Право убийцы 2 (СИ) [Валерий Александрович Гуров] (fb2) читать онлайн

Право убийцы — 2

Глава 1

Решив не привлекать внимание достаточно скромным внешним видом, я отправился на встречу с Осетином на метро, станция которого располагалась недалеко от Академии. Как и в прошлый раз, никого, кто бы спросил «А куда это вы направились, кандидат Вронский» на входе, не нашлось. Оно и к лучшему.

Вообще, после распределения позывных, вся и так немногочисленная Академия, будто бы в принципе обезлюдела. С новоявленным Музыкантом я не пересекся, в коридорах никто не ходил, в мою комнату не залетал комендант с очередным идиотским требованием к кандидату… Про меня все забыли, что было мне только на руку. Я и сам не стремился завести с кем-то более близких отношений, тем более, что последние знакомства сложно назвать «удачными».

Я прибыл заранее, и притормозил перед роскошной, стильной вывеской «Сабо де ля Вира». Черная с золотыми буквами, вывеска также сообщала, что это ресторан. Хороший, судя по всему, ресторан.

Неплохое место для таксиста Миши Осетина, что уж говорить про сироту Марка Вронского, уж каким бы он ни был Гепардом. Может, сюда он должен подъехать?

Решив уточнить ситуацию, я уже достал телефон из кармана, но набрать вызов не успел — из ресторана мне навстречу вышел официант. Все, как полагается в лучших заведениях: кипенно-белая рубашка, черные брюки и черный фартук на поясе с большими карманами. На лице — вежливая улыбка, адресованная мне.

— Пожалуйста, проходите, — пригласил официант меня внутрь, приоткрывая и придерживая дверь. Я не сделал попытки двинуться вперед, приподнимая бровь в недоумении.

— Я не уверен, что мне сюда, — ответил я, покачав головой.

— Вас ждет Миша Осетин, господин Вронский, — назвал меня официант, и недоумение стало больше. Точнее, даже недоумение, а ощущение некой подставы. Вот только размер ее только предстояло узнать.

Убрав телефон в карман, я последовал за парнем, оказываясь в полутемном помещении. Света достаточно для глаз, чтобы разглядеть блюда за столиком, но сидя за одним, ты совершенно не видел других посетителей. Удобно, и хорошая работа дизайнера. В остальном — дорого, стильно, но без пафоса. Как «Роллс-Ройсу» не требуются стразы и блестки, чтобы заслуживать звание лучшего автомобиля, так и в зале было все для удобства посетителей, но без лишней мишуры.

За столом, к которому меня, ловко маневрируя между стульями, провел официант, спокойно сидел Миша Осетин в присутствии трех телохранителей. А вот это глупо, на мой взгляд — их задача иметь возможность реагировать на опасность, а много ли вы сделаете, если все вместе сидите за столом? Я бы встал у входа, за спиной и где-нибудь в уютном полумраке зала, близко, но не привлекая к себе внимания. Но это я. А до моего опыта этим мужикам как до луны и обратно.

Осетин, одетый в такой же дорогой костюм, как и уровень ресторана, вальяжно развалился за столом, достаточно дружелюбно улыбнувшись мне при встрече. Но сам не встал, не протянул руки, словно ему было не по статусу, что забавно. Ездить в развалюхе по трассе, подвозя бедных студентов — ему нормально, а поздороваться — уже нет? А, впрочем, мне с ним детей не крестить.

— Здравствуй, дорогой, присаживайся, — и предложил стул напротив. Я не стал сопротивляться, и присел, оставляя себе место для маневра на случай непредвиденных исходов переговоров. По крайней мере, успею воспользоваться пистолетом, который я устроил перед выходом в кармане пиджака. Моя одежда на удивление оказалась достаточно практичной, по крайней мере, радовали объемы карманов.

Материализовавшийся официант почтительно развернул передо мной меню, и я заглянул в него краем глаза, тут же захлопывая папку. Пока мой статус в Академии нестабилен, и никакой стипендии не светит, стоит поберечь то, что осталось от Гиппопотама, пока не придумаю другого способа добыть денег, а они мне все равно понадобятся для покупки предметов для заказа. Ничего страшного, я сюда не есть пришел.

— Заказывай, я угощаю, — великодушным жестом предложил Осетин, но я покачал головой, отказываясь. Бесплатный сыр только в мышеловке, и работать за еду точно не хочется. Да и вообще, сколько мы разговаривали с Мишей, никакой конкретики он не говорил, словно начитался той самой «официальной версии», и грамотно ее придерживался. Так что я догадываюсь, что Осетин — еще один рекрутер, правда, уровнем повыше, чем те, кто приходил утром в Академию, однако, он так и не просвятил, из чьей семьи и на кого работает. В интернете же никакой информации о существовании Миши Осетина не нашлось, что и понятно — не мальчик, чтобы в социальной сети сидеть, а самостоятельного рода у него нет.

— Хорошо, тогда закажу на свой вкус. В твоем возрасте надо кушать всего и побольше, верно? — и снова он изображал из себя любящего дядюшку, пока перечислял официанту блюда на всех пятерых, по всей видимости — слишком большое количество для двоих. Ну или тут порции маленькие, как полагается в «дорогом ресторане», и чтобы наесться ими нормальному мужику, требовалось поглотить по две-три штуки. Кто знает.

— Если правильно помню, сегодня вам выдавали позывные? — закончив с заказом, вернулся к разговору Осетин, и я пожал плечами. Я встречал раньше два типа заказчиков.

Первый — выдавал задание, срок и нюансы, и исчезал, чтобы потом перевести деньги. Ценил свое время, мое время, и ненавидел лишние разговоры. С такими я любил вести дело, потому что все ясно, понятно, быстро.

А вот второй обожал разводить политесы и считал недопустимым сразу в лоб говорить про дела. Надо было, как в сказке: напоить, накормить, спать уложить, а потом спрашивать. И тут уже зависело от человека. С некоторыми мне нравилось проводить время, потому что я использовал их как источник информации. А некоторые были навязчивыми, мутными и душными, считая меня человеком второго сорта, который вынужден сидеть и слушать, если хотел получить задание.

Не понимали, глупцы, что с моим уровнем Права убийцы мне заказы скидывали наперебой, и я мог выбирать, чем заняться. Однако все равно сидел и слушал. Если слушать правильно, всегда можно услышать намного больше, чем человек изначально хотел сказать.

Вот выбранная позиция Осетина явно попадала во второй тип — сначала поговорить ни о чем, наладить контакт, потом о делах. Что же, пока это не перешло во второй вариант типа, почему бы и нет. Он может разговаривать сколько угодно, мне это совершенно не мешает, мы для этого и встретились.

— Да, выдавали. Не всем, правда, понравилось. Не знаешь, как работает это устройство? — чтобы не выдавать свой позывной (потому что хрен его знает, считается ли это секретной информацией, можно ли сообщать посторонним, и, с другой стороны — а нафига мне ассоциации с неким парнем в маске Гепарда, что не так давно отличился на подпольных боях?), я перевел разговор на другую тему.

Осетин рассмеялся, и покачал головой. Хотя, я уверен, что спросил точно не что-то смешное. По крайней мере, телохранители так и сидели с каменными лицами, словно истуканы.

— Нет, не знаю, я не учился в этой Академии, — признался он «честно», хотя я что-то подобное и подозревал. — Но я был в свое время студентом, так что понимаю тебя…

Ох ты ж, понимает он меня. В чем же, интересно? Неужели мне будут втирать, что Осетин — сирота? Да не должен, если не считает меня настолько тупым, чтобы я не помнил его рассказ в машине. Небольшой дар Дипломата, умение понимать животных, отец ему помог поехать поступать в Академию… Что-то такое было точно, я припоминал, не смотря на плохое состояние в тот момент.

— Столица, это столица, со своими требованиями буквально ко всему, — а вот теперь понеслась официальная часть представления. Я изобразил все внимание на лице, какое только смог. — В одежде, обуви, даже к обучению. Есть платные семинары, практикумы и доступы в библиотеку… Да-да, знание может стоить дорого, поверь мне.

Да я и спорить не собирался, конечно. Но и знание про платные семинары стали интересным моментом. Ранее об этом я не слышал. Хотя про обучение в принципе мало что знал, так что тут каждая новость может стать открытием. Да и зачем заранее узнавать, как проходит обучение, если у меня есть все шансы его так и не начать?

— Я верю, — решив поддержать разговор, отреагировал я, показывая, что все понимаю, верю и принимаю. И готов слушать дальше со всем вниманием.

— Я предлагаю тебе оплату обучения, ты не будешь ни в чем нуждаться, деньги на одежду, обувь, карманные расходы… — и снова включился режим дядюшки. Странно, что про жену не сказал, а то я где-то уже это слышал сегодня. — А ты взамен иногда будешь выполнять просьбы, небольшие, и ничего такого, что бы ударило по чести или достоинству.

Но он не уточнил, чьему достоинству. А в каких-то моментах это могло стать принципиальной вещью. Возможно. И что значит «небольшие» просьбы? По сравнению с чем? Но я спросил о другом. Слишком большая плата за «небольшие просьбы, которые не бьют по чести и достоинству».

— А зачем вам бездарный? — потому что я не видел ни одного повода, зачем потребовался Марк сам по себе. Вот за возможное наследство от отца — видел. А так — сирота, без денег, связей, да даже без нормальной одежды, с заблокированным даром, который приехал для галочки по императорской программе помощи.

— Видишь ли, — Осетин придвинул к себе поближе первое из принесенных блюд, и указал мне на тарелку, поставленную передо мной. Весь его вид показывал, что для продолжения разговора мне просто-таки необходимо попробовать еду. Слышал я про этот нюанс, во многих мирах заложенный в подкорку: если разделяешь с хозяином дома еду, то врагом быть его не можешь. Закон гостеприимства или что-то вроде этого. Пока ссориться с Мишей не входило в мои планы, так что я пожал плечами и взял вилку в руки, разглядывая заказанное им блюдо.

Ничего выдающегося на первый взгляд — большая глубокая тарелка, посередине которой невысокой горкой уложены овощи с креветками. Наколов на вилку пару листочков салата с огурцом, я отправил в рот, показывая, что внимательно слушаю ответ на свой вопрос.

— Дар — это такое… Сегодня бездарный, завтра нет, а человечек-то остается, верно? А нам нужны люди среди Чистильщиков. Как раз как ты — молодые, перспективные, которым мы можем помочь, чтобы помогли нам, — сам Миша ел макароны с каким-то соусом, при этом по всем правилам пользуясь столовыми приборами, чтобы ни капли красного соуса не попало на стильный серый костюм.

В принципе, объяснение звучало логично. Оплата обучения и карманные расходы молодого студента не так дорого в долгосрочной перспективе. А если поймать на крючок такого «специалиста» для выполнения «небольших просьб», то и затраты можно достаточно быстро вернуть. И при этом — все достаточно открыто и прямым текстом. Мы тебе закрываем необходимые потребности, а ты нам помогаешь, чем можешь. Все логично, простые товарно-денежные отношения. Главное, не брать больше, чем заплатить смогу.

Да и если они (кем бы «они» ни были — Миша так и не сказал, с какой семьей работает) выбрали Марка Вронского, сироту и бездарного, значит, им нужно именно такой человек. Иначе бы подошли к кому-нибудь еще.

Учитывая заявление Аланиади с утра, мне все равно не дадут остаться в нейтралитете, то есть выбирать клан все-таки рано или поздно придется. Так почему бы не согласиться?

— Хорошо, я согласен, — кивнул я, понимая, что вообще ничего не теряю. Как заказ будет выполнен, я просто исчезну из этого мира, и взятки гладки. А до этого момента постараюсь, чтобы «небольшие просьбы» не мешали моему основному заданию.

— Я очень рад, дорогой! Тогда, в качестве подарка на поступление в Академию, прими вот это, пожалуйста, не откажи, — и Осетин взял у одного из телохранителей достаточно пухлый белый конверт, заставив меня усмехнуться. Если и этот будет запечатан неизвестной этому миру печатью, по крайней мере, я знаю того, кто этому обрадуется.

Пушистик, кстати, все время сопровождал меня в невидимом варианте, иногда проявляясь где-то на потолке или в тени. Со вчерашнего дня питомец однозначно подрос, начиная вытягиваться не только в высоту, но и в длину, напоминая щенка или крупного котенка, пока что помещающегося у меня на локте. Но если он продолжит самостоятельно находить шоколад, пользуясь моим присутствием в пределах видимости, то скоро на руки я его не подниму, не смотря на все его энергетическое состояние.

Вот и сейчас мелькнул над дверью на кухню ресторана и исчез. Пока там не слышались крики, значит, все нормально. Или звукоизоляция хорошая, как вариант. Но я верил в способность Пушистика заметать следы и стать незаметным для всех, как и в его суть хищника, от которой прятались остальные питомцы в Академии.

Я взял конверт, который не был запечатан, и мельком глянул внутрь. Характерная расцветка банкнот подсказала, что здесь хватит и на приличный внешний вид, и на покупку разных нужных мелочей для студента. Достаточно щедрый подарок, а многозначительная добродушная улыбка Миши Осетина тонко намекала, что таких подарков может быть много.

Мне же хватит этой суммы, по прикидкам, чтобы купить то, что необходимо для выполнения заказа. Вчера, после вскрытия конверта, я даже поискал в интернете необходимые мне магазины — так, на всякий случай. А еще множество маленьких магазинчиков располагалось прямо возле Академии, наверняка рассчитанных на студентов. По крайней мере, вещи первой необходимости можно было приобрести недалеко от моего места временного жительства.

— Спасибо, Миша, за подарок, — достаточно искренне поблагодарил я, убирая конверт во внутренний карман пиджака. Завтра после выбора факультета можно будет заняться покупками.

— Ну ты приоденься, костюмчик там обнови, не знаю… А потом можно будет и в гости сходить, — продолжал улыбаться Осетин, а я насторожился.

— В гости? — в какие гости? Неужели в семью, на которую работает «якобы таксист»? Тогда почему изначально разговор не начался со слов «В семье… очень любят и ценят студентов, наше будущее, бла-бла-бла»?

— Точнее, на одно мероприятие, говорят, красивое, и кормят вкусно, — Миша отпил из бокала глоток красного вина, ожидая моей реакции, и я не подвел, сыграл, как по нотам, как полагается провинциальному парнишке, которому только что перепала огромная сумма денег.

— Просто сходить на мероприятие? Поесть? — задание казалось в разряде «идиотских», я таких тайных не особо любил. Сходи туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Так и здесь: вот тебе деньги на одежду, сходи в гости. Звучит как полный бред.

— Ну да, я же говорил, просьбы у нас небольшие, нетрудные, порядочные… — Миша пожал плечами, показывая, насколько это обычное дело.

— И что за мероприятие такое?

— Да вот на днях устраивает господин Мурузи званый вечер, в честь юбилея своей корпорации, — видя непонимание в моих глазах, Осетин вздохнул с видом «эх, провинция, учить и учить». — Мурузи Денис Ашхибадович — владелец корпорации «Молзар», которая занимается консервацией разломов вот уже лет… Двадцать, наверное? Вот и сходи, узнай, чем такая компания занимается, тебе по должности будущей положено, небось, там работать захочешь, а, Чистильщик? — и Осетин хитро улыбнулся, отсалютовав мне бокалом.

А я только сейчас узнал, чем занимается по жизни человек, чье имя было написано в белом конверте с магической печатью, с которой сумел справиться лишь питомец из управляемого портала…

Глава 2

Разговор с Осетином оставил больше вопросов, чем задумывалось изначально. Поэтому я решил прогуляться, выйдя из метро на пару станций раньше, чем было нужно. Заодно стоило зайти в магазин одежды, все же завтра предстоит выбор факультета, и думаю, нужно выглядеть более опрятно, чем сейчас. Тем более, с поддержкой Миши Осетина денег можно было не экономить, уверен, он даст еще, стоит только попросить. Даже рад будет, не сомневаюсь. Если не задумываться об оплате этих денег, как бы это ни звучало.

Карту я запомнил правильно, поэтому через десять минут неторопливой прогулки по столице я вышел на торговую улицу с призывно светящимися витринами магазинов. Не смотря на вечерний час, большинство из них было открыто, вероятно, как раз и рассчитывая на студентов после окончания учебного дня.

Я остановился около одной стены, чтобы сориентироваться и прикинуть обстановку.

Было нечто одинаковое у всех разных товарных лавок. Вывески — у кого прямоугольные с названием, у кого имя магазина рельефно выступало на фасаде здания, у некоторых соединялось из неоновых трубок. Но на каждой, в одном и том же уголке — справа внизу, был небольшой символ Стихии. Для тех, кто не разбирался в этом, символы всего лишь украшали собой вывески, и не несли никакого смысла. Иные владельцы магазинов намеренно завуалировали принадлежность к какой либо силе в рисунке вывески.

А у нескольких я на левом нижнем углу заметил небольшую корону, что, в сочетании с символом Стихии просто-таки не оставляло вариантов иной расшифровки: в этих магазинах обслуживали только принадлежавших к определенной семье, и корона давала понять, что ни о каких младших ветвях речи не идет. Хм, достаточно забавно.

Ну а мне куда, если я без определенной Стихии пока что, и при этом, понятия не имею о семье Осетина? Тогда в ресторане я все же задал прямой вопрос, на который Миша просто ответил «Пока я побуду твоим дядюшкой, малыш», что вообще не являлось ответом на заданный вопрос, но пришлось довольствоваться этим.

И для таких, как я, только прибывших студентов, нашлось пара заведений. На вывесках, куда более скромных, чем с определенными символами, изображались все пять Стихий в кругу, перечеркнутом пополам. «Без магии, без дара» — тоже все понятно даже идиоту. А я таким не был.

Поэтому и направился вперед, аккуратно лавируя между прогуливающимися молодыми жителями города, видимо, кроме торговой, эта улица являлась чем-то вроде известного места для встреч и свиданий.

Колокольчик звякнул, предупреждая о моем приходе, и я остановился почти возле входа, рассматривая внутреннюю обстановку. Что могу сказать? Обычный магазин, видимо, среднего ценового сегмента. Ровные ряды с вешалками, в конце зала — касса с сонным кассиром, скорее всего, покупателей было мало.

Слева мужская часть зала, с одеждой и обувью, справа — точно такая же женская. Я направился по адресу, прикидывая в голове список одежды на первое время.

В основном в Академии ходят в костюмах, тем более, один мне нужен наверняка для посещения «дня рождения корпорации», но такое я предпочту купить в более дорогом магазине — на вещи может не стоять лейбл, но знающие люди определят фирму с легкостью.

А вот на каждый день мне хватит пары джинсов, несколько футболок, спортивный костюм, нижнее белье… И обувь пора явно обновить, на более удобные ботинки и кроссовки для занятия спортом.

Увидев, что клиент готов максимально закупиться и, более того, имеет для этого сумму, ко мне присоединилась милая девушка-продавец, ранее беспечно попивающая чай в подсобке. Кассир даже ухом не повел, наблюдая со своего места за прогуливающимися парочками через стеклянную витрину.

Я вышел через пару часов, держа в руках несколько пакетов с вещами и коробками. И не отказал себе в удовольствии переодеться в новую одежду сразу, не дожидаясь комнаты в общаге, и воспользовавшись примерочной в магазине.

Мой костюм вместе с ботинками милая Екатерина пообещала самостоятельно выкинуть, на что я дал согласие. Теперь я более комфортно себя чувствовал в темно-синей футболке (как сказала та же Екатерина, «она прекрасно оттеняет цвет глаз»), черных джинсах, черной куртке, в которую перекочевал конверт с деньгами, мобильник и пистолет, и удобных полуботинках. По крайней мере, теперь я не буду привлекать внимание затрапезным внешним видом.

И почти сразу об этом пожалел, уходя от парня, который почти в упор меня не заметил.

— Стоит смотреть в ту сторону, в которую идешь, говорят, так проживешь дольше, — высказал я, перехватывая пакеты в одну руку. Опа, а я знаю этого невнимательного! Он на плацу стоял вместе с Дудой, и хлопал его по плечу после принятия тем позывного. Парнишка из клана?

— Было бы кого замечать, бездарный, — презрительно фыркнул невежа, и я покачал головой.

— Дар то заблокирован, а то вдруг и есть, и что тогда? А идиотизм остается… — улыбнулся я в ответ, и, намеренно толкнув плечом (полностью копируя жест парня), отправился в сторону Академии, не обращая внимание на банальные угрозы за спиной. «Да ты, да я, да я тебя»…

К врагу поворачиваться спиной нельзя, это факт. Но этот врагом еще не стал, и по всему его виду, и не будет. Не та порода. Гадости на уровне детского сада — возможно. Но не больше. Тем более, что нас никто не видел, а значит, нарываться на «того, кто сцепился с Виктором» смысла особо нет.

До комнаты я добрался достаточно спокойно, даже поулыбавшись встретившимся мне в общем вестибюле Целительницам, и захлопнул за собой дверь.

Аккуратно разложив вещи по полкам в шкафу, я принял душ и устроился на кровати, решив ознакомится получше с тем, что меня окружает вот уже несколько дней. Мастером Убийств становятся только в том случае, если ты способен (в том числе, разумеется), перечислить все особенности всех видов тварей Разлома, их навыки, способности и поведение. Вот чтобы выживать в разломе для чистильщиков, следовало выучить Устав. На всякий пожарный случай.

О задании я старался не думать, потому что оно было каким-то странным. Вроде все так — перенос в новый мир и тело, твари из Разлома прямо передо мной, посредник, конверт… Но имя в конверте было человеческим. А меня вызывали, чтобы убить тварь. Обычно. Но не в этот раз. И следовало для начала посмотреть по обстановке, чем просто слепо убивать этого Мурузи. Это я всегда успею, тем более, время в заказе обозначено не было.

Только я устроился на кровати, подложив под спину подушку, и раскрыл толстенный Устав Академии Чистильщиков, как на моем животе материализовался Пушистик, заставив напрячь мышцы пресса. Весил этот прохиндей уже достаточно, чтобы пересадить его на кровать. Видимо, нападение на кухню ресторана «Сабо де ля Вира» помогло питомцу ускорить свое становление в физическом теле.

— Иди сюда, почешу, — поманил я этого щенко-котика пальцем, и тот любопытно потянулся вперед, не особо понимая, чего ему предлагают. Я же аккуратно коснулся подбородка, поскреб снизу и погладил по голове, внимательно отслеживая реакцию.

Пуш на мгновение задумался, занятый тем же, и решительно протянул голову, требуя продолжать. Этим я и занялся, попутно все же читая нескончаемый Устав…

— Какого хрена ты творишь? — утро началось не с кофе, и даже не с приятного «Доброе утро, милый» от какой-нибудь сексуальной красотки. Нет, от почти визга Дуды, он же Алоизий, он же Музыкант, он же хозяин Лапика. Уверен, что в клане ему еще кличку дали какую-нибудь.

Однако, я понятия не имею, что происходит, поэтому раскрыл глаза, чтобы хотя бы выяснить, кому был обращен этот вопль. Как оказалось, тому самому Лапикусу, который на выложенный на кровати костюм хозяина вывалил запасы арахиса вместе со скорлупками. И, если мне не изменяет с утра зрение, еще и от себя орешков прибавил.

Хмыкнув, я сел в кровати, потягиваясь.

— Видимо, тебе желают удачи при выборе факультета, — мирно предположил я, наблюдая как Дуда, одной рукой придерживая полотенце на бедрах, второй пытается согнать наглого хомяка с костюма. И только появление Пушистика рядом со мной, заинтересованно наблюдавшего за этой картиной, помогло соседу одержать победу над собственным питомцем — Лапик взвизгнул и умчался прятаться под подушку.

— А ты вообще не в себе, если продолжаешь цапаться со всеми подряд! — высказал недовольство и в мою сторону Дуда, и я приподнял бровь, ожидая пояснений наезда.

Глядя, как он прыгает на одной ноге, пытаясь попасть второй в штанину, я встал с кровати, решив, что стоит заняться тем же. В смысле, не глупо прыгать, а одеваться — сразу после завтрака нас ожидали в Большом зале на третьем этаже, чтобы пройти выбор факультета. Интересно, а почему нельзя все сделать в один день? Не настолько много по времени это занимало, чтобы соединить мероприятия. Дать возможность рекрутерам сработать? Возможно.

— Ты вчера что Мозгу наговорил? — продолжил с претензией разговор Иванов, как только закончил со штанами и принял устойчивое положение для рубашки.

— Кто это? — я все еще мирно спрашивал, потому что не видел повода для эмоций.

— Ты вчера его толкнул у магазина этого безродного! — выплюнул Дуда. — Что, совсем себя бессмертным считаешь, или просто настолько тупой?

— Со словами поаккуратнее, а то ведь могу и по другому поговорить, — мне надоело это слушать, поэтому я быстро оделся и вышел из комнаты.

Значит, магазином, в котором я вчера закупался, владеет безродный — то есть «без всех стихий». То есть, гипотетически, без семьи тут все же обойтись можно? Но, судя по презрительному оттенку фразы, не очень хорошо. Запомним.

Было слишком рано, поэтому лифтом я воспользовался один, поднимаясь на третий этаж. И снова, как в случае с библиотекой, сначала был точно такой же вестибюль, и огромные двери на противоположной стороне. И снова портреты кого-то величественного, похожих на тех людей, что висели у хранилища знаний. В принципе, не удивительно.

Я вошел внутрь, не без удивления обнаруживая пару Целительниц и еще троих Чистильщиков, уже занявших места. Вчера если я их и видел, то внимания не обратил — слишком уж погрузился в свои мысли. Да и сегодня эти ребята точно не искали ничьего общества, разговаривая между собой. Просто посмотрели, кто пришел, и все.

Большой зал был действительно большим. Возможно, меньше, чем библиотека, но сюда определенно поместились все студенты Академии вместе с родственниками. Огромные окна во всю стену уже приподняли завесу наполовину, пропуская солнечный свет. Значит, на улице уже все устаканилось, раз позволили приподнять щиты. Но не до конца, не до конца…

Справа была сцена, а перед ней выставили ряды стульев. Быстро прикинув, я понял, что только для кандидатов в студенты этого года. Значит, вечеринка будет закрытой.

Направившись в последний ряд, я сел посередине, и прикрыл глаза, дожидаясь начала церемонии. Да и заняться было особо нечем, прислушиваться к разговорам девчонок про их позывные не очень-то и хотелось. А ребята, видимо, соседи по комнате, тоже молчали.

Имперская Академия боевой стихийной магии делилась на две части, для мальчиков и для девочек: Чистильщики и Целительницы. Дальше деление происходило по факультетам. Их, как можно было догадаться, было пять: Вода, Огонь, Земля, Воздух и Энергия. Каждый из кандидатов выбирал себе факультет исходя из предрасположенности дара.

На третьем курсе обучения происходила сцепка между Чистильщиком и Целительницей, и эту сцепку сохраняли до конца пятого курса. Сцепку выбирали так, чтобы стихия была единой, сочетание разных не допускали. Если кандидатов было неровное количество, то оставались одиночки, которых, с одной стороны, ненавидели, а с другой — потому что боялись. Из них выходили самые сильные бойцы, которые полагались только на себя.

Сцепка между Чистильщиком и Целительницей искусственно поддерживалась вплоть до того, что многие образовывали семьи после завершения Академии. И это понятно: направленность образования была в том, чтобы между этими двумя образовалась чуть ли не ментальная связь, они понимали друг друга с полуслова и готовы были помочь в трудный момент. В другом мире их могли бы назвать «истинной парой», здесь же это просто влияние момента и грамотное подталкивание в нужную сторону во время обучения.

К началу пятого курса, практического, из пяти сцепок разных стихий формировали боевую десятку. Именно в таком виде предполагалось идти зачищать Разломы от тварей. Но сейчас, когда Разломы законсервировали, а практика была почти формальностью, боевая десятка была отличным способом укрепить связи и получить соглашение между кланами… Или ослабить кого-то. Связь между десяткой была иной, чем в сцепке, и, насколько я читал, предательство и нож в спину (иногда фигуральный, иногда не особо) — было нормой. Впрочем, если все считали, что боевой товарищ всего лишь фикция, стоит ли ожидать другого отношения к людям из враждебных кланов?

После выбора факультета давали время на подготовку к специализации. Это некое магическое (насколько я понял, конкретики так и не нашел) испытание, которое можно пройти только при наличии дара.

В зависимости от силы и направленности, от психической и психологической предрасположенности, кандидата определяли на одну из трех специальностей: Теоретик, Боец или Обеспеченец.

Теоретики — это люди от науки, которые изучали тварей Разлома, или создавали новые заклинания, оружие, броню… Всего понемножку, хотя я читал, что в Академии одна из лучших лабораторий по созданию стихийного оружия. После тренировочного зала я не смею сомневаться в этом.

Бойцы — это элита элит, те самые Чистильщики, которые в доимперские времена и занимались чисткой Разломов от тварей. Из них формировали отряды, защищающие население… В общем, с точки зрения мирного времени — куча плюшек при минимуме опасности. С точки зрения войны — они первыми могут погибнуть.

И Обеспечение — эти, собственно, что-то вроде посредников между Теоретиками и Бойцами. В их задачи входило отслеживать разработки Теоретиков, чтобы для своих Бойцов выбрать лучшее… (подставить нужное: оружие, щит, еду, палатку, связь, и т.д., и т.п.). Они отвечали также за координацию между боевой десяткой, и внутри сцепки. Короче — незаменимые люди, из-за которых ты можешь оказаться посреди тварей в потрепанном костюме и без оружия. Или же — в центре защищенного бункера. Тут уж как сможешь договориться.

Что касается меня, то я собирался решать проблемы по мере их поступления. Разбираться со специализацией буду позже, а пока стоит выбрать хотя бы факультет.

Учитывая, что у меня явно не было связи ни с землей, ни с воздухом, ни с огнем или водой, то выбора особого и не оставалось. А вот прав ли я — покажет время.

Пока я размышлял, в Большой зал подтянулись и остальные кандидаты. А на сцене стоял видимо, ректор, потому что раньше я этого мужика не видел. Хотя комендант Косорылый навытяжку стоял за ним, не издавая ни слуха.

Высокий, подтянутый, в синем с искрой костюме, мне ректор не понравился сразу. Может, из-за выражения лица, может, из-за манерности речи, может, из-за самих слов…

Нет, напрямую он не говорил ничего такого. Почти та же самая речь, что вчера двигал Косорылый на плацу, вот только взгляды, которые оглаживали Целительниц… Чуть подобострастия при взгляде на наследников крупных семей… Искусственное сожаление, что «есть и те, кому в этом мире повезло меньше» — и тут не надо обладать ментальным даром, чтобы догадаться, в чей огород этот камень.

Но я молчал, ничем не показывая своего отношения. Мне-то что за дело? У меня есть свои задачи, и я тут пять лет куковать не собираюсь, а, следовательно, хорошие отношения с ректором налаживать смысла нет. Да и не получится. У него уже точно устоявшееся мнение, которое не перешибешь даже палкой по хребту.

— Гепард! — на этот раз очередь до меня дошла быстрее. Надо было встать с места, и просто громко назвать стихию, она же — будущий факультет.

— Только попробуй это сделать… — тихо прошипели откуда-то справа…

Глава 3

— Только попробуй это сделать… — тихо прошипели откуда-то справа, но я не повернулся, чтобы узнать, кому и что я должен «не делать». По голосам всех кандидатов я не выучил, и не думаю, что стоит это делать. После распределения по факультетам у меня будут другие знакомства и круг общения. Это если подумать логически, и не задавать вопросов — а на черта мне это в принципе надо.

— Энергия! — громко и четко обозначил свою позицию, и ректор кивнул, принимая распределение. Кстати, я так и не знал, как его зовут, а сам мужик представиться не удосужился, видимо, все остальные и так знали.

— Ты труп… — выдохнули уже откуда-то слева, а я просто сел, не оглядываясь по сторонам. Понятия не имею, почему выбор мной именно этого факультета у окружающих вызвало подобную реакцию, остальных принимали достаточно безразлично, озабоченные лишь своей судьбой.

Какая разница, что я сейчас выберу, если все окружающие уверены, что у меня открытого дара нет? То есть специализацию я не пройду, и не буду «оскорблять своим присутствием высокородных». Или какая у них там мотивация?

И только сейчас вспомнил одного из кандидатов, с которым наверняка буду встречаться чаще, чем с остальными, за исключением, конечно, соседа по комнате. Кстати, бывшего — ведь Дуда говорил, что нас ждет расселение по факультетам после его выбора до специализации.

Влад Сириков, который владел той же самой Энергией, на которую посмел претендовать я. Едва глянув по залу, я без труда обнаружил троицу по центру через пару рядов от меня. Даже четверку — рядом с вольготно раскинувшимся на стуле Виктором кокетливо сидела Лена. Слева от нее Кирилл, и справа от Виктора — уже Влад. Интересное распределение, так совпало, или это должно что-то значить? Типа, правая рука, все дела?

Почувствовав мой взгляд, Сириков повернул голову, глядя мне прямо в глаза без всяких обыкновенных его гримас и ужимок. Просто, молча и внимательно. А потом отвлекся на какую-то фразу Стханского, и больше не обращал на меня внимания.

После завершения выбора факультета, ректор, пожелав нам всех благ, ушел, а вперед вышел Косорылый.

— У вас есть два часа, чтобы собрать вещи и построиться у лифтов вдоль стен. Время пошло! — рыкнув, комендант первым направился к выходу, а за ним поспешили и остальные.

Я же благоразумно решил подождать, пока большинство выйдет — непродуманная система одного лифта мешала добраться до комнаты раньше, чем уедет кто-то еще. А вместимость оставляла желать лучшего. И я не могу назвать наличие единственного выхода, без лестниц, правильным ни с какой точки зрения. Он сломается — и все останутся на своих местах, а если особо не повезет, то и застрянет под землей, без малейшей возможности выбраться хотя бы на поверхность.

Хотя, по всей видимости, это волновало только меня, и я решил выбросить из головы то, что изменить был не в состоянии. Не взламывать же стены в поисках замурованных лестниц — а схем Академии, разумеется, в открытом доступе не было. Она, все же, Императорская боевая, на секундочку, и, скорее всего, у нее статус военного объекта — такие ни на карту не наносят, ни планы зданий не открывают массам.

Со мной по прежнему не желали общаться, а я не стремился дружить, так что в тишине доехал до своего этажа в числе последних кандидатов. И отправился собирать вещи, которых после вчерашних покупок стало явно больше.

И возник другой вопрос — а во что это все складывать? Тот потрепанный чемоданчик, что хранился на дне шкафа, не был рассчитан на такое количество вещей. Нести все в пакетах? Ну, либо в руках, особых вариантов тоже не было.

Дуда уже собирался, суетливо бегая по комнате в ванную и обратно, и бесконечно переставляя клетку с замершим внутри хомяком. Лапик, к слову, вполне меланхолично грыз арахис, наблюдая за перемещениями хозяина.

— Ну что встал, дай пройти! — толкнул меня плечом Алоизий, и я подался вперед, принимая толчок. Так что отшатываться пришлось уже ему. — Ты что творишь, а?

— Ты берега не путал с утра пораньше? — достаточно мягко спросил я, складывая руки на груди. — Или то, что тебя взяли… Кстати, куда взяли-то? Совсем башку отбило?

— Не твое дело! Мог бы и со мной пойти, тебе ж без разницы, все равно дара нет, а я бы за тебя словечко замолвил, а теперь все, прости-прощай! — я не сразу понял, что Дуда… обиделся. Вот уж чего не ожидал от этого человека, так обиды по такому поводу.

Хмыкнув, я принялся собирать вещи, потому что времени оставалось меньше часа — количество людей и единственный лифт давали о себе знать.

— С чего ты взял, что оно мне нужно? — наконец сказал я, решив проверить мотивацию бывшего соседа. Что им двигало? Жалость к сиротке самому по себе, ему что-то обещали, если я приду с ним на факультет, почувствовал себя благодетелем сирых и убогих, или еще какая-то причина?

— Ну а как иначе? Я не знаю, в каком подвале ты рос, но без кланов в этой жизни никуда, а кому ты нужен без дара и знакомств? Да ты даже не делаешь попытки этих знакомств завести, видел я, как ты с Аланиади разговаривал. А ведь неплохой для тебя вариант! — упитанный товарищ взмахнул руками, и я усмехнулся. Нет, реально переживает, хотя и не буду исключать варианта, что ему что-то предложили за «приведенного человека».

— Все будет хорошо, поверь, — хлопнув Дуду по плечу, я первым вышел из комнаты, умудрившись свои вещи уложить в чемодан и всего три пакета. В отличие от соседа, мне забирать клетку с питомцем не требовалось, Пушистик путешествовал сам по себе, прямо сейчас мелькнув энергетическим сгустком где-то под потолком коридора.

У лифта уже стоял комендант с таймером в руках, изредка сверяясь с бегущими цифрами и количеством вышедших из комнат людей. А у Целительниц кто занимается построением, они же на другом этаже живут? Есть женская версия Косорылого? Хотел бы я на нее глянуть, так, в качестве расширения кругозора.

— Осталось десять минут! — рявкнул комендант, и его рык повторил Мухтар. Из комнат уже в более собранном виде начали выходить студенты, аккуратно подпирая собой стенку и складывая гору вещей перед собой.

Моя комната была достаточно далеко от лифта, и я уже предвкушал, как долго займет до него путь, через все эти чемоданы, сумки, пакеты, клетки и аквариумы. А когда вышли все, то Косорылого я уже видеть не мог — только слышать.

— Как бабы собираетесь на танцульки! Все, за мной по очереди, на минус второй этаж!

И началось великое переселение. Пока я ждал своей очереди, все думал, а какой в этом смысл, если через ту же самую неделю, после специализации, кого-то могут отчислить? И не проще было бы просто дожить в своих комнатах до этого момента?

Видимо, нет. Или тут еще какая-то подстава была, о которой я и понятия не имел.

На минус втором этаже лифт оказался посередине круглого зала, из которого уходили пять коридоров, со здоровенными символами стихий над арками проходов и энергетическими завесами, какие я уже видел в библиотеке. Никаких паролей и доступов — ты просто не попадешь в комнату, если у тебя нет магии. Логично. Но меня это не пугало — в библиотеке-то я прошел.

Косорылый встречал группу из лифта, сверялся со своим списком и командовал — направо, третья комната, налево, пятая, левее, семнадцатая, правее, двадцать третья, за лифт, седьмая… Конечно, и сами бы разобрались, но так получалось, определенно, эффективнее.

— Гепард, за лифт, девятая. Давай, проходи, че сиськи мнешь! — молча кивнув, отправился по указанному адресу, входя под символ Энергии.

И снова коридор, заканчивающийся круглым залом, видимо, для общих собраний или чего-то подобного — отсюда было не видно. Слева шли нечетные номера, справа — четные. А когда справа из двери высунулась Мышь, девушка, которая плакала при назначении позывного, я понял, что справа не просто четные комнаты, в них живут Целительницы. То есть разделение по половому признаку у студентов не было.

Я жил как раз напротив Мышки, кстати. Увидев меня, она юркнула в свою десятую норку и захлопнула дверь. Ну что ж, будем считать, что по гостям бегать не буду.

Поудобнее перехватив пакеты с чемоданом, я толкнул дверь в свою девятую, и тут же замер на пороге. Мне не могло так повезти.

— Мне не могло так повезти, — озвучил мои мысли… Влад Сириков собственной персоной. — Ты не можешь тут жить!

— Абсолютно согласен! От такого соседа впору задохнуться, — я демонстративно помахал ладонью перед носом, намекая, что укладывать волосы лаком стоит в специально отведенных для этого местах. Например, в женском туалете.

— Ты… — зарычал Влад, кинувшись в мою сторону. По лацкану пиджака поползла змея, явно перенимая злость хозяина, но Сириков ограничился тычком в плечо и вылетел за дверь.

— Добро пожаловать… — многозначительно протянул я и вот теперь начал оглядываться, в каком месте мне предстояло жить как минимум ближайшую неделю.

Комната, в три раза больше, чем была раньше, такая же квадратная, была свеже-окрашена в светло-желтую краску. На потолке изящная лепнина, и даже имитация окна присутствовала в виде тонкого, впаянного в стену, экрана. И если техника в Академии была запрещена, значит, это работало на… Энергии, что достаточно логично. Хм, у всех факультетов так, или остальным сделали какие-нибудь аквариумы со стихиями?

Две кровати друг напротив друга, рядом с ними по тумбочке, а вот рабочие столы стояли на противоположной стене, рядом. Пока — аккуратно-чистые. Два шкафа, между ними — вход в ванную.

Дорого, чисто, и не напоминает ту конуру, в которую поселили нас с Дудой по прибытию в Академию. Здесь действительно хотелось находиться, даже если забыть про минус второй этаж и еще большую дальность от поверхности. И да, в отличие от комнаты кандидатов, здесь вентиляционные отверстия были закрыты изящными панелями, идеально вписывающимися в общую лепнину. Я пригляделся — приклеены, снять незаметно и быстро не получится.

Определив, что моя кровать снова станет подальше от двери, благо, в этот раз Сириков сам занял «нужную», избавив меня от повторения разговора, я кинул на нее вещи, начиная убирать уже оттуда прямо в свой шкаф.

Остаток дня, судя по рассказу ректора, отводился на организацию личного пространства, последних приобретений каких-либо мелочей, а вот с завтрашнего дня начиналась официальная подготовка к специализации. То есть учиться, учиться и еще раз учиться.

Значит, сегодня стоит завершить все дела в городе, чтобы до выходных не гадать — выпустят из Академии, или нет.

Вернулся Сириков, мрачный и молчаливый. Видимо, переселиться не получилось, не смотря на все заслуги рода. Приятно осознавать, что хоть где-то это не пригодилось. Новый сосед занялся тем же, что и я, аккуратно укладывая вещи на полки шкафа. Вот только этих вещей было больше.

Согласно Уставу, который я все же осилил, применение магии и физической силы вне ринга к кандидатам позволялось, а вот после получения факультета за такое могли не допустить к специализации. Короче, все, что оставалось делатьВладу — придушить меня ночью подушкой, без использования магии. Но я давать такой шанс, разумеется, не собирался.

Запомнив, как лежат мои вещи, я вышел из комнаты, молчание меня вполне устраивало и не напрягало. Зачем налаживать отношения с тем, кто изначально тебя терпеть не может просто за само существование? А дальше… время покажет, у меня других забот полно.

У входа в Академию меня внезапно остановил неизвестно откуда взявшийся мужик в военной черной форме. При фуражке, и нашивкой на груди, на которой серебряными нитями было указано «Ростов В. В.»

— Студент Гепард, в Академии введен комендантский час, вернуться положено до 22:00. Ясно? — и мой кивок не послужил ответом. Мужчина просто не собирался меня отпускать наружу, так что…

— Так точно! — бодро высказал я, посчитав идиотским вставать навытяжку и делать какие-либо другие военные приемы из других миров. Еще неизвестно, как тут с этим дело обстоит. Кстати да, заметочка на будущее — уточнить военную систему этого мира, чтобы не попасть впросак. Было бы странно обучаться в военной академии, но понятия не иметь о тех же знаках отличия. Хотя, наверное, нас должны этому обучать? Нет, вряд ли. Тут главное правило мира — сам не схватишь, тебя сожрут.

