Он дракон [Александра Огеньская] (fb2) читать онлайн

Александра Огеньская Он дракон

Косолапо и тяжело ступая, Дракон вышел из пещеры. Раздались радостные восклицания, хлопки, свист, смех, поздравления с наконец наступившим новым годом.

Происходящее транслировалось на голоэкраны в домах всей планеты, поэтому все, конечно, тут же и одновременно подняли бокалы с вином и пожелали друг другу счастья. Предыдущий год затянулся, потому что Дракон вышел из пещеры на целых пятнадцать дней позже, чем обычно, и многие опасались, что уже и не выйдет.

Нельзя сказать, чтобы их опасения были беспочвенны. Дракону шёл уже пятьсот шестьдесят седьмой год, он был очень, очень стар. Ему нужна была свежая жертвенная кровь для Перерождения. И скорее, пока не умер окончательно.

Проблема была в том, что нынешний Дракон заявил: не будет поддерживать всякие древние людоедские законы. Умрёт, как все. И чёрт бы с ним, но… Тогда новый год не наступит больше никогда. И вся планета застрянет в году нынешнем. Навсегда.

Дурак этот Дракон и, говорили, сбрендил на старости лет. Но пока что ещё жив. Ещё один год наступил. Поэтому все друг друга поздравляли несколько нервно, даже истерично.

Но — с новым годом!

***

У Тэро работа нынче не нервная — он всего-то выгребает за Драконом дерьмо. Все срут, это понятно. А если жрешь за раз целую овцу, то и срешь, понятное дело, соответственно. К счастью, как и всякая рептилия, жрёт Дракон редко.

Тэро живет здесь же, при пещерах. Тут, конечно, не курорт, но лучше, чем в тюрьме. Где угодно лучше, чем в тюрьме, даже если это цивилизованная цифровая тюрьма современности. Потому что тюрьма-то цифровая, а вот сокамерники того. Аналоговые.

Тэро взяли на эту работенку только потому, что он единственный там сидел не за насилие. Он впервые разбитый нос-то только в тюряге и увидал. Он вообще хакер. Ну, был — в своей дотюремной счастливой жизни. А здесь даже беспроводной связи нет: пещеры в горах, а в недрах этих гор залежи руд, которые начисто глушат любой сигнал. До проводной — страшно медленного местного Инфонета — его допускают строго раз в две недели и под присмотром. Он имеет право написать родителям нечто-то вроде “Мама, папа, я жив и в порядке.” Но и всё. А если скучно, то есть целая библиотека бумажных книг. И по пещерам в свободное время можно гулять без ограничений. За границу отмеренного условиями его заключения пространства не выйдешь, на ноге электронный браслет, но в пределах этого пространства никто за тобой вообще не смотрит. Три раза в день кормят, сортир Дракона нужно мыть раз в неделю, два раза в неделю полагается писать отчет о самосовершенствовании, исправлении и личностном росте, раз в декаду — общаться с психологом. А больше до Тэро никому и дела нет. Рай. Почти. Не считая драконьего дерьма.

Тэро прожил тут уже полтора месяца, а с самим Драконом пока так и не познакомился. Видал пару раз издали. Ну и здоровенная же штукенция этот Дракон! Не то чтобы некрасивый, но страшный до усрачки. Золотой с коричневым отливом, крылья огроменные. Но ни разу не видно было, чтобы на этих крыльях летал. Наверно, сильно старый уже и поэтому не может. В общем, Дракон этот Тэро жить никак не мешает, а Тэро старается не отсвечивать, поэтому всё хорошо настолько, насколько это можно в нынешней ситуации. К тому же в библиотеке книжек завались. Вот никогда прежде Тэро любви к чтению не испытывал, а тут читает — оторваться не может. Самый шик — завалиться с книжкой на солнечном месте и читать до самого ужина.

Тэро только одного боится — что в тюрьму вернут.

Поэтому старается никому не мозолить глаза и не привлекать к себе внимания.

***

К старости стали ныть и зудеть крылья. Не болеть, но неприятно тянуть, слегка подрагивать при полётах, а сами полеты удавались теперь всё реже. Но полеты прекрасны, и он хотел бы взлететь ещё раз или два в своей жизни. Полёты — лучшее, что в ней было.

