Перед официальной резиденцией государственного министра остановился экипаж. Извозчик спрыгнул с козел на землю и пару раз с силой стукнул в ворота. Услышав торопливые шаги, он повернулся и помог своему хозяину выйти из экипажа.
Ворота открыл юноша лет тринадцати-четырнадцати на вид. На овальном, с острым подбородком лице его красивые глаза и брови, аккуратный нос и губы были словно нарисованы кистью. Увидев выходящего из экипажа мужчину средних лет, одетого в конфуцианские одежды, юноша шаловливо показал ему язык и отступил на шаг, словно желая спрятаться, но мужчина уже успел разглядеть его.
- Опять ты балуешься , - владелец резиденции, Министр Внутренних дел – Ян Вен Син – недовольно нахмурился. Сделав несколько шагов, он постучал костяшками пальцев по лбу юноши. – Ты ведь больше не ребенок. Перестань все время носить мужскую одежду. Мать совсем избаловала тебя.
- Ай, папа, в мужской одежде гораздо проще двигаться. Я все равно еще не достигла совершеннолетия, а потом я обещаю вести себя хорошо.
«Юношей» оказалась дочь Яна Вен Сина – Ян Цайцзюнь, любившая наряжаться в мальчика. Она хотела просто подсмотреть, кто пожаловал к ним, и совершенно не ожидала, что наткнется на отца.
Оба его сына унаследовали спокойный покладистый нрав его жены, в будущем, хоть они и могут беспрепятственно служить при дворе, им будет нелегко преуспеть. Не обладая особым честолюбием, они смогут лишь вести беззаботную жизнь, при поддержке своей семьи.
- Заниматься вышиванием так скучно. После того, как мы натянули пяльца, мама выгнала меня.
Судя по тому, как поблескивали глазки Ян Цайцзюнь, можно было не сомневаться, что она умышленно спровоцировала мать.
- Ступай назад и попроси у мамы прощения. Раз тебе не сидится за вышиванием, займись учебой. Завтра я проверю, что ты выучила.
Ян Вен Син махнул рукой, отпуская дочь. Хотя в Великой Ся не было особой разницы в положении мужчин и женщин, негоже дочери благородного семейства шататься без дела, выставляя себя на посмешище.
- И что мне выучить сегодня? – заныла девушка, но она не осмелилась нарушить волю отца. Обиженно надувшись, она отправилась заниматься.
- Постой! – внезапно окликнул ее Ян Вен Син.
Глаза Ян Цайцзюнь радостно вспыхнули, она послушно вернулась к отцу. Ян Вен Син, не удержавшись, покачал головой и стукнул дочь по лбу:
- Попроси Хуайсю прийти ко мне в кабинет. Если завтра не ответишь урок как положено, в наказание я заставлю тебя переписать все книги, какие есть в доме, и ты не сможешь выйти из дому, пока не закончишь!
- Ай! – взвизгнула Ян Цайцзюнь, совершенно расстроившись.
- Поживее, - Ян Вен Син подтолкнул дочь и поспешил в свой кабинет.
Разумеется, Ян Цайцзюнь не посмела ослушаться приказа отца и поспешила передать сообщение Хуайсю.
Пятнадцать минут спустя в дверь кабинета Яна Вен Сина тихонько постучали. Он сидел за столом и читал какие-то бумаги.
- Хуайсю? Войди, - тихо сказал он.
Дверь в кабинет распахнулась, и на пороге показался стройный молодой человек, одетый в простую одежду зеленых тонов.
- Ифу,* - почтительно приветствовал он, после чего вошел в кабинет и плотно прикрыл за собою дверь. Нетвердой походкой он подошел к Яну Вен Сину и низко поклонился.
- Ифу, вы пожелали позвать к себе Хуайсю. У вас есть для меня задание?
Этот молодой человек был приемным сыном Яна Вен Сина. Когда он родился, его бросили у дороги в Чонсю Гуан, где он плакал так, что сорвал себе голос. Все его маленькое нежное тельце было покрыто комариными укусами и синяками. В этот момент госпожа Ян случайно наткнулась на него.
К тому времени госпожа Ян уже дала жизнь своему первенцу, и носила под сердцем своего второго ребенка. Увидев, в каком плачевном состоянии находится этот ребенок, она забрала его домой. Поначалу она намеревалась растить его, как слугу, но, когда ему исполнилос 3-4 года, Ян Вен Син заметил, что ребенок очень умен и честолюбив. Зная, какими слабыми и безвольными были его сыновья, он задумывался, не усыновить ли ему кого-нибудь, кто станет клинком, который будет защищать семью Ян. Поэтому он решил усыновить Хуайсю, сменив ему имя на Ян Хуайсю.
