Аморал [Михаил Багров] (fb2) читать онлайн

Аморал

Глава 1

— Эй, а он точно сдох?

— Да не ссы ты, он уже час так валяется. Мертвее мёртвого, зуб даю!

Чьи-то руки бесцеремонно шарили по моему телу, я чувствовал гнилое дыхание надо мной и как кто-то остервенело стаскивает с меня одежду. Хотя одеждой это можно было назвать с натяжкой — рваньё, изъеденное грязью, потом и бог знает чем ещё.

Сквозь приоткрытые веки я наблюдал за двумя полуголыми существами, которые настолько увлеклись мародёрством, что не замечали, как их жертва очнулась. Людьми их назвать у меня не поворачивался язык. Скорее скелеты, туго обтянутые серой от грязи кожей и пустым взглядом.

Так, надо разобраться с этими двумя, а затем понять, как и почему я здесь оказался. Потому что последнее, что я помню, это отравленный клинок, пронзивший моё сердце.

— Отвалите, — я с трудом разлепил пересохшие губы и попытался отбросить мародёров ногой. Получилось не очень, меня затошнило от накатившейся слабости, движения получались вялыми и смазанными, а мародёры неожиданно сильные для их комплекции.

По привычке попытался запустить внутренний сканер, чтобы просмотреть свой организм и чуть не отключился от приложенных впустую усилий. Надо не забывать, что я не в своём мире и не в своём теле, я даже не уверен есть ли здесь магия.

— Слышь, Шило, он живой! — визгливый голос неприятно резал по ушам. Хотя, всё, что происходило с момента моего пробуждения было неприятным. Этот мир мне уже не нравился.

— Ну. Это уже ненадолго! — в глазах второго появился нездоровый блеск. Так смотрят те, кому нечего терять и меня окончательно догнало осознание, что сейчас придётся сражаться за вновь обретённую жизнь.

Костлявые пальцы Шила вцепились мне в глотку и начали медленно сжиматься, постепенно выдавливая из меня воздух, в глазах потемнело. Но я не стал бы Царь-Богом в своём мире, если бы сдавался так просто.

Распалил в груди жгучую ярость, чтобы адреналин заструился по венам. Благо магия для этого не требовалась, за долгие годы жизни я научился делать подобное за секунду. Боль и слабость отошли на второй план и я смог сосредоточиться на противниках.

Визгливый вмешиваться в нашу драку с Шилом не спешил и это хорошо. Правда дракой это назвать можно было с натяжкой, так, мышиная возня, но это максимум на что я сейчас способен.

Небольшой камень вовремя попался под ладонь, крепко сжал его и двинул в челюсть Шилу. В локте что-то хрустнуло короткой вспышкой боли, но я хотя бы сбросил с себя озверевшего мародёра, перекатился на бок и замер. Ещё немного и я бы сорвался в зияющую пропасть, что пахнула на меня едким зловонием.

В голове оформился план, оставалось надеяться, что мне хватит сил, чтобы привести его в исполнение. Шило зарычал, человеческий облик судя по всему он потерял уже давно, а сейчас и вовсе походил на обезумевшего зверя. Он рванулся в мою сторону, не раздумывая, на это я и рассчитывал. Выставил вперёд обе ноги для надёжности и, когда почувствовал толчок, резко перекинул его через себя.

В ушах гулко стучало от напряжения, но я всё равно услышал затихающий крик осознания и обречённости. Глухого удара о землю я так и не дождался — видать глубина пропасти была немаленькая.

Быстро, насколько позволяло состояние этого тела, поднялся на ноги. Меня потряхивало, волны слабости и тошноты накатывали всё сильнее, но оставался ещё один противник.

Визгливый нервно сглотнул и сделал шаг назад.

— Слыш, малой, ты не дури, я вообще против был… — он бормотал и бормотал, потихоньку отступая от меня подальше.

— Ещё раз увижу — убью.

Я чеканил каждое слово и неотрывно смотрел на визгливого до тех пор, пока тот окончательно не скрылся в темноте. Камень, который я так и не выпустил из руки, больно впивался в ладонь. Раньше от приложенной мною силы он бы просто раскрошился в пыль, а сейчас в пыль быстрее раскрошусь я.

Мда, невесело, я давно отвык от подобных ощущений, слишком давно. Желудок свело болезненным спазмом, подтверждая мои подозрения. Хоть я и не мог воспользоваться внутренним сканером, но и без него было очевидно, что моё состояние это следствие голодного истощения. Может было и ещё что-то, но оно терялось на фоне того, как сильно я хотел есть. Хотя это слово больше подходило для лёгкого голода после недолгой прогулки, а сейчас я всё-таки хотел жрать.

Надо осмотреться и понять, где я нахожусь и есть ли здесь хоть что-то съедобное. Терзали меня смутные сомнения, что мародёры хотели поживиться не только моими тряпками, но и моим скудным мясом, а значит, что с едой здесь как минимум грустно. Но в любом случае, нужно было убедиться наверняка.

Первым делом я бегло осмотрел себя на предмет переломов, открытых ран и прочего, что мог не заметить на фоне голода, но не считая ссадин и мелких царапин, всё было в норме. Единственное, что напрягало это общая истощённость — рёбра отчётливо выпирали, скулы и подбородок заострились. А на запястья без слёз и смотреть невозможно, тонкие словно ветки, одно неверное движение и переломаются. Но это всё решалось хорошей и регулярной порцией еды, так что ничего критичного на данный момент. Судя по общему состоянию тело принадлежало подростку от пятнадцати до восемнадцати, точнее сказать было сложно.

Это вселяло надежду, если бы я попал в тело старика, то восстановиться шансов практически не было.

Одежда на мне окончательно превратилась в хлам, поэтому я её снял и соорудил из остатков набедренную повязку, стало немного лучше.

Из отличительных знаков на теле я нашёл немного — ни шрамов, ни татуировок, которые смогли бы рассказать чуть больше о предыдущем хозяине тела. Только крупное тавро в виде буквы «А», выжженное посередине груди. Это мне не понравилось. В моём мире подобным образом клеймили скот, а не людей.

Место, где я находился, напоминало огромную по размеру яму, с такой же огромной пропастью посередине. От стены до обрыва было метра два и следовало быть очень аккуратным, чтобы не последовать за Шилом в эту бездну. Мне очень повезло, что во время драки я туда не провалился.

К верху яма расширялась, напоминая воронку с крутыми склонами, в целом, забраться на вершину было реально, но не в моём нынешнем состоянии. Поэтому возвращаемся к началу — надо найти еду.

— Значит, жить решил, аморал?

Я вздрогнул и резко развернулся на сухой надтреснутый голос, от этих действий меня качнуло в сторону, но я сумел удержаться на ногах. Уже что-то.

— Аморал? — эхом повторил я за стариком. Было непонятно, как долго он здесь находился. Наблюдал ли он за мной с самого начала или подошёл только что. В любом случае такой бесшумности можно было позавидовать.

Старик одарил меня цепким умным взглядом, от которого по всему телу побежали мурашки, а затем медленно, словно нехотя, кивнул на моё клеймо. Я вежливо подождал ещё пару минут, но старик молчал, продолжая сверлить меня взглядом.

Ясно, объяснений не будет. Я тяжело вздохнул — мне б пожрать чего, а не играть в вопрос-ответ.

— Как я здесь оказался?

— Полагаю, так же как и все мы, — взгляд из цепкого превратился в насмешливый.

Да ты, сука, издеваешься… Я подавил закипающую злость и равнодушно пожал плечами, разворачиваясь, чтобы уйти. У меня не было ни времени, ни желания играть в его игры.

— Ладно-ладно, — старик примирительно поднял руки вверх, — уж прости старика, я тут уже десять лет торчу, надо же как-то развлекаться.

Я присвистнул — десять лет внушительный срок, тем более в такой дыре. К зловонию я уже принюхался, а вот влажность ещё даст о себе знать. Так что старик пару пунктов к моему уважению заслужил. Выглядел он древним, но достаточно бодрым.

— Что, совсем ничего не помнишь?

Я нахмурился — память любезно рисовала картины моей прошлой жизни. Ситуация, конечно, вырисовывалась занятная.

Я всегда знал, как я умру — жрецы предсказали мою смерть. А ещё они предсказали, что я должен переродиться. Величайший дар для людей в моём мире. Вот только переродиться я должен был младенцем, а память о прошлой жизни оставить как плату на границе жизни и смерти.

Вот только почему стоит мне подумать о прошлом и я тут же оказываюсь на поле боя?

За спиной стоят верные соратники, с ними мы прошли огонь, воду и выиграли множество битв. Кто-то из них был со мной ещё когда я был всего лишь трущобным щенком, кто-то присоединился позже, но всем им я доверял как себе.

Воздух был густой и тягучий и я дышал его полной грудью, наслаждаясь каждым вздохом, ещё немного и он наполнится металлическим привкусом крови. Им я тоже буду наслаждаться.

В руке нетерпеливо подрагивал парный клинок — Верный. Я почувствовал его жажду и впустил её в себя. Многие владели магией воина, но мало кто смог достичь такого мастерства и единения, чтобы стать Царь-Богом. Мой клинок был продолжением моей руки, а доспехи стали второй кожей. И впереди нас ждала славная битва…

Я тряхнул головой, чтобы прогнать наваждение. Прошлое должно оставаться в прошлом, а сейчас нужно разбираться с тем, во что я вляпался, и как из этого можно будет выбраться.

— Нет, не помню.

— С теми, кто ступил за порог смерти, а затем вернулся, всякое может быть, а уж если ты аморал… — старик вздохнул и покачал головой. — Ладно, садись, расскажу что знаю. Ты голодный небось?

Я как завороженный смотрел на кусок хлеба, который старик вытащил откуда-то из недр своей одежды. Хех, не думал, что когда-то снова начну радоваться куску чёрствого и заплесневелого хлеба.

Есть я старался аккуратно. Несмотря на инстинкты накинуться и сожрать, отламывал по небольшому куску и тщательно перемалывал его зубами. Я знал, что бывает, когда после длительной голодовки люди несдержанно бросаются на пищу и набивают ею желудок. И параллельно внимательно вслушивался в рассказ старика, который назвался Андреем Павловичем…

Если честно, Андрей Павлович мало что смог рассказать о том кто я и почему здесь оказался. Когда мальчишку сюда сбросили, он находился в шоковом состоянии, и единственное в чём старик был уверен так это в том, что я принадлежал к какому-то мелкому клану на отшибе Северной Империи и в том, что меня зовут Макар Воронов.

Мда, негусто. Я надеялся узнать, что должен был натворить мальчишка, чтобы его бросили к тем, кого клеймили аморалами. Кто совершил такое преступление, что единственным приемлемым наказанием было сбросить их сюда и оставить медленно подыхать. Кому-то повезёт и он отправится в загробный мир быстро. Его доконает либо голод, либо другие узники. А кто-то будет вынужден гнить год за годом с мыслью, что он никогда не сможет вырваться из этого ада.

Тем не менее, остальная информация была полезна. Место, где я очнулся, называлась Клоака. Конечно, официальное название у неё было более благозвучное, но среди самих заключённых и в народе иначе её не называли.

Место настолько тёмное, мрачное и безнадёжное, что им пугали маленьких детей, чтобы те даже и не думали становиться на преступный путь. А если всё-таки вздумали, то лучше сделать всё, чтобы тебя не захватили живым. Правда, если ты обычный человек, который не обладает магическим даром, то и бояться тебе нечего — максимум, что тебя ждёт это обычное тюремное заключение. Ну, или банальная казнь на худой конец. А вот если ты одарённый клановой, тогда…

Значит, все, кто здесь находится, владеют какой-то магией. Интересно. Я напрягся, пытаясь разбудить в себе хоть какие-нибудь ощущения этой первородной силы, но либо её во мне было очень мало, либо Клоака, помимо всего прочего, блокировала доступ к источнику. Жаль, я предпочитал знать о своих преимуществах и недостатках. А пока что я знал только о недостатках.

— И где именно находится Клоака?

Я уже давно отбросил все опасения и не стеснялся сыпать любыми, даже самыми глупыми, вопросами. Если Андрей Павлович и не поверил в мою тотальную потерю памяти, то виду не подавал. Было видно, что старик изголодался по общению и был рад моему обществу.

— Так под дворцом Соболевых и находится, — старик пожал плечами и поскрёб редкую бороду. — Сложно сказать, что появилось сначала — система канализации, которая опутывает Клоаку и идёт глубже, или же сама Клоака.

— То есть, знать буквально гадит нам на головы, — я усмехнулся. Изощрённое чувство юмора тут у местных, ничего не скажешь.

Я поднялся на ноги и принялся разминать затёкшее тело. Каждое движение приносило с собой ноющую тягучую боль. Но мне нравилось это чувство. Всегда нравилось. Это означало, что я всё ещё жив. И планировал таким оставаться как можно дольше. У меня была масса вопросов к миру духов и я собирался задать их все. Но это потом, а сейчас стоило, наконец, осмотреться.

Клоака напоминала собой воронку — широкая сверху и постепенно сужающаяся к дыре, в которую упал Шило. Склоны были крутые, но не гладкие, так что можно было попробовать вскарабкаться наверх. Я отметил несколько хороших зацепов, правда не был уверен, что мне хватит сил, чтобы удержаться. Оглянулся на дыру в центре и поморщился, разбежаться тоже не получится. Слишком маленькое расстояние от дырки до стены и слишком большой шанс сорваться. А летать я вряд ли умею.

Ладно, оставим эту идею на крайний случай, когда другие варианты себя исчерпают. Дело за малым — осталось только найти эти другие варианты.

— Брось ты это, малец, — голос Андрея Павловича застал меня, когда я задумчиво ковырял шершавые стены. За последние полчаса я перебрал всё — начиная с подкопа и заканчивая самыми безумными идеями. Но раз за разом возвращался к мысли, что пути у меня два — либо наверх, либо вниз и третьего не дано.

— Да ладно, только не говорите, что ни разу не задумывались о том, чтобы выбраться из этой дыры.

Верилось в подобное слабо. Нет, я, конечно, встречал людей, которые предпочитали плыть по течению, а когда попадались в сети, то смиренно ждали своей участи, а не барахтались в попытке выбраться, но старик не был похож на них. В его глазах всё ещё тлел огонёк свободы и мне нужно было только его раздуть.

— Каждый кто попадает в Клоаку об этом думает, — в голосе старика прорезалась горечь. — Тем более, что если у тебя получится выбраться, то считается, что духи тебя помиловали и твои преступления перед обществом полностью искуплены.

А вот это уже очень интересно, я весь подобрался. То есть, если у меня получится сбежать, то мне не придётся всю оставшуюся жизнь провести в попытках спрятаться. На что-то подобное я надеялся. Правда думал, что меня не будут искать, потому что вряд ли кто-то ведёт учёт тех, кто попал в Клоаку. Здесь скорее как с мусором — выбросили и забыли. Но амнистия открывала передо мной куда больше дверей.

— Забудь, — Андрей Павлович, видимо, заметил моё оживление и поспешил вернуть меня на грешную землю. — Мысли о свободе сведут тебя с ума. Здесь есть жизнь. Да, местами отвратительная, но всё же жизнь.

— Это не жизнь, — я пытался поймать взгляд старика, но тот старательно этого избегал.

— Забудь, — повторил он, — никому ещё не удавалось вырваться из Клоаки, это невозможно.

Эх, знал бы Андрей Павлович сколько раз за свою жизнь я слышал слово «невозможно». В моём мире мне говорили об этом постоянно. Невозможно выбраться из трущоб, невозможно овладеть магией оружия, если у тебя нет денег, невозможно трущобному щенку стать Царь-Богом… Всех, кто говорил мне «невозможно» я оставил далеко позади. Где теперь они, а где я?

Ещё раз оглядел шершавые, пропитанные сыростью и какой-то слизью стены Клоаки и усмехнулся своим мыслям — да уж, это не то, чем стоит гордиться, но это только пока.

Сверху раздался лязг и громкая брань. Клоака, пронизанная мёртвой тишиной, вдруг проснулась и загудела как рассерженный улей.

Аморалы начали выползать из своих нор и стекаться к источнику звука. Тощие, покрытые язвами тела ковыляли, баюкая увечные конечности. Ещё раз отметил, что Андрей Павлович на фоне остальных выглядел весьма неплохо для того, кто провел тут десять лет.

Впрочем, он был не единственным, кто выделялся. Глаз зацепился за поджарого мужчину, окружённого свитой из пяти человек. Среди них был и приятель Шила, с которым мне так и не удалось близко познакомиться. Они шли уверенно, расталкивая тех, кто не успел убраться с дороги. Но даже не это привлекало внимание. Мужчина не выглядел как человек, который испытывает постоянный недостаток в еде. Интуиция тревожно заскреблась где-то на подкорке головного мозга. Что-то в нём мне очень не нравилось, но я пока не мог объяснить что именно.

— Что происходит? — брань усиливалась, а в месте с ней усиливалось оживление аморалов.

— Еда, — старик был немногословен, он застыл в ожидании и внимательно следил за тем, что появится наверху. — Или же новый заключённый.

— Что, иногда, одно и то же, — это уже он почти что прошептал.

Я нахмурился, перспектива питаться человечиной меня не вдохновляла. Я видел, что бывает с теми, кто вынужденно ступил на скользкую дорожку поедания себе подобных. Сознание менялось, постепенно стирая границы дозволенного.

— Не вмешивайся, Макар, — Андрей Павлович, кажется, впервые назвал меня по имени. — Чтобы не происходило — не лезь. Здесь все подчиняются правилам Бритвы, — он кивнул на мужчину, окружённого свитой, — и если ты их нарушишь, добром это не закончится.

Я ничего не ответил, только неопределённо пожал плечами. Всегда думал, что правила существуют только для того, чтобы их нарушать. Но, в любом случае, будем действовать по обстоятельствам.

— Э, ублюдки! Соскучились? — насмешливый голос человека, который явно упивался своей властью, приковал всеобщее внимание. — Ваша мамка пришла, да пожрать вам принесла!

Охранник загоготал, довольный своей шуткой и перевернул ведро с помоями, целясь в скопление аморалов. На головы посыпались очистки, вперемешку с кислой жидкостью и остатками гнилой картошки. Я машинально сделал шаг назад, когда кусок картошки отскочил в мою сторону. В еде я был не брезглив, прошлая жизнь приучила, что есть ситуации, в которых выбирать не приходится, но драться с аморалами на потеху охраннику за эти помои я не собирался.

Бритва с компашкой тоже не шелохнулись, продолжая смотреть голодными глазами наверх. И я знал чего они ждали.

Второй охранник в развлечениях с едой участия не принимал, рядом с ним стояла худая дрожащая женщина, которую он обвязывал верёвкой.

— Ладно, дармоеды, принимайте пополнение, — тот, кто принёс еду закончил наконец развлекаться и подошёл, чтобы помочь своему приятелю.

Я почувствовал, как напрягся каждый мускул моего тела, в ушах застучала кровь.

— Макар! — предупреждающий окрик Андрея Павловича я уже не слышал, потому что сорвался в сторону Бритвы в тот момент, когда охранники начали медленно травить верёвку, спуская притихшую женщину вниз.

Глава 2

Притихшей женщина была недолго, чем ниже её опускали, тем громче становился её протяжный и какой-то обречённый вой.

Аморалы, которые ползали по полу и судорожно собирали рассыпавшиеся очистки, дико мешали. Приходилось перепрыгивать, уворачиваться от тянущихся ко мне рук и терять драгоценное время.

Бритва с места и не сдвинулся, он чуть повернул голову в мою сторону и лениво ухмыльнулся. Даже головой качнул, когда один из его прихвостней дёрнулся в мою сторону. Самоуверенный мудак. Но мне же лучше.

Я добрался до них, когда ноги заключённой коснулись пола. И тут же почувствовал сильный толчок. Бритва решил сам преподать урок дерзкому аморалу и теперь буквально вминал меня в стену. Лопатками я чувствовал каждую неровную поверхность, обдирая кожу об острые выступы и шероховатости.

Рано я, конечно, решил выступить против альфача всея Клоаки. У меня всё ещё было недостаточно сил и понимания того, как здесь всё устроено. Организм не пришёл в себя после долгой голодовки, я чувствовал, как подрагивают ослабевшие ноги и злился за эту вынужденную слабость. Но упустить этот шанс я не мог.

Кто знает, когда в следующий раз сюда спустят очередного заключённого. А мне нужна была эта сраная верёвка. Орущую уже на ультразвуке дамочку тоже можно было между делом прихватить себе. Мало ли — пригодится. Хотя, в этом я уверен не был. Она даже не пыталась сопротивляться, просто болталась беспомощной тушкой, в ужасе зажмурив глаза. Одна она здесь долго не протянет, такие выживают только в стае, а я не собирался задерживаться здесь настолько, чтобы формировать свою.

Времени очень мало, ещё чуть-чуть и верёвка ускользнёт из моих рук, поэтому я прицельно пинаю Бритву под колено.

Его самоуверенность даёт мне преимущество, он настолько всех запугал, что даже не сомневается в том, что очередная жертва не будет брыкаться. Бритва отшатывается не столько от боли, сколько от неожиданности, и это даёт мне возможность воплотить свой план в действие. Абсолютно идиотский и самоубийственный, но всё же план.

«Царь-Бог должен основательно подумать, прежде чем действовать.»

В голове всплывают слова одного из советников. Кажется, наши мнения частенько расходились по многим вопросам. Если бы я долго думал, то до сих пор бы не выбрался из трущоб. Не спорю — необдуманные действия часто приводят к провалу, но чем дольше ты обдумываешь какую-то идею, тем больше у тебя появляется сомнений. Ты начинаешь ждать, когда наступит более подходящий момент, но он так и не наступает и идея просто закисает в твоей голове и уходит на второй план. Поэтому я и предпочитал действовать. Делай то, что должно, и будь что будет, а с последствиями буду разбираться потом. Тем более, что верёвку уже возвращали обратно и времени на раздумья уже не было.

В отчаянном рывке успеваю ухватить конец ускользающей верёвки и подтягиваюсь изо всех сил. Сил в этом малохольном теле было немного, и поэтому держусь на чистом упрямстве, пытаюсь помочь ногами, но поверхность стены скользкая от влаги и скопившейся слизи, поэтому я только скольжу и расцарапываю голые ступни в кровь.

Позади громко хохочет Бритва. Кажется, ему нравится представление, которое я устроил.

— Ты чё делаешь, гнида⁈ — охранник орёт и пытается стряхнуть меня с импровизированного каната.

Очередной удар о стену почти что заставил расцепить уставшие пальцы, но я только сильнее сжимаю челюсть и упорно ползу дальше.

— Паш, да брось ты эту верёвку, может удавится на ней. Одной мразью меньше будет, всё лучше, — второй лениво наблюдает и не вмешивается.

— Да нихрена! — Паша упёрся и ещё больше намотал верёвку себе на руку. Кажется, ненависть к аморалам у него перевешивала здравый смыл, — пусть ползёт, я его ублюдскую рожу со своим сапогом познакомлю!

Познакомишь, родной. Конечно познакомишь, главное, чтобы у меня сил хватило не только для того, чтобы подняться наверх.

Канат резко дёргается и проседает вниз, отчего охранника тащит к краю. Странно, ещё минуту назад во мне точно не было столько веса, чтобы он не мог его удержать.

Бросаю взгляд через плечо — Бритва, быстро перебирая руками, лезет следом. Я резко выдохнул, надо успеть. Руки, не привыкшие к подобным нагрузкам уже горят так, словно их искупали в чане с кислотой.

Внутри вновь начала распаляться злость, оставить мне память о былых возможностях, но засунуть в абсолютно немощное тело подростка. Смешная шутка, блин, просто обхохочешься. Да я в свои семь лет мог больше, чем сейчас.

— Отпускай! — второй охранник орёт и бросается на подмогу, но не успевает.

Я цепляюсь пальцами за самый край, но в следующий миг уже срываюсь и лечу вниз, перед глазами искажённое от ужаса лицо Паши, который так и не успел сбросить верёвку.

Лёгкие схлапываются от удара и я судорожно пытаюсь захватить хоть немного воздуха. Голова взрывается острой болью, в глазах темнеет, а сознание пытается отключиться и ускользнуть в безопасное место.

Надо держаться, я был уверен в том, что если вырублюсь сейчас, то на этом моя новая жизнь быстро закончится.

— Вы чё⁈ — оставшийся наверху охранник в панике орёт, — вы чё делаете-то, твари⁈

Громкий выстрел на секунду перекрывает воцарившуюся в Клоаке вакханалию из звуков. В лицо летят каменные крошки, но единственное что меня сейчас волнует это верёвка. Бережно прижимаю её к себе и пытаюсь отползти подальше.

Чернота в глазах постепенно рассеивается, а вот охранник продолжает истерически стрелять. Натыкаюсь на остекленевшие, без малейшего признака жизни глаза какого-то аморала и подтягиваю его тело на себя. На открытом пространстве Клоаки это единственный вариант защититься от обезумевшего охранника, который продолжает беспорядочно палить.

— Хана вам! С голоду тут все передохнете!

Наконец, выстрелы сменились на сухие щелчки, а затем и удаляющуюся ругань взбешённого охранника. Причём, как мне показалось, взбешён он был не из-за гибели своего товарища, а скорее из-за того, что аморалы вообще посмели провернуть что-то подобное. Нам полагалось тихо-мирно жрать помои и не отсвечивать, а не вот это вот всё.

Развить мысль дальше мне не удалось, рывком меня вытащили из-под импровизированного щита и поставили на ноги. Я старался держать равновесие и не шататься, но выходило это плохо, поэтому я просто привалился плечом к стене. Тут, пожалуй, постою.

— Нет, ну какой молодец, а? Парни, вы только поглядите на него! — Бритва довольно скалился. Он одобрительно хлопал меня по плечу, а я с каждым ударом проседал всё ниже и ниже.

Нет, с этим телом определённо нужно что-то делать, иначе очень скоро меня просто сломает от обычного порыва ветра.

— Ты в след раз предупреждай хоть, а то в след раз можешь и не дожить до веселухи. Обидно будет, да?

Я мазанул взглядом по «веселухе».

Охранник безбожно мазал то ли от того, что не умел стрелять, то ли от того, что эмоции оказались сильнее навыков. Тем не менее, несколько аморалов ему удалось зацепить. И их сейчас радостно растаскивали на куски бывшие товарищи. Не жалели даже раненных, причём это выглядело настолько обыденно, что становилось немного жутко. Но это правило Клоаки я уже усвоил — не можешь постоять за себя и ты труп.

Там, куда упал Паша и вовсе было кровавое месиво, в котором сложно было узнать человека. Надеюсь, что он свернул себе шею при падении. За наше короткое знакомство он, конечно, показал себя тем ещё мудаком, но я считал, что любая жестокость должна быть оправдана. А чем можно было оправдать этот фарш я не знал.

— Бери чё хочешь, парень, сегодняшний пир это твоя заслуга. Мои парни ща такой ужин организуют, присоединяйся. У нас вон и костерок есть, мясо жареное, а? Как тебе? Поеди-и-им! — мечтательно протянул Бритва, шумно сглатывая слюну.

Можно было подумать, что годы, проведённые в Клоаке, лишили его разума, а вместе с ним и остатков человечности. Многие решили бы, что он просто харизматичный псих, который продавил свою позицию грубой животной силой. В таком месте это было совсем не сложно. Те, кто опустился на самое дно, охотно принимают лидера, который на первый взгляд безумнее их самих. Того, кто может дать иллюзию того, что они сами все ещё сохранили немного человечности.

Вот только я видел взгляд Бритвы — холодный, жестокий и разумный. Он умело контролировал свои эмоции, выдавая порцию безумия тогда, когда это было нужно. Он отточил до идеала всё — свою речь, повадки, мимику… Даже нервные, как-будто случайные, поддёргивания плечами. Но не учёл, что глаза выдают его с потрохами.

Бритва не был психом и это делало его вдвойне опасным.

— Спасибо, откажусь, — я ответил ему таким же взглядом — холодным и жестоким.

— Это ты зря, парень, — с него моментом слетело всё наигранное дружелюбие и радушие. Менее подготовленный человек, наверное, даже испугался бы. — Пожалеешь ещё о своём решении. На коленях ко мне приползёшь и будешь умолять накормить, обогреть и приласкать, — он наклонился и прошептал мне на ухо, — а я не гордый, я приму.

Он растянул губы в очередной искусственной улыбке, ещё раз хлопнул меня по плечу и ушёл. Я резко выдохнул сквозь стиснутые зубы. Глупо было надеяться на противостояние здесь и сейчас в моём состоянии, но слишком уж Бритва меня раздражал.

— А я предупреждал — не связывайся с Бритвой. Макар, ты только что завёл себе самого могущественного врага в Клоаке, — Андрей Павлович сочувственно смотрел на меня. Для него я был всего лишь подростком, несмышлёным и потерянным. Кажется, старик решил, что я подписал себе смертный приговор.

Я равнодушно пожал плечами и двинулся осматривать тела. Может найду что-нибудь полезное. В конце концов, Бритва сам сказал, что я могу брать всё, что захочу.

* * *

Сухая палка со свистом рассекала воздух. Шаг, шаг, удар. Я повторял монотонные движения раз за разом, растягивал вялые, закоченевшие от безделья мышцы и сухожилия. Мышцы горели и молили о пощаде, но я упрямо продолжал повторять знакомые по прошлой жизни приёмы, начиная с самых азов. Боль, это хорошо, боль, это слабость, которая выходит из тела. Поэтому я терпел и тренировался. Моей задачей было довести этот мешок с костями хотя бы до половины того совершенства владения оружием, которое у меня когда-то было.

Проблемой было, что я совершенно не чувствовал оружие и это сильно тормозило тренировки. Да, корягу, которой я сейчас махал, и осколок стекла, которые я нашёл тогда среди трупов, сложно было назвать настоящим оружием, но раньше это не имело значения. Слишком я привык к своей способности, слишком сросся с ощущением того, что оружие — это продолжение меня, поэтому сейчас было очень сложно перестроиться.

Какой магический дар достался мне в этом мире, я так и не выяснил. Моё предположение о том, что магию здесь чем-то блокируют, оказалось верным. Андрей Павлович сообщил, что Клоака почти полностью состояла из адаманта, камня, который глушил связь с магической энергией.

Откуда вообще черпается магическая энергия я спрашивать не решился. Потеря памяти — это, конечно, хорошо, но незнание совсем уж базовых вещей могли вызвать ненужные вопросы. Узнаю об этом потом, когда выберусь.

С момента моего появления прошло примерно две недели. Я старался отслеживать время, но в Клоаке это было делать довольно проблематично. Время здесь текло медленно и тягуче, заставляя вязнуть в однотипной рутине.

Даже Бритва, казалось бы, потерял ко мне интерес. Но я всё ещё ловил его внимательный и изучающий взгляд в моменты тренировок.

Очередное повторение связки и палка вылетает из рук, слишком погрузился в свои мысли и недокрутил запястье, вот и поплатился.

Ладно, на сегодня хватит, я откинул со лба мокрые волосы и привалился к стене. Можно было в очередной раз сделать круг по Клоаке, в попытке найти что-нибудь полезное, но я понимал, что это не имеет смысла. За последнее время я облазил здесь каждый уголок и залез в каждую щель, до которой смог дотянуться. И сделал весьма неутешительные выводы — выбраться можно было либо через верх, либо через низ, третьего не дано. Причём, путь через верх отпал достаточно быстро. Я раз за разом пытался забраться по склонам, которые казались мне менее крутыми, но каждый раз скатывался обратно, не добираясь даже до середины. А после того, как чуть не улетел в пропасть, когда в очередной раз сорвался, и вовсе решил прекратить попытки.

Я поймал улитку, лениво ползущую мимо меня по своим делам, вытащил моллюска из панциря и закинул в рот. Если не думать о вкусе, то было неплохо. Из-за большой влаги здесь всегда было в достатке подобных беспозвоночных гадов и улитка была самая приятная из них.

После того случая, охрана своим присутствием нас больше не радовала и к этому моменту еда закончилась даже у запасливого Андрея Павловича. Голод стал постоянным и верным спутником, желудок уже даже судорогой перестало сводить, настолько я к этому привык. Впрочем, сомневаюсь, что в Клоаке вообще было возможно наесться досыта. Не для этого она создавалась.

— Как твои раны? — Андрей Павлович присел рядом, положив на колени объёмный свёрток.

— Так же, — я поморщился. Проблема была в том, что даже мелкие ссадины и царапины здесь заживали плохо. Они постоянно воспалялись и зудели. Мазь, которую мне дал старик, помогала, но очень медленно.

Я протянул ему пару крупных улиток, старик скривился, но отказываться не стал.

— Расскажи мне про Соболевых, — Андрей Павлович стал отличным источником информации. Он со свойственным пожилым людям удовольствием погружался в историю своего мира. Кое-что он рассказывал из того времени, когда был на свободе, но и свежую информацию тоже подкидывал. Я не спрашивал, откуда он знает что сейчас происходит наверху, так же, как и не спрашивал, откуда он берёт все те вещи, которые невозможно было достать в Клоаке, типа той же самой мази или еды, не похожей на помои. У каждого здесь были свои секреты и их стоило уважать. Зато я понял, как старик так долго продержался — он менял редкие здесь вещи на собственную безопасность и его не трогали. Что интересно — нычку старика я так и не нашёл, хотя был уверен, что облазил здесь каждый, даже самый незаметный, уголок.

Андрей Павлович чуть нахмурился и пожевал губами. Про Соболевых он, почему-то, говорил неохотно. Возможно, именно из-за них он и оказался в Клоаке.

Как я понял, Соболевы как раз пришли к власти десять лет тому назад, тогда же старик и попал сюда. Тогда была ожесточённая борьба за трон и серьёзный передел влияния между кланами. Подковёрные интриги очень быстро выплеснулись в открытые столкновения. Мелкие кланы, преданные предыдущему правящему клану, вырезались под корень, везде царил хаос и разруха.

Ходили слухи, что переворот затеялся с подачи Восточной Империи, которая уже давно хотела видеть во власти верный их интересам клан, и у них почти получилось.

Ястребовы, клан, который подозревали в связях с Востоком, были фаворитами в этой кровавой гонке за трон, но в последний момент всё изменилось и на шахматную доску ступила тёмная лошадка в лице Соболевых.

Соболевы тогда не были претендентами на власть, некогда великий клан, на тот момент медленно угасал. С ними всё ещё считались, но это было скорее формальностью и данью уважения к былым заслугам.

Поэтому для всех было неожиданностью, когда Соболевы смогли расправиться, как с фаворитами Ястребовыми, так и с кланом Песцовых, правящим на протяжении последних ста двадцати лет.

Первые три года у власти Соболевым дались непросто, шаткое положение из-за разногласий внутри клана и постоянных провокаций со стороны сильнейших кланов, которые не могли смириться с таким положением дел, чуть не развязали новую войну внутри Империи. Но каким-то образом всё наладилось и последние семь лет Соболевы крепко держали власть над Северной Империей в своих руках. А неугодные либо бесследно исчезали, либо попадали в Клоаку. Что практически одно и то же.

— Всё что тебе нужно было знать о Соболевых я уже рассказал, — сухо отрезал Андрей Павлович после небольшого раздумья.

— Да ладно, никогда не поверю, что ты не знаешь больше.

— Я много чего знаю, но не каждая информация предназначена для чужих ушей. Не лезь туда, мальчишка. Если перейдёшь им дорогу, то Клоака для тебя раем покажется, — старик начал заметно заводиться.

— Ладно-ладно, я тебя понял — сижу тихо и не отсвечиваю, — я примирительно поднял руки вверх.

Андрей Павлович ещё какое-то время подозрительно на меня смотрел, ожидая новых неудобных вопросов, но я решил не давить. Я действительно уже узнал необходимую на первое время информацию, но перестать спрашивать всё равно не мог. Чем больше информации, тем устойчивее будет моё положение в этом мире и тем меньше ошибок я допущу.

— Не передумал сбегать? — старик опять расслабился и вернулся к благодушному расположению духа.

— Не передумал оставаться? — отпарировал я, усмехнувшись.

— Не передумал, — старик усмехнулся в ответ, — я уже не молодой. К тому же, я и так упал на самое дно и самостоятельно лезть ещё ниже у меня желания нет. Ты через пропасть будешь выбираться, я правильно понял?

Я кивнул, другого выхода отсюда я не видел. Старик вздохнул тихо каким-то своим мыслям и кинул мне свёрток. который до этого мял в руках.

— Держи тогда, а то загнёшься там от заражения крови, пока будешь ползать по этим сточным водам, — его голос стал ворчливо-заботливым.

В свёртке оказались плотные, сшитые из качественной и прочной ткани штаны и высокие ботинки.

— Рубахи не было, извиняй.

— Андрей Павлович, я… — поднял на него глаза, от растерянности не зная, что говорить.

— Не стоит, мальчик. В загробном мире все сочтёмся.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я старика.

От дальнейшей неловкости спас громкий шум, раздавшийся сверху. Кажется, нас, наконец-то, решили проведать. Аморалы зашевелились, поднимая голодные глаза к источнику шума.

В этот раз никто не шумел, все застыли в напряжённом ожидании. Наверху тоже молчали, только было слышно, как волокли что-то тяжёлое, а потом это тяжёлое с глухим стуком упало недалеко от лагеря Бритвы. Какое-то время напряжённая тишина сохранялась, а потом раздался вопль полный паники и ужаса:

— Осквернённые!

Глава 3

Я вскочил на ноги и быстро надел подарок Андрея Павловича, обувь оказалась на удивление мягкой и удобной. Старик встал рядом, в руке у него блеснула сталь кинжала. Чёрт, я уже начал жалеть, что так и не смог отыскать его тайник.

Хаос из смешанных звуков заполонил всё пространство и я немного растерялся.

Что-то чавкало, рычало и снова чавкало, кто-то скулил, захлёбываясь своей кровью, кто-то плакал и молился.

— Не давай им укусить себя! У них в слюне скверна, если пойдёт заражение, никакие духи тебя не спасут, — уверенный голос Андрея Павловича вывел меня из ступора и я осмотрелся.

Так, три осквернённых тела, это немного, я и один с таким количеством спокойно справлялся, а нас здесь целая толпа. Вот только почему-то эта толпа бежит от них как от проказы и пытается затоптать сама себя.

Плотно намотал верёвку, с которой не расставался ни на секунду, на левое предплечье, начиная с ладони. Тренировочную палку взял в другую руку и очень вовремя — один из осквернённых откололся от своих собратьев и двинулся в нашу сторону.

В целом, осквернённый был похож на обычного человека, разве что сквозь кожу у него проступали чёрные пульсирующие вены и такого же цвета неестественно расширенные зрачки, заполонившие всю глазницу. Если честно, то многие аморалы выглядели гораздо хуже. Двигается он быстро, но неестественно для чего-то живого и способного испытывать боль.

Очевидно, что падение было жёстким, а может его и до этого потрепало, но малоберцовая кость была сломана и прорывала себе путь сквозь кожу наружу. А он даже не замедлился и крайне бодро продолжает хромать.

Отсутствие чувствительности к боли у противника, конечно, не радовало, но закон равновесия и условные рефлексы в этом мире, вроде, ещё никто не отменял.

Бью тупым концом палки в плечо осквернённого, заставляя того слегка пошатнутся, а затем перехватываю палку двумя руками и делаю подсечку под здоровую ногу. Сработало! Малоберцовая кость окончательно подламывается и осквернённый падает.

— И что дальше? — поворачиваюсь к Андрею Павловичу, но старик будто растворился в воздухе. Только что стоял у меня за спиной и за секунду куда-то исчез. Ладно, сам разберусь.

Ногой прижимаю дёргающегося осквернённого к земле и упираю заострённый конец палки чуть ниже кадыка. Проблема заключалась в том, что палка была не настолько острой, чтобы нанести хоть какой-то серьёзный урон. Она больше подходила для того, чтобы тыкать во что-то мягкое и податливое, да и то без гарантии на успех. Ею даже слизняка не всегда удавалось пришпилить. Но это единственное, что я мог соорудить в данных условиях, как же мне не хватает моего парного клинка…

Осколок стекла остался валяться рядом с моей старой набедренной повязкой, да и в его прочности я тоже не был уверен. Он скорее подходил, чтобы наносить мелкие порезы, которые будут больше раздражать противника, чем наносить серьёзный урон. Разве что можно будет дождаться пока осквернённый истечёт кровью. Правда, в том, что кровопотеря может его остановить я тоже сомневался.

Осквернённый, между тем, настойчиво царапал распухшими пальцами штанину, пытаясь расковырять плотную ткань. Мысленно ещё раз поблагодарил старика за подарок, не хотелось бы, чтобы на месте штанов была моя нога.

Внезапно по позвоночнику побежали мурашки, а горло сдавило от нахлынувшего, какого-то первобытного ужаса. На меня пахнуло такой злобой и ненавистью, что я чуть было не отступил. Трясу головой, пытаясь отогнать навязчивые мысли и сильнее давлю ногой на грудь осквернённого. Мне стоит больших усилий заставить себя оставаться на месте, хотя интуиция буквально вопит, чтобы я бежал отсюда, как можно дальше. Что за чёрт? Ясно, что это не мои эмоции. Даже, с учётом нового и слабого тела, мой дух и разум всё ещё старые и помнят таких монстров, что осквернённый рядом с ними словно дитё малое.

А значит, этот первобытный ужас дело рук самого осквернённого. Каким-то образом он транслирует эти эмоции на меня. Интересно, и почему же адамант не блокирует эту способность?

— Да что ты за тварь такая? — естественно, мой вопрос остаётся без ответа. Осквернённый только сильнее выгибается под моей ногой в попытках вырваться. Надо уже что-то решать. Удерживать его становится всё труднее, а на его покрытом чёрными венами лице ни единого признака усталости.

Можно было скинуть его в пропасть, но не уверен, что смогу дотащить. Эта тварь не испытывает ни боли, ни усталости в отличие от меня.

Решение не пришло спонтанно, как любили описывать наши сказители в своих историях о древних героях. Не было ни божественного озарения, ни удачного стечения обстоятельств. Эта мысль уже несколько минут настойчиво скреблась в моей голове, но я упорно её прогонял. И ужасно злился на себя за это.

Последние годы Царь-Богом заставили меня расслабиться и заплыть «жирком». Когда я вёл свою армию в очередную битву, то за моей спиной неизменно были тысячи преданных мне воинов и предсказания жрецов. Это вселяло уверенность, но эта же уверенность и сыграла сейчас злую шутку. Именно поэтому я оттягивал свой спуск в недра Клоаки, предпочитая день за днём отдаваться бессмысленной подготовке, в надежде, что в очередной свой заход найду что-то, что чудесным образом поможет мне выбраться отсюда. Лишившись своих сил, союзников и знания будущего, я просто испугался. Хотя в трущобах меня никогда не останавливала неизвестность и противник, превосходивший меня по силе в несколько раз.

— Соберись! — зло цежу сквозь зубы и двумя руками перехватываю палку.

Заострённым концом импровизированного копья упираюсь в уголок глаза осквернённого и полностью переношу свой вес, усиливая давление. Или я успеюдобраться до его мозга, или я труп, потому что осквернённому насрать на то, что ему только что выдавили глаз.

Тварь неистово бьётся в припадке, пытаясь подняться и добраться до открытых участков тела. Палка, с отвратительным чавканьем, медленно погружается в глазницу противника. Слишком медленно, солёный пот заливает глаза, а палка то и дело норовит выскользнуть из взмокших ладоней. С трудом проворачиваю её и, изменив угол, вгоняю палку глубже. Осквернённый дёргается ещё несколько раз и затихает.

Получилось!

На секунду меня накрывает волна облегчения и радости, заставляя рухнуть на колени рядом с поверженным противником. Я смахиваю мокрые волосы со лба и довольно скалюсь в пустоту. Уже и забыл, как это может быть здорово, адреналин заставляет кровь бурлить и разгоняет её по венам, наполняя тело жаждой жизни.

Ладно, хватит рассиживаться, нужно найти старика и разобраться с оставшимися осквернёнными.

Аморалы рассосались по Клоаке и забились в самые глубокие норы, которые только смогли найти. Особо впечатлительные так вообще, не задумываясь, сиганули в пропасть. Видимо, осквернённые произвели на них настолько неизгладимое впечатление, что те решили прервать свою убогую и унылую жизнь, но уже на своих условиях. Что же, не мне их осуждать.

От былого хаоса не осталось и следа, поэтому я мог спокойно оценить обстановку. Единственным местом, которое до сих пор взрывалось криками и звуками борьбы, был лагерь Бритвы. Одного из осквернённых прижали к стене и теперь удерживали его там. Приятель Шила тоже помогал, тихонько поскуливая. Он был готов наложить в штаны от ужаса, но, видимо, Бритву боялся сильнее и поэтому не двигался с места, лишь отворачивал голову, чтобы не смотреть на осквернённого.

В это же время сам Бритва планомерно и остервенело уничтожал голыми руками второго. Его кулаки били словно отбойные молотки, не давая твари ни малейшего шанса на сопротивление. Силён, я даже невольно восхитился. И в отличие от меня, в его действиях не было ни единого сомнения. Что неприятно царапало по самолюбию.

Чуть в стороне от того места, где происходило избиение осквернённого, я заметил знакомый силуэт.

— Ты что задумал, старый? — прошептал, до боли в глазах вглядываясь в полумрак Клоаки.

Андрей Павлович медленно подкрадывался к Бритве со спины и кинжал по-прежнему был при нём. Он двигался осторожно, стараясь не наступать на разбросанные по лагерю кости и прочий мусор.

Твою мать! Ты же сам предупреждал меня не связываться с этим психом и теперь сам задумал какую-то глупость.

С трудом вытаскиваю палку из глазницы осквернённого и бегу туда.

Это чистой воды самоубийство и я не понимаю на что надеется старик. Даже если ему и удастся убить Бритву (в чём я сомневаюсь), его приспешники этого так не оставят.

Мне не хватило буквально нескольких шагов до того, как Андрей Павлович подобрался достаточно близко для удара. Выверенное до миллиметра движение и тонкое лезвие должно пройти между рёбер, пробивая лёгкое. Вот только удача сегодня была явно не на стороне старика.

Каждому рано или поздно надоедает, что его бьют и он даёт сдачи. Запуганная собака начинает огрызаться; подросток, которого задирают сверстники, взрывается и мстит обидчикам. Всегда есть точка кипения, даже если ты просто оболочка для чего-то тёмного без своей собственной воли.

Осквернённый, что до этого только отступал под градом ударов, уворачивается и размашисто пинает Бритву между ног.

А эти твари учатся. Если до этого осквернённый бездумно шёл в лобовую атаку, не думая о защите, то сейчас было видно, что он оценивает ситуацию и не спешит опять кидаться на врага.

— Сука!

Бритва сгибается и это спасает ему жизнь, лезвие только чиркает по коже, оставляя глубокую царапину.

— Ты труп, старик! Я буду убивать тебя медленно, отрывая кусок за куском, пока ты не начнёшь молить о пощаде! — разъярённо ревёт Бритва.

— Это мы ещё посмотрим, Василий, — Андрей Павлович говорит на удивление спокойно и медленно двигается в бок, заставляя Бритву крутиться между собой и осквернённым.

Мне казалось, что за эти две недели я достаточно изучил старика, чтобы понимать, что им движет. Он всегда держался как можно дальше от Бритвы и его компании, и мне советовал делать так же. Не высовывайся и просто постарайся протянуть хотя бы ещё один день — вот его девиз. И то что происходило сейчас не укладывалось в логику его поведения. Или старик внезапно спятил, или он не так прост, как хотел казаться.

— Ща, босс! Я иду! — шипящий с присвистом голос, полный подобострастия, вплетается в бессвязную ругань Бритвы.

От аморалов, держащих второго осквернённого, откалывается высокий и тощий как щепка парень и устремляется на помощь своему лидеру.

Понятия не имею, почему они до сих пор не прикончили вторую тварь. Возможно, оставили для Бритвы, чтобы он имел возможность прилюдно поссать на осквернённого и в очередной раз закрепить за собой статус местного царька, а может там были и другие планы. В любом случае, это только мне на руку.

Нужно сместить центр внимания и устроить неразбериху. Двое против шести в данных условиях это очень хреновый расклад, а так, хотя бы появится шанс.

Конечно, я могу развернуться и уйти, оставить старика самого расхлёбывать ту кашу, что он заварил, и никто меня за это не осудит. Но он был единственным человеком, который протянул мне здесь руку помощи и я был обязан ответить ему тем же. Моя совесть, это самая большая проблема в моей жизни. Сложно вспомнить во сколько передряг я ввязывался исключительно из-за неё.

Резкий короткий тычок палкой в висок и друг Шила падает как подкошенный.

— Ты чё, дичь? Бессмертный или где? — самый здоровый и, по обыкновению, самый тупой, набычился и двинулся в мою сторону.

Я не отвечаю, так как экономлю силы и дыхание, ещё успею посостязаться в остроумии. Если выживу, конечно.

Перекатываюсь на пятках и раскачиваюсь из стороны в сторону, в открытом противостоянии я этой отожранной горе мышц не соперник, поэтому надо его запутать и отвлечь внимание. Палка постоянно мелькает в воздухе, заставляя гору мышц внимательно следить за ней.

Хотел бы сказать, что мои движения похожи на танец и я легко и грациозно кружу возле противника, но увы. Сейчас я больше похож на калеку с переломанными ногами, который заново учится ходить. Благо, для горы мышц и этого достаточно — из-за своих размеров и заторможенной мозговой деятельности, он крайне неповоротлив.

Чей-то предсмертный хрип сигнализирует о том, что второй осквернённый уже выбрался из ловушки и идёт мстить.

Хорошо. Это очень хорошо. Пока что всё идёт по плану.

Первый в драку вмешиваться не спешит, следит внимательно за Бритвой, огрызаясь на него, когда тот переключает своё внимание на старика. Кажется, мы только что стали свидетелями ускоренной эволюции.

Волосы на затылке шевелятся от хриплого дыхания за спиной. Пора!

Бросаю палку на манер копья, но специально промахиваюсь и оно летит куда-то в плечо. Амбал, ожидаемо, уворачивается, но взгляд по инерции ведёт за палкой, идеально.

Делаю резкий рывок и, перекатом, кидаюсь ему под ноги. Позади разочарованно клацнул зубами осквернённый. Уверен, он уже представил, как переваривает моё сочное мясо. Не переживай, родной, сейчас всё будет.

Гора мышц запинается о моё тощее тело и летит мордой в пол, а смачный хруст сломанного носа говорит о том, что приземление прошло удачно.

Подхватываю палку и с низкого старта бегу к Бритве, который, пользуясь тем, что второй осквернённый отвлечён задумчивым сжиманием глотки тощего, направляется к старику. Что ж, боссу ты всё-таки помог, парень, молодец. Боюсь, что только уже посмертно.

— Макар, не лезь! — в голосе Андрея Павловича прорезаются командные нотки.

