Библиотека Первых царей [Валерия Назаренко] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Валерия Назаренко Библиотека Первых царей
Пролог
Золотая нить долго лежала без дела. Пребывая в покое, она впитывала в себя силу мира сего, чтобы вплести в гобелен магию богини и рассказать историю, время которой ещё не пришло. Она сидела подле своего творения, под сводом звёзд, впивающихся во тьму паучьими лапками. Корыто всё полнилось сиянием, а она подняла белые глаза к небу в смирении обещая, что солнце вернётся, а сверкающая роскошь укроется от взглядов невидящих. Никто не заслужил исчезать, но время всегда истекает, и лентами оно обратиться не может, чтобы запутаться в пальцах. Но цикл сменяется циклом, и всё возвращается. Только вот… ей не вернуться. Золотое веретено закрутилось, прялка зажглась древними рунами, а нить протянулась к челноку, что щелкал словно клюв хищной птицы, готовый вот-вот пикировать на добычу. Всего лишь взмах ресниц, чтобы взгляд спустился к полотну, и деревянный зверёк затерялся среди струн миллионов жизней. Смотреть она не хотела, но та нить была особенной. Истощённое белое лицо предстало перед взором так явно, что стало легко рассмотреть плотно закрытые глаза и дрожащие губы. Дыхание замедлялось, любой шорох заставлял сжиматься, но ни одной молитвы не сорвалось. Бороться с реакцией было сложно, но она открыла глаза, утопая во тьме коридора, что освещался светом шара под потолком. Неуверенный шаг грозил опрокинуть тело на пол, но она заставляла себя идти, цепляясь в ручку рюкзака, будто это могло её спасти. Голос ослаб, позвать хоть кого-то она не могла. Каждый раз раскрывая губы, с них срывался только хрип, и замирая на месте, снова закрывала глаза, надеясь, что кошмар закончится. Шаг за шагом уверенность покидала, а повороты кружили голову. В спину постоянно кто-то смотрел, и судорога обнимала органы. Ей снова приходилось прижиматься к стене, чтобы избавиться от настойчивого взгляда, но как бы сильно она не врезалась спиной в добротные полки, не могла избавиться от невидимого преследователя. Снова и снова, она искала в себе смелость продолжить путь. Сердце ускорялось, лёгкие раскрывались всё резче и дышать стало больно. Шаги давно превратились в бег, будто это могло спасти от бесконечного блуждания. Очередной поворот, перед глазами уже всё расплылось. Ногу охватила судорога и пришлось остановиться. Хромая, она шла вперёд, закусывая губу, чтобы не разреветься. Единственное, чего она хотела ― это, чтобы всё закончилось. Здесь и сейчас. Её снова подгонял чей-то злой взгляд, оглянувшись, она не увидела перед собой западню и поскользнулась, ударяясь копчиком, от чего и позвоночник одолела нестерпимая боль. Она бы так и сидела, приходя в чувства, но штаны пропитывались чем-то горячим и густым. Погрузив пальцы в жидкость, она смахнула непрошенные слёзы и сфокусировала взгляд. Во рту пересохло, язык превратился в камень, что медленно оттягивал челюсть. Заставив себя вдохнуть, она посмотрела дальше, впервые взмолившись, чтобы ей это всё приснилось. Но чужие безжизненные глаза смотрели на неё обвинительно, выжигали дыру в душе. И боль густым киселём потекла с головы, вырывая из неё вопль. Выдохнув, она подошла к гобелену и протянула руку. Челнок прыгнул ей на ладонь и обжёг кожу. Попытка будет выглядеть жалкой, рано или поздно вскроется, но стоит рискнуть. Коснувшись полотна, она вновь протянула взор в будущее, и принялась за работу.Глава 1 ― Храм Тары
Драгана
Золотой гримуар. Правда записанная Кишь. Человеческая жадность и тяга к власти, способна разрушить идеальный мир до основания. Мы не раз становились тому свидетелями. Но история началась за долго до нашего появления, но мы породили ту боль, что не утихает и по сей день, ожидая долгожданного возмездия. Мы ― боги ― спасли эту страну от кровопролития и разрушения, изгнали врага с наших земель, постарались выкорчевать страх из сердец людей и подарить каплю надежды, которая породила тысячи лет процветания. Тогда мы ещё не знали, какими последствиями это обернётся для мира. Но до нас были монстры, и Роменклав умирал, не успев родиться. В тёмные времена у Роменклава не было имени. Только страх и кровь, а правили им Санкаары, получившие свои силы от Матери. Их богини, что по собственной глупости решила спасти их. Так, первая богиня в мире, оказалась заражена жадностью. Страна была отравлена проклятой кровью, а Матерь сгнила под её силой, не в силах спасти человечество. Драгана хотела скорее найти Библиотеку Первых царей, и доказать отцу, что способна сама всего достичь. Последние три года она только и засыпала с мыслью о древнем хранилище, потерянным три тысячи лет назад, после ухода богов. Поиски отнимали всё время, усиливали напряжённое молчание в семье за семейными ужинами, увеличивали количество бессонных ночей, и без помощи отца всё оказалось бесполезно. Конечно, она об этом ему не сказала, и согласилась на предложение отправиться в первую за три года совместную экспедицию, чем вызвала его большое удивление. Поисками храма Тары отец занимался уже больше пятнадцати лет, и она знала, как он хотел, чтобы в знаменательный день его дети были рядом. Наверное, он решил, что она откажется из-за их недомолвок, поэтому согласия не ждал. Драгана действительно хотела быть рядом, но лелеяла другую цель. Но с момента экспедиции поговорить не удавалось. Сначала они застряли на границе Лесов. Магическая стена плотно росших деревьев лишь по собственному желанию открывалась перед путниками, и никто никогда в истории не мог понять: почему Леса впускают именно их? Конец весны раскочегаривал солнце настолько сильно, что все говорили ― лето будет жарким. Только весна обратилась сначала поздней осенью, когда Леса поприветствовали их, и когда они разбили лагерь, зима окутала их колючим одеялом пурги, а температура падала быстрее, чем они успевали позаботиться о сохранности жизни. Леса всех проверяли на прочность, а потому редко, кто мог похвастаться возвращению из владений богини. Каждый кто отправился в эту экспедицию переживал, что придётся повернуть назад, но Николай вознамерился дойти до конца. Но все шептались о прошлом, о Таре, которая с щепетильной бережностью хранила природу этих мест. Несколько сотен лет назад Леса вновь попытались вырубить, чтобы добраться до залежей полезных ископаемых, но только разгневали богиню. Все, кто приложил хоть малейшее усилие или внёс предложение ― погибли. Случайные смерти всех причастных напугали Роменклав, заголовки в газетах пестрели, об этом писали во всех главных изданиях страны, и больше никто не рисковал сорвать даже веточку Лесов Тары. Боги может и оставили Роменклав, но остались места, где их власть никогда не подвергалась сомнению. Третий день бушевала метель, и Драгана даже не пыталась поговорить с отцом. Он был занят обсуждением плана с Томасом, её старшим сводным братом. Их дискуссии даже пугали помощника Николая, Дмитрия, который впервые за многие годы не открывал рот, пока не спросят. Драгана изучала карты и свои заметки. Когда к ней в палатку точно бы никто не зашёл, она доставала со дна рюкзака книгу, которую отец прятал в сейфе своего кабинета. Раньше, она бы никогда этого не сделала, но ставки повышались. Она должна первой найти Библиотеку. Глубоким вечером, в палатку заглянула Анна ― чародейка ― её и её безымянного брата Николай нанял для защиты. Многие удивились, но Драгана знала, что всё дело только в предусмотрительности отца. Опасные поиски затерянного храма могли лишить их жизни. Её отец открыто презирал чародеев, и те обычно держались от него на расстоянии, но ради успеха, иногда, он сотрудничал с ними. Драгана машинально спрятала книгу под подушку на раскладной походной кровати. Они сухо поздоровались, и не перекинулись и парой слов. Анна провела рукой над жаровней, где пламя занималось сильнее от её движений. По ободу чаши зажглись руны, они удерживали огонь под невидимым куполом, не позволяя тому навредить кому-либо. Воздух стал заметно прогреваться, и Драгана только сейчас поняла насколько понизилась температура за последние часы. Благодаря силе чародеев они не замерзали. Команда привезла с собой восемь генераторов, которые давали свет и тепло, но экспедиция разделилась. Половина людей отправились к необходимой пещере, чтобы подготовиться, и забрала с собой половину техники, а из оставшихся два генератора сгорели. И в существующих походных условиях это перестало казаться хорошей идеей. У них тоже могли накрыться генераторы, и тогда хорошо, что брат Анны ушёл с ними. — Спасибо, ― Драгана немного улыбнулась, но чародейка только кивнула и ушла. Рука сразу нырнула под подушку нащупывая уголки книги. Не теряя времени, Драгана открыла нужную страницу и погрузилась в старороменклавский язык. Некоторые слова были незнакомы и это тормозило, и после третьей такой запинки, она посмотрела на обложку. Благодаря отцу она знала несколько языков, обладала всеми ресурсами, могла отправляться в собственные экспедиции. Он учил её подмечать детали, видеть то, что другие даже не заметят. Её отец ― Николай Медичи, являлся самым известным охотником за сокровищами во всём мире. Он успешно построил карьеру по раскопкам древних гробниц, храмов, библиотек, и продавал практически всё, что находил, за баснословные деньги. Никто никогда не спорил с установленной им ценой. За ещё большие деньги, чем можно представить, Николай разграблял те захоронения, которые мало бы кто решился потревожить. Драгана прекрасно знала, что все пороки отца скрывались за блестящей репутацией археолога, вернувшего Роменклаву ни один древнейший артефакт или произведения искусства, украденные наглыми путями. Его собственная коллекция насчитывала тысячи различных экземпляров со всего света, и он не собирался никогда с этим расставаться. Драгана впитала от отца страсть ко всему, что похоронено глубоко под землёй. И до её двадцатилетия они работали вместе. Однажды Николай взял двенадцатилетнюю любознательную дочь на раскопки впервые. Драгана так боялась всё испортить, помешать работе, поэтому всё время просидела за старыми книгами с пожелтевшими страницами, пахнувшими плесенью, а также за изучением отцовских записей. Которых было всего три страницы безупречного почерка. После того путешествия она не могла и на секунду отвлечься от изучения истории, поисков новых приключений и сокровищ. Отец начал чаще брать её с собой, обучать, нанимать учителей для изучения языков. Мать не была против, но Марии не нравилось, что дочь стала увлекаться тем, чем, по её мнению, не следует. Ей в конце концов пришлось смириться, а Драгана больше утопала в древних манускриптах, языках, захоронениях целых империй, как и её старший брат. Утро принесло с собой благую весть ― зима отступила и началась ранняя осень. Она мечтала убраться отсюда раньше, чем случится нечто ещё более страшное, чем зима в середине лета, когда в палатку вошёл отец. Для своего возраста он имел прекрасную физическую форму, его ярких медных волос седина ещё не коснулась, густая борода уложена, а голубые глаза сияли от предвкушения. На нём были тёмные брюки и светлое поло. — Драгана, тебе следует поторопиться, ― голос отца словно натянутый до предела лук и тетива вот-вот лопнет. Не каждый мог понять его правильно, а повелительное наклонение в разговоре пресекало любое возражение. ― Собирайся, через час мы выходим из лагеря. — Дороги уже все оттаяли? ― она поднялась с кровати, убирая записи в рюкзак. ― Где Томас? — Твой брат уехал вперёд. — Ты отпустил его одного? — Машины уже загружаются. Возвращаться в непогоду не собираюсь, поторопись. Драгана собралась быстро. Сменила тёплые зимние вещи на более лёгкие. Самое главное ― удобные ботинки с тёплой подкладкой. Плотная футболка, чёрная рубашка сверху, полы которой она завязала на талии. Волосы спереди заплела в четыре тугих колоска и убрала в высокий хвост. В рюкзаке только самые важные записи и вода. В палатку вошли люди, работающие на отца, и стали собирать ненужные ящики, где хранилась общая информация. Николай хотел после подъёма из-под земли утерянных артефактов и книг сразу вернуться домой. Задерживаться в Лесах Тары не входило в его планы, и она была полностью солидарна, но её смущало то, какое нетерпение овладело им. Раньше подобного не замечала. Отец всегда обладал колоссальным терпением. Они покинули лагерь по расписанию. Два больших грузовика, которые к концу работы будут заполнены, и три походных джипа. В первой машине ехали водитель, Драгана и её отец. Густой лес расступался, дорога становилась ровнее, и вскоре они выехали на поляну. Пещера пряталась за небольшим холмом, среди острых камней низкой горы. Драгана знала об этой пещере только то, что отец искал вход несколько лет. Леса Тары скрывали храм до его разрушения несколько тысячелетий, вход в пещеру до сегодняшнего дня тоже никому не удавалось найти. Разговор не заладился сразу, поэтому Драгана сидела и рассматривала природу. Здесь она была однажды, отец искал эту самую пещеру. Эти Леса ничем не отличались от остальных. Высокие многовековые деревья раскинули свои кроны, здесь росло много лип, дубов, хвои, клёнов. Из мелких кустарников здесь росло невероятно много смородины и ежевики. Если долго бродить по Лесам, то можно было наткнуться на поляны различных цветов. Руна в этих местах имела необычайно сильное течение. Мостов через реку за столько лет не было переброшено. Животные не боялись показываться, зная, Леса их защитят. Они отлично приспособились к здешним условиям. Человек в здравом уме не рискнёт здесь охотиться. Птицы порою любили усаживаться на путников. Особенно настырные сойки в кофейном оперении, наглые создания, что пытались отнять у каждого своё: серёжки, сигареты, выдрать клок волос. Они будто бы специально заигрывали, зная, что им ничего за это не будет. Джип притормозил у лагеря, все приготовления почти закончились. Проложенная деревянная дорога около входа в пещеру должна уберечь от травм. Везде уже расставлены прожектора, подпитываемые от генераторов. Николай желал снизить вовлечение чародеев и их магии. Помощник отца, долговязый Дмитрий с глубоко посаженными тёмными глазами, протянул руку Драгане, помогая выбраться из машины. Он сообщил, что можно приступать к спуску, как только все приготовления будут завершены. Лампы освещали весь периметр пещеры, вход к храму полностью свободен. И всё это благодаря двум чародеям, брату и сестре, которых нанял отец, чтобы избежать тяжёлой работы и не тратить время. Анна говорила за брата, его имени они так и не узнали. Их сила помогала сдвигать неподъёмные предметы, огромные камни, громоздкие плиты, всё это легко убиралось с их дороги, открывая любые пути. Николай даже не посмотрел на них. Прошёл мимо, полностью увлечённый разговором с Дмитрием. Драгана шла позади, чародеи шагнули следом за ней. Она заметила, как много новых лиц вокруг, но среди них искала лишь одно. Они остановились около пещеры, рядом стояла палатка, внутри которой был широкий стол с разложенными картами, а над ними корпел юный картограф. Он здесь, чтобы набросать схемы пещеры и храма, сопоставляя старые рисунки новым, и облегчить поиск. Отец на него не сильно обращал внимания, старался держаться на расстоянии, и Драгана подумала, что он чародей. Ему не больше двадцати, и, возможно обладает ценными способностями. Драгана посмотрела на карты, отбрасывая рефлексию. При лучших раскладах они доберутся до храма за пару часов, и это смутило куда сильнее, чем она предполагала. Пока отец шептался с Дмитрием, она принялась копаться в документах. Картограф косился на неё, но слова поперёк не сказал. Только жалостливо мялся на стуле. Руки дотянулись до записной книжки отца. Мягкий, кожаный переплёт. Это его второй рабочий блокнот за жизнь, а первый он сжёг, как только тот закончился, а всю важную информацию перенёс в свои дневники. Драгана знала, что найдёт там не очень много, но надеялась и для себя найти полезную зацепку. — Это самый короткий путь? ― громогласно спросил отец. Дмитрий оттеснил юного картографа, чтобы тот даже не помышлял рта открыть. Наблюдать за этим было весьма смешно и прискорбно. — Есть короче, но он опаснее. Существует вероятность, что потолок обвалится нам на головы. — Разве они здесь не для этого? ― Николай кивнул на чародеев. Анна покосилась с карт на Николая, и в светло-голубых глазах мелькнули презрение и трепет. — Они не смогут удержать такое количество горной руды, когда потолок решит обрушиться. ― Дмитрий накрыл одну карту другой. ― Этот путь длиннее всего на триста девяносто метров, но он безопаснее и шире. Мы сразу выйдем к широкой панораме. — Он не прямой, ― возразил Николай. ― Мы потеряли три дня из-за снежной бури. Погода может измениться в любой момент. Застрять в очередной зиме у нас нет времени и припасов. — Не стоит рисковать жизнями. Переждать очередную бурю мы способны и в пещере. ― Драгана отошла к одному из ящиков и облокотилась на него, продолжая листать блокнот отца. ― Нас не затормозит четыреста метров. — Нужно как можно скорее добраться до этого храма. Нетерпеливость, с которой Николай вернулся к спорам о пути, напугали Драгану сильнее, чем его грозный тон. Рассматривая суровое лицо, она надеялась разглядеть в нём подсказку. Но всё, что она видела ― намерение закончить всё здесь и сейчас и непоколебимую уверенность. — Что знаешь ты, чего не знаю я? ― она пристально посмотрела на карты и задумалась, сильнее стискивая кожаную обложку. ― Меняю вопрос: что ты скрыл от меня? Что в том храме? Николай Медичи глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Последние три года выбили из неё любовь к сюрпризам. И её отец знал, что она способна отказаться от такого подарка судьбы, если это будет угрожать жизни. Поэтому сейчас они продолжали терять драгоценное время, проверяя выдержку друг друга. — Пошли все вон, ― голос отца заставил её вздрогнуть. ― Ты тоже, ― он строго посмотрел на своего помощника. Драгана наблюдала за тем, как Дмитрий собирается возмутиться, потребовать чего-то, но тяжёлый взгляд Николая и присутствие мозгов в нужном количестве подтолкнули его к выходу. Помощник с некой грустью посмотрел на своего босса и покинул палатку. Отец выглянул проверить, не осталось ли желающих подслушать, и вернулся к широкому столу. — Это не просто храм ― это усыпальница. — Чья? ― Драгана замерла в ожидании. — Здесь, согласно легенде, Мор похоронила свою дочь. Мир рассыпался на куски и за мгновение собрался обратно. Водоворот эмоций, в который она угодила по собственной наивности, поймал в ловушку и потащил на дно, как голодный зверь, наконец радуясь удаче. Драгана смотрела на отца, вытаращив глаза. Язык не шевелился, а хотелось столько всего сказать, но недоумённо разинув рот, она старалась сопоставить все кусочки пазла воедино. — Не может этого быть. — Может. — Это детские сказки! — Ты веришь в магию, но не веришь в богов? ― ирония пела в его голосе. — Магию я вижу почти каждый день, а боги ― вымысел религий, чтобы держать народы в узде. Направить стадо в нужное русло. Называй, как хочешь! ― Драгана противилась. ― Нет никаких доказательств. — Спустимся к храму, и будут тебе доказательства. Снаружи послышались голоса, полог палатки отогнулся, и вошёл Томас. Её сводный брат. Он и его семья переехали из дальней страны двадцать лет назад, и они поселились по соседству с её семьёй. Николай сразу заприметил в нём способности находить то, что спрятано ото всех, и стал втягивать его в своё ремесло. Когда родители Томаса погибли, он усыновил мальчика и продолжал натаскивать его, развивая заложенные способности. Так у неё появился старший брат и лучший друг, который всегда мог поддержать — Я думал, вы уже на пути к храму и не дождались меня, ― Томас имел привычку возмущаться так, словно он самый главный. Отец никогда не противился этому. ― Почему вы застряли? Она не слушала его, а вновь смотрела на несуразную причёску брата. Он отрастил длину, сбрил виски, и собрал волосы собрал в пучок на макушке. Драгана бы обняла его, потому что с момента пересечения границы Лесов они практически не виделись, но на уме вертелся только один вопрос: — Ты знаешь, куда отец тащит нас? — В храм Тары, где похоронена дочь Мор, ― Томас пожал плечами. ― Две богини устроили для третьей отличные покои, скажу я тебе. — Давно ты знаешь? — Это я нашёл древние записи о расположении храма, ― он широко улыбнулся. ― Большинство карт ― моя находка. Драгана закатила глаза, покачала головой и вышла из палатки, презрительно шипя себе под нос, будто гадюка. Как он мог не сказать ей? — Эй, подожди! Томас кинулся вдогонку за ней, закинул ей на плечо руку и повёл подальше от любопытных глаз. Они спустились с пригорка, где трава доходила до колен, а до кустарников смородины рукой подать. — Как давно? ― Драгана давно так не злилась. — Полгода назад. — За это время мы виделись дважды, созванивались ещё чаще, несмотря на разные графики. Но ты не нашёл ни единой возможности, чтобы рассказать мне? ― она скинула его руку, не посмотрев на него. ― Полгода, Томас! Она резко повернулась, вглядываясь в голубые глаза, как у Николая. Томас улыбнулся. На нём были походные штаны с широкими карманами и чёрное поло, поверх свободная куртка, под ней она заметила кобуру с пистолетом. Выглядел он непринуждённо, как будто вокруг всё ярмарка, а не опасная затея. — Ты была занята поисками Библиотеки, и отец не хотел тебе рассказывать, я поддержал его. Хотел сделать тебе подарок на день рождения. — Он осенью, сейчас лето. — А в этих Лесах только начало осени. — Не меняй тему. — Прости, ― брат перестал так широко и виновато улыбаться. ― Мы не знали, как ты отреагируешь. После вашей ссоры с отцом я не был уверен, что ты вообще захочешь хоть раз поработать с нами. Но этот храм принадлежал богине, одна из них всё ещё там. — Ты веришь в богов? Драгана повернулась и пошла дальше от входа в пещеру, устремляясь к деревьям, где любопытные животные появлялись всего на мгновение, чтобы взглянуть на гостей. Томас следовал за ней по пятам. — Сегодня мы найдём доказательство. — Серьёзно, Томас? ― с досадой спросила Драгана. ― Две старые и могущественные чародейки устроили пышные похороны третьей, а вся страна преклоняется перед ними, словно они на самом деле богини. Только не говори, что веришь в богов, которым Роменклав отстроил храмы, приносит жертвы и золото на каждый праздник! ― предупредила она и сразу добавила: ― Хотя это отличное прикрытие для проворачивания огромных сделок, а те, кто принимает эти подношения, купаются в озёрах золота и драгоценностей. — За морем Бесов люди верят в единого бога. Верят и находят ему тысячи подтверждений, а ты не можешь поверить в существование божественного, когда у тебя под носом одно из доказательств? — Люди и чародеи часто находят доказательства там, где их нет. Или наделяют кого-то весьма могущественного нужным образом и слепо верят, что за чертой жизни есть хоть что-то, а не пустота. — Чего ты боишься? ― полюбопытствовал Томас. ― Каких только захоронений мы не находили за последние годы. Было и легко, и случались происшествия из рук вон выходящие. — Слишком просто. — Что? — Сам подумай, ― Драгана остановилась. ― Храм, который похоронила сама Тара, нашёлся всего за полгода спустя столько лет, в Лесах, где опасно чихнуть. — Так ты веришь в богиню природы? — Я говорю о подозрительных событиях, происходящих слишком часто за последний год. Челюсть брата напряглась. Томас будто задумался, во взгляде что-то поменялось, не было больше той лёгкости и предвкушения от предстоящего похода в пещеру. Драгана понимала, что задала нужный вопрос, но и это означало ― ответ она не получит. — Карту ты видела, я поговорю с отцом, мы не будем использовать опасную дорогу. Мы выдвинемся через два часа, тебе решать. Брат развернулся и пошёл обратно к лагерю. Драгана запрокинула голову и, ловя тёплые лучи осеннего солнца, думала, как правильно поступить. Неужели она и правда испугалась? Чего? Что старый храм таит в себе намного больше, чем можно представить? Роменклав уже потерял часть территории, потому что человеческое любопытство сыграло злую шутку. Солнце поднялось ещё выше, скоро начнёт клониться к горизонту, в лагере все бегали, собираясь ступить в пещеру. Чародеи стояли в стороне, единственные, у кого не было при себе ничего кроме магии. Николай считал их и так опасными, давать им ещё огнестрельное или холодное оружие для него безрассудство. Драгана крутила в руках небольшой складной нож. Она решила, что слишком долго морозила задницу в палатке, глупо разворачиваться и ехать домой. Рядом стоял брат и проверял свой пистолет. — Тебе тоже нужно приобрести оружие. Кто знает, что творится в твоих экспедициях. ― Томас всегда переживал за неё. ― Держись недалеко от меня, хорошо? — Хорошо. Дмитрий отдавал последние указания, Николай посмотрел на своих детей и улыбнулся. Все рабочие, кто будет тащить на себе добычу, тоже уже возбуждены от неведомого в пещере, охрана стояла, как всегда, готовая к любым ситуациям. Кто-то останется снаружи, кто-то пойдёт за ними. Николай приказал Анне и её брату идти между ним и его детьми, чтобы чародеи могли спасти их от обвала. Драгана и Томас переглянулись. — Веселье начинается, ― Томас скривил губы, не то от их разговора, не то от тревоги. В пещере было сыро, и чем глубже они шли, тем больше повышалась влажность. Лампы светили холодным ярким светом. Драгана пожалела, что не захватила куртку. Юный картограф оказался прав, дальше пещера становилась шире, а вот пол пещеры становился всё более скользким. Пройдя не больше четырёхсот метров, они встретили тот самый поворот направо, который отцу встал поперёк горла, а непривлекательная серая порода сменилась на вкрапления турмалиновых залежей. От рубеллитов до параиба1. Розовые цвета смешивались, перетекали в зелёные, пока те будто бы светлели до аквамариновых оттенков. Драгана посмотрела на брата. Если собрать все параиба, то можно было жить и ни о чём не думать до самой смерти и осталось бы предкам. Многие в их команде заметили камни, у каждого по-особенному заблестели глаза. Вся группа шла спокойно, не разговаривала, только шум шагов отскакивал от стен, а свет от фонарей заигрывал с турмалиновой находкой. Потолок с каждым шагом поднимался выше, дальше их ожидала широкая смотровая площадка. Там на глубине ста метров находилось озеро, вода в нём светилась, и этот свет освещал широкие ступени, ведущие к самому красивому храму, построенному богине, в жизни Драганы. Высокий купол украшен звёздами, покатые стены из белоснежного мрамора, витражи яркие, словно сквозь них ещё проскальзывали лучи солнца. Лестницу у подножья охраняли два волка из обсидиана, размером больше обычного вдвое, остальная стая из тридцати волков расположилась на широких перилах, застывших в готовности атаковать, обнажая длинные клыки. Гора куполом закрывала храм от ветров, дождей и других влияний природы. Внизу ходили люди отца. Они спустились сюда намного раньше, готовили спуск для остальных. Искусственный свет уже лился из прожекторов и освещал всё величие храма Тары. Драгана посмотрела на отца и его помощника, которые вошли в подготовленный лифт, с ними вошли ещё два охранника с оружием. Новенький механизм скользнул вниз. Остальные ждали своей очереди. — Как прекрасно сохранился храм после самого страшного землетрясения в истории. ― Драгана усмехнулась. ― Интересно, кто соврал: отец или верховная власть? — Историю пишут так, как выгодно, ― Томас посмотрел на неё, ― или богиня очень хотела сохранить это место. Драгана поторопилась осадить его колкостью: — Да, да, тут похоронена дочь самой Мор, и нам выпала большая честь. — Что? ― Анна сделала смелый шаг к Драгане, и впервые заговорила с ней. ― Это правда? — А ты в это веришь? — Вы собираетесь разграбить храм Тары, где Мор старалась сберечь тело своей дочери? Это неправильно! Чародейка бегло осматривала всё, до чего дотягивался её взгляд. От восхищения не осталось и следа. Только страх и ужас на лице. — А имя у этой дочери есть? ― Драгана сделала ответный шаг к Анне. ― Или легенды умалчивают? А может, всё это просто вымысел, чтобы усмирить народ? — Ты разгневаешь богов. — Только я? Сколько отец платит вам за сопровождение? — Сто тысяч расенов, ― Анна ответила достаточно резко. — Это он очень щедро, ― Томас облизал нижнюю губу и улыбнулся чародейке. Чародеи отошли в сторонку. Снизу послышался грозный голос отца, у этой пещеры оказалась отличная акустика. Механизм пришёл в действие, лифт начал подниматься. Ещё можно было повернуть назад и оставить весь этот замысел позади, но праздное любопытство грозилось сжечь все опасения и подталкивало Драгану вперёд. Поэтому она перевела взгляд на брата: — Не верю, что дело только в усыпальнице. Что там, Томас? Зачем вы мне соврали? — Усыпальница богини, нужные карты и ключ. Отец получил заказ от Высшего Совета Роменклава добыть этот ключ. ― Томас лениво рассматривал храм, ожидая лифта. ― Отец просил не говорить тебе. — Он считает, что я слишком зазнаюсь, покушаясь найти Библиотеку первой? — Нет. Скорее он не хотел, чтобы ты знала о его работе с Советом. Драгана молчала. С момента, как Анна и её брат отошли, она ощущала на себе их взгляды. Её интересовало, почему Николай не хотел говорить о ключе и Совете? Может он хотел отыскать всех богов Роменклава? Боги бессмертны, их лики несоизмеримы, нельзя в полной мере осознать их могущество. В истинных летописях, дошедших до современности, чётко сказано: боги были обычными людьми, восставшими против чудовищ, топивших Роменклав в крови почти тысячу лет. Боги обрели силы, приручили магию и бились за каждый клочок земли. Дали людям надежду на спасение и мирную жизнь, но покинули их, не объяснившись. И люди веками продолжали слепо верить в богов, и от этого Драгане становилось смешно. Ведь большинство, как послушные овцы, продолжали преклоняться перед божествами, оставившими свою страну на растерзание жадности. Уходя, боги только обещали всех принять на большой пир в конце пути. Только никакого пира нет. Есть только Сфера и Колыбель. Тьма и Свет. А за ними лишь пустота. И всё для поддержания баланса магии. Чародеи преклонялись больше всего, ведь их сила ― прямое доказательство связи с богами. Боги наделили их магией, чтобы те несли свет и оберегали мир. Ирония заключалась в увядании силы чародеев. С каждым годом их рождалось меньше, искусственно их силу нельзя воспроизвести, а другие страны отлавливали чародеев для рабства. Драгана не верила и презирала преклоняющихся, это и злило Анну и её брата. Дочь их босса буквально своим существованием оскорбляла их веру. Только боги не защищают своих чародеев, лишь с интересом наблюдают, как тех отлавливают и пытают шутки ради. Роменклав единственная страна, где по сей день уважают и принимают магию, волшебников и их вклад в развитие. Лифт поднялся, и они зашли внутрь. Драгана и Томас неотрывно следили за отцом, чьи глаза сверкали, когда свет прожекторов попадал на них. Чародеи, узнав, куда проложили дорогу, выглядели отстранёнными, напряжёнными, и Драгана была уверена, они с радостью бы высказались, но деньги, которые им платил её отец, наглухо заткнули им рты. Рот, брат Анны так и не обронил ни слова.Глава 2 ― Совет
Михаил Золотой гримуар. Правда записанная Кишь. Санкаары правили деспотично, их власть сосредотачивалась в центре материка. Пока они не превратились в монстров, то старались жить в мире с народами, граничившими с ними. Пока те в свою очередь делали всё возможное, дабы избавиться от них. И чем больше Санкааров притесняли, тем ужаснее становились их методы. Санкаары отбирали чужие территории, а целые народы обращали в бани крови, позволяя скверне поглощать и подчинять. Здание Совета имело форму месяца и укрывалось за массивными стенами Белого замка, оберегая тыл и стремясь защищать своих царей и народ Роменклава. Так большой серп обнимал малый, и вместе они правили большой страной на благо её процветания. В этом здании жили члены Высшего и Малого Советов Роменклава. Его существование насчитывало почти две тысячи лет. Первый Совет состоял только из пяти человек, умудрённые жизненным опытом, выбранные народом, чтобы уравновесить четырёх чародеев ― потомков Рода ― на тронах, что в один момент заигрались. Но спустя всего сотню лет, Совет потворствовал Ярославу Жестокому, и вместе они почти уничтожили страну. Вскоре чародеи, защищая себя избрали десять сильнейших, что могли защитить их интересы и государство, но негласно подчинялись Высшему Совету. И только спустя много лет притирок, Роменклав познал равновесие. Но сейчас чаша весов раскачивалась. Никто не произносил вслух, но настало то время, когда Высший Совет перетягивал всю власть на себя. Даже внешне они отличались от Малого, ходили во всём белом, для них были отлиты золотые перстни с четырьмя квадратами ― столпами Роменклава, символизирующих четырёх правителей. Холодная война в Совете пока не сказывалась на внутренней политике, но допустимая черта истончалась, и буря грозилась разверзнуться, поглотив под своими волнами всякого, кто не мог бороться. Михаил стоял в холле Совета и смотрел через стеклянные двери на замок, пять шпилей которого, грозили прорвать небеса. Погода выдалась невероятно пасмурной, но дождь никак не начинался. Огорчённый своими последними провалами, он посматривал на тяжёлые массивные часы на запястье, не желая идти на собрание. Год он занимал свой пост, а впереди его ждали ещё четырнадцать лет. Единственная радость ― после этого срока никто не попросит его повторить этот почётный круг, что выкручивал все жилы. Каждый член Совета занимал свой пост ровно пятнадцать лет и никогда не переизбирался на второй срок. История Роменклава, больше не позволяла рисковать. Он злился на себя, что так просто согласился стать частью этого балагана, но не отрицал всех тех возможностей, открывшихся перед ним. Огладив серебряный перстень ― отлитый в противовес золотым ― Михаил улыбнулся и расстегнул пиджак чёрного костюма, оттягивая ворот рубашки в тон. Полная противоположность Высшему Совету во внешности. Малый Совет всё больше становился тенью. Экстренное собрание Совета только подливало масло в огонь его раздражения. Библиотеку Первых царей ищет три археолога, и гонка уже взбудоражила народ. И всё потому, что мировые новости немного волновали граждан. Император Рихнета наносит визиты главам государств, что всегда смотрели на Роменклав с опаской. То есть ― все. Совет пока может сдерживать главные газеты, но вскоре журналисты захотят обсосать эту новость вдоль и поперёк, как голодная свора собак. Время пришло. Он направился к залу заседаний на верхнем этаже, поднимаясь не на лифте, а по ступеням, обдумывая то, как может повернуться собрание. Градус происходящего только повышался. На третьем этаже его перехватил Маров, и они молча поднимались, потеряв всякое терпение или желание говорить лишнее. За последнее время на них свалилось слишком много работы. — Я подумал над твоей просьбой, ― тихо произнёс Александр, когда они повернули к центру строения. ― Я не могу помочь тебе. — Не можешь или не хочешь? ― уточнил Разумовский, не сбавляя шага. Главные двери зала были распахнуты. — Это привлечёт много внимания, нужно время. — Неважно. Забудь. Они вошли в круглую комнату с купольной крышей из прочного стекла. Два стола стояли друг напротив друга на возвышении, пока в центре, в низине, раскинулась карта мира. Все расселись по местам. Артемий на этот раз не опоздал. Места за столом распределялись по заложенной силе. Михаил и Александр сели в центре, и когда Виктор соизволил опуститься на стул, оставляя главенство за Высшим Советом Виктории, пласты на стенах пришли в действие и поползли к куполу с глухим скрежетом, скрывая пасмурную погоду. Кто-то из Малого Совета взмахнул рукой и в пятнадцати чашах заплясал магический огонь. В центре пола, ниша раззявила зубчатую пасть и лу́чис слитый с постаментом поднялся под основание крыши и перевернулся вниз, освещая зал. Карта мира снова стала единой и собрание началось. Виктория Роса поднялась со стула с высокой спинкой, в белом строгом платье. Её волосы привычно заплетены в косу и убраны короной, нервный взгляд постоянно останавливался на карте, на Мёртвых землях Роменклава. — Двадцать шестое заседание Высшего и Малого Советов две тысячи девятьсот девяносто девятого года объявляю открытым. ― Роса села, и только после продолжила: ― Сегодня мы собрались по важному делу. Многие делают ставки: как скоро Библиотека Первых царей будет найдена? Впервые за историю на раскопки одной цели получили разрешение три археолога. Нам повезло, в их числе наш исследователь, который в данную секунду рыщет по Мёртвым землям. Но на хвосте Николай Медичи и его дочь. Женщина глубоко вздохнула, посмотрела на Виктора, сидящего по правую руку и продолжила, увидев его лёгкий кивок: — Многие обеспокоены жадностью Медичи. Кое-кто приходит к царям, чтобы просить отозвать у них разрешение. Мы должны отозвать разрешение Драганы, раз она работает с отцом. Это позволит нам выиграть время у недовольных. Кто считает, что их семья не оставит для Роменклава ничего ценного. — А у Николая вы не хотите отбирать разрешение, ― вслух задумался Александр. Он всегда так делал, когда хотел позлить, хотя и отрицал подобное. Чародей уставился на карту, а после с надменной улыбочкой, которая и выдала его, посмотрел на Росу: ― Вы не уверены, что наш археолог найдёт Библиотеку. Маров не спрашивал, и Михаил смог нащупать в себе живой интерес, а не только раздражение. — У Николая безупречный нюх, ― ответила Роса с внушительной паузой. ― Нам нужна Библиотека. — Но вы переживаете о недовольных. — Надо сохранить мир внутри страны любой ценой. — Тогда отзовите разрешение у Николая, ― предложила Алина Бергадова, что сидела слева от Михаила. ― На его дочь никто не поставит. — Они работают по отдельности уже три года, ― Виктор Альтов непривычно мягко улыбнулся, сдерживая губы. ― Боюсь так мы рискуем. — А по нашей информации ― вся семья Медичи в Лесах Тары. Ищут храм. ― Артемий Солнцев выпрямился, даже с большим любопытством поддался вперёд. ― Думаю, они захотят разделить славу. — Мы не может рисковать. — Если вам нужна Библиотека не отзывайте разрешение, ― Михаил подавил желание кинуться растирать виски, полнившихся болью. ― Закидайте недовольных ответами, которые они хотят услышать. Бюрократия никогда не позволит завершить любой процесс быстро. — Кажется, ты не понял, ― Роса уставилась на него, будто он враг для всех. ― Рихнет собирает армию, флот Империи слишком часто приближается к нашим морским границам. Другие страны с радостью поддержат Императора и его планы. Мы не можем допустить гражданской войны. Шпионы похищают наших чародеев всё чаще. За последние два месяца с улиц столицы пропало семьдесят магов. — И вы говорите только сейчас, ― Александр откинулся на спинку стула и вновь посмотрел на карту. ― Отзовите разрешение у Николая, не трогайте его дочь. — Нам нужна Библиотека! Враги страны ищут способы пробить барьер! Собирают армии, ведут политику против нас. ― Роса вскочила, не в силах остановиться. ― Весь мир нас ненавидит из-за магии и чародеев. Вы ― оплот той ненависти, что питает их. — Пока четыре царя или царицы сидят на своих тронах мы под защитой, ― Михаил поднялся. ― Защитный барьер никогда не опускался с того дня, когда боги отвоевали Роменклав. Род отдал своим сыновьям власть над материком, его потомки в силах защитить нас. — История показывает, что цари могут совершить глупость. Дважды наша страна была под угрозой. А сейчас Империя готова к вторжению на наши земли, как никогда. Их армия рабов, что состоит из наших чародеев ― самая большая угроза. Барьер пропустит любого мага, если тот запросит помощи. ― Виктор срывался, его лицо приняло ожесточённую маску, вены вздулись на висках. ― Разве вы не должны быть на стороне чародеев? Неужели вам плевать? Мы не знаем, что ещё делают другие страны с чародеями. Но история подсказывает ― ничего хорошего. — И вы уверены, что сейчас то самое время, когда цари решат заиграться и защита Роменклава падёт? ― Разумовский повёл плечами, не в силах терпеть это лицемерие. ― Вас так напугала смерть царицы? Её сын взойдёт на трон во время празднования Грансолле, как положено традиции. — Михаил, ты разве не в курсе насколько обострились отношения между потомками Рода? — А когда было иначе? Виктор, разве мы здесь не для этого? Чтобы остановить любую непредвиденную ситуацию и защитить нашу страну? — Так и есть, но мы всегда должны быть готовы ко всем возможным последствиям. — Мы обсудили всё накануне, ― заговорил Артемий. ― Раз вы не обсуждаете с нами свои планы по Библиотеке, и поиску других артефактов, мы не будем идти вам на уступки. Вы можете отозвать разрешение, только у Николая Медичи.Совет завершился на неприятной ноте. Высший Совет настаивали на своём, а вот Артемий отправился на аудиенцию к царям, не дожидаясь окончания фарса. Тихий и спокойный, он проявлял большое рвение. Все разошлись. Никто ни с кем не разговаривал после. Михаил остановился у дверей зала заседаний, следя в какую именно сторону пойдёт Виктор. После последних событий он не доверял ему. Никто не учил его видеть в людях суть, он учился сам. Жизнь может и обошлась с ним несправедливо, но он старался исправить многое, даже если напрямую от него не зависело ничего. Он приблизился к балкону и следил, что происходит этажом ниже. Виктор направился не в крыло Высшего Совета. Это никак не могло быть прямым доказательством заговора, но для Михаила всё казалось подозрительным.
