De Visu 1993 №01 [журнал De Visu] (pdf) читать онлайн

de

1'93

VISU

ежемесячный
историколитературный
и библиографически
журнал

ISSN 0869-6837

d e v isu 1(2)’93
ежемесячный
^
историко-литературный
и библиографический
журнал

ПУБЛИКАЦИИ

і РЕПУБЛИКАЦИИ

СТАТЬИ

РЕЦЕНЗИИ
БИБЛИОГРАФИЯ

5

Ранние опыты Г.О.Винокура
К. Ю. Пост оут ен ко

9

Р.О.Якобсон. Письмо Г.Г.Шпету
К .М. Поливанов

11

Б.М.Эйхенбаум. Дневник 1917-1918 гг.
В.В.Нехотин, О.Б.Эйхенбаум

28

В.Б.Шкловский. Письма М.Горькому
1917-1923 гг.
Л. Ю. Галушкин

47 И.Ю.Подгаецкая
Пастернак и Верлен
57
64 АЮ .Галуш кин
Новые материалы к библиографии
В.Б.Шкловского.

ОБЗОРЫ
ХРОНИКА

'

78 Книги. Журналы. Газеты.
90

Агентство «Алфавит»
1993

Журнал редактируют:
Александр Галушкин и Александр Розенштром

Над номером работали:
Юрий Бин, Мария Вайсман, Юлия Дронова,
Андрей Лебедев (Париж), Андрей Рогачевский,
Анастасия Шамаро

Оформление:
Татьяна Чернова

При перепечатке ссылка на «De Visu* обязательна
Рукописи не рецензируются, но возвращаются

Писать по адресу:
Россия, 117437, Москва,
ул. Островитянова, 19 — 139.
Телефоны: 166-75-27, 335-28-84
Подписку за рубежом осуществляет
Galina Zlotnikova:
PO Box 1641
Madison Square Station
New York, NY 10159-1641, USA

©
©
©
©
©
©
©
©

Богомолов H.A., 1993.
Галушкин А.Ю., 1993.
Нехотин В.В., Эйхенбаум О.Б., 1993.
Подгаецкая И.Ю., 1993.
Поливанов K.M., 1993.
Постоутенко К.Ю., 1993.
Рогачевский А.Б., 1993.
Агентство «Алфавит», «De Visu», 1993.

В январе 1993 года исполняется 100 лет со
дня рождения Виктора Борисовича Шкловского.
Мы решили посвятить этот номер журнала
его памяти.

П У Б Л И К А Ц И И

И

Р Е П У Б Л И К А Ц И И

Ранние опыты Г.О.Винокура
К истории футуристической поэтики
вается статья «Ямбический паузник», в которой
«паузные» формы с одинаковой легкостью интерпре­
тируются и как уклонения от двусложных размеров,
и как модификации трехсложников; тем самым
силлаботонический каркас, от которого Бобров отсчи­
тывал «паузы», оказывается вполне произвольной
величиной. Так Винокур приближается к выводам,
сделанным чуть позднее в рецензии на «Новое о
стихосложении A.C.Пушкина»: «Отдавая должное
изысканиям г.Боброва, не можем, однако, не заме­
тить, обоснование трехдольного паузника, как метра
целого стихотворения по существу, не менее искус­
ственно, чем обоснование классических ме'уэов. В
самом деле, пользуясь методом записи паузника (...),
мы можем разобрать любой стих, как трехдольный
паузник5». Последующие поэтологические штудии
Винокура развивались в существенно ином направ­
лении.

Научное наследие Г.О.Винокура (1896-1947) в
последние годы наконец стало предметом серьезного
изучения. Наиболее весомым вкладом в разработку
его наследия стал недавно вышедший том «Филоло­
гических исследований»1. Но даже в этом фундамен­
тальном издании наиболее ранняя из включенных в
состав работ относится к 1920 г. Тексты, публикуемые
ниже, представляют самый ранний период научного
творчества Винокура (1915-1916 гг.). Разумеется, эти
опыты нельзя считать вполне самостоятельными. Их
роль, однако, не может быть сведена лишь к
иллюстрации
теории
«Трехдольного
паузника»
С.П.Боброва — налицо небезуспешные попытки
творчески переосмыслить его концепцию, устранив
из нее наиболее существенные противоречия.
Первые подсгупы к изучению стиха были освоены
Г.О.Винокуром (как и полагалось в начале века) под
прямым воздействием «Символизма» А. Белого: в
записной тетради за 1914-1915 гг. содержится анализ
«ритмических фигур» в «Евгении Онегине», подсчет
ускорений и замедлений в «Египетских ночах»
A.C.Пушкина, «Тамбовской казначейше», «Ветке Па­
лестины» и «Демоне» М.Ю.Лермонтова, наконец, в
незадолго до того вышедшем «Близнеце в тучах»
Б.Л.Пастернака2. Последняя книга, возможно, послу­
жила мостиком, перекинутым от классики — тради­
ционного полигона стиховедческих упражнений, к
литературе футуристического направления и — от
нее — к околофутуристическому стиховедению (см.
запись в той же тетради: С.Бобров Разв
черепа. Нов о ст Пуш.
Пета. Руконог.3). Результатами нового влияния стал
разбор лермонтовской «Песни про царя Ивана
Васильевича, молодого опричника и удалого купца
Калашникова» по методу, изложенному Бобровым в
упомянутой книге4. Наконец, нашелся повод и для
личного знакомства.
Решившись обратиться к Боброву с письмом,
Винокур прежде всего рассчитывал на пополнение
своих знаний о стихе. Но наряду с этим он обратил
внимание Боброва на очевидные погрешности в его
работе (к примеру — мнимая невозможность кварт­
олей и квинтолей на первой стопе). Еще более
полемической, вопреки внешней лояльности, оказы­

Письмо Г.О.Винокура С.П.Боброву публикуется
по рукописи из архива Боброва (ЦГАЛИ, ф.2554,
оп.1, ед.хр.23), статья Г.О.Винокура «Ямбический
паузник» — по рукописи из архива Винокура
(ЦГАЛИ, ф.2164, оп.1, ед.хр.82, лл. 1-2).
1. Винокур Г.О. Филологические исследования.
Лингвистика и поэтика. / Сост. Т.Г.Винокур,
М.И.Шапира. Вступ, ст. и коммент. М.И.Шапира.
М., 1990.
2. ЦГАЛИ, ф.2164, оп.1, ед.хр.235, лл.35, об. —
73
3. Там же. Л.70 об. Речь идет о следующий
изданиях: Развороченные черепа (Эго-футуристы.
IX). СПб., 1913; С.Бобров. Новое в стихосложении
А.С.Пушкина. М., 1915; Пета. Первый сборник. М.,
1915 ; Руконог. М., 1914. Во всех
названных альманахах, несмотря на различие изда­
тельств («Петербургский глашатай», «Пета», «Цент­
рифуга»), главенствующую роль играл С.ГІ.Бобров.
4. Там же, л.61.
5. Московские мастера.— —
С.93-94

5

1916.

—

■ Публикации и републикации

Москва, 1,Х.15 \
Милостивый государь, г.Бобров!
Сильно извиняюсь за самовольное обращение, но надеюсь, что Вы не откажете мне
в моей скромной просьбе ответить мне на некоторые вопросы.
Я очень интересуюсь русским стихосложением и вместе с Вами готов скорбеть о
недостатке трудов по этому предмету. Поэтому я с живейшим интересом просел
опубликованную Вами тетрадку о стихосложении Пушкина. Эта-то тетрадка и привела
меня к некоторым вопросам, настойчиво просящим Вашей помощи для разрешения
своего.
Для меня не все осталось ясным в Вашем труде. Начать хотя бы с того, что я не
понимаю, почему в трехдольном паузнике Вы не допускаете квартолей и квантолей
на первой стопе? Ведь можно придумать массу примеров, прямо из головы, таких
паузников, напр.:
«Окаймлена дорога кустами»
Схема этой строки:
——— и и - — —

~

Пользуясь Вашими обозначениями, эту строку никак нельзя записать, и именно
потому, что первая строка есть квартоль:
Окаймлена
\и

w

—

Если же Вы допускаете квартоль на первой стопе, то как ее обозначить? Это мне
не представляется ясным. После же этой стопы обозначение ясно:
I стопа, — СХ— ~~ — . (Может быть можно так: «2 а —
— »?)
Это один из вопросов.
Затем, далее.
Если Вы допускаете квартоли и квинтоли, го можете ли Вы допустить секстоли и
т.д.? Я разбирал одно стихотворение Маяковского, стихи которого представляют из себя
несомненный трехдольный паузник, и нашел такую строфу:
«С неба, изодранного о штыков жала.»2
Как ее записать?
—

aß

------------------------

4aß

где «4» — есть секстоль. Иначе строка непонятна. Может быть, я ошибаюсь, и
можно обойтись без секстоли. Если это так, то разъясните мне ошибку.
Затем — еще одна покорнейшая просьба: не можете ли Вы мне объяснить, каким
образом Вы получаете все фигуры, как например: косой угол, крыша и т.д. Ни у Вас,
ни у Белого не сказано достаточно много об этом. Также, Что Вы называете мелодиями?
Что значит: на 2 стр. — мелодий 6?
Кроме всего этого, я не различаю видов ускорений по буквам. Какая разница между
ускорениями а или b или с и т.д., в четырехстопном ямбе, хотя бы?3
Еще ряд мелких вопросов.
Что такое икт?
Что означает паузные формы трибрахиев, и вообще, каким образом получаются
трибрахии в трехдольном паузнике, какое различие между их формами?
Почему Вы в статистике схемы «Сказки о рыбаке и рыбке» подсчитываете паузы
только а и ß, а паузы вида aß не подсчитываете?
Если Вы будете настолько любезны, что пожелаете мне ответить, то сообщу Вам
свой адрес:
Москва, Лубянский пр., 3, 45.
Своим ответом Вы мне принесете большую, большую пользу, и заполучите вечно
обязанного и благодарного Вам человека.
С почтением Г.Винокур.
6

Ранние опыты Г.О.Винокура

Примечания
1. На
«6.10.915».

письме

стоит

отметка

С гораздо меньшей четкостью изложены им в
«Символизме» принципы образования паузных форм
а, Ь, с, d и е. Уточняющей детализации эти
определения подверглись в коллективном труде чле­
нов Ритмического кружка под редакцией А.Белого
(см.: К будущему учебнику ритма (публ. С.С.Гре­
чишкина и А.В.Лаврова) / / Ученые записки ТГУ
Вып. 515. (Труды по знаковым системам. Т. 13).
Тарту. 1981. С. 119-131). Есть основания полагать,
что в составлении этого онуса Бобров принимал самое
непосредственное участие.

получателя:

2. Цитата из стихотворения В. В. Маяковского
«Война объявлена» (Новая жизнь. СПб.-М., 1914.
№8. С.З).
3. Типы сложных ритмических соответствий
между соседними стихотворными строками, образу­
ющие «фигуры» (в т.ч. косой угол и крышу), вопреки
утверждению Винокура, подробно описаны Белым
(А.Белый. Символизм. М., 1910. С.265-268 и далее).

Ямбический паузник
Ямбический паузник — двудольник, приведенный в общем случае к ямбу (дабы
иметь дело с анакрузами), в котором допускаются на любом месте пауза и лишние
слоги. Стопа с лишним слогом назыв «триоль». Больше одного лишнего слога
в стопе быть не может, ибо стопа в четыре слога всегда делится на два двудольника,
из которых один — пиррихий.
Таким образом, получаем систему обозначений, сохраняющих все ускорения и
переходы в другие метры, свойственные ямбу (спондей, хорей, пиррихий, пеан,
хориямб):
(Метод обозначений заимствован у С.П.Боброва).
ямб (метрическая стопа)
пиррихий (ускоренная стопа)
о
спондей
хорей
+
пауза
(на неударяемом слоге)
а
X пауза — (на ударяемом слоге)
«3» триоль
—

(пеан и хориямб, как составные метры, записываются составляющими своими).
Итак: — — CL 3, имеем схему
пауза

триоль

на последней стопе, понятно, не возможна.
Пример стихи:
«... его воспламеним, жги же...» (Г.Винокур)
Схема
K j

I

Iw

I ( —) X

I^

По методу ямб паузника — — —
— — сг
Другой пример.
«... в закате не с тобою ли воин» (Г.Винокур)
Схема: — — — (8)— — — 3

[w--------- I и и I

I

7

K

J

— I

■ Публикации и републикации

Следует однако сказать, что такое построение очень искусственно и не дает
настоящего представления о русском стихе, так же как и трехдольный паузник г.Боброва.
Те же примеры мы можем разобрать трехдольным паузником. В самом деле: «... его
воспламеним, жги же» разбирается:

a2aß
а: «в закате не с тобою ли воин»:

а2

---------------------

С другой стороны и строки писанные трехдольным паузником, можно разобрать,
как ямбические.
Напр, «У старухи новое корыто» (А.Пушкин):
3 --------- (g)----------или: «Смилуйся, государыня рыбка» (А.Пушкин)
сг3 3
Москва, 11.III. 16.

Григорий Винокур.

Вступительная статья, публикация
и примечания К.Ю.Постоутенко

8

Р.О.Якобсон
Письмо Г.Г.Шпету
рева и Якобсона «Die Folklore als eine besondere From
des Schussens» (Donum Natalicium Schijnen. Nijmegen
— Utreht. 1929)8 — одному из первых опытов
«структуральной фольклористики» — на страницах
гахновского издания, редактировавшегося Ю.М.Соко­
ловым, «Художественный фольклор» естественно со­
стояться не могло. После разгрома ГАХНа издание
прекратилось, а Ю.М.Соколов на протяжении 30-х
гг. принимал участие главным образом в сугубо
политических «дискуссиях» вокруг фольклористики
(с 1934 г. он возглавлял секцию народного творчества
ССП, а с 1939 г. — Институт фольклора АН УССР),
доказывая важность фольклора и его научного
собирания и издания для идейно-политического
воспитания строителей социалистического общества.
Шпет же вплоть до своего последнего ареста в
1937 г. занимался лишь редакторской и переводче­
ской деятельностью, для формулирования своих
мыслей о фольклоре, как и для других философских
работ времени и сил не оставалось9.

Р.О.Якобсон и П.Г.Бопатырев были, как известно,
среди основателей возникшего в конце 1914 года
Московского лингвистического кружка (МЛК). Не­
сколько позже членом кружка стал и упоминающийся
в письме фольклорист Ю.М.Соколов (1889-1914). В
1919 в МЛК вошел Г.Г.Шпет1.
В научных работах последних десятилетий отме­
чалось глубокое родство философских работ Шпета,
затрагивающих филологические вопросы2, и фило­
логических работ его современников, нередко поле­
мизировавших со Шпетом. Так в недавней работе
итальянской исследовательницы К.Гидини проводятся
убедительные параллели между работами Шпета и
Г.Винокура, Ю.Тынянова, Б.Эйхенбаума и Р.Якобсона3, а Вяч. Вс. Иванов пишет об использовании
П.Г.Богатыревым в работах по этнологии шпетовского
представления о «знаке*4. В то же время в 20-е годы
взгляды Шпета далеко не всегда встречали согласие.
В.В.Виноірадов в статье «Из истории изучения
поэтики»5 вспоминал, что распространившееся среди
москвичей увлечение «Эстетическими фрагментами»
Шпета вызвало резкое неприятие в ленинградском
институте Истории искусств6.
Публикуемое письмо демонстрирует, насколько
для Р.Якобсона и П.Богатырева идеи Шпета были
актуальны уже в 1920-х. Якобсон позже вновь
подтвердил свою высокую оценку значения идей
Шпета для изучения языка в статье «Лингвистика и
ее отношение к другим наукам»: «Структурное
направление общей лингвистики, оформившееся на
международных съездах конца 20-х — начала 30-х
гг., сейчас обвиняют в том, что оно было якобы
оторвано от философии, тогда как на самом деле
структурная лингвистика в разных странах мира
имела в то время тесные и плодотворные связи с
гуссерлианской и гегелевской феноменологией. В
начале 20-х гг. в Московском лингвистическом
кружке под руководством Густава Шпета, который
был по мнению Гуссерля одним из наиболее талан­
тливых его учеников, велись постоянные жаркие
дискуссии об использовании в лингвистике Logische
Untersuchungen , а также
о плодотворном предложении Гуссерля и Антона
Марти вернуться к разработке “универсальной грам­
матики, которая была задумана рационалистами
XVII-XVIII вв.** и предвосхищена средневековыми
философами языка»7.
Книга Якобсона о фонологии: о которой идет
речь в письме — это изданная как 2-й том трудов
Пражского лингвистического кружка его работа
Remarques sur l’évolution phonologique de russe
comparel a celle des autres langues slaves. Prague, 1929.
Открытка, посланная Шпетом в Прагу і содер­
жащая изложение его взглядов на фольклор нам не
известна. Никакой же дискуссии по статье Богаты­

1. См. «Материалы по истории МЛК», составлен­
ные А.Буслаевым и Б.Горнунгом — РГАЛИ, ф.2887,
оп.1,
ед.хр.186. Ср. Тодцес Е.А., Чудакова М.О.
Первый русский перевод «Курса общей лингвистики»
Ф. де Соссюра и деятельность Московского лингви­
стического кружка / / Федоровские чтения. 1978. М.,
1982.
2. См. напр.: Шпет Г. Эстетические фрагменты,
Вып.
І-ІІІ. Пг., 1922-1923; Шпет Г. Внутренняя
форма слова: Этюды и вариации на тему Гумбольдта.
М., 1927; Шпет Г. Введение в этническую психоло­
гию, I. М., 1927.
3. Особенности герменевтики Г.Г.Шпета / / На­
чала. 1992. №2. С. 17.
4. Очерки по истории семиотики в СССР. М.,
1976. С.270.
5.
Известия АН СССР. Серия
языка. Т.34. 1975. №3.

литературы и

6. Ср. также комментарии Е.А.Тоддеса, М.О.Чудаковой и А.П.Чудакова в кн.: Тынянов Ю. Поэтика.
История литературы. Кино. М., 1977. С.503 и др.
7. Якобсон Р. Избранные работы. М., 1985. С.406.
8. Богатырев П.Г., Якобсон P.O. Фольклор как
особая форма творчества / / Богатырев П.Г. Вопросы
теории народного искусства. М., 1971. С.369-383
9.Ср. Поливанов М. К. Очерк биографии
Г.Г.Шпета / / Лица: Биографический альманах. 1.
M.-СПб., 1992. С.30-33.
Письмо Р.О.Якобсона (вместе с еще одним его
письмом того же года Г.Г.Шпету) хранится в
Рукописном отделе РГБ (ф.178, п.25, ед.хр.67).
9

■ Публикации и републикации

24.XI.29
Глубокоуважаемый Густав Густавович.
Уже Ю.М.Соколов, когда был в Праге, говорил мне, что моя и Богатырева точка
зрения на фольклор очень близка к Вашей. Все же мы были очень рады, получив
Вашу открытку, свидетельствующую, что наши фольклористические взгляды схожи.
Недавно вышла моя книга об эволюции русской фонологической системы в
сопоставлении с эволюцией прочих славянских языков. В этой книге я пытаюсь поставить
вопрос о фонологической структуре языка, о ее анализе, о ее закономерности и ее
закономерной эволюции. Главы 3-9 очень специальны, но глава 1, а в особенности 2
и 10 имеют характер принципиальный, и мне было бы чрезвычайно интересно узнать,
близки ли наши взгляды и на вопросы языка. В Ваших работах по языку я всегда
находил много такого, что мне было близко и существенно, но в этой моей книге
круг проблем несколько иной, и я жду с величайшим интересом Ваших критических
замечаний.
Мне все яснее, что анализ языковой системы можно радикально эмансипировать от
психологии, исходя из тех продуктивных предпосылок, которые даны в Вашем введении
в этническую психологию. В примечаниях к книге я касаюсь этой темы, но теперь
вижу, что можно было в этом проявить в самой работе большой радикализм.
Эта книга, равно как и другой том работ пражского лингвистического кружка, в
котором Вас, думаю, много заинтересует, посланы Вам через институции научного
книгообмена. Надеюсь, Вы в течение ближайших недель или даже дней книги получите.
К сожалению, я в то время еще не знал, что Вы переехали, и передал список адресатов
с Вашим старым адресом. Надеюсь, что это не помешает Вам получить книги.
Ю.М.Соколов собирается, как он писал нам, открыть в «Художественном фольклоре»
дискуссию по поводу нашей статьи. Надеемся, что Вы примете в ней участие.
Не откажите сообщить, можно ли рассчитывать в течение ближайших месяцев на
статью от Вас для Славише Рундшау.
Искренне уважающий Вас
Р.Якобсон

Вступительная заметка
и подготовка текста К.М.Поливанова

ю

Б.М.Эйхенбаум
Дневник 1917-1918 гг.
В силу разного рода причин предшествующие
публикации выдержек из дневников Б.М.Эйхенбаума
ограничивались пусть и весьма существенными, но
все же локальными направлениями. Во-первых, это
история русской формальной школы: здесь прежде
всего нужно назвать материалы, представленные в
комментариях к сборникам Ю.Н.Тынянова1 и самого
Эйхенбаума2. Во-вторых, отражение многолетней
работы автора дневников над творческой биографией
Л.Н.Толстого: это практически лишенная коммента­
рия тематическая выборка за 1918 г.3. Наконец,
в-третьих — это свидетельства реального политиче­
ского самоощущения петроірадской интеллигенции
первых лет революции5 . Впервые предпринимая

публикацию полного текста дневников за 1917-1918
мы исходим из очевидного соображения об их
внутренней цельности.

it .,

1. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы.
Кино. М., 1977. С.397-539.
2. Эйхенбаум Б.М. О литературе. М.,
С.459-539.

