Измена: B-52 (СИ) [Ария Тес] (fb2) читать онлайн

Измена: B-52

Глава I. Ошибки, которые стоят того

Я сижу на полу в большой прихожей и смотрю на себя в зеркальные двери шкафа-купе. Щеки, нос, глаза — всё красное, и даже в темноте видно, как сильно лицо опухло. По мне сразу видно, если я плакала, а сегодня я плакала много, гораздо больше обычного. Выйдя на прогулку вечером, я и не ожидала, что мое глупое желание вырваться из четырёх стен и подышать, обернется полной, неисправимой катастрофой. Живем мы на набережной Финского залива в Петербурге, а квартира мне досталась по наследству. Не эта, конечно, район то новый, другая. Ту мы с мужем продали, чтобы жить «как белые люди» в красивом месте.

Мне нравится здесь гулять. Финский залив своим мирным пейзажем здорово успокаивает, и я медленно иду вдоль водной глади. Думаю о многом, а как будто и зацепиться не за что, хотя если уж совсем честной быть, больше всего меня волнуют мои отношения с мужем. С Сашкой мы познакомились давно, мне еще и восемнадцати не было, и вот уже почти одиннадцать лет вместе. О нас часто говорят, что мы «идеальная пара»: внешне похожи, гармония у нас, ссор не слышно — все хорошо. Для всех всё хорошо, но на самом деле за закрытыми дверьми картина несколько меняется.

Говорят, что ты всегда чувствуешь, если человек, которого ты любишь, теряет к тебе интерес. Холод, раздражение и безразличие — все это ложится тебе на плечи тяжелым грузом и тянет вниз к земле. Меня так тянет уже около года, и я не знаю почему. Вроде не изменилось ничего, а как будто все с ног на голову перевернулось, и я буквально кожей чувствую, как стала тяготить его.

«Ты опять придумываешь себе всякое!» - рыкнул он сегодня за завтраком, - «Прекрати уже параноить и выносить мне мозг. У меня много проблем, ты здесь вообще не при чем!»

Хлопок дверью я слышу до сих пор. Чтобы он не говорил, но раньше Саша никогда не разговаривал со мной вот так грубо, а это было грубо.

Тяжело вздыхаю и достаю телефон, чтобы переключить следующий трек, но вдруг замираю. Впереди вижу хорошо знакомую Белую BMW — его машина. Я ее узнаю из тысячи. Сашка так любит свою тачку, что купил ей самые крутые, навороченные диски, которые вон как сверкают на солнце, точно наполированные серебряные монеты. Странно вообще, что он здесь делает? Сказал, что у него важная встреча, извинился, что не успеет к ужину, а сам тут. Может быть готовит сюрприз? Так я пытаюсь успокоить бешено колотящееся сердце, ведь прекрасно знаю — сюрпризов от него ждать себе дороже, разве что плохих. Саша давно перестал делать для меня что-то.

Еще пара неловких шагов, а как будто к краю обрыва подхожу, с которого меня непременно столкнут, хотя за спиной улица и нет никаких «маньяков-убийц». Просто люди, просто гуляют, просто проживают прекрасный вечер, а я просто лечу вниз без помощи всяких маньяков. Нет, они здесь не нужны, если главный и самый ужасный предатель всегда тот, кто ближе всех.

Саша стоит на берегу на камнях, рядом какая-то блондинка. Она громко смеется, привлекая всеобщее внимание, будто без этого жить не может. Волосы прямые, длинные, губы огромные, красного цвета. Она крутится рядом с ним, фотографируется, о чем-то без устали говорит — он слушает. Внимательно так, вникая, и меня бьет изнутри: я знаю эту девушку. Примерно год назад мы были на одной вечеринке, там я ее и видела. Катя, кажется? Или Лена? Имени совсем не помню, зато помню, как она на него смотрела, а он смотрел на нее, будто знают друг друга миллион лет. Будто у них есть чувства. Будто они друг друга хотят.

Как в замедленной съемке вижу, что она к нему медленно подходит, типо тигрица вся из себя, он улыбается, как придурок. Никогда не думала, что так это выглядит со стороны — улыбка его эта дурацкая, но теперь вижу и кожу обдает холодными, колючими мурашками, будто в предчувствии чего-то ужасного. Так и есть. Конечно для всего мира — это ничто, но когда я вижу, как они пылко целуются, он хватает ее за огромную задницу и жмет — мой мир рассыпается на части.

Вытираю лицо руками, выныривая из мерзких, режущих воспоминаний. Сбежала, трусливо поджав хвост. Я ведь даже не нашла в себе силы, чтобы подойти и что-то сказать, обозначить себя. Просто не смогла. Я и трубку не взяла, когда он звонил мне сорок минут назад, чтобы сообщить, что задержится еще. Кажется я слышала, когда позорно убегала, как она ноет и канючит: милый, останься еще, я так не хочу, чтобы ты уходил к этой своей…

Боже. Она знает обо мне, говорит с таким презрением, будто я в чем-то виновата. Наверно и виновата, да? Что просто существую.

Слезы снова срываются с ресниц, и я слизываю их с потрескавшихся губ, закрываю глаза. Он же пошел на поводу, сразу после звонка мне на телефон упала смс-ка:

Любовь всей моей жизни 😘😍🥰

извини, у меня есть еще дела, ложись без меня. Люблю

Я разбила его о стену. Вон валяются осколки позапрошлой модели айфона, но я не жалею — хотя бы не буду получать эти мерзкие сообщения, которые означают лишь одно: он еще раз мне изменил. Я часто получала такие сообщения за последнее время, Саша стал часто пропадать где-то, расплывчато прикрываясь «делами». А я, как дура верила…Догадывалась, конечно, но запрещала себе думать, уговаривала ночью у окна, пока ждала его:

«Марина, да брось, он никогда с тобой так не поступит. Это же твой Саша, он тебя вон как любит, не дави на него. Успокойся. У него могут быть проблемы, все будет хорошо...»

Ну да. У него и будет все хорошо: дома ждет тупая жена, которую можно использовать, как угодно и в качестве кого угодно: медсестры, когда ты болеешь, кухарки, когда хочешь есть, домработницы, чтобы всегда все чисто было. А там, где-то в городе, будет ждать веселая, классная девчонка. Помню, я когда-то смотрела фильм «Исчезнувшая», и навсегда запомнила этот момент, когда Эми уезжает из города, а главное, что она говорит: «Классная девчонка» — мужчины ведь всегда так говорят, да? Хотят сказать комплимент: «Она классная девчонка. Она сексуальная. Она всегда на всё готова. Она прикольная. Она никогда не злится на своего парня. Она только улыбается очаровательной, немного грустной улыбкой и затем открывает рот, готовая принять его член. Ей нравится то, что нравится ему». И знаете, он скорее всего виниловый хипстер, обожающий японские комиксы. Если ему нравятся конкурсы мокрых маек, значит она шляется по магазинам, болтает о футболе и поедает куриные крылышки в забегаловках. Встретив «его» я знала, что ему нужна «Классная девчонка», и, признаюсь, ради него я готова была постараться. Я брила лобок, пила ночное пиво и смотрела фильмы Адама Сэндлера. Я ела холодную пиццу и оставалась стройной, я регулярно ублажала его ртом. Жила настоящим и была готова на всё.»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А потом он нашел себе более молодую и «сисястую», классную девчонку. В моем случае, классная девчонка была не моложе меня, но она была легкой, а я стала надоедливой женой.

Прижимаю трясущиеся руки ко лбу, изо всех сил стараясь избавиться от картин, которые так и стоят перед глазами: поцелуй, задница, красивый пейзаж. Романтика, ха! Интересно, теперь меня всегда будет тошнить от вида, который раньше успокаивал? Задаю этот вопрос своему отражению, а потом вдруг четко вижу все, что будто и не замечала — насколько жалкой я на самом деле являюсь. Давно перестала краситься, потому что «мне нравится итак, Марин, ты очень красивая». Одежду ношу обычную, потому что «чего ты так вырядилась?! Мне не нравится, когда на тебя смотрят!». Все настолько стандартно, что меня аж тошнит, но вместо этого я начинаю злиться.

«Любишь?! Что же было бы, если бы ненавидел? Мне страшно представить!» - а еще я вдруг вспоминаю, какой была «до» него. Веселой, интересной, постоянно куда-то ходила, а не сидела в четырех стенах, как запертая в клетке желтая канарейка.

Может в этом и была проблема по итогу? Он сделал меня той, кто ему по факту то не нужен. И я встаю на ноги. Не ради него, ради себя.

***

Когда тонкие шпильки стучат по мраморному полу, я, если честно, сама не знаю, чего хочу добиться этим, но иду вперед. Какая-то больная злоба и тяжесть на сердце будто толкают к красивым, двустворчатым дверям бара в отеле Астория. Люблю поэтичность и вообще всегда, когда ходила мимо него, мечтала побывать здесь, так чем не повод? Мне изменил человек, которому я верила абсолютно, так что спустить кучу денег с его кредитки — вполне нормальная, посильная плата за боль и унижение.

Захожу внутрь и немного смущаюсь. Здесь народа немного, но кое кто бросает на меня взгляды, которые немного гасят запал. Наверно я выгляжу неподобающе для этого места? Короткое, черное платье, черные колготки, шпильки…не знаю, нормально это? На секунду даже думаю сбежать, но от мысли снова вернуться в пустую квартиру, берет какая-то паника, и я гордо вздергиваю носик. Вижу цель, не вижу препятствий, так говорят, вроде? Наверно, я хочу доказать самой себе, что во мне еще есть что-то, есть жизнь, и, присаживаясь на высокий стул, уверенно тянусь к меню.

- Могу вам что-то порекомендовать? - мягко улыбается бармен.

Черт, наверно заметил мое потерянное выражение лица, но я снова подбираюсь и мотаю головой. Нет, я сама могу выбрать и выберу, черт меня дери! Не хочу, чтобы какой-то мужик снова принимал решения! А он все ждет и смотрит так…снисходительно, мол, ага-ага, кому ты врешь, дура? Помощь не нужна? Что ты вообще сама можешь?

Это бесит. Наверно, он и не вкладывает такого смысла, никто ведь в действительности и не хочет меня обидеть — я это понимаю разумом, но упрямое «что-то» мечется и не дает отступить назад. Я цепляюсь взглядом за единственное знакомое название в списке коктейлей: B-52. Помню, когда я еще ходила по клубам и барам, как-то пила его, и мне очень понравилось. Классный был вечер, день рождение моей лучшей подруги — ей исполнялось восемнадцать.

- Можно мне B-52, - уверенно киваю, откладывая меню в сторону, он скептически приподнимает бровь.

Так и хочется на него наброситься и как-то съязвить, мол, что?! Не устраивает мой выбор?! А мне плевать! Делай молча! Но я гашу порыв, добавляя.

- Сделайте сразу три.

Я всегда беру всего по три — глупый загон, но я успокаиваю себя тем, что у каждого свои тараканы. Саша, например, всегда посмеивается, когда мы идем в магазин и…Стоп. Прекрати о нем думать, но разве я могу? Отчаянно пытаясь удалить его со своего «поля», он все равно в нем появляется, да еще и более ярко. То есть чем сильнее я пытаюсь, тем хуже становится, и это чертов замкнутый круг. Я не способна его разорвать, и на глазах снова появляются слезы.

Я роняю голову на руки, уставившись на затейливый узор барной стойки. Что мне делать дальше? Как жить? Куда двигаться? Я не знаю. У меня нет работы, так как Саша не хотел, чтобы я работала. Помню, когда мы только сошлись, это казалось таким милым:

- Я хочу сам содержать свою женщину!

Он был так уверен, а по итогу что? Я просто напросто завишу от него. Сама виновата, знаю, мне не надо слышать это от кого-то, поэтому когда мой старый телефон звонит, а на экране я читаю «мама», сразу сбрасываю — знаю, что именно это она мне и скажет.

«Ты виновата сама, Марина. Я сколько тебе говорила, иди работай, а?! Теперь что?! Что теперь?!»

Маму свою я люблю, конечно, но она человек тяжелый, а мне сейчас настолько плохо, что боюсь, я просто не вывезу ее бесконечных упреков.

Коктейли ставят передо мной в ровную линию. Он состоит из трех полос: черная, посветлее и белая, которую сверху поджигают, и она красиво пылает синим пламенем.

- Вам все поджечь? - интересуется бармен, я мотаю головой.

- Одного пока хватит.

Кивает и отходит в сторону, чтобы обслужить другого клиента, а я продолжаю смотреть на эти ровные полосы. Может быть снова попытаться найти в этом что-то поэтичное? Или знак? Например, пусть сейчас у меня и черная полоса, но дальше все будет только лучше. Это мой тост, так он звучит в голове, и я решительно выпиваю первую стопку.

Горло обжигает, внутри тоже распаляется огонь, а на языке остается сладкий привкус кофе. Я жмурюсь, приложив руку ко рту, но запуск прошел удачно, и я смотрю на бармена, кивая. Он сразу понимает и усмехается, подходит спокойно, даже вальяжно, и поджигает. Снова пью — классно.

- Третий надо?

- Хочешь, чтобы она тут умерла? - звучит красивый, глубокий голос, на который я сразу оборачиваюсь.

Стул рядом отодвигает высокий, темноволосый мужчина с приятной улыбкой. В глазах его, правда, горит сарказм, с которым он осматривает меня, потом мой выбор коктейля, а потом переводит внимание на бармена и тихо цыкает.

- Тормози.

- Слово клиента — закон, - отвечает с усмешкой, а мужчина слегка закатывает глаза.

- Ага, конечно. Дай воду.

Слышу тихий смех, но как через слой плотной ваты. Алкоголь вдруг ударяет в голову так, что пальцы немеют, и я немного торможу. Мужчина это замечает, вижу улыбается, делая глоток из красивого, граненного стакана, смотрит перед собой.

- Не налегай на тяжелые коктейли, дорогая, особенно если пить не умеешь. Совет на будущее, который, я надеюсь, ты запомнишь.

- Я сама разберусь, - говорю как можно тверже, но вызываю в нем лишь искренний смех.

- Ну да.

Замолкаем. Мне нечего сказать больше, да и как-то мысли все разом разбежались, так что я тоже отворачиваюсь и снова роняю голову на руки, хмурюсь.

- Топишь горе в вине? - вдруг спрашивает, я кошусь в его сторону, усмехаюсь.

- Скорее в тяжелых коктейлях.

- Парень бросил?

- Муж изменил.

- Бывает.

Не сомневаюсь, но не со мной. Такого со мной быть просто не может, ну никак не может, и я быстро стираю украдкой слезу — плакать точно не хочу, но что делать дальше? Я абсолютно не понимаю. Выпила, мне вроде как и легче, а вроде стократно тяжелее, еще этот…Чувствую, как смотрит на меня, бесит. Кошусь на него снова, улыбается, как кот, глаза вон горят. Кажется. Я, если честно, плохо их различаю, но могу с уверенностью сказать — пахнет от него просто потрясающе.

- Что это за духи?

- Армани.

- Классные.

- Спасибо, - слегка кивает, я снова замолкаю, но бросаю взгляд на бармена.

Тот улыбается еще шире, странно так, и это как-то напрягает. Я кусаю губу, пытаюсь мыслить разумно, но когда не выходит — выдаю.

- Вы знакомы?

- К сожалению да. Он — мой младший брат.

- Это многое объясняет…

Снова замолкаю, рассеяно водя пальцем по стойке бара. Я даже почти забываю о нем, как будто сознание расслаивается на несколько измерений, и я выпадаю из нашего туда, где мой муж трахает свою «классную девчонку» на красных простынях. Почему-то в моем воображении еще кровать такая с резными ручками, как в музее или борделе. И стены красные.

«К чему бы это?» - задаюсь вопросом, на который не собираюсь искать ответ, а вместо этого задаю другой тому, кто все пялится на меня.

- Ну что?!

- Это тебе не поможет.

- Что?

- Алкоголь. Он не помогает забыть, усиливает только. Поверь мне, я знаю.

- И что же поможет мне забыть?!

Ершусь, но он улыбается шире, загадочно пожимая плечами, а потом встает, допивает свою выпивку одним глотком и ставит стакан на стойку.

«Точно красивый…» - думаю, разглядывая его профиль, - «Очень красивый. И большой. Высокий такой, широкоплечий…»

- Могу попробовать помочь, - тихо говорит, делая на меня шаг, которого я не ожидаю, - У меня тоже был дерьмовый день. Переживем его вместе?

Немного теряюсь. Мужчина кладет руку на спинку моего стула, а на его запястье золотые часы — они бликуют слегка под светом тусклой лампы, но выглядит это почему-то дико сексуально. Наверно потому что я улавливаю наконец намек, поднимаю глаза и вижу его отражение в черных, как горький шоколад, радужках.

- Пойдем?

Так просто. Незнакомец протягивает мне крупную ладонь, но не давит, ждет, а я не спешу соглашаться, отчасти не совсем понимая с чем именно? Я в такой ситуации никогда не была раньше, и как себя вести не знаю, поэтому мнусь. Облизываю нижнюю губу, усердно стараюсь думать, а все зря, и тогда я тихо спрашиваю.

- Я об этом пожалею?

- Вполне возможно.

- А если я передумаю?

- Просто уйдешь.

- Обещаешь? - по-детски глупо спрашиваю, видимо, ставя его в тупик — он ведь не сразу мне отвечает, а когда это делает, голос его становится мягче.

- Обещаю.

Возможно я совершаю свою самую огромную ошибку, когда вкладываю свою руку в его, но, если говорить откровенно, мне надоело жить по правилам. «Не делай того», «Не ходи туда», «Будь хорошей» — все это крутые постулаты в каком-то смысле, но сейчас я чувствую, что так сильно от них устала, как будто всю жизнь несла за собой гири на шее. Сейчас я хочу броситься в этот омут с головой.

Пусть и страшно. Мне страшно, пока он ведет меня до лифта, но успокаивает, что мы будем в гостинице, где хотя бы отчасти безопасно. Знаю, что нет, просто пытаюсь себя угомонить, я ведь сейчас на самом деле собираюсь сделать шаг в неизвестность, и делаю его, когда захожу в лифт.

«Двери закрываются, следующая остановка полный фарш…» - звучит в голове, но когда я смотрю на него в следующий миг, все уходит на задний план.

Он действительно красивый. Темная, ухоженная борода, пухлые губы, выдающиеся скулы, но главное — это взгляд. Он у него прямой, твердый и тяжелый немного, но такой горячий, что я хочу на каком-то подсознательном уровне, получить все, что он решит мне дать.

А он и не собирается медлить. Стоит створкам друг о друга стукнуться, как мужчина делает на меня решительный шаг, прижимая к стене, и страстно целует. Я теряюсь, если честно, Саша никогда меня так не целовал, хотя я считала его страстным, но нет. С этим незнакомцем он не шел ни в какое сравнение. Он кусает мою нижнюю губу, и я сразу расслабляюсь в его руках, которые блуждают по моему телу так, как он хочет. Чувствую, что он всегда делает так, как хочет сам, но мне это нравится. Сила его нравится, напор тоже, и когда я это понимаю — полностью отдаюсь на волю стихии.

Кладу руки на плечи, слегка сжимаю пиджак, подаюсь вперед бедрами, которые он сильнее сжимает и запускает под юбку пальцы. По телу тут же проходи электрический разряд, и я издаю тихий стон, когда чувствую его кожу на своей. Кажется, я готова прямо здесь ему отдаться, но звоночек прерывает все наши планы — мы приехали на его этаж.

Коридор длинный, но мы останавливаемся почти сразу. Мужчина прикладывает карточку, дверь щелкает, и я уже не ломаюсь, захожу за ним следом, чтобы снова потеряться. Смотрю на него, тяжело дыша, тереблю пальцы, и вдруг говорю:

- Я не знаю, что делать дальше.

- Не говори, что ты — девственница, - саркастично замечает, потом добавляет еще, - Хотя ты и похожа на… Сколько тебе?

- Двадцать восемь. И нет, я не девственница, просто…эм…никогда такого не делала.

- Чего именно?

- Не ходила в номер к мужчине, которого знаю всего пять минут.

- Жалеешь?

- Нет.

- Будем болтать дальше?

- Нет.

- Мне продолжать?

- Да.

- Отлично, потому что я хочу тебя, а я не люблю отказываться от того, что я хочу.

О боже. Такая реплика достойна женских романов, и я никогда не думала, что услышу ее в реальности, да еще и обращенной ко мне, поэтому смущаюсь так, что щеки заливает румянец. Он усмехается, медленно расстегивая рубашку, а под ней…Твою мать, я таких, как он, видела разве что на фотках в интернете. Отчетливые кубики, широкие плечи, руки, татуировка на груди. Красивый, точно красивый, а я? Себя я такой не считаю. Я обычная, и рядом с ним чувствую себя неловко.

- Тебе помочь?

- Можно выключить свет?

- Нет, нельзя.

- Пожалуйста.

Теперь медлит незнакомец, который явно не любит идти на уступки. Такой вывод делаю по недовольной мине и цыку, но свет он все таки выключает. Я берусь за молнию на платье. Чувствую себя дико неловко, когда оно падает к моим ногам, поэтому стараюсь прикрыться, но он подходит и убирает руки за спину. Смотрит так проникновенно, на щеках играют желваки, а потом он снова целует меня. Зло, яростно, страстно.

То, что происходит в ту ночь, я не забуду никогда. На белых, отельных простынях, я впервые в жизни понимаю, что такое секс на самом деле. С Сашей все было иначе всегда: я часто притворялась, чтобы его не обидеть, но с ним притворяться было ни к чему. И если я сравнивала их в первые полчаса нашего знакомства, дальше забыла, как зовут собственного мужа — был только этот незнакомец.

Он целовал меня горячо и жадно, вдыхал мой запах, кусал кожу, пока расстегивал замочек на бюстгальтере, дальше спустился ниже. Взгляд полный похоти на миг зафиксировал на моем лице, но потом все утонуло в ощущениях. Я закрыла глаза, выгнув спину, когда он коснулся напряженного соска. Все тело ныло настолько сильно, что я не могла оставаться на одном месте, так хотелось побыстрее ощутить его в себе, но он пытал. Доводил буквально до безумия, продолжая касаться чувствительных точек моего тела, и в конце я буквально умоляла:

- Пожалуйста…

Только после этого он в меня вошел, так глубоко, как никто и никогда, и это было прекрасно. Я прижимала его к себе ногами, кусала плечи, чтобы не орать в голос, когда достигла первого пика, но это был не конец — он продолжал. Менял позиции, то с боку, то сзади, и казалось, что у него никогда не кончатся силы доводить меня до исступления, а пошлые, громкие шлепки никогда не прекратятся. Да мне и не хотелось. Я хотела еще и еще чувствовать его губы, запах, руки — все. Мне было это нужно, чтобы в конце, перед тем как закрыть глаза и уснуть, наконец понять: некоторые ошибки необходимо совершить, чтобы увидеть больше — Саша не идеальный, как мне всегда казалось, и если есть кто-то лучше него в постеле, то найдется и кто-то лучше, чем он в жизни. На нем свет клином не сошелся, а у меня все будет хорошо.

Глава II. Одно такое разное утро

Марина

Когда я медленно открываю глаза от луча солнца, пробивающегося сквозь плотно задернутые шторы, то не сразу понимаю, где нахожусь. Состояние такое, будто по мне проехался внедорожник, если честно — мышцы болят, о голове вообще молчу, — но все меркнет, стоит осознать одну простую вещь: рядом кто-то лежит, и это не Сашка. Когда ты живешь с кем-то так долго, как мы жили, когда спишь только с ним, ты на каком-то подсознательном уровне подмечаешь детали, которые на первый взгляд совсем незначительны. Например дыхание. Или поза. Запах, наконец, а тут все чужое. И руки чужие.

Я смотрю на незнакомую, внушительную ладонь, которая лежит на мне по-хозяйски сверху, и замираю. Пальцы длинные, красивые, на мизинце кольцо с темным камнем. Золотое. И кожа темная, по крайней мере на контрасте с моей.

«Боже, что происходит?»

Медленно, аккуратно поворачиваюсь и сталкиваюсь с красивым, мужественным лицом, а потом вспоминаю вчерашний вечер. И ночь. Да, именно ночь шокирует мое сознание больше, потому что если пять секунд назад я как-то потерялась, то теперь нашлась в комнате, где будто нон-стоп крутят порнуху с моим участием в главное роли. Глупое сравнение, знаю, но другого в мою похмельную голову просто не приходит.

Вроде он спит крепко, и я продолжаю разглядывать правильные черты лица, пока могу: стоит ему пошевелиться, сразу же таюсь, точно мышка, застываю. Дико боюсь, что вот сейчас он возьмет и откроет глаза, а потом заговорит со мной, когда я совсем не знаю, что ему отвечать и как вести себя в принципе. Я даже имени его не знаю, черт возьми, хотя то, что я вчера делала уж явно это подразумевает. Такого себе даже с мужем не позволяла, а тут…

«О боже…» - горю.

Вот серьезно. Горю, как сухой лес вспыхивает от нечаянно брошенной спички — всем телом и душой.

Я совершенно не готова встретиться лицом к лицу со своим ночным, новым знакомым, и благодарю судьбу за то, что он всего лишь меняет позу: закрывает глаза рукой и слегка отворачивает голову в сторону. Фух. Не проснулся, как я, от хитрого, солнечного луча, на который я кошусь по-глупому зло, будто это оно виновато в том, что я оказалась в такой ситуации. Нет же, я сама приняла все решения, что привели меня в эту постель, из которой теперь я выскальзываю, как вор и сбегаю в ванну.

Здесь я могу выдохнуть, прижавшись к двери спиной. Не знаю, что чувствую. Я совершенно растеряна и мне немного страшно, наверно, а когда я смотрю на себя в зеркало, там я вижу женщину, которую совершенно не узнаю. Щеки пылают, волосы дыбом, с размазанной косметикой на всем лице, но вот что примечательно: глаза у нее сияют ярче звезд. Нет, она не жалеет о том, что было ночью. Да, я не жалею, мне понравилось.

Признав это, мне становится как-то легче, и я включаю воду. Тонкой струйкой она разбивается о мраморную раковину, чем дико напрягает. Мне сразу кажется, что это так громко, что он непременно проснется, и я как можно быстрее стараюсь привести себя в порядкок. Слабо получается. Тушь и помаду я стерла, а следы все равно остались. Под глазами немного, на щеках отпечатки, но главное другое: ряд маленьких синячков, которые покрывают шею и грудь, даже живот.

«У меня засосов не было миллион лет...Как у школьницы…» - совершенно по-дурацки хихикаю, но вовремя прикусываю язык и высовываю голову обратно в комнату, - «Нет, спит, все нормально.»

Тогда я наконец выхожу. Мое платье нахожу сразу, а вот белье — с этим проблем гораздо больше. Трусики ладно, они валяются под подушкой, но где бюстгальтер? Это тайна, покрытая мраком, а разгадывать ее просто нет времени. Я до ужаса боюсь, что он проснется, наверно потому что слабо представляю себе разговор, который меня не обидит. Вряд ли он считает меня нормальной женщиной, может и вовсе работницей древней профессии? Не хочу выяснять, для меня это уже слишком. Пусть и не должно бы волновать, что он там обо мне подумает, но, к сожалению, волнует, поэтому я ускользаю тихо-тихо, будто меня здесь никогда и не было.

Когда я выхожу на улицу, а двери за моей спиной закрываются, словно попадаю из какой-то сказки в реальность. Красавчик остался позади, а наша ночь, как карета, стала тыквой, стоило пробить двенадцати. Все вокруг серое. Питер вообще город богатый на этот оттенок, но сейчас я это вижу как-то более отчетливо и достаю телефон, чтобы заказать такси. Вот только не знаю куда? Домой? Я не могу вернуться домой, там он, а я не готова с ним говорить и видеть его. Одна только мысль и том, что мне придется посмотреть Саше в глаза, доводит до слез, которые я быстро стираю. Жаль так нельзя стереть воспоминания — просто взмахнуть рукой, и будто не было ничего, а оно же было.

- Черт… - шепчу, когда получаю сотню сообщений.

«Мама» звонила вам 76 раз.

- Черт, черт черт!

Мама у меня паникер. Если я не отвечу ей на звонок, она начнет трубить «пожар», даже если прошла всего минута, а тут целая ночь…Представляю, что меня ждет. Но даже это лучше, чем встретиться лицом к лицу со своим разбитым сердцем, и я набираю ее первой.

- Марина?! Марина, ты где была?! Ты почему трубку не брала?! Марина, что происходит?! - начинает с ходу она, а я вздыхаю и совершенно не знаю, что сказать.

- Мам…эм…

- Марина, что случилось?! Почему Саша тоже не берет трубку?! Я уже ехать к вам хотела! Как ты могла так поступить со мной?! Знаешь же, что у меня здоровье слабое!

- Мам…

- Марина, ты просто эгоистка чертова!

- Саша изменяет мне!

Мама замолкает тут же, а я тяжело дышу, воровато оглядываясь, вытираю слезы и уже тихо продолжаю, чтобы не рассказывать всему городу о своей рухнувшей в одночасье жизни.

- Вчера я видела его с девушкой на набережной.

- Ну понятно… - протягивает она, цыкает в придачу и словно глаза закатывает, - Я так и знала! Говорила же тебе, говорила!

Прикрываю глаза. Это правда, конечно, мама уже десять лет твердит одно, как мантру: он тебя бросит, вот увидишь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Предсказание наконец исполнилось, - бурчу под нос, - Можно покупать карты таро и давать объявление в газету.

- Не хами мне! Приезжай, поговорим дома.

- Мам…

- Марина! Приезжай.

Не особо я хочу ехать, если честно, но опять же — это лучше, чем встретиться с мужем.

Саша

Я лежу на кровати в съемной квартире и смотрю в потолок. Все еще немного странно это быть здесь, но я бываю здесь часто, потому что я изменяю своей жене. Аж смех берет от того, как это звучит в моей голове, но такова правда. Я изменяю ей со своей бывшей девушкой — еще смешнее.

Потираю лицо руками и шумно выдыхаю, резко их расслабляя. Катя сейчас в душе, слышу, как она подпевает какую-то очередную, модную песенку. Что-что, а вкуса в музыке у нее нет и никогда не было — это удручает. Я музыку люблю, когда-то даже пытался ее писать, но увлекся машинами и забыл об этом напрочь. Теперь у меня свой автосалон, красивая жена дома и любовница моется в душе.

«Черт» - усмехаюсь, потирая глаза основаниями ладоней, - «Я и не думал, что до этого дойдет…»

Но когда я увидел Катю на дне рождении лучшей подружки Марины, как током дернуло. Мы встречались много лет назад, как раз перед Мариной. Яркие ли это были отношения? Да без понятия, но сейчас торкнуло, и это факт. Не даром же я эту квартиру снимаю регулярно несколько раз в неделю, хотя и не думал, что закрутиться снова спустя столько лет…

Около года назад

- Саш, мы опаздываем, и Лерка нас убьет! - шипит Марина, когда я расплачиваюсь за букет цветов и кошусь на нее явно недовольно, - Что?

- Да нет, ничего.

- Ты не хочешь идти?

- Не, все нормально. Бери цветы и поехали уже.

На самом деле не хочу. Мне дико лень тащиться через весь город по дождю, я только помыл машину и знаю, что стоит один раз проехать по ЗСД*, как она снова станет чернее ночи. Но Марина долго собиралась, готовила подарок, и я делаю над собой усилие, даже улыбаюсь, когда она о чем-то рассказывает мне. Я не особо вслушиваюсь, если честно, Марина часто болтает обо всем подряд, и для меня ее голос уже — точно радио. Я люблю его слушать, но в смысл не вникаю — лишнее это.

В ресторане стоит шум и гам. Мне скучно. Я смотрю на лица хорошо знакомых людей, всё улыбаюсь, как болванчик, а сам мечтаю о том, как свалю подальше. Смотрю на Марину. Она вот искренне улыбается брату своей подруги, когда тот рассказывает о работе, кивает, а я вдруг не могу понять — она красивая? Не помню. Марина настолько срослась со мной, что я ее воспринимаю скорее как свою правую руку, но красивая она? Бред ли, а я не могу ответить на этот вопрос, потому что не вижу и не понимаю, как на него ответить.

Такая мысль меня вдруг пугает, и я отвожу взгляд, чтобы неожиданно столкнуться с другим.

«Да ну…не может быть?!» - подаюсь вперед и сразу издаю смешок — может.

Судьба она такая, подбрасывает тебе неожиданные встречи, ведь напротив, чуть поодаль, сидит Катя — девушка, с которой мы встречались десять лет назад.

- Марин? - зову жену, и она рассеяно поворачивается, поднимая брови, - У меня сигареты кончились, я схожу до магазина напротив.

- А…ну хорошо, иди, - мягко целует меня, а потом тихо добавляет, - Будь осторожен.

Это ее фирменное «будь осторожен», так заколебало. Я внезапно дико злюсь, и меня эта тупая фраза накаляет до предела, но я просто встаю и ухожу. Не хочу я выяснять отношения, мне это сейчас до лампочки.

Когда я выхожу из ресторана, то сразу закуриваю и выпускаю дым в темное небо, пару мгновений медлю и подхожу к капоту своей машины, присаживаюсь. Что-то внутри подсказывает, что она выйдет. По-любому же выйдет, и да, в следующий момент дверь открывается — на пороге Катя. Она цепко осматривает улицу, а когда замечает меня, улыбается и походкой от бедра идет в мою сторону.

- Не может быть. Ты ли это?

- Сам офигел, когда тебя увидел, - улыбаюсь, разглядывая ее лицо, подмечая, как изменилась.

Она красивая. Красная помада на губах, подкачала, но ей идет. Волосы светлые и длинные, прямые. На глазах стрелки, а на ней самой красивое платье с глубоким вырезом, который открывает просто прекрасный вид двух крупных полушарий. Не помню, когда Марина в последний раз одевалась как-то так, она все таскает кофты объемные, странные футболки, и никаких тебе нарядов.

Катя замечает сразу, что мой взгляд так и липнет на ее сочный вырез, улыбается шире и тихо спрашивает.

- Угостишь?

- Конечно.

Подаю ей пачку и наблюдаю, как женщина из моего прошлого берет сигарету двумя длинными ногтями, как поджигает ее, выдыхает облако дыма.

- И с кем ты?

- День рождение у подруги жены.

- Оу, жены? Ты женат?

- Не ожидала?

- Не знаю.

- А ты с кем?

- С мужем.

- Забавно.

- Наверно.

Молчим пару мгновений, такое ощущение, что насмотреться друг на друга не можем, а когда оба это понимаем — тихо смеемся.

- Не верю, что это правда ты. Я тебя вспоминала тут недавно, не поверишь, фотки листала старые, а там везде твое лицо.

- Изменился?

- Немного. Повзрослел. А я?

- Ты стала еще красивее, чем когда-то.

Я правда это сказал?! Внутри колит совесть, но я не могу остановиться, руки так и тянутся, хотят ее коснуться. Как будто наваждение какое-то…

- Знаешь, - говорит она, - Я не верю в совпадения. А ты?

- В такие точно нет.

- Не хочешь…может встретимся как-нибудь? Поговорим? Просто про наши жизни, как все изменилось…Мне бы хотелось узнать, как и чем живет моя первая любовь.

Знаю, что нельзя соглашаться — нельзя! Это плохо кончится. Я Марине не изменяю принципиально, никогда этого не делал и не собирался, но, черт возьми, Катя…

- Дашь свой номер? - говорю я тихо, вместо того, чтобы четко обозначить границы, а она достает телефон и кивает.

- Ты свой тоже.

«Мы всего лишь выпьем кофе. Это просто кофе, а не измена!» - так я себя уговариваю на следующий же день, когда собираюсь на эту встречу.

Волнуюсь, глупо улыбаюсь и даже не замечаю, что Марина подходит, прижимается плечом к дверному косяку, пока она не издает тихий смешок.

- Ты так собираешься, будто на встречу с любовницей.

Бьет током. Я на миг паникую, но потом беру себя в руки и фыркаю.

- Ага, сразу к десятерым. По очереди их трахну и вернусь к ужину, даю слово.

Она слегка ударяет меня и шепчет:

- Дурак ты, Саш. Заедешь в магазин на обратном пути? Я тебе список пришлю в сообщении.

- Хорошо, - кричу ей в след, а сам перевожу взгдяд на себя в зеркале, - Хорошо...

Знаю, что поступаю неправильно, меня душит и жрет ложками, когда я выхожу из дома, я даже думаю повернуть обратно и уехать от торгового комплекса, в котором меня ждет моя бывшая. Просто взять и свалить подальше от этой жесткой провокации, поехать к Марине, трахнуть ее на кухне или в гостиной? Плевать где, но не идти к этой чертовке, которая так меня манит. Это плохо кончится. Я ведь действительно все осознаю, но...поступаю неправильно. Даже не так: я выбираю поступить неправильно, когда открываю дверь машины и выхожу на крытую парковку.

Катя уже ждет меня, задумчиво мешает густой кофе со сливками, а когда видит — улыбается.

- Я уж думала, не придешь.

- Прости, там авария была, - вру, чтобы скрыть волнение, - Пробка дикая. Ты как добралась?

- Не поверишь, но без приключений. Прямо, как по маслу.

Есть здесь какой-то намек, но я не улавливаю сути, да и не пытаюсь, если честно. Мне плевать. Я ведь действительно хочу быть здесь: стоило опуститься на сидение, как чувства наполнили душу до краев. Я вдруг вспомнил себя в восемнадцать, когда мы с Катей ночами напролет занимались сексом на моем старом диване. Вспомнил, как гуляли у нее на районе, и, черт возьми, я вспомнил, какого это, когда на тебя смотрят так, как она смотрит сейчас: с желанием, с тягой и огнем. С Мариной все давно не так. Яркие чувства остались в прошлом, им на замену пришла "спокойная Гавань", а мне не хватает остроты. Дико хочется женщину, которая вот также, как Катя сейчас, соблазняет меня взглядом, а Марина так не делает. Когда-то давно, вроде бы было, но я уже и не помню. И не хочу вспоминать. Вообще не хочу о ней думать.

- Может тебя подвести куда-нибудь? - спрашиваю, когда спустя два с половиной часа мы поднимаемся, чтобы покинуть место встречи, Катя улыбается.

- Давай, если тебе несложно.

- Я на крытой парковке встал.

- Пошли.

Идем в тишине, но она не давит, а будто распаляет. Каждая секунда — это новая порция дров в наш костер и наше напряжение. Оно буквально в воздухе витает и копится, а стоит подойти к моей машине — взрывается. Я резко хватаю ее за бедра и прижимаю к пассажирской двери, целую. Страстно, горячо, она отзывается в миг, загорает, как спичка, запуская пальчики с острыми ногтями мне под футболку, потом тянет за ремень. Я понимаю, что не выдержу больше и секунды, поэтому открываю заднюю дверь и смотрю на нее, предлагаю. Катя соглашается. Она ныряет в салон, оставляя за собой шлейф сладких духов, за которым я следую, как слепой, абсолютно забывая обо всем.

Это происходит прямо там. На парковке. Средь бела дня. А мне плевать. Я быстро стягиваю ее платье, она расстегивает мой ремень. Черт, у нее классная грудь, большая, с острыми, дерзкими сосками, а белье — просто мечта. Настолько оно красиво, что я хочу видеть его и не снимаю полностью, лишь немного приспускаю вниз, и заворожено смотрю, как она забирается на меня сверху.

- Ты красивая... - шепчу, она кивает.

- Тогда покажи насколько я тебе на самом деле нравлюсь.

И я показываю. Вхожу в нее до упора и откидываю голову назад, Катя вторит. Мне плевать сейчас на все: и на жену, которой я поклялся в верности, и на глупую игрушку, которая болтается на зеркале заднего вида и пытается изо всех сил мне о ней напомнить.

Теперь

Катя выходит из душа в полотенце и улыбается.

- Саш, ты чего загрустил?

- Не знаю, просто задумался.

- М. О своей этой?

- Кать…

- Да-да, помню. Мы о ней не говорим, - передразнивает меня, потом подходит к краю кровати и шепчет, - Но я так не хочу тебя отпускать…Так не хочу, чтобы ты уезжал…

- Я тоже, малыш.

- Может сбежим?

- Как я все объясню? А ты что скажешь?

- Ой, мой Петя ничего мне не сделает.

- А Марина сделает.

- Ну понятно.

Фырчит, обижается и отворачивается от меня, а я вдруг думаю: а может ну его? Правда сбежать? Уедем куда-нибудь в Карелию, побудем вместе или вообще…переедем сюда? Что меня останавливает, если так задуматься?

- У тебя телефон звонит. «Мама Марины».

Снова слышу эти нотки недовольства в ее голосе, да и сам не особо хочу брать трубку. С тещей у меня отношения ровные, правда, мы не ссоримся, не орем друг на друга и не ненавидим, но она сложная женщина с кучей каких-то своих собственных ожиданий, которые все вокруг должны воплощать, потому что «я так хочу и точка». Нет, сейчас трубку брать я не буду, уж извините, Маргарита Петровна.

Знаю, почему она звонит. У Марины очередной припадок, она выключила телефон и, спорю на что угодно, уехала к своей подружке жаловаться на мужа-подонка. Плевать. Разберусь с этим потом, сейчас не хочу даже представлять какой скандал она устроит из-за того, что я пропал на всю ночь. Выкручусь. Придумаю что-нибудь, навру — она поверит. Она мне всегда верит, у нее просто выбора нет. Марина не из тех женщин, которые лазают по телефону или следят, так что даже если она и подозревает что-то, а она подозревает, я знаю, у нее просто нет доказательств.

Подтягиваю Катю к себе за бедра, упираюсь в живот лбом и шепчу.

- Может нам попробовать пожить вместе?

- А как же Мариночка?

- Я уйду от нее.

- Но вы так долго вместе…

- Кать…

- Может лучше нам все прекратить? - говорит, но дико фальшивит, и я этому даже улыбаюсь.

Смотрю ей в глаза, вижу, что горят — несерьезно она это, просто играется, а может так совесть очищает? Не знаю, и мне плевать. Я усмехаюсь, запуская пальцы под белое, махровое полотенце и слегка мотаю головой.

- Не говори ерунды, дура. Мне хорошо с тобой. Давай реально попробуем? Я уйду от нее, ты от своего идиота — снимем квартиру. Эту хоть. Как тебе идея?

- Ты сначала уйди, а потом будем говорить.

- Кать, я серьезно.

- Я тоже, Саш. Все женатые так говорят: «я уйду-я уйду», а я не дура, ясно?! Не стану ждать тебя у окна, пока ты там со своей этой воркуешь! Если уйдешь — тогда поговорим.

- По рукам.

Стас

Я просыпаюсь от того, что на меня выливают ледяную воду. Конечно, понимаю я это не сразу, но когда вскакиваю, как ошалелый или ошпаренный, что точнее — доходит из-за капель, стекающих с лица вниз.

- Твою…мать!

Дикий ржач раздается эхом в башке, которой будто орехи кололи. Узнаю этот чертов гогот из тысячи — Юрка, козел! Смотрю на него зло, а тот кидает в меня полотенцем и цыкает.

- Прикройся. Инцест — дело семейное, но мы ж не Ланистеры.

- Какого хера ты здесь делаешь, мудак?!

- Твоя мышка пулей дернула из гостиницы, так что я думал, ты уже проснулся и разрушил ее розовые замки.

Брат заваливается в кресло, нагло ставя ноги на стол, а я смотрю на пустую кровать и вспоминаю вчерашнюю ночь. В моей квартире прорвало трубу, а у брата была смена в Астории — все сошлось один к одному. Помню, как приехал, помню, как выпивал, а потом отошел позвонить, и когда вернулся — увидел ее. Обычная вроде девчонка, не мой типаж точно, но после ряда факторов, по честному, плевать уже было, кто этой ночью будет рядом. Я просто не хотел оставаться один, да и злость надо было как-то сублимировать. Подхожу к барной стойке, смотрю на нее в профиль, не поворачивается же, зараза. Странная сама какая-то, но симпатичная. Волосы короткие по плечи, русые, кожа чистая, щечки круглые, но стоит глаза поднять, и я вижу в них какую-то огромную, непомерную грусть.

«Что с тобой случилось, девочка?» - ей на вид лет восемнадцать, не больше, а слезы горькие, будто все сто лет прожила, - «М-да...Ты точно в моей лодке, малышка...»

