Путь к руинам. Как не потерять свои деньги [Джеймс Рикардс] (pdf) читать онлайн

ПУТЬ
®
К РУИНАМ

КАК НЕ ПОТЕРЯТЬ СВОИ ДЕНЬГИ
В СЛЕДУЮЩИЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ
КРИЗИС

JAMES RICKARDS

THE ROAD
TO RUIN
THE GLOBAL ELITES’ SECRET PLAN
FOR THE NEXT FINANCIAL
CRISIS

ДЖЕЙМС РИКАРДС

ПУТЬ
К РУИНАМ
КАК НЕ ПОТЕРЯТЬ СВОИ ДЕНЬГИ
В СЛЕДУЮЩИЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ
КРИЗИС

БОМБОРА™
Москва 2019

УДК 336.7
ББК 65.26
Р50

James Rickards
The Road to Ruin:
The Global Elites’ Secret Plan for the Next Financial Crisis

Под научной редакцией
Невзорова Максима Вадимовича

Р50

Рикардс, Джеймс.
Путь к руинам: как не потерять свои деньги в следующий экономиче­
ский кризис / Джеймс Рикардс ; [пер. с англ. Н. Инглиш]. — Москва :
Эксмо, 2019. — 384 с. — (Top Business Awards).
ISBN 978-5-699-98860-0

Хотите обезопасить себя от финансовых рисков?
Спланируйте бюджет, опираясь на данные эксперта по рынкам капитала
Джеймса Рикардса. Экономист раскрывает тайны мировых элит: J.P. Morgan,
Citibank, Goldman Sachs. Этих гигантов, что уже привели госдолг США к обрыву
над пропастью. Если вы хотите планировать риски вперед, используйте передо­
вую технику Рикардса, который связал воедино главные финансовые инструмен­
ты современности: поведенческую теорию в экономике (ее автор Ричард Талер
в-2017 году получил Нобелевскую премию), история экономики, финансовые
активы фондовых бирж.
УДК 336.7
ББК 65.26

ISBN 978-5-699-98860-0

Copyright © 2016 by James Rickards
All rights reserved including the right of reproduction in whole
or in part in any form. This edition published by arrangement
with Portfolio, an imprint of Penguin Publishing Group,
a division of Penguin Random House LLC
© H. Инглиш, перевод на русский язык, 2019
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Памяти Джона X. Макина — экономиста,
наставника и друга.
Сейчас мы нуждаемся в нем больше,
чем когда-либо.

И когда Он снял третью печать, я слы­
шал третье животное, говорящее: иди и смо­
три. Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нем
всадник, имеющий меру в руке своей.
И слышал я голос посреди четырех живот­
ных, говорящий: хиникс пшеницы за динарий,
и три хиникса ячменя за динарий; елея же и
вина не повреждай.

Откровение св. Иоанна Богослова

Оглавление

Введение............................................................................................................... 10

Глава 1. Это конец............................................................................................... 28
Глава 2. Одна валюта, один мир, один порядок................................................. 78
Глава 3. Пустынный город разума................................................................... 125
Глава 4. Форшок: 1998..................................................................................... 157
Глава 5. Форшок: 2008..................................................................................... 204
Глава 6. Землетрясение: 2018......................................................................... 225

Глава 7. Костер элит........................................................................................... 259
Глава 8. Капитализм, фашизм и демократия................................................. 291
Глава 9. А вот и черный конь........................................................................... 334

Заключение........................................................................................................ 363
Благодарности.................................................................................................. 375

Указатель........................................................................................................... 377

Введение

еликс Зомари, пожалуй, был величайшим экономистом двадцатого
века. И безусловно, он находится в числе наименее известных
из них.
Зомари родился в 1881 году в немецко говорящей части существо­
вавшей в то время Австро-Венгерской империи. Он изучал законода­
тельство и экономику в Венском университете. Там будущий экономист
учился вместе с Иозефом Шумпетером, а его научным руководителем
в подготовке к получению докторской степени был Карл Менгер —
отец австрийской экономики.
Во время Первой мировой войны Зомари был главой Центрального
банка оккупированной Бельгии, но большую часть своей карьеры он
посвятил возглавлению частных банков на территории Австро-Венгер­
ской империи, обслуживая обеспеченных клиентов и состоятельные
организации. Зомари вернулся в Цюрих в 1930-е годы, где жил и
работал до самой смерти в 1956 году. Большую часть Второй мировой
войны Зомари провел в Вашингтоне, где служил дипломатическим
посланником Швейцарии по финансовым вопросам и был финансовым
советником Военного ведомства.
Зомари был широко известен в качестве величайшего в мире ва­
лютного эксперта. К нему нередко обращались центральные банки,
которым был необходим совет в области финансовой политики. К не­
счастью для этих банков, основная часть ценных советов Зомари была
проигнорирована в силу политических причин.
Зомари умел предвидеть финансовые катастрофы даже в тех
ситуациях, когда другие специалисты не видели никаких поводов
для пессимизма. Именно за эту сверхъестественную способность он
и получил прозвище Цюрихский Ворон. В греческой мифологии
вороны ассоциируются с Аполлоном, богом пророчеств. В Книге

Ф

10

Царств Ветхого Завета вороны, по велению Господа, служили про­
року Илии. Зомари был, пожалуй, величайшим пророком в сфере
экономики начиная с античных времен. Англоязычный перевод
мемуаров Зомари получил одноименное название — «Цюрихский
Ворон».
Зомари не только раньше всех остальных сумел предвидеть Пер­
вую и Вторую мировые войны и Великую депрессию — он с точно­
стью предсказал дефляционные и инфляционные последствия этих
катаклизмов. На его годы пришлась кончина классического Золотого
стандарта, валютный хаос межвоенного периода и введение БреттонВудской системы. Зомари скончался в 1956 году, прежде чем завер­
шилась Бреттон-Вудская эра.
Точность, с которой Зомари предсказывал экстремальные собы­
тия, была основана на аналитических методах, аналогичных тем, что
применяются и в данной книге. Он не использовал принятую сегодня
терминологию. Понятия теории сложности и поведенческой эконо­
мики в те времена, когда Зомари анализировал рыночные системы,
существовали лишь в далеком будущем. Тем не менее методы Зомари
ясно изложены в его трудах.
Ярким примером подхода Зомари служит глава из его мемуаров под
названием «Санджакская железная дорога», где описывается эпизод,
произошедший в 1908 году, когда Зомари предпринимал попытки к
получению коммерческого займа. Кредитные средства были необходи­
мы для постройки железной дороги, ведущей из Боснии в греческий
портовый город Салоники. Само по себе строительство железнодо­
рожного пути было незначительным проектом. Зомари был привлечен
к нему спонсорами из Вены, и в его обязанности входили расчеты
экономической целесообразности строительства.
Предполагаемый путь должен был пересекать османскую провин­
цию под названием Новопазарский Санджак. Для того чтобы получить
разрешение на строительство этого пути, австрийские власти обязаны
были направить запрос в Порту.
Последующие за этим события стали настоящим шоком для Вены.
Министерства иностранных дел от Москвы до Парижа яростно выра­
жали свое негативное отношение к строительству. По этому поводу
Зомари пишет следующее: «Русско-французский альянс среагировал
на Австро-Венгерский запрос о железнодорожных концессиях бурей

И

протеста, не имеющей аналогов по интенсивности. В качестве по­
литического контрудара ими был выдвинут запрос на строительство
железной дороги протяженностью от Дуная до Адриатического по­
бережья».
Этот железнодорожный инцидент случился накануне Балканских
войн 1912-1913 гг., за шесть лет до начала Первой мировой войны.
Тогда же, основываясь исключительно на русско-французской реакции,
Зомари с точностью предсказал неизбежность международного воен­
ного конфликта. В своих выводах он основывался на том, что отдельно
взятый и незначительный инцидент может усилить геополитическую
напряженность до точки кипения, ведущей к возникновению более
серьезных поводов для разногласий, которые, в свою очередь, неиз­
бежно повлекут за собой начало военных действий.
Это заключение является идеальным примером байесовской ста­
тистики в действии. Зомари фактически начал развитие гипотезы о
вероятности начала мировой войны, которая при отсутствии четких
данных составляла пятьдесят на пятьдесят. Новые инциденты, вроде
Санджаксого, по мере возникновения попадали в числитель и знаме­
натель математической формулы теоремы Байеса, свидетельствуя в
пользу увеличения вероятности начала военных действий. Аналитики
современных служб разведки называют подобные события «признака­
ми и предупредительными сигналами». В определенный момент сила
гипотезы начинает указывать на неизбежность вооруженных конфлик­
тов. Теорема Байеса позволяет использующему ее аналитику прийти
к этому выводу раньше других.
Эпизод с Санджакской железной дорогой напоминает события
сегодняшних дней, разворачивающиеся на фоне соперничества за газо­
вый трубопровод, идущий из Каспийского моря в Европу. Некоторые
из ситуаций в точности повторяют старый сюжет об османских сан­
джаках. Основные игроки — Турция, Россия и Германия — остались
неизменными. Где же наш новый Зомари? Кто станет современным
«вороном»?
Зомари также использовал историко-культурный метод, который
предпочитал и Иозеф Шумпетер. В 1913 году к Зомари обратились
представители семи величайших держав того времени с просьбой
реорганизовать китайскую монетарную систему. Он отклонил предло­
жение, предчувствуя приближающийся финансовый кризис в Европе,

12

Введение

обещавший стать куда более актуальной проблемой. Еще за десятиле­
тие до начала серьезной дефляции, сжимавшей мир в своих тисках с
1924 по 1939 год, он писал:
«Европейцам казался забавным тот факт, что китайцы отвергают бумажные
деньги в пользу металлической валюты, которую взвешивают на весах. Они
считали Китай отстающим от Европы на пять поколений. В реальности же
они были на целую эпоху впереди. Под властью монгольских императоров
Китай уже пережил настоящий расцвет, когда для финансирования военных
завоеваний и масштабных общественных работ выпускались миллиарды в

бумажных купюрах. А затем наступила горечь дефляции со всеми тяжкими
последствиями. Ее отголоски были слышны еще не одно столетие».

Помимо прочего, Зомари мастерски владел поведенческой пси­
хологией, что видно на примере того, как он анализирует инцидент,
случившийся в июле 1914 года, когда король Великобритании и Ир­
ландии Георг V заверил своего кузена, доводившегося родным братом
кайзеру, о том, что война между Англией и Германией была абсолютно
невозможна:
«Вне всякого сомнения, король говорил со своим кузеном, руководствуясь
самыми наилучшими побуждениями, но я сомневаюсь, что король был дей­
ствительно хорошо осведомлен о реальном положении дел. В течение шести

лет до этого случая я видел, что и куда более сильные правители могут ока­
заться крайне несведущими. Информация, которой располагают инсайдеры,
особенно самые привилегированные из них, слишком часто не соответствует

действительности. Я в большей степени полагался на выводы в статьях, пуб­

ликуемых в «The Times», чем на мнение короля. Действуя от имени друзей,
доверивших мне полномочия по управлению банковскими активами, я перевел

вклады и ценные бумаги в золото и инвестировал в Швейцарию и Норвегию.
А несколько дней спустя началась война».

Сегодня ошибочные взгляды короля могли бы быть описаны
психологами-бихевиористами как «когнитивный диссонанс» или
«склонность к подтверждению своей точки зрения». Зомари не опе­
рировал этими терминами, но тем не менее он понимал, что элиты
живут в своем маленьком замкнутом мире по соседству с мирами
других элит. Зачастую они последними узнают о неизбежности гря­
дущего кризиса.

13

Мемуары Зомари были опубликованы в 1960 году в Германии.
Англоязычный перевод появился лишь в 1986 году. Оба издания давно
уже не переиздавались. В доступной продаже в специализированных
книжных магазинах можно найти лишь несколько экземпляров этих
изданий.
Через год после выхода английского издания, а именно 19 ок­
тября 1987 года, промышленный индекс Доу-Джонса всего лишь за
день упал более чем на 20 процентов, возвещая о начале новой эпохи
финансовой сложности и рыночной нестабильности. Если бы Зомари
довелось прожить более долгую жизнь, он сумел бы предвидеть паде­
ние промышленного индекса в 1987 году наряду со многими другими
событиями.
Используя методы Зомари — этиологию, психологию, теорию слож­
ности и историю, — эта книга продолжит описание потока финансо­
вой недальновидности ровно с того места, на котором остановился
Цюрихский Ворон.
Является ли экономика наукой? Да, и здесь начинаются пробле­
мы. Экономика — это наука, однако большинство экономистов не
являются учеными. Экономисты ведут себя как политики, священ­
ники или пропагандисты. Они игнорируют очевидные факты, если
те не вписываются в их парадигмы. Экономисты стремятся получить
научный престиж, но при этом они не желают быть по-научному
точными. Причины слабого экономического роста, с которым мы
столкнулись на сегодняшний день, как раз и объясняются подобным
подходом.
Наука задействует знания и методы. Правильно подобранный ме­
тод служит способом получения знаний. Он вырабатывается путем
индукции, в основном по наитию, либо методом дедукции — выводов,
основанных на имеющихся данных. Как индуктивный, так и дедуктив­
ный подход используется для формирования гипотезы — выверенной
догадки. Гипотеза проверяется путем экспериментов и наблюдений,
которые служат инструментами для сбора информации. Если получен­
ные данные подтверждают гипотезу, то она получает более широкое
признание. В случае если полученные данные опровергают гипотезу,
она признается несостоятельной и заменяется другими, новыми гипо­
тезами. Когда в результате обширных тестирований и экспериментов

14

Введение

гипотеза оказывается жизнеспособной, она становится теорией —
условной формой истины.
Научный подход следует применять также и в отношении экономи­
ки. Распространенное мнение о различиях между точными науками,
такими как физика, и гуманитарными, такими как экономика, является
неверным. На сегодняшний день классификация научных дисциплин
существует в качестве удобного способа изучения механизмов, имею­
щих отношение к различным сферам окружающего мира. Астрономия
является наиболее удобным путем изучения устройства галактик. Биоло­
гия — самая подходящая дисциплина для понимания природы раковых
клеток. Экономика же представляет собой великолепный инструмент,
при помощи которого можно увидеть принципы работы механизмов
распределения ресурсов и материальных благ. Астрономия, биология
и экономика представляют собой научные дисциплины, применимые
в определенных областях знаний. Все они являются науками, и каждая
из них поддается изучению научными методами.
Тем не менее большинство академических экономистов являют­
ся не учеными, а догматиками. Они цепляются за старые научные
трактовки, они закрыты для новых идей, они сбрасывают со счетов
любые данные, идущие вразрез с их догмами. Этот устаревший пей­
заж можно было бы назвать сугубо академическим, если бы не тот
факт, что экономисты занимают влиятельные позиции в центральных
банках и финансовых министерствах. Их приверженность к уста­
ревшим теориям не является чисто научной — она наносит вред
благополучию наций.
Проблему следует рассмотреть прежде, чем начнется новый фи­
нансовый кризис, ведь на карту поставлено слишком многое. В тече­
ние последних семи лет, начиная с момента прошедшего кризиса и
заканчивая сегодняшним днем, экономика Соединенных Штатов росла,
пусть и медленно. С точки зрения истории это достаточно продолжи­
тельный период непрерывного роста. Исходя из временных отрезков
между недавними кризисами, начиная с кризиса 2008 года, можно
грубо судить об определенном темпе возникновения финансовых паник
1987, 1994, 1998 и 2008 годов. Семилетний период между кризисами
не является строго обязательным интервалом. Даты экономического
спада происходят не в фиксированные промежутки времени. Тем не

15

менее очередной финансовый кризис ни для кого не должен стать
сюрпризом.
В условиях столь нестабильной финансовой системы и при крайне
неподготовленных законодательных структурах в случае катастрофы
будут необходимы серьезные политические меры. Данная книга служит
призывом к переосмыслению статистики статистических свойств рис­
ка и к применению новых теорий — к тому, чтобы успеть повернуть
назад от края пропасти прежде, чем станет поздно.
Ученые понимают, что любая существующая теория условна. Не­
избежно возникают новые интерпретации, более точные, чем суще­
ствовавшие до этого общепринятые установки. Мы не считаем теории
Ньютона ошибочными лишь потому, что Эйнштейн дал более точное
объяснение законам космоса и движению небесных тел. Эйнштейн
развил научную теорию, благодаря его работе научные знания вышли
на качественно новый уровень. К сожалению, экономисты не показы­
вают большого стремления к тому, чтобы их наука выходила на новый
виток развития. Последователи австрийской школы, неокейнсианцы и
монетаристы прочно застолбили свои участки. Исследования состоят из
бесконечных вариаций на одни и те же темы, которые не отличаются
большим разнообразием. Интеллектуальная стагнация не прекращает­
ся вот уже семьдесят лет. Мнимые инновации, по сути, представляют
собой лишь имитации более ранних идей, представленных Кейнсом,
Фишером, Хайеком и Шумпетером еще до начала Второй мировой
войны. Оригинальные идеи могли поддаваться трансформациям, но
их послевоенные вариации весьма ограничены в своем числе, они
устарели и могут быть даже опасными при использовании в качестве
главных доктрин.
Австрийское понимание превосходства свободных рынков над цен­
тральным планированием звучит как разумная идея. Тем не менее
Австрийская школа нуждается в обновлениях, которые обусловлены
развитием науки и технологиями двадцать первого века. Христофор
Колумб был лучшим в истории специалистом по навигации и расчетам
траекторий пути. Но никто не поспорит с тем, что сегодня он вос­
пользовался бы GPS-навигатором. Если бы Фридрих Хайек был жив,
для подтверждения своих выводов он использовал бы современный
инструментарий, теорию сетей и клеточные автоматы. Его последо­
ватели должны поступать точно таким же образом.

16

Введение

Неокейнсианские модели занимают главенствующее место среди
других экономических теорий. Примечательно, что они имеют мало
общего с теориями самого Джона Мейнарда Кейнса. Он был прежде
всего прагматиком, в отличие от своих последователей, которые могут
быть кем угодно, но не приверженцами теории прагматизма в эконо­
мике. В 1914 году Кейнс был сторонником золотой валюты, в 1925 году
он настаивал на повышении цены на золото, в 1931 году выступал
против идеи золотого стандарта, а в 1944 году выдвигал предложения
о его модификациях. И каждый раз позиция Кейнса была основана
на прагматических соображениях.
Однажды Кейнс получил телеграмму от Черчилля. В ней говори­
лось: «Я склонен к тому, чтобы согласиться с вашей точкой зрения».
Кейнс ответил: «Сожалею. Я склонен к тому, чтобы поменять свое
мнение». Если бы сегодняшние экономисты хотя бы вполовину об­
ладали подобной гибкостью мышления, это смогло бы существенным
образом освежить атмосферу.
Идея Кейнса заключалась в том, что снижение частного совокупно­
го спроса может быть компенсировано при помощи государственных
расходов вплоть до того момента, пока не вернется «жизнерадостное
настроение» и не возрастет покупательская способность. Правитель­
ственные расходы будут эффективными в том случае, если государ­
ственный долг невелик, и при наличии излишков, позволяющих финан­
сирование затрат. Сегодняшние экономисты, такие как Пол Кругман
и Джозеф Стиглиц, используя в своих теориях малоэффективные
модели равновесия (а экономика не является равновесной системой),
предлагают странам с большим внешним долгом стремиться к боль­
шему объему дефицитных расходов на протяжении неопределенных
периодов времени с целью стимуляции спроса, как если бы владелец
четырех телевизоров мог изменить свою жизнь, купив пятый. Это
звучит как безумство.
Теории монетаристов немногим лучше. Идея Милтона Фридмана
заключалась в том, что максимальный реальный экономический рост
в условиях стабильности цен достигается посредством постепенного
устойчивого роста денежных объемов. Фридман хотел бы, чтобы объем
денежной массы рос в соответствии с потенциальным экономическим
ростом, что есть вариация ирландского тоста «Пусть дорога сама идет
вам навстречу!».

17

Адаптированная Фридманом формула MV = PQ (изначально со­
зданная Фишером и его предшественниками) означает количество
денег (М): скорость обращения (V) равна номинальному ВВП (со­
стоящему из реального ВВП [Q], с поправкой на изменение уровня
Цен [Р]).
Фридман предполагал, что скорость является постоянной и в
идеальной ситуации инфляции или дефляции просто не существует
(предполагаемый коэффициент Р = 1). При подсчете максимального
реального уровня роста (равного в среднем 3,5 процента в год в усло­
виях зрелой экономики) объем денежной массы может быть плавно
увеличен, что приведет к общему росту без инфляции. Полезная для
умственных упражнений, на практике теория Фридмана лишается
какого-либо смысла. В реальном мире скорость обращения денег не
является постоянной, реальный рост сдерживается структурными (то
есть не относящимися к финансовой системе) факторами, а объем
денежной массы слабо поддается определению. «Ну, а помимо этого,
миссис Линкольн, как вам пьеса?»
Превалирующая теория монетаристов окажется еще более вредо­
носной, если подсчитать статистические свойства рисков.
Расширенный баланс современных «слишком крупных, чтобы
обанкротиться» банков составляет примерно квадриллион долларов,
или тысячу триллионов долларов, балансирующих на тонком отрезке
капитала. Что делать с риском, встроенным в эту массивную кре­
дитную систему? Превалирующая теория называется стоимостной
мерой риска, или VaR. Согласно этой теории, риски по длинным и
коротким позициям поддаются взаимозачету, распределение дви­
жения цены соответствует нормальному, экстремальные события
чрезвычайно редки, и производные финансовые инструменты могут
быть правильно оценены при использовании безрисковых ставок.
На деле же, когда страховая компания AIG находилась на грани
дефолта в 2008 году, ни один контрагент не думал о ее нетто-позиции\ AIG чуть было не разорилась по показателям общей позиции
относительно каждого контрагента. Данные показывают, что дина­
мические ряды движения цен распределяются по кривой мощности,
а не по обычной кривой. Экстремальные события нередки, они
происходят примерно каждые семь лет. А Соединенные Штаты,
создатели эталона безрисковых облигаций, в недавнем прошлом

18

Введение

пережили падение кредитного рейтинга, что, по сути, уже говорит
о существовании как минимум небольшого риска дефолта. Короче
говоря, все четыре предположения в соответствии с концепцией
VaR являются ложными.
Если неокейнсианцы, монетаристы и сторонники теории VaR ис­
пользуют откровенно устаревший инструментарий, то зачем же они
так цепко держатся за свои модели? Для ответа потребуется задать еще
один вопрос. Почему средневековые верующие считали геоцентриче­
скую модель устройства Вселенной единственной верной и не задава­
лись вопросами, ставящими ее подлинность под сомнение, несмотря
на наличие данных, свидетельствующих о движении планет? Почему
вместо того, чтобы отвергнуть существующую теорию, они создавали
новые уравнения в попытках объяснить так называемые аномалии?
Ответы лежат в области психологии.
Общепринятые системы убеждений способствуют комфортному
существованию. Они привносят стабильность в мир, полный не­
определенностей. А стабильность, пусть даже и ложная, имеет свою
цену. Расхождение теории и действительности может привести к
последствиям в долгосрочной перспективе, но в то же время эти
теории обеспечивают вполне комфортное существование в сего­
дняшнем дне.
Фактор комфорта быстро и легко встраивается в систему миро­
воззрения в том случае, если он подкреплен математическим моде­
лированием. Современная финансовая математика исключительно
сложна. Доктора наук, потратившие годы на освоение математических
сложностей, будут лично заинтересованы в том, чтобы сохранить види­
мость репутации. Математика укрепляет их полномочия, не допуская
к предмету тех, кто недостаточно силен в исчислениях Ито.
Финансовая математика также является тем предметом, который
практики характеризуют словом «элегантный». Если принять совре­
менную финансовую парадигму, то математика предложит множество
аккуратных решений для сложных проблем, таких как, к примеру,
варианты ценообразований. Никто не запрещает обращаться к па­
радигме.
Вся эта финансовая репутация укрепляется тиранией академиче­
ского прогресса. Молодой ученый, находясь в условиях очень изби­

19

рательной программы научного финансирования, будет совершенно
справедливо озабочен вопросами стипендий, публикаций и факуль­
тетских назначений. Обращаться к шестидесятилетнему научному
руководителю с работой, в которой отрицается все то, чему тот по­
святил десятилетия своей научной деятельности, было бы далеко не
самым мудрым карьерным решением. Большинство молодых ученых
предпочтут вместо этого выдвинуть очередную, тысячную вариацию
динамической стохастической модели общего равновесия, исполь­
зуя авторегрессионную условную гетероскедостичность в объяснении
влияния количественного смягчения на индикатор своп спредов. Это
всего лишь способ самопродвижения.
А затем все движется по инерции, подобной желанию оставаться
в теплой постели холодным и сумрачным утром. У академиков тоже
есть зоны комфорта. Погружения в новые знания подобны занятию
серфингом в зимнее время — они бодрят и волнуют, однако это при­
ятно далеко не всем.
Выбор в пользу ясности вместо неопределенности, аллюр элегант­
ных математических вычислений, консервативность академического
менталитета и движение по инерции хорошо объясняют причины
существования неэффективных парадигм.
Если вопрос заключался бы только в сохранности репутации
академиков, то весь окружающий мир мог бы и потерпеть. Однако
же ставки гораздо выше. В зону риска входит благополучие всего
мира. Когда падает уровень благополучия, начинаются народные
волнения. Инвесторы более не могут потворствовать политикам,
не желающим искать новые решения взамен тех, что оказались не
совсем верными.
В данной книге рассказывается о действительно эффективных ве­
щах. С 1960-х годов были созданы новые научные разделы. А начиная
с 1980-х дешевая вычислительная мощность компьютеров позволила
проводить лабораторные эксперименты в соответствии с экономи­
ческими гипотезами, которые не могут быть проверены в условиях
реального мира. Развитие системы групповых научных исследований,
давно ставших обычной практикой в медицине, способствует меж­
дисциплинарным открытиям за гранью пределов любой из областей
экспертных знаний. Совсем недавно теорема, выдвинутая 250 лет
назад, презираемая в течение всего времени своего существования,

20

Введение

торжественно вернулась в научную среду в качестве инструмента,
способного решить проблемы, неподвластные другим методам.
Три наиважнейших новых элемента в финансовом инструментарии:
поведенческая психология, теории сложности и причинный вывод.
Эти инструменты могут быть использованы как по отдельности, для
решения конкретных проблем, так и в комбинации, для выстраивания
более надежных моделей.
Прогнозы, получаемые при использовании вышеперечисленных
трех инструментов, могуг показаться менее точными, чем прогнозы
центральных банков, использующих другие способы моделирования
ситуаций. Тем не менее они гораздо более корректно отражают ре­
альность. Лучше быть приблизительно правым, чем определенно не­
правым.
Поведенческая психология понимается и приветствуется эконо­
мистами. Ведущий теоретик в поведенческой психологии Даниель
Канеман в 2002 году получил Нобелевскую премию по экономике.
Препятствие на пути к использованию психологии в экономике заклю­
чается не в признании, а в способах применения. Финансовые модели,
подобные VaR, все еще базируются на рациональном поведении и на
эффективных рынках, несмотря на то что Канеман и его коллеги уже
давно доказали тот факт, что человеческое поведение в условиях рынка
иррационально и неэффективно (именно так экономисты определяют
эти качества). Например, эксперименты, проводимые Канеманом,
показывают, что большинство субъектов, находясь в условиях выбора
между получением 3 долларов с вероятностью в 100 процентов и 4
долларов с вероятностью в 80 процентов, предпочтет первый вари­
ант. Простые подсчеты говорят о том, что второй вариант принесет
большую прибыль, чем первый — 3,2 доллара против 3 долларов.
Тем не менее обычные люди предпочтут стопроцентную уверенность
рисковому выбору, обещающему большую прибыть при небольшой
вероятности остаться ни с чем.
Экономисты быстро охарактеризовали первый вариант выбора как
иррациональный, а второй — как логически обоснованный. Их вывод
привел к утверждению о том, что инвесторы, предпочитающие первый
вариант, действуют нерационально. Но верно ли это на самом деле?
Нет сомнений в том, что если сыграть в эту игру сто раз подряд, то
выбор в пользу 4 долларов с вероятностью выигрыша в 80 процентов

21

почти наверняка принесет большую прибыль, чем уверенные 3 доллара.
Но что, если можно сыграть лишь один раз? Уравнения по вычислению
предполагаемой выгоды останутся без изменений. Но если вы нуждае­
тесь в деньгах, то гарантированные 3 доллара получают независимое
значение, не заключенное ни в какие уравнения.
Находку Канемана следует изучить с точки зрения эволюционной
психологии и, таким образом, пересмотреть определение рациональ­
ности. Представьте, что вы кроманьонец времен последнего ледни­
кового периода. Вы покидаете свое убежище и видите перед собой
две охотничьи тропы. Одна тропа обещает хорошую добычу, но на ее
пути лежат большие валуны. Второй путь не сулит богатый улов, но на
нем нет преград. На современном языке первая модель предполагает
более высокий ожидаемый доход.
Однако эволюция будет благосклонней к тем, кто выберет небо­
гатый в плане добычи путь. Так почему же? Может оказаться, что за
одним из валунов, лежащих на первом пути, прячется саблезубый
тигр. И если он действительно там окажется, то охотник погибнет,
а его семья будет обречена на голод. Путь к меньшей добыче пока­
жется не таким уж иррациональным, если учесть все существующие
риски. Саблезубый тигр — недостающее млекопитающее в совре­
менной экономике. Обычно в первую очередь академики подсчи­
тывают первоочередную выгоду (добычу) и игнорируют вероятные
риски (тигр). Данная книга поможет инвесторам увидеть саблезубых
тигров.
Вторым новым элементом в экономическом инструментарии будет
теория сложности. Ключевой вопрос в экономике звучит следующим
образом: являются ли рынки капитала сложными системами? В случае
утвердительного ответа каждую модель равновесия, используемую в
финансовой экономике, следует считать устаревшей.
Ответ на этот вопрос дает физика. Динамическая сложная система
состоит из автономных агентов. Каковы характеристики автономных
агентов в сложной системе? В сумме их четыре: разнообразие, взаи­
мосвязанность, взаимодействие и адаптация. Система, агенты которой в
меньшей степени обладают данными характеристиками, стремится к
состоянию неподвижности. Система, агенты которой обладают высо­
кой степенью этих характеристик, стремится к хаосу. Система, агенты
которой демонстрируют идеальный баланс характеристик, которые

22

Введение

не слишком высокие или не чересчур низкие, представляет собой
сложную динамическую систему.
Разнообразие рынков капитала можно наблюдать в поведении «бы­
ков» и «медведей», в позициях лонгов и шортов, по индексу жадности
и страха1. Разнообразие в поведении представляет собой квинтэссен­
цию рынков.
Взаимосвязанность рынков капитала также является очевидной.
В условиях использования индекса Доу-Джонса, Томсон Рейтер, Блум­
берг, Фокс Бизнес, имейлов, чатов, текстов, Twitter и телефонов трудно
представить более плотно связанную систему, чем рынки капитала.
Взаимодействие на рынках капитала измеряется триллионами
долларов в акциях, облигациях, валютах, сырье и в операциях с
деривативами, проводимых ежедневно, при этом в каждой из них
участвуют закупщик, продавец, брокер или стороны обмена. Ни
одна другая социальная система и близко не стоит рядом с рынками
капиталов по степени взаимодействия, измеряемой количеством
транзакций.
Адаптация также служит характеристикой рынков капитала. Хеджфонд, теряя деньги на позиции, быстро адаптирует свое поведение
так, чтобы выйти из сделки или по возможности удвоить ставку. Фонд
меняет свое поведение, основываясь на поведении других игроков,
отражаемом на рыночных ценах.
Рынки капиталов представляют демонстративно сложные системы:
ничто другое с ними не сопоставимо.
Недостатки преобладающих моделей риска заключаются в том,
что сложная система ведет себя совершенно не так, как система равновесия.
Вот почему модели равновесия Центрального банка и Уолл-стрит по­
казывают неизменно слабые результаты в прогнозах и в управлении
рисками. Каждый анализ производится на основе одних и тех же дан­
ных. Однако, когда вы вводите эти данные в неполноценную модель,
вы получаете неполноценный результат. Инвесторы, использующие
теорию сложности, оставят приверженцев популярных методик далеко
позади и смогут получить куда более надежный прогноз.
Третьим инструментом в дополнение к поведенческой психологии
и теории сложности является байесовская статистика — раздел этио­
1 CNN Money Fear & Greed Index. (Прим, перев.)

23

логии, также называемый причинным выводом. Оба эти термина берут
свое начало из теоремы Байеса — уравнения, впервые описанного
Томасом Байесом и посмертно опубликованного в 1763 году. Одна из
версий этой теоремы впоследствии была детально разработана неза­
висимо (от Байеса) и представлена в более формализованном виде
французским математиком Пьером-Симоном Лапласом в 1774 году.
В последующие десятилетия Лаплас продолжил работу над ней. Ста­
тистики двадцатого века разработали более строгую формулировку
этой теоремы.
Фундаментальная наука, к которой относится и экономика, накап­
ливает большие объемы данных и использует дедуктивные методы
для создания проверяемой гипотезы, основанной на имеющейся ин­
формации. Эти гипотезы часто задействуют корреляции и регрессии,
при помощи которых создаются прогнозы будущих событий, при этом
предполагается, что они в большей степени будут походить на события
прошлого. Схожие методы задействуют использование стохастики или
случайных чисел для моделирования по методу Монте-Карло, который
является высокопроизводительной версией многократного подбра­
сывания монеты или игральной кости для определения вероятности
будущих событий.
Что делать в случае отсутствия информации или наличия неболь­
шого объема данных? Каким образом можно рассчитать вероятность
секретного соглашения среди небольшой группы глав центральных
банков? Байесовская вероятность предлагает средства для осуществ­
ления подобных расчетов.
Экономисты, придерживающиеся традиционных взглядов, пред­
полагают, что будущее похоже на прошлое в рамках границ, опреде­
ленных путем случайного распределения. Байесовская теорема ставит
эту систему взглядов с ног на голову. Байесовская вероятность гласит,
что развитие определенных событий носит зависимый характер. Это
означает, что некоторые события не происходят независимо, в отли­
чие от результатов случайного броска монеты. Они случаются под
влиянием того, что им предшествовало. Теорема Байеса начинается
с четкой предварительной гипотезы, сформированной индуктивным
методом из комбинации ограниченных данных, исторических фактов
и здравого смысла.

24

Введение

Байесовская вероятность является точной наукой, а не обычным
предположением, поскольку предварительная гипотеза проходит про­
верку обновляемыми данными. Новая полученная информация, как
правило, подтверждает либо опровергает гипотезу. Показатели по двум
типам данных непрерывно обновляются по мере поступления новой
информации. Основываясь на обновленных показателях, гипотеза либо
выбраковывается (в этом случае формируются новые гипотезы), либо
принимается с большей долей уверенности. Короче говоря, байе­
совская теорема служит способом решения проблемы при дефиците
изначальных данных для удовлетворения требований, необходимых
для выполнения статистических вычислений на основе нормального
распределения.
Экономисты отвергают байесовскую вероятность по причине не­
точности предположений, используемых на начальных стадиях вы­
числений. Тем не менее она широко используется спецслужбами по
всему миру. Мне встречались аналитики, пользующиеся методами
байесовской вероятности в вопросах секретной важности ЦРУ и ЛосАламосской национальной лаборатории. Когда задание заключается в
прогнозе будущей атаки, подобной террористическому акту 11 сентя­
бря, никто не будет ждать, пока случатся еще пятьдесят подобных атак,
позволяющих собрать нужную для прогнозирования информацию. Вы
начинаете работу над проблемой немедленно, используя имеющиеся
данные.
С точки зрения ЦРУ потенциал байесовской вероятности в созда­
нии прогнозов по рынкам капитала очевиден. Анализ, проводимый
спецслужбами, включает моделирование будущих событий, основанное
на неполных данных. Если бы информация была доступна в полном
объеме, то не существовало бы и необходимости в шпионаже. С похо­
жими проблемами сталкиваются инвесторы при разбивке портфелей
на категории активов. Им недостает точной информации, необходи­
мой для эффективного применения статистических методов. Одна­
ко к моменту получения достаточного количества информации для
достижения ясности возможность извлечения выгоды, как правило,
уже утеряна.
Байесовская теорема запутанна, но тем не менее это лучше, чем
ничего, и лучше, чем регрессии Уолл-стрит, в которых нет места для

25

новых и непредвиденных факторов. В данной книге содержится ин­
формация о том, как использовать байесовскую вероятность для по­
лучения прогнозов, которые окажутся более точными, чем прогнозы
Федерального резерва или Международного валютного фонда.
Эта книга делит путь с «Большой четверкой» экономических школ:
классическая, австрийская, кейнсианская и монетаристская. Конечно
же, все они многое могут нам предложить.
Классические экономисты, включая Смита, Рикардо, Милля и
Бентама и многих других, могут называться таковыми лишь отчасти,
поскольку ни у кого из них не было докторской степени. Они были
юристами, писателями и философами, которые немало времени уде­
ляли рабочим и нерабочим механизмам в экономических системах
государств и сообществ. У них не было современных вычислительных
инструментов, однако они генерировали множество идей о человече­
ской природе.
Приверженцы австрийской школы внесли бесценный вклад в
изучение теории общественного выбора и рынков. Тем не менее их
взгляды на объяснительную силу денег кажутся достаточно узкими.
Деньги имеют огромное значение, но фокус на деньгах при отсутствии
внимания на психологию является фатальным недочетом.
Кейнсианские и монетаристские школы в недавнем прошлом сли­
лись в неолиберальный консенсус — кошмарный винегрет, демон­
стрирующий наихудшие черты обеих школ.
В этой книге я пишу как теоретик, использующий теорию сложно­
сти, байесовскую статистику и поведенческую психологию в изучении
принципов экономики. Данный подход уникален и пока еще не яв­
ляется «школой» экономической мысли. В своей книге я использую
еще один элемент — историю. Когда меня просят назвать наиболее
полезную, на мой взгляд, экономическую школу из существующих на
сей день, я неизменно отвечаю: «Историческая».
Выдающиеся писатели исторической школы — либерал Уолтер Бэджет, коммунист Карл Маркс и консервативный австро-католик Йозеф
Алоиз Шумпетер. Приверженность к исторической школе не делает
человека либералом, коммунистом или австрийцем. Она означает,
что человек относится к экономической активности как к культурной
производной человеческой деятельности.

26

Введение

Homo economicus не существует в природе. Есть немцы, русские,
греки, американцы и китайцы. Среди них встречаются богатые и бед­
ные — или, как называл их Карл Маркс, буржуа и пролетарии. Мир
полон разнообразия. Американцы не склонны к дискуссиям на тему
классов и к работе с такими менее значимыми сегодня понятиями,
как буржуазия и пролетариат. Тем не менее интеграция классовой
культуры в экономику очевидна.
В этой книге будут отслеживаться принципы теории сложности,
поведенческой психологии, причинные выводы и истории сквозь плот­
ную паутину рынков капиталов двадцать первого века в будущее. Мир
еще никогда не видел ничего подобного.

Глава 1

ЭТО КОНЕЦ

Все живем мы на Земле. Варимся в
одном котле.
Хорошо, хорошо, это очень хорошо.

«Колыбель для Кошки», Курт Воннегут, 1963

Разговор
ureole» — элегантный ресторан с высокими потолками и изящ­
ным современным дизайном, расположенный на Сорок второй
улице1 в Манхэттене. Он находится на середине пути, ведущем
наводненной туристами Таймс-сквер к зеленым зарослям Брайантпарка. Неподалеку виднеются очертаниянеоклассического здания
Нью-Йоркской публичной библиотеки, вход в которую охраняют два
мраморных льва, символизирующих Терпение и Стойкость.
Дивным вечером июня 2014 года я сидел с тремя собеседницами
за столиком у окна. Мы пришли в «Aureole», проделав короткий путь
от лекционного зала библиотеки, где незадолго до этого я выступил с
докладом на тему международных финансов.
Администрация библиотеки не брала плату за посещение лек­
ции. А свободный вход на любое мероприятие в центре Нью-Йорка
гарантирует эклектичную публику, более разнообразную, чем моя
обычная институтская аудитория. Так, один из посетителей был одет
в оранжевый костюм, галстук-бабочку, солнечные очки и ярко-зеле­
ную шляпу-котелок. Он сидел в переднем ряду. Его внешний вид не
вызывал удивления у окружающих.
Жителям Нью-Йорка свойственна не только дерзкая манера в
одежде, они обладают характерной проницательностью. По окончании

A

'West Forty-second Street. {Прим. перев.{

28

лекции, в части ответов и вопросов, один из слушателей поднял руку и
сказал: «Согласен со всеми озвученными предупреждениями о систем­
ном риске, но в своей ситуации я связан с компанией, практикующей
систему 401 (к) (программа накопительного пенсионного счета частной
пенсионной системы США). Моя единственная альтернатива — акции
и фонды денежных рынков. Что же мне делать?» Мой изначальный
совет был: «Увольняйтесь».
Затем я добавил: «Серьезно, переведите часть акций в наличные.
Это даст преимущество в виде снижения волатильности и возможности
выбора дальнейших шагов, когда финансовая ситуация прояснится».
Это было все, что он мог бы предпринять. Дав этот совет, я осознал,
что миллионы американцев увязли в точно такой же ловушке фондо­
вого рынка.
В «Aureole» тем временем было время отдыха. Публика пред­
ставляла собой стандартный центрально-городской микс из магнатов
и моделей. Моими спутницами были три восхитительные женщины.
Слева от меня сидела Кристина Полищук, главный советник Barclays
Global Investors в отставке. Barclays в свое время была одной из круп­
нейших в мире организаций по управлению активами, еще до того,
как в 2009 году ее приобрела компания BlackRock. Благодаря этому
приобретению BlackRock заняла выдающееся место среди конкурен­
тов, впоследствии размер активов компании составил 5 триллионов
долларов — сумму большую, чем ВВП Германии.
Напротив меня сидела моя дочь Али. К тому моменту она запу­
стила свой собственный бизнес в качестве консультанта по цифровым
медиа, имея за плечами четырехлетний опыт работы с голливудскими
звездами из A-списка. Я был в числе ее первых клиентов. С большим
успехом ей удалось значительно обогатить мой лекторский стиль ин­
тересными приемами.
Справа от меня находилась одна из самых влиятельных и одно­
временно непубличных женщин в сфере финансов — консильери
исполнительного директора BlackRock Ларри Финка. В BlackRock
она была контактным лицом, ответственным за общение с представи­
телями власти, стремящимися к подавлению активности финансовой
системы в условиях последствий кризиса 2008 года. Когда правитель­
ство стучалось в дверь BlackRock, она была тем человеком, который
их встречал.

29

ГЛАВА 1

За бутылкой белого бургундского мы обсуждали старые времена,
общих друзей и публику, присутствовавшую на моей лекции. Я обра­
тился к своей аудитории с вопросом о теории сложности и достоверных
данных, говоривших о том, что финансовая система движется в сторону
коллапса. Моя подруга, сидевшая справа, не нуждалась в лекциях на
тему системного риска, она находилась в самом центре событий на
своей должности в BlackRock.
За последние двадцать пять лет под руководством Ларри Фин­
ка компания стала мощнейшей организацией в области управления
активами. BlackRock управляет раздельными счетами крупнейших
мировых институтов, паевыми инвестиционными фондами и другими
механизмами, предоставляя услуги инвесторам любого размера. По­
средством своей платформы iShares компания спонсирует биржевые
фонды (ETF) миллиардами долларов.
В числе приобретений, инициатором которых выступил Финк,
числятся State Street Research, Merrill Lynch Investment Management
и Barclays Global Investors. В сочетании с внутренним ростом и но­
выми продуктами они вывели BlackRock в топ компаний, управляю­
щих финансовыми активами. Пять триллионов долларов в активах
BlackRock распределены среди акций, облигаций, товаров, валют
и деривативов на рынках пяти континентов. Никакая другая ком­
пания, управляющая активами, не может сравниться с BlackRock
по масштабности и объемам. BlackRock стала новым финансовым
Левиафаном.
Финк одержим увеличением объема активов, вверенных компании,
и огромной финансовой мощью, которую они в себе заключают. Как
правило, он рано встает, поглощает порцию новостей и работает по из­
нурительному графику с перерывами на ланчи и ужины, которые сами
по себе имеют высокую значимость, а затем, в половине одиннадцатого,
ложится спать с готовностью повторить все заново в завтрашнем дне.
Если он не курсирует между своими апартаментами в восточной части
Манхэттена и офисом, расположенным в центре города, то его можно
встретить на международном собрании властных элит, включая Давос
в январе, на апрельских встречах МВФ, российских «Белых ночах»
в Санкт-Петербурге и так далее по календарю и вокруг света: Финк
общается с клиентами, с главами государств, с главами центральных

30

Финансовая
МАТЕМАТИКА ЭЛЕГАНТНА:
ЕСЛИ ПРИНЯТЬ
СОВРЕМЕННУЮ

ФИНАНСОВУЮ ПАРАДИГМУ,
МАТЕМАТИКА ПРЕДЛОЖИТ
МНОЖЕСТВО АККУРАТНЫХ
РЕШЕНИЙ ДЛЯ СЛОЖНЫХ

ПРОБЛЕМ.

ГЛАВА 1

банков и другими не столь известными, но тем не менее значитель­
ными фигурами.
Влиятельность подобного уровня не может быть не замечена Ва­
шингтоном. Правительство США действует подобно «Черной Ру­
ке»1 — прототипу мафиозного клана, показанного во второй части
«Крестного отца». Выплата денежных взносов за протекцию под
видом финансовой поддержки кампаний, пожертвований в нужные
фонды, наем «правильных» консультантов, юристов и лоббистов и
отсутствие критики в адрес действий правительства защищают бизнес
от внешних вмешательств.
Тем, кто не платит за протекцию, в качестве предупреждения
Вашингтон выбивает окна. В Америке двадцать первого века прави­
тельство будет ломиться к вам в окна с политически-мотированными
обвинениями в уклонении от налогов или руководствуясь антимоно­
польной политикой. Если компания упорно отказывается придержи­
ваться нужной линии поведения, правительство вновь возвращается,
но уже затем, чтобы окончательно уничтожить бизнес.
Администрация Обамы вывела масштабы политического преследо­
вания на небывалые высоты уровня 1934 года, когда администрация
Рузвельта выдвинула обвинение в адрес Эндрю Меллона — бывше­
го выдающегося министра финансов. Состав преступления Меллона
заключался в его богатстве, а также в том, что он был оппонентом
Рузвельта. В конечном итоге Меллона оправдали по всем пунктам
обвинения. Тем не менее политические преследования широко прак­
тиковались в когорте левого крыла Рузвельта.
Джейми Даймон, исполнительный директор JPMorgan Chase,
в 2012 году публично раскритиковавший политику Обамы по банков­
скому регулированию, получил жесткий урок в политической дисци­
плине. В течение последующих двух лет JPMorgan выплатила более
30 миллиардов долларов в штрафах, неустойках и взысканиях за не­
соответствия требованиям и в связи с урегулированием вопросов,
связанных с множественными обвинениями в уголовных и админи­
стративных нарушениях, выдвинутых Министерством юстиции Обамы
и контролирующими органами. Администрация Обамы понимала, что
1 Криминальная организация, занимавшаяся вымогательствами в США в 20-е годы.
{Прим, перев.')

32

Это КОНЕЦ

атаки на организации будут эффективнее атак на физических оппонен­
тов, совершаемых Рузвельтом. Находясь под властью новой «Черной
Руки», акционеры платили по счетам, а руководство держалось на
должности, храня молчание.
Играя в политические игры, Финк оказался проницательнее Дай­
мона. Как сообщает журнал Fortune, «Финк сильный демократ
и, по многочисленным слухам, должен вскоре заступить на от­
ветственную административную должность министра финансов». Ранее
Финку удавалось избегать атак, которым подвергались его соперники.
Сейчас же он столкнулся с угрозой, которая оказалась серьезнее,
чем целенаправленное преследование и враждебность со стороны ад­
министрации президента. Угроза сопряжена с Белым домом, но исхо­
дит она от высших уровней МВФ и клуба Большой Двадцатки (G20),
куда входят главные экономические силы. Эта угроза носит очень
успокаивающее название, данное для того, чтобы сбить с толку тех,
кто не является экспертом. Название G-SIFI означает «международ­
ные системообразующие важные финансовые институты»1. Простым
языком G-SIFI означает «слишком крупный для банкротства» (too big
to fail). Если компания состоит в списке G-SIFI, то она будет поддер­
живаться правительством, поскольку ее потенциальное банкротство
способно обрушить глобальную финансовую систему. Этот список не
ограничивается крупными национальными банками, он выходит в
стратосферу сверхкрупных игроков, доминирующих в области между­
народных финансов. Система G-SIFI зашла дальше понятия «слиш­
ком крупного для банкротства». G-SIFI стала списком организаций,
слишком крупных, чтобы быть незамеченными. Большая Двадцатка и
МВФ хотели не просто наблюдать за членами G-SIFI. Они стремились
к контролю над ними.
В каждой крупной стране существуют подсписки компаний —
участников списка SIFI и системно значимых банков (SIBs2), которые
слишком крупные для банкротства. В Соединенных Штатах список
банков включает JPMorgan, Citibank и менее известные организации,
такие как the Bank of New York — клиринговый центр финансового
рынка США.
1 Globally systemic important financial institution. {Прим, перев.)
2 Systemically important bank. (Прим, перев.}

33

ГЛАВА 1
Садясь за ужин в тот вечер, я был в курсе этой истории. Последние
события говорили о том, что правительства не ограничились банков­
ской сферой и стали включать в свою сеть небанковские финансовые
организации.
Некоторые компании из небанковской среды представляли собой
легкую добычу для правительства. Среди подобных им были страховой
гигант AIG, который практически разрушил финансовую систему в
2008 году, и компания General Electric, чьи кредитные операции не
смогли пролонгировать срок действия своих коммерческих векселей
в условиях начавшегося кризиса того же года. Причина, вызвавшая
столь сильную панику Бена Бернанке, работавшего на тот момент
председателем Федеральной Резервной Системы, в большей степени
заключалась в заморозке General Electric, чем в банковских крахах на
Уолл-стрит. Кредитный коллапс, начавшись с General Electric, подобно
заразной болезни распространился по всей корпоративной Америке,
что напрямую привело к необходимости в правительственных гаран­
тиях банковских депозитов, фондов денежных рынков и корпоратив­
ных коммерческих бумаг. Кризис компании General Electric был тем
леденящим душу моментом, который, по единодушному мнению пра­
вительств, никогда не должен был повториться вновь.
Как только ситуация с GE и AIG была приведена в порядок, встал
вопрос о том, насколько далеко следует распространить «небанковскую
сеть» компаний. Финансовая компания Prudential Insuranse попала в
эту западню. Правительства устремились к контролю не только над
банками и крупными корпорациями, но также и над крупнейшими
компаниями по управлению активами. Компания MetLife Insurance
шла следующей по списку, a BlackRock находилась под прямым при­
целом.
За ужином я спросил свою спутницу: «Что у вас происходит с SIFI?
Должно быть, у тебя сейчас непочатый край работы».
Ее ответ испугал меня. «Это хуже, чем ты предполагаешь», —
сказала она. Я был в курсе о правительственных попытках опреде­
лить BlackRock в небанковскую категорию SIFI. Закулисная борьба
руководства BlackRock в попытке избежать попадания в этот список
длилась вот уже не один месяц. Дело BlackRock было вполне ясным.
Они оспаривали правительственное решение, поскольку компа­
ния управляла активами, не являясь при этом банком. В отличие

34

Это КОНЕЦ

от своих клиентов, компании, управляющие активами, не могут
обанкротиться.
Руководство BlackRock настаивало на том, что размер их компа­
нии не представлял собой никакой проблемы. Управляемые активы
принадлежали клиентам, а не компании. Фактически руководство
BlackRock пыталось донести мысль о том, что компания предоставляла
услуги клиентам-организациям по найму, в первую очередь действуя
в интересах клиентов.
Финк утверждал, что системный риск находился в области банков,
а не BlackRock. Банки заимствовали средства на краткосрочной основе
у своих вкладчиков и у других банков, а затем отдавали их под долго­
срочные ипотечные займы и коммерческие кредиты. Это расхождение
в балансах активов и пассивов стало причиной уязвимости банков в
условиях кризисов, когда кредиторы начинают паниковать, ожидая
возврата краткосрочных займов. Долгосрочные активы не могут быть
быстро ликвидированы без срочной распродажи.
Современная финансовая технология усугубила проблему, посколь­
ку деривативы позволяют увеличивать объемы займов при дисбалансе
между активами и пассивами и распространять их среди контрагентов
трудноотслеживаемыми способами. В условиях паники даже централь­
ные банки, стремящиеся к роли кредиторов последней инстанции, не в
состоянии вовремя распутать паутину транзакций и избежать крушения
банков одного за другим по принципу домино. Все это было наглядно
продемонстрировано во время финансового кризиса 2008 года и до
него, во время коллапса хедж-фонда Long-Term Capital Management
в 1998 году.
Компания BlackRock не сталкивалась ни с одной из подобных
проблем. Ее деятельность заключается исключительно в управлении
активами — ясно и просто. Клиенты доверяли компании свои активы
для инвестиций. На другой стороне баланса не было никаких обяза­
тельств по выплатам. Для финансирования операций BlackRock не
нужны были вкладчики или фонды денежных рынков. BlackRock не
использовала экзотические внебалансовые деривативы для увеличения
активов своих клиентов.
Клиент, выбравший компанию BlackRock, передавал права на
управление активами в рамках консультативного договора и опла­
чивал услуги по предоставлению консультаций. В теории худшим

35

ГЛАВА 1
из того, что могло произойти с BlackRock, была потеря клиентов
или снижение прибыли от предоставляемых ими услуг. BlackRock
не могла пострадать в результате классического роста запросов на
выдачу наличных, поскольку она не полагалась на краткосрочное
финансирование для совершения своих операций и не работала с
высокой долей заемных средств. BlackRock отличалась от банков в
пользу стабильности.
Я сказал: «Я догадываюсь о цели правительства. Они прекрасно
понимают, что вы не банк и не несете никакого финансового риска. Им
нужна только информация. Они хотели бы определить вас в небанков­
ский список SIFI, чтобы получить возможность приходить и копаться
в ваших документах, отслеживая инвестиции, а в случае кризиса они
передавали бы данные в Министерство финансов. Полученные от вас
данные соотнесут с информацией от других ресурсов. Это поможет
составить подробную картину в случае, когда будут нужны экстренные
меры урегулирования. Да, это неприятность, и весьма недешевая, но
вы сможете ее пережить. Все решится очередной платой за соответ­
ствие нормативам».
Моя приятельница наклонилась и, понизив голос, сказала: «Дело
не в этом. Проблему, о которой ты говоришь, мы еще могли бы пе­
режить. Но они хотят запретить нам продавать».
«Что?» — спросил я. Хоть я и прекрасно слышал ее, эти слова
меня поразили.
«В случае кризиса они желают иметь возможность одним теле­
фонным звонком запретить операции по продаже ценных бумаг. То
есть заморозить нашу работу на месте. На прошлой неделе я была в
Вашингтоне на обсуждении этого вопроса, на следующей неделе сно­
ва еду туда, на новые встречи. Вы знаете, это же в большей степени
касается не нас, а наших клиентов».
Я был просто шокирован. Хотя и не должен был бы. Компания
BlackRock была очевидным камнем преткновения в глобальных фи­
нансовых потоках. Способность властей управлять поведением банков
ни для кого не была неожиданностью. Государство практически по
желанию может закрыть любой банк. Управляющие понимают, что в
случае несогласия с правительством они будут обречены на пораже­
ние, и поэтому подчиняются приказам власти. Однако у государства

36

Это КОНЕЦ

нет явных законных рычагов воздействия на компании по управлению
активами подобно BlackRock.
Тем не менее ежедневный финансовый поток, проходящий через
BlackRock, был огромен. Эта компания, по сути, являлась страте­
гическим объектом, подобно Ормузскому проливу. Если остановить
потоки нефти, проходящие через Ормузский пролив, международная
экономика, поскрипывая, замедлит свой ход, а затем и вовсе остано­
вится. Аналогичной будет ситуация в условиях остановки транзакций
BlackRock.
В условиях финансовой паники все хотят вернуть свои средства.
Инвесторы уверены в том, что акции, облигации и фонды денежно­
го рынка в любой момент могут быть обращены в деньги: достаточ­
но лишь сделать пару кликов в брокерской онлайн-системе. Однако
в кризисной ситуации это мнение далеко не всегда будет верным.
В условиях финансовой паники при самом благоприятном сценарии
ценность активов стремительно падает, и деньги тают у вас на глазах.
А в худшем случае биржи приостанавливают операции, а брокеры
закрывают свои системы.
Проще говоря, существуют два способа реакции политиков в си­
туации с массовым изъятием банковских вкладов. Один заключается
в создании условий быстродоступных денег — в этом случае купю­
ры начинают печататься в количестве, удовлетворяющем спрос. Это
классическая функция центрального банка в качестве кредитора в
последней инстанции, более емко называемого «принтером в послед­
ней инстанции».
Второй способ реакции заключается в том, чтобы просто сказать
«нет»: закрыть или заморозить систему. Закрытие системы подразу­
мевает закрытие банков и бирж, а также запрет на ведение продаж.
На протяжении финансовой паники 2008 года власти придержива­
лись первого варианта действий. Центральные банки печатали новые
купюры, при помощи которых возвращалась ликвидность рынков и
поддерживалась стоимость активов.
Однако теперь было похоже на то, что правительства, находясь в
преддверии нового кризиса, готовились к решению проблемы по вто­
рому варианту. В условиях нового кризиса правительство фактически
скажет: «Нет, на данный момент получить деньги невозможно. Си­

37

ГЛАВА 1
стема закрыта. Позвольте нам привести ее в порядок, и мы сообщим
вам о ситуации».
Деньги, запертые в BlackRock, не принадлежат компании — это
средства клиентов. BlackRock управляет фондами крупнейших орга­
низаций, таких как CIC1, китайский суверенный фонд, и CALPERS2,
пенсионный фонд государственных служащих в Калифорнии. Замороз­
ка операций BlackRock означает заморозку продаж, осуществляемых
Китаем, Калифорнией и другими юрисдикциями по всему миру. США
не могут запретить Китаю продавать ценные бумаги. Но поскольку
Китай вверяет ответственность компании BlackRock, правительство
США может использовать свою силу воздействия на компанию для
заморозки китайских активов. Жители Китая окажутся в числе по­
следних из тех, кто узнает об этом.
Контролируя всего лишь один финансовый институт, BlackRock,
правительство США контролирует активы крупных инвесторов, как
правило, находящихся вне их юрисдикции. Заморозка операций
BlackRock была дерзким планом, и, очевидно, правительство не могло
обсуждать его в открытую. Тем не менее в тот вечер, благодаря моей
спутнице, их план стал кристально-ясным.

«Лед-девять»
В мрачном комедийном романе под названием «Колыбель для кошки»,
написанном Куртом Воннегутом в 1963 году, описывалась субстанция,
обнаруженная физиком доктором Феликсом Хониккером. «Лед-девять»
представлял собой полиморфическую форму воды: реорганизованную
молекулу Н2О.
«Лед-девять» обладал двумя свойствами, которые отличали его от
обычной воды. Первым из них была температура таяния льда, она
составляла 45,8 °C. То есть «лед-девять» был заморожен в условиях
комнатной температуры. Вторым свойством этого вещества являлась
способность превращать обычную воду в «лед-девять» при любом кон­
такте с молекулой воды.
1 China Investment Corporation. {Прим, перев.}
г California Public Employees’ Retirement System. (Прим, перев.}

38

Это КОНЕЦ

Молекулы «лед-девять» Хониккер держал в закрытых запечатанных
ампулах, которые перед смертью он передал своим детям. Сюжет ро­
мана разворачивается вокруг необычных свойств этого вещества. Ведь
если достать «лед-девять» из флакона и поместить в водную среду, то
вскоре все водяные запасы Земли — реки, озера и океаны — неиз­
бежно превратятся в замерзшую твердь, и жизнь на планете исчезнет.
Таков был сценарий конца света, и он вполне соответствовал вре­
мени написания романа. «Колыбель для кошки» был опубликован
вскоре после Карибского кризиса, когда реальный мир находился в
опасной близости от ядерного уничтожения, впоследствии названном
учеными... «ядерная зима».
«Лед-девять» служит отличной метафорой, способной описать силу
реакции элиты на очередной финансовый кризис. Вместо восстанов­
ления ликвидности мира элиты заморозят его. Система будет заперта.
И конечно же, «лед-девять» будет охарактеризован как временное
явление. Точно так же, как президент Никсон в свое время охарак­
теризовал остановку конвертации доллара в золото в 1971 году. Кон­
вертируемость золота по фиксированной ставке впоследствии никогда
не была восстановлена, а золотое хранилище Форт Нокс закрыто и по
сей день. Золото — это «лед-девять» правительства США.
«Лед-девять» поможет понять механизмы финансовых рынков в
сложной динамической системе. Молекула «лед-девять» не способна
мгновенно заморозить целый океан. Она замораживает только ближай­
шие молекулы, превращая их в свое подобие. Новые молекулы «леддевять» замораживают соседние молекулы воды, образуя непрерывно
расширяющиеся круги. «Лед-девять» распространяется геометриче­
ски, а не линейно. Это подобно цепной ядерной реакции, которая
начинается с деления ядра одного атома, но вскоре количество этих
атомов возрастает настолько, что объем высвобождающейся энергии
становится поистине колоссальным.
Финансовая паника распространяется точно таким же способом.
В классической версии 1930-х она начинается с крушения банка в
одном небольшом городке. Затем, распространяясь, охватывает Уолл­
стрит и приводит к обвалу фондового рынка. В версии двадцать пер­
вого века паника начинается с компьютерного алгоритма. Он, в свою
очередь, запускает серию запрограммированных приказов на продажу,
которые каскадом распространяются по компьютерной системе до тех

39

ГЛАВА 1
пор, пока та полностью не выходит из-под контроля. Подобный каскад
имел место 19 октября 1987 года, когда промышленный индекс ДоуДжонса упал на 22 процента в течение одного дня, что равноценно
падению на 4000 пунктов по индексу на сегодняшний день.
Описывая динамику финансовой паники, риск-менеджеры и пред­
ставители регулирующих органов используют термин «инфицирова­
ние». Этот термин — больше чем метафора. Заразные болезни, такие
как эбола, распространяются по той же экспоненте, что и «лед-девять»,
цепная реакция и финансовая паника. Одна жертва эболы может ин­
фицировать двух здоровых человек, каждый из которых в свою очередь
инфицирует еще двоих и так далее. Неизбежным результатом будет
пандемия — вот почему в подобных ситуациях необходимо введение
строгого карантина, который продлится до тех пор, пока не будет
найдена подходящая вакцина. В «Колыбели для кошки» не существует
вакцины. «Лед-девять» существовал в условиях карантина, находясь в
запечатанных флаконах.
Вакциной для борьбы с финансовой паникой служит печать до­
полнительных денежных знаков. Если вакцина оказывается неэффек­
тивной, то единственным возможным решением будет карантин, что
в данном случае означает закрытие банков, бирж и фондов денежных
рынков, отключение банкоматов и запрет на продажи ценных бумаг.
Сейчас элиты ведут подготовку к ситуации кризиса по модели «леддевять», где не предполагается существование вакцины. Деньги будут
поставлены на карантин, заблокированы внутри финансовой системы
до тех пор, пока инфекция не уйдет.
«Лед-девять» прячется на виду. Он невидим, если его целенаправ­
ленно не искать. Однако стоит лишь узнать о существовании этого
таинственного вещества, как начинаешь видеть его повсеместное при­
сутствие. Разговор, состоявшийся между мной и моей приятельницейинсайдером об угрозе заморозки активов компании BlackRock, хорошо
это продемонстрировал.
План глобальных элит относительно модели «лед-девять» был куда
более амбициозен, чем так называемые реформирование и защита
потребителей в рамках принятого в 2010 году закона Додда — Франка.
«Лед-девять» распространился за границы банковской сферы, вклю­
чив в себя страховые и индустриальные организации и компании по
управлению активами. Он вышел за пределы планомерной ликвида­

40

Это КОНЕЦ

ции затем, чтобы включить в систему также и заморозку транзакций.
Модель «лед-девять», скорее всего, будет вводиться глобально, а не
разрозненно.
Среди наиболее известных событий из недавнего прошлого, в усло­
виях которых элиты замораживали средства клиентов, можно назвать
финансовый кризис в Республике Кипр в 2012 году и кризис в связи
с греческим суверенным долгом в 2015 году. Эти кризисы имели дол­
госрочные предпосылки, но именно ситуации, случившиеся на Кипре
и в Греции, привели к тому, что банки вынуждены были заблокировать
личные средства вкладчиков.
Кипр был известен как проводник для оттока капитала из России,
который частично был незаконным путем присвоен российскими оли­
гархами. Во время кризиса на Кипре два ведущих банка — Laiki Bank
и Bank of Cyprus — утратили платежеспособность. Вся банковская
система оказалась под угрозой. Кипр является частью Еврозоны, на
территории которой используется евро. Этот фактор привел к тому,
что кризис стал системным, даже несмотря на небольшой размер эко­
номики Кипра. «Тройка», состоящая из Европейского центрального
банка (ЕСВ1), Европейского союза (EU) и МВФ, активно сражалась за
сохранение евро в условиях кризиса государственного долга в 2011-м,
упорно не желая видеть, что на Кипре не проводились необходимые
работы по выходу из ситуации.
У Кипра не было достаточных связей, чтобы выторговывать для
себя выгодные условия. Он должен был принять любую доступную
помощь на любых требованиях. В свою очередь «тройка» решила, что
дни «слишком крупных для банкротства» банков пришли к концу. Си­
туация с Кипром подвела заключительную черту под этим понятием.
Банки были временно закрыты. Банкоматы были отключены от сети.
Возникла безумная гонка за наличными средствами. Те, у кого была
возможность, летели на материк, в Европу, возвращаясь с пачками
банкнот в багажах.
Laiki Bank прекратил свое существование, a Bank of Cyprus был
реструктурирован правительством. Банковские депозиты в Laiki,
превышавшие страховой лимит в размере €100 000, были списа­
ны на «плохой банк» с неясными перспективами восстановления.
1 European Central Bank. (Прим, перев.)

41

ГЛАВА 1
Депозиты меньшего размера были перемещены в Bank of Cyprus.
В самом Bank of Cyprus 47,5 процента незастрахованных вкладов,
превышавших сумму в €100 000, были конвертированы в собствен­
ность рекапитализированного банка. Акции и облигации, которые
принадлежали своим владельцам до кризиса, были урезаны, но затем
они получили некоторую часть акций банка в качестве возмещения
своих потерь.
Кипрская модель выхода из кризиса была названа моделью «спасе­
ния банка за счет кредиторов». Вместо того чтобы оказывать финансо­
вую поддержку вкладчикам, «тройка» использовала их личные средства
для рекапитализации обанкротившихся банков. Путем привлечения
средств «тройка» (а в особенности Германия) смогла снизить затраты
на выход из сложной ситуации.
В ответ на ситуацию инвесторы из разных стран мира только пожа­
ли плечами — в их понимании это было лишь разовое событие. Кипр
беден. Вкладчики из более развитых стран забыли о случившемся и
сформировали отношение, которое можно охарактеризовать фразой
«у нас такого быть не может». Более ошибочное мнение трудно было
представить. Изъятие средств на Кипре в 2012 году стало новым ша­
блоном решения глобальных финансовых кризисов.
Саммит G20, в котором принимали участие такие мировые лиде­
ры, как Барак Обама и немецкий канцлер Ангела Меркель, проходил
15 ноября 2014 года в Австралии, в Брисбене, вскоре после кризиса
на Кипре. В заключительном коммюнике саммита шла речь о новой
международной организации под названием Совет по финансовой
стабильности, или СФС (FSB1). Это международная финансовая ре­
гулирующая система, основанная Большой Двадцаткой. Она не подот­
четна для граждан любой из стран-участниц. Коммюнике гласит: «Мы
одобряем предложение Совета по финансовой стабильности
предписывающее глобальным системно-важным банкам поддерживать
возможность покрытия убытков».
За этим мягким языком стоит технический отчет от СФС на два­
дцати трех страницах, где предлагается шаблон для выхода из будущих
экономических кризисов. В отчете говорится о том, что банковские
1 Financial Stability Board. (Прим, перев.)

42

Это КОНЕЦ

потери «должны быть компенсированы за счет незащищенных и
незастрахованных кредиторов. В данном контексте «кредитор» означает
«вкладчик». Далее в докладе сообщается, что «власть и инструменты,
которыми должны располагать уполномоченные органы для того, чтобы
достичь обозначенной цели, включают в себя власть начинать процедуру
спасения банка за счет кредиторов [и] запись и конвертация в
банковский капитал всех частей незащищенных и незастрахованных
активов компании в объеме, необходимом для компенсации
потерь».
Саммит G20 в Брисбене показал, что политика, характеризуемая
термином «лед-девять», в случае когда речь заходит о банковских
вкладчиках, не ограничивается «нетипичными» местами наподобие
Кипра. «Лед-девять» был политикой крупнейших стран в мире, вклю­
чая Соединенные Штаты.
Банковские вкладчики получили еще один суровый урок на тему
государственных возможностей по закрытию банков на примере кри­
зиса 2015 года, случившегося в Греции. Национальный греческий долг
еще с 2009 года был неизменной проблемой, попеременно усиливаясь
и утихая на протяжении всех этих лет. 12 июля 2015 года кризис
разгорелся с невиданной силой, у Германии кончилось терпение, и во
время Брюссельского саммита она предъявила финансовый ультиматум,
с которым Греция в итоге согласилась.
Что касается рядовых жителей Греции, то, возможно, они и наблю­
дали за развитием этой брюссельской драмы с высокими ставками,
а может, и нет. Однако последствия были бы неминуемо. Оставался
неясным вопрос о том, выстоят ли греческие банки либо же средства на
их счетах будут использованы для компенсации убытков согласно брис­
бенским правилам. У банков не оставалось иного выбора, кроме как
закрыть доступ к наличным и кредитам до выяснения своего статуса.
Банкоматы перестали выдавать купюры местным владельцам бан­
ковских карт (путешественники с иностранными дебетовыми картами
могли получить небольшую сумму в наличных в Афинском междуна­
родном аэропорту). Греческие кредитные карты не принимались к
оплате. Жители Греции ездили в соседние страны и возвращались с
сумками, наполненными банкнотами крупного достоинства. Практиче­
ски за одну ночь экономика Греции превратилась в систему наличного
расчета и полубартера.

43

ГЛАВА 1

Греческая версия модели «лед-девять» случилась вскоре после
обвала на Кипре, послужив поучительной историей. Вкладчики осо­
знали, что деньги на банковских счетах им вовсе не принадлежали
и, по сути, вообще не являлись деньгами. Так называемые деньги в
реальности были банковскими активами, они могли быть заморожены
в любой момент.
Брисбенский план модели «лед-девять» Большой Двадцатки не
ограничивался банковскими депозитами. Это было лишь начало.
В среду 23 июля 2014 года Комиссия по ценным бумагам и бир­
жам США (КЦББ) в ходе голосования с результатом «3 против 2»
одобрила новое положение, разрешающее фондам денежных рынков
приостанавливать выкупы инвестиций. Это правило выводило модель
«лед-девять» за пределы банковской сферы, в инвестиционный мир.
Ни один фонд денежного рынка до этого момента не имел права дей­
ствовать наподобие хедж-фонда и отказывать инвесторам в возврате
вложенных средств. Фондовые менеджеры послушно разослали глян­
цевые флаеры почтой и отправили онлайн-уведомления о нововведе­
нии. Очевидно, что инвесторы не обратили внимание на уведомления,
флаеры оказались в мусорных ведрах, а онлайн-оповещения остались
непрочитанными. Тем не менее новое правило было абсолютно закон­
ным: формальные оповещения были отправлены согласно правилам.
Когда случится очередная финансовая паника, банковские счета бу­
дут использованы для компенсации потерь, а рыночные активы будут
заморожены.
«Лед-девять» укрепляет позиции.
Один из способов избежать заморозки активов заключается в том,
чтобы держать свои средства в твердой валюте — в купюрах и монетах,
что было рядовым явлением вплоть до 1914 года и после, в разгар
Великой депрессии периода 1929-1933 годов.
Современные банкноты могут обладать номиналом в 100 амери­
канских долларов, 500 евро стран ЕС или 1000 швейцарских франков,
выпускаемых Швейцарским национальным банком. Это самые крупные
купюры, доступные в виде наличности.
Монеты могут быть золотыми одноунцевыми, как «Американские
Золотые Орлы», «Канадские Кленовые Листы» или другие широко­
доступные разновидности. Бывают и одноунцевые серебряные «Аме­
риканских Орлы». Наличные купюры и монеты защищают от риска

44

Это КОНЕЦ

заморозки счетов по модели «лед-девять». Мировые элиты прекрасно
это осознают, именно по этой причине они и начали войну против
наличности.
Исторически сложилось, что при закрытии рынков возникали об­
ходные пути, позволяющие вести торги за наличные, когда покупатели
и продавцы вынуждены были вести сделки буквально на улице. Это
явление получило название «биржа на мостовой». Власти всегда будут
стремиться к подавлению цифровых «бирж на мостовой» двадцать пер­
вого века, поскольку последние мешают скрывать реальные стоимости
активов и поддерживать миф об актуальности цен предкризисного
периода. «Биржи на мостовой» могут возникать в сети в формате eBay
с расчетом биткойнами или наличными при встрече. Право собствен­
ности на акции может быть записано в распределенных реестрах при
помощи «blockchain». Устранение наличности будет способствовать
подавлению альтернативных рынков, однако возникновение биткойнов
бросает элитам новый вызов.
Вторая причина попыток устранения наличных заключается в
установлении отрицательных процентных ставок. Центральные бан­
ки проигрывают в борьбе против дефляционных тенденций. Одним
из способов победить дефляцию является стимуляция инфляции при
отрицательных процентных ставках.
Отрицательная реальная ставка возникает в том случае, когда уро­
вень инфляции превышает номинальную процентную ставку по займам.
Если инфляция равна 4 процентам, а стоимость валюты повышается
на 3 процента, го отрицательная реальная ставка будет равна 1 про­
центу (3 - 4 = -1). Инфляция снижает стоимость доллара быстрее,
чем начисляются проценты по кредиту. По сути, заемщик выплачивает
кредитный займ в более дешевых долларах. Отрицательные реальные
ставки предпочтительнее свободных денег, потому что банк платит
заемщику за займы. Отрицательные реальные ставки служат мощным
инструментом для займов, инвестиций и государственных расходов,
которые, в свою очередь, подпитывают инфляционные тенденции и
нейтрализуют дефляцию.
Как создать негативные реальные процентные ставки, если ин­
фляция близка к нулю? Даже низкие номинальные ставки в размере
2 процентов ведут к положительным реальным ставкам в размере

45

ГЛАВА 1
1 процента в ситуации, если уровень инфляции равен одному про­
центу (2-1 = 1).
Решение заключается в умышленном назначении отрицательных
процентных ставок. Отрицательные номинальные ставки всегда дадут
возможность получить отрицательные реальные ставки, даже если уро­
вень инфляции низкий или негативный. Например, если инфляция
равна нулю и номинальные процентные ставки отрицательны на уровне
1 процента, реальные процентные ставки также будут отрицательными
на уровне 1 процента (-1 - 0 — -1).
Отрицательные процентные ставки легко применять внутри ци­
фровой банковской системы. Банки программируют свои компьютеры
не к начислению, а к списанию средств с балансов. Если вы положите
на депозит 100 000 долларов, в то время как процентная ставка упадет
на 1 процент, то к концу года на вашем депозите уже будет числиться
99 000. Часть ваших денег просто испарится.
Вкладчики могут бороться с отрицательными ставками, переводя
активы в твердую валюту. Предположим, что один вкладчик забирает
100 000 долларов из банка и хранит эту сумму без риска инфляцион­
ных потерь в безопасном небанковском хранилище. Другой вкладчик
делает выбор в пользу банковского счета и «зарабатывает» по про­
центной ставке с отрицательным значением в размере 1 процента.
К концу года первый вкладчик будет по-прежнему иметь 100 000,
а второму достанется сумма в размере 99 000 долларов. Этот пример
показывает, почему отрицательная процентная ставка работает только
в том мире, где нет наличных. Вкладчики должны быть принуждены
к использованию полностью цифровой системы прежде, чем будут
введены отрицательные процентные ставки.
Организации и корпорации эту битву уже проиграли. И если хра­
нение суммы в размере 100 000 долларов в твердой валюте представ­
ляет собой непростую задачу для частного лица, то хранение 1 млрд
долларов в сейфах компании и вовсе звучит фантастически. Крупные
вкладчики не будут иметь ресурсов для противостояния отрицательным
процентным ставкам до тех пор, пока не инвестируют деньги в акции
и облигации. А это именно те действия, к которым их подталкивают
элиты.
Элита оглушительным боем стучит в барабаны, стоя на защите
отрицательных ставок в борьбе с наличными средствами.

46

Это КОНЕЦ

5 июня 2014 года Марио Драги, председатель Европейского цен­
трального банка (ЕСВ), ввел отрицательные процентные ставки на
депозитные счета в евро, находящиеся в Европейском центральном
банке, принадлежащие государственным и крупным коммерческим
банкам. Они же, в свою очередь, ввели отрицательные процентные
ставки для собственных клиентов. Goldman Sachs, JPMorgan, Bank
of New York Mellon и другие банки воспользовались средствами
со счетов своих клиентов, что было обусловлено отрицательными
ставками.
8 декабря 2014 года «The Wall Street Journal» опубликовал ис­
торию под заголовком «Банки принуждают вкладчиков повсеместно
снимать наличность». В статье говорилось, что крупные банки США
информируют своих клиентов о «введении платы за обслуживание
счетов крупных клиентов — услугу, бывшую до сих пор бесплатной».
И конечно же, размер суммы выплат соответствовал размеру отрица­
тельной процентной ставки. Как ни назови это явление — итог один:
количество денег на счету снижается.
22 января 2015 года Национальный банк Швейцарии ввел отри­
цательные процентные ставки в национальной банковской системе,
действующие в отношении бессрочных вкладов, превышающих 10
миллионов швейцарских франков.
29 января 2016 года Центральный банк Японии принял решение
о введении отрицательных процентных ставок на суммы депозитов
коммерческих банков, превышающих необходимый резервный объем.
11 февраля 2016 года глава Федерального резерва Джанет Йеллен
на слушаниях в конгрессе заявила о том, что Центральный банк США
«рассматривает возможность» введения отрицательных процентных
ставок. Формально политика отрицательных ставок в США введена
не была.
16 февраля 2016 года бывший министр финансов Ларри Саммерс
написал колонку в Washington Post, в которой призвал к ликвидации
стодолларовых купюр в США.
4 мая 2016 года Европейский центральный банк объявил о пре­
кращении производства банкнот достоинством в 500 евро к концу
2018 года. Существующие банкноты не будут выводиться из обращения,
однако их количество будет лимитировано. Это ограничение повышает
вероятность того, что покупатели наличных, расплачиваясь электрон­

47

ГЛАВА 1

ными деньгами, будут переплачивать по номиналу, к примеру, отдавая
502 евро за покупку купюры достоинством в 500 евро. Таким образом,
выходит, что переплата будет приравнена к отрицательной процентной
ставке по наличным — беспрецедентное явление в экономике!
30 августа 2016 года Кеннет Рогофф, профессор экономики Гар­
варда и бывший главный экономист МВФ, опубликовал манифест под
названием «Проклятие твердой валюты». По сути, это пошаговый
план к полному уничтожению наличных, созданный как руководство
для правящих элит.
Война с наличными и поспешное введение отрицательных про­
центных ставок идут рука об руку — это две стороны одной и той же
монеты.
Когда скотину ведут на убой, ее собирают в загонах, что облег­
чает контроль над стадом. Та же логика действует и в отношении
вкладчиков. Чтобы облегчить процессы заморозки средств и введения
отрицательной процентной ставки, средства вкладчиков собирают в
электронных счетах небольшого числа крупнейших банков. Насего­
дняшний день четыре крупнейших банка Соединенных Штатов (Citi,
JPMorgan, Bank of America и Wells Fargo) значительно увеличились в
размерах по сравнению с 2008 годом. Они контролируют большую долю
общих активов банковской системы США. Изначально, в 1999 году,
эти четыре банка были тридцатью семью самостоятельными банками.
В 2000 году их количество равнялось девятнадцати. На примере банка
JPMorgan можно подробно рассмотреть тенденцию. В свое время он
поглотил активы множества своих предшественников, среди которых
были Chase Manhattan, Bear Stearns, Chemical Bank, First Chicago,
Bank One и Washington Mutual. Организации, которые были слишком
значительными для того, чтобы обанкротиться в 2008 году, к сегодня­
шнему дню стали еще более значимыми.
Сейчас сбережения вкладчиков сконцентрированы там, где власть
способна применить модель «лед-девять» посредством нескольких
телефонных звонков. Вкладчиков готовят к «забою».
Но модель «лед-девять» не ограничивается одними лишь вкладчи­
ками. «Лед-девять» может быть применена и по отношению к самим
банкам. 10 ноября 2014 года Совет по финансовой стабильности1, ра­
1 Financial Stability Board. (Прим, перец.)

48

Это КОНЕЦ

ботающий под покровительством G20, выдвинул предложение в адрес
двадцати крупнейших международных системно-значимых банков о
том, чтобы выпустить долговые обязательства, которые можно было
бы в договорном порядке конвертировать в акционерный капитал при
условиях сложной финансовой обстановки. Благодаря этому возникает
система автоматического удержания средств владельцев облигаций по
модели «лед-девять», не требующая дополнительного вмешательства
властей.
9 декабря 2014 года регулирующие органы США применили по­
ложения закона Додда — Франка под названием «дополнительный
сбор на капитал» в отношении восьми крупнейших банков США, что
позволило ввести более жесткие требования к их капиталам. До тех
пор, пока крупные банки не будут выполнять дополнительный сбор
на капитал, им запрещается выплата наличных акционерам в форме
дивидендов и обратного выкупа акций. Здесь начинаются ограничения
по модели «лед-девять» в отношении акционеров.
«Лед-девять» в «Колыбели для кошки» представлял собой угрозу
для каждой молекулы воды на земле. То же самое можно сказать и о
финансовой модели «лед-девять». Если власть применит «лед-девять»
по отношению к банковским депозитам, то действие его распростра­
нится и на фонды денежных рынков. Стоит лишь модели «лед-девять»
коснуться фондов, как она тут же начинает распространяться и на
рынки облигаций. Если какой-нибудь из рынков окажется вне зоны
воздействия модели «лед-девять», то он мгновенно станет объектом
вынужденных продаж, в то время как другие рынки будут заморожены.
Чтобы стать по-настоящему эффективной, подготовленная элитами
модель «лед-девять» должна охватывать все финансовые сферы.
Торговые контракты также не смогут избежать ее воздействия.
Торговое соглашения с компанией, стоящей на грани банкротства, как
правило, замораживается в случае официального объявления о банкрот­
стве. Это правило, приводящее к перерыву деятельности, называемое
«автоматическая приостановка», создано для того, чтобы избежать
сумасшедшей борьбы за наличные и ценные бумаги, обогащающие
одних и ухудшающие финансовое состояние других. Автоматическая
приостановка в контексте банкротства дает судам временной задел для
справедливого распределения средств.

49

ГЛАВА 1

В 1980-х и 1990-х крупные банки вели агрессивную кампанию по
лоббированию изменений в законодательстве затем, чтобы автоматиче­
ская приостановка не применялась к транзакциям по договорам выкупа
и деривативам. Когда компании — такие, как Lehman Brothers, —
в 2008-м объявили о банкротстве, крупные банковские контрагенты
воспользовались правом досрочного прекращения1, чтобы вернуть
себе возможный доступный максимум, оставив менее искушенных
инвесторов — таких как администрации местных городков — с пу­
стыми руками.
3 мая 2016 года Федеральная резервная система объявила о
формальном процессе создания нового закона о применении соро­
кавосьмичасовой версии автоматической приостановки в отношении
деривативов с банками США и их контрагентами. Этим новым пра­
вилом стала кодификация соглашения от 2014 года между восемна­
дцатью крупнейшими международными банками под руководством
Международной ассоциации свопов и деривативов2, созданная для
того, чтобы отказаться от права досрочного прекращения. Соглаше­
ние от 2014 года стало результатом давления, оказанного Советом
по финансовой стабильности3 G20 в 2011 году. Важно то, что отказ
от права досрочного прекращения также относится и к банковским
контрагентам, таким как гигант в сфере облигаций PIMCO или
компании, управляющие активами своих клиентов, как BlackRock.
Теперь с крупными банками и учрежденческими инвесторами будут
обращаться точно так же, как и с небольшими вкладчиками, в случае
если случится ситуация по модели «лед-девять». Они будут заморо­
жены на месте.
Воздействие этой модели не распространяется только на частных
лиц и организации. Она может быть применена к целым странам.
Государства вправе замораживать инвесторские фонды с контролем
над капиталом. Долларовый инвестор в недолларовой экономике в
случае, если ему необходимо забрать свое вложение, будет зависеть
от действий местного центрального банка. Центральный банк может
ввести контроль за капиталом и не позволить долларовому инвестору
1 Early termination rights. {Прим, перев.}
2 International Swaps and Derivatives Association. (Прим, nepee.}
3 Financial Stability Board. (Прим, nepee.}

50

Это КОНЕЦ

заново конвертировать местную валюту и таким образом получить
свою прибыль.
Контроль над капиталами был типичным явлением 60-х даже в
странах с развитой экономикой. Позже подобные методы исчезли из
практики в развитых странах и стали существенно реже использо­
ваться в развивающихся экономиках. Дальнейшие послабления были
частично результатом усилий МВФ и отчасти следствием снижения
чувствительности к массовым изъятиям банковских вкладов, что было
обусловлено плавающим обменным курсом валют.
Тем не менее выдающаяся речь Дэвида Липтона, первого заме­
стителя директора-распорядителя МВФ от 24 мая 2016 года, заложила
фундамент к созданию способа выхода из ситуации по модели «леддевять»:
«Пришло время пересмотреть нашу глобальную архитектуру... Какие именно

элементы нуждаются в пересмотре?
Мы обязаны изучить вопрос о том, является ли краткосрочность и волатиль­
ность финансовых потоков источником проблемы Подобные потоки,

благодаря своей обратимости, могут быть полезной дисциплинирующей силой
для дебиторов. Они создадут рыночный стимул для позитивных реформ. Но в
случае, если финансовый поток неожиданно прекратится, за эту обратимость

придется платить немалую цену. Нам следует вновь убедиться в том, что
степень поощрения краткосрочных финансовых потоков, демонстрируемая
контролирующими структурами и системами налогообложения ресурсных
стран, не является чрезмерной и не ведет к созданию дополнительного долга.

Я понимаю... что на первый взгляд это покажется вздором, но мы обязаны
убедиться в возможности обеспечить гарантии координированного подхода
к принятию мер в отношении потоков капитала и макропруденциального

регулирования в странах назначения».

Говоря простым языком, это призыв к координации действий «ре­
сурсных стран» (в основном США) и «стран назначения» (развиваю­
щиеся рынки) с целью изменить налоговые и банковские правила
для того, чтобы снизить объемы краткосрочных вложений и вместо
этого простимулировать вложения в акции и долгосрочные облигации.
В условиях кризиса ликвидности акции и долгосрочные облигации
легко блокировать, закрыв биржи и приостановив брокерскую деятель­
ность. Оставшаяся задолженность по краткосрочному вложению может

51

ГЛАВА 1
быть заблокирована посредством контроля над движением твердой
валюты в стране.
На другом конце спектра, противоположном крупным банкам, кор­
поративным инвесторам и государствам, находятся привычные для
нас банкоматы. Как правило, рядовые потребители убеждены в том,
что наличные всегда будут доступны по первому требованию, стоит
лишь вставить карту в слот любого из близлежащих банкоматов. Но
соответствует ли это действительности?
Сейчас банкоматы уже запрограммированы с расчетом на лимит
по сумме наличных, доступных к снятию в течение одного дня. Этот
лимит может составлять 800 или даже 1000 долларов. Но удавалось
ли кому-нибудь единовременно снять сумму в 5000? Сделать это фи­
зически невозможно. И если сегодня предел обозначен суммой в 1000
долларов, то банки имеют возможность с легкостью изменить сумму,
перепрограммировав ограничение, к примеру, до 300 долларов: этого
будет вполне достаточно для заправки машины и покупки необходимых
товаров в продуктовом. Еще легче всего будет полностью отключить
банкоматы, так, как это было сделано на Кипре в 2012 году и в Греции
в 2015-м.
Запрос о выдаче наличных средств непосредственно в банке не
будет в данном случае практической альтернативой. Для получения
более чем скромной суммы придется обратиться к хорошо обучен­
ному сотруднику банка, который запросит одобрение на операцию у
своего руководства, которое наверняка порекомендует создать «отчет
о подозрительной активности» (Suspicious Activity Report или SAR)
и передать его в Министерство финансов США. Изначально предпо­
лагалось, что информирование посредством отчетов окажет помощь в
идентификации отмывателей денег, торговцев наркотиками и террори­
стов. Вы не относитесь ни к одной из вышеперечисленных категорий,
что не помешает вам попасть в подобный отчет. Банки боятся властей
гораздо больше, чем смущенных клиентов; у них нет причин для того,
чтобы думать о вашем спокойствии. Таким образом, ваша запись по­
падет в базу Финансового департамента, оказавшись среди файлов с
именами наркоторговцев и членов «Аль-Каиды».
Но даже в этом случае лимит выдачи средств будет ограничен в
силу того, что банки, как правило, хранят в своих офисах относитель52

Это КОНЕЦ

но небольшое количество стодолларовых банкнот. В случае массового
изъятия банковских вкладов клиенты рано или поздно начнут получать
отказы. Да и сама по себе стодолларовая купюра является убыточным
активом по причине инфляции.
Этот обзор показывает, что фондовые биржи могут быть закрыты,
банкоматы отключены, фонды денежных средств заморожены, введены
отрицательные процентные ставки, а наличные денежные средства
внезапно оказываются недоступными — все это может случиться за
несколько минут. Ваши деньги уподобятся драгоценному камню в
стеклянной витрине Картье — на них можно смотреть, но к ним нель­
зя прикасаться. Вкладчики не подозревают, что модель «лед-девять»
уже существует, она лишь ждет активации несколькими телефонными
звонками и исполнительным приказом.

«Офис

закрыт»

На первый взгляд может показаться, что модель «лед-девять» в дей­
ствии будет выглядеть как череда экстремальных мер. Однако история
показывает противоположный результат. Закрытые рынки, закрытые
банки и удержание имущества типичны для Америки, как яблочный
пирог. Исследования в области финансовых паник периода последних
110 лет, начиная со времен кризиса 1907 года, говорят нам о том,
что закрытие банков и бирж с финансовыми потерями вкладчиков и
инвесторов не является чем-то из ряда вон выходящим.
Началом кризиса 1907 года послужило крупное землетрясение
и последовавшие за ним пожары в Сан-Франциско, случившиеся
18 апреля 1906 года. Западные страховые компании были вынужде­
ны продавать свои активы для выплаты по страховым претензиям.
Интенсивные продажи оказывали давление на финансовые центры
Восточного побережья и снижали ликвидность нью-йоркских банков.
К октябрю 1907 года индекс Нью-Йоркской фондовой биржи упал на
50 процентов по сравнению с показателями 1906 года.
Во вторник 14 октября 1907 года получила огласку неудавшаяся
попытка завладеть рынком акций компании United Copper с исполь­
зованием банковских займов. В непростой финансовой атмосфере
банк-кредитор мгновенно угратил свою состоятельность.

S3

ГЛАВА 1

Затем подозрение упало на более крупную организацию под назва­
нием Knickerbocker Trust, контролируемую спекулянтами. Началось
классическое массовое изъятие вкладов. Вкладчики не только в НьюЙорке, но и по всей стране выстроились в очереди за банкнотами
и золотом, которое во все времена служило законным платежным
средством.
На пике кризиса, в воскресенье 3 ноября 1907 года, Дж. Пирпонт
Морган созвал ведущих банкиров на совещание в своем городском
таунхаусе, расположенном на пересечении Тридцать шестой улицы и
Мэдисон-авеню в районе Манхэттена. Морган имел смелость запереть
участников совещания в своей библиотеке. Он предупредил банкиров
о том, что они не покинут помещение до тех пор, пока не будет создан
план выхода из кризисной ситуации.
Соратники Моргана начали ускоренный процесс изучения бан­
ковских записей. Было принято решение о классификации банков.
Стабильные банки входили в фонд поддержки. Несостоятельные банки
допускались до банкротства. Между этими категориями находились те
банки, которые технически могли бы преодолеть кризис, но их фонды
были временно неликвидны. Подобные организации должны были
заложить свои активы, чтобы получить объем наличных, позволяющий
удовлетворить запросы клиентов. В любом случае вариант поддержки
всех без исключения банков Нью-Йорка не рассматривался.
Предполагалось, что рано или поздно паника утихнет, на счетах сно­
ва появятся вклады, а залоги будут возвращены с прибылью. Именно
так и произошло. К 4 ноября паника утихла. Однако многие вкладчики
были потеряны банками. Но важнее всего было то, что панику удалось
локализовать и она не распространилась дальше по всем городским
банкам. Процесс ничем не отличался от процесса введения карантина
для жертв эболы, призванного остановить дальнейшее распростране­
ние вируса.
Эта модель спасения, использованная Морганом, не получила не­
обходимого внимания во время кризиса 2008 года, случившегося сто
лет спустя. Министерство финансов США и Федеральная резервная
система оказали поддержку всем крупнейшим банкам, за исключением
Lehman Brothers, без разделения на платежеспособные и неплатеже­
способные.

54

Это КОНЕЦ

Принятый G20 в Брисбене шаблон спасения банка за счет кредиторов
можно рассматривать в качестве возврата к принципам Дж. П. Моргана.
Следующий кризис не будет бескровным. Оказавшиеся несостоятельны­
ми организации будут закрыты, а потери будут многочисленными.
Семь лет спустя после кризиса 1907 года, в ночь перед началом
Первой мировой войны, случился кризис 1914 года. Он был спрово­
цирован австрийским ультиматумом, выдвинутым Сербии 23 июля.
Этот новый кризис приобрел гораздо больший масштаб и продлился
дольше, чем кризис 1907 года.
Европейские мемуаристы вспоминают период, предшествующий
ультиматуму как один из самых благополучных на их памяти. Убий­
ство эрцгерцога Франца Фердинанда, наследника Австро-Венгерской
империи, и его жены Софии в Сараево 28 июня 1914 года на первых
порах было воспринято как очередной удручающий симптом, свиде­
тельствующий о нестабильности, годами изводившей Балканы. Никто
не воспринял инцидент в качестве казуса белли1, которым он и ока­
зался впоследствии.
И вот уже австро-венгерский Генштаб во главе с Францем Конра­
дом фон Хётцендорфом буквально рвется в бой с Сербией. Прежде их
сдерживало влияние, оказываемое Францем Фердинандом на своего
дядю, императора Франца Иосифа I. Убийство стало двойной угрозой
существовавшему миру: оно свело на нет сдерживающее влияние на
императора и дало фон Хётцендорфу повод для подавления сербских
правящих амбиций на Балканах. В пятницу 23 июля 1914 года АвстроВенгрия выдвинула Сербии ультиматум. Ультиматум был намеренно
составлен так, чтобы его невозможно было принять. В то время, пока
Лондон и Париж купались в волшебном сиянии лета, собаки войны
были спущены с привязи.
24 июля Россия призвала к частичной мобилизации наземных и
морских военных сил для поддержки Сербии. 25 июля Сербия ча­
стично приняла условия австро-венгерского ультиматума и отдала рас­
поряжение к всеобщей мобилизации. В ответ на это Вена разорвала
дипломатические отношения с Сербией и отдала распоряжение к
частичной мобилизации.
1 Casus belli. (Прим, перев.)