Его, кстати, звали Ларимом, но никто здесь давно уже не называл его по имени. Забыли, очевидно. За пять столетий и он свое имя едва не забыл, а у людей век так недолог. Тут сменилось не одно поколение работников заповедника, уборщиков, учёных, которым непременно нужно было знать про дракона всё.

Ларим их понимал. Он когда-то тоже хотел знать, а теперь смирился с невозможностью этого и живет себе дальше. Он ведь дракон, а не учёный.

В последние годы больше всего он любит солнце и слушать, как читают какую-нибудь занимательную книжку. Глаза у него уже тоже совсем не те, так что он просто закрывает их и слушает. Возможно, он постепенно возвращается к юности и детству, потому что предпочитает теперь книжки про морских пиратов и космических разбойников. Иногда ещё просит какой-нибудь любовный роман с экзотическими инопланетянами — особенно со щупальцами. Щупальца в любовных отношениях он находит весьма пикантными.

У него, в конце концов, даже развлечений уже почти не осталось. Он очень стар.

***

Тэро решил: не очень-то любит секс. Авторы книжек, которые он читает, тоже его не любят и почти не упоминают, будто его и вовсе не существует. В лучшем случае обходятся поцелуями. Возможно, это отличительная черта всех классиков школьной программы, но Тэро не в обиде. Он, думает, ещё слишком молод, чтобы заниматься сексом. Тэро вздыхает.

В тюрьму сажают только совершеннолетних, а детям просто браслет на ногу цепляют. Он был тогда уже совершеннолетним, но только едва — он попал в тюрьму через неделю после исполнения двадцати одного года.

И до тюрьмы он про секс знал только из порнушки. Порнушка была на любой вкус, это да, хоть с женщинами, хоть с мужчинами, хоть с представителями любого из девяти полов пиранцев, хоть с морскими, сплошь усеянными шипами и щупальцами нуваками. Короче, выглядело всё завлекательно и горячо, но когда Тэро на самом деле этого секса попробовал, ему стало противно.

***

Дракон, разумеется, составил завещание. За годы жизни у него прилично денег скопилось на всяческих счетах, да и храмы приносили немалый доход. Так уж вышло, что когда-то в незапамятные времена представителя его биологического вида, случайно заскочившего на планету, местные довольно дикие обитатели приняли за божество. Было это несколько тысяч лет назад, за такой срок можно было бы и поумнеть, но храмы стояли по-прежнему, даже строились новые, а тысячи и сотни тысяч их служителей тоже, между прочим, кормились с пожертвований. Так что дракон не стал ничего в сложившейся системе менять и никого разубеждать. После своей смерти он указал выплатить всем служителям пособие, достаточное для спокойной жизни, детей отправить учиться в столичные учебные заведения по их выбору, а в храмах разместить музеи.

Остальные деньги должны были пойти на благотворительность, развитие медицины и образования. Ему нравились люди, он искренне хотел им помочь. Не хотел бы — давно бы улетел.

***

Тэру был хорошенький, в этом всё дело. Его поместили в камеру на двоих, потому что считалось, что в одиночках заключенные скучают и не развиваются духовно. Соседом по камере у Тэро был, надо сказать, ещё не самый страшный из всех зеков, но тогда Тэро его до смерти испугался. Тот ему с порога ухмыльнулся и сказал:

— Ну здравствуй, красавчик.

И у Тэро в коленях образовалась слабость.

Потому что он смотрел всякую порнушку, в том числе ту, что про тюрьму. Соседа звали Сарго, он сидел за убийство жены. Убил в порыве ревности, а потом, как позже объяснил на суде, так завёлся, что трахнул её мёртвой. За это ему дали пожизненное, но общего режима. Наверно, тот судья вообще впервые в жизни встречался с некрофилией не в порно, а в реальной жизни. В общем, Тэро его понимал.

А в тот момент страшно испугался и думать мог только о том, что случится ночью, после того, как выключат свет.

Ему, в общем, повезло. Девственность он потерял с начальницей тюрьмы. Ей он тоже приглянулся: она вызвала его к себе и трахнула прямо в рабочем кабинете, назвав миленьким. Не то чтобы он очень её хотел — начальница не была красивая. И казалась ему страшно старой — ей было, наверно, уже целых шестьдесят или даже семьдесят лет, что для едва совершеннолетнего Тэро было ого-го каким возрастом. Кожа у неё была ровная везде и гладкая, без морщин, но под пальцами не ощущалась живой. И хотя она не выглядела старухой, каких изображают в фильмах, сколько-нибудь молодой и приятной она тоже не выглядела.