Поэтому я увожу ее к себе и ни о чем не жалею: мне было очень хорошо. Пусть она и выглядела, как монашка-школьница, стеснялась, а скрывала внутри себя пожар. Думаю, мы все-таки помогли друг другу, как могли, поэтому сейчас я не дам в нос своему брату. Злости то и нет будто вовсе.

Оборачиваю бедра полотенцем и тихо усмехаюсь.

- Отец бы тобой гордился за твое отношение к женщинам.

- Ох, ранил до глубины души, - притворно хватается за сердце, но потом жмет плечами и добавляет, - Я ж не со зла. И ты вонподобрел. Понравилось? Снял стресс?

- Давно она ушла? - игнорирую вопросы, ведь совершенно не собираюсь делиться подробностями, да и Юрка не настаивает. Так, для затравки докапывается — знает, что я все равно могила.

- Да минут двадцать назад, а что? Уже соскучился?

Выставляю средний палец и заваливаюсь на кровать, подбирая руку под голову.

- Хорошо, что ушла сама. Не люблю выяснять отношения на утро, а ее обижать совсем не хотелось.

- До тебя уже обидели?

«Что ему неймется то?!»

- Юр, свали, а. У меня голова гудит, я спать хочу.

- О нет, дорогой мой, сегодня я — старший брат.

Кошусь на него недовольно, но он весь подбирается и расправляет плечи — клоун, да и только.

- Я тебя контролировать пришел, чтобы ты не продолбал все на свете.

- Что несешь, дурень?

- Что несу?! У тебя самолет через три часа. Поднимай задницу, вали в душ, приведи себя в божеский вид и пулей в аэропорт!

- О-о-о…да в жопу все это.

- Пошел ты! - вдруг вскакивает абсолютно серьезный, - Не смей этого делать, Стас! Я сказал — поднимайся и лети! У тебя завтра выставка с утра, на которой ты должен быть!

- Ты чего разошелся, малой?

- Хочешь просрать бизнес из-за какой-то суки?! Ты серьезно?! Ты столько работал и все зря?! Нифига! Поднимайся!

Смотрю на него, хлопаю глазами — таким его давно не видел. Юрка распалился просто максимально сильно. Злой вон весь, как черт, покраснел даже, и это настолько забавно, что я начинаю громко хохотать — в меня летит подушка. А потом и финальная угроза.

- Короче, если ты не спустишься к ресепу через полчаса, я звоню маме.

От старой, доброй угрозы, которая работает безотказно всегда, я смеюсь только громче, а когда он поворачивает к выходу, кричу в спину.

- Может пойдешь ко мне работать?

- Рабские условия труда и начальник — дерьмо? Нет, спасибо, обойдусь. У тебя полчаса, Стас, мама у меня на быстром наборе!

Охотно верю, малой, охотно верю, поэтому поднимаюсь и потягиваюсь. Морщусь.

«Эта дикая кошка всю спину мне разодрала!» - с улыбкой замечаю, касаясь тонких следов от маленьких ногтей.

Забавная она все-таки. Милая.

«Обещаешь?» - усмехаюсь про себя от этого наивного вопроса, который прочно врезался в память, пока вода бьет горячим потоком прямо в лицо, - «Нет, это была классная ночь, спасибо, малышка. Милая малышка...»

Глава III. Девять кругов ада в одной поездке на такси

Примерно одиннадцать лет назад

- …И кто он? - спрашиваю с улыбкой, пока мы с подругой Кристиной идем по улице, она отвечает загадочно.

- Да просто…друг.

Молчу. Молчу. Молчу. Крис все это время строит выражение лица, мол, «ничего не скажу, буду и дальше тебя дразнить». Еле сдерживает смех, зараза, издевается. Вон губы напрягла, чтобы не начать улыбаться, смотрит нарочито прямо, а я, как дура, еле поспеваю за ее широким шагом. Выглядим, сто процентов, как очень комический дуэт из Басни «Слон и моська». Она у меня высокая, видная, волосы длинные и прямые, губы красивые, большие, а глаза — как небо. Я вот ростом ей достаю едва ли до плеча, и, слава богу, лицо на моську не похоже, но вот прыгаю вокруг нее, точно как она.

- Кристина, ты сволочь! - нападаю внезапно, хватаю и начинаю щекотать.

По среди улицы это так себе затея. Нас недовольно обходят, одаривая осуждающими взглядами, а мне плевать. Я продолжаю, она хохочет, пока не сдается наконец.

- Ну ладно, ладно! Только прекрати! Что ты так завелась?

Да потому что пятнадцать минут назад я слышала, клянусь, самый красивый голос в своей жизни. Глубокий такой, бархатный, весь из себя сексуальный и мелодичный, одним словом — мечта. Сегодня мы с Кристиной должны встретиться с другом ее парня, который месяц назад отчалил в армию. Леха забыл у этого друга какие-то свои документы на проводах, и Крис, как приличная девушка, едет их забирать. А я гуськом. Это вообще чистое совпадение, что я трубку взяла — она волосы сушила, — но как же я этому рада. Голос у него и правда очень красивый, до сих пор мурашки берут…

- Его зовут Саша, - деловито начинает она, - Ему восемнадцать. Он учится на юриста, но ему больше нравится музыка.

- Музыка? Он поет?

- Нет, вроде когда-то по малолетству увлекался репом, но сейчас он ее пишет.

- Саму музыку? - тихо спрашиваю с восторгом.

- Да. Саму музыку. А что?

- Да нет. Ничего.

Ага, конечно. Сама краснею, как помидор, смущаюсь. Крис это сразу замечает и улыбается хитро-хитро, а потом грозит пальчиком.

- Тебе еще шестнадцать, дорогая, так что давай-ка ты это…полегче. У него девчонок просто куча.

- Да мне то что до его девчонок?! Я его знать не знаю! И мне семнадцать будет через месяц! Вообще-то!

- А интересуешься так, будто хочешь узнать всё. И какой у него…

- О боже! - на игривые подергивания бровей подруги, я реагирую устало-саркастичным взглядом, - Прекрати, это выглядет пугающе.

- Ну а что? Секс — это часть нашей жизни.

- Я что против?!

Нет, не против. Не смотря на то, что эту часть жизни я пока не знаю, я уж точно не ханжа. Просто мне страшно, наверно? Я боюсь ошибиться. Но ей не объяснишь. Крис уже восемнадцать, а она ведет себя так, будто все тридцать. Взрослая вся из себя, хотя дура дурой по факту, но это уже другая история.

Я почему-то волнуюсь. Иду, сжимаю пальцы, хотя раньше никогда не отличалась таким вот странным стеснением: я мужчин не боюсь, лажу с ними в принципе нормально, но в этот раз все как-то по-другому. Я волнуюсь. По-настоящему так, и не зря. Когда мы подходим к метро, где должны были встретиться, я почему-то сразу понимаю — это он. Не высокий, но видный, с черными, немного вьющимися волосами и такими же черными, как ночь, глазами в обрамлении пушистых ресниц, а губы пухлые, такой красивой формы. Саша в целом красивый и улыбается красиво так, а смотрит на меня…

- Привет, Саш.

Кивает, но словно Крис тут и нет вовсе, только я...

- Привет.

Я не могу произнести ни слова, поэтому киваю, как он только что. Ему. И это все настолько странно, что через миг вдруг начинаю смеяться, а он поддерживает.

Примерно девять с половиной лет назад

Саша крепко обнимает меня сзади и целует в голые плечи. Медленно так, чувственно. Потом сжимает мою руку, сплетает наши пальцы и шепчет.

- Тебе было больно?

- Немного…

Я улыбаюсь, а потом утыкаюсь носом в его руку и вдыхаю запах его кожи. Он пахнет медом и одновременно свежестью — родной такой. За год, что мы общались, стал мне лучшим другом, а три месяца назад мы начали наконец встречаться — и это лучшее время в моей жизни. Он каждый день забирает меня с учебы, а потом мы едем вместе до моего дома. Нас разделяет целый город — живем мы теоретически близко, но по факту это два часа на общественном транспорте, а он ездит. Со мной, ко мне, ради меня, и это так мило…А еще постоянно дарит мне цветы. Только розы, они мои любимые. На коротких ножках и с пухлым, вытянутым кверху бутоном — пахнут они ярче всего, как мне кажется, и выглядят так красиво. Мы почти не ссоримся. Наверно из-за того, что сначала мы долго притворялись друзьями, теперь так много друг о друге знаем, что притворяться уже смысла нет. Он видит меня настоящую, а я вижу его, и мне нравится все: он смелый, умный, находчивый. Талантливый…Саша правда пишет музыку, иногда разрешает мне ее послушать, хотя чаще всего дико стесняется. Так это необычно — он не из таких парней, которые будут стесняться, а со мной, говорит, по-другому не может.

- Я люблю тебя, Марин, - шепчет, оставляя еще один поцелуй, - Ты — моя мечта.

- А ты моя, Саш. Я тебя люблю.

Он тихо смеется. У меня есть такой заскок: я никогда не говорю «тоже», потому что «тоже» — это не чувство, а я хочу, чтобы он слышал о моих чувствах.

- Когда-нибудь я женюсь на тебе.

- Ой, прекрати…

- Нет, серьезно, Марин. Если я когда-нибудь на ком-нибудь женюсь — только на тебе.

- Ты боишься брака.

- Это да, но… Я вон сколько ходил за тобой хвостиком. Никогда ни за кем так не бродил, ты первая. И я женюсь на тебе, отвечаю. Мы будем счастливы.

Пять лет назад

Я резко просыпаюсь и начинаю плакать. Слезы такие горькие-горькие, я остановить их не могу, как не пытаюсь, даже когда чувствую объятия мужа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Марин, ты чего? Марин!

- Мне кошмар приснился… - шепчу неразборчиво, но он сразу понимает и поворачивает на себя, взяв мое лицо в ладони.

- Какой? Расскажи мне.

- Что…что ты мне изменил…

Саша улыбается так нежно, немного снисходительно, конечно, как если бы говорил: ну ты дурочка у меня… Вытирает щеки пальцами, а потом обнимает еще крепче и укладывает обратно в нашу постель.

- Глупая…

- Это было так реально, Саш… - всхлипываю дальше, утыкаясь лбом ему в грудь, - Как будто на самом деле…

- Ты опять говорила с мамой?

Молчу. Кусаю губу и молчу, потому что действительно говорила. Мама в который раз утверждала, что Саша меня непременно бросит, и что я буду делать? Без работы то. Это режет. Я понимаю, что всякое может быть, и я, возможно, допускаю очень серьезную ошибку, но Саша мой муж, а я ведь изначально знала, что это означает. Что я ЗАмужем. У него в семье так принято: жена не работает, и если я уж сказала «да», то должна была принять все его правила. Но мама…она очень хорошо относится к нему, правда это не мешает ей высказывать, что не нравится. Она даже не таится, говорит открыто, при нем: Вот Сашка от тебя уйдет, Маринка, будешь знать.

Это его бесит, но ради меня он молчит, ничего ей не говорит. Пытался, а все без толку: мама считает, что я его заставляю так говорить, а на самом деле он хочет обратного, и ее ничто не может убедить. Это как бороться с ветряными мельницами — все без толку.

- Мама твоя, Марин… - вздыхает Саша, а сам гладит меня по голове, - Я ее, конечно, люблю, но иногда она…

Не продолжает, знает, что меня это обидит, даже если я считаю также, поэтому лишь тихо усмехается.

- Успокойся, этого не было и никогда не будет.

- Ты не можешь говорить так уверенно…

- Но я уверен.ьЯ тебе не изменял никогда, клянусь, и никогда не изменю.

- Говорят, что все изменяют. Всегда. Не бывает исключений...

- Просто они не держали никогда свою мечту в руках. Как можно изменить мечте, Марин?

Сейчас

Я тоже не знаю, Саш, как? Как ты мог поступить так со мной?

Украдкой вытирая слезы, я стараюсь не смотреть на таксиста, да и он на меня. Думаю, с ним нередко такое случается, когда на заднем сидении его машины кто-то проходит через свои личные девять кругов ада. А я все вспоминаю…

Мы ведь и не ссорились почти, так, глупости разные. Много говорили. Строили планы. Этим летом, например, ездили и выбирали участок — Саша очень хотел дом. Говорили о детях…Мы не хотели торопиться, и как раз сейчас входили в ту стадию наших жизней, когда дети — это уже не так страшно. А самое смешное: эти разговоры начинала не я, а он. Все строил, строил планы, когда у самого любовница. Сколько они встречались? Весь этот год? Больше? Меньше? Я даже не знаю…не нашла в себе сил банально открыть какую-нибудь социальную сеть, ведь следы всегда остаются, а мне страшно. Я боюсь узнать эту правду, которую, если честно, давно знаю…

Около восьми месяцев назад

Сегодня был относительно тяжелый день. Мы с Сашей ездили делать прививку нашему коту, а он орал всю дорогу, как не в себя, и теперь у меня дико болит голова. Я сижу на кровати и мажу руки кремом, а он щелкает видео в телевизоре и хмурится. Если честно, то я чувствую, что что-то не так. Вчера, стыдно признаться, но я взяла его телефон — меня как будто не отпускает какая-то странная мысль, предчувствие, а может интуиция? Саша изменился. Он закрывается от меня все чаще, вижу по глазам, что скрывает что-то, и что-то грызет его изнутри. Будто совесть. Будто он совершил что-то плохое…

- Саш?

- М?

- Почему ты сменил пароль на своем телефоне? - спрашиваю тихо, не оборачиваюсь, но чувствую его взгляд мне в затылок.

- Ты брала мой телефон?

- Я раскладывала вещи, а ты спрятал его в ящик. Так получилось. Почему ты сменил пароль и зачем вообще спрятал телефон? Ты так никогда не делал.

- Просто положил…а пароль? Не знаю. Просто сменил.

- «Просто-просто»…Это не ответ!

Саша тут же заводится.

- Марин, не начинай. Хочешь что-то проверить?! Пожалуйста, я могу тебе дать! Смотри! Ищи! Что хочешь делай!

Он все повышает голос, будто нервничает, а поворачиваюсь и тихо так спрашиваю, глядя ему в глаза.

- Кто она, Саш?

Молчит. Черт, я вижу, что ему…страшно? Он быстро мотает головой, цыкает и снова переводит взгляд на экран, будто ничего не произошло.

- Ее зовут Олеся. Она продает овощи у нас в доме. Прости, я не знал, как тебе сказать, но понимаешь…

Вскакиваю на ноги тут же и кидаю в него подушку.

- Я не шучу! Мне не до смеха, ты что не видишь?!

- Что ты хочешь от меня услышать?! - орет также, как я, - Что?! Мне придумать любовницу, чтобы ты наконец-то успокоилась?! Тебе так легче будет?! Давай! Я тебе ее выдумаю!

- Я вижу, что ты мне врешь!

- Марина, твою мать…как же меня задолбала эта тема. Хватит ее поднимать!

- Тогда скажи мне правду! Ты обещал мне! - голос срывается, но я не хочу плакать — замолкаю на пару секунд, чтобы сдержаться, потом выдыхаю и продолжаю, - Ты обещал, что если ты разлюбишь меня, если захочешь уйти, то не будешь обманывать, а просто уйдешь. Ты обещал!

- Да нет у меня никого! Если бы я хотел, я бы давно ушел, ясно?!

- Почему ты тогда так странно себя ведешь?!

- Да у меня проблем выше крыши, твою мать! Если ты не заметила, сейчас упадок по деньгам у всех, и мне есть о чем думать, кроме как о каких-то шлюхах!

Саша резко встает и уходит на кухню, оставляя меня снова чувствовать себя виноватой. Истеричкой такой, которая закатывает своему адекватному мужу скандалы на пустом месте, поэтому я иду следом. Тихо, на полупальчиках подхожу сзади, обнимаю его и утыкаюсь в шею.

- Саш…

- Марин, правда, хватит. Я устал.

- Ты меня любишь?

Муж отстраняется от меня, смотрит в глаза, потом нежно улыбается и кивает.

- Конечно люблю, Марин.

- Иногда мне кажется, что уже нет. Ты больше не даришь мне цветы…

- Любить — это не значит дарить цветы.

- Знаю, не делай из меня поверхностную дуру, я имею ввиду…когда-то ты этого сам хотел, а сейчас нет.

- Все дело в работе. У меня просто много головняков, родная. Потерпи немного, все будет нормально. Просто дай мне время…

Сейчас

- Девушка? Девушка! - перевожу замыленный взгляд на таксиста, а он указывает подбородком на мамин дом и кивает, - Приехали.

- Простите…я просто…простите.

Выхожу, а сама еле дышу. Как так можно было врать? Так искренне? Смотреть мне в глаза? Строить какие-то планы? Зачем? Я его никогда не держала — это тоже важно понимать. Однажды даже, когда приехала от Лерки, сама предложила ему расстаться…

Три месяца назад

Мы с Леркой дружим уже лет пятнадцать — почти не разлей вода. Она моя лучшая подруга, и от проблем с мужем я всегда сбегала к ней. Просто выпить немного на кухне, поболтать, отвлечься, хотя я ей и не рассказывала никогда о том, что происходит. Мне было стыдно. Мои подозрения были беспочвенными, как ни крути, но в тот вечер мне все надоело…

- Привет, - говорит Саша, когда я захожу домой, помогает снять пальто.

Я усмехаюсь. Ого, кто-то вспомнил о манерах? Удивительно.

- Напилась?

Не отвечаю во второй раз, потому что не хочу. Вот не хочу и все! Я буквально кожей чувствую, что он мне врет, и если обычно стараюсь это игнорировать и списать на свою паранойю, сейчас — нет. Я ему не верю. Под градусом понимаю это так ярко, как никогда в жизни — я ему больше не верю.

- Марин, ты меня игнорируешь?

Именно так, родной. Иду в ванну молча, а он следует за мной по пятам, даже дверь не дает закрыть, поэтому руки я мою под контролем. А вот когда хочу выйти — встречаюсь с его крепкой фигурой.

- Ты не пойдешь, пока не скажешь мне, что происходит!

- Дай пройти.

- Нет! Поговори со мной!

- Поговорить?! С каких пор ты захотел со мной разговаривать, а?!

- Что это должно означать?!

- Да то! Я сказала — дай пройти!

Жестко толкаю его и выхожу прямиком в гостиную, где раздеваюсь трясущимися руками. Платье, колготки — все в шкаф, на него не смотрю. Мне мерзко. Почему-то так мерзко…

- Марин, это несерьезно…Посмотри на меня! - Саша подходит и жестко поворачивает на себя, и тут я выпаливаю.

- Я хочу с тобой расстаться.

Он резко отшатывается. Выражение его глаз надо только видеть — они круглые, как две монеты, а в самих черных радужках сомнение, страх и боль. Я вижу эту боль, чувствую ее, поэтому вдруг прихожу в себя и отступаю, а когда он шепчет:

- Ты что серьезно?

Отступаю окончательно.

- Мне кажется, что ты уже не здесь, Саш. Я чувствую, что что-то происходит и... - опускаю глаза в пол, быстро стирая слезы, - Если ты хочешь уйти, то давай просто закончим это все. Я устала чувствовать себя дурой, которая закатывает тебе истерики...Я не такая, Саш, а ты пытаешься сделать из меня именно ее — истеричку-параноика. Но...Я чувствую, что ты мне врешь и больше меня не любишь.

- Марин...

- Не надо, - отступаю резко, - Я не хочу, чтобы ты меня трогал. Я хочу услышать правду наконец. Что происходит?

Саша молчит. Он смотрит на меня пристально так, а в его глазах я вижу себя. Это так странно, но я клянусь, вижу себя, и как они краснеют.

- Ты меня любишь? - шепотом спрашиваю, он пару раз кивает.

- Да.

- Тогда что происходит, Саш?

- Просто проблемы...с семьей. Ты же знаешь.

Знаю. Его семья меня ненавидит. Саша наполовину кавказец, и тот факт, что он выбрал кого-то не из "своих" дико бесит его отца. Настолько, что мое имя в их доме произносится исключительно с матерной приставкой, хотя я их никогда не видела. Шутка ли? За десять лет жизни со своим мужем, я не видела его отца. Он с ним почти не общается, у них сложные отношения, и я не настаиваю, не давлю. Успокаиваю себя тем, что была знакома с его дедушкой, а еще знаю его дядю — он у него классный.

- Я думала, что все закончилось.

- Это никогда не закончится, Марин. Мой отец не изменится. Мы не общаемся почти, но когда он пишет...

- Почему ты мне не говорил?

- Тебя это всегда расстраивает.

- Но это не значит, что я хочу, чтобы ты один с этим справлялся, - тихо отвечаю и делаю к нему шаг, беря руку в свою, - Я твоя жена, забыл? Вместе в горе, и в радости. Так мы, кажется, договаривались?

- Не знаю, - усмехается вдруг, - Я прослушал всю речь в ЗАГСе. Все ждал, когда из пышной прически той дамы выпрыгнет какая-нибудь белка.

Я начинаю смеяться, совершенно позабыв о том, что было всего несколько минут назад, а он берет мое лицо в ладони и серьезно так говорит.

- Никогда не говори мне так, ладно? Что ты хочешь расстаться.

- Ладно...

Еще мгновение Саша просто на меня смотрит, а потом прижимает к двери шкафа и целует, сразу углубляясь.

Сейчас

Слезы падают из глаз, и я закрываю их такими же трясущимися ладонями, как в ту ночь. Злюсь на то, что дала заднюю и свела все на шутку, помирилась с ним так и в постеле, а еще снова не верю — разве он действительно такой хороший актер? Нет же. Саша для меня, как прозрачный пакет — все, что внутри сразу видно. Я его слишком хорошо знаю, тогда как? А главное зачем?...Почему все вот так по-дурацки? Я не знаю, да и сейчас, наверно, не время об этом думать.

Я подбираюсь, склеиваю себя хотя бы чуть чуть и поднимаюсь по ступенькам, ведущим к двери маминого подъезда, а потом звоню.

- Да?

- Мам, это я.

Звучит сигнал, такое мерзкое, противное пи-пи-пи, что отдается в голове и заставляет жмуриться. Все таки тяжко это, после такой ночи не спать, а бродить по городу. Да и может вообще все это дурацкая идея? Моя мама не мягкий человек, у которого можно поплакаться в жилетку или хотя бы просто поговорить — не думаю, что даже сейчас грянет исключение. Прижавшись спиной к стене лифта, я мысленно готовлюсь услышать целый список всего, чего слышать не хочу. Начинаю от моего внешнего вида, заканчивая тем, что произошло, и, как бы смешно это не звучало, не зря.

Стоит мне выйти и подойти к двери, как она открывается, а мама одаривает меня таким взглядом…Поставленным, полным недовольства и осуждения.

- Что на тебе надето?!

Закатываю глаза и захожу, бурча под нос:

- Платье, ты не видишь?

- Оно тебе абсолютно не идет.

Очень мило. Спасибо.

Не отвечаю — смысл? Вместо этого заглядываю в комнату и слабо улыбаюсь бабушке:

- Бабуля, привет!

Вот бабуля у меня мягкая. Она никогда не осуждает, ей всегда интересно, как твои дела, она всегда тебя пожалеет. Наверно, я больше к ней приехала, чем к маме, потому что знаю, что хотя бы в ее объятиях найду успокоение.

***

Мы втроем сидим на кухне и молчим. Мне положили кучу еды, но кусок в горло не лезет, а еще дико стыдно даже глаза поднять — я тупо смотрю на то, как ковыряю картошку вилкой.

- Значит изменяет, да? - начинает все-таки мама, и я тихо вздыхаю, - Я так и знала! Марин, я тебе говорила, что он к тебе остыл. Это было видно.

- Мне не было.

- Но со стороны всегда виднее, и я тебе говорила это! Ты никогда меня не слушаешь!

- Ты все десять лет говорила, что он меня бросит.

- И разве я не права оказалась?

Молчу. Потому что нет, не права.

- Или ты думаешь простить его?

Снова молчу, потому что не знаю. Мама усмехается.

- А ты вообще уверена, что еще что-то решаешь? - вот тут то я резко поднимаю на нее глаза, чувствуя, как медленно внутри меня расползается горячая, острая боль, - Марин, может он уже ушел? Ты дома была? Если они гуляли — значит у них отношения.

- Зачем ты это говоришь, мам?

- Чтобы ты наконец открыла глаза. Я не желаю тебе зла.

Я это знаю, конечно, но в этот момент мне почему-то кажется, что наоборот. Какая-то странная мысль проскакивает, что она смакует этот момент. Десять лет она твердила, что он меня бросит, что живу я неправильно, не как люди все живут, а теперь наконец, когда оказалась права, ее это радует.

Конечно нет. Это злость говорит во мне, по крайней мере я хочу в это верить…

- Что ты будешь делать дальше?

- Я не знаю.

- Марин, а кто знает?! Ты думала насчет работы?

- Мам, я только вчера узнала, что он…

- Я понимаю, но у тебя нет времени. Тебе тридцать.

- Мне двадцать восемь!

- Это мало что меняет. Он…

- Я не хочу говорить.

- Марин…

- Мама, я не хочу больше говорить ни о чем.

Если честно, то я даже не знаю, а зачем я вообще приехала? Поэтому достаточно быстро начинаю собираться домой, но когда уже собираюсь выйти за порок, мама берет меня за руку и твердо смотрит в глаза.

- Не смей умолять его остаться, Марина, ты слышишь? Пусть валит на все четыре стороны. Я, может быть, и не буду сидеть и вытирать тебе сопли, но никому не позволю тебя обидеть. Справимся. На первое время я дам тебе денег, а потом ты устроишься на работу, и все у тебя будет хорошо. Сашка твой козел, еще локти кусать будет, попомни мои слова!

Я даже слегка улыбаюсь и целую ее на прощание со словами:

- Спасибо, мам.

- Не плачь. Все мы через это рано или поздно проходим. Все будет хорошо.

Сейчас я не уверена в этом, но, наверно, раз все через это проходят и у всех все хорошо, есть в этом какой-то смысл, да, ведь?

Глава IV. Новая жизнь

Месяц спустя

Сегодня я проспала. Впервые за месяц работы я проспала, поэтому выбегаю из дома с бутербродом наперевес, попутно поправляя волосы. Я работаю в ресторане официанткой, спасибо Лере. Ее хорошая знакомая там как раз директор, а конкурс у них — будьте нате! Зарплата потому что отличная, а еще место очень престижное. Ресторан мой называется «Дом», и он чуть ли не лучший в Петербурге! И правда ведь, у нас хорошо все: коллектив дружный, атмосфера теплая, как дома у камина в пледе, а кухня — просто сказка. Шеф-повар, как я поняла, во Франции учился и долго работал, поэтому готовит свое авторское меню просто волшебно.

Я довольна. Правда. Сейчас это то, что нужно: я пока не знаю, куда хочу двигаться и чем хочу заниматься, но деньги мне нужны, а еще нужно отвлекаться побольше, чтобы некогда было думать и вспоминать…А я все равно вспоминаю. Каждый раз, когда хотя бы на секунду останавливаюсь, вспоминаю, как нелепо закончился мой брак длинною в десять лет…

Месяц назад

Когда я подъезжаю к дому, погода окончательно портится. Про Питерские дожди разве что легенды не ходят, так что меня не удивляет, как может на одном конце города светить солнце, а у меня лить, как из ведра. Момент, конечно, максимально не подходящий, и, кажется, будто небо вторит моему состоянию — оно плачет, и я тоже. Такая забавная, очевидная драма, а как вишенка на торте наши соседи. Когда я подхожу к подъезду, то как раз выходит Алена и ее дочка Света с какой-то женщиной, вроде бы их невесткой. Мы вообще с нашими соседями очень хорошо ладим и помогаем друг другу, если что-то случится: полить цветы или присмотреть за котом, если мы или они уезжают надолго, принять доставку. Как когда-то давно, как в моем детстве — они не боятся оставлять ключи нам, а мы им.

- Ой, Мариночка, привет, - начинает Алена с улыбкой, но замечая мое состояние сразу хмурится, - Что случилось?

- Да под дождь попала…

Вру, как дышу, но сейчас даже рада, что у меня есть отмазка моему состоянию. Объяснять ей что-то не хочу. Пусть мы и ладим, а все равно люди чужие, и не нужно им это — мои проблемы. Думаю, что она все равно видит меня насквозь, по глазам, по крайней мере, я это понимаю, а возможно просто паранойю, но главное, что соседка тактично кивает и отступает.

- Лена, это наша Мариночка. Соседка, помнишь я тебе рассказывала? Они с мужем такая красивая, чудесная пара…

Что-то внутри умирает. Нет, серьезно?! Почему именно сейчас? Я ведь буквально слышу, как трескает мое сердце, и от этого ежусь.

- Ален, ты извини, но я очень спешу… - тихо говорю, стараясь не смотреть им в глаза, - Побегу, ладно? Поговорим потом.

- Конечно-конечно. Сашке привет передавай, а то сегодня пролетел мимо меня пулей, я даже не успела ничего сказать…

Холодею еще больше. Значит…он дома, а даже не позвонил. Мне почему-то становится так страшно, что я в миг меняюсь и готова уже поболтать хоть три часа к ряду, только не с кем. Трое женщин убежали к машине, закрываясь руками от холодных, наглых капель дождя, и я остаюсь у двери одна. Меня вдруг оглушает. Я представляю, как буду вот так одна стоять долгие, последующие годы, и накрывает с головой. Слезы опять подступают к глазам, горло сдавливает, сердце сжимает в тиски — я дышать не могу. Через пять минут все будет кончено, и, как говорила мама, я не уверена, что мной. Что-то внутри настырно мигает и пульсирует: я уже и не решаю ничего…

Дверь нашей квартиры, к которой я подхожу через целых пятнадцать минут, приоткрыта. Это страшно. Саша, конечно, может забыть ее закрыть, так уже бывало, даже ключи в замке забывал, но…я прямо чувствую, что это не такой раз. Я как будто уже знаю: он сейчас уйдет от меня. Наверно поэтому, когда я все таки захожу, дав себе еще пару минут, чтобы собраться с силами, меня не сильно удивляют разбросанные вещи и собранные чемоданы.

А все равно, как в бреду. Холодными пальцами я расстегиваю пуговицы на плаще, развязываю пояс, а сама смотрю на сумки, как на что-то инородное, чужое. Такая картина плохо укладывается в моем сознании, как если бы сейчас я бы увидела вампира — примерно настолько это нереально в парадигме моего мира. Но они действительно есть, вон лежат, в них действительно вещи, а Саша действительно уходит. Я это вижу сразу, как сталкиваюсь с его взглядом, зайдя на кухню. Он там. Сидит за столом, руки сложил вместе, хмурится, а когда слышит меня, поднимает глаза, и в них все написано.

Я. От. Тебя. Ухожу.

- Где ты была? - тихо спрашивает, я молчу.

Прижимаюсь плечом к стене, чтобы не упасть, а сама вся сжимаюсь, чтобы не рассыпаться на части, но рассыпаюсь, когда он тяжело вздыхает и говорит.

- Нам надо поговорить.

Голос — твердый. Взгляд — холоднее льда. Я таким Сашу никогда раньше не видела и, кажется, это означает «полон решимости». Я же свою растеряла где-то между восьмым и девятым этажом. Пока ехала домой в такси, думала, что сразу, как его увижу — уйду от него. У подъезда уже не была так уверена, а в лифте окончательно сдулась. Как будто кошмар воплощается в жизни: я остаюсь одна без него, и чувствую себя абсолютно потерянной.

- У меня есть другая женщина, прости меня.

Я знаю. Я это, черт возьми, знаю, но почему тогда сейчас, когда это произносится в слух, мне так больно? Слезы скатываются с глаз снова и снова, сколько бы я их не вытирала и, спорю на что угодно, это выглядит дико жалко, потому что Саша встает и, видимо по привычке, делает ко мне шаг. Чтобы утешить. Вытереть сопли своей глупой, наивной жене, которая верила ему, как себе, потому что он обещал. Как там говорится? Обещанного три года ждут?

- Не подходи, - выпаливаю, отшатнувшись, но глаз не поднимаю, - Я знаю.

- Что ты знаешь?

- Я видела вас вчера.

Молчит. Не знаю зачем он берет эту паузу, которая, как по мне, драматична до зубной боли, и точно также «лучше было бы без нее», но Саша не спешит что-то говорить. А что тут скажешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Знаешь? - вдруг вздыхает, - Я даже рад, что ты знаешь.

- Как давно это продолжается?

- Имеет значение?

- Для меня имеет.

- Прости меня.

Саша избегает ответа, а вместо него дает мне очередное «ничто». Его «прости меня» не стоит и кроша ломаного, поэтому я усмехаюсь. Это настолько глупо и нелепо, что даже смешно, но дальше становится только смешнее.

- Наши отношения в какой-то момент зашли в тупик.

Усмехаюсь снова. Да что ты?! Почему то я об этом не знала. Точнее не так: ты, как конченный трус, не говорил мне так, даже когда я сама об этом заявляла. Интересно получается…

- Почему ты молчал?

- Я не знаю.

- Сколько это продолжается? Когда ты понял, что наши отношения зашли в тупик, м?

- Я должен был с тобой поговорить, но…

- Испугался.

- Марин…

- А что? Это же правда, - зло цежу сквозь зубы, а потом наконец смотрю на него и добавляю, - Ты намеренно игнорируешь мои вопросы? Даже сейчас ты это делаешь. Знаешь что?! Ты просто трус, Саша.

- Давай-ка полегче.

- У тебя есть другая причина, почему ты молчал? Сколько вы встречались?! Сколько ты мне врал?! Сколько ночей ты с ней провел за моей спиной?!

- Какая разница?

- Я хочу знать, сколько ножей ты воткнул мне в спину. Подсчет веду, знаешь ли. Твоей трусости.

- Моей трусости?! - теперь усмехается он, ядовито так, безжалостно, и я понимаю: договорилась.

Вот сейчас мне будет больно по-настоящему.

- Ты сама в этом виновата! Посмотри, как ты стала выглядеть! Когда ты в последний раз платье одевала?! У тебя оно вообще есть, а?!

- При чем здесь какие-то дебильные платья, твою мать?!

- Да при том! - орет, делает на меня шаг, а я жмусь сильнее к стенке.

- Не подходи ко мне!

Но он в запале, будто не слышит.

- Когда ты в последний раз была в салоне?! Или покупала белье?! Да ты перестала вообще за собой следить, я что ли в этом виноват?!

- То есть ты мне изменял, потому что у меня трусы не те?!

- Ты — не та! Все, что я от тебя слышу: будь осторожней, Саша. Одевай шапку, Саша. Я приготовила поесть, Саша!

- Я о тебе заботилась, это что плохо?!

- Мне не нужна мама, Марина! Мне нужна жена! Женщина, твою мать! На которую у меня стоит! Хочешь знать, сколько это продолжается?! Да год почти!

Ауч. Я смотрю на него, как Саша тяжело дышит, как сжимает кулаки, и просто не верю — он правда это сказал?! Хотя чему ты удивляешься, Марин? У него любовница уже года как есть за твоей спиной. Ты удивляешься обычным, шаблонным оправданием своей неверности? Это даже не смешно уже.

- Ты уходишь.

Утверждаю, не спрашиваю, шепотом и снова уставившись себе под ноги.

- Да. Может быть когда-нибудь что-нибудь еще у нас получится, но…

- Это был не вопрос. Я больше не хочу тебя видеть, - перебиваю очередную чушь, а потом разворачиваюсь и иду в большую комнату, - Ключи оставь на столике.

Плотно прикрыв за собой дверь, я сползаю по ней на пол и закрываю рот руками, чтобы не выдать, как мне на самом деле больно слышать его шаги, ведущие к двери. А я слышу каждый, и он отражается где-то в глубине моего сознания — там, где еще живет моя глупая, наивная любовь.

***

Мне потребовалось три часа, чтобы подняться на ноги. Сто восемьдесят минут ада. Десять тысяч восемьсот секунд слез и отчаяния. И да, я считала. Помогает, чтобы не думать, как считать овец перед сном — та же механика. Но когда я выхожу в пустой коридор и вижу, что сумок нет, его курток тоже — мое сердце окончательно разбивается на части. Это действительно больно, я и не думала, что будет так, после того, что он сделал, но черт…я дышать могу с трудом.

«Неужели это все моя вина?» - подхожу к зеркалу, разглядываю себя и всхлипываю.

Но тогда это совсем странно: если я одевала платье, начинался психоз, что на меня все смотрят. А получается надо было, чтобы смотрели? И где здесь правда?

Отвлекаюсь от попыток до нее докопаться из-за короткого звука пришедшего сообщения.

Лерка 😍

Погода сегодня просто отврат. Надеюсь, что завтра будет нормально, чтобы не как в прошлый раз…

- Черт…- прикрываю глаза, - Шашлыки…

Я об этом совсем забыла. Неделю назад, когда она и ее парень были у нас в гостях, мы договорились, что поедем на шашлыки на этих выходных. Круто съездили…меня даже смех берет, нервный какой-то, и я вздыхаю, но набираю.

Вы

Лер, прости, но ничего не получится.

Лерка 😍

Эй! Почему?! Мы должны чаще выбираться этим летом! Договорились же!

Вы

Саша ушел от меня

Звонок звучит тут же.

- Чего?!

Вот теперь говорить я больше не могу в принципе. Слезы текут, дыхание сбивает, а мысли превращаются в какую-то густую кашу с комочками — такие противные и меня также тошнит при одном только виде. Поэтому Лера приезжает вместе с Серегой ко мне буквально через сорок минут. В действительности, наверно, будь я одна — не пережила бы, а с ними как-то проще. Мне дико стыдно рассказывать, но я могу это сделать на своей кухне рядом с друзьями, и в итоге Лера гладит меня по голове, обнимая, пока Серега готовит нам покушать.

- Все будет хорошо, Марин… - шепчет на ухо, - Правда. Сашка твой — мудак и трус! И он еще пожалеет. Будет ползать на коленях.

- Не будет.

Серега тихо усмехается, а Лерка ему вторит.

- Будет, поверь мне. Посмотри только на эту бабищу!

Конечно мы ее нашли. На самом деле это было не так сложно, если захотеть, особенно для Лерки — она у меня мастер шпионажа. У нее такая история тоже была с ее бывшим парнем, так что опыт имелся, и через полчаса мы уже смотрели в профиль некой Екатерины. Она вся из себя, конечно…Естественно я мыслено сравнивала себя с ней, глядя на длинные, светлые волосы, ее губы и откровенные платья…Последняя фотка вообще огонь: она стоит на берегу, мой дом позади, и я тоже где-то позади нее. Стою там, как дура, и наконец вижу то, что так отчаянно не хотела замечать: своего мужа в ее объятиях.

- Не хочу больше это все видеть, - шепчу, вытирая слезы, - Никогда. Не хочу его прощать.

- Значит не прощай.

- Он сказал, что это я виновата в том, что случилось.

- Ему же надо было что-то ляпнуть. Никому не нравится быть мудаком, особенно мудакам.

Умудряюсь даже рассмеяться, но быстро прекращаю и озвучиваю то, что меня действительно пугает.

- Что мне делать дальше?

- Встать, умыться и заново жить начать, Марин. Понимаю, что это сложно, но ты справишься, а мы поможем, чем сможем. На работу к себе я тебя взять не смогу, но у меня есть парочка знакомых…позвоню, устрою тебе собеседование. На первое время хватит, а дальше ты разберешься. Ну же, кисуль, не переживай. Все будет хорошо, и тогда уже неважно, что там твой Саша делать будет — у тебя начнется новая жизнь, где решать ты будешь исключительно сама.

Сейчас

Даже смех берет. Мы были вместе десять лет, а расстались меньше чем за десять минут. Всего пара реплик — это то, что я заслужила, видимо. Сухое «прости меня» и жаркое «ты виновата сама». За этот месяц я Сашу ни разу не видела и не слышала. Он мне больше даже не звонил, а мне вот иногда хотелось. По привычке как-то даже открыла нашу переписку, чтобы попросить его заехать в магазин, потом только вспомнила, что теперь он ездит в магазин не для меня. Что делать? Поплакала немного, потом собралась и пошла сама. Я уже, если честно, привыкла — не так это страшно оказалось, все самой делать.

Звучит название моей остановки, и я, пару раз тряхнув головой, подхожу к дверям. Сейчас девять утра, в Питере в кои то веки отличная погода, а я не опоздала. Переживала, что непременно так и выйдет, а приехала даже раньше на пятнадцать минут. Сегодня важный день — наконец-то возвращается шеф-повар. Конечно, я мало как его касаюсь, я же работник зала все-таки, но все равно — волнительно. Говорят, что у него очень сложный характер, а еще, он достаточно…как бы это сказать? Нервный что ли. Орет часто, даже на официанток, швыряется вещами. Не в нас, в своих, но когда выходит из себя — тут уж главное под горячую руку не попасться.

Поэтому я волнуюсь только сильнее, когда захожу в раздевалку, а когда переодеваюсь в форму, уже дохожу до такой стадии, когда руки трясутся, и ты не можешь завязать даже простой узел на своем фартуке. Мне помогает Кирилл.

- Ты так дергаешься, - усмехается, по-свойски забирая мои ниточки себе, - Не парься. Он не монстр, просто творческий…

- Ага, конечно, - раздается голос Милы, - Он псих!

- Мила, да прекрати ты!

- А что, Кирилл? Не так что ли?! Вряд ли его мини-отпуск сильно его поменял.

Кирилл цыкает, но отпускает меня — все готово, и я оборачиваюсь на них. Мила — классная девчонка, мы с ней в неплохих отношениях, даже ходили вместе как-то покупать ей кружки в ближайший торговый центр. Она тоже официантка, а вот Кирилл — повар. Он этого их Давыдова знает, как свои пять пальцев. Они, можно сказать, друзья, часто зависают вместе.

- Давыдыч нормальный мужик, - поэтому он его защищает, - Просто у него было много дерьма.

- Ага, и все мы это дерьмо видели.

- О чем вы? - спрашиваю, но тут же в раздевалку залетает еще одна наша коллега-официантка Ася.

Восторженная вся такая. С глазами счастливыми.

- Приехал? - усмехается Мила, та кивает истерично и достает блеск для губ, а мне на ушко шепчет Кирилл.

- Ася у нас в восторге от психопатов.

Вот это новости. Влюблена? - спрашиваю глазами, а когда получаю короткий кивок, улыбаюсь. С Асей мы не в таких близких отношениях, чтобы лезть ей в душу, но нервничает она очень сильно, это отмечаю даже я.

В таком составе мы выходим в зал. «Дом» пока еще не открылся, сейчас весь коллектив приветствует своего «военачальника». Слышу радостные крики поваров, бурные обсуждения, хлопки ладонями, а когда толкаю дверь и вовсе усмехаюсь — мальчишки. Чтобы о нем не говорили, но его команда очень любит, вон как обступили со всех сторон, наперебой расспрашивая о поездке и «впечатлениях». «Зал» тоже не стоит в стороне. Я это заметила сразу, тут весь коллектив, как семья, и это очень круто. Даже Лена не морозится. Обычно наш директор держит дистанцию и соблюдает строгую субординацию со своими работниками: никаких шуточек, никаких разговоров «не по делу», всегда на расстоянии вытянутой руки. Иногда складывалось ощущение, будто она наша «мама», которая смотрит на всех, как на неразумных детей. Строгая, но, справедливости ради, честная. Если ты накосячил — отвечай, но если ты не виноват, она костьми ляжет, чтобы тебя защитить перед гостями и хозяином. Хорошая в общем наша Лена, хоть мы с ней и делаем вид, что незнакомы. Так негласно было решено: о том, что я тут «по блату» ни слова. Ей не нужно, чтобы кто-то думал, что мне полагается особое отношение, мне не нужны косые взгляды коллег — все честно.

Тем временем я подхожу ближе, но останавливаюсь на расстоянии. Мне дико интересно, кто наш шеф-повар? Как он выглядит? Что из себя представляет? Но не полезу же я в эту «семейную» идиллию выяснять. Это ничего, я в стороне, но это правильно — пока я тут работаю всего две недели и пусть меня приняли тепло, не являюсь частью их семьи. Они тут все годами, друг друга знают отлично, и я хоть и чувствую себя лишней, но все равно улыбаюсь. Глупости все это, думать так, поэтому отмахиваюсь — это ведь действительно нормально.

