Я горечь разлуки познал в пути,
Но вернувшись узнал, что опали цветы.
Под дождем лепестков стоим и стоим…
Только в очи друг другу молча глядим.
Хоть весна за окном, и закат в небесах,
Все как прежде — но все же не то.
Я тоскую по ней, только лампе скажу,
Поделюсь с нею болью разлуки.Новой радости миг пробуждает тотчас
Океаны обид и досады моря.
Но нельзя повернуть время вспять никогда,
Удержать его нам невозможно.
И зеркало красавицы покажет
Не яркие цветы, что радовали взор,
А ветви голые истерзанных дерев [1].

Глава 1

Чжу Янь

Чжу Янь было восемнадцать лет, когда ее выдали замуж в Сусахалу.

Торжественный пир закончился глубокой ночью. В Золотом шатре Повелителя Пустынь гости вповалку лежали на столах среди опрокинутых винных сосудов и пиал. Посланник из столицы Империи, прибывший, чтобы благословить брак, был вынужден принимать настойчивые подношения от знати племени Хоту и уже давно лежал мертвецки пьяный. Даже караульные за пределами шатра храпели под хмелем: кто сидя, а кто и вовсе лежа.

— Похоже, все уже достаточно пьяны? — Чжу Янь сидела в личном шатре, соединенном с главной ставкой. Услышав, что тосты постепенно стихают, она встала, торопливо сорвала с себя алый, расшитый золотом и самоцветами свадебный наряд и быстро переоделась в мужское платье. — Пора.

— Княжна, — Юй Фэй, служанка Чжу Янь, забеспокоилась, — не лучше ли будет позволить Юнь Ман сопровождать вас?

— Не стоит. Юнь Ман должна следить за Великим шаманом племени Хоту. Я пойду одна, все уже решено.

Она открыла шкатулку, принесенную с собой из княжеского дворца Чи [2], и вытащила длинную нефритовую шпильку для волос столь искусной работы, что казалось, будто это драгоценная стеклянная ветвь. Заколка была полностью белоснежная и лишь на самой верхушке ярко-красная, таинственно переливающаяся, словно рассветные облака.

Наставник говорил, что эта шпилька называется Нефритовая Кость. Рожденная в Призрачном ущелье, на дне Лазурного моря, в глубинах, недоступных даже морскому народу, закаленная в земном пламени и морской воде, за век она прирастала лишь на один цунь [3]. Это великая древняя реликвия императрицы Бай Вэй, самый ценный магических артефакт из всех ныне известных.

Императрицы Бай Вэй? Хм, видимо, наставник пошутил? С тех пор прошло не меньше семи тысяч лет! Этим жрецам с горы Цзюи, должно быть, нравится дурачить своими благочестивыми речами аристократов Кунсана. И все же сейчас, сжимая в руке Нефритовую Кость, Чжу Янь немного нервничала.

С тех пор, как наставник передал ей этот артефакт, она использовала его всего однажды. В прошлый раз то была лишь проба сил, но и она привела к изрядному переполоху. Теперь же все будет всерьез. Чжу Янь глубоко вздохнула, подняла Нефритовую Кость и одним скупым движением нанесла укол. На среднем пальце в ту же секунду появилась темно-­красная точка. Капля крови на белоснежной коже постепенно росла, превращаясь в коралловую бусинку. Но в момент, когда капля должна была скатиться вниз, она вдруг изменила направление и потекла вверх по шпильке. Нефритовая Кость втянула кровь, навершие ее мгновенно загустело и выпустило бутон.

Чжу Янь поспешила соединить ладони, про себя произнося заклинание. Повинуясь ее магии, странный бутон распустился прямо на глазах, но затем столь же быстро увял и осыпался, роняя лепестки на лежанку, покрытую тонкой парчой. В миг, когда лепестки достигли ткани, возникла еще одна Чжу Янь!

Стоявшая рядом Юй Фэй втянула холодный воздух, чуть не вскрикнув от страха. Это магия? В княжеском дворце поговаривали, что великая княжна Чжу Янь с детства изучала магию на горе Цзюи. Похоже, слухи оказались правдой.

— Не бойся! Это лишь пустая оболочка, рожденная моей кровью. Только и всего.

Успокаивая Юй Фэй, она коснулась лица другой Чжу Янь. Не отличить от настоящего человека: теплая и мягкая кожа, под плотью скрываются кости. Но все же кое-что выдавало ее: совершенное отсутствие мимики, словно у деревянной куклы. Чжу Янь дотронулась Нефритовой Костью до лба своего двой­ника, одновременно ­что-то шепча. Кукла немного склонила голову, внимательно слушая приказ.

— Это заклинание продержится двенадцать часов. Нужно торопиться, — Чжу Янь завершила колдовство, проверила, все ли она сделала правильно, и повернулась к служанке. — Поскорее надень на нее мою одежду и украшения, не упусти ничего. Поняла?

Юй Фэй смотрела на неуклюжую куклу, сжавшись от страха.

— Княжна, вы правда думаете…

— Поменьше болтай! Разве мы не договорились заранее? А испугалась ты только сейчас? Неужели действительно хочешь провести жизнь в этой забытой Небом пустыне? — горячий характер Чжу Янь дал о себе знать, и она моментально вспылила. — После того, как дело будет сделано, ты немного подождешь и выбежишь на улицу с криками о помощи. Поняла?

Юй Фэй испуганно кивнула, нервно схватившись за пояс.

— Не бойся, это просто. Все получится, — успокоила ее Чжу Янь, вставляя Нефритовую Кость в пучок на макушке и набрасывая на плечи плащ. — Дождись моего сигнала и действуй согласно плану, — добавила она, направляясь к выходу.

Снаружи было чудовищно холодно. Люто завывал ветер, закручивая в вихри хлопья снега, из-за чего почти невозможно было открыть глаза. Чжу Янь накинула на голову капюшон, закутав лицо. Шатры с горящими у входа кострами она старалась обходить по большой дуге, с особой осторожностью минуя захмелевших караульных Западной пустоши. Руки княжна прятала в широких рукавах, сложив пальцы особым образом, как того требовала техника невидимости. Хорошо, что Юнь Ман задержала Великого шамана племени Хоту, иначе ей не удалось бы уйти так легко. Чжу Янь продиралась сквозь ветер и снег, удаляясь от лагеря. Она не знала, как далеко ушла, но остановилась лишь тогда, когда стихли все звуки. Она совершенно выбилась из сил и дрожащими окоченевшими пальцами поправила капюшон. Снег залепил так, что было трудно дышать.

Здесь граница Сусахалы. Дальше начинаются пастбища.

Княжна слышала, что это уже второй снегопад за нынешнюю зиму. Снег идет больше месяца и успел укрыть землю белым одеялом толщиной в два чи [4]. В такую погоду никто не станет выпускать скотину на пастбища, если не желает, чтобы все животные насмерть замерзли. Как же пастухи дотягивают до начала весны? Сейчас перед ней простирался процветающий регион Западной пустоши — долина Аймия, оазис в пустыне. Главный регион племени Хоту, земля бесчисленных отар овец и коровьих стад, земля молока и меда. Однако с главным городом ее родного клана Чи, городом Небесных ветров, долина Аймия не шла ни в какое сравнение. Что уж говорить о роскоши Целань, внутренней столицы Империи. Не удивительно, что, когда ее мать услышала о том, что Чжу Янь должна выйти замуж и уехать в Сусахалу, она горько проплакала несколько дней.

— А-­Янь [5] ведь ваш единственный ребенок… — умоляла она князя-отца. — Другие пять удельных князей отправляют своих детей в столицу Империи, стараясь перегнать друг друга, почему же вы приказываете моей А-­Янь выйти замуж за варвара из дикой пустыни?

— Лучше уж пусть выйдет замуж за варвара, чем за раба из морского народа! — сердито отвечал отец. — Не стоит об этом говорить. Я уже испросил императорский приказ из столицы. Если она посмеет не подчиниться, клан Чи ждет неотвратимая кара Небесной армии.

Мать не осмелилась возразить, только обняла Чжу Янь и горько заплакала. Слова отца о рабе из морского народа не давали Чжу Янь покоя, впервые в жизни она оробела и забыла, как дерзить.

Накануне свадьбы мать тайком всучила ей увесистый парчовый мешок, наполненный ценными вещами. Даже одного украшения из этого мешочка хватило бы обычному человеку на всю жизнь.

— Тебе нужно бежать и найти своего наставника. Господин Ши Ин, Верховный жрец горы Цзюи… — она закашлялась, — даже во дворце Целань остерегаются судачить о нем.

Чжу Янь была тронута, но вслух сказала:

— Наставник всегда странствует в уединении. Кто знает, где он сейчас. К тому же гора Цзюи в тысячах ли [6] отсюда. Разве может дальняя вода спасти от ближнего огня?

— Но… ведь ты же училась у него магии несколько лет. Разве не можешь летать по небу и скрываться под землей? — мать снова закашлялась. — Я отвлеку твоего отца, а ты выйди украдкой.

— У­йти-то я уйду, но что я буду делать одна? — пробормотала Чжу Янь себе под нос. — И что будет с кланом Чи?

Глядя на печальное лицо матери, она остановилась и сбавила тон:

— Все хорошо. Стерпится — слюбится, нечего бояться. В любом случае брак с правителем племени Хоту, одного из четырех великих племен Западной пустоши, нельзя считать позором.

— Ты не сможешь стерпеть, — мать посмотрела на дочь и замялась. — Тебе нравится не он…

— Вы намекаете на Юаня, так? Мы не виделись с ним уже два с лишним года, — Чжу Янь улыбнулась, непроизвольно теребя кисточку пояса, притворяясь, что ее не волнует эта тема. — Не стоит беспокоиться, все равно я ему не нравлюсь. Я уже выкинула его из головы, — она вздохнула. — В самом деле, сколько можно о нем думать? Я даже не знаю, в какой части Облачной пустоши он сейчас находится.

— Увы… ­все-таки он из морского народа, — пробормотала мать и тоже вздохнула. — Великая княжна из кунсанского императорского рода не может быть вместе с рабом из морского народа. Хотя тот Юань… он очень хороший человек.

Улыбка вмиг исчезла с губ Чжу Янь: она не ожидала услышать от матери таких слов.

Юань. Это имя было знакомо каждому в княжеском дворце, но его избегали произносить вслух. Всякий раз, когда князь Чи слышал его, он грязно ругался. Если бы не столетняя общая история клана Чи и русалки из морского народа, если бы не большие заслуги последнего перед княжеским двором, если бы не грамота, дарованная одним из дальних предков клана, избавляющая от смерти, князь-отец в припадке гнева уже давно бы разорвал его на части пятеркой коней.

— Связи между людьми не вечны. Однажды и в зеркале Чжу Янь цветы сменятся на голые ветви, — Юань произнес эту фразу в день, когда покидал княжескую резиденцию клана Чи, где он прожил сотню лет.

Эти слова вдруг заставили Чжу Янь, не боявшуюся ничего на свете, прийти в ужас и породили в сердце пустоту.

— Выходцы из Лазурного моря обладают красотой, дарованной богами. Ослепительной, словно солнце, и нежной, как вешние воды. Какая девушка устоит перед ними? — Мать снова вздохнула. — Что уж говорить о тебе, если в далекие времена даже основательница…

— Основательница? — с интересом переспросила Чжу Янь. — Что с ней произошло?

Мать не ответила, покачала головой и перевела тему:

— Как жаль. Если бы не тот случай, твой отец позволил бы тебе вместе с другими пятью княжнами отправиться в столицу Империи, чтобы принять участие в смотре невест. Ведь красотой моя А-­Янь ничуть не уступает Сюэ Ин, княжне из клана Бай [7]. Кто знает…

— Вот уж действительно, в глазах матери родная дочь — красавица Си Ши [8]. Сюэ Ин гораздо красивее меня, — Чжу Янь невежливо оборвала матушку, охладив ее пыл. — Испокон веков императрицами и женами наследников Кунсана были женщины из клана Бай. Куда уж мне до них. Неужели ты хочешь, чтобы твоя дочь стала наложницей?

Мать нахмурила брови.

— Когда я выходила замуж за твоего отца, я тоже не была главной женой… Но ведь можно просто быть рядом с любимым. Разве твое положение и ранг имеют такое уж большое значение?

«Конечно, имеют значение! Иначе, когда вы были юны, та старая ведьма не измывалась бы над вами всякий день, пока не умерла», — подумала Чжу Янь про себя, но ничего не произнесла вслух, побоявшись ранить сердце матери.

Та посмотрела на упрямое лицо дочери и тихо вздохнула:

— И правда, ты никогда не сможешь смириться с положением наложницы. С таким вспыльчивым и дерзким характером, если бы ты отправилась в столицу Целань, то непременно навлекла бы на себя неприятности. Не исключено, что ты бы впутала в них и весь наш клан.

Сказав это, мать рассмеялась сквозь слезы:

— Поэтому, кха-кха, то, что ты не выйдешь замуж в столицу Империи, можно считать благом.

— Что ты такое говоришь, матушка! — Чжу Янь смутилась. — Я ведь все прекрасно понимаю!

— Тогда почему ты дерзишь отцу? — мать опять закашлялась, выговаривая ей. — Если бы тогда, кха-кха, если бы тогда ты склонила голову и говорила помягче, чтобы успокоить его гнев, эта русалка из морского народа не закончила бы так… Княжеский дворец Чи спокойно существовал сотни лет, пока ты не поставила в нем все с ног на голову…

Чжу Янь молчала. Да, если бы тогда она преклонила колени, умоляя князя-отца, Юань, возможно, не…

— А-­Янь, ты избалована с детства, — мать покачала головой. — Смелая и ловкая, умная и одаренная, не признающая поражений. Если бы ты была мальчиком, твой отец был бы безгранично счастлив. Но ты девочка…

— Неужели я и в этом виновата? — Чжу Янь разозлилась и вскочила. — Всем известно, что князь Чи не может иметь сына! Ты знаешь, больше десяти лет он брал в законные наложницы домашних девушек, постоянно меняя их, но так ничего и не смог…

— Что ты сказала?! — раздался громоподобный рык от двери, и в комнату стремительно вошел князь Чи.

Чжу Янь сжалась и склонила голову, оборвав фразу на полуслове.

— Через несколько дней твоя свадьба, а ты несешь такой вздор! — князь Чи гневно взглянул на свою неугомонную дочь, его густые брови сошлись на переносице, и он сердито закричал: — Какое неуважение к старшим и бесцеремонность! Когда ты выйдешь замуж в Сусахалу, посмотрим, кто станет поддерживать тебя!

Ее попрекали снова и снова, беспрерывно поучая больше часа. Несколько раз княжне хотелось возразить, но, видя несчастный взгляд матери, она сдерживала себя. Ну и пусть! Пройдет чуть больше месяца, и она уедет из дома в далекие земли, тогда отец пожалеет, что ругал ее. К тому же то, что он говорил о поддержке, — пустая болтовня. Даже если она выйдет замуж в Сусахалу, люди племени Хоту не осмелятся причинить ей вред, иначе отец поднимет вой­ско города Небесных ветров и перебьет их всех. Она — великая княжна Чжу Янь, единственная дочь князя Чи. Если в будущем у ее отца не родится сын, она унаследует титул главы клана Чи и возьмет на себя ответственность за всю Западную пустошь. Именно поэтому, когда она достигла брачного возраста, четыре племени Пустынных земель наперебой просили ее руки, и толпы наследников удельных князей обивали порог резиденции Чи.

Изначально отец смотрел свысока на племена Западной пустоши и хотел выбрать зятя из шести княжеских семей Кунсана, но Чжу Янь, вопреки его воле, устремила свой взор на раба из морского народа, едва с ним не сбежав! В порыве ярости князь Чи испросил приказ из дворца Целань и поспешно подыскал мужа для своей строптивой дочери, чтобы отослать ее подальше. В зятья он выбрал нового правителя племени Хоту, двадцатилетнего Кэркэ.

Кэркэ был всего на два года старше Чжу Янь, обладал твердым характером и страстно любил охоту. Говорили, что он может голыми руками разорвать пустынного белого волка. Старый правитель скончался, и его трон занял молодой преемник. Теперь он защищал для Кунсана западные подступы к Облачной пустоши, получив от императора титул «Повелитель Пустынь».

Его родная мать, старшая наложница прошлого правителя, старшая дочь племени Саци, отличалась жестокостью и хитростью. Ходили слухи, что именно ее козни позволили Кэркэ одолеть других претендентов на трон, и это был ее замысел — воспользоваться случаем и попросить у князя Чи руки будущей наследницы клана. С такой свекровью Чжу Янь в пустыне придется рассчитывать только на себя.

Чжу Янь вздохнула и осторожно подошла к занесенной снегом дальней конюшне. Среди четырех великих племен Западной пустоши племя Хоту из долины Аймия славилось своими быстроногими лошадьми, поэтому здешние конюшни всегда были полны прекрасными кобылами и племенными жеребцами. Пьяные конюхи посапывали прямо за столами. Лошади от сильного холода тесно жались друг к другу и дремали, опустив головы и слегка пофыркивая. Выдыхаемый ими горячий воздух мгновенно превращался в белые облачка. Ее шаги были настолько легки, что даже чуткий слух лошадей не уловил ни звука.

— Ладно, прямо здесь. Так холодно, что можно замерзнуть до смерти, — пробормотала Чжу Янь, доставая из рукава нефритовый флакон и выдергивая пробку.

Из флакона вырвалось несколько струек тумана, тотчас подхваченных вьюгой. Прекрасные кони всхрапнули, но не проснулись. Взмахнув хвостами, они снова утихли, попав под действие чар. Этого должно быть достаточно. Нельзя позволить встревоженным животным все испортить.

Позаботившись о лошадях, Чжу Янь вернулась к примеченной ранее просторной площадке перед конюшнями и вытащила из пучка на голове Нефритовую Кость. Длинные темно-­красные волосы рассыпались по плечам, шелковым флагом взметнулись на ветру. Она присела и воткнула Нефритовую Кость в снег. Зимой в пустыне жуткий холод, земля сильно промерзала, поэтому, когда шпилька уткнулась в почву, она лязгнула, словно столкнулась с металлом. Держа Нефритовую Кость обеими руками, Чжу Янь начертила на снегу неровный круг, заключив себя в его центре.

— Увы, я так и не научилась рисовать идеальный круг, — княжна взглянула на результат своих трудов и сокрушенно вздохнула. — Наставник, увидев это, непременно бы отругал меня.

Выдохнув с раздражением, Чжу Янь принялась аккуратно вырезать на снегу замысловатый узор, расходящийся из центра круга. Аккуратно, черта за чертой, не смея ошибиться. Прошло четверть часа, прежде чем сложная фигура была завершена.

— Хорошо. Похоже, все правильно, — убедившись, что все сделано верно, княжна поежилась и поднесла замерзшие пальцы к губам, согревая их дыханием.

Используя духовную силу, Чжу Янь со свистом загнала Нефритовую Кость в центр круга, так глубоко, что над сугробом осталось торчать лишь темно-­красное навершие. Затем она соединила руки и начала заклинать.

«Пастух духов». Это самая сложная техника, изученная ею, и она впервые использовала ее в реальном бою, поэтому сейчас очень нервничала. Но чем больше она волновалась, тем больше делала ошибок: произнесла первые три-четыре фразы и тут же перепутала слова. Она фыркнула от досады и, нахмурившись, начала сначала. На этот раз Чжу Янь была предельно собрана, и заклинание из ее уст текло ровно и свободно, как вода. Откликаясь на магические слова, вонзенная в снег Нефритовая Кость росла буквально на глазах, наполняясь силой земли. В одно мгновение она пробила снег, превращаясь в изысканный ажурный посох. Узор под ногами Чжу Янь вдруг засветился. Земля в сияющем кругу начала вздыматься и снова опускаться, словно ­что-то пробудилось там, под снегом, и беспокойно ворочалось. Лошади в конюшне, казалось, почувствовали зловещее дыхание и тоже забеспокоились, но не могли вырваться из ловушки чар.

— Вставай!

Произнеся последнее слово, Чжу Янь вскинула руку и выдернула Нефритовую Кость. Ветер громко завыл и взметнулся, увлекая за собой снег. Из-под земли раздалось низкое рычание, почва раскололась, и ­что-то вылетело в ночь. Это были чудовища, которых мир еще не видел. Один за другим они взмывали бестелесными призраками, застывали на миг в воздухе, обретая форму, и падали на снег. Они окружали Чжу Янь, рычали и бились в неистовстве, чуя добычу, но отступали за пределы сияющего круга, не в силах его переступить.

Чжу Янь подняла Нефритовую Кость и повела вокруг:

— На колени!

Чудовища задрожали, будто ­какая-то непреодолимая сила давила на них, и все как один преклонили колени на мерзлой земле. Чжу Янь легко дотрагивалась Нефритовой Костью до лбов демонических животных, договаривая последнюю фразу «Пастуха духов»:

— Все живое в Шести Единствах и Восьми Пустошах, подчиняйся мне!

Дрожа, монстры опустили головы и склонились еще ниже, раболепно прижав уши. Чжу Янь продолжала прикасаться Нефритовой Костью к головам животных, едва слышно отдавая приказ. Опустив посох, она указала рукой на шатер вдали и прошептала:

— Ступайте!

Яростно завыла метель, закручивая снег в вихрь. Стая призрачных чудовищ стремительно обернулась к ставке правителя и взлетела. Чжу Янь проследила за их полетом и удовлетворенно вздохнула. Дело сделано, теперь нужно немедленно уходить. Положив Нефритовую Кость на ладонь, Чжу Янь подождала, пока посох вновь превратится в заколку, поспешно скрутила волосы и вставила шпильку в пучок. Набросив на голову капюшон, она плотнее закутала лицо. Вновь вернувшись к конюшне, княжна выбрала лучшего жеребца по кличке Светлячок.

До Звездного ущелья ­каких-то сто ли, если скакать отсюда точно на север, а там недалеко и до горы Безмолвия, где установлен храмовый алтарь. Там она решит, что делать дальше. Думая об этом, княжна тянула коня за уздечку, но вдруг услышала странный звук в опустевшем стойле, будто ­что-то тихонько кралось в темноте, шаркая лапами по земле. Вздрогнув, Чжу Янь остановилась и прислушалась.

Сначала она подумала, что это волк, которого загнали в лагерь холод и голод. Но, прислушавшись, она поняла, что звук этот больше похож на лязг волочащегося по земле железа. Осторожно двинувшись на звук, Чжу Янь на всякий случай вытащила из-за пояса кинжал, медленно наклонилась и сдвинула в сторону сено. Лязганье тут же прекратилось. Пара глаз сверкнула в темноте, уставившись на княжну.

— Хм? — она нахмурилась, обнаружив перед собой ребенка.

Очень маленький, лет шести-семи на вид и ужасно худой, он сжался на полу, словно свернувшаяся в клубок степная лисица. Наверное, он страшно оголодал: ярко-бирюзовые глаза казались особенно большими на его бледном лице. Ребенок был такой грязный, что нельзя было разобрать, мальчик это или девочка. Он наблюдал за ней из-за охапки сена, сжимая в мокрых пальцах маленький кусочек жареной лепешки, явно выловленный из помоев. Обмороженные пальцы были красные и опухшие. Чжу Янь замерла. Определенно, это остатки пиршественного стола. Под покровом ночи ребенок пробрался в стойло и рылся в отбросах. Выходит, он видел все, что она только что проделала? Это большая проблема.

Чжу Янь вздохнула, вложила кинжал в ножны и опустилась на корточки.

— Из какой ты семьи? Почему не пришел на пир, чтобы поесть? — она заглянула в глубокие глаза ребенка.

Сегодня в племени Хоту радостное событие, и все слуги и рабы могут получить порцию мяса и вина. Так почему же этот ребенок остался голодным и почему прячется на конюшне? Княжна действительно не понимала.

Она старалась говорить мягко и ласково, одновременно медленно поднимая руку, чтобы схватить ребенка. Однако тот был настороже и, не дожидаясь, когда ее ладонь приблизится к нему, быстро отпрянул. Как только малец шевельнулся, странный звук внезапно раздался снова. Чжу Янь взглянула в ту сторону, и ее лицо побледнело. Ноги ребенка были скованы тяжелой железной цепью. Холодные, как лед, кандалы обхватывали его щиколотки. Съежившись, ребенок осторожно отполз назад. Металл заскрежетал по земле, издавая тот самый звук, который и привлек сюда княжну. Другой конец цепи вел в темноту дровяного сарая за конюшнями. В такой собачий холод ребенок был одет в лохмотья, и неудивительно, что его руки и ноги были обморожены. Лодыжки покрывали кровавые струпья, кое-где подсохшие, но по большей части сочащиеся гноем. А еще она заметила — и это было самое страшное — огромный вздутый живот, будто опухоль, из-за чего ребенок не мог выпрямиться во весь рост. Неужто это дитя преступника? Иначе как он оказался в таком плачевном положении?

Размышляя об этом, Чжу Янь неосознанно сделала шаг вперед. И ребенок, похожий на дикое животное, с невероятной быстротой отпрянул, не давая приблизиться, пристально следя за ее действиями. Он так и не выпустил из рук кусок жареной лепешки, выловленной из помоев.

— Эй, ну-ка стой!

Когда он уже почти дополз до двери, Чжу Янь быстрым движением схватила его за загривок и приподняла над полом. Ребенок отчаянно замахал руками и ногами, стараясь вырваться, и со странным упорством продолжал молчать. Однако Чжу Янь не уступала зверенышу в скверности характера.

— Хочешь меня укусить? — она вывернула его руки за спину, не оставив ни единого шанса высвободиться, и равнодушно хмыкнула. — Почему же тебе не спится в таком месте столь поздней ночью? Я не смогу тебя пощадить.

Одной рукой она прижала разъяренного зверька к полу, а другой вытащила Нефритовую Кость из волос.

— М-м-м… — внезапно послышался из темноты приглушенный голос, встревоженный и испуганный.

В этот момент ребенок вдруг выкрикнул:

— Матушка! Молчи!

Чжу Янь вздрогнула: оказывается, ребенок не немой!

— Кто здесь? — княжна нахмурилась, понимая, что все это время здесь был и второй свидетель. Ее нервы были на пределе. Быстро поднявшись, она толкнула дверь дровяного сарая.

Комната была маленькая и непроглядно темная. В нос ударило удушающее зловоние, будто здесь хранили гнилое мясо. В дровяном сарае царил полный беспорядок. Не различая ничего в темноте, Чжу Янь тут же споткнулась о железную цепь и чуть не упала, пнув ­что-то перед собой. Нефритовая Кость, получив часть духовной силы, засияла слабым светом, освещая путь. Чжу Янь подняла голову и не сдержала возгласа.

То, на что она натолкнулась, было большим, более трех чи в высоту, сосудом для вина, сделанным из грубой глины. Должно быть пастухи, знающие толк в крепком алкоголе, использовали его для хранения самогона. Огромный кувшин прокатился по полу, с грохотом ударился о стену и остановился.

Из горлышка сосуда торчала женская голова.

Простоволосая женщина таращила на Чжу Янь ввалившиеся глаза. Кровь заливала ее лицо, а взгляд был настолько свиреп, что даже такая бесстрашная девушка, как Чжу Янь, молниеносно отпрянула назад.

Призрак! В этом дровяном сарае заперт призрак женщины.

— Матушка… матушка! — ребенок подполз к кувшину, надрывно крича. Протянув тонкие, как соломинки, руки, напрягая последние силы, он попытался его поднять.

Винный сосуд не сдвинулся с места ни на чи. Глаза женщины неотрывно следили за Чжу Янь. Она силилась ­что-то сказать, но выходили только хрипы: язык у нее был отрезан под корень.

Наконец Чжу Янь все поняла и не сдержала крика:

— «Человеческий»… «человеческий сосуд»?!

Да, женщина была вовсе не призраком, а живым человеком, которому отрубили руки и ноги и поместили в винный кувшин!

Как… как на свете до сих пор могут существовать такие зверства?! По телу прошел озноб. Ужас приковал Чжу Янь к полу, не давая двинуться. Да, она не боялась ни призраков, ни чудовищ, рожденных магией, но была совершенно потрясена, столкнувшись с делом рук человека.

Да эта конюшня просто царство тьмы на земле! Вступив на престол, император Бэй Мянь последовал совету Верховного жреца и Ведающего Судьбами и отменил десять видов пыток, в том числе «человеческий сосуд», на всей территории Облачной пустоши. Так почему же в конюшне племени Хоту еще спрятана такая женщина? К­акое-то время Чжу Янь пыталась прийти в себя, продолжая стоять в темноте в оцепенении.

Ребенок неимоверным усилием все же смог поднять кувшин, вытер грязным рукавом разбитый лоб матери и поднес к ее рту кусок лепешки, который все еще сжимал в ладони. Женщина явно была страшно голодна, она со звериной жадностью проглотила еду, едва не откусив руку сына.

Чжу Янь в смятении смотрела на женщину — та казалась ей смутно знакомой. Внезапно княжна вскрикнула:

— Ты… ты наложница Юй?!

Женщина в «человеческом сосуде» вздрогнула и подняла глаза, чтобы взглянуть на ту, что назвала ее по имени. Лицо ее было растерзано, будто ­кто-то в припадке ярости резал его ножом. Истинный цвет грязных слипшихся волос невозможно было угадать. Но глаза… Глаза по-прежнему светились яркой бирюзой, как настоящие драгоценные камни.

И в этот миг Чжу Янь окончательно осознала: да, это наложница Юй! Любимая женщина старого правителя племени Хоту. В далеком прошлом, лет десять назад, княжна уже видела ее.

Чжу Янь была еще ребенком, когда старый правитель клана Хоту тайно посетил княжескую резиденцию Чи в городе Небесных ветров, привезя с собой женщину с бирюзовыми глазами. Этот железный, несгибаемый человек позабыл о гордости Великого Правителя Пустынь и, склонив голову, слезно умолял князя Чи, правителя всей Западной пустоши, оказать ему поддержку и помощь: старейшины племени наотрез отказались дать согласие на то, чтобы женщина из морского народа стала законной наложницей.

— Рабыня из морского народа, к тому же родившая ребенка! Быть наложницей-­служанкой уже неплохо для такой, как она, но ты все равно хочешь сделать ее законной наложницей? — отец осуждающе смотрел на правителя Хоту. — Послушай меня, брат Гэ Да, тебе уже сорок лет, не позволяй чувствам затуманить твой разум.

Голос отца внезапно оборвался на середине фразы: резкий порыв ветра приподнял вуаль, открыв лицо женщины, низко склонившейся в смиренной позе. В этот миг даже маленькая Чжу Янь, которая, конечно, подслушивая и подглядывая, не сдержала вздох восхищения.

Русалка из морского народа! Прекрасная, словно небожительница!

У нее были длинные аквамариновые волосы, изящно очерченные яркие губы, похожие на лепестки цветка, ресницы в смущении опущены. За все время она не подала голоса, однако ярко-бирюзовые глаза за вуалью, нежные и спокойные, как весенние воды, заставляли других превозносить ее.

Отец долго молчал, но наконец сказал:

— Вижу, ты уже порабощен.

Чжу Янь сейчас не могла припомнить, поддержал ли упрямый отец просьбу старого правителя племени Хоту. Восьмилетняя девочка, открыв рот, смотрела на потрясающей красоты женщину из племени русалок и думала про себя, что Небо было несправедливо, когда одарило людей Лазурного моря всей красотой мира, обделив земные племена.

Пока взрослые бурно спорили в шатре, маленькая княжна тайком пробралась внутрь. Опустившись на колени напротив русалки, она заглянула ей под вуаль. Женщина выглядела чрезвычайно смущенной и нежно посмотрела на девочку, не проронив ни слова. Живой характер Чжу Янь сыграл свою роль, и она не выдержала первой. Протянув на ладони засахаренную фруктовую дольку, она шепотом спросила:

— Ты давно сидишь здесь одна. Ты не голодна? Хочешь конфету?

Женщина неземной красоты застенчиво засмеялась, опустив голову. Ее щеки слегка зарумянились, и она ответила:

— Я не голодна, спасибо.

— Ох, какая же ты хорошенькая! — маленькая девочка всем сердцем восхищалась ее красотой. — Хотела бы и я быть такой же красивой!

— Ты тоже очень хорошенькая, малышка, — улыбнулась женщина из морского народа и мягко произнесла нежным, как порыв ветерка, голосом: — Когда ты вырастешь, ты точно станешь красивее меня.

— Правда? — ребенок наивно поверил и коснулся своего лица. — Откуда ты знаешь?

— Потому что ты хороший ребенок, — русалка провела рукой по мягким волосам девочки. Ее пальцы были изящными, словно прозрачный белый нефрит. — Ребенок с добрым сердцем обязательно вырастет большой красавицей. Это подарок, дарованный богами.

— Да? Как здорово! — Чжу Янь счастливо засмеялась.

— Княжна! Куда ты снова сбежала? — вдруг раздался голос снаружи.

— Ой, мне нужно возвращаться! Иначе няня будет ругаться! — Чжу Янь высунула язык и улыбнулась женщине из морского народа. — Эй, когда я вырасту, мы должны встретиться еще раз! Может, я стану прекраснее тебя! Сравним, когда придет время!

Встреча с этой женщиной в ее детстве была мимолетна, однако ее поразительная красота оставила глубокий отпечаток в сердце Чжу Янь. И она совершенно не ожидала увидеть ее после стольких лет в подобном месте! Продолжительность жизни русалок в десять раз больше, чем у людей. Прошедших десяти лет Чжу Янь было достаточно, чтобы из ребенка вырасти в девушку на выданье, но для долгой жизни русалки десять лет — всего лишь мгновение. Эта женщина из морского народа многое пережила, сопровождая старого правителя до конца его жизни, совершенно не изменившись с их первой встречи. Однако красоту, которую не смогло отнять время, разрушили человеческие руки!

Чжу Янь ошеломленно посмотрела на мать, потом перевела взгляд на ее маленького сына и пробормотала:

— О, Небо! Разве, согласно последней воле старого правителя, ты не должна быть похоронена вместе с ним еще три года назад? Как же так вышло, что ты оказалась здесь?

Наложница Юй открыла пустой рот и отчаянно замотала головой, слезы текли по щекам, капля за каплей падая на землю, излучая мягкий свет в темном дровяном сарае. Чжу Янь оцепенела от увиденного. Согласно легендам, слезы русалок, рожденных в Лазурном море, превращались в жемчуг, к тому же русалки умели ткать из воды шелк. Но за всю свою жизнь княжна видела только одного из морского народа — Юаня, а он ни разу не заплакал, чтобы удовлетворить ее любопытство, поэтому Чжу Янь не знала, насколько правдивы слухи. Теперь же, глядя на слезы, которые текли из глаз наложницы Юй и падали на грязный пол белыми жемчужинами, Чжу Янь на ­какое-то время потеряла дар речи.

— Ясно… Наверняка старшая наложница Су Да имеет к этому отношение, — она нахмурилась и сказала с негодованием, — эта проклятая гадюка подделала завещание старого правителя и после его смерти проделала такое с тобой ради развлечения! Верно?

Наложница Юй не могла говорить и лишь беззвучно плакала.

Старшая наложница прошлого правителя племени Хоту имела плохую репутацию, злая слава о ней разнеслась далеко за пределы племени. Даже единственная дочь князя Чи, выданная замуж под влиянием Небесного императора, немного робела при мысли о ней, что уж говорить о рабыне из морского народа, которая могла полагаться лишь на сиюминутную любовь титулованной особы.

Чжу Янь вздохнула и посмотрела на маленького звереныша на полу.

— Это твой ребенок? Впервые о нем слышу. Выходит, он родился, когда старому правителю было за пятьдесят… О, неужели он от другого, неужели ты привела его с собой?

Чжу Янь как будто ­что-то поняла. Притянув ребенка к себе, она откинула спутанные волосы и хотела заглянуть ему за ухо. Однако звереныш отчаянно сопротивлялся, укусив тыльную сторону ее ладони.

— Эй! — княжна не ожидала от него такой прыти и в порыве гнева ударила наотмашь. — Щенок!

Ребенок упал на землю, волоча за собой железные кандалы, наложница Юй в кувшине надрывно захрипела.

— Он действительно из морского народа, — Чжу Янь схватила голову ребенка, откинула волосы и увидела две тонкие прожилки за ушами, похожие на два маленьких полумесяца. Жабры — индивидуальный опознавательный знак людей морских глубин.

Это и вправду тот самый чужой ребенок, который достался старому правителю вместе с наложницей Юй?

— Кто его отец? — Чжу Янь стало любопытно. — Он тоже из морского народа?

Наложница Юй не могла ничего сказать, но выражение ее лица изменилось, в глазах появился умоляющий блеск.

— Ты хочешь, чтобы я забрала его? — Княжна посмотрела на жалкую женщину, жертву человеческой жестокости, затем на ребенка, и сердце ее немного дрогнуло.

После смерти старого правителя все племя Хоту находилось под властью его старшей наложницы. Мать и сын из морского народа подверглись страшным мучениям и пребывали сейчас в таком положении, что не могли ни жить, ни просить о смерти.

Наложница Юй поспешно кивнула и снова опустила голову, роняя слезы. Слезы русалки капля за каплей обращались в жемчуг.

— Эй, как тебя зовут? — Чжу Янь вздохнула, обращаясь к зверенышу, которого придавила к земле. — Сколько тебе лет? Наверное, около шестидесяти? Как далеко ты можешь со мной пройти?

Ребенок русалки холодно посмотрел на нее, презрительно хмыкнул и промолчал. Такая враждебность и ненависть заставили Чжу Янь, которая только начала ему сочувствовать, снова нахмуриться.

— Неблагодарный, — пробормотала она. — Я не могу даже себя сейчас защитить, нет сил спасать еще и тебя!

Однако в этот момент снаружи поднялась суматоха, как будто бесчисленное множество людей враз очнулись от пьяного сна и тревожно забегали взад-вперед по лагерю. Знакомый пронзительный голос, взывающий о помощи, заглушил даже вьюгу:

— Сюда… ­кто-нибудь! Песчаные демоны!

— Княжну утащили песчаные демоны! Помогите! Помогите!

Глава 2

Ши Ин

Конечно, этот резкий, срывающийся от страха голос, звенящий, словно стальная проволока, растянутая на ветру, принадлежал Юй Фэй. Он прорвался сквозь ветер и снег, расколов ночную тишину Западной пустоши и заставив Чжу Янь вскочить на ноги. Похоже, что служанка была по-настоящему напугана стаей песчаных демонов. Она истошно кричала, и нельзя было уличить ее в притворстве. Хотя Чжу Янь доступно разъяснила ей, что чудовища получат приказ не нападать ни на кого в шатре, кроме фальшивой княжны, Юй Фэй все равно до жути испугалась.

Чжу Янь заторопилась, ее уже не волновало то, что происходило в конюшне. В Сусахалу она была чужой и не имела силы. Защитить бы себя в этом хаосе, где уж думать о внезапно оказавшихся на ее пути матери и ребенке из морского народа! Она ловко схватила звереныша за загривок, развернула и быстро коснулась Нефритовой Костью его лба, прямо между бровей. Шпилька выбросила искру, похожую на светлячка. Наложница Юй в отчаянии разевала рот, силясь закричать, но не могла издать ни звука. Она яростно замотала головой, чуть было снова не опрокинув кувшин.

— Не бойся, я не убью твоего ребенка, — Чжу Янь вздохнула, бросив обмякшего мальца на пол. — Он видел то, что ему не следовало видеть. Мне пришлось использовать магию, чтобы стереть воспоминания об этой ночи, только и всего. Что до тебя… Ты все равно не сможешь ничего рассказать. Оставим как есть.

Говоря это, она достала кинжал, наполнила его духовной силой и одним взмахом срезала железные кандалы на ногах ребенка. Подняв голову, она посмотрела на наложницу Юй в жутком сосуде и снова покачала головой:

— Забудь. Будет лучше, если этот винный кувшин останется на теле, твоя плоть уже вросла в него. Думаю, если разбить его, ты вряд ли сможешь выжить.

Чжу Янь хлопнула в ладоши, вставая:

— Ну что ж, дальше вы сами. Мне тоже нужно спешить!

Не останавливаясь, она бросила кинжал к ногам ребенка и повернулась к выходу. Все спешили к Золотому шатру, и здесь, у конюшен, пока было безлюдно. Сквозь вой вьюги до Чжу Янь доносились пронзительный крик Юй Фэй и рык песчаных демонов. Звон караульного била, казалось, раздавался со всех сторон, созывая воинов племени Хоту. Стоит только появиться Великому шаману племени, и песчаные демоны будут вмиг уничтожены. Не имеет значения. Пока у нее есть эти несколько минут, она успеет уйти. Накануне своей свадьбы княжна Чжу Янь подверглась внезапной атаке песчаных демонов, не было найдено даже останков. Когда новости достигнут столицы Империи, никто в этой жизни больше не сможет заставить ее выйти замуж. Прекрасно!

Чжу Янь поспешила выбраться из дровяного сарая. Но Светлячка, коня, которого она до этого вывела, не было возле конюшни. Как не было и всех остальных лошадей в стойлах. Следы копыт на снегу ясно указывали на то, что лошади в панике разбежались кто куда.

Что? Чжу Янь пришла в ужас, изменившись в лице. Кто это сделал? Лошади были скованы произнесенным ею заклинанием! Как они смогли убежать?

Вьюга не унималась, сквозь вой ветра доносился истошный крик песчаных демонов, валившихся один за другим. Видимо, люди из племени Хоту уже взяли ситуацию под контроль. Скоро они ворвутся в Золотой шатер. В тревоге Чжу Янь подняла руки к груди, разведя локти в стороны. Сотворив магическую печать, она мгновенно исчезла в метели, став невидимой. Мешкать нельзя! Даже если нет лошади, она все равно должна уйти! Снег был очень глубоким, доходя почти до колен. Чжу Янь, скрытая он чужих глаз заклинанием, продвигалась вперед, утопая в сугробах. Она пыталась лететь, но ветер был таким сильным и к тому же встречным, что с ним невозможно было бороться. Словно глупая птица, Чжу Янь раз за разом взмывала в воздух, но вьюга снова и снова сбивала с нее спесь, сбрасывая на снег. В конце концов княжна была вынуждена покориться и пойти пешком по заснеженному полю, со всей возможной скоростью удаляясь от Сусахалы.

И вдруг налетела на человека. Удар был такой, что Чжу Янь упала на землю.

— Эй, у тебя что, глаз нет? — яростно зашипела она, но тут же опомнилась и закрыла рот руками.

Она же невидима сейчас, как незнакомец мог ее разглядеть? Она ведь не раскрыла себя этой фразой?

— Использовала невидимость и обвиняешь других в том, что у них нет глаз? — прозвучал холодный ответ, словно ветер просыпал льдинки. — Ты вроде и выросла, но по уму до сих пор как безголовая муха [9].

Чжу Янь вздрогнула, услышав этот голос. Что? Неужели… неужели это он?

Молодой человек вышел из темноты снежной ночи и встал перед ней, раскрыв над собой зонт. Край его белых одежд, вышитых знакомым облачным узором, развевался на ветру. Снежные хлопья с шелестом опускались на расписанный белыми цветками шиповника зонт, из-под которого на Чжу Янь, все еще сидевшую на земле, смотрели холодные строгие глаза.

— На… наставник? — заикаясь, спросила она, не смея поверить собственным глазам.

Неожиданно возникшему в ночной заснеженной пустыне мужчине было примерно двадцать пять — двадцать шесть лет. Его длинные волосы были стянуты наверху нефритовой заколкой-­гуань [10], линия роста волос образовывала «треугольник красоты» [11]. Его глаза были ясными и хрустально-­ледяными, словно из центра вьюги на нее смотрел небожитель.

Это был Ши Ин — Верховный жрец с горы Цзюи! Тот самый наставник, который должен был странствовать по свету очень далеко отсюда. Это сон? Как он мог здесь оказаться? Чжу Янь ошеломленно смотрела на мужчину, покатот не протянул руку и не вытянул ее из снега. Его руки были теплыми и сильными, и она точно не спала.

— На… наставник? — снова запнулась она, продолжая пребывать в недоумении.

Ши Ин не обращал на нее внимания, а, склонив голову набок, прислушивался к звукам из лагеря. Далекий ветер приносил крики чудовищ, которые раздавались все реже и реже. Сквозь вьюгу прорывались звуки заклинаний, за которыми тут же следовала яркая вспышка, раскалывающая ночную темноту.

— Великий шаман племени Хоту действительно неплох. Ему понадобилась всего четверть часа, чтобы уничтожить всех вызванных тобою песчаных демонов, — сказал Ши Ин равнодушно. — Пойдем посмотрим, что там сейчас творится.

— А? — Чжу Янь опешила, отступая на шаг.

Ее магических навыков было достаточно лишь для того, чтобы обхитрить караульных. Если она попытается применить заклинание невидимости под носом у Великого шамана, тот в одночасье раскроет ее.

— Чего боишься? — спокойно произнес Ши Ин, закрывая ее своим зонтом. — Я ведь с тобой.

Свирепая вьюга внезапно стихла. Под зонтом было тепло и уютно, словно в долине горы Цзюи на рассвете. Ей хотелось остаться в этом тепле подольше, но она снова с испугом посмотрела на наставника, втягивая голову в плечи, и прошептала:

— Мо… может быть, будет лучше сбежать, воспользовавшись суматохой?

Чжу Янь с детства боялась наставника, даже начинала заикаться в его присутствии.

— Думаешь, сможешь так просто сбежать? — Ши Ин взглянул на нее холодно. — Даже если допустить, что Великий шаман не догадается, что ты призвала тех песчаных демонов, даже если он не поймет, что они разорвали твоего двой­ника, а не тебя. Что делать с этим?

Он замолчал и указал на мешанину следов, отчетливо заметную на снегу: цепочки следов песчаных демонов с глубокими бороздами от когтей и отпечатки копыт разбежавшихся лошадей.

— А что… что не так? — робко уточнила Чжу Янь.

Ши Ин нахмурился, но терпеливо пояснил своей нерадивой ученице:

— Ясно видно, что следы песчаных демонов начинаются от конюшен. Однако вместо того, чтобы напасть на лошадей, такую близкую и легкую добычу, они ­почему-то бросились к твоему шатру, а кони, которые должны были почуять хищников, продолжали спокойно стоять в стойлах. Думаешь, все в племени Хоту такие же безмозглые, как ты?

Чжу Янь замерла, на ­какое-то времени лишившись дара речи, а затем пробормотала:

— Лошади… неужели это ты их выпустил?

— Да. И если бы я этого не сделал, любой достаточно здравомыслящий человек тут же бы тебя раскрыл. К тому же всех императорских скакунов клеймят. На что ты рассчитывала, когда собиралась разъезжать на краденой лошади? — Ши Ин с досадой покачал головой. — Хочешь сбежать из-под венца и придумала такой никчемный план?

Чжу Янь вздрогнула, будто ее укололи иглой, и охрипшим голосом спросила:

— Ты… откуда ты знаешь, что я собираюсь сбежать из-под венца?

— Кхм, — Ши Ин не удосужился дать ответ, только сказал: — Идем, посмотрим, что там происходит.

В сопровождении своего наставника княжна с неохотой пошла назад, но не смогла удержаться от еще одного вопроса:

— Наставник, ты… разве ты не занимался культивацией [12] в уединении в долине Императоров? Как… как ты оказался здесь?

— Я уже не могу выпить вина на твоей свадьбе? — бесстрастно спросил в ответ Ши Ин.

— Наставник, ты!.. — Чжу Янь понимала, что он смеется над ней.

Княжна была расстроена и даже в сердцах топнула ногой, но не решилась перечить. Проклятье, он специально пришел сюда, чтобы отпускать едкие замечания? Ши Ин проигнорировал свою ученицу, продолжая идти вперед. Он двигался неумолимо, не замечая вьюги, рассекая снег и ветер, словно стрела. Чжу Янь остановилась на мгновение, чтобы перевести дух, и тут же отстала. Поспешив за наставником, она сжалась под зонтом и посмотрела на него, чувствуя неловкость.

Ши Ин — Верховный жрец храма Цзюи. Несмотря на молодой возраст, его статус в Кунсане был очень высок. По положению он уступал лишь Ведающему Судьбами из Белой пагоды столицы Целань. С тех пор как Чжу Янь покинула гору Цзюи, она не видела наставника целых пять лет. Гордый и бесстрастный по натуре, он часто странствовал, и никто не знал, где он находится. Случайно ли он оказался сейчас здесь, в Западной пустоши? Ей было сложно это понять. Неужели… он действительно пришел выпить вина на свадьбе?

Чжу Янь была погружена в свои мысли, когда прямо перед ней возникла черная тень, от которой ощутимо веяло злобой и жестокостью. Дрянь! Раньше, чем княжна успела подумать, она сложила пальцы, создавая печать. Но не успела запустить заклинание, услышав глухой звук. Яркая вспышка пронзила ночную темноту, и огненное копье пробило голову твари. Существо взревело, падая у ее ног, дернулось несколько раз и затихло, испустив последний вздох. Чжу Янь посмотрела вниз и побледнела. Тварь, что валялась на снегу, была одним из призванных ею песчаных демонов. В пасти чудовище сжимало окровавленное тело подменной невесты.

Ши Ин хладнокровно смотрел на демона, продолжая держать зонт.

— Техника «Призрачного цветка»? Это твой шедевр? — Он взглянул на алый, вышитый золотом рукав, который торчал изо рта потусторонней твари, и равнодушно произнес: — Лучший столичный шелк, дарованный лишь шести княжеским домам. Вышитые на нем перья феникса — работа Императорской мануфактуры. Это свадебное платье, которое невеста надевает в своих чертогах для первой брачной ночи.

— Угу, — ей ничего не оставалось, кроме как подтвердить слова наставника, кинув быстрый взгляд на рукав.

Верхнюю часть тела другой Чжу Янь заглотил песчаный демон, и только полруки торчало между чудовищными клыками. Кисть была нежной, как корень лотоса, а на одном из подобных весенним побегам пальцев, окрашенных лепестками пиона, до сих пор было надето ее любимое кольцо с драгоценными камнями.

— Неплохая вышла кукла, — скупо похвалил Ши Ин. — Жаль, не видно головы.

— Наверное… наверное, уже сожрал? — Чжу Янь представила окровавленную себя, и по спине пробежал мороз, заставив поежиться.

Сегодня действительно неудачный день. Мало того, что план побега явно провалился, так еще пришлось стать свидетелем своей собственной трагической смерти. Это плохой знак.

— Да, жаль, — Ши Ин слегка покивал. — Не видя голову, я не могу оценить твое мастерство.

— Ты пришел, чтобы провести экзамен, что ли? — неслышно прошептала Чжу Янь, изрядно разозлившись.

Учитель и ученица успели перекинуться лишь парой фраз, а к ним уже приближалась толпа. Воинственно крича и рассекая темноту ночи факелами, словно огненный дракон, вереница конных окружала поверженного песчаного демона. Вид напирающей толпы испугал Чжу Янь, и ей нестерпимо захотелось спрятаться, но Ши Ин опустил зонтик ниже, закрыв их лица, и сказал:

— Просто стой рядом. Они не смогут тебя увидеть.

Княжна быстро пришла в себя. И правда, во всей Облачной пустоши нет никого, кто мог бы сравниться с наставником по уровню культивации. Если он решил скрыть их от чужих глаз, разве сможет Великий шаман племени Хоту противостоять ему?

Два человека продолжали стоять под зонтом, наблюдая за приближающейся свирепой толпой.

— Здесь! Княжна здесь! — торжествующе воскликнул первый всадник, спрыгивая с лошади. Но, подойдя ближе к телу песчаного демона и увидев изувеченные останки в его пасти, воин вдруг охрип, и голос его задрожал. — Княжна… княжна… она…

— Что с ней? — раздался ­чей-то голос сквозь резкие порывы ветра, а следом — гулкий топот копыт.

Высокая крепкая женщина из племен Западной пустоши, чуть за сорок лет, одетая в роскошное платье, с ног до головы увешанная золотыми украшениями, спешилась, не дожидаясь, пока конь остановится. Гибкое сильное тело, плеть в руке — она ничуть не уступала мужчинам-­воинам. Конечно, это была Су Да, старшая наложница бывшего правителя племени Хоту. Та, что сейчас фактически возглавляла клан. Та, перед кем расступались и склонялись воины.

Чжу Янь прекрасно понимала, что Су Да не сможет увидеть ее сейчас, но все равно бессознательно сжалась под зонтом.

— Твоя свекровь? Довольно властная особа, — Ши Ин посмотрел на эту рослую женщину Западной пустоши, затем смерил взглядом Чжу Янь. — Тебе с ней не тягаться.

— Эй! — княжна дернула наставника за рукав, едва не разорвав ткань.

Обстановка накалялась, и Чжу Янь было неловко наблюдать за этим фарсом, ей же и поставленным. Но ехидный жрец и не думал уходить. Небо! А ­когда-то она сама умоляла взять ее в ученицы.

— О боги! — Су Да подошла и бросила взгляд на песчаного демона, на миг побледнев. Но совсем скоро она взяла себя в руки и со свирепой решимостью выкрикнула: — Не двигаться!

Воины племени Хоту, уже намеревавшиеся извлечь останки подменной Чжу Янь из пасти поверженного чудовища, услышав ее приказ, вздрогнули и отступили. Старшая наложница бывшего правителя быстро приблизилась и, опустившись на колени прямо в снег, обхватила запястье призрачной княжны, свисающее между клыков чудовища. Вздрогнув, она резко выдохнула, но ничего не сказала. Она подняла голову и приказала стоявшему рядом воину:

— Еще есть шанс! Быстро позови Великого шамана!

В этот момент еще один человек спешился с лошади и, тяжело дыша, подбежал к месту трагедии.

— Княжна, что с княжной? О Небо!

Это был посланник из столицы Целань. Кровавая сцена была столь ужасна, что его голос задрожал. Сопровождение княжны клана Чи в Сусахалу на свадьбу изначально казалось завидным поручением, и он не ожидал, что все закончится вот так. Император может приказать казнить его за неисполнение долга. Посланник был ошеломлен и напуган, а тут еще пронизывающий ледяной ветер… Он внезапно упал, потеряв сознание.

— Быстрее, отнесите господина в Золотой шатер, пусть отдохнет!

Сохраняя хладнокровие, старшая наложница приказала воинам племени Хоту унести бесчувственное тело посланника и, взглянув на свисающую из пасти кисть, сказала:

— Княжна получила тяжелые ранения, ее драгоценное тело нельзя обнажать перед другими людьми. Всем отойти на десять чжанов! [13] Кто посмеет приблизиться, будет обезглавлен!

— Есть! — воины клана Хоту привыкли подчиняться приказам и немедленно отступили на указанную дистанцию.

Темной ночью в такую метель расстояние в десять чжанов полностью отсекало лишние глаза и уши. Невидимая Чжу Янь, наблюдающая со стороны, не смогла сдержать замечание:

— Тьфу! Как только она прощупала пульс, то сразу должна была понять, что кукла мертва, зачем же эта старая ведьма пытается хитрить? Затягивая историю, она не сможет избежать расплаты.

— Старая ведьма? — Ши Ин приподнял бровь. — Ты считаешь, так можно говорить о матушке?

— Кто здесь моя матушка? — холодно хмыкнула Чжу Янь, вспомнив о трагической судьбе запертой в конюшне наложницы Юй. Она свела брови: на нее вдруг накатило отвращение. — Если бы не страх навредить отцу, я бы сейчас без сожалений раздавила эту злобную ведьму!

Ши Ин ничего не сказал, только задумчиво взглянул на княжну и отвернулся.

Как только воины отступили, старшая наложница прошлого правителя племени Хоту, стоя на коленях перед поверженным монстром, закатала рукава и голыми руками разжала пасть песчаного демона, вытащив проглоченное тело невестки. Растерзанные останки упали на снег, вместо головы зияла кровавая рана.

— Головы нет, — пробормотал из-под зонта Ши Ин. — Должно быть, демон ее хорошо прожевал.

Чжу Янь нахмурилась и потянула его за одежду, давая понять, что хочет немедленно уйти. Зрелище было настолько невыносимым, что еще чуть-чуть, и ее непременно стошнило бы.

Но в этот момент появился еще один всадник, он стремительно пронесся мимо отпрянувших людей и на ходу соскочил с лошади.

— А вот и твой муж Кэркэ, новый правитель племени Хоту, — Ши Ин усмехнулся, кивая на бородатого кочевника. — На вид бравый.

— Уродлив, — проворчала Чжу Янь и скривилась.

Как единственная дочь князя Чи, она выросла во дворце, купаясь в богатстве и роскоши. С детства княжна восхищалась неземной красотой Юаня и подобных ему. Считая русалок из морского народа идеальными и принимая их привлекательность за стандарт, подросшая Чжу Янь предъявляла большие требования к мужчинам. Если даже наставник, высокий и стройный, был для княжны только человеком с приятной внешностью и характером, как ей мог приглянуться этот грубый варвар Западной пустоши?

— Рассуждаешь как ребенок, — покачал головой Ши Ин.

— Матушка, что с княжной? — Кэркэ спрыгнул на снег с противоположной стороны уже порядком занесенной снегом туши демона.

Сделав шаг, он вдруг увидел обезглавленный труп. Запах крови ударил в нос, Кэркэ сглотнул, побледнел и не удержал содержимое желудка. Кисло запахло алкоголем. Молодой правитель племени Хоту блевал, вцепившись в седло. Разумеется, Кэркэ, наслышанный о красоте Чжу Янь, предвкушал встречу с княжной клана Чи в Золотом шатре во время первой брачной ночи, но не ожидал, что невеста предстанет перед ним в таком виде. Жених взглянул на нее один раз и тут же расстался с ужином. Стоявшая в стороне Чжу Янь почувствовала себя униженной. Как жаль, что нельзя сейчас выпрыгнуть перед ним и крикнуть: «Эй, не смотри на этот фарш! Это фальшивка! Я настоящая весьма недурна! Даже слишком хороша для тебя, ясно?»

Ши Ин повернулся к ней, будто прочитав мысли:

— Жалеешь?

— К черту сожаления. Просто я не ожидала, что моя смерть будет настолько отвратительной… — она снова дернула его за рукав и пробормотала: — Теперь мы уже можем уйти? Здесь больше не на что смотреть… Или ты хочешь увидеть мои похороны?

— Не торопи меня, — Ши Ин остался равнодушным. — Хочешь бежать — беги одна.

Чжу Янь очень хотелось бежать отсюда без оглядки, но, подняв голову, она приросла к земле. В круговерти беснующейся метели показался одетый в черные длинные одежды старик. Его лицо было сморщено, словно кора высохшего дерева, а волосы и борода белы, как снег. В руках его пылал огненный шар. Несомненно, то был Великий шаман племени Хоту, самый могущественный маг Западной пустоши. Он еще не подошел, но его тяжелая аура уже давила на княжну. Проходя мимо Чжу Янь, Великий шаман племени Хоту внезапно замер, в глазах его появилось беспокойство, он резко повернулся и посмотрел в ее сторону. Зная, насколько велика его сила, Чжу Янь затаила дыхание и прижалась к наставнику, сминая его рукав и боясь пошевелиться. Стоит только выйти из-под зонта, и ее тут же обнаружат.

— Старейшина! Скорее посмотри! — На счастье Чжу Янь, старшая наложница прошлого правителя громко окликнула Великого шамана. На руках она все еще держала окровавленный труп. — Княжна… она… она была убита песчаным демоном! Посмотри, можно ли еще ­что-нибудь сделать?

Великий шаман перестал настороженно вглядываться в темноту и обернулся на голос. Чжу Янь почувствовала, как слабеет магическое давление, и с облегчением выдохнула. Если не осталось головы, что они могут сделать? Только Чжу Янь подумала об этом, как Великий шаман приблизился к правительнице племени Хоту и склонился над изувеченным трупом ее невестки. Он протянул руку, прикоснулся пальцами к страшной ране на шее и прохрипел:

— Это все, что осталось? Задача непростая, но, если жертвенной крови будет достаточно, можно попробовать.