Глава 3 ― Приключение
Бони Золотой гримуар. Правда записанная Кишь. Прежде чем стать чудовищами, зависящим от крови и силы, что та дарует, Санкаары жили в мире, проповедуя милосердие. Они оказались на грани вымирания и стали лакомым кусочком для хищников. Варвары, дикари и монополисты жаждали отобрать плодородныйкусок земли у людишек, не способных его защитить. Борго ― глава Санкааров здраво оценивал все риски. Его людей убивали по одиночке, пока не осталось больше сотни. Их загоняли глубже в материк и окружили со всех сторон. Народы, что враждовали, ― объединились, чтобы уничтожить Санкааров. Слабые и беспомощные, они могли только смотреть, как их убивают и пытаться выжить, не в силах дать отпор. Та ночь, оказалась непроглядной, и факелы, сияющие, как глаза хищной птицы, они увидели издалека. И Борго преклонил колени перед Матерью ― богиней живого. Молил о силе, что защитит его народ. Никто не просил её следовать правилам досконально, и Лифа не терпела, когда она появлялась в госпитале, а потому приходилось быть в разы осмотрительнее. Бони заламывала пальцы от волнения, постоянно оглядываясь по сторонам. Стыд разгорался в её сердце, как угли в камине. Нестерпимая боль ― видеть друга таким подавленным, но старающимся улыбаться через силу. Бони бессовестно подсматривала в окно одноместной палаты. Сегодняшний день выводил её из себя, каждый кто встречался, хотел будто специально задеть или дать задание. Последняя вылазка из Красного льва отменилась, многие шатались без дела и видимо решили, что могут приставать именно к ней. Когда она отправлялась в больничное крыло ей встретился молоденький чародей, что не научился следить за языком, и старался скрыть своё хамство за манерой речи. Только вот он не знал, что настроение у неё сегодня упало ниже критической отметки, поэтому она протащила его через портал, на отшиб горы, откуда пролегал долгий путь к поселению. Его извинения уже никак не исправили ситуацию. Бони вжалась в стекло щекой, потому хотела войти в палату, поддержать друга и его мать. Но позволила себе только смотреть, как тот крепко сжимал её руку и что-то шептал в обещании. Вдруг она ощутила, что хотела быть пойманной Лифой, которая бы устроила выволочку. Непослушание всегда вело за собой наказание и это казалось таким правильным, потому что какая-то часть её отчаянно желала забрать себе боль лучшего друга. Она вдыхала резкий запах медикаментов, чувствуя, как магия Григории примешивала общей какофонии цветочные нотки и укрывала плечи мягкой шалью. Бони смотрела на мать Алексея, умирающую от рака желудка последней стадии. Современные технологии и сила Григори не могла избавить её от недуга. Болезнь всегда возвращалась. Когда казалось, есть улучшения. Метастазы пускали корни дальше. Лифа сказала, ей осталось недолго. В лучшем случае, при поддержке магии и обезболивающих, она могла протянуть полгода. Если бы только мать Алексея была чародейка, то болезнь не подчинила бы себе её тело. Алексей поцеловал руку матери, что казалась слишком хрупкой в его огромной ручище, Бони почти вжалась в дверь, но отступила, оглянувшись по сторонам и сразу исчезла в портале. Она оказалась в своей комнате, на этаже, где жили только ей подобные. Споткнувшись о дорожную сумку, она пнула её в дальний угол и плюхнулась на кровать, хватая расчёску с тумбочки. Наивные теории лезли в голову и только причиняли боль. Почти закричав в голос, Бони сжала расчёску в руке и уставилась на сумку, куда скидывала всё необходимое для их небольшого путешествия. Вот уже три года Красный лев стал для неё домом, и покидая его дольше, чем на десять дней, ей приходилось справляться с приступами паники. Тревожность заставляла думать о самом худшем, но Алексей всегда был рядом, чтобы помочь. Зная о её состоянии, он никогда не просил задерживаться её дольше необходимого максимума, что не вредил бы ей, но новое приключение грозило долгосрочным путешествием. Заведомо, она готовилась к этому, раз не смогла бы вернуться так быстро. Бони всегда чувствовала вину, когда приходилось его оставить, но ничего не могла с собой поделать, а Алексей всегда поддерживал её и никогда не просил ничего взамен. Их дружба сложилась с того самого дня, когда он спас её от смерти. Рабство ей не грозило, но Бони так ужасно управляла своими способностями, что попалась, как глупый оленёнок. В какой-то момент она стала молить о смерти, но это случилось за три дня до того, как их глаза встретились. К тому времени в ней горело пламя, и она хотела жить. Больше ничего её не волновало, поэтому она цеплялась зубами за спасение. Она всегда чувствовала безмерную благодарность за его вмешательство в её судьбу и поэтому делала всё от неё зависящее, чтобы помочь другу. Даже если от неё требовалось отправиться в Сферу или рискнуть поплавать в море Бесов. Впервые за три года Алексей попросил отправиться с ним на закрытый континент, откуда её спасло большое чудо и самоотверженность. Бони ничего не ответила на его просьбу, исчезла в портале и пряталась на озере у подножия горы. Пыталась справиться с собой. Получилось скверно, потому что её согласие звучало больше, как пренебрежительное шипение гадюки за то, что ей дали всё-таки поесть. Алексей хотел сказать, что поймёт, если она откажется, но она не могла позволить себе подвести его. Поэтому Бони ударила его подушкой прежде, чем тот открыл рот. Она снова принялась за расчёсывание. Зеркал Бони избегала, но украдкой подглядывала за собой, когда белые волосы более или менее приходили в нормальный вид. Она заплела косу, переоделась и прошла через портал, оказываясь в тренировочном зале. Здесь её не беспокоили. Никто и никогда с того дня, как Бони появилась в поселении не приходил сюда. Здесь образовалась её личная тренировочная база и кабинет самоанализа. Изводя своё тело до трясучки, Бони надеялась, что обуздает этот непомерный шквал эмоций и разберётся со своим восприятием всего мира, которое менялось слишком явственно для того, чтобы не замечать. После тренировки она всегда забиралась на самую высокую перекладину и свешивалась вниз головой, втайне мечтая, что когда-нибудь сорвётся, и для неё всё закончится быстро. Но сегодня она забралась на перекладину вместо тренировки, привычно надеясь, что тревожное состояние сменится водоворотом прекрасных идей, как лучше закончить свою жизнь. Бони знала свою судьбу, но пыталась прожить отведённое для неё время достойно. Пусть иногда и поддавалась слабости. — Ты не пришла на ужин. Алексей напугал её. И всё же она не дёрнулась, только противно заворчала под нос, спускаясь на пол. Карие глаза друга покраснели, и она сделала вывод, что прощание с матерью ударило по нему чересчур сильно. — Я собирала вещи. — Ты можешь остаться. Полудохлые лампы замерцали сильнее. Бони не старалась скрыть своё негодование. Она всегда думала, что он к ней привык, знает её вдоль и поперёк. И всё равно предлагал оставить его в такой трудный час. Это оскорбило, и поджав сильнее губы, Бони надеялась, что не заскулит, как брошенная собака, смотрящая в спину нерадивому хозяину. — Не удастся тебе от меня избавиться, ― она сошла с ковриков и пружинистой походкой приблизилась к другу вплотную. ― Ты обещал мне приключения. А здесь очень скучно. Обгрызенным до крови указательным пальцем Бони ткнула ему в грудь и приподнялась на носочки, чтобы заглянуть в глаза. Без своего оружия она обнаруживала себя уязвлённой даже рядом с ним, но храбрилась изо всех сил. — Опять ты крутилась в лазарете, ― Алексей перехватил её руку прежде, чем она успела отпрянуть на безопасное расстояние. ― Я же просил тебя. Столько раз объяснял… — Мне кажется, ты совершаешь ошибку, ― опередила Бони. — Моя семья разрушена, ― он начал с начала, и это её разозлило. Бони постаралась вывернуться, отстраниться, но Алексей только подавил её силы и дёрнул сильнее на себя, покрепче перехватывая запястье. ― Ты тоже оставишь меня. Что же мне тогда делать? — Я не оставлю тебя. — Уже оставляешь. Ты не хочешь помочь мне спасти тебя. — Мы не дети, чтобы верить в сказки. Бони наступила на его ногу и отпрыгнула. Челюсть заходила ходуном, а возмущение булькало, как лава в действующем вулкане. Каждый раз, когда он уходил от матери, впадал в апатию и пытался убедить её в бессмысленной череде действий. Глупые надежды лишь разбивали сердца. Бони понимала его стремление, но никак не могла разделить тех же чувств. Как он не понимал, что вера в лучшее в её особом случае не поможет? Сила мысли, магия, колдовство шаманов из Соххи или даже милость Императора Рихнета, нет ей спасения в этом мире. Ни один из богов на трёх континентах не ответил на её молитвы. Никто. Но она была благодарна за то, что не стала безвольной рабыней чужих целей. Бони получила свободу, наградой за мучения стал лучший друг, который оберегает её. Она ни в коем случае не хотела причинить ему новых страданий, но не могла позволить ему глупо очароваться иллюзорной верой в лучшее, которая добьёт его, когда всё закончится. Магия снова ожила в теле, и Бони сбила с ног Алексея. Разорвала пространство и утонула во тьме, чтобы возвыситься над другом, который скривился от вспышки боли в затылке. — Перестань! ― требование вышло непривычно грубым и резким. ― Я согласна отправиться с тобой в это глупое путешествие, чтобы умаслить твои надежды. Но не забывай, что, когда всё рухнет ― мне успокаивать тебя. Поэтому мы не будем тратить время на меня. Ты понял? — Тогда я справлюсь без тебя! Бони выругалась, когда Алексей вцепился мёртвой хваткой в её лодыжку. В глазах стремительно темнело, но она цеплялась за сознание. — Я спасу всех. Хотите вы того или нет. С языка слетело невнятное ругательство, чужие руки подхватили её, а мысли уносили в страну, откуда она бежала без оглядки с трупом на руках. Сон бродил рядом, и Бони поняла ― сегодня кошмаров не избежать.* * *
Её способности привели их в Роменклав всеми обходными путями. В горле появился тяжёлый ком, который Бони никак не могла проглотить. Вечером они ступили на улицу Октара ― родной город Алексея ― и шли вдоль длинной набережной легко сливаясь с толпой. Портовый город кишел приехавшими. Корабли тянулись по всей линии берега. Морской бриз охлаждал жаркий воздух, провожая раскрасневшееся солнце, что лениво скрывалось за горизонтом, отбрасывая яркую корону. Бони залюбовалась, замедляя шаг, но Алексей свернул в сквер, а после повёл узким подворотням, что уводили в город. Они шли спокойно, стараясь не привлекать внимания и, если что сойти за туристов при лишних вопросах. У них в сумках лежали поддельные документы, но лучше бы они оставались там. В первую очередь они осматривались в городе. Гвардия, по словам Алексея, ходила по-прежнему в синих мундирах. Различия между чародеями, которым не нужно было оружие, но они всё равно ходили с ним, и людьми было только в пуговицах. Маги носили серебряные пуговицы, а люди темно-синие. Бони поинтересовалась, как проходит обучение и есть ли склоки между ними, но Алексей улыбнулся, сказал, что все подобные помыслы выбиваются ещё в академиях. Единственное для чего служит гвардия ― это благо народа Роменклава. И всем было плевать если ли у офицера магия или нет. Когда полностью стемнело, а на улицах зажглись фонари, они вышли вновь к набережной, но быстро оказались среди одноэтажных домов. Комплекс располагался у Моря Бесов, шумные волны набегали на берег, будто пытались оттяпать, как можно бо́льший кусок суши. Вскоре Бони стала замечать, как некоторые столбы освещающие прямые дорожки гасли. Не все, и можно списать всё на неполадки с электричеством, но тени, будто призраки, отделялись от мест и медленно кружили рядом. К ним на встречу вышел человек в плаще. Капюшон скрывал лицо, но в телосложении угадывался мужчина. Бони приготовилась атаковать, но фигура выставила руки вперёд и заговорила: — Я пришёл помочь. — Кто ты такой? ― Бони щёлкнула пальцами, прибегая к стихии огня. ― Никто не знает, что мы прибыли в Роменклав. — Кроме меня и правда никто, но я на вашей стороне. — Мы должны поверить тебе? ― Алексей взял её за руку, останавливая порыв, собираясь выслушать гостя. ― Ты знаешь кто я? — Разумеется. То, что случилось с твоей семьёй ― несправедливо. — Однако случилось. Говори, что собирался сказать. Бони быстро заморгала и уставилась на Алексея, что оставался спокойным. Она прекрасно знала, что он использует своё оружие, если ситуация обернётся против них, но рисковать не входило в её планы. — Не надо, Арсер, ― сказал мужчина, опуская руки. ― Ты всегда можешь попробовать использовать против меня свой туз в рукаве, но я предлагаю тебе сделку. Я знаю зачем ты здесь и готов оказать содействие. — Не верь ему, ― Бони покачала головой, и встала боком, чтобы Алексей мог заглянуть в её глаза. ― Ты заметил кольцо на его руке? Он из Малого Совета. — И что? ― спросил гость. — Покажись, ― спокойно попросил Алексей. — Боюсь тогда, мне придётся тебя убить. Но если ты рискнёшь довериться мне, то достигнешь цели без особых трудозатрат, ― голос чародея был искажён, нельзя точно отследить кто он, Бони ощущала барьер, которым он отгородился. Такой прочный и почти незаметный, не будь в её распоряжении особых талантов, то, скорее всего, не заметила бы. ― Ты привёл в наши края необычную гостью. Белая Рысь известна во всём мире, не думал, что смогу лицезреть её красоту своими глазами. — Он играет с нами, Алексей. Это может быть ловушкой. — Вам решать, но через двести метров стоит одинокий дом, который я приготовил для вас. На нём нет никаких заклинаний, вы можете защитить его так, как посчитаете нужным. Вижу, вам нужно всё обсудить. Гость бросил Алексею ключ с брелоком-лягушкой. — Нам не нужно время, ― сказал Арсер, убирая ключ в карман сумки. — Это тебе так кажется. Я приду через три дня, а пока вам нужно обжиться и продумать свой план. Чуть не забыл. ― На этот раз чародей бросил в них пачку местных денег, номиналом по сотне. Бони выхватила валюту, пересчитывая. ― Здесь две тысячи расенов, с лихвой достаточно, чтобы прожить три месяца ни в чём себе не отказывая. Не думаю, что вы задержитесь дольше. До скорых встреч. Под ногами незнакомца, вспыхнул рунический круг, и он исчез в лёгком свечении. — Насколько чародеи Малого Совета сильны? ― спросила Бони. ― Порталы подобного уровня недоступны никому, кроме… — Царей и цариц, ― закончил за неё Алексей. ― Члены Совета сильны и опасны. Боюсь ты не сможешь с ними тягаться. Поэтому, ― он забрал деньги из её пальцев, ― не пытайся геройствовать, Бони. — Как скажешь, а теперь пошли смотреть на дом.Глава 4 ― Великие боги
Драгана Золотой гримуар. Правда записанная Кишь. Колени болели, голос садился, а шаги налётчиков были всё громче. Борго молился, а Матерь слушала. Время бежало неумолимо, враги приближались, слышались радостные выкрики. И каждый Санкаар упал на колени, повторяя слова, что были вложены в их головы, заботливыми голосами матерей, а потому вторили вместе с Борго. И Матерь ответила на молитвы. Борго услышал, как кровь бежит по венам и силу, что взывала к нему и, каждому из его людей. И темнота ночи вдруг рассеялась, вышла полная луна, и Санкаары откликнулись на зов, вскинув руки к небу. Так родилось первое заклинание. Грубое и неотёсанное, но сильное ― ознаменовавшее Кровавую эру. Борго ещё не знал, что породил. Протоптанная дорожка вела их к храму, а Драгана посматривала на озеро и хотела подольше у него задержаться. Опустить ноги в воду и провалиться в сон, которому никогда не суждено сбыться. Широкие ступени утомляли. Волки нагоняли жути. Постоянно казалось, что вот-вот они зашевелятся, обсидиан смягчится, придёт в движение, и стая набросится на незваных гостей. Главные двери открылись, и группа искателей оказалась в сферическом зале. Все затаили дыхание. Золотая роспись, бросившаяся в глаза, сначала ослепила, а после заигрывала с вниманием. Потолок и пол слились воедино. Магия, породившая это место, была невиданной красоты. Под ногами стелилось идеальное, прочное зеркало, отражающее потолок. Окна отсутствовали, но здесь было светло, будто солнце светило для этого храма отдельно, прячась внутри. По стенам к куполу тянулась золотая краска. Линии на бело-голубом полотне складывались в общий рисунок. Драгана подошла к стене и присмотрелась, перед её глазами появилось прекрасное лицо, а стоило вглядеться внимательнее, как золото растекалось и рисунок смазывался. Эти стены хранили на себе историю, но не собирались её рассказывать. В центре, под самым куполом чернила собирались в сферу, густея и удивляя, крутились в водовороте, и капли чистого золота падали на прозрачный саркофаг, скатывались по скруглённым углам, мраморному постаменту, и бежали по зеркальному полу обратно к стенам, превращаясь вновь в очередную часть рассказа, не желающего объясниться. Она посмотрела на пол и не увидела своего отражения, только золото, встретившее преграду и ползущее по её ботинкам, желая вернуться к повествованию. — Вернусь домой, продам обувь, ― рядом стояла Анна и подставляла свои ноги щедрым потокам краски. Саркофаг укрывал тело прекрасной девы. На ней было надето белое платье, в руки вложены цветы, что не завяли за столько лет. Русые волосы красивыми волнами раскинулись по подушке. Кожа белая, ни одной морщинки, ни капли румянца, губы бледные. Драгана внимательно её рассматривала. Букет белых роз был плотным, лепестки отливали перламутром. На саркофаге отсутствовали замки и петли, не было других отверстий, это напоминало стрекозу в смоле. Кому бы это тело не принадлежало, его замуровали навечно, создавая нужный эффект для верующей публики. — Потрясающая композиция, столько сил приложили для отвода глаз. ― Николай без особого энтузиазма рассматривал диковинку. ― Один вход и сразу тело, ― он выпрямился, огляделся и начал отдавать приказы: ― Дмитрий! Ищите ещё двери, здесь они должны быть. Дмитрий и люди отца кинулись к стенам, ощупывая миллиметр за миллиметром, разыскивая тайную кнопку, что откроет потайной ход. Они пачкали руки, размазывали изображения, создавали хаос на полотне. Рабочие внесли стремянки и лестницы, стараясь подобраться ближе к куполу, словно рой муравьёв, устремившийся к сладостям. Драгана посмотрела на отца, он брезгливо косился на золотые ручейки и старался стоять на «сухой» поверхности. Николай медленно осматривал всё цепким взглядом, намереваясь запомнить каждую деталь, выявить несоответствия. Его феноменальная память всегда поражала Драгану. Отец никогда не вёл записей в привычном понимании. Так, только пометки, решения головоломок, разные чертежи. Он записывал только то, чем собирался поделиться со своими детьми или этим миром, всё остальное хранил в своей голове ― самом надёжном сейфе, о котором когда-либо знала Драгана. Николай мог запоминать огромные карты, если их не давали ему на изучение или отказывали в копии. Затем в своём кабинете воспроизводил те по памяти, подбирая бумагу, краски, размеры каждого изображённого объекта. Драгана улыбнулась уголком губ, такую чудесную способность она унаследовала в не полном многообразии. Она довольно легко запоминала всё, что ей необходимо, но не было того изящества, что проявлялось у отца. Витражи. Их не было в этом зале, но если смотреть снаружи, то храм пестрил ими. Драгана думала, как именно устроено здание, где могут быть двери? Здесь должно быть минимум два этажа, не может здесь быть только сферическая комната и саркофаг, забрызганный золотом. Скорее всего усыпальницу вырезали из цельного куска мрамора, а сам храм возвели вокруг неё. Но потайных дверей не находилось, рабочие стали искать по кругу, вымазываясь в золоте ещё больше. Дмитрий начинал нервничать, ожидая, что вот-вот босс начнёт его подгонять, поэтому он стал активнее подгонять своих людей. Кто-то притащил ледорубы. Доброволец глубоко вонзил один, следом второй, собираясь подобраться к сфере под куполом. Как только он переставлял ледоруб, оставшуюся дыру заполняло золото, как кровь ― рану, царапины на стенах от шипов на обуви вели себя подобным образом. Мужчина не высок, ловок, скорее всего любил лазать по скалам, но подниматься по куполу ему было тяжело. Потревоженный мрамор начинал больше истекать золотом, капли начали капать на альпиниста усерднее, стараясь сбить с пути. «Кровопролитие» продолжалось, капли становились больше. В итоге реки золотой крови скинули скалолаза. Мужчина закашлялся, стараясь выплюнуть всё, что затекло в рот. Ему поднесли бутылку с водой, чтобы промыть глаза, но тот лишь скулил, причитая о боли и надежде на спасение зрения. Драгане всё больше не нравилось происходящее. Томас помог вывести пострадавшего из храма, другие вернут его в лагерь. Николай принимал вызов богини. — Стены лучше не тревожить, как и сферу, ― Анна бледнела с каждой минутой. — Есть предложения? ― Николай бросил яростный взгляд на чародейку. — Отец, ― предостерёг его вернувшийся Томас. ― У нас другие цели, ― напомнил он, поднимая ледоруб с пола. Драгана облокотилась на саркофаг, вымазываясь в золоте и догадываясь о задумке брата. Томас пронзил пол. Но, как только вынул ледоруб, зеркало затянулось, ужасных трещин не осталось, а золото не заполнило их. — Ты не умеешь сдаваться, ― подметила она, наблюдая, как брат оставляет паутины из трещин. Звук разбитого стекла не самый приятный, но треск от исцеляющегося зеркала более противен. Шуршащие пазлы складывались вновь в идеальную картинку без изъянов, а Томас с усердием впивался в пол металлическим крюком. Снова и снова. На его висках уже проступил пот. Очередной раз ледоруб разбил зеркало, под ногами Драганы заструилась сеть из трещин. — Помочь не собираешься? ― глухо спросил Томас, он запыхался. — Надо искать двери снаружи. — Драг, будь лапочкой. — Не называй меня так, братец, ― угрожающе прошипела Драгана. Томас всегда сокращал её имя, когда собирался вывести из себя или задеть. Не то чтобы совсем сокращение звучало ужасно, просто он мог бы сжалиться над ней в такой обстановке. — Магия, ― отец прервал их начинавшийся спор. ― Никчёмная магия. — Ты знал, куда шёл, ― напомнил ему сын. — Дмитрий, возьми людей и поищите другой вход снаружи, ― голос Николая громыхал в этих стенах. Помощник засуетился, взял с собой пятерых людей и вышел за главные двери. Те бесшумно закрылись за ними, словно столетия никак не повлияли на петли. В усыпальнице остались Драгана, Томас, их отец, двое чародеев, желавших поскорее убраться отсюда, двое охранников и трое рабочих, продолжающих рыскать по стенам. Томас выдернул ледоруб, но зеркало не исцелилось. Брат с сестрой переглянулись. Драгана подхватила второй ледоруб, и с Томасом стала разбивать зеркало вокруг постамента с саркофагом. Анна шептала что-то о гневе богини, но к ней не особо прислушивались. Рабочие присоединились с молотками, и дело пошло быстрее. Разбитое стекло вокруг древнего трупа не вернулось к безупречному виду, золото, капавшее с гробницы, больше не могло вернуться к общему рисунку, оно просачивалось сквозь трещины, утекая вглубь. Два высоких охранника направили винтовки на постамент, все остальные отошли. Томас указал на стены. Золотые чернила прервали замкнутый круг, ускользающему рисунку нечем было дополниться, и краска закапала из сферы быстрее, стремительно пытаясь восполнить утрату, но бесполезно. Драгана увидела своё отражение, каждый человек, стоявший на этом полу, теперь мог разглядеть себя. — Видишь, дочка. Тот, кто создал это место, хотел, чтобы секреты были подняты наружу. ― Николай улыбался. ― Ничто не идеально. Даже магия. — Да, ― согласилась Драгана, пытаясь затолкнуть тревогу поглубже. ― Или это ловушка. Золото текло непрерывным водопадом, краска осталась только в сфере, но скоро и та опустеет. Томас встал поближе к сестре. Вспоминая старые приключения, Драгана усмехнулась. Здесь богини всего лишь устроили похороны, но шоу не поленились устроить. Последняя капля упала на гроб. Ничего. Тишина. И вдруг разбитое зеркало посыпалось вниз, остальной пол не пошатнулся. Осколки осыпались на винтовую лестницу, открывая путь в глубины древнего храма. Дмитрий и остальные успели вернуться. Рабочие пересчитывали лучисы ― сферы, созданные чародеями несколько тысячелетий назад. Они легко проникают в любую поверхность на четверть от своего объёма и способны осветить любую комнату. Магический свет не утихал, пока лучис слит с предметом. Лучисы не сливались с живой плотью и специально обработанной кожей. Так что магический свет хранился в особых мешочках. Размер шара мог быть абсолютно любым, рекорд ― шар диаметром в сто метров, но такую сферу быстро разбили, чтобы создать ещё миллионы сфер. Основа такого шарика готовилась из сплава чародейского стекла названого ― белым обсидианом и золотой сталью, найденной среди гор, рядом с озером Карсены слишком давно, чтобы там осталось хоть что-то. Тысячи лет назад, когда чародейство во всём мире объявили чумой рода человеческого, на другом континенте пять тысяч чародеев скинули в жерло действующего вулкана, и их сила осталась навечно в том огне. Иронично, но это провернули с помощью других чародеев, имеющих уникальную силу ― подавлять способности других. Арсеры. Конечно, когда власти других стран решили, что они избавились от всех магов, они перебили и Арсеров. Драгана считала, что они заслужили подобное за предательство своих. Застывшая лава оказалась уникальной, и оставшиеся чародеи, кого не нашли и не предали магме, добывали белый обсидиан и переправляли через моря Бесов и Звёзд в Роменклав, где маги ценились. Ведь четыре царя Роменклава наделены магической силой. Они потомки Рода и благословлены Колыбелью. Вскоре появились первые лучисы. О них прознали, и охота на «чуму человечества» продолжилась. Взяв себе три лучиса диаметром не более сантиметра, Драгана два закинула в рюкзак, а один поместила на ледоруб, стараясь не думать о Библиотеке Первых царей. Она обязательно найдёт её, но сначала надо было завершить работу. Первыми начали спускаться двое рабочих. — Вы все пожалеете, ― Анна обращалась к Томасу и Драгане. Тихо, чтобы их отец не услышал, но тот был занят тем, что раздавал приказы. ― Боги накажут вас. — Несомненно. Драгана шагнула к лестнице. Под ногами хрустели осколки зеркала, жидкого золота будто и не существовало вовсе. Тревога шевельнулась, взмахнула хвостом и раскачивала весы равновесия. Впереди шёл отец, расправив плечи. Для него это победа. Храм Тары искали многие, а нашёл именно он. Неважно сколько они смогут увезти с собой, важно другое ― он здесь первый. Лестница увела их на несколько метров вниз. Сыростью не пахло, лучис, помещённый в центре пола, осветил стены, гобелены, несколько арок, уводящих в другие комнаты: библиотека, сокровищница, хранилище с картами. — Все ключи, странные амулеты, подвески, должны быть подняты на поверхность. Николай отдал приказы, пнул ящик, куда всё нужно сложить, и прошёл в библиотеку храма. — Какой именно ключ ему приказал найти Совет? ― Драгана обратилась к брату, и они прошли в зал с картами. На одной стене была изображена карта Роменклава с территориями, которые присвоили себе боги. Наглядно показывалась история Роменклава, как Первые чародеи отбирали земли кусок за куском у чудовищ, топивших страну в крови. На противоположной стене карта всего мира. Где ещё были изображены острова, не ушедшие под воду. Огромный шкаф переполнен свитками. Уже готовы тубусы для их перевозки. Их следовало изучить для поисков следующей цели. — Не знаю. Совет думает, что с помощью него сможет открыть двери запертой секции Библиотеки, что ты нашла. — Запертая секция? А разве не ты нашёл наводку к этому храму? — Я видел предполагаемые чертежи Библиотеки, что хранятся в Белом замке. Четыре секции, но есть тайная, где хранятся самые ценные знания. Драгана хотела достать из рюкзака блокнот отца. На страницах она видела несколько заметок над чертежами, ей хотелось удостовериться, но при брате не рискнула. Теперь она узнала, что и здесь приложил свою руку Совет. Сильные волны тошноты всколыхнулись в теле, вызывая кислородное опьянение, она стала тяжело и быстро дышать, пытаясь нормализовать состояние, но паника всё более просачивалась в её нутро. Но она взяла себя в руки, напоминая себе о цели, постаралась не думать о далёком будущем, только о поисках Библиотеки. «Надо было отказаться». Рассматривать старые картинки больше не хотелось, но Драгана ходила от одной карты к следующей. Рассматривая одну деталь за другой, девушка не могла понять, что здесь не так. За спиной брат помогал упаковывать свитки. Анна и её брат стояли рядом. Николай приказал охранять своих детей. Подойдя к очередной каменной полке, вырезанной в стене, Драгана провела пальцами по ней. — Томас! ― растерянно позвала она. Брат отложил свои дела и подошёл. Она показала подушечки своих пальцев. ― Ничего странного не замечаешь? — Пыль, ― подметил Томас, проводя следом пальцами по полкам. ― Её здесь нет. — Да, даже ни одной паутинки не висит. — И краска на картах не потрескалась. Бумага за столько лет не потеряла своей структуры. — Храм ушёл под землю во время великого землетрясения, ― Драгана посмотрела на потолок. ― Значит, на поверхности он стоял почти две с половиной тысячи лет, с момента постройки и неужели никаких дефектов? — Богиня защищает храм, вы сами видели тело дочери Мор, ― Анна не пыталась скрыть страх и презрение. Она подошла к Драгане и Томасу, показывая свою подвеску. ― Мы чувствуем, наша магия здесь сильнее, Тара в бешенстве. — А где Мор? ― насмешливо спросила Драгана, рассматривая серебряную подвеску в виде шести переплетённых треугольников, что образовывали солнце, а в центре мерцал индиголит. ― Почему тело её дочери оберегает другая богиня? — У богини смерти есть обязанности, ― Анна поскупилась на ответы. Чародейка спрятала подвеску за ворот синей кофты. — Ну, конечно. — Драг, перестань, ― попросил Томас. ― Ты не имеешь права осуждать чью-либо веру. — Найди ключ, хочу убраться отсюда. Драгана разглядывала чародеев. Они очень похожи. Русые волосы, бледно-голубые глаза, худощавого телосложения. И выглядели слишком молодо, скорее всего их впервые взяли на раскопки, или они сами напросились из-за денег. Весёлое приключение превратилось в фиаско, даже присутствие Томаса не делало её счастливой. Она покинула комнату с картами. Отец ещё находился в библиотеке, поэтому Драгана пошла в сокровищницу. Огромные сундуки, набитые золотом и серебром, громоздились у стен. Драгоценные камни горой сверкали на подвесных чашах. Красивые ожерелья сияли на бархате. Кольца находились в шкатулках и мерцали на полках. Потолок был темным, только лучис в центре пола освещал комнату. Храм Тары казался безопасным местом, но неприязнь ко всему, что связано с богами, брала верх. Драгана не знала, хочет ли продолжать заниматься раскопками дальше, когда её цель будет достигнута. Она хотела поскорее отделаться от поисков секретов богов или усыпальниц. С отцом и братом она побывала в уголках разных стран, видела, как за морем Бесов относятся к чародеям. Их больше не бросают в вулкан, теперь на их шеях красуется ошейник, а запястья в наручниках. Арсеры сделали эти оковы, обрекли своих же на вечное рабство. На каждом таком ожерелье был выгравирован древний язык Роменклава, сдерживающий силы мага, под каждой руной скрывалась печать Арсеров. Драгане не удалось подойти поближе ни к одному чародею-рабу, чтобы рассмотреть рунические связи. У их хозяев были кольца, с помощью которых они могли управлять чужими способностями. Чародеям приходилось делать всё, что пожелает хозяин: убивать, причинять боль, пытать, строить и расчищать всё, что им прикажут. Раньше к магам относились, как к животным, сейчас как к диковинке. Их всё меньше. Кого-то отлавливают для опытов. Некоторые хозяева непослушных рабов отправляют в лаборатории, получая за их жизни солидные деньги. Мир до сих пор желает узнать, в чём сила чародеев. Что скрывается в их телах? Почему именно они? Набор генов абсолютно такой же, никакой мутации, но что-то же должно быть? Так все думали. Роменклав ежегодно принимает сотни беженцев из других стран. Пока в стране правят чародеи, всё хорошо. Здесь они в безопасности. — Драгана! Обеспокоенный голос брата напугал её. Резко обернувшись, Драгана наткнулась на подвесную чашу и гора из бриллиантов, изумрудов, сапфиров посыпалась на пол. Томас расслабленно выдохнул. — Здесь хранятся все подношения богине за века поклонений, ― он постарался скрыть волнение, за очередным фактом истории. Драгана закатила глаза. Будто никого не смущал факт того, что храм тысячелетия был скрыт, а потом ушёл под землю. Правда целёхонький, будто здесь его изначально и строили. Только как под землю затащили настолько огромный кусок мрамора, чтобы вырезать цельный зал для усыпальницы? — Ты веришь, что тело наверху и есть дочь богини смерти? ― Драгана раскачивая опустевшую чашу. ― Меня всё ещё беспокоит, то, как просто мы сюда пришли. — Раньше бы ты только радовалась. — Везде, где есть упоминание про богов, не может быть так легко. Уверена, нам придётся заплатить высокую цену за устроенное бесчинство. Анна права ― мы не туда пришли. — Ты можешь снова работать с нами. Тебе необязательно работать в одиночку. — Нет. И у меня есть команда. Она не хотела продолжать эту тему, сейчас у неё была другая цель, поэтому Драгана увлеклась украшениями вместо лишних раздумий. Плетёные кольца из разного металла и дерева, кольца с камнями, парные, обручальные, поломанные и погнутые. Всё хранилось в отдельных шкатулках, и некоторые хранились здесь со времён создания этого храма. — Следующий, кто придёт сюда после нас, заберёт всё это, ― она посмотрела на брата и опрокинула вторую чашу с камнями. Те с шуршанием посыпались на пол, к её ногам. «Какое расточительство», подумала Драгана. В этой стране мало кого удивишь алмазной россыпью. Здесь люди не были бедняками, которым приходилось жить на улице. На удивление, Роменклав был единственным государством, где рабство отсутствовало в той изощрённой манере, нежели в остальном мире. Здесь пользовались популярностью рабочие договора, хорошая оплата труда и помощь от Совета. Но всё это лишь красиво звучало из уст важных шишек, что поддерживали ширму «красивой жизни». Всё было хорошо для тех, кто родился здесь, но не для тех, кто бежал из своих стран, скрываясь от рабства и опытов. Платили им меньше, чтобы добиться высокой должности, им нужно проявить себя, прыгнуть выше головы. Некоторые из-за этого оказывались в тюрьме, а после предметом торга для рабства в другие страны. Об этом усердно умалчивали. Чужакам безмерно трудно построить в Роменклаве достойную жизнь. Да и чем дальше отдаляешься от Астерии, становится заметно, как некоторые города только делают вид достойного существования. А если приходилось добираться до глубинок страны, где города меленькие, а сёла выживают за счёт сельского хозяйства, то вся радужная картина обращается прахом. Драгана вновь вспомнила карты. Роменклав занимал материк. Раньше, может, государство и граничило с другими, но не сейчас. Четыре царя правили с самого первого дня этой страны. Их правление было великим, они грабили соседние государства и стирали их с карт одно за другим, не боясь покидать материк, чтобы навеки обезопасить себя. Разумеется, их потомки уже не были такими. Со временем раз в пятьдесят лет рождался идиот в одной из четырёх царской родословной, но всё шло неплохо, пока тысячу лет назад на свет не появилось четыре дурака, почти уничтоживших Роменклав. Ещё одна особенность страны и её правителей заключалась в том, что занять трон может только наследник по крови. Поэтому всем абсолютно плевать кто сидит на одном из четырёх тронов: женщина или мужчина, главное ― потомок Рода. Четыре венка из лазурной ивы, символизирующие власть, не принимали никого, кроме наследников крови бога жизни. Были попытки самозванцев сесть на трон, но они сходили с ума. Так это назвали. На самом деле, когда корона оказывалась на их головах, мозги у тех плавились и вытекали, как растаявшее желе. С годами перестали заниматься подобной ерундой. Но никто не предполагал, что и сами цари могут подвести свою страну. Теперь у Роменклава есть Совет, что помогал царям править, направлял в нужное русло, и им удалось исправить весь хаос, оставленный после четырёх дураков. Теперь царь не мог просто отдать приказ, его должны одобрить и поддержать Высший Совет и Малый Совет Роменклава. Со временем появились усовершенствованные законы и порядки. Жизнь для жителей Роменклава становилась всё лучше. Не всегда было гладко. Однажды цари казнили весь Совет. После срочно переизбирался новый. Иногда Совет тоже переходил границы, и только последние восемьдесят лет Роменклав процветает, живёт без гражданских войн, люди не голодают и могут позволить себе излишества. Всего каких-то жалких восемьдесят лет затмили кровавую историю, замаскировали удобной ложью. Никто не хотел вспоминать тяжёлые времена, когда Роменклав постоянно осаждали, пытаясь пробить защитный купол, а цари и Совет устраивали бесчинства, отыгрываясь на гражданах своей страны. — Мы привезём домой кучу старых книг и амулетов, что может быть лучше? ― сарказм лился из её уст. ― Все начнут радоваться тому, как наш отец снова нашёл наследие Роменклава. И подарил народу радость лицезреть артефакты разорённого храма. Кто-то пытается набить свои дома золотом, кто-то проблюётся от переизбытка. Единственное, что остаётся неизменным ― Роменклав закрыт от других стран. И путешествовать между материками могут только обычные люди, не обладающие магическими способностями. К подобным путешествиям страны шли несоизмеримо много лет. Может, уже лет пятьсот никто не убивает роменклавцев без толики магии, лишь бы только поглумиться. Драгана заметила, как Томас смотрит на шкафчики позади неё и обернулась, стараясь понять, что он увидел среди колец. — В библиотеке и хранилище карт, полки вырезаны из мрамора, в самих стенах. Но не здесь, ― подсказал Томас. ― Здесь стоят обычные деревянные шкафы. Только сейчас Драгана заметила эту не состыковку. Усмехнувшись, она осознала, что не хочет быть здесь и не в состоянии подмечать очевидные детали. — Думаешь, за ними что-то есть? — Тот, кто проектировал это место, знал, что драгоценности в храме ― не самое ценное. Если и сметут всё, не будут рыскать дальше. — Или, как сказал отец, кто-то желает, чтобы нашли сокрытое. ― Драгана посмотрела на стык между двух шкафов. ― Пойду позову Анну и её брата. Пусть помогут. По какой-то причине Драгана не хотела, чтобы отец присоединился к ним. Пусть лучше придёт позже, отчитывая их за неосмотрительность или медлительность. Чародеи пошли с ней неохотно. Сначала Анна высказалась об их идиотской идее, а после с безымянным братом приступила к делу. Два мага легко раздвинули тяжёлые шкафы, за ними уже пряталась каменная дверь. Её можно не заметить, но небольшое отверстие под ключ выдавало. — Мы не можем перебирать все ключи, что здесь находятся, ― констатировал Томас. Энтузиазм поубавился. Нехотя они прошли в библиотеку. Большинство книг уже упаковали. Карты давно подняли на поверхность, как только Томас закончил с ними. Николай с интересом наблюдал, как его дети и чародеи ищут что-то. Они так старательно перебирали все коробки, не спорили, работали сообща. — Мы почти закончили, можете подниматься, ― Николай обращался к своим людям. ― Вы нашли что-то? ― голос отца почти любезный, с ноткой заботы. Портило только всё ― «почти». — Что тебе ещё известно? ― Томас оторвался от ящика с ключами. ― Чего ты не договариваешь? — Не в первый раз, ― присоединилась Драгана. В руках у неё был переплетённый трилистник, она тут же отбросила его в коробку к остальным, здесь нашли таких шесть. ― Томас сказал, что к раскопкам причастен Совет. Что они тебе поручили? — Вас это не должно касаться. Николай расправил плечи. Драгана посмотрела на брата, они оба знали ― отец не собирается оправдываться. Рабочие покидали подвалы, поднимая по винтовой лестнице тяжёлые ящики. Остался только Дмитрий и двое охранников. Чародеи не шевельнулись, замерли в ожидании. — Мы нашли дверь. Ставлю десять тысяч расенов ― ключ у тебя, ― в глазах Томаса сверкнул азарт. ― Только ты не хочешь, чтобы видели посторонние. — А я двадцать, что Совет проспонсировал всё это мероприятие, передал ключ и сказал точно, где искать храм. — Вы можете раскидываться такими суммами благодаря мне. ― Николай понизил тон голоса, больше никакой любезности. ― Томас здесь, потому что работает на меня. А тебе я хотел показать, что боги существуют, и ты делаешь ошибку, избегая их. Драгана поджала губы, а отец продолжал: — Ты не верила в них никогда, я всё читал на твоём лице. Каждый рассказ вызывал у тебя такую гримасу, что клоуны завидовали бы. С годами ты научилась прятать эмоции, но не до конца. — Чародеев ты презираешь, а богами восхищаешься, хотя легенды гласят нам, что вся магия пошла от богов. ― Драгана с радостью наблюдала, как отец теряет самообладание. Его ткнули в своё лицемерие, как котёнка в собственное дерьмо. ― Ты всегда был таким. Пока тебе выгодно, чародеи работают на тебя, когда нет ― они ошибка природы. Когда выгодно, я умная и проницательная, когда нет ― сопля зелёная, не понимающая ничего. — Я точно знаю, что незадолго до раскопок к тебе приходил один из советников. Что он тебе обещал? ― Томас спрашивал прямо. — Доступ в Библиотеку Первых царей. — Ты знаешь, что там находится? ― её голос дрожал. — Разве я там бывал? Ты бываешь заносчивой. Так, ты никогда не достигнешь цели. Особенно, если не будет верить в богов. Они спасли для нас страну. Они заслуживают твоего уважения. Боги не оставили нас, просто дали возможность самим решать, но скоро он вернуться. — Я не вижу здесь никаких доказательств. ― Драгана злилась, скрывая за бравадой страх. — Я тебе их предоставлю. Николай подцепил тонкую цепочку на шее, на ней висел тонкий золотой ключик. Ложь. Всюду ложь. От отца, от власти. Ничего нет правдивого. Драгана внешне оставалась спокойной, но где-то внутри, ей хотелось закричать, пока голос не надорвётся. Поздно отнекиваться, сама сюда пришла. Она больше не вслушивалась, тошнота скрутила живот. Томас спорил с отцом, и никто не шёл на уступки. Кошмары, преследовавшие её с начала поисков Библиотеки Первых царей, накинулись на неё, как свирепый хищник, голодавший несколько недель. Отец прошёл мимо неё, и тело охватила непривычная слабость, ноги будто перестали идти потвёрдому полу, а ступали на мягкое облако и любой шаг грозил скинуть её в пучину недоверия ко всему, что окружало всю жизнь Золотой ключ оказался в скважине, она не помнила, как снова оказалась в сокровищнице, только ощущала руку Томаса, пока пыталась вернуть себе контроль над телом. Драгана видела всё через пелену, рассматривать детали нет смысла, когда перед глазами всё расплывалось. Тёмный узкий коридор начали освещать лучисы. В глазах прояснилось.Глава 5 ― Прах
Томас Золотой гримуар. Правда записанная Кишь. Санкаары победили. Смогли отобрать свободу и дать отпор. Слухи ползли быстро, и маленькое поселение обходили стороной. Благородная цель ― защитить свой народ, переросла в не просветную жадность. Борго становился одержимым. Он почти осушил себя, экспериментируя, черпая силу из собственной крови. Заклинание за заклинанием. Территория за территорией. Санкаары обретали могущество и теряли свою человечность. Они спустились глубже под землю, вышли в ещё одну сферическую комнату, где в центре под цветущими белыми розами, растущими и свисающими вниз с потолка, стояла громоздкая кровать. На ней лежало тело молодой девушки, разительно отличавшееся от той, которой отвлекали внимание. Всё те же русые волосы, но местами выдранные или обрезанные ножом, белая кожа, покрытая синяками и ссадинами, тонкие черты лица, правая скула точно сломанная, как и челюсть, рассечённая бровь. На ней была прозрачная шёлковая сорочка, не скрывавшая следы насилия. Сломанные ребра и правая рука, вывернутая щиколотка. И четыре ровненьких колотых ранения от клинка. Под левой ключицей, рёбрами с правой стороны, ещё один выше тазовой кости и последний ― прямой удар в сердце. На вид мёртвой девушке не больше семнадцати. Её оставили здесь ― напоминание о трагедии, что случилась. Её тело за три тысячи лет не постарело, не сгнило. Томас всматривался, заметил её тонкие пальчики правой руки, нетронутые, с красивыми ногтями, но пальцы левой руки выглядели безобразно, кто-то раздавил их камнем или тяжёлой шкатулкой. На шее трёх тысячелетнего трупа висел кулон в виде солнца с изумрудом неправильной формы в центре, но он не был изготовлен из драгоценного материала. Обычное железо. Местами проржавевшее, но создано мастером своего дела. Тело лежало на красном бархате, белые подушки поддерживали голову. Чародеи читали молитвы, Драгана прикрыла рот ладонью, в глазах застыл страх; Дмитрий осматривал комоды, стоящие по кругу, повторяя изгибы комнаты. Ничего в тех ящиках не было, что искал отец. Дмитрий выворачивал рундуки один за другим, но здесь прятался лишь хлам, книги, старые резные игрушки. Томас взглянул на отца. Николай стоял рядом с ними, следил за реакцией, старался уловить любую мысль, проскользнувшую на их лицах. — Когда Род вымолил прощение у Мор, у них родилась дочь ― богиня, несущая свет. Род приказал своим сыновьям от смертной женщины охранять её, но те не справились. Юная дева стала жертвой врагов, её изуродовали и убили. ― Николай рассказывал с таким непроницаемым лицом, что Томас поёжился от его тона. ― Мор была безутешна, это не первый ребёнок, которого ей пришлось хоронить, и в этот раз она решила не предавать тело своего последнего ребёнка огню, она сделала для своей дочери усыпальницу. — А дальше нас ждёт история про проклятие от самой богини смерти? ― Драгана знала, как подобрать слова, чтобы отец прислушался. ― Серьёзно? — Драг! ― Томас просил её успокоиться, но она только сложила руки на груди. Он напрягся, готовился остановить конфликт. ― Прекрати! — Неужели ты поверил? Где доказательства? Всё это просто показушничество. Перед нами тело девочки, подвергшейся насилию, кто-то решил сделать из неё мученицу. Для неё отстроили храм, наложили парочку заклинаний, чтобы тело не гнило, и оставили здесь. — Нет таких заклинаний, чтобы сохранять тело не гниющим, ― чародейка встряла в разговор, но осеклась от взгляда Драганы. — То, что ты, Анна, и твой брат о них ничего не знаете, не подтверждает того, что их нет! Древние чародеи сильнее ныне живущих! Томас смотрел, как сестра потеряла терпение и сорвалась, повышая голос. Она подошла к трупу и сорвала подвеску. Обмотала цепочку вокруг ладони и стала рассматривать кулон ближе. — Богиня повесила своей любимой дочери железную цепочку с камнем не больше семи карат. Хоть на это не поскупилась. — Ты проявляешь неуважение в святом месте! ― отец тоже устал. ― Именно твоё отношение и навредит тебе. Ты даже не осознаешь насколько этот мир отличается от твоих представлений. Хочешь найти Библиотеку Первых царей, бросила на это все силы, понимаешь, что не справляешься, а попросить помощи не можешь. Гордость мешает. — И это ты говоришь мне? — Неужели я тебя ничему не научил? В нашем деле нельзя не смотреть за горизонты. Отрицать силу других. Ты боишься не справиться, потому что Библиотека для тебя цель жизни. Драгана не успела ответить. Дмитрий встрял между ней и Николаем. Он протянул своему боссу шкатулку из золота. Внутри на чёрном шёлке лежал ключ. Невероятной работы. Раньше никто не видел ничего подобного ― длиной больше пятнадцати сантиметров, вырезанный из могильной кости, а воротник украшен россыпью александритов. — Прекрасно, ― Драгана отошла к двери, не стремясь возвращаться к былой теме. ― Можно сваливать из этого места. Коридор, сокровищница, винтовая лестница, некогда красивый зал. Томас шёл по пятам сестры, а шла она быстро, сжимая железное солнце в ладони. Всё казалось, что лучи разрежут ей ладонь, и кровь брызгами украсит пол, но пока только побелели костяшки. Он надеялся, что порывистый побег немного ей успокоит, но в итоге ему пришлось дёрнуть сестру за руку и оттащить в сторону, не мешая рабочим поднимать ящики. Томас усадил Драгану на один из контейнеров, где хранились инструменты. Всучив ей насильно бутылку воды, он смотрел, как она пьёт, давится, но продолжает пить. Где-то в глубине души он знал, что она и отец сцепятся, но, когда увидел храм немного расслабился. Понадеялся, что успех затмит старые обиды. Малахитовые глаза, как у матери, украшали яркие блики, но синяки напоминали об усталости, которая и его стремилась свалить. Томас хотел забрать бутылку, но Драгана вцепилась в неё, смяла опустевший пластик и задрожала всем телом. В её взгляде читалось отчаяние, когда она посмотрела на кулон. — Ты изменилась, ― он подтащил короб, о котором будто забыли и сел напротив, подбирая слова. ― Поиски Библиотеки всё больше делают тебя одержимой. — Я должна найти её, иначе он никогда не сможет… — Нет, Драгана, ты ошибаешься. Отец тебя любит и никогда не считал бездарностью. Он рад, что у тебя есть своё мнение, и ты его отстаиваешь. — То есть он не стал считать меня предательницей, когда предоставил выбор: уйти или остаться? ― она тяжело вздохнула и отвела взгляд. ― Я постоянно с ним спорю. — Сегодня ты точно перешла границы. Как долго на этот раз вы не будете разговаривать? Драгана ничего не ответила, Томас устало потёр переносицу, не зная, как ей втолковать, что соперничество с отцом не принесёт пользу. Упёртостью она пошла в Николая. Никогда не сдавала позиций, особенно, когда ощущала угрозу. Томас посмотрел на потолок и опустевшую сферу. Сегодня безумно длинный день. Он обещал себе, что, когда они покинут Леса Тары, закончит все дела, даст себе время на отдых и попробует поговорить с Драганой ещё раз. Он хотел, чтобы она вновь стала работать с семьёй, а не одна. И пусть у неё собралась за три года крепкая команда, это не сделало её уверенней в себе. — Я всегда буду на твоей стороне, ― Томас бережно взял её за руку, отложил смятую бутылку в сторону. ― Тебе необязательно прятаться в своём панцире. Рядом есть семья, тебе не надо пытаться бежать. — Не начинай, ― Драгана выдернула руку. ― Я злюсь на отца, не попадай в этот список. — Ты всегда на него злишься. — Он не сказал нам правду. Лгал. Снова. Чего ещё мы не знаем? Чем это кончится для нас? — Осуждаешь его, а сама поступаешь так же. — Нет, ― воспротивилась она и покачала головой. ― Я не подвергаю твою жизнь опасности. С каких пор он работает на Совет? Если что-то пойдёт не так, они не оставят нас в покое. — Отец просто передаст ключ, закончит все дела по храму Тары, а после сразу на поиски новой цели. — И я даже знаю, какой. — Неужели? ― Томас замер, но глаз несколько раз дёрнулся, как кукушка, когда большая стрелка достигла в очередной раз вершины. ― Ты боишься, что он быстрее тебя найдёт Библиотеку. — Возможно, ― Драгана слабо дёрнула уголком губ. ― Он прав: я боюсь. Признание оглушило Томаса, и он не стал продолжать разговор. Руки отчего-то вспотели, и он потёр согнутую шею, погружаясь в недобрые мысли. Раньше бы Драгана никогда не признала в подобном, даже если бы пытали, а сейчас так легко призналась и это лишило его возможности холодно проанализировать ситуацию. Рабочие закончили выносить артефакты. Дмитрий прижимал к груди шкатулку с ключом, отец стоял перед саркофагом и слушал своего помощника. Томас терпеливо ждал, когда они уйдут, следя немного искоса. Он не собирался участвовать или разгребать последствия новых ссор. Николай остановился рядом со своими детьми, смотрел на них сверху вниз, долгие секунды, и голубые глаза твердили, будто он хотел продолжить бесполезный спор, и Томас напрягся. Устраивать сцены при посторонних было чем-то новеньким. Поэтому свою реакцию он не знал. На удивление отец попросил их не задерживаться и скорее подняться на поверхность. Рядом с ними осталась Анна, её безмолвный братец ушёл. Томас спросил Драгану, как она себя чувствует. Казалось, сестра не собиралась двигаться с места. Повесив кулон на шею, она натянуто улыбнулась и пошла к выходу из храма. Потихоньку уносили освещение. Охрана ждала их у подножия лестницы. Томаса смущала тишина. Почти все рабочие поднялись наверх, оставалось завершить только рутинную работу, собрать остатки оборудования, погрузить в грузовики и убраться из проклятого Леса. Спустившись с последней ступени и ступив на дорожку, они небольшой группой направились к лифту, что уже ждал их. Томас шёл рядом с сестрой, позади Анна, и уже за её спиной два охранника с оружием наперевес. Лазурная вода озера закипела, пар поднимался всё выше, как от гейзера. Зрелище выдавалось отличное, но не менее тревожное. За несколько часов беспрерывной работы никто не видел, чтобы озеро вело себя подобным образом. Послышался скрежет стекла. Обернувшись, Томас первым делом схватил Драгану под локоть, отступая к лифту. Обсидиановые волки оживали, медленно разминались, будто боялись повредить свои кости. Острая шерсть стала переливаться, пригладилась, даже с расстояния стала заметна мягкость и перламутровые оттенки. Животные всё ещё выглядели неестественными, чёрное стекло скрипело, а они ещё вытягивались, бережно подходя друг к другу, обнюхиваясь и ласкаясь. Вскоре скрежет превратился в шелест листвы, словно жаркий летний день порадовал лёгким ветерком, и волки стали приседать, готовясь к прыжку. Вожак пригнулся, уши его прижались к голове, пасть опасно ощерилась. — Бежим! ― крикнул Томас, и посильнее сжал руку сестры. Стая сорвалась с места, оглушая топотом лап. Чёрные клыки безобразно громко клацали, защитники храма неумолимо приближались к нарушителям. Пар от озера стелился по земле и обжигал дыхательные пути. Послышался крик одного из охранников. Залп выстрелов. Томас бегло посмотрел назад, заметив, как несколько волков набросились на пока ещё живого человека, раздирая того на куски. Периферией зрения он заметил, как несколько волков отделились от общей группы. Скользнули вдоль берега озера, нападая на оставшихся рабочих, стремившихся убежать. Но слишком поздно. Душераздирающие крики требовали остановиться, постараться помочь, но все инстинкты кричали бежать вперёд, не замечая дикой боли в боку. Анна остановилась. Вода послушно вторила движениям её рук и сбила с ног волков разрушительной волной, выиграв им время. Пар поднялся выше. Кожа горела и покрылась испариной. Томас бежал изо всех сил, не отпуская сестру. Тяжело дыша, Драгана подстраивалась под его темп, чтобы не отстать. До лифта оставалось несколько метров. Один из прожекторов упал на землю и разбился. Источники света выходили из строя из-за воды, что больше не слушалась чародейку. Стихия ожила и собиралась в огромный шар, готовясь атаковать. Волки приблизились на опасное расстояние. Анна притормозила, Томас попытался её остановить, но уцелевший охранник толкнул его вперёд. Земля завыла от магии, краем глаза он увидел, как появляется руническая связь и останавливает стаю. Защитный барьер переливался нитями из рун, сдерживал поток обрушившейся на него воды. Анна сразу последовала за ними. Забравшись в лифт, охранник привёл механизм в движение. Драгана рухнула на пол, жадно напитывая лёгким кислородом, чародейка упала рядом с ней. Силы почти оставили её. Стая прорвала защиту и ринулась к ним с большей скоростью. Прыткость обсидиановых волков поражала. Их зубы продолжала клацать, разрывая металлическую конструкцию. Охранник продолжал выпускать обойму в магических защитников храма. Лифт зашатался. Анна поднялась с пола, почти перевалилась за перила и заставила свою магию подбросить их до самого верха, отбрасывая волков. Томас вытащил сестру из лифта, помог чародейке. Никто не мог произнести ни слова. Страх сдавил их глотки, плотными лентами, не позволяя говорить или прийти в себя. Стая завыла, вода вышла из озера, зашипела и впиталась в землю. Последние световые установки обрушились и рассыпались, прежде чем упасть. Храм Тары, величественное строение, засветился изнутри, красуясь витражами и превратился в прах. Волки завыли ещё нещаднее, вернулись к пепелищу, где стоял храм, словно старались занять свои места, как прежде. Когда вожак стаи вошёл в центр, они сели вплотную, подняли длинные острые морды к куполу пещеры и завыли в последний раз, прежде, чем обратиться в ничто. Коридор уводил их от происшествия. Одинокие лучисы освещали путь кусками. Из последних сил вся группа шла так быстро, как могла. Не веря в то, что произошло. За спинами послышалось падение чего-то мелкого, и крошка достигла их ног. Они обернулись и увидели, как потолок пещеры обваливается. Анна, полностью исчерпав свои силы, не могла их спасти от обвала, и они сорвались с места, цепляясь за жизнь, как никогда. Горная порода рушилась им на головы. Томас чувствовал, как мелкие камушки бьют его по спине, а побольше обгоняют, намекая, что в эти догонялки им не победить. Второй охранник оступился, упал, и его поглотила пучина земли. Впереди замаячил свет от прожекторов. Схватив девушек за локти, Томас толкнул их вперёд и прыгнул сам, не надеясь на спасение. Их подхватил поток магии брата Анны, барьер спас от волны пыли и каменных осколков. Вырвавшись из пещеры, они оказались под ночным небом. Если бы не искусственные источники света, они бы не смогли разглядеть дальше собственного носа. Неужели они пробыли под землёй так долго? Драгана, трясясь всем телом, оттолкнула руки, пытавшиеся ей помочь. Она села в джип и потребовала покинуть этот Лес сегодня, Томас поддержал её. Вернуться домой, принять ванну и больше никогда не возвращаться в подобные места, не зависимо, какие сокровища мог найти. Леса Тары снова меньше, чем за сутки сменили погоду. Ночь стояла тёплая, звёзды горели ярко, лёгкий ветер танцевал меж листвы деревьев и слегка убаюкивал. Лето только-только коснулось этих мест.Глава 6 ― Библиотека Первых царей
Драгана
Золотой гримуар. Правда записанная Кишь. Их манил не голод, а сила. Собственной крови Санкаарам больше не хватало. Но сначала они боялись гнева Матери, и старались не переходить черту. И, почуяв, как собаки страх, враги Санкааров начали новый сезон охоты. Борго не позволял себе думать об отчаянном шаге тридцать шесть лет. Но опасность вернулась на их земли, и он дал своё согласие. Санкаары разозлили Матерь. Кровь потекла по их губам. Чужая кровь, на этот раз. Из всех транспортов, Драгана ненавидела именно поезда. Несмотря на крепкое здоровье её укачивало, а стоящая в вагонах духота, лишала последних сил. Но это был единственный способ добраться до границы Мёртвых земель. Асфальтированные дороги обрывались за триста километров, и только железная дорога уцелела. После Лесов Тары, она не хотела заезжать домой. В ближайшем городе к Лесам она отоспалась, проверила последние зацепки, истязая себя за ложь и воровство, и сразу отправилась к цели. Драгана выкупила двухместное купе, чтобы ей никто не мешал. Через два часа она прибывала в городок Миртрер, последний оплот жизни перед безжизненной пустыней, где девятнадцать лет назад случилась большая трагедия. Археолог Совета мечтал найти Библиотеку Первых царей, и убедил всех, что сделает это, но крупно ошибся. Конечно, он не был полной бездарностью и потому нашёл тайник, но не проверил на защиту и другие опасные заклинания. Полез проверять, и уничтожил, двести километров в диаметре, земли Роменклава, отравив и прибрежные воды. Ей тогда исполнилось пять лет, и она хорошо запомнила ярость отца, которую он обрушил на Совет. После, на каждую раскопку на территории Роменклава требовалось особое разрешение от всех членов Совета и царей. Драгана помучилась с бумагами, но получила заветный конверт, что возила в блокноте, где собирала все записи за последние три года. Заперев дверь, она уселась на мягкий диван, закрыла окошко и залезла в рюкзак, вынув дневник отца. Заполнен тот был на половину, и хватит его ещё на многие годы, но держать его в руках было невероятно тяжело. Драгана прикусила губу, зная, что поступила ужасно, не вернув отцу его вещь, но поговорить с ним так и не вышло, а ей нужны были его сведения. Разбираться в записях Николая было куда проще, чем в его дневниках, но голову поломать пришлось. Кто бы не прятал Библиотеку, он использовал опасную магию. И Драгана не знала, готова ли она прикоснуться к прошлому страны. Две карты перед ней изобиловали пометками. Одна ещё девятнадцатилетней давности, и современная, где Драгана отмечала все возможные дорожные узлы, что существовали до трагедии, даже просёлочные дороги. Проводница оповестила, что через двадцать минут поезд прибывает, и Драгана поторопилась собраться. Кожаный рюкзак, изготовленный на заказ, последние шесть лет ездил с ней во все экспедиции. Потёртая коричневая кожа, делала его особенным, и он нёс на себе историю, такую важную для неё. Подкладка была сшита особенным образом, скрывала в себе невидимые замки, и, если не знать, никогда не найдёшь. Именно за подкладку она спрятала: карту, где почти откровенно указала точное положение Библиотеки и два блокнота. Из дорожной сумки, Драгана достала чистые вещи. Духота в поезде и необычно жаркий месяц весны, выжимали досуха. Штаны, и плотная футболка, а сверху накинула синюю рубашку. Расчесав длинные медно-каштановые волосы, она заплела их два тугих колоска. Впереди ждала долгая дорога, и она хотела покинуть Миртрер, как можно быстрее и незаметнее, чтобы не увязался хвост. Люди городка не очень любили гостей, особенно тех, кто отправлялся к Мёртвым землям. Её встретила лучшая подруга, нетерпеливо отбивающая ритм носком ботинка по перрону. Ника коротко постриглась, потому что проспорила Томасу, но это сделало её ещё миловиднее. Русые волосы были уложены, а большие карие глаза впились заискивающим взглядом, и Драгана только кивнула, в награду получила улыбку и благостное: «Да-а!». — Ты оставишь сумку здесь? ― Ника пристально рассматривала спину, пока Драгана засовывала ненужные вещи в камеру хранения. ― Ты сказала брату, что у тебя получилось? — Нет. Из-за наплыва людей, Ника больше не задавала вопросов. Вместе они протиснулись сквозь небольшую толпу и вышли ряду телефонов, которыми можно легко воспользоваться за небольшую плату. Приобретя жетон, Драгана заняла последнюю кабинку, куда втиснулась и Ника, набрала номер и стала ждать ответа. — Дом Медичи, ― голос матери успокоил бурю внутри Драганы, и она выдохнула. ― Кто вы? — Мам, это я, отец дома? — Нет, он в столице? ― холодность в голосе немного расстроила. ― Почему ты не приехала домой? — А Томас дома? — Драгана Медичи, ты будешь отвечать на мои вопросы с первого раза? — Я отвечу, но Томас дома? — Дома. Мне позвать его? — Нет, ― Драгана на секунду зажмуриваясь, обдумывая, что конкретно скажет. ― Мам, я Миртрере, сегодня я завершу работу. Передай Томасу, что камень Лазара мой. — Хорошо. Драгана, ― голос Марии потеплел, показалось, что она даже улыбнулась, ― я горжусь тобой, и отец тоже. — Спасибо. — После, я жду тебя дома, и, если свернёшь не туда, пожалеешь. Холодно добавила Мария и повесила трубку. Ника села за руль внедорожного джипа первой. Город они покинули так незаметно, как только смогли. Драгана любовалась зелёными полями, но вскоре на горизонте появились серые пустоши и хорошее настроение улетучилось. — Камень Лазара? ― подруга посильнее сжала руль. ― Томас никогда не отдаст его, почему вы вообще на него поспорили? — А мы и не спорили. — Тогда он скорее тебя живьём закапает, но не отдаст Лазар, ― Ника мельком посмотрела на неё, и немного сбросила скорость. Граница совсем близко. ― Это кодовая фраза. Одна из тех, которые вы придумали друг для друга. Я должна бояться? Нас кто-то преследует? — Эта не та фраза из-за которой тебе стоит бояться. — Тогда почему у тебя такой виноватый вид? — Путешествие к храму Тары оказалось немного не таким, как я себе представляла. — Ты опять поругалась с отцом, ― тяжёлый вздох подруги задел. ― Три года прошло, а всё цапаетесь из-за любой мелочи. — Слишком хорошо ты меня знаешь, ― Драгана сжала ручку рюкзака. ― Я просто волнуюсь. Библиотеку искали три тысячи лет, а мне удалось собрать все подсказки. — Понятно, про значение фразы ты ничего не скажешь, ― Ника это говорила больше для себя. ― Мы пересечёмся с остальными на северо-западе от Миртрера, через два часа. Постарайся отдохнуть за это время. Даниил не слезет с тебя с вопросами, а вид у тебя уставший. — Спасибо. Два часа пролетели быстрее, чем колибри делает взмах крылами. Драгана только прикрыла глаза, а через мгновение её настойчиво трясли за плечо, и голоса вокруг сливались в гогот нахальных насекомых, угрожающих нервной системе. — Если мы просто так посылали тебе сведения и жили три недели в Мёртвых землях, в палатках, без удобств, то я тебя тут брошу. — Даниил, тебе лучше убрать руки, иначе ты вообще никогда не увидишь самое главное достояние нашей страны, ― Драгана посмотрела за его спину, где раскинулась палатка. ― Насколько быстро, мы можем отправиться в путь? — Максимум через час, ― Даниил кивнул в сторону скопления людей, и жестом пригласил следовать за ним. ― Как ты и просила, я нашёл людей, кто будет грузить всё, что ты захочешь вывезти. И ты должна знать: по мёртвой пустыне катаются люди Совета на своих больших машинах, нам надо будет успеть закончить всю работу, как можно скорее. Археолог чтит и уважает правила, не приблизится к нам пока большие дяди тёти в белых одеждах не дадут добро. — Они последуют за нами, как только мы двинемся, ― Ника притормозила у полога палатки, вытянула бинокль из рюкзака и посмотрела куда указывал Даниил. ― Будут верещать у нас под ухом, пока мы будем открывать путь к Библиотеке. Или они уже имеют некие разрешения. — Сколько всего у нас людей? ― Драгана приняла бинокль. — Шестьдесят три. — Интересно, люди Совета умеют играть в стратегии или головоломки? В палатке было прохладно. Драгана поздоровалась, представилась для тех, кто видел её впервые, обвела взглядом своих людей и немного потянула время. Под сводом помещался огромный квадратный стол. Все терпеливо ждали, когда она заговорит. Только самые близкие расселись по стульям, большинство толпилось у стен или караулили машины. Многие смотрели на неё с недоверием, не перешёптывались, но лишним ушам она не хотела раскрывать свои теории. — Начнём, ― Драгана освободила большую карту Мёртвых земель от лишних записей и флажков, попросила Нику отметить их конкретное место положение. ― Чтобы открыть Библиотеку, нужно пройти несколько этапов. Замок состоит из нескольких механизмов. И некоторые нужно будет привезти к цели. — Прежде, чем мы продолжим, я хочу поговорить об оплате, ― от стены отделился жилистый мужчина с белыми волосами. Он был старше Драганы на добрых десять лет, но двигался невероятно проворно. ― Твои люди заплатили нам аванс, но меня интересует, что скажешь ты. Я привёл всех этих людей, я хочу быть уверенным, что не зря. — Библиотека Первых царей по всем доступным сводкам хранит в себе ценные знания и артефакты. Первыми в Библиотеку войду я и моя команда. Мы заберём то, что нужно нам, а вы можете забрать остальное. И, конечно, как только дверь откроется, на ваш счёт упадёт оговорённая сумма. Если вдруг, открытие двери будет тяжёлым или опасным, я увеличу сумму на пятьдесят процентов, и возмещу убытки. — Буду рад поработать. Драгана удержала дружелюбную улыбку, пока незнакомец встал на своё место. Он не представился, но её это не задело, наоборот, он помог скорректировать планы. — Назови своё имя. — С твоим отцом мы тёзки. — Прекрасно, ― Драгана взглянула на карты, и положила свой рюкзак на стол. Она достала из внутреннего кармана две коробочки из резного дерева, отличались они рунами. ― У Библиотеки два внешних замка, и открыть их нужно одновременно, чтобы запустить следующий механизм. Но один из замков находится не близко. Николай, есть ли в твоей команде сильные чародеи? Идеально бы первого ранга. — Конечно. — Ты и твои люди отправятся ко второму замку. Вы возьмёте дополнительно один грузовик и снаряжение. ― Драгана взглянула на часы. ― Я и мои люди отправимся к главной двери. Через шесть часов мы должны одновременно открыть замки. — И вы просто войдёте в дверь, ― хмыкнул Николай. — Это только первый этап. Вам придётся погрузить и привезти четыре артефакта. Без них нам не открыть Библиотеку. Если мы выедем через час, то успеем завершить приготовления. ― Нехотя, Драгана достала из рюкзака чертежи. ― Здесь точные координаты, а также заклинание, что покажет замок. Пока вы везёте реликвии, мы подготовимся к следующему шагу. Завтра к полудню, мы войдём в Библиотеку Первых царей. Обсуждение всех деталей заняло намного меньше времени, чем она ожидала. Зои и Ника быстро подготовили карты, пока Николай со своим помощником и Даниил настраивали часы. Они даже подготовили запасной план, если кто-то не успеет вовремя провернуть ключ. Лагерь свернулся быстрее, чем шарик выпускал воздух. Большая группа отделилась и поехала строго на запад, чтобы достигнуть цели, когда остальные готовились ехать на восток. Обе команды должны прибыть на места через четыре с половиной часа. Драгана села в джип, но за рулём уже был Даниил. — Едем на восток, ровно двадцать минут. — Конечно. Колонна из трёх машин и грузовика двинулась в путь, а солнце уже медленно сменяло оттенок, готовясь отправиться за горизонт. Рации молчали всё оговорённое время, Драгана успела заметить, поставленные вышки, для нерадивых путешественников, чтобы те могли позвонить, если заблудятся. — Приехали, ― сказал Даниил и остановил машину. ― Ровно двадцать минут. — Хорошо. Драгана открыла окно, и выкинула ключ в коробке и координаты. — Ты что делаешь? — А теперь поезжай строго на север, ― она распахнула рюкзак и достала из-под секретной подкладки карту. ― Видишь, я тебя слушаю, когда ты говоришь. И, как и ты, я не доверяю людям, которых приходится нанимать, чтобы делать грязную работу. — Ты солгала им, ― Даниил посмотрел на заднее сидение, где сидела Ника и Зои. ― Вы как будто не удивлены. — Ты забыл чья она дочь? ― улыбнулась Ника. ― И пока мы едем, Драгана расскажет нам правду. Только они поехали в верном направлении, как включились рации, и Драгана принялась рассказывать. Никто даже не обиделся, скорее напряжение ушло, потому что в их команде они могли доверять только друг другу. Три года поисков, различных экспедиций. Разумеется, они не хотели делить славу и лишаться главного, только потому, что пришлось нанять кого-то ещё. Им нужны были люди. Но не половина которых ― шпионы Совета. Возбуждение нарастало с каждой минутой, пока они приближались к цели. Драгана рассказывала Зои, что от неё нужно. Чародейка присоединилась к ним полтора года назад, но быстро завоевала доверие. Кроме силы, у неё было огромное стремление стать единой частью команды, и она не боялась сложной работы и изучала не только магию чародеев. Зои сбежала из дома, когда осознала, что хочет получить все доступные знания о силе, разных стран. Может и сейчас те противились, но когда-то на их землях тоже теплилась искра колдовства. — Ты готова? — Да, ― Зои улыбнулась, и принялась рассматривать руны на бумаге. ― Но в Библиотеку я войти не смогу. Заклинание опустошит весь мой резерв. Даже мой первый ранг не поможет устоять на ногах. — Насколько это опасно? ― Ника тоже заглядывалась на заклинание. ― Вязи и связи образуют единый столп заклинания, но важно точно найти месте. Если мы ошибёмся, всё будет зря. — А это уже моя работа. Драгана снова вынула дневник Николая, но не спешила открывать. Свой поступок даже одержимостью оправдать не могла, но мысленно пыталась представить, как посмотрит ему в глаза. Конечно, она могла бы сказать, что отец поступил бы точно так же, но сути это бы не изменило. Машина остановилась, пункт назначения ― Мёртвая земля и пустота вокруг, но, если верить картам, они были как никто и никогда близки к заветной цели страны. Пока все выходили на прохладный ночной воздух, шутили про группу, что будет искать скважину, куда вставить простой старый ключ от сундука, который уже отправили в утиль, Драгана достала небольшой нож. Поддев лезвием форзац, она уже не думала о последствиях. Конечно, будь отец рядом, спросила бы: как именно ему удалось найти этот несчастный клочок бумаги, но вряд ли бы получила вразумительны ответ. Драгана ощутила капельку пота, что скатилась по лбу. Время перевалило за полночь, её команда уже расставляла свет, а она смотрела на клочок бумаги, где почти выцвели чернила. Из кармана она достала компас. Созданный специально для отца, и больше всего в этой ситуации её забавляло лицемерие. Николай использовал магию чародеев, как ему угодно, но постоянно выказывал всё своё пренебрежение к магии. Тогда какой маг у него служил на побегушках? Она долго и упорно искала информацию, как создать подобный компас, но все дорожки заводили в тупик. Некоторые чародеи над ней откровенно смеялись, говорили ― такая магия невозможна. Но в её руках лежал особый инструмент немного большим карманных часов, с широкой стрелкой, что пока указывала на север. Драгана собралась и взяла чудом уцелевший лист книги, которая находилась в Библиотеке до её исчезновения, но по непонятным причинам не погребённая вместе с ней. Бумага прилипла к стрелке компаса, будто использовали прочный клей. Драгана упрятала блокнот отца в рюкзак и вышла из машины. Устройство не работало некоторое время, но вскоре стрелка засветилась, закрутилась и направляла. Она шла за ней, как на свет маяка. Подчинялась каждому повороту, и даже затаила дыхание. Стрелка остановилась и потухла. Ника за спиной втянула воздух и застыла в ожидании. Шум от простых движений тоже смолк. Все ждали. Указатель завертелся и вспыхнул ярче, послышался мерный стук, компас в руке Драганы завибрировал и клочок бумаги древней книги сгорел. — Мы на месте. Зои не ждала больше ни секунды. Под ногами Драганы нарисовала первую руну, попросила всех отойти и принялась готовить заклинание. Прожектора поднесли ближе, свет залил серую пустошь. Чародейка действовала быстро, словно могла передумать. Печать была готова. Драгана вложила нож в протянутую руку Зои. Тишина порабощала даже ветер, что утих. Чародейка разрезала ладонь, и стала обходить своё творение, капая кровью на определённые руны. Магия эта была неправильная, запрещённая, но единственная, что могла открыть путь к Библиотеке. Зои встала к первой нарисованной руне и приложила окровавленную ладонь. Искры взлетели, печать наполнилось рыжим светом, температура повысилась. Земля задрожала, и Драгана удивилась, когда голова закрутилась. Серая пустошь покрылась трещинами. Их тряхнуло, как при землетрясении, а после они рухнули вниз. На секунду показалось, что произошёл обвал, но это стена из камня поднялась над ними. Скала возвысилась, и песок слетал с отвесного склона, обнажая окна, в которых ничего не видно. Света прожекторов не хватало, чтобы осветить всё величие строения. Дверь резко выделялась на фоне песчаных стен. Драгана смотрела на круглую ручку и не верила своим глазам. Резьба на дереве прекрасно сохранилась, так и хотелось прикоснуться. Площадь перед дверью имела прямоугольный пласт из габаритных плит, а Библиотека Первых царей утопала в скале, и два этажа уже разбивали теорию, что в ней всего четыре секции.Глава 7 ― Намерение
Михаил Золотой гримуар. Правда записанная Кишь. Конечно, всё имело благородный посыл. А разве всё начинается не с этого? Борго верил в свои чистые помыслы, пока глаза не почернели, как и его душа. Завоевав материк, приструнив каждого своей воле, Борго упрочил свою власть и потерял контроль. Матерь прокляла каждого из Санкааров. Тяга к силе для них стала непреодолимой, а кровь не могла утолить ни голод ни жажду. Санкаары только брали, истощали землю, требовали преклонения и истребляли население материка, что смело им противиться. Истории, что считали обычными сказками, достигли апогея и земли будущего Роменклава обходили стороной. Нельзя было назвать их попытки жить в мире с людьми ужасными, скорее, невозможными. Для Санкааров люди стали мясом и расходным материалом в их омерзительных экспериментах с Кровавой магией.Старый архив зарастал плесенью и пылью. Никто не заботился о знаниях и информации, что хранилась тут веками. Новый архив находился не в подвале, как этот. Он был просторнее и светлее, под сильными защитными заклинаниями с новой системой отчётности и градацией дозволенности. За год ему не удалось отыскать ничего важного, что могло бы помочь в его деле. Тогда Михаил решил спуститься сюда. Он предполагал, что архив в плачевном состоянии, но не настолько. Несколько шкафов оказались сломаны, и бумаги валялись скопом на полу. Сюда никто давно не заглядывал, и он заметил, что труба подтекает и вода затапливает старые переписи. Конечно, когда он предупредил об этом, его поспешили успокоить. Во-первых, все данные скопированы и хранятся в новом архиве. Во-вторых, скоро старый полностью ликвидируют, а подвал отремонтируют.