1987.

3. Вопросы литературы. 1978, №1, С.309-314. В
оглавлении не указано.
4. Контекст-81: Литературно-теоретические исс­
ледования. М., 1982. С.263-302.
5. Коммунист. 1991. №5. С.52-59.

1917
23 августа, СПб. Купил Одоевского «Русск. ночи» и Пыпина «Религ. движения при
Александре I»1. В книжном магазине — беседа о России с каким-то старшим
гардемарином. Его суждения: революция безумна, ее сделало меньшинство, группы, в
Сов.Раб.Деп. нет русских (Церетели, Чхеидзе, Нахамкес2), все — от предателей до
изменников, которых надо вешать, и т.д. Мои возражения: количество не имеет
значения, революция из национальной стала социальной (размах истории, который
нельзя считать злом как таковым), война — не национальная, а государственная,
поэтому нельзя говорить об «измене» в смысле измены «родине». Хозяйка книжн.
магаз. присоединялась к возвражениям моряка — «все сделали евреи». Падение Риги3,
очевидно, очень усилило такое направление мысли — это очень жуткое зрелище.
Был О.М.Брик4. Долго беседовали на литературные темы. Он говорил о ритме.
Материал протяженный (музыка) и материал ударный (поэзия). В русском стихе,
основанном на экспирации , нет стоп, нет хорея, ямба и т.д., а есть ударения и
промежутки между ними, разно заполняемые. Много говорили о Маяковском — он
подтвердил мои выводы. Чрезвычайно сильная артикуляция (в связи с этим характерные
контрасты гласных a-у, повышенно сильная экспирация, дающая возможность рифмовать
«икон чело — кончило»; своеобразная метафора, где из двух раздельных представлений
(собственного и метафорического) сделано третье, нераздельное, неразрывное («лебеди
шей колокольных», как и «в небе паркета»6). Вообще этот прием — из двух
раздельностей делается нечто третье. Расстановка слов. Малое значение подлежащего
— частое его отсутствие. Общая формула — повышенная энергия языка.
25 августа. Был вечером вчера на лекции Всеволода7 в клубе «Образование» на
Забалканском проспекте. Человек 300 — большинство солдаты, много рабочих. Разница
между государственным и безгосударственным социализмом. «Централисты» и против­
ники организации от центра. Центры, если они нужны для каких-нибудь целей, должны
быть подчинены «местам», а не наоборот. Старый спор об этом. Первый интернационал
— столкновение Маркса с Бакуниным. Оттенки анархизма: два главных течения:
анархический коммунизм и анархический индивидуализм. Оба сходятся в одной точке
— признавая драгоценнейшую целью свободную личность (несколько слов о «я» как
единственной реальности — совсем в духе Фихте!). По-анархически коммунисты
полагают, что «борьба свободных личностей» может начаться только в условиях
материального равенства, справедливого устроения материальной жизни. Дальше —
переход к вопросу о формах самостоятельного рабочего движения, не связанного с
учениями, теориями и миросозерцаниями, — движения внепартийного, чисто экономи11

■ Публикации и републикации

ческого. Англия. Трэд-юнионы. Чисто профессиональное движение, не идейное. Слабость
социал-демократической партии в Англии. На этом останавливаемся.
Утром был в Тенишевском — беседовал с Гиппиусом8. Растерянность и неустойчи­
вость. Пролетарская революция не удалась — вся надежда на буржуазию. «Россию
проиграли». О национальном чувстве и о государственности. У него это как будто
смешивается, как понятия тождественные, тогда как на самом деле они — враждебные,
противоречащие. Принцип государственности «империи» как таковой подавляет принцип
национальной культуры. И сейчас, конечно, подлинное национальное чувство — скорее
в глубине демократии, хотя бы и интернациональной в условиях современной
государственности, чем у буржуазии, которая действительно интернациональна по
самому своему существу, т.к. ей нужно государство, а не национальность. Вечером я
слышал, что приехавший с фронта в Кронштадт делегат определенно утверждает, что
командный состав решил устроить у Риги маленький прорыв для создания паники у
населения, для окончательного дискредитирования армии и проведения реакционных
мер. Он утверждает, что рижские укрепления были настолько сильны, что никакая
физическая сила не могла бы их прорвать. Вот так «национальное чувство»!
26 августа. Вчера был у JI.Я.Гуревич9. Она в очень плохом состоянии — расширение
аорты. Слабая и землистая. Беседовали о событиях. Говорил ей об интернационале.
Рижский прорыв. Рассказывал о своем плане читать рабочим лекции по литературе
на теоретической основе — очень одобряет. Вечером была у нас Вера Дав. —
тяжелая10 . Выспрашивала, что у Гуревичей — не говорили ли о ней (это всегда
ее беспокоит и тревожит). Разговор о кадетах.
Сегодня был Всеволод — принес №3 «Голоса труда»11 , очень интересный. Семья
его уже проехала из Вологды в Москву. Говорили и с ним о лекциях по литературе
— он тоже одобряет мой план и находит, что именно это им нужно. Разбудить,
взбудоражить, чтобы они стали читать и сумели бы. О власти — возмутительное
письмо Керенского румынскому королю12. «Честный человек не может быть у власти».
Он бледен и утомлен — плохо ест и ужасно работает. Вечер провел у О.М.Брика.
Обсуждали вопрос об издании (письмо из Крыма В.М.Жирмунского). Намечено так:
особой редакционной комиссии не надо, кружок на собраниях выслушивает предпола­
гаемые к печати работы и определяет их ценность. Поступление в кружок затруднить
— необходимо прочтение доклада и его одобрение13. Много о моменте — откол
интеллигенции, равнодушие ее к социальному творчеству, злобность, «слюна» (П.Рысс)
и т.д. О Никольском14, о Гиппиусе. Здесь что-то очень характерное. Этим людям
нужны были только политические реформы. А для нас именно это неинтересно и
безразлично. Меня всколыхнуло и потянуло именно то, что я увидел тягу к новой
культуре, к новому социальному строю. Много — о поэзии. Рассказывал о своих
ритмических исследованиях — очень интересно. Его запись такова: отмечаются слоги
ударные, неударные, словоразделы (цезура — частный случай), а там, где
на месте
следуемого ударения его нет, — ставится пропуск. Получается такая запись:
и V^
и V^ V
и Vи
и V^ V
При этом, оказывается, есть особое соотношение между этими ic tu s’aMH15. Конечный
всегда силен, предпоследний всегда слаб, первый — силен (в силу природы материала),
а в остальных — колебания. Очень интересные процентные вычисления. На большом
материале установлены нормальные, типичные процентные цифры. На такой опоре
ясно каждое отклонение и обнаруживается преднамеренность, задание. Еще один
интересный был вопрос — о сюжете и о прозе вообще (в связи с «Невским проспектом»
и моей предполагаемой работой16). В искусстве всяком есть элементы прикладные —
чистое искусство есть идеал («актуальная бесконечность»17). Кувшин для художника
— не просто кувшин, но все-таки — кувшин. Футуризм в этом смысле — революция,
попытка вместо выписысывания бесконечных многоугольников сразу схватить круг
(заумный язык). Здесь идея напала на реальность и не захотела с ней считаться (как
всегда в революции). Происходит возвращение, но не к старому. Без следа это не
проходит. В этом направлении очень важно проработать «Невский проспект» (сюжет
— прикладное, всп. у Флобера18). Об этом и в лекциях надо сказать.Завтра начну
работатьнад лекциями и над «Невским проспектом». Какбудет сэкзаменами?Пережду
несколько времени — надо выяснить, как будет с библиотеками.
12

Б.М.Эйхенбаум. Дневник 1917-1918 гг.

27 августа. Вечером был у Л.Я.Гуревич и познакомился у нее с двумя французами,
посланными в Россию с миссией культурного интернационала: Мальфизано и Авенар.
Оба интересные, Авернар — как будто тоньше. Но оба — очень французы, для которых
Россия сейчас — несколько ребенок, хотя и интересный. Распрашивал их о Франции
— по их рассказам выходит, что там все отдало силы войне, вплоть до самых
кабинетных ученых, как Duclos19. Когда я заговорил о своих предполагаемых лекциях,
то Мальфизано выразил сомнение — будут ли слушать. Говорили о Жоресе, о печати
вообще, о цензуре — (я говорил по-французски с затруднением, но все-таки лучше,
чем ожидал). Потом, после их ухода, беседовали еще с Л.Я. о нашей интеллигенции.
Она вспоминала давнишнее собрание у Франка «веховцев», где обсуждался вопрос о
втором сборнике — с положительными, а не с отрицательными статьями20. Л.Я. долго
молчала, а когда спросили ее мнение — она сказала, что не совсем понимает их: у
них от религии и философии — сразу к политике, а между ними — пустота. Социальных
и нравственно общественных вопросов нет. И вот так сказалось это и сейчас; для
значительной части нашей интеллигенции нужны были только политические реформы,
а когда история размахнулась дальше — они стали врагами революции. Но как тут
оказалась молодежь? Почему юноши 18—25 лет кадетствуют? Почему они равнодушны
к пафосу социального творчества? Я думаю, что в этом отношении — дело в войне.
Она поднимает в них непосредственное чувство патриотизма и искажает все восприятие.
Говорил с Л.Я. и о лекциях (сегодня набросал вступительную). Через понятие
социального творчества как творчества не только новой материальной, но и духовной
культуры — к тому, что размах должен идти и вширь, и вглубь. Оправдав таким
образом в их глазах самую тему — к тому, что искусство есть нерв жизни. О
литературной революции, предварившей революцию социальную (футуризм). Выяснить,
в каком смысле футуризм — движение революционное. Идея поэтического слова,
«заумного языка». Дальше — о том, что в основе своей словесное искусство всегда
было заумным языком. На футуристах показать главные элементы этой революции и,
установив разницу между языком практическим и поэтическим (звуки, ритм, образы,
синтаксис), перейти к рассмотрению отдельных вопросов. На первой лекции удастся,
вероятно, дойти только до этого пункта. Весь цикл назвать — «Что такое литература?».
28 августа. Грозный день. От Луги к Петрограду направляются войска ген.
Корнилова, требующего себе диктатуру. Между Петроградом и Лугой разбросаны рельсы.
Несмотря на понедельник, вышли экстренные утренние газеты. Все это уже разыгралось
вчера, но держалось в строгой тайне. По-видимому, без боя не обойдется. И в такую
минуту «Речь» пишет примирительную статью, изворачиваясь из своего фальшивого
положения — между правительством и Корниловым21 . «Новая жизнь» откровенно
говорит сегодня о намеренном прорыве фронта у Риги — так оно, конечно, и есть22.
Это, очевидно, обдуманная программа с целью подавления социальной революции. Без
боя не обойдется — все обострилось до крайней степени. В головах — ужасный хаос.
Бывшие «патриоты» уже радостно ждут немцев. Но так просто революции не кончаются.
Однако теперь ясно: или серьезный, глубокий и мощный социальный переворот, или
на время назад, только с политическими реформами. Завтрашний день должен многое
решить. В Петербург стягиваются войска за Правительство. В городе днем было жутко
спокойно: трамваи, люди делают свои повседневные дела, стоят бесконечные очереди.
Только у газет — толпы взволнованные. Сейчас хлещет дождь и шумит ветер. Слышно
звонки трамваев — все спокойно.
Я немного работал над лекциями, а сейчас читаю книгу Гайма23 для успокоения.
Что-то будет?
29 августа. Войска Корнилова — под Петербургом, но, кажется, история уже
постепенно ликвидируется. В городе пока удивительное спокойствие и полный порядок.
К Николаевскому вокзалу шел около 3-х часов дня какой-то полк. Я мимоходом
спросил солдата, куда они идут. Он взглянул на меня, как бы колеблясь отвечать, а
потом сказал совсем просто и спокойно, точно ничего в этом нет необыкновенного:
«на Корнилова». Но положение Врем, прав-ва очень серьезное. Ему приходится
вооружать рабочих, а рабочие не простят Керенскому его легкомысленной затеи с
Московск. Госуд. Совещанием24 (хотя благодаря отчасти ему все так быстро выяснилось)
и попыток сближения с буржуазией. Предстоят, конечно, сильные и длительные
потрясения. «Речь» пишет глупости — Милюков продолжает уговаривать Керенского
войти в согласие с Корниловым25. Что за малокровные люди!
13

■ Публикации и републикации

Был у меня А.Н. Волковский26. Живой и глубокий человек. Рассказывал о том,
что творится на местах (он был в Подолии27 ) — как центр не имеет на месте никакого
влияния и совершенно не понимает, что там. «Практический анархизм». Очень интересно
рассказывал об экономии помещика Герасимова (800 десятин под Киевом), который
сам постоянно живет там и работает — крестьяне его уважают и землю его не трогают.
А у соседнего помещика (120 десятин), приехавшего охранять свою собственность и
заявившего, что не признает никаких демократических организаций, отняли всю землю,
сожгли запасы хлеба, а новый урожай взяли себе. На Учредительное собрание
Волковский не возлагает в этом смысле никаких надежд, а ведь эти задачи — главные!
Формула — «до Учредительного собрания» — безжизненна. Места не ждут и не верят
центру и уже теперь не считаются с ним. Очень характерно было то, что он рассказывал,
что крестьянину-солдату нельзя толковать о России как целом — он этого не чувствует
и не понимает. Каждый знает только свое село, да еще, пожалуй, соседнее. А силы
заставить — нет. Вот где настоящее, не книжное «национальное чувство»! И только
оно — подлинно, искренно и чисто. Только ему принадлежит будущее, потому что
империя и государственный патриотизм могут держаться только силой и обманом. Все
это ведет к анархизму, а внутренний кризис власти еще более укрепляет в этом.
Чтобы могла быть создана твердая центральная власть — история должна повернуть
назад. Настоящее будущее — не в этом. Всеволод прав и глубок.
Вечером читал Гайма. Наивная книга, но добросовестная и богатая материалами.
Непрерывно шумят моторы — только это и свидетельствует о некоторой тревоге.
С Волковским говорил еще о плане лекций. Он советует предложить рабочим
устроить анкету после лекций — устроить ящик, чтобы в него опускали записки. План
он одобряет. Я только иногда боюсь своей натуры — несколько замкнутой, не очень
общительной, чуть-чуть кабинетной. Будет ли естественный тон? Верю только, потому
что чувствую сильную тягу к этому, чего раньше не было.
1 сентября. Вчера был на лекции Всеволода — «Что такое анархизм?» Многое было
знакомо по предыдущей лекции — о миросозерцании централистском и децентралистском. Очень сильна у него критическая часть, направленная против социалистов—го­
сударственников и против всей «политической комедии», «политической игры». И
совершенно ясно, что власть есть - земля, промышленный капитал и войско. Но есть
пункт, в котором моя мысль идет иначе. Это вопрос: было ли государство всегда
«злом», всегда насилием властителей и ничем другим? Пусть власть создана
определенным строем и им держится и пусть этот строй, с этической точки зрения,
несправедлив. Но самый этот строй — создан ли он исключительно злой волей? Но
если даже так, то не легкомысленно ли думать, что эту волю можно просто опрокинуть
силой организации? А может быть, и не так? Может быть, самый этот социальный
строй явился как необходимость, раз человечество стало стремиться к культурному
строительству? Иначе говоря — у меня встает вопрос, о котором я писал Всеволоду
еще после той лекции к Кол пине: нет ли в истории больших ценностей, чем ценность
этическая, ради осуществления которых многое справедливое приносится в жертву, и
сама история имеет вид трагедии? Этим, конечно, не уничтожается самая борьба за
осуществление справедливости, но, может быть, — иные должны быть пути? Если
государство не исчерпало своего смысла? Тогда борьба за власть не есть фарс, а
глубокая трагедия.
Однако — кто решится, даже допуская возможность этого вопроса, утверждать, что
борьба за этическую сторону должна подавляться или просто не быть, потому что
государство не потеряло еще своего смысла? Только доктринеры! История есть борьба
— этики с культурой. Власть есть, конечно, явление неэтическое и потому — злое.
Но сила имеет свои законы, и потому нельзя ее просто презирать или считать
бессмыслицей. У Всеволода есть один интересный пункт: говоря об анархическом строе
жизни (каждому — по потребностям), он утверждает, что техника так развилась, что
продуктов хватит на всех. Но не кроется ли в этом уже маленькое (а может быть и
большое) оправдание государства? Не есть ли это огромное развитие техники —
результат этой самой исторической «несправедливости», этого самого этического
«безумия», жестокости, закрепощения труда капиталом? Могли бы маленькие общины
достигнуть такого расцвета технической культуры? А если так, то организация
государств и капиталистического строя была не только «естественной», но и
«необходимой».
14

Б. М.Эйхенбаум. Дневник 1917-1918 гг.

И все-таки с ней надо бороться, потому что равнодушие к социальной справедливости
в здоровом уме невозможно. И понятно, что революция есть всегда загадка. Раз падает
власть, которой как-никак держалось это целое, — является этический пафос стремления
осуществить социальную справедливость. Но враг — не буржуазия, а сама история.
Буржуазия — не «злые люди», не властители как таковые, не рабовладельцы по
инстинкту, а вызванное историей явление, которое может пропасть только, если
изменятся те условия, которые его создали. Это — не марксизм. Это не значит, что
необходимое условие — развитие капитализма до абсурда. Эти условия, эти причины,
как основные, неизвестны, неопределимы — они в самой глубине исторической жизни.
Потому-то борьба и нужна — неизвестно, когда и при каких условиях возможна
перемена. Революция эту борьбу обостряет, потому что она богата возможностями. В
этом смысле я принимаю анархизм — и только его. Но тактика должна быть
соответствующей пониманию. Об этом надо подумать.
Приглашен в народный университет имени Лутугина. Буду читать для рабочих.
Сегодня был в Тенишевском — экзаменовал. Вечером готовился к курсу по древней
литературе и читал Spenle2* о Новалисе.