Оказавшись на улице, я отправился по знакомому адресу торговых павильонов. На этот раз я не сомневался, что меня пропустят в магазины классом повыше, да и выбор факультета позволял одеться где-то еще. Скажем, в тех, которых прикрывала семья Волконских, они же главенствовали над Энергией.

Так и получилось. Красивая, вышколенная, и какая-то ледяная девушка средних лет встретила меня на пороге первого попавшегося подходящего магазина, и пригласила войти внутрь, попутно узнавая, для чего мне нужен костюм.

— Меня пригласили на день рождения компании «Молзар», и вы же понимаете, что я не могу прийти туда в чем попало? — эту компанию здесь знали, и ледяная корочка продавщицы чуть треснула, пораженная не профессиональным интересом, что там мог забыть именно я.

Однако, ее подбор костюма был безупречен.

— Но, вы же понимаете, личная подгонка… Наш портной сейчас подойдет, — очаровательно улыбнулась девушка без бейджика, и отошла внутрь магазина, оставив меня в костюме стоять перед зеркалом. Как по мне — было и так вполне себе.

Графитово-серый костюм, с рубашкой цвета слоновой кости, с воротником под галстук-бабочку, сидел на мне превосходно. Однако я послушно остался на месте, не настаивая на «Заверните, я беру». Не тот уровень, и если сказано — портной, значит, портной. Я никуда не тороплюсь, до назначения комендантского часа еще много времени.

Ненавязчивый звук входного колокольчика привлек мое внимание к двери, и я прищурился, разглядывая братов-акробатов из Аланиади. Что-то их дружелюбие, по сравнению со вчерашним днем, поубавилось. Продавщицы не было, не смотря на вышколенность и профессионализм. Она сдала? Привычка? Просто совпадение, и девушка не рискнула выходить? В конце концов, я в магазине Волконских, а это от Львовых — конфликт интересов налицо.

— О, котенок, привет-привет, смотрю, наряжаешься? — расплылся в широкой улыбке Гурам, раскидывая руки в дружелюбном приветствии. Только в глазах читалась жажда причинить вред и расчет, как это лучше сделать. Так что я переступил на ногах, занимая более удобную позицию.

— Здравствуйте, дяденьки, — не менее широко осклабился я, просчитывая свои действия. Костюм не тянется, особенно сейчас — продавщица была права, решив позвать портного для подгонки под меня.

— Какой красивый будешь, когда похоронят, костюмчик очень идет, — включился в диалог Нозар, и я сделал недоуменный вид.

— Да нет, это не на похороны, это на день рождения! — сыграл я в дурачка, чуть-чуть отступая, чтобы быстро добраться до портновского метра, которым немного ранее девушка измерила обхват моих частей тела, чтобы подобрать лучший костюм.

— А к кому же ты пойдешь, такой красивый, если к нам в гости не захотел? — снова перехватил разговор Гурам, и я попытался не заржать вслух от их «синхронного плавания».

— А какая разница, дяденьки? Вокруг много хороших людей, — «кроме вас» оставил я при себе, но это читалось между строк. Эти двое продолжали на меня наступать, решив сменить пряник на кнут, и если не получилось заманить в клан «приходи, мы тебе все дадим», то можно попробовать «мы тебе дадим в лоб, если не придешь».

Только не со мной.

— Вот как заговорил, да, да ты знаешь, кто я? — зарычал внезапно Гурам, меняя очередность, и кинулся на меня.

— Сын шакала ты, — внезапно раздалось сразу после мелодичного колокольчика, и один из братьев Аланиади споткнулся, не долетев до меня, а второй выхватил пистолет, прикрывая первого.

Вот и зашел «в самый престижный магазин»…

Глава 4

Я поймал летящего на меня Гурама, провернулся вместе с ним, и придал ускорения в сторону эпично зашедшего… Дмитрия Голицына. На этот раз, только со своими служебными «псами», но без сестры. Жаль, я бы рад был увидеть еще раз эту милашку.

Дима отпрыгнуть не успел, поэтому как зашел, так и вылетел на тротуар, начиная бороться с Аланиади врукопашную, стремясь достать первым пистолет.

На Норама кинулся один из спутников наследничка, а вот второй решил, что я тоже участвую в этом массовом мероприятии, и вместо того, чтобы спасать Дмитрия от превышающего его по габаритам соперника, замахнулся рукой, стремясь попасть мне кулаком в лицо. Действительно, чего мелочиться?

Я ушел вбок, пригнувшись, и поставил подсечку, заставив охранника нырнуть рыбкой в зеркало, перед которым недавно оценивал свой костюм. Отражающая поверхность с готовностью брызнула во все стороны осколками, мне прилетело по рукаву, распоров ткань. Хана суслику!

Сбоку кто-то зарычал, и мимо меня проскользнул выросший до размера домашней кошки Пушистик, бросаясь на лицо разбившего зеркало. С ругательствами, тот попробовал отцепить непонятную тварь, но это не так-то просто было сделать.

Я же ударил со спины Норама, сцепив руки в кулак, и с прыжка обрушивая такой молот на голову. Аланиади вырубился, упав под ноги запыхавшемуся второму охраннику Голицыных, и тот, похлопав на меня глазами, вспомнил, что охраняемое им тело находится вне зоны видимости. Поэтому не разбираясь со мной кинулся на улицу спасать Диму от озверевшего Гурама.

Не знаю, чем закончилось у них дело, но самое лучшее, что я мог сделать в данный момент — это кинуть несколько купюр, превышающих цену костюм с учетом зеркала, на прилавок, и, подхватив свои обычные вещи в охапку, тоже вылетел на улицу.

Голицын сидел на тротуаре, ошарашенно вытирая текущую из носа кровь, а охранник и Гурам сцепились на асфальте, собирая на себя всю дорожную пыль.

— Ты? — просипел Дмитрий, и я неопределенно пожал плечами. Смотря что он имел ввиду.

— Я, — пришлось признать, что я — это я, и ничего не поменялось. Голицын попытался вскочить на ноги, но его повело, и резкое движение не удалось с первой попытки. Я решил терпеливо подождать, чем дело закончится.

— Что ты здесь забыл? — я даже поразился этому вопросу, потому что стоял перед магазином с костюмом в явно новом с иголочки (ну или без иголочки — портной-то до меня не дошел) костюме. Интересно, и что я тут мог делать?

— Покупки совершаю, — почти не огрызнулся я, и Дима все же подошел ближе ко мне, внимательно осматривая, как лошадь на базаре.

— А ты силен… Хотя второй раз якобы случайно встречаемся, — его поведение отличалось от того образа «золотого мальчика с пушкой», как я его встретил на трассе. Тогда это был мальчишка, который переживал за сестру, ему, видимо, нагорело за то, что не досмотрел, а сейчас что-то проглядывало из разряда «наследник одной из пяти главных семей». Но еще слишком мало, чтобы сделать выводы, или сменить маркировку.

— А зачем ты за мной следишь? — невинно уточнил я, перехватывая одежду поудобнее, чтобы не мешалась в случае, если Голицыну не хватило ситуации на трассе, и он решил повторить ту же глупость, напав на меня.

— Чего? — уставился на меня Дмитрий, и явно забыл, что хотел сказать. — Да я их заметил, давно слежу за этими шакалами, как они у нас ребят перехватывают. А вот что они хотели от тебя?

— А я не захотел быть перехваченным мальчиком, вот они и обиделись, — пожал я плечами, показывая, что действительно не при чем.

— Ладно, постой тут, я проверю, что там… — с какой-то стати приказал мне Голицын, даже не сомневаясь, что его послушаю, собираясь идти внутрь, но тут над улицей повисло голографическое объявление.

Ярко-красное, с пылающими в огне буквами, оно сопровождалось мерзкой сигнализацией или сиреной, и не оставляло вариантов «я не заметил». «Всем студентам Императорской Академии боевой магии надлежит явиться в здание Академии! Немедленно!»

Дима прочитал сообщение, выругался, и даже не оглядываясь ни на Аланиади, ни на охранников, ни на меня, кинулся в сторону Академии. Я последовал за ним. Потому что если у старшекурсника такая реакция, значит, там что-то случилось. И я не удивился, обнаружив во время бега, что рядом скользит смазанная тень полупрозрачного Пушистика, бросившего свою добычу.

Мы прибыли через пятнадцать минут, я даже немного запыхался — тело Марка Вронского категорически требовало отдыха и тренировки! И я собирался этим вплотную заняться в самое ближайшее время.

— Гепард, Шторм, время прибытия: пятнадцать минут, тридцать шесть секунд. Проходите на плац, — на входе стоял тот самый Ростов В. В. с секундомером и планшетом, и отмечал каждого из студентов, которые мчались со всех сторон. Некоторые — собранно и просчитывая в голове варианты опасности. Некоторые боялись самого оповещения и не понимали, что происходит.

Переглянувшись с Голицыным, который, оказывается, носил звучный позывной Шторм, мы (точнее, я просто следовал за Димой, так как понятия не имел, как из коридора нулевого этажа попасть на плац, я раньше выходил из столовой весьма запутанным путем) отправились по указанному адресу.

На плацу, как раньше я и предполагал, действительно могли поместиться все студенты Академии. Они же здесь и собирались. Те, кто постарше, собирались сначала в пары, а потом в боевые десятки, и выстраивались в задних рядах. Как я понял, первый курс ближе к начальству, пятый — сзади.

Голицын больше на меня не посмотрел, среди толпы высматривая своих знакомых, а я отправился вперед, лавируя среди учащихся.

— О, вот ты где, новенький, топай давай, только тебя ждали, — внезапно меня схватил за плечо старшекурсник и потащил вперед, прокладывая дорогу. И только сейчас я заметил, что некоторые из студентов были в одеты в форму, которая по цвету соотносилась со стихией. Коричневая — у Огня, темно-синяя у Воды, зеленая — у Земли, серая у Воздуха. Мне же предстояло ходить в… камуфляже. Я даже сначала не поверил. Но тот старшекурсник, который тащил меня на место первого курса, был одет в серо-синий камуфляж. Видимо, Энергия какого-то конкретного цвета не имела, или находилась где-то между темно-синей и серой. Так, чтобы не путать, энерговиков обрядили в камуфляж.

Я попытался скрыть ухмылку, меня бы не поняли.

— Вот, Гепард дошел. Учти, мы занимаем лидирующие позиции вот уже три года, и не намерены их сдавать. Либо далеко не отходи от Академии даже в выходной, либо учись бегать быстрее, — поставив меня рядом с хмурым Сириковым, старшекурсник широко осклабился. — Я Фокс, пятый курс. Добро пожаловать в нашу дружную семью.

Как, и тут семья??? А Марк еще небось переживал в свое время, что семьи не осталось. Да тут каждый второй предлагает породниться!

Кивнув, не видя смысла представляться в ответ, я осмотрелся по сторонам. Только из Энергии было больше всего первокурсников, потом шла Вода и Земля, а вот еще две стихии представлены лишь пятью людьми.

— Это тренировочная военная тревога. У вас такие часто будут. Задача — добежать до контрольного пункта, отметиться, занять свои места. Здесь первый курс, затем второй, третий и так далее, — Фокс указал на разметку на плацу, которой вчера не было. Разноцветные широкие линии, создающие вытянутые прямоугольники. Пять рядом, уходящие вдаль от места, где вчера стоял комендант, и эти прямоугольники поделены на части. Видимо, для каждого курса.

А вот уже внутри ограниченного пространства кто-то один, вроде старосты или командира (уверен, нам сейчас как раз и расскажут, как называется старший на курсе) расставлял остальных в шеренги по росту. При этом, на каждом курсе, кроме, собственно, пятого, кроме этого командир присутствовал еще и представитель, видимо, последнего курса, для контроля над ситуацией.

Если тут есть ранг факультетов или что-то вроде того, и он зависит от действия всех без исключений, то вполне логична такая система. Старшие имеют опыт, знание и влияние, чтобы тыкнуть тех же мажоров носом в плац, как нашкодивших щенков.

Пересчитав нас по головам, возвышаясь над первокурсниками (а тут и Целительницы, и Чистильщики), Фокс выровнял нас по рядам, пустив девочек вперед, и замер справа, вытянувшись во весь немалый рост.

— Энергия, первый курс, к построению готова! — и, откликаясь на этот громкий рявк, сзади послышалось «Энергия, второй курс, третий, четвертый, пятый»… Наш факультет действительно стремился быть первым, потому что с опозданием слева и справа послышались выкрики вразнобой: «Огонь, четвертый курс! Воздух, первый курс! Земля, третий курс!» Ни одна из стихий, кроме нашей, не была готова полностью, и Фокс удовлетворенно кивнул сам себе.

Надо будет поговорить с этим парнем поближе. Как я понял по его поведению, Фоксу было наплевать кто и откуда перед ним. Возможно, ему за это полагались какие-то плюшки, а может, он просто приверженец правил и военного уклада, как тот же Косорылый. Кто знает?

Мы стояли еще не менее двадцати минут, ожидая пока остальные факультеты соберутся. Последним, и мне не удалось удержать ехидную ухмылку, стал факультет Земли… Из-за студента первого курса, Влада Стханского, который явно не стал бросать все свои дела и бежать в Академию.

— Земля, наказание факультета! — внезапно туда, где вчера проводил обряд выбора позывных комендант, вылетел статный мужчина в белой военной форме. И замер четко посередине, оглядывая всех собравшихся. Заметив мужчину, Фокс подобрался, и я решил последовать его примеру. Хуже не будет.

— Скажите спасибо студенту Песку, распоряжение получит старший в деканате, — я не сразу понял, что Песок — это и есть Стханский. Я же так и не слышал позывных своих «заклятых друзей». Видимо, придется привыкать, что после получения позывных твое имя и фамилия переставали иметь значения, и все друг друга зовут исключительно, как выдала магическая шарманка.

— Вам надлежит обращаться ко мне Мастер Стихий Шаман. Я отвечаю за вашу боевую подготовку, так что в военной академии, — Шаман позволил себе усмехнуться весьма предвкушающе. — Мы будем видеться достаточно часто. Факультет Энергии получает поощрение, и имеет право на вечернюю встречу. Фокс!

Наш сопровождающий от старшекурсников сделал шаг вперед, смотря прямо перед собой.

— Закрепляю за тобой первый курс, забрать форму и учебники.

— Есть!

Фокс вернулся на наш уровень и чуть-чуть выдохнул. Глаза у парня заблестели, а кулаки сжались. Я так понимаю, что был прав, и какие-то плюшки Фокс получит за свою инициативу. Что ж, мне это только на руку.

Между тем, Шаман распределил старших студентов по младшим, хотя я и не увидел на некоторых лицах воодушевления по этому поводу. Видимо, у некоторых была позиция «Что возиться с этими сирыми и убогими?» Ну, тут каждому свое.

Закончив с назначением кураторов, Мастер Стихий Шаман рассказал, что следующую неделю, начиная с завтрашнего дня, мы будем пропадать на полигонах. Как на том, где забирали питомцев (верхнем), так и на нижних, которые располагались на минусовых этажах. И да, в отличии от старших, у первых курсов было разделение на стихии при тренировках. Остальные бились сами по себе.

Шаман пообещал, что кураторы все расскажут и покажут после общего сбора, еще раз оценил нас всех взглядом, и ушел также стремительно, как и появился. Думаю, в нем столько энергии, что если он станет медленно двигаться, его просто разорвет. И опять же, на нем белый костюм, а это к какому направлению стихий относится?

Фокс громко скомандовал всему факультету разойтись, а нам, первакам, последовать за ним. Хитро оглянувшись, убедившись, что все идут, парень направился к абсолютно сплошной стене, к которой пришлось подходить через газон и кусты.

— Чтобы быть лучшими, надо знать больше, — с этой загадочной фразой Фокс прикоснулся к внешне непримечательному камню, и в стене проявилась дверь. Обыкновенная, железная дверь.

— Можно сказать, это служебный ход для быстроты перемещений, — пояснил свои действия Фокс, запуская нас вперед по одному и следя, чтобы никого из других факультетов не было.

Внутри полутемного пыльного коридора с мутным освещением действительно была лестница. Я же говорил, что невозможно на одном лифте кататься всем, без исключения! Прищурившись, я по-другому посмотрел на Фокса.

Светлые волосы, на солнце отливающие в рыжину, честно-прозрачные голубые глаза… Парень упорно изображал из себя простачка, вояку, выполняющего любой приказ без раздумий — таких любят в военной сфере. Но в глубине глаз, в уголках губ таилось что-то хитрое, словно Фокс просто носил маску.

Я вспомнил, что в другом мире словом «Фокс» обозначали лису. И, думаю, магическая шарманка не зря дала этому парню именно этот позывной, уж не знаю, есть ли тут а) лисы, б) такое слово.

— Так, быстро, тут налево, там направо, пошевеливаемся, мальчики и девочки, живо-живо, нам еще на вечеринку! Не зря упирался, не зря! — Фокс оживленно указывал путь среди лабиринта потайных ходов Академии, умудряясь быть словно во всех местах сразу. То помогал Целительнице перешагнуть через трубу, то подгонял последних, то вовремя одергивал идущего впереди Влада, чтобы тот «шел в поворот направо, а не который налево».

Через десять минут ходьбы возмутился один из парней, я понятия не имею, как его звали до позывного, и уж тем более, когда его выдали.

— А че мы тебя слушать должны, куда идем-то, сколько можно? Кто ты есть такой, а?

Судя по разговору, только его и ждали в теплой компании Влада, Виктора и Кирилла. Они бы сошлись характерами на почве снобизма. Хотя сейчас тот же Влад предпочитал отмалчиваться. То ли настроения не было, то ли один без дружков — не воин, хрен его знает.

Фокс остановил группу и возник перед первокурсником, возвышаясь на полторы головы.

— Я просто Фокс, — с доброй улыбкой начал куратор, но тот не угомонился.

— Да че ты мне гонишь, зовут тебя как, из какой семьи, а?

— После выдачи позывного до конца обучения, тебя зовут лишь позывным, и твоя семья — это твой факультет, — пояснил Фокс, и несколько угрожающе наклонился над побледневшим парнишкой. — И если тебя выгонят из этой семьи, в другую принимать будет нечего. Намек ясен?

Его глаза полыхнули молниями, а волосы наэлектризовались. На кончиках пальцев у старшекурсника появился разряд, похожий на шаровую молнию. Но что-то меня смутило во всем этом. Наигранность Фокса? Явная показуха? Что-то царапнуло сознание, но мысль улетела быстрее, чем я успел зацепиться.

— Я понял, понял, пошли уже, куда мы там идем… — забурчал первокурсник, опуская голову и отступая на шаг, показывая поражение.

Фокс отправился вперед, продолжая направлять весь курс, а нас не так много было, всего человек тридцать, а я продолжал думать, проигрывая перед внутренним взором по кадрам, как старшекурсник вызывает стихию.

Вот появляются молнии в глазах, это не вызывает страха лично у меня. Сейчас линзы делают хоть с какими эффектами, а включаются действием мысли, или какой невидимой кнопки на руках — вариантов масса. Да и та же Энергия вполне может наполнять глаза стихией. Это правильно, так и должно быть и это не вызывает сомнений. Значит, дело не в глазах.

От озона в воздухе волосы Фокса поднялись дыбом, наэлектризованные статическим электричеством. Тоже все по законам физики. Трогаешь электричество — готовься к последствиям. Тоже мимо.

Шаровая молния в руках. Ну тоже все достаточно банально. Энергия, старшекурсник, все понятно.

Я остановился, так что на меня кто-то налетел, и только через секунду вновь пошел за всеми. Я понял, что меня смутило.

Пускай форма у нас будет камфуляжная, но чистая Энергия обладает одним цветом, я ее видел: нечто фиолетовое в центре с белым по краям.

А в круглой шаровой молнии у Фокса мелькали едва заметные искры красного, зеленого, синего и желтого цветов. То есть тех, которых никак не должно было быть в Энергии. Шаровая молния Фокса была соткана из всех стихий. Так что мне захотелось повторить за однокурсником вопрос: а кто ты, мать твою, такой?

Глава 5

Неделя была насыщенной. Каждый день что-то происходило, даже при условии, что территорию Академии покидать было нельзя. Началось все с той самой вечеринки факультета, которую высоким повелением разрешил Шаман.

Я стоял в круглом зале, задрапированном вместо обоев тканевыми гобеленами сине-фиолетового цвета. Впрочем, они чередовались с камуфляжным, как форма факультета.

Мы зашли из коридора, впрочем, как только последний вышел из служебных застенков, дверь закрылась, и даже мне, со всей внимательностью, придется потратить время, чтобы найти открывающий дверь замок.

Не могу сказать, было бы быстрее воспользоваться лифтом, но в гостинной факультета Энергии уже тусовались остальные курсы, обратив на нас внимание только с точки зрения «О, перваки, наконец-то!» Но ни у кого не возникло вопросов, откуда мы взялись, и я решил, что подобный путь передается «из поколения в поколение», и ими пользуются все.

— Фокс, рассказывай, сколько? — обратился к нашему куратору один из тех старших, кого я видел на плацу, и Фокс просто показал один палец на руке.

— Да ладно, всего один? — подключились к обсуждению остальные старшекурсники, и Фокс, с чьей стихией я так и не разобрался, пока мы шли по коридорам, просто кивнул.

— Да, один.

— Значит, остальные либо умнее, либо тупее, — протянул тот же старшекурсник и передал пластиковый стаканчик с темным напитком Фоксу, теряя всяческий интерес к первокурсникам.

— О чем вы? — достаточно бойко спросила одна из девушек, которая шла с нами.

— Кто из вас поинтересовался, кто я, куда мы идем и почему вы должны меня слушать, — раскрыл тайну Фокс, и я хмыкнул. Да, собеседник куратора был прав — остальные либо умнее, либо тупее. Тупее — значит, стадо, им сказали, они пошли. И какая разница, куда. Умнее — оценили ситуацию, прикинули свои возможности, и решили, что в случае чего, могут справиться. Как я, например. Не магией, но физической силой. Знаю я определенно больше, чем не достигший тридцатилетия парнишка.

Постепенно диалог наладился. Старшие спрашивали младший, что они умеют, прикидывали, чем могут помочь факультету (при этом, ни один не спросил про фамилию — все представлялись по позывным, и негативно смотрели на тех, кто нарушал традицию и представлялся из серии «Петров Василий Игоревич, Мышьяк». Нет, старшекурсники тщательно следили за тем, чтобы все обращались исключительно по позывным, и стирали малейшие различия между дворянством, которые подчеркивали до выбора факультета в Академии. Даже не знаю, это только на Энергии так, или в принципе везде? Но тогда зачем подчеркивать разницу изначально?

Я не выделялся, не находил проблем, но и друзей старался не заводить. Чем меньше я соприкасаюсь с окружающими людьми, тем проще будет Марку Вронскому влиться в коллектив после моего возвращения в собственный мир. Разумеется, если Марк вернется, в чем я, по опыту могу сказать, сомневаюсь. В таком случае, наличие больших дружеских связей может затруднить мой уход из мира после завершения задания.

В остальном, это была просто студенческая попойка в честь начала учебного года, много алкоголя, танцы, и последующее разбитие на парочки. Причем я так понял, что старшие курсы разбивались как раз на те связки, в которых были вынуждены работать, что еще раз подчеркивало, что эти связки составляли выше, чем человеческий фактор. Возможно, тем же способом, что выбирался позывной.

Поэтому после вечеринки разговор с Владом, который поставил себе цель напиться, уже не являлся чем-то из ряда вон выходящим.

Мне заявили, что «мужик я неплохой, но без дворянства, и если общаться на уровне, то самого Влада засмеют». Мы с Неоном (и да, я узнал позывной Сирикова) проговорили почти до четырех утра, договорившись до «ты меня уважаешь?» На чем я решил, что контакт налажен, и можно не переживать по поводу задушения подушкой ночью, на чем и вырубился.

Правда, утром Неон уточнил, что мир налажен до специализации. Глядя в его грустное, злое и похмельное лицо, я не стал спорить и просто кивнул. Действительно, там будет видно, что станет дальше.

Старшекурсники под предводительством Фокса начали нас обучать тренировкам дара. Мы разбивались по группам, и кто-то отправлялся в верхний тренировочный зал, заниматься именно физическими нагрузками, а другие шли в нижний, тренировать магию.

Мне в первую очередь выпало идти в верхний тренировочный зал. Я не ожидал ничего хорошего, и был прав. То, что я знаю в сознании, мое тело не всегда было способно поддерживать — Марк Вронский явно не уделял внимания своему физическому виду. Что сказалось на моем состоянии после первой тренировки, но… Но разум сильнее тела, так что неделя выдалась интересной. Я ставил рамки и требования к телу, и ему ничего не оставалось, как подчиниться моим условиям. И спустя неделю я с удовлетворением увидел, как подтянулся общий тонус тела, а мышцы стали сильнее и гибче, что для выполнения моего задания было только в плюс.

А вот тренировки в нижнем зале были сложнее. Хотя бы потому, что привычный вид использования магической силы в этом мире не подходил. И после первой, второй, третьей тренировки на меня стали посматривать, как на бездарность, не смотря на дружелюбие общего факультета, пока…

Пока на тренировке не решил поприсутствовать Пушистик.

Я раз за разом старался послать импульс энергии, чтобы толкнуть щит, но это требовало таких же усилий, как пушкой бахнуть по воробью, тогда как по идее, необходимо было зажечь спичку чтобы зажечь фитиль.

Подросший питомец около получаса наблюдал за моими потугами. Я делал всех в верхнем тренажерном зале, разбивая напарников одного за других во всех пяти тренировочных боях, но здесь… Либо я делал что-то не так, как мне советовал Фокс, либо требовался какой-то стимулятор.

Пушистик подрос, доставая в холке мне до колена. Около метра в длину, он определился с видом, явно став котом. Полупрозрачный, с пробегающими яркими искрами по телу, он продолжал требовать шоколад, заставляя меня находить новые способы его находить.

И в какой-то момент, когда я на последней силе воли посылал заряд в щит, Пуш внезапно прижался к моей ноге, сливаясь с ней. На краткий миг я почувствовал больше запахов, чем раньше, а щит толкнул огромной кошачьей лапой…

И я мог бы списать это на предельную усталость, если бы не покачивающийся металлический диск, находящийся от меня в четырех шагах.

Я слился сознанием с питомцем, стал им, и выполнил цель. Пушистик сидел рядом, как ни в чем не бывало, вылизывая полупрозрачную лапу.

Те слухи, что у Энергии была своя «дочерняя стихия», магия трансформации в питомца, переставали быть слухами. Но я также помнил, чем грозит развитие этого таланта в Империи — мгновенной смертной казнью.

Однако единое слияние с питомцем дало толчок моему дару, и раз за разом у меня проще выходило выполнять необходимые задания.

За эту неделю я смог повторить результат единения с Пушистиком еще дважды. Снова — на очень короткое время, на конкретное задание, и так и не поняв системы взаимодействия. Пуш не реагировал на приказы, просьбу, мое желание, прокручивание в голове необходимости что-то сделать…

Однако я чувствовал, что стена, отделяющая меня от полного использования магического дара, треснула, и я снова и снова пробовал ее пробить.

Между тренировками я все же закончил дело с костюмом, которое не дали завершить разборки с недовольным кланом Аланиади и Голицыным. Да, с территории Академии нас перестали выпускать, однако у того магазина, где я таким эпическим способом приобрел костюм, работала служба доставки — были бы деньги.

Я отправил сообщение, костюм, деньги… И через день получил подогнанный под мои мерки костюм, в котором не стыдно было пойти на столь значимое событие, как день рождения компании по консервации разломов.

И тут была еще одна проблема.

Я Мастер Убийств с лицензией, работаю на не одну сотню миров… Но меня вызывали устранить тварь из Разломов. Здесь же заказ на убийство человека. И что-то внутри противилось этому, не смотря на Кодекс и Устав. В конце концов, если бы хотели нанять киллера, это бы и сделали, здесь же вызвали меня, устроили сложности с получением заказа, заставили находиться в мире уже которую неделю, и… Все это для того, чтобы устранить человека?

Не хотелось бы прослыть тупым Мастером, которого так просто обвести вокруг пальца. Поэтому пока я не предпринимал никаких действий, полностью вжившись в роль студента перед специализацией.

Моя жизнь свелась к простому (и, надо признать, привычному) распорядку дня. Завтрак, тренировка в верхнем зале, обед, тренировка в нижнем зале, ужин, свободное время, отбой. И с людьми с других факультетов (да и просто с других курсов) я виделся лишь в столовой, где каждый день в одно и то же время собиралась вся Академия на традиционный прием пищи.

Кажется, это было в пятницу, когда только заходя в столовую, я избежал столкновения с очаровательной девушкой… Которая обложила меня матом, даже не разглядев до конца.

В отличие от меня, который только направлялся к столикам с едой, Маша Голицына шла с подносом с пустыми тарелками, намереваясь поставить его в специальные стеллажи. И, увлеченная разговором с подругой, меня заметила в последний момент, уворачиваясь и опрокидывая на пол свою ношу.

В столовой тут же наступила полная тишина, а на щечках Марии, словно созданных для того, чтобы их прикусывать в порыве страсти, появились красные пятна — то ли от смущения, то ли от гнева.

— Ты что, не видишь, куда идешь? — видимо, все же от гнева, потому что Голицына наехала на меня. — Опять вы⁈

Меня порадовала смена «ты» на «вы», и я усмехнулся, отчего Мария смутилась еще больше, и вот теперь это стало видно.

— Ну что же вы, это моя работа, ловить девушек в беде, — ухмыльнувшись, я показал тарелки, пойманные с перевернутого подноса Голицыной. — Главное, чтобы Дмитрий снова не заподозрил, что вы ему изменяете на виду у всей Академии.

— Он мой брат! — взвизгнула Маша, и я с готовностью закивал.

— Конечно-конечно, никто не спорит, — отдав тарелки девушке, я в шутку едва поклонился и отправился все же к раздаточному столу. — Инцест — дело семейное… — едва слышно пробормотал я, слишком увлеченный марафоном тренировок в сжатые сроки, чтобы обращать внимание на клановую борьбу, девушек и что там еще в списке развлечений студентов? У меня дар все еще не раскрыт, хотя я ощущаю, что дело сдвинулось с мертвой точки.

— Что ты сказал⁈ — уже перешла на визг младшая Голицына, но я, увлеченный своими мыслями, даже не сразу понял, что это адресовалось мне. Признаю, в Академии расслабился, позволил себе углубляться в размышления. Наверное, потому что перед специализацией прекратились всяческие стычки, с Виктором нас развели по разным углам, с Владом мы допились до нейтралитета, а у остальных своих забот хватало.

— М, что? — я повернулся к девушке, приподнимая бровь и показывая, что со всем вниманием слушаю ее.

— Ты еще об этом пожалеешь! — фыркнув, так и не найдя, что конкретно мне сказать, Мария ушла из столовой, донеся-таки злосчастный поднос с тарелками до места назначения.

Я же выкинул ее слова из головы, потому что выше Голицына она не прыгнет. А тот может предпринять все уже известные схемы — подловить вне стен Академии и поугрожать, избить, убить… По настроению. Однако я туда не собирался.

Пока что. А дальше посмотрим. Как в одном из миров говорили, «либо падишах умрет, либо осел».

Вот сейчас мне было не до разборок с девушками. Я понятия не имел, что из себя представляет испытание специалитета, достаточно ли прокачал дар с помощью Пушистика, не пустят ли меня на колбасу за признанный ересью магический талант трансформации… И как его скрыть, на всякий случай, чтобы точно не пустили на колбасу — все же нам обещали на испытание прислать кого-то из приближенного к Императору, «дабы соревнование лучших из воинов империи не были подвергнуты сомнениям».

С таким обещаниям я бы не удивился, если бы приехал сам Император. Ну так, на всякий случай. Хотя… Первый курс Имперской Академии боевой магии — что он тут забыл?

Поэтому оставалось только тренироваться, тренироваться и тренироваться, искренне пытаясь придумать, как магию трансформации трансформировать в магию стихии Энергии.

Пушистик мне то помогал, то шлялся где-то, видимо, добывая шоколад — после таких отлучек он появлялся довольный, подросший и сразу изображал спящего. Хотя я ранее не видел, чтобы твари из Разломов в том или ином виде нуждались в отдыхе — и это как раз было их сильной стороной, и отличало от тех же охотников. Которые, вне зависимости от мира, являлись всего лишь гуманоидами, со своими потребностями в отдыхе, еде и жидкости.

Мне же оставался один день, чтобы понять самое главное — как заставить Пушистика себе помогать. Сначала я пошел по самому простому методу «ты мне — я тебе». Шоколадка в обмен на десять минут взаимодействия. Но как только эти десять минут вышли, Пуш материализовался рядом, а я себя ощутил на матах. Слияние с питомцем на таких условиях, в которых я не мог контролировать ситуацию, оказалось слишком энергозатратным, и мне совершенно не подходило.

Я пробовал угрожать. Причем, тем же шоколадом. «Если ты не сделаешь вот так, не получишь шоколад два дня». Эффект получился таким же — я поднялся с матов спустя полчаса, потому что все тело негодовало и отказывалось подчиняться разуму. И да, я снова не помнил то, что происходило.

Да, с каждый разом взаимодействия, стена, отделяющая меня от полноценного владения даром, расшатывалась, но я отдавал себе отчет, что такими темпами овладею даром полностью лишь через несколько месяцев. Которых мне никто не даст, так как выгонят из Академии уже в эти выходные.

Значит, надо было придумать что-то еще. И я осознал, что Пушистик — тварь из Разломов. Уже дружелюбная, не стремящаяся меня убить, но — тварь. Значит, кроме кнута и пряника, можно пойти другим путем. Так же, как и с остальными — выучить характеристики, найти интерес, привычки, сильные и слабые стороны, и… выиграть эту войну.

Меня назвали Гепардом, потому что у меня был питомец, постепенно вырастающий в этого представителя кошачьих, или же Пушистик трансформировался под запросы — неясно. Но при этом особо роли не играло. Так или иначе, но я становился сильнее, если мы действовали вместе. Осталось выяснить, что от этого выигрывал сам Пуш. Ведь изначально для чего-то в этом мире существовал симбиоз владельца и питомца?

Я стал тратить свободное время за наблюдением над Пушистиком, игрой с ним, даже заказал специальные расчески и игрушки для кошек (впрочем, над плюшевой мышкой с перьевым хвостом Пуш явно поржал, и я не мог его в этом обвинять).

Я стоял перед дверьми на пятом, самом верхнем этаже Академии, и ждал, пока меня вызовут на прохождение специалитета. Как бы то ни было, а завтра был тот самый званый вечер у Мурузи Дениса Ашхибадовича, и мне необходимо было пройти испытание, чтобы с уже открытым даром (а я думал, что специализация поможет окончательно сломать стенку владения магией) идти выполнять заказ.

Фокс подошел ко мне — он, как куратор первокурсников, находился с нами, слушая только ему слышимые команды, и запуская студентов внутрь очередного непонятного зала.

— Не дрейфь. У тебя все получится, я видел твои тренировки, — внезапно подбодрил меня старшекурсник, и я недоуменно приподнял бровь, потому что явно не нуждался в утешении. В отличие от той же Мышки, или того самого парня, что спрашивал «ты чьих будешь» у Фокса… Короче, тут были персонажи, которым требовалась поддержка куда больше, чем мне. Я-то просто стоял и смотрел на дверь, погрузившись в свои мысли.

— Держи, это может помочь… Погладить кошку… — пробормотал Фокс, и сунул мне в ладонь какой-то предмет.

— Гепард!

И рука старшекурсника втолкнула меня в открытые двери зала, за которыми царила тьма.

Глава 6

Вокруг меня медленно появлялся свет, давая возможность оглядеться по сторонам. Большой пустой зал, стены и потолок скрывались в полумраке, и только посередине сверкала люстра, давая разглядеть небольшой столик под кругом света.

В полной тишине раздавалось эхо моих шагов, и кроме своего дыхания, я не слышал ничего. Подойдя поближе к источнику света, я попытался рассмотреть, что сунул Фокс мне в руку.

Оказалось, это небольшая статуэтка из вулканического стекла или оникса — черного полупрозрачного холодного камня, изображающей сидящую кошку, обернувшую хвост вокруг лап. И разводы камня были подобраны так удачно, что создавали на шкурке кошки узоры, как у… Ну да, как у гепарда — пятна. Приблизив фигурку к лицу, я убедился, что кошка хищная, и действительно является «моим тотемом». Но вот что делать с ней дальше, не на камин же ставить, было непонятно.

Поэтому, временно сунув статуэтку размером с половину ладони в карман, я сосредоточился на более насущных проблемах.

Все, что я смог найти про специализацию в библиотеке, рассказывало, что это некое испытание на прочность. Навыки, которые я покажу на этом испытании, позволят сделать распределение между Теоретиком, Бойцом и Обеспеченцем, и в зависимости от количества баллов, покажут уровень владения магией, физической силы, мозга, в конце концов…

Стоило пересечь грань между светом и тьмой около столика, как в воздухе появился здоровенный, идущий назад, таймер с десятью минутами, что недвусмысленно намекало, что время пошло. Еще бы понять, десять минут на всю специализацию, или на это испытание?

На столике оказалась… шахматная партия. Но это на первый взгляд. Да, расчерченное на клеточки поле, вроде фигурки разных цветов, вот только цветов было пять — четыре стороны квадратной доски, и одна стайка фигурок посередине.

На пробу попереставляв пару фигурок, различающихся между собой только цветом, но не форму, я понял, что у них есть закономерности. Двигаю одну — идут четыре других по тоже предсказуемым траекториям. И мне требовалось собрать все пять разноцветных отрядов по отдельности, каждый на своей стороне.

Элементарная тактика и умение просчитывать свои действия и их последствия. Шахматы на пять отрядов были бы сложнее, поэтому я закончил задание, когда на таймере еще оставалось более шести минут.

Как только последняя фишка заняла свое место, впереди открылись двери, и я быстро направился к ним, не забывая оглядываться, прислушиваться и даже принюхиваться. Если здесь проверяют все навыки, то и ловушек могут понаделать.

И я был прав. Буквально в последнем шаге от двери, за которой так же царила тьма, был люк, который невозможно заметить, если ты не знаешь, что и где искать. Малейшая трещинка в полу, выдающая наличие отверстия. Я на пару секунд помедлил, разглядывая пол, и понял, что придется прыгать — иных способов попасть к следующей двери не оставалось.

Но я отличался здравым любопытством, и поэтому вернулся к «шахматному» столу, собрал оттуда все фишки, разложив их по карманам, и вернулся к потайному люку. Прыгнув четко на порог, не давая закрыть двери, я обернулся и кинул одну из фишек на пол, заставляя сработать ловушку.

Все было до банального просто — люк раскрывался, и студент падал вниз… На маты. Ну так вообще не интересно. Я ожидал колья, ну или хотя бы огнеметы. С другой стороны, тут же цвет дворянства, вдруг пальчик прищемили бы? Вопили бы долго и упорно, даже не вспомнили, куда и зачем они пришли поступать.

Хмыкнув, я отправился дальше в темноту. И оказался в коридоре, сильно напоминающем тот, по которому нас водил Фокс. Облупившиеся стены бункера мира, в котором никто не знал значения слова «бункер». Желтые неяркие лампы под потолком в окружении труб. Бетонные плиты на полу, уложенные качественно, стык в стык. И указатели на стенах, той же веселой, камуфляжной расцветки.

И я пошел по стрелочкам, тут не было таймера, а значит, спешить не стоило. Пока сзади меня не стали падать секции пола вниз, как в ловушке в предыдущем зале. Вот только делали они это самостоятельно и набирая скорость, просто вынуждая меня разгоняться и бежать.

И я побежал. В стрелках особого смысла не было — коридор просто изгибался в причудливых поворотах, но был один: сзади обрушивался пол, а спереди всегда была какая-то стена, преграждающая обзор больше, чем на десять шагов.

И я бежал, рассчитав свою скорость так, чтобы выдержки хватило побольше — за эту неделю я хорошо подготовил тело Марка Вронского к физическим нагрузкам, но возможности были небезграничными. Это всего лишь второе задание, явно на выносливость, поэтому требовалось и выполнить его, и сохранить максимально силы.

Размеренно дыша, я бежал, пока не понял, что плиты стали падать быстрее, быстрее, и еще быстрее… Когда я вылетел в прямой и ровный коридор со знакомыми дверями впереди, речи о сохранении сил не осталось — требовалось добежать до конца испытания.

И я это сделал, на всякий случай перепрыгивая максимальное расстояние перед дверьми. Мало ли, и здесь будет ловушка (я б установил).

В следующем зале, под аналогичной люстрой, стоял библиотечный стол с библиотечным же компьютером. Но мне что-то в нем не понравилось. Слишком он уж демонстративно так стоял. По требованию интуиции, я достал фишку из кармана, и кинул последовательно на компьютер, стол, стул и пол под этим всем.

Фишка зацепила ловушку на сидении стула — если бы я сел, то пятнадцать канцелярских кнопок устроили бы мне незабываемые впечатления. А так — вместе с острой канцелярией показалась и кнопка, на которой для тупыхбыла нарисована перечеркнутое острие канцелярских принадлежностей.

Когда я на нее нажал, стул стал прежним, не угрожая больше безопасности моего седалища.

Меня ожидал психологический тест. Или тест на идиота. Или на шпиона. Или же на шпиона-идиота, как посмотреть. Я вот смотрел на вопросы из разряда «Как вас зовут?», «Знаете ли вы своих предков?», и при этом — «Ваше отношение к имперской власти?», «Сколько есть Стихий?», и еще кучи провокационных, которых я, как натренированный Мастер Убийств, словно выделял еще в мозгу красным маркером.

На удивление, это показалось сложнее, чем бегать по коридорам от падающих плит. Хотя бы потому, что думать стоило как житель этого мира, юный и неопытный мальчик-сирота из провинциального города, выросший в приюте Марк Вронский. А я ни о Марке, ни о его городе, ни об этом мире ничего не знал. Ничего — потому что то количество информации, что успел прочитать, помогало не тупить в сиюминутных ситуациях, но категорически не хватало при таких вопросах, как «Как называют памятник Пятому Императору в Новогороде?»

А сколько всего было Императоров? И Новогород — это где?

Во всем тесте не предполагалось просто тупо брать и выбирать вариант ответа — нет, необходимо было ввести свой вариант в специальное поле… Вероятно, бонусом оценивали не только эрудированность, но и грамотность.

Поэтому я подбирал ответы, максимально развернутые, чтобы их пропустил количественный отбор, и при этом максимально расплывчатые. Например, про тот самый памятник я ответил «Как и положено верным подданым Императора».

Но я справился, ответив на все-все вопросы и не оставив пустых полей, хотя по условиям, допускалось пропустить три из пятидесяти.

После того, как я нажал «завершить тест», компьютер погас и показал, что больше изменить ничего нельзя. А вот двери открылись, и я отправился в новое испытание.

Им стал лабиринт. Каменные, в три человеческих роста, стены, плавно сменялись на такой же высоты живую изгородь, а дальше — на зеркала. Лабиринт предполагался испытанием на стрессоустойчивость, на находчивость, на чувство направления и память.

И мало просто было пройти лабиринт — достаточно помнить правило правой или левой руки, и, как по мне, это было бы совсем легким заданием, даже если имелась возможность изменения стен лабиринта. Да, времени уйдет вагон, но сложность — минимальная.