А горячая встреча все продолжается. Кирилл уже там, он улыбается, что-то говорит, бросает на меня взгляд и подмигивает. С ним у меня вообще контакт хороший, он мне очень помогает. Я иногда туплю или не знаю, что нужно сделать в какой-то сложной ситуации, так он выручает. С гостями конфликт? Может даже сам выйти в зал и все объяснить. Другие проблемы? Всегда даст совет. Кажется, я ему нравлюсь чуть больше, чем хороший знакомый. Наверно, он тоже мог бы мне понравится, но мне сейчас не до мужчин. Саша все еще незримо присутствует в моем воображении, и пусть кольцо я сняла почти сразу, но отпечаток его чувствую каждый день.

«Прекрати ты думать о нем!» - запрещаю себе, на миг прикрыв глаза, - «Прекрати!»

Жестко стираю его образ, концентрируясь на другом. Наконец я могу разглядеть нашего шеф-повара, а точнее его спину. Массивный. Высокий. Широкоплечий. Молодой.

«Хм…странно…» - слегка хмурюсь, - «Я думала, что он гораздо старше…»

К своему стыду, я так и не посмотрела, как он выглядет. Все хотела, собиралась, но всегда что-то отвлекало. За последний месяц у меня было слишком много дел, начиная с того факта, что мне просто необходимо было собрать все оставшиеся вещи мужа. Они сейчас пылятся в шкафу, Саша так за ними и не приехал, но это даже к лучшему — я его действительно видеть не готова и, наверно, никогда не буду. Если объявится, решила как-то, отдам все его шмотки его дяде. С ним я хотя бы могу находится в одной комнате и не рыдать.

Вздыхаю, на миг отвожу взгляд, ночувствую, как на меня смотрят, и возвращаюсь…чтобы ох-ре-неть. Меня как будто пронзает насквозь удар молнии, потому что когда я смотрю на Стаса Давыдова — нашего шеф-повара, — сразу узнаю в нем того самого мужчину из Астории.

- О…черт… - еле слышно выдыхаю, замираю и совершенно не знаю, что же мне теперь делать?

И я снова, как будто откинутая на месяц назад, ничего не решаю. Стас пару раз моргает, потом отводит взгляд и продолжает смеяться, будто...

«Он что...меня не узнал?!» - это обидно.

Внутри все просто переворачивается, я ведь его сразу узнала, а он что?

«Может и прав был Саша? Женщина из меня никакая...» - грустно отмечаю про себя, чуть не плачу, но потом мотаю головой и отбрасываю уже новые комплексы, - «Марин...это же даже хорошо. Тебе разве нужны эти проблемы?!» - нет. Они мне абсолютно не нужны: только не хватает мне романа на рабочем месте для полного счастья.

- ...Это наша новенькая. Марина.

Вот черт! Только я разложила себя по полочкам, как явился Кирилл все вокруг разбросал и снова меня подкинул, указав Стасу уже так, что отвертеться будет сложновато. Я задерживаю дыхание, как будто это мне поможет стать невидимой, смотрю на Давыдова, как статуя, глазами только луплю.

«Лучше бы он меня вообще не замечал. Лучше бы не видел...» - если честно, я боюсь, что он меня узнает.

Странные мы женщины, да? Сами не знаем, чего на самом деле хотим, я ведь снова чувствую укол где-то в районе сердца, когда шеф-повар просто кивает и смотрит словно сквозь меня.

- Ну и что стоим то? Где моя кухня? Что испортили? А ну! Показывайте...

Гурьба прет в сторону двери мимо меня, а Лена тормозит рядом и шумно выдыхает:

- Ну все...кончились наши спокойные будни. Король вернулся.

Я кошусь на нее с неким недоверием и непонимаеним, но Лена только улыбается и закатывает глаза, идет за всеми следом, а я остаюсь одна в зале. Не представляю, что мне там делать, а еще, видимо, не сильно представляю, что означают слова нашего директора. Мне то кажется, что все нормально: он меня не узнал. Класс. Я могу сделать вид, что тоже его не знаю, все в порядке.

Ага...не тут то было. Работаю я себе значит спокойно. Ношу заказы, не отвлекаюсь, максимально отгорадилась от Стаса, делаю вид, что его вообще не существует, да и несложно это: сегодня у нас особый вечер, мастер-класс от шеф-повара, так что народа просто тьма. Я вся в мыле и настолько, что ни разу не вспоминаю о Саше, что тут говорить о том, кого я в принципе и не знаю? Правильно. Пустое это — переживать. Но в какой-то момент одно мое неловкое движение рушит все.

Я опракидываю на себя соус, поэтому теперь иду переодеваться, а когда открываю дверь — на пороге Стас. Он достаточнно грубо заталкивает меня обратно, прижимает к стене и нависает сверху, шипит.

- Ты что здесь забыла, твою мать?!

Вот теперь я точно попала...

Глава V. Стас Давыдов — царь и бог или обыкновенный мальчишка?

Такой вопрос не просто разоружает, если честно, то я не понимаю даже, что он значит? По-моему очевидно, что я здесь делаю или «забыла», как он выразился, но Стас явно ждет какого-то объяснения? Брови вон как нахмурил, глаза сузил, губы поджал. Злится что ли? На что? Я искренне пытаюсь разобраться, поэтому стою и смотрю на него снизу вверх. По сравнению с ним, я — Дюймовочка. У меня рост небольшой, 160 сантиметров всего, а у него вообще сколько? Я уже и забыла, каким большим он был в ту ночь…

Резко сильно краснею. В этой тесной душевой очень мало места, хотя я и не замечала раньше. Это все он со своей довлеющий энергетикой и пряным, сладким запахом парфюма.

- Что молчишь?! - моя робость и затуп бесит его больше.

Стас наклоняется так, чтобы быть на уровне с моим лицом, и теперь его глаза — это маленькие щелочки, а я могу еще лучше наблюдать за тем, как мышца на щеке дергается. Туда-сюда. Сжимается-разжимается. Да что ему нужно от меня?!

- Я не очень понимаю, чего ты от меня ждешь. И можно… - слегка пихаю его в грудь, - Отойди.

Не смотря на настрой, мне удается его приручить с первого движения. Давыдов делает шаг назад, но пути отхода по-прежнему перекрыты его мощной фигурой, которой он прижал дверь. Черт-черт-черт!

- Ты за мной следишь?

Чего?! Вырывается смешок, и я быстро прикрываю рот, надеясь от всей души, что это шутка такая. Но нет…Стас не думает улыбаться, и тогда я устало вздыхаю.

- Пожалуйста, скажи, что ты пошутил сейчас.

- Похоже, что я шутил?

- Зачем мне за тобой следить? И как ты вообще себе это представляешь, если я даже не знала, как тебя зовут?

- Так ли оно?

- Прости?!

- Я просто в совпадения такие не верю. Кто ты и что здесь забыла?

- Мне паспорт показать?!

- Не хами.

- Чего ты хочешь?! - повышаю голос и начинаю нервничать от того, что не понимаю, куда он клонит.

Но мне уже не нравится, если честно. Чувствую, что вот-вот что-то грянет, и это что-то меня выведет из себя по щелчку пальцев. Стас слишком уж серьезен и слишком он настроен агрессивно. С чего вдруг?!

- Не ори на меня.

- Чего ты хочешь? - говорю уже спокойней, потому что а) субординация, и б) мы в замкнутом пространстве, а он больше меня раза в два.

Не хочу я как-то нарываться. Слышала о его характере многое, и на себе проверить все эти слухи, мне совершенно не улыбается.

- Ответа.

- Хорошо. Меня зовут Марина, мне двадцать восемь, по гороскопу Скорпион.

- Острая на язык, я смотрю?!

Вздыхаю и потираю лицо ладонями, потом также резко выдыхаю и смотрю ему в глаза.

- Послушай, я не понимаю, на что ты намекаешь, но на чтобы ты не намекал — мне плевать. Я здесь работаю.

- Из-за меня устроилась?

- Ты обалдел?! - от такой наглости, я аж задыхаюсь, свирепо расширив глаза, - Ты не центр Вселенной!

- То есть все-таки совпадение?! Ха!

- Отойди с моей дороги! Немедленно!

- Немедленно? - усмехается, а потом еще и шаг делает обратно ко мне — я тут же выставляю руку и упираюсь в его твердый пресс.

Тот, что я целовала. Воспоминание так резко прошибает память, что я в который раз теряюсь, опускаю глаза, краснею, так еще и отшатываюсь, прижимаясь всеми конечностями к кафельной стене. Он усмехается.

- Ох, малышка, ни к чему это стеснение. У нас была очень горячая ночь…

- Замолчи!

- Что такое? Так понравилось, и ты хочешь повторить? Извини, у меня с собой нет налички, но могу купить парочку B-52. Прямо как в тот раз…

Меня внезапно оглушает: вот оно что! Он думает, что я…проститутка?! Пардон, работница древней профессии, которая ходит по барам и снимает мужиков за коктейли?! Это возмутительно! Но я решаю уточнить…

- Ты думаешь, что я этим постоянно занимаюсь?!

- По началу нет, но теперь…Еще раз повторяю: я в совпадения не верю. Решила, что устроишься сюда и сможешь рассчитывать на что-то большее? Извини, мне давно не восемнадцать, чтобы я...

Не даю договорить, а вдруг, сама того от себя не ожидая, даю ему хлесткую, звонкую пощечину. Думаю, что такое со Стасом не происходит никогда, а может быть случается слишком часто, если судить по его манерам, по крайней мере. Но мне плевать. Я в этом разбираться не собираюсь, не для этого нанималась, так сказать, поэтому отпихиваю его с дороги и вылетаю из комнатки пулей.

- А ну стой! - рычит, хватая за локоть уже на кухне, - Мы не закончили!

- Стас! Где ты шляешься?! - Лена-спасительница рывком открывает дверь и сразу находит нас взглядом.

Оценивает. Я вижу, как за секунду она считывает, что он меня схватил, скорее всего и след от моей пощечины, а еще мой взъерепененный вид, но тактично не замечает. Зато отвлекает и перенаправляет этого козла в другое русло.

- Там уже гости собрались, тебя долго ждать?! Пора начинать шоу!

Давыдов недоволен. Он нехотя отпускает меня и отходит на шаг, и, спасибо огромное, кивает — у него ведь действительно нет выхода поступить иначе.

- Иду уже, - Лена разворачивается, и, клянусь, это был бы не он, если бы не добавил приглушенно последнюю точку, - Ты здесь работать не будешь, B-52.

Я его совсем не знаю, но отмечаю про себя, что ему принципиально важно оставить последнее слово за собой, конечно, а еще он явно не из тех, кто идет на уступки. Поэтому верю. Пока смотрю в его широкую спину, понимаю, что мои спокойные будни закончились еще тогда — одной, чертовой ночью в отеле Астория.

***

Он невероятно талантливый. Мероприятие проходит в формате шведского стола, так что у меня есть возможность не только разносить напитки, но и немного понаблюдать. Станислав Давыдов определенно талантливый повар. Наблюдать за ним — одно удовольствие. Он максимально отдается процессу, как будто все на свете знает о еде, даже соус льет самозабвенно. В этот момент он до дрожи притягательный: вижу, как женщины смотрят на него, и понимаю, что сама также слюни распустила. Но как сопротивляться? Его руки создают шедевр прямо здесь и сейчас, а его артистичность и невероятное обаяние — еще одна щепотка в копилку «без-вариантов-отказать».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Наверно, он может получить здесь любую…» - как-то от такой мысли мне становится вдруг некомфортно, и я отворачиваюсь, а потом вовсе ухожу на кухню под предлогом «принести еще выпить».

Конечно, я понимаю: он мне никто, он ничего мне не должен, но что-то глупое внутри противится и фырчит, мол, вернись, заяви свои права! Господи, такая же глупость! Какие права? Которых нет? Я это правда понимаю, да и судя по всему, вряд ли мое общество будет его хоть когда-то устраивать. Стас думает, что я — проститутка, да к тому же чего-то от него хочу, и как бы обидно это не звучало, наверно, я могу понять почему так получилось. Сама виновата. Нечего было по барам шататься и в постель прыгать с разбега. Вздыхаю. Что я могу изменить? Сделанного не воротишь и все дела, да и не жалею я. До сих пор ни капли не пожалела о том, что было тогда. Он помог мне. Я сейчас абсолютно не готова принять, но где-то в глубине души знаю: Саша — не идеал и не единственный на свете мужчина. Еще я знаю, что рано или поздно я смогу сказать это спокойно, а главное в это по-настоящему верить.

Тем временем, не смотря на все мои противоречивые чувства, вечер продолжался и продолжался до последнего клиента. Весьма и весьма успешно, кстати: народу было уйма, все остались довольны, да и происшествий никаких не было. Буря миновала. И меня миновала. Стас забыл о моем существовании, когда после долгого дня и еще более долгого вечера, мы устроили небольшую пирушку. Приехал хозяин. Я Вадима видела всего два раза, он был заграницей по работе, но говорят, что у них с Леной роман. Поглядываю так осторожно, а когда замечаю, как он на нее смотрит — убеждаюсь и улыбаюсь. Мило это так: они думают, что скрыли, хотя в ресторане каждый в курсе. Наверно не готовы? Поэтому и я делаю вид, что не замечаю, а потом встаю и иду в раздевалку.

- Ты уже уходишь? - спрашивает Кирилл, который возникает, будто из ниоткуда, так, что я даже вздрагиваю, - Прости. Не хотел напугать.

- Поздно уже.

- Да брось! Время — детское. Мы в бар собираемся…

- Выпить по коктейлю, - раздается «тот самый голос», на который я резко поворачиваюсь и вижу Стаса.

Он стоит у входа, прижавшись плечом к дверному косяку, нагло и мерзко так усмехается.

- Мне нравится B-52. Горячий эффект у него. А твой любимый какой, новенькая?

Я решаю промолчать. Не буду даже пытаться вступать с ним в словесный баттл — не мое это дело. Я настолько устала, что еле шевелю руками, так что единственное мое желание — это просто упасть. Желательно на кровать, конечно, но не принципиально.

- Кирилл, топай уже. Там Ася с ума сходит…

- Она сходит с ума по тебе.

- Ты знаешь мои правила.

- На работе не гадить.

- Вот именно.

Давыдов как будто выделяет голосом свой ответ, но разговор мне непонятен, а вникать желания нет. Я продолжаю укладывать в сумку свою форму, чтобы дома пришить пуговку, которую оторвала сегодня, и они продолжают треп. Все честно.

-…я уговорю твою новенькую.

Черт. Вот это уже интересно настолько, что я резко поворачиваюсь. Этот козел глаз с меня не сводит, буравит ими, а потом еще и снова улыбается гаденько.

- Думаю, что у нас похожие вкусы в напитках. У нее на лице написано, что она любит сладенькие, но крепкие коктейли.

Какой жирный намек! Я в миг становлюсь пунцовой, а Кирилл переводит взгляд с меня на него. Хмурый такой. Непонимающий. Благо решает не спорить и не усложнять, лишь мягко добавляет для меня.

- Надеюсь, что ты поедешь. Правда.

Уходит. Я мечтаю вцепиться в него руками и ногами, умолять остаться, но он уходит — а я остаюсь наедине с этим. Даже не знаю, как его назвать. Раньше, когда бывало вспоминала ночью, называла про себя «мой-лучший-секс», сейчас в голову приходят одни лишь матерные выражения…

- Ну что ж…вот мы и остались одни, мышка?

- Не называй меня так.

- А как мне тебя называть? - тянет на себя за рубашку, улыбается еще гаже, особенно когда я отпихиваю его руки и хмурюсь.

- Обалдел?! Не трогай!

- Я видел, как ты смотрела на меня.

Как это он видел?! Никогда не поверю! Давыдов был слишком увлечен процессом, чтобы обращать внимание на…мышку. Так он меня, кажется, называл?!

-…И на Вадима смотрела. Что? Не можешь решить, чей кошелек толще?

Не думаю. Даю ему еще одну пощечину, которая его еще больше распаляет, даже смешит, но в следующий миг я оказываюсь прижата к шкафчикам, а руки плотно зафиксированы в капкане его огромных лап.

- Ты что творишь?!

- А кто Кирилл в твоей схеме, малыш? Самый запасной вариант? Он мой су-шеф, неплохо получает и…

- Как ты смеешь?! Пусти! - повышаю голос и вырываюсь изо всех сил, но Стас этого будто и не замечает вовсе.

Неожиданно он приближается и жестко, грубо целует — даже намека нет на то, как это было той ночью. А вдруг и тогда не так было? Вдруг я вообще себе все придумала? И касания, и страсть, и классный секс?…

Становится вдруг так обидно, и я со всей силы жахаю его за губу, так наконец и освобождаюсь. Теперь мы тяжело дышим оба, смотрим друг на друга: у него кровь по подбородку стекает, я брезгливо вытираюсь и шиплю.

- Никогда не смей трогать меня без спроса, понял?!

- То есть ты на самом деле пришла сюда работать? - усмехается, вытирая лицо, я громко цыкаю.

- Нет, я пришла в надежде соблазнить тебя…и что? Что там по плану?

- Я тебе не верю.

- А мне плевать.

- Нет, не плевать, - снова делает на меня шаг, но не трогает — смотрит так прямо, твердо, от чего поджилки у меня трястись начинают, - Хочешь здесь работать, Ма-ри-на, тогда ты должна пройти акколаду.

Что я должна сделать? - не понимаю. Давыдов читает по моему лицу весь спектр моего смятения, снисходительно закатывает глаза и упирает руку над моей головой в шкафчик.

- Акколада — это посвящение. Нужно пополнять свой словарный запас, а не только...

- Какое такое посвящение?! - перебиваю быстро, потому что у меня абсолютно нет желаниия выслушивать очередную подколку или мерзкий намек, а он просто жмет плечами.

- Убрать кухню после корпоративна.

Дурак?! Я прыскаю. Он что серьезно рассчитывает, что мне, как официантке, неизвестно, что на кухне есть посудомойки? Например, Тетя Валя, ее так все зовут — хорошая женщина, добрая и душевная. Вечно предлагает мне в кофе коньяк добавить, а то, мол, грустная я очень.

- Я знаю…

- Тетя Валя убирает за гостями, а не за нами.

- Да ну?!

- Каждый это делал, когда устраивался.

- То есть у вас корпоративы проходят только когда кто-то устраивается?

- Нет, обычно мы делаем все по очереди, но если есть новенький…

- Дедовщина.

Теперь усмехается он.

- Где ты такое слово услышала, девочка?

- Оно не то чтобы очень сложное, мальчик.

Давыдов делает шаг назад, потом улыбается уголком губ и кивает.

- Ну да. Это же не акколада.

- Держи дистанцию. Если знаешь такое сложное слово, должен и такое простое знать.

- Если продержишься ночь... - игнорирует мой сарказм, - ...Знаешь, может быть я даже смогу смириться, что ты здесь трешься. Нравится твой острый язычок. Во всех смыслах.

Очень хочется его ударить в третий раз, но он словно чувствует, разворачивается и, махнув рукой, бросает короткое:

- Оревуар. Выбор за тобой.

А я понимаю: выбором то тут и не пахнет. Эта работа мне просто необходима, а значит…все мои планы на отдых — пока-пока. Я остаюсь. Медленно стягиваю с себя джинсовку, вздыхаю, а потом, завязав волосы в хвост, плетусь в кухню, чтобы на миг застыть. Посуды здесь — гора. Нет, серьезно. Это целая, огромная гора. Миллион тарелок, бокалов, каких-то блюдец, еще чашки любой величины…Кто вообще использует столько посуды за раз?! Зачем?! Кажется, что каждый, кто был на корпорате считал своим долгом использовать сразу несколько комплектов.

На миг я правда готова все послать к черту: денег немного у меня есть, проживу как-нибудь, а дальше видно будет. Может получится устроиться в другое место? Но…по факту лучше мне сейчас не найти. Здесь платят просто потрясающе, на одних чаевых живи-не хочу, а еще коллектив…И знаете что? Безумно хочется утереть этому козлу нос, поэтому я вытираю проступившие от обиды слезы и берусь за дело.

Час. Два. Три. А я все мою. Кажется, у меня уже руки срослись с перчатками, гора же меньше не становится. На часах уже, стыдно признаться, пять часов утра. Я валюсь с ног, а второе дыхание, которое открылось у меня где-то в три ночи, окончательно потухло, поэтому я решаю отдохнуть. Присаживаюсь на стул у раковины, головой упираюсь в стену и прикрываю глаза, а как будто проваливаюсь.

- Марин? - кто-то толкает меня в плечо, и я медленно открываю глаза.

Заснула. Позорно, неизвестно насколько — заснула на стуле. Ужас. Моргаю, тру глаза, а потом узнаю тетю Валю и резко вскакиваю.

- Вот черт!

- Ты что здесь делаешь?

- Сколько времени?!

- Полдевятого уже.

Четыре часа на стуле! На чертовом стуле! Я ненавижу Стаса Давыдова!

- Посуду мыла.

- Это я заметила. Зачем?

Застываю. В смысле зачем?! Мое лицо, наверно, отражает все мое замешательство, смешанное со злостью, от чего тетя Валя хмурится сильнее, но ждет объяснений.

- Как это зачем? - шепчу, но уже знаю ответ, - Давыдов сказал, что ты не моешь после корпоратива, а это что-то вроде…

Нет, заканчивать этот бред лучше не стоит. Я сама теперь слышу, как глупо это звучит, а тогда от усталости вообще не соображала.

- Развел меня, да?

- Ох, святая простота…бедолага ты, Марина…

- Вот…козел!

Тетя Валя тихо посмеивается, потом осматривает всю сделанную работу и кивает.

- А ты молодец…Мне после корпоративов платят двойную ставку, так что считай неплохо заработала.

- Нет, я не возьму…

- Угомонись, - цыкает, потом подходит к раковине и добавляет, - Возьмешь, а теперь иди и поспи у Ленки на диване. Тебе же сегодня еще на смену?

- Да…

- Ну и топай! А Стасу я…

- Не надо. Я сама справлюсь.

- Ох, дурак…- улыбается, сама хитро на меня поглядывает, - Хвост вон как распушил. Всю программу на тебя пялился…

- Вам показалось.

- Ага. Показалось. Такое не кажется, дорогая…

Верю, только вот причина совершенно другая, но я решаю не спорить. Во-первых, тело у меня дико болит, а во-вторых, не хочу вдаваться в подробности, поэтому киваю и ухожу к Лене на диван. Самая оптимальная возможность хотя бы немного отдохнуть перед сменой, на которую меня будит мой директор.

- Эм…Марина?

Сегодня у меня неудачный день сомнительных и позорных пробуждений. Будильник я, видимо, послала на три веселых буквы, поэтому снова вскакиваю теперь не из-за тети Вали, правда…

- Черт…

- Ты…вчера перебрала что ли?

Лена заходит в свой кабинет, а я сажусь и тру глаза, потом выдыхаю.

- Нет. Давыдов урод.

- Это да, но конкретней можно?

- Заставил меня мыть посуду за всеми.

- Что, прости?!

- Знаю-знаю. Я дура, я ему поверила, а надо было позвонить тебе. Сплоховала я что-то…

- Я с ним поговорю.

- Не надо, - устало поднимаюсь и потягиваюсь, - Пошел он.

- Ты поаккуратней там, ладно? - тихо говорит, когда я собираюсь выйти из кабинета, но оборачиваюсь.

- Почему?

- Ну…ты сейчас впечатлительная.

От намека на мой «супер-крутой» брак, я опускаю глаза в пол. Забавно вообще, о Саше я не думала все то время, как Давыдов снова ворвался в мою жизни — это единственный его плюс.

- Слушай…прикрой дверь.

Просит, и я слушаюсь, а когда полностью оборачиваюсь и смотрю ей в глаза, Лена складывает руки на столе и кивает.

- Могу кое что сказать? Если полезу глубоко, ты не стесняйся — тормози.

- Да, конечно, давай.

- У меня тоже был сложный развод в прошлом, так что я тебя прекрасно понимаю. Ты сейчас…скажем так на эмоциональных качелях.

Она так смотрит на меня, будто ждет подтверждения, и я тихо усмехаюсь: глубоко она не лезет.

- Ты не открыла Америку, Лен. Это даже у меня на почте знают. Я там устроила истерику и…эм…да неважно. Продолжай.

- Я к тому веду, что…сейчас тебе хочется разное: отомстить, забыть, простить…Короче говоря, ты сама не разобралась пока, а главное…ты сейчас очень ранима, но при этом очень впечатлительна.

- Снова. Это тоже у меня на почте знают.

- Не влюбляйся в Стаса.

- Прости?

- Он — не герой твоего романа. Стас очень обаятельный, красивый и умный мужчина, но у него огромный багаж из дерьма, в котором тебе сейчас копаться — смерти подобно. И он не заводит романов на работе. Пофлиртует, глазки построит, а потом развернет, будешь, как Аська.

- Он с ней...?

- Нет, у них ничего не было. Думаю, что он до конца не понимает, что делает не так, да и не хочет навредить. Так просто получается: девчонки от него без ума. Но он не заводит отношений, у него с этим все сложно.

С одной стороны, мне вдруг становится жутко интересно, что там за багаж такой? Но мало того, что я понимаю — она вряд ли станет меня просвещать, а только рукой махнет, — так еще и утвердится в своих странных мыслях.

«С чего вообще все вокруг решили, что он мне интересен?!»

- Лен, - начинаю спокойно, - Спасибо тебе за совет, но ваш царь и бог меня не интересует. Я здесь просто работаю.

- Хорошо, если так.

- Это так.

- Ну ладно, тогда иди.

- Можно я немного опоздаю? Мне надо в душ.

- Конечно.

- Спасибо.

Выхожу из кабинета в странном каком-то настроении. Любопытство то не отпускает, а злость растет. Когда я подхожу к кухне и слышу его голос, первое, что хочу сделать — это дать по морде, — но потом вдруг понимаю: и чего я добьюсь? Он только утвердится в том, что меня так вот просто можно сломать, а хрен ему. Не покажу, что обидел его обман и чем он для меня в итоге обернулся.

- Доброе утро, - поэтому я широко улыбаюсь, когда захожу на кухню, где уже шефствует этот козел.

Вообще это очень странно. Сейчас даже одиннадцати нет, а он уже на работе, да еще и при полном параде: в классной, черной форме по фигуре, с золотой вышивкой на правой груди «шеф-повар». Ему даже эта дурацкая шапочка к лицу... Вижу, как смакует этот момент — ну козел, что с него взять?! Упер нож в доску, улыбается, а потом холенным таким голосом протягивает.

- Как посуду помыла?

Его повара давят смешки в себе, кроме Кирилла. Тот осуждает своего начальника тире друга, ну а я заставляю себя и вовсе не реагировать. Киваю.

- Неплохо. А что? Подыскиваешь профессию на будущее?

«У-у-у…» - раздается в унисон, когда как глаза Стаса становятся чуть уже, но и он отличный игрок — тоже себя хорошо контролирует. Хотя казалось бы, да?

- Милая, я — шеф-повар.

- И ты никому не даешь об этом забыть.

- Что, прости?

- Я сказала: мне неинтересно продолжать этот разговор. За посуду — с поклоном. Это лишние деньги, я не в обиде, но дальше…общайся сам с собой.

Разворачиваюсь и иду в сторону раздевалки, где беру свою форму, а потом, высоко задрав нос, захожу в душевую и закрываюсь на защелку. Что мне он? Что мне кто угодно? Но он то не «кто» угодно. Как я могла забыть, что Стас Давыдов — царь и бог? Его нельзя вот так вот заигнорить.

Чувствую, как по телу проходит дрожь от ветерка, замираю, вся сжимаюсь под горячими каплями, а сама смотрю точно в дверь кабины, ведь отчетливо, хоть и размыто из-за стандратного рисунка на стекле, вижу наглую, черную фигуру. Стоит. Стоит! Руки сложил на груди, смотрит, а главное — знает, что я тоже смотрю.

- Мне не нравится общаться с самим собой, - говорит тихо, но со смешком, и я тут же негодую.

- Ты охренел совсем?! Выйди немедленно!

- Успокойся. Чего я там не видел?

- Я на тебя заяву накатаю за сталкерство!

- Ты? За сталкерство? Забавно.

- Я тебя не преследую, а ты меня — да! Отвали наконец! Сколько раз повторить, что ты мне сто лет в обед не нужен?!

- Уволься.

- Нет!

- Это мой ресторан!

- Наполовину! Считай, что я работаю на другой! Ой, стой! Да я же и работаю на другой! Мой начальник — Лена, а не ты!

- То есть ты не уволишься?

- Нет.

- Ну хорошо…

Не нравится мне это его «ну хорошо…», но я стою на своем. Честно? Уже принципиально упираюсь рогом, который вонзаю в землю только сильнее, когда понимаю — этот придурок украл мою одежду. Как чертов школьник!

- Серьезно?! - вздыхаю, закатив глаза, пока вытираюсь.

С бельем забрал — точно придурок. Осматриваюсь. Ох, ну это просто благодать — думал, что не посмею?! Стягиваю его рубашку, при том из всей стопки выбираю именно его, надеваю ее и застегиваю на пару пуговиц, а потом выхожу. Стас во всю что-то шинкует, так что я огибаю стол, останавливаюсь напротив и поднимаю брови. Чувствую, как все пялятся, кроме него. Давыдов только лыбу давит и на доску смотрит.

- Говорю же: играть самому с собой мне неинтересно.

- Очень по-взрослому, Давыдов.

- Не фамильярничай.

- Тебе сколько лет вообще?

- Тридцать пять.

Снова втыкает нож в доску, поднимает глаза, но тут же замирает — явно не ожидал ТАКОЙ наглости, я же в ответ усмехаюсь.

- Да ну? А кажется пятнадцать. Посуда? Теперь одежда? Что дальше? За косички меня дергать будешь?

- Это что?! Моя рубашка?!

- Именно она. Слышала, что тебя бесит, когда трогают твои вещи? Как жалко-о-о то, ну ничего. Переживешь.

- Ты…

- И знаешь что? Давай я тоже попробую вести себя, как ты? - надуваю щеки, расправляю плечи и передразниваю его, уперев руки в бока и нахмурив брови, - Ой, посмотрите на меня. Я — Стас Давыдов, такой весь из себя крутой шеф-повар, который думает, что весь мир — сцена, а я в нем Примадонна, которая всем вокруг интересна.

Расслабляюсь. Вижу, что злится так, что аж глаза горят, а за спиной моей смешки только подогревают его бешенство. Но я не улыбаюсь — я слишком устала, поэтому так и смотрю на него, еще цыкаю и слегка закатываю глаза.

- Похоже? Думаю да. Так вот, Давыдов, у меня для тебя новость: мне абсолютно наплевать на тебя, поэтому отвали наконец!

Моя одежда лежит стопкой прямо рядом с ним, и я стягиваю ее — концерт окончен. Или нет? Стоит мне повернуться, как, конечно же, мне в спину летит «последняя» точка.

- Может тебе расслабиться, мышка? Выпей B-52…

А я делаю из нее запятую назло.

- Спасибо, но свой плохой день я уже пережила. Одна, кстати, и это было намного лучше, чем будь я с кем-то.

Молчит. Вот так то. Теперь точка.

Глава VI. Вот теперь по-взрослому

Кажется, Давыдов угомонился наконец, хотя нет, скорее отвлекся. На кухне царит цейтнот, как никак: заказов куча, народа еще больше, а я наконец могу увидеть то, о чем все вокруг говорят, своими глазами. Стас в деле похож на супер-злобного льва. Орет дурниной, кидается продуктами, даже уволил одного повара, когда тот, по мнению Примадонны, мешал неправильно соус. Нет, я язвлю, а Давыдову то скорее всего виднее, и все равно, как по мне, конкретный борщ. Он даже на бедную Аську наорал, и та уже минут сорок рыдает в туалете, прибавив тем самым работы нашей смене. Стас и с Леной по этому поводу поссорился, но, как говорится, сделанного не воротишь, а у него нет времени размениваться на сожаления. Радует лишь одно: меня он будто не замечает, так что есть надежда, что на сегодня я отхватила сполна.

Ага, как же.

После того, как я возвращаюсь с «перекура», а в моем случае просто с небольшой паузы на улице, работа кипит еще интенсивней. Кажется, что народа становится только больше и больше, точнее: ресторан забит под завязку. Нет, всем вот именно сегодня приспичило придти сюда, как будто специально поджидали момента, когда я настолько устану! Бессонная ночь дает о себе знать, поэтому я нещадно туплю и вообще очень медлительна, так что уже заслужила парочку колких замечаний от Давыдова, но меня все время кто-то прикрывал. Повара его, возможно, и сочли «шутку» забавной, а все равно: как только я где-то косячила или зависала, специально роняли что-то, перенаправляя своего военачальника на себя. Боже, как же в этот момент я была им благодарна, улыбалась дурацки, когда мы встречались взглядами или кто-то из них даже подмигивал, закрепляя меня в этих подозрениях. Реально прикрывали. Спасибо им за это. Я, если честно, хоть и чувствовала неловкость, а все равно была счастлива, и мне даже казалось: вот оно! Я нашла свое место! Пока не повернула в сторону выхода в зал в один прекрасный момент и не охренела.

Наша хостест Надя вела за собой…ее. Это она! Я бы узнала эту бабищу из тысячи. Длинные волосы, большие губы, сама по себе высокая и крупная. Нет, она не была из хрупких, это точно. А еще — хищница, я по одному ее небрежно брошенному взгляду в сторону меня это поняла. И сдала назад.

Потому что я не такая. Когда-то была бойкой, но уже давно нет.

Раздается жесткий, громкий звон и звук разбитой посуды, так что я понимаю: теперь прикрыть меня будет сложновато. На своей панике я толкнула Милу и из-за меня она уронила сразу три тарелки с готовыми блюдами.

«Все. Мне конец…»

- Какого хрена?!

Ор раненного зверя, в простонародье известного как Давыдов-выпендрежник, выделает мои мысли красным и подчеркивает их впридачу. Мне реально конец…

- Ты чем смотришь, твою мать?! - быстро надвигается на меня, хмурый весь, злой, как черт, - Перепутала педали?!

- Я…я…я…

Я совершенно не знаю, что ответить. Стою и открываю рот, как рыба, выброшенная на берег, из-за чего Стас психует только больше.

- Ты-ты-ты, что?! Говорить разучилась?! Весь день тупишь, как овца, а теперь окончательно зависла?! Какого хрена ты вытворяешь?!

- Простите…я не хотела…

- Стас, да ничего страшного! - Кирилл все равно пытается, - Я быстро переделаю, это всего лишь салаты.

- Всего лишь салаты?!

- Ты понял, что я имею ввиду. Всякое бывает.

- Что ты за нее заступаешься?! - злобно усмехается, потом переводит взгляд на меня, - Или что? Она…

- Пожалуйста, не надо, - наконец вступаю и я, еле слышно шепчу, и, кажется, тем самым его хоть немного тушу.

Знаю, что все слышат, а также прекрасно понимаю, как странно это выглядит, но еще меньше я хочу, чтобы он выдал какую-нибудь мерзкую шутку или, что еще хуже, рассказал о том, что нас связывало. В действительно такой поворот событий не нужен ни ему, ни мне. Стас это, наверно, понимает, поэтому отступает, выставив руку в сторону зала.

- Пошла вон с моей кухни! Занимайся приемом заказов, надеюсь, что с этим ты справишься?

Нет. Не справлюсь. Он уже поворачивает и доходит до своего рабочего места, когда я еле слышно говорю:

- Я не могу туда выйти.

Ох. Зря я это сказала. Обычно люди выбирают из двух зол меньшее, и что? Марин, он действительно меньшее из зол?

«Наверное да…» - думаю я в тот момент, когда смотрю, как он бесится, воткнув нож в доску, - «Наверно мне все-таки проще столкнуться с ним, чем с ней…»

Потому что я его не боюсь? Или потому что даже при самом плохом раскладе, он не сможет мне причинить столько боли, сколько обычный, короткий разговор с этой особой?

Искать ответ на этот вопрос мне просто некогда — в меня летит здоровый такой, красный перец. Я успеваю пригнуться, но скрыться от развития нет. Стас опять начинает орать.

- Ты не просто можешь, ты пойдешь и сделаешь, твою мать! Вали на хрен с моей кухни!

- Что здесь происходит?!

Лена залетает неожиданно. Она быстро считывает и меня, сидящую на корточках, и перец-пюре на стене, поэтому ей не нужна сноска, чтобы понять. Лена сразу переходит в наступление.

- Я тебя предупредила, Стас! Отвали от моих официанток!

- Твоя тупая девчонка не хочет исполнять свои прямые обязанности!

- Полегче!

- А куда легче то?! - он переводит на меня взгляд, как раз, когда я медленно поднимаюсь на ноги, и ядовито выплевывает, - Если она у тебя настолько дура набитая, что не может выйти в зал, какой смысл ее вообще здесь держать, а?! Для красоты?! Так это очень сомнительно!

Лена резко смотрит на меня. Боже, мне так неловко, что я жмусь в свое собственное тело, и совершенно не знаю, что на это ответить. Кроме правды. Боязливо поднимаю глаза, потом снова их опускаю и шепчу.

- Лен, я не могу туда выйти.

- Почему?

Молчу. Тогда она подходит, ей явно нужен ответ, а мне явно что-то подсказывает: она поймет. Коротко смотрю ей в глаза, потом в щелку в стекле и указываю пальцем за мой чертов столик, еле слышно шепча.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Это она.

Она пару мгновений молчит. Я уже думаю: все, сейчас заставит меня выйти, но когда я вижу ее глаза, понимаю, нет. Она на моей стороне.

- Иди домой, Марин.

- Ты серьезно?! - все никак не угомонится Давыдов, на что Лена отчетливо цыкает.

- Не лезь в мою работу, занимайся своей!

- То есть, она отказывается выполнять свою — за это получает бонусы…Может и мне домой пойти, а?!

- Стас!

- Что?!

- Чего ты хочешь?! Сам довел…

- Я хочу, чтобы ты ее на хрен уволила из моего ресторана!

- Наполовину твоего! Что ты к ней прицепился?!

- Да потому что…- замолкает на миг, чтобы снова взорваться, - Да пошло оно! Сама готовь со своей тупой овцой! Я умываю руки!

Психует, как барышня кисельная, и разворачивается к своему кабинету, а для усиления драматического эффекта еще и дверью громко хлопает. Вся кухня замирает. Вижу, что кто-то в предвкушении продолжения, кто-то с диким любопытством, ну а кто-то с осуждением смотрят на меня. При чем в обе стороны конфликта: Ася вон ненавидит меня, зато Кирилл явно Стаса.

- Так! Все! Концерт окончен! Кирилл, управляй кухней, Марина, иди домой, а я…поговорю с нашим идолом.

- Лен, может… - тихо начинаю, но она мотает головой и даже умудряется слабо улыбнуться.

- Иди домой, все нормально. Мне не в первой, Давыдову часто что-то не нравится.

Если честно, как бы я себя не ощущала неловко и «не по себе», позорно сбегаю. Понимаю, что это отвратительный поступок — все вот так взвалить на Лену, — но я настолько потеряна, что не могу вести себя достойно и по-взрослому. Очень уж хочется спрятаться под одеяло от всего мира…

Стас

Лена заходит почти сразу, после моего психоза, так что совсем не дает мне времени успокоится. Я хожу из стороны в сторону, и как же бесит! Нет, серьезно! Как она меня раздражает! Не Ленка, конечно, эта! Чертова овечка с огромными глазами! Хлопает ими вечно, а еще наглая такая — острит, сучка!

От злости сношу все со стола, на что Лена в очередной раз громко цыкает.

- Угомонись наконец.

- Я хочу, чтобы ты ее уволила на хрен! Ты думала, что я шучу?!

- Занимайся своими поварами, а я…

- Мои повара не исполняют такой херни! - ору, делая на нее шаг, - Если я говорю — жарь, — они спрашивают: какую прожарку хотите?! А не…

- В чем твоя проблема?! - перебивает меня Лена, дергая руками, - Я уже поняла, что ты хочешь, чтобы я ее убрала. Но так не бывает, Стас! Я не буду увольнять каждую девчонку, которая тебе не понравится! Ты тоже…

- Она — чертова шлюха!

- Закрой рот сейчас, - предостерегает, - Ты все границы переходишь.

- Это правда.

- Да ну?!

Как же меня бесит этот ее чертов оскал и сарказм, поэтому я делаю еще шаг и хмурюсь, киваю, а потом понижаю голос до минимума.

- Я познакомился с ней в отеле у брата. Она сидела в баре, а потом пошла со мной в номер.

- О боже…

- Вот именно! Я не верю в такие совпадения, Лена, а если учесть тот факт, как мне везет с женщинами…

- Нет, я не к тому, - усмехается она, мотая головой, - Не могу просто поверить, что кто-то действительно может быть таким самовлюбленным, как ты.

- И что это означает, прости?!

- Марина никакая не шлюха.

- Ты свечку держала?! Или не слышала меня?!

- Слышала, но, увы и ах, мой дорогой друг — это совпадение. Марина близкая подруга моей очень хорошей знакомой, она попросила ей помочь и устроить ее на работу.

- Клиентов найти? - все еще ершусь, конечно, но скорее для вида — запал как-то стал пропадать, а вот другое чувство довлеть: радость.

Я испытываю радость от услышанного. Черт бы ее и эту Марину побрал…

- Еще раз. Она не шлюха. Девчонку бросил муж, а работы у нее не было. Ей она очень нужна, Давыдов, а ты же прекрасно понимаешь, что это означает. Сам был в такой ситуации несколько лет назад.

Фыркаю и отворачиваюсь, потому что бить мне это нечем, да и не хочется совсем. Я, к своему стыду и позору, за этот месяц о Марине вспоминал часто — слишком она как-то запала в душу с первого же взгляда. Пусть меня это бесит, пусть даже пугает, но гораздо тише другого: она мне понравилась. И я, твою мать, безумно рад узнать, что она не очередная охотница за деньгами. Дурочка и бедолага, но…честная.

- Пожалуйста. Просто прекрати ты ее доставать, ей сейчас очень сложно. Этот козел у нее первым был.

Чего?! Резко смотрю на директора, а та жмет плечами.

- Бывает и такое, сама в шоке, но ей сейчас правда сложно. Сегодня еще эта баба пришла…любовница. Ты и это должен прекрасно понимать и помнить — каково быть на ее месте.

К сожалению, она права. Женщин я выбираю также плохо, как Мариночка мужчин.

Марина

Придя домой, я, как и планировала, упала и проспала до самого вечера, а теперь все время дергаюсь. Сижу на кухне, перебирая мокрые волосы, смотрю в телефон. Мне кажется, что вот-вот упадет смс от Лены, мол, извини, но ты больше не сможешь у нас работать. Этого бы совсем не хотелось, ну вот вообще! Но я понимаю, что такой сценарий возможен. Если Стасу в голову, чего доброго, придет мысль поставить ультиматум, понятно, кого выберут. Супер талантливого шеф-повара, а не какую-то официантку, которой работать может каждая вторая.

Вздыхаю, а потом резко вскакиваю и матерюсь. Так крепко задумалась, что совсем забыла об ужине. Сегодня, если честно насмотревшись на Стаса, я хотела сделать себе стейк, но теперь мне только и остается, что с грустью смотреть на одну сторону с густой, черной коркой — подгорело.

- Ну блин… - сокрушаюсь, как вдруг слышу звонок в дверь.

Мне на миг становится так страшно, что это Саша. Я совсем не готова! А если появление его «дамы сердца» означает, что он вдруг приедет за вещами? Вдруг это не просто так? Поэтому к двери я подхожу долго. Мнусь. Боюсь. Но когда заглядываю в глазок, шумно выдыхаю и страх, как стирает — начинаю злиться.

- И это ты будешь говорить о преследовании?! - слышу его мерзкий смех, - Что ты здесь делаешь, Давыдов?! И как ты узнал, где я живу?!

- А можно мне проходить допрос не через дверь?

- Нет, нельзя!

- Да брось, мышка, открывай. Это глупо.

- Ты издеваешься?! Что тебе надо?!

- Извиниться.

- Прости?!

- Повторить?! Хорошо. Я приехал извиниться.

Вот это новость. Соблазн послать его на три веселых буквы, конечно, велик, но соблазн услышать, как он извиняется, чего явно не любит делать, гораздо больше. Поэтому открываю. Что уж там, потешить свое самолюбие хочется.

- Говори, - хмурюсь зло, сама на двери вешу и не открываю ее шире маленькой щелки.

Его это улыбает. Очаровательно так, но он не настаивает. Хотя явно мог бы, судя по его хобби «лезть не в свое собачье дело».