1918
6 июля нов. ст. Детская «мудрость». Вчера из 4-го этажа нашего дома упала на
улицу и разбилась Таня, девочка 7-ми лет, с которой последнее время часто играла
Оля. Утром сегодня Оле об этом сказали, а она говорит Вите1: «Таня упала из окна
и разбилась, а игрушки остались и мячик большой». Потом еще прибавила, что можно
будет туда ходить и подолгу играть. А потом спрашивала меня, поняв слово «разбилась»
буквально (как говорили про куклу), была ли кровь, и на мой вопрос — почему же
кровь? — сказала: «Да ведь кровь в животе есть». Был разговор и о похоронах —
что положат в гроб и в землю. Все это с интересом, но совершенно спокойно и без
всякого страха. Поразительно!
Витин вопрос во время грозы: «Почему гром хочет шуметь?»
19 июля. Вчера провел вечер у Любови Яковлевны Гуревич. Много говорили о
Толстом — к моей статье2. Музыка (посмотреть книгу С. Булгакова — «Поел.год
жизни») 3 — Л.Я. слышала Крейцерову сонату и в исполнении какого-то скрипача и
Толстого. Но как он испытует себя в дневнике — жутко? Я подумал, что если так
за собой следить все время, то дойдешь до страшного презрения к себе. Особенно —
в отношении с людьми. За день столько фальши накопляется! И не потому что лжешь,
а потому что нет совсем таких слов, которыми можно было бы говорить правду. Уж
очень сложна жизнь — успевай только смотреть и думать. Есть что-то старинное в
этих испытаниях Толстого.
В вечерних газетах — известие о расстреле Николая Романова по постановлению
Уральского областного совета. Газетчики кричали, а впечатление кругом ничтожное.
Жутко.
Узнал, что Всеволод в Боброве4 с семьей.
20 июля. Был в редакции «Вестн.Евр.» — говорил с H.A.Котляревским о рукописях
Лермонтова для комиссариатского издания5. Доказывал ему, что текст Абрамовича
негоден6. Он пробовал не соглашаться, но я ему показал примеры. Что это за
беспомощное поколение! Он много образованнее и тоньше других, но так и чувствуешь
духовную лень и равнодушие. Показал ему — «Они любили друг друга», указал
«тоскою» Абрамовича7. Он долго спорил и рисовал, как ученик, на бумажке схему
ритма, убеждал меня, что «тоской» не выйдет амфибрахий. Наконец, согласился, что
в этом месте везде паузы. Кончил тем, что если комиссариатское издание выйдет скоро
— они используют наши поправки для нового академического издания. Говоря с ним,
я не помнил, что выступал против него на совете словесников в Москве8, а вспомнил
об этом только дома. Это хорошо, а то смущался бы. Но он, вероятно, помнил и был,
особенно вначале, не очень дружелюбен. Говорили потом о Жуковском — он понимает,
что Жуковский — мастер стиха и что его надо скорее издавать. Но тут же —
характерно — с воодушевлением стал говорить, что еще такой же замечательный поэт
забыт: Алексей Толстой. Я скромно промолчал. Мне в таких случаях лень обнаруживать
себя, а уж спорить — так горячо и убедительно. Не стоит.
Вечером заходила Нат. Георг. Гадд9 я отдал ей ее плохие стихи и сказал, что
плохие. Таким людям хочется сказать, чго они скучные, чуждые, что нам почти не
15

■ Публикации и републикации

о чем поговорить (уважение таких людей тяжело), а не говоришь и делаешь вид, что
очень интересно и приятно. Но это не просто ложь. Это потому, что со всякой душой
хочется слиться — или как-то иначе, но трудно и не естественно отрезать себя от
человека.
Работал над «Детством» Толстого по изданию С.А.Толстой10. Гораздо полнее текст
— есть очень интересные места, которых в обычных текстах нет. Нашел сближение
(особенно одно) с Тёпфером, которого сегодня дочитал «La bibliothèque de mon oncle»*11 .
Когда шел от Котляревского — пел на улице... «Они любили друг друга так долго
и нежно». Чудесная вещь! Конец холодит, как должно быть горный воздух. И как
интересна мелодика! Начинается низко, грудью и медленно повышается, чтобы потом
упасть на холодный, почти мертвый голос. Потом опять взволнованный тембр (они
расстались...), после которого срыв: «И смерть пришла». И — не голос, а глухой звук,
лишенный плоти. Я начинаю очень любить и совсем по-новому чувствовать Лермонтова.
Брик прав — это совсем не пушкинский стих. Скорее связь с Жуковским12.
22 июля. Заходил В.Б.Шкловский — читал черновик своей работы о «сюжетосложении».13 Очень интересно и очень талантливо! Главный вывод — странствуют не
сюжеты и не мотивы (Веселовский), а схемы: сюжет — прием.14 Сильно расшевелило
меня — стал думать о своей работе. Смущает меня какая-то неопределенность ее. Я
мечусь между большими вопросами и теориями и конкретно-эмпирической работой. Не
могу работать без большого захвата, а с другой стороны — надо пристально остановиться
на чем-нибудь одном. Нет сейчас большого органического движения — это делает меня
нервным и неуверенным. Боюсь думать о будущих своих курсах или семинариях. То,
что было на Раевских — кажется мне сейчас нехорошим: мне кажется, что я сильно
рисовался.15 Внутренняя неуверенность выражается в потребности одобрения и рисовки.
Это гадко, но как в здешней суете и усталости окрепнуть, собраться с душой и
развернуться по-своему?
23 июля.Искусство есть форма в отличие от всего бесформенного. В этой форме
надо различать форму материала и форму переживания или содержания. На это навел
меня Саран 16.
Витя образовал глагол «рогатать» от слова «рогатый» (рогатал корову). У Оли
скверный, вздорный характер. Рая17 не дала ей подсолнухов и побранила за то, что
она ела без спросу. Она ревела, а потом заявила: «Я себе куплю, жри сама». А потом
еще прибавила: «Когда ты будешь спать, я разбужу тебя и скажу покрыть меня».
Этакая злость! Витька — совсем в другом роде.
Замечательная книга Леонтьева о Толстом — отсюда вырос и Мережковский18.
Какое остроумие, какая тонкость и какой стиль! Блестящая книга19. Что-то у меня
выйдет?
25 июля. Витя прибежал с крышечкой и говорит: «Папа, мы одной мухе сделали
душно». Начинается то, что я и у себя помню — эксперименты мучительства над
мухами. Потом будут обрывать крылья.
Было первое собрание секции (пушкинского Об-ва) по изучению русского стиха:
С.М.Бонди, О.М.Брик, С.И.Бернштейн, М.К. Клеман20 и я. Бонди читал доклад о
словесном ритме, я излагал теорию Сиверса (Metrische Studien)**21 . Интересно говорил
Брик, возражал Бонди — особенно о том, что нельзя относить понятие ритма к
повторяемости явлений, как рифма, повтор и т.д. Ритм есть действие во времени —
в его восприятии нет движения назад. Я в этом согласился и указывал на то, что
композиционные элементы могут не иметь отношения к ритму, как abab рифм, т.е.
здесь «ритм» (образов, переживаний и т.д.) — такая же метафора, как «симметрия».
Это не слышно и не видно, а умопостигается, как разложенное целое, тогда как ритм
— совсем не есть разложенное целое.
Необходимо взяться скорее за основную работу. Между прочим — не забыть: откуда
берет Жуковский пятистопные ямбы в 1812 г. (до этого времени у него их нет). У
кого он учился?
* Библиотека моего дядюшки (франц.)
** Метрические исследования (нем.)
16

Б.М.Эйхенбаум. Дневник 1917-1918 гг.

Завтра: утром дома — Толстой (переписка с А.А.Толстой22 и перечитывать); потом
Комиссариат (сказать о Бернштейне и Брике), затем — или Павловск, или дома: в
таком случае — Толстой и Саран. Позвонить Иванову, Брауну, Сентюриной23.
26 июля. Витюшка сказал сегодня о мухах, гибнущих на клейкой бумаге, что они
«плачут и пищат», когда умирают, и прибавил: «Так никто не делает». Я его спрашиваю
— а разве ты видел, как умирают? «Да, говорит, дядя ехал на белой лошади». — «И
она умерла?» — «Да, упала, только она не пищала и ничего такого не делала, что
— я не хочу умирать». Что за прелесть, что за самобытность! У Оли этого совсем
нет. Но ведь как это потом меняется! Из самобытных и интересных живых детей —
выходят серые люди.
Прочитал сегодня статьи А. Белого о Толстом24 — и много мыслей возникло. Скоро
надо приступать к статье — «страшно и хорошо». Для меня внутренне — нужно,
чтобы эта статья была жизненным делом, а не просто движением пера25.
Завтра: утром позвонить Иванову и попробовать Брауну; до обеда — Толстой; к
4 1 / 2 ч. пойти в «В.Евр.» к Котляревскому и потом опять позвонить Брауну, если не
застану утром. Эти два дня — субботу и воскресенье отдать все свободное время
Толстому. В конце будущей недели надо взяться за письмо.
28 июля. Вчера в «Нашем веке» прочитал известие о том, что Сережа Никольский
убит еще в январе в Екатеринославе26. Написал заметку, которая сегодня напечатана27.
Где Юра и как он?28 Ужас на всю жизнь.
Заходили ко мне сегодня В.Б.Шкловский и В.Э.Сеземан29. Шкловский весь занят
своей работой о сюжете (прелестно это в нем!), с Сеземаном говорили о житейских
делах. Утром был Г.А. Крогиус30 — есть случай отправить письмо в Томск31 . Но
ответ, если и будет — не раньше сентября, а пока надо уже устраиваться на зиму.
Неужто так и не попаду? Что за странная судьба! Обещал в среду зайти к Крогиусу.
День был ленивый, голодный. Занимался Толстым — складывается медленно замысел
статьи. В конце этой недели, мож.б., начну наброски.
31 июля. Был у Г.А.Крогиуса — насчет оказии в Томск. Застал его за чтением
книги Евг.Трубецкого — «Метафизич. предпосылки познания». Говорили с ним об
эстетике. Он очень рекомендует Липпса и говорит, что Липпс — не психологист, а
транценденталист. Очень хвалит книгу Франка «Душа человека»32. Приятно было
разговаривать — мы с ним, вероятно, близко сошлись бы, если бы оказались вместе
в Томске.
Вчера видел Ф. А. Брауна — узнал у него кое-что о предстоящей реформе
Университета33.
Слабость, усталость и мрачное настроение. Весь день разбивается на мелочи —
вплоть до руготни с комиссаром дома из-за потока в квартире. Сегодня утром
пол-кабинета было залито водой — всю ночь шел дождь.
Третьего дня у нас провела вечер Любовь Яковл. Гуревич — много говорили опять
о Толстом.
1 августа. Было второе заседание секции по стиху: С.М.Бонди, О.М.Брик и я. Я
докладывал о теории ритма у Сарана, а затем — беседа, которая превратилась в
неожиданный доклад Брика, очень интересный. Он развивал точку зрения динамического
ритма — ритма движения, отличного от архитектоники. Было очень ясно и убедительно.
Особенно мне было важно, что ритм — бесконечность движения, т.ч. Сарановы
Ordnungen und Systemen* — просто измышления ума. В ритме самом по себе их, как
реальности, нет (см. Бергсона — «Восприятие изменчивости»)34. Строфы и проч. —
это композиция, которая старается придать ритму законченную фигуру, остановить
его, произвести впечатление естественной завершенности (разные приемы).
Потом был у Брика дома и мы долго еще толковали. Лермонтов — противопушкинист.
Его ямбы и хореи — сломанные. Центр — паузные ритмы. Совсем другая линия,
которая вместе с Тютчевым исходит из Лермонтова, но тогда не могла одолеть
пушкинскую линию.
Отчетливее обозначился план работы над Жуковским: 1) текст с вариантами по
старопечатным изданиям и рукописям; 2) изучение текста; 3) изучение литературной
* Порядки и системы (нем.)
3-5620

17

■ Публикации и републикации

атмосферы: журналы и альманахи (рецензии — для «дифференциальных» качеств35 ).
Общая тема: «Стих Жуковского: его корни и перспективы»36.
Завтра: Академия и гимназия, Комиссариат, Речь, Попечительный] Совет37 и
Л.Я.Гуревич.
3 августа. Сегодня в Комиссариате, кроме работы по Лермонтову, начал работу по
сверке других текстов, т.ч. буду теперь занят там ежедневно 4 часа.
С детьми был религиозно-философский разговор. Их все интересует вопрос о смерти.
Витюшка просто заявляет, что он никогда не умрет. Но когда я объяснил, что все
умирают — он спросил, что люди делают после смерти. В это время звонили в церкви
— они стали спрашивать, кто звонит, зачем и т.д. Между прочим — есть ли Бог в
церкви.
Оля сказала, ложась в кровать, — «Покрой мне»: Витя заметил, что так не говорят,
что надо — м е н я , а Оля ответила, что бабушка говорит мне. Какая наблюдательность!
И вместе с тем Витюшка говорит — «зажгито».
7 августа. В воскресенье (4 авг.) закрыты все «буржуазные» газеты3* и потому
отовсюду слухи, самые разнообразные. У всех вялость, усталость. Люди скучны. В
трамвае мужик 57 лет ругает правительство, а мазанная дама восторженно и злорадно
ерзает на месте и пищит: «Зато народное, говорят, правительство. Вместо хлеба кушайте
свободу!» Приезжающие из деревни говорят, что там все ждут «хозяина» — короля
или президента. А ясно, что все идет к тому, что разрешать наши дела будут
иностранцы: кто — немцы или англичане? Наш круг
становится все уже.
Готовлю Толстого. Завтра: к I і / 2 в Тенишевское 9 , потом Комиссариат, а вечером
к Бему40 за справками о Толстом. До середины будущей недели надо еще вести
подготовит, работу, а там начать писать.
Было письмо из Саратова от В.М.Жирмунского41 — работает, счастливец. Вчера
был в Акад. наук у С.Ф.Ольденбурга42 насчет рукописей Лермонтова — не соглашается
на перевозку.
В гимназии — скучнейший Попечительный Совет, с зевающем Цинзерлингом43 и
т.д. Мертвое, мертвое дело. Я уж думал, что естественно кончил там работу, а теперь,
пока из Томска нет ничего, надо продолжать.
8 августа. Как странно! Хорошее ясное утро — небо, тепло. Сидишь в 6-ом этаже,
в окно — крыши и трубы. Звонят трамваи. Стучат шаги. Будущее — неизвестно,
ощущения настоящего нет, п [отому] ч[то] нечего ощущать, Точно старость подошла
— совсем так.
Перечитал «Холстомера» — какая жуткая вещь! Особенно — это тело в мундире
в конце.
Вернулся от АЛ.Бема. Милый, с хорошими, но тревожными, как будто упрекающими
глазами. Ум у него все-таки неподвижный. По улице, сумрачно-серой, промчался
холерный фургон без огней, с человеком в белом халате впереди, оставляя за собой
карболовый запах. На Бирже — большой плакат: «Просветительный клуб моряков».
Бродят голодные тени, что-то бубнят про себя — все о хлебе: «До чего довели».
Витя сегодня в кухне увидел в наклонном зеркале отражение плиты с кастрюлями
и, показывая на отражение одной из них, спросил: «Отчего она не катится?» Какое
хорошее, свежее восприятие — без всякого «автоматизма»44. Нет того, что ужасало
Толстого (дневники), когда он стирал пыль45, и чем наполнена вся наша жизнь — с
утра до ночи.
С Бемом толковали о Толстом, об эстетике, о своем Fach’ и т. д. Важно — писать
научную работу без научных цитат: чтобы был чистый текст, как результат, а вся
литература, ссылки, подтверждения — все в конце. Еще важно — ставить работу в
семинарии так, чтобы студенты привыкали к работе над текстом — сверять с первопеч.
изд. варианты. Это необходимо — изменяет все отношение к своей работе. Например
— специальный семинарий: Гоголевский текст.
9 августа. В Комиссариате считывали с Халабаевым46 текст драмы Толстого «И
свет во тьме светит» (по Черткову47 ) Поразительно, до какой степени вся личная
жизнь там обнажена! Искусство прямо внедряется в жизнь. Как иначе, чем у Тургенева,
ще его не найдешь — запрятано. И такое впечатление производит это, что я вернулся
♦ деле (нем.)
18

Б.М.Эйхенбаум. Дневник 1917-1918 гг.

домой каким-то просветленным — точно все тягости, заботы и страх будущего
разрешатся сами собой или вернее, что надо спокойно встречать их, каковы бы они
ни были. Весело и спокойно обошелся с детьми, успокоил Витюшку, заплакавшего,
п.ч. ему хотелось гулять, а начинался дождь. «Ты сначала выслушай меня, а потом
реши — стоит плакать или нет». Поднес его к окну, показал дождь, а его сейчас же
заинтересовал мотор на дворе напротив — так все и закончилось.
I ч. ночи. Начал писать о Толстом. Написал (как всегда, с мыслью, что наболело)
вступительную, общую часть — о том, что Толстой это проблема жизни и творчества.
Кажется, удалось приблизительно то, что хотелось сказать. Мешает мысль, что, может
быть, это и не пойдет в дело, если революция погибнет. И я уже склонен думать,
что будет именно так (так всегда у меня в жизни — никогда до конца не
осуществляется) — может быть, докончу, но в печать не попадет. Интересно начал
— еще днем, после комиссариатского чтения, почувствовал, что перо хорошо (спокойно
или твердо) будет держаться в руке — так, как нужно писать набело, когда всякая
буква в счет. Это у меня первый признак, что надо писать.
Завтра: утром Толстой, к 2 ч. в Комиссариат — решить относительно перевода
Бюхнера4* , позвонить Иванову и Брауну. Вечером — писать о Толстом. В воскресенье
вечером надо ехать к Бороздину49.
10 августа. Продолжаю о Толстом. Начал 1 главу50. Своеобразно обошел детство
— так, что не придется говорить ни о у тетушках и бабушках, ни о том, как Толстой
мальчиком кланялся задом. Долго сидел над белым листом — мучительно было
повторять с чужих слов то, что требуется характером «вступительной статьи». Поговорил
с Лялюней51 и как-то вдруг само пошло. Выходит очень по-своему — и так, что
писать не скучно. А потом-то уж легче будет компоновать — в этом смысле труднее
всего начало. Теперь, кажется, выдержу то, о чем говорю во вступительной. Не
хронология, не эмпирика, а большой круг, в котором свои — малые. Первая глава
будет об «усадебном» чувстве и потом — поиски правильной жизни, до творчества.
Если бы можно было уехать в тишину и не разбивать день тысячами дел! Впрочем,
я так уже привык работать и писать в такой обстановке, что создалась особенная
техника преодоления, которая даже веселит, а вот, мол, все-таки сделаю, да еще
хорошо сделаю! Так давно у меня идет, а уж последние годы — сплошь. Так шли и
магистерские экзамены (и еще государственные — когда служил у Лемке53 и в две
недели подготовился под страхом беременности), так было и с пробной лекцией. А уж
теперь если вынесу — значит нигде не пропаду. А вот Слонимский53 говорит, что не
может работать, если нужно замок поправить или штепсель починить. Это противно
— точно правда великий человек! Да и великость не в этом.
В городе все тревожней. Отовсюду упорные слухи о скорой оккупации Петербурга.
Немецкое посольство почему-то (глухо сказано — из благоприятных для России видов)
решило поселиться не в Москве, а у нас. Это очень подозрительно — и слухи сразу
выросли. Конечно — война Германии с Англией, а мы в промежутке, как «база» для
немцев. И все-таки это — не все, это не конец, конец — далеко, и неизвестно какой.
II августа. Провел целый час в дворницкой — потрясающая картина. Пьяным-пьяно,
развязанные языки, едва выговаривающие, но вся жизнь наружу, в каждом слове —
глубокая, человеческая правда, от которой бьется сердце и тошнота, как при
вдохновении. «Володя», опустившийся, бывший человек (тут же его сын — мальчик
лет 12, бледный и грустный) — твердил о Пифагоровой теореме, о том, что он в
реальном училище был, что лекции проф. Троицкого54 — «Борьба в школе» —
переписывал и 10 руб. получил; поступил конторщиком к комиссару дома и спрашивает
— не влетит ли, если немцы придут. Мелкий, заблудший человек. А у Трофима
выражается иначе — другая натура. Показывает мне замок собственного изделия и
плачет, что у него «струментов» нет: вся жизнь в этом. А потом, едва шевеля языком
и проливая слезы, стал говорить о Наташе (швейцарке), что с ней уж 5 лет не живет:
«Хорошая, трудящая женщина, да сгрубили раз друг другу»; плачет о своей Настюньке
и о другой жене с девочкой: «Такая жизнь моя тяжелая! Мне и бабы не надо —
только бы детей собрать» и прижимает руки к груди, как женщина, когда качает
ребенка. Кроме этих — господин с черными усами в котелке и машинист Никол [аевской
железной] дороги. Тот — то мрачен, то подсмеивается, а этот возмущен «коммуни­
стами», твердит, что беспартийный и т.д. Все это — в подвале, при свете тусклой
электрической грязной лампы с потолка. Тут же входит Наташа, я выхожу с ней —
19

■ Публикации и републикации

она жалуется на Трофима, плачет и видишь в ней женщину, которой не надо забываться
и которая ненавидит не Трофима, а мужчину — существо другого порядка. Тут —
земля твердая, мать — строгая, заботливая; там — хаос, буря, искание забытья,
размах, от которого потом, когда хмель пройдет, останется новая злоба. Трофим с
ужасом, прерывистым голосом, твердил мне: «Хлеба нет, а водку пьем» — в этих
словах было для него что-то необыкновенно важное. И что тут скажешь? Не скажешь
— как вы в такое время и т.д. А качаешь головой и твердишь — «да, да, да, » и
прибавляешь, что если бы пил, так пил бы теперь, п.ч. забыться надо.
Продолжаю о Толстом. Дошел до 1851 г. Боюсь, что слишком размахнулся объемом
— придется потом переписывать и сокращать. Пока написал 15 страниц, т.е. уже
24.000 букв — больше, чем V 2 листа. А предел — 2 V 2 листа. Значит — 1/$ часть
написана. А ведь впереди еще все. Правда — потом не будет столько больших цитат.
Вероятно — придется все-таки сократить цитаты, хотя в период 1847-52 это ужасно
трудно: так много интересного в дневниках и в письмах и так это мало похоже на
иконописного Толстого. Детство, кажется, вышло хорошо — совсем самостоятельно и
свежо.
Не выходил сегодня на улицу. Читал «Воскресенье».
Во тьме щелкают какие-то отдельные выстрелы.
12 августа. Проходил со двора на улицу. Во дворе играет на визгливой, ржавой
шарманке черная цыганка с острым носом, а рядом с ней — милая молодая женщина
с ребенком в чепчике на руках поет под шарманку. Солнце. Мимо ворот прошли две
дамы — одна с тонкими ногами, в большой соломенной шляпе. И так вдруг охватило
чувство возможного счастья и света — особенно под этот визг шарманки. Точно в
этом ужасном сочетании — солнца, шарманки, женщины с ребенком и изящной дамы
— есть уже и красота, и все. Что за странное чувство?
Второй час ночи. Возвратился от О.М.Брика. На улицах совершенная тьма и
совершенная тишина — ни человека, ни собаки. Шаги отдаются так гулко на
противоположном тротуаре, что не веришь эху — останавливаешься, чтобы проверить,
и там останавливается.
Было третье заседание секции по стиху. Обсуждали еще раз общее понятие ритма
и теперь пойдем дальше. Особенно нового ничего не было — договаривали то, что
оставалось еще неясного. Теперь понимаем, в чем для нас суть вопроса и чем мы
друг от друга отличаемся. Потом горячо и интересно беседовали с Бриком — особенно
о Толстом, о Достоевском и пр. Достоевский играет на неопытности людей: у него
самые ясные, живые для нас — сложные, постоянно неожиданно меняющиеся, а как
раз устойчивые, определенные (как в «Идиоте» Аглая, Аделаида) остаются неясными.
Динамичность в этом смысле. У Толстого иначе: фигуры, как Вронский или Левин,
переживающие, меняющиеся, кажутся неживыми и неясными, а неподвижный Каренин
или Кутузов — яркие, блестящие. (Всп. в связи с этим слова в письме к А.А.Толстой
по поводу работы над Перовским, что все застывает, устаивается и т.д. — то, что
цитирует Люб. Як. 55, а также отсутствие интриги — роман распадается на позы).
Потом — интересную вещь сказал О.М., ссылаясь на Вейнингера: Jeder Mensch hat
seine Gefahr* — и гений всегда противоборствует56. Это для Толстого очень важно —
«пояс с гвоздями». Не сказать ли об этом в первой же главе в связи с регламентацией
— вместо того, что у меня написано сегодня57 ? Это, кажется, откроет больший горизонт
для дальнейшего и лучше завершить весь материал из Дневников. Говорили еще о
«дифференциальных качествах» — это очень серьезная задача для историка литературы:
уметь воспринять не только непосредственно, как всякий читатель, но именно на фоне,
от которого отходит в какую-нибудь сторону произведение.
Как бы освободиться от иконописания в статье о Толстом! Нужно хорошо сказать
о приеме упрощения души и отстранения вещей. А сквозь это иногда блеснут
наплывающие волны буйного хаоса — особенно чувственности.
Роман у Толстого разваливается. С самого начала — не сюжет, а готовая
последовательность, хронология: детство — отрочество — юность, Война и мир. То
говорит как человек, который чужими глазами смотрит со стороны и потому видит
всякие мелочи («в превратном виде»), то прямо говорит, что такой-то думает. Отсюда
* У каждого человека своя опасность (нем.)
20

Б.М.Эйхенбаум. Дневник 1917-1918 гг.