Но тут попадались препятствия, которые можно было пройти только в одном случае — если ты владел магией. Хоть какой-нибудь, мне попадались ловушки для Огня и Земли. Я из этого сделал логичный вывод: может, предыдущие задания и были для одиночек, но теперь требовалась командная работа. И я даже понял, для чего.

Обеспеченцы — это лидеры, которые могут управлять командой для слаженной работы, используя сильные и слабые стороны каждого, достигая поставленной задачи в кратчайшие сроки и минимальные затраты труда.

Значит, мне надо найти команду, желательно с разных Стихий, и направить всех дружно в сторону выхода.

Прикинув ширину и высоту прохода, я посмотрел наверх. Мне стоило вернуться из зеркал в каменные стены, и можно попробовать…

Я подошел к каменной кладке, и проверил ширину, уперевшись спиной в одну стенку, и подняв ногу, упираясь в другую. Ухмыльнувшись, я напряг все тело и методично отправился вверх, шагая по стене перпендикулярно полу и плечами регулируя положение тела.

Достигнув вершины, я поднял руки, зацепился за край стены и расслабил ноги, повиснув на руках. Переворот, подтянуться — и я стою на стенке лабиринта сверху, с легкостью балансируя на небольшой ширине камня.

Я был прав, выбрав именно этот сектор лабиринта для подобных маневров — не смотря на одинаковую высоту, живая изгородь не подходила для такого подъема, а зеркала были плоскими, и стоять на них сверху просто не получилось бы.

А так я вполне комфортно расположился, оглядывая все испытание сверху.

Судя по яркому огоньку впереди, там заканчивалось испытание, и стоило идти туда. Один нюанс — стены менялись между собой, и по верху я бы не смог просто пройти до финиша. Все, что можно было сделать — пробежаться по каменным секторам как можно ближе к финишу, найдя при этом себе команду, запомнить кратчайшую дорогу и спуститься вниз, проходя испытания на магию внизу со всеми.

Дело осложнялось тем, что я понятия не имел, кто из поступающих со мной, какой магией владел. Кроме редких исключений, вроде наследников главных семей или того же Дуды с его огненным даром. Плюс, до этого лабиринта могли добраться не все, что и так усложняло казалось бы легкий план.

И я встал перед выбором: задержаться, наблюдая за присутствующими в подборе нужной мне стихии, или же быстро добраться до финиша, собрав всех, кого могу, и прорываясь с боем через ловушки, если они будут на пути?

Логичнее для начала показалось просто найти тех, кто дошел до лабиринта, используя каменные стены. Исходя из этого и решать, что делать дальше.

И я побежал.

Шаг, еще шаг, прыжок на соседнюю стену — так быстрее. Поймать равновесие, заметить вспышку магии справа, и туда.

Оценить возможности и, набрав скорость по прямой, прыгнуть с амплитудой в бок, перемахивая через зеркальную стену, чтобы оказаться на параллельной каменной.

Прыжок, еще, подтянуться на руках, рука соскользнула — быстро подтянуться и снова бежать.

Этот лабиринт казался размером с город, и, если здесь не использовалась какая-нибудь пространственная магия, я не знаю, как это все уместилось под Академией.

В своем беге я заметил сжавшуюся у стенки Мышь, но решил при необходимости вернуться за ней позже. По двум причинам — она с Энергии, и она слаба, а я пока не определился с вариантом действий, который меня бы устроил.

Поэтому я просто бежал, высчитывая лучший маршрут и оценивая расстояние до финиша, стараясь не отклоняться от него надолго.

— Давай! — услышал я вопль, в котором бессилие сплеталось со злостью, и решил поинтересоваться, что происходит. Надо сказать, что из-за высоты стен и масштаба лабиринта, звуков как таковых просто не было. Вспышки магического дара можно было заметить либо прямо перед собой, либо краем глаза, но они быстро гасли, давая лишь направление. А ведь кроме меня двигались все остальные.

Кричал Дуда, стоявший перед огромной металлической печатью с символом Огня, к которой он вновь и вновь применял магию. Как тогда, перед входом в Академию. Но, видимо, его дар был не настолько большой, чтобы усмирить эту печать. Насколько я понял по чуть опаленным бровям бывшего соседа и едва уловимому запаху гари, если печать не погасить, она спалит подошедшего к тварям Разлома.

Я замер на стене, наблюдая сверху, и не пытаясь спуститься вниз или привлечь внимание Алоизия. Его хомяк обеспокоенно бегал вокруг ног хозяина, видимо, переживал.

И Дуда, предприняв последнюю попытку, внезапно развернулся и отправился в другую сторону, видимо, искать другой проход, в котором ему повезет больше. Парень явно переживал неудачу — сгорбившись, с печальным лицом, у меня вообще создалось впечатление, что еще чуть-чуть, и огневик заплачет.

Хмыкнув, я побежал искать напарников дальше, автоматически запомнив сектор, где находился Иванов. На всякий случай. Судя по его скорости, он не скоро сменит локацию.

Рядом со мной показался Пушистик, похожий на гепарда-подростка, и теперь мы бежали вдвоем. И мне внезапно понравилось — просто бежать, иногда перепрыгивать через стены, я даже в какой-то момент забыл, чем я тут занимаюсь.

Но заметил вспышку справа, и изменил направление, помня, что Дуду оставил позади. Значит, это был кто-то еще. Кто-то, кто сможет помочь мне пройти испытание, или же просто станет еще одной точкой на карте лабиринта.

Я даже замер, разглядывая разворачивающуся внизу битву. Я прибыл слишком поздно, и я не успел вмешатся. Девушка, мне не знакомая (с одной стороны, это даже хорошо — значит, не с Энергии), пыталась защититься от приближающихся к ней энергетических материальных хищников. Я даже проверил взглядом Пуша, уточняя, что он точно тут. Внизу же два похожих на призраков адских гончих существа быстро наступали на девушку. Она сумела поставить между собой и врагами водяную стену, но даже я осознавал, что это лишь досадная помеха на пути псов.

И они это доказали, резко прыгнув с места, пробивая водяную пленку и нападая на девушку. Как только они ее коснулись, то пропали все — и псы, и девушка, и магия. Осталась лишь круглая печать с символом Энергии на полу. Так вот как выглядит ловушка с моей стихией!

Значит, специализацию закончил еще один студент. Убедившись, что девушка больше не вернется, я побежал дальше, раздумывая, как бы поступил на месте этой девчонки. Что мог противопоставить энергетическим стражам, которые так напоминали моего Пушистика? Да, после тренировок я мог ударить в щит, но мне мешала треклятая стеклянная стена между мной и даром. И как ее убрать, не используя силу Разломов в этом мире, пока выяснить не удалось.

В очередном прыжке, больше напоминающем паркур, из кармана вперед вылетела фигурка гепарда, что сунул мне перед входом Фокс. И покатилась по стене, еще чуть-чуть, и упадет. Распаленный бегом, я, не прекращая движения, протянул руку в прыжке, вытягиваясь, чтобы достать статуэтку и потом не пришлось бы падать и вновь забираться на стену. Одновременно со мной к ней кинулся Пушистик, решив, что либо я так играю, либо мне нужна помощь.

В этот момент я не думал, нахрена она мне вообще сдалась. Просто какой-то инстинкт схватить то, что принадлежит (возможно, временно) мне.

Как только я сжал фигурку в ладони, ловя в последний момент, одновременно с питомцем, ставшим бестелесным, меня прошило электрическим разрядом, и сознание погасло. Последнее, что подумал — главное, не упасть со стены.

Глава 7

Было темно. Темно настолько, что мое выше идеального зрение не видело ничего. Но не в этом заключалась проблема. Я не чувствовал своего тела, не ощутил прикосновения, когда заставил правую руку коснуться носа. И носа — тоже не чувствовал. Не было запахов и звуков тоже. Абсолютное ничто.

— И что это, некая пытка для несдавших специализацию?

— Нет, это адаптация, — внезапно раздался достаточно спокойный ответ. Но вот источника звука все так же не было.

— Адаптация к чему, к смерти? — мне стало интересно. Я побывал в огромном количестве миров, но ни разу не был в «том самом», который везде называли по-разному. За Гранью, Рай, Ад, Мир Духов, Тартар, Адалапа, Михрямаха, и еще более тысячи наименований, у каждого мира, да что там мира — у каждого народа каждого мира свое обозначение, куда уходит та самая метафизическая душа. Я встречал даже мнение, что те самые питомцы, которые в этом мире становились некими фамильярами, и были духами предками, идущими на перерождение.

И что, теперь я тоже стану неким сгустком, скитающимся по бесконечному космосу, объединяющем все миры и вселенные?

— Зачем? К жизни, — ответили мне снова на заданный вопрос.

— А ты кто? — решил я поинтересоваться, поддерживая беседу. Все равно больше заняться нечем, пока идет некая адаптация к жизни. Я хмыкнул, представив это как некий загрузочный экран в какой-нибудь виртуальной игре.

— Пушистик.

И я зажмурился, потому что среди этого мрака внезапно мой питомец решил появиться передо мной. Сияющий космическим голубым светом, с разрядами молний, пробегающим по шкуре, напротив меня сидел самый идеальный гепард, которого можно представить. Гордая посадка небольшой головы, пропорциональное длинное тело, сильные мускулистые лапы, хвост в пятнах… Последний раз, когда я его видел, Пуш выглядел далеко не так, я бы заметил. Этот гепард был больше меня в человеческом облике раза в три, и спокойно смотрел сверху вниз, словно изучая повнимательнее.

— Точнее, Пушатопоркусампа, — педантично уточнил гепард, продолжая общаться со мной мысленно. Во всяком случае, его морда соответствовала животному, и пасть не разевалась как в детских мультяшках.

Но себя я по прежнему не видел и не ощущал. С таким я ранее не сталкивался на своей достаточно долгой жизни.

— Разумеется, ведь раньше у тебя не было спутника, с которым ты проходил слияние, — насколько я понял, Пуш шарился в моей голове, и прекрасно слышал все, что я думал.

— Конечно, в этом и смысл, — гепард едва наклонил голову, соглашаясь. — Чувствовать друг друга так, чтобы не нужны были слова, только мысль. Разве не для этого ты искал спутника?

— Я вообще здесь для другого, — решил я обозначить все точки над И.

— Я знаю. Я знаю все, что знаешь ты. Не сказать, что мне это нужно, но так положено.

— Хорошо, тогда может расскажешь то, чего я не знаю? — мне никогда не нравились эти игры «Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь». И я бы сложил руки на груди, пристально посмотрев на собеседеника, но телом я по прежнему не обладал. — Например, что за адаптация, сколько она длится, что с моим реальным телом, и для чего это нужно.

— Все очень просто, — Пушистик лег в нигде, чтобы сравняться ростом с меня, и покосился на лапу, раздумывая, лизнуть ее, или так сойдет. — Ты сейчас свешиваешься со стены, и можешь упасть при одном резком движении. Мой уровень вырос настолько, что можно провести слияние. Собственно, оно и происходит, и это требует времени на адаптацию разума и тела. Пока мы с тобой разговариваем, настраиваются магические потоки, позволяющие провести слияние.

Я попытался уложить информацию в голове. То есть Пуш подрос настолько, что требовалось какого-то всплеска, чтобы мой дар открылся, а питомец смог помочь в трансформации. Слияние — это и есть та самая полушестая Стихия, дар метаморфозы, которую относят к Энергии.

И нужно время, чтобы на каком-то подсознательном уровне я прокачался и выучил, как это делать. А вот всплеском послужило одновременное касание статуэтки гепарда вместе с Пушистиком.

— И бег. Для слияния необходим бег, тебе стоит это знать и запомнить, — намекнул Пуш, продолжая беззастенчиво читать мои мысли. Впрочем, даже если бы и был против, то повлиять или запретить я не мог.

— То есть как только адаптация пройдет, я приду в себя и смогу превращаться в гепарда? — решил я уточнить ситуацию, как ее понял.

— Не совсем. Гепард — это я, и мы сливаемся телом и духом. То есть вернее это было бы назвать слиянием, а не метаморфозой. Уж не знаю, откуда это пошло, но ты не меняешь свое тело, ты взаимствуешь мое. При этом я никуда не деваюсь.

А я вспомнил то, что видел, казалось, в прошлой жизни.

Толстяк согнулся, уперся ладонью в пол и склонил голову. Потом захрипел и на глазах начал увеличиваться в размерах, будто накачанный гидрогелем динозаврик из детской ванны с пузырями.

Дзинь… дзинь!

С таким звуком первыми полетели металлические запонки, когда увеличивающимся запястьям стало тесно. Да какой там гидрогель, ему как будто в задний проход вставили насос.

Клац!

Треснула золотая цепь с фигуркой бегемота, прежде сидевшая на шее свободно.

Следом послышался треск лопнувшего пиджака, пуговицы рубашки бисером разлетелись по полу. Передо мной на четырех лапах застыло многотонное существо, с трудом помещавшееся в проходе между стеллажами. Выдох, и запонки, звенья золотой цепочки и пуговицы разлетелись под напором воздуха, хлынувшего из ноздрей.

— Ты правильно понял, — снова кивнул Пушистик, все же лизнув переднюю лапу, вальяжно развалившись передо мной. — Он тоже мог проводить слияние.

Но в тот момент я не заметил его питомца… Хотя, зная повадки Пуша, я мог и не обратить внимание.

И тогда получается, что ребятки, проводившие подпольные бои, были приверженцами запрещенной в Империи секты метаморфозы? Отсюда маски и клички животных.

А вот вопросы мои никуда не делись. Почему меня с самого начала назвали Гепардом, выдали маску и кулон, а уже потом, через несколько дней, магическая шарманка выдала такой же позывной? Пушистик трансформировался под мое название, или это совпадение? Все ли в подпольных боях могли меняться, или для этого необходимо выполнить некие условия?

— На меня не смотри. Я про этот мир знаю то же, что и ты. И понятия не имею ничего про закулисные игры и секты. Мне это неинтересно. А вот про форму могу сказать — мне показалось забавным соответствовать твоему позывному, почему бы и нет?

Словно любуясь, здоровенный гепард рассмотрел правую переднюю лапу, и перешел к левой, оставляя меня наедине с вопросами. С каждым днем этих вопросов было все больше и больше, буквально на каждом шагу, а для получения ответов даже испытаний не ставили.

Пришлось разобраться в мыслях, опустить те, которые сейчас роли не играли, и снова обратиться к Пушистику.

— Сколько длится адаптация в реальном времени? Можно ли ее ускорить?

— Может, пара секунд, может, несколько часов — кто знает? — гепарду явно было наплевать на этот момент бытия, в отличие от меня. — А ускорить? Ты действительно этого хочешь?

И он поднялся на лапы во весь свой немаленький рост.

— Знаешь, болтаться без тела в полной темноте мне хочется еще меньше. У меня там дела есть, — хмыкнул я, предполагая, что ускорение адаптации может предоставить пару болевых моментов. Но был к этому готов.

— Как скажешь, — Пушистик ухмыльнулся, и откусил мне голову.

Я захрипел и ощутил, что падаю. В инстинктивном порыве попытался зацепиться за что-нибудь, и мне это удалось. Когтями.

От подобного я все же упал, мягко приземлившись на… четыре лапы. Хвост помог сбалансировать длинное тело. Зрение улучшилось, и я заметил отблеск зеркального сектора лабиринта, куда и направился.

Я стал гепардом. Большой длинной кошкой, соответствующей реальным размерам реального гепарда, возможно, чуть больше — трудно оценивать, когда не встречал зверя вживую. Но не таким огромным, каким видел Пушистика в своем подсознании.

Лапы с частично вжимными когтями, один из них рудиментный. Гибкий позвоночник, который помогал набирать скорость. Обоняние стало чуть лучше, а вот зрение улучшилось на несколько порядков, что и понятно, если вспомнить о настоящих представителях кошачьих.

Ради интереса, я пробежал до конца коридора и потратил для этого пару секунд, коридор слишком быстро закончился, чтобы делать выводы по поводу скорости. Но вот прыжки…

Я нашел ближайшую каменную стену, примерился, приноравливаясь к другой физике тела, и прыгнул. И смог без особого труда оказаться на той самой стене, куда человеком забирался несколько минут. А мне начинало нравится.

— И что ты будешь делать дальше? — раздался ленивый голос в моей голове, и я понял, о чем говорил Пушистик. Слияние — это одно тело на два сознания, теперь я смогу слышать питомца в любом виде. Удобно.

— Я закончу специализацию, не прибегая к помощи других.

И я устремился вперед, почти напрямую, перелетая через тонкие зеркальные стены, находя опору на изгородях, и набирая скорость на каменных опорах.

И мне нравилось это ощущение полуполета, которое давало свободу передвижения и скорость.

Пока не навернулся со стены за несколько поворотов перед финишем.

— Помни о дыхании. Ты быстр и силен, но долго бегать не сможешь, — по факту уведомил меня о слабых местах тела зверя Пушистик, и я лег на каменные плиты, жадно глотая воздух.

— Как вернуться в свое тело? — задал я тоже очень своевременный вопрос, и услышал смешок питомца в голове.

— Сосредоточься и вспомни, что такое руки, — посоветовал мне собеседник.

Это оказалось труднее, чем представлялось.

После сильных длинных лап, удобного хвоста, ощущение рук казалось чем-то нелепым, несовершенным, ненужным.

Но не меня пугать отсутствием концентрации, и я прикрыл глаза, последовательно вспоминая собственное тело.

Ветерок на коже, прикосновение к оружию, мягкость одежды, солнечный зной и водные просторы. Я вспоминал эти тактильные ощущения и сосредотачивался на них, возводя в абсолют. И энергия, она же магия, разливающаяся по телу и словно изгонявшая питомца из меня.

Пока не понял, что я лежу на камнях, чувствуя под ладонями их прохладу. Ну вот, я и не сомневался, что получится.

Встав на ноги, я посмотрел на сидящего рядом Пушистика. Его внешний вид соединял в себе мой размер в качестве гепарда, и сияние того, подсознательного.

— Что смотришь, будто в первый раз увидел? — раскрыл он пасть, вываливая язык в насмешку.

— Да вот думаю, где я тебе столько шоколадок найду, — усмехнулся я, и отправился по уже выученному маршруту, решив подумать потом, что стоит говорить про выросшего и изменившегося Пушистика, идущего рядом со мной.

— Я могу спрятаться, как и раньше, — предложил питомец, и я прикинул варианты. Иметь в запасе внезапное оружие, которое может телепортироваться и становиться невидимым (и меня, заодно), о котором никто не знает. Да при необходимости быть полностью осязаемым — то есть именно здоровенной кошкой, с клыками и когтями. Куда уж Лапику!

— Ты можешь изменить свой размер? — предложил я вариант, и Пушистик меня понял без подробных объяснений своего плана, становясь размером с котенка, и удобно устраиваясь у меня на плече, как попугай у пиратского капитана.

И я снова усмехнулся, почесав котика под подбородком, получив в ответ басовитое мурчание, не соответствующее выбранному размеру. Кашлянув, Пуш замурчал так, как положено котенку. Вот так и оставим. А все остальное — сохраним в тайне. Так будет выгоднее.

А еще я с удовольствием ощущал всю магию в теле. Та стеклянная стена, стоявшая между мной и даром, лопнула после адаптации с питомцем. Так что даже не смотря на результаты специализации, которые озвучат преподаватели (или сама Академия, ведь если есть магическая лотерея для определения позывного, почему нет какого-нибудь счетчика, определяющего, прошел ты или нет?), я стал полноценным магом. А уж воспользоваться силой я сумею.

И, ради пробы, вспомнил пару трюков, создавая на ладони шаровую молнию. И магия отозвалась, концентрируясь на ладони и покалывая ее статическим электричеством.

— Кстати, а что это была за фигурка? — вспомнил я с чего все началось и похлопал себя по карманам. Вот только статуэтки не было. И я не видел ее на полу там, куда изначально упал. Да и потом тоже, даже не смотря на то, что занимался прыжками через лабиринт.

— Элементарный эмоциональный заряд в статической форме, — отозвался Пушистик, зевнув и изображая из себя очень сонного котенка.

— То есть Фокс дал мне катализатор, зная или догадываясь о том, что у меня есть дар метаморфоз, решив помочь его пробудить? — в виде гепарда оставшийся путь представлялся короче и быстрее, чем я шел сейчас. Хотя я никуда и не торопился, надо признать.

— Повторяю, я знаю то же, что и ты, и я понятия не имею, нахрена Фокс выдал тебе эту штуку и чего хотел добиться. Помочь, подставить, просто ты ему понравился, и это сувенир — пока сам у него не спросишь, не узнаешь, — Пушистик закрыл глаза и окончательно заснул, не отреагировав даже на мой тычок пальцем.

Пожав плечами, я завернул за угол, и наконец-то увидел те самые двери, перед которым ярким столпом горел магический свет, служа ориентиром.

Я решил ничего не говорить Фоксу ни о слиянии, ни о своем открытом отныне даре, потому что меньше знает — крепче спит. В этом мире слишком много неизвестных, и каждый делает что-то для своей выгоды и интересов. И какие из них пересекаются с моими — неизвестно.

А пока будем придерживаться официальной версии: в Империи всего пять Стихий, дар метаморфоз под запретом (я б сказал, смертельным), быть животным — странно. Вот отсюда и будем прыгать.

Значит, Фоксу на его возможные вопросы так и скажу: пока бегал по испытаниям, фигурка где-то вывалилась, прости, извини, где я могу тебе найти похожую, чтобы компенсировать утрату? Если Фокс сам не в курсе о значении утраченной статуэтки, он назовет мне место. А вот если знает, что это «элементарный эмоциональный заряд в статической форме», то махнет рукой и скажет, что это мелочь. Но может приглядываться ко мне, а я до сих пор так и не понял, что у него самого за тайны. Хотя, надо признать, и не вдавался.

— Стой где стоишь, — прорычали за спиной, и я обернулся, уходя от удара кулака в лицо. Раскаленного кулака… Где-то я это уже видел.

— Виктор, какая встреча! — я призвал на ладонь электричество, и схватил Стханского за запястье, выкручивая, и спуская магию на врага. Виктора прошило разрядом, и он задергался, опускаясь на колени, потому что я не ослаблял напряжения.

Мне просто это надоело в край. Один раз его спасло появление тварей из Разломов, скрывающихся под видом статуй, но сейчас ничего не спасет. А повреждения… Ну что ж, специализация — это не турнир по выпечке яблочного пирога, тут разное может случится.

— Отпусти его! — с другой стороны вышел Влад, не делая попытки напасть на меня или ударить магией.

— С какой стати? — заинтересованно спросил я, видя, что у Виктора, не смотря на его сопротивление, уже закатываются глаза. Все же продолжительное влияние электричества не идет на пользу.

— Если ты сейчас его вырубишь, он провалит специализацию, — пояснил мне Неон, как неразумному.

— Да, в этом смысл, — закивал я с готовностью. Не пройдет специализацию — вылетит из Академии. Пойдет к папочке картошку копать, все в плюсе. А я не отличаюсь всепрощением.

— Отпусти. За услугу, — предложил мне сделку Сириков, и я, подумав, на нее пошел. Возможностей у этих двоих много, а мне может понадобиться помощь.

— Хорошо, от вас двоих, и больше никаких подстав, — я отпустил Влада, упавшего на пол, и первым шагнул в двери, завершая специализацию, и не глядя на поверженных врагов.

Глава 8

Я вышел в том самом зале, где нас распределяли по факультетам. Интересно, значит, и вправду использовалась пространственная магия, и, скорее всего, все пространство специализации было свернуто в какой-нибудь магический карман, как только испытание завершено.

Сейчас помещение несколько изменилось. Стулья для первокурсников остались, но четко поделились не только на пять факультетов (перед каждым рядом стоял штандарт с символом стихии), но и на три сектора со своим обозначением: Боец, Теоретик, Обеспеченец. Весьма логично и позволяет сразу увидеть расклад сил.

Стулья были обращены вновь к сцене, на которой расположились столы для преподавателей, и перед ними — огромный экран с таблицей. Как раз между столами и экраном я и вышел в дверь, которая моментально исчезла за моей спиной.

— О, Гепард! — обрадовался мне Косорылый, так же присутствующий здесь, а вот лицо ректора перекосило, словно он съел весьма кислый лимон. Вероятно, ожидал, что я не пройду испытание. В принципе, я с ним согласен — пройти испытание без дара, по большому счету, не было возможно. Пробегая сверху по стенам, я обратил внимание, что по итогу, каждого из первокурсников запустили с разных сторон, и на пути была как минимум одна ловушка своей стихии. Нет сил — сиди и жди.

Правда, чего ждать, тоже непонятно, никакого таймера для прохождения лабиринта, как это было с испытанием с фишками. Кстати, как только я вышел из специализации, все, что относилось к ней, исчезло из карманов, поэтому тех самых разноцветных фишек не оказалось. Или это последствия слияния с Пушистиком? Но тогда бы на мне и одежды не было — а я вполне комфортно себя чувствовал в свободных спортивных штанах и футболке, которые надел специально, подозревая, что придется заниматься физическими упражнениями в той или иной форме.

Шаман, присутствующий здесь, покосился на меня, но перевел взгляд на экран, рядом с которым стоял, в отличие от всех остальных преподавателей.

А вообще здесь присутствовало десять преподавателей, по два от каждой стихии (судя по цветам их формы), и я так понимаю, одновременно являясь наставниками для «мальчиков» и «девочек», комендант, Шаман, ректор и некая женщина с очень собранным и серьезным видом. Мне показалось, у нее даже глаза закрыты, для большей концентрации над чем-то.

— Специализацию проводит именно она, — подсказал мне в голове Пушистик. — Я вижу направление ее сил. Она управляет созданием помещений, их заданием и возвращением студентов, при выполнении или невыполнении испытания.

— А почему этого не вижу я? — задал логичный вопрос, наблюдая, как Шаман поднял руку, жестом приказывая постоять на месте, пока он что-то считывает с экрана.

— А тебе зачем, ты что, питомец? — басовито рассмеялся Пуш, а его физическое отображение котенка показательно зевнуло, засыпая снова.

— Студент Гепард, подойдите сюда, — наконец позвал меня к себе Шаман, и я подошел, чувствуя, как на меня смотрят женщина и мужчина в камуфляжной форме Энергии. Надо будет поискать информацию, что означает белая форма Мастера Стихий, на самом деле. Почему-то мне кажется, что это важно. А еще интересно, какая стихия у ректора — он единственный находился здесь в костюме, не причисляя себя преподавателям. Ну еще Косорылый, но это отдельная история, я сомневаюсь, что в его состоянии магия осталась.

Подойдя ближе, я рассмотрел, что показывал так интересующий Шамана экран. Это была таблица успехов.

Столбик слева — позывные студентов, сгруппированные по Стихии, затем по полу, и только потом по алфавиту.

Затем столбики по каждому испытанию, подписанные сверху: «Шахшки», «Забег», «Тест», «Лабиринт». И на соединении задания и позывного стояли баллы, видимо, выписанные по итогу.

И, разумеется, итоговый столбик в конце таблицы, который подсчитывал все итоги студента. Я не удивлюсь, если в Академии есть рейтинг, и итог специализации — это его начало. Но на что сразу не обратил внимание: итоговый результат делился на три ячейки, для удобства каждая со своим цветом: синяя, красная и зеленая.

Я так думаю, тут дело не в стихии, а просто в трех цветах, на которых стоит палитра всех остальных цветов.

Здесь же, в этих трех ячейках, выводился итог, сколько баллов по каждому направлению набрал студент. Синий отвечал за Теоретика, красный — за Бойца и зеленый, разумеется, по Обеспеченцу.

Но чтобы подвести эти итоги, требовалось участие студента — Шаман потребовал коснуться очередной пластинки. Меня снова считали, и цифры в табличке по строке моего позывного замигали, меняясь, пока не вытащили итоговый результат. Теоретик — восемьдесят шесть, Боец — девяносто четыре, Обеспечение — девяносто. Общий итог — двести семьдесят, и подозреваю, из трехста.

Я задумчиво посмотрел на результаты, пытаясь угадать, почему и откуда появились такие цифры.

Допустим, тест и фишки были на направление Теоретика. Забег и лабиринт — на Бойца. Но почему на Обеспечение я набрал больше баллов, чем на Теоретика, и при этом — не выполняя ни одного конкретного задания для этого?

— Фишки подобрал, да? — усмехнулся Шаман, увидев то же, что и я, и повернувшись ко мне. Я осторожно кивнул.

— Ну вот это и засчиталось. Ты собрал все, что тебе могло помочь, и в дальнейшем это использовал в деле. Молодец, находчивый. Но результаты выше по Бойцу, поэтому иди в этот сектор. Поздравляю!

Хлопнув меня по плечу, Мастер Стихий Шаман потерял ко мне интерес. А вот ректор, напротив, оживился, вставая из-за стола и рассерженно направляясь ко мне.

— Позвольте, я протестую! Это какая-то ошибка! Не может быть таких результатов у бездар… у студента с заблокированным даром! — при этом ректор (стоит, наверное, узнать, как зовут этого неприятного типа) смотрел исключительно на куратора первого курса, едва мазнув по мне ненавидящим взглядом.

— Вы можете уточнить у Оракула, был ли сбой, но я сомневаюсь, что она прервет свою работу, чтобы без причин ответить вашей паранойе, — Шаман даже не повернулся к вроде бы, своему начальнику, продолжая оценивать постоянно меняющиеся в большую сторону цифры.

— Еще не было такого, это точно обман! Вы, Вронский, обманули систему! — внезапно накинулся ректор на меня, и я сузил глаза, просчитывая варианты ответа. Спускать оскорбление не собираюсь, но пока я не в той весовой категории, чтобы оскорблять ректора учебного заведения в ответ.

— Мне в Императорской Академии боевых Стихий выдали позывной Гепард, — холодно ответил я, не поправляя и не указывая на ошибку ректора. Просто «наблюдение» вслух. Даже если я смотрел прямо в глаза этому наглому мужику. Вот бесил он меня просто своим существованием. Или даже нет, это не бешенство, это… брезгливость, как перед чем-то мелким, гадким и противным. То, что не способно причинить тебе вред, не вызывает страх и любых других эмоций. Брезгливость, как в общественном туалете коснуться мокрой дверной ручки, и гадать — вода это была, или… лучше все же вода.

И пока ректор ошарашенно набирал в грудь воздуха, чтобы завизжать на меня каким-нибудь «Вы недостойны этого звания/Академии/обучения, будьте благодарны, что вас взяли СЮДА, вам подарили шанс» — и что еще мог начать говорить облеченный властью учитель перед ставящим его на место учеником, но я…

Я просто призвал шаровую молнию на ладонь. И оставлял ее на руке, не отрывая взгляда от ректора. Шаман, слыша характерное потрескивание электрических разрядов, повернулся от доски, и довольно ухмыльнулся, не делая попытки вмешаться или что-либо сказать по этому поводу. Вероятно, ректор достал и его, но я еще не стал любимчиком. Если, конечно, у Мастера Стихий в принципе такие были.

— Как мы видим, специализация помогла разблокировать дар, — к месту действия подошел мужчина в форме Энергии, и требовательно посмотрел на ректора. — Такие случаи были зафиксированы в 219, 210, 196, 167, 143, 125 годах, а еще в…

— Я понял, ошибки нет, все, мне надо идти, не могу я тут просидеть еще половину дня! — судя по воплю, ректор не понаслышке был знаком с моим будущим учителем, и догадывался, насколько тот педантичен. Даже я это понял просто по двум фразам и по тому тону, каким они были сказаны.

— Мастер Стихии Эдельвейс, — представился мне учитель, и я кивнул, так и не поняв, как тут принято разговаривать с учителями вне класса. Кивать, кланяться, отдавать честь (так фуражки нет), вытягиваться в струнку — вариантов масса, но никто ничего не говорил. В принципе, тут со всем этим была такая позиция, насколько я успел заметить и оценить. Тебя просто кидают в воду, а ты плывешь.

И вот еще что интересно. Шаман был тоже мастером, но — Стихий, во множественном числе. А вот Эдельвейс — только одной. И начали у меня закрадываться подозрения, что означает белая форма Шамана и разница в обращении между учителями.

— Пройдите на свое место, стихия Энергии, сектор Бойцов, — потребовал Мастер Стихии, и я кивнул снова, молча убирая шаровую молнию и отправляясь на указанное место.

Мне предстояло подождать остальных для подведения итогов, оказывается, я вышел самым первым. Хотя знал, что ровно за мной должны выйти и Неон с Песком, я же их опередил на пару шагов буквально.

Заняв стул, я стал ждать, поглаживая Пушистика, которого перетянул к себе на колени, чтобы гладить было удобнее.

Постепенно студенты занимали свои места, а на экране вспыхивали желтые полоски и сразу гасли. Учитывая, что владельцы этих позывных не появлялись через дверь, я мог сделать вывод, что на том или ином этапе студенты завершали специализацию.

Сначала вышел Песок, и был отправлен в Бойцы, а вот Влад Сириков, на удивление, пошел в Обеспечение. Дуда, подкопченный, не смотря на владение огнем, остался в Теоретиках, а уже знакомая мне Мышь (пусть и не лично) — отправилась в Бойцы, что стало для меня удивлением.

В итоге от первокурсников, которые сидели здесь не так давно, остались две трети. Остальные не смогли пройти специализацию, и, видимо, были отчислены. И при этом каждый, кто получал назначение и отправлялся на место, оглядывая остальных сидящих, словно спотыкался взглядом об меня. Видимо, ректор выразил общую мысль, что бездарным тут не место, и никто и не ожидал, что я пройду куда-то дальше. А ведь дальше нас ждет разбитие на пары, а потом и на десятки, и теперь придется меня в этом учитывать. И я основательно поломал всем планы.

Только Шаман, если ловил ошарашенное лицо очередного студента, довольно ухмылялся, однако его лицо так быстро становилось отрешенным, что если бы я намеренно не наблюдал за ним, то ничего бы не заметил.

Сириков, то есть, Неон, сел через проход от меня, и периодически косился, явно собираясь что-то сказать, но в последний момент закрывая рот. Подумаешь, мне ему тоже сказать нечего.

Кирилл Крацкий из дверей не вышел, а его полоса в таблице на экране зажглась желтым. Я не удержался от злорадной ухмылки по этому поводу, и она стала больше, как только я увидел реакцию Виктора по этому поводу. Сам же Стханский на меня принципиально не смотрел. Но с ним было так же, как и с Владом — мне все равно.

— Запомните этот день! Теперь начинается ваша учеба в великой Имперской Академии боевых Стихий, и диплом получат лишь самые достойные! Завтра вы отдыхаете, а в понедельник начнутся занятия, расписание будет висеть около лифта на этаже ваших комнат. Рекомендую прочитать и выучить Устав Академии, так как в дальнейшем за ваши проступки вас будут не просто наказывать… — Шаман многозначительно замолчал, а потом взмахнул рукой, позволяя расходиться в комнаты.

Ну, собственно, у меня и так были дела — стоило подготовиться к мероприятию завтра. За эту неделю я решил действовать по обстановке, а не просто брать и убивать Мурузи Дениса Ашхибадовича, владельца корпорации «Молзар», которая занимается консервацией разломов последние двадцать лет.

Я не пес, которому достаточно сказать «фас» и ждать бесприкословного повиновения. Мало того, что я Мастер убийств, с Лицензией и Правом, так теперь я Гепард, чтобы это ни значило в дальнейшем.

Помня о том, что лифт по прежнему отсюда идет всего лишь один, а внутренние коридоры Фокс так и не раскрывал, хотя я спрашивал, я никуда не торопился.

Сначала вышли преподаватели, а Косорылов аккуратно поддерживал Оракула под руки. Интересная у нее магия, к какой она стихии относится? Или она как Шаман — универсал? Но при этом на женщине простое свободное платье, а не уже привычная форма преподавателей Академии. Но ни знакомиться, ни здороваться она явно не собиралась. Я даже сомневаюсь, что она нас видела — у Оракула был бледный и изможденный вид.

Затем начали выходить ученики. Кто-то — подавленный распределением, кто-то уже обсуждал с друзьями и знакомыми, как кто справился с заданиями, Мышь выплыла из зала королевой, а вот Виктор еле перебирал ногами.

И я неторопливо отправился за ним, вполне довольный сегодняшними результатами — я разблокировал дар и убрал мешающуюся стеклянную стену между мной и магией, овладел бонусной магией метаморфоз, она же трансформация, она же слияние. Я прыгал гепардом по стенам, ощущая скорость и полет, силу и грацию, и мне это нравилось. Я мог теперь общаться с Пушатопоркусампой мысленно, обсуждая все, что захочется. В конце концов не могу назвать себя крайне общительным человеком, но поговорить иногда с кем-то нужно. И это не считая того, что меня зачислили на Бойца, хотя это больше побочный плюс, чем цель.

Когда я спустился на жилой этаж, то услышал из гостиных всех пяти стихий оживленные обсуждения. Вероятно, старшекурсники узнавали у младших подробности. А меня, скорее всего, там ждал Фокс, и мне точно стоило с ним поговорить. Спросить, что за фигурка, и чего он добивался, отдавая мне ее.

Поэтому я не сделал попытки сходить в комнату, а сразу отправился в гостиную.

— Гепард, поздравляю, ты с нами! — запрыгали вокруг меня близняшки с третьего курса, вроде бы, Искра и Кошка, радуясь не сколько за меня, или за себя, а просто подвергаясь всеобщей радостной атмосфере.

А Фокса я так и не нашел. На удивление, тот, кто больше всех был обеспокоен сплочением и дружеской атмосферой на факультете, пропускал такой момент, как прохождение первым курсом специализации.

Так что, пообщавшись немного и расплывчато ответив на несколько вопросов, я все же отправился в комнату, рассчитывая немного отдохнуть, думаю, я это вполне себе заслужил.

Неона в комнате не было, а из душа не слышалось шума воды, так что я сделал вывод, что сосед отправился куда-нибудь праздновать. Или страдать. Или делать что угодно, но не в нашей общей комнате.

Так что душ занял я, а когда из него вышел, на моей подушке лежал белый конверт. И я подумал, что это смена задания, такое редко, но бывало, но в отличии от задания для Мастера Убийц, этот конверт запечатан не был.

И в нем лежала карточка с одной фразой: «Гепард, время пришло».

Я принюхался, уповая на частичное слияние с Пушем, но конверт абсолютно ничем не пах. И даже сквозь шум воды я бы услышал, если бы кто-то заходил в комнату. Но при этом, конверта в первый раз не было. Хотя Пушистик тоже где-то бегал.

Намереваясь выйти из комнаты, и уточнить у однокурсников, что это все значит, я быстро натянул футболку и штаны, и сделал шаг за дверь. И снова все вокруг погасло, потому что от удара по голове сознание гаснет быстро. И никакая реакция от этого не спасет, а тренированности у этого тела, увы, нет.

Глава 9

Сознание возвращалось медленно, рывками. Я бы сказал — вспышками.

Крики толпы. Приветствуют, или они орут «Убей»?

Запах песка. Пота. Мокрых псов. Огня. Крови.

А перед глазами все плывет, и единая картинка не складывается.

Руки перед лицом.

Я вроде сижу? На песке?

Меня приложили по башке, неужели кто-то перестарался, и я заработал сотрясение, или же не приложил достаточно усилий, и я все еще жив?

— Вставай!

Я не реагирую на голос, автономно пытаясь встать на ноги на инстинктах.

— Вставай!

Все, что вижу, словно скрыто пеленой, и пытаясь проморгаться, до меня доходит. Это не проблемы со зрением. Я снова в маске.

А передо мной четыре адских гончих. Где-то я такое уже видел…

Вспышка в мозгу, и сознание резко проясняется. Тело напряглось, готовое к атаке и защите, но пока псы привязаны.

— Наконец-то! — и я понимаю, что все это время меня заставлял встать Пушистик. Он, к слову, не проявлялся, бросив меня в одиночестве против этих собачек. Не то, чтобы было обидно, но на бои я собирался попасть на своих условиях.

А сейчас выясняется, что доступ у устроителей боев был не просто в Академию — в жилые помещения учеников, и защитные завесы перед входом в коридоры ничем не ограничили этих подпольщиков. Хотя… Если есть один коридор в стенах здания, сколько их там еще, о которых могу только догадываться?

Фокс? Меня ударил Фокс?

Я попытался вспомнить ощущения, звуки, запахи, все, что помню перед потерей сознания.

— А ты что помнишь? — я потребовал у Пуша отчета, потому что разве питомец не должен всегда находиться рядом с хозяином? Так где было это создание, пока меня били по голове?

— Ничего. Меня там не было, — в голосе разумного существа чувствовалась вина, но мне на это проявление эмоций было откровенно плевать. — Мы с тобой не установили правила, поэтому я пошел по своим делам. А когда вернулся, тебя уже не было, и я искал по привязке. Вот, нашел. Но пока не вмешивался.

— Почему? — не то, чтобы я ждал от него привязанности, но мне просто было интересно. Чем больше мгновений проходило, тем больше я возвращался в себя самого. Правда, злого. Очень злого. Но умело контролировал злость так, чтобы адреналин в крови вырос, но не переходил в пелену красной ярости. Уровень берсерка мне ни к чему, тут нет такого противника, для кого бы это потребовалось.

И нет, я не злился на Пушистика, и мне не требовался контроль, чтобы побить этих забавных скалящихся псов, которые никогда не имели ни одного общего родственника хоть с одной собакой во всех мирах. Их просто так называли.

Меня просто выбешивало, что я допустил удар по голове, полную транспортировку — а я сомневался, что мы в Академии или рядом. Судя по едва уловимому сквозь толпу зрителей и напрочь перебивающую вонь гончих аромату рыбы, мы в каком-то доке.

И при этом, моего мнения никто не спрашивал. Не приглашал прийти ножками. Нет. Меня выкрали, как какую-то девицу, и вновь оставили на чертовой арене. И вот теперь я зол.

— Ну что, начнем? — я демонстративно потянулся, приводя тело в боевую готовность. Толпа вокруг разорвалась приветственными криками в предвкущения зрелищ.

Новая конфигурация маски мне мешала, и я ощупал глазницы, после выдирая полупрозрачный пластик. Вот теперь мое идеальное зрение давало разглядеть все в мельчайших подробностях.

Кроме меня и псов никого на арене не было. Она была больше в три раза, чем предыдущая, круглая, на противоположных концах две запертые калитки в решетчатом заборе. Думаю, в одну выпихнули меня, в другую — собак. При условии, что пока их придерживали через отвертие в калитки за цепи, но я знал, после какой-то команды, гончих спустят с поводка, и им никакого приказа не потребуется, чтобы кинуться на меня.

Это инстинкт. Адские гончие известны тем, что вечно голодны. Они постоянно передвигаются стаей в поисках еды, и способны бежать больше трех суток, загоняя дичь. Сегодня дичью был я, и бегать трое суток по кругу не представлялось возможным.

В прошлый раз на песке арены валялся плохонький кинжал, которым я все равно сумел убить одну из гончих. Важно не оружие, а руки, что его держат.

Сейчас же лежал целый меч, причем рядом со мной, и это мне не понравилось.