Что? Чжу Янь ошеломленно взглянула на наставника. В мире существует заклинание, способное повернуть вспять колесо перерождения? Выходит, Великий шаман племени Хоту могущественнее, чем ее наставник? Но Ши Ин по-прежнему молчал, наблюдая за Великим шаманом. Только длинные пальцы сильнее сжались на ручке зонта.

Услышав слова старика, Су Да снова почувствовала уверенность, и на лицо ее вернулось былое хладнокровие. Подняв взгляд на сына, она сказала:

— Кэркэ, ступай назад и пришли воинов, чтобы окружить это место. Никто не должен приблизиться сюда, — на секунду женщина задумалась и добавила: — Если посланник из столицы очнется и будет задавать вопросы, скажи ему, что в этот момент Великий шаман борется за жизнь княжны, и никто не должен тревожить его. Тебе ясно?

— Да.

Зная нрав своей матушки, Кэркэ не осмелился ни о чем спрашивать, а просто отступил назад и скрылся в метели. Вскоре на заснеженном пустыре остались лишь старшая наложница бывшего правителя, Великий шаман племени Хоту да два мертвых тела.

Аура Великого шамана была так сильна, что Чжу Янь сжалась под зонтом, дрожа от страха. Наблюдая за разыгрывающейся перед ней пьесой, она то и дело дергала наставника за рукав, умоляя уйти. Но Ши Ин игнорировал ее настойчивые намеки, продолжая стоять посреди буйства вьюги. Скрытый заклинанием невидимости, он молча наблюдал.

— Не хочешь, чтобы Кэркэ увидел это? — прохрипел Великий шаман и закашлялся. Огненный шар в его ладони запульсировал в такт. — Верное решение. Увидеть собственными глазами, как жена восстает из мертвых, а потом остаться с ней в шатре наедине… Не каждый сможет такое перенести.

Говоря это, Великий шаман наклонился, положив руку на обезображенный труп фальшивой княжны. Чуть прикрыв веки, он ­что-то беззвучно пробормотал, отчего огонь в его руке вспыхнул ярче. В этот момент Чжу Янь увидела, что глаза наставника блеснули в темноте. Во взгляде Великого шамана мелькнула растерянность.

— Странно. Княжна… не похоже, что она живой человек!

Что? Он раскусил обман? Сердце Чжу Янь ушло в пятки, и она чуть не выпрыгнула из-под зонта. Но услышала, как Су Да изумленно сказала:

— Конечно, она уже не жива, иначе зачем бы мне просить тебя о помощи?

— Нет, я имею в виду, что в этой растерзанной куче мяса нет ни капли жизненной энергии ци, — Великий шаман нахмурился, уставившись в воющую вокруг метель, и прохрипел: — К тому же, если человек умер только что, не может быть, чтобы три души хунь и шесть душ по [14] покинули тело, не оставив и следа.

— Ах! — воскликнула Чжу Янь.

Так и есть! Хоть кукла была из плоти и крови, но у нее не было этих духовных начал. Обычный человек и не заметил бы такую особенность, но разве возможно скрыть подобное от глаз могущественного шамана? Как она могла забыть об этом?

— Кто здесь?

Великий шаман племени Хоту мгновенно обернулся на вскрик. Взгляд его пылал, отражая пульсирующий свет огненного шара. Внезапно пламя на его ладонях вытянулось и со свистом устремилось к Чжу Янь, превращаясь в стрелу. Чжу Янь закричала, отчаянно пытаясь защититься, но не успела она произнести заклинание, как перед глазами потемнело. Ши Ин, который до этого неподвижно стоял рядом, молниеносно среагировал, закрыв ей рот рукой и одновременно опустив зонт, заслоняясь от огненной стрелы. Белый цветок шиповника безмолвно раскрылся среди снега, мгновенно погасив пламя. Чжу Янь увидела, как наставник чуть шевельнул мизинцем и в тот же момент лежащий на земле мертвый песчаный демон вдруг дернулся, будто ­кто-то потянул за нитки. Уже порядком занесенный снегом, он неожиданно вскочил и, зарычав, ринулся к старшей наложнице старого правителя племени Хоту.

— Осторожно! — крикнул Великий шаман, бросая заклинание наперерез.

Но восставший монстр лишь чуть замедлил скорость и с еще большей свирепостью накинулся на правительницу Хоту. Повалив Су Да в снег, песчаный демон уже нацелился на ее горло. Однако женщина не уступала ему в скорости: она стремительно вытянула из-за пояса кинжал и вонзила его прямо в голову чудовища.

Воспользовавшись этой заминкой, Великий шаман произнес заклинание и взмахнул рукой, призывая молнию. Яркая вспышка пронзила темноту ночи, обрушиваясь на песчаного демона, чтобы разорвать его на мелкие части. Острые клыки монстра едва не впились в горло старшей наложницы, но железной воли женщина хладнокровно перевела дыхание и поднялась, стряхивая снег. В ее глазах не было и намека на панику. Однако когда ее взгляд упал на поверженного демона, она изменилась в лице и воскликнула:

— Дело дрянь!

Удар молнии, убивший монстра, разметал и тело Чжу Янь, почти полностью уничтожив его. Если раньше труп еще можно было попытаться вернуть в первоначальный вид, то теперь это представлялось совершенно нереальным. Части тела человека и демона смешались, и их невозможно было разделить. Некоторое время старшая наложница стояла в оцепенении на примятом снегу, затем наклонилась и вытянула прядь длинных темно-­красных волос из кровавого месива под ногами. Обернувшись, она посмотрела в глаза Великого шамана:

— Можем мы ­что-нибудь сделать?

— Как такое вообще произошло? Демон совершенно точно был мертв, я сам убил его.

Великий шаман окинул взглядом разбросанные по снегу куски плоти. Ч­то-то блеснуло в его глазах, и он поднял голову, настороженно оглядываясь, будто пытался учуять ­что-то в бушующей метели.

— Что могло вернуть этого монстра к жизни?

Ши Ин, продолжая зажимать рот Чжу Янь, беззвучно опустил зонт и медленно крутанул запястьем. Ветвь белого шиповника на куполе начала увеличиваться в размере, обвивая стоящих под зонтом, закручивая хлопья снега и превращаясь в саму вьюгу.

Метель ярилась, пустошь оставалась безлюдной.

— Странно, — Великий шаман обошел место кровавой бойни по кругу, но так ничего и не почувствовал. Немного успокоившись, он вздохнул и пробормотал: — Трудно объяснить то, что здесь произошло.

— Нам стоит поторопиться! — Старшая наложница, все еще сжимавшая в руке прядь длинных волос, посмотрела на старика с тревогой. — Вот все, что осталось, ты можешь ­что-то сделать с этим? Княжна Чжу Янь не должна умереть сегодня! Иначе все наши дальнейшие планы рухнут.

Дальнейшие планы? Что за планы? Чжу Янь переполняли вопросы, но она забыла о них, когда услышала, как Великий шаман кашлянул пару раз, бросил взгляд на клок волос в руках Су Да и сказал:

— Ступай в могильное хранилище и достань оттуда двенадцать женщин. Поторопись, мы должны успеть до рассвета.

Рука Ши Ина, держащая зонтик, дрогнула, изящные губы сжались в линию.

— Хорошо! — старшая наложница выдохнула и тут же встала.

Что они затеяли? Что такое могильное хранилище? Чжу Янь было очень любопытно, но она продолжала просто наблюдать, не осмеливаясь издать ни звука, и лишь иногда стреляла глазами в сторону наставника. Выражение лица Ши Ина было очень серьезным, он отступил чуть в сторону и холодно смотрел на старшую наложницу племени, которая повернула к конюшне. Взгляд его был острым, как лезвие ножа. Таким наставника Чжу Янь не видела никогда.

Правительница Хоту обошла конюшню и толкнула дверь того самого дровяного сарая. В этот миг Чжу Янь резко втянула ледяной воздух, вдруг подумав о матери и сыне, запертых в сарае. Мысль о них одновременно внушала ужас и жалость. Хоть она и разбила кандалы на ногах ребенка, но не знала, смогли ли они сбежать, воспользовавшись удобным случаем и возникшей суматохой. Да и не сумел бы щуплый ребенок уйти с тяжелым винным сосудом в такую страшную метель. Чжу Янь тревожилась и не находила себе места.

— Эй! — Старшая наложница испустила низкий гневный вопль. — Что за вздор? Эта мерзкая тварь и ее ублюдок исчезли!

Чжу Янь выдохнула с облегчением.

— Они действительно решились на побег! Мерзавка! — Судя по звукам, взбешенная наложница хлестала плетью все, что подворачивалось ей под руку. Сваленный в сарае хлам с грохотом падал и разбивался. — Проклятье! Дайте мне только вас отыскать, я отрежу этому мелкому выродку руки и ноги и сделаю из него «человеческий сосуд»!

— Оставь! У нас нет на это времени! — Великий шаман нахмурился и закашлялся, выходя из метели, сжимая в пальцах прядь темно-­красных волос. — Если ты хочешь успеть закончить наше дело до рассвета и представить кунсанскому посланнику живую княжну, немедленно открой могильное хранилище и достань мне достаточно женщин для жертвоприношения.

Старшая наложница внезапно остановилась и опустила руки, стараясь совладать со своей яростью.

— Хорошо, — она стиснула зубы и уже спокойнее сказала: — Подожди минуту.

Что она делала в дровяном сарае, было невозможно разглядеть, но в ­какой-то момент раздался глухой звук, постройка затряслась, и земля беззвучно треснула, открывая проход! Под сараем разверзлась черная дыра, будто вход в тайный винный погреб. Под землей и в самом деле ровными аккуратными рядами стояли кувшины для вина. Вот только над каждым кувшином торчала человеческая голова!

Глава 3

Жертвоприношение

ОНебо! Как много «человеческих сосудов»! Чжу Янь в смятении взирала на эту сцену, едва сдерживая крик. К счастью, Ши Ин продолжал зажимать ей рот, исключая любую возможность привлечь внимание Великого шамана.

— Нужны женщины, — проскрежетал старик. — Двенадцать!

— Хорошо, — повиновалась Су Да, выбирая из стоящих ровными рядами «человеческих сосудов» нескольких молодых девушек. Один за одним она вытащила кувшины из погреба и выстроила их на снегу. — Сразу дюжина. Нам придется дорого заплатить, чтобы восполнить запасы. В Лиственном городе сейчас самая паршивая русалка стоит пять тысяч чжу [15] золотом!

— Решившись на грандиозное дело, нужно ли думать о цене? — сказал шаман, осматривая вытащенных из подвала женщин. — Русалки живут тысячу лет, и их духовная сила очень мощная. Если вместо русалок принести в жертву обычных людей, их потребуется не меньше сотни!

— Это невозможно, — нахмурилась старшая наложница. — Если из лагеря вдруг исчезнет так много людей, волнения и беспорядки не заставят себя ждать.

— Поэтому не жалей столь любимых тобой золотых чжу, — холодно сказал Великий шаман, постукивая костяшками пальцев по головам русалок, торчавших из винных сосудов. — Нужно только получить в невестки княжну Чжу Янь, и вся Западная пустошь станет твоей.

Шаман простукивал черепа еще живых русалок, будто проверял на спелость арбузы. Помещенные в винные сосуды, с отруб­ленными конечностями и языками, русалки отчаянно сопротивлялись и пытались кричать, но пустые рты открывались беззвучно, словно на сцене показывали пантомиму.

Чжу Янь наблюдала со стороны, вцепившись в рукав Ши Ина и холодея от ужаса. Земли Сусахалы скрывали такие жуткие тайны! О Небо… И это великое племя Хоту, частью которого она должна была стать после замужества? Да это ад на земле! Скопище злобных духов!

— Скоро рассвет, мы должны поторопиться, если хотим воскресить княжну Чжу Янь.

Великий шаман начертил посохом на снегу магическую печать и расположил двенадцать «человеческих сосудов» по кругу.

— Начнем, — прохрипел он. — Дюжины русалок должно хватить для жертвоприношения.

Великий шаман начал произносить заклинание, держа в ладони прядь темно-­красных длинных волос. Слова заклятия были очень странные, это не был древний язык Кунсана, звуки напоминали скорее низкий рев и вой дикого зверя. Они пугали и действовали на нервы, от них становилось неуютно. Вместе с голосом изменились и глаза Великого шамана — зрачки стали кроваво-­красными, словно два горящих факела. Произнося заклинание, он неотрывно смотрел на прядь волос в своей ладони, совершая пассы другой рукой. Мгновение — и локон вспыхнул! Пламя загудело, рванув вверх!

Что… что это за странная магия? За столько лет, проведенных на горе Цзюи, Чжу Янь не слышала ни о чем подобном! Удивленная княжна вопросительно посмотрела на наставника, но Ши Ин не пошевелился, продолжая пристально наблюдать за происходящим. Выражение его лица было серьезным, а в застывших глазах плясал отраженный огонь.

Великий шаман творил заклинание в снежной вьюге, и пламя на его ладони расцветало все ярче. Дочитав заклятие, он взял один горящий волосок, сделал шаг вперед и вонзил его в голову одной из девушек в винном сосуде. Тонкий волос с шипением вошел в череп, словно раскаленная стальная проволока. Ужасная мука исказила лицо русалки, но она не могла произнести ни слова

«Остановись! Больной ублюдок!» — Чжу Янь была в ярости. Вмиг забыв, что она не противник Великому шаману, княжна страстно желала выскочить и задушить этого демона. Но рука Ши Ина крепко зажимала ее рот, не позволяя даже пошевелиться. Он стоял все так же неподвижно, держа зонт и хладнокровно наблюдая за разыгрывающейся кровавой сценой.

Один за одним шаман вонзил горящие волосы прямо в макушки женщин из морского народа. Так просто, словно расставил факелы. В ту же секунду в ночной заснеженной пустоши вспыхнуло ослепительное пламя. «Человеческие сосуды» превратились в единый светильник, но вместо масла в нем сгорала энергия ци русалок.

Великий шаман сел, скрестив ноги, в центре пылающего круга и рассек себе обе ладони. Читая заклинание, он капнул алой кровью на макушку каждой девушки, затем развел руки и протянул окровавленные ладони к темному ночному небу, низким голосом произнося последние слова заговора:

— Рука демона, погибель всего сущего, прими жертву! Откликнись на зов твоего раба и верни мертвого из вечной тьмы!

В миг, когда капля крови коснулась пламени, двенадцать женщин морского народа как одна разинули рты, беззвучно крича от адской боли. Подпитываясь их страданиями, двенадцать факелов вспыхнули ярче и, будто привлеченные ­какой-то силой, ринулись в центр круга, сливаясь в огромный огненный столб. В тот же момент тела русалок, чей жизненный дух был полностью выжжен, сморщились и высохли. В столбе пламени появилась неясная тень.

— Вылезло! Вылезло! — Старшая наложница пришла в восторг.

Чжу Янь стояла в снежной метели, наблюдая за чудовищной сценой, почти теряя сознание. Но фигуру в бушующем пламене она видела отчетливо: тень постепенно приобретала форму, превращаясь в человека! Когда Чжу Янь взглянула на него, тот, казалось, тоже посмотрел в ее сторону и странно улыбнулся. Что это такое? Перепуганная, она подняла голову, собираясь расспросить Ши Ина, но тот исчез, лишь ветер гнал поземку. Наставник? Настав…

Она задрала голову к небу, едва удержавшись от крика. Страшно завыла вьюга, закручивая снег, и ­что-то пронеслось над ее головой. Это была огромная белая птица, парящая под черными свинцовыми тучами. В миг, когда Чжу Янь увидела ее, птица бросилась вниз, прямо в столб пламени!

— А-а-а!.. — закричала Чжу Янь, не в силах молчать. — Птица с двой­ными зрачками [16]!

Чун Мин! Спустя столько лет княжна снова увидела ее — священную птицу, что была знакома ей с детства, Тысячелетнего Стража храма горы Цзюи и Духовного Стража наставника. Сейчас она резко снижалась по спирали.

А наставник? Куда исчез наставник?

Старшая наложница вдруг резка вскрикнула:

— Там! Что там такое?

Священная птица с громким клекотом приближалась к земле. Размах ее крыльев достигал десяти чжанов. По обе стороны головы сияли два ярко-алых зрачка, неотрывно направленных на столб пламени, разожженного Великим шаманом. Пронзительно вскрикнув, птица взмахнула крыльями, порождая порыв ветра, который смел двенадцать «человеческих сосудов» и опрокинул их в снег. Птица вытянула острый клюв, нацелив его на тень, только что возникшую в огне, и стремительно ударила.

Пламя резко опало и стало гаснуть.

— Это… это Чун Мин? Невозможно!

Великий шаман побледнел, магический посох, что он сжимал в руке, вспыхнул, и огненный заряд ударил прямо в глаз священной птицы с правой стороны, вынуждая ее наклонить голову.

Великий шаман прохрипел:

— Может ли быть… неужели ­кто-то из жрецов горы Цзюи здесь?

— Ты прав, — холодно произнес голос прямо из сердца вьюги.

На спине Чун Мин бесшумно возникла тень. Ши Ин спрыгнул на снег, и подол его белого одеяния жрецов горы Цзюи взметнулся от порыва ветра. Повернув кисть, он с резким звуком закрыл зонт, что держал в руке, превращая его в сияющий меч!

— Ай, — вскрикнула Чжу Янь, глядя, как длинный меч Ши Ина метнулся снизу вверх, пронзая только что сформировавшуюся в огне фигуру.

Мощный толчок — и нанизанное на меч существо вылетело из чадящего пламени. С громким «хлоп» нечто приземлилось прямо перед Чжу Янь. Взглянув на него, княжна испугано отпрянула. Этим… этим существом была она сама! Другая она! Не пустая кукла, а живой, еще извивающийся в конвульсиях человек! Рожденная в пламени Чжу Янь была обнажена, ее лицо искажала гримаса невыносимой боли, меч рассек ей грудь и живот, и отчетливо были видны внутренние органы. Кровь хлестала фонтаном, расползаясь по снежному полю. Черная кровь другой Чжу Янь!

— Помоги… спаси меня…

Это существо еще могло говорить. Болезненно дергаясь и напрягая последние силы, оно перевернулось и поползло к княжне, с мольбой во взгляде протягивая руки.

— А-а-а! — Чжу Янь отскочила еще на шаг и бросила взгляд на наставника, прося его о помощи.

Но Ши Ин развернулся, подпрыгнул и снова оказался на спине священной птицы Чун Мин, чтобы тут же вступить в бой с Великим шаманом. Они двигались так быстро, что княжна едва могла ­что-то разобрать. Метель ярилась, седые волосы шамана вставали дыбом. Он ­что-то кричал странным, пугающим голосом, раз за разом ударяя посохом о землю. Погасшее пламя снова вспыхнуло, с гулом разгораясь, и, послушное воле шамана, ринулось на Ши Ина! Белые одежды развевались в бушующем огне, мерцая, словно молния, так что больно было смотреть. Вьюга ревела, ветер закручивался в смерч, превращая все на десятки чжанов вокруг в смертельную ловушку.

— Наставник, осторожно!

Видя, что одежду Ши Ина охватило пламя, Чжу Янь испугалась и выдернула Нефритовую Кость. На этот раз она вложила в заклинание всю свою силу. Превратившись в поток света, Нефритовая Кость расколола пургу и устремилась прямо в центр сражения. Снег и пламя одновременно замерли и опали. Священная птица Чун Мин издала протяжный крик, сложила крылья и стала планировать вниз. Снегопад сгустился, полностью затмив небо.

— Наставник! — Чжу Янь справилась с одного удара и пришла в восторг. — Ты в порядке?

— Я в порядке, — через несколько мгновений раздался из темноты слегка усталый голос Ши Ина. — Ты ранила Чун Мин.

— Что? — остолбенела Чжу Янь.

Ночь близилась к концу, в тусклом свете пламени огромная священная птица медленно упала в снег. Приземлившись на бок, подволакивая правое крыло, она с усилием повернулась и холодно посмотрела на княжну двой­ными зрачками. Из ее белоснежного крыла торчала Нефритовая Кость.

— А? — Чжу Янь потеряла дар речи.

Ши Ин спрыгнул со спины птицы, держа в руках окровавленный меч. Он действительно не был ранен, но выражение его лица было строгим и холодным.

— Иди и извинись перед Чун Мин.

— Не пойду, — Чжу Янь боялась приближаться.

Но Ши Ин не обращал на нее внимания. Он повернул запястье, и меч в ту же секунду вернул свою первоначальную форму, превратившись в простую нефритовую табличку [17]. Конечно, магический артефакт Верховного жреца горы Цзюи имел бесчисленное множество воплощений.

Держа в руках нефритовую табличку, Ши Ин прошел мимо Чжу Янь, даже не взглянув на нее. Княжне ничего не оставалось, как сделать осторожный шаг вперед. Она подняла дрожащую руку, чтобы погладить белое оперение птицы, но отпрянула.

— Про… прости! Я не хотела этого! Я целилась в Великого шамана… Кто бы мог подумать, что так получится… — Чжу Янь посмотрела на друга своего детства. Прекрасно зная гордый нрав священной птицы, она запнулась и не осмелилась подойти ближе. — Твое… твое крыло в порядке? Позволь мне перевязать его?

Священная птица Чун Мин надменно смерила княжну взглядом, чуть приоткрыла клюв и холодно фыркнула. Взмахнув длинной шеей, она выплюнула ­что-то на снег. Это был Великий шаман, перерезанный пополам!

— Я же говорила! Ты ведь с самого начала держала во рту эту тварь? — Чжу Янь вскрикнула, поняв, что произошло. — Вот видишь, я не промахнулась! Ясно, что…

На середине фразы сильный ветер хлестнул ее по макушке. В глазах потемнело, и княжна упала лицом в снег. Чун Мин, невозмутимо повалившая болтливую девчонку взмахом крыла, бросила на нее кристально чистый взгляд. Неторопливо сложив крылья, она прошествовала элегантной поступью, склевывая тлеющие угли, а затем и сгоревшие дотла «человеческие сосуды».

Чун Мин — главное священное животное подлунного мира. Священная птица, пожирающая нечисть и злых духов, очищающая от скверны и уничтожающая монстров. Тысячи лет она охраняет усыпальницы древних правителей Кунсана в долине Императоров на горе Цзюи. Сейчас она взяла на себя обязанность по уборке поля боя.

Чжу Янь поднялась на ноги, сгорая от стыда. Она только решила пойти искать следы наставника, как вдруг услышала отдаленный нарастающий рокот, будто приближалось многотысячное воинство.

Что это? Княжна повернула голову и от неожиданности открыла рот: это действительно была армия, возникшая из ниоткуда в предрассветной мгле. Неизвестно, когда и кем был отдан приказ, но сейчас все воины племени Хоту стягивались к этому месту. Вооруженные до зубов солдаты окружали пустошь, сжимая кольцо. Обнаженные мечи, натянутые луки, в глазах — свирепое желание убивать. Во главе армии скакала свекровь Чжу Янь, старшая наложница Су Да. Бледная как смерть, она сжимала в руке лук и стрелы.

— Серьезно? — пробурчала себе под нос Чжу Янь, глядя на приближающееся многотысячное воинство.

О Небо! Она просто хотела избежать сегодняшней свадьбы… Ее желание обернулось вой­ной? Но почему?

— Старшая наложница Су Да, у тебя все еще есть что сказать?

Ши Ин стоял на пути наводящей ужас армии, не сдвинувшись ни на шаг. Он держал в руках нефритовую табличку и холодно смотрел прямо перед собой. Указав на другую Чжу Янь, корчащуюся на земле в предсмертных судорогах, на тлеющие на снегу угли, на разорванное тело Великого шамана, он равнодушно произнес:

— Ты вступила в сговор с шаманом племени Хоту, который тайно практиковал запретную магию темного демона, замышляя убить княжну Чжу Янь! Ты думала, что сможешь таким образом контролировать Западную пустошь?

— Что? — услышав это, Чжу Янь застыла.

Что значит «замышляя убить княжну Чжу Янь»? Ясно же, что она сама себя убила, пытаясь сбежать. Как же так вышло, что в устах наставника все это превратилось в заговор старшей наложницы? Или же… или Чжу Янь ­каким-то образом ввязалось в дело, о котором сама ничего не знает? Она инстинктивно сделала несколько шагов вперед, желая все прояснить. Но, когда старшая наложница увидела, как из снежной пурги стремительно появляется Чжу Янь, она отшатнулась в испуге, чуть не упав с лошади.

— Княжна Чжу Янь жива? — пробормотала Су Да, потрясенно глядя то на целую и невредимую девушку, вышедшую из метели, то на скрюченную в муках человеческую фигуру на снегу. Некоторое время женщина не могла вымолвить ни слова.

— Это ваш коварный замысел, так? Это вы все устроили? — наконец пришла в себя старшая наложница, начиная ­что-то осознавать. Она указала на Ши Ина и в бешенстве закричала: — Жрецы с горы Цзюи сговорились с кланом Чи, чтобы добраться до нас! Вы уже давно планировали использовать свадьбу как предлог, чтобы раздавить нас, верно? Проклятые ублюдки!

Эй! Что это значит? Мы с ним ни о чем не договаривались, это же очевидно!

Однако прежде, чем Чжу Янь сказала хоть слово в свою защиту, наставник холодно усмехнулся и произнес:

— Не будь так самоуверенна. Даже если бы не сегодняшнее происшествие, ваш тайный заговор с поклонением темному демону и выращиванием кровавых жертв для него все равно был бы раскрыт.

Наставник узнал о «человеческих сосудах», хранившихся под сараем для дров? Как?

— Слушай приказ! — Глаза старшей наложницы были холодны, как иней, и в них отчетливо читались ярость и жажда убийства. Су Да подняла руку. — Убить каждого, кто здесь находится. Никто не должен покинуть Сусахалу.

Лязгнули латы, и армия Хоту плотнее сжала кольцо.

— Матушка?

Князь Кэркэ был потрясен. Он знал, что его мать и Великий шаман сблизились в последние годы, но думал, что старшая наложница Су Да просто пытается укрепить свое положение в племени, используя силу Великого шамана. И, конечно же, он не предполагал, что происходит ­что-то настолько немыслимое.

— Вы действительно хотите убить Верховного жреца горы Цзюи и единственную дочь клана Чи прямо здесь и сейчас? Разве это не станет ужасным преступлением и символом мятежа?

— Кэркэ, я не хотела втягивать тебя в это дело, поэтому ничего не говорила, — старшая наложница повернула голову и со всей серьезностью посмотрела на сына. — Но раз уж так вышло, поздно отступать. Если сегодня позволить уйти хоть одному из них, над племенем Хоту нависнет большая беда!

Затем она сурово отдала новую команду:

— Поднять луки! Пристрелите этих двоих!

Воины разом натянули тетиву на луках. У Чжу Янь волосы зашевелились от страха. Представив, как через миг тысячи стрел пронзят ее тело, превратив в ежа, она неосознанно сделала шаг вперед и схватилась за край одежды наставника.

— Ничего не бойся, — Ши Ин оставался совершенно спокоен, не сдвинувшись с места. Он протянул княжне зонт, который держал в руках. — Возьми и возвращайся к Чун Мин. Жди там.

— А ты… что будешь делать ты? — Чжу Янь взяла зонт, понимая, что наставник отдает ей свой магический артефакт. Глядя, как он, безоружный, стоит в снегу прямо на пути свирепого воинства, она инстинктивно сжалась от страха и выпалила: — Мы… давай убежим!

— Убежим? — он холодно усмехнулся. — В этой жизни я скорее умру, чем отступлю.

— Стреляйте! — выкрикнула старшая наложница, пока Чжу Янь мялась в нерешительности.

В тот же миг в небо над пустошью взмыли визжащие стрелы и градом обрушились на землю. Чжу Янь вскрикнула, невольно раскрывая зонт и прыгая вперед, чтобы закрыть им своего наставника. Но Ши Ин в тот же миг рванул навстречу ливню из стрел!

— Наставник! — закричала княжна.

В тусклом свете зари медленно парили снежинки на фоне пасмурного неба, белые одежды Ши Ина развевались на ветру, словно знамя. Бесчисленный рой стрел с ураганным воем приближался к нему, причудливо переплетаясь в воздухе. Ши Ин стоял, глядя вверх и концентрируя духовную силу. Вдруг он выбросил руку вперед и поймал первую стрелу. В тот жемиг все стрелы разом остановились в воздухе. Ши Ин поднял руку, сжал пальцы и с треском переломил древко пополам. В тот же миг стрелы, застывшие в небе, также переломились на две части. Ши Ин разжал пальцы и бросил стрелу в снег. Тысячи сломанных стрел бесшумно упали на землю.

Солдаты ошеломленно замерли у границ безмолвного поля битвы. Что… что это за магия? Жрец в белом одеянии смог управлять тысячами стрел, подчинив одну! Наверное, он сумеет в одиночку победить целую армию? Что за ужасное черное колдовство?

Ши Ину понадобилось одно мгновение, чтобы оказаться перед старшей наложницей. Глядя на женщину, контролирующую многотысячное воинство, он холодно произнес:

— Старшая наложница Су Да, ты признаешь свою вину?

— Не признаю!

Эта дерзкая женщина быстро пришла в себя. Резко выкрикнув, она выдернула меч из ножен у седла и бросилась прямо на Ши Ина! Среди племен Западной пустоши она слыла выдающимся воином. Ее меч был достаточно быстр, чтобы рассечь ветер. И сейчас этой скорости хватило, чтобы чиркнуть Ши Ину по горлу.

— Наставник! — до смерти перепугавшись, Чжу Янь ринулась вперед, забыв обо всем на свете.

Княжна не знала, откуда у нее взялось столько сил, но она бежала так быстро, что расстояние в несколько десятков чжанов показалось ей одним шагом. Вот она вскрикнула от ужаса, а вот уже стоит прямо перед лошадью Су Да. Старшая наложница не могла поверить своим глазам: Чжу Янь мчалась со сверхъестественной скоростью. Княжна клана Чи, ее избалованная и изнеженная невестка, с немыслимой быстротой бросилась на меч и сейчас голыми руками сжимала холодное лезвие. Эти нежные изящные руки крепко держали острие меча, и алая кровь стекала на землю по желобку.

— Ты…

Старшая наложница резко вдохнула и тут же, стиснув зубы, толкнула меч вперед, стремясь рассечь ладони Чжу Янь и вонзить лезвие прямо в сердце девушки. Но стоило Су Да шевельнуть кистью, как вдруг она забилась в конвульсиях, хватая ртом воздух. Рука, внезапно появившаяся из-за спины, сжала ее горло!

— На… наставник?! — Чжу Янь застыла от удивления, глядя на Ши Ина.

Словно во сне, она обернулась. Другой Ши Ин стоял на прежнем месте. Он был абсолютно неподвижен. Но самое странное заключалось в том, что из раны, оставленной мечом старшей наложницы, не вытекло ни капли крови. Чжу Янь оцепенела. Прошло еще несколько секунд, и она тихонько протянула окровавленную ладонь, чтобы прикоснуться к Ши Ину у себя за спиной, но рука прошла сквозь его тело, не встретив никакого сопротивления, словно сквозь плотный туман. И тут она поняла. Техника «Призрачного двой­ника»! Наставник заранее создал фантом, чтобы затем мгновенно переместиться.

— Бегаешь весьма впечатляюще, — Ши Ин улыбнулся потрясенной ученице. Улыбка на его лице была делом редким, тем более такая мягкая.

Крепче сжав пальцы, он стянул старшую наложницу с коня и, развернув к вооруженному до зубов воинству, громко крикнул:

— Старшая наложница Су Да вступила в сговор с шаманом, замыслив убить старого правителя племени. Это преступление нельзя искупить! Неужели вы, воины племени Хоту, желаете последовать за этой нечестивой женщиной, подняв мятеж?

Все застыли в оцепенении, даже Кэркэ натянул удила своей лошади. Старый правитель был убит? Шокирующая новость всколыхнула армию, словно ветер пустил рябь по волнам.

— Старый правитель был выдающимся воином, даже в свои пятьдесят лет он мог съесть целого барана и выпить десять кувшинов вина. Как он мог умереть из-за ничтожной простуды? — Ши Ин подстегнул лошадь и встряхнул укрощенную старшую наложницу, продолжая сжимать ее горло. — Эта женщина! Потеряв расположение мужа, она затаила в душе ненависть. Тогда она спелась с Великим шаманом и поместила в тело старого правителя злое проклятье! Если не верите моим словам, поверьте своим собственным глазам!..

Он указал рукой вдаль, в гущу снегопада. Крышка злосчастного погреба тут же распахнулась.

— О Небо! — не смогли сдержать крика воины, опуская луки.

Под землей в открывшемся проеме показались аккуратные ряды «человеческих сосудов» с заключенными в них русалками. Ужасающее зрелище множества окровавленных лиц потрясло даже бесстрашных солдат пустыни.

— Матушка! — Кэркэ распахнул глаза так широко, что они чуть не выпрыгнули из орбит. Он повернулся к матери и с дрожью в голосе спросил: — Это… это действительно сделала ты и Великий шаман? Но зачем?

Горло старшей наложницы было зажато, будто в крепких тисках, и она не могла произнести ни слова. Но ее взгляд был холоден и отстранен — она ничего не отрицала и не просила пощады. Кэркэ прекрасно знал матушкин характер, и одного взгляда на нее ему хватило, чтобы понять, каким будет ответ. Сейчас правитель племени чувствовал только холод и пустоту, горячее желание сражаться до последней капли крови мгновенно улетучилось!

— Эта порочная женщина навлекла на племя Хоту беду, — проговорил Ши Ин холодно. Его голос был негромким, но каждое сказанное им слово достигло ушей притихших воинов. — Я пришел по приказу императора, чтобы покарать зачинщиков, но те, кто не знал о творившемся зле, не будут наказаны! Князь Чи уже ведет сюда вой­ско, генерал Империи тоже скоро прибудет. Вы все еще хотите помогать преступнику и сразиться с Небесной армией?

Три тысячи вооруженных всадников стояли в дикой пустыне в гробовой тишине. Чжу Янь была напряжена и собрана. Окровавленной рукой подняв с земли зонт, она бесшумно двинулась к наставнику. Страх не отпускал: что, если свирепые воины, получив приказ, бросятся в наступление?

Но в напряженной тишине вдруг послышался звук лязгнувшего металла. Лук и стрелы полетели в снег. Это Кэркэ бросил оружие на землю.

— Раз уж так вышло, не о чем говорить, — он спрыгнул с лошади и, развернувшись к солдатам, сказал: — Во всем этом виновата моя мать. Племя Хоту не должно сражаться с Небесной армией императора, иначе нас постигнет великая беда, и племя наше будет истреблено. Опустите мечи!

Солдаты застыли в нерешительности, глядя на своего нового правителя.

— Вы действительно хотите втянуть племя Хоту в мятеж? Немедленно бросьте оружие и сдайтесь! — Кэркэ горячился, опасаясь, что ситуация выйдет из-под контроля, и прокричал как можно более сурово: — За преступление должен отвечать лишь тот, кто его совершил. Это наша семья нарушила закон, нельзя допустить, чтобы невинно пострадали ваши родители, жены и дети, и уж тем более нельзя позволить прерваться кровной линии племени Хоту! Прошу, подчинитесь!

Еще некоторое время солдаты медлили, но в конце концов один за другим опустили оружие и побросали его прямо в снег. Вскоре на земле выросла целая куча луков, стрел и мечей.

— Пусть тысячники разделят воинов на отряды и отправят их в главный лагерь, — Кэркэ выглядел грозным и внушительным, отдавая приказы строгим холодным голосом. — Всем вернуться на свои места! Запрещаю самовольно покидать лагерь без моего приказа!

Вскоре на снежном плато остались лишь пять человек. Старшая наложница могла лишь отчаянно разевать рот, не в силах произнести ни слова. Ее глаза выражали гнев и злобу, она с ненавистью буравила взглядом собственного сына, жалея, что не может подойти и плеткой привести в чувство этого слабака, что посмел так просто покориться.

— Правитель Кэркэ обладает редким даром — он глубоко чувствует суть происходящего, — Ши Ин украдкой вздохнул с облегчением, кивнув Кэркэ. — Я знаю, что ты не замешан в этом деле. Когда все закончится, я испрошу у императора прощение для тебя, чтобы очистить твое имя.

— Очистить имя? — Кэркэ покачал головой, горько улыбнувшись. — Моя собственная мать творила бесчинства у меня под носом! Как правитель племени Хоту, я должен был заподозрить хоть ­что-то. Возможно ли смыть такой позор?

Он сделал шаг вперед и опустился на одно колено перед Ши Ином.

— Покончим с этим. Я правитель клана, и я возьму на себя всю ответственность. Прошу Верховного жреца не впутывать в это племя Хоту и позволить мне с честью умереть.

Прежде чем затих его голос, он резко выдернул кинжал и одним движением перерезал себе горло! Ши Ин вздрогнул, чуть шевельнул пальцами, но ничего не сделал.

— Нет, — воскликнула Чжу Янь, поспешно бросившись вперед, но было уже поздно.

Удар кинжала быль столь яростным и резким, что Кэркэ мгновенно испустил дух. Когда Чжу Янь подбежала к правителю, его голова уже отделилась от тела. Княжна словно окаменела, стоя на снегу и глядя, как мужчина, который должен был стать ее мужем, умирает у ее ног. Руки Чжу Янь дрожали, тело не слушалось. Она посмотрела вниз на Кэркэ, затем подняла голову на Ши Ина; лицо ее было белее снега.

Ши Ин молча наблюдал за разыгравшейся драмой. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он сжал старшую наложницу за запястье и, с силой швырнув ее на землю, холодно произнес:

— Теперь ты понимаешь боль тех, кто был искалечен тобой? В этом мире закон кармы всегда настигнет тебя, как бы ты ни пыталась убежать.

Наложница билась на земле, пытаясь подползти к трупу своего сына, но тело не слушалось ее. Слезы потекли из глаз этой отважной, но жестокой женщины, превращаясь в лед на холодном ветру пустыни. Чжу Янь пребывала в смешанных чувствах, ее бил озноб.

— Твой сын собственной кровью смыл преступление с племени Хоту. Поэтому я обещаю ему, что покончу с этим делом, и никто из племени больше не будет втянут в него, — при этих словах из рукава Ши Ина вылетела серебряная нить и в мгновение крепко связала наложницу по рукам и ногам. — Ты отправишься в столицу Империи на допрос.

Верховный жрец подошел к зияющему провалу и посмотрел вниз, на плотные ряды «человеческих сосудов». Вздохнув с некоторым сожалением, он резко взмахнул рукавом, и яркие лучи, возникшие из ниоткуда, пронзили метель, словно вспышки молнии.

— Не смей! — потрясенно вскрикнула Чжу Янь сорвавшимся голосом.

Ее крик опоздал. Молнии, сошедшие с неба, вспыхнули под землей и заметались по подвалу, срезая человеческие головы, словно колосья спелой пшеницы во время жатвы. В одно мгновение все русалки, заточенные в сосудах, погибли. Чжу Янь стояла над провалом, глядя на раскатившиеся во все стороны головы, потом она снова посмотрела на обезглавленное тело несостоявшегося жениха, и тут ее затрясло.

— Зачем? — спросила она дрожащим голосом, неотрывно глядя на Ши Ина. — Зачем надо было их убивать?

— Их существование превратилось в пытку, каждый день лишь множил боль. Не лучше ли было просто позволить им умереть? — Ши Ин склонил голову, глядя на нее, чуть нахмурившись. — Неужели ты хотела, чтобы я спас этих искалеченных русалок?

— А разве это невозможно? — растерялась она. — Ты… ты ведь смог бы это сделать!

— Оно того не стоит. Вот если бы тебя заточили в таком кувшине, я еще, возможно, подумал бы над этим, — Ши Ин забрал зонт из ее рук и подошел к телу Кэркэ. Мгновение он смотрел на мужчину сверху вниз, а затем с сожалением вздохнул. — Жаль, он мог бы сталь незаурядным правителем! Его смерть — большая потеря для Кунсана.

Чжу Янь промолчала, не в силах высказать печаль. Всего день назад она испытывала к этому человеку отвращение и всей душой противилась тому, чтобы назвать его своим мужем. Могла ли она подумать, что увидит Кэркэ таким и попрощается с ним при подобных обстоятельствах. Нить судьбы, связывающая людей, столь же туманна и переменчива, как облака в небе.

Ши Ин оглянулся на княжну:

— Я ведь говорил тебе, твой жених был хорошим человеком. Если бы ты вышла за него замуж, то никогда бы не пожалела об этом.

— Ты… — голос Чжу Янь дрожал от гнева. Не в силах совладать с собой, она выпалила: — Почему ты не спас его? Ты ведь мог спасти его, почему просто наблюдал, как он убивает себя?

Ши Ин опустил глаза и равнодушно произнес:

— Да… в тот момент я действительно мог спасти его, но с чего бы мне это делать?

— Он не заслужил смерти! — Чжу Янь была так возмущена, что осмелилась перечить наставнику. — Разве мы совершенствуемся в магии не затем, чтобы спасти того, кто не должен умереть?

Ши Ин поднял на нее глаза, равнодушно мазнув взглядом, его голос был ровным:

— Независимо от того, заслуживал ли он смерти, умер он вполне достойно, верно? Он мог бы стать превосходным правителем или любимым мужем княжны Чжу Янь, но ему не удалось ни то, ни другое. Почему же я должен спасать его и тратить свою духовную силу? Если бы он выжил с моей помощью, это, напротив, все бы усложнило.

Чжу Янь потеряла дар речи, в растерянности глядя в такие знакомые глаза. В этом сдержанном, спокойном взгляде, как оказалось, скрывалось губительное бездушие.

— А-­Янь, не смотри на меня так. Сердце каждого человека имеет свою систему ценностей, — равнодушно проговорил Ши Ин, будто почувствовав ее настроение, и задал встречный вопрос: — В конце концов, почему ты рассчитывала, что я приду к нему на помощь? Почему ты сама не спасла его?

— Я… я бы не успела, — пробормотала княжна в отчаянии, пристально глядя на наставника, и внезапно ощутила приступ гнева. — Ты прекрасно знаешь, что я бы не успела, но все же спрашиваешь об этом?

— Отчего же? Конечно, ты могла бы успеть, — Ши Ин приподнял уголки губ. — Когда старшая наложница полоснула меня мечом, ты ведь успела.

Чжу Янь оцепенела. Действительно, в тот момент ее и старшую наложницу Су Да разделяли по меньшей мере несколько десятков чжанов. Удар был прямым и быстрым, словно ураган. Однако ей удалось в мгновение ока преодолеть разделявшее их расстояние и перехватить лезвие меча. Сейчас, когда она оглядывалась назад, все казалось ей ­чем-то нереальным. Чжу Янь опустила голову, в смятении глядя на глубокие порезы в центре ладоней, не зная, что сказать. И правда, если бы она бросилась наперерез, возможно, ей бы удалось спасти Кэркэ? Но… почему она не сделала этого?

— Конечно, ты бы смогла, А-­Янь. Ты могущественнее, чем думаешь, — произнес Ши Ин, разглядывая ее окровавленные ладони, и впервые в его всегда суровом голосе прозвучали нотки одобрения. — Ты должна быть уверена в своих силах. Запомни, ты сможешь все, что пожелаешь.

Впервые за многие годы, услышав похвалу, Чжу Янь некоторое время не могла прийти в себя. Ничего не понимая, она подняла голову и посмотрела на наставника:

— Правда?

— Я ­когда-­нибудь лгал тебе?

Ши Ин провел пальцем вдоль раны на ее руке. От его прикосновений кровь тут же остановилась, а порез затянулся.

— Ну что ж, все закончилось. Позволь мне отвезти тебя домой?

— Отвезти домой? — Чжу Янь опешила и непроизвольно отступила на шаг назад.

— Теперь, когда дело сложилось подобным образом, тебе больше не нужно выходить замуж. Если не домой, то куда ты планируешь идти? — мгновение он изучал выражение ее лица, а затем сказал: — Не переживай, я сам провожу тебя домой и не позволю твоему отцу обидеть тебя.

Однако Чжу Янь сжалась и пробормотала:

— Нет, мне нельзя домой!

— Почему? — Ши Ин нахмурился.

— Думаешь, он не заставит меня снова выйти замуж, как только я вернусь? — недовольно пробормотала она, затем сделала паузу и вдруг, осененная мыслью, вскинула голову. — А почему бы мне не поехать с тобой на гору Цзюи? Верно! Вы там не принимаете жриц? Я скорее отрекусь от мирской жизни на горе Цзюи, чем буду пленницей в своем доме!

Ши Ин удивленно взглянул на нее и усмехнулся:

— Сначала вернись со мной в Золотой шатер.

— Хм.

Чжу Янь не осмелилась ослушаться, поэтому ей оставалось только покорно проследовать за наставником.

Глава 4

Послание

Прошла всего одна ночь, с тех пор как Юй Фэй и Юнь Ман видели свою княжну, но им показалось, что минула целая вечность. Юй Фэй заключила Чжу Янь в объятия и всхлипнула, чуть не разрыдавшись:

— Слава богам! Княжна, вы благополучно вернулись… Той ночью происходили такие страшные вещи, вокруг так громыхало, что мы уже и не чаяли увидеть вас снова!

Чжу Янь была очень тронута, но также немного смущена. К тому же ее переполняло нетерпение, поэтому она, недолго думая, отослала слуг. Проходя мимо Ши Ина, они робели и странно косились на него. Наставник разложил бумагу для писем на чайном столике и уже начал ­что-то писать, но не смог упустить возможности преподать княжне урок:

— Видишь, даже прислуга беспокоится о тебе. Только подумай, что чувствуют твои отец и мать!

Сердце Чжу Янь дрогнуло, она запоздало испугалась, вспомнив события минувшей ночи, но осталась тверда в своем упрямстве и, фыркнув, пробормотала:

— Но… разве это не из-за тебя? Если бы не ты, я бы давно сбежала отсюда.

— Что за вздор ты несешь?! — Ши Ин отложил письмо и поднял на нее строгий взгляд. — Ты — единственная наследница клана Чи! Неужели только из-за нежеланного брака ты решила инсценировать свою смерть и сбежать?

— А разве нежеланное замужество — недостаточная причина? — Чжу Янь больше не могла сдерживаться и с возмущением огрызнулась. — А если бы тебе приказали жениться на толстухе, похожей на свинью? Я бы посмотрела на тебя.

Ши Ин посмотрел на нее, не сказав ни слова. От его взгляда Чжу Янь стало неловко. Хм. Она хорошо знала характер наставника: если бы он был убежден, что подобное необходимо, он без сомнения женился бы хоть на свиноматке, хоть на свирепой тигрице. Вот только жрецы с горы Цзюи не могут вступать в брак. Так что такая проблема никогда не встанет перед ним.

— Всегда есть другое решение, — Ши Ин снова склонился над письмом и невозмутимо добавил: — Ты уже взрослая, но, сталкиваясь с трудностями, способна придумать только побег?

— А у тебя есть предложение получше? — Чжу Янь топнула ногой, задыхаясь от злости. — Мой отец не желал меня слушать, к тому же он испросил приказ из столицы Империи. Уже то, что я приехала сюда, а не сбежала прямо из города Небесных ветров, говорит о моей ответственности, разве нет?

Ши Ин немного подумал, а затем согласно кивнул.

— Да, — продолжая писать, он сдержанно произнес: — Если ты так сильно не хотела замуж, могла бы написать мне.

Что? Чжу Янь на мгновение опешила, думая, что ослышалась. С тех пор как Чжу Янь закончила обучение на горе Цзюи, наставник ни разу не вспомнил о ней. За последние пять лет она написала ему целую гору писем, но он не отправил в ответ ни строчки. Она полагала, что ему уже давно безразлично, жива она или мертва. Как же понимать фразу, сказанную им только что?

— Если бы ты написала мне раньше, ничего этого бы не произошло, — негромко проговорил Ши Ин.

— Правда? Почему же ты так поздно это говоришь? — изумилась Чжу Янь, не сдерживая возгласа восхищения. — Наставник, не знала, что ты настолько всемогущ! Неужели Верховный жрец храма Цзюи так силен?

Семь тысяч лет назад первый правитель народа Кунсан, владыка Син Цзунь, изгнал Ледяной клан и уничтожил Морское царство. Он объединил земли Облачной пустоши и основал династию Пилин. Построил гробницы для себя и императрицы Бай Вэй в долине Императоров на горе Цзюи и воздвиг там храм. С тех пор это место стало усыпальницей всех правителей Кунсана. Каждые три года главы шести княжеских родов во главе с императором принимают участие в торжественной церемонии поклонения предкам на горе Цзюи.

В сущности, большинство из тех, кого отправляли в храм Цзюи, чтобы сделать жрецами, были детьми разорившихся аристократов, принадлежавших к шести княжеским родам. Они не могли унаследовать титул или получить часть семейного имущества, поэтому все, что им оставалось — это совершенствоваться на горе Цзюи, жертвуя годами жизни в надежде однажды получить сан жреца и почувствовать себя свободным. Она не знала, к какому из шести кланов принадлежал ее наставник, но раз его сослали в храм Цзюи, он определенно не мог быть из влиятельного рода. К тому же, если быть до конца откровенной, жрецы храма Цзюи лишь проводят обряды поклонения предкам да охраняют души умерших. Где уж им вмешиваться в важные политические решения императора?

Но Ши Ин не ответил на ее вопрос. Он вдруг закашлялся, достал из рукава носовой платок и промокнул уголки губ. Белоснежный шелк платка тут же окрасился в темно-­красный цвет.

— Наставник! — Чжу Янь испугано вскрикнула и, запинаясь, спросила. — Ты… ты ранен?

— Это не помешает делу, — равнодушно сказал Ши Ин, убирая платок.

Она долго смотрела на него, а потом недоверчиво прошептала:

— Ты… тебя тоже можно ранить?

— А ты думаешь, я бессмертен? — Он бросил на нее холодный взгляд. — Думаешь, так легко победить тысячи воинов в одиночку?

Некоторое время Чжу Янь молчала, не решаясь на вопрос, но затем все же спросила:

— Как называется то заклинание, которое ты применил, чтобы остановить стрелы? Почему ты не учил меня ему?

— У него нет названия, — хмыкнул Ши Ин. — Я только что его придумал.

Чжу Янь поперхнулась и нерешительно сказала:

— Это заклинание очень мощное! Научишь меня?

— Нет, — Ши Ин даже не взглянул на свою ученицу. — Твое мастерство на низком уровне, ты не способна научиться этому заклинанию прямо сейчас. Если продолжишь настаивать, неизбежно пострадаешь от магической отдачи. А значит, об этом не может быть и речи.

— Как жаль… — Чжу Янь опустила голову и разочарованно вздохнула.

Да, в тот момент, когда наставник переломил стрелу и заставил отступить многотысячное вой­ско, он выглядел величественно. На самом же деле она понимала, что столь могущественное заклинание непременно вызовет столь же сильную отдачу. Пожалуй, это заклинание израсходовало много жизненной силы наставника. Никогда, кроме того раза в лесу Кошмаров, она не видела наставника беспомощным и постепенно уверилась в его неуязвимости.

Ши Ин закончил письмо и взял бумагу, чтобы просушить ее на ветру. Чжу Янь приблизилась, желая посмотреть, что он написал, но наставник тут же убрал письмо. Выглядело это немного странным, но она не осмелилась ни о чем расспрашивать — характер наставника всегда был суровым и холодным, и, когда он сталкивался с ее любознательным и живым нравом, княжне казалось, что ее окатили ведром холодной воды.

Ши Ин сложил письмо в бумажного журавлика и легко подул на него. Журавлик ожил, расправил крылья и выпорхнул из Золотого шатра. Подобного рода заклинание для отправления писем — это базовое магическое умение. Чжу Янь тоже могла сделать такого бумажного журавлика, но ее птицы были не столь красивыми и изящными. Они хромали, неуклюже взмахивали крыльями, летали из рук вон плохо и не могли преодолеть и десяти ли пути.

Глядя, как бумажный журавлик исчезает в метели, Ши Ин мгновение молчал, а затем произнес:

— И какого мужчину ты бы желала видеть своим мужем?

Чжу Янь не ожидала подобного вопроса, поэтому невольно растерялась:

— А?

— Скажи, а я послушаю, — Ши Ин стоял, заложив руки за спину и глядя на беснующуюся снаружи вьюгу. На его лице не отражалось никаких чувств. — Когда в следующий раз князь Чи решит выбрать тебе нового мужа, я смогу подсказать ему, чтобы ты больше не сбегала и не навлекла на всех неприятности.

— Ну… мне нравятся… — сначала она хотела сказать, что ей нравятся такие, как Юань, — красивые и нежные мужчины из морского народа, но вовремя прикрыла рот.

Хм, характер наставника суровый и упрямый, если он узнает, что она без ума от раба из племени русалок, он наверняка разнесет ее в пух и прах. К тому же князь-отец неоднократно предупреждал не выносить этот скандал за пределы семьи и за непослушание обещал переломать ей ноги.

— Я думаю… — Чжу Янь на миг замолчала, но тут ей в голову пришла гениальная мысль, и, сменив тон, она сказала заискивающе: — Было бы замечательно, если бы он был похожим на наставника.

Ши Ин вскинул бровь и пристально посмотрел на нее. Княжна вздрогнула и сжалась. Наверное, она перестаралась с лестью.

— Не болтай чушь, — произнес Ши Ин равнодушно. — Жрецы не могут жениться.

— Я знаю, знаю… — она поспешила исправить положение и, набравшись смелости, с каменным лицом сказала: — Я имела в виду, что, узнав такого безупречного, выдающегося, подобно дракону среди людей, мужчину, как наставник, как я могла остановить свой взор на любом другом мужчине в этом мире? Поэтому я мешкала с браком!

От собственной лести Чжу Янь чуть не вывернуло наизнанку, но выражение лица Ши Ина смягчилось. Через ­какое-то время княжна услышала, как он вздохнул.

— Нельзя использовать эту причину для твоего отца. Иначе ты можешь никогда не выйти замуж.

Что? Ты просто согласишься на такую неприкрытую лесть, приняв все как должное? Чжу Янь чуть не стошнило. Она быстро сглотнула и ничего не ответила. Ши Ин заговорил снова:

— Ты — единственная дочь князя Чи. Как так вышло, что вы с моим младшим братом настолько похожи? Оба такие строптивые!

Младший брат? Чжу Янь порядком удивилась. У ее наставника, с раннего детства совершенствующегося в храме и всегда стремящегося к одиночеству, есть младший брат? Значит, он не круглый сирота, поднявшийся, словно звезда из пепла.

— У тебя есть младший брат? — удивилась Чжу Янь. — Кто он?

Ши Ин ничего ей не ответил, только поднял глаза. Он этого взгляда по спине вдруг пробежал озноб, а все слова, что еще хотела сказать Чжу Янь, застряли в горле. Она побоялась затронуть больную для наставника тему, поэтому тут же ее сменила:

— Кхм, значит, ты прибыл в Западную пустошь, уже давно зная о заговоре старшей наложницы?

— Да, — глухо ответил Ши Ин.

— Ты использовал Водное Зеркало или гадание? — Чжу Янь было любопытно, и она кружила вокруг наставника, задавая вопросы. — Как ты увидел это?

В ответ Ши Ин произнес лишь одну фразу:

— Гадание по облакам энергии Ци.

— О! Это потому, что для подобной темной магии нужно накопить много живых душ? Ненависть русалок, заживо похороненных здесь, в винных кувшинах, устремилась в небеса, превратившись в энергию ци, и ты смог увидеть ее и почувствовать, что происходит ­что-то неладное? — Она изо всех сил старалась понять, что имеет в виду наставник, но пока справлялась с этой задачей с большим трудом. — Но как ты узнал, что я собираюсь сбежать из-под венца? Я решилась на это в последний момент и рассказала только Юй Фэй и Юнь Ман. Даже моя мать ничего не знает об этом, как же ты так быстро все понял? Неужели тоже гадание по облакам энергии Ци?

— Нет, — Ши Ин секунду помолчал и равнодушно продолжил: — Чистой воды совпадение.

У княжны перехватило дыхание. Значит, он с самого начала пришел сюда не для того, чтобы спасти ее от неприятностей? Наверное, за все эти пять лет он вообще не вспоминал о ней. В голове всплыли слова матушки, сказанные совсем недавно: она умоляла дочь сбежать на гору Цзюи, чтобы просить защиты у этого человека! На душе вдруг стало горько, голова княжны поникла, а глаза потускнели. Ши Ин посмотрел на ее печальное лицо и наконец сподобился сказать чуть больше пары слов:

— Недавно я начал расследовать некое дело, связанное с морским народом, поэтому спустился с горы.

— О, вот оно что, — кивнула Чжу Янь.

Должно быть, случилось ­что-то чрезвычайное, раз наставник соизволил нарушить привычный порядок и спуститься с горы. Но раз уж он не говорит об этом прямо, то и расспрашивать его бесполезно. Чжу Янь задумалась и с сомнением спросила:

— Но… почему ты пришел один?

Ши Ин терпеливо ответил:

— Не стоило тревожить императорский дворец, не имея веских доказательств, поэтому я пришел один, чтобы обо всем разузнать. Я провел здесь полмесяца, пытаясь ухватить кончик нити, чтобы распутать этот клубок, но так ничего и не обнаружил. Но, к счастью, прошлой ночью ты сбежала из-под венца, что заставило их ослабить бдительность и обнажить слабые места.

Чжу Янь вдруг замерла.

— Но… разве ты не говорил, что пришел по приказу императора? А еще ты сказал, что скоро сюда прибудет многотысячное вой­ско…

Ши Ин равнодушно пожал плечами:

— Если бы тогда я этого не сказал, разве я смог бы сдержать армию?

По спине княжны пробежал холодок.

— Ты сильно рисковал! — почти крикнула она. — Если бы в тот момент Кэркэ был более решительным и осмелился выступить против… Да с таким количеством солдат он нашпиговал бы нас обоих, словно ежей!

— Понять человеческое сердце не труднее, чем постичь магию. Я знал, что за человек Кэркэ, и понимал, что у него на душе, — безразлично произнес наставник. — Пусть ты не веришь своему сердцу, но почему не доверяешь моим суждениям?

Она промолчала, не смея ничего сказать.

— Как только здесь все будет закончено, я должен уйти, — Ши Ин встал. — В письме, что я только что отправил, я рассказал твоему отцу о том, что здесь произошло. Думаю, очень скоро он пришлет людей, чтобы ты могла добраться домой.

— Что! Ты… ты выдал меня?! — Чжу Янь никак не ожидала, что тот бумажный журавлик был отправлен ее отцу. Она, словно рыба, открывала рот, от возмущения потеряв дар речи. — Я ведь ясно выразилась, что не вернусь домой, но ты все равно позвал сюда князя. Не могу поверить, что ты предал меня!

Ши Ин нахмурился:

— Твой отец отвечает за всю Западную пустошь, и это тяжелое бремя. Не создавай проблем.

— Я все равно не вернусь! — Чжу Янь почти в истерике топнула ногой. — Лучше умереть!

Оборвав фразу на полуслове, она подняла полог Золотого шатра и выскочила прочь. Пусть ей не удалось сбежать из-под венца, но и возвращаться в княжеский дворец города Небесных ветров она тоже не намерена! Стоит ей возвратиться домой, как ее снова запрут в золотой клетке, чтобы выдать замуж второй, третий, да какой угодно раз, пока отец не останется доволен! Раз уж она вырвалась, разве теперь можно вернуться?

Однако не успела Чжу Янь пройти и пары шагов, как неведомая сила сковала ее тело, и ­что-то обвило лодыжки. Княжна, недолго думая, потянулась за Нефритовой Костью, чтобы дать отпор, но внезапно выросшая под ногами белая лоза крепко оплела все тело, с силой дернула, затащив в шатер, и швырнула на овечью шкуру, лишив всякой возможности сопротивляться.