— к сказу, где все стоит на этом сказе. Это — гибель романа. И Толстой его погубил,
доведя до абсурда («Воскресение»).
14 августа. Кажется, было бы хорошо в конце первой главы о Толстом сказать о
том, что дневники тоже не простое отражение душевной жизни, а всегда некоторая
ее стилизация, причем фиксируется определенная сторона. У Толстого фиксируется
регламентация и т.д.58.
16 августа. Вчера чувствовал себя усталым и голодным — писал мало и застрял
на мертвой точке. Сегодня ходил пешком под проливным дождем встречать Лялюню
на пароходную пристань (поехала за картошкой в Усть-Ижоры), не встретил, устал и
пришел домой усталый и обеспокоенный. Курьезно, что именно в этом состоянии,
приподнятом от волнения, сел писать (думая о Лялюне) и пошло хорошо — сразу
увидел, что вчера неправильно повернул, вынул страницу и стал продолжать бодро.
Идет, кажется, интересно, самостоятельно, но думаю, что тяжеловато для популярной
вступительной статьи («методологично»). А впрочем — что же плодить еще пустяки?
Довольно уж понаписано по разным местам! Но как бы не вышло слишком много —
я еще только о «Набеге» пишу, а уже 28-ая страница.
17 августа. Мучительно работаю над статьей о Толстом; и наслаждение, и мука.
Ни о чем другом уже не думаешь, ходишь в тумане мелькающих мыслей и боязни
сделать не вполне: все отвлекающее раздражает и вместе с тем напрягает. Кончил о
военных рассказах, скомкав севастопольские. Завтра надо переходить к остальным
рассказам периода 1852-1862 гг. Главная мысль — Утро помещика, Три смерти,
Поликушка, Тихон и Мал[анья], Идиллия. Особо остаются Казаки, Семейное счастье,
Альберт и Люцерн. Тут придется сказать о музыке.
18 августа. Сейчас очень ясно разрешил себе вопрос о пресловутой «двойственности»
Толстого. Эта двойственность — явление создания, а не натуры, не духа — сознания
надиндивидуального, которое может быть только у цельной, творческой личности,
чувствующей себя средоточием поколения, ответственным за всю культуру («весь мир
погибнет, если я остановлюсь»59). Для такого сознания, как «исторического явления»,
нужна цельная, устойчивая натура, одновременно чуткая и непроницаемая, т.е.
умеющая бороться с наплывающими влияниями и сомнениями. Как натура — Толстой
обожает музыку, Бетховена, с восторгом отдается переживаниям войны и т.д.; как
сознание — отрицает все это, и именно чем сильнее отдается этому психологически,
тем с большей силой отвергает творчески. То — линия пассивная (плачет, когда
слушает музыку), это — линия активная.
Это надо развить и, пожалуй, этим закончить: это синтез. Но как быть в середине,
когда с этим столкнешься, чтобы не было повторений. Надо, очевидно, понемногу
подготовлять.
Ночью. Кончил вторую главу вместо 1862 г., как думал, 1855-м годом. Она так
выросла, что пришлось сделать перерыв. Да это, пожалуй, и хорошо. 1856-ой год —
переходной, незначительный, а потом нечто новое в связи с заграницей (Альберт и
Люцерн), после того год общест[венной] деят[ельности] и новое движение: Три смерти,
Сем[ейное] счастье, Поликушка, Холстомер, Тихон и Маланья, Идиллия. Это составит
третью главу — кончая учительством (Семка и Фомка). В первом часу ночи попробовал
писать третью главу, но вышло вяло и не то — завтра начну ее заново. Скажу о
том, что 1856-ой год не вносит ничего особенно нового, затем об отъезде за границу
(кое-что из писем), Альберт и Люцерн (в связи с этим, пожалуй, о музыке или
отложить до другого места), потом возвращение, письма к А.А.Толстой, остановка в
творчестве, после чего — новые 1859-1861 гг. и учительство. Четвертую главу составят
«В[ойна] и [мир]» и «А[нна] К[аренина]», после чего опять остановка, «Исповедь»,
«Смерть Ив[ана] Ил[ьича]», Так что же нам делать, народные рассказы, Власть тьмы
(все это — пятая глава, 1879-1887); в шестую надо вместить остальное. Нехорошо
остановился сегодня — ложусь в сознании неудачного начала третьей главы. И вообще
— смущает величина работы при необходимости торопиться.
Главное, что показать в третьей главе, это как Толстой, раздраженный Петербургом
и заграницей, доходит до раздраженного тона в «Альберте» и «Люцерне», затем молчит,
после чего успокаивается в Ясной Поляне, поднимается к вершинам — через «Сем.сч.»,
«Холстомера», «Тихона и Маланью» и «Идиллию» (характерное заглавие). Это - подход
21

■ Публикации и републикации

к той силе, которая развернулась в «В. и м.». Так должна получиться цельная глава,
а вместе с первой и второй получится вроде такой линии.
1851-55
1859-1862
1847-50
1856-58
Причем подъем сил оканчивается выходом в жизнь — учительство и женитьба,
после чего опять — замыкание в творчество.
20 августа 1918. Вчера было 4-ое заседание секции по стиху. Я прочитал свой
старый доклад о мелодике. Спорили с Бонди — нервный, но не стойкий и не горячий
ум. С Бриком во многом сошлись. Потом был у него и ужинал вместе с его женой,
Лилей Юрьевной, и Маяковским. Маяковский, между прочим, ругал Тютчева — говорил,
что нашел только 2-3 недурных стихотворения: «Громокипящий кубок с неба» и «На
ланиты огневые»60. В воскресенье еду к ним на дачу.
Сегодня узнал, что приехал Витя Жирмунский. Сейчас же пошел к нему и сейчас
же начались у нас нескончаемые литературные разговоры. Он рассказал мне подробно
содержание и построение будущей своей книги о Байроне61. Между прочим, говорили
о том, как, по его мнению, надо ставить вопрос о влиянии в литературном исследовании.
Очень близко к тому, как я говорю об этом в статье о Толстом. Не «миросозерцание»,
не человек, а поэтика и «не влияние», а усвоение — поэтому очень важны отличия
(я посоветовал ему посмотреть у Христиансена о «дифференциальных качествах»)62. Я
говорил ему о Толстом. Толковали о своей эволюции — от мистики и философии к
поэтике. Дух поколения — он нами движет63. В субботу вечером он у меня.
Дела ближайших дней: завтра утром в Академию насчет Лермонтовских рукописей,
потом Комиссариат и Сберегательная касса; дома буду, значит, часа в 4, до 7 писать,
потом к Л.Я. Гуревич. В четверг — утром Комиссариат, потом гимназия (деньги), к
4 ч. на Царскос [ельский ] вокзал — в Царское к Штейну, откуда в Попечит. совет.
Завтра позвонить Иванову, а в четверг Брауну.
23 августа. Третьего дня провел вечер у Л.Я.Гуревич. Говорили о том, как
чувствуешь в себе внеиндивидуальную силу поколения. Это сильное чувство. Потом
читал то, что у меня написано о Толстом. Заметна в середине разница стиля — когда
перехожу от мысли о вступительной статье к мысли о книжке и перестаю сдерживать
себя. Придется так писать полностью, как книгу, а потом из этого сделать статью.
Вчера с А.А.Крогиусом был в Царском у Штейна. Насчет Томска так ничего и не
решили — будем ждать64.
Сегодня — усталость. Не хочется работать и потому хочется есть.
25 августа. Провели день в Левашове у О.М.Брика с детьми. Был Вл. Вл. Маяковский
— сосредоточенный, молчаливый, но очень простой, с детьми нежный. Ходил с Олей
искать грибов.
Я читал Брику о Толстом — понимаю, что нужно сделать, чтобы поправить. Это
еще несколько черновое — особенно глава с цитатами из дневников. Надо стройнее
сделать — скомпоновать строже, суше, вычеркнуть свой психологический (взволнован­
ный) комментарий — вроде «зреющие страсти» и т.д. Это слащаво, надоело и сбивает
с дороги. Главу о дневниках надо строго выдержать в тоне душевной стилизации
(зародыши творчества), причем об этом сказать в начале, а не в конце — подробно:
психологу приходится по дневникам восстанавливать реальный душевный тип, а для
историка литературы — это материал стиля.
Надо было бы прочитать вступительную лекцию том, как у историков литературы
старшего поколения «историзм» незаметно и неизбежно соединился с эстетизмом — в
смысле поклонения индивидуальному «гениальному» творчеству, а литературная
атмосфера осталась в стороне. Это очень важно и можно показать очень ясно.

22

Б. М.Эйхенбаум. Дневник 1917-1918 гг.

Примечания
Публикуемый текст входит в состав записной
книжки (ЦГАЛИ, ф.1527, оп.1, ед.хр.245), предва­
ряемой записью от 6 августа 1904 г., сделанной рукой
матери Эйхенбаума. Первые записи относятся к 1917
г.; после 1918 г. последовал перерыв (заметки 1919
и 1922 гг. составляют другой пласт архивного фонда
Эйхенбаума). Ведение дневника в этой же книжке
возобновилось лишь в 1923 г. и продолжалось по
1926 г. включительно, причем жанрово-тематический
характер записей изменился весьма значительно (что
и делает их возможную публикацию отдельной
задачей). При подготовке текста 1917-1918 гг.
проведено минимальное упорядочение пунктуации,
исправлены явные описки.
В примечаниях приняты следующий сокращения:
ОЛ — Эйхенбаум Б.М. О литературе. М., 1987.
ПСС — Толстой Л.Н. Пол. сбор. соч. в 90 тт.
М., Л., 1928-1958.
ТТ — Эйхенбаум Б.М. Творчество Л.Н.Толстого
/ / Толстой Л.Н. Детство, отрочество, юность. Пг.,
1922. С. 1-43
В сокращенном виде дается и описание архива
Б.М.Эйхенбаума, хранящегося в ЦГАЛИ СССР (ныне
— РГАЛИ): указываются только номера описи и
единицы хранения.

6. Не везде точные цитаты из стих. Маяковского
«Ко всему» (1916), «Из улицу в улицу» (1913) и
«Вывескам» (1913).
7. Эйхенбаум Всеволод Михайлович (1882-1945)
— старший брат Эйхенбаума, видный теоретик и
деятель анархистского движения, поэт (сборник
«Стихотворения» издан в Париже в 1927 г.). Его
биографию см. в кн.: Voline. The unknown revolution
1917-1921. Montreal, 1975. P.9-15.
8. Гиппиус Владимир Васильевич (1876-1941) —
литератор и педагог, в 1906-1920 it . преподавал в
Тенишевском коммерческом училище.
9. Гуревич Любовь Яковлевна (1866-1940) —
литератор, близкий друг Эйхенбаума, с 1913 г. во
многом способствовавшая становлению его журналь­
ной работы.
10. Шумелишская Вера Давидовна — знакомая
Эйхенбаума; ее письма к нему см.: 1.663. Чтение
«тяжелая» предположительно.
И. Издание Союза анархо-синдикалистской про­
паганды, выходившее в Петрограде в 1917-1919 гг.
(первое время под ред. В.М.Эйхенбаума); позднее
Эйхенбаум опубликовал здесь статью «Мысли о
революции» (Голос труда. 1918. 16 января).
12. В «Телеграмме А.Ф.Керенского королю ру­
мынскому» (Новая жизнь. 1917. 26 августа) выра­
жается уверенность в победоносном для антигерман­
ской коалиции завершении войны.

1917
1. Имеются в виду кн.: Одоевский В.Ф. Русские
ночи / Под ред. С.А.Цветкова. М., 1913; Пыпин А.Н.
Религиозные движения при Александре I. Пг., 1916.

13. Эти положения нашли отражение в машино­
писном уставе Общества по изучению теории поэти­
ческого языка (ОПОЯЗ) — см.: 1.727.

2. Церетели Ираклий Георгиевич (1881-1959),
Чхеидзе Николай Семенович (1864-1926), Нахамкис
(Стеклов) Юрий Михайлович (1873-1941) — члены
Петроградского Совета рабочих и солдатских депута­
тов в марте-сентябре 1917 г.

14. Рысс Петр Яковлевич (1870-1948) — публи­
цист; в 1917-1918 гг. активный сотрудник газеты
«Речь» («Наш век»), позднее работал в деникинской
прессе, эмигрировал. Об его общественной позиции
в 1917 г. можно отчасти судить по книге «Уроки
истории 1848-1917» (Пг., 1917). Никольский Юрий
Александрович (1893-1921) — поэт, литературовед,
в 1914-1915 гг. очень близкий Эйхенбауму своей
«тягой к метафизическим вопросам» (как отметил
Эйхенбаум в некрологе: Ю.А.Никольский / / Лите­
ратурные записки. 1922. № 1. С. 14). Письма
Никольского к Эйхенбауму за 1915-1919 гт см.: 1.522.

3. Фронт 12-й армии, оборонявшей Ригу, был
прорван немецкими войсками 19-20 августа 1917 г.
Русские войска оказывали энергичное сопротивление,
однако 20 августа Верховной главнокомандующий
генерал Л.Г.Корнилов отдал приказ об оставлении
Риги, занятой немцами 21 августа. О роли Корнилова
в сдаче Риги сообщалось в донесениях комиссара
Временного правительства на Северном фронте
В.Б.Станкевича и его помощника В.С.Войтинского
(см.: Известия ВЦИК. 1917. 22-25 августа). Станке­
вич полагал, что в штабе 12-ой армии делались
попытки переложить вину за сдачу Риги на солдат,
однако конкретных фактов невыполнения боевых
приказов солдатами выявить не удалось. Станкевич
предполагал, что «Ставка искала виновных, по-види­
мому, с заранее обдуманным намерением. Генерал
Корнилов прислал строгий приказ о том, чтобы
немедленно для острастки расстрелять несколько
солдат на дороге, на глазах у других* (Станкевич
В.Б. Воспоминания: 1914-1919. Берлин, 1920. С.212).

15. Ударами (латин.), т.е. сильными опорными
долями стихотворной стопы (независимо от того,
занимает ли их ударный или же безударный слог).
16. Видимо, пред нами впервые замыслы анализа
гоголевской прозы, вылившиеся позднее в знаменитую
статью Эйхенбаума «Как сделана “Шинель” Гоголя»
1919), где, в частности, сказано о сюжете: «Прими­
тивная новелла, как и авантюрный роман, не знает
сказа и не нуждается в нем, потому что весь интерес
и все ее движения определяются быстротой и
разнообразной сменой событий и положений... Со­
вершенно иной становится композиция, если сюжет
сам по себе, как сплетение мотивов при помощи их
мотиваций, перестает играть организующую роль...»

4. Брик Осип Максимович (1888-1945) — линг­
вист и литературовед.

17. Математический и философский термин,
означающий бесконечное множество объектов или
смыслов внутри некоторого завершенного целого.

5. Стихотворное ударение, состоящее в усилении
выдыхания (когда ударяемый слог произносится
іромче других), — противоположность тоническому
ударению, состоящему в повышении тона.

18. См. письмо Г.Флобера Луизе Коле от 16
января 1852 г.
23

■ Публикации и републикации
4. Летом 1917 г. Всеволод Михайлович Эйхенбаум
ненадолго приезжал в город Бобров Воронежской
губернии, где тогда жила его семья (см.: Voline. The
unknown revolution 1917-1921. P. 12).

19. Сведений о составе и задачах «миссии
культурного интернационала» разыскать не удалось,
равно как и определить, кого из многочисленных
французских ученых с фамилией «Дюкло* имеет в
виду Эйхенбаум

5. Котляревский Нестор Александрович (18631925) — литературовед, главный редактор журнала
«Вестник Европы». «Комиссариатскими» Эйхенбаум
называет издания, готовившиеся петроградским отде­
лением Литературно-издательского отдела Наркомпроса (а само это отделение — «Комиссариатом»).
6. Речь идет о пятитомном Полном собрании
сочинений М.Ю. Лермонтова, выпущенном в серии
«Академическая библиотека русских писателей» под
редакцией и с примечаниями Д.И. Абрамовича (Спб.,
1910-1913).
7. В издании Д.И.Абрамовича вторая строка стих.
Лермонтова «Они любили друг друга так долго и
нежно...» (1841) читается «С тоскою глубокой и
страстью безумно-мятежной» (том 2, С.341). В
однотомном Полном собрании сочинений Лермонтова
под редакцией К.И.Халабаева и Эйхенбаума (М.-Л.,
1926. С.27, 644) восстановлено авторское написание
«тоской», искажавшееся прежде во всех изданиях,
кроме первопубликации «Отчечественных записок».
О К.И.Халабаеве см. прим. 46.

20. Франк Семен Людвигович (1877-1950) —
философ, один из участников знаменитого сборника
«Вехи» (1909), продолженного в совершенно иных
культурно-исторических условиях сборником «Из
глубины» (1918).
21. «Речь» — ежедневная газета, центральный
орган партии кадетов. Эйхенбаум, видимо, имеет в
виду передовую статью, призывающую к сотрудни­
честву А.Ф.Керенского и Л.Г.Корнилова (Речь. 1917.
29 августа).
22. «Новая жизнь» — ежедневная газета, изда­
вавшаяся с мая 1917 по июль 1918 г. группой
меныиевиков-интернационалистов и писателей во
главе с А.М.Горьким. В августе 1917 г. выходила под
названием «Свободная жизнь». Эйхенбаум, вероятно,
пишет об одном из телеграфных сообщений о
продвижении войск Корнилова к Луге (1917. 29
августа).
23. Речь, видимо, о кн.: Гайм Р. Романтическая
школа. Вклад в историю немецкого ума. М., 1891.
24. Московское государственное совещание состо­
ялось в августе 1917 г. под председательством
А.Ф.Керенского с целью создать юридическую основу
для установления в стране режима военной диктату­
ры: ликвидации Советов, восстановления смертной
казни не только на фронте, но и в тылу, обеспечения
дисциплины на фабриках и заводах и т.п. Реализация
этой программы была сорвана корниловским мяте­
жом.
25. В газете «Речь», главным редактором которой
был П.Н. Милюков, за эти дни его статей не
появлялось. Вероятно, Эйхенбаум имеет в виду
неподписанную информацию в газете «Новая жизнь»,
согласно которой 28 августа 1917 г. Милюков
предложил Керенскому свои услуги в переговорах с
мятежным генералом Корниловым, от чего Керенский
отказался (1917. 29 августа).
26. Волковский Александр Николаевич ( 18891968) — в то время преподаватель русского языка
и литературы, позднее — известный специалист по
теории народного образования. Его письма Эйхенба­
уму за 1907-1958 гг. см.: 1.370.

8. См. заметку Эйхенбаума: Кто победил на
съезде [словесников]? / / Биржевые ведомости. 1917.
22 янв. Утр. вып.
9. Гадд Наталия Георгиевна — позднее автор
нескольких пособий по грамматике немецкого языка.
10. В ХИ-м издании Сочинений графа Л.Н.Тол­
стого (М., 1911. 4.1) С.А.Толстой впервые опубли­
кованы материалы из ранней редакции повести
«Детство». Эйхенбаум ссылается на это издание в
TT (С.11. Прим.1).
11. Цикл новелл швейцарского писателя Рудо­
льфа Тепфера, русский перевод которых появился в
1848 г. в журнале «Отечественные записки», суще­
ственно повлиял на творческую эволюцию Л.Н.Тол­
стого (чему Эйхенбаум уделил немало места в TT,
а позднее и в своей книге «Молодой Толстой»).
Подробнее см. статьи в кн.: Тепфер Р. Женевские
новеллы. М., 1982 («Литературные памятники»).
12. Можно говорить лишь о весьма отдаленной
связи этой записи с позднейшими работами О.М.Брика по поэтическому языку. (См.: ОЛ. С.394-395, 469,
512); Брик О.М. Two essays on poetic language
[«Звуковые повторы» (1917) и «Ритм и синтаксис»
(1927).] Postscript by R.Jacobson. — Ann Arbour, 1964.