- Я перегнул сегодня и…Знаешь, давай я не буду уточнять, окей? Я везде переборщил и позволил себе лишнего. Повел себя, как мудак и…

На миг замирает, кажется, что даже…принюхивается?! Боже. Что?! Это очередная шутка?! Вполне возможно, Стас становится…как мальчишка, который поймал кого-то на горячем. Озорной такой…

- Ты решила сжечь фотки бывшего?

- Вот черт!

Я вдруг и сама чувствую запах гари, а до этого так волновалась, что вокруг ничего не замечала. Сейчас это игнорировать трудно, поэтому я бросаю всю эту демагогию в прихожей и несусь на кухню, где меня ожидает, конечно же, огромный такой, густой столб дыма. Стейк я сожгла безбожно и безжалостно. Окончательно…

- О нет… - жалобно пищу, стараюсь оторвать мясо от сковородки, к которому оно, кажется, прилипло намертво, параллельно махаю полотенцем.

Злой рок, не иначе как. Сегодня мне ни поспать нормально, ни поесть, видимо, не суждено. Чтоб этого Давыдова…

- Нет, это были не фотки… - усмехается за моей спиной, и я вздрагиваю, умудряясь выпустить из рук испорченную сковородку.

Та ухает на пол, ударяется со звоном и фанфарами, разбрызгивает сок и масло, конечно же, попадая мне на ноги. Больно. Я начинаю пищать, прыгать, а потом чуть не падаю, но Стас меня вовремя подхватывает, а сам красный весь…от смеха, черт бы его побрал.

- Очень смешно! Это все ты!

Выкручиваюсь из его рук, но что уж тут поделаешь? Мы стоим, как дети на утреннике, только вот с двумя поправками: во первых, оба уже взрослые, но во-вторых (что самое обидное), вместо красивой елки у нас грязная сковородка и что-то, что когда-то было сочным куском мяса.

Тут то он уже не выдерживает и начинает ржать, а я злюсь больше, глаза закатываю и шиплю, присаживаясь, чтобы поднять свое творение, которому место явно на помойке.

- Очень смешно!

- Еще смешнее то, чем это должно было стать. Стейк? Из упаковки с надписью «стейк»?!

- Вау, ты умеешь читать! Я так рада!

- А ты абсолютно не умеешь выбирать мясо. Это… - он поднимает упаковку и пару раз ей трясет, - Отвратительный выбор. Мясо там плохое, оно все в прожилках, и ты никогда не получишь крутой результат с таким вот сырьем.

- Ну конечно. Крупный поставщик мяса в этом разбирается хуже тебя…

- Крупный поставщик мяса просто зарабатывает деньги, дорогая, и да, они разбираются хуже, чем я.

Даже не знаю, что на такой ответить, поэтому молча опускаю глаза, чтобы не пропустить ни одной капли грязи, а Давыдов вдругзаявляет.

- Окей, значит хочешь стейк? Посмотрим, что можно сделать. Я в магазин, а ты уберись тут и проветри кухню. Дышать нечем.

- Прости?!

- Извиняюсь я дерьмово, но готовлю, как Бог, мышка. Вернусь через двадцать минут.

Просто берет и разворачивается, вы представляете?! Он просто разворачивается и уходит, а я сижу на коленках, и только когда дверь хлопает, до меня окончательно доходит:

- Давыдов только что пригласил себя ко мне?! Сам?!

Да. Именно это он и сделал. А еще ключи мои прихватил…Это я поняла через сорок минут, когда уже, признаюсь, и не ждала возвращения, а подумывала заказать пиццу. Но нет. Пришел. С пакетами и с твердыми намерениями выполнить обещание.

***

«На ужин будет курица» — так он заявил. Все бурчал, что магазин у меня плохой, выбора там нет и бла-бла-бла. Я, конечно, не особо понимаю всех тонкостей, но, наверно, так и есть. «Курицу невозможно испортить» — еще одно заявление нашей Примадонны, в которое я тоже верю. Но вот во что я не верю, так это в «я все сам сделаю», поэтому подрядилась помогать. Стою и режу под чутким руководством профессионала розмарин, а Стас все бурчит. Про магазин, про выбор, а точнее отсутствие в нем, и вообще все ему не так. Кухня у меня маленькая, ему не развернуться (что правда, она ему в плечах явно жмет), а еще все лежит не на тех местах. Я не злюсь, если честно, меня это даже не раздражает: Давыдов явно нервничает, а это выглядет достаточно забавно, чтобы окупить все остальное.

«Пусть бурчит…» - думаю, сама наблюдаю, как быстро он шинкует ту же траву, что я режу уже минут двадцать, - «Зато какие красивые у него руки…»

- Мышка, ты до ужаса медленная.

- Не называй меня так, - слегка морщусь, но продолжаю смотреть и даже стараюсь за ним повторять, - Я же не готовлю по сто часов в неделю.

- Но ты неплохо справляешься…

На удивления мягкий он сейчас, и когда я поднимаю глаза, встречаюсь с его взглядом таким же мягким. Совсем он отличается от того, кого я видела в ресторане и тогда в гостинице…

«И как в нем уживается сразу три такие разные стороны?…»

- Я все.

- Давай сюда. А ты пока мешай сливки. По часовой стрелке и тщательно. Нужно размешать приправы и соль.

- Ладно.

Мешаю. Вроде правильно все делаю, но не тут то было. Слышу, как Стас выкладывает мясо, как оно начинает шипеть, а потом вдруг чувствую его позади. Близко и даже слишком. От этого ощущения у меня мурашки начинают бежать…Наверно, слишком долго на него смотрела, и он заметил? Снова? Боже… ну что ты творишь. Он — козел, прекрати! Ты Лене обещала!

Только вот я обо всех обещания забываю, когда Давыдов вдруг кладет свои руки на мои, а потом шепчет мне на ухо.

- Ты неправильно делаешь. Стоишь слишком далеко и как будто боишься, не надо. Будь уверенней.

О. Мой. Бог. Он учит меня даже не взбивать! Просто мешать сливки, как будто это что-то вроде ракетостроения, но я молюсь — лишь бы это не кончалось. От него снова слишком вкусно пахнет, а меня снова будто сносит.

Поднимаю голову и смотрю на его лицо — он мне отвечает. Не отстраняется, даже когда взгляд сам собой падает ему на губы. А это и не я вовсе делаю! Точнее, я как будто под гипнозом вдруг встаю на полупальчики и целую его, ведомая какими-то дикими импульсами. Он отвечает. Даже не так. Стас не просто отвечает, он явно не собирается останавливаться, углубляя поцелуй. Но это был бы не Давыдов, если бы и сейчас не вставил свой фирменный комментарий...

- А говорила, что не собираешься соблазнять?

Мне вдруг становится дико обидно. Я даже думаю, что это очередной развод, на который я так глупо повелась, так что пытаюсь отстраниться, но он хватает меня за руку и притягивает обратно, хрипло шепча.

- Глупая, я же пошутил.

И снова меня целует. Как я могла даже подумать о том, что мне тогда показалось? Не показалось ни черта. Он это делает настолько потрясающе, что я забываю, как дышать и кто я в принципе. Теряюсь даже, но пытаюсь не отставать, а еще глупо стараюсь прикрыться «научным интересом».

«Не может он быть так хорош!» - обрывочно думаю, когда Давыдов запускает пальцы мне под тонкую футболку, - «Тогда я была…ох боже…Пьяная! Точно! В этом дело! Вот и проверю, так ли оно?»

Не знаю почему, но мне дико сложно признать, что я хочу его до дрожи, а я ведь хочу… Мне страшно, наверно, когда ему вообще плевать. Стас подхватывает меня под бедра и сажает на стол и сразу разрывает футболку, которая его словно бесит. Первая моя реакция — это прикрыться, но он ее словно читает и не позволяет, тогда я тихо усмехаюсь.

- Я могла ее просто снять.

- Но так интересней, малыш.

О черт. Этот взгляд. Он снова здесь, он не мое воображение, он существует. Тот самый взгляд, от которого все внутренности сжимаются, а внизу живота начинает дико пульсировать — я замираю. Точно мышка, таюсь, сжимаю края стола и просто смотрю на то, как он медленно ведет нижней губой по моей коже и добирается до груди. Неосознанно двигаюсь ближе и сразу этого порыва стыжусь, краснею, а Стаса будто больше заводит. Вижу, как глаза вспыхивают и вместе с тем мой правый сосок попадает в его плен.

Вот черт.

Откидываю голову назад, издаю стон, снова подаюсь вперед, когда он сжимает вторую грудь. Нет, это не мужчина, а какой-то дикий коктейль противоречий, иначе как только днем его хочется убить, а вечером его просто дико хочется?! Я не знаю. Все что у меня есть — это жалкое «я не знаю», да и плевать на остальное. В своей жизни я слишком долго отказывалась от того, чего действительно хотела, так что могу себе позволить сейчас наверстать упущенное. Пусть это будет секс на кухонном столе с моим почти-боссом, который меня бесит. Я его хочу. Физически, особенно когда он молчит — я его хочу.

Стас продолжает покрывать мое тело поцелуями, тяжело дышит, а я расстегиваю его ремень. Не бояться? Да легко.

- Только это ничего не значит, - хрипит, оттягивая мои волосы и глядя в глаза, - Никаких истерик в ресторане, ясно?

- Не было в планах. Ты мне не нужен.

Усмехается, а сам достает презерватив и вдруг подносит к моим губам, нагло так заявляя.

- Да ну?

Черт бы его побрал. Меня, конечно, дико злит эта его самоуверенность, но хочу я его гораздо больше, хотя не хочу, чтобы он это знал, поэтому сама решаю поиграть и шепчу.

- Это научный интерес, ничего кроме. Один раз. Если не устраивает, ты можешь уйти.

Перенаправляю руку к его губам и приподнимаю брови, а сама про себя молюсь: пожалуйста, только не уходи. Надеюсь он этого не слышит, я ведь иногда слишком громко думаю...Не знаю, что по итогу, да и разбираться по-прежнему не хочу: Стас улыбается, надкусывает упаковку и тянет в сторону, чтобы ее открыть.

Слава богу.

- Но я серьезно, Марин, - действительно серьезно говорит и в глаза также смотрит, - Это ничего не значит.

- Я знаю и ни на что не претендую.

- Хорошо, если так. Я ведь вряд ли смогу сейчас остановиться…

- А я и не прошу.

Целую его сразу глубоко, чтобы не начать сомневаться, а в следующий миг он медленно входит в меня. Это единственное, кстати, что отличает ту ночь от этой: он слишком бережный на старте. Я не решаюсь спросить почему. Что с ним было тогда, в ночь нашего знакомства? Что у него случилось? Что за дерьмо, которого у него, как у меня, целый чемодан? Нет, я не хочу всего этого знать, я просто хочу, чтобы он не останавливался.

Глава VII. Чужая шкура

Марина

Мы договорились о четких рамках, но когда через два дня наступает момент, когда мне надо выходить на работу, чтобы не опоздать на автобус, я мнусь у зеркала. Страшно как-то, а еще дико неловко. Волнуюсь. Руки все мну, разглядываю себя придирчиво, вспоминая о том, как он небрежно бросил глупый комментарий о моей внешности, мол, и не красивая я совсем. Хмурюсь. Честно? Меня моя собственная реакция дико раздражает, слишком уж меня задевает его мнение и вообще его слова, а так быть не должно. Лена то права — Стас не герой моего романа, и быть как Аська, мне совсем не улыбается. Я только считай вышла из одних тяжелых отношений, куда мне вторые заводить?!

«С ним просто не будет…» - аминь, сестра, будто я и без тебя, мой внутренний, мудрый голос, этого не знаю.

У Давыдова на лице написано: проблемы. Черным таким шрифтом, супер жирным! Он явно может быть очаровательным, но вместе с тем взрывный, себя не контролирует, а то, что говорит тем более. Он опасный мужчина. Не из тех, кто тебя бить будет, конечно, я это подметила сразу: как только я сигнализирую о дистанции, сразу ее получаю — он не станет принуждать и применять физическую силу. Опасность его в другом заключается: он настолько обаятельный и притягательный, что способен за считанные секунды привязать к себе толстыми канатами, а потом просто распрощаться. Не знаю почему, мне кажется, что также быстро, как он зажигается, теряет интерес…

В общем, завязывать мне надо. На том и порешила в безмолвной, долгой беседе с самой собой, пока добиралась до центра, а по пути в ресторан стараюсь изо всех сил следовать своим же словам и игнорирую мандраж. Собака, все равно же он есть, как ни старайся отбрехаться — не выходит. Я все также волнуюсь, совершенно не знаю, как он будет вести себя сегодня, но приятно удивляюсь: никак. Давыдов еще не приехал.

«Сегодня он что-то поздно…» - думаю, завязывая фартук на спине и поглядывая на часы.

Стас действительно припозднился. Говорят, что он трудоголик до мозга костей, и его единственная возлюбленная (это я услышала случайно в разговоре Светы и Аськи) — это его работа. Так и есть. Я его мало в деле видела, конечно, но по-другому быть и не могло. Кулинария — его все.

«Интересно, а он был женат?…» - откуда-то рождается странная мысль, от которой я сразу открещиваюсь, как от вампира. С чесноком и распятиями наперевес то есть.

Куда меня несет? Зачем я спрашиваю? Зачем интересуюсь? Это не мое дело. Хоть на лбу себе пиши и читай каждый раз, чтобы точно запомнить.

Вздыхаю, а потом опираюсь на раздаточный стол, водя по нему пальцем. Сегодня народу мало. Да, еще только двенадцать, и все равно мало. Видимо «не ресторанный день» у посетителей, бывает, так сказать. Зато спокойно. Еще час я ношу заказанные блюда, а потом и вовсе могу позволить себе постоять у бара с Милой и барменом-Андрюшкой. Классный он, веселый, вечно шутки шутит, поэтому его и любят все гости. У него, как бы странно не звучало, еще и свои постоянные есть.

«Говорит о высоком профессионализме!» - вечно хвалится он, а нам только глаза закатывать и остается. Тут уж не поспоришь.

Но сейчас даже он свободен, поэтому делает нам по своему фирменному кофе. Это можно, если в зале штиль, как сейчас, Лена не против. Она, конечно, открыто не разрешает вот такое вот панибратство, так что пить нам напитки в зале категорически нельзя, но мы и не просим. Вот сделает он сейчас две кружки и уйдем с Милой на улицу. Там солнышко как раз…

-…Ну вот я ей и говорю… - рассказывает очередную байку Андрей, как раз в тот момент, когда очень громко бахает входная дверь.

Мы все резко поворачиваемся и видим, как наша хостес пытается удержать какую-то девушку. Красивая. Волосы платиновые, длинные и прямые. Фигура тонкая, а сама она высокая и вся из себя такая… «идеальная». Пиджак на ней — роскошь. Сразу видно, что стоит, как полквартиры. Белый, превосходный крой, а ткань заглядение. Весь ее образ дополняет комплект крупных, золотых украшений и брендовая сумочка в руках. Только ведет она себя просто отвратительно, так резонирует, что аж глаза режет.

- Пропусти меня немедленно! - орет, привлекая к себе всеобщее внимание, - Ты совсем попутала что ли?!

- О боги… - шепчет Мила, а я хмурюсь.

Знает ее? Точно знает. Вижу по лицу. И Андрюшка тоже знает.

- Кто она? - спрашиваю, как раз когда особа прорывается мимо бедной Регины и звонко стучит шпильками в сторону кухни.

Эм…

Дверь снова хлопает, я же вздрагиваю, но продолжаю непонимающе смотреть на своих коллег, которые, как один шумно вздыхают.

- Это Ольга… - представляет Андрюша, а Мила добавляет.

- Жена Давыдова.

Бам! Нет, я уж никак этого не ожидала, если честно…

«И кольца у него не было ни в ту ночь, ни у меня…» — «Марина, ну ты и дура! Кольцо не палец, его снять можно! А ты даже и не спросила…»

И то правда. Мне почему-то в голову не пришло спросить его о наличии жены, твою мать. Сегодня — другой разговор. На язык так и просится выражение про попу и ее чувстветельность к подобным вот ударам судьбы. Меня ведь коробит просто до мозга костей, а еще будто из под ног землю выбили. Где же раньше было все это? До того, как я...

Спала. С. Женатым. Как эта чертова Катя…

Мне становится так неприятно, так липко и мерзко, аж до слез. Нет, не потому что у него кто-то есть, хотя это, безусловно и к сожалению, тоже ранит меня в самое сердце, больше из-за того, что я теперь, как она. Как она…

Когда мы заходим в кухню с нашими напитками, которые больше мне не приносят удовольствия, из его кабинета слышится жесткий такой ультразвук. Ольга не просто орет, нет, она визжит так, что ни одного слова не разобрать, и ее абсолютно не останавливает тот факт, что Давыдов уже несколько раз швырнул что-то тяжелое в стену. Сколько таких бросков было? А будет? Мне то всего пару шагов пройти, полминуты не больше, и это только то, что я застала — два мощных "хадыщ".

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Он ее не убьет? - тихо спрашиваю у Милы, когда мы оказываемся на улице, а та усмехается.

- О нет, ты что. Она его принцесса.

Обидно. Я ежусь, сама задаюсь вопросом:

«Может в их таких странных отношениях это нормально…спать со всеми подряд?» - «Ну класс. Я даже у себя в голове «все подряд». Что уж говорить о нем тогда?»

- Эй, ты чего загналась? Давыдов не монстр. Да и будет что ли бить мать своей дочери? Это…

Дальше я вообще ничего не слышу. Мать кого?! Дочери?!

- У него есть ребенок?

- Да. Девочка. Два года ей, и она — копия своей заносчивой мамаши. Знаешь? Стас на самом то деле душевный очень, но девчонка на него вообще не похожа. Хотя чему удивляться? Ее воспитывает эта гарпия…

В этот самый момент вышеупомянутая гарпия вылетает на улицу вся красная, растрепанная и злая. За ней сразу появляется Стас. Лишь на миг они замирают, когда видят нас с Милой, но потом мы становимся чем-то вроде декора для их личной сцены, то есть будто и не люди вовсе. Ольга по крайней мере нас оценивает именно так, а Стасу просто не до кого.

-…Я сказал, даже не вздумай!

- Пошел ты, Давыдов! Я буду решать сама!

- Сама ты будешь решать…

- Что?! Ну что, а?! Ты ничего уже сделать не можешь!

- Да насрать мне! Я не собираюсь это обсуждать, а вот нашу дочь — да! И этого не будет! Без моего согласия точно!

- Ты мне за это ответишь! - вопит, точно безумная, - Клянусь, Давыдов, ты ответишь мне за это!

Вот это эффектное окончание разговора. Смысла ноль, а клеток нервных даже у меня меньше стало, и какое же это облегчение — наблюдать, как она удаляется восвояси.

«Наверно я даже могу понять, почему он ей изменяет…» - «Марина, нельзя так говорить! Не смей! Катя эта, наверно, тоже искала себе оправдание!»

И то верно. Туплю взгляд, неловко покручивая чашку с кофе в руках, а Давыдов так и стоит, прикрыв глаза и направив лицо к солнцу.

- Мне жаль, - со смешком говорит Мила, он устало цыкает и смотрит на нее, а потом вдруг на меня.

Это напрягает. Я сразу же устремляю свое внимание на помойку с трепыхающимся на ветру пакетиком и делаю вид, что мне очень интересно это все разглядывать.

- Спасибо. Кстати, Мил, тебя там Лена зовет…

О нет. Даже я понимаю, как фальшиво такое звучит, поэтому сразу краснею, но Мила либо спорить не хочет, либо действительно принимает этот бред за чистую монету, но встает и кивает.

- Спасибо.

Так я остаюсь с ним наедине. Сейчас, как дома у меня было, это не приносит какого-то вдохновения и трепета (и да, в моей квартире это было, признаюсь, виновна). Здесь же напротив. Я не хочу с ним разговаривать, да и не понимаю, а надо ли? Совершенно точно нет. Это странно. Мне не по себе, но даже сейчас Давыдов умудряется вывернуться...

- Ты когда-нибудь стреляла из рогатки?

Не сразу догоняю, что к чему. Хмурюсь, потом непонимающе поднимаю глаза, хлопаю ими, точно дура, и только после этого осторожно так интересуюсь. Вдруг и вовсе послышалось?

- Прости…что ты сказал?

- Пошли, мне нужна компания.

И идет. Да и я поднимаюсь, следую за ним. Зачем?! Зачем я это делаю, черт меня возьми?! Такая дурость! Я же даже себе этого объяснить не могу!

Тем временем мы подходим к багажнику его огромного, черного внедорожника. Просторный. Большой такой, красивый. Саша такие машины не любил, ему все мелкие подавай, чтобы погонять можно было. Стас этого явно не любит, а может я и ошибаюсь? Да и вообще. О чем я думаю, пока он достает натуральную рогатку из небольшого отдела сбоку?! Ты дура?! Нет. Поэтому в следующий момент прихожу в себя и отступаю.

- Это дурость какая-то…

- Знаешь? - неожиданно тихо говорит, потом смотрит на меня и кивает, - Ты права.

Одним резким движением он хватает меня за мой фартук и дергает на себя, а потом прижимает к левой двери своей машины так, чтобы не видно никому было, чем мы тут занимаемся. А посмотреть есть на что: он целует меня страстно, с напором, но как-то агрессивно. Я сразу это чувствую, и, к своему стыду пусть и отвечаю сначала, но быстро прихожу в себя и отталкиваю его.

- Ты совсем уже?!

- Да брось…

- Мы на работе!

- Формально, мы возле нее, - улыбается, как кот, а потом подходит вплотную и прижимает ладони по обе стороны от меня, - Ты когда-нибудь трахалась в машине?

В этот момент мне становится так гадко и обидно, даже хуже того раза, когда он принял меня за проститутку. Если тогда я могла его хоть как-то оправдать, сейчас…Он же даже не меня хочет. Он просто хочет отомстить жене, я по глазам это вижу — ему не нужен секс, я не нужна, он просто хочет что-то доказать. Поэтому я даю ему очередную пощечину. Нет, не за отсутствие чувств, а за то, что он подумал, что имеет право так со мной обращаться.

- Да какого хрена?!

- Вот именно! - повышаю голос, - Какого хрена?! С чего ты взял, что имеешь право подходить ко мне…вот так?! Я тебе что?! Сексуальная рабыня?!

- Ну… - снова игриво приближается, - Ты очень сексуальная…

- Прекрати! Я серьезно!

Отпихиваю его руки и выворачиваюсь так, чтобы набрать дистанцию. Стас остается ни с чем, молчит пару мгновений, но потом шумно вздыхает и смотрит в небо, шепчет.

- Господи, ну за что ты меня так наказываешь?

- Ты женат…

Вырывается у меня это против воли, если честно. Я не хочу ничего ему предъявлять, в основном потому что на все предъявы права не имею — у них есть законный отправитель, а я так…— но мне не удается промолчать. Если говорить откровенно, информация о его семейном положении для меня, как удар молнией. Также неожиданно долбануло…

- Ты серьезно!? - повышает голос и резко оборачивается, - Мы договорились без истерик!

- Ты должен был мне сказать!

- Мне в бар с собой паспорт брать, а?! - выходит из себя еще больше, - Извини, но мне давно уже не восемнадцать и…

- Это нечестно, Стас…

Я не реагирую на его бурные эмоции, скорее даже напротив. Нет у меня ни сил, ни желания орать, да и смысла как будто тоже, я просто шепчу. Получается слишком уж разочарованно, даже я это чувствую, а он тем более. И это его бесит еще больше. Стас делает на меня шаг, смотрит грозно с высоты своего роста, а потом выплевывает так ядовито-ядовито:

- Кто бы говорил.

- Ты все знал, я сразу сказала.

- Да, что твой мудак тебе изменил, но не то, что ты ждешь его возвращения, как жена декабриста.

- Что прости?! Я его не жду!

- Да ну? - усмехается еще гаже, - Поэтому уже больше месяца прошло, а у тебя вся квартира его вещами заставлена?

- Он просто не успел их забрать!

- Пф, Марина…давай без этого, ладно?

- Но…

- Оставим, - Стас выставляет в меня руку, потом весь подбирается и кивает, - Я думал, что раз я тебя поддерживаю, ты можешь сделать тоже самое, но теперь ясно, что ты хочешь быть святой и невинной, а из меня урода сделать. Принимается, но на этом с меня достаточно. Не хочу, чтобы когда твой ублюдок нагулялся на стороне, ты сделала вид, что вовсе меня не знаешь — сделаем это вместе и сейчас. Между нами все кончено.

И уходит такой весь обиженный. Просто берет и уходит! Я стою, как дура, рядом с его машиной и втыкаю. Что только что произошло?! И как, черт возьми, он выкрутил ситуацию так, что я чувствую себя виноватой, когда он здесь мудак?!

Я без понятия. У меня нет ответа ни на один из вопросов, а вот в решительности его я могу убедиться лично — Стас делает вид, что меня не видит. Пару раз я решаю подойти и закончить разговор, выяснить что-то, не знаю правда зачем, но пытаюсь, а он игнорирует. Просто и абсолютно полностью, будто я стена вообще, и в какой-то момент я смиряюсь. Что мне, бегать прикажите? Пусть я не согласна с его тезисами, но это только его дело, в конце то концов!

«А может он и прав?...» - думаю снова и снова вплоть до конца смены, - «Почему Саша до сих пор не забрал свои вещи? А главное…почему я не настаиваю?»

Звонит телефон, который сбивает с мысли, но я обещаю себе во всем разобраться, а пока беру трубку — мама все таки…

- Да?

- Марина, что делаешь?

Голос обычный, но я знаю, сейчас начнутся претензии, поэтому спешу выбежать из ресторана, чтобы даже отдаленно никто этого не слышал.

- Только что вышла с работы.

- М… - недовольно поджимает губы мама, - Работы…

Раз. Два. Три. Фас — мысленно считаю, уже готовая ко всему.

- Марина, это не работа!

- А как это еще назвать?

- Глупость и дурость! Марина, ты должна идти по профессии на что-то настоящее и постоянное! На что-то нормальное!

- Ма-а-м… - издаю глухой стон, подходя к своей остановке, - Сколько можно уже? Я сто раз тебе сказала, что не хочу…

- Ты не хочешь работать в гостинице, я это слышала! Когда ты уже начнешь думать головой, а не задницей?! Ты должна устроится на нормальную работу! Это стабильность, Марина, а твоя эта «поднеси-унеси» — хрень!

- Мам, ты же знаешь… - тихо, неловко мнусь, - Я хочу пойти на курсы…

- О! Придумала! Курсы ей! И кем ты будешь после своих курсов?!

- Но мне нравится писать…вдруг из этого что-то выйдет? Заметки разные, текста…редакция…

- Это хобби, но не работа! Все, что ты придумываешь — какая-то хрень! Ну почему? Почему ты просто не хочешь пойти работать в гостиницу?!

- Потому что мне это не нравится!

- Нравится, не нравится, какая разница?!

- Мне есть разница!

- А детей ты на что кормить будешь?!

О господи. Сегодня мне на голову решило свалиться сразу все. Я прикрываю глаза на миг, а потом цежу сквозь зубы — чувствую, уже подгорает знатно.

- Каких детей?!

- Ну ты же понимаешь. У тебя должны быть дети, Марина.

- Должны быть?! Где это написано?! И от кого?!

- Марина, мне тебе что все нужно объяснять?! Ну почему у меня такая глупая дочь?!

- Я что, должна от первого встречного рожать?! - повышаю голос, - Что ты предлагаешь, а?! Я даже развестись не успела! Еще и двух месяцев не прошло!

- Как ты со мной разговариваешь?! Прекрати орать! Родишь для себя…

- Прекрати трахать мне мозг! - не выдерживаю и окончательно срываюсь, - Я буду делать то, что посчитаю нужным со своей работой и в своей постеле! Твоего совета я не прошу, ясно?! И детей я рожать тоже не собираюсь, смирись наконец!

- И что же?! Я одна останусь?! Да?!

- Да мне плевать! Если я захочу ребенка, то точно не для того, чтобы тебе одиноко не было! Заведи чертову собаку!

- Не хами мне!

- Ты сама выпрашиваешь! Все. Мой автобус приехал! Пока!

Сбрасываю трубку, тяжело дышу. Мне в принципе то плевать на людей вокруг, я вдруг будто взбесилась! С мамой обычно не разговариваю так, я ее правда люблю, но она привыкла давить, а после ухода Саши совсем с ума сошла. Это не первый раз, когда она выкатывает мне все эти претензии: работа ей не та, внуков она хочет, ведь у ее лучшей подруги сын как раз станет отцом через пару месяцев. А что я? Ничего хорошего. Это обижает, но обычно я действительно молчу на все, и тут вдруг такое выдала…Даже усмехаюсь. Взяла и смело дала отпор, как будто…Давыдов в меня вселился.

«Боже, надеюсь его бешенство не передается половым путем?» - глупо улыбаюсь, а в душе такой штиль и благодать.

Быть может он и козел, но как то он вселяет в меня…смелость. Потому что сам смелый. Рядом с ним не хочется отставать — глупо это, знаю, но может мне этого и не хватает? Волшебного пинка?

Снова достаю телефон и листаю контакты, пока не нахожу дядю Саши. Молодой, они вообще одногодки, если честно, и с ним я всегда могла найти общий язык, поэтому он единственный, кому я могу позвонить. Саше то нет. На нем у меня блок, стена, за которую зайти я пока не могу.

- Марин? - удивленно спрашивает после трех гудков, и я слегка краснею, но подбираюсь быстро.

- Привет, ты не занят?

- Да нет. Ты…эм…про Сашу хотела поговорить?

Коробит меня это, признаю. Стыдно, если честно, он же все знает сто процентов — они, как лучшие друзья.

«Значит и ее знает…Интересно, как он ее представил? Так, не отвлекайся!»

- В каком то смысле да.

- Слушай, я не одобряю, но, если честно, лезть в ваши отношения...

- О нет, я не просить собираюсь.

- А что тогда? - еще удивленней переспрашивает, и я, помедлив пару мгновений, киваю.

- Ты не мог бы вывести его вещи?

Да, Давыдов…быть может и козел ты, но в этот момент я тебе особенно благодарна за смелость, которую ты мне дал. Спасибо…

Глава VIII. Тенденция плохих решений

Марина

Сегодня я не работаю, так что не спешу. Немного больше времени провожу под горячими каплями душа, немного дольше у зеркала, пока крашусь, у шкафа тоже задерживаюсь. Нет, это совсем не ради того, чтобы зацепить Стаса, который до сих пор держится особняком. Три дня прошло, а он обходит меня стороной, и да, это задевает. Как я и думала, достаточно провести с ним совсем чуточку времени, а я уже чувствую эту легкую, противную ломку. Нет, действительно же хорошо, что все так просто закончилось. Почему тогда я все равно не могу перестать негодовать? Он женат, чтоб его, и так просто говорит об этом!

«Я надеялся, что ты меня поддержишь», — это вообще как?! Нормально?! Может быть это свободные, европейские взгляды, и я чего-то не понимаю? Мне просто кажется, что это дикость. Да. Хорошо, что точки расставлены, и не ради него я выбираю желтый сарафан, который так мне идет.

Совсем нет. Сегодня у моей бабушки день рождение, а тот факт, что я еду перед праздником в ресторан, так это просто чтобы забрать торт. Да. Именно так.

Киваю самой себе, убеждаю, а на сердце тяжесть такая, что руки опускаются.

«Марин, он женат…и это не вариант…»

Мне он нравится, если честно, да и это очевидно. Тут по-другому просто не могло быть: он умный, веселый и заразительно уверенный в себе, а еще очень талантливый, при этом между нами просто дикий секс и притяжение такое, что будь мы магнитами с разноименными полюсами, оно бы и тогда было меньше, но…Он женат, и это та грань, которую я переступить не могу. Потому что знаю, каково это быть на месте жены, какой бы она не была — это неправильно, нечестно и жестоко. Я знаю, что есть такие женщины, которым плевать (очевидно, что мне это известно очень хорошо), но также я понимаю, что в жизни бывают разные обстоятельства. Она многогранна и запутанна, и иногда те приоритеты, которые есть в твоей голове просто не работают, но…Тут как вообще? Надо эти самые приоритеты правильно расположить. На одной чаше весов мы с ним, на другой совесть. Что у нас в действительности есть? Секс? На этом то все заканчивается: я его совсем не знаю, он не знает меня. Между нами нет огромной любви, мы даже не влюблены, только физика. И разве это все стоит того, чтобы потом ненавидеть себя? Чтобы смотреть себе в глаза и стыдиться того, что ты видишь? Нет. Для меня это неравноценный обмен.

Поэтому когда я подхожу к ресторану, уже не мандражирую, не пытаюсь представить его реакцию, когда он меня увидит, не вспоминаю «тот самый взгляд», потому что не для него я так оделась. А для бабушки. И теперь на самом деле это так и есть.

- Ого, ты такая красивая! - говорит Кирилл, которому я рассеяно киваю и улыбаюсь в ответ.

- Спасибо. Ну что? Мой торт готов?

Кирилл отдает свою кружку одному из поваров, который глупо улыбается и смущает меня своими «говорящими» взглядами. Я их стараюсь не замечать, конечно, как и того факта, что нашему су-шефу, похоже, я нравлюсь (так по крайней мере без устали говорит Мила). Кирилл хороший мужчина, правильный, а я вот, кажется, нет, потому что меня к нему вообще не тянет. Даже грамма того чувства, которое появляется при виде Стаса у меня нет, я ведь его появление чувствую спиной. Вон мурашки поползли…

- У официанток новая форма?

Неужели. Заговорил, принцесса? Оборачиваюсь, но тут же бью себя по рукам: я все решила, и это правильно.

- Кирилл, отдашь мне? Я опаздываю.

Су-шеф улыбается, смотрит на Стаса за моей спиной, но потом все таки сдается (слава богу), кивает в сторону кухни и ведет меня туда. Сегодня снова штиль, поэтому повара мерно и спокойно работают, а Давыдов может позволить себе их не контролировать, но все равно идет следом! Будто специально! Будто все чувствует, и когда уже я не сопротивляюсь, вдруг решает изменить собственное решение.

- Что ты ей отдаешь?

Что происходит?! Вот зачем ты суешь нос не в свои дела?! Очень хочется спросить, но я держусь, а вместо того смотрю на то, как Кирилл бережно достает из холодильника большую, белую коробку и ставит ее передо мной.

- Марина попросила торт ей сделать.

- О как. И с каких пор мы делаем торты по просьбам официанток?

- С этих.

Так спокойно его отбривает, а потом открывает крышку — и это самый красивый торт, который я когда-либо видела. Большой, но не огромный, сам желтый, прямо как бабушка и любит — это ведь ее любимый цвет, — а пахнет, как самая настоящая ваниль.

- Ого… спасибо большое!

- Да брось, я ведь не сам готовил. Так. Попросил.

Да, Кирилл вообще не кондитер, но наш кондитер никогда ни для кого не делает вот таких вот подарков — говорит, что у него слишком много работы, а на самом деле просто выеживается. Кирилл его уговорил, видимо, а может что-то пообещал? Он видел, как я искала кондитерскую, где заказать торт, и просто предложил посодействовать. Я, конечно, не сильно рассчитывала, но решила согласиться — десерты нашего Александра, которого не просто так называют в простонародье «Великим», самые настоящие шедевры.

- Что ты обещал Алексу за этот торт? - усмехается Стас, которому вот просто необходимо влезть!

Но Кирилл будто и не слышит сарказма, просто жмет плечами, а сам продолжает улыбаться мне.

- Да так, мелочи.

- Мелочи? Этот торт тянет на пару выходных…

- Слушай, какая тебе разница?! Работа кухни никак не ухудшится!

Наконец Давыдов фыркает и уходит, а я неловко мнусь, но потом подхожу к Кириллу ближе и шепчу.

- Ты уверен, что все нормально?

- Да, я же сказал, что помогу.

- Если ты пообещал что-то…

- Это неважно, Марин, но если хочешь отблагодарить, может быть согласишься пойти со мной на ужин?

О нет. Только не это…

- Кирилл…

- Не сейчас, но…может быть когда-нибудь? Как будешь готова.

Мнусь и смущаюсь. Я не набиваю себе цену, правда, хотя прекрасно понимаю, что он бы идеально подошел на роль «нормальных» отношений, но…Черт, а может это все в моей голове? Саша тоже был «плохим» парнем, когда мы познакомились. Стас типаж явно похожий, может мне стоит хоть раз попробовать сломать эту дебильную тенденцию плохих решений, которые из раза в раз приводят меня к неправильному выбору?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ладно… - тихо говорю, заправляя волосы за ухо, - Я подумаю.

- Это уже не «нет».

Он снова улыбается и упаковывает мой торт, а я чувствую себя странно. Не то чтобы «через не хочу», но не по себе мне, и это бесит. Кирилл и симпатичный, и вон улыбчивый какой, а будто не то…

«Что со мной не так?…»

Думаю, когда выхожу и ставлю коробку на скамейку, чтобы заказать такси. В пустом дворе тихо, птички вон поют, солнышко светит — хороший день, для Питера почти необычный, но даже его способна испортить огромная, надутая туча.

- Садись, подвезу, - доносится, и когда я оборачиваюсь, то вижу Стаса в его крутом внедорожнике.

Не заметила. Так меня погрузило в эти «чувствительные» дебри, в которых я до сих пор до конца разобраться не могу, что я его и не слышала. Теперь же окончательно теряюсь: что он делает? Зачем? Что вообще происходит и что не так с этими мужиками чертовыми?!

- Не надо.

- Ты как торт повезешь? Сломаешь.

- В такси не сломаю.

- Уверена?

- Слушай…

- Нам в одну сторону, - перебивает и нагло дергает бровями, - Садись.

- Нам не в одну сторону!

- Хватит спорить! Садись или отниму твой торт.

- Ты этого не сделаешь!

- Это вызов?

Стас приоткрывает дверь, а я совершенно точно не собираюсь бросать ему вызов, который абсолютно точно приведет к моему падению, поэтому выставляю руки и мотаю головой.

- Не надо!

- Садись.

Вот и что мне прикажите делать? Есть вариант схватить коробку и убежать, но это глупо. Начать скандалить? Он точно его заберет...Так что угрозами я все-таки попадаю в дорогой, кожаный салон новенькой Ауди, и отменяю заказанное такси.

- Куда?

- Нам же по пути, - язвительно щурюсь в окно, а он в ответ усмехается.

- Я предположил. Куда?

- Дальневосточный.

- О! Мне можно смело менять профессию! Как я угадал, а?

Боже, как нелепо…Я усмехаюсь и мотаю головой, а потом поправляю коробку на коленях, и…убеждаюсь в своей этой дурацкой тенденции западать на «не те варианты». Стас, не смотря на размер своей машины, водит похлеще Саши. Агрессивно перестраивается, не соблюдает скоростной режим и вообще ведет себя достаточно нагло и вальяжно, но в какой-то момент сбрасывает скорость и встраивается в самый медленный, правый ряд. Усмехается.

- Ты даже не испугалась?

- Задумывалось, как попытка меня напугать?

- В каком-то смысле проверить. Обычно все визжат, когда едут со мной.

- Мой муж…мой бывший муж ездит также, как ты.

Пару раз кивает. Я краем глаза замечаю, что ему что-то сильно не нравится, судя по тому, как сжимает руль, и это меня напрягает, конечно, но я решаю не уточнять. Он сам уточняет через минуту.

- Забавная оговорка.

- О чем ты?

- О том, как ты уточнила. Мой бывший муж.

- Я не хочу говорить на эту тему.

- А на тему моей жены говорить хотела? Интересно получается…

- Послушай! - перебиваю его и резко поворачиваю голову, чтобы теперь пялится в его профиль, - Я просто сказала, что ты должен был мне сказать. В конце концов я имела право знать!

- Я тебя не обманывал.

- Ты прав. Я не спрашивала, а ты просто решил не ставить меня в известность. Это моя ошибка, поэтому хорошо, что все кончилось.

- Почему все должно заканчиваться? - тихо спрашивает, я бросаю на него взгляд и тут же дергаю головой.

- В каком смысле?!

- Я тебе нравлюсь, не отрицай. Тебя ко мне тянет, меня к тебе тоже. Зачем заканчивать?

- Ты сам…

- Я ошибся.

- Нет, вот это как раз была не ошибка. Останови на остановке, я дойду пешком.

- Марин…

- Стас, останови!

Повышаю голос, чтобы обозначить серьезность своих намерений, и он, о чудо! слушается сразу. Машина медленно останавливается, и тогда я поворачиваюсь к нему лицом и киваю.

- Ты прав был, когда сказал, что на этом точка — так будет лучше.

- Ты так и не ответила на вопрос.

- Я на него ответила только что.

- Я тебе нравлюсь?

- Ты привлекаешь меня и тянешь — я не буду спорить, но я тебя не знаю, а, если совсем честно, то, что вижу…мне это не подходит.

- Что именно?

- Твое отношение к твоей жене и браку. Это не моя история, Стас, прости. Спасибо за то, что было, мне это правда помогло, но…это все. Возвращайся домой к жене и дочери.

Неожиданно начинает смеяться. Тихо так, но вполне себе бесяче, а тот факт, что он откидывается на сидение и, как кот, небрежно смотрит на меня с хитрыми глазами — бесит еще больше!

- То есть это принципиальная позиция?

- В этом нет ничего смешного. И да, принципиальная.

- Глупые у тебя принципы, отказываться от того, кого хочешь.

- Это взрослые принципы, ответственность называется, слышал?

- В чем твоя ответственность? Я тебя нравлюсь, а ты…

- Ты мне не нравишься.

- Врешь.

- Нет, не вру, - твердо отвечаю и отстегиваю ремень, - Повторяю: я тебя совсем не знаю, Стас...

- Это легко исправить.

- Но я не хочу это исправлять. Мне такой формат отношений не подходит.

- Какой "такой"?

Издевается. Я прямо кожей чувствую усмешку, поэтому психую сильнее.

- Ты прекрасно понимаешь! Я ради секса, каким бы он не был потрясающим, не стану, как она!

- То есть ты признаешь, что у нас потрясающий секс?

- Я пошла. Это просто нелепо и...

- И как кто ты не будешь? Как любовница твоего муженька?

- Да, именно так!

- А. Понял. Я расплачиваюсь за ошибки твоего придурка, круто.

- Ты не…боже! Ты меня даже не слышишь! Чего ты хочешь?! Чтобы я согласилась трахаться с тобой в машине?! Так было?!

- Тебя оскорбило мое предложение? Хорошо. Могу хоть каждый день снимать для нас номер в дорогом отеле. Или формулировка? Могу называть это иначе. Заниматься любовью, м? Как тебе?

- Пошел ты!

- Да брось. Это будут легкие отношения, но ты ни в чем нуждаться не будешь...Говорят, что я круто ухаживаю за женщинами. Цветы там, украшения всякие и...

Очередная пощечина обрушивается на этого наглого, напыщенного павлина, а я тяжело дышу и на этот раз ни о чем не жалею! Лишь приближаюсь и шиплю, глядя ему в глаза.

- Никогда не смей больше со мной разговаривать, козел!

- Никогда? А если посмею? Что будет?

Он играется. Я вижу, как горят его глаза, как Давыдова забавляет ситуация, которая меня лично оскорбила до глубины души, и как же мне хочется снова его ударить! Как же хочется! Но вместо того я решаю поставить уже свою точку. Просто открываю дверь и собираюсь вылезти, как вдруг Стас хватает меня за руку и с тихим смехом шепчет.

- Да подожди ты, тигрица…

- Отпусти!

Вырываюсь и буквально выпрыгиваю из салона и, не закрыв за собой дверь, спешу убраться подальше, а по просту сбегаю. Слышу только за спиной смех, который уже не сдерживается, а только громче становится, и крик:

- Марин, да стой! Я тебе сказать хотел кое что!

- Пошел в жопу!

- Это приглашение?

Вот урод! Вздергиваю средний палец над головой, чем привожу его в окончательный восторг с гоготом и улюлюканьем. Но это еще что…когда я подхожу к дому мамы, там меня ожидает урод похлеще.

Машину Саши я узнаю сразу, как всегда узнавала. Он себе ничуть не изменяет (хоть чему-то, право слово, может хранить верность), она вылизана и начищена до блеска, собирая взгляды прохожих. Да и он сам в принципе их притягивает…Стоит у капота весь такой красивый, а в руках держит огромный букет желтых хризантем.