Голос Ши Ина был суровым:

— Не поступай неразумно!

Ее, связанную, протащили по земле. Все лицо было перепачкано снегом и грязью. Она чувствовала унижение и позор… А еще ярость! Она была так зла, что даже сейчас находила в себе силы бороться. Но чем сильнее она сопротивлялась, чем туже затягивалась белая плеть. И в ­какой-то момент Чжу Янь не выдержала и закричала:

— Проклятье! Ты осмелился меня связать? Даже мои родители не решаются на такое! Ты, бездушный труп, быстро отпусти меня, не то я…

Но, прервав ругательства, она внезапно замерла.

— Если ты осмелишься снова закричать, рискуешь получить взбучку, — Ши Ин склонил голову, холодно глядя на княжну.

В его руках появилась нефритовая табличка, похожая на линейку. В тот же миг Чжу Янь испуганно вздрогнула и сжалась, потеряв способность не только кричать, но и говорить. Нефритовая табличка, что наставник держал в руках, имела бесконечное многообразие форм. Порой она превращалась в зонт, порой в меч… Но именно изначальная ее форма была ночным кошмаром детства Чжу Янь. Поскольку это означало, что вот-вот ей зададут трепку. За четыре года, проведенные на горе Цзюи, ей то и дело доставалось из-за упрямства и непослушания. Княжна нарушала порядок магических фраз, неправильно выводила иероглифы на бумажных талисманах [18], убегала играть, вместо того чтобы заниматься культивацией для достижения бессмертия, или совершенствовалась до тех пор, пока не теряла сознание… Большими были промахи или маленькими, ее тут же ловили и в лучшем случае били по ладоням, а в худшем — по заднице, да так больно, что она рыдала и просила отца с матерью забрать ее домой. Но что поделать, город Небесных ветров был далеко, и зови не зови, а ничего не изменишь. Прошло много лет, но и сейчас, завидев Нефритовую табличку, она окаменела от страха.

— Ты… ты осмелишься ударить меня? Я уже не восьмилетний ребенок! — Чжу Янь снова перешла на крик. — Мне восемнадцать! Я почти вдова! Я великая княжна клана Чи! Если ты посмеешь ударить меня… я… я тут же…

— Тут же что? — спросил Ши Ин, нахмурившись.

С таким ничтожным уровнем развития духовных сил она решила угрожать Верховному жрецу? Но Чжу Янь было уже не остановить. Набравшись решимости, она громко воскликнула:

— Если ты посмеешь меня ударить, я скажу, что ты вел себя непристойно! Я позову всех, кто сейчас снаружи! Посмотрим, решишься ли ты ударить меня перед всеми!

Ши Ин глубоко задумался, Нефритовая табличка застыла в воздухе.

— Хочешь проверить? Быстро отпусти меня! Иначе я буду звать на помощь! — впервые Чжу Янь видела, что наставник медлит. В душе она ликовала, и ее самоуверенность становилась все заметнее. — Эй, ­кто-нибудь, сюда! Не…

Прежде чем ее голос затих, Нефритовая табличка с силой ударила по спине! От боли княжна закричала, желая позвать на помощь Юй Фэй и Юнь Ман, но вдруг поняла, что ее рот запечатан ­чем-то невидимым и каждое слово тает на губах, превращаясь в едва слышный шепот. Чжу Янь поняла, что наставник успел поставить магический барьер. Она была ошеломлена и с новыми силами попыталась высвободиться и уничтожить сковавшие тело путы, но все ее попытки оказались безуспешными. Удары Нефритовой таблички сыпались друг за другом без малейшего снисхождения. Чжу Янь кричала от боли и сопротивлялась изо всех сил. Но чем больше она боролась, тем туже сжималась обвившая ее плеть. С тех пор как в тринадцать лет княжна вернулась домой, она не подвергалась подобной порке.

Чжу Янь пыталась держаться, но наставник ударил с новой силой, так что княжна скорчилась от боли, катаясь вперед-­назад по овечьей шкуре. Пристыженная и злая, она ругала его на чем свет стоит. Мерзкий ублюдок! Он в самом деле поднял на нее руку? А ведь ­когда-то она спасла ему жизнь! Было понятно, что однажды он отплатит ей черной неблагодарностью, стоило позволить этой бесчеловечной твари умереть еще тогда! В этот момент Нефритовая табличка замерла в воздухе.

— Что ты сказала? — Похоже, Ши Ин услышал застрявшие у нее в горле проклятья. Верховный жрец просто равнодушно смотрел на княжну, не произнося ни слова, но выражение его лица было ужасным. — Черной неблагодарностью? Бесчеловечная тварь? Позволить умереть?

Что? Он… он использовал заклинание, чтобы слышать ее мысли? Воспользовавшись этой внезапной передышкой, княжна наконец смогла вздохнуть. Собрав остатки сил, она попыталась ­что-то сказать, но с губ слетела лишь униженная мольба:

— Не бей! Наставник, я признаю, что была не права!

Да, она всегда была смышленой и всегда знала, что если нет возможности ни сопротивляться, ни убежать, надо склонить голову. А помня о том, что наставник может прочесть ее мысли, даже молча нельзя проявлять недовольство. Остается лишь признать свою ошибку и молить о пощаде.

В ответ он опустил руку и холодно спросил:

— В чем твоя ошибка? Ты знаешь?

Чжу Янь рухнула на белый песцовый ковер на полу, чувствуя жгучую боль в спине, стыд и злость. То, что ей действительно хотелось сказать, нельзя было выразить приличными словами, но, зная наставника, она могла лишь неуверенно пролепетать:

— Я… я не должна была уклоняться от брака?

— Только это? — Ши Ин усмехнулся, не собираясь ее отпускать.

— А что еще? — она снова закричала, не в силах сдержать обиду. — Во-первых, я не нарушала закон и не творила злодеяний, во-вторых, не убивала людей, в-третьих, не совершила государственную измену! Я… Я ведь просто сбежала со свадьбы! Ты избил меня и обругал, а теперь еще спрашиваешь, в чем моя ошибка?

Ши Ин нахмурился, вздохнул и присел на корточки, чтобы взглянуть княжне в лицо. Он ткнул Нефритовой табличкой ей в лоб и сказал:

— Ты так уверена в своей правоте? Хорошо, тогда позволь мне указать на твои ошибки.

Его голос был низким и бездушным, он отчетливо произносил каждое слово, словно делал зарубки топором:

— Как великая княжна Чи, ты живешь за счет своего народа. Носишь богатую одежду, ешь изысканные блюда, твоей судьбе завидуют тысячи людей, но при этом ты смеешь игнорировать свой долг перед кланом. Сталкиваясь с ­чем-то, что тебе не по душе, ты только и думаешь, как сбежать! Это во-первых!

С каждым произнесенным словом он ударял Нефритовой табличкой по ее ладоням. Чжу Янь хотела завопить, но не позволяла себе ни крика, ни слез, боясь, что, если заплачет, будет избита еще сильнее.

— Ты ничуть не позаботилась о том, какой беспорядок устроила в Сусахале, как много людей было убито и ранено. Ты даже не соизволила написать своим родителям, чтобы рассказать, что произошло, дав повод беспокоиться о тебе и днем и ночью, а возможно, и вовсе считать тебя мертвой. Ягненок падает перед матерью на колени, когда пьет молоко, ворона кормит престарелых родителей, а дочь княжеского дома платит черной неблагодарностью. Это во-вторых!

В этот раз удары были сильнее. Чжу Янь уже не могла сдерживаться, она всхлипнула и заплакала в голос, роняя горючие слезы на тыльную сторону ладоней.

Ши Ин нахмурился и ледяным голосом продолжил:

— Совершив все эти ошибки, ты не подумала их исправить или услышать совет. Напротив, ты посмела запугивать своего наставника и клеветать на него! Это в-третьих! Теперь ты поняла, в чем твоя вина? Согласна, что заслужила наказание? Не плачь!

Она сотрясалась от рыданий, глотая слезы, и поспешно ответила:

— Я признаю свою вину! Я заслужила, заслужила наказание!

Но Ши Ин продолжал смотреть на нее мрачно:

— Ты слишком сговорчива, говоришь совсем не искренне.

Чжу Янь отчаянно затрясла головой:

— Твоя ученица не посмеет… клянусь! Я осознаю свою ошибку и умоляю наставника отпустить меня!

Ши Ин опустил Нефритовую табличку и взглянул на княжну:

— Все еще проклинаешь меня и желаешь смерти?

— Нет… я не смею, — она вся дрожала, продолжая трясти головой, словно погремушка-­барабанчик, от волнения не находя нужных слов.

Верховный жрец внимательно смотрел на нее, и выражение его лица вдруг смягчилось. Вздохнув, он сказал:

— Но ты ведь действительно спасла мне жизнь. Если бы не ты, я бы погиб тогда в Бездне туманных глубин.

Чжу Янь совсем не ожидала услышать от него эти слова, слезы застыли в ее глазах, да и сама она оцепенела от удивления.

Пять лет назад она вытащила потерявшего сознание наставника из Бездны туманных глубин. Тогда она была растеряна и напугана, и ее глаза были полны слез так же, как сейчас. Тринадцатилетняя девочка, дрожа от страха, тащила его на спине, продираясь сквозь лес, не разбирая дороги. Падала, поднималась и снова шла, боясь опоздать. Они все же заблудились в дремучей чаще, а Ши Ин так и не пришел в сознание. Девочке потребовался целый месяц, чтобы пройти насквозь лес Кошмаров и дотащить находящегося при смерти наставника до храма предков на горе Цзюи. Трудно передать, какие испытания и невзгоды ей довелось пережить. Она была совсем ребенком, но даже смертельная опасность не заставила ее бросить учителя. Т­огда-то он и подарил ей Нефритовую Кость.

С тех пор они не виделись. За пять лет Чжу Янь расцвела и превратилась в изящную девушку. И когда сегодня старшая наложница направила меч на Ши Ина, эта девчонка, по-прежнему не раздумывая, бросилась на защиту наставника, голыми руками удерживая лезвие, нацеленное ему в горло. В этот критический миг из нее высвободилась та же сила, что и в тот день у Бездны туманных глубин.

Ши Ин вздохнул, помогая княжне подняться. Глядя на дорожки слез на ее щеках, он вдруг почувствовал, как сжалось его сердце, будто это он был сейчас избит. Он слишком долго жил в одиночестве, полагаясь только на себя, и так и не научился ладить с другими людьми. Он всегда был очень требователен, если не сказать жесток, и к себе, и к окружающим. Но каким же неразумным идиотом нужно быть, чтобы ученица проклинала его, желая смерти?

Увидев, что взгляд мастера потеплел, Чжу Янь осторожно перевела дух, считая, что еще легко отделалась. Сердце наставника смягчилось, а волна гнева схлынула! Кажется, больше ей не придется терпеть побои… Но она не забудет его должок!

— Больно? — вздохнул Ши Ин.

— Нет… не больно, — в душе она ругала его самыми последними словами, но вслух осмелилась сказать только это.

— Не веди себя как ребенок, — хоть выражение его лица и смягчилось, тон оставался строгим. — Тебе уже восемнадцать. И как великая княжна клана Чи, ты больше не можешь заботиться только о себе.

— Да… хорошо, — Чжу Янь кивала на каждое его слово. Внезапно замерев, она с особой осторожностью произнесла: — Значит… теперь ты можешь отпустить меня?

Сегодня ее магические навыки назвали ничтожными, да к тому же жестоко избили. И Чжу Янь поклялась самой себе, что отныне будет упорно культивировать бессмертие, выучит все заклинания, чтобы в следующий раз ни у кого даже мысли не возникло, что ее можно безнаказанно унижать! Ши Ин поднял на княжну взгляд, и она тотчас приняла кроткий и невинный вид, смотря на него глазами, полными слез.

— Мне правда очень больно!

Он вздохнул и еле заметно шевельнул пальцем. Связывающая ее лоза тут же упала на пол. Недолго думая, Ши Ин начертил ладонью в воздухе полный круг, и Золотой шатер окружил искрящийся барьер.

— А!

Чжу Янь не сдержала разочарованного возгласа. Этот мерзавец только успел ее развязать и сразу же поставил магический барьер!

Ши Ин встал.

— Надеюсь, что проблема улажена. Я вызвал генерала Цзянь Чэня из главного лагеря на горе Безмолвия, он приведет лучших воинов и временно возьмет под свой контроль Сусахалу, с остальным разберется князь Чи, когда прибудет сюда, — сказав это, Верховный жрец вышел из шатра, отдав ­какие-то распоряжения караульному, и вернулся назад. — Оставайся здесь! Юй Фэй и Юнь Ман могут зайти, чтобы прислуживать тебе, но больше никому не разрешено приближаться к Золотому шатру.

Она вдруг растерялась и спросила:

— А ты?.. Ты ­куда-то уходишь?

— Да. Все нити моего расследования оборвались здесь, мне нужно немедленно вернуться. Необходимо еще многое сделать, — не поднимая головы, он собирал свои вещи в небольшой легкий мешок. — Ты останешься в шатре. Когда приедет твой отец, магический барьер будет снят.

— Но… я не хочу, чтобы наставник покидал меня, — Чжу Янь всеми силами старалась скрытьярость за жалкой заискивающей улыбкой. — Мы не виделись пять лет, и вы вот так просто уйдете? Прошу, позвольте А-­Янь следовать за вами! Не важно, как далеко вы собираетесь уйти, я готова следовать за своим наставником хоть на край света!

Он взглянул на нее и будто бы слегка замешкался. Это был ее шанс! Внутренне возликовав, она придала своему лицу еще более жалкое выражение. Ни минуты не сомневаясь, Чжу Янь решила, что нужно действовать сейчас. В любом случае лучше уйти отсюда с наставником, чем дожидаться князя-отца.

Однако Ши Ин колебался недолго. Тряхнув головой, он сказал:

— Нельзя. То, что я планирую сделать, очень опасно, недопустимо подвергать тебя такому риску. Тебе следует вернуться в княжескую резиденцию клана Чи. Мы еще увидимся.

Чжу Янь знала, что наставник — хозяин своего слова, и докучать ему уговорами — значит вновь быть побитой. Поразмыслив, она только обеспокоенно спросила:

— А в том письме… Ты ведь не сказал моему отцу, что я собиралась сбежать из-под венца?

Ши Ин кинул на нее быстрый взгляд:

— Нет.

— Отлично! Наставник, я знала, что ты не сплетник!

Чжу Янь вздохнула с облегчением, испытывая непреодолимое желание скакать и хлопать в ладоши. Но притихла, когда увидела, что Ши Ин вынул из своих вещей книгу и торжественно протянул ей.

— За эти пять лет ты не достигла никакого прогресса в изучении заклинаний, что странно, учитывая твой талант. Внимательно прочти все, что я написал здесь, и сможешь далеко продвинуться в своем обучении.

— Спасибо, наставник, — ей пришлось взять книгу и притворно улыбнуться.

— Учись усердно и не ленись! — дав последние указания, он легонько прикоснулся к ее голове и строго сказал: — Когда мы встретимся в следующий раз, я проверю, как хорошо ты занималась.

— Да… хорошо, — она без остановки кивала, словно курица, клюющая рис, а в душе бесконечно его проклинала.

Ши Ин смотрел на нее, и вдруг ­что-то пришло ему в голову. Он снова взял книгу и вырвал из нее последнюю страницу.

— Забудь. Тебе не нужно учить это.

— Да? — услышав, что можно меньше учить, она пришла в восторг и даже не подумала спросить, что было на той вырванной странице.

— Ты…

Ши Ина будто еще одолевали сомнения, но в конечном итоге он просто тихо вздохнул, так ничего и не сказав. Раскрыв зонтик, он развернулся и вышел из шатра. Снежинки падали на расписанный белым шиповником купол. Священная птица Чун Мин упала с неба, приземлившись перед ним на снежное поле. Держа зонтик в руках, он взлетел к ней на спину, не обращая внимания на встречный ветер и бушующую метель. Величественный и прекрасный в своих развевающихся белых одеждах, словно бессмертный небожитель. Пастухи пустыни потрясенно воскликнули в унисон и один за другим преклонили колени, а затем и вовсе пали ниц, как перед божеством, спустившимся с небес на землю.

Чжу Янь наблюдала издалека, приоткрыв полог шатра, и все казалось ей туманным сном. Внезапно она вернулась мыслями на десять лет назад.

Глава 5

Первая встреча

Чжу Янь впервые встретилась с наставником, когда ей было восемь лет. Тогда она, единственная княжна клана Чи, в первый раз покинула земли Западной пустоши, сопровождая отца в храм предков на горе Цзюи. В то время она ­только-­только оправилась от хвори, вызванной Призрачным красным мхом. Болезнь поставила ее на грань жизни и смерти. Великий шаман клана Чи сказал, что ей удалось одурачить смерть лишь потому, что отец дал перед лицом богов великий обет. И когда княжна полностью поправится, они вместе с отцом должны посетить храм на горе Цзюи и поблагодарить богов за защиту и покровительство. Услышав, что ей можно выйти из дома, она визжала и прыгала от радости, еще не зная, что путь к горе Цзюи займет больше месяца.

Храм, посвященный двум богам, сотворившим Облачную пустошь, был строгим и величественным. Там не было места женщинам. И жрецы, прибывшие в храм, чтобы культивировать бессмертие, и прислуга — все были мужчинами с серьезными пасмурными лицами. Пробыв в храме два дня, Чжу Янь ужасно заскучала и, пользуясь тем, что ее отец задремал после обеда, тайком сбежала, чтобы побродить у подножия горы Цзюи. Посмотрев на миражи у памятников умершим и на водопад, текущий вспять из Бездны туманных глубин, прямо из Загробного мира, храбрый и дерзкий ребенок тайно проник в долину Императоров — запретное место за храмом предков.

В мистической горной долине были захоронены императоры и императрицы Кунсана прошлых эпох. Вход в долину перегораживала стена, построенная из железных кирпичей, скрепленных расплавленной медью. Ворота строго охранялись, никто не мог вой­ти без разрешения Верховного жреца. Но княжна не боялась ни неба, ни земли. Подкравшись к воротам, она огляделась и обнаружила, что священные врата чуть приоткрыты, а караульный ­куда-то отлучился. Счастливый шанс! Повизгивая и прыгая от радости, ребенок, не раздумывая, протиснулся в щель между створками и помчался вперед. В долине Императоров не было ни души. Широкая и ровная дорога вела в глубь горной долины, от нее отходили многочисленные ответвления к гробницам — и к тем, чья история насчитывала семь тысяч лет, и к совсем новым. Смелую девочку не пугали разбросанные по всей долине могилы. Она просто глазела по сторонам, углубляясь все дальше в ущелье, желая отыскать усыпальницу легендарного предка-­основателя Кунсана, императора Син Цзуня.

Вдруг она услышала резкий свист. Из лесной чащи в глубине безлюдной долины Императоров появилась огромная белая птица. Она взмахнула крыльями, и солнечные лучи заискрились на ее снежно-­белом оперении, ослепили девочку. Священная птица! Это ведь мифическая священная птица Чун Мин? Храбрый ребенок, ликуя от радости, повернул в ту сторону и со всех ног помчался в глубь долины Императоров, совершенно не замечая, что на его пути стали мало-помалу появляться следы сражения. Брошенное в густых зарослях травы оружие явно свидетельствовало о недавней жестокой битве. Она бежала не меньше получаса, пока, наконец, не остановилась, тяжело дыша, в нескольких шагах от белой птицы. Не успела княжна приблизиться, как птица резко обернулась, распахнула глаза и свирепо уставилась на нее. Кто бы мог подумать, что у этого прекрасного создания с обеих сторон головы обнаружится по паре кроваво-­красных, как у демона, зрачков! В клюве птица сжимала человека, вернее, половину окровавленного, изуродованного тела.

— А-а-а!

Только теперь ребенок почувствовал страх. Он отступил на шаг, споткнулся и упал на землю. Как так получилось, что священная птица ест людей?.. Это демон? Чжу Янь закричала от ужаса, развернулась и что есть силы бросилась бежать. Однако белая птица злобно посмотрела ей вслед, издала резкий свист и, расправив крылья, устремилась вдогонку. Вытянув шею, она настигла безрассудного ребенка, зажала его в клюве и взмыла в воздух. Девочка взвизгнула, почувствовав, что земля уходит из-под ног, а сама она поднимается к облакам.

— Прекрати!

Незнакомец появился в тот момент, когда она была на волосок от смерти. Он взмахнул рукой, и рукав его длинного одеяния обвился вокруг княжны. Ладонью другой руки он отстранил мощный острый клюв священной птицы Чун Мин. И огромная птица вдруг послушалась и смиренно опустила голову. Оправившись от испуга, Чжу Янь подняла глаза и посмотрела на незнакомца. Если бы не этот человек, сжимавший ее в объятиях, она, вероятно, уже была разорвана надвое мощным клювом этой птицы и проглочена ею, как легкая закуска. Это был юноша лет шестнадцати-­семнадцати с приятными открытыми чертами лица, облаченный в белые длинные одежды с широкими рукавами. На поясе его висела нефритовая подвеска, а волосы были стянуты высокой заколкой-­гуань. Одежда была старинного фасона, да и сам он выглядел таким бесстрастным и изысканно холодным, словно только что вышел из древней гробницы. Чжу Янь была изумлена, и невольный вопрос сам собой сорвался с языка:

— Ты… ты живой или мертвец?

Молодой человек ничего не ответил, только нахмурился, глядя на дрожащего в его объятиях ребенка.

— Кто ты? И как сюда вошел?

Его руки были теплыми, и было слышно, как сердце бьется в груди. Девочка вздохнула с облегчением и шепотом произнесла:

— Я… меня зовут Чжу Янь. Я пришла с князем-­отцом, чтобы провести в храме церемонию поклонения предкам. Я увидела, что священные врата открыты, и вошла…

Юноша внимательно посмотрел на девочку, взгляд его упал на семейный герб, вышитый по краям ее одежды.

— Значит, ты из клана Чи.

— Угу! А кто ты? Почему ты здесь?

Она вздернула нос. Страх, сковавший сердце, наконец исчез, и девочка с любопытством разглядывала красивого молодого человека, так внезапно появившегося в глубине горной долины. Неожиданно глаза ее заблестели, и она протянула к нему руку.

— Ой! Твои волосы образуют «треугольник»…

Прежде чем она успела ткнуть пальцем ему в лоб, молодой человек отпустил руку, и девочка грохнулась на землю. Вскрикнув от боли и потирая ушибленный при падении зад, она была готова разреветься. А молодой человек отмахнулся рукавом от огромной птицы, которая, кажется, решила еще раз попытать счастья и закусить Чжу Янь, и грозно окрикнул:

— Чун Мин, стой! Она пришла не с этими людьми, тебе нельзя ее есть!

Недовольная тем, что ей запретили закусить человеком, белая птица с двой­ными зрачками подогнула ноги, нахохлилась и злобно уставилась на девочку. С ее острого клюва все еще капала кровь, хотя мертвое тело было уже наполовину проглочено. Чжу Янь снова закричала и спряталась за спину своего спасителя. Только сейчас она заметила, что повсюду разбросано оружие, на зеленых листьях еще не засохла кровь, а в траве виднеются оторванные руки и ноги. Вероятно, только что здесь было убито немало людей.

— Что… что здесь произошло? — ребенок был дико напуган и начал заикаться.

— Ничего, — равнодушно ответил незнакомец. — Просто в долину проникли убийцы, но Чун Мин с ними разобралась.

— Правда? Она ест людей? — Чжу Янь выглянула из-за спины своего спасителя и осторожно взглянула на белоснежную громадную птицу. — Она демон?

— Она ест только злодеев, — бесстрастно ответил молодой человек. — Не бойся.

Чун Мин покосилась на девочку, вытянула шею и закурлыкала.

— Ого! Прямо как золотой волк, которого я вырастила! Это твой питомец? — бесхитростно спросила девочка. Снова осмелев, она так и приклеилась к белой птице, с восхищением трогая ее крыло. — Ты позволишь мне выдернуть перышко? Оно такое красивое, можно сшить из него прекрасный наряд!

Не дожидаясь, пока ребенок приведет в действие свой план, Чун Мин взмахнула крылом. Вихрь подхватил девочку и швырнул на землю, заставив пару раз перекувырнуться через голову.

Сейчас, оглядываясь назад, Чжу Янь думала, что причина, по которой Чун Мин ее невзлюбила, заключается как раз в том, что во время их первой встречи у княжны возникла коварная идея выдернуть у птицы перо.

Молодой человек проигнорировал ее слова. Холодно посмотрев на восьмилетнего ребенка, он вдруг нахмурился уточнил:

— Ты мальчик или девочка?

— Конечно, девочка! Разве я не красавица? — воскликнула Чжу Янь с некоторым недовольством. Затем она снова посмотрела на белую птицу и дернула незнакомца за подол одежды. — Братец, дай хоть одно перышко. На платье. А?

— Девочка? — незнакомец не обратил на ее просьбу никакого внимания. Он вдруг вздрогнул и уже совершенно иначе посмотрел на нее. — Как это произошло?.. Неужели пророчество сбудется?

— Какое пророчество?

Она ничего не поняла и решила переспросить, но вдруг поежилась — взгляд ее спасителя стал очень странным и пугающим. Он смотрел на нее не моргая, и радужки его глаз стали почти черными! Белоснежное одеяние не шелохнулось, когда он медленно поднял руки и положил на макушку девочки. Между его пальцами засияли темные лучи.

— Что происходит? Братец, почему ты так ужасно дрожишь?

Восьмилетний ребенок не подозревал, что находится в смертельной опасности. Он просто наивно смотрел на незнакомого юношу полным беспокойства взглядом.

— Ты заболел? Ты живешь здесь один? Может, мне пойти позвать врача?

Девочка смотрела с вниманием и заботой, ее глаза были чистыми, словно осенние озера, отражающие белые облака небесной долины, и такими яркими, что ослепляли всякого, кто в них взглянет. В этот момент рука юноши уже коснулась обиталища ее души, но вдруг дрогнула и обмякла. Он просто опустил ладонь на ее мягкие длинные волосы и выдохнул сквозь сжатые зубы.

— Что случилось? Почему ты вздыхаешь? — не могла понять Чжу Янь, не подозревая, что всего мгновение назад почти перешагнула порог того света. Девочка неправильно разгадала его поведение и посетовала: — А! Тебе жалко? У этой птицы с двой­ными зрачками так много перьев, а я прошу только одно. Неужели и этого нельзя?! Ты такой жадный!

Взгляд молодого человека снова стал ледяным, он взглянул на шумного ребенка, поднял его перед собой и прошептал себе под нос:

— Довольно! В конце концов, это всего лишь дитя. Может быть, ничего и не случится, если оставить ее в живых.

— Что? — она вздрогнула. — Ты… ты хотел меня убить?

Молодой человек проигнорировал ее вопрос. Он просто поднял девочку и перекинул обратно за стену, сурово предупредив:

— Запомни, ты никогда и никому не должна рассказывать о том, что сегодня здесь произошло, и тем более должна молчать о том, что видела меня. За вторжение на запретную территорию долины Императоров тебя обезглавят!

Страх сковал девочку, и она действительно не осмелилась никому рассказать об этом происшествии. Но любопытство разбирало ее, поэтому она бродила вокруг, пытаясь ­что-то выведать у случайных встречных.

— Ох… Вчера я бегала играть в горы и издалека увидела ­какой-то силуэт в долине! Почему в долине, полной мертвецов, вдруг появился живой человек?

Расспросив всех служителей храма, Чжу Янь выяснила лишь, что молодого человека, живущего в глубине долины Императоров, зовут Ши Ин. Он младший жрец в храме Цзюи. В этом году ему исполнится семнадцать, но уже двенадцать лет он культивирует бессмертие на горе Цзюи. Он обладает небывалой духовной силой и уникальным магическим даром. Его называют самородком, подобных которому не видели в Облачной пустоши уже сто лет. Он живет в горах в одиночестве, просто одевается и не ест мяса. Священная птица Чун Мин — его спутник. Кроме Верховного жреца, он никогда ни с кем не общается.

— Запомни, ты можешь смотреть на него издалека, но не вздумай потревожить! — Служитель храма погладил девочку по голове. — Младший жрец не любит разговаривать с людьми, да и Верховный жрец не дозволяет ему ни с кем общаться. Всякий, кто посмеет заговорить с Ши Ином, будет строго наказан!

Но активный и непоседливый ребенок не собирался мириться с таким положением вещей. На следующий день Чжу Янь снова прокралась к стене и нашла ворота закрытыми. Она попыталась перелезть через стену, но как только взобралась наверх, ее будто ударило током. С воплем она свалилась на землю, потирая ушибленный зад. Как же так? Должно быть, это проделки того братца. Или предупреждение? Он не позволил ей перелезть, чтобы она не выдернула перо у четырехглазой птицы? Чжу Янь нервно шагала взад-вперед вдоль стены, но так и не нашла способ попасть внутрь. Все, что она придумала, это взобраться на отвесный склон по другую сторону узкого перевала и, глядя сверху на молодого человека в долине, кричать и жалобно просить позволения вой­ти. Однако ни священная птица Чун Мин, ни младший жрец не обратили на нее никакого внимания. Молодой человек не проронил ни слова, будто был нем от природы. В конце концов Чжу Янь стало скучно, тогда она уселась под деревом и стала уныло разглядывать жреца и его птицу.

Так повторялось изо дня в день. В долине Императоров царила абсолютная тишина — безмолвие, сходное с могильным. Среди буйной зелени, насколько хватало глаз, видны были только бесчисленные гробницы, и казалось, что никогда не будет слышно здесь живого дыхания. Молодой жрец усердно практиковался в совершенствовании. Невзирая на ветер и палящее солнце, он садился, скрестив ноги на белом камне и, закрыв глаза, медитировал. Сидя в такой позе, порой он медленно поднимался в воздух, раскинув руки, подобно крыльям птицы; порой призывал животных, приказывая им то прыгать, выстроившись в колонну, то беспрерывно двигаться, образуя фигуру. Временами он раскрывал ладони, и цветы лотоса распускались на его руках, чтобы тут же превратиться в разноцветные облака… Девочка заворожено наблюдала за ним, разинув рот.

— Эй, научи меня! — не сдержалась она однажды, забравшись на гору напротив того места, где сидел Ши Ин. — Прошу тебя, братец, ты ведь научишь меня?

Он проигнорировал ее, будто этого надоедливого ребенка и вовсе не существовало. Гордость единственной дочери князя Чи была задета. Ну что ж, ладно! Все равно совсем скоро они с отцом вернутся в земли родного клана.

В день, когда на гору Цзюи прибыл посланник императора, шел сильный ливень. Должно быть, он принес дурные вести, потому что лицо князя-отца стало серьезным, и все собрались в храме, ­что-то обсуждая сутки напролет, предоставив ребенка самому себе. Оставшись в одиночестве, Чжу Янь снова сбежала на гору за долиной Императоров. Но на этот раз младшего жреца не было на белом камне. Девочка удивилась, ведь обычно он не обращал внимания ни на дождь, ни на ветер, продолжая усердно совершенствоваться и никогда не пропуская тренировки. Так почему же сегодня он решил побездельничать? Она ведь прибежала посмотреть на него, невзирая на дождь!

Чжу Янь долго лежала на скале, глядя вниз, но так никого и не дождалась. Ей оставалось только спрятаться под зонтом и уныло побрести обратно. Однако в миг, когда княжна отвернулась, ­что-то резко дернуло ее за подол одежды. Девочка обернулась и вдруг испуганно завизжала: дождь будто замер, все звуки исчезли, из-под обрыва показались громадные глаза, вперившись в нее кроваво-­красными зрачками.

— А-а-а-а! Птица с двой­ными зрачками! — закричала Чжу Янь и попыталась сбежать.

Но священная птица Чун Мин схватила вопящую девочку за полы одежды своим огромным клювом, взмахнула крыльями и поднялась в воздух. Чжу Янь верещала и отчаянно сопротивлялась, но уже через мгновение, целая и невредимая, почувствовала под ногами землю. Они приземлились недалеко от того белого камня, у скалы. Под скалой виднелся вход в пещеру. Священная птица Чун Мин чуть подтолкнула девочку в ту сторону, затем пристально посмотрела на нее и качнула головой на пещеру.

— Хм? — девочка с любопытством заглянула внутрь. — Что там?

Священная птица снова толкнула ее вперед мощным клювом и неожиданно низко закурлыкала. Этот звук был полон мольбы, а в глазах читалась тревога. Чжу Янь замешкалась:

— Ты хочешь, чтобы я вошла? Почему?

Священная птица снова закурлыкала, не мигая глядя на девочку всеми четырьмя зрачками. Вдруг она вытянула шею и, выдернув из своего крыла белое перо, осторожно накрыла им Чжу Янь. Затем снова повернулась и посмотрела в глубину пещеры.

— А! — поняла девочка. — Это моя плата?

Священная птица кивнула, не сводя глаз с темной дыры и не осмеливаясь вой­ти сама. Хоть Чжу Янь была еще ребенком, ее храбрости мог позавидовать любой взрослый. Она взъерошила волосы и решительно направилась ко входу в пещеру. Лаз был узким, только для одного человека, земля вокруг хорошо утоптана — ясно, что входом часто пользовались. Внутри было очень темно. Чжу Янь долго шла на ощупь вдоль каменной стены, спотыкаясь и набивая шишки, пока не добралась до самой дальней части пещеры. Здесь кромешный мрак уступал место свету — в маленькой каменной келье, выруб­ленной прямо в скале, горел светильник. В келье было чисто и опрятно, пол устилала сухая листва, в центре был обустроен очаг, а рядом лежало старое одеяло. Это было очень похоже на обиталище монахов-­аскетов, которых Чжу Янь видела в пустыне.

— Тот братец живет здесь один? Не слишком ли сурово?

Она сделала еще несколько шагов и наконец увидела молодого жреца в самой глубине кельи. Он сидел на каменном возвышении лицом к стене, чуть склонив голову и поджав ноги. Он был абсолютно неподвижен, словно медитировал.

— Эй! Ты здесь? — княжна немного удивилась, но вздохнула с облегчением. — Почему ты сегодня не практиковался? Кажется, твоя птица с двой­ными зрачками переживает за тебя… Эй?

Он продолжал сидеть лицом к каменной стене, не проронив ни слова.

— Не мог же ты заснуть! — маленькая девочка подошла ближе и смело толкнула его.

— Не трогай меня! — гневно закричал молодой человек.

Чжу Янь вздрогнула и испуганно отступила, чуть не врезавшись в каменную стену.

— Кто тебя впустил? — хрипло спросил жрец, даже не взглянув на девочку. — Выметайся отсюда!

Хотя тон был свирепым, от Чжу Янь не ускользнула дрожь в его голосе. Плечи юноши тоже дрожали, будто он терпел сильную боль, но старался не показывать этого. Она невольно встревожилась и, наклонившись к нему, спросила:

— Что с тобой? Ты заболел?

Не получив ответа, девочка подошла ближе и вскрикнула:

— О Небо! Ты плачешь!?

Этот красивый юноша был очень бледен, а в его глазах стояли слезы. Опущенные на колени руки, крепко сжатые в кулаки, слегка дрожали. На костяшках уже подсыхала кровь, а стена перед ним вся была покрыта красно-­бурыми отпечатками.

— Ты! — потрясенная девочка протянула к нему руку и, запинаясь, спросила. — Что… что случилось?

— Катись ко всем демонам! — яростно взревел жрец, не в силах больше контролировать свои эмоции.

В миг, когда Чжу Янь дотронулась до него, он внезапно взмахнул рукавом. Мощный поток энергии хлынул на девочку, словно гигантская волна, захлестнул и выбросил к выходу. Чжу Янь даже не успела ничего сообразить, как со страшной силой врезалась в каменную стену. Перед глазами все потемнело, и она потеряла сознание.

Княжна не знала, сколько времени прошло, но когда она пришла в себя, голова просто раскалывалась, а перед глазами стояла пелена. К­то-то держал ее на руках и громко, отчаянно кричал. Сознание у Чжу Янь все еще мутилось, и жрец беспрестанно встряхивал ее, произнося странные заклинания, а его рука давила на левую лопатку — туда, где билось сердце.

— Не засыпай! — услышала Чжу Янь голос братца. — Очнись!

Через некоторое время княжна почувствовала, что ей стало легче, и пелена перед глазами рассеялась. Наконец девочка полностью очнулась и открыла глаза. Первое, что она увидела, было ярко-голубое небо и белое облако, так близко — только руку протяни. Ветер обдувал ее лицо. Чжу Янь пришла в восторг и тут же протянула руку к облаку.

— Ого! Я лечу по небу?

— Не шевелись! — сказал ­кто-то ей на ухо, придерживая за талию.

Чжу Янь испуганно обернулась и обнаружила, что находится в объятиях молодого жреца. Ветер свистел в ушах, они летели по воздуху на спине священной птицы. Юноша крепко прижимал княжну к себе одной рукой, а другую продолжал держать на ее левой лопатке. Он по-прежнему был бледен, выглядел очень уставшим и весь дрожал.

Да этот ребенок даже не представляет, какая ужасная вещь только что произошла. Больше десяти лет из внешнего мира не было никаких новостей, но сегодня из императорского дворца вдруг пришли плохие вести. Единственный оставленный в том мире родной человек навсегда покинул этот свет. Невзирая на упорные многолетние практики совершенствования, Ши Ин так и не смог полностью изгнать из своего сердца гнев и ненависть. Жрец чувствовал, что кармический огонь [19] внутри него может сжечь его сердце дотла! Он один вошел в пещеру, прогнав священную птицу Чун Мин, и сел, уткнувшись лицом в каменную стену, тщетно стараясь усмирить своего внутреннего демона. В безлюдной горной долине молодого жреца окружали только покойники, поэтому он кричал и выл, как безумец, не заботясь, что ­кто-то услышит. Он бил по каменной стене, давая выход своему внутреннему гневу и боли, пока не разбил кулаки в кровь, но так и не смог унять кипящую в сердце ненависть.

Т­огда-то и появилась перед ним эта девочка, нарушив границы пещеры! Она подошла, чтобы утешить его. Но жрец от ярости словно лишился рассудка и, потеряв контроль над собой, одним взмахом рукава отбросил от себя ребенка, словно куклу. Ши Ин тут же пришел в себя, но мог лишь в бессилии наблюдать, как она ударилась о каменную стену и упала, словно разбитая фарфоровая игрушка. Через мгновение он бросился к почти бездыханной девочке, поднял ее на руки и выбежал наружу. Запрыгнув на спину священной птицы Чун Мин, он в отчаянии направил ее к пику Сияющей мечты на северо-­западе, полностью забыв о гневе и ненависти, что мгновение назад сжирали его изнутри, и о клятве никогда не покидать долину. Весь путь, словно обезумев, он безостановочно шептал заклинание, поддерживая в тельце ребенка едва теплящуюся жизнь. Лишь перед самым закатом он достиг пика Сияющей мечты, где росла трава возрождения. Только когда девочка открыла глаза, юноша смог выдохнуть с облегчением, и невольные слезы покатились по его впалым щекам. Только сейчас он понял, насколько был близок к безумию.

— Эй? Не плачь! Что… что ­случилось-то? — Чжу Янь приподнялась на локте и вытерла крошечным детским пальчиком его холодные, как лед, щеки. — Кто тебя обидел? Не бойся… мой отец — князь клана Чи! Он очень могущественный!

Юноша медленно покачал головой, поймал ее руку и осторожно отодвинул от своего лица. Но девочка настойчиво тянулась к нему. Наконец он сдался, позволив ребенку положить маленькую теплую руку на его лоб.

— Вот здесь! — радостно воскликнул ребенок, только что стоявший на пороге смерти. — Это ведь «треугольник красоты»? У моей матушки есть такой же.

Молодой человек промолчал, отвернувшись.

— Матушка говорит, что люди с таким треугольником — настоящие красавцы… Жаль, что у меня его нет. Это все вина отца! Он слишком дурен собой, — девочка с досадой коснулась своего лба. Затем она снова посмотрела на жреца и озабоченно спросила: — Но что случилось? Ты так сильно дрожишь… Это потому, что в небе очень холодно? Тогда давай поскорее вернемся на землю! Потеплее оденемся и выпьем горячего бульона… Кстати, ­кто-нибудь готовит тебе суп? Где твоя мама?

Не переставая стрекотать, она снова коснулась его лба, полагая, что у него жар. Юноша продолжал молчать. Внезапно его плечи затряслись, и он всхлипнул, не в силах больше сдерживать рыдания. Он крепко обнял девочку, уткнулся в ее плечо и ­что-то неразборчиво зарычал. С его губ срывался не то плач, не то проклятья.

— Братец, что с тобой? — спрашивала Чжу Янь снова и снова, страшно перепугавшись.

Священная птица парила над облаками, расправив крылья, а молодой жрец, зарывшись в одежды ребенка, горько плакал. Девочка в полной растерянности вытирала маленькими пальчиками беспрерывно катящиеся слезы, но так и не смогла унять его дрожь. Лицо юноши было холодным, как лед. Но его слезы обжигали. Что за вселенная таится в душе младшего жреца, отрезанного в долине от всего мира?

Когда сгустились сумерки, он отправил девочку обратно в храм Цзюи. Юноша опустил Чжу Янь на землю по ту сторону железной стены, поднес палец к ее лбу, прямо к невидимой точке между бровей, будто хотел сотворить заклинание, но замешкался. Она увидела холодный блеск в его глазах и невольно отступила на шаг. На ее лице застыл страх:

— Братец, что ты хочешь сделать?

Молодой жрец замер и холодно произнес:

— Я хочу, чтобы ты забыла меня. Забыла все, что произошло сегодня.

— Нет! — она подскочила. — Я не хочу тебя забывать!

Перепуганный ребенок извивался, отчаянно стараясь уклониться от ладоней жреца. Конечно, юноша мог с легкостью заставить этого демоненка подчиниться, но по непонятной причине опустил руки и печально вздохнул:

— Если не хочешь забывать, пусть так и будет. Значит, такова судьба. Пусть в будущем ты станешь причиной моей смерти. Сегодня по неосторожности я сам чуть не убил тебя. Все предопределено.

Ребенок не мог понять, о чем говорит жрец, только удивленно смотрел на него.

— Запомни, никому не рассказывай о том, что произошло сегодня, — только и сказал Ши Ин напоследок. — Иначе не только тебе, но и всему клану Чи может грозить беда. Поняла?

— Да! Я обещаю, что никому не расскажу, — она вырвалась из его рук, подняла голову, встретилась с ним взглядом и с горячностью спросила: — Ты… ­когда-­нибудь ты научишь меня заклинаниям?

Взглянув на нее бесстрастно, он уклончиво ответил:

— Поговорим, когда встретимся в следующий раз.

Сказав это, он развернулся и ушел, ни разу не обернувшись. Чжу Янь бежала за ним и звала, не желая расставаться, но братец уже вернул свое обычное ледяное равнодушие. От печали и отчаяния, что выплеснулись из него в небе, на земле не осталось и следа, будто все, что случилось сегодня, было просто сном.

Что ж, может быть, это действительно был только сон. Много лет назад наставник рыдал у нее на плече? Нет, такое могло произойти только в грезах.

Он сказал, что научит ее при следующей встрече, но с того дня она больше не видела юношу. Она не могла найти его ни на белом камне, ни в пещере. Вместе с молодым жрецом исчезла и его птица с двой­ными зрачками. Гора Цзюи такая большая, и если он сменил место, где практикует совершенствование, разве Чжу Янь под силу его отыскать? Наверняка он специально прячется, чтобы избежать встречи с ней. Неужели ему настолько неловко, что ­кто-то увидел, как он плачет? Или она настолько ему отвратительна, что он предпочел скрываться и прятаться, только бы не быть ее учителем? Но и это не главное! В тот день она забыла забрать перо, которое подарила ей птица. Если жрец не появится, с кого же она его стребует?

Время летело быстро, и Чжу Янь не заметила, как прошел месяц. Настало время князю Чи и его людям покинуть храм Цзюи и возвратиться домой. Недовольный ребенок, так и оставшийся с пустыми руками, был вынужден последовать за своим отцом в земли Западной пустоши.

Как только девочка вернулась во дворец клана Чи, она тут же побежала к Юаню, чтобы рассказать ему о молодом человеке, которого встретила в долине Императоров. Такое нельзя было рассказать никому, кроме Юаня. С самого детства только он один был посвящен во все ее тайны.

Юань улыбнулся, услышав ее историю:

— А-­Янь, похоже, тебе очень понравился тот старший братец?

— Конечно нет! Он такой скупой! — княжна топнула ногой и буркнула: — Говорил, что подарит мне перо, но бессовестно солгал. Отвратительно!

Юань щелкнул ее по сморщенному носу и ласково улыбнулся:

— Это всего лишь перышко, зачем оно тебе так нужно?

— Чтобы летать! Летать, подобно той белой птице!.. Ну, если не получиться летать, можно набросить перо на плечи. Это тоже неплохо, — она говорила и говорила, держа Юаня за плечи. — Вы, русалки, можете подолгу плавать под водой, но мы, жители Кунсана, не умеем и этого! Мы не умеем ни летать, ни плавать! Мы ничего не умеем!

Юань обнимал ее, но глаза его потемнели.

— Отчего же? — его голос звучал хмуро и задумчиво. — Вы, люди Кунсана, покорили подлунный мир, и даже Морское царство пало пред вами.

После возвращения в город Небесных ветров прошло много дней. Живая и бойкая натура не позволила княжне долго раздумывать и страдать. Проводя каждый день с Юанем, она постепенно забыла молодого жреца из храма Цзюи. Но весной следующего года в княжеский дворец клана Чи неожиданно доставили подарок из дальних земель. Это был большой сверток, обернутый шелком и запечатанный красным сургучом с оттиском храма Цзюи.

— Что это? — удивился князь Чи. — С горы Цзюи?

Двое слуг вышли вперед и осторожно развернули сверток. Внутри оказались два огромных белых пера, сияющих, словно мифический шелк, сотканный русалками из водяных нитей. Это зрелище заставило ахнуть всех.

— Ох! — Чжу Янь застыла в изумлении.

Даже князь Чи был ошеломлен неожиданным подарком.

— Это… это белое перо священной птицы?

Священная птица Чун Мин меняет оперение раз в шестьдесят лет. Все сброшенные ею перья хранятся в храме предков на горе Цзюи. Они белые, словно снег, и нежные, словно шелк. Им не страшны ни огонь, ни вода. К тому же эти перья могут защитить от любого зла. Подобное сокровище преподносят правителям как высочайшую реликвию. Никто из удельных князей не мог получить такую драгоценность, кроме как из рук самого императора.

— Младший жрец действительно подарил тебе это? — бросив быстрый взгляд на квадратный оттиск, поставленный киноварью, князь Чи задумчиво посмотрел на свою дочь. — А-­Янь, когда ты успела так сдружиться с младшим жрецом? Ты видела его?

Она хотела ответить, но вспомнила об обещании, которое взял с нее братец: никому не рассказывать о том, что произошло в тот день. Поэтому она покачала головой и сказала:

— Я… я не видела его!

— Это хорошо, — вздохнул князь Чи с облегчением, но продолжал теряться в догадках. — Но с чего бы ему делать внезапный подарок?

— Это… это потому… — Ее маленький мозг работал очень быстро, и она тут же придумала подходящую ложь. — Потому что мы с Чун Мин хорошие друзья!

— С Чун Мин? — князь Чи остолбенел. — Ты подружилась с птицей?

— Ага!

Чжу Янь быстро кивнула, не зная, как выкрутиться и что говорить дальше. Но князь Чи больше не задавал вопросов, только внимательно посмотрел на свою маленькую дочь.

— Младший жрец живет в уединении. Никто из шести удельных князей не имел возможности завязать с ним знакомство. У тебя талант…

Девочка была полностью поглощена подарком, прыгая от радости:

— Скорее! Нужно раскроить и сшить мне платье!

Князь-отец неотрывно смотрел на свою наивную, бестолковую дочь, и ­что-то особенное промелькнуло в его взгляде. Он задумался на миг, а затем повернулся и дал распоряжение управляющему позвать портного.

Крутясь перед зеркалом в снежно-­белом платье, Чжу Янь вдруг повернулась к князю и серьезно сказала:

— Отец, я хочу обучаться магии в храме предков на горе Цзюи! Я хочу уметь летать!

Вечно строгий отец на этот раз не стал сразу ей возражать. Он задумался и сказал:

— Хоть в храме Цзюи и есть правило, по которому нельзя принимать женщин, ты еще только ребенок. Я подам личный запрос Верховному жрецу. Посмотрим, можно ли сделать исключение и позволить тебе совершенствоваться на горе Цзюи, на несколько лет став учеником, скрыв имя.

— Как здорово! — воскликнула Чжу Янь и снова упоенно закружилась. В белой одежде из перьев она была похожа на голубя.

Той же осенью, когда листья на горе Цзюи пожелтели и пожухли, девятилетняя Чжу Янь второй раз сопровождала отца в храм предков. Расставаясь, она с грустью обняла Юаня за шею, поцеловала в губы и пробормотала:

— Я ухожу! Как только я научусь летать, тут же вернусь обратно!

— Конечно, — улыбнулся Юань. — А-­Янь, ты такая умная, ты обязательно быстро всему научишься.

— Я ухожу надолго… Я буду думать о тебе, — грустно сказала она, проводя пальцем по его длинным аквамариновым волосам. — Там нет ни одной женщины, только мужчины да дедушки, и все с холодными каменными лицами. Это будет совсем не весело.

Юань сжал ее пухлые щеки и с улыбкой сказал:

— Не переживай. Когда А-­Янь смеется, тает даже лед.

— Но я все равно не хочу с тобой расставаться, — прошептала она. — Мы так долго не увидимся!

— Возьми вот это, — немного подумав, Юань повесил ­что-то ей на шею.

Это был белоснежный кулон в виде кольца. Чжу Янь не знала, из какого материала он сделан. На вид он напоминал белый нефрит или глазурь. Внутри кольца порхали еле различимые красные искры.

— Это кровь древнего дракона. Большая ценность. Оно может изгнать любое зло. Носи его, и я всегда буду рядом с тобой.

Чжу Янь надела драгоценный кулон на большой палец и повертела. Подумав, что Юань долго носил эту вещицу на своем теле, она невольно рассмеялась сквозь слезы:

— Хорошо! Мы будем вместе каждый день.

— Не показывай его никому, — сказал Юань тихо, но настойчиво. — Поняла?

— Поняла, — она послушно кивнула, надела кулон на шею и спрятала под бельем. — Я буду хранить его здесь. Никто не увидит.

В то время она была ребенком и совсем не задумывалась о том, почему нельзя никому показывать эту вещицу.

В храме Цзюи Чжу Янь вновь встретила того юношу. На этот раз он сменил простую одежду на великолепное торжественное одеяние. Белое платье ниспадало до земли, волосы стягивал нефритовый обруч. В руках юноша держал нефритовую табличку, молча стоя за спиной Верховного жреца. Прекрасный и величественный, словно небожитель. С возвышения в главном зале он наблюдал, как Чжу Янь вошла в храм. Фигуру молодого человека скрывала колышущаяся дымка, поднимающаяся над реликтовой треногой у него за спиной, так что нельзя было разглядеть выражение лица.

— Ин, это юная дочь князя Чи, о которой я тебе рассказывал, княжна Чжу Янь. В этом году ей исполнилось девять, и она всем сердцем стремится овладеть магией. — Верховный жрец взял ее маленькую ручку из ладони отца и подвел к своему ученику. — Тебе уже исполнилось восемнадцать, а значит, пророчество потеряло силу. Теперь ты можешь уйти из долины и взять ученика. Если согласен, можешь начать обучение с Чжу Янь. Пусть княжна станет твоей первой ученицей, но никто не должен знать ее имени.

Она в тревоге взглянула на младшего жреца, опасаясь, что его ответ может прийтись ей не по вкусу. Если он действительно откажет, Чжу Янь обязательно напомнит ему его же слова, сказанные год назад. «Когда в следующий раз увидимся, я научу тебя магии», — пообещал он тогда. Но юноша задумчиво опустил взгляд, затем безразлично посмотрел на княжну:

— Я плохой учитель. Изучать магическое искусство со мной будет очень тяжело.

— Я не боюсь трудностей, — запальчиво возразила Чжу Янь. — Я смогу жить с тобой в пещере.

Он помолчал, а затем сказал:

— Там может быть довольно одиноко.

— Не может, не может! — расплылась Чжу Янь в улыбке и прилипла к нему, потянув за руку. — Раньше в той долине были одни лишь мертвецы. Конечно, ты чувствовал одиночество. Теперь же с тобой буду я! Ты никогда не останешься один!

Руки юноши были холодными, как у обитателей гробниц, но глаза впервые потеплели.

— Тогда с этого дня ты должна слушаться меня. И не вздумай мне лгать.

— Хорошо, — княжна яростно мотнула головой.

— Если ослушаешься, будешь побита! — Молодой жрец крепко сжал нежную руку княжны и, глядя на нее строгим взглядом, произнес ясно и отчетливо: — Не плачь, когда такое случится.

Прошлое подобно туману: оно то рассеивается, то снова встает перед глазами густой дымкой.

По правде говоря, наставник с самого начала ясно дал понять, что как учитель имеет полное право наказать непослушного ученика. Так что, похоже, за сегодняшнюю взбучку ей стоит сетовать только на себя. В Золотом шатре Чжу Янь бессильно наблюдала, как уходят наставник и божественная птица Чун Мин. В душе бушевала вся гамма эмоций, а место пониже спины горело огнем. Она хотела встать, чтобы выпить глоток воды, но, охнув, отказалась от этой мысли.

— Княжна, вы в порядке? — встревоженно спросила только что вбежавшая Юй Фэй.

— Скорее… скорее помоги мне. Подай целебную мазь от синяков и застоя крови! — ворчала и ругалась Чжу Янь, держась за пострадавшее место. — Должно быть, все распухло! Мерзавец! Ох! Он действительно посмел это сделать?

Юй Фэй испугано спросила:

— Кто он такой?

— Да кем же он может быть? — Чжу Янь была раздражена. — Мой наставник, конечно!

— Ах! Он и есть Верховный жрец? Вы учились у него магическому искусству на горе Цзюи?

Служанка с недоумением и нерешительностью смотрела вслед величественному и прекрасному мужчине, а затем вдруг ахнула и сказала, будто разгадала великую тайну:

— Княжна, неужели вчера вы сбежали из-под венца ради него?

— Что? — Чжу Янь от неожиданности замерла, открыв рот.

Лицо Юй Фэй внезапно залилось краской, она пробормотала себе под нос:

— Если так, это стоит любых испытаний! По сравнению с правителем Кэркэ он гораздо достойнее. Но почему сейчас он побил вас и просто ушел? Неужели вы поссорились? Неужели вы не нужны ему?

На этих словах Юй Фэй замолчала и вздохнула:

— Любовь между учителем и ученицей изначально была запретной. Увы.

Чжу Янь, сделавшая глоток воды, чуть не выплюнула его обратно. Эти девчонки были с ней примерно одного возраста, а вот воображение у них оказалось куда как богаче. Но постойте! Кажется вполне разумным и логичным объяснить события последних нескольких дней именно так, как это сделала сейчас Юй Фэй. Если взбешенный князь-отец станет обвинять во всем ее, стоит ли воспользоваться этим предлогом и подтолкнуть лодку по течению? Во всяком случае, отец побоится пойти против наставника. О, нет-нет-нет! Как можно думать о таком? Мало сегодняшней взбучки?

Княжна, постанывая, с трудом повернулась на белом песцовом ковре так, чтобы Юй Фэй могла обработать синяки и ссадины. Юй Фэй ненадолго вышла и принесла лекарственную мазь. Осторожно приподняв подол одежды княжны, она и не смогла удержаться от возгласа: на тонкой, словно сверток шелка, талии кожа была подобна белоснежному нефриту, а вот место пониже спины было сплошь красное и опухшее, с ясно различимыми полосами от ударов шириной в полпальца.

— У него такое жестокое сердце! — гневно воскликнула Юй Фэй. — Княжна, как хорошо, что вы не сбежали вместе с ним!

Что за вздор! С той силой, что есть у наставника, он мог бы легко выбить ее душу из тела, если бы захотел. Отделаться синяками — это вообще большая удача. Но у Чжу Янь не было ни сил, ни желания ­что-то объяснять. Лежа на животе, она задрала ноги пятками вверх и поторопила служанку:

— Скорее наложи мазь! Почему ты так много чирикаешь? Запрещаю тебе упоминать этого человека! Поняла?

— Конечно, конечно, — Юй Фэй побоялась огорчить княжну и тут же прикусила язык.

Когда служанка нанесла лекарство, пострадавшее место перестало гореть, и Чжу Янь почувствовала прохладу. Она не стала одеваться, боясь испачкать платье, поэтому осталась лежать и ждать, когда мазь полностью впитается. Скучаяот безделья, она вдруг вспомнила, что князь-отец сейчас как раз на пути сюда, чтобы увезти ее и вновь посадить в золотую клетку. Эти мысли наводили на Чжу Янь страшную тоску. Не стерпев, она закричала, схватила стоящий перед ней золотой кубок и зашвырнула его в сторону выхода из шатра. Ей уже восемнадцать лет, она давно взрослая! Почему она не может сама выбрать, как ей жить? Почему никто не считается с ее мнением? Только потому, что она великая княжна клана Чи? А ее свобода, ее замужество, ее счастье — все псу под хвост? В чем же тогда разница между ней и рабами морского народа? Мечтайте! Она не собирается сдаваться!

Золотой кубок, вылетевший сквозь приоткрытый полог, вдруг завис в воздухе, будто застрял в невидимой сети, а затем с резким свистом отпружинил назад, едва не попав княжне в голову. Вода выплеснулась прямо в лицо Чжу Янь, лежащей на белом песцовом ковре с голой спиной. Она надолго застыла, глядя в одну точку, а когда пришла в себя, разразилась злой бранью. Должно быть, наставник, опасаясь, что Чжу Янь может использовать магию, чтобы отправить весточку и попросить у ­кого-то помощи, — к примеру, создать того же бумажного журавлика, — установил барьер, который не пропускал ни одного предмета, до которого она дотронулась. Пусть даже это всего лишь кубок, что она лишь секунду держала в руках.

— Мерзкий тип!

В гневе Чжу Янь подняла кубок и снова зашвырнула его в приоткрытый полог. На этот раз она использовала технику «Сокрушающей пустоты», но кубок снова отскочил от барьера и, звякнув об пол, подкатился и завертелся волчком прямо перед ней. Она врезала рукой об пол, кипя от ненависти: «Проклятье! Думаешь, я рыба, чтобы ставить на меня эти магические сети? Поживем — увидим! Я еще выберусь отсюда!»

Весь оставшийся день Чжу Янь посвятила тому, что бросала золотой кубок в магический барьер. Поднимала, снова бросала и опять поднимала. Она исчерпала все известные ей методы, предаваясь этому скучному занятию, но маленький кубок так и не смог преодолеть мимоходом установленный магический барьер.

Юй Фэй и Юнь Ман потрясенно наблюдали за происходящим.

— Какое несчастье. Зачем княжна делает это?

— Наверное, сегодня она слишком многое пережила, и эти страдания свели ее с ума!

— Это правда. Только что обретенный муж оказался преступником, замышлявшим заговор, и вся его семья была истреблена. Возлюбленный, идеальный мужчина, с которым она хотела сбежать, отказался от нее, ничего не объяснив, к тому же еще и побил. Ох! Случись такое со мной, я бы не смогла дальше жить.

— Бедняжка. Почему же князь Чи еще не пришел? Я беспокоюсь, что княжна может наложить на себя руки…

Служанки, сочувственно перешептываясь, отступили за полог шатра.

— О чем вы там болтаете? Заткнитесь обе! Убирайтесь отсюда! Катитесь! — рявкнула Чжу Янь и в бешенстве запустила золотой кубок в тяжелый полог у входа.