27. Подольская губерния, лежавшая к западу от
Киевской губернии.
28. Spenle E. Novalis. Essai sur
romantique en A’’ Tiagne. Paris, 1904.

Tidealisme

13. Статья В.Б.Шкловского «Связь приемов сюжетосложекия с общими приемами стиля», впервые
опубликованная в кн.: Поэтика. Сборники по теории
поэтического языка. [Вып.З] — Пг., 1919. С.115-150.
14. В своей статье Шкловский прямо полемизи­
рует с теорией «заимствования сюжетов» А.Н.Весе­
ловского, ссылаясь в основном на его посмертно
опубликованную «Поэтику сюжетов» (Веселовский
А.Н. Собрание сочинений. СПб., 1913. Т.2. 4.1.) и
отказываясь признавать возможность «бытового заим­
ствования» или «случайного совпадения» сюжетов.
«Совпадения объясняются только существованием
особых законов сюжетосложения», «Методы и приемы
сюжетосложения сходны и в принципе одинаковы с
приемами, хотя бы, звуковой инструментовки», «Не
пародия только, но и всякое вообще произведение
искусства создается как параллель и противополож­

1918
1. Имеются в виду Эйхенбаум Ольга Борисовна
(р. 1912) — дочь Эйхенбаума и Виктор Борисович
(1914-1919) — первый сын Эйхенбаума, умерший
от дизентерии.
2. «Статья», упоминаемая и ниже, — ТТ. При
переиздании в кн. Эйхенбаума «Литература. Теория,
критика, полемика» (Л, 1927. С. 19-76) эта статья,
сохранив датировку 1919 г., получила новое название
«Лев Толстой» и претерпела существенные изменения.
3. «С.Булгаков» — описка; речь идет о книге
секретаря Л.Н.Толстого В.Ф.Булгакова «Лев Толстой.
Последний период его жизни» (2-е изд., испр. и доп.
М., 1918).
24

Б.М.Эйхенбаум. Дневник 1917-1918 гг.
ность какому-нибудь образцу» при помощи приемов,
цель которых — «построить ощутимое, воспринима­
емое произведение», а выбор сюжетов при этом
производится «не по бытовым, а по художественно­
техническим обстоятельствам» (Поэтика... С. 117, 143,
120, 149, 134).
15. Имеются в виду Высшие женские историколитературные курсы Н.П.Раева, на которых Эйхен­
баум преподавал с 1917 г.
16. Опущены выписки на немецком языке из кн.:
Saran Fr. Deutsche Verslehre. — München, 1907. Саран
(ныне принято написание «Заран») Франц Людвиг
(1866-1931) — немецкий филолог, ученик Эдуарда
Зиверса (1850-1934).
17. Броуде Раиса Борисовна (1889-1946) — жена
Эйхенбаума с 1911 г. Брак был оформлен 16 января
1915 г. (1. 713).
18. Речь идет о книгах К.Н.Леонтьева «Анализ,
стиль и веяние. О романах графа Л.Н.Толстого»
(«Русский вестник», 1890; отд. изд. — М., 1911) и
Д. С. Мережковского «Л.Толстой и Достоевский.
Жизнь и творчество» (СПб., 1901-1902. Т.1-2.). Ср.
с оценкой работы Леонтьева в ТТ: «книга эта
почему-то до сих пор мало кому известна, тогда как
она гораздо оригинальнее, ярче и содержательнее,
чем популярное изложение Д. Мережковского» (С.26,
прим. 1).

24. Статьи и книга А.Белого: «Лев Толстой»
(Русская мысль. 1911. № 1), «Лев Толстой и
культура» (О религии Льва Толстого. Сборник 2. М.,
1912), «Трагедия творчества. Достоевский и Лев
Толстой» (М., 1911).
25. См. прим. 2.
26. Никольский Сергей Александрович (1899?1918) — младший брат Ю.А.Никольского (см. прим.
14 к 1918 г.). Сообщение о его смерти помещено в
газете «Наш век» в № 128 от 27 (14) июля 1918 г.
27. Памяти С.А.Никольского. / / Наш век. 1918.
28 июля.
28. Подробнее об отношениях Ю.А.Никольского
и Эйхенбаума см.: ОЛ (С.9-15).
29. Сеземан Василий Эмилиевич (1884-1963) —
философ. См. о нём: Timelis J. Sezemaniana. / /
Problemos (Vilnus). 1984. № 32. C. 18-34.
30. По всей видимости, брат Августа Адольфовича
Крогиуса (1871-1933) — психолога, до 1918 г.
преподававшего в Петроградском, а затем в Саратов­
ском университетах.
31. Сотрудничество с Томским университетом, о
котором в Дневнике упоминается и ниже, — одна
из самых неясных страниц научной биографии
Эйхенбаума. В исторических очерках «Томский
университет, 1880-1980» (Томск, 1980) имя Эйхен­
баума значится в числе «бежавших от Советов из
центральной России» и «пополнивших профессорскопреподавательский состав университета» ученых с
глухим упоминанием периода 1919 (в т.ч. при
Колчаке) — весны 1920 гт. (С. 113, 140). В статье
Энциклопедического словаря Гранат, вероятно, гото­
вившейся при участии самого Эйхенбаума (см.: 1.
731) нет ни слова о работе Эйхенбаума ни в Томском,
ни в Нижегородском университетах (хотя данные о
работе Эйхенбаума в последнем сохранились — см.:
1.805).
32. Речь идет о книгах E.II.Трубецкого «Мета­
физические предположения познания. Опыт преодо­
ления Канта и кантианства» (М., 1917) и С.Л.Франка
«Душа человека. Опыт введения в философскую
психологию» (М., 1917); Теодор Липпс (1851-1914)
— немецкий философ, основатель Мюнхенского
психологического института, среди русских переводов
его работ см.: Основные вопросы этики (Спб., 1905);
Руководство к психологии (Спб., 1907); Самосозна­
ние, ощущение и чувство (Спб., 1910).

19. В статье о Льве Толстом (1919) Эйхенбаум
называет работу Леонтьева «по своему времени
необычайно смелой, превосходившей многое из того,
что теперь только начинает входить в сознание...»; в
ней «скрыта очень смелая мысль — что переход
Толстого к народным рассказам и к проповеди не
есть кризис его художественного творчества вообще,
а давно подготовленный переход от одних “приемов”,
до конца им использованных, к другим» (Эйхенбаум
Б. «Сквозь литературу». Сборник статей. — Л., 1924.
С.63, 64). По позднейшей оценке С.Г.Бочарова, в
выделении Леонтьевым «внешних приемов» стиля как
самостоятельного объекта исследования и в обособле­
нии им плана «выражения» состояла одна из
важнейших предпосылок «будущих методов вычлене­
ния специфического предмета поэтики» в русской
формальной школе вообще и у самого Эйхенбаума
в частности (см.: Контекст — 1975. Литературно-те­
оретические исследования. М., 1977. С. 165-166).
20. Бонди Сергей Михайлович (1891-1983), Бер­
нштейн Сергей Игнатьевич (1892-1970), Клеман
Михаил Карлович (1897-1942) — филологи. О работе
Пушкинского семинария («пушкинского Об-ва») в
1914-1918 гт. см.:Пушкинист. М., Пг., 1922. Вып.IV.
C.VIII-IX; ОЛ. С.533.

33. Основы «реформы высшей школы» разраба­
тывались Наркомпросом с начала 1918 г. В ее рамках
2 августа особым декретом СНК были запрещены
приемные экзамены, а от абитуриентов более не
требовалось свидетельств о среднем образовании. На
проходивших в июле и сентябре совещаниях в
Наркомпросе основную (и безрезультатную) критику
со стороны профессуры вызвало упразднение прин­
ципа автономии университетов и их подчинение
Наркомпросу. Осенью того же года были официально
отменены ученые степени и звания. Подробнее см.:
История Ленинградского университета: 1819-1969.
Очерки. Л., 1969. С. 182-183.
34. Ср.: «Всякое реальное изменение есть изме­
нение неделимое. Нам нравится его рассматривать
как серию следующих одно за другим состояний...
Но... объективное существование каждого оттенка
есть ничто иное, как бесконечно быстрое колебание,
т.е. изменчивость... Пусть каждый попытается пол­

21. Sievers K. Metrische Studien. Lpz., 1901-1907.
Bd.1-4
22. Переписка Л.Н.Толстого с гр. А.А.Толстой,
1857-1903. СПб., 1911 («Толстовский музей», т.1).
23. «Иванов» — возможно, Иванов Алексей
Иванович (1878-1938), лингвист-синолог, профессор
Петроградского
университете,
позднее
соавтор
Е.Д.Поливанова; Браун Федор (Фридрих) Алексан­
дрович (1862-1942) — филолог-германист, в то время
декан историко-филогического факультета Петроград­
ского университета; Сентюрина Надежда Ивановна
— автор книги «Живое слово ребенка в выразитель­
ном чтении и устной речи» (Спб., 1913), ее письма
к Эйхенбауму с 1910-х по 1937 г. см.: 1.571.
25

■ Публикации и републикации
учить прямое и конкретное видение какого бы то ни
было изменения, какого бы то ни было движения:
он получит ощущение абсолютное неделимости...
Изменчивость довлеет самой себе, она и есть сама
вещь. И какое бы время она не занимала, она всегда
остается неделимой; если мелодия останавливается
ранее, тогда будет уже не прежняя совокупность
звуков, но иная, равно неделимая. Без сомнения, мы
имеем склонность делить ее и представлять себе,
вместо непрерывно тянущейся мелодии, как ряд
отличных одна от другой нот. Но почему? Просто
потому, что наше слуховое восприятие привыкло
пропитываться зрительными образами» (Бергсон А.
Восприятие изменчивости. М., 1913. С.26-29).
35. «Дифференциальные качества» — ключевое
понятие русской формальной школы, заимствованное
из книги немецкого эстетика Б.Христиансена «Фи­
лософия искусства». В ТТ (С.9-10) и в упомянутой
в прим. 13 работе В.Б.Шкловского (см.: Поэтика...
С. 120) содержатся прямые отсылки к одному и тому
же пассажу Христиансена: «...дифференциальные
ощущения, или ощущения различий. Когда мы
испытываем... отклонение от обычного, от нормаль­
ного, от какого-нибудь действующего канона, в нас
рождается эмоциональное впечатление особого каче­
ства» (Христиансен Б. Философия искусства / Пер.
Г.П.Федотова. СПб., 1911. С.104). Подробнее см.:
Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино.
М., 1977. С.494, прим. 2.
36. Материалы, составившие раздел «Жуковский»
в кн. Эйхенбаум Б. «Мелодика русского лирического
стиха» (Пб., 1922).
37. Эйхенбаум неоднократно публиковался и был
постоянным читателем газеты «Речь» — официоза
кадетской партии, издававшейся после формального
закрытия 26 октября 1917 г. под названием «Наша
речь», «Свободная речь», «Наш век», «Новая речь».
О «Попечительном Совете» см. прим. 43.

(1917): «...становясь привычными, действия делаются
автоматическими. Так уходят, например, в среду
бессознательно-автоматического все наши навыки...
вещи берутся счетом и пространством, они не видятся
нами, а узнаются по первым чертам. Вещь проходит
мимо нас как бы запакованной, мы знаем, что она
есть, по месту, которое она занимает, но видим
только ее поверхность. Под влиянием такого воспри­
ятия вещь сохнет, сперва как восприятие, а потом
это сказывается и на ее делании... И вот для того,
чтобы вернуть ощущение жизни, почувствовать вещи,
для того, чтобы делать камень каменным, существует
то, что называется искусством» (Цит. по: Шкловский
В.Б. Гамбургский счет. Статьи, воспоминания, эссе.
М. 1990. С.62-63).
45. Цитируемая в работе «Искусство как прием»
дневниковая запись Л.Н.Толстого от 1 марта 1897 г.:
«Я обтирал пыль в комнате и, обойдя кругом,
подошел к дивану и не мог вспомнить, обтирал я
его или нет. Так как движения эти привычны и
бессознательны, я не мог и чувствовал, что это уже
невозможно вспомнить... если целая сложная жизнь
многих людей проходит бессознательно, то эта жизнь
как бы не была» (ПСС. Т.53. С. 141 -142).
46. Халабаев Константин Иванович — текстолог,
вместе с которым долгое время работал Эйхенбаум.
В конце 30-х лишился рассудка, начал отказываться
от пищи. Умер в начале войны в одной из
психиатрических больниц Ленинграда. Эйхенбаум
вспоминает о нем в своем предисловии к кн.:
Томашевский Б.В. Писатель и книга. Опыт тексто­
логии. Изд. второе. М., 1959. С.5-22.
47. Полный текст драмы Толстого «И свет во
тьме светит» впервые издан В.Г.Чертковым во 2-ом
томе «Посмертных художественных произведений
Л.Н.Толстого» (Берлин, 1912).
48. Видимо, речь идет о немецком драматурге
Георге Бюхнере (1813-1837). Его пьеса «Смерть
Дантона» увидела свет в 1919 г. в петроградском
издательстве М.Малых. О существовании «комисса­
риатских» изданий Бюхнера сведений нсг.

38. Поводом для проведенной в июле-августе 1918
г. «по всей территории Советской республики»
кампании по ликвидации всех «повременных изда­
ний» (за исключением партийных, правительствен­
ных и изданий «чисто профессионального и научного
характера») были «события 6 июля», после которых
окончательно установился режим однопартийной дик­
татуры. Подробнее см.: Окороков А.З. Октябрь и крах
русской буржуазной прессы. М., 1970. С.355.
39. В Те нише веком коммерческом училище пре­
подавал Вл.В.Гиппиус — литератор и педагог, с
которым Эйхенбаум в это время часто общался. См.
прим. 8 к 1917 г.

49. Вероятно, Бороздин Александр Корнилиевич
(1863-1919) — историк литературы.
50. См. прим. 2.
51. Домашнее
прим. 17).

прозвище

Р.Б.Броуде

(см.

52. Студентом Эйхенбаум совмещал учебу с
«секретарской работой» у своего двоюродного брата,
историка общественной мысли Михаила Константи­
новича Лемке (1872-1923). См.: Эйхенбаум Б. Мой
временник. Л., 1929. С.39.

40. Бем Альфред Людвигович (1886-1945) —
библиограф, литературовед, в то время помощник
библиотекаря Академии Наук.

53. Слонимский Александр Леонидович (18811964) — литературовед и писатель.

41. Письмо В.М.Жирмунского от 28 июля 1918
г. см.: Тыняновский сборник. Третьи тыняновские
чтения. Рига, 1988. С.302-304.

54. Неустановленное лицо.
55. В своей работе «Художественные заветы
Толстого» (Русская мысль. 1911, №3. С. 123 второй
пагинации) Л.Я.Гуревич цитирует письмо Л.Н.Тол­
стого его двоюродной тетке А. Толстой (январь 1878),
упоминаемое и в ТТ (С.32): «...не могу вам выразить
то наслажденье, которое я испытываю, воображая
себе это время. Странно и приятно думать, что то
время, которое я помню, 30-е года — уж история.
Так и видишь, что колебание фигур на этой картине
прекращается — и все устанавливается в торжест­
венном покое истины и красоты» (ПСС. Т.62.

42. Ольденбург Сергей Федорович (1863-1934) —
в то время Непременный Секретарь Академии Наук.
43. Цинзерлинг Дмитрий Петрович — препода­
ватель математики в гимназии Таганцевой и в
мужской гимназии и реальном училище Я.Я.Гуревича, где преподавал и Эйхенбаум.
44. Одно из центральных понятий эстетической
теории русской формальной школы, выдвинутое
В.Б.Шкловским в работе «Искусство как прием»
26

Б. М.Эйхенбаум. Дневник 1917-1918 гг.
С.383-384). Василий Алексеевич Перовский (17931857) — близкий знакомый А.А.Толстой, оренбург­
ский губернатор, чья биография использована Тол­
стым в неоконченном произведении «Князь Федор
Щетинин» (1877-1878).

ются только некоторые ее стороны и при этом
принимают определенную форму, вовсе не тождест­
венную реальному ее содержанию... Нам важна
именно... стилистическая оболочка, душевный стиль
дневника, — не то, каким Толстой был на самом
деле, а то, каким он себя мыслил или воображал..,
что именно из области многообразной и трудно
уловимой душевной жизни попадает в поле внима­
ния.» (С.2-3).

56. Это высказвание О.М.Брика можно рассмат­
ривать лишь как весьма вольную передачу некоторых
положений немецкого психолога Отто Вейнингера
(1880-1903), предпринявшего в своей книге «Пол и
характер» (полн. русск. пер. — Спб., 1909) анализ
феномена гениальности (в особенности см. гл. IV-VIII
второй части). Однако с учетом контекста Дневника
Эйхенбаума особого внимания заслуживает последо­
вательное противопоставление Вейнингером принци­
пиальной «непрерывности» памяти гения и прерыв­
ности памяти обыденной, акцентирование им
стремления гения к «одолению времени» и «момента
длительности» как существенного признака понятия
ценности (см.: Вейнингер О. Пол и характер. СПб.,
1909. С. 107-108, 116, 120, 125). Как представляется,
здесь Эйхенбаум мог видеть смысловые параллели
как со взглядами Бергсона на природу прерывности
(см, прим. 34), так и с ключевым для ТТ понятием
«регламентации» (см. прим. 57).

59. Выражение Л.Н.Толстого из письма к
A.А.Толстой, датированного декабрем 1874 г. (ПСС.
Т.62. С. 130). Приводится и в ТТ (С.2).
Л0. Неточные цитаты из стих. Ф.И.Тютчева
«Весенняя гроза» и «Восток белел...» (1835).
61. Книга В.М.Жирмунского «Байрон и Пушкин»
увидела свет только в 1924 г., уже в Ленинграде.
62. См. прим. 35.
63. О «преодолении мистицизма» как моменте
творческой эволюции самого Эйхенбаума на общем
фоне позднесимволисткой культуры см. ОЛ (С. 7-8,
292-394, 481-483); первыми крупными работами
B.М.Жирмунского были: «Немецкий романтизм и
современная мистика» (СПб., 1914) и «Религиозное
отречение в истории романтизма. Материалы для
характеристики Клеменса Брентано и гейльдербергских романтиков» (1918). Впрочем, в 1924 г.
Эйхенбаум запишет в Дневнике: «...в 1918 г. я пошел
в Опояз и отвернулся от Жирмунского, от Николь­
ского, от всей этой застывающей культуры».

57. В ТІ' с понятием «регламентации» связаны и
мотивы «противоборства», «самоистязания», и пред­
ставление о «силе разложения» сознания на дискрет­
ные единицы. Ср.: «Дневники молодого Толстого
сразу поражают одной особенностью — упорным
стремлением к нравственной регламентации, желани­
ем сковать себя в строгие формы... Резкие переходы
от самоистязаний и самобичеваний к увлечениям и
срывам, за которыми опять следует регламентация
— из этих противоборствующих и сменяющих друг
друга движений слагается душевный стиль Толстого...
Дело тут не в чувствительности самой по себе, а в
сосредоточенности на самонаблюдении, имеющем
своей целью разложение душевной жизни на состо­
яния и наклонности и нравственную регламентацию.
Опираясь на эту основу, Толстой увеличивает дей­
ствие сознания, а тем самым и силу разложения.
Получается новое творческое начало, новый творче­
ский тип, выступающий на смену слитному и потому
абстрактному романтическому стилю». (С.З, 5).

64. Упоминание «насчет Томска» заставляет
усомниться в том, что речь здесь идет о жившем в
Царском Селе Сергее Владимировиче фон Штейне
(1882-1955) — поэте, переводчике, муже Инны
Андреевны Горенко (старшей сестры Анны Ахмато­
вой). Не исключено, что имеется в виду Штейн
Виктор Морицович (1890-1964) — экономист и
синолог, знакомый Эйхенбаума (см. 2.146).

Публикация и подготовка текста
О.Б.Эйхеибаум
Примечания В.В.Нехотина

58. В ТТ подчеркнуто, что в дневниках «душевная
жизнь известным образом стилизуется... — фиксиру­

27

В.Б.Шкловский
Письма М.Горькому
(1917-1923 гг.)
1

Живу в Урмии1. Видал разоренную Персию и людей, умирающих от голода на
улице. На наших глазах. Видал погромы и пережил Голгофу бессилья. И моя чаша
будет скоро полна. Чувствую себя здесь ужасно. Топчем людей, как траву.
Шкурничество цветет махровыми розами. Одни просьбы о золотниках сахара, об отводе.
Транспорта бастуют. Кровь медленно стынет в жилах армии. Революция по ошибке
вместо того, чтобы убить войну, убила армию. Переживаю ее агонию. Заключаем
перемирие. Движется демобилизация. Господи, сохрани. Если увидимся, расскажу. О
России ничего не знаю.
Виктор Шкловский.
Персия. Урмия. 6 декабря.