Сейчас Ян Хуайсю был доверенным лицом Ян Вен Сина, и всякий раз, когда Ян Вен Син не мог действовать открыто, его приемный сын исполнял его поручения тайком от всех.
- Садись, - Ян Вен Син ласково улыбнулся ему и показал на стул. – Ты разобрался с тем, что было в тех письмах?
Ян Хуайсю не стал садиться. Почтительно склонившись, он ответил:
- Да, я проверил каждое из них. Все, написанное там, правда.
- Оу, - кивнул Ян Вен Син и повторил. – Садись.
На этот раз Ян Хуайсю, наконец, сел на стул. Он почтительно склонил голову, всем своим видом выказывая смирение и послушание. Ян Вен Син смотрел на темные волосы своего приемного сына, на его высокий лоб и кожу цвета слоновой кости, на его обнаженную шею, которые излучали особую чувственность.
- Я могу быть спокоен, зная, как ловко ты управляешься с делами, - Ян Вен Син протянул руку и легонько похлопал его по плечу. – Не нужно быть таким сдержанным со своим приемным отцом. Ты не был таким, когда был маленьким, но, став взрослым, ты все больше отдаляешься от меня. Это потому, что я был слишком строг к тебе?
- Нет-нет! Ифу всегда был очень добр ко мне!
Ян Хуайсю торопливо поднял голову. На его лице было взволнованное выражение, и взгляд был полон почтительного благоговения. Казалось, он очень боится, что Ян Вен Син не поверит ему.
- Просто Ян Хуайсю – всего лишь слуга Ифу, как же он может...
- Ай, не говори так! Я лучше кого-либо другого знаю о тех жертвах, что ты принес ради семьи Ян. Даже твои братья не так способны, как ты. Не будь ты моей верной и крепкой правой рукой, разве смог бы я удержать свое высокое положение при дворе? Ты не должен принижать себя.
Ян Вен Син снова погладил приемного сына по плечу.
- Благодарю вас за вашу похвалу, - Ян Хуайсю не выдержал и вскочил на ноги, чтобы поклониться приемному отцу, но тот снова придавил его к стулу.
- Сегодня во время музыкального вечера у молодого господина Бая я столкнулся с этим Пин И Фаном.
Теперь, когда они покончили с любезностями, Ян Вен Син перешел прямо к делу. Он постучал пальцами по столу, на котором лежали письма.
- Этот Пин И Фан – с его личностью и происхождением все в порядке, и в нем нет ничего особенного.
В письме были описаны подробности, касающиеся Пин И Фана. Все, начиная от его рождения и заканчивая четырьмя поколениями его предков, было четко изложено на страницах письма.
- Да, с Пин И Фаном все ясно, - ответил Ян Хуайсю. – Один из его предков, четыре поколения назад, был ученым, поэтому можно сказать, он из семьи ученых. Однако, в столице не нашлось для него места, поэтому он был назначен чиновником в небольшой округ на юге. Он не отличался никакими выдающимися достижениями и вернулся в столицу, когда вышел в отставку. Во времена деда Пин И Фана их род пришел в упадок. Они едва смогли воспользоваться преимуществом, которое давало им звание ученого, работая в секретариате Поместья Ченьтьян. Что касается отца Пин И Фана, он даже не смог достичь звания ученого. Так они и оказались в районе Тропы Лян Тян, едва сводя концы с концами написанием романов. На старости лет у него родился сын, и этим сыном как раз и был Пин И Фан.
- Угу, в письме так и написано, - кивнул Ян Вен Син, довольный внимательностью своего приемного сына.
Когда родился Пин И Фан, его отцу было около пятидесяти, а его мать была моложе мужа почти на двадцать лет. Раньше она была нищей побирушкой и страдала душевным расстройством. Она была глуповата и имела трудности с узнаванием людей. Однако, она обладала миловидным привлекательным лицом, поэтому отец Пин И Фана и привел ее в свой дом, женившись на ней с помощью уговоров и лжи. И лишь спустя десять лет она родила Пин И Фана. Причиной, по которой его рождения пришлось ждать так долго, мог быть страх отца Пин И Фана, что ее тело нечисто после того, как она скиталась по улицам.