— Да, Макар, не лезь! — Бритва нагло щерится и поигрывает кинжалом. И когда только успел отобрать? — Ща, у старика в кишках покопаюсь чутка и тобой займусь, не переживай.

— И пропустить всё веселье? Да счас! — многострадальная палка щепками разлетается о спину Бритвы. Тот даже не покачнулся. Обидно.

Старик двигается резко и хлёстко. Глядя на него и не скажешь, что в нём столько энергии и силы.

— Двое на одного? Нечестно! — голос Бритвы пропитан нескрываемым удовольствием. Ему это нравится и я его прекрасно понимаю.

Кровь стучит в висках, барабанами отбивая военный марш. Лезвие пролетает в опасной близости от моего лица, оставляя кровавый след на подбородке.

Я даже не видел, как Бритва взорвался в мою сторону серией ударов и едва успел увернуться. Мышечные волокна рвутся от напряжения, а позвоночник неприятно хрустит.

Мы были похожи на трёх старых блохастых псов, что огрызаются друг на друга в попытке решить, чья это помойка.

Благо Андрей Павлович перестал взывать к моему разуму и сосредоточился на Бритве. Это очень отвлекало, если честно. Я всё время опасался, что старик в очередной раз отвлечётся на разговоры и пропустит удар.

Бритва подхватывает с земли мелкие камни с песком и кидает в глаза старику, тот не успевает закрыться и теперь отчаянно пытается проморгаться.

Ногой пробиваю Бритве в поясницу и оттягиваю его внимание на себя, и тут же в наш дружный междусобойчик врывается уже позабытый осквернённый.

Не сговариваясь, заключаем временное и молчаливое перемирие и плечом к плечу встаём против твари.

Количество событий, происходящих одновременно, зашкаливает, поэтому рассеиваю взгляд и полагаюсь исключительно на слух, интуицию и удачу.

Тварь выжидательно смотрит и утробно рычит, затем бросается в атаку. Уворачиваюсь, пропуская её вперёд, и захожу сзади. Действую уже по проверенной схеме — пинок под колено, чтобы сбить её с ног. Ещё немного и этот удар станет моим коронным.

Бритва рисуется и подкидывает кинжал вверх. Кретина кусок. Но мои губы непроизвольно тянутся в ухмылке.

Точный удар лезвия в висок и эволюция твари обрывается едва начавшись, а клинок уже летит в мою сторону.

Всё, перемирие окончено.

Кажется, пора прекращать осторожничать, это и так уже затянулось, а состояние моей дыхалки оставляет желать лучшего. Резко иду на сближение и костяшками пальцев пробиваю в гортань.

— Кха! — глаза Бритвы полыхают жгучей ненавистью. И ему уже не так весело.

Кинжал летит снизу вверх куда-то под рёбра. Успеваю перехватить, но это лишь замедлило руку бритвы, а не остановило. Он всё ещё сильнее, так что пятнадцать сантиметров стали продолжает двигаться к цели. Медленно, миллиметр за миллиметром, но движется.

Андрей Павлович, наконец, проморгался и кинулся на помощь. Он прыгает на Бритву сзади и обхватывает локтевым сгибом руки шею под подбородком, а вторую использует как рычаг, пытаясь его придушить.

Бритва ослабляет свой напор и мне удаётся выбить кинжал. Это было близко. Неглубокий порез на коже говорит о том, что я легко отделался.

Чувствую резкий рывок и Бритва падает на спину, утягивая меня за собой. Старик подозрительно затихает, видимо, сильно приложился головой при падении. И неудивительно, своим весом мы буквально впечатали его в землю.

Боремся уже на земле, молча и яростно. Я смертельно устал, мышцы забились и приходится прикладывать усилие, чтобы продолжать шевелиться. Да и Бритва больше не выглядит довольным. За последние несколько минут я не услышал от него ни одного саркастичного комментария.

Очередной перекат и меня внезапно накрывает чувством свободного падения.

Ну твою мать!

Не так я планировал начать свой побег.

Глава 4

Ничто так не бодрит, как хруст ребра и удар ветки по морде. Меня подкидывает вверх и я лечу дальше. Надо бы вспомнить — упоминали жрецы о том, что меня ждёт дальше, когда я ещё раз умру или нет. Не, ну вдруг обмолвились между делом.

— Мы летим! Летим, пацан! — восторженно орёт Бритва, — гляди как могу! — он раскидывает руки в стороны и разворачивается в воздухе спиной ко мне.

Надеюсь его размажет быстрее, чем меня.

Кажется, это падение никогда не закончится. Я буду бесконечно лететь в пропасть, которой нет конца. По пути собирая своим телом небольшие выступы, стволы и ветки деревьев, что умудрились прорасти в каменной толще, и металлические трубы канализации.

Внезапно, конец верёвки, намотанной на руку, за что-то цепляется и плечо с неприятным звуком вылетает из сустава. Болезненный вой отскакивает от стен и эхом разносится в пространстве. Верёвка быстро ускользает из ослабевшей конечности, но я успеваю перехватить её другой рукой. Перед глазами мелькают тёмные мушки, но я хотя бы больше никуда не падаю.

— Так и будешь висеть, как кишка в колготках, или наконец начнёшь шевелить своей задницей? Ты, так-то, совсем нелёгкий.

Вены на руках Бритвы вздулись от напряжения, а сосредоточенный взгляд говорит, что я действительно не лёгкий. Поэтому приходится подтягивать себя вверх, хотя организм отчаянно требует отдыха. Но кто знает, когда у Бритвы закончится его внезапный приступ альтруизма и он отпустит верёвку.

Уступ, на котором мы оказались, был узкий, маленький и неудобный. Приходилось сидеть тесно прижавшись друг к другу. Плечо мне Бритва любезно вправил, как только я поднялся. С налётом лёгкого садизма на лице и довольной улыбкой от звука хруста кости, встающей на место.

— Предлагаю спать по очереди, чур ты первый, — безапелляционно заявил Бритва, — можешь даже на коленки ко мне прилечь, я посторожу, а если хорошо попросишь, то и колыбельную могу спеть.

Идея того, что нужно отдохнуть уже давно витала в воздухе. Измученный организм требовал подзарядки и отказывался функционировать дальше. Вот только мысль о том, что я буду спать, пока не спит Бритва, мне решительно не нравилась. Хотя он, казалось, уже и забыл о нашей потасовке наверху и теперь, широко раздувая ноздри, жадно втягивал в себя воздух.

— Чувствуешь этот запах, а пацан?

— Дерьма?

— Не, пацан, дерьмом от тебя несёт, а это запах свободы.

Вот же мудила грешный.

В конце концов, меня просто выключило, организм плевать хотел на все мои опасения и ушел в спящий режим.

Верный работал без устали, перерезая глотки, вспарывая брюхо, протыкая внутренние органы.

Клинки пели свою кровавую песнь и она резонировала в моей душе. Лица врагов уже давно смазались в единое пятно — они просто помеха на пути. Очередная ступень к моему предназначению.

— Фара дум! — выругался ловчий снов. Вокруг него вились вывернутые наизнанку гончии, призванные из чьих-то кошмаров. — Они выпустили големов! Я тут бессилен. Какие, тха ма, кошмары у големов⁈

Он раздражённо сплюнул на землю и мерцающей дымкой растворился в воздухе.

Ничего. Скоро всё закончится, я уже чувствую, как духи взывают ко мне. Но до этого момента я заберу с собой как можно больше противников. Я хищно оскалился и снова ринулся в бой…

Меня разбудил громкий гул и сильная вибрация и я спросонья чуть было не улетел с уступа, благо Бритва успел придержать меня за плечо.

— Ты слюни во сне пускал, — он так и лучился участливым дружелюбием.

— Пошёл ты, — огрызнулся я, вытираясь тыльной стороной ладони.

— И пойду, — согласился психованный, — спать пойду, моя очередь. Сторожи, пацан.

Подавив в себе жгучее желание скинуть его нахрен, ну или хотя бы придушить во сне, я откинулся на скалистую стену. Камень приятно холодил, остужая разгорячённую сном голову.

Мне не снились сны с того момента, как я попал сюда. Словно кто-то выключал моё подсознание, как только я закрывал глаза и включал обратно, когда я просыпался.

Этот же сон был настолько реален, что я до сих пор ощущал тяжесть Верного в своей руке. Я вздохнул и потер заломившие виски. Неважно, пока мы отсюда не выберемся, мне не стоит думать о чём-либо ещё. Тем более о прошлом, куда дороги уже нет.

Пока Бритва спал, я успел бегло осмотреться и понять, что спуск будет долгим и крайне опасным. Отвесная скала с редким вкраплением узких уступов и тонких деревьев не внушала доверия. Нам очень повезёт, если мы не сорвёмся в первые же пять минут нашего самоубийственного спуска.

— Жрать хочу, — проснувшийся Бритва изучал меня задумчивым и голодным взглядом.

— И не думай даже.

— Чё те жалко что ли? У тебя вон две руки, две ноги, зачем вообще столько? Ну поделись кусочком, ну будь ты человеком.

— У тебя тоже, хочешь жрать — жри себя.

— Я не могу себя, я пробовал. Я жёсткий и невкусный. Возможно ядовитый, но это не точно.

Мой мрачный взгляд стал ему ответом.

— Ты очень жадный и невоспитанный молодой человек, тебе об этом уже говорили? Нет? Ну, значит, буду первым, — Бритва вздохнул и шумно сглотнул голодную слюну, но на мои части тела больше не покушался.

Решение спускаться в связке, используя верёвку, не понравилось ни мне, ни Бритве. Всё-таки мы друг другу не доверяли. Но это увеличит наши шансы на выживание. Если один из нас сорвётся, то второй при должном везении сможет его удержать. Что будет в случае невезения я думать не хотел. Бритва и без этого навевал на меня мрачные мысли одним только видом.

Он менял свои ипостаси с такой скоростью, что я за ним не поспевал. То он был похож на доброго дядюшку, что приехал проведать любимого племянника; то на взрослого, который смотрит на этот мир глазами ребёнка; то просто на давно и бесповоротно поехавшего психа. Но я всё ещё помнил его умный и расчётливый взгляд при нашем первом знакомстве и не спешил делать выводы.

* * *

Как я и предполагал, спуск давался нам очень тяжело. Ненадёжные зацепы так и норовили выскочить из уже скользких от крови пальцев. Выбитое ранее плечо противно ныло, но даже это меркло на фоне моральной усталости от бесконечного спуска. Даже Бритва последние несколько дней был на удивление молчалив и задумчив, а я полагал, что заткнуть его может только смерть, да и то не факт.

— Мне нужно мясо, надоело жрать эту дрянь, — Бритва с отвращением отбросил от себя молодые побеги толстого дерева, на котором мы расположились для отдыха.

Если бы не моё истощение, то я даже бы удивился такому стремлению к жизни — это было первое настолько разросшееся дерево, которое встретилось нам на пути. До этого я видел только мох и мелкую поросль, что робко пробивалась сквозь скалистую стену. Часто эта поросль уже постепенно умирала из-за недостатка света и питательных веществ. Можно было сказать, что это дерево настоящее чудо, но сейчас мне было просто наплевать. Я устал и не хотел слушать очередное нытьё Бритвы на тему голода.

— Я не хочу становиться травоядным, меня мать не для этого рожала, — продолжал он ворчать тем временем.

— У нас есть немного улиток, ешь их, — устало ответил я, прикрывая глаза.

— Они беспозвоночные, а беспозвоночные всё равно что трава.

С таким аргументом и правда было сложно спорить, поэтому я предпочёл промолчать. Перебеситься и съест, никуда не денется. Он уже не первый раз заводит подобную шарманку.

— Да ты вообще знаешь, кем я был⁈

Я вздрогнул и вынырнул из лёгкой дрёмы, в которую успел погрузиться. Видимо, какое-то время Бритва продолжал ещё что-то говорить, пока не заметил, что я его не слушаю.

— Да мне насрать, если честно, — надо же, даже не пришлось имитировать безразличие в голосе.

Удивительно, но Бритва громко расхохотался. Словно я рассказал ему какую-то очень смешную шутку.

— Это правильно, неважно кем мы были до того, как попали в Клоаку. Ты ведь слышал, как старик меня назвал?

— Василий?

— Ага, вот только Василий умер десять лет назад.

Я машинально отметил, что Бритва оказался в Клоаке тогда же, когда и Андрей Павлович. Не знаю почему, но мне показалось это важным. Хотя, возможно я просто себя накручиваю. Если я правильно помню, примерно тогда же и пришли к власти Соболевы, а значит в тот период многие из противоборствующих кланов могли здесь оказаться. А Бритва тем временем продолжал:

— Так же как и Макар умер, когда ты оказался в Клоаке.

Я вздрогнул. Да нет, не может быть, чтобы Бритва знал или даже подозревал о том, что я не тот за кого себя выдаю.

— Это ты сейчас к чему?

— К тому, что чем раньше ты поймёшь, что той личности больше не существует, тем будет лучше для тебя.

— А с чего ты вообще решил, что я этого не понимаю?

— Да с того, что не понимаешь. Ты думаешь, что это тебя изменило, но это не так. Клоака не меняет, она убивает. Выжигает всё, что оставалось от тебя прежнего. И неважно, провёл ты в ней десять лет, месяц или всего несколько дней.

Отлично, его пробило на философию. Пожалуй, когда он ныл и отпускал идиотские шутки, то нравился мне больше.

— Я вижу в тебе этот налёт былого благородства, которое в тебе взрастили или же ты сам в себе его выпестовал, — Бритва скривился так, словно проглотил что-то мерзкое. — Оно пульсирует в тебе, как гнойный нарыв, который всё никак не может прорваться.

— Так, и что плохого в благородстве? Не всем же быть такими ублюдками, как ты.

— Да то, что если мы выберемся прежде, чем ты поймёшь, что в нашем мире твои моральные устои нахрен никому не нужны и тебе они не нужны в первую очередь, то сдохнешь.

— Беспокоишься обо мне, так мило, — я отвечал скупо и сухо. Царь-Бог должен быть благородным, должен заботиться о своих подданных и должен быть тем, на кого стоит равняться. Кем будут твои люди, когда ты сам бьёшь исподтишка и ведёшь себя как Бритва?

— Беспокоюсь, да. Но только потому, что хочу, чтобы ты уничтожил Соболевых, а если ты не поймёшь то, что я пытаюсь до тебя донести, то тебя уничтожат до того, как ты сможешь до них добраться.

А вот тут я искренне удивился.

— Да с чего бы мне вообще уничтожать Соболевых? Я планирую воспользоваться своей законной свободой, как умный человек, а не ввязываться в войну с правящим кланом. А даже если меня и перемкнёт и я всё-таки этого захочу, то тебе то что с того?

— О, ты захочешь, поверь, — голос Бритвы стал мрачным, — а Соболевых я ненавижу больше, чем тебя. Так что, чем быстрее ты поймёшь, что ты больше не Макар и оставишь его там, в Клоаке, тем проще будет твоя дальнейшая жизнь. Ты аморал. Бери пример с меня и носи это звание гордо.

Всё ясно, диета из травы и улиток плохо влияет на его мыслительную деятельность. Не то чтобы он и до этого говорил какие-то разумные вещи, но то что Бритва нёс сейчас было просто за гранью. Я даже в своём страшном сне не мог представить, что буду равняться на кого-то похожего на него.

— Хотя нет, — Бритва внимательно посмотрел на меня и опять развеселился, — ты пока что не аморал. Так — аморалушка.

И заржал, довольный своей шуткой. Говорю же — мудила грешный.

* * *

— Охренеть, получилось.

Мы лежали на сырой земле, было холодно, мокро и по нам постоянно кто-то ползал. Но нам было плевать, мы просто лежали и смотрели вверх. Больше никаких вертикальных поверхностей и сводящих от напряжения конечностей.

Несколько раз мы были на грани и чуть было не сорвались. Первый раз, когда Бритва неудачно поставил ногу на расшатанный камень и соскользнул. Мне пришлось чуть ли не зубами вгрызаться в каменную породу, чтобы удержать нас обоих. А второй, когда на нас вылетела стая летучих мышей, облюбовавших себе место под каналлизационной трубой в качестве жилища.

И оба раза мне казалось, что какая-то неведомая сила помогает нам не сорваться в пропасть. Меня словно магнитом притягивало ближе к стене, а обломанные ногти умудрялись глубже впиваться даже в самые неглубокие выбоины.

Впрочем, это уже было неважно. ещё одна ступень на пути к свободе была пройдена и можно было немного передохнуть. Ай!

Я подскочил как ужаленный и принялся судорожно стряхивать с себя насекомых. Они были похожи на крупных тараканов с чёрным и очень плотным панцирем и очень больно кусали.

— Ты чего? — лениво поинтересовался Бритва, продолжая расслабленно лежать. — Для победного танца вроде ещё рано, да и танцуешь ты так себе, если честно… КАКОГО ХРЕНА⁈

Он резко подорвался и присоединился ко мне. В конце концов, мы не выдержали и побежали. Насекомые всё прибывали и прибывали, а каждый новый укус ощущался в несколько раз болезненнее предыдущего. Эта битва была позорно проиграна так и не начавшись.

Подземная часть Клоаки представляла собой сеть небольших пещер, связанных между собой мелководной рекой. Она вымывала отходы жизнедеятельности, что стекали в неё по канализационным трубам. И только поэтому мы всё ещё не задохнулись от концентрации аммиака в воздухе. Но дышать всё равно было тяжко и выдохлись мы примерно на третьем повороте. Благо насекомые остались на прежнем насиженном месте, а не последовали за нами. Было бы очень несправедливо пережить грёбанный ад для того, чтобы тебя сожрали насекомые.

Бритва упёрся ладонями в колени и хрипло дышал — этот забег дался ему тяжелее, чем мне. Поэтому я оставил его отдыхать, а сам отправился обследовать пещеру, в которой мы оказались. После знакомства с местной недружелюбной фауной, не хотелось бы очередного подобного сюрприза.

От реки сюда тянулся хилый извилистый ручеёк, из-за чего я сделал вывод, что эта пещера тупиковая и выхода на поверхность здесь не найти. Зато её можно было использовать, как временную остановку для отдыха.

Пещера была достаточно глубокая и уходила вниз, спустившись я убедился в правильности своих мыслей — единственный вход сюда, это тот через который мы пришли. Идеальное убежище, если не брать в расчёт хруст мелких костей под моими ногами. Похоже, мы вторглись на территорию местного хищника.

По-хорошему, надо было валить отсюда и как можно скорее. Да, сейчас пещера была пуста, но кто знает, когда в неё вернётся хозяин. А в том, что он вернётся, я не сомневался.

Но что-то не давало мне развернуться и я шёл дальше. Меня тянуло словно магнитом, а подсознание нашёптывало, чтобы я не сопротивлялся. Я испытывал нечто похожее, когда во мне проснулся дар владения оружием. С той лишь разницей, что я как-будто отлежал всего себя и сейчас потихоньку возвращаю чувствительность. Каждый онемевший кусочек тела простреливает тысячью мелких иголок.

Скорее всего действие адаманта сходило на нет и магия постепенно начинает циркулировать по организму. Я прислушался к своим ощущениям и попытался определить, откуда исходит зов, который словно арканом тащит меня к себе.

— Чего застыл? — хриплый голос Бритвы вывел меня из задумчивого ступора.

Я стоял рядом с грудой обглоданных костей и с интересом крутил в руках обломанную у основания плечевую кость.

— Разобраться пытаюсь. Или нас заманили в ловушку, или я владею крайне любопытным для себя даром. А ты что-нибудь чувствуешь? — я кивнул на груду костей.

— Чувствую, — охотно согласился Бритва, даже не задумываясь. — Чувствую смертельную скуку и словно кто-то щекочет мне кишки. Но последнее, это скорее всего глисты, — он чуть помолчал, прислушиваясь. — Да не, точно глисты.

Вдох-выдох. Порой Бритва дико раздражал своей потребностью идиотничать в серьёзные моменты. Проще было не обращать на него внимание и оставить наедине с его богатым внутренним миром.

Я вернулся к изучению кости. Не то чтобы она была какой-то особенной, просто первая под руку подвернулась. Для меня здесь буквально всё фонило магической энергией, но как ей можно было воспользоваться я, пока что, не понимал.

Это не было похоже на то, как я воспринимал магию раньше. Как что-то родное и уютное. Сейчас я чувствовал могильный холод и словно внутренние органы покрылись инеем. Причём, дискомфорта я не испытывал, просто было странно и непривычно. А ещё слабый привкус смерти где-то на нёбе.

— Ладно, пошли отсюда. Будем двигаться вдоль течения реки, так будет больше шансов найти выход.

Отдыхать я передумал. Кто знает какие монстры притаились в этих пещерах. Чем быстрее мы отсюда выберемся, тем лучше. Бритва молча кивнул, видно было, что он тоже неуютно себя здесь чувствует. Он привык быть охотником, а не жертвой, которую чуть не сожрали обычные тараканы.

Мы уже почти добрались до выхода, как вдруг над головой раздался громкий скрежет и прямо перед нами рухнул уже порядком обглоданный человеческий труп.

Кажется, хозяин пещеры вернулся с охоты домой.

Глава 5

Огромная, метра два в длину, сколопендра смотрела на нас своими злобными фасеточными глазами. В её большой черепушке сейчас определённо происходили весьма сложные мыслительные процессы.

С одной стороны на её территорию вторглись два каких-то непонятных тела и натоптали. А с другой, это ведь сколько еды себе можно убить про запас. Судя по состоянию и запаху трупа, протухшим мясом она явно не брезговала.

— Не, ну всегда есть шанс, что она нас не заметила, — оптимистично прошептал Бритва и попытался слиться с местностью.

Я сделал осторожный шаг вперёд, проверяя сколопендру на скорость принятия решения, и реакция не заставила себя ждать. В мгновение ока многоножка-переросток оказалась возле прохода, перекрывая его своим туловищем. На каждое наше движение она угрожающе щёлкала своими мерзкими ногочелюстями и громко скребла по камню остальными лапками. А учитывая их количество, звук получается впечатляющим. Словно эти лапки уже скребут внутри твоего черепа.

Сколопендра делает рывок в сторону Бритвы, успеваю ухватить его за шкирку и дёрнуть на себя, уходя из-под атаки.

Походу, эта тварь решила с нами поиграть. Она сытая, так почему бы немного не поразвлечься с едой, которая сама пришла в её членистоногие придатки. Я буквально слышу, как сколопендра издевательски потирает свои лапки друг о друга и хихикает.

Стоп, что? Хихикает⁈

Трясу головой, чтобы избавиться от наваждения. Это какая-то разновидность ментальной магии. Весьма слабая, иначе мне было бы сложнее избавиться от тех образов, которые навязывала сколопендра.

Впрочем, на жертву помельче и потупее, это должно срабатывать идеально. Легко охотиться, когда твоя добыча находится в ступоре от ужаса и ощущения безнадёжности. Это хорошо, значит она не такая проворная, какой кажется, и у нас есть шанс. Сытая жизнь расслабляет.

Ныряю обратно в глубь пещеры до того, как тварь успевает развернуться в мою сторону. Бритва бежит следом, он на удивление молчалив и сосредоточен. Никаких язвительных комментариев и «полезных» советов. Заболел, походу, бедолага.

Сколопендра, разозлённая подобной прытью своих жертв, шустро ползёт следом. Хитинистый экзоскелет с громким скрежетом цепляется за стены узкого лаза, мимо неё проскочить точно не удасться, разве что посмертно.

Ещё раз бегло осматриваю пещеру, возможно получится отыскать что-то полезное, что-то что можно использовать против этой членистоногой махины. По-прежнему, только кости и парочка несвежих трупов. Возможно, Шило тоже среди них.

Глубокий вдох — думай, Макар, думай!

Бритва стоит чуть в стороне, словно в трансе. Он что-то бормочет себе под нос, надеюсь этот больной ублюдок занят чем-то полезным, а не просто прохлаждается, пока я пытаюсь нас спасти.

Краем глаза замечаю нависшую надо мной сколопендру и успеваю откатиться в сторону. Очень вовремя, на том месте, где я стоял ещё секунду назад теперь утопает в землю ядовитая ногочелюсть.

— Да подними ты какой-нибудь труп, ты же сраный некромант!

Ой, а вот и полезные советы подъехали, а я-то уже заждался.

— Ты думаешь, я не догадался⁈ — огрызаюсь в ответ. Последние несколько минут я только и делаю, что пытаюсь разобраться, как должна работать эта долбанная магия.

— Конечно не догадался! Ты, блин, тупой! Я не могу её долго удерживать!

Только сейчас я заметил, что сколопендра проваливается в землю своими лапками и увязает в ней, словно в зыбучих песках. Бритва стоит бледный, опираясь плечом о пещеристую стену и явно чувствует себя не очень хорошо. По лицу градом катится пот и кажется, что он ещё больше осунулся.

Моё состояние тоже оставляет желать лучшего. В руке плечевая кость, подобранная ранее, раскалилась до предела. Такое ощущение, что она хочет вплавиться в мою плоть. Чутьё подсказывает, что если я захочу, то смогу использовать кость так же эффективно, как и парный клинок, если бы он сейчас был у меня в руках.

Странное состояние. Снаружи я чувствую опаляющий жар, который окутывает моё тело, а внутри лютый холод, который застыл и не может выбраться наружу. Если я не дам выход этой магии, то меня просто разорвёт изнутри.

— Или нет, подожди, ты просто настолько благородный болван, что решил накормить бедную голодающую животинку, — продолжает издеваться Бритва, — тупой, бесполезный кусок некроманта!

Ярость внутри меня достигает критического значения и взрывается, выплёскиваясь наружу вместе с холодом. Тонкие неуловимые нити магической энергии расползаются по пространству. Неприятное чувство, словно кто-то наделал во мне дырки и теперь из них медленно вытекает жизнь в поисках более надёжного сосуда.

Ближайший ко мне труп медленно поднимается и идёт к сколопендре. Медленно, неуверенно, но идёт. Хотя, труп в таком состоянии, что то, что он вообще двигается уже чудо. Половина его плоти съедена, а другая половина прогнила настолько, что вот-вот отвалится. Напряжение настолько сильное, что кровь из носа льёт не останавливаясь. Ощущение, словно я пытаюсь управлять дикой необъезженной лошадью, которая, к тому же, хромает на все четыре ноги.

— Молодец, пацан, — хрипло бормочет Бритва. Сомнительные у него методы по экстренному обучению магии. Если мы выживем, я его сначала убью, затем воскрешу и снова убью. И так, пока не надоест.

Сколопендра тем временем полностью сконцентрировалась на Бритве, она определила его, как главного раздражителя, которого срочно нужно насадить на ядовитые ногочелюсти.

Хрен там! Если этого отморозка кто и убьёт, так это я.

Разгоняю магическую энергию до предела и едва успеваю подставить восставший труп под ногочелюсти. От напряжения лопаются капилляры и закладывает уши. Сколопендра ненадолго вязнет в гнилой плоти, а затем разрывает бедолагу на куски.

Вот сейчас обидно было, я надеялся, что она провозится дольше.

Зато Бритва успевает ускользнуть в сторону. Кажется, что магия ему дается труднее, чем мне. Аморала заметно шатает и ведёт из стороны в сторону.

Меня накрывает волнами первобытной злости и ярости и это не мои эмоции. Сколопендра больше не хочет играть с едой. Она вообще больше ничего не хочет, только перемолоть наглых блох в кровавый фарш. А потом погадить на него и втереть в землю.

— Отвлеки её!

Отвлеки… Легко сказать. Вы когда-нибудь пробовали отвлечь двухметровую сколопендру, покрытую твёрдым хитином? Вот и я нет. Но спорить не стал.

Первым делом нужно сократить количество её лапок и начать стоит с задней пары, так как это основной двигатель этой махины.

Перехватываю обломанную кость на манер дубины и со всей силы бью по длинной ноге. Некромагия всё ещё ощущается как что-то чужое и инородное. С этой костью у меня нет и сотой доли того единения, как с Верным, но всё же этого хватает, чтобы переломить тонкую ногу твари.

Сколопендра злобно верещит и яростно лупит задней частью туловища по потолку, полу и стенам. На пределе возможностей уворачиваюсь от её сокрушительных ударов. Все органы чувств максимально обострены, а жилы рвутся от напряжения.

С потолка сыпется каменная крошка, ещё немного и сколопендра просто разрушит пещеру, погребая всех под обломками.

Ядовитые челюсти пролетают в опасной близости от моего лица, в этой мешанине действий я уже не понимаю, где у твари зад, а где перед.

Бритвы тоже нигде не видно, если он всё ещё жив, то ему стоит поторопиться. Что бы он там не задумал, через пару минут это уже не будет иметь никакого смысла.

Быстро взбираюсь на отколовшийся кусок потолка, он достаточно высокий для того, чтобы я оказался над сколопендрой.

На раздумья просто нет времени, поэтому просто прыгаю вниз. Сейчас имеют значение только инстинкты и удача.

Хитин гладкий и скользкий, но мне всё же удаётся задержаться на спине у взбешённой твари. Обломанный конец кости проходит в щель между пластинами и вгрызается в мякоть. Наваливаюсь всем весом и использую кость как рычаг, дабы увеличить зазор. Мои удары для неё словно укусы комара — серьёзного урона не наносят, но раздражают ужасно.

Сколопендра сокращается и меня подбрасывает вверх.

Хитинистый экзоскелет в этот раз встречает меня уже не так ласково. Из разбитого носа вновь течёт только-только затихшая кровь.

Вслепую наношу череду резких ударов, кость опасно трещит при попадании в хитин. Несмотря на то, что я напитал её магией, она всё ещё не настолько прочная, чтобы безболезненно пережить столкновение с твёрдой поверхностью.

Последним ударом получается загнать кость под повреждённую пластину и моё нехитрое оружие окончательно ломается, а осколки уходят глубже в незащищённую плоть.

А вот это уже, походу, было больно. Сколопендра взбешённо мечется, и я опять улетаю, но на этот раз в стену. Удар такой силы, что по стене идут трещины, а из лёгких выбивает весь воздух. Короткая вспышка боли в затылке и я проваливаюсь в темноту.

Воздух вокруг пропитан удушливым запахом гари. Каждый вдох обжигает лёгкие. Каждый шаг через силу. Фара дум… Как долго я уже иду?

Меня окружают трупы. Свои, чужие — неважно.

От оглушающей тишины закладывает уши.

Солнце нещадно палит в спину, хотя по моим подсчётам сейчас должна идти ночь.

Под ногой хрустит амулет ловца снов.

Он не должен был погибнуть.

Жрецы предсказали мою смерть, но не смерть моего ближайшего окружения.

Или нет? Если подумать, то эти древние хмыри никогда ничего не говорили прямо.

Затылок влажный от крови и болезненно пульсирует при малейшем движении.

Кто-то ухватил меня за ногу и куда-то бесцеремонно тащит, сдирая кожу со спины об острые камни. Всё вокруг опасно трещит, части потолка откалываются и падают вниз. Кажется, пещера не выдержала и теперь разваливалась на куски.

Мимо проплывает наполовину раздавленное огромным валуном тело сколопендры. Она ещё живая и подрагивает, но импульс её сознания постепенно угасает.

Затылок опять взрывается болью и я опять отключаюсь, но на этот раз без видений из прошлого.

Прихожу в себя от болезненного тычка в бок.

— Слышь, пацан, мне надоело тебя тащить.

— А я надеялся, что ты сдох.

— А я надеялся, что твоё остроумие будет куда изящнее, но ой. Кажется, нас обоих ждёт разочарование.

— Эй! Я головой вообще-то нехило так приложился, сделай скидку.

— В детстве? Теперь многое встало на свои места, — Бритва довольно скалится.

Отлично, раз аморал вновь стал саркастичным и язвительным, значит опасность миновала. Адреналин закончил разгонять кровь по венам и мышцы налились усталостью. Когда-нибудь я, наконец, смогу выспаться и отдохнуть, но точно не сегодня. Поднялся со стоном, стараясь особо не тревожить голову.

— Надо идти.

Бритва кивнул, никому из нас не хотелось задерживаться в этом проклятом месте. Неизвестно сколько ещё подобных тварей бродит по канализации, а ещё один такой бой скорее всего закончится нашей смертью.

Мы медленно побрели по течению реки, договорившись не сворачивать больше ни в какие подозрительные пещеры. Да и не подозрительные тоже. У меня в принципе после сегодняшнего дня на пещеры выработалась стойкая аллергия.

Долгое время ничего не происходило, мы просто шли. Молча и упорно. Сил на разговоры не осталось, поначалу ещё пытались вяло переругиваться, но очень быстро наш запал сошёл на нет. Оказалось, для разговора тоже требовались силы, которых уже не было.

Просто идти вперёд, шаг за шагом переставлять ноги и не думать о том, как же сильно ты сейчас хочешь сдохнуть. Короткие привалы по пять минут, не дольше, и снова идти.

Глаза уже давно привыкли к царившему здесь полумраку и однообразному окружению, поэтому, когда в глаза ударил пробивающийся вдалеке свет, я сперва не поверил. Голодные галлюцинации ещё никто не отменял, да и как минимум сотрясение я себе сегодня заработал.

— Дошли, — голос после долгого молчания звучал хрипло, а по пересохшей глотке словно наждачкой прошлись.

— Слышишь, Бритва, мы выбрались! — повторил я громче аморалу, который плёлся за моей спиной и ускорил шаг.

— Стой, — голос Бритвы звучал странно. И дело даже не в том, что я отвык от его раздражающего бухтения, а в интонации. Такой я ещё ни разу за время нашего знакомства не слышал.

— В чём дело? — пришлось притормозить и повернуть назад. Бритва остановился на границе, где полумрак всё ещё доминировал.

— Я дальше не иду.

— Здесь жить будешь? Гроза канализации и местных сколопендр? — я никак не мог понять причину такого решения. — В чём смысл-то? Там, — я махнул рукой в сторону света, — нас ждёт амнистия и новая жизнь.

— Там нас ждут проблемы и старая жизнь, но остаюсь я по другой причине, — он опустил глаза в пол и задумчиво что-то перекатывал между пальцев, а затем бросил в мою сторону.

Чёрное ониксовое кольцо упало аккурат возле моих ног. Я подобрал украшение и растерянно посмотрел на Бритву, но тот старательно избегал моего взгляда.

— Я остаюсь по той причине, — как-то глухо продолжил он, — что ты сейчас меня убьёшь. А кольцо — это прощальный подарок. Возьми, пригодится.

Я громко расхохотался. Убью? Серьёзно? Нет, у меня были подобные мысли и неоднократно, но я уже давно перестал воспринимать Бритву, как врага. Он скорее стал просто раздражающим фактором. Даже зная его прошлое в Клоаке и гастрономические пристрастия, я всё равно не считал, что аморал заслужил смерть.

— И как мне прикажешь это сделать? — спрашиваю, наконец, отсмеявшись, — размозжить тебе голову булыжником? Утопить в речке? Задушить?

Бритва молча кидает к моим ногам ещё один предмет и я узнаю обломок кости, изрядно потрёпанный после сколопендры, но всё ещё способный нанести смертельный урон.

То есть он серьёзно. Прекрасно, просто прекрасно.

— И зачем мне это делать? — сухо интересуюсь и задумчиво изучаю абсолютно спокойное лицо Бритвы. Походу, не я один сегодня голову травмировал.

Он молча снимает с себя рубаху и поворачивается ко мне спиной. Множество застарелых шрамов тянутся от поясницы до лопаток, но мой взгляд притягивает другое — относительно свежий отпечаток человеческих зубов. Укус воспалён и гноится, а от него мелкой паутиной расходятся чёрные прожилки.

— Когда мы упали в пропасть, я надеялся, что успею выбраться до того, как скверна распространится по организму. И успел бы, наверное, но духи решили иначе, — он чуть помолчал, не спеша разворачиваться обратно. — Десять лет я не чувствовал родовую магию. Целых десять лет жил с ощущением пустоты в душе. А когда, наконец, почувствовал, то оказалось, что сам же и ускорил процесс заражения. Магия раздула из тлеющего уголькацелый пожар, и теперь скверна пожирает каждый орган в моём грёбанном теле. Я не хочу становиться одним из осквернённых. Бездумной оболочкой для этой тёмной твари. А учитывая, что я неоднократно спасал твою задницу, то меньшее, что ты можешь для меня сделать, это убить.

Я потрясённо молчал. Всё это время Бритва ни разу не дал понять о том, что заржён. С одной стороны понятно — мы до конца никогда друг другу не доверяли, а с другой… С другой — он даже поведением своим никак на это не намекнул. Всегда останавливался, когда мне нужна была передышка, хотя знал, что ограничен во времени. Да и тогда со сколопендрой, мог ведь просто бросить меня и всё.

— Я убиваю только в бою, — наконец, хрипло ответил. Это была не моя прихоть, но став Царь-Богом мне пришлось многое вычеркнуть и забыть из прошлой жизни. Принять определённые правила и устои, которые не просто должны были присутствовать в моей жизни, а прочно срастись с моей личностью. Я стал тем, кем не должен был стать обычный трущобный щенок и это имело свою цену. И не убивать безоружного было одним из этих правил.

— А я не возьму в руки оружие, — он криво усмехнулся, — не стану облегчать тебе задачу. Я уже говорил, и повторю снова — ты сдохнешь в обнимку со своим сраным благородством. Не знаю, как ты вообще дожил с таким ванильным представлением о мире до своих лет и чему тебя учили, но как только ты выйдешь наружу, на тебя откроет охоту даже самый захудалый клан в этой грёбанной Империи.

Моё молчание затягивалось, но я понимал, что Бритва прав. Что я вообще знаю о законах этого мира? Явно меньше, чем он. Андрей Павлович рисовал несколько иную картину, но как я уже знаю, старику не всегда можно верить.

— Ты думаешь, получишь амнистию и всё? Вы дружно возьмётесь за ручки с представителями кланов и пойдёте в счастливое будущее? Соболевы первые захотят твоей смерти, остальные тоже быстро подтянутся. Да, открытую охоту на тебя никто устраивать не будет, но поверь, подковёрные игры и интриги, которые в нас заложены на генетическом уровне, будут гораздо страшнее, — Бритва, наконец, повернулся ко мне лицом и уже практически рычал. — Поэтому, если хочешь жить, учись бить первым, пацан. А не ждать, пока тебе всадят нож в спину.

Мне не нравится то, о чём он говорит. Нет, я уже понял, что той новой и спокойной жизни, что обещали мне жрецы у меня не будет, но я слишком долго жил и дышал теми принципами, от которых мне предлагают отказаться.

Поднимаю обломок кости и медленно иду к Бритве, он бледно улыбается.

Одной рукой держу его за основание черепа. Занятно, раньше он казался мне выше, а сейчас оказывается, что мы одного роста. Бритва смотрит на меня прямо и спокойно. В его глазах больше нет той искры безумия, жестокости и голода. Сейчас это взгляд человека, который смертельно устал и хочет уйти на заслуженный отдых.

— Ну вот, теперь ты настоящий аморал. Ты всё правильно делаешь, парень, не сомневайся.

Короткий удар и обломок кости входит под челюсть, он перехватывает моё запястье шершавой ладонью и крепко сжимает. Кровь заливает мою руку, но я продолжаю держать Бритву до тех пор, пока его сознание окончательно не угасает, а затем медленно опускаю его на землю.

— Спи спокойно, мудила грешный. Ты даже почти начал мне нравиться.

Иду на свет и не оборачиваюсь. Я многих похоронил в прошлой жизни. И, видимо, многих похороню в этой. Если верить словам Бритвы, то всё самое весёлое ждёт меня за пределами Клоаки.

— Да задолбался я на этой жаре стоять! Нахер надо. Из этой дыры ещё никто и никогда не вылезал!

Раздражённый молодой голос доносился недалеко от выхода из канализации.

— Будет тебе, Саня, — ему миролюбиво отвечает голос постарше, — работа не пыльная, тихая. Всё лучше, чем во внутренности Клоаки лезть. Слышал, что с Пашкой случилось? Вот, то-то же.

— Ну, надоело, Михалыч. Вообще ничего не происходит. Скука смертная. Сейчас бы бабу жопастую, пивка, да в баньку, — раздражённые интонации сменились на мечтательные.

— Так какие проблемы? После смены можно устроить, знаю я одно заведение…

— Здорово, бойцы! — я вышел на свет, радостно скалясь во все тридцать два зуба, — мне бы пожрать и помыться где, а то вспотел, пока до вас добирался, — немного подумал и добавил, — впрочем, от бабы я тоже не откажусь.

Глава 6

Обеденный зал был роскошным. Здесь всё кричало о благосостоянии его владельцев. Длинный овальный стол из мрамора и дуба, высокие мягкие стулья из такого же материала и огромная дорогая люстра, нависающая над всем этим великолепием.

Панорамные окна, стилизованные под старину, открывали красивый вид на город, но это единственное, что порадовало глаз. От нагромождения статуй, расшитых золотом гобеленов и прочих атрибутов сытой жизни рябило в глазах.

Не то чтобы я вёл аскетичный образ жизни, но нищее детство наложило на мои привычки свой отпечаток. Предпочитал, чтобы меня окружали только минимум необходимых в быту вещей.

В обеденном зале, помимо меня, находилось четыре человека. И троих я знал по именам. Благо у старика был талант к описанию внешности. Он тогда очень удивился, когда я спросил, как выглядят Соболевы, но тем не менее рассказал, что помнил.

Владислав Леонидович был главой клана и сидел сейчас по центру стола. Скуластое лицо с налётом аристократичности обрамляла аккуратная ухоженная бородка. Светлые волосы были старательно зализаны назад и ни один волосок не выбивался из общей картины. В целом, весь его образ был каким-то излишне холёным. Он источал надменность и презрение. Было ощущение, что Владислав Леонидович смотрит сквозь меня, словно меня не существует. Я просто пыль. Мелкий и досадный раздражитель, не более.

По правую руку от него сидел Роман Андреевич, двоюродный брат и по совместительству глава службы безопасности. Чертами лица он был похож на главу клана, но на этом всё сходство заканчивалось. Глава службы безопасности был шире в плечах и более коренастый. Волосы коротко острижены и гладко выбритое лицо. В пристальном взгляде сверкают весёлые искорки, кажется, его ситуация забавляла. Но тем не менее именно от него я ощущал наибольшую силу и опасность. Теперь понятно, почему охранников, которые меня привели, выставили за дверь, да и своих сюда не пустили. Почему-то я был уверен, что Роман Андреевич при желании сломает меня пополам и даже не вспотеет.

По левую руку Владислава Леонидовича сидел его сын — Егор, прямой наследник и продолжатель рода. Плюс-минус мой ровесник. На его молодом лице уже проступает порода, правда презрение на его лице слишком неприкрытое и показное. До уровня отца ему ещё расти и расти.

А вот его сестру-близняшку я за столом не наблюдаю. Вместо неё рядом с Егором сидит незнакомая мне девушка.

Наверное, её можно было бы назвать красивой. Тонкие изящные черты лица и стройная фигура, хотя, если честно, в моём вкусе были дамы более фигуристые, с пышными формами. Огненно-рыжие волосы уложены в сложную причёску, наверное, на неё потратили немало времени и огромные василькового цвета глаза. Картину портило только выражение отвращения на лице. Она кривила пухлые губы и прикрывала нос кружевным платком, пытаясь перебить запах.

Впрочем, её можно было понять.

Мне не дали ни пожрать, ни помыться. Охреневшие от моего внезапного появления охранники даже скрутили меня не сразу. А как скрутили, потащили в замок, попутно передавая информацию своему начальству.

Отвратительное, если честно, у местных отношение к без пяти минут амнистированному. Мне заломили руки за спину и не давали разогнуться всю дорогу к замку. Благо рот заткнуть не додумались, поэтому много узнали о себе и своих предках в частности.

В замке меня уже ждали и проводили сразу в обеденный зал, где глава клана как раз ужинал с ближайшими родственниками.

Стол был просто завален разнообразной едой, а я стоял и пытался не захлебнуться голодной слюной. В этом чистом, богатом помещении среди этих холёных людей я был инородным объектом.

Под обломанными ногтями траурная кайма из грязи, весь заляпанный кровью и мерзкой слизью от сколопендры, в одних грязных штанах и потрёпанных ботинках. Да от меня смердит за километр, наверное.

Желудок предательски громко заурчал, вызывая бурную реакцию среди присутствующих.

Роман Андреевич ухмыльнулся, Егор со своей спутницей скривились ещё больше и только глава клана ничем не выдал свои эмоции.

— Ну что же ты стоишь на пороге? Присаживайся к столу и угощайся. Полагаю, что в последнее время тебе нечасто приходилось видеть свежую и горячую пищу, — голос Владислава Леонидовича звучал ровно, но я, наученный своим опытом общения с Бритвой, за версту чувствовал издевательские нотки.

— Отец! — Егор протестующе вскинулся, но поднятая вверх рука главы заставила его замолчать.

Глупый, маленький Егор — он так и не понял, что его отец далеко не радушный хозяин, который решил накормить заблудшую и потрёпанную жизнью овечку. Владислав Леонидович хотел меня унизить. Сделать так, чтобы мне стало неуютно, чтобы я каждой клеткой своего немытого тела почувствовал, что я грязь под его ногами.

И сейчас мне предстояло решить, кем я начну свой путь в этом мире — трущобным щенком с клеймом аморала или величественным Царь-Богом. Не тогда, когда я попал в Клоаку. Не после первого откровенного разговора с Бритвой. И даже не тогда, когда осколком кости я оборвал его жизнь. А именно сейчас. И мой выбор был очевиден.

Ухмыляюсь как можно шире так, что даже скулы сводит, и неспешно иду к столу. Материализовавшийся из воздуха лакей любезно ставит дополнительный комплект посуды и приборов в самый конец, подальше от хозяев. Не-а, ты не угадал, дружочек. Медленно двигаю тарелку к началу стола, игнорируя приборы. Фарфор с неприятным звуком скользит по мрамору. Отодвигаю стул — тяжёлые дубовые ножки скребут по каменному полу, и наконец, занимаю место рядом с Романом Андреевичем.

— Так, это уже слишком! Ты себе что позволяешь⁈ — снова заводится младший Соболев.

— Сын, — в этот раз Владислав Леонидович позволил себе чуть повысить голос. Надеюсь, что это я на него так влияю.

Егор краснеет от злости и сжимает кулаки, ещё немного и он взорвётся. Рыжая обеспокоенно кладёт изящную ладонь на его руку и крепко сжимает, а затем наклоняется и что-то шепчет на ухо. Младший выдыхает и заметно успокаивается.

Жаль, мне было интересно посмотреть, как поведёт себя глава правящего клана, если его ослушается собственный сын. Очевидно, что наследнику пытаются привить показную сдержанность. Это где-то наедине ты можешь позволить дать выход своим эмоциям, а на людях, будь добр, держи марку. Вот только гормоны и горячая молодая кровь пока что одерживали верх над разумом.

Не стесняясь, прямо пальцами хватаю тушу перепёлки целиком и закидываю к себе на тарелку. Туда же отправляется молодая обжаренная на сале картошка и приличный шмат сочного стейка. Канапе и бутерброды я игнорирую. Мне и так чуть позже будет хреново — после скудной и редкой пищи желудок просто не готов к такому изобилию. Поэтому размениваться по мелочам я не собираюсь.

— Аня, — Владислав Леонидович старательно меня игнорировал и обратился к рыжей, — я слышал, что твой отец решил расширяться, как у него дела? Нужна ли протекция с нашей стороны?

— Ой, Владислав Леонидович, всё хорошо, — девушка скромно потупила взгляд. Она старательно избегала на меня смотреть и теперь, кажется, нашла выход. — Дом Эгмонд радушно нас встретил и по папиным расчётам уже через полгода филиал нашего банка откроется в Западной Империи.

— Дом Эгмонд… Да, я слышал про него. Очень влиятельный и сильный клан. У них же есть сын? Ваш ровесник?

На этих словах Егор опять напрягся. Что-то нервный он какой-то. Ему бы к целителю душ сходить или травки попить успокоительной.

— Да — Ян. Я его почти не знаю, но папа говорил, что Эгмонды на следующий год хотят отправить его учиться в нашу академию. Они считают, что в Северной Империи самое лучшее образование.

— Образование, как же, — чуть слышно хмыкнул Роман Андреевич. В разговоре он не участвовал, предпочитая роль стороннего наблюдателя.

— Я передам папе, что вы предлагали помощь. Если честно, то это большая честь для нас…

Я громко захрустел перепелиной ножкой, люблю обгладывать кости, знаете ли. И не люблю настолько неприкрытую лесть.

Аня, всё-таки, кинула на меня взгляд полный отвращения. Я улыбнулся и помахал ей куском стейка, зажатым в другой руке. Девушка холодно сверкнула своими васильковыми глазами и демонстративно отвернулась.

— Быдло, — тихо фыркнул Егор. Так, чтобы не услышал его отец. В ответ я просто пожал плечами и с довольным урчанием впился зубами в стейк. Смысл расстраиваться из-за того, что мне здесь не рады, когда есть такое вкусное и сочное мясо.

— Думаю, что смогу договориться с ректором о зачислении Яна без очереди. Наша академия много выиграет, если в ней будет обучаться наследник одного из домов Западной Империи, — Владислав Леонидович задумчиво барабанил пальцами по столу. Уверен, что глава мысленно уже прикинул какую выгоду с этого получит лично он и его клан.

— Ещё раз спасибо, — коротко ответила девушка. Видимо, настроение общаться в моём присутствии у неё совсем пропало.

Дальше беседа протекала в более дежурном русле. Об успехах Егора в академии, и кто бы сомневался, что этот напыщенный болван лучший на своём курсе. Легко быть лучшим, когда твой отец главный в Империи. Или о том, что в столичный зоопарк на днях привезли двух тигров редкого чёрного окраса и это большое достижение, ведь во всём мире их насчитывается не больше семи штук. В общем, обычный пустой трёп.

Откинувшись на мягкую спинку стула, я оглушительно зевнул. До щелчка в челюсти, чем в очередной раз привлёк к себе внимание. Всё это время я старательно показывал свою незаинтерисованность в их разговоре, хотя запоминал даже самые неинтересные бытовые моменты. Никто не знает, когда может пригодиться та или иная информация.

— Вижу, нашему гостю стало скучно, — Владислав Леонидович наконец соизволил обратить на меня внимание. — Тогда пришло время решить, что нам с тобой делать. Сын, уже поздно, проводи Анну. Дома её, наверное, заждались.

— Но…

— И не забудь убедиться, что она благополучно добралась.

— Хорошо, отец, — Егор покорно кивнул и вместе с рыжей покинул обеденный зал.

— Итак, что нам с тобой делать? — он повторил свой вопрос.

— Отпустить. По-моему, это очевидно, — я старался говорить ровно и спокойно, в тон собеседнику.

— Для тебя возможно и очевидно. Но… Отпустить аморала? Да ещё и некроманта в придачу? — здесь Соболев впервые дал волю своим эмоциям и на его лице проступила смесь отвращения с горечью. Любопытно.