2

Дорогой Алексей Максимович.
Живу я (Виктор Шкловский) в Херсоне. На противоположном берегу белые, завтра
уйдут1. Я поступил добровольцем в Красную Армию, ходил в разведку, а сейчас
помначальника подрывной роты. Делаем ошибки за ошибками, но правы в
международном масштабе. Очень соскучился по Вас и по Великому Петербургу.
Приветствую всех туземцев. Желаю Соловью, и Купчихе, и Марии Игнатьевне2 всяких
желаний. Читаю Диккенса3 и учусь бросать бомбы Лемана. К сентябрю буду в Питере.
Потолстел, хотя здесь все и вздорожало из-за фронта. Но питерцу много не надо.
Изучаю комцивилизацию в уездном переломлении. По Вашему письму ехал как с
самым лучшим мандатом4. Привет Марии Федоровне5. Что здесь ставят в театрах, у
гостиннодворцев6 каменного периода вкус был лучше. Скучаю, хочу домой.
Виктор Шкловский.
Жак7 как?
Жена на меня сердится.

3
Д Кр Армия
16 июля 1920 года.
Дорогой Алексей Максимович.
Пишу Вам с койки хирургического лазарета в Херсоне. Я был начальником
подрывного отряда Херсонской группы войск Красной Армии. Вчера в моих руках
разорвалась ручная граната. У меня перебиты пальцы на правой ноге и 25-30 ран на
теле (неглубоких). Спокоен. Через три-четыре недели буду в Питере. Привет всем.
Завтра буду оперироваться.
Виктор Шкловский.
28

В.Б.Шкловский. Письма М.Горькому. (1917-1923 гг.)

4

Алексей Максимович.
Я решаюсь говорить очень серьезно, как будто я не родился в стране, которая
просмеяла себе все потроха.
Алексей Максимович, потоп в России кончается, т.е. начинается другой — грязевой1.
Звери, спасенные Вами на ковчеге2, могут быть выпущены. Встает вопрос о великом
писателе Максиме Горьком.
Наши правители обыграли Вас, так как Вы писатель, а они сыграли в молчанку
и лишили Самсона его волос3.
Мой дорогой Алексей Максимович, любимый мой, бросайте нас и уезжайте туда,
где писатель может писать4.
Это не бегство, это возвращение к работе. Здесь, в России, в Вас использовали
только Ваше имя.
Уезжайте. Соберите в Италии или в Праге союз из Вас, Уэльса, Ромэна Роллана,
Барбюса и, может быть, Анатолия Франса5. И начинайте Новую жизнь6. Это будет
настоящий Интернационал без Зиновьева7.
Журнал, издаваемый вашим союзом, будет голосом человечества.
Все это совершенно необходимо для русской революции и для Вас.
Оставьте этих людей, из которых одни сделали из Вас жалобную книгу, а другие
преступники — и эти, другие, лучше, но Вам необходимо быть не рядом с ними.
Виктор Шкловский.

5

Дорогой Алексей Максимович.
Живем так себе. Дом искусств1 дров не заготовил. Пока достал всем три куба, что
дальше не знаю.
Издал свою книгу «Развертывание сюжета». Таким образом, цикл кончен2.
Дал его перевести на немецкий язык3.
Зарабатываю не плохо, но все время бегаю.
Слонимский написал в пять дней четыре рассказа на шесть листов.
Неплохие4.
Всеволод Иванов пишет все лучше и лучше.
Последний его рассказ «Дите» привел бы Вас в восторг, такой «индейский» или
киплинговский сюжет и такая глубокая ирония5.
Лунц и Зильбер пишут и сдают экзамены6. Федину сделали удачную операцию.
Очень сложную: пересадка каких-то кишек и повертывание желудка головой вниз7.
Выздоравливает.
Зощенко* живет трудно.
Жизнь у нас тихая, провинциальная.
Газет не читаем. О Вас думаем часто.
Печатаю книгу Эйхенбаума «Мелодика русского стиха»9.
Выйдет — пришлем. 13 листов.
Напишите о том, как живете и пишете ли? Меня затормошили здорово, все хлопочу
по чужим делам, а сам не пишу. Зима у нас ранняя. Каналы уже замерзли. Петербург
ловчится жить.
Происходит что-то непонятное. Пока книг выходит много, и если читатель найдется
и мы выдержим новые ставки на типографские работы (набор — 8,5 рублей знак),
то, может быть, писатели и не пропадут.
Я же до весны проживу.
Всеволод ходит в новых брюках.
29

■ Публикации и републикации

Кланяюсь всем своим инфернальным друзьям, т.е. потусторонним.
Варваре Васильевне10 отдельно.
Если имеете вести о Титке11 , то скажите ей, что я ее очень любил, а времени не
было, так и не сказал.
Всего хорошего. Всего хорошего.
Пишите больше, не мне, а для себя.
Виктор Шкловский.
6
Дорогой Алексей Максимович.
Надо мною грянул гром.
Семенов напечатал в Берлине в своей брошюре мою фамилию1.
Меня хотели арестовать, искали везде, я скрывался две недели и наконец убежал
Финляндию2.
Сейчас сижу в карантине.
Собираюсь писать продолжение «Рев и фронт»3.
«Серапионовы братья»4 живут.
Всеволод Иванов цветет, как подсолнечник, и пишет все сочней. Он написал роман
«Цветные ветра». Книга в наборе. Зощенко выпускает книгу «Рассказы Захара Ильича».
Зильбер написал повесть «Пятый странник». Я издал книжку «Эпилог»5.
Появился новый поэт Николай Тихонов6. Я привез с собой матрицы «Революции
и фронта». Продаю.
Передайте Гржебину7, что я предлагаю продолжение книги, 1918 — 1922 год. У
меня с собой рукописи «Ход коня» . Сейчас мне нужны деньги, тысяч до 10 финских.
Хотел бы жить не далеко от Вас. Боюсь тоски по родине. Собираюсь в Германию.
Можно ли достать визу?
Жена осталась в Питере, боюсь, что она на Шпалерной9. Союз писателей обещался
о ней заботиться. Денег у меня с собой 200 марок и золотые часы еще на 1.000. Мой
адрес: Killomaki, kaгаnten.
Здесь я буду две недели.
Или на моего дядю:
Финляндия. Raivolo. Tyrsevo Pyhtale tee Alekcander Shklovsky.
He знаю, как буду жить без родины.
Во всяком случае, я пока избежал судьбы Гумилева10.
16 марта 1922 год.
Посылаю Вам свою книгу11.
7
24 марта 1922 года
Дорогой Алексей Максимович.
Пишу Вам второе письмо.
Сообщаю на случай, если первое пропало. Я убежал из России 14 марта. Меня
ловили по Петербургу с 4 14 марта.
Сейчас нахожусь в карантине в Финляндии.
Через четыре дня выйду и месяц проживу в
Finland.
Raivola. Jug. A.Shklovsky.
Fur Viktor Shklovsky

адрес

По ночам еще кричу.
Снится мне, что меня продал провокатор и меня убивают.
Не знаю, что делать дальше.
Все мои дела, книги, друзья в Петербурге.
Так как Семенов все равно напечатал многое из того, что я делал, то я хочу
написать об этом книгу.
Я напишу лучше.
30

В.Б.Шкловский. Письма М.Горькому. (1917-1923 гг.)

Сижу сейчас в полном непонимании, что писать, где писать, как писать.
Сижу без денег.
Носить доски мне не хочется.
Это скучная работа.
Серапионы остались в России в печали и тесноте.
Дорогой Алексей Максимович, жду Вашего ответа, что Вы мне посоветуете.
Я хочу работать в журналах.
Жить хотел бы в Праге или в Берлине, чтобы доучиться у европейцев.
Жду ответа.
В Финляндии жить скучно, как в передней, и все чужое.
На две-три недели зацеплюсь у одного своего дяди.
Жена в Петербурге, очень скучаю без нее.
Хочу увидеть Ваши глаза и усы и поговорить в Вами.
Неужели я потерял Россию навсегда.
Поговорите в Зи Исаевичем1, не может ли он сделать что-нибудь для меня,
т.е. купить рукопись.
Поклон Марии Федоровне и Варваре Васильевне2.
Сижу в карантине в странной компании: 40% карантина — старухи старше 70 лет,
которые переехали границу нелегально.
Потом беглые офицера, жены, ищущие своих мужей, женщины, едущие в Италию,
и два мальчика, которые убежали за границу так, как раньше убежали бы к индейцам.
Белья у них с собой нет, а есть учебник географии на немецком языке и логарифмы.
Привет всем.
Отвечайте мне.
Виктор Шкловский.
25 апреля3.
Сейчас приехала баронесса Искюль4, передала мне, что жена моя арестована. Что
делать?

8

Адрес мой: Raivola. Finland. Schklovsky,
Сижу у моря и жду погоды.
Сильно одинок. Жена на Шпалерной. А я отрезан от России. Не знаю даже кому
я нужен. Выживать же меня из России никому не нужно. Отдыхать не умею.
Живу без событий. Не пишется. Желание одно — попасть, если не в Россию, то
хотя бы в русскую литературную среду.
Хлопочу о визе в Германию.
То, что написал Г.Семенов, не правда: все выглядело иначе.
Может быть, не лучше, хочу писать об этом книгу.
Русская эмиграция, краешек которой я видел... тоже ничего не понимает.
А на иронии не проживешь.
Если бы я верил в русский суд, я поехал в Москву.
Но я не хочу увеличивать вину Кремля. Я великодушен.
Пережил страх. Переживаю скуку. Жду ответа.
3 апреля.
Виктор Шкловский.
9
Дорогой Алексей Максимович.
Мой роман с революцией глубоко несчастен.
На конских заводах есть жеребцы, которых зовут «пробниками».
Ими пользуются, чтобы «разъярить» кобылу (если ее не разъярить, она может не
даться производителю и даже лягнуть его), и вот спускают «пробника».
Пробник лезет на кобылу, она сперва кобенится и брыкается, потом начинает
даваться.
31

■ Публикации и републикации

Тогда пробника с нее стаскивают и подпускают настоящего заводского жеребца.
Пробник же едет за границу заниматься онанизмом в эмигрантской печати1.
Мы, правые социалисты, «ярили» Россию для большевиков.
Но, может быть, и большевики только «ярят» Россию, а воспользуется ею «мужик».
Вот я и написал фельетон вместо письма.
Но поймите же и мое положение.
Здесь в Райволо никто не понимает остроумия. Читают же только старое «Солнце
России»2.
Мы все условно-остроумны, мы все говорим друг с другом условно, как Володя
(брат героя «Детства и отрочества») с мачехой3.
Я одинок, как и все, конечно.
И ночью, когда я думаю о жене, я хочу встать на колени в постели и молиться,
что-ли.
Увы мне, нет Бога, а с ним бы я поговорил серьезно.
Я одинок здесь.
Дядя мой, у которого я живу, любит говорить об искусстве.
Это очень тяжело. Я боюсь, что он в результате напишет начало повести.
Он говорит, что в искусстве главное чувство.
Перед женой считаю себя виноватым.
Может быть, честнее было бы не бежать?
Ведь я
занимался политикой. Это бронированные автомобили втаскивали меня
в разные удивительные положения4.
Скучаю по жене, по Тынянову, по Серапионам.
Ваше письмо получил, ему очень рад.
15 апреля 1922 г.
Виктор Шкловский.
Вчера получил 1000 + 390 марок.
Спасибо.
20 апреля 1922 год.

10

Алексей Максимович! Дука1!
Я решил избрать Вас своим постоянным корреспондентом.
Отвечать можно в стиле телеграммы. Например:
«Otstante»
Как-то давно, когда я был молодой и красивый, я проводил ночь с одной (такой
же, как и я) курсисткой. Чтобы не шуметь, мы целовались на коврике. Целуюсь я
очень технично. Она не любила меня. И вот она мне сказала, почти под утро, почти
в бреду: «Любви! Любви немножечко».
Я был здоровый, неутомимый и не понял. Я был увлечен техникой.
Любви сейчас я хочу от людей, не визы, не денег даже.
Прямо хоть не пиши дальше.
Живу я в доме беженца. Дом населен условными фразами, тоской и безденежной
ненадежной сытостью.
Алексей Максимович! Дука!
Посмотрите, как я хочу любви: я даже пишу разборчиво.
Я умею (теперь) брать людей на ладони, и греть их дыханьем, и даже растить их.
И Вы умеете.
Вы ласковый, у Вас хорошие глаза.
У меня, очевидно, весеннее помешательство.
Я должен писать письма всему человечеству.
Я люблю это человечество.
Вас же я люблю отдельно и особо.
Жену я тоже очень люблю.
32

В.Б.Шкловский. Письма М.Горькому. (1917-1923 гг.)

У нас весна. Сегодня 20 апреля. На дворе баран, похожий на Пяста2, жует как
беззубый и не скрывающий свою старость старик.
Я пополнел и погрустнел.
Привет Вам и всем, кого Вы любите.
Виктор из Raivola.
Придумал «фильму».
11

Дорогой Алексей Максимович.
Я не умею говорить с Вами.
Чувствую себя просителем. А я не виноват.
Писать легче. А хочется быть близко к Вам.
Но замечали ли Вы, что когда целуешь женщину, то ее не видишь, а чтобы увидеть,
нужно отдалиться.
Я расскажу Вам про роман, который я напишу, если оторвусь от преследования и
буду иметь месяц-два свободных.
1) Идут передовицы «Правды» и передовицы буржуазных газет, прямоугольные до
безмысленности.
Иногда это прямоугольность огненная. Идут списки расстрелов, цифры смертности.
Передовицы прямоугольно отрицают друг друга.
2) Между ними идут письма к Вам. Записки, письма, записки. Идут Ваши письма
(дружеских нет), но больше записки «прошу выслушать такого-то», «прошу не
расстреливать такого-то», «прошу вообще не расстреливать».
Потом между этим советские «анекдоты».
Моя маленькая (7 лет) племянница плакала в церкви. Мы знаем, что плачущего
нельзя спрашивать. Потом спросили дома «почему». Она ответила: «Я не знаю, где
могила папы» (Николай расстрелян), «где тети Женина могила знаю, а папиной нет»1.
О, дорогой мой, о друг мой, как горек от слез воздух России.
О счастье наше, что мы заморожены и не знаем, как безнадежно несчастны.
Идут передовицы прямоугольные, декреты, и все они отражаются то в письмах, то
в маленьких отрывках из маленьких человеческих жизней. Тюрьмы, вагоны, письма
и декреты.
Вы в этой вещи не вы, а другой.
Я не знаю, как кончить. Кто-то, правозаступник и кто пишет всем отпускную,
какой-то последний из раздавленных или Вы сами, на чьем сердце скрещены два меча,
пишете миру письмо о прощении.
Прощаю себя за то, что смеюсь, за то, что бегу от креста, прощенье Ленину,
прощенье Дзержинскому, красноармейцу, издевающемуся в вагоне над старухой,
красноармейцу, взявшему Кронштадт, всему племени, продающему себя. Всем
себе-иудам.
У меня нет никого. Я одинок. Я ничего не говорю никому. Я ушел в науку «об
сюжете», как в манию, чтобы не выплакать глаз. Не будите меня.
Виктор Шкловский.
13
Вы помните, как писал Троцкий: «Необходимо разбить пространство на квадраты
в шахматном порядке. Квадраты А оставить себе, а Б передать концессионерам» ?
Пространство это прежде звали Россией.
Генерал-немец говорил в «Войне и мире»: «Войну нужно перенести в пространство»3.
Пространством этим была тоже Россия.
Ленин писал: «Я согласен жить в свином хлеву, только бы была (в нем) советская
власть»4.
Мы живем вместе с ним.
Люди политики мерят мерой пространства, а Вы знаете, что в этом пространстве
живут люди и что вообще здесь режут по живому.
33

■ Публикации и републикации

Ленин же и Троцкий представляют же себе людей толпами-брикетами из человечины,
и над каждым брикетом в небе соответственная цифра, например:

20%
Гржебинское издательство, и Дом ученых, и «Всемирная литература» (настоящее
название: вся всемирная)5 — тоже пространственное восприятие.
В Вас есть коммунист. Настроить, нагородить, разделить пространство, а потом
пусть все работают по плану.
Ваш пафос коммунистичен. Вы тоже тысяченожка.
А книги, как жизнь, должны расти сами.
Вы пропускаете ветер.
Ваше сложное отношение к власти объясняется тем, что Вы с ней сходны в методе
осчастливливания людей.
Но Вы писатель (хорошее но: «но Максим Горький писатель») и обладаете уменьем
не видеть леса за деревьями, то есть знанием, что «пространства» нет, а есть люди
и поля, хорошо знакомые.
Это хуже Востока и Запада6.
Эти два взгляда не совместимы.
Если бы комм не убивали, они были бы все же не приемлемы.

20
Чувствую себя изолированным. Как революционер, потерявший все «связи».
Хоть начинай жизнь сначала.
Всего же ужасней потерять самоуверенность.
У нас нет никого кроме себя.
Виктор Шкловский.
Иноща можно оторваться от преследования.
Не нужно думать, куда идешь и откуда, можно забыть и идти вдоль улицы то к
заре, то от зори.
Водосточные трубы, если об них ударять рукой, звучат приветливо. На деревьях
распускаются листья, как первые мысли о стихах, более красивые, чем всякая книга.
Еще не густые деревья врастают в воздух.
Совсем не трудно и не страшно.
Черные тоненькие провода бегут с дерева на дерево, их оба конца закреплены в
каких-то учреждениях. Это очень скучно, но они связаны с землей и входят в мир
электричества. Какое дело току до маленького скучного куска, через который он
пробегает.
Я лечу через маленький скучный кусок, но прекрасен мир моего исхода и моей
цели.
Романа же я не напишу.

26. Вторник.
У меня был целый склад неотправленных к Вам писем.
Ко время Кронштадта уничтожил на всякий случай.

Советская же республика имеет (должна иметь) эмблемой вареного рака, животное
красное, но никуда не могущее уже поспешать, даже обратно.

12
Дорогой Алексей Максимович.
По непроверенным слухам жена моя Василиса Корди освобождена.
загадочная женщина мне еще не писала.
34

Пока эта

В.Б.Шкловский. Письма М.Горькому. (1917-1923 гг.)

Освободили ее за виру1 в 200 рублей золотом. Вира оказалась «дикой», так как
внесли ее литераторы купно. Главным образом Серапионы.
У Серапионов наблюдается следующее. Бытовики: Зощенко, Иванов и Никитин
обижают сюжетников: Лунца, Каверина и Слонимского2.
Бытовики немножко заелись в «Красной нови»3, а сюжетники ходят пустые, как
барабаны без фавора и омажа4.
Я написал уже об этом туда письмо, но этого мало3.
Напишу в книге о современной русской прозе6, что, мол, можно и без быта. Но
и этого мало.
Дорогой Алексей Максимович, я Вас очень люблю и знаю, как Вас интересует все,
имеющее отношение к нашему рукомеслу. Если будете писать в Россию, напишите
им, чтобы они там жили дружно, но важно не это. Может быть, Вы напишите
когда-нибудь, коще-нибудь статью о Серапионах с указанием, что Лунц и Каверин
совсем не пустое место и что Никитину до них еще нужно попрыгать7.
Вообще в Серапионовых делах наш отъезд нарушил небесную механику.
Хотел ехать к Вам на день, но все время почему-то не было денег. А я еду к
Роману Якобсону8.
Он присылает мне одну телеграмму утром и одну вечером. В понедельник еду к
нему.
Я его люблю как любовница. Он выучил мадьярский язык в две недели на пари
с Мостовенкой9. Узнал не от него.
Иван Павлович10 поехал в Москву и в Питер, привезет серапиачии рукописи.
Вообще все обстоит благополучно. По слухам, предстоит зима. Еще кланяюсь Марии
Игнатьевне Бенкендорф.
Уверяю ее клятвенно, что она большой человек.
Уверен вообще, что совершенно незачем быть несчастным.
Поэтому написал книжку о кинематографе в два листа11. Если я правильно указал
в ней на одну вещь, то книжка хорошая.
Роман я все-таки напишу12. Не все же одному Алексею Толстому. Не знаю, чем
только его тормозить.
Выпал ли в Херингсдорфе13 снег, и поставил ли Соловей свою зимнюю юрту и
проч. проч.
В Праге проживу около месяца. Я дальше месяца вперед ничего не думаю.
Прибыли из Питера с Еф Яковлевичем Белицким14 20 рисунков Владимира
Лебедева, изображающих типы русской революции: солдаты, матросы, проститутки,
танцулька (танцулька, конечно, не тип) и проч.15
Очень интересно и совсем не карикатурно.
Сижу, пишу книжку «Современная русская проза», заглавие переменю. Читаю Вашу
книжку о Толстом16. Как хорошо! Какой изумительный писатель Максим Горький.
И как он мало знает об этом. Алексей Максимович, я думаю, что Вы получили
мировую известность не благодаря идейному содержанию своих вещей и т.д., а вопреки
ему.
Если бы Вы были рыбой, то жили бы в очень глубоких местах океана, но на сушу
все же бы лазали из любопытства и икру метать17.
Хожу по кино. Живу глупо. Ну, это судьба.
Сюда приехали Оцуп, Альтман, Артур Лурье1* и проч.проч.
О моей жене заботились все время Жак, Шагинян и Давид Выгодский19.
Ваш
Виктор Шкловский.
18 сентября 1922 года.