Но она что-то с ним сделала, поэтому стояло. Ни капельки не приятно. А ещё, господи, она раздвинула ноги и велела лизать.

В общем, Тэро это все не понравилось, но что он мог сделать.

Тем более, начальница в конце погладила его по голове и сказала:

— Ничего не бойся. Тебя особенно трогать не будут, я предупредила.

И его действительно особенно не трогали. Не били, по крайней мере. Но нужно понимать, что это ведь мужская тюрьма общего режима для людей, которые совершали убийства и насилие. Это люди, которые, ну, страшные сами по себе. А еще им разрешено посещение "розовой комнаты" только раз в два месяца и при условии, что за это время у них не накопится ни одной дисциплинарки. В "розовой комнате" можно получить целых тридцать минут виртуального секса, но вообще-то симулятор там старенький и слабенький, часто глючит и сбоит. Да и ощущения, видимо, совсем не те. Ну, можно хотя бы полчаса помастурбировать в одиночестве, а не на глазах соседа. Зеки это ценили. Но живой секс ценили ещё больше.

Поэтому иногда Тэро, ну, отсасывал. Это было противно и неприятно, но не оставляло следов, поэтому защита начальницы на эти случаи не распространялась.

Но жить было можно. Вот что Тэро себе повторял. Жить в тюрьме было можно, а срок ему дали не такой уж и большой, всего три года. Жить можно. И даже пережить можно будет.

И тут подвернулся этот Дракон. Тэро точно знает, что Дракон — не бог. Боги не срут, да ещё в таких количествах. Но Тэро безумно ему благодарен в любом случае.

***

Проблема, конечно, в том, что дракон на планете всего один. Для его вида характерен половой диморфизм, насколько известно Дракону. И поэтому, чтобы дракону можно было размножиться, ему нужна драконица. Но где ж её взять.

Дракону одиноко. Есть и другой способ размножения, но на такие людоедские вещи Дракон совершенно не согласен и не готов. Он не таков.

Ему одиноко, лет триста назад он даже подумывал улететь, покинуть планету и отыскать своих, но понял, что вряд ли сумеет. Он ведь всё равно не знал, куда лететь.

Тогда он был ещё молод и полон сил, и однажды поднялся выше атмосферы, туда, где воздух планеты закончился. Это было странное ощущение. Не холодно, но свежо. Немного кружилась голова, но зато появились совершенно новые запахи, вкусы и цвета. Названий этим цветам дракон не знал, потому что жил среди людей и был ограничен словами, которые выдумали себе они. Но он по крайней мере видел.

И чувствовал кожей тот самый космический ветер.

А потом вдруг почувствовал себя страшно маленьким (а он давно забыл, каково это — чувствовать себя крошечным) посреди черноты, холода, свежести и бесконечности Вселенной.

Испугался. И больше никогда уже не поднимался так высоко. Хотя скучал по этой черноте и бесконечности.

В общем, никуда он не улетел, поэтому здесь, конечно, и умрёт.

И, думалось, совсем скоро.

Дракону было одиноко, потому что в конце жизни… неприятно осознавать, что никто тебя не понимает и ничем тебе не может помочь.

***

Психолог Жозефин действительно желает Тэро помочь, вот что странно. У Тэро на ноге браслет, а она разговаривает с ним так, будто Тэро просто на чай к ней заглянул.

Он действительно вроде как заглядывает к ней на чай. По крайней мере, она всегда ему предлагает чашечку, а он никогда не отказывается.

Жозефин никогда не спрашивает Тэро о том, о чём он не хочет говорить. Но ему хочется узнать одну вещь:

— Почему меня выбрали здесь работать?

— А, — ответила Жозефин. — Это я тебя сюда выбрала. Я регулярно просматриваю дела трудных подростков и молодых заключенных, выбираю перспективных. Ты мне сразу понравился.

— Перспективных в каком смысле?

Тэро пока что знал только один критерий отбора — по внешности. Но тут явно дело было в другом, потом Жозефин к нему не приставала и никаким образом его не использовала. Она вообще ничего такого себе не позволяла. Она, кстати, тоже не была красивой, вот совсем, но с ней бы Тэро, наверно, мог бы переспать без отвращения, потому что она была приятной. Ну, живой человек, незлой и умный.