— Вы — самое низшее звено в магии. Рудимент, который уже давно должен был отмереть за ненадобностью. Отпустить того, чей дар направлен на то, чтобы сеять смерть и разрушения? — гнев в его голосе нарастал с каждым словом. — Того, кто уже один раз поддался своим низменным потребностям и оказался в заключении на нижних уровнях тюрьмы? И зачем мне это, позволь спросить, если проще всего будет тебя убить?

Отлично, осталось только младенцев начать на завтрак есть, чтобы собрать полный комплект того, за что меня стоит ненавидеть.

— Затем, что половина города видела, как меня тащили в замок. У людей возникнут вопросы, если я из этого замка не выйду. Затем, что предки не любят, когда нарушают их законы. Вы не знаете, какому наказанию духи подвергнут ваш род, если вы ослушаетесь, — я говорил очевидные для всех присутствующих вещи.

— И оступится маг единожды, и отречётся от него весь клан. Но не духи. И будут судить его по законам людским, и каждый бросит в него камень. Но не духи. И умрёт слабый маг во тьме и забытие, а сильный пойдёт по дороге испытаний. И если выдержит и пройдёт этот путь до конца, то заслужит прощение — таков закон. Не людской, но магический, — процитировал я отрывок, который заставлял каждый вечер рассказывать Андрея Павловича до тех пор, пока не выучил его наизусть.

Владислав Леонидович раздражённо дёрнул щекой, но промолчал. Зато в разговор вступил его брат:

— Ты прав, мы не можем ни убить тебя, ни вернуть обратно на нижние уровни. Но и отпустить тебя просто так мы тоже не можем. Есть ряд условий.

— Которые я не обязан принимать, — в моём голосе засквозил холод.

— Обязан, если хочешь дальше жить спокойно. Духи никого не станут судить за… несчастный случай, например, — Роман Андреевич говорил безэмоционально и я понял, что он не блефует. — Во-первых, это браслет из адаманта…

— Нет.

— Он не прервёт твою связь с родовой магией полностью, но будет глушить её так, чтобы ты не смог навредить себе или посторонним. Во-вторых, ты поступишь в академию…

— Предпочитаю домашнее обучение, — буркнул я. Идея окунуться в мир элитных детишек мне совсем не нравилась.

— И мы вернём тебе клановую собственность, но приставим своего человека, который будет контролировать твои действия, — глава безопасности продолжал говорить, игнорируя любые мои возражения. — А теперь иди отдыхай. Дворецкий покажет тебе твою комнату, а завтра мы вызовем нашего врача, чтобы он тебя подлечил и надел браслет.

Я молча встал и вышел под прожигающий взгляд Владислава Леонидовича. Это были даже не переговоры, это была моя безоговорочная капитуляция на чужих условиях. Конечно я не ждал, что меня отпустят просто так, но академия? Серьёзно? Это пока что бесило больше всего.

Комната, в которую меня отвели, не была гостевой. Скорее помещение было предназначено для не очень любимой прислуги. Скромная обстановка резко контрастировала с общим богатством замка. Но здесь была кровать и небольшая ванная. На кровати лежала чистая сменная одежда и большое полотенце.

Молодая горничная попыталась было забрать мои штаны и ботинки, чтобы выкинуть, но я строго предупредил — максимум, что она может сделать, так это постирать. А потом вернуть, иначе прокляну. Бедняга настолько прониклась угрозой, что ещё долго уверяла меня, что всё сделает в лучшем виде.

Разрываясь между желанием — упасть в кровать и вырубиться или же прежде принять ванну и хорошенько отмыться, я всё-таки выбрал второе.

Мне пришлось три раза сливать воду и набирать её заново, прежде чем удалось добиться полной чистоты, и теперь я просто лежал, прикрыв глаза. Обжигающе горячая вода волшебно действовала на уставшее тело, даря ленивую расслабленность и покой. Я даже задремал ненадолго.

— Забыли рассказать мне о ещё каких-то условиях? — я нехотя вынырнул из накатившегося сна. Роман Андреевич передвигался очень тихо, но жизнь в Клоаке научила меня всегда быть начеку, даже когда спишь. Неиллюзорный шанс, что до тебя доберётся Бритва и его шайка или же какой-нибудь другой голодный аморал, пока твоё сознание в отключке, хорошо развивал внимательность и внутреннее чутьё.

— Не хотел тебя беспокоить, — Роман Андреевич явно был разочарован тем, что его обнаружили. Он поставил табурет напротив ванны и сел так, чтобы видеть моё лицо.

— Ага, я заметил.

— Мне показалось, что ты мог неверно предположить, что тебе здесь не слишком-то и рады.

— Но очевидно, что это не так, — я криво усмехнулся и машинально потёр ониксовое кольцо на среднем пальце левой руки. Удивительно, но село оно как влитое, хотя казалось, что его размер был гораздо больше любого из моих пальцев.

— Я не так категоричен в отношении некромантов и аморалов, как мой брат.

— Чего вы хотите? — устало спросил, мне чертовски хотелось спать, а не участвовать в очередном бессмысленном разговоре.

— Насколько я знаю, с тобой в канализации был ещё один человек. Где он? — что ж, сразу к сути, это хорошо.

— Без понятия, мы с ним сразу не сошлись характерами и своими предпочтениями в еде. Так что, как только появилась такая возможность, сразу же разбежались в разные стороны, — мне не хотелось рассказывать этому человеку, что случилось с Бритвой. Не потому что я стыдился своего поступка, а потому что считал, что эти люди недостойны знать его историю. Возможно эта мысль была слишком наивна, но мне было плевать, если честно.

— Значит, есть шанс, что он до сих бродит где-то под замком?

— Значит есть, да.

Глава службы безопасности немного помолчал, задумчиво потирая подбородок. Глубокая морщинка залегла между его бровей, а я хотел, чтобы он поскорее убрался. У меня здесь не кабинет для раздумий, никакого уважения к личному пространству.

— А как там поживает Андрей Павлович? — он наконец прервал затянувшееся молчание.

— Спуститесь в Клоаку и сами у него спросите, — огрызнулся я. Вода в ванной начала остывать и находиться в ней было уже не так приятно.

Мужчина молча смотрел на меня, не реагируя на моё раздражение.

— Когда я уходил, он был в порядке, — вздохнул, понимая, что так до утра просидеть можно. — Вас судьба всех аморалов интересует? А то я не очень-то стремился там заводить новые знакомства и мало что могу про них рассказать.

— Нет, не всех, — будничным тоном ответил Роман Андреевич, — а только тех, кто является моим отцом.

Глава 7

А вот тут ему удалось меня удивить. Я даже подался вперёд, внимательно вглядываясь в его лицо. Нет, походу не врёт. Да и зачем о таком врать? Это сбивало с толку.

— Интересные у вас семейные отношения, конечно, — пробормотал, откидываясь назад. Кажется, у меня только что появилась очередная пища для размышлений.

Хотя, теперь было понятно, почему у старика был постоянный запас различных вещей. Не бог весть что, конечно, но позволяло жить чуть лучше, чем остальным.

— Клан превыше всего, — Роман Андреевич впервые с момента нашего знакомства выглядел озадаченным. — Странно, что ты этого не понимаешь. Ты же тоже наследный клановой.

— В последнее время меня очень часто били по голове, так что парадигма моего сознания несколько сдвинулась, — надо быть осторожнее в своих реакциях.

Наш разговор, это тоже своего рода битва. Где каждый пытается вывести друг друга на эмоции, нащупать болевую точку и вытащить как можно больше полезной информации. В том числе и из твоего поведения.

Мне всегда это претило. Я предпочёл бы старую добрую кулачную драку этим скользким словесным баталиям.

Но в этом мире всё решалось иначе. Бесконечный водоворот лживых разговоров, чтобы затем всадить тебе нож в спину. Об этом меня предупреждал как Андрей Павлович, так и Бритва.

— И что он сделал? Недостаточно низко гнул спину перед Владиславом Леонидовичем? — я вылез из уже прохладной воды и обернул полотенце вокруг бёдер. Очевидно, что спокойно поваляться в ванной мне сегодня не дадут.

— Убил своего племянника, — голос главы службы безопасности снова стал ровным. Словно он мне не о семейной трагедии рассказывает, а о том какие у него планы на завтра.

— Роман Андреевич…

— О, прошу тебя — просто Роман.

— Роман, — кивнул я, — и вы мне всё это рассказываете зачем?

— Затем, что мы можем стать друзьями. Как я уже говорил, у меня нет такого предубеждения к аморалам и некромантам, как у многих в этой Империи. Более того, я считаю, что мы можем стать полезными друг для друга. А с друзьями принято делиться даже самыми страшными тайнами, разве нет?

Я недоверчиво хмыкнул. Соболев проследовал за мной в комнату и теперь стоял, опираясь плечом о косяк. Он изучал меня своим цепким колючим взглядом и от этого было неуютно. Как-будто сотни мелких противных насекомых ползают под кожей.

— Весьма заманчивое предложение, но друзьям не связывают руки браслетом из адаманта, — язвительно ответил я.

— Ты не торопись, Макар, подумай. И если примешь правильное решение, то вопрос с браслетом вполне решаем.

— Подумаю, — кивнул и демонстративно потянулся.

Роман растянул губы в холодной улыбке и наконец вышел из комнаты. Пусть думает, что раскусил меня. Что я обычный ершистый подросток, который в силу возраста только пытается играть на взрослой шахматной доске не зная правил. А дальше… дальше мы посмотрим, чей мат выйдет более убедительным.

Я рухнул на кровать и, как только моя голова коснулась прохладной подушки, сразу же выключился.

Пахло благовониями, свежим потом и ежевикой. В комнате стояла удушливая жара, но я терпеливо сидел в середине круга. Жрецы раскуривали свои травы и что-то читали речитативом на древнем наречии.

Наконец, старейший из них замолчал и поднял на меня провалы своих пустых глазниц. Всем жрецам выкалывали глаза перед тем, как допустить к служению духам. Варварская традиция, но кто я такой, чтобы спорить с богами?

— Скоро, очень скоро ты откинешь человеческую приставку, Царь-Бог, — завёл он своим скрипучим голосом. — Иной мир уже зовёт тебя. Там нет бесконечных войн и океанов пролитой крови. Ты заслужил покой, и приблизишься к Богу, станешь одним из них. Скоро, очень скоро…

— Это и есть пациент? — грубый мужской голос прорвался сквозь завесу сна. Я зарылся головой под подушку, в надежде, что мой не очень тонкий намёк дойдёт до посетителей.

Не дошёл, подушка улетает на пол, а меня грубо поднимают с кровати. В комнате много знакомых лиц, но ещё больше незнакомых. Сонно и недовольно щурюсь, просто проходной двор какой-то.

— Если вы принесли мне завтрак в постель, то не стоило.

Глава клана по обыкновению игнорирует мои слова и коротко отдаёт приказы невысокому и худому мужичку с залысинами:

— Осмотреть, подлечить и надеть браслет, — он всем своим видом показывает, насколько ему неприятно находиться со мной в одном помещении. Ублюдок высокомерный.

— Клеймо тоже убирать?

— Нет! — почти хором произносим с Владиславом Леонидовичем. Соболев недовольно косится на меня и выходит из комнаты. Аж дышать стало легче. Словно кто-то открыл окно и впустил сюда свежий воздух.

— Ну ладно, пацан, не дёргайся, — врач коснулся моих висков пальцами и прикрыл глаза. По телу тут же разлилась приятная волна тепла.

— В целом, ничего критичного, — через пять минут сканирования заключил врач. — Парочка сломанных рёбер, лёгкое сотрясение и множественные ушибы мягких тканей. Про общее истощение организма и проблемы с желудком даже и говорить не стоит, ты и сам об этом прекрасно знаешь. А сейчас потерпи, будет неприятно.

Тёплая волна превратилась в обжигающе горячую, ощущения внутри — как-будто раскалённой лавы нахлебался. Благо длилось это недолго.

Врач утомлённо выдыхает и убирает руки. По тому малому количеству времени, что он на меня затратил, можно было сделать вывод, что моё лечение не вызвало особых затруднений. Но вот осунувшееся лицо и серые круги под глазами говорили об обратном. А значит, вряд ли подобное лечение доступно простым смертным.

— Теперь браслет, — Роман кивает невзрачной девушке, что стоит рядом с доктором. Серая униформа, длинные волосы, стянутые в тугой хвост и невыразительное лицо. Если увидишь такую в толпе — не запомнишь.

А вот резная коробка из красного дерева у неё в руках притягивала взгляд. Девушка открывает её и достаёт кроваво-красный браслет. Роман и доктор инстинктивно делают шаг назад. Видимо, даже на мгновение боятся лишиться части своей силы.

— Вытяните правую руку вперёд, — бесцветным голосом произносит девушка и защёлкивает браслет на моём запястье.

Как и говорил Роман, связь с родовой магией не исчезла окончательно, как это было в Клоаке — когда ты не ощущаешь ничего, только сосущую пустоту внутри. Но и приятным своё новое состояние я тоже назвать не могу.

Я словно бесконечно тонул. И вроде воздух в лёгких ещё есть, но ты уже чувствуешь, что он заканчивается. Уши закладывает и искажённый звук с трудом пробивается сквозь толщу воды. Да и окружающий мир уже не выглядит таким ярким и красочным, скорее выцветшим и блёклым.

Раздражённо выдыхаю и потираю правое запястье. Ладно, будем разбираться с проблемами по мере их поступления. Полностью магии меня не лишили и пока что этого хватит. А там дальше посмотрим. Есть у меня пара интересных мыслишек насчёт адаманта, вопрос только в реализации.

— Здесь — всё, — доктор подхватывает свой саквояж. — И раз уж я сегодня заехал, то зайду ещё проведать Еву.

— Спасибо, Лев Яковлевич, вас проводят, — Роман кивает и пожимает руку на прощание.

Так вот почему дочери Соболева не было на семейном ужине, видимо, ей сильно нездоровится.

— Как ощущения? — спросил Роман, когда мы остались одни.

— Великолепные. Рекомендую как-нибудь попробовать, — съязвил я.

— Привыкнешь. Браслет не ограничивает тебя полностью, половина силы — тоже сила, — в который раз повторяет Соболев.

Удобно, конечно, жить с подобной логикой. Особенно, когда тебя она не касается.

— Пойдём, машина уже готова, мой помощник отвезёт тебя домой.

Я молча собрался, хотя собирать было особо нечего. Горничная уже с утра принесла на удивление идеально выстиранные вещи. Честно говоря, я сомневался, что у неё это получится. Быстро переоделся в чистые штаны и ботинки, а вот верх пришлось оставить тот, в котором спал. Пока ещё рано шокировать общественность выжженой буквой «А». И спустился вслед за Романом.

— Красивая, правда? — глава службы безопасности кивнул на чёрную хромированную машину без верха, к которой мы подходили. — С появлением портальных арок необходимость в автомобилях отпала, сейчас это больше предмет роскоши и поэтому чаще всего их покупали просто в коллекцию. Но я считаю, что любая вещь за которую ты отдал деньги должна работать.

Да-да-да, я понял, что ты охренеть какой богатый мудак, необязательно об этом говорить каждые пять минут. Я молча ускорил шаг, отвечать мне не хотелось.

Предыдущие дни, недели и месяцы моей жизни были слишком перенасыщены событиями. Поэтому сейчас какая-то там металлическая коробка на колёсах меня не восхищала. Всё это время организм был на пределе, выжимая на максимум все свои резервные запасы. И когда вчера он получил послабление в виде сытного ужина и относительно мягкой постели, то расслабился.

Даже в Клоаке я не чувствовал себя настолько разбитым и вымотанным. Сейчас я бы больше удивился, если мне хотя бы недельку удалось пожить без смертельных приключений, а не техническому прогрессу нового мира.

Водителем, которого представили Юрием, был крепко сбитым мужчиной средних лет. С очередной незапоминающейся внешностью, видимо, все фактурные представители в этом мире резко закончились. Или это было обязательным условием в договоре о найме.

Я опустился на заднее сидение автомобиля и прикрыл глаза. Скорее всего единственная возможность немного подремать будет в дороге. Ещё вчера вечером я накидал примерный план своих действий и почти каждый пункт в этом списке стоял с пометкой «срочно».

* * *

Юрий оказался немногословным и на мой вопрос — почему мы просто не воспользовались портальной аркой? — просто пожал плечами.

К тому моменту, когда мы приехали, я успел хорошенько подремать, а солнце скрыться за горизонтом.

В отличие от столицы с её многочисленными высотками и кричащими смешением всевозможных цветов рекламными вывесками, земля, принадлежащая Вороновым, выглядела пустовато и бедно. Такая медленно вымирающая деревушка с покосившимися от времени деревянными домушками. Некоторые из них были утоплены в землю по самые окна.

Особняк, в котором предстояло жить мне, выглядел ничем не лучше. Разве что сложен был из невзрачного камня и имел второй этаж. В остальном такая же серая и убогая картина. Двор был завален грудой мусора и гниющими остатками животных. В нос шибанул старый добрый аромат Клоаки.

— Жди здесь, — коротко бросил Юрий и вошёл в дом. Надо же, оно всё-таки разговаривает!

Ждать я естественно не собирался.

Массивная входная дверь открывалась тяжело и нехотя. Не удержишь и твоя конечность тут же окажется в ловушке между дверной створкой и косяком.

— Но вы мне обещали! Я сделал всё о чём меня просили и даже больше! — высокий мужской голос прерывался от едва сдерживаемой злости.

— Вы нам тоже обещали, господин Мухин, — Юрий отвечал ровно и спокойно. Видимо, подражал в этом своему хозяину.

— Не моя вина, что щенок выбрался из Клоаки!

— Не ваша, — согласился водитель, — но как быть со скверной? От вас, господин Мухин, требовалось только одно — не допустить её дальнейшего распространения по вверенной вам территории. И что я вижу? Вы практически устроили геноцид местному населению, а скверна медленно, но верно подбирается к границе и не думает останавливаться. Не говоря уже о том, что духи рода так и не приняли жалкую пародию на некроманта.

Мухин молчал, но скрип его зубов я слышал отчётливо. Под ногой что-то мокро чавкнуло.

— Я же сказал — ждать во дворе.

— А я сказал, что срать хотел на то, что ты сказал. Вот такая вот незадача.

Мухин выглядел даже хуже, чем я мог бы выглядеть, если задержался в Клоаке на более долгий срок. Лысый, туго обтянутый кожей череп перетекает в тонкую шею. Запавшие и с красными прожилками глаза злобно блестят и теряются на фоне мешков под глазами. Он был не просто худощавым, а буквально высушенным. Передо мной стояла живая мумия, облачённая в чёрную балахонистую одежду. Мухин даже откуда-то рваную и засаленную мантию достал и на себя нацепил. На сухих длинных пальцах красовались массивные перстни. По две штуки на каждом пальце. На шее висит ворох различных медальонов. Повесь ещё один и шея переломится от веса к чертям собачьим. Охренеть какая безвкусица.

— Я заслужил, — Мухин проскулил свой последний аргумент, сверля меня полным ненависти взглядом.

Впрочем, пора бы уже и привыкнуть, на меня тут по-другому и не смотрят.

— С этого момента господин Мухин будет вашим личным помощником. Можно даже сказать — тенью. Относитесь к нему как к собственности Соболевых, которую вам доверили. То есть крайне бережно и с должным почтением, — выдержке Юрия можно было позавидовать.

А ловко это они, конечно, замаскировали слово «стукач». Надо признать, что план Соболевых был не без изящества. Приставить ко мне человека, который будет докладывать о любом моём действии, в надежде опять подняться. Не удивлюсь, если Мухин целенаправленно будет меня провоцировать. В моём списке дел только что появился очередной срочный пунктик.

— Прибери здесь всё, что нагадил, — должное почтение я решил проявить сразу же, как только Юрий ушёл, — и верни на место все родовые артефакты, которые ты решил прикарманить.

— Я не твоя прислуга, щенок! — взбрыкнул Мухин. Он всё ещё верил в то, что будет здесь что-то решать. Юрий прямым текстом сказал, что убить я его не могу, вот он и огрызается.

— Ты именно что моя прислуга, — скучающим голосом сообщил я очевидные вещи. — А если тебя что-то не устраивает… За несчастный случай никто не осудит.

Раз уж Соболев сам дал мне такую полезную карту в руки, то и буду её использовать. Правда уверенности в том, что с меня не спросят за несчастный случай не было, но Мухин же об этом не знает. Он побледнел ещё больше, кадык несколько раз нервно дёрнулся, видимо, хотел сказать что-то ещё, но передумал. Мудрое решение, возможно, мы даже сработаемся.

Я проводил его взглядом и принялся осматривать помещение. Раньше это была гостиная. Или библиотека. Вряд ли чья-то спальня. Сложно было делать выводы, потому что каждый квадратный сантиметр в этом доме был засран до такой степени, что дом больше напоминал свалку, чем жилое помещение. Затылок противно заныл от осознания, что придётся всё это приводить в порядок.

И пяти минут в доме не пробыл, а уже успел захлебнуться лавиной первоочерёдных задач. И это я ещё в принадлежащую мне деревню не ходил. Кажется, проще будет всё сжечь к хренам, а затем отстроить с нуля.

Родовой алтарь нашёлся спустя полчаса блужданий. Я уже думал плюнуть на всё и пойти спросить у Мухина, где здесь прямая линия на тот свет, когда наткнулся на наглухо заколоченную дверь, ведущую в подвал. Доски были свежими, а значит вход замуровали не так давно. Видимо, бедолага настолько оскорбился тем, что духи его не признали, что решил забыть про эту часть дома таким вот нетривиальным способом.

С глаз долой — из сердца вон.

Вытащил из кучи мусора железный лом и принялся за работу. Сначала с предками пообщаемся, а потом уже всё остальное. Надеюсь, что духи прольют хоть немного света на то, почему я здесь оказался.

Довольно быстро расправившись с досками, я спустился в подвал. Он тоже выглядел очень захламлённым, но откровенного мусора здесь не было и это радовало. Возможно, Мухин побоялся гнева предков и не стал здесь гадить.

Повсюду стояли банки с заспиртованными в них человеческими частями тела и внутренними органами. С потолка свисали нанизанные на прочную нитку кости. Мешочками различных размеров и наполнения были забиты все полки. В них хранились различные высушенные травы, пястные кости и фаланги пальцев.

А в середине подвала стоял алтарь, высеченный из серого грубого камня. По его поверхности закручивалась спираль, похожая на круги на воде от брошенного камня. Заканчивалась спираль в центре алтаря углублением, в котором лежали бурые от засохшей крови кости. Завершали картину тонкие ветки с высушенными ягодами паслёна и ритуальный нож с лезвием, похожим на коготь.

Интересно, у всех кланов родовые алтари так выглядят или этот антураж чисто для некромагов?

Я взял ритуальный нож и, не раздумывая, резанул по ладони. Кровь обильно потекла в углубление, пропитывая старые кости, а спустя мгновение на меня пахнул могильный холод.

Ну, здравствуйте, предки. Давно не виделись.

Глава 8

Зрение из объёмного превратилось в туннельное, заставляя сосредоточиться на фигуре, стоящей за алтарём. Предметы за пределами этого туннеля смазывались в нечёткую картинку, а при попытке их рассмотреть я заработал очередную порцию головной боли.

— Ты не Пётр! — грохнул сплав из тысячи голосов, что говорили одним ртом.

— Да и вы не гурии, которых мне обещали, — поморщился я. Обязательно так орать?

— Где Пётр⁈ Мальчик погиб, но сосуд не заполнен! — мелкие камушки запрыгали по полу, а по моему телу прошла вибрация, поднимаясь от груди к горлу, от гула разъярённых голосов. Ещё немного и мои внутренности устроят праздничный фейерверк от такого звукового давления.

— Ещё как заполнен, хмыри вы древние, — сиплю я с трудом, ибо голосовые связки напряжены до предела и каждое слово приходится буквально выталкивать. — Но если вы сейчас повысите свой голос ещё хотя бы на октаву, то не будет у вас ни Петра, ни меня, ни сосуда. Только сраный Мухин во главе клана.

Мои слова подействовали очень вовремя, потому что я уже чувствовал, как начинают рваться мышцы и лопаться капилляры.

В воцарившейся тишине я рухнул на колени, как подкошенный.

— Кха! — густой сгусток крови заляпал подножие алтаря. — Охренеть вы гостеприимные конечно.

— Кто ты? — голос всё ещё объёмный, но его можно терпеть. Чувствую, как на меня через одну пару глаз смотрят тысячи. Жутковато, если честно.

— Тот, кто сможет вернуть величие этому клану.

Самоуверенно, да. Но это единственное, что я могу предложить за их помощь и признание меня наследником. Без этого я вряд ли долго протяну в этом мире. В Клоаке всё было просто и понятно, а на свободе можно вывих мозга заработать от технического прогресса и интриг. И если с первым я худо-бедно справлюсь, то второе без сторонней помощи уже не вывезу.

Нет поддержки духов клана — ограничение в магии. А ограничения в магии помноженные на адамантовые браслет, всё равно что и нет никакой магии.

Конечно, были подозрения, что у меня как у некроманта должно быть больше возможностей для подпитки своего внутреннего источника, не зря же вон отверженный Мухин потроха по всему дому раскидал и кишки как гирлянды развесил. Явно искал другой метод, не требующий одобрения духов. Но я сомневался, что этот метод был правильный, и в том, что мне дадут достаточно времени, чтобы его найти.

— Не сможешь. Пётр может. Пётр был великим. Мы были великими, — голоса опять заволновались.

— И снова будем, — мой голос звучал твёрдо, как скала. Сейчас вообще нельзя допускать и тени сомнения. Они достаточно отчаялись, чтобы убить последнего наследника и попытаться вселить в него душу Петра. Хрен их знает, как они поступят с чужаком, если решат, что для клана Вороновых всё кончено.

— Будем? Будем! Будем! Будем! — неуверенность сменилась решительностью. Тысяча голосов звучали ликованием, и решение было принято.

Лавина информации обрушилась на меня, пригвоздив к бетонному полу. Вековая история клана хаотично вливалась мне в голову. Ещё немного и мозг начнёт плавиться от перегрузки. Духи, почувствовав моё напряжение, немного сбавили напор и я хотя бы дышать смог не через раз.

— Выполни обещание, пришлый, — прогрохотали они, когда поток информации наконец-то иссяк, — иначе смерть!

Фигура за алтарём рассыпалась прахом, возвращая мне периферийное зрение. А вот головную боль могли и с собой забрать, не обиделся бы.

Я лежал на холодном полу и пытался разложить по полочкам то, что узнал от духов. Полезного, на самом деле, было мало. Если коротко, то когда-то клан Вороновых был великим. Некроманты, приближённые к самому императору. Это сейчас есть правящие кланы, а тогда власть была сосредоточена в руках у одного человека, для которого кланом являлась вся Империя.

Сильнейшие из Вороновых могли поднимать мёртвые тела одним только щелчком пальцев и спокойно путешествовать как в мире живых, так и в загробном мире. А также призывать души мёртвых, создавать скелетов из одной только песчинки костной пыли, перекачивать энергию жизни и смерти без каких-либо трудностей и повышать потенцию.

Ну ладно, про потенцию я придумал. Но послушать духов, и их клан был чуть ли не богами в человеческом обличии. И в этом была основная проблема, вся информация была настолько пропитана их эгоцентризмом, что вычленить из неё что-то достойное внимания было очень сложно.

А ещё их зацикленность на Петре раздражала. У них был прямо культ, посвящённый юному, но очень талантливому Петру Воронову. Парень исчез при загадочных обстоятельствах и после этого клан начал слабеть. Неудачи посыпались на них одна за другой, как будто кто-то пришёл стребовать с клана плату за предыдущее благополучие.

Сначала был загадочный мор, который выкосил половину некромантов, но больше всего досталось Вороновым. Один за одним умирали самые талантливые, оставляя тех, в ком родовая магия текла слабым прерывистым ручейком.

Затем пришла скверна и люди, недолго думая, спустили всех собак на некромантов. Теперь стало понятно, почему такое отношение к этому типу магии. Общество лихорадило несколько лет, а на некромантов устроили настоящую охоту. С огнём иинквизицией. Потом всё успокоилось конечно, но скверна и нелюбовь к некромантам осталась. А Вороновы растеряли и былое могущество и что самое важное — знания. Магов, способных путешествовать по загробному миру, не осталось, а первый клановый алтарь появился гораздо позже, вот и пришлось довольствоваться обрывками знаний и мечтами о возвращении своего прежнего статуса одного из великих кланов Империи.

Что со всем этим делать я пока что слабо представлял. Я надеялся получить больше от общения с предками, а получил лишь обрывочный набор историй и культ во имя Петра. Магические техники, которыми со мной поделились духи, тоже доверия не вызывали.

То есть, они конечно работали, я был в этом уверен, но как-то однобоко и топорно. Сложно передать свои ощущения, но это было похоже на то, словно при помощи одной ржавой тяпки пытаешься вскопать огромное поле. Это вообще никак не сходилось с тем, что я чувствовал в канализации. Всё должно было быть куда проще и без всяких мерзких ритуалов.

За этими мыслями я и отключился. Подниматься к Мухину и его ублюдскому декору не хотелось, а спать на голом полу было привычно. Даже будучи Царь-Богом в прошлом я не брезговал спать на земле в походах. Чем ты ближе к народу, тем лучше понимаешь, как им нужно править.

Вокруг меня возвышались горы трупов. И это было не фигуральное выражение, передо мной буквально высилась куча из тел выше меня ростом.

На её вершине стоял жрец, всё такой же высушенный от старости и с пустыми провалами вместо глаз. Вот только на этот раз от него фонило небывалой силой.

Жрец не обращал на меня ни малейшего внимания, он распростёр руки к небу и что-то шептал. Я тщетно пытался вслушаться в этот шёпот, но обрывки слов, которые до меня долетали, звучали на неизвестном мне наречии.

От жреца по трупам как-будто ползли чёрные щупальца, они опутывали каждое тело и тянулись ко мне. Скверна завораживала своими мягкими и неторопливыми движениями, она звала меня, как мать зовёт своего потерянного сына. Я сделал шаг…

Настойчивое громыхание сверху всё-таки заставило меня открыть глаза. Я попытался уцепиться за остатки ускользающего сна, но это было бесполезно.

БО-О-М!

Над головой опять что-то громыхнуло, вибрацией отдаваясь прямо в черепушку. Да что за нахрен там происходит⁈

Потянулся, приводя в движение одеревеневшие мышцы — нет, всё-таки пора завести привычку спать в нормальной постели. В этом мире народ ещё не заслужил, чтобы я был к нему ближе.

Ворчливые мысли так и преследовали, пока я поднимался вверх по лестнице. А ещё я подумал, что надо бы организовать себе лежбище именно в подвале, а не в одной из комнат. Только я, духи предков, чьи-то заспиртованные органы — и никакого Мухина. Красота-а-а. Он очевидно боялся спускаться в подвал и это меня полностью устраивало. Ночью я слышал его недовольное сопение и покашливания за дверью, но этим всё и ограничилось. Хорошо, что ко мне приставили труса; плохо, что не знаю, кого Соболевы ещё пришлют.

Я не был настолько наивен, чтобы думать, что этим ущербным всё ограничится. Мухин был просто отвлекающим фактором и помехой, которая должна активно путаться у меня под ногами.

С прошлого вечера в доме стало гораздо чище, но по-прежнему неуютно. По крайней мере я перестал каждую секунду вляпываться в какое-нибудь дерьмо, уже хорошо.

Мухина я нашёл в гостиной, он активно куда-то тащил диван. Ну как тащил. Пытался. Лицо раскраснелось от натуги, по лбу струился пот, а диван, дай бог, на полсантиметра сдвинулся.

— Ты что к мебели пристал, болезный? — лениво поинтересовался я.

Мухин вздрогнул и разжал пальцы, приподнятый край дивана громко опустился на пол. Так вот что это были за звуки.

— Ты… Вы… Ты… — он всё никак не мог определиться, как именно ко мне обращаться, и я ему в этом помогать не собирался. Маленькие злобные глазки лихорадочно бегали по помещению в мучительном поиске правильного варианта. Мухин был похож на мелкого крысёныша, который по своей глупости залез в логово к ядовитым змеям. Не думаю, что он сам осознавал, во что вляпается, когда шёл на сделку к Соболевым.

Слабый, хилый и с плохо развитым даром. Мухин всегда был где-то на вторых ролях, плёлся где-то в конце клановой иерархии. И для жадного до власти и денег Мухина это была настоящая трагедия. Ведь он знал, что сможет привести клан к процветанию. И что сможет развить свой дар, если у него будут необходимые для этого ресурсы. И что станет величайшим некромантом в истории. Ему бы только один маленький шанс, небольшую возможность стать главой клана и тогда он сможет всё.

Какой договор был у крысёныша с правящим кланом предки не знали. Да и неинтересно им это было, как и сам Мухин, в целом. Они мыслили другими категориями, и единственное чего хотели так это того, чтобы род Вороновых продолжал существовать.

А крысёныш своими действиями почти что перечеркнул всё, над чем целые поколения работали долгие годы.

Когда Вороновы старшие погибли, пытаясь остановить распространяющуюся по их территории скверну, именно Мухин оказался рядом с пацаном в качестве опекуна, и именно он окончательно расшатал и без того подорванную смертью родителей психику мальчишки. Макар сорвался. А когда срывается некромант, пусть даже молодой и неопытный, это всегда страшно и масштабно.

Одно дело, когда раз в месяц пропадают пара человек, на это можно закрыть глаза, но когда вырезаются города и деревни… Тут уже замолчать не получится. Макара поймали и бросили в Клоаку, а Мухин стал главой клана. И если бы у него помимо влажной мечты о собственном могуществе был хотя бы намёк на внутренний стержень, то предки бы его приняли и признали. Как я уже говорил — их мало что интересовало, кроме благополучия клана.

Но, не судьба — я не видел в крысёныше ни стержня, ни в принципе характера, вот и предки не увидели. А Мухин сейчас оказался между молотом и наковальней.

С одной стороны Соболевы, которым вряд ли нравится, когда их подводят, а с другой я с поддержкой рода за спиной.

— Ты же сам приказал привести особняк в порядок, — наконец определился Мухин, в его голосе засквозила обида.

— А ещё приказал вернуть все клановые кольца и амулеты на место.

Крысёныш живо спрятал руки за спину и вжал голову в плечи, а его взгляд буквально прожёг во мне пару дырок. Так, походу клановой собственности я всё-таки не досчитаюсь. Впрочем, это было ожидаемо.

— Хрен с тобой, — я поморщился, развернулся и пошёл к выходу. — Дом только до основания не разбери, пока меня не будет.

— А ты куда? — насторожился Мухин.

— По делам.

— Я с тобой!

Я почти дошёл до входной двери и затормозил. Мухин, рванувшийся следом, затормозить не успел и со всего размаху впечатался мне в спину.

С удовольствием отметил, что от удара я только слегка покачнулся. А раньше бы как минимум воткнулся носом в дверь.

Но это единственное, что порадовало. Только этого ущербного мне на хвосте и не хватало. Я готов был смириться с его присутствием в своём доме, но не более. К тому же, он слишком ретиво исполняет приказы, а я не хочу чтобы кто-то стоял у меня над душой, когда приспичит сходить в туалет. А по фанатичному блеску в глазах крысёныша, я понял, что тот меня оставит разве что под страхом смерти.

— Отличная идея, дружище! — мой голос так и сквозил притворным воодушевлением. — Я как раз собирался сходить и посмотреть, насколько далеко успела продвинуться скверна.

В глазах крысёныша промелькнул неприкрытый страх. И я этого страха не понимал, скверна делала ровно то же, что и некроманты — поднимала людей из мёртвых. А то что она их перед этим медленно убивала, это малозначительные нюансы. По крайней мере должны быть малозначительными для того, кто сам не гнушался убивать людей ради мнимой надежды, что это увеличит его жалкие силы. В любом случае, его страх мне был только на руку. Я выжидательно улыбался, ожидая его решения. На лице Мухина в очередной раз происходила мучительная борьба.

— Нет, ты знаешь, я тут подумал, в особняке ещё очень много дел, — наконец выдохнул он, сразу как-то сдуваясь в размерах.

На моём лице не дрогнул ни один мускул, я изо всех сил старался не выдавать своё ликование. Можно было, конечно, состроить скорбную мину, но Мухин не настолько дурак, да и переигрывать я не хотел.

— Жаль, — равнодушно пожимаю плечами, — но если вдруг передумаешь — ты знаешь, где меня искать.

* * *

Во второй раз деревня произвела на меня ещё более удручающее впечатление. Я догадывался, что местные меня боялись, но не догадывался насколько.

Стоило мне появиться на улице, как люди тут же сгребали детей в охапку и прятались по домам. Не прошло и минуты, как деревня словно вымерла, даже собаки перестали лаять. Мимо меня подхваченный порывом ветра пролетел забытый кем-то платок.

Я задумчиво проводил его взглядом. Наладить контакт с местными будет сложнее, чем я предполагал.

Уверен, что от Мухина они знатно натерпелись. Таким только дай почувствовать власть и они сразу же начинают терроризировать тех, кто слабее. Да и Вороновы тоже не были душками. Но у них хотя бы хватало мозгов не гадить там, где ешь.

Под ногами хрустнула брошенная впопыхах игрушка.

— Ты Монстрика сломал! — раздался из-за покосившегося забора обвиняющий детский голос. — Мне его деда с города привёз, а ты сломал!

Я присел на корточки, разглядывая пластиковое чудовище. Интересные тут у детей игрушки, ничего не скажешь. Правда, в игрушках я вообще не разбирался, моё детство закончилось довольно рано. Возможно, они так и должны выглядеть.

— Извини, я куплю тебе нового монстрика, — я мягко улыбнулся, и маленькая девчушка лет пяти тут же высунула своё любопытное личико.

— Обещаешь? — насупленные брови расправились, кажется, меня уже простили.

— Обещаю, — кивнул я.

— Дашка! Сколько раз я тебе говорила — не подходи к господам! — между мной и девчушкой словно из-под земли выросла матёрая тучная женщина в годах. Посеребренные волосы были растрёпаны и грозно развевались на ветру. — А ты, господин, иди куда шёл! Неча тут!

Страх за внучку перевешивал страх передо мной. Она смотрела грозно и решительно, всем своим видом показывая, что если ей покажется, что я задумал что-то недоброе, то сомневаться она не будет и оторвёт мне что-нибудь жизненно важное.

Медленно поднимаюсь на ноги и делаю шаг назад, мы оба знаем, что она для меня не угроза, но я сюда не ссориться с местными пришёл. Женщина немного расслабилась, но смотрела всё ещё недоверчиво.

— Я поговорить пришёл, кто у вас за главного? — мой голос спокойный и ровный, это не Мухин, на неё давить не следует.

— Неча с нами говорить! У нас с господами делов никаких нету! Налог платим и всё на этом! — она снова воинственно вскидывается и упирает руки в бока. — Душегубы клятые, — говорит достаточно громко для того, чтобы я это услышал.

Мда, тяжлый случай. Видимо неплохо «господа» местным кровушки попили. И если с Соболевыми можно было договориться, просто предложив им разумный вариант, устраивающий обе стороны. С Мухиным можно было договориться с помощью угроз и запугиваний. То, как договариваться с деревенской бабой, я даже и не представлял.

— Машка, ты чего разоралась? — в двери показался седой широкоплечий мужик. По нему сразу было видно, что он привык к тяжёлому труду и даже в какой-то степени любил его.

— Тык вот, господин пришёл. Старосту нашего хочет, а говорю, чтобы уходил. Неча нам с господами балакать!

— Вот баба дурная, — вздохнул мужик, — иди в дом, у тебя скотина с внучкой некормленные.

— Потап Михалыч…

— В дом, я сказал!

Старуха вздохнула, бросила на меня очередной грозный взгляд и скрылась за забором.

Потап Михалыч неторопливо приблизился и критично меня осмотрел. В его осанке и повадках читалась военная выправка, и меня он точно не боялся.

— Ну я староста, — хмуро сообщил старик и сплюнул мне под ноги. — Говори, чего хотел.

Разговор явно предстоял тяжёлый…

Глава 9

— Мне нужны пара рукастых мужиков, чтобы особняк подремонтировать и двор в порядок привести, — я решил не ходить вокруг да около и сразу приступить к делу. Что-то мне подсказывало, что задабривать старика разговорами на отвлечённую тему бесполезно. — Столько же женщин, чтобы навели уют внутри дома; один повар, можно с помощником, и ещё кого-нибудь головастого, чтобы за всем этим следил.

Потап Михалыч слушал меня молча и не перебивал, только седые кустистые брови с каждым моим сказанным словом всё больше и больше сходились на переносице.

— А бабу тебе, господин, непорочную да сисястую не надо? — наконец хмыкнул он.

— Можно, — покладисто соглашаюсь, — но это потом.

— Эк, чего ты захотел, — старик нахмурился ещё больше и скрестил мощные руки на груди. — Не пойдёт, господин, у нас тут крепостных нет, а за просто так в твой дом никто по доброй воле и не сунется.

— А я и про «просто так» ничего не говорил, — отпарировал я, пожимая плечами, — платить буду хорошо, еда за мой счёт, плюс выходные два раза в неделю. По-моему, условия отличные.

— Конечно хорошие, коли денежки потом обратно в карман налогом и вернутся. Или если платить некому будет. Знаем мы ваши некромантские привычки, проходили уж, — Потап Михалыч был непреклонен.

Я засунул руки в карманы и перекатился с пятки на носок, как же я не любил разгребать чужое говно — пока всё вычистишь сам заляпаешься по самые уши. Но решать эту проблему придётся. Мне нужны люди, надёжный тыл, который, если что, меня прикроет. А не отвернётся в другую сторону, когда за мной придут.

В том, что за мной придут, я просто уверен, так как не собираюсь сидеть спокойно в своём логове и не высовываться. Ну не хочу я в академию, не хочу.

И самое логичное, это обзавестись верными людьми в принадлежащей мне деревне. Поэтому придётся договариваться.

— Местных я трогать не буду, честное некромантское, — усмехнулся я под тяжёлым взглядом старика. — А по поводу налога… Сколько вы сейчас платите?

Потап Михалыч прищурился и окинул меня внимательным взглядом, словно пытался заглянуть в голову.

— Девяносто процентов со всего дохода и половину собранного урожая, — наконец, медленно произнёс он.

Я чуть не поперхнулся от таких цифр, но внешне не подал виду. Неудивительно почему местные господ недолюбливают. Я бы на их месте уже давно сжёг знать за подобные кабальные поборы. Тут даже некромантом быть необязательно, достаточно того, что ты жадная до денег мразь.

Конечно, денег много не бывает и всё такое, но меру-то нужно знать. Кто захочет работать, если чем больше ты работаешь, тем больше у тебя забирают.

— Семьдесят процентов и двадцать пять от урожая, — предложил я.

— Пятьдесят и от урожая из-за скверны остались крохи, не будет же господин довольствоваться объедками, — староста клюнул на моё предложение и начал торговаться, а это уже хорошо.

— Шестьдесят и господин не гордый, готов делить временные трудности со своим народом. А со скверной я вопрос решу, это тоже будет входить в наш договор.

На лице старика заходили желваки, было видно его внутреннюю борьбу. С одной стороны — риск, что я свою часть сделки не выполню, а с другой — шанс, что выполню. Шанс для загибающейся от нищеты деревни снова поднять голову и начать жить. И этот шанс перешивал любой риск, поэтому Потап Михалыч решительно кивнул.

— Хорошо. Но если ты, господин, хоть пальцем тронешь кого из людей, — он расправил широкие плечи, — то я костьми у тебя в глотке застряну. И магии твоей богомерзкой не побоюсь.

В целом, удачно всё прошло, я считаю. А к местным угрозам я уже привык, мне кажется, что скоро это уже будет как отдельного вида искусство.

— Тогда обсудим детали?

Старик вздохнул, прогоняя все сомнения, и кивнул.

— Пойдём внутрь, коль не брезгуешь. Нечего на улице дела решать, — он направился в дом. — Машка! Ставь самовар, у нас гости!

* * *

Мы проговорили несколько часов и выпили очень много чая. Видимо, решать вопросы без этого напитка было не принято. Под конец я начал подозревать, что вместо крови у меня теперь по венам бежит чай, а где-то в почке потихоньку начинает проклёвываться чайный куст.

Я расспрашивал обо всём: о деревне, о том, чем здесь живут, о скверне и столице с Соболевыми, конечно. Потап Михалыч отвечал сначала нехотя, то и дело подозрительно щурясь, но спустя какое-то время расслабился и разговор потёк в более спокойном русле.

Когда я вышел из дома, то наконец смог выдохнуть. Всё прошло лучше, чем я ожидал. Конечно, доверие местных мне придётся ещё завоёвывать, но начало уже положено, а дальше будет проще.

Выяснив перед уходом, где здесь местное кладбище, я направился к нему. Пора было проверить мою теорию. Потап Михалычу мой интерес явно не понравился, но он смолчал. Староста не дурак и понимает, что моя магия требует определённых условий, поэтому с осквернением могил ему придётся смириться.

Мне в этом плане было легче. В моём мире умерших сжигали, а гнить в земле оставляли только преступников, как посмертное наказание. Считалось, что земля не даёт душе упокоиться и отправиться в иной мир.

Поэтому в моём понимании, лучше кости их предков послужат мне, чем просто так будут гнить в земле.

Остановился возле свежей могилы и подобрал оставленную рядом лопату. С сожалением посмотрел на рыхлую, недавно насыпанную землю, и отправился дальше. Сегодня меня не интересовал свежий труп, я искал более старые захоронения.

Лопата с остервенением вгрызалась в высушенную и твёрдую почву, а я неистово потел и матерился. Матерился на солнце, которое издевательски выглянуло из-за облаков и теперь нещадно палило мне в спину. Матерился на адамантовый браслет, который срезал мою силу вдвое.

Конечно же, первым делом я попробовал приказать скелету раскопать самого себя. Но моя магическая энергия едва смогла пробиться на пару сантиметров вглубь, и единственный, кто откликнулся на мой призыв, был полуразложившийся труп кошки, валявшийся неподалёку. Кошка инфернально мурчала и тёрлась о мои ноги, требуя тепла и ласки.

А я продолжал материться. На сраных Соболевых, которые втянули меня в свои брачные межклановые игрища. Ведь могли просто отпустить в светлое будущее, без всяких условий и без попытки меня унизить. А унижение я не прощал никогда, ни в трущобах, ни Царь-Богом и уж тем более не собирался прощать сейчас. Да и к Роману, которого почему-то воспринимал отдельно от остальных Соболевых, я относился с большим подозрением; сдаётся мне, что он меня хочет втянуть в историю, которая дурно пахнет, и использовать в своих целях. В нашу с ним крепкую дружбу я не верил ни секунды. Кошку я тоже материл, но уже так — из любви к искусству.

Очередной яростный тычок в землю и полотно лопаты пробивает трухлявую крышку гроба. Ну наконец-то!

Отбрасываю лопату в сторону и доламываю прогнившее дерево руками. Меня обдаёт запахом затхлости и застарелой смерти. Из образовавшегося пролома на меня скалится сероватый череп. Прекрасно, это именно то, что мне нужно.

Вытаскиваю на свет берцовую кость — мне повезло и она достаточно большая, отлично подойдёт для моих целей — и, немного подумав, разбираю кисти скелета на запчасти. Пястные кости и фаланги кидаю в мешочек, который взял в подвале особняка, а остальное возвращаю в раскуроченную могилу.

Надо бы отдышаться, мышцы не привыкли к такой монотонной и ограниченной нагрузке. Да и проголодался я как псина сутулая.

Перекусить решил прямо в могиле, ну а чего стесняться? Мы с этим скелетом, считай что, уже родственники почти что. Поэтому откидываюсь на стенку могилы и лениво жую пирожок с картошкой, который в дорогу мне сунула баба Маша. Нет, я ей по-прежнему не нравился, но врождённое гостеприимство пересилило.

Кошка, спрыгнувшая за мной в могилу, довольно вибрирует у меня на коленях. Пришлось поделиться с блохастой пирожком и потрепать за облезлым ухом. Кажется, этим я окончательно завоевал её недавно остановившееся сердечко.

Раздавшийся возле края могилы вопль, полный ужаса и паники, заставил нас с кошкой вздрогнуть и недовольно посмотреть вверх.

Какой-то местный глядел на нас и судорожно крестился. Впрочем, его можно было понять, выглядел я сейчас так себе. Весь в могильной земле, в одной руке кость, другой кошку сомнительного происхождения по загривку треплю. Ещё и жую что-то до кучи. Кто бы на его месте не испугался?

— О, мужик! — обрадовался я и полез наверх, — Будь другом, закопай могилку обратно, а то я спешу очень.

Мужик что-то невнятно промычал и я, приняв это за согласие, оставил ему лопату и пошёл к границе. Туда, где заканчивалась деревня и начинались владения скверны. Пора было проверить свою теорию.

Контраст был виден издалека. Природа везде играла буйными красками, но там, где скверна успела распространить своё влияние, не осталось ничего живого.

Выжженная, растрескавшаяся земля, по которой прожилками тянулись чёрные щупальца скверны, и уродливые засохшие деревья, перекрученные словно перед смертью они бились в агонии. И ни единого пятна яркой краски, ни одного живого звука. Только шорох, похожий на тихий шёпот самой смерти.

Я остановился, не спеша нарушать эту границу, и сел на ещё живую землю, облокотившись о широкий ствол раскидистого дерева. Положил руку на свежевыкопанную берцовую кость и прикрыл глаза.

Слабые потоки энергии потекли через подушечки пальцев, я ощупывал мельчайшие сколы и шероховатости, проникая в саму её структуру. Энергия медленно и нехотя циркулировала по костной ткани и костному мозгу. Слишком тяжело, мне приходилось буквально вдавливать магию в неподатливую кость. Это злило — некромант я или где?

Адамантовый браслет насмешливо переливался на свету, в какой-то момент начало казаться, что чем больше я стараюсь, тем сильнее он стягивает моё запястье.

Кошка, всё это время спокойно лежавшая рядом, вдруг вздыбила редкую шерсть и раздражённо зашипела. Я вздохнул и нехотя оторвался от своих экспериментов.

— Да ты присаживайся рядом, не стесняйся. Не люблю, когда над душой стоят, — говорю в пустое пространство, открывая глаза.

Юрий вышел из-за дерева и подошёл ближе. На лице явно проступало недовольство от того, что его заметили. Надо же, а я был уверен, что водитель на эмоции вообще не способен.

— Надеюсь, ты по делу пришёл, а то я тут занят немного, — лениво тяну слова. Похоже помимо кольца Бритва передал мне неуёмное желание бесить людей.

— И чем ты занят? — раздражение в голосе Юрий скрывает плохо, но старается, да. Этого у него не отнять.

— Природой любуюсь да пение птиц слушаю, — пожимаю плечами, как-будто это само собой разумеется.

Юрий молчит и вслушивается в абсолютную тишину.

— А кость тебе, чтобы слышно было лучше?

— Не, — пренебрежительно махнул рукой, — это для антуража. Должен же я соответствовать гордому званию некромага.