Я, если честно, даже теряюсь. Резко замираю, вцепляясь в коробку с тортом, сама глазами хлопаю. Сердце в груди ухает так, что, наверно, его и из космоса слышно, а потом он меня замечает. Вот лучше бы нет! Лучше бы я стала невидимой, растворилась, исчезла — хрен. Так не бывает, Мариночка, так не бывает…и бежать не вариант. Гордость не позволит. Поэтому я подбираюсь и сворачиваю с тротуара, а пока подхожу — он глаз с меня не сводит. Я с него тоже. Он, кажется, совсем не изменился, но при этом абсолютно точно да. Такое странное чувство, что я его одновременно знаю, но одновременно нет, и это действительно так.

Мы молчим какое-то время, просто пялимся, как когда-то давно, и как когда-то давно, он первый мне улыбается.

- Привет.

Забавно вот что: я не улыбаюсь ему в ответ. Честно? Много раз представляла себе эту встречу и в тайне страшилась ее. Мне казалось, что стоит мне его увидеть, как я растекусь, а по факту распадаюсь и отступаю. Я не готова была в этому, и не хочу — вот что так ярко бьет в голове в эту самую секунду. Понимание.

- Хорошо выглядишь…

- Что ты здесь делаешь, Саш?

- У бабушки день рождение и…вот.

Он слегка приподнимает букет, а я замечаю небольшой подарочный пакетик у него на руке, и аж пронзает насквозь. Вот зачем это нужно?! Зачем?!

- Она не будет рада тебя увидеть.

- Понимаю. Передашь?

- Не уверена, что она примет.

- Ну попробовать всегда можно.

Не хочу, но зачем то киваю, при этом не смотрю на него. Такое ощущение, что Саша теперь все равно что Медуза Горгона, и вместо его забавных кудряшек, у него на голове целый рой змей. Вот посмотрю и непременно камнем стану!

- Я подожду тебя, - тихо говорит, когда я приближаюсь и забираю у него букет, - Поговорить хотел.

- Мы уже все друг другу сказали…

- Марин, я подожду. Не всё.

Приехали…

***

Я так нервничаю, что весь праздник для меня проходит, как в тумане. Бабушка, конечно, отказалась от подарка, но цветы приняла, а мне так больно было. Вижу, что ей приятно, и как же сильно она сожалеет о том, что вот так все вышло у нас. Бабуля Сашу очень любит, как сына своего родного приняла, а он вот так поступил. Разбил ей сердце. Она не говорит мне ничего, не журит, как мама, но мне это и не нужно — Саша ранил не только меня, но и мою семью, как ни крути, и за это мне дико стыдно.

Поэтому я не млею, когда снова вижу его, стоящем во дворе. Знаю, что он будет ждать — Саша всегда меня ждал. Если я просила, он мог просидеть в машине ради меня хоть пять часов к ряду, поехать в любое место, если мне надо было, даже за руку меня подержать у стоматолога, которого я дико боюсь. Последней опцией, понятное дело, я никогда не пользовалась, но знаю: если бы я попросила, он бы держал.

И я снова невольно задаюсь вопросом: как ты мог? Но тут же отметаю всю эту сентиментальность. Неважно это уже.

- Что ты хотел? - спрашиваю тихо, подходя к нему.

Вечер уже, прохладно, а моя тоненькая кофта так, для красоты больше. Он это сразу замечает и слегка улыбается.

-Замерзла?

- Саш, давай побыстрее, мне еще домой ехать.

- Садись, я тебя подвезу.

- Не надо.

- Марин, серьезно. Поговорим заодно по дороге.

- Говори здесь. Это из-за вещей?

- Из-за них включительно. Садись.

Больше он не намерен вступать со мной в спор, а просто открывает дверь и кивает в салон. Наверно стоило отказаться, да? Твердо так, как с Давыдовым. Он же меня к себе в машину только угрозами затащил, но с Сашей так не получается. Я сажусь добровольно…зачем-то. Как дура — точно.

Сначала мы едем в тишине. От маминого дома до меня по КАДу всего пятнадцать минут, которые мы проезжаем за десять. Саша не изменился. Любитель погонять в деле, как говорится, но я не реагирую. Отвернувшись к окну молчу всю дорогу, сжимаюсь от странного чувства: ты сидишь в машине, где он возит ее. На когда-то твоем, теперь на ее месте. Сказочно прекрасно…

Это бесит. Я поэтому и не выдерживаю, когда мы почти добираемся до нашего…пардон, моего съезда.

- Зачем ты приехал?!

- Я правда хотел поздравить бабушку. Как у нее дела?

- Отлично.

- Она меня ненавидит? - не реагирует на мой яд, а говорит тихо, но меня это не останавливает продолжать им плеваться.

- А тебе есть дело?

- Марин…

- Саш. Зачем. Ты. Приехал?!

- Ты просила вывести мои вещи…

- Ну моя квартира тебе не склад.

- Почему ты не позвонила мне?

Господи. Какой бред. Я начинаю тихо смеяться, потом потираю глаза и отчетливо цыкаю.

- Ты серьезно?

- Вполне.

- Потому что я не хочу видеть твою бабищу рядом со своим домом. Снова.

- Я бы приехал один.

- Ну-ну.

- Думаешь, я бы ее привез? К тебе?

- Раньше привозил, что тебя теперь бы остановило?!

- Марин…

- Короче. Хватит. Это тупой разговор, я в нем не вижу смысла. Останови, я дойду отсюда.

- Я довезу тебя до парадной.

Резко на него смотрю — мне это совсем не нравится. С Сашей вечно так: он решает все за меня, даже расставание наше тому яркий пример. «Я решил, что наши отношения зашли в тупик, поэтому я могу пойти и трахаться, а ты будешь сидеть и ждать меня у окна, пока я не решу, что с тебя хватит.» Огонь.

Пока я негодую и стараюсь не сорваться на благой мат, мы подъезжаем к дому. Саша заворачивает во двор, но когда тормозит, а я открываю дверь, хватает за руку.

- Марин, подожди…

- Отпусти меня!

Нифига. Саша дергает меня обратно, так что я вынуждена опустить задницу на сидение и погрузиться во тьму салона. Здесь по прежнему пахнет его духами, но, клянусь, я чувствую мерзкие нотки какой-то приторной сладости — так пахнет его телка, и от этого мне снова больно. В глазах собираются слезы, которые, клянусь, ни за что не выпущу, а вместо того один раз вдыхаю и беру себя в руки.

- Отпусти меня.

- Марин…Я не уверен, что поступил правильно.

Что, прости?! Ловлю ступор. Нет, он серьезно?! Мне не послышалось?! Не послышалось. Саша поднимает на меня глаза, смотрит так пристально, а потом хмурится.

- Дай мне немного времени, малыш.

- Не называй меня так…

- Просто подожди. Я должен разобраться, понимаешь?

- Разобраться с чем?!

- Я…я по тебе скучаю.

- Закрой рот.

- Марин, я серьезно…Я знаю, что это дерьмо какое-то, но…Я правда по тебе скучаю. Думал, что все прошло между нами, но…

Вырываюсь. Я слышать все это не желаю — он душу мне рвет на куски. Зачем? За что? Ты же, сволочь, от нее ко мне приехал. Как много раз до этого приезжал, только разница теперь в том, что я это все знаю.

- Отпусти… - умоляю.

Черт, я сама слышу, как жалко это звучит. Как слабо. Точно я котенок, выброшенный на помойку, но это, кажется, работает. Саша отпускает меня, правда смотрит также проникновенно и добавляет.

- Я думаю, что все еще люблю тебя, малыш.

Я вылетаю из его тачки, как пробка из бутылки — к такому меня жизнь точно не готовила. И после богатого на дебильные разговоры дня, будут утверждать, что это женщины какие-то странные?! Что это нас не понять?! Когда стоит задать вопрос куда более важный: что с этими мужиками вообще не так?!

Да...на этот вопрос стоит найти ответ побыстрее. Когда я захожу домой, уже не могу сдержаться, а съезжаю по двери и начинаю рыдать. Громко так, с расстановкой, навзрыд считай! Это самая, настоящая истерика со всеми вытекающими: всхлипываниями, бульканьем и адской головной болью, которая выкачивает из меня абсолютно все силы.

Но мысли все равно крутятся вокруг этих козлов: один предлагает мне стать его «легкой» любовницей, а второй просит подождать, пока он будет развлекаться со своей «легкой» любовницей. Нет, с этим совершенно точно нужно что-то делать. Я пока не знаю, что предпринимать в случае с первым, но со вторым все гораздо проще: надо избавиться от его вещей и подать наконец заявление на расторжение брака. Что касается этой моей тенденции... Да, ее тоже нужно ломать, поэтому я попробую присмотреться к Кириллу. Свидание точно нет, но просто побольше пообщаться? Это я могу себе позволить. Попытка не пытка все-таки, да?

Глава IX. Точки

Марина

Я стою у входа и мнусь. Честно? Это страшно. Конечно, у меня возникали мысли о том, что можно было бы немного подождать, а вдруг что-то еще выйдет? Вдруг это просто наваждение? Да и жалко выкидывать на помойку десять лет жизни, но после вчерашнего кульбита от Саши, все вдруг стало так понятно. Наверно, это защитный механизм в своем роде, психика просто старается оградиться от правды, а она очень простая: твой муж тебе изменил. Да. Я только сейчас все это осознала в полной мере, когда нашла длинный волос его новой мадам на своем свитере. В лифте его же и бросила, чтобы не было ничего от нее даже близко со мной — неприятно. Противно как-то, но вместе с тем, знаете? Я ей благодарна. Одним своим появлением она разрушила мои розовые замки и иллюзии: не было никакой семьи никогда. И любви никакой уже давно нет. Саша приехал просто потому что задергался, я же вещи его захотела отдать, я сделала шаг, а он к такому не привык. А знаете что еще? Саша не вернется, но не потому что он так решил, а потому что я не хочу этого больше.

Поэтому подбираюсь и поднимаюсь по ступенькам в районный ЗАГС, нервно теребя корочку паспорта, а через полчаса выхожу оттуда свободной. Нет, конечно, ты никогда не разводишься вот так вот по щелчку пальцев, я это знаю, но все равно чувствую, что я свободна. И это просто прекрасное ощущение, легкое такое, счастливое.

«Он собирался думать? Это даже несмешно…» - нет, если так задуматься, то очень.

Саша же на полном серьезе говорил все эти вещи вчера. Он действительно думает, что я страдаю, что я жду, что я переживаю. Да, переживаю, и да, мне бывает очень непросто взять и привыкнуть, после десяти лет одной жизни, к теперешней другой, но я его больше не жду. Почему-то я знаю, что вчера был последний раз, когда он смог меня зацепить. На прощанье, так сказать.

Это эйфория. Я иду по улице чуть не вприпрыжку, дышу свободно, захожу в магазин свободно, покупаю себе все, что хочу — и все это свободно! Черт, просто потрясающее ощущение чувствовать себя свободной. Мне уже плевать на эту его Катю, на то, что она ездит на моем месте и особенно плевать на то, что спит с моим мужем — каждому, как говорится, свое. Главное — меня это не касается больше, и принимать посильное участие в их отношениях, я не буду.

Мое прекрасное настроение портится только в тот момент, когда я подхожу к своей двери, где меня ожидает неприятный сюрприз. Нет, очень эффектный, это я не могу отрицать, но неприятный. Два огромных букета роз: одни красные, другие белые. Замираю. Смотрю на это все безобразие пару мгновений, а потом быстро подхожу ближе. Уже ведь знаю от кого они, поэтому к первому букету тянусь сразу, как к чему-то знакомому — к красному.

«Марин, я знаю, что то, о чем я тебя прошу…» - фу. Даже дочитывать не буду, просто сминаю картонку, а потом кошусь на белые цветы.

Они меня пугают. И то, что может быть написано в открытке тоже. Странное такое ощущение, волнение что ли, а вместе с тем злость — я все ему сказала, как он смеет?! И что там накарябал?!

«Твой потрясающий секс 😈» — Стас не разменивается на слова, и это меня коротко смешит, конечно.

В отличии от Саши, он не собирается писать мне длинных поэм, очевидно. Вон его карточка раза в три меньше, чем ту, что я смяла. Мне это нравится — не бросает пыль в глаза, а предпочитает лично выяснять отношения. Хорошее качество, жаль, что не для меня все это.

Достаю телефон и заказываю две доставки, а через десять минут отдаю оба букета таксисту.

- Вы можете только подъехать в ресторан со двора? - говорю ему, мужчина выгибает бровь, - Не хочу, чтобы по залу их таскали, понимаете? Я там работаю.

- Ладно, сделаю. Кто их примет?

- Девушка Мила. Я добавила ее номер в комментарий.

- А, ну все, я понял. Второй букет тоже со двора?

- Да нет, необязательно. Привезите его прямо к автосервису и отдайте на ресепшене. Там должна быть девушка Алла или Света. Скажите, что для хозяина.

- Сделаю.

- Спасибо большое. Вам накинуть за доставку до двери?

Он так на меня посмотрел…Нет, серьезно. Такой у него был взгляд странный, с уважением что ли — поставил в тупик, можно сказать, а потом улыбнулся.

- Нет, не надо.

- Все…нормально?

- Обычно просто не предлагают сверху что-то дать.

- Ну…вам же их тащить и все дела…

- И все равно. Не предлагают. Хорошего вечера.

- Вам тоже.

Вот теперь я снова чувствую себя отлично, а подходя к подъезду, звоню Марату. Только он не берет трубку ни в этот раз, ни когда я повторно пробую уже в квартире. Класс. И что это значит?

Когда телефон вибрирует где-то через час, я было думаю — он, но вместо него мне падает смс-ка от незнакомого номера. Формально незнакомого, я ведь сразу понимаю, кто это пишет…

Неизвестный абонент

Вернула цветы?) ты серьезно заказала доставку, чтобы вернуть мне цветы?) 😂😂😂

Прикрываю глаза с улыбкой, а потом снова опускаю их в экран — Давыдов еще не закончил.

Неизвестный абонент

А как же карточка?)) Или от нее ты в большем восторге и просто не смогла расстаться?

Вы

Давыдов, ты идиот

Неизвестный абонент

Звучит, как начало романа, а не его конец, мышка)

Вы

Нет

Неизвестный абонент

Твои пальцы говорят нет…стой, твои пальцы как раз говорят да 😈

Вы

А что тебе говорит этот палец?

🖕🏻

Неизвестный абонент

Что я хочу тебя увидеть

Щеки горят, сердце трепещет. Черт возьми, он вылитый этот смайлик дьявольский, ну почему это так сложно? Вздыхаю, жмурюсь, но потом снова смотрю в экран и набираю.

Вы

Нет

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Неизвестный абонент

Долго думала)

Вы

Это неважно. Нет

Неизвестный абонент

Марин, я же нравлюсь тебе, к чему все эти глупости?

Вы

Для тебя семья — это глупости?

Теперь долго думает он. Я волнуюсь еще больше, но не потому что я жду положительный для себя исход, если честно. Больше всего на свете я боюсь увидеть его, совсем ведь не хочу ошибиться снова. Это, наверно, полный бред: он мне действительно нравится, но если он сейчас начнет вешать мне лапшу на уши, я в нем окончательно разочаруюсь. А не хочется…черт, как же не хочется…

Неизвестный абонент

Семья для меня на первом месте

Выдыхаю. Глупо в квадрате: я безумно рада прочитать это, но вместе с тем мне безумно горько — это ведь означает, что и он понимает: все кончено.

Неизвестный абонент

Ты точно решила? Точка?

Вы

Прости, я не могу так. Это мне не подходит. Не пиши мне больше, пожалуйста

И он не отвечает. Это уже глупо в миллионной степени, потому что мне до безумия хочется увидеть от него сообщение, но при этом я понимаю: он уважает мой выбор, за который я уважаю его еще больше. Спасибо, Давыдов.

А вот тот, кто никогда не уважал меня — это мой бывший муж. На сообщения он не разменивается, звонит сразу:

- Да?

- Так, значит?

Молчу пару мгновений, если честно потому что растерялась: он злится? Он?! Это действительно не смешно даже. Я вздыхаю и устало откидываюсь на спинку стула.

- Саш, почему Марат мне не отвечает?

- Потому что я сказал ему не отвечать тебе.

- Что за детский сад?

- Мы же, кажется, договорились?

- Я подала на развод сегодня.

- Что ты сделала?!

Повышает голос, и тут я окончательно теряюсь, но потом чувствую дикий прилив какой-то всепоглощающей злости, подаюсь вперед и твердо пресекаю этот бред.

- Не ори на меня! Ты больше не имеешь на это право!

- Вот как ты заговорила?!

- А ты что думал?! Будешь там развлекаться, а я тебя ждать сидеть?!

- Ну раньше сидела, - ядовито замечает, от чего я морщусь, - Не понимаю, что изменилось?!

- Пошел ты! Короче. Если в выходные ты свои шмотки не забираешь, я их на помойку вынесу. Все! И не звони мне больше!

Вот так бы сразу, а то сопли размазывала столько времени…Хоть разговор и вышел так себе, но я не очень хочу его повторения, поэтому телефон просто отключаю и ухожу в гостиную, где провожу спокойный вечер перед теликом.

Там же я и засыпаюсь — что говорить? Обычная, спокойная жизнь…только вот спокойствие нам только снится. В действительности, моя «размеренность» набрала такие обороты, какие мне и не снились, а главное — снижать их никто не собирался.

С утра, пока я готовлюсь к смене и наконец включаю телефон, первое, что получаю — это кучу сообщений от Саши и его пропущенные. Вот как в воду глядела, и не жалею, что сразу отключилась. Безжалостно все это дело сношу, но в ворохе бреда мне попадается кое что интересное. Почему-то вспоминается сразу выражение такое: отделить зерна от плевел. Только вот где здесь зерна то по итогу? В моем больном воплощении — это отделить одни сорняки от других.

Неизвестный абонент

Оставь моего мужчину в покое

Бам! У меня кровь от лица отливает сразу же, а сердце, клянусь, замирает и ухает в пятки. Это что…Ольга?! Это она?! Какой кошмар! Она, наверно, увидела нашу переписку и…боже. Мне конец.

Мчусь в ресторан, как сумасшедшая, а когда залетаю, у меня глаза такие, будто я увидела чудовище, которое меня прямо до входа и гнало. По крайней мере по тому, как на меня смотрит Лена и вся моя смена — они такого мнения.

- Марин? Все...нормально?

- Давыдов приехал уже?

- Вроде нет пока…

- А что? - Аська тут же щурится, но я мотаю головой и встаю в линию с остальными.

Планерка — дело важное. Лена каждое утро собирает смену, дает наставления, что-то объясняет по работе, вводит, так сказать, в курс дела, и обычно я ее внимательно слышу, но не сегодня. Нервно теребя ручку сумки, я смотрю только в сторону кухни, и как только Лена говорит последнее слово — рву когти туда. Черт. Его и правда пока нет, да что ж такое?! То с работы не вытащишь, то нет его, когда так нужен — бесит! Весь следующий час я, как сталкер, жду его во дворе. Ну как жду? Проверяю каждые пятнадцать минут, и, слава богу, наконец он приезжает. Я даже дверь ему не даю открыть и припарковаться нормально, подскакиваю и выпаливаю тут же.

- Наконец-то!

Стас дергается, потом одаривает меня таким «говорящим взглядом», но опускает стекло и цыкает.

- Мышка, ты меня напугала. С ума сошла?

- Мне надо поговорить…

- О, ты передумала?

- Не об этом! - шиплю нервно, а потом открываю сообщение и поворачиваю его экраном на Стаса, - Это она, да? Твоя Оля?

Стас снисходительно поднимает брови, но забирает мой телефон, а пока читает или всматривается в номер, я ногти кусаю, как самая натуральная неврастеничка. Нет, адюльтер — это абсолютно точно не моя история. Я ж с ума сойду раньше, чем вообще начну!

- Извини, но мимо.

- Что?

- Это не она.

Растерянно забираю свой телефон и смотрю в экран, но отступаю, чтобы Стас вышел из машины, а сама шепчу.

- Не она? Но...кто тогда?

- У меня есть парочка предположений, - протягивает он, и когда я смотрю на него, неожиданно тепло улыбается, - Господи, с тобой точно каши не сваришь.

- Что? В смысле?

- Изменять с тобой — не вариант. Ты же умом тронешься, святая простота.

Бесит. Я тут же опускаю руку с телефоном и серьезно так подбираюсь, хмурюсь.

- Какие предположения?

- Я тебе белые розы прислал, а когда таксист их привез, на сидении лежали еще и красные. Спорю на что угодно, у него вряд ли много похожих доставок…

- Вот…черт.

- Муженек объявился?

- Неважно! - хочу уйти, но он берет меня за руку и удерживает, а потом точно также серьезно смотрит в глаза и тихо говорит.

- Не прощай его — он никогда не изменится, по опыту говорю.

- По своему что ли?! Пусти!

Вот и поговорили. Я больше не продолжаю, а сбегаю обратно на работу, сама поражаясь наглости этой девчонки.

«Оставь моего мужчину в покое» - пф! Фырчу, но быстро подбираюсь и тихо извиняюсь перед гостями.

- Простите…

Благо мне попались мужчины в деловых костюмах, которым явно не хватает веселья, и они только улыбаются. Хорошо. Живем дальше. Я советую им выбрать некоторые блюда, которые Лена просила продавать поактивнее из-за того, что кто-то на кухне накосячил с заказом продуктов и взял слишком много. Они сразу соглашаются. Вино не предлагаю — это явно деловой обед, а значит пить они будут вряд ли, только если по каким-то отдельным предпочтениям. В общем, все проходит гладко. За то время, что я здесь работаю, если по началу допускала какие-то косяки, сейчас же книгу могу издать, как правильно обслужить гостя. Мне здорово помогает мое образование, если честно. Гостиничный бизнес от ресторанного в достаточно близком соседстве, так что я вполне могу решить любую проблему или конфликт, чем и занимаюсь. Меня вообще прозвали «миротворцем», и Лена хвалит — ее теперь реже подзывают к столику, случись что, наверно поэтому она меня так и ценит. Зная ее, мое с ней шапочное знакомство очень сомнительный аргумент для такой ярой защиты перед Давыдовом. Наверно я действительно справляюсь? Эта мысль греет, и до обеда я пребываю в шикарном настроении, а потом подхожу к Кириллу сама.

Решила же попробовать, почему не начать сейчас? Вот только ничего не екает. Мы сидим на скамейке во дворе, пьем кофе и кушаем бутерброды, общаемся. Мне хорошо, даже весело, но не в романтическом смысле, и в какой-то момент это начинает здорово удручать…

- Эй, все нормально? - он слегка теребит меня за колено, и бам! Отторжение по всем фронтам.

Я отодвигаюсь аккуратно, потом смотрю ему в глаза и хмурюсь. Не знаю…как сказать то это? Просто вот так взять и выложить? Наверно да. Не попробую, не узнаю…

- Кирилл…

- О, этот тон, - усмехается он и откидывается на спинку скамейки, уставившись в небо.

Черт. Черт! Это фиаско…

- Я не очень умею объясняться, - начинаю осторожно, пялясь на носки своих рабочих тапочек, - У меня опыта в таких делах совсем нет…

- В каких?

- Ну…в таких. Где надо, знаешь…

- Отказывать?

Вздыхаю, а потом снова смотрю на него и слегка улыбаюсь.

- Ты мне очень нравишься, но не так, как нужно, чтобы соглашаться на ужин. Прости меня.

- Марин, да брось…

- Ты идеальный вариант — хороший, симпатичный и улыбка у тебя красивая…

- Ох, ну ты меня совсем захвалила…

Тихо смеемся, и мне как-то совсем просто становится. Я смотрю на него и понимаю — честность важнее всего, поэтому честно, пусть и тихо, говорю.

- Меня к тебе в этом плане не тянет. Прости.

- Да за что ты извиняешься? - спокойно пожимает плечами, - Ты здесь не при чем. Так бывает.

Мы замолкаем ненадолго, пока он не издает еще один смешок и не встает со своего места.

- Но научить тебя готовить улиток я просто обязан.

- Ты…серьезно?

- Ты работаешь во французском ресторане и ни разу не ела улиток. Это ужас просто! - подает мне руку и кивает, - Друзьями то мы можем быть?

- Мне бы хотелось.

- Тогда пошли. Сейчас народу немного, но вечером будет дофига, и уже не до улиток будет.

На том и порешили. Честно? Я почти ничего из меню не пробовала. Для меня вообще вот эта вот высокая кухня — что-то максимально новое и удивительное. Как с другой планеты. Все время засматриваюсь на то, как круто поварам удается воплощать в жизнь такие шедевры. В общем — смотрю и диву даюсь. Нравится мне это зрелище, глаз не оторвать.

Тем временем, пока я в предвкушении кусаю губу и мнусь у стола, Кирилл достает улиток.

- Это достаточно просто, - деловито начинает, а я смотрю на все эти панцири, немного мнусь.

Вообще что-то сомнительная затея. Я действительно буду есть улиток? Помню, как в детстве их собирала. И что же теперь? Взять и съесть?

- Что-то я сомневаюсь.

Кирилл не понимает моего настроения, но я его не виню. Сама ведь говорила о том, что хотела бы попробовать...Черт меня за язык дернул...

- Нет, серьезно. Улитки приготовить, наверно, самое простое, что может быть. Долго, конечно…

- Если это в напряг, то необязательно…

- Расслабься ты, господи, - усмехается и высыпает порцию улиток в кастрюлю, - Я хотел сравнить приготовление с яичницей, потому что по факту то так и есть, просто больше времени занимает. Итак, сначала мы их варим.

Кирилл ставит набранную кастрюлю с водой на огонь, за чем я, признаться, с интересом наблюдаю, а потом подходит к столу и выкладывает ингредиенты.

- Пока подготовим ингредиенты для соуса. Самый простой — это масло и зелень, можно добавить чеснок, но лучше не сейчас. Тебе же еще работать…Нет, если не нужны чаевые, мы конечно можем…

Глупо хихикаю, закусываю губу, а потом вдруг слышу.

- Кто-то заказал улиток?

О черт. Стас стоит на другой стороне кухни, подперев спиной стену, пялится на нас недобро так, руки вон на груди своей огромной сложил. Это странно. Я не очень понимаю, но улавливаю, что злится. Нельзя было? Испуганно смотрю на Кирилла, но тот спокойно пожимает плечами.

- Расслабься, сегодня улиточный день.

- Да, потому что кто-то заказал слишком много.

- Я не облажался, - тут же скалится Кирилл, - Мы с поставщиком друг друга не поняли.

- Ты написал лишнюю цифру.

- Это была грязь.

- Кирилл, давай ты не будешь, - устало цыкает, потом отрывается от своего места и подходит к нам, - Облажался — признай. Бывает. Особенно, когда тебя отвлекают…

- Я облажался, ты доволен?! Ее сюда не вмешивай!

- Ох, ну прямо герой! - усмехается Давыдов, потом смотрит на меня и выдает, - Видимо у тебя талант сводить с ума, мышка.

Вот и вроде бы — ничего такого он не сказал, а взгляд и подача…черт, так очевидна. И на глазах у всех еще. Чувствую взгляды, направленные на меня, краснею гуще. Только не разборки, только не это, нет! Да! Давыдов отступать не планирует.

- Помнишь, ты спросила, пожалеешь ли? И? Ты жалеешь? Лучше бы это был отличный вариант?

Делаю на него шаг и упираю палец точно в грудь, рычу. Вообще обо всем вокруг забываю, как по велению полшебной палочки…Конечно, магия здесь не при чем, это ведь вам не Хогвартс, а вот один напыщенный павлин...Ох! Он же специально меня выводит! И вот вроде бы, я все понимаю, а отступить не могу!

- Закрой свой рот!

- Снова угрозы? Мышка…

- Не называй меня так!

- И опять. Что будет, если буду? Я вон с тобой заговорил, и? Дальше что? Или если я подожму хвост, попаду в категорию «отличных вариантов»?!

Выходит из себя — я же вижу это, и лучше бы мне притормозить. Я всегда торможу, но с ним не могу и все тут! Давыдов каким-то неведомым ключиком вытаскивает меня из скорлупы, даже если я всеми ногами упираюсь. Сейчас не исключение: вместо того, чтобы заткнуться, я повышаю голос.

- Да о чем речь вообще?! Что за варианты?!

- Теперь ты будешь притворяться?! - орет в ответ, расставив руки в стороны, - Снова?!

- Снова?! Ты опять за старое?! Я сказала, что это — совпадение!

- Ты много чего говорила, дорогая. И не только сейчас…

Знаю, на что намекает. На ту ночь. На ночь в моей квартире. Когда я просила его не останавливаться, поэтому краснею. Черт, я так густо краснею, что аж пятнами иду, и в следующий миг выдаю очередную оплеуху. Это уже какой-то дурацкий, замкнутый круг: он меня бесит, получает пощечину и ржет. Сейчас вон тоже усмехается с четкой отметиной моей ладони на роже — и хоть бы хны, что на нас все смотрят, рты открыв.

Бам.

Я наконец-то это понимаю, поэтому пугаюсь. Медленно оглядывая каждого повара, официанта, Лену — готова сквозь землю провалиться, но все становится только хуже, когда на кухню заходит еще один персонаж, невольный заложник этой истории.

- О! Ты не прикалывался, она реально тут работает?! Привет, B-52, давно не виделись.

При свете ламп я сразу замечаю, как они похожи. Оба наглых, высоких, только младший поуже в плечах и без щетины, но глаза — хитрющие. Семейное, видимо. Смотрят на меня, усмехаются, и первая моя реакция — это тихий, тихий писк. Который его взрывает.

- Ты точно мышка, детка!

- Юра, завали, - типо строго говорит Давыдов, а у самого в голосе сплошное веселье, что явно считывает второй рогатый.

Продолжает ведь! Будто и не слышал слова старшего брата.

- Или дикая кошка? Что я вижу? Это пощечина?

И последний штрих. Кирилл откашливается и тихо так спрашивает:

- А вы что…знакомы?

Все. Этого моя душа уже не выдерживает, и я трусливо сбегаю в туалет.

Вот теперь точка. Все на поверхности: я подала на развод, расставила точки со Стасом, и вся кухня в курсе, что мне есть где эти точки ставить. Прекрасно…

Глава X. Подвис

Стас

В своем кабинете я стою у окна, ведущего на кухню, пью воду, а сам не свожу взгляда с двери, ведущей в туалет. Спряталась там моя мышка, носа боится высунуть, но высунет. Я знаю. Она смелая, на самом деле, просто ей нужно больше времени — и я ей его даю. Хотелось, конечно, пойти следом, успокоить, но понимаю: на нее нельзя давить. Я за Мариной вообще много наблюдал. Незаметно так, пусть исподтишка, но постоянно.

Она сразу бросается в глаза, если честно, и в зале я ее сразу замечаю. Очень вежливая, так, знаете, профессионально вежливая, хотя нигде не работала. Даже с самыми скандальными гостями находит коннект по щелчку пальцев, что меня, конечно, совсем не удивляет — со мной же нашла. Я рядом с ней спокойней становлюсь, а еще волнуюсь, как мальчишка. У нее дома волновался дико, а если она и заметила, то тактично сделала вид — нет, мол, все классно, продолжай. Не нервирует, короче, а напротив располагает. Есть в ней какая-то мягкость, женственность и доброта…тепло. А еще старательность. Марина очень старается. В нашем ресторане никто так не старается, как она, и, черт возьми, она помыла посуду! Я и не думал, что сделает это, скорее развернется и уйдет, а она осталась, но самое поразительное, что деньги себе не забрала — она купила несколько пар каких-то супер крутых перчаток тете Вали и бутылку какого-то ликера, который та хотела попробовать. Из нотации, что мне пришлось выслушать после моей безобидной шутки, понял, что Марина запомнила это. Мол, тетя Валя вечно ходила мимо бара и говорила — вот этот ликер я обязательно попробую, — а руки не доходили. Марина запомнила, купила и принесла ей — вот это меня очень поразило. Внимательная…

И красивая. Черт, она реально же красивая. Волосы длинные, светло-русые, лицо овальное, большие, чувственные губы, но главное — глаза. Они у нее просто огромные с густыми, длинными ресницами, и такие красивые…Вечно она ими хлопает. Еще они у нее горят. Стоит немного взбесить и все — пожар! А задница? Просто потрясающая…

- А-у! - брат швыряет в меня ручкой, и я вздрагиваю, сразу щетинюсь.

- Отвали, мелкий!

Рожа расплывается в довольной ухмылки — ну все, сейчас начнется.

- Ты поплыл что ли?

Закатываю глаза и игнорирую, она ведь появляется. Вон высовывается из туалета: голову сначала, виснет на двери так мило, как тогда у нее дома, и проверяет. Ага. Не смотрят. Значит можно выходить. Марина аккуратно делает шаг, потом на секунду прикрывает глаза, а потом происходит то, чего я лично так жду — она собирается, расправляет плечи, слегка вздергивает нос и гордо идет к выходу в зал — все. Вспомнила, что смелая.

«Молодец, девочка, так держать…»

- Она же мышка…- звучит новая попытка привлечь мое внимание, которая мне уже дико не нравится.

Я резко поворачиваюсь на брата и строго, серьезно обрубаю все дальнейшие подобные словечки — только мне можно так ее называть.

- Никогда не говори о ней так.

- Ооо…ну все. Началось.

Закатываю глаза и отворачиваюсь — не собираюсь развивать эту тему дальше, особенно когда гаденыш так вот улыбается гаденько.

- Что тебе надо, Юр?

- Предложение о работе в силе?

- Ты ж орал, я тебя притесняю.

- Да потом вспомнил, что я сам кого хочешь притесню, и еще…

- Мама у тебя на быстром наборе.

- Точно!

- Ладно, - устало мотаю головой, - Иди к Лене, она тебя оформит. Бар — ее история и…

- Вообще-то я хотел на кухню.

Опа. Вот это внезапно. Я поворачиваю голову и на этот раз удивленно поднимаю брови, а от вида моего смущенного мелкого уже усмехаюсь. Забавный он все-таки, прямо как в детстве — вылитая Моська. Лает громко, а по факту вон: глаза в пол, смущается, даже покраснел, и я не могу упустить возможности заставить его смущаться побольше, поэтому протягиваю.

- Помнится, кто-то не хотел быть, как наш галимый папаша?

Юра цыкает, на миг смотрит в сторону, но быстро находит, что ответить. Этот чертов гад всегда знает, как ввернуть словечко.

- Я это тоже передумал. Вдруг понял, что я никогда не буду, как наш чертов папаша, потому что мы априори лучше, чем он. Мы ж наполовину мама…

Вот дурак…Тихо смеюсь над ним, а сам снова смотрю в сторону кухни, как Марина о чем-то говорит с Асей. Меня это не очень радует, знаю, что эта бешенная Ася точно сталкер, и от нее только беды и надо ждать, но вроде все тихо. Марина улыбается, кивает и уходит в зал, а Юра тем временем оказывается совсем рядом.

- Серьезно. Ты завис? Настолько?

- Она очень милая…

- Да ну?

- Серьезно. Прикинь, отказалась со мной встречаться.

- Ну я ее теперь уважаю гораздо больше, умная значит.

- Это да, но причина в другом. Она принципиальная.

- Принципиально не встречается с идиотами?

- С женатыми.

- А-га.

- А-га, - передразниваю брата, улыбаюсь и делаю еще один глоток воды, а Юра не выдерживает.

- Прости, а с каких пор ты женат?

- Она Ольгу видела, ей сказали, что она — моя жена.

- Слава богу уже нет.

- Юра… - предупреждаю тихо, но брат будто не слышит, усмехается.

- И ты ее не переубедил, почему? Это какие-то брачные, старперские игрища?

- Хотел проверить.

- Проверить значит?

- Я ей нравлюсь, знаю это, да и она не отрицает. Отказалась быть со мной, когда услышала про Ольгу, и мне было интересно: это просто игра или она действительно в это верит.

- И?

- Цветы ей подарил — вернула. И точку поставила. Она серьезно…

- Честная значит? Неужели тебе попался кто-тот нормальный? Не то, что эта сука…

- Юра!

Обрубаю его резко и сразу так, что брат на миг замирает, но потом отступает. Примирительно поднимает ладони и тихо так говорит:

- Прости, я не хотел. Думал, что ее уже можно…

- Ее никогда не будет «можно». Оля — мать моего ребенка.

- Ох эти твои принципы. Знаешь, после того, что она сделала, сука — это даже ласково.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Малой, завязывай.

- Ладно-ладно, извини. Но я все равно буду звать ее Медузой Горгоной! И как только твоя мышка камнем не стала!

Ну никак этого гаденыша не успокоить, да я и пытаться не буду. Тихо смеюсь, потом мотаю головой и устало указываю на дверь.

- Иди к Лене, пусть оформит тебя, потом форму получишь.

- Надеюсь, что ты меня на заготовки не поставишь?

- Если не прекратишь меня бесить, месяц только и будешь, что картошку чистить.

Брат закатывает глаза, но счастливый, как в детстве, открывает дверь. Рад он вернуться на кухню, как ни крути, сколько бы не отпирался, иногда профессия — это не наш выбор, а призвание.

- Малой, еще кое что.

- М?

- Никому не слова.

- О чем ты?

- О… B-52.

- Охохо… - начинает хихикать, как дурак, - Шифр? Я в восторге! Мы что умерли и попали в «Код да Винчи»?

- Юр, я серьезно, - улыбаюсь сам от очередной его глупой шутки, а брат неожиданно мягко кивает.

То ли остроты кончились, то ли видит он что-то, чего я пока не понял, не знаю.

- Я — могила, брат.

В этот момент дверь на кухню резко открывается и в помещение пулей влетает Марина. Она какая-то…даже не расстроенная, а будто на грани истерики, проносится мимо, вся сжалась, и это меня дико подкидывает. Я резко встаю, слежу за ней взглядом, а Юра тут то и не выдерживает. Тихо так острит…

- Прежде чем шифроваться, пересмотри хотя бы «Двенадцать мгновений весны». У тебя все на лице написано…

Я ему не отвечаю, да и нечего мне тут сказать — сам знаю. Единственное, что не понятно, когда это произошло? Когда я так глупо и сильно на ней подвис? Иду ведь следом, как пес, и волнуюсь также, когда не нахожу ее на скамейке. Марину, как ветром сдуло. Уйти она не могла, вещи то не брала, значит где-то здесь. Осматриваюсь — ничего. Ни намека на маленькую фигуру. Точно мышка — сбежала, будто в норку юркнула. Сравнение меня забавляет, а когда я делаю пару шагов к середине двора, и волнение отпускает: Марина сидит на корточках у стены за моей машиной. Прячется. И плачет?

Подхожу ближе, она резко поднимает глаза, потом тут же их опускает. Ошибся. Не плачет, но очень расстроена, как ребенок, от чего я улыбаюсь и останавливаюсь рядом, подперев стену плечом.

- Я сейчас приду, мне минута нужна… - шепчет, а я вздыхаю.

Господи, ну горе ты луковое, что опять случилось? Забавляет меня это, конечно, но я снова волнуюсь. Такое странное чувство просыпается, необъяснимое что-то. Я его даже сформулировать до конца не могу, разве что…не хочу, чтобы она переживала. Вообще никогда. Поэтому присаживаюсь рядом и достаю пачку сигарет. Если ты уж рыдать вздумала, то точно не будешь в одиночестве. Но она не рыдает, нет, всего лишь смотрит в землю и хмурится. Держится. Я вижу, что ее что-то сильно расстроило, но она не хочет выглядеть слабой, давить на жалость или использовать свои слезы. Олю, например, хлебом не корми — дай притворно порыдать, чтобы получить все, что она хочет. Нет, Марина не такая.

Я протягиваю ей пачку с сигаретами, она медлит, но берет. Курит? Не замечал. Хотя может сейчас ей это нужно? Протягиваю зажигалку, а Марина мотает головой.

- Я давно бросила.

Очень хочется засмеяться, но я держусь. Пару мгновений даю себе на успокоение, но потом вижу — ей не до шуток действительно. Что-то случилось.

- Что случилось?

- Она снова пришла.

Сначала не понимаю: кто? Оля что ли? А Марина жестко так спускает меня с небес на землю одной простой поправкой.

- На этот раз с ним.

Понятно. Муженек бывший. Чертов ублюдок. Я его никогда не видел, но ненавижу. В основном потому что он в ней чувства вызывает. Любит до сих пор? Прижимаюсь спиной к стене и откидываю голову назад, затягиваюсь, а она шепчет.

- Я думала, что точку поставила, а когда увидела, снова взорвалось что-то…

- Ты его любишь?

Да что ты творишь, Давыдов?! Не спрашивай этого! Ты не хочешь слышать ответа! А сказанного не воротишь. Марина медлит, вот сейчас окончательно опустит меня вниз, но она и здесь меня удивляет.

- Я не знаю.

- Не знаешь?

- Я думала всегда, что это будет жутко больно — узнать о его измене, увидеть тем более, но…Если честно, я уже год знаю.

Знает?! Эээ…и какого тогда ты так тянула?! Хочется ее встряхнуть, а держусь. Ей это не нужно сейчас — все мои эмоции переживать, — ей нужно спокойное место. Мне ли не знать, черт возьми…

-…Ну не то, чтобы знаю…

- Ты меня запутала.

- Я догадывалась, - слегка улыбается, а потом смотрит мне в глаза и жмет плечами, - Но мне было очень сложно в это поверить. Саша он…мне казалось всегда, что он со мной так не поступит. Я ведь его очень любила, правда, Стас. Всегда была рядом с ним. У него не было денег? Я его поддерживала, помогала, у мамы в долг брала. Я всегда была на его стороне…Знаешь, я только с ним была. Не предавала его никогда, даже в мыслях, и он обещал мне тоже самое. Он обещал, что расстанется со мной, если у него кто-то появится, что не будет обманывать, а…а в итоге так.

- Мужчины никогда не уходят от таких, как ты, Марин.

- Дур?

- Не то чтобы…

- Но да.

- Ты не дура, малышка, просто доверилась не тому человеку…

- Ну когда мы начинали так не казалось, - тихо говорит, быстро вытирая слезу, а сама сигарету в руках крутит, - Он меня любил очень. Я знаю, так было когда-то, поэтому когда это кончилось — я сразу почувствовала разницу, но…Мне страшно было. Я только сейчас осознала до конца: он мне изменил. До этого момента, я не понимала…как стена стояла.

- Ты десять лет с ним провела, ничего удивительного нет.

- Знаю, но теперь вспоминаю, каждый раз, когда он мне врал и…Я вижу все четко наконец-то, и это…больно. Даже не так…я просто не понимаю, за что?

- Ни за что. Он о тебе в тот момент не думал, поверь.

- Наверно…Нет.

- Что нет?

- Наверно я его больше не люблю, просто мне обидно, и видеть их вместе очень сложно. Потому что я чувствую себя…унизительно это, понимаешь?

- Понимаю, мышка.

- Не называй меня так… - вздыхает, но потом улыбается и снова смотрит на меня, - Дурак ты, Давыдов.

Совершенно точно, мышка. Я — дурак. И мне хочется исправить свою глупость прямо сейчас, но она уже встает, потом поправляет юбку и отдает мне сигарету.

- Моя минута кончилась.

- Ты можешь не выходить в зал.

- Нет. Я пойду и обслужу их, потому что я не могу прятаться вечно. И не хочу.

- Марин, подожди…

Я снова тянусь за ней, когда она быстро уходит, а все равно останавливается у входа и смотрит мне в глаза.

- Спасибо, что посидел со мной, Стас.

Черт…как же глубоко я на тебе подвис, а главное: когда успел?!

Марина

Я беру совсем короткую паузу перед тем, как снова выйти в зал. Знаю, что они сидят там, не ушли, даже после того, как Саша меня увидел, и убеждаюсь в этом сразу. Зачем это нужно? Он напротив развалился, как король, на диване. Вон за руку эту свою держит, улыбается, а сам на меня смотрит — мстит. Это мне за вещи, за цветы и за развод. Я будто чувствую кожей ухмылку, но не реагирую. Не позволяю себе это сделать, а расправляю плечи и подхожу к столику.

- Добрый вечер, вы уже посмотрели наше меню?

Подбирается весь, козел. Садится ровно, а эта его мадам — ну право слово, несите Оскар в студию! Потому что, клянусь, она прекрасно знает, кто я и делает это специально.

- Ой, вы так долго к нам шли, что я уж подумала, о нас совсем забыли…

Ржет. Нет, ты серьезно?! Как же она заливается, а у самой глаза горят, как у фурии. Голос еще такой противный — низковатый, сладкий, не обремененный интеллектом.