В предыдущий бой меня (точнее, Марка Вронского) попытались развести на деньги и долги за потери. И то — такого никто не ожидал. Сейчас мне явно предлагали нашинковать адских гончих на капусту, и все ждали именно этого. Другой момент, что наличие такого меча (весьма неплохого на первый взгляд) могло предсказывать, что песики — лишь затравка перед первым блюдом. Перед тем, для которого меч тоже станет зубочисткой.

Кого могли поймать еще в якобы закрытых, запечатанных и законсервированных Разломах? Кто это сделал, если в этом мире методично убивали всех мало-мальски значимых Чистильщиков? И почему — Марк Вронский?

Я выдохнул, подкидывая меч босой ногой. При этом, как я понял, футболку и штаны мне оставили, только разув и нацепив маску. И кулон. На мне снова был серебряный кулон с головой Гепарда. Да чтоб вас.

— Держись рядом. Слияние только в крайнем случае. Понятия не имею, чего и кто добивается, но до последнего шифруемся, — отдал я приказ Пушатопоркусампу, и встал в стойку, оценив балансировку меча и его сталь.

Но я был бы идиотом, чтобы полагаться на честность тех, кто умудрился все это организовать. Поэтому каждую секунду помнил о том, что меч может обратиться против меня.

Ухмыльнувшись, я заметил момент, в котором цепи адских гончих отцепились от ошейников — видимо, там стоял магнитный замок, или что-то вроде того, позволяющий отстегнуть дистанционно.

А потом началось избиение младенцев. Потому что даже четверка гончих не могла справиться с Мастером Убийства. Татуировка выжглась на положеном ей месте на предплечье, скрытом рукавом футболки, и я сдержал смех. Вот теперь вам всем конец, и я сейчас даже не о псах.

Их хозяева были мне интереснее.

Как я и предполагал, меч выдержал два удара по шкуре гончих, и развалился, эффектными осколками ссыпаясь на песок. Кинув в глаз псу бесполезную рукоять, я прыгнул назад, и собрал на руке энергетический снаряд, который неоднократно уже демонстрировал.

Толпа взвыла в экстазе, видимо, я действовал так, как им обещали. А я… Я кинул шаровую молнию в калитку сзади адских гончих, и вторую им под лапы, заставляя двигаться туда, куда только что открыл путь. А вот это не входило в планы организаторов боев, и там возникла паника. Я ее и слышал, и чувствовал на кончике языка — пряный запах страха.

— Так что вы хотите? Посмотреть на меня? — заорал я, оставаясь на арене, и оглядываясь по сторонам, пытаясь вызвать тех, кто меня сюда вытащил, рассчитывая, что если первый раз мне тупо повезло, то во второй ни о каком везении речи не пойдет.

В чем-то они были правы. Марку тупо повезло, что именно в его тело переместился я, получив заказ. И да, теперь ни о каком везении… организаторов речи не шло.

— Ты опять все испортил, Гепард, — укоризненно раздалось откуда-то сверху, и я подозреваю, из динамика, поэтому я хмыкнул.

— А что, мне надо было торжественно сложить лапки и тихо сдохнуть? — нет, серьезно, они чего ожидали?

— Вести бой следует честно и по Кодексу! — явно оскорбился невидимый собеседник, и толпа заорала, поддерживая, что да, надо чтить Кодекс, что бы это ни было.

— А похищать для боя прописано в Кодексе? — язвительно уточнил я, складывая руки на груди, продолжая поглядывать по сторонам.

— Пуш, прикрывай мне спину, — потребовал я от питомца, и мне пришло от него согласие без слов.

— Разумеется, это согласие ты дал, подписав контракт. И мы тебя предупредили, — а вот сейчас голос из динамика, не смотря на одинаковое звучание, был от другого человека. То есть где-то в смотровом кабинете собрались несколько организаторов, и у них есть микрофон, изменяющий тембр голоса, чтобы оставаться неузнанными. Только не для меня — на слух и так не жаловался, а после слияния — тем более. Поэтому я различил троих, кто говорил со мной по очереди. Но сколько их было на самом деле, а главное, где они были — все еще оставалось секретом.

Как и существование некоего контракта, который когда-то Марк Вронский подписал. И, что обиднее, второго экземпляра мне, гад такой, не оставил. Но если он реально добровольно согласился на похищения ради участия в боях, то зачем это сделал? За деньги? За славу? Какая слава может быть в сражении в маске? Денег я тоже не нашел, у Вронского не было ни карточек, ни счета в банке. Мне казалось, что разгадав ответ «зачем», я найду и остальные «нахрена», «почему», «как» и, самое важное — «кто».

— Но раз ты посчитал адских гончих себе не соперниками… Помни, это твой выбор! — я мог поклясться, что этот голос принадлежит женщине. Властной, самовлюбленной женщине. Хотя звучал он все так же.

И решетчатая клетка упала во внутрь. Освещение поменялось, и оказалось, что это был лишь первый уровень. А мое неповиновение (хотя хрен его знает, в чем именно) перевело меня на второй. Арена стала еще больше, вновь окруженная такой же решеткой, что и раньше.

Но этот размер был обоснован. Потому что тут торчала мантикора.

Взрослая, половозрелая, самцовая мантикора, твою мать. А его то откуда они откопали? Я мантикору встречал последний раз лет пять назад, и то считал, что убил последнюю.

Тут же…

— Вы что, его не кормите? — возмутился я, приглядевшись к зверю. По сути, что такое мантикора?

Это здоровенный лев, с достаточно нессиметричным человеческим лицом, шипами по хребту и бонусом — вместо хвоста с кисточкой хвост скорпиона. Если бы скорпион был размером со льва, разумеется. И крылья, как я мог забыть про эту особенность последнего поколения тварей? Здоровенные летучемышиные крылья, способные выдержать немалую тушку мантикоры в воздухе.

Это обычно. А здесь… Ну как можно отличить двух львов, один из которых жил всю жизнь на свободе, а второй — в клетке зоопарка?

Я сражался с мантикорой в Разломе, и неоднократно, кажется, раза три или четыре за всю карьеру — тварюшка реально была редкой, и за счет повадок и массы не терпела стайность, в отличие от того же самого льва.

Там была особь, весом килограмм под четыреста, с размахом крыльев в десять метров общим счетом, и длиннющим скорпионьим хвостом, на котором сосуд для яда был размером с мою голову, а шип превышал мой локоть.

А тут… Крылья явно подрезали, чем сломали их. Мантикора не взлетит. Подпрыгнуть и спланировать — возможно. Но не полетит. Грива потрепанная, лицо бледное и с синяками под глазами, как будто ему не давали спать. Со скорпионьего хвоста облетела треть чешуек, отчего проступала мерзкая белая плоть.

— Жалкое зрелище, вы точно хотите, чтобы я сражался с ним? Или просто убить надо, потому что жалко, а у вас сил не хватает? — снова поинтересовался я, просчитывая, как безболезненно (для мантикора, разумеется) прекратить мучения.

Подобрав один из осколков меча, предварительно оторвав клок от футболки и обмотав руку, зная, что в каком бы ни была состоянии мантикора, от крови она звереет, я пошел вокруг зверя, внимательно следя за ним.

Все равно мне не дали ответа, но и он не был нужен.

Но тут вперед скользнул Пушатопоркусампа, принимая тот облик, что я видел в момент адаптации — здоровенного сияющего Гепарда.

— Нет, стой! — завопили на множество одинаковых голосов организаторы. — Отзови зверя!

А, значит, они чего-то знают, но я только хмыкнул. А на песке сцепились две кошки, и скорпионий хвост не мог причинить вреда тому, кто состоял из энергии.

Но при этом, никто не выскочил на арену, никто не попытался физически или магически повлиять на меня или Пушистика, как-то прекратить это убийство из милосердия. А именно оно и было. Пуш и сам оценил состояние мантикоры, и поэтому смерть льва была быстрой и без кровавых подробностей.

Я знаю, что у тварей из Разлома нет того сознания, в том значении, которое мы вкладываем в это слово. Но разум у них точно есть. И сейчас мантикор отбивался, но подчиняясь инстинкту самосохранения, и просто некая гордость мешала льву взять и склонить голову перед Гепардом.

Поэтому эта видимость боя заставила толпу замолчать.

— У вас все, или еще что-то будет? — в полной тишине спросил я, когда Пушистик вернулся ко мне и сел рядом вновь маленьким безобидным котенком. Кем он, разумеется, никогда не был и не будет. По сути, он такая же тварь из Разлома, имеющий разум благодаря связи со мной.

— Сам ты… тварь из Разлома, — мысленно огрызнулся Пуш, но на этом его негодование и закончилось.

— Ты прошел испытание… — с горечью через минуту отозвался кто-то из организаторов. — Ты можешь… прикоснуться.

Судя по тону, прикасаться я к чему-то должен был весьма ценному для них, и возможно, бесполезному для меня.

Картинка начала складываться, и то, что появлялось, меня не особо радовало.

Посередине арены из-под песка на специальной подставке медленно появлялся черный камень с двумя выдавленными отпечатками ладоней. Видимо, именно его мне и позволяли потрогать.

— А зачем? — поинтересовался я, оглядывая «подарок» в поисках сопроводительной документации. Значки всякие, символы, подсказки? Никогда в себе не находил интереса трогать камушки просто так.

Судя по скрипу из динамиков и продолжающейся тишине зрителей, мой вопрос поставил всех в тупик. То ли тем, что я отказываюсь от некой великой чести прикоснуться к великому, то ли ответа никто не знал — так положено и все, типа, ранее до этого не доходили.

— Возложи руки и узнаешь! — выкрутился организатор, и я, не найдя никаких предупреждающих надписей вроде «Не влезай, убьет!», пожал плечами, возлагая руки в отведенные под них места.

Не зная, чего ожидали остальные, но не происходило ровным счетом… ничего. Совершенно.

— Простите, а долго так стоять? — не отрывая ладоней от камня, спросил я, и в динамике снова захрипело, засвистело, а потом резко отрубилось, как будто микрофон кто-то ударил об стену и разбил.

Вновь пожав плечами, я руки все же убрал и внимательно посмотрел на ладони на предмет изменений. Ровным счетом ничего. Стерев песок, попавший, пока я перекатывался от гончих, я посмотрел по сторонам.

— И че дальше? — спросил я у зрителей, и там зашикали. Ну да, у кого я спрашиваю, здесь, в темноте, когда сам нахожусь на освещенном месте, это всего лишь толпа. А толпа не отвечает, если ей задаешь вопрос, предполагающий развернутый ответ.

— Тыыыы… — зло протянул кто-то со стороны одной из калиток, и из темноты выдвинулась мощная мужская рука, пальцем приказывая мне подойти. Видимо, чтобы убивать было удобнее.

— Пока я, да, — ну а что, наглость допустима тогда, когда ты уверен в своих силах. А я в них был более чем уверен.

— Иди сюда, и я тебе все расскажу, — предложил мне мужик, и я, вновь прикинув, что стоять посреди арены с мертвой мантикорой бессмысленно, решил последовать столь вежливому предложению. Вдруг еще что интересное будет.

Тем более, что злость прошла — мне в принципе не свойственны сильные эмоции, они мешают моему делу. И если мне хотят что-то объяснить или рассказать, то почему бы и да.

И вновь я из освещенного места отправился во тьму. Что ж меня туда так тянет-то постоянно?

Самое интересное, что на этот раз меня не били по голове, не всовывали в руки каменные фигурки, вообще ничего не происходило. Просто фигура мужика в слабо освещенном коридоре решительно отправилась прочь от меня, даже не проверив, иду я или нет.

А я пошел.

Глава 10

Даже понимая, что это помещение временное, пятеро организаторов… организовали себе комфортное времяпрепровождение.

Небольшой зал, похожий на частный кинотеатр своими диванчиками перед огромным экраном, на который транслировалась арена с нескольких ракурсов. Пять возлежащих на диванах фигур, в белоснежных костюмах и золотых масках животных, а перед ними по небольшому столику, на которых стояли кувшины с вином и тарелки с закусками.

Ну чисто богами себя чувствовали, не меньше.

Мужик, который провел меня к этим «богам», почтительно поклонился (не мне), и ушел, закрыв за мной двери. А я остался стоять, разглядывая тех, кто организовал все эти смертельные игрища.

Здесь был Лев, Змея, Слон, Кит и Крокодил. При этом, Змеей, как я и услышал по микрофону на арене, являлась женщина, хотя тоже предпочла быть одетой в брючный белый костюм, а не платье. Видимо, для поддержания образа «организатора».

На груди у всех висели кулоны, как и полагалось. А на запястье, как я успел заметить, пока Слон потянулся за кувшином и бокалом, снова была такая же татуировка, которую я раньше видел и у Гиппопотама, и у этого, императорского обер-полицмейстера внутренней охраны Феодосия Викторовича Нюхачева. Значит, это явная принадлежность не к клану, а к стихии. К запретной в империи стихии метаморфоз. И что, неужели никто не замечал? Или не обращал внимания, хотя изогнутые лепестки не привлекали к себе внимания и не говорили: «Смотрите все, я могу обращаться в зверя!»

С другой стороны, насколько я понял, эти люди имели вес в обществе и без масок, а таким вопросы «А что означает эта татуировка и почему она есть не только у вас?» не позадаешь, себе дороже. Да и всегда можно сказать, что рисунок красивый, вот и сделали.

Меня другое интересует, это действительно просто рисунок, или он дает какие-то бонусы носителю? Я такое встречал в паре миров, пока работал по заказам. Специальными чернилами вбивался определенный рисунок, а потом запечатывался магией. И в случае необходимости, владелец активировал его, приобретая защиту, физическую силу, или еще какие-то полезные вещи — у кого какие запросы.

— Почему алтарь на тебе не сработал? — со злым шипением спросила Змея, почему-то у меня. Я пожал плечами.

— Я откуда знаю? А это был алтарь? А что он делает? Вы хотели принести меня в жертву? — да, образ наивного идиота как нельзя лучше подходил к симпатичной мордашке Марка Вронского. Особенно если вот так: глаза чуть пошире раскрыть, восхищения внешностью женщины (ладно, фигурой и пошивом костюма) побольше, и быть простым как табурет. Курс третий обучения Мастера — умение мимикрировать под заданный психологический портрет. Как и остальные предметы, этот я сдал на Великолепно.

От идиота и простака не ожидают многого. От симпатичного — тем более. У нас в голове у всех на инстинктах зашито, что «красивое» не представляет опасности, наоборот, ему можно доверять, и поворачиваться спиной. От глупого не ожидают подлости, считая себя умнее, манипуляции идут проще и топорнее, а информацию сливают намного больше. Удобно.

Да, такое не пройдет с тварями Разлома, им в принципе посрать на то, как ты выглядишь, тебя оценивают на съедобность (на камни они, разумеется, не нападают, а вот чувствуя кровь и плоть — вполне), опасность (не дадут ли им обратного ответа — твари это те же животные, и очень сильно подчинены иерархии: те же адские гончие ни в жизнь не нападут на ту же мантикору, только защищаться станут) и объем (хватит ли пожрать, или придется потом еще охотиться).

Поэтому момент внешности прокатывал только с людьми, потому что вне зависимости от миров, каждый человек имеет рептильный мозг, а там заложено одно и то же: темнота это плохо, свет это хорошо, красивое это хорошо, некрасивое плохо.

И вне зависимости от индивидуальных предпочтений, чем лицо симметричнее, тем больше в нем красоты.

Простая психология для чайников, которая прокатила с этими «опытными богами». И, в отличии от них, я спокойно считывал все эмоции, даже не видя лиц.

Слон, который, приподняв маску, пил вино из бокала, был равнодушен ко всему. По его жестам, расположению тела на диване, становилось ясно, что арена и бои для него — такое же привычное дело, как фильм посмотреть. Это не вызывает ажиотажа, и ему просто все равно. Почему он здесь? А почему бы и нет, для него это место и компания ни лучше и не хуже остальных.

Кит тоже не нервничал, но уже по другой причине — ему нравились бои, а вот разговоры со мной он считал бесполезной тратой времени. Поэтому этот мужчина не повернулся ко мне, а, взяв пульт, принялся отматывать видео на экране, решив пересмотреть какие-то моменты.

Крокодил чего-то ждал. Его якобы вальяжная и расслабленная поза лично мне выдавала напряжение. Чуть сильнее побелевшие пальцы, сжимающие тонкое стекло бокала, перекрещенные в щиколотках ноги, показывающие, что еще секунда — и он готов вскочить. Но это не была агрессия, это больше походило на готовность вмешаться во что-то, что как он подозревал, может произойти. И смотрел Крокодил не на меня, даже не видя направления его глаз под маской (а глазницы были закрыты тем же пластиком, что и в моей до апргрейда), я чувствовал, что Крокодил следил за Львом.

Змея шипела вокруг меня и едва слышно материлась. Не в силах усидеть на месте, женщина не ответила мне на вопросы, и просто шагала из угла в угол, опустив голову и что-то то ли рассчитывая, то ли проговаривая. Приложив небольшое усилие, я смог расслышать, что Змея готовилась к разговору перед кем-то. Отчитывалась за прошедшую неудачу в эксперименте. То есть я — эксперимент?

А вот Лев встал со своего места, подходя ближе, наклоняя голову в разные стороны, словно рассматривая меня с разных ракурсов, а потом расплылся в улыбке — ее было слышно в голосе:

— Гепард, ты был великолепен! Этот бой просто какое-то безумие! — интересно, а фальш радости слышал только я со своим обостренным слухом, или остальные тоже это почувствовали?

— Так жить хочется, — просто ответил я, прикидывая, подбирается ли Лев с радушно раскинутыми руками чтобы обнять, или чтобы поближе подойти, усыпив мою бдительность, и задушить голыми руками.

— Это понятно, конечно, но мы все в восторге! — продолжил лить лесть царь зверей, и вот эту ложь услышала даже бормочущая на другом конце зала Змея, зашипев что-то нелицеприятное. Но Лев сделал вид, что ничего не заметил.

— Алтарь — это волшебный камень, который дает… Эээ… силу. Мы щедро награждаем тех, кто прошел наши испытания и смог нас порадовать, — мужчина пытался выкрутиться, продолжая изображать радушного хозяина. — Но раз эта награда не сработала, то позволь тебя порадовать вот этим.

И из внутреннего кармана пиджака Лев достал золотую банковскую карточку, подавая ее мне. Никаких подвохов — просто золотая карточка. Поэтому я ее взял, покрутив в руках. Обычная, стандартная, без имени пользователя, но со всеми полагающимися чипами для использования.

— Тут твой выигрыш в денежном эквиваленте, сумма более чем достойная. А сейчас я считаю, что ты выполнил наш договор, и предлагаю его расторгнуть, — подскочивший с места Крокодил подал в вытянутую руку Льва два листика бумаги, скрепленных степлером. А тот передал уже мне.

Я быстро прочитал по диагонали, что это такое когда-то подписал Вронский.

Оказывается, бойцы на арене заключали договор найма, в котором обязались выполнить испытания, и понимали, что могут пострадать или погибнуть при выполнении. В случае гибели деньги они не получали, если увечья не позволяли проходить испытание дальше — часть суммы, а вот при выиграв, получали восьмизначную сумму в денежном эквиваленте, либо (какой интересный ход) замену в магическом плане. При этом если выбиралась магия, денег уже не давали.

Все составлено юридически, с такими формулировками, что я просто восхитился. Такая большая подвешенная морковка, что ослы не видели длину веревки, на которой она висела.

А эти звери — молодцы! Что такое бои, любые, подпольные или нет? Это не просто драка между двумя и более сторонами. Их устраивают, потому что кто-то хочет на это смотреть. А если хочет — то и готов заплатить просто за саму возможность. Но ведь бои — это еще и азарт. А там, где азарт — всегда есть деньги. Ставки на победителя, на время, сколько продержится, на количество увечий, на количество конечностей, которые останутся после боя. Было бы желание и деньги, а предмет ставок найдется.

То есть с таким договором организаторы не рисковали деньгами или возможными юридическими проблемами. Все очень просто: магия в этом мире решает все, количество и уровень дара играет огромную роль, поэтому пацаны, такие же, как Марк Вронский, вступали в эту смертельную игру, буквально ценой в жизнь, стремясь выиграть эту же жизнь — но в лучших условиях. И дело не в деньгах.

Скорее всего, деньги, даже если кто-то оказывался на моем месте, не выбирал никто. Только магию. А дальше… А дальше их заставляли пройти адаптацию. Я вспомнил, где еще видел похожий черный камень — у себя в руках буквально несколько часов назад. Когда держал небольшую фигурку, изображающую гепарда. Значит, существует какой-то особый минерал, помогающий раскрыть в себе магию слияния с питомцем. И мне его так вовремя подкинул Фокс, оставив в дураках организаторов подпольных боев.

— Ты храбро сражался, и теперь твой договор выполнен, претензий же нет? — Лев протягивал мне ручку, и я на секунду обдумал дальнейший ход. Не подпишу — и что дальше? На арену меня больше не выпустят, если это некий эксперимент, то я доказал свою несостоятельность в качестве подопытного кролика. Рассказывать мне правду никто не будет, то есть как источник информации бои мне бесполезны. Если буду сопротивляться, то ничего им не мешает просто меня пристрелить и сделать вид, что так оно и было. Искать меня никто не будет, только многие, уверен, порадуются.

Сейчас же мне предлагают деньги и обо всем забыть — соглашение о неразглашении всего происходящего тоже было прописано в договоре, и, кроме этого, все магически закреплено. Мирный выход, скажем так.

— Нет, конечно, жалко, магии не получилось взять, но… Что делать, значит, мне не везет, — я горестно вздохнул и подписал договор, передавая его обратно Льву.

— Перед уходом тебе стоит зайти к Лисе для медицинского осмотра, — пожал мне руку Крокодил, и ушел на свое место, потеряв ко мне весь интерес.

— Хорошо, спасибо, — кивнул я, и убрал золотую банковскую карточку в карман штанов. Лев руки жать не стал, просто кивнул на прощание.

И я ушел, поняв, что разговор закончен.

Около двери торчал мужик, который привел меня сюда.

— Мне сказали, надо к Лисе сходить, — пояснил я дальнейшие действия, и мужик пошел вперед, показывая дорогу.

Через несколько минут я оказался в обычном медицинском кабинете. И если бы не был уверен, что место для боев другое, то создалось бы впечатление, что я снова оказался там же, где Лисичка меня приводила в себя перед разговором с Гиппопотамом.

— О, опять ты, — вроде бы искренне обрадовалась мне рыжая девушка в белом халатике медсестры. И даже длинные рукава не смогли скрыть моего внимательного взгляда на запястье — лепестков татуировки не было. Значит, просто вынужденная работать в условиях «масочности» и скрытия личности, девушка сама обряд слияния не проходила, и в лисой становиться не может.

— Я крайне разочарован, что последний раз, — мое поведение по сравнению с общением с организаторами сразу же поменялось с «простого идиота» на «галантного кавалера». — Ты поразила мое сердце с первого взгляда, и оно обливается кровью при осознании, что это последний раз нашей встречи.

Лиса засмеялась, не зло, а так светло, пока подготовила инструменты для осмотра.

— У тебя язык как помело, раздевайся, — приказала она мне, и я вспомнил о метке Мастера на плече, светить которую желания не имел.

— Вот так сразу, может, для начала куда-то сходим? Я теперь богатый человек, — так что я встал с кушетки, куда сел, как только пришел, и приобнял девушку за талию, сверху вниз смотря на пластиковые заслонки на глазницах маски.

— Эй, руки убрал, и давай на выход. Раз руки протянул, ноги не протянет, давай, пошел! — на пороге моментом появился тот же мужик, и безапелляционно указал мне на дверь.

— Ты меня все равно не узнаешь без маски, — почему-то грустно сказала Лисичка и отвернулась, ничем иным больше не реагируя на мои слова и действия.

И я пошел на выход, про себя усмехаясь. Нет, вот как раз теперь без маски я тебя и узнаю. Очень просто, по запаху. Запах человека можно прикрыть духами или химией, но полностью изменить его невозможно.

Меня непочтительно вытолкнули из ангарной двери, и я на пару секунд ослеп от смены освещения: в коридорах был свет, а вот на улице царила ночь. За спиной щелкнул замок двери, показывая, что обратно не пропустят. Хотя я вроде, и не собирался.

Судя по ощущениям, где-то была середина ночи, и мне стоило поторопиться вернуться в Академию, чтобы успеть собраться на праздник.

Поэтому для начала я закрыл глаза и прислушался, пытаясь уловить направление. На юго-востоке было более шумно, а значит, город там. На противоположной стороне плескалась широкая река или море. Туда мне точно не надо.

— Готов? — спросил я у Пушатопоркусампы, и, услышав рык в ответ, ухмыльнулся. А потом прыгнул вперед в облике гепарда, помчавшись в сторону трассы со скоростью хорошего автомобиля. И как раз до трассы сил и хватило — не добежав десяток метров, я свалился в ближайшие кусты у дороги, задыхаясь и приходя в себя.

— Слушай, почему так, а? — спросил я у Пушистика, и тот материализовался у моего лица в образе котенка, укоризненно посмотрев мне в глаза.

— Потому что гепард — это животное. Они спринтеры, а не марафонцы. Нельзя всегда бегать со скоростью в сто километров в час. Физически нельзя. Ты задохнешься, потому что на такой скорости количество кислорода ограничено.

— Ну а магией компенсировать этот изъян? — предложил я вариант выхода.

— Сам ты изъян. Ты и так действуешь на своей силе. И это Энергия, а не Воздух, не забывай. Готов подпустить к себе мага Воздуха для проведения экспериментов?

— Вот давай без этого, — поморщившись, я сел, прислоняясь спиной к столбу фонаря, который так удачно расположился в кустах.

И достал из кармана карточку. Не банковскую, выданную Львом. А визитную, которую сунул мне Крокодил на прощание, замаскировав все рукопожатием и отвлеченной фразой.

На одной стороне белого картона было написано знакомым почерком «Хочешь узнать правду — приходи завтра». А на другой — адрес.

И я помедлил несколько секунд, разглядывая улицу и номер дома. Это не могло быть совпадением. Или могло?

Чтобы узнать некую правду (о чем именно?), Крокодил, напряженно следящий за Львом, отдал мне направление для поисков.

Чертов адрес особняка, куда меня отправил Миша Осетин «просто поприсутствовать на мероприятии». И завтра — это, считай, уже сегодня. Меня прямым текстом еще раз пригласили на день рождение компании, которая консервирует Разломы.

А теперь, кроме неясных мотивов Осетина, этот особняк связан еще и с подпольными боями, слияниями с питомцами и масками.

Кстати, маска!

Хмыкнув, я сдернул ее с себя, зашвырнув подальше в кусты, а вот кулон спрятал под футболку, решив, что он еще мне может пригодиться. И дышать без маски стало даже проще.

Улыбаясь, я пошел к трассе, решив добраться до Академии менее затратным способом, зато известным — поймать попутку

Глава 11

Когда рядом со мной притормозила спортивная серебристая машина, пока я шел вдоль трассы, то сначала не обратил внимания — потому что не пытался тормозить машины в принципе, и раздумывал над улучшением бега в виде гепарда.

Насколько я помнил, Пуш был прав — объем легких у зверя был больше, чем у остальных кошачьих, но этого хватало на стремительный рывок для охоты. А вот часами бегать гепард был просто не способен, и зачастую отказывался от добычи, потому что тупо не мог дышать. И с этим действительно стоило что-то сделать.

И Пушистик был прав еще и в том, что я не смогу доверять кому-то вообще, не обязательно со стихией Воздуха. Потому что чтобы поставить какое-либо заклинание на меня, это надо признаваться, что овладел слиянием с питомцем — а за такое смертная казнь предусмотрена по законам империи.

— Эй, Марк, подвезти? — привлекла мое внимание водитель серебристой машины. Наклонившись, опираясь на крышу, я заглянул внутрь и приподнял бровь, разглядывая… Машу Голицыну.

— А что, братик не наругает, что подвозишь незнакомых парней? — иронично спросил я, вспоминая наше предыдущее знакомство. Окончательно признать Марию представительницей золотой молодежи, вроде той же Леночки, я не мог, но и каких-то положительных эмоций к этой девушке не испытывал.

Наверное, просто не люблю, когда на ровном месте мне тыкают пистолетом в голову.

— Он ничего не узнает, — поморщилась Голицына. — Садись, тут стоять нельзя.

Я прикинул, сколько еще идти, сколько времени понадобится на сборы, и открыл дверь машины, садясь на переднее сиденье и пристегиваясь.

— Хорошо, спасибо, — в отличие от той же Лисички, с Машей мне флиртовать не хотелось. Наверное, из-за ее брата. Не потому, что я его испугался, или испытывал почтение, просто… Зачем на ровном месте находить себе проблемы из-за девушек, если вокруг есть при необходимости те, кто их не приносит? Овчинка выделки не стоит, скажем так.

Маша ехала быстро и молча, и я знал, что поглядывая в боковое зеркало, она смотрит и на меня, но сам смотрел исключительно вперед.

— А ты откуда тут? — после продолжительного молчания, которое нельзя назвать уютным, наконец не выдержала девушка. И я пожал плечами.

— Говорю же, гулять люблю. Вот и гуляю. А ты? Ночь, трасса, ты одна, не боишься?

— Чего мне бояться, за мной Дима прилетит в любой момент, и папа подключится если что, — пренебрежительно фыркнула Голицына, и я удержался от того, чтобы закатить глаза. Но с трудом, да, с огромным трудом.

Такая вера в защиту родственников поражала и даже вызывала некую зависть, но при этом это такая беспечность и безалаберность, что становилось смешно.

Красивая девушка на дорогом автомобиле. Одна. Ночью. Подвозит парней. Пусть вроде бы заочно знакомых — но мало. Мы не друзья и не приятели.

А заодно я внезапно вспомнил, что Голицыны — наследники стихии Воздуха, и если не признаваться о своих силах, то можно порасспрашивать о возможностях их стихии в принципе.

— Слушай, а что может делать стихия Воздуха? Мне всегда было интересно, — добавил я в голос немного расслабленности и увлеченности. Вроде принял, что братец-псих не появится со своей пушкой, и решил завязать разговор с симпатичной девушкой.

— Ммм… — Мария с подозрением покосилась на меня, и я широко улыбнулся.

— Нет, мне не интересны конкретные приемы и удары, просто практическое применение стихии в жизни. Ну, например, у меня Энергия, это электричество под рукой, я могу тебе мобильник зарядить, хочешь? — и снова пользуемся симпатичной мордашкой Вронского. И да, Маша назвала меня Марком — так, как я представился с самого начала. Не в курсе о позывных? Не узнавала у брата? Собственно, а ей зачем, она явно не в Академии боевых стихий учится. Я бы поставил на Дипломатию, или на домашнее обучение в принципе.

— А ты об этом, — явно расслабилась девушка, и принялась подробно и восхищенно рассказывать про свою стихию, не переходя на личности.

Выходило следующее: все, что было сказано вслух, можно было услышать на расстоянии, зависящем от силы дара. И передавать таким образом сообщения. Поэтому и управляли Голицыны СМИ — потому что клан все слышал и слышал сразу. А раньше, до развития техники, некоторые из клана зарабатывали двигателями, ускоряя паруса кораблей ветром. Чуть позже — помогали исследовать дно, не прибегая к услугам Воды. Хотя тут тоже были ограничения — только истинный водник способен компенсировать давление на дне, а вот воздушник — только создать воздушный пузырь на голове.

Поэтому и работали воздушники в парах с кем-то еще. Например, вместе с энергетиком несколько людей из клана занимались медициной, и работали вместо аппарата ИВЛ, в тех случаях, когда его по каким-то причинам нельзя было использовать.

— Ого, никогда не думал об этом, — поддержал я разговор, продолжая кивать и увлеченно слушать. Ну, или изображать вид. — А если ИВЛ заменяет воздух, может, и на человека влиять?

— О чем ты? — Маша на меня не посмотрела, занятая перестроением.

— Ну, например, были маленькие легкие, а стали большие, и человек побежал медали завоевывать? Или до дна доплывать? Ну где еще может пригодиться большой объем легких? — вот так, между делом, и задать интересующий меня вопрос.

— Нет, это же запрещено, ты чего, — покосилась на меня как на идиота Мария, и я нахмурился, не понимая логики. — Ну блин, вмешательство в тело человека, это идти против стихии, какими они нас создали. Тебе на религии не рассказывали?

О, как много выводов из этой фразы можно сделать. Первый — тут есть религия, в которой Стихии представляются божественной сутью. Значит, у кого больше сила, тот ближе к богу. Соответственно, главное божество — Император. Ну, тут вполне логично.

Второй момент, магию приравнивают к чуду, и не изучают ее с научной точки зрения — сколько может впитать человек, можно ли передавать дары разных стихий другому человеку, прививать, скажем так, изменять тело человека с помощью магией, делаясь (видимо, речь про постоянный вид) сильнее, быстрее и выше.

Третий момент — религию преподают с самого начала среднего образования, то есть она единая на территории всей Империи, и другой просто нет.

— Я все прослушал, — признался я, выдав смущенное выражение лица. — Представлял себе, как проснется дар и я смогу полететь к звездам. Всегда думал, что у меня будет Воздух, но…

Я тяжело вздохнул, понятия не имею, о чем там мечтал в детские годы Марк Вронский, и были ли у него обоснования для Воздуха. Насколько я понял, зарываясь в книги в библиотеке, было два варианта, всего два варианта у ребенка.

Стихия как у матери, стихия как у отца. Бездарных, каким меня ругали в Академии в первые дни, не существовало в принципе. То есть ребенок в этом мире всегда рождался с магией, но вот раскрывал или нет — тут зависело от денежных возможностей семьи.

И я еще поискал как обстояли дела у Марка в принципе. В приют он попал в семилетнем возрасте, после того, как умерла мать и не осталось других родственников. Отец погиб в первый год после рождения. Возможно, сам Вронский и знал, какие стихии были у родителей (хотя бы гипотетически, помня о том, что денег у семьи не было), но в карточке приюта ни слова о стихии родителей не прописали. То есть я не знаю, чем владел старший Вронский, являясь Чистильщиком, и досталась ли Энергия от матери. Вообще ноль информации по этому вопросу.

Но было еще одно, что я понял по небрежно брошенной фразе Маши Голицыной. Изменения в теле человека не по религии, и запрещены по морально-этическим нормам, возведенным в закон имперской величины.

И именно по этой причине было запрещено слияние с питомцем. Ты на долгосрочное время становился животным. Целиком и полностью, кроме человеческого разума.

Но что появилось раньше? Религиозный запрет, и поэтому магия метаморфозы попала в опалу, или же такая сила кого-то не устраивала, и тот придумал закон?

— Сейчас к звездам никто не летает, это всего лишь сказка, — покачала головой Голицына, но как-то задумчиво, видимо, в свое время тоже верила в нечто подобное. Уж ей-то рассчитывать ни на что другое, кроме Воздуха, не приходилось, слишком сильный и древний род.

— Спасибо, что подвезла. Рад был тебя увидеть, — сказал я на прощание, когда Мария остановила машину за квартал от Академии. Видимо, не хотела светиться перед братом, и ее можно было понять. Поэтому я не стал ничего спрашивать, а просто кивнул и вышел.

— И я тебя, осторожнее там, Гепард, все только начинается, — кинув странную фразу, Голицына нажала на газ и с пробуксовкой сорвалась с места, моментально исчезнув в городских переулках.

Хм, значит, все же спрашивала обо мне. И зачем?

Покачав головой, выкидывая оттуда все лишнее, я решил проблемы решать по мере их поступления, как мне и вдалбливали все годы обучения.

А поэтому на первый план вышел праздник, куда меня так упорно посылали. И, с учетом задания, из-за которого я оказался в этом мире, то сопротивляться точно не собирался.

Мой костюм, добытый буквально с боем, был полностью готов к сегодняшнему мероприятию. Рубашка, ботинки, запонки — вместе составляли единый образ, который, и я в который раз на это надеюсь, позволит мне не выделяться из общей массы гостей.

Хотя по поводу них я вообще не переживал — согласно информации из сети, праздник почти имперского масштаба, так как день рождение компании, которая консервирует Разломы, сохраняя мирную жизнь, это день рождение той самой мирной жизни и залог ее подобного продолжения.

Значит, и народа будет много, сумею затеряться.

Приняв душ, я стал собираться на выход, еще раз оглядев все тело и убедившись, что царапин, порезов и других повреждений нет. Я понятия не имею, чем закончится сегодняшний день, но готовым надо быть ко всему.

Понимая, что где куча народа и первые лица империи, там и высокие требования к безопасности, пистолеты я не взял. Не было необходимости. Это к твари требуется специфичное оружие, для человека порой достаточно бумажного самолетика, сложенного особым способом. И я его знал.

Поэтому с точки зрения охраны, при мне не было никакого оружия — ни холодного, ни огнестрельного. Я всего лишь мальчик-одуванчик, недавно раскрывший дар и поступивший в Имперскую Академию боевой магии на первый курс. Улыбаемся и машем.

Сверившись с часами на стене, я отправился на выход, ловя изумленные взгляды всех учащихся, кто решил в эти выходные не покидать Академию. Да, мой обычный образ футболка-джинсы-пиджак был сменен на пошитый по моим меркам костюм, а волосы аккуратно уложены. Красавец!

Добавляя шарма улыбкой, я вышел из Академии, машинально кивнув Ростову, который бессменно караулил выход, мне пришлось остановиться.

Потому что перед входом стоял белоснежный длинный лимузин, и шофер в форме кивнул мне, как только заметил, открывая заднюю дверь.

— Господин Осетин прислал за вами машину, — сообщили мне, приглашая внутрь шикарного автомобиля. Пафосного, неудобного, и… Я посмотрел на стекла — они даже не бронированные. Зачем привлекать столько внимания?

Но отказываться я, разумеется не стал. Кроме внешнего пафоса, прилагался внутренний — охлажденное шампанское в ведре со льдом, узкие бокалы, ненавязчивая музыка.

— Нам ехать около часа, если не будет пробок, — проинформировал меня шофер и поднял заслонку между собой и салоном. А передо мной откинулся экран с клавиатурой, предлагающий выбрать фильм, музыку или полазить в сети. Хорошее развлечение.

Для начала я открыл бутылку с шампанским и наполнил бокал, делая глоток. Я не пью на работе, но уверен, что в салоне есть хоть одна, но камера наблюдения, и мне надо поддерживать образ провинциального бедного парня, который не привык к роскоши. К слову об этом…

— Пушистик, где камеры? — мое применение силы было бы заметно, а вот воздействие питомца — вряд ли. Тем более, такого, как у меня. Я краем глаза заметил мелькнувшего котенка по периметру салона, и вскоре Пуш отчитался, пока я потягивал шампанское мелкими глоточками, глядя в окно на пролетающий мимо город.

— Две перед тобой, по четыре на каждом борту, три сзади. Четыре у водителя. Слепых зон нет.

Я едва заметно улыбнулся, вроде бы как своим мыслям. Хотя так оно и было — отправлять парнишку «просто поприсутствовать», давать денег, присылать лимузин… Это все было какой-то игрой, и мне в ней явно предлагалась сыграть за пешку. Вот только никто не знал, что общается с ферзем.

Так как начало праздника было через некоторое время, я решил поискать в интернете еще какие-нибудь новости, которые его касались. Может, списки гостей, которые до этого дня, в предыдущих поисках, скрывались как «Никто не знает, кто приглашен, но уверены, что там будут все-все-все». Может, стоило еще раз поискать фотографиизагородного особняка господина Мурузи Дениса Ашхибадовича, владельца компании «Молзар». Ранее мне это не удавалось, кроме общих видов. Более того, подчеркивая статус самого владельца, даже на онлайн-картах место особняка было замазано. Информации про Мурузи так же было мало: родился, учился, женился, владелец компании. Ни одной внешней связи с пятью главными родами, не написано, какая у него самого стихия — ничего лишнего, все четко выверено и проверено. Даже догадываюсь, кто постарался.

Важность компании по консервации Разломов внезапно натолкнула меня на еще одну мысль, и я поискал в сети информацию о планах Императора на сегодняшний день. И узнал, прямо на официальном сайте Императора, что сегодня Его Императорское Величество собирается посетить порт где-то в Авазе, затем пару приютов, благотворительный бал в его честь и еще четыре завода. В общем, занят Император, и, я посмотрел по карте — на другой конце Империи.

Что навело меня еще на большее количество мыслей. Например, что важность компании не так и велика, как мне представлялось ранее, иначе бы в планах Императора было проставлено «Посещение праздника компании „Молзар“». А с другой стороны, откуда мне известно, что на сайте написана правда? Там написана официальная, черт бы ее побрал, версия. Предоставленная, я более чем уверен, родственником той, кто подвозил меня на серебристой машинке сегодня.

— Мы подъезжаем. Тут много машин, поэтому придется подождать. Господин Осетин передал, что ваше приглашение лежит в кармашке справа от вас, — сообщил мне шофер, опустив и подняв свою заслонку.

И я послушно полез по указанному адресу, доставая снова незапечатанный белый конверт с плотной картонкой внутри, украшенной золотом и драгоценными камушками. Неплохо, неплохо. Сразу говорит о статусе и уровне богатства.

«Господин Гепард является приглашенным личным гостем господина Музури Дениса Ашхибадовича» — вот о чем гласила надпись на картонке, и я усмехнулся, знал ли сам Денис Ашхибадович о моем существовании. И если да — то выполнение моего заказа становилось еще интереснее.

Наконец мы подъехали к дому. Шофер остановился, и я дождался, пока он обойдет лимузин и откроет мне дверь — все, как полагалось в высшем обществе. И я вальяжно вышел, оправляя полы пиджака и застегивая единственную пуговицу.

— Да не может быть такого… Ты что тут делаешь? — обреченным голосом раздалось откуда-то слева и сзади, и я обернулся, потому что фраза явно предназначалась мне. Слишком уж голос был знакомым. И я широко улыбнулся, предвкушая, насколько интересным станет этот «просто день рождения компании».

Глава 12

Это был даже не особняк, нет. У владельца такой замечательной компании была целая усадьба, с центральным зданием, к которому мы и подъехали, и, наверняка, какими-нибудь парками, садами, гостевыми домиками и конюшнями. Почему-то я в этом даже не сомневался.

Две башни из красного кирпича, возвышающиеся на три этажа, только приоткрывали вход на большую внутреннюю площадь, соединяясь стенами с центральным домом. Получалась суженая на башнях подкова — интересное здание с точки зрения защиты. Стоит поставить ворота или заграждения между башнями — и внутрь будет не попасть.

И именно тут высаживали всех гостей, по очереди, чтобы затем приглашенные лично ножками пересекли достаточно большую площадь с газоном посередине, и приблизились ко входу четырехэтажного центрального здания, построенного также из красного кирпича с белой окантовкой окон и контрфорсов.

Издали здание напоминало большой прямоугольный пряник с башенкой наверху, слишком уж нарядным был внешний вид усадьбы. И, как потом оказалось, та стена, которая начиналась с двух башен, опоясывала центральное здание, являясь действительно защитой от внешнего нападения.

Сейчас же все подсвечивалось огнями, как магическими, так и вполне банальными электрическими, настраивая на праздничный лад всех прибывших.

Но вот одному я уже испортил настроение. Оказывается, мой лимузин прибыл точно вслед за Владом Сириковым и его отцом, и именно однокурсник встретил меня любезной фразой «Что ты тут делаешь?»