Вскре после того, как Пин И Фан начал познавать мир, его отец умер от болезни. Ему тогда едва исполнилось тринадцать лет. На его мать нельзя было положиться, поскольку она чаще вела себя, как ребенок. Поэтому ему оставалось лишь рассчитывать на себя. От учебы тогда ему не было никакой практической пользы, поэтому он устроился помощником продавца в магазин, торгующий всякой всячиной. К тому времени, когда ему исподнилсь двадцать, он уже обзавелся собственным магазином, который можно считать одним из самых достойных магазинов столицы.
Однако, ведя такую обычную, ничем не примечательную жизнь, как он смог привлечь внимание Яна Вен Сина, Министра Внутренних дел и одного из фаворитов императора?
Разумеется, Яна Вен Сина заботило нечто иное.
- А скажи-ка, каким образом Пин И Фану удалось достичь всего в столь молодом возрасте?
Ян Хуайсю взглянул на приемного отца и нерешительно спросил:
- Ифу спрашивает Хуайсю?
- Конечно, - с улыбкой отозвался Ян Вен Син, поглаживая бороду.
- Я уже все узнал. Этот Пин И Фан – не тот Пин И Фан с Тропы Лян Тян. Когда ему было шестнадцать, он уехал на Юг вместе с бродячими торговцами. Поначалу он собирался найти редкие интересные вещицы для владельца лавки, но позже все контакты с ним были утеряны. Когда он снова вернулся в столицу, ему было девятнадцать, и он больше не встречался с людьми, которых знал ранее. Забрав мать к себе, он открыл собственный магазин. Никому неизвестно, где он раздобыл для этого деньги. И только на собрании Общества Пэн он снова появился на людях.
С этими словами Хуайсю достал два рисунка и разложил их перед Яном Вен Сином.
Слева было изображение юноши лет 15-16, круглолицего, большеглазого, изящного и очень привлекательного. А на втором рисунке был изображен тот Пин И Фан, которого Ян Вен Син видел совсем недавно лично. Спокойная, ничем не примечательная наружность и невыразительные глаза. Впрочем, они были довольно красивой формы, и, если заглянуть в них, на сердце становилось теплее.
Это были очаровательные колдовские глаза.
Ян Вен Син барабанил пальцами по столу, постучав сперва по левому портрету, а затем – по правому. Хотя с возрастом этот человек и изменился, эти изменения, произошедшие с ним с 16 до 25 лет, были те такими уж и значительными. Просто его черты выглядели более зрелыми. Едва ли форма его глаза могла измениться.
У шестнадцатилетнего Пин И Фана были круглые глаза, в которых светились ум и задор. У двадцатипятилетнего Пин И Фана были очаровательные глаза миндалевидной формы, которые смотрели спокойно и уверенно.
- Что ж, похоже, среди южных варваров тоже есть неглупые люди, - Ян Вен Син свернул оба рисунка и аккуратно убрал их подальше. Теперь он с большим уважением отнесся к этой группе варваров.
Нынешний Пин И Фан был незаконнорожденным сыном правителя южных варваров. Много лет назад он позаимствовал личину настоящего Пин И Фана, чтобы пустить корни в столице и следить за новостями Великой Ся, а также зарабатывать деньги для южных варваров.
Поскольку в магазине Пин И Фана продавлась всякая всячина, не было ничего подозрительного в том, что он имеет под началом группу странствующих купцов. Когда он время от времени доставал разные интересные безделушки, он всегда мог сказать, что выменял их. Обеспечение армии продовольствием не было для него проблемой, и если бы Гуан Шан Цзынь не разбил южных варваров, они могли бы поглотить многие территории.
Однако, именно из-за Гуан Шан Цзыня толку от богатств, накопленных южными варварами, не было никакого. С Великим Генералом Южного гарнизона было нелегко сладить, к нему нельзя было подлизаться и было невозможно надавить на него. Его атаки были подобны ударам молнии с неба, а его оборона была непробиваема. Раньше, с помощью семьи Юэ они смогли пробить крошечную трещину в этой стене, но с ней расправились в мгновение ока. Теперь мужчины семьи Юэ уже, должно быть, отрпавлены в Северо-восточный регион, и было неизвестно, сколько из них смогут выжить в пути, а сколько смогут пережить первый год в ссылке.
Похоже, покровителем семьи Юэ был Ян Вен Син.