— В смысле, что из тебя может получиться отличный человек. Ты и сейчас неплох, конечно.

Тэро пошевелил левой ногой. Браслет привычно сжимал щиколотку. Неплох?

Жозефин пожала плечами.

— Тебе здесь нравится? Я могу присмотреть тебе работу поинтересней. И я думаю, ты должен продолжать своё образование, ты очень умный, ты в курсе? Как думаешь, не стоило бы тебе на пробу взять несколько дистанционных курсов в университете?

— Но ведь тут нет инфонета.

— Есть же почтовая связь. Ну, такая, знаешь. Ты заказываешь учебники и задания, тебе их привозят. Ты выполняешь задания и отправляешь обратно на проверку.

— То есть — на бумаге?! Писать на бумаге?

— Ну да.

Тэро моргнул.

— Я не умею писать.

— Точно. Я забыла, что в школьной программе письма больше нет. Ну ничего, я тебе планшет раздобуду. Так что ты подумай, кем хочешь стать, когда отсюда выйдешь.

Тэро совершенно растерялся.

***

Сны дракону начали сниться только недавно. Он сперва даже испугался, когда не смог понять, что это вообще происходит. Ему стало видеться, будто бы он прыгает от звезды к звезде, трогает каждую лапами, и наощупь они свежие, прохладные и осыпаются серебристой пыльцой.

Дракон открыл глаза и долго лежал в своей пещере, пялясь в темноту и пытаясь осознать, что бы это значило.

А потом вспомнил: людям снятся сны. Он прожил уже столько и ни разу снов не видел. А теперь вот — очеловечился. И видеть сны ему понравилось. Даже если они предвещают скорый конец.

***

Тэро очень любит спать. Это дело совершенно прекрасное, сладкое, во всех отношениях приятное, ему Тэро готов отдаваться во всей полноте своих способностей. Он считает, что у него к этому делу есть талант. Он спит при любой возможности и в любом месте, где это уместно. Особенно Тэро любит спать, почитав книжку и должным образом разморившись на солнышке. В тюрьме он научился спать чутко, просыпаться сразу и полностью, а здесь размяк и отвык.

Именно поэтому на него и наступил дракон. Ну, почти наступил.

Тэро проснулся от громкой, шипящей и раскатисто-громыхающей ругани.

Проснулся, подскочил, натолкнулся на огромную лапу и упал на задницу. Вот смех-то. Наверно.

— О.

Дракон замолчал и замер. Потом с громким шелестом сложил крылья и осведомился, склоняя над Тэро огромную башку:

— Ты там жив, человек?

— Жив, — не очень уверенно отозвался Тэро.

— Прошу прощения, — ответил тогда дракон, отодвигаясь. — Я увидел, что ты читаешь "Планета в Тихой галактике", и задумался. Надеюсь, ты действительно не пострадал.

Вот так, в общем, Тэро и познакомился с Драконом на второй месяц убирания за ним дерьма.

— …О чём задумался?

— Ты мне чем-то напомнил главного героя.

— Я?!

Тэро, видимо, продолжал спать.

***

На следующий день Дракона видно нигде не было, наверно, съел овцу и спал. Дракон, как понимал Тэро, — это такая здоровенная ящерица, поэтому и ведет себя по-ящериному.

День этот был серый и скучный, книжка кончилась, работы особой не было, Жозефин куда-то уехала, а у Тэро, если откровенно, больше-то занятий, кроме как дерьмо убирать и книжки читать, не имелось. Это вообще не походило на тюрьму, а скорее — на какой-то провинциальный мелкий курорт, в котором и развлечений-то особых нет, но он дешевый и поэтому популярный.

Так что он опять полез в горы, чтобы ни с кем случайно не встретиться, и долго наблюдал за сонными змеями. Этих тварей здесь развелось дикое множество, но они были совершенно неопасные, даже какие-то беззащитные. Только и умели, что прикинуться дохлыми и обгадиться. У них были серебристые бока и тупоносые морды, а большие круглые глаза казались вечно испуганными. В серую прохладную погоду они теряли свою текучую подвижность и с трудом, вяло перекатывались по камням в поисках более теплого и защищенного от ветра местечка. Тэро не понимал, как они такие вообще выживают.