Он не знал, что именно хотел найти, но хватило бы одной зацепки, чтобы сдвинуться с мёртвой точки. Пусть вслух никто ничего не говорил, но каждый чувствовал смену настроения. Разумовский и до этого замечал странное шевеление в закрытом крыле, но после последнего заседания, скорость происходящего усилилась в несколько раз. Его бесконечные поиски ни к чему не приводили. И он был готов сдаться и отправиться к человеку, что помог ему попасть в Совет и всегда был на его стороне. Он не хотел идти. Только ни к нему и только не сейчас. Побег от реальности не давал достаточных оснований копаться в мусоре и пытаться найти то, что здесь возможно никогда не хранилось. В погоне за правдой Михаил не обращал внимания, как частицы грязи оседают на его безупречном чёрном костюме. Как на ткани остаются серые полосы, а дышать становилось всё труднее. Все секретные материалы закрыты в новом корпусе архива, и руки чесались воспользоваться маленькой тайной, чтобы подобраться ближе, но направлять на себя прожектор пристального внимания стало бы фатальной ошибкой. Даже спускаясь в этот забытый подвал, он рисковал больше, чем кто-либо. Ровно год он занимал свой пост в Малом Совете, и к нему приглядывались с особой тщательностью. Искали подвох. Он появился практически из ниоткуда, с лучшими рекомендациями от высокопоставленных людей. За ним стояли те, кому было выгодно, чтобы он продолжал своё восхождение к вершине. Как раз это и не нравилось Высшему Совету. Сейчас он забрался высоко, но недостаточно. Любой, кому он не успел понравиться с лёгкостью столкнёт его вниз и размозжит череп для надёжности. — Осведомлён ли ты тем, что все в Совете недолюбливают тебя? Порою, я тоже поддаюсь общим веяниям. Михаил закрыл глаза, пальцы смяли и без того пострадавшие листы. Бегло посмотрев на наручные часы, он понял свой промах. И всё же надо было найти способ успокоиться и не наделать ошибок. Он не повернулся к вошедшему, не зная, кому больше делает одолжение ему или себе, но прикусил щёку, чтобы дать себе больше времени обдумать сказанное. — Виктор предложил сократить Малый Совет до пяти чародеев, ― строгий голос Александра звучал совсем близко. ― Ты сорвал заседание. Третье заседание Совета Роменклава! — Я сорвал лишь одно, ― отмахнулся Михаил. ― И я знаю, что никому не нравлюсь тут. Кроме тебя. Михаил продолжил рыться в пожелтевших бумагах, делая вид, что история привезённой в подарок от королевы Виерии чаши самая любопытная тема для исследования. В этом заброшенном архиве остались только бесполезные сведения. — Ты мой друг, но это не значит, что ты мне нравишься, как член Совета. — Мы не друзья. — Тогда почему я прикрываю тебя? — Я этого не просил. — Скажи, что у тебя повод повесомее нежели рыться в старом архиве, который давно следовало сжечь? Михаил выпрямился и посмотрел на чародея. Александр и он, прошли долгий путь, чтобы занять своё место под солнцем. Но Александр не обрадовался, когда узнал, что он собирается войти в состав Малого Совета. Это заставило потерять тягу к былой дружбе. — Ты в курсе, что становишься одержимым, когда не получаешь то, чего хочешь в самом скором времени? Замечания старого друга всегда были неуместны, но к ним он успел привыкнуть. Правдивость слов порою задевала его, но Михаил старался давить в себе приступы необоснованной агрессии. Никто не должен знать о его происхождении. Никто. — Ты нашёл? ― он не то спрашивал, не то утверждал. Ему пришлось просить Александра об одолжении, а и теперь злость на самого себя за подобное решение, только выкручивала всё нутро. — Почему ты сам этого не сделал? — Если бы я попросил доступ к закрытым данным, то подал бы Виктории новый повод для присмотра за моей задницей. — Информации о твоём отце не было в секции по особо опасным личностям страны, как ты предполагал. ― Александр убрал руки из-за спины, его пальцы сжимали красную папку. ― Я нашёл это среди секретных экспериментов Совета. Ты был прав. Зреет недоброе. Поведя плечами, Михаил выхватил папку, успокаивая трепещущую душу от маленькой победы. — Я прочёл, ― опередил его вопрос Маров. ― Ты должен был предупредить меня. Потребовалось меньше секунды. Дверь, так беспечно оставшаяся открытой ― захлопнулась, и ключ повернулся на два оборота. Зрение обострилось, магия опережала мысли Михаила и делала всё за него. Александр впечатался в стену и застонал. Руны зажглись в магических лентах, сковывая тело сильнее, напоминая о собственных пределах. Магия запела, и он услышал, как сердце его пленного друга зашлось нервным ритмом. Но ему хотелось довести дело до конца и от того руки дрожали так сильно, что руны вторили любой реакции. — Так это правда? ― Маров хрипел, но не сдавался. Казалось, ему удастся вырваться, но нет. ― Насколько ты силён? Как тебе удалось удержаться на испытании? — Не заставляй меня переходить черту. — Ты же знаешь ― я никогда не предам тебя. Напоминание о запретном ритуале отрезвило Михаила, и он отпустил друга. На стене остался кровавый след, Александр рухнул на пол, не сумев устоять твёрдо на ногах, и прижал ладонь к затылку. Светлые волосы от пыли и крови превратились в паклю, а тёмные глаза недобро сверкнули на свету. — Но это не значит, что ты не должен был предупредить меня! Разумовский, ты спятил? Если это всё правда, то, когда всплывёт наружу, ты никак не отмоешься. Тебя казнят на главной площади Астерии. — Поэтому ты и выкрал это для меня, ― Михаил продемонстрировал папку, словно великое достояние. ― И ты будешь на моей стороне, когда придёт время. — Что ты задумал? — Остановить надвигающуюся бурю. — Не пойми меня неправильно, но…, ― Александр наконец-то поднялся с колен, ― как ты собираешься провернуть всё это? — Заручиться поддержкой влиятельных людей. — Ты ― один из влиятельных людей Роменклава. — Этого недостаточно. — Думаешь, никто не замечает, как ты рыскаешь, словно медведь в поисках мёда? Ты выглядишь недружелюбно, а здесь тебя сожрут, если будешь пытаться плыть против течения. Если ты будешь не осторожен, то рискуешь быть раскрытым. Ты доставишь Высшему Совету только массу удовольствия, если облажаешься. Я не могу отсиживаться в тени, пока ты не решишься, и предлагаю помощь. — Нет. ― Михаил сказал без единой эмоции в голосе. ― Всё, что у меня есть только догадки и теории. Даже рассказав тебе, рискую быть непонятым, а ты можешь начать даже отговаривать меня. Без доказательств, я не могу ничего сделать, потому что могу ошибаться даже в предположениях. — Ты ошибаешься, не прибегая к помощи. Александр не дождался от него ответа. Покачал головой и ушёл. Возможно, не будь история Михаила окована столькими цепями тайн, которые ему самому трудно разорвать, он бы рискнул, но не сегодня. Он ждал достаточно, чтобы покинуть старый архив и направиться в свои покои. Ему не нравились здешние апартаменты. Слишком броские, слишком неестественные. Он никогда не мог тут спокойно спать, но приходилось следовать правилам. Его покои, как и у всех остальных начинались с просторного кабинета. Здесь можно было обставить всё по своему вкусу, но Михаил не стал заморачиваться и не стал менять зелёные обои, украшенные вышивкой, паркет из дуба, даже убогую карту, где все названия выведены золотой тушью. Единственное, что он заменил ― стол. Поставил более удобный, с широкой столешницей и потайным отсеком. И неважно, что в этом кабинете никогда незадерживалось ничего важного или секретного. Когда он занял апартаменты, то первым делом установил новые защитные заклинания, чтобы никто не мог ворваться к нему без предупреждения. Опустились густые тени, сумерки ползли по миру, отбирая по частицам солнечный свет, даруя долгожданную свежесть. Последние дни весны подарили слишком удушливую погоду. Михаил вышел из здания Совета, внимательно рассматривая дворцовый сад. Живые изгороди тянулись непрерывным шлейфом ярко-зелёной листвы, которая с наступлением ночи подсвечивалась фонарями. Прохладный воздух не заставил его поёжиться. Время в Совете тянулось немыслимо долго. Ему казалось, что прошёл не год, а скорее все три. Иллюзорная власть, которой его заманивали сюда, только добавляла проблем. Опасность всегда ходила руку об руку, но на шаг позади, чтобы не сильно сбивать с толку, когда и так приходилось слишком часто оглядываться. Михаил прошёл по выложенной красным камнем дорожке, что уводила к одному из десяти фонтанов в этом саду. Ему не хватало терпения, а советы других неимоверно злили. Вдыхая леденеющий воздух, он думал о страхах, что не могли его отпустить даже спустя столько лет. — Не думал, что ты любишь прогулки, ― из-за стены живой изгороди вышел Альтов. В белом костюме, он казался инородной частицей среди мрачного настроения этого вечера. ― Ты довольно смышлён, но не пытаешься проявить себя. Это кажется подозрительным. — Почему же? — Потому что каждый член Совета Роменклава пытается достичь ещё большей вершины, даже несмотря, на уже имеющуюся власть. А то, что ты так смирен меня волнует, обычно у подобных тебе амбиции имеют опасные последствия. Таких, как ты, если не оборвать крылья вовремя, уже никто не сможет остановить. Ты новенький, не принял ещё сторону. В Совете и так много проблем. Роменклав живёт в мире и процветании вот уже восемьдесят лет. Ни гражданских войн, ни восстаний, но меня тревожит это спокойствие. Обычно такое долгое затишье оборачивается большой трагедией. Поэтому стране нужен каждый, чтобы в ненастный час спасти её. — Говорите так, будто что-то знаете. — Ты сторонишься всех, вот что я знаю. Кто-то может неправильно сделать выводы и попробовать копнуть глубже. — Это угроза? — Напутствие. — Кто-то может начать копаться и в вашем прошлом. ― Михаил ответил на змеиную улыбку Виктора, ухмылкой. Ему не нравился этот разговор. Альтов слишком часто вылавливал его в одиночку и пытался завести тесное общение. ― Каждый из нас что-то скрывает или от чего-то бежит. — Безусловно, ― Виктор обернулся и посмотрел на дворец. Белые стены подсвечены, углубляя масштабность постройки. Четыре башни, что симметрично располагались от центральной, заворачивая замок в полумесяц, пестрили окнами, в которых уже зажегся свет. ― А что скрывают наши правители? Вместе с ними костенеет наша страна. Их страх распространяется всё дальше, а мы ― Совет ― должны поддерживать то хрупкое равновесие, что досталось нам от предков. Мы должны предупреждать возможные катаклизмы, что порождены магией или человеческой жадностью. Неприятная пауза подразумевала под собой намёк. Разумовский не сомневался, что Виктор следит за ним по возможности своих сил, поэтому старался не попадаться или раскрывать о себе слишком много. — Выбор сделать непросто. В начале пути всегда за главенство бьются: справедливость и намерение. Всех нас воспитывали с чинным благородством, и вбивали намерение делать только хорошие дела. Но когда приходит время, мы должны пожать руку, что будет протянута или нет. — Прийти с намерением угрозы было ошибкой, ― бесцветно произнёс Михаил, и приблизился к Виктору, что дёрнулся, но смог удержать маску безмятежности на лице. ― Наш выбор определяет нас и наше будущее, я это прекрасно знаю. Как и наши принципы. Не думайте, что смогли спрятать все свои секреты. Обычно, люди имеют свойство забывать о тех событиях, что случились слишком давно, чтобы помнить о них. — Я знаю кто ты, выродок, ― зло прошипел Альтов, теряя контроль. ― И в отличие от тебя у меня есть преимущество. Ты либо будешь слушаться, либо пойдёшь на плаху. Выбирай. Михаил слегка наклонил голову и улыбнулся, позволяя силе немного распустить павлиний хвост, но не слишком, чтобы не спровоцировать на более серьёзные действия. Ему нравилось следить за замешательством Альтова, который держался из последних сил, чтобы только не отшатнуться. — Я всё равно дам тебе шанс, ― Виктор задрал подбородок и прошёл мимо. Контроль вернуть получилось не сразу, иногда магия разливалась во все стороны бурным потоком, что сносил с ног. Михаил некоторое время провёл в садах дворца, абсолютно не замечая красоту, что окружала. Ему нравилось только смотреть на небо, приглядываясь к луне. Вернувшись в здание Совета, он был намерен на сегодня оставить его. Только нужно добраться до своих апартаментов, где сильнейшие заклинания спрячут от ненужных глаз, а всего через мгновение он окажется на берегу моря Звёзд. Но несмотря на поздний час кто-то не спал. Гвардия никогда не нарушала покоя Советников, да и большая часть всегда находилась в левом крыле. Разумовский никогда после полуночи не гулял по коридорам Совета, но разговор с Виктором задержал его от привычной рутины. В полумраке, он примкнул к теням, стараясь не выходить под ореолы ламп, и не привлекая лишнего внимания направился вглубь левого крыла. Чем дальше он продвигался, тем больше охраны. Молчаливые, только чародеи, будто специально не смотрящие куда сказано. Михаил замер на некотором отдалении, не стремясь перейти яркую границу света, где его могли бы обнаружить. Первый этаж, где несколько лестниц уводили наверх, хорошо освещался. Громоздкая люстра, подвешенная под высоким потолком, не позволяла теням завладеть холлом левого крыла, но узкие коридоры, что уводили под лестницы не освещались будто вовсе, и Михаил чувствовал странное шевеление сил. Он скрылся в алькове за тяжёлыми бархатными шторами, где висела безобразная картина с кем-то значимым для Высшего Совета, но оттуда можно было наблюдать, оставаясь не замеченным. Нечто держало его за рёбра, заставляя смотреть и слушать. Гвардия не говорила. Стояла по выправке, ни на секунду не расслабляясь, каждый чародей смотрел только перед собой. Слишком неестественно. Михаил снова обратил взор на люстру, расшатывая одну из изогнутых пластин из блестящего металла, что рассеивала свет. Скрип привлёк внимание гвардейцев. Пластина оторвалась и рухнула на пол, прыгая по дорогому мрамору. Мгновенная атака на металл не удивила Михаила, скорее только подтвердила некую чрезмерную подчинённость гвардии. Они все ударили в одно место, разрушая пол, пытаясь избавить от мнимой угрозы. Разумовский не был уверен, но догадывался, что гвардия отреагирует так и на него. Присмотревшись, он заметил связи рун, что служили охраной от любопытных. Нехотя, он выглянул из укрытия, чтобы лучше посмотреть, что творится в левом крыле. В дневное время суток такого не бывает. Каждый мог свободно здесь ходить и не попадать под столь пристальное внимание. Могущественная защита была возведена только на ночь, в этом он был уверен. Михаил вжался в стену и просто ждал, позволяя времени открыть для него секреты. Но стрелки на его наручных часах лениво ползли вперёд, а ничего не происходило. Никогда терпение не становилось его верным спутником, но ночь властвовала, а ему хотелось знать. Поэтому он ждал. Долго, молча, не пытаясь перейти границ, чтобы не обличить себя. Впервые он принял это, как большую пользу и был вознаграждён. Шевеление началось спустя, в тот момент, когда солнце должно показаться из-за ленты горизонта, но набежавшие тучи, удерживали мрак ночи. Гвардия вдруг отступила, а Михаил почувствовал вибрацию купола. Суматоха не набирала оборот, но из глубин Совета, из нижних этажей, прорывались голоса. Даже споры. Он только прислушался. — Они умирают! Все! Умирают! Ответ ему не удалось услышать. Михаил отогнул штору, чтобы посмотреть и увидел учёного чародея, что занимался изучением истоков магии. Разумовский читал его работы, ещё семь лет назад. Учёного звали Владимир Мариков, что внезапно изменил свои исследования с природных стихий на то, как чародеи могут ими манипулировать, изменять структуру и подчинять, и влияние магии на гены чародеев. Его изменила смерть дочери, что страдала от тяжёлой болезни, и то, что она не родилась чародейкой только ускорило её смерть. Девочке было семь лет. А теперь Мариков стоял в холле, в халате вымаранным кровью и смотрел куда-то темноту под лестницу, где можно было догадаться, стоял человек. — Боги смогли, потому что им помогли! Нужны их гримуары, их знания! ― повисла недолгая тишина, и тяжёлое дыхание Владимира. Он устал. ― Белый гримуар заперт! Нет ключа! А без знания богов нам не удастся подарить магию обычному человеку! На физическом уровне между чародеем и человеком нет никаких отличий! Это что-то внутри… в самой душе… ― он закончил с глубокой печалью. Учёный рухнул на колени и опустил голову на грудь. Его светлые волосы скатались в сосульки от обилия крови, что впиталась в них. ― Сколько мы будем продолжать. Сегодня двадцать трупов покинут лабораторию, а дальше что? ― Владимир поднял голову. ― На сегодня хватит. Я не буду продолжать эксперимент, бедолага умрёт, ― он резко поднялся на ноги, ― пусть поживёт, может можно попробовать по-другому. Михаил слушал, смотрел вперёд и подавлял свою магию, что рвалась наружу. Свет за лестницами зажегся, он надеялся разглядеть собеседника Марикова, но послышался только скрип колёсиков и показалась первая каталка. Люди в белых халатах, с измождёнными лицами, везли трупы через холл левого крыла в подсобные помещения. Руническая связь вспыхивала каждый раз, когда они покидали черту. Владимир остановил последнюю каталку, а Разумовский замер, понимая, что это был уже двадцатый труп. Учёный отогнул простынь, поднял тонкую ручку на верх и снова посмотрел в темноту под лестницей. — Видишь, что с ними делает магия? Хочешь так же? Ему пришлось заставить себя не сорваться с места, а только смотреть, как Мариков держал руку девочки не больше шести лет. Пахло гарью и гнилью. Шрамы на руках ребёнка были выжжены изнутри. — Тогда тебе придётся ждать! Мариков скользнул в тень под лестницей, а труп маленькой девочки повезли дальше. Колёсики скрипели, прокатываясь по мрамору. Один из гвардейцев остановил юного учёного, кому поручили грязное дело и тот в испуге сжался. Но чародей только набросил простынь на изувеченное тело магией, что не принадлежала ему.
Глава 8 ― Дверь к прошлому
Драгана Золотой гримуар. Правда записанная Кишь. Их нельзя было назвать сумасбродными. Все годы они учились. Борго понимал ― им не выжить, если животные инстинкты возьмут вверх над разумом. За 173 года своей жизни, захватывая новые земли материка, он накапливал ресурсы и знания. Он тот, кто захватил весь материк для своего народа. Борго кровью смывал названия городов, что жили по соседству столько лет и к последним годам своего правления и непомерно долгой жизни, он лелеял лишь одну цель ― захватить другие земли за морем и упрочить власть Санкааров навечно. Вечность. Борго верил, что никогда не умрёт. За годы правления он сменил восемнадцать жён, у него было одиннадцать сыновей и две дочери. Ему нравилось смотреть, как тринадцать его детей делают всё на благо Империи. Как самозабвенно и отчаянно они завоёвывают для него трофеи, берегут сон, приносят весточки о неизвестном, что манило его к новым победам. Борго любил своих детей, но был жесток с ними. Он доверял им, но никогда не рассказывал о своих планах. Делал для них всё, но взимал куда больше, чем с остальных. За ошибки не казнил, но дети молили о смерти. Последний прожектор зажегся и площадь открылась с более перспективной стороны, показывая небольшие лестницы, что ещё сохранились. Фасад Библиотеки пострадал слишком сильно, время не постаралось сберечь украшения: лепнина потрескалась и осыпалась, а мозаика, что проглядывала лишь разрозненными кусочками давно потеряла свою яркость. Драгана не могла понять, почему ни один чародей не смог предотвратить разрушения некогда величественного здания. Библиотека и сейчас будоражила её сознание, и Драгана с большим усилием удерживала себя от поспешного решения. Ей хотелось, как можно скорее потянуть за ручку и увидеть своими глазами, что творится в пределах этих могущественных стен. Но Зои ещё держалась на ногах и вместе с Марком, чародеем второго ранга, проверяла вход на все возможные ловушки и опасные заклинания. Не хотелось губить больше земель родной страны. Солнце уже начало выглядывать из-за горизонта. К искусственному свету примешивались лучи естественного и вместе, они подчёркивали массивное сооружение. Драгана не могла отделаться от назойливой мысли ― Библиотека выглядит куда старше, чем три тысячи лет. И она могла не сомневаться, ведь с отцом она была на раскопах зданий и сооружений, которым было на пару тысяч лет больше, но выглядели они лучше. «А может это все из-за скрывающего заклинания?» ― Драгана хотела найти достойную причину такого зрелища. Мельком взглянул на карту и дневник в руках. Она смогла, и ничто этого не изменит. — О чём задумалась? ― Ника встряла в её размышления, полностью перетягивая внимание на себя. ― Хорошие новости: Даниил смог усилить сигнал с ближайшей вышки, и можно связаться даже со столицей. Но ты же в курсе работы рации? Собираешься объявить во весь голос? — Рядом, в предвкушении рыскают люди Совета. Мне хочется поговорить с братом и немного отвлечь любопытных, устроив небольшой переполох. — Небольшой? Почему ты обесцениваешь своё достижение? Сейчас мы откроем дверь, и история запомнит нас. Ты можешь собой гордиться, Драгана, а твой брат пусть кусает локти. Голос подруги переполнялся радостными нотками, в глазах плясали огоньки счастья. Ника верила, что схватила удачу за хвост, как ящерицу, которая не знает своей истинной сущности. — Да ты просто в шоке, ― Ника смеялась над ней, похлопывала по спине, пока она смотрела на двери и вдыхала запах лимонного пирога, исходящий от коротких волос. ― Ты справилась! Слышишь? Справилась. — Но сколько же ты натерпелась со мной. — Я знаю тебя с детства. Ты всегда такая. Поверь я привыкла. Я бы испугалась, если бы ты вела себя по-другому. — Почти всё готово, ― Марк подошёл к ним с пустыми тубусами. ― Всё по плану: сначала входит первая группа, снаружи останется десять человек, включая Зои. По пути к Библиотеке я оставил несколько рунических ловушек. Люди Совета мчатся к нам с максимальной скоростью, но даже если так, то прибудут только к полудню, как ты и планировала. — Да, через пятнадцать минут заходим, ― Драгана посмотрела на наручные часы. ― Проверь дверь. — Она и так хорошо открывается, ― низкорослый парень, крепкого телосложения всегда проверял всех входы и выходы, во всех их вылазках. И ей до сих пор не верилось, что он не стал продолжать работать с Николаем и Томасом и пошёл за ней. ― Удивительно. Впервые такое вижу. — Ну всё, иди собирай остальных, осталось уже четырнадцать минут. ― Ника чуть ли не влепила ему подзатыльник. Марк был привычен к этому от неё, ведь часто увлекался и говорил больше чем следует. Благостно, что только с ними. ― Тебе лучше собраться. К вечеру, мы должны уже закончить и спрятать сокровища. Совет будет лебезить, но постарайся не сильно грубить. Ты готова позвонить брату? — Да. — Всё ещё расстроена, что он не рядом? Зато ты всегда можешь его упрекать, и кстати, а на что вы поспорили? — На желание. — Попроси у него ту вазу династии Ликийской правящей семьи, которую он спёр у нас из-под носа из архивов Ярослава Жестокого. Не думала, что он доберётся быстрее нас на север. Шустрый. Я сделаю фото, распечатаю, вставлю в раму и подарю ему на следующий день рождения. — Он будет злиться. — Но не выкинет, ― Ника подмигнула ей и пошевелила бровями. ― Мы же с тобой знаем, что он пойдёт на принцип. — Не думаешь, что мстить за тот пергамент ― детская забава? — Он украл его у меня. — Выиграл! В «Улей Королевы». — Украл! Сделал кальку, поставил в рамочку и подписал: «Грансолле исполняет желания!». И не надо сейчас смеяться. — Но вы же занимаетесь подобным вот уже лет десять. — Ты ничего не мыслишь в традициях. Ника толкнула её в плечо и пошла к палатке. Засунув дневник с картой в рюкзак, Драгана пошла следом. Рация была настроена, и она с радостью включила связь. — Горгулья Один, это Горгулья Два. Приём. — Горгулья? Серьёзно? ― проговорила Ника одними губами, а после добавила полушёпотом: ― Связь барахлит. Ты можешь и не достучаться. — Горгулья Один, это Горгулья Два. Приём. ― Драгана повторила, под внимательными взглядами команды. ― Горгулья Один, это Горгулья Два. Приём. — Горгулья Два, это Горгулья Один. Говорите. Приём. — Горгулья Один, я нашла Библиотеку. Я стою прямо перед ней. Приём. Тишина поглотила все чувства, и Драгана ждала ответ. Марк кивнул, чтобы она повторила. Связь могла не донести посыл. — Горгулья Один, я нашла Библиотеку. Я стою прямо перед ней. Через девять минут я войду в Библиотеку. Приём. — Горгулья Два, ты справилась. Горжусь с тобой. Мы дома, выезжаем к Мёртвым землям. Приём. — Горгулья Один, это моя победа, помнишь, что должен? Приём. — Горгулья Два. Ты справилась, а я помню, что обещал. Приём. — Шесть минут, ― Драгана обошлась без позывного. ― Лазар мой, не забудь прихватить с собой. Приём. — Ты залезла в мою сумку? Приём. — Я хотела чуточку удачи. Пять минут. Передай Горгулье Старшему, что мне не стыдно за кражу, но я приношу свои извинения. Конец связи. — Ты готова? ― спросила Ника, вырубая приёмник. — Разумеется. Марк взорвал хлопушку и разноцветные конфетти посыпались им на головы, и пообещал взорвать ещё, когда они покинут Мёртвые земли. Все сразу засуетились, перебарывая дрожь в руках, собираясь сделать то, что никто не смог за три тысячи лет. Драгана спрятала в рюкзак дневник и покинула палатку с остальными. Секундная стрелка начала отсчёт последней минуты, и Даниил подошёл к двери. Медленно взялся за ручку и повернул, аккуратно потянув на себя. Полный штиль вокруг, но петли не заскрипели, будто за ними только что поухаживали. Вопреки ожиданиям, волна магии не коснулась их, а тёмный дверной проём не превратился в портал, чтобы утащить их во тьму. Марк и Даниил с фонарями вошли первые, за ними ещё пять человек и следом Ника, уже не в силах терпеть. Драгана вошла почти сразу за ней, сталкиваясь с настолько поглощающей темнотой, что показалось это всё сон и она проснётся. Ей хотелось обернуться, попросить захватить ещё один фонарь, но вместо солнечного света увидела очередной поток тьмы. Дверь захлопнулась, а с потолка упал поток яркого света.Глава 9 ― Нет пути назад
Михаил Золотой гримуар. Правда записанная Кишь. Борго знал ― дети боялись его и уважали. Возможно, не любили, но восхищались. Он знал и не сомневался ― никто из детей не предаст его. Но вечность померкла в глазах Борго. Младший ребёнок, сын, что не проявлялся ни в знаниях, ни в силе, пронзил сердце отца кинжалом. Доказав: вечности не существует и лишь смерть неизбежна. Младший сын Борго занял трон отца. Он был первый, кто показал, как можно получить желаемое быстрее. Протоптанная дорожка стала манить к себе остальных. Борго считался непобедимым, тем кто возвышался над всеми. Казалось только он имел достаточно смелости, и наглости идти по головам и нарушать правила этого мира. Новый порядок вещей установил сын Борго ― Аврелий. Он возгордился, забыл об осторожности, и всё же для него было отведено достаточно времени. Библиотека Первых царей найдена! Новость облетела весь мир и заставила другие страны затаиться, что столько лет взращивали надежду отобрать плодородную территорию, годами подпитываемую магией. Всего четыре дня назад стало известно об открытии, и Роменклав переживал радость от важности события. Библиотека, считавшаяся мифом, найдена спустя три тысячелетия. На рубеже нового века, когда благословение богов так явно. И этот факт неимоверно раздражал, как и приближающийся праздник, грозящий превзойти все остальные масштабностью. Два дня пути на скором поезде, шесть с половиной часов на машине, к месту, где история вильнула и стало ясно, что мир больше не будет прежним. Михаил стоял и смотрел на дверь, которую никто не мог открыть. Слушал лязг ломов, кривился от вспышек магии и тщетных взрывов в попытках попасть внутрь. Прибыл Высший и Малый Советы Роменклава. Вся прилежащая территория оцеплена, никого постороннего, кроме гвардии и учёных. Пятый день лучшие умы страны пытались открыть дверь в святилище знаний, но безуспешно. Он приехал только к обеду, не особо торопясь и не ошибся. Никаких положительных новостей. Выдался жаркий день, палатка не могла укрыть от безмерно палящего солнца, которое будто на зло плавило землю и старалось добраться до каждого. Возбуждение окружающих бесило. Отдельно стоял ограждённый лагерь, раскинувший палатки здесь первыми. Группа искателей, что осталась снаружи, ожидая товарищей, их теперь держали на отдалении и под охраной. Разумеется, их сразу допросили, но ничего важного узнать так и не удалось. Двадцать человек вошло в Библиотеку Первых царей, никто так ещё и не вышел, а дверь больше не открывалась. Раздался почти оглушающий взрыв. Ударная волна прокатилась по земле, заставляя стены крепко натянутой палатки затрепыхаться, как крылья пойманной птицы. Михаил резко ухмыльнулся и откинулся на кресло удобнее, поправляя серебряный перстень на правой руке. Неугомонные и жадные люди Совета пытались пробраться туда где им не место, а ему приходилось быть здесь, потому что так положено. Он тщательно игнорировал всех, молча ожидая исхода. Разумовский прекрасно знал, кто находится в Библиотеке и что ему следует сделать, когда дверь откроется. Ему нравилось прятаться в отдалённой палатке, обставленной весьма скудно: широкий стол, набор топографических карт, несколько походных кресел и ящик с бутылками воды. К нему относились насторожено и на всякий случай избегали, считали слишком отчуждённым, а он этим пользовался. Самый младший в Малом Совете, который слишком просто прошёл все испытания на отборе и имеющий на всё своё мнение. Буквально кость поперёк горла Высшего Совета. Ожидание затянулось. На ужин подали рыбный суп, и вскоре сразу зажглись прожектора, освещая лицевую сторону Библиотеки, которую смогли откапать. Массивные колонны, поддерживающие свод, стрельчатые окна, что имели только очертания, и словно заложены тем же камнем изнутри, который использован на постройку такого древнего строения. Жёлтые камни светились золотом от заигрывания со светом. Библиотека была врезана в гору, и располагалась в низине, площадь вокруг неё за эти дни очистили чародеи Малого Совета, чтобы удобнее разместить лагерь. Изначально группа охотников за сокровищами, что с царской руки называлась «археологами», отыскали только дверь, и небольшой кусочек фасада. И даже тогда зрелище было немыслимым. А теперь, каждый мог лицезреть величие Библиотеки, что возвышалась на тринадцать метров и поражала своим величием. Вместе с Советом сюда прибыли настоящие археологи, что пытались сохранить историческую матчасть и постараться после восстановить хоть каплю хронологии, что уничтожили другие. Чародеи всячески содействовали в восстановлении отголосков прошлого. Когда окончательно стемнело к нему в палатку занесли раскладушку и дали одеяло. Несмотря на жаркую погоду, в Мёртвых землях бушевали холодные ветра ночами. Но уснуть так не удалось и с первыми лучами солнца, он отправился к двери. Гвардия Совета не остановила его, а Разумовский и не пытался приблизиться слишком, чтобы не вызывать лишних вопросов. Как всегда, в чёрном костюме, с иголочки, не пытаясь бороться с погодой, зная, что всегда может укрыться. Взглянув на запястье, он следил за временем. Всего несколько минут и наступит шесть утра, и ровно пять дней, как Библиотека приняла первых гостей. — Ты не торопился, ― Александр Маров встал рядом с ним, в подобном чёрном костюме и усталым видом. ― Виктор спрашивал, где ты. — Кто-то должен был завершить дела. — Как думаешь, дверь запирается изнутри? Они ведь должный выйти, у них должна кончится вода, еда. Вряд ли они захотят там умереть. ― Маров поправил пиджак и пригладил свои светлые волосы, что немного электризовались. ― Виктор идёт, ― продолжил он, едва обернувшись. — А где Виктория? — В ближайшем отсюда городе, готовится. Разумовский ничего не ответил, не обернулся, а продолжал смотреть на дверь с круглой резной ручкой. Снова поднималась удушающая жара, он расстегнул верхние пуговицы на рубашке, подумывая вернуться в палатку. Рядом встал Виктор Альтов, в белом костюме, золотым перстнем на правой руке, знак отличия. Никто не произнёс ни слова, только короткий приветственный кивок. Михаил хотел уже вернуться в палатку, когда ручка завибрировала, но не повернулась, послышался безобразный скрежет, дрожь прокатилась по земле, гвардия приготовилась атаковать, отошла на приемлемое расстояние и подняла защитный барьер. Дверь распахнулась настежь, и под яркое утреннее солнце выскочила девушка. Всё произошло быстро, он даже не заметил, как она закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Девушка тяжело дышала и жмурилась от света, будто не видела его много лет, рюкзак свалился с плеча на землю. Михаил сделал несколько шагов вперёд, но в плечо вцепилась рука Марова. Альтов во главе с генералом гвардии уже почти подошли к двери. Дальше, фигуру девушки закрыли собой люди Виктора. Досада скреблась внутри, как свирепые кошки, лишившиеся добычи, пришлось послушать единственного друга и отправиться к машинам, чтобы прибыть в город и быть в числе первых, кто услышит правду. Разумовский постарался не замечать того, как к Библиотеке приближаются археологи, историки, несколько химиков. Где-то в солнечном сплетении отдало неприятной дрожью, но даже если он сказал бы хоть слово против, его никто бы не послушал. Это место не вызывало доверие, наоборот в купе с землёй на которой нашли великое достояние, всё нужно было похоронить и никогда не искать. Он даже не заметил времени, потраченное на дорогу. Но внезапно песок сменился на грунтовую дорогу, дальше раскинулась степь, где кроме сухоцвета ничего не росло, а солнце всё следило за ними, припекая напоследок. Спустя ещё пару минут стали показываться зелёные поля и деревья. Ближайший город ― Миртрер ― населяли только военные, их близкие, и несколько десятков семей, что не хотели покидать дом, решив, что произошедший ужас до них уже не доберётся. После трагедии девятнадцать лет назад города и сёла в округе опустели. Люди бросали всё и уходили вглубь материка, чтобы начать новую жизнь. Боялись, что всё могло повториться. Долгое время никто не решался приближаться к серой пустоши, которая похоронила всех, кто находился в радиусе ста километров от эпицентра. Археологи иногда совершают ошибки. И небольшой город с развитой инфраструктурой, не казался одной серой массой, как ожидалось. Здесь росло много лип, высоких кустарников. Улицы чистые, вывески опрятные. Небольшое население на удивление любило свой городок, через который бежали после трагедии. Здесь было уютнее, чем в Астерии, но непривычно тихо. В двухэтажном здании местной гвардии собрался Совет Роменклава. Они стояли в просторной комнате вдоль стены с большим стеклом и наблюдали за девушкой, с которой сейчас была Григо́ри2. Обследование заняло некоторое время, все застыли в ожидании. Высший Совет снова оттеснил Малый и просил не лезть, чтобы не подвергать излишней опасности ту, кто только выбралась на свет. Григо́ри вышла из допросной комнаты и к ней сразу подошёл Виктор, расспрашивая о заключении. Разумовский отошёл в самый конец толпы и отдалился, к нему присоединился Маров. Вместе они ждали, зная, всю бесполезность попытаться сейчас отстоять свои права. — Михаил, Александр, рада, что вы здесь. Как всегда, самые спокойные и не терпящие много шума, ― Надежда улыбалась. Её черные волосы были собраны в высокий хвост, карие глаза покраснели от усталости, а брючный светлый костюм немного измялся, но она не теряла своего очарования. ― Давайте отойдём, и я всё расскажу. Мужчины пропустили целителя вперёд. Надежда отвела их в госпиталь при гвардии, где ей разрешили властвовать пока здесь Совет. По её просьбе местный Григори вышел, оставляя их одних в кабинете, где стояло два стола, диванчик и шкафчик с лекарствами для обычных врачей, магия которым неподвластна, и они лечили традиционными, пусть и шагнувшими далеко вперёд методами. — Как она? ― спросил Михаил, зная, что всё равно никак не поможет. — В шоке, потеряна. Физически она хорошо себя чувствует, получила солнечный ожог на сетчатке, но я это исправила. Видимо в Библиотеке кромешная тьма. Никаких других повреждений, она в порядке. — А психологически? ― спросил Александр, немного нетерпеливо почёсывая подбородок. — Она не говорит, не реагирует. Виктор сказал, что она ни слова не произнесла, как вышла. Уверена, его это не остановит. Думаю, Альтов уже начал свой допрос. — Он может попытаться залезть в её голову? ― Маров посматривал на дверь, будто боялся, что сейчас кто-то ворвётся. ― Хотя я не думаю, что кто-то из Малого Совета ему поможет. — Сейчас этого лучше не делать, и уверена Виктор меня услышал. Её отец и брат скоро будут здесь, так что он не станет рисковать. — Николай не сможет забрать её. Не сейчас, когда вышла только она одна. А где же ещё девятнадцать человек? Так что она останется здесь, пока Виктор не сможет вытрясти из неё правду. ― Маров не унимался. ― Но я больше переживаю за людей, кто вошёл в Библиотеку сегодня. Дверь снова открылась, и Виктор сразу отправил экспедицию учёных. Видела бы ты сколько он пригнал грузовиков, надеясь поживиться. Глупое решение, когда мы не знаем ничего об этом древнем хранилище. — Уверен, у Николая Медичи найдутся козыри, чтобы забрать дочь. ― Михаил говорил так, будто не слышал последних слов, поправил манжеты и вышел из госпиталя, за ним сразу направился Александр, что постоянно называл себя его другом. ― Ты не думаешь, что нам следует вмешаться, попросить царей об остановке допроса? Ей нужна помощь, Виктор своей нетерпеливостью сделает только хуже. — Приказ поступил от царей. Они прошли по длинному коридору, вошли в помещение и присоединились к наблюдателям. В допросной комнате были Виктор Альтов и Виктория Роса. Драгана Медичи никак не вступала во взаимодействие. Ещё трое из Высшего Совета, наблюдали отсюда, удобно сидя на стульях и улавливая каждое слово, которое старались записать, обдумать и требовали абсолютную тишину. Михаил и Александр встали и у стены, молча наблюдая, к ним присоединилась Алина Бергадова, и она почти сразу отгородилась барьером, чтобы их не подслушивали. — Я отправила Артемия встретить гостей, остальные вернулись к Библиотеке. Виктор торопится, но это бесполезно, Драгана не реагирует. Даже не шевелится. Ей нужна помощь, а не допрос. Михаил ничего не ответил, только смотрел на медно-каштановые волны волос, что в беспорядке лежали на узких плечах, потерянный взгляд, смотрящий куда-то в сторону, что не рассмотреть цвета радужек, напряжённые пальцы, которые словно вот-вот придут в движение и вцепятся в голову. Но ничего не происходило. Губы Виктора расползлись в змеиной улыбке, на которую не хотелось смотреть лишний раз, болотные глаза поблёскивали под светом ламп, а чёрные волосы сильно зачёсаны назад. Виктория тоже была в белом костюме, но вместо улыбки настороженная ухмылка, глаза цвета янтаря, подведены чёрной подводкой, что уже смазалась в уголках, а светлые волосы заплетены и уложены короной. Узкое лицо выглядело серым. Болезнь не шла ей на пользу. Немыслимо долгое представление. Попытка не увенчалась успехом, Виктор ударил по столу, и Михаил заметил запоздалую реакцию Драганы и это единственное, чего от неё смогли добиться за несколько часов. Роса вышла из допросной, Альтов тоже смирился с неудачей. Разочарование тянуло за собой тишину и быстрые, косые взгляды. Разумовский вышел в коридор, ориентируясь на шум, послышался спор, и он увидел стремительно приближающего Томаса Медичи, который открывал одну дверь за другой не его пути. У входа стоял разъярённый Николай, в упор, смотрящий в глаза Виктору. Крепкий, высокий мужчина, с копной ярко-медных волос и бородой был в ярости, что его дочь отправили на допрос, а не оказывали медицинскую помощь, как положено. Михаил следил за ними, а сам открыл дверь для Томаса. Приёмный сын Николая всегда работал с ним и насколько можно понять с Драганой у них прекрасные отношения, если судить, как она бросилась ему на шею заливаясь слезами. Спор между Виктором и Николаем не прекращался, Александр вышел на шум и предусмотрительно перекрыл барьером путь для любопытных. Драгана вместе Томасом прошли мимо отца, а Медичи-старший что-то шепнул Альтову и пошёл за детьми. — Что он ему сказал? ― Маров подошёл к другу, подозрительно улыбаясь. ― У Виктора лицо перекошено. Почему Виктор их отпустил? — Это Николай Медичи, у него всегда есть что сказать. Михаил никому не сказал, что видел, как Драгана запихнула свой блокнот из толстой кожи в рюкзак. Виктория бегло пролистывала его во время допроса, но по глупости оставила на столе. Видимо решила, что потрясение девчонки слишком сильное. Коридор пустел, внезапно поднявшийся шум стихал, Разумовский избавился от общества Александра и направился к выпавшему листу из дневника, который никто так и не заметил. Ровным, почти каллиграфическим почерком была записана старая легенда: Род и Мор женаты были, Их дети по земле ходили. Кишь детям славу нарекала, Димерий на войну отправил, Сердца им Який продырявил.Богини плач карал войну, Бог жизни преклонил орду. Пока весь мир искал отраду, Мор пряталась в лесах у Тары, Желая скорбью утопиться.