— Ты бы не заигрывался с магией смерти, мальчишка, — ну вот, опять непрошенные советчики нарисовались, хрен сотрёшь. — Или забыл, куда тебя это привело в прошлый раз?

— Нет, не забыл, — поднимаюсь на ноги и прямо смотрю в его блёклые, почти бесцветные, глаза. — И тебе не стоит забывать, что из Клоаки мальчишки не выходят. Только аморалы.

— Это угроза? — Юрий мгновенно напрягает мускулы. Руки и ноги по-прежнему расслаблены, но по тому, как он напряг корпус, я понимаю, что одно неверное движение и он на меня бросится.

— Нет, это констатация факта, — в какой-то степени я даже хочу, чтобы водитель напал, и плевать на последствия. Раскрошить его невыразительное лицо в кашу, распотрошить его нутро, размотать кишки и выложить из них приветственное послание для Соболевых. Интересно, это мои эмоции или влияние скверны?

К сожалению, выдержка у Юрия и впрямь была железная. Видимо, другие на службе у Романа и не задерживаются.

— Так зачем пришёл? — повторяю свой вопрос, пытаясь успокоить бешеное желание вцепиться ему в глотку зубами, чтобы почувствовать солоноватый привкус крови на губах.

— Через неделю будут отборочные экзамены в Академии. Можешь считать это формальностью, потому что тебя уже приняли, но присутствовать на них нужно обязательно, — из голоса Юрия опять пропали все эмоции. — И Роман Андреевич просил, чтобы ты приехал на день раньше, он хочет с тобой поговорить.

— Ага, спасибо. Если это всё, то ты свободен, — нагло бросаю я. По лицу Юрия пробегает судорога, но он разворачивается и молча уходит.

Кошка зевает и потягивается, рыхля лапами землю и оставляя в ней половину своих когтей.

— Ладно, пошли, животное. Теперь нам никто не помешает.

Чем ближе я подхожу к скверне, тем сильнее возбуждение, которое меня охватывает. Я как-будто падаю с высокой горы и замираю в самый последний момент в нескольких сантиметрах от земли. Адреналин в крови зашкаливает, а берцовая кость в руке раскаляется всё больше и больше.

Я стою на проклятой земле и вокруг меня струится скверна. Кошка замерла где-то позади, не рискуя пересекать границу. Чувствую, как волнуется скверна, пытаясь понять мои мысли. Она не знает, кто я и зачем пришёл, и ей это не нравится, но остановить меня она не может.

Где-то на уровне подсознания я слышу, как скверна зовёт своих детей. Уродливые порождения тьмы, которые будут её защищать. И осквернённые откликаются на зов своей матери. Времени у меня остаётся немного, поэтому я вновь закрываю глаза и сосредотачиваюсь.

Теперь магическая энергия буквально бурлит у меня в крови, перемешиваясь с адреналином. Её так много, что она бьётся внутри меня в поисках выхода. И я даю этот выход, перекачивая её в берцовую кость.

Кость удлиняется и деформируется, копируя образ из моей памяти. Надкостница и кортикальная пластина укрепляются, становясь подобием прочной стали. А я продолжаю черпать энергию из скверны. Её так много, что я практически захлёбываюсь в ней. Чистая и ничем неприкрытая энергия смерти.

Головокружительные ощущения, если честно. Но при этом я понимал, что после такого откат, который меня ждёт, будет жёстким. Нельзя брать столько силы взаймы, я ещё слишком слаб и неопытен для этого. Внутренние потоки, по которым течёт эта энергия, буквально трещат от натуги. Но откат будет потом, а сейчас я просто наслаждался этой силой. Я — Бог. Царь-Бог.

Берцовая кость, наконец, завершила свою трансформацию, и я нежно сжимал в руках рукоять парного клинка.

— Верный, — шепчу я и тут же мысленно себя отдёргиваю. — Нет, ты не Верный. Ты ещё должен заслужить своё имя.

Прежде, чем дать оружию имя, я должен понять его характер. Напоить клинки кровью, и я уже чувствую, как рукоять дрожит в моей руке от нетерпения. Вдыхаю пыльный сухой воздух полной грудью — я снова могу чувствовать парный клинок и это прекрасно. В висках гулко стучит кровь.

Хищно ухмыляюсь и раскручиваю клинок в воздухе, пора идти на охоту.

Клинок радостно вибрирует, отзываясь на мои мысли. Он ждал этого так же, как и я.

На горизонте показался первый осквернённый, но я стою на месте. Ещё слишком рано. Что такое один осквернённый для Царь-Бога? Это оскорбление и плевок в душу.

Парный клинок отдаётся пульсацией в руку и рвётся в бой, но я продолжаю ждать.

— Рано, — шепчу я своему старому другу, — потерпи, ещё слишком рано.

Кошка за спиной тревожно мяукает, она тоже чувствует наши эмоции.

Вот подтянулся ещё один осквернённый, а за ним и ещё один. Через несколько минут я сбиваюсь со счёта. Скверна раздражена и я это чувствую. Уже давно её никто так нагло не пил. И она хочет наказать меня за это. Никто не имеет право брать силой то, что она даёт только по своему желанию.

— Вот теперь пора! — растягиваю губы в жуткой ухмылке и срываюсь в бой.

Глава 10

Меня переполняет азарт от предвкушения славной битвы. На стороне противника значительное превосходство по численности, а на моей — парный клинок и ощущение безграничной силы. Она пьянит и заставляет чувствовать себя неуязвимым.

Кажется, что для меня сейчас нет ничего невозможного и я способен убить любого, кто встанет на моём пути.

Без раздумий влетаю в ближайшую толпу осквернённых. Я не могу взять их под контроль, скверна перебивает мой призыв, но мне и не нужно. Они пытаются меня задержать, но я быстрее, чем любой из них. Моё оружие — это продолжение меня. Мы слились воедино и стали одним целым. Мне даже не нужно направлять клинок, стоит только подумать и он уже рассекает воздух вместе с чужими конечностями.

Сегодня осквернённым не повезло — после такой мясорубки никто не выживает. Проходит несколько секунд, и для них всё уже кончено, а я даже не вспотел. Переступаю через отрубленные части тела и иду дальше. Даже не останавливаюсь, чтобы добить редких выживших. Они всё равно уже ничего не смогут сделать.

Сухой воздух наполнился запахом свежей крови, но я не собираюсь останавливаться на достигнутом. Слишком долго я чувствовал себя слабым и беспомощным в этом мире. Сначала в Клоаке, а затем среди Соболевых.

Даже принадлежащая мне деревня не давала ощущения твёрдой почвы под ногами. Каждый мой шаг был очередной развилкой в пути, концовку которого невозможно было предугадать. Но здесь и сейчас я был чётко уверен в своих действиях. Это была феерия смерти.

Осквернённые больше не сбивались в толпу, они растянулись по периметру и медленно начали меня обходить, заключая в круг. И я не собирался им мешать.

— В очередь, сукины дети! — рисуюсь и резко веду парный клинок в сторону, брызги крови красиво разлетаются в воздухе.

Противники осторожно начинают сходиться, зажимая меня в тиски. Они не торопятся и действуют согласованно, словно единый организм.

Разворачиваюсь на пятках и вгоняю острый клинок в череп ближайшего противника, а затем проворачиваю его для надёжности. Сталь с мерзким звуком выламывает кости и сильнее вгрызается в мозг. Хотя для меня этот звук сейчас словно песня. Мелодия похоронного марша.

Вырываю парный клинок из осквернённого, резко выкидываю руку с оружием назад и ещё один противник нанизывается на острую сталь. И так же медленно, как меня окружали осквернённые до этого, начинаю вырезать их одного за другим. Вот на землю летят чьи-то кишки из распоротого брюха, туда же отправляется начисто срезанная голова, а обезглавленный труп ещё какое-то время пытается до меня добраться. Небрежно отпихиваю его ногой и продолжаю свой кровавый танец.

Останавливаюсь только тогда, когда меня накрывает оглушительная тишина. Больше не осталось никого, кто хотел бы мне противостоять. Медленно окидываю поле боя взглядом — где-то ещё шевелятся полуживые осквернённые, кровь от изувеченных тел смешивается со скверной и её щупальца как-будто становятся толще.

Адамантовый браслет на моей руке практически не заметен, парный клинок и я сам сравнялись с ним по цвету. Парный клинок заслужил своё имя.

— Ты не Верный, — довольно щурюсь я на солнце, — ты Лютый.

Странные ощущения — скверна всё ещё не может определиться, как ко мне относиться. С одной стороны она довольна, ей пришлась по нраву эта бойня, а с другой стороны я убил её детей, её прекрасных созданий…

Я потряс головой, чтобы прогнать чужие эмоции из своих мыслей. По спине побежали нехорошие мурашки. Чей-то очень внимательный взгляд прожигает мне затылок. Резко разворачиваюсь, готовый к новому бою, но противник слишком далеко от меня и не спешит нападать.

Внимательно вглядываюсь в тёмную фигуру — на открытых участках тела видны чёрные прожилки, как и у остальных осквернённых, но на этом сходство заканчивается. Его глаза не затянуты чёрной пленкой. Взгляд разумный и ясный. Одежда пропыленная, но на рваные обноски не похожа. На бедре висит скрученный кнут с металлическим наконечником. Он поднимает два пальца ко лбу, улыбается и салютует мне, а затем разворачивается и уходит. Любопытно.

Решаю не идти за ним и вернуться в деревню. Я и так нахожусь здесь дольше, чем планировал.

Лютый скребёт высушенную землю одним из клинков — не очень уважительное отношение к своему оружию, но чем больше я приближаюсь к границе, тем сильнее мои мышцы наливаются усталостью. Кажется, мне хана.

Границу я уже переползал, и как только оказался за пределами влияния скверны, то почувствовал, как на меня рухнула одна из высоток столицы и буквально вдавила в землю. Ну, или какая-нибудь небольшая по площади соседняя планета. По крайней мере ощущалось это именно так.

Я заработал себе ушиб всего Макара, хотя готов был поклясться, что ни один из осквернённых даже не успел ко мне прикоснуться. Каждая микрочастица моего тела болела так, словно меня долго и уверенно использовали в качестве тренировочного снаряда.

Сложно сказать, сколько я провалялся мордой в землю, но когда очнулся уже стемнело, а кошка своим шершавым языком активно пыталась стесать кожу с моего уха. Проголодалась бедняга.

Дорога до особняка в этот раз заняла втрое больше времени, я брёл кое-как, переставляя непослушные ноги. Редкие прохожие шарахались от меня, как от прокажённого, но мне было наплевать. Единственное, чего я хотел, так это добраться до подвала и поспать в более или менее спокойной обстановке.

Особняк встретил меня умиротворённой тишиной, он всё ещё выглядел неухоженно, но судя по тому, как улучшился запах вокруг, Потап Михалыч свою часть сделки выполнил.

На автопилоте спустился прямиком в подвал и почувствовал едва уловимый звон в ушах, доносившийся со стороны алтаря. Кажется, предки хотели пообщаться.

— Не сегодня, — раздражённо рыкнул, лёг на пол и закрыл глаза. Нет, сюда определённо нужна была кровать…

Всполохи огня ослепляли, кто-то сгрёб меня за шкирку и тащил подальше от взрывающихся снарядов. Не было ни жреца, ни чёрной жижи, что из него сочилась. Скверны, подсказало мне моё подсознание. Я никак не мог вспомнить, почему был уверен, что эти чёрные щупальца назывались именно так. Готов поклясться, что никогда раньше ни с чем подобным не сталкивался.

— Живой⁈ — обеспокоенный голос Советника прервал мои размышления.

— Вроде живой, контузило только слегонца. И это… от него идёт мощный фон энергии смерти, я такого никогда не встречал.

Судя по всему, за шкирку меня тащил один из некромантов. Морт, кажется. Я плохо знал их братию, да и они не стремились идти на тесный контакт. Но всегда приходили на помощь, когда возникала такая необходимость.

— Ладно, тащи его в палатку, там разберёмся, — я слышу, как Советник морщится и машет рукой в сторону полевого тента. Он не любил разговоры о смерти и всегда настаивал на том, что худой мир лучше любой войны.

Жаль, что это не всегда работало.

Я сделал усилие, чтобы вывернуться из стальной хватки некроманта. Мне нужно было обратно на поле боя. Но меня тут же перехватил Советник.

— Да лежи ты, успеешь ещё навоеваться. Фара дум! — он раздражённо укладывает меня на лежак, и я проваливаюсь в темноту.

Проснулся я в холодном поту и укрытый каким-то тонким покрывалом.

Хех, кому-то всё же хватило смелости сюда спуститься.

За дверью слышна постепенно нарастающая ругань. Ну что там ещё?

Пошатываясь, выползаю из подвала. Состояние слабости во всём организме, как после затяжной болезни.

— Да он три дня уже там торчит! — визгливый голос Мухина вгрызается в мозг.

— И ещё три дня проторчит, ежели господину надобно будет, — спокойно басит баба Маша. — Куда собрался, малохольный⁈

Непродолжительные звуки борьбы и всё затихло.

Так, у меня два вопроса. Во-первых, что тут делает баба Маша, а во-вторых — в каком нахрен смысле три дня⁈

Я был уверен, что проспал не больше восьми часов, а тут… Если меня так выключило из-за моих экспериментов со скверной, а я был уверен, что так и есть, то перспективы вырисовывались не очень радужные.

У меня были большие планы на этот источник силы, а теперь придётся с ними притормозить. Я просто не могу себе позволить опять выпасть из жизни на такое количество времени.

Обидно, мне казалось, что я нашёл ту самую заплатку, которая позволит мне игнорировать адамантовый браслет. Возможно, если я не буду так нагло и много черпать энергию скверны, то и такого жёсткого отката удастся избежать.

В любом случае, скверна решала мою проблему только тогда, когда я находился с ней рядом. И пока я не придумал, как приручить эту чёрную субстанцию, чтобы её частичка постоянно находилась рядом, сильно рассчитывать на скверну не стоило.

Картина, представшая передо мной, когда я вышел из подвала, была просто восхитительна.

Мухин то и дело пытался прорваться к двери, но тучная баба Маша была неприступна. Она стояла широко расставив мощные ноги и скрестив руки на груди. А на каждую его попытку только раздражённо хмыкала и поносила беднягу на чём свет стоит.

Мне его даже жалко стало, если честно. Взгляд у него был растерянный и обречённый.

— Ну наконец-то! Наша спящая красавица соизволила проснуться!

А нет, не жалко.

— Мне надо срочно с тобой поговорить, — Мухин снова стал надменным и раздражающим.

— Ну давай поговорим, раз надо, — пожимаю плечами, чем быстрее от него отделаюсь, тем лучше.

— Да вот ещё! — зычный голос бабы Маши заставил Мухина пугливо присесть. Я, слава скверне, удержался. — Господину надо поесть. Он хоть и нехристь богомерзкая, но обедать вовремя обязан!

Возражать ей не очень-то хотелось, хотя голодным я себя не чувствовал.

— Позже поговорим, — кивнул я Мухину и направился на кухню. Столовая ещё была не готова, как буркнула мне, удовлетворённая моей покладистостью, женщина.

Мухин тоскливо вздохнул, но возражать тоже не решился.

* * *

Перед обедом мне всё-таки удалось ненадолго улизнуть в ванную, чтобы смыть с себя засохшую кровь, пот и грязь. И только после этого, разомлевший и расслабленный от горячей воды, я спустился на кухню, откуда доносились соблазнительные запахи.

В какой-то момент мне начало казаться, что это какой-то коварный план — убить меня посредством критической массы еды в моём желудке.

В меня впихнули две тарелки густого наваристого супа, тушёную капусту с мясом и толчёной картошкой, и несколько кусков пирога. Да, тоже с мясом. От чая со сладкими пирожками я позорно сбежал к Мухину. Но сначала сделал крюк и отыскал Потапа Михалыча. Нужно было срочно решить один вопрос, а я и так потерял уже слишком много времени.

Кстати, пока обедал узнал, что здесь делает баба Маша. Именно она стала тем человеком, который контролировал все рабочие процессы в особняке.

Хотя, баба Маша скорее контролировала меня. Чтобы, как она выразилась, я девок молодых своей тёмной магией не соблазнил и не попортил.

Потапа Михалыча я нашёл на заднем дворе, он следил за ремонтными работами. Заметив меня, старик сдержанно кивнул и дав ещё парочку указаний, подошёл.

— За месяц управимся, я думаю, — сообщил он мне.

Я рассеянно кивнул, это меня сейчас волновало меньше всего.

— Нужно поставить кого-нибудь на границу со скверной.

— Зачем? — старик насторожился и нахмурил брови. — Осквернённые нас не трогают, если мы к ним на территорию не суёмся. А скверна, знай себе, ползёт потихоньку и никакой пост её не остановит.

Раздражённо вздыхаю. Для тех, кто очень долго жил под гнётом злобных некромагов они задают как-то слишком много ненужных вопросов.

— Мне не нужно, чтобы кто-то останавливал скверну или осквернённых, но я должен знать, что происходит на границе. Сегодня они вас не трогают, а завтра решат, что личная деревушка с местными жителями, это отличный обеденный стол. Я слышал, как думает скверна — она непредсказуема в своих действиях и желаниях.

Да и тот разумный осквернённый меня тоже беспокоил, честно говоря. Но об этом я вслух говорить не стал.

Старик недоверчиво щуриться, но молчит, обумывая полученную информацию.

— Отправлю туда Фёдора с сыном, они охотой промышляют, с ружьём обращаться умеют. Думаю справятся.

Меня такое решение вполне устраивает, можно теперь и к Мухину сходить.

— Погодь, господин, — окрикивает меня в спину старик. Он мнётся и отводит глаза, видно хочет о чём-то попросить, но боится моей реакции.

— Ну говори уже.

В пределах разумного я готов идти на контакт, тем более староста имеет огромное уважение среди местных. Не уверен, что без его помощи меня вообще будут слушать. Разве что из страха. Но я никогда не любил методы запугивания, как правило они не давали нужного результата.

— Ты на бабку мою не серчай, ежели чего, — наконец говорит он твёрдо, — она баба у меня не глупая, хоть и дурная.

— А зачем она ко мне работать пошла, раз неглупая? — усмехаюсь я. — Или это особая форма мазохизма — работать на того, кого презираешь?

— Да не презирает она тебя, господин, — он махнул рукой, — просто недолюбливает. Но тут сам понимаешь, вашего брата никто не любит. Знаешь сколько усилий мне пришлось приложить, чтобы людей уговорить у тебя в особняке работать? Вот то-то же, — дождавшись моего отрицательного маха головой, он удовлетворённо продолжил, — А Машка у меня тридцать пять лет на заводе бухгалтером проработала и при этом ни одного своего начальника не любила. Так что ты не сомневайся, господин, она ответственная у меня очень. Ежели что надо по работе — всё сделает.

— Хрен с тобой, не трону я твою Машку, — ворчу, глядя как Потап Михалыч расплывается в облегчённой улыбке. В любом случае, я её так и так трогать не собирался, так что эта просьба для меня ничего не стоила.

Мухина я нашёл в гостинной, перед этим столкнувшись с бабой Машей в проходе. Она гордо вздёрнула подбородок и спрятала какой-то пузырёк в карман халата.

Я подозрительно нахмурился, от пузырька исходил слабый шлейф кошачьей мяты. Не придумав, чем мне может угрожать кошачья мята, я зашёл в гостинную.

Мухин сидел вжавшись в диван, пока кошка ласково и нежно когтила ему грудь. Она довольно тарахтела и терлась мордой о его подбородок. Крысёныш был бледен, а на лице у него было написано вселенское отчаяние. Запах кошачьей мяты в комнате был более отчётливый.

— Так о чём ты хотел поговорить? — облокотился на косяк двери и ухмыльнулся. Слишком занятное выражение лица сейчас было у Мухина.

— Кошка, — тихо прошептал он, нервно косясь на животное.

— Что? — я сделал вид, что не расслышал.

— Кошка, — Мухин слегка повысил голос и скосил глаза вниз.

— Ну, я вижу, что кошка.

— Убери её.

— То есть ты меня за этим звал? — вот тут я знатно охренел. У меня, конечно, были подозрения, что Мухин альтернативно одарённый, но я не думал, что настолько.

— Ну, ты её привёл, ты и убирай! — с вызовом бросил крысёныш. — Она два дня уже от меня не отходит. Спит со мной, ест со мной, даже в туалет и тот — со мной!

— Не вижу проблемы, — раздражённо пожимаю плечами.

— От неё падалью воняет икишки по полу волочатся! А спать она предпочитает на подушке, рядом с моей головой, — бедняга чуть не плакал.

— Во-первых — у всех свои недостатки. Кошка же принимает тебя таким мудилой и ничего. А во-вторых — для некромага ты слишком нежный какой-то. Тебе напомнить во что ты дом превратил, пока меня не было?

— Ты не понимаешь, это другое! — и, видя, что это на меня не произвело никакого впечатления, добавляет: — я всё расскажу Соболевым! Как ты надо мной издеваешься при помощи этого адского создания!

На этих словах кошка сильнее вогнала остатки когтей в его плоть, Мухин дёрнулся и взвыл.

— Расскажешь что, прости? Что ты настолько жалкий, что даже с кошкой справиться не можешь? Самому то не смешно? Уверен, вы с ней ещё подружитесь. И будь другом, — я добавил в свой голос морозные нотки, — больше никогда не беспокой меня по такой херне.

* * *

— Кошачья мята? Серьёзно? — мы сидим с бабой Машей в кабинете. Она пытается привести отчёты по моим финансам в порядок, а я пытаюсь не умереть от такого количества цифр. Я воин, а не экономист. От всех её непонятных «сальдо» и иже с ним взрывается голова.

— Кошка она и есть кошка. Хоть живая, хоть мёртвая, — пожимает плечами женщина, — нужно же было его чем-то занять, пока ты, ирод проклятый, в подвале прохлаждался. В бумаги смотри, не отвлекайся!

Я покорно уткнулся носом в эту арабскую вязь.

— Толку то в них смотреть, денег от этого явно больше не станет. Насколько всё плохо?

— Если так посмотреть, — она задумчиво чешет крупный нос, — и вот здесь вот пару расходов урезать, то полгода протянули бы.

— Но? — обычно всегда есть какое-нибудь особо мерзкое но.

— Но у тебя обязательства перед имперским банком и если ты не закроешь их в течении полугода, то лишишься деревни. Глядишь, к нормальному клану перейдём, — мечтательно тянет она.

— Баб Маш, завязывай, а.

— Ладно, ладно. Так уж и помечтать нельзя, совсем господин простой люд затиранил.

— А если закрою?

— А если закроешь, то всё равно деревню потеряешь. Слишком там сумма неподъёмная.

— Понял, — я вздохнул и откинулся на спинку кресла. Лучше бы я ещё с десятком осквернённых подрался, чем это. — Через пару дней еду в столицу — может удасться договориться об отсрочке. Или, не знаю — о снижении платежа.

— Это с банком что ль? — баба Маша усмехнулась и покачала головой, — ну удачи тебе с этим, господин.

Глава 11

Юрий приехал за мной рано утром. Он ничем не выдал, что помнит о нашей небольшой стычке на границе со скверной. Я уже начал думать о том, что мне всё это привиделось, но крепко сжавшаяся челюсть, когда я сел в машину, всё же выдала его истинные эмоции.

— Я тоже рад тебя видеть, — хмыкнул, устраиваясь поудобнее на дорогом кожаном сидение. В этот раз машина была ярко-красной, с тонированными стёклами и обтекаемыми формами.

Водитель молча завёл двигатель авто и мягко тронулся с места. Видимо, решил придерживаться прежней тактики — замолчать меня до смерти.

Что ж, мне же лучше. Будет время продумать тактику поведения с Романом. Что хотел от меня Соболев по-прежнему было непонятно. А все мои теории разбивались о глухую стену моей слабой информированности об устройстве этого мира.

Нет, в общем и целом, я понимал в каком направлении двигается местное человечество.

Власть и деньги, люди мало чем отличались друг от друга в любом из миров. Отличался только способ их достижения. Там, где у нас велись долгие и кровопролитные войны, здесь велись долгие и закулисные игры.

Очевидно, что Роман хочет сделать из меня одну из своих верных шестерёнок в подобной интриге. Вот только зачем ему это?

Власть? Он принадлежит правящему клану и, судя по тому, что я видел, Романа вполне устраивает его роль в этом клане.

Деньги? Не думаю, что Соболевы бедствуют, раз могут позволить содержать автопарк. Я поинтересовался на досуге, сколько может стоить подобный автомобиль, и нижняя граница цены заставила меня, мягко говоря, поперхнуться. За такую стоимость это и вправду был бесполезный предмет роскоши.

Значит, был какой-то третий вариант и то, что я не мог до него докопаться, заставляло нервничать. Мне не нравится, когда меня пытаются использовать. А ещё больше не нравится, когда это пытаются сделать в тёмную.

А ещё, мне было очень интересно, каким образом Соболевы вообще умудрились прийти к власти. Потому что подробной информации я так и не нашёл. Всё очень туманно и размыто. Мне казалось что то, что произошло десять лет назад очень важно. Возможно, если мне удастся втереться в доверие к Роману, он поделится со мной этой тайной. Была только одна проблема — я всегда был слишком прямолинеен для подобных комбинаций.

— Возле банка притормози, — огромная вывеска на красивом старинном здании не оставила ни малейшего шанса её пропустить.

Надо было разобраться с долгом, который на мне висел. Причём, как я понял, долг тоже достался мне по наследству. И терзают меня смутные сомнения, что с Мухина этот долг требовать не собирались.

Не удивлюсь, если про него вспомнили по личной просьбе Романа и этот вопрос самостоятельно решить не получится. Но попробовать всё же стоило.

— Мы едем на встречу с господином Соболевым, — Юрий крепче сжал руль и мазанул по мне равнодушным взглядом в зеркало заднего вида. И я бы даже поверил, если бы он так сильно не старался показать насколько моя персона ему безразлична.

— До встречи ещё полтора часа. Я не собираюсь всё это время его ждать, как верный пёс, это твоя прерогатива, — холодно отпарировал. Нужно было донести до водителя одну простую истину — я не Мухин, а он не Соболев. И его мнимая власть на меня не распространяется. — Твоё дело маленькое — ехать туда, куда тебе скажут. И сейчас я говорю: останови возле банка.

Не уверен, скрипнули ли это зубы водителя или же тормоза машины, но остановились мы резко. Шея хрустнула от резкого рывка, а Юрий растянул губы в деланной вежливой улыбке.

— Приехали, господин.

Сука!

Мне пришлось приложить усилия, чтобы не впечатать его самодовольную рожу в лобовое стекло.

Не сейчас, ещё не время.

Порыв громко хлопнуть дверью авто тоже пришлось подавить. Спокойно, Макар, ты же не истеричная бабёнка, а вполне себе сдержанный Царь-Бог, пусть и в прошлом.

Единый Имперский банк «ЛисоВ» большими буквами было написано прямо над входом.

Значит, отец той рыжей — монополист, хреново.

Я зашёл в просторное прохладное помещение и потерялся в обилии хаотичных звуков.

— … да, хочу оформить на пять лет…

— … деточка, помоги бабушке за квартиру оплатить…

— … совсем охренели, к терминалам отправляют, а они-то тут для чего сидят⁈

— Талон Б 31 — окно номер 6… — в рой человеческих голосов вплетается механический.

Моё лицо кривится, как от зубной боли. Привычка контролировать окружающее пространство при помощи всех доступных мне чувств, в том числе и слуха, в этот раз сыграла злую шутку.

Сознание разрывается на несколько частей в попытке проанализировать любой сторонний звук.

Тело автоматически напрягается, когда я различаю агрессию, но направлена она не на меня. Её тут же перебивают интонации скулящей мольбы, но уже с другой стороны.

Несмотря на прохладу от работающих кондиционеров, мне становится душно и я делаю шаг назад, в сторону выхода.

Ну, не так уж я и хочу решать эту проблему вот прям щас.

— Здравствуйте, какой у вас вопрос?

Приятный бархатистый голос останавливает мой порыв сбежать из этого чистилища. Девушка с кукольной внешностью так и излучает дружелюбие и желание мне помочь. И даже в глубине её светлых глаз, я не вижу чего-то другого.

Внутри меня зарождается чувство, что она была рождена именно для того, чтобы решить мою проблему. Это было жутко и восхитительно одновременно. Перевожу взгляд на бейджик, который идеально ровно висит чуть выше большой упругой груди.

При всём при этом я не чувствовал какого-то магического воздействия на свои эмоции. Либо девушка умело их скрывала, либо Лисов отлично выдрессировал своих подчинённых.

— Мне нужно поговорить с господином Лисовым, — решаю идти напролом, мой голос звучит властно и уверенно. Стоять в общей очереди мне вообще не хочется. И не потому что я считаю себя выше других, а потому что прекрасно понимаю, что такие же кукольные девочки, огороженные от меня пластиковыми стёклами, ничем не помогут.

Наглость уже не раз меня спасала и будем надеятся, что здесь она тоже сработает.

— К сожалению, господин Лисов не сможет вас принять. Озвучьте свой вопрос и я постараюсь вам помочь.

Девушка не дрогнула и мягко улыбнулась, а я почувствовал, как тает моя уверенность. Ну и правда — нахрена мне сдался этот Лисов, когда есть такая прекрасная Валерия?

— Лисов, — надменно цежу я сквозь зубы и слегка прикрыв глаза.

Мой гормональный фон в полном порядке и какого-то сексуального притяжения к Валерии нет, в этом я абсолютно уверен. Тогда откуда такая безумная тяга отказаться от своего первоначального плана?

— Хорошо, — Валерия решила сменить тактику, — представьтесь, пожалуйста.

Пару секунд раздумываю — вдруг это какая-то уловка, чтобы сломить мою волю. Скажу ей своё имя и опомниться не успею, как у меня уже два новых долга и договор о передаче моего трупа в какой-нибудь анатомический музей.

Так, ладно, это уже нездоровой паранойей попахивает.

— Воронов Макар, — сдаюсь первым, ибо пауза уже затягивается, а Валерия явно никуда не спешит, в отличие от меня.

Она хмурит свои идеально тонкие брови и впервые на её лице мелькает неуверенность. Но это длится недолго, Валерия тут же берёт себя в руки и вновь лучезарно мне улыбается.

— Как я уже говорила — господин Лисов не может вас принять, но я могу проводить вас к нашему ведущему специалисту. Ростислав Иннокентьевич занимается нашими лучшими клиентами на протяжении многих лет, уверена, что он сможет помочь вам в вашем вопросе. Вас устраивает такое предложение?

Я испытал облегчение. Не совсем то, на что я изначально надеялся конечно, но в данной ситуации это был самый оптимальный вариант.

Сдержанно кивнул, не выдавая своих настоящих эмоций. Валерия улыбается ещё мягче, хотя я и не думал, что такое возможно, и приглашающе ведёт рукой в сторону.

* * *

Кабинет Ростислава Иннокентьевича находился на третьем этаже и пока мы поднимались на лифте, Валерия что-то нежно ворковала мне про их специальные предложения для самых любимых клиентов, к коим я конечно же относился.

Я старался не вслушиваться в её слова и отстранённо сверлил взглядом своё отражение в огромном зеркале.

Болезненная худоба ушла и теперь я выглядел как среднестатистический подросток, ведущий активный образ жизни. Мысленно вздохнул с сожалением — в прошлой жизни я был горой мышц и ростом в два метра, а в этой только-только нарастил немного мяса на скелет. Но уже хоть что-то.

— Приехали, — Валерия вышла из остановившегося лифта и прошла к самому дальнему кабинету.

Массивная дверь отличалась от остальных только именной табличкой вместо номера. Валерия легонько постучала и повернулась ко мне:

— Можете заходить, вас уже ожидают. Если после встречи у вас останутся вопросы — обратитесь по этому номеру, — она сунула мне в руки матовую визитку с глянцевыми цифрами. — Это мой рабочий номер, но вы можете звонить в любое время дня и ночи.

Девушка в последний раз ласково улыбнулась и ушла. Мне показалось или она сделала акцент именно на «ночи»?

Открываю дверь и захожу в просторный светлый кабинет. Здесь довольно минималистично, что совершенно не сочетается с пропорциями его владельца.

Ростислав Иннокентьевич оказался тучным мужчиной слегка за сорок. Правда из-за веса в его возрасте я мог и ошибиться. Он был просто огромным и мне сложно было представить, как он вообще помещается за столом, который на его фоне выглядел крохотным.

Мужчина слегка привстал из-за стола и тут же опустился обратно на дорогое, обтянутое чёрной кожей, кресло. Второй и третий подбородок колыхнулись в такт его движениям.

— А-а-а, господин Воронов! Проходите-проходите, меня предупредили, что вы придёте, — высокий и какой-то тонкий голос тоже не вязался с внешностью Ростислава, словно кто-то наступил ему на яйца и так и продолжил на них стоять.

Это что, и правда их лучший специалист? Ну-ну.

Я скрипнул зубами от злости, но всё-таки занял предложенное мне кресло. Оно явно было не таким удобным, как у Ростислава. Спинка слишком жёсткая и выгнутая вперёд — на нём вообще исключалась любая возможность комфорта.

— Дело вот в чём, — наконец, плюнув на попытки устроиться поудобнее, я перешёл сразу к делу, — ваш банк выдал ссуду клану Вороновых под залог нашей собственности. Я понимаю свои обязательства по выплате и не отказываюсь от них, но в связи с обстоятельствами, которые происходили в последние месяцы, я бы хотел попросить о временной отсрочке по выплатам.

Надеюсь, что фразу, которую для меня подготовила баба Маша, я произнёс верно. Времени для того, чтобы вникать во все тонкости у меня не было и я просто попросил её написать текст, который в итоге и заучил. Что будет если разговор пойдёт не по плану? Ну, надеюсь, что мои способности к импровизации и здесь не подведут.

— Клоака, — Ростислав Иннокентьевич понимающе кивнул, отчего подбородки вновь затряслись, — ц-ц-ц, мне искренне жаль, что такое тяжёлое испытание свалилось на ваши юные плечи. И наш банк очень хочет вам помочь! Каждый, кто узнал вашу историю был потрясён до глубины души и выражал своё горячее желание поучаствовать в решение этого вопроса, но…

— Но? — холодно переспросил я. Теперь понятно, почему он был их ведущим специалистом.

Столько бесполезной воды, лживой участливости и практически искренних вздохов сожаления я не слышал очень и очень давно. Даже Соболев, которому от меня явно что-то было нужно до подобного не опускался.

— Но мы крупная компания с вековой историей и не можем поддаваться простым человеческим эмоциям, мы в первую очередь должны думать о всех своих клиентах — настоящих и будущих. А помощь вам, это огромные репутационные потери, — он вновь очень горестно вздохнул. Ещё чуть-чуть и я поверю, что его заплывшее жиром сердце действительно разрывается от невозможности пойти мне навстречу. — Ну подумайте — что скажут люди, когда узнают, что Единый Имперский Банк нарушает свои же правила ради преступника. Такого никогда не было и наши правила нерушимы с момента возникновения банка. Их написал САМ, — тут Ростислав ткнул жирным пальцем в потолок, — Михаил Фёдорович Лисов.

— Я и не прошу, чтобы вы нарушали ради меня свои правила, — начинаю заводиться и жалеть, что не остался с Валерией. Из неё собеседник был поприятнее, чем из этого напыщенного болвана. — Насколько мне известно, у вас есть возможность отложить ближайший платёж по ссуде на полгода, с условием увеличения процентов.

Ведущий специалист задумчиво поскрёб короткий ёжик волос на затылке и выдал очередной коронный вздох.

— У нас была такая возможность, — мягко поправил он меня, — но ей уже воспользовался господин Мухин. Как единственный на тот момент представитель клана.

Вот же крысёныш мелкий. И ни словом не намекнул, что устроил такую подлянку. Хотя прекрасно знал куда и зачем я поеду.

— Тем не менее, я подготовил несколько вариантов, которые могут устроить обе стороны, — поспешно продолжил Ростислав, увидев моё окаменевшее выражение лица. — Во-первых, это реструктуризация долга, вот документы, ознакомьтесь пожалуйста.

Увесистая папка оказалась на моей половине стола. Я механически переворачивал листы, пытаясь вчитываться в каждый мелкий шрифт и через несколько мгновений у меня разболелась голова.

Воды здесь было больше, чем в любом мировом океане и речи Ростислава вместе взятых.

Если говорить коротко, то реструктуризация долга представляла из себя ещё более кабальные условия, чем уже были. Не уверен, что если выберу это предложение, то вообще доживу до того момента, когда шанс потерять деревню и вообще всё свое имущество станет иллюзорным. И это была только первая половина папки, дочитывать я не стал.

— Вы говорили, что вариантов несколько, — я демонстративно закрыл папку и отодвинул её от себя.

— Два, если быть точным, — он откинулся на спинку кресла, которая болезненно хрустнула под его весом. — Насколько мне известно, ваша персона очень интересна Роману Андреевичу. А Соболевы, это те люди, которые могут решить любую вашу проблему и эту в том числе.

Здесь Ростислав обошёлся без воды и я чуть было не захохотал в голос. Настолько стало очевидно к чему меня подводили всё это время.

Соболев, ну конечно. Было слишком наивно думать, что он не захочет подсадить меня на какой-нибудь крючок.

— Ясно, — я тоже откинулся на спинку кресла, наплевав на неудобство, — это всё?

Ростислав беспокойно заёрзал в кресле, видимо на подобную реакцию он не расчитывал.

— К сожалению — да. На вашем месте я бы серьёзно рассмотрел второй вариант. Не многие могут похвастаться подобным покровительством со стороны правящего клана.

— А разве вашему банку не выгодно, чтобы я выбрал первый вариант? — открыто ухмыляюсь и встаю из-за стола. — Что бы сказал на это САМ, — поднимаю палец вверх и указываю на потолок, — Михаил Фёдорович Лисов? Если бы узнал, что вы сейчас отговариваете меня от более выгодного для банка предложения?

Какой же грёбанный цирк и всё ради того, чтобы я стал очередной шавкой Соболева.

Либо он не умеет принимать отказ, либо я действительно ему очень сильно нужен. Ну что ж, оба эти варианта дают мне большое преимущество. Раз уж я не могу тебя игнорировать, значит сделаю всё, чтобы наше сотрудничество принесло пользу в первую очередь мне.

Ростислав Иннокентьевич заметно растерялся. Его задача была очень проста — окончательно запутать и запугать мальчишку своим бюрократическим словесным поносом, но что-то пошло не так и мальчишка не испугался. Кажется, кто-то останется без премии в этом месяце.

Вышел я не прощаясь и под растерянное бормотание ведущего специалиста мне в спину.

К чёрту!

Хочешь поиграть Рома? Ну давай поиграем.

Я был очень зол. И если раньше рассматривал вариант сотрудничества, где все довольны, то сейчас меня интересовало только то сотрудничество, где в конце буду доволен только я.

Пора втягиваться в эти сраные клановые интриги и начну я пожалуй именно с Романа. Если трахать, так сразу королеву.

Юрий при виде меня довольно улыбнулся. Уверен, что этот мудак прекрасно знал, что ждёт меня в банке. С тобой я тоже разберусь, не переживай, всему своё время. Эта партия обещает быть долгой.

— Теперь юный господин готов ехать на встречу к Роману Андреевичу? — водитель позволил себе иронию в голосе. Видно, наша нелюбовь была обоюдной.

— Готов, — сухо киваю и не ведусь на провокацию. Силы мне ещё понадобятся.

Глава 12

Место, в котором мы встречались с Романом, было обычной кафешкой, коих в столице было натыкано на каждом углу. Оно не выделялось вообще ничем, и если бы я просто шёл мимо, то скорее всего проигнорировал это заведение.

Роман ждал на открытой веранде и радушно улыбнулся, когда меня увидел.

— Рад, что ты пришёл.

— Как-будто у меня был выбор, — недовольно бурчу я. Не собираюсь делать вид, что сотрудничество с ним доставляет мне удовольствие.

— Макар, — он тяжело вздохнул и забарабанил пальцами по столу, — я понимаю, что ты сейчас находишься в таком возрасте, когда максимализм и личные амбиции мешают смотреть глубже, игнорируя то, что находится на поверхности. Но пройдёт время, и ты поймёшь, что я тебе не враг и никогда им не был. Единственное, чего я хочу — это процветания наших кланов и Империи. А этого можно добиться только сообща.

Максимализм, ага как же. Сомневаюсь, что взрослому человеку будут приятны подобные манипуляции. По сути меня лишили права выбора, и это не способ позволить заглянуть мне глубже. Это просто макнули в кучку дерьма по самую макушку, убеждая, что на самом деле это варенье и пойдёт мне только на пользу.

Так что я просто равнодушно пожимаю в ответ на его проникновенную речь. Хочет считать меня упёртым подростком? Да на здоровье.

— Зачем ты меня позвал?

— Погоди, не торопись. Давай сначала пообедаем, а потом уже поговорим о деле. Здесь делают абсолютно восхитительную пасту с морепродуктами, и я хотел бы насладиться ею в твоей компании, — Роман выглядел очень воодушевлённо, словно действительно пришёл отдохнуть с другом после сложной рабочей недели. — Надеюсь, ты не против, что я уже сделал заказ.

Он махнул официанту, стоящему неподалёку, и нам тут же вынесли две глубокие тарелки с пастой.

Понятно, кафе может и обычное, а вот отношение к Соболеву, как и везде — правящий клан заслуживает лучшего обслуживания.

— Как тебе сирены Лисова? — Роман с таким аппетитом накручивал пасту на вилку, что я не выдержал и присоединился. В конце концов, еда-то в чём виновата?

— Сирены? — переспрашиваю, прожевав первую порцию. Паста и впрямь была великолепна.

— Кто-то зовёт их суккубами, но мне кажется, что сирены подходят им больше. Девочки, что встречают клиентов при входе в банк, — пояснил Роман, видя моё недоумевающее лицо. — У них слабый магический дар, завязанный на голосе, способный расположить к себе любого человека. Парни с подобным талантом тоже есть, но их меньше, и Семён, как настоящий мужчина до мозга костей, предпочитает, чтобы его окружал женский пол с аппетитными формами.

Я вспомнил формы Валерии и усмехнулся — там и правда было на что посмотреть и за что подержаться. И теперь стало понятно почему я так на неё реагировал. Если подумать, то все мои сомнения возникали именно в тот момент, когда она говорила.

— Это… весьма изобретательно, — отвечаю, немного подумав. С такими девочками шанс того, что человек наберёт в твоём банке кучу ненужных услуг существенно возрастает.

— А то! — Роман довольно хмыкнул. — Брат, когда узнал про эту идею, очень долго сокрушался, что мы первые до такого не додумались.

— Ну, у вас и без сирен вроде всё неплохо сложилось. Маленький и угасающий клан, который сумел взобраться на вершину, — я отложил вилку и внимательно посмотрел на Соболева.

— Да, нам и правда повезло, — спокойно ответил он, и на его лице при этом не дрогнул ни один мускул. — Как тебе паста?

Развивать эту тему дальше Роман явно не собирался. Это было ожидаемо, но я надеялся, что он выдаст хоть какую-то микроэмоцию.

— Вкусная, — признал я очевидную вещь, — не думал, что смогу оценить вкус еды после стольких месяцев в Клоаке.

— Разве не наоборот? — он заинтересованно на меня посмотрел. — Я думал, что после неё всё, даже простые вещи, должны быть в несколько раз ярче.

— Нет, — отрицательно покачал головой, — первые несколько дней — возможно. Но сейчас я скорее просто рад, что могу съесть что-то, что не похоже на мерзкую слизь. И что могу наесться досыта, а вкус уже не принципиален.

— Любопытно. Попробуй как-нибудь просто насладиться обычной едой, а не набить ею желудок. Её запахом, вкусом и текстурой. Уверяю, тебя ждёт мир удивительных открытий. Но заклинаю тебя — никогда, ни при каких обстоятельствах не используй при этом блюда из высокой кухни, — он картинно закатил глаза, — здесь тебя будет ждать только разочарование.

— Всё равно, что общение с правящими кланами, — хмыкнул я, сыто откидываясь на спинку стула.

— Занятно, — Роман пронзил меня внимательным взглядом, — никогда не проводил подобных аналогий. Но может ты и прав. Вижу, тебе всё же не терпится узнать, зачем я тебя позвал.

— Я уже понял, что от твоего покровительства мне не избавиться, но нам при этом необязательно быть друзьями. Чисто деловые отношения меня вполне устроят.

Соболев потёр гладко выбритый подбородок и медленно кивнул.

— Ну хорошо, значит сразу к делу, — он достал из кармана пиджака небольшой пакет, пододвинул его ко мне. — Здесь твой новый телефон и банковская карта с неограниченным лимитом. Подожди, — Роман поднял ладонь вверх, быстро считав невысказанное возражение на моём лице, — не спеши отказываться. Это просто знак доброй воли, чтобы доказать тебе, что я не злодей, который пришёл, чтобы в очередной раз отобрать твою свободу. И ты можешь не верить, но я действительно хочу, чтобы мы стали если не друзьями, то партнёрами. Ты выгоден мне в качестве союзника, а не врага.

Соболев звучал довольно искренне, но почему-то червячок сомнения не переставал меня грызть. Возможно, дело было в Бритве, который так сильно ненавидел этот клан и успел убедить меня в том, что им не стоит доверять. Или же в собственном жизненном опыте в трущобах, где обмануть тебя не пытался разве что ленивый.

И все при этом также хотели мне исключительно добра. Только вот потом всё равно приходилось уворачиваться от заточек, которыми эти «друзья» целились мне в почку.

— Допустим, — я взял предложенный пакет, подписывая этим негласный договор между нами. — И что мне нужно будет сделать взамен?

— Ничего особенного. Я бы даже сказал — сущий пустяк, — на лице Романа проступило облегчение, значит он всё же боялся, что я отвечу отказом.

— Вот как. И почему же этот сущий пустяк не может выполнить кто-то из твоих подчинённых? — иронично приподнимаю бровь.

— Пробовали, — Соболев поморщился как от зубной боли. — Но там нужен некромаг, иначе не пропускает.

— И так понимаю, что я единственный некромаг, который остался в этом мире? — продолжаю набивать себе цену. В конце концов, Роману никто не обещал, что наше сотрудничество будет лёгким.

— Нет, не единственный, — он недовольно хмурится, но продолжает говорить ровным и спокойным голосом. — Но единственный, кто обладает достаточным самоконтролем для того, чтобы не сорваться. Ты знал, что скверна имеет особое влияние именно на таких как ты?

Я вспомнил все свои ощущения от нашей с ней последней встречи и кивнул. Это было логично, подобное притягивается к подобному. А мы оба принадлежали смерти и владели её энергией.

— Значит, я должен буду отправиться на территорию, отравленную скверной, — дождавшись подтверждения своих умозаключений, продолжаю — И что дальше? Потому что сомневаюсь, что вы хотите побольше узнать о местной флоре и фауне.

— Шутишь? — хмыкнул Роман, — это хорошо, не хотел бы, чтобы тебя испугало это задание.

— Пока что меня пугают только блюда высокой кухни.

— Примерно год назад мы нашли очень древний манускрипт, — Соболев опять стал серьёзным. — Наши специалисты по изучению мёртвых языков смогли его частично расшифровать. И там говорилось о книге. Книге, которая способна значительно усилить Империю, которая ей владеет. Книге, которая содержит в себе древние магические тайны. С её помощью мы сможем навсегда избавиться от угрозы вторжения Восточной Империи.

И навсегда закрепить своё положение правящего клана. Я всё ещё помнил его слова про то, что клан превыше всего.

— И где она находится?

— Есть одно здание, раньше оно было монастырём, затем его переделали в место временного заключения для военных преступников, а после стало гимназией для девочек. Гимназию закрыли после одного несчастного случая, и здание пустовало до тех пор, пока землю, на которой оно находилось, не захватила скверна. Согласно манускрипту под монастырём был подвал, который вёл в катакомбы, где и была спрятана эта книга.

— То есть мне нужно найти одну маленькую мерзенькую книжку, потому что вряд ли монахи стали прятать от мира что-то светлое и доброе. В одном маленьком и мерзеньком подвале и вряд ли маленьких, но от этого не менее мерзеньких катакомбах? И всего-то, — фыркнул я.

— В твоих устах это звучит не так уж и весело, — признал Роман. — Так ты согласен?

— Согласен, — вздыхаю и устало потираю переносицу, — только у меня есть несколько условий.

— Конечно, всё что захочешь, — он немного подумал и добавил — В пределах разумного.

Ну кто бы сомневался.

— Во-первых, нужно починить портальную арку, которая ведёт из моей деревни. Людям приходится сутки добираться до ближайшего города, чтобы иметь возможность куда-либо попасть.

Как я выяснил, арка была сломана уже давно. Не хватало то ли портального камня активации, то ли ещё какой-то подобной нужной штуки. И никто из моих предшественников не стремился это исправить. Стоило это дорого с учётом ремонтных работ, да и предыдущие два поколения Вороновых вели довольно отшельнический образ жизни, так что отсутствие рабочей арки их не смущало.

А вот обычным людям приходилось туго. В деревне не было своей больницы, и случаи, когда требовалось быстрое медицинское вмешательство, заканчивались печально.

Конечно, в будущем я собирался исправить и это, но пока что у меня не было для этого ресурсов. А вот отремонтированная портальная арка могла закрыть как минимум эту проблему.

— Без проблем, этим займутся уже завтра. Что-то ещё? — поспешно согласился Соболев. Видимо, он ждал какого-то подвоха.

— Во-вторых, мне нужна машина с личным водителем. Юрий вполне подойдёт для этой роли. Мы с ним успели подружиться за последние несколько дней, — в моём голосе прорезались мстительные нотки, а Роман удивлённо моргнул. Этого он явно не ожидал.

Нет, машина куда ни шло, а вот то, что я попрошу её в комплекте с Юрием было неожиданно. Но я решил, что лучше тот, кого приставили за мной следить, будет у меня на виду, а не за спиной. А то, что это был именно водитель, стало очевидно после нашей с ним встречи на границе.

— Это… — Роман запнулся, подбирая слова. — Да, это тоже можно организовать. К тому же я всё равно собирался отправить его с тобой за книгой. В целях твоей безопасности, конечно же.

Механически киваю, не задерживая своё внимание на его словах. Что ещё может попросить подросток в такой ситуации? Машина есть, деньги тоже. Может, какую-нибудь модель или популярную певичку попросить в сопровождающие? Да не, это будет уже слишком.

— И вопрос с академией…

— Нет, — тут же твёрдо оборвал меня Роман. — Это не обсуждается, ты мне там нужен и точка.

И сдалась ему эта сраная академия. Демонстративно вздыхаю. Ну и хрен с ним, всё равно единственное, что меня действительно интересовало — это арка.

Ну и уколоть Юрия тоже было приятно, надеюсь, он взбесится, когда узнает, что я теперь его временный хозяин.

Мы ещё немного поспорили насчёт академии, Соболев по-прежнему был непреклонен, и разошлись.