— Странный вопрос, тут вряд ли устраивают сегодня экскурсии, — с улыбкой ответил я Неону, и отправился вперед, с интересом оценивая стены, окна и выходы с крышами. Ну так, чисто в утилитарных моментах. Можно ли использовать магию, как прыгать с крыши в случае погони, можно ли выбить окно, какие там рамы, сколько выходов из стен и центрального здания, можно ли зайти в башенки стен, расположенные на одинаковом расстоянии друг от друга… У меня тут работа, между прочим, я не развлекаться сюда приехал.

Хотя да. На текущий момент было три задачи для решения. Первая — меня сюда отправил Михаил Осетин, человек с непонятной магией, непонятно, к какому роду принадлежащий, и вообще, с какой целью требуется мое присутствие здесь и сейчас? Он так и не пояснил.

Вторая задача — визитка от Крокодила, данная так, чтобы не видели другие организаторы подпольных боев. И при этом, надпись на ней была сделана второпях, то есть изначально никто не готовился ее отдавать. Однако меня позвали, явно рассчитывая узнать без маски. Или что я кого-то узнаю без нее. Или же здесь не будет никого из тех доков, а вот источник информации появится? Может, меня подзовут в библиотеку и выдадут супер-секретную книгу? Однако стоит понимать, что договор для боев был создан на мое имя, значит, нужно приглядеться к тем, кто попытается назвать меня по имени, а не по более уже привычному позывному. Но и не обращать внимание на «Эй, Гепард, иди сюда, что расскажу» — тоже не собирался.

И третья задача, важнее первых двух. Мое задание Мастера Убийств. Имя в белом конверте с печатью, которую нельзя было вскрыть ничем из этого мира. Имя человека, хотя я специализируюсь на тварях. Меня можно было назвать Охотником, но что есть, то есть. И теперь требовалось поохотиться на неизвестного мне пока человека и выполнить заказ, чтобы вернуться в свой мир. Не думаю, что с этим возникнут сложности — заказ автоматически считался исполненным, как только сущность из конверта прекращала жить. А тут — всего лишь человек, пусть и маг.

Но… Интуиция твердила, что что-то здесь не так. Во всем мире — не так. Ничего конкретного, но это как песчинка в кроссовке — мелочь, которая сбивается от ходьбы со своего места, но способна стереть ноги в кровь в конце дня.

Однако как только ты получал звание Мастера, у тебя не было помощников из нашего Центра. Ты добывал информацию самостоятельно, на месте. Выбирал способы ликвидации заказанного объекта. Ты мог встретиться или не встретиться с заказчиком — вот это роли не играло. Просто каждый мог быть уверен, что если конверт с именем исчезал после «почтового ритуала», значит, в твоем мире появлялся Мастер Убийств.

Вообще, над этим стоило подумать побольше. В этом что-то было такое, что требовало внимания.

Я даже замедлил шаг, теперь смотря только себе под ноги, и сосредотачиваясь на своих мыслях.

Итак, надо разложить по пунктам. Есть человек, которого не устраивает что-то или кто-то в своем мире. Он решает, что надо убрать помеху, и отправляет заказ в наш Центр, откуда конверт пересылается одному из свободного Мастера. Мастер Убийств переносится в новый мир, получает через посредника заказ, выполняет его, и возвращается к себе, через Центр запрашивая сумму за работу. Центр связывается с заказчиком, объявляет стоимость, получает оплату и переводит ее на счет Мастера, благополучно конвертировав в нашу валюту. Все. И дальше по кругу.

Бонусом иногда можно поставить себе статус «Восстановление». Если предыдущий заказ повлиял на физическое или ментальное состояние. Или если Мастер решил просто отдохнуть, определив, что суммы с заказов пока хватит на безбедное будущее. А вот отпуска или «уволиться» самой спецификой работы предусмотрено не было. Ты выполнял заказы до последнего вздоха, буквально. Хотя я знал своего Учителя, у которого статус «Восстановление» стоял последние пятьдесят лет, потому что он нашел себя в обучении преемников, и считал недопустимым рисковать собой и собранным опытом ради выполнения заказов. Варианты все же были.

Но не о том думаю. Заказчик — конверт — Центр — Мастер — оплата. Что-то в этой цепочке кололось, не давая спокойствия интуиции.

И я запнулся, внезапно поняв ту банальность, на которую не обратил ранее внимания, привыкнув не задавать вопросов о совести, морали и мотивации заказчиков.

У меня было имя: Мурузи Денис Ашхибадович. Он был человеком. ЧЕЛОВЕКОМ! Человеком, в мире, где нет тварей! Где убить человека можно чуть ли не на улице, и не получить ничего, кроме грозящего пальчика!

А чтобы вызвать Мастера Убийств, нужно, для начала, знать о них в принципе. У нас не было общей рекламы, выскакивающей в интернете при поиске «Как убить соседа». Про нашу организацию информация передавалась среди древних, хранящих данные. Вот такие были в каждом мире, так или иначе. И мы, Мастера, были последним оплотом. Про нашу организацию говорили по разному: что мы те рыцари, кто восстанет из камня, когда наступит конец света; мы драконы, спящие под водой, и пришедшие при угрозе человечества; мы змеи, дремлющие в земле, и приносящие смерть тем, кто несет несправедливость. Смысл один — мы спали, а в случае звездеца — нас надо позвать.

И ритуалы были. Некоторые исковерканные за века хранения, но так или иначе — работающие. И да, просто так, перебором, повторить их было невозможно — над этим тщательно работали и продолжали работать с развитием миров.

То есть — мой заказчик знает о существовании Мастеров Убийств, и знает о ритуале. Раз сумел провести — это определенно маг. И вот снова загвоздка.

В этом мире бездарных — единицы. За магию сражаются, и сражаются магией. Убивают ради нее, стремясь захватить больше. Редко когда прибегают к мирным способам, вроде свадьбы или подкупа. Нет человека — нет проблем.

И вот он, главный вопрос. Нахрена магу, не слабому магу, раз сумел провести ритуал, вызывать Мастера Убийств ради убийства… человека. Просто, человека. Твари Разлома — простые звери, они не оборотни, не захватывают тела человека, не рассматривают его в качестве сексуального партнера — они их жрут, и предполагать, что вызвали Мастера, чтобы устранить «оборотня» — просто глупо.

Так зачем столько сложностей, чтобы устранить человека? Каким бы он ни был, чем бы ни владел, но убить можно любого. Почему это захотели сделать моими руками? Кому это выгодно?

Я ненавижу быть пешкой. Орудием, устраняющим опасность от тварей Разломов — пожалуйста, это моя работа. Но киллер? Можно считать это плевком в душу, оскорблением профессии, и именно поэтому я задаюсь такими вопросами, оттягивая выполнение заказа, чтобы получить больше информации.

У меня есть возможность отказаться от заказа, но Центр потребует обоснование для этого. И «жопой чую, тут чет не так» — не подойдет. Если убийство одного человека может угрожать безопасности мира (а такие случаи у моих коллег бывали) — можно отказаться от заказа, и пусть мир как-то сам разгребает свои завалы. Но для этого нужны доказательства.

Потому что были (тоже редко, и тоже у моих коллег) моменты, когда только убийство одного человека могло спасти мир. А вот какой это случай — предстояло выяснить мне. И, в идеале, именно сегодня, пользуясь моментом.

Я не заметил, как дошел до входа, и, подождав своей очереди, сунул приглашение стоявшему на входе лакею. Или официанту, или швейцару — на нем не написано было, а я достаточно далек от этих всех приблуд богатеньких мажоров.

Но меня без слов пропустили внутрь, и я не стал отрываться от коллектива — также принялся беззаботно изучать особняк внутри, по случаю, прихватив бокал шампанского с подноса пробегающего мимо определенно официанта.

Паркет из наборного дерева, покрытый сияющим лаком, но я попробовал — не скользит в случае чего, это хорошо. Понятия не имею, чем закончится вечер, но поскользнуться при побеге — уронит мою честь Мастера. Об этом никому не станет известно, кроме меня, но в этом и есть главная проблема.

Стены, двери, мебель — все белоснежное. Абсолютно все. Никаких картин или ваз с цветами — только белый цвет. Интересно, это к чему бы? Я уже привык, что в этом мире все достаточно символично, и к цветам относятся с почтительным вниманием.

А вот потолки расписаны в каждой зале по разному. Где-то — геометрические узоры, напоминающие растительные орнаменты. Где-то ангелочки, старцы в хламидах, девы с покрытой головой — видимо, что-то из прошлого. Еще после своей прогулки я обнаружил залы Стихий — каждой по одному, различающимся лишь символом на потолке, залу. Ну, я и не сомневался.

И толпа народа, мигрирующая из одного помещения в другое, раскланиваясь со знакомыми, старательно скалясь в улыбках. Женщины, сверкающие драгоценностями не хуже праздничных деревьев, придирчиво оглядывали друг друга, и в своих кучках тщательно перемывали косточки самым красивым.

Я пристроился спиной у окна, контролируя входы в зал, и для видимости отпивая из бокала шампанское. И никто же не знал, что это все еще тот самый, первый бокал — остальные себя не собирались искусственно ограничивать, хотя явление именинника пока не было даже запланировано, как и положено на подобных мероприятиях. Сначала надо было дать время всем собраться, посплетничать, обменяться последними новостями, а вот потом можно и начинать.

Учитывая, что меня никто не знал, а я и не стремился к известности, то и внимания я не привлекал, и желающих разбавить мое одиночество просто не было, что меня вполне устраивало.

Пока по коридору не прошла девушка с рыжими, уложенными в высокую прическу, волосами и в длинном, чернично-фиолетовом платье. Я не видел ее лица, но это и не требовалось — свою Лисичку-медсестричку я способен был узнать просто по походке и фигуре.

По прежнему изображая провинциала среди бомонда, я медленно отправился за девушкой, разглядывая по ходу потолки — все равно кроме них, тут посмотреть не на что.

По какому-то внутреннему ощущению, многочисленные гости стали собираться в самом большом зале, где была та самая башенка, куполом выделяясь на потолке, добавляя освещения через небольшие окна.

Большой бальный зал, с помостом для оркестра в углу… Я такое видел пару лет назад в очень отсталом мире, где до сих пор носили шпаги и здоровенные шляпы с перьями. И, разумеется, там была нужна моя помощь, потому что выходить со шпагой против сфинкоса — самоубийство.

Так и здесь и сейчас время словно откатилось назад. Длинные платья, сверкание драгоценностей, манеры, поклоны… И рыжие локоны Лисички справа впереди!

Я подошел к ней со спины, машинально вдыхая аромат и еще раз убеждаясь в том, что ошибки нет. Запах духов, который запомнил в доках, и едва уловимый привкус лекарств, специфичный для всех, кто постоянно работает в медицинской сфере.

Лиса разговаривала с подругой, и я не стал отвлекать девушку, решив пригласить на танец попозже. Ведь тут же будут танцы? Пока просто отступил, затерявшись в углу зала за колонной и наблюдая за присутствующими.

Видимо, скоро должен подойти Мурузи, потому что гости все заходили и заходили в зал. Мне даже стало интересно, были ли в коридорах официанты, загоняющие всех внутрь? Иначе как присутствующие определили, что пора собираться?

И они были правы. Внезапно вверх на сияющей водой площадке взлетел мужчина в возрасте, привлекая к себе внимание и гостеприимно улыбаясь гостям. Но я почувствовал усталость, болезнь и слабость Дениса. Он старательно играл свою роль хозяина, рассказывая, как счастлив всех видеть здесь и сейчас, как рад отмечать столь знаменательную дату, как двадцать пять лет существования такой важной компании, как «Молзар», которая стоит на страже всеобщей безопасности…

И далее бла-бла-бла… И все его внимательно слушали, кивали и улыбались, не забывая отпивать из бокалов, чтобы слушать было проще.

Но тут у меня волосы дыбом встали, а интуиция завопила «Пора валить». Но такая реакция появилась лишь у меня, и я почувствовал, как некая волна приближается, и приближается… Все ближе и ближе к залу…

Чуйка, тренированная многими годами работы с тварями, предупреждала, что сюда направляется кто-то, кто чрезвычайно, категорически и очень опасен. По моей градации тварей, это некто между драканисом и сивиллой, гребанной огненной птичкой, размером с Академию. Я не видел этих существ сам, да и Мастеров в живых после них не оставалось. Но сейчас явно кто-то шел именно из них.

Так почему никто не реагирует? Питомцы? Своя интуиция? Хоть что-нибудь? Или же, все в курсе, а я — нет? С другой стороны, я был в курсе, что сражаться с восставшими тварями из статуй бесполезно даже ракетами, сброшенными с самолета, а вот люди этого мира вновь все пробовали на своем опыте.

Ну неужели и здесь так же? Пока Разлом не раскроется посреди зала, и оттуда не полезут твари (а, учитывая их возможности, они, скорее, телепортируются — насколько быстро двигаются), никто и носом не поведет?

А Денис Ашхибадович продолжал упорно рассказывать про все достижения своей компании, чуть ли не по годам расписывая все сделанное, отмечая множество сотрудников, которым хлопали, признавая заслуги… И я представлял, как на месте этих разукрашенных клоунов будет кровавое месиво, как только тот, кто приближается, сюда дойдет.

У меня не было устройств, меряющих силу, но я по собственным ощущениям предполагал, что речь идет о чем-то значительном. Возможно, не драканис, а всего лишь циколопс, но от этого только хуже. Требуется не менее трех Мастеров для подобного заказа.

Бежать даже мысли не возникло. Во-первых — не успею. Во-вторых — смысла нет. Надо сражаться, но как сражаться с тем, о ком ничего не известно? Я чувствую лишь силу, накатывающую волнами.

И, наконец, на нее обратили внимание и присутствующие. Сначала те, кто стоял у закрытых дверей зала, а потом, как круги на воде от кинутого камня, расползались по всему помещению.

И Денис Ашхибадович сбился с речи, посмотрев на двери, за которыми явно слышались четкие шаги. Шаг. Шаг. Шаг.

Я сжал руку в кулак, напрягаясь, стараясь выдержать накаты волн силы, из-за которых начали вибрировать стаканы в руках гостей. Да кто же ты⁈

Глава 13

Двери эффектно распахнулись с помощью лакеев, что стояли возле них. Все, как полагается в высшем обществе. Толпа освободила проход, давая доступ к телу именинника, и мне пришлось немного поработать локтями, чтобы оказаться во втором ряду — так и все видно, и внимания не привлекаю.

В зал, в окружении свиты в десять человек, вошел степенный мужчина в возрасте. Седой, с недовольно поджатыми губами, из-за которых образовались обвисшие брыли, в дорогущем костюме и с тростью в руках.

— Его святейшество, князь Андрей Львович Волконский, с сопровождающими, — торжественно и церемонно объявил, видимо, церемониймейстер, и Волконский прошел вперед. И от него пахнуло той самой силой, что я почувствовал на расстоянии пятисот метров. Значит, это просто представитель одной из пяти прославленных семей империи, вон, даже титул князя есть. Хотя, это как раз, если подумать, логично. Император — и сразу дворянство без разделения на титулы — несколько глупо. А я уверен, что глава этого государства идиотом не являлся.

Однако, титулы в ходу не были, и даже в сети на их упоминание не натыкался при поиске. То есть «князь Волконский» — это сугубо речевое обращение, чтобы подчеркнуть его возвышенность по сравнению с остальными плебеями из дворянства.

Но мужик, начавший пространственно поздравлять Мурузи, меня заинтересовал только с точки зрения «Что за источник опасности здесь объявился?» Радует, что это не циколопс, в конце концов.

А вот следующий за его святейшеством по правую руку мощный мужчина в белом костюме мне был знаком. Ему бы еще золотую маску льва добавить, и я с твердостью был бы уверен, что именно с ним я общался пару часов назад. И он мне выдавал банковскую карточку с безлимитным счетом.

Я незаметно вернулся на свое место в задних рядах приглашенных гостей, чтобы поразмышлять в свободную минуту.

Князь Андрей Львович Волконский обладает чудовищной силой, являясь главой одного из пяти высших родов. Но при этом, Император явно сильнее. Так за сколько можно узнать о появлении повелителя империи? Как вообще человек, без мутаций, способен выдерживать такую мощную магию на постоянной основе? Сила — это ведь не только фаерболы из рук, это еще контуры, завязанные на человеческом теле.

То есть, если говорить проще: тушка человека обладает некими каналами, по которым течет магия. Если магии много, то она изнашивает эти каналы, и начинает разливаться по самому телу человека, выпивая его. То есть можно быть самым сильным, но ограниченное время — пока запасы тела не закончатся. Насколько мне известно, Император, правящий сейчас, занимается этим вот уже тридцать восемь лет. А ему самому на восемнадцать лет больше.

И мужик качает магию, качает, качает — у него просто выбора нет, от такого никуда не деться. Хм, я бы посмотрел на императора, если честно. Просто чтобы убедиться в своих мыслях.

Но такой возможности мне никто, разумеется, давать не собирался. Поэтому оставалось смотреть на представителя рода Энергии, и прикидывать, за кого играет его сопровождающий.

А ведь это тоже было логично в этом мире, где все подчинено магии и девизу «Кто сильнее — тот и прав». У остальных стихий не было побочных даров, а вот у Энергии существовали метаморфы, как их тут называли. Хотя я не согласен, разобравшись в ситуации. Метаморфы — существа, способные принимать ЛЮБОЙ вид, отличный от своего.

Я встречал метаморфов, которые могли скопировать не только внешность, но и мысли, и знания. Были и те, кто ограничивались только мордашкой. В этом же мире метаморфами называли тех, кто относится к стихии Энергии, и способен на слияние с питомцем, имеющим вид животного. То есть ограничений намного больше, чем кажется. Я бы назвал их анимагами, но, боюсь, меня бы сожгли быстрее.

Я сомневался, что Лев действовал по собственной инициативе, и Волконский ни о чем не знал и не догадывался. Может, и делал вид — я не знаю о возможностях Императора, может, он своих близких подданных читает как раскрытую книгу, ведь стихия императора неизвестна — он может управлять всеми пятью. И в таком случае, почему бы ему не читать мысли? Я б не читал, мне это нахрен не уперлось по специфике работы, ну так у него задачи иные.

Таким образом, Волконский, сам или «правильно поговорив со Львом», инициирует подпольные бои, находящиеся вне закона. Зарабатывает на ставках, все плюс. Оформлено все грамотно, в случае претензий. И при этом ищет тех, кто способен на слияние с питомцами — то есть, усиление своей собственной стихии. Ну красота же! Идеально!

Самые лучшие охранники те, кто способен выстоять против тварей из Разлома. И при этом, наличие алтаря способствует прохождению адаптации, даже принудительной. А об этом говорит то, что рядом с Волконским нет ни Крокодила, ни Змеи, ни остальных животных. Нет.

Скорее всего, эти тварюшки обладают другими стихиями, и ввязались просто ради бабла на подпольных боях, либо ради бонусной магии, от которой в этом мире никто не откажется.

Даже интересно, как проходит адаптация у мага иной стихии, чем Энергия. А какой же гениальный и простой план! Прибыльный со всех сторон!

Я бы даже похлопал, если бы не был занят отпиванием из бокала еще шампанского.

Но тогда возникает вопрос — а нахрена меня сюда отправил Крокодил? Чтобы я увидел что? Или кого? Чем пребывание здесь поможет ответить на возможные возникнувшие вопросы?

Ну да, теперь я знаю, что Лев — шестерка светлого князя Волконского. И че мне делать с этой информацией? Не рыпаться за справедливостью, если бы у меня были подобные идиотские мотивы? Попытаться раскрыть глаза окружающим, какой Волконский козел? Ага, и сдохнуть моментом по одному его желанию. Слишком много в нем магии, слишком. Я так понимаю, жить ему осталось года два максимум.

Дышать в зале становилось все труднее и труднее, по крайней мере, мне — слишком давил избыток силы. Видимо, не только меня это касалось — князь Андрей Львович понимал, чем может грозить его долгое присутствие, поэтому, поздравив Дениса Ашхибадовича, покинул высокое собрание и ушел. Оставив всех своих сопровождающих «праздновать». Я это понял как «следить за происходящим».

Мне другое интересно — стоит ли ожидать еще кого-то из высших представителей аристократии, или это единственный вариант?

Пока же Денис Мурузи пригласил всех пройти за стол, широким жестом распахнув двери — хорошо сработали вместе с лакеями, надо признать.

Стол оказался во множественном числе, и расположены они были в прилегающих залах вдоль стен. Полная версия шведского стола и еще более полное отсутствие возможности куда-то присесть, чтобы поесть. Высший свет, мать его.

Набрав крошечных закусок на широкую тарелку, я подхватил с подноса мимо пробегающего официанта еще бокал, и вышел в сад за основным зданием и стеной. Тут, по крайней мере, были скамейки и беседки.

Не ища ничьего общества, я поглядывал по сторонам, потому что оставался второй вопрос — нахрена Осетину мое присутствие здесь? Что он может спросить по итогам, и почему сам не смог поприсутствовать?

Возвращаться в особняк смысла особого не было — все те, кто считал ниже своего достоинства есть стоя, уже как раз вышли наружу, неторопливо прогуливаясь по дорожкам с теми же большими тарелками в руках в поисках места, чтобы присесть.

И я заметил Льва, который встретился с Лисичкой лоб в лоб, сказал ей шепотом одну фразу, заставившую девушку побледнеть, и ушел дальше гулять.

А еще у меня вызвал интерес почти обморок Дениса Ашхибадовича, который я заметил сквозь распахнутые двери. Ему тоже что-то сообщили. Что-то, заставившее мужчину побледнеть и схватиться за сердце, а затем заполошно вызывать своих подчиненных и отдавать приказы. И все это, искренне делая вид, что ничего не происходит. Даже интересно стало. И я, поедая канапе за канапе, даже не чувствуя вкуса, с интересом отслеживал действия владельца поместья.

Он же, не сходя с места, посылал слуг и доверенных людей в разные концы территории, потому что некоторые возникали в окнах второго этажа, а другие мелькали по саду. И мне не было видно, чем они все занимались. Я просто решил посмотреть представление до конца, вспомнив, что я всего лишь Марк Вронский, учащийся первого курса Императорской Академии боевых стихий, который раскрыл дар буквально на специализации. Так что есть никто и звать никак.

А то, что я видел усиление патрулей на крыше, стене и воротах; смену лакеев на входе в центральное здание; что пара человек накинули магическую завесу на трубы дымоходов, я так понимаю, защиту, — это все мелочи. Денис Ашхибадович Мурузи чего-то или кого-то очень сильно боялся, и усилил охрану дома, которая и до этого момента не была легкой. Осталось выяснить, что послужило причиной подобной паники, что сказал один из лакеев владельцу дома.

Мои наблюдения прервало появление покачивающегося дворянина с бутылкой вина (где он только ее нашел, потому что раздавали исключительно бокалы).

— Я присяду? — у среднего возраста мужчины, на лице которого отпечатались многочисленные пороки вроде пьянства и чревоугодия, слова не расходились с действиями, и он буквально рухнул на лавку рядом со мной, сделав внушительный глоток из бутылки. Пока я рассматривал неожиданного собеседника, тот посмотрел на бегающих лакеев, потряс головой, и протянул мне ладонь для рукопожатия.

— Алекс Вертовский, племянник нашего уважемого дядюшки Мурази… Мурузи… Черт бы его побрал… Дениса свет Ашх… Акхмш… Тьфу.

Я аккуратно пожал протянутую руку, с интересом разглядывая свой негаданный источник информации, который сам ко мне и пришел.

— Марк Вронский, студент Императорской Академии, — сократил я приветствие, решив, что мужику в принципе все равно, как меня зовут. И был прав, потому что Алекс снова сделал глоток и застонал, глядя в небо.

— Нет, ты прикинь, а? — жалобно начал Вертовский, не забывая делать глотки. — Весь такой-растакой замечательный, прям империю от смерти спас, муд…

Закашлявшись, Алекс сплюнул в ближайшие кусты, и снова отпил из бутылки. И мне даже интересно, насколько ее хватит и где он собирается взять еще.

— Хвалят его, задницу разломскую, хвалят и все прихоти исполняют… Не, прикинь, в прошлом месяце золотой кабриолет подогнали! С уважением от его императорского величества! А я сжег его, прикинь?

Терпеть не могу пьяных, потому что алкоголь мешает мозгу функционировать как положено, замедляет рефлексы, и уничтожает когнитивные связи, но с точки зрения информатора, пьяницы — бесценны. Потому что по собственной воли могут растрепать все, что угодно.

— Прям сами? — решил я поддержать разговор, потому что иных развлечений все равно не предвиделось, а тут мне могло что-нибудь перепасть в плане информации.

— Да че ты мне «выкаешь», а? Я тебе кто, император? Я — Алекс, понял⁈ — вот и еще одна негативная черта работы с алкоголиками, у них агрессивность повышенная. Поэтому я почтительно кивнул, Вертовский довольно хмыкнул и продолжил разговор, подкрепившись из бутылки.

— Дениску все любят, уважают, в жопу его целуют… А то что мы скоро сдохнем, всем плевать! Вот ты думаешь, я просто так пью? Нееет, я, твою мать, переживаю!

Я бы мог ему сказать, что восемьдесят процентов алкоголиков имеют «высшую цель», ради которой бухают, но вместо этого сделал испуганный вид.

— Умрем⁈ Как умрем???

— Да молча! — пьяно расхохотался Алекс. — Или громко! Когда нас от магии разорвет, так и будем орать. Она ж, сука, накапливается, а мне никто не верит!

— Разорвет от магии? — может, мой собеседник и был бухим вхлам, но мысли интересные.

— Ко-не-чно! — по слогам проговорил Вертовский, допивая бутылку. — Официаааант! Официаааант! Еще винаааа в последний день!

Я молча наблюдал, как к пьяному Алексу подскочили сразу два официанта, один при нем открыл бутылку, а второй попытался отобрать пустую. Буйный мужик сначала огрел его по башке, а потом, как маленький ребенок, у которого переключили внимание на другую игрушку, позволил забрать пустую тару, заменив ее на полную. Затем оба посмотрели на меня, я покачал головой, и официанты испарились. А Алекс присосался к бутылке.

Учитывая, что охранники не вмешались, лишь проконтролировав, что Алекс Вертовский не причиняет никому вреда (кроме меня, разумеется), то я сделал вывод, что племянника если не любят в поместье, то ценят точно. Либо просто боятся владельца.

Помню, когда человека любят, то в стадии «он допился до чертиков» его уводят, ласково обещая нечто замечательное, и не давая никому посмотреть на слабого человека. Здесь же увести племянника владельца поместья никто не рискнул. То ли приказа такого не было, то ли отношения между Алексом и Денисом своеобразные — кто знает.

— Фууух… Хорошо пошла… Ну, пмсмортри… — его язык заплетался, но мужчина пытался сосредоточиться. Отломил с трудом ветку от изящно подстриженного куста рядом, и принялся криво чертить на песке дорожки.

— Вот наш мир. Вот это магия. А вот рождение новых людей. А они ж, мать твою, тоже маги. И магия вот больше, больше, и бдух! — он едва с лавки не упал, показывая, насколько здоровенный «бдух» нам предстоит. — Ты думаешь, Алекс алкаш, да? Совсем тупой, да? Да я, между прочим, профессор магии имперского уровня! А Алекса Вертовского за идиота принимают…

Буйная стадия сменилась упадком сил, и мужчина захлюпал носом, жалея сам себя.

Я же молча вглядывался в схему, начерченную нетвердой рукой. Получается, что с каждым ребенком в мире магии прибавляется, но сам мир конечен. И, заполняя его силой, происходит перенасыщение прежде, чем мир адаптируется к этому количеству магии.

Империя стойкая, и просто нет войн — то есть естественных причин для устранения населения. Развитая инфраструктура мешает возникновению пандемии. А закрытие разломов полностью перекрыло возможность мира «сбрасывать напряжение». Ведь магия уходит из этого мира, «штопая» разрыв Вселенной при уничтожении Разлома. Или же тратясь на убийство тварей. В тех мирах, где с магией туго, очень любят Мастеров, потому что это помогает держать уровень магии на допустимом уровне. Но здесь ситуация иная. Магии много, она только прирастает и множится, и никуда не тратится.

И в этом случае пьяные бредни Алекса являются правдой. Это как скороварка без возможности стравливать пар — рано или поздно все взлетит на воздух, подчиняясь самым элементарным законами физики. А они, насколько мне известно, в большинстве миров одинаковые. По крайней мере, в этом так точно.

— И что делать? — протянул я, но Вертовский уже принялся едва слышно похрапывать, так что мне пришлось его ткнуть локтем в бок. Всхрапнув, Алекс посмотрел по сторонам, и сосредоточился взглядом на мне.

— Валить надо, — пронизывая бешеным взглядом, мужик схватил меня за руки. — И открыть Разломы, слышишь⁈ Надо открыть Разломы!

Я прям на секунду представил себе, как мчусь с шашкой наголо, верхом на адской гончей, против Разлома его закрывать. Прелесть. Разбежался. Только шнурки поглажу — и пойду открывать этот портал между миром и Космосом.

— Я бы не рекомендовал это делать, — раздался ледяной голос откуда-то справа, и я перевел взгляд на присоединившегося к нашей мирной компании. — Закрытые Разломы — гарант безопасности Империи, ее мироустройства и устоев.

Алекс побледнел, видимо, мгновенно трезвея, как только увидел, кто к нам подошел. А я же просто рассматривал подошедшего, решив заранее не делать никаких выводов.

Глава 14

— Вваше… имрепраторское… — забормотал Алекс, падая на колени как полено — мордой вниз. Я же просто встал со скамейки и почтительно поклонился, вспоминая, что действительно не слышал ни шагов, ни возмущений в магическом плане… Император, если это был действительно он (а не верить Вертовскому причин в этом не было), словно просто материализовался здесь и сейчас. И успел как раз на эпичное предложение Алекса.

До законодательства Империи я не дошел, и теперь было жизненно важно вспомнить, что полагалось за крамольные вещи? И полагалось ли, или же Империя была лояльна, пока слова оставались словами?

— Александр Дмитриевич, почему вы думаете, что Разломы нужно открыть? Вы желаете множественных смертей мирного населения? Хотите паники, смутного времени? Вспомните, зачем ваш дядя придумал невероятное, и закрыл Разломы? Ради вашей же матери, Александр Дмитриевич. А вы сейчас позорите не только себя, но и ее, растирая в пыль все свершения своего дяди.

Я изучающе смотрел на того, кто управлял всем этим миром, не могу дать ему характеристику (все миры разные, в этом-то и бонус). Высокий, под два метра, Император был худым. Худым настолько, что еще минус пара граммов, и это будет скелет, обтянутый кожей. Облаченный в белоснежную мантию, с длинными черно-седыми волосами, собранными в низкий хвост, мужчина сверху вниз взирал на всех, с кем разговаривал. И я не чувствовал от него никакой, даже малейшей силы.

— Ваше императорское величество, это такая честь для меня! — к нам почти подбежал побледневший Денис Ашхибадович из главного здания, видимо, увидев общение высокого гостя с теми, кто этой чести явно недостоин. Племянник был пьян, а я же… Меня Мурузи в принципе не знал.

— Как я могу не почтить столь знаменательное событие, как основание компании, защищающую наших подданных на протяжении стольких лет, — величественно ответил его величество, и подал руку «имениннику». Тот с почтением поклонился и прижался к сухой ладони в перчатке губами, то ли имитируя, то ли реально целуя руку. Мда, а мне всегда казалось, что дамам в перчатках руки не целуют…

И вновь накатила волна силы, удушающей настолько, что хоть и протрезвевший, но Алекс Вертовский не удержался на ногах, только поднявшись после поклона и падая обратно скамейку, забавно раскрывая рот, как вытащенная на берег рыба.

Однако внезапно сила исчезла. Его светлость, князь Волконский, вступив на ровную аллею, ведущую к главному зданию, увидел Императора, и сразу пригасил свою энергию. У меня один вопрос — а что, так можно было? Или это продуманная акция устрашения, демонстрация силы? Значит, и Император владеет нечто подобным.

Вот только и Император, разумеется, почувствовал выплеск, и едва прищурился, выражая только этим свое негодование. Или внимание. Или удовольствие. Очень сложно читать по лицу того, чье лицо, собственно, не обладает живой мимикой и больше похоже на скульптуру.

— О, вы смогли прибыть, ваше императорское величество, я так рад нашей встрече! — а вот живости в Волконском хватило бы на двоих. Видимо, все же Император изволил гневаться, а князю нельзя было демонстрировать силу. Интересно, почему?

— Неужели? — высокий мужчина был безразличен, даже бровью не поведя. — Наверное, потому что ваши прихвостни не смогли меня задержать на указанное вами время? Еще один проступок, ваша светлость, и мы с вами будем долго разговаривать, и уйти раньше не получится. Денис Ашхибадович, пройдемте, мы желаем видеть роспись золотого зала. Я много о ней слышал.

Закивав, как болванчик, господин Мурузи раскланялся всем и никому, и поспешил за уже уходящим Императором, быстро догоняя его и стараясь не отрываться — ноги у его императорского величества были длинными и шагал он стремительно.

А Волконский с ненавистью прошипел, глядя в спину Императору:

— Долго будем разговаривать… Тьфу! — князь осознал, что он тут не один, и не просто в сопровождении подошедшего после ухода Императора Льва, но еще и мы с Алексом находились при этой моральной порке.

— Александр Дмитриевич, вы правы только в одном — Разломы необходимо открыть, только так мы сможем уберечь мир от диктатуры этого тирана, — Волконский разговаривал с Алексом, но поглядывал на меня. — А вы, молодой человек?..

— Марк Вронский, студент первого курса Императорской Академии боевой магии, — вытянувшись в струнку, вновь надевая маску недалекого идиота, бодро ответил я, краем глаза поглядывая в сторону Льва. И у того настало узнавание после моего имени. Лев нахмурился, перевел взгляд с меня на своего патрона, и мрачно прищурился, изучая меня с головы до ног. Интересно, он чего от меня ожидал? Добавления «Участник подпольных боев, кличка Гепард, вчера досрочно разорвали контракт»? Так я не настолько идиота играю.

— О, наше молодое поколение, наше будущее… — расплылся в широкой улыбке его светлость, что заставило меня еще больше насторожиться, сохраняя внешний благостный вид. — Вы не против проводить старика до стены? Его императорское величество почти прямо указало мне, что не желает меня пока видеть…

И если бы не услышанный мной скрип зубов, я бы, может быть, даже поверил в искренность. Нет, вру, я же не идиот.

— Разумеется, ваша светлость, — я кивнул, потому что зачем отказываться, если можно послушать пропаганду оппозиции, а в том, что сейчас меня примутся вербовать, я даже не сомневался.

— Дело в том, мой мальчик, — начал князь, едва мы оставили сидящего на скамейке в шоковом состоянии Вертовского, — что его императорское величество является самым сильным магом нашего мира.

И я кивнул, признавая это, и показывая, что в курсе данного расклада.

— Вот только магию он получает от поданных, которые вынуждены довольствоваться малыми крохами… И с каждым годом ему нужно все больше, больше, больше… Император стремится захватить все источники, ему мало своего. А мы вынуждены лавировать между ним и кланами, и выхода просто нет. Разломы, на которые он мог бы обратить внимание, законсервированы благодаря гению Мурузи, и таким образом, у самого сильного хищника просто не осталось естественного конкурента.

— Но ведь можно же что-то сделать? — несколько переиграв с патетикой, воскликнул я, но успокоился, увидев, что Волконский довольно прищурился. Видимо, посчитал, что так и должно быть. Молодой же, глупый, бунтарь, шило в заднице и дальше по тексту.

— Можно, мой мальчик, но это очень-очень сложно… И опасно, — Волконский покосился на меня, оценил мой преданный, без единой искры разума, вид, и кивнул своим мыслям. — Но я вижу, что ты сможешь это сделать… Тем более, твой отец пожертвовал жизнью, стремясь спасти мир от тирана, и то, что ты хочешь пойти по его стопам, заслуживает безмерного уважения.

Ну что, сыграно красиво, и могло бы, вероятно, сработать, если бы тут действительно был Марк, которому важно знать, что его отец — герой, погиб за правое дело, и он сам сможет продолжить дело жизни такого героя. Вот только Марк умер. Пару недель назад. А есть я — Мастер Убийств, циничный настолько, что такая патетика и пафос вызывают рвотный рефлекс и желание заржать в лицо. И только выучка заставляет держать одухотворенное жаждой справедливости лицо Вронского.

— Я не боюсь опасности, — как и положено мне было «по роли», возразил я. — Что нужно сделать?

— Мы занимаемся отбором самых сильных магов, способных совершить невозможное — разломить… Разломы, — и его светлость дал мне время, чтобы я осознал эту крамольную мысль. Я послушно изобразил ужас на лице, затем задумчивость, и потом сменил выражение на прежнее — «одухотворенного справедливостью идиота».

— Если это потребуется для спасения мира, то я готов! — в принципе, я мог завалить Мурузи в любой момент, вся его стража и охрана для меня роли не играли. И раз Разломов нет, то я в этом мире самый страшный хищник. Хотя бы потому, что притворяюсь пушистым зайчиком, в котором нет ни ума, ни силы. Поэтому да, почему бы не продолжить увлекательный тур в этом мире, и не посмотреть, к чему все идет?

— Лев Михайлович, выдайте молодому Марку визитку, когда и где мы будем собирать тренировку воинов перед ответственным делом, — растеряв все свое благодушие, холодно приказал Льву Волконский. Тот заскрипел зубами, но против пойти не посмел. Видимо, не обо всех спаррингах доносят информацию князю. Собственно, а ему это зачем?

Подойдя ближе, Лев Михайлович (интересное совпадение, что человека с маской льва действительно звали Львом) достал визитку из внутреннего кармана пиджака, ручку, подписал что-то на визитке, и демонстративно воткнул ее мне в нагрудный кармашек для платочка, пристально глядя в глаза. Ипрошептал так, чтобы услышал только я:

— Молчи и приходи, — и я послушно кивнул, спорить-то мне зачем.

— А теперь нам пора, я бесконечно рад был встретить такого выдающегося сына своего отца, — выдал Волконский и пошел к подъехавшему лимузину, больше не уделив мне ни слова, ни взгляда. Лев же внимательно посмотрел на меня, но кивнул — то ли мне, то ли своим мыслям, — и отправился вслед за патроном. А я просто смотрел вслед уезжающей черной машине.

Нет, если у них тут так дела делаются, то не удивительно, что вызвали меня. Хмыкнув, я отправился обратно к главному зданию, ведь один пункт из запланированных был выполнен, я уже узнал больше про подпольные бои, но оставались два других: просьба Осетина и контакт с объектом.

И я решил начать со второго, потому что в первом по прежнему не было зацепок. Поэтому, зайдя внутрь особняка, я остановился и просто внимательно огляделся по сторонам, на мгновение сливаясь со стеной для маскировки.

Слева гремела музыка, все понятно — там танцы. Про Императрицу мне ничего неизвестно, хотя чисто гипотетически, раз есть наследник, то и первая леди быть обязана, дети не берутся из воздуха. Но Император прибыл сюда явно без семьи, значит, на балу делать нечего, раз он забрал Мурузи с собой.

На второй этаж, как и на третий, вход был воспрещен, но судя по всего двум охранникам у лестницы, это стандартное ограждение, чтобы толпы постепенно пьянеющих гостей не забредали в личные комнаты, находясь только на первом этаже и в парке. Значит, высокий гость и хозяин дома не поднимались.

Осталось направление направо, и вот туда неслышными тенями стекались слуги, то с напитками, то с закусками, то с приборами и салфетками. Я решил посмотреть, насколько здесь хорошо с охраной, и смешался с лакеями, подражая их стремительному перемещению, озабоченному виду и взглядом по сторонам, пока бежал к цели.

Для полноты образа я успел попутно выхватить из пустой комнаты кем-то забытый платок (или это был палантин — все время забываю правильные названия женского гардероба), и накинуть его на локоть левой руки, выставляя его вперед.

Слиться с официантами я не мог при всем актерском мастерстве — они были одеты в единые черные костюмы, белые рубашки, галстуки-бабочки и белоснежные перчатки. Мой же серый без галстука костюм одним пошивом выделялся на общем фоне.

Но вот стать кем-то выше официантов, но по прежнему из обслуживающего персонала — вполне. Главное, вид поувереннее, озабоченность происходящим, и даже наглость.

— Туда нельзя, — остановил меня охранник перед очередным коридорам, обозначив прикосновение в районе груди. Я поднял на него взгляд и быстро-быстро зло зашипел:

— Туда не то, чтобы нельзя, туда можно и нужно! Ты знаешь, сколько всего требуется его императорскому величеству? И что будет с нами, если он останется недовольным приемом?

Видимо, охранник знал, поэтому немного приоткрыл дверь, позволяя мне протиснуться, а потом так же быстро закрыл с той стороны. Я, оглядев еще один абсолютно пустой коридор, просто покачал головой. Идиоты.

А если бы не я был, а убийца? Хотя… Ну да. Идиоты. Хмыкнув, я бесшумно продолжил путь сквозь прежнее белое монотонное великолепие, внимательно прислушиваясь и приглядываясь. Поглядывал наверх, не разглядывая роспись потолков, а пытаясь выяснить наличие камер слежения. Пока что… только их полное и безоговорочное отсутствие. Серьезно, что ли?

Одно из двух: либо я их не вижу (что исключено), либо они настолько уникальны и незаметны, что я их не вижу. Что опять-таки, исключено.

Поэтому я продолжал изображать из себя спешащего выполнить приказ лакея, попутно выясняя расположение комнат. А в этом коридоре было всего пять дверей с одной стороны, с другой — три здоровенных окна. И — тишина за дверями, сомневаюсь, что тут кто-то был при наличии Императора.

— Ваше императорское величество, мне очень жаль, но я вынужден временно вас покинуть, мне сообщили, что там что-то произошло с гостями, и я необходим для принятия решения в данной ситуации, и…

— Идите, Денис Ашхибадович. Я не имею никакого права в этот день отвлекать хозяина праздника от гостей. Мы еще успеем поговорить.

Я едва успел юркнуть в ближайшую дверь, прикрывая ее за собой, как дальние двери, ведущие, видимо, либо в зал, либо в еще один коридор, раскрылись, и показался торопливо шагающий господин Мурузи. А вот Императора с ним не было, хотя, судя по услышанному разговору, они оба подходили к дверям. Однако двери были по прежнему открыты, так что бессмысленно рисковать не стал.

Я прикрыл дверь комнаты, так как встречаться с его императорским величеством не планировал, и огляделся по сторонам, изучая помещение, в которое меня случайно занесло.

Приглушенные бардовые стены, обитые шелком, стеллажи из мореного дуба, заставленные книгами. В центральной стене напротив входа разместился величественный камин, отделанный серым мрамором. А перед камином — кожаный диван с кофейным столиком и шкурой медведя на полу. Все, как полагается по антуражу средневекового особняка.

Хотя в первый момент я заморгал, привыкая после бесконечно белого пространства к практически темному, но быстро адаптировался и отправился изучать стеллажи в поисках интересных книг.