Испуганные служанки поспешили исчезнуть. Княжна тут же застыла, о ­чем-то задумавшись. Странно, почему она не может выбросить за пределы барьера золотой кубок, однако Юй Фэй и Юнь Ман свободно передвигаются туда-сюда? Значит, создавая барьер, наставник предусмотрел это, позволив ее личным служанкам входить и выходить? Как тщательно он все обдумал. Боялся, что она умрет от голода? Чжу Янь с ненавистью ударила кулаком по земле. Кулак впечатался во ­что-то мягкое. Опустив голову, она увидела книгу, которую наставник оставил для нее.

Княжна на мгновение замерла, а затем подняла книгу и яростно перевернула несколько страниц. На обложке не было никаких надписей. Вторая страница тоже оказалась пуста, лишь в правом нижнем углу было начертано несколько мелких иероглифов: «Заметки для Чжу Янь». Следующие страницы была сплошь исписаны каллиграфическим бисерным почерком. Ши Ин использовал древний язык Кунсана. К счастью, Чжу Янь четыре года провела с наставником в храме предков на горе Цзюи, переписывая надписи с надгробных памятников и изучая древние иероглифы. Так что с трудом, но она могла понять написанное в книге. Почерк Ши Ина был твердым и элегантным, манера письма — сдержанной, а стиль — свободным и непринужденным. Листать книгу было одно удовольствие. Чжу Янь лежала на ковре в Золотом шатре, переворачивая страницу за страницей, на каждой из которых обнаруживала искусное заклинание. От самых основ до шедевров магии. О сложных вещах говорилось просто и понятно, а самые трудные места сопровождались рисунками. Очевидно, книга была написана специально для нее и учитывала ее уровень и возможности совершенствования.

— Вот этот медитирующий человечек хорошо нарисован… Волосы очень красиво собраны в пучок, — княжна лежала, опираясь щекой на ладонь, рассматривая рисунок и бормоча себе под нос. — Ой! Это Нефритовая Кость? Кажется, это я?

Она прикоснулась пальцем к нефритовой шпильке в голове человечка и расплылась в непрошенной улыбке:

— Похоже на то.

Указания, собственноручно записанные Верховным жрецом храма Цзюи, могли изменить судьбу любого совершенствующегося в Облачной пустоши. Пожалуй, каждый маг согласился бы отдать жизнь в обмен на одну страницу из этой книги. Но Чжу Янь с тех пор, как научилась летать, уже пять лет не совершенствовалась в магии. Сейчас, глядя на страницы книги, она чувствовала лишь головокружение и дурноту. Она заставила себя перевернуть еще несколько листов и отбросила книгу в сторону.

От города Небесных ветров до Сусахалы путь неблизкий. В лучшем случае дней двадцать быстрой скачки. Вот только если князь-отец действительно волнуется, он использует технику «Сжатия земли». Тогда путь сократится до трех-пяти дней. На землях Облачной пустоши, помимо императора, живущего во дворце Целань и унаследовавшего царскую кровь правителей Кунсана, шесть удельных князей тоже владеют духовной силой и уникальными техниками. Правда, использовать ее они будут лишь при крайней необходимости. Когда отец приедет, Чжу Янь придется выслушать его брань, а после ее все равно препроводят обратно в княжескую резиденцию клана Чи и будут держать под пристальным надзором, пока не выдадут замуж повторно…

Да когда же это все закончится?! Чжу Янь выдохнула сквозь сжатые зубы и резко села. Набросив на плечи одежду, она решительно подняла рукопись, положила ее на колени и стала внимательно, с самого начала, просматривать страницу за страницей. Действительно, если она хочет распоряжаться своей жизнью, в чем смысл просто лежать здесь, жаловаться и ругаться? Никто не придет спасти ее, даже если она будет орать во все горло… Она обязана развить свои духовные силы, чтобы стать столь же могущественной, как наставник, и вырваться из связывающих ее оков! Только тогда она сможет стать по-настоящему свободной.

Глава 6

Победа

Целый день великая княжна Чжу Янь не выходила из Золотого шатра. Когда Юй Фэй и Юнь Ман принесли ужин, они застали княжну все в том же положении: в абсолютной неподвижности она сосредоточилась на чтении рукописи. Ни ее поза, ни наклон головы не изменились с того времени, как служанки покинули шатер. Обед на столе тоже не был тронут. Девушки удивленно переглянулись. Княжна с детства была большой егозой и не могла усидеть на одном месте ни секунды. С каких пор она может вот так спокойно читать книгу? Должно быть, сильное потрясение изменило даже ее характер? Служанки не осмелились заговорить с госпожой, они незаметно оставили ужин на столе и поспешно вышли. Но как только они отодвинули полог шатра, раздался свист ветра у самого уха, и наружу вылетела миска, едва не ударив Юнь Ман по затылку.

— Княжна, что случилось? — девушки тут же оглянулись назад и с удивлением воззрились на Чжу Янь: княжна сияла и прыгала от радости, держа в руках книгу.

Глядя ­куда-то сквозь служанок, она счастливо кричала:

— Смотрите! Я выбросила, выбросила ее! Я смогла! Смогла это сделать! Ха-ха-ха!

Продолжая вопить, она, словно сумасшедшая, ринулась вперед, но, добежав до выхода из шатра, вдруг пошатнулась, будто ей в лоб врезался невидимый кулак, и упала на спину.

— Княжна, княжна! — Юй Фэй и Юнь Ман, ничего не понимая, поспешили ей на помощь, непрерывно причитая. — Что случилось? У вас кровь!

Чжу Янь не ответила, только ладонью стерла кровь, хлынувшую из носа. Упрямо посмотрев на выход из Золотого шатра, она вдруг топнула ногой, красная от гнева:

— Не может быть, чтобы я не смогла выбраться отсюда! Сегодня ночью я не лягу спать!

Фонарь в Золотом шатре действительно горел всю ночь. В свете лампы, погрузившись с головой в учебу, Чжу Янь то рисовала, подсматривая в лежащую перед ней книгу, то плакала, то смеялась, то вдруг начинала ­что-то декламировать, а порой вставала и заунывно пела. Озадаченные служанки перепуганно смотрели на свою госпожу. Почему княжна вдруг стала такой? Наверное, горе свело ее с ума! О благословенные Небеса, пусть князь Чи приедет поскорее! Иначе может произойти трагедия!

Третью ночь княжна ничего не пила и не ела, продолжая листать страницы рукописи, не зная сна и отдыха. Она выглядела очень измученной, будто вот-вот рухнет на пол. Она даже не слышала, если ­кто-то пытался заговорить с ней. Юй Фэй и Юнь Ман уже подумывали насильно накормить ее и дать глоток воды, как вдруг Чжу Янь села, глубоко вздохнула, подняла ладони к солнечному сплетению, расставив локти, сплела пальцы особым образом и резко выпрямила руки, указывая на выход из шатра. Темноту ночи с пронзительным свистом расколола яркая, словно молния, вспышка. Ч­то-то с грохотом разорвалось в непроглядной пустоте, и весь шатер ощутимо тряхануло. Девушки по-прежнему ничего не понимали, но не на шутку перепугались, когда Чжу Янь наклонилась и закашлялась, выплевывая кровь на раскрытую рукопись.

— Княжна! Княжна! — крича и всхлипывая, Юй Фэй и Юнь Ман наперегонки бросились к госпоже.

— Скорее… Скорее поднимите меня! Помогите дойти! Я должна понять, разрушен ли барьер? — прошептав последние слова, княжна указала на выход и в беспамятстве рухнула на руки служанок.

Чжу Янь не знала, смогла ли она в ту ночь покинуть Золотой шатер, не знала, как долго провела без сознания. Единственное, в чем она была уверена, когда очнулась, — это в том, что голова ее раскалывается, перед глазами пелена, а тело совершенно не слушается. Похоже, она использовала слишком много духовной силы, поэтому сейчас ощущала лишь слабость и пустоту.

А прийти в себя княжну заставил хорошо знакомый рев ее отца:

— Что здесь происходит? Как такое могло случиться! Я ведь ясно приказал вам не спускать с нее глаз! Вы обе бесполезны! Довольно! Отвезу вас в Лиственный город и продам! Ничтожества!

Юй Фэй и Юнь Ман испуганно жались в углу и плакали. Княжна очень хотела заставить свое тело подняться, чтобы помочь им, взяв на себя всю ответственность, но хоть умри, не могла пошевелить даже пальцем. Почему ее тело настолько немощно?

— Оставь их, оставь! Ты ведь знаешь характер А-­Янь. Разве способны Юй Фэй и Юнь Ман заставить ее остановиться? Кха-кха… — уговаривал слабый нежный голос. — С ней ведь ничего не случилось, и это главное.

Ой! Матушка тоже приехала? Прекрасно… Какое облегчение. Чжу Янь была удивлена и счастлива. Отец, суровый и вспыльчивый, словно огонь, всегда уступал матушке и никогда не повышал на нее голос. Теперь, с ее поддержкой, вероятность того, что Чжу Янь снова побьют, существенно снижалась.

— Эта девчонка! Я так и знал, что она не подчинится! Позор! Какой позор! — князь-отец метал громы и молнии. — Сначала она задумала уйти за тем рабом из морского народа. А сейчас, когда я нашел ей хорошего мужа, решила сбежать из-под венца?! Убью…

Как отец так быстро узнал, что она хотела сбежать? Наставник, определенно, не мог донести на нее! Неужели… Так и есть! Конечно! Юй Фэй и Юнь Ман, эти две трусливые девчонки! От страха они признаются в чем угодно!

Крик отца раздался совсем близко от Чжу Янь, и она поняла, что князь Чи уже занес ладонь, чтобы влепить ей хорошую затрещину. Тело непроизвольно напряглось, но она приложила все силы, чтобы не дернуться.

— Остановись! Не смей бить А-­Янь! — голос матушки прозвучал у самого уха, неизменно ласковый тон вдруг стал строгим. — Может быть, тебе стоит задуматься о том, какого мужа ты выбрал для А-­Янь? Племя Хоту замышляло недоброе и чуть было не втянуло нас в свои темные делишки! К счастью, она не вышла замуж по-настоящему, иначе… кха-кха… иначе жизнь А-­Янь была бы разрушена. Разрушена тобой! Если бы с ней ­что-то случилось, я бы не смогла жить!

Отец вдруг утих и долго не говорил ни слова, тяжело дыша. Великолепно! Когда матушка выходит из себя, даже князь-отец ее боится!

— С кем она хотела сбежать на этот раз? Говорите! — Отец, не желая ссориться с женой, поспешно повернулся к более покладистым жертвам. Пылая гневом, он свирепо уставился на Юй Фэй и Юнь Ман, постукивая по ладони плеткой. — Какой сукин сын раскатал губу на мою дочь? Кто осмелился совратить ее? Будете молчать — и я переломаю вам ноги!

— Но… это… — Юй Фэй дрожала как осенний лист, заикаясь от страха.

Эй! Что за чушь вы несете?! Я просто не хотела выходить замуж, и все! Разве для побега обязательно нужно иметь возлюбленного? Конечно, я бы хотела сбежать к Юаню, но для этого нужно хотя бы знать, где от находится! Чжу Янь была возбуждена, но не могла произнести ни полслова, чтобы объяснить ситуацию.

Кнут со свистом хлестнул по полу, и Юй Фэй испуганно вскрикнула и заплакала, тут же падая ниц:

— Князь, пощадите! Это… это был Верховный жрец из храма на горе Цзюи! Мастер Ши Ин!

— Что? — отец застыл от удивления. — Верховный жрец?!

— Да! — голос Юй Фэй дрожал. — Той ночью… той ночью княжна хотела сбежать именно с ним! Не знаю почему, но начался ­какой-то хаос, поднялся большой шум, они поссорились, и в итоге он ушел один.

— Что? — в этот раз отец и матушка воскликнули вместе.

— Неправда! Верховный жрец самолично написал мне и попросил приехать сюда, чтобы забрать А-­Янь. Обманом похитить ее и сбежать? Не может быть! — Князь, наконец, смог мыслить трезво и поспешил опровергнуть слова Юй Фэй: — Они учитель и ученица! Как такое возможно…

Юй Фэй испугалась, что ей снова начнут угрожать кнутом, и быстро выпалила:

— Я… я слышала, как княжна говорила, что из-за Верховного жреца она не может остановить свой взор ни на одном мужчине в этом мире. А еще… еще она умоляла Верховного жреца взять ее с собой. Князь, если вы не верите мне, спросите у Юнь Ман!

Юнь Ман, дрожа от страха, торопливо закивала:

— Это правда! Я тоже это слышала!

Что?! Эти сплетницы осмелились подслушать их разговор? Да к тому же так исковеркать его смысл?! Чжу Янь просто разрывало от гнева. В данных обстоятельствах будет лучше всего прикинуться мертвой и просто лежать, вытянувшись в струнку. Ведь если сейчас она откроет рот, отец просто запорет ее до смерти!

Но было очень странно, что отец и мать так долго молчат.

— Выйдите! Оставьте нас! — через ­какое-то время произнесла мать-наложница.

Тут же Чжу Янь услышала характерный шорох, и служанки наперегонки покинули Золотой шатер. В комнате воцарилась абсолютная тишина. Было слышно, как дышит каждый из тех, кто остался внутри.

— Я все же спрошу. Когда ты отправлял А-­Янь на гору Цзюи, не надеялся ли ты втайне, что все так и выйдет? — Матушка сказала очень странную фразу, и голос ее был далеким и чужим. — Ведь, по сути, у них разница в возрасте всего девять лет.

— Что за вздор! — взревел князь Чи.

— Почему же вздор? Я думаю, в этот раз он приехал в Сусахалу ради А-­Янь, — матушка закашлялась, но продолжила со странной улыбкой в голосе. — К тому же, ты знаешь, — кха-кха, — он подарил А-­Янь Нефритовую Кость. Ясно, что реликвия императрицы Бай Вэй — это не та вещь, которую дарят случайным людям.

— Они просто учитель и ученица! — сурово сказал князь Чи. — Верховный жрец не может жениться. А тебе стоило бы поменьше думать!

Но матушка продолжала спорить, понизив тон:

— И что с того, что Верховный жрец не может жениться? Ему изначально не была уготована судьба жреца! Только и нужно, что сбросить это белое одеяние и вернуться…

Князь Чи строго перебил жену:

— Это невозможно! Не смей даже думать о таком!

Внезапно в Золотом шатре снова воцарилось молчание. Чжу Янь не могла видеть выражения лиц отца и матери и не понимала, что происходит. Она просто чувствовала странную напряженную атмосферу, в которой было трудно дышать.

Прошло много времени, и матушка вздохнула:

— Забудем об этом. В конце концов, он не забрал А-­Янь… Не стоит поднимать шум по этому поводу. Сделаем вид, будто ничего не произошло. Иначе, — кха-кха, — иначе такое пристальное внимание не пойдет на пользу клану Чи.

— Верно. То, о чем мы сейчас говорили, — об этом нельзя даже думать. За такое могут истребить весь клан, — сказал князь Чи севшим голосом. — Когда я отправлял А-­Янь на гору Цзюи, то желал только, чтобы она училась магическому мастерству и получила покровительство храма. Я совершенно не желал навлечь на нее беду…

— Увы, — снова вздохнула матушка. — Жаль, что так вышло.

Она немного помолчала.

— Весь прошлый год ты давил на А-­Янь, заставляя выйти замуж, и посмотри, что из этого вышло. У нас всего одна дочь, и нужно найти для нее хорошую семью; не стоит торопиться.

Князь Чи не ответил, видимо, смирившись.

Чжу Янь все так же лежала, не открывая глаз и не двигаясь, но ее душу переполняли удивление и радость. Радость оттого, что это дело так разрешилось, и никто не собирается сводить с ней счеты. К тому же ­какое-то время ее не станут принуждать к замужеству, а значит, ей не придется срочно бежать. П­рямо-таки великолепная новость. По правде сказать, ей совершенно не хотелось разлучаться с отцом и матушкой. Она не признавалась в этом, но в душе очень тосковала по ним.

А вот удивлялась она действиям и реакции отца и матушки. Отчего даже самый решительный в этом мире человек, ее отец, побаивается наставника?

Насколько же силен Ши Ин?

Чжу Янь надеялась с помощью обморока скрыться от наказания, но наказание отменилось, а сознание не спешило возвращаться.

Семейство уже прибыло в резиденцию клана Чи в городе Небесных ветров, а княжна по-прежнему не вставала с постели. Она чувствовала себя беспомощной и лишь на третий день смогла открыть глаза и прошептать пару слов, а на седьмой — слегка пошевелить пальцами. Но сил, чтобы подняться на ноги, по-прежнему не было. Князь Чи созвал всех известных в городе Небесных ветров лекарей, однако и они не знали, как помочь его дочери. В порыве отчаяния князь позвал жреца из храма предков клана Чи.

— Не беспокойтесь. Недавно княжна совершила резкий скачок в своем магическом совершенствовании и преодолела барьер познания. Похоже, она применила заклинание, потенциал которого значительно превышал ее способности, поэтому духовная сила иссякла. — Жрец клана Чи надолго задумался и заключил: — Ей необходимо пополнить внутренний энергетический резерв и отдохнуть хотя бы месяц. В столь юном возрасте достигнуть таких пределов совершенствования не многим удается.

Бессильно лежащая в постели Чжу Янь была поражена. Резкий скачок? Преодолела барьер? Как такое возможно? Она просто несколько дней читала рукопись, что дал ей наставник, только и всего… Кстати! Вспомнив кое-что, она вдруг повернула голову и спросила:

— Где Юй Фэй и Юнь Ман? Где они? В ту ночь они смогли вынести меня из шатра?

Отец нахмурился и холодно сказал:

— Юй Фэй и Юнь Ман плохо выполняли свои обязанности. Я уже разжаловал их до прачек. В наказание они будут год трудиться на черных работах.

— Нет! — вскрикнула Чжу Янь. — Это все моя вина! Они не имеют к этому делу никакого отношения.

— Этот горький урок заставит их задуматься, только и всего. Через некоторое время я верну их обратно, — отец поспешил утешить ее, словно успокаивал маленького ребенка. — Тогда они снова смогут прислуживать тебе.

— Не надо! — Чжу Янь сощурилась и злобно сказала: — Эти змеи-сплетницы предали меня, как только почувствовали малейшую опасность. Я больше не хочу их видеть.

— Хорошо, тогда не будем их возвращать, отправим с глаз подальше, — князь Чи не сомневался, что именно так она и ответит. Он невольно улыбнулся и спросил: — А что за история с тем, чтобы вынести тебя из шатра?

Чжу Янь посмотрела в потолок и сказала с некоторой неуверенностью:

— В ту ночь мне показалось, что я разрушила магический барьер, поставленный наставником… Но я не могу быть в этом точно уверена, потому что потеряла сознание до того, как меня вынесли из шатра.

Князь Чи в задумчивости молчал.

Ши Ин. Уже в двадцать пять лет он стал Верховным жрецом храма Цзюи, его магическая сила была столь велика, что он не имел себе равных во всей Облачной пустоши, а уровень духовного совершенствования уступал лишь уровню Ведающего Судьбами из Белой Пагоды! И магический барьер, установленный таким человеком, был разрушен его дочерью? Что же получается: она прогрессирует слишком быстро, или он до сих пор недооценивал свою А-­Янь?

Князь некоторое время ­что-то обдумывал и вдруг предложил:

— А-­Янь, не хочешь ли ты поехать в столицу, чтобы развеяться?

— Правда? — глаза Чжу Янь заблестели. — Поехать в столицу Империи? Ты не шутишь?

Князь Чи кивнул:

— В марте, когда задует восточный ветер весеннего равноденствия, я собираюсь отправиться в столицу Целань, чтобы нанести визит императору. Хочешь, поедем вместе?

— Хочу, хочу, хочу! — Лицо Чжу Янь сияло от радости. Неизвестно откуда взяв силы, она резко приподнялась и села на кровати. — Чтобы добраться до столицы, нужно ведь проехать Лиственный город? Великолепно! Я несколько лет не была в Лиственном городе. Хочу погулять по Восточному и Западному рынку и поесть уличную еду с лодки на Зеркальном озере! Отец, это так здорово!

Она обняла князя Чи за шею и звонко поцеловала его, зарывшись в густую растительность на лице отца.

— Помни об уважении к старшим! — Князь Чи светился довольством, но старался сохранить лицо.

— Я такая голодная! — радостно воскликнула Чжу Янь, крутя головой. — А еда есть? Я хочу куропатку, тушенную с грибами мацутакэ!

Выйдя из комнаты, князь Чи столкнулся с женой, как раз стоявшей в коридоре за дверью. Муж и жена молча посмотрели друг другу в глаза и плечом к плечу пошли по длинной крытой галерее княжеской резиденции. Вокруг не было ни души, и мать Чжу Янь тихо спросила:

— Ты ­все-таки решил?

Князь Чи кивнул:

— Я возьму ее с собой в императорский дворец.

Его жена закашлялась.

— Ты… ты ведь не хотел впутывать ее?

— Да, я хотел лишь, чтобы А-­Янь нашла в Западной пустоши хорошего мужа и прожила в спокойствии и благополучии всю жизнь, держась подальше от водоворота дворцовых интриг, — князь Чи покачал головой. — Но теперь я вижу, что А-­Янь может оказаться куда могущественнее, чем мы представляли. Едва ли ей подойдет такая заурядная жизнь…

Сказав это, он вздохнул:

— Ты свидетель, я пытался! Уже нельзя просто взять и, как в прошлый раз, заставить ее выйти замуж. Лучше уж вывести ее посмотреть мир, набраться опыта. Может быть, там она найдет лучшую судьбу.

Его жена кашлянула и с улыбкой сказала:

— Не ожидала, что такой упрямый человек, как ты, однажды поймет это…

— Это ради клана Чи, — князь развернулся и угрюмо посмотрел в небо на летящего в лунном свете орла-салана. — Из шести удельных княжеств только клан Чи постепенно приходит в упадок. А сейчас, когда император болен и пришло время уступить трон, мы должны хотя бы постараться ­что-то предпринять.

— Это дело касается князя Бай и князя Цин [20]. Какое отношение оно имеет к нам? — выдохнула его жена. — Вот только, говорят, старший сын семьи Бай еще не женат. Кто знает, может быть, они с А-­Янь…

Князь Чи расхохотался:

— Женщины! Только одно на уме!

— Это событие — самое главное в жизни А-­Янь! Как можно относиться к нему невнимательно? Все прошлые императрицы Кунсана выбирались из клана Бай. Нашей А-­Янь не повезло с этим. Но у нее хватит достоинств, чтобы стать женой князя Бай, — матушка Чжу Янь была очень серьезна. — В этот раз возьми ее с собой в Лиственный город. По дороге вы можете встретить достойных молодых людей из шести удельных княжеств. Не стоит медлить.

Князь Чи понизил голос:

— В этот раз я уже условился встретиться с князем Бай.

— Разузнай у него все, что сможешь. Говорят, его старший сын Бай Фэнлинь — наместник Лиственного города, и его внешность и способности заставляют людей сгорать от зависти. Но что еще лучше — он не женат. — Когда первая женщина удельного княжества Чи говорила о возможном замужестве своей дочери, глаза ее загорались, как у всяких родителей, даже из самого низкого сословия. Она подтолкнула мужа в бок и сказала: — Лично обо всем разузнай!

— Как я могу о таком спрашивать? Ты хочешь, чтобы я предложил им свою дочь? — Князь Чи неловко кашлянул несколько раз. — К тому же многие из шести главных семей делали старшему сыну князя Бай подобные предложения, но он никогда ничего не обещал. Думаю, он хочет ­чего-то большего. Наверняка чтобы замужество принесло ему наибольшую пользу. Наша семья вряд ли будет ему так уж полезна…

— Эй, почему ты недооцениваешь свой клан? — возмутилась его жена. — А-­Янь с детства была удачлива. Так что, возможно, Ведающий Судьбами был прав?

Князь Чи переменился в лице и после долгого молчания прошептал:

— Значит, ты всегда помнила слова, что сказал тогда Ведающий Судьбами?

— Конечно, я помню! Как можно забыть такие важные слова? Пятнадцать лет назад Ведающий Судьбами сказал, что нашу А-­Янь в будущем станут почитать больше, чем императрицу! — Мать княжны слово в слово повторила то давнее пророчество, ее глаза заблестели. — Я чувствую, что ее судьба будет не хуже, чем у Сюэ Ин!

— Пророчества Ведающего Судьбами тоже могут быть неточными, — князь Чи прокашлялся и тихо сказал: — В свое время по одному его слову Ши Ина, который был еще младенцем, отправили на гору Цзюи. Но у меня всегда были сомнения.

— Сомнения в чем? — удивилась его жена.

— Я сомневаюсь, что он… — князь Чи замолчал, задумавшись о ­чем-то, а затем покачал головой. — Не стоит этого говорить.

После паузы он продолжил:

— Фактически в прошлом году в императорском дворце Ведающий Судьбами открыто заявил, что катастрофа, которая погубит Кунсан, уже близко: не пройдет и сотни лет, как страна падет. Император в тот день пришел в ярость!

— Вот уж действительно нечестивый рот! — мать Чжу Янь была ошеломлена.

За последние двести лет правящая династия, названная династией Сверкающей мечты, достигла своего рассвета. На морях и на суше, во всем подлунном мире царят мир и покой. Даже Бин И не стремится увидеть море [21]. «Народ погибнет, а страна падет» — эти слова, словно раскат грома, привели всех в смятение и страх. Если бы император с детства не считал Ведающего Судьбами наставником и другом и не знал, что, перебрав с алкоголем, тот может болтать всякую чушь, он бы давно обезглавил его в порыве гнева.

— Поэтому, пусть это и слова Ведающий Судьбами, некоторые из них стоит пропускать мимо ушей, — князь Чи нерадостно улыбнулся и покачал головой. — Будь это тысячу раз правда, не следует нам самим лезть на рожон.

— Тоже верно, — его жена тихонько засмеялась. — Если сила предвидения Ведающего Судьбами настоящая, то почему он не предугадал, что упадет пьяным с вершины Белой Пагоды Целань? Не пришлось бы хромать.

Князь расхохотался во весь голос.

— Говорю тебе, раз ты все равно увидишься с князем Бай, почему бы не попробовать? — жена толкнула мужа и пристально посмотрела ему в глаза. — Ради А-­Янь, ради ее судьбы можно на время забыть про гордость. Обещай, что попытаешься!

— Хорошо, хорошо, — правитель Чи грустно улыбнулся. — Когда встречусь с князем Бай, там видно будет.

Муж и жена сидели во внутреннем дворе княжеского дворца и неспешно беседовали под луной.

— Те служанки, что сопровождали А-­Янь, что ты с ними сделал? — после короткого молчания тихо спросила мать княжны. — Во дворце нет и следа их пребывания, неужели ты…

— Не спрашивай, — голос князя посуровел. — Они слишком много знают.

Его жена прижала ладонь ко рту и прошептала:

— Что нам сказать, если А-­Янь снова спросит о них?

— К счастью, у этой девчонки куриная память, и она вечно витает в облаках. К тому же я собираюсь взять ее с собой в столицу в следующем месяце, — князь Чи поднял голову и посмотрел далеко-­далеко за горизонт, на Белую Пагоду, что стремилась вершиной к небу. — Вернется ли она ­когда-­нибудь в этот дворец?

В лунном свете между землей и облаками тускло светился силуэт башни. Белая Пагода возвышалась в центре Зеркального озера, во внутреннем городе Целань, в самом сердце Облачной пустоши.

Семь тысяч лет назад величайший монарх в истории Кунсана, император Син Цзунь Лангань, вняв совету Ведающего Судьбами, построил во внутренней столице Целань эту Белую Пагоду высотой в шестьдесят четыре тысячи чи. Триста тысяч человек возводили башню двадцать лет. На вершине Пагоды император велел построить храм предков и дворцовые палаты. С тех пор он жил там в одиночестве и тоске, больше никогда не ступая на землю.

Прошли годы, ушли в легенды старые герои, пали древние династии, а башня продолжала холодно взирать на мир, подобно безмолвному божеству. Князь Чи поднял руку, указывая вдаль, на Белую Пагоду:

— Кто знает, может быть, там А-­Янь найдет свою судьбу.

Когда князь Чи произносил эти роковые слова, он не предполагал, что примерно в то же время на вершине Белой Пагоды Целань ­кто-то говорит о нем самом.

— Сегодня князь Чи представил императору доклад.

Голос принадлежал мужчине лет сорока, облаченному в длинные одежды императорского звездочета Кунсана, умному и осторожному на вид. Он обращался к ­кому-то, глядя в Водное Зеркало.

По другую сторону Зеркала сидел знатный мужчина в длинном черном одеянии. Это был удельный князь Цин, который сейчас находился очень далеко от императорской резиденции. Он холодно спросил:

— Тот инцидент в Сусахале?

Императорский звездочет поклонился:

— Да. Новости до Вашего Высочества доходят быстро.

Князь Цин по ту сторону Водного Зеркала неприятно усмехнулся:

— Насколько мне известно, это заслуга Ши Ина? Но он позволил тому ничтожеству, князю Чи, перехватить инициативу и получить все почести, представив императору доклад.

— Верховный жрец всегда был равнодушен к славе и никогда не желал выслужиться, — сказал императорский звездочет. — Но князь Чи в своем докладе высоко оценил заслуги Верховного жреца, отдав ему всю славу. Себя же он обвинил в ненадлежащем исполнении обязанностей по управлению землями Западной пустоши и сказал, что в ближайшее время самолично прибудет во дворец, чтобы просить прощения.

— Просить прощения? — князь Цин приподнял бровь, и в его глазах мелькнула насмешка. — Абсурд. Ему повезло, что это дело так легко уладилось, иначе он сам был бы глубоко впутан в него. Разве его дочь Чжу Янь не была сосватана сыну старшей наложницы племени Хоту?

— Да, но говорят, что правитель Кэркэ умер до того, как вошел в комнаты новобрачных.

— В таком случае дочь князя Чи можно считать вдовой, верной памяти мужа? — Князь Ци фыркнул, весьма довольный. — Они нянькаются со своей дочерью, будто она драгоценное сокровище. Три года назад я сватал ее за своего племянника, но мое предложение было отвергнуто. Хотелось бы мне посмотреть, кто из шести удельных княжеств захочет подобрать этот подержанный товар.

Императорский звездочет послушно поддакивал:

— Князь Цин абсолютно прав.

Князь поморщился и снова спросил:

— Есть ли новости о Ши Ине?

— Пока нет, — сказал звездочет. — После того, как он покинул Сусахалу, его след теряется. Я использовал Водное Зеркало, чтобы обыскать земли Облачной пустоши, но не смог найти его.

— Ты бесполезен! — с ненавистью процедил князь Цин. — Я велел тебе лучше смотреть за этим ублюдком!

— Ваше Высочество, мне не под силу исполнить ваше поручение. Верховный жрец превосходит вашего покорного слугу и по развитию духовной силы, и по способностям. Могу ли я контролировать его? — императорский звездочет горько усмехнулся и покачал головой. — Во всей Облачной пустоши лишь Ведающий Судьбами может сравниться с ним.

— Из-за того, что этот юнец столь талантлив, никто не может противостоять ему. Иначе не дожить бы ему до этого дня, — свирепо сказал князь Цин. — Действительно, если срезать траву, но не выкорчевать корни, она снова вырастет весной.

Императорский звездочет не осмелился ничего ответить на это.

Князь Цин почувствовал, что потерял контроль над собой, и сбавил тон:

— Как дела у наследного принца?

— Все как всегда: веселится весь день напролет и вечно пропадает за пределами дворца, — звездочет вздохнул. — Император давно отчаялся обуздать его нрав, а наложница Цин непомерно балует своего сына, никогда не бьет его и не повышает голос. Остается только ждать, когда в следующем году невеста наследника престола официально примет титул. Тогда хоть ­кто-то сможет сдерживать его.

— Увы, этот щенок дает слишком много поводов для беспокойства, — злобно сказал князь Цин. — Ему двадцать два, а он еще не женат! В его возрасте император уже стал отцом!

Императорский звездочет заискивающе улыбнулся:

— Князю Цин незачем так торопиться. Княжна Сюэ Ин еще молода.

— Не так уж и молода, ей уже восемнадцать, — князь Цин огорченно покачал головой. — Я не смогу спокойно спать, пока не решится этот вопрос. Наследный принц все же рожден от наложницы. Он не старший сын и не ребенок императрицы, а среди тех, кто сейчас у власти, разворачивается нешуточная борьба. Поэтому нужно как можно быстрее заключить брак с княжной Сюэ Ин и породниться с кланом Бай. Только тогда разожмутся тиски на моем сердце. Но, увы, сейчас князь Бай занял выжидательную позицию, и я не понимаю, поддерживает ли он этот брак или только делает вид.

— Князю Цин не стоит так беспокоиться. У наследного принца и княжны Сюэ Ин все складывается весьма хорошо. Пожалуй, совсем скоро сырой рис будет сварен [22], — императорский звездочет вдруг понизил голос и сказал с двусмысленной ухмылкой: — В прошлом месяце наследный принц тайком забрал княжну в Лиственный город. Их не было два дня и две ночи. В конце концов, императорская наложница разозлилась и приказала генералу Цин Гану отправить дворцовую гвардию, чтобы схватить их и привести обратно.

— Этот мальчишка! — князь Цин рассмеялся. — Оказывается, у него есть талант в обращении с женщинами!

Звездочет снова заискивающе улыбнулся:

— Разумеется, ведь он ваш родной племянник.

— Ладно, тебе тоже следует отдохнуть, — настроение князя Цин, наконец, поднялось, и он махнул рукой, прощаясь. — Через некоторое время я буду свободен от дел и приеду в столицу, чтобы нанести визит князю Бай.

— Слушаюсь.

Императорский звездочет провел рукой над Водным Зеркалом, и оно погасло, погружая комнату в темноту.

Официальная церемония бракосочетания назначена только на следующий год. Но уже сейчас и в императорском дворце, и в удельных княжествах началась тайная грызня. Звездочет покачал головой, вздохнул и бросил взгляд на улицу. На вершине Белой Пагоды резвился ночной ветер. Он озорно свистел и заглядывал во все щели, но никого не находил. Площадь перед храмом предков оставалась пустой. Лишь армиллярная сфера [23] над Обсерваторией медленно вращалась, скрывая в себе тайну всех звезд на небе.

Внезапно он удивленно распахнул глаза. Снаружи, в дальнем конце безлюдной площади, неизвестно откуда появилась фигура человека! Таинственный молодой мужчина, так неожиданно возникший на вершине Белой Пагоды, стоял под звездным небом, заложив руки за спину, и его длинные белые одежды развевал ночной ветер. Сквозь армиллярную сферу он наблюдал за бесконечно меняющимися звездными областями [24].

Он… неужели это Верховный жрец?! Императорский звездочет вздрогнул и вскочил на ноги, но не успел он сделать и шага, как увидел еще одного человека. Прихрамывая и опираясь на посох, тот взобрался на площадку перед Обсерваторией, встал позади Верховного жреца и похлопал его по плечу. Это был древний старец. Его седые волосы и белую бороду трепал ветер, в руках он держал нефритовую табличку. Ведающий Судьбами — нелюдимый затворник, которого уже давно не было видно среди людей. Почему эти двое вдруг оказались здесь глубокой ночью?

Звездочет поспешно подошел к окну, пытаясь услышать, о чем они говорят. Но старик и молодой мужчина просто стояли на вершине Белой Пагоды Целань, заложив руки за спину и подставив лицо ветру. Ни тот, ни другой не сказали ни слова, лишь молча смотрели, как над их головами движутся звезды.

Прошло полчаса, прежде чем Ведающий Судьбами произнес:

— Значит, ты тоже это видел?

— Да, — тихо ответил Ши Ин. — Видел.

— Кунсан падет, грядет великое бедствие… прольются реки крови!

Ведающий Судьбами указал зажатой в руке нефритовой табличкой на тусклую, едва различимую область в небе: не то туманность, не то звезду.

— Предвестник зла, — старец вздохнул. — Последний день народа Кунсана все ближе! Но люди в столице Империи только и заняты тем, что грызутся между собой. Династия Сверкающей мечты? Ха-ха-ха, они застряли в своих грезах!

Что? Должно быть, Ведающий Судьбами снова напился? Сердце звездочета пропустило удар. Он встал на цыпочки и высунулся из окна, глядя в направлении, куда указал Ведающий Судьбами. Звездные области двигались по привычному кругу, а созвездия были на своих местах. Что они оба там увидели? Исполненный любопытства, он еще сильнее вытянул шею, чтобы лучше все рассмотреть, и именно в этот момент провалился в абсолютную темноту. Огромная птица спикировала сверху, резким взмахом крыла оглушила мерзкого шпиона и, сжав обмякшее тело острым клювом, выволокла его наружу.

— Чун Мин, не смей его есть! — Ши Ин нахмурился и прикрикнул, даже не подумав обернуться. — Положи обратно.

Священная птица недовольно дернула крыльями, но все же выплюнула звездочета, болтающегося у нее в клюве, прямо в открытое окно, возмущенно курлыкнув.

Ши Ин перевел взгляд с темного ночного неба на Ведающего Судьбами и кивнул:

— Да, я видел. Хоть ваши предсказания и жестоки, они, несомненно, точны. Верно, в той звездной области определенно есть пока не видимый невооруженным глазом Предвестник зла. Подобно слабому туману, беззвучно выползающему из низин, за пятьдесят лет он достигнет Звезды императора в ковше Большой Медведицы. Когда Предвестник зла, символ возрождения мертвецов и возвращения ушедших, накроет всю землю, Облачная пустошь погрузится в хаос.

— Жаль, что кроме Верховного жреца храма Цзюи, во всей Облачной пустоши больше не найдется человека, который бы согласился со мной, — Ведающий Судьбами Кунсана покачал головой и рассмеялся. — Хе-хе… Они думают, что я просто запугиваю их. Слепые котята!

— Нет нужды спорить с невеждами, — Ши Ин глубоко поклонился и почтительно произнес: — Вы потратили половину жизненных и духовных сил, чтобы предсказать такой итог. Предоставьте мне остальное.

— Тебе? И что ты собираешься сделать? Что ты можешь сделать? — Ведающий Судьбами взглянул на стоящего перед ним молодого мужчину и холодно усмехнулся. — Неужели ты думаешь, что сможешь изменить орбиту звезды? Это смешно! Высшие силы, властвующие над кругом перерождения, безбрежны, как этот небосвод. Обычный человек не может противостоять им!

Ши Ин чуть склонил голову.

— Сделай все, что в человеческих силах, а в остальном положись на судьбу. Только и всего.

— Ты настолько уверен в себе? — Ведающий Судьбами вновь засмеялся и покачал головой. — Тогда скажи мне, ты был в Сусахале, нашел ли ты того человека?

Ши Ин замолчал и вздохнул:

— Нет.

Задумавшись, он добавил:

— Я убил в Сусахале всех представителей морского народа, но Предвестник зла по-прежнему на небе. Поэтому все, что я мог сделать, это вернуться в Белую Пагоду Целань и попробовать предсказать местоположение того человека с помощью армиллярной сферы.

— Ты не смог его найти, потому что ему суждено жить! — Ведающий Судьбами покачал головой, и его борода и волосы заколыхались на ветру. — Того человека провидение посылает как возмездие Кунсану. Он уничтожит шесть удельных княжеств и посеет хаос по всей стране. Ни ты, ни я не сможем остановить его!

— Я был очень близок к тому, чтобы найти его, — голос Верховного жреца был ровным и сухим. — До времени, когда сбудется пророчество, еще несколько десятилетий. В конце концов я найду его.

Ведающий Судьбами замер, глядя на своего собеседника, и вдруг опять рассмеялся.

— Ты! — он похлопал нефритовой табличкой по плечу Ши Ина. — Разве ты не знаешь, что в этом дворце каждый готов перегрызть другому глотку, как бешеная собака, ради выгоды здесь и сейчас? Зачем ты заглядываешь так далеко? Кого волнует то, что может произойти через десятилетия?

Ши Ин не засмеялся, а только тихо сказал в ответ:

— Меня. Если мы, подобно остальным, станем наслаждаться сиюминутной славой, тогда зачем мы нужны этому миру?

Улыбка застыла на лице Ведающего Судьбами. Он долго смотрел на молодого мужчину перед собой и вдруг вздохнул:

— Прошло больше двадцати лет с тех пор, как я попросил императора отправить тебя на гору Цзюи. Похоже, это было правильным решением. Мое время заканчивается. Скоро я умру. Во всей Облачной пустоши только ты можешь занять мое место.

Ши Ин склонил голову:

— Я не смею.

Ведающий Судьбами нахмурился:

— Не смеешь что? Я уже рекомендовал тебя императору.

Ши Ин опустил глаза и с печалью посмотрел на далекую землю.

— Я благодарен вам за доброту, но признаюсь честно: если это дело удастся благополучно разрешить, я думаю снять эти белые одежды.

— Что? — Ведающий Судьбами застыл от удивления. — Ты не намерен оставаться Верховным жрецом?

— Верно, — серьезно сказал Ши Ини улыбнулся.

Ведающий Судьбами странно посмотрел на него:

— Ты уже сказал об этом императору?

Ши Ин покачал головой:

— Нет. Еще рано.

— Едва ли император согласится на такое, — лицо Ведающего Судьбами помрачнело, и он сказал с беспокойством: — Он отправил тебя в храм Цзюи, когда ты был еще ребенком, ожидая, что ты посвятишь всю жизнь служению богам и больше никогда не вернешься к мирской суете. Если ты снимешь свои белые одежды, боюсь, он впадет в ярость.

— С чего бы ему сердиться? — в голосе Ши Ина послышалась хорошо спрятанная насмешка. Вот где был истинный гнев — эмоция, которую мужчина так редко проявлял. — Даже если я сброшу жреческие одежды, я не вернусь обратно и не стану соперником своему младшему брату. Ему нечего бояться.

Ведающий Судьбами промолчал.

— К тому же сейчас он уже не может контролировать мою жизнь, — голос Ши Ина вновь стал бесстрастным. — Когда я пожелаю уйти, никто не сможет меня остановить.

Ведающий Судьбами молчал некоторое время, а затем спросил:

— Тогда… что ты будешь делать, когда перестанешь быть Верховным жрецом?

— Еще не думал, — Ши Ин пожал плечами. — Подумаю, когда придет время уйти.

Ведающий Судьбами взглянул на его серьезное лицо и сурово сказал:

— Однажды надев эти белые одежды, не так просто их снять. Ты знаешь, какую цену придется заплатить, чтобы покинуть этот пост и перешагнуть через клятву вечного служения богам! Ты в самом деле намерен принять кару небесным огнем, отдать всю духовную силу и потерять могущество, полученное через упорное совершенствование в течении всей жизни, снова став обычным человеком? Что есть такого в земном мире, что стоит подобных жертв?

Старик почти кричал, но на лице молодого жреца не дернулся ни один мускул.

— Господин, вы знаете меня, — Ши Ин был спокоен, и голос его звучал ровно. — Если я решил сойти с этого пути, тысячи мечей и море огня не остановят меня. Я пожертвую жизнью, но не остановлюсь.

Ведающий Судьбами ничего не сказал, но ­что-то в его взгляде неуловимо изменилось. Неожиданно он сказал:

— Ин, ведь тобой движут мирские помыслы?

Ши Ин вздрогнул.

— Так вот в чем дело! — Не дождавшись ответа, Ведающий Судьбами выдохнул сквозь зубы, поднял голову и окинул взглядом рассыпанные по всему небу созвездия. Звездный свет очертил старческие щеки, но было трудно угадать мысли, сокрытые в его голове. — Ты и в самом деле похож на свою мать. Увы, я лишь зря потратил силы, добиваясь твоей отправки в храм Цзюи.

Ши Ин удивленно взглянул на Ведающего Судьбами, не понимая, что он имеет ввиду. Он знал, что еще в младенчестве был отправлен императором на далекую гору Цзюи для совершенствования и духовных практик. Он знал, что в действительности это было сделано по совету Ведающего Судьбами. Но за столько лет он ни разу не спросил своего старого учителя и друга, уверен ли он, что правильно сделал, когда давал тот совет.

— Забудь об этом! — Ведающий Судьбами вздохнул, глядя на звездное небо. — Видимо, быть Верховным жрецом не твоя судьба… тебе суждено другое.

Ши Ин чуть сжал кулаки. Его судьба? Никто не может увидеть свою судьбу. Никто, каким бы могущественным он ни был и как глубоко в прошлое и будущее ни мог бы заглянуть. Во всей Облачной пустоши единственный, чей уровень совершенствования был выше, чем у него самого, единственный, кто мог увидеть нить его судьбы, был этот человек — Ведающий Судьбами из Белой Пагоды. В этот момент Ши Ин очень хотел спросить у седовласого старца, что ждет его в будущем, но так и не нарушил тишину ночи.

— Знаешь, ведь мы с тобой похожи. Я тоже хочу спасти народ Кунсана от надвигающейся катастрофы, — Ведающий Судьбами вздохнул, его голос стал суровым, а взгляд серьезным и усталым. — Но гадая по звездам, нужно быть аккуратным и осторожным — нити судьбы так переплетены и запутаны, что если потянуть за одну из них, неизвестно, каким будет результат. Станет ли это благословением или проклятьем для Кунсана. Здесь я не властен.

Он повернул голову и взглянул на Ши Ина:

— Ты хочешь вмешаться в замысел Судьбы и избавить Кунсан от того, что предопределено. Но понимаешь ли ты, что один неверный шаг — и небо рухнет в пропасть? Судьба всего мира перевернется!

— Понимаю, — Ши Ин опустил взгляд. — Но это лучше, чем не делать ничего.

— Боюсь, все не так просто, — Ведающий Судьбами покачал головой. — Ты мыслишь слишком поверхностно.

— Тогда почему бы каждому из нас не проверить свой собственный метод? — Ши Ин заложил руки за спину, взглянул на небо и спокойно сказал. — В чем смысл впустую совершенствоваться? Не лучше ли хотя бы попытаться принести пользу Кунсану?

— Да! Разве можно с таким настроем сложить руки и признать поражение? — Ведающий Судьбами засмеялся, но его голос оставался бесстрастен, и было непонятно, похвала это была или сожаление. — С самого детства ты думал о людях.

На вершине Белой Пагоды, под небом, усыпанным звездами, старик и молодой мужчина стояли рядом на ветру, глядя вверх на безграничную пустоту Вселенной. Их молчание и внешнее спокойствие были обманчивы: в душе каждого бушевал океан мыслей и чувств.

— Раз уж ты здесь, тебе стоит встретиться с императором. В последнее время он чувствует себя не очень хорошо, — Ведающий Судьбами помолчал, а затем негромко продолжил. — Пусть он этого и не говорит, но я знаю, что в душе он всегда хотел увидеть тебя. Вы ведь отец и сын, хоть за двадцать с лишним лет так и не сказали друг другу ни слова.

Уголки губ Ши Ина дрогнули, но он взял себя в руки:

— Не стоит, — он оглянулся на императорские палаты под Белой Пагодой и равнодушно произнес: — Когда он отправил меня в храм Цзюи, то должен был понимать: назад дороги нет. У него нет больше сына. Теперь, когда все сложилось так, как он хотел, зачем дорисовывать змее ноги? [25]

Он поднял нефритовую табличку, что сжимал в руке, превращая ее в зонт. Священная птица Чун Мин встрепенулась и взмахнула крыльями, взлетая.

Ведающий Судьбами не удерживал его, лишь спросил:

— Что ты только что увидел в армиллярной сфере?

— Цель, куда движется Предвестник зла.

Ши Ин повернулся и бросил взгляд на город по другую сторону Зеркального озера. На город, который никогда не спал. Да, именно сюда направлена энергия звезды, от которой зависит будущее Кунсана. В Лиственном городе будет сконцентрирована судьбоносная сила. В этот раз он не опоздает!

— В Лиственном городе? — Ведающий Судьбами покачал головой. — Вот только ты даже не знаешь, мужчина это или женщина. Как же собираешься его искать? Или хочешь убить всех русалок в городе?

Лицо Ши Ина осталось каменным, и он равнодушно сказал:

— Если это будет необходимо.

Ведающий Судьбами замер и вдруг горько усмехнулся:

— Точно, я упустил это. Ты так ненавидишь морской народ, что не можешь упоминать их без омерзения. Это из-за твоей матери?

Пальцы, державшие рукоять зонта, напряглись. Ши Ин опустил голову, скрывая глаза под белым куполом, но голос его был ровным и тихим:

— Я должен идти. Когда все будет кончено, я вернусь в храм Цзюи. Тогда я попрошу вас доложить обо всем императору и буду ждать, что он посетит гору Цзюи, чтобы освободить меня от священного звания.

Ведающий Судьбами вздохнул:

— Ты серьезно намерен уйти? Пусть так… Но ты должен быть готов к лишениям.

— Благодарю, господин, — Ши Ин почтительно поклонился. — Сожалею, что не оправдал ваших ожиданий и надежд.

— Это твоя жизнь, разве могу я вмешиваться в нее? Ступай. Следуй своей судьбе. — Ведающий Судьбами вздохнул и похлопал Ши Ина по плечу нефритовой табличкой. Он указал на землю у подножия Белой Пагоды. — Подул восточный ветер. Он близко.

— Я буду строго следовать вашим наставлениям, — Верховный жрец склонил голову и слегка повернул белоснежный зонт.

В то же мгновение ветер закрутился в вихрь и поднял его в воздух над вершиной Белой Пагоды Целань. Священная птица Чун Мин подхватила Ши Ина и, расправив крылья, взмыла в небо.

После того, как два человека один за другим покинули вершину Белой Пагоды Целань, третий человек открыл глаза.

Императорский звездочет, все это время делавший вид, что лежит в беспамятстве, пошатываясь, встал, со стоном дотронулся до раскалывающейся головы и зашипел от ненависти. Проклятая четырехглазая птица чуть не сожрала его! Любому ясно, что это демоническая тварь. Непонятно, почему жрецы горы Цзюи называют ее священной!

Но вдруг в голове всплыли слова, подслушанные им только что, и звездочет, забыв обо всем, спотыкаясь, поспешил обратно в комнату. Дрожа, он активировал Водное Зеркало и позвал князя Цин, уже давно спавшего за тысячи ли от Пагоды.

— Что? — Князь вмиг проснулся, услышав новости. — Ши Ин отказывается от звания Верховного жреца?

— Так и есть, я слышал это собственными ушами, — прерывающимся голосом звездочет передал тайну, которую только что узнал. — Он… его решение твердое. Он сказал, что не остановится ни перед чем, чтобы снять белые одежды жреца и вернуться к обычной жизни!

— Неужели? — Князь Цин застыл на мгновение, а затем свирепо сощурился и затрясся от ярости.

Звездочет задумчиво добавил:

— Но он сказал Ведающему Судьбами, что вовсе не намерен бороться за небесный престол.

— Он сказал, и ты тут же ему поверил? — князь Цин холодно хмыкнул и свирепо прошипел: — Он заплатит слишком высокую цену, чтобы сбросить жреческие одежды: разрушит свое духовное тело, уничтожит все, чего достиг. Если это не ради высшего титула в мире смертных, то для чего? Мальчишка умен, и у него серьезные планы. Стал бы он раскрывать их посторонним? Нелепо!

Звездочет испуганно склонил голову:

— Вы правы. Я был невежественен.

— Скверно! Отвратительно! — бормотал князь Цин, скрежеща зубами. — Он ­все-таки решил вернуться!

Спустя двадцать с лишним лет то, чего он больше всего боялся, в конечном счете и произошло: самый могущественный противник, многие годы притворявшийся затворником, намерен вернуться!

Как старший сын императрицы Бай Янь, Ши Ин и по происхождению, и по способностям, и по силе клана, стоящего за спиной, был в сотни раз влиятельнее Ши Юя, рожденного наложницей Цин. Если бы не смерть придворной певицы Цю Шуй, из-за которой Ши Ин навлек на себя гнев императора, то сейчас наследником престола непременно стал бы он. Но он потерял расположение отца и вскоре после рождения был отправлен на гору Цзюи. За двадцать с лишним лет Ши Ин ни разу не привлек внимание ни императора, ни шести удельных князей. После смерти императрицы Бай Янь он держался вдали от мирской суеты. Верховный жрец был безэмоционален и немногословен, так что все в шести княжествах постепенно вовсе забыли о его существовании. Все, включая самого князя Цин. А игнорировать Ши Ина было крайне легкомысленно с его стороны. Но кто бы мог подумать, что мальчик, изгнанный из дворца и лишенный всякого влияния, вырастет и однажды воспротивится тихой жизни в долине храма предков, что он захочет вернуться в императорские палаты, чтобы взять в свои руки всю власть. К тому же с таким рвением!

— Увы, если срезать траву, но не выкорчевать корни, она снова вырастет весной, — повторил князь Цин, устало потерев переносицу. — Если бы я знал, что так случится. Нужно было еще тогда довести все до конца и убить мальчишку в Бездне туманных глубин.

— Князь, прошу вас, умерьте свой гнев, — прошептал звездочет. — В тот день мы сделали все, что было в наших силах. Но ребенку действительно очень повезло!

— Да и сейчас не поздно, — вдруг пробормотал князь Цин. — Он еще во дворце?

— Как я слышал, он сначала пойдет в Лиственный город и только после этого — на гору Цзюи, — звездочет покачал головой. — Кстати! Он говорил, что хочет подготовить все для проведения обряда в храме предков, чтобы официально снять с себя титул.

— Что? Так скоро? — Взгляд князя Цин стал острым и холодным. — Хм, сказал, что все бросит и думает, что, распрощавшись с титулом Верховного жреца, вмиг вернется во дворец? Я не дам этому мальчишке добиться того, чего он желает!

— Вы правы! — прошептал звездочет, тоже сильно обеспокоенный. — Если Верховный жрец вернется, положение станет сложным. Тем более, что здоровье императора в последнее время сильно ухудшилось.

— Наступает решающий момент. Если мы будем неосторожны, все наши многолетние усилия пойдут насмарку, — князь Цин понизил голос и стал серьезен. — Пусть наложница Цин пристально следит за императором и Ведающим Судьбами и обо всем подозрительном сразу же информирует меня. Мой сын Цин Ган ведет доблестную конницу в Лиственный город, чтобы усмирять беспорядки и покончить с мятежниками из Армии Возрождения. Но позиция князя Бай невнятная и сомнительная. Передай Цин Гану, что он должен быть осторожен с Бай Фэнлинем. У этого юнца на устах мед, а за пазухой припрятан меч.

— Я сделаю так, как вы сказали, — поклонился звездочет.

— И еще: немедленно разыщи наследного принца. Дело не терпит промедления, нет времени забавляться за пределами дворца, — сказал князь Цин, грозно нахмурившись. — Не будь он мне родным племянником, я никогда бы не стал поддерживать столь никчемного глупца!

— Слушаюсь, — торопливо произнес звездочет. — Наложница Цин уже отправила слуг, чтобы найти его. Но, полагаю, все будет как в прошлый раз: он улизнет из дворца, чтобы развлечься, и через десять-­пятнадцать дней вернется обратно.

— Сейчас все по-другому! — князь Цин с досадой фыркнул. — Император при смерти, а значит, опасность подстерегает на каждом шагу! В такое время он решил развлечься?

Он закрыл Водное Зеркало, сказав напоследок еще одну фразу:

— Что касается Верховного жреца — я разберусь с этим!

Закончив разговор в Водном Зеркале, князь Цин поднял голову. Он находился в княжеской резиденции клана Цин, в землях уезда Цзюи. Столь глубокой ночью никто и ничто не нарушало тишину дворца. За окном покачивались черные тени деревьев, и холодная яркая луна мерцала над горными пиками, то появляясь, то вновь скрываясь за густой листвой. Огромная гора Цзюи на фоне ночного неба казалась нарисованной тушью. На ее вершине тускло горели огни храма предков.

Князь Цин смотрел на храм, и по его лицу было трудно угадать, о чем он думает. Постепенно выражение его глаз изменилось, и он тихо прошипел:

— Ши Ин, этот щенок! Кто бы мог подумать, что он захочет сбросить жреческие одежды и вернуться в императорский дворец? Кормить тигра — значит самому создать себе проблемы!

— Выходит, Ваше Высочество теперь сожалеет об этом? — вдруг раздался тихий голос.

— Кто здесь? — князь Цин резко обернулся и увидел фигуру человека, скрывающегося в тени.

— Охрана резиденции Цин халатно подходит к своим обязанностям. Неужели это все, на что способны люди Кунсана?

Человек был одет во все черное, сливаясь с ночной тьмой, и лишь льдисто-­голубые глаза сверкнули, когда он чуть пошевелился в тени. Его голос и речь выдавали его: он не был уроженцем Кунсана. Усмехнувшись, человек тихо добавил:

— Я трижды пересек внутренний двор, но ни один караульный не заметил этого!

— Шаман Ли? — князь Цин вздрогнул, внезапно узнав таинственного ночного гостя.

Им оказался представитель Ледяного клана с Западного моря. Этот клан был изгнан с материка императором Син Цзунем еще семь тысяч лет назад. Так как же шпион смог пробраться на земли Облачной пустоши?

— Прошло много времени со дня нашей последней встречи, — человек в черных одеждах стянул капюшон. Его волосы были светлыми, и вся внешность кардинально отличалась от внешности народа Кунсана. — Дай вспомнить. Мы ведь не виделись пять лет — с тех пор, как провалилась первая операция?

Князь Цин не отвечал, только настороженно смотрел на незваного гостя. Прошло некоторое время, прежде чем он спросил:

— Тогда почему сегодня ты вдруг пришел сюда? Что задумали в Царстве Холодного потока?

— Почему пришел?

Шаман Ли усмехнулся, доставая ­что-то из-за отворота черных одежд. Это был талисман с изображением двуглавой золотой птицы, хищно блеснувший в холодном свете луны.

— Совет старейшин поручил мне помочь Вашему Высочеству.

— Талисман с золотой двуглавой птицей? — Конечно, князь Цин узнал символ верховной власти царства Холодного потока. Недоверчиво сощурившись, он сказал: — Я не имел никакой связи с Советом старейшин со времен того случая пять лет назад.

— Так и было, — голос шамана Ли был ровным. — Но сейчас все поменялось. Ситуация в Кунсане такова, что Ваше Высочество уже не в силах справиться с ней в одиночку. Неужели вы не желаете, чтобы ­кто-то протянул вам руку помощи?

— Кто сказал вам такую чушь? — холодно рассмеялся князь. — Моя младшая сестра по-прежнему стоит во главе всех наложниц, а Ши Юй все так же является наследным принцем, и совсем скоро вся Облачная пустошь будет принадлежать клану Цин!

— В таком случае почему Ваше Высочество сокрушается о «выкормленном тигре»? — поинтересовался шаман Ли холодно. — У Ши Юя есть старший брат, ведь так? Недавно его звезда засияла ярче. Ее свет виден даже из Западного моря. Именно поэтому я сегодня здесь.

Князь Цин немного помолчал.

— Если бы вы помогли мне тогда, этот сопляк умер бы еще пять лет назад, — наконец пробормотал он сквозь зубы и покачал головой. — К­огда-то мы уже устраивали засаду на него в лесу Кошмаров. Вы отправили шамана Пэна, но Ши Ину, тогда еще младшему жрецу, удалось избежать смерти!

— Но кто мог подумать, что этот мальчишка сможет выжить, упав в Бездну туманных глубин? — прошептал колдун Ли. — Нужно было еще тогда повторить попытку, но вы отказались от нашей помощи.