Он уже давно просчитывал выгоды от сотрудничества с южными варварами. Торговля железом и солью находилась под контролем властей, и прибыль от нее была немалой. Южные варвары добывали железо и соль, но Гуан Шан Цзынь установил жесточайший контроль над ними. Правитель южных варваров пребывал в большом унынии, которое было нечем облегчить, но к его большому сожалению, не было никакой возможности проскользнуть через ворота Гуан Шан Цзыня. Поэтому ему оставалось лишь смотреть на свои накопленные сокровища и вздыхать.
- Он уже получил информацию о том, что случилось в городе Бастионов?
Упомянув о постигшей их неудаче несколько месяцев назад, Ян Вен Син поневоле нахмурился. Он прятался в тени в этой истории с сотрудничеством семьи Юэ с южными варварами. И, хотя Гуан Шан Цзынь сумел докопаться до этого, вряд ли он сможет связать это дело с Яном Вен Сином.
Однако, когда ему перекрыли лазейку, которую он налаживал в течение многих лет, Ян Вен Син не мог не беспокоиться. Именно по этой причине он и чинил препятствия Гуан Шан Цзыню при дворе. Но, чтобы не насторожить его, он не смел действовать слишком грубо.
Гуан Шан Цзынь был высомерным и своевольным, словно дикий скакун, котрого нелегко обуздать. На все его выходки император постоянно закрывал глаза, позволив ему стать местным тираном у южных границ. И сейчас, когда этот молодой человек вернулся в столицу для отчета, император не намеревался отобрать у него верительную бирку,**служившую доказательством его полномочий. Похоже, император снова собирался отправить его на Юг, для защиты их границ от южных варваров.
Ян Вен Син не смел недооценивать этого молодого человека, но он также понимал, что на него невозможно воздействовать. Гуан Шан Цзынь абсолютно ни в чем не имел нужды. Будучи Великим генералом Южного гарнизона и сыном Генерального уполномоченного, к тому же обличенным доверием самого императора, он не страдал от недостатка власти или денег. За ним стояла треть армии Великой Ся, и Ян Вен Син не мог найти ни малейшей возможости подобраться к нему.
Говорят, чтобы понять, чего стоит порядочность человека, нужно заглянуть в его супружескую жизнь и посмотреть, как он ведет себя в этом отношении. Но Генеральный уполномоченный и вся его родословная славились тем, что никогда не брали наложниц, поэтому в их резиденциях не было раздоров и склок. Лет шесть или семь назад Гуан Шан Цзынь открыто заявил, что его интересуют только мужчины, и он не собирается брать себе жену и продолжать их род. Учитывая, из какой он влиятельной семьи, обладающей огромной властью, для императора это звучало в высшей степени обнадеживающе.
Из-за этого император до сих пор терпел его заносчивость.
Что же касается Гуан Шан Цзыня, несмотря на свое высокомерие, он очень тонко чувствовал те границы, которые переступать не следовало. Он очень хорошо понимал настрой императора, и не раздражал его больше, чем это было дозволено. Люди, не отличавшиеся особым умом, видели лишь высокомерие, бесцеремонность и дерзость Гуан Шан Цзыня, не понимая, насколько он умен и каким изощренными способами умеет действовать.
Для Яна Вен Сина Гуан Шан Цзынь стал единственным врагом в Великой Ся, с которым он никак не мог сладить. Но у него не было другого выхода, кроме как найти способ избавиться от этого препятствия. Если он хочет пожать плоды своего сотрудничества с южными варварами, он должен полностью лишить Гуан Шан Цзыня той власти, которой он обладает на Юге.
Хуайсю тоже был неглуп, он не мог не заметить недовольства своего приемного отца. Немного помолчав, он сказал:
- Пин И Фан уже должен знать о том, что случилось в Городе Бастионов. Судя по тому, как досталось семье Юэ, южные варвары тоже понесли огромные потери.
- Они, должно быть, тоже паникуют. Кого-нибудь уже послали, чтобы связаться с Пин И Фаном?
Ян Вен Син усмехнулся. В его глазах, эта неудача произошла полностью по вине южных варваров. Семья Юэ была самой процветающей купеческой семьей в городе Бастионов, но как они могли так неудачно выбрать покровителя? Можно было даже и не упоминать о том, до чего нелепо Юэ Да Де воспитал своих детей. В столице не было ни одного человека, кто рискнул бы позариться на то, что принадлежит Гуан Шан Цзыню, но его дочь оказалась достаточно глупой, чтобы сделать это.
- Когда Гуан Шан Цзынь вернулся в столицу, он полностью перекрыл все пути сообщения между южными варварами и Великой Ся. Он даже подослал своего человека к правителю южных варваров, и последние несколько месяцев у них было очень неспокойно, поэтому их правителю было не до того, чтобы выходить на связь с Пин И Фаном.