* * *

Идея того, что теперь он будет моим личным извозчиком, Юрию решительно не нравилась. Он вцепился в руль так, что побелели костяшки пальцев, но молчал. Потрясающая выдержка. Ладно, у меня ещё будет время нащупать его слабые места.

Для меня это уже превратилось в какую-то азартную игру. К тому же, если выбить его из равновесия, то он будет не так внимателен к деталям. По крайней мере я на это надеялся.

По пути к отелю мы заехали в несколько магазинов. Раз уж Роман сам выдал мне безлимитную кредитку, то я собирался воспользоваться ею по полной.

Первым был оружейный магазин. Меня очень заинтересовали современные огнестрелы, такой технический прогресс мне нравился.

Вот только в самом магазине меня ждало разочарование.

Нет, пластиковая рукоятка с металлическими вставками идеально легла в ладонь. Пистолет был достаточно лёгким и компактным, в отличие от того же Лютого. Однако было одно но — я испытывал почти что физическое отвращение, пока сжимал его в руке.

Тем не менее, я всё-таки прикупил парочку глоков и кобуру к ним. Пусть будут на крайний случай. Может, со временем я достаточно адаптируюсь, чтобы перестать пытаться воспринимать любое оружие как продолжение себя.

Вторым стал магазин с игрушками, обещание, данное мелкой, надо было сдержать. И вот тут я застрял гораздо дольше, чем в оружейном. Мир пластиковых и плюшевых уродцев, наверное, навечно поселил во мне страх того, что однажды ночью они за мной придут.

Учтивый продавец не помогал от слова вовсе. Я запутался в хитросплетениях этих самых монстриков ещё на первом десятке. В итоге я плюнул, купил парочку самых популярных и какую-то розовую хтонь. На этом и успокоился. Дети в этом мире действительно странные.

В отель мы приехали поздно вечером и я, быстро перекусив в местном ресторане, поднялся к себе в номер.

Не мой уже ставший таким родным подвал конечно, но жить можно.

Взгляд моментально зацепился за широкую двуспальную кровать, застеленную свежим бельём, что в последнее время в моей жизни большая редкость. И мгновенно ощутил дикую усталость. Я от тренировок так не выматывался, как от сегодняшних деловых встреч.

Проснулся я от звука вспарываемого матраса. Тёмная фигура задумчиво нависала над кроватью с кайкэнами в руках.

Нет, я конечно просил администратора на ресепшене разбудить меня утром, но полагал, что они это сделают более традиционным способом.

Медленно тянусь к глокам, которые положил рядом, когда обустраивался на полу, но фигура успевает меня заметить и молнией бросается на меня.

Откатываюсь в бок, а один из кайкэнов прошивает подушку. Ногой незнакомец отбрасывает огнестрелы под кровать, и теперь мне придётся очень постараться, чтобы до них добраться.

Перья из подушки ворохом разлетаются по комнате, мешая нормальному обзору — я даже моргнуть не успеваю, как незнакомец уже на ногах и быстро двигается в мою сторону.

Он одет в тёмный маскировочный костюм, который кажется настолько цельным, будто вторая кожа. Единственная открытая часть тела, это глаза, которые сосредоточены на меня. На ногах противника что-то вроде плотных носков с отдельным большим пальцем. Теперь понятно, почему я услышал его только в последний момент. Эти носки отлично скрадывают его шаги так, что кажется, что незнакомец просто парит по воздуху.

Успеваю заметить несущийся в мою сторону сторону нож и, перехватив руку, выворачиваю кисть, заставляя противника выронить один из кайкэнов.

Рывком тяну его на себя и одновременно бодаю лбом, целясь в переносицу, но он успевает увернуться и удар получается смазанным.

А он хорош, его реакция настолько мгновенна, что ещё месяц назад я бы уже давно лежал нашинкованным Макаром на полу.

Оставшийся кайкэн метит в висок, и мне приходится оттолкнуть убийцу от себя, разрывая дистанцию.

В комнате раздаётся неприятный лязг от раскрывающегося стального веера, я даже не понял, откуда он его достал.

Пора уже заканчивать это представление — кто знает, какой ещё у него там арсенал в рукавах припрятан.

Хватаю настольную лампу с прикроватной тумбочки и бросаю в незнакомца, а сам в это время ухожу с линии атаки. Пинаю наугад и попадаю ногой в бедро, но он только покачнулся от моего удара. Веер свистит в опасной близости от лица, задевая острым краем ухо.

Первая кровь только сильнее распаляет мою ярость, и я опять иду на сближение, начисто забыв о глоках и мешочке с костями, который до сих пор лежит в кармане штанов.

Я хаотично швыряю в него подвернувшимися под руку предметами и на долю секунды это заставляет его сбиться. Но мне этой секунды достаточно — массивный стул летит в его голову, а я одновременно с этим делаю подсечку и тут же бросаюсь сверху, прижимая упругое тело к полу.

Молча и яростно боремся уже на полу, слышно только наше напряжённое дыхание и скрежет стального веера о паркет.

Наконец, мне удаётся выбить оружие. Коленями прижимаю руки противника так, чтобы у него даже не было возможности вырваться, и срываю с него маску.

— А ты, мать твою, кто ещё такая⁈

Глава 13

Шиджеко Исодзаки перебросила туго сплетённую чёрную косу на другое плечо и руками опёрлась о металлическое ограждение.

Вечерняя пасмурная погода не охладила пыл её одногруппников, разгорячённых большим количеством алкоголя и прочих стимуляторов, а вот ей сейчас больше всего хотелось немного тишины и спокойствия.

— Эй, Ши! Давай к нам! — Алекс приглашающе замахал руками, но девушка лишь коротко качнула головой и продолжила свой путь, который вёл в противоположный край крыши. Подальше от шумной компании.

Вообще, их нахождение здесь не было законным. Ну кто в здравом уме разрешит группе пьяных подростков находиться на крыше здания высотой в пятьдесят этажей?

Обычно здесь проводили экскурсии для приезжих, этакая смотровая площадка, с которой как на ладони просматривалась вся столица. Здесь всегда присутствовали строгие смотрители, чтобы не допустить несчастных случаев. Но сейчас подростки были здесь одни. Идеальное завершение очередного учебного года.

Если у тебя есть деньги и большое желание как следует оторваться, то любые двери для тебя открыты. А у Шиджеко и её друзей было и то и другое.

Девушка глубоко вдохнула в себя прохладный воздух и пьяно рассмеялась. Она была молода, красива, чертовски богата и перед ней сейчас простирался весь мир. Чего ещё можно было желать?

Внезапно громкий и въедливый звонок грубо прервал её мысли, заставляя вернуться в реальность.

Ши нервно вздрогнула — этот телефон не звонил уже три года, и она надеялась, что он больше не зазвонит никогда.

Она медленно, словно нехотя, достала старенький кнопочный мобильник из внутреннего кармана кожаной куртки. Если бы кто-то из приятелей сейчас увидел этот пережиток прошлого, то очень бы удивился. Все знали, что Шиджеко меняет свою технику, как только выходит её более новая версия. И неважно, что эта версия отличается от старой только слегка изменённым дизайном.

На экране телефона высветилось имя абонента: «Старая сука».

Ши вздохнула. Ну да, а чего она ещё ожидала? На этот номер мог позвонить только один человек.

— Собо, — уважительно ответила девушка в трубку и почтительно поклонилась, хотя и знала, что собеседник сейчас всё равно не может её видеть. Старые привычки сложно вытравить.

— Шиджеко, — ледяной голос заставил сердцебиение ускориться, Ши нервно сжала свободной рукой металлическую ограду.

Её имя уже так долго никто не произносил с такой интонацией, что девушка уже успела отвыкнуть от подобного ощущения. Ощущения вины и полной безнадёжности.

— Рада тебя слышать, — между тем продолжала невидимая собеседница, — могла бы и сама звонить время от времени своей любимой бабушке.

— Я… Извини, со всей этой учёбой и… — растерянно забормотала Ши.

— Неважно, — старуха резко оборвала любые её попытки оправдаться и продолжила, — у семьи есть для тебя задание. Надеюсь, что ты выполнишь его так же идеально, как и в последний раз.

Она быстро пересказала суть этого задания так, словно торопилась побыстрее распрощаться с младшей внучкой.

— Шиджеко, ты всё поняла?

— Да, собо.

Короткие гудки были такими же холодными, как и голос её бабушки. Она и не помнила — было ли когда-то иначе? Возможно, когда Ши была ещё совсем малышкой и Акира Исодзаки читала ей сказки, как это делали другие бабушки для своих внучек. Хотя в это было невозможно поверить.

— Ши, детка, ты в порядке? — Алекс подошёл сзади и крепко прижал её к себе, обнимая за талию. Встревоженный голос парня заставил Ши вернуться обратно из воспоминаний на крышу, которая уже не казалась ей чем-то волшебным.

— Да, всё хорошо, не волнуйся, — девушке удалось растянуть одеревеневшие губы в беззаботной улыбке. — Пойдём к остальным, нас там, наверное, уже заждались.

* * *

— А ты, мать твою, кто ещё такая?

Я удивлённо разглядывал девушку с явными азиатскими чертами лица.

Девушка молча прожгла меня угольно-чёрными зрачками и попыталась вырваться. Что примечательно, в её глазах не было ни капли эмоции, только холодная оценка ситуации. Наёмница? Хм, возможно.

Сильнее вдавливаю её в пол и кончиками пальцев цепляю валяющийся неподалёку кайкэн. Острая сталь у горла и она уже более сговорчивая — послушно замирает и презрительно фыркает.

— Повторяю свой вопрос, — я излучал просто верх любезности и гостеприимства, — ты, б…дь, кто? Или лучше будет спросить — кто тебя послал?

— Зря ты связался с Соболевыми, — спокойно выдыхает она, даже и не думая отвечать на мои вопросы. Говорит чётко и без акцента.

Машинально отмечаю, что на выдохе от неё отчётливо слышен запах миндаля.

— Что-то я не видел толпы советчиков, которые бы меня от этого отговорили, — хмыкнул и сильнее надавил кайкэном, протыкая нежную кожу. Из неглубокого пореза медленно заструилась кровь, постепенно заполняя собой впадину над грудной костью.

Завораживающее зрелище, если честно. На секунду даже почувствовал себя извращенцем Мухиным.

— В твоём положение ирония не уместна, — её губы трогает лёгкая и насмешливая улыбка.

— В моём положение? — вот тут я даже удивился и уточнил. — В положение, где я сверху? Ты как-то слишком самоуверенна, для человека, у которого нож приставлен к горлу. Твой работодатель сильно прогадал, когда решил тебя нанять.

— Если я не убью тебя, то пришлют того, кто намного страшнее всего, что ты видел в своей жалкой и ничтожной жизни, — по телу наёмницы прошла едва заметная дрожь.

Это она меня так сдаться уговаривает что ли? Красноречивая чертяга конечно, но нет. Запах миндаля усиливался, становясь более едким и удушливым.

Так. Стоп. Миндаль. Было что-то знакомое и опасное в этом запахе, как-будто я с ним уже сталкивался.

Придворный алхимик очень любил проводить опыты с различными органическими и не очень веществами. И вот после одного подобного опыта от него ещё неделю тащило миндалём за километр. Но сам алхимик при этом был абсолютно счастлив, ибо у него получилось создать жидкую бомбу на основе цианида. Бомба была правда нестабильная и отправилась на доработку, но вот лекцию про то, что она сделает с дыхательными путями противника я запомнил.

Вот же сука!

Быстро перекатываюсь в сторону, а тело девушки покрывается какой-то мелкой серебристой пыльцой. Как-будто огромный гриб только что взорвался спорами.

Прицельно бросаю кайкэн в сторону наёмницы, но той уже и след простыл.

Охренеть тут магия конечно… А как же старое доброе — просто сжечь меня дотла?

Хотя в этом случае останутся следы, а так есть огромный шанс, что мою смерть просто спишут на несчастный случай. Не уверен — оставляет ли цианид следы в организме.

Надо было убить эту стерву сразу и без вопросов.

Правда в этом я тоже не очень-то был уверен. Как она сказала? Не справится она, пришлют кого-то пострашнее. Не то чтобы это меня пугало, но сейчас и так хватало проблем, а к серьёзному противнику стоило готовиться долго и тщательно.

Сегодня мне повезло, а был бы на моём месте прежний Макар, то давно уже лежал мёртвым в своей кровати.

Все эти мысли быстро проносятся в моей голове, пока я открываю окна в номере. Не думаю, что концентрацияяда настолько большая, чтобы долго держаться в воздухе, но перестраховаться всё же стоило.

Большие настенные часы показывают пять утра, в академию ехать ещё рано, а спать уже и не охота как-то.

Можно было позвонить Роману и рассказать о нападении. В конце концов, это из-за их семейки меня чуть было сначала не прирезали, а потом не отравили. Но тому только дай повод и ко мне приставят ещё с десяток Юриев под эгидой безопасности моей драгоценной тушки. И тогда вообще можно будет забыть о каких-либо экспериментах со скверной и в целом о свободном передвижении.

Поэтому я позвонил на ресепшен и попросил у заспанного, но крайне вежливого голоса притащить мне чая в номер. Какого? Да любого, не так чтобы я успел стать чайным сомелье. Это скорее привычка, которую мне навязала баба Маша.

Администратор отеля не растерялся и прислал мне сразу пять маленьких пузатых чайничков с разными видами. От одного умопомрачительно пахло терпкими фруктами, поэтому я начал с него.

Итак, что мы имеем? Кастрированную из-за браслета некромагию и только смутные представления о том как с ней работать. Ибо то, что пишут во всяких там пособиях (а их я тоже перелопатил за последнее время дохрена и больше) для юных некромагов, звучит как откровенный бред.

Мухин говорит, что не бред и все так делают, но я не очень в это верил. То есть в то, что все так делают верил конечно, но это должно было работать именно так — нет.

Все эти кровавые обряды, обмазывания себя кровью и обвешивания костями было больше похоже на очень херовый костыль, который ломается от малейшей нагрузки.

Сомневаюсь, что величайшие некроманты в истории этого мира действовали по этой схеме.

Хотя отличная бы вышла байка. Типа:

Сражаются как-то некромаг с магом огня. День сражаются, второй.

Некромаг уже выдыхается, а огняшу — плевать. Он себе магические силы из внутренней ярости восполняет. Даже не вспотел, собака.

И тут некромаг такой говорит:

«Ща, погоди немного, мне тут парочку-другую кровавых ритуалов провести надо. Через пару часов продолжим».

Я грустно усмехнулся — какая-то невесёлая байка получилась.

А ещё на меня, наконец, открыли охоту. Если честно, я ждал что это случится раньше. Но, видимо, Роман или кто-то из его доверенных дал отмашку преданным кланам Империи, чтобы меня пока что не трогали.

И это ещё раз подтверждало мою теорию, что я на данный момент для Соболевых незаменим. Это хорошо, это открывает для меня чуть больше возможностей.

Хотя был и другой вариант. В котором противоборствующие стороны просто затаились и ждали, когда я выберу сторону, и только после этого начали действовать.

Но я не получал никаких предложений от Восточной Империи, а то что убийцу подослали именно они, я почему-то не сомневался.

Значит их интерес к моей скромной персоне проснулся исключительно после того, как мы заключили сделку с Романом.

Слишком быстро они об этом узнали. Возможно, кто-то из его близкого окружения сливает информацию кланам Восточной Империи.

На секунду в голове мелькнула мысль всё же предупредить Соболева, но я очень быстро от неё избавился. Пока что я не понимаю, какую выгоду это принесёт конкретно мне.

Не думаю, что кланы Восточной Империи ограничились одним шпионом, и информация всё равно будет просачиваться. А вот если самостоятельно выяснить кто стучит, то этим можно будет воспользоваться в собственных интересах.

Что я вообще знаю про отношения с Восточной Империей после переворота?

Вроде как у нас с ними сейчас холодный мир. Преданные им кланы уже давно гниют: кто в земле, кто в Клоаке, и я не помню, чтобы слышал, чтобы они вели какую-то деятельность по восполнению потерянных активов. После переворота Востоку было выгоднее заключить сотрудничество с новым правящим кланом, а не продолжать свои попытки захватить власть.

Если я правильно помню — была даже какая-то программа по обмену учащихся между Империями. Как некий гарант перемирия, вряд ли кто-то захочет снова развязать войну, пока твои дети учатся на территории врага.

Устало потёр заломившие виски — я всего ничего в новом мире и уже успел запутаться в хитросплетениях этой паутины из лжи, недомолвок и подковёрных интриг.

Ну не моё это, не моё. Слишком мало данных, чтобы можно было делать какие-либо конкретные выводы. Пока что придётся продолжить блуждать в полумраке в надежде не наткнуться на чей-нибудь дружеский клинок под рёбра.

Опрокинул в себя остатки ароматного чая, который уже успел остыть, и лениво потягиваюсь. Пора собираться в Академию.

* * *

Академия выглядела именно так, как я её себе и представлял.

Ублюдочно-пафосная.

Повсюду выбеленные каменные колонны с прожилками золота, тяжёлые кованные ворота на вход с серьёзными бритоголовыми пацанами в качестве охраны и сама Академия, стилизованная под средневековый замок.

Даже резеденция Соболевых меркла на его фоне.

— Отвратительно, — буркнул я себе под нос. День стремительно переставал мне нравиться. А так всё хорошо начиналось. Неудавшееся покушение и очень много чая, что может быть лучше?

Так, с моей внезапно проснувшейся тягой к чаю надо что-то срочно делать. Меня всерьёз уже начинает беспокоить этот теизм.

Юрий всю дорогу нудел на тему того, что нужно бы заехать в какой-нибудь модный бутик и нормально меня приодеть, но я стоически его игнорировал. В конце концов, Юрий смирился и отстал. Или же ему просто надоело перечислять все плюсы смокингов и классических брюк. В любом случае, остаток пути мы провели в полнейшей тишине, что меня полностью устраивало.

Когда я просил его к себе в водители, то надеялся, что он и дальше будет придерживаться принципа молчания.

При входе в академию бритоголовые меня вежливо, но настойчиво обыскали. Кайкэны и огнестрелы пришлось оставить на входе. Благо мешочек с костями охранники разрешили оставить, правда после того, как они увидели на мне браслет из адаманта. Бритоголовые обменялись едва заметными ухмылками и наконец позволили мне пройти.

Внутри меня ждал унылый официоз из строгих костюмов на парнях и длинных вечерних платьев у девушек. Я в своей мятой футболке и штанах из Клоаки явно был здесь белой вороной.

Недовольный шёпоток, возникающий когда я целенаправленно прошёл к столу с закусками, приятно согревал душу. Вызвать раздражение своим внешним видом у местной элиты было хоть каким-то развлечением.

Может быть меня даже исключат за нарушение какого-нибудь очень важного правила Академии. В данных заведениях всегда был свод очень важных правил, которые нельзя нарушать.

Уже возле стола меня перехватила какая-то сухопарая старушка. Она цепко схватила меня за локоть и потащила куда-то в сторону. Я грустно проводил взглядом уплывающие из-под самого носа канапешки и подавил в себе желание дать бабке хотя бы щелбан.

На вид ей было глубоко за девяносто и я боялся, что даже от такого действия она помрёт, а я снова окажусь в Клоаке. Вдруг это какая-то важная бабка.

— Молодой человек, вы что себе позволяете⁈ — она задохнулась от праведного возмущения. — Почему вы посмели заявиться на этот священный праздник в таком, — тут она с отвращением скривилась и окончательно стала похожа на сморщенную лежалую курагу, — непотребном виде⁈

— Ну, я же не голым пришёл, правильно, — миролюбиво отвечаю, ибо конфликта с этим реликтом мне не очень-то и хочется.

— Голым? — непонимающе переспрашивает бабка и переходит на громкий драматический шёпот, — У нас в Академи дресс-код! Дрес-к-о-о-од, понимаете⁈

Тупо киваю головой и пытаюсь не залипать на её нервно подрагивающие ресницы. Из-за туго стянутого на голове пучка волос бабкины веки при моргании до конца не закрывались, и это выглядело весьма занятно.

— Фамилия у вас какая⁈

Интересно, а у неё зрачки из-за этого не пересыхают?

— Какая ваша фамилия, я спрашиваю⁈

— Воронов. Макар.

У меня наконец получается отвести взгляд в сторону и смотреть не в её выцветшие глаза, а куда-то в область переносицы.

— А-а-а, Воронов, — неприязнь в её голосе заметно усилилась. — Ректор говорил о вас. Ну да, ну да. Протеже Соболевых, как-будто наши благодетели не могли найти кого-нибудь себе под стать, а не какого-то… — бабка запнулась и не стала развивать дальше эту мысль. — В любом случае, это не даёт вам право нарушать наши внутренние правила, которые существуют уже не первое столетие!

Ну вот, я же говорил — свод очень важных правил, в очень важной Академии. Он существует.

— Меня зовут Ада Марковна, запомните это имя и вспоминайте каждый раз, когда решите совершить какой-нибудь необдуманный проступок. Я с вами, при всём моём уважении к Роману Андреевичу, церемониться не собираюсь! — бабка последний раз попыталась моргнуть и куда-то упорхала. Видимо, вселять страх и ужас в кого-нибудь ещё.

Ну и славненько, теперь можно спокойно перекусить.

— А это что ещё за чмошник? — грубый насмешливый голос настиг меня где-то на середине пути к канапешкам. Да ну ёпт. — Слышь, придурок, ты где такой модный фрак-то раскопал? На помойке что ли? Эй, Соболь! Ты посмотри только на этого чудика! — голос противно заржал, а я с интересом повернул голову в сторону этого мамкиного юмориста.

Здоровый бугай в дорогом костюме преградил дорогу какому-то щуплому очкарику. В отличие от меня, очкарик дресс-код не нарушил, на нём был классический костюм, но на пару размеров больше, чем он сам. Да и заплаток на этом костюме было столько, что удивительно, как он ещё не расползся в пыль от времени. Теперь я не был уверен кто древнее — костюм очкарика или же Ада Марковна. Не исключено, что они были ровесниками.

— Стой, куда собрался? — бугай пихнул очкарика в грудь, когда тот молча попытался обойти обидчика. Очкарик покачнулся и шлёпнулся на пол. — Не, какие же наглые новички пошли. Да, Соболь?

О, а вот и Егорушка нарисовался. Кажется, пора пойти и поздороваться со старым знакомым.

Прим. автора: теизм — зависимость от чая.

Глава 14

Я успел подойти как раз к моменту, когда очкарик поднялся с пола и уже заносил свою тощую руку для удара. Что-то мне подсказывало, что это было плохой идеей, поэтому я перехватил его костлявый кулак до того, как он встретился с довольно скалящейся рожей бугая.

— Господа, — церемонно киваю и гораздо тише говорю уже очкарику, — успокойся, он же тебя нарочно провоцирует.

— Плевать, — паренька ощутимо трясёт, а лицо смертельно побледнело от переполняющей его злости. Если я его сейчас отпущу, то он точно глупостей наделает.

В лучшем случае отделается парой синяков, в худшем — ну, скорее всего его исключат. От пацана просто пахло бедностью и вряд ли его родители смогут решить этот вопрос с Академией полюбовно. В отличие от родителей этих напыщенных ублюдков.

Как бы я не относился к Академии, но в этом мире для кого-то она действительно была отличным шансом на хорошую жизнь.

И мне бы очень не хотелось, чтобы очкарик сейчас эту хорошую жизнь просрал. Только не из-за младшенького и его прихвостней. К тому же это был отличный шанс в очередной раз щёлкнуть Егора по носу. Интересно, как он будет себя вести, когда его то и дело не одёргивает властный отец.

— А это что ещё за хрен, а Соболь? — бугай выглядел растерянным, он переводил взгляд то на меня, то на своего приятеля, который сейчас молча играл желваками. — Мы здесь не любим безродных, поэтому, по братски, отойди и не мешай, — он так и не дождался ответа от Егора и поэтому решил прояснить ситуацию сам.

— Мы — это кто? — вкрадчиво интересуюсь я.

— В смысле? — бугай непонимающе нахмурился. — Ну, мы — наследники. Цвет нации и всё такое, — на этих словах он гордо расправил мощные плечи, — нахрен нам безродные тут не нужны.

Я чуть слюной не поперхнулся от его проникновенной речи и крепче сжал локоть очкарика, который в очередной раз дёрнулся, чтобы самоубиться об эту гору мышц.

Интересно, кто ему эту дичь впаривает? И ведь свято верит же, судя по фанатичному блеску в глазах.

— Макс, — младшенький, наконец, решил подать голос, — не распинайся, этот… — он замялся, подбирая эпитет и презрительно смерил меня взглядом, — Этот не поймёт.

— Да ты чё Соболь, он вроде нормальный пацан, не безродный, — умом и сообразительностью бугай не отличался, ясно.

Соболев скривил лицо и каким-то волшебным образом оно стало ещё более пафосным и надменным, чем было до этого. Хотя мне казалось, что больше некуда. Возможно, это и был магический дар правящего рода, я как то не озаботился об этом узнать. А зря. Но в своё оправдание могу сказать, что был занят куда более важными делами.

— Аморал, — младшенький произнёс это слово так, будто выплюнул что-то противное и на лице бугая, наконец-то, появились проблески озарения.

— А-а-а… ты тот самый трупоед что ли? — брезгливо поинтересовался он.

— Трупоед — это гуль, придурок. А я некромаг, — я сегодня отличался просто поразительной вежливостью. Учитывая, что это компашка меня бесила одним своим существованием, а я был не выспат и голоден, то держался я просто прекрасно. Аж гордость за себя берёт.

— Чё? Кто?

— Придурок.

— Да не, гуль — это кто? В смысле, придурок⁈ Я придурок⁈ Ты охерел⁈ — до Макса доходило слишком медленно, но слава богам хотя бы доходило.

Бугай с хрустом сжал кулаки и дёрнулся в мою сторону, но как-то неуверенно. Видимо знание о том, что я сумел выбраться из Клоаки и не сдохнуть в процессе весьма отрезвляло.

По ходу, он ещё не совсем потерян для общества и какие-то остатки серого вещества в черепной коробке всё же сохранились. Вот только наш диалог привлёк других учеников Академии и вокруг нас постепенно начала собираться толпа.

И на лице Макса сейчас явно была видна борьба между инстинктом самосохранения и нежеланием потерять свой статус в глазах общественности.

Я оставил его наедине с этой борьбой и обратился к Соболеву. В конце концов, я ради этого сюда и подошёл.

— А где та рыжая? Я надеялся, что в этот раз мы сможем пообщаться с ней более плотно. Насколько помню, её так впечатлили мои манеры, что она весь вечер бросала на меня томные и загадочные взгляды.

Я с удовольствием отметил, как нервно дёрнулся глаз младшенького. Как с него разом слетела вся эта показная спесь и надменность. Как на его лице проступило желание вырвать мне кадык только за то что я в принципе посмел о ней заговорить. Но вместе с тем и испытал небольшое разочарование — у младшенького была слишком очевидная и предсказуемая болевая точка. Я надеялся на что-нибудь поинтереснее.

— Дуэль! — почти хором прорычали Егор и Макс. Точнее прорычал только Егор, а Макс всё ещё был неуверен. Правда с каждым его взглядом на мой адамантовый браслет эта неуверенность таяла.

Так я и думал — самые громкие обычно и самые трусливые. Дуэль значит… Напрягаю память в попытке вспомнить, что я вообще знаю о дуэлях между аристократами.

Вроде как, это легальный способ разрешить спорные вопросы между учениками и не вылететь за это с Академии. На этом мои познания сказали — всё. Кажется, я не стал заострять внимание на этой теме, ибо вообще не планировал здесь обучаться.

— Не, не интересно, — широко ухмыляюсь в бледное лицо Соболева и продолжаю его провоцировать. Мне нужно, чтобы эта дуэль состоялась на моих условиях. — А вот с рыжей пообщаться интересно, так где она, говоришь?

— Ты что о себе возомнил, аморал? — разъярённо шипит Соболев. Передо мной сейчас стоит не наследник правящего рода, а обычный уязвлённый подросток. — Ты думаешь, что если дядя тебя под своим тёплым крылышком пригрел и всё? Можно расслабиться? Да хер ты угадал, я тебя по асфальту размажу и дядя тебе не поможет. Я сказал дуэль, значит будет дуэль.

Ух ты, младшенький всё же умеет ругаться. Ещё бы ножкой сердито топнул для полноты картины. Не могу объяснить, но мне почему-то чертовски нравится выводить наследника из себя. Такое чувство внутреннего удовлетворения сразу.

Возможно, это побочное проявление моих магических способностей. Кто сказал, что некроманты должны быть приятными людьми?

— А я сказал — не интересно. И что ты мне сделаешь? На аркане дуэлиться потащишь? Ну-ну, — громко хмыкнул я, так чтобы даже стоящие в задних рядах услышали.

— Слышь, это не по пацански — от дуэли отказываться. Особенно, когда тебя уважаемые люди на неё вызвали, — набычился Макс.

— Да мне насрать, — будничным тоном сообщаю я бугаю и этим, видимо, рушу всё его представление об этом мире.

— Дуэль, — упрямо повторяет Егор, как заевшая пластинка, — если я или Макс тебя побеждаем, то валишь из Академии и из моей семьи. Никаких дел с дядей и с кланом Соболевых.

О, а вот и условия подъехали, это мне и нужно было.

— Та-ак, а если побеждаю я? — заинтересованно приподнимаю одну бровь.

— Маловероятно, — самодовольно хмыкает Егор, — но тогда всё остается так как есть.

— Пф-ф-ф, — разочарованно выдыхаю. — Что-то я всё ещё не вижу для себя никакого интереса.

— Ну, хорошо, — наследник сжимает челюсть, его раздражает вся эта ситуация. Раздражает, что приходится уговаривать меня, хотя до этого ему вряд ли осмеливались отказывать. — Чего ты хочешь?

— Рыжую, — так же самодовольно скалюсь ему в лицо, — на всю ночь. Обещаю — приставать не буду. Только если она сама этого не захочет.

На мгновение воцарилась оглушительная тишина, даже шепотки в толпе затихли. Все ждали ответа Егора. Но больше всего его ответа ждала одна конкретная рыжая, которая вот уже несколько минут наблюдала за нашей перепалкой. Только он её, в отличие от меня, не видел.

— По рукам!

А наследник долго не думал. Что же, мне это только на руку. Небольшой скандал в этом милом уютном гнёздышке меня тоже устроит.

— Егор! — Аня возмущённо выдыхает, девушка явно расстроена подобным ответом и не понимает, что делать. А вот с младшенького в очередной раз слетает вся спесь и он растерянно поворачивается в сторону возлюбленной.

Вот и славненько, здесь мне делать больше нечего. О времени и месте проведения дуэли мне сообщат, я в этом даже не сомневаюсь, а смотреть на жалкие попытки Соболева объясниться было не интересно.

Поэтому тащу уже не сопротивляющегося очкарика к столу. Больше нас с канапешками никто не разлучит.

— Ну и как тебя занесло в эту богадельню? — наконец спрашиваю я у обладателя поношенного костюма. Пока я набивал себе желудок, тот молча на меня таращился, чем очень сильно напрягал.

— Откуда у тебя это кольцо? — пацан проигнорировал мой вопрос и как завороженный продолжил пялиться на мою левую руку.

Хм, любопытно. Он ничего не спросил про Клоаку и про меня в целом, хотя эти вопросы должны были быть первые в очереди. Чего уж скрывать — для местных я был весьма одиозной личностью. Я всё ещё чувствовал на себя их заинтересованные взгляды. Благо, что подходить они не решались и меня это полностью устраивало.

Нет, ему было интересно чёрное ониксовое кольцо — прощальный подарок Бритвы.

— Подарили. Один… — я немного замялся, ибо всё ещё не решил, кем мне на самом деле приходился этот мудила, — приятель. А что?

— Приятель, — эхом повторил очкарик. — Это кольцо изготовил мой отец для одного конкретного клана. Твой знакомый ещё жив?

В глазах очкарика было столько внезапной надежды, что я даже растерялся. Больше бы я растерялся только если бы он заявил, что Бритва и есть его отец. Фу, мерзость какая.

— Нет, — ответил после недолгих раздумий. Не думаю, что есть смысл скрывать от пацана его смерть. В подробности, конечно, я всё равно вдаваться не собирался. Взгляд очкарика потух и сам он словно ещё больше уменьшился в размерах. — Для какого клана твой отец изготовил это кольцо?

— Песцовых, — тихо буркнул пацан. — Его глава клана заказал в подарок к совершеннолетию своего наследника — Василия.

Вот это поворот. Я бы даже сказал, что целый сюжетно поворотный танец. Подобного я точно не ожидал.

А Бритва, оказывается, был не так прост. Я задумчиво потёр кольцо большим пальцем. Хотя, теперь была понятна его жгучая всепоглощающая ненависть к Соболевым. Я бы тоже ненавидел тех, кто сбросил меня на самое дно. Карьера от наследника правящего рода, до людоеда в Клоаке… Вряд ли о таком Бритва мечтал. Надо бы узнать у пацана подробнее про это кольцо. Василий говорил, что оно мне может пригодится. Скорее всего это какой-то артефакт. Сомневаюсь, что наследнику стали бы дарить обычную безделушку.

— Меня Макар зовут.

Для начала надо установить с ним контакт. Парень выглядел зажатым и неразговорчивым.

— Ярослав, — хмуро буркнул очкарик.

— Твой отец — ювелир?

— Был им.

— Так это его костюм? — озарила меня внезапная догадка. Скорее всего он надел его как дань уважения отцу. Даже если его семья и впрямь была настолько бедная, всё равно у знакомых можно было бы найти что-нибудь поприличнее.

Ярослав насупился и нехотя кивнул.

Так, куда то я не туда иду — очкарик с каждым моим словом замыкался всё больше. Вот только времени у меня, для того чтобы располагать его к себе, не было.

— Послушай, Яр, — устало вздыхаю, — я не враг тебе, если ты ещё не успел это заметить. Мне абсолютно наплевать — как ты выглядишь и стоит ли у тебя за спиной могущественный род или нет. А вот им — я бесцеремонно ткнул пальцем в сторону аристократов, — им не наплевать. И каждый грёбанный день в этой грёбанной Академии они будут тебе об этом напоминать. И так до тех пор, пока ты не сорвёшься. Дружбу я не предлагаю, но вряд ли кто-то захочет к тебе сунуться, если ты будешь держаться рядом с аморалом. А взамен мне нужна только информация.

Ярослав задумался. Это была хорошая сделка и он прекрасно это понимал, я видел, как на его лице проявлялась решительность. Затем очкарик медленно кивнул.

— И что ты хочешь знать?

— Всё что тебе известно об этом кольце.

— Тогда я для тебя бесполезен, отец не посвящал меня в детали своих заказов. Я тогда был ещё слишком мал, — разочарованно протянул парень.

Чёрт, а я так надеялся разгадать хотя бы одну тайну, которые меня окружали с момента появления в этом мире.

— Жаль, но с бесполезностью я бы не торопился. Расскажи мне о том, как проходят дуэли и какой магией владеют эти недоумки.

Ярослав, наконец, слабо улыбнулся и с готовностью поделился своими знаниями.

Как я уже говорил, дуэль — это легальный способ для аристократов выпустить пар. В Академии для этого даже отдельную арену построили, покрытую защитным куполом.

А для того, чтобы детишки друг другу серьёзно не навредили на арене всегда присутствовал судья и толпа медиков.

Дуэль длилась до тех пор, пока одного из дуэлянтов не вытолкнул за пределы защитного купола, который покрывал огромное поле в центре арены. Либо, пока один из противников не признает поражение. Судья тоже мог остановить бой, если жизнь кого-то из участников была под угрозой, но в таком случае признавалась ничья.

— Ты уверен, что справишься, — обеспокоенно спросил Ярик, — у них в магии ограничений не будет, а твой браслет никто не снимет даже на период дуэли.

— Уверен. Продолжай, — нетерпеливо отмахиваюсь. Об этом я подумаю потом, сейчас меня больше интересуют сильные и слабые стороны моих противников.

Соболев был магом воды и не часто участвовал в дуэлях. Ярослав нехотя признал, что младший весьма одарённый маг и каждый раз выходил победителем. В бою он был хладнокровен и сосредоточен, а противники даже не успевали подобраться к нему близко.

А с Максом было всё гораздо проще. На арене он практически прописался, но в отличие от своего приятеля дрался рвано, использую больше грубую силу, а не магию. Макс был магом земли, но посредственным. Единственное, что у него получалось хорошо, так это вырывать глыбы земли и швырять её в противника. И так до бесконечности. Одно действие, но доведённое до абсолюта.

А ещё, я узнал, что эта мышца ходячая принадлежала клану Куницыных. Вроде отец его был каким-то криминальным авторитетом, а легальный бизнес ему помогли оформить Соболевы, потому что он один из первых поддержал их в борьбе за власть.

Теперь понятно откуда у его сынка подобные замашки про цвет нации. Почти все, кто вылез из грязи тут же забывают о своём неприглядном прошлом.

— И что ты планируешь делать? — вновь спросил Ярик.

— Не знаю, — равнодушно пожимаю плечами, — придумаю что-нибудь. В Клоаке я справился без магии, а здесь она у меня есть, хоть и в урезанном состоянии.

Во взгляде очкарика промелькнуло восхищение.

— Оп-па, а это кто? — всё это время я продолжал скользить ленивым взглядом по ученикам Академии. И напрягся, когда в толпе мелькнуло знакомое лицо. Моя ночная гостья тоже присутствовала в рядах учеников, она весело рассмеялась, что-то шепнула на ушко, стоящему рядом парню и почти скрылась из виду.

— Где? — Ярослав растерянно завертел головой, он явно не понимал, кто мог меня так заинтересовать.

— Неважно, — бросил я уже на ходу, — будь здесь, ешь канапешки и ни во что не ввязывайся.

Мне нельзя было её упускать, поэтому я бесцеремонно таранил, стоящих на пути людей и не отрывал взгляд от хрупкой фигуры девушки. Она свернула в коридор, который вёл к женской уборной и я расслабился. Теперь она точно никуда не сбежит.

Захожу в туалет следом за ней и сразу же натыкаюсь на её довольную улыбку.

Морщусь от досады — было бы опрометчиво думать, что девушка не заметила, как я за ней иду.

Она стоит так близко ко мне, что я опять ощущаю приятный аромат идущий от её тела. На этот раз запах не миндальный, а цветочный. Надеюсь, что это не очередная разновидность какого-нибудь яда. Впрочем, сейчас меня больше беспокоит другое.

А именно — острый клинок, который упирается мне прямо в пах.

— Смотрю, ты себе новых друзей заводишь. Не успел появиться в Академии и уже двойная дуэль. Какой шустрый мальчик.

Глава 15

— Я не виноват, что люди не могут устоять перед моим безграничным обаянием, — широко ухмыляюсь в ответ. Правая рука крепко держит запястье девушки, не давая клинку продвинуться даже на миллиметр.

Кастрация в женском туалете в мои планы как-то не входила.

Выламываю её запястье вверх и притягиваю ближе к себе, чтобы у девушки было меньше пространства для манёвра, расстояние между нами сантиметра два от силы. Теперь лезвие упирается мне куда-то в брюхо. Стоит ослабить хватку и, как минимум, одна лишняя дырка в теле гарантирована.

— Может, представишься ради разнообразия? После всего что между нами было, я заслужил узнать хотя бы твоё имя.

Какого-то страха перед девушкой у меня не было. Я слышал её сердцебиение — ровное, в такт дыханию. Длинное вечернее платье телесного цвета было настолько тонким и невесомым, что я вполне мог представить девушку без него. Она выглядела трогательно и беззащитно. В воздухе не пахло угрозой, в воздухе пахло сексом.

Конечно, я не был настолько наивен, чтобы обманываться насчёт намерений девушки,но наслаждаться ситуацией мне это не мешало.

— Шиджеко Исодзаки из клана Зелёного Дракона и я та, кто убьёт тебя, — прошипела она, пытаясь высвободиться из моей хватки.

Клан Зелёного Дракона… Значит мои догадки о шаловливых ручонках Восточной Империи были верны. Перемирие, это, конечно, хорошо, но Макара убить надо, угу.

Стоит разузнать про этот клан подробнее. Шиджеко говорила, что если не справится она, то отправят кого-то пострашнее. И лучше быть готовым к тому, что меня ожидает, потому что Шиджеко точно не справится.

— Ты очень самоуверенна для того, кто облажался уже во второй раз, — не помню, чтобы в прошлом у меня была такая тяга провоцировать людей с оружием в руках.

Логичнее и правильнее было бы вырубить её ударом лба в переносицу, но мне, если честно, было жаль портить это милое личико. Уверен, что я об этом ещё пожалею, но…

— А кто тебе сказал, что я облажалась? — недовольно прошипела девушка, в очередной раз дёргая руку с клинком на себя.

Обдумать её ответ я не успел — дверь в туалет открылась, нарушая наше уединение.

Так, это же сейчас объяснять надо будет — какого чёрта здесь, собственно, происходит…

Шиджеко сориентировалась первой — свободной рукой обхватывает меня за шею и, притянув к себе, впивается поцелуем. А вот сейчас неожиданно было… Впрочем, это куда проще будет объяснить, чем то, что меня заказали какому-то азиатскому клану.

Когда и куда девушка успела спрятать клинок, я не заметил. Он просто растворился в воздухе, словно его никогда и не было.

Я окончательно расслабился и дал рукам волю, нахально лапая упругую попу Шиджеко. За что и получил недовольный и весьма болезненный укус, но это того стоило.

— Да что вы… Да как вы… ГОСПОДИН ВОРОНОВ!!! В кабинет ректора! Немедленно!

Ада Марковна перешла на ультразвук и буквально нависла над нами коршуном. Эта сухонькая старушка увеличилась в размерах чуть ли не в два раза.

Шиджеко воспользовалась тем, что гнев Марковны был направлен не на неё, и незаметно выскользнула из туалета, оставляя меня наедине с этим реликтовым монстром.

— Вы!… Надругались!… Пытались опорочить!… — она захлёбывалась от распирающего гнева, а каждое произнесённое слово сопровождала болезненным тычком узловатого пальца в мою многострадальную грудь. — Подлец и негодяй!

М-да уж, чувствую, что моё обучение в Академии будет крайне весёлым.

* * *

В кабинете ректора пахло дорогим табаком, крепким кофе и приторно-сладким парфюмом. У меня этот запах ассоциировался с запахом разложения, а глядя на ректора, эта ассоциация становилась только ярче.

Нет, сам мужчина не выглядел старым. На вскидку ему было слегка за сорок, но он уже отчаянно молодился. Тщательно закрашенная седина, подтянутая фигура и ни единой морщины на лбу. Что было неестественно, судя по тому, как он сейчас хмурился.

Но несмотря на его тщательные попытки придать себе внешний лоск, от него всё ещё веяло чем-то таким, что навевало на меня воспоминание о свежей раскопанной могиле и червяках, которые копошатся в подгнившем трупе.

Версия Ады Марковны разрослась до невероятных масштабов. Если честно, я даже немного завидовал её бурной фантазии. Ей бы книжки писать, а не вот это вот всё. Такой талант пропадает, если бы я не был непосредственным участником, то тоже поверил.

Теперь я был террорист-насильник, который напал на беззащитную и ничего не подозревающую Шиджеко в туалете, зажал девушку в углу и если бы не Ада Марковна с её превосходным чутьём, то всё могло закончиться плачевно.

Для меня — мрачно подумал, но промолчал. Спорить с бабкой было себе дороже.

Ректор раздражённо смотрел на меня сквозь очки-половинки. Причём раздражал его не только я, но и Ада Марковна и ситуация в целом.

Вместо того, чтобы говорить приветственную речь перед учениками, он был вынужден разбираться в крайне неприятной для себя ситуации.

Нет, я был практически уверен, что при других обстоятельствах ему было бы глубоко насрать. Вот только с одной стороны Исодзаки — одна из представительниц золотой молодёжи Восточной Империи. А с другой — я, аморал вылезший прямиком из Клоаки и под личной протекцией Соболева.

— Ада Марковна, успокойтесь, — наконец, холодно произнёс мужчина, не отрывая от меня пристального взгляда, — ученица Исодзаки сказала, что претензий к ученику Воронову не имеет.

— Но… — старушка набрала побольше воздуха в грудь, чтобы выдать очередную тираду о том, что я злобное зло, которое пришло в этот мир исключительно для того, чтобы превратить святую и непорочную Академию в цитадель похоти и разврата. Но наткнувшись на стальной взгляд ректора передумала.

— Что касается господина Воронова, — он вновь вернулся ко мне, — впредь вы не должны забывать о том, где находитесь. Я понимаю, что за время, которое вы провели в заключение, ваши моральные устои и умение вести себя в обществе пошатнулись, но это не значит, что вам будут прощаться любые выходки. На первый раз я закрою глаза на произошедший инцидент, но в дальнейшем… — ректор многозначительно замолчал. Видимо, ожидал, что подобный ход должен произвести на меня эффект. Впрочем, его можно было понять — до этого он имел дело с подростками. Избалованными деньгами и вседозволенностью, но подростками.

— У меня есть множество других способов, как испортить вам жизнь не прибегая к исключению, — так и не дождавшись от меня никакой реакции, ректор недовольно поморщился, — в том числе и посредством Романа Андреевича. Не понимаю, что он в вас нашёл, как по мне — вы обычная посредственность. И если продолжите в том же духе, то и до него это тоже скоро дойдёт. А теперь — свободен.

Ректор пренебрежительно махнул рукой в мою сторону, а я стиснул зубы, чтобы эту руку ему не оторвать. Молча встаю и покидаю кабинет, кулаки сжаты с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

И только, когда я спустился на пару лестничных пролётов вниз, тогда и позволил эмоция выйти наружу.

Избиение стены никогда не было моим любимым занятием. Более того, я всегда считал, что выплёскивать свой гнев на неодушевлённые предметы это глупо и вообще верх незрелости.

Но сейчас я упорно вбивал кулак в каменную кладку, перекрывая простреливающей болью первобытную злость, что поселилась где-то на дне желудка и теперь медленно ползла вверх. И остановился только тогда, когда костяшки кулака превратились в кровавое месиво.

Медленно сползаю по стене вниз — это было тупо, глупо и нелепо. Что за хрень со мной в последнее время происходит? Можно, конечно, списать всё на бушующие гормоны, но это больше похоже на банальную отговорку.

Во-первых, в прошлом я свои гормоны всегда умел держать в узде, а во-вторых, почему они проявились только сейчас? До этого я прекрасно себя чувствовал. По крайней мере в том, что касалось моего эмоционального состояния.

Сейчас же я напоминал себе истеричную бабёнку по фамилии Мухин. И это напрягало. Мне нужна была ясная голова и холодный разум. Иначе меня съедят. И не большой и страшный хищник в лице клановых мастодонтов, а обычные шакалы в лице их отпрысков.

— Эй, ты в порядке? — обеспокоенный голос Ярослава выдернул меня из этих невесёлых дум, — Тебя долго не было, а потом Мраковна ректора куда-то выдернула, ну я и решил сходить — поискать. Надо, наверное, отвести тебя в мед кабинет.

Парень растерянно оглядел пустой коридор, все сейчас были в другой части здания, а сам он дорогу не знал.

— Да забей, нормально всё, — морщусь от тупой ноющей боли и поднимаюсь на ноги. Кажется, я всё же выбил себе пару костяшек.

— Ректор лютовал? — он сочувственно кивнул на травмированную руку.

— Да не, нормально всё, — снова отмахнулся я, — зато выяснил, что меня не исключат, даже если я разберу эту сраную Академию по кирпичикам.

— Откуда такая нелюбовь к Академии? Здесь, конечно, большая часть те ещё мудаки избалованные, но это огромный шанс для таких как мы.

Яр не спросил почему меня вообще к ректору вызвали и я был за это благодарен. Внезапная вспышка ярости меня опустошила и настроения объясняться с кем либо я не хотел.

— Шанс на что? — криво ухмыльнулся и медленно двинулся в противоположную сторону от главного зала. Возвращаться на этот парад пафосных клоунов я не собирался. — Что мы отучимся, выбьемся в люди, станем теми, кого будут бояться и уважать? А затем просто повернём этот долбанный мир в нужную для себя сторону?

— Ну да, — неуверенно ответил парень.

— Ага, вот только этого не случится. Соболевых и Куницыных всегда будет больше и мир будет вращаться вокруг них. А расшатывать моральные устои я и обычным аморалом могу.

Яр моей позиции явно не разделял, но я и не настаивал. Это его жизнь и его выбор как именно её жить. Я не спаситель душ человеческих, мне бы со своим дерьмом разобраться для начала.

— Можешь считать, что в Академию я не хочу из принципа.

— Это странный принцип.

— Какой есть, — проворчал я, пытаясь открыть окно, которое выходило на задний двор. Орудовать одной левой рукой было крайне неудобно.

Наконец, мне удалось сдвинуть массивную створку настолько, чтобы я мог вылезти через образовавшийся просвет. Всё это время Ярик неуверенно переминался с ноги на ногу и то и дело косился назад.

— Ты не должен идти со мной, — успокоил я парня. В конце концов, для него Академия действительно была хорошим шансом, — если ты вернёшься назад, то наш договор всё равно останется в силе.

На лице Ярослава проявилось очевидное облегчение. С одной стороны он не хотел терять защитника в моём лице, а с другой — он ведь не я, его за любой чих исключить могут. Парень пробормотал что-то между благодарностью и извинениями и поспешил обратно.

Выбравшись на улицу, я недовольно поморщился — даже свежий воздух здесь пах чем-то сладковато-претенциозным.

Нужно забрать оружие и ехать в больницу, чтобы подлечили разбитую руку. Боль, конечно, охлаждала гнев, который по ходу навеки решил поселиться где-то в глубине души, но это не выход. Если так пойдёт дальше, то я просто превращусь в фанатика, который самоистязает себя, чтобы получить новые эмоции и заглушить старые.

Немного подумав, я всё же решил не возвращаться к центральному входу. Адрес гостиницы я знал, больничку сам найду, а прогуляться по городу и проветрить голову было нелишним.

Этот мир окончательно меня испортил. Возможно, Яр был просто рад единственному человеку, который не относился к нему как к второсортной вещи, а я уже оценил его поведение с позиции выгоды. Я начал мыслить другими категориями, где люди это ресурсы — не более, и мне это не нравилось.

Скинув Юрию указания, я бодро зашагал в сторону ближайшей больницы, которую нашёл на карте.

* * *

В первой клинике я пробыл ровно пять минут. Она была из тех дорогих и пафосных, где очень рады тебя видеть. Точнее твой кошелёк, но это уже нюансы.

Я был уверен, что здесь мою руку подшаманили бы очень быстро и качественно. С сахарными девичьими улыбками и бокалом хорошего виски в качестве дополнительной анестезии. Но я настолько устал за последнее время от этих фальшивых улыбок, что меня затошнило ещё на ресепшене и я поспешил удалиться.