— Я не нанес удар в прошлый раз, потому что опасался, что мои действия могут привлечь лишнее внимание наших врагов и встревожить князя Бай, — нахмурился князь Цин. — К тому же в тот день, когда мальчишка упал в Бездну туманных глубин, император назначил Ши Юя наследным принцем, прислушавшись к словам моей младшей сестры. Все было в нашу пользу, но сейчас все изменилось. Тот щенок! Он всегда вел себя отрешенно, был безразличен ко всему, ­потому-то я и решил проявить милосердие и сохранить ему жизнь.

— Теперь ты жалеешь об этом? — шаман Ли рассмеялся, обнажив белоснежные зубы. — Тебе следует иметь в виду, что способности Ши Ина во много раз превосходят способности твоего бездарного племянничка!

На это едкое замечание князь Цин только вздохнул и сказал:

— Если все так, неужели Царство Холодного потока отправило вас за тридевять земель только чтобы поиздеваться надо мной?

— Конечно нет, — улыбка тут же исчезла с лица шамана Ли, и он почтительно произнес: — Ледяной клан на вашей стороне, и мы надеемся увидеть, как вы получите власть над Империей. Всего лишь нужно ваше желание восстановить былую дружбу!

Князь Цин втянул носом воздух. Он не желал больше говорить с чужаком из враждебного царства, лишь бросил вскользь:

— Тогда позволь мне подумать, прежде чем дать ответ.

— Хорошо, — шаман Ли не стал больше ни в чем убеждать князя, а просто передал ему талисман с золотой двуглавой птицей. — Я останусь на старом месте, на берегу озера Облачных грез, и три месяца буду ждать вестей от Вашего Высочества. Когда примете решение, отправьте ­кого-нибудь с этим талисманом сообщить о нем.

— Не провожаю, — равнодушно сказал князь Цин, и на его лице не отразилось никаких эмоций.

После того, как гость ушел, он некоторое время просто сидел молча, а затем резко открыл ящик стола и закинул талисман с двуглавой золотой птицей в самую его глубину, чтобы больше никогда его не видеть.

Эти дерзкие и высокомерные люди из Ледяного клана! Князь не знал, откуда они получают новости, но как они посмели явиться сюда? Как посмели принуждать его плясать под их дудку? Пусть ситуация в Кунсане изменилась, и замысел Ши Ина заставляет принять ответные меры, но клан Цин все еще имеет большую власть. Нет, он никогда не согласится на столь странное требование.

Глава 7

Новая встреча

В то время как князь Цин полагал, что первым проведал тайну Ши Ина, князь Бай на другом конце страны тоже узнал об этом, хоть и другим способом. Как ни странно, но Ведающий Судьбами сам выдал ему секрет.

— Что?! Ши Ин решил отказаться от титула жреца? — князь Бай на той стороне Водного Зеркала дрожал от переполнявших его чувств. — Что он задумал? Неужели ­наконец-то все понял и решил вернуться во дворец, чтобы силой забрать то, что принадлежит ему по праву?

Как старший брат императрицы Бай Янь, князь Бай являлся дядей Ши Ина, но из-за того, что тот был еще в раннем детстве сослан в храм предков, они почти не общались. И что было на сердце у этого замкнутого молодого человека, князь совершенно не знал. Поэтому сейчас, услышав такую новость, он, естественно, был потрясен.

— Не думаю… кха-кха. Душа Ши Ина чиста как снег, он не стремится к материальному, — Ведающий Судьбами, открывший Зеркало из храма предков, закашлялся, сжимая в руке бокал с вином. Он был пьян. — Я считаю, он делает это по другой причине.

Князь Бай удивился:

— Из-за чего же?

— Из-за… — Ведающий Судьбами хотел ­что-то сказать, но не стал, а лишь потряс головой. — Забудь! В любом случае это весьма неожиданно.

— Оказывается, в этом мире есть ­что-то, что даже лучший предсказатель считает неожиданным? — князь Бай невесело усмехнулся и ненадолго задумался. — Теперь поздно ­что-либо говорить. Ты знаешь, у Ши Ина характер его матери.

Ведающий Судьбами неожиданно замолчал, рука с бокалом чуть дрогнула. Через некоторое время старик поднял голову и опрокинул в себя напиток.

— Но я не желаю, чтобы он повторил ее судьбу и потратил жизнь не на того человека, — пробормотал он, и вдруг его голос стал твердым, словно острое лезвие клинка. — Нет, я сделаю все, что в моих силах, чтобы не позволить ему закончить как Бай Янь.

— Благодарю, — зная, что он затронул тему, которую не стоило упоминать, князь Бай тяжело вздохнул. — Хоть я и прихожусь ему родным дядей, но не знаю его так, как ты. Все эти годы ты присматривал за ним, как за своим сыном, заботился и даже обучил его всему, что знаешь сам. Я глубоко благодарен тебе за это.

— Нет, я должен… — проскрипел Ведающий Судьбами сухим старческим голосом. Внезапно он схватил бутыль с вином и, сделав большой глоток, повторил: — Должен.

— Но… Не важно, ради чего Ши Ин хочет уйти из храма. Как только он сбросит белые одежды жреца, князь Цин не оставит его в покое. — Князь Бай понизил голос и яростно прохрипел: — Ты знаешь методы этих двоих. Брат и сестра стоят друг друга. Тогда мы не смогли помочь А-­Янь, но теперь во что бы то ни стало не должны позволить князю Цин и его людям добиться задуманного!

Ведающий Судьбами долго молчал, его сухие пальцы нервно дрожали.

— Я полагал, что ты хочешь заключить союз с князем Цин, — вдруг прошептал он, усмехнувшись. — Разве ты не собирался отдать Сюэ Ин в жены сыну наложницы Цин — Ши Юю?

— Это было раньше. Но сейчас Ши Ин намерен вернуться, ведь так? — князь Бай замолчал на мгновение, и выражение его глаз изменилось. Он посмотрел сквозь Водное Зеркало на духовного лидера всей Облачной пустоши. — Но я хочу спросить тебя, как поступишь ты?

Ведающий Судьбами печально вздохнул и поднял глаза к ночному небу. Всю жизнь он держался в стороне от политической борьбы, не принимая ­чью-либо сторону, посвятив себя высшим силам. Но теперь… После долгих раздумий он, наконец, отставил бутыль и твердо сказал:

— Пока я жив, я никому не позволю навредить Ши Ину. И не позволю навредить Облачной пустоши.

— В таком случае можно сказать, что мы союзники? — Глаза князя Бая лихорадочно заблестели.

— Нет, мы не союзники, — пробубнил Ведающий Судьбами. — Вы стремитесь к власти, я же в этом не заинтересован.

Князь Бай был немного сбит с толку.

— Тогда чего хочешь ты?

— Я надеюсь, что судьба Кунсана еще может измениться. Но возможно ли ничтожной силе одного человека противостоять воле небес? — Старик посмотрел вверх, на усеянный звездами небосвод, покачал головой и снова опустил взгляд. — Забудь, я просто хочу выполнить то, что обещал А-­Янь: защитить этого ребенка.

— Значит, по меньшей мере в этом вопросе мы союзники, — князь Бай рассмеялся, обнажив ровные белые зубы. — Мы оба поддержим старшего сына императрицы на пути к трону, ведь так? Но, к сожалению, щенок из клана Цин все еще стоит на нашем пути.

— Тот щенок не достоин упоминания. Брат и сестра Цин — вот кто по-настоящему опасны, — Ведающий Судьбами покачал головой. — Будет сложно справиться с ними, опираясь только на силу клана Бай. Тебе нужен помощник.

Князь Бай согласно кивнул:

— Да, я стараюсь наладить политические связи, чтобы получить поддержку в шести кланах.

Ведающий Судьбами внезапно спросил:

— Слышал, твой старший сын еще не женился?

Князь Бай растерялся, не понимая, почему Ведающий Судьбами вдруг поднял эту тему.

— Да, он очень заносчив. Ему уже за двадцать, но он ни разу не был в браке, и я не могу заставить его жениться.

— Бай Фэнлинь считается самым перспективным женихом в клане Бай. Кроме того, что он ваш старший сын и наместник Лиственного города, в будущем он унаследует ваш престол, — Ведающий Судьбами прямо посмотрел на князя, проникая в самую душу. — Это очень важное дело, поэтому вы не можете позволить ему выбрать жену безрассудно, ведь так?

Князь Бай не ожидал, что старый отшельник, который, казалось, никогда не интересовался мирскими делами, так хорошо осведомлен о детях княжеских семей. Он был немного ошарашен, но в душе знал, что Ведающий Судьбами затронул этот вопрос не просто так. Он невольно выпрямился и почтительно спросил:

— Ведающий Судьбами хочет ­что-то предложить?

— Конкретного предложения нет, — старик медленно покачал головой и многозначительно хмыкнул. — Князь Чи как раз собирается прибыть в столицу. К тому же он везет с собой единственную дочь.

Он посмотрел на сидящего по ту сторону Водного Зеркала князя и сказал загадочно:

— По моему мнению, если ты породнишься с этой семьей, это может быть для тебя чрезвычайно полезно.

— И это ваше пророчество? — Князь Бай был удивлен, а потому немного замешкался. — Но ведь наследница князя Чи только недавно потеряла мужа. Разве это не дурной знак?

Ведающий Судьбами ничего не ответил, лишь улыбнулся:

— Тебе решать, князь Бай.

Князь тоже промолчал, но ­что-то изменилось в его взгляде. Наконец он кивнул:

— Если сказанное Ведающим Судьбами правда, я все организую. Во всяком случае, мы с правителем Чи в неплохих отношениях, и я давно планировал встретиться с ним.

— Ступай, — Ведающий Судьбами снова отпил вино и пристально взглянул на союзника по ту сторону Водного Зеркала. — Так или иначе, в некоторых вопросах мы находим взаимопонимание, верно? Я не стал бы вредить тебе.

Князь Бай кивнул и погасил Зеркало.

Во дворце висело стойкое предчувствие надвигающейся бури, но посторонний ни за что бы не разобрался в ситуации. В марте, когда подул восточный ветер, Чжу Янь уже была на пути в столицу Империи. Ветерок, влажный и прохладный, нес с собой ароматы весны. Он обдувал ее лицо и будто ласковой рукой гладил щеки.

— Ах, здесь по сравнению с Западной пустошью даже ветер уютный и приятный.

Чжу Янь высунулась из окна повозки, уперев подбородок в ладони. Она наблюдала за меняющимся перед глазами пейзажем, за только родившейся зеленью.

— Няня, еще далеко до Лиственного города? — капризно спросила она.

— Недалеко, к вечеру уже должны добраться. Ах вы, маленькая негодница! Сядьте, как приличествует княжне! — няня Шэн, недовольно бормоча, втянула ее обратно в повозку. — Не видите, как все смотрят на вас? Как может драгоценная дочь семьи Чи, одна из наследниц шести удельных княжеств, так беспечно показываться людям?

Чжу Янь вздохнула и послушно уселась в повозке, даже не огрызнувшись.

Старая женщина из Срединных равнин прожила в княжеском дворце более сорока лет и воспитала четыре поколения князей клана Чи. Чжу Янь тоже была ее воспитанницей. Поэтому, несмотря на то что с детства она не боялась ни неба, ни земли, к нянюшке княжна испытывала благоговейный трепет. После того как князь Чи перевел Юй Фэй и Юнь Ман на другую работу, он пригласил эту старую женщину, уже вышедшую на покой, и попросил ее сопровождать Чжу Янь в столицу Империи, чтобы заботиться о ней в пути.

Няне Шэн вот-вот должно было исполниться шестьдесят. Она жила во дворце в спокойствии и сытости, и если бы не тревога за Чжу Янь, ни за что не согласилась бы терпеть лишения долгой дороги и трясти свои старые кости на ухабах. Однако при всей своей импульсивности и упрямстве Чжу Янь не была неблагодарной, поэтому весь путь сдерживала свой характер.

— Вот, скушайте пастилу из красной фасоли, — няня Шэн передала блюдце с закуской. — А еще есть медовый марципан.

— Угу.

От скуки Чжу Янь не знала, чем заняться. Скатав в пальцах шарик, она положила его в рот и, не прожевав, спросила:

— Отец… он уже прибыл в Лиственный город?

— Должно быть, так, — пожала плечами няня Шэн. — Господин сказал, что ему нужно обсудить ­что-то важное с князем Бай.

— Ч­то-то важное? А что? — раздраженно буркнула Чжу Янь себе под нос. — Ничего не сказал. Уехал глубокой ночью, бросив меня здесь. Хм, если я воспользуюсь магией, то очень скоро догоню его!

— Не безобразничайте! — няня Шэн нахмурилась. — На этот раз, вступая в столицу, вы должны быть скромной и достойной. Не вздумайте своевольничать и использовать ваши дурацкие заклинания. Императорский двор величествен и строг.
Даже шесть удельных князей не осмеливаются поступать по своему разумению. Если будете вести себя как ребенок, попадете в беду.

— Ох! — Чжу Янь не сдержалась. — Я совсем не ребенок! Я уже вдова!

— Ах ты… — Няня Шэн не нашла приличных слов и еще полдня дулась и молчала.

Повозка, громыхая, двигалась вперед по главному тракту, и поначалу дорога была почти пуста. Но когда они проехали почтовую станцию Ханьхай, вереница конных заполнила весь тракт. Груженные тюками и ящиками лошади, усталые люди, торопясь и толкаясь, двигались в сторону столицы.

— Ого, почему так много народу? — Чжу Янь снова выглянула из окна, раздвинув занавески, но, увидев выражение лица няни Шэн, быстро их задернула. Осторожно приподняв уголок ткани, она тайком наблюдала за конной вереницей.

Было очевидно, что караван шел из Западной пустоши — на крупах лошадей стояли клейма всех четырех племен: Саци, Маньэргэ, Датань и Хоту. Все эти люди прибыли с разных уголков Пустоши, но встретились здесь, на этом тракте, направляясь в Лиственный город.

Лиственный город располагался на южной стороне Зеркального озера, в месте, где озеро соединялось с морем, и являлся главным центром торговли всей Облачной пустоши. Будь то купцы из Империи или торговцы из Срединных равнин и Семи морей, все были готовы мириться с тяготами дальнего пути, чтобы продать свои товары по хорошим ценам. После долгой зимы купцы из Западной пустоши вели сквозь пустыню стада коров и отары овец, везли сабли и железную утварь, чтобы обменять их в Лиственном городе на соль, чай и ткани.

Над вереницей повозок, где ехала Чжу Янь и ее свита, развевалось знамя клана Чи. Воины личной гвардии скакали впереди, расчищая дорогу. Купеческие обозы останавливали лошадей и поспешно съезжали на обочину, почтительно пропуская княжескую процессию. Но, несмотря на это, скорость продвижения значительно замедлилась.

— Ой, нянюшка, посмотри! — Чжу Янь, с любопытством выглядывающая из-за занавески, закричала от восторга. — О Небо! Взгляни на это! Повозка, полная орлов-­саланов!

Она указала на стоявшую у обочины повозку, запряженную двумя белыми лошадьми с золотыми звездами во лбу. На повозке стояла огромная, потрясающая воображение клетка. Внутри нее располагались грубые, толщиной в руку, перекладины, на которых сидели белые орлы — их было больше сотни. Каждая птица была окольцована и прикована к балке, клюв и когти были стянуты так, что двигались лишь глаза, яростные и беспомощные.

Чжу Янь удивилась:

— Где они достали так много орлов-­саланов?

— Купили у пастухов. Есть умельцы, которые наловчились зарабатывать на этом, — небрежно отмахнулась няня Шэн. — Слышала, в императорском дворце и в Лиственном городе набирают популярность орлиные бои. Одного орла-салана можно купить у пастухов за пять серебряных монет, но после тренировки его можно продать в Лиственном городе уже за сто золотых чжу! Так что эта повозка может стоить больше десяти тысяч золотых монет!

— Угу, но посмотри, эти орлы такие несчастные, — Чжу Янь вздохнула. — Раньше они летали в небе и были свободны, а сейчас заперты в клетке для людской забавы.

— Ох, ваша маленькая головка слишком много думает, — улыбнулась няня Шэн. — Этих птиц полно в пустыне. Если бы их не поймали, они бы просто летали туда-сюда, пока не умерли от старости. Никакого толка! Уж лучше быть пойманным и проданным, чтобы пастух смог возместить свои расходы на домашнее хозяйство.

Чжу Янь поразмыслила и пришла к выводу, что в этих словах есть крупица истины. Она не стала возражать, хотя орлов ей было страшно жаль. Сердце княжны наполнилось печалью, и она поспешила отвернуться, ­что-то неразборчиво пробормотав.

Повозка с грохотом двигалась вперед. Скачущие впереди гвардейцы криком разгоняли купцов, которые поспешно уступали дорогу. Телеги торговых обозов, попадавшиеся навстречу, были нагружены коврами и мотками тонкой шерсти, говядиной и бараниной, золотой, серебряной и железной утварью. Иногда попадались повозки, груженные мехом — это были шкуры редких и ценных животных: рыси, степной лисицы, соболя, куницы, зайца-­беляка. Также здесь были и живые звери: лоси и северные олени, измученные долгой дорогой до Лиственного города, где им было суждено быть проданными в особняки знатных и богатых людей для украшения их парков.

Чжу Янь стало грустно. Она опустила занавеску и принялась ковыряться серебряной ложкой в пастиле из красной фасоли. Но стоило ей взять миску, как повозка внезапно остановилась, дернувшись и проскрипев колесами по земле. Не удержав равновесия, Чжу Янь клюнула носом и почувствовала, как холодная и липкая пастила впечаталась ей в лоб.

— Княжна! Княжна! — Няня Шэн засуетилась и помогла ей подняться. — Вы в порядке?

— Я… я… — Чжу Янь обеими руками пыталась стереть клейкую массу с глаз и лба, ее волосы прилипли к лицу и выглядели весьма плачевно.

Няня Шэн достала платок и поспешно начала оттирать пастилу, не рискуя сказать ­что-либо в утешение. Но гнев уже разжег сердце Чжу Янь, она отдернула занавеску, чуть не сорвав ее к демонам, и высунулась наружу. Повернувшись к кучеру, она швырнула в него серебряную ложку, которую все еще сжимала в руках, и заорала:

— Убью! Нормально ехали, почему вдруг остановились?

— Княжна… умоляю, простите меня!

Серебряная ложечка ударила кучера аккурат по затылку, он поспешно спрыгнул с облучка и упал на колени перед Чжу Янь.

— Перед каретой вдруг возникло препятствие, и вашему ничтожному слуге пришлось резко осадить лошадей.

— Какое препятствие?

Княжна вытянула шею, озираясь по сторонам, и действительно увидела впереди, прямо посредине главного тракта, перевернутую повозку и кучу вывалившегося товара. Если бы возница не успел вовремя остановить лошадь, они бы налетели на эти вещи со всего размаха. Эта мысль заставила Чжу Янь разозлиться еще сильнее.

— А где гвардейцы, что должны идти впереди? Не их ли дело расчищать дорогу?

В это время воины, посланные на разведку, уже примчались обратно и, спрыгнув с лошадей, пали ниц:

— Госпожа, повозка впереди была перегружена. Возница пытался уйти с дороги, но слишком резко потянул поводья, из-за чего телега перевернулась прямо посреди тракта. Мы приказали им немедленно убрать товар и расчистить путь!

Чжу Янь нахмурилась. Она снова почти вспылила, но вдруг почувствовала некоторые угрызения совести: обозы шли по главному тракту в удобном темпе, без толкотни и ругани, пока ее люди не стали носиться взад-вперед, освобождая дорогу. Если бы не они, этого происшествия бы не случилось. То, что повозка перевернулась — уже большое невезение, а если еще и накричать на возницу, вряд ли это улучшит ситуацию.

Когда эти мысли пришли ей в голову, гнев в сердце Чжу Янь вдруг погас, и она флегматично махнула рукой:

— Довольно! Забудьте об этом! Идите и скажите тем купцам, что мы возместим все убытки. Прикажи им побыстрее расчистить путь!

— Слушаюсь, — один из гвардейцев встал и поклонился. — Великодушие княжны не знает границ!

Чжу Янь свирепо зыркнула на повозку впереди и откинулась назад, задернув занавеску.

— Княжна, не стоит браниться и ругать своих слуг прилюдно, — няня Шэн сложила носовой платок и склонилась над воспитанницей, тщательно оттирая остатки пастилы с ее лица и волос. — Вы так громко кричали, да еще и вознице от вас досталось. А что, если бы увидел ­кто-то из других удельных княжеств? Наш клан Чи подняли бы на смех!

— Пусть смеются, меня это не волнует! К тому же какое им дело? Я не принадлежу их клану и не нуждаюсь в их контроле, — Чжу Янь фыркнула, но замолчала с твердым намерением избежать препирательств.

Прошло довольно много времени, но повозка так и не сдвинулась с места.

— В чем дело?

Чжу Янь снова вспылила, посчитав, что она и так уже долго сдерживается. Подскочив, она снова высунулась наружу и свирепо заорала:

— Почему мы не двигаемся? Перед нами ведь не Бездна туманных глубин! Неужели так трудно расчистить дорогу?

Возничий поспешно ответил:

— Княжна, умоляю, не гневайтесь! Тракт впереди еще недостаточно расчищен, чтобы мы могли проехать.

— Что еще? Разве вы не сказали им, что мы возместим все расходы? Почему же они так копошатся!

Вне себя от злости, Чжу Янь толкнула дверь и спрыгнула на землю. Закатав рукава, она устремилась к перевернувшейся повозке.

— Они что, хотят своей медлительностью выманить у меня больше денег? Желаю посмотреть на этих отчаянных смельчаков!

— Ах, княжна! Не ходите туда! — кричала няня Шэн, но Чжу Янь не послушала.

Еще не дойдя до опрокинувшейся телеги, она услышала непонятный шум и гомон. Толпа окружила место, где был разбросан товар. Люди теснились и плотно поджимали друг друга с боков. В самой середине толпы ­кто-то грязно и громко ругался. Прислушавшись, Чжу Янь уловила резкий свист хлыста.

И что там происходит? К­то-то бьет человека прямо посреди дороги? Сгорая от ярости, княжна выхватила из рук возницы плеть и щелкнула ей, разгоняя толпу. Люди расступились, и Чжу Янь прошла вперед, желая увидеть, что же случилось. До ее слуха донеслась громкая брань:

— Быстрее! Уберите этого щенка, он загораживает путь! Расчистка дороги снова затянется на четверть часа, княжна будет в ярости! Да и кто бы вынес такое? И после этого ты все еще рассчитываешь заниматься торговлей в Западной пустоши?

Людское море задрожало и выплюнуло двух здоровенных мужчин, похоже охранников каравана. Ругаясь, они наклонились над ­кем-то, по-видимому, желая стащить его с дороги:

— Сукин сын, тебе же сказали побыстрее убраться отсюда! Оглох? И что ты вцепился в этот кувшин?

Один из громил потянул глиняный сосуд на себя, пытаясь вырвать его из ­чьих-то рук и разбить, но вдруг истошно завизжал, выпрямляясь. Когда он отступил на шаг, все увидели, что он прижимает руки к животу, из которого фонтаном брызжет кровь!

— А-а-а! — дружно выдохнула толпа. — Убийство! Его убили!

Второй охранник, видевший, как товарища пырнули ножом, взревел и, вытянув меч, ринулся вперед:

— Ах ты ублюдок! Да как ты осмелился напасть на человека?! Я разрежу тебя на куски и скормлю собакам!

Острое лезвие сверкнуло в солнечном свете и устремилось прямо в голову тому, кто лежал на земле. Но прежде чем клинок вошел в человеческую плоть, чтобы напиться крови, раздался резкий свист, в воздухе пронеслась черная тень, и ­что-то обвило руку громилы, не позволив мечу достигнуть намеченной цели.

— Кто смеет средь бела дня убивать людей на улице? — раздался звонкий оклик. — Решил нарушить императорский указ?

Все синхронно повернулись на голос. Молодая девушка в красных одеждах сжимала рукоять плети. Змеиное тело кнута вытянулось в струнку, вгрызаясь в запястье второго охранника. Девушке было лет семнадцать-­восемнадцать. Она стояла, уперев руки в боки, сердитая и властная. Разглядев узор клана Чи на подоле ее одежды, люди задохнулись от страха и как один пали ниц:

— Княжна… княжна удостоила нас своим появлением!

— Все проваливайте отсюда, — холодно фыркнула Чжу Янь и, опустив плеть, посмотрела на того, кто лежал прямо на куче разбросанного товара. Им оказался ребенок шести-семи лет с затравленным взглядом.

— Ваше Высочество, именно этот щенок встал у вас на пути, — гневно сказал гвардеец, поспешно приближаясь и указывая на ребенка. — Дерзкий змееныш еще осмелился ударить ножом человека!

— Ударить ножом? — Чжу Янь нахмурилась. — Насмерть?

Гвардеец отбежал, чтобы все разузнать, и, вернувшись, доложил:

— К счастью, у мелкого гаденыша слабые руки и низкий рост. Нож вошел в нижнюю часть живота неглубоко.

— Не насмерть? Ну и славно. Дайте охраннику десять золотых чжу, пусть залечит свои раны! — Чжу Янь махнула рукой и с облегчением вздохнула. — К тому же тот урод тоже виновен — поднял руку на ребенка! Он это заслужил!

«Но разве не вы сами приказали очистить дорогу?» — читалось в глазах гвардейца, который молча смотрел на княжну.

Чжу Янь опустила взгляд, присматриваясь к ребенку. Холодная усмешка блуждала на ее губах.

— Столь юный, а уже осмелился на убийство? Для этого нужна немалая смелость!

Ребенок сидел на земле. Он был такой худой и грязный, что нельзя было понять, мальчик это или девочка. Ребенок смотрел на княжну пронзительным взглядом, продолжая сжимать в руке окровавленный кинжал, словно загнанный отчаянный зверек. Его щиколотки, стянутые железными кольцами от кандалов, сочились кровью. Крошечные ручкикрепко обнимали завернутый в тряпки большой сосуд для вина. Похоже, он израсходовал все силы, чтобы перенести его, но так и не смог этого сделать.

— Эй! — вдруг воскликнула Чжу Янь. — Это ты?

В бирюзовых глазах ребенка будто вспыхнула искра узнавания, но через мгновение он просто равнодушно отвернулся. Ни на кого не обращая внимания, он встал и, напрягая последние силы, потащил кувшин к обочине дороги.

— Эй, ты! — Чжу Янь опешила, но быстро поняла: она ведь стерла ему память в тот день, перед тем как уйти. Неудивительно, что он не помнит, кто она такая.

И почему она снова встретила этого щенка? Он преследует ее, словно призрак!

Чжу Янь пробурчала ­что-то себе под нос, глядя в спину ребенку. Но стоило ему отойти на один чи, как раздался громкий треск, и кувшин в его руках вдруг разлетелся на куски! Видимо, когда повозка перевернулась, сосуд для вина ударился о землю и треснул, а сейчас, когда ребенок попытался его передвинуть, керамика разлетелась на множество осколков.

Прошло мгновение, прежде чем люди осознали, что они видят. И тогда они вскрикнули в унисон и в ужасе отступили на шаг: внутри лопнувшего кувшина оказалось человеческое тело, лишенное конечностей. Изуродованный, покрытый шрамами и рубцами, изрезанный вдоль и поперек, едва шевелящийся жуткий кусок мяса, едва ли похожий на живого человека. Он вывалился из треснувшего сосуда и покатился по земле, не в силах остановиться, разрывая тряпки, которыми был обмотан кувшин.

— Что?! Неужели действительно в этом горшке было спрятано мертвое тело? О Небеса!

Увидев женщину без рук и ног, вывалившуюся из разбитого винного сосуда, люди, окружившие обоз, подняли вой и обернулись к владельцу перевернувшейся телеги.

— «Человеческий сосуд»! Ты перевозил в своей повозке «человеческий сосуд»?

Купец, понимая, что ему не отвертеться, торопливо, но осторожно вернулся к своей лошади и уже было вскочил в седло. Но другие торговцы в ярости закричали, вмиг стащив его на землю:

— Слезай! Убил человека и смеешь сбегать?!

— Это не я! Не я! — купец взывал к небесам и кричал о несправедливости. — Я вообще к этому не причастен!

Толпа свирепо загалдела:

— Но «человеческий сосуд» был в твоей повозке, и ты еще смеешь ­что-то говорить?!

Купец отчаянно оправдывался:

— Клянусь небом и землей! Не я его создал! Разве я могу быть таким расточительным? Ведь это русалка!

— Русалка? — недоверчиво переспросили несколько торговцев из толпы. — Откуда в Западной пустоши могла взяться русалка?

Чжу Янь не обращала внимания на разгорающийся скандал. В миг, когда треснул кувшин, она услышала, как ребенок истошно закричал «мама» и, ни на что не реагируя, крепко обхватил страшный кусок мяса, поддерживая обмякшую шею.

Спустя еще миг Чжу Янь разглядела лицо женщины. Она застыла и резко выдохнула сквозь сжатые зубы. Да, нет никаких сомнений: это действительно наложница Юй — русалка, заточенная в подвалах Сусахалы! Значит, мать и сын не погибли тогда в суровой морозной пустыне, они скитались и бедствовали почти два месяца, преодолели больше тысячи ли, чтобы в конце концов оказаться здесь и снова столкнуться с ней.

Сейчас, изумляясь такому повороту судьбы, Чжу Янь чувствовала в душе легкое раскаяние. Ведь если бы она не неслась в город очертя голову, бранясь и расчищая дорогу, повозка бы не опрокинулась, а кувшин не упал бы на землю и не разбился. Тогда, возможно, наложница Юй не оказалась бы в таком положении!

Она бросила робкий взгляд на ребенка, испытывая угрызения совести и чувство сожаления. Но ребенок из морского народа даже не посмотрел в ее сторону. Он отчаянно обнимал мать, пытаясь обмотать тряпками ее обнаженное тело.

В это время люди из других обозов уже взяли злополучного торговца в клещи и прижали к земле. Несколько старых уважаемых купцов окружили его, свирепо бранясь:

— Да ты храбрец! Даже «человеческий сосуд» осмелился сделать? С тех пор как император Бэй Мянь выпустил высочайший указ, изготовлять в Облачной пустоши «человеческие сосуды» запрещено! Разве ты не знаешь?

— Нет! Я не имею к этому делу никакого отношения!

Владелец разбросанного на дороге груза побледнел, как полотно. Увидев Чжу Янь, он кинулся к ней, упал на колени и стал кланяться так, что княжна испугалась, что у него переломится спина.

— Госпожа! Этого ребенка с его проклятым кувшином ваш ничтожный слуга подобрал недалеко от реки Алой Воды! Малец из морского народа нес на спине русалку, и я просто пожалел их двоих. Я подумал, что они не протянут и пары дней, поэтому забрал в свою повозку.

Прежде чем он успел сказать ­что-то еще, стоявшие рядом люди зашумели наперебой и стали бранить его:

— Не болтай вздор перед лицом княжны! Хочешь сказать, что мимоходом подобрал этот «человеческий сосуд»? Если ты врешь, боги отрежут тебе язык!

— Можно подумать, это так просто — найти русалку из морского народа. Скажи еще, что в Алой Воде течет золото! Или считаешь, что все вокруг идиоты?

Торговцы распалялись все больше и больше, они уже закатали рукава и были готовы надавать провинившемуся купцу тумаков.

Но Чжу Янь остановила их:

— Он не врет, этот «человеческий сосуд» не его рук дело. Так что отпустите его.

Купцы переглянулись, но не осмелились ослушаться приказа княжны. Все, что им оставалось — сердито пыхтя, отпустить жертву.

Торговец выдохнул с облегчением и стал часто-­часто кланяться. Словно курица, клюющая рис.

— Мудрость госпожи не знает границ! Я, ничтожный, желал отдать сына и мать из морского народа вам, княжна!

Чжу Янь взглянула на купца с холодной усмешкой. Она не сомневалась, что он подобрал их на дороге, но что собирался сделать после? Мерзавец, разумеется, с первого взгляда понял, что эти двое из племени русалок, поэтому решил тайно прибрать их к рукам, привезти в Лиственный город и продать. В конце концов, даже мертвое тело русалки имеет свою цену, не говоря уже о живом ребенке из морского народа.

— Проваливай!

Чжу Янь начала снова закипать. Она пнула купца ногой и склонилась, чтобы помочь ребенку поднять человеческий обрубок, что он так отчаянно обнимал. Держать в руках тело, лишенное конечностей, было очень странно. Оно было тяжелое и при этом мягкое, с обвисшей кожей, и напоминало кусок филе на разделочной доске.

Не зря говорят, не родись красивой. Женщину, которая десять лет назад не знала себе равных, в итоге постигла такая страшная судьба!

Глаза Чжу Янь покраснели. Преодолевая внутреннюю дрожь, она подняла наложницу Юй и осторожно переложила ее на кучу шерстяных одеял. Ребенок следовал за княжной, помогая придерживать шею матери, и стремительно завернул ее в одеяло, скрывая наготу.

— Эй, ты в порядке? — шепотом спросила Чжу Янь, откинув с лица искалеченной русалки грязные спутанные, длинные волосы.

Женщина с трудом приоткрыла глаза и посмотрела на княжну. Ее мутный взгляд вдруг прояснился!

— М-м-м… м-м-м…

Наложница Юй с трудом открывала рот. Она повернула голову, чтобы увидеть своего сына. В ее взгляде появились тревога и беспокойство, а бирюзовые глаза наполнились слезами, но она не могла сказать ни слова, потому что ее язык был отрезан.

Когда люди, окружившие место происшествия, увидели истинное лицо «человеческого сосуда», они потрясенно выдохнули.

— О Небо! В «человеческом сосуде» действительно была заточена русалка? К тому же женщина! Я уж было подумал, что тот подлец лжет!

— Но откуда в Западной пустоши взяться русалке? Разве в пустыне место для рыб? Сказал, что нашел их у Алой Воды, но эта река давно заражена Призрачным красным мхом, там не могут жить русалки! Он наверняка солгал!

— Я предполагаю, ­какая-то знатная семья избавилась от них.

— Такие изнеженные существа, как русалки, не могут выжить без чистой воды. Даже потратив десятки тысяч золотых чжу на покупку русалки, нужно еще заплатить немалую цену за ее содержание, если хочешь доставить ее до земель Западной пустоши. Иначе из-за обезвоживания русалка умрет, не прожив и трех месяцев. Лишь княжеский дом может позволить себе такие траты. Разве у простого пастуха найдутся деньги на подобное?

— Верно! В твоих словах есть смысл!

— Подумать только, кто же мог такое сотворить?! Безумство! Отрубить конечности и засунуть в винный кувшин отменную русалку! Да еще и лицо ей изрезать! Если бы отвезли ее в Лиственный город, могли бы продать за неплохую цену!

— Ох, кажется, она при смерти…

Не слушая, о чем говорят в толпе, не обращая ни на кого внимания, ребенок отчаянно тормошил мать, не разрешая ей закрыть глаза. Но затуманенны взор наложницы Юй был направлен на Чжу Янь. Во рту клокотала невысказанная мольба, спутанные аквамариновые волосы колыхались, словно водоросли, оттеняя белое, как лист бумаги, лицо.

— Матушка! Матушка! — Ребенок толкал мать, и его тонкий голосок дрожал.

Человек, стоявший рядом, пристально посмотрел на ребенка и шепотом произнес:

— Эй! Да ведь этот щенок тоже из морского народа!

— Слишком молод, на вид лет шестьдесят, ведь так? Пол еще не определен.

Торговцы тут же все поняли.

— Неудивительно, что тот мерзавец пошел на риск! Маленькая русалка, которая еще не выбрала пол, в Лиственном городе может стоить две тысячи золотых чжу. Продать такой товар выгоднее, чем все грузы с обоза!

Другой делец оценивающе смерил ребенка проницательным взглядом и покачал головой:

— Не согласен. Этот щенок слишком грязный и худой. К тому же ­что-то не так с его животом. Почему он так выпирает? Это опухоль? Если тело больное, то продать его за высокую цену не получится.

— Как бы там ни было, за него можно выручить ­кое-какие деньги. Даже если не выйдет его продать, всегда можно вырвать его глаза, чтобы получить темно-­зеленые жемчужины. За них можно взять тысячу золотых монет! Если бы я был на месте этого купца, тоже не упустил бы дармовой товар!

Споры вокруг не утихали, и множество глаз было приковано к двум несчастным русалкам. Их оглядывали с головы до ног, оценивая, словно товар. И каждый торговец отстаивал свое мнение.

В конце концов, у купцов из Западной пустоши никогда не было возможности вылавливать русалок для продажи, в отличие от торговцев с южного побережья. А высокие цены на морских жителей, что на Восточном, что на Западном рынках Лиственного города сделали русалок недосягаемыми для большинства из них. Поэтому сейчас торговцы жадно разглядывали невиданных существ.

Но ребенку было все равно, он смотрел только на мать. Чжу Янь поддерживала наложницу Юй за вялую спину — русалка слишком много времени провела в сосуде для вина. Ее позвоночник был изломан, и она не могла держать его прямо. От ее тела исходил характерный только для жителей моря холод. Жизнь едва теплилась в умирающем теле. И все же в ­какой-то момент наложнице Юй стало немного лучше, и она посмотрела на княжну почти осмысленным взглядом. Ее бледные губы зашевелились, силясь ­что-то сказать, но, конечно, не произнесли ни слова.

— Не беспокойся. Женщина, которая причинила тебе так много зла, поймана. Ее отвезут в императорский дворец, чтобы казнить, разорвав тело пятеркой коней! А ее сын умер прямо у нее на глазах! Зло получило возмездие! — Чжу Янь обхватила русалку за плечи и прошептала на ухо: — Я заберу тебя в Лиственный город и найду врача, который осмотрит тебя. Ладно?

Эти слова, похоже, взбодрили находящуюся на пороге смерти наложницу Юй. Она вдруг распахнула глаза и твердо посмотрела на Чжу Янь. Русалка открыла рот, уголки ее губ изогнулись, и она тихо засмеялась.

— Мама! — душераздирающе закричал ребенок. — Мамочка!

Наложница Юй медленно перевела взгляд на ребенка, будто желая приласкать его и погладить по голове, но у нее не было рук. Она закричала и отчаянно дернулась вперед, стараясь дотянуться до ребенка щекой и прижаться к его лицу.

Сердце Чжу Янь защемило. Стараясь не разрыдаться, она порывисто обхватила русалку и наклонила в сторону ребенка.

Наложница Юй изо всех сил приникла к его маленькому личику и нежно поцеловала в лоб.

— Мама! Мамочка! — строптивый и угрюмый ребенок не сдержался и расплакался, крепко обняв мать за шею. — Не бросай меня!

В глазах наложницы Юй тоже появились слезы. Она прерывисто задышала, не отрывая взгляд от ребенка, а затем повернула голову к Чжу Янь. В ее тусклых туманных глазах промелькнула мольба. Она с трудом разомкнула рот.

— Не беспокойся! Положись на меня! — Чжу Янь понимала, какое значение имеют ее слова для умирающей русалки. Кровь зашумела в ее жилах, сердце забилось быстрее, и она пылко пообещала: — Пока я рядом, никто не посмеет обидеть твоего ребенка!

Наложница Юй благодарно посмотрела на княжну и медленно опустила голову. Искрящиеся слезы одна за другой скатывались из уголков глаз, стекая по грязному изможденному лицу, и падали на шерстяное одеяло, превращаясь в жемчужины.

Столпившиеся торговцы ахнули и невольно шагнули вперед.

— Русалочий жемчуг! Жемчужина из слезы русалки!

— О Небеса! Я впервые вижу такое!

— Сколько же стоит одна такая жемчужина? Одну золотую монету?

Болтовня и гам вокруг не прекращались, но слезы наложницы Юй уже высохли. Она в последний раз с нежностью взглянула на ребенка и вдруг уронила голову на сгиб локтя Чжу Янь. Сердце в груди русалки билось все медленнее, пока не остановилось совсем.

Чжу Янь застыла на мгновение, а затем медленно опустила руку.

— Она… она умерла?

— Проваливай! — Ребенок задрожал, стремительно налетел на Чжу Янь и отбросил ее руку от тела матери. Он крепко обнял еще теплый труп и зарычал: — Не прикасайся к ней!

— Чего ты хочешь? — удивилась Чжу Янь. — Твоя мать уже мертва!

Но ребенок не обращал на нее внимания. Дрожа всем телом, бледный, почти серый, он молча заворачивал тело матери в шерстяные одеяла. Аккуратно и бережно стянув углы, он волоком потащил труп подальше от толпы, упрямо желая унести мать из этого места.

— Эй! — выкрикнул хозяин шерстяных одеял, но, испуганно взглянув на Чжу Янь, затих.

Каждое из этих одеял стоило золотую монету. К тому же, даже если эта русалка умерла, не забрать ее глаза будет расточительством! Глаза русалок — это настоящее сокровище. Нужно лишь выковырнуть их серебряным ножом и подержать в чистой воде. А в Лиственном городе нетрудно найти мастера, который превратит их в пару великолепных темно-­зеленых жемчужин, а те можно продать за хорошую цену. Возможно, они будут стоить дороже, чем весь прочий товар.

Однако, взглянув на княжну из клана Чи, никто не осмелился на опрометчивый поступок.

— Почему ты уходишь? — Чжу Янь была обескуражена и начинала закипать. — Ты не слышал, что перед смертью твоя мать просила меня позаботиться о тебе? Куда ты собираешься идти один?

Ребенок даже не обернулся, пропустив ее слова мимо ушей.

— Ты оглох? — заорала Чжу Янь, нахмурившись. — Эй, ты, быстро вернись!

Ребенок по-прежнему шел вперед, не думая останавливаться, сдерживая слезы и не вымолвив ни единого звука. Ноша была слишком велика для маленького тельца, худенькие ручки и тонкие ножки непрерывно дрожали. Он шел очень медленно, а порой почти полз по главному тракту.

Столпившиеся вокруг купцы обменивались многозначительными взглядами, на их лицах была написана досада. Это измученное дитя из морского народа, пожалуй, не пройдет нескольких ли и умрет прямо на дороге. Но даже если по счастливой случайности ребенок доберется до Лиственного города живым без купчей грамоты на раба и без покровительства хозяина, его тут же схватят, как беглого раба, и отвезут на рынок, чтобы продать. Так не лучше ли схватить его сейчас?

Дворец клана Чи, в конце концов, стал бы для него лучшим пристанищем. Чжу Янь еще несколько раз крикнула в спину ребенку, но тот упорно волочил тело матери, шаг за шагом продвигаясь вперед. Княжна вспылила, хлестнула плеткой, которую все еще сжимала в руках, и яростно выкрикнула:

— Никто не смеет его останавливать! Пусть он уходит!

Перегородившая путь толпа вмиг расступилась, освобождая дорогу.

В этот момент ребенок, наконец, повернул голову и взглянул на Чжу Янь. Его бездонные бирюзовые глаза, подобные безбрежному, но вовсе не ясному океану, смотрели холодно и враждебно, с ненавистью, пробирающей до самых костей.

— Хочу узнать, как далеко ты сможешь уйти, — Чжу Янь холодно усмехнулась. Указав на ребенка рукоятью хлыста, она сказала: — Щенок, ты не различаешь добра и зла! Убирайся! Но когда ты будешь умирать от голода и холода или от жестокости людей, не смей возвращаться и просить моей помощи!

Ребенок свирепо взглянул на нее и побрел вперед, больше не оглядываясь. Чжу Янь сердито топнула ногой: жаль, что нельзя пройтись по спине этого щенка плеткой.

— Княжна, вам стоит поскорее вернуться в повозку, — донесся сзади голос няни Шэн. — Перестаньте выяснять здесь отношения, у нас совсем нет на это времени, если мы хотим вовремя успеть в Лиственный город.

Чжу Янь зашагала к экипажу. Ярость душила ее, но нельзя было позволить гневу выплеснуться наружу. Проходя мимо места, где только что умерла русалка, княжна увидела, как тот самый злополучный торговец и другие купцы, толкаясь и бранясь, подбирают с земли жемчужины, которыми плакало морское создание. Чжу Янь хмыкнула и ударила кнутом по жадно шарившим по земле рукам.

— Как смеешь ты подбирать слезы? Стража, доставьте его в резиденцию клана Чи. Должно быть, он невероятно храбр, что не побоялся подобрать бесхозную русалку, чтобы тайком продать ее на рынке!

Купец вскрикнул от боли и разжал пальцы, жемчуг рассыпался по земле. Он снова и снова умолял княжну о пощаде, но Чжу Янь уже запрыгнула в повозку.

Едва усевшись, она снова высунула голову в окно и позвала гвардейца:

— Иди и проследи за тем щенком! Следуй за ним на отдалении и, когда он уже не сможет идти, немедленно сообщи об этом мне!

— Слушаюсь, — получив приказ, гвардеец поклонился.

Чжу Янь криво улыбнулась:

— Хм, посмотрим, сколько еще сможет упрямиться этот звереныш! Умрет, но не попросит меня о помощи?!

Глава 8

Первая любовь

Повозка, покачиваясь, двинулась вперед. Внутри царило молчание. Чжу Янь задумалась о ­чем-то своем, подпирая ладонью щеку и отрешенно глядя в окно.

— Послушайте, княжна… — няня Шэн забормотала ­что-то себе под нос.

— Я знаю, знаю, в этот раз я влезла не в свое дело! — возмущенно перебила Чжу Янь, понимая, что хочет сказать нянюшка. — Меня не должно это волновать! Пусть этого щенка прямо сейчас задавит телега! Мне наплевать!

— На самом деле… — няня Шэн осеклась и вздохнула. — На самом деле вас нельзя ни в чем обвинить. Вы с детства… ох… с детства по-особому относились к людям моря. Как же вы могли бросить его умирать?

По-особому? Чжу Янь на мгновение застыла, догадавшись, что няня Шэн имеет в виду. Невольно ее щеки запылали. Верно, старая няня видела, как она росла, и, конечно, знала ее тайные мысли. В год, когда ей исполнилось шестнадцать, она впервые поняла, что значит быть в отчаянии. И нянюшка Шэн была рядом, утешала ее. В глазах этой пожилой женщины она вечно будет ребенком, и от нее не утаишь ни чувства, ни желания.

— Няня.

Чжу Янь подняла руку и задумчиво погладила нефритовый кулон с каплей драконьей крови, висевший у нее на шее. После долгого молчания она все же решилась произнести имя, которое так давно не слышала.

— В последние годы ты… ты ­что-нибудь слышала о Юане?

Няня Шэн была ошеломлена, она взглянула на Чжу Янь и произнесла:

— Княжна, вы до сих пор не можете выкинуть его из головы?

— Я хочу увидеть его хотя бы один разочек, — Чжу Янь опустила глаза. — Я думаю, наши судьбы связаны, и эта связь не может вот так оборваться. Та ночь не должна стать ночью нашей последней встречи.

Для няни Шэн эти слова были явной неожиданностью, и она долго молчала, прежде чем сказать:

— Княжна, видите ли, то, что вы называете судьбой, может оказаться самообманом и несбыточными надеждами.

Чжу Янь побледнела и вдруг топнула ногой.

— Я всего лишь хочу увидеть его снова, и все!

— И что тогда? Что будет, если вы встретитесь? — вздохнула няня Шэн. — Увы, княжна, но уже всем вокруг понятно, что он совсем не любит вас! Из-за вас ему пришлось покинуть дворец Чи, но сейчас вы хотите и вовсе загнать его на край света?

Чжу Янь тяжело уронила голову на грудь. На самом деле она и сама не знала, что бы сделала, если бы снова увидела Юаня. Но абсолютно точно не смогла бы смириться с тем, что больше никогда его не встретит. Человек, который был с ней все детство, видел, как она росла, неимоверно красивый, нежный и добрый. Тот, кто провел с ней бесчисленное количество дней и ночей, в итоге ей не принадлежит. Ее первая любовь и первые страдания были связаны с ним. Как можно сказать, что все безвозвратно исчезло?

Чжу Янь обхватила ладонями щеки и глубоко задумалась, неподвижно уставившись в одну точку, но няня Шэн была возмущена и продолжала непрерывно ворчать.

— Эти русалки! Ты ведь знаешь, они не такие, как мы. Жители моря не только живут в десятки раз дольше людей, но при рождении не имеют пола, — няня Шэн покашляла, привлекая ее внимание. — Когда после достижения совершеннолетия они встречают человека, которого полюбят, того, кто сможет тронуть их сердце, они выбирают себе пол: если любимый человек — женщина, они становятся мужчинами и наоборот. А если оба влюбленных — маленькие бесполые русалки, они договариваются между собой и перед лицом Морского жреца выбирают пол и перерождаются.

— Я знаю, — Чжу Янь чуть слышно вздохнула и пробормотала: — Я все это знаю…

Да, когда она впервые увидела Юаня, он жил в уединенной, скрытой от посторонних глаз беседке на территории дворца клана Чи. Ему уже было двести лет, и он был красивым нежным мужчиной. Значит, уже встретился с ­кем-то в прошлом? Любил ­какую-то женщину? И где она теперь? Почему Юань поселился в резиденции Чи, вдали от мира? Все осталось в далеком прошлом, и ей уже не суждено узнать правду.

Легенды гласят, что русалка может выбрать пол лишь единожды, так же как и влюбиться лишь один раз за всю свою жизнь. Однажды сделав выбор, уже нельзя его изменить! Не то чтобы она не понимала этого, но шестнадцатилетняя девушка, впервые узнавшая любовь, храбрая и безрассудная, решительно сделала первый шаг, полагая, что может бросить вызов судьбе. Ведь раньше ее жизнь была безоблачной, и она всегда получала то, что хотела. Но, очертя голову бросившись в омут, Чжу Янь потерпела страшное поражение. И это был закономерный итог. Прошло уже больше двух лет, но ей до сих пор больно от тех воспоминаний. Когда она думала о той ужасной ночи, перед глазами вставало полное ярости и ненависти лицо Юаня. Ее сердце сжималось, будто ей снова дали пощечину. Наверное, после того, что произошло в ту ночь, ей следовало бы сдаться.

В тот год Чжу Янь исполнилось шестнадцать лет, и она превратилась в изящную и грациозную молодую девушку, милую и прелестную, слава о красоте которой разошлась по самым дальним уголкам Западной пустоши. Представители всех знатных домов считали своим долгом превознести до небес несравненную прелесть юной дочери князя Чи, сравнивая ее с цветком ириса.

— А-­Янь — цветок? — услышав это впервые, князь искренне расхохотался. — Разве что трупная лилия!

— Отец! — вспылила княжна и еле сдержалась, чтобы не щелкнуть плеткой.

Но теперь всем стало очевидно, что Чжу Янь уже не ребенок, и что она достигла того возраста, когда так неожиданно настигает первая любовь. Юань тоже это понимал и стал намеренно сторониться ее: они больше не проводили многие часы вместе, не читали книги и не катались на лошадях. Он никогда с тех пор не засиживался у нее допоздна. Иногда Чжу Янь становилось тоскливо, и она искала встречи с ним, но Юань всегда находил причины, чтобы их избежать. Он много работал, а порой и вовсе оставлял свою беседку в резиденции клана Чи, укрытую от посторонних глаз, и надолго уезжал в неизвестном направлении.

Уловки Юаня ясно показывали его намерения, и любая обычная девушка уже давно бы все поняла и отступила. Но сердце бестолковой и избалованной шестнадцатилетней Чжу Янь пылало страстью первой любви, которую было не потушить и ушатом ледяной воды! Неискушенная княжна не знала, что чувства подобны песку в руке: чем сильнее сжимаешь кулак, тем быстрее высыпается песок. В ту ночь она всеми правдами и неправдами задержала Юаня в комнате.

— Не уходи! Я хочу… хочу сказать тебе кое-что!

Юная девушка собиралась впервые в жизни признаться в любви. Ее сердце забилось, как барабан. Она была взволнованна и смущена, и от своей неловкости еще больше горячилась.

— Ты… ты…

— Если тебе есть что сказать, давай поговорим об этом завтра, — Юань не мог не понять ее чувств, но остался холоден и равнодушен. Отстранив ее, он пошел к двери.

— Уже слишком поздно, — видя, что он снова собирается сбежать, она решительно выдернула из пучка на голове Нефритовую Кость.

Чжу Янь впервые использовала заклинание с тех пор, как покинула храм на горе Цзюи. Княжна превратила нефритовую шпильку в кисть для рисования и обвела ею глаза, брови, губы, одновременно едва слышно произнося заклинание. Когда кончик Нефритовой Кости цунь за цунем очерчивал уголки ее глаз и изящные брови, в свете лампы незаметно менялось лицо девушки. Это было заклинание, вводящее в заблуждение чужое сердце — техника «Манипуляции». Она станет той, кого ее избранник больше всего желал увидеть.

— Юань! — Чжу Янь дочитала заклинание и окликнула мужчину прежде, чем он успел выйти.

Он нахмурился, но инстинктивно обернулся, бросив на нее быстрый взгляд. И вздрогнул. Выражение его глаз резко изменилось.

Это успех? В ту секунду сердце княжны подпрыгнуло и бешено заколотилось.

— Это… это действительно ты?

По взгляду Юаня было понятно, что он потрясен до глубины души и не верит в происходящее. Княжна никогда прежде не видела в его глазах такой страсти. Этот взгляд заставил сердце Чжу Янь сбиться с ритма, и ей нестерпимо захотелось посмотреть на себя в зеркало, чтобы увидеть ту, кого сейчас видел он. Она желала знать, как выглядит лицо женщины, оставившей глубокий след в сердце Юаня. Он не позволил ей взять зеркало.

— Но как это возможно? — Юань порывисто схватил ее за руку. — Это ты… ты вернулась? Невозможно! Почему? Как ты оказалась здесь?

Сердце чуть не выпрыгнуло у Чжу Янь из груди. Она прерывисто дышала, не смея раскрыть рта, и на щеке чувствовала близкое дыхание Юаня. Мысли в ее голове представляли собой хаотичный клубок, княжна не знала, что делать дальше. Ее уровень совершенствования очень низок, и иллюзия продержится не больше часа. Каждая минута, каждая секунда дорога! Но Юань остановился в шаге от нее. Он неотрывно смотрел на девушку, а потом медленно протянул руку, не осмеливаясь дотронуться до нее. Что не так? Почему он остановился? Чжу Янь ждала, задержав дыхание, но он по-прежнему не двигался. Кончики пальцев Юаня почти касались ее щеки и едва ощутимо подрагивали, словно он сомневался в ­чем-то.

Опасаясь, что упустит подходящее время, шестнадцатилетняя Чжу Янь набралась смелости, встала на цыпочки, крепко обняла Юаня за шею и неуклюже впилась губами в его губы! Кожа русалки была холодной. Даже губы слегка прохладны. Она поцеловала его и тут же отстранилась, беспомощно глядя в его глаза, не зная, что делать дальше. Чжу Янь с детства не боялась ни неба, ни земли, но в эту минуту почувствовала, как мурашки покрывают все ее тело, а лицо становится пунцовым, как гранат, что даже взгляд стыдно поднять.

Но этот неловкий поцелуй в мгновение разжег молчаливое и сомневающееся сердце:

— Яо И! — Юань крепко обнял ее и прошептал. — О Небо… ты вернулась!

Его поцелуй был так обжигающе страстен, так не похож на его обычную холодную нежность. Чжу Янь застонала, у нее резко закружилась голова, тело обмякло, и все мысли вмиг исчезли. Рука ослабла, и Нефритовая Кость выскользнула из пальцев и, тихо звякнув, упала на пол. Звук был едва слышным, но он пошатнул тщательно созданную ею иллюзию. На заклинании словно вмиг возникла трещина, ослабляя чары.

Пылающий взгляд мужчины резко погас, будто ветер разогнал черную пелену перед его глазами. Юань вдруг замер, пристально посмотрел на княжну и неожиданно обратил внимание на кулон, висящий на шее. В его взгляде появились сомнение и удивление, он резко схватил кулон и снова посмотрел на княжну. Сердце Чжу Янь бешено колотилось, она отчаянно пыталась удержать иллюзию и не позволить заклинанию окончательно утратить силу.

— Кто ты? — неожиданно спросил Юань, нахмурившись.

Княжна не смела говорить и быстро склонила голову. Заклинание получалось у нее не идеально, она могла изменить внешность, но пока не могла изменить голос, поэтому боялась открыть рот, чтобы не обнаружить свою истинную сущность.

— Почему ты молчишь? — Сомнение в глазах Юаня читалось все отчетливее. — Почему не смеешь взглянуть на меня?

Чжу Янь так нервничала, что боялась даже дышать. Она молчала, глядя в пол, а Юань же всматривался в мельчайшие черты ее лица, и выражение его глаз менялось.

— Не то… время не сходится! Когда Яо И была жива, у меня еще не было древнего нефрита с кровью дракона! — он смотрел на кулон, и мысли его пребывали в полном беспорядке. — Нет… она умерла, она умерла много лет назад! Кто?! Кто ты?!

— Я… — Чжу Янь открыла рот, но не знала, что сказать.

Юань сделал шаг назад, прислонился к стене и прикрыл глаза, словно отчаянная внутренняя борьба отняла все его силы. На его лице застыло выражение страдания и смятения. В душе Чжу Янь невольно зарождалось чувство робости и сожаления. Иллюзия не может полностью обмануть его. Причинит ли борьба с заклинанием ему вред? И причинит ли она вред ей самой? Княжна взглянула на Юаня, который сопротивлялся из последних сил. И чем больше она думала обо всем этом, тем больше боялась. Не осознавая, что делает, она ослабила чары, которые с таким отчаянием пыталась удержать.

— Прости, — ее голос дрожал, — я…

Но прежде, чем Чжу Янь успела ­что-то сказать, он вздрогнул, резко открыл глаза и неожиданно ударил ее по лицу наотмашь! В тот миг глаза Юаня уже не были нежными, как Чжу Янь привыкла. Сейчас его взгляд наполнился такой злобой, будто острый клинок наконец вынули из ножен.

— Ты не Яо И! — прорычал он. — Кто ты такая? Зачем приняла ее вид?

Удар был очень сильным, и Чжу Янь, закрыв лицо, пошатнулась и прижалась к стене, растерянно глядя на Юаня. В тот миг она чувствовала лишь нереальность всего происходящего. Как? Как это могло произойти? Юань действительно разрушил наложенные на него чары? Откуда у него сила, способная противостоять «Манипуляции», подчиняющей сердце и разум? Даже опытный мастер с высокой степенью совершенствования не смог бы так быстро избавиться от заклинания жрецов горы Цзюи!

— Кто ты такая, забери тебя демоны?! — Юань смотрел на нее глазами, полными ненависти. Внезапно он схватил ее за шею, прижал к стене и яростно прошипел: — Как ты посмела принять облик Яо И!

— Отпусти… отпусти руку! — Княжна испугалась, она не могла ни дышать, ни говорить. — Я…

Вся решимость Чжу Янь ­куда-то исчезла. У нее больше не было сил поддерживать иллюзию, и заклинание стало стремительно разрушаться. В один миг фальшивая личина слетела с нее, словно маска, и разбилась вдребезги, осыпавшись пеплом с ее лица. Когда маска исчезла, осталось лишь лицо Чжу Янь, красное от стыда и гнева.

— А-­Янь? Как это можешь быть ты? — Юань пришел в себя, как только увидел ее и узнал. Он попятился назад, не сводя с княжны взгляда, будто пораженный молнией. — Ты сошла с ума? Что ты хотела сделать? К­то-то сказал тебе сделать это? Кто?

Она застыла на месте, чувствуя дрожь во всем теле. В тот миг она уже поняла, каким будет ответ на ее невысказанный вопрос, потому что в глазах Юаня промелькнули потрясение и гнев. Он очнулся и понял, кто перед ним. Он даже решил, что ­кто-то послал ее сюда, чтобы запутать и загубить его!

— Никто меня не посылал! — она топнула ногой и вдруг зарыдала в голос. — Я… я сама хотела этого!

Юань резко вдохнул сквозь сжатые зубы и с недоверием посмотрел на нее. Его лицо стало серым.

— Ты… но почему?