Хуайсю с виноватым видом опустил голову. Все, кого он посылал на юг, были пойманы. Если бы он быстро не замел следы, его могли бы выследить и поймать. Но ему пришлось немало заплатить за это. Он столько лет потратил на развитие этой сети, а теперь все пошло прахом, у тому же, он потерял деньги, которые вложил в этих людей.
С помощью различных средств Яну Хуайсю удавалось раздобыть информацию о том, что происходит у южных варваров, но у него до сих пор не было возможности узнать, кто был тот человек, которого заслал к ним Гуан Шан Цзынь, и что он намеревается делать дальше.
Ян Вен Син не думал, что Гуан Шан Цзынь на этом остановится.
- Как и следовало ожидать, он суров и беспощаден, - Ян Вен Син барабанил пальцами по столу, не в силах скрыть тревогу в своем голосе. Однако, несмотря на жестокость методов Гуан Шан Цзыня, Ян Вен Син был тоже не лыком шит. Сейчас было трудно сказать, кто выйдет победителем из этой схватки. – Ну, раз с к личности Пин И Фана вопросов не возникает, то и хорошо. У тебя все еще есть знак доверия, который ты получил во время заключения сделки с южными варварами?
- Да, Ифу. Он все еще у меня. Кроме меня никто другой не сможет прикоснуться к нему.
- Угу. Возьми его и разыщи Пин И Фана.
На данный момент, у южных варваров не осталось никакой лазейки, и они ничего не могут предпринять, самое время начать действовать прямо сейчас!
Если они смогут напрямую действовать через Пин И Фана, они смогут взять за горло южных варваров. И когда его люди захватят земли за южными границами, можно будет не бояться, что южные варвары взбунтуются.
- Слушаюсь, Хуайсю немедленно исполнит ваш приказ, - Ян Хуайсю сложил ладони и немедленно ушел. На сей раз он должен в точности исполнить указания, данные ему его приемным отцом.
После ухода Хуайсю Ян Вен Син снова разложил перед собой портреты Пин И Фана и начал внимательно изучать их. Особое внимание он уделил портрету старшего Пин И Фана. Черты его лица вызывали в нем чувство тревоги, смутно напоминая кого-то, но он никак не мог понять, кого именно.
В дверь снова постучали, и он услышал голос управляющего:
- Хозяин, от господина Лу пришел человек и просит вас о встрече.
Посыльный от господина Лу? Ян Вен Син на мгновение замер, а затем с улыбкой пригладил бороду:
- Скорее пригласи его!
Управляющий мгновенно привел к нему личного слугу господина Лу. Тот выглядел смышленым и шустрым. Поклонившись, он, не поднимая головы, сказал:
- Мой хозяин прислал меня сказать господину Яну, что после некоторого размышления он решил ответить согласием на высказанное ему ранее предложение. Однако, мой хозяин надеется, что вы дадите ему письменную гарантию.
- Оу, он согласился? Вот уж не ожидал подобного ответа.
Ян Вен Син выразительно приподнял бровь. Он несоклько раз видел господина Лу. Этот изящный человек, одетый в белые одежды, не произвел на него никакого впечатления. Да, он был очень красив, но его внешность была незапоминающейся. Сколько бы он ни пытался вызвать в памяти его образ, он получался расплывчатым и нечетким. Он не понимал, почему Гуан Шан Цзынь любит такого человека.
Услышав ответ Яна Вен Сина, слуга поневоле вздрогнул и невольно поднял глаза, бросив на него быстрый взгляд, а затем снова поспешно опустил его, притворяясь, что ничего не произошло.
- Какую гарантию он хочет? – Ян Вен Син спокойно отнесся к поведению слуги и лишь смотрел на него, лениво улыбаясь.
- Мой хозяин полагается на то, что искренность господина Яна укажет ему путь.
Это был очень ловкий ответ. Казалось, он не содержал в себе никакой просьбы, но в то же время было невозможно более ясно высказать свои намерения.
Учитывая нынешнее положение господина Лу, какую еще помощь он ожидает от него, когда рядом с ним сам Великий Генерал Южного гарнизона?!
- Моя искренность? – усмехнулся Ян Вен Син, поглаживая бороду. – Господин Лу очень осторожен.
В словах Яна Вен Сина таилась насмешка и презрение к ограниченности и неловкости господина Лу. Он поневоле задавался вопросом, как мог такой человек стать возлюбленным Гуан Шан Цзыня.