Род её не потревожил. Нашёл утеху в смертном лоне. Леана сына подарила, Ещё троих в сносях сносила, В конечном счёте умерла.
Четыре сына дар от отца же получили. Но править вместе не смогли, Дар разделили на четыре части, Но споры их не утихали. Смотреть им на отца пришлось, Решившего вернуть жену. Глупа затея им не пришлась по нраву, Но Род жены своей добился.
Мор подарила миру дочь, Чей свет затмил людской рассвет. Братья заданье получили: Смотреть за младшей поручили. Сестру увы не сберегли.
Род проклял сыновей своих. Бессмертие отнял у них, А людям преподнёс подарок. Жену не трогал больше после, Ушёл в забвение своё, И голос бога все-таки умолк.
Мор дочь у Тары схоронила. Сама ушла на дно поглубже, Ей нужно было след укрыть, Чтоб царский род умолк на век. И месть для мужа вся свершилась, Теперь жена спала сном крепким, Пока мир рушился от бури.
История богов ужасна. Два лика, ссорясь, чаши всколыхнули, И люди сами за Судьбу взялись, Жизнь магии текла быстрее. И лишь война закончилась нечестно. А монстры ждали часа вечность.
Глава 10 ― Колыбель их ждёт
Драгана Золотой гримуар. Правда записанная Кишь. Аврелий играл со временем. Сначала недооценивал, после старался заполучить куда больше. Он быстро осознал ― времени может не хватить, если относиться к нему пренебрежительно. Аврелий стал избегать братьев и сестёр. Нет, они вовсе не злились, что он убил их отца. Они хотели пройти по тропинке, что протоптал их брат к трону. Захватить Империю оказалось намного проще, чем удержать. Аврелию пришлось откапать в себе те черты характера, о которых он не подозревал. Его победил Страх. Аврелий пытался всё успеть, но не смог. И для вечно озирающегося и спотыкающегося на каждом шагу, второй правитель Санкааров после Борго смог усидеть на троне двадцать семь лет.Мир схлопнулся и единственная опора медленно начинала трещать по швам. Равновесие держалось только на бесконечной заботе и терпении, что заплели её в тугой кокон, помогая не рассыпаться на кусочки. Драгана старалась игнорировать обеспокоенные взгляды, когда её пальцы цеплялись за привычную вещь: перьевую ручку, подаренную отцом, клавиши рояля, которые не выпустили ни единой ноты, вилка во время обеда, и даже дверь в святое хранилище её дома. Ей ничего не говорили, а она не могла объяснить, как много для неё значит вот так просто сжать в руках вазу, в которой всегда стояли гортензии в период буйного цветения. Однажды она попыталась сказать хоть что-то, увидев мать с нервной улыбкой и наполненными глазами слёз, но язык даже не шевельнулся. Или она забыла слова, которые могли бы с филигранной точностью описать её состояние. Первая неделя всем далась непросто. Драгана лишь краем уха услышала, как отец приказал никого не пускать на территорию поместья. Заметила, как разбор всех добытых реликвий из храма Тара остановился. Прислуга в доме стала невидимой, даже обычные шаги стихли. Её преследовали только немые вопросы, и караул. Кто-нибудь из близких постоянно находился рядом, будто так было всегда. Драгана им не верила. Они существовали только оплотом воспоминаний, и поэтому она не позволяла себе к ним прикасаться первой. Чтобы не обмануться, чтобы они не рассыпались прахом иллюзии и не растоптали сердце, что билось уже на последнем издыхании. Но родители и брат были реальны, как и тепло, которым они окружили её, согревая от холода, что поселился в душе. Каждый новый день лета приносил с собой северные ветра и тучи, что заволакивали небо на целый день. Драгана сидела в своей комнате на любимом кресле, под тёплым пледом, а в руках крутила ручку: янтарь потускнел от отсутствия солнца, вензеля из серебра практически потемнели, и нужно бы почистить, но расставаться с предметом не хотелось. Дверь тихонько заскрипела, и она услышала шаги, но не обернулась. Это всё мог быть обман, и если попадётся, то упадёт от бессилия и не сможет встать. — Я принёс нам кофе, ― Томас подошёл к ней с подносом, отодвинул тюль и поставил на подоконник. ― Чёрный, с двумя ложками сахара. Как ты любишь. Помнишь, как мы его всегда пили в беседке перед озером? Драгана чуть наклонила голову, даже прислушалась, но не ответила, только ещё раз прокрутила тяжёлую ручку, и схватила её так крепко, пока усик от колпачка не принёс раздражающую боль. — Ты почти не выходила из комнаты. Томас протянул ей блюдечко с маленькой чашкой, от которой ещё поднимался пар. Узор на чашке был незнаком, и она засомневалась, и снова принялась раскручивать ручку между пальцев. «Я прикоснусь, и она разлетится осколками, ранит мои глаза, а брат обратится дымкой, что задушит мою волю», ― мысли копошились в ней роем сомнений и переживаний. Драгана немного уселась удобнее, подтягивая ноги выше к подбородку. — Может, ты хочешь прогуляться завтра? ― брат бережно коснулся руки, и она выдохнула, радуясь, что не случилось ничего ужасного, и с улыбкой приняла кофе. ― Ты больше суток не выходила из дома. Ответить ей было нечего. Дома спокойно, тепло и уютно. На улице слишком много вариантов, куда можно пойти или заняться. Нет причин так рисковать, чтобы лишиться убежища. «Вкусный кофе!» ― она хотела произнести это вслух, но не смогла отыскать в себе достаточно смелости. Больше Томас не пытался с ней заговорить, и они наблюдали за природой. За тучами, что разошлись перед самым закатом. Следили за солнцем, что окрашивало горизонт в яркие красные оттенки. Драгана улыбалась, а в руках сжимала чашку, ощупывая выпуклый рельеф рисунка, стараясь его вспомнить. Фарфор нагрелся от её рук, казался таким настоящим, что она поверила. Ближе к часу ночи, когда небо снова заволокло тьмой и луна скрылась, Томас зашевелился. Он продолжал задавать вопросы: «Ты высыпаешься? Может, хочешь поесть? Как себя чувствуешь? Не замерзаешь ночью под этим одеялом, может, достанем из гардеробной другое?». И ей не хотелось его расстраивать. Он выглядел таким подавленным, а слова так и ударялись о зубы, не способные прорваться сквозь решётку, что его успокоить. Драгана дождалась, когда он включит лампы на тумбочке, прежде чем потушить основной свет и торшеры. Брат пожелал ей спокойной ночи, пообещал утром принести кофе и ушёл. Несколько минут она сидела в кровати, следила за дверью, и только после, когда он не вернулся, встала и заперла дверь на замок. Шторы она не рискнула задёргивать самостоятельно, но боялась, что кто-то может подглядеть за ней, хотя её комната находилась на втором этаже поместья. Драгана немного подумала, включила в гардеробной свет, сдвинула пуф ближе к стене, а только после этого залезла под свою кровать, что стояла на высоких ножках. В зубах она зажала фонарик, чтобы не утонуть в темноте. Она сжала кулаки, чтобы унять дрожь и улеглась спиной на холодный пол, ища едва заметный стык панелей. Шов даже нащупать не так просто, но привычка сделала её увереннее, Драгана надавила на дерево и открыла окошко. Никто не знал о её тайнике, и она сама им никогда не пользовалась. Но последние дни немного напомнили о том, кто она, и что ей нужно сделать. Больше всего ей нравилась идея ― поместить тайник в более изощрённый тайник. Головоломка представляла собой круг с рунами, которые приписали направляющим Лучам, бегущим от центра Астерии. Дороги, что не прерываются, и всегда помнят тех, кто прошёл по ним. И Драгана знала ― рано или поздно от неё не останется той части, что может прожить в этом мире, но знания в её семье важнее всего, как и секреты. Возможно, именно сейчас она тонула в иллюзии и всё напрасно, но, если существовал хоть один шанс, она хотела предупредить отца и брата, которые не смогут устоять перед соблазном. Она создала код именно для них. Кто бы не старался открыть её маленький сейф без знаний семьи, то уничтожили бы всю информацию. Драгана вытащила плотные листы и свой блокнот из тайника, спряталась в гардеробной. Карандаш, линейка, ручка и несколько часов преклонённой головы перед главным секретом этой страны. «Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь выпустил… Нет, я уничтожу… раньше, чем Роменклав потеряет всё» ― Драгана сжала челюсть, продолжая упорновыводить линии. Она слишком хорошо помнила всё, кроме единственной детали ― как именно она вышла из Библиотеки Первых царей. Первой, она начала прикасаться к родным спустя ещё несколько дней, когда предметы в доме уже изучила досконально. Мама расплакалась, и даже прошептала молитву богам, пока Драгана обнимала её, уже будучи уверенной, что она не исчезнет. Никто из них не исчез. Истекал первый месяц лета. Драгана помогала отцу и брату разбирать карты из храма Тары в хранилище. На улице поднялся ураган, деревья плотной волной клонили кроны к земле, стало совсем скучно и вернуться к привычному оказалось так приятно. Её родные тоже медленно возвращались к обычной жизни и больше не следили за каждым шагом, опасаясь любой непредвиденной ситуации. Драгана сидела в кабинете, занося в архив находки, дверь, ведущая в библиотеку, хлопнула, но она только поджала губы и наклонилась к журналам, будто подводит зрение. Скрежет петель всё привлекал её внимание, и рука замерла над страницей, куда она собиралась вписать присвоенный серийный номер. Вновь заскрипели металлические держатели, подбрасывающие в памяти словно штормовые волны воспоминания, и они двигались на неё, стремясь пробить тараном едва спасшийся корпус от последней атаки. — Сколько коробок с амулетами мы разобрали? ― спросил отец. — Всего три, ― Драгана ответила непроизвольно, краем глаза поглядывая на двери библиотеки. ― Ещё три осталось. Послышалось копошение, странный хлопок. Дальше небольшая пауза, за которую петли почти довели её до помутнения. — А ты закончила присваивать картам номера? — Да. Можно их отнести в лабораторию, некоторые из них требуют восстановления. Драгана всё сжимала в пальцах ручку, и не заметила, как застыла. Мышцы ныли, но она отгоняла от себя мысль пройтись, чтобы размяться. Рука Томаса коснулась её плеча, и она вздрогнула, отдавая ему всё своё внимание. — Зачем так пугать? Я просто задумалась. — Ты говоришь. — Научилась. Ещё в два года. — Ты говоришь, ― Томас повторил и улыбнулся. ― Ты говоришь. Ей захотелось ответить «Знаю!», но осеклась. Она не сразу осознала, но подумала о маленьком тайнике, где лежит почти законченная работа, и возможно именно это помогло поверить, что мир реален. Взволнованные взгляды снова уставились на неё, и Драгана медленно растянула губы, но чувствовала, как неестественно выглядит. К большой радости, никто из родных не пытался разговорить её и выяснить праву, а вели себя, как обычно. Будто этот день не отличается от тысячи других, но теперь они вместе могли обсудить прогулку на лошадях или решить, что будут делать на Грансолле. Драгана не знала, как их благодарить за понимание, и день за днём старалась не показывать, как её ещё трясёт, когда нужно открыть дверь. Через пару дней отец и Томас уехали в Астерию, мама возилась с гортензиями в саду, а Драгана твёрдо решила искоренить тот страх, что безнаказанно пустил в ней корни и смел укрепляться, питаясь её эмоциями. Её комната находилась в правом крыле поместья, в отличие от других членов семьи, и иногда она задавалась вопросом, как Николай вообще позволил это, но сейчас радовалась своей идее. Она стояла в коридоре, перед дверью и держала руку вытянутой, но ручки всё никак не могла коснуться. Тело окаменело, почудилось, что, если она сожмёт пальцы, откроет дорогу своему страху, чтобы сразиться, её кости, мышцы, сухожилия, всё разлетится мраморной крошкой. Драгана знала, что если не сможет победить себя, то проиграет свою жизнь, как отдать на волю чужим решениям. Время, которое выиграл для неё отец заканчивалось, и когда-нибудь за ней придут, к тому моменту она должна быть готова. Решительно шагнув вперёд, Драгана повернула на ручку и открыла дверь, чтобы войти в комнату. После закрыла, и снова открыла, чтобы выйти в тот же самый коридор. Повторила ещё несколько раз, убеждаясь, что всё так, как и должно быть. А потом ещё раз повторила круг. Снова, и снова, и снова. Пока голова не закружилась. В какой-то момент, она остановилась в комнате, плотно закрыла дверь и долго смотрела на неё. И снова открыла, но выходить не стала, только захлопнула её, и вновь открыла, чтобы удостовериться. Петли скрипнули, когда она захлопнула и открыла дверь в двухсотый раз. И только после этого позволила себе отойти и выдохнуть. Она в реальности. Она дома. Она свободна. Пока никто не видел, Драгана постоянно хлопала дверью, привыкая к тому, что всё остаётся на местах. Хлопок больше не вводил в ступор, и страх постепенно съёживался и растворялся под её напористостью.
* * *
— Завтра я уезжаю на неделю в Октар по поручению отца, ― Томас бросал в пруд корм для уток, и пёстрые птицы с жадностью окружили прикормку. ― А ещё вчера мы были в Совете, все интересуются, как ты себя чувствуешь? — Расследование началось? — Нет. Виктория Роса хочет дождаться, когда вернётся исследовательская группа Совета. Пока все замалчивают случившееся. — Они отправили в Библиотеку людей? ― Драгана бросила горсть угощений уткам. — Тебе не сказал отец? — Нет. — Виктория, хочет, чтобы ты прошла обследование в Астерии. Она приносила извинения, что тебе не оказали должную помощь, когда ты вышла из Библиотеки, и винит себя в твоём состоянии. — Ясно, ― Драгана запахнула кардиган сильнее, злясь на холодное лето. ― Отец передал ключ Совету. — Нет. Пока отказал им. Он думает, что они скрывают очередную трагедию. — Ясно. — Драгана, я хочу спросить, ― Томас немного подождал, внимательно вглядываясь в её лицо, ― как ты выбралась? Библиотеку не могли открыть пять дней. — Томас, я не помню. Я ничего не помню. — Что? — Всё это время я… я просто боролась с мерзким чувством безумного страха, но я не знаю, откуда оно взялось. Мне просто страшно. И я ничего не помню. Когда ты вернёшься? Драгана резко сменила тему. Конечно, брат заметил, но не стал давить на неё. — Через неделю. — Да точно. Ты говорил. ― Драгана немного подумала и призналась: ―Я соврала. Есть кое-что, что я помню. — Расскажешь? — Не сегодня. Больше они не говорили, лишь кормили выводок утят и их родителей. Следующей ночью Драгана резко проснулась, и попыталась вспомнить сон, но тот уже ускользал в ярких вспышках, растворяя последние кусочки картинки. Уснуть долго не получалось, и она включила лампу на прикроватной тумбочке и дёрнулась к изголовью, от безжизненных глаз, что смотрели на неё, но упёрлась лишь в шкаф с книгами. Нащупав полки, она осмотрела себя, и не увидела кровати. Она сидела на полу, на ней была пижама, в которой легла спать, и светлая штанина пропитывалась кровью. Драгана попыталась подняться со скользкого пола, но ноги подкосились, она упала на противоположный шкаф, которого тут не было секунду назад, а после рухнула вниз и снова оказалась на кровати в ворохе одеяла и подушек. Беспокойный вдох застрял в глотке, и она закашлялась. По телу полились крупные капли пота, впитывались в одежду, и ей безумно хотелось пить. Драгана постаралась успокоиться, не паниковать. Выбравшись из плена одеяла, она споткнулась о кресло и на пол упал рюкзак. Резко дёрнув его за лямку, тот развернулся, открылся и её вещи упали на пол. Она отбросила сумку в стену и принялась собирать разлетевшиеся ручки, часы и карманное зеркальце, дотянулась до цепочки и удивилась находке. Железное солнце с изумрудом неправильной формы, смотрело на неё, будто имел разум. Корона из лучей не была предельно острой, скорее плавной. Безделушка из храма, про которую почти забыла, почему-то принесла окончательное разочарование всех последних раскопках. Драгана присмотрелась к камню. Изумруд переливался сиянием и выглядел невероятно притягательно. Ей даже показалось, что внутри него вспыхивал яркий свет со всеми оттенками зелёного и прокладывал путь среди бушующих волн реальности словно старый маяк. Изощрённое плетение цепи восхищало, подобного она раньше не встречала. Цепь прочная, а звенья переплетались так легко, казалось, не металл поддали необходимому плетению, а атласные ленты. Она попробовала разорвать, проверяя, но не вышло, и только руки обожгла. Тот, кто сделал это украшение, был мастером своего дела. Или это всё только магия? Драгана обернула цепочку вокруг левого запястья несколько раз, имитируя браслет, щёлкнула застёжкой, солнце расположилось в ладони. Она никак не могла понять, почему украшение на шее дочери Мор было сделано из железа? Устроить ей усыпальницу в таком красивом месте, скрыть под горой, к которой не подобраться. Попытка остановить нарушителей, сейчас, после пережитого, казалась простенькой. Ничего не сходилось. Громкий шум напугал. Нечто громоздкое упало на первом этаже, послышался треск стекла. Драгана посмотрела на дверь, сжала крепче солнце, другой рукой залезла под подушку и достала нож, его рукоять была оплетена тонкой кожей и не скользила в руке. Время почти два часа ночи и её родители точно спали. В поместье кроме охраны почти не осталось прислуги, только конюх и одна горничная, что всегда помогала матери. Она не знала, проникли в дом, для того чтобы ограбить или убить, но одно другому не мешало. Не искушая Судьбу, она подошла к дальней прикроватной тумбочке, где деревянная панель при правильном нажатии отъезжала в сторону и открывала потайной ход. Драгана пользовалась им в подростковом возрасте, чтобы подъедать сладости с кухни после полуночи. Мария не любила, когда дочь разгуливала по коридорам в такой поздний час перед занятиями. Узкий коридор не освещался. Рядом с потайной дверью висел мешочек с лучисом и деревяшка, с которой можно соединить сферу. Железное солнце Драгана спрятала в рукав кофты и, удобно взяв нож и брусок с лучисом, пошла вглубь коридора, плотно закрыв за собой дверь. Ей нужно было осмотреться, убедиться, что в доме никого нет и ей просто показалось. В потайных ходах отец разместил специальные стекла, которые снаружи выглядели обычными зеркалами, что помогало осмотреть большую часть дома, оставаясь незамеченной. На втором этаже никого не было. На самом деле Драгана волновалась, что в доме в принципе никого не было, и это пострадавшее воображение сыграло с ней злую шутку, но рисковать не стала. Около лестницы она притормозила. Даже если воображение играло с ней, она направилась в комнату брата, где в комоде лежал арсенал из оружия. Если в доме действительно кто-то был, она хотела иметь что-то весомее ножа. Пройдя по узкому коридору и потянув за ручку на панельной двери, она отрыла её и врезалась в стену. Дверь оказалось закрыта шкафом. Драгана аккуратно подтолкнула стену, понадеявшись, что это был тот самый, убогий, с книгами. Мебель поддалась мягче, чем предполагалось. Томас приделал полозья для удобства. Она отсоединила лучис от деревяшки, которую оставила на кровати, а саму сферу сунула в мешке в передний карман пижамных брюк. В комнате было темно, но глаза быстро привыкли, яркая луна дарила достаточно света. Рядом с окном стоял комод, где в нижнем ящике лежало огнестрельное оружие, самое лучшее, что предлагалось на рынке. Томас учил её обращаться с пистолетом. Вместе они выходили на улицу, ставили мишени, работали над её стойкой, хватом. Брат объяснял ей про отдачу и учил быстро перезаряжать пистолет. Он обучал её самообороне и нескольким хитростям в бою. Она не была уверена, что это её спасёт, и поэтому надеялась, что зря так переволновалась. Драгана застегнула ремень с ножнами на бедре, засунула туда свой нож, проверила патроны и крепко взяла пистолет. Глубоко вдохнув, она вернулась в потайной ход, закрыла за собой дверь и направилась к спальне родителей, но потайная дверь была заперта. — Пап, мам, ― Драгана постучала в дверь, надеясь, что не сильно их перепугает, но никто не ответил. И она постучала сильнее. ― Ма-ам! Па-ап! Всё в порядке?! Тишина пугала, и она поспешила к себе. Вернувшись в комнату, она увидела перевёрнутую постель, открытый шкаф и дверь в ванную. Сердце ускорилось, дыхание стало громким. Рука, сжимающая пистолет, начинала дрожать. Она бы могла бегать по потайному ходу, но это не решит проблемы. Драгана закрыла проход, подошла к прикроватной тумбочке и подняла телефон, быстро крутя диск, набирая номер службы спасения. Гудки были длинными, и когда подняли трубку язык присох к нёбу. — Служба спасения Астерии. Как вас зовут? ― спросил мужской голос. — Драгана Медичи. В мой дом проникли. — Скажите свой адрес и где конкретно вы находитесь? — Поместье Медичи, за Астерией, юго-восточный округ. Я прячусь своей спальне. — Дома кто-нибудь есть? — Родители. — Вы можете пойти к ним? — Нет. — Я отправил к вам наряд гвардии, они всё проверят. Драгана в вашем доме, есть более безопасные… Телефонный разговор прервался, кто-то лишил их связи. Драгана затаила дыхание и бросила трубку, позволяя той болтаться на проводе, и вышла из спальни через дверь. Правое крыло было заставлено шкафами, коробками и огромными ящиками. Где-то ещё висели куски презента, ближе к отцовской сокровищнице стены ещё не покрыты новым слоем краски. К ней она и направилась. Там стояла сильнейшая охранная система. В хранилище отца можно запереться, и никто бы не достал её оттуда, но сначала она хотела добраться ещё раз до спальни родителей и проверить, как они. Послышался шум, и она увидела двух незнакомцев посреди коридора. Среднего роста, во всем чёрном, с масками на лицах. Глаз не видно. Их голоса звучали глухо, они спорили. Драгана знала этот дом лучше, у неё было больше шансов ускользнуть, но времени не осталось. Пара в маске разошлась. Она стояла за углом, и один из них направлялся в её сторону. Зеркало впереди отлично показывало все движения крадущегося. У него не было оружия в руках. Угол обзора не позволял ему увидеть её. Драгана присела, в левой руке зажала нож, в другой пистолет, уже снятый с предохранителя. Человек в маске продолжал приближаться. Он подошёл к повороту. «Сейчас». Нож описал ровную дугу и вошёл в живую плоть выше паха. Прошелестел сдавленный мужской хрип, однако Драгана быстро перегруппировалась и выстрелила в голову. Отдача откинула руку, нож остался в трупе, послышался тяжёлый бег в её сторону. В ушах звенело, кисть болела. Драгана проскользнула в комнату, где находился очередной склад, втиснулась в потайной ход. В кромешной тьме перед глазами прыгали искры. Судорога пронзила руку с пистолетом. Драгана направила оружие вперёд, опасаясь случайного выстрела себе в ногу. Немного успокоившись, она двинулась ближе к хранилищу практически на ощупь. Звук выстрела звучал, как заезженная пластинка, осознание, что теперь она убийца, ещё не достучалось до разума. Во всём доме резко погас свет. Она была уверена, что охрана на постах точно заметила и немедленно бросится проверять поместье. Драгана набралась смелости и вышла из укрытия. В саму библиотеку не вёл ни один из потайных ходов. Выставив перед собой пистолет, она сжимала его двумя руками. Первый раз ей повезло, но второй раз может быть всё иначе. Если охрана ещё жива, то выстрел точно привлёк внимание. О последствиях она подумает позже. Первый удар выбил оружие из её рук. Второй пришёлся по челюсти, губу обожгло, и заструилась кровь от рассечения, она упала на пол. Мужчина в маске навалился на неё, Драгана не успела перехватить его руки. Нападавший ударил её затылком об пол, в глазах поплыло, горло сдавили чужие пальцы в тонких перчатках. Она сопротивлялась, старалась скинуть его с себя. Ей удалось только сорвать маску. Молодое лицо исказила гримаса гнева. Кислорода становилось меньше, горло болело, он стремился убить её. Драгана дотянулась до кармана и достала лучис, зажмурилась и бросила на пол рядом со своим лицом. Яркая вспышка ослепила нападавшего, он разомкнул руки. Глубоко вздохнув, она попыталась его скинуть с себя. Но мужчина был слишком силен и удерживал её на месте одной рукой, давя на плечо. Выползти из-под него казалось невозможным, и мысль о сломанной ключице плотно засела в голове, не давая принять правильное решение. Почему-то она не могла закричать, будто лишилась языка и голоса разом. Паника сдавила горло прочным прутом. Мужчина ударил её. Щеку обдало жаром, голова резко дёрнулось, рот наполнился кровью. Кажется, она прикусила язык. Он вытащил лучис из пола, откинул его дальше, и яркий свет осветил коридор. Нападавший осклабился и снова сдавил её горло. Сжимал сильнее на этот раз, желая переломить тонкую шейку. Драгана достала из рукава железное солнце, сжала в ладони и наугад нанесла удар, мужчина съехал. Луч светила проткнул ему глаз, и он взревел: — Паршивая сука! Ей удалось выползти, получилось подняться, но её сразу же дёрнули за ногу. Она ударилась руками о пол. Левая ладонь налетела на изумруд. Руку пронзила острая боль, а из-под пальцев заструился зелёный луч. Свет опоясал руку и потух. Драгана перевернулась на спину, подняла ногу, готовясь ударить, но мужчина пятился от неё. В свете лучиса ей удалось разглядеть лицо, окровавленный правый глаз и скулу. Брови подняты в ужасе. — Что ты наделала? ― промолвил он, голос с грубого изменился на трепещущий. ― Дура! Нападавший полностью выпрямился, за ним появился чёрный круг, опоясанный фиолетовым ореолом, в котором он исчез. Драгана задрала рукав на левой руке и стала рассматривать кожу. Тонкие зелёные линии, как на редком мраморе, тянулись от кончиков пальцев по ладони, предплечью и до локтя. Рисунок темнел, впитывался в кожу, начинал медленно исчезать. — Значит, не изумруд, ― Драгана посмотрела на железное солнце. От камня не осталось ни крошки, металл потемнел, звенья цепи рассыпались. Чем больше исчезал рисунок на её руке, тем больше обращался в ничто кулон. В итоге от него осталась горстка пыли, а рисунок на коже окончательно впитался. Где-то на подкорке сознания она испугалась того, что украла у дочери Мор. Понимала, что теперь за ней придут. Теперь у них было для этого две причины. — Магия, ― прошептала Драгана и с большим усилием встала на ноги. Слабость сковала тело, а тишина выгрызала в ней дыры, куда уже просачивалось отчаяние. Длинный коридор был пуст, она достала лучис из пола, и слила его со скипетром, который достала из ближайшего ящика. Вроде отец привёз его из Виерии. Она пошла в левое крыло, к спальне родителей. Ноги всё меньше слушались, Драгана начала прихрамывать, а перед глазами картинка слегка раздвоилась. Она прошла маленькую гостиную, где мама часто сидела со своими подругами и обсуждала свежие сплетни. Прошла комнату брата, по правой стороне, завернула за угол направо и пошла дальше. К широкой двери из красного дерева, что оказалась приоткрыта. Лучис освещал достаточно, чтобы не беспокоиться о вырубленном электричестве. Драгана осторожно толкнула дверь, увидела кресло, где на спинке лежал отцовский халат. Огромное окно. «Нужно войти», повторяла она себе. Белый тюль колыхался от лёгкого ветерка из-за приоткрытых створок. Драгана перевела взгляд на правую стену, где висела картина. Она сосредоточилась на ней. Дальше за тяжёлой рамой была дверь, она вела в ванную комнату. Девушка смотрела уже на неё и прошла в комнату глубже. Она знала, что нужно повернуться. Желудок сжался в комок, ноги не хотели помочь ей обернуться налево и посмотреть на кровать. Страх поглотил без остатка, слезы уже готовы сорваться, дыхание замедлилось. Драгана заставила себя посмотреть, пока надежда ещё теплилась в глубине души, изо всех сил трепыхая обломанными крыльями. Повернувшись, она увидела их. Они полулежали, у отца книга в руках, мама сжимала в руках одеяло. Между их глаз ― отверстия от пуль. Драгана закричала. Собственный крик звенел в ушах. Слёзы застилали глаза. Драгана сделала короткий шаг к кровати, и тьма проглотила её, впиваясь в тело бесконечной болью.Глава 11 ― Провал
Михаил Золотой гримуар. Правда записанная Кишь. Аврелий умер глупо. Потеряв бдительность, он был очарован девушкой и прежде осторожный, ринулся в омут любви. Девушка та носила золотые кудри, а взгляд голубых глаз проникал в даже самую чёрную душу. Единственный порок сей особы заключался в тайном служении старшей сестре Аврелия ― Вале. Аврелий был хвастлив и мелочен. Ему доставляло удовольствие возвышаться над другими, как и отцу. Он привёл пассию в сокровищницу, где горы золота и драгоценностей, награбленные Борго служили обольщению и соблазнению девиц, и не только. Среди награбленного Аврелий был убит. Клинок дрогнул, перерезая ему горло, но он успел свернуть шею своей убийце. Дети Борго вновь были поражены, как легко они могли умереть. Санкаары, что пустили свои отравляющие корни в материк впервые боялись. Они смотрели, как дети Борго, у коих сил было больше, но даже за ними смерть приходила без особых почестей. Сильные, могущественный, но не бессмертные. И спустя двести лет Санкаары ощутили жажду, но вместе с ней пришёл страх. И кровь полилась в стране куда быстрее прежнего.В ушах звенело громче, пока он преодолевал коридор. Михаил не стал слушать отчёт гвардейца, что проводил его до комнаты, где всё ещё находились два трупа. Он не верил, пока не увидел своими глазами тела Николая и Марии Медичи, и теперь направлялся в единственной выжившей в доме ― их дочери. Этой ночью в поместье в живых осталась только Драгана. Один из охранников протянул ей мешочек со льдом, но Драгана смотрела только перед собой, полностью потеряв себя. Гвардейцу пришлось вложить мешочек ей в руку и приложить его к щеке и разбитой губе. Её рассеянный взгляд наводил на мысли о сотрясении мозга. Девушку нашёл стандартный наряд спасения, в котором Григори оказался полной бездарностью и смог убрать только отёки с её лица, и вырубился сам, находясь уже четвёртый час в отключке. Когда стало понятно, что случилось страшное, вызвали Малый Совет, и Михаил с радостью согласился. Он хотел узнать всё первым. В кабинете, куда набилась гвардия, становилось теснее. Мрачные бордовые стены давили и без того, и Разумовский приказал освободить комнату, оставляя только самых ценных чародеев. Драгана даже не замечала, что что-то происходит, и продолжала смотреть перед собой. В мыслях вспыхнул образ девушки, что только вышла из Библиотеки. Она была так же потеряна, когда члены Высшего Совета пытались допросить её. Смотрела на всех ошарашенным взглядом, полностью абстрагируясь от внешнего мира. Библиотека Первых царей была найдена ею ― маленькой девочкой, что соперничала с отцом. На каждую экспедицию давалось разрешение помимо лицензии, и Михаил хорошо помнил документы, поданные Драганой на подтверждение раскопок. Он тогда только меньше месяца, как вступил в Малый Совет Роменклава, пытался быстрее влиться в работу. Каково же было его удивление, когда через год все в столице галдели: дочь Николая Медичи отыскала Библиотеку Первых царей! Его тогда позабавило, что её имя упоминалось после отца, и Михаилу даже стало жаль, насколько просто обесценили весь её труд. Тогда дверь Библиотеки распахнулась неожиданно и вышла только Драгана, и теперь спаслась только она. Часто ему приходилось слышать, как шептались в Совете, называя её «выжившей», теперь это прозвище укорениться за ней. Михаил и сегодня видел ту потерянную девушку, не понимающую, что с ней происходит. Майор гвардии Агнес, как только увидел его, сразу всунул в руки папку с отчётом: на Драгану напали двое неизвестных. Одного она убила в процессе самозащиты, другой смог уйти. Её обнаружили Григори и чародей, что прибыли на вызов, в комнате родителей на полу без сознания. — Где Томас Медичи? ― Михаил посмотрел на майора, его маленькие чёрные глаза быстро забегали. — Он в отъезде. Его оповестили. Сейчас он на скором поезде возвращается в Астерию. К ночи должен уже прибыть домой. Скоро прибудет её тётя ― младшая сестра Николая Медичи ― Анастасия. Разумовский глянул на часы. Почти шесть утра. — Хорошо. Полупустой кабинет вызывал подозрения, но он ничего не сказал. Вошла Григори, что отправилась с ним. Он надеялся, что знакомое лицо не напугает Драгану ещё больше, и Надежда мягко опустилась на диван рядом с ней, беря за руку. Михаил поздоровался, но Драгана почти никак не отреагировала, лишь опасливо покосилась на него, когда он сел на диван, напротив. Целитель принялась за дело. — Меня зовут Надежда, я ― Григори и исцелю вас. Помните меня? Мы познакомились, когда вы вышли из Библиотеки. Драгана отпрянула от её руки, полные губы женщины разошлись в дружелюбной улыбке. Теперь Григори действовала осторожнее. — Будет не сильно больно, ― голос её звучал успокаивающе. — Не сопротивляйтесь, ― Михаил старался не повышать голос, майор гвардии встал за его спиной. ― Она лучшая, и я же вижу, как вам больно. Ваш брат знает о нападении и прибудет ближе к вечеру. Драгана прищурилась. В малахитовых глазах плескалось недоверие. Невероятно. — Дайте мне исцелить вас, ― вновь попросила Надежда. ― Синяк на шее может приносить дискомфорт, как и разбитая губа. Драгана лишь больше напряглась. — Только не говорите, что, как и отец, вы не выносите чародеев? ― Михаил медленно положил красную папку с отчётом на журнальный столик, подумывая запретить этот цвет для официальных бумаг. ― Я могу приказать держать вас, пока Надежда работает. Когда он поддался вперёд, пиджак раскрылся шире, и Драгана посмотрела вниз и почти оскалилась. Михаил сразу догадался, что она увидела кобуру с пистолетом, и слегка улыбнулся. — Примите мои соболезнования, понимаю, как вам тяжело сейчас, но нам нужно знать, что именно случилось. В вашем доме мертвы все, кроме вас. Вы серьёзно пострадали. Вам необходима помощь. И вы убили человека. Драгана и не отрицала, и все здесь понимали ― это была самозащита. Он прочитал её мысли на побитом лице, то как она боялась. Воспринимала его, как очередную угрозу для своей свободы и жизни. Драгана явно опасалась, что он попробует принудить её к сотрудничеству. Хотел бы он пообещать, что подобного не случится. И чем больше она молчала, тем больше испытывала терпение, которое иссякло ещё на границе Мёртвых земель. — Я хочу позвонить Томасу лично. — Сначала исцеление, ― настаивал Михаил. Ужас отразился на бледном личике. Она прекрасно понимала ― спорить бесполезно, у неё нет права выбора в такой ситуации. Почему-то Михаил и себя ощутил заложником обстоятельств, которому придётся либо умасливать, либо угрожать для достижения цели. Драгана мельком засмеялась, швырнув лёд на стол, она приложила достаточно усилий, чтобы тот приземлился у ног Михаила. Надежда принялась за работу. Изящные пальцы лекаря касались почти невесомо. Сначала она избавила Драгану от остатков отёка, убрала покраснение от удара с щеки. Залечила губу. Когда пальцы Григори потянулись к шее, Драгана инстинктивно отпрянула. Целительница успокоила её и продолжила работу. Положила свои руки на виски пострадавшей, избавляя от головокружения и сотрясения. — Как себя чувствуете? ― поинтересовалась Надежда, мягко улыбнувшись. — Хорошо. — Лучше всё равно поберечь себя, ― предупредила Григори, поднялась и расправила складки на молочном костюме. ― Когда всё закончится, постарайтесь уснуть. Вам нужен отдых. Драгана поправила ворот кофты, и повыше натянула плед. Атмосфера в поместье накалялась. Надежда вышла из кабинета. Сюда она прибыла не только для исцеления. Михаил поймал на себе прожигающий взгляд и снова улыбнулся. — Не надо так смотреть на меня, я вам не враг. Я хочу понять, что произошло. Расскажите то, что рассказали, когда прибыла служба спасения, но постарайтесь вспомнить, как можно больше деталей. Это важно. Драгана прищурилась, обдумывая всё, что могла сделать в подобной ситуации, возмущение отразилось на лице, но быстро сменилось на потерянность. — Я проснулась около двух ночи от шума. Думала, мне показалось. После возвращения домой, чувствовала я себя не очень хорошо. Все замерли, пока она говорила. Тихий голос набирал силу и уверенность постепенно, но, чем ближе она была к финалу истории, тем больше он срывался. Михаил внимательно следил за её эмоциями, за реакциями. Любой шорох пугал её, глаза распахивались и наполнялись слезами. Держалась она из последних сил. — Вы можете предположить, кто это был? ― Михаил взглянул на папку, вспоминая записи майора. ― Вы уверены, что в доме было только двое нападавших? — Да, ― ответила она уверенно, но быстро стушевалась, опуская плечи. ― Наверное. Видела только двоих. Я не знаю причины, но второй нападавший резко перестал пытаться меня убить и ушёл через портал. Михаил не поверил, как и никто из присутствующих. Тишина покоробила нутро, он смотрел на Драгану и понимал, что просто так она не стала бы говорить о подобном. Никто не стал бы просто так говорить про порталы. Это было опасно. За подобное безрассудство легко могли посадить в тюрьму. — Хотите сказать, они были девантами? Чародеи вокруг разом резко вздохнули, слышать это было более неприятно, чем думать о подобном случившемся факте. Пробивающиеся солнечные лучи из-за горизонта, скрылись за ранними тучами, и в кабинете стало ещё темнее, несмотря на включённый свет. Деванты были мифом, давно исчезнувшим со страниц истории Роменклава. О них только говорили. Шёпотом. Когда их видели в последний раз? Может, десять или двадцать лет назад, пока не убили последнего. Их всегда убивали без вопросов, не пытались выйти на диалог. Подобное убийство не наказывалось. Судов не проводилось. Деванты ― ошибка природы. От них старались избавиться. Михаил нахмурился, припоминая все истории про одних из самых ужасающих монстров Роменклава. Голос Драганы привлёк его: — Только деванты среди магов могут открывать порталы, так что да. Один из них точно девант. — После вскрытия второго трупа, мы выясним его личность, ― майор Агнес просиял. — Иди спроси у Надежды, всё ли готово? ― приказал Михаил, и Агнес удалился. — В моем доме? ― Драгана удивилась, немного привстала, пристально всматриваясь в закрывшуюся дверь. ― Вам не, кажется, что это переходит все границы? — Нет, ― легко ответил Разумовский. ― Деванты опасны и объявлены угрозой. — Они одни из вас. — Они монстры, не ведающие пощады. Порождение магии крови и проклятых обычаев во времена войн за Роменклав. Не смейте говорить, что они одни из нас. Деванты отреклись от богов в угоду силе и могуществу. — Так это правда, чародеи подсаживают себе сердца животных и обретают силу больше, чем даровали им боги? — Боюсь, что так. ― Михаил больше не улыбался, злость заполняла его до краёв. Всё выходило из-под контроля, нельзя медлить. ― В их груди бьются два сердца. Дополнение было не столь необходимым, и Михаил понял, ― она заметила, с какой досадой он говорил. Видела, что, подтверждая этот факт, ему будто становилось физически больно. Понимание, какими крепкими корнями обзавелась эта боль, не могло помочь её облегчить. — Без Григори Кровавый обряд невозможен. ― Драгане вдруг стало интересно поддерживать эту тему. Ей явно нравилось видеть его злобу, нравилось смотреть, как он сдерживается. Понимала ли она, что делала? Вряд ли. Но Михаил понимал, что так работают её защитные механизмы. Драгане проще нападать, когда выхода нет, нежели вести себя благоразумно. Она не старалась заставить его чувствовать свою вину и презрение к бывшим чародеям, выходило, само собой. Но точно пыталась перенаправить его фокус внимания на себе подобных, нежели проходиться по её травме. Она понимала, что долго не продержится, и рухнет в объятья скорби. Понимание случившегося ещё не достигло нужной отметки. — Увы, предатели есть везде. Он провёл пальцами по подбородку и попросил всех покинуть кабинет. Михаил видел, как она всё более сосредотачивается на случившемся. Раньше, он всегда знал, как себя вести и куда давить, чтобы быстрее достигнуть цели, но сейчас не представлял с чего начать. Уже в утренней газете буду новости о смерти Николая Медичи, и эту волну он остановить не в силах. — Во время нападения вы случайно не заметили, как что-то пропало из дома? — Нет. Я была немного не в состоянии это сделать. — Я хочу осмотреть коллекцию вашего отца. — Нет. — Драгана, вы не поняли, ― её имя на губах приобрело яркий окрас. ― Это не просьба. — Отдаёте мне приказы? ― изумилась Драгана, вновь ненадолго отвлекаясь от боли. ― Но я не подчиняюсь Совету, а это частная собственность. — Я могу лишить вас лицензии на раскопки, ― Михаил переходил на шантаж. ― Вашего брата тоже. Он лишится работы. — После путешествия в Леса Тары я собиралась завязать с раскопками. Ещё мы обладаем достаточным количеством навыков, чтобы суметь прокормить себя. — Откажетесь, в следующий раз я прибуду сюда с орденом и заберу всё. Михаил не сдавался. Он поддался вперёд и упёрся локтями в колени. Ждал, когда Драгана сдастся первая, ведь её потрясение играло только на руку, но она не поддавалась. По непонятной причине, она защищала свою территорию от любого вмешательства, выстраивая жёсткие границы. — Я в этом сомневаюсь. — От чего же? ― он сцепил пальцы сильнее, удерживая нетерпение, готовое сорваться с цепи, как оголодавший пёс. — Вы не хотите, чтобы Совет знал о ваших делах, а запросить орден ― значит, раскрыть свои мотивы или поставить себя под подозрения. Вы ведь не знаете, с кем именно мог работать наш отец. Если вы здесь для поиска убийцы, так ищите, сокровищница моего отца тут не при чём. Драгана расправила плечи, показывая надменность и превосходство, не отводила глаз. Михаил напряг челюсть, хмуря брови. Он знал больше, чем она могла представить. От чего захотелось ткнуть её в это носом. Наглая, маленькая лгунья, скрывающая правду, которая может стоить жизней тысячей. И он не мог обвинить её в подобном. — Вы слишком молоды для должности в Совете. Сколько вам лет? — Двадцать шесть. Своё место я заслужил. — Никто не умаляет ваших заслуг, ― возразила Драгана. ― Но уверена, к вам присматриваются тщательнее, чем к другим. Среди Малого Совета не так много молодых чародеев. — Им понравились мои способности. — Именно поэтому один из десяти сильнейших магов Роменклава носит пистолет? Внутри всё вспыхнуло от возбуждения. Она попала. Куда, ещё сама не поняла, но уже приготовилась к выпаду с его стороны. Михаил медлил, сознавая свою безоружность перед ней. Если станет отрицать, может выставить себя в дурном свете. Он знал, чья она дочь, понимал, что перед ним сидит не глупая девочка. Может, очень напуганная, но не глупая. Михаил открыл кобуру и достал пистолет. Драгана немного задрала подбородок. Опасалась и правильно делала. Он сам иногда себя опасался. Поднял оружие чуть выше. Металл блестел от чистоты. Пистолет был тяжёлым. По дулу вился рисунок с рунической цепью заклинаний. — Хотите знать, зачем он мне нужен? — Нет. — Вы даже не обдумали хорошо. — Мне неинтересно. — Жаль, могли бы узнать нечто весьма интригующее. Михаил вернул оружие на место. — Кто-то убил ваших отца и мать, напал на вас. Я же могу защитить вас и найти виноватого в вашей потере. Почему вы не хотите пойти на сделку? — Потому что не знаю ваших мотивов. — Моя цель сделать всё, чтобы больше никто не вошёл в Библиотеку Первых царей, ― его голос прозвучал жёстко, но Драгану это не впечатлило. В её руках оставалось больше козырей. ― Вы должны разделять моё желание, разве нет? — Мои желания не должны вас касаться. — Разве я угрожал или подорвал ваше доверие, что вы так боитесь меня? Михаил улыбнулся. Рискнул воспользоваться последним припасённым преимуществом ― своими способностями. Драгана расслабилась под его взглядом, первая поддалась вперёд. Почувствовав свою силу, он потянулся к её разуму сильнее, пробился сквозь непонятную стену, расшиб двери, скрывающие тайны, и… полетел в пучину, сотканную из тьмы. Но даже тьмой он не мог назвать то, что было в её голове ― зияющая пустота, затягивающая его с потрохами в ловушку. Мышеловка почти захлопнулась. Он терялся. Пустота обрела цвет малахита, Михаил увидел, как она моргнула и её брови мгновенно нахмурились. — Вы ещё и телепат! ― озарение на её лице напугало ― она догадалась о его способностях в закромах. Но понимала ли она, что сама сделала только что? ― Тогда о каком доверии речь, если вы применяете свои чары ко мне? На что ещё вы способны? — У меня много талантов, ― Михаил прищурился. ― И я вижу, когда мне лгут! Ты скрываешь истину. Что случилось в Библиотеке на самом деле? Терпение лопнуло. Он перешёл на неформальную речь, чувствуя, как чёрная ткань рубашки прилипает к коже. Михаил потратил столько сил, чтобы узнать хоть что-то, а в итоге был готов рухнуть обессиленный на пол. Внезапно запас сил его души исчерпался. Но такого не могло быть. Он один из десяти сильнейших чародеев Роменклава. Даже сильнее. Он не успел сказать и слова, дверь открылась и в кабинет влетела женщина с ярко-медными волосами, что огненным ореолом окружали голову. Голубые глаза уставились на них, а после она метнулась к Драгане, прижимая её к груди. Послышались первые нервные всхлипы. В женщине легко угадывалась Анастасия Медичи, сестра Николая. Они были слишком похожи. Михаил выпрямился, расправил плечи, застегнул пиджак. Убрал выпавшие пряди назад и слегка повёл подбородком, проверяя инстинкты. Правильно ли он поступает? Дверь снова отворилась, гвардеец оповестил, что всё готово для вскрытия. — Вскрытия? ― Анастасия отлипла от племянницы. ― Что вы устроили в доме моего брата? — Меня зовут Михаил Разумовский, я член Малого Совета Роменклава и меня прислали сюда для расследования. — Я знаю, кто вы, но больше с Драганой вы говорить не будете. — Тогда прошу со мной. Мы должны убедиться, что труп в доме ― не девант. На втором этаже было уже всё готово. Тело в мешке поместили на каталку. Такое против правил ― вскрывать тело на месте преступления, но было чрезвычайно важно вскрыть грудную клетку и убедиться, кто лежит перед ними. Свет горел очень ярко. Вокруг стояли гвардейцы. Все они были чародеями, все они боялись девантов. И правильно делали. Надежда только ждала приказа, чтобы начать. Чёрные волосы она убрала в пучок, поверх костюма надела защитный халат и перчатки. Майор поддерживал защитный барьер, чтобы никого не забрызгало кровью. Михаил бросил взгляд на куски брезента, расставленные в беспорядке ящики с артефактами. Ему нужно было попасть в сокровищницу Николая. Не так он представлял себе поместье Медичи. Ещё незавершённое, почти пустое. Вскрытие началось, как только он дал добро. Надежда сделала ровный глубокий надрез. Анастасия дёрнулась назад, зажмурилась и отвернулась, Михаил и без вскрытия знал, кто лежит перед ними, но правила обязывали его действовать по регламенту. — Обычный человек, ― Надежда закрепила распорки, что удерживали грудину и отошла от стола. Разумовский подошёл, рассматривая одно сердце в груди. — А теперь убирайтесь из этого дома. Анастасия следила за ними хлеще ястреба. Торопила, и вышвырнула за ворота, как воришек, что позарились на ароматные булочки. Поражение неприятно кольнуло, но Разумовский покинул поместье.