Но… В древнем здании, окруженном крепостной стеной, которой не меньше двухсот лет, с этой всей позолотой и изяществом, изысканной росписью потолков, являющейся произведением искусства… Я ожидал, что в такой «мужской» библиотеке найду нечто вроде трактатов по войне, пыткам и исторические сводки.

Однако я увидел развлекательное чтиво крайне низкого качества, почему-то обернутое в дорогую кожаную обложку. Кто-то скрывал свои пристрастия в литературе под кажущейся строгостью. Вот уж действительно, не суди книжку по обложке!

Поэтому перестав рассматривать незанимательное бульварное чтиво, и при этом не услышав шагов Императора за дверью, то есть он из того зала так и не ушел, я решил поискать тайные ходы. Ну если это древний особняк, то и ходы потайные должны, просто обязаны быть!

Впрочем, как до этого я ожидал увидеть нечто вроде «Философия пяти стихий на примере квантового скачка», но обнаружил лишь «Невеста монстра», «Не выйти замуж за ректора» и «Оборотень моих снов». Причем это были сугубо художественные книги, а не пособие «как жить с оборотнем». Хотя, впрочем, может кто-то подобное и читал как пособие, не мне судить о разнице в литературных вкусах.

Вспоминая топорные сравнения из этих книг, которые мельком успел заметить, перелистывая страницы, я продолжал ухмыляться, простукивая стену костяшкой пальца и приложив ухо к стене. Где-то по-любому должна быть пустота…

— Я вас долго еще ждать буду, Марк Вронский? — раздался за спиной голос, которого здесь быть не могло.

И мне ничего не оставалось сделать, как отлепиться от стены и повернуться к вошедшему совершенно бесшумно человеку. Ну почему они так любят подкрадываться⁈

Глава 15

Было странно наблюдать за Императором в столь неформальной обстановке. Он знал, как меня зовут, знал, что я буду здесь… Но я, со всем своим уникальным слухом просто не слышал, как вошел этот человек, что было невозможно! Но — было, и это стоило принять и учесть на будущее.

Поэтому я почтительно поклонился его императорскому величеству, но тот просто поднял руку перед собой, всем понятным жестом запрещая мне продолжать эту игру.

— И вы, и я знаю, кто вы такой, и как здесь оказались, — начал мужчина, проходя к креслу и взглядом показывая мне необходимость присоединиться к наблюдению за камином.

Интересно, и кто же я, по мнению Императора? Марк Вронский, именно так меня и назвал, войдя в комнату, сын погибшего на нелепой дуэли (подстроенной) «великого охотника в Разломах»? Студент первого курса Императорской Академии боевой магии, факультет Энергии и специализация Бойца? Парень, которого он встретил перед входом в поместье, вместе с пьяным Александром Дмитриевичем Вертовским? Тот, чье место было явно не здесь, потому что праздник проходил в другом крыле поместья? Что он хотел сказать этим своим «я знаю, кто вы такой и как здесь оказались»?

Иногда молчание — реально золото, поэтому я промолчал на высказывание Императора, и просто изобразил полное и абсолютное внимание, пока усаживался на диване, на удалении от собеседника, чтобы по незнанию не нарушить неких «традиций и устоев поведения с коронованной особой».

— Вы — Мастер Убийств, и именно я вас вызвал в этот мир, — вот этого я не ожидал от спокойного, как труп, Императора, чуть приподнявшейся бровью показывая свое удивление.

— Мне сообщили координаты вашего прибытия, мой подчиненный встретил вас и проводил в город.

И вот теперь стало понятно, на кого работает Миша Осетин. В принципе, логично — в этом мире так любили показывать свое отношение к кланам, а Осетин единственный, кто ушел от ответа на достаточно простой вопрос.

И стали понятны все его рассказы, более подробные, чем необходимо для «случайного попутчика». Его предложение с деньгами в обмен на «просто посетить мероприятие». Значит, тут идет более крутая игра, чем мне казалось на первый взгляд. Зато Император четко попадал в категорию существ, кто знал о нашей организации и имел ресурсы для вызова Мастера. Оставался один вопрос — на кой черт ему ломать построенную империю моими руками? Если с Волконским все понятно — он прямо сказал, что хочет захватить власть, дискредитировав Императора, то ему-то это зачем?

Не дождавшись от меня какой-то реакции (а он чего ждал — вопросов «Зачем вам это?» Так зря — Мастера не спрашивают мотивов заказа, просто выполняют его, снимая с себя всю ответственность за дальнейшие развития событий), Император продолжил, глядя в самостоятельно разгоревшийся огонь в камине, что меня лично не удивило. Уже и так понятно, что мужик владеет всеми стихиями.

— Александр Дмитриевич был прав, законсервированные Разломы рано или поздно приведут к гибели мира. Вот только просто взять и раскрыть их — означает привести к гибели мира, просто иным способом, — он покосился на меня, и на его губах мелькнула и пропала тень усмешки. — Разумеется, я знаю про настрой Волконского и его революционные идеи.

— Тогда почему заказ на Мурузи, а не на Волконского? — молчать дальше мне показалось бессмысленным, а так я поддерживаю диалог, при этом, не подтверждая и не отрицая все выше сказанное.

— Гармония, Мастер, все дело в ней. Равновесие. Давайте я вам расскажу немного о нашем мире, пока господин Мурузи реагирует на вскрытую вами защиту поместья.

И Император взмахнул рукой, проецируя перед нами белый экран размером с камин. Потом сосредоточился, и еще один пасс рукой, видимо, передавая воспоминания на экран. Я так понимаю, что это одна из возможностей стихии Энергии.

— Империя образовалась из-за того, что мой предок провернул невозможное: закрыл один Разлом. Для этого потребовался ритуал, восемь магов в степени Мастера, и их жизнь. Но Разлом был закрыт. Повторюсь, закрыт, а не уничтожен. И через некоторое время ритуал потребовалось повторить, так как подпитки «замка» не было, и Разлом открывался.

Я смотрел на экран, и видел действительно невероятное, то, что заставило меня сесть на край дивана и пристально вглядываться в картинки воспоминаний. Просто чтобы понять технику закрытия Разломов. Но чем больше вглядывался, тем больше восхищался. Восхищался, насколько опять красиво мне вешают лапшу на уши. Хотя, казалось бы, зачем это Императору?

Восемь магов, проводивших ритуал. Огонь, Вода, Земля, Воздух, Энергия — эти пятеро пустили себе кровь, и ее собирал к себе шестой, умудряясь повелевать жидкостью, точнее… Жизнью. И это тоже была Стихия. В момент, когда жизнь покинула пятерых, подключился седьмой маг, собирая эманацию Смерти, и объединяя ее с Жизнью. Жизнь шестерых Мастеров и Смерть шестерых Мастеров перешла к тому самому восьмому, который направил всю магию в раскрытый Разлом, напоминающий вход в подземелье. И тот вздрогнул, не просто обваливаясь, а просто исчезая, лишь отсутствием травы в форме ровного круга показывая, что раньше тут была трещина миров.

Но восьмой Мастер, впитавший и передавший силу, остался стоять! Пошатываясь после ритуала, в окружении семи иссушенных трупов, но стоять! Вот как первому Императору удалось стать, собственно, Императором! А бонусом — приобрести так же магию Жизни и Смерти, к остальным пяти стихиям! Ему больше никто не мог противостоять, никак, такому невозможно что-то противопоставить!

— Через какое-то время моему предку становилось все хуже, и пришлось что-то придумывать уже для защиты своей жизни, так как остальным ничего не угрожало, — взмах руки и картинка на экране поменялась. А мне даже нравится такое реалистичное кино!

Я увидел обезображенное лицо первого властителя. Уставший мужчина сидел в своем кабинете, и стягивал перчатки с рук. Правая была нормальной, сияющей здоровьем и молодостью, но левая принадлежала трупу — позеленевшая, с черными ногтями, казалось, стоит тронуть, и кожа будет отходить пластами вместе с мясом.

— Подобное притягивается к подобному, и Император стал своеобразным магнитом для магии, как сосуд. И ее стало слишком много для человеческого тела, — мой собеседник продолжал вещать, как на исторической лекции, не добавляя в речь ни эмоций, ни переживаний. Как робот. Снова взмах, и картинка меняется.

— Понимая, что так долго не проживет, а наследников только начинающей зарождаться Империи нет, мой предок принял решение разделить магию, найдя им другие сосуды.

На картинке мужчина, стараясь действовать только правой рукой, расставлял перед собой шесть свечей перед шестью здоровенными валунами, метров по четыре в высоту. Потом встал посередине этого круга, и вскинул руки вверх, едва не потеряв при этом пару пальцев с левой.

Звук картинка не передавала, так что я просто смотрел, как от тела первого властителя отделяются шесть лучей и занимают места в приготовленные камни. И после того, как маг допел нечто ритуальное, лучи между ним и валунами погасли, зато сами камни вспыхнули белоснежным светом, посылая яркие лучи прямо в небо.

— Да, так появились источники, ставшие магнитом для магии. При здравом размышлении, мой предок отдал пять из них своим самым преданным последователям, одновременно возвысив их и опустив всех остальных. Себе оставил шестой.

— Стихии отдал последователям, себе оставил Жизнь и Смерть? — не то, чтобы мне это было сильно интересно, но решил просто уточнить.

— Верно. Но это императорская тайна, как и то, что нашей крови по прежнему подвластны все стихии, — Император даже не посмотрел на меня, а я пожал плечами. Мне особо некому было это рассказывать, а унижать себя шантажом Император не стал — чем он может мне пригрозить? Смертью? Три ха-ха. Вселиться в тело в другом мире требует сложностей, а вот покинуть его мне не составит труда. Тем более, когда метка Мастера уже заняла свое место на моем предплечье.

— Один вопрос, вы своего сына послали ко мне намеренно, или это была его инициатива? — и я с интересом наклонил голову, смотря на собеседника. И вот тут у него даже бровь не дернулась. Он просто отвел взгляд от экрана и посмотрел мне в глаза.

— Артур действовал по моему приказу, согласно контракту, я обязан выдать вам оружие для выполнения заказа, — четко проговаривая каждое слово, процедил Император.

— А догадываться о вашей родственной связи я не должен был, верно? — ухмыльнулся я. Для меня каждый заказ — это игра, со своими правилами, ходами и результатами. И сейчас, обыграв соперника (а у меня не было иных в каждом заказе, и статус роли не играл), чувствовал удовольствие.

— Артур проходит обучение, и не проходил коронацию на наследника Империи, — отрезал отец Фокса, и снова вернулся к экрану, делая более порывистый жест, меняющий картинку, чем прежде. Значит, расстроен этот робот, вернее, разозлен. Такие личности не любят, когда их замыслы выполняются не так, как задумывалось.

— Прошли годы, и Разлом раскрылся, и уже следующий Император провел ритуал, а затем, не откладывая, вновь усилил источники, — продолжил историческую справку властитель империи, и я решил не отвлекаться. В конце концов, те два пункта, которые держали меня в этом поместье, находились здесь, так что если Императору хочется вводить меня в курс дела таким своеобразным способом, то флаг ему в руки. Это же не мое время, а его.

— И он понял то, что не понял его отец — каждый подобный ритуал сокращал жизнь Императора чуть ли не втрое, И тут не имело значения, насколько быстро магия переходила в источники. Являясь проводником силы для закрытия Разлома, Император расплачивался своей жизнью, так или иначе. Появились жесткие требования для носителей императорской крови, обязывающее обзавестись наследником как можно раньше, и запрет на проведение двух и более ритуалов закрытия Разломов. Императоры стали гарантом безопасности, но чем больше ритуалов проводили, тем больше привлекали к себе магию, усиливались, и раньше умирали, не в состоянии справиться с подобным напором сил.

И после взмаха рукой я увидел на экране галерею портретов Императоров. Если мне память не изменяет, с первого ритуала прошло чуть больше двухсот лет, значит, по обычным человеческим меркам это около восьми поколений, плюс-минус. Но Императоров было больше раза в два…

— Учитывая, что с одной стороны были Разломы и возложенная на семью Императоров ответственность за мир, а с другой — те самые люди, которых мы и защищали, то мои предки редко доживали даже до пятидесяти лет. Поэтому пришло решение переложить часть ответственности на кого-то еще. Не сразу, не с первого раза, но ритуал был восстановлен без применения человека. И организовалась компания, в данный момент принадлежащая господину Мурузи. Это семейный бизнес, и тайна ритуала передается от отца к сыну. Компанию «Молзар» нельзя купить, закрыть или обанкротить. Ее существование под имперской защитой, как и носитель знаний.

— И поэтому мне надо его убить? — невинно поинтересовался я, не понимая логики. Вроде все же так замечательно — Императоры будут жить дольше, ритуал автоматизирован, люди не гибнут ни в ритуалах, ни от тварей Разлома, тут бы жить и радоваться. Но по какой-то причине этот мужик хочет сломать налаженную систему. А я терпеть не могу играть втемную.

— Да. У Дениса Ашхибадовича нет сына, он никому не передавал и не имеет права передать свои знания. Если сейчас погибнет — тайна ритуала уйдет с ним, а Разломы будут открываться, как прежде.

Я скептически посмотрел в глаза Императора, всем видом показывая, что вот это я понял, но все еще жду информацию. И пока ее не будет, не пойду и не выполню заказ. Что меня бесит больше игры втемную, так это неуважение к моей работе или ее бессмысленность. Для того, чтобы убрать Мурузи, Императору даже отдавать приказ не надо, достаточно одного желания, он же, как и его предок — маг Жизни и Смерти. Но нет, он пошел по сложному пути, вызвал меня… Зачем?

— Александр Дмитриевич Вертовский прав, говоря, что мир накапливает магию, так как Разломы закрыты. Как вы думаете, где она накапливается больше всего?

— В ком… — машинально поправил я, потому что… Подобное притягивается к подобному. Значит, магии проще всего «присасываться» к императорской семье, так как там изначально сил дохрена и больше. Потом идут источники, и потом все остальные. А если магии в человеке много… Под моим взглядом Император стянул перчатку с левой руки, показывая, что ногти начали чернеть. И молча надел аксессуар обратно.

— Мне сорок три года, и мне осталось не больше трех лет. Без Разломов срок жизни моей семьи сокращается еще быстрее, чем при проведении ритуалов их закрытия. Я не желаю такой участи своему сыну и его наследникам. Через три месяца Артур закончит свое обучение, на практику не пойдет, и будет представлен как наследник. После этого, он станет Императором, а значит, и магнитом для магии.

— Тогда почему вы не устранили Мурузи раньше? — я устал прыгать по историческим волнам, мягким уверткам Императора, и задал вопрос в лоб. А то вот это «Мы такие героические герои, жертвуем собой ради мира во всем мире, а мой сыночек, ах-ах, не хочу, чтобы он умирал, бла-бла-бла»… У всех свои сложности. Я просто не хочу участвовать в сложностях других.

Император пристально на меня посмотрел, и уничтожил экран, явно давая понять, что лирика закончилась, и наступили тяжелые суровые будни политика. Вот это уже интереснее. Я даже сел ровнее, всем видом показывая, что слушаю самым внимательным образом.

— Все дело в Равновесии, как я и сказал с самого начала. Императоры хранят мир и людей. Это наша главная задача.

Я покивал. Благородство, высокая идея, самомнение… Стандартный набор, да меня это не касается.

— Компания «Молзар» сейчас предстает как гарант безопасности, люди забыли, что это лишь замена Императорской силе. Мы не афишировали историю возникновения Империи, — ответил Император на мой невысказанный вопрос, и продолжил. — Давайте представим, что компании нет. Разломы открываются внезапно, люди погибают. Рано или поздно начинается паника среди мирного населения. Где паника, там революция. Где революция — там еще большие жертвы. Если я убью Дениса Ашхибадовича, сам или приказав своей службе безопасности, в условиях паники это так или иначе станет известно. Я потеряю доверие, и управлять людьми уже не смогу, так как этим воспользуется не только Волконский, но и остальные кланы, допущенные моим предком к силе и власти. Если я подставлю кого-то из кланов в убийстве господина Мурузи, итог будет тот же самый, но кланы перегрызут друг друга еще до открытия гипотетического Разлома. Население погибнет в междуусобной войне, одна из стихий (минимум одна!) будет частично или полностью утрачена, что, опять-таки, нарушит равновесие.

— Поэтому нужен… я? — я скептически посмотрел на Императора, но тот кивнул, подтверждая.

— Вы не принадлежите этому миру, и тело умрет сразу, как только вы вернетесь после завершения заказа. Марк Вронский одиночка, сирота, не принадлежит ни одному клану, за ним никто не стоит. То есть его жизнь или смерть в данном разрезе никоим образом не пошатнет равновесия.

Я ухмыльнулся. Это все можно было воспринять за чистую монету, если бы не одно но — Марка сделали таким. Сделали, убив отца Марка, и я более чем уверен, что с разрешения самого Императора. Если властители чувствуют себя лучше при открытых Разломах, а консервировать их можно, только полностью зачистив, то Боец, быстро и качественно зачищавший Разломы от тварей, становился прямой помехой.

— Поэтому мне нужно, чтобы господина Мурузи убрал кто-то, кто не связан со мной никоим образом, и тогда, когда Разлом откроется, я смогу обеспечить максимальную безопасность населению и контроль над урегулированием вопроса с Разломом.

— Я вас понял, ваше императорское величество, — приняв бесстрастное выражение лица, я встал с дивана и поклонился. — Позвольте мне приступить к выполнению заказа.

Император встал с дивана и величественно кивнул, позволяя. Я мысленно только глаза закатил.

— Мастер, у вас не больше трех месяцев. Мой сын должен быть в безопасности, — напоследок меня напутствовал Император, и я зло усмехнулся, уже спиной к мужчине, так что он усмешку не видел.

— Разумеется. Все будет именно так, — дал я обещание, которое мне ничего не стоило, и вышел за дверь. Последний раунд начался.

Глава 16

Итак, что мы имеем. Заказ не на тварь из Разлома, а на живого человека, которого якобы нельзя убрать иным способом, так как это сломает некое равновесие мира.

Император, который хочет жизни для своего сына, и его детей, а также — власть, и терять ни то, ни другое не намерен.

Оппозиция, которая хочет власти, и решает сделать ход по традиции всех революций — сломать старый устой и сделать новый.

И я, Мастер, в теле сироты.

Если говорить конкретно, то в моих руках не жизнь одного Дениса Ашхибадовича, а многих людей, которые просто тут живут. И вот еще момент — вне зависимости от моего решения, люди все равно умрут. Возможно, даже все.

Я действительно был прав, когда утверждал, что Мастера Убийств не спрашивают «Зачем надо убить», мы не ищем мотивации и не ждем объяснений. Кроме тех случаев, когда итогом станет гибель мира. Сам по себе заказ на человека, а не на зверюшку — уже может трактоваться как тот самый заказ со звездочкой. И теперь я имею право на отказ, если получу подтверждение, что выполнение грозит гибелью мира.

Об этом я и думал, пока ехал на лимузине в сторону Академии. Мое присутствие на вечеринке стало бессмысленным, и не смотря на ожидание Императора, я не собирался после разговора с ним идти и бездумно уничтожать владельца поместья и компании «Молзар». Свод законов Мастеров это допускал.

На самом деле, Сводов было два: для заказчиков и для Мастеров. Это как внешний и внутренний устав любой компании. В них прописывались сроки выполнения и оплаты, способы убийств, обязанности заказчика и Мастера… Правила поведения в нештатных ситуациях в том числе. А после каждого завершенного заказа нас ожидала проверка и отчет. Мы не бездушные машины для убийств, но нас нельзя назвать людьми — по крайней мере, люди не способны вселяться в чужие тела и при этом оставаться при здравом уме и твердой памяти, подчиняя себе физическую оболочку, а не подчиняясь ей. Еще один тест — на здравомыслие. Если Мастер срывается и начинает убивать потому что: может, хочет, получает от этого удовольствие, вместо одной пули четко в цель выбирает холодное оружие и нанесение множества ран, причиняющих страдания… Превращается в маньяка, получающего удовольствия от убийств и боли. То такого Мастера ликвидируют сразу после теста. Мы не причиняем боли больше необходимого. Мы не убиваем случайных жертв, не оговоренных в заказе. И да, мы как никто, знаем о Равновесии миров. Именно поэтому и существуем. Странно, что на это упирал и Император, но у всех свои тараканы.

А еще у нас есть эмоции, которые не превалируют над разумом. Например, нам ведома жалость, но детенышей тварей мы уничтожаем без нее, потому что как только ты отвернешься — тебя сожрут.

А тут… Тут человек. Которому не повезло родиться в определенной семье. Он верный, преданный сторонник режима, не оппозиционер, не враг народа. Не жестокий маньяк, пользующийся своими привилегиями… Денис — обычный мужик. Более того — гений, который совершил невозможное, придумав механизированную систему консервации Разломов. И не потому что ему самому так захотелось, а потому что пришел приказ от Императора, и он подчинился, прыгнул выше головы. А теперь Мурузи надо умереть, потому что от другого Императора пришел другой приказ.

И при этом каждый ведет свою игру. Волконский хочет убрать Императора, но не понимает, чем грозит убирание магнита для магии из мира. Если он сейчас так способен влиять на окружающих, если не следит за аурой, то что будет, когда исчезнет Император? И при этом, Разломы будут консервироваться и дальше, ведь умрет тот, кто контролирует «Молзар», компания продолжит выполнять свою работу.

То есть, в итоге: революция, гражданская война (вряд ли остальные кланы будут рады величию Волконского), увеличение магии в мире и отсутствие того, кто это регулирует. В итоге все умрут — либо от пули в драке кланов, либо от магии изнутри.

Второй вариант, от его императорского величества: Разломы открыты, люди умирают от тварей, он это держит под контролем, количество магии в мире уменьшается, война между кланами становится еще жестче. Скорее всего, все равно закончится покушениями на Императора, гражданской войной и полным уничтожением как возможности закрыть Разломы, так и отсутствием что-либо противопоставить тварям оттуда — я видел, как воспитываются эти дворяне, Бойцов, настоящих Бойцов, там нет. В итоге все умрут.

Я вышел из лимузина и отправился в Академию, размышляя и глядя себе под ноги. Интересная ситуация, чтобы я сейчас ни сделал, в итоге умрут все, просто разница во времени варьируется в несколько лет.

Я внезапно остановился в озарении. Так все же умрут, это же прекрасно! С улыбкой я смотрел на стоящего на вахте охранника, и он начинал уже хмуриться, не понимая, с чего я так рад его видеть.

Махнув рукой, я почти побежал в свою комнату, стараясь не подпрыгивать от радости. В комнате мне повезло, и Влада не было, так что закрыв дверь, подставив к ручке стул, я сел на кровать, закатывая рукав, чтобы прикоснуться к метке Мастера убийств.

— Мастер, код 745GH38ISD, ситуация SD-694, требую разрешения, — быстро пробормотал, даже не поморщившись от ощущения горящей метки.

— Мастер, код 745GH38ISD, разрешение получено, запрашиваю код информации, — возник ответ системы прямо в сознании, и я ухмыльнулся.

— Код 92854AP, — поставил я точку в разговоре, и полюбовался на черную флешку, возникшую у меня на руке.

И с чувством выполненного долга отправился в душ и спать. Завтра будет еще более насыщенный день, ведь выходные закончились, и начинается учеба. Наконец, настоящая учеба, а не бесконечные тренировки к специализации.

Да и все равно, на арене меня ждут через неделю, раньше из Академии не выбраться, так что стоит уделить внимание шпионской деятельности, так как после полученной информации я не ограничен рамками стандартного договора. И в этом виноват сам Император, который всеми силами старался перевести меня на свою сторону, ведя проникновенные беседы у камина.

Почему-то всю неделю ощущал затишье перед бурей. Влад с Кириллом и Виктором, пересекаясь в общей столовой, иногда поглядывали на меня, но не пытались поймать в коридорах, на лекциях или у лифта. Осетин не звонил и не писал, даже не поинтересовавшись «как ты сходил на мероприятие». Не было подозрительных сообщений в соцсетях, смсок с неопределенных номеров или звонков, которые прослушиваются. Преподаватели не цеплялись, и в принципе, после прохождения специализации, будто забыли о своем стремлении «вырастить достойных студентов», ведя лекции каждый в своем стиле. Фокс приглядывал за первокурсниками, но ко мне не подходил, явно занятый собственными делами и обучением.

Распорядок жизни радовал обычных студентов, а я просто не удивлялся, что с таким подходом в лучшей Академии Империи прекратили готовить настоящих Бойцов.

Подъем, немного свободного времени для сборов, завтрак, три лекции, обед, два часа тренировок под присмотром робота, снова свободное время, ужин, и до отбоя можно было делать ту же самую домашнюю работу, например. Пока задавали параграфы к прочтению, что лично у меня занимало минут двадцать.

А так как из Академии не выпускали, а на ее территории особо гулять было негде, то после ужина и домашних заданий я возвращался в тренировочный зал для занятий с Пушистиком. Умение читать мысли — это, конечно, прекрасно, но отличный результат даст только слаженная командная работа. Почему-то интуиция твердила, что те бои, на которые меня пригласил Волконский, будут отличаться от тех, на которых я уже присутствовал без его ведома. И мне потребуется помощь от своего питомца. А еще та же чуйка утверждала, что все решится именно в следующие выходные. Поэтому и готовился усиленно, при этом не привлекая внимания (а невыполненные задания от студента-первокурсника именно ими бы и являлись).

На территории Академии сливаться сознанием и телом с Пушатопоркусампой было бы глупостью, поэтому мы тренировали «внешний бой». Это когда я громко говорил, что мне нужно от гепарда, а он усиленно это изображал. Вырабатывали стратегии боя с разным количеством и качеством противников — я не исключал, что сражение на арене могло пройти и с такими же подписавшими договор, а не с тварями из Разлома. И придумывали планы отступления, ибо плох тот Мастер, кто не продумывает запасных планов.

На визитке был указан адрес и время прибытия, и я поискал в сети карты города, чтобы посмотреть, куда меня занесет на этот раз. Пешком по трассе в третий раз идти категорически не хотелось. Рассчитывать, что встречу там Машу Голицыну — было бы полной глупостью.

А еще большей глупостью думать, что указанный адрес — последняя точка маршрута. Я был уверен, что это лишь прикрытие, место сбора бойцов или ловушка исключительно для меня, но сама арена будет где-то еще.

А еще я пользовался библиотекой, беззастенчиво эксплуатируя Пушистика. Пока я сидел на лекциях, Пуш просматривал стеллаж за стеллажом в уже доступной мне секции «Боевой энергетики». Запоминал книги, которые могли бы мне пригодиться, и я возвращался к ним, когда наступало время «делать домашнее задание». Мимоходом нашел, как, оказывается, Император показывал мне воспоминания, точнее, «выборочно визуализировал конкретные мысли». И да, я был прав, именно стихия Энергии могла так сделать. Да и заклинание несложное, уровень второго курса примерно, если я правильно разобрал схематические обозначения в книге. Но это так, информация для общего развития. Разумеется, больший упор я делал как на атакующих, так и на защитных формулах.

Я готовился к бою, подозревая, что после или во время сражения смогу выполнить или отказаться от заказа. Однако ничего, кроме интуиции, мне об этом не говорило.

В назначенный день я слился с толпой студентов, почти выбегающих из надоевшей за неделю Академии. В отличие от многих, я как раз никуда не спешил, выйдя с достаточным запасом до указанного на визитке времени. Тем более, что обратил внимание, как «святая троица», покосившись на меня, устремилась к машине, и Влад Сириков (тьфу, Неон!) что-то доказывал Песку и Вектору. Насколько я услышал — «Лучше прийти заранее, чтобы занять хорошие места!» Почему-то это заставило меня убедиться в том, что сегодня с ними еще увидимся. И далеко не в Академии.

С учетом того, куда именно меня позвали (и в обоих смыслах), на мне были джинсы и рубашка, а в рюкзаке за спиной болталась футболка и спортивные штаны. Маску и кулон мне каждый раз выдавали новые, так что их приобретением я не озаботился.

Вообще, я шел как на прогулку, и мысли гуляли далеко от будущих событий. Например, что ярко светит солнышко, припекая далеко не по осеннему. Что выходной, и на улицах много людей, и сразу видно, что спешат не по рабочим делам. Иногда всплески магии — это не война кланов, ее время в темноте, а кто-то просто использует ее в быту.

Я добрался до театра за полчаса до начала представления. В кассе попросил билет, и вместо купюры сунул визитку Льва. Кассир поперхнулся воздухом и кивнул, выбивая на компьютерной клавиатуре барабанную дробь, чтобы распечатать мне иной, чем у других, билет.

— Не подскажете, как пройти за кулисы? — очаровательно улыбнулся я, взяв протянутый билет.

— Вам на второй этаж, четвертая дверь справа, вас уже ждут, — вежливо ответили мне и махнули рукой, показывая направление.

— Спасибо большое.

Повернувшись, больше не задерживая очередь, я отправился по указанному адресу.

Да, сегодня бой будет проходить в театре. Но как это станет исполняться технически, предугадать сложно — поэтому с Пушистиком придумали несколько вариантов. Если Арена перенесется буквально на сцену театра; если наверху будет спектакль, а бои где-то в подвале; если бои в подвале, а потом перенесутся на сцену… Даже что в театре есть подземные пути и здесь проще затеряться среди зрителей, чтобы пройти до какого-нибудь бункера или неиспользуемой ветки метро.

— Здравствуйте! — придав лицу серьезность, соответствующую ситуации, я протянул распечатанный билет мужику, который открыл четвертую дверь справа на втором этаже, как только я постучал.

— И тебе не хворать. Заходи живей, — буркнул охранник, и кивнул в сторону единственного коридора, тускло освещенного парой лампочек.

И я пошел, ради этого же все и затевалось?

И самое интересно, что чем глубже я заходил в недра театра, тем больше чувствовал присутствие Волконского. Или тварей Разлома. Или… сам Разлом? Хотя нет, у него другие ощущения. То самое чувство силы и опасности, что волнами накатывает с каждым шагом, отчего волосы на руках становились дыбом.

Но в самом коридоре царила тишина. И чем больше шел, тем труднее становилось определить время. Пушистик материализовался и пошел рядом — как мы договаривались ранее.

И я так понимаю, что тут был переход. Или портал. Или и то, и иное вместе.

То есть из здания театра меня куда-то определённо перекидывает — вон, даже уши уже заложило, как при взлёте или посадке на самолёте. Пуш забрался ко мне на плечи, предпочитая смотреть за спину. И опять таки, всё согласно договорённостям, мы сейчас даже в мысленном общении не нуждались.

Ещё шаг, и перенос завершился. Пропала заложенность в ушах, появились окружающие звуки, и время снова поддавалось моим внутренним часам.

— Марк! Я тебя ждал, очень рад, что ты оценил моё приглашение! — уже не в коридоре, а в круглом небольшом зале появился сам Волконский вместе со Львом, зайдя в одну из расположенных по кругу дверей.

Обернувшись, я увидел подобную, через которую вроде как вошёл сам.

— Здравствуйте, — вежливость наше всё, так что я ответил рукопожатием на протянутую ладонь главы клана Энергии.

И да, мои тренировки и просиживание в библиотеке дали свой результат — теперь ментальное воздействие было заметным для тела, хотя и не действовало по прежнему. Ну, тут ничего удивительного, Мастера — это Мастера, если нашему сознанию подчиняется собственное тело, то и защита для него существует выше, чем могли придумать люди этого мира.

— Проходи, проходи, сейчас Лев тебе всё покажет и объяснит, — изображая радушного хозяина, Волконский передал меня из рук в руки не особо довольному Льву, и ушёл в одну из дверей.

А мы отправились в соседнюю.

За дверью оказалась обыкновенная раздевалка, которую можно найти в любом спортивном зале: металлические шкафчики для хранения вещей, скамейки посередине, и ещё две двери по бокам, я так понимаю, это душ и туалет. Комфортно.

В противовес обещанию Волконского, Лев молчал и не стремился мне ничего объяснять.

Тыкнул в свободный шкаф, затем прошёл и заглянул в соседние помещения, а вот потом повернулся ко мне. И я с интересом наблюдал, как его голова трансформируется в морду льва, а кулаки сжимаются от злости.

— Ну и нахрррена ты сюда прришел⁈

А, вот мы как заговорили, да? То есть я ещё и виноват? Интересное кино…

— Так вы ж позвали, думал, может ещё денег дадите… — я простодушно посмотрел на не завершившего слияние мужика. — А вот это… это с вами че такое? Это заразно?

— Тыыы!!! — кулаки сменились мощными лапами с когтями в мой палец длиной. Но Лев по прежнему старался удержаться от полного превращения. — Жить надоело⁈

— Да разве это жизнь? — горестно вздохнул я, гадая, удержится или нет.

«Спорим, перекинется?» — возник в голове вопрос от Пуши, и я оглядел Льва.

«А спорим. Я уверен, что мозгов у него больше, чем у Гиппопотама», согласился на спор я. «Или нет…» — был вынужден я признать, высоко подпрыгивая, чтобы пропустить перед собой здоровенное тело льва. Слияние завершилось.

Глава 17

И снова я задумался о тушке гепарда, как представителя кошачьих. Вес не превышает семидесяти килограмм, и единственное преимущество — скоростной спринт. Лев же — самый крупный кот из диких, и может весить под два с половиной центнера. То есть если слиться с Пушистиком, то Льву достаточно на меня просто сесть, чтобы победить. Такое себе.

И я понять не мог, в чем причина гнева этого мужика. У Гиппопотама хоть повод был, да и драконил я его долго. А у помощника Волконского просто так быстро отказали тормоза, и я тут совсем не при чем.

Стоит оценить ситуацию. У здоровенного песочно-желтого кота вес в два раза больше моего. Клыки сантиметров по пятнадцать, и когти в два раза меньше. Мощь, дурь и грация в одном флаконе. И главное, что отличает от обычных зверей — разум человека. Человека в возрасте, не старика и не юнца, в самом расцвете сил. Плюс высокое положение, которое прямо говорит об его уме. Дураки, как правило, так и остаются на месте охраны, и помощниками главы клана не становятся. Конечно, бывают исключения, но все же.

То есть был бы это просто хищник, ведомый инстинктами, его можно было бы обмануть, одурачить, заставить испугаться — и никакое оружие мне тут не потребовалось, просто знания Мастера и этого было бы достаточно.

Но Лев прошел слияние с помощником, и являлся человеком в звериной шкуре. Оборотень, сохранивший самое лучшее от обеих личин.

Поэтому, в данном случае, я не буду тратить время на то, чтобы убить, обезвредить, вырубить внезапно озверевшего Льва. Не буду также раскрывать карты, что способен пройти слияние со своим питомцем — чуйка подсказывает, что этот козырь стоит оставить до последнего.

Поэтому будем думать, как «студент», на которого внезапно напал лев: самое лучшее и простое, что можно сделать, если на вас нападает такая махина — сваливать, не поворачиваясь спиной. Разумный ход так-то.

А пока я продумывал ходы отступления, продолжал играть в «козла» — бросок кота, мой прыжок, и лев пролетает подо мной. Разворот, бросок, прыжок и заново. Я так долго могу. А вот помощник Волконского вряд ли — насколько я слышал, у львов маленькое слабое сердце, и поэтому самцы в охоте не участвуют, предоставляя это право львицам, да еще и прайдом, а не в одиночестве, как делают большинство остальных крупных кошачьих.

То есть вымотать льва будет проще, и для этого мне хватит и сил, и способностей и желания. Чем тебе не тактика?

Поэтому я запрыгал по раздевалке, иногда отталкиваясь от шкафчиков, чтобы хоть как-то разнообразить происходящее.

— А может, просто поговорим? А, Лев Михайлович? Ну что такого, что я поучаствую в боях? — периодически спрашивал я, уклоняясь от ударов лап, способных размозжить мне голову без особых усилий.

В ответ получал лишь рычание и еще одну попытку оторвать часть тела.

Попрыгав зайчиком, отталкиваясь от всех предметов в не так чтобы большой комнате (особенно, когда в ней находится такой здоровый зверь, как лев), я кинулся к двери, обманным маневром проскользнув под замахом лапы. И успел выскользнуть, захлопнув створку прямо перед носом врезавшегося в нее Львом Михайловичем. Дверь, на удивление, выстояла. А я смог выдохнуть и оправить на себе немного задравшуюся от акробатических этюдов футболку.

Может, это некая проверка на профпригодность? Или стандартнаячеловеческая жадность, ведь мне уже заплатили по контракту? Может, позиция «нет тела — нет дела», и я не смогу никому ничего рассказать или испортить коварные планы Волконского, если буду мертвым. Кто знает? Я лично уточнять не буду, пока кто-то не возьмет себя в руки, заменив на них лапы.

Поэтому отправился исследовать интересную круглую комнату с дверями. Некоторые были закрыты. За одной, на удивление, оказалась кладовка, с сиротливо стоявшими ведрами и швабрами. Аккуратненько так стоявшими, прямо умилило.

— Ты кто? — изумленно спросила Лисица, оказавшись за четвертой по счету дверью. Я нашел медкабинет, это мне ничего не дает, но все равно галочку в памяти поставил.

— Это я, — ответил очевидное, заходя внутрь и прикрывая за собой дверь. — Неужели ты меня без маски не узнаешь? И, кстати, может, знаешь, где их выдают?

Девушка нервно поправила хвостик, цепляющийся за острые ушки золотой маски лисицы, и наклонила голову, внимательно меня разглядывая.

— Ты… Гепард? Но… Как⁈ Ты же выиграл, почему ты здесь?

— Как оказалось, кое-кто не был в курсе моего знаменательного боя не на жизнь, а на смерть, и пригласил поучаствовать еще раз. Поэтому если увидишь льва в коридоре, особо не пугайся — он не был счастлив меня видеть. А вот я — чрезвычайно рад нашей встрече. Наконец-то я к тебе пришел сам, своими ногами и даже в сознании! — я подошел к девушке и поцеловал ей ручку, смутив окончательно.

Как-то она не вязалась со всей системой боев и тем «вызывающе-надменным» стилем поведения, что тут царил в каждом углу. Сострадание, альтруизм, сопереживание и стремление избавить ближнего своего от боли — прирожденный медик. Или как их тут называют.

— Тебе нельзя здесь находиться, мне надо подготовиться, сегодня будет много… пострадавших, — ее голос дрогнул, и мне в очередной раз захотелось стянуть маску с лица Лисички. Тогда, на приеме, я рассмотрел ее со спины, узнав по характерному рыжему цвету волос и запоминающемуся аромату духов. Но так как не подходил ближе, а потом вообще переключился на разговоры с сильными мира сего и волшебное кино, то упустил возможность посмотреть в лицо своей знакомой незнакомки.

Улучив мгновение, я резко сдернул золотую маску и смог удержать лицо, увидев Лисицу перед собой. И все разглядел прежде, чем она вскрикнула и порывисто отобрала маску, снова скрываясь за ней.

— Кто это сделал? — тихо спросил я, даже не обращая внимание, что наш диалог с трудом можно было так назвать, мы просто говорили случайные фразы, не связанные друг с другом.

— Не важно, это было давно, — девушка отвернулась от меня, обхватив себя руками, закрываясь как можно сильнее в своем горе. — Уходи. Куда ты там шел, уходи!

Я легко прикоснулся к ее плечу, прося прощение за резкость, и молча вышел снова в круглую комнату. Одна из дверей болталась на единственной петле, а вот Льва Михайловича уже не было, видимо, пришел в себя и умотал меня выискивать дальше.

Пользуясь случаем, я все же отправился в раздевалку, чтобы сменить джинсы на более удобные штаны. И заодно не мог не думать по поводу обезображенного лица медсестры.

Глаза после удара остались целы, но рваные раны, превратившиеся в бугрящиеся рубцы, полностью перечеркивали лицо. Да, такое закрыть могла лишь полная маска, неужели и на приеме Лиса была в ней или в чем-то похожем? Тут никакая косметика не помогла бы. С другой стороны, в этом мире есть магия, почему ей не поправили мордашку? Или не захотели? Это наказание?

Я не могу придумать ни единой причины, по которой молодую девушку кинули на растерзание виверне, а потом и халатно подлечили. Зато это многое объясняет характер ее самой. И что тут творится⁈

Махнув головой, решив узнать об этом попозже, если представится случай, я закончил экипировку, проверив завязки шнурков на кроссовках, и отправился искать нужную мне дверь, ведущую куда-нибудь в сторону арены. Ну, или того, кто мне подскажет, что делать дальше.

Нервозность, вызванная предчувствием неприятностей, заставляла шевелиться быстрее, разгоняя кровь по телу.

Как назло, в круглой комнате была идеальная шумоизоляция, и отсюда не слышно ни звука из комнат или коридоров за дверями.

Подергав за ручки непроверенных створок, я нашел поддавшуюся, и аккуратно заглянул за нее. Коридор, из которого я пришел. Ну не, я так старался, чтобы сюда дойти, рано уходить!

В соседнюю уходил Волконский и она, как я и предполагал, была накрепко закрыта. Почему я себя ощущаю в детской книжке про какую-то девочку в волшебном мире, которая то жрала что ни попадя, то бухала, как не в себя, а потом протиснуться в двери не могла, накурившись кальяна с синей гусеницей. А у меня от всего антуража — лишь двенадцать дверей, часть из которых закрыта, а часть не несет в себе смысла.

Еще и Лев Михайлович этот дурной, меня не оставляло ощущение подлянки, что сейчас я открою дверь, а оттуда этот как выскочит, как выпрыгнет — мне будет стоить некоего труда отпрыгнуть как минимум. И я уверен, что этот котик в дверях разбирается лучше меня, а второй раз на обман может и не попасться.

Я открыл очередную дверь без опознавательных знаков, похожую на все остальные (кроме той, что висела, перекособочившись), и понял — вот сюда мне и надо.

Интерьер всех встречавшихся мне здесь ранее комнат был современный, привычный и ничем не примечательный: персиковые стены, то ли плитка, то ли ламинат на полу, вполне стандартная раздевалка из любого фитнес-зала.

Но за этой дверью начинался каменный коридор, напоминающий лабиринт из испытания специалитета. Стоило шагнуть через порог, как я почувствовал, что на лице появилась маска, а на груди — медальон. Вот как их получают! Автоматически!

Я остановился, чтобы снять маску и снова ее проапгрейдить в тот вид, что мне более комфортный — выдавить белые полумесяцы, закрывающие прорези для глаз. И отправился вперед по коридору, закрыв лицо положенной маской. Пушистик проявился и пошел рядом, в виде привычного мне котика по колено высотой — маленькой, не боевой версией.

Чем дальше я шел, подчиняясь внезапным поворотам, тем больше в груди зрело понимание: я в Разломе. Хрен его знает каким образом, но это был действующий, не законсервированный, Разлом. И его использовали как площадку для боев. Интересно, чем думал Волконский?

— Внимание всем участникам, гостям и зрителям! Мы рады приветствовать вас на Великом сражении чести! — внезапно высоко над головой раздался тот самый «неопределенный» голос, что я слышал и в прошлый раз. И говорил снова Лев, я уже понял, как различать их. — Ваша задача проста для понимания: нужно пройти сквозь лабиринт и выжить! Победителем будет тот, кто первым добудет Камень Лабиринта! И да начнется сражение!

После гонга, заставившим завибрировать даже стены, я резко остановился, как только понял, что за Камень Лабиринта нужно было достать, чтобы отсюда выбраться. Да Волконский с ума сошел! Или действительно не понимает, что приказал сделать?