- Господин Ян, мой хозяин все еще ждет вашего ответа.
- Ты очень заботливый слуга. Господин Лу действительно хорошо вымуштровал тебя. Разумеется, я предоставлю ему гарантии, но взамен я должен задать пару вопросов. Если ты сможешь ответить мне, я проявлю свою искреность от всей души, как того и желает твой хозяин.
Ян Вен Син даже не скрывал своего презрения. Что из себя представляет хозяин, можно понять из поведения его слуг. А этот господин Лу тот еще интриган.
- Пожалуйста, спрашивайте, что пожелаете, господин Ян.
- Что ж, предположим, ты и правда понимаешь суть нашего соглашения с твоим хозяином. Видя, как слуга слегка вздрогнул, переминаясь с ноги на ногу, Ян Вен Син продолжал, уже разобравшись, что к чему. – Почему твой господин ответил согласием? Рядом с ним сын Генерального уполномоченного. Разве он не удволетворяет малейшую его просьбу?
Этот вопрос поверг слугу в ступор, он опустил голову, почти уткнувшись подбородком в грудь.
- Кроме того, разве господин Лу не боится, что в случае, если наше соглашение выплывет наружу, Гуан Шан Цзынь лишит его своего благоволения?
Ян Вен Син со всей силы стукнул кулаком по столу, от чего слуга содрогнулся всем телом. Попятившись назад, он никак не мог найти слов для ответа.
- Так что же? Ты язык проглотил? Или ты счиатешь ниже своего достоинства отвечать на мои вопросы?
- Нет, я... я... Будь у меня вся храбрость мира, я бы не посмел не ответить вам...
Он непрестанно вытирал рукавом пот со лба, тяжело дыша. Ян Вен Син больше не давил на него. Вместо этого он с большим самообладанием взял чашку с чаем и сделал глоток, небрежно листая сборник стихов.
Через некоторое время слуга, казалось, успокоился и, запинаясь, забормотал:
- Я могу ответить господину Яну, что мой хозяин все это понимает. Но... Но иногда все идет не так, как тебе этого хотелось бы, и моему хозяину тоже может понадобиться помощь. Хотя большое дерево дает достаточно тени, но если полагаться на защиту лишь одного дерева, придется пострадать от ледяного ветра и от палящего зноя.
- Не слишком-то культурные слова, но в них заключается огромный смысл. Господин Лу хорошо обучил тебя.
Ян Вен Син рассмеялся, сбросив с себя свой прежний высокомерный вид.
- Что ж, раз господин Лу так доверяет мне, я не могу подвести его, - Ян Вен Си ловко развел чернила и взялся за кисть. Написав несколько строк, он подул на чернила и свернул лист. – Отнеси это своему хозяину и скажи ему, что это выражение моей искренности. Я прекрасно знаю, какое именно дерево нужно господин Лу. Раз он помогает мне, я тоже помогу ему сохранить контроль над тенью того дерева, которое ему нужно.
Слуга подошел к нему, почтительно принял от него бумагу и бережно спрятал ее в рукаве.
- Я благодарю господина Яна от имени своего хозяина.
- Не нужно формальностей, я тоже благодарен господину Лу за его помощь, - с улыбкой ответил господин Ян и велел управляющему проводить гостя.
Слуга тоже не осмелился задерживаться здесь и проследовал за управляющим, трепеща от благоговейного страха. Прежде чем он вышел, Ян Вен Син заметил, что он прижал бумагу, скрытую в его одежде.
В кабинете снова стало тихо и спокойно. Ян Вен Син неспеша потягивал чай, подаренный ему императором, опустив глаза с задумчивым видом.
__________________________
* Ифу – обращение к приемном отцу.
** Па́йцза, пайза, пайдза — верительная бирка, металлическая или деревянная пластина с надписью, выдававшаяся китайскими, чжурчжэньскими, монгольскими правителями разным лицам как символ делегирования власти, наделения особыми полномочиями. Носилась при помощи шнура или цепи на шее либо на поясе.
Не понимаю, Ян и так имеет все, чиновник высшего ранга и любимец императора. На фига идти на госизмену и связываться с варварами, рискуя всем?
А вот девчонку его хорошо понимаю, мужская одежда и правда самая удобная, ыыы)))
Последние комментарии
7 часов 44 минут назад
9 часов 48 минут назад
1 день 7 часов назад
1 день 7 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 17 часов назад