«Черт, Марин, нет. Тормози. Никакой злости…» - а так и хочется ей в морду вцепиться. Не из-за Саши, а из-за себя.

Никогда не поверю, что она не знала обо мне: такие, как она, всегда знают, но таким, как она, всегда плевать. Девушка явно из тех, кто поддерживает фразу «жена не стена, подвинется», даже, скорее всего, делают ее своим личным лозунгом.

Ну ничего. Мы тоже умеем кусаться.

Я дожидаюсь, когда она успокаивается, спокойно так, хладнокровно, а потом улыбаюсь и протягиваю.

- Мы обо всех наших гостей всегда помним, а вас вообще очень сложно не заметить.

ПОТОМУ ЧТО ТЫ ОГРОМНАЯ, ТВОЮ МАТЬ! ТЫ. ОГ-РО-МНАЯ!!! Так, Марин, тормози. Улыбаюсь тем временем гаже и перевожу взгляд на Сашу, чтобы завуалировать.

- Вы ведь такая чудная пара. Что-нибудь уже выбрали?

- Не знал, что ты здесь работаешь.

Говорит неожиданно, а как будто специально. Зачем? Даешь своей пассии карт-бланш на разборку? Она ведь сразу хватается за его фразу, как за спасительную соломинку.

- Ой, а вы знакомы?

- Это моя жена. Бывшая жена.

Какой…бред. Я смотрю на него, как на придурка, а его любовница усмехается. Она, конечно, сразу прикрывает рот и мотает головой, мол, случайно, но я знаю, вижу — конечно специально. Мои мысли о ней только крепнут благодаря одному, короткому смешку, черт бы его побрал.

- О…так это вы, да? Марина? Я так хотела с вами поговорить, объясниться…

- В этом нет нужды. Извините, не знаю, как вас зовут…

- Катя. Я — Катя. Мы когда-то с Сашей встречались, а потом встретились и…ну знаете, как бывает? Чувства вспыхнули снова.

Какая же ты сука. Я смотрю на нее именно таким взглядом, чувствую, как трясет, и я правда не понимаю: тебе то я что сделала? Зачем ты все это говоришь? Зачем пытаешься зацепить?

- Малыш, ну ты скоро?

Горячие руки ложатся мне на бедра, а потом я чувствую за своей спиной Стаса. Ответить ничего не могу, меня будто по башке шибануло из-за всей этой мизансцены с бывшем и его бывшей-нынешней. Медленно поднимаю глаза, хлопаю ими, а Давыдов улыбается.

Он меня сейчас спасает — это все, что я понимаю. Слегка кивает мне, мол, подыграй, а потом смотрит на Сашу и тоже улыбается широко. Красиво очень…

- Вы простите, я похищу у вас мою девушку…

- Твою… девушку? - переспрашивает Саша, но Стас будто и не слышит, а шепчет мне на ухо так, чтобы это было слышно.

- Мы опаздываем в кино, тебя подменят, поехали, - и снова обращается к гостям, - Простите, пожалуйста, обычно у нас так не принято, конечно, но вы тоже пара, должны понять. Меня зовут Стас Давыдов, я шеф-повар и совладелец ресторана. Вас обслужит другой официант, а в качестве извинения за мое поведение, бутылка лучшего вина. Скажите официанту, что это от Стаса. Удачного вечера.

Он просто меня уводит, а я просто не сопротивляюсь, потому что а) очень хочу утереть нос бывшему, а благодаря Стасу это возможно на все сто процентов; б) все еще вижу перед глазами выражение лица этой курицы, которая явно такого поворота не предвидела; в) все, чего я сейчас хочу — это свалитьподальше.

Но вот в чем проблема: Стас сажает меня в машину, и пока я думаю, что все это часть спектакль, мы проезжаем поворот в двор и вместо того следуем дальше. Тут я уже напрягаюсь…

- Стас? А куда мы…едем, прости? Поворот...

- В кино. Я же сказал.

- Стас! Какое кино! У меня смена!

- Ты все равно не сможешь выйти в зал, - устало отбивает, притормаживая на светофоре, - Сколько они там просидят? Непонятно. Так что…

- Я в форме.

- И она тебе очень идет, мышка.

- Прекрати…

- Не парься, Марин, мы не выйдем из машины. Это кинотеатр под открытым небом…

- Мы…договорились, Стас.

- А. Об этом… - странно он ухмыляется, а потом вдруг резко газует, объезжая всех на светофоре и вырываясь первым, - Я не женат, Марин. Успокойся.

Что, прости?! Застываю, точно дура, но потом фыркаю и складываю руки на груди. Ну вот и все…иллюзии насчет него рухнули за секунду, благодаря всего одной реплике.

- Ага, конечно.

- Серьезно.

- Мила мне все рассказала!

Вру, конечно. Я ничего так и не спросила, хотя хотела — не решилась просто. Зачем? Рвать себе душу еще одним мужчиной и всем его «багажом»? В тот момент я услышала в словах Лены истину: не нужно тебе это все. И то верно, не нужно…

- Ну раз Мила рассказала… - тем временем веселится Стас, выключая левый поворотник, - …Тогда, конечно, да. Это более достоверный источник…

- Ну. Вообще-то да. Судя по тенденции.

- Я в разводе, Марина.

- Я тебе не верю.

Стас заворачивает на узенькую улочку, закатывает глаза и сбавляет скорость, чтобы достать…паспорт из заднего кармана, который в следующий миг падает мне на колени.

- Удостоверься, раз так.

И удостоверюсь, не сомневайся! Без зазрения совести (ну разве что чуть-чуть), беру его документ, а когда открываю четырнадцатую страницу, ежусь слегка. Там печать о браке, но дальше…

- Все? Мое честное имя восстановлено? Мне снова можно верить?

Вот…козел! Реально стоит печать о расторжении брака, как раз в период, когда мы познакомились. После, если быть точнее…Стас это словно считывает, бросает на меня взгляд и тихо говорит.

- В первый раз да, я все еще был женат, но, поверь мне, этот брак умер задолго до того момента, как мы встретились…

И должно же быть спокойней, да? Это ведь так и задумывалось: успокоить бешеную Марину, но нет! Меня так вдруг это злит, что я швыряю его паспорт и налетаю на него с кулаками. Слава богу едем мы километров двадцать от силы — о чем думала? Без понятия. Нет в этом поступки разума, я просто на чертовом пределе…

- Ты спятила?! - перехватывает мои руки, но я продолжаю дергаться.

- Я тебя убью! Я убью тебя, чертов придурок!

- Успокойся, бешенная девчонка!

Стас дергает меня на себя, и я замираю в паре сантиметров от его лица. Он тоже. Тяжело дышит. Я тоже. А в следующую секунду мы сталкиваемся, как те самые магниты, у которых больше нет препятствий между ними. Что это? Я не знаю. Но я целую его, как никогда и никого раньше.

Это похоже на сумасшествие, и мне нужно остановиться. Хотя так ли это? Я действительно этого хочу? Нет же. Это было бы правильно, но это не то, что мне нужно. От него еще так вкусно пахнет...Я, как наркоманка, ей богу. Или кошка, которая учуяла валерьянку. Он сводит меня точно также...

БИ-И-ИП!

Мы резко отрываемся друг от друга и смотрим в окно. Рядом с нами стоит еще одна машина, а за рулем очень (ОЧЕНЬ!) злой кавказец. Правда когда он замечает, что я сижу сверху на Стасе, и вообще в каком мы виде, клянусь, немного смягчается. Судя по тому, что и как говорит, точно...

- Нашли где! Отъедь хотя бы на обочину, тут итак не протиснуться!

- Прости, брат, мы не специально...

- Э-эй... - махает на нас рукой и газует, а Стас переводит взгляд на меня.

Снова хитрый такой, как у кота, который только что спер целую курицу, умял ее, не получил за кражу по шапке, еще и корм выпрашивает! Комбо, короче говоря, или типично состояние Давыдова...

- Нам бы приторзмозить. Ты же вроде хотела меня узнать?

Я не знаю, что ответить. Просто молчу, стараюсь отдышаться, а еще дико не хочу его отпускать. Я все также сжимаю его футболку - нет, нет! Не отпущу ни за что!

- Надеюсь, ты любишь кино... - усмехается тихо, потом касается щеки и тихо цыкает, - Ты покраснела. Засмущалась?

Все еще молчу, но теперь еще и ежусь. Его прикосновения для меня, как лишний заряд тока, который мне при этом нравится -- я не хочу останавливаться.

- Может поедем ко мне? - все также тихо спрашивает, - Обещаю, мы просто поговорим. Я не пытаюсь тебя заманить и все такое, но в кино обычно сложно разговаривать. В любом случае, решать тебе. Любой каприз.

А я понимаю, что уже решила несколько минут назад и киваю.

- К тебе.

Потому что я так хочу.

Глава XI. Пятнадцать вопросов

Марина

Теперь все встало на свои места. Оказалось, что Стас живет на Воскресенской набережной, так что понятно, почему он на работу никогда не опаздывает и вообще там фактически живет — ему до дома всего двадцать минут, а при его езде все десять. Вообще, волнительно это. Дом у него шикарный, новый, а фойе вообще похоже на музей, и я себя чувствую здесь как-то странно. Неловко мне, как не в своей тарелке. Даже не знаю, по факту то из-за чего больше: из-за обстановки, или из-за того, что будет, когда я переступлю порог его квартиры.

Об этом я начинаю думать, конечно, не сразу. Сначала мы ехали и вроде даже о чем-то говорили, но чем ближе к точке «Б» становились, тем нервнее становилась я. Колупала ногти, притихла, вообще глаза в пол опустила, слушая быстрый ритм сердца, а не его. Мне правда страшно, и здесь, где мои шаги разносятся будто по всему зданию сразу — еще страшнее.

Но все кончается в лифте. Точнее не так, все там только начинается. Стоит створкам закрыться, как Стас на меня буквально налетает, и что-то в этой мизансцене кажется знакомым? Я даже думаю о том, что нам с ним лучше в принципе не оставаться в тесных, замкнутых помещениях, пока еще могу. Потому что уже и нет. Кажется, что буквально за секунду я просто забываю, что когда-то вообще могла думать, но самое прикольное даже не в этом. Не в том, как он отрубает этот «вечный механизм» под названием «правильно/неправильно», отучая меня анализировать так детально каждый шаг, самое прикольное, что он дарит мне настоящие, живые эмоции. Силой они равны десяти баллам по шкале Рихтера, и, клянусь, я такого в жизни никогда не испытывала. Это ведь сразу все: страсть, тяга, желание, возбуждение. Дикий коктейль? Это правда. Неудивительно, что мозг не способен перерабатывать информацию, и неудивительно, что получая такую эйфорию, я, как тот самый наркоман, хочу еще и еще.

А я хочу. Тут другого варианта просто нет: Стас меня привлекает по всем показателям. Его сильные руки, крепкое тело, губы, глаза, голос, дыхание, даже запах…И я говорю не о парфюме, потому что на нем сейчас его нет. От него от самого просто очень вкусно пахнет…Это как изголодавшемуся до сладостей ребенку вдруг дать торт — эффект тот же: он не может оторваться. Я тоже не могу. Я даже не понимаю, что мы уже приехали, пока Стас не подхватывает меня и не выносит в коридор, но и тут все просто так не кончается.

До квартиры мы добираемся по стеночке. Знаете, как в кино бывает? Такая страсть, что хоть здесь готов, ведь не можешь отойти и на сантиметр от объекта своего обожания — я вот такая же сейчас. Та самая девчонка, которая целуется с мужчиной, пока идет, пока он достает ключи, пока пытается попасть в замок. И это так круто — я просто в восторге. Опять: со мной такого никогда не было. С Сашей даже не было. С ним как-то изначально спокойно и все тут. Я его любила, я его уважала, и была у нас страсть, но если снова вспомнить ту самую шкалу Рихтера, скорее на пятерку, то есть больше спокойная гавань. Здесь же шторм. Он настолько всеобъемлющий, что у меня уже болят губы, но я продолжаю. Вишу у него на шее, целую, а сама вдруг тихо смеюсь — Стас уже минут десять не может попасть в щелку.

- Может тебе помочь?

- Замолчи, женщина, - рычит, но скорее шутливо, и я улыбаюсь шире.

- Давай я отойду?

Нет. Этот вариант ему не нравится — Стас теснее прижимает меня к себе, а сам одним глазом смотрит на то, что делают его руки. Я это когда замечаю, уже не могу сдержаться и смеюсь в голос — дурак ты, Давыдов. Кладу руку ему на грудь и слегка отталкиваю, смотрю пару мгновений в глаза и шепчу.

- Я не сбегу.

Почему я это говорю? Сама не знаю, но он словно этого очень боится, а я не хочу, чтобы он боялся. Хочу его успокоить, поэтому мягко забираю ключи, продолжая смотреть в глаза. Он сдается не сразу, но сдается, и тогда я поворачиваюсь, чтобы открыть дверь. Чужой квартиры. На секундочку, это ведь так и есть, а я словно забываю, что вообще здесь в первый раз. Даже на миг мне кажется, что вот сейчас он снова все испортит, когда что-то ляпнет о моих мнимых мотивах, но нет. Такая буря обходит нас стороной и слава богу: сегодня с меня драмы хватит, я хочу другого.

Поэтому снова ныряю в омут, но, как и все любители дайвинга, делаю это осознанно и с головой, то есть с четким понимаем: это мой выбор, а не как-то иначе, что важно. Для меня это важно.

Наконец мы переступаем порог его квартиры, а когда он захлопывает дверь ногой, то рушит окончательно любые рамки. Я не успеваю ничего рассмотреть, да и неважно это по большому счету — я скучала. Вот так резко понимаю, что скучала по нему, поэтому помогаю себя раздеть, чтобы он не порвал на этот раз казенную одежду. Все равно рвет, и нет, я не злюсь — мне это снова нравится. Как буду оправдываться перед Леной, придумаю завтра, но сейчас важнее он.

Его чертова, черная форма, которая все это время мозолила мне глаза…Ох, наконец я могу ее с него содрать и сдираю. Золотые пуговицы летят на темную плитку, и их отдаленные стуки, как маленькие гвоздики в гроб моего спокойствия — все. Попалась, Марина. Нет больше причин отказать себе в удовольствии быть рядом с ним, а мне ведь страшно было. Если совсем честно, когда я узнала о жене, с какой-то стороны это было почти «СЛАВА БОГУ». Потому что страшно это быть рядом с таким мужчиной, который способен так сильно и так быстро зажечь тебя.

«Когда он уйдет, после оставит за собой один выжженный лес…» - мысль пробегала тогда, и сейчас пробегает, поэтому вдруг я его отталкиваю.

Стас тут же считывает меня и не настаивает — он в шаге от меня, тяжело дышит, и, пусть я его не вижу, но смотрит на меня — это я хорошо чувствую. Жаром ведь кожу опыляет и мурашки вон бегут по спине…

Молчим пару мгновений. Что я хотела? Ах да. Поговорить. Точно. По-го-во-рить. Да. Ой, плевать! Притягиваю его обратно резким рывком,

Знаю, это неразумно. Знаю, что поступаю опрометчиво, но…Черт, он так потрясающе целуется…Простите меня все, кто предпочитает опираться на логику, а чувства считает обузой. Простите, кто не понимает страсти, а точнее тому, как ты ей поддаешься. Простите все моралисты и моралфаки — простите все. Я не могу и не хочу — я улетаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Стас резко поднимает меня на руки и подсаживает так, чтобы я куда-то села. Наверно тумбочка? Наверно да. Следом звучит звон. Я тут же сжимаюсь и отгибаю уголки губ вниз, а потом смотрю на него в темноте и шепчу.

- Черт, прости…

- Мне плевать на все. Поцелуй меня, малышка…

И я целую. Черт, ну что же я делаю? Я же хотела с ним поговорить…Я ведь правда хотела. Мне интересно узнать о его жизни, о нем, про его…развод. Чертов развод. Конечно, эта тема меня сильно волнует! Но это сексуальное напряжение превращает меня в животное, чтоб его…Поэтому я прижимаю его к себе ногами, позволяю стянуть с себя кофточку, за ней юбку, а дальше и белье.

Стасу много времени на это не нужно. Наверно, опыт большой? Наверно он часто стягивал с девчонок одежду, а эту самую форму? Сколько раз он раздевал кого, кто тоже ее носил? О, вот оно — здравствуй паранойя и все мои страхи. Сижу голой задницей, мужчина передо мной, которого я так дико хочу одевает презерватив, а Марина опомнилась — красота.

«Просто он тебя не касается, вот и прорезалась твоя дурость…» - и сидеть тут совсем неудобно, а сексом заниматься каково?

- Подожди!

Я так громко и так резко выпаливаю, что пугаю Стаса, за чем следует характерный такой шлепок. О, черт…Прикладываю руки к лицу, чтобы не заржать в голос, но слышу его «ау-у-у…», и не сдерживаюсь. Черт-черт-черт! Это самый ужасный и странный секс, простите, его попытка, во всей истории всех попыток с кем-то переспать?! Надеюсь нет…

- Марина, твою мать!

- Прости…прости, пожалуйста, тебе очень больно?

- По твоему смеху я слышу, как тебе жаль.

Я не могу сдержаться — нет, это выше моих сил. Смеюсь тихо, в кулачок, но достаточно явно, чтобы это поняли все присутствующие: я, он и его ко всему готовый товарищ. Красота просто. Но знаете? В этом курьере есть свои плюсы — я могу начать думать, а не просто чувствовать. Для себя неожиданно отмечаю, что этот факт меня огорчает, но опять же: «так-будет-правильно» работает лучше любых условных рефлексов, поэтому я шепчу.

- Мы можем…поговорить?

- Поговорить? - комично вопрошает слегка «повышенным» голосом, но потом выдыхает и сам издает смешок, - Вот прямо сейчас ты захотела поговорить?

- Прости…я просто…

Договорить я не могу. И нет, не потому что пугаюсь его реакции и и не потому что он психует — просто не могу. Мне сказать нечего. Для меня все это настолько ново, что я, клянусь, не знаю, как описать все свои чувства? Я в них теряюсь. Их действительно слишком много, чтобы иметь возможность сосредоточиться хотя бы на одном. Стас то ли это понимает, то ли просто принимает мои условия, вздыхает и отходит куда-то, потом возвращается и передает мне плед.

- Возьми и иди в гостиную. Прямо.

- А свет…

- Сейчас включу, - явдовито-саркастично замечает, намекая на неоднозначное свое положение, чем снова заставляет меня глупо хихикать.

Вот так я оказываюсь на его диване и в его гостиной по нос закутанная в меховой, коричневый плед. Свет уже горит, он мягкий, а я сама могу полюбопытствовать обстановкой.

Она меня удивляет. Я почему-то ожидала чего-то более брутального или хотя бы беспорядка, но нет. Здесь все очень красиво и…спокойно даже. Говорят, знаете, что наш дом нас самих характеризует, и оно понятно: дома мы, как в собственном убежище, храним дорогие сердцу вещи, создаем атмосферу, которая нам самим нравится, как мы сами того хотим. У Стаса тепло. Не в плане температуры, а в плане…просто тепло. Стены приятного, кофейного оттенка, на полу карамельный ламинат. Огромный, мягкий диван, куда влезет вся кухня при желании, еще и пара человек из зала. Такой же огромный телек на стене, под которым есть полка с книгами. Я отсюда вижу, что это в основном что-то о кулинарии, но также есть и художественные произведения, при том не современные. Достоевский, Дюма...классика, одним словом. Еще рамки с фотографиями…Их всего три, на самом деле: на одной он в белом таком костюме, совсем молодой и с огромным, золотым кубком, на другой в кругу семьи. Там я сразу узнаю совсем маленького Юру, а по середине женщину, на которую они оба очень похожи — их мать. Обнимает их седовласый мужчина, отец? И третья фотокарточка — это очень красивая девочка в розовом платье. Она смеется, показывая ямочки, у нее вьющиеся волосики и темные, как у отца, глаза — это его дочка.

Кстати о ней. Ее присутствие очевидно по игрушкам, которые аккуратно сложены в коробки, задвинутые на самой нижней полке — это, видимо, чтобы она смогла достать, когда здесь бывает. Интересно, она часто здесь бывает? Вон и стульчик есть. Розовый такой, с мишкой. Я его вижу, потому что кухня тут совмещена с гостиной, а на кухне этой идеальный порядок. Ну оно и понятно: Стас повар, для него это не просто «место», это его жизнь. Он и на моей убирался, мне тогда даже показалось, что я сейчас выговор отхвачу за то, что у меня там был легкий беспорядок — так смотрел, ну точно декан из моего универа…

Снова глупо хихикаю, и потом только до меня доходит, что он уже здесь. Стоит, прижавшись плечом к стене, смотрит на меня. Не злится, что важно. Так, слегка раздосадован только…но я кутаюсь в плед, чтобы скрыть улыбку, и шепчу.

- Злишься?

- Нет, - спокойно и сразу отвечает, слегка пожав плечами, - Я ведь знаю, что отомщу.

- Как?

- Собирался дать тебе футболку, а теперь передумал. Сиди голая за такой облом.

- Серьезно?! - какая ужасная месть, я притворно округляю глаза, а он отрывается от своего места и идет на кухню.

- Серьезно. Будешь что-нибудь?

- Это нечестно! Ты то вон одетый!

Ну…одетый — это очень громко сказано. Его черная рубашка «шеф-повар» висит на нем, оголяя ровные линии пресса, который итак здорово меня отвлекает. Зачем только ляпнула? Он ведь усмехается и снимает даже такую слабую защиту, чтобы теперь я видела все без преград. Черт…

- Так лучше?

Нет. Не лучше. Его мышцы на спине будто орут: лицезрей, Марина, от чего ты отказалась. Могла бы нас сейчас кусать…

И правда ведь могла.

Краснею и туплю взгляд, тем временем Стас подходит ко мне обратно и подает бокал вина. Красное. Ягодками пахнет — да, сомелье из меня так себе. В винах я разбираюсь еще хуже, чем во французской кухне, поэтому пугливо на него смотрю, но получаю мягкую улыбку.

- Тебе понравится.

- Хочешь напоить меня и получить, что хочешь? - пытаюсь пошутить, так как взгляд то-предатель, так и липнет к его животу, но шутка тоже оборачивается против меня.

Стас приближается, упирается в диван руками по обе стороны и шепчет.

- Я итак получу, что я хочу, Марина, мне для этого не нужно тебя спаивать. И мы оба это знаем.

Боже-боже-боже! Если не увеличить расстояние, он это «что хочет», получит прямо сейчас. А может и да? Я же не могу думать! Какой это будет разговор? Взвешивая все за и против, пока внутри меня ведется нешуточная такая война — Стас, в свою очередь, наверно думает, что у меня биполярка, если не хуже. И правильно. Я его не виню ни капли, ведь когда он уже собирается отстраниться, я хватаю его за руку и тяну на себя. Целую его. Первой. Без просьб. Я целую его, потому что мои желания побеждают разум, и на этот раз окончательно. Даже звон стекла меня не отвлекает, лишь на миг. Я тихо-тихо извиняюсь…

- Прости…

Но он мотает головой и проникает рукой под плед, чтобы в следующее мгновение подхватить меня и переместить выше. Так я снова оказываюсь не в двусмысленном положение, но хотя бы мягко…успокоила себя, называется, а в результате тихо смеюсь. Стаса это не отвлекает, он продолжает меня целовать, покрывать будто каждый миллиметр кожи огненными отпечатками своих губ. Думаю, что снова наградит меня подростковым ожерьельем, но мне плевать. Я сама стягиваю его штаны, даю ему непрозрачный намек, и тогда он отстраняется.

Стас стоит передо мной на коленях, снова одевает презерватив, пока я снова смеюсь, но на этот раз он настроен идти до конца. Так и говорит, когда прижимает мои руки к дивану:

- Ну нет, мышка, на этот раз не сбежишь.

Вместо ответа я позорно стону в голос и замираю, когда ощущаю ту самую наполненность, о которой только и говорят, что шепотом. Кажется, таких мужчин называют «мой-лучший-секс», или, например, «тот-самый-секс», а может «мой-самый-яркий-оргазм». Я без понятия, но точно знаю, что ни одна из этих фраз в полной мере его не опишет, потому что Стас Давыдов — это что-то большее.

Вот бывает разве так, что ты встречаешь человека, который настолько тебя чувствует? Будто он вообще в твою голову залезть может без проблем, узнать, как ты хочешь, а главное когда? Потому что он это знает. Когда ускориться, когда поцеловать, когда усилить темп, а когда его сбавить — это Стас Давыдов, и то, что происходит между нами.

Как будто идеальный. Как будто мой пазл и его создавался на одном станке, чтобы вот так идеально подходить друг другу. Меня это больше всего и пугает. Что мы так хорошо совпадаем, но разве так может быть?

Об этом я думаю уже после, когда мы лежим все там же. Стас накрыл нас пледом, я слышу мерный стук его сердца под своей щекой, он меня нежно гладит по волосам. Мы же чужие! А почему тогда так по-родному это все? Так же не бывает, ну не бывает! Может быть я просто перекладываю все свои чувства к Саше на него?

- О чем ты думаешь? - тихо спрашивает Стас, а я хмурюсь, но в глаза ему не смотрю — страшно.

- Странно это.

- Как ты выбираешь место для секса?

- В смысле? - усмехаюсь и перебарываю себя, повернув голову.

Стас улыбается. Черт, какой же он обаятельный, и как легко он может заставить почувствовать себя «в своей тарелке», а еще такой смелой…Мне нравится это. Нравится, какой смелой он заставляет меня быть.

- Ты не хотела там, и так элегантно переместила нас сюда. Изобретательно.

- Я правда хотела поговорить.

- Но передумала? И разлила вино мне по полу.

- Прости…

- Эй, - он слегка касается моей щеки и слегка мотает головой, - Я же шучу, малыш.

- Глупо это, да?

- Что ты себя понять не можешь? Нет. Мы встретились слишком рано.

- Слишком рано?

- Да, но это ничего. Догоним.

- Обещаешь?

- Еще бы, - на этот раз усмехается, потом проводит пальцами по щеке и уточняет, - Это странно? Или есть еще что-то?

- Вообще я о другом.

- Ну и?

- Тебе не кажется, что…все, что между нами слишком как-то…

- Горячо? Сумасшедше? Потрясающе?

- Это да, но я снова о другом. Как будто…так и надо, знаешь?

- Потому что так и надо, Марина.

- Но мы друг друга совсем не знаем, а в постеле все иначе. Тебя это не пугает?

- Мне хорошо. Очень хорошо.

- Мне тоже, но…

- Нет, меня это не пугает, - Стас убирает мои волосы за спину и слегка жмет плечами, - Узнать друг друга — дело наживное.

- А ты этого хочешь?

- Да. А ты?

- Да.

- Тогда может сыграем в игру?

И чему я удивляюсь? Ему бы в игры поиграть. Слегка закатываю глаза, но что уж там — киваю. Раз пришла сюда, значит готова принимать его правила? Да?

- Давай. В какую?

- Пятнадцать вопросов.

- И как в нее играть? - усмехаюсь сама, а потом подкладываю руку под голову, чтобы удобней было на него смотреть, и Стас поясняет.

- Просто. Мы задаем друг другу пятнадцать вопросов по очереди. Как на быстром свидании.

- Тебе лишь бы побыстрее?

- Трепаться — не мое. Есть куда более интересные занятия. Особенно, когда мы голые. Как сейчас.

Я начинаю смеяться, но что тут скажешь? Четко и лаконично.

- Я не против. Есть какие-то ограничения?

На этот раз он медлит куда больше, чем до этого, а потом вдруг сам закатывает глаза и переводит их в потолок. Напрягается — чувствую всем своим существом, и даже не телом. Как будто душой…

- Единственное, о чем я не люблю говорить — это Оля. Но этот вопрос в топе, наверно, на первом месте, так что…

- Ты не хочешь о ней говорить?

- Я не люблю о ней говорить. Смысла в этом ноль.

- Она мать твоего ребенка.

- Я знаю, Марина.

Впервые я слышу настоящую злость в его голосе, поэтому сразу отступаю. Да. Это та самая грань, за которую мне заходить «не можно» — снова чувствую ее сердцем, если угодно.

- Если ты не хочешь, я не стану тебя заставлять.

- Давай я просто сам расскажу коротко, и закроем эту тему?

Мне это уже не нравится, если честно. Я хочу сама задать все вопросы, которые меня волнуют, а не вот так вот, но разве я могу заставлять человека говорить, если он этого не хочет? Нет. Поэтому я соглашаюсь.

- Давай…

- Мы разъехались, когда еще жили в Париже. Там я работал, но…не сложилось. Развод был сложным, нам было нереально договориться — она пыталась отжать у меня, как можно больше из вредности. Вроде пришли к чему-то типо компромисса и все, оформили бумаги, отмучился. Эта эпопея длилась два года. Когда мы с тобой познакомились — были последние аккорды, так сказать, и я улетал в Париж, чтобы окончательно все утрясти, потом еще брал пару недель на перезагрузку. Все.

Сухо. Кажется, что у него до сих пор к ней чувства есть? Да нет, просто, наверно, действительно было сложно…поэтому я направляю его в хорошее русло, где ему будет более комфортно.

- Как зовут твою дочку?

И бью куда надо. Стас тут же улыбается и расслабляется, а потом непроизвольно бросает взгляд на фотографию ребенка.

- Ее зовут Аврора.

- Красивое имя.

- Помпезное слишком, как по мне, но Оля мечтала об этом, и я сдался. Очень счастлив был.

- А как ты хотел назвать?

- Я хотел бы в честь мамы — Виктория.

- Тоже красивое имя.

- Спасибо, мышка.

- Сколько ей?

- Два года.

Два года? Так…это что значит? Он два года разводился что ли? Кажется, что весь процесс подсчета отображается у меня на лице, он ведь вон смеется.

- Математику решила вспомнить?

Точно. Все так и есть — читает меня, как книгу настольную. Блин.

- Мы расстались через два месяца после рождения Авроры.

- Но…почему?

- Обязательно говорить?

- Необязательно, конечно…просто…

- Она мне изменила, - сухо отвечает, не глядя, - С моим другом.

Ох нифига себе…Это жестко. Тут я вдруг складываю кое что еще: как он говорил о работе во Франции. «Не сложилось» — слишком уж похожая интонация была, поэтому тихо спрашиваю.

- Он работал с тобой?

- Я работал у него, - также тихо отвечает Стас, - У него богатые родители, рестораторы, доверили одну точку. Он взял меня к себе, а потом увел мою жену. Итак!

Все. Тема закрыта. Я слышу эту точку также ярко, как его «веселую» интонацию — Стас перенаправляет разговор в мою сторону.

- Моя очередь. И вау! Кажется теперь я задаю несколько вопросов сразу?

Дурак… усмехаюсь, но снова соглашаюсь. Это первый наш нормальный разговор, дальше будет проще. Пока давить не буду.

- Почему у тебя нет детей?

- Не знаю… Саша все время говорил, что рано нам еще, да и я как-то…не готова была. Страшно это — ребенок. Ответственность огромная, и…все такое.

- А сейчас?

- Сейчас я об этом не думаю совсем. Мне бы свою жизнь в норму привести сначала.

- Но ты хочешь детей?

- Я бы хотела мальчика.

- Почему? - усмехается вновь, - Мальчики бестолковые. На меня посмотри.

- Вряд ли ты бестолковый, просто… тебе не хватает серьезности.

- Ах так? - поднимает брови с улыбкой и хочет еще что-то добавить, но я перебиваю.

- Когда ты работаешь, этого нет.

Стас тут же замолкает, даже хмурится, давая мне шанс пояснить, что я собственно и делаю.

- Ты безумно талантливый, Стас, и знаешь это, поэтому ты уверен в себе на все сто процентов, но когда этой уверенности нет — ты начинаешь волноваться и отшучиваешься.

- По-твоему я несерьезный везде, кроме кухни?

- Я не это сказала.

- А что ты сказала?

- Давыдов, жизнь, как оказалось, не коробка конфет. Попадаются и всякие гадости, так что ты никогда не можешь быть уверен на все сто процентов. Тебя пугает неизвестность, поэтому ты защищаешься шутками — это тоже нормально. У каждого своя защитная реакция, но из-за твоей ты кажешься несерьезным. Вот что я имела ввиду.

- Потрясающая прозорливость.

- Спасибо?

- Мне это нравится в тебе. Ты быстро считываешь людей.

- И снова. Спасибо?

- А еще считаешь меня талантливым...

Снова смеюсь. Ну кот же, прямо вот кот! Которому я решаю подыграть, двигаюсь ближе и слегка касаюсь его губ.

- Невероятно талантливым...малыш.

О да. О ДА! У мышки-Марины получилось поставить в тупик самого Стаса Давыдова, который сейчас вон как лупит глазами, кажется даже дар речи потерял. Ага, мы тоже так умеем, дорогой. Дернув бровями, я улыбаюсь и отстраняюсь, а потом тихо протягиваю.

- Ну что. Моя очередь?

- Знаешь?

Как то загадочно он начинает, а потом так резко переворачивает меня на спину, что я взвизгиваю — улыбается. Стас прижимает мои руки к дивану, приближается и шепчет на ухо, посылая новые мурашки по телу.

- Давай по ходу делу разберемся. Слишком уж мне нравится, когда ты говоришь о моем таланте…

И как тут сопротивляться? Он, кажется, собирается мне показать, как сильно ему это нравится, а я, кажется, совсем не против. Не знаю…слишком уж неоднозначный у нас разговор получился и, наверно, не хочу я об этом сейчас думать. Только не сейчас…

Глава XII. Первые проблемы

Марина

Когда с утра мы едем на работу вместе, я волнуюсь. Конечно, все на кухне уже догадались, что мы со Стасом знакомы, но это ведь не значило ничего? До момента, как он не увел меня из ресторана — точно. А теперь я еще приеду с ним, в его футболке, с разорванной формой…Отрицать нашу связь станет невозможно. Но готова ли я к такому? При том что сами мы еще и не определились, что это связь по факту то означает?

- Может ты меня высадишь? Хотя бы вот здесь на остановке.

- Глупости не говори.

- Стас…

- Марина…

Передразнивает меня, дурак. Я, конечно, улыбаюсь — уж слишком он артистично копирует мою интонацию, но дело сейчас серьезное. Это работа. Зачем давать лишние поводы для сплетен?

- Стас, я серьезно. Все будут болтать…

- И дальше что?

- Зачем нам давать почву для разговоров, если мы сами до конца не определились…что между нами? - говорю тихо, сама руки колупаю и за этим процессом наблюдаю.

Вообще, я предпочитаю не смотреть в глаза, когда говорю вещи, которые мне самой не нравятся. Потому что он мне нравится. Очень. Но…это чертово «но», после нашей ночи стало только жирнее.

Да, тогда под покровом безопасной темноты, на его большом диване, потом на кровати, а с утра и в душе — я думать не хотела совсем, теперь все. Марина свое отбегала, и мысли, словно противные жуки, тут как тут. Разговор у нас вышел короткий — это первое, что меня напрягло. Ему гораздо интереснее заниматься сексом, чем действительно меня узнать, и нет, я не виню его. По правде сказать, я не против, но что это значит в действительности? Наши отношения дальше постели не выйдут никогда? Может быть они и есть «постель и немного трепа»? Тогда зачем о них кому-то рассказывать?

И второе, но самое, наверное, жирное: Оля. Мне совершенное не понравилось, как он о ней говорит. С одной стороны, я снова могу его понять: ни один мужчина не захочет рассказывать подробности о том, как ему изменили. Да что там мужчина? Я тоже не хочу рассказывать свою историю — стыдно это и унизительно. Но с другой стороны…я как будто чувствую, что он ее не отпустил. Любит. И что мне прикажете с этим делать?

- Марин, ты все слишком усложняешь…

- По-моему я разумные вещи говорю. Если у нас ничего не выйдет, все вокруг…

- Какая разница на всех вокруг?

- Стас, это люди, с которыми мы работаем. Я не хочу, чтобы они видели во мне твою девочку для развлечений!

И я не хочу, чтобы ты ее во мне видел. Только ее…Но это я в слух не произношу — мне смелости не хватает. Стас же слегка улыбается, потом закатывает глаза и заворачивает во двор, где располагается выход для сотрудников, паркуется, а после смотрит на меня.

- Марин, я никогда ни с кем не встречаюсь на работе. Никогда.

- Серьезно?

- Да. Это мое табу.

- Тогда…

- Вот именно, - тихо цыкает, потом подтягивает к себе ближе и убирает прядь волос за ухо, шепчет, - Ты мне нравишься. Что из этого выйдет? Пока не знаю, но я хочу узнать. И я не собираюсь прятаться, как школьница — бессмысленно это к тому же. Лена и Вадим вон прячутся, и? Вся кухня в курсе.

- Ну это да…

- Так что успокойся и поцелуй меня. В конечном счете, даже если не получится у нас, никто не посмеет тебя оскорбить — я за это головой отвечаю.

Я ему верю. Стас действительно совмещает в себе удивительные качества: юмор, дурость и ребячество с невероятной твердостью, уверенностью и честностью. Такой он. Неоднозначный…но мне нравится. И целовать его нравится, поэтому я снова иду на поводу своих желаний.

Чувствую, опять затягивает, будто под воду ухожу, но в этот раз все иначе. И слава богу. Вдруг в стекло с его стороны врезается две пары крупных ладоней, и я так пугаюсь, что взвизгивает и отшатываются к своей двери. Взрывается хохот, а Стас закатывает глаза и громко отчётливо цыкает:

- Юра, ты просто козёл!

Хохот становится громче. Не знаю что в этот момент испытываю, наверно мне хочется выйти и треснуть его как следует? О да, ещё как хочется! Юра обходит машину и встаёт перед капотом, а потом, будто не чувствует в какой опасности уже находится, начинает танцевать какой-то дурацкий танец. Мы со Стасом переглядываемся. Что вообще происходит?! Он это серьёзно?! Да, и походу дела его ничего не смущает – он только ржет громче.

- Надо было всё-таки настоять, чтобы мама его обратно в роддом отнесла…

Стас говорит это с таким выражением лица серьезным, что теперь и я не могу сдержать смеха. Конечно шутит, видно не видно невооруженным глазом, что он любит своего брата. И стоп. На нём что форма поваром?

- Он что тоже повар?

- Так точно, мышка! Это у нас семейное! - Юра орёт как не в себя, а я краснею.

Чёрт, совсем забыла о слышимости…

Но этой ноте мы выходим. По двору расходятся стуки наших дверей, а сами мы подходим ближе к младшему Давыдову. Он, конечно же, все также улыбается – ну точно кот, и вот это как раз у них семейное. Не успеваю я и рта открыть, как начинается…

- Вы что провели эту ночь вместе? - Юра во всю дёргает бровями, - Не отрицайте! Футболку брата я узнаю из тысячи!

Я усмехаюсь и снова слегка подкатываю глаза, а потом протягиваю:

- И почему я не сомневаюсь? Привет.

- Ну здравствуй, Б-52, покорительница мужских сердец. И не только.

За это уточнение он получает толчок от Стаса, который тут же выставляет в него указательный палец и серьёзно так отбивает:

- Я тебя предупреждал! Завязывай.

Юра фыркает.

- Да ладно вам! Я же просто прикалываюсь… Что злые такие? Добрыми должны быть.

Я тоже вижу, что не со зла он все это говорит. Юра вообще не похож на злого человека, он точно не хочет меня обидеть или задеть. Это скорее мальчишество, а может даже просто черта характера, как у Стаса? Да и с другой стороны, старший то бесится, а это забавно. Не знаю, может они так всегда общаются? Но в любом случае я решаю не развивать конфликт, поэтому кладу свою руку на запястье Стасу, совсем слегка его сдавливаю и улыбаюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Брось, это просто шутка, все нормально.

Стас сначала проверяет серьёзно ли я, а когда убеждается вдруг хмурится – я этого правда не понимаю, да и разбираться сейчас ни к месту как будто. Юра, однако, так не считает… он переводит взгляд с братом на меня и обратно, а потом театрально-шокировано выдыхает:

- О –фи-– геть… Офигеть! Да ты не мышка, а укротительница диких лосей!

- Почему лосей?

- Потому что Стас на него похож.

- Неправда.

- Мне виднее, я ж не в розовых очках влюб...

- Юра!

- Стас! - передразнивает, но потом тихо так говорит, - Она тебя остановила, а ты ее послушал...обалдеть...

Стас последнее игнорирует напрочь, он слегка толкает брата (скорее шутливо, конечно), а потом смотрит на меня и мотает головой с улыбкой:

- Малыш, просто не обращай внимания. Он у нас часто падал…

- Ах я падал часто?! Сейчас я тебе покажу, кто тут часто падал!

И начинается ещё один виток этого странного представления. Младший брат нападает на старшего, но тот реагирует быстро, прямо как ястреб, и перехватывает его за руки сзади. Это не конец, конечно, Юра не собирается так просто сдаваться — возня только набирает обороты… Мне повезло в одном: мой телефон-спаситель начинает звонить, и когда я вижу имя на экране, сразу на них шиплю точно кошка:

- Тихо, тихо! - парни замолкают, - Да, бабуль?

Рисковать и говорить с бабушкой в компании этих идиотов я все равно не решаюсь, не смотря на их молчание, поэтому почти бегом направляюсь в ресторан.

Стас

-… Она сказала «бабуль»?

А Юра всё не угомонится… Я кошусь на него, потом слегка луплю в плечо.

- Господи, ты когда-нибудь вообще затыкаешься?!

- Господь никогда не затыкается, Стасик. На то он Господь вообще-то…

Вот на все найдёт ответ! Вы посмотрите на него. Выкрутится, жук, из любой ситуации.

- Она сказала «бабуль»...так мило.

- Твою мать, просто...заткнись ты наконец...

- Да ладно тебе… Я же просто подкалываю… Вообще рад за тебя, брат. Она же правда нормальная.

Она ненормальная. Она очень-очень милая, интересная и красивая. Сегодняшняя ночь за долгое время стала чем-то вроде глотка свежего воздуха. Не знаю, что это – Марина хочет больше гарантий, больше каких-то точных определений, но я не могу их дать. Понимаю – но не могу и всё, пока точно. После Оли мне вообще очень сложно давать какие-то гарантии, она эти самые ресурсы для «выдачи» спалила к чертям собачим. Так бывает, после сложного расставания. За два года Оля выпила из меня все соки, так что в данный момент я, как пустой сосуд – точнее уже меньше на него похож, но все равно он. Я не использую Марину, это я тоже понимаю: я не хочу врать, не хочу вешать лапшу на уши, я просто хочу чтобы она была рядом. Это мне просто необходимо. Что там дальше будет? Загадывать пока не решаюсь. Рано это – загадывать…

Но я счастлив, когда вижу её. Марина сбегает с лестницы для персонала, который вообще то ведёт к кабинету Лены, вся в мыле. Она красная, взлохмаченная, но, кажется, как я, счастливая. Глаза у неё горят, понимаете? Ай… Ничего вы не понимаете. Улыбаюсь, как школьник, иду следом. Моя мышка закрылась сейчас в душевой, наверно переодевается. От воспоминаний, как именно она умеет переодеваться, и что именно прячет под моей футболкой, бегут мурашки. Я иду следом, как завороженный, ну правда. Я — точно зомби. Околдовала меня будто! Вроде и звучит где-то далеко: дурак ты, Давыдов, ой дурак, а я отмахиваюсь. Просто хочу ее. Точка. Нет, ладно, увидеть хочу — мне этого даже достаточно будет. Соскучился.

- СТАС!

Пугаю свою мышку… Когда я захожу, она прикрывается взятым откуда-то полотенцем, смотрит на меня так гневно, а глаза-то всё равно горят… Чертовка. Вижу, что совсем она не против моего вероломного проникновения. Улыбаюсь.

А слова по-прежнему вымолвить не могу. Просто прижимаюсь спиной к двери и смотрю на неё во все глаза. Марина выгибает брови. Она немного выпрямляется даже, вон нос вздернула. И что? Ну вот что, Давыдов? Прямо всем видом своим говорит это:

- Ты так и будешь стоять?!

Я думал, ты и не попросишь… Отрываюсь от своего места решительно, но успеваю сделать только шаг, она вон руку свою резко подняла я нахмурилась строго:

- Стас, нет!

- Что нет? – улыбаюсь дальше я, делаю ещё один шажок, – Мышка, что нет?

- Я же говорила — не называй меня так! - воинственность уходит сама по себе, стоит мне еще приблизиться.