55

ГЛАВА 1
Как только рыночные игроки осознали неизбежность войны, они
начали активно реагировать, уподобившись генералам с их планами
мобилизации и графиками военных действий. Период классического
золотого стандарта, предшествовавший войне и существовавший в
1870-1914 гг., уместнее было бы рассматривать как признак первой
эпохи глобализации и симулякр второй, начавшейся в 1989 году с
падения Берлинской стены. Новые технологии, такие как телефонная
связь и электричество, связали разрозненные финансовые центры
воедино, создав плотную сеть из кредитных и контрагентских рисков.
В 1914 году международные рынки капиталов были взаимосвязаны
не в меньшей степени, чем сегодня. С приходом войны француз­
ские, итальянские и немецкие инвесторы продавали доли акций в
Лондоне и требовали отгрузки золота в максимально короткие сро­
ки и всеми доступными способами. По правилам игры золото было
единой валютой, обладавшей критической значимостью в условиях
военных действий. Глобальный кризис ликвидности шел в ногу с
политическим кризисом.
Лондонский сити был уникальной финансовой столицей мира.
Продажи, инициируемые материком, оказывали давление на лондон­
ские банки, и тем приходилось ликвидировать собственные активы для
выполнения требований клиентов. Это было не классическое массовое
изъятие вкладов, а более сложный кризис ликвидности. Торговые
векселя, выраженные в стерлингах под гарантией лондонских бан­
ков, не приносили прибыли. Новые не выпускались. Ликвидность
стремительно испарялась из самого ликвидного финансового рынка
мира. Этот кризис ликвидности был очень похож на коллапс рынка
коммерческих бумаг в Соединенных Штатах, случившийся в 2008 году.
Затем инфекция распространилась на Нью-Йорк. Лондонские ин­
весторы продавали нью-йоркские акции подобно тому, как французские
банкиры продавали лондонские бумаги за золото. Мир находился в
погоне за звонкой монетой. Фондовые и финансовые рынки находи­
лись в бедственном положении, поскольку инвесторы отказывались от
бумажных активов и требовали золото.
28 июля 1914 года Австро-Венгрия объявила войну Сербии.
К 30 июля фондовые биржи в Амстердаме, Париже, Мадриде, Риме,
Берлине, Вене и в Москве закрыли свои двери, и все основные дей­
ствующие силы, за исключением Великобритании, официально оста­

56

Это КОНЕЦ

новили конвертацию валюты в золото. В пятницу 31 июля 1914 года
Сити совершил немыслимый поступок, закрыв Лондонскую фондовую
биржу. Небольшая табличка, вывешенная на входе, гласила: «Офис
закрыт».
С момента закрытия Лондона все финансовое давление мира пе­
реместилось на Нью-Йорк, который остался последней крупной пло­
щадкой, предоставлявшей возможность обмена акций на золото. В дни,
предшествующие закрытию Лондонской биржи, нью-йоркские торги
проходили интенсивнее, чем обычно. А 31 июля 1914 года, в считаные
часы с момента закрытия Лондонской биржи и пятнадцать минут спустя
после звонка, оповещающего о начале рабочего дня, Нью-Йоркская
фондовая биржа также закрыла свои двери. Отчасти это решение
было продиктовано министром финансов США Уильямом Мак-Эду.
Нью-Йоркская фондовая биржа оставалась закрытой более четырех
месяцев, вплоть до 12 декабря 1914 года.
В начале Первой мировой войны Соединенные Штаты официально
держали нейтралитет и вели торги со всеми участниками военных дей­
ствий. В то время, пока фондовая биржа была закрыта, банки продол­
жали свою работу. Европейские страны, торгующие разными активами,
включая недвижимость и частную собственность, могли потребовать
отправку вырученного золота в Гамбург, Геную или Роттердам.
Акции все еще продавались, по большей части путем личных пере­
говоров на неформальных «биржах на мостовой», возникших на Ньюстрит в Нижнем Манхэттене, в переулке за зданием Нью-Йоркской
фондовой биржи. В понедельник 3 августа 1914 года в газете «The
New York Times» появилось объявление: «Мы готовы покупать и про­
давать любые виды ценных бумаг на следующих условиях: предложе­
ния о покупке должны сопровождаться покрывающими их объемами
денежных средств, предложения о продаже должны сопровождаться
ценными бумагами с индоссированием». Объявление было подписано:
«Нью-Йоркская биржа на мостовой».
Некоторые историки пришли к выводу о том, что Нью-Йоркская
фондовая биржа закрылась по причине опасений правления относи­
тельно ценового коллапса вследствие активных продаж. Исследования,
проведенные Уильямом Л. Сильбером в его классической книге под
названием «Когда Вашингтон закрыл Уолл-стрит», дает новое и более
интригующее объяснение происходившим событиям. Сильбер ука­

57

ГЛАВА 1

зывает на то, что американские покупатели с радостью были готовы
наброситься на предложения отчаявшихся европейских продавцов,
а поэтому цены на акции могли стабилизироваться.
Согласно Сильберу, реальной причиной закрытия биржи, а также
причиной вовлечения Министерства финансов США была не стои­
мость акций, а золото. Европейские продавцы стремились перевести
активы в золото, хранившееся в Казначействе США на Уолл-стрит как
раз напротив самой биржи. Министерство финансов опасалось, что
золото в банках быстро иссякнет, и, чтобы сохранить золотые запасы,
закрыло биржу. Закрытие биржи было ранним применением метода
«лед-девять».
Великая депрессия и годы, предшествующие Второй мировой вой­
не, привели к самым радикальным методам финансовой заморозки
двадцатого века. Депрессия в Соединенных Штатах условно началась
с обрушения рынка в октябре 1929 года. А глобальная депрессия на­
чалась немногим ранее, в конце 20-х, в Великобритании. Немецкий
экономический спад проявился в 1927 году. Стоимость акций и объемы
промышленного производства в Соединенных Штатах упали, приве­
дя к росту безработицы в начале 1929 года. Наиболее острая фаза
депрессии, включающая и глобальный банковский кризис, пришлась
на 1931-1933 годы.
Европейский банковский кризис начался 11 мая 1931 года с банк­
ротства австрийского Creditanstalt, что в скором времени привело
к массовым изъятиям вкладов по всей Европе и к испарению коммер­
ческого кредита в Лондоне в динамике, напоминавшей годы кризиса
1914 года. Банкиры лондонского Сити проинформировали Централь­
ный банк Англии и Министерство финансов Великобритании о том,
что без правительственной поддержки они утратят платежеспособность
за несколько дней.
На этот раз, в отличие от ситуации 1914 года, когда конвертируе­
мость золота была номинально сохранена, Министерство финансов
Великобритании не смогло удержать фунт стерлингов на уровне со­
ответствия золотому стандарту, и национальная валюта была деваль­
вирована. Девальвация смогла облегчить финансовую обстановку в
Великобритании, сместив давление на Соединенные Штаты, нацио­
нальная валюта которых к тому моменту стала сильнейшей в мире.
Страна превратилась в магнит для глобальной дефляции.

58

Три ключевых
ЭЛЕМЕНТА ФИНАНСОВОГО
инструментария:

ПОВЕДЕНЧЕСКАЯ

психология,
ТЕОРИИ сложности

И ПРИЧИННЫЙ вывод.

ГЛАВА 1
В декабре 1930 года Bank of United States (это частная организа­
ция, несмотря на официально звучащее название), обслуживающий
иммигрантов и мелких вкладчиков, столкнулся с большим количеством
изъятий со стороны вкладчиков и был вынужден закрыть свои двери.
Вполне возможно, что банк был платежеспособен. Предубеждение в
отношении еврейских клиентов и эмигрантов, обслуживаемых банком,
сыграло главную роль в том, что банки Нью-Йоркской ассоциации
клиринговых палат отказались от его поддержки.
Представители клиринговых палат считали, что ущерб банковской
системе ограничится только Bank of United Stastes. Но здесь они оши­
бались. Массовое изъятие вкладов распространяется бесконтрольно,
подобно пожару в прериях. В некоторых областях США буквально
закончились банкноты и стала использоваться система бартера и «де­
ревянных монет». Для многих жителей она служила единственным
способом покупки еды. Во время Великой депрессии обанкротилось
более девяти тысяч американских банков. В процессе банковских
ликвидаций многие вкладчики потеряли свои сбережения.
Зимой 1933 года действующий президент Гувер пытался прийти
к соглашению с избранным президентом Рузвельтом о том, чтобы
предпринять ряд государственных мер по урегулированию проблемы
посредством закрытия банков или списания части задолженностей.
Однако вместо того, чтобы объединиться с Гувером, Рузвельт предпо­
чел дожидаться присяги 4 марта 1933 года. К тому времени кризис
достиг поистине эпических размеров. По всей стране вкладчики вы­
страивались в очередь за наличными. Полученные средства хранились
в банках из-под кофе и прятались под матрасами.
Рузвельт действовал решительно. Менее чем за тридцать шесть ча­
сов с момента инаугурации, в час дня понедельника 6 марта 1933 года,
Рузвельт обнародовал Президентское послание № 2039, согласно кото­
рому все американские банки должны были быть немедленно закрыты.
Рузвельт не давал никакой информации относительно возобновления
их работы.
В течение последующей недели представители регулирующих орга­
нов изучали банковские записи. Основываясь на полученной информа­
ции, они должны были открыть платежеспособные банки. Все это было
похоже на «стресс-тесты» министра финансов Тима Гайтнера — меры
по урегулированию финансового кризиса 2009 года.

60

Это КОНЕЦ

В подобных ситуациях важнее всего не стабильность банков как
таковая, а «печать одобрения» правительства США, способная снизить
уровень тревожности среди вкладчиков. 13 марта 1933 года, после не­
дельных «каникул», банки снова открыли свои двери. Доверие удалось
восстановить. И снова клиенты выстроились в очереди, но на этот раз
не за наличными, а за открытием вкладов.
Следующий банковский «выходной» последовал 5 апреля 1933 года
вместе с пресловутым Исполнительным приказом № 6102, обязы­
вающим всех, за редким исключением, граждан США сдать золото в
Министерство финансов США под страхом тюремного заключения.
Рузвельт также запретил и экспорт золота. Эти приказы действовали до
31 декабря 1974 года, когда президент Форд выпустил Исполнительный
приказ № 11825, отменяющий действие предыдущих постановлений.
Президентское послание № 2039 и Исполнительный приказ № 6102
в кратчайшие сроки заблокировали наличные деньги и золото в аме­
риканских банках по модели «лед-девять». При нынешнем законода­
тельстве исполнительные власти обладают полномочиями для принятия
аналогичных мер. Конгресс не имеет возможности им помешать.
После событий 1933 года глобальная финансовая система стабили­
зировалась, однако в 1939 году она пережила новый коллапс, случив­
шийся в преддверии Второй мировой войны. Враждующие страны под
предводительством Великобритании снова приостановили конвертацию
своих валют в золото и запретили его экспорт. Поскольку золото в
то время было ходовым платежным средством, введенные запреты
привели к новой экономической заморозке.
Оттепель в глобальной финансовой системе началась после того,
когда стала очевидна скорая победа союзников. Основополагающим
событием стала Бреттон-Вудская конференция в июле 1944 года. Сама
по себе конференция была конечным результатом двухлетней закулис­
ной борьбы между Соединенными Штатами и Великобританией в лице
Гарри Декстера Уайта и Джона Мейнарда Кейнса соответственно, эти
события впоследствии были ярко и образно описаны в книге Бенна
Стейла под названием «Битва при Бреттон-Вудсе»1.
1 Steil В. The Battle of Bretton Woods: John Maynard Keynes, Harry Dexter White,
and the Making of a New World Order I Benn Steil. — Princeton: Princeton University
Press, 2013.

61

ГЛАВА 1
В качестве альтернативы периодическим кризисам и системным
блокадам была введена целостная, контролируемая и основанная на
жестких правилах система. Она действовала в период существования
классической Бреттон-Вудской системы — с 1944 по 1971 год. В тече­
ние этих двадцати семи лет стороны, участвующие в Бреттон-Вудском
соглашении, привязывали свою валюту к доллару США по фиксиро­
ванному курсу обмена. Доллар США, в свою очередь, был привязан
к золоту по фиксированному курсу в размере 35 долларов за унцию.
Фиксированная долларовая стоимость золота означала, что все другие
валюты, особенно фунты стерлингов, французские франки, немецкие
марки и японские иены, были напрямую привязаны к золоту и друг
к другу посредством американской валюты. Доллар США был общим
знаменателем глобальных финансов в точности в соответствии с на­
мерениями Уайта и его босса, Генри Моргентау, министра финансов
США.
Помимо фиксированных обменных курсов у Бреттон-Вудского
соглашения была еще одна немаловажная положительная сторона.
Система находилась под управлением Международного валютного
фонда, бывшего де-факто Всемирным центральным банком. Руковод­
ство МВФ было структурировано таким образом, что Соединенные
Штаты обладали правом вето на все значимые решения. Стороны
Бреттон-Вудского соглашения имели возможность осуществлять кон­
троль над капиталами, поддерживая долларовые резервы и ограничивая
волатильные потоки капитала для того, чтобы придерживаться своих
обязательств в рамках системы фиксированных курсов. Начиная с
1958 года контроль над капиталом в крупнейших западных экономиках
поэтапно отменялся. Полная конвертируемость всех основных валют
была достигнута не ранее 1964 года.
Валютная привязка к курсу доллара не была неизменной. Сто­
роны соглашения имели возможность сделать запрос на коррекцию
курса валют под контролем МВФ. Вначале МВФ мог предложить
временную финансовую поддержку стране, валюта которой была
нестабильна. Цель этих действий заключалась в том, чтобы дать
стране время на структурные реформы, при помощи которых мож­
но было улучшить торговый баланс и укрепить валютные резервы
таким образом, чтобы привязка валюты к курсу доллара осталась
без изменений. После внесения необходимых изменений и вос­

62

Это КОНЕЦ

становления резервов заемщик возвращал долг МВФ, и система
оставалась прежней.
В более сложных ситуациях, когда временные меры оказывались
неэффективными, выносилось одобрение на девальвацию. Самой
значительной девальвацией в рамках Бреттон-Вудского соглашения
было снижение фунта стерлингов в 1967 году. Тогда фиксированный
курс фунта стерлингов был изменен с 2,8 доллара на 2,4 доллара, что
означало падение на 14 процентов. Единственным фиксированным
курсом, не поддающимся изменениям, был курс доллара по отношению
к золоту. Золото было якорем всей финансовой системы.
Международная система контроля над капиталом и фиксирован­
ным курсом обмена под руководством МВФ и Соединенных Штатов
дополнялась режимом финансовой репрессии. В конце Второй миро­
вой войны долг США по отношению к ВВП составлял 120 процентов.
В течение последующих двадцати лет Федеральная резервная система
и Министерство финансов США создали валютный режим, при ко­
тором процентные ставки искусственно занижались, создавая мягкую
инфляцию. Ни сами ставки, ни уровень инфляции не выходили из-под
контроля. Небольшое превышение инфляции над курсами, установ­
ленными в условиях финансовых репрессий, едва ли было заметно
обществу. Американцы наслаждались послевоенным расцветом, ростом
акций, новыми возможностями и благоприятствующей этим вещам
культурой.
Финансовая репрессия была искусством удержания уровня инфля­
ции чуть выше процентных ставок в течение продолжительного перио­
да. Бремя старых задолженностей тает при инфляции, а возникновение
новых долгов ограничивается низкими ставками. Разница всего лишь
в 1 процент между инфляцией и ставками за двадцать лет снижает
реальную стоимость долга на 30 процентов. К 1965 году долг США
в соотношении к ВВП снизился на 40 процентов — поразительное
улучшение с 1945 года.
Снижение стоимости доллара было настолько медленным, что ка­
залось, не было ни малейшего повода для тревоги. Оно было похоже
на то, как тает кубик льда в стакане. Медленно, но неизменно.
В спокойный период с 1945 по 1965 год произошло несколько
финансовых кризисов. Россия и Китай не были интегрированы в
глобальную финансовую систему. Африка едва виднелась в глобаль-

63

ГЛАВА 1
ном масштабе. Развивающаяся Азия еще не возникла на финансовой
карте, а Индия находилась в состоянии застоя. Латинская Америка
существовала в подчинении гегемонии США.
И пока текла нефть, экономические интересы США выстраива­
лись вокруг Европы, Японии и Канады, а эти страны были частью
Бреттон-Вудской системы. Во введении модели «лед-девять» не было
необходимости, поскольку она уже и так незримо присутствовала в
мире. Сама Бреттон-Вудская система была этой глобальной моделью.
Соединенные Штаты контролировали более половины всемирных
запасов золота наряду с долларом, бывшим единственной значимой
валютой.
С 1965 года Бреттон-Вудская система стала терять свою устой­
чивость. Она страдала от комбинации негативных факторов, среди
которых была инфляция в США, девальвация фунта стерлингов и вы­
сокий спрос на золото США Соединенные Штаты не желали вносить
структурные изменения, бывшие обязательными для других стран.
В феврале 1965 года французский президент Шарль де Голль призвал
покончить с гегемонией доллара и вернуться к оригинальному золотому
стандарту. Министр финансов правительства де Голля Валери Жискар
д’Эстен охарактеризовала роль доллара в рамках Бреттон-Вудской
системы как «непомерно привилегированную».
Великобритания, Япония и Германия стремились к тому, чтобы
оставаться в системе, в которой доллар имел ту же значимость, что и
золото. Великобритания была сломлена. Германия и Япония полагались
на американский ядерный зонт как на средство защиты собственной
национальной безопасности. Ведь ни одна страна не была сильна на­
столько, чтобы бросить вызов США
Одновременно с этим остальная Западная Европа под предводи­
тельством де Голля приняла иную точку зрения. Франция, Испания,
Швейцария, Нидерланды и Италия обменивали все большие объемы
долларов на золото. А затем и вовсе случился самый настоящий мас­
совый запрос на выдачу золота, хранимого в Форт-Нокс.
Одним из знаменательных решений по модели «лед-девять» в два­
дцатом веке стало решение президента Никсона от 15 августа 1971 года
по закрытию «золотого окна». Торговые партнеры США потеряли воз­
можность обмена долларов на золото по фиксированной цене. Никсон
повесил табличку «офис закрыт», и ее прочитал весь мир.

64

Это КОНЕЦ

Денежные бунты
Период 1971-1980 годов в международной финансовой истории умест­
нее было бы описать словом «хаотичный» — не только в разговорном,
но и в научном смысле. Равновесие начало рушиться. Значения цен­
ностей стали жестко колебаться. Члены МВФ тщетно пытались заново
зафиксировать валюты на новых условиях, одновременно скорректи­
ровав курс доллара по отношению к золоту.
Монетаристы, такие как Милтон Фридман, призывали мир отка­
заться от золотого валютного стандарта. Плавающие курсы обмена
стали новой нормой. Страны получили возможность понижать стоимо­
сти производимых товаров путем девальвации национальной валюты
вместо внесения структурных изменений, направленных на повышение
продуктивности.
Кейнсианцы с радостью восприняли новую систему, поскольку
инфляция, ставшая следствием девальвации, существенным образом
снижала стоимость единицы труда в реальном выражении. Рабочим
больше не приходилось страдать от сокращения заработной платы.
Вместо этого их заработок был частично украден инфляцией, что было
невозможно отследить до той поры, пока не становилось слишком
поздно. Монетаристы и кейнсианцы объединились под вывеской де­
нежной иллюзии.
В этом новом дивном мире эластичных денег и отсутствия золота
отпала необходимость в модели «лед-девять». Теперь в случае, если
паникующие вкладчики массово изымали вклады из банков, можно
было легко обойтись без закрытия системы, напечатав нужное коли­
чество банкнот и раздав их всем желающим.
Модель заморозки была повернута вспять. Условия плавающих
обменных курсов положили конец ледниковому периоду, айсберги рас­
таяли, а мир погрузился в море ликвидности. Таким был финансовый
эквивалент глобального потепления. Теперь любую проблему можно
было решить при помощи низких ставок, легких денег и больших
кредитных объемов.
Но легкие деньги не положили конец финансовым кризисам, от­
нюдь нет. В 1982 году мир пережил долговой латиноамериканский
кризис, в 1994-м случился мексиканский кризис песо, 1998 год ознаме­
новался азиатско-российским финансовым кризисом, а затем наступил

65

ГЛАВА 1
глобальный кризис 2007-2009 годов. В дополнение к этому время от
времени случались эпизодические финансовые паники, включая кри­
зис 19 октября 1987 года, когда промышленный индекс Доу-Джонса
упал на 22 процента всего лишь за день. Имели место и обвалы рын­
ков, включая лопнувший пузырь доткомов в 2000 году и финансовое
затишье после террористических атак 9 сентября 2011 года.
Все вышеперечисленные события обладали одной новой общей
чертой: отсутствие банковских дефолтов и закрытий. Лишившись
привязки к золотому стандарту, деньги приобрели эластичность.
Ликвидность не имела пределов. Центральные банки обеспечивали
ее при помощи большего количества банкнот, гарантий, соглашений
о свопах и обещаний смягчения ситуации в отдаленном будущем
под названием «прогрессивное управление». Деньги были бесплат­
ными, или почти бесплатными, и доступными в неограниченном
количестве.
Конечно, новая система не всегда была чистой и аккуратной. Инве­
сторы несли потери по причине снижения стоимости активов в 1970-е
и в 1980-е. Тем не менее сама система оставалась на плаву. Латино­
американский долговой кризис был решен при помощи облигаций
Брейди, получивших свое название в честь министра финансов США
Николаса Брейди. Облигации Брейди обеспечивались казначейскими
облигациями США, что давало частичную гарантию погашения по
новым облигациям, используемым для рефинансирования дефолтного
долга. В 1995 году министр финансов Роберт Рубин дал указания Фонду
валютной стабилизации (ESF) о предоставлении займов Мексике на
период, в течение которого она не могла выплатить долг бизнесменам
с Уолл-стрит. Фонд валютной стабилизации был создан на основе
прибыли, полученной при конфискации золота по указу Рузвельта в
1933 году. Он существует и сегодня, используясь в качестве «смазоч­
ного» фонда американского казначейства. Создание Фонда валютной
стабилизации стало лазейкой, позволяющей обойти решение конгресса,
отказавшего в предоставлении финансовой помощи Мексике.
При выходе из кризиса 1997-1998 годов МВФ и Федеральный
резерв сыграли большую роль, чем Министерство финансов США.
Началом кризиса послужило обесценивание тайского бата в июле
1997 года. Тогда, еще в первой фазе глобального кризиса ликвидности,
МВФ предоставил экстренные займы Корее, Индонезии и Таиланду.

66

Это КОНЕЦ

В весенне-зимний период 1998 года ситуация стабилизировалась,
а в конце лета кризис разгорелся вновь. 17 августа 1998 года Россия
объявила о долговом дефолте и девальвировала рубль. МВФ подгото­
вил проект финансовой защиты Бразилии, экономика которой, как
виделось на тот момент, находилась под угрозой по принципу домино.
Затем последовали события, приведшие к всеобщему шоку, по­
скольку оказалось, что слабым звеном на очереди была не страна,
а хедж-фонд Long-Term Capital Management. МФВ не обладал пол­
номочиями для оказания финансовой поддержки хедж-фонда. Эта за­
дача была делегирована Федеральному резервному банку Нью-Йорка,
курировавшему банковские организации, чье банкротство было бы
неминуемым в случае разорения LTCM.
В интенсивный шестидневный период, с 23 по 28 сентября
1998 года, бизнесмены с Уолл-стрит, под строгим присмотром ФРС,
смогли собрать воедино 4 миллиарда долларов в качестве финансовой
помощи для стабилизации фонда. Председатель Федеральной резерв­
ной системы Алан Гринспен облегчил существование банков, снизив
процентные ставки во время планового заседания Федерального ко­
митета открытого рынка 29 сентября 1998 года.
Однако рынки стабилизировать не удалось. В течение нескольких
дней заново рекапитализированный LTCM потерял еще полмиллиарда
долларов. Уолл-стрит смогла поддержать хедж-фонду, но кто поддержит
саму Уолл-стрит? Здесь вновь вмешалась Федеральная резервная си­
стема. В экстренном и незапланированном объявлении от 15 октября
1998 года Гринспен в очередной раз понизил ставки. Это был един­
ственный случай за последние двадцать два года, когда Федеральная
резервная система объявляла о снижении ставок вне запланированного
совещания Федерального комитета открытого рынка.
Рынки правильно поняли намек. Промышленный индекс ДоуДжонса вырос на 4,2 процента — третий по величине уровень одно­
дневного роста в истории индекса. Рынки облигаций нормализовались.
Кровопотери LTCM наконец остановились. Незапланированное сниже­
ние ставок было ранней версией политики Европейского центрального
банка (ЕСВ1), которую его директор, Марио Драги, в июне 2012 года
описал фразой «во что бы то ни стало».
1 European Central Bank. (Прим. перев.}

67

ГЛАВА 1

Новая практика маскировки периодическивозникающих кризисов
достигла своего пика в 2008 году, когда власти США давали гарантию
на каждый банковский вклад и фонд денежного рынка в Америке.
Федеральный резервный фонд печатал триллионы долларов для под­
держки банков США и организовывал десятки триллионов долларов
валютных свопов в Европейском центральном банке. Европейскому
центральному банку эти доллары были необходимы для обеспечения
работы европейских банков.
Неограниченная ликвидность давала нужный эффект. Шторм утих,
рынок стабилизировался, экономики росли, пусть и медленно, стои­
мость активов восстанавливалась. К 2016 году политика наводнения
мира ликвидностью повсеместно и высоко ценилась.
Означала ли смена методики управления по методу «лед-девять»,
практиковавшейся в 1907, 1914 и 1930-х годах и ставшей основой
Бреттон-Вудского соглашения на монетарное потепление, которое
теперь угрожает ураганом? Имела ли денежная эластичность пределы
возможностей? В конце 2016 года мир подошел к черте, за которой
скрывались ответы на эти вопросы.
Экстраординарные политические меры, примененные в
2008 году, на момент наступления 2016 года по большей части
не использовались. Балансы центральных банков все еще были
раздуты. Своп-линии между Федеральной резервной системой и
Центральным банком Европы были по-прежнему на своих местах.
Глобальное кредитное плечо возросло. Показатели национального
долга в расчете по ВВП повысились. Вырисовывались потери по
показателям государственного долга, рисковых облигаций и разви­
вающихся рынков. Номинальная стоимость деривативов превысила
квадриллион — эта сумма более чем в десять раз превышает стои­
мость мирового объема ВВП.
Глобальные элиты постепенно стали осознавать, что подобная
финансовая легкость была скорее мыльным пузырем, а не прочной
основой системы. В создавшейся ситуации имелись все условия для
нового кризиса, и элиты об этом знали. Но в то же время они со­
мневались в своей способности с тем же успехом разыграть прежний
сценарий.
В попытке ликвидировать кризис 2008 года Федеральная резервная
палата расширила баланс с 800 миллиардов до 4,2 триллиона долларов
68

Это КОНЕЦ

к 2015 году. Но что можно было бы предпринять в следующий раз?
Сравнительный процентный рост привел бы к увеличению баланса до
20 триллионов — суммы, приблизительно равной ВВП США.
Другие центральные банки столкнулись с точно такой же дилем­
мой. Надежда была лишь на то, что удастся восстановить стабильный
рост экономики и увеличить объемы производства. Тогда центральные
банки смогли бы отказаться от политики финансовой поддержки и
выйти из игры. Но этого не произошло. Экономические показатели
не улучшались, экономика так и оставалась ослабленной. Рынки об­
ращались за помощью к центральным банкам, чтобы продолжить игру
с легкими деньгами. Семь лет самоуспокоения усыпили рыночную
бдительность в отношении рисков кредитного плеча и отсутствия
прозрачности.
А летом 2014 года элиты забили в тревожный колокол. 29 июня
2014 года Банк международных расчетов (БМР) выпустил ежегодный
отчет. В нем звучало предупреждение о том, что рынки пребывали «в
состоянии эйфории», и, в частности, говорилось: «Снова и снова...
казалось бы, крепкие балансы служат лишь маскировкой для неожи­
данной нестабильности».
За отчетом БМР 20 сентября 2014 года, во время встречи министров
финансов в рамках саммита G20, проходящего в Кэрнс (штат Квинс­
ленд), последовало еще одно предупреждение. В коммюнике было
сказано: «Мы в полной мере осознаем весь потенциал к увеличению
избыточных рисков на финансовых рынках, особенно в среде низких
процентных ставок и низкой волатильности стоимостей активов».
Спустя всего лишь несколько дней Международный центр денеж­
но-кредитных и банковских исследований (ICMB1), расположенный
в швейцарской Женеве, выпустил ежегодный «Женевский доклад о
мировой экономике».
Спустя годы политических заверений о снижении глобальной дол­
говой нагрузки ICMB представила шокирующий синопсис: «В отличие
от общепринятого мнения, в прошествии шести лет с начала финансо­
вого кризиса... глобальная экономика еще не встала на путь снижения
доли долга. Действительно, соотношение общего глобального долга...
превышает ВВП... продолжает возрастать... и приобретает новые мас­
1 International Center for Monetary and Banking Studies. {Прим, переев)

69

ГЛАВА 1

штабы». Доклад характеризует влияние огромных долгов на мировую
экономику словом «ядовитое».
Тем временем продолжают поступать новые тревожные предупреж­
дения. 11 октября 2014 года, вскоре после Женевского доклада, забил
тревогу и МВФ. Высокопоставленные руководители МВФ, составляю­
щие могущественный политический комитет организации, сообщили,
что рынки капитала были «уязвимы в отношении «финансовой эболы»,
возникновение которой ни у кого не вызывало сомнений».
Точно так же и правительство США не могло закрывать глаза на
надвигающийся шторм. Отдел финансовых исследований при Мини­
стерстве финансов США в своем ежегодном отчете перед конгрес­
сом, опубликованном 2 декабря 2014 года, предупреждал о том, что
«вероятность возникновения угрозы финансовой стабильности су­
щественно возросла. Три наиважнейшие области, подвергающиеся
самому высокому риску... потери ликвидности рынка, тенденция к
непрозрачности финансовой активности и снижение эластичности
финансовой системы».
5 декабря 2014 года БМР1 вновь предупреждает об угрозе финан­
совой нестабильности. Клаудио Борио, глава валютно-экономического
департамента БМР, учитывая крайнюю нестабильность и резкое сни­
жение ликвидности рынка, заявил: «Абсолютно ненормальные вещи
в последнее время становятся до неприятного нормальными... Есть
нечто определенно тревожное в том, что немыслимые доселе вещи
становятся обыденностью».
Первые подобные предупреждения начали появляться в 2014 году,
в то время, когда стало ясно, что эта финансовая легкость не в состоя­
нии восстановить экономический рост. За первой волной предупреж­
дений последовала череда более тревожных заявлений, транслируемых
в ежегодных докладах и на заседаниях последующих лет. Увеличение
долгового плеча, стоимость активов и объемы деривативов оставались
на прежнем уровне.
Предупреждения не были адресованы обычным вкладчикам,
большинству из которых не знакомы ни организации, вовлеченные в
финансовые системы, ни финансовый жаргон. Эти предупреждения
были направлены в адрес небольшого количества элитных экспертов,
1 Bank for International Settlements. (Прим, перев.)

70

Это КОНЕЦ

которые их и читали. Элиты не ставили целью оповещение рядовых
граждан, им было важно предупредить друг друга.
БМР, МВФ, G20 и другие международные финансовые агентства
публиковали предупреждения, адресованные небольшой группе из фи­
нансовых министров и представителей национальных фондов благосо­
стояния, банков и частных фондов, таких, как BlackRock и Bridgewater.
Им было дано время на то, чтобы вовремя внести изменения в свои
портфели и избежать потерь, с которыми неминуемо пришлось бы
столкнуться некрупным инвесторам.
Элиты укрепляли свое положение затем, чтобы в момент кризиса
спокойно и уверенно заявить: «Мы вас предупреждали». И это при
том, что большинство инвесторов едва ли были способны распознать
хотя бы малую долю предупреждений, звучащих в словах, которые им
приходилось слышать. Все эти условия, конечно же, упрощают систему
ввода модели «лед-девять». Вкладчики не смогут винить никого, кроме
себя: ведь их предупреждали.
К концу 2016 года арена для действий была подготовлена. Си­
стемный риск достиг тревожного уровня. Его симптомы проявлялись
не только в финансовой системе США, но и в китайских, японских
и европейских экономиках. «Лед-девять» уже был готов начать свое
наступление на системообразующие финансовые институты и банки
из списка SIFI1, заморозить фонды денежных рынков, остановить
обмен валют, лимитировать количество наличных и дать приказ о
прекращении снятия средств со счетов.
Ближайшее окружение элиты было предупреждено о грядущей
глобальной заморозке. Таким образом, элиты оградили себя от воз­
можной критики. Оставался всего лишь один вопрос: сработает ли
модель «лед-девять» на этот раз? Не было никакого сомнения в том,
что правительства обладали способностью применить ее в финансовых
системах государств. Тем не менее воспримут ли эту ситуацию рядовые
жители так же смиренно, как в 1914 и 1933 годах, или на этот раз все
скатится к беспорядкам??
Но даже если денежные бунты и начнутся, то правительства будут
готовы к подобному повороту событий.
1 Systemically important financial institution — международные системообразующие
важные финансовые институты. (Прим, перев.}

71

ГЛАВА 1
14 сентября 2001 года президент США Буш указом № 7463 ввел
чрезвычайное положение на территории страны. С тех пор оно еже­
годно продлевалось президентами Бушем и Обамой. Чрезвычайное
положение дает президенту чрезвычайные полномочия исполнитель­
ной власти, включая права на введение военного положения.
Все это не имеет никакого отношения к распространенным кон­
спирологическим теориям. Чрезвычайное положение и другие по­
добные ситуации получают одобрение посредством актов конгресса и
исполнительных приказов. Их регулярное применение еще со времен
администрации Трумэна стало устойчивой тенденцией. Чаще всего
чрезвычайное положение вводилось президентами Кеннеди и Рейга­
ном в условиях реалий «холодной войны».
Чрезвычайные меры нередко практиковались всеми президентски­
ми администрациями. В одной из подобных ситуаций, имевшей место
в 1956 году, президент Эйзенхауэр в ходе военных учений, основанных
на последних научных разработках, приказал симулировать ядерную
атаку на Советский Союз.
Угроза ядерных атак была основной, но далеко не единственной
причиной, по которой создавались указы о военном положении. Любая
чрезвычайная ситуация, включая денежные бунты в случае крушения
финансовой системы и заморозки активов по модели «лед-девять»,
могла послужить поводом для принятия экстренных мер.
В дополнение к расширению чрезвычайных полномочий, дей­
ствующих во внештатных ситуациях, конгресс наделяет президента
диктаторской властью, конкретно необходимой для урегулирования
финансового кризиса. Расширение полномочий практиковалось де­
сятилетиями, начиная с «Закона о торговле с врагом»1 1917 года и
заканчивая «Законом о Международных чрезвычайных экономических
полномочиях»2 (ЗМЧЭП) 1977 года.
В рамках этого закона президент обладает полномочиями, позво­
ляющими замораживать активы или налагать арест на имущество орга­
низаций в случае, если они представляют собой угрозу национальной
безопасности по причине своих иностранных связей. В условиях глоба­
лизации рынков любой финансовый кризис будет иметь иностранные
1 Trading with the Enemy Act. (Прим, перев.}
г International Emergency Economic Powers Act. (Прим, перев.}

72

Это КОНЕЦ

связи. Системные кризисы представляют собой угрозу национальной
безопасности, если оставить их без контроля. Отсюда использовать
власть конфисковывать имущество в соответствии с этим законом
можно при любом удобном случае.
Во время кризиса 2008 года министр финансов США Генри «Хэнк»
Полсон и председатель ФРС Бен Бернанке неоднократно заверяли,
что не обладают полномочиями, позволяющими заморозить активы
Lehman Brothers. Но это не так. ЗМЧЭП позволяет им это сделать.
Возможная причина подобных заявлений кроется в том, что юристы
Министерства финансов не рассмотрели эту возможность либо само
министерство решило не пользоваться этим правом.
Чрезвычайные экономические полномочия и военное положение
являются более насильственными версиями плана «лед-девять» для
немедленной заморозки счетов. Модель «лед-девять» позволяет выиг­
рать время и восстановить общественное спокойствие в то время, пока
элиты разрабатывают планы для локализации потерь и возвращения
ликвидности системы при помощи специальных прав заимствования
МВФ. Если события начинают выходить из-под контроля быстрее,
чем предполагали элиты, то потребуются более радикальные меры.
Одной из таких мер может быть и конфискация имущества. Чрез­
вычайные положения и ЗМЧЭП позволяют государству проводить
конфискации собственности. В случае сопротивлении применяется
закон военного положения, поддерживаемый тяжеловооруженной
милитаризированной местной полицией, Национальной гвардией
или регулярными военными силами, призванными к исполнению
указа президента.
Экстренные меры не будут применяться в условиях сдерживае­
мых финансовых кризисов, подобных тем, что мы наблюдали в 1998
и 2008 годах. Однако мы стоим на пороге кризиса другой природы.
Следующая финансовая паника будет гораздо масштабнее, и она станет
бесконтрольной, если не применять чрезвычайные меры.
Когда начнется очередной кризис, все описываемые здесь меры
будут приняты одна за другой. Сначала будут заморожены активы
и закрыты биржи. Затем последуют конфискации, поддерживаемые
вооруженными силами. Возникает вопрос: насколько терпеливыми
окажутся рядовые жители страны?

73

ГЛАВА 1

В Соединенных Штатах подобный вопрос не возникал с 1933 года —
когда президент Франклин Рузвельт изымал золотые слитки. В разгар
Великой депрессии при повышенных запросах на твердую валюту
конфискация золота была воспринята американцами как плата за вос­
становление всеобщего порядка. Новоизбранный президент Рузвельт
пользовался большим кредитом доверия, и его действия по выводу
страны из катастрофы были наполнены смыслом.
С тех пор нам не доводилось переживать события такого уровня
драматизма, как конфискация золота. Периодически случались обвалы
на рынках. Потери инвесторов были бессчетны. Тем не менее приказы
о повсеместных конфискациях больше не издавались. В качестве мер
по урегулированию кризисов власти Соединенных Штатов урезали
ставки, печатали дополнительные купюры и восстанавливали ликвид­
ность системы. При необходимости организации закрывались точечно,
массовых заморозок не было. Метод «лед-девять» практически не
знаком современным американцам.
Однако зарубежные примеры менее оптимистичны и более кро­
вавы. Во время глобального финансового кризиса 1997-1998 годов
погромы в Индонезии и Корее унесли множество жизней. По улицам
в буквальном смысле лилась кровь. Результатом финансового кризиса
2008 года стали жесткие протесты в Греции, Испании и на Кипре,
результатом которых стали еще несколько смертей.
Согласно опросам, в настоящее время американцы в меньшей
степени, чем раньше, доверяют правительству, банкам и средствам
массовой информации. Политическая поляризация в Америке воз­
росла до небывалых размеров. Неравенство доходов впервые до­
стигло того же уровня, что и в 1929 году. Понимание общих целей,
лежащих в основе президентского руководства, ушло. В следующий
кризис, когда будет применен механизм конфискаций, народ менее
всего примет это пассивно и, более вероятно, проявит сопротивле­
ние.
Но элиты готовы к любому развитию событий.
Центр экстренных операций Mount Weather в Вирджинии и гор­
ный комплекс Raven Rock Mountain в Пенсильвании — два из наи­
более важных стратегических государственных объектов, незнакомые
большинству современных американцев. Гражданское и военное ру­
ководство страны будет использовать эти объекты для проведения

74

Это КОНЕЦ

правительственных операций в условиях чрезвычайного положения,
в условиях мировых войн, глобальных катастроф или повсеместных
денежных бунтов.
Центр Mount Weather расположен в стороне от государственно­
го скоростного шоссе в графстве Лоудон, в Вирджинии, неподалеку
от Голубого хребта. Он находится под управлением Министерства
внутренней безопасности, служит штаб-квартирой Государственной
радиосистемы чрезвычайных ситуаций (FEMA National Radio System).
В официальных кругах он известен как «специальный объект особого
назначения».
Центр Mount Weather состоит из сети подземных бункеров, из­
вестных как «зона В». Подобными обозначениями разделяются под­
земные и наземные помещения — последние относятся к «зоне А».
Во время атак на Нью-Йорк и Вашингтон И сентября руководство
конгресса США было эвакуировано на вертолете из Капитолийского
холма в «зону В» центра Mount Weather.
Правительственный объект Raven Rock Mountain находится в граф­
стве Адамс, в Пенсильвании, неподалеку от границы с Мэрилендом и
президентской резиденцией в Кэмп-Дэвиде. Raven Rock — это глав­
ный центр военных операций в условиях ядерных атак и стихийных
катастроф, которые препятствуют выполнению регулярных операций
из Пентагона. Основной командный объект под кодовым названием
«объект R» носит прозвище «the Rock».
Raven Rock является военным аналогом центра Mount Weather.
В случае коллапса гражданское руководство будет эвакуировано в
Mount Weather, в то время как военное руководство будет дислоци­
ровано в Raven Rock. Оба объекта находятся примерно в тридцати
милях друг от друга и плотно соединены защищенными каналами
коммуникаций. Они заменят Вашингтон в качестве объекта сосредо­
точения властных структур страны.
Министерство внутренней безопасности проводит секретные уче­
ния для наработки навыков использования центра экстренных опера­
ций Mount Weather. Недавние учения под названием «Eagle Horizon
2016» проводились 16 мая 2016 года. Более ранние учения из этой
серии включали в себя отработку действий при бомбовых ударах и
кибератаках и других формах терроризма. Их точный сценарий засе­
кречен, но вполне вероятно, что в него вписана отработка действий

75

ГЛАВА 1

в условиях глобального банковского коллапса, влекущего за собой
массовые денежные бунты по всему миру.
Оба объекта, Both Mount Weather и Raven Rock Mountain, управ­
ляются в соответствии со строго засекреченным планом под названием
«План обеспечения непрерывности функционирования». Это секрет­
ный план непрерывного функционирования правительства США во
время военных атак, финансовых коллапсов и природных катастроф.
Президент Джордж Буш активировал «План обеспечения непрерывно­
сти функционирования» во время террористических атак 11 сентября,
но об этом публично объявлено не было.
Эта комбинация чрезвычайных объектов и полномочий существует
в качестве силы противостояния военным атакам, природным ка­
таклизмам и финансовым коллапсам. Правительство Соединенных
Штатов подготовлено к катастрофам. Но простые американцы к ним
не готовы.
Глобальный финансовый кризис, более глубокий, чем любой из
предшествующих, неизбежно случится в силу причин, изложенных
в данной книге. В этом случае простое повышение ликвидности, как
в 1998 и 2008 годах, будет недостаточной мерой, поскольку балансы
Центрального банка уже раздуты. Времени на ответные меры будет не­
много. Заморозки счетов по методу «лед-девять» используются, чтобы
выиграть время, в течение которого мировые элиты будут проводить
свои международные финансовые конференции. Они предпримут
попытки по восстановлению системы при помощи специальных прав
заимствования (СПЗ), передаваемых им МВФ.
СПЗ могут оказаться эффективными. Однако наиболее вероятным
будет сценарий, в котором люди в своей общей массе осознают, что
решение кризиса бумажных денег при помощи новых бумажных де­
нег — не что иное, как мишура. В условиях применения метода «леддевять» нетерпеливость вкладчиков будет возрастать. Они потребуют
возврата своих средств. Начнутся денежные бунты.
Правительство не сдастся без борьбы. Ответом на денежные бунты
станут конфискации и грубая сила подавления. Правящие элиты будут
находиться в безопасности в своих командных центрах, выдолбленных
в глубинах гор. Частные элиты найдут спасение на яхтах и вертолетах,
они запрутся в охраняемых поселках, которые на тот момент превра­
тятся в вооруженные крепости.

76

Это КОНЕЦ

На улицах будет литься кровь, и это не метафора, а реальность.
Окрепнет течение неофашизма, как ответ порядка на беспорядок, что
приведет к потере свободы.
Т.С. Элиот предвидел современную ситуацию в своей поэме «Бес­
плодная земля», написанной в 1922 году:
Что за звук высоко в небе?
Материнское тихое причитанье.
Что за орды, лица закутав, несутся
По бескрайним степям, спотыкаясь о трещины почвы,
Окруженные линией горизонта?
Что за город там, над горами,
Рассыпается в лиловом небе?
Рушатся башни.
Иерусалим, Афины, Александрия,
Вена, Лондон
Призрачный.

Глава

2

ОДНА ВАЛЮТА,
один МИР,
ОДИН ПОРЯДОК

Кризис послужил причиной значи­
тельного прогресса, которого нам удалось
достичь за последние пять лет. Но я искрен­
не надеюсь, что обязательным условием для
продолжения этой тенденции не станет еще
один новый кризис.
Кристин Лагард, директор-распорядитель
МВФ, 22 января 2015 года, Давос, Швейцария

Нельзя упускать возможность исполь­
зовать серьезный кризис.
Эману ъп Рам, 21 ноября 2008 года

pectre — это вымышленная криминальная конспиративная груп­
пировка, придуманная Яном Флемингом. Ее название является
акронимом, образованным из начальных букв оригинального назва­
ния организации Special Executive for Counterintelligence, Terrorism,
Revenge and Extortion (Специальный комитет по контрразведке, тер­
роризму, ответным мерам и принуждению). Она впервые появилась
в романе Флеминга под названием «Шаровая молния», написанном
в 1961 году в качестве антагониста главного героя, шпиона Джеймса
Бонда, офицера MI6 и агента 007 с лицензией на убийство.
В то время как SPECTRE представлял собой сугубо криминальную
структуру, ее устройство во многом походит на устройство совре­
менных негосударственных организаций или МВФ. Это междуна­
родная организация, и она базируется в Париже. Исполнительный
совет SPECTRE состоит из двадцати человек (исполнительный совет
МФВ — из двадцати четырех), которые представляют разные стра­

S

78

ны мира. Комитет не защищает интересы какой-либо из стран и
не придерживается определенной идеологии. В «Шаровой молнии»
офисы SPECTRE спрятаны за офисами организаций, оказывающих
помощь беженцам.
В самой последней экранизации SPECTRE появляется в одно­
именном фильме 2015 года с участием Дэниела Крейга в роли агента
007. В этой экранизации исполнительный совет SPECTRE показан
сидящим за массивным столом из темного дерева, расположенным
в комнате для переговоров с высокими потолками, находящейся в
Риме. Его члены относятся к разным культурам и этносам, среди них
есть и женщины, занимающие важные главенствующие позиции. На
повестке совета доклады руководителей о работе и прибылях опре­
деленных отраслей бизнеса. Эти доклады незримо стирают границы
между криминальными и законными предпринимательствами. Раз­
мышляя о деятельности сегодняшних глобальных финансовых элит,
невольно начинаешь рисовать в воображении образ SPECTRE. Его
нисходящая структура управления идеально вписывается в сюжет о
заговоре. Порою кажется, что жизнь подражает искусству. Возьмем
хотя бы, к примеру, ежегодные встречи элитного Бильдербергского клуба — закрытые, секретные и проводимые в самых лучших
местах. Но если Бильдербергский клуб реален, то идея о том, что
некий центральный комитет стремится управлять человечеством,
вряд ли сможет найти достоверные подтверждения. Помимо этого
контроль над миром посредством финансов вовсе не требует нисхо­
дящей структуры руководства. Реальный процесс управления всегда
более утонченный.
Настоящие элиты управляют в сферах влияния. Этими сферами
служат финансы, средства массовой информации, технологии, армия
и политика. У влиятельных персон в каждой из этих сфер есть излюб­
ленные места и определенное время для встреч. Элиты из медиасферы
ежегодно в июле собираются на конференции Allen & Company Sun
Valley Conference в Айдахо. Главы центральных банков собираются
каждый август в Jackson Hole, Вайоминг, на конференции, спонсируе­
мой Федеральным резервом Канзас-Сити. Военные элиты и элиты из
области разведки встречаются в начале февраля на Munich Security
Conference. Идейные лидеры и публичные интеллектуалы выбирают
между Всемирным экономическим форумом в Давосе, Швейцария,

79

ГЛАВА 2

Milken Institute Global Conference в Беверли-Хиллз и конференцией
TED (Technology, Entertainment, Design) в Ванкувере.
Эти суперэлитные мероприятия существенно отличаются от за­
урядных отраслевых выставок. На них попадают только по специаль­
ным приглашениям или пропускам либо на условиях предоставления
спонсорства, что само по себе служит условием отбора для участия в
собрании властных элит. Здесь встречаются главы государств, предста­
вители правительств, руководители и миллиардеры. Простонародью
тут места нет.
Одно из самых эксклюзивных собраний, генерирующее основную
часть конспирологических теорий, — встречи Бильдербергского клуба,
они проводятся ежегодно начиная с 1954 года, а места проведения
встреч постоянно меняются. В клубе существует ядро, состоящее при­
мерно из сорока регулярных участников, и большая по размеру группа,
насчитывающая около ста приглашенных, состав которых меняется в
зависимости от тем актуальных дискуссий и политической обстановки
в мире. Центральная группа состоит в основном из финансовых и
индустриальных элит. Более широкая группа включает в себя большое
число политиков и представителей общественной интеллигенции.
Несколько лет назад я проводил частную беседу с главой Рокфел­
лер-Центра. Он был вежлив и проявлял большой интерес к моим
взглядам на перспективы евро. Я заверил его, а также его соратников
в том, что эта валюта еще в течение долгого времени будет удерживать
свои позиции, тогда как многие экономисты громогласно предвещали
ее скорую кончину. По завершении нашего обсуждения он любезно
преподнес мне подарок — шведскую вазу, выполненную из прозрач­
ного стекла с темно-синим орнаментом в виде воронок. С тех пор она
стоит на видном месте в моей рабочей студии. Кстати, рога у него на
голове не росли.
На собраниях подобного уровня все идеологические различия от­
ложены в сторону. Так, к примеру, участниками Sun Valley Conference
в июле 2016 года были владелец компании Fox Руперт Мердок и вла­
делец MSNBC Брайан Робертс. Общая идеология элит, разделяемая
Мердоком и Робертсом, играет, несомненно, более важную роль, чем
политические перебранки в эфирах, предназначенных для массового
потребления. Эфиры существуют для развлечения. Встречи в Sun
Valley напрямую относятся к реальной власти.

80

Существует два способа
РЕАКЦИИ ПОЛИТИКОВ
В СИТУАЦИИ С МАССОВЫМ

ИЗЪЯТИЕМ БАНКОВСКИХ
вкладов: создать условия

БЫСТРОДОСТУПНЫХ
ДЕНЕГ — ПЕЧАТАТЬ

КУПЮРЫ В КОЛИЧЕСТВЕ,
УДОВЛЕТВОРЯЮЩЕМ
СПРОС, — ИЛИ ПРОСТО
СКАЗАТЬ «НЕТ».

ГЛАВА 2

Подобные мероприятия примечательны тем, что основная актив­
ность элит проявляется не на официальных собраниях, а на частных
ужинах, за напитками в номерах-люкс и в охраняемых бунгало, на­
ходящихся неподалеку от официальной площадки. Присутствуя на
Milken Institute Global Conference, я обратил внимание на то, что
в баре отеля Peninsula, расположенном через здание от зала кон­
ференции, были более содержательные приватные беседы, чем на
самой конференции.
Элитные сферы плавают и пересекаются подобно интерактивной
трехмерной диаграмме Венна. Пересечения возникают, смешиваются
и исчезают. В узлах пересечений находятся элиты, направляющие
власть и силы из одной сферы в другую. В качестве одного из ярких
примеров можно привести Криса Додда. Будучи сенатором США на
пятом сроке и автором закона Додда — Франка, он одновременно
связан со сферами политики и финансов. Являясь главой Американ­
ской ассоциации кинокомпаний Motion Picture Association of America,
он также имеет отношение и к медиа. Когда элитам из сферы медиа
и политическим элитам необходимо связаться между собой, один из
каналов связи проходит через Додда.
Мировая элита управляет посредством структуры, состоящей из
раздельных областей с взаимными пересечениями и выделенными
каналами связи. Такая модель поддается более логичным и реальным
объяснениям, чем некоторые из выдуманных, тесно взаимосвязан­
ных и практикующих нисходящую структуру руководства секрет­
ных комитетов по управлению миром. Если бы такие комитеты и
существовали, то их было бы достаточно просто выявить, отследить
их работу и разоблачать. В отличие от фантастических секретных
структур модель плавающих сфер аморфна, ее сложно идентифици­
ровать. Если отдельный участник подобной группы дискредитирует
себя вследствие скандала или неожиданного поворота судьбы, то
его стремительно приносят в жертву (с возможностью последующей
реабилитации), а сама система продолжает существование. Средства
массовой информации не проявляют большого интереса к этой си­
стеме. Она находится вне поля зрения репортеров, а руководители
сами являются ее частью.
Еще один излюбленный мем поклонников теорий конспирации
заключается в идее о том, что глобальные элиты являются силами

82

Одна валюта,

один

мир,

один

порядок

зла. Но более серьезная проблема заключается в убежденности в их
исключительной добродетели. Эта убежденность не позволяет элитам
относиться к себе критически.
На фоне общей аморфности элит существуют яркие индивиду­
альности, такие как Джордж Сорос, обладающие равным доступом в
политические и финансовые миры и выступающие в роли сверхпро­
водников для внедрения программ элиты. Сорос не служит неофици­
альным председателем правящей элиты (коего попросту не существует
в природе). Однако его возможности доступа к любым элитным кру­
гам, равно как и его смиренное принятие принципов постепенной
социальной инженерии Карла Поппера, служат яркими признаками
принадлежности к высшему элитному кругу. Другие образцы элитных
сверхпроводников представлены в лице Кристин Лагард, Майкла Блум­
берга и Уорена Баффета. Президенты и премьер-министры также не
являются малозначимыми фигурами, но тем не менее они преходящи.
В отличие от последних, элитные сверхпроводники десятилетиями
сохраняют свое влияние.
Что же лежит у них на повестке? Она остается неизменной в те­
чение долгих столетий, начиная со времен Цезаря и Наполеона в
исторической перспективе и с династиями Рокфеллеров, Рузвельтов
и Бушей в двадцатом веке. Элитная повестка проводится в реальность
через организации с успокаивающими названиями, такие как Объеди­
ненные Нации или Международный валютный фонд. И она гласит:
всемирные деньги, всемирные налоги и всемирный порядок.

Всемирные деньги
Концепция всемирных денег не нова — она издавна существует в исто­
рии. Всемирными деньгами является золото. План элит заключается в
накоплении золота и в установлении специальных прав заимствования
в качестве валюты всемирной торговли и финансов.
Другие формы денег, включая ракушки, перья и бумагу, использо­
вались в определенные исторические периоды в различных географи­
ческих положениях с общественного согласия или в силу закона. Любой
носитель может считаться денежной валютой при условии того, что
за ним признается определенная ценность, которая будет учитывать­

83

ГЛАВА 2
ся при будущих обменах. Тем не менее золото служит единственной
ценной валютой повсеместно и во все времена. Именно поэтому оно
и считается реальной всемирной валютой.
До начала эпохи Ренессанса всемирные деньги существовали в виде
драгоценных металлических монет или слитков. Императоры и короли
накапливали золото, укрепляли им военную силу, дрались за него и
похищали его друг у друга. Земли представляют собой еще одну обще­
принятую форму благосостояния начиная с античных времен. Однако,
в отличие от золота, земля не может использоваться в качестве обмен­
ной валюты в силу физической сложности подобных обменов, к тому
же земли невозможно разделить по категориям ценности. Столетие
тому назад Дж. Пирпонт Морган подвел итог античному положению
дел всего лишь одним загадочным замечанием: «Деньги — это золото,
и ничего, кроме золота».
В четырнадцатом веке флорентийские банкиры (чья работа велась
на лавках, или «banco», площадей Флоренции и других городов-госу­
дарств, что и послужило причиной возникновения названия профес­
сии) принимали золотые вклады в обмен на банкноты, обещая вер­
нуть золото по требованию владельца. Купюры были физически более
удобной формой обмена, чем золото. Их было удобнее перевозить на
дальние дистанции и обменивать на золото в парижских и лондонских
филиалах флорентийских банков. Банкноты были не необеспеченными
обязательствами, а представляли собой скорее складские расписки на
получение золота.
Банкиры времен Ренессанса осознали, что они могли бы исполь­
зовать хранимое у себя золото различными способами, в том числе
одалживать его местной знати. Это привело к увеличению количества
банкнот в сравнении с реальным эквивалентом золота, хранящегося
в банках. Банкиры полагались на низкую вероятность запросов о
выдаче золота по всем существующим банкнотам одновременно и рас­
считывали на то, что всегда смогут удовлетворить спрос на обратный
обмен, несмотря на то что часть золота находилась в займах у князей
и других должников. Таким образом, возникло понятие «частичного
банковского резервирования», в соответствии с которым физиче­
ский объем золота в банке всего лишь частично восполнял объем
по бумагам, выданным в обмен на него. Так было положено начало
бесконечной череде проблем.

84

Одна валюта,

один

мир,

один

порядок

Несмотря на возникновение банков, купюр и фракционных резер­
вов, золото сохранило свою ключевую роль в качестве международной
денежной единицы. Князья и купцы по-прежнему предпочитали на­
полнять свои сумы золотыми монетами и хранили золото в слитках.
Золотые слитки и их бумажные деньги стояли бок о бок.
Серебро играло аналогичную роль, как показывает успех испан­
ского доллара — монеты в восемь реалов, называемой испанцами
«real de a ocho», или «восемь частей». Испанский доллар состоял из
0,885 унции чистого серебра. Это была монета с содержанием сере­
бра 22 карата от общего веса в 0,96 унции с небольшим добавлением
других металлов для придания монете долговечности. В Испанской
империи монеты «real de a ocho» чеканились в качестве конкурентов
иоахимсталеров — официальной валюты Священной Римской импе­
рии. Иоахимсталер был серебряной монетой, выпускаемой монетным
двором, расположенным в долине Святого Иохима (Thai на немецком
языке означает «долина»). Само название «иохимсталер» впоследствии
сократили до «талера» — от него и происходит современное англий­
ское слово «доллар».
Обе валюты — испанская «восемь частей» и немецкий талер —
были предшественницами современного серебряного американского
доллара. В США испанские доллары были законной валютой вплоть
до 1857 года. А позже, в 1997 году, Нью-Йоркская фондовая биржа
оценивала акции в единицах, равных одной восьмой доллара, что было
наследием времен оригинальной серебряной испанской валюты.
В семнадцатом веке похожие монеты из серебра были ходовой
валютой Бургундии, Нидерландов (где их называли leeuwendaalder,
или «львиный доллар») и Мексики. Испанские доллары повсеместно
использовались в международной торговле. Вплоть до девятнадца­
того века серебро было практически единственным платежным
средством, принимаемым к расчету китайскими торговцами, по­
ставлявшими в Европу различные изделия. Китай погрузил свои
палочки в миску с испанским серебром, и вскоре оно вошло в
обращение, став официальной валютой страны. Если золото можно
назвать первыми мировыми деньгами, то серебро занимает позицию
первой валюты мира.
Популярность серебра в качестве денежного стандарта основыва­
лась на величинах предложения и спроса. Золото всегда было редким,

85

ГЛАВА 2
в то время как серебро более доступно. В девятом веке Шарлемань
(Карл Великий) изобрел количественное смягчение, заменив золотые
монеты на серебряные, чтобы тем самым увеличить объемы денеж­
ной массы в империи. То же самое в шестнадцатом веке сделала и
Испания.
Многие привлекательные качества золота также присущи и серебру.
Серебро обладает единым классом, оно легко поддается ковке, сам
металл относительно редок и приятен глазу. В то время как в 1933 году
на территории США была введена уголовная ответственность за хра­
нение золота, серебряные монеты по-прежнему оставались легальной
валютой. В Соединенных Штатах до 1964 года выпускались монеты,
на 90 процентов состоящие из чистого серебра. Снижение качества
серебряных монет началось в 1965 году. В зависимости от номинала —
десяти, двадцати пяти и пятидесяти центов — процентное содержа­
ние серебра упало с 90 до 40 процентов и окончательно исчезло из
сплавов к началу 1970-х годов. С тех пор монеты, циркулирующие на
территории США, состоят из меди и никеля.
На всем отрезке времени, начиная со времен античности и заканчи­
вая серединой двадцатого века, даже самые простые люди со скромным
достатком могли иметь небольшое количество золотых или серебряных
монет. На сегодняшний день золотые и серебряные монеты вышли
из обращения. Они представляют ценность лишь как драгоценный
металл и хранятся вдали от посторонних взглядов.
Однако исчезновение золотой и серебряной валюты не означает,
что всемирные деньги прекратили свое существование. Единствен­
ное, что изменилось, — это их форма. Одновременно с постепенным
выходом из обращения золота и серебра увеличивалось количество
банкнот, или бумажной валюты.
Критики считают, что золото перестало выступать в роли денег
15 августа 1971 года. В этот день президент Ричард Никсон временно
приостановил конвертацию иностранных долларовых активов в золото.
Это событие было неоднозначным, поскольку Франция и многие другие
страны не оставляли надежды вернуться к операциям с золотом на
новых условиях. Технически Соединенные Штаты сохранили золотой
стандарт, в то время как в рамках Смитсоновского соглашения от 18 де­
кабря 1971 года стоимость доллара упала с 35 до 38 долларов за унцию.
В октябре 1973 года произошла новая девальвация до цены в 42,22

86

Одна валюта,

один

мир,

один

порядок

доллара за унцию золота. Эти стоимости были чистой формальностью,
поскольку Соединенные Штаты так и не возобновили конвертации,
остановленные в августе 1971 года. 19 марта 1973 года большинство
стран с высокой активностью в международной торговле перешли
на плавающие обменные курсы. В июне 1974 года МВФ формально
демонетизировал золото и ввел финансовую систему, основанную на
специальных правах заимствования (специальные права заимствования
были созданы в 1969 году и изначально имели привязку к золоту, а в
1973 году они приобрели форму фиатов1). В 1976 году конгресс США
внес новые поправки в устав и тем самым удалил любые ссылки на
золото или серебро в определении доллара.
Однако вывод золота из системы денежного обращения был куда
более сложным и интересным процессом, чем события, описываемые
в официальных хрониках. Никсон и МВФ стали гробовщиками, ки­
нувшими последнюю горсть земли на могилу золота. Классический
золотой стандарт умер 28 июля 1914 года, в день, когда Австро-Вен­
грия выдвинула ультиматум в адрес Сербии, послуживший началом
Первой мировой войны. Шестидесятилетний период, продлившийся
с 1914 по 1974 год, можно рассматривать как процесс облачения зо­
лота в саван. Он служил подготовкой почвы к созданию новых форм
всемирных денег.
С момента выдвижения австро-венгерского ультиматума события
начали выходить из-под контроля. Мобилизации, вторжения и объ­
явления войны происходили одно за другим. К 4 августа 1914 года
Великобритания, Франция и Россия (члены Антанты с 1907 года)
находились в состоянии войны с так называемым Союзом Цен­
тральных держав в лице Германии, Австро-Венгрии и Османской
империи. Соединенные Штаты придерживались официального ней­
тралитета.
В 1914 году все воюющие стороны понимали, что золото служило
решающим фактором в победе. Банкноты мгновенно перестали обме­
ниваться на золото. На протяжении всего военного времени эконо­
мики участников военного конфликта выстраивались на необменных
1 Фиаты — валюта, признанная государством в качестве платежного средства с
гарантией ее номинальной стоимости, в случае с СПЗ стала общепризнанна в стра­
нах — участниках МВФ. (Прим, пе.рев.)

87

ГЛАВА 2

бумажных деньгах, что было, по сути, формой насильственного займа
у населения. Подразумевалось, что после победы конвертируемость
золота будет восстановлена, однако в случае поражения подобный ис­
ход был маловероятен. Шла сумасшедшая борьба за золото. Граждан
призывали обменивать золото на облигации военных займов. Подобные
меры не вызывали сопротивления. Более того, они были довольно
популярны. Это была война.
Существовали лишь две страны-исключения, не прекратившие
конвертацию золота в 1914 году: США и Великобритания. У каждой
из них были на то абсолютно разные причины.
В июле 1914 года Лондон, всяких сомнений, был финансовой сто­
лицей мира. Лондонские векселя, представлявшие собой стерлинговый
инструмент под гарантией ведущего банка Соединенного Королевства,
стали сердцем денежных рынков. Британские банкноты служили ко­
лесной смазкой в машине мировой торговли. С началом войны воз­
ник финансовый кризис, вследствие чего были объявлены долговые
моратории.
Французское правительство продавало ценные бумаги в Лондоне
за фунты стерлингов с последующей конвертацией в золото, которое
отправлялось в Париж. Для того чтобы обеспечивать золото в необхо­
димом количестве, банки Великобритании продавали ценные бумаги
в Нью-Йорк и точно так же обменивали полученные доллары на зо­
лото. Резкое повышение активности в продажах привело к закрытию
крупнейшихфондовых бирж в Европе и в Нью-Йорке. Тем не менее
спрос на золото не снижался.
Представители Министерства финансов Великобритании и Банка
Англии изначально склонялись к остановке конвертации золота. Джон
Мейнард Кейнс, бывший на тот момент советником Министерства
финансов, активно убеждал окружающих в том, что Великобритании не
стоит прекращать операции с золотом. Кейнс понимал, что реальные
деньги играли ключевую роль в военной победе. Способность Лондо­
на финансировать войну зависела от веры Нью-Йорка в британский
кредит.
Точка зрения Кейнса оказалась провидческой. В октябре 1915 года
сын Дж. Пирпонта Моргана сумел добиться выдачи синдицирован­
ного кредита Соединенному Королевству и Франции в размере 500

88

Одна валюта,

один

мир,

один

порядок

миллионов долларов, что равняется 11,7 миллиарда по современному
курсу. Для Германии Морганы не собрали ни центра.
Банки США изо всех сил стремились удовлетворять спрос на
золото. Процесс осложняли атаки немецких подводных лодок в Ат­
лантическом океане, затрудняющие пересылку золота в Лондон. Стра­
хование грузов не представлялось возможным. Немецкие подлодки
препятствовали и сельскохозяйственному экспорту в Великобританию,
который был крайне необходим США для того, чтобы вернуть себе
золото в обмен на продукцию. В отчаянии Bank of England открыл
филиал депозитария в канадской Оттаве. Золото отправлялось из
Нью-Йорка в Оттаву на поезде, тем самым избегая атак немецких
подводных лодок.
Министерство финансов США тоже внесло свою лепту, создав
страховую схему, спонсируемую правительством. Она позволила осу­
ществлять межконтинентальные перевозки. Уже к ноябрю золотые
потоки были нормализованы, а 5 декабря 1914 года открылась фондовая
биржа в Нью-Йорке.
Несмотря на рекомендации Кейнса и финансовую акробатику Мор­
гана, конвертация золота в Соединенном Королевстве проводилась
только для виду. Подданных Великобритании убеждали, что копить
золото было непатриотично. Предполагалось, что те начнут сдавать свое
золото банкам. Точно таким же образом банки были предупреждены
о том, что их золото будет конфисковано в случае, если оно не будет
участвовать в коммерческих сделках.
Золотые монеты были изъяты из обращения и переплавлены в
слитки весом в 400 унций. С тех пор эта масса и стала лондонским
стандартом «good delivery». Сначала банкам рекомендовалось, а впо­
следствии в обязательном порядке было приказано передавать золото
в Bank of England, в центральном хранилище которого оно впослед­
ствии и находилось. Несмотря на то что золото могло быть частной
собственностью, оно утратило форму монет.
В новом виде золото могло принадлежать лишь обеспеченным
владельцам, поскольку стоимость слитка размером в 400 унций была
гораздо выше суммы, доступной большинству.
Жалобы по поводу отсутствия золота в связи с военными требова­
ниями были немногочисленны. К концу войны, в 1918 году, привычки
изменились. Общество перешло на бумажные банкноты не только в
89

ГЛАВА 2

Соединенном Королевстве, но и на всей территории Европы и еще в
большей степени в Соединенных Штатах. Золото все еще могло нахо­
диться в частной собственности, и банкноты все еще подкреплялись
золотом. Тем не менее перемены уже произошли. После 1918 года
золото по большей части имело форму слитков и хранилось в банках.
Оно исчезло из поля зрения и из умов.
Объемы золота в централизованных хранилищах существенно по­
полнились 5 апреля 1933 года, когда Франклин Рузвельт издал ис­
полнительный приказ № 6102, предписывающий гражданам США
сдать золотые слитки государственным агентам под страхом уголовного
преследования.
Простые жители были не единственными объектами золотой за­
чистки Франклина Рузвельта. «Закон о золотом резерве», принятый
президентом Рузвельтом 30 января 1934 года, обязывал передать все
монетное золото, находящееся на территории США, включая золото из
банков Федерального резерва, в хранилище Министерства финансов.
Двенадцать частных региональных банков Федерального резерва,
расположенные по всей стране — от Бостона до Сан-Франциско, —
хранили золото, принадлежащее самим владельцами банков, после
того как в 1913 году была создана эта банковская система. Согласно
«Закону о золотом резерве» от 1934 года, золото из Федерального
резерва должно было быть передано Министерству финансов США
в обмен на золотые сертификаты, которые с тех пор находятся на
балансе ФРС.
К 1936 году золотые запасы Министерства финансов США при­
обрели размеры, не позволяющие безопасно хранить слитки в имею­
щихся помещениях. Золотое хранилище в Форт-Ноксе, Кентукки,
было открыто в 1937 году как место для безопасного хранения золота,
конфискованного в 1933 и 1934 годах. Другие хранилища были созданы
при Монетном дворе США и в военном форте в Вест Пойнте. Золото,
когда-то раскиданное по многочисленным сейфам и кошелькам от по­
бережья к побережью, отныне было собрано в нескольких хранилищах,
защищенных силами Армии США
За промежуток времени 1914-1934 гг. золото США преодолело путь
от частной собственности, став имуществом банков, затем централь­
ных банков и, наконец, Министерства финансов США. Весь процесс
преобразования шел параллельно аналогичным процессам в Велико­

90

Одна валюта,

один

мир,

один

порядок

британии и других странах с развитой экономикой. Правительства
заставили золото исчезнуть.
С началом Второй мировой войны в 1939 году конвертация остав­
шегося к тому моменту золота была вновь приостановлена. Междуна­
родные пересылки золота практически сошли на нет.
Единственным крупным дилером официального золота во времена
Второй мировой войны был Банк международных расчетов, располо­
женный в Швейцарии в городе Базель. БМР вел оживленный бизнес
в качестве нацистского золотого брокера, в торговле также участвовало
золото, отобранное у иудеев и жертв Холокоста. Вся выгода, вырученная
при сделках, использовалась в качестве военной финансовой помощи
нацистам, убивающим американцев и их союзников. Во время войны
БМР находился под руководством американца по имени Томас Маккитрик. На сегодняшний момент БМР остается единственным и самым
главным агентом по обмену золотом между суверенными государствами
и крупными банками.
К концу Второй мировой войны золото утратило статус ходовой
валюты. В июле 1944 года, с момента подписания Бреттон-Вудского
соглашения, золотой стандарт возник вновь. Он имел огромную зна­
чимость, но не для простых обывателей, а для государств. Стоимость
валюты каждой из сорока четырех стран — участниц соглашения
была привязана к доллару США по фиксированной обменной ставке,
который, в свою очередь, был привязан к золоту по цене в размере
35 долларов за унцию. Золото по-прежнему обладало функцией денег,
однако оно было изъято из обращения, и его заменил доллар США.
В течение последующих десятилетий торговые партнеры зараба­
тывали американские доллары, продавая процветающей послевоенной
Америке все, что только можно, начиная с транзисторных радиопри­
емников, заканчивая Volkswagen Beetles и французскими винами.
Страны-экспортеры конвертировали доллары в золото. В большинстве
случаев золото оставалось в пределах страны. Оно хранилось в НьюЙоркском хранилище банков ФРС, расположенном на Либерти-стрит
в Нижнем Манхэттене. Юридически имя собственника могло быть
изменено, например с США на Японию, что соответствовало его ста­
тусу после продажи, однако золото по-прежнему оставалось на своем
месте. Единственным исключением была Франция, которая требовала
транспортировку слитков в Париж, где они и хранились впоследствии.

91

ГЛАВА 2
К 1968 году Бреттон-Вудская система стала ломаться. Возросли мас­
совые изъятия банковских вкладов. Исключением был лишь один банк,
расположенный в Форт-Ноксе и служивший золотым депозитарием.
Швейцария и Испания присоединились к Франции в требованиях по
транспортировке золота на свои территории. Президент Никсон был
вынужден закрыть золотое окно, чтобы остановить поток непрерывных
запросов и сохранить оставшиеся в США золотые запасы.
В период времени с 1971 по 1974 год царила неразбериха. Ведущие
силы экономики не могли определиться с дальнейшей политикой и
решить, стоило ли возвращаться к золотому стандарту на новых услови­
ях, придерживаться ли фиксированных обменных ставок без привязки
к золоту или же ввести плавающие валютные курсы.
Прекращение действия Бреттон-Вудского соглашения совпало с
усилением авторитета экономиста Милтона Фридмана из Чикагского
университета. Основой академической репутации Фридмана был его
фундаментальный труд под названием «Становление денежной систе­
мы в США в период 1867-19601» в соавторстве с Анной Джейкобсон
Шварц. Фридман придерживался денежной политики, основанной на
количественной теории денег (теории, ранее обрисованной Ирвингом
Фишером и другими специалистами). Основной тезис Фридмана за­
ключался в том, что причиной Великой депрессии стала чрезмерно
жесткая денежная политика ФРС перед обвалом фондового рынка
1929 года и в последующий за ним период.
Решение, предложенное Фридманом, заключалось в «эластичных
деньгах». Под этим термином подразумевались банковские полномо­
чия, разрешавшие выпуск новых банкнот в условиях необходимости
в качестве мер подавления последствий рецессии и временного сни­
жения спроса на товары и услуги. Эластичные деньги означали отказ
от золотого стандарта и фиксированных обменных ставок, поскольку
оба эти условия ограничивали полномочия центральных банков по
увеличению денежной массы. Бен Бернарке, а позже Джанет Йеллен,
принимая важнейшие политические решения по урегулированию
глобального финансового кризиса 2008 года и его последствий, руко­
водствовались взглядами Фридмана.
1 Friedman М. A Monetary History of the United States, 1867-1960 / Milton Fried­
man and Anna Jacobson Schwartz. — Princeton: Princeton University Press, 1963.

92

Одна валюта,

один

мир,

один

порядок

Теория денег и научные исследования Фридмана не могли не
впечатлять. В 1976 году ученый был награжден Нобелевской премией
по экономике.
Однако предположения Фридмана были неверно интерпретирова­
ны. Политические рекомендации, основанные на его трудах, оказались
ошибочными. Фридман верил в эффективные рынки и рациональ­
ные ожидания — две гипотезы, впоследствии дискредитированные по
мере получения новых данных и развития поведенческой психологии.
В частности, Фридман, а перед ним и Фишер верили в неизменность
скорости или оборота денег. Фридман не сумел увидеть, что оборот
был нестабильным понятием по причине рекурсивных функций в
возникающем адаптивном поведении рыночных агентов. При отсут­
ствии стабильной скорости множественная теория денег представляет
собой бесполезный политический инструмент, хотя эта теория будет
полезной для умственных упражнений по вычислению результатов в
разных условиях.
Было бы несправедливо обвинять Фридмана за это «слепое пят­
но» в теории. Наблюдаемая скорость была стабильна в течение всего
расцвета карьеры Фридмана, пришедшейся на 1950-1990 гг. Она
дестабилизировалась только во время финансового кризиса 1998 года,
а впоследствии этот процесс лишь усилился с приходом нового кри­
зиса в 2008 году. Однако Фридману должен был быть известен факт
изменения скорости в сторону снижения, пришедшегося на 30-е годы
двадцатого столетия. Суждения Фридмана были слишком ограниченны
и в конечном счете ошибочны. Они заключались в том, что снижение
скорости оборота в 30-е годы он объяснял зависимостью от золотого
стандарта и фиксированных курсов обмена. По его мнению, эти фак­
торы ограничивали ФРС в возможностях денежного смягчения.
В новом дивном мире финансовой политики Фридмана отказ зо­
лотого стандарта и фиксированных валютных ставок позволял просве­
щенным руководителям центральных банков тщательно калибровать
объемы денежной массы для достижения максимального реально­
го роста, согласующегося с низкой инфляцией. В 1971 году Ричард
Никсон сказал: «Я стал кейнсианцем в экономике». Это был один
из вариантов знаменитого высказывания Фридмана: «Теперь мы все
кейнсианцы». С тем же успехом Никсон мог бы сказать: «Теперь мы
все фридманцы».

93

ГЛАВА 2
Влияние Кейнса на бюджетно-финансовую политику, равно как и
влияние Фридмана на валютную политику, придало экономике опре­
деленный налет высокомерия. В развитых странах более не существо­
вало такой макроэкономической проблемы, которую нельзя было бы
решить при помощи правильного управления затратами и печатью
новых банкнот. На сегодняшний день мы можем считать, что Кейнс и
Фридман приложили руку к созданию гибридной теории под названием
«вертолетные деньги».
Взгляды Фридмана сыграли решающую роль в принятии реше­
ния МВФ о демонетизации золота и в самостоятельных решениях об
отказе от фиксированных валютных ставок, принятых крупнейшими
экономиками мира. К 1974 году исчезли последние остатки золотого
стандарта. Плавающие обменные курсы стали нормой. Деньги пере­
стали быть привязаны к золоту и к другим деньгам. У них больше не
было якоря. По мнению экономистов, в нем и вовсе не было никакой
необходимости.
После 1974 года деньги имели ту цену, какую им назначали цен­
тральные банки. Де-факто в период с 1980 по 2010 год под руко­
водством двух председателей ФРС — Пола Волкера и Алана Грин­
спена — и двух министров финансов США — Джеймса Бейкера и
Роберта Рубина — возник долларовый стандарт. Сильная позиция
американского доллара способствовала стремительным темпам эконо­
мического роста США в период 1980-х и 1990-х под президентством
Рейгана, Буша (41-го президента) и Клинтона. К 2010 году увеличе­
ние объема военных затрат при Буше (43-м президенте страны) и
условия дефицитов в период президентства Обамы привели к тому,
что долларовый стандарт растворился в валютных войнах, которые с
тех пор так и бушуют без остановки.
В течение короткого шестидесятилетнего промежутка, с 1914 по
1974 год, золото было персональным, банковским и национальным
платежным средством, а потом и вовсе утратило статус денег. С точки
зрения всемирной истории современное состояние золота является
аномальным. Система бумажных денег, частично основанная на лож­
ных предпосылках Фридмана, должна взять хотя бы небольшую паузу.
Семидесятилетний пробел в мире денег подходит к своему завер­
шению. Замена золота бумагой, начавшаяся в 1974 году, происходила с
чрезмерной степенью доверия к экономистам из центральных банков,

94

Одна валюта,

один

мир,

один

порядок

сговорчивым торговым партнерам и доверчивому населению. Теперь
же эти три столпа оказались сломлены. Стагнация роста, раздутые
активы, неравенство доходов, финансовые кризисы и валютные войны
являются предвидимыми результатами отсутствия единой мировой
валюты. Глобальные элиты предпочитают порядок.
Во время очередного коллапса мы станем свидетелями возникнове­
ния новой мировой валюты согласно планам элит по переписыванию
«правил игры» международной денежной системы, подобно тому как
это происходило в 1922, 1944 и 1974 годах. Избранным инструментом
будет не доллар, не золото, а специальные права заимствования.
Специальные права заимствования (СПЗ) были созданы в
1969 году в МВФ в качестве средства для восстановления стабиль­
ности доллара США. Страны, зарабатывающие доллары на экспорте,
стремились избавиться от долларов в обмен на золото. В мире не
было достаточного количества золота для поддержания торговли на
уровне фиксированной цены в размере 35 долларов за унцию. В ка­
честве решения проблемы были предложены такие варианты дей­
ствий, как игнорирование дефицита, переоценка стоимости золота
и отказ от золотого стандарта. Каждый из предложенных вариантов
был неприемлем в силу тех или иных причин одной или несколькими
крупнейшими экономическими силами того времени. В итоге было
разработано четвертое решение — специальные права заимствова­
ния. Цель заключалась в создании резервного актива, который не
был бы долларом или золотом, но обладал бы свойствами гибрида.
Специальные права заимствования помогли одновременно компен­
сировать избыток долларов и дефицита золота. Новая валюта, СПЗ,
представляла собой бумажный документ на объединенные ресурсы
МВФ, привязанный к фиксированному количеству золота. Изначально
СПЗ получили название «бумажное золото».
К 1973 году оригинальная привязка СПЗ к золоту была утрачена.
Специальные права заимствования стали еще одной формой денег,
печатавшейся в МВФ. Несмотря ни на что, они продолжают суще­
ствовать. Некоторые из наблюдателей полагают, что СПЗ поддержи­
ваются корзиной твердых валют. Но это не так. Корзина используется
исключительно для определения их валютной ценности. Поддержка
твердой валютой отсутствует. СПЗ печатаются в МВФ по желанию и
с согласия Совета управляющих МВФ.

95

ГЛАВА 2

Новые выпуски валюты случаются нечасто. В течение сорока
семи лет с момента изобретения специальных прав заимствования
валюта выпускалась четырежды. Самый недавний выпуск датируется
августом 2009 года, периодом разгара глобальной рецессии, последо­
вавшей за финансовым кризисом 2008 года. Перед этим специаль­
ные права заимствования выпускались в 1981 году. К 30 сентября
2016 года общая сумма СПЗ была немалой, она составляла 204,1
миллиарда, что составляло около 285 миллиардов долларов по курсу
на тот момент.
Интересным свойством СПЗ является то, что эта валюта не попада­
ет под действие парадокса Триффина. Во время своего выступления в
конгрессе США в 1960 году бельгийский экономист Роберт Триффин
предложил к решению следующую экономическую головоломку: Триф­
фин обнаружил, что страна — эмитент валюты глобального резерва
должна была поддерживать постоянный уровень дефицита, позволяю­
щий остальным странам обладать достаточными резервами глобальной
валюты для того, чтобы вести торговые отношения. Однако если в
течение продолжительного времени в стране существуют условия де­
фицита, то ее экономика неизбежно разоряется. В данном контексте
под разорением подразумевается утрата доверия торговых партнеров
к стабильной стоимости валютного резерва и отказ от конкретной
валюты в пользу других альтернатив. СПЗ решает этот парадокс, по­
скольку эмитентом валюты является МВФ — а это организация, а не
страна, и у нее не бывает экономических дефицитов. Не существует
границы доверия по отношению к количествам выпущенных СПЗ.
У МВФ не существует торговых партнеров, отвергающих эту валюту.
МВФ охватывает всех торговых партнеров.
Выпуски СПЗ не руководствуются традиционной денежной поли­
тикой. Они созданы для поддержки индивидуальных компаний или
даже стран. Основная цель создания СПЗ заключается в обеспечении
ликвидности, взятой буквально из воздуха, при кризисах ликвидности
или в ситуациях с утратой доверия другим валютам. СПЗ представ­
ляет собой своеобразную глобальную денежную пожарную бригаду,
созданную для ликвидации финансовых пожаров.
СПЗ служат прекрасным дополнением к модели «лед-девять».
В условиях грядущего коллапса глобальная экономическая система
96

Одна валюта,

один

мир,

один

порядок

будет вначале заморожена, поскольку центральные банки окажутся не
в состоянии возобновить ликвидность системы подобно тому, как это
делалось в прошлом. G20 созовет срочную встречу, точно так же, как
это происходило в ноябре 2008 года, и прикажет МВФ возобновить
ликвидность системы с использование СПЗ. В случае успеха банки и
брокеры будут постепенно открываться вновь. Клиенты получат доступ
к наличным. Транзакции по наличным и ценным бумагам все еще бу­
дут деноминироваться в долларах, евро и иенах. Однако под внешней
вывеской успеха мир безвозвратно изменится. Именно СПЗ, а не
доллар станет отправной точкой или знаменателем в международной
торговле и финансах.
Доллары превратятся в одну из местных валют и займут пози­
цию, ненамного отличную от позиции мексиканских песо. Стоимость
разных валют мира будет исчисляться в СПЗ, контролируемых G20.
Коллективная инструкция по использованию новой валюты будет
совместно выдвинута Китаем, Соединенными Штатами, Германией,
Россией и некоторыми другими участниками. Переход будет неза­
метным, и лишь немногие поймут, что происходит на самом деле.
Вскоре возникнет мощный рынок облигаций СПЗ, который захватит
глобальные резервы.
Этот процесс намечается уже не одно десятилетие. Выпуск СПЗ в
периоды 1970-1972, 1979-1981 и 2009 годов является иллюстрацией
медленной и устойчивой социальной инженерии, сторонником которой
выступают Сорос и ему подобные. 25 марта 2009 года Тимоти Гайт­
нер, бывший на тот момент министром финансов США, заявил, что
не считает верным сопротивление массовому использованию СПЗ.
«Реальность такова, что мы вполне готовы к этому», — был ответ
Гайтнера на вопрос репортера об увеличении объемов СПЗ. Никто не
воспринял его реплику как нечто радикальное — это был всего лишь
очередной небольшой шаг на пути к кончине доллара.
Еще один шаг на пути к внедрению мировой валюты был сделан
в ноябре 2015 года посредством решения Совета управляющих МВФ
о включении китайского юаня в корзину СПЗ в качестве резервной
валюты. Другие валюты, входящие в эту корзину, — доллары, евро,
иены и фунты стерлингов. Это решение было чисто политическим.
Юань не соответствовал критериям настоящей резервной валюты и

97

ГЛАВА 2
вряд ли начнет им соответствовать, по крайней мере в ближайшие
десять лет. Валюта может получить этот статус в том случае, если в
стране существуют такие условия, как развитый рынок ликвидных
суверенных облигаций, инструменты хеджирования, возможность про­
ведения сделок РЕПО, расчетные и клиринговые услуги и устойчивое
верховенство права. В Китае нет ни одного из вышеперечисленных
условий. Без инфраструктуры рынка облигаций владельцам резервной
валюты попросту не во что инвестировать.
Тем не менее политический символизм решения МВФ в отноше­
нии юаня играет немаловажную роль. Цель его заключалась в том,
чтобы умастить Китай, сделав его полноценным участником между­
народной денежной системы. Всего лишь несколько недель спустя
после решения МВФ о включении юаня в корзину СПЗ Пол Райан,
спикер палаты представителей конгресса США, одобрил положение
в законопроекте о бюджете, дающее Китаю право голоса в МВФ. Это
еще сильнее утвердило китайское участие в эксклюзивном клубе стран,
управляющих мировой денежной системой.
Триумф китайской силы идет рука об руку с маниакальным стрем­
лением этой страны пополнять золотые запасы, что демонстрируется
еще с 2006 года. Наличие золота можно считать вступительным взносом
в эксклюзивный международный клуб. Публично официальные пред­
ставители США наряду с представителями главных экономических сил
мира характеризуют золото как значимый ресурс. Тем не менее они
занимаются накоплением золота, что говорит об угасании доверия к
бумажным деньгам. В собственности США содержится более восьми
тысяч тонн золота, в Еврозоне находится более десяти тысяч тонн, а в
МФВ хранится почти три тысячи тонн драгоценного металла. Китай
незаметно приобрел четыре тысячи тонн и продолжает пополнять
свои золотые запасы. Благодаря этому страна получает место за столом
среди других основных обладателей и СПЗ.
Интересный аспект популяризации СПЗ в качестве мировых де­
нег заключается в том, что эта валюта недоступна физическим ли­
цам. СПЗ предназначены для использования странами-участницами
на государственном уровне. Помимо этого МВФ может выдавать СПЗ
многосторонним организациям, таким как Объединенные Нации и
Всемирный банк. В свою очередь, ООН и Всемирный банк имеют
право использовать средства на развитие инфраструктуры в области

98

Одна валюта,

один

мир,

один

порядок

климатических изменений и контроля над численностью населения.
Получатели СПЗ могут расплачиваться этой валютой друг с другом или
обменивать бумаги на другую жесткую валюту при наличии необходи­
мости. Частные лица не могут пользоваться специальными правами
заимствования. Пока нет.
Но в свое время возникнет и частный рынок СПЗ. Крупные
корпорации, такие как GE, IBM и Volkswagen, выпустят облигации
в деноминации СПЗ. Крупные банки, такие как Goldman Sachs, со­
здадут рынки этих облигаций и составят производные контракты в
СПЗ для их хеджирования. Банковские вклады, исчисляемые в СПЗ,
получат то же самое распространение, какое в свое время получили
евродолларовые депозиты в 1960-х. Так, постепенно и незаметно,
доллар станет одной из местных валют. Все важные транзакции бу­
дут проводиться в СПЗ. Новая мировая валюта придет к нам тихо,
на цыпочках.
Хедж-фонды и промышленные миллиардеры обнаружат, что их
состояния насчитывают миллиарды лишь в долларовом исчислении.
Сам по себе доллар будет девальвирован по отношению к СПЗ —
валюте, контролируемой небольшой группой стран вне досягаемости
самих миллиардеров и их банкиров. Мировые деньги будут иметь ту
стоимость, которую им назначат G20 и МВФ. Иммунитет сохранит
только золото.

Мировое налогообложение
В первое десятилетие своей карьеры я служил международным кон­
сультантом по налогообложению в Citibank, который на тот момент
был крупнейшим из частных банков страны. Количество стран, в ко­
торых расположены филиалы Citibank, превышает количество стран,
в которых действуют американские посольства. Банк, находящийся под
управлением легендарного Уолтера Ристона, представлял собой более
массивную платформу, чем Государственный департамент.
В начале 1980-х мы с коллегами подготовили налоговую деклара­
цию о банковских доходах. В ней числились нулевые обязательства по
выплатам, в то время как доходы Citibank были очень высоки. Ристон
возразил. Он сказал, что крупнейшему банку в Соединенных Штатах

99

ГЛАВА 2

было бы неприлично не платить налог государству. Он дал указания,
согласно которым мы должны были перечислить небольшую сумму в
счет налоговых начислений. «Не надо платить много. Достаточно двух
или трех процентов. Если мы совсем ничего не заплатим, то будем
плохо смотреться со стороны».
Мы сумели достичь мастерства в умении не платить налоги на
легальных основаниях, однако задача по выплате некоторой суммы
налога оказалась гораздо сложнее. В нашем распоряжении было мно­
жество рычагов. Мы использовали иностранные налоговые кредиты,
инвестиционные налоговые кредиты или амортизацию «Boeing-747»
и трубопровода на Аляске, которые были нашей собственностью, сда­
ваемой в аренду.
Мы также использовали безналоговые муниципальные облигации
и созданные по собственному усмотрению резервы против возмож­
ных потерь по кредитам, чтобы снизить налоговые обязательства. На
третьем этаже нашего корпоративного главного офиса, расположенного
на 399 Парк-авеню, в углу стояла пластиковая пальма. Она символи­
зировала Citibank в Нассау и наш безналоговый центр, оперирующий
на Багамах, но управляемый сотрудниками, сидевшими за соседними
столами. Каймановы острова и Нидерландские Антильские острова
также были нам весьма полезны.
Наша задача состояла в том, чтобы система выплаты налогов в
Citibank работала как точно настроенная машина. Стоит лишь потя­
нуть за один рычаг, и вот уже другой рычаг самостоятельно меняет
положение в соответствии со сложным взаимодействием кредитов,
вычетов и избирательного применения Налогового кодекса США. Мы
провели целый год, настраивая налоговую машину. Теперь же нам
предстояло частично ее демонтировать так, чтобы это не отразилось
на ее работе. У нас были и время, и способности к тому, чтобы за­
платить налоги. И этот урок меня кое-чему научил. Когда речь идет
о крупных и сложных компаниях, уплата налогов приобретает статус
формальности.
Но в то же время в государствах-должниках налогообложение в
принципе не может быть необязательным. Государственный долг дол­
жен обслуживаться, иначе глобальная экономика погрузится в хаос.
Налогообложение является основным способом, при помощи которого
развитые экономики поддерживают внешний фасад платежеспособно-

100

Война

с наличными

И ПОСПЕШНОЕ ВВЕДЕНИЕ

ОТРИЦАТЕЛЬНЫХ

ПРОЦЕНТНЫХ СТАВОК —
ДВЕ СТОРОНЫ
ОДНОЙ МОНЕТЫ.

ГЛАВА 2
сти. Страны, поддерживающие этот внешне благополучный вид, могут
покрывать растущий долг при помощи нового долга.
Несоответствие между потребностью государства в налоговых пла­
тежах и законными основаниями, позволяющими крупным компаниям
уклоняться от их уплаты, привело к теневой борьбе между государ­
ственными и корпоративными силами. В конечном итоге победа всегда
оказывается на стороне государственных сил, поскольку они обладают
решающими полномочиями, включая право на применение насилия.
Однако корпорации способны лоббировать выгодные для себя законы,
используя в этих целях коррупционные схемы. Таким образом, они
одерживают кратковременную победу, позволяющую им какое-то время
противостоять государству.
В децентрализованной системе развитых стран с высокими нало­
говыми ставками и «налоговых убежищ» с низким налогообложением
глобальные корпорации с легкостью найдут способы уклонения от
налогов. Одной из стандартных схем является перевод интеллектуаль­
ной собственности, такой как патенты и программное обеспечение,
в «налоговое убежище». Находясь там, интеллектуальная собственность
приносит прибыль, не облагаемую налогами в соответствии с местным
законодательством.
Еще одна схема заключается в использовании трансферного цено­
образования. Корпорации в странах с высокими ставками по налогам
расплачиваются по ценам выше рыночных со своими филиалами, рас­
положенными в странах с низким налогообложением. Таким образом,
основную прибыль приносят филиалы в странах с заниженными на­
логовыми ставками, при этом снижение доходов компании в странах
с высокими налогами ведет и к снижению налоговых сумм. Другие,
более утонченные схемы выстраиваются вокруг центров взаимозачета
в странах с высокими налогами, где происходят глобальные покупки
и продажи. В результате прибыль перекрывается убытками, и фор­
мальный доход компании сводится к нулю, что означает отсутствие
необходимости в уплате налогов в стране нахождения. Валовая при­
быль распределяется среди контрагентов в юрисдикциях с низкой
налоговой ставкой.
Трансграничные налоговые соглашения представляют собой бла­
годатную почву для уклонения от уплаты корпоративных налогов.
Корпоративные платежи в виде процентов, дивидендов и гонораров

102

Одна валюта,

один

мир,

один

порядок

пересекают границы в зависимости от местонахождения плательщика
и получателя. Государства вводят удерживаемые налоги на подобные
платежи, не имея другого способа сбора налогов с получателя. Пла­
тельщик обязан удерживать налог, а получателю достается сумма без
вычета налога.
Большинство развитых стран подписали двусторонние налоговые
соглашения со своими торговыми партнерами, по условиям которых
налоговая ставка может снижаться вплоть до нуля. Основная идея этих
соглашений заключается в том, что обязанности по сбору налогов воз­
лагаются на страну-получателя, в то время как у страны-отправителя
нет необходимости делать то же самое, поскольку двойное налогооб­
ложение смягчается налоговым кредитом. Таким образом, если взять
сто стран, каждая из которых подпишет двусторонние налоговые со­
глашения с сотней других стран, то в результате мы получим плотную
сеть из десяти тысяч соглашений, имеющих небольшие различия в
условиях и ставках. Эта десятитысячная сеть служит площадкой для
налоговых юристов. Они могут использовать взаимные транзакции
так, что начальный перевод не будет подвергаться налогообложению,
а страна назначения, в свою очередь, не будет облагать налогом полу­
ченную прибыль.
Налоговый лизинг также является эффективным инструментом.
В разных государствах существуют разные правила относительно тре­
бований, согласно которым одна и та же финансовая транзакция будет
называться кредитом или лизингом. Контракты на поставку оборудо­
вания могут быть обставлены как кредитные в одной стране (чтобы
вычесть комиссию) и как лизинговые в другой (чтобы вычесть амор­
тизацию). Стороны получают двойную выгоду при вычетах из одной
и той же единицы оборудования.
Кредитно-лизинговый механизм скомбинирован из структуры вза­
имных налоговых соглашений, позволяющих легально избежать нало­
гообложения во множественных юрисдикциях. На позиции советника
по налогообложению в Citibank мне доводилось работать с системой
лизинга тройной выгоды, в которой один и тот же «Boeing-747» был
одновременно списан в компаниях, расположенных в Южной Африке,
в Великобритании и в Австралии. Отдельно взятые юрисдикции не
позволяли увидеть полную картину происходящего.