В конце концов и самому Тэро стало холодно и сонно, и он возвратился в свою комнату. Впервые за сколько-то месяцев ему захотелось с кем-нибудь поговорить, но Жозефин не было, а больше Тэро здесь никого, кроме начальника хозяйственной службы, не знал. Он… как бы опасался остальных, кто здесь живёт. Просто на всякий случай. У него был календарь, в котором он зачеркивал дни до освобождения.

***

…Во сне в лицо ему тыкали, он отмахивался, потом проснулся. Сон был мерзкий и липкий, но он закончился. В комнате было душно, стоял неприятный прелый запах слежавшейся земли. Хотелось пить и чего-то смутного, но мучительно. Тэро встал и вышел на улицу.

Ночь стояла светлая, тихая и ясная, будто и не было смутного, серого дня. Обе Луны висели низко, значимо и почти осязаемо. Напоминали глаза Дракона теперь, когда Тэро их хорошо разглядел. Дышалось под чистым небом куда легче, но смутная тревога никуда не девалась.

Вроде как ночами в горах бродят огромные хищные коты, которые могут сожрать человека целиком. Тэро не очень-то верил, но всё ж среди ночи на высоту лезть желания не имел, только едва поднялся футов на десять по склону. Зато теперь драконье поместье лежало как на ладони, хорошо освещенное и тихое. Теперь было видно, какое оно крошечное на фоне бесконечных гор. Несколько домиков персонала, разбросанных по склонам, несколько хозяйственных построек, общая столовая, библиотека и нечто вроде развлекательного клуба по интересам. Тэро не знает, какие там интересы, ни разу не был. Он бывает только в библиотеке.

В окне самого дальнего домика горел свет, остальные окна были черны и глухи.

— Я тоже люблю смотреть на горы ночью, — деликатно (по драконьим меркам) прошелестели за спиной Тэро, и он вздрогнул всем телом. Даже почти побежал. Хотя смысл. Вряд ли он бегает быстрее овцы.

— Д-да, очень красиво. Э. Господин Дракон.

Лапищи у дракона были толщиной со ствол дерева из тех, которые лет триста росли. А когти размером с голову Тэро.

Дракон вздохнул и, изящно свернувшись в клубок, уложил огромную голову на землю ровно так, чтобы не задавить Тэро, и сказал:

— Ты меня боишься.

— Вы очень большой.

— И очень старый. И я не ем людей.

— О. Ну ладно.

Вообще-то в легендах говорится, что дракону, чтобы переродиться, нужно съесть человека. Но легендам этим чёрт знает сколько сотен лет, а конкретно за этим драконом поедания людей точно замечено не было.

— Так вот, насчёт книжки, — невозмутимо продолжил Дракон. — Ты ведь уже прочитал “Планету в Тихой галактике”. Что ты думаешь насчёт финала?

Тэро ошарашенно хмыкнул и ответил:

— Автор идиот. Живые люди точно так себя не ведут. Книжка хорошая ровно до финала. А потом становится жалко, что прочитал.

***

Дракон предпочитает днём жариться на солнце, говорит, это полезно для синтеза витамина Д в его организме. Нагревшись за день, Дракон к ночи предпочитает прогуливаться недалеко от пещеры.

А ещё он очень любит читать. Правда, теперь его глаза "уже не те, что раньше", поэтому кто-то должен читать ему вслух, а он будет слушать.

Так Тэро из уборщика дерьма превращается в главного драконьего чтеца (хотя обязанности по уборки дерьма это не отменяет; кто-то должен это делать).

Примерно около полудня камни настолько нагреваются, что дракону приятно и удобно на них лежать, поэтому до полудня Тэро завтракает, занимается своими делами, а потом до пяти часов вечера сидит на солнцепеке и читает, пока не пересохнет в горле. Слушать при этом Дракон любит деятельно. Он перебивает, переспрашивает и начинает спорить то с автором, то с Тэро. Иногда к вечеру у Тэро голос хриплый от этих постоянных споров и громкого (дракон глуховат) чтения вслух, но на душе притом ровно и спокойно. К вечеру Тэро голоден, переполнен впечатлениями, явно пережарился на солнце и настолько хочет спать, что иной раз всерьез раздумывает, не улечься ли прямо под крылом у дракона. Крылья у дракона сухие, шершавые и за день нагретые, даже перегретые. Дракон с удовольствием позволяет их трогать, гладить и чесать, даже закатывает глаза от удовольствия. Тэро перестал его бояться, потому что Дракон действительно не страшный и совершенно точно никого не станет есть. Хотя…

Тут такое дело. Он слышал разговор.