Разлом — это некое противоестественное явление, разрыв материи мира из-за соприкосновения с параллельным. Из-за соприкосновения то, что оказывается в этой точке, меняет свою сущность и приобретает иные виды, формы и возможности. И более того, способно перемещаться по аналогичным Разломам, то ли телепортируясь, то ли материализуясь — вот тут наши Мастера иногда спорят, хотя пришли к выводу, что разницы нет, есть факт: твари из одного Разлома кочуют в другой и размножаются при случае. Поэтому мы знаем об их видах и способах убийств — они одинаковые вне зависимости от мира.

Но так как Разлом — противоестественное, то мир желает его убрать, избавиться от опухоли и вредителей. Поэтому Разломы (мне не хотелось признавать их разумность, это не так, тут просто вопрос о логике существования всего сущего) после появления в мире захватывали его кусочек, трансформируя как и все остальное. И этот кусочек был неким якорем, позволяющим Разлому оставаться в мире и мимикрировать под нечто «свое».

Якорь накладывал определенные ограничения. Например, после создания якоря, Разлом не менял своего пространственного и временного положения, размера, новые твари не появлялись… В общем, оставалось только быть и существовать в пространстве, питаясь энергией мира, как здоровенная, лишенная разума, пиявка.

И в начале времен Мастера приняли вполне логичное решение, как только разобрались в устройстве Разломов — уничтожать якори или, как минимум, уносить их с территории Разлома, разрывая привязку между миром и этой пиявкой.

Что будет с водой, находящейся в воздушном шарике, если этот шарик лопнуть? Она расплескается вокруг и затопит все, что находится рядом. О дальнейшем можно говорить только если знать количество воды и размер шарика.

Вот это и происходило с Разломом, из которого выносили якорь. Четкие границы моментально падали, позволяя подчинять себе больше территории мира, и там сразу появлялись новые твари, которых ранее в этом конкретном Разломе могло и не быть.

И сейчас Волконский (а кому это могло прийти в голову, не Льву же) прямым текстом послал вытащить пробку из ванной, чтобы вся вода вылилась в мир и затопила всех.

Только нахрена? Он не осознает последствий? Считает, что все сможет исправить, починить? Думает, что так сможет захватить власть? Так нафига власть над выжженной землей? Не того мне дали в заказ, вот не того!

Но тогда получается, что мой предварительный план летит к чертям, потому что не имеет смысла. Мне нет необходимости передавать информацию, как можно стабилизировать Разломы, чтобы обмен энергией возобновился (то есть исправить косяк Мурузи), потому что через несколько часов в городе раскроется неконтролируемый Разлом, который невозможно законсервировать так, как это делает компания «Молзар», потому что самого главного элемента — якоря, тут не будет!

Но флешку я решил пока сохранить у себя, а не возвращать на базу. Может, я по привычке сразу думаю о худшем, чтобы подготовиться, а на самом деле, в центре лабиринта лежит какой-нибудь булыжник с надписью «ЭТО ВЕЛИКИЙ КАМЕНЬ ЛАБИРИНТА, МЕНЯ НАДО ЗАБРАТЬ, ЧТОБЫ ВЫИГРАТЬ». Или посередине торчит тот алтарь для слияния с питомцем, от которого можно себе на память отколупнуть кусочек. Ведь откуда-то Фокс притащил мне статуэтку гепарда, значит, не смотря на крепость, этот камень можно не только расколотить, но и обработать. Не знаю, правда, с каким трудом, но это меня волнует мало.

Поэтому пока план остается прежним. Я пойду вперед, попутно уничтожая всех тварей, кого встречу, а дальше посмотрим, на что решились великие идиоты этого мира, думающие лишь о собственной власти.

— Пушатопоркусампа, вперед. Проверь, есть ли возможность провернуть тот же фокус, что в Академии, — послал я своего питомца вверх на стены, которые здесь были в два раза выше, чем на испытании специализации.

— Не, тут на стенах сверху шипы торчат. Видимо, ты не один, кому это пришло в голову, — через пару секунд хмыкнул Пушистик, и вернулся ко мне, садясь рядом и вылизывая переднюю лапу. — А еще, выше стен на полметра, летают воздушные шары. В смысле, из воздуха. Трансляцию ведут.

— А, ну этого стоило ожидать. У нас же тут самое главное шоу года, — ухмыльнулся я. — А мы — главные звезды этого звездеца. Главное, не зазвездиться. Идем. Нам стоит добраться до чертого камня первыми. Потому что терзают меня смутные сомнения… Прикрывай мне спину, все, как договаривались ранее. Помни, что слух, нюх и зрение — только вместе.

Еще раз убедившись, что нигде ничего не звенит, не торчит, не болтается и не мешает, я быстрым крадущимся шагом отправился вперед, пользуясь правилом правой руки. Касаться для этого стен необходимости не было.

Полагаясь в основном на слух, я тщательно вслушивался в окружающий мир, но стены, за счет высоты и материала, не менее тщательно глушили все звуки. Что еще раз подтвердило мои подозрения — мы в Разломе. Только там ты существовал словно в вакууме, и мог пропустить противника, который стоял в двух шагах от тебя. Поэтому и гибли Бойцы этого мира, если их напарник не прикрывал тылы. Зачищать Разломы от тварей, не давая им расплодиться — командная работа. Всегда была ею и всегда будет.

Если ты не Мастер Убийств, разумеется. А мне крайне повезло им родиться.

И очень не повезло всем остальным.

Глава 18

Разлом — необычное место с точки зрения физики. Тут по иному идет время, пространство может хаотично меняться, а пройти дважды одним путем не получится — как только я вошел в коридор, выхода там больше не было. Поэтому путь только вперед, и где-то там будет другая дорога.

Хотя бы по аномальности сюрпризов не предвидится — воздух останется в любом случае, жидкость будет жидкостью, а твердое — твердым. Поэтому доверять глазам тут можно, хоть и с осторожностью. А вот слуху — нет. Тишина может быть не тишиной.

Зато в этот раз я был не один, и полагался так же на Пушистика, прикрывающего мне спину и способного донести информацию со скоростью мысли. Удобно, надо признать. После возвращения на базу стоит поднять вопрос о введении подобных помощников. Почему нет? Не предаст, не обманет, подходит только тебе и владеет приятными плюшками, вроде телепортации, невидимости и огромной силой, которую может противопоставить тварям Разлома. И это — без слияния! Продумать получше механику, и да, вперед — внедрять новшества в устойчивое сообщество Мастеров.

В лабиринте царил полумрак, дающий возможность все рассмотреть, хотя и смотреть особо не на что — огромные старые камни, из которых сложены стены, и такие же — на полу. Ничего особенного. Сияние исходило из ниоткуда, так что на темноту жаловаться бессмысленно. Но и использовать некий светильник в своих интересах тоже не получится.

Еще шаг, и меня насторожил звук за поворотом. Дыхание, рычание, цокот когтей по камню коридора лабиринта. И тут же все пропало. Это можно сравнить с дуновением ветерка, принесшего нотку аромата из цветущего сада. Нота — и все пропало, и ты только стоишь и пытаешься снова ее уловить.

Только это звук.

Послышалось?

Показалось?

Разумеется, нет. Одно из основных правил Разломов — если что-то показалось, то тебе не показалось. Заметил движение краем глаза? Готовься к удару. Услышал звук? Готовься к удару. Почувствовал запах? Готовься к удару. Всегда. Либо ты, либо тебя, ошибок и игры Разлом не прощает, это смертельная лотерея.

Я и так шел не прогулочным шагом, но сейчас чуть присел, глубоко дыша, нагоняя адреналина в кровь для ускорения реакции. Не смотря на тренировки, не могу сказать, что владею этим телом на сто процентов, и в таких экстренных случаях вынужден использовать те ресурсы сил, которые в дальнейшем могут аукнуться.

Но интуиция твердила, что «дальнейшего» может и не быть. Все закончится сегодня.

Шаг, еще шаг… Я скользил по камням, не издавая звука, прижимаясь к стене, чтобы не светить своей фигурой перед пока неизвестным противником.

Если я правильно помню испытание специализации, то оружие мне никто не выдавал изначально, требовалось либо найти его самому, либо использовать магию. И здесь правила царили те же самые.

Магию стоило приберечь на крайний случай, используя лишь при необходимости — Разлом мог деформировать удар, и полагаться только на ту же самую Энергию — просто глупо. Смертельно глупо. Поэтому только сталь, холодное оружие. То, что невозможно изменить, потому что находится у тебя в руке, и ты управляешь им.

Кинжал посредине коридора я заметил как только повернул направо. И одновременно со мной его заметили три адских гончих, стоявших на другом конце пятнадцатиметрового участка. И меня тоже заметили. В пределах зоны видимости аномалия Разлома не действовала, так что незаметно отступить просто бессмысленно. Да и куда? Пока не меняю направление движение, есть шанс выбраться. Если боец испугается, запаникует, и решит вернуться обратно по уже «проверенному» участку, то может надолго, если не навсегда, остаться в лабиринте. Так что только вперед.

Мы двинулись навстречу одновременно. Мы с Пушистиком в едином низком скользящем прыжке, и гончие, берущие разбег для более сильного удара.

Только я рыбкой нырнул, подхватывая кинжал и перехватывая в более удобный хват для нижнего удара, а Пушатопоркусампа пролетел над моей головой, принимая боевую форму и сцепляясь в клубок с одной из гончих. Вторую я встретил клинком в живот, и тут же откатился, избегая пасти третьей.

— Хорошие собачки, — улыбнулся я, переходя в транс Мастера Убийств, и занимаясь тем, что от меня требовалось по сущности — уничтожению тварей Разлома, которые противоестественны по своей природе.

Удар, еще удар, прыжок в сторону, оттолкнуться от стены, перекат, удар… Смертельный танец под музыку рычания, тяжелого дыхания и свиста воздуха от разрезающего его кинжала.

Если в первый бой, когда только оказался в этом мире, я еще удивлялся адским гончим, точнее, их наличию, то сейчас все очень просто объяснялось. Если Волконский каким-то неведомым образом мог либо сохранить и спрятать от ока Императора целый Разлом, то и торговать тварюшками, как диковинными зверями для подпольных боев не видится какой-то супер-сложной задачей.

Тем более, это гончие — низшие в иерархии тварей. Тупее обычных собак, подвержены базовым инстинктам, при полном отсутствии самосохранения, их легко обмануть, загнать в ловушку или убить.

Так что я выдохнул, успокаивая сердцебиение, чтобы выйти из транса, спустя три минуты. Передо мной валялись три трупа, у одного даже задняя лапка еще дергалась — долго доходили сигналы до мозга. Пушистик сидел неподалеку, вновь изображая пушистого котика, который не при делах, и ненавязчиво вылизывал переднюю лапу, вроде как запачкался.

— Ты из энергии. Ты не пачкаешься. Будь начеку, не время прихорашиваться, — не одобрил я его лицемерия, и пошел вперед. Это только начало, и требуется поспешить, чтобы оказаться у Камня первым. Думаю, стоит коснуться его, для завершения испытания, а вот брать эту хрень не стоит. Тем более, голыми руками. Да и не голыми тоже, на самом деле.

Якорь, если все же речь идет о нем, а не о простом булыжнике, что-то вроде затвердевшей антиматерии, точнее сказать невозможно. Но я до сих пор помню результат, когда Мастера решили его убрать. Одного Мастера всосало внутрь себя. Медленно, до полного уничтожения в ничто, и, судя по крикам, мучительно больно. А якорь остался лежать рядышком, словно не при чем. Но его местонахождение было изменено, так что Разлом все-таки «поплыл».

Как я буду касаться якоря, я подумаю позже. Стоит решать задачи по мере их поступления. Для начала — дойти.

И я пошел. Снова однообразные коридоры, похожие друг на друга, ничем не отличимые от предыдущие. Поворот направо, поворот налево, снова налево… Я не запоминал путь, просто после каждого поворота оценивал, нет ли дополнительных ответвлений, которые ведут в какой-то тупик, например.

Пока снова не остановился, прислушиваясь. Пуш пригнулся на всех четырех лапах, и отправился на разведку к ближайшему повороту. Заглянув туда вполглаза, питомец выпрямился и мысленно хмыкнул.

— Смотри сам, это ваши разборки, — высказал энергетический спутник, и я быстро подошел к нему, несколько заинтригованный подобной реакцией.

Также осторожно выглянув за поворот, я же не дурак, чтобы грудью на амбразуру неизвестности, я кашлянул, не ожидая подобной встречи.

— Привет, а ты тут какими судьбами? — выйдя в новый коридор, я сложил руки на груди и с интересом посмотрел на идущего мне навстречу Фокса. Тот опешил, остановился и с подозрением оглядел мою фигуру с ног до головы. И ведь тоже в спортивных штанах и свободной футболке. На поясе висела фляжка, видимо, с водой. Или, может, энергетиком, кто там знает его подготовку? Например, лично я ожидал боев на арене, таких же, как были два раза до этого. А вот настоящего Разлома, да еще в который ведет портал из центрального городского театра я, честно говоря, не ожидал. Как и то, что приказ Волконского «объяснить мне все» Лев Михайлович воспримет как личную обиду. Короче, я просто радуюсь тому, что в жизни еще есть место неожиданностям, внезапностям и сюрпризам. И всегда воспринимаю их как приятные по определению. Так жить становится еще интереснее.

— Гепард? Нет, серьезно? — хмыкнул старшекурсник сквозь свою маску. Как я понял, что это именно Фокс? Потому что телосложение было его, цвет волос… И золотая маска, изображающая лиса. Похожая на маску Лисички, но при этом другая. Может, другой вид лисицы, может, просто «самец». Но как я отметил еще при знакомстве, «фокс» — название лисы на другом языке другого мира. Так что сын императора, кроме обладания всеми стихиями, что я заметил при демонстрации энергетического пульсара, еще и прошел слияние с питомцем. Поэтому и спутника его не было видно, вероятно, как и мой Пуш, где-то незримо следовал рядом.

А сейчас небольшой лис, размером с Пушистика в не боевой форме, стоял рядом с Фоксом и не менее пристально, чем его хозяин, рассматривал нас с питомцем.

— Серьезно, а чеб нет? А ты что тут делаешь? — не зря моей формой был представитель семейства кошачьих. Слишком часто мне интересно то, что напрямую меня никоим образом не касается. — Тебя отец отпустил?

И вот прямо сейчас мне интересно сразу так много вещей! Послал ли Император единственного наследника в пасть к врагу с неизвестным исходом, или просто не знал обо всей подлянке? А свой человек ведь нужен, у таких людей, как правило, несколько путей, и если бы Император полагался только на меня, я бы, наверное, даже разочаровался.

Или же Фокс действовал по собственной инициативе, решив узнать побольше об оппозиции? Или, возможно, вообще с ними изначально? Почему нет?

Я с ним не разговаривал и даже не виделся после того знаменательного посещения поместья Мурузи. Как-то ни в столовой, ни в коридорах, ни на тренировке не пересекались. А в общежитии я появлялся только чтобы добраться до комнаты и поспать. Так что в свое время поставил галочку «Я молодец, правильно угадал, кто такой Фокс», и успокоился.

— Кто? Как ты… — Фокс запнулся, и резко посмотрел вверх. — Не твое соб… кошачье дело, Гепард! Пропусти и уйди с моей дороги! Я должен выиграть!

Точно, шары воздуха, транслирующие наш забег по лабиринту, висящие наверху. Наверняка они действовали со звуком, так что место для разговора по душам явно не то. Ну так мне и не особо надо.

— А что, камушек дорог как память, или денег нет? — понятия не имею, с чего такой наглый, но, видимо, с кем поведешься, от того и наберешься. А мне в этом мире встречались лишь наглые, заносчивые, самовлюбленные эгоисты. За редким исключением, конечно, вроде той же Лисички.

— И это тоже не твое дело! — Фокс сжал кулаки, делая шаг ближе ко мне. Лис напрягся, оценивая Пуша как противника. — Я не хочу тебе вредить. И более того, не хочу тратить время на бессмысленные разговоры! Уйди с дороги!

— Да пожалуйста, смотри, не убейся совсем уж, — хмыкнул я, пожимая плечами и демонстративно делая шаг к стене, предоставляя Фоксу бежать дальше.

Пойти вместе мы не смогли при всем желании. Наши дороги «вперед» были прямо противоположны друг другу, а проход «обратно» закрыт для каждого из нас. Так что в этом случае ни о какой командной работе речи быть не может. Не то, чтобы я этого хотел или кому-то доверял, но привычка просчитывать все варианты… Такая привычка!

Поэтому он не захотел причинить мне вреда, то и я вонзать кинжал ему в спину желания не имел. Да, мне стоит добраться до финиша первым, но устранять для этого своими руками противников тоже нет необходимости. Сомневаюсь, что здесь есть кто-то, кто может сравниться со мной в подготовке. Тем более, если речь идет про двадцатилетнего пацана. Или сколько ему? Двадцать пять? Значения, на самом деле, особого не имеет.

У него свой путь, у меня свой. И каждый должен идти так, как ему дОлжно.

— Успехов, Гепард, — шепнул мне Фокс, пробегая мимо.

— Успехов и тебе, — ответил я, и побежал в другую сторону.

Если здесь есть Фокс, значит, может быть кто-то еще, кроме тварей. И не стоит тратить время на разговоры.

А знает Император о действиях своего сына, не знает — прямо сейчас это тоже неважно. Что я могу сделать? А Император?

Поэтому вперед, вперед и еще раз вперед, используя экономный режим бега, потому что это марафон, а не спринт. И испытание закончится лишь в одном случае — когда кто-то коснется Камня. Ну, либо все умрут. Как вариант, кстати. Хотя я умирать не собирался, так что остается только первый способ завершения этой игры.

Поворот налево, поворот направо, развилка, снова направо… Я не думал ни о чем, концентрируясь на беге, дыхании и иногда на уничтожении тварей. Но это было настолько привычно для меня, что не касалось мыслей. Не боевой, а «транс преодоления расстояний», позволяющий не тратить лишние силы на бег, не отвлекаться раздумывание направлений… И не сойти с ума от однообразности картинки перед глазами. В Разломе это тоже важно.

Пушатопоркусампа бежал рядом, и тоже не отвлекал от тишины «в эфире». Может, не думал, может, и не о чем поговорить — не знаю, но значения это не имело. Сейчас ничего не имело значения, кроме банальных физических действий: шаг, еще шаг, прыжок над адской гончей, разворот, удар в хребет, прыжок, и снова шаг, шаг, шаг…

И в Разломе нет времени. Нет звуков. И ты можешь бежать, пока не умрешь от истощения. Поэтому сохраняю дыхание и силы, и снова бегу, бегу, бегу…

Главное — не думать. Не хвалиться, что попадаются слабые противники. Не считать, что ты лучше остальных. Реально оценивать свои силы, но не делать это ежеминутно. Я в Разломе, на своем месте, но без экипировки, обмундирования и из оружия только кинжал. Какой бы ни была моя подготовка и выносливость, но физическое тело имеет свои ограничения и потребности. И скоро мне придется заняться их удовлетворением, потому что я не хочу в какой-то момент тупо упасть без сил или потерять сознание от обезвоживания. Хочется верить в то, что устроитель боев подумал над этим, ведь изначально это некое шоу, представление со зрителями. И зрителям может не понравится вид истощенного артиста, который так забегался без особого результата, что дальше, какие бы твари его не окружали, он не встанет с места. Ну, мне бы не понравилось.

Хочется верить, что так же думал и Волконский, и со своим злодейским разумом что-то придумал. Насколько можно предусмотреть ситуацию в Разломе, конечно.

И через триста восемьдесят шесть шагов я услышал «глас небес». И постепенно остановился, аккуратно и методично восстанавливая дыхание. После такого бега категорически запрещено просто взять и падать — потом не встанешь.

— Участники! Если вы хотите восстановить силы, вам требуется еда, вода или помощь лекаря, то собирайте вот такие символы, — и передо мной возникла проекция зеленого символа Жизни. Ради интереса попробовал ее схватить, но рука прошла сквозь. Значит, действительно только пример. Но я встречал игры с подвохом, в которых все, что угодно, имело второе дно. И по правилам такой игры, этот символ мог стать первым в коллекции участников, если кто-то додумался его схватить первым.

— Наличие одного символа даст возможность запросить воды. Трех — еды. Если участник соберет пять символов, ему на помощь незамедлительно придет квалифицированный лекарь, способный залечить любые раны и повреждения. Будьте внимательны! Удачи!

И голос пропал, а в конце коридора я заметил мелькнувшую зеленую вспышку. Пушистик первым подбежал к ней, и позволил увидеть лежащую на полу зеленую монетку с символом Жизни. И вот мне интересно, мне куда ее класть прикажете? Не браслет, не кулон, а монетка, для которой как минимум нужны карманы или что-то подобное.

Тяжело вздохнув, я вложил ее в кроссовок сбоку от стопы. Я могу об этом пожалеть, так как обувь не должна натирать, но в спортивных штанах, как и в футболке, не предусмотрено карманов. По крайней мере, в моих. Может, кому-то повезло больше.

Подпрыгнув на месте пару раз, убеждаясь, что монетка пока что не мешается и не выпадет от активных движений, я отправился дальше по лабиринту. Пить пока не хотел, как и есть, лекарь не нужен — стоит пособирать монетки про запас. И в конце концов, организатор так и не сказал, как их использовать в случае необходимости. Поэтому буду разбираться по мере необходимости.

Глава 19

Если оценивать ее с точки зрения эстета, то она была прекрасна. Высотой в два моих роста, ярко-красного цвета с желтыми всполохами на крыльях и задних лапах, ее чешуя сверкала в неверном сиянии освещения Разлома.

Такие белоснежные зубы, и два передних, конусовидных и выдающихся вперед, с которых капает яд мутными зелеными каплями, прожигая камень пола.

Распахнутые крылья в угрожающей стойке, придающие величия всей позе, и изящно изогнутая длинная шея. Действительно, очень красиво, что по частям тела, что в целом.

Если бы не одно но — это гребанная виверна посреди круглого зала Разлома. И перед ней я, со своим кинжалом, что для этой твари как зубочистка — слишком плотная чешуя, высокая скорость и бонусом хвост с жалом, в два раза длиннее того самого кинжала.

— Мда… А тебя-то как занесло сюда? — поинтересовался я у собеседницы, прикидывая варианты дальнейшего боя. Что он будет — и так ясно, отступать некуда. А вот в чью пользу — еще вопрос.

Снова на полусогнутых, сохраняя энергию для внезапного прыжка, я пошел вдоль стены, вынуждая виверну поворачиваться за мной следом. Чуть обогнув тварь, я обнаружил, что из круглого зала ведут два коридора, четко друг напротив друга. Один, узкий и привычный — из которого я пришел. И вернуться в него, разумеется, нельзя.

Второй же позволял виверне погнаться за мной, просто издеваясь своей длиной, прямотой и широтой. Издеваясь надо мной, конечно.

Зато на полу кроме уже приевшегося камня, в качестве бонусной издевки — мелкий песок тонким слоем. При быстром падении такой песок способен процарапать и металл, про кожу и ткань говорить нечего. Плюс — сцепление ухудшается по сравнению с гладким камнем. То есть еще одна ловушка, кроме половозрелой ядовитой виверны.

Эти твари любили нападать сверху, в полете, но здесь места хватало лишь для высоких прыжков, а не полноценных полетов. Еще я заметил, что на одном крыле был застарелый шрам, словно когда-то кто-то умудрился разорвать это крыло чем-то острым. Может, мечом? Но шрам был старым, так что вряд ли будет влиять на силу и скорость полетов-прыжков. А вот подловить виверну на желании сохранить уже пострадавшее крыло можно попробовать.

Виверны, которых часто путали с драконами, были умнее адских гончих, хотя длинной памятью похвастаться не могли. Две лапы, на которых эта крылатая змея могла достаточно быстро бегать, твердо стояли на песке, изредка царапая когтями камень. Перерубить сухожилия даже пробовать не стоит. Неудобная позиция и отсутствие длинного оружия. А подкат на песке приведет к моей стершейся шкурке, но нужного места я быстро не достигну. Времени для второго шанса или «добежать» виверна мне не даст.

А еще эта хрень была полностью ядовитой. Жало, клыки, когти — конечно, таких много. Но и к чешуе не стоило прикасаться голой кожей. Мне же везло, поэтому попалась красная виверна, эти ядовитые, о чем и предупреждают яркой окраской. Еще есть зеленые, те плюются ядом, но чешуя безвредная. Синие могут лишь зубами впрыснуть яд, они и по размерам намного меньше.

С другой стороны, зато это не королевская виверна, те крупнее в четыре раза больше красных, имеют дополнительные шипы на голове и шее, и по когтю-крюку на изломе крыльев. Вот в этом случае выход был бы только один — бежать по коридору и надеяться, что рано или поздно ширина коридоров станет меньше, чтобы королевская виверна не смогла протиснуться.

Сейчас же было не все так хорошо и просто, как с адскими гончими, но и не так фатально, как с королевской. Жить можно. Выжить — тоже. С трудом, но вполне себе, вполне… Хотя не знаю, что делали бы жители этого мира на моем месте. Вряд ли к такому можно подготовиться простыми силовыми тренировками в какой-нибудь Академии.

Даже мантикора, на которую я натравил Пушистика, была менее опасной, не смотря на все свои пасти и хвост. Там была старая тварюшка, уставшая, голодная и три башки путали сознание.

А тут, судя по цвету чешуи, виверна попала в этот Разлом совсем недавно, если не сегодня, и именно в том возрасте, который у людей принято называть «расцветом». И самец. То есть в башке повышенная агрессивность и стремление «защитить территорию».

Я тяжело вздохнул, вынужденно загоняя тело в боевой транс. Без этого никуда. Слияние опять-таки, мне здесь ничем не поможет. А вот наличие питомца, которому трудно причинить вред чем-то физическим (а виверна магией, спасибо большое хотя бы за это, не обладала), могло сыграть как минимум эффектом внезапности и отвлечь внимание хотя бы на пару необходимых секунд.

— Принимай боевую форму. Ты должен быть больше меня, и отвлекать на себя удары. Следи за хвостом, — приказал я Пушатопоркусампе, и пригнулся еще ниже, становясь меньше в росте. Пуш наоборот, принял вид того здоровенного гепарда, что привиделся мне в момент слияния, и зарычал.

Виверна переключилась на нового противника, который виделся более угрожающим, и ответила на рычание своим голосом, нечто средним между шипением и рычанием. Да, принадлежность к роду драконидов дает свои побочные эффекты.

Пушистик побил хвостом себя по бокам и снова зарычал, пригибаясь для прыжка. И снова — ответ виверны, наклонившейся для таранного удара. У меня же волосы дыбом встали от тех низких вибраций, что не были слышны ушами, а вот тело вполне воспринимало сигнал угрозы от источников этого шума.

Едва ли не на корточках, близко к стене, я медленно-медленно заходил виверне за спину, потому что в той ситуации, что была, единственное уязвимое место находилось под основанием черепа. И стоило промахнуться на сантиметр вправо или влево, как тебя могло снести гибким длинным хвостом со спины.

И если бой с адскими гончими напоминал спринт, в котором раз, раз, раз, удар и удар — все закончилось, нет необходимости долго думать и распинаться, то сражение с виверной — это марафон. В котором ты вынужден просчитывать свои ходы, тянуть время при необходимости, и вымерять удар, потому что для другого шанса не будет.

Я не знаю, как справлялся бы без Пушистика, потому что в такой ситуации и при таких условиях не бывал раньше. Но я обязательно об этом подумаю в следующий раз! Как только убью эту виверну.

Потому что слить заказ и попасть на базу, потому что тело-носитель уничтожила тварь из Разлома — это такой удар по моей репутации, что друзья будут ржать еще лет триста, а об отпуске или серьезных заказах придется позабыть лет на пятьсот.

Поэтому я сцепил зубы, и высчитывал секунды, при этом следя как за виверной, так и за Пушистиком. Требовалось скоординировать действия, миг позже или раньше, и все, бой проигран так и не начавшись.

Сама же виверна медлила с ударом, потому что пока пыталась понять, кто ее соперник, насколько он опасен и почему он, собственно, не боится ее и при этом не убегает и не нападает. Да, бездействие тоже вгоняло в ступор, так как у виверны перед глазами другие варианты действий — бей или беги, разумеется. И либо ощущался страх, либо злость. А тут — ничего. Пуш не боялся, не злился, он всего лишь выполнял мои приказы, как всегда, в серьезных ситуациях, отключая эмоциональную составляющую своей личности. Что-то вроде моих трансов, как я понял при его ранних объяснениях своего поведения.

Чистый разум, незашоренный эмоциями. Удобно.

— Давай! Целься в шею под череп! — скомандовал я, заняв нужную позицию и взметнувшись вверх тугой пружиной. Потом определенно придется взять паузу и поискать еще четыре монетки для вызова лекаря. Боевой транс в финальной стадии травмирует физическое тело. Ты забываешь про само слово боль, как и про все остальное — только достигнуть, выполнить цель. Убить. Но сейчас либо я, либо меня. Я объективен и не самоуверен при оценке врага.

Не обратив ни малейшего внимания на загоревшиеся огнем поврежденные сухожилия на ногах, я оказался на спине виверны, четко у основания шеи и встал на основание крыльев, моментально вгоняя кинжал до упора в основание черепа с одной стороны.

А с другой стороны в это же место вцепился Пушистик, всеми четырьмя лапами и пастью, с силой сжимая челюсти — либо пережать шею, либо выдрать кусок. Регенерация у виверн обычная, так что ожидать, что раны моментом заживут не надо.

Я дернул за рукоять кинжала, резким движением прорезая все больше плоти, стремясь если не отделить голову от шеи, так хотя бы нанести как можно больший вред и вывести виверну из строя надолго. Чтобы включился инстинкт самосохранения, который у этих тварей, как раз, был в наличии.

И тут меня снес со спины хвост виверны, скинув на жесткий колючий песок с такой силой, что тело остановилось только у стены, впечатавшись в твердые камни с хорошей инерцией.

Поморщившись от боли, я попытался вдохнуть, зная, что это необходимо. Пока я дышу, тело живет, заказ не завершен, я в этом мире.

Пушистик не отпускал горло умирающей виверны, не обращая внимания ни на что, пока тварь не затихла, распластав огромные крылья по песку.

И только тогда питомец, на ходу меняя размер на привычный и мелкий, кинулся ко мне, стремясь узнать о моем состоянии. Потому что больно было так, что на мысли сил не оставалось.

— Эй, ты чего! Не помирай! Мы же справились! — словно кошка, Пуш потерся головой о мою ладонь, и я поморщился еще больше.

— Рана на спине от жала хвоста. От плеча до пояса, глубоко, крови много. Ребра от удара об стену треснули. Или сломались. Дышать тяжело. Связки и сухожилия на ногах повреждены. Кислотные ожоги от яда на руках и спине. Мне нужен целитель. Ищи монеты. Быстро, — сосредоточившись, не давая себе соскользнуть в обморок, передал я мысленно Пушистику, и тот кивнул, размазанной молнией скользнув вверх по стенам, исчезая в вышине.

Я же сломанной тушкой лежал у стены, чувствуя все прелести быстрой кровопотери и наличия яда в крови. Поэтому делал все, что было возможно и необходимо в данной ситуации — медленно дышал, замедляя ритм сердца, и изредка тыкая пальцем в обожженные ладони, когда чувствовал, что перед глазами слишком много мушек, мешающих видеть. Краткий приступ боли не давал погрузиться в беспамятство, из которого были все шансы не выйти. А мой заказ еще не выполнен! На кону буквально моя честь, как Мастера!

— Гепард, миленький, держись, пожалуйста, не умирай! — я сцепил зубы, тыкая еще раз в ладонь, но Лисичка передо мной не исчезла. Наоборот, рухнула на колени, наплевав на то, что колючий песок оцарапал ноги, и наложила на меня руки.

Стало тепло, и боль отпускала… Я закрыл глаза, погружаясь в уютную темноту, но оттуда меня вывела резкая пощечина. Вздрогнув, я сосредоточился на Лисе, чье лицо снова закрывала привычная золотая маска.

— Не смей закрывать глаза. Слышишь⁈ Не смей! Ты должен быть в сознании!

От ладоней Лисицы текла белая магия. Белая! Не серебристо-фиолетовая, как Энергия, а белая, как костюм нашего руководителя.

— Ты маг Жизни? — выдавил я из себя, потому что раз в обморок уходить нельзя, то стоит поговорить и выяснить некие детали.

— Да, — едва слышно прошептала Лисичка, и я вновь вспомнил про наличие дурацких шаров в воздухе. Но, может, наш милый междусобойчик с еле слышными фразами не разберут с такой высоты, учитывая, что мы все в масках, и по губам ничего не прочитаешь?

А еще я понял, почему рыжая девушка почти прижалась ко мне, нависая над телом — она своей спиной закрывала горящие белым светом руки. То есть да, лекарь лечит, внимательно наклонившись над пациентом. А чем там лечит — уже мелочи. Хоть колыбельную может спеть, если это позволит поставить на ноги участника этих великих сражений. Или чего там?

Так как Лисичка не была расположена разговаривать, а в обморок меня по какой-то причине не отпускала, то я решил подумать, осознавая, что с каждой минутой лечения настоящим магом Жизни, чувствую себя все лучше и лучше. Что не могло не радовать, конечно.

Итак, первый Император уничтожил в ритуале магию Жизни и Смерти, впитав их в себя и в свой источник, не допуская эти стихии куда-то на сторону. Спустя двести лет я лежу в Разломе, предварительно мило побеседовав с четко утвержденным потомком Императора, владеющим всеми стихиями. И меня лечит, скрывая магию ото всех (или не всех?), еще один «ранее несуществующий» маг Жизни. Либо мне так везет, либо их слишком много развелось.

— Ты дочь Императора? — тихо спросил я, придя хоть к какому-то выводу.

— Нет, — отрезала Лисичка, напрягаясь. А потом, внезапно что-то для себя приняв, выдохнула и обмякла. При этом, не убирая от меня руки. — Я его двоюродная племянница.

— О как… — выдал я, совсем забыв, что в семье Императора существовал культ «быстрее наследник», но не факт, что первым ребенком (или единственным) становился сын. — А тебя нашел Пуш? Как вообще активируются эти монетки?

Сознание путалось, и лечение тела не особо помогало. Поэтому мысли скакали с одного на другое, на что угодно, только выполняя приказ лекаря — не спать.

— Нет, я пришла сама, увидев тебя с виверной, — спокойно ответила Лисичка, явно не смущаясь внезапным переводом темы. Может, уже привыкла?

— Почему? — а вот с этой темы съезжать почему-то не захотелось.

— Пять лет назад я пострадала от такой же из-за Императора. Не могла смотреть, как ты умираешь от нее, — почти так же спокойно отозвалась Лиса, и я проглотил готовый сорваться с языка вопрос.

А их стало очень много! Снова!

— Девочки не становятся наследницами, они всего лишь товар, который продают для умножения власти. Особенно — из императорской семьи. У меня не было активного дара, чтобы можно было оставить в семье, и Император принял решение выдать замуж за Волконского. Нет, его младшего сына, — судя по усмешке, Лисичка поняла мой незаданный вопрос «Он с ума сошел, отдавать молоденькую девчонку за старого пердуна». Не считая того, что вне зависимости от наличия Императора, этот мир казался мне достаточно далеких от суровых нравов «Мужчина все решает, и как глава семьи сказал, так все и делают». Однако, видимо, не так уж и далеко ушел этот мир в развитии.

— А Антон увлекался легендами до создания Империи. И исследовал Разломы, как мог. Вот однажды потащил меня в какую-то очередную экспедицию на севере страны, вродетам было место Разлома, или место первого ритуала по его закрытию — честно говоря, никогда не вникала в эти подробности. Я бы с радостью осталась в городе, потому что эти палатки, комары… Не для меня. Но после скандала, Антон… — Лисичка неосознанно сжала пальцы, но снова, придя в себя, выпрямила ладошки, продолжая лечение. — Он убедил меня ехать вместе. Вроде, жена должна быть всегда рядом с мужем, знаешь…

Она хрипло рассмеялась, но это больше походило на сухие рыдания.

— В одной из пещер была виверна. Антон загородился мной, потом кинул на нее, пытаясь убежать. А виверна, откинув меня когтями, помчалась за ним. Что было дальше, я не помню. Больно было. Меня лечили. Допрашивали. Свекр пытался обвинить в убийстве сына. И я… Сломалась. А потом проснулась и у меня появилась магия Жизни. Наследная по крови. Поэтому Волконский-старший забыл об Антоне, и стал таскать меня везде с собой, называя любимой девочкой, запрещая кому-либо рассказывать про магию… Зато отправил на курсы лекарского дела. Я не врач, а медсестра. И тогда он стал требовать, чтобы я была на каждом бое и оказывала помощь при необходимости. Или писала свидетельства о смерти… Их столько было…

Из-под золотой маски сползла слеза, запутавшись в рыжих прядках опустившегося на плечи хвоста. Я молчал, только этим и был способен выразить сочувствие, участие и соболезнования по поводу жизни рыжей девушки.

А у Волконских у всех с башкой проблемы, я так понимаю. Семейное, так сказать. Значит, стоит это учесть в своих планах. И такими темпами, я догадываюсь, что якорь тут вполне себе настоящий. Поэтому некогда распускать сопли. Надо сражаться до конца. Мне жалко Лисичку, но это ее жизнь. Ее прошлое. И ее настоящее и будущее. Я есть только в ее настоящем, но иного будущего предложить не могу. Каждый творит свое будущее самостоятельно.

А если я не успею выхватить якорь из-под носа у другого участника, будущего не будет ни у кого.

Глава 20

Как только Лисичка меня долечила и четко сказала, что я полностью здоров, я едва успел ее поблагодарить, потому что она просто испарилась из этого круглого зала. Без искр, без вспышек или дыма. Просто стояла девушка — и исчезла. Может, так выглядит телепортация с помощью помощника со стороны?

Пушистик вернулся ближе к концу лечения, и терпеливо лежал в стороне, ожидая, пока я смогу присоединиться. Между его лапами лежали четыре зеленых монетки. Мой неприкосновенный запас на случай еще одной встречи с виверной — Лисица ничего не говорила, но я и так понял, что второй раз ей нарушить правила и «бесплатно» переместиться ко мне никто не даст.

И, возможно, в конце меня будет ждать разгневанный Волконский, всеми правдами, неправдами и угрозами запретив мне когда-либо вспоминать о несчастном маге Жизни под его управлением. Но это если и будет, то потом. А проблемы нужно решать по мере их поступления.

Поэтому я оглядел себя, поправил и подвязал разорванную футболку — хоть какая-то ткань на теле лучше, чем голый торс, особенно в «боевых» условиях Разлома; подтянул штаны; распихал монетки по кроссовкам, снова проверив, чтобы не вывалились…

Аккуратно достал из шеи виверны кинжал, убедился, что рукоятку можно сжимать без ожогов, и переглянулся с Пушистиком.

— Готов?

— Готов, — кивнул мне питомец, и мы пошли по широкому коридору. И дальше они не менялись, оставаясь такими же, что заставляло меня держаться настороже и всегда посылать перед поворотом Пуша для разведки. Не хотелось бы вылетать снова перед виверной или кем-либо еще, без возможности передохнуть и продумать план действий.

Разлом и так не отличался особой живостью событий, но сейчас он словно замер в предвкушении. Интуиция гнала и гнала меня все быстрее и быстрее. Я боялся не успеть, или успеть, не знаю. Казалось бы, мне нет дела до этого мира — я не его житель, я тут даже умереть полностью не могу, вернувшись на свою базу. Мне все равно на закулисные и подковерные игры сильных мира сего, да и мелкие невзгоды меня тревожить должны мало.

Но я искренне переживаю за Лисичку, отдавая себе отчет, что помочь ей не могу. За Мышку, которая готова при любом повышении голоса нырнуть в норку. За Машу Голицыну, которой никто не даст изучать то, что ей так интересно, потому что, как и сказала Лиса, — девушки в этом мире всего лишь предмет торга для мужчин. Хочется верить, что такая ситуация лишь в верхушках клана в столице, но меня терзают смутные сомнения, что это не так.

И Фокс по своему благородный, даже если преследует свои цели, такие же, как у Императора, или совсем иные. Был бы не благородным, проходя мимо меня в узком коридоре, попытался ударить или убить, чтобы не мешался под ногами в достижении тех самых целей.

Стараясь быстрее достичь того самого финала, ведь где-то он должен быть!, я мчался, войдя в боевой транс, чтобы на ходу отмахиваться от мелких тварей, не тратя время на сражения.

Чертовы коридоры, когда они уже закончатся? Повороты, повороты, повороты… Но пространство расширялось, пусть незаметно, по миллиметру, но проходы становились шире, а обработанный камень стен и пола потихоньку сменялся «диким», с острыми гранями и углами.

Приходилось быть внимательнее, чтобы в порывистом быстром беге не запнуться, не потерять темп, увидеть подвох заранее и не наступить на опасный участок.

Когда в груди пекло, тонко намекая, что бегу я быстро и долго, а ресурсы тела небезграничны, то внезапно стены словно рухнули, и я остановился, оглядываясь на неуютном открытом пространстве.

Здоровенная пещера, чьи границы терялись в полумраке. И новый лабиринт, сложнее предыдущего: вверх по холму, пробираться между огромными кусками разных пород. «Гнездо якоря». Я все же не ошибся, и Волконский захотел совершить изысканное самоубийство чужими руками.

И тут спешка ни к чему не приведет — одна ошибка, и можно как благополучно скатиться вниз по склону, просто переломав себе все ребра, так и упасть в какую-то расщелину, где останешься умирать от голода и повреждений.

Главная опасность заключалась в том, что это искусственный холм, и камни не появились из земли, как обычные горы. Гнездо якоря — это буквальная свалка камней, появившаяся при образовании того самого якоря. Ты можешь видеть устойчивую скалу, но едва коснешься — и она перевернется под тобой, становясь уникальной могильной плитой. Или один небольшой камушек хранит все равновесие, и если ты его сдвинешь, то устроишь лавину. Тут нельзя доверять тому, что видишь, в отличии от остального Разлома. А звуков по прежнему нет. Минус еще одно чувство.

— Пуш, ты мне нужен, — подозвал я питомца, ушедшего вперед в попытке уловить чей-нибудь аромат, чтобы понять, первые мы, или нет. Безрезультатно, что и было ожидаемо. Я не чувствовал запах даже от себя, хотя бегал черт знает сколько времени, и определенно неоднократно вспотел.

К черту следящие воздушные шары, которые я сам так и не увидел, но доверял Пушистику. Мне плевать на эти «подпольные бои», речь о них больше не идет. Сейчас моя задача, как Мастера — остановить уничтожение мира, а к нему все дело и приближается. Особенно, если кто-то тронет чертов якорь Разлома. И это станет тем самым камушком, что вызовет лавину последствий.

— Слияние, — отдал я приказ, и закрыл глаза, напоследок увидя, как Пуш принимает боевую форму и прыгает на меня… В меня.