103

ГЛАВА 2
Некоторые организации используют схему, в которой обычный
доход конвертируется в доход от прироста капитала, благодаря чему
компании удается получить значительное снижение по налоговым
ставкам. Под скидками на продажу облигаций маскируются скрытые
процентные выплаты, включенные в скидки. Отсрочки по налоговым
выплатам также являются мощным инструментом, поскольку реальная
стоимость выплаты снижается по причинам инфляции. Десятилетняя
отсрочка по уплате налогов радикально снижает реальную стоимость
на момент платежа.
Деривативы, не имеющие точного определения в налоговых со­
глашениях, также помогают создать дымовую завесу перед глазами
представителей налоговых органов. Лоббисты, занимающие ответ­
ственные посты в правительстве, следят за неизменностью правил,
обеспечивающих подобные лазейки, в большинстве развитых стран.
И если принять во внимание все вышесказанное, а именно: пе­
ремещение собственности, использование трансферного ценообра­
зования, налоговые соглашения, лизинг, конвертацию, отсрочки и
деривативы, ни для кого не станет сюрпризом тот факт, что система
сбора государственных налогов уподобилась решету. Корпоративная
наличность течет сквозь это решето, превращаясь в чистую прибыль.
Страны остаются с пустыми руками.
Политические элиты в Соединенных Штатах, в Германии, Ве­
ликобритании и Японии прекрасно осведомлены обо всех исполь­
зуемых схемах. Представители политических элит учились в тех же
самых юридических и финансовых институтах, что и корпоративные
советники. Одни и те же специалисты меняются ролями, работая
в организациях по сбору налогов, в компаниях, уклоняющихся от
выплат, и наоборот, они словно проходят туда и обратно сквозь вра­
щающуюся дверь на границе между сферами бизнеса и государства.
Это элитная игра.
Но, какой бы ни была эта игра, она больше не приносит радости
G20. Сумма государственного долга и неспособность стимулировать
экономический рост послужили причинами для новой миссии G20,
призванной положить конец глобальному уклонению от уплаты на­
логов. Элитный план по мировому налогообложению заключается в
координированных действиях и обмене информацией. Возможность
наблюдать за всеми сторонами транзакции (а не только за локальной

104

Одна валюта,

один

мир,

один

порядок

частью, имеющей место в отдельной стране) поможет налоговым ор­
ганам с большей легкостью разоблачать неплательщиков.
Большая Двадцатка делегировала миссию по контролю над нало­
гами Большой Семерке G7 (Соединенные Штаты, Япония, Велико­
британия, Франция, Германия, Канада и Италия). Эти страны явля­
ются родиной богатейших корпораций, и на их территории введены
наиболее высокие ставки по налогам. Они несут крупнейшие потери
вследствие массового уклонения от выплат налогов и поэтому имен­
но в большей степени заинтересованы в том, чтобы положить конец
схемам, освобождающим от необходимости платить.
В качестве исполнителя поставленной задачи G7 использует Орга­
низацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Обыч­
но элиты из G2O/G7 действуют посредством МВФ, однако время от
времени, при необходимости принятия специализированных мер, они
пользуются услугами многосторонних организаций. Так, проблема кли­
матических изменений находится под ответственностью ООН. В то же
время ОЭСР привлекается к созданию плана глобального налогооб­
ложения, поскольку в организации представлены наиболее развитые
экономики, в большой степени заинтересованные в восстановлении
полного объема налоговых отчислений.
Конечно же, план глобального налогообложения официально назы­
вается иначе. Одноименное название было бы слишком очевидным.
Глобальные планы элит получают технические имена, маскирующие их
конечные цели. Мировые деньги носят название «специальных прав
заимствования», а это звучит успокаивающе. План мирового налогооб­
ложения называется BEPS, эта аббревиатура обозначает Base Erosion
and Profit Shifting — эрозия налогооблагаемой базы и перемещение
прибыли. Если вам повстречается ссылка на ОЭСР BEPS, то просто
переведите ее как «элитный план мирового налогообложения» —
и будете на верном пути.
Элиты не прилагают никаких усилий для сокрытия своих намере­
ний. Напротив, они открыто заявляют о них, пусть даже и неясным
жаргоном, в публикациях на узкоспециальных ресурсах с небольшим
количеством читателей и с еще меньшим количеством тех, кто по­
нимает суть написанного. Официальное заявление о плане мирового
налогообложения, сделанное лидерами G7, среди которых были Барак
Обама и Ангела Меркель, 27 мая 2016 года, гласит:

10S

ГЛАВА 2
«Стабильное, последовательное и согласованное осуществление плана дей­
ствий G20/03CP по устранению эрозии налогооблагаемой базы и перемещения

прибыли является критически необходимым условием создания обще­
мирового единого пространства для сторон, вовлеченных в экономическую
деятельность. Всеми силами мы стремимся к тому, чтобы процесс проводился

в соответствии с планом. Для того чтобы обеспечить повсеместное введение
мер по BEPS, мы призываем все заинтересованные страны и юрисдикции

к внедрению его положений и к участию в нашей новой инклюзивной си­
стеме

В очередной раз от лица G20 мы призываем все соответствующие страны,
их финансовые центры и юрисдикции к применению мер по защите от
юрисдикции, препятствующих исполнению нашего плана
Мы с нетерпением ждем предложений о способах эффективного внедре­

ния международных стандартов, коими являются доступность информации
о фактических владельцах собственности и возможность международного
обмена данными».

Несмотря на обилие жаргонной лексики, посыл предельно ясен.
G20 настаивает на полной прозрачности системы транзакций в гло­
бальном масштабе. В свою очередь, они будут использовать получен­
ные данные для совершенствования системы сбора налогов. Стра­
ны, отказавшиеся от сотрудничества, подвергнутся «мерам защиты».
Это вежливая форма заявления о том, что последние будут отрезаны
от международных банковских каналов, и в том случае, если они не
включатся в игру, их экономикам будет нанесен серьезный ущерб.
Сотрудничество на выдвинутых условиях в качестве единственного
способа выживания служит своеобразной интерпретацией «метода
Коза Ностра».
Крупный бизнес развитых стран лишился возможности легаль­
ного уклонения от налогов. Суммарная налогооблагаемая прибыль
глобальных корпораций составляет 7 триллионов долларов. Большая
часть этих налогов спрятана в «налоговых убежищах» в результате
изощренных схем. Сумма неуплаченных налогов слишком заманчива
для государственных элит, чтобы те могли ее упустить, даже если речь
идет о бизнесе их приятелей. Обычная пошлина в размере 25 про­
центов от 7 триллионов приносит в казну государств, входящих в G7,
1,75 триллиона долларов. Впоследствии эта сумма идет на избавление
от бремени государственного долга.

106

Одна валюта,

один

мир,

один

порядок

Периодический корпоративный аудит, проводимый время от вре­
мени, как правило раз в год, является бесплодным занятием. Аудиторы
могут отследить лишь малую часть огромного количества схем, исполь­
зуемых корпорациями. Давление на «налоговые убежища» походит на
игру «убей крота». Список юрисдикций «налоговых убежищ» очень
длинный: Каймановы острова, Мальта, Кипр, Макао, остров Мэн,
Британские Виргинские острова и так далее, и тому подобное. Стоит
лишь оказать давление на одно из них, как прибыль будет незаметно
перемещена в другую безналоговую зону посредством пары новых
документов и нескольких ударов по клавиатуре.
«Налоговые убежища» по-прежнему оказывают сопротивление
изменениям во внутренних законодательствах. Еще совсем недавно
«налоговые убежища» скооперировались с программами по борьбе
с отмыванием денег, поскольку выгода, которую приносит нечистый
бизнес, гораздо меньше прибыли, получаемой от чистых компаний типа
Apple или Amazon. Как только чистый бизнес подвергается осаде за
пользование безналоговыми ставками, «налоговые убежища» активно
принимают меры по защите корпоративных клиентов.
Решение, над которым работает G7, заключается в системе миро­
вого налогообложения. Она начинается с единой централизованной
налоговой базы данных развитых государств. Уклонение от налогов в
этом случае уподобляется игре в покер с открытыми картами. Играть
можно, но выиграть нельзя.
Новая мировая система налогообложения будет достаточно изо­
щренной. Проблема, с которой сталкиваются представители государ­
ственной системы налогообложения, заключается в том, что они могут
отслеживать только однусторону транзакции — ту, которая происходит
в их стране. Другая часть транзакции, осуществляемая контрагентами
за рубежом, от них скрыта. Налоговые органы могут отправить запрос
о данных в правовые системы страны-контрагента. Однако процесс
выполнения единичных запросов весьма трудоемкий и медленный.
Новая мировая система налогообложения существенно облегчит и
ускорит эти процессы. Мировое налогообложение представляет собой
автоматическую цифровую систему аудита.
Каждый налогоплательщик получит свой уникальный идентифи­
кационный номер. Каждому типу транзакции — роялти, процентам,
дивидендам и так далее — присваивается идентификатор. Контраген­

107

ГЛАВА 2
ты каждой транзакции могут быть идентифицированы при помощи
уникального кода.
Все корпоративные транзакции отмечены цифровыми идентифи­
каторами и внесены в общие базы данных. Система похожа на мор­
скую миссию пехоты по чипированию белых акул. Внешне акулы с
вживленными чипами, вернувшись в открытое пространство, выглядят
абсолютно свободными, однако специалисты всегда знают об их ме­
стоположении.
Всемирная налоговая база данных будет доступна участникам си­
стемы, включая страны G20. База банных будет размещена в сети
высокоскоростных компьютеров, использующих сложные алгоритмы и
аналитические методы. Подобно акулам, компании будут иметь свободу
передвижения, но не смогут скрыться.
После того как компьютеры обнаружат игры с налогами, G20 при­
ступит к работе над юридической стороной вопроса. Структуры, ис­
пользующие трансферное ценообразование, движение активов, лизинг
и лазейки в международных договорах по налогооблажению, окажут­
ся под угрозой распространенного действия актов, направленных на
борьбу с сокрытием налогов. «Налоговые убежища», потворствующие
схемам сокрытия налогов, столкнутся с тем, что их международные
банковские связи будут перекрыты. Похожая ситуация уже имела место
в 2015 году в Белизе. Тогда Министерство финансов США обязало
международные банки прекратить корреспондентские отношения с
белизскими банками. Эта удавка G20 перекрыла финансовый кислород
в Белизе, обрушив экономику страны. Вскоре белизские банки при­
ступили к сотрудничеству с G20 и стали предоставлять нужные данные
в ответ на запросы, вследствие чего поток кислорода был постепенно
восстановлен. Еще одним примером из недавнего прошлого стало об­
народование печально известных Панамских документов, содержащих
записи о клиентах юридических фирм, помогающих своим клиентам
уклоняться от налогов.
В чем же проблема эффективности сбора налогов? Что плохого
в том, что корпорации и просто сверхбогатые люди будут платить
«справедливую долю»? Несомненно, они обязаны это делать. Однако
понятие «справедливая доля» в данном случае является спорным и
служит своеобразной подвижной мишенью. G20 выдает непомерно
расточительные займы на поддержку крупных банков. Банковские

108

Одна валюта,

один

мир,

один

порядок

долги, в свою очередь, должны выплачиваться путем прямого налого­
обложения или при помощи скрытых налогов на вкладчиков. Тем не
менее правительства стран G20 не будут вводить налог в виде «спра­
ведливой доли», вместо этого они применят тарифы, полностью анну­
лирующие задолженность. Целевые показатели G20 в значительной
степени превышают оптимальную норму с точки зрения перспективы
роста, в том числе и по причине подобных фактов расточительности.
Корпорации и обеспеченные граждане служат легкой добычей для
государственного налогового таргетинга.
Государства ненасытны. История говорит о том, что, как только го­
сударству удается обеспечить достаточный уровень налогов для выплаты
по краткосрочным задолженностям, затраты в областях его основных
интересов немедленно возрастают. Расходы никогда не подлежат со­
кращению. Корпорации из легкой потенциальной добычи становятся
приготовленной дичью. Самые успешные из них подвергаются бесцере­
монному разграблению. На этом уровне государственная оптимизация
заключается в том, чтобы получить как можно больше, при этом не
уничтожив корпорацию.
BEPS послужит новым мощным орудием в налоговых атаках элит.
Даже без участия BEPS государственная война с налогоплательщи­
ками зашла очень далеко. В 2010 году в Соединенных Штатах был
принят «Закон о налогообложении иностранных счетов» (ЗНИС).
Он предписывает иностранным банкам предоставлять информацию
о счетах американских налогоплательщиков в Налоговое управление
США. Все эти банки должны быть зарегистрированы в Налоговом
управлении США и иметь идентификационный номер глобального
посредника (GIIN). Иностранные банки, не подчинившиеся этому
закону, настигает формальное или неформальное возмездие, включая
блокировку корреспондентского счета американскими клиринговыми
банками. Невозможность клиринга американских долларовых платежей
посредством корреспондентских счетов служит смертельным пригово­
ром для большинства банков, поэтому у них не остается иного выбора,
кроме как подчиниться диктату США.
ЗНИС также позволяет Министерству финансов США вступать
в соглашения на государственном уровне (называемыми межгосудар­
ственными соглашениями, или IGA), избегая тем самым межбанков­
ских переговоров. Межгосударственное соглашение обязывает все

109

ГЛАВА 2
банки страны соответствовать требованиям ЗНИС. Соглашения IGA
выполняются в принудительном порядке. Страны, отказавшиеся от
участия в соглашении, облагаются налогом на процентную комиссию
резидентов по казначейским бумагам. Эти меры принуждают между­
народные банки самим обращаться к правительству с просьбой о под­
писании IGA. Соединенные Штаты внедрили глобальные требования
к налоговому законодательству так, чтобы оно соответствовало системе
глобального сбора налогов.
МВФ, ОЭСР и G20 одобрили эти действия и добавили свои тре­
бования по международному сбору и обмену данными. Финальное
коммюнике G20 по результатам встречи в Брисбене в ноябре 2014 года
включало в себя технические документы с описанием программы сбора
данных.
Видные экономисты, включая обладателя Нобелевской премии
Джозефа Стиглица и Томаса Пикетти, примкнули к общему хору,
призывающему к внедрению системы мирового налогообложения.
В частности, Пикетти развил тезис о том, что высокие налоговые
ставки не являются препятствием к экономическому росту. Этот
тезис насквозь пронизан неточностями, но тем не менее он сумел
привлечь внимание глобальных элит. Пикетти считает, что высокие
налоговые ставки не помогут прийти к достижению целей в сфере
перераспределения, если сборы окажутся неэффективными из-за
массовых уклонений от уплаты налогов. Он дополняет свои теории
о высоких налоговых ставках призывами к введению системы миро­
вого налогообложения, которая будет способствовать сбору налогов
в необходимом объеме.
Глобальная рыболовная сеть налогообложения не ограничивается
налогами на прибыль. Налоги на транзакции, включая акцизы, про­
дажи и налог на добавленную стоимость (НДС), выглядят привлека­
тельными с точки зрения государств, поскольку собираются с валовых
стоимостей и не осложнены расчетами о вычетах. Размещение заказов
в «налоговых убежищах» позволяет уклоняться от выплаты налогов на
добавленную стоимость, поэтому G7 готовы включить НДС в список
общих данных, что позволит пресечь трансферное ценообразование.
В своей недавней беседе с одним влиятельным международным
налогоплательщиком я узнал о том, что Министерство финансов «оста­
вило попытки» реформировать налог на прибыль по причине его слож­

110

Одна валюта,

один

мир,

один

порядок

ности и трудности в продвижении реформы через конгресс. Вместо
этого Министерство финансов и налоговые комитеты в конгрессе ведут
закулисные действия, нацеленные на введение НДС, под название
«национальный налог на продажи». В апреле 2014 года Япония уве­
личила свой НДС на 60 процентов. Такие тенденции являются ча­
стью глобальных усилий, направленных на переход с налогообложения
чистых стоимостей, как, к примеру, налог на прибыль, к налогам на
прибыль в валовом исчислении, которую проще подсчитать и собрать.
Подобное слияние глобального обмена информацией, глобального
внедрения правил и глобального налогообложения на валовые дохо­
ды позволяет развитым экономикам извлекать максимальный объем
благосостояния из продуктивных секторов для поддержки непродук­
тивных элит. Так будет продолжаться до самого коллапса социальной
системы — неминуемой участи любой цивилизации, достигшей столь
высокого уровня паразитического развития.
Прогрессистам, считающим корпорации нежелательными авто­
номными единицами, следует быть осторожными в своих желаниях.
Экономисты сходятся во мнении, что сами корпорации не несут рас­
ходы на налогообложение. Корпорации являются простыми агентами
обширной сети клиентов, поставщиков, инвесторов и сотрудников.
Глобальный налоговый штурм корпораций на самом деле является
штурмом частного капитала. Под штурм попадают не только предста­
вители крупного бизнеса, хотя, несомненно, они представляют собой
наиболее заметные цели. Методика G20 в отношении компаний при­
менима и к частным лицам.
G20, возглавляемая Соединенными Штатами, действует через аген­
тов МВФ и ОЭСР и находится на пути к созданию практически идеаль­
ной системы сбора и обмена данными. Вскоре эти данные начнут обра­
батываться мощнейшими компьютерами, использующими продвинутые
алгоритмы интеллектуального анализа данных, и тогда результатом
будет огромный прорыв по части правительственных возможностей по
извлечению благосостояния из частного сектора — корпоративного и
индивидуального. Требования к обслуживанию государственного долга
помогают ускорить этот процесс. Щедрые государственные расходы
стимулируют рост налоговых ставок по схеме: больше затраты, боль­
ше ставок, больше сборов, больше вовлеченных инстанций и больше
долгов вплоть до точки коллапса.

111

ГЛАВА 2
Мировое налогообложение уже существует, но оно очень тонко
завуалировано. Вскоре эта вуаль спадет, и начнется открытый про­
цесс извлечения благосостояния. Спрятаться будет негде, а способов
остановить эту машину не существует.

Мировой порядок
Идея создания нового мирового порядка сама по себе не нова. Цивили­
зации разрабатывали формы мирового порядка на протяжении тысяче­
летий, поскольку единственной альтернативой порядку является хаос.
Порядок редко включает в себя понятия свободы или справедливости.
Его основная задача состоит в устранении беспорядка и подавлении
жестокости. Таким образом, порядок приводит к закону. Мы стоим на
пороге возникновения нового мирового порядка.
Его отличительной чертой будет отсутствие границ, заключающих в
себя «отдельные миры», подобные Римской или Китайской империям.
Новый мировой порядок охватит весь земной шар и все современные
цивилизации.
Римский мировой порядок существовал в границах Европы к югу
от Дуная и к западу от Рейна, на большей части современной Турции,
Северной Африки и Леванта. Он был основан на завоеваниях, граж­
данском долге, военной службе и формальном поклонении одобренным
правительством богам. Как и подобает системе мирового порядка,
Римская империя имела развитую бюрократическую систему и эф­
фективную систему налогообложения. Как правило, Рим не считал
нужным уничтожать все чужеродные явления, лежащие на его пути.
Если королевства и сообщества, обладающие собственным культурным
укладом, расположенные на римской периферии, выражали желание
следовать законам империи, им разрешалось сохранять местные тра­
диции и исповедовать местные религии. Чтобы избежать встречи с
римскими легионами, достаточно было подписать соглашение о дружбе
и торговле, предложенное римским посольством. В него входили поло­
жения о сборе дани, о мире и эксклюзивных торговых правах. Подход
империи можно охарактеризовать как «кнут и пряник». Торговля слу­
жила морковкой, а легионы играли роль кнута. Эта модель мирового
порядка была наиболее экспортируемым товаром Римской империи.
112

Одна валюта,

один

мир,

один

порядок

Вслед за падением Рима в Западной Европе наступил период мрач­
ного Средневековья, во время которого единым институтом цивили­
зации служила Католическая церковь. Однако влияние церкви было
недостаточным для того, чтобы удерживать мировой порядок в тече­
ние длительного времени. Возникновение империи Карла Великого
в девятом веке нашей эры, названное впоследствии Каролингским
возрождением, было отчасти успешным новым мировым порядком.
Шарлемань сумел сочетать военную силу и религию с ростом общего
уровня образования, повышением грамотности и денежными рефор­
мами, что привело к созданию общего порядка, включающего запад­
ную часть бывшей Римской империи и территории Северной и Цен­
тральной Европы, которые ранее не были завоеваны Римом. Новый
мировой порядок в течение недолгого времени оставался успешным,
однако после смерти Карла в 814 году ему удалось просуществовать
всего лишь семьдесят пять лет, а затем он снова был дезинтегрирован
в состояние хаоса.
После завершения периода раннего Ренессанса Европа продолжила
существование в форме лоскутного одеяла, состоящего из воюющих
феодальных королевств и княжеств, до тех пор, пока не началась эпоха
Возрождения, продлившаяся с четырнадцатого по шестнадцатый век.
Священная Римская империя по большей части была просто фасадом,
за исключением полувекового периода, с 1506 по 1556 год, когда Бур­
гундская, Габсбургская и Священная Римская короны объединились
в новый мир завоеваний времен правления Карла V
Наследие Карла V просуществовало не дольше, чем наследие
Карла Великого. Император отрекся от своего трона. Его владения
раздробились на отдельные королевства. К традиционным войнам за
земли, титулы и благосостояния прибавились конфликты, основанные
на глубоком религиозном разделении между католическими князьями
и протестантами.
Кульминацией религиозных войн в конце шестнадцатого века стала
Тридцатилетняя война, начавшаяся в первой половине семнадцатого
века. С 1618 по 1648 год Европа пожирала саму себя в этой первой с
античных времен тотальной войне. Гражданское население пережи­
вало голод и насилие, города разрушались чудовищными способами,
невиданными с языческих времен. Конец всеобщему разорению по­

113

ГЛАВА 2

ложил Вестфальский мир, на основе которого возникла современная
государственная система суверенности и дипломатии.
В рамках Вестфальской системы государства приобрели обо­
значенные границы. Суверенность каждого из них признавалась
соседями. Появилась договоренность о принципах невмешательства.
Стали допускаться различия в вероисповеданиях, практикуемых в
разных странах. Государства могли быть монархиями или респуб­
ликами. Неизменный государственный интерес, или raison d’etat,
служил главным организующим принципом международных отноше­
ний. Войны не были устранены полностью, однако уровень агрессии
смягчался при помощи дипломатии и политики баланса сил. Баланс
власти существовал в качестве сдерживающей силы, он не позволял
какой-либо из стран получить преимущества, позволяющие вести
завоевательные войны и тем самым разрушить действующий ми­
ровой порядок.
В течение восемнадцатого и девятнадцатого веков Франция пред­
ставляла собой угрозу, вокруг которой и формировался баланс сил.
К концу девятнадцатого и в начале двадцатого века главную силовую
угрозу представляли Германия и Россия. Великобритания, а затем
и Соединенные Штаты выступали в качестве противовеса поначалу
французской, а впоследствии немецкой и российской силам.
Вестфальская система окончательно распалась во времена ужасов
Первой и Второй мировых войн. В течение интервала между вой­
нами, с 1919 по 1939 год, наблюдались попытки построения нового
мирового порядка, основанного на многосторонних организациях, та­
ких как Лига Наций. Эти попытки были обречены на неудачу в силу
мрачного наследства Версальского договора 1919 года. Договор привел
к росту реваншистских настроений в Германии, повлекших за собой
неизбежность мести.
По окончании Второй мировой войны возник новый мир — би­
полярный мир американской и российской имперских гегемоний.
Соединенные Штаты действовали посредством альянсов, таких как
НАТО, снабжаемых золотом, ядерным оружием и морским могуще­
ством. Россия действовала посредством сухопутной империи в виде
Союза Советских Социалистических Республик, а также государствсоюзников, среди которых были Куба, Северная Корея и Северный
Вьетнам.

114

Одна валюта,

один

мир,

один

порядок

Этот послевоенный кондоминиум включал в себя элементы Вест­
фальской системы, такие как понятия государственности, суверенитета
и дипломатии, дополненные более надежными версиями потерпев­
ших неудачу многосторонних организаций, существовавших в период
между войнами. Объединенные Нации, Международный валютный
фонд, Всемирный банк и позже G20 стали новыми элементами мно­
госторонней метаструктуры, введенной в систему государственного
сосуществования в целях сохранения мира, содействия развитию и
поддержания финансовой стабильности.
Эта система представляет собой мировое устройство по западному
типу. В других частях света Монголия, Китай и Исламский халифат
развивали свои собственные мировые порядки. Великая Монголь­
ская империя, в своем расцвете включающая также и Китай, про­
существовала в течение тринадцатого и четырнадцатого веков. Мон­
гольская империя представляла собой крупнейшую континентальную
империю из когда-либо существовавших до нее, впоследствии она
раздробилась на более мелкие ханства и местные культурные об­
щины. В основе китайского мирового порядка были божественный
статус императора и закрытая культура, которая не поддавалась
иностранному влиянию, считающемуся варварским. Исламский ха­
лифат был основан на подчинении воле Аллаха, передаваемой через
пророка Мухаммеда и записанной в Коране. В отличие от Китая,
халифат не огораживался от окружающего мира. Он с большим
успехом завоевывал его. К восьмому веку Омейядский халифат про­
тянулся от Испании до реки Инд, в то время как исламская религия
распространилась еще дальше, от Восточной Африки до Индонезии
и за ее пределы.
Несмотря на длительное существование и географические мас­
штабы Китайской и Исламской империй, их мировые порядки не
сумели выжить в условиях начала двадцатого века в силу техноло­
гической отсталости, западного империализма и начала тотальной
войны. Последний крупный Исламский халифат, Османская импе­
рия, окончательно распался в 1922 году, в период после окончания
Первой мировой войны. Его остатки были уничтожены при помощи
европейской дипломатии, сначала посредством секретного соглаше­
ния Сайкса-Пико, заключенного в 1916 году, а затем Версальским
соглашением 1919 года. Китайский имперский порядок прекратил

115

ГЛАВА 2
свое существование в 1912 году с падением династии Цин и после­
дующим падением республики, переходом контроля над территорией
в руки большого числа ни от кого не зависящих полевых командиров,
японской интервенцией и коммунистической революцией. Не имея
сильных альтернатив Западу, Китай и Исламский халифат приобрели
статус маргиналов в модифицированном Вестфальском биполярном
мире, возникшем после 1945 года. Впервые в истории возник мировой
порядок, охвативший весь мир целиком.
Генри Киссинджер замечательным образом описывает этот про­
цесс в своей книге «Мировой порядок»1. Киссинджер чрезвычайно
глубоко раскрывает тему, и можно с уверенностью сказать, что ему
удалось идентифицировать импульс, ведущий к созданию порядка,
пронизывающий международные отношения и служащий противовесом
беспорядкам войны и разрухи, возникшим как следствие лидерских
амбиций таких противоречивых фигур, как Наполеон и Гитлер. Про­
стыми словами, агрессия завоевателей привела к беспорядку, в то
время как мирные жители и большинство государственных деятелей
предпочитают жить в организованном мире. Антиподом беспорядка
является порядок, имеющий форму определенной структуры, будь то
империя, подобная Римской или Каролингской, или Вестфальская
государственная система.
Порядок не предполагает существования демократии. Порядок —
это состояние, совместимое с различными системами ценностей. Де­
мократия и свобода — желательные условия, они хорошо сочетаются с
капиталистическими моделями экономики. Тем не менее эти ценности
не имеют всеобщего признания. Интересен тот факт, что прекратив­
шие существование мировые порядки Китая и Исламского халифата
возродились в двадцать первом веке. Первый — в качестве централи­
зованной коммунистической системы, а второй — в виде радикальных
форм децентрализованного царства террора. Ни Китай, ни халифат
не способствуют развитию демократии или свободы. Либеральные
ценности должны пробивать себе путь в мир по возможности путем
развития культуры и образования и при отсутствии необходимого
содействия сил нового мирового порядка.
1 Киссинджер Е А Мировой порядок / Генри Киссинджер. — М.: ACT, 2017. —
511 с.

116

Одна

валюта,

один

мир,

один

порядок

Беспорядок всегда заявляет о себе в движении. Стоимость беспо­
рядка исчисляется смертями и разрушениями. С тех пор как сталь
сменила бронзу, с изобретением паруса и стремени, пройдя путь от
меча до ружья, борьба между порядком и беспорядком неизменно
происходит в физической форме. Благосостояние, главное дополнение
военным действиям, также всегда существовало в физической форме
драгоценных металлов, камней, предметов искусства, поголовья скота
и земель.
На сегодняшний день борьба между странами и другими крупными
игроками все в большей степени протекает в цифровом поле. Очевид­
ными примерами здесь служат хакерские атаки компьютерных систем,
выполняемые государственными кибервойсками и криминальными
бандами. Граница между призванными на службу кибербойцами и
преступниками может быть размыта в целях упреждения ответного
удара. «DDoS-атака» представляет собой атаку в смягченном режи­
ме. Более серьезными действиями можно назвать взлом системы и
захват контроля над критически важной инфраструктурой плотин и
электростанций, позволяющие по команде спровоцировать наводнения
и массовые отключения электроэнергии.
Наиболее страшной угрозой являются спящие боевые вирусы,
имплантированные в глубины операционных систем фондовых бирж,
ожидающие активации и представляющие собой часть крупной системы
атаки. Подобные спящие вирусы также могут служить сдерживающим
фактором при наличии угрозы атаки, исходящей от страны, в которой
расположена инфицированная система. Один из таких боевых вирусов,
заложенный российскими военными спецслужбами, был обнаружен в
2010 году внутри операционной системы фондового рынка NASDAQ.
Вирус был деактивирован. Никто в точности не знает, какое количе­
ство необнаруженных цифровых вирусов на данный момент ожидает
своей активации.
Вирусы могут стирать без остатка клиентские счета. В момент атаки
они могут создавать неконтролируемые потоки продаж популярных
акций, таких как акции компаний Apple или Amazon.
Военная доктрина поощряет подобные действия, поскольку они
приумножают общую военную силу. Злоумышленник может дождать­
ся момента падения стоимости акций на пять процентов, что будет
примерно равно 900 пунктам в Промышленном индексе Доу-Джон­

117

ГЛАВА 2

са, а затем запустит атаку, которая существенно усилит это падение.
Результат может вылиться в единовременное снижение индекса на
5000 пунктов, влекущее за собой экстренное закрытие Нью-Йоркской
фондовой биржи. Эта практически мгновенная потеря благосостояния
способна причинить мирному населению едва ли не больший вред,
чем военная бомбардировка.
Цифровые угрозы не заменяют собой физического насилия. Не­
давние события на Украине, в Сирии и Ливии показывают, что физи­
ческие разрушения и устрашающие акты насилия по-прежнему оста­
ются средствами достижения политических или религиозных целей.
Предостережение Киссинджера о том, что крайне важно прибегать
к дипломатическим методам, используя военную силу лишь в редких
исключениях, все еще не утратило своей актуальности.
Тем не менее виртуальные военные действия, особенно в финан­
совой сфере, удивительно быстро перешли из области фантастики в
подлинную реальность.
Каковы перспективы порядка и беспорядка, войны и мира в ци­
фровую эпоху?
С точки зрения элит новая реальность требует нового мирового
порядка, который будет постгосударственным и постнациональным.
В условиях нового порядка суверенность и баланс сил — классиче­
ская Вестфальская структура — оказываются устаревшими. По мере
возникновения нового мира требуются новые финансовые механизмы
и новые правительственные структуры для его поддержания. Новый
мировой порядок предлагает структуру, в которую вписываются си­
стемы мирового налогообложения и мировой валюты.
Удобным способом воплощения в жизнь нового мирового порядка
глобальных элит является проблема климатических изменений. На­
учное обсуждение климатических изменений здесь не несет никакого
смысла. Обе стороны имеют своих приверженцев. Некоторые науч­
ные вопросы решены, иные же являются предметом жарких споров.
Глобальные элиты используют научные дебаты для маскировки более
масштабного проекта. С их точки зрения, как только будет опреде­
лена глобальная проблема, возникнет необходимость в глобальном
решении. Климатические изменения служат идеальной платформой
для воплощения скрытой задачи по внедрению мировой валюты и
мирового налогообложения.

118

Одна валюта,

один

мир,

один

порядок

Инициативы по климатическим изменениям сконцентрированы
в Организации Объединенных Наций, а в частности — в Рамочной
конвенции об изменении климата и в протоколах, возникающих в
результате работы этой конвенции. Может сложиться впечатление,
что сами по себе климатические изменения не имеют отношения к
мировым деньгам. Но на самом деле оба этих понятия крепко взаи­
мосвязаны в условиях нового мирового порядка.
В каждом из коммюнике лидеров G20, с момента начала обсуж­
дения этой темы в 2008 году, содержатся ссылки на климатические
изменения. Каждая полугодовая встреча МВФ, а также множественные
заявления управляющего директора этой организации ссылаются на
необходимость глобального подхода к решению проблемы климати­
ческих изменений.
Организация Объединенных Наций запустила проект по вовле­
чению финансовой системы и перенаправлению потоков капитала в
область так называемого устойчивого развития. В октябре 2015 года
ООН выпустила доклад на 112 страницах под названием «Финансовая
система, которая нам нужна». Одной из рекомендаций, включенных в
отчет, был совет об «использовании государственного баланса».
25 апреля 2016 года Эндрю Шенг, советник Генерального секретаря
ООН, озвучил план глобальных элит по внедрению мировой валюты,
выступив соавтором статьи под названием «Как финансировать гло­
бальную рефляцию».
В статье говорится:
«Инвестиции в глобальные общественные блага, а именно в инфраструктуру,
необходимую для обеспечения потребностей развивающегося мира и смяг­
чения климатических изменений, могли бы ускорить глобальную рефляцию.
На одну лишь борьбу с глобальным потеплением в течение последующих
15 лет нам понадобятся ежегодные инвестиции в размере приблизительно
6 триллионов долларов

В настоящий момент США, страна, выпускающая главную резервную валюту,
не желают или не имеют возможности обеспечить ликвидность на уровне,
необходимом для полноценного инвестирования инфраструктуры, вследствие
чего мы сталкиваемся с необходимостью введения новой дополнительной
резервной валюты. При этом институт, выпускающий новую валюту, не должен
подвергаться действию парадокса Триффина. Таким образом, у нас остается
один вариант: специальные права заимствования Международного валютного
фонда

119

ГЛАВА 2
Постепенная популяризация роли СПЗ в новой глобальной финансовой инфра­
структуре, нацеленная на повышение эффективности механизма трансмиссии
финансовой политики, может быть достигнута без каких-либо серьезных
разногласий. Причина заключается в том, что концептуально увеличение объе­
мов СПЗ эквивалентно увеличению баланса глобального центрального банка
(количественное смягчение)
Представим сценарий, в котором центральные банки увеличивают суммы
СПЗ на счетах МВФ, скажем, до 1 триллиона. Пятикратное увеличение сум­
мы помогло бы МВФ увеличить объем вливаний в страны-участницы либо
инвестиций в инфраструктуру посредством многосторонних банков развития
как минимум на 5 триллионов. Более того, многосторонние банки развития
могли бы увеличивать свои капиталы за счет займов на рынках капитала

МВФ и основные центральные банки должны извлечь максимум преимуществ из
этого новоприобретенного знания и обеспечить наличие капитала и ликвидности
в противовес долгосрочному кредитованию инвестиций в инфраструктуру».

Взаимосвязь между климатическими изменениями, СПЗ, МВФ,
Всемирным банком и необходимостью в глобальной координации не
может быть более очевидной.
Переход к новому мировому порядку, который в большей сте­
пени основан на цифровом благосостоянии и на мировой валюте,
нежели чем на Вестфальском суверенитете, имеет несколько камней
преткновения. Важные страны, такие как Россия и Иран, активно
демонстрируют враждебность Западу. Возрастает уровень напряжения
между Соединенными Штатами и Китаем. Страны-изгои, подобные
Северной Корее, и страны, находящиеся в состоянии упадка, как
Венесуэла, остаются не включенными в элитный план.
С точки зрения стран-изгоев и стран, находящихся в состоянии кон­
фронтации, абсолютно недопустимая гегемония США обеспечивается
доминантной ролью цифрового доллара. Развивающиеся экономики под
предводительством Китая выстраивают альтернативные цифровые пла­
тежные системы затем, чтобы избежать зависимости от Соединенных
Штатов. Они также стремятся к приобретению тысяч тонн золота —
нецифрового актива, неподвластного хакерским атакам или заморозке
со стороны США Золотые накопления соперников составляют на
сегодняшний день менее 10 000 тонн, что далеко от объема в 22 000
тонн, в совокупности хранимых Соединенными Штатами, Европой
и МВФ. В ближайшие годы золото продолжит свое перемещение с
Запада на Восток, выравнивая чаши весов.
120

Одна валюта,

один

мир,

один

порядок

Возможно, возникнет новый биполярный финансовый мир, в кото­
ром Азия, Африка и Южная Америка под предводительством Китая и
России и при поддержке Ирана и Турции будут использовать единую
цифровую платежную систему, в то время как Соединенные Штаты,
Европа и бывшие страны Британского содружества наций будут исполь­
зовать свою. Каждая из систем будет поддерживаться приблизительно
20 000 тоннами золота. Эта система несет в себе жуткие отголоски
борьбы за ядерный паритет времен «холодной войны» и отражение
более древних войн за баланс сил.
Однако это не самый вероятный сценарий развития мира, по­
скольку он несет в себе определенный потенциал для дезорганизации.
Китай стремится присоединиться к Западу на равных условиях, а не
заменить их своими. Более вероятный сценарий заключается в при­
менении техники, называемой доктриной шока. Соединенные Штаты,
охваченные новым финансовым кризисом, окажутся не в состоянии
удерживать доллар на привилегированной позиции и вскоре обратятся
к реформированному МВФ, где голос Китая приобретает большую
значимость. Этот новый МВФ, находясь под руководством G20, повысит
ликвидность мира, находящегося в условиях финансового кризиса, при
помощи массовой печати СПЗ . В скором времени будут также реализо­
ваны приоритеты климатических изменений. Начнут функционировать
глобальные налоговые схемы финансирования инфраструктурных кли­
матических решений. Обмен информацией и глобальная кооперация
не оставят убежища для корпораций и обеспеченных людей. Скоор­
динированные действия по глобальному извлечению благосостояния
придут на замену былой практике государственного экономического
соревнования. Глобальная элита власти поделит добычу.
Повестка элиты уже запланирована. Осталось дождаться кризиса.

Доктрина шока
В книге Наоми Кляйн под названием «Доктрина шока»1, вышедшей
в 2007 году, рассказывается о методах воплощения скрытой повестки
элит. Элиты разрабатывают желательный для себя план мирового
1 Кляйн Н. Доктрина шока: расцвет капитализма катастроф / Наоми Кляйн. — М.:
Добрая книга, 2011. — 656 с.

121

ГЛАВА 2
порядка. Они находятся в ожидании экзогенного шока, природных
катаклизмов или финансовых кризисов, в условиях которых они ис­
пользуют страх, вызванный шоком, для продвижения своей точки
зрения. Новая политика, представленная публике, должна снизить
уровень страха. Политика служит способом внедрения плана мирового
порядка. Идея проста, однако применение шоковой доктрины означа­
ет десятилетия непрерывных усилий. Шоковые ситуации случаются
незапланированно. План элит существует неизменно.
Кляйн раскрыла этот процесс с точки зрения аутсайдера. Однако
основной инсайдер, глава аппарата Белого дома при президенте Обаме
Рам Эмануэль, признал существование доктрины шока, сказав: «Серь­
езный кризис не должен оставаться неиспользованным». Такова была
реакция на финансовую панику 2008 года.
Президент Обама и Эмануэль использовали кризис 2008 года для
того, чтобы протолкнуть «стимулирующий» пакет расходов в размере
813 миллиардов долларов, вошедший в силу 17 февраля 2009 года. Это
событие было хрестоматийным случаем шоковой доктрины. Программа
не оказала нужного стимула. Восстановление экономики с 2009 года
было слабейшим в истории США Программа расходов была направлена
на то, чтобы дать мешок сладостей для наиболее значимых групп изби­
рателей, включая учителей, профсоюзы и государственных служащих.
Именно эти группы избирателей ждали подаяния в течение долгих
восьми лет, при которых у власти стояла администрация Буша. Когда
речь заходит о шоковой доктрине, терпение имеет большую значимость.
Еще одним, весьма важным примером доктрины шока служит при­
нятие Патриотического акта США 26 октября 2001 года, вскоре после
атаки 11 сентября. Патриотический акт содержал в себе необходи­
мые улучшения в системе обмена информации между ФБР, ЦРУ и
Большими жюри. На тот момент смягчение определенных стандартов
спецслужб представлялось экстренной необходимостью.
И все же Патриотический акт был одновременно кодификацией спис­
ка желаний органов государственной слежки, на некоторое время просо­
чившейся на политическую поверхность. Министерство финансов США
дополнило Патриотический акт положениями, блокирующими слияния
банков и требующими конфискации активов. Эти положения в боль­
шей части относились к непрерывной войне министерства за наличные
средства, чем к «Аль-Каиде». Их достали с той полки, где Министерство

122

Одна валюта,

один

мир,

один

порядок

финансов хранит свой свиток желаний, и добавили к списку расширенных
полномочий в рамках акта. Патриотический акт в настоящее время пред­
ставляет собой слишком широкую и постоянную угрозу, используемую для
государственной слежки за политическими врагами. Единственное, чего
не хватало сейчас Министерству финансов для применения доктрины
шока, — это сам шок, который и случился 9 сентября.
Новый мировой порядок скроен по лекалу для применения док­
трины шока. Все способы применения шоковой доктрины, ведущие
к желаемому результату, уже существуют, они лишь ждут повода для
внедрения и последующего приобретения перманентного статуса в
ответ на новый удар. МВФ является мировым центральным банком по
всем параметрам, за исключением названия. СПЗ является мировой
валютой в форме, недоступной к использованию рядовыми гражда­
нами. G20 является де-факто управляющим советом нового порядка.
Устранение и криминализация наличности, даже той, которая при­
надлежит невинным сторонам, гарантирует отсутствие альтернативы
электронным платежам. Виртуальное благосостояние может отслежи­
ваться, облагаться налогами, блокироваться в случае, если действия
его владельца идут вразрез с правилами, установленными глобальными
элитами. Система подготовлена к ситуации, в которой может быть
применена доктрина шока.
Доктрина шока подобна храповику — она крутится в одном направ­
лении, а затем блокируется на месте. Она может крутиться в том же
самом направлении, но никогда не поворачивается обратно. Законы,
введенные в действие в рамках доктрины шока, надолго остаются в
силе даже по завершении чрезвычайной ситуации, послужившей пово­
дом к их применению. Тренд заключается в усилении государственной
силы, в повышении налоговых ставок и в уменьшении свободы.
Доктрина шока служит идеальным инструментом для того, что фи­
лософ Карл Поппер назвал «постепенной социальной инженерией».
Джордж Сорос является на сегодняшний день самым главным поборни­
ком принципов Поппера. Главный инструмент социальной инженерии
Сороса — фонд «Открытое общество» — назван так в честь наиболее
известной книги философа «Открытое общество и его враги»1.
1 Поппер К. Р Открытое общество и его враги / Карл Поппер. — Киев: НикаЦентр, 2005. — 798 с.

123

ГЛАВА 2

Элиты понимают, что их взгляды не находят широкой поддержки в
демократических обществах. Они прекрасно осознают, что программы
следует внедрять постепенно, небольшими шагами, в течение десяти­
летий, чтобы избежать негативной общественной реакции. Доктрина
шока служит способом избежать антиэлитных настроений. Когда про­
исходит форс-мажор, элиты незамедлительно внедряют новую стадию
своей программы. Здесь критически важно действовать быстро, чтобы
успеть до тех пор, пока не пройдет состояние всеобщего шока. «Тре­
щотка» дает гарантию длительного результата. Процесс вступает в
ремиссию до начала следующего шока.
Таким образом, истинная типология глобальной элиты представляет
собой структуру плавающих и пересекающихся между собой сфер.
Коммуникация между ними происходит посредством конференций
и сверхпроводников, которые проводят основные концепции между
сферами. Контент предоставляется публичными интеллектуалами.
Их сплоченность в единомыслии. Их сила в терпении. Их метод в
постепенной социальной инженерии. Их скальпель — доктрина шока.
Их конечный успех гарантирован системой трещотки. Все это исполь­
зуется в способах достижения главной цели: одна валюта, один мир,
один порядок.

ПУСТЫННЫЙ
ГОРОД РАЗУМА

Кейнс спросил меня о том, какие ре­
комендации я даю клиентам. «Пытаться,
насколько возможно, оградить себя от гряду­
щего кризиса и держаться от рынков подаль­
ше», — был мой ответ. Точка зрения Кейнса
была прямо противоположной. «На нашем
веку не предвидятся никакие обвалы», —
настаивал он «Да и почему они, соб­
ственно, должны происходить?» — «Обвалы
происходят по причине разницы между ви­
димостью и реальностью. И я никогда еще
не наблюдал такого количества очевидных
предвестников ненастья», — ответил я.

Из разговора между Кейнсом и Зомари
в 1921 году, изложенном последним в мемуарах
«Цюрихский Ворон» (1986)

и один из ключей не способен открыть тайны рынков капитала
с большей легкостью, чем теория сложности. Формально теория
берет свое начало из 1960-х, но наблюдения над динамикой сложности
так же стары, как и история человечества. Еще астрономы, наблюдав­
шие сверхновые звезды в ночном небе, видели эту теорию в действии.
Но никогда еще теория сложности не использовалась настолько ак­
тивно и не имела такой высокой значимости, как в середине 40-х в
Лос-Аламосе, Нью-Мексико.

Н

Лос-Аламос
Дорога, ведущая из центра Санта-Фе в Лос-Аламосскую национальную
лабораторию, безлюдна и прекрасна. Она петляет сквозь пустыню и
проходит под небольшим наклоном из-за разницы в расположении

125

ГЛАВА 3
лаборатории и города по высоте относительно уровня моря. Сегодня
эта дорога представляет собой комфортное для движения скоростное
шоссе, совершенно не похожее на опасные и грязные дороги, которыми
пользовались лос-аламосские ученые, трудившиеся над Манхэттенским
проектом в конце 1942 года. Окружающая местность состоит из плато
и каньонов с розовым песком пустынных возвышенностей и темными
углами низин.
У дороги есть одна особенность, которая кажется странной, — здесь
нет обычных легковушек, трейлеров, лодочных прицепов и типичных
американских путешественников, колесящих по американским доро­
гам. В определенный момент у дороги остается один-единственный
конечный пункт — лаборатория. Поэтому продолжать путь может
лишь обладающий правом доступа в одно из самых защищенных мест
на планете.
Лос-Аламосская национальная лаборатория представляет собой одну
из семнадцати национальных лабораторий специального назначения.
Здесь используются самые передовые научно-исследовательские и
опытно-конструкторские работы в сфере нанотехнологий, материалов,
суперкомпьютеров, магнетизма, возобновляемых источников энергии и
фундаментальных наук. В Лос-Аламосе находится одна из трех нацио­
нальныхлабораторий, специализирующихся на разработке ядерного
оружия, наряду с Сандийской, расположенной в Альбукерке, и Ливерморской, расположенной в Ливерморе, Калифорния.
Работа национальных лабораторий дополняется сетью аналогич­
ных частных организаций, как правило, работающих при элитных
университетах, где проводятся засекреченные исследования в рамках
государственных контрактов и разработки под строгими протоколами
защиты, которые включают в себя периметры безопасности, ограни­
ченный доступ и сверхсекретные уровни допуска для сотрудников,
работающих с данными, обладающими самой высокой степенью кон­
фиденциальности. Одна из наиболее известных частных лабораторий
подобного типа — Лаборатория прикладной физики при университете
Джона Хопкинса. Лаборатория реактивного движения в пригороде ЛосАнджелеса является примером государственно-частного партнерства,
спонсируемого NASA и управляемого Калифорнийским технологиче­
ским институтом.

126

Пустынный город разума

В совокупности эти частные и государственные лаборатории образу­
ют своеобразный исследовательский архипелаг, протянувшийся по всей
стране, благодаря которому Соединенные Штаты оказываются на шаг
впереди своих российских, китайских и всех остальных конкурентов
по разработке систем обороны, исследования космоса и национальной
безопасности. Благодаря им Америка получила неоспоримое преиму­
щество на международной арене.
Лос-Аламосская национальная лаборатория (LANL) является жем­
чужиной в этой коллекции.
Она возникла далеко не первой среди себе подобных, однако имен­
но здесь выполнялись задания первостепенной важности в течение
нескольких десятилетий.
Начиная с 1942 года лаборатория была одной из локализаций
Манхэттенского проекта, суть которого заключалась в разработке и
создании атомной бомбы, послужившей одним из факторов, ускорив­
ших окончание Второй мировой войны и, возможно, спасших около
миллиона жизней как в странах альянса, так и на японской территории.
В годы, последовавшие с момента изобретения первой атомной бом­
бы, Лос-Аламос был критически важным компонентом в вооруженной
гонке против русской, а впоследствии и китайской ядерных программ.
Технология создания атомного оружия развилась быстрыми тем­
пами, пройдя короткий путь от бомб на основе первых технологий
деления ядра, существовавших в 1945 году, до мощного термоядер­
ного вооружения, разработанного в 1950-х и 1960-х. В новых атомных
боеголовках использовалось деление атома для вторичной имплозии
термоядерного синтеза, в результате чего высвобождаемый объем
энергии был беспрецедентно огромен и способен на уничтожение в
недостижимых до этого масштабах.
Однако вышеперечисленные технологические достижения и их
деструктивная сила не были самоцелью. Их разработка проходила в
рамках новых ядерных военных доктрин, разрабатываемых в амери­
канском стратегическом исследовательском центре RAND Corporation,
позже распространившихся на Гарвардский университет, а затем и на
другие элитные школы. Сама доктрина, носившая название «Взаим­
ное гарантированное уничтожение», являлась продуктом одного из
разделов математики.

127

ГЛАВА 3
Согласно этой теории, участники системы совершали определен­
ные действия, основываясь на предположениях о вероятной реакции
других участников, которые, в свою очередь, основывались на пред­
полагаемой реакции главного инициатора, и так далее, в рекурсивном
порядке, до тех пор, пока не достигалось поведенческое равновесие.
Ученые из RAND Corporation пришли к выводу, что победа в ядерной гонке вооружений вела к дестабилизации, результатом которой с
немалой долей вероятности могла бы стать ядерная война. Если одна
из сторон, будь то Соединенные Штаты или Россия, сумеет создать
ядерное оружие, способное уничтожить политического оппонента по­
средством единственного залпа, не оставляющего потерпевшей стороне
ни единого шанса на ответ, то она получит сильнейшую мотивацию к
нанесению первого удара, несущего безоговорочную победу в войне.
Перспектива пассивного ожидания того момента, когда противник
достигнет уровня, позволяющего решить вопрос одним ударом ядерного оружия, выглядит гораздо менее привлекательной, чем нанести
этот удар первым.
Единое решение для каждой из сторон заключается в увеличе­
нии запасов ядерного оружия. В этом случае, если оппонент первым
начнет атаку, будет выше вероятность того, что значительная часть
оружия уцелеет, что, в свою очередь, обеспечит возможность ответного
удара, достаточно мощного для того, чтобы уничтожить нападающего.
Во время «холодной войны» эта модель называлась «два скорпиона в
одной банке». Каждый из скорпионов способен нанести смертельный
укус своему соседу. А жертва, в свою очередь, наделена достаточной
силой, чтобы нанести ответный удар агрессору перед тем, как умереть.
В конечном итоге оба погибнут. Надежда была лишь на то, что государ­
ственные лидеры будут вести себя более разумно, чем скорпионы, а их
основное стремление будет заключаться в том, чтобы избежать воен­
ных ударов. Понятие относительного равенства, или «баланс страха»,
выработанное во время начала развития теории, по сей день является
ее главным принципом.
В то время как худшие дни вооруженной ядерной гонки, вероят­
но, остались позади, сама ядерная угроза никуда не делась. LANL
по-прежнему остается центром развития и испытаний технологий
ядерного оружия.

128

Пустынный город разума

Лаборатория является одним из самых закрытых мест на Зем­
ле. Она расположена на вершине плато в окружении 150-метровых
утесов, защищенных множественными периметрами безопасности.
Воздушное пространство над местностью ограничено, хотя неподалеку
и есть взлетно-посадочная полоса для разрешенных перелетов. Все
те, кто использует наземный транспорт, пересекают многочисленные
контрольные пропускные пункты и показывают соответствующие раз­
решения, указывающие на право доступа к секретному объекту либо
подтверждающие статус официальных сотрудников. Незваный гость,
пытающийся пройти пешком, должен будет преодолеть не одну милю
по пустыне, спускаясь в каньоны, окружающие плато, карабкаясь вверх
по склонам, а затем проникнуть сквозь периметр защиты. Сенсоры
движения и шума, инфракрасные сенсоры и военизированная охрана
гарантируют отсутствие неприглашенных визитеров.
8 апреля 2009 года я находился в автобусе для сотрудников лаборато­
рии наряду с учеными-физиками и экспертами в области национальной
безопасности, будучи в числе приглашенных на секретный брифинг о
новых инициативах Лос-Аламосской национальной лаборатории. Сама
лаборатория, как и закрытый город, построенный вокруг нее, видне­
лась издали в самом начале пути, идущем из Санта-Фе. Они словно
вибрировали в жарком пустынном воздухе. Город стоял в изоляции.
Группа, включавшая меня и моих компаньонов, направлялась в тот день
в Лос-Аламос не для того, чтобы изучать ядерное оружие. Мы искали
решения для выхода из сложной ситуации финансового коллапса.

Капитал и

сложность

Системная динамика, вызываемая цепной атомной реакцией, и обвал
фондового рынка имеют между собой много общего. Каждый из этих
процессов представляет собой пример сложности в действии. От ЛосАламоса к Уолл-стрит ведет прямая дорога. Немногие сумели преодо­
леть этот путь, что подтверждается доминирующей ролью устаревших
моделей равновесия в системах управления центральными банками и
частном управлении рисками.
Современная теория сложности возникла в 1960-х, она берет свое
начало из работы Эдварда Лоренца, MIT-математика и метеоролога.

129

ГЛАВА 3
Моделируя движение атмосферных потоков, Лоренц обнаружил, что
даже небольшие изменения в изначальных условиях приводили к
абсолютно разным результатам в течениях потоков. Во влиятельной
статье на эту тему, вышедшей в 1963 году, Лоренц пишет:
«Два случая, незначительно отличающиеся друг от друга, могут в конечном
итоге развиться в две принципиально разные ситуации. Поэтому если в на­
блюдениях над изначальными условиями будет допущена ошибка, а это в
реальности неизбежно, то сделать точный прогноз состояния на определенный
отрезок времени в отдаленном будущем, скорее всего, не представится воз­
можным Спрогнозировать ситуацию в далекой перспективе невозможно
ни одним из существующих на сегодняшний день методов, за исключением
тех случаев, когда мы обладаем точной информацией о первоначальных усло­
виях. В ситуации, допускающей неизбежность погрешностей в наблюдениях и
отсутствие исчерпывающей информации предположения, в особенности
долгосрочные прогнозы, кажутся неосуществимы».

Все это Лоренц писал о движении атмосферных слоев, однако
его выводы широко применяются и в других сложных системах. Ис­
следования Лоренца послужили источником знаменитого явления
эффекта бабочки, когда один взмах крыла бабочки может привести к
возникновению урагана на расстоянии в тысячу миль. Эффект бабоч­
ки признается фундаментальной наукой. Но суть теории сложности
заключается в том, что не каждая бабочка провоцирует ураган и не
каждый ураган возникает в результате взмаха крыла бабочки. Тем
не менее следует знать, что ураганы возникают неожиданно, являясь
следствием непредвиденных событий. То же самое можно сказать и
о рыночных обвалах.
Тот факт, что конкретная причина определенных ураганов зара­
нее непредсказуема, не означает того, что мы можем игнорировать
саму вероятность возникновения ураганов, несущихся в направлении
побережья Майами. Майами практически перманентно находится в
состоянии готовности к ураганной тревоге — система защиты в любой
момент может быть введена в действие. Аналогично этому невозмож­
ность точного предсказания даты конкретных финансовых паник не
означает отсутствия инструментов, помогающих верно спрогнозировать
их вероятные масштабы и периодичность. Этот прогноз возможен.
Регулирующие органы, не принимающие во внимание важность по­
добных прогнозов, по сути, игнорируют ураганные предупреждения,

130

Великая

депрессия

И ГОДЫ, ПРЕДШЕСТВУЮЕЦИЕ

Второй

мировой войне,

ПРИВЕЛИ К САМЫМ
РАДИКАЛЬНЫМ МЕТОДАМ

ФИНАНСОВОЙ ЗАМОРОЗКИ
XX ВЕКА.

ГЛАВА 5

расположившись в низинных бунгало, которые будут затоплены в числе
первых.
Сложность и взаимосвязанное с ней научное направление в виде
теории хаоса представляют собой два течения, относящиеся к более
широким научным областям: к нелинейной математике и к систем­
ному анализу критических состояний. Лос-Аламос с самого начала
находился на пересечении этих областей. Значительный прорыв в
1970-х заключался в вычислительной деятельности, основанной на
результатах более ранней теоретической работы 1940-х и 1950-х годов,
заложенной такими значимыми фигурами научного мира, как Джон
фон Нейман и Станислав Улам.
Теоретические конструкции в сочетании с большими вычислитель­
ными мощностями использовались при симуляции таких феноменов,
как гидродинамическая турбулентность. Наблюдение за движением
воды в лучах заходящего солнца приносит несомненное эстетическое
наслаждение, поэты стремятся передать его возвышенную красоту.
Однако попытки написать уравнения, помогающие точно смоделиро­
вать приливы и отливы, воронки и завихрения, включающие каждую
молекулу Н20 в потоке не только в конкретный момент, а динамиче­
ски, в течение определенного отрезка времени, оказываются весьма
сложной задачей. Математическое описание турбулентных потоков
воды представляет собой одну из наиболее острых проблем в области
динамических систем из всех известных современному человечеству.
Работа лаборатории в Лос-Аламосе происходит с уклоном на решение
задач подобного типа.
Количество сложных систем, объясняемых с помощью нелиней­
ных моделей и моделей критического состояния, огромно. Климат,
биология, солнечные вспышки, лесные пожары, пробки на дорогах
и другие как природного, так и человеческого происхождения виды
поведения могут быть объяснены и описаны при помощи теории
сложности. Наблюдения Лоренца, свидетельствующие о нереально­
сти точных прогнозов на долгосрочные перспективы в нелинейных
системах при незначительных расхождениях в начальных условиях,
не означают невозможность извлечения ценной информации из этих
моделей.
Применяемая теория сложности носит междисциплинарный харак­
тер. Все сложные системы обладают общими шаблонами поведения,

132

Пустынный город разума

однако каждая из них демонстрирует свою уникальную динамику.
Команда, необходимая метафора прикладной теории сложности, вклю­
чает в себя физиков, математиков, специалистов по компьютерному
моделированию и экспертов в области изучаемого объекта в зависимо­
сти от его принадлежности к определенной научной области. Биологи,
климатологи, гидрологи, психологи и другие эксперты в различных
научных сферах совместно со специалистами по теории сложности
вовлечены в разработку моделей определенных систем.
Финансовые эксперты являются новичками в подобных команд­
ных научных работах. Мой визит в Лос-Аламос был частью попытки
построить мост через пропасть, разделяющую теорию сложности и
рынки капитала. В лаборатории был создан инструментарий мето­
дики математических вычислений. Он может применяться в ряде
проблем с различными модификациями в зависимости от специ­
фики каждой из них. Этот инструментарий был разработан в рам­
ках основной миссии лаборатории по разработке ядерного оружия.
Моей обязанностью было изучить способы применения методики в
условиях Уолл-стрит.
Одна из самых важных проблем, изучаемых в лаборатории, — это
боеготовность и мощность ядерного арсенала США. Ядерное оружие
создано и разработано в соответствии со строгими спецификациями.
Тем не менее даже самые тщательные инженерные разработки должны
проходить испытания с целью выявления недостатков и поиска путей
совершенствования.
Даже обычное оружие далеко не всегда детонирует. Однако оно лег­
ко заменяется новыми снарядами, в то время как его испытание имеет
лишь несколько практических ограничений. Уверенность противников
США в низком качестве ядерного оружия страны может привести к
куда более серьезным последствиям. Если враг посчитает ядерный
арсенал США ненадежным, то у него возникнет искушение нанести
первый удар, а это приведет к серьезной дестабилизации обстановки
на планете. Для мирного существования Соединенных Штатов и всей
планеты в целом необходима высокая степень гарантии работоспособ­
ности ядерного оружия США для того, чтобы поддерживать «баланс
страха» и сдерживать ядерную войну. Последние ядерные испытания,
проведенные США, состоялись 23 сентября 1992 года, практически
четверть века назад. Каким же образом происходит испытание ядер-

133

ГЛАВА 3

ного оружия США, включая новейшие заряды малых размеров, без
настоящих ядерных взрывов?
Решение, практикуемое специалистами лаборатории, заключается
в использовании обычных взрывчатых веществ с целью симуляции
динамики взрыва ядерного оружия одновременно с тестированием
динамики ядерного синтеза на субкритических уровнях. Так называе­
мые гидроядерные испытания с мощностью взрыва менее 0,1 тонны
в тротиловом эквиваленте. Новые конструкции также испытываются
при помощи компьютерных симуляций, сочетающих в себе данные
прошлых взрывов и новые данные, получаемые в результате проведе­
ния экспериментальных и теоретических достижений. Эти симуляции
проводятся при использовании самых высокоскоростных и мощных
суперкомпьютеров в мире. По сути, детонация ядерного оружия про­
исходит в суперкомпьютерах.
Модели, используемые для проведения испытаний, представляют
собой одни из сложнейших разработок. Моя задача заключалась в том,
чтобы рассмотреть, как этот способ моделирования и вычислительные
мощности современных компьютеров могут быть применены в изуче­
нии взрывов иной природы — крушения фондовых рынков.
Отправной точкой в работе служит байесовская статистика, осно­
ванная на теореме Байеса, также называемой причинным выводом.
Теория наиболее эффективна в условиях недостатка информации при
отсутствии четко обозначенной проблемы, не поддающейся решению
стандартными статистическими методами, основанными на больших
объемах информации, включая регрессию и ковариацию. Байесовские
методы используются в ЦРУ и в других разведывательных организациях
для решения проблем в условиях ограниченного доступа к информации.
После трагедии 11 сентября ЦРУ столкнулось с проблемой про­
гнозирования вероятности будущих крупных террористических атак.
В истории США трагедия такого масштаба имела место лишь едино­
жды. Аналитики систем разведки не располагали такой роскошью,
как возможность дожидаться, пока произойдет еще десять подобных
террористических актов и погибнут еще тридцать тысяч человек и в
результате сложится надежная статистическая закономерность. Мы
вышли на войну, имея то, что было.
Байесовская теорема позволяет создать гипотезу (или несколь­
ко гипотез) как отправную точку, а затем, по мере продвижения,

134

Пустынный

город

разума

заполнять пробелы в данных. В прошлом эту теорему называли
обратной вероятностью, потому что она работала в обратном поряд­
ке, при котором обновленная информация оказывает влияние на
предшествующий вывод. Байесовские методы несовершенны, однако
они позволяют аналитику прийти к четким умозаключениям, в то
время как приверженцы традиционных статистических методов все
еще будут находиться в ожидании информации, необходимой для
вычислений.
Теорема Байеса в упрощенной математической формуле сводится
к следующим уравнениям:

где
Р(А) вероятность события А без взаимосвязи с событием В;
Р(В) вероятность события В без взаимосвязи с событием А;
Р(А)В) условная вероятность наступления события А при условии, что событие
В истинно;
Р(В1А) условная вероятность наступления события В при условии, что событие
А истинно.

Простыми словами, формула говорит о том, что, дополняя изна­
чальное утверждение объективными новыми данными, вы начинаете
лучше понимать ситуацию.
В математической форме Байес предсказывал вероятность возник­
новения события (А). Этим событием могло быть что угодно, начиная
от критического состояния атомной цепной реакции и заканчивая ро­
стом процентной ставки Центрального банка. Левая часть уравнения
представляет собой изначальный расчет вероятности возникновения
события без взаимосвязи с другими событиями. Он основывается на
различной информации: исторических данных, интуиции и логиче­
ских выводах. Новые данные помещаются в правую часть уравнения.
Вероятность появления новых данных, в случае если первоначальный
расчет оказывается верным либо неверным, рассчитывается отдельно.
Затем вероятность первоначальной гипотезы обновляется по мере
обновления информации. Процесс повторяется с той же частотой,
с какой появляются новые данные. По прошествии времени перво­
начальная гипотеза либо подкрепляется, либо опровергается новой

135

ГЛАВА 5

информацией. В конечном итоге подтвержденная первоначальная
гипотеза используется как основа для принятия решения в условиях
отсутствия полноценных данных.
Суть теоремы Байеса заключается в том, что цепь событий облада­
ет памятью. Новое событие не происходит без связи с предыдущим,
подобно броску игральной кости, — оно зависит от предшествующих
событий. Модели Уолл-стрит и Центрального банка основаны на дис­
кретных событиях. Каждое подкидывание монеты или кости обладает
независимой от предыдущих бросков вероятностью результата. По
этому принципу строится игра с монетами, однако реальный мир рабо­
тает на иных механизмах. Ядерный взрыв не связан с первоначальным
высвобождением нейтронов. Обвал рынка не связан с чрезмерным
кредитованием. Вот почему прогнозы Центрального банка настолько
далеки от реальности, а банкиры не могут предвидеть финансовые
паники. В своих прогнозах банки используют устаревшие небайесов­
ские модели.
Байесовские модели, которые мы обсуждали в LANL, являются
самыми передовыми моделями прогнозирования. Тем не менее они
не имеют концептуального отличия от базовой модели Байеса. Главной
чертой усовершенствованных моделей была конструкция каскадов раз­
дельных гипотез, каждая из которых содержала уникальное уравнение
Байеса. Каскад имеет нисходящую структуру по типу водопада. Каждая
из гипотез расположена в отдельной клетке. Если это представить
графически, то клеточный массив будет выглядеть как мозаика.
Верхний ряд клеток-гипотез первый в последовательности, как
правило, с наивысшей первоначальной степенью вероятности. Под
ним находятся другие клетки, описывающие более поздние собы­
тия в последовательности и обладающие меньшей первоначальной
степенью вероятности. В симуляции результат событий из верхнего
ряда передавался ниже в качестве исходных условий для средних
и нижних рядов. Основываясь на полученных исходных условиях,
нижние ряды обновлялись, выдавая новые вероятности. Некоторые
из нисходящих путей обрывались по причине низкой вероятности
хода событий. Другие же, наоборот, выделялись по мере роста пред­
полагаемой вероятности.
В мозаике могли находиться миллионы клеток. По мере отбраковки
и выделения в мозаике возникала картина, невидимая на начальном
136

Пустынный

город

разума

этапе. Это возникновение обладало мистическими качествами, подобно
рождению бури среди океана в солнечный день, не предвещающий
ничего дурного. Тем не менее это была точная наука в действии.
Суперкомпьютер взрывал ядерное оружие в цифровом пространстве,
а реальная земля не содрогалась от взрывов.
Ключом к точной байесовской модели служит корректное представ­
ление клеток в начале цепной реакции. Если верхняя клетка содержит
ложное предположение, то результат, с большой вероятностью, окажет­
ся бессмысленным. Мастерство заключается в верном постулировании
отправной точки и установлении возможных путей ее развития.
Пока я наблюдал над тем, как физики демонстрировали бай­
есовскую технику в испытаниях ядерного оружия, в моей голове
кружили идеи о применении этой модели в отношении рынков ка­
питала. В этой области для них может найтись множество способов
применения.
Теория сложности является разделом физики. Теорема Байеса
относится к прикладной математике. Теория сложности и байесов­
ская теорема превосходно сочетаются в качестве инструментов для
решения проблем рынков капитала. Рынки капитала представляют
собой чрезвычайно сложные системы. Все игроки на рынке обязаны
непрерывно прогнозировать ситуации для оптимизации торговых стра­
тегий и размещения активов. Прогнозирование на рынках капитала
не может быть точным, поскольку рынки не ведут себя в соответствии
с марксовскими стохастическими процессами, повсеместно используе­
мыми на Уолл-стрит. В отличие от рынков капитала марксовская цепь
не обладает памятью. Рынки капитала генерируют сюрпризы по прин­
ципу эффекта бабочки, которому дал определение Лоренц в 1960 году.
С 2009 года я сумел добиться превосходных результатов, используя
теорию сложности и байесовскую теорему в качестве инструментов
для навигации в неизведанных водах системного риска.
Простое применение байесовской теоремы способно привести к
выводам, которые при других обстоятельствах могли быть отнесены
к области тайных знаний. В качестве хорошего примера здесь может
послужить Шанхайское соглашение. Оно стало результатом взаимо­
понимания, достигнутого между Соединенными Штатами, Китаем,
Японией и Еврозоной в кулуарах G20 во время встречи финансовых
министров и глав центральных банков в Шанхае 26 февраля 2016 года.

137

ГЛАВА 3

Суммарные экономические показатели этих четырех участников G20
составляют две трети мирового ВВП, де-факто они образуют самостоя­
тельную группу G4 внутри G20.
Проблема, с которой столкнулась G4 в Шанхае, заключалась в
опасном замедлении экономического роста в Китае и США, ослаб­
ляющем глобальный экономический рост. Структурные реформы
упирались в политический тупик. Бюджетная политика сдерживалась
объемом долга, ставшего к тому времени чрезмерным. Монетарная
политика теряла эффективность и, более того, становилась контрпро­
дуктивной. Когда структурные реформы, бюджетное стимулирование
и финансовое послабление исчезли с повестки дня, единственный
оставшийся канал стимулирования заключался в возврате к валют­
ным войнам.
Удешевление юаня приводит к временному подъему Китая, даже
несмотря на то, что этот подъем и происходит за счет торговых партне­
ров. Китай в одностороннем порядке девальвировал валюту в августе и
декабре 2015 года. Оба раза вследствие этого происходило обрушение
фондового рынка США Перед G4 стояла задача найти способ удешев­
ления юаня, не приводящий к дестабилизации фондового рынка США
Решение заключалось и в привязке курса юаня к курсу доллара, и к
последующей девальвации американской валюты. В этом случае юань
дешевеет по отношению к евро и иене, при этом курс по отношению
к доллару остается неизменным.
Это означало, что экономики Японии и Европы пострадали бы
по причине усиления национальных валют, поскольку оно было не­
достатком в торговых сделках. Вот что представляют собой валютные
войны. На каждого победителя, а в этом случае на Китай и США,
приходились проигравшие, в данном случае Япония и Европа. С
2013 года стоимость иены была преимущественно низкой, а евро
упал в цене с 2014 года. Японии не удалось вовремя провести необ­
ходимые структурные реформы. Сейчас же ее система была устарев­
шей. Была на подходе новая экономическая фаза с удешевленными
юанем и долларом. Две крупнейшие экономики мира — китайская
и американская — нуждались в помощи. В этом и заключалась суть
Шанхайского соглашения.
Главная проблема аналитиков состояла в изначальном отсутствии
любых доказательств того, что это соглашение существовало в реально­

138

Пустынный город разума

сти. Встреча G4 была секретной, а впоследствии, по ее результатам, не
вышел ни один пресс-релиз и не было сделано никаких официальных
заявлений в СМИ. Аналитики издевались над самой идеей Шанхайско­
го соглашения. Марк Чендлер, известный эксперт по международным
валютным обменам в Brown Brothers Harriman, описывал предположе­
ния о существовании Шанхайского соглашения следующими словами:
«Конспирологические теории выходят из-под контроля».
Теорема Байеса позволяет аналитику оперировать более уместными
понятиями, чем конспирологические теории. Существование таких гео­
политических действий, как Шанхайское соглашение, сложно доказать
по причине нехватки достоверных данных, но их реальность можно
обосновать при помощи теоремы Байеса. Это похоже на детективное
расследование преступления при полном отсутствии свидетелей. В по­
добном случае производится сбор улик и допрос подозреваемых еще
до возбуждения уголовного дела.
В качестве иллюстрации представьте десять отдельных событий,
происходящих одно за другим. У каждого из этих событий может быть
предполагаемый двоичный результат: два вероятных исхода, которые
подтверждают либо опровергают первоначальную гипотезу. Двоичный
результат можно считать «орлом и решкой».
Существуют два типа двоичных результатов. Первый тип — случай­
ный. Он выпадает в произвольном порядке, подобно тому как падает
подкидываемая монетка. Орел или решка могут выпасть с одинаковой
вероятностью, однако заведомо предсказать событие в данном случае
невозможно, поскольку результат броска не зависит от предыдущих
результатов. Второй тип — созависимый. Он означает, что каждое собы­
тие зависит от цепочки предшествующих ему событий либо от одного
определяющего события.
Если гипотеза о существовании Шанхайского соглашения является
верной, то должны существовать и соответствующие созависимые со­
бытия. Все последующие решения Центрального банка должны будут
приниматься под воздействием этого тайного соглашения. Политиче­
ские события не уподобляются случайным броскам монеты. В той или
иной степени события будут происходить под влиянием секретной
договоренности.
Следующим шагом будет рассмотрение действий центральных
банков с попыткой предположить, к каким результатам они могли бы

139

ГЛАВА 3

привести в случае, если Шанхайское соглашение на самом деле имело
место, и в случае, если этого соглашения в действительности не было.
Какова вероятность того, что орел выпадет десять раз подряд?
Каждый бросок имеет пятидесятипроцентную вероятность того, что в
результате выпадет орел, при этом ни один из результатов не влияет на
другой. Вероятность десяти орлов подряд примерно равняется одной
на тысячу (математически это выражается как (1/2)10, вычисление
может быть следующим: 0,5 X 0,5 х 0,5 х 0,5 х 0,5 х 0,5 х 0,5 х
х 0,5 х 0,5 х 0,5 = 0,0009765625 « 0,001).
Выпадение одного шанса из тысячи не будет невероятным. В усло­
виях ежедневных повторов подобный результат получался бы с частотой
в один раз за три года. Тем не менее подобная вероятность имеет
весьма низкие шансы на воплощение в жизнь. Ни один инвестор не
возьмет за основу решения в торговой сделке вероятность, предпо­
лагающую результат в виде десяти орлов подряд, несмотря на то что
подобная реализация вполне допустима.
А теперь давайте взглянем на десять критических событий, про­
изошедших между 26 февраля и 15 апреля 2016 года. Каждое из
этих событий предполагало двоичный результат. Назовем результаты,
подтверждающие факт Шанхайского соглашения орлами, и результаты,
опровергающие этот факт решками. Не будем торопиться и выносить
суждения о том, случайны ли эти события или созависимы.

А события были следующими:
• 26 февраля 2016: незадолго до окончания встречи G20 управ­
ляющая ФРС Лейл Брейнард выступает с речью в Нью-Йорке
и говорит: «Вполне естественно учитывать то, в какой степени
координация поможет добиться лучших результатов... взаимо­
действие может оказаться вполне хорошей помощью». Орел.
• 27 февраля 2016: в качестве вывода по итогам шанхайской встре­
чи G20 министр финансов США Джек Лью заявляет: «Мы бу­
дем информировать друг друга... и не станем делать друг другу
сюрпризов». Орел.
• 27 февраля 2016: также во время шанхайской встречи G20 ди­
ректор МВФ Кристин Лагард сказала следующее: «Общение
происходило в условиях нового понимания безотлагательности
и необходимости коллективных действий». Орел.

140

Пустынный город разума

• 10 марта 2016: ЕЦБ ужесточает политику по требованиям, за­
являя об отсутствии планов на дальнейшее смягчение. Орел.
• 15 марта 2016: Банк Японии ужесточает политику по требовани­
ям, не расширяя свою программу количественного и качествен­
ного смягчения. Орел.
• 16 марта 2016: Федеральный резерв смягчает политику по тре­
бованиям, объявляя об этом неожиданно миролюбивым тоном
во время пресс-конференции. Орел.
• 29 марта 2016: глава Федерального резерва Джанет Йеллен яв­
ственно обозначает новую миролюбивую политику в своем за­
явлении на встрече Экономического клуба в Нью-Йорке. Орел.
• 13 апреля 2016: Люк Эверерт, глава миссии МВФ в Японии,
ссылаясь на рыночное вмешательство с целью ослабления иены,
заявил: «У Японии нет четких оснований для вмешательства на
данном этапе». Орел.
• 14 апреля 2016: Кристин Лагард предупреждает Японию о том,
что условия МВФ по вмешательству в обменный валютный курс с
целью ослабления иены не были соблюдены. Она также говорит
о том, что «вполне удовлетворена» тем, что Федеральный резерв
встал на мирную позицию в соответствии с «международным
статусом экономики». Орел.
• 15 апреля 2016: неназванное официальное лицо ЕЦБ сообщает
агентству Reuters: «Имело место принципиальное согласие от­
носительно обменных курсов, обозначенное в коммюнике G20».
Орел.
Есть и дополнительные данные, имеющие отношение к этой си­
туации, однако и вышеприведенный список будет вполне достаточным
для того, чтобы прийти к соответствующим выводам.
Какую информацию дает нам эта последовательность? Говорит ли
она о том, что кому-то удалось подкинуть монету так, чтобы десять раз
подряд выпал орел с вероятностью 1:1000? Либо она всего-навсего
подтверждает предположение о Шанхайском соглашении?
Существует высокая вероятность того, что эта последовательность
была не случайной, а созависимой. Все обозначенные выше события
основаны на одном определяющем факте — на факте реального су­
ществования секретного Шанхайского соглашения.

141

ГЛАВА 3

Важно то, что прийти к четким выводам можно было, не ожидая со­
бытия, случившегося 15 апреля 2016 года и ставшего заключительным
на этом временном отрезке. Гипотеза была сформирована 26 февраля
на основе официальных высказываний по итогам встречи G20, транс­
лируемых в выступлении Брейнард. Последующие данные помогли
оценить верность гипотезы, но они не были критически важными при
ее создании. Вероятность правильности гипотезы лишь усилилась по
прошествии времени на основании условных вероятностей.
Используя байесовскую теорему, инвестор может вести выигрыш­
ные стратегии: длинный евро, длинная иена, длинное золото, короткий
доллар, будучи абсолютно уверенным в их эффективности, в то время
как Уолл-стрит продолжит оплакивать «конспирологические теории».
Вопрос состоит лишь в том, чтобы перенести математические методы
из Нью-Мексико в область рынков.

Сложность
Теория Байеса сама по себе не является наукой — это прикладной
математический инструмент, обладающий мощной способностью к
прогнозированию. Главное научное направление, при помощи которого
следует изучать рынки капитала, — теория сложных систем.
Рынки капитала представляют собой сложные системы, однако
понятие сложности зачастую не в достаточной степени понимается
профессионалами и еще в меньшей степени применяется в финансо­
вой экономике. Начиная с глобального кризиса ликвидности 1998 года
вплоть до краха доткомов 2000-го и финансовой паники 2008 года по­
литики направляли мир от одного обвала к другому, что объясняется
их неспособностью применять теорию сложных систем.
Сущность теории предельно ясна. Уловить ее нетрудно. Инвесторам
следует понять ее уже сейчас, если они желают сохранить свое благо­
состояние в будущем. Когда начнется очередная финансовая паника,
то обращаться к ней будет слишком поздно. Модель «лед-девять» за­
блокирует все благосостояние, и в этом случае уже будет невозможно
предпринять какие-либо меры по его защите.
Сложные системы существуют с начала времен. Возникновение
Вселенной в результате Большого взрыва более 13 миллиардов лет

142

Пустынный город разума

назад мгновенно привело к возникновению сложных динамик в звездах,
газах, галактиках и в конечном итоге в планетах. Новым стало лишь
наше понимание сложности как формальной научной дисциплины.
Это понимание берет начало из экспериментов Лоренца 1960-х годов.
Время, в котором Лоренц совершил свой научный прорыв, было
не случайным. До 1960 года масштабные вычислительные мощности
были доступны лишь нескольким ученым и по большей части исполь­
зовались в работе над традиционными проблемами физики и исследо­
вания операций. Персональные компьютеры возникли только спустя
десятилетия. Однако к 1960 году ученым стал доступен метод разде­
ления времени при работе на мейнфреймах, позволявший исследовать
большее количество различных областей, включая профессиональную
область Лоренца — метеорологию.
Без вычислительных мощностей современных компьютеров пути
развития сложной динамической системы остались бы недоступными
для наблюдений в графической форме. Человечество могло бы видеть
результаты действия сложных систем в виде цунами, пожаров и навод­
нений. Но динамика их развития по-прежнему оставалась бы вне зоны
видимости. Ситуация изменилась благодаря появлению компьютеров.
Для того чтобы подробно рассмотреть суть сложной системы, стоит
узнать, что это такое. Многие системы непросты, однако это вовсе не
означает, что их можно назвать сложными с научной точки зрения.
Ручные швейцарские часы имеют сложное устройство, но это не зна­
чит, что их работа может привести к непредсказуемому результату,
связанному со сложностью систем.
Обыденный феномен, такой как результаты кидания игральных
костей, монет и вращение рулетки, не является феноменом сложности.
Подобные случайные результаты обладают высокой степенью пред­
сказуемости. Мы не знаем, выпадет ли орел или решка в результате
очередного броска. Но знаем наверняка, что если подбросить монету
тысячу раз, то с большой вероятностью результатом будет примерно
пятьсот орлов и пятьсот решек. Вероятность того, что выпадет де­
вятьсот орлов и сто решек, столь незначительна, что можно считать
ее нулевой.
Случайные процессы, подобные бросанию монет и игральных ко­
стей, не обладают памятью. Это означает, что предыдущие броски не
оказывают воздействия на последующие. Некоторые азартные игроки,

143

ГЛАВА 3
видя результат в виде трех орлов подряд, предполагают, что следующим
результатом будет решка. Это называется ошибкой игрока, поскольку
подобные выводы основаны на ложных предположениях. Вероятность
определенного результата при броске монеты всегда составляет пятьде­
сят на пятьдесят. Именно поэтому тысяча бросков ведет к примерному
результату в виде пятисот орлов и пятисот решек, несмотря на то что
меньшее количество бросков может привести к случайному перевесу
количества орлов или решек. Когда возникает краткосрочный перекос,
можно быть уверенным в том, что последующие броски приведут к
равномерному распределению результатов по принципу «пятьдесят
на пятьдесят», что является феноменом, известным как «возвращение
к среднему».
Сложные системы, наоборот, плохо поддаются прогнозированию.
Сложная система может приводить к непредсказуемым результатам,
казалось бы, на пустом месте. В условиях рынков капитала такие фе­
номены, как обвалы, паники и последовательные закрытия банков,
представляют собой примеры сложной системы в действии.
Что такое сложность? Каким образом это понимание сможет защи­
тить инвесторов от потери своих активов?
Сложные системы повсюду, они существуют не только в лаборато­
риях и в субатомных структурах. Если вы ежедневно ездите по безлюд­
ной дороге, а однажды на этой же самой дороге внезапно попадаете в
пробку без всяких видимых причин, это означает, что вы столкнулись
со сложной системой в действии. Попытки спрогнозировать наполнен­
ность вашего любимого ресторана посетителями в пятничный вечер
или оценить, является ли фондовый рынок пузырем, по сути, и есть
упражнения по решению проблемы сложности. Сложность существует
повсеместно.
Сложные системы имеют естественное, человеческое или комбини­
рованное происхождение. Ураган — это сложная система естественного
происхождения. Фондовый рынок — рукотворная сложная система.
Ядерный взрыв представляет собой комбинацию, поскольку естествен­
ная сложность урановых атомов при помощи научных разработок была
приведена в сверхкритическое состояние, в котором высвобождается
разрушительная мощь ядерной бомбы.
Теория сложности начинается с двух теоретических концептов.
Первым является агент. Агент — это всего лишь действующий субъ­

144

Пустынный

город

разума

ект в системе. Агентом может быть человек, если речь идет о рынках
капитала, или атом, если речь идет о бомбе. Агент — это целост­
ная единица, генерирующая поведение в сложной динамической си­
стеме.
Вторым инструментом является обратная связь. Это означает,
что первоначальные действия приводят к результатам, оказывающим
влияние на последующие действия. Вот почему считается, что сложные
системы обладают памятью. Когда агент действует в условиях слож­
ной системы, то в своих действиях он отталкивается от результатов
предыдущих шагов. Подобные процессы также называют термином
«адаптивное поведение». Агент адаптирует следующее действие, ос­
новываясь на данных от предыдущих действий в системе.
Системы, построенные на случайности, подобные множественным
броскам монеты, игральной кости или вращению рулетки, не имеют
петель обратной связи. Монета не адаптирует свое поведение. В слож­
ных системах поведение адаптируется непрерывно. Адаптация служит
одной из причин, по которой сложность приводит к непредсказуемым
результатам.
Обратная связь бывает эндогенной или экзогенной. Эндогенная
обратная связь происходит внутри агента и обозначает обучение на
собственных ошибках. Кошка, однажды прыгнувшая на раскаленную
плиту, научится больше этого не делать. Экзогенная обратная связь явля­
ется внешней по отношению к агенту. В случае с трейдером на бирже
подобная реакция будет проявляться в наблюдениях над поведением
окружающих, выраженном через рыночные цены. Цены могут расти,
снижаться или оставаться без изменений, и прежде, чем совершить
действие, трейдер будет оценивать ситуацию.
Агенты и обратная связь представляют собой строительные блоки
сложных систем. Что еще надо добавить? Будет полезным знать о
разнообразных агентах. Если агенты идентичны друг другу, то обратная
связь будет слабой, поскольку поведение одного из них укрепляет,
а не изменяет поведение другого. На фондовых рынках существуют
разнообразные агенты, такие как быки и медведи, лонги и шорты, бо­
гатые и бедные, пожилые и молодые. Разнообразие агентов на рынках
капиталавелико.
Еще одним обязательным требованием являются коммуникация и
взаимодействие между агентами системы, которая может выражаться

145

ГЛАВА 3
разными способами. Сами по себе разнообразные агенты не будут де­
монстрировать поведение, характерное для агентов сложных систем в
случае, если между ними не будет взаимосвязи. Пятьдесят пещерных
людей, сидящих в пятидесяти обособленных пещерах, могут иметь
разнообразные взгляды на самый лучший способ охоты. Но если они
не покидают своих пещер и не общаются между собой, то это разно­
образие ничего не значит. Сложная система может возникнуть только
в том случае, если пещерные люди будут выходить из своих укрытий,
собираться вокруг огня и обмениваться идеями.
Как только разнообразные агенты начинают взаимодействовать
между собой, запускается процесс адаптации. Когда пещерные люди
начинают общаться у костра и сравнивать свои охотничьи методы,
кое-кто из них меняет стратегии, перенимая опыт более успешных
собеседников. Те из них, кто не способен адаптироваться, могут уме­
реть от голода. Таким образом, начинает формироваться общество с
более успешными охотниками. Это плохие новости для мастодонтов,
зато хорошие новости для пещерных людей.
Представим, что речь идет не о пещерных людях, а о гораздо боль­
шей группе биржевых трейдеров, ведущих охоту за лучшими сделками.
Они имеют различные точки зрения по этому поводу. Они общаются
посредством Bloomberg, Reuters, email и Web. Взаимодействие изме­
ряется в триллионах долларов ежедневного объема торговли. Если
какой-либо портфель несет убытки, советнику нужно спешно реаги­
ровать. Он учится у других, другие учатся у него. Те, кто не способен
адаптироваться, теряют клиентов или работу. Они довольно быстро
выходят из игры. Короче говоря, рынки капиталов демонстрируют все
характеристики сложных систем в сильной форме.
Эти строительные блоки, составляющие сложные системы, доста­
точно легки для понимания. Все, что вам нужно, — это найти авто­
номных агентов с разнообразными качествами. Агенты должны иметь
каналы связи для того, чтобы взаимодействовать. Взаимодействие про­
изводит новую информацию, которая служит обратной связью для
агентов. Затем агенты адаптируют свое поведение для улучшения
будущих результатов.
Сложные модели не похожи на стохастические модели, исполь­
зуемые главами центральных банков. Они похожи на реальный мир.

146

Пустынный город разума

Обратная

связь

Сложность рынков капитала может быть описана социальными терми­
нами. Существуют ли точные эмпирические доказательства, указываю­
щие на то, что рынки капиталов представляют собой именно сложные
системы? Существуют ли повторяемые эксперименты, доказывающие
это предположение при помощи формальных научных методов? Ответ
на оба эти вопроса будет утвердительным.
Адаптивное поведение возникает во множестве сложных систем,
основанных на социальных явлениях, таких как рынки, потоки до­
рожного движения и взаимоотношения между людьми. Причина для
необходимости в адаптации возникает при условиях соревнования за
редкие ресурсы. Если ценные ресурсы доступны в неограниченных ко­
личествах, то нет никакой необходимости в стратегиях для выживания
или в адаптации поведения. Можно свободно брать то, что необходимо.
Труднодоступность является именно тем фактором, благодаря которому
люди адаптируют свои стратегии с целью получить свою долю ресурсов.
Проблема распределения труднодоступных ресурсов лежит в основе
экономической науки.
На рынках капиталов роль труднодоступных ресурсов играет фи­
нансовое благополучие. В ситуации с дорожным движением труднодо­
ступным ресурсом является скоростной участок или место парковки.
Во взаимоотношениях труднодоступным ресурсом будет идеальный
партнер. Во время борьбы за труднодоступные ресурсы необходимо
делать выбор в пользу наиболее эффективных решений, повышающих
шансы на выигрыш в соревновательной гонке. Если ваши сделки при­
носят убытки, если вы не можете найти парковочное место или парт­
нера для отношений, следует оглядеться по сторонам и понаблюдать
над тем, что делают победители. Это и будет адаптивным поведением.
В случае когда речь идет о благосостоянии, хорошим примером
победителя будет такая персона, как Уоррен Баффет. Комиссия по
ценным бумагам и биржам требует публикации в открытом досту­
пе ежеквартального финансового отчета компании Баффет Berkshire
Hathaway на ежеквартальной основе. Инвесторы смотрят на то, что
делает Уоррен, стремятся скопировать его методы проведения торговых
сделок, надеясь также оказаться в числе победителей.

147

ГЛАВА 5

Результат подобного поведения приводит к формированию толпы,
в которой поведение одних участников подкрепляет поведение других.
Неизбежно возникающая проблема заключается в том, что стратегию
применяет слишком большое количество участников, вследствие чего
она перестает быть эффективной. Первый хипстер, нашедший не­
давно открывшийся бар в Бруклине с великолепной живой музыкой,
насладится несколькими счастливыми уик-эндами, проведенными в
этом месте. Но рано или поздно информация о прекрасном новом
месте начнет распространяться все дальше, и в результате бар будет
переполнен посетителями настолько, что хипстеру придется буквально
сражаться за то, чтобы купить себе выпивку. Выигрышная стратегия
тусовки в крутом месте становится проигрышной стратегией толкотни
в переполненном заведении. Хипстер начинает поиск другого места.
Точно таким же способом действует Баффет.
Подобное адаптивное поведение демонстрирует память и обратную
связь. Если вы запомните бар как крутой и свободный, вы снова вер­
нетесь туда. Если же бар окажется шумным и переполненным, то, воз­
можно, и нет (хотя некоторым нравятся шумные переполненные бары).
Для анализа толп физики создали понятие антитолпы. Антитолпа
привлекает тех, кто ведет себя противоположно толпе. Характер пове­
дения толпы-антитолпы обладает большой степенью памяти и обратной
связи. Однако различие между толпой и антитолпой заключается в их
ожиданиях.
В примере с баром имеет значение то, что в определенные вечера
в баре толпятся посетители, в другие же вечера в нем можно увидеть
пустующие столики. Заранее об этом неизвестно. Агенты составляют
прогнозы, основанные на последней информации. Их данные могут
включать в себя новости из социальных сетей, которые публикуют дру­
зья на момент нахождения в баре. Информация в реальном времени
ускоряет время реакции агента, однако не сводит его к нулю.
Люди, принимающие решение о том, где провести вечер, равно
как и инвесторы, решающие вопрос покупки акций, разделяются на
три группы согласно типам прогнозирования ситуации. Толпа пола­
гает, что будущее будет походить на прошлое. Антитолпа полагает,
что будущее не будет походить на прошлое. Третья группа не имеет
определенных прогнозов — она мысленно подкидывает монетку и
действует по случайному принципу.

148

Пустынный

город

разума

Наличие модели прогнозирования не дает гарантии успеха. Вос­
поминания могут говорить о том, что бар был переполнен в прошлые
выходные, и по этой причине будет принято решение остаться дома,
поскольку предполагается, что в следующие выходные бар будет точно
так же полон людьми. Это решение основано на модели, по которой
будущее напоминает прошлое. Если наберется достаточное количество
человек, принимающих решения по этому принципу, то в следующие
выходные бар может оказаться свободным. Таким образом, память о
прошлых событиях приведет к потере прекрасного вечера с живой
музыкой.
И наоборот, люди из антитолпы будут учитывать, что в прошлые
выходные в баре толпились посетители, и предположат, что в следую­
щие выходные посетители предпочтут данному бару другие места.
Согласно их модели, будущее не напоминает прошлое. В следующие
выходные они снова попробуют прийти в тот же бар. В случае везения
им достанется хороший столик.
Тем не менее, если антитолпа будет слишком большой, бар
вновь окажется переполненным. Вследствие этого в следующий раз
некоторые посетители из антитолпы примкнут к толпе и останут­
ся дома. Поэтому в следующий раз в баре будут пустые столики,
и так далее.
В редких случаях группа, предпочитающая случайный выбор, может
принять единогласное решение относительно одних и тех же действий
(подобно тому, как могут выпасть 5 орлов подряд), что приведет к
тому, что участники толпы вольются в антитолпу и наоборот, по мере
того, как адаптивное поведение начнет превалировать. Подобное слу­
чайное поведение усиливает тенденцию к смене модели поведения
участников толпы и антитолпы — именно так одна снежинка может
стать причиной схода всей лавины.
Ученые проводили эксперименты, применяя ту же самую динамику
«толпа — антитолпа». Эксперимент начинается с того, что группа участ­
ников делает выбор в пользу той или иной модели прогнозирования.
Далее, приобретая новый опыт и учитывая обратную связь, испытуе­
мые самоорганизуются в толпы, антитолпы и участников, действующих
по принципу случайности. Толпа и антитолпа объединяют подавляющее
большинство участников в приблизительно равных соотношениях, в то
время как участники, остановившие выбор на случайных действиях,

149

ГЛАВА 5

представляют собой меньшинство. Это иллюстрирует одну из наибо­
лее ярких особенностей сложных систем — эмерджентность. Четко
сформированные противоположные группы возникают без давления
извне и без предварительной подготовки из недифференцированной
массы посредством обратной связи и памяти.
Эмерджентное поведение подробно описано в теории сложных
систем. Оно также интуитивно понятно. Клише Уолл-стрит гласит:
«На каждый товар найдется свой купец». На рынке быков покупате­
ли представляют собой толпу, уверенную в том, что будущее подобно
прошлому. Продавцы формируют антитолпу, считающую, что будущее
не будет походить на прошлое. Если эти группы существуют в равных
пропорциях, то рынок способен функционировать. Но что же проис­
ходит со спонтанным меньшинством? Их индивидуальное поведение
случайно. Служат ли они причиной, по которой рынки в целом ведут
себя также случайно? Или заставляют быков превращаться в медведей
и наоборот, обеспечивая неслучайное постоянство?
Исследования, проведенные физиками Нилом Джонсоном, Па­
ком Минг-Ху и Полом Джеффрисом при использовании рыночной
финансовой информации, показывают, что паттерн движения цен на
рынках не соответствует так называемой модели случайного блуждания,
представляющей собой основу современной финансовой экономики.
Вместо этого поведение цен соотносится с предположениями теоре­
тиков сложных систем, использующих принципы обратной связи и
адаптивного поведения.
Поведение на финансовых рынках может быть разделено по дво­
ичному выбору, выражаемому как «или/или» или, что то же самое,
«да/нет» в ответах на серию вопросов. Будете ли вы сегодня участво­
вать в торгах? Станете ли рассматривать акции IBM? Будете покупать
или продавать? Будут ли транзакции крупными или мелкими? И так
далее. На любой из этих вопросов можно ответить утвердительно
или отрицательно. В двоичном коде «да» можно выразить цифрой
«1», в то время как «нет» можно выразить цифрой «О». Ответы на
серию вопросов можно выразить строкой, состоящей из единиц и ну­
лей, например 0011010011. Эти строки могут быть закодированы для
дальнейшего компьютерного анализа с целью выявления паттернов
в больших объемах данных и длительных временных промежутках.
Результаты довольно хорошо показывают, как именно работают рынки.