— Все благородные, пока не начнут помирать. А как начнут, так, небось, сразу жить захочется. И тут уж не до благородства. Кого первого увидит, того и сожрет. В принципе, я его даже осуждать не буду. Ему человечинка раз в пятьсот лет нужна, а пользы от него уйма. Начать хотя бы с того, как хорошо нам здесь платят… Главное, чтобы не меня схарчил, я так считаю.

В общем, у Тэро имелись некие смутные подозрения. Но он давно привык не задумываться о будущем. День прожил — и хорошо. Ещё на день ближе к свободе. А что до Дракона… Ну, с ним было интересно. Не думал Тэро, что дракон станет его жрать. Может, к тому времени у Тэро и срок-то выйдет. В общем, с Драконом было интересно. И, раз уж он читал Дракону книжки, никто его особо тут не трогал. А через неделю возвратилась из отпуска Жозефин и потребовала развернутого отчета о духовном росте и прогрессе на шести печатных листах. В общем, было не до страха.

***

Дракону снился сон, в котором он был человек. У него не было крыльев, зато имелись руки с тонкими ловкими пальцами, а мир выглядел иначе. В мире было восемь цветов, а не двенадцать, а запахов было много, но довольно смутных. Невозможность летать никак его не смущала, но ощущение собственной мелкости и незначительности сбивало с толку.

Дракон знал, каково это — быть человеком. Быть человеком значило быть хрупким, мелким, довольно слабым и беззащитным. Быть человеком значило быть совершенно беззащитным перед огромным и страшным драконом. Быть человеком было жутко, когда тебя принесли в жертву. Быть человеком означало, что Дракон проснулся в ужасе и, неловко захлопав крыльями, ушиб одно о стену пещеры. Оно тут же заныло и зазудело.

Дракон был стар и близился к своему завершению.

Но он прожил хорошую длинную жизнь. Он не был в конце концов в обиде ни на тех, кто когда-то принёс в жертву маленького и слабого человека, ни на тех, кто предлагал Дракону новую жертву сейчас. Их дело предложить, его — отказаться.

***

Если бы не сны, было бы совсем отлично. Иные сны Тэро нравились, они были про приключения, детство, свободу. Другие не запоминались. Но бывали сны, после которых снова заснуть уже не получалось. В основном это были сны про тюрьму и сокамерника Сарго. После такого Тэро вставал, одевался, брал одеяло и уходил спать на улицу, на камни, ещё отдающие сухое дневное тепло.

Дракон, разумеется, его там нашёл. И именно сейчас Тэро совершенно не хотелось читать дракону книжку, или обсуждать авторов, или… вообще никого видеть не хотелось.

А дракон сказал:

— Я понимаю. За последние пять сотен лет люди стали лучше — на самом деле лучше. Но тюрьмы остались тюрьмами.

— Да что ты понимаешь! — закричал Тэро.

А дракон широко распахнул глаза — золотисто-коричневые, а зрачки вертикальные, остроугольные, чёрные и пустые. Чёрные и бесконечные. Чёрные и бездонные.

— Я всё понимаю, — прошелестел дракон. — Всё.

И Тэро захлестнул унизительный, мерзкий, грязный и липкий ужас. Потому что… Потому что…

Грязь. Мерзость. Ничего особенно страшного или болезненного — всё могло быть хуже. Гораздо хуже, он смотрел порнушку про тюрьмы и знает. Но и то, что было… Это унизительно. Это мерзко. Это отвратительно.

Тэро начал задыхаться, потому что резко сделалось невозможно вдохнуть.

Он бы побежал, если мог, но не мог, а только сидел и пытался хватать воздух ртом.

И тогда Дракон сказал:

— Это ужасно. Но это ничего, потому что сейчас ты тут. Ты пережил. И больше ты туда не возвратишься.

И накрыл Тэро крылом.

Под крылом было сухо, душно и тепло. Но спокойно.

— Жозефин привезла мне новые книги Беллисы Линдэлл. Про космических пиратов. Завтра мы их прочитаем, — сказал наконец Дракон.