13
Дорогой Алексей Максимович.
Положение отчаянное. Денег 200 марок.
Издатели думают,покупать ли сборник «Поэтика Пушкина»1, а если и купят, там
моего (подписанного моим именем) мало.
Денег нет, поэтому не обедаю.
35

■ Публикации и републикации

Очень глупо. А нужно сидеть и писать «Роман тайн у Диккенса»2. Нужно писать
для себя, для души, а нельзя.
Объявляю, что пролетариат (я) без журнала жить не может, писать негде и есть
нечего.
Паники у меня нет, так как я купил в свои цветущие времена три мешка картошки,
которую и смогу есть. Но скучно.
Писать хочется.
Алексей Максимович, я не знаю для чего издают книги. Подозреваю, что это не
очень выгодно. Ни Петру Петровичу9, ни Лодыжникову, ни Гржебину из книги
Илонскоп>4 (кажется) не нужен журнал. Но нам очень нужен.
Заставьте их его издавать.
Я буду в нем щебетать, как жаворонок, так как журнал моя родина.
Скучаю и хожу от отчаянья небритый.
Приехал Петр Богатырев5 с немецкой походкой. Живем вместе, очень милый
середняк.
К Вам приедет, если разрешите, в понедельник6.
От жены писем нет.
Говорят, она похудела.
Не понимаю, зачем мучат бедных животных?
Какой сволочи надо, чтобы я был несчастлив.
Пока скучно. Привет всем всем.
Дука, дорогой, я хочу писать.
Найдите человека, который купил бы меня.
Мне нужен минимальный уход, как козе, я буду давать шерсть, молоко и мкать
даром.
Эх.
В баню, например, тоже нужно ходить. А для чего жить невозможно понять.
А я напишу повесть «Шеповалый», это из гимназического бытования. Сценка: двое,
еврей и русский (мальчики), подрались. На еврее (фамилия его Хает) расстегнулась
куртка, он снял ее. На рубашку его одета жилетка с цветочками, для тепла. А которые
русские, те такой не носят, ни одному из них не придет в голову одеть такую жилетку,
и они смотрят на него с осуждением, и он им чужой.
Не знаю, понятно ли?
Или как гимназист подложил под ножки кровати, на которой лежал с женщиной,
учебники, чтобы не шуметь, и протер насквозь толстый латинский словарь.
Это легенда.
Целую Вас
Виктор.
Дано 10 ноября в Берлинове.

14

Дорогой Алексей Максимович.
Получил письмо из России. Там сравнительно благополучно, за женой ухаживают
все, даже чистильщики сапог. Может быть, она сможет приехать1. Брата моего
Владимира2 сослали в Архангельск. Изумительные сволочи.
Приеду к Вам на днях.
О журнале говорил с П.П.К.3
Нам все равно, кто издаст, только бы покрепче.
У меня к Вам просьба.
Меня разыскала в Берлине моя ученица, Эмилия Эмануиловна Летауер, 21 года,
студентка Петр Университета и Института Истории Искусств. У нее были
хорошие работы по Толстому. Сейчас ее здесь не принимают в Университет. Не можете
ли Вы написать записку какому-нибудь министру Народ. Просвещения или какому
иному Эйнштейну, что девочка талантливая и что ей работать очень нужно.
36

В.Б.Шкловский. Письма М.Горькому. (1917-1923 гг.)

Я же хожу по Берлину небритым. Роман4 кутит так, что даже жутко. Он запивает
мыслью.
Вижу Маяковского5. В России, очевидно, здорово плохо. Ну что ныть.
Серапионы, кажется, опять повеселели. Это Лодыжников6.
Виктор.
Мой адрес: Kleiststrasse, 11.
15

Дорогой Алексей Максимович.
Через «Эпоху» к по Максиму увидал, что в Саарове меня хотят высечь1.
Сообщаю следующее.
В истории с Рафаловичем2 я, конечно, не прав.
Причина скандала следующая: у меня температура была 82,61 (номер одного
телефона).
Одним словом, я влюблен, очень в любви несчастен, и как вылезу из этой истории,
не знаю3.
Прошу себя моратория на две недели.
Рафалови»' же бездарь ужасная, сверхестественная, и я это знаю наверняка, и
мораторий даже на два года ему не поможет.
Мне очень тяжело и больно ссориться с Вами, с Ходасевичем; хотя он в данном
случае и прав, конечно, все я поссорюсь.
Разная кровь.
Предположим, его лучше, а у меня больше.
Думаю, что журналу вся эта история не помешает, тем более, что на берлинском
рынке я величина сравнительно незначительная и довольно легко ликвидируемая.
Если я компрометирую каких-либо профессоров, то я уйду к себе в ОПОЯЗ, где
мне тепло, уютно, где я никого не компрометирую.
Посылаю Вам три своих отрывка для журнала4.
Ели они плохи, это меня очень огорчит.
Жена едет5.
Но хлопочет о ней Жак6 по прозвищу «недостоверный».
Так отвык писать не любовные письма, что с трудом называю Вас не женским
именем и не целую Вас через слово.
Приеду в воскресенье.
Был болен гриппом. Сейчас имею невроз сердца.
Не человек, а битый Чаплин.
Страна Европа вежлива, носят здесь брюки со складкой.
Ходасевич подходит для этого больше меня.
Мне же больше нравится дома.
Я учился вести себя не у Зайцева7 и не у Зайцев, а у своих друзей.
Ну ладно, сговоримся, или не сговоримся.
Виктор Шкловский.
Очень прошу о моратории.
Я тону. Вода у меня в ушах.
14 февраля 1923 года.
16

Дорогой Алексей Максимович.
Книжка Zoo подвигается довольно быстро. Сейчас еду в Гамбург с Криммером1 и
надеюсь там ее дописать. Живу душевно очень тяжело и не хорошо. Но надеюсь
дописать и освободиться. Очень, очень трудно.
Я думаю, что сам все выдумал, но от этого мне не легче. Целую Ваш «Рассказ о
безответной любви»2. У Вас за прозой песня, т.е. разорванные стихи, которые должны
быть в основе рассказа. Жить и писать трудно.
37

■ Публикации и републикации

Жена едет, слава Богу, а не то я убью кого-нибудь. Был в Дрездене, там хорошо.
Сикстинская мадонна Вам кланяется. Кранах замечательный. Кроме того, Эльба.
Пишу не очень много, но думаю о книге целый день. Книга и жизнь переплелись.
Забавно очень.
Привет всем, всем, всем.
Виктор.
17

Алексей Максимович.
Я погибаю. Хожу по улицам и плачу.
Виновен сам.
Неумел в любви и чувствителен к жестокости.
Из России вестей нет.
Жена пишет на адрес Пуни, Пуни в Праге1.
Хожу по улицам и плачу.
Виктор.
Книжку кончаю, часть в переписке, часть в переделке, в воскресенье приеду читать,
или в понедельник2.
18

Еду завтра1. Посылаю к Вам десять новых стихотворений Елены Феррари2.
Кажется, она пишет теперь лучше, чем раньше.
Посмотрите их.
Скучаю. Вчера был неприятнейшим образом пьян.
Очень не хорошо.
А.Белый издал «Петербург», сократив его на Ч 3 . Теперь больше похоже на роман3.
Его воспоминания о Блоке4 совсем не о Блоке и не воспоминания, но хороши.
Желаю Вам уйму счастья.
Вы для меня самый дорогой человек в Европе.

Виктор.
19


Склонения

Спряжения

И.Чарль.
Р.Чарля.
Д.Чарлю.
В.Чарля.
Т.Чарлем.
П .0 Чарле.

Я Чзрлю
Ты Марлишь
0 «^ Чарлит
Мы Чарлим
Вп> Чарлите
Они Чарлят

Очень хорошо, и не понимаю, чего Вы сердитесь.
Ей Богу, больше не буду.
Завтра же напишу Дон-Кихота.
Виктор.

В.Б.Шкловский. Письма М.Горькому. (1917-1923 гг.)

20
16 июля 1923 г.
Дорогой Алексей Максимович.
Посылаю Вам «Жареного принца»1, а сам сегодня уезжаю на море. Жду Люсю в
течение ближайших недель, незаконным способом. «Цоо» еще в машине2. Я почти
ничего не делаю и бегаю с фильмами. Надеюсь только на то, что, если приедет Люся,
то она возьмет меня за ухо и приведет в чувство. О Серапионах я написал статью,
и книга уже переведена3. Переведены следующие вещи: «Дите» Всев. Иванова, «Сад»
Федина, «Дикий» Слонимского, «В пустыне» Лунца и «Пес» Никитина. Очень прошу
Вас через Марью Игнатьевну указать номер того журнала,в котором была Ваша статья
о Серапионах4, которую (два раза которой) Вы мне разрешили использовать. Лучше
было бы иметь ее русский текст, так как перевод на немецкий язык с перевода на
французский будет перевод довольно дальний. Адрес: Тауентциенштрассе, 7, «Руссторгфильм»5, Виктору Шкловскому. Никитин немножко опильняковел6. Привожу его в
чувство. Но он улетел в Лондон. Остается только молиться за него. На днях пришлю
Вам «Цоо» и надеюсь сесть за какую-нибудь пристойную работу. Всего хорошего.
Виктор Шкловский.

21

Дорогой Дука.
Хожу по улицам и пою. 15 уезжаю в Россию1. Паспорта еще нет. Делаю все
самым глупым образом. Знаю, что не так, и все-таки делаю.
Сейчас пишу Вам и пою: «Мой друг, о, дай мне руку». Слова песни установил с
трудом.
Итак, я еду и остальное зависит от крепости моих костей. Сколько самоубийств
было совершено для того, чтобы пожалели. Но мне не нужно ничего. Я не люблю
никого. «Кончено», как говорят (предположим) матери, родившей мертвого ребенка.
«Как», «как», «как» я любил.
Я не люблю ее сейчас, Алексей Максимович. Но вот моя просьба.
Эльза Триоле2 вся ранена мелкими ранами. Ее оскорбили незаслужено. Она одна,
Дука, и я ее сейчас оставляю. Она не виновата передо мной.
Я вызвал ее к жизни и, клянусь своей честью и нюхом, который меня необманул
ни разу, она очень талантлива.
Я не сумел довести ее до конца работы.
Она слишком царапалась.
Алексей Максимович, это пишет не влюбленный.
Сейчас она доканчивает свою книгу3.
Это решается ее жизнь: работа или джимми4, уверенность в себе или рабский
(сперва), а потом пренебрежительный взгляд на мужчину.
Если бы смогли написать предисловие к ее книжке или взять ее в «Беседу»,
то Вы сделали бы ее этим писателем.
Я вижу на веревке или проволоке качается и упадет сейчас человек, перед которым
я ответственен. Я разбудил ее и дал ей пить соленой воды.
А я, как во сне, не могу протянуть ей руку.
Между тем эта женщина очень большой человек. И нужна в литературе.
Алексей Максимович, Вы судьбой поставлены быть консулом душ и пастырем стада.
Освободите меня от моей вины.
Книга же, как известно, хорошая, т.е. своя.
Дайте человеку зацепиться. Дайте ему удачу в жизни,и он будет жить.
39

■ Публикации и републикации

И, честное слово, я ее не люблю.
Не видал месяц и не писал.
Я свободен, но это нужно сделать, так как мы ответственны за души.
А я уезжаю. Придется лгать, Алексей Максимович.
Я знаю, придется лгать.
Не жду хорошего.
Прощайте. «Пока», как говорят, когда говорят плохо. Прощайте, Дука, я очень
люблю Вас.
Ответьте мне.
Берлин. Кайзер аллей, 207.
Pension Mahrzan.

Примечания
Письма В.Б.Шкловского печатаются по оригиналу
из Архива A.M.Горького ИМЛИ РАН. За пределами
публикации остались два письма 1926 и 1933 гг.; в
полном объеме корпус писем Шкловского Горькому
готовится к публикации в сборнике «Горький и его
эпоха: Вып. III».

2. Соловей — шутливое прозвище Ивана Нико­
лаевича Ракицкого (1883-1942) — художника, близ­
кого друга Горького, долгое время жившего у него
дома. Купчиха — прозвище художницы Валентины
Михайловны Ходасевич (1894- 1970). Мария Игнать­
евна Будберг (урожденная Закревская, 1892-1974) —
секретарь и друг Горького.

В примечаниях приняты следующие сокращения:

3. Разбор строения романов Диккенса вошел в
позднее вышедшую работу Шкловского «Развертыва­
ние сюжета» (Пг., 1921).

ГС — Шкловский В. Гамбургский счет: Статьи
— воспоминания — эссе: (1914-1933). — М., 1990.
ЛН — Горький и советские писатели: Неизданная
переписка. — М., 1963. — (Литературное наследство.
Т.70).

4. По устному свидетельству Шкловского нам
летом 1983 г., в поездку по Украине Шкловский
отправился срекомендательным письмом Горького,
позднее утерянным.

СП — Шкловский В. Сентиментальное путеше­
ствие. — М., 1990.

5. Мария Федоровна Андреева (1868-1953).

1

6. В Большом Гостинном дворе в Петрограде
(ныне — Невский проспект, д.35) размещались
торговые ряды. Питерцы «гостиннодворцами» назы­
вали приезжавших на торговлю в город купцов и др.

Печатается по автографу (КГ-п 89-I-I). Написано
на почтовой открытке, адресованной: «Петроград.
Шпалерная ул. Ред. “Новой жизни”. Алексею
Максимовичу Пешкову». Обратный адрес: «Из дей­
ствующей армии».

7. Жак — Яков Львович Израилевич (? -1942),
близкий друг Шкловского в 1910-1930-х гг., одно
1.
Урмия — область на севере Ирана, в которойвремя — секретарь М.Ф.Андреевой.
с 1915 г. находились русские войска (1-й Кавказский
3
кавалерийский корпус, 7-й Отдельный Кавказский
Печатается
по
автографу
(КГ-п 89-1-2). На
армейский корпус). Осенью 1917 г. Шкловский
обороте адрес: «Петербург. Кронверкский, 23.
приехал в Урмию в качестве помощника военного
А.М.Пешкову — Максиму Горькому».
комиссара Временного правительства, участвовал в
организации эвакуации войск в Россию (см. СП.
4
С.90-138).
Печататеся по автографу (КГ-п 89-1-16). Дати­
2
руется по содержанию.
Печатается по автографу (КГ-п 89-1-3). Датируefcfl по содержанию.
1.
В апреле 1920 г. Шкловский выехал
Петрограда в Херсон, чтобы встретиться со своей
женой, В.Г.Шкловской- Корди, находившейся там с
мая 1919 г. 6 июня 1920 г. войска Врангеля
развернули массированное наступление с целью
выхода из Крыма и овладения прилегающими к нему
территориями. Только 24 июня врангелевское наступ­
ление было остановлено Красной Армией на линии
Херсон-Никополь. Шкловский не успел принять
участия в боевых действиях, так как вскоре после
начала наступления в результате несчастного случая
был ранен (см. письмо 3-є). В ночь на 7 августа
Красная Армия форсировала Днепр и перешла в
наступление.

1. Ср. в написанном немногим позднее, в феврале
1922 г., «Письме к Роману Якобсону»:
«Потоп кончается. Звери выходят из своих
из
ковчегов, нечистые открывают кафе.
Оставшиеся пары чистых издают книги.
Возвращайся» (ГС. С. 145-146).
2. Ср. в «Сентиментальном путешествии», где
этот образ применен по отношению к организованным
при участии Горького издательствам З.И.Гржебина и
«Всемирная литература», петроградскому Дому ис­
кусств (СП. С. 196).
3. Библейский эпизод (Суд 16 15-21).
4. Горький уехал из России 16 октября 1921 г.
5. Перечисленные Шкловским писатели — по­
стоянные адресаты Горького, к которым он обращался
40

В.Б.Шкловский. Письма М.Горькому. (1917-1923 гг.)
с просьбой о помощи голодающим в 1921 г. (Б.Шоу,
Г.Уэллс), с протестом против процесса эсеров в 1922
г. (А.Франс) и др. Уже 16 апреля 1922 г. Горький
пишет Г.Уэллсу (см.: Архив А.М.Горького. М., 1960.
T.VII. С.72), а 30 мая Р.Роллану (Там же. С.333-334)
о своем намерении издавать журнал «Путник».
Позднее этот замысел реализовался в журнале
«Беседа» (В.Ф.Ходасевич, впрочем, вспоминал, что
идея 44Беседы" принадлежала Шкловскому, см. очерк
«Горький» в его кн.: Избранная проза в 2 тт. НьюЙорк, 1982. Т.1).

9. Точное название: «Мелодика русского лириче­
ского стиха»; книга вышла в начале 1922 г. в
Петрограде.
10. Варвара Васильевна Шайкевич (1886-1953)
— жена А.Н.Тихонова, многолетнего издателя Горь­
кого.
И . Шутливое прозвище М.И.Будберг, находив­
шейся в то время в Эстонии.

6
Печатается по автографу (КГ-п 89-1-18).

6. В оригинале — без кавычек, но очевидно, что
Шкловский имеет в виду газету «Новая жизнь»,
издававшуюся при ближайшем участии Горького в
апреле 1917- июле 1918 гг. и закрытую Советской
властью. Шкловский был корреспондентом «Новой
жизни» и напечатал в газете несколько статей в
1917-1918 гг.

1.
Речь идет о брошюре Г.И.Семенова (Василь­
ева) «Военная и боевая работа партии социалистовреволюционеров за 1917-1918 гг.», вышедшей в
феврале 1922 г. в Берлине (далее — Семенов).
Григорий Иванович Семенов (Васильев) — в 19171918 гг. входил в руководство Военной организации
ЦК партии эсеров, готовившего с конца 1917 г.
антибольшевистский переворот. Шкловский, бывший,
по некоторым свидетельствам, членом партии мень­
шевиков (см. показания А.Р.Гоца на процессе эсеров
/ / Известия. 1922. 22 июня, а также: Семенов. С.24),
после возвращения в начале 1918 г. в Петроград из
Ирана примкнул к этому заговору и вошел в
организацию в качестве руководителя Броневого
отдела (см. показания Г.И.Семенова и Келлера на
процессе / / Известия. 1922. 15 и 18 июня, а также:
Семенов. С. 16; Воспоминания В. И.Игнатьева / /
Красная книга ВЧК. 2-е изд., уточн. М., 1990. Т.2.
С.97-98). После разгрома петроградской организации
в августе-сентябре 1918 г. Шкловский (очевидно, так
и не принявший участия в террористических актах
эсеров) бежал из Петрограда в Поволжье, куда был
перенесен центр предполагавшегося восстания (см. об
этом, в частности, в показаниях И.Дашевского на
процессе / / Известия. 1922. 29 июня; более полный
текст: Красный архив. 1927. №20. С. 155; а также:
Семенов. С.34). После разгрома Колчаком Уфимской
директории — эсеровского правительства, главного
претендента от этой партии на власть — и в связи
с общим «левением» в рядах эсеровской партии
Шкловский в конце 1918 г. принимает решение
отойти от политической борьбы. В начале 1919 г. он
выходит из подполья и приезжает в Москву; за
политическую благонадежность его перед Я.М.Свер­
дловым поручается Горький (см.: СП. С. 181,195). В
феврале 1919 г. в Саратове прошел процесс над
эсерами, после которого члены партии были амни­
стированы, а деятельность партии возобновлена.
Однако, уже с конца 1921 г. начинается подготовка
к крупнейшему политическому процессу 1920-х гг.
— процессу над правыми эсерами*.
Таким образом, книга Г.И.Семенова носила явно
провокационный характер; оглашение Семеновым (а

7. В 1919-1926 гг. Г.Е.Зиновьев (1883-1936) был
председателем Исполкома Коминтерна.

5
Печатается по автографу (КГ-п 89-1-4). Датиру­
ется по содержанию.
1. Организация работников искусств в Петрограде
(1919-1922) в деятельности которой Горький прини­
мал активное участие до своего отъезда из России.
Располагалась в бывшем доме Елисеева на Мойке,
д.59 (ныне — Невский пр., д. 15), в котором для
деятелей искусств было устроено общежитие.
2. Книге «Развертывание сюжета» предшествовали
работы Шкловского «“Тристрам Шенди” Стерна и
теория романа» (Пг., 1921) и «Розанов» (Пг., 1921).
Эти работы мыслились Шкловским как части боль­
шого труда под названием «Сюжет как явление
стиля». Книга под таким названием не была закон­
чена; в переработанном виде эти работы вошли в
вышедшую позднее книгу Шкловского «О теории
прозы» (М., 1925).
3. Был ли издан перевод — установить не
удалось.
4. В начале 1920-х гг. Шкловский высоко
оценивал ранние рассказы Михаила Леонидовича
Слонимского (1897-1972), в частности — его цикл
«Советские небылицы» (публиковались в журнале
«Мухомор», 1922, №2, 6, 7), произведения из
сборника «Шестой стрелковый» (Пг., 1922).
5.
(1895нений
газете»

Рассказ Всеволода Вячеславовича Иванова
1963) «Дите» после долгих цензурных затруд­
был опубликован в петроградской «Красной
(1922. 9, 12 февраля).