150

Пустынный

город

разума

Модель случайного блуждания, ассоциируемая с профессором
Принстонского университета Бертоном Малкиелом, который утверж­
дает, что принцип принятия решений можно описать метафорой, срав­
нив его с пьяницей, блуждающим по улице. Каждый шаг делается
неуверенно. Он может вести как вперед, так и назад. Пьяница не
контролирует себя. Каждый его шаг случаен и совершается вне связи
с предыдущим шагом. Память отсутствует, обратная связь — тоже.
Модель случайного блуждания и модель «толпа — антитолпа»
должны производить абсолютно разные закономерности в появлении
единиц и нулей, поскольку модель случайного блуждания, в отличие
от модели толп, не обладает памятью. Закономерности, производимые
каждой из этих моделей, определяются количественно, а проекции
моделей сравниваются с экспериментальными данными.
Нил Джонсон и его коллеги начали с мысленного эксперимента.
Представьте рынок в виде человека, идущего от конкретной точки в
течение определенного отрезка времени. Он может двигаться вперед
и назад точно так же, как рынок может расти и падать. Необходимо
вычислить пройденную дистанцию. Цель задачи заключается в том,
чтобы понять, движет ли рынком модель случайного блуждания либо
он подчиняется другим принципам.
Для удобства ученые дают отправной точке значение в 10 баллов.
Каждый шаг вперед добавляет к позиции 1 балл. Каждый шаг назад,
соответственно, отнимает 1 балл. Если, начиная от точки со значени­
ем в 10 баллов, делаются два шага вперед и один назад, то конечная
позиция равна И (10 + 1 + 1-1 = 11). Подобная система подсчета
вперед/назад равна двоичным выводам по «да/нет» решений инвесто­
ров, как описано выше, она допускает кодировку в двоичной системе
и последующий ее анализ.
Двоичная характерная закономерность блуждания от отправной
позиции в 10 баллов означает, что через 9 шагов человек окажется
либо на позиции 19 (10 + 9 = 19), либо на позиции 1 (10 -9 = 1),
либо где-нибудь еще на промежутке от 1 до 19, в зависимости от на­
правления шагов.
Например, если начать на позиции со значением 10 и сделать 9 ша­
гов вперед, то конечная позиция будет иметь значение 19. Начиная
с отправной точки новые позиции в результате каждого шага сфор­
мируют следующую закономерность: 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19.

151

ГЛАВА 3

В данном случае шаги не выглядят произвольными: весь путь имеет
определенное направление. Ученые называют подобную модель высо­
коупорядоченной.
Для обобщения эксперимента под любые типы действий ученые
создали меру, которая описывает дистанцию как временную функцию.
Эта функция выражается как Z®, где t равно количеству действий, а обо­
значает степень, a f равняется пройденной дистанции. Оба показате­
ля — t и f — можно наблюдать эмпирически путем экспериментов.
Степень а получается из результатов t и f.
В нашем упорядоченном примере t = 9 — количество шагов,
a f = 9 — это пройденная дистанция. Таким образом, в данном при­
мере а = 1; степень 1, применяемая к числу, равняется этому числу.
Это высокоупорядоченный случай 9 = 91; количество предпринятых
шагов равно общей пройденной дистанции.
Что же происходит в случае, если шаги действительно соверша­
ются в произвольном порядке? В этом случае общая пройденная ди­
станция вряд ли будет равна количеству шагов, поскольку некоторые
шаги будут сделаны назад, а какие-то — вперед, и они будут взаимно
нивелировать друг друга. Количество шагов превысит пройденную
дистанцию, что означает t>f. Если это утверждение верно, то а < 1,
поскольку дробная степень приводит к тому, что показатель t будет
больше, чем Л
Произвольное блуждание допускает множество различных после­
довательностей, поскольку существует большое количество возможных
комбинаций шагов, совершаемых вперед и назад при условии того,
что общее число шагов равно девяти. Каждый предпринятый шаг в
подобной ситуации будет аналогичен случайному броску монеты, в ре­
зультате которого может выпасть орел или решка. В аналитических целях
предположим, что орел = 1, а решка =■ 0, при этом каждая единица
означает шаг вперед, а ноль — шаг назад от предыдущей позиции.
В качестве эксперимента я девять раз подкинул монету, последова­
тельность результатов оказалась следующей: 110001001. Общее число
орлов составило 4, а решек — 5. Исходя из отправной точки, равной 10,
следуя по пути, представленному в виде результатов бросков монеты,
последовательность позиции будет такова: 1011 1098987 8. В данном
примере модели случайного блуждания объект продвинулся на 2 по­
зиции (10-8 = 2) за 9 шагов. Эту произвольную последовательность

152

Пустынный город разума

ученые называют беспорядочной, поскольку в ней отсутствует четкое
направление или какой-либо порядок действий.
Если подобный эксперимент повторить 1 000 раз, что легко можно
сделать на компьютере, то средняя дистанция, пройденная от отправ­
ной точки девятью шагами в произвольном порядке, будет примерно
равняться 3, что представляет собой квадратный корень из 9. В нашей
модели расстояние 3 = f. Следовательно, если Z = 9 (общее коли­
чество предпринятых шагов), f ~ Ъ (общее количество пройден­
ных позиции, полученное в результате случайных шагов), то а ~ 0,5.
Общая дистанция в модели случайного блуждания из 9 шагов будет
следующей: 3 = 90,5.
В высокоупорядоченном движении а = 1,0. В случайном беспоря­
дочном движении а = 0,5. Какой тип движения в действительности бу­
дет характерным для реальных рынков? Формально выражаясь, каково
будет значение показателя а, основанного на реальных движениях цен?
Сложные системы характеризует такая черта, как отсутствие высо­
кой упорядоченности либо абсолютной случайности. Сложные системы
колеблются между порядком и беспорядком. Источником этого коле­
бания служат агенты, мигрирующие из толпы в антитолпу и обратно.
Сложная система, начинающаяся со случайного поведения, может
стать упорядоченной за счет обратной связи и адаптивного поведения.
Точно так же высокоупорядоченная система может впасть в состояние
беспорядка.
Сложные системы движутся вперед и назад, точно так же, как
рынки движутся от фазы быков к медведям и обратно, по мере того
как чувства инвесторов сменяются от страха к жадности. Адаптация
рождает закономерности, более постоянные, чем случайное блуждание,
стремящиеся в сторону порядка. Тем не менее система не становится
полностью упорядоченной из-за динамики «толпа — антитолпа». Ины­
ми словами, величина степени в сложной системе должна находиться
где-то посередине между 0,5 и 1,0.
Эмпирические исследования на фондовых рынках по всему миру в
течение длительных периодов времени говорят о том, что в реальности
величина а приблизительно равна 0,7. Этот эмпирический результат
попадает в промежуток между 0,5 и 1,0 и находится примерно по­
середине между упорядоченностью и случайностью, в точности так,
как предполагает теория сложности. Этот факт служит неоспоримым

153

ГЛАВА 5

свидетельством в пользу того, что рынки капитала представляют собой
сложные системы.
Таким образом, рынки капиталов соответствуют описанию сложных
систем не только в силу присутствия в них необходимых условий раз­
нообразия, взаимодействия, коммуникации и адаптивного поведения,
но и в силу эмпирических подтверждений того, что реальное поведение
рынков отвечает предполагаемым результатам в теоретической модели.
Это доказывает лучше всего наука.
Последствия такого вывода вызывают тревогу. Профессор Нил
Джонсон ставит вопрос довольно жестко:
«Стандартная модель, повсеместно используемая в финансовом мире для
расчета движения рынков, не является корректной Финансовые рынки

представляют собой сложные системы и не поддаются точному описанию с
использованием моделей, не относящихся к сложным системам. Стандарт­
ная финансовая теория тем не менее может быть эффективной в течение
короткого периода, однако она неизбежно подведет, например, в ситуации с
возникновением мощного импульса на рынке в результате поведения толпы.
И это далеко не пустяковый недостаток, поскольку именно в подобных случаях
ваши деньги подвергаются наибольшему риску».

Понимание теории сложности является сильным инструментом
для оценки рисков на рынках капитала. Мы видим, как разнообраз­
ные группы агентов могут самостоятельно организовываться в толпы
и антитолпы, формирующие достаточно стабильный, но не случайный
рынок. Здесь существует постоянство, но не полный порядок.
Паники возникают в случае, когда толпы и антитолпы начинают
демонстрировать одинаковое поведение. Полностью упорядоченной
рыночной системой можно было бы назвать ту, в которой все игроки
являются продавцами, а покупатели отсутствуют. Этот рынок мгно­
венно обрушится, а цены упадут до нуля. Насколько реален подобный
исход? В сложных системах коллапсы происходят с определенной
частотой.
Нью-Мадридский разлом в Миссури и в близлежащих штатах был
относительно стабилен в течение более двухсот лет. Однако в 18111812 гг. Нью-Мадрид стал эпицентром четырех крупнейших земле­
трясений, зафиксированных в истории Северной Америки, с установ­
ленной магнитудой свыше 7,0 Mw (Mw обозначает шкалу магнитуды

154

Пустынный город разума

землетрясения и является преемницей шкалы Рихтера). Согласно
прогнозам сейсмологов, следующее нью-мадридское землетрясение
может обладать магнитудой в 7,7 Mw, примерно такой же, которая была
у землетрясения в Сан-Франциско в 1906 году. Эти расчеты включают
в себя 86 000 жертв и два миллиона человек, оставшихся без крыши
над головой. Сейсмические разломы относятся к сложным системам
точно так же, как и фондовые рынки.
Тот факт, что сложные системы колеблются между случайно­
стью и порядком, не означает, что их можно отнести к стабильным
или самоуравновешиваемым. Сложные системы перемещаются от
переходной фазы к хаосу или коллапсу с удивительной легкостью.
Типы байесовских симуляций, проводимых в Лос-Аламосе, помогают
аналитикам представить ряд исходов, к которым приводят процессы
в сложных системах, в том числе и финансовые эквиваленты термо­
ядерных бомб.
Финансовые исходы, рассматриваемые в данной книге, уже име­
ли место в прошлом. Инвесторы могут терять средства в условиях
обрушения рынков, однако на рынках всегда прослеживается тенден­
ция к восстановлению с течением времени. А некоторые из таких
обрушений становятся превосходной возможностью для покупателей,
оказавшихся на обочине событий с наличными средствами, найти
выгодные предложения среди обломков. Даже пострадавшие игроки
имеют возможность отыграться в случае, если они придержат по­
зиции, вместо того чтобы продавать, поддавшись всеобщей панике.
Большинство рынков со временем наращивают свою стоимость. Не­
которые счастливчики, продающие по наиболее высоким стоимостям
и покупающие в период спадов, получат результат, опережающий
среднерыночные показатели.
Аналогично этому банкротство крупных банков кажется той пробле­
мой, которую общество уже научилось решать. Инвесторы, вложившие
средства в терпящие бедствие фирмы, могут понести убытки, однако
вкладчики и держатели счетов, как правило, получают финансовую
помощь за счет программ страхования вкладов и правительственных
гарантий. Даже потери по акциям могут быть восстановлены в случае,
если они являются частью более крупного диверсифицированного
портфеля. После обвалов, случившихся в 1987, 1998, 2000 и 2008 го­

155

ГЛАВА 3
дах, рынок восстанавливался и вырастал до новых высот. Так почему
же вкладчиков должны беспокоить коллапсы?
Образцом коллапса сложной системы служит не Нью-Мадрид или
Сан-Франциско. Им является Кракатау. В 1883 года остров Кракатау,
расположенный в Зондском проливе между Суматрой и Явой, взорвал­
ся с силой, в тринадцать тысяч раз превосходящей силу хиросимской
бомбы. Эта сила в десять раз превысила силу испытания «Кастл Бра­
во» на атолле Бикини в 1954 году. Она была в четыре раза больше
мощнейшего в истории человечества взрыва ядерной бомбы размером
в пятьдесят мегатонн под названием Царь-Бомба, произведенного
СССР в 1961 году.
После взрыва Кракатау в 1883 году от острова ничего не осталось.
Основной причиной для беспокойства инвесторов должен быть сам тот
факт, что некоторые системные коллапсы могут оказаться настолько
обширными, что шансов на восстановление попросту не останется.
Система прекратит свое существование.

Глава

4

ФОРШОК: 1998

Я долгое время размышлял над кри­
зисом Long-Term Capital Management. На
самом деле больше всего в этой истории
меня поразило то, что... этот кризис очень
современный, однако способ его решения
был практически идентичен моделям, при
помощи которых решались кризисы про­
шлых времен. В ситуацию вмешался Цен­
тральный банк и снес пару голов. Были спо­
ры относительно необходимости подобных
решений, но в конченом итоге именно этим
способом и была устранена проблема.
Стенли Фишер, вице-председатель Совета
управляющих Федерального резерва Федеральной
резервной системы США
Бог дал Ною знак в виде радуги. Воды
больше не будет, но в следующий раз огонь.
Госпел «О Мери, не плачь»

Денежная машина
инансовая паника 2008 года вдохновила на создание множества
произведений и кинокартин, среди которых есть и запоминаю­
щееся повествование Эндрю Росс Соркина, изложенное в книге под
названием «Слишком большие, чтобы обанкротиться». По большому
счету, в тот год финансовая система пережила сердечный приступ.
И медицинская метафора в данном случае не будет преувеличением.
Мировая финансовая система действительно перенесла сердечный
приступ, при этом пациент был близок к смерти. ФРС сыграла роль
доктора с дефибриллятором в руках. Больше всего меня в этой ситуа­
ции потряс тот факт, что подобное кино я видел и раньше.

Ф

157

ГЛАВА 4

Ровно за десять лет до этого, практически день в день, финансо­
вая система перенесла свой первый глобальный сердечный приступ.
Тогда докторам из ФРС также удалось спасти пациента. Однако после
1998 года пациент вернулся к сигарам, обильной выпивке и отсутствию
физических упражнений. Новый сердечный приступ стал просто во­
просом времени.
Если бы диагност финансовых рынков сумел изучить симптомы
и течение паники 1998 года, то это позволило бы избежать обвала в
2008 году. Однако ничего подобного не произошло. Уроки 1998 года
не были усвоены. Нефункциональное поведение рынка вернулось,
еще более усугубившись с благословения банков и регулирующих
систем.
Паника 1998 года, запущенная российским дефолтом и коллапсом
хедж-фонда Long-Term Capital Management, кажется маленькой в
общей ретроспективе. Многие о ней и вовсе не слышали. В срав­
нении с паникой 2008 года конец лета 1998-го видится далеким и
незначительным.
Внешне могло показаться, что проблемы 1998 года бесследно ис­
чезли. Несколько банков, среди которых особое место занимал UBS,
провели огромные списания. Некоторые из руководителей были уво­
лены. Алан Гринспен дважды урезал процентные ставки: на запла­
нированной встрече Федерального резерва 29 сентября 1998 года и
затем на одной из редких внеплановых встреч 15 октября 1998 года.
Второе снижение ставок сделало свое дело. Оно сообщило рынкам о
том, что ФРС внимательно следит за ситуацией — она готова сделать
все возможное для восстановления спокойной атмосферы.
Вернулось нормальное состояние. Кредитные спреды, которые
расширялись немыслимым образом, стали сужаться. Фондовый рынок
отбросил панику LTCM и возобновил свою работу в качестве одной
из самых сплоченных систем в истории. Промышленный индекс ДоуДжонса вырос с показателей в 7632,53 на 1 октября 1998 года до
11 497,12 на 31 на декабря 1999 года, что составило объем роста на
51 процент за пятнадцать месяцев. После того как LTCM исчез из за­
головков газет, стало казаться, будто в прошлом ничего не происходило.
В действительности же произошло то, что никогда не случалось
раньше. Основные фондовые рынки и рынки облигаций по всему миру
были в нескольких часах от коллапса. Крупнейшие банки находились

158

Форшок:

1998

в положении, близком к банкротству, по принципу домино, начиная
со слабого звена в виде Lehman Brothers. Относительные показатели
инвесторских потерь могли быть больше, чем в 2008 году. В то вре­
мя об этом мало говорилось публично, несмотря на острый интерес
со стороны СМИ в отношении LTCM и его скромного основателя
Джона Меривезера. И только несколько инсайдеров в LTCM, ФРС,
Министерстве финансов США и в зарубежных финансовых мини­
стерствах были способны увидеть полную картину происходящего
и понимали ее значение. Элиты залили пеной взлетно-посадочную
полосу и попытались вывести на нее LTCM, чтобы обеспечить безо­
пасное приземление, даже несмотря на то, что все четыре двигателя
этого лайнера были охвачены огнем. Глобальные инвесторы находи­
лись в креслах самолета с пристегнутыми ремнями безопасности и
без возможности покинуть салон. То, что в ретроспективе казалось
малозначительным событием, на деле было потенциальной угрозой
катастрофических потерь.
Инсайдеры, спасшие систему, в те времена были довольно извест­
ны. В последние годы некоторые из них приобрели знаменитость,
другие же, наоборот, перестали быть на слуху. Питер Фишер возглавил
систему чрезвычайного реагирования ФРС, позже он стал заместите­
лем председателя крупнейшей компании-менеджера BlackRock. Игрок
в бридж Джимми Кейн, возглавляющий Bear Stearns, был брокером
LTCM. Он имел доступ к самой лучшей информации среди всех аут­
сайдеров в отношении рыночных рисков LTCM. В типичном стиле
Уолл-стрит Кейн отказывался делиться своей информацией с другими
руководителями банков и тем самым чуть было не саботировал выход
из кризисной ситуации.
Джон Корзин, глава Goldman Sachs, занимал лидирующую позицию
в выводе LTCM из кризиса наряду с руководителями Citi, JPMorgan
и Merrill Lynch. Корзин, бывший ближайшим другом Меривезера,
не принимал участие в финансовой поддержке компании, поскольку
его собственные сделки приносили миллиардные убытки. Фиаско,
которое он претерпел в 2011 году с компанией MF Global, ставшей
впоследствии банкротом, не было сюрпризом для тех, кто наблюдал
за безумными авантюрами Корзина в Goldman.
На пике паники 1998 года Goldman получил нелегальный доступ
к позициям деривативов LTCM и использовал информацию для по-

159

ГЛАВА 4
крытая собственных сделок и опережения конкурентов. Компания
Goldman также в последний момент попыталась воспрепятствовать
финансовой помощи LTCM, опередив Федеральный резерв с конку­
рентным предложением, подписанным Корзином, Уорреном Баффетом
и главой AIG Хэнком Гринбергом. Корпорация AIG встретила свою
кончину во время правительственных финансовых вливаний 2008 года.
Кейн и Корзин были среди членов «четырнадцати семей», четырна­
дцати банков Уолл-стрит, которые участвовали в помощи LTCM.
Спасение LTGM не стало бы успешным без разумного вмеша­
тельства легендарного маэстро банковских кризисов Билла Роудса,
который сумел привлечь ссуды от иностранных банкиров и финансо­
вых министерств, пока «четырнадцать семей» грызлись между собой.
Втайне для аутсайдеров LTCM он сумел получить почти 1 миллиард
кредитов на беззалоговой основе от международного синдиката из
девятнадцати банков. Эти ссуды были необходимы для успешного
выполнения спасательной операции в качестве дополнения к налич­
ным вложениям, полученным от «четырнадцати семей». Роудс сумел
добиться получения этих ссуд.
Вскоре после своего завершения история LTCM была подробно
описана в замечательной книге Роджер Ловенстайна «Когда гений
терпит поражение». Причина нового рассмотрения истории заключа­
лась в том, чтобы показать читателям, насколько финансовая паника
2008 года была предсказуема в свете событий 1998-го. Обстоятельства
времен 1998 и 2008 годов были разными, однако происходившие собы­
тия имели идентичную динамику. Тревожит тот факт, что теперь уже
оба события, кризисы 1998 и 2008 годов, говорят о том, что будущий
кризис неминуем. Ни один из прошлых уроков усвоен не был. С на­
ступлением нового кризиса элиты всего лишь увеличивали масштабы
финансовых вливаний. Но следующая финансовая паника обещает
быть настолько крупной, что никакая финансовая помощь будет не в
состоянии ее остановить.
Такие ингредиенты, как чрезмерное кредитное плечо, деривати­
вы и доверие к устаревшим моделям риска, ничем не отличаются от
аналогичных инструментов, использованных в условиях кризисов 1998
и 2008 годов. Коллапса 2008 года можно было бы избежать в случае,
если бы уроки, преподнесенные историей LTCM, были усвоены, а по­
лученный опыт своевременно применен. Вместо этого Уолл-стрит

160

Форшок:

1998

и Вашингтон закрыли глаза на произошедшие в 1998 году события.
Политики, включая председателя ФРС Алана Гринспена и министра
финансов США Ларри Саммерса, продолжали верить в ошибочные
модели рисков. Вместо того чтобы учиться на полученном опыте, Грин­
спен и Саммерс удвоили ставку, поддержав отмену закона Гласса —
Стиголла и отмену контроля за деривативами, что стало причиной
неизбежности коллапса 2008 года.
Сегодня мы наблюдаем за тем, как вновь игнорируются полученные
уроки. Уолл-стрит снова ведет бизнес в привычной для себя манере,
полагаясь на некорректные модели, такие как рисковая стоимость.
Масштаб следующей катастрофы превзойдет две предыдущие в геоме­
трической прогрессии. В следующий раз мир уже не сумеет вернуться
на прежние показатели.

Эксперты
Я начал работать в LTCM в феврале 1994 года, где находился в прямом
подчинении у основателя компании, легендарного трейдера Джона
Меривезера, известного как «Джей Эм». Я попал в коллектив еще
до того момента, как фонд открылся для бизнеса, и находился там в
периоды коллапса, спасения и аннулирования сделок вплоть до августа
1999 года. Среди партнеров-основателей были два будущих лауреата
Нобелевской премии и другие отцы-основатели современных финан­
сов. Ни в одном другом месте, включая университеты и аналитические
центры, никогда еще не собиралась столь великолепная коллекция
финансовых талантов, как в то время в LTCM.
Рождение LTCM стало результатом недавней смерти Salomon
Brothers, произошедшей в 1991 году. Название «Salomon» сегодня
звучит устаревшим, однако в 1980-е годы оно было синонимом огром­
ных ставок и сложных торговых стратегий, множество из которых были
придуманы Меривезером. В августе 1990-го и в мае 1991 года подчи­
ненный Меривезера Пол Мозер попытался нелегально завладеть рын­
ком двухлетних казначейских облигаций с целью манипуляции цены
на них и ввел в заблуждение Федеральный резерв по поводу своих
сделок. Мозер признался в совершенных преступлениях Меривезеру,
который немедленно сообщил о них управляющему директору Джону

161

ГЛАВА 4

Гутфренду, а также президенту и главному юрисконсульту Salomon. Все
три должностных лица на скорую руку провели внутреннее расследо­
вание, но не сообщили об инциденте правительству своевременно.
Скандал достиг критического уровня 18 августа 1991 года, когда
Министерство финансов запретило Salomon проводить аукционные
торги по облигациям казначейства. Крупнейший инвестор Salomon
Уоррен Баффет знал, что это решение было подобно смертному при­
говору, не оставляющему компании иного выбора, кроме объявления
о банкротстве, ведущего к ликвидации вложенных инвестиций. Тем не
менее существовал еще один фактор, волновавший Баффета в большей
степени, чем вопрос инвестиций. Очередной коллапс дилера облигаций
в свете недавнего банкротства гиганта с Уолл-стрит под названием
Drexel Burnham, согласно его опасениям, мог дестабилизировать гло­
бальную финансовую систему. Двойной удар Drexel-Salomon рынки
могли бы уже и не вынести.
Баффет связался с министром финансов Николасом Брейди и
добился того, что спустя четыре часа министерство частично отмени­
ло запрет на проведение аукционных торгов. В обмен на эту уступку
Баффет согласился навести порядок в компании, обеспечить новые
вклады и взять на себя операционный контроль над Salomon до мо­
мента стабилизации компании.
Гутфренд уволился под этим давлением наряду с президентом То­
мом Страуссом и главным юрисконсультом Доном Фойерстином. Дело
Меривезера усложнялось тем, что он не сообщил о противоправных
действиях внешним регулирующим органам, оставив решение про­
блемы внутри компании. Тем не менее Меривезер был заместителем
председателя Salomon, и в поднявшемся шуме и крике ФРС приняло
решение о необходимости увольнения всей команды топ-менеджеров
компании. Меривезеру разрешили уволиться, его карьера на Уолл­
стрит завершилась. Джей Эм оказался «на пляже», говоря на жаргоне
Уолл-стрит.
Меривезер решил создать новую компанию, хедж-фонд, неподкон­
трольный ФРС или Комиссии по ценным бумагам и биржам (КЦББ).
Это позволило ему добиться проведения своих сложных торговых
стратегий втайне, без контроля государства, СМИ или банков. Он ре­
гулярно нанимал бывших коллег из Salomon и свежих лиц из академи­
ческого мира. Компания была названа Long-Term Capital Management.

162

Золото

ПЕРЕСТАЛО

ВЫСТУПАТЬ В РОЛИ ДЕНЕГ
15 АВГУСТА 1971 ГОДА.

В ЭТОТ ДЕНЬ ПРЕЗИДЕНТ
США Ричард Никсон
приостановил

КОНВЕРТАЦИЮ

ИНОСТРАННЫХ
ДОЛЛАРОВЫХ АКТИВОВ

В ЗОЛОТО.

ГЛАВА 4
Объявление о новой компании LTCM появилось в газете «The New
York Times» 5 сентября 1993 года, в статье под заголовком «Джон
Меривезер вновь на коне».
LTCM базировалась в Гринвиче, Коннектикут. Помимо Меривезера среди партнеров были два будущих обладателя Нобелевской
премии — Майрон Шоулз и Роберт К. Мертон, а также бывший
заместитель председателя Федеральной резервной системы Дэвид
Маллинс-мл. Однако список талантов не ограничивался именами Шоулза, Мертона и Маллинса. Менее известным, но не менее успешным
был Альберто Джованини, итальянский экономист, возглавивший тех­
ническую команду создателей евро. Еще одной ключевой фигурой
был Грег «Ястреб» Хокинс с финансового факультета Беркли, где его
коллегой была Джанет Йеллен. Среди более молодых талантов был
Мэтт Зеймс, занимающий сегодня первое место в очереди на позицию
исполнительного директора JPMorgan после ухода Джейми Даймона.
Паутина LTCM не ограничивалась одними партнерами и включала
финансовых покровителей. Одним из крупнейших инвесторов фонда
было Министерство финансов Италии. Это взаимодействие имело
решающее значение, поскольку LTCM был крупнейшим в мире трей­
дером по государственному долгу Италии. Еще один из инвесторов,
Гоминьдан, представлял собой националистическую армию Китая,
позднее ставшую политической партией при предводительстве Чан
Кайши, в течение десятилетий доминировавшей в Тайване.
Одни из крупнейших банков мира, среди которых были японский
Sumitomo Bank, немецкий Deutsche Bank и швейцарский UBS, внесли
крупные инвестиции, эвфемистически называемые «стратегическими
отношениями». Это означало поддержание двустороннего потока ин­
формации между трейдерами LTCM и управляющими менеджерами
банков. LTCM находился практически в самом центре глобальной
финансовой сети.
Объединяющей силой всех талантов компании была непоколеби­
мая вера в постулаты современных финансов: эффективные рынки,
возвращение к среднему, рациональные ожидания и нормальное рас­
пределение рисков. На практике это означало, что два финансовых
инструмента, обладающих практически идентичным уровнем кредит­
ного риска и одинаковой текущей стоимостью на момент денежных
поступлений, должны фигурировать в сделках по равным ценам. Рынки

164

Форшок:

1998

были подробно изучены при помощи изощренного моделирования и
больших вычислительных мощностей для выявления ситуаций, в ко­
торых ценовые соотношения были смещены.
Например, пятилетние облигации казначейства США были вы­
пущены три года назад, до их погашения остается еще два года. Каз­
начейство также выпускает и двухгодичные облигации. Старые пя­
тилетние облигации с двухгодичным сроком до погашения и новые
двухгодичные облигации с аналогичным сроком должны участвовать в
торгах, имея равнозначные стоимости, поскольку они приносят прак­
тически идентичные доходы по погашениям. Материальной разницы
между двумя облигациями не существовало по той причине, что обе
они выпускались одним и тем же правительством и погашались в
один и тот же срок.
Однако время от времени в стоимости ценных бумаг возникали
различия. Две казначейские облигации могли участвовать в торгах
и приносить разный доход по причинам, не имеющим отношения к
кредитам и потокам денежных средств. Причины ценовых расхож­
дений включали в себя институционные предпочтения ликвидности.
Некоторые инвесторы предпочитали иметь дело только с новыми, так
называемыми ходовыми облигациями и избегали неходовых бумаг.
Свои предпочтения они выражали в правительственных долговых
аукционах, продавая неходовые облигации и используя вырученные
средства для покупки ходовых. Инвесторские предпочтения ликвидно­
сти временно занижали стоимости старых облигаций и ставили новые
в более выгодное положение.
Для истинных приверженцев эффективных рынков предпочтение
ликвидности не имело никакого смысла, поскольку обе облигации были
идентичны с точки зрения кредитов и потоков денежных средств.
С точки зрения специалистов LTCM, стоимостная разница в подобной
ситуации была аномалией, и они использовали ее, покупая старые об­
лигации и осуществляя «короткие» продажи новых. Фактически LTCM
выбрали противоположную инвесторам линию поведения. Покупая
«дешевые» облигации и продавая «богатые», LTCM получал доход
на разнице в стоимости позиций.
Со временем рынки нормализуются. Новые облигации станут «ста­
рыми» в рыночной среде. Разница между двумя бумагами исчезнет.
LTCM развернет торговлю, продавая «длинные» позиции, покрывая

165

ГЛАВА 4

«короткие» и получая разницу в качестве прибыли. Поскольку эти
облигации обладают равноценными рисками, a LTCM взаимно ком­
пенсировал длинные и короткие позиции, подобная стратегия вполне
могла считаться практически безрисковой. Выгода заключалась всего
лишьв эксплуатации иррациональных предпочтений инвесторов в
отношении ликвидности.
Вариации подобного безрискового арбитража были практически
бесконечны. Разницы в стоимостях возникали в ситуациях, где не
были задействованы аукционы по новому долгу. Ценные бумаги могут
по-разному облагаться налогом, и арбитраж может возникать из-за раз­
ницы налогового учета. Разница между стоимостью облигаций может
появляться в результате оценки в разных валютах. В условиях валютных
рисков вносятся ценовые корректировки, которые хеджируются в дру­
гих торговых сделках. И когда бы ни возникла определенная разница
в стоимостях однозначных ценных бумаг, компьютеры LTCM всегда
были готовы к покупке дешевых облигаций и к «коротким» прода­
жам более дорогих бумаг. Таким образом, LTCM мог спокойно ждать
того момента, когда разница исчезнет, чтобы присвоить себе выгоду,
полученную путем, не предполагающим рисков. LTCM действовал
рационально там, где рынки были иррациональными.
Единственная проблема подобной стратегии заключалась в том,
что прибыль, получаемая по каждому торгу, была хоть и стабильная,
но не крупная. Рыночные силы стремились к удержанию ценовой
разницы в ограниченных пределах. LTCM решил эту проблему при
помощи кредитного плеча. Выгода в результате торгов могла оказаться
небольшой, скажем, 2 процента в годовом исчислении. Однако если
торговля велась с использованием кредитного плеча в соотношении
20 к 1, то выгода из 2 процентов возрастала до 40.
LTCM не был банковской структурой, однако его поведение было
характерным для банка. Каким образом хедж-фонд мог занять доста­
точное количество средств, чтобы кредитное плечо составило 20 к
1? Деньги получали при помощи сделки с обязательством обратной
продажи, или РЕПО. В этом случае облигация, выкупаемая у дилера,
отдается другому дилеру под залог с целью получить средства на по­
купку большего количества облигаций. Результатом становится пере­
вернутая пирамида из облигаций, залогов и займов, балансирующая
на тонкой грани наличных денег.

166

Форшок:

1998

Еще одной из кредитных техник был способ сокрытия забалан­
совых сделок при использовании свопов. Свопы представляют собой
контракты, которым была свойственна экономика торгов облигациями
без самих облигаций. Участники свопов обозначают фиксированную
стоимость, сроки погашения и валюту, которая синтетически репли­
цирует нужные потоки денежных средств без покупки облигаций.
Кредитное плечо по свопам было выше, чем по РЕПО, поскольку
свопы являются забалансовыми с точки зрения банковских контраген­
тов. Требования к капиталу для банков были ниже по свопам, чем по
РЕПО. Если забалансовые свопы учитывались по тому же принципу,
что и РЕПО, то реальный размер кредитного плеча в LTCM достигал
уже соотношения, равного не 20, а 300 к 1. Соглашения по свопам
LTCM в конечном итоге превысили сумму в триллион долларов США.
Арбитражные и кредитные стратегии оказались эффективными.
Прибыль инвесторов составлила 20 процентов в 1994 году, 43 процента
в 1995 году, 41 процент в 1996 году и 17 процентов в 1997 году. За
четыре года LTCM увеличил объем инвесторских средств практически
в три раза. Все это произошло в условиях торгов, не несущих никакого
риска. Со стороны это выглядело так, будто LTCM изобрела денежную
машину на вечном двигателе. Высокие доходы и высокие сборы LTCM
означали, что партнеры компании лично получали прибыль в размере
сотен миллионов долларов. Аутсайдеры не знали этого до 1997 года,
крупнейшими инвесторами в LTCM были сами партнеры компании.
Это было опьяняющее время. Профессоры и политики пытались
лично разобраться, в чем заключалась тайна. Их официальные туры
в компанию были неловкими, поскольку им не на что было смотреть.
Панорамные виды на гринвичскую гавань были великолепными, но
непривычно тихими. В контрасте с суетой и криками залов Уолл-стрит
в LTCM царила практически полная тишина — всю работу выпол­
няли компьютеры. Стиль ведения торгов LTCM означал, что, как
только сделка попадала в портфель, она оставалась в нем месяцы или
даже годы, по мере постепенного снижения различия в стоимостях,
позволяя компании получать прибыли при отсутствии рисков. Парт­
неры обсуждали стратегии на встречах, которые больше походили на
академические семинары, а не на вооруженные драки, случавшиеся в
некоторых банках. Когда погода была хорошей, Меривезер и его парт­
неры зачастую были на связи, находясь в близлежащем гольф-клубе

167

ГЛАВА 4
«Winged Foot Country Club», точно в такой же степени, как они делали
бы это непосредственно в зале торгов. Не было причин отказываться
от игры в гольф: компьютеры держали все под контролем.
Публичный имидж Джей Эм представлял смелого и дерзкого «по­
велителя вселенной» с Уолл-стрит — именно так его изобразили в
двух знаковых книгах: в новелле Тома Вулфа 1987 года под названием
«Костры амбиций»1 и в комических мемуарах Майкла Льюиса «По­
кер лжецов»2, созданных в 1989 году. Вулф рассказал вымышленную
историю о трейдере облигациями Шермане Маккое, который зани­
мал позицию, схожую с должностью Меривезера в Salomon Brothers.
Схожесть невозможно было не заметить. Льюис описал анекдот из
реальной жизни о ставке на миллион долларов, которая была сделана в
торговом зале Salomon Меривезером и Гутфрендом во время их игры
в «покер лжецов», это легенда, которая впоследствии преследовала
Джей Эма.
На самом деле Джей Эм был мягким и слегка застенчивым чело­
веком. Он был весьма общительным с друзьями на поле для игры в
гольф, однако избегал представителей СМИ и социальных сфер, ко­
торые являются обычными спутниками успешного мира хедж-фондов.
Джей Эм увлекался скачками на чистокровных верховых лошадях и
сам держал нескольких лошадей. Среди его немногих увлечений было
членство в совете Нью-Йоркской скаковой ассоциации — операто­
ра трех крупнейших ипподромов в Нью-Йорке, включая ипподром
Belmont Park, на котором проходят скачки под названием Belmont
Stakes — третье и последние событие в рамках разыгрываемого приза
«Тройной короны», которую получают только победители всех трех
соревнований. День скачек был типичным мероприятием по тимбил­
дингу для персонала LTCM.
Чистокровные верховые лошади, игры в гольф и спокойствие Грин­
вича шли вразрез с общепринятым представлением о том, что торги
в LTCM должны были представлять собой взбешенный и кричащий
улей, полный тестостерона и острых локтей. Ничего подобного не
происходило. Финансовые модели и компьютеры приносили прибыль.
1 Bonfire of the Vanities [книга] Вулф Т. Костры амбиций : (Роман) / Том Вулф. —
СПб.: Амфора, 2003. — 790 с.
2 Liar’s Poker [книга] Льюис, М. Покер лжецов / Майкл Льюис. — М.: ОлимпБизнес, 2011. — 361 с.

168

Форшок:

1998

Партнеры были пилотами воздушного судна, оснащенного автомати­
ческой навигацией. Они могли периодически вмешиваться в случае
непредсказуемых погодных условий, в остальное же время автопилот
сам направлял самолет в пункт назначения. Предусмотренный авто­
пилот был правильно запрограммирован, и все шло своим чередом.
Каждый крупный банк в мире хотел получить свою долю участия
в системе. Зарубежные банки выстраивались в очередь затем, чтобы
инвестировать в компанию. Они стремились к тем же стратегическим
взаимоотношениям, на которых компания сотрудничала с первыми
своими инвесторами. Были и те, кто стремился стать контрагентом
по свопам. Банки могли бронировать торги LTCM и снижать риски
на рынке, получая собственную, лишенную рисков выгоду. Зачастую
снижались риски тех банков, у которых были свопы с LTCM. Это
была карусель рисков, передаваемых по кругу, но в то же время оста­
вавшихся на одном месте — в банках. Казалось, что музыка карусели
никогда не прекратится.
Финансовые технологии LTCM не ограничивались системой
фиксированной арбитражной прибыли, изобретенной Меривезером
в 1980-х. Создавались новые структуры. LTCM был одним из изобре­
тателей национального дефолтного рынка свопов в 1994 году, возник­
шего примерно в одно время с более известной инициативой банки­
ров JPMorgan о потерянном уик-энде в Майами, что было описано в
великолепной книге Джиллиан Тетт «Золото дураков».
LTCM был крупнейшим владельцем государственных долговых
обязательств Италии как части сложной арбитражной схемы, вклю­
чающей итальянские процентные ставки, различные классы долговых
обязательств и удержание итальянских налогов по процентным выпла­
там иностранным инвесторам. LTCM мог хеджировать процентные
ставки, иностранные валюты и налоговые риски. Единственный риск,
который компания хеджировать не могла, заключался в дефолте по
инициативе итальянского правительства. Этот риск был мизерным,
но не нулевым. Позиция по облигациям была настолько велика, что
даже незначительный риск мог привести к огромным предполагаемым
потерям, согласно статистическому анализу. LTCM было необходимо
сделать все возможное для устранения дефолтного итальянского риска.
Нам было необходимо страхование, не существовавшее в те времена,
и поэтому мы создали ее сами.

169

ГЛАВА 4
Совместно с трейдером LTCM Арджуном Кришнамачаром мы на­
чали работу над созданием новой страховой программы. Мы нашли
контрагента в миланском филиале японского банковского гиганта
Sumitomo. Филиал обладал активами в Италии и был готов взять на
себя итальянские обязательства по цене. Работа Арджуна заключалась
в разработке формул для оценки стоимости страховой программы. Моя
работа в качестве старшего консультанта заключалась в том, чтобы
создать контракт, где были бы описаны случаи дефолта. Эти события
разворачивались задолго до того, как в индустрии установилась единая
терминология по дефолтным свопам. По сути, мы начали с чистого
листа бумаги.
Невыплаты со стороны государства, безусловно, можно отнести
к дефолту. Это было легкой частью вопроса. Однако помимо этого
существовали многочисленные способы, позволяющие государствам
избегать выполнения своих обязательств по отношению к владельцам
облигаций: контроль над капиталами, удержание налогов, заморозка
активов, гиперинфляция и так далее. Нам следовало продумать каждый
из них, иначе в ситуации необходимости мы могли бы остаться без
страховых выплат, а наша программа уподобилась бы страхованию от
урагана на условиях, предусматривающих только разрушения, причи­
ненные силой ветра, и исключающих ущерб, нанесенный силой воды.
Нам было необходимо удостовериться в том, что ущерб, причиненный
наводнениями, был предусмотрен программой. Государственный кре­
дитный дефолтный своп был нашей первой, но далеко не последней
инновацией.

Алчность
Вслед за первичным успехом и прибылью, исчисляемой миллиардами
долларов, в игру вступила жадность. Компания непрерывно искала
новые способы получения прибыли на кредитном плече и деривативах.
Партнеры расширили свою деятельность до арбитража на фон­
довых рынках по слияниям и поглощениям. Так называемый арби­
траж слияний заключался в разнице между стоимостью, предлагаемой
компанией-покупателем, и текущей стоимостью акций продаваемой
компании.
170

Форшок:

1998

Если компания А предполагает купить компанию Б по цене, рав­
ной 25 долларов за акцию, подлежащую уплате акциями компании А,
а акции компании Б торгуются на бирже по цене 21 доллар за акцию,
то для этого необходимо просто осуществить продажу без покрытия
[или короткую продажу] акций компании А и купить компанию Б.
В этом случае вы закрепляете за собой разницу размером в 4 доллара
за акцию. Затем вы раскручиваете торговлю дальше и ставите на про­
дажу акции закрываемой компании Б, получаете в обмен на них акции
компании А, затем продаете их и из вырученных средств покрываете
короткую позицию по акциям компании А. 4 доллара с каждой акции
кладутся вам в карман.
Риск подобных торгов заключается в падении акций компании Б на
более низкий уровень в условиях несостоявшихся сделок. Партнеры
LTCM понимали это. Целесообразность применения системы они
объясняли тем, что большинство сделок в конечном итоге успешно
заключаются и выгода в результате успешных операций компенсирует
потери по несостоявшимся сделкам. Ключевую роль играла огромная
прибыль в случае успеха, а это, в свою очередь, зависело от кредитного
плеча, не учитываемого в балансах банков.
Компания не участвовала в торгах по реальным акциям сторон
поглощения. Партнеры LTCM знали о фондовом рынке немного,
эти сделки были для них лишь вопросом математики. Покупка и про­
дажа акций в сделках по поглощениям были далеко не дешевыми
в силу размера комиссии и процентной маржи по коротким пози­
циям. LTCM использовал своп на корзину акций, организованный
при помощи основного брокера — компании Bear Stearns. Подобный
своп подразумевает ограничение на размер корзины. В случае свопа
на акции, задействовавшего LTCM-Bear Stearns, корзина составляла
15 миллиардов долларов. Фонд добавлял или вычитал активы из кор­
зины посредством телефонных звонков в отдел свопов компании Bear
Stearns. Свопы приносили LTCM ту же самую прибыль или убыток,
что и реальные акции, но без учета затрат или требований к объему
собственного капитала.
Традиционные арбитражеры были озадачены сделками LTCM на
своих рынках. Они тратили десятилетия на развитие аналитических
моделей оценки вероятности успеха или провала сделок. Они покупали
и продавали реальные акции и платили высокую стоимость за возмож­
171

ГЛАВА 4
ность проведения операций. Несостоявшиеся сделки были их самым
страшным ночным кошмаром. Фонд LTCM почти ничего не знал об
акциях и не уделял внимания редким несостоявшимся сделкам. Ин­
струменты LTCM заключались в высоком кредитном плече и статисти­
ческих вероятностях, что, по сути, было чистой математической игрой.
Партнеры воплощали стратегию в эпоху крупнейших слияний, сре­
ди которых были сделки между Lockheed и Boeing, MCI и WorldCom,
Citicorp и Travelers. LTCM использовал длинные и короткие биржевые
пики в корзине свопов, в то время как Bear Stearns проводил реаль­
ные сделки по акциям, чтобы покрыть риски по корзине. Обе компа­
нии, LTCM и Bear Stearns, были хеджированы. Bear Stearns получал
дешевое финансирование, поскольку он выполнял функции дилера.
Финансирование LTCM было дешевым, потому что она использовала
забалансные свопы. Все были победителями, все были защищены. По
крайней мере, так казалось.
В 1996 году, практически на пике доходов и всеобщего признания
хедж-фонда, JPMorgan выдвинули предложение о покупке 50 процен­
тов акций LTCM за 5 миллиардов долларов. Предложение было спра­
ведливым, если учесть тот факт, что руководство фонда получало свыше
300 миллионов прибыли в год только в качестве оплаты за управление
активами. JPMorgan рассчитывали на то, что позиция собственника
поможет им получить предпочтительный статус инвестора помимо
возможности получать собственную торговую прибыль.
Однако их предложение было отклонено. Но по словам одного из
партнеров LTCM: «Если мы так дорого стоим, зачем нам себя прода­
вать?» В отказе фонда звучала гордыня. Если бы партнеры согласились
на продажу, то к моменту начала кризиса 1998 года LTCM уже входил
бы в JPMorgan. А руководство JPMorgan, в свою очередь, спасло бы
фонд, чтобы защитить собственную репутацию. В то время Bank of
America владел D. Е. Shaw, еще одним хедж-фондом, потерявшим
миллиарды в кризис 1998 года. Bank of America тихо поддерживал
D. Е. Shaw в условиях паники. Сегодня D. Е. Shaw процветает, имея
в управлении активы общей стоимостью в 37 миллиардов и одновре­
менно являясь технологической компанией. У D. Е. Shaw был старший
брат. У LTCM его не было.
Смещение фокуса на арбитраж слияний и отказ от предложения о
покупке компании JPMorgan в 1996 году были первыми гвоздями, заби­

172

Форшок:

1998

тыми в крышку гроба LTCM. Последний гвоздь был забит в 1997 году,
незадолго до коллапса, когда партнеры приступили к осуществлению
плана по выкупу доли собственных первоначальных инвесторов. Они
стремились к владению не только управляющей компанией, но и фон­
дом. Этот план представлялся порталом, ведущим к династическому
процветанию.
К сентябрю 1997 года размер фондового капитала LTCM достиг
7 миллиардов — это был огромный скачок от первоначальной суммы
в 1 миллиард в 1994 году. Тем не менее суммы возвратов по инве­
стициям снижались. Крупный размер LTCM в заключаемых сделках
означал снижение предельных доходов по мере увеличения размера
сделок. Банки копировали стратегии LTCM, благодаря чему сделки
становились менее выгодными для всех участников. Партнеры LTCM
пришли к выводу о том, что, избавившись от изначальных инвесторов,
они смогут получить больший кусок пирога и большую прибыль для
себя самих. Ради собственного обогащения они были готовы оставить
первоначальных покровителей ни с чем.
План партнеров состоял из двух частей. Первая часть заключалась
в том, чтобы вернуть средства аутсайдерам через принудительный
выкуп. Что впоследствии и было сделано 31 декабря 1997 года путем
распределения средств общей суммой в 3 миллиарда долларов. Выкуп
снизил объем капитала LTCM примерно до 4 миллиардов. В личной
собственности партнеров LTCM находилось около 2,6 миллиарда,
остальное принадлежало третьим лицам.
Вторая часть плана под руководством Майрона Шоулза заключалась
в искусной стратегии контроля над еще одним миллиардом из капи­
тала хедж-фонда. LTCM убедил UBS продать партнерам семилетний
денежный опцион на их собственный фонд за 1 миллиард долларов.
Этот опцион позволял партнерам в любой момент с 1997 по 2004 год
заплатить 1 миллиард долларов, чтобы купить на эту сумму часть фон­
да, плюс он позволял получать с этого 1 миллиарда и со дня продажи
им данного опциона сбор за управление капиталом. Таким образом,
предполагаемый эффект должен был сделать партнеров обладателями
будущих показателей активов, оцениваемых в 1 миллиард долларов из
фондового капитала.
За этот опцион UBS запросили около 300 миллионов долларов из
расчета, основанного на лично разработанной Шоулзом формуле оп­

173

ГЛАВА 4
ционного ценообразования. UBS хеджировали опцион суммой в 1 мил­
лиард долларов в виде инвестиций в фонд. По мере того как LTCM
делали деньги, задолженность UBS по опциону возрастала, в то время
как прибыль по инвестициям LTCM компенсировала бы ее согласно
обязательствам. UBS были хеджированы по опциону и могли положить
себе в карман премию в виде 300 миллионов долларов.
Распределение средств между внешними инвесторами в 1997 году
частично финансировалось новыми инвестициями UBS. Когда в начале
1998 года пыль улеглась, в фонде оставалось 4 миллиарда долларов, 2,6
из которых принадлежали партнерам, 1 — UBS, и 400 миллионов оста­
вались в собственности иностранных банков на условиях стратегиче­
ского партнерства. Поскольку структура опциона позволяла партнерам
фактически владеть инвестициями UBS, их реальная экономическая
собственность составляла 3,6 миллиарда, или 90 процентов фонда.
LTCM трансформировался из хедж-фонда в многосемейный офис1
без сторонних инвесторов.
Интересно было то, что опцион UBS размером в 1 миллиард хеджи­
ровал только будущие прибыли. UBS не хеджировали будущие потери.
Никто и не мог подумать о том, что LTCM способны понести потери.
Руководство UBS полагало, что они застраховали непотопляемое судно,
хотя, как оказалось, они собирались в путешествие на «Титанике».

Вихрь
В первые месяцы 1998 года ситуация на рынках капиталов была спо­
койной. Прибыли LTCM были небольшими, но стабильными. Фонд
стоял на пути к хорошему, но ничем не примечательному году.
Годом ранее возник финансовый кризис в Азии. Он начался в июле
1997 года с девальвации тайского бата. Именно она и стала причиной
массового бегства капитала «горячих денег», которые использовались
в регионе для операций «на основе стратегии «Carry trade». В сере­
дине 1990-х инвесторы занимали дешевые доллары, конвертировали
их в баты и вкладывали в прибыльные проекты по развитию курортов
Таиланда и других сфер, сопряженных с недвижимостью страны. Счи­
1 Многосемейный офис (multifamily office) —термин, обозначающий органи­
зацию, которая помогает управлять нескольким семьям своими активами. (Прим, перев.)

174

Форшок:

1998

талось, что конвертация долларов в бати обладала низкими рисками,
поскольку Центральный банк Таиланда поддерживал фиксированную
ставку обмена на доллар, а баты находились в свободной конвертации.
Неожиданно 2 июля 1997 года Таиланд снял привязку национальной
валюты к доллару. Стоимость бата мгновенно упала на 20 процентов.
Кредиторы понесли колоссальные потери. Таиланд обратился к МВФ
за технической помощью. Зарубежные инвесторы сбросили местные
инвестиции и изъяли собственные средства из экономики Таиланда.
Возникла глобальная паника.
Затем хаос распространился на Индонезию и Корею: эти страны
проводили схожую с тайской политику. 14 августа Индонезия отказа­
лась от привязки рупии к доллару. Рупия ушла в свободное падение.
Паника вылилась на улицы. Возникли денежные бунты. Полиция от­
вечала на них силой, и некоторые из митингующих были убиты. МВФ
ввел меры жесткой экономии, которые только усугубили ситуацию.
Глобальные инвесторы больше не доверяли обменной политике
развивающихся экономик. Они стремились вернуть свои средства.
Страх распространился и на развитые экономики. 27 октября 1997 года
промышленный индекс Доу-Джонса упал на 544 пункта — это мак­
симальное однодневное падение в истории. Слово «инфицирование»
широко использовалось в финансовых кругах впервые с начала эпохи
глобализации в 1989 году.
Международный валютный фонд выступал в роли первого борца с
финансовыми пожарами. МВФ предоставил денежные средства Корее,
Индонезии и Таиланду для укрепления резервных позиций этих стран.
В обмен на эти действия МВФ требовал выполнения жестких условий,
включая урезание бюджетов, увеличения налоговых ставок, девальва­
цию и прочие драконовские меры, созданные для спасения банков
и держателей государственных ценных бумаг за счет благополучия
рядовых жителей бедствующих стран. Несмотря на все сопутствующие
беды, «лечение касторкой», практикуемое МВФ, привело к положи­
тельным результатам. К январю 1998 года события, казалось, были
под контролем. Пожарные МВФ сумели потушить азиатский огонь.
Находясь в спокойной атмосфере Гринвича, партнеры LTCM на­
блюдали за происходящим скорее с любопытством, а не с тревогой.
Внезапное обрушение рынков говорило о том, что на них должны
были оказаться дешевые активы, выявить которые можно было при

175

ГЛАВА 4
помощи компьютеров. Меривезер попросил своих аналитиков найти
индонезийские корпоративные долги, чтобы выкупить их по низким
ценам. На улицах проливалась кровь, но для партнеров и компьютеров
в Гринвиче Индонезия представляла собой лишь очередную возмож­
ность для выгодных сделок.
Апрель 1998 года был убыточным месяцем для фонда. Партнеры не
могли понять причину убытков. Рынки казались спокойными. Однако
под внешне спокойной поверхностью земля уже начала содрогаться.
6 апреля 1998 года Travelers Group и Citicorp, родитель Citibank,
объявили о крупнейшем в истории 140-миллиардном слиянии. Travelers
находилась под контролем легендарного обитателя Уолл-стрит Сэнди
Вейла. Слияние стало триумфом возвращения Вейла после того, как
в 1985 году его выкинули из American Express. За год до сделки с
Citicorp, 24 сентября 1997 года, Вейл и Travelers объявили о планах
на покупку Salomon Brothers у Уоррена Баффета. Это ознаменовало
выход Баффета из плана по спасению Salomon в 1991 году. В то время
нам было неведомо, что сделки Вейла с Salomon и Citicorp обрекли
LTCM на гибель.
Salomon была альма-матер Меривезера. Неудивительно, что новые
кадры среди трейдеров Salomon, обученные Меривезером, копировали
его стратегии. Эти сделки, основанные на разнице в стоимости, были
непостоянными. Разница могла увеличиться, прежде чем исчезнуть.
В подобных случаях фиксировались потери по текущим стоимостям.
Эти потери не беспокоили квантов, т. е. тех, кто опирался на ко­
личественные методы анализа рынков, поскольку те были уверены
в будущем сужении спредов по мере того, как ситуация на рынках
стабилизируется. Потери по сделкам иногда выглядели даже благом,
предоставляя шанс покупать в больших количествах по лучшей цене,
подобно тому, как удваивают ставки после проигрыша в рулетку. С той
лишь разницей, что кванты верили в свои надежно просчитанные шан­
сы, в то время как шансы игрока всегда случайны. Трейдеры ставили
на верные вещи, вопрос выигрыша считался исключительно вопросом
времени. Все, что от них требовалось, — продолжать удваивать ставки.
Вейл презирал ментальность удвоения ставок и волатильность,
к которой они приводили. Его техника заключалась в построении
финансовых империй: он приобретал целевые объекты, используя
собственные акции в качестве валюты. Он хотел бы, чтобы стоимость

176

Форшок:

1998

акций Travelers была максимально высокой, позволяющей, таким об­
разом, приобрести Citicorp с минимальным ослаблением его позиции
в Travelers. Фондовые рынки наказывают акции, приносящие вола­
тильные доходы, снижением стоимости ценных бумаг. Вейл прика­
зал своим трейдерам в Salomon закрыть позиции по спредам, чтобы
снизить волатильность доходов Travelers. Трейдеры были возмущены
этим приказом, но выбора у них не оставалось.
Закрытие позиций означало, что трейдеры продавали спреды вме­
сто того, чтобы их покупать. Это послужило причиной для расширения
спредов, что принесло потери таким компаниям, как LTCM и Goldman,
ведущим сделки по тому же самому принципу. Но поначалу партнеры
LTCM посчитали это скорее хорошим признаком. Они добавили себе
позиций по привлекательной стоимости. Однако спреды продолжали
расширяться. Приказ Вейла по закрытию позиций был аналогичен
снежному кому, ведущему к сходу лавины.
Спокойствие вернулось на рынок в июне. Я использовал эту воз­
можность, чтобы отправиться на Аляску в составе экспедиции для
восхождения на Денали, самую высокую гору в Северной Америке,
чья высота превышает 6000 м. Сезон 1998 года был одним из худших
в истории Денали. Неблагоприятные погодные условия стали причи­
ной множества несчастных случаев, не обошедших стороной и моего
друга, туристического проводника Криса Хуэмена, которого сбросило
с горного хребта резким порывом ветра скоростью в 100 миль в час
как раз в тот момент, когда он отстегнул страховку, чтобы помочь сво­
ему клиенту. Команда британского спецназа, проходившая тренинг на
высоте девятнадцати тысяч фунтов, попала в инцидент, приведший к
многочисленным травмам, вследствие чего была предпринята верто­
летная операция по спасению, никогда ранее не производившаяся на
подобной высоте. Несколько корейских альпинистов погибли, упав с
высоты в 914 метров вниз с крутого уступа, прозванного Восточным
экспрессом. Мне повезло, и мое восхождение на гору прошло отлично.
Моим сопровождающим был легендарный гид Дейв Хан, приехавший
на Аляску из Непала после восхождения на Эверест. Я и не подозревал
о том, что мой опасный сезон на Денали был всего лишь разминкой
перед тем, что ожидало меня по возвращении.
В августе спреды по облигациям вновь расширились, а убытки в
LTCM стали расти. В целом 1998 год вырисовывался как не самый

177

ГЛАВА 4
благополучный, поскольку прибыль фонда по некоторым единичным
показателям была меньше привычной. Год был плохим, но не ужас­
ным. В середине августа я уехал в отпуск с семьей на Внешние от­
мели Северной Каролины. Другие партнеры также были в отпуске,
по большей части на гольф-курортах, расположенных по всему миру.
«Ястреб» находился в Саратоге, где на тот момент проходил сезон
лошадиных скачек.
Рынки были неспокойными. Тем не менее в LTCM все шло своим
чередом: гольф, скачки и коктейли в лучах заката.
А затем случилось землетрясение.
В понедельник 17 августа 1998 года Россия объявила дефолт по
внутреннему и внешнему долгу и девальвировала рубль по отноше­
нию к доллару. Дефолт по внешнему долгу в долларовом выражении
и девальвация рубля сами по себе были уже достаточным шоком. Тем
не менее видимой причины для объявления дефолта по внутреннему
долгу не было, поскольку он был деноминирован в рублях, которые
Россия способна печатать в любых количествах. Внутренний долговой
дефолт не имел смысла, однако он все же возник.
Глобальный финансовый кризис вернулся в полной силе, хотя в
реальности он никуда и не уходил: какое-то время вирус всего лишь
дремал. Инфекция распространилась из Азии на Россию. Инвесторы,
изучавшие необъяснимые действия России, пришли к выводу о том,
что в дальнейшем события могли развиваться как угодно. Бразилия
посчиталась следующей страной, подвергавшейся риску финансового
кризиса, который распространялся по принципу домино. Внезапно
все игроки приняли решение о необходимости возврата инвестиций.
Акции вошли в состояние свободного падения, ликвидность правила
рынком, и ничто другое не имело значения.
Утром пятницы 21 августа в моем загородном доме на Внешних
отмелях зазвонил телефон. Звонившим был Джим Макенти, партнер
LTCM, единственный из команды, обладавший классическим трей­
дерским темпераментом. Макенти не имел докторской степени, свою
карьеру он начал с работы в бэк-офисе компании Chase, а позднее
и сам сумел основать инвестиционный банк, который впоследствии
продал HSBC. Он обладал сверхъестественным чутьем по отноше­
нию к рынкам, которое невозможно выразить с помощью уравнений.
Он сказал мне: «Джим, на вчерашний день наши потери составили

178

Форшок:

1998

500 миллионов, партнеры встречаются в воскресенье, тебе тоже надо
вернуться, чтобы присутствовать на этой встрече». Я вернулся. Мы
быстро собрались и, преодолев на автомобиле путь продолжительно­
стью в девять часов, прибыли в Коннектикут. Шесть недель, после­
довавшие за этим событием, были подобны одному бесконечному дню
по минимизации ущерба.
В LTCM существовало 106 торговых стратегий, в том числе опе­
рации с акциями, облигациями, валютами и деривативами в двадца­
ти странах мира. Со стороны они казались диверсифицированными.
Французские корзины акций имели низкую корреляцию с японскими
государственными облигациями. Голландские ипотеки имели низкую
корреляцию с поглощением Lockheed компанией Boeing. Партнеры
знали о вероятности того, что отдельная сделка могла оказаться убы­
точной. Одновременно с этим весь портфель был тщательно сконструи­
рован таким образом, чтобы потенциал прибыли увеличивался без
добавления корреляции. Используемая модель должна была приносить
общую прибыль, основанную на относительной ценности спредов, даже
в том случае, если расхождение спредов по определенным сделкам
возрастало.
Эта диверсификация оказалась миражом. Она существовала только
на спокойных рынках, когда у инвесторов было достаточно времени для
того, чтобы раскрыть стоимости и свести на нет ценовые различия. Все
106 стратегий подвергались скрытой угрозе, которую Шоулз впослед­
ствии обозначил как «условная корреляция». Сделки основывались на
предоставлении ликвидности контрагенту, которому она на тот момент
была необходима. LTCM покупал риски, от которых другие стреми­
лись избавиться. Инвесторы не думали об относительной стоимости,
им нужна была абсолютная стоимость в форме наличных. Решени­
ем проблемы, возникшей в данной ситуации, служил запас капитала
фонда, который помог бы переждать временное увеличение спроса на
денежные средства. Предполагалось, что капитала в размере 4 мил­
лиардов будет достаточно. На деле же оказалось, что LTCM создали
трехметровую дамбу для того, чтобы остановить пятнадцатиметровую
волну цунами. Потеря в размере 500 миллионов за день говорила о
том, что 4 миллиардов надолго не хватит.
Первичной реакцией LTCM было решение увеличить объем част­
ных капиталов. Согласно расчетам, 1 миллиарда хватило бы для того,

179

ГЛАВА 4
чтобы закрыть убытки и восстановить доверие. Времени было мало.
Партнеры знали о потерях, но банки и регулирующие структуры не
были в курсе положения дел. Хедж-фонды, включая LTCM, как пра­
вило, предоставляли отчеты о результатах на ежемесячной основе, но
ежедневные внутренние обновления информации не были публичны­
ми. Следующий инвесторский отчет отобразил бы потери по результа­
там закрытия месяца 31 августа. У нас оставалась одна неделя на то,
чтобы собрать 1 миллиард наличными, прежде чем мир оказался бы
в курсе произошедшего.
Август — это худший месяц для свершения чего бы то ни было,
в том числе и для поиска 1 миллиарда долларов. Богатые и влиятельные
находятся в отпусках на своих яхтах и виллах в престижных местах.
Тем не менее партнеры LTCM имели лучшие финансовые связи в
мире. Были сделаны звонки Джорджу Соросу, принцу Аль-Валиду
бин Талалу и Уоррен Баффету. Всех трех я называю «обычные подо­
зреваемые». Они находятся в числе тех, кому звонят в чрезвычайных
ситуациях, но они далеко не всегда отзываются на просьбы о помощи.
Баффет отказал нам после вежливой встречи в Омахе с партнером
LTCM Эриком Розенфельдом. Было известно, что Баффет насторо­
женно относится к деривативам, которые позже он назвал «финансовое
оружие массового поражения», и никакой объем математических расче­
тов по оценке стоимостей, представленный гарвардским профессором,
не в состоянии был изменить эту точку зрения.
Сорос и принц Аль-Валид также сказали «нет». Причины отказа
были малопонятны. Плохая ситуация всегда может стать еще хуже.
Если LTCM вел сделки по спредам с заложенной выгодой, то по­
тенциальная выгода могла лишь увеличиться по мере расширения
спредов. Зачем кидать спасательный круг тонущему человеку, если
можно дождаться, пока он утонет, и получить выплату по страхованию
жизни? Сорос мог позволить себе подождать, отчаявшиеся продавцы
могли только еще больше отчаяться.
К 31 августа потери LTCM составили 2 миллиарда, что равнялось
50 процентам от изначального объема капитала. Тог факт, что мы
еще существовали, выполняли требования о внесении гарантийных
депозитов и продолжали вести ежедневные операции, казался сюр­
реалистичным. Причина заключалась в том, что условия наших кон­
трактов не давали контрагентам иного выхода. LTCM последовательно

180

Форшок:

1998

отказывался подписывать приложения о расторжении договора по
субъективным причинам, таким, как, например, «неблагоприятные
материальные изменения». Мы настаивали на численном критерии
в размере 500 миллионов остатка капитала для того, чтобы можно
было досрочно расторгнуть договор. В этих условия контрагенты мог­
ли отменить сделки и забрать залог. Данный вариант был разумным
решением в 1994 году, когда объем капитала составлял 1 миллиард
и критерий размером в 500 миллионов равнялся снижению первона­
чального объема на 50 процентов. Но когда размер капитала достиг
4 миллиардов, этот численный критерий стал означать снижение объе­
ма капитала практически на 90 процентов. В этой точке коллапс был
необратим, подушка безопасности в размере 10 процентов лишена
всякого смысла. К своему ужасу, банки — партнеры LTCM обнару­
жили себя пристегнутыми к креслам в горящем самолете. Всем нам
предстояло разбиться вместе.
Затем в банках снова началась паника. Что, если потери, вызванные
LTCM, станут причиной банкротства каких-либо банков? Что, если
волна банковских банкротств поставит под угрозу твой собственный
банк? У кого на руках окажутся слабые карты и чем завершится вся
эта паника? На тот момент банки боялись не только LTCM, они начали
бояться друг друга.
2 сентября мы объявили инвесторам об августовских результатах.
Я написал обращение к инвесторам и разыскал Меривезера в раз­
девалке нашего тренажерного зала, обратившись к нему с просьбой
расписаться на документе. Он выглядел как человек, которому пред­
стояло подписать собственный смертный приговор. Я знал, что текст
документа немедленно просочится в СМИ и станет известен широкой
публике. В 1998 году мы все еще использовали факсы для рассылок.
Мне предстояло разослать примерно сорок писем. Первые адресаты
передали содержание документа в Bloomberg еще до того, как был
отправлен последний факс. CNBC также подхватили эту историю.
Паника более не относилась к России или к Бразилии — история
разворачивалась вокруг LTCM. Мы были эпицентром шторма.
В начале сентября фонд продолжал истекать кровью. Мы по-преж­
нему придерживались стратегии поиска капитала, но на тот момент
нам уже была необходима сумма в 2 миллиарда долларов. Потерпев
неудачу с частной сетью контактов, мы наняли в качестве банкиров

181

ГЛАВА 4
Goldman Sachs. Их деловая команда прибыла в наш гринвичский офис.
Я обратился к их юристу с просьбой о подписи нашего клиентского со­
глашения о конфиденциальности. Он рассмеялся и сказал: «Мы ничего
не подписываем». У меня не было рычагов воздействия, но я знал, как
обстояли дела. Проведя достаточно времени на Уолл-стрит, я понимал,
что хищническое поведение было правилом, а не исключением.
Руководитель высшего звена Goldman загрузил информацию о
наших позициях по деривативам в свой CD-ROM и передал диск
подчиненному, который вышел из здания компании, сел в лимузин
и направился прямиком в главный офис Goldman, расположенный
неподалеку от Уолл-стрит. Трейдеры Goldman не спали всю ночь,
анализируя информацию LTCM для опережения своих клиентов на
рынках по всему миру. Goldman, возглавляемый Джоном Корзином,
вел сделки со спредами в манере LTCM и сам терял миллиарды. Ис­
пользуя информацию LTCM, Goldman стал вести обратные операции,
и это походило на управление высокоточной ракетой вместо пулемета,
строчившего без разбора. В конечном итоге Goldman не смог собрать
средства, необходимые LTCM, зато его миссия по сбору инсайдерской
информации оказалась весьма успешной. И если Goldman не сумел
спасти систему, он мог постараться спасти хотя бы себя.
К 17 сентября началась агония. LTCM все еще обладал капиталом
и наличностью, но надежды на восстановление уже не оставалось,
даже несмотря на то, что некоторые партнеры принимали желаемое за
действительное. Был сделан скромный звонок в Федеральный резерв­
ный банк Нью-Йорка. Просьбы о спасении не было, ее и не ожидали.
Было немыслимым даже и подумать, что ФРС могла оказать помощь
хедж-фонду. Мы всего лишь хотели оповестить ФРС о сложившейся
ситуации. Ситуация, в которой Goldman располагал нашей инфор­
мацией, в то время как у ФРС ее не было, казалась ненормальной.
Поэтому мы пригласили ФРС к себе.
В воскресенье 20 сентября к нам прибыла делегация представителей
ФРС и Министерства финансов, возглавляемая Питером Фишером,
руководителем операций на открытых рынках в Федеральном резерве
Нью-Йорка. Фишера сопровождали его близкий соратник Дино Кос
и Гэри Генслер, служивший на тот момент заместителем помощника
министра финансов США и протеже министра финансов Боба Рубина.
Фишер, Кос и Генслер расположились с Меривезером и мной в зале

182

Форшок:

1998

для конференций, где раньше проводились встречи с партнерами.
В течение пяти часов мы проходили по позициям LTCM от строки к
строке, от сделки к сделке и от контрагента к контрагенту. Когда мы
закончили, лицо Фишера было белым как простыня. Он произнес:
«Мы знали, что вы, ребята, в состоянии закрыть рынок облигаций,
но никто из нас даже и не подозревал о том, что вы сумеете обвалить
фондовые рынки». Такова была его реакция на сумму в 15 миллиар­
дов по операциям с акциями поглощения в нашем портфеле. Если бы
LTCM объявил о дефолте, то хеджированные позиции по акциям Bear
Stearns мгновенно перешли бы в чистую позицию длинных, поскольку
короткие позиции в LTCM были бы утрачены. Bear затем скинули бы
15 миллиардов в акциях в падающий рынок, чтобы сбалансировать
собственный портфель. Инфицирование рынка и паника, вызванная
такими продажами, были бы неизбежны.
На следующее утро, 21 сентября, Фишер организовал завтрак в
Нью-Йорке с главами JPMorgan, Goldman, Citibank и Merrill Lynch.
Эта группа знала о банкротстве LTCM: потеря хеджирования, угрожав­
шая на тот момент Bear Stearns, могла произойти с любым крупным
банком на любом рынке мира. Именно таким образом обособленные
риски на спокойных рынках превращаются в общий риск для всех
игроков в условиях потрясений. Вывод был неизбежным: LTCM был
слишком крупным для банкротства. Началась операция по спасению,
но на деле бизнесмены с Уолл-стрит не спасали фонд LTCM — они
спасали самих себя.
К среде 23 сентября группа расширилась, включив в себя другие
крупнейшие фирмы на Уолл-стрит. В тот же вечер мы получили список
условий от тех, кто отныне называл себя консорциумом. Их условия
предлагали вложение капитала в объеме 4 миллиардов, предостав­
ляемое в совокупности 16 банками, каждый из которых выделял 250
миллионов. Появился луч надежды. Консорциум был настроен на то,
чтобы сохранить команду LTCM для закрытия сделок. Мы словно по­
строили ядерный реактор и были единственными, кто знал о том, как
предотвратить расплавление путем введения регулирующих стержней
в активную зону ядерного реактора. По большей части так и было.
Консорциум решил оценить фонд в 400 миллионов долларов. Это
означало, что мы могли сохранить десять центов с каждого доллара из
4 миллиардов, принадлежащих нам полностью всего шесть недель на­

183

ГЛАВА 4
зад. И даже сумма в десять центов от доллара была щедрой, поскольку
до нуля нам оставались считаные дни. Тем не менее для некоторых из
партнеров фонда, чьи активы в чистом виде упали с 300 до 30 мил­
лионов, травма оказалась невыносимой. В течение последующих дней
нам несколько раз пришлось вызывать «Скорую помощь» некоторым
из партнеров, пострадавшим от сильнейшего стресса. Некоторые из
них подписывали соглашения о сделке в слезах. В ситуации присут­
ствовали элементы шекспировской трагедии без крови.
Сделка уже начала выводить компанию на путь мягкой посадки,
когда Goldman вытащили чеку из новой гранаты. Несмотря на уча­
стие (в качестве члена консорциума) в переговорах, проходивших
вконференц-комнате на десятом этаже нью-йоркского офиса ФРС,
Goldman втайне, совместно с Хэнком Гринбергом из AIG и Уорреном
Баффетом, разработал конкурирующее предложение. Представители
Goldman и AIG убедили Баффета в том, что у них были достоверные
данные по деривативам, позволявшие самостоятельно закрывать сдел­
ки LTCM путем проведения обратных операций. Баффет не имел
возможности получить прибыль по этим сделкам, не замарав при этом
руки. Эта банда, состоявшая из трех участников — IG, Goldman и
Баффета, — выставила одно-единственное условие: весь штат LTCM
должен был быть немедленно уволен. Они хотели получить единолич­
ный контроль над сделками и заложенными будущими прибылями.
Благодаря секретному соглашению Goldman переигрывал не только
LTCM, но и ФРС.
Список условий, подписанный Джоном Корзином, Хенком Гринбер­
гом и Уорреном Баффетом, был передан в гринвичский офис по факсу.
Меривезер вручил мне документ, еще не остывший после печати.
«И что же нам с этим делать?» — спросил он. Я знал, что мы были
доверенными лицами фонда и нам следовало учитывать все полученные
предложения. Мы не имели права руководствоваться собственными
предпочтениями. Однако с точки зрения доверенных лиц увольнение
было не самым подходящим вариантом решения проблемы. Я пообщал
Джей Эму, что мы уладим данный вопрос.
Я позвонил старшему партнеру Sullivan & Cromwell, первоклассной
юридической фирмы, представлявшей участников сделки, и сказал:
«Послушайте, вы хотите выкупить фонд, но он принадлежит донорским
фондам». Донорский фонд представляет собой юридическое лицо, ко­

184

Форшок:

1998

торое забирает средства у инвесторов и вливает их в основной фонд.
Они организуются в налоговых убежищах, и, таким образом, зарубеж­
ные инвесторы не облагаются налогами на прибыль в своих родных
странах. «Для этого мне придется добиться согласия инвесторов до­
норских фондов. Однако же у нас нет времени на это. Но есть еще
один способ. Вы можете инвестировать в нового донора, который смог
бы выкупить контроль над фондом. Вы могли бы внести изменения в
соглашения о партнерстве и выкупить фонд у других доноров, чтобы
стать его единоличным владельцем». Партнер Sullivan & Cromwell
сказал, что он перезвонит мне.
В течение следующего часа он лихорадочно пытался связаться с
Баффетом, который в то время был на рыбалке с Биллом Гейтсом в
удаленной части Аляски. Там не было покрытия сотовой связи, и спут­
никовые телефоны также не работали. Партнер Sullivan & Cromwell
перезвонил мне и сказал: «Я не могу дозвониться до Баффета, и у меня
нет полномочий для того, чтобы изменить условия сделки». Я ответил:
«Хочу внести ясность. Я не говорю «нет» этой сделке, я всего лишь
имею в виду то, что она невыполнима — ее невозможно провести на
ваших условиях». Юрист ответил: «Я не могу изменить предложение».
Тогда я сказал: «Хорошо, значит, ничего сделать нельзя», — и повесил
трубку. Гамбит Goldman был сорван по причине отсутствия телефонной
связи. Сила по-прежнему оставалась в руках Консорциума.
24 сентября наше сотрудничество с Консорциумом стало приводить
к устойчивому прогрессу. Тем не менее мне не стоило бы недооце­
нивать уровень жадности на Уолл-стрит. Раздался новый телефонный
звонок — звонящим был Уоррен Спектор, один из ключевых сотруд­
ников Bear Stearns. Он не терял времени даром: «Мы собираемся
ввести вас в состояние банкротства, я сейчас по дороге в ФРС, чтобы
сообщить им об этом. Мы выходим из Консорциума. Я звоню, чтобы
поставить вас в известность». Bear вытаскивал свои козыри из кар­
точного домика, позволяя ему обрушиться.
Эта компания занимала особую позицию. Являясь главным бро­
кером LTCM, она обладала суммой обеспечения фонда в наличных
в размере 500 миллионов долларов. Другие банки владели суммами
обеспечения в текущих ценах, что помогало быть равными, но не дава­
ло преимуществ. Обеспечение, находившееся у Bear, было свободным
и чистым. Они были готовы воспользоваться им для самозащиты. Это

185

ГЛАВА 4
выжало бы досуха весь остальной Уолл-стрит. Брокерский контракт
между Bear и LTCM содержал субъективный язык. Несмотря на не­
однозначность, Спектор использовал контракт, чтобы заявить о своем
выходе из игры.
У меня оставались буквально секунды на то, чтобы сохранить нашу
сделку с Консорциумом и спасти глобальные рынки. Я сказал: «Уоррен,
возможно, ты и прав, может, так и следует поступить. Но возможно,
и нет. Если вы доведете нас до банкротства, то завтра я проснусь с
одним-единственным активом: иском в размере 4 миллиардов дол­
ларов за нарушение условий контракта со стороны Bear. Эта сумма
аналогична вложенной арбитражной прибыли, которая будет утеряна
в случае банкротства. Весь Уолл-стрит присоединится к нашему иску.
Я не вправе тебя остановить, но тебе следует надеяться на то, что ты
окажешься прав, поскольку сейчас ты ставишь на кон всю фирму».
Я знал, что Спектор был одним из крупнейших акционеров Bear.
Моя тактика заключалась в том, чтобы поставить под удар его личное
благосостояние. Ведь если бы исковое дело оказалось удачным, то его
доля акций непременно бы пострадала. Персональное благополучие —
это единственный язык, который понимают на Уолл-стрит. Спектор
заколебался.
Bear Stearns не стали заявлять о банкротстве, но они отказались
от присоединения к Консорциуму. Это не было забыто бизнесмена­
ми с Уолл-стрит. Десять лет спустя, когда обанкротились сами Bear
Stearns, никто не проронил и слезинки. Согласно мнению большей
части Уолл-стрит, коллапс Bear в 2008 году был расплатой за удар в
спину 1998 года.
С 25 по 27 сентября мы безостановочно работали над документаци­
ей сделки. Ранним утром 28 сентября рынки задержали дыхание. На
тот момент существовало два варианта развития событий — спасение
LTCM или возникновение глобальной финансовой паники. Последние
драматические события разворачивались в центрально-городских пере­
говорных комнатах юридической фирмы Skadden Arps, вовлеченной в
процесс спасения фонда. Представители Lehman умоляли Консорциум
о разрешении на послабление условий участия, поскольку они сами
были на пороге банкротства. Lehman удалось снизить собственный
вклад с 250 до 100 миллионов долларов. Goldman и JPMorgan взяли
разницу на себя. Деньги пошли, а сделка была закрыта.

186

Форшок:

1998

Следующий день, 29 сентября, был моим днем рождения. За эти
шесть недель я едва ли обмолвился парой слов со своей семьей или
друзьями. В LTCM мы работали круглосуточно, пытаясь сначала спасти
сам фонд, а затем и весь мир. Моя жена втайне организовала рассылку
электронных писем так, что все мои знакомые и друзья отправили
мне поздравления. Придя в офис, я был все еще оглушен травмой,
случившейся накануне вечером. Включил компьютер. Я забыл, что у
меня был день рождения. Тем временем мой почтовый ящик пестрел
поздравлениями. Я смотрел на экран, и из моих глаз текли слезы.

Уроки (не)

усвоены

Уроки по спасению LTCM были предельно понятны. Концентрация
и непрозрачность деривативов означали, что ни регулирующие орга­
ны, ни банки не знали, где располагаются риски. Деривативы давали
возможность массивного кредитного плеча, поскольку необходимое
залоговое обеспечение было тесно связано с их общей стоимостью. Что
касается LTCM, то плечо было бесконечным, поскольку фонд отказы­
вался размещать залоговый депозит — он предлагал лишь вариации
маржи на прибыль или убытки после начала сделки.
Помимо прочего, существовала еще большая угроза, чем очевидные
проблемы с кредитным плечом и прозрачностью. Огромная опасность,
с которой Уолл-стрит прежде не доводилось сталкиваться, заключалась
в рисках по общим позициям, а не по нетто-позициям. Для иллюстра­
ции будет достаточно простого примера.
Goldman Sachs могли заключить контракт с Citibank на своп суммой
в 1 миллиард, по условиям которого они должны были бы выплатить
процентную ставку «овернайт», основанную на долларовом депозите
США в Лондоне, и получить от Citibank фиксированную процентную
ставку на спред по пятилетнему векселю Министерства финансов.
Этот фиксированный/плавающий своп означал, что банк изначально
имеет выгоду, основанную на разнице между ставкой «овернайт»,
которую он выплачивает, и фиксированной ставкой, которую он по­
лучает. Что касается Goldman, то своп был примерным эквивалентом
покупки 1 миллиарда пятилетних векселей и финансирования пози­
ции «овернайт» на репо-рынке. Векселя вовлечены не были, это был

187

ГЛАВА 4

просто контракт на двусторонние платежи с номинальной суммой в
1 миллиард долларов.
Затем Goldman заключает еще один контракт на своп на сумму
в 1 миллиард, на этот раз с Bank of America, где Goldman получает
плавающую ставку «овернайт» и выплачивает фиксированную ставку,
основанную на двухгодичных векселях Министерства финансов.
Если сложить вместе обе сделки, то видно, что Goldman получает
(от Bank of America) и выплачивает (Citibank) ставку «овернайт».
Эти потоки наличных приводят к результату, близкому к нулевому.
Goldman также создает синтетические длинные позиции на один мил­
лиард пятилетних векселей Министерства финансов и короткие, по
одному миллиарду, двухлетние вексели Министерства финансов. Эти
номинальные позиции приводят близко к нулевому результату (в зави­
симости от обусловленных спредов). Обе сделки по свопам являются
забалансными и невидимыми аутсайдерам.
Рыночный риск по позиции Goldman сводится к спреду между
фиксированной ставкой, которую выплачивает компания, и фиксиро­
ванной ставкой, которую она получает. Спред между двухлетними и
пятилетними векселями исторически низок. Как результат, Goldman
требуется очень небольшой объем капитала для покрытия этого рис­
ка. Банки Уолл-стрит используют формулу под названием «рисковая
стоимость», или VaR, как упоминалось ранее, согласно которой риск
Goldman практически отсутствует. Согласно бухгалтерским и законода­
тельным правилам, применяемым к свопам, исчезают ценные бумаги,
бухгалтерия и практически любые рыночные риски. Все идеально.
Однако все далеко не идеально. В реальном мире Citibank и Bank
of America проводят эти сделки с Goldman, а затем разворачиваются
и проводят сделки ровно в противоположном направлении, чтобы хе­
джировать риски в сделках с Goldman. Контрагенты по новым сделкам
с Citi и Bank of America, которыми могут быть JPMorgan или UBS,
в свою очередь, проводят еще большее число подобных сделок, рас­
ширяя круг низкорисковой торговли.
Что произойдет, если Goldman обанкротится? Внезапно миллиард­
ная хеджированная позиция Citibank становится длинной, поскольку
покрытие короткой позиции Goldman исчезает. Citi обязаны выходить
на рынок и продавать пятилетние векселя на сумму в 1 миллиард,
чтобы сбалансировать свой портфель. Bank of America находится в про­

188

Форшок:

1998

тивоположной ситуации. Он немедленно покупает двухлетние векселя
на сумму в один миллард, чтобы покрыть чистую короткую позицию,
которая возникла в тот момент, когда Goldman исчез из синтетических
длинных позиций.
Было бы замечательно, если бы Citibank и Bank of America обладали
достаточной информацией, чтобы обнаружить друг друга и реплициро­
вать свопы, в отношении которых Goldman не выполнил своих обяза­
тельств. Однако сделать это непросто, поскольку ни у кого из них нет
доступа к информации о сделках Goldman, а сам рынок непрозрачен.
Новые клиринговые смягчают риск в отношении простых свопов. Тем
не менее они не работают с более экзотическими свопами, ликвидность
которых всегда проблематична. Помимо этого, расчетные палаты всего
лишь переносят риск невозможности замещения сделки с банков на
самих себя. Каким образом им удается оставаться кредитоспособными
в то время, когда многочисленные рынки и банки терпят крах?
Этот пример реалистичен, хотя он и упрощенный. Сложности в
замещении сделок обанкротившихся контрагентов при номинальных
объемах в десятки триллионов долларов по тысячам контрактов, по­
крывающих основные инструменты в акциях, облигациях, ценных бу­
магах и валютах, распространенные по множеству портфелей дочерних
предприятий и компаний специального назначения на многочисленных
рынках по всему миру, являются поистине экстраординарными. Вот
почему избранные банки имеют статус «слишком больших, чтобы
обанкротиться». Одно-единственное банкротство может привести к
коллапсу всей системы.
Подобный сбой называется «переломный момент», «черный ле­
бедь» или «момент Мински». Таким названиями его наделили социо­
логи, экономисты и СМИ. Однако эти весьма красочно описанные
концепции не имеют отношения к науке. Динамика разрушений ста­
новится понятной при условии применения теории сложности, точной
науки, которая предлагает инструментарий, позволяющий заранее
предвидеть приближение коллапса.
Термин «сложность» часто некорректно используется в качестве
синонимов к словам «осложнение» и «взаимосвязанность». В анализе
динамических систем эти термины обладают совершенно другим зна­
чением. Осложнения подразумевают трудные задачи, что не говорит об
абсолютно неожиданных результатах, ассоциируемых с эмерджентными

189

ГЛАВА 4

свойствами сложных систем. Сама по себе связанность при отсутствии
других элементов, таких, как разнообразие агентов или адаптивное
поведение, не производит сложную динамику.
Несколько экспертов в области рынков капитала, понимающие
теорию сложности, все еще находятся на ранних стадиях применения
науки по отношению к управлению рисками. Слияние, как показано на
примере коллапса LTCM, а позднее и на примере коллапса Lehman,
имеет усиливающиеся последствия, хотя и является «terra incognita»
для регулирующих органов, которых подобные ситуации всегда застают
врасплох. Даже продвинутые специалисты-практики еще не до конца
осознали понятие масштаба.
Масштаб в сложных системах является синонимом размеру и
имеет специфическое отношение к метрикам, генерирующим риски.
То, что произошло с LTCM в 1998 году, а затем и с AIG в 2008 году,
наряду с предшествующим примером показывает, что риск включен
в общую номинальную стоимость деривативов, а не в чистую стои­
мость, как предполагают бизнесмены с Уолл-стрит и регулирующие
органы. Общая номинальная стоимость представляет собой простую
масштабную метрику (а есть и другие). Существует лишь скудное
понимание того факта, что при увеличении общей номинальной стои­
мости происходит повышение рисков нелинейным способом. Проще
говоря, если вы удваиваете общую номинальную стоимость дериватива,
то вы не удваиваете риск — он возрастает в размере, который может
исчисляться десятком или сотней раз в зависимости от специфиче­
ских характеристик системы. Условный закон новой науки сложности
на рынках капитала звучит следующим образом: риск по деривативам
возрастает экспоненциально как функция масштаба, измеряемого общей но­
минальной стоимостью.
Для иллюстрации представим офисный стол с двумя пустыми ящи­
ками и одним пластиковым файлом на столешнице. Ящики помечены
буквами «А» и «Б». Каждый вечер сотрудник убирает файл в один из
ящиков. Один раз он может выбрать ящик А, а в следующий раз он
положит файл в ящик Б. Если проследить за этой последовательно­
стью, то можно получить временные серии повторений А и Б. Каковы
возможные последовательности ящиков, в которые кладется файл в
течение двух вечеров подряд? Они могут быть следующими: АА, АБ,
ББ и БА. Всего четыре комбинации.
190

Форшок:

1998

А теперь представим, что у нас увеличилось количество ящиков с
двух до трех, и теперь они помечены буквами «А», «Б» и «В». Како­
вым будет количество вариантов расположения файла в течение двух
вечеров подряд? Возможными вариантами будут: АА, АБ, АВ, БА, ББ,
БВ, ВА, ВБ, ВВ. Всего девять комбинаций.
На этом примере мы видим, что увеличение количества ящиков
на 50 процентов (с двух до трех) приводит к увеличению количества
комбинаций на 125 процентов (с четырех до девяти). Количество
возможных результатов возросло нелинейным способом по отношению
к системному масштабу. Соотношение числа ящиков и количества
комбинаций является экспоненциальным.
Если перевести подобные результаты в рыночные риски (к примеру,
ящики представляют собой количество соглашений по свопам, а после­
довательности представляют собой возможные пути инфицирования,
включая банкротство банков), становится ясно, что увеличение масштаба
деривативов повышает риск инфицирования с еще большей скоростью.
Специалисты в области теории сложности приводят единое урав­
нение, при помощи которого можно вычислить вероятные пути, как,
например, в ситуации с офисным столом:

Р2 = Pj х г X (1 - Р}).
В этом уравнении Pj — это расположение файла в конце первого
рабочего дня, Р2 — расположение файла в конце второго дня, аг —
переменная, производная от динамики исследуемой системы.
Это рекурсивная функция, поскольку результат одной итерации
является вводным для следующего. Каждый из результатов может
рассматриваться в качестве части пути финансового инфицирования.
Например, предположим, что мы рассчитываем позицию файла в
высоком стеллаже, состоящем из множества полок. В конце каждого
рабочего дня офисный сотрудник кладет файл в одну из полок в со­
ответствии с правилом, описанным формулой. Верхняя полка обозна­
чена цифрой «1», а нижняя — цифрой «0». Каждая полка в стеллаже
пронумерована дробным числом от 1 до 0, который соответствует ее
расположению. Полка, обозначенная как 0,5, находится посередине
стеллажа между 0 и 1. Полка, обозначенная как 0,25, находится на
четверти пути снизу стеллажа. Если бы в стеллаже было 100 полок,
то 0,25 соответствовало бы 25-й полке снизу.
191

ГААБА 4

Если бы файл был на полке 0,25 в конце первого дня и мы бы
установили число г = 3, то Р2, расположение файла в конце второго
дня вычислялось бы следующим образом:
Р2 = 0,25 х 3 х (1 - 0,25).
Р2 « 0,56.

Это означает, что в конце второго дня сотрудник кладет файл на
полку номер 56/100 по направлению кверху между полками 0 и 1.
Если бы в стеллаже было 100 полок, то он положил бы файл в 56-ю
полку снизу.
Чтобы вычислить полку, в которую попадет файл на третий день
(или Р3), мы берем результат второго дня, или 0,56, и повторяем вы­
числительный процесс. Рекурсивное уравнение будет выглядеть сле­
дующим образом:
Р3 = 0,56 X 3 X (1 - 0,56).
Р3 « 0,74.

В конце второго дня сотрудник положит файл на 74-ю полку снизу.
Мы можем повторить этот процесс бесчисленное количество раз.
Именно так и работают теоретики с компьютерными программами.
Они выводят результаты множественных серий повторов и наблюдают
за странными эмерджентными свойствами в результатах.
Продолжая вышеизложенные примеры, временной ряд производит
результаты 0,25, 0,56, 0,74, 0,58.... Файл скачет по кругу от полки 25 к
полке 56 и так далее без повторений или различимой закономерности.
Это называется хаос. А теперь повторите вычисления, незначительным
образом изменив переменную с 3 на 4. И, как и раньше, начните с
полки 25. Вот каким образом в этом случае выстраиваются уравнения.
Позиция файла к концу второго дня будет следующая:
Р2 = 0,25 х 4 х (1 - 0,25).
Р2 = 0,75.

Позиция файла к концу третьего дня:
Р3 = 0,75 х 4 х (1 - 0,75).
Р3 = 0,75.

192

Форшок:

1998

Если повторить это действие множество раз, то результаты будут:
0,25, 0,75, 0,75, 0,75... . Используя новые вводные, мы застреваем на
полке под номером 75. Неважно, сколько раз мы решим это уравне­
ние, результат будет равен вводной, и файл окажется на полке под
номером 75. Файл словно магнитом тянет к одной и той же полке. Это
явление называется фиксированной точкой аттрактора. Если г = 3, как
в более раннем примере, хаотический результат указывает на то, что
мы имеем дело со странным аттрактором, поскольку предугадать, где
окажется файл в следующий раз, очень непросто.
Эти примеры показывают два важных качества сложного пове­
дения. Первый говорит о том, что незначительные изменения во вводных
данных могут привести к абсолютно разным результатам. Единственной
разницей между начальными вводными в двух приведенных примерах
было значение г, изменившееся с 3 на 4. Тем не менее показатель
г = 4 установил стабильное место для файла в полке под номером 75,
в то время как показатель г = 3 привел к хаосу. Второй полученный
урок заключается в том, что сложные системы приводят к непредвиденным
результатам. Сложная система полна сюрпризов, которые называются
эмерджентными свойствами.
Результаты этих и других экспериментов позволяют прийти к сле­
дующим выводам:

• Рынки капиталов представляют собой сложные динамические
системы.
• Сложным динамикам свойственна память или обратная связь,
также называемая тропой зависимости.
• Риск на рынках капитала является экспоненциальной функцией
масштаба.
• Небольшие изменения в начальных условиях системы приводят
к отклоняющимся результатам.
• Результаты действия системы могут быть упорядоченными либо
хаотичными.

Эти наблюдения служат научной основой явлению, известному как
событие «черный лебедь». Термин «черный лебедь» широко исполь­
зуется для описания неожиданных событий, его употребляют даже
те, кто не обладает теоретическим пониманием динамики, лежащей в

193

ГЛАВА 4

основе данных событий. Рассуждения о «черных лебедях» приводят к
опошлению науки и придают событиям налет фатальности, словно бы
говоря «просто так случилось». Однако ничего не случается просто так.
Кризисы возникают, потому что регулирующие органы не осознают
статистические свойства систем, которые они регулируют.
История с LTCM была хрестоматийным случаем пренебрежения
теорией сложности. Например, трейдеры в LTCM часто создавали
двусторонние стратегии, используя реальные государственные векселя
и синтетические векселя в форме свопов. Если спред между двумя
сделками исчезал, как и предполагалось, то извлекалась прибыль, и
сделка закрывалась. Обычным способом закрытия сделки служит про­
дажа векселей и завершение действия соглашения по свопам путем
переговоров с контрагентом.
Контрагенты берут небольшую плату в качестве компенсации
преждевременного расторжения договора. Фонд LTCM не имел
желания выплачивать компенсации. Вместо этого LTCM нейтрали­
зовал первый своп путем начала нового свопа на противоположных
условиях. Фиксированные/плавающие платежи, маржинальный де­
позит и прочие обязательства по двум свопам абсолютно компен­
сировали друг друга; таким образом, потоки средств и рыночный
риск сводились к нулю. С экономической точки зрения это было
равноценно отмене первого свопа, за исключением того, что LTCM
не несли финансовой ответственности за расторжение соглашения.
Значение риска в сделках-близнецах было нулевым с точки зрения
регулирующих органов. В LTCM эта техника называлась «свадебный
торт», поскольку трейдеры продолжали добавлять новые слои для
нейтрализации позиций по свопам, вместо того чтобы отменять их.
Слои накапливались один над другим, создавая «свадебный торт»
в 1 триллион.
Специалист в области теории сложности при взгляде на подобную
трейдерскую технику расторжения увидит удвоение общей номиналь­
ной стоимости, поскольку вместо одного свопа появляются два. В свою
очередь, это означает, что риск увеличился более чем в два раза, поскольку
риск представляет собой экспоненциальную функцию масштаба. В то
время как партнеры находились на поле для гольфа или на ипподроме,
полагая, что все было под контролем, LTCM превращался в бомбу
замедленного действия. В августе 1998 года эта бомба взорвалась.