Он силился понять, зачем она это сделала, хотел выбраться из ловушки, в которую она его загнала, но не знал как. Тот чистый невинный ребенок, каким он помнил ее, вырос и превратился в грациозную юную девушку. В бутон, вот-вот готовый расцвести. В прекрасный и страстный цветок пустынного Огненного шипа. Сейчас она действительна была очень похожа на Яо И. Остается только сожалеть, что время — это река, которая никогда не течет вспять. И все, что осталось в прошлом, ушло навсегда.

— Ладно, не плачь, — в его душе сейчас тоже было полное смятение. — Не плачь! Я сделал тебе больно?

— У-у-у… — Чжу Янь не выдержала и бросилась в его объятия, рыдая еще громче и жалобнее.

Но княжна не знала, что ее служанка, в страхе, что случится непоправимое, уже донесла ее матушке о событиях этой ночи. Когда встревоженные отец и мать примчались в дом Юаня, они застали свою дочь в объятиях раба, горько рыдающую и содрогающуюся всем телом. Она даже не потрудилась привести в порядок одежду, полностью поглощенная своей обидой и гневом.

Увидев эту сцену, князь-отец громоподобно взревел, а матушка бросилась к ней, безостановочно выкрикивая ее имя и спрашивая, не сделал ли этот раб ­чего-то плохого. Но Чжу Янь не сказала в ответ ни слова. Она сгорала от позора и ярости и плакала так, что потемнело в глазах. Напрасно она потратила многие годы на свою эгоистичную привязанность, не побоялась рискнуть гордостью и честью, пустив в ход все средства, даже столь грязный прием, как техника «Манипуляции». И вот результат!

На рев ее отца сбежались охранники, которые правильно сориентировались и схватили Юаня. Он не сопротивлялся, лишь молча достал из-за пазухи золотую верительную бирку, держа ее так, чтобы видели все, кто находился в комнате. Эта бирка была дарована ему сто лет назад одним из прежних князей клана Чи. Ее обладатель получал неприкосновенность и не мог быть казнен. Надпись, выгравированная на металле, гласила, что человек, владеющий биркой, имеет большие заслуги перед кланом Чи, и никто не имеет права арестовать его. Но отец Чжу Янь был так разгневан, что ему уже было наплевать на все. Он кричал так, что содрогались стены:

— Ничтожный раб осмелился домогаться моей дочери! Думаешь, меня остановит эта бирка? Засунь ее себе знаешь куда! Охрана, немедленно выведите подонка и привяжите к пятерке коней, пусть разорвут его на части!

— Остановитесь! — Чжу Янь оттолкнула мать и закричала. — Если ­кто-то осмелится сдвинуться с места, я тут же убью себя у вас на глазах!

Все затихли, повернувшись к княжне. Чжу Янь униженно всхлипнула. Слезы были размазаны по лицу, но она подняла голову и, посмотрев на отца, дерзко сказала:

— Это не его вина! Это я соблазнила Юаня! Но, к несчастью, он… он не поддался. Поэтому… поэтому вы не понесли никакого урона. Не стоит вымещать на нем зло и создавать ему трудности.

Эти слова потрясли всех, кто их слышал. В звенящей тишине князь Чи отвесил своей единственной дочери звонкую затрещину, а когда она упала на пол, безжалостно ударил ее ногой.

— Бесстыжая! — Князь Чи свирепо скрежетал зубами, его глаза налились кровью. — Я заткну тебе рот!

— Мне нравится Юань!

От нового удара ее голова едва не слетела с плеч, но княжна упрямо развернулась и свирепо взглянула на отца. Ее губы был разбиты, и в уголке рта скопилась кровь.

— Я не стану молчать! Разве это ­что-то постыдное? Если ты считаешь себя опозоренным, я уйду с ним!

Князь Чи затрясся от гнева:

— Если ты осмелишься сделать хоть шаг, я переломаю тебе ноги!

— Переломаешь ноги — я буду ползти, но уйду отсюда!

Чжу Янь поднялась, вырвалась из рук матери и направилась к выходу. Охранник у двери не знал, что ему делать, он боялся преградить ей путь, но и просто выпустить наружу не мог. Ему оставалось лишь смущенно наблюдать.

Но как только Чжу Янь дошла до двери, ­чья-то рука удержала ее. Юань посмотрел на нее и чуть качнул головой:

— Не делай глупостей.

В этот момент княжну словно ударили ­чем-то тяжелым. Слезы снова хлынули из глаз, и она прошептала:

— Я не нужна тебе?

— Я благодарен за твою любовь, А-­Янь. Но я не люблю тебя. Мы не можем уйти отсюда вместе, — сказал Юань, и его голос снова был ровным и спокойным, как и прежде. — Ты молода и еще встретишь свою судьбу. Сохрани свое сердце для того, кто станет твоей истинной любовью.

Он разжал руку, повернулся и стремительно вышел.

— Юань! — Чжу Янь душераздирающе закричала и кинулась за ним, но мать удержала ее, крепко сжав в объятиях.

В ту ночь Юань был изгнан из клана Чи, где он прожил сотню лет. Князь Чи не позволил ему взять с собой ничего из его вещей, запретив до конца жизни переступать порог города Небесных ветров. Юань не противился этому решению, лишь положил за отворот одежды золотую бирку, защищающую от ареста, и скрылся в темноте ночи. Совсем один. Уходя, он обернулся, чтобы взглянуть на княжну, но ничего не сказал. Это была их последняя встреча.

После той ночи Чжу Янь серьезно заболела и два месяца находилась в забытьи, отказываясь от еды и воды и не желая разговаривать. Няня Шэн, услышав известия, тут же прибыла в княжескую резиденцию и провела с Чжу Янь то долгое лето. Она наблюдала за ней и осенью, когда княжна вдруг привела себя в порядок и пустилась во все тяжкие: пила алкоголь большими пиалами и ела мясо огромными кусками, ночами танцевала у костра, а днем охотилась с друзьями. В тот период почти все свое время она проводила в буйном веселье, и город Небесных ветров стоял на ушах.

После того суматошного года вся Западная пустошь говорила о Чжу Янь, и князь Чи, наконец, потерял всякое терпение и быстро выбрал для нее супруга. Уже на следующий год ее поспешно отдали замуж в Сусахалу. Все это случилось несколько месяцев назад.

После изгнания Юаня отец боялся, что слухи выйдут за пределы княжеской резиденции, и постепенно избавился от всех, кто был свидетелем той ночи. Осталась только няня Шэн, старая кормилица, ставшая почти членом семьи. Больше никто во всей княжеской резиденции не знал о том деле. События печальной ночи будто забрали весь свет и тепло из сердца девушки. Шестнадцатилетняя Чжу Янь с тех пор ни разу не упомянула имя Юаня. Как печально закончилась ее первая любовь. Юань… Где же он сейчас?

Чжу Янь села в шаткую повозку и осторожно, кончиками пальцев дотронулась до висящего на шее кулона, подаренного им. Она задумчиво посмотрела в окно на приближающийся Лиственный город и тяжко вздохнула.

В хаосе той ночи, когда Чжу Янь упала, она случайно повредила украшение. Оно треснуло, и не было возможности его починить. Изначально кулон в форме целого кольца превратился в полумесяц. Полное кольцо — к новой встрече. Треснувшее кольцо — к разлуке. Когда Юань подарил ей эту подвеску, он пробудил в княжне тайную надежду, что они будут счастливы вместе всю жизнь. Но когда она вернулась с горы Цзюи, он покинул ее навсегда.

Два года пролетели как один миг, и сейчас Чжу Янь восемнадцать. Она успела выйти замуж и тут же стать вдовой. Жизнь — штука переменчивая. Еще недавно она была в заснеженной пустыне, а сегодня — в самом сердце Облачной пустоши. Но до сих пор не знает, что же уготовила ей судьба. Юань же исчез из ее жизни, как желтый журавль из старинной легенды, оставив после себя лишь светлую тоску и воспоминания.

Яо И… Яо И…

Имя, которое он произносил с такой страстью и болью. Кто же эта женщина, что занозой засела в его сердце? Если Небеса позволят их дорожкам пересечься, княжна непременно сама расспросит его о ней.

Глава 9

Лазурное море

Когда сумерки опустились на землю, Чжу Янь и ее свита достигли подножия каменной стены Лиственного города.

Этот город был спутником столицы Целань, его деловой и торговой внешней оболочкой, поэтому географическое положение Лиственного города было очень важно. Он располагался в горлышке Зеркального озера. Одна его часть примыкала к озеру, а другая — к южному побережью Лазурного моря. Лиственный город находился под контролем клана Бай, из которого происходили все императрицы Кунсана. Испокон веков это был самый процветающий и богатый город на землях Облачной пустоши.

Небо стало низким и темным. Со стороны дороги казалось, что этот город с тысячелетней историей будто плывет среди облаков, величественный и прекрасный, с многоэтажными зданиями, украшенными расписными балками и резными колоннами. С наступлением ночи во всем городе зажгли яркие огни. Они казались звездами на небосклоне, рассеянными поодиночке или собранными в созвездия, отчего сходство с ночным небом только усиливалось.

— Н­аконец-то! Мы прибыли! — Чжу Янь вскрикнула, не в силах сдержать восторг. Сжимающая сердце тоска рассеялась, как дым.

Но гвардеец, посланный вперед для разведки, вернулся, подгоняя лошадь и преклонив колено перед княжной, доложил разочаровывающую новость:

— Великая княжна, мы опоздали. С наступлением ночи городские ворота были закрыты.

— Закрыты? Это все из-за того случая на дороге! — Чжу Янь нахмурилась и приказала: — Иди и скажи городским стражникам, что мы прибыли из княжеского дворца клана Чи и собираемся на аудиенцию к императору. Покажи им золотую бирку удельного князя, дающую разрешение на вход. Они не могут чинить нам препятствия.

— Ваш ничтожный слуга уже сообщил им об этом, — гвардеец замялся. — Но… начальник караула сказал, что наместник отдал строгий указ: Лиственный город — ключевой въезд в Облачную пустошь, поэтому в назначенный час все девять ворот городской стены закрываются, и даже император не может нарушить устоявшиеся правила.

— Ха! Какие высокопарные речи! — Чжу Янь зло рассмеялась. — Не верю, что если император действительно будет стоять у закрытых ворот, этот караульный осмелится не впустить его внутрь! Я хочу сама услышать от него, как онобъяснит свою дерзость.

Обладая вспыльчивым нравом, она была поспешна в решениях. Едва произнеся эти слова, княжна откинула занавеску и уже было выскочила из повозки, но няня Шэн успела схватить ее за подол одежды и принялась мягко уговаривать:

— Ах, деточка. Нынешний наместник Лиственного города — Фэнлинь, старший брат Сюэ Ин из клана Бай. Забудь об этом!

— И что с того, что он брат Сюэ Ин? — не собиралась сдаваться Чжу Янь. — Я должна была испугаться?

— Ох, какая же вы еще несмышленая, — вздохнула няня Шэн и указала на стены города. — Если вы станете со скандалом прорываться внутрь, поднимется шум и полный хаос. Слухи об этом очень скоро достигнут ушей шести удельных князей, и клан Чи будет опозорен. Если ваш отец узнает, он будет в ярости и сурово накажет вас.

Чжу Янь застыла, представив сердитое лицо отца и его коронный громоподобный рык. Эта картина расстроила княжну, и она сказала:

— Тогда… тогда как же мне поступить? Неужели придется спать в повозке?

— Вы благородная дочь одной из ветвей императорского рода, разве пристало вам спать прямо посреди дороги вместе с этими торговцами? — Няня Шэн возмущенно затрясла головой. — У князя Чи есть загородный дом здесь недалеко. Самое лучшее — переночевать там. А в Лиственный город вой­дем завтра утром.

Чжу Янь в изумлении распахнула глаза:

— У моей семьи есть поместье у стен столицы? Почему я ничего не знаю об этом?

— С детства ты любила лишь развлекаться да забавляться, где уж тебе интересоваться подобными пустяками? — засмеялась няня Шэн. — Шесть удельных князей Кунсана вместе правят землями Облачной пустоши. Конечно, у клана Чи есть загородная резиденция в Лиственном городе, внешней столице Империи. Что в этом удивительного?

— Ух ты! — Чжу Янь была ошеломлена. — Мой отец настолько богат?!

— В конце концов, он правитель одного из удельных княжеств. Хотя, если говорить о деньгах, князь Бай намного превосходит все кланы в богатстве, — няня Шэн опять тряхнула головой и затянула старую песню: — Вот уже много поколений подряд все императрицы выбираются из клана Бай. Так что в жилах правителей Кунсана течет «белая» кровь. Конечно, князь Бай не только владеет самыми богатыми и плодородными землями, но и контролирует торговый центр всей Облачной пустоши — Лиственный город.

Чжу Янь нахмурилась и раздраженно фыркнула:

— Хм, а контролируемая нашим кланом Западная пустошь — самый бедный регион в Империи, так?

— Ха-ха-ха, — рассмеялась няня Шэн, но слова княжны опровергать не стала.

— Неудивительно, что каждый раз, когда я сталкиваюсь с Сюэ Ин, ее украшения так блестят, что можно ослепнуть. Взять хотя бы тот браслет из белого нефрита с драгоценным камнем размером с голубиное яйцо. А жемчуг! В прошлый раз она показала мне жемчужину и хвасталась, что она стоит как половина города, — обладая легким и беззаботным нравом, Чжу Янь никогда раньше не замечала различий между собой и Сюэ Ин, но сейчас она поникла духом и пробормотала: — Значит, ее отец так богат?

Няня Шэн улыбнулась, поправляя одежду Чжу Янь, и сказала ласково:

— Княжна, не стоит злиться. Вы единственная дочь своего отца. У Сюэ Ин же есть десять братьев и сестер.

— Действительно! — Настроение Чжу Янь подскочило до небес столь же быстро, как несколько мгновений назад упало на самое дно. — Мой отец любит меня одну!

Пока княжна вела неспешную беседу с няней, ее свита направила коней в сторону загородной резиденции клана Чи. Очень скоро повозки уже въезжали в ворота. Люди слезли с коней, устало вздыхая и радуясь отдыху. Это загородное поместье оказалось на удивление большим. Потребовалась четверть часа, чтобы дойти от главных ворот до центрального зала. Чжу Янь в изумлении рассматривала внутреннее убранство великолепных павильонов, драгоценную мебель и золотую утварь. Должно быть, здесь несметное множество слуг, как звезд на небе.

— Почему этот загородный дом выглядит роскошнее, чем главная резиденция клана Чи в городе Небесных ветров?

— В­се-таки Западная пустошь — край суровый и холодный, не сравнить со здешними местами, — няня Шэн улыбнулась краешком губ. — К тому же не торопись с выводами, говоря о размерах и великолепии этого дома, пока не увидишь резиденцию клана Чи в самом Лиственном городе. Вот где настоящее изящество.

— Почему отец купил столько домов за тысячи ли от родных земель? Матушка знает, как он сорит деньгами? Он ведь не завел здесь вторую семью? — ужаснулась Чжу Янь. — В таком большом поместье ведь постоянно ­кто-то живет?

— Когда князь Чи приезжает в столицу, он останавливается здесь на несколько дней, — пояснила няня Шэн. — В обычное же время в доме никто не живет. Центральный зал и главные комнаты закрыты, и слугам туда вход воспрещен.

Чжу Янь нахмурилась:

— Такой большой дом напрасно пустует? Не лучше ли тогда сдавать его в аренду?

— Как можно такое допустить?! Вот уж действительно слова ребенка! — Няня Шэн засмеялась и покачала головой. — Князь Чи все же один из шести удельных князей, а в Лиственном городе и в императорской резиденции так много знатных и уважаемых людей, нельзя потерять лицо.

— Тратить столько денег ради репутации? — Чжу Янь была всем сердцем против таких решений, но послушно шла за нянюшкой и с любопытством вертела головой.

Княжна и ее свита приехали так поспешно, что домоправитель не успел принять надлежащие меры для их встречи. Он со страхом приблизился, приветствуя хозяйку дома, и робко сообщил, что на кухне нет нужных продуктов, чтобы приготовить достойные великой княжны изысканные блюда, а рынок в Лиственном городе уже закрыт, поэтому остается лишь простая пища. Под конец домоправитель низко склонил голову и добавил, что надеется на милость княжны.

— Просто делай, что должен, и поторопись! — нетерпеливо махнула рукой Чжу Янь. — Я скоро умру от голода! Даже если нет куропатки, тушенной с грибами мацутакэ, пусть будет то, что есть.

Домоправитель почтительно поклонился и поспешил выполнять приказ. Не прошло и получаса, как все было готово. Чжу Янь проследовала за служанкой в комнату, где горело множество свечей. Стол из красного сандала был уставлен всевозможными закусками, десертами и фруктами, и все это великолепие было лишь дополнением к двенадцати основным блюдам. Чжу Янь сглотнула слюну — в княжеской резиденции клана Чи, в ее родном городе Небесных ветров, подобные яства подавали пожалуй что на Праздник весны [26]. Ее обычный ужин никогда не был столь роскошным.

— Как я смогу съесть все это в одиночку? — пробормотала она, уже запихивая ­что-то себе в рот. — Какое расточительство… Нужно отправить это вниз и разделить со всеми!

— Хорошо, — от души рассмеялась няня Шэн. — Кушай помедленнее, не подавись!

Разнообразие блюд будоражило аппетит! Чжу Янь пробовала все, одно за другим. Ее желудок уже давно был полон, но запах еды был таким манящим, а вкус таким необычным, что она все ела и ела, пока не разомлела настолько, что не смогла встать из-за стола.

— Княжна, вы можете сегодня ночевать в западном флигеле, — няня Шэн помогла ей подняться и, поддерживая, медленно довела до двери, указав на пристройку слева. — Князь Чи приказал обустроить эти комнаты точно в соответствии с вашими предпочтениями. Они не отличаются от ваших покоев во дворце города Небесных ветров, поэтому вы можете переночевать там без волнений и тревог, чувствуя себя как дома.

— Хорошо, — Чжу Янь икнула, схватившись за живот. — Кто бы мог подумать, что отец такой заботливый.

— Правитель действительно горячо любит вас, княжна, — улыбнулась няня Шэн. — Для него вы по-прежнему ненаглядная маленькая дочка.

Верхние комнаты в западном флигеле были очень просторными, и обстановка внутри и вправду повторяла внутреннее убранство ее покоев в княжеской резиденции города Небесных ветров, но была более роскошной и изысканной. Чжу Янь, которая весь день провела в повозке, а потом так плотно поужинала, вдруг поняла, что нестерпимо хочет спать. Наспех умывшись, она дала указание служанке приготовить все ко сну. Пока девушка расстилала кровать, Чжу Янь воспользовалась свободной минуткой и подошла к окну, чтобы полюбоваться ночным пейзажем.

— О Небо, какая красота! — не сдержала она восхищенного возгласа.

Ее покои располагались на верхнем этаже флигеля, и вид, открывающийся с этой точки, поистине потрясал. Внизу разливалось сверкающее серебро, которому не было видно ни конца, ни края. Будто Млечный Путь вдруг пролился на землю, превратившись в безбрежное, бесконечное море. Лунный свет, отражаясь в воде, рассыпался мягкими серебряными бликами, не нарушая тишину безветренной ночи. Чжу Янь, родившаяся в Западной пустоши, никогда раньше не видела подобной картины и была так потрясена, что лишилась дара речи.

— Это Лазурное море, самое южное из семи великих морей. Родина русалок, — с ласковой улыбкой пояснила няня Шэн, подходя сзади. — Ты ведь впервые видишь море? Нравится?

Чжу Янь горячо закивала и выпалила, не подумав:

— Оно прекрасно! Гораздо красивее, чем рассказывал Юань…

Как только княжна произнесла эти слова, она на миг застыла и печально вздохнула. Да, Юань тосковал о своей родине и часто рассказывал о ней. Вернулся ли он туда, следуя своей мечте? Он так долго жил в засушливой пустыне. Возможно, что спустя сотню лет он, наконец, уплыл в глубины синего моря, и Чжу Янь больше никогда не увидит его.

— Хочу спать.

Молча вглядываться в бескрайнюю морскую гладь было утомительно, и княжна ­наконец-то закрыла окно. Одеяло уже было расстелено, подушка взбита, благовония сожжены. Чжу Янь переоделась в тонкое мягкое платье из сотканного русалками шелка, вытащила из пучка на голове Нефритовую Кость, расчесала волосы и приготовилась лечь спать. Служанки опустили жемчужный полог над кроватью и неслышно удалились, лишь няня Шэн осталась в комнате, тоже устроившись на отдых.

Чжу Янь положила Нефритовую Кость под подушку и закрыла глаза. Она так устала, что должна была сразу провалиться в сон, но ­почему-то долго ворочалась, не в силах отогнать навязчивые мысли. Возможно, дело было в том, что завтра ей предстояло вой­ти в Лиственный город, самый великолепный город Империи, а может быть, всему виной было море. Море было так близко, что она слышала, как волны бьются о берег, и этот звук невольно заставлял ее вспоминать о Юане.

Она уже тысячи раз думала над тем, где мог быть сейчас Юань, и для себя решила, что ему следовало бы вернуться в глубины Лазурного моря, в страну русалок или в Лиственный город, где живет много его сородичей. Чжу Янь очень хотелось увидеть его еще раз, но как отыскать его, когда мир под солнцем так велик, а море столь глубоко? Чжу Янь прикоснулась к подвеске, подаренной Юанем, и, вслушиваясь в шум волн, ­наконец-то заснула.

Но стоило ей провалиться в сладкую дремоту, как снаружи вдруг раздался громкий топот и скрип ступеней. К­то-то стремительно поднимался по лестнице, посмев нарушить ее сон.

— Кто?! — яростно взревела Чжу Янь. — Кто посмел разбудить меня посреди ночи!

— Позвольте доложить, великая княжна! — голос, раздавшийся снаружи, принадлежал гвардейцу, которого она днем отправила на разведку. Задыхаясь после бега, он произнес: — Тот… тот ребенок из морского народа, за которым вы приказали следить…

— Тот щенок? Что с ним? — Чжу Янь ­почему-то вдруг испугалась. Сонливость как ветром сдуло, она сдернула одеяло и села. — Неужели он и правда умер на полпути?

— Нет, — гвардеец за дверью тяжело дышал. — Он побежал в порт!

— Правда? Тот маленький звереныш направился в порт? — Чжу Янь вскочила с кровати, небрежно собрала в пучок огненные волосы и заколола их Нефритовой Костью. — Проклятье! Неужели действительно хочет сбежать обратно в море? Вы задержали его? Проводи меня туда!

— Княжна, сейчас глубокая ночь, куда вы собрались? — Няня Шэн поспешила за ней. — Там безлюдные места и нет государственных учреждений, там даже нет стражи, которая могла бы защитить вас от злых людей. Вы собрались туда одна, а если ­что-то случится?

— Не волнуйся, я могу за себя постоять! Кто вообще осмелится на меня напасть? — Чжу Янь не терпелось уйти, и она спешила избавиться от тягостной опеки. — Хорошо, если тебе будет так спокойнее, я возьму с собой всех гвардейцев, что есть сейчас в этой резиденции. Не беспокойся, возвращайся в постель.

Не успев закончить фразу, княжна вскочила в седло, подстегнула лошадь и скрылась за воротами.

— Быстрее! Не отставайте! — Няне Шэн было не под силу остановить эту взбалмошную девчонку, но она могла хотя бы поторопить гвардейцев. — Не потеряйте ее из вида! Если с княжной ­что-то случится, вы все лишитесь головы!

Всего на расстоянии полета стрелы от загородного поместья князя Чи начиналось море. В этом месте Лазурное море было спокойным и безмолвным. С обеих сторон его поджимали горные хребты, отвесными стенами уходя глубоко под воду. Находясь в каменных объятиях скал, море здесь было защищено от ветров и непогоды. Эта созданная природой глубокая бухта называлась гавань Поверженного дракона и была самым большим морским портом в Лиственном городе. Говорят, семь тысяч лет назад, когда владыка Син Цзунь уничтожил Морское царство и пленил Царя драконов, он и его многочисленное воинство, возвращаясь с победой, сошли на берег именно в этом месте.

Сейчас, в тихую лунную ночь, в порту было пришвартовано несметное количество торговых судов. Их голые мачты едва покачивались, поддаваясь мягкой силе волн, словно лес на ветру.

Гвардеец впереди мчался во весь опор, показывая Чжу Янь дорогу. Он остановился лишь у самого входа в гавань, указав на ближайший причал:

— Тот ребенок из морского народа всю дорогу тащил тело своей матери сюда. Он нашел безлюдный пирс и утопил останки в море.

— Разумеется, — терпение Чжу Янь лопнуло. — Русалку нужно похоронить в воде. Тогда даже если умерла она на суше, ее тело вернется домой и станет частью океана. Но где этот щенок?

Гвардеец поспешил доложить:

— Я опасался, что ребенок прыгнет в море и скроется от нас, поэтому оставил старшего Ци присматривать за ним, а сам поспешил к вам с докладом. Нам нужно пройти к самой дальней верфи, я покажу дорогу.

Дощатый настил причала был совершенно не пригоден для верховой езды, поэтому Чжу Янь спрыгнула с лошади и последовала за гвардейцем пешком, держа в руках хлыст. В этот момент подоспели и охранники из дворца клана Чи. Им тоже пришлось спешиться, чтобы не отстать от своей княжны.

Легкий морской бриз нес прохладу и едва ощутимый запах рыбы. Воздух Западной пустоши пах совсем по-другому. Чжу Янь ступила на пропитанную соленой морской водой древесину причала и решительно зашагала вперед. В ушах звучал шум волн, над головой сияли звезды, и в этот миг княжна невольно пожалела об уничтоженном Морском царстве. Наверняка родина русалок была прекрасна…

Но не успела эта мысль укрепиться в ее голове, как гвардеец, идущий впереди, вдруг резко остановился и прошептал:

— Здесь ­что-то не так!

— Что случилось? — замерла Чжу Янь.

— Я слышу топот множества ног… Вон там.

Гвардеец указал на самую дальнюю часть причала, где находилась верфь, в которой как раз стояла на ремонте небольшая лодка. В тусклом свете луны все сливалось в одно непроглядное черное нечто.

— Там должен быть только старший Ци! Откуда столько людей?

Чжу Янь выдохнула сквозь сжатые зубы, тоже услышав в той стороне странные звуки. Шаги были легкими и быстрыми, словно цокот оленьих копыт — похоже, что приближались пять-шесть человек.

— Кто там? — громко закричала Чжу Янь, окончательно потеряв самообладание.

Она бросилась вперед, отдав приказ охранникам, следующим за ней:

— Заблокируйте причал! Мы не упустим их!

Дощатый настил заканчивался у самого моря, поэтому этот причал был единственной дорогой к спасению по суше. Кто бы сейчас ни находился на верфи, они не смогут сбежать. Звук ее голоса заставил тех, кто скрывался в темноте, замереть. Но через мгновение шаги вдруг раздались снова, будто пресловутый олень выбежал на деревянный причал. Однако, судя по звуку, находящиеся в окружении люди не повернули в сторону берега, а побежали прямо к морю.

Плохо! Неужели загнанные в ловушку незнакомцы вместо того, чтобы сдаться, решили утопиться? Когда Чжу Янь достигла верфи, она увидела, как несколько невероятно стремительных темных фигур подбежали к краю пирса и нырнули в море, мелькнув серебряным росчерком в лунном свете! Их гибкие тела, словно острые иглы, легко и без брызг прошили водную гладь.

Охранники, оставшиеся на берегу, чтобы преградить беглецам путь, сейчас таращили глаза, пытаясь осознать, что же произошло. Даже Чжу Янь застыла от удивления: неужели эти люди рассчитывают вплавь добраться до суши?

Не успела она прийти в себя, как услышала возглас гвардейца:

— Старший Ци! Старший Ци!

Оглянувшись назад, княжна увидела второго стража, посланного ею на разведку сегодня днем. Тот лежал на досках верфи, весь залитый кровью, с торчащим из груди кинжалом. Вероятно, он яростно сражался, желая дорого продать свою жизнь, но был повержен численно превосходящим соперником.

— Ваш ничтожный слуга никуда не годен… тот… тот ребенок… — Умирающий гвардеец нашел в себе силы, чтобы указать на край дощатого помоста. — Они… они забрали его.

— Да как они посмели толпой напасть на одного! — Чжу Янь сердито топнула ногой. — Не беспокойся, я отомщу за тебя!

Она без колебаний повернулась к краю пирса и стремительно бросилась вперед, в ее груди разгоралось яростное пламя. Не обращая внимания на громкие крики охранников, оставшихся за спиной, Чжу Янь оттолкнулась от последней доски настила и прыгнула. Но, коснувшись морской глади, княжна, вопреки ожиданиям, не ушла под воду, а осталась на поверхности, удерживаемая некоей силой.

Это была техника «Хождения по воде». Прямо по гребешкам волн Чжу Янь погналась за скрывшимися в глубине моря темными фигурами. Но умение тех людей плавать оказалось просто превосходным. Смело прыгнув в воду, они так ни разу и не всплыли, чтобы сделать глоток воздуха — просто исчезли в сверкающем под луной море.

— Эй, трусы, куда вы сбежали? А ну выходите!

Чжу Янь кругами ходила по воде, но так никого и не нашла. Ненависть жгла ее нутро, и она не могла больше ни о чем думать. Наконец она со свистом выдернула нефритовую шпильку из растрепавшейся прически и бросила ее в море прямо перед собой! Нефритовая Кость, словно серебряный челнок, молнией прошила лазурные волны. Чжу Янь беззвучно произнесла заклинание, заставляя могущественную реликвию искать под водой следы беглецов. Мгновение спустя море вздрогнуло, княжна быстро сложила пальцы у солнечного сплетения, создавая печать. Она развернулась лицом туда, откуда доносился тихий свист. Миг — и белая вспышка расчертила воду снизу-­вверх! Нефритовая Кость пронзила морскую гладь и вылетела из глубины на поверхность. В то же мгновение море раскололось на две половинки, будто ­кто-то невидимый рассек его острым клинком. Внизу, в водной расщелине, она увидела ребенка из морского народа, его держал на руках один из беглецов. Мужчина был одет в плотно облегающий костюм из кожи акулы и быстро бежал по морскому дну.

Нефритовая Кость загудела и, словно стрела, спущенная с тетивы, пронзила одну из водных стен, чтобы тут же впиться в спину бегущего человека, застряв у него под лопаткой.

— Нашла! — выкрикнула Чжу Янь.

Она наклонилась и подняла ребенка, который без сознания лежал рядом с телом похитившего его. Дитя морского народа оказалось легким, словно опавший осенний листок. Чжу Янь взмыла на поверхность и сердито обернулась:

— Кто вы такие? — строго произнесла она.

Похитители не сказали ни слова. Их предводитель внезапно свистнул, и вся группа тут же ловко нырнула в воду. Их тела двигались так плавно и стремительно, что уже через мгновение они достигли поверхности моря, выпрыгнув из волн прямо перед Чжу Янь! Человеческое тело не способно вытворять подобные трюки.

— Вы… вы из морского народа? — ошеломленно воскликнула Чжу Янь.

Теперь, под светом холодной луны, княжна четко рассмотрела их яркие бирюзовые глаза и длинные аквамариновые волосы, развевающиеся на ветру. Эти величественные и фантастически идеальные, как из ее снов, русалки тем не менее обладали и другими, ранее неизвестными ей качествами. Они были сильны, безжалостны и свирепы, к тому же двигались с быстротой молнии. Наверняка они тренировали боевые навыки с детства и сильно отличались от своих собратьев — хрупких и покорных рабов-­русалок.

Княжна вздрогнула и отступила, прижимая к себе ребенка и не имея возможности освободить руки. Нефритовая Кость, издавая низкий гул, кружилась вокруг нее, словно живой меч, не давая врагам приблизиться. Солдаты, оставшиеся на берегу, отвязали рыбацкое судно, пришвартованное у причала, и уже спешили к ней на помощь. Но русалки тоже не медлили: они окружили княжну и, выпрыгивая из воды, словно дельфины, атаковали со всех сторон, мастерски орудуя острыми, сияющими в свете луны клинками. Было очевидно, что им не впервой вступать в серьезный бой.

— Княжна! — закричали охранники, увидев эту сцену. — Княжна, скорее сюда!

Чжу Янь отступила назад, крепче прижимая к себе ребенка, так и не пришедшего в сознание. Освободив одну руку, она по-особому сложила пальцы, используя технику «Небесная дева рассыпает цветы». Нефритовая Кость тут же разделилась на пять одинаковых шпилек, каждая шпилька выбрала себе соперника, блокируя атаки людей моря.

Чжу Янь впервые в жизни использовала заклинание для настоящего сражения, но горячка боя и гнев заглушили страх. К­огда-то наставник научил ее, как превратить Нефритовую Кость в меч, способный выстоять против сотни врагов, но она никогда всерьез не практиковала эту технику, и сейчас лишь малые крупинки того знания всплывали у нее в голове, поэтому ее положение все еще оставалось тяжелым. Если бы она знала заранее, что подобное может случиться с ней в столице Империи, то хорошенько изучила бы свои старые записи!

— Вперед! — резко выдохнула Чжу Янь, отдавая Нефритовой Кости приказ.

Пять размытых серебряных росчерков, быстро вращаясь вокруг своей оси, на миг зависли в воздухе и вдруг молнией устремились к нападавшим, заставляя их отступить. Воспользовавшись этим кратким мигом, Чжу Янь сделала несколько осторожных шагов в сторону лодки, продолжая крепко сжимать ребенка.

— Княжна, скорее! — Солдаты тянули к ней руки с борта судна.

Она встрепенулась и быстро помчалась по волнам, едва касаясь воды, словно алая жар-птица. Но, когда она была уже совсем близко от лодки, ее взгляд вдруг упал на ­что-то темное под водой. Неясная тень появилась у самого борта. Чжу Янь резко остановилась и отступила назад.

— Княжна? — встревоженно выкрикивали солдаты. — Княжна, что случилось?

В этот момент маленькая черная точка стала быстро увеличиваться, раздался шумный всплеск, и из воды прямо у борта лодки выпрыгнула гибкая фигура. Русалка схватила Чжу Янь за щиколотку и потащила на морское дно!

— Княжна! Княжна! — в ужасе закричали гвардейцы.

Чжу Янь с головой ушла под воду, и звуки вокруг вмиг исчезли. Она стремительно опускалась на морское дно, продолжая крепко стискивать ребенка. Разожми она сейчас руки, и похитители из морского народа тут же заберут его навсегда, но если оставить все как есть, она не сможет сплести ни одного заклинания! Эта мысль молнией мелькнула в голове, а русалка продолжала быстро тянуть ее на дно.

Лунный свет над головой померк, будто ­кто-то задул свечу, вокруг Чжу Янь сгустилась темнота. Рука, обхватившая ее лодыжку, была обжигающе холодной, словно лед. Княжна не могла пошевелиться. Из-за стремительного погружения резко заболели уши. Ледяная морская вода сковала тело. Она не могла ни видеть, ни слышать, ни чувствовать, и лишь спутанные мысли указывали на то, что она еще жива.

Как же так вышло?.. Неужели она так и умрет здесь? Что за нелепая смерть! Отец… матушка… наставник… А!.. Еще Юань… Узнают ли они, что она умерла сегодня ночью и что ее останки захоронены на морском дне?

Она погружалась все дальше в непроглядную глубину, ее ярко-красные длинные волосы шевелились в воде, будто морские водоросли. Вдруг она увидела несколько черных вытянутых фигур, плывущих сверху, а прямо за ними тянулись слабые серебряные лучи света. Нефритовая Кость! Это Нефритовая Кость!

Она открыла рот, чтобы ­что-то сказать, но с губ сорвалось лишь несколько пузырей. Скорость погружения увеличилась, последние капли света исчезли. Был слышен лишь гудящий звук, похожий на вой демонов. Это голос глубоководного течения или только шум в ее голове? Княжна не знала, как глубоко они опустились.

— Командир, вы поймали их? — услышала Чжу Янь ­чей-то тихий голос.

— Поймал. Отведи этих двоих в главный лагерь! Посланник Цзо Цюань ждет!

— Слушаюсь! — раздался лаконичный ответ.

Крепко обхватив ребенка одной рукой, Чжу Янь освободила вторую и резко вытянула ее по направлению к тому серебряному свету, что следовал за тенями. Раздался низкий гул, и пять светлячков, словно падающие звезды, устремились к ее ладони, вновь превращаясь в единое целое! Крепко схватив Нефритовую Кость, княжна что есть силы взмахнула ею, пронзив руку, которая тянула ее за щиколотку. Русалка вскрикнула, наверняка испытав сильную боль, но, вопреки ожиданиям, не отпустила ее ногу, а лишь крепче сжала пальцы и сильнее дернула вниз.

— Быстрее, остановите ее!

Окружившие Чжу Янь фигуры бросились к ней, протягивая руки, чтобы схватить. В черной глубине моря ярко ощущалось преимущество русалок. Никто из представителей человеческого рода не мог соперничать с ними в их стихии. Чжу Янь боролась из последних сил, орудуя Нефритовой Костью, раз за разом блокируя удары. Но она по-прежнему одной рукой прижимала к себе ребенка и была сильно ограничена в движении, поэтому очень скоро ­чья-то ладонь крепко схватила ее за плечо.

— Ай! — услышала Чжу Янь и вдруг почувствовала, что русалка резко дернулась, будто получив удар током, и поспешно разжала руку. — Эта женщина, почему она…

Воспользовавшись моментом, княжна бросила вперед Нефритовую Кость. Обнимая ребенка, она приоткрыла губы и вместе с последним глотком воздуха выдохнула из груди заклинание. Нефритовая Кость вспыхнула ослепительным светом и в мгновение раскололась на шесть одинаковых шпилек. Подобно хищным стрелам, шесть серебряных росчерков пронзили темноту морских глубин, впившись каждый в свою жертву.

Со всех сторон раздались крики боли, тревожа морскую тишину. В этот момент Чжу Янь собрала последние силы и оттолкнула сжимающую ее щиколотку руку. Соленая вода вокруг уже напиталась кровью, княжна чувствовала ее запах и вкус. Нефритовая Кость, ударив лишь один раз, снова слилась воедино и вспышкой молнии вернулась в ее ладонь.

— Открой! — Чжу Янь сжала в руке шпильку и мысленно произнесла заклинание, указав пальцем на дно. С тихим всплеском море расступилось, открывая путь на поверхность.

Эта дорога не могла существовать долго. В распоряжении Чжу Янь был лишь короткий миг. Поэтому, превозмогая боль, она сгребла в охапку ребенка, подняла голову и стремительно взлетела, надеясь, что ей хватит сил выбраться. Пара мгновений показались ей вечностью, но, наконец, она увидела прямо перед собой лодку с гвардейцами.

— Княжна! Княжна! — с облегчением закричали они.

За первой лодкой Чжу Янь разглядела еще по меньшей мере с десяток подобных суденышек, которые спешили в ее сторону. На берегу тоже толпились люди, их было видно даже в темноте ночи — факелы, что они держали в руках, освещали всю пристань. Что происходит? Почему столь поздней ночью в гавани за чертой города появилось так много людей?

Но у Чжу Янь уже совершенно не было сил подумать об этом. Путь, созданный Нефритовой Костью, схлопнулся, и она оказалась в воде. Княжна схватилась за борт лодки и ­наконец-то смогла хоть немного расслабиться. Ее тело обмякшей тряпочкой болталось на волнах. В одной руке она держала нефритовую шпильку, а другой прижимала к себе ребенка.

— Быстрее! Быстрее! Поднимите княжну на борт! — закричал ­кто-то, и Чжу Янь, к удивлению, узнала голос нянюшки Шэн.

Охранники затащили ее в лодку. Княжна рухнула на дно рыбацкой посудины, непрерывно кашляя и выплевывая горько-­соленую морскую воду. Но даже в таком состоянии она боялась допустить ошибку и продолжала напряженно вглядываться в морскую гладь. Темные тени под водой все так же кружили вокруг лодки, и она ждала, что вот-вот они выпрыгнут на поверхность, чтобы снова утащить ее на морское дно! Но когда приблизилось еще одно судно, тени вдруг исчезли.

— Великая княжна напугана, — услышала она ­чей-то голос. — В порядке ли ваше драгоценное здоровье?

Глава 10

Сирота

Кто это? Чжу Янь удивленно подняла голову, но рассмотрела лишь белый высокий борт судна, неизвестно когда подошедшего к их лодке. Она перевела взгляд выше и увидела красивого мужчину лет тридцати, стоявшего на баке корабля. Он явно был знатного происхождения, на что указывали белые длинные одежды, расшитые гербовым узором с розами. Мужчина чуть перегнулся через фальшборт и внимательно наблюдал за тем, как княжна избавляется от морской воды в своем желудке.

Чжу Янь непроизвольно плотнее запахнула платье и потрясенно спросила:

— Ты кто?

Мужчина улыбнулся:

— Бай Фэнлинь, наместник Лиственного города и ваш покорный слуга.

— Ой! Это ты? — ошарашенно воскликнула Чжу Янь. — Ты старший брат Сюэ Ин?

— Точно так, — кивнул Бай Фэнлинь.

Чжу Янь втянула холодный воздух, машинально расправляя мокрый подол и приглаживая растрепанные волосы. Она подумала, какой жалкой сейчас выглядит в его глазах, затем поразмыслила получше и решила, что совсем скоро слухи о том, что произошло сегодня, достигнут ушей аристократов во всех шести удельных княжествах, и отец неизбежно снова придет в ярость. Чжу Янь вдруг охватил такой приступ гнева, что она вмиг забыла о хороших манерах и выпалила, недовольно глядя на мужчину:

— Это ты во всем виноват!

Бай Фэнлинь даже растерялся на мгновение:

— А?

Чжу Янь оценила свой жалкий внешний вид и сердито сказала:

— Если бы ты не закрыл перед моим носом ворота города, я бы не оказалась сегодня здесь, и всего этого бы не произошло!

— Княжна, как вы можете такое говорить?! Это очень грубо! — няня Шэн, сидевшая рядом, поспешила разрядить обстановку. — Наместник спас вас! Разве вы не должны выразить ему свою благодарность?

— Как он меня спас? — Чжу Янь презрительно фыркнула и подняла руку, в которой сжимала Нефритовую Кость. — Разве не я проложила кровавую дорожку среди врагов? Всем ясно, что я спасла себя сама! Нужно совсем лишиться стыда, чтобы так дешево оценивать чужие заслуги!

Няня Шэн была так зла, что тут же хотела высказать Чжу Янь все, что о ней думает, но Бай Фэнлинь остался невозмутим. Он лишь улыбнулся уголками губ и произнес:

— Так и есть. Великая княжна обладает мощнейшими магическими техниками и смогла прорвать окружение врагов, полагаясь только на свои силы. Разве осмелюсь я присвоить себе ее заслуги? То, что княжне пришлось пережить подобное, несомненно, моя вина. Я злоупотребил своими полномочиями и прошу за это прощения.

Он был так вежлив и учтив, что Чжу Янь на его фоне выглядела дерзкой грубиянкой. Теперь выплеснуть гнев, горящий в ее сердце, было затруднительно, и все, что ей оставалось, — это пробормотать:

— Забудем!

Бай Фэнлинь взмахнул рукой, отдавая приказ.

— На море ветрено, нужно поскорее вернуться на берег. Нельзя допустить, чтобы великая княжна простудилась.

Стоял март с его ночной прохладой, а Чжу Янь промокла насквозь. Как только лодка тронулась, подул морской бриз, и она тут же покрылась мурашками, дрожа от холода. Княжна инстинктивно протянула руку к ребенку, чтобы обнять его, укрыв от промозглого ветра. Но вдруг остановилась: этот ребенок из морского народа пережил столько бед, он не умрет от простой простуды.

— Княжна, вы замерзли? — Бай Фэнлинь развязал верхнюю мантию и передал ей. Обернувшись, он распорядился: — Помедленнее!

— Слушаюсь!

Скорость лодок замедлилась, и ветер немного поутих.

Чжу Янь набросила на плечи одежду Бай Фэнлиня, мгновенно согревшись. В эту минуту она чувствовала, что ее собеседник стал куда как приятнее и душевнее. На самом деле она не раз слушала истории Сюэ Ин о ее старшем брате, но увидела его впервые. Как старший сын клана Бай и наместник Лиственного города, в будущем он унаследует титул князя Бай.

До Чжу Янь доходили слухи, что Бай Фэнлинь — человек двуличный и жестокий: на устах мед, а за пазухой лед, а точнее, острый клинок. Но сейчас, увидев его собственными глазами, увидев, как он вежлив и обходителен, княжна решила, что слухи не заслуживают доверия.

Если говорить о Сюэ Ин, то старший брат был ее полной противоположностью.

— Эй, не может быть, чтобы вы с Сюэ Ин были от одной матери! — не подумав, выпалила Чжу Янь первое, что пришло ей в голову.

Сказав это, она тут же охнула, получив сильный удар кулаком от няни Шэн.

— Так и есть, — Бай Фэнлинь улыбнулся. — Моя мать — сторонняя наложница.

Чжу Янь поняла, что снова попала впросак, и мысленно обругала себя последними словами. Ну конечно, у нее всегда был особый талант накликать неприятности на свою голову. Почему каждый раз, когда она знакомится с новым человеком, она оскорбляет его, сказав всего несколько фраз?

— О, прошу прощения, — поспешила она извиниться.

— Ничего страшного. Княжна, как вы оказались здесь так поздно ночью? — Бай Фэнлинь, казалось, нисколько не рассердился, продолжая говорить любезно и вежливо. — Что же ­все-таки произошло? И кто этот ребенок, что лежит у вас на руках?

— О… хм… можно сказать, что я подобрала его по дороге, — Чжу Янь поправила растрепанные волосы, упавшие ему на глаза, и, не сдержавшись, сердито ткнула пальцем в его лоб. — Я обещала матери этого ребенка позаботиться о нем, но он ослушался и сбежал посреди ночи.

Бай Фэнлинь пристально вглядывался в бесчувственное тельце на руках Чжу Янь и вдруг сказал:

— Он ведь из племени русалок, верно?

— Верно! — Чжу Янь открыла рот от удивления. — Но как ты это разглядел?

— Будь он обычным ребенком, после столь долгого пребывания под водой разве мог бы он дышать так спокойно и ровно? — Бай Фэнлинь постучал веером по ладони и, кивнув, продолжил: — Тогда нет ничего удивительного!

— Нет ничего удивительного в чем? — не поняла Чжу Янь.

— В том, что Армия Возрождения похитила этого ребенка.

Княжна оторопела:

— Армия Возрождения? Что это за организация?

— Военная структура, тайно созданная рабами из морского народа. Из названия видно, что их цель — возродить Морское царство в Лазурном море и вернуть свободу всем русалкам Облачной пустоши, — ответил Бай Фэнлинь. — Уже много лет они противостоят Кунсану, подстрекая рабов к бегству и мятежам, убивая рабовладельцев и дворян. Императорская стража уничтожала их много раз, но они снова и снова восстают из пепла. В последние годы они стали особенно свирепы и жестоки.

— Ого! Неудивительно, что эти русалки так хорошо сражались! С первого взгляда было понятно, что они отлично подготовлены! — Чжу Янь отвлеклась и снова выпалила, не подумав. — Вот только не лучше ли будет позволить им восстановить свою страну в Лазурном море? Они ведь не собираются захватывать земли, принадлежащие Кунсану.

Бай Фэнлинь промолчал, лишь бросив на нее быстрый взгляд, но выражение его лица немного изменилось.

— Как великая княжна клана Чи, вы не должны произносить подобные слова, — его голос стал холодным. — Вы понимаете, что поощрять мятежников и бунтовщиков — значит встать на их сторону в борьбе с императором, значит поддержать восстание?

— Что? — хотела возмутиться Чжу Янь, но замолчала, потому что няня Шэн крепко ущипнула ее за ляжку, да так сильно, что княжна чуть не закричала от боли.

Пожилая няня снова поспешила исполнить роль миротворца:

— Наместник, прошу, не судите строго. Моя повелительница с самого детства говорит прежде, чем успевает задействовать мозги. Все уже привыкли, что она вечно мелет всякую чепуху!

— Кого ты назвала безмозглой? — сердито уставилась на нянюшку Чжу Янь.

Но Бай Фэнлинь вдруг тихо рассмеялся.

— Ничего страшного, я уже слышал от своей сестры, что великая княжна чиста и наивна и часто поражает людей своими речами.

Что?! Сюэ Ин, эта гадкая девчонка, посмела говорить о ней за ее спиной? Чжу Янь уже почти встала, пылая от праведного гнева, но няня Шэн удержала ее.

Пожилая женщина поспешила сменить тему и, улыбнувшись, спросила:

— Значит, наместник появился здесь сегодняшней ночью и привел с собой так много людей, потому что?..

— Не стану скрывать, все из-за того, что в последнее время в Лиственном городе неспокойно, — вздохнув, ответил Бай Фэнлинь. — Рабы из морского народа все чаще и чаще пропадают без вести или сбегают, к тому же совсем недавно был убил один из торговцев, занимающийся разведением рабов, что привело к срыву первого весеннего аукциона на Западном и Восточном рынках.

— Значит, вы пришли сюда, чтобы поймать Армию Возрождения? — вдруг поняла Чжу Янь.

— Именно, — кивнул Бай Фэнлинь. — И я совсем не ожидал, что встречу здесь вас, княжна.

В этот момент корабль причалил к пристани и бросил якорь у берега. Бай Фэнлинь поклонился и произнес:

— Уже поздно, вам лучше отдохнуть. Я выделю вам охрану, и вас проводят к резиденции клана Чи.

Чжу Янь стало любопытно:

— А разве вы не собираетесь возвращаться?

— Мне нужно остаться здесь и не дать русалкам из Армии Возрождения вырваться из окружения.

Бай Фэнлинь улыбнулся, указывая сложенным веером в сторону моря — там уже было много военных кораблей, быстрых, словно ветер. Они растянули огромные сети, перегородив выход в открытое море. Тон голоса наместника говорил, что он доволен собой.

— Я уже давно расставил здесь ловушку и сегодня почти поймал их. Как я могу бросить все на полпути? Они ведь только что напали на великую княжну клана Чи! Никто из этих ублюдков не уйдет сегодня!

Чжу Янь промолчала. Всего несколько минут назад эти люди хотели забрать ее жизнь. Однако сейчас, когда она узнала, что вот-вот они попадут в смертельную западню, ей стало не по себе.

— Если вы их поймаете, что сделаете с этими людьми? — не могла не спросить Чжу Янь, бросив на Бай Фэнлиня мимолетный взгляд. — Их продадут как рабов на Западном и Восточном рынках?

— Куда уж мне зариться на подобный исход. Вы полагаете, наместник может совмещать свои обязанности с занятием работорговлей? — криво усмехнулся Бай Фэнлинь и покачал головой. — К тому же эти воины Армии Возрождения хорошо умеют терпеть боль. После того как их поймаешь, они упорно молчат, будто набрали в рот воды. Русалки хрупки по своей конституции, и большинство из них умирают в тюрьме, не выдержав пыток. Те, кто остаются в живых, либо оказываются тяжело ранены, либо увечны. Как можно продать такой товар на рынке?

— Да, — тихо произнесла Чжу Янь, чувствуя непонятную тяжесть на душе. — И что же тогда с ними будет?

— Большую их часть заберут ювелиры по сниженной цене, примерно за одну десятую от их обычной стоимости. Все будет зависеть от того, сколько глаз у них останется, ведь из глаз русалки получается прекрасный темно-­зеленый жемчуг, — Бай Фэнлинь удивленно взглянул на Чжу Янь. — Но почему это волнует великую княжну?

Чжу Янь задумалась и покачала головой:

— Это пустяки.

Она попрощалась и вместе с няней Шэн вернулась на берег. Вскочив на лошадь, не вытерпела и оглянулась. Серебряная луна над Лазурным морем играла бликами на воде. Множество военных кораблей с солдатами на борту, вооруженными мечами, луками и стрелами, курсировали в гавани, растягивая огромные сети. Вежливый и обходительный наместник Лиственного города стоял в лунном свете, отдавая приказы, и в его узких хищных глазах отражались холодные блики, превращая его в безжалостного охотника. Будет ли это море окрашено сегодня кровью русалок?

Когда Чжу Янь вернулась домой, она просто валилась с ног от усталости. Как жаль, что нельзя тут же упасть и заснуть. Но она полночи провела в море и была мокрой и просоленной с головы до пят, да и волосы спутались, превратившись в колтуны. Княжне пришлось очень постараться, чтобы не сомкнуть глаз и дождаться, пока служанка подогреет бадью с ароматной водой. Она с наслаждением в нее окунулась.

После купания, завернутая в теплый халат, она заколола волосы Нефритовой Костью и сказала, обернувшись к няне Шэн:

— Кстати, прикажи, чтобы того щенка тоже искупали. Он такой грязный! Не представляю, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз мылся.

— Хорошо.

Няня Шэн приказала служанке сменить воду в бадье, а сама подняла на руки лежащего без сознания ребенка. Бросив на него случайный взгляд, она вдруг сказала:

— Миленькое лицо, хоть и чумазое. Черты очень правильные.

— Конечно. В конце концов, он же дитя наложницы Юй, — Чжу Янь сидела перед зеркалом, расчесывая волосы. — Даже не зная, кто его настоящий отец, можно предположить, что кровь матери сделает его настоящим красавцем.

— Сколько же лет этому ребенку? Он такой худой, просто кожа да кости! Наверное, он никогда в своей жизни не ел досыта, — няня Шэн разглядывала все еще не подающего признаков жизни ребенка, продолжая приговаривать: — Руки и ноги тонкие, словно тростниковые стебли, но живот надут, как барабан! Неужели это опухоль? Как жаль… Вряд ли он долго протянет.

Пожилая нянюшка сняла с ребенка грязную изодранную одежду и вдруг не сдержала удивленный возглас.

— Что случилось? — Чжу Янь обернулась на звук, собирая волосы.

Няня Шэн указала на ребенка:

— Посмотри на его спину!

Чжу Янь отложила гребешок и подошла ближе. Взглянув на детеныша, она втянула воздух сквозь сжатые зубы. Ребенок был болезненно худым. Настолько, что сквозь кожу проглядывали ребра,и по нему можно было изучать анатомию. Тело с ног до головы покрывали шрамы. Но не это так поразило нянюшку. По бледной, почти серой коже спины расползлась черная клякса, похожая на ночной туман.

— Что это? — выдохнула Чжу Янь.

Няня Шэн дотронулась до кляксы, нахмурилась и сказала:

— Похоже на родимое пятно, но разве оно может быть таким огромным?

Пожилая женщина легко подняла ребенка и усадила его в ароматную воду, позаботившись, чтобы голова оказалась на поверхности, приговаривая:

— Княжна, у этого мелкого слишком много телесных изъянов и недугов! На рынках Лиственного города за него дадут совсем мизерную цену!

— Ты назвала его убыточным товаром? — Чжу Янь побледнела и разозлилась. — Не переживай! Хоть клан Чи и бедный, но не настолько нищий, чтобы торговать живыми людьми! Я в состоянии его прокормить!

— Неужели вы еще и врача пригласите, чтобы осмотреть его? — улыбнулась няня Шэн, начиная растирать ребенка мочалкой.

В этот момент маленький житель моря вдруг затрепыхался, сощурился и тихо застонал.

Пожилая нянюшка удивленно воскликнула:

— Эй, кажется, он очнулся!

— Что? — Чжу Янь резко подскочила и выпалила: — Будь с ним поосторожнее!

Не успела она закончить фразу, а няня Шэн уже вскрикнула, отдергивая руку. На ее запястье остался глубокий след от зубов. Ребенок, безвольно болтавшийся на воде, вдруг приоткрыл глаза и резко прижался всем телом к деревянной стенке бадьи, свирепо зыркая на людей перед собой, словно загнанный в клетку маленький дикий зверь, предупреждающе скалящий клыки.

— Говорю же, осторожнее! Этот щенок слишком дикий, — Чжу Янь разозлилась, стремительно приблизилась к бадье и с силой ткнула ребенка в лоб, сурово сказав: — Только очнулся и уже кусаться?! Я столько сил потратила, чтобы вытащить тебя из лап тех людей. Но ты, щенок… ты не знаешь, что значит быть благодарным!

В порыве раздражения она не рассчитала силу удара, и ребенок не смог увернуться. Он стукнулся головой о край бадьи, отчего та загудела. Наверняка это было больно, но он не издал ни единого звука, лишь выпрямился, устремив на княжну тяжелый взгляд. Чжу Янь не ожидала, что все так выйдет, и опустила руку. Она столь же яростно таращилась на ребенка и, наконец, прошипела:

— Эй ты! Как тебя зовут?

Маленький житель моря отвернулся, ничего не ответив.

— Не хочешь говорить? Хорошо! Тогда я буду называть тебя Щеночком! — Ее действительно мало интересовало его настоящее имя, поэтому, быстро дав новое, она тут же спросила: — Щеночек, сколько тебе лет? Тебе уже есть шестьдесят?

Ребенок по-прежнему игнорировал ее, пропуская все мимо ушей.

— Прекрасно! Будем считать, что тебе шестьдесят лет. Да ты еще младенец! Молоко на губах не обсохло! — Чжу Янь фыркнула. — Ну что ж, няня Шэн, помоги Щеночку вымыться, а я собираюсь лечь спать!

— Слушаюсь, княжна.

Нянюшка взяла в руки кусок ароматного мыла, но ребенок не стал дожидаться, пока она пустит его в ход. Он внезапно дернулся назад, яростно блеснув глазами, и резко плеснул горячей водой прямо в лицо пожилой няне.

— Да как ты смеешь! Погоди, я научу тебя уважать старших!

На этот раз Чжу Янь разозлилась по-настоящему и, забыв обо всем на свете, засучила рукава, схватила ребенка за волосы и крепко прижала к бортику бадьи, замахнувшись второй рукой. Звереныш решил, что его снова будут бить, поэтому подсознательно стиснул зубы и закрыл глаза.

Но удара не последовало, лишь слегка зачесалась спина. Чжу Янь, крепко удерживая маленького демоненка одной рукой, пальцем другой быстро нарисовала на его спине магический талисман, запечатав знак мизинцем. В тот же миг яростно сопротивляющийся звереныш затих, скованный магическими путами. Обездвиженный ребенок молча плавал в бадье, яростно зыркая глазами.

— В чем дело, Щеночек? Хочешь меня съесть? — задиристо спросила Чжу Янь, постучав по маленькой голове русалки.

Она использовала технику «Связанного духа», сковывающую противника по рукам и ногам, а потому, повернув голову к нянюшке, уверенно приказала:

— Няня, сделай мне приятное. Отмой этого щенка, чтобы он блестел!

— Хорошо, княжна, — отозвалась пожилая женщина и тут же распорядилась принести в комнату различные туалетные принадлежности: щетки, полотенце и цветочную воду. Закатав рукава, она приступила к мытью.

Потребовался целый час и три бадьи воды, чтобы ребенок стал чистым. Маленький житель моря не мог двигаться, лишь неотрывно следил за няней Шэн и слугами, покачиваясь на воде. Его худенькое тело слегка подрагивало — то ли от ярости, то ли от страха.

— Вот так, моя деточка, вот так… — няня Шэн насухо вытерла лицо ребенка и не смогла удержаться от восхищенного вздоха. — Княжна, иди скорее, посмотри! Ручаюсь, во всей Облачной пустоши не сыщешь такого красивого дитяти!

Но никто не ответил пожилой нянюшке.

Повернув голову в сторону кровати, няня Шэн увидела, что уставшая за ночь Чжу Янь уже спит, мирно посапывая. Ее длинные красные волосы струились по подушке, словно отрез великолепного шелка.