Глава 12 ― Похороны
Драгана Золотой гримуар. Правда записанная Кишь. Трон империи стал самым ценным сокровищем. Вале и Веритэс три года вели войну за корону отца. Санкаары находились в смятении и лишь отчаянно искали пути сдерживания конфликта между братом и сестрой. Удивительно, но именно эти три года междоусобицы между близкими родственниками, оказались самыми спокойными и мирными на фоне всех остальных. Вале и Веритэс в погоне за властью убили друг друга. Трон оказался пуст. Власть и теперь казалась притягательной, но более опасной. Девять братьев и сестра смотрели теперь друг на друга, как на заклятых врагов. Мудрая Арра сразу отказалась от наследования трона отца, считая его проклятым. Она оказалась самой младшей в семье, и у неё было достаточно сил, противостоять братьям, но вместо власти Арра обосновалась в южных землях Империи. Там в одиночестве и ожидании одержимых родственников, Арра сосредоточилась на знаниях. Записывала уже существующие заклинания в книгу и увлеклась созданием новых, создав первый гримуар. Прошло всего два дня. И этого оказалось мало для осознания, что она больше никогда не увидит родителей. Расследование началось незамедлительно, и Томас делал всё, чтобы до них не добрались те, кто решил использовать трагедию в своих целях. Драгана с самого утра собирала себя по кусочкам. Сначала душ. Холодный. Надо было прийти в себя, и она боялась, что если ляжет в ванну, то не захочет вылезать. Потом завтрак. Если две ложки каши можно считать завтраком. Никто не просил у неё большего. Сегодня день похорон. Анастасия взяла на себя все обязательства. В их дом прибыло много людей. Все приносили соболезнования. Обязательно подходили и старались завести разговор, начинали с сожалений, заканчивали предложениями: отправиться в новую экспедицию, показать то, что прятал их отец от этого мира. Драгана держалась рядом с Томасом или Анастасией, боясь упасть без их поддержки, немного опасливо следя за тем, как дом наполняется. Среди тихих перешёптываний гостей она радовалась, что не слышит собственных мыслей. Ещё успеет в них утопиться, когда скорбь и вина подберутся совсем вплотную. Старшая сестра Марии ― Елена, приехала с двумя детьми. Двойняшки ― Нина и Валентин, шестнадцати лет. Маленькие копии матери, внешне схожи с двоюродной сестрой. Малахитовые глаза, высокие скулы, обычные губы, стройного телосложения. Мария была младше Елены на два года, но сёстры были слишком похожи. Драгана взглянула на Анастасию, эта встреча не предвещала ничего хорошего. Сначала они удачно лавировал между гостями, избегая прямого столкновения, но и бежать вскоре оказалось некуда. Нервозность и агрессия проснулись так яро, и Драгана удерживала себя от желания скинуть со своих плеч руки второй родной тёти, причитающей слишком громко, плачущей чрезмерно напоказ. Елена вцепилась в племянницу мёртвой хваткой. Приносила свои извинения, что не приехала раньше и оставила одну. На них смотрели люди. Драгана всё пыталась высвободиться из жёстких пальцев Елены, облачённых чёрными прозрачными перчатками, но та, как на зло буквально вешалась на неё, привлекая внимание к своей скорби. — Мне так жаль. Ты не должна была видеть всего этого, ― всё причитала она. ― Почему нашла их именно ты?Почему на ваш дом напали? Почему моя сестрёнка? Громкие речи, крокодильи слёзы выворачивали Драгану наизнанку, и пальцы уже немели от желания замахнуться. — Держи себя в руках, Елена, ― попросила Анастасия, обнимая ту за плечи. — Это Николай виноват! Он не защитил мою сестру! Твой брат клялся, что Мария с ним будет счастлива и в полной безопасности! — Прекрати! ― потребовала Драгана, впиваясь ногтями в предплечья Елены. Захотелось причинить кому-то боль. Желательно столько, сколько испытывала она сама. ― Сейчас начнутся похороны, потом поговорим. — Да, да, ты права. Елена отступила. Обняла своих детей и стояла в стороне, продолжая лить слёзы. Самая тяжёлая часть началась совсем неожиданно. Драгана не была готова, поэтому застыла в большом зале, где люди рассматривали её, как диковинную куклу, что должна продолжить представление. Среди пришедших она разглядела Совет в полном составе, несколько важных лиц Астерии, с кем работал Николай. Видела подруг матери, что учтиво держались на расстоянии и вынужденно завели диалог с Еленой. Драгана разгладила невидимые складки на чёрном платье с объёмными рукавами, единственное, что у неё было, Анастасия попросила его надеть, если бы не тётя, Драгана надела бы брюки и рубашку. Скорее всего даже не расчесалась. Рядом встал Томас, и Драгана благодарна облокотилась на его руку, и они вышли первые, соблюдая условности, зная, что за ними пристально смотрят. Территория поместья огромная, и в самом её отдалении был построен небольшой храм с ликами шести богов, и рядом кладбище. Здесь Николай похоронил своих родителей. Драгана не знала дедушку и бабушку, они умерли до её рождения. Здесь рядом уже готовы новые могилы, и осталось только смотреть, завершая последнюю часть. Служители храма Мор прибыли лично из Астерии, чтобы провести обряд и произнести молитву богине. Жертва была необходима, как и руны, что связывали между собой в единый узор. Гробы опускали медленно, кровь оросила полированное дерево из ритуальной чаши. Драгана до боли сжала челюсть, ненавидя всё, что связано с богами. Смерть несчастной птицы, не поможет достучаться до Мор, чтобы она сопроводила её родителей в Колыбель, и уберегла от Сферы. Это лишь заученные движения, и искренности в них она не видела. Как и в людях вокруг, которых собралось так много, что её почти подталкивали к ямам в земле. Кто-то говорил, она прислушивалась, лишь бы не пускать свои мысли на свободу и не позволить им сломить её в такой момент. Она не знала, как себя вести. Нахмурившись, Драгана не понимала, что делать. Плакать или молчать. В какой-то миг тело одеревенело. Свежая земля посыпалась на гробы, и истошный вопль Елены вывел её из транса. — Он во всём виноват! ― Елена указывала на Томаса, истерика охватила её полностью. ― Томас виноват! Он убил мою сестру и её мужа! — Хватит! Анастасия постаралась увести Елену. — Нет! Его приютили, усыновили, растили в таком доме, и вот как он отплатил! Убил их, чтобы получить наследство! От гнева Драгана поддалась вперёд в плотную к полоумной тётке, что устраивала концерт на публике. В самый непростой момент. Елену пыталась удержать не только Анастасия, но и её дети. Любопытные взгляды сверкали со всех сторон, внимая к происходящему. — Замолчи! ― гаркнула Драгана. ― Не смей! Слышишь? — Он убил их и до тебя доберётся! Он выродок, ему не место в нашей семье! — Прекрати! Пощёчина обожгла щёку. Драгана распахнула глаза, уставившись на тётю. Елена подняла на неё руку. Ударила при всех в её доме. — Ты его покрываешь, потому что помогала ему убивать родителей?! Тишина разрезала пространство. Драгана сжала кулаки, собираясь ударить. Елена кричала, обвиняла, требовала справедливости. Рядом с ней встал молодой мужчина с серыми глазами и коснулся пальцами её виска. Елена успокоилась и провалилась в небытие. Чародей успокоил её и, казалось, каждый вздохнул с облегчением. Драгана узнала его ― Михаил Разумовский. Он отделился от членов Совета, что прибыли на похороны. Он подхватил бессознательную женщину и посмотрел на Драгану. — Куда её лучше отнести? Эмоции всколыхнули рану, которую Драгана пыталась оберегать до окончания процессии, чтобы потом наживую сдёрнуть пластырь и орать, пока силы не оставят тело, а вместе с тем, может, и боль. Что именно перевернулось внутри, не понять в такой кутерьме, но она посмотрела на Елену, а после на чародея. Сейчас все следили за ней, готовые потом пересказать всё своим друзьям, разнести сплетни по всей Астерии и позволить ветру разнести их дальше по стране. — Плевать, ― тихо, почти шёпотом произнесла Драгана, чтобы только Разумовский услышал. ― Она мне больше никто. Развернувших на низком каблуке, Драгана пошла по каменной дорожке обратно к особняку. Внутри полыхал пожар, грозящийся сжечь всё на своём пути. Она даже не заметила, как прошла вдоль озера, обогнула беседку и спряталась от всех в конюшне. Прошла все стойла и забилась в дальний угол, где заготовлено сено. Никто не видел её, и Драгана заплакала. Она упала на колени, хватаясь за живот, и закричала в немом крике, выпуская всё наружу. Длинные волосы касались грязного пола, колени жгло от удара, но она кричала, пока связки не заставили её закрыть рот. Тихо скуля, Драгана собиралась с силами. Лошади вели себя беспокойно, топтались на своих местах и ржали, будто чувствовали боль утраты. Кое-как поднявшись, Драгана поспешила к дому и зашла через чёрный ход. В кабинете отца она открыла шкафчик с алкоголем и достала виски. Её руки дрожали, пока она наливала в бокал напиток. Отставив бутылку, выпила залпом и закашлялась от крепости алкоголя. Виски обжёг горло и пищевод, дышать стало так трудно, и Драгана рвано хватала ртом воздух. Следом налила вторую порцию и повторила ту же глупость. Тёплый алкоголь оказался отвратительным пойлом, или она просто ничего не понимала. Драгана со злостью захлопнула шкафчик и отошла к столу, упёрлась руками в столешницу, приказывая лёгким перестать так жадно вдыхать кислород, ей и без того больно. Плевать ей было, что скажут другие за спиной. Что именно расскажут о том, что случилось сегодня. Драгана волновалась лишь о собственной гордости, о ссоре с отцом, о стычках с матерью, что пыталась их примерить. Она винила себя, что не смогла рассказать отцу всё о Библиотеке, попросить помощи раньше. Не закрываться от них всех, а наоборот открыться и позволить дать ей необходимые подсказки. Драгана корила себя за то, что не часто говорила родителям, как сильно их любила. Все защитные механизмы заскрипели и обрушились, сваливаясь в одну большую кучу сожаления. Драгана столкнула со стола всё, что на нём находилось: перьевые ручки, бумаги, свитки и карты. Сорвавшись окончательно, она рычала и била кулаками по столешнице, пока рёбра ладоней не заныли, и Драгана не осела на пол, восстанавливая дыхание. Вытерев слёзы, она уселась удобнее и облокотилась на дерево стола. Здесь она чувствовала себя в относительной безопасности. В поместье много людей, которые абсолютно не искренни в своих соболезнованиях. Падальщики собрались скрывать злорадство за масками скорби и печали. Каждый из них втайне мечтал избавиться от Николая, занять его место, забрать его проекты. И под этими взглядами она не могла пойти в сокровищницу и спрятаться там. Любопытные гости последуют за ней, будут умолять и требовать пустить их к самой невероятной коллекции во всём мире. Тихий скрип принудил поднять голову. Сквозь слёзы виднелся силуэт. Томас закрыл дверь и прошёл мимо двух диванов к Драгане. Брат присел на колено перед ней, на лице никаких эмоций, лишь голубые глаза переполнены сожалением. Он держался только ради неё, когда сам потерял ни меньше. Ему приходилось вновь проходить через потерю. Внезапная утрата родителей сделала в сердце дыру, и она не знала, какими способами её залатать. Драгана не понимала, не осознавала того, что происходит, но сегодня подтверждение их смерти видела не только она, но и гости, которых не звали. — Ты плохо спряталась, если хотела остаться одной. — Я хочу, чтобы они все убрались из нашего дома! ― Драгана позволила себе злиться и быть не гостеприимной хозяйкой. ― Сейчас же! — Хорошо. Его рука оказалась на редкость холодной. Большие ладони брата с лёгкостью обхватили её ручонки, беспрерывно дрожащие последние дни. — То, что говорила Елена ― чушь, ― Драгана заставила себя смотреть в его глаза. Она не хотела, чтобы он сомневался в её искренности. ― Не смей ни на грамм верить её словам. — Я не верю. — Хорошо. Томас ушёл выполнить её просьбу. Время шло и слёзы высохли, голоса за дверью кабинета стихли. Драгана расстегнула сложные застёжки на туфлях и сняла их, отбрасывая ногой подальше. День получился, как и предполагалось ― дерьмовым, а время ещё не достигло и трёх часов. Она поднялась на ноги, проверяя саму себя, насколько способна стоять. Во рту было сухо, хотелось срочно выпить холодной воды, но Драгана подошла к окну, проверяя, насколько много людей ещё бродит около озера или конюшни. — Все уехали? ― Драгана услышала, как снова приоткрывается дверь, но продолжала смотреть, как новый конюх выводит лошадей в загон, где животные сразу пошли рысцой, разминаясь. ― Надо запереть ворота… Она застыла на полуслове, как только обернулась. — Вам здесь не место. Мужчина, стоявший в дверях, запомнился ей по глазам. Неестественно серым, даже серебряным. Словно в его радужки залили расплавленный драгоценный металл. Как и все сегодня, во всём чёрном. Русые волосы зачёсаны назад. На среднем пальце правой руки Драгана заметила перстень из серебра. Слишком заметный для простого кольца. Такие носили те, кто входит в Совет Роменклава. Их первая встреча выдалась не самой удачной, Драгана видела, как Михаил применил магию, чтобы усыпить Елену, за что мысленно поблагодарила его. Но помнила, как он пытался воздействовать на неё, поэтому не хотела его видеть в своём доме. — Я пришёл поговорить, ― его голос прозвучал немного глухо, внешне он оставался спокоен, но глаза всё же ведали о волнении. ― Это очень важно. — Моя сестра уже сказала, что вам тут не место. Томас на пол головы выше советника, появился за его спиной, злой от наглости гостя. Михаил только приподнял бровь и смело прошёл в кабинет, не обернувшись на хозяина дома. И так тёмно-винные обои на стенах не жаловали посетителей, а сейчас сделались ещё мрачнее, усугубляя и без того гнетущую атмосферу. Михаил Разумовский шёл по левой стороне, рассматривая карту мира. Три материка, страны, реки, острова. Его взгляд скользил по искусной карте, написанной талантливой рукой Анастасии. Советник осмотрел беспорядок, учинённый Драганой, обогнул один из диванов и сел на неге, на тот самый с которого уже допрашивал её. Он вёл себя своевольно, бестактно постучал длинными пальцами по подлокотнику, будто ждал, когда его подчинённые соизволят сесть, чтобы он мог начать говорить. — Вы выбрали неудачное время. ― Томас сел на диван напротив, Драгана не шевельнулась. Она предпочла стоять у стола, чтобы следить за всем со стороны. — Для начала хочу выразить свои глубочайшие соболезнования. Знаю, не просто потерять родителей. ― Михаил не собирался сдаваться и продолжал нагло гнуть свою линию. Они не отреагировали на слова. Уже устали слушать пустые сожаления. Их было слишком много за последние дни. Сначала было интересно выискивать в десятках лиц тех, кто соболезновал искренне, а кто рад смерти Николая, и эта игра немного отвлекала. Многие обрадовались открывшимся дорогам, но Драгана знала и была уверена, Томас удержит в своих руках созданное отцом и не позволит умереть делу всей его жизни. — До меня дошли слухи, что Николай Медичи работал с кем-то из Совета, ― голос советника стал резче и ниже на октаву. ― Вы знаете, с кем именно работал ваш отец? — Нам ничего не известно, ― Томас взял на себя решение вести эту беседу. — Но вы и ваша сестра сопровождали отца к храму Тары? Верно? — Мы не знаем, с кем он работал. Я сопровождал отца всегда, а Драгана впервые за три года присоединилась к нам. — Леса Тары ― опасное место, ― подметил Михаил. ― Группа вернулась в целости, не считая нескольких бедолаг. Такое впервые за последние пять лет. Редко возвращается и половина экспедиции. — Он работал на вас? ― Драгана смело прошла вперёд и села рядом с братом. ― А если нет, то почему не спросите в Совете, с кем работал наш отец? — Я точно знаю, ваш отец искал некий ключ и нашёл его, ― Михаил расправил плечи, расстегнул пиджак, усаживаясь удобнее. ― И знаю, что вы поругались с отцом, ― он смотрел на неё, в серых глазах пронёсся металлический отблеск, будто готовил обвинение. Драгану смущало это неестественное свечение глаз советника. Отец держался от чародеев по возможности дальше, чем то требовалось, всегда предупреждал об угрозе, исходящей от них. И нахождение в одной комнате с одним из сильнейших чародеев страны заставляло её думать об осторожности. — Если вы знаете такие подробности, то зачем вы здесь? ― голос Томас разрезал воцарившееся напряжение. ― Уверен, кто-то из ваших людей сопровождал нас. — Чародеи, ― отчеканила Драгана. ― Анна и её безмолвный братец. — Тогда вам точно здесь делать нечего, ― Томас тоже хотел избавиться от гостя, как можно скорее. ― Ключ исчез в ту ночь, когда погибли наши родители. — Я слышал, что дети Николая умны. ― Разумовский растянул губы в ухмылке. ― На самом деле, я слышал подобное обо всех детях великих людей. Это научило не завышать ожидания. — Мы не стремимся соответствовать чужим ожиданиям. — Но вы хотите знать, кто виновен в смерти ваших родителей. Анна сказала, что Драгана не сильно верит в наших богов. Каждое его слово ― продумано, и сказано с нужной интонацией. Драгана видела, как советник надеялся заманить их в ловушку, выведать всё необходимое, даже если для этого надо пообещать невыполнимое. Михаил одновременно старался говорить искренне, но не гнушался использовать низкие ходы. — Только чародеи наделяют себе подобных ликом богов. В кого верить я должна? В некогда зазнавшегося мага, перешедшего все границы? — Вы можете не верить, но оскорблять чувства верующих ― неправильно, ― советник будто испытывал её на прочность. — Я оскорбила ваши чувства? Михаил не ответил, и она всё поняла. Такой же, как и большинство. Верит и говорит то, что удобно и выгодно. Она и сама так делает, когда ситуация не предполагает другого исхода. — Думаю, вы здесь не для того, чтобы говорить о вере. ― Томас снова перетянул внимание на себя, замечая насколько она привлекает внимание гостя. ― Если больше нет вопросов, предлагаю закончить. Ваши шестёрки получили приличную плату. Нам больше нечего сказать или дополнить. — Вы уверены, что из храма не вынесено ничего необычного, что не указано в списках вашего отца? — Уверены. — Я здесь, чтобы помочь, ― Разумовский изменил тон голоса, сделался более сопереживающим. ― Кто-то нанял Николая, чтобы найти ключ от закрытой секции в Библиотеке Первых царей. А я не хочу, чтобы кто-то ещё вошёл в эту Библиотеку. Тот, кто нанял вашего отца, причастен к трагедии в этом доме. Разве вы не хотите найти виновного? И разве не осталось вероятности, что Драгану не убили по счастливой случайности? Когда-нибудь за ней могут вернуться. Верная тактика ― надавить на раны, которые ещё ближайшие годы будут кровоточить при каждом упоминании семьи. Драгана не знала, как может избежать этого. Сколькими слоями цемента предстоит залить душераздирающую боль, чтобы подобные Михаилу не смогли обернуть её страдания в свою пользу? Она затравленно посмотрела на Томаса, ища поддержки в нём, но брат пристально смотрел на советника и немного резко поинтересовался: — Михаил, почему вы не хотите, чтобы в Библиотеку Первых царей кто-то входил? — После того, как ваша сестра покинула её, Совет опечатал Библиотеку для исследования. Вы ведь знаете, что была отправлена новая экспедиция? Только вот, за прошедший месяц никто так и не вернулся, а дверь закрыта и открыть её мы снова не в состоянии. Драгана опешила. Задохнулась собственными мыслями, что фейерверком взорвались внутри. Она смотрела на Михаила, надеясь, что смогла скрыть недоумение в выражении её лица. Знал ли он правду о Библиотеке? Вряд ли. Но её страшила мысль, что кто-то отправился в неё добровольно или нет, и ему не повезло застрять в том кошмаре. Никто не выжил бы среди бесконечных полок лишь наедине с собой, когда внутреннее «Я» агрессивно рвётся наружу, только бы спастись от ужасов наяву. Она напряглась от мягкой волны воспоминаний, утаскивающей на дно. — Сколько вы отправили туда людей? ― Томас пылал любопытством. Важно понять, на что готов пойти Совет и какие у этого всего будут последствия. — Я не могу разглашать эту информацию. — Тогда какой смысл говорить об этом? — Драгана, вы покинули Библиотеку без единой царапины, ― Михаил обращался к ней. Его голос действовал так, что хотелось поделиться всем. ― Как вам это удалось? Он смотрел на неё. Озорные огоньки в зрачках улыбались ей, заманивали, уголки его бровей приподнялись, глаза стали более открытыми. Чародей был привлекательным, с высокими скулами, обычными губами. В нём чувствовалась твёрдость. От него исходила непоколебимая волна силы, требующая повиновения. Ему хотелось доверить все свои потаённые секреты. Тело расслабилось, язык закрутился во рту от нетерпения всё рассказать, но Драгана моргнула, и наваждение пропало, и перед ней сидел надменный советник, умеющий пользоваться лицом. — Я ничего не помню, ― уверенно сказала она, не отводя взгляд. Казалось, он удивился. На секунду Михаил отвёл взгляд, а потом с настырным любопытством осмотрел её с головы до ног, задерживаясь на босых стопах. Драгане показалось, что та ужасная ночь повторяется, хотела сказать брату про телепатию, но в дверь кабинета постучались. Дмитрий, помощник отца позвал Томаса по срочному делу, и ему пришлось оставить её наедине с гостем. Левая рука нестерпимо зачесалась, но Драгана сидела с прямой спиной, не позволяя себе лишних движений. Больше всего ей не хотелось навести чародея на мысли, что в ту ночь случилось кое-что ещё, что не подвергается объяснениям. — Ты лжёшь. Драгана поперхнулась возмущением и неформальным обращением. Он снова переходил черту и позволял себе невыносимо много, что уже напрямую угрожало ей и её семье. — Убирайся из моего дома. — Люди исчезают в той Библиотеке, ты знаешь причину и молчишь. Знала и тогда, когда тебя допрашивал Совет, но лишь пялилась в одну точку и не могла произнести ничего, ― его голос распылял накопленный гнев, и её руки задрожали. ― Я убедил их, что ты потеряла рассудок и тебе нужно восстановление; я могу вернуть тебя в допросную и заставить вспомнить! — Ты блефуешь! Малый Совет ничего, никогда не решает. Только выполняет поручения, умываясь своей силой, которую надо держать под контролем, когда приходится исполнять сложные па, противоречащие принципам. Кто тебя послал на самом деле? На кого, ты, работаешь? Драгана не понимала, откуда взялась вся эта смелость, но больше не могла позволять ему себя так вести. Всё больше ей хотелось вцепиться в его глаза, выцарапывая их ногтями, чтобы больше не смотрел на неё так, словно имел власть сделать всё, что заблагорассудиться. И щемящее возбуждение нервных клеток, восставших на защиту, отвлекали полностью о боли, что так бережно баюкала её эти дни. — Осознаешь ли ты, что твоё время истекло? ― Михаил откинулся на диван, расстегнул пиджак, и посмотрел немного исподлобья. От него исходила ощутимая волна силы, и Драгана больше не могла не реагировать. Слабость распустила почки в кончиках пальцев, и бурное цветение готовилось уничтожить её самообладание. ― Николая больше нет, никто не защитит тебя. Даже твой старший сводный брат, которому будет тяжелее, чем тебе. Его усыновили и многие задумаются, а сегодня твоя тётя разлила бензин, осталось только поднести спичку. — Фокус с прониканием ко мне в голову не сработал, и ты потерял весь контроль. Перешёл на угрозы. — Лишь предупреждаю. Ты ещё никогда не сталкивалась с настоящими угрозами, но если будешь продолжать отказываться от помощи, то скоро сможешь сравнить. — Помощи? ― она не могла поверить, что он именно так и сказал. ― Ты, наглый, высокомерный чародей. И ты почему-то решил, что все должны тебе говорить то, что ты хочешь. Открыть доступ туда, куда ты хочешь. Но забудь, ты, никогда не войдёшь в сокровищницу моего отца. Михаил так легко поднялся с дивана, а серебро в глазах сверкнула, что Драгана хотела встать следом, но усмехнулась и отвернулась к окну, ожидая, когда наглец уйдёт. Журнальный столик моментально отъехал в сторону, царапая паркет, и он подошёл к ней вплотную. Наклонился, упираясь рукой в подлокотник дивана, заставляя посмотреть на него только от этого нахальства, и изучающе рассматривал, будто сдерживался, чтобы не причинить боль, в надежде, что так она точно услышит. — Я единственный, кто может тебе помочь, ― было заметно, как он прикладывал немало сил, чтобы говорить спокойно. ― Думаешь, Совет не понимает, что ты ключ, как выбраться из Библиотеки живой? — Я ничего не помню. — Да? Им плевать. Они притащат тебя и насильно уложат на лабораторный стол, залезут к тебе в голову. И это не будут мои безобидные попытки, для тебя это будет изощрённой пыткой. Поверь, быстро это не кончится. И кто знает, выживешь ли ты? ― Михаил предостерегал. ― Ты одна из немногих, кто не поддался на мои способности, но тех людей ничего не остановит. Они будут делать всё, чтобы добраться до твоих воспоминаний. Сломают тебя и выбросят, как сломанную игрушку. После них тебя ничто не соберёт обратно. — А ты что делаешь? ― огрызнулась она. — Пытаюсь спасти тебя. — Для своих целей. — Ты ещё удивишься, насколько наши цели схожи. У меня нет времени пытаться понравиться и убедить тебя помочь. Важно, чтобы ты позволила мне попасть в сокровищницу твоего отца. — Нет. — Я могу защитить тебя. — Да, пока это будет тебе выгодно. Михаил посмотрел на часы и огласил, как прокурор, предлагающий сделку стороне обвиняемой: — Три часа шестнадцать минут. Моё предложение истечёт через семь дней. Чародей отошёл от неё, столик снова встал между ними. Только это заставило её успокоиться и перевести дыхание. В кабинет вернулся Томас, и он сразу заподозрил неладное, но его опередили: — Я пришёл, чтобы предложить помощь. Вы можете принять её или нет. Я оставлю вам свои контакты. ― Советник положил два темно-серых прямоугольника на журнальный столик. ― Даже если вы отказываетесь от помощи, прошу позвонить мне, если вспомните, что-нибудь важное. На визитке мой личный номер. Взяв визитку, Томас предложил проводить гостя. Драгана пошла за ними, чтобы точно знать, что Михаил ушёл и ничего лишнего не сказал брату, чтобы разозлить и его. Она изучала кусок дорогого картона в руках, на сером цвете красным цветом выведены цифры и имя. Она вслушивалась в непринуждённый диалог, периодически следя за макушкой Разумовского, будто прицеливалась. Будет в её руках оружие, то непременно использовала, чтобы избавиться от назойливого внимания. Но расстановку сил она понимала больше, чем кто-либо мог подумать. Любое неправильное решение, действие и этот человек с радостью воспользуется её слабостью, чтобы получить желаемое. На крыльце Томас пожал руку Советнику и смотрел, как тот спускается по ступеням к автомобилю, где ждал водитель. Михаил сел в чёрную машину и посмотрел на Драгану. Она снова увидела интерес в серых глазах, и показательно смяла визитку, но он только ухмыльнулся. — Не нравится он мне, ― Томас убрал свою визитку в карман брюк. ― Скоро начнёт наведываться к нам чаще, чем друзья. — Нет у нас друзей, ― подметила Драгана. К большой удаче Томас не стал допытываться о чём они говорили, но она понимала, что рано или поздно спросит. Но этот день кончился, и они могли отдохнуть.* * *
Никто из них не мог принять факт в случившемся опустошении особняка после смерти родителей. Выбранные лёгкой рукой матери интерьеры потеряли былую притягательность. Большой зал с роялем и хрустальной люстрой, висящей в центре и вечно отбрасывающей радуги на стены, любимая только мамой, где незамысловатый столик всегда принимал чаепития, теперь казался непомерно огромным. Драгана любила слушать игру матери и смотреть, как тонкие ловкие пальцы прыгают по клавишам словно кузнечики в высокой траве, за которыми не угнаться. Когда у Марии выдавалось хорошее настроение, выше обычного, она могла усадить непоседливую дочь за рояль и сделать очередную тщетную попытку разучить ноты или самую простенькую мелодию. Путного ничего не выходило. Драгана с трепетом коснулась клавиш наугад, вырывая из инструмента тяжёлые ноты. Поджав губы, она закрыла крышку и накинула на рояль белую простыню. Прошло ещё три дня после похорон, и Драгана думала, ничего сложнее процессии уже не будет, но ошиблась. Проблемой оставалась Елена, не собиравшаяся покидать поместье после всего того, что устроила. Елена ждала адвоката. Надеялась получить наследство от сестры. Лелеяла призрачную надежду и позволяла себе отпускать фразы: «Мария всегда хотела жить одной дружной семьёй, и я в скором времени вместе с Ниной и Валентином, могу переехать сюда. В доме же достаточно ещё комнат? В той, где меня поселили, мало места»; «А почему комната моей сестры оказалась заперта, Драгана? Я хочу разобрать её вещи». Единственные вещи, волновавшие Елену ― драгоценности Марии. Драгана благоразумно заперла все двери и спрятала всё, что могло показаться лакомой добычей. Сегодня должно было состояться оглашение завещания. Анастасия помогала племяннице убрать комнаты, которые не будут встречать гостей ближайшие месяцы, а то и годы. Драгана не хотела видеть в поместье никого постороннего, а Елена только продолжала задавать глупые вопросы, и настаивала на том, что закрывать такую мебель простынями ― кощунство. Адвокат семьи Фёдор Авилин всегда был прекрасным другом Николая. Они много работали вместе, и он был на похоронах, где Елена требовала от него оглашения завещания незамедлительно. Драгана прекрасно знала причину, почему тётя так сильно хочет услышать волю Марии и Николая. Елена развелась с мужем больше двух лет назад, отец двойняшек выделял деньги только на содержание детей и всегда лично баловал их. Елене бывший муж денег в руки никогда не давал, поэтому сейчас она надеялась получить деньги от покойной сестры. Оглашение завещания состоялось во второй половине дня. Все сидели в кабинете и ждали. Руки Фёдора тряслись, пока он вскрывал толстый конверт. Он горевал. Он утратил хорошего друга. Когда Томас сообщил ему, Фёдор отказывался верить, и вот он сидел за столом Николая и готовился огласить его волю. Драгана сдерживала нарастающее раздражение, когда видела улыбку Елены и слышала её перешёптывания с двойняшками. Адвокат дважды просил их помолчать. Николай и Мария Медичи оставили для Анастасии здание, в котором был её магазин и квартира. Драгана и не предполагала, что здание принадлежало родителям. Также Николай оставил для сестры несколько ценных экспонатов, которые помогли бы её маленькому бизнесу. Анастасия получила конверт с письмом от Николая и Марии и сразу ушла открывать его, сдерживая слёзы. Для своих детей, Томаса и Драганы, Николай и Мария оставили поместье и земли, всё недвижимое имущество на территории Роменклава, компанию по раскопкам и все сбережения. Но самым ценным оказались письма для них. В конверте цвета бургунди на ощупь словно бархат и печатью в виде компаса в золотом сургуче, ждали своего часа последние слова родителей. Драгана застыла, только чувствуя, как по щеке катится слеза. Елена получила только письмо от сестры. Угрозы сыпались с уст Елены, не прекращаясь, пока охрана выпроваживала её из дома. Тётушка перешла все допустимые рамки, оскорбляя всех. Грозилась лишить Томаса всего. Снова и снова повторяя, что он простой приёмыш. Неблагодарный, неспособный быть достойным наследником Марии и Николая. Обвиняла Анастасию, что та надоумила родного брата оставить всё только детям, ведь это неразумно. Дети не смогут управлять всем наследием Медичи, позабыв, что они давно не дети. До Драганы Елена не успела добраться, только пообещала не оставить этого просто так. И когда ворота за Еленой и её детьми закрылись, все смогли вздохнуть с облегчением. Пропустив ужин, Драгана заперлась в своей комнате, и забравшись под одеяло рассматривала конверт. Печать манила вскрыть её, но она отложила последние слова родителей на тумбочку, не готовая открыть их сейчас. Ей нужно немного времени, чтобы смириться.Глава 13 ― Подарок
Томас Золотой гримуар. Правда записанная Кишь. Хрупкий мир держался на обещаниях, которые никто не собирался выполнять. Обычные люди жили с постоянным страхом в сердце. Тот, кто не мог быть полезен шли на «корм» и опыты. Трон ещё пустовал, но один из братьев ― Ярый, хитростью и умом, направлял семейство к нужной ему дороге. Ярый быстро занял трон, умеючи манипулирую родными, но переживал, что Арра стала обладать слишком опасными знаниями. Ярый отправил в гости к сестре своего самого слабого и без амбициозного брата ― Тирея, чтобы тот следил и докладывал. Тирей боялся своих братьев и делал всё, что они скажут, не выбирая преданность только одному. И когда Ярый приказал ему убить сестру, тот не ослушался. Теперь Томас всегда торопился домой, и он никогда не забудет, как в номере отеля раздался телефонный звонок. Оцепенение охватило его, и он слушал, как говорят о гибели родителей. Сначала он даже не осознал, что произошло. Судорожный вдох отрезвил разум, и он потерял дар речи на некоторое время, пока ему задавали вопросы. Он их даже не запомнил и не ответил, только поблёкшим голосом спросил: «Где моя сестра?». Секундная пауза вырвала его из собственно тела и пережевала внутренности мощной челюстью, но ответ последовал неуверенный: «На неё напали, она без сознания, виднеются синяки на горле и шее, сейчас её исцеляет Григори». И Томас разнёс номер почти в щепки. Он вернулся так рано, как только смог. Скорый поезд, по его личным ощущениям, тащился так медленно, что черепаха довезла бы быстрее, и задержка в Астерии только разозлила его окончательно. Когда Виктор Альтов вышел поприветствовать его в холле Совета, и завёл разговор о его сестре: «Соболезную. Подобное нельзя оставить безнаказанным. Вам и вашей сестре лучше прибыть в Совет для защиты…»; Томас потерял контроль и схватил советника за грудки, впечатал в ближайшую колонну и совсем утробным голосом проговорил: «Если приблизитесь ко мне и моей сестре, я расскажу всем твою грязную тайну. Ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что отец мне ничего не рассказал. Драгана не будет говорить ни с кем из вас. Расскажет всё сама, когда придёт в себя. Думаю, это займёт время, особенно после того, как нашла родителей застреленными в собственной постели». Гвардия хотела его остановить, но Альтов лишь вскинул руку и кивнул Медичи. Так Томас выиграл время. Он не знал, что в его глазах увидел советник, но зато он увидел в болотных глазах благоговений страх, а безобразная улыбочка стекла с его лица, как грязь с мостовой при дожде. Только Томас не знал его грязный секрет и припугнул на свой страх и риск. Он не мог позволить Совету запустить свои цепкие лапы в его дом. Уже дома, где его ждала Анастасия он немного успокоился, а сестру он нашёл в самом защищённом месте особняка. Драгана спала на диване в хранилище, завёрнутая в плед почти с головой. Сердце защемило от облегчения, и Томас с трудом устоял на ногах. Она была жива и в порядке. За окном солнце только устремилось к горизонту. Он тихо вышел из сокровищницы, перед глазами всё плыло, но его не остановила даже неимоверная дрожь в ногах. В другом крыле поместья, в подвале, за секциями с алкоголем, прятался старый тренажёрный зал, которым давно никто не пользовался. Мышцы горели от нетерпения, и Томас сразу принялся колотить грушу, пока костяшки не побелели. Когда силы кончились, он рухнул на пол, стараясь отдышаться и винил себя. Разбудив сестру, Томас крепко обнял её, успокаивая больше себя. Он не мог потерять ещё кого-то. Не мог позволить этому случиться. Драгана рассказала ему, что произошло, но что-то утаила. Где-то внутри проснулась злость от того, что она скрывала, но он боялся перейти черту. Боялся, что сестра решит, что безопаснее закрыть от него и снова играть в молчанку. Ответственность за неё впервые проявила свою тяжесть. Он потерял родителей. Дважды. И сейчас, когда отца не стало, Томас мог рассказать Драгане правду, но в последний момент отказался от этой затеи. Отец всегда просил у него одного ― защитить её. Поэтому он решил повременить. А после похороны подкосили их окончательно, им нужно было время прийти в себя. Уже после оглашения завещания они смогли остаться одни. Последующие два дня Драгана почти безвылазно сидела в хранилище. Рылась в невероятной библиотеке отца, самой ценной сокровищнице, собранной одним человеком, но не рассказывала, что ищет. Он лишь был поблизости, постоянно рассматривая детали, которых прежде не замечал: насколько красив потолок, который имел цельный образ, даже если так не казалось на первый взгляд. Не мог отвести взгляд от карты, которую увидеть можно за редким исключением в музее Астерии, до координат звёздного неба, где можно найти подсказки к некоторым тайнам их семьи. Через несколько сотен лет каждый захочет попасть сюда. Уже появляются интересующиеся. Древние фолианты с историей человечества, магии, чародеев. Жаль, без некоторых важных подробностей, что так необходимы. Редкие картины. Есть несколько экземпляров, считающихся утерянными. Вазы с красивой росписью. И вазы с запечатанной крышкой, чтобы спрятать нечто опасное. Защита в этих печатях не позволяла фарфору разбиться. Драгана, когда была маленькая, пыталась. Долго и упорно. Отец только смеялся, а Томас подначивал. Здесь хранились карты, украденные и найденные в укромных уголках мира, их вынесли только в памяти. Кубки и чаши, украшения из разных металлов, обереги, редкие драгоценности. Ковры и гобелены. Хранилище занимало два этажа поместья над землёй, и два этажа уходили вниз, и имело свою систему безопасности. При опасности пожара срабатывала особая сигнализация, магические заклинания тут же избавлялись от угрозы. Отец ненавидел чародеев, но охотно пользовался их магией для защиты своих сокровищ. Любой посторонний, решивший, что ему повезёт, мог оказаться в ловушке. Хранилище в правом крыле наглухо закрывалось в стальную коробку из особого сплава стали и рунических связей ― самое удивительное изобретение Николая, которое помог ему реализовать один чародей. Николай смог добыть достаточное количество белого обсидиана и чародею удалось смешать его со сталью, добытой из Чёрной горы. Результат превзошёл все ожидания. Эту сталь нельзя взорвать или уничтожить, нельзя применить к ней никаких заклинаний. Особого названия для неё тоже не придумали. Её называли просто ― сталь Николая. И главная особенность, ― если замкнуть сталь в единую цепь, внутрь не пройдёт ни один враг без дозволения или особого ключа. В целом, как и не выйдет. Большая часть стали пошла на создание сокровищницы: стальные перегородки закроют все четыре этажа, включив генераторы света и воздухоочистителя, если кто-то посторонний решит посягнуть на это святое для отца место. Это первый этап. Второй этап, если вор всё-таки попробует унести приглянувшуюся вещицу, будет распылён усыпляющий газ. Существовал и третий этап, но Томасу не доводилось видеть его в действии, а отец всячески избегал разговоров о нём. Ловушка изощрённая, выбраться из неё невозможно, не обладая определёнными знаниями. Доступ к ним имела только семья. Драгана сидела в большом кресле, перед ней возвышались башни книг. Позади неё огромное окно с тяжёлыми плотными шторами цвета насыщенной охры. Она закрыла их, не пропуская дневной свет. Рядом тёплым светом светил торшер. Ноги она закинула на стопку из журналов, где были вписаны все книги, чуть дальше стояла стопка с записями старых реликвий. Драгана крутила в правой руке ручку, в другой держала блокнот для заметок. Её взгляд устремлён на страницы, выискивая важную информацию. Второй этаж отделяли красивые перила из кованого железа, где стоял Томас и следил за ней. Беспокойство съедало его изнутри. На самом деле он не знал, как начать разговор. Сомнения одолевали его каждый раз. Последний месяц изменил всё для них. Приходилось снова пробиваться сквозь невидимые стены, чтобы стать семьёй. Он постоянно задавался вопросами: почему они перестали доверять друг другу? Что он сделал не так, почему она скрывает от него нечто важное? Что тревожит её и не даёт спать? Томас поставил перед ней стул, чем напугал. Оба выглядели уставшими. Им предстояло вместе обговорить вопрос допуска Михаила к коллекции отца. Драгана ему всё рассказала, и появилось больше вопросов, мешающих спать. — Меня тревожит то, что иногда ты цепляешься за вещи, как за спасательный круг, даже за обычную ручку, ― как бы он не старался ему не удавалось скрыть печаль в голосе и бесконечное переживание. Он винил себя, что уехал, а ведь будь он дома всё могло сложиться иначе. Томас достал небольшую коробку из кармана брюк. ― Я боюсь давить на тебя, требовать, чтобы ты всё мне рассказала о Библиотеке, но так больше продолжаться не может. Я решил, что тебе нужен якорь. Томас протянул коробочку сестре. — Рановато для подарков. ― Драгана приняла её и сняла крышку. ― Кольцо? Гладкое широкое кольцо лежало на дне, обтянутом бархатом. Дрожь в пальцах выдала её с головой, когда она коснулась металла. Редкого. Усовершенствованного. Серебро и сталь Николая, с рунической связью на внутренней стороне, под выпуклым рисунком из переплетённых квадратов. — Это кольцо ― Бевиалис. Драгана казалась потерянной, будто не могла поверить ни глазам, ни ушам, вертела кольцо, проверяя его подлинность. — Когда ты будешь погружаться глубоко в воспоминания, которые не отпускают тебя, проверни кольцо ― оно послужит якорем для быстрого возвращения в реальность. Она надела кольцо на указательный палец правой руки, провернула и моргнула. Быстро сжав пальцы в кулак, Драгана проверяла действие кольца. Но смутившись, разомкнула пальцы и ещё раз посмотрела на подарок. — Мастеров, кто способен создать подобное кольцо, осталось единицы, и они не любят распространяться о своём умении, а убедить использовать сталь Николая почти невозможно. Заклинание, вложенное в металл, напомнит тебе, что ты вырвалась из того ужасного места. — Спасибо. ― Драгана выглядела потерянной, не знающей, какие слова подобрать для благодарности. ― Спасибо, Томас. Повторила она, посмотрев ему в глаза. Он улыбнулся. Драгана с трепетом погладила кольцо ещё раз и обняла Томаса. Его сердце остервенело колотилось. Нашёл ли он спасение для неё? Сможет ли защитить от всех неприятностей? — Теперь нам надо решить, как поступить с Разумовским. ― Драгана отпустила брата и села на место. — Я не знаю насколько он окажется прав, но рано или поздно могут прийти конкретно за тобой. И я думаю, он прав, что Совет может попытаться надавить на тебя. Уже полтора месяца новая экспедиция не покинула стен Библиотеки, скоро многие забеспокоятся. Как долго они ещё будут терпеть неудачи, пока не поймут, что ты ключ? Я готов заключить с ним сделку и пустить его сюда, если он пообещает твою полную неприкосновенность. — Ты готов довериться ему? — Я готов рискнуть. ― Томас прошёлся глазами по стопкам вокруг сестры. ― Пусть ищет что хочет, вряд ли Михаил захочет обокрасть нас. За этим мы способны проследить. Так что решай сама, хочешь ли ты ему довериться? — Слишком всё выходит ему на руку. — Если он способен помочь, мы можем пойти на встречу. — А что если от него только прибавится проблем? ― Драгана сбросила архивный журнал со стопки книг и ударила кулаком по подлокотнику. ― Томас, он телепат, чародей Малого Совета Роменклава и что-то задумал. Не хочу быть частью его замыслов. — Так не будь. Пусть восхищается нашим достоянием и бродит среди полок с древнейшими книгами. ― Томас поднял взор к двухэтажной библиотеке, любуясь красотой и уникальностью. ― Найдёт что-то полезное ― хорошо постарался, а если нет… он же попросил только доступ, а не содействие в поисках. Смех Драганы вызвал ответную улыбку. Подобные моменты всегда были самыми счастливыми. Казалось, сейчас можно расслабиться, отпустить ситуацию и не заморачиваться. Рассказать всё, что тревожит, и получить значимый совет. — Томас, я обещала тебе рассказать о случившемся в Библиотеке Первых царей. — Если ты не готова открыться сейчас, я пойму. — Ты должен знать, но я боюсь твоей реакции, ― призналась Драгана и отвела взгляд в сторону. ― Думаю, она будет непредсказуемой. — Не сочту я тебя сумасшедшей. — Да, по крайне мере не сейчас. Ответ не находился. Томас не собирался спорить, но пообещал себе, что не позволит ей чувствовать себя тронутой умом, когда придёт время всё рассказать. У них осталось дело отца, обязанности, стаи стервятников, подбирающихся всё ближе, и секреты. Начать всё же стоило с последнего, но после всего пережитого им нужно было время.Глава 14 ― Цари
Александр Золотой гримуар. Правда записанная Кишь. Записи Арры забрали. Ярый с вожделением листал гримуар сестры, которая записала все учения Санкааров. Любой другой, кто осмелился бы завладеть этой книгой понял насколько ценная вещь попала в его руки. Ритуалы, рунические вязи, всё описано рукой его заботливой сестры, да так понятно, что даже без особых сил, обычный человек мог использовать некоторые заклинания против Санкааров. Ярый приказал хранить гримуар в особом месте. Братья спрашивали, почему он не уничтожил гримуар Арры, но тот понимал, что его сестра записала не только старое, но и много нового, с чем Ярый не хотел делиться или расставаться. Власть грела его тёмную душу и призывала слушать голос, который твердил, чтобы он упрочил свою власть. Жадность, что овладевала им, становилась всё напористее, будто у неё забирают добычу из рук. Ярый долго старался поддерживать хорошие отношения со своей семьёй. Ему хотелось, чтобы братья были на его стороне, но те смотрели на него сотвращением. Он быстро понял всю трагичность своего положения, а потому стал осторожнее и старался держать близких родственников при себе, но не пускать их в дела Империи, которую считал своей. Мир в его руках просуществовал до смерти Арры, а после братья подняли восстание. Очередная война продлилась долго, а Ярый одним из тех, кто правил дольше десяти лет. Его правление заняло сорок шесть лет, за которые у него родилось три сына, и они никогда не отдавали власть в чужие руки и их династия, просуществовала до окончания Кровавой Эры. Ярый погиб от истощения. Загнанный собственными опытами, он изучал труды Арры и скал способ удержать рвущихся к власти братьев. Но осада города истощила столицу. Деревянные строения не могли противостоять огню, а армия редела к концу восстания слишком быстро. У него не осталось людей, у которых он мог бы отобрать кровь. Ему пришлось резать свои вены, но это не спасло. Корона из костей Борго свалилась с его головы, и подхватил её старший сын Ярого ― Иртерас. В тронном зале всё готовилось к празднику. Цари общались между собой, выдерживая почтительное расстояние между друг другом. Трое из них с венками на головах, объясняли младшему из них некоторые правила, что открывались непосредственно перед коронацией. Никто из царей не сел на каменные троны, что стояли полукругом. Александр стоял у входа в зал, следя за тем, как Виктория выхаживает с важны видом, давая распоряжения об украшении. Убогую обстановку ничто уже не спасёт. Пустые стены, только витражные окна и потолок немного спасали ситуацию. Шесть сводчатых окон показывали лики шести богов Роменклава. По рамам текло золото, что не успело стечь вниз, по стене обратно ползло к потолку, где история показывалась широкими мазками, лики смешивались, проявлялись, но недостаточно, чтобы открыть все секреты. Высший Совет вплотную подошёл к коронации, скрывая свой трепет от того, что царица скончалась так скоропостижно, от болезни, когда чародеи были защищены от подобного. А теперь шестнадцатилетний Иван, стоял тут и дрожал, потому что больше прямых наследников третьей ветви не было. Александр смотрел на него, как на жертвенного ягнёнка, которым будут помыкать остальные. Слабый, беззащитный. Его отец не имеет права голоса, только может радоваться, что его сын станет царём. Александр разглядывал витражи. Он столько лет имел честь наблюдать их, и его уставшее от всего сердце радовалось каждый раз при взгляде на разноцветные стёклышки. Род, с солнечной короной на голове; Мор со звездой в руке; Тара с венком из лилий. Ему нравилось смотреть на неё. Витраж богини природы отличался живостью цвета. Зелёный пестрил оттенками, а солнце будто ласково касалось её платья. Род изображался в белом кафтане, показывая чистоту помыслов, когда его жена была противоположностью. Во всём чёрном, но мелкие точки россыпи золотых звёзд украшали её кафтан, сочетаясь с золотыми глазами, даруя надежду, что тьма после смерти отведёт их в Колыбель, где она сбережёт их души и отправит на перерождение. Тара единственная, кто был в платье, а Кишь, что изображалась следом в золотом тяжёлом, многослойном одеянии, с кокошником из самоцветов немного удивляла. С веретеном и золотой нитью, которую она вплетает в гобелен Судьбы, где собирается поведать всю историю этого мира. Спокойная, немного отрешённая, всеведущая обо всём. Дальше изображался Який, в сером кафтане, с прямым взглядом, без излишества, пока под руками прятались золотые браслеты. Лжец, что раскрывал ложь других. Так говорили. И Димерий. Бог войны, в доспехах, которые придумали намного позже. Тот, кто повелевал армиями, тот кто одержал столько тактических побед на поле боя. Александр немного скривился, рассматривая его, а потом снова принялся смотреть на Тару. — Ты выглядишь немного потерянным, ― Виктор подкрался к нему со спины. ― Скоро большой праздник, а ты не весел. — Очень забавно, что у тебя есть настроение, ― Александр продолжал намеренно разглядывать витраж, надеясь так избавиться от чужого общества, ― или тебе нравится отправлять на смерть невинных людей в Библиотеку? — Может, они просто в ловушке, но мы никогда не узнаем, пока Драгана Медичи не заговорит. — Так ты делаешь ставку, что она испугается и прибежит за помощью? — Её родителей убили, покушались на неё. Виновник не найден, но это лишь вопрос времени, когда она поймёт причину. Тогда у неё не останется выбора, как прийти за помощью. Ей и Томасу нужна защита. — Ходят слухи, что Николай нашёл ключ в храме Тары. Он от секретной секции Библиотеки Первых царей, ― начал Александр, всё же повернувшись к Альтову. ― Но ключ исчез в ночь убийства Николая и Марии. Все знают о великой сокровищнице Медичи и меня волнуют вопросы: почему ключ не находился под охраной? И если ключ нашли, то почему никто не отправился к Библиотеке? — У Николая осталось предостаточно врагов. Может кто-то хотел ограбить его сокровищницу? — Насколько мне известно, в хранилище никто кроме семьи войти не может. — Может, хотели манипулировать Николаем, пригрозив дочери или наоборот, но всё пошло не по плану. — Слишком притянуто за уши, ― Александр повернулся на резкий выкрик Виктории, что отчитывала прислугу. — Во всяком случае нам нужно решить, что делать с компанией Николая, ― Альтов расправил плечи и смотрел в сторону тронов, где совещались цари. — Ничего. Компания принадлежит его детям. — Драгана могла тронуться умом, а Томас не родной сын. А в их подчинении столько любопытных и опасных артефактов. — Виктор, ты не один, кто хочет запустить руку в сокровищницу Николая. Но цари заверили завещание и подписали его. Всё законно. — Мы до сих пор не знаем, кто убил Николая и Марию. Нельзя было оглашать завещание до окончания расследования, ― Виктор покачал головой и перестал улыбаться так открыто. Он поправил золотой перстень и немного сдвинулся в бок, чтобы смотреть в глаза Марову. ― Тётка Драганы по материнской линии настаивает, что Томас подговорил Драгану, чтобы избавиться от родителей и получить наследство. — Полоумная тётка, что устроила шоу на похоронах? ― уточнил Александр. ― Она не получила от сестры и гроша, а теперь злится. Никто не поверит в это. Николай любил приёмного сына. Никогда не было замечено эксцессов в их семье. — Тогда почему Драгана собиралась купить квартиру в Астерии? Она почти подписала договор. Разве от хорошей семьи сбегают? — Драгана взрослая девушка, может не хотела устраивать личную жизнь на глазах родителей. Во всяком случае ты хотел подружиться с Николаем, чтобы он выполнял некоторые твои поручения. Попробуй подружиться с его детьми. Александр замолчал, обдумывая слова Альтова. Он не хотел погружаться в разборки чужой семьи, пусть и значимой для Совета и царей. Ему было чем заняться. От мыслей его отвлёк уверенный цокот каблуков, и он повернул голову, заметив поникшую Алину с папкой в руке. Строгое чёрное платье в пол с длинным рукавом удлиняло её фигуру. Волосы собраны на затылке, а на лице ярко выраженная паника. Она шла прямо к нему и Альтову. — Закончили проверять пули из тел Николая и Марии. ― Бергадова нервно оглядывалась по сторонам. ― Это официально, я должна сказать царям и объявить на Совете. — Чьи это пули? ― холодно спросил Александр, пытаясь не реагировать на нервозность советницы. ― Алина, чьи это пули? Он протянул руку, чтобы забрать папку, но она отпрянула и кивнула в сторону выхода. — Так не пойдёт, ― вмешался Альтов, не смея отпустить из рук такой секрет. ― Расскажи, Алина. Не будь это так серьёзно ты бы дождалась собрания Совета. — Эти пули изготавливаются только под заказ. На них особые рунические связи. Пистолет из которого стреляли, был создан одиннадцать лет назад, после переделан и видоизменён. — Алина, кому принадлежит пистолет? — Александр сглотнул ком, сдерживая раздражение. Какая-то его часть мечтала услышать все немедленно, но другая боялась. ― Алина! — Михаилу Разумовскому. — Кому? ― Виктор удивился не меньше. Советник больше распахнул глаза и огляделся. ― Нет, нет, нет. Не может этого быть. У него… Да, есть пистолет, мы о нём знаем, но убийство Николая и Марии Медичи ― за гранью. — Почему тебя так волнует Разумовский? ― спросил Александр, прокручивая новость в голове. ― Вы никогда даже не говорили нормально. — Потому что он нужен мне. Он сильный, рассудительный. Непростые времена, а нам нужен каждый, кто может помочь удержать страну от развала. Рихнет ведёт переговоры с Виерией. — Мы защищены, ― Алина скрутила папку в руках. ― У нас цари, есть барьер, есть чародеи. — Этого может быть недостаточно! ― напористо возразил Альтов. ― Роменклав никогда не сражался. До ухода богов, возможно, но три тысячи лет мы боролись только между собой. Если шпионы вражеских государств смогут добраться до царей или уничтожить хотя бы одну ветвь, мы окажемся под угрозой. Всего спустя двадцать три года наши враги вновь ведут переговоры. Мы не можем обвинять друг друга. А что, если его подставили? — Я должна забрать его пистолет и провести экспертизу. Провести расследование. — Ладно, пойдём в Совет, ― теперь Александр кивнул в сторону выхода. ― Виктор закончит здесь. Как только Михаил вернётся, мы придём к нему. Они вышли из дворца сразу во внутренний двор. Солнце светило ярко, но в столице было весьма холодно. Ветер никак не хотел прекращаться, и многие переживали, что Грансолле пройдёт не очень гладко. Основное шоу всегда происходило на улице. Круг, что поднимался над столицей и расходился над материком ― самое завораживающее событие из всех, что происходит раз в году. Четыре дня будут нести подношения богам в шесть главных храмов, что окольцовывают Дворец и Совет, круг магии будет собираться в небе и в самый пик подарит благословение богов. Но живые изгороди выглядели вяло. Цветы не раскрывали бутоны на свой максимум. Фонтаны работали постоянно, но не добавляли прежней живости. Александр удивился, будто действительно что-то меняется. Может, Виктор прав, и Роменклав находится в стадии подготовки к неизбежному? Война назревала так долго, но яблоко раздора оставалось прекрасным и наливным, пока внутри полностью прогнивало. Никто не заметил, когда ситуация обострилась, а мирное время только снизило бдительность. Александр не заметил, как поднялся по ступеням крыльца, вошёл в холл, уточнил, на месте ли Михаил у гвардии. Вместе с Алиной они поднялись на второй этаж и свернули в сторону апартаментов Малого Совета. Этот день стал самым ужасным за последние годы. — Ты боишься его? ― спросил он, пока они шли по коридору, а их шаги тонули в мягком ворсе ковра, пока солнце подглядывало в окна за ними. ― Думаешь, Михаил опасен? Чародей остановился, ожидая ответа. Но Алина молчала и тогда он повернулся, разглядывая то, как она дрожит, как лихорадочно бегают её глаза по полу, а руки ещё больше сворачивают паку. Он забрал документы из её рук, и она посмотрела на него опустошённым взглядом. — Я не знаю, что думать. Меня шокировал результат. — Михаил один из нас, ― напомнил Александр. ― Он не убийца! — Откуда тебе знать?! Он только год с нами, странный и отстранённый, и смотрит так, будто пытается выжечь изнутри все органы. Его глаза! Ты видел его глаза? Насколько он силён, раз его радужки такие? Расплавленное серебро! Это сверхъестественное свечение, будто звезды в его глазницах. Признак силы, мощи. Даже у царей и цариц Роменклава подобное могущество проявляет раз в пятьсот лет. — Я знаю его с детства. А когда мне было восемнадцать, а ему тринадцать, он приютил меня, когда мои родители погибли. Он протянул мне руку помощи. — И поэтому теперь ты готов закрыть глаза, если вдруг он окажется убийцей? А ещё он поехал в поместье Медичи, чтобы разобраться с нападением. Почему именно он? — Потому что я позвонил ему! ― Александр повысил голос. ― Очевидно, его подставляют. Он мой друг. И я не позволю, чтобы его имя поносили. Послушай, он не убийца. — Кто не убийца? ― холодный и решительный голос Разумовского раздался совсем неожиданно. ― Что я пропустил? — Ты уже вернулся? ― удивился Маров, и потряс папкой, собираясь с духом. ― Тут пришли результаты экспертизы. Проверили пули, что вынули из голов Николая и Марии. — Пули не прошли на вылет? ― Михаил нахмурился. ― Чей пистолет? Всего один вопрос, и воздух потяжелел. Солнце решило разогреться и теперь просачиваясь через стёкла, сильнее уплотняло напряжение духотой. — Твой, ― Алина собралась, расправила плечи. ― Твои пули извлечены из тел Медичи. — Думаешь, я стрелял? Ну, да, Николай Медичи пустил в свой дом чародея, ― сарказм полностью убедил Александра в его невиновности. ― Уверяю тебя, Алина, если бы стрелял я, пули бы прошли на вылет. — И всё же, сдай свой пистолет, ― Бергадова забрала папку у Марова и отсоединила бумажный пакет, откуда вытащил несколько документов. ― Сюда, пожалуйста, и лучше не принуждай меня использовать всю власть. Ты можешь сотрудничать. Пока обвинений не выдвинуто, но мне хотелось бы проверить и знать наверняка. — Это так необходимо? ― Александр с сомнением посматривал на друга, что стоял неподвижно, нагло разглядывал их, засунув руки в карманы брюк. ― Алина, пули могли украсть у изготовителя. — Его пули проходят череду заклинаний, которые он накладывает самостоятельно. — Пули раскрылись? ― спокойно спросил Михаил, вынимая оружие из кобуры. ― Ответь на вопрос и пистолет твой. — Нет. — Спасибо. Его серые глаза на мгновение засветились, когда он передавал своё оружие Бергадовой. Советница сразу закрыла конверт и пошла в противоположную сторону, Александр недолго смотрел ей в след и обратился к другу, но Михаил не дожидался его слов, а сорвался с места. Маров немного смущённо оглядывался по сторонам, зная, что значило для Михаила лишиться пистолета. Он за ним вошёл в его кабинет и внимательно следил за тем, как тот вскрывает сейф в стене, освобождая дверь от нескольких слоёв рунических цепей. — Мне жаль, что… — У меня экспансивные пули, они бы открылись, вылетев из дула моего пистолета, ― Михаил снимал последнюю связь. ― И я не стреляю в людей или чародеев! — Знаю. Сейф распахнулся, Разумовский достал деревянную лакированную шкатулку, снял ещё две цепи рунических цепей и открыл её. — Кто-то бы в моём кабинете, ― прорычал он, захлопывая шкатулку и бросая её Александру. ― Двух пуль нет. — Может ты забыл, как брал их? — Для меня изготовили триста пуль, когда я вступил в должность. Девять всегда в магазине, одна в стволе. По шестьдесят шесть пуль разложены ещё по трём шкатулкам, что спрятаны в месте, кто никуда не войдёт. Место было одобрено царями и царицей Роменклава. И девяносто две пули разделены поровну между двумя шкатулками. Одна хранится в хранилище Белого замка, одна у меня. — Здесь сорок четыре пули, ― подметил Александр, рассматривая патроны. — Да, ― подтвердил Михаил. ― И из трёхсот пуль я не выпустил ни одной.Глава 15 ― Девант
Драгана Золотой гримуар. Правда записанная Кишь. Иртерас собрал кровь отца и использовал последнее заклинание из гримуара Арры. Восстание закончилось. Установился порядок. Восстановление разрушенной страны заняло все годы правления Иртераса. Восемь лет тяжёлых трудов, чтобы восстановить последствия безумства. Время, когда никто не пытался захватить трон Империи Санкааров. Когда мир и благополучие только возвращались в страну, Иртерас приказал провести большой пир, дабы отпраздновать. Там его и убил брат ― Захари, отобрал корону, а следом убил младшего брата, чтобы обезопасить своё правление. Захари понимал, что Санкаары слишком пекутся о родословных, прошло уже больше двухсот пятидесяти лет правления его народа на этом материке. Кровавая магия истощала не только носителей, но и её жертв. Он прекрасно видел, как люди, что не могли назваться Санкаарами и живущие перед ними в страхе, делящие с ними земли, будучи под их правлением, хранят в сердцах надежду. Надежда, что могла уничтожить сложившиеся порядки. Искоренить их, и рано или поздно свергнуть Санкааров.Отложив свои бессмысленные попытки найти то, чего она сама пока не знала, Драгана вошла в настоящий кабинет отца и подошла к стене слева от стола, где висела картина с красными переплетёнными геометрическими фигурами на чёрном фоне. За картиной прятался сейф, где Николай хранил те немногие записи, которые вёл. Записи, которые не пожадничал для этого мира. Картина отъезжала вниз и открывала очередной тайник. Код состоял из шестнадцати цифр и четырёх букв. Ещё один семейный секрет. Набрав последнюю цифру, Драгана услышала щелчок, и открыла дверь. В этом сейфе хранилось тридцать два дневника. Все они сделаны на заказ. Из толстой кожи, выкрашенной в чёрный цвет, с гравировкой компаса, а внизу фамилия. Застёжка с частичкой магии. Драгане всегда было интересно, какой чародей делает для отца всё, что он попросит? Кто терпел его характер и пренебрежительное отношение к магии? Николай попросил создать замок, который откроется только с помощью крови, и сделал так, чтобы его жена и двое детей смогли открыть его записи. Каждый из блокнотов был пронумерован. В них её отец записывал важные сведения об артефактах, о книгах, древних знаниях, которые нельзя забывать. А ещё немного личного, и всё было написано с некой загадкой. Предложения могли между собой быть не связаны. Оно и ясно, Николаю было достаточно пары слов, чтобы заставить себя вспомнить ту или иную информацию, но для его детей это становилось новым испытанием. Загадкой, которую следовало разгадать. Он учил их с детства понимать его записи, намёки. Даже наклон почерка. Томас относился к этому серьёзнее, чем Драгана, и вот теперь расплачивается. Ей нужно понять, в каком дневнике искать ответы на свои вопросы. Николай всегда знал больше, чем говорил. Она взяла со стола нож для бумаги и сделала небольшой порез у основания ладони, вытянула наугад двадцатый блокнот, и капелька крови упала на круглую застёжку. В каждом таком дневнике по двести листов молочного цвета. Чем-то похожие на её записные книжки. Почерк Николая всегда был идеальным. Все таблицы ровные, а рисунки не мешали тексту. Но сам текст уникален. Две строчки об одном, следом другая запись. Иногда в одном предложении, через запятую была информация о вазе с рисунком из крови и о кольце одного из царей Роменклава. Всё не то! Закрыв одну книжку, она взялась за другую. Кровь на застёжке, щелчок и снова текст. Ровный, красивый, но непонятный. Страница за страницей, слово за словом. И ничего полезного. Драгана в пятый раз потянулась за книгой, снова поделилась своей кровью и на этот раз открыла первый блокнот. Очередная околёсица. После двадцатой страницы она перестала вчитываться и просто листала записи, надеясь, что хоть одна привлечёт её внимание. Так и получилось, на последних страницах проскальзывали отдельные слова, где буква «А» выделялась. Двойной обводкой, наклоном, размером. «Анастасия помнит». «Мои секреты ― секреты Анастасии». «Анастасия… сестра моя… она убережёт их». Драгана закрыла блокнот, убрала на место, заперла сейф и вернула картину в прежнее положение. Часы на столе показывали половину шестого, если сядет в машину сейчас, успеет добраться до Астерии, пока ещё не стемнело. Анастасия имела дурную привычку не отвечать на заданные вопросы. Тётушка легко могла рассказать много чего, если уверена, что собеседник не очень интересуется темой или самим разговором. Но любой вопрос в лоб воспринимался, как угроза и встречался с преградой из хорошо выстроенной защиты. Нужен весомый повод. Нужно было вызвать эмоции, подкупить, заставить разговориться. Поводом послужила антикварная шкатулка. Танцовщица давно сломана и утеряна, но выдвижной ящичек с ключом всегда манил Анастасию. В редкие моменты, когда она всё же навещала племянников, любоваться красотой тяжёлого металла было её любимым занятием. Николай не хотел расставаться со шкатулкой, ему она была не нужна, скорее здесь таилась причина в отношениях с младшей сестрой, но сейчас это пустяк. Драгана упаковывала диковинку в подарочную коробку с большим бантом, надеясь на удачу.