***

Лето шло своим чередом, клонилось к осени. Осень, говорили, здесь сухая и теплая, зато зима снежная и долгая. Зимой здесь устраивают снежные горки и катаются на санях — Тэро никогда прежде не видел столько снега, чтобы из него можно было сложить целую горку. Снег он и увидел-то только здесь, когда однажды забрался высоко, на самую границу, за которой земля сменялась вечным, не тающим даже летом льдом. Потрогал снег, даже попробовал на вкус. Обычная замороженная вода.

Больше не поднимался — холодно.

Ещё два или три раза слышал в столовой разговоры насчёт того, когда же дракон потребует себе жертву и не стоило ли ему просто сунуть какого-нибудь зека из тех, что сидят в пожизненном за особо тяжкие преступления. Или жертва обязательно должна быть чиста и невинна?

Он спросил Жозефин:

— Дракон ведь должен кого-то съесть, ведь так? Иначе он умрёт, а новый год не наступит больше никогда?

Жозефин раздраженно нахмурилась.

— Новый год наступает просто потому, что наша планета делает полный оборот вокруг звезды. Это никак не связано ни с драконом, ни с тем, что он обязательно должен кого-то съесть. Ты ведь это понимаешь?

— Понимаю. А дракон понимает?

— Дракон поумнее многих. Нас с тобой в том числе.

На этом она, видимо, сочла вопрос закрытым.

А Дракон слабел. Это стало особенно заметно по тому, что он выходил из своей пещеры теперь не каждый день, а если и выходил, то уходил не слишком далеко. И совсем уже не летал. Тэро смотрел на его крылья и видел, что они стали какие-то совсем сухие, как осенние листья. Сухие и даже трескались по краю.

Это старость, понимал Тэро. Никто не живет вечно, Тэро, наверно, тоже когда-нибудь состарится. Если не умрёт раньше.

Но Дракон не терял интереса к чтению и обсуждению прочитанного, ел с аппетитом, хотя теперь овцу приходилось разрубать на части. И даже требовал, чтобы Тэро рассказывал ему про свою семью и про то, чем Тэро занимался до тюрьмы. Программирование дракон воспринимал как нечто вроде волшебства, но даже сам над своей замшелостью посмеивался.

Тэро было горько и вроде как страшно в ожидании.

Потому что все вокруг ожидали.

Тэро открыл свой календарь и увидел, что до конца срока ему осталось полгода. Он не хотел, чтобы дракон умирал. Не хотел — и всё тут. Дракон был лучше всех людей, которых Тэро знал до этого. Лучше даже Жозефин.

Но к тому же: если дракон умрёт, например, завтра, отправят ли Тэро обратно в тюрьму? Сосед по камере, Сарго, говорил, что будет очень ждать.

***

Мать написала письмо, сообщила, что подала прошение о сокращении срока Тэро. И что сестра его вышла замуж. И что отец приболел, но ничего серьёзного. Сквозь строки письма проступал стыд. А мать вспоминалась как что-то далёкое и почти ненастоящее.

Плохие сны приходили теперь почти каждую ночь, Тэро почти перестал спать.

Жозефин ничего не спросила, но предложила какие-то таблетки.

Все вокруг продолжали ждать и обсуждали, говорили. Тэро не хотел ничего слышать и ни с кем общаться, но люди не затыкались.

Тэро читал Дракону сказки древних. В сказках царили волшебство и покой.

***

Дракон начал умирать в первый день зимы. Он этому особенно не удивился — он никогда не любил зиму и старался заснуть на эти долгие холодные месяцы. Было здорово проснуться весной, когда солнце уже растопило снег в долинах, листья на деревьях проклюнулись и зацвели ранние весенники. Было здорово потянуться, размять затекшие мышцы и расправить слежавшиеся крылья, выйти из пещеры под радостные крики, смех и музыку. Людям этой планеты зима тоже не нравилась.

Дракон почувствовал приближение смерти ещё ночью, но знал, что сколько-то времени у него есть. Поэтому он снова заснул. Ему больше некуда было спешить. Последние изменения в завещание он внёс ещё месяц назад и сказал об этом Жозефин. Этой женщине он доверял: она честна, сострадательна и компетентна в любом деле, за которое берется. Он уверен в ней и в том, что после его смерти ничего не развалится.

Дракон начал умирать. Но почему-то совсем не боялся.

***

За завтраком царило странное молчание. А ещё на Тэро странно посматривали. У Тэро пропал всякий аппетит от этих взглядов, но спросить, что происходит, было неловко и не у кого.