Вторая клиника была полной противоположностью первой. Здесь тебя в первую очередь встречал устойчивый запах немытых тел, перегара и болезни. И только потом уже хмурое лицо хамоватой медсестры, которая ехидно предложила мне помазать разбитый кулак мазью и приложить к нему подорожник, раз уж я такой неженка.

В целом, когда мимо меня пронесли тело с неестественно вывернутой ногой я согласился и пошёл нахрен.

То есть в третью клинику. И вот там мне уже повезло. Здание, в котором она находилась, уже давно нуждалось в ремонте, но внутри было чисто и уютно, а главное — никаких, мать его, натянутых до ушей улыбок.

Врач, который меня принял выглядел уставшим и невыспавшимся. Недельная щетина и тёмные круги под глазами намекали на то, что он дежурит уже не первые сутки. С рукой он провозился долго, но результат меня удовлетворил. Она всё ещё ныла, но зато спал отёк, а повреждённая кожа затянулась.

Я порывался дать ему ещё денег, сверху тех, что заплатил за приём, но ледяной взгляд врача заставил меня передумать.

Этот контраст между людьми меня поражал. Нет, в моём мире он тоже присутствовал — порой бедняки были щедрее богачей, но здесь это принимало совсем гипертрофированную форму и выбивало из колеи.

Кланы и не думали скрывать чувство собственного превосходства и желания всадить нож в спину ближнему, чтобы получить статус повыше и кусок пирога пожирнее. Точнее они скрывали, но настолько неискренне, что и ребёнок на такое бы не повёлся. Даже пять минут в подобном окружении сбивало меня с толку.

В отель я опять вернулся поздно ночью. Администратор встретил меня лукавой улыбкой и доверительным шёпотом о том, что в номере меня уже ждут. Ждут давно и очень упорно.

Я нахмурился — служба безопасности в этом месте с каждым разом вызывала у меня всё меньше доверия. Сначала Шиджеко, теперь вот какое-то непонятное тело, которое пустили в комнату в моё отсутствие. Что дальше? Будут сразу встречать пулей между глаз?

Был, конечно, шанс, что это Соболев, которому на меня пожаловался Юрий. Водитель упорно пытался до меня дозвониться и оставил несколько голосовых сообщений, их я, конечно же, проигнорировал. Но слишком уж подозрительной была улыбка у администратора — так представителю правящего клана не улыбаются. Особенно Роману, тот вообще не вызывал никакого желания радоваться. Скорее забиться куда-нибудь под ресепшен и не отсвечивать.

Дверь я открывал с опаской и сожалением, что всё-таки не забрал с собой оружие, но представшая передо мной картина разом выбила все тревожные мысли из головы.

На моей кровати, скромно скрестив ноги, сидела абсолютно голая Валерия. Если не считать за одежду красные шпильки на высоком каблуке.

— Ты не позвонил и я решила сама тебя проведать, — томно промурлыкала сирена и призывно провела ладонью по бедру.

Я пожал плечами и закрыл дверь на ключ, чтобы нам точно никто не помешал.

* * *

Валерию удалось выпроводить под утро. Как я и подозревал, девушка пришла не только ради того, чтобы познакомиться со мной поближе.

Девушка лежала на моём плече и медленно водила своими когтями по выжженой на моей груди букве А. Её интересовало буквально всё — начиная с моего пребывания в Клоаке до наших договорённостей с Соболевым. И с каждым моим расплывчатым ответом её коготки все глубже и больнее впивались в мою плоть.

Благо, когда я узнал в чём именно заключается её дар, контролировать свои реакции на голос сирены удавалось проще.

Да и спать хотелось нестерпимо, что тоже помогало быть скучным и неинтересным собеседником. А момент, когда я захлопнул дверь перед её разочарованным лицом стал прекрасным завершением этой ночи.

Впрочем, поспать мне всё равно не дали — сотовый завибрировал, сигнализируя о пришедшей смс.

«Егор просил передать, что дуэль состоится завтра. А ещё я покопался в записях отца и узнал для чего нужно твоё кольцо. Всю ночь не спал, но нашёл! Набери, как проснёшься».

Я устало вздохнул и бросил на кровать взгляд полный сожаления. Видимо, нормальный сон в этом мире для меня слишком сложная задача.

Глава 16

Я задумчиво прокручивал ониксовое кольцо на пальце. То что рассказал Ярослав, было весьма ценно, но вот что с этим делать я пока не понимал.

— И как оно работает? — наконец, нарушил затянувшееся молчание.

Мы сидели на летней террасе какого-то местного кафе. Пузатый глиняный чайник почти опустел, а удовлетворение от чая так и не наступило. Возможно, моя зависимость за это короткое время успела достичь таких высот, что мне нужно либо переходить на более экзотический чай, либо начать пускать его по вене.

Как объяснил Ярослав, кольцобыло неким подобием пространственного хранилища. Редкая и довольно полезная штука, потому что открыть его мог только владелец, а размер хранилища при этом был неограничен.

— А вот этого я выяснить так и не смог. Отец предпочитал держать всё в голове, потому что боялся, что его записи попадут не в те руки. Единственное, что мне удалось выяснить это свойства кольца. Да и то, для этого пришлось хорошенько напрячь память и вспомнить дурацкую детскую считалку, которую он любил проговаривать перед моим сном. Кто бы мог подумать, что она послужит расшифровкой к его записям.

Ярослав был очень доволен, как своей находкой, так и своим открытием. Лицо очкарика буквально светилось от гордости, поэтому пришлось подавить в себе вновь нарастающее раздражение.

— Ты хорошо поработал, спасибо, — я постарался сказать это как можно мягче, парень не виноват в том, что без ключа кольцо было бесполезно.

Очередное преимущество, которое я мог бы заполучить, снова ускользнуло из-под носа. Потому что зная характер Бритвы, активировать кольцо могло всё что угодно. От набора непечатных ругательств, произнесённых с определённой интоцией, до крови девственницы добытой при полной луне високосного года.

Дерьмо. Мог бы дать хоть какую-нибудь подсказку перед тем, как трагично сдохнуть.

— Да без проблем, мы же друзья, — Яр беззаботно махнул рукой, а я удивлённо вздёрнул бровь.

Это насколько одиноко чувствовал себя парнишка, раз первого, кто к нему отнёсся по-человечески, готов был записать в друзья.

А ещё, мне казалось, что в этом мире дети с молоком матери впитывают в себя полное отсутствие потребности в дружбе. Есть тот, кто может быть полезен, бесполезен и тот, кто уже исчерпал свой ресурс.

И именно поэтому такая простота и непосредственность Ярослава совершенно выбивала меня из колеи. Я постоянно ожидал какого-то подвоха, и чем дружелюбнее был парень, тем сильнее я напрягался.

В трущобах, где я родился, тоже приходилось несладко. Я был постоянно начеку, всегда в ожидании подвоха и никогда не поворачивался спиной к людям. Но тем не менее, именно там я смог найти друзей, которые прошли со мной долгий путь до вершины. Моё доверие к ним было безоговорочным. Так почему сейчас я не могу найти в себе хотя бы немного веры, что в этом мире Яр сможет стать мне точно таким же другом?

Возможно, ребёнком я смотрел на мир немного иначе, а может, слишком погрузился во все эти клановые интриги. Слова Бритвы всё ещё били набатом в моей голове — здесь никому нельзя верить. Свергнутый наследник слишком хорошо прочувствовал это на своей шкуре и я не хотел бы оказаться на его месте.

— Уже придумал, что будешь делать на дуэли?

— Есть пара идей, — криво ухмыляюсь. На самом деле идей было не так чтобы много, но кое-какие сюрпризы мне всё же удалось подготовить.

— Поделишься? — по лицу Яра расползается блаженная улыбка, он даже не сомневается в том, что я выйду победителем.

Мне бы его уверенность.

— Не. Если расскажу, то смотреть будет уже не так интересно.

* * *

Арена была забита до отказа, все пришли посмотреть на то, как будут уничтожать аморала.

Я тоскливо вздохнул. Нахрен вообще надо было лезть? Яр, конечно, полезный малый, да и трофей в виде рыжей тоже грел мне душу. Но этот трофей сначала надо было выиграть, а шансов у меня объективно было мало.

Мне не оставили время на подготовку и чуть позже я понял почему.

Тяжёлая и холодная капля упала за шиворот откуда-то сверху. Кажется, кто-то сделал домашнее задание и посмотрел прогноз погоды.

Я домашнее задание тоже сделал, но так — на троечку. Грёбанный адамантовый браслет совершенно не давал мне разонаться. Всю ночь я провёл экспериментируя с магией, и в поисках как можно заглушить или хотя бы уменьшить действия адаманта.

Я окунал правую руку в кипяток, замораживал её до практически деревянного состояния и даже прожёг себе мясо до кости серной кислотой. Браслету было насрать на мои попытки обойти его антимагию. А вот ставший таким родным за прошедшую ночь терапевт знатно охренел, когда я заявился к нему под утро уже в четвёртый раз.

Не, он конечно меня подлечил, но настойчиво рекомендовал обратиться к психотерапевту. Я обещал ему подумать.

Не думаю, что открою секрет, если скажу, что пока что единственным действенным способом блокировать браслет была скверна.

Вот только идей, как этим воспользоваться у меня не было.

Ониксовое кольцо с пространственным хранилищем, это отличный вариант. Осталось бы только найти какой-нибудь сосуд, который сможет изолировать скверну. Вот только пока я не знал, как работает кольцо, данная возможность была для меня закрыта.

Поэтому в срочном порядке пришлось проверять границы моей кастрированной магии. Без скверны возможности были скудные и требовали колоссальных усилий. Но там, где невозможно в полной мере использовать силу, всегда можно использовать хитрость.

С утра я уже успел наведаться на арену и прикопать в песок несколько подарков. Оставалось только надеяться, что эффект неожиданности сработает именно так, как я и рассчитывал.

— Обалдеть тут народу, — Ярик поёжился и втянул голову в плечи. Парню явно было неуютно от пристального внимания толпы.

Я же наоборот — расправил плечи и принял максимально равнодушный вид. Толпа загудела ещё сильнее, с каких-то рядов донеслось насмешливое улюлюканье и свист. Какие же все смелые, когда их не видно.

Единственное выражение эмоций я позволил себе, только когда увидел Шиджеко в первом ряду — широко улыбнулся и помахал ей рукой. Девушка фыркнула недовольно в ответ и показала средний палец. Я картинно прижал правую руку к груди, словно она ранила меня в самое сердце.

Её спутник нахмурился, бросил на меня весьма недовольный взгляд и демонстративно приобнял Шиджеко за плечи. Плюс один в мою армию антифанатов, я становлюсь слишком популярным.

— Ева, — вдруг восхищённо выдохнул очкарик и даже как-то приосанился.

— А? — я нехотя оторвал взгляд от Шиджеко. Нет, женщины и раньше пытались меня убить, но обычно за дело, а не просто за факт моего существования.

— Ева Соболева, — повторил Ярослав, — последние несколько месяцев она не появлялась на людях, ходили слухи, что Ева заболела и… — Ярик стушевался под моим насмешливым взглядом, но затем твёрдо продолжил, — я просто беспокоился. Она не такая, как остальные из их клана.

— Ну да, ну да, просто бриллиант в кучке навоза, — хмыкнул я. Кажется, у меня уже аллергическая реакция на эту фамилию.

— Да, — с вызовом бросил Ярик, а я подавил в себе желание демонстративно закатить глаза.

— Ты правда веришь в то, что человек, выросший в окружении таких утырков, может быть нормальным?

— Она хорошая, — упрямо повторил Ярослав, — занимается благотворительностью и не смотрит на других людей свысока. Ты её совсем не знаешь, а я встречался с Евой — мы были волонтёрами в приюте для животных.

— Открою тебе большой секрет — ты её тоже не знаешь. Вполне вероятно, что она просто отлично справляется со своей ролью святой и непорочной наследницы. На фоне братца это сделать не так уж и сложно.

— Знаю, такую искренность и доброту невозможно сыграть. А тебе нужно больше верить в людей.

— Нет, не нужно.

Мы замолчали, сосредоточенно разглядывая Еву, стоящую под руку с братом. Вот только мысли насчёт неё у нас были разные.

Я понимал, чем она так зацепила Ярослава. Несмотря на то, что они с Егором были близнецами, Ева всё же внешне отличалась. На её лице так же читалась порода, но она не была обезображена надменностью и презрением. Девушка выглядела очень уставшей, но с её лица при этом не сходила приятная улыбка. И я не мог сказать, что улыбка эта была натянутой или наигранной.

Но я всё равно решил стоять на своём — она Соболева, а Соболевы были опасным и непредсказуемым кланом. Они явно выбились в лидеры не за красивые глаза и приятную улыбку.

В конце концов, на моём пути уже встречались люди, которые носили свою маску так долго, что срослись с ней.

Наконец, на арене появился судья и ленивым движением руки подозвал меня и моего первого соперника к себе.

— Итак, правила, — заученно забубнил себе под нос судья. Он даже не старался говорить внятно и приходилось напрягаться, чтобы вслушиваться в его тихий речитатив.

На секунду мне даже показалось, что мы здесь не на дуэль собрались, а на отпевание какого-нибудь прославленного воина. Сейчас вспыхнут огни погребального костра и жрецы затянут свою похоронную песню.

Я раздражённо махнул головой, насколько ярко отпечаталось это видение в моём мозгу, настолько же оно было не вовремя.

Когда ностальгические флэшбеки начинают посещать тебя не только во сне, но и наяву, это уже проблема. Может и правда к психотерапевту сходить?

Макс стоял напротив и выглядел вальяжно расслабленным. Наличие у меня адамантового браслета и мощная поддержка зрителей придавала бугаю уверенности. Он демонстративно ударил кулаком о ладонь и прохрустнул пальцами, на что я ответил равнодушно-холодным взглядом. Презрительный оставил для младшего Соболева — очевидно, что ему нужнее.

Судья закончил свой заунывный монолог и спешно покинул арену. Очень вовремя, потому что я уже начал засыпать, бессонная ночь давала о себе знать.

— Хана тебе, нечисть, — бугай презрительно сплюнул мне под ноги, — молись, чтобы судья остановил бой раньше, чем я тебя переломаю.

Этот выпад я просто проигнорировал, сосредоточенно обводя арену глазами и восстанавливая в памяти картину прошлой ночи.

Конечно, мне необязательно было помнить, куда именно и что я прикопал, моей магии хватало на то, чтобы почувствовать мёртвую энергию даже с закрытыми глазами. Но если я планировал победить, нужно было задействовать все органы чувств на максимум, у меня нет права на ошибки.

Одним из правил магической дуэли был полный запрет на оружие, поэтому моя надежда на Лютый не оправдалась. Дуэлянт имел право пользоваться только тем, что смог создать уже на арене. С парным клинком мне хватило бы и той урезанной магии, которой я сейчас владел, но увы, пришлось импровизировать. Мне повезло, что охрана в Академии деньги любила больше, чем свою должностную инструкцию.

Гонг прозвучал одновременно с раскатами грома и с неба сорвалась очередная холодная капля. Шансы того, что я успею справиться с Максом и его дружком до начала дождя стремительно таяли.

Макс атаковал мгновенно, он решил не распыляться на применение магии и просто задавить меня массой.

Магию экономит что-ли? Ярослав говорил, что маг он так себе и работает всегда топорно и грубо. Или же просто решил перед друзьями покрасоваться и показать, как он аморала голыми руками ушатает.

В любом случае, мне это было только на руку. Я прожил долгую жизнь, в которой ежедневно оттачивал свои навыки рукопашного боя. Верный был отличным помощником, но вёл его всегда я. Да и в новом мире я тоже значительно подготовил своё тело к старой доброй драке. Где там мои любимые колени?

Медленно тяну в себя влажный воздух сквозь зубы и концентрируюсь на Максе. Нужно успокоить сердцебиение и замедлить ток крови, адреналин сейчас ни к чему.

Отсекаю всё лишнее — зрители за пределами арены уходят на второй план, а их рёв затихает.

Азарт воина пытается прорваться и выплеснуться наружу, утопив противника в себе. С трудом, но мне удается загнать его обратно — ещё не время, сейчас мне нужен холодный и трезвый разум.

Макс приближается, но я не спешу уходить с линии атаки. Стою расслабленно и с наглой ленцой смотрю прямо в его глаза. С удовольствием отмечаю, что с его лица сходит торжественная самоуверенность, уступая место лёгкой тревоге. Тем не менее, с выбранного пути бугай не уходит, только крепче сжимает мощную челюсть и ускоряет свой бег.

Если эта туша в меня сейчас впечатается, то я как минимум останусь инвалидом. Это в мои планы не входило, поэтому, дождавшись когда до меня останется несколько метров, я просто делаю небольшой шаг в сторону с разворотом.

Бугай по инерции летит мимо и чудом успевает затормозить перед границей арены. Линия очерченного круга ярко вспыхивает красным, сигнализируя о том, что этот бой мог закончиться гораздо раньше, чем все ожидали.

По правилам дуэль можно было выиграть тремя способами: вырубить противника, заставить его сдаться или же вытолкнуть за пределы круга. Что ж, один из способов был только что просран, осталось ещё два. Я был уверен, что Макс теперь будет более осторожен и внимателен.

Бугай покраснел от осознания того, что только что был на грани проигрыша. Причём весьма неизящного и позорного. Он взревел и снова двинулся в мою сторону, только на этот раз он не торопился и настороженно следил за моими движениями.

Теперь настала моя очередь брать его тараном. На лице Макса мелькает кривая ухмылка, когда я разгоняюсь до максимума. И он и я прекрасно понимаем, что моей массы тела недостаточно, чтобы вынести его за пределы арены. Со стороны мой рывок выглядит весьма самоубийственным, вот только есть один ньюанс — я не собирался вступать с ним в открытое столкновение. Мне было достаточно ловкости и скорости, чтобы повернуть ход этой дуэли в свою сторону.

В последний момент подныриваю под пудовый кулак, что несётся мне навстречу, делаю резкий выпад ногой и тут же перекатом вновь ухожу в сторону. А вот и коленки, здравствуйте.

Выбить колено мне не удалось, но я всё же смог пошатнуть равновесие и, в очередной раз, его уверенность. Моментально оказываюсь за его спиной и… нет, конечно, соблазн вновь пробить в колено был велик, но вместо этого я отвешиваю размашистую оплеуху по бритому затылку противника. Воздух прорезает хлёсткий и обжигающий звук удара, надеюсь дальним рядам зрителей тоже было хорошо слышно.

У меня нет цели просто победить Макса, я хочу забрать его душу. Сделать так, чтобы каждый следующий раз, когда он будет выходить на эту арену перед его глазами стоял один весьма симпатичный аморал, который его унизил.

— Дерись как пацан! Ты! — бедняга не выдержал и заорал, когда я очередным перекатом уклонился от его удара рукой с разворота.

— Не, пасиба, — наконец, позволяю себе издевательскую ухмылку.

— Ты труп! Ты сраный труп!

В каком-то невероятном прыжке, Макс всё-таки умудряется сграбастать меня за грудки. Футболка опасно затрещала, но к сожалению выдержала и в следующий миг я уже лечу на землю.

— Кха! — воздух от удара вылетает и я безуспешно пытаюсь втянуть его обратно. Бугай навалился всем своим весом и теперь вжимает меня в почву, не давая моим лёгким расправиться.

Почва, при ударе показавшаяся каменной, начала медленно, подобно зыбучим пескам, засасывать меня внутрь. Этот упырь решил таки подключить магию. Кажется, я слегка переборщил с унижениями. Или же просто переоценил его психическую стабильность.

Впрочем, подобный исход вполне вписывался в рамки моего плана, осталось дождаться подходящего момента и не сдохнуть при этом. Что осложнялось тем, что бугай больше не хотел покрасоваться перед толпой, он хотел как можно быстрее закончить этот бой.

Макс остервенело сжимает мою челюсть своей лапищей и я чувствую, как хрустят кости под его стальной хваткой. Он низко наклоняется надо мной и хрипло выдыхает:

— Ну чё, тварь, уже не так весело?

Да нет, всё ещё весело, просто ты пока что об этом не подозреваешь. Костяшками двух пальцев пробиваю в кадык и, наконец, втягиваю в себя живительную порцию воздуха. Помутневшее было зрение вновь возвращается свою резкость и я, пошатываясь, поднимаюсь на ноги, пока Макс рядом заходится булькающим кашлем.

Надеюсь, я серьёзно повредил ему хрящи. Пора уже заканчивать этот перфоманс и переходить к следующему.

Отхожу назад, чтобы с разбега добить бедолагу прицельным пинком. Ты можешь быть сколько угодно крепким и здоровым, но пинок в висок — это пинок в висок.

Я проморгал момент в который всё пошло не по плану. Бугай сначала начал двоиться, а затем и троиться у меня в глазах, поэтому вопреки моим расчётам пинок пришёлся в его плечо. Ну как пришёлся, я скорее об это плечо запнулся и кубарем покатился по земле.

Голову разорвало обжигающей болью, я буквально чувствовал, как лопаются капилляры и закипает кровь. А затем в моё сознание ворвался шёпот и я погрузился во тьму.

Сука, как же не вовремя…

Глава 17

В этот раз всё было по-другому. Меня грубо выдернули из реального мира и швырнули туда, где нет ни времени ни пространства. Я завис в могильно-холодной темноте не в силах пошевелиться.

Бестелесный шёпот липкой паутиной, виток за витком, заключал меня в кокон из которого не было выхода. На секунду меня накрыло паническим ужасом — мышцы не реагировали на сигналы мозга, а голосовые связки сжимало в болезненном спазме от любой попытки разорвать этот парализующий монолог.

— Так-так-так, — спустя несколько ударов сердца бессвязный шёпот, наконец-то, оформился и приобрёл смысл, — какой интересный экземпляр… Посмотри, Улиточка, посмотри! Хоз-з-з-яин будет доволен, хоз-з-з-яин не накажет Улиточку, хоз-з-з-яин наградит!

По моей щеке заскользило что-то липкое, шершавое и невероятно мерзкое. Я внутренне содрогнулся от нахлынувшего отвращения и снова задёргался, в попытке разорвать невидимые путы.

— Трепыхайся, рыбка, трепыхайся, — странный шёпот рассыпался в трескучем смехе. Кажется, мои бесплодные попытки освободиться его только забавляли.

— Кт-о ты? — наконец, удалось выдавить вопрос, глотку от этого как кислотой обожгло.

— О-о-о! Смотри, Улиточка, он преодолел наши путы, — восхитился шёпот. — С-с-с-ильная душа… Вкус-с-с-ная душа… Хоз-з-з-яин наградит… Хоз-з-з-яин будет доволен…

Любое моё микродвижение, будь то попытка сморгнуть солёный пот или же слабое подёргивание пальцев, воспринималось шёпотом с восторгом. А вот я с каждой секундой всё больше и больше скатывался в уныние — все усилия казались напрасными.

В голове набатом билась одна единственная мысль: зачем? Зачем я всё ещё пытаюсь сопротивляться, если можно закрыть глаза и наконец-то отдохнуть.

Отдохнуть от бесконечной борьбы за место под солнцем и за возможность свободно дышать, что красной нитью проходила через всю мою жизнь. Как предыдущую, так и нынешнюю.

Пора уже расслабиться и плыть по течению, не пытаясь изменить этот мир и своё место в нём. В конце-концов, быть съеденным не самая плохая смерть, Бритве бы понравилось.

Волны пульсирующей боли разошлись по левой руке, выкручивая суставы и прожигая волокна мышц, смывая с меня всю апатию и покорность.

Ониксовое кольцо плавилось, будто находясь под воздействием высоких температур, а в голове полыхнуло холодной яростью: борись, пацан, а то чё ты как тряпка!

Зашибись. Теперь мой внутренний голос звучал совсем как Бритва. Даже эти его презрительные интонации — один в один. Не сказал, а в рожу плюнул.

Но именно это и помогло, наконец, собраться и перестать паниковать.

В очередной раз царапнула досадная мысль, что слишком я расслабился и размяк под конец своей прошлой жизни, раз меня так легко можно выбить из колеи. Соратники, которые всегда прикрывали мою спину, жрецы, что вели по пути самого благоприятного исхода и Верный, давно ставший продолжением меня. Я заржавел и теперь со скрипом возвращался в мир, где только ленивый не пытается меня сожрать. Но я быстро выкинул эту мысль из головы — сейчас не время и не место предаваться самобичеванию.

Глаза постепенно привыкли к темноте и я смог оглядеться. Впрочем, помогло это слабо — такое ощущение, что я просто находился в великом ничто. Безграничное пространство космоса полностью лишённое звезд.

Неподалёку извивались тёмные плотные сгустки чего-то. Очертаниями и плавными движениями они походили на угрей — длинное и вытянутое туловище с приплюснутым хвостом.

Периодически кто-то из них резко бросался в мою сторону, но тут же растекался тёмной кляксой о невидимый барьер и тогда до меня доносилось злобное шипение от которого пробирало каким-то первобытным страхом.

Я уже догадался, что это место кишит созданиями владеющими ментальной магией, но всё равно было сложно контролировать свои мысли и эмоции, чтобы вновь не провалиться в панику.

Сколопендра из Клоаки уже вспоминалась с лёгкой ностальгией. Её аура давила не так сильно. А сейчас из меня будто высасывали душу, а вместе с ней и желание жить.

Резкий рывок и вот я уже куда-то плыву. Паутина, что меня сковала на деле оказалась тонкими полупрозрачными жгутиками. Они нитями тянулись к монструозной фигуре, которая лишь отдалённо напоминала человека.

Сильно перекошенная на правую сторону, с шишкообразными наростами по всему телу, фигура подволакивала одну ногу и продолжала что-то шептать, обращаясь к Улиточке.

Последнюю я не видел. Либо она находилась за пределами моей видимости, либо она была чем-то вроде домашнего питомца монстра и находилась где-то в складках его балахонистой одежды.

— Это же сейчас так важно, — съехидничал внутренний голос, — размышлять о сраной Улиточке, вместо того чтобы понять куда нас тащат и чё с этим делать.

— Важно, — мысленно огрызнулся я, внутренний голос начал раздражать.

Мало того что я хрен пойми где, связанный по рукам и ногам, так ещё и спорить с самим собой приходится.

Возможно, накануне ночью я просто сошёл с ума пока проводил эксперименты с некромагией и даже до арены не добрался. Лежу теперь где-нибудь в палате с мягко обитыми стенами и слюни пускаю.

— Ладно-ладно, чё ты начал то, я просто сказал, — примирительно пробубнил внутренний голос.

Пожалуй, буду просто его игнорировать и сосредоточусь на решение проблемы.

Итак, что мы имеем? Меня выдернуло из реальности в потусторонний мир, именно здесь и проходит граница между жизнью и смертью.

Очень яркие ощущения того, что где-то здесь находится мощный источник, который питает родовую магию. Хотя нет, скорее всё это место и было источником. Такой резервуар с застрявшими душами, здесь всё было пропитано некротической энергией.

Я зацепился за эту мысль как за спасительный канат и продолжил её развивать.

Допустим, адамантовый браслет будет блокировать большую часть моей магии, что не факт, ибо моё тело вместе с «подарком» от Соболевых продолжает валяться на арене.

Но здесь настолько большая концентрация силы, что я плевать хотел на какие-то земные ограничения. Нет ничего, что могло бы меня остановить.

Примерно так же я чувствовал себя при контакте со скверной. С той лишь разницей, что сейчас все мои ощущения были ярче и чище. Не было неприятного чувства мертвечины где-то на нёбе и не было страха, что меня разорвёт от искажённых потоков магии, которые десятикратно превышают возможности моего организма.

Я был частью этого мира и этот мир был частью меня.

В голове словно тумблером щёлкнули — наверное, именно так и выглядит божественное озарение. А вместе с ним пришло и понимание новых перспектив.

Нахер ваши костыли! Нахер кровавые ритуалы, ради жалких крох силы! И нахер сраных магов, что считают некромагов рудиментом!

Осталось решить проблему с адамантовым браслетом, который продолжал резать мои силы, но даже это меня сейчас не сильно тревожило.

Я расправил плечи и напряг все части тела, жгутики медленно начали растягиваться, давая мне больше свободы, и недовольно вибрировать, посылая сигнал хозяину.

— Эй-эй-эй! — забеспокоился шёпот, — что он делает, Улиточка? Хоз-з-з-яину это не понравится!

Жгутики поддавались неохотно, но всё же поддавались. Они иссыхали, съеживались и рассыпались в прах. А я в это время наполнял себя их энергией.

— Не смей! — взревел шёпот.

Да-да-да, понимаю, что звучит бредово, но если снаружи это был шёпот, то внутри моей черепушки болезненно бил набат сотни колоколов.

— Прекрати! Прекрати! Прекрати! — продолжал истерить шёпот. — Хоз-з-з-яин будет недоволен! Хоз-з-з-яин накажет Улиточку!

От перекошенной фигуры ко мне потянулись новые жгутики, они переплетались между собой, образуя прочный трос.

— Так и где эта твоя Улиточка? — задал я риторический вопрос, разминая одеревеневшие мышцы.

А уже в следующее мгновение мне пришлось перекатом уйти в сторону: преобразившиеся жгуты шустро рванули к моим ногам, чтобы снова обездвижить.

Несмотря на внешнюю неповоротливость, шёпот двигался быстро и один из жгутов всё же успел меня достать.

Со спины, куда пришёлся удар, словно пласт кожи сняли и солью сверху присыпали, но я лишь усмехнулся.

Первоначальная паника окончательно отступила, вряд ли этот шепчущий чудила мог мне навредить. Он даже не являлся полноценной душой, скорее её отпечатком или даже осколком. Причём сильно изуродованной чьим-то злобным гением.

Да, монстр был явно сильнее, чем хищные сгустки, что до сих пор пытались проникнуть за барьер, но я был некромагом и находился в своей стихии.

У монстра просто не было никаких шансов.

Следующий жгут я просто перехватил рукой и начал наматывать его на кулак, подтягивая перекошенного к себе. Ментальное давление на меня усилилось и будь я менее устойчивым, то уже рыдал бы где-нибудь свернувшись клубочком.

Я максимально отстранился от своих первобытных инстинктов и продолжил играть в перетягивание каната с потусторонней тварью. И чем ближе я подтягивал его к себе, тем больше меня накрывало волной бессильной злобы, ненависти и страха.

А затем я просто погрузил свою руку в его грудь — туда, где у обычных людей находится сердце — и сжал её в кулак.

Что-то хлюпнуло, чавкнуло и тварь осыпалась пеплом. Словно невидимый огонь сожрал её изнутри.

Вместе с монстром исчез барьер и хищные сгустки тут же ринулись ко мне.

Я встретил их широко раскинув руки в стороны, даже не пытаясь сопротивляться.

Они врезались в моё тело, а я жадно впитывал их в себя, словно спустя много дней без воды в пустыне, я наконец-то добрался до оазиса.

Сложно сказать скольких я успел поглотить, прежде чем раздался оглушительный хлопок. Ближайшие сгустки разорвало на молекулы, а меня забрызгало чем-то липким и мерзким.

— Ты убил Улиточку, — за спиной раздался тонкий детский голосок, — и устроил охоту в чужих угодьях. Это нехорошо.

— О, прости, не заметил табличку, что здесь занято, — я унял дрожь в руках от количества некротической энергии, что теперь циркулировала по моему организму, и спокойно обернулся.

— Это ирония? Сарказм? — передо мной и правда стоял мальчишка, лет десять от силы. — Я так и не научился их различать.

— Ну всё, нам хана, — жизнеутверждающе буркнул внутренний голос и наконец-то заткнулся.

А у меня зашевелились волосы на затылке от ощущения смертельной опасности. Как будто всё что до этого происходило было всего лишь лёгкой и непринуждённой прогулкой, и именно сейчас она закончилась.

Мальчишка и правда выглядел как обычный ребёнок, если не считать мертвенно-бледного, почти что воскового, лица.

Вот только в том как он говорил, как двигался и как смотрел на меня, не было ничего детского. Напротив меня стоял хищник, по сравнению с которым тот же Роман Соболев был младенцем.

Не дождавшись ответа, мальчишка начал медленно обходить меня по кругу. В какой-то момент, он снова оказался за моей спиной и шумно втянул в себя воздух.

— Так ты уже познакомился с моей сестричкой? — мальчишка вернулся на исходную позицию и посмотрел уже с любопытством. — И даже смог пережил эту встречу. Интересненько.

В чертах его лица действительно было что-то смутно знакомое, но я никак не мог вспомнить, где я мог их видеть.

— Да, мне говорили, что я живучий как таракан, — я вспомнил гигантскую пустынную тварь, с которой меня частенько сравнивали, когда я выживал в трущобах. Сравнение было не из приятных, но очень точно отражало суть.

Наш местный таракан был буквально неубиваем. Многие пробовали, но мало кто смог после этого выжить. Хорошо, что даже зачатками разума он не обладал и не стремился заводить потомство, иначе у людей в моём мире были бы большие проблемы.

— Скверна не любит некромантов, а значит пощадить тебя она не могла, — он задумчиво потер подбородок и снова повторил: — интересненько.

— Да здесь в кого не плюнь не любят некромантов, прям не магический дар, а проклятие какое-то, — проворчал я. Убивать меня пока что не собирались, так почему бы не попробовать вытянуть из него побольше информации.

— Не принимай на свой счёт, — махнул рукой мальчишка, — сестричка не любит всех кого не может контролировать.

— И тебя в том числе?

Он уставился на меня немигающим взглядом и бледно ухмыльнулся, а затем медленно протянул:

— Меня — любит, — он немного замешкался, но затем продолжил, — у неё просто нет выбора.

— Ты что, какой-то особенный? Некромант на максималках или что-то вроде того? — я продолжал сыпать вопросами и параллельно крутил головой в поисках выхода, которого по прежнему не было. Всё такое же пустое и тёмное ничто на многие километры вокруг.

Мальчишка заливисто рассмеялся, а у меня словно внутренности заледенели.

— Я уже давно не некромант, — он резко оборвал свой смех. — Я гораздо хуже.

— Бритва? Прости, не признал, — если уж встал на путь идиотских шуток перед лицом опасности, то иди по нему до конца, я так считаю.

— Ты несёшь какую-то чушь, мне скучно! — мальчишка капризно скривился и от этого стал ещё больше похож на ребёнка.

— Никогда не умел развлекать детей, — я развёл руками и вздохнул. Ситуация, мягко говоря, была странная. — И что теперь? Убьёшь меня? Ты говорил, что это твои охотничьи угодья.

— Убью, — он обрадовался этой мысли, словно новенькой игрушке, — но не сейчас. Сейчас ты слишком слабый и не интересный.

— Как-то самоуверенно, — я хмыкнул, но расслабляться не спешил, мало ли — передумает. — А если я тебя убью?

— У тебя не получится, — мальчишка даже на секунду не задумался, а мои внутренности вновь покрылись изморозью.

— Почему нет? Я уже убивал соперников превосходящих меня по силе, — непонятно почему, но я твёрдо решил доказать ему, что он ошибается.

— Потому что мои игрушки круче твоих, — он озорно улыбнулся, — сестричка и её армия там, и Лимб с множеством вкусных душ здесь. Возможно, есть ещё что-то, но я тебе не скажу, это будет слишком просто.

Мальчишка смешно наморщил нос и только теперь я заметил россыпь бледных веснушек на его лице. Не то чтобы это была прям сильно важная информация, но она постоянно сбивала и мешала воспринимать его, как угрозу, которую нужно устранить.

Всё равно что щенок, больной бешенством.

— То есть, расходимся? — стыдно признаться, но я испытал облегчение.

— Не-а, — мальчишка беззаботно покачал головой, — сказал же — это мои угодья и я не могу позволить тебе здесь охотиться.

И прежде, чем я снова успел что-нибудь спросить, он просто щёлкнул пальцами и исчез.

Впрочем, как и всё остальное. В мозгу ярко вспыхнуло и я опять провалился во тьму.

— Ты когда-нибудь видел, как умирает песок? — старый жрец щерился обломками зубов. Провалы глаз увеличились, а из их уголков медленно стекала вязкая скверна.

Меня передернуло от отвращения — старик больше не выглядел, как избранный рупор богов, он был жалок и ущербен. Даже портовые шлюхи, помотанные жизнью и моряками, на его фоне выглядели привлекательными.

Выбеленные и всегда аккуратные волосы были сбиты в один большой колтун, а вместо одежды окровавленные кости не до конца очищенные от мяса. При малейшем его движении кости стучали друг о друга, рождая музыку смерти.

— Какого хрена происходит? Всё не так, как ты предсказывал, старик! — сейчас во мне было больше Макара, а не Царь-бога. Я бесился. Бесился от того что меня постоянно кидает между мирами, пусть это и было только в моих снах. Впрочем, я уже не уверен, что это были просто сны. Как будто моё подсознание пытается мне что-то сказать. — Это был заговор? Ты продался верданцам? Они же сжигают на кострах таких как ты, тха ма!

Старик рассыпался в беззвучном смехе, его трясло и от этого кости звучали всё громче и громче.

— Ты задаёшь неправильные вопросы, Царь-бог, — он, наконец, отсмеялся и демонстративно смахнул чёрную слезу с морщинистой щеки.

— Я спрашиваю то, что считаю нужным, — холодно отпарировал и провёл остриём Верного по песку. Я не заметил когда в моей руке материализовался парный клинок, но с ним я чувствовал себя гораздо увереннее.

Жрец медленно покачал головой, кажется, моя демонстрация силы его не впечатлила.

— Найди меня, — в последний раз хрипло каркнул он и взорвался. Меня окатило вонючей жижей и ошмётками белых волос.

Прекрасное завершение разговора, ничего не скажешь.

Глава 18

Пробуждение встретило меня здоровенной ногой Макса, летящей прямо в лицо, я едва успел откатиться в сторону. Видимо, время в Лимбе течёт иначе и в реальности не прошло и минуты. Это хорошо, ибо я был уверен, что очнусь уже на больничной койке переломанным.

— Да ты задрал! — взбешённо заорал Макс. — Сдайся уже, чертила ты, ну!

Тратить энергию на ответ я не стал. Состояние было, словно меня перемололи в гигантской мясорубке несколько раз, а затем наспех слепили обратно. Такой себе гомункул созданный из говна и фарша.

Очередной перекат и вот я уже вновь стою на ногах. Амбал беснуется, он явно надеялся на быструю победу, и это играет мне на руку. Парень вообще перестал думать и теперь просто бросается, загребая руками воздух в том месте, где секунду назад стоял я. Видимо, всё ещё надеется задавить меня массой.

Пора было заканчивать этот балаган. Всё изначально пошло не по плану. И я не только про сегодняшний бой, который после моего внезапного путешествия по Лимбу, теперь казался чем-то несущественным.

Передо мной стояли куда более масштабные задачи и с каждым днём в новом мире их количество только увеличивалось. Как и вопросов на которые у меня всё ещё нет ответа. Если изначально я думал, что моё попадание в этот мир случайность, просто какой-то сбой и не более, то сейчас так уже не казалось.

Слишком уж много случайностей тогда получалось на один квадратный метр.

Пока мысли вихрем проносились в голове, пытаясь выстроить хотя бы подобие логической цепочки — как я вообще докатился до жизни такой, я старался разорвать дистанцию с взбешённым амбалом.

Выглядел тот весьма впечатляюще — вены на лбу и шее вздулись, глаза красные с яркой искрой ненависти и безумия. Того и гляди башка сама взорвётся от внутреннего напряжения и мне не придётся ничего делать.

Тем временем Макс перестал гоняться за мной по всей арене, до него наконец-то дошло, что я гораздо быстрее и проворнее, чем его неповоротливая гора мышц. А может, он просто выдохся, хрен его разберёт, что там творится в его квадратной черепушке.

В одном я был уверен точно — от физического насилия Макс решил перейти к магическому. Сложно было ошибиться, когда здоровенный ком плотной земли, чуть не сшиб меня с ног.

Ладно, пора выводить свои «сюрпризы» в свет, дальше тянуть смысла не было. Я тоже не бесконечный и усталость рано или поздно могла взять своё.

Или же меня опять могло куда-нибудь утащить, хрен знает, в какой момент, кто-нибудь ещё захочет познакомить меня с богатым загробным миром.

На мгновение прикоснулся к мешочку с костями, что надёжно был закреплён на поясе. Нет, их я оставлю напоследок. Впереди ещё бой с младшим Соболевым и как бы я к нему не относился, но недооценивать наследника правящего клана было бы глупо.

Боль рванула плечо, когда очередной снаряд противника достиг цели, но и я уже начал действовать.

Песок на арене медленно зашевелился, являя миру мою маленькую мёртвую армию. Хотя, кого я обманываю — максимум диверсионный отряд, но мне и его должно хватить.

В любом случае, семь крыс разной степени паршивости и разложения, это единственное, что мне удалось так быстро организовать. Да и большее количество воскрешённой мертвечины мне было уже не по силам.

По крайней мере, так было до того, как я попал в Лимб и поглотил отпечатки чужих душ. Надо бы выяснить, что конкретно они во мне изменили.

Было бы идеально, если бы действие адамантиевого браслета не распространялись на мои новые силы, но на такой подарок судьбы я даже и не рассчитывал. Хотя, чем чёрт не шутит, но пока что я всё ещё планировал решить эту проблему с помощью Скверны.

У крыс была простая задача — отвлечь противника и дать мне возможность подобраться ближе. И они с ней прекрасно справились, хотя я в этом изначально сомневался.

Всё время забываю, что это просто кучка избалованных подростков, а не опытные воины, которые видели в своей жизни вещи пострашнее мёртвых крыс.

Грызуны, ведомые моей волей бросились к Максу, полностью сосредоточенному на том, чтобы достать меня очередной глыбой земли. Крысы нырнули к нему под одежду и шустро поползли вверх.

— Какого… — голос парня предательски сорвался, когда он опустил глаза вниз. Одна из крыс, видимо, решила, что ей слишком тесно и теперь довольно торчала из прогрызенной дыры в штанине, где-то в районе паха.

— Су-у-у-ка!!! — от его отчаянного вопля пробрало даже меня, но будем откровенны — он это заслужил.

Я не стал дожидаться окончания представления и бросился в его сторону. Мне нужен был всего один точный и выверенный удар и я его сделал. Костяшками пальцев резко пробиваю сначала в солнечное сплетение, а затем в висок. Макс охнул, закатил глаза и рухнул на землю, заканчивая этот бой моей очевидной победой.

Тишину нарушало только моё ровное дыхание и одинокие аплодисменты Ярика. Они что, и правда рассчитывали, что Куницын выйдет победителем из этой дуэли?

— Победа присуждается господину Воронову, — судья подал знак рукой и дежурные медики унесли бессознательное тело с арены.

Затем он медленно повернулся ко мне и окинул цепким, внимательным взглядом. В его движениях больше не было никакой вальяжности.

— Крысы, значит, — судья не спрашивал, а утверждал. — На арене, значит. В элитной академии, значит.

— Полагаю, что стоит увеличить зарплату вашим уборщикам, — я флегматично пожал плечами. Всё равно доказать он ничего не сможет. — Или же завести пару кошек на должность почётных крысоловов академии. У меня, кстати, есть одна, могу одолжить за небольшую плату.

Судья молча скрипнул зубами, а затем прикрыл глаза, словно смиряясь с таким нахальством.

— Идите к палатке с медиками, у вас есть полчаса, чтобы привести себя в порядок, — его голос вновь звучал глухо и монотонно, словно всё что здесь происходило навевало на него невероятную скуку.

Ярослав догнал меня на входе в палатку, его горящие восторгом глаза говорили сами за себя. Я криво ухмыльнулся — как порой мало надо человеку для счастья.

— Это было чертовски круто!

Может быть, может быть. Но меня опять одолели сомнения — насколько вообще мне нужно было в это ввязываться. В конечном итоге пришёл к выводу, что всё-таки надо. Даже если забыть о пользе Ярослава, то он всё равно был неплохим малым и я не жалел, что вступился за него, а дуэль… Дуэль была вопросом времени и так ли важно кто и когда её спровоцировал.

— Ага, круто. Осталось так же круто отделать младшего Соболева, — недалеко ощутимо громыхнуло, подтверждая мои сомнения. Гроза с дождём неотвратимо двигалась в нашу сторону.

— И что же тебе сделал мой младший брат, позволь спросить, — холодный женский голос заставил Ярика подавиться ответом, а меня тяжко вздохнуть. Я не был готов к разборкам с очередным членом семейки Соболевых.

— Это палатка для участников и медперсонала, — вяло попытался выставить Еву вон.

— Какая удача, что мне как раз не хватает часов по лекарской практике, — девушка была непреклонна и уходить не собиралась. — И пока я занимаюсь твоим лечением, будь добр — ответь на мой вопрос.

Кажется, ультимативные вопросы — это у них семейное. Очень сложно справиться с раздражением, когда у тебя сломаны рёбра, кожу на спине и руках словно пропустили через мелкую тёрку, а впереди тебя ждёт неравный бой с очередным зарвавшимся придурком. Но я справился. Я — молодец.

— Дай-ка подумать, — демонстративно побарабанил пальцами по подбородку, — он Соболев, этого достаточно.

А, нет, не справился.

Девушка сузила глаза и положила руку мне на грудь, по телу медленно разошлось приятное тепло. Надо отдать должное — лекарь она неплохой, ушла скованность в мышцах и боль тоже постепенно отступала на второй план.

— Ты говоришь опасные вещи. Не стоит так сильно полагаться на защиту дяди, он не всесилен. А Клоака не самое страшное, что может произойти.

Я нахмурился, пытаясь осознать, что она сказала. У меня и не было никакой надежды, что Роман станет вытаскивать меня из любого дерьма, в которое я вляпаюсь. Более того, я был уверен, что как только перестану быть ему нужен, то от меня тут же постараются избавиться. И очевидно, что обратно в Клоаку меня не вернут — однажды, я из неё уже выбрался и мне не составит труда это повторить.

Значит, попробуют убить. Вот только и это будет сделать очень непросто, ибо к тому моменту я буду полностью готов к такому исходу.

Все те ресурсы, что Роман в меня сейчас вкладывает, чтобы завоевать безграничное доверие подростка, который вряд ли в своей жизни видел, что-то хорошее, я планировал использовать для своего усиления.

Даже на ту мрачную книжонку, за которой он меня отправляет на территорию Скверны, я собираюсь использовать с максимальной выгодой для себя.

Но Ева думает, что моя наглость и хамство продиктованы исключительно моей уверенностью в том, что Роман Андреевич меня прикроет. Что же, пусть будет так, я мысленно ухмыльнулся, это даже играет мне на руку. Просто очередной мальчишка, что дорвался до кусочка власти и денег и потерял от этого голову. Кто будет воспринимать такого, как серьёзную угрозу?

Ева закончила лечение и покачнулась, я едва успел поддержать её за локоть. Девушка была неестественно бледной, я нахмурился — что-то не припомню, чтобы лекари, с которыми я до этого сталкивался, выглядели так же после лечения. Хотя характер ран у меня был гораздо хуже. Возможно, сказывается недостаток опыта, вот только её дальнейшие слова заставили меня сомневаться и в этом…

— Некроманты… Вы всегда пытаетесь взять больше жизни, чем вам полагается, — в глазах Евы не было ненависти или презрения, только какая-то непонятная грусть. — Мой брат хороший человек, чтобы ты себе там не придумал.

Ева вышла из палатки, оставляя после себя больше вопросов, чем ответов.

— Она прекрасна! — Ярослав, наконец-то, отмер и теперь захлёбывался восторженными отзывами.

Вот же идиот блаженный. Хотя, теперь я тоже не был так уверен, что Ева пошла по стопам своей семейки.

Егор уже ждал меняна арене, нервно бросая взгляд в сторону Евы. Дождавшись, когда я войду в круг, парень сжал кулаки и с ненавистью прошипел:

— Не лезь к моей сестре, аморал, иначе…

Его слова заглушил раскат грома, что гремел уже прямо над нами. Но судя по очередной холодной капле, сорвавшейся со свинцовых туч, впереди меня ничего хорошего не ждало.

Ладно, ладно. Даже если я и не выиграю в этой дуэли, то хотя бы постараюсь оставить после себя неизгладимые впечатления. Я опять коснулся пальцами мешочка с костями и недовольно закусил губу. Как же раздражает этот грёбанный браслет.

Как только судья покинул пределы арены, я тут же бросился к младшему Соболеву. Единственное моё преимущество, это скорость и выносливость, нужно воспользоваться этим максимально эффективно. Успеть нанести как можно больше урона до того, как Егор сможет в полную силу воспользоваться своим даром.

Капли дождя забарабанили в полную силу, вбивая поднявшуюся пыль обратно в землю.

Первым делом младший Соболев создал щит, тонкая плёнка воды окружала ублюдка со всех сторон. Досадная помеха, но надолго она меня не задержит. Гораздо больше меня беспокоил водяной шар, что медленно увеличивался сейчас между разведённых в сторону рук Егора.

Мне потребовалось четыре удара, каждый из которых отдавался острой болью в предплечье, не по бетонной стене лупить, конечно, но всё же.

Щит ещё даже не успел рассыпаться на капли, а мой следующий удар заставил Егора отвлечься от создания водяного шара и начать обороняться. Вот только сам шар не разрушился, как я ожидал, а просто завис в пространстве.

Плохо. Мне пока что не было понятно, какую задачу он должен выполнять и поэтому я постоянно ощущал от него скрытую угрозу. Это нервировало.

Я старался нанести как можно больше ударов, не особо вкладываясь в их силу. Всё равно сейчас это было бесполезно. Теперь, вместо полноценного щита, водяная плёнка покрывала отдельные участки тела, что-то вроде отдельной пластины брони, которая постоянно перемещается. Скорее всего, у Егора просто не хватало сил, чтобы создать и постоянно поддерживать полноценную броню. К тому же, часть сил у него уходило на поддержание водяного шара. Мне это было только на руку.

— Знаешь, если я тебя случайно прикончу, то мне за это ничего не будет, даже спасибо скажут, — зло прошипел Егор, когда не успел заблокировать очередной удар. Он сплюнул кровь из разбитого рта и продолжил, — или награду выдадут за очищение этого мира от тебе подобных.

— Ага, твой верный пёс тоже так думал, пока с моими крысами поближе не познакомился.

— Со мной твои ублюдские фокусы не пройдут! В том как ты сражаешься нет ни чести, ни достоинства!

Ой, да кто бы говорил. Много ли чести в том, чтобы победить, если твоего противника сковывает адамантиевый браслет. На моих скулах заиграли желваки, почему-то, я был уверен, что местные аристократы решат, что много.

Эта мысль злит меня настолько, что вымывает остатки здравого смысла из моей крови, оставляя только жгучее желание вбить его уверенность в превосходстве поглубже в глотку.

Резкая подсечка и Егор падает на землю, а я бросаюсь в сторону водяного шара. Нужно разобраться с этой хернёй, чтобы она там не делала. Не успеваю буквально несколько шагов и шар быстро перемещается к создателю, что стоит опираясь на одно колено и сверлит меня тяжёлым взглядом.