* * *
На юге столицы стояло двухэтажное здание, не сильно вписывающееся в общую архитектуру Десятого Луча3. Вокруг возвышались красивые высокие строения с белыми фасадами, лепниной, большими дверями и окнами. Здесь располагались магазины. Дорогие бутики и ювелирные, где создавали изделия ручной работы. Магическая лавка продавала безделушки с лёгкими заклинаниями для обычных людей. Защитные браслеты, лучисы по завышенной цене, игральные карты, способные поменять свою масть, благоухающие камушки с разными великолепными ароматами: васильков, мака, шалфея, тюльпанов и прочих, на которых Драгана постоянно спотыкалась. Сколько бы ни крутила разноцветные камни, принюхиваясь и восхищаясь, она ни разу не купила их, чем только вызывала неодобрения продавцов. Здесь среди прочего многообразия стоял магазин Анастасии. Единственное серое здание с ужасными статуями на крыше в виде кошек. Острые клыки, разные глаза или больше двух, длинная шерсть, и если присмотреться, то иглы тупее будут, чем те волоски, высеченные из камня. Время почти девять, Драгана ждала, пока последний покупатель выйдет из антикварной лавки. Через стекло витрины она видела, как мужчина средних лет выбирал старое зеркало. Его рот не переставал двигаться ни на секунду. Драгане стало жаль тётю, которая улыбалась из последних сил. Настроение немного поднялось. Мужчина покинул магазинчик ни с чем, и Драгана зашла внутрь. Перевернула табличку с «открыто» на «закрыто», щёлкнула замком и подошла к длинной стойке. Большое и светлое помещение магазинчика притягивало многообразием содержимого. Светило множество абажуров, старинных люстр, что не потеряли грации и светильников. Стояли мольберты с дописанными и нет картинами, принадлежащими художникам, которые их уже не закончат. По правой стороне, где висели широкие полки, покрытые прозрачным лаком, стояло множество красивых безделушек: миниатюрные музыкальные шкатулки с резными крышками разных эпох, стеклянные шары, а в них обязательно один из шести богов Роменклава. Или замок, где свои задницы протирают четыре царя, пока Высший и Малый Совет, стараются уберечь страну и не натворить глупостей. Уже несколько десятков лет Роменклаву никто не угрожает вторжением, (такого и не может случиться), но появляются те самые псевдо-видящие, нарёкшие себя от имени Кишь и предрекающие войну. Длинную, кровавую. Анастасия прищурилась, когда заметила большую круглую коробку, которую Драгана сразу придвинула к ней ближе. Её тётя руководила этим магазином больше тридцати лет и за это время она ни разу не наняла продавца. У неё есть помощник, но Драгана его никогда не видела. Драгана ждала. Слова, действия, чего угодно. Анастасия достала шкатулку из коробки, водила пальцами по крышке ларца, обводя каждый завиток и касаясь каждого драгоценного камушка, что украшали её. После пальцы Анастасии коснулись подвески на шее. Кулон сделан из платины, в виде ромба и мог открываться. Его сделал Николай, когда был подростком, такой же был и у него, от сестры. Николай и Анастасия родились в один день с разницей в шесть лет. Когда Николаю исполнилось четырнадцать, он взял сестру, и в их день рождения они посетили ювелира, где сделали друг другу подарки. Анастасия сжала кулон сильнее, пальцы побелели, губы плотно сжались. — Всё в порядке? ― голос показался встревоженным, тётя немного оглядела пустеющую улицу. Не было похоже, что она ждала гостей, но и не исключено появления особого покупателя после закрытия. ― Ты собираешься выведать у меня что-то, раз притащила это сюда? Тётушка вернула пальцы на крышку шкатулки, и радость от приобретения не получалось скрыть за подозрением. Медные волосы, собранные в высокий хвост, блестели в свете от странных ламп, висящих над головой на разных уровнях. — Мы с Томасом разбираем коллекцию отца. Я стараюсь разгадать его записи и хотела спросить: делился ли он с тобой нечто важным? Может, у него были секреты от нас? Или он что-то нашёл и передал тебе на хранение? — Драгана, мы с братом были в ссоре девятнадцать лет. Да, он просил время от времени продать редкую вещицу через мой магазин, щедро платил за беспокойство, но никогда Николай не делился со мной своими секретами. — В дневниках отца я нашла записи, что ты знаешь и сохранишь его секрет. ― Драгана приподняла плечи и улыбнулась, следя за выражением лица тётушки. ― Скажи мне, это очень важно. — Милая, твой отец делился своими секретами только с теми тридцатью тремя книжками, которые хотел оставить вам. — Тридцать три? Существует ещё один? ― Драгана встревожилась. ― Я всегда видела только тридцать два дневника, и отец не говорил ещё об одном. — Мне нечего тебе сказать. Анастасия закрывала кассу, игнорируя племянницу. Она поглядывала на неё искоса, немного дёргано. Тётя утверждала, что скрывать ей нечего, но поведение, дёрганные движения и постоянные цепки взгляды выдавали. Драгана разглядывала искусственных бабочек, чьи крылья светились в полумраке угла, и ждала. Терпение ― одна из сильных черт характера, позволившая добиться ей всего, и она не торопилась. В антикварной лавке Драгана давно не бывала, а разглядывать диковинки очень любила. Больше в отдел с книгами она не заглядывала, но с радостью рассматривала кресла-качалки, что выстроены в ряд. Где-то облупился лак, истёрлась обивка или подушки потеряли немного цвета, но всё равно любая бы из них хорошо смотрелась на веранде домика, откуда можно любоваться закатом или рассветом. Почему-то захотелось одно такое кресло привезти в домик у озера. — Твой отец умел скрывать свои тайны, ― Анастасия сдалась, вышла из-за прилавка. Выглядела она уставшей. ― Ему нравилось запутывать свои же записи, не желая рисковать. Похвально и обидно, что ты решила будто подкупив меня, сможешь выведать секреты, которые мне неизвестны. Но будь осторожнее с поисками. Драгана вернулась к прилавку, поглаживая разбушевавшиеся эмоции, что могли легко заставить пройти через очередной круг Сферы. — Ты говоришь так, будто точно знаешь некий секрет. Пойми, кто-то убил моих родителей, пытался убить меня. Я хочу найти убийцу. — Я сама этого хочу, больше всего на свете. — Тогда помоги мне. Ты знаешь, с кем из Совета он работал? — Тише! ― зашипела Анастасия. Тётя засуетилась ещё больше, посмотрела на часы, на стекло витрины, вглядываясь в опустевшую улицу. Свет в других зданиях потухал, все торопились домой. Заломив пальцы, она кивнула Драгане и скрылась в подсобке. — Никогда не интересуйся его делами с Советом Роменклава, ― перепугано произнесла Анастасия, как только дверь в кладовую закрылась. — Что ты знаешь? — Ничего. Анастасия больше не контролировала каждое своё слово. — Знаю только, что это опасно для тебя и Томаса! Ты с братом можешь пострадать. Роменклав отравлен, скоро всё изменится. — О чём ты? Послышался звон колокольчика, висевшего на входной двери. В лавку кто-то зашёл. Драгана дёрнулась, вспоминая, что закрыла дверь на замок. Анастасия положила руки на плечи племянницы. — Я сделала для Николая те книжки, защитила его сокровищницу и постоянно просила не лезть в дела Совета. Просила своего жадного и амбициозного брата не втягивать тебя и Томаса в его безумные планы, но он никогда не слушал. Настольный звонок настойчиво пробивался через дверь подсобки, взывая к хозяйке антикварной лавки. Анастасия тихо выругалась себе под нос и покинула кладовку на несколько минут. Озарение яркой вспышкой проникло под кожу, и Драгана вцепилась в кольцо, прокручивая его несколько раз на пальце, ощущая импульсы магии и поддаваясь благостному успокоению. Как она могла не замечать этого столько лет? Не знать. Не видеть. Не подозревать! — Как ты могла защитить библиотеку или сделать те дневники? Если только ты… ― Драгана ошеломлённо уставилась на вернувшуюся тётю, скатываясь по стене на пол. ― Ты чародейка. — Теперь понимаешь причину моей ссоры с твоим отцом? Он не хотел вам говорить. Никогда. А я хотела, чтобы ты знала, что в нашем роду магия не редкость. ― Тётушка присела перед ней, беря её дрожащие руки в свои ладони, будто старалась исправить ошибки прошлого. Говорила она тише на полтона и постоянно поглядывала на дверь. ― Я дала клятву, что не скажу, иначе он бы не дал мне видеть вас. Вы с Томасом единственное, что у меня осталось, поэтому прошу, не ввязывайтесь в неприятности. Хватит с нашей семьи страданий. Никогда не работай с Советом, никогда не соглашайся на их сделки. Драгана прикусила нижнюю губу, подавляя жгучее желание рассмеяться в голос. Слезы собрались в уголках глаз, размывая чёткость картинки, лёгкие не раскрывались на полную, и в груди жгло, словно она проглотила лаву, а все логичные доводы спрятались и не вылезали из своих нор, как трусливые крысы. Все оказались гнилые донельзя, скрывали самое важное и породили ещё больше недоверия. В кладовке было достаточно темно, и Драгана не могла разглядеть детальнее мимику Анастасии. Трудно увидеть сожаление, но скорее его и не существовало вовсе. — Я не знаю, кто именно из Совета нанял моего брата для работы, и предположить боюсь, ― шептала Анастасия, сжимая в своих ладонях заледеневшие пальцы племянницы. ― Но убили его из-за того, что он нашёл. Вам не надо в это лезть. Оставьте с Томасом всё, как есть, и не пытайтесь добраться до истины. — К тебе тоже приходили? ― Драгана ужаснулась своего хриплого голоса, полного недоверия и злобы. ― Предложили выдать тайны отца? Сколько они тебе предложили? — Не смей! ― предостерегающе отрезала Анастасия, направляя на неё указательный палец, голубые глаза злобно сверкнули. ― Ты не знаешь, о чём говоришь. Ты и Томас глупы для дела, которое оставил Николай! Снова раздалась трель настольного звонка, и тётя рассерженно фыркнула. Она выглянула за дверь, попросила подождать, заперлась и сдёрнула с плеча Драганы рюкзак, не обращая никакого внимания на шипение. — Ты и твой братец обязательно развалите его дело! Глупые, самонадеянные! Полупустой рюкзак болтался в руках Анастасии. Драгана увлечённо следила за тётей, та ругалась, громко, говорила почти бессвязно и постоянно называла их идиотами. — Вы слишком похожи на Николая. Одержимые идеями, поисками и сокровищами. Неудивительно, что вас постоянно засасывает в неприятности. Томас взял от отца все самые ужасные привычки. Вы так похожи на своего отца в своей любви к работе и преданности семье, и потому мне страшно. Драгана нахмурилась, не понимая заложенного в слова смысла, видя только страх Анастасии. Деревянный пол под торопливыми шагами тёти поскрипывал. Заваленная коробками и шкафами кладовая таила в себе антураж старых вещей. Эпохи переплетались на полках. Красота диковинных вещей сплеталась с запахом старья и плесени. Анастасия продолжала грозиться отказаться от них, проклинала кровь матерей, образование и вредные привычки. Но все её слова никак не сочетались с быстрыми отточенными движениями. Анастасия бранилась, а сама открыла сейф в потолке, рядом с люстрой с тремя рожками, горела только одна лампочка, и то безобразно тускло. Достала свёрток, исписанный древним языком, и сунула его в рюкзак Драгане. Продолжая ругаться, она оторвала листок бумаги и написала на нём пару строк быстрым ровным почерком и сунула его к свёртку. Анастасия снова села перед племянницей и постаралась подобрать правильные слова: — Постарайся выбраться из надвигающейся бури живой, у твоего брата инстинкт самосохранения работает лучше, ему напоминать не надо. — Это всё, что ты можешь сказать? — Твои родители и я делали всё необходимое для вашей безопасности и вашего с Томасом будущего. — Как это должно утешить меня? Почему ты не хочешь сказать всё прямо? — Не могу, ― Анастасия сжала губы, её тонкие пальцы убрали крупные пряди с лица Драганы. ― Я буду молиться богам, чтобы секреты остались секретами, а ты и Томас прожили долгую и счастливую жизнь. — Расскажи, ― умоляла Драгана. — Нет, ― Анастасия стояла на своём. ― Если всё разрушится и тебе придётся узнать правду, знай, мы всё делали ради вас. Пока не приезжай ко мне без приглашения, хорошо? Анастасия сунула ей в руки рюкзак и помогла подняться. Она отвела её к большому платяному шкафу, скрывающему дверь, узкий коридорчик и выход на улицу. Драгана посмотрела на тётю, та угрюмо улыбнулась и попросила её уходить, тихо и без привлечения ненужного внимания. Анастасия заперла за племянницей дверь. На улице намного похолодало, Драгана запахнула полы куртки посильнее и огляделась в окружающем полумраке узких улочек. Она оказалась позади всех красивых магазинчиков и стояла перед железными баками. Собирались тучи, хотелось, как можно скорее убраться отсюда и вернуться домой. Она попыталась вернуться в лавку, но не получалось открыть дверь. Как бы сильно она не наваливалась плечом и спиной, петли не поддавались. Пришлось идти вдоль зданий до ближайшего проулка. Время позднее, пора уже зажечься фонарям, но кто-то весьма плохо делал свою работу. В темноте Драгана шла почти на ощупь, а выйдя из переулка, обнаружила, что нигде не горел свет. Свет во всех витринах потух словно от перенапряжения. Магазинчик Анастасии оказался заперт, окна закрыты плотной шторой, на втором этаже свет тоже не горел. Драгана поёжилась и огляделась. На часах время близилось только к десяти, но ни машин, ни людей не было на Десятом Луче, как и её машины с водителем. Драгана прикинула, сколько идти до центра, оставаться на улицах так поздно ― не лучшее решение, когда тени будто отделялись от общей темноты и собирались преследовать. Она раскрыла рюкзак и сунула в него руку, нащупав грубую ткань, она делала ставки, что это могло быть. Анастасия казалась очень напуганной, выпроваживая её, и потому запертая лавка манила сильнее. Идя по улице вверх, Драгана всё думала о свёртке и смотрела прямо перед собой, идя к огням. Астерия построена в центре Роменклава, а в центре Астерии стоял замок четырёх царей, чьи остроконечные башни тянулись к небесам. Дворец возведён из белого камня и всегда освещался лучисами, и даже на окраине города всегда можно увидеть его свет. За замком, стояло красное здание, где заседал Совет, и вместе они взяты в круг из звёзд, (те же лучисы, помещённые в сферы в земле). От центра столицы шли двенадцать главных улиц в виде лучей, поговаривают, что дороги Роменклава строились так, чтобы лучи никогда не прерывались. Лето выдалось омерзительным. Температура воздуха не прогревалась выше пятнадцати градусов днём, ночью приходилось надевать куртки. Оставалась надежда на оставшиеся полтора месяца. Драгана сильнее куталась в куртку, пока шла по тротуару, всё надеялась, что проедет машина такси, и она вернётся домой. В груди стремительно разрастался бамбуковый лес из омерзительного беспокойства, и она снова повернула Бевиалис на пальце, а за спиной тени крались быстро, не отставали, но держались на расстоянии. Обернувшись, она увидела только сгущающуюся тьму ночи. Хотелось крикнуть, вызвать смельчака выйти вперёд, но горло сдавило, и Драгана продолжила путь, ускорив шаг. Воздух наполнился тяжестью, глаза никак не привыкали к темноте, а наоборот, очертания зданий стали расплываться. Драгана вновь оглянулась, сердце подскочило от облегчения, потому что никого не была, но, она продолжила путь промелькнул силуэт. Фигура проявилась чётче, в чёрной одежде, поступь бесшумная и лёгкая. Человек остановился, кроме крупности фигуры ничего не понять. Драгана смотрела на него, сделала несколько шагов от него, не смея повернуться спиной. Дыхание замедлилось. Человек не двинулся с места или ей так казалось? Ещё несколько шагов и ничего. Тревога обернулась неистовой паникой, страх подкашивал ноги. Шаги ускорялись, Драгана не выдержала, развернулась и побежала, цепляясь пальцами за лямки рюкзака, и надеялась, что успеет добраться до антикварной лавки раньше преследователя. Решительно завернув за угол, она оказалась в другом переулке и сбавила шаг, пытаясь остаться незамеченной и сбить со следа. Здесь стояли высокие контейнеры, мелкие улочки складывались в лабиринт, где можно легко затеряться. От бега в боку закололо, Драгана прислонилась к ближайшей стене. Пот выступил на лбу, и только сейчас она заметила, как задыхается, как ей жарко. Осмотревшись, Драгана никого не увидела, но не знала, как выбираться отсюда и где именно находится. Столица большая. Самое странное ― дома, окружавшие её, выглядели так же безжизненно, как и весь Десятый Луч. Портал открылся, и из него вышел тот самый человек. Маска закрывала нижнюю часть лица, но Драгана его узнала. Это девант, что напал на неё со своим напарником в поместье. Правый глаз сильно повреждён, зрачок пробит, и цвет радужки словно вытек из трещины, полностью сделавшись бесцветным. Он ослеп на один глаз из-за её самозащиты. Драгана подавилась глотком воздуха, понимая, что она абсолютно одна среди высоких домов. Звать на помощь бесполезно. Никто не поможет. Ни один чародей не вступит в открытый бой с девантом. Больше некуда бежать, под руками ничего нет, как и магии в жилах, чтобы защититься. Горло сдавило крепче. Она ждала, когда девант применит магию, заставит сожалеть о содеянном, но он только молча за ней наблюдал. Шаг влево. Девант никак не отреагировал. Ещё один шаг, девант стоял неподвижно и смотрел на стену, рядом с которой она стояла. Ещё два шага и так до тех пор, пока Драгана не позволила себе сделать шаги шире, быстрее и вновь повернуться спиной к врагу. Девант остался стоять неподвижно. Она прошла достаточно, трижды повернула направо, плутала между узкими улочками, пока не потеряла его из виду. Драгана побежала в направлении магазинчика, даже немного успокоилась, когда смогла понять, что оказалась в нужном проулке и показалась знакомая дверь. Но перед ней открылся портал, и девант вышел из него. Он снял маску и достал из кармана штанов её ручку. Во рту пересохло. Драгана любила эту перьевую ручку из прозрачного янтаря, украшенную серебром которую ей подарил отец, после того, как впервые взял на раскопки. — Ты можешь бегать, сколько душе угодно, но я везде найду тебя. У меня есть твоя личная вещь, и она всегда приведёт меня к тебе, ― голос его расслаблен, казалось, он получает удовольствие. ― На этот раз мне запретили тебя убивать и приказали привести живой, но я с радостью сломаю тебе руку, если вновь усложнишь мою работу. Он убрал ручку обратно в карман, и протянул к ней раскрытую ладонь в перчатке. — Я никуда с тобой не пойду! — А я буду ломать тебе кости и просто притащу к своему начальнику. Высокомерный чародей оказался прав ― настоящие угрозы ей не были знакомы. Драгана думала, насколько будет больно, сколько людей услышат её в округе и услышат ли вообще? Она заметила у стены старую палку. Бежать всё равно некуда. — Попробуй, ― девант проследил за её взглядом. ― Мне некуда торопиться. — Было больно? ― присущее для неё любопытство заставило задать вопрос, как и надежда на оттягивание времени. ― Обряд, чтобы поместить в своё тело сердце животного ― это больно? — Настолько, что начинаешь желать смерти, но никто не сделает тебе такой подарок. — Кто тебя сделал? ― Драгана знала, что он не ответит, но цеплялась за каждую секунду. ― Это было твоё желание или тебя принудили? — Роменклав не моя родина, но Роменклав подарил мне цель. Драгана ничего не поняла, диалог получался скудный, но она смогла ухватиться за палку. Наверное, кто-то из мальчишек с ней играет. Больше деревяшка походила на черенок от лопаты, но вряд ли в столице есть желающие заняться огородом. Она не хотела подходить ближе, но ей необходимо оружие, чтобы попытаться защитить себя. — Что с городом? Почему нет света? — Мне помогли. — Ты странный. Убить не пытаешься, пытать медлишь. — Хочу посмотреть, что ты сделаешь, ― он был честен и улыбнулся, заметив её трусливые шаги в сторону. ― Когда тебя выпускают на охоту, хочется поиграть. Никакой тигр не захочет возвращаться в клетку. Тигр. Драгана вдруг представила, как сердце животного помещают в тело чародея, усиливая все магические, и не только, таланты, превращая его в чудовище. — Но ты всё равно вернёшься. На мгновение ей захотелось пойти с ним, чтобы понять, что не так с этим городом? Советом? Во что превратилась её жизнь? Желание броситься грудью вперёд, защитить брата, умолять не трогать его, возросло троекратно. Но самопожертвование ― не её сильная черта. Эгоизм всегда превалировал в её характере, и она боялась, что он взыграет, когда придётся сделать выбор. Девант сделал к ней несколько быстрых шагов протянул руку, Драгана, как учил брат, ударила его по руке, проскользнула по ней, оказалась за спиной врага и ударила по затылку. Чудовище даже не пошатнулось, лишь грузно опустил плечи и обернулся, и она ударила ещё раз. Задела по голове, но палку из её рук выбили, и она побежала прочь. Драгана смогла пробежать ещё несколько метров, не более, и замерла, как вкопанная. Тело опутали путы магии, не давая шанса на бегство. Она смотрела перед собой в тёмную кирпичную стену, а сзади приближался девант. Посмотреть на него не получалось, глаза не двигались, дыхание ускорилось. Сильный испуг проникал под кожу и зашевелился быстрее, когда перед ней открылся новый портал. Вперёд вышел Михаил в брюках и белой рубашке с закатанными рукавами, будто торопился и не успел принарядиться. Он небрежно взмахнул рукой, и сковывающая магия рассыпалась. Драгана полетела ему в руки. Серые глаза подозрительно ярко светились в кромешной тьме ночи. От ужаса её затошнило, и она попыталась выбраться из его объятий, а Разумовский даже не смотрел на неё. — Ты не девант, как ты открыл портал? ― нападавший изумлённо скалился. ― Кто ты такой? — Тебе лучше не знать. Михаил поднял правую руку ладонью вперёд, и девант замер, а Драгана попыталась освободиться ещё раз. — Стой смирно, ― Михаил грубо перехватил её поперёк талии, плотнее прижимая к своей груди. — Девчонка моя! ― девант осклабился сильнее. Он мог говорить и вертеть головой, казалось, ему удаётся сопротивляться чужой магии. — В этом я сомневаюсь, ― Михаил сжал ладонь в кулак, и тишина оглушила на несколько секунд. Фигура в чёрном резко завопила от боли,нарушая благословенную тишину, такую чуждую для столицы. Его руки пришли в рваное движение, он схватился за голову и закричал уже громче: — Убирайся из моей головы! — Я должен знать, кто тебя отправил. Драгана с ужасом осознала: Михаил ковырялся в разуме деванта, а тот старался сопротивляться. Разумовский сжал её сильнее, когда что-то нашёл в чужих мыслях. Он посмотрел на неё и нахмурился, и она поняла, что всё всплыло наружу, и задёргалась сильнее. Девант вырвался из магических силков, Михаил замешкался на секунду, волна отбросила его и Драгану к стене. Она успела заметить, как пространство вокруг содрогнулось, Михаил поднялся на ноги, вспыхнули ленты рун, и он свернул деванту шею на расстоянии, даже не приближаясь. Тело грузно повалилось на асфальт. — Думаю, нам есть что обсудить. Протянутую руку Драгана не приняла. Она ещё сидела у стены и вжималась в кирпич, проверяя своё чутье, требуя, чтобы оно подсказало, что делать. Бежать не вариант. Деванты сильные, но их запас силы нельзя сравнить с одним из десяти членов Малого Совета, чьи серые глаза пригвоздили её к месту. Михаил убрал руку и присел перед ней. Его лицо смягчилось, словно он вовсе не собирался её пугать, но всё же выглядел невероятно злым. Долгие секунды они смотрели друг другу в глаза, понимая, как увязли во всём этом беспорядке из-за постоянной лжи. Других людей и своей собственной. — Пошли. ― На этот раз он протянул ладонь не для ожидания. Михаил бережно взял её за руку и помог встать на ноги. Он сделал шаг, она нет. ― Драгана, не сопротивляйся. — Я не пойду с тобой. — Ты знала, что магию девантов можно засечь? А он использовал свою силу, и сюда очень быстро прибудет гвардия Совета, хочешь поговорить с ними? — Я не пойду с тобой, ― повторила Драгана, но руку из его хватки не могла вырвать. ― Мне больно, отпусти. — Нет. Решай сейчас: будешь объясняться, как ты смогла свернуть шею деванту и собственноручно направишь на себя прожектор Совета или доверишься мне и рискнёшь? Выбор без выбора. Михаил испытывающее смотрел на неё. Не торопил, проявлял снисходительность. У них ещё было время. Драгана посмотрела на небо. Ни единой звезды. Ночь казалась слишком нелюдимой, погода гнала с улиц. Она только поняла, что её колотит от холода, а Михаил даже мурашками не покрылся, будучи на улице ночью в одной рубашке. Видать, и правда торопился. — Моя тётя, ― Драгана потянулась к двери, Михаил нехотя выпустил руку. ― Помоги мне открыть дверь. — Моя помощь тебе не нужна, ― он немного обречённо выдохнул и встал рядом, беря за левую руку. ― Ты хоть представляешь, что получила в ту ночь? Мужчина приложил её руку к ручке, но не отошёл, а следил за тем, как её пальцы окрашивались зелёными линиями. Драгана надеялась их больше никогда не увидеть, но те упорно мраморным рисунком поползли по предплечью и скрылись под рукавом куртки. Дверь отворилась перед ними, и они вошли в узкий коридор. В антикварной лавке никого не оказалось. Все вещи лежали на своих местах. Не было похоже, что Анастасию похитили или она, сбежала. Драгана быстро поднялась на второй этаж, но в квартирке тоже никого не было. — Ты закончила осмотр? ― спросил Михаил, когда она спустилась в магазинчик. ― Нам срочно нужно поговорить. — Хочу знать всё. — Разумеется, ― глухо отозвался Михаил, не сводя с неё глаз. Драгана взяла запасной ключ, и они вышли из лавки. Недолго она рассматривала табличку «закрыто», и пообещала себе вернуться завтра и всё расспросить у тёти. — Куда мы пойдём? — Где ты будешь чувствовать себя в безопасности и не думать, что я тебе наврежу? — Дома. Михаил протянул ей руку, и Драгана нахмурилась. Они стояли на тёмной Десятой улице, где не горел ни один фонарь, условия не озвучены, но у неё была сильная мотивация, толкающая вперёд ― узнать грёбаную правду. Где-то в глубине души она сомневалась, что способна поверить Михаилу, но и на разделочный стол в лабораторию Совета тоже не хотела. Верить или не верить Разумовскому ― дилемма, Судьба собиралась испытать на прочность, и она протянула руку в ответ. Сильный шквал ветра снёс с ног. Драгана ощутила жжение на ладонях и правом боку. Взгляд немного помутился, но она увидела чёрную дыру в фиолетовом ореоле, и мертвец уже стоял среди улицы, а вокруг мелькали яркие вспышки. Шок полностью подчинил реакцию, Драгана могла только смотреть на труп, восставший из мёртвых. Как боги могли наказать свой народ? Создать чудовищ, не знающих пощады, потерявших последние крупицы человечности? — Ты ему шею свернул, ― Драгана с трудом встала и попятилась, сдерживая всхлип. ― Я слышала хруст его шеи! Девант уверенно шёл к ним. Поступь мягкая, быстрая, хищник готовился напасть. — Давай руку, ― Михаил схватил её за руку. — У него есть моя ручка, он найдёт меня, где бы я ни была. Михаил замер, а девант прищурился, раненный глаз выглядел безобразно. — Ты сильный, но я сильнее и быстрее. ― Девант поднял руку, Драгана отшатнулась, рядом пронёсся столп магии, сбивая Михаила с ног. ― Теперь ты, ― сейчас он обращался только к ней. ― Мне надоело бегать. Воздух накалился от волн магии, обрушившихся на неё. Сила деванта пронзила каждую клеточку тела. Её отбросило в невидимую стену, ударная волна накрыла сверху, и почудилось, что переломала все кости. Драгана скатилась на асфальт, не имея возможность вдыхать полной грудью. В глазах темнело от нехватки кислорода, сознание прощалось. Она честно пыталась собрать остатки сил, только бы не закрыть глаза. Девант шёл к ней, и она старалась отползти, но даже двинуть пальцем не получалось. Охотник приближался. Давление выровнялось, Драгана смогла свободно вздохнуть. Девант поднял руку вперёд, и вместе с ней поднялось её тело. Где-то в глубине сознания вспыхивали фразы отца об угрозе, исходящей от чародеев. Раз за разом мозг разрывал грозный голос Николая, требующий не связываться с магами, хотя он всегда нарушал это слово. Воздух вновь всколыхнулся, и девант потерял контроль. Всё его тело задрожало, из горла вырвался вопль боли. Кости затрещали под плотью, и он рухнул на дорогу, выплёвывая кровь изо рта. Драгана упала рядом, не поддерживаемая чужой волей, мышцы совсем ослабели. Она смогла разглядеть мутную фигуру. Михаил приблизился, обыскал деванта, забрал ручку, оттолкнул тело ногой и посмотрел на неё, а через секунду он отлетел в сторону. Девант поднимался, его кости срастались с противным скрежетом, а по подбородку текла кровь. Битва между чародеями задвигалась быстрее ветра, где-то вдалеке послышался вой сирены. Драгану поглотило полное непонимание, сил не осталось бояться, только бороться с болью, когда тело, как и разум на грани потери реальности. Она пошевелила руками, скребя пальцами по асфальту, загоняя грязь под ногти. Ручка рюкзака оторвалась, и она снова подумала о свёртке, чтобы только удержаться на плаву. Бой привлёк внимание, она могла лишь различить белую рубашку и искры в пылу сражения. Девант достал нож. Драгана хотела крикнуть, но новый поток магии вывернул боль на новый уровень, и она приникла к земле. Михаил взмахом руки оторвал куски асфальта и обрушил на соперника. За стеной слышался уже более громкий вой сирен, гвардия Совета уже близко. Чужая сила перестала ощущаться, перестала давить на затылок, дышать стало легче, и Драгана смогла перевернуться на спину. Воздух тяжёлый, неподъёмный, будто вдыхаешь частички газа. Взрыв оглушил. Куски бывшей дороги разлетелись, и Драгана увидела, как над ней завис огромный пласт, слышала голоса, но уже не могла пошевелиться, магия гвоздями пробила тело. — Она нужна тебе живой, ― напоминание Михаила, прозвучало, как раскат грома. — Зато со сломанными ногами далеко не убежит. Гвардия была рядом, кто-то накрыл их троих барьером, а чародеи снаружи прорывалась сквозь стену, за которой развернулась новая схватка. Михаил превратил угрожающую глыбу в пыль. Драгана зажмурилась от потока песка, обрушившегося на неё, перекатилась на живот, скуля от боли, и посмотрела на магов. Девант покрепче сжал рукоять ножа и кинул его в оппонента. Разумовский увернулся, лезвие пролетело рядом с его рёбрами. Михаил готовился закончить это побоище. Он шагнул к противнику. Драгана могла лишь смотреть, как лезвие кинжала развернулось и вошло в спину Михаила с небывалой лёгкостью, она видела всю боль, отразившуюся на его лице. — У тебя нет опыта в сражениях, ― охотник повернул кистью руки, и нож сдвинулся рывком вниз и замер. ― Тебе никогда не сравниться с силой деванта. — Достаточно, ― Михаил заставил себя расправить плечи, кинжал выскочил из его тела и повис за спиной. ― С меня хватит. Если и можно увидеть нити времени, как они льются словно река, то можно и увидеть, как они замирают под приказом магии, давая рассмотреть себя более детально. Пространство подчинилось, и под могуществом одного чародея оно расширилось и сжалось меньше, чем за секунду. Драгана чувствовала движение собственных век, естественное моргание глаз, когда картинка сменяет другую резко и без предупреждения являет другую. Веко ещё опускалось, смахивая слёзы от пыли и боли, а звуки смолкли, их будто не существовало, будто они забыли, каково это существовать на этом свете. Кинжал парил за спиной Михаила, с лезвия капала кровь. Оружие по приказу обрисовало дугу и нацелилось на хозяина. Тело деванта повисло в воздухе. Драгана не дышала, наблюдая, как вскрывается грудная клетка, как рёбра с треском раскрываются и два сердца стучат в унисон, гоняя кровь и магию по телу. Лезвие сначала проткнуло большое сплетение мышц, а после замерло в человеческом сердце, забирая жизнь окончательно и бесповоротно. Девант умер навеки, а другому подчинялось всё вокруг. Драгана видела лишь неестественный блеск в глазах Михаила. Неправильный блеск. Но ни капли не страшилась его силы. Она так устала, так хотела попасть домой, что не слушала инстинкты, предупреждающие и умоляющие бежать, пока не поздно. Долгожданная темнота облепляла тело постепенно, новый всплеск шума ― взрыв за барьером. Невесомость в теле пугала и хотелось невероятно спать. Михаил приблизился, что-то сбивчиво шептал, о чём-то просил. Страха не было, только непонимание, поэтому пришлось открыть глаза. Заставить рот шевелиться, а после на неё обрушилась темнота в фиолетовом ореоле. Будто никакого происшествия, будто лишь отголосок тяжёлого сна. Драгана стояла посереди кабинета с винными обоями и пялилась в окно, за которым властвовала ночь, и мелькали огни. «Как мы здесь оказались?» Драгана посмотрела на Михаила. Он сгорбился и сел на стул рядом со столом. Его рубашка пропиталась кровью, ему, наверное, невероятно больно. Нужно было срочно обработать раны. Она торопливо бросила порванный рюкзак на один из диванов, включила свет, стянула куртку и ушла в гостевую ванную на первом этаже. Руки дрожали, пока она умывалась, собирая себя по кусочкам. Слабость покинула её, а бодрость и шок наполнили каждую клеточку. Из шкафчика над раковиной Драгана достала аптечку, прихватила с собой чистых полотенец и вернулась к Михаилу, пока он заливал стул и пол кровью. Он никак не сопротивлялся, пока Драгана ножницами разрезала рубашку на спине и приложила к ещё кровоточащей ране полотенце. Пальцы дрожали, горячая кровь пропитала материал насквозь и обжигала кожу. Драгана достала бутылочку с антисептиком, иглу и медицинскую нить, широкий пластырь для швов из аптечки. Михаил зашипел и ударил кулаком по столу, когда обеззараживающая жидкость полилась в глубокий порез. Драгана молчала, следя за тем, как мышцы на спине чародея бугрятся, а рана снова заливается кровью. Вновь приложив чистое полотенце, она вытащила иглу и нить из индивидуальной упаковки. Зажав пальцами кожу, сделала первой стежок, стараясь не обращать внимания, как скользит кожа от крови и сколько усилий нужно, чтобы протолкнуть иглу. — Не первый твой шрам, ― она сказала это больше для себя, для успокоения, но пальцы продолжали дрожать, пока тянулась нить. ― Ты мог попросить Григори убрать следы. На его спине было ещё четыре шрама, один из которых тянулся вдоль рёбер справа, длинный, уродливый. Два небольших на правом плече, ещё один на левом боку, выше нового ранения, прямо между рёбрами. — Они служат отличным напоминанием. — О чём? ― Ещё один стежок, осталось минимум три. — О цене победы, ― Михаил опустил голову ниже, Драгана проткнула его кожу ещё раз. ― И ради чего стоит быть монстром. Драгана ничего не сказала. Сделала ещё два стежка и отрезала нить, откладывая иглу. Она промыла рану чистой водой и заклеила пластырем, протянула обезболивающее. Запах крови заполонил всю комнату, проникая в пространство глубже, оставляя после себя металлический привкус случившегося. Её собственные мышцы всё ещё отдавали болью, тяжёлая ночь только начиналась. Драгана ушла в ванную, бросила пропитанные кровью полотенца в раковину, в охватившем приступе схватилась за чистое полотенце, посильнее прикусывая махровую ткань, и сдавленно закричала, чтобы никто не услышал. Вернулась она собранная, принявшая быстрый душ и со стопкой чистых вещей в руках. — Это вещи моего брата, должны подойти. Ванная дальше по коридору. — Ты должна была рассказать сразу, что произошло в ночь нападения. Михаил упрекнул её. Конечно, он всё узнал от деванта, порывшись в его голове, нарушая все права человека. Но девант являлся осквернением магии для чародеев, их боялись, их сторонились и поэтому от них избавлялись, не задавая лишних вопросов. Драгана всего на мгновение застыла, но быстро успокоила волну негодования. Он не смел ей приказывать, что делать. И кто он такой, чтобы всё ему рассказывать? Борьба с гневом продлилась недолго, в конечном счёте ей удалось пропустить его слова мимо ушей и не реагировать. Вместо этого она постаралась сменить тему. — Я не благодарила тебя за спасение моей жизни и свободы дважды, так что за обработанную рану не жду «спасибо». Ванная дальше по коридору, я буду на кухне. Драгана, не дожидаясь его ответа, покинула кабинет. Глаза заслезились, она поднялась в комнату Томаса, но его там не было, как и в сокровищнице. Уже из кухни она могла разглядеть бурное движение у конюшен. Одна из кобыл была беременна, возможно пришло её время произвести чудо на свет. Драгана решила не тревожить брата, он, наверное, решил, что она останется у Анастасии. Пусть пока так и думает, ей нужно было немного времени прийти в себя.Глава 16 ― Истина
Михаил Золотой гримуар. Правда записанная Кишь. Долгие годы жизни, полученные с помощью чужой крови, дали монстрам преимущество, от того они забыли, что смерть рано или поздно придёт и за ними. Люди смиренно ждали, когда Санкаары выродятся сами. Захари не желал смерти роду Санкаар и понимал, что тщеславие их погубит. От небольшого поселения, которое спас Борго, что стало новым витком в эволюции пошло несколько семей, но они расширились недостаточно, чтобы выстоять в схватке со временем. Люди хоть и были слабее, но их больше, и существовал шанс в полном вымирании Санкаар. А потому Захари взял в жёны обычную женщину, чем вызвал гнев остальных, кто переживал о магии и её возможной утрате. Гены Санкаар побеждали. Они стали больше и быстрее порождать себе подобных и стали куда опаснее. Жена Захари пыталась сопротивляться, но в итоге подарила ему пятерых детей. А когда узнала, что снова беременна ― повесилась, не желая приносить нового монстра в этот мир. Это не сильно огорчило Захари, который всё же был зол, что его ребёнок не родился. Он сделал всё, чтобы Санкаары продолжали крепнуть и править землями, которые отвоевал Борго у своих врагов, мечтая захватить весь мир. Слишком близко к пропасти. Михаил понимал, насколько опасно подошёл к черте. Одна ошибка, и от него избавятся. Если кто-то из гвардии увидел его, разглядел за пеленой барьера, будут проблемы. Когда он просил Анну приглядеть за Драганой, не ожидал, что девант вернётся за ней так скоро. Раскрыть свою тайну перед Драганой ― предупреждающий выстрел. Вопрос о доверии больше не ждал своего часа, теперь нужно идти до конца. Поморщившись, Михаил натянул серую кофту на ещё влажное тело. Он не мог отрицать, его поразило, как Драгана повела себя. Спокойно зашила его рану, не поддалась истерике или излишней панике. Забраться в голову деванта оказалось непростой задачей, ушло слишком много сил, но это того стоило. Ключ. Ключ найден. И можно уже наконец успокоиться, ведь проблема почти решена, но Михаил не мог. Сжав кулаки, он удерживал магию под контролем. Силы в нём вырвались из своей тюрьмы, мысли занимал образ того, что на самом деле случилось в поместье в ту злополучную ночь, когда на неё напали. Одолеть деванта ― трудная задача, когда боишься навредить рядом стоящей особе. И всё равно, Драгана чуть не умерла. Её тело впервые столкнулось с магическим давлением. Лёгкие могли разорваться, кости ― рассыпаться в прах. Слишком было мало места. Девант оказался проворнее, загнал в ловушку, возвёл барьеры. Монстр надеялся прихлопнуть его одним движением. Драгана смотрела на него так, будто её глаза ей же не принадлежали, и потому отрицала всё, что смогла разглядеть за этот вечер. Страх, который он увидел в ней, напугал и его самого. Чувствовать могущество внутри одно, но видеть, как оно влияет на другого человека, вызывает абсолютной иной шквал эмоций. Если бы он успел переместиться в более безопасное место, где он мог развернуться на полную. Но девант придавил его своей силой, усложнил задачу в замкнутом пространстве, где Драгана почти погибла. Осознавала ли она, чем всё могло для неё закончиться? Волосы упали на лоб, скрывая свечение в глазах. Радужки всегда горели от эйфории после использования магии, Михаил впервые в бою ощутил, как запас сил иссякает. Сражаться, пытаться разрушить чужой барьер, защищать Драгану и не подставиться деванту стало толчком к размышлению над тренировками. В следующий раз он не мог так рисковать. Запах кофе яро ворвался в лёгкие, когда он нашёл кухню. — Спасибо. Голос Михаила вырвал её из мыслей, и Драгана подскочила на месте, резко оборачиваясь. — Тебе не нужно меня бояться. Драгана тяжело дышала и смотрела на него. Немного бледная, но собранная. Ему нравилось, как она хмурит брови, обдумывая все свои вопросы, которые собирается задать. Она переоделась в чистое, волосы собрала на макушке. В домашней обстановке она выглядела совсем маленькой, немного напуганной, но не как прежде. Теперь она готовилась пробивать себе дорогу к правде любыми путями. Поэтому её первый вопрос не удивил его: — Ты не девант, как ты открыл портал? — Откуда ты знаешь, что я не девант? ― он сел за круглый стол, откинулся на спинку стула, но пожалел ― рана вспыхнула огнём. — Не отвечай вопросом на вопрос, ― попросила Драгана. Резкий стук от поставленных на стол кружек выдал её напряжение. Драгана с нажимом пододвинула ему кофе и села напротив. Он заметил, как пальцы её подрагивали, и она поскорее обняла свою чашку, маскируя своё волнение. — Я люблю с молоком. ― Он пальцами коснулся краёв чашки и подтянул напиток к себе. Драгана ждала и наблюдала за ним, а Михаил выбирал прикрытие правдоподобнее. ― Обокрал одного из них. Ответ суховат, но по её реакции: другого Драгана и не ждала. Они не знали друг о друге ничего, только слухи. Опасно любое слово или шаг навстречу, как в сложной партии в «Улей королевы», нельзя идти напролом, нужно продумать свою стратегию, уметь правильно задать вопрос, чтобы загнать вражескую королеву в угол и победить. — Ты тоже кое-что украла. ― Михаил сделал глоток кофе и едва поморщился от горечи. ― Знаешь, что именно? — Просвети. Драгана смотрела так, будто боялась разрывать с ним зрительный контакт. Если отведёт взгляд, сломается, проиграет, не сможет противостоять натиску, что он готовит. — Ключ. — Разве его не украли из моего дома? — Украли прекрасную безделушку. — Моих родителей убили из-за безделушки? — Умирают и за меньшее. Михаил опустил взгляд на кофе, обругал себя за последние слова, зная, насколько ужасно они прозвучали. Даже не нужно прикидывать, слова ранили Драгану, причинили боль. Стало совестно. Он проходился по её трагедии, чего нельзя делать, когда хочешь наладить дружественный контакт. Никто не мог знать, что будет дальше. Ему нужны сильные союзники, если хочет победить. Драгана и её брат были таковыми. И теперь у неё есть ключ. — Что ты помнишь о Библиотеке Первых царей? ― Михаил понимал, что ступил на опасную территорию, но не мог уже отступать. — Сначала удовлетвори моё любопытство. Михаил взвешивал все за и против, минуты тянулись, как патока, бесконечно и мучительно. И когда с губ почти сорвалась ложь, он решил, что правда будет кстати. Пришло время вскрывать карты. Возможно, Драгана не поверит и посмеётся над ним, а может, рискнёт и ответит доверием на доверие. Услышать её историю, узнать истину. Если бы только его способности телепата сработали на ней. Был способ. Другой. Болезненный, но опасный. Потребовалось бы опустошить себя до предела, а её сознание собирать после по ошмёткам, и всё равно нет гарантии. Михаил ужаснулся своей догадке. И если это так, то… защита в её голове выросла не случайно, и пробиться сквозь неё никому не под силу. — Жадность и тяга к власти способны разрушить идеальный