194

Форшок:

1998

Последствия
Теория сложности непонятна сегодняшним регулирующим органам,
и, возможно, партнеров фонда LTCM следовало бы простить за не­
понимание этой теории в 1998 году. Однако сам факт возникновения
коллапса мог бы предполагать, что ведущие лидеры финансовой мысли,
такие как Алан Гринспен, Боб Рубин, Ларри Саммерс, должны были
усвоить полученный урок и попытаться предотвратить возникновение
аналогичного коллапса в будущем. Они же выбрали обратно противо­
положный способ действий.
В августе 1998 года, когда фиаско LTCM стало очевидным, Алан
Гринспен возглавлял Федеральный резерв, Боб Рубин был министром
финансов США, Ларри Саммерс был заместителем Рубина, а вскоре
и сам возглавил министерство. В феврале 1999 года, спустя буквально
несколько месяцев после катастрофы LTCM, в журнале «Time» вышла
статья, в которой фигурировали Гринспен, Рубин и Саммерс. Статья
носила заголовок «Комитет по спасению мира».
Не научившись на уроках 1998 года, все трое сделали максимум для
того, чтобы система стала еще менее стабильной и при максимальном
увеличении рисков. В данном случае куда более уместным заголовком
был бы «Комитет по разрушению мира». В 2008 году их совместные
усилия привели практически именно к этому результату.
Каковы же были уроки 1998 года? Первый заключался в том, что
забалансные деривативы опасны по причине своей непрозрачности.
В ситуации кризиса контрагенты не имеют возможности найти друг
друга для взаимозачета транзакций в силу непрозрачности. Второй
урок был в том, что кредитное плечо приводит к тому, что небольшие
движения на рынках способны принести крупные потери, угрожающие
общей платежеспособности. Третий урок заключается в том, что банки
не должны вовлекаться в бизнес с деривативами. Хедж-фонды и спе­
кулянты могут испытывать судьбу, но банковский бизнес основан на
доверии держателей облигаций и вкладчиков. Это доверие не должно
подрываться спекуляциями по свопам. Четвертый урок заключается в
том, что риски по деривативам находятся в области общих стоимостей,
а не чистых стоимостей. Когда LTCM колебался на грани банкротства,
банки не волновались насчет чистой суммы обязательств по своим
записям, но их волновала общая позиция в LTCM, которая должна

195

ГЛАВА 4

была быть изменена в случае банкротства фонда. Последний и самый
важный урок говорил о том, что кризисы могут возникнуть внезап­
но и без предупреждающих сигналов. Валютный кризис 1997 года в
Таиланде не имел изначальной или очевидной связи с гринвичским
хедж-фондом, которого постиг коллапс годом позже. Тем не менее
именно это и произошло.
Основываясь на вышеперечисленных уроках, можно прийти к
очевидным выводам в области финансовой политики. Деривативы
должны быть ограничены биржами, обеспечивающими прозрачность
и залоговую обеспеченность сделок на основе маржинальной торговли.
Кредитное плечо должно быть лимитированным и находиться в балан­
се, будучи доступным для наблюдения. Банкам необходим запрет на
деривативы, за исключением добросовестного хеджирования. Теория
рисковой стоимости должна быть упразднена как метрика вследствие
устарелости и статистических дефектов. В конечном итоге требования
к капиталу должны быть повышены в качестве меры безопасности в
отношении ожидаемых эмерджентных кризисов,, которые никогда не
берутся в расчет.
Гринспен, Рубин и Саммерс настаивали на проведении политики,
идущей вразрез с пятью вышеназванными мерами. Им было удоб­
нее ссылаться на незнание. Тем не менее они были недвусмысленно
предупреждены одним из представителей регулирующих органов,
понимающим суть произошедшего с LTCM. Этого представителя зо­
вут Бруксли Борн, в то время она была председателем Комиссии по
торговле товарными фьючерсами (КТТФ).
В 1999 году она была членом Постоянной рабочей группы пре­
зидента (ПРГ), сформированной после крушения фондового рынка
в 1987 году. ПРГ была рекомендацией Комиссии Брейди. Ирония
состояла в том, что основным автором системы отчетов Комиссии
Брейди был Дэвид Маллинс-мл., бывший в то время профессором в
Гарварде, позже ставший заместителем председателя Федерального
резерва, а еще позже — партнером LTCM.
ПРГ состояла из президента США, председателя Федерального
резерва, министра финансов США, председателя Комиссии по ценным
бумагам и председателя ТФТК. Цель работы группы заключалась в
том, чтобы собрать воедино регулирующие органы систем банков,
ценных бумаг и сырьевые товары для принятия решений по выходу

196

Форшок:

1998

из кризисных ситуаций. Кризис 1987 года затронул сложную систему
взаимодействия между фондовым рынком, регулируемым Комиссией
по ценным бумагам, и чикагскими фьючерсными рынками, регулируе­
мыми ТФТК. Затем кризис распространился на систему банковских
платежей, поскольку существовали миллиардные требования о гаран­
тиях маржинальных требований между рынками Нью-Йорка и Чикаго.
Банки колебались, прежде чем инициировать переводы чикагским
фьючерсным брокерам, из-за опасений, что последние не получат вхо­
дящие переводы от нью-йоркских биржевых маклеров. Система начала
замораживаться. Отсутствие координации между ценными бумагами,
фьючерсами и банковскими регуляторами осложнило урегулирование
кризиса. Целью ПРГ были попытки избежать подобных проблем в
будущем.
В 1998 году в ПРГ участвовали Билл Клинтон, Боб Рубин, Алан
Гринспен, Артур Левитт и Бруксли Борн. Инфицирование, начавшееся
с LTCM, возникло из свопов, которые находились под регулированием
Борн. В то время комиссия по ценным бумагам и биржам практически
не имела юрисдикции над свопами. Обязанность по принятию поли­
тических мер в отношении LTCM легла на Рубина, Гринспена, Борн
и Ларри Саммерса, бывшего правой рукой Рубина.
В то время Гринспен не понимал сути рисков по деривативам и
по-прежнему плохо понимает их сегодня. Он придерживался точки
зрения, которая сводилась к тому, что свопы снижают риски. Ана­
лиз начинается с наблюдения, по большей части верного, о том, что
традиционные операции с ценными бумагами и банковские тран­
закции представляют собой связки разнородных рисков. Отдельный
банковский кредит можно рассматривать как связку множественных
рисков, включая риски по процентной ставке, кредитный риск, риск
по валютному курсу, ликвидности, операциям, государственный риск
и другие отдельные риски, связанные между собой в конкретном кре­
дите. Гринспен считал, что деривативы способствовали расчленению
этих рисков. Используя свопы, кредитор мог разделить кредитный
риск с риском по валютному курсу и перевести каждый отдельный
тип риска специализированному контрагенту, чье положение позво­
ляло взять этот риск на себя. Риск мигрировал из общей связки в
сильные руки, имеющие возможность справиться со специфическим
потенциально возможным риском. Благодаря этому система стано­

197

ГЛАВА 4

вилась сильнее и устойчивее. По мере продвижения анализа теория
Гринспена подтверждалась.
Однако Гринспен упустил из виду, что отсутствовал лимит по номи­
нальной стоимости деривативов, которые могли были быть созданы из
одной единицы оригинального риска. Если кредит размером в 1 мил­
лиард долларов США разбивался на десять потенциально возможных
рисков при использовании системы свопов, чтобы общая номинальная
стоимость также составляла 1 миллиард, то это бы доказывало правиль­
ность взглядов Гринспена. В реальности же дилеры создавали сумму в
размере 10 или более миллиардов по свопам из 1 миллиарда в соот­
ветствующих ценных бумагах. Дилеры создавали свопы, не имеющие
никакого обеспечения, вместо этого существовал лишь индекс или
формула для погашения без связи с реальным долгом. Свопы, созда­
ваемые из воздуха, добавлялись в общий номинальный объем рисков
и увеличивали системный масштаб и сложность. Странные понятия
Гринспена о передаче суммы риска в сильные руки были основаны
на представлении о том, что подобная сумма обладала бесконечной
эластичностью.
Свопы экономически идентичны биржевым фьючерсам. Оба яв­
ляются ставками, в которых каждая сторона в большей или меньшей
степени должна другой в зависимости от будущих уровней рынка. Глав­
ное отличие заключается в том, что фьючерсы торгуются на биржах,
а свопы существуют в частных внебиржевых сделках. Борн, регулятор
фьючерсов, понимала риски по свопам и стремилась перевести их на
биржи фьючерсов, где они были бы корректно обеспечены залогом
на основе маржинальной торговли, а сделки по свопам были бы про­
зрачными.
Гринспен, Рубин и Саммерс относились к Борн так, словно она
была ненужным атавизмом, не знакомым с финансовой технологией.
Археологи обнаружили шумерские глиняные таблички, изготовлен­
ные в 4500 г. до н. э., в которых содержится информация о товарных
фьючерсах, таких как, например, будущие поставки домашнего скота.
В четвертом веке до нашей эры Аристотель рассуждал об использова­
нии опционов в рыночных манипуляциях. Фьючерсные рынки, регули­
руемые Борн, ненамного изменились с 1848 года, когда на Чикагской
товарной бирже началась торговля зерном. На тот момент казалось,
что Борн застряла в прошлом.

198

Форшок:

1998

Современные рынки свопов были открыты Меривезером, Шоулзом
и другими в 1980-х. По мере приближения двадцать первого века мас­
штабы и изощренность свопов возрастали. Гринспен, Рубин и Саммерс
считали, что находятся на верном историческом пути, обращаясь со
свопами иначе, чем с товарными фьючерсами.
Мизогиния сыграла здесь свою роль. Гринспен, Рубин и Саммерс
образовали влиятельный мужской клуб, подавивший голос единствен­
ной женщины-регулятора. В 2005 году Саммерс, бывший в то время
президентом Гарварда, продемонстрировал аналогичную предвзятость
в своих пресловутых высказываниях о неспособности женщин к заня­
тиям количественной наукой.
К сожалению, женоненавистничество вновь возникло в 2008 году,
когда самая влиятельная женщина-регулятор, Шила Баир, председатель
Федеральной корпорации по страхованию депозитов (ФКСД), оказа­
лась вытесненной на обочину новым «мужским клубом», состоящим из
Саммерса, Тима Гейтнера и Бена Бернанке. Как нельзя более верный
совет Баир о закрытии несостоятельных банков был продиктован ис­
ключительно научным подходом. Вместо этого «мужской клуб» поддер­
жал своих банковских приятелей за счет средств налогоплательщиков.
Как Борн в 1998-м, так и Баир в 2008 году корректно проанализиро­
вала ситуацию и предложила действительно необходимые ответные
меры в условиях финансового кризиса. Оба раза Саммерс опроверг
их рациональность, исходя из побуждений предвзятости и на основе
неверных советов.
Рекомендации Борн в рамках ПРГ были сведены исключительно
к деривативам, в отличие от Баир она не была банковским регуля­
тором. Предложенная ею политика состояла в продлении действия
ограничений по новым типам свопов и в перемещении большей части
существовавших свопов на фьючерсные биржи. Рекомендация Борн
была не просто отброшена как бесполезная вещь, «мужской клуб»
поступил противоположным образом.
В 1999 году шестидесятилетний закон Гласса — Стиголла был
аннулирован. Акт Гласса — Стиголла, созданный во времена Великой
депрессии, отделил банковский бизнес от андеррайтинга на рынке
ценных бумаг (обязательства, возникающие у банка в результате вы­
пуска акций, например, в рамках первичного публичного размеще­
ния). Одна из причин Великой депрессии заключалась в том, что в

199

ГЛАВА 4
1920-е годы банки создавали ненадежные кредиты и продавали их в
качестве ценных бумаг доверчивым инвесторам. В 1933 году конгресс
выпустил закон Гласса — Стиголла, согласно которому банки могли
либо принимать депозиты и выдавать кредиты, либо гарантировать
размещение и вести торговлю ценными бумагами, но не могли делать
и то, и другое одновременно. Это решение было принято в результате
конфликтов, которые приводили к скидыванию плохих кредитов на
клиентов под видом ценных бумаг. Банкиры оперативно разделились
на коммерческие банки, которые принимали вклады и выдавали кре­
диты, и на инвестиционные банки, которые занимались гарантией
размещений акций и продажей ценных бумаг.
Разделение приводило к хорошим результатам в течение шести­
десяти шести лет и сумело спасти США от крупнейших банковских
кризисов. Частные банки, такие как Continental Illinois, в 1984 году
могли обанкротиться, все еще случались конфликты и потери по кре­
дитам, такие как кризис ссуд и сбережений в 1980 году. Тем не менее
с момента существования закона Гласса — Стиголла не было ни одного
крупного банковского кризиса того типа, который наблюдался в период
с 1929 по 1933 год.
Закон Гласса — Стиголла работал по той же самой причине, которую
предлагает теория сложности. Разделяя банковскую систему на две части,
закон Гласса — Стиголла усилил каждую часть путем сжатия системного
масштаба, снижения плотности соединения и усечения каналов, посредством
которых крах одного института ставил под угрозу все остальные. Принцип
был подобен созданию водонепроницаемых отсеков в трюме корабля. На­
полнение водой одного отсека не приводит к затоплению всего судна.
Закон Гласса — Стиголла был отменен нечестивым союзом респуб­
ликанцев и демократов, возглавляемых сенатором Филом Грэммом и
президентом Биллом Клинтоном. Причины для отмены не относились
напрямую к кризису LTCM — они развивались в течение долгих
лет. Ратификация становившегося в противном случае нелегальным
слияния Travelers и Citicorp, которому способствовал Сэнди Вейл,
послужила движущей силой на пути к упразднению закона Гласса —
Стиголла. Ирония заключалась в том, что именно приказ Вейла на
запрет сделок по спредам в Salomon для упрощения процедуры слия­
ния стал катализатором к закату LTCM — еще один пример действия
плотных сетей в глубине системы.

200

Форшок:

1998

Отмена закона привела к повышению рисков в финансовой систе­
ме. Позволяя создавать новые комбинации финансовых институтов,
отмена закона Гласса — Стиголла увеличила системный масштаб до
такой степени, что падение одного банка могло привести к разрушению
всей системы. Отмена закона также позволила коммерческим банкам
имитировать торговую активность ценными бумагами и сопутствую­
щими деривативами, проводимую инвестиционными банками.
21 декабря 2000 года, всего за несколько недель до того, как по­
кинуть Белый дом, Билл Клинтон одобрил еще один закон, менее
известный, чем закон Гласса — Стиголла, но более коварный с точки
зрения распространения системного риска. Закон о модернизации
товарных фьючерсов от 2000 года отменил запреты на некоторые
типы свопов и позволил им быть внебиржевыми и забалансовыми.
1 июня 1999 года Борн выкинули из Комиссии по торговле товарными
фьючерсами и заменили новым председателем, Биллом Рейнером,
другом Билла Клинтона из Арканзаса, выбранным для проведения
дерегуляции деривативов. Принятие закона о товарных фьючерсах
было межпартийным подарком крупным банкам. Оно явилось резуль­
татом совместных усилий Фила Грэмма со стороны республиканской
партии и Рубина и Саммерса со стороны демократической партий
соответственно.
Еще до 2000 года свопы ограничивались доходностью по ак­
циям, облигациям, процентным ставкам и валютам. Ставки по та­
ким товарам, как нефть, металлы и зерно, велись на регулируемых
фьючерсных биржах. Остальные товары не участвовали в торгах
на фьючерсных рынках, они были запрещены на рынках свопов и
поэтому вообще не были включены в торги по деривативам. Отмена
регулирования свопов в 2000 году открыла дверь для абсолютно не­
регулируемых торгов по всем видам деривативов. Такие компании,
как Enron, быстро создали рынки по внебиржевым электрическим
фьючерсам и впоследствии обанкротились, погрязнув в мультимил­
лиардных махинациях, ставших возможными по милости Грэмма,
Рубина и Саммерса.
Совокупное влияние отмены закона Гласса — Стиголла и отмены
регулирования свопов стало своеобразным финансовым «ведьминым
зельем». Отмены означали, что банки теперь могли вести сделки по
модели хедж-фондов, используя неограниченный инструментарий.

201

ГЛАВА 4

Тем не менее для полной кредитной путаницы не хватало еще одного
ингредиента.
17 ноября 2003 года протеже Рубина Тим Гайтнер был назначен
главой Федерального резервного банка в Нью-Йорке. Гайтнер ста­
рательно закрывал глаза на процесс накопления банковских рисков.
Коммерческие банки под регулированием Гайтнера получили разре­
шение открывать собственные инвестиционные банки. Тем не менее
инвестиционные банки сами по себе подвергались еще более жестким
требованиям по капиталу со стороны Комиссии по ценным бумагам и
биржам. Следующая миссия банкиров заключалась в том, чтобы Комис­
сия по ценным бумагам и биржам сняла контроль по кредитному плечу.
В 2001 году республиканская администрация Буша сменила демо­
кратическую администрацию Клинтона. Партийная принадлежность не
имеет значения в том случае, если речь заходит о стремлении Вашинг­
тона выполнять желания банкиров. Банкиры владеют Вашингтоном.
Давление, направленное на смягчение требований по брокерско-дилер­
скому капиталу, оказывали не только сами банки, но и брокеры, такие
как Bear Stearns и Lehman, не относящиеся к собственности банков.
Им нужны были единые правила игры для того, чтобы они могли
конкурировать на равных с банками в области бизнеса ценных бумаг.
Одновременно с этим банки стремились к тому, чтобы получить
послабления по требованиям к капиталу. Что и было впоследствии
сделано Базельским комитетом Банка международных расчетов (БМР)
в Швейцарии. Впервые глобальные банковские требования к капита­
лу были обозначены в 1988 году под названием «Базель-1». Спустя
несколько лет эти правила показались чрезмерно строгими. Банки
начали предлагать новые формулы, позволяющие им брать большие
риски на меньшей базе капитала. Необходимость подобного реше­
ния оправдывалась при помощи ошибочных моделей VaR в качестве
частичной замены жестких коэффициентов достаточности капитала.
Последующий пересмотр требований к банковскому капиталу про­
водился поэтапно между 2001 и 2004 годами, он получил название
«Базель-2». Эти правила допускали более высокий уровень кредитно­
го плеча, частично основанный на моделях VaR, которыеобозначали
экстремальный уровень как безопасный.
Именно на фоне смягчения требований к банковскому капиталу
КЦББ приняла решение пересмотреть правила по брокерско-дилер­

202

Форшок:

1998

скому капиталу в 2003 и 2004 годах. В 2003 году комиссия расширила
определение приемлемого залога для кредитных целей, включив в него
определенные ценные бумаги, обеспеченные пулом ипотек. В 2004 году
комиссия взяла под надзор брокерско-дилерские холдинги. Этот новый
всеобъемлющий надзор над холдинговыми компаниями позаимствовал
концепции «Базеля-2», включая оценку рисков по типу ценных бумаг.
В частности, комиссия разрешила более высокое кредитное плечо на
определенные ценные бумаги, обеспеченные ипотекой, по сравнению
с традиционными акциями и облигациями. Результатом этих измене­
ний было то, что подобные виды ценных бумаг давали право залога на
кредитное плечо, а для получения кредита требовался минимальный
размер капитала.
В 1998 году LTCM рухнул под критической массой деривативного
кредитного плеча. В 1999 году был отменен закон Гласса — Стиголла.
В 2000 году была отменена регуляция деривативов. В 2001 году были
ослаблены требования к капиталу. В 2003 и 2004 годах были ослаблены
требования к брокерско-дилерским капиталам. В течение всего этого
периода ФРС искусственно занижала процентные ставки. Все это
выглядело так, будто глобальные регулирующие системы реагировали
на ситуацию с LTCM, совместными усилиями стремясь повторить
катастрофу в более крупном и опасном масштабе. Что и произошло
впоследствии. В 2008 году карточный домик, опутанный рисками,
кредитами и взаимосвязями, рухнул.

Глава

5

ФОРШОК: 2008

Финансовый рынок пронизан обратной
связью Подобная черта не свойствен­
на азартным играм Точно так же, если
бы у нас существовала идеальная модель для
предсказания погодных условий, погода все
равно осталась бы такой, какой ей следовало
быть. Единственный эффект заключался бы
в нашем умении одеваться по погоде. Од­
нако принцип работы рынков совершенно
иной. Если бы у всех игроков была идеаль­
ная модель прогнозирования, она мгновенно
перестала бы быть идеальной в силу силь­
нейшего эффекта обратной связи.
Нил Ф. Джонсон, доктор наук, профессор в
области физики, университет Майами

Новый КРИЗИС

точки зрения теории сложности коллапс 2008 года можно было
бы с легкостью предсказать. Динамически-идентичный коллапс
произошел в 1998 году. Охват финансовой паники 2008 года был шир
чем в 1998 году. Это увеличение было прогнозируемым в силу роста
системного масштаба в течение десяти промежуточных лет. Наш
временный закон гласит: обусловленный деривативами риск возрастает
экспоненциально, как функция масштаба, измеряемого в общей номинальной
стоимости.
Чрезмерный объем кредитований, отсутствие прозрачности и плот­
ная взаимосвязанная банковская сеть были общими условиями двух
финансовых кризисов. Разница в природе катализаторов — спреды
по государственным облигациям в 1998 году и субстандартные ипо­
течные кредиты в 2008-м — не имеет значения. Что действительно

С

204

важно — глубокая структура финансовых рисков. Определение при­
чин, послуживших началу возникновения кризисов, будь то свопы или
ипотечные кредиты, подобно попыткам поймать снежинку в условиях
опасности схода лавины. Снежинки не способны убить человека, чего
нельзя сказать о снежных лавинах.
Когда в 1999 году я покинул LTCM, меня не удовлетворяли стан­
дартные объяснения причин коллапса хедж-фонда. Обладатели Нобе­
левской премии говорили об «идеальном шторме», об «одном шансе
из ста» и о «событии на уровне пятнадцати стандартных отклонений».
Я обладал достаточными познаниями в области статистики и понимал,
что то был язык «нормально распределяемых рисков» и «возврата к
средним показателям» —язык «случайных блужданий» и «эффектив­
ных рынков». Моя интуиция говорила о том, что что-то прогнило в
самом сердце современной финансовой экономики.
В годы, последовавшие за коллапсом LTCM, я изучал физику,
прикладную математику, теорию сетей, поведенческую экономику и
теорию сложности. После атаки И сентября 2001 года меня наняли
в ЦРУ для помощи в контртеррористическом проекте, включавшем
идентификацию аномалий на фондовых рынках. На сегодняшний день
способности нашей команды позволяют разведсообществам предвидеть
террористические атаки, основываясь на инсайдерских сделках пособ­
ников террористов. По совпадению аналитические методики, которые
я изучал и применял в ЦРУ, были аналогичны тем, что я применял
в попытке распутать LTCM из коллапса.
К 2005 году я разработал динамику теории сложности в сфере
финансов. Основные догматы теории сложности были изложены
физиками годами раньше, они применялись в различных научных
областях, включая сейсмологию, метеорологию и биологию. Тем не
менее теория сложности в финансах развивалась медленным темпом,
поскольку в общей массе физики были малознакомы с рынками ка­
питала. Мои преимущества были в том, что я изучал законы физики
на основе знаний из области финансов, а не законы финансов на
основе знаний из области физики. Моим главным теоретическим
достижением было применение концепции масштаба в финансах и
разработка масштабных метрик, таких как общая номинальная стои­
мость деривативов в качестве инструмента для оценки системных
рисков. Мои ранние теоретические достижения были суммированы

205

ГЛАВА 5
в статье, опубликованной академическим журналом ЦРУ «Studies
in Intelligence» в сентябре 2006 года. Это был специальный выпуск
«Studies», приуроченный к пятилетней годовщине трагедии 11 сен­
тября. Моя статья, как и все остальное содержание этого издания,
остается засекреченной.
Опыт, полученный в LTCM в 1990-х, и работа по исследованию фи­
нансовых процессов в 2000-х позволили мне сформировать уникальный
взгляд на развитие рынков капитала в период с 2005 года. Крупнейшие
банки становились еще крупнее, концентрация активов в небольшом
количестве крупных банков становилась все более плотной, а номи­
нальные стоимости деривативов возрастали в разы. Между 30 июня
2001 года и 30 июня 2007 года общая номинальная стоимость внебир­
жевых деривативов, расположенных в крупнейших банках, согласно
результатам опросов, проводимых Банком международных расчетов
(БМР), возросла с суммы, ограничивавшейся 100 триллионами долла­
ров, до размера, превосходящего сумму в 508 триллионов. В течение
этого же периода индекс Герфиндаля, системы измерения концентра­
ции на рынке деноминированных в долларах свопов с процентными
ставками, вырос с 529 до 686, что было четким доказательством того,
что большее количество свопов было сконцентрировано в меньшем
количестве крупных банков.
В своем цикле лекций 2003-2005 гг. для студентов Келлогской
школы Северо-Западного университета я предупреждал слушателей
о приближении новой финансовой катастрофы, которая приведет к
более масштабным убыткам, чем кризис LTCM в 1998 году. Я не
фокусировался на ипотечной системе. Вместо этого я уделял особое
внимание масштабным метрикам и функциям плотности, техническим
условиям размера и взаимосвязанности рынков капитала. Я говорил
о том, что система была близка к достижению критической массы,
но не метафорически, а буквально. Я не знал, какой нейтрон начнет
вытеснение других, пробуждая цепную реакцию, да это и не имело
значения. Был важен тот факт, что мы снова создали ядерную бомбу из
урана — мы снова привели рынки капиталов в критическое состояние.
С началом цепной реакции в ядерной бомбе высвобождение энер­
гии и формирование огненного шара происходит в наносекунды. Ди­
намика на рынках капитала аналогична динамике цепной реакции, но
протекает она гораздо медленнее. Финансовые нейтроны передвига-

206

Мы СТОИМ НА ПОРОГЕ
ВОЗНИКНОВЕНИЯ НОВОГО
МИРОВОГО ПОРЯДКА,

КОТОРЫЙ ОХВАТИТ
ВСЕ СОВРЕМЕННЫЕ

ЦИВИЛИЗАЦИИ.

ГЛАВА 5

ются не со скоростью света, но со скоростью игроков, вовлеченных в
систему адаптивного поведения.
Финансовый огненный шар, возникший в сентябре 2008 года, стал
результатом цепной реакции, начавшейся годом раньше, около 16 июля
2007 года, когда в течение недели по причине неплатежеспособности
обрушились два хедж-фонда со специализацией на заемных ставках
по долговым деривативам, спонсируемых Bear Stearns. Bear Stearns
попытался организовать меры по самостоятельному спасению, но они
не оказались эффективными. Такие контрагенты, как Merrill Lynch,
вывели из фондов банка активы, оказавшиеся неликвидными и прак­
тически бесполезными.
3 августа 2007 года сотрудник телеканала CNBC Джим Крамер в
одной из телетрансляций разразился тирадой о том, что председатель
Федерального резерва Бен Бернанке не был в курсе о существовавшем
кризисе неликвидности, охватившем рынки капитала. Крамер сказал
своей коллеге Эрин Барнетт:
«За последние семьдесят два часа я сумел пообщаться почти с каждым из
руководителей этих фирм, в результате чего я сделал вывод о том, что он
(Бернанке) ничего не знает о реальном положении дел. Ничего! Бил Пул
(представитель ФРС) тоже не имеет об этом ни малейшего представления.
Двадцать пять лет мой народ был замешан в этой в игре, а сейчас люди
теряют работу, компании на грани выхода из бизнеса, и все это — реальное
сумасшествие. Они сошли с ума! Они ничего не понимают! Рынок как
будто подменили. А ФРС просто-напросто спит».

Несколько дней спустя, 9 августа 2007 года, французский банк
BNP Paribas приостановил выкупы по трем фондам, инвестировавшим
в активы субстандартных ипотек.
На собрании Федерального комитета по открытому рынку (ФКОР)
28 июня 2007 года, буквально перед обвалом фонда Bear Stearns, Бен
Бернанке озвучил позицию комитета: «С большой долей вероятно­
сти в течение ближайших кварталов продолжится умеренный эконо­
мический рост». Незадолго до этого, 28 марта 2007 года, Бернанке
сообщил: «Пожалуй, нам удалось защитить широкую экономическую
сферу и финансовые рынки от негативного влияния, оказываемого
проблемами на ипотечных рынках. В частности, ипотечные кредиты
для стандартных заемщиков и фиксированные ипотечные ставки для

208

Форшок:

2008

всех типов заемщиков продолжают показывать хорошие результаты с
низким уровнем просрочек по платежу». Большую степень расхож­
дения между мнением официальных лиц, не осознающих реальную
степень риска, и прогрессирующим рыночным коллапсом весной и
летом 2007 года невозможно было и представить.
24 августа 2007 года, более чем за год до коллапса Lehman, я встре­
тился с представителем Министерства финансов США для того, чтобы
предупредить правительство о потенциальном риске системного кол­
лапса. Я предоставил детальный письменный анализ под названием
«Предложения по сбору и обработке информации в соответствии с
кризисной ситуацией на рынках капитала». В моем письменном пред­
ложении, в частности, говорилось:
«Финансовый кризис 2007 года связан с недостатком информации в той же
степени, что и с недостатком ликвидности. Этот документ предлагает исполь­
зование расширенных полномочий в рамках закона «0 международных чрез­
вычайных экономических полномочиях», что позволит... хранить собираемую
информацию в безопасных условиях и избирательно использовать ее для
выхода из финансового кризиса... Ни один фонд не будет ограничен в выборе
активов для участия в торгах, способов кредитования, методов оценки рисков
и так далее. Единственная причина сбора данных заключается в обеспечении
адекватной прозрачности, необходимой для выполнения обязанностей прави­
тельства США по поддержанию функционирующих рынков капитала, которые
составляют часть критической национальной инфраструктуры безопасности...
что обеспечит быструю идентификацию первичных брокеров и клиринговых
банков... и, в свою очередь, поможет установить степень концентрации рисков
в регулируемом секторе.

За последние 30 лет мы наблюдали дезинтермедиацию регулируемого финан­
сового сектора посредством менее регулируемых и нерегулируемых секторов...
Каждая ступень в этой системе развития... включала снижение прозрачности
и повышение риска... Когда технология обращения с деривативами приводит
к экспоненциальному увеличению объема риска, эффект возрастания риска в
масштабах и условиях сложности нелинейной критической системы превышает
эффекты компенсации рисков...
Проблема не может быть решена до тех пор, пока в определенной степени

не станет известен ее размер. Это предложение не предполагает активного
регулирования, финансовой помощи или приказов от вышестоящих структур.
Оно представляет собой достаточно скромный шаг по направлению к инфор­
мационной прозрачности... очень полезной для государственных представи­
телей, перед которыми стоит задача в поддержании стабильных рынков во
времена финансовых паник и вынужденных решений».

209

ГЛАВА 5
Моя встреча с представителем Министерства финансов началась
радушно. После первоначального обмена любезностями я перешел к
сути: «Кризис только начинается. Нестабильность продолжает расти.
Система уже перенесла несколько ударов». Под ударами подразу­
мевал 10 октября 2005 года, когда были обнародованы финансовые
махинации, а затем последовало банкротство Refco, крупнейшего
на то время фьючерсного брокера, и сентябрь 2006 года, когда про­
изошло крушение Amaranth, хедж-фонда, в течение недели поте­
рявшего 6 миллиардов. На тот момент эти события казались мне
довольно критичными, однако, как оказалось позже, они таковыми не
были. В обоих случаях критичность была отложенной, рынки сумели
справиться с шоком и восстановиться. Далеко не каждая снежинка
приводит к лавине.
Разбор событий периода с июля по август 2007 года убедил меня в
том, что кризисная динамика была неостановима и имела тенденцию
к дальнейшему распространению. Министерство обязано было знать
об этом и реагировать без промедления.
«Вам следует издать указ, предписывающий всем банкам и хеджфондам предоставить детальную информацию о своих позициях по
деривативам: с названиями контрагентов, с описанием инструментов,
финансовых потоков и дат прекращения действия соглашений. Эта
информация должна содержаться в стандартизированной форме,
допускающей компьютерную обработку, и она должна быть предо­
ставлена в течение недели со дня начала действия указа. Любая
компания, не предоставившая информацию, должна занять верхнюю
позицию в перечне проблем. После сбора информации следует при­
влечь компанию IBM Global Services для ее размещения в безопасной
среде, защищенной от любых утечек. Постройте матрицу и выяс­
ните, кто, что и кому должен. Выявите области наиболее высокой
концентрации рисков и сфокусируйте внимание на связанных с
ними организациях».
Представитель министерства вежливо выслушал меня и выдержал
паузу, прежде чем ответить: «Мы не можем этого сделать».
«Почему нет?» — я ожидал, что он обоснует свой ответ юриди­
ческими преградами. Я был уверен в том, что у министерства были
все полномочия на то, чтобы выбрать предложенный мной алгоритм
действий.

210

Форшок:

2008

«Белый дом и министерство придерживаются курса на свободный
рынок. Мы не считаем правильным вмешиваться и говорить людям о
том, что они должны делать».
Я ответил: «Вы не говорите им о том, что они должны делать, биз­
несы могут вести торги так, как считают нужным. Вы не вмешиваетесь
в их операции. Вы просто собираете информацию. Так или иначе, она
окажется в вашем распоряжении, ведь вы обязаны знать о том, с чем
имеете дело. Это всего лишь данные».
«Мы работаем иначе. Такой метод нам не подходит». Это была
квинтэссенция философии администрации Буша в отношении свобод­
ных рынков, не предполагавшая аналитики и размышлений. Подход
по принципу свободных рынков не работает с банками, поскольку они
субсидируются, страхуются, регулируются и косвенно гарантируются.
Современные банки противоположны организациям свободных рын­
ков, поэтому по отношению к ним следует применять другой метод.
Казалось, это понимание было упущено из виду Министерством фи­
нансов Буша.
На этом и завершилась наша встреча. Я поблагодарил официального
представителя за потраченное время. По крайней мере, я побывал на
встрече и сумел предупредить людей из министерства. Предупреж­
дение ушло в пустоту.
Спускаясь по ступенькам основного здания Министерства финан­
сов на Гамильтон-Плейс тем жарким летним днем, я бросил взгляд на
Белый дом, находящийся неподалеку, и подумал: «Эти люди не под­
готовлены к ситуации, они думают, что имеют дело с не связанными
между собой рыночными вспышками, и даже не представляют, к чему
все это может привести».
Министр финансов Хэнк Полсон провел сентябрь 2007 года в по­
гоне за химерой под названием Super-SIV инструментом специального
назначения, спонсируемым правительством для извлечения ценных
бумаг из банковских балансов. Банки в течение долгих лет работали
над созданием специальных инструментов инвестирования, называе­
мых SIV для сокрытия рисков и уклонения от наценок на капитал по
потребительскому долгу, включающему займы по кредитным картам и
автокредиты. И сейчас уже испуганные инвесторы пытались вернуть
этот долг на баланс банка, отказываясь передавать кредиты в SIV
Идея Полсона заключалась в изъятии плохих активов из крупнейших

211

ГЛАВА 5

банков в Super-SIY который мог быть рефинансирован при безогово­
рочной поддержке правительства. Эта идея провалилась и незаметно
прекратила существование. 21 декабря 2007 года крупнейшие банки,
проявившие интерес к Super-SIY выпустили официальное заявление,
которое говорило о том, что эта возможность «не имела необходимо­
сти на данный момент». Заявление подтверждало, что банки были
в той же степени, что и само Министерство финансов, не способны
разглядеть опасность.
5 октября 2007 года промышленный индекс Доу-Джонса достиг
новой высоты в 14 066,01 пункта, что составляло практически деся­
типроцентный рост за период, начавшийся с 15 августа, когда индекс
был на уровне 12 861,47. Рынки давали сигнал отбоя.
За кулисами же потери по ипотекам накапливались, а ликвидность
испарялась. Банковские отчеты от января 2008 года отображали поте­
ри, понесенные в 2007 году. Министерство опасалось, что пострадав­
ший банковский капитал испугает инвесторов и возобновит панику,
случившуюся летом. Полсон незаметно организовал необъявленные
меры по спасению банков, используя государственные фонды благо­
состояния и зарубежные банки в качестве свежих источников капи­
тала. 26 ноября 2007 года Citigroup объявили о продаже 4,9 процента
собственных акций за 7,5 миллиарда долларов США суверенному
фонду благосостояния Абу-Даби. 19 декабря 2007 года Morgan Stanley
объявили о продаже 5 миллиардов в акциях Китайской инвестици­
онной корпорации. 25 декабря 2007 года Temasek, государственный
фонд благосостояния Сингапура, объявил о покупке акций компании
Merrill Lynch на сумму 4,4 миллиарда долларов с вероятностью уве­
личения объема покупки. Этот бурный поток торговли и другие по­
добные сделки были направлены на сохранение видимости внешнего
благополучия с целью убедить инвесторов в том, что банковский сектор
США по-прежнему преуспевает. На деле же банки США насквозь
прогнили, а государственные фонды благосостояния были обведены
вокруг пальца Полсоном и банкирами. Всего лишь за год десятки мил­
лиардов средств из государственных фондов благосостояния рядовых
жителей развивающихся стран превратились в пыль. Однако миссия
администрации Буша в краткосрочной перспективе была выполнена.
К началу 2008 года на рынках снова царила уверенность в том, что
кризис пройден.

212

Форшок:

2008

Обманчивое спокойствие зимы 2008 года до жути напоминало
зиму 1998-го. Последний кризис точно так же случился летом, а зи­
мой, казалось, он был полностью урегулирован, однако с новой силой
вернулся весной. Десять лет спустя кризис 2008 года повторил эту
закономерность практически день в день.
В марте 2008 года кризис вновь проявился в коллапсе Bear Stearns,
произошедшем за несколько дней, с 12 по 16 марта. В среду 12 марта
исполнительный директор Bear Stearns Алан Шварц сообщил CNBC:
«У нас нет проблем с ликвидностью и необходимым финансирова­
нием... Баланс Bear Stearns, ликвидность и капиталы по-прежнему
остаются на сильных позициях... и ситуация со временем стабили­
зируется». Спустя три дня Bear был банкротом, а его бизнес был
интегрирован в JPMorgan. Наихудшие позиции были похоронены за
балансом в Федеральном резерве. Всего лишь за несколько дней до
этого события председатель Комиссии по ценным бумагам и биржам
Кристофер Кокс говорил о том, что уверен в «подушке безопасности»
основных инвестиционных банков США.
И вновь инвесторы выдохнули с облегчением и поверили в то,
что банки и регулирующие органы держат ситуацию под контролем.
Промышленный индекс Доу-Джонса в период с 7 марта по 2 мая
2008 года взлетел с позиции в 11 893,69 до 13 058,20 пункта — впе­
чатляющий рост на 9,8 процента. Однако инвесторы и регуляторы
упустили из виду основную динамику критического состояния. Каж­
дый кризис рассматривался как отдельный и управляемый. Никто не
соединил все точки воедино и не понял, что это был единый кризис,
проявлявшийся в разное время и в разных местах, но тем не менее
являвшийся общим коллапсом.
К июлю волна неликвидности захватила Fannie Мае и Freddie
Мас — ипотечные агентства, спонсируемые государством, и одновре­
менно крупнейшие финансовые организации в мире. Fannie и Freddie
были любимчиками вашингтонских политиков, которые в течение
десятилетий использовали их в качестве ресурсов для спонсирования
кампаний и в качестве многомиллионных кормушек, доступных поли­
тическим приятелям в качестве награды за верную службу в период
демократических и республиканских администраций. Fannie и Freddie
были коррумпированы и плохо поддавались управлению, в точности
как и те банки, с которыми они соревновались.

213

ГЛАВА 5

24 июля 2008 года конгресс издал Закон о жилье и восстановлении
экономики от 2008 года, который наделял Министерство финансов
полномочиями, позволявшими использование средств налогоплатель­
щиков для поддержки Fannie и Freddie. И вновь рядовые жители стра­
ны спасали элиты, среди которых были держателей акций, облигаций
и обеспеченные руководители компаний-близнецов. Президент Буш
подписал законопроект о финансовой помощи 31 июля 2008 года. Его
политические приятели, которые заработали сотни миллионов долла­
ров в предшествующие десятилетия, не оказали ни капли поддержки.
Это были их личные деньги.
Словно библейский петух, кричащий в третий раз, Фондовый ры­
нок в третий раз объединился, чтобы дать сигнал, оповещающий о
завершении кризиса. В период с 14 июля по 11 августа, к моменту
разгара событий вокруг Fannie и Freddie, Промышленный индекс
Доу-Джонса вырос с 11 055,19 до 11 782,35 пункта. На этот раз демон­
страция смягчения была слабее, чем две предыдущих, — всего лишь
6 процентов роста. Тем не менее она сигнализировала об уверенности
в правильном выборе решений, неоднократно предлагаемых государ­
ственными представителями, и указывала на тот факт, что инвесторы,
регуляторы и банкиры не имели представления о том, что ожидало
их впереди.
В конце лета 2008 года я неформально консультировал президент­
скую кампанию Маккейна по области экономики. 16 августа, всего
лишь за месяц до того, как взорвались Lehman, я дал письменную
рекомендацию представителям кампании Маккейна. В ней использо­
вались модели, основанные на теории сложности. Рекомендация была
направлена по электронной почте, письмо называлось «Штормовое
предупреждение». Текст ее гласил:
«Немного информации о финансовом кризисе.

Прошлым летом я упоминал о том, что кризис обладает интересным ритмом.
Мы в страхе сталкиваемся с периодическими вспышками, и каждый раз ка­
жется, что мы заглядываем в бездну. Затем возникает волшебная палочка,
дающая ощущение того, что все проблемы решены. На рынки возвращается
спокойствие, а люди вновь начинают смотреть на вещи немного более опти­
мистично (но по-прежнему с осторожностью, помня о недавних событиях).
Этот ритм повторяется каждые 3-4 месяца, и его интервалы примерно равны
90 дням.

214

Форшок:

2008

Мы пережили финансовую панику августа и сентября 2007 года; ее удалось
сгладить при помощи идеи Полсона о «Super-SIV». Октябрь и ноябрь были
спокойными.
Мы пережили финансовую панику в декабре 2007 года; ее удалось нейтрали­
зовать при помощи фондов национального благосостояния и федерального
кредитования. Январь и февраль 2008 года были спокойными.

Мы пережили панику 8 марта; ее удалось смягчить при помощи мер по спа­
сению Bear Stearns и дальнейшего федерального кредитования. Период с
апреля по июнь снова был спокойным.

Мы пережили панику июля 2008 года; ее остановили путем применения зако­
нодательных мер по спасению Fannie / Freddie. Август был спокойным месяцем
(и полагаю, таким же будет и сентябрь)...
После того как обстановка успокаивается, рынки чувствуют, что худшие вре­
мена позади, и возникает чувство самоуспокоения. Этому нет конца...

Новую вспышку паники стоит ожидать 8 октября, высока вероятность того,
что она придется на конец октября, когда компании будут отчитываться по

доходам третьего квартала. Это произойдет примерно за две недели до дня
выборов и сразу после последних дебатов. Конгресс будет вне сессии, по­
этому шансов на быстрые законодательные поправки также не будет. ФРС
уже использовал все свои уловки, а авторитет Полсона серьезно пострадал,
поскольку большое количество его идей ушло в никуда...

Две мысли в отношении позиции кандидата:
А. Не допускайте того, чтобы в вашем сознании укоренилась мысль о том,

что кризис остался позади. Будьте начеку в ожидании нового шторма перед
днем выбора.

Б. Подготовьтесь к лидерским заявлениям, решения экономических проблем,
предлагаемые кандидатом... должны быть наготове, для импровизации может
не остаться времени, а условия финансовых паник не способствуют ясности

мысли (выделено автором)».

В понедельник 25 августа 2008 года главный советник президент­
ской кампании Маккейна пригласил меня для формального участия в
конференц-совещании с командой экономических советников Маккей­
на, запланированном на 27 августа. Я присоединился к конференции,
как было условлено; общее настроение было достаточно расслаблен­
ным. Экономисты считали, что экономический фронт был спокоен
и не подразумевал иных действий, кроме трансляции посыла о сти­
муляции роста посредством снижения налогов и меньшей степени
регулирования. Маккейн позиционировал себя как ястреба в области

215

ГЛАВА 5

международных отношений, а не как знатока экономической политики.
Упор делался на противостояние с кандидатом от Демократической
партии Бараком Обамой в вопросе Ирака. Политика Маккейна была
построена на военном успехе, достигнутом Бушем. Обама же считал
необходимым прекратить участие в военных действиях и вывести
войска из Ирака. Команда Маккейна почувствовала облегчение после
спасения Fannie и Freddie. По их мнению, финансовый кризис был
завершен. А это означало, что кандидат мог сконцентрироваться на
области международной политики.
Дождавшись удобного момента, я заявил участникам команды Мак­
кейна: «Послушайте, кризис еще не закончился, вы не сможете избе­
жать новых финансовых потрясений до дня выборов». В ответ звучала
абсолютная тишина. Я продолжал: «С самого начала, каждые несколько
месяцев у нас то и дело что-то взрывается. Каждая новая проблема
становится хуже предыдущей, и эта череда бедствий далека от своего
завершения. Надо быть готовыми к следующему проблемному периоду,
поскольку он станет единственным вопросом, волнующим избирателей».
Команда Маккейна слушала меня, а я говорил: «Необходимо сделать
следующее: подготовьте речь, составьте ее в виде плана из четырех
пунктов. Какими будут эти пункты — неважно; просто придумайте
план. Наверное, стоит добавить что-нибудь о координации деривати­
вов и о прозрачности... В момент, когда наступит паника, поставьте
своего человека на ступеньки Министерства финансов, и пусть он
зачитает этот план для СМИ. Американский народ будет находиться
в состоянии, близком к паническому, и подобным образом вы сможете
их обнадежить. Это поставит кандидата в выигрышную позицию».
Лидер кампании Маккейна сказал: «Спасибо, Джим, но мы не
видим здесь повода для беспокойства. Кризис закончился, нам нужно
придерживаться политики экономического роста». Вскоре конферен­
ция завершилась. Это был первый и последний раз, когда я выступал
в качестве советника кампании. Больше меня не приглашали.
Кризис достиг своего пика в «уик-энд-Lehman», 13 и 14 сентября
2008 года. 15 сентября Lehman Brothers заявили о банкротстве. В тот
же день промышленный индекс Доу-Джонса упал более чем на 500
пунктов, что равнялось 4,4 процента. Результаты оказались катастрофой
для Маккейна. Сам он не обладал большими познаниями в экономике,
однако его кампания должна была действовать решительно. Маккейн

216

Форшок:

2008

был в растерянности и замешательстве. 24 сентября 2008 года он шо­
кировал республиканцев тем, что приостановил кампанию и вернулся в
Вашингтон для урегулирования кризисной ситуации. Маккейн настоял
на встрече с президентом Бушем, чтобы обсудить с ним необходимые
меры. Всего лишь за шесть недель до дня выборов кризисная команда
Буша оказалась не способна сыграть на пользу кандидата и представить
его в более выгодном свете по сравнению с конкурентом. 5 сентября
Буш пригласил Маккейна и Обаму в кабинет для встреч, располагаю­
щийся в Западном крыле Белого дома, на кризисную консультацию.
Команда Обамы знала о кризисной динамике не больше, чем команда
Маккейна. Однако они были достаточно умны для того, чтобы сохранять
хладнокровие, быть немногословными и излучать спокойствие. Маккейн
выглядел нервным, бледным и близким к тому, чтобы самому поддаться
панике. В условиях свободного падения рынка разница в поведении
кандидатов не осталась незамеченной американскими избирателями.
С момента выборов 2008 года бытует расхожее мнение о том, что
неудача Маккейна была продиктована выбором Сары Пэйлин в каче­
стве напарницы; впоследствии подобная точка зрения укоренилась,
особенно после выхода фильма под названием «Игра изменилась»,
снятого в 2012 году компанией НВО. Это объяснение вполне устраивает
рядового представителя истеблишмента, который считает, что Пэйлин
поспособствовала потере политического веса Маккейна, выступив в
роли камня на его шее. Однако данные говорят не в пользу подобной
версии. За день до банкротства Lehman Маккейн опережал Обаму, имея
47,4 процента от общего числа голосов избирателей против 45,3 про­
цента голосов за Обаму, согласно опросам «RealClearPolitics». Два дня
спустя после событий с Lehman кандидаты сравняли свои позиции на
уровне 45,7 процента. На следующий день Обама вырвался вперед, по­
лучив 47,1 процента голосов против 45,2 процента голосов за Маккейна.
В дальнейшем Обама не терял своих опережающих позиций. Пере­
ломным моментом в победе Обамы была вовсе не Пэйлин, a Lehman.
Мои предупреждения в адрес Министерства финансов Буша в
2007 году и в адрес кампании Маккейна в 2008 году о надвигаю­
щемся коллапсе не увенчались успехом. Буш и Маккейн не были
единственными из тех, кто не сумел понять выводы, следующие из
теории сложности. Различные политики, от Полсона до Бернанке, и
управляющие директора, от Джона Тэйна из Merrill Lynch до Ричарда
Фалда из Lehman, были ошеломлены происходящим.

217

ГЛАВА 5
29 сентября 2008 года, десять лет спустя после оказания финан­
совой помощи LTCM, конгресс отверг предложение по финансовой
помощи в виде Программы спасения проблемных активов (ПСПА)
под авторством Полсона — Бернанке, предполагающей вливание в
банки средства налогоплательщиков. На следующий день промыш­
ленный индекс Доу-Джонса упал на 777 пунктов, что составляло
8 процентов и стало рекордным падением в истории существования
индекса.
Два дня спустя, 2 октября, в газете «The Washington Post» вышла
моя статья: «Гора, выпавшая из поля зрения: как модели риска подвели
Уолл-стрит и Вашингтон». Это была моя первая публичная попытка
использования теории сложности для того, чтобы объяснить механизмы
текущего коллапса. В своей статье я писал:
«С 1990-х годов управление рисками на Уолл-стрит осуществлялось в основ­
ном при помощи модели, называемой «рисковая стоимость» (VaR). VaR дает
объяснение факторам риска в соответствии с каждым типом ценных бумаг и
объединяет их в рамках всего портфеля, определяя те риски, которые взаимно
нейтрализуют друг друга. Остаток был чистым риском, который рассматри­
вался в свете исторических закономерностей. Модель дает 99 процентную
вероятность того, что организации не могут потерять больше какой-то опреде­
ленной суммы денег. Организации сравнивают этот «худший вариант развития
событий» со своим объемом капитала и в случае, если последний превышает
сумму риска, спокойно спят ночами. Регулирующие органы, знающие о том,
что организации используют эти модели, также спокойно спят по ночам.

Однако за этими моделями скрывается колоссальная концептуальная ошибка:
уверенность в том, что риск распределяется случайным образом, а происходя­
щие события не оказывают воздействия на последующие события... Подобные
системы представляются в виде кривой, которая показывает, что события
того рода, что мы наблюдаем в последнее время, настолько статистически
маловероятны, что могут вполне считаться невозможными. Вот почему их
возникновение становится таким большим сюрпризом для рынков.
А что, если события на рынке не уподобляются произвольным броскам моне­
ты? ... Что, если предшествующие события оказывают значительное влияния
на события последующие?
Как природные, так и рукотворные системы наполнены тем видом сложности,
в котором небольшие изначальные изменения ведут к разнонаправленным и
непредсказуемым результатам... которые... невозможно смоделировать даже
при помощи самых мощных компьютеров. Рынки капитала являются примером
именно таких сложных динамических систем».

218

Форшок:

2008

«The Washington Post» практикует исключительно строгий подход
к гостевым статьям. Мой вклад по теории сложности на пике кризиса
был опубликован только после нескольких конференц-звонков Винсенту
Рейнхарту, бывшему монетарному экономисту Федерального комитета от­
крытого рынка и эксперту по рыночным финансовым пузырям. Рейнхарт
выступал в качестве консультанта для редакторской коллегии газеты. Свои
теории я обсуждал с ними во время путешествия, находясь в гостинич­
ном номере в Будапеште. По местному времени там была глубокая ночь.
Я смог ответить на его вопросы по технической части, и после несколь­
ких правок в словах и фразах «Post» опубликовал мой текст. Я уверен,
что на время публикации эта статья не оказала влияния на обсуждение
государственной политики. Тем не менее я был рад получить шанс на
публичное высказывание после череды неудач в приватном общении.
На следующий день, 3 октября 2008 года, конгресс создал Програм­
му по спасению проблемных активов. Президент Буш утвердил ее в
течение нескольких часов. Рыночные игроки, журналисты и рядовые
американцы были шокированы тем, что система вышла из-под контроля
всего лишь за пару недель, начиная с Lehman и дойдя до AIG, а потом
и до Программы. На сегодняшний момент опять возникают слухи о
необходимости новой финансовой помощи отдельным организациям.
Программа помогала предотвращать свободное падение на рынках
капитала. Тем не менее проблемы в реальной экономике только начи­
нались. В Соединенных Штатах началась сильнейшая рецессия, небы­
валая со времен Великой депрессии. Уровень безработицы превысил
10 процентов. В период с 1 октября 2008 года по 9 марта 2009 года
промышленный индекс Доу-Джонса обрушился с 10 837,07 до 6547,05
пункта — оглушительное падение на 40 процентов вдобавок ко всем
потерям, свершившимся с пикового периода октября 2007 года.
Как и в 1998 году, политики игнорировали уроки, преподнесенные
кризисом, и делали ровно противоположное тому, что было необходимо
для предотвращения будущих коллапсов. Ряд политических ошибок
немедленно начался уже с использования новых одобренных фондов
Программы по спасению проблемных активов. Полсон и Бернанке
продали идею закона конгрессу как идею фонда для выкупа безна­
дежных активов у банков для постепенной последующей продажи и
восстановления затраченных средств налогоплательщиков. Эта тактика
имела смысл, ее версия была эффективно использована для наведения

219

ГЛАВА 5

порядка в условиях сберегательно-кредитного кризиса 1980-х. Еще
одним преимуществом было то, что безнадежные активы вынимались
из банков. Имея чистые балансы, банки могли бы возобновить креди­
тование мелких и средних организаций, которые наиболее динамичны
и создают основную часть рабочих мест.
Вместо того чтобы сдержать обещания, данные конгрессу, Полсон
отдал деньги банкам и позволил им сохранить безнадежные активы в
надежде, что они компенсируют свои потери. Возмещенные средства
не вернулись налогоплательщикам. Полсон сделал все возможное для
того, чтобы прибыль ушла к банкирам, среди которых были его про­
шлые партнеры по Goldman Sachs.
Полсоновская политика, характеризуемая словами «заманить и под­
менить», была продолжена администрацией Обамы в марте 2009 года,
что выражалось путем приостановления учета в текущих ценах. Это
означало, что банковские притворные активы имели завышенную стои­
мость. В условиях инфляции рыночных стоимостей банки терпеливо
ожидали того момента, когда ФРС увеличит стоимости активов легкими
деньгами так, чтобы уровень рынка приблизился к уровню учета фаль­
шивых ценностей. Последним шагом для банкиров была бы медленная
разгрузка активов и закрепление прибыли, поступающей к банкирам
и акционерам в виде бонусов и дивидендов. С налогоплательщиками
обращались как с вынужденными кредиторами, которые возвращали
вклады без сопутствующей прибыли. Тот факт, что эти мошеннические
действия совершались администрациями Буша и Обамы, показывает,
что власть банков превосходит политическую власть, и эта ситуация в
Вашингтоне является перманентной.

Последствия II
Белый дом и конгресс провели целый год, с 2009-го по 2010-й, разра­
батывая и принимая Закон о реформировании Уолл-стрит и защите
потребителей — закон Додда — Франка. Он был введен в действие
президентом Обамой 21 июля 2010 года. В конечной форме закон
Додда — Франка насчитывал тысячи страниц, и члены конгресса,
проголосовавшие за него, вряд ли прочитали его до конца. Закон
Додда — Франка представлял собой странное сочетание подлинных

220

Форшок:

2008

реформ, псевдореформ, упущений и несущественных моментов, по­
павших в него прямиком из списка желаний лоббистов.
Некоторые положения закона, включая увеличение требований к
банкам по капиталу и правило Волкера, которое ограничивало опре­
деленные формы частной торговли, были полезными лимитирующими
шагами по направлению к более безопасной финансовой системе.
Самым востребованным положением были полномочия по «упорядо­
ченной ликвидации». В теории это был план действий по свертыванию
утрачивающих кредитоспособность слишком крупных для банкротства
банков, помогающий избежать хаоса, подобного тому, который слу­
чился в 2008 году в результате коллапса Lehman, и помощи банкам
по специальным случаям. На практике «упорядоченная ликвидация»
была еще одним пирожным Вашингтона, которое бы не сработало при
первой пробе в условиях реальной жизни. Регуляторы будут прибегать
к блату и импровизации, как они всегда это делают.
Невыполнение обязанностей конгрессом становится очевидным
из более двухсот проектов по написанию нормативов по требованию
закона Додда — Франка. Конгресс идентифицировал важные вопросы,
не обозначенные в уставе, а затем делегировал нормотворческие полно­
мочия агентствам. С 2011 года создание нормативов стало настоящим
пиршеством для банковских лоббистов, формирующих цели конгресса
изнутри. В конечном итоге от изначального законодательного положе­
ния осталось не больше, чем от марлина из новеллы «Старик и море».
Среди вопросов второстепенной важности закона Додда — Франка
было создание нового властолюбивого агентства под названием «Бюро
по защите потребителей финансовых услуг США». К сегодняшнему
дню «Бюро» выбило более 11 миллиардов платежей из финансовых
институтов и сделало потребительский кредит менее доступным, что
замедляет восстановление. Каким образом давление, оказываемое
«Бюро», защищает от новой банковской паники, остается загадкой.
Закон Додда — Франка напрямую обратился к проблеме систем­
ного риска, создав еще два агентства: Совет по надзору за финансовой
стабильностью (СНФС) и Агентство финансовых исследований (АФИ).
СНФС — это новое воплощение старой рабочей группы президента,
которая подавила предупреждения о деривативах Бруксли Борн в
1998 году. В состав СНФС входят министр финансов, председатель
ФРС, главы КЦББ, Комиссии по торговле товарными фьючерсами

221

ГЛАВА 5
(КТТФ), Федеральная корпорация страхования депозитов (ФКСД)
и нескольких других организаций по финансовому регулированию.
Додд — Франк формализует силу СНФС и централизует эту силу в
Министерстве финансов. СНФС был создан с целью координировать
чрезвычайные меры в условиях будущих системных кризисов.
АФИ — это новый исследовательский центр, организованный вну­
три министерства и позволяющий финансовым регуляторам идти в
ногу с вундеркиндами Уолл-стрит в оценке рисков по деривативам.
Агентство финансовых исследований — это аналитическая рука СНФС.
В основномрешения по системным рискам и политические меры в
ответ на панику, принимаемые СНФС, будут основаны на информа­
ции, полученной из анализа этого агентства. Оба агентства призваны
к тесному сотрудничеству.
В начале 2013 года я был приглашен на частный брифинг к пред­
ставителям СНФС и АФИ в Министерство финансов Вашингтона.
Брифинг состоялся в пятницу 12 апреля. Представитель Министерства
финансов, организовавший брифинг, проявлял интерес к изучению
теории сложности и ее использованию в определении системного риска
на рынках капитала. Я был воодушевлен приглашением. Возможно,
в Вашингтоне наконец появилась гласность, спустя четверть века после
того, как она добралась до бывшего Советского Союза.
Я подготовил официальный документ по своим основным моде­
лям управления рисками и заранее направил его в министерство. В
Вашингтоне я встретился с девятью официальными представителями
СНФС и АФИ, а затем провел свою презентацию. Встреча продлилась
около двух часов — весьма щедрый отрезок времени, выделенный
мне представителями министерства. Я был благодарен им за эту воз­
можность.
Тем не менее по ходу презентации у меня создалось впечатление,
что, несмотря на внимание слушателей, министерство не было заинте­
ресовано в последующих мерах. Казалось, представители министерства
просто «ставили галочку» в графе поиска новых идей, не беря их на
вооружение.
В один момент я прервал свою презентацию, повернулся к главному
представителю Министерства финансов и сказал: «Я не завидую вашей
работе. Новые идеи, кажется, не имеют для вас никакого значения. Вы
ограничены в действиях, потому что город находится во власти банков».

222

Форшок:

2008

В ответ на свое провокационное выражение сочувствия я ожидал
возмущения. Вместо этого он взглянул на меня и сказал: «Да, вы пра­
вы». Это было откровенное признание того, что управление рисками
стояло на втором месте по значимости, уступая банковской прибыли.
Позднее в презентации я спросил главного представителя АФИ
о том, какие модели для оценки системных рисков используются в
агентстве. Я знал, что они не применяли теорию сложности и придер­
живались модели рисковой стоимости. Я хотел знать о том, вносились
ли поправки и изменения в используемую модель VaR. Официальный
представитель ответил: «Ну, мы просто применяем нормативы закона
Додда — Франка. Управление системным риском мы оставляем на
ФРС».
Это признание было более обескураживающим, чем предыдущее
замечание о власти банкиров. Из бесед с руководителями ФРС и
сотрудниками, вовлеченными в исследования, я знал, что модели Фе­
деральной резервной системы имели множество недостатков. Я наде­
ялся, что АФИ окажется эффективнее. Но, как оказалось, Вашингтон
увеличил порцию своего фирменного блюда, которым служили более
крупные банки, большее количество деривативов и усиление степени
взаимосвязанности. АФИ пользовалась подсказками ФРС по управле­
нию рисками. Это было аналогично тому, как если бы один слепой
указывал дорогу другому слепому.
За последние тридцать лет глобальные рынки капитала достигли
критической массы и четырежды были на пути к полному коллапсу.
Первым подобным случаем стал «Черный понедельник» 19 октября
1987 года, когда фондовые рынки США за день упали более чем на
20 процентов. Затем, 20 декабря 1994 года, произошел так называе­
мый «Текиловый кризис», когда Мексика за день девальвировала
песо на 15 процентов. Третий случай произошел в России 17 августа
1998 года, когда был девальвирован российский рубль и объявлен
долговой дефолт, приведший к коллапсу LTCM. Четвертый возник
20 июня 2007 года, когда два хедж-фонда Bear Stearns обрушились
после неудачной попытки спасения, год спустя приведшей к кризису
Lehman. Рынки капиталов были в сверхкритическом состоянии, как
называют его физики, а это означало, что какое угодно критическое
событие может послужить триггером для цепной реакции, ведущей к
катастрофическому результату. Простая экстраполяция тридцатилетнего

223

ГЛАВА 5

периода говорит нам о том, что очередное критическое событие уже
запаздывает.
В течение этого периода происходили другие крупные события на
рынках, среди которых были лопнувший мыльный пузырь из японских
активов в 1990 году и пузырь доткомов в 2000-м. Эти мыльные пузыри
повлекли за собой огромные потери средств инвесторов, но тем не
менее они не привели к глобальным системным последствиям. Реакция
на Брексит — решение о выходе из Евросоюза, принятое в результате
голосования, проведенного в Великобритании 23 июня 2016 года, имела
потенциал стать критической и еще может стать таковой. В настоящее
время возможные последствия Брексита сдерживаются обещаниями
центральных банков подобно тому, как операторы ядерных реакторов
предотвращают расплавление реактора путем введения регулирующих
стержней в радиоактивные ядра.
Катализаторы 1987, 1994, 1998 и 2007 годов доводили систему до
сверхкритического состояния. Цепные реакции кризисов были оста­
новлены лишь при помощи масштабных вмешательств Центрального
банка и других политических сил.
Я был свидетелем всех четырех кризисов, каждый раз выступая в
разных ролях — банкира, управляющего хедж-фондом и аналитика.
Я не сумел предвидеть приближение первых трех кризисов. Они воз­
никли неожиданно, по крайней мере, в то время это выглядело именно
так, и я сделал все, что мог, чтобы справиться с ними. Основываясь на
своем опыте, в особенности на том, который я приобрел в результате
событий 1998 года, я провел исследования и вывел модели, необхо­
димые для правильного понимания статистических свойств риска.
Оглядываясь в прошлое на события 1987, 1994 и 1998 годов, я могу
видеть, что эти кризисы не произошли «на ровном месте», а были
предвидимым результатом динамики критического состояния. При
использовании корректных моделей кризис 2007 года был предвидим
еще в 2005 году, как я тогда и предупреждал.
Используя эти же самые модели и глядя в будущее, можно сказать,
что вырисовывающийся контур выглядит тревожно. И вновь система
посылает красный тревожный сигнал.

Глава

6

ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ: 2018

Невозможно представить, чтобы ко­
нец бронзового века был обусловлен одним
конкретным инцидентом; скорее всего, он
произошел в результате сложной серии со­
бытий, прокатившихся по взаимосвязанным
королевствам и империям Эгейского и Во­
сточно-Средиземноморских побережий и
приведших к неотвратимому коллапсу всей
системы.

Эрик Клайн. «//77 г. до н. э. — год,
когда рухнула цивилизация»
Если этот созданный нами мир, пере­
населенный, взаимосвязанный, урбанизиро­
ванный и вооруженный ядерным оружием,
превратится в темную эпоху, то, несомнен­
но, она станет самой ужасной из всех, когдалибо существовавших.

Иэн Моррис. «Рассвет новой темной эпохи»,
июль 2016

Человек

без лица

ще нет», — был ответ Джона Фауста, когда я спросил его о
том, видит ли Федеральный резерв раздутый пузырь, подобный
ранее лопнувшим и приведшим к катастрофам в 1998 и 2008 годах.
Его ответ вызывал беспокойство. Он говорил о том, что предыдущие
эпизоды не многому научили ФРС. Если ФРС не способен увидеть
возникновение нового, готового лопнуть в любой момент пузыря, то
он и не сможет ничего предпринять в его отношении.
Фауст — инсайдер из ФРС, назначенный председателем Беном
Бернанке в 2012 году на должность специального консультанта совета

Е

225

ГЛАВА 6
управляющих. Термин «инсайдер» часто в широком смысле исполь­
зуется для описания тех, кто может иметь весьма опосредованное
отношение к компании и, не будучи вовлеченным в ее внутреннюю
структуру, тем не менее выступает в качестве человека, находящегося
в гуще событий. Этот расплывчатый термин не имеет отношения к
Джону Фаусту. Что касается его позиции в Федеральном резерве, то
здесь более уместным было бы определение «инсайдер инсайдеров».
Период нахождения на должности консультанта, продлившийся с
января 2012 года по август 2014-го, подразумевал и переход руково­
дящей позиции ФРС от Бена Бернанке к Джанет Йеллен. Полномо­
чия Фауста имели широкую основу, но главный фокус лежал в сфере
коммуникаций. В данном случае это не подразумевало отношения к
связям с общественностью или с прессой. Роль в сфере коммуника­
ций означала, что Фауст был консультантом и главным спичрайтером
в области установки ориентиров.
Установка ориентиров — это основной монетарный инструмент
Центрального банка в мире нулевых или низких ставок. ФРС ис­
пользует установку ориентиров для манипуляций рыночными ожи­
даниями. Подобные манипуляции позволяют ФРС ужесточать или
ослаблять свою политику без изменения ставок. Вместо этого ФРС
изменяет ожидания по ставкам. Это делается при помощи правильно
подобранных слов в выступлениях, заявлениях, протоколах и утечках
в прессу. Именно эти слова служат установкой ориентиров, и Фауст
пишет эти слова.
Не являясь членом совета директоров, Фауст был, вероятно, треть­
ей по значимости фигурой в ФРС после председателя и Уильяма
Дадлей, президента Федерального резервного банка Нью-Йорка. Тот
факт, что Фауст не был известен за пределами ФРС, лишь усилива­
ет его скрытую власть, используемую для управления рынками при
помощи слов. На языке шпионских романов Фауст был «человеком
без лица».
Установка ориентиров посредством нужных слов не производится
со стороны. Формулирование определенных фраз, предназначенных к
озвучиванию в публичном пространстве, требует интимного знания не
только внутренних механизмов СНФС, но и личных взглядов Бернанке
и Йеллен. Фауст присутствовал практически на каждом совещании с
участием представителей СНФС, проходившем в богато украшенном

226

Землетрясение:

2018

зале заседаний с высокими потолками и включавшем обсуждения таких
тем, как крупнейшая программа ФРС по печати денег под названием
QE3, угроза о снижении объемов выпускаемой валюты, озвученная
Бернанке в мае 2013 года, и принятие решения о реальном снижении
объемов печати с декабря 2013 года. Между встречами СНФС Фауст
находился в офисах Бернанке и Йеллен на сессиях мозговых штурмов,
подбирая верные слова и фразы для потенциального влияния на рынки.
Позже, когда я обсуждал роль Фауста с Бернанке, тот сказал мне: «Да,
офис Джона расположен как раз напротив моего». Если смотреть с
перспективы установки ориентиров, то Фауст был мозгом ФРС.
Фауст имел хорошую репутацию среди членов кейнсианской/монетаристской академической тусовки. В 1988 году он получил докторскую
степень в Калифорнийском университете в Беркли. Там же, в Беркли,
прежде чем стать чиновником высшего звена в ФРС, Джанет Йеллен
занимала профессорскую должность. Научным руководителем Фауста
был экономист Джордж Акерлоф, обладатель Нобелевской премии и
муж Йеллен. Фауст работал в ФРС с 1981 года, где занимал различные
должности, и в конечном итоге в 2006 году он занял место помощника
директора в международном финансовом отделе. Всех этих фактов
достаточно для того, чтобы с уверенностью сказать, что Фауст, входя
в совет управляющих в 2012 году, не был посторонним человеком для
ФРС, Бернанке или Йеллен.
20 января 2015 года, вскоре после ухода из ФРС, мы встретились с
Джоном за ужином в приватной комнате второго этажа The National —
популярного стейкхауса в Нью-Йорке. Декор The National весьма
типичен для подобных мест: темное дерево, отделка из латуни, белые
скатерти и слабое освещение. Мы с Джоном были знакомы долгие
годы. Тем не менее этот ужин был первым шансом пообщаться лично
с тех пор, как в 2012 году Бернанке привлек Фауста на должность кон­
сультанта. Мы сидели под прямым углом друг к другу на расстоянии
локтя. Наша беседа длилась порядка двух часов за лососем, крем-брюле
и хорошим вином. Джон предпочитал красное, а я по традиции выбрал
«Совиньон Блан».
Поскольку я не только следил за выступлениями и письменными
обращениями членов СНФС, но и время от времени общался с управ­
ляющими ФРС и президентами Резервного банка, у меня сложилось
определенное мнение в отношении коллег Фауста по СНФС. Это ожи­

227

ГЛАВА 6

вило разговор, поскольку помимо обсуждения политических вопросов
мы также могли поделиться впечатлениями о личностях.
Особый интерес вызывал у меня Джереми Штейн. Он был управ­
ляющим и членом СНФС с мая 2012-го по май 2014 года — в этот же
период Джон занимал должность консультанта в ФРС. Штейн пора­
жал меня как единственный руководитель с техническим пониманием
того, что политика нулевых ставок ФРС создавала скрытую угрозу и
динамику раздувания пузырей.
Некоторые из членов СНФС того времени, включая главу Феде­
рального резерва Ричарда Фишера, откровенно говорили о необхо­
димости поднятия ставок и об опасности удерживания их на низком
уровне. Тем не менее Фишер и его единомышленник Чарльз Плоссер,
глава ФРС Филадельфии, имели интуитивные или даже популистские
причины для поднятия ставок. Эти причины частично были продикто­
ваны несправедливостью лишения вкладчиков их доли прибыли, в то
время как банкиры с Уолл-стрит пользовались легкими деньгами для
самообогащения при помощи кредитов для обратных выкупов акций.
Штейн обладал более тонким видением ситуации. Он заглядывал
во внутренние механизмы машины. Штейн знал, что обмен актива­
ми — обмен мусорного обеспечения на хорошее обеспечение с целью,
чтобы одна из обменивающихся сторон поручалась своими хорошими
обеспечениями в другой сделке, увеличивал скрытое кредитное плечо.
Он понимал, что увеличение регулирования стимулировало неорга­
низованный рынок ссудного капитала — так называемую теневую
банковскую деятельность, что усугубило бы ситуацию, которая, в свою
очередь, могла бы привести к более масштабному, чем в 2008 году,
коллапсу. Он понимал, что риск по деривативам существовал в общей
номинальной стоимости, а не в стоимости «нетто». Это было ясно из
его выступлений и статей. Штейн видел динамику пузырей. А потом
он ушел. Никто из его коллег, оставшихся в СНФС, казалось, не ви­
дел того, что видел Штейн. Я задал Джону прямолинейный вопрос.
Штейн озвучил предупреждение в ФРС. Его анализ был точным,
а не популистским. Штейн также понимал, что если вскоре после
2008 года лопнет новый пузырь, то это разрушит уверенность на целое
поколение вперед и сведет на нет всю работу по выводу экономики на
путь саморазвития, проделанную ФРС с момента прошлого кризиса.
Я наклонился вперед и спросил Джона, видит ли Йеллен то, что сумел

228

Суть теоремы

Байеса заключается
в том, что цепь
СОБЫТИЙ ОБЛАДАЕТ
памятью.

Новое

НЕ ПРОИСХОДИТ БЕЗ СВЯЗИ
С ПРЕДЫДУЩИМ —
ОНО ЗАВИСИТ ОТ НЕГО.

ГЛАВА 6
увидеть Штейн? Считает ли она, что рынки находятся в пузыре? На
что и последовал ответ Фауста: еще нет.
Этот ответ был показательным. Он говорил о том, что ФРС по-преж­
нему придерживается устаревших моделей. Идея о том, что ФРС
должен был не надувать пузыри до тех пор, пока те не взорвутся,
а наводить порядок после того, как они лопнут, имела длинную пре­
дысторию. Обсуждение данного подхода уходит корнями во времена
классической работы Фридмана и Шварц о причинах, послуживших
началу Великой депрессии. Фридман и Шварц критиковали реше­
ние ФРС о поднятии процентных ставок в 1928 году для охлаждения
пузыря фондовых рынков. Поднимая ставки при отсутствии инфля­
ционной угрозы, ФРС спровоцировал рецессию 1929 года, которая и
стала непосредственной причиной обвала фондового рынка в октябре
того же года. Именно на этот обвал зачастую ссылаются как на глав­
ный признак, свидетельствующий о начале Великой депрессии. Алан
Гринспен и Бен Бернанке поддерживали критику Фридмана и Шварц.
Гринспен был поощрен за то, что позволил пузырю доткомов, начав­
шемуся в 1996 году, самостоятельно лопнуть в 2000 году. Гринспен
«убрал последствия», избежав серьезного экономического ущерба или
системного инфицирования. Бернанке повторил подход Гринспена по
отношению к рыночным пузырям в своих многочисленных статьях и в
знаковой речи 2 марта 2004 года о причинах возникновения Великой
депрессии.
Тем не менее подход Гринспена — Бернанке по отношению к пу­
зырям является следствием неверного прочтения истории и входит в
противоречие с более поздними событиями. В 1928 году ФРС сделал
ошибку, подняв ставки, но ошибка заключалась не в атаке пузыря, а в
том, что он оказался не способен следовать правилам игры. В 1928 году
США существовали в условиях золотого стандарта и наблюдали боль­
шой приток золота из Европы. Согласно правилам валютной игры, зо­
лотые притоки требовали ослабления валютных ограничений, которое
привело бы к инфляции, подъему экспортных цен и восстановлению
баланса золотых потоков в пользу Европы. Поднятие ставок лишь
увеличило притоки золота в Соединенные Штаты и снизило ликвид­
ность в остальном мире. Эта политика была противоположна той, что
требуется в рамках золотого стандарта; она внесла основной вклад в
развитие Великой депрессии.

230

Землетрясение:

2018

Гринспен и Бернанке упустили тот факт, что в сегодняшнем мире
не существует ни золотого стандарта, ни любого другого валютного
стандарта в принципе. В отсутствие валютного якоря, служащего мерой
политической оценки, ФРС обязаны более глубоко анализировать си­
туацию в поисках истинной причины возникновения пузырей, вместо
того чтобы пассивно наблюдать за ситуацией. Решения по повышению
или сдерживанию ставок диктуются не золотыми потоками, а скорее,
происходят по прихоти и ложным корреляциям между инфляцией и
занятостью, известным под аббревиатурой NAIRU (показатель безра­
ботицы, не влияющий на инфляцию), и кривой Филлипса.
Как показывает опыт, меры, принимаемые Гринспеном в отноше­
нии пузыря доткомов, нельзя назвать мастерскими. Его «уборка» вклю­
чала удерживание низких процентных ставок в течение чрезмерного
времени, что напрямую привело к жилищному пузырю и финансово­
му коллапсу 2008 года. Политика Бернанке по нулевым процентным
ставкам (продолженная Йеллен) с 2008 по 2015 год повторила ошибку
Гринспена с катастрофическим потенциалом.
Как показывает анализ, пузыри не являются опасными по умолча­
нию. Что действительно имеет значение — это их долговая подпитка.
Пузырь доткомов был раздут тем, что Гринспен ранее называл «ирра­
циональным изобилием», а не долгом, и, лопнув, он нанес относительно
небольшой ущерб макроэкономике, несмотря на потери инвесторов.
В противоположность этому ипотечный пузырь был целиком основан
на долговых обязательствах и деривативах, став причиной величайшей
рецессии со времен Великой депрессии. Не все пузыри одинаковы.
Штейн видел эту разницу.
В понимании динамики пузырей кредитное плечо является более
точным измерительным инструментом, чем размер долга. Помимо
традиционных займов кредитное плечо может включать в себя дерива­
тивы. Это было еще одним из великих прозрений Штейна. Бернанке
и Йеллен оказались не только не в состоянии увидеть различия между
пузырями, управляемыми долговыми обязательствами, и пузырями на
бездолговой основе, они также не поняли того, что деривативы были
одной из форм долга. Новые пузыри активов, продолжающие расти и в
2016 году, были пузырями «плохого типа» — они основаны на долгах и
деривативах. Устаревший подход на основе политики невмешательства
Йеллен не позволял увидеть эти различия.

231

ГЛАВА 6
Экономическая неспособность предвидеть финансовые паники не
нова. Подобным печально-известным примером было утверждение
Ирвинга Фишера, что фондовые рынки достигли так называемого
«перманентно-высокого плато» всего за несколько дней до 28 октября
1929 года — дня, ознаменовавшего начало обвала на рынке, всего за
два дня приведшего к снижению показателей на 24 процента. Падение
продолжилось, и показатели фондового рынка снизились на 80 про­
центов по сравнению с высотой 1929 года, достигнув нижней точки
в 1932 году. Суть заключается не в высмеивании Фишера, бывшего
одним из лучших экономистов двадцатого века, а в том, чтобы указать
на неспособность экономистов, в особенности тех, что занимают долж­
ности в ФРС, видеть рыночные пузыри.
Существуют модели, представляющие собой эффективное средство
определения пузырей при использовании теории сложности, при­
чинного вывода и поведенческой экономики, несмотря на то что точ­
ное время возникновения коллапса по-прежнему с трудом поддается
определению в силу незначительности катализаторов и вероятностей
развития путей зависимости. Джереми Штейн и бывший управляющий
ФРС Рик Мишкин достигли наибольшего прогресса в понимании этих
рисков с использованием рекурсивных функций. Тем не менее ответ
Фауста серьезно поколебал мою надежду на то, что их образ мышления
не был чем-то новым и непривычным для ФРС. По мнению Йеллен,
речь шла об обычном кризисе и никаких пузырей в реальности не было.
Другим тревожным признаком в ответе Фауста было слово «еще».
Оно намекало на существование вывода о том, что пузырь находился в
процессе создания, что подразумевало достаточное количество времени
для принятия ситуации под контроль. Подразумевалось, что главы цен­
тральных банков еще имели возможность медленно выпустить воздух
из пузыря. В данном случае уместно было бы упомянуть метафориче­
ское сходство с термостатом. Если в доме слишком холодно, то ручку
термостата можно подкрутить. Если в доме слишком жарко, то можно
снизить мощность. Коннотация такова, что контроль над экономикой —
это линейный и обратимый процесс. Вопрос заключается лишь в том,
чтобы повернуть ручку регулятора в нужную сторону.
В реальности же экономика в большей степени похожа на ядерный
реактор, чем на термостат. Мощность ядерных реакторов тоже регу­
лируема. Однако этот процесс не будет ни линейным, ни обязательно

232

Землетрясение:

2018

обратимым. Когда достигается сверхкритичное состояние, реактор
начинает плавиться. Повороты регулирующих ручек могут уже не быть
причиной плавления. Ядерные реакторы — это сложные системы,
такие же, как и рынки капиталов. Фауст неумышленно сообщил мне
о том, что ФРС не имел представления о поведенческих принципах
рынков.
В противоположность комментарию о пузырях примечания Фауста
о количественном смягчении были обнадеживающими. Он открыто
признал, что среди сотрудников ФРС эффект количественного смяг­
чения считался «туманным». Казалось, оно имело смысл и, возможно,
было лучше, чем ничего, но было неясно, к каким положительным
изменениям оно приведет.
Бернанке признал это во время нашей беседы в 2015 году. То же
самое я слышал во время частных бесед с другими членами СНФС.
Они признавали, что после 2008 года они сами не до конца понимали,
к чему вели их действия. Бернанке сказал мне, что его идеалом был
Франклин Рузвельт времен Великой депрессии. Рузвельт был великим
импровизатором. Его администрация проводила политику, основанную
лишь на предположении о том, что она окажется эффективной. Некото­
рые идеи были эффективными, другие же претерпевали неудачи. Иные
же оказывали определенное воздействие, но были явно незаконными
и впоследствии отменялись по решению суда. Что, впрочем, не имело
значения. Мантра Рузвельта заключалась в том, чтобы опробовать все
возможные пути выхода из экономического потрясения. Рузвельт счи­
тал, что в кризисной ситуации любые действия были лучше полного
бездействия. Бернанке сказал мне, что он разделял эту точку зрения.
В реальности подобное утверждение далеко не всегда оказывается
верным. Иногда можно добиться лучших результатов, не делая ничего,
вместо бесцельных метаний. Такова суть клятвы Гиппократа, которая
на современном языке гласит: «я не стыжусь сказать «я не знаю»...
прежде всего, я не должен играть в Бога» и «лучшее лечение — это
профилактика». Исторические данные убедительно говорят о том,
что Великая депрессия закончилась бы раньше в том случае, если
бы не было неопределенности, возникшей вследствие импровизаций
Рузвельта. Продолжительная депрессия с 2008 года (определяемая
как устойчивый период замедленного роста) стала следствием неопре­
деленности, возникшей вследствие решений, принятых Бернанке и

233

ГЛАВА 6
Йеллен. В состоянии неопределенности режима капитал начинает
бастовать.
Фауст был одинаково откровенным, говоря о редакционных совеща­
ниях по пресс-релизам, выпускаемым после каждой встречи СНФС.
Весь процесс он назвал «смешным». Слова изменялись существенным
образом — это делалось исключительно ради самих изменений, без­
относительно их внутреннему смыслу. Читателя отправляли в герме­
невтическое семиотическое путешествие. Однажды Бернанке взглянул
на два черновика официального заявления СНФС: одно означало, что
политика останется неизменной, а другое говорило об ужесточении.
Бернанке поднял глаза и спросил Джона: «Какой из них плохой?»
Используемые слова были случайно выбранными, они писались на­
показ. Куда более важный участок работы Фауста заключался в том,
чтобы связаться с Джоном Хильзенратом, репортером «The Wall Street
Journal», и донести до него посыл, к которому стремился ФРС вне
зависимости от использованных в релизе слов. Хильзенрат ответ­
ственно транслировал нужные смыслы, и рынок реагировал так, как
предполагалось. Мишель Фуко мог бы гордиться ими.
Примерно после часа беседы мы с Фаустом перешли с политиче­
ских проблем на обсуждение эпохи событий, последовавших после
2008 года, в историческом контексте. Несмотря на мою критику ФРС,
я допускал, что ее сотрудники, по крайней мере, полагали, что про­
водят верные стратегии. Однако здесь возникает следующее противо­
речие: если бы ФРС заранее знала о том, что знает сейчас, выбрала
бы ли она тот же самый путь? Смысл этого вопроса прост. Когда
ФРС запустила программу количественного смягчения QE2 в ноябре
2010-го, предполагалось, что значительные результаты появятся уже к
2011 году. Когда она запустил QE3 в сентябре 2012-го, то аналогичные
результаты предполагались к 2013 году. Рост, на который возлагались
надежды, не оправдал ожиданий. Экономическое положение не стало
хуже, новые рабочие места по-прежнему создавались, однако рост был
слабым, гораздо ниже потенциального. Не оказался ли этот процесс
непроходным каньоном, тупиком, не имеющим выхода?
Фауст не дал прямого ответа на мой вопрос. Он начал размышлять
о том, что произойдет в пятидесятилетней перспективе: «появится
новый Бен Бернанке, молодой ученый, который изучит период 1930-х
и период, в котором мы находимся в настоящем, а затем сравнит наши

234

Землетрясение:

2018

подходы, чтобы прийти к выводу об их эффективности. У этого челове­
ка будут две точки данных». Сухое академическое примечание Фауста
о точках данных открыло еще одно окно на способ мышления ФРС.
В дополнение к устаревшим моделям равновесия сотрудники ФРС
придерживались так называемых частотных статистических методов.
Частотный метод контрастирует с другим статистическим методом,
называемым дедуктивным подходом и основанным на байесовской
теореме. Оба эти подхода — частотный и байесовский — являются
инструментами прогнозирования на основе причины и следствия.
Подобно множеству дихотомических дебатов, в последние годы дебаты
приверженцев этих методик привели к определенному синтезу. Сто­
ронники каждого из подходов видят спасительные элементы в подходе
оппонентов. Но линии фронта по-прежнему обрисованы четко.
«Частотники» утверждают, что статистически значимые выводы
могут быть основаны исключительно на массивных объемах данных,
получаемых в течение длительных периодов времени. Чем больше
объем и длиннее период, тем лучше. Эти огромные объемы информа­
ции сортируются и анализируются посредством базовых показателей,
регрессий и корреляций, чтобы создать гипотезу о причинной связи
и обозначить аномалии. Результат формирует основу для надежного
прогнозирования дальнейшего поведения. Определенная техника,
используемая в экономике, называется симуляцией по методу Мон­
те-Карло. Компьютеры используются для вращения симулируемого
колеса рулетки и кидания цифровых игральных костей миллионы раз
с результатом, встроенным в степени распределения таким образом,
что частотность результатов может прослеживаться и предсказываться
с определенной долей уверенности. Чем больше данных и чем чаще
проводятся наблюдения, тем выше степень уверенности статистика в
своем прогнозе — поэтому он и называется «частотный».
Байесовцы оперируют гораздо меньшими объемами данных, ру­
ководствуясь не собственным выбором, а отсутствием альтернатив.
В случае необходимости в принятии решения относительно жизненно
важной проблемы, при наличии лишь одной точки данных, будет по­
лезно воспользоваться теоремой Байеса. Байесовцы находят решение
при скудном объеме данных или при полном его отсутствии. Для
этого выдвигается предположение или априорная вероятность, ко­
торая используется до момента формирования гипотезы. Априорная

235

ГЛАВА 6

вероятность основана на факторах, включающих историю, здравый
смысл, интуицию и любую другую доступную информацию, какой бы
скудной она ни являлась. Априорному предположению присваивается
вероятность истинности, основанная на существующих данных. При
полном отсутствии информации предписываемая вероятность составит
пятьдесят на пятьдесят, что представляет собой наилучший расчет в
условиях неопределенности.
Байесовская теория отталкивается от последующих наблюдений для
подтверждения априорной гипотезы. Каждое последующее событие
оценивается с точки зрения вероятности возникновения при условии
того, что первоначальная гипотеза окажется верной. Впоследствии
априорная версия обновляется с учетом увеличения или уменьшения
вероятности оказаться корректной. Спустя некоторое время априорная
версия может усилить свои позиции, получив 90-процентную вероят­
ность корректности, либо, наоборот, ослабеть. В подобном случае она
будет отброшена. Хороший байесовский теоретик не имеет предубеж­
дений относительно влияния, оказываемого последующими событиями
на оригинальную гипотезу. Сторонники частотной методики приходят
в ужас от одной только мысли о необходимости включать догадку в
развитие априорной гипотезы и обозначать степень вероятности в
условиях отсутствия информации. Они рассматривают подобный метод
как ненаучный, быть может, немногим лучше колдовства вуду.
Байесианцы прагматично опровергают частотников: что делать,
если у вас нет достаточного объема данных, а решение не терпит отла­
гательства? Что делать, если подводные лодки отрезали пути доставки
продуктов питания в Великобританию, а миссия заключается в том,
чтобы взломать код нацистской «Энигмы» и прорвать блокаду подвод­
ных лодок? К тому времени, как у «частотников» появится достаточно
информации для решения проблемы, в Великобритании начнется
голод, и страна сдастся. Вот почему байесовский подход широко ис­
пользуется в военных и разведывательных операциях. Специалисты
из этих областей сталкиваются с экзистенциальными вопросами и не
имеют возможности ждать появления новых данных.
Примечание Фауста было до мозга костей частотническим. В сущ­
ности, он сказал, что политика Бернанке — Йеллен с 2007 по 2015 год
имела всего лишь одну точку данных, а именно Великую депрессию.
Бернанке и сам стоит в ряду ученых-финансистов времен Великой

236

Землетрясение:

2018

депрессии, занимая место позади таких гигантов, как Милтон Фридман
и Анна Шварц. Через пятьдесят лет — предположительно в разгар
очередного кризиса — политик из будущего проанализирует депрессии
1929 и 2008 годов. Возможно, он сумеет сравнить их и найти четкие
различия политических мер, выразив их в манере ответа на вопрос на
выпускном экзамене в колледже. Справедливости ради стоит отметить,
что во время нашей беседы Бернанке высказал аналогичную точку
зрения. Бывший председатель размышлял о том, что время судить об
успешности его политики еще не настало. Для вынесения суждения
понадобился бы ученый из будущего, живущий десятилетия спустя.
Моя оценка образа мышления Бернанке и Фауста заключалась в
том, что при одной точке данных в столетие к 2525 году мы оказались
бы на верном пути к пониманию связей между финансовой политикой
и депрессиями. Из слов Фауста я понял, что с приходом кризиса в
2008 году у Бернанке имелась всего лишь одна система координат,
и он сделал все, на что был способен. Что примечательно, академи­
ческим форпостом Джанет Йеллен в период между ее пребыванием
в роли главы Центрального банка был Калифорнийский университет
в Беркли, интеллектуальный центр частотной статистической науки
прошлого века. Йеллен была еще в большей степени ориентирована на
модель частотности, подразумевавшую накапливание больших объемов
данных, чем Бернанке.
К несчастью мира, ФРС не обладает четким пониманием мето­
дики Байеса. Рынки капиталов оказались приговоренными к череде
бедствий, в то время как академики, ставшие главами центральных
банков, в течение десятилетий ждали, когда масса данных увели­
чится до степени, позволяющей им убедиться в том, что именно
в них и заключались причины неудач. Мы с Фаустом завершили
совместный вечер в баре, метко названном «Bull and Bear» («Бык
и Медведь») отеля «Waldorf Astoria», находящемся неподалеку от
нашего ресторана. Мы потягивали чистый выдержанный виски,
заботливо выбранный нашим другом Дейвом «Давосом» Ноланом,
миллиардером из хедж-фонда; с нами был еще один компаньон, био­
лог мирового уровня Беверли Вендланд. Давос, Беверли и я подняли
бокалы за недавнее возвращение Джона в академию — я называл
это «побегом из ФРС».
К сожалению, побега из глобальной экономики не существует.