Фара дум! Какой же ты кусок идиота, Макар. Надо было связать его ближним боем и продолжать выматывать, а теперь он вряд ли снова подпустит меня к себе.

Жаль, очень жаль, что в моём арсенале не осталось больше фокусов. Уже привычно скользнул пальцами по мешочку. Нет, слишком рано. У меня будет только один шанс и я должен быть уверен на сто процентов, что это сработает.

Глухой рык срывается с моих губ и я бегу обратно к Соболеву, водяной шар раздувается всё больше и больше, пока не увеличивается до такой степени, что скрывает собой фигуру младшего и затем распадается на части, превращаясь в водяных змей. Водяные твари, каждая размером с мою руку, бросаются ко мне на встречу.

Твою то мать. Как же мне сейчас не хватает Лютого.

Подныриваю под первую и, броском в сторону, ухожу от второй. Третья тараном врезается мне в солнечное сплетение, расплёскиваясь от удара и заставляя на секунду похолодеть от страха. Но я всё ещё стою на ногах, только нестерпимо жжёт в месте удара. Сквозь разорванную футболку проступают капли крови.

Ладно, ладно. Минус одна змея — уже хорошо.

Егор держит меня на расстояние, не давая подойти ближе и не делая попыток добить меня самостоятельно. Видимо, надеется на своих питомцев.

Ливень хлещет уже аномальным потоком и я перестаю различать сраных змей в этом водяном безумие. Приходится полагаться исключительно на чутьё.

Очередной змей пролетает мимо, я скручиваю тело в прыжке и шарахаюсь в сторону. Что-то задело по касательной и ухо вспыхивает обжигающей болью, ощущения такие, что нет у меня больше уха.

Змея врезается в спину, сбивая меня с ног и я качусь кубарем по земле, уже слабо представляя где верх, а где низ. Но тут же поднимаюсь обратно — надо добраться до этого ублюдка, пока вода не разорвала меня на части.

Я словно старая списанная в утиль лодка, что в шторм безжалостно швыряет о скалы. Рёбра трещат под напором воды, я больше не уворачиваюсь от сраных змей, только отвожу голову в сторону.

Ещё одна змея на скорости опять вгрызается в солнечное сплетение и на этот раз удачно. Лёгкие заполняются водой, не давая сделать мне очередной вдох и я падаю на спину.

Зашибись. Меня победил грёбаный дождь. Кому расскажешь — не поверят.

Глаза заливает водой, но я отчётливо вижу очередного водяного змея, который раза в два больше тех, что были до этого. Он открывает свою пасть и с его клыков срываются две капли дождя, а затем и сам змей ныряет за ними вниз.

Этот удар я уже точно не переживу, видно ублюдок младший не шутил о том что собирается меня убить. А я ведь почти поверил Еве, когда она говорила, что её брат хороший человек, лениво мелькнула в голове идиотская мысль перед тем как змей, в сантиметре от моего лица, внезапно взорвался и рассыпался на множество мелких капель.

Я закашлял, выплёвывая из лёгких остатки воды. Внутренности словно кипятком обожгли, но я хотя бы всё ещё жив.

— Какого хрена⁈ — удивлённый голос Егора говорил о том, что это в его планы точно не входило. Интересно.

Глава 19

Женский вопль вплёлся в рокот грома и прорезал шум ливня, мгновение спустя к нему присоединились и другие крики.

Медленно, стараясь дышать неглубоко, чтобы не тревожить израненные лёгкие, поднимаюсь на ноги. Всеобщий хаос на арене сбивает с толку. Отовсюду доносятся приглушённые звуки боя и видны редкие вспышки артефактов.

Рядом заметил разорванное тело судьи. То есть, его буквально разорвали на куски. Голова валяется отдельно с застывшим навечно ртом, распахнутом в жутком крике.

Я снова оказался на поле боя, только теперь без преданных друзей и Верного за спиной. А ещё я и понятия не имел, что произошло и кто на нас напал.

Впрочем, ответ на этот вопрос я узнал довольно быстро.

— Осквернённые… Твою мать, твою мать, ТВОЮ МАТЬ, — неверяще зашептал Егор, срываясь на крик. — В столице Империи… В Академии… Как так, как так… Отец говорил… Этого просто быть не может!

— Возьми себя в руки!

Пришлось рявкнуть и отвесить ему оплеуху, чтобы Соболев окончательно не скатился в истерику. На удивление — помогло.

— Мы все тут сдохнем, — уже спокойным голосом констатировал парень.

Чего. Я нахмурился. Осквернённые, конечно, противники неприятные, но здесь целая толпа магически одарённых детишек. Даже если большая часть применяет свой дар в мирных целей, по типу лекарей, то схватка с мертвецами всё равно не казалась мне чем-то сложным.

Да один Егор со своими сраными водяными змеями уже являлся серьёзной проблемой для них. О чём я ему и сообщил.

— Сам из Клоаки вылез, а мозги свои там оставил? — парень нервно рассмеялся. — Эти твари каким-то образом блокируют любую магию, кроме артефактов. И даже так убить их очень сложно, мы постоянно посылаем подготовленные отряды за пределы городов и не все они возвращаются. А тех кому посчастливилось выжить можно по пальцам пересчитать.

Я опять нахмурился. Что-то не припомню, чтобы у меня были какие-то проблемы с магией. Наоборот, Скверна наполняла меня такой силой, какую не смог удержать даже адамантиевый браслет.

Возможно, дело было в том, что я некромант и на нас эти законы не действовали. Нужно будет уточнить, кто именно входил в те отряды и какими силами они располагали, но это потом.

Если всё действительно так, как утверждал Егор, то у нас и правда большие проблемы. Нет, за себя я не беспокоился. Не больше, чем несколько минут назад, когда меня, почти что, сожрал его водяной змей. Но здесь оставались другие ученики, которые сейчас были абсолютно беззащитны.

Можно было, конечно, забить и сбежать, прихватив с собой Ярика и, возможно, Шиджеко, должен же у неё быть шанс попытаться меня убить ещё раз. Правда за девушку я не сильно беспокоился, уверен, что она и без меня прекрасно справится в этой мясорубке. А остальные… остальные мне никто и я даже малейшей симпатии к ним не испытывал.

Осквернённый вынырнул из пасмурной темноты и попытался вцепиться мне в глотку. Но я только лениво отмахнулся от него, ушёл с линии атаки и свернул ему шею, не забыв после этого размозжить голову бедолаги каким-то камнем. Это было просто.

Глубоко вздохнул, отмечая про себя, что лёгкие уже не пытаются разорваться от любого неловкого движения. Нет, так не пойдёт. Путь воина, это не путь труса. Пусть в этой жизни я и оказался некромантом, аморалом и вообще одним из самых презираемых людей в Империи, но путь мой остался прежним.

— Кто сейчас находится в Академии? Там есть боевые артефакты? — наконец, я принял решение.

— Не так много людей. Охрана, возможно несколько учителей. Артефакты должны быть в зале артефакторики, но я не думаю, что там будет что-то мощное. Нас здесь учат, а не готовят сражаться с подобными тварями, — Егор безразлично пнул труп осквернённого.

Досадное упущение, как по мне. Меня всё ещё терзали вопросы — почему всем так похрен на проблему с осквернёнными и правящий клан не предпринимает никаких действий, чтобы оградить от них своих подданных. Но задавать эти вопросы я буду Роману. А сейчас были проблемы поважнее.

Например, как прорваться к Академии через эту кровавую мешанину из осквернённых и детишек аристократов. Благо, ливень притих и видимость хоть немного, но улучшилась.

— А как быстро приедут стражи правопорядка?

— С чего ты взял, что они вообще приедут? — младший Соболев флегматично пожал плечами. — Академия закрыта специальным барьером, за пределы которого не проникает ни один звук. На помощь можно позвать, только если кто-то из нас отсюда выберется или же из кабинета директора, там есть тревожная кнопка.

— А сотовые телефоны? — я так сильно стиснул зубы, что челюсть начала неприятно ныть.

— Не работают на территории Академии большую часть времени. Здесь свои секреты и никто не хочет, чтобы они покидали пределы учебного заведения.

— То есть, снаружи понятия не имеют, что здесь сейчас творится?

— Ага

Соболев уселся на землю и уткнулся лбом в колени. Он даже отдалённо не напоминал сейчас того, кто буквально несколько минут назад собирался меня убить. А у меня возник ещё один важный вопрос — если Академия такая защищённая и изолированная, как о ней рассказывал Егор, то каким образом сюда проникли осквернённые?

— Ладно, найди какое-нибудь оружие и давай попробуем пробиться к Академии, захватив с собой остальных.

Тех, кто ещё остался жив, потому что картина раскинувшаяся перед глазами была безрадостная. Все чаще я видел осквернённых и всё реже живых людей. Я тряхнул головой, прогоняя лишние мысли.

— Какой в этом смысл, — его унылый голос уже начал бесить.

— Ну нет, значит — нет. Значит Аня всё же проведёт со мной день, — равнодушно пожал плечами и припечатал, — ночь, впрочем, тоже.

— Закрой свой рот! — Егор вскочил на ноги и сжал кулаки, сверля меня взглядом полным ненависти.

Вот, другое дело. Осталось только направить эти эмоции в другое русло.

— Найди, что-нибудь, чем сможешь защищаться, — опять повторил я, — хоть палку, хоть камень — плевать. Старайся пробить им голову, но если не получится — забей, нам важно как можно быстрее попасть в кабинет директора и артефактную, а не забрать с собой как можно больше осквернённых.

Соболев ещё какое-то мгновение смотрел на меня, играя желваками, но затем медленно кивнул. Я же использовал это время, чтобы осмотреть себя, дуэль с младшим должна была оставить серьёзные отпечатки на моём многострадальном организме.

Но, на удивление, всё оказалось не так уж и плохо. Я не чувствовал каких-то серьёзных повреждений, а мелкие царапины были не в счёт. Странно, должно было быть намного хуже. Как минимум, я должен был сейчас харкать кровью и бороться с болью за каждый вдох.

Некроманты… Вы всегда пытаетесь взять больше жизни, чем вам полагается.

В голове всплыли слова Евы. Мог ли я действительно взять больше от её лечения, чем она собиралась мне дать? Не знаю, но это было похоже на правду. И сейчас этой заёмной жизнью я медленно себя исцелял.

Логично, учитывая то, что Скверна и её питомцы никак не влияли на мои способности. Это подтолкнуло меня к ещё одной мысли. Я подошёл к трупу осквернённого и критично его осмотрел. Не так много в нём было прожилок со Скверной, но должно хватить.

Пробить сгнившую грудину и разворотить рёбра было легко, гораздо сложнее найти редкие вкрапления черной вязкой жидкости, но и с этим я справился, довольно оглядывая результат своей работы.

— Да ты просто конченный, боже…

Егор вернулся как раз вовремя и теперь пытался сдержать рвотный рефлекс, глядя на мою правую руку и на кровавую кашу, в которую превратился осквернённый.

Я щедро вымазал адамантиевый браслет в Скверне, на всякий случай захватив и участок кожи, которого тот постоянно касался. По жилам прошлась изморозь, заботливо укутывая в себя каждую частичку тела.

— Нашёл оружие?

Его оскорбительный комментарий я решил проигнорировать. Какая разница, если сейчас я был гораздо сильнее, чем любой из них? Какая разница, если сейчас я не чувствовал как меня душит сраный браслет? Верно — никакой. А имидж аморала поддерживать всё-таки надо.

— Да, у судьи была клановая шпага, — он взмахнул декоративной тыкалкой, которая годилась разве что для светских приёмов. — Я тут подумал, на арене есть склад с тренировочным оружием. Ничего серьёзного, конечно, но остальные ученики, скорее всего, будут прорываться туда. Сейчас это единственное, что может помочь им выжить. Ева… — его голос предательски дрогнул, — Ева тоже должна быть там.

Я кивнул — мысль действительно была хорошая.

— Про Аню забыл ещё, — не знаю, зачем до сих пор пытаюсь его уколоть. По инерции, наверное.

— Что?

— Ну. Про Еву вспомнил, про Аню — нет. Уверен, что не хочешь отдать её мне просто так?

— Отвали от моей девушки, аморал! — он бросился на меня, но я легко ушёл с линии атаки.

— Нет, так нет. Что ты сразу завёлся то? Пошли уже за оружием, пока этих мёртвых ублюдков не стало ещё больше.

Прорываться было тяжело. Когда количество учеников поредело, осквернённые начали стекаться в толпу. Если бы Лютый сейчас был со мной, то проблем это не доставило, но увы. Шпага плохо справлялась с тем, чтобы прорубаться сквозь множество тел разной степени протухшести.

А на моей стороне так и вовсе были только голые кулаки и мешочек с костями. Жаль, что на дуэли очередь до него так и не дошла. Было бы интересно посмотреть, что я смогу с ними сделать, когда львиная доля моих сил заблокирована.

Щедро зачёрпываю горсть мелких костей и бросаю в ближайшую толпу. Кости удлиняются и становятся тоньше, превращаясь в костяные иглы, которые прошивают ближайших осквернённых насквозь.

Меня зашатало, из носа дробно забарабанила кровь, а мир расплылся и на мгновение превратился в сплошное серое пятно с редким вкраплением красок.

Вот это нихрена себе. Кажется, я переоценил свои силы, потерял концентрацию и это чуть не стоило мне уха.

Пальцы осквернённого осыпались вниз, всё-таки я слишком строг к зубочистке, которой орудует Егор, она тоже оказалась полезна.

— Не спи, аморал! Они нас сейчас сожрут, пока ты тупишь!

Возле горла клацнули почерневшие от времени зубы, сбоку навалилось месиво из подгнивших тел, заставляя отступить назад.

Их движение были продиктованы исключительно голодом и желанием разорвать нас на части, никакой тактики или же техники в их движениях не было. Просто мертвецы, ведомые волей Скверны.

Но их всё ещё была толпа, а нас всё ещё было двое и если я сейчас не соберусь, то нас смоет этой волной мертвечины. Ладно. Значит придётся рисковать.

Костяные иглы прошивают очередную порцию тел, но я больше не чувствую слабости, которая накатила в первый раз. Видимо, на преобразование костей требуется гораздо больше сил, чем на управление. Мне хватает той некротической энергии, что сейчас витает в воздухе, чтобы не рвать жилы, в попытке выдавить из себя хотя бы каплю магии.

Это, конечно, не сравнится с поглощением душ в Лимбе и, тем более, не сравнится с той энергией, что давала мне Скверна, но сейчас я не чувствовал себя ограниченным из-за грёбанного браслета и, пока что, этого было достаточно.

Иглы закружились вокруг, образуя защитный кокон и давая немного времени, чтобы мы успели перевести дух. Вот только, с каждым кругом их становилось всё меньше и меньше, ибо большая часть застревала в вязкой плоти осквернённых.

— Эй, не пора ли доставать новую порцию костей? — нервный голос Егора, прерывался от тяжёлого дыхания. На удивление, младшенький неплохо владел оружием и теперь выжимал из шпаги максимум на что была способна эта тыкалка.

— Не поможет.

Я успел обдумать эту мысль раньше и отбросил, как нежизнеспособную. Кости были слишком мелкие. Даже если я сдохну в попытке, превратить их во что-то смертоносное и опасное для подобной толпы не получится.

Те же костяные иглы убивали не всех осквернённых, а только тех, у кого удавалось нарушить связь тела с мозгом.

Мне нужен был другой план и другое оружие. Оставаться с одними голыми кулаками против мертвецов совсем не хотелось.

Нет, заражения я не боялся. Что-то мне подсказывало, что даже если по моим венам вместо крови заструится скверна, то это пойдёт мне только на благо.

Вот только вряд ли меня это обрадует, если перед этим меня разорвут на множество маленьких Макаров и сожрут.

— Ага… Вот этот подойдёт, — едва слышно прошептал, когда очередной мазок взглядом выхватил из толпы подходящую цель.

— Прикрой меня, — слова адресованные Егору были уже громче.

И не дожидаясь его ответа, поднырнул под оставшиеся костяные иглы, врубаясь в эпицентр толпы.

— Аморал!!! — в спину ударил разъярённый крик младшенького.

Вообще не понимаю его претензий, он хотя бы всё ещё под защитой игл находится, в отличие от меня.

Плечо обожгло резкой болью, но я даже не обратил на это внимание, стараясь пробиться к намеченной ранее цели.

Огромный осквернённый, что возвышался над остальными на две головы. Даже Скверна не смогла испортить витые жгуты мышц, оплетающие его тело. Остальные осквернённые держались от него немного в стороне, словно в прогнивших черепных коробках всё ещё присутствовал налёт инстинкта самосохранения.

В другой ситуации я бы и не сунулся к нему без оружия, ибо тоже ощущал тот холод опасности, которым сочился этот здоровяк. А в этой… В этой он сам должен будет стать моим оружием. Точнее, только часть его. Вот только, мне придётся очень постараться, чтобы эту часть заполучить.

Здоровяк ревёт, отпугивая своих мелких собратьев ещё больше, а я подныриваю под его, летящую мне навстречу руку. Нужно подобраться к нему как можно ближе, у меня нет времени, чтобы размениваться с ним ударами и кружить в боевом танце. Да и уверенности, что первый же удар меня не вырубит тоже нет.

Пальцами впиваюсь в податливую плоть, там где виднеется не глубокая рваная рана. Всё же время и процесс разложения берут своё, поэтому я почти не чувствую сопротивления, пока погружаю руку глубже, разрывая мышечные и соединительные волокна.

Очередной громогласный рёв, отдаётся болезненной вибрацией в ушных перепонках. Осквернённый не чувствует боли, но едва ли ему нравится, что какой-то жалкий червяк, который годится только на корм, сейчас копается в его внутренностях.

Он обхватывает меня своими руками — шпалами и прижимает к себе. Упираюсь лбом в его ключицу, чтобы у меня оставался доступ к кислороду. Что-то подсказывает, что он мне ещё понадобится.

Наконец, нахожу нужную кость и теперь дело остаётся за малым — выломать её к хренам собачьим и постараться не сдохнуть в процессе.

Кровь буквально кипит от адреналина, а все мысли и энергия направлены только на одну конкретную задачу. Снова все звуки отходят на второй план. Нет ни Егора, что сражается где-то там, ни других осквернённых. Есть только жизнь и смерть. Я и кость, что никак не хочет поддаваться моим усилиям. Рука уже наполовину погружена во внутренности здоровяка, вторую, наравне с головой, использую как упор.

Трещат рёбра и шейные позвонки. Локоть второй руки простреливает болью, но я лишь крепче сжимаю зубы и тяну на себя эту сраную кость.

Очередной треск рёбер и осколки от них пробивают мне лёгкое, в горле клокочет горячая кровь, но я, наконец, выламываю кость из развороченной грудины здоровяка.

Ребро, ради которого я почти что сдох, острым концом вошло под подбородок осквернённого, пробивая его голову насквозь. Здоровяк покачнулся и обрушился на землю, подминая меня под себя. Нога хрустнула, обжигая болью, густая чёрная Скверна, сочившаяся из пробитого черепа, заливала глаза, нос и рот, проникая внутрь и оседая неприятной плёнкой в желудке. Но я всё ещё был жив и мои губы непроизвольно искривились в злой ухмылке.

— Мясник. Ты просто конченный мясник, — Егор рывком вытащил меня из под осквернённого и поставил на ноги. Парень был бледен, а на его предплечье виднелся отпечаток зубов с нехорошими чёрными прожилками.

— Тебя укусили? — я нахмурился, это в мои планы пока что не входило. Минус один Соболев — плюс одна головная боль с их семейством.

— Забей, — он отмахнулся и, ухватив меня за плечо, потащил к оружейной, которая была уже в нескольких метрах от нас. — У меня есть как минимум сутки до того, как эта дрянь доберётся до сердца. Медики смогут мне помочь, если успеем выбраться. А если нет… Сутки в этом безумие мы всё равно не переживём.

Спорный вопрос — в себе, например, я не сомневался. Но у меня всё ещё особые отношения со Скверной.

Пока Егор тащил меня к складу с оружием, я решил заняться трофейным ребром. Нет, изменять его полностью я не собирался, помня о последствиях, но вот укрепить его и немного заострить… Думаю, на это моих сил должно хватить. Я осторожно толкнул некротическую энергию к ребру и запнулся, чуть не утащив за собой Соболева.

— Под ноги смотри, — процедил парень, крепче сжимая моё плечо.

Я только мысленно от него отмахнулся. Пусть кто-нибудь другой учит его вежливости, а мне сейчас не до этого.

Когда мы добрались до оружейной, я уже закончил работу с ребром осквернённого. Теперь это был странно изогнутый клинок, острый на конце и по краям. Не идеально, конечно, но хватит для того чтобы я чувствовал синергию с оружием.

Дверь склада распахнулась и чьи-то руки затащили нас внутрь. Последнее, что я увидел, перед тем, как дверь захлопнулась обратно, это очередная толпа осквернённых, гораздо больше той, через которую мы прорывались и уже знакомые мне, почти прозрачные, нити-жгуты, которые насквозь прошивали мертвецов.

Глава 20

— Мы умрём, мы все здесь умрём, господи, господи, господи…

Знакомая песня, только теперь она исполнялась миниатюрной блондинкой, что скулила, забившись в угол.

Учеников здесь было не так много, как я ожидал. Всего лишь треть от того количества, что находились на трибунах. Кто-то решил прорываться к выходу, кто-то в Академию, кого-то разорвали ещё в первые минуты нападения.

Мы добрались до склада как раз в разгар обсуждений о том, что делать дальше. Хотя, обсуждениями это можно было назвать с натяжкой. Скорее спор на повышенных тонах, где каждый пытался перетянуть на себя одеяло лидерства.

— Мы останемся здесь и будем ждать помощь, — коротко стриженный блондин с тонкими, смазливыми чертами лица рубанул ладонью по воздуху. Где-то я его уже видел. Ах да, это же тот самый смертник, что обнимал Шиджеко на трибуне.

— Алекс, деньги твоего папочки не помогут нам выбраться из этой задницы, — мелкая девчонка в ядовито розовом платье надула большой пузырь жвачки и громко лопнула его. — Деньги твоего папочки, разве что, купят миленький маленький гробик, в котором тебя очень грустненько похоронят. Но ты не переживай, я обязательно утешу Шиджеко после твоей такой трагичненькой кончинки и найду ей, наконец, настоящего мужика, а не тряпочку.

— Тина, — укоризненный возглас Ши потонул в очередном возмущенном гомоне.

— Мы умрём!!! — блондинка завыла в унисон, перекрикивая толпу.

Интересно, по какому кругу уже идёт этот разговор. Я с силой потёр лицо руками, моё тело потихоньку восстанавливалось, залечивая полученные раны и переломы. Пока что нет желания вмешиваться в эти жаркие споры. В любом случае, оставаться здесь и ждать чудесного спасения, я не собирался. Но пока что можно было и немного передохнуть.

— Тина права, так-то, — грубый голос уверенно вплёлся в крики. — Я не собираюсь, так-то, подыхать здесь с вами, дерьмоедами.

Я с интересом посмотрел на говорившего. Внешность у парня была под стать голосу — такая же грубая и угловатая, словно его полностью вытесал из камня скульптор-неумеха.

— Тебя никто не спрашивает, ремесленник, — огрызнулся Алекс, он то и дело сжимал и разжимал кулаки.

Видимо, блондина очень нервировало, что его слово мало что значит. Богатенький сынок привык, что у кого больше денег — тот и главный. Вот только, сейчас была совсем не та ситуация и это заставляло его психовать. Хотя, я бы посмотрел, как он попробует откупиться от осквернённых деньгами. Это должно быть забавное зрелище.

— И шлюхе своей рот заткни, её дело маленькое — ложиться под того на кого укажет её семья. А рот она будет открывать только в спальне и совсем не для разговоров, — Алекс самодовольно ухмыльнулся.

Воу, а вот это было грубо. Я даже напрягся, собираясь вмешаться, но не потребовалось.

— Ты, так-то, уже покойник, дерьмоед!

Он дёрнулся к блондину, но опоздал. Шиджеко уже сжимала глотку Алекса обманчиво мягкими и тонкими пальцами. Я то помнил, какая у неё стальная хватка.

— Извинись перед Тиной, — ровный и спокойный голос девушки не мог обмануть того, кто видел на дне её тёмных глаз притаившуюся смерть.

— Ши, — полузадушенно попытался возразить блондин, но девушка только сильнее сжала пальцы.

— Умрёё-ё-ём-а-а-а-а!!!

И зачем нам здесь осквернённые, когда детишки и сами прекрасно справляются с тем, чтобы переубивать друг друга к чертям собачьим.

— Не собираешься вмешаться? — пихнул Егора в бок локтём, чтобы выдернуть его из мрачных дум.

Евы здесь не было, Анны тоже, поэтому парень впал в уныние и теперь пытался просверлить дырку в стене взглядом.

— Что? — он перевёл на меня свой хмурый взгляд.

— Я говорю, может вмешаешься, пока они своими криками не привлекли сюда ещё больше осквернённых.

В подтверждение моих слов снаружи что-то громко бумкнуло, а запертая дверь опасно затрещала. Долго здесь оставаться было нельзя.

Соболев равнодушно пожал плечами и опять отвернулся. Да твою же мать.

Раздражение. Вот что я сейчас чувствовал. Раздражение и усталость. Даже боль отошла куда-то на второй план. И вместо того, чтобы просто посидеть немного в тишине и продумать план на дальнейшие действия, я вынужден уговаривать этого полудурка.

Потому что остальные без него не заткнутся. И не будут слушать какого-то там аморала, когда придёт время отсюда выбираться. Можно, конечно, оставить всех несогласных дожидаться помощи здесь, я же не могу причинять добро насильно. Или могу?

— Они могли отправится к главному зданию Академии. Ты рано похоронил свою сестру и девушку.

В этот раз я решил пойти по другому пути. Что-то мне подсказывало, что в этот раз подколки не сработают так, как этого требовала ситуация.

Егор посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом, затем потер бровь костяшкой пальца и медленно кивнул.

— Спасибо, — на ноги поднимался уже прежний младшенький, надменный и самоуверенный.

— Тихо! — рявкнул Соболев, привлекая к себе всеобщее внимание. — Вы все сейчас дружно затыкаетесь и мы прорываемся к Академии. В кабинете директора есть тревожная кнопка, можете считать, что это наша первоочерёдная задача.

— Да кто ты такой, чтобы нам приказывать? — блондин, которого Ши успела отпустить, снова вылез на передний план.

Младший Соболев медленно вскинул брови вверх, кажется ему тоже надоело, что с моим появлением в его жизни, ему не хамит только ленивый.

Я же поднялся на ноги и подошёл вплотную к Алексу, пора восстанавливать баланс, который я нарушил. Блондин побледнел, но остался стоять на месте.

— Он наследник правящего клана. Тот кто способен лишить твоего папочку всех его денег и отправить гнить в Клоаку, — я говорил так, словно ронял камни в воду и по ней, от каждого моего слова, расходились круги. А затем я растянул губы в жуткой ухмылке. Той самой, которой Бритва в своё время улыбался мне. — Ещё вопросы есть?

Вопросов ни у кого не оказалось. Это и не удивительно, сейчас я выглядел ничем не лучше осквернённых, беснующихся снаружи. С ног до головы в запёкшейся крови, в волосах запутались чужие внутренности, а от одежды на мне осталось одно название. Даже блондинка заткнулась и теперь только прерывисто всхлипывала. Что тут говорить, я всегда умел производить впечатление в светском обществе.

— Вот это мужчина, — Тина восхищённо присвистнула и прильнула ко мне всем своим маленьким тельцем. Девушку вообще не смущал мой внешний вид и что она испачкает своё платье кровью. — А это твой бицепс? А дай потрогаю. Ого. А у тебя всё такое же твёрдое? Ши, детка, не стесняйся, иди тоже потрогай, мальчик не против.

Взгляд, которым Шиджеко одарила подругу был весьма красноречив. Но взгляд, который она бросила на меня был ещё хуже. Меня расчленили, подожгли, станцевали на моих останках и всё это одновременно. Хотя, казалось бы — причём тут я?

Несдержанный язык подруги, это её проблема, а не моя. Да и народу здесь много, не попытается же она меня убить на глазах у всех. И всё равно меня не отпускает ощущение острой стали, что входит аккурат между рёбер в печень. Более того, с каждой секундой оно становится ярче.

Ладно, в эту игру всегда можно играть вдвоём. Отвечаю ей взглядом полным ледяного спокойствия. На моём лице не дрогнул ни один мускул, стою по-прежнему спокойно, скрестив руки на груди. Но мысленно я уже прокручиваю варианты своих действий.

Каким бы хорошим бойцом не была Шиджеко, я всё равно лучше. За моими плечами опыт сотни битв, большая часть из которых, это мясорубка, в которой очень мало шансов выжить.

Все мысли и образы вымело из моей головы, оставляя только лязг стали о сталь, запах пота смешанный с кровью и азарт.

Это было настолько ярко, что мои пальцы задрожали от нетерпения, но вместо привычного жара, который в прошлой жизни неизменно охватывал меня перед схваткой, я сейчас источал ледяной холод.

Словно могильная энергия смерти вырвалась за пределы своей клетки и теперь медленно пожирала всё, до чего смогла дотянуться.

— Ой-ёй, — Тина, наконец, меня отпустила и шмыгнула за спину угловатого.

Глаза Шиджеко расширились, рука медленно потянулась к бедру, где висел якобы декоративный веер. Между нами едва ли не шарашили молнии, а воздух сгустился так, что каждый вдох давался с трудом. Но если раньше я видел в девушке уверенную решительность, то сейчас где-то глубоко внутри неё проклюнулся страх.

Ситуацию, как ни странно, спас Егор. Он просто схватил меня и оттащил в дальний угол. Я выдохнул — могильный холод возвращался обратно в клетку.

— И что дальше?

— Что? — вопрос поставил меня в тупик. Мои мысли с неохотой возвращались в реальный мир, где большинство битв происходило на словах, а не на деле.

— Что мне с ними дальше делать? — Соболев нервно дёрнул подбородком в сторону остальных. — Меня не учили командовать армией, для этого есть дядя Рома и его люди.

Он это сейчас серьёзно? Я поперхнулся возмущением и неверяще уставился на младшенького. Надеюсь, что это просто чувство юмора у него такое поганое. Но по напряжённому взгляду Егора было понятно, что он не шутит.

Единственные, кем привык командовать отпрыск правящего клана, это дворня и те кто существенно ниже его на социальной лестнице.

А здесь таких почти не было. Малейшее сомнение с их стороны в словах и действиях Егора и они опять начнут эту унылую грызню с перетягиванием одеяла на себя.

О чём только думал Владислав Леонидович?

Ладно, хрен с ним, этим надменным мудаком. Но о чём думал Роман?

В прошлой жизни я так и не обзавёлся потомством, но если бы жизнь сложилась иначе, то первое, что я бы сделал — это научил своих сыновей и дочерей биться и вести за собой людей.

Всегда будут те, кто решит, что твой кусок пирога им нравится больше. И всегда будут те, кто решит, что твои родные, это прекрасный рычаг для того, чтобы этот кусок получить.

Мускул на моей щеке нервно дёрнулся. Сколько прошло времени с момента переворота? Лет десять? Слишком маленький срок для того чтобы те, кто хотел видеть во главе Империи Ястребовых успокоились. И ещё живы сторонники Песцовых, не думаю, что они тоже просто взяли и смирились с текущим положением дел.

Тем не менее, Соболевы очень спокойно и вальяжно себя ведут и чувствуют.

Это было странно и чертовски меня напрягало. Как именно клан Соболевых тогда сумел обойти куда более сильных конкурентов? Эту загадку мне тоже предстояло разгадать, но позже. Сейчас передо мной стояли другие задачи.

— Эй, а с одеждой твоей что? — удивлённый голос Егора снова вырвал меня из раздумий.

Её рвали и грызли, вот что. Но огрызнуться на идиотский вопрос я не успел, ибо тоже заметил, что с теми лоскутами ткани, что покрывали моё тело, творится что-то странное.

Оторвал кусок многострадальной футболки и поднёс поближе к глазам, а затем просто растёр его пальцами. Ткань рассыпалась прахом без каких-либо усилий. Словно она лежала нетронутой многие тысячи лет, вдали от людских глаз, а затем её грубо и бесцеремонно вытащили на свет, запустив процесс разрушения. Интересно.

Я вспомнил тот могильный холод и свои ощущения, как он вытекает за пределы моего тела и попробовал воспроизвести, только на этот раз постарался сконцентрировать его в одной точке. Егор продолжал что-то говорить, но я его уже не слышал, шагнул к ближайшему тренировочному шесту. Как бы это бредово не звучало, но сейчас я попробую «убить» этот шест.

Сначала я попытался как-будто бы толкнуть ту холодную энергию, что ощущал внутри себя, в левую руку. Я всё ещё опасался, что адамантиевый браслет может стать помехой, несмотря на весь тот густой слой Скверны, которая полностью его покрывала.

Вот только, всё равно ничего не получилось. Холод дошёл до ладони и застыл, упираясь в невидимую преграду. Брови ещё сильнее сошлись на переносице, должна же быть какая-то логика и система во всём этом.

Тха ма, как же раздражает, что я должен учиться работе с некротической энергией почти что вслепую. В который раз вернулся мыслями в прошлое, когда, по словам предков, некроманты ещё что-то да значили.

Вот только, в тех образах, что эти мёртвые хрычи мне посылали, ощущались величие, гордость и мощь. И ничего отдалённо похожего на понимание, как этого достичь, если жертвоприношения работают здесь хреново.

Хотя… Я бросил задумчивый взгляд на запертых со мной аристократов, возможно, дело в количестве жертв.

Покатал эту идею несколько секунд в мозгу и тоже отбросил, как нежизнеспособную. Помнится, Макара как раз бросили в Клоаку за то что он вырезал дохрена людей. И не особо ему это помогло.

К тому же — что мне это даст? Насколько я успел разобраться — при жертвоприношениях возникает мощный выброс некро-энергии, которым я смогу воспользоваться. Вот только эта энергия сейчас, не ограниченная браслетом, у меня разве что из ушей не льётся. А толку, почти что, ноль.

Единственное, что я научился делать с её помощью, это изменять кости под оружие и поднимать более-менее свежие трупы. Со скелетами было сложнее, видимо время смерти влияет на количество сил, что я должен потратить, чтобы поднять мертвяка.

Тем не менее, оружие из костей я делал даже не задумываясь. Единственное, что требовалось — это нужный объём некро-энергии, который я пропускал через себя и хотя бы отдалённое понимание результата.

Да и владел я потом этим оружием ничуть не хуже, чем в прошлой жизни. Взять те же костяные иглы, что при создание вытянули из меня много сил. А когда я их использовал, то вообще ничего не почувствовал. Они просто стали частью меня и предугадывали мои мысли, действуя так как мне было нужно.

Вот только в прошлой жизни мне помогал мой талант к родству с оружием. Я понимал саму его суть, я и сам был разящим мечом, что выковали в жарком горниле. Возможно, что и сейчас мне нужно сделать что-то похожее и быть не просто некромантом, а стать самой смертью. И не пытаться «убить» шест, а просто забрать его жизнь.

Я усмехнулся — и когда это успело перейти в разряд чего-то простого?

В этот раз пустил холод уже в обе руки. Я представил быстрорастущие заросли бамбука, из которого и был сделан тренировочный шест, затем его цветение и, наконец, увядание.

Причём, я понятия не имел, как цветёт бамбук, но видимо самой мысли на уровне даже не картинки, а ощущения, было достаточно. В этот раз, могильный холод сумел преодолеть невидимую преграду и мягко окутал шест, заставляя тот усыхать на глазах.

Это было проще, чем я представлял. Но и жизни в этом шесте было немного. Гораздо меньше, чем если бы он продолжал расти среди своих бамбуковых собратьев.

— Когда мы выберемся, я попрошу, чтобы на тебя надели второй ограничивающий браслет, — хрипло пробормотал Егор, наблюдая, как шест рассыпается в моих руках.

— То есть, моя помощь тебе больше не нужна? — я усмехнулся в ответ на вспухающие желваки на лице младшенького. — Да и потом, что мне мешает тебя убить? Вряд ли в этой суматохе кто-нибудь вообще заметит, что это был я.

— Ты забываешься, аморал, — Соболев полыхнул привычной злобой, а я усмехнулся ещё шире.

Даже без угроз я был уверен, что никто на меня второй браслет не наденет. А в свете открывшейся мне информации, так и вовсе можно было бы надавить, чтобы и этот тоже сняли. В конце концов, я нужен Роману больше, чем он мне.

Другой вопрос, что наше сотрудничество приносит неплохие плоды и лёгкие деньги, которые идут на улучшение моей деревни. Так что и сильно настаивать я тоже, пока что, не собирался. В любом случае, вопрос с адамантием больше не казался мне такой нерешаемой проблемой.

— Ладно, помогу, так уж и быть. Я всегда отличался состраданием к немощным.

Отчётливый скрип зубов был лучшим ответом. Но этим Егор и ограничился, его можно было считать кем угодно, но тупым он точно не был. Парень прекрасно понимал, что сейчас я единственный, кто не ограничен в магии и, возможно, единственный, кто способен вытащить их отсюда.

Дверь в очередной раз прогнулась и затрещала, под весом и количеством голодающих осквернённых, что стекались к нам словно, прорвавшая плотину, горная река.

Нужно было действовать — неизвестно сколько ещё продержится дверь, стойкостью которой я даже восхитился. Быстро объяснил Егору, что тому нужно было донести до остальных, благо в этот раз парень молча слушал и не спорил, только спросил:

— Как мы будем выбираться? Здесь только одна дверь, да и склад, скорее всего, окружён со всех сторон.

Я пожал плечами и поднял глаза наверх.

— Есть у меня одна идея, — криво ухмыльнулся, — потому что не только песок может умирать.

Глава 21

Выбрались мы через крышу. И если не брать в расчёт несколько истерик и возмущения недовольных, то всё прошло достаточно спокойно.

Осквернённых стало больше — если раньше это были разрозненные группы, что оставляли хоть какое-то свободное пространство, то теперь это была одна огромная волна, что норовила утопить любого, кто под неё попадёт.

Я шёл впереди нашего импровизированного отряда, прорубая дорогу остальным. Тупую часть ребра обмотал тряпкой, чтобы не скользило во влажной от пота и крови ладони, и теперь оно ещё больше походило на причудливо изогнутый ятаган. В какой-то момент это превратилось в череду однообразных действий. Я старался бить либо в глазницу, либо в висок, чтобы было проще, но из-за плотности осквернённых не всегда это удавалось, поэтому иногда приходилось повозиться. Пробить ребром черепную кость, чтобы достать до мозга, откинуть мертвяка в сторону, повторить.

Отвлёкся, чтобы бросить беглый взгляд на остальных и тут же какой-то ушлый осквернённый обломал зубы об адамантовый браслет. Ну, хоть где-то от него польза.

Егор, с моей подачи, организовал построение отряда и теперь контролировал, чтобы все делали то, о чём мы договорились на складе.

Те, кто не умел обращаться с оружием или же был ранен и слаб, шли в центре, под защитой внешней линии, которую мы вооружили тренировочным оружием. Предпочтения отдавали копьям и палкам, которые можно было заточить. Приятель Тины только отличился и взял себе два топора. При чём я вообще не уверен, что топоры были частью тренировочного оружия, больше было похоже, что их тут просто забыли после ремонтных работ.

В идеале, защитных линий должно было быть две, чтобы бойцы из запасной вовремя могли сменять тех кто устал или ранен, но увы. Я был рад уже тому, что помимо меня ещё у нескольких людей было нормальное оружие и основное сопротивление волне мертвецов оказывали именно мы.

Шиджеко с кайкэнами и веером шла в конце отряда и, насколько я видел, дела у нее шли тоже неплохо. Егор старался быть везде, без устали работая шпагой там, где особенно нужна была его помощь. А угловатый своими топорами вообще творил какую-то магию, я даже задумался — благодаря заточенным лезвиям или же собственной силе он так играючи раскалываетчерепушки осквернённых?

Ну и костяные иглы, куда же без них. В этот раз их создание далось мне легче, как и управление. Я запустил их так же вокруг отряда, только теперь они не хаотично прошивали тела и иногда случайно попадали в голову, а били точно в цель. Да и скорость их движения, позволяла прошивать череп насквозь, а не застревать внутри осквернённого.

Уверен, что при таких раскладах, нам всё же удастся добраться до главного здания Академии в полном составе. Чей-то вопль полный ужаса и обречённости заставил меня поморщится. Ну или почти в полном. Кого-то эта волна умудрилась затащить в себя.

— Держать строй! — злой окрик Егора дал понять, что кто-то хотел попытаться помочь бедолаге. Вот только, это уже было бесполезно, а нарушенный строй грозил новыми жертвами.

Я не стал опять оборачиваться, чтобы оценить потери, а только яростнее заработал костяным ятаганом. Это проблемы Соболева, а у меня были другие задачи.

И одна из них — понять, что это за нити, которые опутывают осквернённых. Если вспомнить Улиточку, то можно предположить, что у этих нитей есть хозяин и, возможно, не один. Вот только куда они ведут было, пока что, непонятно. Мне бы вырваться из этого месива и пойти искать источник, но нельзя.

Даже если отбросить в сторону слово данное Егору, что я помогу добраться до директорского кабинета и тревожной кнопки, то это всё равно слишком самоубийственная миссия.

Я, конечно, парень рисковый, но не настолько, чтобы сломя голову бежать с распростёртыми объятиями навстречу опасной, возможно смертельной, неизвестности. Мне всё ещё холодком по позвоночнику вспоминалась та встреча с мальчишкой, когда я ощущал своё полное бессилие против его мощи.

Но я мог попробовать что-нибудь сделать с этими нитями, вдруг у меня получится нарушить их связь. Заодно и посмотрю — влияют ли эти нити как-то на их поведение или нет.

Осторожно потянулся пальцами к ближайшей нити и тут же отдёрнул руку, сжимая челюсть, чтобы не заорать. Я только успел коснуться её, как мне до локтя проморозило мясо!

Злобно ткнул ребром в осквернённого, обрывая вместе с его жизнью и грёбанную нить. Левая рука повисла плетью, заставляя нервничать, благо недолго. Спустя несколько секунд я почувствовал, как в неё возвращается чувствительность, острыми иглами прошивая каждую частичку. Она словно быстро, но болезненно оттаивала под горячей водой.

В Лимбе эти нити сковывали мои движения и высасывали волю. Здесь же соприкосновение с ними были весьма неприятны. Интересно, разница в том кто управляет нитями или в месте? Скорее всего первое, потому что ничего похоже на безразличие или смирение я сейчас не ощущал.

Выпускаю некротику за пределы кожи и снова тянусь пальцами, на этот раз нить дёргается и словно съёживается по мере моего приближения. Ловлю её в кулак и резко дёргаю, обрывая связь хозяина с осквернённым.

Первые секунды ничего не происходит, мертвец всё так же пытается добраться до свежей вкусной плоти, но затем сначала замедляется, а потом и вовсе замирает. Это промедление стоило ему жизни, его разорвали свои же. Мда, командный дух и поддержка у них явно на нуле.

Открытие своих новых возможностей меня окрылило и теперь я работал в две руки. Одной продолжал орудовать костяным ятаганом, а второй обрывал те нити, до которых мог дотянуться. В какой-то момент промелькнула мысль, что я тоже могу попробовать создать нечто подобное для управления осквернёнными. Эдак я хотя бы часть из них могу перетянуть на нашу защиту, но потом решил отказаться от подобных экспериментов. У меня ещё будет на это время и более подходящее место, где эти твари не будут наваливаться такой толпой. Поэтому я просто вернулся к своему медитативному занятию — удар, оборвать нить, повторить.

В какой-то момент меня догнал Егор.

— Почти добрались, — он утопил клинок шпаги в глазнице осквернённого и пинком отбросил его назад. А парень неплохо приноровился управляться с оружием. Экономит движения, предпочитая нанести один эффективный удар, а не хаотично размахивать шпагой, как он делал изначально. — Сейчас надо вправо забирать, там их меньше вроде, будем прорываться, а там уже и до Академии рукой подать.

Я и сам это видел, поэтому молча кивнул и сместился вправо. Соболев похлопал меня по плечу и вернулся к остальным. Если он не дурак, то вынесет из этого дня куда больше, чем планировал.

В середине груди неприятно кольнуло — ещё немного и я начну испытывать к нему симпатию. Не стоит забывать, что он всё ещё самодовольный папенькин мудак, иначе привычка, доверять тем кто в бою прикрывает мою спину, обернётся боком.

Мне не хочется опять оказаться в Клоаке, а то где и похуже, и размышлять о коварстве Соболевых и собственной тупости.

* * *

Стоило прорываться через толпу осквернённых, для того чтобы чуть не получить лопатой по лицу, ага. Я укоризненно смотрел на Аду Марковну, что не спешила расставаться со своим грозным оружием.

— Какие будут доказательства, что этот беспорядок устроил не ты?

— Ада Марковна, — осторожно начал Егор. Он предусмотрительно держался в стороне от меня, чтобы тоже не попасть под раздачу, — Амор… Кгхм… Макар этого не делал. Ну, подумайте сами — на нём браслет, который ограничивает силу, да и зачем бы он тогда помогал нам всем выбраться? Если бы он действительно привёл осквернённых, то куда проще было оставить нас снаружи, чтобы накормить своих питомцев.

— Звучит неубедительно, — старушка логике внимать не собиралась, но лопату всё же опустила. — Я буду настаивать на твоём исключении из нашего храма науки и образования!

Для большей убедительности своих слов он ткнула мне в плечо узловатым пальцем. Я только вздохнул, сдерживая внутри всё что хотел бы ей сейчас высказать. Ада Марковна прочно встала на рельсы классовой ненависти к некромантам и лично ко мне, и не собиралась с них сходить. Но мне же лучше, всё равно я не хочу тратить время на это место. Надеюсь они с Романом поубивают друг другу в процессе обсуждения моего обучения здесь.

— Егор! — радостный девичий выкрик прервал эту бессмысленную перепалку.

Ева стремительно подбежала к брату и утонула в его крепких объятиях. Соболев уткнулся в её светлую макушку и довольно сопел, но затем встревожено вскинул голову и прошёлся быстрым взглядом по тем, кто изначально решил спрятаться в Академии.

— А где Аня? — глаза его потемнели.

Отсутствие рыжей я заметил раньше, но не стал говорить об этом вслух. А вот Ярик тоже был здесь, чему я несказанно был рад. Он робко улыбнулся мне из-за спины Марковной.

— Не переживай, пожалуйста, — Ева ласково провела рукой по щеке брата, — она ушла раньше, ещё до того как всё началось. Скорее всего, Аня уже давно дома, отдыхает и не подозревает о том кошмаре, что здесь твориться.

— Хорошо если это так, — глухо отозвался Соболев и крепче прижал к себе сестру.

— Ты ранен? — первая волна радости и облегчения отпустила Еву и теперь уже она беспокойно вглядывалась в брата.

Ладно, это всё конечно очень мило и трогательно, но я не для этого сюда притащился. Меня интересовал кабинет директора и тревожная кнопка, находящаяся в нём. Неизвестно сколько ещё осквернённых здесь шатается и как быстро кукловод, что дёргает за нити, направит их к нам.

— Кабинет, — я громко напомнил Егору о своём существовании.

Он недовольно на меня посмотрел, но затем кивнул и отстранил сестру. Мы договаривались, что он набросает примерную карту. Потому что в кабинете директора я был всего один раз и не особо запоминал дорогу к нему.

А вот с кнопкой было сложнее, ибо Соболев не знал где она находится, даже теоретически. Но у нас теперь есть такая милая и доброжелательная Ада Марковна, которая может облегчить мою задачу. Если получится её на это уговорить, конечно.

— Ада Марковна, — я постарался вложить в свой голос как можно больше вежливости и почтения, — мне нужно знать, где директор разместил тревожную кнопку, чтобы вызвать подмогу.

— Вот ещё, — вредная старушенция поджала тонкие губы и скрестила руки-веточки на своей впалой груди.

— Ада Марковна, — с трудом, но мне удалось подавить в себе желание свернуть её морщинистую шею. — Мы не выберемся отсюда без посторонней помощи. Я всё равно найду эту сраную кнопку, только времени это займёт гораздо больше. Кто знает, сколько очень важных детишек аристократов и учителей погибнет за это время.

Нет, вежливость это, всё-таки, не моё. Моё, это грубая сила и такая же грубая харизма, которая никогда не действовала на таких вот упёртых старух.

— Под мою ответственность, Ада Марковна, — Егор тоже решил подключиться и видимо у него получилось лучше, потому что в следующее мгновение старуха нехотя кивнула.

— Хорошо, Егорушка, раз ты так уверен.

Я чуть не поперхнулся от возмущения. Егорушка, вот как значит. Теперь понятно, кто у нас тут любимчик. Ещё один довод в пользу того, что мне здесь учиться не надо.

— Кнопка за шкафом с книгами, — Ада Марковна недовольно протянула мне ключ от директорского кабинета, всем своим видом показывая насколько ей неприятно доверять мне святая святых.

— Зачем так прятать тревожную кнопку? Весь её смысл заключается в быстром доступе, — моё удивление не знало границ. Я то полагал, что она где-нибудь под столом, в крайнем случае за какой-нибудь из многочисленных картин, но шкаф.

— У нас есть множество других способов, чтобы подать тревогу, — старуха вытянулась в струну и надменно на меня посмотрела, — мы прогрессивная Академия и используем для этого специальные амулеты.

— И как, сработали в этот раз ваши амулеты?

Надо было удержаться от подобной колкости, но я в очередной раз не смог.

— Если бы не эти некромантские отродья, то даже и причин бы их использовать не было! — она не ответила на мой вопрос, но опять умудрилась вывернуть всё так, словно это я виноват и из-за меня её любимая Академия теперь кишит осквернёнными.

В очередной раз вздохнув, я забрал у неё ключ. Нахрен, перед кем я вообще тут распинаюсь.

— Я пойду с тобой, — молчавшая до этого Шиджеко сделала шаг вперёд.

— Не-не-не, — поспешно попытался откреститься от такого щедрого предложения.

— Не дури, аморал, кто-то должен прикрывать твою спину, — фыркнула девушка и щёлкнула пальцами по металлическому вееру.

Да я быстрее свою спину Бритве или кому-нибудь из Соболевых бы доверил. Видимо, мои мрачные мысли отразились на лице, потому что Ши прищурилась и лукаво улыбнулась.

— Сам справлюсь, спасибо, — лучше уж сразу прыгнуть в толпу мертвяков, — кто-то должен защищать остальных, на случай, если осквернённые прорвуться.

И поспешно зашагал к кабинету, пока она не нашла новых аргументов.

— Не заляпай там ничего своей проклятой кровью!

Ада Марковна тоже не смогла остаться в стороне и не напутствовать меня добрым словом.

* * *

До директорского кабинета я добрался без происшествий. Не считая парочки оскверннённых, что встретились на пути и на которых пришлось потратить несколько секунд.