мир до основания. Невежество истощает нашу страну, суть магии и существование таких, как я. Михаилу не нужны были вопросы, он их знал и отвечал без загадок. Они сидели на просторной кухне, с бежевым гарнитуром, большим островком и окнами, где свет проявил себя только, как подсветка на подвесных шкафчиках, но этого более чем достаточно, чтобы разглядеть лица друг друга. — Роменклав единственная страна, где уже восемь десятилетий нет безработицы, ужаса голода, страха рабства. Но это лишь красивый фасад, за которым прячется гниль и мерзость, скрывающаяся титаническими усилиям, ― он сделал глоток кофе, на секунду задумался и продолжил: ― Чародеи пропадают с улиц, следы тщательно заметаются. Пропадают те, кто никому не нужен. Кто один даже в такой огромной стране. В Совете есть лаборатории, куда их отвозят, и больше они не покидают её стен. Живыми. Я не знаю, что именно за опыты там проводят, у Малого Совета нет доступа к тому крылу. Цари сидят на своих тронах, и им плевать. Чаще стали забирать эмигрантов. Маги бегут от рабства в других странах и попадают в него там, где их должны защищать. Начали пропадать и обычные люди. Никто не поднял паники, но это временно. — Только ты заинтересован в том, что творится в подполье, уверен в заговоре, почему? — Совсем недавно я видел, как вывозят трупы из Совета. — У тебя появились теории, верно? — Особенно, когда узнал, что пропадают и обычные люди, ― Михаил повёл плечами, осознание ситуации коробило его внутренности. ― Думаю, кто-то ищет способ передать магию от чародея обычному человеку. — Невозможно, ― шёпот Драганы напугал её саму, будто она прокричала это в рупор на главной площади Астерии. Она сжалась на стуле, скрестила руки на груди, будто не собиралась поддаваться на его россказни. ― Люди умирают от магии, это знает даже ребёнок. — Чародеи тоже, когда лишаются своих сил. Я видел труп маленькой девочки. Она была обычным человеком, и магия выжгла её изнутри. Иногда мне удаётся узнать о новых случаях исчезновений, и с каждым разом всё больше понимаю, что прав. — Как вообще можно забрать магию? Вы же не сосуды, из которых её можно вылить. — Может, в каком-то смысле так и есть. Представь, что у тебя два набора вен, в одних течёт кровь, в других магия. А сердце у тебя одно. Оно качает кровь и связано с магией в тебе, и чтобы забрать её, нужно проткнуть сердце специальным оружием с особым камнем, которое послужит сосудом. Один чародей может передать свои силы другому, ходили легенды, что две тысячи лет назад некоторые семьи так укрепляли своё положение в обществе. Но источником всегда является душа. — Что за оружие? — Клинок с двойным лезвием, что огибает танцующий камень под названием ― аиферат. Чтобы забрать силу чародея, нужно проткнуть его сердце. Раньше существовало шесть клинков, в истории и древних записях сказано, что их все уничтожили, но уверен, один смог дожить до наших дней. — Допустим, я тебе вер. Конечно, опыты, которые никогда не увенчаются успехом это ужасно, но кто собирается устроить переворот? Когда вот уже три тысячи лет правят четыре царя или царицы, чьи корни восходят к Роду. Как в это можно поверить? — Ты знаешь о жене Рода? Мор? ― Михаил улыбнулся, прекрасно зная о её познаниях. ― Их первые дети погибли на войне против чудовищ, которые почти уничтожили ещё не родившийся Роменклав. Мор была безутешна, а Род присмотрел себе в любовницы смертную женщину, что родила ему четырёх сыновей. — Да, да, ― Драгана вздохнула и поморщилась. ― Любовницу звали Леана, когда она родила четвёртого сына, умерла. Сыновья от Рода получили Роменклав в подарок. Роду стало скучно, он вернулся к Мор, и у них родилась дочь. С ней случилось ужасное, и её труп три тысячелетия лежал в храме Тары, где почти два месяца назад моя семья нашла его. При чём тут Мор? Раздражение и презрение в её голосе оказалось заразительным. Захотелось поддержать и даже посмеяться со старых сказок, но Михаил напомнил себе, что она обычный человек; напомнил себе, как она относится к вере; напомнил себе, чья она дочь. Это отрезвило, и он продолжил с более холодных сердцем: — Мор поклялась уничтожить всех потомков Рода. — Представь, сколько потомков у первых царей? Их, возможно, миллионы. Вряд ли те, кто восседал на троне и носил корону, вели целомудренный образ жизни. Рождались бастарды, а от них ветвь Рода только расширялась. Его потомки, наверное, заселили все три континента. — И всё же, она хочет, чтобы Род ощутил ту же боль, какую испытала сама. Мор потеряла всех своих детей, ― Михаил слабо улыбнулся, ― и Мор создала корону, что лишит власти четыре венка. Кто наденет корону, тот станет новым правителем Роменклава, а каждый потомок Первых царей умрёт. — Разве её дети ― это не дети Рода? — Богиня явно не в восторге, что его дети от смертной женщины прожили долгую жизнь и стали править страной, которую она спасла. Сыновья Рода облажались, и последняя дочь Мор умерла. Она хочет мести. — И где же корона Мор? — Сама как думаешь? ― он следил за её реакцией, видел, как лицо побледнело, а глаза наполнились первобытным страхом. ― Ключ отпирает секретную секцию в Библиотеке Первых царей, там спрятана корона, что изменит всё. Драгана схватилась за голову и опёрлась локтями в столешницу. Глаза распахнуты, губы плотно сжаты, мышцы напряжены до предела. — Мне очень важно знать, что ты помнишь о Библиотеке. Кто-то собирается обрести магию и власть, я должен остановить его, пока не случилось страшное. Представь, сколько ещё чародеев и людей погибнет ради опытов, как другие страны ополчатся против Роменклава, когда слухи дойдут до них? В стране начнётся гражданская война. Уже сейчас умирает слишком много для потехи эго одного человека. Два дня назад дверь в Библиотеку открылась. Никто не вышел, а завтра в Библиотеку Первых царей войдёт ещё одна группа из пятидесяти человек, им дали месяц, чтобы выяснить, что там произошло. Если эта группа не вернётся, то они начнут искать более действенные способы добраться до цели. Они начнут охотиться на тебя, уже начали. — Никто не вернётся. Эти люди добровольно идут в это проклятое место, что станет для них ссылкой до конца их дней. ― Драгана не могла оторвать глаз от столешницы. — О чём ты? Михаил смиренно ждал, что Драгана скажет дальше. Тишина сгущала краски, а мысли строились в ужасающие цепочки. Кухня стала невыносимо тесной, воздух в ней затхлым, кожа покрылась испариной. Холодное лето вмиг перестало быть холодным. Все его предположения разрушились одним предложением. Драгана посмотрела на него взглядом, полным отчаяния и паники. — Уходи. Ответ обескуражил. Драгана быстро забрала недопитый кофе из его пальцев, выплеснула в раковину и бросила в неё чашки. Михаил смотрел на её спину, как острые плечи в зелёной кофте поднимаются, раскрывая многослойный бутон ужаса, которым она заразилась. Михаил сорвался с места, вцепился в её плечо и развернул к себе. Драгана успела искусать нижнюю губу от пережитых воспоминаний, едкий привкус боли стал витать вокруг и смешивался с запахом её кожи. Аромат горького шоколада больше не дразнил и притягивал, а настойчиво душил. — Не смей сейчас отворачиваться. ― Михаил непроизвольно сжал пальцы на её плече. ― Говори, всё, что хотела сказать. Драгана раскрыла рот, и что-то острое упёрлось в его бок. Он посмотрел вниз и улыбнулся. Ниже его на две головы, она набралась смелости угрожать ему. — Думаешь, маленький кухонный нож тебе поможет против меня? Михаил сделал ещё шаг, встал вплотную, чувствуя, как острие ножа врезается в него немного сильнее. Возвышаясь над ней, он прекрасно знал, как горели его глаза, и это должно было нехило напугать. Но она смело отвечала тем же, и малахит в её радужках потемнел. — Если ты сказал хоть половину правды. — Я не лгал. — Тогда никто не должен знать, что его ждёт за дверьми Библиотеки. — Там исчезают невинные люди. У которых нет выбора. — Ты даже представить себе не можешь, что там. — Расскажи. — Нет. — Ты не понимаешь, что поставлено на карту. — Как раз я прекрасно понимаю, ― резкая ухмылка, удивила Михаила. ― Кому-то нужен ключ и проводник. — Я смогу защитить тебя. Надменный смех разлетелся и отрекошетил от стен. Что-то за секунду в ней переменилось, она не боялась его. Драгана стала более ожесточённой и поверженной одновременно, но готовой на любое безрассудство. — Кто-то убил моих родителей, чтобы добраться до ключа. А мой отец отыскал храм Тары, ключ, чем бы он ни был, теперь у меня. И кто-то придёт за мной. Он хочет, чтобы я стала проводником. Он уже отправил за мной деванта. Кого отправит в следующий раз? Михаил отпрянул. Внутри в тугой свёрток сворачивалось беспокойство. Драгана сделала попытку оттолкнуть его и пройти мимо, но Михаил застыл, как изваяние, обдумывая каждое слово. Она смотрела прямо, не утаивая своих чувств. К нему в руки упало сокровище, которое захочет себе каждый, узнай о ней чуть больше. Нельзя оставлять её на виду, жадные сороки не упустят момент стащить из-под носа драгоценность. Михаил не мог врать себе. Знал, что укрыть Драгану с глаз ― верное решение, но не мог поступиться принципами. И это только бы усложнило задачу. Поразмыслив, он взял её руку, разжал крепко сжатые пальцы и забрал нож. — Мне нужна твоя помощь, ― слова дались не просто. Михаил положил нож на стол, где-то позади послышались шаги. ― Пожалуйста. — Ты уверен, что готов услышать правду? — Да.Глава 17 ― Правда
Драгана Золотой гримуар. Правда записанная Кишь. Захари умер, как отец ― иссушив себя, стараясь создать новые заклинания. Беда Санкааров была в том, что кровь людей, хоть и делала их сильнее, но творить новые заклинания, сплетать новые вязи рун они могли только собственной кровью. Захари мечтал закончить труды Арры, понимая, что знания могу быть конечны, а её гримуар не был заполнен и на половину. Двадцать четыре года правления закончились, а после его смерти, его сын правил всего год, которого прозвали ― Бесполезный. И трон заняла младшая дочь Захари, которая отравила братьев, чтобы заполучить корону. А́ллия родила двух сыновей от разных мужчин. Осторожная, недоверчивая и слишком скрупулёзная, она вышла замуж дважды. Оба раза за Санкаар, не желая возиться с людьми. И после зачатия убивала своих мужей, боясь, что они заберут трон себе. Она единственная, кто умерла своей смертью, в глубокой старости, прожив больше двухсот лет, но правила гораздо меньше. Когда старший сын отпраздновал своё восемнадцатилетние, Аллия добровольно отдала ему корону. Годы её правления названы затишьем. И пусть кровь не обращалась в реки, но боялся каждый, кто мог дышать. И чем дольше продолжалась тишина, тем больше укоренялся страх.Молчание. Непонимание. Последние крупицы привычного мира полетели в бездну. Больше не осталось веры, что всё обойдётся. Томас смотрел на них, будто они взломщики, и Драгана набрала в грудь побольше воздуха, зная, что исчерпала все отсрочки, а ещё должна объяснить, что в их доме делает чародей. Смелость испарилась, когда она увидела, как брат на неё смотрит. Снова с тревогой, и ей стало не по себе от мысли, как он воспринимал ситуацию: она с потерянным видом, ещё мокрыми волосами, раскрасневшаяся, и Михаил в его одежде. — Я не знаю о чём ты успел подумать, но мне нужно кое-что рассказать тебе. — Разумеется. — Здравствуй, Томас. Михаил спрятал все эмоции, которые позволил себе, пока они говорили и повернулся к Томасу. Сейчас он выглядел так же, как когда приехал к ним в поместье на похороны. Высокомерно следил за ними. Расправленные плечи, свободная поза, всё выказывало его превосходство. — Что ты здесь делаешь? — Михаил спас меня от деванта. ― Драгана шагнула вперёд, обеспокоившись напряжённостью момента. ― Дважды. Томас лишь задрал подбородок и показательно отряхнул руки, будто услышанное его никак не трогает. Внутри Драганы заклокотал волчонок, что требовал справедливости, желал обратить на себя внимание и принуждал рассказать всё. Спокойно и без утайки, она рассказала, что случилось сегодня в Астерии и ждала реакции. — Спасибо, ― Томас протянул руку первый. Мужчины пожали друг другу руки, но не расцепляли ладоней. Наоборот вцепились взглядами в друг друга, как коршуны, и ждали, пока кто-то первый совершит ошибку. — Я просто оказался рядом. — Михаил тоже хочет тебе кое-что рассказать. Кажется, у нас большие проблемы. — При чём тут ты? ― Томас посмотрел на неё, убрав руку первым. — Поговорим в кабинете. Набраться смелости вновь оказалось непросто. Все силы выбил девант, короткий спор с Михаилом ещё больше усугубил ситуацию. Она села на диван, пока Томас и Михаил усаживались, напротив. Когда Драгана посмотрела на брата, то уже не смогла заглушить вой стыда, напоминавшей о трагедии, и что она не рассказала самого главного. Тогда она рассказала ему всё, кроме железного солнца, что обратилось прахом, боясь подставить его под удар от последствий. В их мире магия имела цену, платить приходилось дорого и внезапно. Чародеев магия окружала каждую секунду, их плату она не знала. Но хорошо знала, как платит обычный человек ― жизнью. Она решила, что пока Томас в неведении, он в безопасности. Именно это она твердила себе по ночам, когда не могла уснуть. Раскрывать скрытое ещё сложнее, когда вина готова утопить в любую секунду. Никто не мог понять её опасений. Хотелось сбежать, ничего не рассказывать. Эгоизм взял вверх. Она не могла допустить, чтобы ещё и брат ввязывался во всё это. Драгана прикусила язык. Так она думала и про отца. Не хотела тревожить и беспокоить, в итоге оказалось слишком поздно. Томас разозлился, когда Михаил рассказал про грядущий переворот. Она могла понять, насколько преданным он себя ощутил, но ничего не сказал. Не упрекнул. Не обвинил во лжи. Смотрел в одну точку перед собой и водил челюстью из стороны в сторону, унимая своё раздражение. Винить его она не могла. — Хорошо, ― вдруг согласился Томас со всем сказанным, и Драгана тихонько выдохнула. ― Ключ оказался железным солнцем, что ты сорвала с древнего трупа. Теперь он у тебя. И кто-то убил наших родителей, чтобы его найти. Пусть так. — Томас, ― слёзы наворачивались от осознания ситуации. — Нет, Драгана, ― он немного по-злому оскалился. ― Время вышло. Ты теперь обязана рассказать то, что с тобой случилось в Библиотеке. Сделанные ошибки не исправишь, Драгана понимала это, как никто. Вцепившись в Бевиалис, она крутила его, пока импульсы магии бежали на перегонки по телу, удерживая от срыва. Драгана поднялась на ноги и без слов направилась в свою комнату. Конечно, они пошли за ней, без приглашения. На пороге она застыла, но Томас был прав, поэтому сразу полезла под кровать. — Ты же не решила там спрятаться? ― Томас пошутил, но она не отреагировала. Только затаила дыхание, сдвигая панель, и открывая свой тайник. Тянула время, пока доставала все важные записи и пыталась избавиться от этого непомерного чувства вины хоть на мгновение. Надеялась, что после её рассказа услышит слова брата о том, что не виновата. В комнате она зашторила окна, проверила, чтобы все двери были заперты и только после на низеньком, но широком столике она разложила старые чертежи. Три листа А3 формата. Сдвинула пуфик и нажала на квадратную панель, в полу прятался сейф. Томас лишь вытаращил глаза, Михаил с диким любопытством наблюдал молча с её любимого кресла. И под их пристальными взглядами Драгана достала блокнот в толстой чёрной коже и тубус. Она уселась на пол перед чертежами и раскрыла дневник на нужной странице. Руки дрожали, Драгана собиралась с силами. Сжимая и разжимая кулаки, она выцеживала уверенность из немеющих конечностей. И надеялась до последнего, где-то в самой глубине души, что ей не придётся рассказывать о произошедшем. Бессмысленная попытка сбежать в мир фантазий. — Первые страницы то, что нашёл отец о Библиотеке Первых царей, ― она пододвинула записи ближе к Томасу. ― Дальше то, что удалось откопать мне. Помните трагедию, что породила Мёртвые земли? ― мужчины синхронно, но как-то неуверенно кивнули, и она продолжила: ― Тот археолог искал Библиотеку и подошёл к цели совсем близко, но нашёл совершенно другое. Белый гримуар, созданный Родом. — Ты не веришь в богов, ― напомнил брат. Глаза закатились непроизвольно. Она была согласна называть их как угодно, лишь бы люди понимали истинную суть божественного. — Род, Мор, Який, Димерий, Кишь и Тара ― не боги. Они первые чародеи. Самые сильные. Они породили магию в том виде, в котором она существует сейчас, те самые, кто создал шесть великих гримуаров. ― Драгана открыла новую страницу в своём блокноте. ― Того археолога звали Григорий Старов, его сыну сейчас двадцать один год, зовут его кстати так же. И работает он на Совет. В тот день, когда произошла трагедия, Совет тут же появился там. Когда Григорий вскрыл хранилище, которое принял за Библиотеку Первых царей, он наткнулся на несколько реликвий и Белый гримуар. Когда он его коснулся, то не знал, что на нём лежит защитное заклинание, которое убило его вместе с командой. И близлежащую территорию с её жителями. Заклинание одноразовое, так что Совет с лёгкостью забрал гримуар себе. — Откуда ты знаешь? — Сын Старова очень хотел узнать правду и делал всё возможное, чтобы оказаться на службе в Совете. Там он выяснил правду о гибели отца. — А ты как узнала? ― Михаил сел на пол, ближе к чертежам. — Мальчишка умён, но падок на женщин и не всегда держит язык за зубами, ― Драгана отвела взгляд. — Ты же не… — Он до сих пор ждёт своё свидание, ― она перебила Томаса. ― А ещё я узнала, где находится настоящая Библиотека, наш отец подобрался близко. Я украла его записи и последнюю частичку головоломки. Но сейчас это неважно, важно то, что все мы ошибались насчёт содержимого. Драгана соединила три чертежа, дрожащими пальцами показывала важные отметки. — Я, наш отец, Григорий, Совет, все думали, что Библиотека делится на четыре секции. Вход и коридор, ― Драгана указала на первое пространство, указанное на схеме. ― Первый зал, второй зал и читальня. Она медленно обвела каждую комнату на чертеже простым карандашом, подчеркнула названия секций. — А на самом деле? Под взглядом Томаса на неё обрушилось понимание, которое стремительно примешивало ко всему вкус горечи полыни, и костлявые пальцы страха сжались на трахее окончательно ― никто не поверит. Для неё полтора месяца оказалось категорически мало, чтобы принять всё случившееся, а Томас и Михаил совершенно не догадывались, что она собирается поведать. Глаза защипало от слёз, Драгана сжала кулаки сильнее, ещё поддаваясь дилемме, но всё-таки подтянула к себе тубус и открыла его. Медленно достала содержимое и раскатала поверх всех записей, что уже лежали на столике. Она развернула десять листов. Будучи в стопке, листы всё ещё норовили свернуться в привычное положение. — Это лабиринт с тридцатью двумя дверями. Стервятники, не иначе. Драгана поразилась тому, как Томас и Михаил стали наперегонки вытягивать листы и смотреть на чертежи. Томас недоумевающе посмотрел на неё, поднимая один лист, и ещё один, стал забирать листы из чужих рук; он молчал, брови выдавали задумчивость и смятение. Драгана полностью понимала их замешательство, поэтому откинула ковёр подальше, отодвинула кресло и столик ближе к окну и разложила десять листов на полу, получился неровный квадрат. Не хватало двух листов: одного с верхнего левого угла, другая пустая клетка находилась в центре. Третья, если считать от левой стороны, вторая, если от правой. Они встали вплотную к кровати, чтобы лучше видеть картину целиком. — Я не уверена. Ещё дополняю детали, стараясь выудить из памяти, как можно больше. Но это очень близко к тому, с чем я столкнулась. — Невероятно, ― Михаил наклонился ниже к чертежам, немного кривя лицо. Полученная рана причиняла беспокойство. — Как ты запомнила всё за пять дней? ― спросил брат. — Томас… Драгана сглотнула ком в горле, подавила в себе панику, пробивающуюся через выстроенную защиту, и посмотрела на брата. Он внимательно изучал её, будто не видел всё это время. Будто всё сон. Она сама хотела, чтобы это было сном. Страшной детской фантазией, вызванной мрачными историями, которыми так любил делиться отец. — Я провела там не пять дней. ― Пауза. Слишком длительная. Если произнесёт, то всё реально случилось, а так ещё жила надежда, и вина всему больное воображение. ― Я провела там пять лет. Время остановилось, дыхание спёрло, ноги подкосились, и пауза продлилась немного дольше ожидаемого. Пока Томас не успел ничего сказать, Драгана продолжила: — Там, в Библиотеке Первых царей, время идёт иначе. Один день за её пределами ― равен одному году внутри. Томас отрицательно покрутил головой, сопротивлялся и сомневался. Драгана его понимала. Михаил принялся сдвигать листы с чертежами. Он был ошеломлён, потерян и будто не знал, что сказать. Десятки часов, проведённых над составлением карты Библиотеки,лишили сна, заставили её поверить в собственное помешательство. Снова. Каждую ночь в своей комнате она воспроизводила лабиринт, думая о цене, которую заплатила, чтобы попасть в древнее хранилище. Но пережитый ужас был реален, воспоминания живыми, не выцветшими за столько времени и постоянно напоминавшими о её бессилии. Никто не способен поверить в подобное. Для остальных её история ― вымысел. — Нет, ― только и мог сказать Томас. ― Нет. Не может этого быть. — Может. — Больше месяца назад, ты вошла в Библиотеку. Утром перед тем как войти в неё ты позвонила мне, мы поговорили. Время было шесть утра. ― Он старался воспроизвести все события тех раскопок и его причастие к ним. ― Ровно через пять дней в шесть утра ты вышла из Библиотеки. Вошла ты туда с командой одержимых искателей приключений, как и ты. В группе вас было двадцать человек, но вышла только ты одна. Томас оглянулся на чародея, покачал головой и запустил пальцы в волосы, разрушая причёску. — В тот день… Ночью…, я забрал тебя из здания, где Совет тебя допрашивал. Библиотеку опечатали, тебя отпустили, и никто больше не заставлял тебя вспоминать о том, что случилось. Ты ничего не сказала Совету, никому. Сначала ты молчала. И вела себя так, будто…, ― он не знал, как подобрать слова. ― А потом долго бубнила себе под нос ― «Проклятое место», и несколько дней не спала. А когда я осмеливался задавать вопросы, ты только избегала меня. И сейчас ты говоришь, что провела там пять лет? Поджав губы, Драгана спустилась на пол и начала собирать свои чертежи. Михаил попытался её остановить, но уступил. Она понимала всю нелепость своей истории. Кто вообще способен ей поверить? И будь её воля, никому никогда не рассказала. Но Драгана слишком хорошо помнила всё, и поэтому не хотела подпускать кого-либо к Библиотеке. Особенно родных. Тубус закрылся с глухим щелчком. Дверь сейфа тихо опустилась, замок бесшумно провернулся, панель вернулась на место, пол снова сделался идеальным, без сюрпризов. Драгана пододвинула пуфик и села на него. Она старалась вести себя спокойно, пока внутри таились тёмные волны вины, готовые обрушить на этот мир всю ту боль и страх, пережитые полтора месяца назад. Рано или поздно пришлось бы рассказать, и Драгана надеялась, что Томас её поймёт. Поверит, примет её историю, но точно не будет смотреть так, будто она сошла с ума или ищет оправдания своему поведению. Сожаление проникло в душу, видя недоверчивый взгляд брата. Но она обещала ему рассказать и готовилась к любой реакции, но сейчас, смотря на его потерянность, Драгана жалела. Самый близкий человек не верил ей. Брат, который всегда поддерживал, верил каждому слову, сейчас сомневался. Томас опустился на кровать. Шок на его лице осел плотной маской. Драгана искала в себе силы не закричать и потребовать ей поверить. Тяжёлая ладонь опустилась на её плечо, и, резко обернувшись, она увидела Михаила. Чародей Совета возвышался над ней как скала. Серебро в его глазах расплавилось, насытилось любопытством и горело, призывая рассказать всё. Драгана зло посмеялась, когда у него снова не вышло пролезть в её разум. Он пошатнулся, магия в нём таилась на критической отметке. Поняв свою ошибку, Михаил присел перед ней, облизнул пересохшие губы и заговорил: — Ты должна всё рассказать. Пойми, такое непросто понять или сразу принять. Винить бесполезно. Драгана и не верила, что они поймут или захотят примириться с её историей. Ересь для остальных, но истина для неё. Там в Библиотеке, когда время перевалило за невероятную цифру и одиночество вытравливало из тела всё самообладание, Драгана цеплялась за свой дневник, который послужил маленьким огоньком на том берегу, и до него ещё предстояло доплыть, чтобы выбраться. Она помнила, как хваталась за сам процесс записи, сосредотачивалась, избегая лишних фраз и накинувшихся на неё ужасов. Сначала она писала чёрной ручкой, пока не потеряла её. Наткнулась на рюкзак Ники, подруги, что пошла с ней в эту проклятую Библиотеку и забрала две синие ручки, которыми писала далее. Драгана ещё чувствовала спиной жёсткие полки, в которые упиралась, ловя свет от магических шаров, летающих под потолком. Заставляла свой мозг мыслить здраво, не терять рассудок вместе с пропавшим светом. Принуждала себя ползти по коридорам, когда сил не оставалось. Вынуждала себя писать осмысленно, требовала от себя описывать происходящее с особой щепетильностью. Помнила, как экономила бумагу, чернила, после перешла на грифельный карандаш. Тренировала себя писать аккуратно, уменьшала расстояние между строк, выводила каждую буковку. Только обдуманные слова и голые факты. Никаких порывов эмоций. Закрыв глаза, Драгана успокоила дыхание, напоминая себе, где спрятала свой дневник. Радовалась, что Совет так и не успел до него добраться. — Оказываешься в Библиотеке, и все часы, что принесены с собой, замирают. Первый зал самый маленький как закуток. Ни дверей, ни свечей. Только несколько магических огоньков, блуждающих под потолком. Стены исписаны древним магическим языком. Руны переливаются, смешиваются, заманивают разгадать загадку. Двери, в которые входишь, сразу исчезают, и остаётся единственный путь ― вперёд. Проходишь большой зал, где уже встречаются первые баррикады из полок и книг. Там старые карты, тайные записки на языке, что затерялся давно во времени. Света чуть больше, но его всё равно недостаточно. И впереди дверь, неприметная, почти слившаяся со стеной, открываешь её и попадаешь в лабиринт из полок, а книг на них столько, что даже не вмещаются и стоят в два, а иногда и три ряда. Покорёженную дамбу прорвало от усталости хранить всё в себе. Сначала она осторожно подбирала каждое слово, следила за реакцией. Томас смотрел только в пол, но не Михаил. Он вцепился в неё хищном взглядом, будто страшился упустить саму суть. — Сначала мы блуждали, и было даже весело. Мы не сразу поняли, где оказались. В Библиотеку вошло двадцать человек, самых отважных. Остальные остались снаружи, подготавливая снаряжение, и были на радиосвязи. Жаль, она оборвалась, как только дверь захлопнулась и испарилась. ― Драгана обхватила себя руками и посмотрела на брата. Его челюсть дрожала от гнева или принятия, но он так и не посмотрел на неё. ― Шли наугад. Коридор долго не вилял и сохранял ровность. Первая дверь под номером «3» удивила, и мы решили разделиться. Вот тогда и пришло первое понимание, где мы оказались. Драгана безмерно устала и хотела спать, но продолжала говорить, сохраняя внешнее спокойствие. А ночь будто и не собиралась заканчиваться, только набирала обороты. — Когда зашли в первый тупик, пошли обратно. Но двери номер «3» больше не было. Только полки. Ника помечала наш путь, по нему мы вернулись и уткнулись в книги. И даже тогда мы не понимали, с чем столкнулись на самом деле. ― Драгана напряжённо вздохнула, когда Томас всё-таки посмотрел на неё, и продолжила: ― Пошли другим путём, но натыкались на разные двери. Некоторые любили захлопываться слишком рано. Мы ещё несколько раз разделились, на этот раз не специально. И очень скоро узнали ещё один секрет Библиотеки. Пауза была такой важной, такой необходимой. В Томасе она искала поддержку, но не видела, от этого сердце сжималось в болезненном ритме, лёгкие почти не дышали, и всё равно больнее и невыносимее было видеть злость в его глазах. — Двери там меняются местами. Как хотят. Как-то я вошла в дверь номер «17» сто сорок семь раз. — Полтора месяца, ― прошипел Томас. ― Ты молчала больше месяца. Спряталась в своей комнате, избегала нас. Полтора месяца, Драгана! Он подорвался так быстро, повергая в шок. Тело покрылось липким потом. Драгана чуть не свалилась с пуфика. — Как я должен тебе верить? Больше месяца мы с отцом пытались до тебя достучаться! Я умолял тебя довериться и рассказать! ― Томас кричал так, что закладывало уши. Его плечи вздымались под тяжестью всего пережитого, от боли, с которой пришлось смириться. ― Я не спал ночами! Караулил у твоей двери, пока ты пряталась от своей семьи! Ты не видела, как волновался отец, что было с матерью! Ты просто решила молчать и позволила нам мучиться в догадках, что с тобой происходит! Изводить себя! — Я этого не просила, ― Драгана поднялась и отпихнула пуфик ногой, тот с противным скрежетом проехался по паркету. ― Мне нужно было время. — Время? ― опешил Томас. ― Теперь у нас его так много! Ты теперь ключ, за тобой охотятся! Да, очень много времени осталось! — Не смей! Ты даже не представляешь с чем я столкнулась в Библиотеке! ― Драгана не выдержала и лишь ощутила, как её комната покрывается барьером магии. ― Думаешь, так просто бродить среди полок и книг? Видеть двери, что постоянно меняются местами и запутывают ещё больше. Так кругами ты можешь блуждать между тремя дверями, пока не свихнёшься, а потом ради великого снисхождения покажется другая. Или будешь постоянно входить в одну и ту же треклятую дверь! Но всё это меркнет, когда все твои страхи всплывают наружу, обретая форму. Они играют с тобой, мучают. Справляешься с одним и можешь получить возможность на передышку. Настолько короткую, что моргнуть не рискуешь. К тому моменту даже группа из ста человек может ни разу не пересечься. А потом, будто ради великой шутки или это новый вид издевательств ― находишь полуживых друзей, смотришь, как они умирают, а ты ничего не можешь сделать. И умирают они жестоко, умоляют освободить их от пыток, но ты не знаешь, как! Их кошмары тебе недоступны, и ты можешь только смотреть, а когда решаешься, то слишком поздно. И вот у тебя новый страх и новый спутник, изводящий тебя. И вдруг ты остаёшься один. Тишина, книги и куча времени. Я прошла каждый поворот, каждый тупик. Но самое страшное ни страхи, ни призраки людей, что доверились тебе, а мысли, с которыми ты остаёшься один на один. Ещё ужаснее, когда от мыслей ничего не остаётся. — Мы могли тебе помочь! Отец был готов на всё, чтобы помочь тебе. Первые дни после возвращения, когда ты прогнала меня и заперла дверь, он изводил себя, ни спал, ни ел! Томас ринулся к ней, разъярённый от боли и обиды, но Михаил встал между ними, удерживая его за плечи, не давая подойти ближе. — Анастасия могла тебе помочь, в её силах было успокоить тебя. Мы бы нашли способ… — Ты знал, что она чародейка?! — Что? ― Михаил обернулся к ней, не поверив сказанному. ― Не может этого быть. — Сколько лет, Томас? ― брат моргнул, отступил и отвёл взгляд. Так он всегда скрывал правду. ― И ты обвиняешь меня в чём-то? Все разошлись на безопасное расстояние. Тишина рухнула в сознание, все мысли исчезли. Драгана вцепилась в комод, будто это спасение. Сил не осталось. Вина уступила своё место гневу. Голова раскалывалась от пульсирующей боли. Стянув резинку с волос, она позволила густым волнам упасть на плечи и скрыть лицо, перекошенное от стольких эмоций. Мышцы заныли, слабость подобралась слишком близко. — Ты не был там, Томас! ― Драгана посмотрела на брата, сидевшего на краю её кровати. ― И я всё отдам, чтобы ты там не оказался. Выбравшись, увидев этот маниакальный блеск в глазах отца, я всё поняла. Он бы сделал всё, чтобы туда попасть. Всё, понимаешь? Любопытство, вся его сущность гнала бы его в Библиотеку с удвоенной силой. Ты бы пошёл вслед за ним. И я бы потеряла вас. Слёзы хлынули водопадом, обжигая щёки. Во рту пересохло, а ноги подкосились. Михаил стоял поблизости, протянул ей руку и ждал с непроницаемым лицом. Драгана не знала, благодарить его или найти способ убить, чтобы он никому не рассказал. — Я так сильно испугалась, что вы окажетесь там… Слова закончились. Вот так внезапно на ум перестали приходить сначала связные мысли, потом короткие фразы, после и звуки растаяли на языке. Усталость нагнала свою добычу. Рухнув в бездну, душа Драганы утонула в печали и кошмаре. Тени, отбрасываемые парящими магическими шарами, тянули к ней свои когти. Убежать не вышло. Они вонзились в её плоть и потащили на дно. И она падала, падала и падала, пока не рухнула на острые камни, ломающие рёбра и разрывающие лёгкие. Ни вдохнуть, ни выдохнуть, а боль острыми клыками безобразных псов вцепилась в её тело. Сон не пришёл её навестить, но вот голос. Голос шептал бессмысленные вещи, прячась у неё за спиной.
Глава 18 ― Доверие
Михаил Золотой гримуар. Правда записанная Кишь. Борго второй, в годы своего обучения, больше всего времени проводил с гримуаром предка. Книга ещё пополнялась, но он видел тупик. Знания оказались обрывочны. Его угнетал тот факт, что Санкаары преуспели только в Кровавой магии. Даже стихии могли подчинить только с помощью рунической вязи, но это требовало слишком много сил. Ему оказалось трудно смириться с тем, что он не мог овладеть новыми знаниями, он беспокоился, что Санкаары перестали искать всё более сильные заклинания. Им оказалось достаточно того, что имели. И Борго второй ударился в эксперименты. Сначала они были весьма просты и даже безобидны, но после получения короны, он увеличил масштабы. На его опыты шли уже не только люди, но и Санкаары. Те, кто пытался противостоять ему, оказывался в цепях. Ему стало до одури интересно: откуда происходит сила Санкаар? Он не верил, что только кровь тому причина. Для пытливого ума это казалось слишком банальной причиной. И он вскоре получил прозвище ― Борго Мясник. Он не противился, только улыбался.Удивительно сколько в Томасе было сил и насколько он боялся за её жизнь. Драгана потеряла сознание. Столкновение с девантом, тяжёлые разговоры. Она просто не выдержала натиска и упала в руки Михаила. Медичи вырвал её у него, прижимая к себе и проверяя пульс. Поняв, что она свалилась от усталости, он уложил сестру в кровать и накрыл одеялом. Не удержавшись, Михаил следил, как Томас ухаживал за сестрой с безмерной заботой. Вся злость сползла с его лица густым слоем, когда Драгана упала без чувств. Михаил сам держался из последних сил. Раньше он никогда не вступал в подобный бой с подготовленным девантом. Это столкновение практически лишило его всех сил. В кабинете они сели на один диван по разным сторонам и молча смотрели на одиноко горящий торшер напротив, которому не хватало сил полностью осветить карту мира. Оба молчали. Переваривали услышанное. Лабиринт. Библиотека Первых царей ― это лабиринт, который убьёт тебя раньше, чем ты найдёшь выход. Разум не позволял принять услышанное, даже обработать всю информацию было очень сложно. А поверить… как можно поверить? Безрассудство. Проскользнула мысль показать Драгану специалисту. Михаил хотел убедиться, насколько она вменяема, чтобы он смог бесповоротно поверить её словам. Но назвать её лгуньей язык не поворачивался. Барьер ещё защищал её комнату, но как долго он мог продержаться, Михаил не знал. Он ещё переживал, что за ним с Драганой могли проследить, и кто-то незваный рискнул бы сейчас напасть. Глаза болели от усталости, но чародей мимолётно сдвинул зрачки вправо, чтобы увидеть Томаса. Он был одним сплошным комком нервов и переживаний. А на втором этаже, почти над ними, девушка, только что перевернувшая всё в этом мире. Для всех и каждого, даже тех, кто не знает. Все предположения, догадки, найденные загадки и подсказки потеряли смысл. Михаил радовался тому, что стал ближе к цели, но вместе с этим нутро разрывалось от стремления скрыть от всего мира правду. Совет отправил слишком много людей в Библиотеку. И никто уже не вернётся. Михаил посмотрел на часы на запястье. Если верить Драгане, то группа исследователей, которая уже через восемь часов зайдёт в Библиотеку, не вернётся. Им отвели месяц. Тридцать лет! Михаил упёрся локтями в колени и уставился в пол, считая, скольким людям позволил войти в Библиотеку Первых царей. Как она выбралась? Пришлось давить в себе тягу пойти и разбудить её, чтобы повторила всё сказанное и рассказала то, что не успела. Страх перед Библиотекой появился сам собой, до рассказа Драганы даже самые нелепые предположения не вызывали намёка на панику. Хотя за месяц в Библиотеке сгинуло слишком много людей. И это оказалась непомерная жертва. Михаил чувствовал себя виноватым в пособничестве гибели людей в недрах Библиотеки. Даже думать о том, с чем им пришлось столкнуться, какие ужасы постигли их, он не мог. Он не сразу понял, что пытался заставить себя не верить её словам. Девчонка помутилась рассудком, всё выдумала, но не получалось остановить этот поток ужасающих мыслей. Откровения, которые она изливала перед братом, удивляли Михаила, убеждали в искренности слов. Такое не придумаешь. — Спасибо, ― Томас не смотрел на него, но голос его надломился. Усталость и его порабощала, как и непонимание, что же будет дальше. ― Ты спас мою сестру от деванта. Спасибо. Михаил растерялся. Не знал, что ответить. После благодарности Томаса он почувствовал, что силы наконец иссякли. Смысла поддерживать барьер не осталось, и чародей убрал его. Боялся отключиться. ― Мне нужна твоя помощь, ― Михаил откинулся на спинку дивана, голова пульсировала от нарастающей боли, очень сильно хотелось закрыть глаза, но он посмотрел на собеседника, ― и помощь твоей сестры. Я много прошу, но одному мне не справиться. — Я тебя помню, ― Томас откинулся на спинку следом. ― Ты иногда говорил с моим отцом, когда мы приезжали в Совет. Почему он говорил именно с тобой? Даже не кривился в презрении. — Потому что твой отец был хорошим человеком. Жёстким, но хорошим. Я в долгу перед ним. — Неужели? — Твой отец был удивительным. — Они продолжат отправлять за ней девантов? ― Томас поспешил сменить тему и посмотрел на него. Внутри всё похолодело. Ясные голубые глаза пронзили тысячей игл и пригвоздили к месту. Широк в плечах, ростом выше, манера держаться, поджимать губы. Даже брови, казалось, изгибались так же, как у Николая. Томас оголил инстинкты в порыве защищать свою семью, то, что от неё осталось, и походил на приёмного отца подозрительно сильно. Оно и неудивительно, ему было всего семь, когда его родители погибли и его усыновил Николай. Прошло девятнадцать лет под воспитанием такого великого человека. Конечно, он перенял всю манеру поведения и ведения дел. — Да, ― Михаил стряхнул наваждение. Показалось, будто Томас применил неведомую прежде магию. ― Но труп деванта на Десятом луче немного поумерит рвение. — Так это правда? Готовится заговор? Не верится. Кто такое может быть? — Не знаю, но кто бы это ни был, он скоро начнёт избавляться от всех неугодных. Думаю, я первый в списке. — Как нам остановить его? — Нужны доказательства заговора и имена. Нужно попасть в закрытое крыло Совета, в тайный кабинет и в лабораторию. Только тогда можно будет идти к царям на поклон. С пустыми руками никто слушать не станет. — Я помогу тебе, ― Томас вытянул длинные ноги и потянулся, ― но моя сестра. Она не должна пострадать. Если ключ теперь у неё. — Она и есть ключ. — Неважно. Меня не интересуют причины, почему она должна стать одной из главных фигур в дальнейшем противостоянии. Драгана достаточно настрадалась. Должен быть способ не вмешивать её. — Его нет. — Ты просто не хочешь искать. Тратить время. И я понимаю. Зачем? Когда есть возможность решить все проблемы здесь и сейчас, и пусть это обернётся трагедией лишь для неё, когда можно спасти остальных. Ведь жизнь одного ― ничто по сравнению с жизнями миллионов. — Ты не прав. — Да? ― Томас покачал голой и скривил губы в презрении. ― То есть в тебе не взыграют амбиции? Ты не собираешься продвинуться выше по служебной лестнице посредством жизней других? Раскрыть заговор перед царями ― прямой путь стать приближённым к власти ещё больше. — Не высокого ты мнения о других. — Мою семью атакуют со всех сторон, а я должен верить каждому, кто протянул руку помощи? — Ты правда думаешь, что от твоей семьи отстанут в одночасье? — Михаил, я не идиот. Знаю, как устроен этот мир, но я не позволю использовать мою сестру. — Драгана не просто ключ, Драгана единственная, кто вышел из Библиотеки. И только это ставит её под угрозу, и это не изменится, пока мы не решим проблему. Томас размял шею и собирался что-то сказать, но не стал. Вместо этого он позволил тишине расползтись. В кабинете было нечем дышать. Торшер светил отвратительным жёлтым светом, казалось, он вообще не должен работать. Михаил сосредоточился на свете, потому что не знал, что сказать. Не знал, как себя вести. Все опасения ему понятны, но как быть ему в подобной ситуации? — Мне нужно знать, что пока Драгана рядом с тобой по какой-либо причине ― это не навредит ей. — Что ты хочешь от меня? — Поклянись, что защитишь Драгану любой ценой. — Доверишь мне жизнь младшей сестры? — Ты один из десяти сильнейших чародеев Роменклава. Прекрасный кандидат на роль телохранителя. — Подвох? Томас сел прямо и из кармана брюк вытянул складной нож. Рукоять изготовлена из янтаря, лезвие из стали Николая. — Ты же не собираешься… — Именно это я и делаю. И помни ― это односторонняя сделка. Михаилу не нравилось, что выбора у него не оставалось, но отступать не намеревался. Он смотрел на то, как Томас на своём предплечье вырезал шесть рун, скреплял их связью. Кровь капала на паркет яркими брызгами. Каждая капля, ударяясь об пол, звучала. Разумовский переживал, что древний запрещённый обряд разбудит Драгану. Но этого не случилось, и тогда на своём левом предплечье он вырезал все руны. Больно, но не критично. — Михаил Разумовский, ― Томас встал и вытянул испещрённую ровными порезами руку вперёд. Кровь не заливала руны, только капала на пол. Чародей встал напротив и тоже вытянул руку. ― Ты будешь защищать мою сестру, пока угроза для неё не исчезнет. Сделаешь всё возможное и невозможное, чтобы спасти её жизнь. Будешь щитом и громоотводом. Будешь искать её, даже если потеряется. И не упокоится твоя душа, пока долг не будет исполнен. — Клянусь, Томас Медичи. Руны засветились. В них вспыхнуло золото первозданной магии, договор записывался в кровь. Две лужицы на полу ожили, магия приказала им подняться в воздух. Кровь Томаса проникла в руническую связь на предплечье Михаила, пока его кровь делала то же самое. Они обменялись Кровавой клятвой, в их телах заструилась кровь друг друга. Золото ещё горело, линии от ножа стали затягиваться, когда чужая частица полностью проникла под кожу. Яркая вспышка и никаких следов. Даже кожа не покраснела. — Теперь нужно отдохнуть. ― Томас убрал нож в карман и снова размял шею. ― Ты можешь остаться в комнате для гостей. — Хорошо. Они пожали руки друг другу, не произнося больше ни слова.