237

ГЛАВА 6

Власть

золота

Простое наблюдение за рыночным коллапсом, пусть даже и сквозь
линзу теории сложности, не удовлетворит инвесторов, которых за­
ботит, почему приходит конец, но которые хотят знать, когда именно
стоит его ожидать. Отчасти здесь играет роль и жадность. Инвесторы
могут соглашаться с тем, что рынки обязательно обрушатся, однако
они предпочтут оставаться на них вплоть до самого момента крушения.
В сущности, инвесторы говорят: «Мы понимаем, что фонды раздуты,
но прибыль, которую они сулят, слишком заманчива, чтобы противо­
стоять соблазну. Назовите мне день, после которого случится обвал,
я продам все активы, выведу наличные, куплю золото и сохраню свою
прибыль. Вот мой номер».
В данном случае правильным будет ответить, что никто доподлинно
не знает ни день, ни час, в который наступит коллапс. Этот пробел су­
ществует не по причине плохого анализа ситуации, это фундаменталь­
ный научный факт. Суть сложности заключается в том, что невидимые
глазу изменения в первоначальных условиях ведут к радикально проти­
воположным системным результатам. Рыночные процессы нелинейные
и практически недетерминированные. Причинно-следственная связь
между катализатором и коллапсом не исключена. Тем не менее она
может быть слишком незначительной для того, чтобы ее проследить,
а временные отрезки событий могут оказаться труднопредсказуемыми.
Прогнозирование рыночных крушений подобно прогнозированию
землетрясений. Можно лишь убедиться в неотвратимости события,
рассчитать его магнитуду, но невозможно с точностью предсказать тот
момент, когда оно произойдет.
Лабораторная наука, в частности эксперименты с песком (с дина­
микой, подобной динамике «снежинка — лавина») и компьютерные
симуляции с использованием клеточных автоматов, показывает степень
распределения экстремальных событий. Тем не менее даже миллион
экспериментов не дает возможности доподлинно предугадать, какая
именно песчинка послужит причиной осыпания всей кучки песка.
Системная нестабильность в большей степени, чем отдельный ката­
лизатор, приводит к утрате благосостояния. Встревоженные инвесторы
не должны фокусироваться на отдельных «снежинках», им следует

238

Землетрясение:

2018

быть готовыми к сходу лавины. Несмотря на то что поиск «снежинок»
действительно успокаивает.
Самые нашумевшие «снежинки» могут быть обнародованы в каче­
стве причин, по которым крупные банки не могут предоставить физи­
ческое золото. Это шокирует рынки точно так же, как шокировали их
дефолты ипотечных фондов в 2007 году. Панический массовый спрос
на покупку золота, небывалый взлет цен и другие косвенные послед­
ствия на разных рынках могут стать предсказуемыми результатами
подобного удара.
Золото является наименее понятным классом активов в мире. Пу­
таница возникает потому, что золото участвует в сделках как сырье, по
сути, сырьем не являясь; золото — это деньги. Страны, обладающие
десятками тысяч тонн золота в своих хранилищах, не стремятся афи­
шировать этот факт. Центральные банки знают о том, что золото — это
деньги, но они не хотят, чтобы об этом знали вы.
Тем не менее наличие 35 000 тонн золота в государственных хра­
нилищах, что составляет примерно 15 процентов от общего истори­
ческого объема добытого золота, свидетельствует о денежно-валютной
роли металла, несмотря на официальные опровержения. Даже МВФ,
официально объявивший демонетизацию золота в 1974 году, хранит у
себя 2800 тонн. Швейцарский банк международных расчетов, извест­
ный, как «центральный банк центральных банков», хранит на своем
счету 108 тонн золота. Центральные банки и Министерства финансов
не хранят медь, алюминий или железо, они хранят именно золото.
Единственным объяснением банковским золотым запасам будет тот
факт, что в реальности золото — это деньги.
Тем не менее предпочтение Центрального банка в пользу бумажных
форм денег, таких как доллары или евро, принуждает к притворству
в отношении золота. Причина кроется в том, что центральные банки
разделяют монополию на бумажные деньги. Ни один из центральных
банков не имеет монополии на золото — пока еще не имеет.
Один из результатов ошибочного понимания природы золота со­
стоит в шизофренической торговле. Временами золото участвует в
торгах в качестве товара и подобно любому другому товару реагирует
на инфляцию, дефляцию и движения реальных процентных ставок.
Проприетарные трейдеры золотом на товарной бирже СОМЕХ с
радостью продают фьючерсные контракты на будущие месяцы и по­
239

ГЛАВА 6

купают контракты на прошлые месяцы, дающие прибыль после кор­
ректировки по стоимостям хранения и перевозки. Подобная ситуация
называется контанго. Институциональные покупатели золота, такие
как SAFE, закрытый Китайский фонд национального благосостояния,
одобряют низкие цены, поскольку их программы по приобретению
золота находятся на этапе выполнения. Некоторые владельцы золота
напрасно ждут того, что трейдеры по золотым фьючерсам оповестят
СОМЕХ о требовании физической поставки металла. Существующий
физический объем золота не сможет удовлетворить подобный запрос,
в этом случае золотые фьючерсы вскоре перестали бы существовать.
И все-таки зачем же трейдерам просить о поставках? Банки и бро­
керы делают хорошие деньги на текущих методах. Не существует
какой-либо срочной причины для того, чтобы мелкие трейдеры и
организации среднего размера ломали эту прибыльную динамику
золотого ценообразования.
Золото будет стремиться к своей внутренней денежной стоимости в
размере 10 000 долларов за унцию, которая отличается от сегодняшней
товарной цены в размере 1400 долларов за унцию. Это произойдет
не потому, что взбунтуются трейдеры, а по причине выхода из строя
механизма передачи между рынками физического золота и золотых
деривативов. Расхождение между товарной стоимостью золота и ре­
альной монетарной стоимостью будет урегулировано в пользу денег.
Признаки того, что именно так и произойдет, очевидны.
Один из признаков появился в ноябре 2014 года, когда стоимость
золота резко отличалась от товарного индекса Thomson Reuters
Continuous. Золото является одним из компонентов индекса, и стои­
мость золота в течение многих лет была близко связана с его показа­
телями. Это и неудивительно, компонент индекса должен быть взаи­
мосвязан с индексом, частью которого он является. Тогда, в ноябре
2014 года, индекс начал стремительно снижаться, в то время как цена
на золото взлетела вверх. Эта разница просуществовала до 2016 года.
Ноябрь 2014-го отображает тот момент, когда восприятие золота как
денег стало доминировать над восприятием золота как товара.
Остальные признаки были менее видимыми, но более интригую­
щими. 18 июля 2014 года я присутствовал на ужине в нью-йоркском
эксклюзивном частном клубе. Со мной был друг — один из самых
опытных дилеров по золотым слиткам в мире. То, что он поведал мне,

240

Землетрясение:

2018

шокировало, но и не противоречило тем высказываниям, которые я
слышал в Гонконге и Цюрихе.
Слежение за котировками на мониторах не дает большого объема
знаний о золоте. Золото — физический, а не эфемерный предмет.
К экспертам по физическому золоту относятся торговцы, добытчики,
переработчики и операторы безопасной логистики частных хранилищ,
бронированных автомобилей и чартерных самолетов, перевозящих
золото по всему миру. Я имею привычку не упускать возможности
встреч с экспертами по физическому золоту.
Обеденная комната клуба представляла собой слабо освещенное
помещение без окон с традиционной отделкой панелями из красного
дерева и массивной лепниной на потолках. Стены были увешаны
картинами, по большей части изображавшими обнаженные тела, что
придавало помещению богемный налет. Клуб представлял собой иде­
альное место для обсуждения золота — истинных классических денег.
Что мы и делали, поедая устрицы, мягкотелых крабов и запиваяих
выдержанным шампанским.
Мой друг, работавший дилером, оказался свидетелем странной
последовательности событий 2009 года с участием HSBC, слишком
крупного для банкротства банка и одного из крупнейших золотых
дилеров в мире. HSBC контролирует золотое хранилище на Западной
тридцать девятой улице в Манхэттене, расположенной неподалеку от
Нью-Йоркской публичной библиотеки. Внешне хранилище непри­
метно, его вряд ли замечают тысячи прохожих, чей ежедневный путь
пролегает мимо него. У здания есть три погрузочные площадки, где
бронированные автомобили останавливаются, чтобы выгрузить или по­
лучить золотые слитки. У одной из площадок зачастую можно увидеть
трехосный бронированный автомобиль, перевозящий золото в более
крупное хранилище Brink’s в аэропорту Кеннеди, расположенном в
Квинсе. Из аэропорта золото перевозится по всему миру, следуя по
таким направлениям, как Швейцария или Шанхай.
За дверями погрузочной площадки находится комната подсчетов.
Дилеры, имеющие при себе небольшие объемы золота, могут приходить
сюда пешком, держа монеты или слитки в курьерских сумках. Комната
подсчетов огорожена пуленепробиваемым стеклом. Это позволяет ди­
лерам, находясь в одной точке, видеть практически все, что происходит
вокруг. Мой друг находился в этой комнате для того, чтобы положить

241

ГЛАВА 6

на депозит 100 унций в золотых монетах. Наблюдая за гораздо более
крупной поставкой в размере 400 унций в слитках, разгружаемых на
соседней площадке, он бросил шутливую фразу работавшему с ним
клерку: «А давай я продам тебе эти монеты в обмен вон на те золотые
слитки?» Клерк потупил взгляд и тихим голосом произнес: «Поверьте,
вам это не нужно, эти монеты стоят больше», намекая на то, что слитки
были фальшивыми или частично ненастоящими.
Вскоре после этого странного инцидента HSBC резко заявил о
прекращении бизнеса по хранению золота для своих клиентов, за
исключением самых крупных. Банк попросил снять со счетов мелкие
и средние вклады, включая монеты. Многие сотрудники вспомога­
тельного персонала, включая клерка, предупредившего моего друга о
ненастоящем золоте, были уволены. Стефани Шиффман, женщина,
возглавлявшая операции по вкладам физического золота более два­
дцати лет, скоропостижно скончалась во сне.
Но на этом история не закончилась. Немногим позже Китай обна­
ружил, что полученный от HSBC груз состоял из поддельных слитков,
покрытых золотом. Банк был посредником в торгах. Происхождение
фальшивых слитков так и не было раскрыто Китаю, который запросил
новую, качественную поставку, выполненную банком в соответствии с
требованиями. Ситуация была решена, и все события вскоре забылись.
С 2009 года Китай значительно расширил свои возможности по добыче
и переработке золота; сейчас он находится в менее зависимой пози­
ции от западных запасов. Китай также защищает себя от банковских
подделок, настаивая на том, чтобы 400-унцевые слитки, закупаемые
у Запада, были заново переплавлены и отлиты в Швейцарии в кило­
граммовые слитки более высокого качества. Нет смысла отправлять
фальшивые слитки на переработку, поскольку обман раскроется не­
медленно, в момент расплавления металла. Фальшивые 400-унцевые
слитки остаются на Западе.
Участвующие в торгах золотые деривативы обеспечиваются умень­
шающимся количеством физического золота. Китайская подделка слу­
жит лишь одним из симптомов раздутых условий на физической сто­
роне. Мой приятель-дилер говорит, что запасы опасно низки. Заказы
объемом свыше десяти тонн тяжелы для выполнения. Законы США
требуют, чтобы поставки по форвардным продажам физического золота
осуществлялись за период, не превышающий двадцати восьми дней.

242

Землетрясение:

2018

В противном случае подобные продажи будут классифицированы как
фьючерсные контракты, которые окажутся нелегальными вне зоны
торгов на регулируемых фьючерсных биржах. В текущих стесненных
рыночных условиях этот закон регулярно игнорируется, поскольку
дилерам сложно осуществлять поставки в обозначенные сроки. Прави­
тельство США не выражает стремления к мерам по соблюдению этого
закона. Эти нелегальные форвардные продажи должны быть добавлены
в отчеты по отрытым ставкам на фьючерсных биржах для понимания
пирамиды золотых деривативов, стоящей на уменьшающейся опоре
физических запасов металла.
Физическое золото в основе перевернутой пирамиды бумажных
золотых торгов представляет собой плавающий запас. Он отличается
от общего запаса. Плавающий запас состоит из золота, доступного
для условленной поставки в качестве поддержки дилерских опера­
ций. Общий запас состоит из всего физического золота мира. Боль­
шая часть золота хранится в частных хранилищах или существует
в виде ювелирных украшений. Оно не имеет готовой формы для
поддержки торговых сделок. Это важное различие. Разница между
плавающим запасом и общим запасом имеет непосредственное от­
ношение к тому, как невозможность поставки физического золота
может превратиться в полноценную золотую панику с повышением
спроса на его покупку.
Золото, хранимое в Западном центральном банке, в МВФ и в Банке
международных расчетов, является частью плавающего запаса, доступ­
ного для аренды на рынке. После получения права на аренду слитков в
банке золото используется для форвардных сделок на невыделенной ос­
нове. Термин «нераспределенный» — это эвфемизм. Он означает, что
у покупателя есть установленная цена на золото и документы на него,
но нет самого золота. Одна тонна немецкого золота, содержащаяся на
депозите в Нью-Йоркском банке федерального резерва, арендованная
Goldman Sachs в Лондоне при посредничестве Банка международных
расчетов, может использоваться для поддержки форвардных продаж
на рынке в эквиваленте десяти тонн. Каждый покупатель части этих
десяти тонн верит в то, что он обладает частью золота. Однако суще­
ствует всего лишь одна тонна физического золота, поддерживающая
десять тонн в продаже. И даже эта одна-единственная арендуемая
тонна физического золота может быть отозвана с рынка арендодателем.

243

ГЛАВА 6

Когда золото Центрального банка продается правительству Китая
с пересылкой в Шанхай, оно попадает в полуперманентное глубокое
хранение и становится недоступным для аренды. Общий запас оста­
ется неизменным, но плавающий запас уменьшается. То же самое
происходит в случае, когда Нидерланды и Германия репатриируют свое
физическое золото из Нью-Йоркского банка федерального резерва в
хранилища Амстердама или Франкфурта. Юридически это золото могло
бы быть передано в аренду Германии или Нидерландам, но ни в од­
ном из этих мест не существует развитого лизингового рынка. Аренда
централизована в Нью-Йорке и в Лондоне, где четкое коммерческое
законодательство и юридический прецедент дают сторонам договора
высокий уровень доверия к его исполнимости. Итак, репатриация
золота в Европу снижает объем плавающего запаса.
Он также снижается в тех случаях, когда инвесторы требуют пере­
мещения золота из хранилищ в UBS или Credit Suisse в частные храни­
лища в Loomis или Brink’s. Золото в банковских хранилищах доступно
для аренды или множественных нераспределенных продаж, в то время
как золото в частных хранилищах недоступно для подобных операций.
Подтверждение перевода из банковских в частные хранилища предла­
галось мне напрямую топ-менеджерами операторов хранилищ.
Еще одним недостатком рынка физического золота является неле­
гальная подмена выделенных слитков. Некоторые покупатели получают
свое золото на основе полной резервации золота. Это означает, что им
принадлежат конкретные слитки, а не просто бумага на право облада­
ния. Стандартные золотые слитки в 400 унций согласно требованиям
имеют на себе печать с названием изготовителя, названием компаниипробирщика, указание точного веса (который может незначительным
образом отличаться от 400 унций в большую или меньшую сторону),
дату отливки, чистоту (между 99,5 и 99,99 процентами содержания
золота) и уникальный серийный номер. Благодаря этим идентифи­
каторам каждый слиток уникален. Однако чистое золото может быть
взаимозаменяемым, что всегда было одной из самых привлекательных
его черт. Бессчетное количество раз я слышал истории от инвесторов,
запросивших возврат своих слитков и получивших золото с другой да­
той отливки или с другими маркировками, отличными от указанных в
документах. Эго означало, что оригинальные слитки были задействова­
ны вне хранилища, а поэтому заменены. Получатели редко возражали,

244

Землетрясение:

2018

потому что суть золота от этого не менялась. Что, безусловно, верно
лишь в случае, если предоставляемая замена не является подделкой.
А любая замена свидетельствует о нехватке ресурса.
Все эти тенденции — снижение объемов на складах СОМЕХ, ре­
патриация золота в Европу, прямая закупка золота Китаем, частное
небанковское хранение золота, нелегальные подмены и подделки зо­
лота — только усиливаются. Результатом становится увеличение пере­
вернутой пирамиды золотых деривативов, основанных на снижающемся
запасе физического золота. Возникают нехватки, задержки и случаи
мошенничества при выдаче золотых слитков. На сегодняшний день ры­
ночные игроки игнорируют эти дисфункции. Они рады получать свое
золото, даже если поставки происходят с бесчисленными задержками.
По мере того как физическая нехватка становится все более очевид­
ной для инсайдеров, возникает фазовый переход. Обладатели права на
золото, не владеющие им в физическом выражении, начинают запра­
шивать реальный металл. Эта тенденция прослеживается в недавних
попытках к репатриации золота Германии и Нидерландов. Запросы
на физическое золото также возникают в Нью-Йоркском банке феде­
рального резерва, согласно отчетам о золотых депозитах. В 2014 году
объем золота, хранимого на депозитах ФРС, снизился до 177,64 тонны.
Более половины от сократившегося объема было снято за короткий
двухмесячный период: октябрь и ноябрь 2014 года. Это движение было
односторонним, и не было месяцев, в течение которых происходило
бы увеличение депозитов. Стремительное снижение объемов физи­
ческого золота возникло одновременно с отклонением цены на золото
от стоимостей по товарному индексу. Совпадение в снижении золотых
объемов и возникновении ценовых различий вполне согласовано с
точки зрения того, что золото является деньгами и его запас невелик.
Эти тенденции известны только специалистам и инсайдерам. Про­
стая публика и политики США об этих явлениях не осведомлены. Не­
хватка физического золота, прописанного в контрактах, и нервозность
участвующих сторон по отношению к выполнению контрактных усло­
вий спровоцировали классическую волну массового изъятия вкладов
за тем исключением, что речь шла о золоте.
Такая динамика напоминает состояние золотого рынка в период
с 1968 по 1971 год, когда европейцы скупали золото из Форт-Нокса
за доллары в таких объемах, что 15 августа 1971 года президент Ник­

245

ГЛАВА 6

сон был вынужден закрыть «золотое окно». Сегодня не существует
фиксированной цены на золото, и золото берется не из Форт-Нокса,
а из частных хранилищ, таких как Федеральный резерв и спонсоры
биржевых фондов. Тем не менее динамика аналогична.
Среда готова придать широкой огласке факт несоответствия коли­
чества требованиям. Как только это будет сделано, владельцы золота в
бумажной форме немедленно потребуют его физический эквивалент.
Цены взлетят по мере того, как посредники устремятся за покупкой
труднодоступного физического золота, чтобы выполнить обещания
по поставкам. Организации, ранее не проявлявшие интерес по отно­
шению к золоту, внезапно начнут попытки заполучить золото в свои
портфели, чем поспособствуют еще большему повышению цены на
металл. Конечным результатом будет метод «лед-девять», примененный
по отношению к золоту. Золотые биржи приостановят торги. Контракты
будут аннулированы и переведены в доллары по цене на время при­
остановления торгов. Контрагенты потеряют на будущем росте цен и
ограниченном доступе к физическому золоту. Те, кто не имеет золота
в собственности, уже никогда не смогут его купить.
Финансовой системе повезет, если золотая паника ограничится
золотом и не перекинется на рынки капиталов. Но сейчас это кажется
маловероятным. Финансовая нестабильность заразна. Даже мгновенное
прекращение золотой паники не будет гарантировать стабильности на
рынках капиталов. Там есть и другие «снежинки».

Нехватка долларов
Золото — это не единственная дефицитная форма денег. Мы также
имеем дело с глобальным недостатком долларов, который со дня на день
лишь усугубляется. Острая фаза дефицита доллара вскоре проявится
в виде дефолтов, дефляции и банковских крушений. Ответные меры
в виде политики количественного смягчения будут состоять из созда­
ния денег, монетизации долга и закрытия финансовых организаций и
фондов денежных рынков по принципу «лед-девять». Конфликт между
противостоящими друг другу силами дефляции и рефляции огромен;
он способен оказать деструктивное воздействие на накопленное бла­
госостояние.

246

Землетрясение:

2018

Предположение о дефиците доллара на первый взгляд может по­
казаться странным. Федеральный резерв создал более 3,3 триллиона
новых денег в период между 2008 и 2015 годами. Другие центральные
банки также накопили сравнительно крупные объемы относительно
своих экономик. Каким образом доллар может оказаться в дефиците
при таком огромном количестве денег вокруг?
Ответ заключается в том, что наряду с 3,3 триллиона новых денег,
изданных ФРС, рынки создали более 60 триллионов нового долга и сот­
ни триллионов долларов в новых деривативах. Новые деньги обладают
кредитным плечом более чем 50 к 1, полученным по многочисленным
каналам. Не все новые долги и деривативы представляют собой «день­
ги», поскольку этот термин определяется условно. Однако долг — это
такое состояние, в котором контрагент предполагает получить свои
«деньги обратно» посредством действий, оговоренных в контракте, по
истечении определенного времени. В случае если подобные контракты
не выполняются либо снижается стоимость залоговой суммы, а также
в ситуации, когда перспективы исполнения договора оказываются
под сомнением, начинается медленная ликвидация. Постепенно крат­
косрочные кредиторы отказываются от продления финансирования,
банки отказываются кредитовать другие банки, бухгалтеры требуют
списания, а глобальная система переходит на сокращение доли заемных
средств. В классической формулировке все хотят вернуть себе свои
деньги. Однако оказывается, что реальных денег недостаточно для
того, чтобы раздать их всем владельцам. Тогда ликвидация ускоряется,
а долларовый дефицит показывает зубы.
Свидетельства подобной ликвидации имеют несколько ресурсов.
Усиление доллара, зафиксированное основными долларовыми индек­
сами с 2013 по 2016 год, служит хорошим показателем глобальных
запросов на доллар. Острые межбанковские проблемы финансиро­
вания евродолларами в крупнейших банках Италии, начиная с июня
2016 года, служат дополнительными показателями тенденции. Неттопродажи ценных бумаг Министерства финансов США Китаем, Россией
и Саудовской Аравией в первой половине 2016 года свидетельствовали
о том, что у этих стран возникла необходимость в долларах для удовле­
творения запросов на отток капитала или поддержания неустойчивых
курсов местных валют.

247

ГЛАВА 6

Самым интригующим доказательством дефицита доллара является
запутанное трио цен на пятилетние TIPS1, золото и десятилетние
векселя Министерства финансов. Это означает, что прибыль по TIPS
является реальной прибылью и не предполагает добавления инфля­
ционной стоимости в силу того, что она уже защищена от инфляции.
Когда инвестор платит надбавку за номинал на покупку TIPS, то ито­
говая реальная прибыль по погашению будет негативной, поскольку
инвестор получает стоимость с учетом инфляции минус уплаченная
сумма надбавки.
С 2006 по 2016 год золото и пятилетние TIPS (измеряемые доход­
ностью по перевернутой шкале) демонстрировали мощную позитивную
корреляцию. И в этом есть смысл. Когда доход по облигациям негатив­
ный, золото становится более привлекательным, потому что золото не
имеет дохода. Усиление негативной прибыли по TIPS должно соотно­
ситься с увеличением долларовой стоимости золота, что и происходит
в реальности. Негативная реальная прибыль и повышение долларовой
стоимости золота являются ранними признаками, предупреждающи­
ми об инфляции. С учетом огромного количества денежной массы в
центральных банках по всему миру было бы разумным предположить
более высокий уровень инфляции.
Белой вороной в этом трио будет десятилетний вексель казначей­
ства. Стоимость по этим бумагам не защищена от инфляции, поэтому
инвесторы ищут более высокую купонную ставку либо покупают бумаги
со скидкой для получения защиты от инфляции. Прибыль по погаше­
нию десятилетнего векселя представляет собой некую комбинацию
кредитного риска (типично низкого) и риска инфляции (зависящего
от экономических условий). Если золото и пятилетние TIPS сигнали­
зируют об инфляции, прибыль по десятилетним казначейским билетам
должна расти, в то время как стоимость должна падать. В реальности
ситуация складывается противоположным образом. Прибыль по деся­
тилетним казначейским билетам обрушилась с 5,2 процента на 6 июля
2007 года до 1,3 процента на 8 июля 2016 года — это было одно из
крупнейших падений в истории рынков облигаций. Хедж-фонды и
1 Аббревиатура TIPS означает Treasury Inflation Protected Securities и представляет
собой виды защищенных от инфляции ценных бумаг, особый тип векселей казначейства,
стоимость которых индексируется в соответствии с инфляцией. (Прим, перев.}

248

Землетрясение:

2018

организации потеряли миллиарды, замкнувшись на эксплуатируемом
рыночном пузыре, в то время как доходность продолжала падать, а цены
возрастали до новых высот. Подобные ценовые события являются
ярким признаком предполагаемой дефляции, слабого экономического
роста и даже депрессии.
Цены на золото и TIPS предзнаменуют инфляцию. Десятилетние
билеты казначейства сигнализируют о дефляции. Как это возможно?
Экономисты эффективных рынков предполагают, что рынки никогда
не ошибаются. Но разве рынки не ошибаются, показывая обратные
результаты? Ответ заключается в том, что инфляционные и дефля­
ционные силы сосуществуют сегодня в условиях нестабильного ди­
намического напряжения и могут изменяться в любом направлении
подобно линии разлома при землетрясении, приводя к ценовому шоку,
к которому большинство инвесторов плохо подготовлены.
Тонкостью согласования между собой стоимостей золота, TIPS и
десятилетних бумаг будет понимание того, что все они представляют со­
бой причудливый ценовой треугольник страха. Инвестор, опасающийся
инфляции, покупает TIPS и золото. Инвестор, опасающийся дефляции,
покупает десятилетние билеты. Мудрые инвесторы покупают все три,
поскольку и инфляция, и дефляция представляют собой компоненты
одной игры. Вероятный путь будет лежать в краткосрочной дефляции
и рецессии по причине долга, снижения доли кредитных средств,
демографии и технологии, а затем последует инфляция, вызванная
ответными мерами политики Центрального банка и финансовых ор­
ганов. Подобное движение вперед-назад знакомо физикам как пример
сложной системы на грани хаоса, которая становится неустойчивой
непосредственно перед тотальным выходом из-под контроля. В конеч­
ном итоге победу одержит инфляция — того требуют правительства,
а они всегда находят способ добиться нужного. Однако дефляция будет
продолжаться в краткосрочной перспективе до тех пор, пока прави­
тельство не осознает ее силу и не перейдет к более сильным мерам,
таким как монетизация долга.
Этот неопределенный пейзаж, в котором дефляция и инфляция
соревнуются в перетягивании каната, осложняется дефицитом дол­
лара, при котором инфляционные выпуски новых банкнот Централь­
ным банком и создание долга компенсируются кризисным долговым

249

ГЛАВА 6

дефолтом. Сегодняшний долларовый дефицит воспроизводит анало­
гичную ситуацию, имевшую место в 1950-х. В условиях последствий
Второй мировой войны промышленные объемы производства США
как процентная доля от глобальных объемов и золотые резервы США
находились на невиданных высотах. В то же время европейская и
японская производственные мощности были ослаблены войной, а их
резервы были истощены. Европейцы и японцы просто-напросто были
не в состоянии покупать то, что предлагала Америка, поскольку у них
не было долларов для совершения покупок. Первой частью реше­
ния со стороны США было увеличение мирового объема долларов
посредством плана Маршалла и затрат на Корейскую войну. Вторая
часть решения со стороны США заключалась в поддержке доллара
обширной торговлей и бюджетным дефицитом. На все это ушло нема­
ло времени, но результаты оказались эффективными. К концу 1960-х
дефицит доллара превратился в избыток. По мере наступления ин­
фляции торговые партнеры отказывались от долларов и переводили
их в золото, что в конечном итоге привело к закрытию золотого окна
Соединенными Штатами.
Последовательность событий, ведущая от долларового дефицита
1950-х к долларовому избытку 1960-х, служит емкой иллюстрацией ди­
леммы Триффина, обозначенной бельгийским экономистом Робертом
Триффином, впервые озвучившим ее в 1960 году. Триффин правильно
предсказал то, что США придется поддерживать постоянный дефицит
торгового баланса с остальным миром для обеспечения необходимо­
го количества долларов для финансирования глобальной торговли и
банковского дела. Дилемма заключалась в том, что если США будут
до бесконечности поддерживать дефицит, то это приведет страну к
неизбежному банкротству. К 2016 году Соединенные Штаты достигли
точки, которую Триффин предсказывал еще шестьдесят лет назад. Эта
ситуация затрудняла возможность страны продолжать долларовое обес­
печение мира. Однако, поскольку мир зависел от долларов, результат
в виде долларового дефицита угрожал дестабилизацией глобальных
рынков капитала. Реальная дилемма была в том, что согласованная,
широко распространенная замена доллара еще не успела возникнуть.
Специальные права заимствования (СПЗ) ждут своего часа, чтобы за­
брать корону доллара, но переход занимает длительное время в случае,
если он не ускорен условиями кризиса.

250

Землетрясение:

2018

Мир представляет собой минное поле плохого долга в ожидании
детонации, ведущей к общему кризису ликвидности доллара. Вопрос
заключается всего лишь в том, какая мина взорвется первой. Более
5,4 триллиона энергетического долга было создано в период с 2009
по 2015 год; большая часть его относится к нефтедобывающей инду­
стрии. Устойчивость долга была основана на стоимости нефти в размере
70 долларов за баррель или выше. При падении стоимости нефти до
отметки в 60 долларов и ниже, с конца 2014-го и в течение 2016 года,
дефолтный рейтинг по энергетическому долгу будет только повышаться
в сторону ухудшения. Такую же угрозу представляет корпоративный
долларовый долг развивающихся рынков, составляющий, по подсчетам
Банка международных расчетов, более 9 триллионов долларов. Это не
государственный долг того типа, который привел к кризису в Дубае
2009 года и в Греции в 2011 году. Скорее, это корпоративный долг,
создаваемый местными производителями и поставщиками сырья от
России до Бразилии, Мексики, Индонезии, Турции и так далее.
Государственный долг может обслуживаться из резервов твердой
валюты эмитента и дополняться займами МВФ, валютными свопами
и закупками Центрального банка при необходимости. Корпоратив­
ный долг более уязвим. Корпоративные эмитенты могут зарабатывать
или не зарабатывать доллары на экспорте. Недавний сильный доллар
означает, что даже экспортирующие компании зарабатывают меньшее
количество долларов по соотношению с долгом, что лишь усложняет
выплату. Корпорации могут получать доступ к резервам твердой валюты
в центральных банках своих стран, но этот доступ не гарантирован,
особенно если ценные резервы, как в России, необходимы для обслу­
живания государственного долга.
Дефолтный коэффициент на энергетических и развивающихся
рынках может быть низким, на уровне 10 процентов, и тем не менее
стать причиной убытков по кредитам в размере, превышающем трил­
лион долларов, и с еще более масштабными потерями по связанным
деривативам. Мир снова стал уязвимым для крупного долгового шока,
в точности так, как это было в 2007 году.
Источник этого нового долгового шока показывает, что главы цен­
тральных банков не лучше генералов, участвующих в своей последней
битве. В 1998 году глобальный кризис начался с государственного долга
на развивающихся рынках и хедж-фонда LTCM. Тогда регулирующие

251

ГЛАВА 6

органы приказали банкирам тщательно и более подробно изучить
хедж-фонды, в то время, пока развивающиеся рынки выстраивали
предупредительные резервные позиции в долларах. Кризис 2008 года
пришел с неожиданной стороны, из ипотечных рынков. В то время
регулирующие органы ужесточили стандарты ипотечных кредитов,
повысив авансовые платежи и улучшив стандарты оценки кредито­
способности. Теперь новый кризис приходит из нового неожиданного
направления, из области корпоративного долга.
Китайский кредитный кризис также вносит свою лепту. С 2009 по
2016 год более чем 10 триллионов китайских инвестиций было истра­
чено на бесполезную инфраструктуру, города-призраки и коррупцию.
Эти затраты были частично профинансированы мелкими вкладчиками,
инвестировавшими в пирамиды по управлению благосостоянием, ки­
тайскими банками, зарубежными кредиторами, стремящимися принять
участие в фальшивой китайской истории роста. Эту ситуацию обходит
Народный банк Китая посредством процентных ставок и рычагов по
требованиям в отношении резервов, в то время как проблемы плохого
долга ухудшаются. Регулирующие органы постоянно решают текущую
проблему и слепы по отношении к новым проблемам. Это происхо­
дит потому, что реальная проблема заключается не в существовании
плохого долга, а в политиках легких денег, которые в первую очередь
приводят к созданию долга. Рыночные игроки более находчивы, чем
центральные банки (хотя планка довольно низка), в поиске путей
к созданию долгов и деривативов. Таковым было видение ситуации
Джереми Штейна, и это его беспокоило.
Дефляция представляет собой другую серьезную угрозу. Даже
если бюджетный дефицит в развитых странах снижается, показатели
задолженности к ВВП продолжают расти, поскольку номинальный
рост очень низок. Загадка дефляции заключается в том, что она
допускает позитивный реальный рост при негативном номиналь­
ном росте. Экономика может снижаться в долларовом выражении
производимых товаров и услуг и в то же время расти в реальном
выражении, если каждый номинальный доллар повышается в стои­
мости вследствие дефляции. Это нормально для стандартов жизни,
но в то же время это ночной кошмар с точки зрения устойчивости
долга, поскольку долг всегда номинален. Если доллар приобретает
большую цену, то бремя долга растет, даже если дефицит снижается.

252

Землетрясение:

2018

Вот таким странным бывает мир дефляции, стоит лишь присмотреть­
ся к нему через лупу.
Валютные войны заставляют центральные банки один за другим
понижать ставки в попытке удешевления своих валют относительно
валют, используемых торговыми партнерами. Для Японии, Швейца­
рии и Европейского центрального банка в частности ставки являются
отрицательными. На других государственных долговых рынках обли­
гации предлагают отрицательную общую прибыль. Отрицательные
ставки обеспечивают временное смягчение для медленного глобального
роста, но откуда взяться этому смягчению в следующую панику? Цен­
тральные банки рассчитывали на то, что смогут нормализовать ставки
прежде, чем начнется новая паника. Время, к которому это следовало
сделать, — конец 2009 года. В настоящий момент уже слишком поздно
что-либо предпринимать. Следующий кризис наступит прежде, чем
завершится текущий цикл смягчения. Центральные банки окажутся
беззащитными, единственным выходом будет использование обшир­
ных новых программ по количественному смягчению. Этот разгул с
печатью новых денег станет испытывать внешние лимиты доверия в
деньги Центрального банка.
В дополнение к этому списку катализаторов из золота, долга, де­
фляции и дефолта существуют экзогенные угрозы, которые возникают
в геополитическом пространстве и вскоре перерастают в финансовые
паники. Эти угрозы включают обычные войны, кибервойны, убийства,
самоубийства значимых людей, массовые отключения электроэнергии
и террористические атаки.
В конечном итоге существуют природные катаклизмы, такие как
землетрясения, извержения вулканов, цунами, сильнейшие бури и
смертельные эпидемии.
Скептики говорят, что войны, землетрясения и болезни сопровож­
дают человечество на протяжении всей его истории. Мир научился
выживать и даже процветать, несмотря на эти события. Правда, в мире
еще никогда не существовало долга в подобном объеме. Страны с
низким уровнем долга более устойчивы к катастрофам. Они могут
мобилизовать капитал, поднять налоги, увеличить расходы и восста­
новиться после нанесенного ущерба. Общества с большим объемом
долга более хрупкие. Паникующие кредиторы требуют выплат, что
приводит к стрессовым продажам активов, падению рынков и дефолту.

253

ГЛАВА 6
Этот панический климат не способствует формированию капитала.
Растянутые бюджеты нельзя растянуть еще сильнее, чтобы обеспе­
чить нужную сумму чрезвычайных расходов. Обремененные размером
выплат налогоплательщики не в состоянии платить еще большее ко­
личество налогов. Политики могут пытаться жать на кнопки и тянуть
рычаги, но трансмиссия уже вышла из строя. Общества-должники не
в состоянии восстановиться, они терпят банкротство.

Землетрясение : 2018
Метафоричное сравнение с землетрясениями и снежными обвалами
помогает в описании динамики финансового коллапса. Но следует по­
мнить, подобное сравнение является большим, чем просто метафора.
Динамика сложной системы и математические модели, используемые
для описания природных и финансовых катаклизмов, по сути, одни
и те же. При рассмотрении этих системных метафор следует сделать
поправку на сроки протекания событий. Ядерные взрывы возникают
в течение наносекунд. Землетрясения происходят за секунды. Удары
цунами длятся часы. Ураганы возникают и причиняют ущерб в течение
дней, а иногда и недель. Эти временные промежутки варьируются в
зависимости от масштаба системы, в которой возникает динамика,
и от скорости взаимодействия составных частей системы. Финансовый
коллапс является сверхновой звездой — это значимое событие, которое
может длиться годами, по меркам реальных звезд, тысячелетиями.
Причина заключается не в более низкой динамике последних, а в
большем размере самих систем.
Валютный коллапс, который, как могло показаться на первый взгляд,
происходил медленно, был обвалом стерлинга и подъемом доллара
США как доминирующей глобальной резервной валюты. Ратифика­
ция Заключительного акта Бреттон-Вудской конференции 27 декабря
1945 года рассматривается в качестве маркера, удобного для обозначе­
ния переломного момента, в который доллар официально затмил фунт
стерлингов. Он основывался на новом мировом валютно-финансовом
порядке, о котором было договорено в июле 1944 года в Бреттон-Вудсе
и который определял особую роль доллара, привязанного к золоту, в то
время как другие валюты были привязаны к доллару, и ограниченные
возможности для девальвации под наблюдением МВФ.

254

Землетрясение:

2018

Но валютное затмение случилось за тридцать лет до этого, в ноябре
1914 года. Это произошло, когда потоки золота между Соединенными
Штатами и Великобританией повернули обратно в США. Крупный
приток в Великобританию начался 29 июля 1914 года, когда Британия
ликвидировала инвестиции в обмен на золото для финансирования
Первой мировой войны. У США не было иного выбора, кроме как
отправлять золото, выполняя свои обязательства по правилам игры.
Этот золотой поток из США умело управлялся Джоном Пирпонтом
«Джеком» Морганом и его партнерами из J. Р. Morgan & Company.
К ноябрю 1914 года фаза ликвидации была завершена, и рынок
краткосрочных торговых бумаг был стабилен. Теперь доминирующая
роль была отведена торговому балансу, а не потокам капитала. Вели­
кобритания отчаянно нуждалась в американском экспорте продуктов
питания, хлопка и военного оборудования. Как только были решены
проблемы военного страхования и поставок, товары стали экспорти­
роваться из Соединенных Штатов в огромных объемах. По правилам
игры сальдо торгового баланса в пользу США должно было выражаться
в золоте. Это было начало процесса накопления огромных запасов зо­
лота недавно сформированным Федеральным резервом и его частными
банковскими владельцами.
В период с 1914 по 1944 год стерлинг выступал в роли внешнего
фасада. Тот факт, что Лондон оставался финансовой столицей, а стер­
линг продолжал быть резервной валютой, имел большее отношение
к британскому монополизированному рынку в самой империи и к
попущениям банкиров-англофилов из J. Р. Morgan, чем к своей вну­
тренней силе. Ученый Барри Эйхенгрин в своей книге под названием
«Золотые оковы» блестяще описал этот переход и ход борьбы с пере­
менным успехом между долларом и стерлингом за корону глобальной
резервной валюты в межвоенный период.
Стерлинг утратил резервный статус де-факто в 1914 году, однако
мир и не подозревал об этой развязке вплоть до 1944 года. Тридцать
лет — это не наносекунда. Однако стерлинговый коллапс был неоста­
новимым динамическим процессом. Инсайдеры из J. Р. Morgan знали
о результатах борьбы, они управляли золотом на ежедневной основе и
могли наблюдать за глобальными потоками. Возможно, сегодняшний
доллар уже утратил свой доминантный статус, что могут наблюдать
отдельные инсайдеры и что еще не стало известным инвесторам по

255

ГЛАВА 6
причине внешнего фасада сильной империи, которая по-прежнему
является проектом США Затмение доллара может оказаться не драма­
тическим, небывалым событием, которому лишь предстоит свершиться
в будущем, вполне возможно, что все это происходит уже в настоящем.
В «Полых людях» Т.С. Элиот писал: «Так вот и кончится мир, только
не взрывом, а вздрогом».
Будущие историки могут рассматривать 18 сентября 2008 года как
день гибели доллара. ФРС неистово печатала деньги, чтобы погасить
огонь, бушующий в Lehman, AIG и Goldman Sachs. В то же самое
время Китай начал организовывать массивные притоки золота, но не в
рамках золотого стандарта, а под видом закупки металла с использова­
нием секретных агентов и конспиративных схем. Мираж силы доллара
продолжает существовать. Однако земля под ним уже содрогнулась.
Анализируя прошлое, можно с легкостью определить кульминаци­
онные моменты кризисов, но в реальном времени финансовый спад
отображается иначе. Коллапс развивается в стадиях в течение лет,
включая тихие фазы, когда сирены возвещают о том, что все спокойно,
и инвесторы выходят из своих убежищ, а потом начинаются новые и
более интенсивные бомбардировки.
Именно сложность, существующая в системе, становится причи­
ной ее гибели. Почему за тысячу лет, прошедшую с момента падения
Рима до возникновения Ренессанса, европейская цивилизация так и
не пережила ни одного общего коллапса? Ответ заключается в том, что
в системном понятии Европы не существовало. Европейские земли
были слабо соединенной горсткой небольших королевств, княжеств и
поселений викингов, живших за счет набегов. В этом мире происхо­
дили войны и завоевания, развивались культуры, возникали религии
и изобразительное искусство, однако единой широкомасштабной ев­
ропейской системы не существовало.
Только развитие централизованных политических организаций,
таких как Франция, Швеция, Россия и Англия, в шестнадцатом веке
привело к возникновению масштабных системных динамик. Повыше­
ние функций плотности привело к трем великим системным коллапсам:
к Тридцатилетней войне, к Наполеоновским войнам и к войнам в мире
двадцатого столетия. За каждым коллапсом следовали согласованные
усилия с целью стабилизировать систему при помощи согласованных
правил общей игры. Решением к Тридцатилетней войне был Вест­

256

Землетрясение:

2018

фальский мир, который установил современную систему государств и
ввел понятие государственности, которое и стало основой управления,
заменив собой религии и божественное право королей. Разрешение
ситуации с Наполеоновскими войнами привело к созданию Заключи­
тельного акта Венского конгресса 9 июня 1815 года. Заключительный
акт ограничил французскую власть, однако он не представлял собой
карательную меру в отношении Франции. Венский конгресс зало­
жил основу для современной дипломатии и практики баланса сил в
международных отношениях. Относительно стабильный, мирный и
процветающий период, возникший после Венского конгресса, был
назван Европейским концертом.
Последствия Первой мировой войны не привели к стабильной
системе, наподобие систем, возникших в 1648 и 1815 годах. Мирный
договор, подписанный в Версале 28 июня 1919 года, нес политическикарательные функции в отношении побежденной Германии и был
экономически несостоятельным. Мирный договор внес вклад в ги­
перинфляцию и глобальную депрессию и послужил непосредственной
причиной Второй мировой войны. И лишь к завершению войны серия
договоров 1944 и 1945 годов, включая Бреттон-Вудский договор и
Устав Организации Объединенных Наций, привела к восстановлению
стабильности в новом мировом порядке гегемонии под предводитель­
ством Соединенных Штатов и Советского Союза.
Контраст между периодами 500-1500 гг. н.э. и пятисотлетним пе­
риодом, начавшимся в 1500 году, иллюстрирует важность системного
масштаба. Королевства возникали и исчезали в период Средневековья,
не приводя к глобальным катастрофам. Политическая фрагментация
служила в качестве водонепроницаемых отсеков в трюме корабля,
а низкая плотность связей внутри сети предотвращала политическое
и экономическое инфицирование. С 1500 года возрастающие масштаб
и плотность в Европе привели к значительному росту обвалов в геоме­
трической прогрессии, в точности как предписывает теория сложности.
Европейский концерт поэтапно обрушился спустя приблизитель­
но шестьдесят лет после событий в Вене. Немецкая и итальянская
унификация, завершенная в 1871 году, сигнализировала о резком
усилении плотности европейской сети и о росте системного масштаба.
Эта политическая плотность была усилена экономическими сетями,
укрепленными изобретением и развитием телефонной связи, паро­

257

ГЛАВА 6

ходных транспортировок, электричества и других инноваций. По мере
возрастания сложности возникали более острые и сложные кризисные
ситуации. Закат Османской империи, Русско-японская война 1905 года
и Балканский кризис 1912 года в совокупности вели к разрушению
Европы и коллапсу империй в период с 1914 по 1945 год. Первую
и Вторую мировые войны лучше всего рассматривать как единый
крупномасштабный системный коллапс Европы, Японии, Китая и
Британской империи — именно так они будут рассматриваться исто­
риками будущего.
Где же мы сейчас находимся? Финансовые кризисы сумели вытес­
нить реальные войны из центра сложных системных динамик. Фи­
нансовые кризисы 1998 и 2008 годов представляют собой аналоги
Франко-прусской, Балканской и Гражданской войны в России периода
1870-1912 гг. Они являются предупредительными толчками перед
началом запредельных бедствий. Это не предположение, а предска­
зуемый результат системной динамики. Однако подобный результат
не является неизбежным. Тем не менее он весьма вероятен. Для того
чтобы отступить назад от края пропасти, необходимо стремиться к
тому, чтобы банки приобрели меньшие размеры, снизилось количество
деривативов, уменьшился объем кредитов, а деньги стали стабильными
и, возможно, опирались бы на золото. Ни одного из этих решений не
существует в сегодняшней перспективе, в отличие от реальной угрозы
системного краха.

Глава

7

КОСТЕР ЭЛИТ

Трагедия плохих экономических идей
заключается в том, что, стоит им завладеть
воображением общества, становится практи­
чески невозможно убедить людей отказаться
от них. Вместо этого подобные идеи обяза­
ны... быть опровергнутыми практическим
опытом.
Томш И. Пами, экономист и автор
«От финансового кризиса к стагнации», 2012 г.

Антилопа и

львица

пособ защиты антилоп от львиц — стадо. Одна антилопа будет
объектом охоты для львицы. На восходе в национальном парке
Серенгети, расположенном на трансграничной территории Кении и
Танзании, львица незаметно подкрадывается к стаду антилоп, выбирает
жертву и бросается в атаку. Стадо реагирует синхронно, кидается в
паническое бегство, создает облако пыли, меняет направление, а когда
львица наносит удар, сбивается в группы и наносит ей удары копытами,
заставляя пятиться и отступать. Но львица нечасто уходит голодной.
Она неизбежно убивает антилопу, а затем пожирает ее мясо на залитой
солнцем равнине, а после с мордой, покрытой теплыми каплями крови,
делит свою добычу с прайдом. С точки зрения антилопы, несмотря на
неприятную потерю в виде одной особи, стадо спасено.
Эта сцена из Серенгети демонстрирует образ финансового мыш­
ленияэлит. Финансовые элиты — это, по сути, стадо. Элиты не яв­
ляются мистическими фигурами из мрачного подземелья — скорее,
это особая группа лиц: министров финансов, глав центральных банков,
представителей академического мира, журналистов и специалистов
исследовательских центров. Они управляют состояниями на терри­

С

259

ГЛАВА 7
ториях, простирающихся от Бостона до Пекина. Они советуют пре­
зидентам и премьер-министрам, они имеют своих протеже, которые
в должный срок займут их места. Список этих людей с течением
времени меняется. На сегодняшний день в состав элиты, в частности,
входят Кристин Лагард, Марио Драги и Ларри Саммерс. В прошлом
во главе и в центре элит находились Жан-Клод Трише и Доминик
Стросс-Кан. Они кружат между публичными и частными платформами
в стиле Боба Рубина. Они приветствуют друг друга на частных ужинах
за рамками официальных мероприятий в Давосе или в Аспене. Они
встречаются на частных собраниях БМР в Базеле, где ход обсужде­
ний не протоколируется. Они контролируют глобальные финансы и,
в более широком смысле, глобальную политику, поскольку политика
управляется финансами. Они правят миром.
Сегодняшние элиты подобны стаду на залитом светом пастбище,
к которому незаметно подкрадывается львица. Львица — это провал
их собственных идей.
Элиты демонстрируют ритуальное несогласие друг с другом на
потребу публики. Эти склоки существуют большей частью напоказ.
За дебатами прячется шокирующее единство базовых взглядов. Главы
центральных банков, такие как Лейл Брейнард, демократ, и Кристин
Форбс, республиканка, согласны практически по всем главным вопро­
сам. Их принадлежность к политическим партиям дает возможность
встречаться с могущественными людьми независимо от того, за какую
партию голосуют избиратели. Сама по себе политика неизменна: выбор
избирателей не значит ровным счетом ничего.
Кейнсианцы следуют ортодоксальным монетаристским взглядам
и поддерживают центральные банки, которые способствуют экономи­
ческому росту. Монетаристы отводят место для кейнсианских стиму­
лов, финансируемых с помощью бюджетной политики. Кейнсианцы
и монетаристы крепко держатся за руки под зонтом так называемого
неолиберального консенсуса.
«Стадо» приходит к согласию о том, что рынки эффективны, несмо­
тря на свои несовершенства. Они соглашаются в том, что предложение
и спрос создают локальное равновесие, а сумма этих равновесий фор­
мирует общее равновесие. Когда равновесие нарушается, его можно
восстановить политическими методами. «Стадо» согласно в том, что
плавающий обменный курс создает ценовые сигналы и рыночные

260

Костер элит

реакции, которые также способствуют созданию общего равновесия.
Они согласны в том, что свободная торговля, уходящая корнями в
рикардианское сравнительное преимущество Рикардо, оптимизирует
процесс создания благосостояния, хотя при этом и существуют от­
дельные победители и проигравшие. Они согласны в том, что золото
представляет собой варварский пережиток прошлого.
Среди кейнсианцев существует внутреннее фальшивое разделение
на морские и пресноводные школы. Морская школа ассоциируется со
школами на побережье, такими как Гарвард и Массачусетский тех­
нологический университет. Пресноводная школа ассоциируется со
школами, расположенными в глубине материка, такими как Чикагский
университет. Обе школы сходятся во мнении о том, что на рынке
существуют несовершенства, однако между ними нет согласия относи­
тельно способов их устранения. Ученые морских школ утверждают, что
вмешательства со стороны правительства способны смягчить несовер­
шенства. Ученые пресноводных школ считают, что ущерб от подобных
вмешательств перевешивает пользу смягчения, а несовершенства на
рынке следует оставить в покое. Однако обе школы приходят к согла­
сию по более глобальным проблемам равновесия и эффективности. Ни
одна из школ не рассматривает сложность и иррациональность, за тем
исключением, что о последнем понятии говорится много пустых слов.
В их дебатах нет противоположных мнений, есть только варианты на
одну и ту же тему.
Элиты считают, что докторская степень по экономике, получен­
ная в университете из ограниченного списка, является необходимым
условием для того, чтобы к ее обладателю всерьез прислушивались в
политических обсуждениях, несмотря на то что в этом правиле есть
свои исключения в виде великолепных юристов, таких как Боб Ру­
бин и Кристин Лагард, и талантливых специалистов, таких как Тим
Гайтнер. Последовательные взгляды и эксклюзивный отбор сохраняют
целостность элит.
Неолиберальный консенсус имеет массу недостатков, что можно
продемонстрировать эмпирическим путем. Недостатки также имеют
политические подтверждения, которые выражаются в референдуме по
Брекситу и в народной популярности Дональда Трампа. Как Брексит,
так и Трамп изначально высмеивались «стадом». Затем, по мере роста
своей значимости, они начали провоцировать споры и, наконец, сво261

ГЛАВА 7

им непредвиденным успехом повергли элиты в шок. Мы становимся
свидетелями раскола элит.
Рынки не эффективны: они формируются иррациональным путем.
Равновесие является внешним фасадом, маскирующим нестабильную
сложную динамику. Свободная торговля, основанная на теории сравни­
тельных преимуществ Рикардо, не приводит к оптимальным результа­
там, потому что в реальности она никогда не бывает свободной — это
дом, построенный на зыбучих песках предположений, которые никогда
не главенствовали и никогда не будут главенствовать в реальном мире.
Плавающие обменные ставки не стабилизируются — они служат при­
глашением к валютным войнам. Лучшей формой денег по-прежнему
является золото, поскольку оно играет роль якоря для других денежных
форм. Убеждения элит равноценно устаревшие, что и подтверждается
постепенно, по мере провала их политики. Число этих провалов уже
слишком велико для того, чтобы их отрицать.
Если консенсус элит имеет огромные недостатки, то почему же
он существует в течение такого долгого времени? На самом деле он
существует не так уж давно. Неокейнсианская экономика находится
у власти всего лишь семьдесят лет от того момента, когда в 1947 году
она была создана Полом Самуэльсоном из Мичиганского универси­
тета. Монетаризм интеллектуально доминировал в течение примерно
шестидесяти лет, возникнув в 1960-х в университете Чикаго по ини­
циативе Милтона Фридмана. Гипотеза эффективных рынков Юджина
Фама просочилась в академические исследования в 1960-х, однако
стала оказывать реальное влияние на рынки только в 1970-х наряду
с моделью установления цены опционов Фишера Блэка, Майрона
Шоулза и Роберта Мертона. Благодаря применению моделей Блэка —
Шоулза усилилась роль деривативов и кредитов. Теория сравнительных
преимуществ Давида Рикардо насчитывает двести лет, однако впер­
вые она была широко применена лишь после 1947 года, прозвучав в
Генеральном соглашении по тарифам и торговле. В период с 1971 по
1973 год связь между деньгами и золотом была постепенно прервана,
одновременно с этим возникли режимы плавающих обменных ставок.
Короче говоря, методология «стада» относительно нова.
Ни одна из перечисленных интеллектуальных точек опоры не
получила мгновенного одобрения. Каждая из них постепенно возни­
кала, преодолевая возражения сокращающегося числа классических
262

Главное

научное

НАПРАВЛЕНИЕ,
ПРИ ПОМОЩИ КОТОРОГО

СЛЕДУЕТ ИЗУЧАТЬ РЫНКИ
КАПИТАЛА, — ТЕОРИЯ

СЛОЖНЫХ СИСТЕМ.

ГЛАВА 7

экономистов, приверженцев австрийской школы и нетрадиционных
путей. Единодушие элиты в полноценном виде существует всего лишь
порядка пятидесяти лет, что равно мгновению ока по меркам исчис­
ления истории идей.
Равновесие — это священный Грааль современной микро- и макро­
экономики. Модели равновесия начинаются с простейшей концепции
спроса и предложения: потребители будут покупать большее количе­
ство товаров при более низкой цене, производители будут получать
большую прибыль при более высокой цене. Нисходящая кривая спро­
са пересекает восходящую кривую предложения. Точка пересечения
представляет точку равновесия, в которой предложение равняется
спросу при удовлетворительной цене для обеих сторон.
Пересечения кривых применяются как в отношении товаров из
цепи поставок, так и в отношении бесчисленного множества конеч­
ных продуктов. Кривые применяются в отношении оплаты труда и
капиталов. Кривые меняют форму в зависимости от изменений в
предпочтениях. Кривые могут быть эластичными, когда спрос исче­
зает при малейшем увеличении стоимости, или неэластичными, когда
покупатели требуют одинакового количества независимо от цены.
Свободные рынки допускают ценовые сигналы между покупателями
и продавцами для устранения смещений в спросе и предложении. Если
потребители снижают уровень спроса на определенный вид товаров
по причине их стоимости, продавец может запустить 25-процентную
распродажу, способствующую движению товаров. Если какой-либо
товар является дефицитным, то потребители могут взвинчивать цены,
увеличивая спрос, и стимулировать фермеров или рыбаков на большие
объемы производства.
В конечном итоге интеграл кривых спроса и предложения, вклю­
чающих взаимодействие, встроен в общую систему равновесия, в ко­
торой якобы преобладает несколько факторов производства, в том
числе предпочтения по труду и капиталу. Эти два фактора произ­
водства — труд и капитал, — а также предпочтения по каждому из
них, выражаемые в уровне зарплат и процентных ставках, являются
ядром двойного мандата Федерального резерва. С точки зрения элит
для того, чтобы экономика приобрела равновесие и стала работать
наподобие швейцарских часов, необходимы правильные экономисты с
докторской степенью на руководящих постах ФРС, крепко держащие

264

Костер

элит

в уме двойной мандат, а также денежная масса, служащая рычагом по
управлению миром.
Стоит лишь произнести эту мысль вслух, как становится понятна
ее абсурдность. Практически все эти утверждения некорректны. Как
только самообман становится очевидным, он быстро превращается в
обман окружающих, преследующий цель сохранить внешний фасад.
Стадо элиты слышит рык львицы неонацизма, и вот его уже начало
уносить прочь.
Экономисты провели десятилетия в попытках идентифициро­
вать несовершенства модели свободного рынка. Ценовые сигналы
меняются при помощи рыночных манипуляций. Сила монополии
используется для снижения объемов предложения и установления
цен на нужном уровне. Информационная асимметрия позволяет про­
давцам утаивать информацию о дефектах, обманывая покупателя.
Это и многое другое свободно признается, не затрагивая теорию
общего равновесия. Вместо исправления недостатков элиты пред­
лагают помощь посредством государственной политики. Проблема
монополий решается антимонопольным законодательством. Проблема
недостоверной информации решается гарантией. Существует огром­
ное множество подобных мер. Тем не менее никто не ставит под
вопрос модель общего равновесия.
Корень общего равновесия заключается в рациональном поведе­
нии. Рациональные люди копят к пенсии. Рациональные люди поку­
пают больше вещей в период распродаж. Рациональные люди поку­
пают и держат акции. Рациональные люди берут кредиты при низких
ставках. Рациональные люди думают наперед. Этот набор убеждений
называется теорией рациональных ожиданий. Все они тесно связаны
между собой.
Теория рациональных ожиданий основана на предсказуемой реак­
ции людей на ценовые сигналы. Рынки служат посредниками для их
передачи. Когда системное равновесие нарушается вследствие безрабо­
тицы или рецессии, главы центральных банков манипулируют рынками
для имитации ценовых сигналов, создаваемых для стимулирования
предпочтительного поведения. Как только желаемое поведение воз­
никает, равновесие восстанавливается, и рост снова оптимизируется.
В реальном мире поведение редко бывает рациональным в том
смысле, какой в него вкладывают экономисты. Экономические системы

265

ГЛАВА 7

не существуют в равновесии, они сложные, динамические и могут быть
подвержены критическим состояниям, состояниям хаоса и коллапса.
Вопрос полезных ценовых сигналов, испускаемых при манипуляциях
стоимостями, должен дать теоретикам пищу для размышления. Согла­
сие с Джонатаном Грубером, профессором Мичиганского университета,
в том, что рядовые американцы глупы, помогает политикам согласовать
этот вопрос. Но данная точка зрения не выдерживает ни малейшей
проверки за пределами учительской комнаты.
Человеческое поведение нерационально согласно тем принципам,
которые необходимы экономистам для того, чтобы созданная ими маши­
на работала. Современная человеческая иррациональность (а на самом
деле рациональность, если ее рассматривать в условиях ледникового
периода) в последние тридцать лет была хорошо продемонстрирована
социологами Даниелом Канеманом, Амосом Тверски, Дэном Ариэли и
другими. Люди недостаточно экономят. Они совершают импульсивные
покупки. Они проявляют страх или чрезмерное возбуждение на раз­
ных этапах рыночного развития. В результате теория рациональных
ожиданий оказывается разорванной в клочья. Тем не менее вера глав
центральных банков в эту теорию постоянно звучит в политических
рассуждениях.
Модели общего равновесия также страдают и по причине логиче­
ской ошибки в виде перенесения свойств частного на целое. Элиты
считают, что локальное равновесие в общих чертах схоже с глобальным
равновесием под названием «экономика». Этот образ мышления мож­
но сравнить с методом, позволяющим сделать выводы о человеческой
природе, исходя из информации цепи ДНК и даже не встречаясь с
человеком воочию. Полная информация о химических составляющих
человека не позволяет прийти к выводам о существовании речи, спо­
собностей к познанию или любви. Это эмерджентные свойства чело­
века. Точно так же идеальные данные о бесконечной форме кривой
предпочтений не позволяют прийти к верным выводам о поведении
экономики.
Фатальная ошибка в моделях равновесия заключается в том, что
распределение степени колебания рыночных цен предполагается в
форме колоколообразной кривой, которая иначе называется нормаль­
ным распределением. Разница между системой колоколообразной
кривой и альтернативной системой кривой мощности заключается

266

Костер

элит

не только в пыльных академических дебатах о форме двух кривых.
Сами по себе они всего лишь графические репрезентации того, что
происходит в каждой системе.
Колоколообразная система представляет систему равновесия, стре­
мящуюся к возврату на средние показатели. Кривая силы представляет
сложную систему с открытым потенциалом для развития экстремаль­
ных событий. Эмпирические данные показывают, что рыночные цены
и экстремальные события распределяются вдоль кривой мощности.
Нормальное распределение существует лишь в области фантастики.

Аррфе и Cat
Общее равновесие, рациональные ожидания и эффективные рын­
ки — не единственные подкосившиеся столпы элитной доктрины.
Свободная торговля — это еще один миф, и достаточно дорогостоящий.
Современные теоретические аргументы против так называемой сво­
бодной торговли возникли позже, чем критика эффективных рынков,
и находят еще меньшую долю поддержки среди экономистов из элит.
Знакомство с этой критикой необходимо для понимания причин заня­
тия оборонительной позиции элит и причин распространения чувства
страха в «стаде».
Теоретическая основа свободной торговли заложена в теорию срав­
нительных преимуществ, описанную Давидом Рикардо в работе под
названием «Принципы политической экономии и налогообложения»
(1817 г.). Эта теория не работает в условиях глобализации вовсе не
по вине Рикардо. Его идеи были великолепными на момент создания,
они способствовали развитию тогда еще молодой экономической науки
в ее классическую фазу.
То же самое можно сказать о сэре Исааке Ньютоне, чьи идеи не­
бесной механики спустя время сменили более полные и совершенные
релятивистские теории Альберта Эйнштейна. Ньютон считается одним
из величайших гениев человечества, так считал и сам Эйнштейн. Тем
не менее механика Ньютона не пригодна для изучения далеких галак­
тик, равно как и принципы Рикардо не способны стать эффективным
инструментом управления экономикой двадцать первого века. Для
исследования галактик необходимы теории Эйнштейна, точно так же

267

ГЛАВА 7

как для сохранения экономики США в эпоху глобализации необходимы
новые теории рынка.
В чем заключается теория Рикардо и ее фатальные недостатки?
Теория сравнительных преимуществ основана на термине «сравнитель­
ный». До появления теории Рикардо существовала теория абсолютного
преимущества. Если две страны являются торговыми партнерами и
одна из них производит товары с большей эффективностью, чем дру­
гая, то обеим странам будет выгоден тот вариант, при котором менее
эффективный производитель покупает товары у более эффективного.
Импортер получает товары по меньшей стоимости, а экспортер полу­
чает рынок. Обе стороны извлекают выгоду. Теоретически в Исландии
можно выращивать голубику, но вряд ли это экономически целесооб­
разно. Исландии выгоднее импортировать голубику из Чили — страны
с идеальными условиями для выращивания голубики. В данном случае
Чили имеет абсолютное преимущество в производстве, поэтому Чили
выигрывает рынок.
Рикардо развил эту идею дальше. Он говорил о том, что страна,
несмотря на отсутствие абсолютного преимущества по определенным
видам товара, несмотря на не самые высокие показатели эффективно­
сти в сравнении с другими производителями, тем не менее может ока­
заться эффективным экспортером при наличии сравнительного преиму­
щества в отношении других товаров, производимых двумя торговыми
партнерами. Эта несколько неожиданная идея подробно объясняется
экономистом Ианом Флетчером:
«Теорию [сравнительного преимущества] можно объяснить, ответив на один

простой вопрос: почему профессиональные футболисты не стригут газоны са­
мостоятельно? Среднестатистический футболист почти наверняка сумеет

постричь эффективнее среднестатистического нанятого профессионала
Поскольку, выражаясь экономическим языком, он эффективнее косильщика,

то он обладает абсолютным преимуществом по стрижке газонов. Однако
же никому не кажется странным тот факт, что он «импортирует» услуги по
стрижке газонов у менее эффективного «производителя». Почему? Потому что

футболист может найти более полезное применение времени, отведенному на

стрижку газонов. Теория сравнительного преимущества говорит нам о том, что

преимущества Америки заключаются в импортировании определенных видов

товаров с целью освободить рабочие силы для производства более ценных
вещей. Мы, как страна, «можем найти более полезное применение своему

268

Костер

элит

времени», чем производить не очень ценные вещи Именно поэтому в

некоторых ситуациях наше преимущество заключается в импорте товаров из
менее эффективных стран».

Другими словами, США имеет смысл импортировать автомобили
из Кореи, даже если Соединенные Штаты являются более эффективным
производителем автомобилей, при условии, что в этом случае освобожда­
ются рабочая сила и капитал США, которые могут быть использованы
для развития нанотехнологий, в которых сравнительное преимущество
США будет сильнее, чем в производстве автомобилей.
Теория основана на концепции эффективности. Эта теория ока­
жется бесполезной при отсутствии возможности определить уровень
эффективности и сравнить свои результаты с результатами в других
странах. Эффективность является производной от использования
факторов производства. Этими факторами являются рабочая сила и
капитал. Рабочая сила может иметь различные формы: квалифици­
рованная и неквалифицированная, интеллектуальная и физическая.
Источник капитала может быть представлен в разных видах, включая
финансы, патенты, коммерческие тайны, ноу-хау и природные ресур­
сы. Производитель, использующий факторы производства, позволяю­
щие достичь конечного результата при наименьших затратах, является
наиболее эффективным. Абсолютная эффективность дает абсолютное
преимущество, а относительное преимущество по ряду продуктов
и областей создает сравнительное преимущество. Эффективность
предполагает оценку затрат на производство, что подразумевает на­
личие системы стоимостей, измеряемой деньгами и основанной на
рыночных условиях.
Итак, в своем функционале теория сравнительных преимуществ
целиком полагается на плотную сеть факторов производства, затрат,
стоимостей, рынков и денег. Если один из этих сетевых узлов под­
вергается манипуляциям или деформации по причине вмешательств
политиков или несовершенств, го теория сравнительных преимуществ
перестает быть эффективной, поскольку основа для сравнения ис­
чезает. На сегодняшний день каждый из этих узлов поврежден или
имеет недостаток либо страдает по двум причинам одновременно.
Сравнительное преимущество — это воздушный замок. Его приятно
рисовать в воображении, однако он абсолютно нереален.

269

ГЛАВА 7
Сравнительное преимущество — это один из критериев неолибе­
рального консенсуса, теоретическая основа для свободной торговли,
открытых счетов для движения капиталов и других аспектов глоба­
лизации. Когда Давид Рикардо, а до него Адам Смит развивали идеи
свободных рынков и свободной торговли, мир существовал в условиях
золотого стандарта, а обменные курсы были привязаны к золоту, что
давало возможность для сравнения стоимостей. Но каким же образом
мы будем сравнивать стоимости сегодня, когда отсутствует как золотой
стандарт, так и фиксированные обменные ставки? В теории плавающие
обменные ставки для бумажных денег допускают сравнения и легкую
регулировку условий торговли. А что можно сказать в отношении
манипуляций процентными ставками, валютных войн, манипуляций
с курсами и всего другого? Являются ли современные сравнительные
преимущества реальным отражением условий торговли, или же это
результат искусственных манипуляций? И если предположить, что
верным ответом будет второй вариант, возникает вопрос: в чем суть
свободной торговли?
Одна из деформаций, приветствуемых элитами, заключается в пла­
вающих обменных ставках. Ошибочная идея, навязанная миру Милто­
ном Фридманом в 1970-х. Представим, что вас нанял застройщик и дал
задание построить дом, поставив условие производить замеры в футах.
Если бы на второй день он заявил, что в расчетах следует исходить из
того, что фут равен тринадцати дюймам, а на третий день сказал, что
фут равен десяти дюймам и так далее, то в результате мы получили бы
кривой дом с опасностью разрушения. Аналогичным образом работает
сравнительное преимущество в условиях плавающих обменных ставок.
Валютное хеджирование обычно ограничивается годом, а это слишком
короткий период для вложения капитала, имеющего горизонты от
пяти до десяти лет.
Плавающие курсы обмена обогащают валютных торговцев и спе­
кулянтов, но добавляют расходы в коммерческую деятельность и за­
трудняют движение капитала. Курсы валют — готовый инструмент
манипуляций. Ярые приверженцы предполагаемой свободной торгов­
ли, основанной на сравнительном преимуществе, должны учитывать
режим фиксированных обменных ставок, существовавший в период
с 1944 по 1971 год и ставший золотым веком экономического роста
и увеличения показателей реальной прибыли. Элитное «стадо» под­

270

Костер

элит

держивает идею свободной торговли и плавающих валютных ставок,
что, по сути, представляет собой рецепт утраты рабочих мест в США
в пользу зарубежных манипуляций.
Еще один недостаток в свободной торговле заключается в подвиж­
ности факторов производства. Рикардо предполагал, что факторы про­
изводства будут закреплены за страной-производителем. Сравнитель­
ные стоимости на рынках являются основой торговли. Сегодняшние
факторы производства, а в особенности капиталы, не закреплены —
они мобильны. Рассмотрим случай, в котором Китай обладает более
эффективной рабочей силой (в силу ее низкой стоимости), а Соеди­
ненные Штаты имеют более эффективный капитал (в силу глубокой
ликвидной финансовой системы). Если бы факторы производства не
были мобильными, то Соединенные Штаты обладали бы сравнитель­
ным преимуществом в производстве даже при условии более высоко­
стоящей рабочей силы по причине более низкой стоимости капитала.
Если дешевый капитал США переносится в Китай и комбинируется
с низкой стоимостью китайской рабочей силы, то Китай получает
как сравнительное, так и абсолютное преимущество. Это не гипоте­
тический пример, это квинтэссенция глобализации. Теория Рикардо
утрачивает актуальность в мире мобильных факторов.
Еще один недостаток в его теории заключается в межвременном
колебании: разнице между статическим сравнительным преимуществом
и динамическим сравнительным преимуществом. Страна, не имеющая
сравнительного преимущества в начале десятилетия, может использо­
вать протекционизм для стимуляции слаборазвитых отраслей и полу­
чить сравнительное преимущество к концу декады. Некоторые страны
используют недобросовестные торговые практики в борьбе за то, чтобы
получить сравнительное преимущество, находящееся на тот момент у
их торговых партнеров. После того как подобное преимущество будет
надежно закреплено за обманщиком, он может войти в клуб свободной
торговли.
Классическим примером использования подобного метода слу­
жат Соединенные Штаты, использовавшие протекционизм в период
1776-1944 гг. для строительства крупнейшего в мировой истории про­
мышленного комплекса. Но с 1970-х начало происходить прекращение
политики протекционизма по отношению к Японии, Корее, Тайваню,
Китаю. Сегодня рабочие места будущего, имеющие высокую ценность,

271

ГЛАВА 7

создаются в Азии. Это происходит не по причине природных преиму­
ществ региона, но в силу создаваемого сравнительного преимущества,
полученного благодаря протекционизму и валютным манипуляциям.
Другие дефекты теории сравнительного преимущества включают
в себя так называемые внешние факторы. Они заключаются в скрытых
затратах и не входят в прямые сравнения стоимостей. Китай кажется
более эффективным в горнодобывающей отрасли, чем США, посколь­
ку Китай сливает цианид (используемые для извлечения металлов
из руды) в речные воды. Достоин ли Китай награды с точки зрения
торговли, если затраты, сопряженные с устранением последствий за­
ражения цианидом, не включены в стоимость экспорта металла?
Величайшим недостатком теории сравнительного преимущества
является тот факт, что она работает только при условии честного со­
блюдения правил всеми игроками. Один из принципов Бреттон-Вуд­
ского генерального соглашения по тарифам и торговле (1947) и его
преемника, Всемирной торговой организации (1995), заключался в
соблюдении правил свободной торговли сторонами соглашения. Исклю­
чения для сельскохозяйственных дотаций и обман со стороны Китая
привели к тому, что мир по-прежнему остается далеким от идеала.
Политику свободной торговли США легче всего объяснить на примере
игры в покер, во время которой Соединенные Штаты выступают в
роли единственного участника, не видящего карты остальных игроков.
Китайская торговая политика сегодня напоминает политику Вели­
кобритании в восемнадцатом и США в девятнадцатом веках. В этих
политиках прошлого использовались протекционизм, кража интел­
лектуальной собственности и накопление золотых запасов. Эти мер­
кантилистские политики достигли нужного для Великобритании и
США эффекта. Великобритания была доминирующей промышленной
и торговой силой до отмены протекционистских Хлебных законов в
1846 году. С этого момента начался семидесятилетний закат, кульми­
нацией которого в 1914 году стало практически национальное банк­
ротство. Соединенные Штаты были доминирующей промышленной и
торговой силой до Бреттон-Вудского соглашения 1944 года. С него и
начался семидесятилетний спад, кульминацией которого стал кризис
2008 года.
Закат отличается от коллапса. Великобритания наслаждалась про­
цветанием 1860-хточно также, как Соединенные Штаты наслаждались
272

Костер

элит

процветанием 1960-х, после принятия законов свободной торговли. Это
процветание было похоже на праздник жатвы. Обе страны пожинали
плоды более ранней политики меркантилизма. Но если благодатную
политику не возобновлять, то плоды ее со временем иссякнут.
Неолиберальные элитные трейдеры свободного рынка не пере­
живают по поводу роста безработицы в США: их образ мышления
позволяет представить создание рабочих мест в глобальной экономи­
ке, где Соединенные Штаты по-прежнему сохраняют сравнительное
преимущество. Соединенные Штаты занимают ведущую позицию по
высшему образованию и высоким технологиям. Однако общее коли­
чество рабочих мест в обеих сферах ничтожно по сравнению с поте­
рей рабочих мест в области производства за недавние десятилетия.
Даже если принять тот факт, что в глобальной торговой системе будут
победители и проигравшие, то возникает вопрос: что произойдет в
ситуации с небольшим количеством победителей при огромном числе
проигравших? Ответом будет снижение уровня задействования рабочей
силы, меньшая продуктивность, стагнация роста заработной платы и
рост неравенства в доходах — в точности все то, что переживают Со­
единенные Штаты с начала подъема НАФТА и ВТО в 1990-х.
Даже если бы рабочие места, выигрывающие и проигрывающие в
результате торговых стратегий, можно было сравнить в числах (чего
делать нельзя), это сравнение было бы неверным в силу качествен­
ной разницы между рабочими местами. Некоторые рабочие места
стабильно существуют в стране, однако они не ведут к прогрессу и
не стимулируют рост. Например, бариста может иметь стабильную
работу при достойной заработной плате, но его позиция не предпола­
гает развития. Бариста всегда будет работать за прилавком: его работа
не предполагает развития, поскольку его обязанности предполагают
ограниченный спектр по применению новых технологий. Монтажные
работы в стиле конструктора «Лего» не будут ресурсом дополнительных
рабочих мест без дополнительного воздействия извне.
И наоборот, предприниматель, использующий улучшенный произ­
водственный процесс, напрямую создает новые рабочие места, развива­
ет интеллектуальную собственность и способствует росту рабочих мест
в верхнем и нижнем направлениях цепей поставок и распределения.
Рабочие места на производстве с высокой добавленной стоимостью,
ведущие к продолжительным улучшениям в цепи поставок материа-

273

ГЛАВА 7
лов, техники и процессов, — это именно те рабочие места, которые
Америке необходимо поддерживать политическими мерами. Тупико­
вые рабочие места, не предполагающие положительного влияния на
внешнюю производственную среду, могут быть спокойно доверены
торговым партнерам.
Подобные торговые дисфункции были известны еще долгое время
назад. Иозеф А Шумпетер в своей классической работе 1942 года
под названием «Капитализм, социализм и демократия» писал: «481
традиционная теория... со времен Маршалла и Эджуорта обнаружила
растущее число исключений из старых правил, касающихся совершен­
ной конкуренции и... свободной торговли. Это поколебало безгранич­
ную веру в их достоинства, свойственную поколению экономистов от
Рикардо до Маршалла...»
Шумпетер написал об этом, анализируя процессы, ведущие к поло­
жительным внешним эффектам, производимым крупномасштабными
предприятиями, и компенсирующие постоянные проблемы, связанные
с размерами самих предприятий. Точка зрения Шумпетера заключа­
лась в том, что предприниматель не озабочен статической конкурен­
цией в той степени, в которой он озабочен динамическими силами,
называемыми автором термином «созидательное разрушение». Это
явление способствует развитию инноваций. То же самое современ­
ные аналитики говорят о преимуществах умной протекционистской
политики. Не совсем верно было бы утверждать, что американский
бизнес конкурирует с зарубежным бизнесом: он конкурирует с буду­
щим, и здесь он явно проигрывает.
Проблема не в том, что теория Рикардо ошибочна. Основой для
этой теории служат убеждения, не соответствующие условиям реально­
го мира, поэтому теория бесполезна в качестве руководства к созданию
политических мер. Если сравнительное преимущество не более чем
химера, а предполагаемая свободная торговля — это нечестная игра,
то почему же на этой теории так упорно настаивают элиты?
Стремление элит поддерживать принцип так называемой свободной
торговли основано на разделении общих взглядов, идущих вразрез с
интересами Соединенных Штатов. Элиты приветствуют политику,
ведущую к всемирному росту за счет США Политика, выгодная для
Соединенных Штатов, но при этом замедляющая мировой экономи­
ческий рост, отвергается. Триумф сегодняшней глобализации над

274

ЛЮДИ, ПРИНИМАЮЩИЕ
РЕШЕНИЕ О ТОМ, ГДЕ ПРОВЕСТИ

ВЕЧЕР, КАК И ИНВЕСТОРЫ,
РЕШАЮЩИЕ ВОПРОС ПОКУПКИ

АКЦИЙ, РАЗДЕЛЯЮТСЯ НА ТРИ

ГРУППЫ: ОДНИ полагают,
ЧТО БУДУЩЕЕ БУДЕТ ПОХОДИТЬ
НА ПРОШЛОЕ, ДРУГИЕ —

ЧТО НЕ БУДЕТ, А ТРЕТЬИ
ПОЛАГАЮТСЯ НА СЛУЧАЙ.

ГЛАВА 7
национализмом активизирует националистическое возрождение по
мере того, как страны переоценивают свои индивидуальные интересы.
Определенные глобальные корпорации получают огромную при­
быль в условиях текущей системы, полной недостатков. Для иллюстра­
ции рассмотрим две компании на противоположных концах мерканти­
листского спектра: Apple Inc., производитель излюбленных iPhones,
и Caterpillar Corporation, Cat, крупнейший производитель тяжеловес­
ного оборудования в мире.
Apple экспортировал капитал Китаю, скомбинировав его с дешевой
китайской рабочей силой для получения одновременно абсолютного и
сравнительного преимуществ в производстве iPhones. Китай привет­
ствует этот тренд, поддерживая дешевую валюту, которая усиливает по­
купательную способность американских потребителей в соотношении к
стоимости единицы рабочей силы в Китае. США являются крупнейшим
и богатейшим в мире потребительским рынком, серьезно опережая все
остальные. Китай увеличивает объем интеллектуальной собственности,
рабочих мест и резервы твердой валюты. Компания Apple получает
огромную прибыль и задерживает выплату налогов в США Apple про­
цветает, но создает меньшее количество рабочих мест в Америке.
Компания Caterpillar производит тяжелое оборудование, в основном
на территории Соединенных Штатов, и продает его по большей части
за рубеж. Компания Cat обречена на преодоление полного спектра
иностранных меркантилистических политик, включая протекционизм,
нетарифные барьеры и дешевые валюты. Благодаря меркантилизму
японское и корейское тяжелое оборудование становится относительно
более привлекательным для покупателей развивающихся рынков. Од­
нако на своих американских заводах Cat создает высокооплачиваемые
рабочие места с высокой добавленной стоимостью.
Расхождение в динамиках Apple и Cat оказывает прямое влияние
на экономические дебаты, ведущиеся вокруг валютных войн и де­
фляционного влияния сильного доллара. Экономист Томас И. Палли
обобщает это расхождение следующим образом:
«Когда компании США производили товары у себя в стране и искали пути
для экспорта, ослабленный доллар был в их коммерческих интересах, они
лоббировали политику против переоцененности доллара. Однако в условиях
новой модели корпорации США ищут способы производства за рубежом с

Костер элит

последующим импортом в Соединенные Штаты, что коренным образом меняет
их коммерческий интерес, превращая их в сторонников сильного доллара.
Это происходит потому, что сильный доллар снижает стоимость зарубежного
производства, увеличивая прибыль при продаже зарубежной продукции в
Соединенных Штатах по ценам США».

Подобный вывод показывает неуместность сравнительного преиму­
щества. Небольшая группа глобальных корпораций с мобильным капи­
талом с возможностью легко менять местоположение заводов, обладая
политической силой, позволяющей менять обменные курсы при отсут­
ствии золотого стандарта, издевается над понятием свободной торговли.
Эти компании создают свои собственные преимущества и пишут свои
собственные правила. Манипуляции не ограничиваются одними лишь
американскими глобальными компаниями. Они используются, даже с
большим успехом, немецкими, японскими и китайскими гигантами.
Это сравнение расхождений в интересах компаний Apple и Cat
демонстрирует причину, по которой свободная торговля представляет
собой не больше чем мираж. Мобильный капитал, перенос технологий,
протекционизм и манипуляция обменными ставками используются
для компенсации сравнительного преимущества, которым когда-то
обладала Америка. Когда перенос вводных факторов будет полным,
сравнительное преимущество утратится навсегда. Соединенным Шта­
там останутся лишь тупиковые, не предполагающие развития рабочие
места или вовсе ничего не останется.
Торговая политика США заключается по большей части в открытии
дверей для компании Cat за рубежом. Вместо этого политика должна
быть направлена на то, чтобы вернуть рабочие места Apple в родную
страну. На территории Соединенных Штатов следует расположить
большее количество звеньев из цепи ценообразования продукции
Apple. Те, кто считает подобный подход неэффективным с точки зрения
теории Рикардо, должны задать один вопрос: если рабочие США не
могут рассчитывать на лучшие рабочие места и при этом они связаны
большими долговыми обязательствами, кто же будет покупать товары,
производимые глобальными компаниями?
Соединенные Штаты должны агрессивно использовать тарифные
и торговые барьеры для развития рабочих мест, катализирующих эко­
номический рост, в соответствии с предположениями Александра Га­

277

ГЛАВА 7
мильтона, озвученными в его докладе о мануфактурах, представленном
конгрессу в 1971 году.
США извлекли бы выгоду от немедленной ввозной таможенной
пошлины в размере 30 процентов, введенной на всю продукцию из
всех ресурсов. Этого можно достичь вне зависимости от дохода путем
спаривания тарифа с десятипроцентным сокращением налога на за­
работную плату. Импортируемый iPhone повысился бы в цене (если
только Apple не примет решения снизить объем чистой прибыли,
снизив цены на продукцию). Но экономия на налогах облегчила бы
приобретение телефонов, если, конечно, они являются приоритетной
покупкой. Предполагаемый результат заключается в том, что Apple
перенес бы хорошие рабочие места на территорию Соединенных Шта­
тов, где компания могла бы пожинать комбинированные преимущества
сниженных тарифов и налогов на заработную плату. Влияние этой
политики выходит за границы Apple и iPhones, распространяясь на
всю импортируемую продукцию с высокой добавленной стоимостью.
На службе у господствующих элит стоит ошибочное публичное мне­
ние, ставшее результатом пропаганды за свободную торговлю голосами,
начиная от представителей Совета по международным отношениями
и заканчивая газетой «The New York Times». Партийная линия этого
«стада» заключается в том, что свободная торговля хороша, а ввозные
тарифы плохи. Именно этому обучали репортеров на старших курсах
экономических классов лет десять или двадцать назад.
Сторонники этого мнения, принадлежащие к классу элит, брезгуют
мнениями тех, кто не уверен в непоколебимости догмы свободной
торговли. Эти псевдоэксперты расскажут о том, что именно тарифы
Смута-Хоули стали причиной Великой депрессии, несмотря на то что
эта версия абсолютно невероятная, поскольку депрессия началась рань­
ше: ее причиной стали грубейшие ошибки в финансовой политике Фе­
дерального резерва. Средние тарифы США равнялись 44,6 процента
до Смута-Хоули и 53,2 процента после — эго не было экстремальным
увеличением. Иан Флетчер указывает на то, что повышение тарифов
в 1861, 1864, 1890 и 1922 годах не привело к депрессиям, в то время
как рецессии возникали в 1873 и 1893 годах без увеличения тарифов.
Связь между тарифами и рецессиями находится в промежутке меж­
ду слабой и несуществующей. Что, безусловно, будет сюрпризом для
большинства экспертов.

278

Костер элит

Новый ввозной тариф США оставит определенные тупиковые
рабочие места, связанные со сборкой деталей и сельским хозяйством,
зарубежным торговым партнером. Он же приведет к созданию боль­
шего количества рабочих мест с высокой добавленной стоимостью в
самих Соединенных Штатах. Тариф воспрепятствует усилиям торговых
партнеров США заполучить себе рабочие места с высокой добавленной
стоимостью при помощи собственной батареи торговых барьеров, кра­
жи интеллектуальной собственности и требований в отношении доли
местного компонента. Америка, страна с крупнейшей в мире эконо­
микой потребления, нуждается в этом типе структурных изменений,
направленных на повышение потенциального роста. Результатом станет
более высокая продуктивность и увеличение реальной заработной
платы, что будет важными шагами в направлении устойчивости долга.
Существует особый случай для открытых рынков и низких тари­
фов, но это скорее исключение, имеющее политический, а не эконо­
мический характер. Когда экономика страны нетронута, в то время
как экономики ее партнеровразрушены, в точности как в ситуации с
отношениями между Соединенными Штатами и Европой после Второй
мировой войны, возникает необходимость в том, чтобы обеспечить от­
крытые рынки и дешевые финансы стране с разрушенной экономикой,
чтобы заново начать игру. Свободная торговля в форме таможенных
союзов имеет смысл между странами с историей войн и разрушений,
как это было внутри Европы в то же самое время.
Редкое возникновение особых ситуаций, требующих начать миро­
вую торговлю с нуля во избежание новой войны, могущей начаться
в конце 1940-х годов, свидетельствовало о том, что Бреттон-Вудские
институты в то время были не просто полезны, но и необходимы. На
сегодняшний день эти особые обстоятельства не относятся к Китаю,
Индии и остальному миру. Политика США сегодня направлена не на
помощь партнерам, а на причинение вреда самим себе.

Империя долга
Мировоззрение элит основано на интеллектуальных столпах моделей
равновесия, монетаризма, кейнсианства, плавающих обменных ставок,
свободной торговли, глобализации и бумажных денег. В то же время
лучшим способом понимания реального мира является взгляд сквозь
279

ГЛАВА 7
линзу теории сложности, условной вероятности, поведенческой пси­
хологии, валютных войн, неомеркантилизма и золота. Когнитивный
диссонанс между мировоззрением элит и экономиками реального мира
сказывается на уверенности элит в своих силах и в способностях к
контролю. Сегодня элиты разделяются на два типа, а именно на тех,
кого смущает утрата авторитета, и тех, кто впадает в тихую панику
от осознания собственной интеллектуальной несостоятельности и ее
вероятных последствий.
Главным аргументом против критики мировоззрения элит служит
очевидный глобальный экономический рост и процветание со времен
окончания Второй мировой войны. На протяжении 1950-х и 1960-х
годов мы были свидетелями исключительно мощного экономическо­
го роста в Соединенных Штатах, Канаде, Западной Европе и Япо­
нии при низком уровне безработицы и невысоком уровне инфляции.
Безусловно, этот рост возник по причине низкого базового уровня с
учетом всех разрушений, причиненных войной. Ситуация предостав­
ляла достаточный простор для маневров с использованием факторов
производства, в особенности обильного человеческого и финансового
капитала, предоставляемого Соединенными Штатами.
Однако превалирующие условия, присущие этому периоду изна­
чального процветания, не соответствуют сегодняшним условиям. 1950-е
и 1960-е были определены фиксированными обменными ставками,
золотым стандартом, бездефицитными бюджетами, ввозными тарифами
и торговыми предпочтениями. Все эти условия прямо противоположны
той формуле, которую сегодня поддерживают элиты.
1970-е и 1980-е оказались переходным периодом для послевоен­
ных Бреттон-Вудских институтов. Золото перестало быть денежным
стандартом. Плавающие обменные ставки возникли в середине 1970-х.
Тем не менее крах золотого стандарта приглушило становление нового
долларового стандарта во время администрации Рейгана. Король Дол­
лар был представлен министром финансов Джеймсом Бейкером через
соглашение в Плаза 1985 года и через Луврское соглашение 1987 года,
которые привели к широкому согласию по приемлемым обменным
ставкам среди крупнейших экономик. Король Доллар не был режимом
фиксированных ставок, но он был лучшим вариантом, подкрепленным
успехом Пола Волкера по достижению низкого уровня инфляции после
практически гиперинфляционного периода 1977-1981 гг. Усилия по

280

Костер

элит

финансовому слиянию в Европе, пусть и неравномерные, обозначенные
случайными разрывами, играли роль грубой замены золотого стандарта.
1970-е и 1980-е были также периодом расцвета неокейнсианства
и монетаризма. Кейнсианство оправдывало постоянные дефициты
бюджета, в то время как монетаризм пренебрежительно относился к
фиксированным обменным ставкам и настаивал на том, что контроль
над бумажной денежной массой приводит к максимальному устойчи­
вому развитию без инфляции. В то время велась интеллектуальная
битва между Хайеком и Фридманом с одной стороны и Джоном Мей­
нардом Кейнсом — с другой, однако сейчас обе школы встроены в
систему академической науки. Общим у этих школ было то, что обе
они разделяли жажду государственного контроля, однако их мнения
различались относительно источника контроля: одни полагали, что та­
ковым должны быть фискальные органы, а другие считали, что данную
роль следовало оставить за финансовыми органами. Неолиберальный
консенсус устроил обе враждующие стороны.
Восхождение глобализированной элиты возникло после 1989 года.
Это был расцвет второй эпохи глобализации, отдаленного эха первой
эпохи периода 1870-1914 гг. В 1989 году завершилась «холодная вой­
на», пала Берлинская стена и Вашингтонский консенсус был объявлен
в основополагающей статье Джона Уильямса, английского экономиста,
работающего в Вашингтоне (округ Колумбия). Его статья подытожила
взгляды, развивающиеся с 1970-х. Он систематизировал их в учебнике
для нового глобализированного мира. Уильямс призвал к свободной
торговле, к открытым капитальным счетам, прямым иностранным
инвестициям и к защите интеллектуальной собственности. Он также
призвал к фискальной дисциплине, однако на практике это условие
осталось за развивающимися рынками, сами развитые экономики ему
не следовали. Вашингтонский консенсус безжалостно вводился на
протяжении 1990-х силами МВФ по призыву Министерства финансов
США под руководством Боба Рубина.
На 1990-е пришелся зенит так называемой свободной торговли.
Были введены НАФТА, Центральноамериканское соглашение о сво­
бодной торговле (ЦАССТ) и другие многосторонние торговые со­
глашения. Элиты наслаждались самым длительным за мирное время
периодом экспансии в истории США: с 1991 по 2000 год, с конца
администрации Буша (41-го президента) и на протяжении практически

281

ГЛАВА 7

всего периода правления Клинтона. Россия пришла к капитализму, Ки­
тай вышел из эпохи хаоса, и азиатские тигры вышли на охоту. Казалось,
все происходящее лишь подтверждало правоту мировоззрения элит.
Однако под внешне благополучной поверхностью уже начинался
процесс гниения. В России и Китае царила узаконенная коррупция,
доходы распределялись неравно, а низко висящий фрукт повышения
коэффициента использования на развивающихся рынках вскоре и
вовсе исчез. Говоря историческими терминами, экономический успех
1990-х можно рассматривать так же, как видимый успех свободной
торговли для Великобритании в конце девятнадцатого столетия и в
середине двадцатого — для США Успех не являлся результатом новой
политики в том объеме, в котором он был плодом, выросшим из семян
предыдущей протекционной политики. Экономический рост присут­
ствовал, однако устойчивым он не был. Более того, поверхностный и
нестабильный успех элитного консенсуса 1990-х и начала 2000-х можно
объяснить одним-единственным словом: долг.
Стремительный рост долга — частного, корпоративного и государ­
ственного — на протяжении 1990-х и начала двадцать первого века
был беспрецедентным. В 1990-х рост объема долгов был обусловлен
потребительскими кредитами, кредитами под залог недвижимости и
корпоративным долгом. С 2000 по 2007 год этот микс переместился в
область государственного долга развитых экономик и субстандартных
ипотечных кредитов. После 2007 года рост государственного долга
развитых стран продолжился, в то время как студенческие кредиты и
объемы долга на развивающихся рынках возрастали в геометрической
прогрессии.
С 2009 года объем корпоративного долга на развивающихся рынках
увеличился до 9 триллионов в долларовом выражении. Общая сумма по
ценным бумагам, выпущенным компаниями по развитию и освоению
энергетических ресурсов и компаний по развитию, многие из которых
были ниже уровня инвестиционного класса, превысила 5 триллионов.
Рост по всем формам долга превысил 60 триллионов, и конца этому
не предвиделось.
Стандартным индикатором стабильности долга является соотноше­
ние задолженности к ВВП. G 2000 по 2013 год глобальное соотношение
по задолженности к ВВП, за исключением финансовых компаний,
выросло с 163 до 212 процентов. В тот же самый период уровень

282

Костер элит

задолженности по отношению к ВВП среди развитых стран поднялся
с 310 до 385 процентов. Эти тенденции не показывают приостановки
или снижения доли заемных средств в результате финансового кризи­
са 2008 года. В то время как уровень частного долга примерно после
2008 года стал падать, рост государственного долга существенным
образом вырос, и за счет этого увеличился и уровень общего долга.
Общий государственный долг в развитых экономиках вырос с 80 про­
центов по отношению к ВВП начала 2009 года до 110 процентов от
ВВП к 2014 году. Долг развивающихся стран, в основном Китая, за
исключением финансовых компаний, вырос с 125 процентов от ВВП
начала 2009-го до 140 процентов к 2014 году. В одном лишь Китае
соотношение долга к ВВП, за исключением финансовых компаний,
к 2014 году превысило 200 процентов.
В заключительном отчете 2014 года («Женевский отчет») влия­
тельный Международный центр по изучению денежно-кредитных и
банковских вопросов подытоживает ситуацию следующим образом:
«Мир по-прежнему наращивает объем кредитов показатели долга про­
должают свой беспрецедентный рост До 2008 года наиболее высокий
рост кредитных объемов происходил в области развитых рынков, но с тех
пор развивающиеся экономики (в особенности Китай) стали движущей силой
процесса Уровень общего объема кредитов в Японии зашкаливает
Несмотря на распространенное мнение, по прошествии шести лет с нача­
ла финансового кризиса продвинутых экономик глобальная экономическая
система все еще стоит на пути к снижению кредитных объемов. Конечно,

в соответствии с нашими оценками соотношение глобального общего долга,
за исключением финансовых институтов, превышающего уровень ВВП
неуклонно растет прежними темпами, достигая новых высот».

Эти уровни долга, даже будучи беспрецедентными, могли бы стать
устойчивыми при условии того, что глобальный экономический рост
окажется достаточным для их поддержки. Тем не менее это не так.
Стагнация глобального роста в течение последних пятнадцати лет
является еще одним аспектом, говорящим о несостоятельности кон­
сенсуса элит.
Создатели «Женевского отчета» определили индекс ВВП 2008 года
на уровне 100 пунктов для сравнения реального роста с момента на­
чала кризиса и потенциального роста, основанного на предкризисных

283

ГЛАВА 7
тенденциях. К 2014 году потенциальный рост достиг 111 пунктов, в то
время как реальный рост достиг 102 пунктов. Эта разница между потен­
циальным и реальным ростом называется «разрыв ВВП». В условиях
нормального восстановления экономический рост на короткое время
превышает потенциальный (в силу избыточных производственных
мощностей и высокодинамичного коэффициента использования), та­
ким образом, разрыв ВВП исчезает. В период послекризисного вос­
становления этого не произошло, разрыв ВВП остается и продолжа­
ет увеличиваться. Если бы единственным негативным последствием
ущербной политики оказалось снижение уровня благополучия насе­
ления и стандартов жизни, то уже тогда разрыв ВВП имел бы резкий
негативный характер. Но разрыв ВВП в комбинации с чрезмерным
объемом долга является поистине токсичным. «Женевский отчет»
описывает эту опасную смесь следующим образом:
«Непрекращающийся порочный круг повышения доли кредитов и попытки
принятия политических мер по его снижению, с одной стороны, и замедле­
ние номинального экономического роста, с другой, создают основу либо для
медленного болезненного процесса уменьшения объемов кредитов, либо для
нового кризиса С нашей точки зрения — все это ведет к уязвимости
мира по отношению к новому витку финансовых кризисов, подобных тем,
что происходили в последние два десятилетия».

Этот отчет буквально кричит тревожным сигналом об опасности
расширяющихся концентрических кругов высокого уровня долга и
медленного экономического роста:
«Серьезной преградой на пути к восстановлению после финансового кризиса
является порочная петля между ростом и объемом займов учитывая,
что выплата крупных объемов долга сдерживает активность, замедление
динамики роста ВВП приводит к усилению болезненности процесса снижения
кредитных объемов».

Полезная систематика кризисов делит циклы спадов и восстановле­
ний на три типа. Кризис типа 1 предполагает падение уровня текущих
объемов производства. Если за спадом следует динамичное восстанов­
ление или восстановление по диаграмме в форме Y то разрыв ВВП
быстро восстанавливается вместе с сохранением тенденции к росту.
Экономические последствия кризиса типа 1 будут болезненными, но

284

Костер элит

тем не менее временными. Примером подобного кризиса является
Швеция начала 1990-х.
Кризис типа 2 заключается в падении уровня потенциальных объе­
мов производства. В этой ситуации изначальные потери объемов ВВП
могут быть небольшими, но в период восстановления возникает разрыв
ВВП по отношению к предполагаемой тенденции роста, который со
временем увеличивается. Долгосрочные потери в условиях кризиса
типа 2 огромны. В качестве примера кризиса второго типа можно
привести Японию периода, начавшегося в 1990 году.
Кризис типа 3 заключается в падении уровня текущих и потенци­
альных объемов ВВП. В подобной ситуации изначальные потери по
объемам будут весомыми и не поддающимися восстановлению, а раз­
рыв в объемах реального и предполагаемого производства с течением
времени увеличивается. Это наихудший вариант для любой из эконо­
мик, несущий масштабные потери без возможности восстановления и
продолжительный слабый экономический рост.
В соответствии с данными, приведенными в «Женевском отчете»,
развитые экономики под предводительством Соединенных Штатов на­
ходятся в ситуации кризиса третьего типа. Причина для диагностики
не возникала ранее в силу использования кредитов для маскировки не­
эффективных политических мер. Вывод в «Женевском отчете» гласит:
«Наблюдаемое ускорение роста с конца 1990-х до 2007 года поддерживалось
увеличиваемым глобальным уровнем долга одновременно с этим оно
стимулировало повышение доли кредитов во множестве экономик, которые
способствовали увеличению баланса и стоимостей активов. Эта фаза роста
окончательно завершилась в условиях финансового кризиса 2008-2009 гг.».