А вот возле самого кабинета меня поджидал сюрприз, ибо я, наконец, увидел кукловодов. Полностью окутанные прозрачными нитями, они синхронно повернулись в мою сторону.

Трое против одного, плохо. Нет, я и против большего количества противников сражался и выходил победителем, но меня смущало, что эти трое имели власть над осквернёнными и в любой момент могли призвать их сюда.

Ладно. Я сжал зубы и поудобнее перехватил костяной ятаган, готовясь нанести как можно больше урона в короткий срок, но не успел и с места сдвинутся.

Один из кукловодов сделал шаг вперёд, а двое других синхронно кивнули мне и, развернувшись, просто ушли.

Я нахмурился, такое дружелюбие мне совсем не нравилось. Или я чего-то не понимаю, или эти двое абсолютно уверены в моём проигрыше.

С кукловода одна за другой начали слетать нити, открывая сначала его лицо, а затем и фигуру. Всё те же чёрные вены, змеившиеся по коже, но абсолютно чистые зрачки. Он растянул губы в мёртвой ухмылке и отсалютовал мне двумя пальцами. Что-то похожее я уже видел. Вот только тогда в качестве оружия был кнут, а сейчас что-то похожее на обычные крестьянские вилы, которые были сделаны из костей.

Это было многосоставное оружие, я отчётливо видел где одна пластина наслаивалась на другую и где кость переходила в кость.

Больше я ничего отметить не успел, ибо мне пришлось спешно уворачиваться — кукловод был очень быстр. Так и не скажешь, что парень уже давно мёртв и в процессе разложения. Даже запах гниения не так сильно бил в нос, как от обычных осквернённых.

Вилы в очередной раз просвистели рядом, вспарывая кожу на скуле. Я чертыхнулся, кукловод не давал мне ни шанса на ответную атаку. Вынуждая постоянно защищаться от своих выпадов, он заставлял меня отступать всё дальше и дальше от кабинета.

Единственное в чём я не уступал, так это в мастерстве с оружием. Вот только, это мало что могло мне сейчас дать, ибо в скорости я не просто ему уступал, я терпел сокрушительное фиаско.

Очередные фаланги пальцев превратились в костяные иглы, но и это мне не особо помогло. Это чудовище спокойно и даже как-то играюче от них уворачивалось.

Да что с ним вообще не так⁈

Рывок на грани физических способностей и я, наконец, достигаю цели, вбивая ребро в подмышку. Оно прошло насквозь, пробивая плечевую кость — не то чего я хотел, но тоже неплохо. По крайней мере, моя самооценка перестала стремительно падать вниз.

Впрочем, в следующее мгновение я понимаю, что эта скотина просто позволила мне так сделать, чтобы провести свою атаку.

Мощный пинок сотрясает грудь и я кубарем лечу с лестницы, лишённый костяного оружия.

Кукловод метает мне вслед вилы и я едва успеваю встать, только для того чтобы оказаться пришпиленным к стене, словно сраная бабочка.

— Кха… Вот же тварь какая, — рычу, понимая всю безвыходность ситуации.

Во рту уже знакомый привкус крови, мешочек с костями давно показал своё дно, а этот осквернённый на максималках довольно скалится и медленно спускается ко мне.

Он замирает на последней ступени, с хрустом выламывает мой ятаган из своего плеча и остриём указывает на меня.

Ещё и издевается, сука.

В груди, вместе с кровью, заклокотала злость. Как же я хотел стереть с его лица эту мерзкую ухмылку. Но вместе с этим прекрасно понимал и то, что сейчас я с ним не справлюсь.

Решение, принятое мгновенно, отозвалось болью — вилы нехотя отпускали мою плоть.

Ятаган стремительно летит в мою сторону, стремясь раскроить мне череп, но в этот раз я даже не думаю уворачиваться. Ловлю ребро между зубьев и проворачиваю, вырвать оружие у этой твари не получилось, но я и не рассчитывал, просто пытался выиграть себе несколько лишних секунд.

Завожу черенок ему за голову, чуть ниже затылка и резко толкаю, осквернённый летит в стену, а я бегу вверх по лестнице. В голове пульсирует только одна мысль — должен успеть, пока эта падаль не очухалась.

Ключ от кабинета скользит в окровавленных пальцах, а позади уже слышатся торопливые шаги.

Промахиваюсь ключом мимо замочной скважины, дыхание смерти холодит затылок.

Щелчок! И я уже в директорском кабинете, судорожно ищу, чем можно подпереть дверь. Вряд ли тварь сможет её выбить, всё же его преимущество в скорости, а не в силе, но проверять это я, конечно же, не буду.

Подлетаю к книжному шкафу, вбиваю пальцы в щель между задней стенкой и стеной, и рывком опрокидываю его. Отлично, теперь на пути у осквернённого будет ещё одна преграда.

Я же, тем временем, нажимаю тревожную кнопку и обессиленно сползаю на пол. Всё что мог я сделал и дальше от меня уже ничего не зависит.

Глава 22

До отеля я добрался глубоко за полночь. Устало кивнул администратору, красивой девушке с неживой, словно приклеенной, улыбкой, и прямиком направился в номер.

Единственное, чего я сейчас хотел, так это принять обжигающе горячую ванну, лечь в кровать и проспать ближайшие сутки. Слишком уж напряжённый выдался день.

Дверь в директорский кабинет, всё-таки, вышибли. Вот только не тот шустрый осквернённый, а парни в бронежилетах с автоматами наперевес.

При помощи огнестрела они очень быстро зачистили всю территорию Академии. К тому моменту, когда нас выпустили во двор, другие парни уже в хим костюмах складывали тела в какие-то ящики и уносили. И судя по тому, сколько помещалось осквернённых в один ящик, это были такие же артефакты, как и кольцо, подаренное Бритвой.

Вот только на вопрос, как мать его, они этими ящиками пользуются, мне так и не ответили. Только посмотрели как на идиота и попросили больше не мешать, иначе есть неиллюзорный шанс, что я смогу узнать работу пространственного кармана изнутри.

Позже Ярик объяснил, что ящики и кольцо это две абсолютно разные вещи. Ну как объяснил, он возмущённо втолковывал мне на протяжение часа, что это всё равно, что сравнивать рисунок ребёнка с творением гения. Многоэтажный муравейник со старинным особняком. Дорогую дизайнерскую ручку с обычной. Там было ещё много подобных эпитетов, но ни один из них меня не пронял. Ибо какая разница, если они в свой муравейник заходят с ноги, а я в своём старинном особняке даже на газоне постоять не могу.

Потом пришли хмурые люди в одинаковых серых костюмах и очень долго нас допрашивали. Сначала всех вместе, а затем по одиночке. Я опасался, что ко мне у них будет особенно много вопросов, но не смотря на все заявления Ады Марковны, что именно я то зло во плоти, которое устроило всё это безобразие, меня продержали не дольше остальных. Они с достоинством выдержали прессинг старухи, которая, после того как увидела, что случилось с кабинетом её любимого директора её любимой Академии, перешла на ультразвук.

Как я понял, это были люди из ведомства Романа Андреевича. Тусклые и незапоминающиеся лица и каменное спокойствие, это уже как визитная карточка тех, кто ему служит.

В промежутках между бесконечными допросами меня подлечили и весьма сносно покормили, но я бы всё равно предпочёл ещё раз сразится с кукловодом и толпой осквернённых, а не отвечать на одни и те же вопросы по кругу.

Где вы были, когда всё началось?

Что делали?

Почему решили вызвать господина Соболева и господина Куницына на дуэль?

Знали ли про действия Скверны на адамантовый браслет?

И всё в таком же духе, раз за разом, и только на сотый раз мои ответы их, наконец таки, удовлетворили. Хорошо, потому что к этому моменту я уже был в бешенстве.

На мои вопросы, к слову, они вообще не отвечали. А меня всего-то интересовало, где сейчас Роман и был ли среди трупов хотя бы один с чистыми зрачками.

В общем, дверь в номер я открывал в паршивом настроении и что-то огненно-рыжее летящее в мою сторону, радости не добавило. Тело отреагировало быстрее, чем мозг и я захлопнул дверь обратно.

В неё яростно забарабанили изнутри.

— Тварь!

Бах!

Она что ногой дверь выбить пытается?

— Скотина!

Бумс!

А это уже какой-то глухой звук… элементы мебели?

— Мой отец тебя уничтожит, грязный, подлый аморал!!! — продолжала бесноваться Лисова.

ДЗЫНЬ!

Если хочешь открыть дверь, как то нелогично бросать в неё посуду. Но логика девушку не интересовала, до меня доносились звуки хаотичного погрома.

Вот, значит, куда пропала Аня. Отправилась прямиком в логово к грязному и подлому аморалу.

— Что ты о себе возомнил, когда решил, что я проведу с тобой хотя бы секунду своего драгоценного времени⁈

Я опешил. Мне кажется или она сама себе сейчас противоречит?

— Открой! Мне! Дверь! Немедленно! — Лисова забарабанила в дверь кулачками.

У меня нервно дёрнулся глаз. Нет, нахер. Я не хочу сейчас разбираться с этой истеричкой.

Спустился обратно в холл и сообщил всё так же улыбающейся красотке, чтобы сотрудники в мой номер не заходили, пока я не вернусь. Иначе на них на всех падёт мое очень страшное и очень некромантское проклятье.

Кажется, её проняло, когда я мрачно что-то рассказывал про морщины, обвисшую грудь и седые волосы.

Удовлетворившись достигнутым эффектом, я вышел на улицу и глубоко вздохнул. Теперь вместо сна мне предстояли поиски подходящего отеля, ибо этот, пятизвёздочный, меня решительно перестал устраивать. Ни дня не было, чтобы ко мне в номер не вламывались.

Новый отель я нашёл уже ближе к утру. Хотя отелем его можно было назвать с натяжкой. Скорее ночлежка для лиц сомнительной репутации. По крайней мере, внешний вид у здания был крайне непрезентабельный. Серая коробка на окраине города, с выщербленными откосами окон. Стены покрыты нецензурными надписями разных цветов, а возле входа валяются битые стёкла и осколки кирпичей.

Но я уже слишком задолбался, чтобы искать что-то другое. Ладно, отосплюсь здесь, а дальше уже посмотрим.

Изнутри отель оказался не так мрачен, как снаружи. Конечно, здесь не было дорогой отделки, мраморных статуй в полный рост, фонтана и ковров ручной работы. Скорее, минимум мебели и без излишеств. И никаких бурых пятен, что ожидаешь здесь увидеть. Жить можно.

За ресепшеном сидел хмурый седой дядька со всклоченной бородой и шевелюрой. В первый момент я даже испытал раздражение, что он не поднялся на ноги, чтобы поприветствовать. К таким моментам привыкаешь быстро. А я хоть и аморал, но всё же какая-никакая аристократия со своими землями, поэтому и отношение ко мне в городе со стороны простолюдин было соответствующее.

— Нужен номер на двое суток с возможным продлением, — я положил на стол безлимитную карточку.

— Нужны будут какие-то дополнительные услуги? — он лениво перекинул зубочистку из одного уголка рта в другой.

Какие ещё услуги?

— Да, мне нужно, чтобы меня в номере никто не беспокоил и чтобы всегда был свежий и горячий чай.

В прошлом отеле это должно было идти по умолчанию, в этом вряд ли, так что вполне подходит под дополнительные услуги.

Старик загадочно хмыкнул, озвучил сумму и выдал мне ключ от номера. Стоимость номера, кстати, была даже выше, чем в пятизвёздочном, но я не стал спорить. В конце концов, это были не мои деньги.

Проснулся я так же резко, как и заснул. С полным ощущением, что что-то не так. Пару минут бессмысленным взглядом таращился в потолок, пытаясь понять, что именно меня так беспокоит. А когда понял, то мои губы сами собой растянулись в довольной улыбке.

Итак, я выспался. Впервые за долгое время ко мне в номер никто не вломился, к тому же, у меня, наконец, получилось оценить весь комфорт сна на кровати, а не на полу.

Конечно, гедонистом меня назвать было сложно и комфорт никогда не стоял у меня на первом месте, но иногда позволить себе расслабиться было полезно.

С удовольствием потянулся — боль в мышцах, после вчерашнего безумного денька, поутихла и тоже не портит общего впечатления от отдыха. Распахнул шторы, впуская в комнату дневной свет. Заодно отметил, что на окна была наклеена матовая плёнка, что делала их абсолютно непрозрачными со стороны улицы.

Полезная штука, надо будет в своём особняке сделать так же. Вряд ли, со всей этой магией и артефактами, она мне чем-то поможет, но на дурака может и сработает.

А решающую точку в моём решение останавливаться здесь каждый раз, как я приеду в столицу, поставил журнальный столик, на котором, помимо дымящегося пузатого чайника, стояла такая же дымящаяся тарелка с жареным беконом, яичницей и бобами.

К окончанию завтрака, я уже полностью оправдал для себя цену за номер, которую вчера посчитал слишком высокой. Не знаю, что они сделали с этим чаем, но он был безумно вкусным. Ароматный, с приятной яблочной кислинкой, что не забивала вкус напитка, а гармонично его дополняла.

Я с сожалением отставил пустую чашку в сторону, пора было решить, что делать дальше. То есть, вариантов и так было немного — в первую очередь необходимо найти Романа, у меня накопилось к нему много вопросов. И, как показал мобильный, который всегда стоял на беззвучном, у Романа ко мне вопросов было не меньше. Больше полусотни пропущенных вызовов принесли мне мстительное удовольствие. Соболеву было полезно иногда понимать, что я нужен ему возможно даже больше, чем он мне.

Задумчиво покрутил ониксовое кольцо на пальце — с ним тоже пора уже что-то решать. Тем более, вчера Ярослав во время своей жаркой речи натолкнул меня на мысль. Уверен, что он и раньше мне говорил о том, как именно оно должно работать, но я не придал этому значения. Хотя нет, не так.

Когда Ярик сказал, что для активации межпространственного кармана требуется кровь владельца, я подумал, что и так ни раз бывал в ситуациях, когда кольцо буквально утопало в моей крови. А раз оно не открылось, то либо способ был неверный, либо требовалась именно кровь Песцовых.

Бритва был псих, но не дурак. Значит вариант с его маленькими бастардами можно смело отметать. Конечно, они могли где-то и существовать, вот только как я их должен был найти?

Нет, кольцо определённо должно было открываться от моей крови. Я в очередной раз провернул его на пальце и покачал головой. Всё же будет лучше заняться этим дома и в подвале, там как-то спокойнее будет. Значит, идём искать Романа.

* * *

С ресепшена доносился разговор на повышенных тонах, причём старика я не слышал, пока не спустился по лестнице ниже.

— При всём уважение, господин, — спокойно вещал старик, — но такие в моём скромном заведении не останавливались. У меня скромный приют для простолюдинов, что я могу предложить одному из ваших?

— Ты уже битый час твердишь одно и тоже! — надо же, я впервые слышу, как Роман сорвался на крик. — Вот только местоположение его телефона показывает, что он здесь!

М-да, неприятное открытие, надо будет избавится от мобильника.

— Техника иногда может сбоить, — в голосе старика послышался яд, — тем более, когда в город проникли дети Скверны.

— Ты! — буквально прорычал Соболев, затем глубоко вдохнул и уже более спокойно продолжил, — Я ведь могу и прикрыть твой скромный приют. Уверен, что пожарную безопасность и санитарные нормы здесь вряд ли соблюдаются.

— Конечно, господин, вы можете это сделать, — теперь яд смешался с едва уловимой насмешкой.

Отчётливый скрип зубов был ему ответом. А я поспешил спуститься, не хотелось бы проверять, на что способен взбешённый глава безопасности правящего клана.

— Роман, — холодно кивнул Соболеву.

И уже более вежливо обратился к старику:

— Принесите в номер ещё чая и что-нибудь покрепче моему гостю.

Старик, надо всё же узнать, как его зовут, раз я решил здесь задержаться, жевнул неизменную зубочистку и коротко кивнул.

Роман молчал всю дорогу к номеру, только обжигал мой затылок гневным взглядом. Но как только мы вошли внутрь, его прорвало:

— Ты что себе позволяешь, щенок⁈

Я вздохнул и прищурился, тяжёлый будет разговор. Хотя, я был рад, что Соболев, наконец, дал волю эмоциям. Куда проще, когда на нём нет той маски холодной беспристрастности, что он всегда носил.

— Ты это о чём?

Конечно я догадывался, что вызвало в нём такую ярость, но оправдываться за свой поступок не собирался.

— Какого хрена ты устроил этот цирк? Нет, я всё понимаю, тоже был молодой и горячий, но вызывать на дуэль моего племянника? О чём ты вообще думал в тот момент? — какой хороший вопрос. Наверное, о том, что кто-то должен наконец поставить этого зарвавшегося щенка на место. — И какого хрена ты пропал почти на сутки? Съехал с отеля, не предупредив меня? Юрия? Это твоя благодарность за то что я взял тебя под свою защиту? Обеспечил деньгами? Ты забываешься, Макар, — Роман рванул в сторону галстук, ослабляя узел.

Вот значит как. Что-то подобное я и подозревал. Все его слова о взаимовыгодном сотрудничестве это всего лишь пыль, которую можно пустить в глаза сопляку, что только недавно, каким-то чудом, поднялся с самого дна Империи. Мои губы непроизвольно растянулись в фирменном оскале Бритвы.

— Нет, это ты забываешься. Я не просил твоей защиты, так же как и денег. Это ты пришёл ко мне за помощью, а я всего лишь принял за неё соответствующую плату, — холод в моём голосе был сравним с холодом, что ещё вчера тёк по моим венам. Такой же жуткий и смертоносный. — Я не твой пёс, чтобы бежать к тебе по первому же зову. А если ты и дальше рассчитываешь, что я отправлюсь вглубь владений Скверны и принесу книгу, которую ты так жаждешь заполучить, то, будь добр, заткнись и успокойся. Не хочу портить такой прекрасный день твоей бесполезной истерикой.

На мгновение в комнате воцарилась гнетущая тишина. Роман, почти не мигая, смотрел на меня и я отчётливо видел как в нём борется желание убить наглого сопляка на месте.

— Я тебя уничтожу, — уже спокойным голосом, сообщил Соболев.

Моя ухмылка стала ещё более гадкой. Ну вот, перешли к главным аргументам.

— Значит, эта книга не так сильно тебе и нужна.

Было видно, что моё спокойствие его сильно раздражает. Раздражает до такой степени, что Роману требуется колоссальное усилие, чтобы вновь не сорваться на крик. Он резко вдохнул, выдохнул и снова превратился в уже привычного главу службы безопасности.

— Итак, давай начнём наш разговор сначала. Чего ты хочешь? — он опустился на кресло и закинул ногу на ногу.

Вот, другое дело. Сразу бы так. Я погасил свою ухмылку и сел напротив.

— Для начала, сними браслет.

Соболев опять напрягся, как будто я только что себе в жёны его племянницу потребовал.

— Нет, — ответил он спустя некоторое время и тут же добавил, заметив, как вздёрнулись мои брови, — я не могу. Не сейчас. Макар, ты хотя бы представляешь, что сейчас твориться в Империи?

Я равнодушно пожал плечами. Всё что я знал, это обрывки информации, что доносились до меня с разных сторон. За всей этой суетой, как то не было времени и желания погружаться во все эти политические хитросплетения с головой. Я знал основное, а детали оставил на потом.

— Я так и думал, — он удовлетворённо кивнул головой. — После того как клан пришёл к власти нам приходится прикладывать уйму усилий, чтобы её удержать. С одной стороны Восток, который недоволен тем, что им не удалось поставить во главу нашей Империи своих ставленников — Ястребовых. Да, Император Дзёмэй до сих пор отрицает, что Восточная Империя была как-то причастна к перевороту. Более того, со всей своей восточной вежливостью, они продолжают активно с нами сотрудничать. Вот только, я абсолютно уверен, что они так и не простили нам то количество ресурсов, которые они тщетно всё это время вкладывали в клан Ястребовых. Как не простили и то, что не смогли подмять под себя нашу Империю. Восток — это затаившийся дракон, который только и ждёт удобного момента, чтобы спалить нас всех своим жарким пламенем, а оставшееся золото утащить к себе в пещеру.

Пока что, всё звучало довольно логично. И эта нездоровая тяга к моему убийству у Шиджеко, тоже отлично вписывалась в нарисованную Романом картинку. Единственное, что я пока что не понимал, так это своё место в этом уравнении.

Соболев перевёл дух, сделал глоток тягучей янтарной жидкости из бокала, и продолжил:

— С Западной Империей всё проще и сложнее одновременно. У них нет желания вступать с нами в открытое противостояние, но и помогать нам они не будут. Запад ждёт когда нас раздавит Восток или же мы сами потонем во внутренних дрязгах и уже тогда постараются отхватить себе кусок побольше.

— Всё это, конечно, очень интересно, — моё терпение лопнуло, — но при чём тут я и моя просьба?

Роман ожёг меня злым взглядом, но тут же спохватился и вернул себе бесстрастное выражение лица.

— Десять лет. Десять лет это слишком маленький срок, чтобы полностью вымести всю грязь из под ковра, что под ним скопилась. Многие аристократы всё ещё помнят свои притязания на трон. Кто-то не может простить нам Песцовых, как будто есть наша вина в их падении. Их судьба была предрешена и мы постарались сделать их падение более мягким, чем оно могло бы быть. Вместо смерти — заключение в Клоаке и шанс выбраться оттуда, если на то будет воля предков.

Я громко хмыкнул, стараясь унять вспыхнувшее внутри раздражение, что буквально обжигало мне внутренности, прося выход наружу. Бритва бы точно с этим не согласился. Смерть милосерднее, чем существование на протяжении долгих лет в Клоаке. Да и я помнил, как Андрей Павлович пытался его убить. Не думаю, что это было решение старика. Скорее всего, даже в Клоаке он продолжает поддерживать связь, как минимум, со своим сыном. И выполнять поручения клана, в обмен на блага, что не доступны другим заключённым. Но озвучил я совсем другие мысли, которые тоже занимали меня не первый день.

— Поэтому вы до сих пор не решили проблему со Скверной?

Роман скривился как от зубной боли и потёр подбородок.

— Скверна существует уже многие столетия и ни разу за всё это время не требовала от нас какого-то радикального решения.

— Ну да, — язвительность в моём голосе можно было черпать ложками.

— Да, — коротко рубанул мужчина. — Никто не будет осушать болота только лишь потому что иногда трясина забирает жизни людей. А учитывая, что нам до сих пор не известен феномен её появления, то пытаться уничтожить её было бы глупо.

Они надеются использовать Скверну как ресурс. Невероятно. Это же насколько нужно быть самоуверенными глупцами, чтобы не понимать, что скорее люди станут ресурсом для Скверны, а не наоборот.

Я задумался — могло ли быть так, что Соболев просто не осознаёт глубину её силы? Вполне. Я сам смог это понять только тогда, когда пустил её энергию в себя и на мгновение коснулся её мыслей. Было там что-то первобытное, что никогда не подчинится человеку.

— До вчерашнего дня осквернённые ни разу не проникали в столицу. Маленькие деревушки, пограничные города — да. И то, они всегда довольствовались окраинами, — он немного помедлил, уставившись пустым взглядом поверх моего плеча. — И, в том числе, поэтому я и не могу сейчас снять с тебя браслет. Аристократы в ужасе. Часть из них лишилась своих детей, ты и сам знаешь, что не все смогли выбраться. Слухи о том, что ты не просто там был в тот день, но и не лишился магических сил, в отличии от остальных, растут как снежный ком. К тому же, Скверну и её детей всегда связывали с деятельностью некромантов, это одна из причин, по которой вас так не любят.

— Я что, единственный некромант на всю Империю? — моё раздражение всё же вырвалось наружу.

— А много ты видел некромантов в столице? — хмыкнул Роман и одним глотком осушил свой бокал.

— Не обращал внимания, если честно, — я пожал плечами. Вряд ли, они выглядят как Мухин — все в чёрном и обвешаны костями с ног до головы, это было бы глупо.

— Не ошибусь, если скажу, что ни одного. Ваш брат предпочитает держаться подальше от большого скопления людей, предпочитая общество мёртвых, а не живых.

Пфф. Отлично их понимаю, между прочим. Я тоже немного времени провёл среди аристократов, но уже хочу обратно к себе в деревню.

— И всё равно, — продолжил упрямо гнуть свою линию, — это не повод вешать на меня всех собак.

— Ладно, — на удивление, легко согласился Роман, — допустим — не повод, но ты знаешь, как Скверна влияет на некромантов?

Я пожал плечами. Тот жуткий пацан говорил, что она ненавидит некромантов. Мухин откровенно боялся даже близко подходить к границе, по которой проходила Скверна. Но я не чувствовал от неё какой-то угрозы или опасности. Только силу, которую брал безнаказанно.

— Что ты помнишь о событиях из-за которых ты попал в Клоаку? — медленно, словно опасаясь моей реакции, спросил Роман.

— Немного.

Только то, что показали мне предки. А показали они мне кровавую кашу, что учинил Макар в одной из деревень.

— Мои люди провели своё расследование, так всегда бывает, когда дело касается Скверны. Ты уже пытался взять её силу и поплатился за это рассудком. Просто не выдержал количества мёртвой энергии, что в тебя вливалась и сошёл с ума. Можно сказать, что тебе повезло, потому что многих других просто разрывало на месте.

Я прищурился, любопытная информация. Теперь интерес Романа к моей скромной персоне начал обретать логичные очертания. Ведь, если вспомнить, то сделку он мне предложил после моей прогулки в заражённых Скверной окрестностях деревни. Уверен, что верный пёс Юрий сразу же доложил об этом своему хозяину.

— А теперь представь, что творится в голове у аристократов, когда ты первый человек, который выбрался из Клоаки. И не просто человек, а некромант, который, к тому же, отлично себя чувствует рядом с осквернёнными, когда любой из одарённых становится беспомощным словно младенец. — Роман покачал головой. — Я не могу снять с тебя браслет. Не сейчас. Можешь считать, что на данный момент, это единственное, что удерживает всех от того, чтобы объявить на тебя охоту.

— Ладно, — процедил я сквозь сжатые зубы. У меня изначально не было надежды, что этот чёртов адамантий с меня снимут, но то как Соболев в очередной раз обернул всё так, словно он это делает исключительно из-за заботы о моём благополучии, бесило. — Значит, обсудим остальные условия нашей новой сделки.

Глава 23

В столице я пробыл ещё неделю. И, пожалуй, это была самая спокойная неделя за последнее время. Я наслаждался вкусной едой, прогулками по улицам города и разговорами с Ярославом, которого раз за разом заставлял повторять мне всю информацию о кольце и артефактах, что он знает. Нужно было разобраться с подарком Бритвы до похода к монастырю. Кто знает, что может пригодится в пути.

Единственное, что разбавляло мой импровизированный отдых, постоянные попытки Шиджеко меня прикончить. Правда, личного визита девушка больше не наносила и предпочитала действовать издалека. А жаль.

Вот и сейчас, я задумчиво разглядывал обломки каменной горгульи, от которой успел увернуться в последний момент. Что-то сегодня она даже не старается, отдав всё на волю случая.

— Ты ведь понимаешь, что это ненормально? — уточнил Ярик, нервно поправляя очки. Он был в курсе наших с Шиджеко нежных отношениях и категорически их не одобрял.

— Это любовь. Если женщина не пытается тебя убить, то в чём смысл? — конечно я иронизировал, но упорство Ши не может не восхищать.

— Это психоз, — Яр был более категоричен. — А тебе бы к психиатру обратиться.

Я подозрительно сощурился — он что, с моим терапевтом общался? Тот мне то же самое сказал, когда я в очередной раз заявился к нему нашпигованный отравленными иглами. Но чтобы они в этом понимали?

Впрочем, проблема с Ши решилась после того как я вернулся в деревню. Видимо, девушка опасалась нападать, когда я на своей территории. К тому же, хорошо защищённой. Я выжал максимум из новой сделки с Соболевым. И большая часть касалась моей деревни.

Помимо того, что скоро у нас появится рабочая портальная арка, о которой мы договаривались раньше, у меня получилось расширить наш договор о благоустройстве деревни. Если всё и дальше так пойдёт, то через пару лет вместо медленно угасающей деревушки, здесь будет вполне развивающийся посёлок со своей школой и медицинским центром.

Правда, вопрос с долгом так и остался в подвешенном состоянии, этот поводок выпускать из рук Роман не хотел категорически. Только после того, как я принесу ему обещанное. Жаль, но давить я не стал. Итак получил больше чем планировал изначально.

Отношение деревенских ко мне существенно изменилось. Больше уважения появилось в мою сторону, особенно это заметно по бабе Маше. Она всё так же ворчит, зовёт меня нехристью, но усиленно продолжает подкармливать, да и Дашку не боится теперь со мной отпускать. А мелкая, после моего возвращения, от меня совсем не отлипает, единственное спасение — в подвале. Туда, кроме меня, никто не входит.

— Макар! — взволнованный голос бабы Маши заставил вздрогнуть. Да и по имени она меня редко называла.

— Что случилось?

— Ты Дашку не видел? Она с утра убежала куда-то со своей страхолюдиной и так и не появлялась, — женщина нервно теребила подол фартука.

Это она так про новую куклу. Кукла была жуткая и выглядела так, словно её хорошо так пожевали, а затем выплюнули осквернённые, но Дашке нравилась, она ей даже имя придумала — Цветочек.

— Не видел, — я нахмурился, пытаясь вспомнить не говорила ли она с утра, куда собирается. Вроде нет.

— Да что ж это такое! — баба Маша всплеснула руками. — Ну, Дарья, ну попадись ты мне, так ремнем отхожу, что неделю сидеть не сможешь!

— Баб Маш, ты не волнуйся, — я поспешил её успокоить. Если уж дошло до угроз внучке, в которой она души не чает, значит дело и правда серьёзное. — Я её найду. Наверное заигралась где-то со своим Цветочком и забыла обо всём.

— Ты уж найди, сынок. Она одна у нас с дедом осталась.

Я молча кивнул и вышел из дома. Беспокойство женщины передалось и мне. Беглый осмотр деревни ничего не дал, Дашки на её излюбленных местах не было.

— Стой, — я поймал за шкирку какого-то мелкого пацана. — Дашку видел?

— Д-да, — он буквально задеревенел в моих руках. Уважение, может, и появилось, но вот страх перед некромантами никуда не исчез. Слишком свежи были в памяти шрамы, оставленные моими предшественниками.

— Где? — с трудом удержался, чтобы не встряхнуть замолчавшего пацана.

— Она в сторону вашей стрёмной площадки побежала, сказала, что хочет найти друзей для своей страхолюдины, — быстро протараторил пацан и снова испуганно замолчал.

Фара дум, этого только не хватало.

Я отпустил пацана и рванул в сторону границы со Скверной. Плохо, очень плохо.

Детям с малых лет вбивают в голову, что нужно держаться подальше от Скверны, пугают байками, где вымысел переплетается с правдой. И, надо сказать, что это работает, плюс от самой Скверны исходит какая-то неприятная аура. Я её не чувствовал, но деревенские в голос утверждают, что стоит подойти ближе чем на метр, как волосы на загривке дыбом встают и хочется бежать.

Вот только с Дашкой, с недавних пор, это не работает. Выбрав меня, то ли в качестве старшего брата, то ли просто примера для подражания, она раз за разом пыталась увязаться за мной, когда я уходил тренироваться на заражённой Скверной территории. И все эти страшные пугалки про осквернённых перестали на неё работать, потому что я то не боюсь, значит и ей бояться нечего. Я опять выругался сквозь зубы, кто же знал, что у Дашки напрочь отсутствует здравый смысл и инстинкт самосохранения.

Тренировочная площадка, если можно её так назвать, появилась совсем недавно. Слишком много я узнал о Скверне и её обитателях за последнее время и некоторые знания меня совсем не радовали. Например, то что я проиграл в схватке с Кукловодом. Я раз за разом прокручивал в своей голове тот бой и в итоге пришёл к выводу, что единственное, чего мне тогда не хватило — это скорости.

Проблема ещё в том, что я ничего не смог о них узнать. Есть куча информации об осквернённых, но о тех кто ими управляет нигде неупоминается. Даже Роман не смог с этим помочь, ибо до него так же доносились только слухи. Мол, да — бродят где-то по заражённым землям прокаченные осквернённые, ведомые не только инстинктом пожрать. Но кто они и что делают, до их нападения на Академию, было неизвестно. Сейчас, хотя бы, стало ясно, что они, как минимум, могут управлять своими менее разумными собратьями.

Поэтому, я и огородил себе заражённый участок обычным кирпичом. Вряд ли этот забор спасёт от толпы осквернённых, но небольшую кучку он выдержать способен, да и у меня будет больше времени, чтобы подготовиться к встрече незваных гостей.

С того момента я и проводил всё своё свободное время на этой площадке. Помимо снарядов для укрепления физического тела, там был и небольшой запас костей, чтобы я мог тренироваться с их преобразованием.

Мелкие предметы, по типу костяных игл, получалось создавать за секунды и на их управление я почти не расходовал сил. А вот с чем-то большим пока что были проблемы.

Скорее всего, это было связано с тем что я стал более осторожен, когда использовал энергию Скверны. Помня о словах Романа, я перестал так жадно и бесконтрольно её поглощать. Как результат: после тренировок у меня больше не было физического и энергетического истощения, но и создать что-то подобное Лютому тоже не получалось.

На площадке мелкой тоже не оказалось, было бы наивно надеяться на другое, но я надеялся. С недавних пор здесь обитал очередной мой эксперимент — Воробушек.

Размером с мелкого голубя, он был собран из различных костей птиц и выглядел так, словно сначала долго болел, а затем его переехала машина. Причём дважды.

Воробушек выглядел настолько отвратительно, что вполне мог послужить отличным другом для её Цветочка, но увы. Кроме нахохлившейся груды костей, восседающей на заборе, словно на жёрдочке, больше никого не было.

Беспокойство за мелкую тугим комком поселилось где-то в груди. Потому что дальше только бескрайние заражённые земли и неизвестность в какую сторону её понесло.

Ладно, ладно. Я постарался отрешиться от лишних эмоций, сейчас они только мешают. Вряд ли Дашка успела далеко уйти, значит у меня большие шансы её найти. Только бы она не нарвалась на осквернённых.

Я отправил Воробушка вперёд, на разведку. Несмотря на свой неказистый вид, летал он достаточно шустро. Сам же неторопливо отправился следом. Уже нет смысла куда-то торопиться, а излишняя суета в поиске может навредить.

Первую пару осквернённых, которые встретились мне на пути, я лишил конечностей. Просто Лютым отсёк им ступни и запястья, выплёскивая накопившуюся злость. А вот со следующим поступил уже более разумно.

Нет, у меня так и не получилось провернуть этот фокус с жгутами, которые помогали Кукловодам контролировать осквернённых. Но я же упорный малый, и если что-то вбил себе в голову, то обязательно сделаю. Поэтому, я просто выбрасывал из себя волну некроэнергии, что пропитывала каждую частичку тела осквернённого. Способ, конечно, так себе, ибо требовал колоссальных затрат магии. Да и контроль осквернённого после этого длился недолго, его поддержание сжирало ещё больше энергии, которую я просто не успевал восполнять.

Но сейчас это не имело никакого значения, лишняя пара глаз точно не помешает. Правда, ощущалось это всё ещё очень странно. Когда я в первый раз таким способом взял осквернённого под контроль, я блевал дальше чем видел. Сейчас же просто было ощущение, что мне пришили дополнительную пару рук, которые вроде и мешают, но при этом функционируют так как задумывалось.

Примерно через полчаса поиски дали свои плоды, со стороны осквернённого до меня донёсся глухой звук, как через толщу воды:

— Плохие! Плохие! Уходите! Я всё Макару расскажу, он вас накажет!

В несколько шагов я догнал осквернённого, который, послушный моей воле, замер на месте.

Дашка сидела на скрученном, высохшем дереве и ругалась на толпу мертвецов, что её окружили. Почему-то они не предпринимали никаких действий, чтобы сбросить свою добычу вниз, а только не давали ей спуститься вниз.

— Макар! — раздался радостный визг и Дашка начала спускаться.

— Сиди на месте! — только и успел рявкнуть я, прежде чем отдал приказ осквернённому.

Я не рассматривал его в качестве боевой поддержки, всё-таки противников было куда больше, а тактика у них абсолютно одинаковая — навалиться, укусить. Но как отвлекающий манёвр — почему нет?

— Ты не ранена? — я не видел на ней укусов и больших царапин, но решил уточнить. Надо было отвлечь мелкую от происходящего внизу, где мой осквернённый уже задумчиво жевал чьё-то ухо.

— Не-а, — впрочем, Дашку, казалось, это ничуть не волновало. Она крепче обхватила сук, на котором сидела, и печально вздохнула, — Цветочек голодная только.

— Пусть потерпит ещё немного, — ободряюще улыбнулся, крутанул Лютый в руке и направился на подмогу осквернённому. — Сейчас снимем тебя и отправимся домой, там баба Маша как раз пирогов напекла.

— А она не заругает? — засомневалась девчонка, а я мысленно выругался. Сейчас ещё откажется домой возвращаться, придётся силой тащить.

— Нет, конечно, — голова очередного мертвяка летит в сторону, а я продолжаю вести диалог так словно мы на пикник выбрались и сейчас мирно обсуждаем окружающую природу. — Бабушка только обрадуется, что вы с Цветочком целые и невредимые вернулись.

Довольное сопение и громко урчащий желудок были мне ответом.

Моего мёртвого помощника, наконец-то, дожрали и я остался один на один с этими безмозглыми тварями. Воробушка я не учитывал, хотя этот летающий набор костей неплохо так наловчился выклёвывать осквернённым глаза.

Всё резко изменилось в тот момент, когда напротив меня осталось всего два мертвяка. В тот момент, когда я увидел, что от одного из них тянется прозрачный жгут, позади меня раздался испуганный визг мелкой. Одним ударом, в резком развороте, я снёс головы последним осквернённым и похолодел.

На меня смотрели колючие глаза Кукловода, в руках которого сейчас брыкалась Дашка. Правой рукой, которая была облачена в составную перчатку с острыми когтями вместо пальцев, он держал мелкую за шею.

— Не смей! — мой голос превратился в рык, а парный клинок задрожал в руках, готовый сорваться в бой.

Ублюдок ухмыльнулся, обнажая неровную желтизну зубов, когтями вспорол тонкую шею девчонки и отбросил её в сторону, словно поломанную куклу.

В глазах полыхнуло красным. У меня не было сомнений, что он прекрасно понимал, что делал и какая реакция за этим последует. Более того, создавалось впечатление, что он именно на это и рассчитывал. В который раз Кукловод показывал своё превосходство разума над обычными осквернёнными.

Миг — и Лютый уже свистит в сантиметре от морды ублюдка. Не такой уж он и быстрый оказался. И нет, дело не в моих бесконечных тренировках с утра до ночи. Дело в первобытной ярости, что сейчас бурлит в моей крови. Кость встречается с металлом, прерывая его быстрый удар когтями снизу вверх. На восково-бледном лице Кукловода больше нет той расслабленности и превосходства, что читалось ранее.

Счёт идёт на секунды, у меня просто нет времени на промедление и Лютый снова летит вперёд. Первая кровь падает на заражённую землю и мгновенно впитывается в неё. Скверна словно измученный жаждой организм, которому всё равно, что это кровь его создания.

Он неверяще смотрит на свою руку, распаханную от плеча до локтя, и делает шаг назад. Из середины груди вырываются жгуты, пока всего ничего, но само их наличие уже о многом говорит.

Слишком поздно ты решил позвать на подмогу, ублюдок. Да и бесполезно. Сейчас я чувствовал в себе силу и желание расправиться с целой армией осквернённых. Только я, Лютый и смерть, что течёт по моим жилам — этого будет достаточно, чтобы всех их перемолоть в кровавый фарш.

Магия, словно откликаясь на мои мысли, прошлась изморозью по телу, прорываясь наружу и перетекая в Лютого.

Горсть мелких костей летит на землю, короткий момент и костяные руки вплетаются в ноги Кукловода, мешая ему двигаться.

В следующий удар я вложил всю свою злость и ненависть к этому ублюдку. Кукловод замер, глядя на меня остекленевшими глазами, а затем распался на две неровные половины. Лютый, не встретив сопротивления, рассёк ублюдка от макушки и до самого конца.

Я скользнул по Кукловоду равнодушным взглядом, его смерть не принесла мне удовлетворения, только сосущую пустоту. Было страшно подходить к изломанному детскому телу, но я не мог её просто здесь оставить. Это было бы неправильно.

Забавно, что меня вообще волновала её смерть. Царь-Бог давно научился терять близких людей, это неизбежное течение жизни пропитанной бесконечной войной. Мои соратники бились рядом со мной, погибали, а я всегда шёл дальше. Но сейчас сердце неприятно сжималось с каждым сделанным шагом. Старею, наверное.

Медленно опускаюсь перед мелкой на колени и замираю — всё ещё жива!

Биение сердца очень слабое, почти неощутимое, но оно есть. Зажимаю рваную рану, мысли лихорадочно проносятся в голове, словно Воробушек, что сейчас мельтешит передо мной и недовольно щёлкает клювом.

Я не успею её донести до деревни. Расстояние не большое, но девочка находится в тяжёлом состоянии. С такой раной она не выдержит и пары метров. А даже если и выдержит — в деревни нет лекаря и портальная арка всё ещё не работает.

Тха ма, нужно, что-то решать на месте. Я же могу исцелять себя, почему бы не попробовать и с ней? Правда, для своего лечения мне требовалась жизненная энергия, в идеале другого человека. Вот только, вокруг меня на многие километры не было ничего живого — только смерть.

Может, всё-таки попробовать добежать до деревни? На границе должны быть люди, они следят за Скверной и охраняют деревню от вторжения осквернённых. После нападения на Академию, я усилил патрули. Деревенские мужики, конечно, сначала бухтели, но недовольство утихло сразу, как только они узнали про зарплату.

Мудрость подходящая для любого из миров — чем больше риск, тем больше должно быть вознаграждение.

— Не успеем, — неприятный внутренний голос царапнул сознание очевидным.

Я глубоко вздохнул, признавая его правоту. Значит, придётся работать с тем что есть. Уверенности, в том что всё получится, не было. Как не было и понимания, что именно я должен делать. Зато, была уверенность в том, что мне очень важно спасти эту маленькую жизнь, которая безоговорочно в меня поверила и пострадала из-за этого.

Правой рукой я продолжил зажимать рану, а левую, найдя самую жирную чёрную жилу, погрузил в Скверну.

Я тянул из Скверны силу, прогонял по крови, смешивая со своей жизненной энергией и медленно, аккуратно вливал её в Дашу. Шаг за шагом, не торопясь и гоня от себя мысли о том, что вместо лечения, я сейчас накачиваю мелкую некроэнергией.

Сложно сказать, сколько прошло времени, но даже Воробушек уже давным давно устал бестолково летать и теперь сидел у меня на плече, чистя воображаемые перья. Мышцы задеревенели, левая рука нестерпимо ныла, горло пекло так, словно это у меня там была рваная рана, но я не обращал внимания и не отрывал взгляд от лица девочки. Наконец, её ресницы дрогнули, я услышал глубокий вдох, а затем и ровное, уверенное сердцебиение. И только после этого, я позволил бросить беглый взгляд на левую руку. Негромко хмыкнул — что же, это малая цена за её жизнь — и, закинув мирно спящую девочку на свободное плечо, отправился домой.

В особняке нас встретил запах страха и каких-то успокаивающих трав. Даже Мухин предпочитал не отсвечивать и удержался от привычных язвительных комментариев.

Баба Маша, увидев нас, не сдержалась и зарыдала, а белый как лист Потап Михалыч, хлопал по её плечу подрагивающей рукой и успокаивающе бормотал:

— Ну-ну, полно тебе, Машка… Живые же… Вернулись…

Оно и не удивительно, вид у нас был, мягко говоря впечатляющий. И кровь, что покрывала нас практически с ног до головы, была не самым страшным зрелищем.

Я молча сгрузил Дашку, которая уже давно проснулась и теперь таращилась на бабушку испуганными глазищами, в руки Михалыча и так же молча отправился в подвал.

Пусть дальше сами решают, что делать — вызывать лекаря или же везти внучку в город в больницу. Хотя, я был уверен, что Дашке, кроме здоровой порции еды и вкусного горячего чая больше ничего не нужно. В отличии от меня, девчонка была в порядке, у неё даже шрамов не осталось.

А вот мне требовалась тишина, покой и отдых, и подвал для этого был самым подходящим местом. Опять таки, к клановому алтарю ближе, где предки могут мне подсказать, что делать с полученными увечьями. Если, конечно, опять не зациклятся на собственном величие и Петре.

Я вздохнул, нет, сейчас общаться с этими старыми маразматиками не хочу. Боюсь не выдержу и сожру кого-нибудь из них, а их души по любому концентрированно ядовитые. Не хочу потом ещё и несварением мучаться.

Поэтому просто сел на кресло и аккуратно положил на колено покалеченную руку. Осторожно попытался сжать её в кулак и скривился. Боль ещё можно было терпеть, но вот то что рука теперь двигалась очень медленно, это проблема. Хотя, что ещё я ожидал, если левая рука от локтя до кончиков пальцев выглядела так, словно принадлежала столетнему старику, а не молодому парню.

Подкожный жировой слой истончился, а мышечное мясо усохло до такой степени, что грубая морщинистая кожа, исперщённая выпуклыми тёмно-синими венами, плотно облегала кости.

На шее же были свежие рваные шрамы, словно не мелкой, а мне Кукловод вспорол шею. Вот только цвет у рубцов был не красный, а насыщенно чёрный. Скверна всё же добралась до меня, пусть и таким необычным способом. Правда, особых изменений я пока что не чувствовал.

С больной истончённой руки соскользнуло ониксовое кольцо и, отвлекая от мрачных мыслей, весело зазвенело по бетонному полу. Точно, я же так и не проверил свою теорию, почему бы не сделать это сейчас?

Я положил его на алтарь и сделал глубокий разрез на здоровой ладони, а затем щедро окропил подарок Бритвы своей кровью.

Какое-то время ничего не происходило и я уже было решил, что этот подарок не более, чем бесполезный сувенир. Но затем оно щёлкнуло, медленно приподнялось над алтарём и развернулось в армиллярную сферу. А позади меня раздался голос, который заставил вздрогнуть от неожиданности:

— Наконец-то, пацан. Я уже почти поверил, что ты настолько туп, что никогда не догадаешься. Ошибся, каюсь. Видать, ещё не всё потеряно.

Эпилог

Скучно.

Эта мысль преследовала мальчишку уже долгие годы. Новые игрушки появлялись регулярно. Что-то дарила семья, что-то он находил сам. Но все они рано или поздно ломались. Души людей такие хрупкие.

А вот парень, которого он встретил в Лимбе был интересный. Не сейчас. Сейчас он был только слабой тенью его будущей новой игрушки.

Но то что он был первым некромантом за долгие годы, что сумел прорваться в Лимб, уже говорило о большом потенциале.

«Может быть, в этот раз мне будет даже сложно», — размечтался мальчишка. — «Может быть, он будет сопротивляться так долго, что мне не будет скучно».

Он успел попробовать его душу на вкус тогда, через Улиточку. И это было восхитительно.

Когда-то, очень давно, когда он ещё не был мальчишкой он уже пробовал на вкус подобные души. Такие сильные, пропитанные кровью. Души настоящих воинов, которые были рождены, чтобы умереть в битве.

Здесь же, такие души были редкостью. Чаще всего мальчишке попадались пресные и с затхлым привкусом.

Хотя, Песцовы тоже были вкусны. Не так как этот некромант, но всё же. Как он бесился, когда его семья упустила Василия. Пришлось даже наказать самого бесполезного из них, чтобы другим неповадно было. Жаль, что при этом зацепил сестрёнку, но ей не следовало тогда лезть под руку. Она сама виновата, да.

— Сынок, — дрожащий мужской голос заставил скривиться от отвращения.

Неужели, этот никчёмный человечишка до сих пор верит, что от его сына хоть что-то осталось? Хотя, если от этого ему будет легче — пускай. Нет, мальчишку совсем не заботили чувства какого-то там смертного, но надо признать, что тот был полезен и разрушать его надежды сейчас было бы глупо.

Возможно, потом, когда мальчишка достаточно окрепнет, то сполна насладится болью отца, осознавшего, что навсегда потерял любимого сына.

— Сынок, я нашёл тебе новую игрушку, — мужчина справился с дрожью в голосе, но теперь в нём была не менее ненавистная патока.

— Ску-у-учно, — капризно протянул мальчишка и топнул ногой. Он даже не удосужился повернуться, чтобы посмотреть на отца.

— Я понимаю, сынок, но обещаю тебе, что потом мы поиграем во всё что ты захочешь, — голос отца стал ещё более приторным.

Мальчишка задумчиво перекатился с пятки на носок и обратно. Может быть, ему и не будет скучно. Может быть.

— Я смогу поиграть с сетрёнкой? — это был даже не вопрос, скорее утверждение. Которое явно давало понять, что от дальнейшего ответа зависит его согласие.

— Х-хорошо, — боль отца, что покорно отдавал своё дитя на растерзание тоже была вкусной.

Как и жизнь, которой была пропитана его сестрёнка. Сочная, яркая, насыщенная. Нет, он не собирался её есть, всего лишь понадкусывать. То, что поселилось в мальчишке очень много лет назад было слишком умно, чтобы осознавать, что удовольствие следует растягивать.

— Тогда давай сюда мои новые игрушки, — на восково-мёртвом лице застыла пугающая улыбка и уже её мальчишка позволил увидеть отцу.

* * *

Акира Исодзаки сошла с трапа самолёта и шумно втянула в себя воздух. Она не любила летать и не любила Северную Империю.

Люди, живущие здесь, были словно безмозглые животные, которым не было известно, что такое честь, уважение к старейшим кланам и традиции.

«Император Дзёмэй всё изменит, как только эти проклятые земли подчиняться нам», — старух поёжилась от ночного промозглого ветра. — «А тех, кто не захочет подчиняться — приговорит к казни. И я, как верный палач Императора, с радостью приведу его приговор в исполнение».

Младшая внучка её разочаровала. Не в первый раз, но до этого Шиджеко верно и преданно исполняла задания клана и этого хватало, чтобы избежать гнева Акиры, матриарха клана синоби.

Что же не так было с этим Вороновым? Акира была уверена, что внучка справится с ним быстро.

Мальчик, что долгое время провёл в заточении. Мальчик, что носил на себе адамантиевый браслет. Мальчик, чьё убийство было формальным вопросом, исключительно для перестраховки. Нельзя было, чтобы хоть что-то сейчас усилило клан Соболевых. Мальчик, что по непонятной причине всё ещё был жив. И внучка, что не справилась и заставила любимую бабулю пересечь из-за этого полмира.

Кажется, клан Шиджеко скоро сократиться на одного члена семьи.

Nota bene

Книга предоставлена Цокольный этаж, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом.

У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах.

* * *

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

Аморал

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Эпилог

Nota bene