6. В то время Лев Натанович Лунц (1902-1924)
и Вениамин Александрович Каверин (настоящая
фамилия Зильбер, 1902-1989) были студентами ис­
торико-филологического факультета Петроградского
университета, Каверин учился также параллельно и
в Институте восточных языков.

* 4 июня 1921 г. Ленину был представлен
составленный ВЧК план «работы по ликвидации
белогвардейских организаций на вторую половину
1921 года и первую половину 1922 года», который
включал в себя проведение «массовых операций по
изоляции» эсеров и меньшевиков в феврале-апреле
1922 г. (см.: Сценарий «доликвидации»: Плановость
в работе ВЧК-ГПУ / / Независимая газета. 1992. 8
мая). С некоторыми отклонениями план этот (Судя
по всему, Лениным в полном виде не утвержденный)
в отношении эсеров был проведен в жизнь. 28 дека­

7. В ноябре 1921 г. Константин Александрович
Федин (1892-1977) перенес тяжелую операцию по
поводу двенадцатиперстной кишки в Обухе вской
больнице в Петрограде.
8. Михаил Михайлович Зощенко (1894-1958)
41

■ Публикации и републикации
также его женой, Л.Коноплевой, по сведениям
компетентного исследователя, направившей заявление
в ЦК РКП (б) и давшей показания в ЧК — см.:
Гол инков Д. Л. Крушение антисоветского подполья в
СССР. 4-е изд. М., 1986. Кн.2. С.207) фактов
террористической деятельности эсеров в 1918 г.
послужило поводом к началу массовых арестов среди
эсеров и подготовке к процессу. Членами партии
эсеров эти выступления и получили оценку как
«провокаторские»; в зарубежной социалистической
печати неоднократно писалось и об отсутствии
должной правовой базы процесса, так как его
проведение противоречило амнистии эсерам по Са­
ратовскому процессу (см., напр.: Чернов В. Иудин
поцелуй / / Голос России (Берлин). 1922. 25 февраля;
Мартов Ю. Первое предостережение / / Социалисти­
ческий вестник (Берлин). 1922. №7; Соколов Б.
Защита Всероссийского Учредительного собрания / /
Архив русской революции (Берлин). 1924. Кн.XIII.
В связи с эсерами имя Г.И.Семенова позднее
фигурировало и на процессе «антисоветского право­
троцкистского блока», на котором А.И. Рыков и
Н. И. Бухарин «свидетельствовали» о причастности
эсера Семенова к несостоявшимся покушениям на
И.В.Сталина, Л.М.Кагановича и т.п. (см.: Известия.
1938. 3, 5 и 8 марта).

ской власти, организации убийств, вооруженных
ограблений и в изменнических сношениях с ино­
странными государствами. М., 1922. С. 107).
3. Книга Шкловского «Революция и фронт»
писалась с июня по август 1919 г. — очевидно, по
заказу издательства З.И.Гржебина для серии истори­
ческих мемуаров «Летописи революции», участие в
разработке которой принимал и М.Горький (в этой
серии были изданы воспоминания А.В.Луначарского,
Ю.Мартова, В.М.Чернова, В.С.Войтинского, П.Б.Ак­
сельрода и др.). «Революция и фронт» вышла в 1921
г. в Петрограде без указания марки издательства; по
устному свидетельству В.Б.Шкловского нам (январь
1984 г.), Гржебин снял свою марку «из осторожно­
сти*.
4. В деятельности этого творческого содружества
писателей, организовавшегося в феврале 1921 г. при
петроградском Доме искусств, Шкловский принимал
самое активное участие, а с его членами (Вс.В.Ива­
нов, К.А.Федин, М.М.Зощенко, И.А.Груздев, Е.Г.Полонская, Н.С.Тихонов,
В. А. Ка верин, Л.Н.Лунц,
М.Л.Слонимский) его связывали и дружеские отно­
шения.

5. Речь идет о книгах: Иванов Вс. Цветные ветра.
Пб., 1922; Зощенко М. Рассказы Назара Ильича
2.
На основании сведений Семенова и Конопле­
господина Синебрюхова. Пб., 1922. Повесть В.А.Ка­
вой, Президиум ГПУ сообщил 27 февраля 1922 г.
верина «Пятый странник» опубликована в альманахе
об имеющихся в его распоряжении новых данных о
«Круг» (Вып.1. М.-Пб., 1923). Книга Шкловского
террористической деятельности эсеров 1918 г.: «Ввиду
«Эпилог», посвященная событиям в Северном Иране
того, что имеющиеся в распоряжении ГПУ материалы
после отъезда оттуда автора, вышла в феврале 1922
с несомненностью устанавливают преступления пар­
г. в Петрограде.
тии с.-р. перед пролетарской революцией. Централь­
ный комитет этой партии и ряд ее активных членов
6. Николай Семенович Тихонов (1896-1979)
предаются суду Верховного трибунала» (Известия.
присоединился к «Серапионовым братьям» в 1922 г.
1922. 28 февраля). По свидетельству Шкловского, за
7. Зиновий Исаевич Гржебин (1869-1929) —
ним пришли 3 или 4 марта (см. письмо 7-е); почти
художник,
издательский деятель. Книга, о которой
неделю он скрывался в Петрограде, уходя от
пишет
Шкловский,
вышла в январе 1923 г. не у
преследования и избегая засад (описание одной из
З.И.Гржебина, а в берлинском издательстве «Гели­
них, устроенной на квартире Ю.Н.Тынянова, см.:
кон». Первая часть ее представляет собой переиздание
Каверин В. Эпилог. М., 1989. С.8-31), после чего
«Революции и фронта», вторая — «Письменный стол»
вынужден был бежать из Петрограда по льду
— написана в Райволе и Берлине и издана впервые
Финского залива за границу. В обвинительном
(в переработанном виде в эту часть вошла и книга
заключении от 23 мая 1922 г. Шкловский был
«Эпилог»).
упомянут как привлеченный по делу, но «неразысканный» (см.: Обвинительное заключение по делу
8. Книга «Ход коня», состоящая из статей об
Центрального комитета и отдельных членов иных
искусстве, рассказов и очерков, вышла в январе 1923
организаций партии социалистов-революционеров по
г. в Берлине в издательстве «Геликон». Ранее
обвинению их в вооруженной борьбе против СоветШкловский безуспешно пытался издать ее в России
(см. наш комментарий: ГС. С.490).
бря 1921 г. по докладу председателя ВЧК В.Э.Дзер­
9. На ул. Шпалерной (с 1918 г. — ул. Воинова)
жинского ЦК постановил: «Предрешить вопрос о
в Петрограде располагалась первая в Росиии следст­
предании суду Верховного трибунала ЦК партии
венная тюрьма (Дом предварительного заключения).
социалистов-революционеров» (В.И.Ленин и ВЧК:
Жена Шкловского, В. Г. Шкловская-Корди (1890(1917-1922). М., 1975. С.546). Тогда же в декабре
Оргбюро ЦК поручает Отделу пропаганды подгото­
1977), действительно была арестована (см. письмо
вить серию брошюр, разоблачающих эсеров и
7-е).
меньшевиков (см.: Гусев К.В. Партия эсеров: от
мелкобуржуазного революционаризма к контррево­
10. Николай Степанович Гумилев (1886-1921)
люции. М., 1975. C .II); не лишним будет напомнить,
был расстрелян в августе 1921 г. По некоторым
что книга Семенова датирована 2 декабря 1921 г.
свидетельствам, он был связан с эсеровским подполь­
См. также письмо Ленина наркому юстиции
ем через друга и сослуживца Шкловского, поэта
Д.И.Курскому конца февраля 1922 г., в котором
Л.В.Бермана, также проходившего в 1922 г. по
рекомендуется в целях «усиления репрессий против
политических врагов советской власти в осо­
процессу эсеров (см.: Сажин В. Предыстория гибели
бенности меньшевиков и эсеров» организовать «об*
Гумилева / / Даугава. 1990. №11. С.92-93).
разцовые» политические процессы в Москве, Петрог­
раде и др. (Ленин В.И. ПСС. Т.44. С.396).
11. Речь, очевидно, идет о книге «Эпилог».
42

В.Б.Шкловский. Письма М.Горькому. (1917-1923 гг.)

7

1. Упоминаются: Николай Борисович Шкловский,
участвовавший в заговоре эсеров (см.: Семенов. С.24)
и расстрелянный в 1918 г. (СП. С. 156); Евгения
Борисовна Шкловская, умершая от голода в 1919 г.
(СП. С. 192).

Печататется по автографу (КГ-п 89-1-19)
1. Гржебин З.И.
2. Андреева М.Ф. и Шайкевич В.В.

2. Очевидно, Шкловский вольно пересказывает
статью Л.Д.Троцкого «На путь строительства социа­
лизма!», в которой предлагалось отдать под концессии
некоторые территории Росии (Правда. 1920. 8/10
декабря).

3. Очевидная описка. Письмо ранеее датировано
24 марта.
4. Варвара Ивановна Икскуль фон Гильденбрандт
(урожденная Луговина, по первому мужу Маврина,
1850-1929) — баронесса, коллекционер, писательни­
ца, общественный деятель. Бежала из Петрограда
также, как и Шкловский, по льду Финского залива
(см.: Ходасевич В. «Некрополь» и другие воспоми­
нания. М., 1992. С. 191). Сообщение об аресте
В.Г.Шкловской-Корди 22 марта 1922 г. — спустя
неделю после побега Шкловского — было помещено
в берлинской газете «Голос России* (1922. 9 апреля).

3. «Война и мир», T.III, ч.И, гл.ХХУ.
4. Этих слов в Полном Собрании сочинений
Ленина найти не удалось; возможно, что имеется в
виду выступление Ленина на заседании ЦК 11 января
1918 г., в котором по поводу Брестского мира было
сказано: «Конечно, мы делаем поворот направо,
который ведет через весьма грязный хлев, но мы
должны его сделать» (Речи о войне и мире / / Ленин
В.И. ПСС. Т.35. С.257). Впервые это выступление
было опубликовано в 1922 г. в 15-м томе Собрания
сочинений Ленина.

8
Печатается по автографу (КГ-п 89-1-22). Напи­
сано
на
почтовой
карточке,
адресованной:
«Deitschland. Schwarzwald. St. Blasion. Aleksey
Peschkov*; этот адрес рукой неустановленного лица
перечеркнут и написан другой (по которому с начала
апреля
1922 г.
и жил Горький):
«Berlin.
Kurfurstendamm. 303.207*. В Берлине письмо получе­
но, судя по штемпелю, 7 апреля.

5. Речь идет об издательстве З.И.Гржебина (19191923), петроградском Доме ученых (с 1920 г.) и
издательстве «Всемирная литература» (1918-1924), в
организации и деятельности которых Горький при­
нимал активное участие.
6. Имеется в виду основная для мировоззрения
Горького антиномия «Восток-Запад», с наибольшей,
пожалуй, остротой выраженная в его статье «Две
души» (Летопись. — 1915. — [№1]). См. также его
брошюру берлинского периода «О русском крестьян­
стве» (Берлин, 1922).

9
Печатается по автографу (КГ-п 89-1-20).
Тема и образы этого письма позднее были
использованы Шкловским для фельетона «Пробники»
(1924, вошел в ГС. С. 186-187), позднее перерабо­
танном в письмо 2-е во втором издании его книги
«Zoo, или Письма не о любви» (Л., 1924).

7. Организация восстания в Кронштадте в офи­
циальной советской партийной печати приписыва­
лась, в частности, эсерам. Во время восстания в
Петрограде среди эсеров были проведены аресты.

1. Очевидно, намек на собственное сотрудничество
с эмигрантской эсеровской газетой «Голос Росии*
(Берлин), начавшееся с публикации 11 апреля 1922
г. в ней политического фельетона «Плац*.

12
Печатается по автографу (КГ-п 89-1-5).

2. Популярный иллюстрированный еженедельный
журнал, выходивший в Петербурге в 1910-1916 гг.
(редакторы З.Н.Журавская и А.Коган).

1. Вира — денежный штраф в пользу князя за
убийство человека в Древней Руси.
2. Разделение писателей-«Серапионов» на два
крыла впервые было намечено Шкловским в статье
«Серапионовы братья» (см.: ГС, с. 141) и было
поддержено затем Е.И.Замятиным (Серапионовы
братья / / Литературные записки. 1922. N91; О
современной русской прозе / / Русское искусство.
1923. №2/3).

3. Речь идет об эпизоде гл .XL части «Юность*
повести Л.Н.Толстого «Детство. Отрочество. Юность*
(1852-1857).
4. Ср. в «Письме вступительном* во втором
издании «Zoo*.

10

3. Вопрос о сотрудничестве с «Красной новью»,
первым советским «толстым» литературно- художест­
венным журналом, выходившем с июня 1921 г.,
обсуждался в среде «Серапионов» достаточно остро
и связывался с нарушением политической нейтраль­
ности, заявленной, в частности, в манифесте группы
(Лунц Л. Почему мы Серапионовы братья / /
Литературные записки. 1922. №3). Ко времени
написания письма Шкловского из «Серапионов» в
«Красной нови» особенно активно печатался Вс.Ива­
нов, по одному разу опубликовались М.М.Зощенко и
H.H.Никитин, один раз со стихами выступил и
Н С.Тихонов. Главный редактор «Красной нови»
А.К.Воронский писал Горькому 27 апреля 1922 г.:
«Опираюсь я на Пильняка, Вс.Иванова, Зощенко,

Печатается по автографу (КГ-п 89-1-15).
1. Домашнее прозвище Горького.
2. Владимир Алексеевич Пяст (настоящая фами­
лия Пестовский, 1986-1940) — поэт, один из
жильцов Дома искусств.

11
Печатается по автографу (КГ-п 89-1-17). Дати­
руется по содержанию; встречающиеся в тексте
письма цифры, очевидно, обозначают дни работы
Шкловского над письмом; обозначение при последней
цифре (26) «вторник», как нам представляется
ошибочно (26 апреля 1922 г. было средой).
43

■ Публикации и републикации
Ник.Никитина, Зуева и другую молодятину» (Архив
А.М.Горького. М., 1965. Т.Х. Кн.2. С. 10). Ср. также
обращение к «Серапионам» в письме Шкловского к
М.С.Шагинян: «Не ссорьтесь, братцы. Бели ссоритесь
о том, нужно ли писать в “К Н", то
мой совет, если нечего есть, писать и печатать ще
угодно. Но лучше в “Правде**, чем в “Накануне”»
(от 25 июня 1922 г. Архив М.С.Шагинян. Хранится
у Е.В.Шагинян).

18. Николай Авдиевич Оцуп (1894-1958) — поэт,
эмигрировал в конце 1922 г. Натан Исаевич Альтман
(1889- 1970) — художник. Артур Соломонович Лурье
(1892-1966) — композитор, эмигрировал в 1922 г.

4. Оммаж — церемония, оформлявшая в средне­
вековой Европе заключение вассального договора
между сеньором и вассалом, сопровождалась также
дачей клятвы верности.

1. В это время Шкловский составлял сборник
«Очерки по поэтике Пушкина» (вышел в 1923 г. в
Берлине в издательстве «Эпоха»), в который вошли
статьи П.Г.Богатырева, Б.В.Томашевского и самого
Шкловского.

5. Очевидно, речь идет или о недошедшем до
нас частном письме Шкловского, или о его статье
«Письмо о Росии и в Россию», первая часть которого
посвящена, в частности, «Серапионам» (опубликована
в октябре 1922 г., вошла в ГС. С. 148-149).
6. Над книгой «О современной русской прозе»
Шкловский работал с августа-сентября 1922 г. по
1926 г.; книга осталась неоконченной, отдельные
главы ее публиковались в качестве самостоятельных
статей в периодике 1924-1927 гг. (см. комментарий
в ГС. С.508-509).
7. Отзывы о творчестве «Серапионов» разбросаны
в многочисленных письмах Горького к М.Л.Слоним­
скому,
В.А.Каверину, К.А.Федину, Л.НЛунцу.
Статью «Серапионовы братья» Горький написал в
марте 1923 г. (впервые опубликована на французском
языке, русский текст см.: ЛН. С.561-563).
8. Роман Осипович Якобсон (1896-1982) в то
время — близкий друг Шкловского. Впервые после
побега Шкловский встретился с ним в Праге в октябре
1922 г.
9. Павел Николаевич Мостовенко (1881-1939) —
советский дипломат, сотрудник посольства в Чехо­
словакии, друг Р.О.Якобсона.
10. Иван Павлович Лодыжников (1847-1945) —
издательский деятель.
И . Речь идет о книге «Литература и кинематог­
раф», вышедшей в 1923 г. в Берлине.
12. См. «замысел» его в письме 11-м.
13. В Герингсдорфе Горький жил с конца мая
по 25 сентября 1922 г.
14. Ефим Яковлевич Белицкий — издательский
деятель. В 1922 г. работал в издательстве «Эпоха»,
был представителем журнала «Беседа» в России.
15. Речь идет о цикле из 23 рисунков Владимира
Васильевича Лебедева (1891-1967) «Улицы револю­
ции» (позднее получившем название «Панель рево­
люции», 1922).
16. Имеется в виду книга Горького «Воспоминания
о Льве Николаевиче Толстом» (Пб., 1919; с допол­
нениями переиздано в 1921 г. в Берлине). Востор­
женные отзывы об этой книге см. у Шкловского
также в СП (с. 199-200), в статье «Новый Горький»
(ГС. С.207-209) и мн. др.
17. Ср. в воспоминаниях Горького о Толстом:
«Если бы он был рыбой, то плавал бы, конечно,
только в океане, никогда не заплывая во внутренние
моря, а особенно — в пресные воды рек» (Горький
М. ПСС. М., 1973. Т.ХVI. С.267).

19. Мариэтта Сергеевна Шагинян (1888-1982).

13
Печатается по автографу (КГ-п 89-1-23).

2. Осенью 1922 г. Шкловский написал статью
«Роман тайн» (последнее название), которую в конце
1922 г. выслал жене для публикации в Росии. Статья
была опубликована в №4 журнала «Леф», вышедшем
в начале 1924 г.
3. Петр Петрович Крючков (1889-1938) — в то
время уполномоченный советского постпредства в
Берлине по русско- германскому торговому и книго­
издательскому акционерному обществу «Книга» (поз­
днее — «Международная книга», 1921-1931). С
декабря 1921 г. исполнял обязанности литературного
секретаря Горького.
4. Фамилия читается предположительно. Очевид­
но, имеется в виду работа врача Н.Ишлондского
«Этюды сексуальной биологии», первая часть которой
— «Произвольное изменение пола и искусственное
омоложение по проф. Э.Штейнаху» — вышла в 1923
г. в Берлине. Горький в это время интересовался
идеями Э.Штейнаха.
5. Петр Григорьевич Богатырев (1893-1971) —
литературовед, фольклорист. В 1921-1940 гг. — в
научной командировке в Чехословакии. В ноябре
1922 г. прожил несколько дней в Берлине.
6. Описание визита Шкловского и П.Г.Богатырева
к Горькому см. в позднейших воспоминаниях Шклов­
ского: О Горьком / / Знамя. 1937. N96. С.260.

14
Печатается по автографу (КГ-п 89-1-21). Дати­
руется по содержанию.
1. Осенью 1922-летом 1923 гг. Шкловский
пытается неоднократно организовать нелегальный
приезд В.Г.Шкловской- Корди в Берлин. Активно
помогали ему в этом Я.Л.Израилевич, Э.Шиман,
Е. В. Ра вдель и др. Однако это устроить не удалось.
H.H.Берберова называет одной из главных причин
возвращения Шкловского в Россию разлуку с женой
(Берберова Н. Курсив мой / / Октябрь. 1988. №11.
С.168).
2. Владимир Борисович Шкловский (1889-1937?)
— литературовед, переводчик, библиограф. Краткие
сведения о нем см.: Галушкин А. Четыре письма
Виктора Шкловского / / Странник: Литература, ис­
кусство, политика. М., 1991. Вып. П. С.77-78.
3. Крючков П.П.
4. Р.О.Якобсон в это время находился в Берлине.
5. В.В.Маяковский пробыл в Берлине с октября
по ноябрь 1922 г.

В.Б.Шкловский. Письма М.Горькому. (1917-1923 гг.)
6.
Это связано, очевидно, с перспективами (см. упоминание в статье Шкловского «Новый
издания произведений «Серапионов» за рубежом (в
Горький», писавшейся в Берлине до выхода N93
частности, — в «Книге», сотрудником которой был
«Беседы»: «Еще неопубликованный хороший рассказ
И.ПЛадыжников), о которых неоднократно упоми­
“О любви безответной”» / / Россия. 1924. №2. С.198).
нается в «берлинских» письмах Шкловского. Ср. об
17
этом же в письмах Горького к МЛ. Слонимскому
середины 1922 г.