Няня Шэн вздохнула, аккуратно вытерла мягким полотенцем последние капли воды с лица ребенка и ласково сказала:

— Малыш, не будь таким упрямым. Не смотри на вспыльчивый нрав княжны, у нее доброе сердце. Она обещала твоей матери, что позаботится о тебе, и обязательно сдержит слово. Ты хрупкое дитя из морского народа, твое тело искалечено. Где еще ты найдешь такого хозяина? Рабы всей Облачной пустоши должны завидовать твоей судьбе.

Ребенок, что до сих пор лежал в бадье, вздрогнул и поднял глаза, свирепо глядя на пожилую няню.

— У меня нет хозяина, — едва слышно прошептал он.

— Ох! — опешила няня Шэн, когда казавшийся немым ребенок вдруг заговорил. Мгновение она молчала, а затем переспросила: — Что ты говоришь?

— У меня нет хозяина, — ребенок неотрывно смотрел на женщину, и в глазах его отразился хищный блеск. Он отчетливо произнес слово за словом: — Я не раб! Это ты рабыня!

Няня Шэн судорожно вздохнула и не нашлась с ответом. Но тут Чжу Янь перевернулась на кровати и язвительно хмыкнула:

— Идет! Ты не раб, ты господин, верно? Няня, незачем прислуживать этому господину, возвращайся спать. Пусть Щеночек промаринуется в ароматной воде!

Няня Шэн была в затруднении:

— Но ведь сейчас только март, да и вода скоро остынет…

— Русалка, которая боится холодной воды? — проворчала Чжу Янь и бросила мимолетный взгляд на ребенка. — Сама их кровь холодна, как лед, ­потому-то они бесчувственны и неблагодарны! Ступай спать, уже за полночь!

Няня Шэн на мгновение заколебалась, глядя на ребенка в бадье, но не стала спорить:

— Слушаюсь.

Когда все слуги удалились, Чжу Янь медленно села на кровать и, вытянув шею, заглянула в деревянную бадью.

— Эй, Щеночек, ты еще не понимаешь, что быть рядом со мной — большая удача! Поверь, я смогу убедить тебя назвать меня своей госпожой! — холодно усмехнулась княжна.

Ребенок скопировал ее усмешку и отвернулся, считая, что даже смотреть на нее ниже его достоинства.

— Поживем — увидим! — недовольно фыркнула Чжу Янь.

Когда княжна снова открыла глаза, было уже позднее утро. Ослепительно-­белое дневное солнце пробивалось сквозь оконную занавеску. Погода была солнечная и безветренная, как раз подходящая для того, чтобы вступить в Лиственный город. Чжу Янь зевнула и лениво потянулась, поднимаясь на кровати. Через мгновение с ее лица напрочь исчезли спокойствие и умиротворенность — бадья оказалась пуста!

Неужели этот щенок снова сбежал? Она спрыгнула с кровати, пылая от ярости, и бросилась к бадье, но почти тут же застыла, удивленно хмыкнув. Худенький ребенок из морского народа опустился на дно и мирно уснул, свернувшись в клубок. Он лежал под водой неподвижно, маленький, обессиленный, измученный, и жабры за его ушами едва заметно сжимались и разжимались в такт дыханию. Длинные аквамариновые волосы слегка колыхались в воде, словно волшебные морские водоросли. Чисто вымытое личико, прекрасное, будто выточенное из камня, с острым подбородком, прямым носом, длинными ресницами и красиво очерченными коралловыми губами, могло бы принадлежать волшебному духу, спящему в морских глубинах.

Чжу Янь, которая секунду назад была готова рвать и метать, глядя на эту картину, растеряла весь свой гнев. Действительно, невероятно красивый ребенок, просто неземная внешность! Неудивительно, что аристократы Кунсана готовы тратить такие большие деньги, чтобы купить раба-русалку. Русалки в сто раз прекраснее всех жителей Облачной пустоши. Она не удержалась и протянула руку, желая дотронуться до его длинных темных ресниц. Но стоило ей лишь коснуться воды, как ребенок на дне открыл глаза. Заметив ее рядом, он отчаянно отпрянул, но, скованный чарами, смог лишь слегка дернуться и по инерции отплыть к стенке бадьи. Кончики пальцев Чжу Янь почти коснулись его щеки. Заглянув в его бирюзовые глаза, она увидела в них тень страха и отвращения и невольно нахмурилась:

— Почему ты так ненавидишь, когда ­кто-то прикасается к тебе?

Ребенок лишь плотно сжал губы, буравя ее ледяным взглядом.

— Забудь! — Чжу Янь в спешке убрала руку. — Да кому ты вообще нужен, Щеночек!

Ребенок немного расслабился, его тело перестала бить дрожь. Раздосадованная княжна прошла в комнату для умывания и, присев перед зеркалом, приказала няне Шэн, которая поднесла ей золотую чашу с водой:

— Я справлюсь сама. Ступай и помоги Щеночку одеться. Не можем же мы привести голого ребенка из морского народа в Лиственный город.

— Слушаюсь, княжна, — пожилая женщина поспешно вышла, чтобы через несколько минут вернуться с охапкой мужских вещей. — Ох, впопыхах и не найдешь ничего подходящего. Вся одежда, что есть в доме, будет ему велика, но ­какое-то время придется довольствоваться тем, что есть.

— Какая одежда нужна такому маленькому ребенку? — Чжу Янь, не отрываясь от зеркала, нетерпеливо махнула рукой. — Просто возьми несколько моих шалей и заверни его. Этого будет достаточно.

— Хорошо, — няня Шэн открыла сундук и достала все шелковые и кашемировые шарфы и шали, что княжна привезла с собой в столицу Империи. Выбрав молочно-­белый кашемировый шарф, она спросила: — Могу я взять этот?

— Я уже надевала его. Как можно отдать ­кому-то ношеную вещь? — нахмурилась Чжу Янь и указала на новую ярко-красную шаль с вплетенной золотой нитью. — Отдай Щеночку эту!

Няня Шэн взяла шаль, вытянула ее в руках, представляя, как она будет смотреться на ребенке, и невольно рассмеялась:

— В таком виде он будет похож на маленькую хорошенькую девочку, что своей красотой покоряет царства.

Глядя на алую шаль, ребенок вжался в стенку бадьи, до скрежета стиснув зубы. В глазах его ясно читался протест. Но он не мог сопротивляться и был беспомощен перед пожилой женщиной, которая вытащила его из воды, обтерла и ловко завернула в мягкую шаль. Пока Чжу Янь расчесывала блестящие шелковые волосы, няня Шэн уже закончила одевать ребенка.

— Княжна, взгляни-ка! — нянюшка повернула наряженную русалку и показала ей. — Красивенький, правда?

Чжу Янь, как раз закалывавшая пучок Нефритовой Костью, отвела взгляд в сторону и увидела отразившегося в зеркале ребенка на руках у няни Шэн.

— О Небеса! Этот Щеночек такой милый, когда вымыт и одет! Каким же он станет, когда вырастет! Я не прогадала, что взяла его с собой!

Ребенок сжался в объятиях пожилой женщины, глядя на княжну не по возрасту серьезным и злым взглядом. Было понятно, что он против того, что его нарядили в подобные тряпки, но сделать ничего не мог. Бледное маленькое личико, закутанное в алую шаль, было волнующе… чарующе прекрасно! Настолько, что могло свести с ума! Пожалуй, даже Юань не был так демонически красив. Неудивительно, что тот купец на тракте, несмотря на огромный риск, решился провести его в город контрабандой. За такого ребенка, даже со всеми его изъянами, на аукционе рабов можно получить просто заоблачную цену! В­сего-то и надо, что провести в Лиственный город и найти врача, который бы вырезал опухоль у него в животе и удалил родинку со спины.

— Как тебя зовут? — Княжна встала и подошла ближе, не удержавшись от вопроса.

Но ребенок снова не ответил, лишь скривил прекрасные губы, холодно фыркнул и отвернулся.

— Щеночек! Опять не слушаешься? Смотри, как бы я тебя не продала!

Чжу Янь вспылила и замахнулась. Но ладонь опустилась на его макушку так легко, будто княжна прихлопнула комара — все же это прекрасное дитя подобно хрупкому стеклу. У кого же хватит духу разбить его?

Когда Чжу Янь и ее свита прибыли в резиденцию клана Чи в Лиственном городе, князя там не оказалось. Его повозка, оружие, верхняя одежда — все было здесь, во дворце. Все было, а вот хозяина не было!

— У князя появилось срочное дело во внутренней столице. Вы разминулись с ним всего на несколько часов, — почтительно сказал управляющий домом, деловитый и серьезный мужчина лет сорока, очевидно обладающий большим доверием правителя Чи. — Он дал распоряжение, чтобы княжна подождала его здесь. Он вернется через несколько дней.

— Что за дела!? — с ходу вспылила Чжу Янь, не собираясь сдерживать свой характер. — Мало того, что всю дорогу отец игнорировал меня, так еще и в императорский дворец пошел один!

— Князь сказал, что как только закончит дела, он тут же вернется, чтобы провести время со своей дочерью. И тогда вы сможете вместе посетить внутренний дворец еще раз, — вышколенно улыбнулся управляющий. — Князь приказал приготовить для вас ­что-то вкусное и необычное. Я уже распорядился отнести все блюда в вашу комнату. Если княжна захочет развеяться, то завтра можно будет сходить на рынок.

— Замечательно! — настроение Чжу Янь тут же поднялось. Она внимательно взглянула на стоявшего перед ней мужчину и спросила: — Как тебя зовут? Почему я не видела тебя раньше?

— Меня зовут Ши Фэй, Ваше Высочество, и я служу князю уже больше двадцати лет. Все это время я слежу за этим домом в Лиственном городе и никогда не был в городе Небесных ветров. Поэтому нам с вами не довелось встретиться раньше, — улыбнулся управляющий. — Если вам ­что-то потребуется, пожалуйста, прикажите отыскать меня. Куда бы вы ни захотели пойти, что бы ни захотели посмотреть, просто скажите об этом. Вы можете во всем положиться на меня.

— Правда? — Чжу Янь оценивающе посмотрела на мужчину. — Тогда я запрещаю тебе рассказывать моему отцу, что я привезла с собой ребенка из морского народа.

— Конечно, — управляющий кивнул и улыбнулся. — Я ничего не скажу.

— И еще помоги обустроить потайной дворик рядом с моими комнатами, чтобы няня Шэн могла жить там со Щеночком. И прикажи сделать там большой водоем, — продолжила отдавать распоряжения княжна. — Кстати, выстави хорошую охрану. Если малец сбежит, вся ответственность ляжет на тебя!

— Слушаюсь, — просто ответил управляющий. — Все будет, как вы желаете.

— Что ж… А теперь ступай и прикажи привести ко мне самого лучшего врача в Лиственном городе! — Чжу Янь нахмурилась в задумчивости. — У Щеночка в животе опухоль, нужно поскорее его вылечить.

— Нужен доктор, который лечит русалок? — спросил мужчина.

— А есть специальные доктора, которые лечат русалок? Неужели они ­как-то отличаются от других врачей? — удивилась Чжу Янь.

— Конечно! Русалки — жители моря, и они очень отличаются от людей, живущих на суше. Например, они могут дышать через жабры, а их сердце находится ровно по центру грудной клетки, — управляющий улыбнулся одними уголками губ. — Обычные доктора могут не распознать их болезни. Позвольте мне послать за лекарем Шэнь Ту из деревни Потрошителей драконов. Он самый искусный в лечении русалок.

— Деревня Потрошителей драконов? Что это значит? — Чжу Янь растерялась, услышав такое странное название. — Ты смеешься надо мной? Разве Царь драконов, которого владыка Син Цзунь низверг в Бездну туманных глубин семь тысяч лет назад, не был последним? Где в Облачной пустоши можно встретить, а тем более убить, настоящего дракона?

— Конечно, речь не идет о настоящем драконе, просто фигура речи. Но это долгая история, — улыбаясь, ответил управляющий. — Княжна, не лучше ли вам сейчас отдохнуть в своих комнатах? А врача я найду и приведу к вам завтра.

— Нет! — категорично заявила она. — Сегодня после обеда я выйду на прогулку!

— Почему вы так торопитесь? — растерялся управляющий, но тут же кивнул и сказал: — Конечно. Я сейчас же распоряжусь подать повозку.

— В этом нет нужды. Мы сменим одежду и выйдем тайком, посмотрим окрестности и вернемся! — Чжу Янь махнула рукой и расплылась в улыбке. — Зачем нам устраивать из прогулки целое шествие? Все веселье пропадет, если за нами будет следовать так много людей.

— Все же вам стоит взять хотя бы личную охрану, — на этот раз управляющий позволил себе не согласиться с княжной. — Лиственный город в последнее время не безопасен. Русалки из Армии Возрождения появляются и исчезают, где и когда им вздумается. Даже несмотря на то, что господин наместник недавно уничтожил целую группу мятежников и организовал облавы на их опорные пункты в Лиственном городе, их главный штаб в Зеркальном озере все еще остается неприступным. Поэтому всем нам стоить соблюдать осторожность.

Армия Возрождения? Чжу Янь тут же вспомнила о русалках, с которыми вчера ночью ее свела судьба, и невольно ее сердце забилось сильнее. Это были смелые, дерзкие, не боящиеся смерти, сильные, совершенно не похожие на покорных и прекрасных рабов из их же племени. Так какое же поведение действительно им характерно, а какое выбивается из нормы?

— Не стоит так беспокоиться, княжна. В Армии Возрождения всего несколько тысяч русалок. Они лишь изредка выбираются из своих укрытий, чтобы совершать внезапные набеги и учинять беспорядки в городе. Сейчас у них недостаточно сил, чтобы пошатнуть основы Кунсана, — сказал управляющий, увидев смятение на ее лице. Решив, что княжна испугалась, мужчина поспешил ее успокоить: — Лиственный город находится под покровительством господина наместника, все же здесь достаточно безопасно, но на всякий случай вам стоит взять с собой несколько охранников. Они могут следовать за вами тайно.

— Пусть так, — легко согласилась она.

Чжу Янь отправилась к себе в комнату, чтобы немного передохнуть и подготовиться к послеобеденной прогулке. Резиденция клана Чи в Лиственном городе была роскошна и величественна. В несколько раз больше загородного дома. Княжна почти полчаса шла от ворот до внутреннего двора. Но едва она достигла крытой галереи, как услышала голос няни Шэн, разговаривающей со служанкой:

— Быстрее! Быстрее позови княжну! Пусть придет и посмотрит…

— Что случилось? — В голосе няни Шэн было такое смятение и отчаяние, что Чжу Янь поспешила отдернуть занавеску и вой­ти. — Что у вас здесь происходит?

Ребенок морского народа лежал на кушетке, закрыв глаза. Он был почти неподвижен, лишь грудь поднималась и опускалась от тяжелого дыхания. Он больше не выглядел озлобленным и свирепым. Няня Шэн склонилась над ним и нежно прикоснулась к его лбу. Когда княжна вошла в комнату, няня быстро произнесла:

— Чжу Янь, взгляни, с ребенком ­что-то не так. Это случилось еще на пути в Лиственный город. Я пыталась узнать, что у него болит, но он молчал. А теперь мне кажется, что у него начинается лихорадка!

— Лихорадка? — взволнованно вскрикнула княжна и шагнула вперед, вытянув руку, чтобы пощупать его лоб.

Кожа ребенка была нежной и прохладной. Гораздо холоднее, чем ее ладонь.

— Температуры вроде бы нет! — озадаченно сказала она. — С чего ты взяла?

— Ох, княжна! Ты разве забыла? — вздохнула няня Шэн, дотрагиваясь до мягких аквамариновых волос. — Русалки отличаются от людей, их кровь холоднее. Она такая же холодная, как морская вода. Но разве сейчас его тело не горячее? Я думаю, он болен!

— Ты права, — Чжу Янь снова пощупала его лоб и на сей раз выглядела озабоченно.

Маленький звереныш, измученный и бессильный, позволял прикасаться к себе, совершенно не сопротивляясь, и можно было с точностью утверждать, что он действительно болен. Подумать только, ребенок дошел от заснеженных земель Западной пустоши до Лиственного города, преодолел тысячи ли, испытал столько страданий! Разве мудрено заболеть после такого? Обеспокоенная Чжу Янь немедленно приказала управляющему привести врача. Однако не прошло и четверти часа, как управляющий вернулся и доложил:

— Княжна, я отправил гонца в деревню Потрошителей драконов, чтобы пригласить врача, но оттуда пришел ответ, что лекарь Шэнь Ту сегодня проводит операции по рассеканию хвоста для нескольких русалок. Он может провозиться со скальпелем до позднего вечера и вряд ли приедет в ближайшее время.

— Как же так? У этого звереныша жар! — снова вспылила Чжу Янь. — Разве нельзя предложить ему больше денег?

— Из деревни Потрошителей драконов передали, что лекарь Шэнь Ту уже начал операцию, и ее нельзя остановить на полпути. А характер у доктора резкий и раздражительный, поэтому никто не осмелился потревожить его, — осторожно ответил управляющий. — Что, если… что, если нам позвать другого врача?

— Почему это так сложно? — топнула ногой Чжу Янь. — Он не согласился прийти к больному на дом? Прекрасно! Тогда я откажусь от послеобеденной прогулки, а возьму ребенка и наведаюсь к нему лично, пусть осмотрит его там! В конце концов, он ведь не единственный врач в той деревне? Если не сможет он, сможет ­кто-то другой. Это всяко лучше, чем сидеть здесь сложа руки.

Взволнованная, она тут же склонилась над больным ребенком и подняла его с постели. Маленький звереныш прислонился к ее плечу, безвольный и вялый. Сейчас в нем не было ни свирепости, ни упрямства, к которому княжна уже так привыкла. Его прохладное лицо прижималось к шее Чжу Янь, и она чувствовала слабое дыхание на своей коже. Должно быть, лихорадка спутала его сознание. Он зашевелился на руках княжны и вдруг вскрикнул: «Матушка!», сильнее прижимаясь лицом к ней.

Чжу Янь в смятении прикоснулась к маленькой головке, сердце ее смягчилось.

— Идем, — повернулась она к управляющему. — Прикажи заложить повозку. Поедем к врачу!

Глава 11

Потрошители драконов

Экипаж стрелой вылетел из дворца князя Чи и стремительно покатил по дороге. Самый крупный и процветающий центр в Облачной пустоши, Лиственный город был густонаселен и богат торговыми лавками и рынками. Купцы со всей Облачной пустоши, а также Срединных равнин и из Семи морей вели здесь дела, невзирая на то, что обогащают враждебное государство. По обеим сторонам широких ровных улиц часто попадались таверны в несколько этажей, услаждающие слух посетителей песнями и музыкой, а торговые лавки полнились прекрасными диковинками.

Но сейчас у Чжу Янь не было никакого желания любоваться этим разнообразием. Всю дорогу она вытягивала из окна шею, снова и снова подгоняя управляющего:

— Еще далеко? Как долго нам ехать?

— Скоро, скоро! Уже совсем близко! — Управляющий, сидевший рядом с кучером, указал ­куда-то вперед. — Сразу за Восточным рынком свернем направо, вон за тем небольшим зданием. Его уже видно отсюда.

Кони шли рысью, повозка подскакивала на мостовой. Вильнув влево-­вправо, дорога завернула в переулок и стала еще более ухабистой. Чжу Янь подпрыгивала на лавке и качалась из стороны в сторону, держа ребенка на руках. Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем повозка ­наконец-то остановилась. Снаружи донесся голос управляющего, он негромко разговаривал с ­каким-то человеком. Чжу Янь отодвинула занавеску и выглянула в окно. Рядом с экипажем стоял вооруженный с головы до ног сержант.

— Это экипаж княжны Чжу Янь из дворца клана Чи, — управляющий перекинулся с охранником несколькими фразами и протянул именную бирку. — Один из ее любимых рабов из морского народа заболел, поэтому мы спешно приехали сюда, чтобы встретиться с лекарем Шэнь Ту.

Сержант внимательно изучил бирку, посмотрел в окно повозки, сделал несколько зарубок на деревянной дощечке, отмечая количество въезжающих людей, и только после этого пропустил экипаж.

— Странно. Почему здесь военные? — в недоумении произнесла Чжу Янь.

Из окна повозки она видела, что деревня, в которую они заехали, окружена очень высоким забором, по четырем углам которого возведены охранные башни. Зайти внутрь можно было лишь через ворота. Это был своего рода укрепленный и тщательно охраняемый маленький город.

— Здесь живет семья Потрошителей драконов и, конечно, императорский дворец отправил армию для их охраны, — управляющий снова сидел рядом с возницей и рассказывал, обернувшись назад. — В последнее время Армия Возрождения доставляет много проблем, поэтому сейчас нужно быть особенно бдительными.

— Потрошители драконов? Это, видимо, очень почетный статус? — Чжу Янь уже несколько раз слышала это название и не удержалась от вопроса. — И все же чем они занимаются?

— Значит, вы действительно ничего не знаете? — Управляющий был удивлен. — Потрошители драконов — это звание, которое ­когда-то присвоил им сам император. Рыбаки по наследству передают знания о ремесле своих предков. Люди в этой деревне освобождены от налогов и обязательной трудовой повинности. История Потрошителей драконов насчитывает уже тысячи лет… и начинается она с того времени, как появились рабы из морского народа, — он улыбнулся и уточнил: — Ведь потрошат они, конечно, не драконов.

Чжу Янь было странно все это слышать, и она спросила:

— Не драконов? Тогда кого же они режут? И если они рыбаки, то почему их сравнивают с мясниками и называют Потрошителями драконов? Что за ремесло они унаследовали от предков?

Управляющий снова улыбнулся:

— Долго рассказывать, княжна. Когда вы увидите своими глазами, вы все поймете…

Пока они разговаривали, повозка остановилась у обочины дороги. Чжу Янь отдернула занавеску и огляделась по сторонам. И где здесь Восточный рынок? Обычный маленький рыбацкий поселок на берегу моря. На первый взгляд — только низкие дома с деревянными каркасами и глинобитными стенами не выше трех этажей. Дорога в рытвинах и ухабах. И нет того оживления, что царит на улицах Лиственного города. Тишина и покой, никого не видно и не слышно.

Деревня вплотную примыкала к внешней стене Лиственного города. Морская вода из крепостного рва поступала в поселок, образуя разветвленную сеть каналов, окружающих каждый дом. В воздухе сильно пахло йодом и водорослями. Подобная схема распределения воды была похожа на ту, что использовали на Восточных заливных лугах. Но там была естественная речная система, а вот для чего в этой деревне устроили подобное сооружение, оставалось неясным.

Чжу Янь спрыгнула на землю, но тут же угодила в лужу. Илистая почва хлюпнула под ногой, и княжна невольно ойкнула.

— Будьте осторожны, Ваше Высочество, — тут же бросился на помощь управляющий, поддержав ее под руку. — Здесь грязно, почему бы вам не подождать в повозке, пока я не приглашу доктора Шэнь Ту выйти к нам?

Но не успел он договорить, как в полной тишине безлюдной деревушки вдруг раздался душераздирающий крик, похожий на предсмертный вопль. И это было так жутко, что волосы вставали дыбом.

— Что это? — Чжу Янь вздрогнула и побледнела. — Что происходит в этом доме? Там убивают людей?

— Княжна, не торопитесь с выводами, — поспешил успокоить ее управляющий. — Все хорошо. Здесь живут добропорядочные люди.

— Добропорядочные люди? — Чжу Янь, держа на руках ребенка, попятилась. Выражение ее лица вдруг изменилось, и она уставилась на ­что-то прямо перед собой.

Водосток у ног Чжу Янь окрасился в ярко-красный цвет! Эта кровавая река вытекала из-под серого каменного дома, что находился прямо перед ней. Оттуда же доносился и леденящий душу вопль. Без сомнения, там ­кого-то убивали!

— Быстро! Откройте дверь! — Чжу Янь больше ни на что не обращала внимание. Не выпуская из рук ребенка, она шагнула вперед и, распахнув дверь ударом ноги, сердито крикнула: — Кто смеет здесь совершать насилие? Приказываю прекратить!

Дверь громко стукнула о стену, и из комнаты хлынул резкий запах крови, чуть не сваливший княжну с ног. Несколько человек внутри повернули головы на звук, в растерянности глядя на гостью. Их руки, да и все тело были покрыты кровью. В комнате не было ни окон, ни ­какой-либо другой вентиляции. Затхлый воздух стоял совершенно неподвижно. Повсюду горели огромные восковые свечи, сиявшие, пожалуй, ярче, чем солнце снаружи. В слепящем свете свечей Чжу Янь разглядела в самом центре комнаты стол. На нем лежал окровавленный человек. Его руки и ноги были растянуты и закреплены по четырем углам стола. Тело рассечено, а багровая кровь водопадом стекала на землю. Прямо в земляном полу была выкопана канавка, откуда кровь тут же смывалась морской водой.

Да это… ­прямо-таки прекрасно сконструированная скотобойня.

— Что происходит?! — Чжу Янь изменилась в лице, ее руки дрогнули, а Нефритовая Кость со свистом вылетела из сложной прически, превращаясь в поток света, опоясывающий ее фигуру и в любой момент готовый атаковать. — Что вы здесь делаете?

— Княжна, прошу, успокойтесь! — В комнату ворвался управляющий и быстро заговорил, стараясь во чтобы то ни стало удержать Чжу Янь от необдуманных действий: — Они здесь рассекают хвосты русалок! Не стоит преграждать им путь, иначе они не смогут наложить швы и остановить кровотечение. И эта русалка умрет прямо на столе!

— Как?! — оцепенев от шока, Чжу Янь наблюдала за людьми, что суетились у стола. — Рассекают хвосты?

Растерзанная русалка на столе сопротивлялась из последних сил и была уже близка к смерти, но люди, что были в комнате, быстро прижали ее руки и ноги к столешнице. Один из них взял плошку с лечебным отваром и вылил на жертву, другой тут же смыл кровавые пятна с его тела, а затем, используя специальную щетку, обмазал с ног до головы ­какой-то вязкой субстанцией. Убийцы вели бы себя иначе. Похоже, эту русалку пытались спасти.

Чжу Янь была слегка озадачена и пробормотала:

— Что они, в конце концов, делают?

— Они рассекают хвосты русалок. То есть превращают хвостатых жителей моря в людей, которые могут ходить по земле на двух ногах, — вероятно, запах крови тоже сбивал управляющего с ног. Тяжело дыша, он потянул княжну к двери. — Это сложная работа, требующая аккуратности и осторожности. Риск в ней очень велик. Взгляните, они только что удалили у этой русалки хвостовые позвонки и разделили их на две части, зафиксировав кости ног.

Чжу Янь посмотрела на прикованную к столу обнаженную русалку, чувствуя только потрясение и ужас. Было совершенно непонятно, кто распластан на столе — мужчина или женщина. Все тело русалки было залито кровью, а белая, словно нефрит, кожа чуть подрагивала. Он тяжело и часто дышал. Под столом и в самом деле валялся кусок окровавленной плоти. Присмотревшись, княжна опознала в нем рыбий хвост: он продолжал жить своей жизнью, бился и хлестал во все стороны. Вопль, который она только что слышала, наверняка был исторгнут этой русалкой в момент, когда ей отрубили хвост.

В миг, когда была выбита дверь, люди в комнате прервались и бросили на гостью удивленный взгляд. Но сейчас они снова окружили стол, работая ловко, со знанием дела. К­то-то поил русалку снадобьем, ­кто-то накладывал мазь, ­кто-то перевязывал раны. Вскоре русалка была с ног до головы вымазана мазью и в несколько слоев обмотана бинтами. Ее дыхание стало спокойным и ровным, и она провалилась в глубокий искусственный сон, не проронив больше ни звука. Движения этих людей были такими быстрыми и умелыми, словно они проделывали это в тысячный раз. Не успела Чжу Янь прийти в себя от шока, как несколько человек поднесли к столу небольшую кушетку, осторожно переложили на нее русалку и унесли в соседний дом. Остальные разошлись по комнате, сняли фартуки, омыли руки в канаве на земляном полу, тщательно очистили тело и одежду от полупрозрачных светло-­голубых чешуек.

Увидев, что все закончено, управляющий зажал нос и отошел от двери в глубь комнаты, вытягивая вперед верительную бирку клана Чи.

— Доктор Шэнь Ту здесь? Я управляющий во дворце князя Чи, и я бы хотел встретиться с доктором по важному делу.

Люди в комнате замерли, бросив на него безразличный, ­какой-то стеклянный взгляд. На их лицах, словно на безжизненных масках, не отразилось никаких эмоций. Чжу Янь нахмурилась: кажется, тут все тронулись умом. Только когда управляющий повторил свой вопрос еще раз, один из них ответил.

— Доктор Шэнь Ту там, — он кивнул на закрытую дверь, медленно поднял три пальца и невнятно произнес: — Еще три операции! Нужно приготовить много лекарств!

Другой взглянул в их сторону, присмотрелся к Чжу Янь и сказал:

— Это ведь она только что выбила ногой дверь? Все плоды нашей работы по рассечению хвоста русалки едва не были уничтожены. Вы должны возместить убытки владельцу товара!

— Ясно, — нахмурился управляющий. — Если та русалка умрет, мы заплатим за ущерб.

В этот момент Чжу Янь ­наконец-то все поняла. Значит, «потрошить драконов» — это просто работа? Ремесло, суть которого — выловить русалку из моря и превратить ее в подобие человека?

Княжна знала, что русалки рождаются в море и, подобно рыбам, могут свободно плавать под водой. Но все русалки, которых она ­когда-либо встречала, были похожи на обычных людей и имели длинные стройные ноги. До этого Чжу Янь никогда не задумывалась, как происходит подобная трансформация. Оказалось, что это результат кровавой резни!

Когда отрезанный рыбий хвост медленно затих на земляном полу, холодок пробежал по ее спине. Княжна выдохнула сквозь сжатые зубы и рефлекторно крепче обняла ребенка. К счастью, Щеночек все еще был без сознания. Если бы он увидел эту картину, на его сердце остался бы еще один незаживающий шрам.

Чжу Янь услышала, что управляющий повысил тон:

— Великая княжна клана Чи изволила сама приехать сюда. Осмелитесь ли вы препятствовать ее встрече с доктором Шэнь Ту? Если вы не позовете его немедленно, то рискуете лишиться жалованья за три месяца!

Когда люди в комнате услышали слово «жалованье», на их бестолковых лицах проявились подобие мыслительного процесса и откровенный испуг. Они быстро вытерли руки, и один из них, запинаясь, сказал:

— Подождите немного. Я… я позову его!

Он распахнул дверь во вторую комнату и скрылся из глаз. В доме вдруг воцарилась полная тишина. Управляющий и Чжу Янь с ребенком на руках стояли в дверях и наблюдали, как оставшиеся люди начали тщательно прибирать комнату. Морская вода в канаве тихо журчала, унося с собой кровь растерзанной русалки. Кровь моря в конце концов в море и вернулась.

— Это слишком жестоко, — от увиденного в сердце княжны разгоралось пламя гнева. — И это все дело рук людей?

— Все же вам не следовало врываться, — вздохнул управляющий. — Подобная картина может быть слишком тяжела для ­кого-то не из деревни Потрошителей драконов. Довольно кроваво.

Чжу Янь вдруг спросила потрясенно:

— Это значит, что все русалки в Облачной пустоши, имеющие ноги, прошли через подобное?

— По правде говоря, это для их собственного блага, — управляющий безразлично пожал плечами. — С рыбьим хвостом они не смогут прожить в Облачных пустошах и полгода, и конец их будет очень печальным. Вот только той русалке, которую мы только что видели, должно быть, больше ста лет. Видимо, это дикий экземпляр, недавно выловленный в Лазурном море. В таком возрасте процесс рассечения проходит очень тяжело, шансы на успех весьма невелики.

Управляющий обернулся на ребенка, которого Чжу Янь по-прежнему держала на руках.

— Похоже, этот детеныш родился от прирученных русалок Облачной пустоши. Его родители были рабами, поэтому его тело было изменено сразу при рождении. Из-за юного возраста, вероятно, он страдал меньше.

Словно в ответ на эту фразу ребенок в руках княжны вздрогнул. Что такое? Неужели он очнулся? Чжу Янь опустила голову, но глаза звереныша все еще были закрыты. Его лицо было бледным и безжизненным, длинные ресницы чуть вздрагивали. Она не удержалась и нежно прикоснулась к его мягким волосам.

— Бедный Щеночек, как много страданий выпало на твою долю… — со вздохом произнесла княжна.

— Но сейчас он встретил такую хорошую хозяйку! Видимо, и ему наконец улыбнулось счастье, — управляющий немного помолчал. — Завтра же я пойду в резиденцию наместника и оформлю грамоту раба для этого ребенка. Все должно быть сделано по закону. На улицах Лиственного города власти часто проводят проверки, и, если у русалки не будет такой грамоты, скорее всего, ее примут за участника Армии Возрождения и арестуют.

— Бай Фэнлинь правит так строго? — откликнулась княжна. Впрочем, не придав словам управляющего особого значения. Однако в груди у нее защемило, и она снова вернулась к прерванной теме. — Значит, вся деревня живет за счет умения «потрошить драконов»?

Управляющий кивнул:

— Да. Здесь всего триста дворов.

— Так много… сложно даже представить, — Чжу Янь резко выдохнула. — Сколько же русалок присылают сюда за год?

— Говорят, когда семь тысяч лет назад было уничтожено Морское Царство, пять тысяч русалок были взяты в рабство и отправлены в Облачную пустошь, — сказал управляющий. — Из-за своей прекрасной внешности и таланта к пению и танцам они приобрели расположение многих высокопоставленных лиц. Но таскать за собой рыбий хвост не ­очень-то удобно.

Неудобно? Чжу Янь холодно усмехнулась. Неудобно должно быть мерзавцам, что желали удовольствий и развлечений.

Воспользовавшись тем, что доктор Шэнь Ту еще не пришел, управляющий решил просветить княжну:

— Именно тогда один умелец придумал способ, как превратить рыбий хвост русалок в ноги. Он пробовал снова и снова, но все жители моря умирали, пока, наконец, один из них не выжил и к тому же смог отрастить ноги и ходить вертикально. Тогдашний император был очень доволен. Он даровал тому мастеру титул «Потрошитель драконов» и жаловал ему надел земли в Лиственном городе, приказав основать здесь артель. Императорский дворец взял артель на полное обеспечение, и Потрошители драконов начали рассекать хвосты русалок большими партиями.

Чжу Янь резко выдохнула. Море крови! Эта деревня воздвигнута на крови!

— Это ремесло очень сложное и требует большой аккуратности. Очень мало людей владеют им. Его передают из поколения в поколение, — сказал управляющий. — Доктор Шэнь Ту, о котором я вам рассказывал, один из лучших в этом деле. Он занимается им уже пятьдесят лет и рассек хвосты более тысячи русалок. Порой рабовладельцы, отправляя к нему русалок, заранее передают и мешочек с деньгами, чтобы он сделал идеальные ножки.

Чжу Янь почувствовала себя неуютно и, нахмурившись, лишь крепче обняла ребенка.

— И зачем тогда мы здесь? У Щеночка уже есть ноги, и нет необходимости снова кромсать его ножом!

— Княжна, вы не понимаете. Потрошители драконов прекрасно знают, как устроено тело жителей моря, из-за чего считаются лучшими врачами для них. К тому же другие врачи Кунсана не стали бы утруждать себя осмотром подобных пациентов, — управляющий покачал головой. — Лекарь Шэнь Ту — лучший. Если заболеет раб из морского народа, любой хороший хозяин пригласит именно его.

— Хм… — Чжу Янь не нашла, что на это ответить.

— Но почему лекарь Шэнь Ту до сих пор не вышел? Не слишком ли долго мы ждем? — нахмурился управляющий.

Княжна все так же держала на руках ребенка, и мужчина, протянув руки, пробормотал:

— Ваше Высочество, позвольте мне его подержать.

— Не стоит, — покачала головой Чжу Янь. — Он очень легкий.

Пока звереныш без сознания, он такой нежный, такой послушный, словно спрятавший когти и зубы котенок. В этот миг совсем не хотелось выпускать его из рук. Однако в следующую секунду брови Чжу Янь поползли наверх, а выражение лица изменилось.

— Возвращайтесь в повозку! — строго приказала она, передавая ребенка управляющему. — Немедленно уезжай и позови людей! Здесь ­что-то произошло!

Не успел управляющий опомниться, как Чжу Янь крутанула запястьем, и Нефритовая Кость с гулким свистом пронеслась перед глазами, словно вспышка молнии. Раздался грохот, и дверь в глубине комнаты разлетелась в щепки!

Эта дверь вела на задний двор. Именно туда ушел первый из Потрошителей драконов, чтобы найти и пригласить доктора Шэнь Ту. Но прошло столько времени, а он так и не вернулся.

Открывшийся в дыре задний двор вдоль и поперек был усеян трупами. Тела громоздились одно на другом, алая кровь заливала землю. И все это в абсолютной тишине. Те, кто был убит там, не были русалками. Это были местные умельцы — Потрошители драконов!

За дверью промелькнули неясные тени.

— Скорее! Возвращаемся к воротам! — Управляющий изменился в лице, схватил Чжу Янь и потянул к повозке. — Княжна, скорее уходим! Здесь опасно!

— Не прикасайся ко мне, — Чжу Янь стряхнула его руку и яростно крикнула ­куда-то вглубь дома: — Думаете убежать? Стоять!

Она чуть пошевелила пальцем, и Нефритовая Кость пронеслась мимо со скоростью молнии, оставив лишь яркую вспышку.

Когда Чжу Янь выбежала на задний двор, черные тени уже запрыгнули на крышу. Их тела были гибкими, а движения стремительными: они явно прошли специальную подготовку. И хотя их лица были скрыты повязками, но бирюзовые глаза и длинные аквамариновые волосы, развевающиеся на ветру, ни на секунду не давали усомниться, что это русалки.

— Стоять! — гневно выкрикнула Чжу Янь, и ее палец снова дернулся.

Нефритовая Кость, превратившись в слепящую вспышку, с низким гулом понеслась вперед, преграждая русалкам путь. Внезапно темные фигуры отступили, но, вопреки ожиданиям, вдруг молниеносно отразили удар. Послышался свист рассекаемого воздуха — русалки, обнажив мечи, спрыгнули с крыши по другую сторону дома. Чжу Янь оттолкнулась от земли и в одно движение запрыгнула на крышу, держа в руке Нефритовую Кость. Но, оглянувшись по сторонам, она обнаружила, что деревня абсолютно пуста. Ни жителей, ни теней. Русалкибудто растворились в пустоте. Только канал за домом слегка подернулся рябью.

Внезапная мысль пришла в голову Чжу Янь: в деревне Потрошителей драконов действительно обширная, хорошо организованная сеть водных каналов. Изначально ее проектировали для удобства — так легче смывать кровь морских жителей. Сегодня эти водные артерии послужили кратчайшим путем к свободе. Русалки не оставили ни малейшего следа. Ищи-свищи их теперь. Княжна вглядывалась в темную воду, чуть подернутую рябью, и вдруг вздрогнула, услышав громкий возглас из-за спины.

— Княжна! Княжна! — Это был управляющий, который привел с собой целый отряд солдат.

Мужчина был смертельно бледен и испуган. Когда Чжу Янь выпрямилась в полный рост, он бросил на нее быстрый оценивающий взгляд и выдохнул с облегчением.

— Княжна, с вами все в порядке? Слава Небу и земле!

— Я в порядке, — она спрыгнула вниз и осмотрелась.

Запах крови во дворе был гораздо сильнее, чем в комнате, и вызывал тошноту. Убитые Потрошители драконов выглядели весьма неприглядно: их тела были вспороты мечом от горла до брюшины. Они умерли, не успев издать ни звука. Похоже, их убийцы тоже могут безжалостно вскрывать плоть и делать это весьма рутинно.

— Это снова Армия Возрождения! — Офицер, возглавлявший отряд, окинул взглядом место кровавой бойни на заднем дворе.

Он немедленно протрубил в рог. Четыре сторожевые башни мгновенно ответили тем же сигналом, и над их вершинами взвились знамена. В тот же миг со стороны моря послышался странный скрежет, будто скрипели заржавленные петли. Скрежет оборвался металлическим визгом и далеким ударом.

— Ублюдочные русалки! Похоже, они перерубили племенную решетку. Подлые, мерзкие убийцы! — Офицер с ненавистью сплюнул, затем вдруг замолчал и с заискивающей улыбкой посмотрел на Чжу Янь. — Они напугали вас, княжна? К счастью, с вами все в порядке, иначе не сносить бы мне головы…

— Все в порядке, — Чжу Янь быстро пришла в себя. — И часто здесь появляется Армия Возрождения?

— Довольно часто. Это просто вечная головная боль, — вздохнул офицер. — Они люто ненавидят Потрошителей драконов. Эти твари регулярно врываются сюда, убивают наших людей и забирают с собой рабов-­русалок из клеток. Увы, я подозреваю, что у них здесь есть шпион, иначе как они могут так просто преодолевать нашу оборону?

Чжу Янь, не дослушав его объяснений, нетерпеливо перебила:

— Значит… лекарь Шэнь Ту тоже мертв?

— А? Тот старик? Должно быть, и он не избежал подобной участи, — офицер внимательно оглядел груду мертвых тел и вдруг хмыкнул. — Странно. Лекаря Шэнь Ту нет здесь! Может ли быть, что…

Он тут же развернулся к солдатам и распорядился:

— Быстро спуститесь в подвал и все внимательно осмотрите!

— Есть!

Один из солдат тут же поспешил выполнить приказ. Не прошло и нескольких минут, как он вернулся обратно.

— С лекарем Шэнь Ту все в порядке! Он готовил снадобья в подвале и не знал, что происходит снаружи.

— Прекрасно! — Офицер хлопнул себя по бедру. — А ­старик-то везунчик! Русалки обломали об него зубы!

Глава 12

Су Мо

Когда Армия Возрождения проникла в деревню и учинила кровавую резню, доктор Шэнь Ту готовил лекарства в подвале и смог избежать жестокой участи, постигшей его односельчан. Но когда этот старый, шестидесятилетний Потрошитель драконов увидел на земле тела своих товарищей, он покачнулся и изменился в лице. К счастью, офицер охраны вовремя оказался рядом и успел его придержать.

— Злодейство! Черное преступление! — распахнув тусклые старческие глаза, доктор Шэнь Ту снова и снова колотил кулаком по своей ноге, приговаривая: — Я знал, что рано или поздно нас постигнет возмездие!

— В этом есть и моя вина. Я пойду к наместнику с повинной, — смущенно пробормотал капитан. — Не волнуйся! Здесь княжна Чжу Янь, она ожидает тебя, чтобы ты осмотрел ее раба!

— Чжу? [27] Какая еще свинья? — Лекарь Шэнь Ту махнул рукой и вдруг горько заплакал. — Посмотрите! Все эти люди мертвы, они погибли ужасной смертью! Думаете, сейчас время говорить мне о больной свинье?

Чжу Янь сердито сдвинула брови и с трудом сдержала желание пнуть доктора или ударить ­чем-то потяжелее. Приняв во внимания его возраст и то, что он слаб глазами и туг на ухо, княжна махнула на него рукой. Пусть живет! В конце концов, ему еще осматривать ребенка.

Зато управляющий не стерпел.

— Как ты смеешь дерзить! — крикнул он. — Перед тобой великая княжна клана Чи Чжу Янь. Как смеешь, ты, ничтожный Потрошитель драконов, говорить столь непочтительно!

Доктор Шэнь Ту повернул голову на звук, распахнул затуманенные глаза, силясь разглядеть ­кого-то перед собой.

— Кто ты? Ты говоришь довольно громко!

Хоть управляющий и был сдержан по характеру, но и его лицо сейчас побледнело.

— Ладно! Ладно!

Капитан прекрасно знал дурной нрав старого Потрошителя драконов, поэтому поспешил выступить послом мира. Он потянул его за руку и повернул к Чжу Янь.

— Вот! Это великая княжна клана Чи Чжу Янь! Слышишь? Она из знатного рода! Благородная госпожа! Ее русалка заболела, поэтому она поспешила сюда. Хочет, чтобы ты осмотрел больного.

— А?.. Благородная госпожа? — Лекарь Шэнь Ту нахмурился, шмыгнул несколько раз носом и, цокая языком, подошел ближе. — Действительно важная… очень ценная персона! Только ваши благовония стоят больше сотни золотых чжу! Даже знаменитые актрисы из квартала Нефритовой россыпи не могут позволить себе такие прекрасные благовония.

Он часто-­часто моргал своими бесцветными глазами, нагибаясь все ниже и ниже и уже почти касаясь кончиком носа груди Чжу Янь. Княжна больше не могла сдерживать гнев. Она схватила старика за шиворот и, приподняв его одной рукой, другой хотела отвесить ему пощечину.

— Ах ты, старый развратник! Напрашиваешься на порку?

— Ох, стойте, стойте! — Капитан не ожидал такого поворота и поспешил разрядить обстановку. — Уж таков этот старик! Седой, а туда же: любит выпить и до женщин охоч. Сегодня, кажется, он перебрал с алкоголем. У него очень дурной характер, княжна. Прошу вас, не обращайте на него внимания.

— Я и не обращаю, — холодно усмехнулась Чжу Янь и обернулась к управляющему. — Отведи его подальше, я сейчас подойду!

— Слушаюсь! — Управляющий взял стражников, но хватать старика не стал, а напротив, вежливо поклонился Потрошителю драконов. — Лекарь Шэнь Ту, прошу вас.

— Не пойду! — Поняв, что собеседник настроен благодушно, доктор откинул назад голову и затряс ею из стороны в сторону, словно погремушка-­барабанчик. — Сегодня старик расстроен! Старик никуда не пойдет!

— Старая ты рухлядь! Бесстыжая твоя морда!

Чжу Янь была так зла, что снова захотела ударить седого развратника, но управляющий незаметно схватил ее за край одежды и покачал головой.

— Княжна, этот старик очень злопамятный. Лучше быть с ним повежливее. Иначе, даже если он пойдет с нами, вряд ли станет добросовестно лечить пациента. Он может немного изменить состав снадобья, так что духи не узнают, и демоны не почуют, но ребенок умрет. Поэтому…

— Он осмелится на подобное? — Чжу Янь вздрогнула и еще сильнее разозлилась.

— А чего ему бояться? Он одинокий старый холостяк, детей у него нет, — прошептал управляющий, указывая на пропахшего алкоголем и кровью старика. — Он старший в деревне Потрошителей драконов и по возрасту, и по статусу. Между прочим, русалочий хвост придворной певицы Цю Шуй, прежней любимой рабыни императора, был рассечен его рукой. Даже наместник Лиственного города закрывает глаза на его выходки…

— Придворная певица Цю Шуй? — удивилась Чжу Янь.

Говорят, эта легендарная русалка обладала голосом, красота которого превосходила шум ветра и журчание воды. Никто в гареме императора не мог сравниться с ней. Император Бэй Мянь был очарован ею и даже воздвиг ради нее башню «Наблюдающая за морем», чтобы рассеять ее горькую тоску по дому, куда она не могла вернуться. Как жаль, что у этой несравненной красавицы была столь несчастная судьба. Она погибла, не прожив во дворце и пяти-шести лет. После ее смерти император Бэй Мянь скорбел несколько месяцев, позабыв о государственных делах, пока, наконец, ко всеобщему изумлению, не решил посмертно объявить ее императрицей и похоронить в долине Императоров на горе Цзюи. Ведь только императрица Кунсана может быть захоронена в том священном месте. Инцидент вызвал при дворе большой резонанс. Все шесть удельных князей Кунсана направили протест, чтобы удержать императора от опрометчивых действий. Больше всех рассердился князь Бай, едва не спровоцировав в Облачной пустоши политические волнения. Неужели такая удивительная красавица тоже была творением этих жестоких рук, по локоть измазанных в крови?

Чжу Янь была в замешательстве.

— А если… если он откажется лечить ребенка, что тогда делать?

— Не беспокойтесь, позвольте мне все решить, — сказал управляющий и подошел к лекарю Шэнь Ту.

Стоило прошептать старику на ухо несколько слов, как его лицо радостно засияло. Беспрестанно кивая, он приговаривал:

— Идем! Идем! Почему ты еще стоишь здесь?!

— Идем, — улыбнулся управляющий, направляясь к повозке.

Через несколько минут он вернулся, чтобы сопровождать княжну.

— Все улажено.

— Но как тебе это удалось? — Чжу Янь была искренне изумлена.

Управляющий рассмеялся:

— Не думаю, что о таком нужно рассказывать молодым барышням.

— Скажи! Скажи! — Отказ только разжег любопытство Чжу Янь, она потянула управляющего за рукав. — Как же ­все-таки тебе удалось убедить его? Я тоже хочу знать, это ведь всегда может пригодиться.

Управляющий задумчиво посмотрел на лекаря Шэнь Ту, который с довольным видом сидел в экипаже, куда сам же, по своей воле, и забрался. Снова взглянул на Чжу Янь, смущенно кашлянул и сказал:

— Ваш покорный слуга обещал ему, что если он будет добросовестно лечить русалку великой княжны, то дворец клана Чи оплатит его месячные расходы во Дворе Звездного моря.

— Двор Звездного моря? — удивленно переспросила Чжу Янь. — Это что?

— Честно говоря, княжна, — замялся управляющий, — Двор Звездного моря — лучший в Лиственном городе… кхм-кхм… публичный дом.

— А? — Чжу Янь замерла.

Управляющий подумал, что неприличные слова резанули слух утонченной стыдливой девушки благородных кровей, как вдруг в глазах этой самой девушки зажегся хитрый огонек.

— Великолепно! Я еще никогда не была в публичном доме! — воскликнула Чжу Янь и захлопала в ладоши. — Возьми меня с собой! Я хочу посмотреть! Можете тоже сходить туда за мой счет. Запишите расходы в счетную книгу резиденции Чи.

Управляющий чуть не подавился от такого предложения.

— Да как подобное вообще пришло вам в голову?!

— Ладно, ладно! Решено! — Довольная и счастливая княжна заскочила в повозку. — Я не могу рассказать обо всем отцу, но обязательно похвалю тебя перед ним.

В экипаже лекарь Шэнь Ту взял ребенка из рук управляющего, положил к себе на колени и нажал на желобок над его верхней губой. Неизвестно, что за прием он применил, но маленький звереныш тут же зашевелился и застонал, открыв глаза. Увидев перед собой незнакомое лицо, ребенок мгновенно отпрянул и сжался. Его взгляд был полон ненависти и отвращения.

Может ли быть так, что Потрошитель драконов с его руками, по локоть испачканными в крови, имеет ­какую-то жуткую ауру, которая заставляет русалок сторониться его? Как бы то ни было, Щеночек был обездвижен заклинанием Чжу Янь.

Доктор Шэнь Ту пощупал пульс ребенка, не обращая внимания на тряску, и равнодушно сказал:

— С ним все в порядке. Всего лишь истощение. Он долгое время недоедал, и его организм ослаб. Холод и голод сделали свое дело. Я дам ему лекарство, оно восстановит пути циркуляции энергии Ци. Не беспокойтесь об этом.

— Так просто? — с недоверием спросила Чжу Янь.

— Просто?! Девчонка, да что ты понимаешь! — Лекарь Шэнь Ту распахнул свои странные бесцветные глаза и холодно усмехнулся. — Несмотря на то, что русалки выглядят очень утонченно, тела их устроены действительно просто, хоть и отличаются от человеческих. На своем веку я повидал множество странных болезней. Может быть, тысячу русалок я и не вылечил, но штук восемьсот точно на ноги поставил. Я знаю, что делаю!

Чжу Янь очень раздражал этот старик, но она сдерживала себя, понимая, что он, возможно, единственный человек, способный помочь Щеночку.

— Все же, когда приедем во дворец клана Чи, осмотрите его еще раз внимательнее, — только и сказала княжна, стараясь сохранять спокойствие.

Экипаж быстро мчался по улицам Лиственного города и очень скоро достиг ворот резиденции Чи. Няня Шэн уже давно ждала их во дворе. При виде повозки она испытала огромное облегчение и вместе со всеми зашла в дом.

Лекарь Шэнь Ту оказался совершенно равнодушен к красоте и роскоши дворца. Он гордо поднял голову и бесстрашно шагнул внутрь, ничего и никого не стесняясь. Усевшись за стол, он заорал во всю глотку, требуя выпивки, а когда ее получил, достал лист бумаги и стал размашисто ­что-то писать, не забывая прикладываться к чарке.

— Вот, прикажи купить это! Принимать три дня, чтобы болезнь полностью отступила, — старик протянул Чжу Янь рецепт.

Допив последний глоток вина, он похлопал себя по бедрам и встал. Перехватив управляющего, он крепко в него вцепился и спросил, сгорая от нетерпения:

— Мы можем пойти в квартал Нефритовой россыпи прямо сейчас? Ты должен держать слово!

— Эй, погоди-ка минутку, лекарь! Не слишком ли ты торопишься? Так недобросовестно относишься к своей работе! — Чжу Янь нахмурилась и взглянула на ребенка. — Раз уж ты пришел, осмотри его повнимательнее. Взгляни-ка, что это за опухоль у него на животе? Это ­что-то серьезное?

Ребенок был завернут в большую шаль, так что увидеть странный нарост было сложно. Но когда Чжу Янь развернула полотно, взгляд доктора Шэнь Ту перестал быть равнодушным. Старик тут же забыл, что страстно желал оказаться в обществе прекрасных и доступных женщин. Он немедленно подошел, и выражение его лица стало серьезным и сосредоточенным. Аккуратно нажав на живот ребенка, он сказал с сомнением:

— Странно. Это не опухоль.

— Не опухоль? Правда? — На душе Чжу Янь было по-прежнему тревожно. — Может быть, брюшная водянка? [28]

— Нет.

Доктор Шэнь Ту продолжал давить на нижнюю часть живота ребенка, переместив пальцы в точку ци-хай [29]. Он нажал сильнее, но дитя моря, успевший прийти в себя, лишь нахмурился. На его лице не было признаков сильной боли.

— Очень странно, — повторил доктор Шэнь Ту. — Там внутри как будто бы плод, зародыш!

— Что? — закричала Чжу Янь, подскакивая с места. — Зародыш?

Те, кто сейчас находились в комнате, были ошеломлены не меньше княжны. Все взгляды обратились на ребенка. Такой маленький, худой и бледный. По человеческим меркам он выглядел лет на шесть-семь, а будучи русалкой, еще даже не определил свой пол. Нет, это полная ерунда.

— А! Ты ведь пошутил, да? — Чжу Янь захохотала в голос, заставив всех, кто был в комнате, тоже рассмеяться. — Ведь маленький ребенок не может быть беременным!

— Я никогда не шучу! — Лекарь Шэнь Ту внезапно пришел в ярость. Он сгреб ребенка в охапку, положил на стол и, крепко сжав его живот худыми, словно кости, руками, прорычал: — Здесь плод! Мертвый плод! Если не веришь моим словам, прикажи принести нож, я вскрою его живот прямо сейчас! Если я окажусь не прав, то отрежу себе голову! Если прав — ты отрежешь свою!

Он свирепо смотрел на Чжу Янь:

— Что скажешь? Осмелишься ли ты заключить со мной пари?

Чжу Янь ошеломил его напор. Она не сразу нашла, что ответить. Ее характер приказывал взбунтоваться, разнести старика в пух и прах. Но сейчас, глядя на лежащего на столе беззащитного ребенка, неспособного даже пошевелиться, она сдержалась и проглотила готовые вырваться наружу слова. Переведя дыхание, Чжу Янь неохотно заговорила:

— Но как внутри него мог оказаться мертвый зародыш?

— Откуда мне знать?! — злобно прошипел лекарь, убирая руки.

Ребенок, все это время с отвращением и ненавистью наблюдавший за происходящим, ­наконец-то получил некоторую свободу и что есть сил задергался, пытаясь перевернуться. Чжу Янь с жалостью смотрела на его потуги и в конце концов подняла и прижала звереныша к груди. Тот выдохнул с облегчением и затих.

— А родители ребенка? Где они? — Доктор Шэнь Ту присел, и нянюшка снова наполнила его чарку. — Поди и спроси у них, они должны ­что-нибудь знать.

— Родителей нет, — покачала головой княжна.

— Тогда, может быть, братья или сестры? — допытывался старик. — Есть хоть ­кто-то, кто может ответить на этот вопрос?

Чжу Янь вздохнула:

— Видимо, нет. Он сирота.

— Тогда будет трудно узнать… — Лекарь Шэнь Ту допил вино, утер ладонью рот и поднял к небу палец. — Но позволь мне угадать. Я знаю лишь одну возможность, хоть она и слишком мала.

— Какую? — спросила Чжу Янь.

— Плод у него в животе появился еще тогда, когда ребенок был в материнском чреве, — старик протянул руку к детенышу, которого Чжу Янь по-прежнему прижимала к себе, и снова внимательно осмотрел опухоль. — Иначе говоря, это его брат.

— Брат?! — потрясенно выпалила княжна.

— Есть прецедент, — покачал головой доктор Шэнь Ту. — Я встречался с подобным случаем раньше. Это была русалка, носившая под сердцем двой­ню. Но во время беременности у нее наблюдался крайний недостаток питательных веществ, настолько катастрофический, что жить в утробе мог только один ребенок. К моменту, когда пришло время рожать, второй эмбрион исчез без следа. Он не был рожден, но и внутри матери его не оказалось.

— И куда же он делся? — пробормотала Чжу Янь.

— Был съеден! — по слогам произнес доктор Шэнь Ту. — Второй ребенок в борьбе за питательные вещества поглотил своего брата в утробе матери. И потому выжил.

Княжна застыла, боясь поверить словам старика. Она медленно опустила голову и посмотрела на изможденного ребенка у себя на руках. Услышав заключение врача, маленький представитель морского народа задрожал. Не сказав ни слова и не желая никого видеть, он отвернулся. В глазах его плескались ненависть и отвращение.

— Конечно, сам он об этом не помнит, — покачал головой старик. — Он ведь был всего лишь эмбрионом. Какие у него могут быть воспоминания? Все, что он делал, он делал инстинктивно.

Чжу Янь прижала Щеночка к себе и прикоснулась к его мягким аквамариновым волосам. Секунду поколебавшись, она все же спросила:

— Тогда… этот мертвый плод… его можно удалить?

— А? Княжна желает его удалить? — Лекарь Шэнь Ту вдруг приободрился, и настроение его заметно улучшилось. — Превосходно! Подобные случаи очень редко встречаются. Можно сказать, что нам очень повезло! Я сам! Сам! Когда я смогу сделать операцию?

Чжу Янь не ответила, задумчиво глядя на ребенка. Тот тоже молча смотрел на нее своими бездонными бирюзовыми глазами, словно маленький зверек, который угодил в глубокий колодец и не может выбраться. Княжна вдруг нахмурилась и с беспокойством спросила:

— Это большой риск — извлечь мертвый плод?

— Большой, конечно, большой! Эта операция во много раз сложнее, чем удаление хвоста русалки. Вероятность благоприятного исхода очень мала. Пожалуй, выживаемость составит один к десяти, — лекарь Шэнь Ту покачал головой. — Не стану скрывать, в прошлый раз умерли все трое — и мать, и дети. Никого не удалось спасти.

Ребенок на руках у Чжу Янь вздрогнул. Княжна тоже испугалась и поспешила отказаться:

— Тогда забудь об этом!

— Ты действительно отказываешься от операции? — Лекарь Шэнь Ту был немного разочарован. Он посмотрел на ребенка и подчеркнуто медленно произнес: — Если позволить мертвому плоду остаться в теле этой русалки, по моим подсчетам, она не доживет и до ста лет. К тому времени я умру, и вряд ли во всем мире найдется еще хоть один человек, кто сможет провести эту операцию. А значит, у этого ребенка не останется ни единого шанса на жизнь.

Руки Чжу Янь задрожали. Нахмурившись, она смотрела на Щеночка. Ребенок сжался в ее объятиях, но на его худом и бледном лице не отразилась ни одна эмоция. Он молчал. Возможно ли, что Щеночек желает сосуществовать в одном теле со своим мертвым братом, пока не придет час его смерти?