Ох, Марина, что же ты со мной делаешь? Мда… Разговора у нас с тобой не получится… Я же реально не могу слова сказать. Как будто она одним своим видом лишает меня способности говорить. Я подхожу ещё ближе.

- Стас… - выдыхает совсем тихо, когда я вплотную оказываюсь, ручку маленькую упирает мне в грудь, смотрит глазами своими огромными, а сама словно я — тоже не может ничего сказать больше.

Я хочу её поцеловать, кажется, я хочу этого больше всего на свете…сам не понимаю, когда я так успел подвиснуть, и почему меня так сильно к ней тянет? Но стук в дверь отрезвляет быстро. Ее. Марина отпихивает меня в миг, на второй уже стоит в форме, а на третий вылетает из комнатки пулей — я и понять ничего не успеваю. На пороге она сталкивается с Кириллом. Отводит тут же взгляд, подныривает под рукой и сбегает в зал. Мы остаемся. Честно? Убить его готов. Не потому что помешал, потому что смотрит на нее так, как только мне можно.

- Эй, парни, вы там душ вместе принять собрались? - малой спасает.

Юра появляется будто из ниоткуда, но, на самом деле, я то знаю — спасает мою задницу. У меня проблемы с гневом, точнее с его контролем, а особенно сильно сносит голову вот в таких вот ситуациях. Видимо, Олин загул оставил серьезный такой шрам, который, наверно, до конца жизни будет нарывать. Не переношу рядом со своими женщинами других мужчин — на дух не переношу!

Кирилл слегка закатывает глаза и уходит — понравилась она ему, чую, и чую, приведет это к конфликту однозначно.

- Норм все? - тихо спрашивает Юра, я киваю, а потом опираюсь на раковину и врубаю холодную воду.

Нет, занятия, которые мне прописал европейский суд, пошли мне на пользу. Два года назад, я бы его уничтожил на месте.

- Ты Марину предупредил?

- О чем?

- О своих проблемах. Очевидно.

- Ну конечно да, Юр. Вот мы переспали, лежим, а тут я ей говорю: Марин, а знаешь? У меня крыша едет на почве ревности. Бывает. Ты это…

- Шутки сейчас неуместны.

Это слышать в миллион раз смешнее, поверьте мне, особенно от него. Поэтому я выгибаю саркастично бровь и смотрю на брата через отражение, но он серьезен как никогда.

- Это реально серьезно, брат. Ты должен ей сказать.

- Мы еще не определились с нашими отношениями.

- Ну походу ты уже определился все-таки, раз чуть на Кирилла не набросился. Тормози. И скажи ей. Это важно.

- Когда надо будет, тогда скажу.

Огрызаюсь конечно же так, для острастки. На самом-то деле Юрка прав – о таком нужно предупреждать заранее. Всякое может быть, а если она будет не будет знать, это может стать проблемой.

- Как знаешь.

Брат уходит, а я остаюсь. Говорят, у меня слишком много тестостерона и нервная работа — вот почему все так, на самом деле это в генетике дело. Отец мой, родной, я имею ввиду, а не Коля — мой отчим, у него та же самая проблема. Юрку это стороной обошло, проблема наша родовая, по крайней мере пока, и это хорошо. Вот что действительно херово, когда тебе башню рвет, как мне. Надо бы в зал, грушу поколотить, или Марину затащить к себе в кабинет? Усмехаюсь шальной мысли. Да, последнее откровенно лучше…

Нет. Подумает еще, что я — животное. Ну нет, Давыдов! Соберись!

Выхожу решительно из комнаты и направляюсь в свой кабинет. Надо работать. Это верное решение, не хочу я, чтобы она думала, что у меня мозг только на уровне ширинки и крутится, даже если это и так.

Переодеваюсь в форму быстро, а сам в кухню только и могу смотреть. К черту бы послал всю это работу, если честно, я бы с ней хотел куда-нибудь съездить. На море. Чтобы она почаще была голой…СТА-А-АС! Угомонись! Возьми себя в руки.

Вроде как выходит. С горем пополам как бы. Но когда я выхожу обратно на кухню, то Марину тут не вижу. Нет, в этом нетничего удивительного, но здесь я не вижу и своего брата – а это уже проблема. Пробегаюсь глазами дважды — фиг, тогда то до меня доходит: малой в очередной раз взял «все в свои лапища», поэтому резко поворачиваю к выходу. Ну конечно! Вон стоят у стеночки и шепчутся. Гад!

- Юра, твою мать!

Иду на него еще решительней, но Марина выступает и встает между нами, руки свои крохотный растопырив.

- Стоп! - резко так, строго велит, хотя я брата бить и не собирался, так, слегка за шкирку бы потаскал — понятно. Все уже растрепал.

- Тебе не жить, мелочь пузатая!

- Она должна знать, Стас.

- Я сказала — стоп!

Мышка тяжело дышит, зыркает на нас злобно, но затыкает сразу обоих. Я, конечно, злюсь, что этот дурак не в свое дело полез, но, не скрою, поражает меня она сейчас еще больше. Я даже залипаю, пока она указания раздает…

- Юра, иди на кухню. Дальше мы сами.

И он слушается! Не поверите! Он слушается сразу же — уходит! А так может только мама вообще…конечно мама заставляет его уходить молча, а сейчас он бурчит себе под нос — но все равно! Работает! Ох черт…

Делаю на нее шаг невольно, как под гипнозом, но Марина тут же хмурится.

- А ну-ка даже не вздумай.

- Мне нравится, как ты отдаешь приказы, мы…

О нет. Какая она мышка? Амазонка!

- Марина.

Усмехается. Нравится? Мне вот тоже.

- Хочу тебя…

- Стас, угомонись.

Покорно киваю, скрывая улыбку покусыванием губ, а она пристает к стене плечом и слегка мотает головой.

- Надо было сразу сказать про твои трудности.

Ну класс. Я вздыхаю и делаю тоже самое, только прилипаю спиной, а сам щурюсь из-за солнца, пока достаю сигареты. Марина же подходит ближе, а потом тихо так спрашивает.

- Я могу об этом спросить?

Черт, малышка, я бы тебе сейчас все, что угодно рассказал, но держу мину.

- Спрашивай, чего уж там.

- Юра сказал, что у тебя проблемы с контролем гнева.

- Я уже понял.

- Как они проявляются?

- В драках.

- Насколько это серьезно?

- О…максимально. Меня из ресторана уволили в Париже не из-за Ольги, а потому что я серьезно подрался.

- Это…я могу понять.

- Не только с ним. Он вообще меньше остальных получил. Я много выпил, потом завязал драку с одним из своих поваров, а потом и со всей кухней. Меня там чуть не посадили за этот дебош…

- Ого…

Бросаю на нее взгляд, Марина свой прячет, в землю смотрит. Наверно, считает меня психом? Надо объяснить все подробнее. Поэтому я поворачиваюсь на нее и, уставившись туда же, куда она, тихо продолжаю.

- В общем…это случилось не сразу, после того, как я узнал. Я тогда домой пришел после работы…эм…мне в тот момент очень много приходилось работать, так что я Олю почти и не видел. Даже удивительно, что она забеременела в принципе…Ну и…в общем у нее закрутилось с Марком. Когда я увидел их дома, то…ну знаешь, то ли это шок был, то ли хрен его поймешь, но я просто ушел. Пить начал по-черному, на работу вообще болт положил. Меня грозились уволить, ну и что? Хотели — получите. Я пришел, а там все вдруг так ясно стало. Она же ходила ко мне туда…Параноить я начал в общем, что трахалась на моем диване в кабинете, что с поварами заигрывала и…

Вот черт. Не думал я, что это настолько сложно будет — рассказывать всю эту дичь. Даже усмехаюсь, потом затягиваюсь и пожимаю плечами.

- Драка была знатная. Мы сцепились всей кухней, официанты подключились…короче жесть. Меня забрали в полицию, но потом отпустили. Марк вытащил.

- Серьезно?

- Ага, вину, мол, ощущал. Но из ресторана меня уволили, конечно, отец его прознал и пнул под зад, да еще сверху закрыл все возможности работы. Я в черный список угодил, Марин. Из-за этого пить сильнее стал, а потом драка повторилась в баре. Марк снова пытался помочь, но я одного парня сильно побил из-за девчонки, которую снял, и он настоял на аресте. Суд был, все такое, там мне дали общественные работы, штраф и курсы психологические по контролю гнева. Я, если честно, на них забить хотел, но о моих бедах Вадим узнал. Мы с ним тоже давно дружим, и он то меня вытащил. Сказал, что в Питере у него сетка, обещал место, но только после того, как я действительно пройду эти курсы.

- Помогло?

- Ну я же не проломил голову Кириллу.

- А хотел?

- Безумно.

Смотрю ей в глаза, и мне страшно, что я увижу в них какое-то отторжение, но нет. Знаете, что я там вижу? Попытку понять. Марина хмурится, молчит пару мгновений, а я с замиранием сердца жду, что же она скажет? Подтвердит или опровергнет?

- Так…значит…Юра сказал, что это из-за ревности, да?

- Да.

- То есть ты меня ревнуешь? К Кириллу?

- К любому. Я органически не переношу мужиков рядом со…

Осекаюсь, но она улавливает и улыбается. Мило так…но еще лучше, что Марина не тянет из меня ответы, как любая другая стала бы. Нет. Она отступает, пусть все прекрасно поняла — отступает все равно.

- И что мы будет с этим делать? Я же не могу не общаться с мужчинами. Это невозможно, ты это понимаешь?

- Понимаю.

И это действительно так. Я это по-ни-маю, черт возьми.

- Давай так поступим… - тихо говорит она, подходит и берет меня за руку, - Пока мы не разобрались, что между нами происходит, ты дашь мне знак, если ты почувствуешь, что я перехожу границу.

- Знак? - усмехаюсь, - Мы теперь шпионы?

- А почему бы и нет? Просто потри губы, и я перестану. Сразу отойду, чтобы тебя не провоцировать. Если пойдет у нас с тобой, там разберемся получше. Подходит?

- Да.

Хитрая лиса. Улыбается еще больше, потом подходит ко мне и встает прямо перед, обнимает так ласково…Теплая ты, Марина. И нежная все-таки…

- Надо было тебе самому мне сказать. Юра молодец. Если бы я не знала, могли возникнуть проблемы.

- Я не хотел тебя пугать.

- А мне надо бояться?

- Я тебя никогда не трону, Марин. Я не из таких.

- Я тебе верю.

- Это хорошо, - обнимаю ее крепче, а сам глаз оторвать не могу, - Что веришь.

- Ты упираешься в меня…

От ее шепота и порозовевших щек, меня в миг подкидывает, но нет же! Я дал слово. Стас Давыдов не животное! Поэтому я закрываю глаза и откидываю голову назад, прижимаясь затылком к стене, а она тихо смеется.

- Можно еще кое что спросить?

- Тебе можно все, что угодно, маленькая.

Хриплю, не смотрю на нее, но отпускать — не отпускаю, а она и не пытается уйти. Чувствую, как Марина аккуратно поглаживает меня по запястьем, и, черт возьми, девочка, ну что же ты делаешь?

- Почему ты сразу не сказал про то, что разведен? Зачем ты притворялся?

- Хотел тебя проверить. Честная или просто играешь?

Замолчала. Обидел? Все таки открываю глаза, но Марина тупо стоит с поднятыми бровями и ждет объяснений — точно лиса! Усмехаюсь. Как ловко она вытаскивает из меня ответы все-таки…

- С Олей мы познакомились примерно, как с тобой. На одном приеме, а потом она устроилась в мой ресторан официанткой.

- Поэтому табу?

- Не только...Отец приучил не га...не плевать в колодец, откуда пьешь. Сложно это потом разрулить.

- Может тогда нам...

- Даже не вздумай произнести это, - строго отрицаю, впиваясь пальцами в ее бедра, - Если оно того стоит, плевать на трудности.

- О как, - улыбается ярче, и я киваю.

- Вот так.

- А по поводу денег? В смысле...почему ты меня...

- По итогу с Олей оказалось сложно в этом плане. Нравилась ей красивая жизнь...

- Ей нужны были твои деньги?

- Я все же хочу верить, что она меня любила. У нас все-таки ребенок…

- Уверена, что так и было…

Шепчет так сладко, а потом привстает на носочки и слегка касается моих губ. Нежно. Спокойно. И нет, я хочу ее не меньше, даже больше, но теперь на сердце моем вдруг становится тише.

Глава XIII. Веди себя достойно

Марина

- …То есть сюда сейчас приедет твоя…бабуля?

Стас усмехается, а сам обнимает меня со спины, пока я стою и перебираю салфетки, так что улыбаюсь сама, откидываюсь ему на грудь, тихонько хихикая даже.

- Что за акцент такой дурацкий?

- Мило это звучит.

- Да, сюда сейчас приедет моя бабуля. Она ни разу не была в ресторане, а я ее приглашала…Они с подругами гуляли в центре, ну и…как-то так. Ой!

Расширяю глаза и резко на него поворачиваюсь.

- Забыла! Надо у Лены забрать меню без ценников! Она ж ни за что тогда не согласится…

- Забей.

- Нет, Стас, я серьезно. Она ничего есть не станет, если увидит, сколько у вас один хлеб стоит.

- Обед с меня.

- Стас…

- Нет, серьезно. Я для них приготовлю. Скажешь, что это комплимент от шеф-повара ее внучке, которая так талантливо разносит мои шедевры гостям.

Он снова притягивает меня к себе, пока я хохочу уже в голос. Загнул, блин. Нет, это, конечно, сильно. Скептически так выгибаю брови и протягиваю.

- И всем официанткам такой комплимент перепадает?

- Ну я бы мог сказать, что ее внучка сводит меня с ума, а за то, что она вытворяла ночью и не такое полагается…

Цыкаю. Вот дурак!

- …да ладно, я шучу, Марин. Но только насчёт последнего, обед действительно с меня. Сколько их будет?

- Трое.

- Что они любят?

Стыдно как-то говорить, поэтому я неловко опускаю глаза на надпись «шеф повар», по которой нервно вожу пальцем.

- Да я думаю, что им все понравится.

- Так не пойдет, малышка. Говори. Какое любимое блюдо у бабули?

- Она любит рыбу вообще, но я хотела, чтобы она попробовала что-то из традиционной, французской кухни.

- Заметано. Как ее зовут?

- Евгения Андреевна.

- Отлично.

Подмигивает такой, потом отстраняется, а до меня наконец доходит, что мы только что сделали. Как-то само собой забывается, что вокруг народа полно, что на нас все смотрят. Не знаю, у него, наверно, энергетика такая — «мозг-способная-отключить» называется.

Медленно осматриваю всех поваров, официантов, особенно Асю, которая меня буквально сжигает взглядом — краснею. Нет, конечно, не из-за Асиного острого взгляда, а в принципе, когда как Стасу совершенно плевать. Он только слегка косится на персонал, потом подкатывает глаза и громко так, с расстановкой выдает.

- Это вам не бесплатное шоу, господа. Работаем, не отвлекаемся, нас с Мариной обсудите в перерыве.

Убить его готова, но он только жмет плечами и уже исключительно для меня добавляет:

- Они все равно будут обсуждать, Марин, так пусть им будет хоть немного стыдно.

Успокоил блин. Спасибо.

Ладно, я признаю, что в чем-то Стас все же прав: все итак уже шепчутся за спиной, слишком уж наша связь очевидна. И да. Конечно я понимаю, что вполне возможно совершаю ошибку: либо вообще надо было держаться от него на три метра, либо скрывать — по-хорошему же это правильно, — но разве возможно? Лена и Вадим шифруются, как могут, а по результату все знают и обсуждают, казалось бы, даже сильнее, словно тайна больше притягивает интерес. Наверно так и есть. Да все в какой-то степени верно, и, скорее всего, нет в этой ситуации правильного решения. Надо просто забить, наслаждаться, а если будут последствия, что ж, это в любом случае опыт.

Так я себя почти успокаиваю и принимаюсь за работу, Стас тоже. Он командует на кухне, а сам готовит обед для моей бабушки и ее подруг — это так мило. Каждый раз, когда я захожу на кухню и смотрю на него — улыбаюсь, а когда он отвечает мне тем же, краснею и улыбаюсь сильнее. Такая странная эйфория…Я ведь напрочь забываю о Саше. Его как будто не существует, и бабы его не существует — словно никогда их и не было вовсе.

Бабушка мое это настроение замечает сразу. Я ее встречаю — она перед тем, как зайти, звонит мне и предупреждает. Даже не так, уточняет, удобно ли будет? Ей неловко. Я это чувствую сразу: у меня семья вообще простая, а бабуля подавно. Не то чтобы мы не могли сводить ее в ресторан, просто она всегда кричала, что это слишком дорого и вообще бессмысленно, а тут вдруг захотела. Наверно это я ее заразила своими рассказами — интересно стало, и я вижу этому подтверждение, пока веду их к своему лучшему столику у окна с видом на Петропавловскую крепость.

Озираются, во все глаза смотрят, при том одели все трое свои лучшие наряды. На бабушке, например, ее светлое платье с крупными цветами. Вообще, это поражает: она его одевала всего раз на мою свадьбу, все берегла для особого случая. Видимо, на том, что я снова выйду замуж поставлен крест, и единственный особый случай — это поход в ресторан. Так я шучу, пока помогаю им устроиться, на что бабушка отмахивается.

- Марина, что за глупости? Просто место то приличное, и...вот.

- Ты очень хорошо выглядишь. Вы все очень красивые.

Бабушки в одно лицо улыбаются. Я их знаю с детства: все таки у старых людей связи уже установлены, так сказать, нерушимы. Если подруги, то теперь до гробовой доски, как шутит бабуля.

- Ой…здесь так красиво, - шепчет Зоя Степановна — первая бабушкина подруга «до гроба», и тут же подхватывает вторая — Людмила Игоревна.

- И дорого наверно…

- Об этом не думайте.

Стас появляется так неожиданно, что я буквально подскакиваю, но его появление по факту не самое удивительное. Когда он подходит к столу, в руках у него сразу три букета с цветами. Боже мой. Нет. Серьезно. БОЖЕ МОЙ! Я, конечно, была ему благодарна за то, что он предложил приготовить для моей бабули обед, но…выйти самому? Да еще и с цветами? Для каждой? Это что-то за гранью.

Поэтому я ничего не могу сказать. Просто стою, луплю глазами, пытаюсь срастить происходящее. Такой мой шок тоже вполне понятен: помню, как Саша долго и упорно отказывался знакомиться с моей семьей. Нет, он не был против или типо того, просто боялся…хотя, кто его знает, да? Может и изначально вранье все было, а я дура уши развесила и в рот ему смотрела.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Со Стасом все иначе. Он не боится вообще. То есть вообще! Ну ладно, немного, наверно, волнуется, просто держится шикарно. Протягивает таким же шокированным женщинам подарки, а моей особенный: желтые хризантемы. Ее любимые. Откуда он знает?!

- Позвольте представиться, я — Стас Давыдов, шеф-повар ресторана и его совладелец.

Ох, как же он любит представляться. Хвост пушить. Точно павлин…Параллель смешит, как и то, что бабули, точно я, совершенно не ожидали такого приема, а теперь хлопают глазами. Выходит громко. Даже не так, выходит очень по-киношному, я буквально прыскаю, но сразу закрываю рот рукой и дико краснею. Внимание ведь смещается со Стаса на меня, и это так себе — я абсолютно не знаю, что мне со всем этим делать.

Давыдов спасает. Закатывает глаза, что адресовано мне, потом широко и обаятельно улыбается — вот это уже бабуле.

- Евгения Андреевна, Марина сказала, что вы любите рыбу, но она хотела бы, чтобы вы попробовали традиционную, французскую кухню, поэтому я взял на себя смелость и выбрал парочку блюд, которые вам и вашим гостям точно понравятся. Итак…

Как по щелчку пальцев к столу стали подходить мои коллеги-официанты. Конечно только дружеская часть, Мила и еще одна девочка Ксюша, то есть никакой Аси и близко нам не нужно. Даже об этом подумал…Пока тарелки расставляли, я так и смотрю на Стаса во все глаза, он отвечает коротко, подмигивает, и сразу переводит внимание на бабушку, которая справилась с шоком и тихо так ответила:

- Спасибо большое…не ожидала я такого приема, конечно же.

- Для меня только в радость. Приятного аппетита, надеюсь, что вам все понравится.

Он слегка кивает, потом опять смотрит на меня дольше, чем это допустимо, если между вами, конечно, ничего нет, и уходит. А меня сразу раздирают…

- Марина, это кто?

- Марина, какой мужчина!

- Марина, он просто находка!

Только вот бабушка молчит. Меня это смущает гораздо больше, и я тихо так подаюсь вперед и спрашиваю:

- Бабуль, все нормально?

- Да. Конечно, милая, спасибо тебе большое за обед.

А я вижу, что нет. Что-то ее сильно напрягает, но при подругах, которые в свою очередь пребывают в диком восторге, говорить она ничего не будет. Ладно. Узнаю потом. Сейчас мне нужно работать. Я отхожу от них, но наблюдаю, пока они что-то очень бурно обсуждают — понятно «что». Двухметровое чудо в черной форме, конечно же. Я так волнуюсь…для меня важно мнение бабушки, о чем она хочет мне сказать? Что подумала по поводу всего? Очевидно, поняла. Это очевидно! Но чем больше времени проходит, тем отчетливее я понимаю: она расслабляется. Вон уже смеется, а сама на цветы поглядывает — вообще улыбка до ушей.

И откуда он узнал, что они — ее любимые? Когда успел их купить? Зачем вообще вышел? У меня просто миллион вопросов, но вместе с тем, я почему-то так счастлива в этот самый момент. Просто безумно. Как будто разом моя черная полоса закончилась, правда эта дурацкая мысль в голове все равно жужжит: Марин, так не бывает просто! Ну не бывает же! И я решаю поговорить с бабушкой.

Они как раз заканчивают свою трапезу, ее подруги просят меня показать им туалет, и когда уходят, а мы остаемся — я сразу же спрашиваю:

- Бабуль, тебе не понравилось?

- Ой, нет, Мариночка, конечно же нет! Просто…

- Да?

- У тебя есть что-то с этим Стасом?

Как в кипяток окунули. Мне вот, вроде бы, почти тридцать да? А я стесняюсь и смущаюсь, как будто пятнадцать. Опускаю глаза, ковыряю ногти, хмурюсь — очевидный ответ. Бабуля двигается ближе ко мне, потом бережно сжимает руку и улыбается.

- Это ничего. Так бывает.

- Он тебе не понравился?

- Что ты? Как такой может не понравится? Зойка замуж за него собралась, если ты не окрутишь…

Начинаю смеяться, и только поэтому немного успокаиваюсь, расслабляюсь и смотрю ей в глаза, но вижу же в них «что-то не так».

- Бабуль, но?

- Такие романы опасны, внученька.

- Потому что мы вместе работаем?

- Потому что слишком он…привлекательный, галантный и успешный. Сашка у тебя совершенно другим был.

- Он тоже красивый.

- Да, но он больше в себе весь, как в скорлупке, а этот Стас…

Понимаю, о чем она говорит сразу: Саша и Стас очень разные. Это сейчас последний весь из себя хозяин автомастерской, а когда-то он жутко стеснялся и боялся буквально всего. Когда я впервые привела его домой, сидел весь сжавшись, глаза боялся поднять — волновался. Стас же павлин. Ему нравится внимание, он явно самовлюбленный, но это тоже же можно понять. Такие мужчины, как он, любят, чтобы их признавали, потому что привыкли к этому. Они любят, чтобы на них смотрели.

- Он показался тебе самовлюблённым?

- Все мужики самовлюбленный и от себя просто в восторге, Марин.

- Это да…

- Я говорю о том, что к хорошему очень быстро привыкаешь, а потом от него очень сложно отвыкнуть. Будь осторожна.

И снова. Я понимаю, о чем она говорит. Сама только об этом и думаю: к Стасу привыкнуть так просто, что ты этого даже не заметишь, а что делать потом, когда все это кончится? Я не знаю.

- Буду.

Обещаю ей абсолютно искренне и даже сама в это верю, но лишь до того момента, как вижу его. Стас на кухне, как лев в Саванне, в своей стихии, так сказать. И он такой привлекательный…

- Что, думаешь надолго это? - усмехается вдруг Аська еще ядовито так.

На нее я смотрю нехотя. После того, как стало ясно — между нами с Давыдовым явно что-то есть, — она из просто «терпимой» категории перешла в абсолютное «зло». Ненавидит меня. Серьезно. Это же она позвала меня к столику с моим бывшим и его бывшей-нынешней, при том сделала это специально. Просекла еще в первый раз, что я не хочу видеть эту особу, разведала, как самый ловкий шпион, а когда снова ее увидела, намеренно пересадила за мой столик. Это мне потом рассказал наш бармен, видел все своими глазами, и ему то я верю гораздо больше.

- Ась, отстань от меня.

- Господи, Марин, ты такая наивная, - будто не слышит вовсе, продолжает, - Ты просто его хобби. Посмотри на него объективно: отлично сложенный, красивый и успешный мужик, который может получить любую, а выбирает тебя. Ничего не напрягает?

- А он должен был выбрать тебя, я правильно понимаю?

- Ну я больше ему подхожу.

- Ах, ну да. Конечно. Прости, мне не до тебя и…

- Ты наивная дура, - шипит Аська, делая шаг на меня, - Видела его жену?!

- Бывшую жену.

- Бывшая она только на бумаге, поверь мне, я здесь работаю дольше тебя. Все знают — Стас любит Олю.

Больно. Я стараюсь не показать этого, храбрюсь, но выходит плохо, сама это понимаю: отвечаю то слабо, а улыбка моя больше на маску похожа.

- И что ты тогда переживаешь то?

- Ооо…девочка, - сладко протягивает та, поправляя мои волосы, - Я могла бы заставить его переключиться, а серая мышь, которая не знает, что такое салон красоты — вряд ли. Вот увидишь. Ты просто не его круг. Хорошо себя представляешь на каком-нибудь приеме в шикарном ресторане? В своих то неказистых шмотках? Я вот тоже нет, вспомнишь меня еще.

Уходит с чувством выполненного долга, а я остаюсь стоять с горечью и перевожу взгляд на Стаса. Сейчас я, как никогда, чувствую разрыв между нами в социальном плане. Нет, я не бедствую, но выгляжу по сравнению с ним слабо — понятное дело. На нем хорошая одежда, а на мне обычный H&M, он ездит на дорогом внедорожнике, а я на автобусе. Живет в элитном доме на Воскресенской набережной, в квартире, которая стоит, как пять моих. Мы не пара по всем показателям, но когда он поднимает на меня глаза — уже неважно это все. Возможно я хочу доказать всем им, а возможно и себе тоже, но решительно подбираюсь, обхожу раздаточный стол, беру его за руку и буквально заталкиваю в его кабинет.

Шутки кончились, Давыдов.

Стас

Она нападает на меня, как тигрица. Серьезно. Я ее такой еще не видел, но не скажу, что меня это не устраивает, даже наоборот. Марина сидит на моем столе и целует так сладко-страстно, пальчиками забираясь под рубаху, от чего я сосредоточиться не могу. Сжимаю ее бедра, двигаю ближе, отвечаю. Она почти отвлекает меня, но я же чувствую — есть в этом во всем что-то нервное, что-то несвойственное ей, поэтому наконец беру себя в руки и отстраняюсь.

- Ты так решила поблагодарить меня? - хрипло спрашиваю, - Им настолько понравилось?

Марина тихо хихикает.

- Ты им понравился гораздо больше. За тебя замуж уже собрались.

- И ты решила всем показать, что я занят?

Смеется отчетливее, потом поднимает на меня свои чистые глазки и вдруг совсем тихо спрашивает.

- Как ты узнал про цветы? Что именно они ее любимые?

- Методом исключения.

- В смысле?

- Ты пришла тогда в желтом сарафане, торт был желтый, а желтые розы женщины на дух не переносят. Обычно. Поэтому выбрал хризантемы.

Марина вдруг замирает. Она слушает меня так внимательно, будто я ей тут теорему какую-то доказываю, и это напрягает. Я снова немного отстраняюсь и хочу спросить, что такое? Но нет. Не судьба мне. Она кладет свои маленькие ладошки мне на щеки, притягивает обратно и прежде чем вовлечь в очередной, горячий поцелуй, шепчет.

- Спасибо большое, Стас. Для меня это очень важно.

Знаю, маленькая. Так в этом и было дело? Сейчас ее настрой изменился — нерв пропал. Марина стала более мягкой, податливой, при этом дико страстной. Мне в ней это очень нравится: я так до сих пор и не понял, как в одном человеке может сочетаться нежность и страстность? Знаю, как можно быть переменно каждым этим качеством, но чтобы вместе? Это для меня открытие.

- Я хочу тебя, - шепчет сладко, двигая бедра еще ближе.

Ну и? Разве я могу отказать даме? Особенно, если сам только об этом думать и могу. Тут долгие уговоры исключены априори: я запускаю пальцы ей под юбку и берусь за края трусиков, которые уже тяну на себя, как вдруг дверь за спиной резко открывается.

- Давыдов, твою мать!

Какого хрена?! Резко обернувшись, сразу срисовываю Олю на пороге. Она недовольна. Недовольную, злую Ольгу я знаю также хорошо, как себя: видел слишком часто. Она вечно мной недовольна, и, видимо, после развода ничего как будто меняться и не думает. Хотя казалось бы? Нам больше нечего делить. Но это только мне нечего — ей всегда будет.

Усмехается неожиданно, складывает руки на груди и поднимает брови. Марину она не видит — я закрываю ее собой, и злюсь.

- Какого хрена ты сюда притащилась?!

- Какого хрена?! Забыл, что у дочери день рождение?!

- Нет, не забыл! Выйди!

- Нам надо поговорить!

- Выйди!

- Ты хочешь закончить?!

- Вышла отсюда, оглохла?!

Фыркает, но исполняет — знает ведь, лучше меня не бесить. А Марина так и жмется к моей груди. Почему моя жена заваливается ко мне в кабинет, когда хочет?!

- Прости…

- Да…Ничего. Наверно, я лучше пойду.

Марина поправляет одежду и спрыгивает со стола, но я не хочу отпускать ее на такой ноте, поэтому беру за руку и снова притягиваю к себе.

- Я быстро с ней поговорю, не думаю, что это важно.

- Стас, я все понимаю, ты не обязан отчитываться передо мной.

- Продолжим позже?

Усмехается, но ставит руки мне на грудь, отстраняется.

- Ну нет, извини. Мне работать надо.

- Тогда после смены? Поехали ко мне?

- Мне кота надо кормить…

- У тебя есть кот? Не видел его.

- Он пугливый, спрятался.

- Ну ладно, не проблема. Давай тогда к тебе?

- Это можно.

- Отлично. Тогда я подожду тебя. Встречаемся здесь.

- Заметано.

Улыбается, кивает, хочет уйти — нет! Притягиваю ее снова к себе и крепко целую.

- Это чтобы сделку закрыть. Договор дороже денег.

- Дурак…

Марина слегка щипает меня за руку, но я вижу — настроение немного поднял, это уже хорошо. Только вот не учел, что за дверью нас караулит гарпия, которая точно его испортит…

- Обслужила? - усмехается, когда Марина и на порог не успевает ступить, что меня сразу подкидывает.

- Оля, твою мать, рот закрой!

- Ох, ну простите.

Она обходит Марину, а я виновато ей улыбаюсь, пока могу. Ольга же никак не может угомониться, дверь перед ее носом захлопывает.

Марина

Этого я и боялась, если честно. Нет, не встречи с его бывшей, которая нас застукает, а того момента, как на меня будут смотреть. Смотрят то все. Я эти взгляды ощущаю кожей, и выгляжу сейчас просто в ужасном свете: как девчонка легкого поведения, которую Ольга не забыла ткнуть носом. «Обслужила?» прозвучало громко, словно меня так заклеймили. В этот самый момент у меня есть только два выбора: опустить глаза в пол и принять это самое клеймо, или гордо задрать нос и сделать вид, что мне плевать, когда это далеко не так.

Я уже давно привыкла выбирать первый вариант: молча сносить недостойное поведение мужа, который перестал воспринимать меня, как женщину, а наоборот превратил в какую-то домработницу. Молча сносить поведение его новой пассии, которая абсолютно очевидно намеренно сюда таскается, и в тот вечер совершенно точно специально привела Сашу. Он не знал — я это прочитала в его глазах еще тогда, но вот она…От Андрея я узнала, что в первый раз «Катя» все никак не могла усидеть на одном месте, озиралась, словно искала кого-то: да, искала, меня. Очень уж ей хочется тыкнуть меня носом в тот факт, что она смогла увести у меня мужа. Но сейчас не об этом. Сейчас обо мне, а не о каких-то там предателях и их губастых дамах сердца. Я ведь выбираю второй вариант. Это важно. Для меня.

Распрямив плечи, задираю нос и гордо иду к раздаточному столу, беру свой поднос и совершенно спокойно выхожу в зал, лишь краем глаза ловлю улыбающуюся физиономию Юры — он будто одобряет. Мол, да! Так ее, мышка, вот так! Пусть это маленькая, но победа…

В остальном я ведь чувствую себя проигравшей. Стас подходит ко мне еще через пятнадцать минут, взволнованный весь, отводит в сторону.

- Слушай, малыш, наши планы придется изменить.

Невольно бросаю взгляд на Ольгу. Она стоит за его спиной чуть поодаль, а вот улыбка такая широкая, будто ее краем она хочет ей меня достать. Это бесит. Это злит даже! Я снова смотрю на Стаса, не могу скрыть внезапную ревность и недовольство, поэтому закатываю глаза и киваю.

- Как скажешь.

Собираюсь уйти. Да, я в полной мере осознаю, что веду себя глупо, но ничего сделать не могу — хочу уйти и все тут! Но он перехватывает меня за руку и подтягивает к себе. Обнимает. И шепчет так тихо на ухо…

- Не злись, маленькая, мне к дочери надо. У нее день рождение, и хоть мы договорились встретиться, когда будем праздновать, она просит меня приехать. Я итак ее очень мало вижу…

Смотрю ему в глаза. Стас не врет — его действительно волнует этот момент, а я разве могу вставать между ним и его ребенком? Или заставлять его думать, что он обязан выбирать между нами? Это жестоко, поэтому я смягчаюсь и слегка ему улыбаюсь.

- Все нормально, Стас, езжай.

- Точно?

- Конечно. Мы же не в последний раз видимся.

- О, поверь мне — да. Поцелуешь?

Усмехаюсь, но приближаюсь и оставляю легкий поцелуй на его губах.

- Удачи тебе там…

- О, спасибо. Она мне понадобиться…

Явный намек на бывшую. На нее я, кстати, решаю больше не смотреть и не реагировать — мне то что, право дело? Какая вообще разница? Стас не девственник и у него есть прошлое, у меня оно тоже есть, а Аськиным бредням я не верю. Не может такой мужчина, как Стас, любить женщину, которая его предала. Не может и все тут!

Так мы прощаемся. Я спокойно дорабатываю свою смену, а потом переодеваюсь и иду к остановке. Все размеренно и спокойно. По пути домой Стас кидает мне милую смс-ку:

Давыдов 😈

Я по тебе скучаю, сладкая

Я улыбаюсь. Будто вернулась в школьные времена, так это мило. Мне давно таких сообщений никто не шлет, поэтому с головой ныряю в переписку, пока бреду до дома, и не замечаю внезапно подкарвшегося треша прямо перед собой.

Нет. Сегодня определено день чертовых бывших! Но если в случае Стаса — это касается непосредственно его, в моем — это касается непосредственно моего бывшего. Катя.

- Здравствуй, Марина, - щебечет она, - Я приехала за вещами Саши.

Прекрасно. Я думала, что ниже ты, Александр, упасть не мог? Ан нет. Упал. Вот прямо сейчас.

Глава XIV. Бывшие

Марина

Я стою перед ней и не сразу понимаю, что она там сказала, и нет, не из-за огромных губ (не могу сдержать яда, уж простите), просто как в вакууме пребываю. Недолго. Да, мне требуется больше времени, и все таки я собираюсь, догоняю смысл и ловлю его за хвост: она приехала за «вещами», но на самом деле Екатерина здесь не за этим. Она расставляет границы, видимо. Ну хорошо. Посмотрим.

- Поздравляю, - спокойно отвечаю ей, - Но в мой дом ты не зайдешь.

- Марина, давай не будем усложнять?

- Мы и не будем усложнять. Все очень просто по итогу: ты не переступишь порог моего дома, а если Саше нужны его вещи, пусть приезжает сам.

- У него много работы, ты же знаешь. Сезон.

Ох, я то знаю, сучка. Подчеркиваешь и свою осведомленность? Потрясающе. На это я лишь усмехаюсь и собираюсь к подъезду, у которого была так вероломно поймана, вот только отпускать так просто меня, она не собирается.

- Не поможет это, - преграждает дорогу, делая шаг на встречу, а я снова ловлю ступор.

- Прости?!

- Хочешь заманить его к себе, чтобы получилось поговорить?! Думаешь, что он вернется?!

Ооо. Вот оно. Я вижу, как маска «степенной, приветливой» дамы слетает с ее лица, и она превращается в ту, кем по факту является: в наглую, беспринципную суку. Это смешит еще больше. Я складываю руки на груди и поднимаю брови, чтобы дать понять всем видом, как именно отношусь ко всему выше сказанному, только вот не учла одного: дамочка явно не из умных. Она не понимает, а продолжает гнуть свою линию:

- Саша выбрал меня. Ты его не вернешь. Он любит меня.

- Ты сюда приехала, чтобы получить благословение?

- Я приехала забрать его вещи.

- Не надо врать только, ты здесь не за этим. Понимаю, что правду говорить тебе и Александру, видимо, генетически сложно, но давай попробуем. Сделай над собой усилие, или до свидания.

- И какая правда тебе нужна?!

- Ты здесь, чтобы все это мне сказать? А сама прикрываешься благородством?

- Каким таким благородством?!

- Саша тебя сюда не посылал, я его слишком хорошо знаю. Ты здесь по собственной инициативе, чтобы что? Подчеркнуть, что увела моего мужа? Так я это итак помню, спасибо. Все? Мы закончили?

- Это было не так сложно. Уж извини, ты сама виновата, что у тебя увели мужчину. Надо было...

- Не надо советы мне давать, что надо было делать, а что нет. Ты этим гордишься? Что тебя прятали, как грязный секрет? Что тебя трахали по съемным квартирам? Поздравляю. Достижение века.

- Ой, Марин, умоляю. Горжусь? Чем? Да как по мне, надеюсь никто и никогда не узнает, кем была первая жена Сашеньки. Это же позор…

- Для меня или для тебя?

Щурится. Екатерина недовольна, правильно. Видимо ты ожидала увидеть тихую, спокойную девочку? Саша же сто процентов описывал меня именно так, но я не такая. Я была такой с ним, потому что ему хотелось спокойствия, но я тоже умею кусаться и давать сдачи. Особенно когда все складывается вот так, как оно складывается. А теперь последний гвоздь…

- Ты, видимо, думаешь, что мне есть дело? Что я рыдаю ночами? Что строю планы, как мне вернуть Сашеньку? Я тебя огорчу. Предатели мне даром не нужны, он весь твой — я подала на развод.

- Ну да. Мужика же уже себе отхватила!

Серьезно?! Она еще и Давыдова зацепит сейчас?! Ей то что за дело?!

- Разговор окончен.

Я снова собираюсь уйти, но она снова не дает, правда на этот раз контакт наш более тесный и более неприятный для меня. Екатерина переходит грань окончательно, хватая меня за руку и сжимая коготочки выше локтя:

- Считаешь себя такой важной?! По факту, что один от тебя сбежал в тихом ужасе, что второй сбежит. С тобой просто скучно, да и посмотри, как ты выглядишь! Еще и официантка…Нет в тебе ничего такого. Запомни мои слова.

- Убери от меня свои руки и никогда не смей меня трогать! Я брезгую, - резко дергаюсь, скидывая хватку, потом гордо смотрю ей в глаза и добавляю, - Надеюсь, что это был последний раз, когда я тебя видела. Пошла вон от моего подъезда!

Выхожу из себя. Повышаю голос. Знаю, да я знаю, что она того и добивалась, видимо, хотя…может и нет? Если честно, я так до конца и не понимаю, чего именно она хотела и какие цели преследовала, а разбираться нет желания. Мне мерзко. Мне приторно сладко от запаха этих липких духов — я просто хочу побыстрее оказаться подальше, поэтому так разговор действительно заканчивается. Я обхожу ее, ловя последний, злой взгляд — да-да, она смотрит на меня так злобно, будто это я во всей истории сука и тварь! Шутка ли? Будто это я разбила всю ее жизнь, будто это я забрала ее мужчину, влезла в семью и так беспринципно продолжаю это делать. Бред да и только.

А слова ее все равно режут больно.

Конечно я понимаю, что не нужно слушать и воспринимать, примерять на себя, но как этого не делать? Уже второй человек говорит и намекает на мою неспособность удержать мужчину, так может в этом есть доля правды? Я захожу в квартиру медленно, а когда поднимаю глаза на свое отражение, невольно оцениваю увиденное. Оттуда на меня смотрит обычная девушка в форме официантки, усталая, сонная — и я понимаю и принимаю все сказанное слишком близко к сердцу. Есть у такого мнения основания, что тут скажешь?

Но нет. Нет! Внезапно меня подкидывает от волны какой-то злости: никто не имеет права подходить и говорить мне все эти вещи. Я не тряпка! И тем более ни одна сранная любовница не будет поджидать меня у дома! Это уже ни в какие ворота!

Саша

Я устал. Сегодня был очень сложный день, нервный. На работе все как-то пошло не в ту сторону от слова совсем, и в этом я виноват. Понимаю абсолютно точно: на салон свой я подзабил с размахом. Переезд в новую квартиру, притирка с Катей, ее уход от мужа...Целый калейдоскоп событий отнял слишком много энергиии, а если добавить сверху вечные походы «куда-то», тут вообще никаких двадцати четырех часов не хватит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А мой развод? Не верю до сих пор, что Марина подала документы. Не знаю…наверно, мне было страшно осознать вдруг, что все действительно кончено, но теперь я даже рад, что это случилось. После того нашего последнего разговора по телефону понял: не мое это. Ну не мое! Поэтому прыгнул в тачку и поехал в ЗАГС, где занес нужным людям, чтобы процесс быстрее подошел к концу. Она ничего не требовала — этим нужно пользоваться, Катя права. Я ведь абсолютно точно не хочу отдавать ей половину своего бизнеса.

Захожу в свой новый дом, но там меня встречает тишина. Свалила куда-то моя красавица, ну ничего. Успею принять душ, заказать что-то поесть: она у меня не готовит. И плевать! Зато не станет, как Марина, это еще больший плюс. Я раздеваюсь быстро, уже даже переступаю порог ванной, когда мой телефон внезапно начинает звонить.

«Бывшая»

Хм, любопытно. Приползла, значит? Бросил тебя твой качок? Ухмыляюсь и тяну за ползунок.

- Что надо?

Марина отвечает холодно.

- Приезжай за своим шмотьём сам, а не присылай свою подстилку!

О как. Я тут же зверею и рычу.

- А ну-ка полегче, поняла?!

- Полегче?! Какого хрена твоя баба ловит меня у подъезда и ездит мне по ушам, а?!

- Я вообще не понимаю о чем ты! И ее зовут…

- Мне плевать, как ее зовут! - повторяет мою интонацию моя скромная, тихая жена, а потом чеканит коротко, - Ты меня услышал. Не приедешь за вещами завтра — я их к помойке оттащу. Шутки кончились, Сашенька, выметайся из моего дома окончательно, тебе здесь больше места нет!

- Потому что его занял твой новый трахаль?!

Громко, отчетливо фыркает и отбивает звонок. Да сейчас! Разговор будет закончен только когда я решу! Тут же перезваниваю, но Марина в этом плане ловкая — «Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети…».

Раздраконила меня и вырубилась — типичная Марина. Я же злюсь просто адски: мало того, что из-за ее голоса перед глазами снова возникает образ, как этот мудак ее трогал, так еще и условия тут выдвигает! Вы на нее посмотрите! Осмелела то как! Как раньше…

Хлопает дверь. Я медленно поднимаю глаза на стук каблучков и вижу Катю. Зареванная вся, тушь вон потекла, сама мнет рукава и на меня смотрит так невинно.

- Сашенька, я…

- Где ты была?