Мечта элит о глобализации и общем процветании оказалась мира­
жом, поддерживаемым долгами. Мираж развеялся в 2008 году. Однако с
исчезновением миража долг никуда не делся. Пути выхода из долговой
ситуации в лучшем случае опасны, а в худшем и вовсе катастрофичны.
Самый безопасный путь заключается в структурных реформах для
свержения консенсуса элит и возврата к неомеркантилистическим
политикам создания рабочих мест и роста внутри США. Наиболее
опасный путь заключается в укреплении текущих тенденций: больше
долга, больше кредитной доли, больше деривативов. Это своеобразная

285

ГЛАВА 7

донкихотская задача для самоподдерживающегося роста, который в
реальности никогда не возникнет.
По мере того как происходит реализация вышеизложенных прин­
ципов, стадный инстинкт элит усиливается. Балансы центральных бан­
ков раздуты для проведения инфляции и обеспечения номинального,
если не реального, роста для того, чтобы справиться с долгом. Тем
не менее дефляция незаметно подкрадывается к «стаду», как львица
в саванне. Элиты осознают, что печать денег может привести не к
увеличению ценовой инфляции, а к увеличению инфляции активов и
созданию новых пузырей, которые, лопнув, могут разрушить ощущение
уверенности на два поколения вперед. Если это случится, то встанет
вопрос о применении метода «лед-девять». Пока же элиты стремятся
к обеспечению рефляции подобно тому, как отчаянный взвод солдат,
по шею увязший в болоте Биг-Мадди, пытается выбраться на сушу.

Сщ-DE'SAC (ТУПИК)
Неолиберальный консенсус элит основан на риторике свободных
рынков и свободной торговли, которую обозначил ряд экономистов
от Адама Смита и Давида Рикардо до Милтона Фридмана. Тем не
менее свободные рынки и свободная торговля имеют существенные
недостатки в теории и неосуществимы на практике.
Теоретически парадигма свободного рынка напоминает популяр­
ную настольную игру под названием «Монополия», изобретенную
во времена Великой депрессии. В «Монополии» игроки начинают
с одинаковых позиций, имея равное количество денег, и действуют
по общим для всех правилам. Как и в реальной жизни, удача играет
определенную роль при кидании игральной кости, однако со временем
роль ее неуклонно снижается. Игроки обладают различным уровнем
навыков — в этом и заключается суть игры. Наиболее смекалистые
игроки понимают, что оранжевая собственность, начинающаяся с СентДжеймсского дворца, наиболее выгодна, поскольку находится рядом
с тюрьмой; позиции менее опытных игроков оказываются рядом с
ней в несоразмерной периодичности. В теории рынки награждают
подобные умения.
Что будет, если правила игры попросту игнорировать? Представьте
игру в «Монополию» спустя несколько ходов, один из игроков не­

286

Костер элит

ожиданно заявит, что его деньги имеют дважды большую значимость,
чем деньги каждого из остальных игроков, и после чего небрежно
возьмет из общего банка пачку купюр в 500 долларов каждая? Игра
погрузится в хаос, а элементы свободного рынка исчезнут. Именно это
и происходит в результате курса финансовой политики Центрального
банка, валютных войн и торговых манипуляций. Модель свободного
рынка опрокинута.
В подобной ситуации решение для США и остального мира бу­
дет заключаться не в нытье о несправедливости и не в погоне за
химерами, а в смене политики с целью достижения экономического
роста, увеличения количества рабочих мест в США и поиска путей
сотрудничества с партнерами, направленных на общее процветание
в соответствии с индивидуальными путями развития каждого из них.
Партнеры, отказывающиеся от кооперации, должны остаться со своим
собственным инструментарием.
Если взглянуть на финансовый коллапс 2008 года с более длитель­
ной перспективы роста долговых объемов, начиная с 1990-х, то можно
понять, что он был лишь симптомом еще более пагубного состояния.
Государственная политика использовала увеличение кредитов и пузыри
активов для отмены устойчивого экономического роста. Работники не
получали своей доли от доходности капитала в условиях глобализации.
Результат в виде неравного распределения доходов не ограничивается
вопросами морали. Неравное распределение доходов наносит урон по­
требительским способностям и, с расширением инвестиций, оставляет
чистый экспорт (связанный с валютными войнам) и государственные
расходы (и связанный с ними долг) в качестве единственных двига­
телей роста.
Дефляция — это самый глубинный и тайный страх элит. Актив­
но критикуемая политика Алана Гринспена по чрезмерно низким в
течение слишком долгого времени процентным ставкам, проводимая
с 2002 по 2005 год, служила попыткой защититься от дефляции, воз­
никшей в 2001 году. Дефляция была отсрочена, но не уничтожена.
Политика Гринспена отложила дефляцию за счет пузырей активов,
которые начали лопаться, начиная с 2007 года. А затем дефляция,
которая в реальности так никогда и не уходила, заново возникла на
горизонте. Федеральный резерв, способный лишь на один и тот же
трюк, повторил промах Гринспена в политике Бернанке и Йеллен

287

ГЛАВА 7
периода 2008-2015 гг. по нулевым процентным ставкам. Результат
привел к росту пузырей активов на сегодняшний день. Политики
абсолютно ничего не предприняли в отношении главных причин де­
фляции, которые кроются в демографии и технологиях, в сокращении
доли заемных средств и неомеркантилизме от Мексики до Малайзии.
Одно из возражений в пользу свободной торговли и открытых
рынков заключается в том, что Соединенные Штаты обладают доста­
точной силой покрытия расходов установленной системы, в то время
как другие страны обогащаются за счет создания рабочих мест. Ведь
если мир становится лучше и при этом США делают это немного мед­
леннее, чем остальные, то замедление роста можно считать небольшой
платой за более богатую и более мирную планету.
Но можем ли мы считать подобное утверждение верным, помимо
того что оно демонстрирует пренебрежение к рабочему классу амери­
канцев с глобалистической точки зрения? Не маскируют ли средние
показатели глобального роста гротескное неравенство в доходах, при
котором положение рабочих может лишь слегка улучшиться, но при
этом основная часть прибыли будет выкачиваться коррумпированными
олигархами, скупающими виллы повсюду, от Ванкувера до Мейфера,
по цене от 50 миллионов за штуку и больше?
Если государственная политика США сконцентрируется на под­
держке производства с высокой добавленной стоимостью внутри стра­
ны, то получаемая прибыль будет распространяться шире, поскольку в
Америке не существует «проблемы олигархов» в том масштабе, в кото­
ром она присутствует в Азии, Африке и Латинской Америке. Рабочие
США с более высоким уровнем реальных доходов смогут позволить
себе покупку большего количества импортируемых товаров наряду с
товарами внутреннего производства. Торговые партнеры США могли
бы специализироваться на менее желанных работах, в то время как
рабочие США получили бы доступ к лучшим рабочим местам.
Политическая проблема Соединенных Штатов заключается в том,
что демократы и республиканцы идут в ногу по отношению к вопросу
о свободной торговле. Иногда можно услышать голоса несогласных,
тем не менее парадигма свободной торговли встроена в соглашения
НАФТА, нового Транстихоокеанского партнерства (ТТП) и Транс­
атлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП).
Проект НАФТА был создан Бушем (41-м президентом) и подписан

288

Костер

элит

Биллом Клинтоном. Транстихоокеанское партнерство было предложе­
но президентом Обамой и поддержано республиканскими лидерами.
Когда две партии объединяют усилия, то это скорее демонстрация
группового мышления, а не поиск выхода из тупика.
Разумный выход из политического застоя начинается с отмены
налога на прибыль, поднятия уровня минимальной оплаты труда и
расширения прав и возможностей работников посредством собствен­
ного варианта немецкого закона кодетерминации, который ставит
представителей рабочих в корпоративные советы директоров. Левые
подняли бы вой по поводу снижения корпоративных налогов, правые
бы порицали кодетерминацию, и обе стороны выглядели бы чистыми
идеологами, которыми они, по сути, и являются. Дальнейший путь
развития США заключается в умелых политических мерах, помогаю­
щих капиталу и помогающих рабочим.
Страх элит возрастает по мере осознания того факта, что мир на­
ходится не в состоянии циклического подъема, а в вечной депрессии.
По определению Кейнса, депрессия — это:
«Хроническое состояние субнормальной активности в течение значительного
периода без какой-либо обозначенной тенденции либо в направлении восста­
новления, либо в направлении полного коллапса».

Взгляды Кейнса дополняет «Женевский отчет», который описывает
кризис третьего типа как ситуацию, в которой объемы производства суще­
ственно снижаются и не восстанавливаются резким скачком, а так и оста­
ются в перманентно-низкой тенденции. Словами «Женевского отчета»:
«Ситуация, сложившаяся после 2007 года, была в большей степени долговым
кризисом, чем рецессией, — пятипроцентная потеря объемов производства
оставалась неизменной до первого квартала 2009 года... и эта потеря воз­
росла в соответствии с тем, что могло бы считаться основной тенденцией до
2007 года, поскольку рост производства серьезно замедлился».

Депрессию невозможно вылечить, ее можно лишь смягчить фи­
нансовой политикой. Решение в ситуации с депрессией заключается
в структурных изменениях. Великая депрессия завершилась лишь при
существенных инвестициях в счет долга и мобилизации рабочих сил
для борьбы во Второй мировой войне.

289

ГЛАВА 7
Происходит эндшпиль. Долг усугубляется быстрее, чем повышается
рост. Финансовая политика не способна на большее, чем надувание
пузыря и покупка времени. Структурные изменения затрудняются по­
литической дисфункцией. Замещение частного долга государственным
исчерпало себя, поскольку в настоящее время и сам государственный
долг уже чрезмерно растянут.
Долг, дефляция, демография и депрессия уничтожают мечты элит
о свободной торговле, свободных рынках и свободных потоках капи­
тала. Элиты надеются на то, что однажды выпадет счастливая карта,
но колода складывалась из десятилетий отрицания неравномерного
распределения прибыли и потери рабочих мест. Некоторые из пред­
ставителей элит покидают корабль, забрав свои выигрыши, которые
тратятся на покупку вилл, самолетов и даже островов, а также хранятся
в форме золотых слитков и предметов искусства в частных хранилищах.
Другие же продолжают движение в направлении тупика глобализации,
даже несмотря на всеобщее замешательство.

8

Глава

КАПИТАЛИЗМ,
ФАШИЗМ
И ДЕМОКРАТИЯ

У нас нет особых оснований считать,
что такой социализм будет означать возник­
новение цивилизации, о которой мечтают
ортодоксальные социалисты. Гораздо более
вероятно, что социализм этот окажется с
фашистским лицом. Это будет странным
ответом на Марксову молитву. Но история
любит иногда выкидывать шутки сомнитель­
ного вкуса.
Йозеф А. Шумпетер
«Капитализм, социализм и демократия», 1942 г.

Был бы человек, а статья найдется.

Лаврентий Берия,
глава НКВД в зпоху правления Сталина

Шумпетер
ри упоминании имени Йозефа Шумпетера сразу вспоминается
«созидательное разрушение», его наиболее известный интел­
лектуальный вклад, один из самых сильных экономических выводов
двадцатого века, имеющий важные последствия сегодня. Концепция
Шумпетера заключается в том, что капитализм — это динамическая
сила с большей мощью, чем те предприятия, которые возникают и
рушатся в его условиях. Капиталистический прогресс требует капи­
талистических крушений.
Эта идея была лаконично изложена Шумпетером в его шедевре
1942 года под названием «Капитализм, социализм и демократия»:

П

291

ГЛАВА 8
«Капитализм никогда не бывает и не может быть стационарным со­
стоянием.
Основной импульс, который приводит капиталистический механизм в
движение и поддерживает его на ходу, исходит от новых потребительских

благ, новых методов производства и транспортировки товаров, новых рынков
и новых форм экономической организации, которые создают капиталисти­

ческие предприятия.
Открытие новых рынков непрерывно революционизирует экономическую

структуру изнутри, разрушая старую структуру и создавая новую. Этот процесс
«созидательного разрушения» является самой сущностью капитализма».

Согласно многим оригинальным наблюдениям, то, что казалось
очевидным при взгляде в прошлое, было революционным на момент
предложения. Тот факт, что капитализм представляет собой динами­
ческую силу, создающую благополучие, признавался давно, начиная с
Адама Смита в 1776 году и заканчивая классическими экономистами
девятнадцатого века. Новым в «созидательном разрушении» Шумпе­
тера было понятие разрушающей, а не созидательной силы капитализма.
Идея о том, что капитал должен разрушаться и тем самым открывать
ресурсы к новым капиталистическим начинаниям.
Шумпетер писал свой труд в критический момент времени между
окончанием Великой депрессии и началом Второй мировой войны. Ка­
питализм подвергался критике, а социализм был повсеместно в моде,
включая Соединенные Штаты, где он так и не сумел прижиться во
время предыдущих социалистических циклов конца девятнадцатого и
начала двадцатого века. Администрация Франклина Делано Рузвельта
1933-1945 годов была переполнена социалистическими реформато­
рами и новыми идеями, варьировавшимися от масштабного проекта
государственной корпорации Tennessee Valley Authority до сельско­
хозяйственных коммун, таких как Федеральный фермерский лагерь
в Мэрисвилле, штат Калифорния.
Во время Великой депрессии было популярным считать, что ка­
питализм оказался неудачной системой. Он ассоциировался с боль­
шим бизнесом в форме корпораций, таких как RCA, General Motors,
Standard Oil of New Jersey, U.S. Steel и других гигантов. Конкуренция
более не была определяющей характеристикой капитализма, ее место
заняла монополия.

292

За

последние тридцать

ЛЕТ ГЛОБАЛЬНЫЕ РЫНКИ
КАПИТАЛА ДОСТИГЛИ

КРИТИЧЕСКОЙ ОТМЕТКИ

И ЧЕТЫРЕЖДЫ БЫЛИ
НА ПУТИ К ПОЛНОМУ

КОЛЛАПСУ.

ГЛАВА 8

Шумпетер был равнодушен в отношении обвинений капитализма
в системе монополии. Он восхищался крупным бизнесом и поддер­
живал монополистические практики. По его мнению, большой бизнес
предлагал потребителям больше разнообразия, более широкие сети
сбыта и более низкие цены. Он писал:
«Анализируя такие стратегии со статической точки зрения, экономист-иссле­
дователь или правительственный чиновник приходит к выводу, что подобная
ценовая стратегия является хищнической, а ограничение производства озна­
чает для общества чистую потерю. Он не видит, что в условиях непрерывного
потока нововведений ограничения такого типа являются всего лишь момен­
тами (часто неизбежными) долгосрочного процесса экспансии, который они
скорее поддерживают, чем тормозят.
далекоидущие планы во многих случаях не смогли бы воплотиться
в жизнь, если бы с самого начала не было известно, что потенциальных
конкурентов отпугнет необходимость огромных вложений капитала, или не­
достаток опыта, или наличие в арсенале фирмы специальных средств для
их отпугивания. Все это должно предоставить фирме время и пространство
для дальнейших шагов».

Будет нетрудно согласовать это кажущееся противоречие между
Шумпетером в роли автора понятия созидательного разрушения и
Шумпетером как сторонником бизнеса крупных монополий. Великая
интуиция Шумпетера подсказывала ему, что бизнесы соревновались
не друг с другом, они вели борьбу с будущим. Именно непредвиден­
ное и неожиданное предпринимательство будущего, а не сегодня­
шняя конкуренция или антимонопольное законодательство ведет к
разрушению монолитов. Еще в 1942 году Шумпетер предвидел то,
как Uber разрушил монополию в сфере такси, и Мэтта Драджа,
который обрушил рынок ежедневных газет. Ни один из бизнесов,
каким бы крупным он ни являлся, не может быть в безопасности.
Монополисты не спят ночами не по причине конкуренции, а по
причине будущего.
Наследие Шумпетера пленило его приверженцев — их постигла
типичная судьба иконоборцев. Метафора созидательного разрушения
в настоящее время стала вполне заурядной (хотя она может быть
более злободневной, чем думают те, кто повторяет это клише). Од­
ним из удивительных фактов о Шумпетере является то, что сбивает с
толку, — это тот факт, что созидательное разрушение является всего

294

Капитализм,

фашизм

и

демократия

лишь небольшим наброском. Этому понятию он уделяет всего пять
страниц в стандартном издании «Капитализма, социализма и демокра­
тии», занимающем 430 страниц. Объем, посвященный созидательному
разрушению, едва ли составит один процент от общего объема книги.
Остальная часть работы посвящена историческим процессам и неиз­
бежности социализма, что более важно для понимания экономического
пути, на котором мы сегодня находимся.
Йозеф А Шумпетер родился в 1883 году в Моравии, бывшей в
то время частью Австро-Венгерской империи и расположенной на
территории современной Республики Чехия. Он получил докторскую
степень в Венском университете в 1906 году под руководством Ойгена
фон Бём-Баверка, убежденного последователя Карла Менгера и ран­
него представителя австрийской экономической школы.
Шумпетер был профессором экономики в Гарвардском университе­
те с 1932 года вплоть до самой смерти в 1950 году. Его личная жизнь
была яркой. Вероятно, он был единственным экономистом двадцатого
века, которому доводилось драться на дуэли. По словам его биографа
Томаса Маккроу: «Он часто говорил, что стремится стать лучшим в
мире экономистом, любовником и наездником. А затем шутил, что с
лошадьми у него дела шли не очень хорошо».
Несмотря на научную работу в Венском университете и наличие
руководителя в лице Бём-Баверка, Шумпетер не был последователем
австрийской школы. Он следовал более раннему течению истори­
ческой школы экономики, возникшей в Германии в девятнадцатом
веке. В этой школе смешаны история, политика и социальная наука,
позволяющая достичь более достоверного взгляда на экономическую
науку. Она по большей части отрицает математические модели, по­
скольку они эффективны лишь в условиях определенного времени
и места, являясь временными отражениями экономических условий.
В качестве противопоставления история предлагает более широкий
взгляд и более точно раскрывает стимулы человеческой активности.
Помимо всего прочего, историческая школа делает акцент на реаль­
ности, а не на абстракции.
Членов исторической школы объединяют не выводы, которые мо­
гут сильно разниться (вплоть до противоположных точек зрения),
а индуктивный метод, который основан на тщательном рассмотрении
долгосрочных процессов и мнений, полученных в результате этих ис­

295

ГЛАВА 8

следований. Среди ранних последователей исторической школы были
Уолтер Бэджет, Макс Вебер и Карл Маркс. Шумпетер был последним
чистым представителем этой школы, хотя он оказал сильнейшее влия­
ние на Хаймана Мински, Алана Гринспена и обладателя Нобелевской
премии Роберта Солоу. Индуктивный метод исторической школы и ис­
пользование истории сегодня оказались отброшены неокейнсианскими
уравнениями и австрийской настойчивостью по созданию монетарных
институтов.
Тем не менее взгляды Шумпетера на формирование капитала
посредством предпринимательства и на разрушительное воздействие
капитала в преобладающих бизнес-моделях, отображенные в понятии
созидательного разрушения, кажется, идут в ногу с веком Amazon и
Netflix. Это осознание приходит в то время, когда теоретики австрий­
ских финансовых систем сталкиваются с трудностями нестабильности
скорости обращения денег, а неокейнсианские модели оказываются
не готовыми к новым ловушкам ликвидности. Настало время взять с
полки труды Шумпетера и отдать должное внимание историческому
методу.
Сегодня наибольший интерес к Шумпетеру проявляют люди,
заинтересованные микроэкономикой — теорией фирмы и частного
предпринимателя. Ренессанс теорий Шумпетера должен учитывать
макроэкономическую перспективу, включая его освещение глобаль­
ной динамики роста. Длинноволновые исторические перспективы
Шумпетера кажутся верным противоядием медленной, устойчивой
и постепенной социальной инженерии Карла Поппера. Методы
Шумпетера служат антагонистами шестидесятилетнему мощному
удару, наносимому СПЗ, превращающимися из специального сред­
ства спасения в мировые деньги. Шумпетер позволяет нам видеть
не только сами процессы в исторических условиях, но и то, к чему
ведут их пути.
Репутация Шумпетера закатилась в конце двадцатого века частич­
но в силу его предсказаний о вытеснении социализма капитализмом.
В этом Шумпетер был согласен с Карлом Марксом, несмотря на без­
жалостность к марксистской теории в критике ее недостатков. В част­
ности, Шумпетер говорил о том, что марксистская теория революции
была нонсенсом — он язвительно замечал, что революция не приносит
пользы никому, кроме самих революционеров.

296

Капитализм,

фашизм

и

демократия

Шумпетера восхищали в Марксе не его точные прогнозы, а его
метод, который учитывал подъемы и спады социальных классов на
протяжении столетий. Используя методы Маркса, Шумпетер сумел
разглядеть медленный и уверенный подъем социализма, который на
то время существовал параллельно с капитализмом и комфортно функ­
ционировал в демократической структуре.
Успех капитализма начала 1960-х в Европе и Японии, а затем ре­
волюция Тэтчер — Рейгана 1980-х, за которой последовало восхож­
дение Китая 1990-х под мантрой Дэна Сяопина «Быть богатым —
это восхитительно!», говорят о том, что в социалистический тезис
Шумпетера можно поверить с большим трудом. Триумф свободного
капиталистического рынка так глубоко закрепился на протяженности
от Сиэтла до Шанхая, что взгляды Шумпетера, говорящие о неизбеж­
ности социализма, кажутся ошибочными.
Тем не менее Шумпетер был прав.
С его точки зрения, социализм был не диктатурой пролетариата,
а экономической системой, управляемой государством посредством
элит, которых он называл планировщиками, с целью извлечения пред­
полагаемой пользы из труда рабочих. В его понимании победителями
были планировщики и рабочие. Проигравшими были буржуа — те,
кого мы называем средним классом.
Идеи Шумпетера оказались пророческими. Сегодня ряды пред­
ставителей среднего класса в США серьезно поредели, неравен­
ство в доходах достигло экстремальных уровней впервые с 1920-х
годов и даже ранее, с 1890-х. В обществе возникло существенное
разделение на элиты и рабочих, в точности так, как предполагал
Шумпетер.
В Соединенных Штатах средний доход домохозяйства, измеряе­
мый в постоянных долларах по курсу 2014 года, достигал своего пика
в размере 57 843 долларов в 1999 году. К 2014 году сравнительная
сумма была 53 657 долларов, что говорило о поразительном снижении,
превышавшем 7 процентов за период в 15 лет. Американские домо­
хозяйства беднеют изо дня в день. Однако этот спад не был равно­
мерно распространен. Средний доход домохозяйства в Вашингтоне
(округ Колумбия) вырос практически на 25 процентов за тот же самый
пятнадцатилетний период. В то время как нация переживает период
стагнации, столица страны богатеет. Этот контраст показывает успех

297

ГЛАВА 8
элит в выкачивании благосостояния из рядовых американцев при
помощи налогов, законодательного регулирования и паразитирующих
организаций.
Результаты исследований, проведенных специалистами Глобального
института McKinsey, опубликованные в июле 2016 года под названи­
ем «Беднее, чем родители?», свидетельствует о том, что тенденция
к неравномерному распределению доходов не ограничивается США.
Подобные тенденции несут глобальный характер среди развитых эко­
номик — от Западной Европы до Австралии.
В отчете говорится:
«Споры о возрастающем неравенстве в продвинутых экономиках сконцен­

трированы вокруг того, что прибыль и прирост благосостояния непропор­
ционально разделяются среди основных получателей прибыли. В данном
исследовании рассматривается аспект, которому уделяется меньшая доля
внимания, — домохозяйства в развитых странах, чьи доходы не увеличились
по сравнению с доходами аналогичных домохозяйств, существовавших в про­
шлом. Изучая данную проблему тремя отдельными способами, мы обнаружили
существенный рост числа подобных домохозяйств.

Порядка 65-70 процентов домохозяйств в развитых экономиках, эквивалент­
ных 540-580 миллионам жителей, находились в тех сегментах распределения
доходов, где реальные доходы на рынке, а именно заработные платы и доход
от капитала, остались на прежнем уровне либо упали к 2014 году по сравне­
нию с уровнем 2005 года. Эта цифра сравнивалась менее чем с 2 процентами
или с количеством жителей, не превышающим 10 миллионов, переживших
аналогичный феномен в период между 1993 и 2005 годами. Государственные
трансферты и снижение налоговых ставок снизили эффект, оказываемый на
располагаемые доходы. 20-25 процентов домохозяйств оказались в сегментах

распределения доходов, чей располагаемый уровень доходов остался неиз­
менным или снизился в период с 2005 по 2014 год, сравнимый менее чем
с 2 процентами аналогичных домохозяйств из общего количества в период
1993-2005 годов».

Иными словами, прибыль среднего класса претерпевает стагнацию
даже в том случае, когда богатые становятся еще богаче. Социализм в
виде государственных трансфертов в определенной степени смягчил
это влияние, хотя и не избавил от него полностью. Именно это и
предсказывал Шумпетер: подъем социализма, но не путем революции,
а скорее исподтишка, с использованием капиталистического благосо­
стояния для покупки рабочего класса и уничтожением буржуа.

298

К

СОЖАЛЕНИЮ,

ПОБЕГА ИЗ ГЛОБАЛЬНОЙ

ЭКОНОМИКИ
НЕ СУЩЕСТВУЕТ.

ГЛАВА 8

Исследования McKinsey подчеркивают это обстоятельство, связан­
ное с социалистическими трансфертами доходов:
«Сегодняшнее молодое поколение подвергается риску оказаться беднее, чем
их родители. Большинство сегментов населения пережило отсутствие роста
или падение доходов в период декады 2002-2012 гг., но молодые и менее
образованные рабочие пострадали сильнее других
Правительственная политика и методы управления рынком труда также
обусловили определенную степень отсутствия роста или падения доходов.
Например, в Швеции, где правительство принимало меры по сохранению
рабочих мест, доходы на рынке оставались на прежнем уровне всего лишь у
20 процентов, в то время как располагаемая прибыль повысилась практически
у всех. В Соединенных Штатах правительственное налогообложение и транс­
ферты повернули тенденцию к снижению доходов по 81 проценту рыночных
сегментов в сторону увеличения располагаемого дохода практически для
каждого домохозяйства.

Отсутствие роста или падение доходов для большинства населениямогло
замедлить рост спроса и увеличить необходимость в социальных расходах.
Социальные последствия также возможны Продолжительные демогра­
фические и трудовые тенденции будут продолжать оказывать влияние на
рост прибыли. Даже если экономическое развитие достигнет исторической
высоты в траектории роста, то, согласно нашим расчетам, 30-40 процентов
доходных сегментов могут остаться без увеличения прибыли в последующем
десятилетии в случае, если усилятся сдвиги на рынке труда, такие как автома­
тизация рабочих мест. Если же тенденция медленного роста 2005-2012 годов
останется неизменной, то примерно 70-80 процентов доходных сегментов в
развитых экономиках испытают отсутствие роста доходов или их падение в
период по 2025 год».

Шумпетеру казалась нонсенсом система, согласно которой рабочие
получали бы 40 000 долларов в год и затем выплачивали бы государ­
ственные налоги в размере 10 000 долларов. Более эффективным
было бы платить рабочим 30 000 долларов. Чистая прибыль для ра­
бочих оставалась бы на прежнем уровне, при том, что неэффективное
притворство по суммам зарплат и публичное налогообложение были
бы устранены. Предположение Шумпетера получило новую жизнь в
политических предложениях по Гарантированному базовому доходу,
высказываемых в различных формах Берни Сандерсом слева и Чарль­
зом Мюрреем справа. Распространение талонов на еду, выплаты по
инвалидности, Obamacare, Medicare и скидки на подоходный налог
представляют собой все формы государственного регулирования по

ЗОО

Капитализм,

фашизм

и

демократия

поддержанию уровня доходов, что служит свидетельством движения
в сторону истинного социализма.
По словам Шумпетера, демократия не была идеологией, в кото­
рой желания народа удовлетворялись бы. Вместо этого она является
процессом, в котором элиты соревнуются за лидирующие роли. Как
только завершается процесс голосования, избиратели игнорируются а
выигравшие элиты воплощают в жизнь субъективные/ангажированные
планы. США и другие демократические страны проводят выборы,
однако их результаты не влияют на распределение выгоды и бюро­
кратический аппарат.
Затем существует Китай: вторая в мире по величине экономика,
официально коммунистическая, однако использующая государственную
капиталистическую модель, которую Шумпетер называл социалисти­
ческой. Шумпетер объяснил, что социализм идеально функционирует
безотносительно наличия демократических институтов. В соответствии
с пониманием Шумпетера демократия представляется каналом, позво­
ляющим планировщикам занимать свои позиции согласно очередности,
но с точки зрения экономики значение имеет не голосование, а пла­
нирование. Все крупнейшие экономики мира на сегодняшний день
планируются либо центральными комитетами, либо центральными
банками.
Капиталистическими героями Силиконовой долины являются пред­
приниматели, в том смысле, в котором Шумпетер понимал предприни­
мательство еще до изобретения самих компьютеров. Однако Шумпетер
не приравнивал предпринимательство к капитализму. Он предпола­
гал, что предприниматели будут существовать всегда, за исключением
времен условий жесточайших репрессий. Он не видел противоречий
между предпринимательством и социализмом, поскольку успешный
предприниматель легко проскальзывает в класс элит наряду с поли­
тиком и планировщиком.
Современное стремление предпринимателей к аутсорсингу или
автоматизации производства опустошило средний класс, оставило ра­
бочим недорогие развлечения и распределило подавляющую часть
богатств элитам. Именно средний класс, называемый Шумпетером
и Марксом буржуа, а не предпринимателями, исчезает в текущих
условиях.

301

ГЛАВА 8
Шумпетер диагностировал спад капитализма с потрясающей точ­
ностью. Он рассматривал спад не в качестве события, происходящего
за одну ночь, а в качестве непрерывно развивающегося процесса,
ведущего к неадекватному совокупному спросу, который он называл
«стагнационизм». В 1946 году Шумпетер писал: «В современных усло­
виях успех дела зависит скорее от способности решать проблемы с
рабочими лидерами, политическими деятелями и государственными
чиновниками, чем от деловых способностей в собственном смысле
слова. У бизнесмена, которого непрерывно сбивают с пути
тем, что он должен «представать» то перед одним, то перед другим
управлением, не остается сил для решения своих технологических и
коммерческих проблем».
Шумпетер чудесным образом предвосхитил возникновение совре­
менного Федерального резерва, когда писал:
«Экономический организм не может функционировать в соответствии со
своими возможностями, если самые важные «параметры» — зарплата, цена,
процент — передаются в сферу политики и используются в соответствии
с идеями составителей планов».

Шумпетер резюмировал конец капитализма в своем прогнозе на
конец двадцатого века:
«Волнения рабочих, регулирование цен, раздражающее администрирование,
иррациональное налогообложение — всего этого вполне достаточно, чтобы
вызвать такие последствия для роста дохода и занятости, которые будут
выглядеть как подтверждение теории стагнации и действительно могут со­
здать ситуацию, в которой неизбежно появятся государственные расходы,
финансируемые с помощью дефицита. Мы можем даже стать свидетелями
того... что люди будут отказываться от принятия инвестиционных решений...
Каков бы он ни был, это будет решающий фактор, определяющий социальную
ситуацию не только в США, но и во всем мире. Но только для следующей
половины столетия или около того. Долгосрочный диагноз... [спад капитализма
и подъем социализма] от этого не меняется».

Шумпетер не был идеологом, и тем более он не был апологетом
социализма. Шумпетер был прозорливым аналитиком в области эко­
номики как исторического процесса. У него не было предпочтений в
адрес социализма, он просто говорил, что тот неизбежно заменит ка­
питализм. И по большому счету, так и случилось, правда, большинство

302

Капитализм,

фашизм

и

демократия

ничего не заподозрило. С точки зрения Шумпетера, окончательным
шагом в замещении капитализма социализмом будет государственный
контроль за капиталом. И это будет достигнуто при внедрении модели
«лед-девягь» в условиях следующего финансового кризиса.
Шумпетер завершил свою работу по социализму леденящей душу
концовкой. Он выявил скользкий путь, ведущий к переходу социализ­
ма в фашизм по мере того, как укрепляется система планирования,
бизнес и власть все плотнее переплетаются между собой, а политиче­
ские партии становятся однородными. Он видел, что фашизм был в
большей степени левым, а не правым явлением. Его характеристика
России, возглавляемой Сталиным на момент написания работы, может
быть непосредственно применима к ней даже семьдесят лет спустя:
«Российская проблема состоит не в том, что Россия — социалисти­
ческая страна, а в том, что она, Россия, по существу, является
милитаристской автократией, которая благодаря тому, что она правит
с помощью единственной и жестко организованной партии и не при­
знает свободы прессы, разделяет одну из определяющих характеристик
фашизма и эксплуатирует массы в марксистском смысле этого слова».
Наконец, Шумпетер предвидел усталость от войн, которая превали­
рует в США на сегодняшний день: «Страна, возбужденная навязчивой
пропагандой, может принять политику активных действий за океаном.
Но она скоро устает от этого, и как раз сейчас она устала Пусть
Россия проглотит одну-две страны, что из того?»
Шумпетера нельзя было бы в полной мере считать теоретиком
сложности — он умер за десять лет до того, как сложность была от­
крыта в качестве научной области. Тем не менее его взгляд на исто­
рические процессы хорошо вписывается в расширенные временные
рамки, придающие главную объяснительную силу теории сложности.
Сложность предоставляет модель для понимания медленных устойчи­
вых процессов создания плотных сетей, которые постигает внезапный
катастрофический коллапс. Сейсмические разломы, леса и финансовые
рынки являются динамическими массивами, чьи системы могут вы­
глядеть стабильными до моментов внезапного землетрясения, пожара
или обвала, которые разрушают ее до основания. Теоретики сложности
знают, что кажущаяся стабильность маскирует растущее напряжение.
Расцвет и падение цивилизаций служат великолепнейшими при­
мерами теории сложности в применении к деятельности человека.

303

ГЛАВА 8
Шумпетеровское рассмотрение расцвета и падения капитализма, а это
не было спецификой одной отдельной цивилизации, можно назвать
тем типом исследовательской работы, которому теория сложности
дает ценные инструменты. Шумпетер избегал кейнсианских моделей
из-за искусственной подмены большинства переменных постоянными
одновременно с монотонным выделением одной из них в качестве
«причины» изучаемого феномена. Современное переплетение взгля­
дов Шумпетера, имеющих долгосрочную перспективу, с массивной
вычислительной мощностью, недоступной в свое время Шумпетеру,
позволяет добиться быстрого распространения метода рекурсивных
функций и симуляции человеческой активности при помощи клеточ­
ных автоматов. Шумпетер, несомненно, благодушно отнесся бы к этим
попыткам как к обоснованному способу моделирования высказанных им
глубоких исторических процессов. Общество стоит на плечах Шумпете­
ра, держа в руках новые инструменты теории сложности, помогающие
заглянуть за горизонт и увидеть восход социализма и фашизма, что,
по сути, является одним и тем же.

Новые

преторианцы

В Древнем Риме преторианская гвардия представляла собой элитное
военное подразделение, чьей обязанностью была защита неприкосно­
венности императоров. История ее эволюции довольно поучительна.
Преторианцы изначально охраняли жилище военачальника во вре­
мя военных походов. Само по себе название «преторианец» является
производным от слова «претор». Так называлась должность римского
генерала, а походная палатка претора называлась преториумом. Юлий
Цезарь использовал эту гвардию для личной охраны во времена позд­
ней Римской республики. Со временем численность преторианской
гвардии увеличилась. В нее входили воины, обладавшие самым лучшим
вооружением, это были самые элитные войска, лично отобранные
военачальником.
Присутствие персональной гвардии в полевых условиях не было
проблематичным. Конфликт возникал, лишь когда военачальник воз­
вращался в Рим из победоносного военного похода. Римская рес­
публика запрещала присутствие войск внутри города. Юлий Цезарь

304

Капитализм,

фашизм

и

демократия

умышленно игнорировал это табу. Цезарь повел свою гвардию за собой
при пересечении Рубикона на пути в Рим в 49 г. до н.э. Цезарь изрек:
«Aiea jacta est», что означало «Жребий брошен».
Он вошел в Рим со своей персональной гвардией в январе 49 г. до
н.э. Этот акт восстания вскоре вызвал гражданскую войну, убийство
Цезаря, падение Римской республики и возникновение Римской импе­
рии под управлением императора Августа. Именно Август формально
основал преторианскую гвардию, основанную на более ранней тради­
ции персональной охраны. Она насчитывала девять тысяч человек,
что по силе примерно равно дивизии в современной армии. Большую
часть армии Август расположил за пределами Рима в знак уважения
к традиции, но некоторое количество воинов он оставил в городе на
действительной службе — по сути, это была первая в истории полиция.
В начале новой эры роль преторианской гвардии изменилась, и уже
вместо того, чтобы охранять императоров, гвардия назначала их. Они
убивали их по своей инициативе либо по велению элит, куда вхо­
дили сенаторы, плетущие интриги. Преторианцы ставили к власти
новых императоров, руководствуясь собственным выбором, а иногда
и взятками, получаемыми от амбициозных кандидатов. Преториан­
ский символизм на сегодняшний день существует в виде изображений
римских шлемов с красными фестонами на знаках почетной охраны
ВВС президента США.
Однако наследие преторианской гвардии более чем символично.
Довольно быстрыми темпами из республики США превратились в
страну, где военная и милитаризированная полиция действует по при­
казу Министерства юстиции под политическим руководством Белого
дома, при поддержке высокотехнологичной слежки и программы по
информированию о взаимоотношениях на основе больших данных.
Мишенями являются рядовые жители, демонстрирующие определен­
ные политические или социальные взгляды.
Идеальная американская республика теперь представляет собой не
более чем комфортный миф. Новые преторианцы уже здесь, внутри
городских стен: они стоят на службе у элит. Большинство жителей не
знают об этом, поскольку без посторонней помощи с готовностью ходят
по струнке. Другие ни в чем не повинные жители в курсе о новых
преторианцах: они на себе испытывают действие дубинок и электро­

305

ГЛАВА 8
шокеров, подвергаются обыскам с раздеванием, рейдам без преду­
преждения, обыскам без ордеров и избирательному преследованию.
Глубина нового преторианского проникновения ощутима не по­
всеместно: они действуют достаточно избирательно. Нет и широко­
масштабных социальных волнений, поскольку широкомасштабных
репрессий также нет.
Действия носят локальный характер, когда, например, спецназ
взрывает светошумовые гранаты перед лицами детей или когда ведут­
ся целенаправленные политические преследования таких фигур, как
Динеш Д’Соуза и Дэвид Петреус. Вывести новых преторианцев из
строя сможет разве лишь распад общественного строя. Потребуется
финансовый коллапс, заморозки по модели «лед-девять», гиперинфля­
ция и конфискации. Потребуются денежные бунты.
Наш обзор-антиутопия зиждется на четырех столпах: криминализация
обыденного поведения, политизация правосудия, милитаризация поли­
ции и цифровая слежка. Стремление элит к власти не ново, это всего
лишь свойство человеческой натуры. Новым является то, что сегодня
существуют средства, позволяющие достичь этой цели.
Криминализация повседневной жизни описана Харви Сильверглейтом, автором произведения под названием «Три преступления в
день: как федералы охотятся за невиновными»:
«Среднестатистический работающий человек встает по утрам, отправляет детей
в школу и отправляется на работу, где пользуется телефоном или электронной
почтой, проводит встречи, работает над проектом или банковским кредитом.
После рабочего дня он возвращается домой, укладывает детей в кровать,
ужинает, читает газету и ложится спать, не имея ни малейшего представления

о том, что в течение этого дня он с большой долей вероятности совершил
как минимум три преступления. Три преступления, которые амбициозный и
креативный прокурор может с легкостью найти в ежедневной рутине и внести
в обвинительное заключение».

Это не спекуляция со стороны Сильверглейта, а следствие значи­
тельного расширения федерального криминального законодательства
последних десятилетий. Рядовые жители не испытывают беспокойства
в отношении усиления криминализации по причине того, что они иг­
норируют сам факт ее существования. Другая причина заключается в
наивности взглядов, позволяющих считать себя исключительно добро­

306

Капитализм,

фашизм

и

демократия

порядочными гражданами. Со времен провозглашения независимости
в Декларации от 1776 года и до недавних времен масштаб федерального
криминального законодательства сдерживался при помощи ограни­
чивающих сил конгресса, обозначенных в Конституции. До 1920-х
федеральный криминальный закон содержал в основном положения о
государственной измене, фальшивомонетничестве, мятежах и военной
юстиции, что было, в общем-то, необходимым объемом полномочий
федерального правительства.
Начиная с 1920-х годов федеральное уголовное законодательство
расширило сферу влияния, включив ответные меры на перелеты пре­
ступников, совершающих ограбления и похищения между штатами,
кодификацию налогового законодательства после введения Шестой
поправки, уклонение от налогов и запрет на алкогольную продукцию.
Предшественник ФБР был создан в 1908 году и имел название «Бюро
расследований». В 1924 году, с момента назначения нового директо­
ра Джона Эдгара Гувера, «Бюро» получило более агрессивную роль.
Директор Гувер открыл век «врага общества», определяя в качестве
цели преследования таких колоритных преступников, как Джон Дил­
линджер, «Пулемет» Келли и Аль-Капоне. Своим агентам Гувер отдал
приказ стрелять на поражение, что привело к гибели банковского
грабителя Диллинджера в 1934 году. Именно под руководством Гувера
ФБР начало агрессивно использовать прослушку.

События конца 1930-х и 1940-х свидетельствовали о дальнейшем
расширении области федерального уголовного законодательства после
того, как Верховный суд расширил полномочия конгресса по регули­
рованию торговли только лишь с помощью трактовки соответствую­
щего пункта в Конституции США. Далее подобная судебная растя­
жимость юридических терминов проявила себя в деле 1937 года West
Coast Hotel v. Parrish (решение 5:4) и деле 1941 года США v. Darby
Lumber Со., в которых допускалось государственное регулирование
частных договоров и федерального регулирования торговли на основе
минимального государственного интереса. В силу того что было до­
пущено государственное регулирование коммерческой деятельности,
в скором времени были введены уголовно-исполнительные инстру­
менты. ФБР под управлением Гувера, более могущественное, чем
когда-либо, составляло список имен тех, кого следовало заключить

307

ГЛАВА 8
под арест в американские концентрационные лагеря в 1942 году, что
эвфемистически называлось «переездом».
В 1970-м федеральное вмешательство в земельное пользование,
трудоустройство, здравоохранение, банковское дело, инвестиции, об­
разование, транспорт, горную промышленность, производство, энер­
гетику и в другие сферы было повсеместным. Каждая схема граждан­
ского правового регулирования скрывала под собой соответствующую
государственную организацию, занимающуюся соблюдением уголовно­
го права. После того как основное уголовное законодательство было
усилено конспирацией, доносами и ложными показаниями, сеть была
полностью готова. Расчеты Сильверглейта о трех преступлениях в день
не являются преувеличением.
Но зачем же обвинителям преследовать обычных граждан? Ответом
будет политизация правосудия. Война Никсона — Рейгана — Клинтона с
наркопреступностью, война Джорджа Буша с террором и война Обамы
с его идеологическим врагом, «Движением чаепития», иллюстрирует
то, что закон более не ограничивался отправлением правосудия и под­
держанием общественного порядка. Уголовный кодекс стал дубинкой
в руках политических комиссаров.
Администрации Никсона, Рейгана и Клинтона направили значи­
тельные полицейские, военные и прокурорские ресурсы на искоре­
нение выращивания марихуаны и атак на марихуану, используемую
в медицинских целях, только лишь на основе политического расчета,
заключающегося в том, что с преступлениями необходимо жестко
бороться. На самом же деле бизнес с марихуаной работал в стиле тра­
диционного черного рынка для обеспечения запросов потребителей на
товары, запрещенные правительством. Марихуана не угрожала нацио­
нальной безопасности или общественному порядку. На сегодняшний
день употребление марихуаны широко практикуется и является ле­
гальным в некоторых юрисдикциях. Использование марихуаны — это
легитимная тема политических дебатов. Никсон, Рейган и Клинтон не
были заинтересованы в дебатах, им нужны были голоса.
Войны требуют милитаризации. Война с наркотиками не является
исключением. Использование военных сил США в качестве внутрен­
них правоохранительных органов должно быть авторизовано военным
командованием, включая президента. Местным властям запрещено

308

Капитализм,

фашизм

и

демократия

руководить военными силами США при исполнении полицейских
обязанностей в соответствии с Законом об ополчении от 1878 года.
И если мэры не могут применять военные силы, то они милитари­
зируют полицию. С момента создания команд полицейского спецназа
в Лос-Анджелесе в 1960-х и до Закона об ассигнованиях на нацио­
нальную оборону 1977 года с печально известной «Программой 1033»
и до сегодняшнего дня военные силы США поддерживали местные
полицейские органы. Они предоставляют им бронежилеты, прибо­
ры ночного видения, автоматическое оружие, гранатометы, военную
технику, светошумовые гранаты и другое оборудование, созданное
для ведения военных действий. Команды спецназа тренируются на
военных базах. Ветераны, вернувшиеся с войн во Вьетнаме, Кувейте,
Афганистане и Ираке, пополняли ряды местной полиции. Между 1980
и 2001 годами ежегодное число военизированных полицейских рейдов
в Соединенных Штатах возросло с приблизительных 3000 до 45 000.
Редли Балько в своей книге «Восстание военных копов» яркими
красками описывает чистый ужас невинных американцев в виде по­
лицейских рейдов. В одной из историй, рассказанных Балько, речь
идет о Герберте Джильотто и его жене, Эвелин, ни в чем не повинной
паре, живущей в небольшом городке Коллинсвиль, штат Иллинойс:
«Немногим позже 9:30 вечера Джильотто проснулись от звука удара
«Я вышел из кровати, сделал примерно три шага, посмотрел вниз и увидел
вооруженных людей, бегущих по холлу, одетых как хиппи с пистолетами. Они
орали, срываясь на визг». Джильотто повернулся к жене, которая все еще
находилась в кровати, и произнес: «0 Боже, дорогая, нам конец».
«Так и есть, чертов сукин сын!» — прокричал один из мужчин. Эти люди,
а их было пятнадцать, ворвались в спальню. Один из них швырнул Джильотто
на кровать, связал руки у него за спиной и приставил пистолет к его голове.

«Попробуй пошевелись, и ты труп», — сказал он. Затем сделал жест в сторону
Эвелин Джильотто: «А это что за сука там лежит?»
«Это моя жена», — ответил тот.

«Если не скажешь, где наркотики, то умрешь», — услышал Джильотто.
Он взмолился: «Пожалуйста, пожалуйста, прежде чем пристрелить нас, возь­
мите идентификационную карту у меня в кошельке. Я просто уверен, что
вы ошиблись адресом!» Несколькими секундами позже кто-то, стоящий на
лестнице, крикнул: «Мы ошиблись!»
Мужчины развязали супругов и направились к двери.

309

ГЛАВА 8
Герберт пытался надеть брюки, чтобы догнать их и расспросить о случившемся.
Он кричал: «Зачем вы это сделали?»

Человек, который только что держал пистолет у его головы, ответил: «Парень,
заткни свой рот».
Эвелин Джильотто была сильно расстроена тем, что полиция выкинула на
улицу их животных: трех собак и кошку. Когда она спросила у полицей­
ских, не причинили ли они им вреда, один из них ответил: «Пошла на хрен
со своими животными».

Джильотто повезло, потому что животные выжили. На деле же
тысячи собак, принадлежащих жертвам внезапных и зачастую ошибоч­
ных рейдов, убивают без причин. Балько ссылается на один пример
рейда по ошибочному адресу, совершенного в 2008 году в дом Кевина
и Лизы Хендерсон в графстве Говард, Мэриленд:
«Полиция увидела собаку, принадлежащую семье, двенадцатилетнего пса
по имени Грант — помесь лабрадора и ротвейлера Один из офицеров
отвлек собаку, а другой выстрелил ей в голову в упор. Когда один из сыновей
пары спросил, зачем они застрелили собаку, офицер направил пистолет на

его голову и сказал: «Я отстрелю твою гребаную башку, если ты сейчас же
не заткнешься».

Индивидуальные рейды в последнее время превратились в мас­
штабные операции наподобие облав. Балько рассказывает об этом на
примере свидетеля масштабных рейдов американского спецназа:
«Они прилетают на вертолетах, как делают это военные или спецназ я жил
в квартире одного из жилых кварталов, где во дворах было полно детей. Но им
было плевать на них. Они швыряли детей на землю и приставляли пистолеты
к их головам. Они выбивали двери. Им и вправду было плевать на людей».

Распространение полицейской власти в Америке не ограничивается
командами спецназа и рейдами в стиле коммандос. Злоупотребления
можно ежедневно наблюдать на городских улицах, где применение так
называемой тактики «остановить-и-обыскать» превратилось в доходную
модель налогообложения бедных путем государственного насилия.
В изнуряемом бедностью нью-йоркском районе Бедфорд-Стайвесант полиция регулярно атакует и обыскивает жителей по причине
смутных подозрений в незаконном ношении оружия. Время от времени

310

Сегодняшние
элиты ПОДОБНЫ

СТАДУ НА ЗАЛИТОМ
СОЛНЦЕМ ПАСТБИЩЕ,

К КОТОРОМУ НЕЗАМЕТНО

ПОДКРАДЫВАЕТСЯ ЛЬВИЦА,

ОЛИЦЕТВОРЯЮЩАЯ ПРОВАЛ
ИХ СОБСТВЕННЫХ ИДЕЙ.

ГЛАВА 8
она его действительно находит. Но чаще всего никакого оружия нет.
Чтобы оправдать необоснованное нападение, полиция надевает на
жертву наручники, кидает ее в полицейский автомобиль и проводит
обыск с раздеванием, а затем выписывает судебную повестку в связи
с одним из правонарушений, которое может заключаться всего лишь
в том, что тот стоял в неположенном месте тротуара.
С точки зрения жертвы, «остановить-и-обыскать» в действитель­
ности является «избить-и-раздеть», учитывая жестокость нападений и
обыски с раздеванием. «Остановить-и-обыскать» олицетворяет мента­
литет команд спецназа, который можно охарактеризовать как «мы-против-них», с меньшим масштабом драматизма, но в большем масштабе.
Писатель Мэтт Тайбби в своей книге «Пропасть. Американская
несправедливость в эпоху материального неравенства» описывает
типичный случай, произошедший с Эндрю Брайном из БедфордСтайвесант:
«Однажды он был на пути домой, возвращаясь с коммерческих занятий по

вождению. До двери его дома оставалось менее пятидесяти ярдов, когда кто-то
вдруг внезапно схватил его сзади. «Что происходит? Я ничего не делал!» —
прокричал Эндрю, и, прежде чем он сумел что-либо понять, два детектива в
штатском по обе стороны от него начали толкать его на строительные леса
«Что я сделал?» — спросил Эндрю. «Ты подходишь под описание», — ответил
один из полицейских. Эндрю знал, что не было смысла спрашивать о том,

каким именно было это описание. «Под описание подходит каждый житель
моего района», — объяснил Эндрю

Итак, его отвезли в полицейский участок, обработали, провели обыск с разде­
ванием и выдали ему повестку в суд за хулиганство. Уголовный закон штата
Нью-Йорк 240.20, пункт 5: «Создание помех для пешеходного движения».
Иными словами, его арестовали за то, что он просто стоял на тротуаре».

В случаях, подобных происшествию с Эндрю Брауном, стоимость
штрафа в соответствии с повесткой может достигать размера в 500 дол­
ларов, а арест является вопиющим нарушением Конституции. Тем не
менее жертвы бедны. Не многие могут позволить себе заплатить такой
штраф, и даже меньшее число из них окажется в состоянии заплатить
1000 долларов за услуги юриста, потерять несколько рабочих дней и
покрыть затраты на транспорт, чтобы присутствовать на слушаниях,
пытаясь добиться справедливости. Начнем с того, что многие из жертв

312

Капитализм,

фашизм

и

демократия

не имеют постоянного рабочего места. Полицейские преследования
становятся главной причиной, по которой их жертвы теряют работу,
выпадают из графиков посещения обучающих курсов и попадают во
все новые ловушки бедности, из которых они постоянно пытаются вы­
рваться. Итак, жертвы уплачивают штраф, и в процессе они получают
запись в личное дело. Все это угнетает их финансово и лишает будущих
возможностей трудоустройства по причине записи в их личное дело.
В таких ситуациях государству, возможно, никогда и не придется
доказывать свою правоту. Тайбби объясняет экономику, основанную на
визите в зал суда в Бруклине. Он начинает с того факта, что многие из
обвиняемых в сфабрикованных преступлениях просто не в состоянии
внести залог:
«Если вас арестуют за преступление класса «Б» в Нью-Йорке то вам
может грозить наказание длительностью от пятнадцати до девяноста суток.
Но если вы не внесете залог, то, почти автоматически, вы останетесь в тюрьме
до суда на как минимум аналогичный период.

Государство знает об этом и, по сути, обвиняя того, кто не в состоянии внести
залог, в преступлении класса «Б», государство наказывает его реальным
сроком. Предъявляется обвинение, судья устанавливает высокий уровень
залоговой суммы, и арестованный возвращается в тюремную камеру. В конце
концов судья выносит приговор на срок, который подсудимый провел, ожидая
суда. Почему бы и нет? Ведь он уже отсидел это время.

Единственная разница заключается в том, что его признали виновным».

Учитывая стоимость залога и время ожидания судебного процесса,
жертвам проще признать себя виновными, чем бороться с фальшивыми
обвинениями. Тайбби продолжает:
«Можно возразить, сказав, что штраф выплачивается не за совершенное
преступление, а всего лишь потому, что подсудимому пришлось заплатить
бы гораздо больше в том случае, если государство решило бы все усложнить
и продолжить свое паршивое дело.

В этом и заключается суть Справедливости на истощение. Процесс уподоб­
ляется партии игры в покер. Условия игры таковы, что арестованный сидит
за столом, имея на руках всего лишь одну фишку, а у другого игрока, у го­
сударства, есть целая стопка из фишек высотой в 15 м. Имеет ли смысл
продолжать игру или же стоит просто-напросто сбросить карты?
Большинство сдается».

313

ГЛАВА 8

Подобные экономики не вызывали бы сочувствия, если бы об­
виняемые действительно оказались частью приливной волны на­
сильственных преступлений, однако жертвы правосудия ими не
являлись. Во многих случаях выдвигаемые обвинения не только не
связаны с насилием, но и вовсе не серьезны. Человек, куривший
сигарету ночью напротив своего дома, обвиняется в «создании пре­
пятствий на пешеходной части», даже если вокруг не было ни души.
Женщина в облегающем платье обвиняется в «праздношатании с
целью занятия проституцией». Во многих случаях в реальности не
существовало никаких препятствий для пешеходов или занятий
проституцией, а речь шла о простых бедных людях, занятых своими
делами неподалеку от дома, в то время как полиция выискивала
новые жертвы для выполнения планов по аресту и целевых пока­
зателей.
Подобные полицейские методы служат эффективным способом сбо­
ра налога на бедность в пользу городского бюджета, что стало очевид­
ным в конце декабря 2014 года, когда нью-йоркская полиция временно
приостановила свои действия, протестуя в отношении убийств офи­
церов Рафаэля Рамоса и Вэньцзяня Лю, застреленных в полицейском
автомобиле стрелком-одиночкой из Балтимора Исмаилом Бринсли.
Нью-йоркские поступления в бюджет по выписанным повесткам о
правонарушениях в течение следующих недель заметно сократились.
Тем не менее Полицейский департамент Нью-Йорка не терял бди­
тельности в отношении насильственных преступлений. Репортер Дара
Линд объясняет этот феномен:
«Данные говорят о том, что в то время, как общее количество уголовных пре­
следований снижается, основная доля сокращения приходится на уголовные
преследования, связанные с мелкими преступлениями и правонарушениями.
Транспортная полиция, работающая на станциях метро, проводит очень не­
большое количество арестов Похоже, что подразделение, ответственное
за участки общественных жилых построек, также существенным образом
уменьшило число задержаний. Более трети от общей доли снижения аре­
стов происходит от одних лишь двух категорий. Количество арестов в связи
с серьезными преступлениями, однако, упало всего лишь на 17 процентов
за прошлый год Одной из причин уменьшения количества дорожных
штрафов и повесток по мелким правонарушениям, а не арестов, послужил
тот факт, что штрафы являются основным ресурсом городской прибыли...
по этой причине город потерял миллионы долларов».

314

Капитализм,

фашизм

и

демократия

Убийство представителей Нью-Йоркского департамента полиции
было трагическим, и действия полицейских вызывают понимание. Но
тем не менее неумышленное снижение доли выручки раскрыло моти­
вы полицейской тактики в бедных районах города. Жертвы тактики
«остановить-и-обыскать» не являются жестокими убийцами копов. Это
бедняки, которые вышли подышать свежим воздухом или же просто
идут по улице. Они сталкиваются с полицией, которая де-факто яв­
ляется сборщиком налогов для государства. Бедняки платят эту цену.
Более ярким примером того, как полиция действует в качестве
вооруженного сборщика налогов, является конфискация активов. Поли­
ция захватывает частную собственность, такую как наличные, автомоби­
ли, лодки и дома рядовых жителей, еще до вынесения обвинительного
приговора. Бремя доказательств ложится на владельца собственности,
ему необходимо доказать свою невиновность, чтобы вернуть право
на обладание захваченной собственностью. Это смещение бремени
доказательства противоречит традиции презумпции невиновности в
законодательстве США.
Предположительно практика конфискации активов была введена
для лишения наркоторговцев денег или средств передвижения, что­
бы они не могли продолжать вести преступную деятельность, ожидая
судебного процесса. Конфискация активов превратилась в источник
доходов, который полиция использует для финансирования команд
спецназа и закупки бронированных автомобилей для проведения еще
большего количества смертоносных рейдов. Дорожные патрули отны­
не стали дорожными бандитами, санкционированными государством.
Конфискация активов началась с Закона о предупреждении зло­
употребления наркотиками и борьбы с ними, введенного в 1970 году
в рамках официальной войны с наркотиками по инициативе пре­
зидента Никсона. Объем конфискаций существенно вырос после
1984 года, когда конгресс пропустил Закон о борьбе с преступностью.
Этот Закон создал фонд конфискованного имущества, управляемый
Министерством юстиции США. Захваченные наличные и средства,
вырученные от продажи захваченного имущества, поступают в фонд,
а затем распределяются в соответствии со справедливой программой
обмена. Все участники расследования, находящиеся на федеральном,
государственном и локальном уровнях, участвуют в разделе средств.
Подобный расклад является благом для областей с ограниченными

315

ГЛАВА 8
ресурсами. Доля конфискованного имущества мотивирует полицию
на задержание невинных жителей с единственной целью, которая
заключается в конфискации активов.
Шерил К. Чамли, автор «Полицейское государство США», описы­
вает типичный случай на примере ареста Дэйла Агостини в Мэриленде
в 2007 году:
«Агостини ехал на автомобиле со своей невестой и их сыном, которому
на тот момент был год и четыре месяца, с ними также был и сотрудник
ресторана, принадлежащего Агостини. Они проезжали Восточный Техас
и направлялись за покупкой оборудования для своего бизнеса. В машине у
Агостини был 50 291 доллар. Крупная сумма, но, по его словам, метод оплаты
имел значение для продавцов ресторанного оборудования, которые делали
скидку за покупку наличными

Их остановил офицер полиции Он нашел наличные, обвинил их в от­
мывании денег, арестовал взрослых и отправил ребенка в службу защиты.
Полиция также конфисковала шесть мобильных телефонов, iPod и автомо­
биль, которым управлял Агостини

Обвинение в адрес Агостини так и не было выдвинуто В конечном итоге
его отпустили на свободу вместе с невестой и работником и вернули ребенка.
Он также вскоре должен был вернуть свои деньги. Все это стало возможным
лишь в результате месяцев борьбы в суде в попытках доказать, что он честно
заработал всю сумму на ресторанном бизнесе».

Агостини повезло. Жертвы конфискации активов часто не имеют
ресурсов, чтобы восстановить честное владение захваченной у них
собственностью. Они оставляют ее государству.
В получившей награды серии журналистских расследований под
названием «Останови и захвати» «The Washington Post» задокумен­
тировали широко распространенное злоупотребление гражданскими
конфискациями собственности у невинных граждан. Они происхо­
дили без соблюдения процессуальных норм, а вырученные средства
использовались для финансирования государственного и городского
бюджетов, а также для покупки нового вооружения для милитаризиро­
ванных полицейских департаментов. Эта практика называется «работа
на прибыль». Журналистские материалы показывают, как полицейские
департаменты выходят за пределы случайных конфискаций и начинают
использовать разведывательные операции для выявления граждан,
которые предположительно могут иметь при себе крупные суммы

316

Капитализм,

фашизм

и

демократия

наличности. Таргетинг не ограничивается наркоторговцами. Вместо
этого полиция использует методы интеллектуального анализа данных
для преследования невинных граждан, включая бедные слои белого
населения в дополнение к традиционным потенциальным жертвам
среди темнокожих.
Захват активов с целью прибыли стал настолько распространенным,
что даже возникла частная компания под названием Black Asphalt
Electronic Network & Notification System, которая проводит тренинги
полицейских и предоставляет техническое сопровождение по конфи­
скации наличности и другой частой собственности. Black Asphalt созда­
ли социальную сеть под названием Brotherhood и спонсируют ежегод­
ные соревнования между полицейскими офицерами по максимальной
сумме захваченных средств. Призеры получают титул Королевских
Рыцарей. Эта ссылка на королевскую власть неумышленно раскрывает
всю суть явления. Конфискационная тактика с призами в виде титулов
Королевских Рыцарей использовалась монархами в прошлом — это
тактика, для искоренения которой и была создана Конституция США.
Услугами Black Asphalt пользовались местная полиция, Министерство
внутренней безопасности США и другие федеральные агентства.
Размывание границ между публичными и частными политическими
силами для выискивания и запугивания жертв подробно объясняется
сотрудниками «Washington Post» в описании фирмы под названием
Desert Snow, специализирующейся на тренингах и аффилированной
с Black Asphalt:
«Стоимость индивидуального трех-четырехдневного курса Desert Snow, состоя­
щего из лекций и практической подготовки по таким предметам, как «навыки
общения на дороге» и «когда и как конфисковать наличные», стоит порядка
590 долларов США. Фирма часто организует свои тренинги в конференц-залах
отелей. Трехдневный обучающий курс фирмы под названием «Продвинутый
курс по идентификации и задержанию преступников и террористов на гру­
зовых автомобилях» при участии 88 студентов имеет общую стоимость в
размере 145 000 долларов в соответствии с прайс-листом, опубликованным
штатом Нью-Джерси».

Денежные конфискации стали настолько распространены, что по­
лицейский департамент Вашингтона (округ Колумбия), согласно «The
Washington Post», «составлял планы на миллионы долларов предпо­

317

ГЛАВА 8
лагаемой выручки от будущих гражданских конфискаций наличных
денег и собственности, даже если федеральное руководство заранее
предупреждало о том, что «агентства могут не выполнять планы»,
покрывающие затраты на подобные мероприятия».
Программы по конфискации оправдываются войной с наркотор­
говлей или терроризмом. На самом же деле ведется война с собствен­
ными гражданами. И даже если некоторые из практикуемых тактик
будут упразднены, то тренинги, образ мышления и способности к их
применению останутся и будут использованы в случае, когда наличные
окажутся вне закона или в качестве ответных мер на денежные бунты.
Последняя стрела в колчане новых преторианцев и их политических
хозяев — цифровая слежка. Утрата конфиденциальности с развитием
облачных технологий и свободных средств коммуникации и массовой
информации в виде Google и Facebook стала общепринятым явлением.
Эти компании регулярно получают сведения о личных тайнах своих
пользователей. Тот факт, что некоторые условия конфиденциальности
запрещают использование данных третьими лицами, не говорит о том,
что компании сами не используют эту же информацию или не делятся
ею с государством. Компания Google хранит пользовательский журнал
посещений каждого сайта независимо от того, удалил ли пользователь
историю посещений. Большинство пользователей Интернета знают
об этом.
Что не так хорошо понимается, так это связь между правитель­
ством и частными веб-сервисами и применением массивных вычис­
лительных мощностей для таргетинга жителей в реальном времени.
Заявления от представителей компаний Google, Apple и Facebook о
том, что конфиденциальная информация пользователей находится под
защитой, смехотворны. Государство обладает широкими исполнитель­
ными полномочиями для того, чтобы требовать от подобных компаний
предоставления необходимых данных в экстренных ситуациях, вклю­
чая финансовые коллапсы. Вопрос получения экстренного доступа к
персональным данным для государственных агентов занимает минуты.
Цифровое программное обеспечение по распознаванию лица более
надежно, чем устаревшие техники по отпечаткам пальцев. Большин­
ство жителей возразили бы против практики проверки отпечатков
пальцев при каждом выходе на улицу, однако цифровой эквивалент
подобного процесса происходит каждый раз, когда камеры видеона­

318

Капитализм,

фашизм

и

демократия

блюдения запечатлевают лица посетителей торговых центров, банков
и супермаркетов.
Видеосканеры расположены в зданиях, напротяженности скорост­
ных трасс и на улицах города. Эти сканеры снимают лица прохожих,
номера, типы и марки автомобилей. Водители считают удобными элек­
тронные парковочные системы «Е-Z Pass», но скорее всего они не
дают себе отчета в том, что каждый из пунктов оплаты одновременно
является точкой цифровой слежки и перехвата.
Система электронной слежки «Е-Z Pass» использует технологию
радиочастотной идентификации (RFID). Пропуск «Е-Z Pass» содержит
передатчик, который транслирует информацию о владельце, читаемую
сканером, встроенным в пункт оплаты. Сегодня, с целью сбора этой
информации, правительства повсеместно устанавливают дорожные
сканеры и камеры. Союз гражданских свобод Нью-Йорка недавно
обнаружил, что городское правительство и правительство штата устано­
вили подобные сканеры в различных точках города для отслеживания
местоположения жителей. Эти камеры не собирают оплату. Они явля­
ют собой неприемлемое лицо вездесущего государственного надзора.
Постоянная слежка не ограничивается видеокамерами и пропуска­
ми «Е-Z Pass». Смартфоны и кредитные карты используют разновид­
ность RFID под названием «коммуникация ближнего поля» (NFC) для
передачи информации о действиях пользователя сканерам. Каждый
раз, когда вы пользуетесь кредитной картой, записывается цифровой
отпечаток вашего местоположения. Сигнал GPS из личного смартфона
передает информацию о вашем передвижении между точками поку­
пок. Эта информация доступна государству в рамках стандартов по
сбору данных, что не соответствует требованиям Четвертой поправки
к Конституции, требующей обоснованности и достаточных оснований
для подобных действий.
Следующими на горизонте будут беспилотные автомобили, внедрен­
ные, в частности, компаниями Google, Tesla и Volkswagen. Беспилот­
ные автомобили не лишены водителя, но этот водитель не является
человеком. Реальным водителем служит сеть алгоритмов, устройства
GPS-навигации и элементы робототехники. Беспилотные системы
подлежат правительственному контролю. В будущем правительства
смогут отправлять своих политических оппонентов прямиком в места
задержания, управляя программным обеспечением, позволяющим за-

319

ГЛАВА 8
переть двери автомобиля и транспортировать пассажира автомобиля
под стражу.
Бедняки испытывают на себе тактики «остановить-и-обыскать».
Представители среднего класса страдают от конфискации имущества.
Антирежимные элиты становятся объектами выборочного судебного
преследования. Никто не обладает иммунитетом, поскольку с точки
зрения государственных нормативов каждый житель страны — уголов­
ник. А с точки зрения нормативов государственного надзора каждый
житель страны — мишень. Вопрос заключается лишь в том, когда
наступит ваше время.
Тем, кто еще сомневается в том, что государственная власть исполь­
зуется для политических преследований, следует подробнее узнать о
ситуации, когда Налоговое управление под руководством Лоис Лернер
преследовало активистов «Движения чаепития» после промежуточ­
ных выборов в США в 2010 году. Оппонентам «Движения чаепития»,
с радостью воспринявшим эти правительственные меры, следует знать
о том, что в условиях другого режима в положенное время они сами
превратятся в мишени.
У денег нет идеологии. Когда начнется действие методики «леддевять», правые и левые в равной степени окажутся жертвами. При
этом команды спецназа будут готовы отразить любое организованное
сопротивление методике правительства. Новые преторианцы станут
надежной силой государства, а не людей, которым они якобы служат.
Ведь именно государство, а не люди, платит им деньги.

Новый ФАШИЗМ
Фашизм — режим не будущего, а настоящего.
Фашизм, доминирующая сила двадцатого века, остается одним из
наименее понятных и плохо поддающихся определению «-измом».
Причина кроется в том, что фашизм — это не идеология, подобная
коммунизму или социализму. Фашисты придерживаются каких-то об­
щих взглядов в различные времена, однако взгляды эти противоречивы
и зачастую недолговечны. В действительности же реальное значение
для фашистов имеет лишь непрерывный государственный контроль над
гражданской жизнью. Фашистское государство допускает существова­

320

Капитализм,

фашизм

и

демократия

ние частных корпораций и ассоциаций в случае, если они действуют
в соответствии с правительственными задачами и поддерживают госу­
дарственную слежку. Отклонения от государственных целей приводят
к прекращению или несостоятельности уклоняющихся частных лиц.
Фундаментальное определение фашизма было изложено его ин­
теллектуальным отцом, Вудро Вильсоном. В 1908 году Вильсон писал:
«Президент обладает правом, данным ему законом и совестью, быть настолько
большим человеком, насколько он решил. Пределы ограничиваются только
его возможностями. И если он завладеет конгрессом, то в этом не будет
вины создателей Конституции потому что за президентом стоит народ,
а за конгрессом — нет».

В своей книге под названием «Государство» Вильсон добавляет:
«Сейчас правительство делает все, что позволяет опыт или требует
время». Фашистским лидером, применявшим труды Вильсона, был
итальянский диктатор по имени Бенито Муссолини. Его девиз гла­
сил: «Все внутри государства. Ничего за его пределами». Вильсон
и Муссолини создали поведенческий шаблон фашистов двадцатого
века, включая Адольфа Гитлера, Иосифа Сталина и Франклина Делано
Рузвельта.
Для понимания фашизма необходимо отбросить такие разделения,
как левый, правый, либерал и консерватор, в том смысле, в котором
их используют СМИ. Честные классические либералы и консерваторы
по-прежнему существуют, однако они относятся к вымирающим видам.
Наилучшей схемой для понимания будет расположение лидеров по
спектру от фашизма до свободы.
Рассматривая ситуацию в этом свете, можно отметить, что «фаши­
сты правого крыла» и «фашисты левого крыла» — это просто фашисты,
поддерживающие действия государства. Любой идеологический правый
или левый лоск существует всего лишь напоказ.
Идея об отсутствии идеологии в фашизме была объемно детализи­
рована писателем Джоном Голдбергом в книге под названием «Либе­
ральный фашизм», вышедшей в 2008 году. Он показывает, насколько
фашистские режимы могут быть не похожими друг на друга. Они
могут быть кровавыми, как режимы Сталина и Гитлера, или дикта­
торскими, как режимы Муссолини и Франко. Некоторые же и вовсе

321

ГЛАВА 8
действуют в рамках демократии, как режимы Вильсона и Рузвельта.
Их объединяют общие взгляды, говорящие о том, что государство
является эксклюзивным посредником человеческой деятельности,
а цели оправдывают средства. Фашисты призывают к непрерывному
«действию». Действие посредством государственной власти приводит
к тому, что фашисты уничтожают как парламентские процессы, так и
консервативные ограничения.
Вудро Вильсон является классическим примером демократически
избранного фашиста. Вильсон был первым президентом США, обла­
дающим докторской степенью, что является тем достижением, которое
прекрасно вписывалось в прогрессивную среду начала двадцатого века.
Прогрессисты полагали, что наука и образование помогут решить про­
блемы правительства и общества. В эту эпоху практиковалось поклоне­
ние «экспертам», которые преуменьшали значимость законодательной
власти как политического ресурса. В 1913 году, который был первым
годом администрации президента, Вильсон подписал законы, в соот­
ветствии с которыми была создана Федеральная резервная система и
введен федеральный подоходный налог — два столпа государственной
власти, существующие и поныне.
Основной платформой для внедрения программы Вильсона по
прямому государственному контролю была Первая мировая война.
Вильсон основал Совет военной промышленности (WIB), который
эффективно национализировал широкие сегменты экономики США.
Совет военной промышленности установил контроль над заработ­
ными платами и ценами, а также нормы выработки. Члены Совета
включали в себя финансистов Уолл-стрит Бернарда Баруха и Эдварда
Стеттиниуса-старшего из J. Р. Morgan. Среди других членов были
Роберт Ловетт, глава Union Pacific Railroad, и Хью Фрейн, глава Аме­
риканской федерации профсоюзов. Еще одним членом Совета был
Юджин Мейер, ставший впоследствии председателем Федерального
резерва и президентом Всемирного банка. Совет военной промыш­
ленности был идеальной амальгамой большого бизнеса, большого
труда и Уолл-стрит.
Вильсон подписал Закон о шпионаже 1917 года и Закон о мятежах
1918 года с целью подавить свободу слова и сокрушить несогласных.
Министр юстиции Вильсона А. Митчелл Палмер проводил печаль­
но известные Палмеровские рейды, преследовавшие иммигрантов,

322

Капитализм,

фашизм

и

демократия

и использовал красный уровень военной угрозы, допускавший дей­
ствия в обход установленных процедур. Голдберг резюмирует режим
Вильсона:
«Вудро Вильсон был первым фашистским диктатором двадцатого века. По­
добное заявление может показаться возмутительным, но давайте рассмо­
трим доказательства. Под руководством Вильсона количество арестованных
и отправленных в тюрьму диссидентов было больше, чем под руководством
Муссолини в течение всего периода 1920-х Вильсон буквально
спустил сотни тысяч ищеек при значках на американских жителей и провел
жесткую кампанию против прессы...»

Гитлер и Муссолини обращались к Вильсону за одобрением соб­
ственных работ и заимствовали его тактики репрессий в качестве
составляющей итальянского фашистского движения и немецкого на­
ционал-социалистического движения.
Прогрессивно-фашистское наследие Вильсона находилось в режиме
паузы в бурные двадцатые. Тогда, в период 1921-1929 гг., когда власть
принадлежала администрациям Гардинга — Кулиджа. Фашизм возник
заново во время режимов Гувера — Рузвельта, в период 1929-1945 гг.
Герберт Гувер подходил под шаблон «эксперта» еще в большей
степени, чем Вудро Вильсон. Он был успешным и преуспевающим
горным инженером со значительным багажом опыта в виде решения
сложных логистических и экономических проблем задолго до того, как
стать президентом. Несмотря на принадлежность к Республиканской
партии, он работал на Вильсона в качестве главы Управления (по са­
нитарному надзору за качеством) пищевой продукции США, которое
подчинялось административным указам в отношении поставок пищевой
продукции в период Первой мировой войны. Гувер был сторонником
того, что называется сегодня государственно-частным партнерством.
Он поддерживал прогрессивную эру практического применения си­
стемы Тейлора, обещавшей государственный прогресс посредством
повышения технической эффективности. Гувер истово верил в то,
что усиление государственного вмешательства служит решением, а не
проблемой, и в этом его взгляды совпадали со взглядами Вильсона.
После обвала рынка акций в 1929 году и начала Великой депрессии
гуверовские тенденции по вовлечению государства в гражданские дела
приняли поистине безумные масштабы. Будучи далекими от республи­

323

ГЛАВА 8
канской политики невмешательства, методы Гувера совпадали с более
поздними заимствованными методами Рузвельта, включая увеличение
налогообложения, создание государственных агентств, таких как Фе­
деральный банк жилищного кредита, расширение ценорегулирования
с помощью Федерального совета по фермерскому хозяйству и другие
агентства. Гувер пытался воплотить идею прогрессивности — фашист­
ского бремени Америки.
Вслед за Гувером Рузвельт продолжил государственное вторжение
в частные сферы. Подобно Гуверу, Рузвельт занимал свою первую фе­
деральную должность в администрации Вильсона: он был помощником
министра военно-морского флота с 1913 по 1920 год.
Вмешательства Рузвельта в частный бизнес и гражданскую жизнь
хорошо известны. Он использовал исполнительные приказы в рамках
Закона о торговле с противником от 1917 года для конфискации золота
у граждан США Он создал Гражданский корпус охраны окружаю­
щей среды, в который нанимались миллионы мужчин. Им выдавалась
униформа в военном стиле, они передвигались в военных поездах и
собирались в лагерях. Частные сети электропередачи были частично
национализированы в рамках созданной Рузвельтом государственной
корпорации Теннесси. В 1933 году под действием Закона о восстанов­
лении государственной промышленности было создано Национальное
управление по восстановлению экономики (NRA), которое требовало
от бизнесов манипуляции с ценами и действий в рамках определенного
кодекса поведения, преследуя цель исключить конкуренцию. Первый
президентский срок Рузвельта представлял собой попытку создать
полностью плановую экономику.
Описание Рузвельта как фашиста не является чистой ревизио­
нистской метафорой, это было популярное мнение в период 1930-х.
Писатель и социальный критик Уолдо Фрэнк в 1934 году говорил:
«Национальное управление по восстановлению экономики — это на­
чало американского фашизма Фашизм может приходить на­
столько постепенно, что большинство избирателей в США и вовсе
не заметят его существования. Будущие фашистские лидеры не будут
имитацией немецкого фюрера или итальянского кондотьера это
будут рассудительные джентльмены в строгих костюмах, выпускники
лучших университетов...» Эл Смит, кандидат в президенты со стороны
демократов в 1928 году, сравнивал Рузвельта с Карлом Марксом и

324

Капитализм,

фашизм

и

демократия

Владимиром Лениным. В то время как сравнение Смита было явным
преувеличением, существовало множество доказательств существо­
вания поклонников Сталина среди представителей администрации
Рузвельта, включая влиятельную фигуру Рексфорда Гай Тагвелла, по­
бывавшего в Москве в 1927 году и впоследствии организовавшего
систему городского планирования и сельскохозяйственные лагеря для
американских переселенцев.
Этот фашистский штамм в американской политике, культивиро­
ванный Вильсоном и взращенный Гувером и Рузвельтом, в действи­
тельности никогда не исчезал. Он заново возник и расцвел буйным
цветом в 1960-х с «Великим обществом» Линдона Джонсона и вновь,
в 1970-е, с политикой контроля над заработными платами и ценами
Ричарда Никсона. Он существует и сегодня. Неофашизм проявляется в
законе Джорджа Буша о законе «Ни один ребенок не должен остаться
в стороне», в инициативе об организации местных сообществ Барака
Обамы и в бренде политики Хилари Клинтон под лозунгом «Всей
деревней!». Вне зависимости от победы или проигрыша в выборах,
эта тенденция никогда не исчезает полностью. Тот факт, что Вильсон,
Рузвельт, Джонсон и Обама были демократами, в то время как Гувер,
Никсон и Буш были республиканцами, служит убедительным дока­
зательством того, что фашизм не является идеологией. По сути, это
процесс распространения государственного влияния на частную сферу.
Фашизм прежде всего представляет собой веру в государство, а не в
Бога или в человека, служа источником общественных авторитетов и
норм поведения.
Фашистская программа подобна трещотке: она не всегда подвижна,
но если уж сделает движение, то не сможет повернуться обратно. Су­
ществуют длительные периоды, как 1920-е и 1980-е, во время которых
успехи прогрессивной неофашистской программы невелики. Тем не
менее, когда фашизм совершает прорыв, как, например, в случае воз­
никновения таких явлений, как «Новый курс», «Великое общество» и
«Obamacare», перемены в общественном укладе закрепляются надолго.
Каждый рывок расширяет государственную власть за счет снижения
свободы. Зависимость увеличивается за счет снижения самостоятельно­
сти. Все происходит так, что американцы едва ли замечают перемены.
Развитию фашизма зачастую способствует кризис, во время кото­
рого применяется доктрина шока. Авторитарные тенденции Вильсона

325

ГЛАВА 8
получили силу благодаря Первой мировой войне. Программы Гувера и
Рузвельта были применены в качестве мер времен Великой депрессии.
Амбиции Джонса были подкреплены двойной травмой в результате
убийства Кеннеди в 1963 году и восстания в Уоттсе в пригороде ЛосАнджелеса в 1965 году. Программа здравоохранения Обамы, закон
Додда — Франка и программы стимулирования воплотились в дей­
ствие демократическим большинством вслед за финансовой паникой
2008 года.
Инвесторам следует рассчитывать на то, что авторитарная, нео­
фашистская программа будет возрождена и заново активирована в
условиях следующей финансовой паники. Заморозка активов по методу
«лед-девять» и конфискации будут самыми первыми и видимыми ас­
пектами этого явления, но далеко не единственными из них. После
заморозки капиталов исчезнет сам капитализм как таковой. Плановая
экономика с контролем над заработными платами и ценами, целевыми
показателями, совместной монополией, гарантированным доходом и
государственными рабочими местами станет естественным преемни­
ком капитализма.

Денежные узы
Предсказание Шумпетера о капиталистическом спаде основывалось
не на провале капитализма, а на его успехе. Это должно было про­
изойти именно потому, что капиталистический режим, стремясь к
исключительно комфортным условиям для создания благосостояния,
согласно мнению Шумпетера, сеял семена собственной погибели.
Шумпетер писал о том, что, как только пролетариат освободится от
утомительного труда, а элиты получат жесткий контроль над политикой
и финансами, возникнет возможность для рассмотрения альтернатив
капиталистической системе. В частности, капиталистические страны
в данном случае могли бы позволить установить систему, отличную от
капитализма. Они могли бы позволить социализм.
Согласно взглядам Шумпетера, развитие социализма не стало бы
революцией низов, напротив, это скорее была бы эволюция верхов.
Основополагающим фактором развития подобной идеи была политика
Отто фон Бисмарка, прусского канцлера середины девятнадцатого

326

Капитализм,

фашизм

и

демократия

века, предложившего систему здравоохранения, пенсии по старости
и сокращение рабочих часов для немецких рабочих. Его цель заклю­
чалась не в подрыве монархии, а в ее укреплении. Получив гарантию
социальных привилегий, рабочая сила более не имела повода для
попыток добиться их революционным путем.
Бисмарк подкупил диссидентов социальными программами, пре­
следуя целью усиление власти собственных элитных кадров, которыми
были представители монархической и имперской власти. Сегодня этот
процесс повторяется, с той лишь разницей, что место королевских
элит занимают элиты финансовые. Проигравшими будут свободные
капиталистические рынки и буржуа.
Более того, интуиция Шумпетера подсказывала ему, что эволюция
не остановится на социализме: он плавно перейдет в фашизм. Две эти
системы не являются несовместимыми. Социализм — это покрытый
сахарной глазурью, благообразный троянский конь, верхом на котором
фашизм может получить власть.
Устойчивый миф заключается в том, что фашизм представляет
собой сочетание корпоративной и государственной власти, иногда
называемой корпоративизмом. Следствием этого становится преоб­
ладание корпоративных интересов, а правительство превращается не
более чем в канал защиты корпоративных интересов. С этой точки
зрения Гитлер был пешкой, контролируемой богатыми немецкими
промышленниками, обслуживающей их интересы до тех пор, пока его
мания величия не перешла все границы и не привела к катастрофи­
ческому поражению во Второй мировой войне. Также можно сказать,
что Дик Чейни был агентом Халлибертон, и его целью была защита
корпоративных интересов фашистской администрацией 43-го прези­
дента США, или Буша-младшего.
Эти взгляды — нонсенс. Гитлер был кровожадным фашистом, в то
время как американские президенты, включая Буша, относились к
демократическому типу «дружелюбных фашистов». Но оба эти раз­
деления обладают общей чертой государственного доминирования.
Корпорации могущественны, но они находятся в явном подчинении
у государства.
В фашистской системе сделка Фауста заключается между большим
бизнесом и большим правительством. Фашисты охотно допускают
существование частных компаний и частной собственности. Они не

327

ГЛАВА 8

позволяют частной сфере стоять на пути у государственной власти.
Больницы и системы страхования здоровья могут быть частными ор­
ганизациями, но их продукция, стоимости и политики контролируются
системой «Obamacare». Google, Twitter и Apple могут быть частными
компаниями, но доступ в Интернет и сборы регулируются Федеральной
комиссией по связи, агентством, основанным Рузвельтом в 1933 году,
практически за шестьдесят дет до запуска самой глобальной сети.
Банки являются частными организациями, но они в высокой степени
регулируются законом Додда — Франка, Федеральным резервом и
длинным перечнем других законов.
Изначально бизнес ведет политику против нового законодательства.
В конечном итоге бизнес принимает новые положения и предостав­
ляет экспертную помощь тем агентствам, против которых он высту­
пал, поскольку эти агентства могут причинить ущерб возникающим
конкурентам в большей степени, чем уже существующим компаниям.
Затраты на соблюдение требований легче нести крупным организаци­
ям. Агрессивное внедрение новых положений добавляет стоимости
соответствию требованиям за счет штрафов, взысканий и санкций
в ответ на технические нарушения, которые несложно обнаружить,
поскольку предписания объемны и непрозрачны.
С момента финансовой паники 2008 года в рамках закона Додда —
Франка были запущены сотни отдельных регулирующих программ.
Были запрещены некоторые рисковые действия, увеличились тре­
бования к капиталу и вклады страховых взносов, расширился список
причин для раскрытия потребительской информации, из банков были
извлечены миллиарды долларов под видом штрафов, взысканий и
реституций.
Удалось ли ограничить банки в действиях? Нет. Пять крупней­
ших банков в Соединенных Штатах лишь увеличились, в настоящее
время процент подконтрольных банковских активов стал больше, чем
в 2008 году. Банковская прибыль увеличилась. Исполнительные ком­
пенсации возросли. Исполнительный директор JPMorgan Джейми
Даймон стал миллиардером, работая в банке по найму.
Впечатляющим приемом регулирующего джиу-джитсу, при помо­
щи своих лоббистов и денежных вливаний в политические кампании,
банки получили контроль над регулированием, а затем и вовсе создали
регулирующие правила по своим предпочтениям. Жертвами закона

328

Человеческое

поведение

НЕРАЦИОНАЛЬНО

В МЕРЕ, НЕОБХОДИМОЙ

ЭКОНОМИСТАМ для того,
ЧТОБЫ СОЗДАННАЯ ИМИ

МАШИНА РАБОТАЛА.

ГЛАВА 8
Додда — Франка были не крупные, а небольшие местные банки,
которым приходилось справляться с регулирующей ношей, не обла­
дая преимуществом статуса слишком больших, чтобы обанкротиться.
Молчаливыми жертвами закона Додда — Франка были те банки, кото­
рые никогда и не начинали работать: тип местных банков, который в
прошлом создавался предпринимателями из Торговой палаты, исполь­
зовавшими депозиты собственного бизнеса для становления банков.
Эти банки были подобны абортированным детям, которым так и не
довелось увидеть белый свет.
Правительство было удовлетворено полученной в результате оли­
гополией. Политики делали вид, что жестко обращаются с банкирами,
в то время как банки играли в Гудини, чтобы избежать оков, подобных
запретам на деривативы. Несмотря на все это, Министерство финан­
сов и Федеральный резерв по-прежнему держали пистолет у головы
банкиров под видом стресс-тестов, завещательных распоряжений и
механизмов регулирования. Когда баланс ФРС достигнет границы
доверия в результате чрезмерной эмиссии денег, банки станут на­
дежными покупателями последней инстанции нового долга. Банки,
не покупающие бумаги министерства, услышат свои завещательные
распоряжения на своих же похоронах.
Большой бизнес — это совместная монополия с барьерами на вход
для выскочек и субсидируемой государством прибылью. Когда выскоч­
ки, подобные Uber, возникают, несмотря ни на что, являясь остатками
системы созидательного разрушения Шумпетера, в ответ немедлен­
но создаются новые регулирующие акты со стороны правительства.
У частной собственности есть свое место, однако оно существует в рам­
ках, допускаемых государством, и не в ущерб государственной власти.
Шумпетер рассматривал экономическое развитие сквозь линзу
длительных исторических тенденций. Он изучал исторические про­
цессы, которые развивались в условиях не единичного бизнес-цикла,
а на протяжении десятилетий и веков. Шумпетер уверенно предвидел
конец капитализма. Он писал: «Поскольку капиталистическое пред­
принимательство в силу собственных достижений имеет тенденцию
автоматизировать прогресс, мы делаем вывод, что оно имеет тенденцию
делать самое себя излишним — рассыпаться под грузом собственно­
го успеха Истинными провозвестниками социализма были не
интеллектуалы и не агитаторы, которые его проповедовали, но Ван­

330

Капитализм,

фашизм

и

демократия

дербильты, Карнеги и Рокфеллеры». Он прозорливо заявлял о том,
что на наиболее развитых стадиях «капитализм, который, по существу,
является эволюционным процессом, истощится норма процента
будет стремиться к нулю». Шумпетер во время написания работы в
1942 году предвидел триумф социализма в 2000-м.
Социализм и фашизм обладают общими чертами. Они оба пре­
возносят роль государства в управлении экономикой и, более того,
человеческими действиями. Оба распространяются на публичную сфе­
ру и уменьшают гражданскую сферу до точки, в которой существует
всего лишь несколько действительно частных действий или способов
объединения. Курение, еда, питье, лампы, туалеты, здравоохранение
и все остальное должно соответствовать государственным мандатам.
Социализм отличается от фашизма тем, что он исторически был
терпеливым и стремящимся функционировать наряду с парламент­
скими процессами. Социалисты верят в то, что время на их стороне,
и Шумпетер был с ними в этом согласен. Фашисты наоборот — это
мужчины и женщины действия. Они предпочитают порядок парла­
ментским дебатам. Цель оправдывает средства.
Еще одно различие между социалистами и фашистами можно об­
наружить в социалистической терпимости в отношении религии и
семьи, являющимися традиционными ресурсами авторитета. Религия
и семья определяют поведение, устанавливая нормы и вводя ограни­
чения. Фашисты верят в то, что государство является единственным
ресурсом норм и авторитетов. Фашисты неизбежно сталкиваются с
преемственными и гораздо более старыми семейными устоями.
Фашисты преуспевают в активном действии, они никогда не упу­
стят тех возможностей, которые им предлагают кризисы. Среди са­
мых удобных кризисов для продвижения планов фашистов числятся
войны и финансовые паники. Атака 11 сентября стала причиной для
введения закона о патриотизме, который открыл дверь к масштабным
слежкам за американскими жителями без достаточного на то основания.
Финансовый кризис 2008 года привел к созданию закона Додда —
Франка, который узаконил роль шести крупнейших банков: JPMorgan,
Citibank, Bank of America, Wells Fargo, Morgan Stanley и Goldman
Sachs. Американские сбережения и вклады собраны в эти порталы,
где они контролируются государством. Еще несколько агрегаторов
мегаактивов — MetLife, Prudential и BlackRock — также находятся

331

ГЛАВА 8
под прицелом государства. Тот факт, что клиентское состояние нахо­
дится в цифровом виде, лишь облегчает конфискацию и контроль по
государственному усмотрению.
Следующий финансовый кризис не будет просто расширенной
версией кризисов 1998 и 2008 годов. Он будет качественно иным.
Кризис затронет множественные классы активов в глобальном мас­
штабе. Он приведет к невиданной с 1970-х годов инфляции, к небы­
валой с 1930-х банковской несостоятельности и не существовавшему с
1914 года закрытию валютных обменов. Государственная власть будет
собрана для сдерживания паники. МВФ обеспечит ликвидность по
распоряжению G20, включая весомый голос Китая. Капитализм будет
дискредитирован раз и навсегда.
Разница между неофашизмом двадцать первого века и фашизмом
1930-х заключается в том, что сейчас все государственные ресурсы
существенно возросли. Демократические фашисты типа Вильсона,
Гувера и Рузвельта полагались на приказы, на экспертов и на госу­
дарственные агентства с широкими мандатами для насаждения го­
сударственного контроля. Недемократические фашисты, такие как
Муссолини, полагались на «бандитов в черном» в вопросах усиления
власти, а впоследствии и сами приняли диктаторский образ в управ­
лении государством. История показывает нам, что никогда не будет
недостатка в людях, желающих облачиться в черные рубашки, марши­
ровать строем и делать то, что им говорят.
Сегодня государственная власть гораздо более широко распростра­
нена. Цифровая слежка, социальные СМИ, сбор интеллектуальных
данных и персонализированный контент находятся в руках инициа­
торов фашистской повестки. Избирательное преследование в случаях
со слабо определяемыми законами и избирательное применение не­
выполнимых законов о налогообложении помогают заставить врагов
правительства замолчать. Когда поток несогласных с политикой госу­
дарства людей выльется за обозначенные правительством границы,
применится сила военизированной полиции.
Эта перспектива не дает оснований для того, чтобы стремиться к
анархизму. Государственная власть необходима, преступникам следует
нести наказания, а законы должны применяться. Проблема состоит в
гражданском пространстве. Сколько же места должно отводиться го­
сударственному вмешательству в вопросах обыденной жизни и какова

332

Капитализм,

фашизм

и

демократия

должна быть степень самостоятельности рядовых жителей, находящих­
ся в поиске былых идеалов свободы? Фашистское устремление состоит
в полном вытеснении свободы и в управлении всеми поступками чело­
века. Частная собственность допускается только в том случае, если ее
использование подчинено государственному институту. В фашистской
утопии гражданское общество «всей деревней» играет по правилам,
установленным государством.
Шумпетер умер в 1950 году, но он успел предсказать упадок капи­
тализма, подъем социализма и переход социализма в фашизм, происхо­
дившие в течение пятидесятилетнего периода. Его исторический метод
служит антитезой двухсекундной концентрации внимания, поразившей
сегодняшних аналитиков. Как показывает время, его антиутопии рас­
крыли истинные движущие силы.

Глава

9

А ВОТ И ЧЕРНЫЙ КОНЬ

Ибо восстанут лжехристы и лжепроро­
ки и дадут знамения и чудеса, чтобы пре­
льстить, если возможно, и избранных
но в те дни солнце померкнет, и луна
не даст света своего, и звезды спадут с неба
О дне же том, или часе, никто не зна­
ет ибо не знаете, когда наступит это
время... ибо не знаете, когда придет хозяин
дома: вечером, или в полночь, или в пение
петухов, или поутру.
Евангелие от Марка 13:22-35

Существует высокая вероятность
очередного глобального кризиса.

«Женевский доклад 16», 2014 г.