Глава 19 ― Урок истории
Томас Золотой гримуар. Правда записанная Кишь. Несмотря на предрассудки, которыми полнилось всё его окружение, Борго Мясник спустя всего десять лет своего правления смог добраться до первой ниточки правды. Кровь ― проводник силы. И чем сильнее человек или Санкаар, тем сильнее заклинание выходит. Сначала он думал, что это зависит от воли, свободы, чего-то ещё. Но спустя ещё немного времени Борго Мясник понял, что рабы, живущие в страхе, не видавшие свободы, даже кусочка неба над головой долгие годы, могут оставаться сильнейшими проводниками для магии, пусть уже и полностью сломлены. Для него стало очевидно, что в теле есть что-то ещё. Что похоже на источник. Его одержимость этим знанием превосходила все возможные пределы. Он разбирал каждого, кто попадал в его руки по косточкам. Вытягивал жилы и рассматривал, пока не осознал, что всё это могло прятаться на другом уровне. Не видимом глазу для восприятия. Этот источник Борго Мясник назвал душой . И именно от её силы зависела мощь творимой магии. Борго Мясник правил тридцать девять лет. Годы его правления разрушали страну. Никто не мог пойти против него. Лучше было подставить близкого, чем оказаться в лапах Борго второго. Он умер из-за эксперимента. Под конец он уже с трудом справлялся со своими задумками, не мог всё контролировать. Пусть он и вписал в гримуар шесть новых заклинаний, никто не был рад цене, которую пришлось заплатить.Антикварный магазин собрал около двери жаждущих покупателей. Дверь закрыта, и проверять не нужно. Вопросы посыпались так быстро, что Томас поторопился открыть лавку своим ключом и вместе с сестрой проскользнул внутрь, обещая людям на улице разобраться со всем. Шкатулка, принесённая умаслить тётушку, стояла на месте нетронутая. Ничего в магазинчике не изменилось. Оглядывать нечего, Драгана первая пошла на второй этаж. Дверь противно заскрипела, в нос ударил запах масляных красок. В просторной квартирке над антикварной лавкой всегда царил уют и покой. Анастасия особенно любила ароматические свечи и свежие цветы, расставленным обычно по всем углам квартиры, но сейчас вазы пустовали. С порога Драгана споткнулась о мольберт. Тётя тяготела к наброску углём и заполнению деталей маслом. Её картины были особенными, как записи отца. Красиво, изящно, но скрывают секрет. Если сможешь разгадать загадку, получишь подарок. — Мазня. ― Сестра сразу отреагировала на его высказывание и подошла. Он абсолютно не разделял любви к рисунку. ― Ничего не понятно. Есть ли хоть какой-то смысл в них? Холсты стояли и висели повсюду. Нельзя сесть на диван, не наткнувшись на коробку с углём или красками. Окна в квартире всегда закрыты молочными шторами, едва пропускающими солнечный свет. — Нам не понять, ― она оглянулась по сторонам, цепляясь взглядом за все картины. Несколько холстов у окна стояли друг за другом, и Драгана начала их перебирать, старательно рассматривая каждый мазок, а Томас просто хотел разобраться. Рисунок будто обрывался. Линии не закончены, а иногда казалось, что один рисунок прерывал другой или продолжение пряталось уже в других линиях на других работах. Шесть холстов у окна, два холста на диване, ещё пять на столе, а восемь занимали мольберты. Четыре холста рядом со спальней, один холст под креслом, и ещё три рядом с кроватью. Последние три были на кухне. Всего тридцать два холста. Драгана собрала все в гостиной. Каждый холст разного размера. Ни один рисунок не доходил до краёв. — Зачем ты их сюда притащила? — Потому что наша семейка далека от нормальной, ― Драгана сходила на кухню и вернулась с двумя острыми ножами. ― Помоги мне. Он начал бережно срезать холсты с подрамников, стараясь не повредить рисунки, и оставил записку на журнальном столике, чтобы Анастасия точно заметила, когда вернётся. Томас волновался, но знал, тётя имела привычку исчезнуть из города на несколько дней в поисках нового антиквариата для своей лавки. Появилась мысль связать историю Михаила и пропажу тёти, и от того шум поднимать совсем было неуместно. Много они старались не говорить в квартире Анастасии, и покинули магазин тёти, как можно быстрее. Даже если она уехала по делам, следовало быть осторожнее. Томас закрыл багажник и посмотрел на сестру. Она сидела на пассажирском сидении, разглядывала облака, парящие низко над городом. Им так и не удалось поговорить. Ему было что сказать, но рассказ Драганы никак не получалось уложить в голове, чтобы не злиться. Утро вообще не выдалось для обсуждения старых проблем или новых, которые всё наваливались и наваливались. Он вообще не верил, что это происходит с ним, с его семьёй. Вдруг многие вопросы перестали иметь значение или смысл. Способности Михаила пугали. Им не удалось поговорить о мотивах больше. Драгана настаивала поехать в магазинчик Анастасии, Михаилу нужно было вернуться в Совет. Тогда Томас принял решение, которое считал единственно правильным. Драгана не одобрила его. Посмеялась только, пока они ехали в столицу. — Ты правда хочешь показать ему хранилище? Пустить туда, куда никто кроме нашей семьи не входил? ― вопросы повалились на него сразу, как только он сел за руль. ― Ты доверяешь ему? — У нас общий враг. — Поверить не могу, что ты не сомневаешься в его истории ни на миг. — Кто сказал, что я не сомневаюсь?! ― Томас немного прикрикнул, но быстро взял себя в руки. ― На тебя дважды напал девант. Ты в опасности. И если он поможет уберечь тебя, то я готов пустить его в святая святых нашего дома.
* * *
Чёрная машина, с широкими крыльями притормозила у крыльца поместья. Своего водителя Михаил не взял и приехал один. Драгана молчала, когда Томас пожал гостю руку и поздоровалась весьма сухо. — Хочу огласить несколько правил, ― сразу начала его сестра. — Правил? ― Томас немного напрягся, видя замешательство Михаила. — Да, ― Драгана наклонила чуть голову вправо, и теперь гость удивился. ― Ничего нельзя выносить из сокровищницы моего отца. Ты можешь делать записи, если не прихватил с собой тетрадь, я выделю для тебя одну. И ты будешь находиться под присмотром. Сначала экскурсия и инициатива от моего брата. — Хорошо. ― Разумовский согласился весьма быстро. — Тогда пройдём. Они шли по длинному коридору, а Михаил рассматривал дом, будто видит впервые. Томас понимал его любопытство. Высокие потолки, лепнина, люстры приковывали внимание к своим хрустальным деталям, стены отделаны деревом. Большие окна завешаны тончайшим тюлем и тяжёлыми плотными шторами цвета виридиан. Прошли одни двойные двери и оказались в правом крыле поместья, где небольшой холл вёл к одному из главных достояний страны. Разумовский замер от ожидания, поражённый красотой, и Томас заметил, как чародея ужаснуло могущество, которым обладала его семья. Почти что легенды ходили вокруг сокровищницы Николая и было чрезмерно много желающих увидеть это всё своими глазами. Каждый, кто впервые видел двери, ведущие в хранилище, говорили, что представляли их меньше, а дерево светлее, вырезанный рисунок менее грандиозный. В холле было два больших окна справа, с такими же шторами, как и в других коридорах поместья, а между ними два кресла, обитые дорогой тканью, где между расположился столик с вырезанной доской для игры в «Улей королевы». Фигуры стояли и будто приглашали сыграть партию. Отлитые из бронзы, одна половина украшена навершием из драгоценного граната, другая танзанитом. Вокруг доски вырезана руническая связь. Замок на двери ― самое невероятное, что когда-либо видел Михаил и не скрывал своего удивления. Он приблизился, чтобы рассмотреть, как на стыке двух дверей вился узор не из дерева, а металла. Круг в центре и от него, вверх и вниз ползли засовы, переплетались и сливались воедино. Завораживающее зрелище, и гость смотрел, как Драгана приложила к кругу свою ладонь. Долгую секунду не происходило ничего, а после круг пришёл в движение. Одна его часть, что ближе всего была к тонким пальцам, закрутилась вправо, следующая часть провернулась влево, третья вправо. Они вращались, как шестерёнки, вслед за ними задвигались другие части замка. Всё происходило так быстро, что взгляд не знал, за что зацепиться. Когда засовы сверху и снизу от круга открылись, тот закрутился по противоположным направлениям, и замок открылся под рукой Драганы. Массивные двери распахнулись легко, приглашая пройти. Коллекция, библиотека, сокровищница, тайник, как только не называли построенное хранилище, глубже в правом крыле поместья Медичи с сильнейшей охраной в мире. Никто бы не поверил ему, если бы Михаил решил раскрыть, где оказался. Это было одно из самых желанных мест для посещения. Для Совета. Столько историй ходило, как богачи пытались купить Николая, чтобы тот пригласил их в свою библиотеку. Ходили слухи, что Николай отказал даже царям. Самое величайшее место из всех во всём мире, и всего в трёх часах езды от Астерии. Двери бесшумно закрылись за спиной, по коже вздыбились мурашки. Томас всегда улавливал лёгкое покалывание вложенной магии в эти стены, и его не удивило, как Михаил обернулся и посмотрел на них с сестрой. Вместо ответа Разумовский прочитал на лице Драганы ехидство. Обескураженный, он огляделся, пошевелил пальцами, прислушивался к своим инстинктам, будто что-то потерял. Так и было. — Как такое возможно? — Здесь особая защитная система, ― только сказал Томас. Первый зал представлял собой больше хвастовство картинами, вазами, столами и стульями. Здесь также стояло много сундуков, запертых на ключ. Высокие окна были с двух сторон комнаты, показывая масштаб строения. Потолок первого этажа расписан рукой настоящего мастера. — Эта карта была доставлена пятнадцать лет назад из Империи Рихнет, ― Михаил не отводил глаз от черных линий на потолке. ― Её запретили копировать. Кто продал её вашему отцу? — Никто. ― Драгана продолжала улыбаться, видя его изумление. ― Она хранится в главном музее Роменклава, откуда отец вынес её в своей голове. Дальнейшие вопросы Драгана пресекла, и они прошли к следующим дверям и попали во второй зал, где был кабинет. На потолке изображена новая карта, на этот раз известная всем. Три материка, моря, разбросанные острова. Михаил любезно ничего не говорил. В третьем зале уже возвышались полки с книгами на два этажа, винтовая лестница, ведущая наверх, и новый зал, где уже хранились экспонаты, найденные за столько лет раскопок. Ещё одна дверь с сильнейшим магическим замком, и они вышли из хранилища на втором этаже, где расположились архивы. Они вернулись в библиотеку, и экскурсия на этом закончилась. Они дали Михаилу немного времени оглядеться. Драгана упорно старалась не замечать чужого человека, а потому сразу спустилась со второго этажа, вернулась к залежам своих книг и журналов архива. Может она и была права в своём нежелании видеть здесь посторонних, но Томас продолжал играть роль любезного хозяина, рассказывая гостю о некоторых особенностях Спустя время Томас сидел на кресле за небольшим столиком, а позади него возвышались полки библиотеки. Что бы сказал отец, если узнал об его идее? Драгана сидела рядом, как на иголках, постоянно крутя кольцо на пальце. Днём им удалось всё обсудить, и Томас жалел, что подарил ей Бевиалис. Он не понимал, как она сможет справиться без якоря, если вдруг лишится его. Сестра извинилась за своё молчание, но продолжала настаивать, что так было лучше для всех. И пока спор не привёл к новым разногласиям, Драгана умоляла его, чтобы он никогда не приближался к Библиотеке Первых царей. Томас поклялся ей в этом. В кабинете уже была разложена карта лабиринта, которую Драгана воспроизвела по памяти. Он завидовал её феноменальной памяти, как у отца. — Моя сестра против, но я хочу тебе кое-что показать. Всё, что ты видел в сокровищнице, лишь малая часть того, что здесь есть, ― продолжал Томас. ― Тут ещё есть два этажа, которые таят более загадочные, опасные и древние артефакты со всего мира. — Два этажа вниз я полагаю? ― Разумовский сидел в кресле напротив, в чёрном костюме, под пиджаком футболка, на пальце перстень советника. ― Ты бы предпочла об этом никому не рассказывать? — Никогда в жизни. ― Огрызнулась Драгана и отвернулась к окну. — Это решение далось не просто, но мы решили, что тебе стоит кое-что показать. — Ты решил, Томас. Драгана злилась, но понимала, для чего это нужно. — Мы просим не задавать лишних вопросов, ― закончил Томас. — Сколько всего скрывает ваша семья от этого мира? — Лишние вопросы, ― Драгана улыбнулась. — Я могу поделиться своими секретами. — Да кому они нужны. — Драгана, ― Томас выжидающе посмотрел на сестру. — Хорошо, пойдём и оскверним память отца. — Не перегибай. Томас начинал злиться в ответ, а вот их гость чувствовал себя вполне спокойно. Не вмешивался, не перебивал. Дверь в подвал спрятана в библиотеке, где они пытались выстроить диалог, за широким гобеленом, что Николай привёз из Виерии в подарок от нынешней королевы, для которой он отыскал свитки знаний её предков. Полотно вышито шёлковыми нитями, и олень с широко раскинутыми рогами взирал на всех с величием. Гобелен поднимался на незаметном механизме вверх, открывая перед собой пустую стену. По реакции Михаила стало ясно ― он понял, что дверь скрывало заклинание. И Драгана теперь знала, кто именно сотворил его, но спрашивать, как оно работает, не собиралась, не позволяя своему любопытству намекнуть о желании узнать о мире чародейства больше положенного. Томас не винил её, отец с глубокого детства отбивал тягу в изучении магии только своим отношением к ней. Они спускались по винтовой лестнице, которую всегда освещали лучисы. Драгана шла впереди, а Томас позади, прожигая макушку Михаила. Плечи чародея были напряжены. Очередная дверь, и они вышли в огромное помещение, не имеющее стен, а только толстые белые колонны, что подпирали потолок. Верхний этаж подвала освещён белым светом, поражая наличием стеклянных поверхностей и потрясающей системой вентиляции. Михаил присвистнул. В центре зала стоял круглый стол с четырьмя стульями. Слева выстраивался ряд столов, где лежали древние пергаменты, над которыми работал Томас, выискивая зацепки про гримуары, теперь там ещё лежали листы, украденные из Библиотеки Драганой. У стены расположились шкафы, от пола до потолка заставленные окаменелостями древних животных, человеческие кости, скелеты младенцев. Игральные кости, что вырезаны из костей сильнейших чародеев в истории. Михаил приглядывался ко всему. Рассматривал вырезанные шкатулки из камня и дерева; лицезрел пергамент, лежащий на световых столах. Где-то это была кожа, и некоторая настолько тонкая, что в руки не взять. — Вы же знаете, что эти вещи обладают силой? ― серые глаза сузились, изучая каждый миллиметр, подобно ястребу. ― Они могут быть опасны. — Подвал и верхние этажи защищены древней рунической связью, ― Томас сел за стол рядом с сестрой, наблюдая за гостем. ― А стены укреплены особой сталью с защитными заклинаниями, что создала наша тётя. — Да, и ты об этом молчал столько лет, ― в пол голоса шепнула Драгана. — И это, не учитывая ещё один слой стали, который закрывает правое крыло в глухой куб в случае любой непредвиденной ситуации. ― Томас сделал вид, что не заметил выпада сестры. Тем временем Михаил пошёл к противоположной стене, где на отведённых постаментах стояли запертые ларцы. — Что в них? — Менструальная кровь девственниц, ― Драгана с наслаждением смотрела, как Михаил брезгливо отдёрнул руку от одной из шкатулок. ― Шутка. — Там кровь чародеев разных веков, что практиковали магию крови. ― Томас поспешил разрядить обстановку. — Магия крови запрещена! Только за хранение таких артефактов вас могут посадить в тюрьму. ― Михаил потерял всякое восхищение и подошёл к круглому столу, садясь на один из стульев, оказываясь напротив Драганы. ― Что ещё собирал ваш отец? — Как видишь, этот зал огромен, он размером, как три зала сокровищницы наверху, здесь только колонны и несколько древних реликвий, что опасны сами по себе. Видишь мечи на той стене? Они принадлежали царям Роменклава разных тысячелетий. Самый нижний этаж ― лаборатория, что помогает восстанавливать разбитые или наполовину утерянные реликвии и продавать их дороже другим коллекционерам, и всякое барахло для реставрации. Конечно, ещё пару десятков ящиков, хранящих в себе самые бесценные сокровища. Здесь хранятся также гримуары тех, кто практиковал магию крови и дневники учёных чародеев. Есть личные дневники некоторых цариц и царей Роменклава, королей и королев других стран. Похищенные летописи из государств, личные переписки важных персон всего мира разных эпох. Томас смотрел на стену справа, где на полках лежали книги. Все заперты. Выглядели они так, будто не раз купались в сточных водах, но обложки с древним Роменклавским языком не утратили своей притягательности. Михаил осматривал всё спокойно, не торопясь, явно скрывая желание подойти и рассмотреть ближе. Томас задал ему вопрос: — Тебе известна подлинная история нашей страны, Михаил? Роменклав пять тысяч лет назад был абсолютно другим. До той поры, пока Род, его жена Мор, Кишь, Тара, Димерий и Який не обрели могущество, в мире были и другие сильные личности. Драгана начала рассказывать, не интересуясь знаниями Михаила. Спокойным размеренным голосом она поведала отрывки истории: — Их называли Санкаары, и они черпали магию из человеческой крови, так разрывая на куски чужую душу. Санкаары были теми, кто топил землю в крови. До появления первых чародеев. Их родных Санкаары принесли в жертву, чтобы обрести больше могущества или наказать. Первые чародеи, которых сейчас возвели в ранг богов, хотели положить конец кровопролитию и перестать питать Санкааров, чьи глаза от жадности почернели, а губы пропитались кровью. Но как остановить тех, кого нельзя остановить? Первые чародеи создали магию в том виде, который окружает нас, но думаешь, они благочестивы? Они сами принесли в жертву сто душ и поделились частичками своих, чтобы Род смог создать Колыбель магии, а Мор вызвалась сопровождать каждую душу умершего к колыбели, чтобы этот источник стал неиссякаем. Так они обрели бессмертие, постоянно подпитывая себя душами мёртвых, и смогли обуздать стихии, научились залезать в головы людям, управлять предметами, не касаясь их, исцелять и даже подавлять магию. — Это одна из теорий, признаюсь, впервые слышу такую версию. ― Михаил нахмурился, серебро в глазах вспыхнуло. ― Где доказательства? Никто не знает, что было на самом деле, и как боги Роменклава получили свои силы. Знание о существовании Санкааров почти стёрто с земель Роменклава. — Боги правили тысячу лет до основания Роменклава, ― Драгана продолжила, не тратя время на его вопросы и сомнения. ― Пока оставшиеся Санкаары, прятавшиеся по закоулкам, не выбрались, чтобы отомстить. Видишь ли, Первые убедили Якия им помочь свергнуть Санкааров. Сейчас Якия считают богом, но изначально он один из Санкаар и в обмен на бессмертие он предал своих. И первые чародеи победили, наградив себя ликами богов. Только Якию обещали бессмертие, а не силу. Он потерял возможность использовать магию крови, и к Колыбели магии его не допустили. Представь, как он был зол? — Где вы нашли подобные бредни? ― Михаил не унимался. ― Ни в одном учебнике по истории или даже в самых древних книгах нет подобных писаний. — Тысячу лет наблюдать, быть низшим стало утомительно. ― Историю продолжил Томас: ― тогда Який помог Санкаарами в войне против богов, убил детей Рода и Мор, продырявив им сердца. Санкааров всё равно победили, а Якия нашли и казнили. Магию крови постарались похоронить, но даже сейчас есть те, кто пытаются ею управлять, конечно, это стало тяжелее и карается смертной казнью. Но энтузиастов хватало вовсе времена. — Ты просил доказательств? ― Драгана встала из-за стола и подошла к ближайшей из колонн. Она прикоснулась к ней, и открылось потайное окно. Оттуда она достала ящик. ― Видишь ли, моя цель найти гримуары Первых чародеев и уничтожить появилось не просто так, ― Вернувшись к столу, она поставила ящик. — Некоторые заклинания, что используют чародеи сейчас, были основаны на заклинаниях крови Санкааров. Наша тётя защитила здесь всё. Особенно это, ― Томас постучал пальцами по двойным дверкам с гравировкой компаса. — Десять лет назад наш отец нашёл Синий гримуар, ― голос Драганы надломился. Вспоминать об отце непросто. — Скажи, что пошутила. ― Требовательно просил Михаил. ― Скажи, что в этом ящике не лежит гримуар Якия! — Ты говорил про камень аиферат и клинок с двойным лезвием. Не думала, что до наших дней дожило два клинка, ― Михаил отпрянул, заметив в её руке свёрток из кожи, который она развернула, являя ему кинжал. ― Этот камень создан Якием, чтобы забирать силу у чародеев, не просто так. Первые оставили его без магии, и он старался решить этот вопрос. От его руки умерло много чародеев, но ни капли их магии не прижилось в нём. Клинок был изящен, а камень и правда танцевал между лезвиями. Безупречные грани прозрачного минерала манили. Внутри аиферата проблёскивала магия белым свечением, словно неуловимая дымка. Двойное лезвие не сходилось на конце, оставляя зазор. Аиферат опускался до допустимого предела и поднимался, постоянно вращаясь вокруг оси. Заточенные лезвия переливались, рукоять сделана из селенита и оплетена змеёй из латуни с рубиновыми глазами. Драгана уколола клинком свой палец и приложила руку к ящику, створки открылись, Томас помог достать громоздкую книгу. Гримуар был сделан из кожи. Оставалось только гадать, кто стал донором для подобной реликвии. Обложка покрыта рисунком из вен, что синим цветом вились под тонкой белой кожей. Плотный чёрный ремень, опоясывающий книгу, имел выемку, куда Драгана положила клинок, и аиферат идеально вписался в пробел, а после послышался щелчок. Ремень упал на стол вместе с клинком, и Михаил увидел страницы. — Який после убийства первых детей Рода и Мор вырезал их сердца и использовал, как чернильницу, чтобы записать всё в эту книгу. ― Томас нехотя прикоснулся к страницам, схожим с теми, что лежали на световых столах, но плотнее. ― Мы прочли эту книгу три года назад. Отец впервые показал нам гримуар, тогда Драгана с ним и поругалась, а вернувшись из Библиотеки Первых царей, твёрдо решила уничтожить или спрятать их все. Михаил протянул руки к книге, но Драгана шлёпнула его по пальцам, пресекая любое поползновение в сторону гримуара. — Ты спросил, верю ли я тебе? ― её вопрос давал намёк, но и преследовал другую цель. ― Я верю тебе, что ты сказал правду насчёт опытов в Совете. — Но к книге ты мне не дашь прикоснуться? — Для твоей же пользы, ― Томас поддержал сестру. ― Анастасия прикоснулась к этому гримуару и случилось кое-что. — Что случилось? ― Драгана резко посмотрела на брата, снова злясь, что не знает многого о своей семье. — Значит, твой брат обо мне заботился, а ты бы всё равно хотела видеть меня на костре? ― Михаил посмотрел на неё и лукаво улыбнулся. ― Страсти-то сколько, ты всегда такая, когда злишься? Томас молчал, Михаил осклабился, а Драгана не скрывала своё нервное дыхание и ненависть, что росла с каждой секундой. — Хочешь проверить? Михаил промолчал, не собираясь раздувать ссору ещё больше, но было поздно. Девушка толкнула Синий гримуар к его руке, и длинные пальцы коснулись страниц, не успев отстраниться. Секунда, и чародей упал со стула, хватаясь за свой череп. Рык прокатился по залу, Драгана отшатнулась, но продолжила увлечённо наблюдать. — Ему это вряд ли понравится, ― Томас скрипнул зубами. ― Лучше извинись. Гримуар вернулся на место. Драгана следила, как он закрывал тайник. Михаил продолжал держаться за голову, и она присела рядом, думая, как остановить агонию. Его глаза наполнились чернотой, оставляя только проблеск серебряной радужки. Томас сжал губы, вспоминая, как такое же случилось с Анастасией. От испуга он метался вокруг неё, не зная, как помочь, и ждал, когда всё прекратится. — Что написано в гримуаре? ― это был первый вопрос, когда чародей пришёл в себя. Михаил не казался злым, скорее удивлённым. Чернота в его глазах полностью растворилась. — Який написал свою историю, как он предал Санкааров, как Первые предали его, как он искал способ вернуть себе силу, как создал первый аиферат. Он подробно описал свои опыты, и как можно сломать волю чародея. ― Томас протянул ему руку и помог встать. ― Ещё есть часть текста, её тяжело перевести, но если сопоставить с более современными гримуарами, что написаны последователем магии крови, то становится очевидным ― Який записал все заклинания, все способы, как управлять и подчинять магию крови себе, как можно её усовершенствовать. Ещё Який описал, как Первые изменили суть магии. — Вы пробовали уничтожить его? ― Михаил покосился на колонну, тайник с гримуаром был плотно закрыт. ― Эту книгу нельзя выпустить в мир. — Я пробовала её сжечь, но ничего не произошло, пробовала разрезать, тоже ничего. Ножницы, мечи, взрывчатка, ничего не помогло. Этот гримуар опасен, как и все остальные. Их надо уничтожить. Все шесть книг. — Мы знаем только, где два гримуара, как ты планируешь найти ещё четыре. В Совете никто не позволит уничтожить достояние богов. Они даже Библиотеку Первых царей не опечатают, в надежде вытащить оттуда хоть один артефакт, наделённый силой, а лучше книги, в которых можно найти все ответы. — Я вам не успела сказать, ― Драгана немного нахмурилась и скрестила руки на груди, ― но Библиотека Первых царей не принадлежит Первым царям. Время в лабиринте течёт иначе, а над каждой дверь есть часы, что показывают год, день, месяц. — Сколько? ― спросил Томас. — Последнюю цифру, что я запомнила ― один миллион двести двадцать шесть тысяч. А это значит в нашем мире Библиотеке три тысячи четыреста лет. — Её создали боги. — Что ты видел, когда прикоснулся к гримуару? ― Драгана поспешила сменить тему. — Не знаю, но, коснувшись страниц, я услышал голоса всех тех, кого пронзали клинки Якия. Они кричали, наперебой рассказывая свои истории, ничего не было понятно. Эти души не добрались до Колыбели, Мор не сопроводила их, они все заперты в камнях. Прошло больше пяти тысяч лет, но их души в ловушке. А ещё клинки, ― Михаил сел на стул и размял шею. ― Они где-то спрятаны, их не уничтожили. Я чувствовал каждый аиферат. Все шесть на территории Роменклава. Драгана посмотрела на Томаса и потёрла переносицу. Брат и сестра понимали, во что оказалась вмешана их семья. — Сколько ещё секретов вы храните? Ты не сказала, что в вашей семье хранится Синий гримуар. ― Михаил смотрел на Драгану не отрываясь. — Разве это имеет значение? — Я точно знаю, где спрятан Золотой гримуар и ключ от него, ― чародей улыбнулся. ― Приглашаю прогуляться по Лесам Тары. — Я не вернусь туда. Прогуляйся вместе с Томасом. Уверена, путешествие выйдет отменным.Глава 20 ― Приглашение
Михаил Золотой гримуар. Правда записанная Кишь. После него за один год сменилось три правителя. Никто не пытался запомнить их имён. Год, что носил название «Безымянный». А после трон занял младший брат Борго Мясника, раз уж его дети не справились. Затишье, которое предзнаменовало правление Рэмирна, развернулось трагической войной с южных земель. К берегам материка, где раскинулась Империя Санкааров прибывали армии на кораблях, старающихся отбить хоть кусок земли. Рэмирн собирал свою армию, но истощённый народ, как и Санкаары, не представляли, как справятся с врагом. А враг продвигался вглубь материка слишком быстро. Это был первый случай, когда Санкаары хотели сдаться, но Рэмирн не допустил этого. Он использовал заклинания своего старшего брата. Не сразу к нему пришла замечательная идея, как усилить своих собратьев, но читая наработки Борго Мясника, он понял, что нужно сделать. Его жена обладала мягким нравом, но оказалась талантлива в использовании и изяществе линий крови для сотворения вязи. Её точные движения всегда помогали при использовании редких и опасных заклинаний. Рэмирну пришлось попросить её придумать заклинание, которое смогло бы «схватить» душу. Но как любое заклинание на это требовалось время. Возможно даже слишком много в данных обстоятельствах.Пятый день подряд Михаил мог лицезреть истинный кабинет Николая Медичи, и искать любую необходимую информацию. Он до последнего не верил, что получил допуск в сокровищницу. Томас работал в подвальных залах, а Драгана всегда находилась по близости. Следила за ним, но ничего не говорила, если он не спросит. Михаил всё ждал, когда ему начнут задавать вопросы, чтобы ограничить ему возможность дотянуться до любого артефакта или книги, но ни одного вопроса не последовало. Он копался в ящиках, перебирая всё поднятое из храма Тары, что ещё не успели разобрать. Некоторые реликвии уже нашли место на отдельных стеллажах, карты лежали на столе с подсветкой, амулеты и некоторые украшения упакованы в новые коробки. Он сверялся со списком и разглядывал различные металлы. Михаил отвлёкся от талисмана и посмотрел в её сторону. Драгана ответила на его взгляд. Она специально оттащила кресло к стене, на её коленях лежал архивный журнал, а ноги в обуви покоились на маленьком столике, где вырезан весь магический алфавит рун. Никакого почтения от обычной девчонки, не понимающей таинства магии. Драгана заметила, как Михаил смотрел на столик, и проигнорировала его молчаливое возмущение, а ему безмерно хотелось подойти и скинуть её ноги. Но больше всего ему казалась странной собственная реакция ― раньше он бы не заметил подобного кощунства или проигнорировал, если бы вещь не принадлежала ему, а теперь ему постоянно хотелось урвать момент, чтобы посмотреть, что делала Драгана. За эти дни она ни разу не ответила прямо ни на один вопрос: только указывала ему направление поиска по огромной картотеке. Драгана ему не доверяла и сразу дала понять, что раз Михаил не делится предметом поисков, то потеть ему в одиночку, поэтому и следила с усмешкой, когда он тонул в информации. Она была немного закрыта, пытаясь оценить для себя ущерб чужого присутствия в этом особом месте, всячески намекая, чтобы он быстрее закончил. Но Михаил не поддавался и уже который день старательно перебирал коробки и перелистывал журнал. Делал небольшие заметки в блокноте, любезно выделенным для него, но отвлекался чаще, чем того хотел. Её медно-каштановые волосы привлекали внимание. Длинные, густые и при любой возможности локоны заигрывали с солнцем, превращаясь в насыщенную медь. И этот лукавый взгляд, точно знает ― без её помощи он провозится здесь ни один месяц, и получала удовольствие от его мучений. — Я так и думал, что истинная цитадель в другом месте. В кабинете, где мы беседовали раньше, слишком пусто. Драгана не спорила. Конечно, она заметила его удивление, когда они первые вошли в данную комнату. Высокие потолки, огромная люстра, стены отделаны деревянными панелями, и множество секретов, спрятанных в шкатулках, особых книгах, что хранились на небольших, но широких полках. Столы, переполненные записями и картами. Массивный стол из вишнёвого дерева, оплетённого металлическими узорами, стоял во главе и предназначался для хозяина дома. — У твоего отца много картин. Михаил старался не отрываться от дела, но больше всего хотел найти точки соприкосновения. После ночи, когда он её спас, она намеренно держала дистанцию. — Что-то приглянулось? — Драгана расслабленно откинулась на спинку кресла. Разумовский хотел иного ― заполучить союзников, что будут на его стороне, помогут найти доказательства. И оказаться хранилище их семьи ― уже большое чудо, но стоило продвинуться чуть дальше. Взгляд постоянно цеплялся за третий зал, где книги манили только своими корешками. Он даже представить не мог, что можно отыскать в подобном месте. Вдруг личные вопросы стали рваться вперёд, заглушая долг перед страной и чародеями. Никогда соблазн не был настолько велик. Подружиться с Драганой стало первым делом. Только она не доверяла ему. Даже страх за свою жизнь не мог заставить гордость пойти на уступки и помочь незнакомцу. Тем более чародею. Михаил понимал это и постоянно ругал себя за недальновидность, снова торопя события. Терпение ― не его сильная черта. — Я видел много знатных семей, что возвели себе красивые дома, кичась перед обществом и с трудом сводя концы с концами, но вы первая семья на моей памяти, чья усадьба так скромна и всего в два этажа. Драгана изогнула бровь, будто не соглашаясь, но спорить не стала и продолжила слушать. — Удивительно, но в доме нет ни одного семейного портрета или каждого члена семьи по отдельности, ― продолжил Михаил. ― Не верится, что Николай не был самовлюблённым эгоистом, охотно делящимся своими успехами. — Скромность полезна. — Тебе она не присуща, ― подчеркнул Михаил, увидев, как Драгана расправляет плечи, и расстёгнутый ворот темно-синей рубашки распахивается ещё на один сантиметр. ― Мне нравится. — Ещё бы, ― Драгана провела пальцами по оголившейся ключице. ― Время. Напомнила она и вернулась к своим делам. Михаил оскалился от напоминания временного ограничения. Два часа. Не больше, но можно меньше. Даже желательно. — Тебя не пугает, что кто-то из Совета может прийти за тобой? — Ты единственный, кто из Совета постоянно пугает меня этим, пока кто-то уже действует. — Неужели не испугалась? — Не говори глупостей, ― Драгана натянуто улыбнулась, сжимая пальцами углы записной книжки. ― Никому не понравятся угрозы, особенно, если они приведены в исполнение. Михаил нахмурил лоб. — Библиотека Первых царей была утеряна, когда третье поколение правителей полностью сменилось. Предания гласят, в тот день буря сносила крыши с домов, и великое хранилище книг так больше никто и не видел, ― он говорил сам с собой. Драгана потупила взгляд и посмотрела на окно, пытаясь абстрагироваться от этой темы. ― За такую длинную историю Роменклава было много желающих найти её. — Интересно, кто из всех желающих смог выбраться из неё? — Ты смогла. — Не пытайся, я не помню, как выбралась. ― Драгана бросила на него уничижительный взгляд. Разговор пошёл по той стезе, которая явно её нервировала. ― Сразу скажу, я пыталась вспомнить. — Может, ты недостаточно старалась? — Дай угадаю: у тебя есть потрясающая идея ― использовать свои силы и залезть ко мне в голову? — Это бы облегчило нам жизнь. — Тебе, ― поправила Драгана и провернула кольцо на указательном пальце. ― Ты ничего не говоришь, многое просишь и проявляешь наглость, находясь в моём доме. Даже почти уверена ― я пожалею, что пустила тебя сюда и в свою жизнь. Зрительный контакт затянулся. Разговор стал развиваться невыгодно для Михаила. Любое слово могло перерасти в ужаснейший спор, и больше не будет доступа к коллекции, и не будет шансов её разговорить. Рано или поздно поднимется тема о доверии, что вставала поперёк горла при каждом случае сближения с кем-либо, и он был не готов. — Может, со временем ты сможешь довериться мне? — Это вряд ли. Конечно, он понимал, что просто не будет. Они хранили секреты, к которым мир не готов и сторонились возможности работать бок о бок, пусть и понимали насколько это необходимо. Михаил опустил взгляд на архивный журнал в руках, отгоняя мысль, что он был бы рад выведать только её тайны, не подпуская к своим, и осознавал, что это уже невозможно. Обстоятельства буквально вынудили её признаться в сокровенном секрете и теперь Драгана будет осмотрительнее. — Я могу оставить в этом кабинете журнал и не возвращать его в архив? Мне нужно вернуться к обязанностям в Совете. — Хорошо. Покинув хранилище, Михаил вдохнул полной грудью, радуясь тому, как магия зашевелилась в теле. Ещё раз бросив взгляд на замок, он вспомнил про вход на втором этаже. Дверь там была обычная, но круг чем-то походил на этот: могущественный артефакт являл собой уникальное сплетение механизмов металла и магии в чистом виде. Прежде он ничего не слышал о подобных замках. Михаил догадывался, что Николай создал его сам, но без магии такое провернуть невозможно. А теперь ему удалось узнать, что его родная сестра была чародейкой. Медичи явно постарались, скрывая этот факт. — Я не поблагодарил за щедрость, ― начал Михаил, пока они шли по коридору, и отряхивал рукава пиджака. ― Ты и Томас всё-таки подпустили меня к коллекции. — Буду рада, если поиски не затянутся надолго. И, ты спас мою жизнь, наверное, я всё же должна тебе подобную мелочь. — Вряд ли для тебя это просто мелочь, ― он ждал хоть какой-либо реакции, но ничего. ― Я рискую, приезжая среди дня. Никто не знает, что я здесь и веду поиски. Обдумай хорошо насчёт времени, когда я могу бывать в сокровищнице. Если начнут задавать вопросы, будет непросто. — Так и неизвестно, с кем работал мой отец? ― Драгана поправила манжет на левом рукаве и убрала руки за спину. Она не смотрела на него, но он заметил, как ей неуютно рядом с ним. ― Я всё ещё думаю, что это был ты. — Будь это я, нам бы не пришлось стоять здесь. ― Михаил остановился перед входными дверьми. ― Высший Совет официально объявил, что новая группа учёных вошла в Библиотеку Первых царей, ― голос его помрачнел, и он видел, как её брови изогнулись. ― Если эта экспедиция провалится… Хотел бы я сказать, что это остановит Высший Совет, но они лишь отчаяннее будут искать решение проблемы. — Сколько в Совете против того, чтобы отправлять туда людей? — Большинство членов Малого Совета против, но к нашим словам не прислушиваются. Знания из Библиотеки могу навечно изменить Роменклав. Михаил прекрасно понимал, что, давая намёк, он будил её чувство вины. Манипуляция, возможно, и не входила в его планы, но Драгана поняла, речь шла не об очередной группе учёных. Они вышли на крыльцо, у подножия ждала машина. — Драгана, я не могу сказать тебе всего, ― голос вдруг переполнился печалью и нотками злости. Ему было не просто вести поиски и попросить о важном, когда приходилось многое скрывать. ― Прошу поверить мне на слово. Совет Роменклава давно не тот, что прежде, и очень важно остановить того, кто собирается отыскать корону. — Мне нечем помочь. — До встречи, Драгана. Он вернулся на следующий день, как обычно в два часа дня и постарался сделать так, чтобы в Совете не заподозрил бы его очередного исчезновения. Портал удивил Драгану, которая стала злиться немного больше, когда он так появился, но не стала ничего говорить. Снова провела его в сокровищницу. Сегодня он вновь задумался: возможно дело не только в нём, и она сторонилась всех, а он не мог требовать от неё открытости, даже после спасения. Дверь хранилища закрылась, Михаил поморщился, больше не чувствуя магии. Конечно, он мог заставить силу проявится, где-то в глубине искорки ещё вспыхивали, но не хотел рисковать. Они прошли в кабинет, где Драгана встала рядом с письменным столом, пролистывая дневник отца, который передала ей тётя, прежде чем пропасть. Когда он спросил про записи Николая, она только покачала головой, не собираясь делиться ещё и этим. Томас просил его не настаивать. — Ты злишься. Это я могу понять, ― Михаил повёл плечами, стараясь сбросить тяжкий груз от общения. ― Не могу понять, почему ты не хочешь принимать помощь? — Сколько раз ты пытался влезть ко мне в голову? — Три раза. — Тогда как я могу верить тебе и в твою помощь? Откуда известно, что корона Мор именно в секретной секции Библиотеки Первых царей? — Об этом известно давно, ― слова прозвучали уверенно, но голос в конце едва заметно дрогнул, ему самому было трудно делиться важными знаниями. ― Эта информация хранится в Белом замке. Доступ имеет к ней каждый, кто работает в Совете. Все уверены, что в Библиотеке четыре секции, одна из которых заперта. Мы должны решить, что делать дальше. Гримуары, Библиотека, ключ. — Мы? ― удивление в её голосе граничило с безумием. ― Я тебе всё рассказала, что тебе ещё от меня нужно? Я просто хочу избавиться от этого. Драгана подняла левую руку, и он понимал её недовольство. Помимо того, что она стала ключом, так ещё он спас ей жизнь и выведал секрет, который девушка хотела сохранить. Михаил и представить не мог, что обернётся так, когда впервые встретился с ней. Девант дважды напал на неё, и Разумовский не мог лукавить перед собой, что спасение её жизни ему не на руку. И пусть Драгана была благодарна, но неприязнь исходила от неё настолько мощная, что он тушевался каждый раз, подбирая тщательно каждое слово и медленно прощупывая почву. — Интересно как? Руку себе отрежешь? ― вопрос был издёвкой. Михаил ухмыльнулся, заметив, как Драгана дёрнулась и разозлился на себя за несдержанность. ― Магия, проникла в твоё тело, заполнила каждую клеточку. Но если, хочешь, мы можем попробовать. — Должен быть способ, чтобы вытащить это из меня! — Есть один ― смерть. ― Он специально бросил эти слова резко, с намёком на исход, когда должен был заткнуться, но решил уже не отступать. ― Доверься мне, помоги остановить кровопролитие. — Насколько ты силен? ― Драгана старалась перевести тему. — Не самый сильный в этой стране, но у меня достаточно сил, чтобы не допустить войны и при этом, одному мне не справиться. ― Михаил сделал шаг к вперёд, наблюдая, как она храбриться. ― Помоги мне, Драгана. — Как я могу тебе помочь? — Ты обладаешь даром Мор, который откроет любую дверь. Ты способна открыть мне дверь к закрытому крылу Совета, к лабораториям, чтобы я достал доказательства. Только преподнеся царям неоспоримые факты, я смогу остановить переворот. Чародеев перестанут пытать ради того, чтобы кто-то обрёл могущество. — Где остальные гримуары? ― её вопрос прозвучал слишком напористо. — Разве это так важно сейчас? — Все шесть книг обладают большой силой, как и ключи от них. Если вдруг их нельзя уничтожить, можно запереть в Библиотеке. Тогда никто и никогда не воспользуется их силой. Это обезопасит нашу страну. — Ты же понимаешь, что их поиски могут занять годы? ― Михаил становился злее, чувствуя импульсы магии, что просыпались в нём, но никак не могли вырваться. ― А до момента, когда все ниточки приведут к тебе, остаётся слишком мало времени. — Уже привели. — Послушай меня внимательно, ― Михаил подошёл к ней и схватил за плечи, немного дёргая на себя, чтобы она сосредоточилась только на нём. ― Нужно найти способ запереть проклятую Библиотеку, чтобы не допустить войны, а ты говоришь о гримуарах, на чьи поиски и жизни не хватит?! Мышцы свело, он чувствовал силу в собственных пальцах, что впивались в её кожу. Драгана скривилась от боли и дёрнулась напористее, чтобы вырваться из цепких рук, но Михаил не сдавался. — Отпусти! ― потребовала Драгана. Михаил ещё несколько утомительно долгих секунд продолжал удерживать её, а после резко убрал руки, мрачно выдыхая. Он не терял с ней зрительный контакт, продолжая испытывать на прочность. Челюсть напрягалась всё сильнее. Драгана сделала несколько шагов от него, огибая стол. Поделиться своими намерениями стало началом. Раскрыть свои скелеты в шкафу тоже шаг вперёд, но не то же самое, что безоговорочно довериться. Он ведь и не сказал, зачем ему нужны знания из сокровищницы Николая. В итоге Михаил всегда оставался один на один со своими проблемами, только он пытался решить то, что наворотили другие. Он прекрасно понимал, что ему никто не поверит, а значит нужно самому всё исправлять. Но смотря на отношения Драганы и Томаса ему хотелось иметь надёжного человека рядом, кто прикроет, поможет и будет бороться вместе с ним. — Уверен, есть причины, по которым за тобой Совет не пришёл с ордером. — Опять угрозы, ― Драгана скрестила руки на груди, впиваясь ногтями в плечи. ― Сколько можно? — Я тебе не угрожаю, ― Михаил сделал осторожный шаг в её сторону. ― Ты не глупая девочка, сама понимаешь, что ситуация складывается не в твою пользу. Им нужна Библиотека, а ты единственная, кто вышла из неё. — Знаю. — Я могу защитить тебя. — Как? Если у нас не получится запереть Библиотеку в ближайшее время, если не найдёшь доказательств заговора, как ты остановишь механизм, что уже крутится? Ведь никто не знает, когда ему дали ход и насколько продвинулись вперёд чужие замыслы. Есть вероятность, что сейчас мы глубоко ошибаемся и только натворим глупостей. Как я вообще могу тебе доверять? — Я спас тебя! Михаил оказался с ней нос к носу. Его тяжёлое дыхание, заставило Драгану отступить дальше. Конечно, он понимал, что выглядел, как одержимый, но ему хотелось спасти Роменклав от гражданской войны, особенно, когда стервятники всё ближе. — Мне нужно подумать, ― Драгана тянула время. — Хорошо. ― Михаил отступил. ― Дай знать. Он уселся на кресло под картиной с геометрическими фигурами, прихватив с собой несколько книг, где надеялся найти подсказки, пока Драгана раскладывала на выключенном столе холсты отвлекаясь от настоящего и прикидывала варианты. Ему ужасно хотелось задать с десяток вопросов, но упорно молчал, не зная, как она отреагирует. Время тянулось неимоверно длительно. Удовольствие, с которым он входил в сокровищницу Николая давно испарилось. Он листал книги, которые считал утерянными или вымыслом. Никто и никогда прежде не мог рассчитывать на благосклонность Судьбы на таком уровне. Ему даже не пришлось придумывать хитроумных планов, чтобы попасть в это место, только события вокруг не давали расслабиться. В какой-то миг цель перестала быть осязаемой, кто-то спутал все карты и приходилось прикладывать немало усилий, чтобы сосредоточиться. Он боялся, что не сможет найти спасение, что всё пожертвованное отцом навсегда останется кровавым пятном на истории страны, где был его дом. На нём самом. — Когда на меня во второй раз напал девант, ты сказал, что сейчас придёт гвардия Совета, почему? Драгана заговорила неожиданно, он уставился на неё, думая, что послышалось. Но она стояла за столом, где лоскутов из холстов прибавилось и смотрела прямо на него. — Магию девантов можно отследить. Научились за многие годы их бесчинства. — Но почему никто не отследил то, как они пробрались в мой дом? — Порталы. Всё дело в них. Как думаешь, почему меня до сих пор не поймали? Их нельзя обнаружить. Он приподнял уголок губ, в надежде, что она немного расслабиться, и перестанет смотреть с неким отвращением, которое не получилось скрыть. Расспрашивала о магии Драгана нехотя, словно это могло навредить ей больше, чем уже случилось. Но она продолжила говорить, и ему не понравилось направление: — Мы найдём способ запереть книжный лабиринт, по возможности закроем там столько гримуаров, сколько найдём. Благо, мы знаем, где один хранится. — Предлагаешь выкрасть Белый гримуар из Совета? — Да, и ты мне поможешь. — Нет. — Да, ― поправила Драгана, ― Иначе, разбираться тебе с этим всем в одиночку. — Это шантаж, ― Михаил широко улыбнулся, от непривычки свело скулы, и он слегка повёл головой. ― Знаешь ведь, что я не позволю Совету дотянуться своими когтями до тебя и бессовестно пользуешься этим. Про свои когти, он умолчал. Михаил поднялся с кресла. Уверенной походкой, в несколько широких шагов он оказался рядом со столом, обошёл его и сел на столешницу рядом с её рукой, предварительно убрав холст, чтобы не получить по лицу. Драгана продолжила разглядывать замысловатые рисунку игнорируя его присутствие. Никто из них до конца не знал, чего друг от друга ждать. Внезапное сотрудничество выбивало из колеи. — Ты когда-нибудь будешь способна довериться мне? ― спросил Михаил, лишь потому, что хотел услышать ответ. Драгана повернулась к нему и их носы почти столкнулись. Они стояли так близко, что он чувствовали запах, исходящий от её кожи ― горький шоколад. Могли уловить движение ресниц. Заливистый женский смех заставил его отпрянуть на шаг. Драгана вдруг стала более потрясённой своей реакцией, щеки покрылись румянцем, она старалась, но не могла перестать улыбаться. Он понял, что они оба видели друг в друге кладезь загадок, стремились разгадать до того, как могло стать поздно. Михаил осознавал ― Драгана не могла подобрать слова, чтобы описать свои чувства по поводу его наглого присутствия в её жизни. Он буквально ворвался и нарушил повествование Судьбы, втягивал её в авантюры и надеялся, что она справится со всем, не потеряв остатки здравомыслия. Он позволил себе всмотреться в малахит её глаз, немного затеряться и следить за реакцией. Драгана перестала улыбаться, отвечая на притягательный взгляд. Губы приоткрылись, всё тело готово было поддаться ему, чтобы рассказать обо всём, но в мгновение очарование спало, и её брови нахмурились. Снова ничего не вышло. Что бы с ней не случилось в Библиотеке, её разум стал не прошибаем для любой атаки, и он сменил тактику: — Ты любишь Томаса? — Конечно, он же мой брат. ― Драгана прищурилась, выдавая своё замешательство. — Но, не родной, ― указал Михаил, немного уводя взгляд вправо, размышляя о тактичности. ― Вы так заботитесь друг о друге, что наводит на мысли. — Это твой принцип? Вести себя, как ублюдок, когда не получаешь желаемое? — Просто хочу узнать тебя лучше, раз мы теперь работаем вместе. — Намекая на инцест? — Вы не родные, ― повторил Михаил. ― Ваши отношения с Томасом имеют сексуальную подоплёку? — Да как ты смеешь?! Драгана почти рычала от злости. Она поддалась вперёд, схватила со стола тяжёлые металлические ножницы, которыми с щепетильностью разрезала холсты, и острием упёрлась в его горло, надавливая с бо́льшим усилием, чем нужно. Михаил не пошевелился. Скорее ему нравилось всё происходящее здесь и сейчас, улыбка снова расползлась по его лицу. Ему нравилось смотреть, как она прикладывала все силы, дабы не причинить вреда. Простой порыв, стремление защитить семью. Похвально. — Я спрашиваю не просто так, ― он на зло приблизился ближе, чувствуя, как греется металл. ― Вы под прицелом. Ваша репутация на волоске, как и репутация Николая. Любого намёка хватит, чтобы уничтожить вашу семью. Твоя тётя Елена посетила Совет, требует провести расследование смерти твоих родителей, обвиняет вас. Как думаешь, сколько времени понадобится Совету использовать это в свою пользу? Они не побрезгует играть грязно. — Единственный советник, кто мне постоянно угрожает ― ты. Её вспотевшие пальцы сильнее сжали ножницы. — Твой отец приложил руку для того, чтобы Совет тебя не трогал. Может мои вопросы и бестактны, но вы с Томасом должны быть готовы ко всему. Обязательно найдётся тот, кто захочет переврать ваши отношения для своей выгоды. — Выколоть бы твои прекрасные глазки и скормить пустельге, ― Драгана убрала «оружие» и вернулась к холстам, вновь полностью игнорируя его присутствие. — В Библиотеку Первых царей вошли пятьдесят человек, никто из них уже не вернётся. Для нас начался отсчёт. Как можно скорее мы должны найти способ закрыть лабиринт и обличить заговор. ― Михаил вновь рискнул подойти к Драгане, он бросил взгляд поверх её плеча. Она продолжала не замечать его и делать наброски. ― И, конечно, найти гримуары Первых. Томас застал их врасплох своим появлением. Михаил благоразумно отошёл от Драганы, размышляя о возможном конфликте, не хотелось ему стать причиной разногласий. — Теперь пришла наша очередь посетить Летний бал, ― Томас бросил на стол конверт. ― Богачи устроят вокруг нас хоровод, уповая на нашу благосклонность отыскать клады сокровищ. Будут мечтать о возможности либо запугать нас или стать «близкими» друзьями. Драгана сразу схватила конверт с царской печатью, солнце с четырьмя квадратами. Приглашение напечатано на шёлковой бумаге, чернилами с перламутровым отблеском. Её руки мелко задрожали, теперь они окажутся на виду у всех. — Но нам выпал шанс. Вряд ли в закрытом крыле Совета будут твориться бесчинства, пока идёт коронация и магия парит над замком. Все буду заняты праздником. Михаил ждал столп протеста. — Мне это не нравится, ― Драгана отбросила конверт в сторону и стала собирать холсты. ― Я знаю, что это способ избавиться от преследования, но что будет, когда все узнают, что ключ у меня? Цари точно будут задавать вопросы: как мы попали в закрытое крыло? Будет масштабное расследование. Никто не позволит мне остаться свободной. Они захотят использовать дар Мор в своих целях. — Ты правда веришь, что цари интересуются подобным? — Ты сейчас смеёшься надо мной? — Нет, Драгана, просто ты должна бояться не царей. Единственное, о чём они думают ― это как спасти свои жизни. ― Михаил лениво облокотился на стол, устремляя взор на потолок. ― Никто не говорит, но Роменклав на пороге гибели. — Мы защищены от внешней угрозы. — Да, ― согласился он, обратив всё своё внимание только на неё. ― Но разрушения изнутри страшнее, и я сейчас не про перевороты и заговоры.
Последние комментарии
14 часов 34 минут назад
14 часов 35 минут назад
14 часов 43 минут назад
14 часов 51 минут назад
15 часов 50 минут назад
16 часов 8 минут назад