Тэро быстро доел, взял книгу со сказками и отправился к Дракону. Было холодно, так что вряд ли тот сегодня выходил из пещеры. У входа в пещеру сидела Жозефин. Тэро удивился.

— Иди, — сказала она. — Дракон тебя спрашивал.

И тогда зябкое предчувствие превратилось в понимание.

— Он умирает!

— Да.

“Почему ты так спокойна?!” — хотел схватить её за плечи и трясти, трясти. Но Дракон умирает, некогда.

Тэро вбежал в пещеру. Дракон лежал на огромном своём матрасе (квартира, которую Тэро снимал до тюрьмы, вся бы уместилась на этом матрасе). Он выглядел как обычно, его старые крылья были аккуратно сложены, огромный обогреватель гудел, жарил на полную мощность.

— О, ты пришёл, — как ни в чем не бывало сказал дракон. — Ты прихватил вчерашнюю книгу? Хотелось бы её дочитать.

— Но ты умираешь! — закричал Тэро.

— Все умирают, — спокойно ответил Дракон. — Сегодня моя очередь. Но мне по-прежнему хочется узнать, чем там, в книжке, всё закончится.

Тэро сглотнул слёзы.

— Съешь меня. Тебе надо кого-то съесть, чтобы не умирать. Почему бы тебе не съесть меня?! Я все равно не хочу возвращаться в тюрьму.

Дракон вздохнул — по пещере пошло эхо.

Тэро всхлипывал и никак не мог остановиться.

Дракон снова вздохнул.

— Успокойся. Никого я не ем. Мне это не нужно. Не едят драконы людей.

— Но…

— Не едят. Да, нам нужна жертва. Но не для еды. Жертва нужна, чтобы она сама стала драконом, понимаешь?

— Нет, — Тэро даже всхлипывать перестал. — Не понимаю.

— Это никакое не перерождение. Жертва становится новым драконом, а Дракон… Честно говоря, не знаю. Наверно, исчезает. Или делается человеком. Или сливается с жертвой в одно? Не знаю. Я помню только, как превратился в дракона. Но это было давно, поэтому всё остальное уже забылось. В любом случае, мне это не нужно. Всем положено умирать. Почему я должен быть исключением?

— Ты меня даже съесть не можешь! Что ты за дракон такой!

— Мы вчера остановились на тридцать четвертой странице. Читай.

И Тэро открыл книгу на тридцать четвертой странице.

К двести первой у него почти пропал голос, пришлось шептать. Дракон всё равно к этому времени спал, изредка пофыркивая. Тэро читал. Он всё-таки успел дочитать до конца.

Или надеялся, что успел. Он не знал, когда точно умер Дракон.

Но умер.

Тэро остался один.

***

Жозефин принесла одеяло. Пещеру к ночи, несмотря на обогреватель, выстудило.

Присела рядом и сказала:

— Он упомянул тебя в завещании. Тебе оплатят обучение в университете и, конечно, в тюрьму ты больше не возвратишься.

Тэро ощущал только пустоту, никакого облегчения от того, что не придется жить в одной камере с Сарго.

— Тебя отпустят домой уже через неделю. Слышишь?

— Но он умер.

— Всё будет хорошо. Уже поздно, иди спать.

Тэро не хотел спать. Где-то пели какие-то странные заунывные песни, пахло горьковато-сладким дымом и снегом.

Жозефин выругалась. Потом заплакала.

— Я тут двадцать лет прожила.

В конце концов Тэро ушёл к себе, лег и внезапно для себя заснул.

***

Дракон никогда не хотел жить вечно. Когда-то давно дракон был человеком и вовсе не задумывался о вечности. Тогда он был юн, глуп и напуган.

Потом Дракон стал жить жизнью, полной полётов — и ему снова было некогда думать о смерти.

А теперь Дракон умер. Это было легко и спокойно, как заснуть. Мальчик, похожий на него самого — когда Дракон был напуган и человек — конечно, плакал. Дракону его было жаль: люди такие хрупкие, нежные и прекрасные. Дракон теперь был свободен, знал, как допрыгнуть до любой звезды, и у него не болели крылья.

Он тихо погладил мальчика крылом, а потом оглядел планету разом, запоминая, и полетел между звёзд к той, на которой ему было место.

Мальчик перестал плакать и улыбнулся во сне.