Обратный отсчет
'еория сложности не позволяет нам заранее узнать точное время
А следующего финансового кризиса. Этот вывод не имеет отно­
шения к ситуации, в которой мы бросаем начатое дело на середине
пути по причине отсутствия информации. Это результат, полученный
вследствие научных методов, смешанных с дозой смирения.
Сложные системы в критическом состоянии представляют собой
хрупкие конструкции с бесчисленными точками сбоя, катализаторами
для которых послужат несоизмеримо малосущественные причины. Эта
динамика приводит к неизбежности системного обвала. Эксперимен­
ты показывают, что, по мере увеличения сложных систем, масштабы
наихудшего вероятного события возрастают в геометрической про­
грессии. Частота мелкомасштабных неблагоприятных событий также

334

увеличивается. Однако точное время начала тех или иных событий
знать наверняка и заранее мы не можем.
Неопределенность сроков не относится к недостаткам теории —
это ее основа. Сейсмологи не могут точно предсказать точную дату
землетрясений. Но мы и не строим дома на линии разлома, зная о ней.
Мы принимаем меры предосторожности. И, несмотря на отсутствие
четких прогнозов, существуют предупреждения, свидетельствующие
об угрозах.
Геологическая служба США определяет форшоки как «незначитель ­
ные колебания земной поверхности, предшествующие более мощным
землетрясениям, которые впоследствии происходят в этом же местопо­
ложении». Конечно, «более мощный» — это относительное понятие.
Землетрясение с магнитудой в 3,0 Mw может быть форшоком для
землетрясения с магнитудой в 6,0 Mw, которое уже будет способно
нанести вред. Землетрясение магнитудой в 6,0 Mw может служить
форшоком землетрясению магнитудой в 8,0 Mw, достаточно сильному,
чтобы уничтожить целый город.
Ситуация с финансами аналогична ситуации с землетрясениями.
У нас есть свои Аналоги форшоков. И некоторые из них уже произо­
шли. В 1998 году и снова, в 2008-м, глобальная финансовая система
находилась всего в нескольких шагах от полного коллапса. По этой
причине финансовые шоки отличаются от землетрясений одним суще­
ственным образом. Стоит землетрясению начаться, как остановить его
уже невозможно. Землетрясение прекращается лишь после того, как
высвобождается накопившаяся энергия. Финансовые землетрясения,
напротив, могут быть остановлены при условии правительственного
вмешательства. Принимая этот факт в расчет, можно сказать, что кри­
зисы 1998 и 2008 годов были землетрясениями с магнитудой в 8,0 Mw,
сокращенные правительственными действиями до уровня магнитуды
в 6,0 Mw. Оба раза ущерб был обширным, но храм финансов остался
сохранным, а стоящий вокруг него город был выстроен вновь. Но чего
же это стоило?
Если содержащаяся энергия финансовой нестабильности не нашла
выхода, то, значит, она по-прежнему остается там же, где и была.
Политическое вмешательство в 1998 и 2008 годах в сочетании с до­
бавлением сложности означает, что финансовая энергия все еще на­
ходится в ожидании высвобождения, но ее потенциал уже возрос до

335

ГЛАВА 9
магнитуды силой в 10,0 Mw. Этот уровень превышает магнитуду любого
зафиксированного в истории человечества землетрясения, и ее будет
достаточно, чтобы отколоть Калифорнию от континента. Достаточно,
чтобы закрыть каждый банк и каждую фондовую биржу в мире. Что
важно, коллапс с такой магнитудой будет превосходить любые возмож­
ности по его сдерживанию со стороны и так уже чрезмерно раздутых
центральных банков. Задачи по сокращению землетрясения лягут на
МВФ, но даже у него может не оказаться достаточной финансовой
мощности. СПЗ, «лед-девять» и закон о военном положении — три
кольца обороны вокруг храма финансов. Но в случае катастрофы могут
потребоваться и другие инструменты государственной власти.
Говоря о финансовых землетрясениях и учитывая незнание точного
времени катастрофы и ясное понимание силы магнитуды, можем ли
мы сказать что-нибудь о линиях разлома? Где именно возникнет шок?
Мы знаем, где пролегают линии разлома. Это финансовая абстракция,
но у нее есть свое имя. Линия разлома — это ликвидность.
В среду 15 октября 2014 года беспрецедентная шоковая ситуация
возникла на наиболее важной финансовой площадке в мире: на рын­
ке казначейских ценных бумаг США. Тем утром, с 9:33 до 9:45 по
восточному времени, в период, который позже правительство США
назвало «окном событий», шкала доходности десятилетних векселей
тряслась подобно сейсмографу во время великого суматранского зем­
летрясения. За первые шесть минут окна событий доходность упала
на 0,16 процента, с 2,02 до 1,86 процента. В следующие шесть минут
доходность внезапно возросла вновь, поднявшись до 1,99 процента:
примерно на три базисных пункта ниже уровня начала окна событий.
В течение всей торговой сессии, включая окно события, доходность
колебалась в пределах 37 базисных пунктов, от 2,23 до 1, 86 процента.
Полный торговый день также включал и восстановление. По оконча­
нии дня доходность оказалась на шесть базисных пункта ниже уровня
прошлого дня.
Если взглянуть на это движение в исторической перспективе,
то можно увидеть, что однодневные изменения, принесшие с собой
еще большую магнитуду, чем изменения, случившиеся 15 октября
2014 года, наблюдались лишь трижды за шестнадцатилетний период,
изучаемый правительством США, который в общей сложности на­
считывает в сумме четыре тысячи дней. Первым было изменение в

336

А ВОТ И ЧЕРНЫЙ конь

пределах 43 базисных пунктов 8 октября 2008 года, когда всемирные
центральные банки произвели координированное снижение процент­
ных ставок на пике паники, последовавшей за коллапсом Lehman и
AIG. Вторым событием было изменение в пределах 47,5 базисных
пункта 18 марта 2009 года. Этот был день, когда Федеральный резерв
объявил расширение своей программы по печати денег («QE1») и
включил ценные бумаги казначейства в список приобретаемых акти­
вов. Третьим событием стали качели в пределах 40 базисных пунктов
9 августа 2011 года, когда упал кредитный рейтинг США.
Внутридневные изменения показателей между 37 и 47,5 базис­
ными точками в четырех случаях следует сравнить со средним вну­
тридневным изменением показателей в пределах 8 базисных точек в
примерно четырех тысячах торговых дней с октября 1998 года. (Что
примечательно, степень распространения внутридневных изменений
по показателям десятилетних векселей казначейства с 1998 года не
является нормальным распределением, как того ожидают сторонники
VaR-теории, но представляет собой кривую мощности, именно так, как
предписывает теория сложности.)
Редкое событие внутридневного падения на 37 базисных пунктов
по показателям само по себе уже вызывает тревогу. Еще большую
тревогу вызывает наблюдение за падением на 16 базисных пунктов
в течение шести минут. Это движение абсолютно беспрецедентно.
Остальные три сравнимых события происходили в течение дня, а не
окна событий, измеряемого в минутах.
Наиболее тревожный аспект заключается в том, что падение пока­
зателей 15 октября 2014 года произошло в день, не отличавшийся другими
выдающимися событиями. Этот день не принес никаких других новостей.
Падение случилось само по себе. Официальный совместный доклад
сотрудников Министерства финансов, ФРС, Комиссии по ценным
бумагам и биржам и Комиссии по торговле товарными фьючерсами
описывал события 15 октября 2014 года следующими словами: «По­
добная значительная степень нестабильности и большая амплитуда
колебания цен, возникшие в течение короткого периода без видимых
катализаторов, являются беспрецедентным событием в современной
истории рынка казначейства».
Обвалы на биржах объяснимы, когда происходят в условиях гло­
бальной паники (8 октября 2008 г.), когда Федеральный резерв спешит

337

ГЛАВА 9
на помощь (18 марта, 2009 г.) или Соединенные Штаты страдают
от падения кредитного рейтинга (9 августа, 2011 г.). Все это собы­
тия высокой значимости. Обвал на бирже, случившийся 15 октября
2014 года, занимает обособленное положение, подобно землетрясению,
которое произошло внезапно и без предупреждения, став результатом
непредвиденного смещения глубоких тектонических плит.
Другие форшоки со сравнимой магнитудой тоже не заставили себя
долго ждать. В четверг 15 января 2015 года, ровно через три меся­
ца после обвала показателей по бумагам казначейства, швейцарский
франк вырос на 20 процентов по сравнению с евро и соответственно
вырос по отношению к доллару. Все это произошло за двадцатими­
нутное окно событий с 9:30 до 9:50 утра по центральноевропейскому
времени. Таким образом, произошел обвал по обесценивающимся
валютам: евро и доллару. Перед этим событием один евро равнялся
1,2 франка. В течение нескольких минут евро был уже равен одному
франку. Сопутствующий ущерб был большим: швейцарские акции
упали на 10 процентов в день, когда изменилась стоимость франка.
В отличие от обрушения казначейских бумаг, шок, вызванный
швейцарским франком, произошел в связи со специфическим со­
бытием. Открывая торговый день, Швейцарский государственный
банк объявил об отказе от привязки франка к евро по курсу €0,8325,
удерживаемому с 2012 года. Причиной привязки было стремление
удешевить швейцарский франк по отношению к другим валютам для
популяризации экспорта и туризма. Проблема заключалась в том, что
всемирный капитал продолжал поддерживать высокий спрос на швей­
царские франки как на безопасную валюту в силу низкой инфляции
в стране, надежных золотых резервов и политической стабильности.
Для того чтобы поддерживать стоимость валюты в условиях высокого
спроса, Национальный банк Швейцарии печатал франки для покупки
евро, которые, в свою очередь, инвестировались в деноминированные
в евро депозиты и облигации. Сторона баланса активов Национального
банка Швейцарии стала пунктом назначения для еврообязательств.
Позиция оказалась неустойчивой. Одним-единственным жестом На­
циональный банк Швейцарии уничтожил привязку и смягчил давление
на процессы последующей покупки евро и печати франков.
Тем не менее решение Национального банка Швейцарии обер­
нулось шоком. Практически за месяц до переоценки, 18 декабря

338

А ВОТ И ЧЕРНЫЙ конь

2014 года, президент Национального банка Швейцарии Томас Джор­
дан выпустил пресс-релиз, в котором говорилось: «Национальный банк
Швейцарии подтверждает свое стремление к минимальному
обменному курсу и продолжитсодействовать этому с предельной
решительностью». Четыре недели спустя Джордан сдался.
В процессе переоценки не было ничего упорядоченного. Одна из
выдающихся участников рынка международного обмена, Кетлин Брукс,
была процитирована в статье «The Telegraph» в день, когда случился
шок: «Фактически этим утром рынок был закрыт до тех времен, пока
не осядет пыль». После того как пыль осела, трейдеры подсчитали
убытки. Банки и хедж-фонды, полагавшиеся на валютную привязку,
потеряли миллиарды долларов.
Вскоре последовал и третий форшок. Но на этот раз сцена действий
переместилась в Китай. В понедельник 10 августа 2015 года Народный
банк Китая потряс глобальные рынки девальвацией китайского юаня
по отношению к доллару. В начале бизнеса в тот день один доллар
равнялся 6,21 юаня. После вмешательства Центрального банка юань
моментально упал до отметки в 6,33, что составило два процента от
стоимости. С этого момента бойня лишь ужесточалась. 12 августа ки­
тайская валюта упала до 6,39. К 25 августа юань снизился до 6,41, что
ознаменовало снижение на 3,2 процента от начального уровня.
Несмотря на то что китайская девальвация не была такой крупной
в процентном исчислении, как 20-процентная ревальвация швейцар­
ского франка, шоковую ситуацию следует рассматривать в контексте
значимости Китая для глобальной экономики. Китай и Соединенные
Штаты являются двумя крупнейшими национальными экономиками
мира с общей суммой ВВП, равной 30 триллионам, составляющей
40 процентов от глобального ВВП. Соединенные Штаты являются
крупнейшим торговым партнером Китая. Китай — второй по вели­
чине торговый партнер для Соединенных Штатов после Канады. Не­
возможно переоценить важную роль валютного курса между США и
Китаем в рамках всемирной торговли и глобальных потоков капитала.
Неожиданный сдвиг на 3 процента в наиболее значимом для мира
обменном курсе подобен землетрясению.
Эффекты, вызванные шоковой девальвацией китайской валюты,
были мгновенными и тяжелыми. Промышленный индекс Доу-Джонса
упал на 11 процентов с 17 615,18 на 10 августа непосредственно до

339

ГЛАВА 9
девальвации до 15 666,44 на 25 августа, когда юань достиг промежу­
точного минимума. Сводный индекс Шанхайской фондовой биржи
уже упал с пост-2007 максимума в 5166,35 на 12 июня 2015 года в
ожидании девальвации. Индекс снова упал с 3928,41 на 10 августа до
2927,28 на 26 августа. Коллапс составил 43 процента от июньских пока­
зателей и 25 процентов от показателей на день шоковой девальвации.
Инвесторские потери на Китайской фондовой бирже с июня по август
2015 года превысили сумму в 3 триллиона долларов. В дополнение к
5,5 триллиона потерь инвесторов на фондовых биржах США и Китая
Китай пострадал от оттоков капитала на сумму, превышающую 1 трил­
лион, в период с января 2015-го по август 2016-го, по большей части по
причине опасений в отношении дальнейшей девальвации. Китайские
инвесторы и заемщики устремились к приобретению долларовых ак­
тивов и к выплате долларовых займов, чтобы успеть до того момента,
как стоимость доллара еще больше увеличится в цене.
А затем пришел четвертый форшок, и он был мощнее предыдущих.
23 июня 2016 года в результате проведенного референдума Велико­
британия проголосовала за выход из Европейского союза. Популярным
названием британского выхода стало слово «Брексит». Обе стороны
дебатов использовали слова «выйти» и «остаться», чтобы отразить
свой взгляд на позицию в отношении ЕС. Непосредственно перед
голосованием рынки оценили победу за «остаться», приведя стоимость
фунта стерлингов к 1,50 доллара США.
Причина подобной уверенности рынка в том, что победа окажется
за пожелавшими остаться, лежит в основе занятного исследования
неправильного понимания поведенческой науки. Опросы, проводи­
мые накануне голосования, показывали на неопределенность исхода.
Однако рынки ставок, возглавляемые Ladbrokes и Betfair, говорили о
70-процентной вероятности в пользу того, что победит мнение о том,
чтобы остаться. Определенный тип игрока на рынке валют — молодой
банкир из лондонского Сити, создающий рынки для своей фирмы и
клиентов, — посчитал нужным поставить на «мудрость толпы» и оце­
нил стерлинг в соответствии с предполагаемой мудростью.
Концепция мудрости толпы была популяризована в одноименной
книге, написанной в 2004 году Джеймсом Шуровьески. В книге был
представлен обзор опубликованного поведенческого исследования по
этому предмету. Классический пример задействовал угадывание коли­

340

А ВОТ И ЧЕРНЫЙ конь

чества мармеладных горошин в большой закрытой банке. В типичном
эксперименте средние результаты чистых догадок большого количе­
ства обычных участников оказались точнее расчетов одного эксперта,
вычислившего объем банки и разделившего его на предполагаемый
объем горошин с допущением неравномерного пустого пространства
между ними. Экстремальные догадки представителей «толпы» (такие
как «один» или «миллион») отбрасывались, а средний показатель остав­
шихся догадок был довольно близок к настоящему числу. Именно так
и были сделаны выводы о мудрости толпы. Основываясь на наивном
понимании этой науки, банкиры из Сити решили, что обывательская
природа рынка ставок дает более точный прогноз, чем выводы экс­
пертов-социологов.
Недостатки в логике лондонских банкиров многочисленны. Точ­
ность прогноза в ставках на исход в выборах так же хороша, как и
корреляция между взглядами игроков, делающих ставки, и реальными
участниками голосования. Эта корреляция низка. Игроки самостоя­
тельно определяют тех, кто принесет потери по ставкам, и тех, в чью
пользу следовало бы поставить в расчете на выигрыш. Игроки платят
реальные деньги по ставкам, и они готовы к тому, чтобы их потерять.
Избиратели при голосовании не платят.
Одной малозаметной особенностью в информации о ставках было
то, что количество ставок в пользу выхода практически в четыре раза
превосходило количество ставок в пользу того, чтобы остаться. Но
ставки на то, чтобы остаться, были крупнее ставок на выход. Некоторые
отчаянные банкиры из Сити ставили по 10 000 фунтов на решение
остаться, в то время как типичная ставка на выход была в районе пяти
фунтов. Букмекеры не являются предсказателями, их работа заключа­
ется в том, чтобы не потерять свои деньги. Когда букмекеры предска­
зывали победу с отрывом варианту «остаться», они не предсказывали
исход выборов, они балансировали вес денег на обоих концах ставки.
Деньги не имеют значения для корзины бюллетеней, голосование
проходит бесплатно. Вне всяких сомнений, игроки из Сити, принимая
решения о ставках, действовали на основе своих собственных когни­
тивных искажений (и искаженных результатов), поскольку финальные
подсчеты показали, что в Лондоне голоса за то, чтобы остаться, суще­
ственно перевешивали голоса за выход, в то время как вся остальная
Англия была единодушна, проголосовав за второй вариант.

341

ГЛАВА 9

Спустя несколько часов после голосования, завершившегося в 10:00
вечера по Гринвичу 23 июня, была очевидна победа сторонников выхода
с сильнейшим перевесом. Результат практически вызвал панику. Фунт
упал с 1,50 до 1,32 доллара всего лишь за несколько часов. Это было
беспрецедентное снижение курса на 12 процентов, опустившее фунт
стерлинга на небывалый уровень за последнее тридцатилетие. Других
тоже постигло безумие. Цена на золото в долларовом выражении не­
посредственно перед Брекситом возросла с 1255 долларов за унцию до
1315 долларов по закрытию торгового дня 24 июня, что составило рост
на 4,8 процента за день. Внутридневная нестабильность была еще выше.
К 8 июля золото уже оценивалось в 1366 долларов за унцию, и общий
постбрекситовский двухнедельный скачок составил 8,8 процента.
Однодневные взлеты и падения от 3 до 20 процентов, подобные
рассмотренным выше, — не редкость для бирж. Акции известной
компании могут упасть на 95 процентов за один-единственный день
в случае, если компания объявит о банкротстве. Но наши примеры не
относятся к шоку на рынке ценных бумаг. Это денежный шок, или, на
примере векселей казначейства, шок в области самых защищенных
облигаций в мире.
Швейцарские франки, евро, фунты стерлингов и доллары США
являются основными резервными валютами. Юань немного менее
свободно конвертируется, но тем не менее он является пятой наиболее
активно участвующей в торгах валютой мира и с момента 1 октября
2016 года одним из валютных компонентов СПЗ. Облигации казна­
чейства США с десятилетним сроком погашения являются самым без­
опасным видом ценных бумаг средней срочности в мире и показателем
для каждого национального рынка облигаций в мире. Золото служит
основным международным резервным активом, более 70 процентов
резервов США содержатся в золоте.
В совокупности казначейство, золото и основные резервные валюты
являются основой международной финансовой системы. Они должны
быть стабильными. Однако они нестабильны.
Мы видим это на примере событий, случившихся с конца 2014 года:
• Всего за шесть минут показатели по казначейским облигациям с
десятилетним сроком погашения упали с 2,02 до 1,86 процента
(15 октября 2014 г.).

342

А ВОТ И ЧЕРНЫЙ конь

• Всего за двадцать минут евро упал на 20 процентов по сравнению
с швейцарским франком (15 января 2015 г.).
• Юань мгновенно упал на 2 процента в отношении доллара (10 ав­
густа 2015 г.).
• В течение двух часов фунт стерлингов упал на 12 процентов в
отношении доллара США (23 июня 2016 г.).
• За два часа золото выросло на 4,8 процента по отношению к
доллару США и на 19 процентов по отношению к фунту стер­
лингов (23 июня 2016 г.).
Там, где задействованы основные валюты, облигации и золото,
движения с подобной магнитудой в прошлом занимали годы. Сейчас
же они происходят в течение минут или часов.

Подобный тип волатильности может оказаться новым для валютных
трейдеров и трейдеров облигаций. Но он достаточно хорошо знаком
теоретикам сложности, которые считают нестабильность выражением
турбулентности, которая может спонтанно возникнуть в бывшей ста­
бильной системе незадолго до того, как та полностью выйдет из-под
контроля. Подобная нестабильность также знакома сейсмологам, от­
слеживающим форшоки на линиях разлома в ожидании следующего
крупного катастрофического землетрясения. Говоря языком теоретиков
хаоса, система неустойчива.
Критики прикладной теории сложности на рынках капитала могли
лишь пожать плечами в ответ на длинный список шоковых ситуаций. Ни
один из них не означал конца мира. Каждый раз рынки возвращались к
прежним показателям. Показатели облигаций казначейства выросли так
же быстро, как и упали в 2014 году. Имевший общую важность кросс-курс
евро-доллара оказался относительно незатронутым швейцарской реваль­
вацией франка в 2015 году. Федеральный резерв сгладил наихудшие
эффекты, ставшие следствием девальвации юаня в августе 2015 года,
посредством отсрочки запланированного на сентябрь 2015 года подъ­
ема ставок до декабря. Банк Англии поддержал фунт стерлингов после
Брексита, снизив процентные ставки 4 августа 2016 года. В условиях
каждого форшока центральные банки выражали готовность сократить
динамические процессы и восстановить видимость стабильности.
Тем не менее стабильность была лишь видимой, а не реальной.
Оставшаяся не высвобожденной энергия одного форшока сохраня­

343

ГЛАВА 9
лась до нового «подземного толчка», даже по мере того, как темп и
магнитуда этих толчков возрастали. Бесспорным является тот факт,
что мы наблюдаем за исчезновением ликвидности на самых ликвидных рынках
мира. Счетчик Гейгера щелкает уже с безумной скоростью. Глобальные
рынки капиталов приближаются к сверхкритическому состоянию, не
дающему возможности для последующего восстановления.
Кризисы ликвидности, обозначенные выше, не являются един­
ственными катализаторами кризиса. Стихийные бедствия, кибервой­
ны и ядерное оружие на Ближнем Востоке также реальны и также
играют роль. В соответствии с теорией сложности значение имеет не
предположительная причина коллапса, а плотность сети, взаимодей­
ствия и системный масштаб. Именно благодаря им коллапс становится
неизбежным.
Наибольшая опасность исходит из области, называемой теоретика­
ми связанной сложностью. Это происходит, когда одна система, находясь
в критическом состоянии, разрушается, и ее коллапс каскадом пере­
ходит в другую систему, приводя ее, в свою очередь, к критическому
состоянию с последующим коллапсом.
Не существует лучшего примера связанной сложности, чем траге­
дия в Фукусиме, в префектуре на севере Японии, случившаяся 11 мар­
та 2011 года. Первыми обрушившимися системами в критическом
состоянии были тектонические плиты на дне Тихого океана. Перво­
начальное высвобождение энергии было известно как землетрясение
Тохоку, достигавшее магнитуды в 9,0 Mw, что было четвертым по силе
землетрясением, зафиксированным с 1900 года, когда начали вестись
современные записи. Землетрясение стало причиной возникновения
цунами во второй системе, приведенной к критическому состоянию,
вследствие чего волны достигали более 30 м в высоту. Волны цунами
обрушились на атомную электростанцию «Фукусима-1», что привело
к критическому состоянию третьей системы, последствием которого
стала утечка радиоактивных веществ из трех атомных реакторов и
масштабные выбросы радиоактивных материалов. Вскоре новости о
катастрофе дошли до Токийской фондовой биржи, и это была четвертая
система, приведенная в критическое состояние. Индекс Nikkei 225
упал на 8,25 процента с показателей на уровне 10 434,38 за день до
катастрофы до 8605,15 на 15 марта 2011 года, всего четыре дня спу­
стя. В конечном итоге пятой системой, на которую оказали влияние

344

А ВОТ И ЧЕРНЫЙ конь
события и которая вошла в критическое состояние, оказался валют­
ный рынок. Японские страховые компании начали продавать доллары
за иены для того, чтобы получить достаточную ликвидность иен для
выплаты страховых претензий по ущербу и компенсации убытков,
связанных с увечьями. Изначально иена поднялась с 81,89 за доллар на
11 марта до 80,59 за доллар к 18 марта, что составило недельный рост
на 1,6 процента: огромная разница по стандартам валютных рынков.
А затем настало время политического сокращения. Кристин Лагард,
французский министр финансов на момент тех событий, скоординиро­
вала валютное вмешательство G7, направленное на то, чтобы ослабить
иену. Действия посчитались необходимыми для поддержания японской
экономики, переживавшей последствия разрушений. Вмешательство
оказалось эффективным. К 8 апреля иена упала до 84,70 по отношению
к доллару, что было на 5 процентов ниже уровня, возникшего после
событий на Фукусиме. Решение Лагард было еще одним примером
того, как политические действия помогают захлопнуть крышку ящика
Пандоры динамики сложных государственных систем.
От тектонических разломов до цунами, ядерных реакторов, фондо­
вых рынков и международных рынков валют критическое состояние
каскадом обрушивалось с системы на систему, приводя к практически
рекордным катастрофам по каждому звену из этой цепи. Примеча­
тельным было то, что происхождение двух из этих систем, а именно
тектонических плит и цунами, имело природное происхождение, в то
время как три остальные системы — а именно атомные реакторы,
фондовый рынок и валютные рынки — были рукотворными. Это иллю­
стрирует, насколько беспрепятственно взаимодействуют естественные
и искусственные сложные системы в случае, если агенты стремятся к
критическому состоянию.
Некоторые комбинации непредвиденных результатов и связанной
сложности не относятся к «черным лебедям», но представляют собой
черного коня, описанного в Книге Откровения, являясь наиболее
вероятной причиной коллапса рынков капитала. Небольшой дефолт
малазийского заемщика может привести к утрате доверия, связанного
с ним китайского предприятия, что приведет к оттоку капитала из
Китая, увеличению запросов в казначейство США, утрате ликвидности
на рынке казначейства, усилению доллара США и цунами дефолтов
на развивающихся рынках с долговыми обязательствами в долларо­

345

ГЛАВА 9
вом выражении. В разгар этих событий находящийся в постоянной
боевой готовности и поддерживаемый Кремлем отряд хакеров (APT
29 под кодовым названием COZY BEAR) закрывает Нью-Йоркскую
фондовую биржу в качестве дополнительной, которая сдерживает силы
для контроля военно-морских действий США в Балтийском море.
В течение двух дней каждый рынок в мире объявил: «Офис закрыт».
Предшественником подобных тесно связанных каскадов кризисов
было начало Первой мировой войны, в конце июля 1914 года, пред­
видимое Цюрихским Вороном — Феликсом Зомари. Именно так и
завершаются эпохи.

Непоследовательность
Международная финансовая система находится в периоде динамиче­
ской неопределенности. Эта динамика напоминает фазу 1971-1981 гг.
В то время экстремальные уровни инфляции, процентных ставок,
стоимости сырьевых товаров, обменных курсов и геополитической не­
стабильности толкали рынок на край пропасти до тех пор, пока Генри
Киссинджер, Пол Волкер, Рональд Рейган, Джеймс Бейкер и позже
Роберт Рубин не взяли ситуацию под контроль. Они задействовали
международную кооперацию, необходимую для восстановления ста­
бильности бывшей, основанной на золоте, Бреттон-Вудской системы
на новой, долларовой основе. Задание по восстановлению стабильности
сегодня выглядит не менее устрашающим.
В 2015 году я обсуждал этот вопрос в частной беседе с двумя наи­
более влиятельными главами центральных банков. 27 мая 2015 года
я общался с Беном Бернанке, бывшим председателем правления Фе­
дерального резерва в Сеуле, в Северной Корее. Две недели спустя,
11 июня, я разговаривал с Джоном Липски, бывшим главой МВФ в
Нью-Йорке. (Что примечательно, Липски был единственным амери­
канцем, когда-либо возглавлявшим МВФ. Он заступил на должность
действующего главы по причине незапланированного увольнения До­
миника Стросс-Кана и находился на ней в течение времени, необхо­
димого совету для замены Стросс-Кана на Кристин Лагард. Согласно
традиции, главой МВФ никогда не бывают американцы.) Без подсказки
или согласования глав центральных банков использовали одно и то же

346

А ВОТ И ЧЕРНЫЙ конь

слово для описания сегодняшней международной финансовой системы.
Этим словом было: «непоследовательный». Они имели в виду, что у
финансового мира не было якоря, не было единой системы координат.
23 июня 2016 года шок, случившийся после Брексита, был хорошим
примером того фактора, на который указывали Липски и Бернанке.
О чем в действительности могло говорить изменение стоимости фун­
та стерлингов с 1,50 до 1,32 доллара США в течение двух часов? О
том, что доллар вырос, или о том, что фунт упал в цене? Если ответ
заключается в росте доллара, то почему же за эти самые два часа
его стоимость упала на 4,8 процента по сравнению со стоимостью
золота? Если ответ заключается в том, что доллар и вырос, и упал од­
новременно, в зависимости от единицы измерения (золото или фунт
стерлингов), то каким образом мы можем отдать предпочтение одной
единице измерения по отношению к другой? Подобный взгляд привел
к тому, что сегодняшние деньги потерялись в оценочном безумии из
множества зеркал. Вот что имели в виду Бернанке и Липски, говоря
о непоследовательности. По этой причине и подразумевается необ­
ходимость нового соглашения по типу Бреттон-Вудского: необходимы
реформа в международной финансовой системе и новые правила игры.
Предикат новой системы заключается в перемещении золота в
Китай. В рамках старой Бреттон-Вудской системы, в период между
1950-ми и 1970-ми годами, Европа и Япония приобрели у США одинна­
дцать тысяч тонн золота. Последствия для рынка не представляли собой
проблемы, поскольку цена на золото была зафиксирована на уровне 35
долларов за унцию. Сегодня, для смягчения влияния на рынок, золото
транспортируют исподтишка, при помощи таких агентов, как БМР и
HSBC, которые обеспечивают согласованные потоки золота, текущие
из лондонских хранилищ через швейцарские заводы по переплавке и
в конечном итоге попадающие на глубокое хранение в Шанхай.
В ноябре 2015 года МВФ заранее объявил, что Китай с радостью
будет принят в элитный клуб валют, которые вмещают в себя спе­
циальные права заимствования МВФ. За этим жестом последовало
исследование МВФ, датированное 15 июля 2016 года, призвавшее
к созданию СПЗ, имеющих рыночную основу («М-SDR»), которые
должны были сосуществовать с официальными СПЗ («О-SDR»). Как по
команде, Всемирный банк и Китайский банк развития запланировали
выпуск частных облигаций, деноминированных в СПЗ, в соответствии

347

ГЛАВА 9

с сообщением Reuters на 1 августа 2016 года. Предполагалось, что
другие облигации СПЗ вскоре будут выпускаться расположенным в
Китае банком Asian Infrastructure Investment Bank и китайским бан­
ковским гигантом ICBC. В конечном итоге 1 октября 2016 года юань
формально вошел в корзину СПЗ с весом в 10,92 процента. Эта доля
превышала соответствующие доли в иенах или в фунтах стерлингов.
Перемещение золота в Китай, включение китайского юаня в СПЗ
и подготовка к глубокому ликвидному рынку в СПЗ служат задатками
новой Бреттон-Вудской системы, в которой, однако, не будет прозрач­
ности и подотчетности, присущих оригинальной системе. Новая систе­
ма — это крупная сделка, осуществляемая тайком, до конца понимае­
мая лишь горсткой представителей взаимосвязанных глобальных элит.
Финальная фаза этой великой сделки заключается в стирании ре­
альной стоимости глобального национального долга. Если центральные
банки, несмотря на приложенные усилия, не смогут добиться инфля­
ции, то МВФ обеспечит им ее посредством масштабного выпуска
СПЗ, предназначенных для поддержки глобальной инфраструктуры и
обеспечения глобального благополучия. Потребности инфраструктуры,
при посредничестве Всемирного банка, будут находиться в области так
называемых климатических изменений — еще одной излюбленной
игрушки элит.
В настоящее время посткризисный план глобальных элит в полном
объеме выглядит так:
•
•
•
•
•

Захват банковской системы, 2009-2010.
Перераспределение золота в Китай, 2009-2016.
Новая деноминация СПЗ, 2015-2016.
Печать и распределение СПЗ, 2017-2018.
Уничтожение долга посредством инфляции, 2018-2025.

Метод «лед-девять» и доктрина шока верно служат этому плану.
Новый глобальный финансовый кризис, возникающий прежде, чем
начинается инфляция, будет высокодефляционным и пойдет вразрез
с планами элит. Метод «лед-девять» останавливает кризис на пути,
блокирует ликвидацию активов и дает время для развития инфля­
ционного плана. Доктрина шока держится в резерве, чтобы помочь
348

А ВОТ И ЧЕРНЫЙ конь

использовать такие повестки дня: климатические изменения и войны
за наличные в самый разгар кризиса.
Если все пойдет хорошо, то ни одна из этих мер не потребуется,
а устранение долга будет проходить по запланированному курсу. Как
обычно, победителями окажутся правительства и банки. Проигравши­
ми будут инвесторы, за исключением тех элит, которые были включены
в план или сумели распознать признаки приближающихся событий и
соответственно подготовиться.
С точки зрения теории сложности эти планы могут вызывать лишь
усмешку. Наиболее вероятным путем будет тот, который никто не в
силах предусмотреть. Системный кризис может произойти в любой
момент. Финансовые элиты быстро примутся за ввод методики «леддевять». Тем не менее гражданское общество взбунтуется. Люди не
станут покорно принимать установленный лимит на выдачу наличных
в банкоматах суммой в 300 долларов в день, они не станут слушать
туманные обещания о возобновлении обменов и размораживании сче­
тов, «как только того позволят условия». Народ взбунтуется. Люди
начнут сжигать банки, грабить супермаркеты и разрушать критиче­
скую инфраструктуру, и все это в попытках защитить свое мимолет­
ное благосостояние. А вслед за методами «лед-девять» и денежными
бунтами придут неофашизм, военное положение, массовые аресты и
подконтрольные правительству СМИ. Таков эндшпиль.

Палаццо Колонна
В сердце Рима, у подножия холма Квиринал, находится Дворец Колон­
на, частный дворец, принадлежащий одной семье на протяжении три­
дцати одного поколения более чем в течение девятисот лет. Наследие
семьи уходит корнями в одиннадцатый век, ее история начинается с
Пьетро Колонна, который жил в городке Колонна южнее Рима. Члены
этой семьи создали резиденцию на месте нынешнего дворца примерно
в 1200 г. н. э. В течение веков дворец принимал множество разных
форм. Он эволюционировал, из рудиментарного жилища превраща­
ясь в крепость, а затем во дворец, коим и является на сегодняшний
день. Основное сооружение существует вот уже пять веков. Фасады,
внутренние апартаменты и галереи датируются периодом позднего

349

ГЛАВА 9

Ренессанса с добавлениями семнадцатого и восемнадцатого веков в
стиле барокко.
История семьи Колонна впечатляет не меньше, чем история самого
дворца. Поэт Данте Алигьери гостил во дворце, неся службу на долж­
ности флорентийского посла при дворе Бонифация VIII в 1301 году.
В пятнадцатом веке Оддоне Колонна получил титул римского епископа
и стал папой под именем Мартин V
По рассказам, всплывающим в сюжетах фильмов «Крестный отец»,
семья Колонна вела непрерывную войну с семьей Орсини за контроль
над Римом в 1400-е гг. В 1511 году папа Юлий II организовал встре­
чу, во время которой обе семьи обязались соблюдать мир, известный
как «Пакс Романа»1. В 1527 году, когда войска императора Карла V
разграбили Рим, дворец Колонна был спасен благодаря хорошим от­
ношениям семьи с Габсбургами. Один из выдающихся членов этой
семьи, Маркантонио II Колонна, наряду с Андреа Дориа и Хуаном
Австрийским выступил в качестве победоносного полководца в битве
при Лепанто, которая сумела повернуть вспять исламское вторжение
в Европу в 1571 году. Вознаграждения за эту христианскую победу
существенно прибавили семейного благосостояния.
Помимо сводчатых потолков, мраморного пола и золотой лепнины
во дворце находится бесценная коллекция картин и скульптур под
авторством Тинторетто, Питера Брейгеля Старшего и других гигантов
периодов барокко и Ренессанса. Родная тетя Маркантонио, Виттория
Колонна, была поэтессой и музой Микеланджело, который также бы­
вал во дворце. Микеланджело отплатил за дружбу, разместив портрет
Виттории на одной из фресок Сикстинской капеллы.
И даже в двадцатом веке влияние семьи Колонна не исчезло — Асканио Колонна был послом Италии в Вашингтоне в декабре 1941 года.
Он покинул свой пост, протестуя в отношении действий собственного
правительства после того, как Муссолини объявил войну Соединенным
Штатам.
Прохладным римским вечером осени 2012 года я был на частном
ужине во дворце, находясь среди небольшой группы богатейших ин­
весторов мира. Мои компаньоны за ужином были большей частью
европейцами, среди них также было несколько азиатов и относительно
’Августов мир. (Прим, перев.}

350

А ВОТ И ЧЕРНЫЙ конь

немного представителей США На фоне мрамора, золота, картин и
дворцовой архитектуры я размышлял о смысле старых денег в срав­
нении с новыми деньгами, чьи обладатели собирались на коктейли
неподалеку от моего дома в Коннектикуте. Эти определения прово­
дят границу между состояниями семей с длинной историей, подобно
Рокфеллерам, Вандербильтам и Уитни, и недавно заработанными со­
стояниями специалистов гринвичского хедж-фонда и директоров Си­
ликоновой долины. В этом разделении существует неявное различие,
говорящее о том, что обладатели старых денег знают, как сохранить
богатство, в то время как судить об аналогичных способностях облада­
телей новых денег еще рано, поскольку в данный момент они заняты
покупками яхт, самолетов и акул в формальдегидных растворах.
Старые деньги в Соединенных Штатах, вероятно, насчитывают
около 150 лет или, быть может, немногим больше, как в случае Асторов
и Биддлов. Однако в Риме я находился среди нетронутого состояния с
девятисотлетней историей. Это было семейное состояние, пережившее
Черную смерть, Тридцатилетнюю войну, войны Людовика XIV Напо­
леоновские войны, обе мировые войны, Холокост и «холодную войну».
Я знал, что семья Колонна не была уникальной: подобные им,
ведущие себя сдержанно семьи существовали на территории всей Ев­
ропы. Эти семьи будут только счастливы, если их обойдет вниманием
список «Forbes-400». Состояния, сохранные на протяжении такого
продолжительного времени, существуют не только в силу везения их
владельцев. За период протяженностью в девятьсот лет на долю семьи
выпадало такое количество несчастливых карт, что списывать все на
одну лишь удачу было бы нелогичным. Данный случай предполагает
существование определенной техники.
Я повернулся к эффектной брюнетке-итальянке, сидевшей от меня
по правую руку, и спросил ее: «Каким образом семье удается удержи­
вать свое состояние в течение такого долгого времени? Вы бросаете
вызов всем возможным шансам. Должно быть, у вас есть какой-то се­
крет...» Моя собеседница улыбнулась и сказала: «Конечно. Все просто.
Треть, треть и треть». Она сделала паузу, зная, что я жду пояснения,
и продолжила: «Вы держите треть в земле, треть в искусстве и треть
в золоте. Конечно, у вас также должен быть и семейный бизнес, и вам
будут нужны деньги на покупку необходимостей. Но земля, искусство

351

ГЛАВА 9
и золото — это те вещи, которые способны существовать в течение
долгого времени».
Насколько я понял, «необходимости» включали вещи из модных
коллекций Tom Ford и Chanel. Тем не менее ответ имел блестя­
щий смысл. Ее совет следовал первому правилу инвестирования,
а именно диверсификации. Помимо прочего, ответ имел более глу­
бокое значение, которое заключалось во фразе «вещи, способные
существовать в течение долгого времени». Ведь мой вопрос был о
том, каким образом состояние оказалось способным существовать в
течение девяти сотен лет''
Искусство и золото имеют смысл, поскольку их можно перевозить.
Их с легкостью берут с собой, когда приходит время бегства от невзгод.
Что интересно, искусство имеет большую цену по весу, чем золото.
В условиях будущего кризиса, когда золото может резко возрасти в
цене до 10 000 долларов за унцию, особенно ценные работы Пикассо
могут оценить в 500 000 долларов за унцию. Это не самый эстетический
взгляд на работы Пикассо, зато он служит прекрасным способом пере­
мещения огромных состояний через границы с минимальным риском
обнаружения. Нет необходимости говорить о преимуществах золота
как способа хранения благосостояния. Оно с неизменным успехом
выполняет эту функцию на протяжении пяти тысяч лет.
Ценность земельного компонента поначалу может оказаться слож­
ной для понимания. История наполнена завоеваниями, грабежами и
сменами политического строя. Земли могут быть утеряны. Тем не
менее однажды установленное право на владение землей прочно за­
крепляется за ее хозяевами. В окрестностях Майами живут тысячи
кубинских беженцев, которые покажут вам свои свидетельства о праве
собственности в когда-то бывших богатыми кварталах Гаваны. Они
забрали документы с собой во время бегства из страны после прихода
коммунистов в 1959 году. Их дома в течение последних пятидесяти
семи лет занимают партийные чиновники, а некоторые из домов и
вовсе разрушены. Однако беженцы по-прежнему имеют свои права,
и они либо их наследники однажды вернутся на родину. По мере того
как США и Куба нормализуют отношения, эти права не останутся без
внимания.
Представитель знати начала семнадцатого века, заслышав, как
мародерствующая армия приближается к его поместью, мог вынуть

352

А ВОТ И ЧЕРНЫЙ конь

картины из рам, сложить полотна в мешок, спрятать золото в суму и
уехать в прицепе. Спустя месяцы он вернется в поместье, заявит о
своих правах владения, положит золото на стол и повесит предметы
искусства на стену. Его состояние будет цело, в то время как состояние
его соседей, возможно, будет уничтожено.
Интересный момент заключается в том, что и в двадцать первом
веке этот тысячелетний портфель активов имеет нецифровую форму.
Реальные активы невозможно стереть, отключив электроэнергию, замо­
розив или отдав приказ на уничтожение кибербригадам. Они обладают
иммунитетом по отношению к модели «лед-девять».
Золото в физической форме в виде слитков или монет, которое
не хранится в банке, — основа любого портфеля. Десять процентов
инвестируемых активов в золоте будет правильным распределением.
У золота нет доходности (и не предполагается, поскольку оно явля­
ется денежной формой), тем не менее оно обладает несравнимыми
преимуществами в качестве средства сохранения и защиты состояния.
Следует избегать так называемых античных золотых монет: их нумиз­
матическая стоимость равна нулю, а сами они сильно переоценены.
Покупайте новые монеты или слитки напрямую из Монетного двора
США или у дилеров с хорошей репутацией и низкими наценками.
Золото более доступно, чем кажется большинству. Однажды я на­
ходился в лас-вегасском такси. Мой водитель, Валери, спросила меня
о причине приезда в Лас-Вегас. Я сказал, что прибыл для участия в
конференции по инвестициям. Мой ответ привел к консультации на
колесах. Как бывший водитель такси, я знал, что нет более невольных
собеседников, чем пассажиры. Валери спросила у меня совета по инве­
стициям, и я, как обычно, рекомендовал разместить десять процентов
активов в золоте. В один момент я просто произнес заученную наизусть
фразу: «Таким образом, если ваше состояние насчитывает миллион
долларов, вложите 100 000 долларов в золото, если ваше состояние
насчитывает 100 000 долларов, вложите в золото 10 000 и так далее.
Десять процентов всегда будет верным количеством».
Она сказала: «Вы, наверное, шутите. Мне пятьдесят, и у меня
десять тысяч долларов, это все, что у меня есть». Я сказал: «Хорошо.
Купите одну золотую монету, положите ее в надежное место и расслабь­
тесь. Это будет вашей страховкой. Когда придет время, правительство
украдет все ваши десять тысяч путем налогов и инфляции, но у вас

353

ГЛАВА 9
по-прежнему останется золото». Она сказала, что так и сделает, но,
как показывает мой опыт, вкладчики не следуют таким советам.
Земли доступны для большинства инвесторов. У инвесторов может
быть собственный дом — это хорошее начало. Земля, дающая прибыль
посредством аренды либо в качестве фермы, производит доход при со­
хранении состояния. Частная собственность в местах, привлекательных
для будущих пенсионеров, является хорошим вложением капитала с
последующим его сохранением.
Наиболее труднодоступные активы — это предметы искусства. Ин­
вестиции должны будут ограничиваться изобразительным искусством:
живописью, графикой и коллажами либо скульптурами. Предметы
искусства должны обладать музейной ценностью и считаться хорошими
кандидатами в собственность кураторов. Проблема с искусством, пред­
ставляющим ценность для музеев, заключается в сложности покупки.
Мультимиллиардер может позволить себе купить известную картину
Пикассо за 100 или более миллионов долларов, что не будет вариан­
том для большинства инвесторов. Примечательно то, что Пикассо был
очень плодовитым художником. Он создавал тысячи небольших работ
и набросков наряду со своими наиболее знаменитыми работами. Неко­
торые из этих предметов искусства можно купить за 10 000 долларов
или даже меньше. Они стоят того, чтобы обратить на них внимание.
Наилучшим способом оформить вложение инвестиций объемом
не более миллиона долларов в предметы изобразительного искусства,
обладающие музейной ценностью, будет обращение в хорошо структу­
рированный и профессионально курируемый фонд изобразительного
искусства. Не все фонды создаются по одинаковой схеме. Одни из
них имеют плохую структуру с неправильными стимулами. У других
неизбежные конфликты интересов с дилерами, спонсирующими их.
Но существуют и такие фонды, которые управляются бесконфликтно
с эффективным согласованием интересов между спонсорами и инве­
сторами и разумной комиссией. Возможно, найти подобные фонды
будет непросто, но тем не менее они существуют.
Безусловно, сочетание трети земли, трети искусства и трети золота
чрезмерно стилизовано. Подобное сочетание никогда не будет пред­
ставлять собой полноценный портфель активов. Стоит также учитывать
и потребность в наличных. В модели портфолио найдется также место
для акций, облигаций и прочих альтернатив, к выбору которых сле-

354

Величайшим
НЕДОСТАТКОМ ТЕОРИИ

СРАВНИТЕЛЬНОГО
ПРЕИМУЩЕСТВА ЯВЛЯЕТСЯ

ТО, ЧТО ОНА РАБОТАЕТ
ТОЛЬКО ПРИ УСЛОВИИ

ЧЕСТНОГО СОБЛЮДЕНИЯ

ПРАВИЛ ВСЕМИ ИГРОКАМИ.

ГЛАВА 9

дует подойти со всей тщательностью. Семейный бизнес — это актив,
который принадлежит к отдельной категории. Начиная от огромных
промышленных холдингов семьи Валленбергов в Швеции и заканчи­
вая местной химчисткой или пиццерией, каждое предприятие следует
рассматривать как уникальное и отдельное, а не как часть инвестици­
онного портфеля.
Тем, у кого есть опыт и необычные связи, имеет смысл рассматри­
вать ангельское инвестирование и ранние стадии венчурного капитала.
Будучи рискованными, эти инвестиции тем не менее не являются
слепыми авантюрами, подобно рынку акций. Это разумные ставки с
учетом риска на добросовестное создание благосостояния предприни­
мателями, изобретателями и обладателями превосходных навыков по
воплощению бизнес-планов.
Высококачественные облигации помогают инвесторам достигать
поставленных целей. Облигации имеют установленные сроки пога­
шения и купоны. У инвесторов есть свои далекоидущие планы, такие
как образование для детей, попечение родителей или обеспечение
по выходе на пенсию. При наличии высокого кредитного качества и
дополнительной защиты от инфляции — в этой роли будет полезно
золото, лестница облигаций может быть выстроена так, чтобы прино­
сить прибыль, необходимую для обеспечения будущих потребностей.
Лестница облигаций — это реальное выгодное инвестирование.
Котируемые на бирже акции должны занимать относительно не­
большую долю портфеля. В конце 1960-х некоторые государственные
положения и вовсе запрещали приобретение акций доверенными ли­
цами. Память о крушении 1929 года была все еще свежа. Фондовый
рынок считался местом, которое было немногим лучше библейского
разбойничьего вертепа. До 1970-х страховые и пенсионные портфели
создавались на основе тщательного отбора облигаций для выполне­
ния будущих обязательств перед бенефициарами. С тех пор как в
1974 году был подписан Закон о защите пенсионных доходов наемных
работников, открылись шлюзы, допускающие отток фондов с довери­
тельных счетов в акции. За принятием Закона явственно виднелась
рука Уолл-стрит, пенсионные планы «401 (к)», паевые фонды, отказы
от конфликтов и многочисленные дополнения. Все это было призвано
нормализовать и увеличить объем рискованных инвестиций там, где
следовало бы управлять, применяя консервативные методы, направлен­

356

А ВОТ И ЧЕРНЫЙ конь

ные на сохранение богатств, лежащих на счетах. Уолл-стрит заботится
о своей собственной комиссии, а не о ваших сбережениях.
Следует избегать фондов прямых инвестиций по причине отсут­
ствия прозрачности, высоких гонораров и рассогласованных интере­
сов в этой области. Сделки по прямым инвестициям начинаются в
качестве грабительского налета на предыдущих акционеров целевых
компаний. Затем целевые компании разграбляются при помощи спе­
циальных сборов, привилегированных дивидендов и особых условий
для менеджеров фондов. Предполагаемая прибыль получается при
помощи кредитного плеча — еще одной формы грабежа, когда сделки
периодически срываются, оставляя банки с проблемными кредитами,
хотя на самом деле вся эта ситуация сводится к взаимным пиратским
атакам. (Если банки попадают в беду, то существуют фонды налого­
плательщиков, доступные в качестве ресурсов помощи, что, по сути,
еще одна форма грабежа.)
В конечном итоге вкладчиков фондов прямых инвестиций грабят
менеджеры, которые ставят целью приемлемую прибыль по облига­
циям, едва ли способную компенсировать риски по капиталам. Все
избыточные прибыли, доступные посредством кредитного плеча, уходят
к менеджерам фонда, а не распределяются между инвесторами. В ка­
честве последнего удара менеджеры фонда требуют снижения ставок
по налогу на прибыль, что представляет собой слабо завуалированный
способ увеличения собираемой ими комиссии — таким образом, на­
логоплательщики снова обворованы. Именно поэтому профессионалы
из области фондов прямых инвестиций — это миллионеры, живущие
в поместьях типа латифундий неподалеку от Теллурида в Колорадо и
Джексон-Хоула, Вайоминг. У вас же нет причин для того, чтобы самим
организовывать подобные грабежи или становиться их жертвой.
Хедж-фонды — это непростой случай. Они работают в теории,
но не на практике. Хедж-фонды нацелены на реальную доходность с
учетом рисков, известную как альфа-коэффициент. Она достигается
за счет выбора правильного момента для сделки, стратегий покупки и
продажи и арбитража. Инвесторы, которые вкладывают в долгосрочные
акции на длительный период, переживают периодические обвалы и
продолжительные спады на фондовом рынке, чтобы впоследствии на­
сладиться эффектной динамикой повышения. Проблема состоит лишь
в том, что всей нашей жизни может не хватить на то, чтобы восстано­

357

ГЛАВА 9
вить потери; мы также можем оказаться вынуждены продать активы
в период рыночного спада (научить этому кого-нибудь?). Хедж-фонды
стремятся к большей эффективности, чем та, которую дают долгосроч­
ныепортфели. Пути к достижению этой цели лежат в планировании
сделок и лонг-шорт-стратегиях. Эти способы легко описать, но людей,
способных воплотить их в реальность, найти довольно непросто.
Успешное планирование на рынке — это редкое умение. После­
довательный успех может быть гарантирован только при наличии
инсайдерской информации. Существует легальная инсайдерская
информация, вы тоже можете ее найти, но в то же время всегда
существует соблазн к поиску способов получения нелегальной ин­
формации. Именно он и служит одной из причин, по которой многие
из бывших управляющих фондами находятся за решеткой. Успеш­
ное (и легальное) заключение сделок в правильно выбранное вре­
мя требует нестандартного анализа, что встречается крайне редко,
и использования нестандартных моделей, что происходит еще реже.
Существует лишь небольшая горстка менеджеров, умеющих приме­
нять подобные модели и аналитические способы, однако они редко
бывают на виду у публики.
Стратегии по длинным и коротким позициям основаны на главных
биржевых принципах и более доступны для вкладчиков. В данном
случае определенные сектора рынка, как правило, опережают по эф­
фективности все остальные. Рискованные акции в сферах технологий
и биологических наук на ранних стадиях расширения будут хорошим
выбором. На средних стадиях расширения акции с малой капитализа­
цией могут догнать по отстающим позициям и даже выйти вперед. На
более зрелых стадиях отступление к недооцененным коммунальным
услугам и инженерным коммуникациям и потребительским товарам
недолговременного пользования также может оказаться полезным
для инвесторов. Движение от одной категории к другой в наиболее
подходящее время известно как чередование секторов, являющееся
стандартной практикой на Уолл-стрит. Менеджер хедж-фонда может
сделать выбор в пользу увеличения количества акций, которые обещают
хорошую прибыль, и снизить число тех бумаг, которые не приносят
ожидаемой выгоды. Таким образом, менеджеры увеличивают прибыль
при помощи чередования секторов и выстраивают рыночно-нейтраль­
ную защиту от шоков. В прошлом мастером в этой области был Майкл

358

А ВОТ И ЧЕРНЫЙ конь

Белкин; существуют и другие подобные ему специалисты, но их не­
много. Проблема заключается в том, что менеджеры долгосрочных
и краткосрочных акций не идут нога в ногу. Они толпятся вокруг
сделок «вкус месяца» и терпят крах, если колесо покупок и продаж
рисковых активов или «RORO»1 совершает движение в соответствии
с макрокатализаторами, не имеющими отношения к фундаментальным
аналитическим методам управления ценными бумагами, которые ме­
неджеры изучали в бизнес-школах.
Арбитраж — это математически управляемая лонг-шорт-стратегия,
применяемая к акциям, облигациям, сырьевым товарам и валютам.
Если ее применять верно, то она будет эффективна при любых усло­
виях рынка. Арбитраж основывается на относительной стоимости.
Две облигации, изданные одним и тем же заемщиком с идентичным
кредитным риском и одинаковыми сроками погашения, теоретически
торгуются по одинаковой доходности на период погашения. Но часто
этого не происходит, потому что организации имеют собственные
предпочтения ликвидности и ценят одни облигации выше других,
основываясь на том факте, что какие-то из облигаций были выпущены
позднее и более активно участвуют в торгах. Арбитражеры могут по­
купать «дешевые» облигации, продавать «дорогие», а потом спокойно
ждать, пока цены не сойдутся (что произойдет в период погашения,
если не раньше), получив относительно безрисковый спред.
Арбитраж также может применяться и к другим категориям деше­
вых и дорогих активов, хотя большая степень различия между активами
увеличивает риск того, что спреды не сойдутся, как предполагалось.
До тех пор, пока два инструмента в арбитражной торговле обладают
низкой волатильностью и низким кредитным риском, сделка может
считаться относительно лишенной рисков и может быть увеличена
при помощи кредитного плеча для синтеза волатильности по индексу
S&P с более высокой ожидаемой прибылью.
Недостатком этой точной теории лишенного рисков арбитража бу­
дет то, что в условиях паники спреды могут расшириться, прежде чем
сойтись. Повязанный кредитами игрок истечет кровью при маржевых
1 Risk-on, risk-off — в первом случае речь идет о покупках рисковых активов при
тенденции к инфляции, во втором случае — о продажах рисковых активов при тенден­
ции к дефляции. (Прим, перев.)

359

ГЛАВА 9
требованиях по выплатам убытков в текущих ценах еще до того, как
сумеет дождаться желанного схода по спредам. Успех в арбитраже
также зависит от верного планирования операций на рынке.
Фактически все «Альфы» достигаются в результате верного выбора
нужного момента сделок, а единственным постоянным источником
успешного планирования является инсайдерская информация. Это
было продемонстрировано обладателем Нобелевской премии Робертом
Мертоном в его малоизвестной работе от 1981 года: «О выборе момента
сделок и эффективности инвестиций. I. Теория равновесия рыночных
ценностей для построения прогнозов». Инсайдерскую информацию
получают либо путем воровства, что нелегально, либо при помощи
превосходных аналитических способностей, что вполне легально, но
редко встречается.
10 сентября 2009 года, выступая перед конгрессом США, я давал
показания под присягой о роли моделей по управлению рисками в
финансовый кризис 2008 года. Другим свидетелем был Нассим Талеб,
знаменитый автор «Черного лебедя». Во время слушаний мы с Талебом
заявили о том, что денежные компенсации менеджерам Уолл-стрит по
принципу «орел — я выигрываю, решка — ты проигрываешь» были
дополнительным фактором, ведущим к обвалу. Мы свидетельствовали
о том, что банкирам существенно переплачивали, и о том, что они
демонстрировали безответственное поведение. Один из членов кон­
гресса, ориентированный на свободный рынок, отчитал нас со своего
высокого помоста, сказав, что наши предложения о необходимости
лимитировать компенсации приведут к тому, что Уолл-стрит утратит
привлекательность для «талантов». Ответ Талеба был бесценен: «О ка­
ких талантах вы говорите? Эти люди уничтожили благосостояние на сумму
в десять триллионов долларов».
Талеб был прав. Большинство трейдеров на Уолл-стрит не обладают
суперталантами. Бегство из инвестиционного банка в хедж-фонд не
развивает таланты, а просто изменяет модель компенсации, которая
становится лишь более выгодной для трейдера. Тем не менее суще­
ствует небольшое количество хедж-фондов, управляемых талантливыми
трейдерами, использующими глобальные макростратегии, стратегии
долгосрочных и краткосрочных акций и арбитражные стратегии. Они
заслуживают тех денег, которые получают, однако найти подобных
специалистов непросто.

360

А ВОТ И ЧЕРНЫЙ конь

Суперструктура надежного всепогодного портфеля для защиты
состояния в условиях грядущего коллапса и смягчения заморозок ак­
тивов по методу «лед-девять» выглядит таким образом:
Физическое золото и серебро — 10 процентов (монеты и слитки,
не нумизматика).
Наличные — 30 процентов (часть в физических банкнотах).
Недвижимость — 20 процентов (приносящая прибыль или сель­
скохозяйственная) .
Фонды изобразительного искусства — 5 процентов (только музей­
ной ценности).
Ангельский или ранний венчурный капитал — 10 процентов (фи­
нансовые технологии, природные ресурсы, вода).
Хедж-фонды — 5 процентов (глобальные макродолгосрочные, крат­
косрочные ценные бумаги или арбитражные стратегии).
Бонды — 10 процентов (только высококачественные государствен­
ные бумаги).
Акции — 10 процентов (только природные ресурсы, горнодобы­
вающая промышленность, энергетика, коммунальные услуги и инже­
нерные коммуникации, технологии).
Семейный бизнес не должен считаться инвестиционным активом.
Его не следует вносить в портфель. Все вышеперечисленные активы,
включая наличность, акции и облигации, могут находиться у владельца
в физической или контрактной форме в рамках прямого права обла­
дания без привлечения банков, брокеров, бирж и цифровых записей.
Эти активы невозможно взломать при помощи хакерских атак. Некото­
рые из них неликвидны. Большинство обладают иммунитетом против
модели «лед-девять». Такое распределение обеспечивает защиту от
инфляции, дефляции и финансовых паник.
Что важно, инвесторы обязаны быть проворными и бдительными.
Придет время, когда определенную часть выделенных средств будет
необходимо быстро перенести в другую категорию, возможно, в золо­
то, землю или предметы искусства. Точно таким же образом может
возникнуть необходимость продажи облигаций при возникновении
инфляции. Это не тот тип портфеля, который позволит «расслабить­
ся и забыть о себе». Тем не менее это хорошая отправная точка на
времена неопределенности.

361

ГЛАВА 9

Помимо прочего, инвесторам следует изучать историю. На горизон­
те будущего нет событий, не имеющих исторических аналогов, однако
многие из них не относятся к недавнему прошлому. Память коротка.
Психологи продемонстрировали тот факт, что поведение человека в
большей части обусловлено недавно полученным опытом. Бизнесмены
с Уолл-стрит полагаются на это заблуждение, чтобы грабить инвесто­
ров, разыгрывая одну и ту же пьесу с десятилетними интервалами.
Ф. Т. Барнум говорил: «Каждую минуту рождается еще один простак».
Современная реальность говорит о том, что у простаков короткая
память. На этом и основана работа Уолл-стрит.
Чтение — это такой же прекрасный способ изучения истории, как
и путешествия. Лучше всего тем не менее будет узнать об историче­
ском месте из книг, а потом посетить его лично. Прежде чем струк­
турировать портфель активов, съездите в Вечный город. Постарайтесь
посетить Палаццо Колонна и взглянуть на него изнутри. И в то время,
как будете восхищаться галереями и частными апартаментами, пере­
секать мраморные покрытия пола и рассматривать элементы золотой
лепнины, принадлежащие одной и той же семье в течение девятисот
лет, подумайте над тем, как им это удалось.
Семья Колонна осталась обеспеченной, пережив войны, нашествия,
эпидемии, грабежи и разрушительное действие времени. Вопрос о
выживании затрагивал не только активы. Семья Колонна была глубоко
вовлечена в римскую политику и церковь. В критические моменты
оказались полезными друзья из Габсбургского двора.
Однако и у других семей были свои друзья при дворе, что не
помогло им и близко стать такими же успешными. Разница между
обычными деньгами и состоянием династии огромна. В Палаццо Ко­
лонна вы увидите эту разницу повсюду.

Заключение

орозным вечером 11 февраля 2015 года я принял участие в фор­
мальных дебатах перед живой аудиторией в театре неподалеку
от Бродвея в верхней западной части Манхэттена. Тема дебатов была
подобна пистолету с взведенным курком: «Сторонники теории заката,
будьте прокляты: ставки на Америку».
Это название было призвано обозначить противостоящие друг другу
позиции относительно того, находилась ли Америка все еще на пути
восхождения или же она представляла собой силу на стадии, ведущей
к упадку. На каждой стороне предположения находилось по два участ­
ника, которые были «за» или «против». Мой партнер и я были против
выдвинутого тезиса. Само по себе предположение уже ставило нас в
позицию проклятых прежде, чем мы вышли на сцену, — не самый
лучший способ начать дебаты.
Моим партнером в дебатах была великолепная канадская писатель­
ница и член парламента Христя Фриланд. Нашими оппонентами были
Йозеф Йоффе, редактор «Die Zeit», ведущего новостного издания в
Германии, и Петер Цайхан, геополитический консультант, входящий
в группу, основавшую Stratfor — частную службу разведки. Модера­
тором был Джон Донван, опытный и остроумный международный
корреспондент «АВС News».
Перед началом дебатов аудитория проголосовала «за» или «против»
выдвинутого тезиса. Формат дебатов подразумевал три презентацион­
ных раунда вперемежку с неформальными диалогами и вопросами от
Донвана. Но итогам дебатов аудитория голосовала вновь. Победителем
был не тот, чья позиция набрала большее число голосов, а тот, кому
удалось изменить мнение большего количества зрителей.
Йоффе был очень прямолинеен. Критики, оспаривавшие десяти­
летия спада в Америке, были последовательно неправы. В 1957 году

М

363

Америка была повергнута в панику по причине запуска советского
спутника, предвещавшего покорение космоса коммунистами. В реаль­
ности спутник был сферой из алюминиевого сплава размером немногим
больше баскетбольного шара со встроенным передатчиком; он вышел
из строя через несколько недель после запуска. Через двенадцать лет
Америка отправила человека на Луну. Это был подвиг, недостижи­
мый ни для одной другой нации. Шок, вызванный запуском спутника,
стимулировал развитие научного образования в Америке и напрямую
привел к развитию компьютерных технологий, миниатюризации и
телекоммуникации. Америке стоило сказать спасибо Советам за запуск
спутника. По мнению Иоффе, Америка в итоге всегда побеждает.
Иоффе привел многочисленные примеры других вызовов, брошен­
ных американским силам, принимаемых и переигрываемых так же
быстро, как и в ситуации с космическим спутником. В 1960-е Джон
Ф. Кеннеди был избран президентом на волне страхов из-за отставания
США от СССР в области создания баллистических средств доставки
ядерного оружия. В 1970-х существовали опасения насчет того, что
арабские нефтяные деньги были способны скупить все фермерские
земли в Америке. В 1980-е финансовое доминирование Японии до­
шло до той степени, что владения Императорского дворца в Токио
считались дороже земель всего штата Калифорния. В 2000-х Китай
был гигантом, способным оставить Америку в зеркале заднего вида за
счет своей дешевой рабочей силы и низких экономических издержек.
Однако советская, арабская и японская угрозы испарились, а Китай
переживал спад в настоящем времени. Америка по-прежнему была
номером один и должна была им оставаться, несмотря на тревоги
американцев.
Аргументы Цайхана были в меньшей степени историческими и
большим образом относились к классической геополитике. Он рас­
суждал о демографической судьбе Америки и о существенных геопо­
литических преимуществах. Он указывал на то, что Европа и Китай
создавали демографические провалы и что их население старело и
средний возраст сдвигался от высокопродуктивного к менее произ­
водительному, что служило серьезным ограничением экономического
роста. Россия и Япония были в еще худшей форме: они обе прошли
точку суммарной репродуктивной способности. Численность населения
России и Японии снижалась, и этот процесс был необратимым: обе

364

Заключение

страны были обречены на то, чтобы раствориться в экономической
нерелевантности. Среди всех крупнейших экономик Америка един­
ственная обладала верным сочетанием демографии и иммиграции,
способным обеспечить достаточный рост населения и соответствующий
экономический рост.
Цайхан также подробно изложил теорию экономического преиму­
щества водных перевозок перед наземными грузовыми транспорти­
ровками. Америка обладает, с большим преимуществом, крупнейшей
и наиболее развитой системой речной навигации и каналов в мире,
что позволяет использование дешевых транспортировок сельскохо­
зяйственной продукции, энергоресурсов и промышленных товаров.
Америка неуязвима не только благодаря Атлантическому и Тихому
океанам, защищающим ее от вторжений с востока или запада. Дру­
жественная граница с Канадой и пустыни и горы Мексики надежно
защищают страну от атак с севера или юга. Ни у одной другой страны
нет настолько безопасных границ и таких замечательных возможностей
для создания капитала внутри этих границ. Дело закрыто.
Мой партнер, Христя Фриланд, в качестве основы для критики
выбрала не технологические или геополитические доблести, а со­
циальную справедливость. Она описала то, как средний класс в
Америке был вытеснен практически до полного исчезновения. Одна
большая волна больше не поднимала все лодки одинаково. Вместо
этого богатые становились несравненно богаче, а ситуация бедных
становилась все более безысходной. Америка была разделена на
элиты, которые учились в университетах Лиги Плюща и стремились
работать в банках Уолл-стрит, и низший класс, не умеющий читать.
Те, кто оставался посередине, увязли в долгах по ипотекам и сту­
денческим займам, оказавшись с более низким уровнем заработной
платы в результате глобализации и принципа «победитель получает
все», практикуемого в конкурентной среде двадцать первого века.
Политическая поляризация возникла вследствие экономической
поляризации подобно тому, как ночь сменяет день. Это разделение
можно было ежедневно наблюдать в СМИ, в голосованиях и в по­
литических процессах. Именно это деление и угасание разрушило
представительные системы от Римской республики до Веймарской
Германии. Сейчас разделение стало определяющей характеристикой
американского общества.

365

Я был последним участником в дебатах на сцене. Я сказал, что наши
оппоненты были правы. Иоффе был прав в том, что предварительные
доклады о кончине Америки были в немалой степени преувеличены.
Цайхан был прав относительно того, что американские ресурсы и
демография давали стране долгосрочные преимущества перед сопер­
никами. С этим было легко согласиться.
Моя линия атаки заключалась в том, что сто лет — это слишком
короткий период для того, чтобы использовать его для понимания сути
коллапса. История изобилует внезапными коллапсами королевств —
сложных социальных систем, которые существовали веками. Для того
чтобы понять реальность заката Америки, требовался взгляд с более
длительной перспективы.
Наблюдатель начала битвы при Гастингсе в рассветные часы мог с
уверенностью предположить, что английский король Гарольд одержит
победу, поскольку у него были более сильные войска, более высоко
расположенные боевые позиции и преимущества домашнего поля. Эта
же точка зрения могла бы лишь усилиться к позднему утру. Лучники
Вильгельма Завоевателя так и не смогли нанести значительного урона.
К обеду войска Гарольда по-прежнему твердо стояли под натиском
войск Вильгельма. Гарольду оставалось лишь немного продержаться
до наступления ночи. Войска Вильгельма, не имеющие надежды на
пополнение, должны были в скором времени отступить и оставить
Гарольда и его потомков на английском престоле. Затем Вильгельм со­
вершил последний рывок, используя фланговые маневры. Английская
линия обороны внезапно оказалась прорвана. Гарольд и его ближайшие
сторонники были убиты. Вильгельм занял английский трон. Падение
королевства Гарольда произошло быстро и неожиданно. Такова при­
рода сложности.
Удовлетворенность американским успехом, которую демонстри­
ровал Иоффе, не смогла уменьшить моего беспокойства по поводу
внезапного поворота в обратную сторону. Небольшой отрезок истории
был недостаточной основой для аргументации. Иоффе сконцентриро­
вался на позиции Гарольда в середине дня. Я рассматривал позиции
Вильгельма во время сумерек.
Точка зрения Цайхана также упускала из виду реальную угрозу
Америке. Его аргументы в области истории и географии были без­
упречны. Безусловно, никто не ожидает высадки морского десанта на

366

Заключение

побережье Нью-Джерси или колонны мексиканских танков, идущих
по Аризоне. Америка была защищена от подобных угроз, однако это не
были те угрозы, которые действительно имели высокую значимость.
1 марта 2016 года адмирал Майкл Роджерс, директор Агентства на­
циональной безопасности и командующий Киберкомандованием ВС
США, сказал: «Это всего лишь вопрос времени, когда
вы увидите национальное государство, группу или самостоятельных
лиц, вовлеченных в деструктивное поведение, направленное против
критической инфраструктуры США». Океаны Цайхана не защитят
Америку от боеголовок, спутников и компьютерных вирусов.
Его точка зрения относительно того, что система водного транс­
порта является огромным ресурсом создания капитала, также была
верна. Однако что хорошего в создании капитала, если он бездарно
тратится по причине неэффективной и коррумпированной государ­
ственной политики? Преимущества, получаемые из природных щед­
рот Америки, постоянно бездарно расходуются на пузыри активов
и спекуляции, проводимые в рамках политики процентных ставок
Федерального резерва. Благосостояние Америки достается немно­
гочисленной группе вместо того, чтобы быть разделенным среди
множества ее жителей.
На этапе подготовки к дебатам я собирался зачитать мрачный пе­
речень долгов и дефицитов, которые подрывают будущее страны. Было
бы легко перечислить список прогнозов Управления конгресса США
по бюджету относительно показателей долга по отношению к ВВП и
рассказать о грядущей несостоятельности системы социальной защиты,
о жалких показателях экономического восстановления в сравнении
с надежным ростом 1950-х и 1990-х годов, о снижении вовлечения
рабочих ресурсов, о стагнации реальных заработных плат, о росте
неравенства в доходах и о многом другом. Эти тенденции далеко не
совсем одно и то же, что тенденции, о которых говорил Иоффе. Это
новые и пугающие тенденции.
Во время дебатов я применил другой, более теоретический под­
ход. Я не делал акцент на длительном и медленном снижении. Мои
предупреждения имели отношение к внезапному спаду, который я
описал в данной книге как катастрофический коллапс. Этот тип спада
лишил актуальности тезисы Иоффе и Цайхана. Соединенные Штаты
могли бы иметь и лучшие перспективы на 2025 год, основываясь на

сравнительных тенденциях. Моя точка зрения заключалась в том, что
мы не продержимся в текущих условиях столь длительное время.
Коллапс мог произойти еще раньше и иметь последствия такой
глубины, что демографическое преимущество перед Россией или Япо­
нией потеряло бы значимость. В США может быть больше людей для
того, чтобы попытаться подобрать осколки, но ваза все равно останется
разбитой вдребезги.
Я объяснил слушателям упрощенную модель сложности, используя
саму аудиторию для того, чтобы показать, как несколько паникующих
посетителей могли привести к всеобщей панике и бегству аудитории.
Страх заразен подобно вирусу. Я показал как, в то время как систе­
ма возрастает в линейной прогрессии, нестабильность повышается в
прогрессии геометрической.
Я продемонстрировал, что системный риск возрос в геометриче­
ской прогрессии в результате концентрации банковских активов и
роста деривативов и усиления плотности за счет свопов, кредитов и
теневых банков. Я бросил вызов аудитории, показав, что системный
коллапс не только возможен, но и неизбежен. Это будет величайший
коллапс в истории, поскольку его начало имеет величайший масштаб.
Чтобы поставить точку в вопросе о том, что Америка находится в
состоянии спада, я описал те факторы, которые говорят о неизбеж­
ности наступления коллапса. Федеральный резерв более не сможет
печатать деньги в том же количестве, в каком он печатал их в условиях
прошлых кризисов, поскольку баланс резерва раздут. Еще 4 триллио­
на денег помимо 4 триллионов уже напечатанных с 2008 года могут
вывести кредит доверия за переломную точку. Экстренная помощь по
восстановлению ликвидности может быть предоставлена МВФ в форме
СПЗ. Меры по спасению, предпринимаемые МВФ, могут привести
к усилению контроля над международной финансовой системой со
стороны Китая, России и Германии. Эта развязка долларовой геге­
монии ознаменовала бы американский спад так же решительно, как
Бреттон-Вудское соглашение положило конец Британской империи.
Когда я упоминал СПЗ, кто-то из аудитории громко рассмеялся.
Нельзя сказать, что было тому причиной — насмешка, нервы или шок
от осознания реальности.
Объяснив аудитории сложность, масштабы и последствия коллапса,
я сделал вывод о том, что Америка находится на пути к закату. Я до­

368

Заключение

верил аудитории самостоятельно понять, что это случалось раньше
и это случится вновь.
Теория сложности — путеводитель в будущее. Однако нет лучшего
путеводителя, чем прошлое. Примерно в 45 м от южного побере­
жья Турции неподалеку от места под названием Улубурун находится
одна из важнейших археологических находок в истории человечества.
На глубине 61 м под толщей воды расположен затонувший корабль,
с уверенностью датируемый 1300 г. до н. э. Содержимое его трюмов
разбросано поблизости. Корабль был случайно обнаружен местным
ловцом морских губок Мехмедом Шакиром, который сообщил о своей
находке местным чиновникам.
Власти организовали исследовательские экспедиции, которые ве­
дутся с 1984 года и в которых участвуют эксперты в области археологии,
погружающиеся на глубину и изучающие останки корабля. Дайверы
обнаружили смесь торговых, культурных и экономических артефактов,
принадлежащих различным цивилизациям позднего периода брон­
зового века. Они нашли доказательство существования финансовой
сложной системы 3300 лет назад, и в ней нет ничего такого, что было
бы не знакомо сегодняшним финансистам.
Груз содержал десять тонн меди и тонну олова; из этих металлов
можно было бы сделать сплав, пригодный для создания оружия из
бронзы. Среди грузов корабля также были найдены ценные материа­
лы, такие как черное дерево, слоновая кость, золото, слитки смальты
и янтаря. Среди оружейных артефактов были мечи, копья и кинжалы.
Продовольственный груз включал в себя инжир, оливки и виноград.
Самой выдающейся находкой был золотой скарабей с начертанным
именем египетской царицы Нефертити.
Более всего археологов потрясло происхождение груза. Медь была
из Кипра, а олово — из Турции. Янтарь происходил из районов Бал­
тики, находящихся на расстоянии более чем двух тысяч миль. Слитки
смальты направлялись в Египет, где они высоко ценились. Продо­
вольственный груз имел происхождение из области, которая сегодня
относится к территориям Сирии и Израиля. Таким образом, находка
свидетельствовала о существовании древней версии сегодняшней гло­
бальной системы торговли и финансов.
Затонувшее судно было частью торгового пути восточного побе­
режья Средиземного моря. При навигации использовались преобла­

369

дающие ветра — западный ветер вдоль африканского побережья и
восточный ветер вдоль турецкого побережья, помогающие совершать
торговые циклы по направлению против часовой стрелки, проходя
через земли, известные в настоящее время как Египет, Сирия, Кипр,
Турция и Греция.
Благодаря найденному грузу раскрылась более широкая торговая
сеть, протянувшаяся от Балтийского моря на севере к Судану на юге
и с реки Инд на востоке до Испании на западе, что составляет более
шестнадцати миллионов квадратных миль. Богатство, сложность и
плотность этой сети трудно осознать даже сегодня.
А затем внезапно она обрушилась.
Коллапс цивилизации бронзового века произошел примерно в
1200 г. до н. э., спустя век после того, как затонул груз в Улубуруне,
и случилось это с удивительной быстротой. В пятидесятилетний период
рассыпалось практически каждое крупное царство и империя.
Коллапс затронул не одну, а все существовавшие культуры: хет­
ты, египтяне, микенцы, месопотамцы и другие народы впали в хаос.
Города сжигались, торговые пути исчезали, появлялись захватчики и
утрачивалось благополучие. Городские жители устремились в дерев­
ни и бросили сложность городской жизни ради того, чтобы принять
аграрный образ жизни. Начался трехсотлетний период темной эпохи,
продлившийся до восхода Афин и Рима.
Коллапс бронзового века и темная эпоха, имевшие место 3000
лет назад, напоминают более известный коллапс Римской империи и
последующее Средневековье примерно 1500 лет назад. Эти коллапсыблизнецы учат нас тому, что цивилизации не линейны, а цикличны.
Общество не становится бесконечно богатым и более развитым. Перио­
дически происходят коллапсы. И это не конец мира. Это конец эпохи.
Между коллапсами бронзового века и Римской империи прошло
1500 тысячи лет. С момента последнего коллапса прошло 1500 лет.
Значит ли эго, что новая катастрофа уже на подходе?
Трудно узнать наверняка. Можно сказать, что сама по себе слож­
ная система цивилизации является причиной собственного коллапса.
В стратифицированном обществе элитам требуются все большие вкла­
ды для поддержания собственного привилегированного положения.
В древних обществах подобными вкладами были дань, налоги, при­
нудительный труд, рабство и военные трофеи. В постиндустриальных

370

Заключение

обществах поступления приобрели форму энергии и денег. Когда
углеродных энергоносителей становится мало, мы ищем ресурсы в
более глубоких пластах и в более отдаленных районах. Мы ищем
ей замену в ядерной энергетике. Когда уменьшается количество де­
нег, мы печатаем больше или ищем замену, такую как свопы и СПЗ.
Социальные масштабы увеличиваются. Нестабильность возрастает в
геометрической прогрессии. Сложность порождает сложность.
Причина у коллапсов цивилизаций бронзового века и Древнего
Рима была не одна. Связи, поднимающие цивилизацию во время ее
расцвета, ускоряют ее распад. Налоговые бунты в отдельных частях
империи могут провоцировать вторжение варваров. Вторжение нару­
шает транспортные пути, что обрезает пути доставки продовольствия
в места назначения. Коммерческая деятельность вдоль маршрута
ослабевает, что оказывает еще больший ущерб, чем вторжения, и так
далее.
Историки могут идентифицировать один из этих факторов: налоги,
вторжение, транспорт, коммерция — и указать на него как на причи­
ну краха цивилизации. На самом деле причиной была совокупность
факторов, поскольку все они прочно привязаны к сети. После того
как в сети начинается возмущение, узловые точки отмирают, казалось
бы, по внешним причинам. На самом деле узловые точки перестают
работать по причине того, что энергия, исходящая от сети, например
энергия торговли, коммерции или денег, ограничивается. Нарушение
приводит к тому, что каждый узел становится уязвимым к ранее сла­
бым экзогенным факторам, которые теперь становятся фатальными.
Утерянные сети цивилизаций были так же плотно соединены, как
и сегодня. Для поддержания сложной системы необходима огромная
энергия во всех формах. Энергетические поступления в виде денег
были синтезированы при использовании кредитов и деривативов
вместо денег, представляющих фактическое благосостояние. Новые
сети неустойчивы, поскольку синтетические деньги основаны на до­
верии, и так называемая экономистами иллюзия денег уязвима перед
внезапным изменением в восприятии. Сегодняшний масштаб сети
указывает на то, что новый коллапс будет обладать беспрецедентной
деструктивной силой.
Каждому участнику дебатов отводилось две минуты на заключи­
тельные аргументы. Иоффе и Петер заново прошлись по своим по­

371

зитивным темам. Христя говорила о явных недостатках современно­
го общества. После моего главного тезиса о возможных печальных
последствиях динамики сложной системы я привел грубый пример
спада в реальном мире.
Я задал вопрос аудитории о том, кто из них в тог вечер пришел в
театр пешком. Я знал, что несколько человек именно так и поступили,
поскольку театр находился в жилом районе. Я предположил, что те,
кто пришел в театр пешком, добрались туда без происшествий. Это
было верное предположение. Нью-Йорк — самый безопасный из
крупнейших городов мира; уровень преступности в городе снижается
с 1990-х годов.
Далее я предположил, что если бы театр находился в Бруклине,
в нескольких милях от нас, и аудитории бы пришлось пройтись туда
из окрестностей Бедфорда — Стайвесанта, то прогулка не оказалась
бы напрочь лишенной риска. У жителей этого района нет никаких
гарантий того, что они могут спокойно пройтись по окрестностям и
их прогулка не будет прервана представителями власти. У слушателя
также был бы шанс столкнуться с нападением сотрудников полиции,
которые толкнули бы его лицом в стену, надели бы на него наручники
и забросили бы в полицейскую машину, продолжив облаву на ни в чем
не повинных, пока не будет выполнена разнарядка. После нескольких
часов езды по району человеческий груз вываливают в участок для
обыска с раздеванием. Это называется практикой «остановить-и-обыскать». Но в реальности это означает «избить-и-раздеть».
«Остановить-и-обыскагь» звучит как разумная практика. В районе
с плохой обстановкой прохожего, подходящего под описание преступ­
ника, следует остановить и обыскать. Если найдут оружие, то человека
арестуют. Если нет, его отпустят. Это может противоречить консти­
туции, однако большинство жителей Нью-Йорка, особенно те, кто
живет в его верхней западной части, закрывают глаза на превышение
полномочий полицейскими, если это помогает убрать оружие с улиц
и повышает уровень безопасности в городе.
В любой сделке с дьяволом всегда побеждает дьявол. Практика
«остановить-и-обыскать» превратилась в вымогательство с квотами и
планом по сумме выручки, предназначенной для помощи городскому
бюджету. Время от времени оружие находится. Однако в большинстве
случаев невиновная жертва получает повестку по сфабрикованному

372

Заключение

обвинению, типа создания помех в пешеходной зоне, иногда и в час
ночи, когда тротуары в буквальном смысле слова пусты.
Жертва обязана явиться в суд. Государственная защита назначается
государством. Жертвы привычно платят штраф в сумме 250 долларов
США, поскольку цена доказательства невиновности была бы слишком
велика. Штрафы идут в чистую прибыль города, спасая его от банк­
ротства. Система составляет налог на бедность, на темный цвет кожи,
на статус иммигранта или просто на то, что человек находится не в
том месте не в то время.
В миле от Бедфорда — Стайвесанта расположен центральный офис
JPMorgan, одного из самых коррумпированных предприятий в истории.
JPMorgan и подобные ему, включающие Citibank, Goldman Sachs и
Bank of America, коллективно заплатили более 30 миллиардов в штра­
фах, взысканиях, реституциях и затратах на соблюдение требований
и в качестве возвращения незаконных доходов с 2009 года в связи с
огромным количеством гражданских и криминальных исков. Эти иски
включают мошенничество с ценными бумагами и рыночный сговор
по процентным ставкам, обмену валюты, энергоносителям, серебру и
золоту. Продолжают возникать все новые иски.
Ни один из управляющих этими банками не подвергся уголовному преследо­
ванию. Министерство юстиции США воздержалось от возбуждения уго­
ловной ответственности из-за страха косвенных последствий, включая
массовые изъятия вкладов из тех банков, чьим сотрудникам могло быть
выдвинуто обвинение. Невиновные жертвы из Бедфорда — Стайве­
санта тоже страдают от залоговых последствий, включающих утерю
рабочего места, неподъемные штрафы и клеймо осуждения. Никого
это не волнует.
Несправедливость существовала всегда. Бедные находятся в не­
выгодном положении по сравнению с богатыми каждый раз, когда
речь идет о защите в суде. Тем не менее то, что происходит сегодня
не только в Нью-Йорке, но и по всей Америке, — явление новое.
Речь идет не только о простой несправедливости. Это институцион­
ная, систематическая несправедливость, поддерживаемая военным
вооружением и техникой. Несправедливость движима не только дур­
ными намерениями, но и необходимостью в деньгах. Теперь система
подпитывает себя сама, не в состоянии оплатить свой путь. Затраты
превышают получаемый результат, предельные доходы отрицательны.

373

Извлечение состояния заменило создание состояния в качестве основ­
ного способа жизни. Это эндшпиль сложной динамической системы,
расположенный за точкой невозврата.
Иоффе и Цайхен не были неправы, но они упустили один важный
момент в отношении американского спада. Спад был не материаль­
ным, он был социальным, как и говорила Христя. Я объяснил, что
враги Америки не будут атаковать с земли или с моря. Вместо этого
они выберут метод с использованием золота и компьютеров. Мы оба
указали на одних и тех же внутренних врагов: жадность, эгоизм элит
и непонимание системного риска.
Затем дебаты подошли к концу.
Аудитория проголосовала: победу одержало благодушие.
Америка не находилась в условиях заката, по крайней мере, ее
текущее состояние не вызывало озабоченности верхней западной ча­
сти Нью-Йорка. Мы с Христей поздравили Йозефа и Петера, а затем
сели в лимузины и отправились на VIP-ужин в близлежащий пентхаус.
Пузырь элиты оставался сохранным, по крайней мере в тот вечер.

Благодарности

анная книга представляет собой третий том из запланированного
квартета о международной финансовой системе будущего и ее
последствиях для инвесторов. Ни сам этот план, ни конкретная книга
не появились бы без поддержки и вдохновения, которые давали мне
суперагент Мелисса Флешман и издатель Адриан Закхайм. Спасибо,
Мел и Адриан, продолжим наше благое дело!
Киноленты, как известно, являются плодом совместного творчества,
и за каждой картиной скрываются сотни невидимых рук. То же самое
можно сказать и о книгах. Весь почет и уважение достаются авторам,
однако я не написал ни одного манускрипта, который не был бы зна­
чительно улучшен хорошим редактированием. Мне повезло с тем, что
у меня есть два превосходных редактора, сопровождавших меня на
каждом шагу по созданию книги: Ники Пападопулос, исполнительный
редактор в Portfolio / Penguin, и внештатный редактор Уилл Рикардс.
Ники и Уилл практикуют разные подходы, и каждый из них оказался
для меня полезным.
Лиа Трауборст предоставила мне поистине бесценную редактор­
скую помощь, за которую я выражаю ей искреннюю благодарность;
точно так же я выражаю свою благодарность и Брюсу Гиффордсу,
который работал над редактированием издания, проявляя терпение
и отличные профессиональные навыки.
Порой наиболее сложная задача для автора заключается не в напи­
сании текстов, а в поиске времени для того, чтобы писать. В связи с
этим я выражаю свое восхищение и благодарность за организационные
способности моего бизнес-менеджера и советника в области СМИ Али
Рикардс. Без ее способности отфильтровывать запросы представителей
СМИ и определять их приоритетность мое расписание дрейфовало
бы, подобно листку на поверхности океана. Однако с ее помощью у
нас все получилось.

Д

375

БЛАГОДАРНОСТИ
Одной из главных базовых точек этой книги служит рассмотрение
аналитического метода, использованного экономистом и банкиром Фе­
ликсом Зомари и описанного в мемуарах под названием «Цюрихский
Ворон». Я выражаю особую благодарность своим венским друзьям Рон­
ни Стоферле и Марку Валеку за то, что они обратили мое внимание на
работу Зомари. «Цюрихский Ворон» вышел из печати более тридцати
лет назад. Я сомневаюсь, что самостоятельно, без рекомендаций Ронни
и Марка, обнаружил бы эту книгу. Она оказалась настолько полезной,
что мне сложно передать это словами.
Если бы только Джон Макин был сейчас с нами и я мог его лично
поблагодарить за помощь! К сожалению, он скончался в то время,
когда я заканчивал первый черновик этой книги. Он оказал на меня
сильнейшее влияние как экономист, наставник и прежде всего друг.
Ужины в «Darien» и «Georgetown», организованные великолепной
супругой Джона, Гвендолин Ван Паасшен, наряду с нашей перепис­
кой и общением один на один в Нью-Йорке помогли мне прояснить
и структурировать свои аморфные взгляды.
Джон обладал сверхъестественной способностью предвидеть фи­
нансовые кризисы и рецессии; впервые эта способность проявилась в
его ставшей впоследствии классикой книге «Кризис глобального дол­
га», вышедшей в 1984 году. Эта книга на десятилетия опережала свое
время, описывая взаимоотношения между превышением объема долга
и отсутствием экономического роста. Джон был первым известным
экономистом, предупредившим о рецессии 2007 года, впоследствии
переросшей в финансовую панику в 2008 году. Джон был достойным
преемником Феликса Зомари, обладая способностью синтезировать
экономику, банковское дело и рынки. Нам его очень не хватает.
Семья дает мне чувство твердой земли под ногами и помогает
создавать баланс между писательской необходимостью побыть в одино­
честве и потребностью в контакте. Я выражаю всю любовь и глубокую
признательность своей жене Анне и членам нашей все еще растущей
семьи: Скотт, Доминик, Томас, Сэм, Джеймс, Али, Уилл, Эбби и
прелестным щенкам, Олли и Риз.
Все вышеупомянутые и еще большее число из тех, кого я не упо­
мянул, внесли свой вклад в достоинства этой книги. Любые ошибки
были сделаны исключительно по моей вине.

Указатель

А

L

Allen & Company Sun Valley Conference
79

Lehman Brothers 50, 54, 73, 159, 186,
190, 202, 209, 214, 216-217, 219, 221,
223, 256, 337
LTCM, Long-Term Capital Management
67, 158-161, 164-187, 190, 194-197,
200, 203, 205-206, 218, 223, 251

В
BlackRock 29-30, 34-38, 40, 50, 71, 159,
331
Bridgewater 71

C
CALPERS, California Public Employees’
Retirement System 38
CIC, China Investment Corporation 38
Citibank 33, 99-100, 103, 176, 183,
187-189, 331, 373
Creditanstalt 58

P
PIMCO, Pacific Investment Management
Company 50

R
Raven Rock Mountain 75

S

F
FEMA National Radio System 75
Fortune, журнал 33

SAR, Suspicious Activity Report 52
SPECTRE, Special Executive for
Counterintelligence, Terrorism, Revenge
and Extortion 78

G
G20 42-43, 49-50, 55, 69, 71, 97, 99,
104-106, 108-111, 115, 119, 121, 123,
137-138, 140-142, 332
GE, General Electric 34, 99, 292
Goldman Sachs 47, 99, 159-160, 177,
182-189, 220, 243, 256, 331, 373
G-SIFI, Global Systemically Important
Financial Institutions 33

J
Jackson Hole, конференция 79
JPMorgan Chase 32-33, 47-48, 159, 164,
169, 172, 183, 186, 188, 213, 328, 331,
373

К
Knickerbocker Trust 54

T
TED, Technology, Entertainment, Design,
конференция 80
Twitter 23, 328

A
Австрийская школа, эк. 16
Аполлон 10

Б
Байес, Томас, и его теорема 12, 23-26,
134-137, 139, 142, 155, 229, 235-237
БМР,Банк международных расчетов
69-71, 91, 260, 347
Большая Двадцатка, см. G20
Брейди, Николас 66, 162, 196

377

Бреттон-Вудское соглашение 11, 61-64,
68, 91-92, 254, 257, 272, 279-280,
346-348, 368
Буш, Джордж 72

110-111, 119-121, 123, 140-141, 175,
239, 243, 251, 254, 281, 332, 336,
346-348, 368
Менгер, Карл 10, 295

В

Н

ВВП 18, 29, 63, 68-69, 138, 252, 282-285,
339, 367
Воннегут, Курт 28, 38

Ньютон, Исаак 16, 267

О

Г

Обама, Барак 32, 42, 72, 94, 105, 122,
216-217, 220, 289, 308, 325-326

Георг V король 13
Гринспен, Алан 67, 94, 158, 161, 195-199,
230-231, 287, 296

П

д

Давос, форум 30, 78-79, 237, 260
Доу-Джонс, индекс 14, 23, 40, 66-67,
117, 158, 175, 212-214, 216, 218-219,
339

3
Закон Додда — Франка 40, 49, 82,
220-221, 223, 326, 328, 330
ЗМЧЭП, Закон о Международных чрез­
вычайных экономических полномочиях
72
Зомари, Феликс 10-14, 125, 346, 376

К
Кейнс, Джон М. 16-17, 26, 61, 65, 88-89,
93-94, 125, 227, 260-261, 279, 281, 289,
304
Классические экономисты 26
«Когда Вашингтон закрыл Уолл-стрит»
57
Колумб, Христофор 16
«Колыбель для кошки», роман 28, 38-39
Кругман, Пол 17

Полсон, Генри «Хэнк» 73, 211-212, 215,
217-220

Р
Рогофф, Кеннет 48
Рузвельт, Франклин 74

С
Сильбер, Уильям Л.
Стиглиц, Джозеф 17, 110

У
Уолл-стрит 23, 25, 34, 57-58, 66-67, 129,
133, 136-137, 142, 150, 159-162, 168,
176, 182-183, 185-188, 190, 218, 220,
222, 228, 322, 356-358, 360, 362, 365

Ф
Фердинанд, Франц, эрцгерцог 55
Фишер, Ирвинг 16, 18, 92-93, 157, 159,
182-183, 228, 232, 262
Фридман, Милтон 17-18, 65, 92-94, 230,
237, 262, 270, 281, 286

X
Хайек, Фридрих 16, 281

Л
Лаплас, Пьер-Симон 24
«Лед-девять» 38—41, 43-45, 48-50, 53, 58,
61, 64-65, 68, 71-74, 76, 96, 142, 246,
286, 303, 306, 326, 336, 348-349, 353,
361
Липтон, Дэвид 51

Черчилль, Уинстон 17

М

Ш

Маркс, Карл 26-27, 291, 296-297, 301,
303, 324
МВФ 30, 33, 41, 48, 51, 62-63, 65-67,
70-71, 73, 76, 78, 87, 94-99, 105,

Э

ц
ЦРУ 25, 122, 134, 205-206

Ч

Шумпетер, Йозеф 304, 331

Эйнштейн, Альберт 16, 267

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в элек­
тронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-ли­
бо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разреше­
ния от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия
издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Издание для дополнительного образования
косымша 61Л1М алуга арналган баспа
TOP BUSINESS AWARDS

Рикардс Джеймс

ПУТЬ К РУИНАМ
Как не потерять свои деньги
в следующий экономический кризис
Главный редактор Р. Фасхутдинов
Руководитель отдела О. Усольцева
Ответственный редактор Л. Ивахненко
Научный редактор М. Невзоров
Редактор О. Усольцева
Художественный редактор С. Власов
Технический редактор Л. Зотова
Компьютерная верстка А. Гоигорьев
В коллаже на обложке использована фотография:
lazyllama / Shutterstock.com
Используется по лицензии от Shutterstock.com
ООО «Издательство «Эксмо»

123308, Москва, ул. Зорге, д. 1.Тел.: 8 (495)411-68-86.
Home раде: www.eksmo.ru E-mail: info@eksmo.ru
внд|руил: «ЭКСМО» АКБ Баспасы, 123308, Мэскеу, Ресей, Зорге кешес», 1 уй.
Тел.: 8 (495)411-68-86.
Ноте раде: www.eksmo.ru E-mail: info@eksmo.ru.
Тауар белой: «Эксмо»
Интернет-магазин: www.book24.ru
Интернет-магазин: www.book24.kz
Интернет-дукен: www.book24.kz
Импортёр в Республику Казахстан ТОО «РДЦ-Алматы».
Казахстан Республикасындагы импорттаушы «РДЦ-Алматы» ЖШС.
Дистрибьютор и представитель по приему претензий на продукцию,
в Республике Казахстан: ТОО «РДЦ-Алматы»
Казахстан Республикасында дистрибьютор жэне ен»м бойынша арыз-талаптарды
Хабылдаушынын.ек1л1 «РДЦ-Алматы» ЖШС,
Алматы к-. Домбровский кеш., 3«а», литер Б, офис 1.
Тел.: 8 (727) 251-59-90/91/92; E-mail: RDC-Almaty@eksmo.kz
OHiMHin жарамдылык Mep3iMi шектелмеген.
Сертификация туралы акларат сайтта: www.eksmo.ru/certification

Сведения о подтверждении соответствия издания согласно законодательству РФ
о техническом регулировании можно получить на сайте Издательства «Эксмо»
www. eksmo. гu/certification
©нщрген мемлекет: Ресей. Сертификация карастырылмаган

Подписано в печать 20.05.2019. Формат 70*100 1/16.
Гарнитура «Caslon». Печать офсетная. Усл. печ. л. 31,11.
Тираж 2000 экз. Заказ № 4094/19.
Отпечатано в соответствии с предоставленными материалами
в ООО «ИПК Парето-Принт». 170546, Тверская область,
Промышленная зона Боровлёво-1, комплекс №3 «А», www.pareto-print.ru

9"785699"988600">

Еще десять лет назад Джеймс Рикардс и Нассим Талеб,
разбирая кризис 2008 года, назвали некомпетентными
методы, которыми пользуются специалисты
Уолл-стрит.

Автор простым языком объясняет причины и структуру
экономических кризисов. Вы поймете мотивы санкции
«Большой двадцатки», действия Ангелы Меркель и
ФРС США. А главное — узнаете, каким будет следующий
финансовый кризис, как защитить от него активы,
обеспечить благосостояние себе и своим потомкам.

БОМБОРА
Бомбора — это новое название Эксмо Non-fiction,
лидера на рынке полезных и вдохновляющих книг.
Мы любим книги и создаем их, чтобы вы могли
творить, открывать мир, пробовать новое, расти.
Быть счастливыми. Быть на волне.
f Ч< (о) bomborabooks
www.bombora.ru

ISBN 978-5-699-98860-0

9 785699 988600 >