— Нет, все же нет, — стиснула зубы княжна, отвергая предложение.

— Какая жалость! Поистине прекрасный экземпляр! — Лекарь Шэнь Ту покачал головой, снова и снова бросая на ребенка оценивающий взгляд и прищелкивая языком, словно изучал редчайшее ювелирное украшение. — Несколько десятилетий я «потрошу драконов» и никогда еще не видел столь красивого лица. Если бы не эта опухоль на животе, его можно было бы продать просто по заоблачной цене! Даже придворная певица Цю Шуй не была так прекрасна…

Ребенок с отвращением пытался уклониться от пальцев старика, которыми он безостановочно в него тыкал. Во взгляде звереныша читалась ненависть. Казалось, дай ему волю, и он загрызет доктора насмерть.

— Эй? А это что?

Не обращая внимания на брыкания ребенка, старый Потрошитель драконов повернул его к себе спиной и вдруг застыл. Затем он резко дернулся, почти воткнувшись кончиком носа в худую, обтянутую пергаментной кожей спину маленького жителя моря. В его блеклых старческих глазах отразилось недоумение и волнение.

Чжу Янь почувствовала дрожь и недовольство Щеночка и быстро отступила назад, тыльной стороной ладони прикрывая его спину.

— Это всего лишь большое родимое пятно.

— Родимое пятно? Не может быть! — Лекарь Шэнь Ту нахмурился, ­что-то тихо пробормотал и снова протянул руку, чтобы дотронуться до спины ребенка. — Это не похоже на родинку, но…

— Не трогай! — Чжу Янь хлопнула старика по протянутой ладони, закрывая ребенка собою, словно самка дикого зверя, защищающая детеныша. — Это пятно я тоже не позволю удалять!

Лекарь Шэнь Ту убрал руку и, не моргая, уставился в одну точку. Вдруг он хлопнул себя по бедру и загадочно произнес:

— О Небо! Неужели воистину…

— Что случилось? — Управляющий заметил, как внезапно изменилось выражение лица доктора, и невольно насторожился.

— Ничего. Просто вспомнил, что кое-что не доделал. Поэтому должен откланяться! — Старик резко встал, чуть не опрокинув чашку. — Прощайте, прощайте!

Управляющий нахмурился:

— Уходите прямо сейчас? И даже не пойдете во Двор Звездного моря?

— Ох, в другой раз, в другой раз! — Лекарь Шэнь Ту махнул рукой и добавил: — Не беспокойтесь, я не забуду про наш уговор! Я приду позже!

С этими словами он поспешил к выходу, заставив тех, кто остался в комнате, обменяться удивленными взглядами.

— Что же, в конце концов, не так с этим ребенком?

Няню Шэн, которая изначально очень благоволила маленькому жителю моря, напугало сказанное стариком. Она внимательно оглядела ребенка, медленно протянула руку и дотронулась до опухоли на его животе.

— Неужели это действительно мертвый брат, поглощенный им в материнской утробе?

Стоило пожилой няне коснуться его, в глазах ребенка зажегся злой огонек. Он по-звериному оскалил зубы и угрожающе зарычал.

— Ах, — испугано отдернула ладонь няня Шэн, отступая на шаг назад. — Этот… этот ребенок такой злой! Княжна, я советую вам избавиться от него. В любом случае, ваш отец не позволит вам оставить при себе ни одну русалку.

Чжу Янь свела брови.

— Я не брошу его!

— Зачем же бросать? — вздохнула няня Шэн. — Лучше просто найти ему нового хозяина… Я слышала, в Лиственном городе есть великодушные вельможи, которые любят русалок. Например, семья Цзы Цзин, что живет в южной части города.

— Этого не будет! — повысила голос Чжу Янь. — У Щеночка есть странные уродства. Кто будет содержать такую русалку? Он не сможет ткать русалочий шелк и не будет стоить больших денег. Разве что ­кто-то купит его за бесценок, чтобы убить и получить из его глаз пару темно-­зеленых жемчужин! Ты хочешь, чтобы я прогнала его, отправив на верную смерть?

Ребенок на руках княжны вздрогнул и молча посмотрел на нее.

— Нет, естественно, я этого не желаю, — нахмурилась няня Шэн и вдруг сказала: — А как насчет того, чтобы вернуть его назад в Лазурное море?!

Это предложение заставило Чжу Янь замолчать. Она невольно опустила голову, чтобы взглянуть на детеныша.

— Вчера ночью я вырвала Щеночка из лап Армии Возрождения! Неужели ты хочешь, чтобы я по своей воле отдала его обратно? — через ­какое-то время ответила княжна.

— Море — лучшее прибежище для него! Разве не стоит вернуть его морю? — Няня Шэн заметила, что решимость Чжу Янь пошатнулась, и поспешила добавить: — Каждая русалка желает вернуться в Лазурное море! Думаешь, он другой?

— Это так?

Княжна склонила голову, обращаясь к изможденному ребенку, но выражение его лица было по-прежнему холодным и бесстрастным. Казалось, он совершенно не обращает внимания на их разговор, и ему абсолютно наплевать, что в эти секунды решается его судьба. Вернут его в море или продадут на одном из рынков Лиственного города — это было ему безразлично. Чжу Янь нахмурилась, видя такое отношение, и невольно выпалила:

— Эй, видимо, у тебя проблемы не только с животом, но и с головой?

Ребенок холодно взглянул на нее и словно бы ощетинился.

— Быть освобожденным — это, конечно, хорошо. Но этот Щеночек был рожден на суше и никогда не видел моря. Ему отрезали хвост. Не думаю, что с таким телом можно вернуться в море! Вряд ли он сумеет там выжить!

Няня Шэн горько усмехнулась:

— Неужели вы все еще хотите оставить этого ребенка себе?

— Я думаю, его нужно подрастить несколько десятков лет. А когда он немного окрепнет и наберется сил, то сможет сам решить, ложиться ему под нож или вернуться обратно в море, — серьезно сказала Чжу Янь. — Во всяком случае, мы должны убедиться, что он будет в безопасности, прежде чем отпустить его.

Няня Шэн не находила слов, но непрерывно вздыхала.

— Княжна, ты планируешь растить его всю оставшуюся жизнь, — наконец горько улыбнулась пожилая няня.

Действительно, этот житель моря еще совсем мал. Дожидаться его столетнего рубежа — значит растить еще лет тридцать — сорок. Но для людей это очень много. Почти вся жизнь!

— Клан Чи ведь не испытывает недостатка в средствах? Что плохого в том, что я буду кормить его всю жизнь? — Чжу Янь подняла ребенка и, глядя в его бирюзовые глаза, серьезно сказала: — Я дала обещание твоей матери, что буду хорошо о тебе заботиться. Не волнуйся и ничего не бойся, пока ты со мной.

Щеночек молчал, лишь пристально смотрел на княжну. В его бездонных глазах ясно отражалось ее лицо. Был ли он зол или радовался? Чжу Янь не могла разгадать. Она продолжала держать ребенка под мышки, и тот покачивался из стороны в сторону.

— Эй, — встряхнула его Чжу Янь. — Неужели ты действительно хочешь вернуться в море с теми русалками из Армии Возрождения? Если это так, просто скажи, и я тут же отпущу тебя в гавань Поверженного дракона.

Ребенок взглянул на нее и, наконец, мотнул головой.

— Не хочешь уходить? Прекрасно! — обрадовалась княжна. — Тогда оставайся здесь!

Ребенок, не отрывая от нее глаз, снова решительно мотнул головой.

Улыбка вдруг исчезла с лица Чжу Янь, и она с яростью посмотрела на щенка:

— Почему ты не хочешь быть со мной? Дурак! Снаружи одни волки и шакалы! В этом мире никто не будет относиться к тебе лучше, чем я!

Ребенок продолжал медленно качать головой. Взгляд его был упрямым и непреклонным.

— Эй, мне опротивело это твое выражение лица! — пробормотала Чжу Янь. Чувствуя, что в душе снова вспыхивает гнев, она отвесила ему щелбан. — Щеночек! Кем ты себя возомнил? Думаешь, можешь поступать, как тебе хочется? Ничего не выйдет. Я не позволю тебе уйти, пока твоя болезнь не будет вылечена!

Она подняла его одной рукой. Такого худого и такого легкого, словно он был тряпичной куклой.

— Действительно, неблагодарный звереныш! Если я не позабочусь о тебе и оставлю на произвол судьбы, не пройдет и трех дней, как ты умрешь. Ты понимаешь это, Щеночек?

Ребенок, по обыкновению, отвернулся с безразличным видом и ничего не ответил. Но когда расстроенная Чжу Янь, прижав его к себе, собиралась пройти в свою комнату, ее ушей достиг тонкий голос, похожий на легкий ветерок.

— Что? — Она подпрыгнула от неожиданности и посмотрела на ребенка, который вдруг решил заговорить. — Ты ­что-то сказал?

— Меня зовут не Щеночек, — поднял голову звереныш и посмотрел на нее своими бирюзовыми глазами. На мгновение он снова замолчал, а затем вдруг отчетливо произнес три слова: — Меня зовут Су Мо.

Чжу Янь замерла и долгое время не могла прийти в себя. Издав радостный крик, она одной рукой сгребла ребенка в охапку, а другую положила ему на щеку:

— Ого! Щеночек, ты… ты говоришь?

— Меня зовут Су Мо, — повторил он хмуро, старательно уклоняясь от ее руки.

— Хорошо, — тут же согласилась княжна. — Тебя зовут Су Мо. Я поняла.

— Я готов лечь под нож, — произнес ребенок, чеканя каждое слово и глядя ей в глаза.

Улыбка застыла на губах Чжу Янь, превращая ее лицо в каменную маску:

— Что ты сказал?

Су Мо посмотрел на нее тоскливым мрачным взглядом и медленно проговорил:

— Пусть тот доктор сделает операцию. Пусть он вскроет мой живот и достанет то существо из моего тела.

Княжна шумно выдохнула.

— Это очень опасно! Девять шансов из десяти, что ты умрешь!

— Это мое дело, — голос Су Мо звучал совсем не по-детски. Положив маленькую ручку на свой раздутый живот, он сказал: — Пусть вытащит его! Он… он мне отвратителен! Я больше не хочу делить с ним свое тело.

Чжу Янь свела брови, глядя на ребенка, но через мгновение сказала:

— Нет! Нельзя! Ты еще слишком мал. Девять из десяти взрослых русалок не переживут такой операции, что уж говорить о Щеночке, как ты? Имей в виду, теперь я твоя хозяйка. Как мне объясняться с наложницей Юй, если ты умрешь?

— Ты мне не хозяйка, — холодно отрезал Су Мо. — У меня нет хозяев!

— Эй, щенок! Тебе стоит быть поосторожней со своей заносчивостью! Почувствовал себя важной персоной? — Чжу Янь подняла ребенка и встряхнула его перед своим лицом. — Послушай, нравится тебе или нет, но сейчас ты просто Щеночек, находящийся под моей защитой! И если я сказала нет, это значит нет!

— Отпусти меня! — сердито засопел ребенок, буравя княжну взглядом. — Я лучше умру, чем останусь таким!

Его голос был мрачным и упрямым, а на слове «умру» стал острым, словно нож. Это испугало Чжу Янь и заставило замереть, почти не дыша. А этот щенок не шутит. Она сбавила тон:

— Послушай, то, что только что сказал лекарь Шэнь Ту, — это мнение лишь одного человека. Я пошлю за другими врачами Кунсана. Возможно, есть другой способ избавить тебя… — Княжна ткнула пальцем в его мягкий живот. — Избавить тебя от ребенка в твоем теле.

— Отпусти! — Звереныш отчаянно сопротивлялся, стараясь вырваться из ее рук. — Не трогай меня!

— Дело не в том, что я не хочу тебя вылечить. Просто я хочу найти самый безопасный для этого способ. Я не хочу рисковать твоей жизнью.

Княжна вздохнула. Гнев снова заполнил ее сердце, и она презрительно фыркнула.

— Смирись уже. Я запрещаю тебе вертеться, иначе… — Она подняла руку и пригрозила: — Иначе не вини меня, что ударила тебя по заднице!

Звереныш вдруг застыл. Его лицо вмиг побледнело, а в глазах зажегся дикий яростный огонек. Но в конце концов, он лишь стиснул зубы и затих.

— А, так вот чего ты боишься?! — Чжу Янь медленно опустила руку и, довольная собой, передала ребенка стоявшей рядом няне Шэн.

Хм, интересно, наставник испытывал те же чувства, когда срывал гнев на нерадивой ученице? На удивление приятное ощущение!

— Управляющий, не забудьте завтра сходить в резиденцию наместника и выправить этому маленькому щенку грамоту раба, — княжна развернулась, чтобы отдать распоряжение. — Имя раба — Су Мо, имя хозяина — Чжу Янь! Понял?

— Слушаюсь, — склонил голову управляющий.

Сзади раздался возмущенный голос ребенка:

— У меня нет хозяев!

— Ха-ха, это не от тебя зависит.

Княжна с усмешкой смотрела на маленькую русалку, которая почти шипела от ярости. Хитро улыбнувшись, она ущипнула ребенка за щеку:

— Образумься, Щеночек. Я сделаю тебе ошейник из золота, на котором драгоценными камнями выгравирую свое имя. Имя твоего хозяина. Ручаюсь, все русалки будут завидовать тебе.

Глядя на бледное, полное праведного гнева лицо ребенка, в его глаза, горящие желанием убить, Чжу Янь не сдержала довольного смеха. А с ним весело. Со Щеночком не придется скучать, и путешествие назад в Западную пустошь обещает стать интересным.

Княжна счастливо улыбалась, но вдруг вспомнила ­что-то, и взгляд ее помрачнел. Ведь она согласилась отправиться в путешествие не ради аудиенции у императора, а ради того, чтобы попасть в Лиственный город. Когда Чжу Янь покидала город Небесных ветров, в сердце ее было тайное желание и надежда. Так почему же, добравшись до столицы, она забыла о нем? Она ведь пришла сюда ради Юаня!

Юань. Это имя, словно тлеющий уголек, жгло ее сердце. Зажженный пламенем первой любви наивной девушки, он до сих пор горел в ее груди. И эта горькая, жгучая боль никогда не оставляла ее. В свои восемнадцать лет Чжу Янь уже побывала замужем и стала вдовой. В конце концов, может она получить хоть немного свободы, чтобы отыскать свою первую любовь?! В Лиственном городе живет половина русалок всей Облачной пустоши. К тому же сам Юань часто упоминал это место. Ходили слухи, что в резиденцию князя Чи он в свое время прибыл именно отсюда. Так, может быть, покинув клан Чи, он снова вернулся в Лиственный город? Именно в надежде встретиться с ним Чжу Янь приехала сюда из Западной пустоши, не побоявшись расстояния и трудностей пути.

Прежде чем отправиться в путь, она загадала желание перед статуей божества. Но до сих пор не нашла ни следа Юаня.

— Нянюшка, начиная с завтрашнего дня я хочу осмотреть весь Лиственный город, — Чжу Янь подняла руку и легко прикоснулась к кулону, висевшему у нее на шее. Ее лицо разгладилось, а в глазах засветилась печаль. — Мне нужно найти одного человека… Если его нет в Лиственном городе, значит, я действительно сделала все, что могла.

Няня Шэн, наблюдая за княжной со стороны, не сдержала вздоха. Конечно, она знала, что на душе у ее дитяти. Три года назад, приметив такую же печаль в глазах молодой княжны, она поняла, что эта девочка, выросшая у нее на руках, уже не ребенок. Ч­то-то поселилось в ее сердце. Ч­то-то, из-за чего ее жизнь больше не могла быть столь же беззаботной, как в детстве.

«Но, княжна… знаешь ли ты, кто на самом деле этот мужчина из морского народа? Ты еще так молода. Растешь в своем маленьком мирке и никогда не видела реальной жизни. Ты ведь и сама не понимаешь, в кого влюблена — в реального мужчину или в образ, выдуманный тобой».

Глава 13

Союз ветра и облаков

В резиденции наместника Лиственного города во время полуденного чая в тихом внутреннем дворике не было ни души. Лишь пели беззаботные пташки, да легкий весенний ветерок разносил ароматы цветов по галереям дома. И только одна маленькая белоснежная птичка сидела на высокой золотой жердочке, опустив голову в дремоте.

— Те несколько русалок из Армии Возрождения, что были схвачены позавчера, уже заключены в тюрьму и подвергнуты наказанию, — тихо обратился Бай Фэнлинь к своему собеседнику, держа в руках чашку с чаем. — Мы применили все виды пыток, доступные нам, но, увы, так и не получили признания. Эти русалки из Армии Возрождения будто сделаны не из плоти и крови.

Невозможно было понять, с кем разговаривает наместник, — его собеседника скрывал непроницаемый жемчужный полог. За шторой смутно угадывалась ­чья-то тень.

— Простое упрямство, — ответил равнодушный голос.

Бай Фэнлинь вздохнул:

— Эти русалки уже умерли однажды. В тот момент, когда Потрошители драконов рассекали им хвосты. Они перенесли страдания, которые не вынес бы обычный человек. Возможно, поэтому они не боятся смерти и ведут себя столь дерзко и отчаянно. Один из них после целого дня и целой ночи пыток предпочел откусить себе язык, но не проронил ни слова.

— Даже если язык откушен, это не значит, что нельзя заставить его сознаться, — человек за жемчужным пологом усмехнулся. — Приведи их, я найду способ заставить их говорить.

— Конечно, — Бай Фэнлинь знал, насколько безжалостен его собеседник. — Немедленно распоряжусь.

— Известно ли тебе, кто лидер Армии Возрождения? — негромко спросил человек за ширмой, чеканя каждое слово. — Любой ценой мы должны найти его!

Бай Фэнлинь редко слышал такую напряженность в хорошо знакомом, обычно ровном и спокойном голосе, поэтому невольно затаил дыхание и сказал с улыбкой:

— Брат Ин, с чего бы с твоими выдающимися способностями так беспокоиться об Армии Возрождения? Впрочем, это удача для меня. В последнее время они причиняют много хлопот и не дают покоя Лиственному городу.

— Не только Лиственному городу, — холодно сказал человек за жемчужным пологом. — Степной пожар нужно тушить быстро. Если в ближайшее время ничего не предпринять, в будущем вся Облачная пустошь сгорит в этом огне!

— Вся Облачная пустошь? — Бай Фэнлинь был поражен и замолчал на секунду. Он не был согласен с мнением своего собеседника, но и возразить не мог. Все, что он мог, это с улыбкой сказать:

— Армия Возрождения была образована много лет назад, но эти русалки продолжают топтаться на одном месте. Не вижу причины считать их нынешние трюки серьезной проблемой. Брат Ин, не слишком ли хорошо ты думаешь о них?

На что последовал сухой ответ:

— Ограниченный обывательский взгляд.

Бай Фэнлинь услышал во фразе издевку, и в его хищных глазах промелькнул стальной отблеск. Однако он подавил гнев и со смехом сказал:

— Верно. Я всего лишь обычный человек, погрязший в мирской суете. Как могу я сравниться в опыте и знаниях с Верховным жрецом?

— Хорошо, что ты это понимаешь, — кивнул человек за жемчужным пологом, даже не подумав возразить хотя бы из вежливости.

Бай Фэнлиню хорошо был известен заносчивый характер этого человека, уверенного, что его мнение всегда единственно верное. Брат Ин совершенно не разбирался в светском общении, прямо говорил все, что думает, не заботясь о чувствах других. Наместник сжал кулак, в котором держал складной веер, и, с трудом подавив злость, сказал с улыбкой:

— Брат Ин, два дня назад по твоему распоряжению я предоставил списки всех русалок-­рабов Лиственного города. Нашел ли ты в них то, что искал? Если я могу быть тебе еще в ­чем-то полезен, просто скажи.

— Я прочел это, — равнодушно произнес человек за жемчужным пологом, чуть шевельнув пальцами. В тот же миг невидимая сила приподняла завесу, и перед наместником Лиственного города выросла высокая аккуратная гора из свитков и деревянных дощечек. — Можешь забрать.

Весеннее послеполуденное солнце осветило суровое лицо. Верховный жрец горы Цзюи, облаченный в белые одежды, сидел в тени жемчужного полога. Красивый, строгий и безучастный, словно скульптура. На высокой золотой жерди рядом с ним примостилась белоснежная птица с четырьмя ярко-красными глазами. С другой стороны от него лежал зонт, на куполе которого расцветал шиповник, отдаленно напоминающий розу на одежде наместника Лиственного города.

Герб клана Бай.

Отец Бай Фэнлиня, нынешний глава клана, и мать Ши Ина, покойная императрица Бай Янь, были родными братом и сестрой. Так что в жилах этих двоих молодых людей текла одна кровь. Они ведь были двоюродными братьями. Так почему же каждый раз, когда наместник видел Верховного жреца горы Цзюи, он чувствовал его недосягаемость?

Он знал, что его поразительно талантливый старший брат должен был стать наследным принцем Кунсана, а затем и императором Облачной пустоши. Но из-за того, что император Бэй Мянь так и не смог полюбить его мать, вскоре после рождения он был изгнан из внутренней столицы Целань и отправлен в храм предков, чтобы стать жрецом. Тогда Ши Юй, принц, рожденный от наложницы Цин, занял место старшего брата.

— Старший сын, рожденный императрицей из нашего клана, был свергнут и изгнан? Это возмутительно!.. Это оскорбление! — Однажды князь Бай был так пьян, что высказал своему родному сыну все, что было у него на сердце. — Фэнлинь, ты должен сблизиться со своим двоюродным братом… понимаешь? Он, только он истинный император! А тот мелкий щенок из клана Цин — всего лишь пустышка. Рано или поздно мы…

— Да, отец, — почтительно принял приказ Бай Фэнлинь.

Правильно, Ши Ин — старший сын императора, пусть даже сейчас не имеет титула наследного принца. К тому же он еще и Верховный жрец храма предков на горе Цзюи и в будущем неизбежно унаследует место Ведающего Судьбами. Тогда он станет фигурой, влияние и статус которой будут просто недосягаемы. Таким двоюродным братом ни в коем случае нельзя пренебрегать.

Именно поэтому, когда тот, кому бы следовало сейчас находиться в храме предков на горе Цзюи, вдруг тайно объявился в Лиственном городе и выдвинул целый ряд странных требований, Бай Фэнлинь выполнил их сполна, не задавая лишних вопросов. Кроме того, Верховный жрец сам изъявил желание помочь наместнику с Армией Возрождения, свирепствующей по всему городу. Что, в ­общем-то, полностью соответствовало его собственным интересам.

— Информация, что ты мне дал, очень полная. Здесь имена всех русалок-­рабов Лиственного города за последние триста лет, — отстраненно произнес Ши Ин. — Жаль только, что, прочитав все это от корки до корки дважды, я так и не приблизился к своей цели. В реестре рабов значится двести семьдесят три тысячи шестьсот девяносто одна русалка, но нет того, кого я ищу.

Бай Фэнлинь не ожидал, что его двоюродный брат осилит такую гору информации всего за два дня. Он невольно округлил глаза — несомненно, выдающиеся способности и память, намного превышающая возможности обычных людей! И всего этого он достиг совершенствованиеми медитацией?

Оцепенев на мгновение, он все же спросил:

— Ты уверен, что русалка, которую ты ищешь, находится в Лиственном городе?

— Уверен, — холодно бросил в ответ Ши Ин.

Он произнес это слово так, что ни один человек не посмел бы усомниться в его правоте. Бай Фэнлинь нахмурился, глядя на гору свитков и табличек перед собой.

— Как такое возможно?.. В Лиственном городе никто бы не осмелился скрывать раба из морского народа! Ты видел список, что прислали из деревни Потрошителей драконов? В нем значится несколько русалок, что только недавно были выловлены из моря. Они еще не лишились своих хвостов и не были проданы с аукциона.

— Я видел, — бесстрастно ответил Ши Ин. — Никто из них.

Бай Фэнлинь нахмурился еще больше, так что глубокая складка залегла между его бровей.

— Как зовут ту русалку?

— Не знаю, — голос Ши Ина был ровным и безразличным. — Я не знаю ни имени, ни пола, не говоря уже о возрасте и конкретном местоположении.

Бай Фэнлинь удивленно приподнял бровь: и как же найти того, о ком не знаешь вообще ничего?!

— Мне известно, что он родился в Лиственном городе, затем перебрался в Западную пустошь, а в последний раз объявился в Сусахале, — спокойно продолжил Ши Ин. — Но сейчас он уже должен был снова вернуться в Лиственный город — место, откуда начал свой путь!

Бай Фэнлинь не удержался от вопроса:

— Как ты обо всем этом узнал?

— По звездам. Земные создания все разные: есть люди, подобные насекомым, а есть те, кто может влиять на судьбу мира. Путь последних записан на звездах, — Ши Ин бросил взгляд на гору свертков и деревянных табличек. — С тех пор, как я увидел, что Предвестник зла восходит из-за Лазурного моря, я приложил все свои силы, преследуя его посланца. Я потратил на это три полных года, но каждый раз, когда подбирался ближе, он ускользал от меня… — впервые голос Ши Ина не был бесстрастен, в нем послышались нотки уважения. — Разве тот, кого не может поймать даже Верховный жрец, не призрак?!

Бай Фэнлинь взглянул на свитки, и до него вдруг дошло:

— Значит, ты прочел все эти материалы и понял, что ни одна русалка из реестра не соответствует тому описанию, что ты только что привел?

— Да, — бесстрастно кивнул Ши Ин. — Не соответствует.

— Тогда где же его искать?

Бай Фэнлинь глубоко задумался. Вдруг он хлопнул сложенным веером по ладони и воскликнул:

— Неужели… он действительно из Армии Возрождения?!

Да, все говорило об этом: если незнакомец находится сейчас в Лиственном городе, но его нельзя найти в реестре рабов, следовательно, он может быть только в Армии Возрождения!

Ши Ин кивнул:

— Это наиболее вероятно.

— Неудивительно, что ты захотел помочь мне провести зачистку в Армии Возрождения! Значит, с самого начала ты выслеживал ­кого-то? — Бай Фэнлинь моментально все понял. — Хорошо, я немедленно распоряжусь привести к тебе всех пленных русалок. Можешь делать с ними все, что хочешь.

— Поторопись, — бросил Ши Ин и чуть пошевелил пальцами.

Жемчужный полог опустился на место, вновь скрывая его лицо в тени. Разговор окончен, и можно расходиться. Наместник Лиственного города тактично поднялся, собираясь уйти, но, сделав несколько шагов, вдруг остановился, будто вспомнив о ­чем-то. Он резко обернулся и сказал с улыбкой:

— Кстати, несколько дней назад в окрестностях Лиственного города я встретил княжну Чжу Янь из клана Чи. Оказывается, она прибыла в столицу вместе со своим отцом.

— Хм, — уклонился от ответа Ши Ин. — Правда?

Бай Фэнлинь продолжал улыбаться:

— Слышал, что она была твоей ученицей, брат Ин?

— Верно, — равнодушно ответил Ши Ин, не желая поднимать эту тему.

— У талантливого учителя талантливый ученик. Неудивительно, что ее умения так хороши. Она была утянута русалками из Армии Возрождения на дно моря, но смогла расколоть водную гладь и избежать уготовленной ей участи! — похвалил княжну Бай Фэнлинь и в нерешительности переступил с ноги на ногу. — Говорят, она недавно вышла замуж и сразу же овдовела?

— Верно, — подтвердил Ши Ин, тон его стал нетерпелив.

— Жаль… — вздохнул Бай Фэнлинь. — Стать вдовой, не прожив в браке и дня — действительно несчастье. Впрочем, я хочу просить отца отправиться в резиденцию клана Чи, чтобы просить руки Чжу Янь.

Глаза Верховного жреца, сидящего за ширмой, вмиг вспыхнули, словно в них отразилась молния.

— Она единственная дочь князя Чи, красивая и способная. Если удастся взять ее в жены, это может стать большим подспорьем, — сказал Бай Фэнлинь несколько хвастливо. — Жаль только, что она вдова. Как наследник князя Бай, сделав ее главной женой, я могу подвергнуться насмешкам…

На середине фразы он вдруг начал задыхаться. Воздух ­почему-то стал густым и тягучим, будто ­чья-то невидимая рука появилась из ниоткуда и схватила его за горло. Наместник Лиственного города оторвался от земли, дрыгая ногами. Он отчаянно боролся и хрипел, не в силах вымолвить ни слова.

— Заткнись, — жрец в тени жемчужного полога поднял ладонь и сжал пальцы.

Бай Фэнлинь открыл рот, пытаясь глотнуть хоть каплю воздуха. Взгляд, мечущий громы и молнии, сверлил трепыхающегося между небом и землей наместника. Хриплый, проникающий до мозга костей голос произнес:

— Как смеешь ты говорить подобное о моей ученице?!

Ши Ин вдруг разжал ладонь, и зависший в воздухе наместник упал на землю. Его лицо было синюшно-­бледным, он держался за горло, сипел и кашлял, пытаясь отдышаться. Когда Бай Фэнлинь смог, наконец, поднять голову, тень за жемчужным пологом уже исчезла. Наместник с трудом встал на ноги, он не осмелился задержаться здесь, поэтому, спотыкаясь и едва не падая, поспешил покинуть внутренний двор.

Что же творится в душе Верховного жреца! Проклятые перепады в настроении! Ведь ничего не предвещало, чтобы этот обычно невозмутимый человек так сильно разозлился. Ну упомянул он имя той девчонки, и что? Это и в самом деле сложно понять. Неужели… Бай Фэнлинь славился своей проницательностью и привык докапываться до самой сути. Поразмыслив мгновение, он вдруг изменился в лице, а сердце в груди бешено забилось. Погруженный в свои мысли, он продолжал идти и, наконец, покинул злополучное место.

— Отправь всех русалок из Армии Возрождения, что были пойманы на днях, на задний двор! — приказал наместник одному из слуг. — А потом сразу уходи и позаботься о том, чтобы никто другой туда не зашел. Ты будешь наказан, если пойдут слухи! Понял?

— Да! — слуга поклонился, получив приказ.

Снова оставшись один, Бай Фэнлинь сел на стул в гостиной, поднял руку и дотронулся до шеи. Он все еще помнил тот страх, когда невидимая сила приподняла его над землей, сжимая горло, а он даже не успел понять, что произошло.

Это длилось лишь мгновение, но Бай Фэнлинь навсегда запомнил то чувство. Чувство, будто ты рыба, оказавшаяся на разделочной доске, а над тобой занесен острый нож. Произошедшее выбило наместника Лиственного города из равновесия, а прямо сейчас на него нахлынула волна запоздалого гнева и стыда. Он, сын наложницы, приложил так много сил, чтобы добиться того положения, которым сейчас обладал. Он шел по головам, не заботясь о чужих чувствах. И вот был унижен сам!

Бай Фэнлинь вглядывался в глубину двора, и его глаза вновь сверкнули сталью. Верховный жрец так неожиданно появился в Лиственном городе, а еще эти странные, не поддающиеся объяснению приказы. И ради чего? Сначала Бай Фэнлинь согласился подчиниться, потому что имел дело с родственником, к тому же, превосходящим его по силе. Мало того, тот обещал наместнику помочь справиться с Армией Возрождения. Но, как оказалось, легко пригласить бога, но трудно его проводить.

Он — уважаемый всеми наместник Лиственного города! Как может ­какой-то жрец крутить им, как заблагорассудится?! Бай Фэнлинь медленно сжал кулак, а в глазах зажегся хищный огонек. Мысли увели наместника так далеко, что он не сразу услышал голос слуги:

— Ваше превосходительство, некто с клановой биркой просит об аудиенции.

— Пусть проваливает! — Бай Фэнлинь был не в духе и не собирался никого принимать.

— Но…

Слугу звали Фу Цюань. Он был доверенным лицом Бай Фэнлиня и по одному взгляду и слову понимал, когда его господин в плохом настроении, а значит, следует отступить. Сейчас был именно такой случай, но Фу Цюань не осмелился уйти и осторожно произнес:

— У посланника в руках бирка клана Чи. Он говорит, что является управляющим городской резиденции клана и прибыл сюда по приказу княжны Чжу Янь.

— Из дворца клана Чи? — Бай Фэнлинь вздрогнул, но быстро вернул свое обычное хладнокровие. — От княжны Чжу Янь?

В этот момент память напомнила наместнику о той лунной ночи, и перед глазами возникла фигура храброй девушки с красными волосами. Сердце Бай Фэнлиня забилось чаще, взгляд смягчился.

— По какому вопросу?

— Говорит, что княжна взяла себе нового раба, ребенка из морского народа, и хочет выправить грамоту на его владение.

— А-а-а, так вот в чем дело, — Бай Фэнлинь вспомнил того ребенка в лодке, которого чуть было не похитили мятежники из Армии Возрождения. — Так значит, малец выжил? Повезло же ему… Хорошо, ты можешь впустить посланника. Распорядись, чтобы грамота была оформлена.

— Слушаюсь, — Фу Цюань поклонился, но не успел и шагу ступить, как был остановлен Бай Фэнлинем.

— Подожди, — передумал наместник. — Где этот управляющий? Я лично с ним встречусь.

Фу Цюань застыл на месте.

— Он ожидает в галереях у входа.

— Все еще не пригласили зайти? — нахмурился Бай Фэнлинь и свирепо закричал: — Немедленно распорядись, чтобы о нем хорошо позаботились. Когда выправишь грамоту, я лично провожу почетного гостя в резиденцию клана Чи!

Фу Цюань думал, что хорошо изучил своего господина за много лет службы, но сейчас он совершенно не понимал, что происходит.

— Этот человек пользуется большим уважением князя Чи. Он много лет присматривает за дворцом клана в Лиственном городе и заведует всеми внешними и внутренними делами, — Бай Фэнлинь задумчиво постучал сложенным веером по ладони и тихо продолжил, обращаясь к доверенному слуге: — Если я хочу в будущем породниться с кланом Чи, то не должен пренебрегать его вниманием!

— Что? Породниться? Вы имеете в виду брачный союз? — Фу Цюань был так ошарашен, что заговорил не подумав. — Господин, вы хотите взять в жены княжну Чжу Янь? Но она… она ведь недавно овдовела!

Слуга резко умолк, понимая, что сказал слишком много. Он продолжил, тщательно подбирая слова:

— Конечно, княжна юна и красива. Сердце любого дрогнуло бы, глядя на нее.

— Поначалу я не думал об этом всерьез, — усмехнулся Бай Фэнлинь, неосознанно бросая взгляд в глубь внутреннего дворика. — Просто есть люди, которые должны узнать, что если я захотел взять эту женщину в жены, то я ее возьму! Это не просто слова!

— Верно, — согласился Фу Цюань, не понимая, о чем идет речь, и осторожно напомнил: — Вот только выбор главной жены — это большое дело! Не нужно ли спросить совета у князя Бай?

— Не беспокойся. Конечно, я напишу письмо отцу, чтобы узнать его мнение, — фыркнул Бай Фэнлинь. — Как бы то ни было, она единственная дочь князя Чи. К тому же, вполне вероятно, унаследует его титул. Это будет равный брак, выгодный обоим кланам. Даже если отец посчитает этот союз неуместным, я буду настаивать и наверняка смогу его переубедить. А князь Чи… Ха! — Наместник рассмеялся. — Разве для него это не благословение? Ведь его недавно овдовевшая дочь вряд ли может рассчитывать на ­что-то большее, чем положение второстепенной жены.

— Разумеется! — торопливо кивнул Фу Цюань. — Это ее удача, что мой господин обратил на нее внимание.

Продолжая разговаривать, два человека покинули комнату и спустились в галерею, где их как раз ожидал управляющий дворцом князя Чи. Бай Фэнлинь тут же замолчал и поприветствовал гостя широкой улыбкой. Обменявшись любезностями, они приступили к делу, присев за чайный столик. Управляющий поведал о данном ему поручении и был удивлен, когда наместник самолично проводил его для оформления грамоты.

Бай Фэнлинь был очень любезен и мил, чем сбивал гостя с толку. Но когда управляющий понял, что из десяти фраз, сказанных наместником, восемь касаются княжны Чжу Янь, он ­наконец-то догадался, в чем же тут дело. Управляющий стал осмотрительнее в речах. Конечно, это чудесно, что старший сын князя Бай, наместник Лиственного города, занимающий такое высокое положение в обществе, к тому же подходящий по возрасту, проявляет интерес к княжне Чжу Янь. Но что об этом думает князь Чи? Может ли его подчиненный легкомысленно высказывать свое мнение?

По протекции наместника грамота раба, на оформление которой могло бы уйти полмесяца, была сделана за несколько минут. Когда управляющий получил документ в руки, Бай Фэнлинь приказал подготовить экипаж, собираясь лично сопроводить гостя в резиденцию клана Чи. Сначала управляющий смущенно отнекивался, однако, понимая, что наместник пытается сблизиться вовсе не с ним, перестал возражать.

Но прежде чем Бай Фэнлинь успел выйти, Фу Цюань, появившийся из-за двери, склонился и прошептал ему на ухо несколько слов. Наместник Лиственного города вдруг изменился в лице и выпалил:

— Что?!

Фу Цюань неловко кашлянул и посмотрел на управляющего. Тот был человеком умным и быстро сообразил, что своим присутствием ставит хозяина дома в затруднительное положение, поэтому поспешил подняться, чтобы покинуть комнату.

— Прошу простить меня: появилось неотложное дело, и я не смогу сегодня вас проводить. Поприветствуйте от меня княжну, — остановил управляющего Бай Фэнлинь и приказал слуге принести две шкатулки из белого нефрита. — Пожалуйста, передайте этот скромный подарок княжне Чжу Янь и скажите, что в ближайшее время я обязательно навещу ее.

Управляющий низко поклонился:

— Будем ожидать вашего визита.

Когда все приличия были соблюдены, и управляющий дворцом клана Чи ­наконец-то ушел, Бай Фэнлинь выгнал всю прислугу. Улыбка, что все это время была натянута на его лицо, вмиг исчезла.

— Как так вышло? Сюэ Ин снова сбежала? — спросил он с нарастающим раздражением.

Фу Цюань не осмелился поднять на наместника взгляд, а только прошептал:

— Да.

Бай Фэнлинь побледнел от гнева.

— Снова с наследным принцем?

— Да, — верный слуга продолжал смотреть в пол. — Господин, не волнуйтесь! Гвардейцы уже выступили из внутренней столицы. Они пройдут по императорской дороге на дне озера и завтра же начнут поиски.

— Да что же это такое! Опять! — Бай Фэнлинь вскочил на ноги, опрокинув чайную чашку. — В прошлый раз, когда эти двое сбежали из императорского дворца, чтобы тайно позабавиться в Лиственном городе, они перевернули здесь все вверх дном! Пришлось потратить много сил, чтобы поймать их и вернуть обратно, но не прошло и двух дней, а они снова сбежали?! Это ­когда-­нибудь закончится?

Фу Цюань боялся открыть рот и хранил молчание.

— Сюэ Ин, эта девчонка! Прежде она была скромной и тихой, даже за внутренние ворота не выходила. И превратилась в мятежницу?.. Определенно, во всем виноват Ши Юй, этот дурной мальчишка! — Бай Фэнлинь скрипнул зубами. — Они еще не поженились, но уже неоднократно покидали вместе дворец! Думают, это забавно? Репутация королевской семьи может пострадать! Настоящий сын наложницы Цин!

— Господин наместник… — Фу Цюань изменился в лице.

Бай Фэнлинь и сам понял, что сболтнул лишнего, поэтому тут же закрыл рот. После недолгого молчания он сказал:

— Немедленно отправь людей ко всем воротам Лиственного города. Особое внимание пусть уделят императорской дороге на дне озера со стороны внутренней столицы. Скажи им следить за всеми пешими, но действовать скрытно. Если заметят Сюэ Ин и наследного принца, пусть отправят ­кого-то тайно следовать за ними и доложат обо всем мне!

— Слушаюсь! — Фу Цюань поклонился, принимая приказ.

— Я немедленно напишу письмо отцу! — Бай Фэнлинь ударил веером по балюстраде и проскрежетал: — Нужно прекратить это безобразие! Пусть отец заберет девчонку обратно в резиденцию клана Бай и оставит ее там, пока не состоится бракосочетание, и в следующем году она не получит титул императрицы!

— Верно, — с некоторой опаской кивнул Фу Цюань.

Бай Фэнлинь тут же сел за письмо. Наместник отлично понимал правила этого мира и, хотя в душе был ужасно зол и раздосадован, в письме изъяснялся тактично и очень учтиво, не выказывая ни капли раздражения. Несмотря на распутство, Сюэ Ин остается дочерью князя Бай, рожденной от главной жены. К тому же в будущем она станет императрицей — разве может он, сын наложницы, ее оскорбить?

Сдерживая гнев, Бай Фэнлинь дописал письмо, внимательно его прочел и добавил внизу несколько строк, где коротко описал свои мысли по поводу брака с княжной клана Чи. Запечатав конверт, он вручил письмо своему доверенному слуге. Но чем больше он думал обо всем, что сегодня произошло, тем больше досадовал и хмурился. Встав, он взмахнул рукавом и распорядился:

— Прикажи приготовить паланкин! Хочу выйти развеяться.

Фу Цюань отлично знал, куда обычно отправлялся наместник, чтобы развеять тоску.

— Я немедленно сообщу во Двор Звездного моря. Пусть госпожа Хуа Луо приготовит тихий и уединенный уголок для вашего превосходительства!

— Скажи ей, чтобы она самолично отобрала самых искусных! — Бай Фэнлинь потихоньку начинал остывать. — В прошлый раз попались неловкие неумехи, которые умудрились сбить весь пыл!

— Слушаюсь, — отозвался Фу Цюань и, немного замявшись, сказал: — Вот только, господин… Завтра на рынках города состоится первый весенний аукцион. Не стоит ли вам самолично проконтролировать ситуацию?

— Я знаю, — Бай Фэнлинь устало потер переносицу. — Скажи госпоже Хуа Луо, что я не останусь на ночь. В прошлый раз аукцион был сорван Армией Возрождения, так что завтра мы должны сделать все, чтобы избежать беспорядков.

— Слушаюсь, — повторил Фу Цюань и вдруг, ­что-то вспомнив, осторожно сказал: — Госпожа Хуа Луо со Двора Звездного моря присмотрела у торговцев нескольких молодых русалок, каждая из которых несравненной красоты. Госпожа хочет выкупить их на завтрашнем аукционе, но боится, что они могут понравиться слишком многим, и цена взлетит до небес…

— Ясно, ясно… А эта женщина действительно очень хитра, — Бай Фэнлинь нетерпеливо махнул рукой. — Пусть запишет имена тех, кто ей приглянулся. Завтра я прикажу людям из Торгового союза придержать тех русалок. Их не будут выводить на публичные торги. Этого довольно!

— Будет исполнено, господин.

Пока наместник Лиственного города любезничал с гостем в крытой галерее, налаживая нужные связи, во дворике, в глубине его поместья, проливалась кровь. Окровавленные и истерзанные мятежники из морского народа, шатаясь и лязгая железными оковами, повалились на землю.

— Эти пятеро мятежников из Армии Возрождения были схвачены позавчера в гавани. По приказу наместника все они доставлены вам, — тюремщик говорил кратко, явно опасаясь человека, скрывающегося за жемчужным пологом. — Позвольте удалиться!

Когда страж ушел, в скрытом от глаз дворе остались лишь русалки и человек за ширмой. Израненные мятежники недвижимо лежали у входа, и только кровь сочилась из их ран, окрашивая землю в ярко-красный. Через мгновение, несмотря на то что внутри поместья было полное безветрие, полог свернулся сам собой. Из-за него вышел человек и ледяным взглядом окинул солдат из Армии Возрождения. Он чуть пошевелил пальцами, и один из мятежников взмыл вверх и застыл у лица жреца, будто был подхвачен невидимой рукой.

Стоило Ши Ину бросить на него мимолетный взгляд, как он сразу понял, что все кости в теле этой русалки сломаны, и он уже стоит на пороге смерти. Если сейчас не вдохнуть в него жизненную энергию, он умрет, так и не ответив на вопросы. Но стоит ли тратить силы на полудохлую русалку? Щелчком пальцев он отшвырнул мятежника в сторону и тут же поднял с земли второго. Состояние этого было не многим лучше. Он откусил себе язык, и изо рта у него текли алые струйки. Правая рука болталась на одних сухожилиях, дыхание было слабым, а лицо бледным, как бумага. Мятежник был почти полностью обескровлен.

Ши Ин разжал кулак, и на его ладони вдруг появился талисман фиолетового цвета. С шелестящим звуком талисман промелькнул в воздухе, чтобы тут же прилипнуть ко лбу русалки.

— Пробудись! — прошептал жрец.

Чудесным образом солдат Армии Возрождения, секунду назад умиравший, действительно очнулся.

— Как тебя зовут? — бесстрастно произнес Ши Ин, заглядывая за ответом прямо в душу русалки.

«Цин… Цин Чуань». Фиолетовый свет проник в черепную коробку мятежника, заставив его слабо задергаться. Взгляд пленника был расфокусирован, как будто некая сила контролировала его разум. Солдат, который молчал под жестокими пытками, который предпочел откусить себе язык, но не сдаться, сейчас, в руках Верховного жреца горы Цзюи, рассказывал все, что тот хотел услышать.

Лицо Ши Ина не выражало никаких эмоций, он продолжал спрашивать:

— Твоя должность в Армии Возрождения?

Мятежник на миг запнулся, но стоило Ши Ину чуть сжать ладонь, вздрогнул и ответил:

«Главный штаб Зеркального озера, третий… третий отряд. Заместитель командира…»

Всего лишь заместитель? Ши Ин нахмурился.

— Кто ваш предводитель?

«Господин… господин Чжи, — солдат из морского народа затрепыхался в воздухе перед жрецом, но в конце концов выложил все, что знал. — Главным штабом Зеркального озера командует посланник Цзо Цюань… господин Чжи Юань».

Чжи Юань? Так вот как зовут лидера Армии Возрождения?

Ши Ин кивнул своим мыслям.

— Он прежде бывал в землях Западной пустоши?

«Да… да, — подтвердил солдат из морского народа. — Господин Чжи Юань ­когда-то жил в Западной пустоши».

Ши Ин вздрогнул, в глазах промелькнула стальная вспышка.

— Бывал ли он в последнее время в Сусахале?

«Бывал… бывал. Только вернулся оттуда».

Неужели это тот самый человек? В полной тишине двора Верховный жрец сделал глубокий вдох и чуть сжал пальцы:

— В данный момент он в Лиственном городе?

«Он… — солдат не мог противиться силе жреца, — он в Лиственном городе».

Сердце Ши Ина забилось быстрее, глаза вспыхнули стальным блеском, и он задал последний вопрос:

— Где конкретно в городе?

«В…» — Мятежник из морского народа открыл рот, чтобы ответить на вопрос, но вдруг замер, вперив взгляд ­куда-то в пустоту. Его лицо побледнело еще сильнее, а глаза снова стали осмысленными, словно он пробудился от кошмара. Он страшно закричал и откинул назад голову, освобождаясь от власти Ши Ина.

Послышался слабый звук, будто поток ветра проник в неплотно закрытое окно, мелькнула белая вспышка. Воин из морского народа издал нечеловеческий стон и бездыханный рухнул на землю. Алая кровь фонтаном хлынула из зияющей раны на груди, вместе с кровью ушла и жизнь.

— Кто? — Ши Ин обернулся, изменившись в лице.

Под плакучей ивой в глубине двора стоял человек. Его длинные волосы были того же аквамаринового цвета, что и у воина, лежащего сейчас на земле, и глаза сияли той же бирюзой. Он был высок и строен, с нежными и прекрасными чертами лица. Даже цветы за его спиной уступали ему в красоте. В руках незнакомец держал удивительный меч. Меч пульсировал белым светом, отражаясь в его холодных и глазах. Именно эта русалка только что зарезала товарища, попавшего в лапы врага!

— Сияющий меч?! — прохрипел Ши Ин, ошеломленно глядя на незнакомца.

Подобное оружие могло забирать жизни, не прикасаясь к своей жертве. Убивал сам дух меча. И это оружие оказалось в руках русалки?

— Ты ученик мастера меча? — нахмурился жрец.

Незнакомец не ответил. Он взмахнул клинком, направляя его острие к поверхности земли, одним ударом перерезая горло всем воинам Армии Возрождения у ног Верховного жреца. Быстро и безболезненно!

Ши Ин невольно вскинул бровь. Русалка пробралась в резиденцию наместника, презрев опасность и риск, только для того, чтобы убить своих товарищей? Морской народ по характеру нежный и покладистый. Не часто встретишь среди них столь безжалостную особь.

— Нет, ты не можешь быть учеником мастера меча. То, что у тебя в руках, никак не может быть Сияющим мечом, — Ши Ин нахмурился и внимательно взглянул на противника.

На протяжении многих сотен и тысяч лет большинство учеников мастера меча в Главном храме воинских искусств Облачной пустоши были из народа Кунсан. Изредка встречались люди со Срединных равнин, а вот русалок не было никогда. Фэй Хуа и Лю Мэн лишь недавно удостоились титула мастеров меча. Официально они еще не начали принимать учеников. А больше незнакомец из морского народа ни от кого не мог получить тайные знания об этом искусстве.

Ши Ин холодно спросил:

— Где ты учился искусству фехтования?

Вместо ответа незнакомец занес меч и ударил, глядя Верховному жрецу прямо в глаза!

— Ты переоценил свои силы, — нахмурился Ши Ин, складывая пальцы и указывая вперед, на сеть из тысяч сияющих мечей.

В тот же миг меж его пальцев возник луч света, материализуясь в огромный клинок. С гудением расколов пустоту, он устремился навстречу врагу, кромсая на части сверкающую сеть. Раздался громкий скрежет, от которого содрогнулся весь двор. Тысячи пронизывающих воздух световых дорожек вмиг исчезли, словно снесенные ураганом, но через секунду возникли вновь, превращаясь в девять острых лучей, разящих с небес!

Взгляд Ши Ина застыл. Не произнеся ни слова, он лишь втянул воздух сквозь сжатые зубы и стремительно отступил, подняв обе руки. Из его груди, прямо в месте солнечного сплетения, высвободилась печать. Техника «Прошение Неба о вечности»!

Незнакомец использовал самую сокровенную технику фехтования мастеров меча — технику «Девяти прошений». Этот выходец из морского народа действительно непрост! Сопровождаемые раскатами грома лучи, в которые превратился меч незнакомца, ударили разом, но столкнулись с невидимым барьером.

Полы длинных одежд Ши Ина разлетелись в стороны, словно от порыва сильного ветра, бьющего в лицо. В душе Великого жреца впервые зародилось зерно страха. Он уже потратил на защиту от этого удара восемьдесят, а то и девяносто процентов своих сил, но смог лишь задержать девять молний, не рассеяв их.

Воистину, незнакомец — незаурядный и достойный соперник, первый настоящий соперник в Облачной пустоши!

Но вдруг сияющие лучи исчезли. Вместе с ними исчез и тот, кто прятался под плакучей ивой. В воздухе еще чувствовалась колкая энергия меча. Обжигающе холодная, пронизывающая до костей энергия. Навыки нынешних мастеров меча не идут ни в какое сравнение с этой техникой. Весь двор словно покрылся кровавой росой, и было непонятно, чья это кровь. Пролил ли ее тот незнакомец, или она текла в жилах тех, кто сейчас хладным трупом лежал на земле.

Ши Ин обвел взглядом двор и нахмурился. Из-за того что русалки рождались в глубинах моря, они по природе своей были немощны. После того, как им рассекали хвосты, они оставались ловкими и гибкими, но никогда не отличались физической силой. Они были покорны и скромны. Но этот незнакомец сумел преодолеть ограничения своего тела и достиг в искусстве фехтования невероятных высот! Кто он, победивший свою природу? Чтобы выйти так далеко за пределы своих возможностей, нужно иметь крепкую поддержку племени. Может ли он быть тем, кого Верховный жрец так давно искал?

Ши Ин нахмурился. Мысли в его голове неслись, обгоняя друг друга. Он взглянул на свои руки, пошевелил длинными тонкими пальцами. Не то чтобы Верховный жрец не смог остановить незнакомца из морского народа прямо здесь и сейчас; он только лишь позволил тому так думать, тайно подсадив на его тело следящее заклинание.

— Чун Мин, — тихо позвал Верховный жрец.

Услышав его голос, белая птица, дремавшая на золотой жердочке, высунула голову из-под крыла, расправила крылья и вылетела из-за жемчужного полога. В первые мгновения она была не больше попугая, но на землю приземлилась уже громадная, словно снежный беркут.

Ши Ин указал на небо и сказал:

— Лети и помоги мне найти следы того, кто только что был здесь!

Священная птица Чун Мин взглянула на жреца заспанными глазами, недовольно курлыкнула и, взмахнув крыльями, устремилась в небеса. Ее тело вытянулось, словно у огромного кита. Четыре красных зрачка блеснули, вглядываясь в самые потаенные уголки резиденции наместника, ища на земле следы. Чун Мин смотрела вверх и видела все девять небес, смотрела вниз и видела загробный мир. Никто и ничто в этом мире не могло скрыться от ее взора.

Верховный жрец горы Цзюи опустил голову, разглядывая трупы у своих ног. Выражение его лица менялось. Да, согласно знакам, начертанным на звездном небе, через семьдесят пять лет Кунсан постигнет катастрофа, которая погубит весь род. Ши Ин сделал все возможное, чтобы понять, как это произойдет. Однако все, что он увидел — это Предвестник зла, встающий из-за Лазурного моря и устремляющийся в сторону дворца Целань.

Единственное он знал наверняка: причиной всех бед станет ­кто-то из морского народа, сейчас находящийся в Лиственном городе. Эта русалка приоткроет полог, за которым скрывается время смут в Облачной пустоши, и столкнет Кунсан в пучину разрушений.

Белая Пагода будет разрушена, шесть удельных князей погибнут, император будет запечатан, а его род прервется, и весь многотысячный народ Кунсана станет невинной жертвой… Стоило Верховному жрецу взглянуть на Предвестник зла, он видел то, что произойдет лишь через несколько десятилетий, словно само Небо желало показать эти леденящие кровь призраки будущего.

Страшная катастрофа уже была начертана на звездах, нависая над головами всех жителей Облачной пустоши, подобно неумолимому колесу судьбы. Но никто ничего не видел и никто не верил. Только он и Ведающий Судьбами ясно читали эти знаки. Последний день медленно и неотвратимо приближался.

Он старший сын императора Кунсана, в котором течет древняя кровь владыки Син Цзунь! Даже находясь далеко от дворца, живя в уединении в ущелье у храма предков, Ши Ин не мог притворяться, что не видит того неотвратимого потока, что вот-вот затопит всю страну, и, как обычный человек, наслаждаться благами и роскошью этого мира.

Он потратил несколько лет, отслеживая орбиту Предвестника зла: от горы Цзюи до Западной пустоши, затем Сусахала и снова Лиственный город. И теперь он, наконец, шаг за шагом приближается к этому туманному призраку.

«Если это потребуется, я убью всех русалок в Лиственном городе».

К­огда-то эта жестокая фраза сорвалась с его губ, застыв на мерзлом весеннем ветру.

Или Кунсан, или Морское царство. Только один сможет выжить.

1
Стихотворение «Бабочка, влюбленная в цветок» Ван Говэя, перевод К. Назаровой. На китайском языке слово «красавица» читается как «Чжу Янь».

2
Клан Чи (кит. 赤之一族) — переводится как «Алый клан». Здесь и далее — прим. пер.

3
Цунь (кит. 寸) — мера длины, равная 3,33 см.

4
Чи (кит. 尺) — мера длины, равная 33,33 см.

5
Префикс «А-» в китайском языке добавляется перед именем и используется как ласкательное или нежное обращение.

6
Ли (кит. 里) — мера длины, равная 500 м.

7
Клан Бай (кит. 白之一族) — переводится как «Белый клан».

8
Си Ши (кит. 西施) — легендарная красавица из княжества Юэ, эпоха Чуньцю.

9
Безголовая муха (кит. 没头苍蝇) — образное выражение, означает «глупый человек».

10
Гуань (кит. 冠) — мужская традиционная высокая заколка, закрепляемая поперечной шпилькой.

11
Треугольник красоты (кит. 美人尖) — дословно «острие красавца (красавицы)». Линия роста волос на голове в форме треугольника, обращенного вершиной вниз; в Азии считается признаком красоты.

12
Культивация (кит. 修炼) — духовное самосовершенствование в контексте даосских практик.

13
Чжан (кит. 市丈) — мера длины, равная 3,33 м.

14
В Китае существует особая теория душ: считается, что у человека три эфирные (небесные) души «хунь» и шесть земных душ «по».

15
Чжу (кит. 铢) — денежная единица.

16
Чун Мин (кит. 崇明) — в древнекитайской мифологии чудесная птица с двой­ными зрачками. Внешне напоминает петуха, но поет как феникс. Считалось, что эта птица могла биться с волками и тиграми. При ней нечисть и всякое зло не могли вредить людям.

17
Нефритовая табличка (кит. 玉简) — даосский талисман. Считалось, что нанесенные на них надписи можно прочесть лишь при помощи духовных сил.

18
Китайские магические талисманы — это прямоугольный фрагмент бумаги, на который киноварью наносят иероглифы-­заклинание

19
Кармический огонь (кит. 业火) — в буддизме страшное воздаяние за грехи, а также пламя преисподней, уготовленное для грешников.

20
Клан Цин (кит. 青之一族) — переводится как «Лазурный клан».

21
«Даже Бин И не стремится увидеть море» — образное выражение, означает «нет наводнений и потопов». Бин И (кит. 冰夷) — божество реки Хуанхэ.

22
«Скоро сырой рис будет сварен» — образное выражение, означает «произойдет то, что уже нельзя будет изменить».

23
Армиллярная сфера — изобретенный в Китае астрономический инструмент. Решетчатая сфера, состоящая из концентрических колец, которые представляют относительные положения небесных кругов экватора и эклиптики, вращающихся относительно горизонта и меридиана. Имеет деление на градусы широты и долготы.

24
В древности в Китае считалось, что небо делится на девять областей (кит. 天有九野), земля — на девять округов (кит. 地有九州). И судьбы каждого округа зависели от движения светил в соответствующей ему области неба.

25
«Дорисовать змее ноги» — образное выражение, означает «делать ­что-то совершенно лишнее, добавлять ненужную деталь».

26
Праздник весны — традиционное название китайского Нового Года.

27
В китайском языке слово «свинья» читается как «чжу». «Чжу» в имени главной героини означает «красный».

28
Брюшная водянка — заболевание, при котором в брюшной полости скапливается жидкость.

29
Точка ци-хай — акупунктурная точка, расположена на два пальца ниже пупка. Отвечает за улучшения жизнеспособности организма.

Литературно-художественное издание

Цан Юэ

БАЛЛАДА О НЕФРИТОВОЙ КОСТИ

Книга 1

ISBN 978-5-17-155275-6

沧月
CANG YUE
朱颜上
THE LONGEST PROMISE. VOLUME 1

Russian edition rights under license granted
by Beijing Memory House Culture Co., Ltd.

This edition is published by AST Publishers LTD arrangement
through the agency of
Tianjin Mengchen Cultural Communication Group Co., Ltd.

Original story and characters created
Copyright © Cang Yue
Illustration Copyright © Gu Ge Li, 2024
All rights reserved.
© Е. Козенева, перевод на русский язык, 2024
© ООО «Издательство АСТ», 2024

Заведующая редакцией Александра Волкова
Ответственный редактор Ксения Назарова
Литературный редактор Светлана Липовицкая
Технический редактор Наталья Чернышева
Корректоры Надежда Попова, Владислав Дитман
Верстка Веры Брызгаловой
Дизайн обложки Виктории Давлетбаевой

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, вос­произведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.