Не помню, чтобы это было так больно в прошлые разы, но сейчас меня словно снова ударила виверна. Еще успев почувствовать, что рухнул спиной на острые камни, я отдался боли трансформации, повторяя не себе, скорее, телу, что это недолго, сейчас все закончится. Но безвременье Разлома превратило это в изысканную пытку, и слияние все продолжалось, меняя мое тело. Я знал, что все идет как надо, но ощущение времени окончательно потерялось во мне.

Поэтому, как только боль схлынула, я дал себе еще пару номинальных секунд, чтобы прийти в себя, прежде чем подняться на все четыре лапы.

— Ты как? — словно издеваясь, спросил Пуш в моей голове, и я вздохнул, разминая лапы, вновь привыкая к необычному для разума строению тела.

— Сейчас буду в норме, некогда себя жалеть. Надо идти, — я поднял голову, просчитывая возможный маршрут по коварным камням, отмечая, где можно остановиться, на первый взгляд, а куда стоит лишь опереться одной лапой, приобретая опору для следующего, очень быстрого, прыжка. Хотя и отдавал себе отчет, что как только я сделаю первое движение, дальше все — воля случая. Повезет или нет, мои умения и способности тут роли особо не играли.

Нет, можно было пойти и другим путем. Если бы мне приспичило добраться до якоря Разлома, я бы просто и методично раскатал всю гору по камушку, используя как физическую, так и духовную силы. Но это потребовало времени, а его не было. Ни гипотетически, ни практически, ни метафизически или каким-либо другим видом или вариантом.

— А что будет, если якорь кто-то сдвинет с места? Не с тем, кто сдвинет, это я уже понял, а с окружающим миром? — поинтересовался Пушистик, пока я занимался строением траектории движения.

— Что-что… Разлом потеряет четкие границы и будет быстро расползаться волнами, захватывая больше места. Как цунами, знаешь, что это такое? Только во все стороны, по окружности, — мимоходом ответил я, потом вдохнул поглубже, и сделал первый шаг, с каждым прыжком набирая скорость. Наверное, именно сейчас я понял, почему, собственно, гепард. Только он мог набрать необходимую инерцию, чтобы практически взлететь вверх по склону.

— Ну Разлом, ну расползется, и что? — я видел внутренним зрением этого Гепарда, который вальяжно развалился, явно отдыхая от управления тела и получая удовольствие, как зритель в кино.

— Твари могут жить только в Разломе. Чем больше пространство, подчиненное Разлому, тем больше тварей, и тем они крупнее. Сейчас и здесь вряд ли стоит ожидать что-то крупнее королевской виверны или взрослой мантикоры. Но дальше появятся и хищники покрупнее… А все человеческое оружие против них бессильны. С учетом нарушения физики в Разломе, магия будет работать иначе, то есть, по факту, защиты ни у кого нет и не предвидится.

И я прыгнул на первый камень, прекращая разговоры, сосредоточенный лишь на том, чтобы вовремя прыгнуть дальше, или взять паузу, или выбрать новый объект для точки… Возможно, Пушатопоркусампа что-то и говорил дальше, не знаю, не слушал.

Все слилось в череду действий на грани катастрофы. Я слышал мгновенно затихающий гул падающих вниз камней, скатывающихся по склону после моих прыжков, но права на ошибку не было, и я упорно продвигался вперед. Точнее, вверх.

И если первые движения были подкреплены инерцией зверя, способного разгоняться до ста тридцати километров в час, то чем выше я забирался, тем круче становился уклон, и рано или поздно инерции не осталось.

И я замер на одном камне, собрав все четыре лапы в кучку и балансируя хвостом, пока выглядывал следующую остановку. Теперь задача в конкретных прыжках.

Прыжок, прыжок, еще один — ошибка, и я принимаюсь скакать, спасаясь от обломков, и стараясь просто придерживаться единого направления, и вновь на помощь приходит скорость гепарда и его способность за раз в прыжке пролетать по шесть-семь метров. И именно пролетать — не касаясь лапами камней, находясь в воздухе. Но это имело и свои неудобства — из-за нарушения хрупкого равновесия всего холма, я пару раз чудом успевал оттолкнуться хоть как-то, пока под лапами рушилась очередная опора.

А если бы у меня не было слияния? Возможности трансформироваться именно в этого зверя? Или был не гепард, а, например, лошадь, бык, да хоть тот же самый бегемот, в конце концов! Мощный, сильный, и не предназначенный для похода в горы в экстремальных условиях.

Тогда бы я, вероятно, использовал те сильные стороны зверя, что были доступны в такой ситуации. Или забирался на своих двоих. Или вернулся ко второму плану и раскатывал гору по камушку. Методично и медленно, чтобы не нарушить основной столп, стержень, на вершине которого и хранится якорь. Непосредственно под ним, как пуповина связи с миром, возникает прочный каменный обелиск разной высоты. Чем древнее Разлом, тем выше этот столп. Судя по тому, что меня чуть не угробила виверна, и сколько прыжков вверх я уже сделал, Разлом тут находится давно. Не меньше пяти лет, я так предполагаю.

Опять эта цифра. Пять лет назад Лисичка вышла замуж, пережила мужа и виверну, открыла в себе магию… И появился Разлом, который можно сказать, охраняет Волконский, попутно выжимая все выгоды. Совпадение? Пока я не знаю конкретных цифр, это всего лишь действительно совпадение. Да еще только в одном — в сроке давности. Понятия не имею, как связаны эти события.

Пушистик меня больше не отвлекал, наконец-то, проникнувшись серьезностью ситуации, даже подсказывал, куда лучше прыгнуть — он-то свое тело лучше знает, чем я. А на логичный вопрос — почему раньше не сказал, флегматично ответил, что я не спрашивал, предпочитая действовать в одиночку и отдавать приказы. Поэтому он обиделся.

Я едва со скалы не сверзился, когда услышал, что некое космическое существо с условным телом и разумом обиделось. Но не стал это комментировать, лишь кратко извинившись перед его котейшеством, если какие-то реплики в условиях выживания были недостаточно цветисты и воспринимались как приказы.

И только поняв, что я добрался до самой вершины, до того самого нерушимого столпа, позволил себе передохнуть, вытягиваясь во весь рост и ощущая неприятную дрожь в усталых лапах. Нет, не приспособлены гепарды к марафонам, да еще по пересеченной местности. Дыхалка почти нулевая, с его-то забегами это вообще вызывает недоумение.

— Пока ты себя жалеешь, там твой камушек сейчас сопрут, — по-прежнему флегматично обратил мое внимание Пушатопоркусампа к происходящему, и я вскинул голову.

Когда только запрыгнул, я огляделся, понимая, что на этой голой круглой ровной площадке посередине лежит небольшой камень примерно с кулак размером. И все, больше никого нет, я успел вовремя, и прибыл первым. Поэтому можно и отдохнуть три минуты, чтобы затем защищать этот якорь от других желающих. Или подумать над безопасным способом выполнить условия проклятых сражений, и при этом не схлопнуться самому в себе.

Поэтому и лег на расстоянии по прежнему в теле гепарда, так как понимал, что трансформация в условиях Разлома — такое себе мероприятие. А ведь если буду человеком, то потом придется еще два раза трансформироваться — спускаться-то как-то надо!

— Стой, идиот! — кинулся я к появившемуся из-за скал здоровенному пеликану, который подлетел к якорю и явно собирался его закинуть к себе в горловой мешок. — Не трогай, сдохнешь!

Пеликан на секунду глянул на меня, а потом, распахнув клюв в ухмылке (своеобразное зрелище), резко заглотил камень и взлетел вверх.

Точнее, попытался взлететь. Это сложно делать, когда каждая частичка тебя заворачивается сама в себя, выворачиваясь наизнанку.

— Твою ж мать… — выдохнули мы одновременно с Пушем, и я резко помчался в обратную сторону, прыгая вниз, совершенно не заботясь о том, что там меня внизу встретит.

Потому что я не рассказывал питомцу о подробностях возникновении разломного цунами. Хотя, думаю, тут было понятно, что как и цунами, причина одна — некий взрыв. И именно он и произойдет, когда взаимоуничтожение якоря и пеликана достигнет критической точки.

Моя задача — оказаться подальше, за те несколько мгновений, пока это происходит. Потому что, согласно записям исследователей-Мастеров, впервые столкнувшимся с таким явлением, это происходило «быстро». Что логично в условии Разлома.

Осталось выяснить, насколько «быстро» я бегаю. Достаточно, или нет?

Как выяснилось «совсем скоро», недостаточно. Взрывная волна подхватила и швырнула меня, когда я спустился примерно на половину. И дальше мой спуск был еще быстрее, хоть и не произвольным.

— Ты можешь телепортировать меня куда-нибудь? — кувыркаясь вверх тормашками, собирая на ребра и лапы все мельтешащие рядом камни, подкинутые вверх первой взрывной волной, я пытался придумать хоть какой-нибудь план действий.

— Сейчас могу. Но недалеко. На поверхность земли, — предложил Пушатопоркусампа, и я согласился, потому что хоть какая-то конкретика — уже лучше, чем беспорядочный спуск по каменному склону.

— А что, Разлом может блокировать или изменять и силы питомцев? — как ни в чем не бывало поинтересовался Пушистик, пока я краем глаза замечал, как исчезает мое тело, начиная с кончика хвоста и постепенно приближаясь к голове. Слишком постепенно, как по мне.

— Ты издеваешься? — не выдержал я, потому что светские разговоры про возможности и невозможности Разлома явно не то, чем бы я хотел заниматься.

— Злой ты, — и гепард в мысленном пространстве демонстративно отвернулся от меня.

Раздался второй взрыв, и меня закрутило так, что я предпочел закрыть глаза, продолжая мысленно вести счет просто для имитации времени.

И когда оказался в зеленой травке, под закатным солнцем, то в первую очередь закашлялся от обилия запахов.

— Земля… — видимо, я в какой-то момент потерял сознание, или Пуш что-то намудрил, но я снова был человеком, а полупрозрачный мелкий гепард сидел рядом.

— Ага, а надолго? — я перевел взгляд на своего питомца, не понимая его вопрос. — Я же сказал, что могу перенести недалеко. Мы поднялись вверх над якорем. Так сколько времени нужно якорю, чтобы добраться до поверхности земли?

И он не издевался. Он действительно любознательно спрашивал, без задних мыслей. Перенес нас из одного эпицентра взрыва в другой, и интересуется.

— Твою мать… — все, что я смог ответить.

Глава 21

Соображать пришлось быстро. Очень. Первый взрыв якоря уничтожил каменную гору. Второй может добраться до лабиринта. Третий доберется до поверхности земли. И с каждым взрывом территория Разлома будет расширяться, а сила взрывов увеличиваться. И как остановить эту чертову цепную реакцию, я не знал. Совершенно.

Когда наши ученые только исследовали взаимосвязь между якорем и Разломом, да и в принципе открыли то, что помогает дыре в мирах стабильно существовать и обрастать тварями, я был слишком юн. Поэтому да, проходя обучение на Мастера, я точно знал, что трогать мирно лежащий камушек посередине высокой горы не стоит, и почему. И описание того, что будет с решившим переместить якорь — тоже прикладывалось, переданное в красках. Почти поминутно расписанные этапы взрывов — были. Но я не знал две вещи. Что станет конечной точкой, и как это все прекратить.

Разлом сам по себе — паразит на теле мира, если уж говорить звериными терминами. Он как клещ, впивается в носителя, выкачивает из него силы, тянет на себя, но при этом сопутствует развитию мира, его круговороту энергии. Что будет, если клеща оставить на теле, но убить? Тело заразится инфекцией и если не умрет, то сильно покалечится. То есть именно то, что сейчас здесь происходит, благодаря законсервированным Разломам. А этот, единственный, который функционировал несколько лет, просто технически не мог стать нормальным энергообменом и хоть как-то спасти мир. А теперь вообще его погубит, если я срочно не вспомню или придумаю хоть что-нибудь по этому поводу.

Я явственно представил себе гриб огромного взрыва, шляпкой закрывающий все небо, и передернулся.

Для начала надо эвакуировать жителей из опасной зоны — всем придется покинуть столицу, чтобы избежать лишних жертв. Тут я мог предсказать все без проблем.

Взрыв, пауза, продвижение территории Разлома, ее изменение. Взрыв, пауза, продвижение Разлома, ее изменение. И четко в окружности, расширяя зону влияния. На четвертом появятся новые твари, скорее всего, голодные. Жить постоянно вне территории Разлома они не могут, но покидать на сутки, чтобы найти пропитание — легко. И вся эта масса хлынет в город, чтобы тупо пожрать. А там — простые жители, которые если и принадлежат к кланам стихий, то понятия не имеют ничего о подковерных играх Волконского с Императором. А, может, еще кого-нибудь.

Мастера Убийств имели свой кодекс. Свои Права и Правила. Но все они сводились к тому, чтобы сохранить имеющийся мир. Мир без жителей быть не может. А жители — не только животные или растения, но и люди. Мы косвенно их защищали так или иначе, принимая заказы на уничтожение тварей Разлома.

Пока одному Императору не пришло в голову использовать Мастера как киллера, для уничтожения лишнего человека «чтобы не потерялось равновесие и гармония». Лучше бы на Волконского посмотрел, проблема Императора далеко не в научных изысканиях Дениса Ашхибадовича и его компании «Молзар»!

Но злиться я могу потом, дома. Или не злиться — это деконструктивная эмоция Мастера, мы не злимся и не испытываем агрессии. Интерес, любопытство, спокойствие или боевой транс — но не злость или ненависть. Мы выше этого. Иначе — уничтожение.

Оглянувшись по сторонам, сквозь деревья заметив через дорогу табличку с адресом, я не сразу, но понял, где нахожусь, и откуда взялись посреди мегаполисной столицы деревья, травка и солнышко на голубом небе. Центральный парк, и я на самом краю, поэтому и было видно улицу с одной стороны. У меня есть минут десять, пока не наступит еще один взрыв, тот самый, который вырвется вместе с тварями на поверхность.

Значит, нужен телефон. Я знал только одного человека, который быстро поймет ситуацию и успеет что-либо предпринять. Или начать предпринимать. Вот только нюанс — у меня из всего, что есть — разодранная футболка, грязные спортивные штаны и пять монеток в потрепанных кроссовках. Бонусом — я сам испачканный, воняю и с безумными глазами после всех трансов, в которые входил за этот долгий день.

— Мужик, дай позвонить! — заметив парня, проходившего по дальней дорожке, уставившись в телефон, я кинулся к нему. А он настолько был в той социальной сети, что не сразу понял, что я к нему обращаюсь. И бегу. Быстро. Тренировано. Когда понял, то остановился и посмотрел на меня круглыми глазами.

— Позвонить. Один звонок, нужно очень, — я не знаю, что он подумал, но спрашивать не стал, просто выхватив аппарат из его рук, и набирая по памяти номер телефона Миши Осетина.

— Но это мой телефон! — как-то обиженно протянул парень, и я ему кивнул, пока слушал гудки соединения.

— Твой, твой. Позвоню и отдам, честно, видишь, стою. Миша! Через восемь минут Центральный парк от угла улицы Столетова и Пятого проспекта превратится в огромную яму, из которой полезут твари Разлома. Через двадцать три минуты яма увеличится по всему радиусу на десять метров. И продолжит это делать каждые пятнадцать минут. Эвакуируй людей, я на месте, постараюсь задержать кого смогу. Все, держи и вали отсюда в темпе! Слышишь? Вали! — я шуганул парня, сунув ему телефон обратно, как только услышал «Понял, сделаю» от Осетина, и занялся измерением радиуса.

— Где ты меня выкинул, конкретно! — припахал я и Пушистика, чтобы он указал мне конкретную точку. Если поднимал меня четко вверх, не смещаясь, то я находился максимально близко к якорю, чтобы принять эту точку за нулевую.

Обломив ветку с ближайшего дерева, я пометил центр будущей ямы здоровенным крестом, и начал высчитывать десять метров шагами. Прихватив лишний, чтобы наверняка, я отчертил линию по кругу, и встал за ней.

Нет, это не некая линия защиты, это место провалится первым, мне нужно понимать, откуда кто полезет, и как только кавалерия прибудет, эта информация станет не лишней и для них.

А тем временем по улицам раздался звук воздушной тревоги, и прохожие заозирались, а затем быстро поспешили к укрытиям. Я же наблюдал за мигалками, приближавшимся к парку со всех сторон.

Первый бронированный черный джип без мигалок снес забор парка и лихо припарковался возле меня. Почти на ходу оттуда выпрыгнул Михаил, уже в бронежилете и с автоматом, и направился ко мне. Я только оперся на ветку, которой чертил круг, и с сомнением покосился на оружие.

— Ты же в курсе, что это бесполезно? — поинтересовался я у Осетина, кивнув головой на автомат и ответив на его рукопожатие.

— Что происходит? И откуда ты такой красивый? — не отреагировал Миша, просто поправив оружие так, чтобы оно ровнее висело на груди. Возможно, чувствовал себя увереннее, поглаживая приклад, не знаю. У всех свои заскоки.

— Волконский провел подпольный бой, объявив его неким турниром за звание лучшего. Надо было пройти лабиринт, заполненный тварями и добыть Камень Истины, или что-то такое же, пафосное. Камень на самом деле якорь, позволяющий Разлому существовать в четко заданных формах. Если его тронуть, якорь взрывается, а Разлом расширяется. А если эта хрень расширяется, то появляются новые твари, больше предыдущих. Вот скоро тут вместо вот этого круга появится провал, ведущий в Разлом, и оттуда полезут разные зверушки в поисках еды. Потом последует новый взрыв, и яма станет больше. И так далее.

Я прямо себя Пушистиком почувствовал, пока флегматично рассказывал Осетину про дальнейшие нерадужные перспективы. Тут даже базу не вызвать, такого кода не существует, а без кода она, к сожалению, не работает. А ведь коды, на самом деле, у Мастеров были придуманы на все случаи жизни. Кроме случая апокалипсиса, видимо. Но с этим я буду разбираться потом, когда выполню заказ так или иначе, и справлюсь с той глобальной жопой, в которой оказался.

— Мы оцепили ближайшие улицы вокруг парка, мои люди заняты эвакуацией мирного населения. Император держит ситуацию под контролем, — выслушав меня, для чего-то отчитался Осетин, и я рассмеялся.

— Под контролем? Я чет сомневаюсь, честно. У него под боком был открыт Разлом, не менее пяти лет. Под городом, только вдумайся! Как воевать с тварями, вы забыли за последние двадцать лет, или сколько там прошло? И поэтому, чтобы уничтожить одну, использовали авиацию, Миш, авиацию! А ты тут с автоматом стоишь, — я даже не стал делать вид, что играю в студента Марка Вронского. Игры закончились. Осетин знает, кто я, и я знаю, кто я. Все.

— Что может убить тварей? — проглотил Михаил подколку и перешел к делу. Интересно, а какую должность при Императоре он все же занимает? Советник по безопасности? Один из министров? Нет, тогда бы про него было написано в сети. Скорее, начальник какой-нибудь Тайной канцелярии, шпионов или как это могло называться в империи? Служба серых кардиналов? Так, надо сосредоточиться, не о том думаю. В длительном нахождении в Разломе есть свои минусы — ты привыкаешь к отсутствию времени, и потом требуется… время, чтобы понять, что оно куда-то таки идет.

— Холодное оружие, сплав неважен, чем острее, тем лучше. Знание про слабые места. Навыки боевых искусств. Магия бесполезна, как и Разлом, его твари искажают импульсы. Что у вас есть в близком доступе? — в конце концов, мир чей? Правильно, их. Вот пусть и разбираются. Я-то поучаствую, куда я денусь, но Мастера всегда помнят про поговорку «Дай человеку рыбу, и он будет сыт один день. Дай удочку — и он перестанет голодать». То есть я могу подсказать, не буду стоять в стороне и сделаю все, что могу, но накидывать на себя командование всей спасательной операцией (и, скорее всего, бессмысленной) даже думать не собираюсь.

— Я понял, — Михаил отошел в сторону, начиная быстрые переговоры по рации, а я даже вслушиваться не стал, просто наблюдая за очерченным кругом и гадая, насколько он сдвинется после взрыва. И сколько я пролежал, приходя в себя, верно ли рассчитал время, посчитал количество взрывов… Не то, чтобы это играло хоть какую-то роль — взрыв все равно будет, все равно появится провал и твари, но мимолетное ощущение контроля над ситуацией придавало уверенности.

— Может, переоденешься? — Осетин кивнул на черный джип, видимо, предлагая обмундирование такое же, как у него. А я покачал головой, отказываясь.

— Некогда, да и твоя красивая форма не надолго. А вот монетки… — пользуясь последними секундами спокойствия, я принялся доставать бесполезные монетки вызова лекаря, чтобы в дальнейшем на них не отвлекаться. Да и парочка все же успела натереть мне мозоли, так что стоило их достать, прежде чем неприятные ощущения станут критическими.

Я доставал последнюю, когда земля, захватив часть очерченного круга (но не целиком, значит, Пушистик сместился при переносе, потом надо будет отметить другие контуры, уже по факту), провалилась вниз, открыв пологий уклон в пещеру, где не так давно находился якорь Разлома. Ну, тут по написанному, ничего необычного. Для меня, по крайней мере, потому что судя по выражению лица Осетина, он мне все же до последнего не верил, хоть и не мог противиться приказу Императора меня слушать.

Я подскочил к Мише, выхватывая один из ножей с его пояса. Ничего особенного, но нож — это априори лучше голых рук. Если уметь им пользоваться, конечно. А я умел. А у помощника Императора есть еще парочка, в том числе и метательные, от него не убудет.

Глянув на меня, Осетин что-то быстро пробормотал в рацию, и вокруг нас возник сияющий магический купол. Я с иронией взглянул на Михаила, и мужик пожал плечами.

— Требование к безопасности, протокол ЧС, — и я покивал с умным видом, принимая его объяснение. При условии, что я прямым текстом сказал, что магия искривляется, изменяется, и этот защитный (по всей видимости) купол может шандарахнуть молнией по нам, без всякого контакта, между прочим; парализовать или превратить в лягушку — вариантов просто масса! Ну, точнее, меня лично в лягушку не превратят, я Мастер, у нас на один мир — одно тело, вариантов не предусмотрено. Поэтому меня порадовала возможность слияния, она открывала массу горизонтов в дальнейшем использовании помощников и питомцев.

— Как скажешь, как скажешь, — ответил я, перехватил нож обратным хватом, и кинулся на первую адскую гончую, что уже появилась из пролома.

И почти оглох от автоматной очереди, выпущенной справа от меня. Гончая обрадовалась новой игре и кинулась к одному из бойцов Михаила, которые после его недавней команды подобрались поближе, чтобы окружить кольцом появившийся провал. Ну, сам дурак. Я предупреждал.

Но наблюдать за беспощадной резней не стал, а принялся выполнять свою основную работу — уничтожать тварей Разлома в захваченном ими мире. Прыжок, перекат, удар, уклонение, удар… Я не смотрел по сторонам, полностью вовлеченный лишь в свое сражение и новых противников. Но все не входил в боевой транс, понимая, что тело не выдержит. Двоякая ситуация: без транса я могу проиграть, и тогда «потом» не будет, но и с ним я выиграю сейчас, однако «потом» все равно не будет — тело просто откажет.

И эти идиоты не прекращали стрелять, что из автоматов, что сгустками магии совершенно разных стихий. Михаил где-то ругался сбоку от меня, но не думаю, что гончие испугались.

— Пушистик, фас, ты че сидишь, смотришь⁈ — краем глаза заметив, что Пуш без приказа сидел и наблюдал за происходящим, я отправил ему четкий приказ, и здоровенный гепард в боевой форме прыгнул на следующую гончую, отрывая ей голову. За что получил очередь из автомата и пару фаерболов на закуску.

— Это мой питомец, идиоты! — рявкнул я, зная, что повредить энергетической сущности проблематично, а вот отвлечь внимание — чревато.

Прошло, наверное, минут десять, и гончие прекратили выбегать из провала. Чувствуя передышку, оставшиеся в живых бойцы Миши попадали на траву, приученные отдыхать в любой момент, когда это возможно.

И я последовал их примеру, осознавая, что у нас слишком мало времени до следующего взрыва якоря, а твари будут пострашнее.

— Где там танки, авиация, мечи, в конце концов? — подошел я к сидящему в травке Осетину, и сел рядом с ним, с благодарностью принимая бутылку с водой. Еще поесть было бы неплохо, но я так понимаю, что здесь самые отчаянные самоубийцы, а полевая кухня где-то на другом конце парка. Во дворце Императора, например. Ну ничего, провал и до туда доберется, остановить-то его все равно нельзя. Или просто мне об этом неизвестно. Но я так же не знал о том, что Разломы можно консервировать с помощью ритуала или без участия людей, механизировано. А люди этого мира сделали. Может, и распад якоря можно остановить? Только вот проблема — до консервации Разломов они доходили лет двести. У них не будет этого времени, тут счет идет на дни максимум. Скорее, даже часы.

Или же…

— У меня есть план, — внезапно я обернулся к Осетину, и тот аккуратно закрыл бутылку с водой, внимательно смотря на меня. — Убей меня.

— А может, сам? — поперхнувшись непроглоченной жидкостью, Михаил хрипло закашлялся, пытаясь отдышаться.

— Нет, я не самоубийца, — решительно отказался я. — Давай быстрее, у нас мало времени.

— Ты уверен? — пусть Осетин и знал, кто я, но, видимо, рука не поднималась застрелить того, кто только что сражался бок о бок с ним.

Я кивнул, и Михаил, больше не раздумывая, вскинул пистолет, целясь мне в голову.

— Давай, — я даже глаза закрыл, чтобы ему не мешать. Почему-то считалось, что убивать, глядя в глаза жертвы, особенно не в пылу боя, как-то… сложно, что ли?

Но у Осетина с этим больших проблем не возникло. Я успел досчитать до четырех, и черноту перед глазами озарила яркая вспышка, чтобы тут же снова вернуться в полную темноту…

Глава 22

— Мастер, код 745GH38ISD, с возвращением. Доложите о статусе заказа, — я открыл глаза в стандартной колбе прибытия и ухмыльнулся, потому что пока все шло по плану.

— Заказ не завершен, требуется поддержка Мастеров-ученых и дальнейшее возвращение в мир для выполнения заказа.

Возникла пауза, в которую я нажал на пару кнопок на приборной панели, и прозрачный купол капсулы отъехал в сторону, позволяя мне выбраться.

— Тело носителя уничтожено. Возвращение требует подтверждение Мастера, код 316DA14FOD.

— Я запрошу подтверждение лично. Сохранить контакт с миром заказчика. Время прибытия не более двадцати минут стандартного времени.

— Ожидаю подтверждение, — согласилась база, она же — искусственный интеллект нашего мира. Имени у нее, как и у Мастеров, не было. Все объяснялось просто и в какой-то мере сложно.

Имя дает привязку к миру. Дает личность, отпечаток характера, какой-то исторический код (ведь многие называют детей в честь кого-то известного или родного). Мы же всю жизнь по специфике работы превращались в кого-то другого. Ну и как мне быть полностью Марком Вронским, если я на самом деле… Ну, Петр Васильевич Шляхов? Это уже шизофрения в какой-то степени. И одно дело, как двойные агенты в человеческих государствах в другой стране под чужими именами, или актеры на сцене, и другое дело Мастера. Мы не носим грим или чужое имя. Мы буквально вселяемся в тело человека, становясь им на время выполнения заказа. При наличии своего имени мозг бы отторгал какие-либо воспоминания носителя, не впитывая их и не считая «своими». И да, это тоже уже проверяли, прежде чем прийти к пусть и длинным, но кодам.

Мир Мастеров в основном построен на логике и при этом — положительных чувствах. Сострадание, жалость, забота о слабых. На этом и собирался сыграть, понимая, что уговорить Совет будет непросто.

— Ваш код? — спросил у меня умный замок на личной двери необходимого мне Мастера.

— 745GH38ISD, — привычно вбил код на панель замка, и вошел внутрь, услышав разрешение.

— Мастер, мне нужна помощь с заказом, — я машинально поклонился, разглядев древнего Мастера в уютном кресле перед камином с живым огнем.

— Гисд, давай без церемоний? Ты бы не приперся ко мне с чем-то пустяковым. Че те надо? — прервал мои поползновения к вежливости Мастер и вскинул руку, показывая, что надо говорить кратко. Я кивнул, сел рядом с ним в соседнее кресло, и оценил заставленный закусками столик. Видимо, мой учитель только сел отдыхать, а тут я. Но раз церемоний не надо, а ел я давно (что в этом мире, что в другом), то не стал стесняться, и принялся таскать мини-бутербродики один за одним.

— Заказ на человека, заказал Император мира. В мире законсервированы все Разломы, поэтому я запросил SD-694, чтобы помочь. Один из оппозиционеров скрывал наличие Разлома, а сейчас чужими руками уничтожил якорь. Я заставил убить своего носителя, чтобы вернуться сюда, не прерывая заказа. База ждет вашего подтверждения для разрешения мне перейти туда в своем теле. Что делать? — сказав все по факту, я увеличил скорость уничтожения канапешек, пока Мастер не остановил.

— Вот не зря тебя Гисдом назвали, сразу всю суть выложил… — хмыкнул учитель, и медленно пригубил из бокала какой-то крепкий напиток. Некрепких он не употреблял, а бутылки тут не стояло.

— Меня не так зовут, — возмутился я, но собеседник отмахнулся, как от мухи.

— Заткнись. До этой информации тебе еще тысячи две-три лет, — снова отмахнулся от меня Мастер.

Вообще, меня порой ставило в тупик несоответствие его возраста, должности, внешности и поведения. Высокий, выше двух метров, атлетично сложенный мужчина с небольшой бородкой, на вид не больше тридцати пяти лет. Ни седины в черных волосах, ни морщин. Разве что кончики черных крыльев слегка стали серыми, но и все! 316DA14FOD общался как хотел, и с кем захотел. Терпеть не мог увертки, словесные кружева и высокомерность. И при этом я рядом с ним чувствовал себя мальчишкой. Даже то, что был выше сантиметров на пятнадцать, и крылья еще сверкали антрацитом, и ни одно перышко не стало серым, не давало мне внутреннего ощущения превосходства. Какое, например, я ощущал рядом с Императором того мира. Да, он был старше моего физического мира, да, являлся заказчиком, но… Но я его старше и опытнее.

— Давай по порядку, — сделав еще глоток, приказал Мастер, и я отложил в сторону канапе с говядиной, понимая, что сейчас будет блиц-опрос, и с едой во рту я его не пройду.

— Носителя убил сам?

— Нет.

— Сколько поставил время?

— Двадцать стандартных минут.

— Кто уничтожил якорь?

— Незнающий.

— Цель?

— Власть.

— Где?

— В центре столицы.

— Развитый мир?

— Да.

— Есть ради кого?

— Да.

— База, доступ Мастера, код 745GH38ISD, подтверждаю. Разрешить перемещение в необходимый мир в своем теле. Поддерживать связь, сообщать мне о затруднениях.

— Мастер, код 316DA14FOD, приказ подтверждаю, ожидаю выполнения, — раздался голос базы под потолком, и учитель перевел взгляд на меня.

— А теперь слушай меня внимательно… Иначе и сам сдохнешь, и кого защитить захотел, за собой потащишь…

* * *

Я распахнул крылья, эффектно и медленно паря над провалом и давая себя заметить и оценить. Да и самому требовалось оценить ситуацию.

Пока меня не было, произошел еще один взрыв, и из провала кинулась новая волна тварей. Михаил Осетин вызвал подкрепление, а с высоты было видно, как прочь от места сражения уезжают автобусы с жителями города. То есть пока тут сражаются специально обученные люди, мирных эвакуируют подальше. Причем, что плюсик Императору — организованно, без паники и толкотни.

Магический купол оставался стоять, чуть расширив границы, а вот за ним (все же меня услышали) начали возводить вполне физические баррикады из подручных материалов.

— Ты вернулся! — ко мне в мысли пробился Пушистик, и я провалился в воздушном потоке от неожиданности.

— А ты… Откуда? — выбрав из огромного количества вопросов самый простой, я задал его питомцу, который… Да вроде как не мой. А действительно, что происходит со спутниками, когда их напарник погибает?

— Ну как, я же с тобой связан, а вот пробиться к тебе не получилось, хотя я чувствовал, что ты жив, — здоровый гепард радостно махал хвостом в собачьем стиле, смотря на меня с земли. До этого он сидел рядом с телом Марка Вронского, которое я смог оценить со стороны. Бедный парнишка. Но закон Мастеров гласит — то, что должно произойти, происходит. Значит, переживать о «ему бы еще жить да жить», «почему он» и что-то там еще — бессмысленно. Да, бедный. Да, ему не повезло. Но да, так бывает. Жизнь такая.

— Но ты же… Марк? — я так и не смог сформулировать, что вроде привязка была к Марку, а я не он, и после разъединения «души» и «тела», спутник должен был остаться у тела. И уж точно не приходить в мои мысли как к себе домой!

— Ты что, мне не рад? — и меня захлестнуло такой горечью, тоской и бессилием, что я вновь провалился в воздушном потоке. Плюнув на парение, сложил крылья и через мгновение оказался на земле, мягко приземлившись голыми ступнями на все еще зеленую травку рядом с гепардом.

— Иди сюда, Пушистик, — позвал я, распахнув руки, и громадный гепард в боевой форме кинулся обниматься и облизывать мне все лицо.

— Эээ… — Осетин не мог не обратить на меня внимание, но перед этим был занят организацией обороны. Ему пришла в голову неплохая идея — раз они не могут уничтожить тварей, то их на время стоит поймать и обезвредить, а потом разбираться, как убить. Запомнив мои слова про холодное оружие, Михаил откуда-то заставил притащить здоровенные бобины с металлической проволокой, и тут же, на месте, из нее формировали лассо. Четыре-пять человек определялись на одну тварь, и накидывали на ее шею проволоку, растягивая в разные стороны. А дальше самый храбрый, смелый и вообще умелый подбирался поближе и пытался побольше навредить твари. Либо отдавал приказ запеленать ее в эти металлические оковы. Достаточно умно, хотя и решение явно временное.

— Что, не узнал? — я ухмыльнулся, глядя на него сверху вниз. — Я же сказал, что вернусь с помощью.

— Марк? — Осетин пытался соединить два образа в голове, пару раз оглянулся с меня на тело Вронского, так и лежащего с дыркой во лбу. Но чего-то у него не получалось.

Марк Вронский был первокурсником. Чуть уже подкаченным моими стараниями, но обычным человеком, который вырос в неблагоприятной обстановке. Такой парень, который качается на грани «быть обычным» и «стать ботаном». Я попал в его тело вовремя, чтобы НЕ стать ботаном. Ну, и моя харизма, разумеется.

А я был… Люди, возможно, и этого мира когда-то, но других точно, назвали бы меня демоном. Тем, кто являлся падшим ангелом по своей сути. Почему не ангелом? Так Мастера были брюнетами, у нас не существовало других расцветок. А когда перед тобой стоит высокий (для человека) мужик, с черными волосами и черными крыльями, в одних штанах, без рубашки и обуви, иногда с мечом, то назвать нас ангелом язык не поворачивался. Они, по людским стереотипам, что-то белокудрое, с тогами, в золотых сандалях… Ну, чем богаты, тем и рады.

Но я предпочитал не называть это слово, оно ко мне особо отношения не имело. Я Мастер. Это и раса, и вид, и происхождение. Но да, в некоторых мирах из-за нашего прибытия для выполнения заказов всобственном теле, наш облик стал… стереотипным. Мифическим и легендарным. Таким же, как мантикоры, виверны, драконы и прочие амфисбены, гарпии, василиски, гидры и многие, многие другие…

— Называй меня… — я задумался, и после выдоха принял решение. — Зови меня Гисд. Мы в боевых условиях, а это сократит время…

— Так вот ты какой, мастер убийств… — протянул Осетин, пребывающий в шоке, и я приподнял бровь, ожидая продолжения. — Пернатый…

То есть тут мир рушится, людей могут сожрать в любой момент, власть Императора под угрозой, а Михаил нашел время поржать? Или это стресс так сказывается?

— Слушай, — и я распахнул крылья на все шесть метров в стороны. Величественно, я знаю, по зеркалу репетировал, когда помладше был. — Может, делом займемся?

— Ты меня пугаешь, — заявил Осетин, и теперь в шоке был я. Да что за день-то такой? — А давай я просто тебе рацию дам, и ты с Императором поговоришь, а он мне расскажет?

— А еще может мне к нему на прием записаться во дворце? Или письмо отправить? — я намеренно грубил, стараясь вывести Михаила из шока. Он был мне нужен.

— Да как ты разговариваешь со мной! — ожидаемо возмутился Осетин, но тут же осекся, понимая, что я не Марк, далеко не Марк…

— О, конструктив пошел, супер. Значит так. Ты тут и так организовал деятельность, поэтому продолжай развлекаться, и ожидай, что следующие твари будут побольше и, возможно, ядовитые. Я пошел геройствовать, чтобы прекратить расширение Разлома. Предупреди Императора, что как только взрывы закончатся, ему срочно придется решать вопрос с Волконским. Я хочу выполнить заказ и уйти, зная, что вы снова не угробите свой собственный мир.

— А что ты… вы… делать будешь… будете… — видимо, все же сломался помощник Императора, и я хмыкнул, призывая к себе на руки Пушистика.

— А вот это тебя не касается. Считай меня проводником Стихий, и все, что я делаю, на благо, — вовремя вспомнил про религию этого мира, и у собеседника вопросов больше не возникло. Для чего-то поклонившись мне, он ушел отдавать приказы, а я взлетел вверх свечкой. Ну да, чтобы покрасоваться.

А потом не менее красиво вошел в штопор, чтобы нырнуть в провал. Был один план, и я не зря назвал его «геройствованием» — то есть мероприятием с низким процентом успеха и большой долей безумия и безумства.

Если получится, я получу статус Ученого среди Мастеров, и смогу вести лекции, больше не получая обязательных заказов по уничтожению тварей. Ну, а если не получится, то все равно умру, и дальше меня волновать не будет ничего. Что вполне ожидаемо, если так подумать.

* * *

— И что вы сделали? — я оглядел класс и сидящих в нем моих на первый взгляд, ровесников. Но это обман. Просто все Мастера в какой-то момент замирают во внешнем виде, и если и меняются, то незначительно. Когда условно бессмертный, внешний вид тебя не заботит.

— Что, что, умер, конечно, — с совершенно серьезным лицом ответил я. Понаблюдал за ошарашенными глазами учеников, внутри считая секунды. Одна, две, три…

— Как умерли⁈ Но вы же здесь! — возмутился 978VA64LTY. В нем слишком сильно чувство справедливости, и ему трудно будет сдать экзамен на Мастера. Но он все равно мой любимый ученик.

— Потому что в конце любого заказа идет смерть. Вы должны это знать, — подловил я, ухмыльнувшись.

— Но вы что-то сделали с провалом и Разломом, верно? — продолжал допытываться 978VA64LTY, и я внезапно понял, почему меня мой учитель называл Гисдом. Потому что этот ученик был Вальти. И я поставил себе заметку заскочить на неделю к учителю с бутылочкой чего-нибудь горящего. Чисто как ученый к ученому.

— Нет, вот с ними я ничего не сделал, — я качнул головой, отвергая эту идею. — Я создал новый якорь взамен разрушенного. И уже якорь, подчиняясь своим законам, привел Разлом в равновесие, ограничивая его увеличение и распространение. А провал да, остался, потому что это — яма в земле. Не знаю, может ее и засыпали или перегородили, не интересовался.

— Создали… якорь? — благоговейно прошептал Вальти, и я серьезно кивнул.

— Эти разработки велись с того самого момента, как погиб первый Мастер, коснувшийся якоря. Но вмешиваться в миры мы не можем, так что это оставалось теоретическим запасным планом на… конец мира. И мой учитель рассказал мне выкладки, дав устройство, которое смогло заменить уничтоженный природный якорь.

— Что, просто заменить одно на другое? — ученик с кодом 986FA53UST презрительно поморщился.

— По сути, да, просто заменить одно на другое, — спокойно кивнул я. И когда он хотел что-то еще сказать, успел добавить:

— Не зная, сработает это, или меня поглотит, как того пеликана. Или развеет на частицы. Или еще чего-нибудь. Когда говоришь про несуществующую материю, которой плевать на все физические правила и законы всех миров, трудно предсказать итог взаимодействия. Сделаю ли я хуже, и может, именно мои действия приблизят уничтожение этого мира. Но не попробовать я не мог. В том мире есть те, ради которого стоит его спасать. Знаете же легенду про одного праведника? Вот тут так же. Там есть люди, которые не виноваты в происходящем, и просто жили.

Я мягко улыбнулся, вспоминая про Лисичку. Я успел ее еще раз увидеть, и до сих пор помню ошарашенные глаза при виде моих крыльев. Я передал ей мазь от учителя, и уверен, что с вновь симпатичным личиком ее жизнь станет прекраснее.

Император… Новый, ранее носивший имя Фокс, но отрекшийся от него сразу после вступления на престол. И он сместил своего отца, приняв важные решения в тот день. И на правах Императора, смог аннулировать мой заказ, отменив убийство Мурузи.

Денису Ашхибадовичу я все же передал ту флешку, которую потребовал у базы. Это поможет консервировать Разломы, как они делали прежде, но вносило изменение в энергопоток мира. Таким образом, твари не будут прорываться и уничтожать людей, а магия прекратит вредить изнутри. Все придет в норму со временем, и новый Император проживет всю отпущенную ему жизнь.

Осетин хотел отойти от дел и последовать за удалившимся в дальнюю резиденцию Императором, но Фокс сумел его уговорить остаться. Так что сейчас Миша продолжает изображать из себя при необходимости и таксиста, и главу клана, и начальника специального отряда вояк. Правда, левой рукой не пользуется — ее сильно повредила гарпия при последнем взрыве Разлома, но левая не правая, так что Михаил прекрасно себя чувствует.

Влад Сириков отказался от семьи и ушел в частную охрану. За ним последовал, на удивление, и Виктор, а вот Кирилл сделал вид, что ничего не происходит, а уж он так и вовсе не при чем.

Волконского-старшего казнили в день прорыва. Показательно, с трансляцией на всю страну. Остальные кланы были счастливы, пока новый Император одним приказом не сократил их права и вольности. И тут же подавил возникшее негодование. Ну что делать, Император, который дружит с неким «демоном» — страшная сила.

Дима Голицын возглавил клан, и старается следовать политике Императора, чтобы не закончить так же, как отец.

А Маша… Маша занимается наукой, успешно отбрехавшись от всех предложений руки и сердца. Ее крайне занимает особенность связи между питомцем и владельцем, и при чем тут суть. А также влияние иномирных существ на развитие человека изнутри. В общем, очень умная девушка. И очень занятая наукой. Только ей, разумеется.

— Ты еще долго? Нас же ждут! — в мыслях возник Пушистик, и я так же мысленно улыбнулся своему напарнику, а никак не питомцу.

— Да, задумался. Уже выхожу, — и тут же обратился к классу. — Урок закончен. Жду вас на следующей неделе.

— А вы сейчас туда? — с горящими глазами спросил Вальти. На что я сделал большие глаза, прижал указательный палец к губам, и взлетел из класса, в высокое сияющее небо, навстречу новым приключениям. Ведь даже будучи Учителем, я не знаю всего. Но почему бы не попробовать это узнать?

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22