Катя молчит. Думаю, что она прекрасно понимает, что я уже знаю. После того потрясающего ужина, когда она притащила меня в ресторан, где работает моя жена, мы сильно поругались. Она подставила меня. Потом, конечно, очень эффектно извинялась в постеле, но факт остается фактом. Катя затащила меня, не предупредила, так еще и всю дорогу до дома разглядывала профиль этого чертова Стаса. Я о нем, благодаря ей, все теперь знаю, а я знать не хочу ничего! Ни слова! Но нет…

- Какого хрена ты была у Марины?! Что ты ей сказала?!

Начинается…Катя пару раз шмыгает носом, а потом начинает рыдать в голос, подскакивает ко мне буквально в один шаг, бросается на шею. Я ни слова не понимаю из того, что она говорит, а говорит она много, но слишком уж сумбурно. Твою мать. Закатываю глаза, отцепляю ее руки и отвожу от себя, чтобы смотреть на нее, а не позволять заливать свою рубашку.

- Катя, спокойно объясни! Что случилось?!

- Я…она…я…

- Катя! Один вдох и спо-кой-но!

- Я поехала, чтобы забрать твои вещи, хотела помочь, ты так устаешь… - она проводит пальчиком мне по груди, но я все еще жду продолжения, и Катя тяжело вздыхает, - В общем, я поехала к ней, а она…такого мне наговорила…Что я шлюха, разлучница, что…ужас такой, Сашенька…

- Ты не должна была к ней ехать.

- И это все, что ты скажешь?!

- Катя…

- Нет! Почему ты за нее заступаешься?!

- Я за нее не заступаюсь! Ты не должна была туда ехать, мы договорились: я сам разберусь со своей женой!

- Бывшей женой!

- Да…бывшей. Прости.

Смотрит на меня долго, пронзительно так, словно прочитать старается, и неожиданно так шипит.

- Ты что ее любишь до сих пор?!

- О господи!

Нет, это просто финиш. Катя, если честно, как с цепи сорвалась, когда я ушел от Марины. Я замечаю, что она за ней следит. Серьезно. Она каждый день заходит на ее страницу, а если Марина выкладывает что-то, придирчиво перечитывает. Будто помешалась. Везде ищет двойной смысл, намек, дошло до того, что она и в репосте записи про котов, углядела двойное дно с явной претензией к нам. Что было после ресторана, об этом я вообще молчу. Всю дорогу, пока она изучала этого Давыдова, негодовала, мол, что в этой Марине такого?! Достала уже. Закатываю глаза и отвожу на пару шагов назад, чтобы не мешала дверь закрыть, но нет. Катя вцепляется в меня и строит теперь бровки-домиком.

- Саша, ну прости…

- Кать, меня это обсуждать уже порядком задолбало. Ты на ней помешалась. Я в душ.

- Я просто боюсь!

- Чего ты боишься? - устало вздыхаю, а она прижимается ко мне и шепчет.

- Что ты ее еще любишь…а я просто так. Игрушка…

О господи. Снова беру ее лицо в ладони, поднимаю, а потом шепчу сам, глядя Кате в глаза.

- Если бы я ее любил, я бы не ушел.

- Знаю, но…

- Катя, прекращай. Серьезно.

- Ты на меня злишься?

Катя хлопает своими огромными ресницами и дует губы. Мило. Немного. Зато смешит, и я улыбаюсь, аккуратно убирая ее светлые волосы за спину.

- Нет.

- А я думаю, что да…

Голос падает на пару тонов ниже. Становится таким…ее фирменным. Сладким, похотливым, соблазнительным. Она аккуратно целует меня в шею, а потом шепчет:

- Хорошо, что ты ее больше не любишь… - еще один поцелуй, - Нечего там любить. Марина твоя не овечка, она была со Стасом…Ты ценил в ней это? Верность? Так нет ее, Сашенька…она обычная шлюха.

Меня эта информация бесит, и я сжимаю ее бедра сильнее, но ничего больше не успеваю сделать. Катя молниеносно опускается на колени и тянется к моему ремню, но сама продолжает:

- А я люблю тебя. Только тебя. Для меня только ты один существуешь, обещаю, родной. Больше о ней ни слова. Заберешь свои вещи — и точка.

Я киваю, а потом с силой подаюсь бедрами вперед и откидываю голову назад. Так то лучше. Да. Никакой Марины.

Но ночью, когда Катя уже спит голая рядом, я захожу на страницу бывшей жены, откуда она смотрит на меня с улыбкой. Последняя запись на ее стене — это кадр из фильма «История Бенджамина Баттона», где он хочет «запомнить нас такими, какие мы есть сейчас». А я хочу? Если так задуматься глобально?

Стас

Мой вечер — это мечта. Я очень люблю свою маленькую девочку, а она любит меня. Аврора не слезает с рук,показывает каждую куклу, которая у нее есть, рассказывает ее историю, и, клянусь, я буквально каждое недосказанное и искарябанное слово ловлю, как что-то невероятно ценное. Как свое сокровище. Из-за работы и из-за того, что мы с Олей не смогли сохранить наши отношения, я лишаюсь стольких прекрасных моментов, что, к сожалению, должен собирать их по крупинкам. Наверно поэтому для меня так много значат даже, казалось бы, обыденные события, такие как «уложить ребенка спать». Для обычных родителей — это скорее бытовуха, а для воскресного папы, к сожалению, самое ценное, что может быть.

- Заснула?

Оля спрашивает тихо, когда я захожу уже глубокой ночью на ее кухню. Она готовит что-то, наверно свой завтрак на утро, а я невольно бросаю на нее слишком уж долгий взгляд. Красивая. Ноги длинные, стройная, подтянутая — Оля внешне идеальна, но так много сожалений в этой идеальности лично у меня.

- Да, - киваю, а потом присаживаюсь на отодвинутый стул и достаю телефон.

Мышка моя молчит. Спит уже, наверно, не ответила. Может обиделась все-таки? Да нет…нормально вроде расстались. Ой, ладно, сейчас я слишком устал, чтобы во всем этом разбираться, поэтому кладу мобильный экраном вниз и откидываюсь назад, прикрыв глаза.

- Устал?

- Много работы.

- И не только?

Усмехаюсь, а потом лениво открываю глаза и смотрю точно на Олю. Она уже оставила овощи, которые варила, в покое, повернулась ко мне лицом и сложила руки на груди. Ну нет…она же действительно очень красива. Оделась еще в шелк, как будто специально! Знает, как мне нравится видеть ее такой…

- Моя любимая ночнушка.

- Что, прости?

Ой, актриса. Типо не понимает, но я же вижу по глазам — еще как. Я ее читаю, как хорошо изученное произведение, то есть до последней запятой, поэтому саркастично поднимаю брови и вздыхаю.

- Думал, что ты выкинула все, что связано со мной.

- Она мне тоже нравится.

ЧТД. Так, вроде, говорили писать, когда доказываешь очередную теорему? Что и Требовалось Доказать? Я плохо разбирался в геометрии, конечно, но отлично разбираюсь в Оле. Что-то задумала…

- Оля, ты сказать что-то хочешь? Если очередной скандал назревает, давай попозже? Я к этому сейчас совершенно не готов.

- Почему ты всегда считаешь, что я с тобой только скандалить хочу?

- Опыт последних двух лет говорит сам за себя.

Она опускает глаза, сама вздыхает, а потом отворачивается к плите, чтобы снять кастрюлю с огня, но я слышу тихое:

- Будто во всем, что случилось, только я одна виновата.

Ох, ну просто прекрасно. Теперь еще слушать, что я подонок? Будто это я изменил ей, а не наоборот.

- Давай не будем.

- У тебя появилась девушка?

Внезапно. Конечно, спасибо, что ты закрыла ту тему, но эту я обсуждать не готов точно также, поэтому тянусь к телефону.

- Знаешь, я, наверно, поеду…

- Да подожди ты! Ладно! Не хочешь об этом говорить? Плевать.

- Что тогда?

- Давай, может, выпьем?

Теперь я уже смеха сдержать просто не могу! Серьезно, блин?! Но да. Серьезно. Для подходит к холодильнику и достает оттуда наше любимое, красное вино. Испания. 2007 год — год нашего знакомства.

- Я…эм…специально покупала. М?

- Не знаю, что ты задумала, Оль, но Аврору увести я не позволю.

- Это уже неактуально.

Ольга ставит передо мной бутылку, рядом кладет штопор, а сама грузно опускается на стул напротив, прикрыв глаза. Хм, интересно, что же случилось? Мне настолько любопытно, что я иду на поводу, беру вино и начинаю открывать, а сам на нее посматриваю. Жду. Расскажет сама или будет дальше ломать комедию? Кажется, Оленька выбирает второй вариант, поэтому я слегка закатываю глаза и все-такки спрашиваю:

- Ну и что случилось?

- Тебе не все равно?

- Оль, да брось, ты же прямо мечтаешь поделиться.

- Давыдов, не будь ты задницей! - повышает голос она, но быстро вспоминает о дочери и сникает, - Прекрати меня подкалывать…

Нет, ладно, тут мои карты биты: Оля не играет, она действительно чем-то очень расстроена, поэтому я уже и не улыбаюсь, а, наполняя бокалы, тихо спрашиваю.

- Ну что произошло? Он тебя чем-то обидел?

- Нет, - она улыбается мягко, подтягивая к себе напиток за тонкую ножку, - Ну как…да? Но это уже неважно. К лучшему все. Не уверена, что сама хотела бы переехать в Испанию насовсем. У меня здесь мама, как никак…не хочу ее бросать.

- Как у Раисы Степановны дела?

- Как обычно. Говорит, что дура я.

- Это она любит…

Смотрю на жену, потом на вино. Ну и? За что пить то будем?

- Давай выпьем за то, что у нас вроде как получилось? - тихо предлагает Оля, будто читая мои мысли, - Ну…быть родителями? Аврора потрясающая девочка…

- Аврора лучшее, что в нас двоих есть. За нее.

Мы коротко чокаемся, потом я делаю глоток, дразня рецептор ярким, фруктовым вкусом любимого вина. Воспоминания сами собой возникают: образы прошлого, как призраки, которые будто кричат — мы всегда будем с тобой. И я это понимаю. Мы с Олей навечно связаны толстыми нитями, как и все, у кого есть общий ребенок — это неизбежно. От этого не спрячешься, не открестишься — просто данность и факт. Мы с ней семья, а семью надо поддерживать.

- И все-таки. Расскажешь, что произошло?

- Он мне изменил со своей секретаршей.

Черт! А Бог все-таки есть, а?! Я не могу сдержать смешка, Оля вдруг сама улыбается, потом бросает на меня взгляд и тихо цыкает.

- Ну да-да, знаю. Поделом мне. Бумеранг.

- Да нет…что ты…

- Брось, Давыдов. Ты меня читаешь, но я делаю это не хуже. Сейчас ты думаешь именно об этом.

Молчу пару мгновений, а потом пожимаю плечами.

- Ладно, отрицать не буду, такая мысль действительно есть.

- Будто ты мог бы это отрицать, господи…

На кухне повисает тишина. Она не напрягает меня, конечно же, но есть в этом во всем что-то странное. Если наглядно: ощущение очень схоже с моментом, когда ты приходишь навестить свою школу, в которой провел много лет. Ты был там когда-то счастлив, временами нет, но место родное, и даже через время встречает тебя тепло. Ты сразу окунаешься с головой в детство, а губы трогает ностальгическая, но по-доброму светлая улыбка.

- Так у тебя есть девушка теперь? - нарушает момент Оля, и я бросаю на нее взгляд, пожимая плечами, потом делаю глоток.

- Не знаю, мы пока не определились с нашими отношениями.

- Ты никогда не мутишь воду на работе. Твои слова.

- Никогда не говори «никогда».

- Не хочешь мне рассказывать?

- Зачем тебе вообще что-то знать о моей личной жизни, Оль? Мы развелись.

- Ты жалел об этом?

- О чем?

- О том, что мы развелись?

Смотрю на нее теперь со злостью, но быстро тушу себя сам: смысл какой? Злостью ничего не поменяешь, только себя лишний раз подкинешь, а по факту — глупо это. И я расслабляюсь, перевожу внимание на свой бокал, который слегка толкаю указательным пальцем.

- Я этого никогда не хотел, но в конечном счете, наверно, ничего не делается просто так.

- Мы так и не смогли найти в себе силы поговорить об этом.

- О чем?

- Я бы не изменяла тебе, если бы ты обращал на меня внимание, Стас. Я очень тебя любила.

- Наверно, мы по-разному понимаем любовь.

- Ты до сих пор винишь меня, а своей вины не замечаешь и…

- Оставим эту тему. Бессмысленная трескотня.

Оля знает: если я ставлю точку, меня на разговор не выведешь, хоть ты тресни. В этом случае придется не просто «треснуть», лоб нужно будет расколоть на части по меньшей мере, поэтому, наверно, она и отступает, но начинает другой разговор — не менее странный.

- Она ничего…

Усмехаюсь.

- Поэтому ты ее оскорбила сегодня?

- Я просто злилась. Но она ничего такая. Не твой уровень, конечно…

- Никогда не разбирался в ваших этих хитрых «уровнях», уж прости.

- Никогда не говори «никогда», - нагло парирует Оля, и я не могу сдержать смеха.

Что-что, а ввернуть словечко она умела всегда.

Глава XV. Последний аккорд

Марина

Я включаю свой телефон только рано утром, когда открываю глаза. На самом деле, я, наверно, не могу отнести себя к какому-то определенному типу личности: не жаворонок, но и не сова, а внутренний будильник настроен точно. Я просто привыкла вставать ни свет, ни заря, но плохого в этом ничего не вижу. Если честно, лучше это даже, чем дрыхнуть до обеда — больше успеваешь. А сегодня мне нужно успеть много.

Я проверяю все шкафы, все закоулочки квартиры на предмет наличия вещей бывшего, но, видимо, еще в тот момент, когда я все его добро собирала, знала — точка это, Марин, ну точка. Да, скрывать не буду, что-то глубоко в душе еще сопротивляется, чему-то там слишком уж страшно, но по факту? Знаю я и всегда знала — закончили мы с Сашей, все. Наверно сказывается последний наш год, который нашим то и не был — я все эти стадии «принятия» уже прошла. Для меня его уход не что-то внезапное, я действительно его отпускаю и желаю успехов — счастья вам, Александр.

Готовлю себе завтрак. Наш кот — Георгий, теперь он уже мой, конечно же, следит за каждым моим движением. Это забавно, пугливый он у меня, а когда обстановка спокойная всегда открывается с другой стороны. Хитрым он становится, игривым, ласковым, но вместе с тем и укусить может — точно я. Я даже усмехаюсь такой аналогии, но принимаю ее: не зря же говорят, что животные отражают своих хозяев. Да и смелым он может быть…Помню, в этот не-наш последний год, Саша как-то сильно вышел из себя и кричал на меня из-за того, что я буквально потребовала показать его телефон, так кот за меня горой встал. Спину выгнул, шипел, рычал даже! Мы это в шутку перевернули, да и про телефон я думать забыла, но не о том, как животина прогоняла его — надо было прислушаться, если себя слушать не хотела.

Дура ли? Да возможно и да, а возможно в тот момент я готова не была, зато теперь мне наш развод дается просто. И слава богу. Все так, как должно быть.

Давыдов 😈

Ты от меня прячешься, мышка?)

Усмехаюсь, когда мне приходит от него сообщение, а потом вспоминаю — черт! Я ведь ему так и не ответила из-за этой, поэтому быстро исправляю свою оплошность.

Вы

Блин, Стас, прости, что вчера не ответила. У меня тут кое что случилось, но уже все нормально, и нет. Не прячусь)

Тут же звонок. Я поднимаю брови, но тяну за ползунок, и на том конце провода слышу его обеспокоенный голос:

- Что случилось?

- Да неважно, просто неприятная встреча. Не стоило сразу мне звонить.

- В смысле не стоило? И что за встреча такая, что ты телефон отключила? Ооо…понял. Бывший прибегал?

Слышу нотки злости в голосе и сразу заливаюсь смехом:

- Неужели сам Стас Давыдов шеф-повар и совладелец ресторана…ревнует?

- Необязательно так официально… - забавно так отбрыкивается, а я пару раз киваю.

- Ну да, ну да. То-то ты постоянно только так и представляешься.

- Заткнись…

Теперь мы посмеиваемся оба, но когда градус немного снижается и повисает пауза, я тихо отвечаю на вопрос.

- Нет, я его больше не видела, расслабься.

- И кого же ты видела?

- Телка его прикатила, поджидала меня у подъезда.

- О боги…И чего хотела?

- Якобы вещи его забрать, но, думаю, чего-то другого.

- Территорию метит?

- Наверно, не знаю, да и плевать. Хороший пинок под задницу мне дала — спасибо и на этом.

- В смысле?

- Я психанула и позвонила Саше, наорала на него…эм…вещи приказала забрать.

- Приказала? - не без удовольствия уточняет, а я глаза подкатываю, сама лыбу не перестаю давить.

- Ну…попросила, так нравится больше?

- Вообще-то мне как раз «приказала» больше нравится. И? Что сказал?

- Да ничего он не сказал — не успел. Я свои условия выдвинула, а потом сбросила, но смс-ка ночью упала, что приедет к двум часам. Вот жду…

- Я приеду.

- Стас…

- Приеду, даже не ершись и…

Его прерывает звонкий смех, от которого я тут же замираю — детский он потому что. А значит…

- А ты где?

- У Оли.

Слышу, что отвечать на этот вопрос Стас не хочет, но вот что в нем хорошо — не врет он. Кажется, что Давыдов просто на двести процентов прямолинейный и честный, и это мне нравится. А то, что он ночевал у бывшей нет. Интересно получается…

Я молчу в ответ. Не очень понимаю, что мне с этой информацией делать, потому что не говорили мы о наших отношениях. Не было никаких договоров об эксклюзивности и все такое, но…черт, серьезно что ли?! Все вокруг правы были?!

Отвлекает звонок в дверь.

- Ко мне пришли, поговорим потом.

- Марин…

- Встретимся завтра на работе. Пока, Стас.

Снова я поступаю, как привыкла — отбиваю звонок. Я беру тайм-аут. Я всегда беру тайм-аут, знаю, что это моя реакция на все стрессовые события, и если обычно мне нравится думать, что такое поведение вполне себе тянет на «взрослое», сейчас я с горечью понимаю — не при чем здесь взрослость, трусость это. С Давыдовым слишком уж очевидная: я до него не дотягиваю как будто, спасибо большое Ольге, Асеньке и дебильной Кате. Или я виню не того? Перекладываю? Себя ведь надо по-хорошему, комплексы то мои, а не его…Ай, ладно, как говорила Скарлетт О’Хара, подумаю об этом завтра, сейчас дверь надо открывать. Может соседка пришла?

Нет, это не соседка. На пороге стоит Сашенька. Какого хрена так рано приперся? Ох боже…Глаза закатываю, но открываю, и сразу шиплю, точно змея.

- Мы договорились ближе к обеду!

- Ты сказала, что дома будешь, - спокойно отбивает он, тесня меня в прихожую, - Я освободился пораньше.

- Мог бы предупредить.

- Знаю, но не стал.

Саша осматривает квартиру, будто ищет что-то, от чего мои брови взлетают вверх сами собой. Чего он хочет? Странный какой-то. Дурак что ли?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Что-то потерял? Твои вещи в углу.

Наконец он переводит взгляд на коробки и слегка усмехается, кивает.

- Да…я заметил. Давно стоят?

- Забирай и уходи, у меня дел много.

- Поговорим?

- Нет нужды.

- Думаю, что есть. Гера…

Кот естественно вышел к нему — скучал, еще бы! Он привык к Саше, считал его своей семьей, а тут бам! И нет Саши. Поэтому трется, предатель, так и лезет ему под руки, чтобы получить побольше ласки, я лишь глаза закатываю, но все-таки указываю ему на кухню.

- Если тема разговора не та, что была в твоей машине тогда, проходи.

- Не та, - Саша ловко снимает свои кеды, идет за мной, а потом вдруг спрашивает, - Ты одна?

Так и хочется съязвить, что последний год я все время и была одна, но я это давлю — ни к чему выяснять что-то, открывать пути и дороги. Не хочу. От слова совсем.

- Как видишь.

Захожу на кухню и присаживаюсь на стул, пока Саша моет руки. Правильная привычка, хорошая, моя — я его приучила, раньше он так не делал. Нет в этом ничего удивительного: когда мы жить начали, а это случилось почти сразу, как мы сошлись, он был совсем мальчишкой. Не до мытья рук им, что тут скрывать.

Наконец он тоже появляется в дверном проеме, и я только сейчас вижу какую-то папку у него в руках. Что это? Сердце екает — что еще меня ждет? Я почему-то только плохое себе представляю. Наверно, после того, как он со мной поступил, я от него всегда только плохого и буду ждать — судьба такая.

- Что это?

- Кое какие документы, я о них и хочу поговорить.

- Боже…что еще? Какую свинью собираешься мне подложить?

- Ты серьезно думаешь, что я бы тебе навредил?

Усмехаюсь, как бы говоря: а что, разве иначе все? Но не произношу этого в слух — Саша же глаза тупит, мнется, но садиться напротив.

- Я по поводу нашего развода.

- Он состоится.

- Знаю, и я его ускорил.

Опа. Любопытно. Колит — совру, если скажу, что нет, так что да, колит, но лишь на миг. Я киваю и отстраняюсь, откинувшись на спинку стула, смотрю ему в глаза.

- Рада слышать, что ты не будешь препятствовать.

- Смысл?

- Ты прав, его нет.

Словно мой ответ приходится ему не по вкусу, разочарован? Неужели ты ожидал, что я буду тебя умолять?

Нет, я знаю, что не будешь — гордая слишком, — но я надеялся, что тебя это зацепит. Зацепило же, а?

Еще чего!

Такую глупую и странную беседу мы ведем почти минуту и только взглядами, но мы все-таки не в гляделки поиграть здесь собрались. Саша открывает папку и двигает документы мне — это отказы от прав на собственность. А-а-а…ясно. За бизнес волнуемся? Не могу сдержать смешка, потом поднимаю на него все внимание и брови, пожимаю плечами.

- Не было необходимости. Я ни на что не претендую.

- Знаю, но давай лучше все официально отметим.

- Легко.

Стягиваю бумаги и начинаю читать. Конечно, я могла бы подмахнуть не глядя, лишь бы он побыстрее ушел, ан-нет! Сейчас. Вдруг там подстава какая-то?

- Читаешь пристально. Не веришь? Боишься обману?

- А у меня есть причины для доверия?

- То, что произошло…

- О нет, нет! Я обсуждать ничего не хочу, Саша. Хватит. Точка и точка.

- Я тебя очень любил.

Замираю, потом не выдерживаю и смотрю на него — Саша сейчас абсолютно искренний. Хотя…Марин, он весь год вот также искренне убеждал тебя, что ты истеричка и психбольная, раз думаешь, что у него кто-то есть. По итогу что? По итогу ясно все.

- Я не хочу этого знать.

- А я хочу, чтобы ты знала. Это правда.

- Не верю.

- Марин, да брось…

- Бросить? С чего вдруг?

- С того, что бред это все. Знаешь же, что не вру тебе. Ты была…

- Закончим.

- Почему для тебя неважна причина, по которой рухнул наш брак? - спрашивает тихо, а меня прямо калит, и я взрываюсь, повышая голос.

- Да потому что я знаю ее! Твоя телка и твоя грязь!

- А твоей вины будто и нету, да?!

- И в чем была моя вина?! В том, что я любила тебя? В том, что верила? Что ждала дома? Готовила для тебя, убиралась и ухаживала?!

- Мне не нужна была мама или домработница, а тем более сиделка! Мне нужна была жена!

Признание бьет сильно, потому что приходится акурат по больному месту. Кажется, что все вокруг его знают и точно туда и целятся — самооценка снова падает еще на пару делений вниз, а сама я сникаю, опуская глаза на свои руки. Саша продолжает.

- Ты внимание на меня совсем не обращала. И на себя перестала. Я тебя куда-то звал, ты все время дома да дома…

- Удобная позиция, - тихо отвечаю и пару раз ему киваю, - Перекалывать вину на меня — это лучшее, что ты можешь сделать.

- Я пытаюсь поговорить.

- Надо было пытаться, когда мы были вместе, а не сейчас. И давай будем честными, не хотел ты, чтобы я ездила куда-то с тобой — ты всегда предлагал только те места, где мне ловить будет нечего.

- Да ну?

- Ты знаешь, что я ненавижу гидроциклы — поехали покатаемся! Ты знал, что мне нечего делать в сервисе твоем — погнали со мной! А когда я куда-то хотела, у тебя всегда были дела.

- Я…

Очередной звонок в дверь перебивает очередную порцию обвинений, и я устало вздыхаю и встаю с места.

- Все. Закончили. Это, наверно, Марат.

Но я снова ошибаюсь с прогнозами — на пороге стоит Давыдов собственной персоной.

- Ты…ты что здесь делаешь, дурак?! - второй раз за день шиплю на гостя, но его то я трогать могу и хочу, поэтому упираю руки в грудь.

Он улыбается широко. Как обычно. Мои препоны на этот раз не замечает, а уверенно обнимает за талию и приподнимает над землей, занося в квартиру.

- На пороге не здороваются, Амазонка.

- Ама…кто?!

Что за желание вечно дать мне кличку?! Это я добавить не успеваю, Стас глубоко целует меня, положа одну руку на щеку, второй придерживая за поясницу, чтобы не сбежала. Во дурак…

- Прекрати… - шепчу, а сама улыбаюсь, как дурочка, а от его шепота уже ловлю мураши.

- Нет, я слишком по тебе скучал. Хочу тебя дико…

О боже, боже, боже! Резко отшатываюсь от него, сама вся горю, от мысли, что мой пока-еще-муж все это может услышать…

- Стас! Мы не одни, прекрати!

- Нравится, как ты смущаешься.

Это все, что он говорит, скидывая свою обувь, а после по-хозяйски проходит на кухню. Боже…какая ужасная, казалось бы патовая, ситуация…и что же мне делать? Я как-то мнусь в прихожей, но потом что? Куда деваться то? Бреду следом.

- Эм… - начинаю, неловко разминая свои пальцы и глядя на двух мужчин…с которыми я спала.

Да, об этом неловком моменте я не подумала, может и хрен с ним? Свалить? Пусть сами разбираются. Но нет, конечно же нет, чревато это. Оба нахохлились, как фазаны: Саша сидит, мнет ручку, волком на него смотрит. Стас более расслабленный у кухонной гарнитуры, но я вижу, что это только маска. Кажется, в любой момент он готов сорваться с места, я по взгляду его вижу, поэтому стараюсь как можно быстрее пройти на свое место. Чтобы поменьше рядом с Сашей находиться.

- В общем… - пытаюсь как-то и что-то сказать, чтобы не так странно было, - Это Саша…

- Я помню Сашу. Здравствуй, Саша.

- Здравствуй, Стас Давыдов, хозяин ресторана и шеф-повар.

Подкол Стаса волнует, но он только усмехается, потом переводит взгляд на бумаги, которые я тяну обратно к себе, чтобы руки занять, и тут же хмурится.

- Что это?

- Не думаю, что тебя это касается, - подрыкивая, скоблится Саша, словно ему итак недостаточно явного негатива.

Я пытаюсь его потушить и смотрю на Стаса.

- Это бумаги об отказе на права собственности на его бизнес. Он его открыл, когда мы женаты были, и…Ну ты понимаешь. По закону половина моя.

- Да, я знаю, что по закону половина твоя, тогда что за разговоры об отказе?

- Стас…

- Напомни, а какое твое дело?! - вступает Саша, за что сразу получает злой, хлесткий взгляд Стаса.

- Что? Изменил ей, теперь хочешь отнять ее долю?! Интересно получается…

- Стас…

- Я ничего у нее не забираю. Я оставляю ей деньги…

- Деньги оставляешь?! Ой, как любопытно.

Стас подходит и буквально вырывает у меня документы, так быстро пробегаясь глазами по тексту, что никто из нас и слова не успевает вставить. Они уже летят на стол, а улыбка Давыдова так кривится, что даже страшно.

- Триста тысяч?! Ты чем торгуешь?! Заколками?!

Саша тут же подскакивает. Ой нет…атмосфера начинает густеть…не к добру это.

- Повторяю вопрос. Тебе что за дело?!

- Обмануть ее вздумал?!

- Я ее не обманываю! Все открыто и честно!

- Честно?! Да это просто подачка, при том весьма жалкая! Весь в Кевин Кляйне, гоняешь на BMW, а женщине, с которой десять лет прожил — гроши кидаешь?!

- Стас, угомонись!

Нет, уже действительно не до шуток. Давыдов так быстро выходит из себя, что Саше грозит больница также явно, как то, что мы здесь все стоим. Я подныриваю ему под руку и встаю напротив, упираю руки в грудь, а в этот момент снова звонят в дверь.

- Иди открой, это точно Марат!

Но Саша не двигается с места. Вот черт! Он в таком же бешенстве, и да — это действительно может плохо кончится, если что-то не сделать. Звонят еще раз. Клянусь, если бы не этот факт, мою кухню и за сто лет по частичкам было бы не собрать — они смотрят друг на друга так бешено, что если спичку достать, она сама собой зажжется, а потом еще и бабахнет, как тротил.

- Саша, иди! Иди, твою мать! ИДИ!

Уходит. Даже не так — срывается с места, роняя стул, и я вздрагиваю от стука, но держу себя в руках, поднимая глаза на Стаса. Тот, увы и ах, смотрит только в сторону двери, буквально глазами выжигает арку, и мне приходится положить руку ему на щеку, чтобы привлечь внимание.

- Стас, Стас…успокойся.

- Он тебя обманывает.

- Нет.

- Нет?! Ты видела…

- Стас, успокойся, я вообще от всего отказалась, - щурится, а я слегка улыбаюсь и жму плечами, - Не нужно мне ничего.

- Половина тебе принадлежит.

- Нет, не принадлежит. Деньги были его, он всем занимался, он их копил — его бизнес полностью его заслуга.

- Но закон…

- Стас, мне не нужно ничего. Он это знает, и эти деньги — это уже и без того лишнее. Саша здесь все купил и ничего не забирает, я не претендую на его бизнес и…

- Ты сравниваешь мебель с...

- Стас...

- Это нечестно.

- Честно, я так сама решила. Не хочу никакой дележки, мне это все не нужно. Каждый из нас остается при своем, и мы спокойно расходимся. Все. Это мое решение.

Стас молчит еще пару мгновений, но я вижу — расслабляется, потом даже вроде как улыбается? Точно. Блеск хитрый в глазах снова вернулся на привычное ему место.

- Поразительное благородство.

- Не в благородстве дело, меня воспитывали так: ничего чужого не брать.

- Ну что? Продолжим?! - зло спрашивает Саша, но я поворачиваюсь с улыбкой и мотаю головой.

- Мы уже разобрались.

Только вот когда я тянусь за ручкой, Давыдов перехватывает мое запястье и кладет обратно к себе на грудь, а сам забирает бумаги и кивает.

- Она подпишет, но сначала это все проверит мой юрист.

Саша закипает мгновенно, делает шаг, только на этот раз его останавливает Марат, по которому видно — он вообще не понимает, что происходит. Я вот тоже, кстати…

- Что? - подмигивает мне Стас и отходит к окну, скрутив белые листы А4 подмышкой, - Не доверяю я тем, кто женам своим гроши кидает.

- Ты…

- Если все честно и прозрачно — не о чем переживать, - маланханично перебивает мой шеф-повар и герой в одном лице, потом также спокойно и без интереса добавляет, - Ты за вещами, кажется, приехал? Забирай и топай к своей женщине, у нас планы.

Из меня вырывается смешок — ну вы только на него посмотрите! Стас улыбается мне в ответ, сам сигарету достает, а я внимание на Марата переношу. Он человек спокойный от слова «совсем», поэтому предпочитает не отсвечивать — просто наблюдает, а все равно мне улыбается. Все-таки десять лет мы все близко просуществовали, дружили...Поэтому я не удивляюсь, что потом в прихожей, когда ловит момент «без Саши», тихо мне шепчет:

- Не знаю кто это, но поздравляю. Рад за тебя. Надеюсь, что выйдет все у вас. Вроде мужик нормальный.

Я такого точно не ожидала, поэтому удивленно на него смотрю, а он берет коробку и жмет плечами.

- Я вообще против был изначально, Марин. Сашка мне брат, но я его не понимаю.

- Ты все знал, да?

- Прости, но...сама понимаешь.

- Понимаю.

И это правда. Каждый выбрал бы друга и брата, а не его девушку/жену. Я его не виню, но решаюсь задать вопрос, который меня волнует до сих пор.

- Когда это началось?

Не знаю, зачем мне знать? Просто надо, чтобы расставить в голове окончательные точки, наверно...

- Год назад.

Не звучит, как приговор, и на том спасибо. Я пару раз киваю, а Марат еще тише добавляет.

- Он еще пожалеет об этом, если уже не начал. Поверь мне.

- Может ему так лучше?

- Поменять крутую девчонку на идиотку? Ну да. Максимально лучшая затея.

- Не нам судить.

- Да, но я могу тебе пожаловаться. Меня она бесит. Истеричка чертова…

Я усмехаюсь, только вот разговор приходиться свернуть — дверь в коридоре хлопает, за чем следуют тяжелые Сашины шаги.

- Почти все, - говорит как-то странно тихо, Марат ему кивает и уходит.

Саша же берет оставшуюся коробку, которую поднимает, в последний раз бросая взгляд на прихожую. Наверно я могу его понять? Мы ведь не пять минут прожили, а десять лет. Сложно вот так в одночасье уходить из дома и знать, что сюда больше никогда не вернешься. Поэтому, когда он просит, я соглашаюсь его проводить, и уже у лифта он говорит мне совсем тихо.

- Я не собирался тебя обманывать, херь этот твой несет полную.

- Я знаю. Наверно.

- Марин, я никогда не хотел тебя обманывать в принципе. Получилось так просто, и мне очень жаль.

Молчу. На это мне ответить нечего, а Саше, видимо, есть что. Он ведь никак не угомонится...

- Если захочешь, я тебе хоть миллион дам.

- Нет, спасибо. Оставь себе.

- Марин…

- Твой лифт приехал.

Прерываю все попытки говорить дальше, и когда встречаюсь с ним взглядами в последний раз, в последний раз улыбаюсь и киваю.

- Прощай, Саш. Будь счастлив.

И створки закрываются, чтобы прозвучал последний аккорд нашей истории — тихий-тихий стук.

Все кончено.

Глава XVI. Лажа всех времен и народов, перевернутая наоборот

Марина

Мы снова у Стаса. Он буквально утащил меня из моей квартиры под глупыми предлогами, хотя я догадываюсь, что это было на самом деле. Некомфортно ему там находиться из-за Саши. Нет, конечно не потому что он там «был», а потому что он там «Бы-ы-ыл!». С большой буквы, понимаете? Слишком долго.

Я согласилась без проблем, только вещей себе взяла и кота покормила. Он так и не вышел к нему, кстати, все еще боится. Стас его пытался из под кровати вытащить — а-а! Ни в какую. Ну ничего, если сложится у нас, привыкнет. Животные ко всему могут привыкнуть, как, собственно, и люди.

Вообще, как-то эта наша дислокация странно прошла. Я была под впечатлением последнего аккорда и забыла обо всем, что волновало меня в отношении Давыдова. Особенно проведенной ночи в компании его бывшей. Наверно в любой другой ситуации, я бы ершилась, но сейчас как будто сил не было совсем, да и знаете? Как реакция заторможенная, да и сама я какая-то заторможенная. Не разговорчивая совсем. Сидела всю дорогу на переднем сидении, молчала и только в окно смотрела — меня сейчас хоть куда увези, я сопротивляться не буду.

Ох боже, интересно, что он думает? Мотаю головой и смотрю на его внушительную спину. Стас на меня не давит, он молча готовит что-то, пока я сижу за столом, уставившись в окно.

- Почему ты так отреагировал? - нарушаю тишину неожиданно настолько, чтобы его напугать.

Стас аж подпрыгивает, обливается чем-то, а потом гневно на меня смотрит, мол, дура?! А я улыбаюсь. Забавно же, что?

- Смешно тебе?!

- Я же не специально.

- Предупреждать надо!

- И как мне надо было предупредить?! Кхм-кхм, Станислав, я сейчас заговорю?!

Фыркает только — глупо это, сам понимает, — и злится. Вижу, что злится, поэтому пока он смывает соус с футболки, еще тиши спрашиваю.

- Злишься на меня?

- Да нет, понимаю. Ты меланхолично грустишь по бывшему — бывает.

- Я не…

- Марин, забей. На что я отреагировал по-твоему «не так»?

Стоп. Что значит забей?!

- Нет, давай поговорим о твоих намеках!

- Да о чем говорить?! Ты только в окно пялишься. Хочешь погрустить? Да пожалуйста, я тебе что, папочка?!

Он реально злится и не в шутку совсем, что меня в свою очередь как-то вдруг дико бесит. Охренел?!

- Я по крайней мере не ночую с ним, ясно?! - шиплю, и раньше, чем он парирует, делаю это сама, еще и передразниваю, - Стас, забей. Хочешь тусоваться со своей телкой — тусуйся. Я тебе не мамочка!

- Давай-ка полегче!

- Я домой! Тупость какая-то. Спасибо за крутой вечер.

Резко встаю и направляюсь к двери. Боже, ну что за дурость?! Зачем вообще сюда поперлась?! Как глупо это…

А меня, оказывается, отпускать то и не собираются. Прямо у двери, Давыдов ловит за руку, своей второй перекрывая выход. Просто держит, чтобы я открыть не смогла, а сам смотрит на меня горячо так, зло, щурится. Я реагирую не менее остро.

- Пусти, я хочу уйти!

- Да сейчас!

- Это что еще за новости?!

Стас выдыхает, а потом вдруг неожиданно говорит. Так, знаете, тихо и проникновенно, серьезно и одновременно твердо.

- Мы выпили вина за дочь, и я остался у нее на диване, потому что сильно устал. Аврора меня вымотала. Не было ничего между нами.

Чувствую, что должна ответить, поэтому заимствую его интонацию и объясняюсь сама.

- Я задумчивая такая, потому что окончательно поняла, что не замужем больше. Мне не жаль, но это немного странно.

Мы молчим и только смотрим друг на друга волком. Странное такое состояние: вроде и не в ссоре, кажется даже объяснились, а все равно какое-то дикое напряжение между нами. Оба продолжаем же злиться. И я, и он, непонятно как-то реагируем. Мы же так и не обсудили ничего, мы так и не решили, а когда Стас делает ко мне шаг, я понимаю — и не обсудим.

Так и есть. Через час я лежу голая на нем, как тогда, Стас накручивает мои волосы на палец, и пусть мы молчим — зато спокойней как-то. Выпустили пар, так сказать, но, черт, что это значит то? Мы всегда так будем себя вести?! Десять процентов на треп, а девяносто на секс? Но что это за отношения такие?! Может это и есть ответ на вопрос? Мы только за сексом тут сегодня собрались?! Ох боже, как сложно в этой незамужней жизни то оказывается…хрен разберешься вообще.

- На самом деле я тебя понимаю, - неожиданно говорит на этот раз он, и я поднимаю голову, чтобы заглянуть ему в глаза.

Потому что я не понимаю — он в ответ улыбается, тоже читает меня. Ласково убирает волосы на одну сторону, гладит слегка по спине и жмет плечами.

- Когда я развелся, тоже чувствовал себя странно. Это привычка, скоро пройдет.

- Можно вопрос?

- Тебе можно все, я уже говорил.

- Ловлю на слове.

- Хоть на двух.

Тихо усмехаюсь, потом подкладываю руку под голову и хмурюсь.

- Ты когда разводился, тебе было сложно?

- Что именно?

- Принять это решение?

- Да, - честно отвечает он, проводит пальцами по щеке и снова возвращает ладонь мне на спину, - Я этого не хотел.

- Потому что ты ее любил? Даже после того, что она сделала?

- Многое было завязано на нашем браке. Напомню, у нас дочь есть, а я очень не хотел, чтобы она росла в неполной семье, как я.

- У тебя…неполная семья?

- Да, мышка, мой отец бросил нас.

Не понимаю. Кошусь на снимок на полке, потом смотрю на Стаса и еще тише спрашиваю.

- А на фото…разве не твой отец?

- Нет, это Костя. Мамин второй муж. Нормальный.

- У тебя с отцом…плохие отношения?

- У меня с ним нет отношений.

- Прости…я лезу, наверно, не в свое дело.

- Да нет, это не то чтобы великая тайна.

Стас достает одну сигарету и через миг выпускает дым в потолок, туда же и смотрит, когда тихо говорит.

- Мой отец тоже шеф-повар, только работает во Франции. Когда он уходил, я мелким был, а Юрка еще меньше, и это все, что я о нем помню хорошего. Он много работал, много пил, изменял маме, а потом просто уехал во Францию. Меня поэтому так взбесил твой бывший. Мой папаша матери тоже ничего не оставил. Он потом слал деньги, конечно, но это потом было, а не когда надо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Может быть у него не было возможности?…

- У него была возможность остаться и быть нормальным мужем, - резко отвечает Стас, от чего я тушуюсь, а он прикрывает глаза и тихо добавляет, - Прости. Я на тему отца всегда быстро завожусь и говорить не особо люблю.

- Но ты же шеф-повар…

- Ага, малыш. Мы с Юркой оба учились там же где он, думаю, чтобы доказать, что лучше него. Я поэтому никогда не изменяю — ему спасибо. Научил. И мужиков, которые относятся к своим женщинам так, как твой бывший — презираю. Нельзя так. Ты можешь крутиться с чужими, но когда крутишь любого, кто был тебе хотя бы секунду близок — не человек ты, а мразь. Своих предавать нельзя.

О боже. Неужели он серьезно реальный?! Мне ведь дико нравится слышать, что я слышу, но ущипнуть его — все же щипаю. Потому что что?! Ну сложно поверить мне! Стас в ответ тут же хмурится, мол, дурочка что ли? Я только мотаю головой.

- Просто…неважно. То есть ты Оле не изменял?

- Я ее любил. Она моя семья — нет, не изменял.

Я, конечно, головой понимаю, что говорит он и теперь все правильно, а бесит, что не ставит «была». Она БЫЛА твоей семьей, черт бы тебя подрал! И пусть я знаю, что из-за ребенка, она всегда ей будет, все равно сделать ничего не могу. Ревную. И это очевидно…

- Ты что…ревнуешь, моя маленькая мышка?

- Что? Пф! Нет!

- Марина…не ври мне.

- А сам то?!

- Я тебе не вру.

- Я про ревность! - ершусь зачем-то, встаю, стягивая с него плед, в который заворачиваюсь, - Вон как завелся!

- Ты себе даже не представляешь.

О боже. Лучше бы я не смотрела в зону его «гордости», потому что все свои чувства Стас, видимо, просто обожает транслировать наглядно. Лежит весь из себя, улыбается, руки под голову подсунул и все — гордости полные штаны. При том в прямом смысле!

И как он вообще ничего не стесняется?! Я этому всегда, наверно, буду поражаться. Сама улыбаюсь. Не могу сдержаться — он такой милый…

- И да, кстати. Я ревную. Ты же знаешь итак это, B-52.

Ой…как это звучит, дева-а-ачки, как звучит. Вот вроде бы, да? Ничего же он такого не сказал, но это просто надо слышать — голос его, тембр, постановка всяких ударений, плюсом идет его идеальное тело и вот вам рецепт коктейля «Почему-я-не-могу-сопротивляться». Попробуйте.

Но нет, нет! Мы только начали говорить, я не хочу это рушить! Поэтому кошусь на кухню и слегка усмехаюсь, чтобы разбавить обстановку плотного вожделения.

- На этой кухне поесть я, видимо, никогда не смогу…

Стас думает отшутиться, но…вдруг расширяет глаза и вскакивает.

- ВОТ ЧЕРТ! Ужин!

Эээ…так, окей. Что происходит?! Стас очень…очень! быстро одевается, буквально пулей, от чего я как-то совсем теряюсь. Что происходит? У нас марафон какой-то или что вообще?!

- Стас…

- Марин, черт, мне надо успеть в магазин. Мама через полчаса приедет!

- Кто приедет?! - ловлю панику, Стас же оказывается в прихожей.

- Мама! Моя мама! Я же сказал! Ничего особо не нужно от тебя, просто соус помешивай и все! Я скоро!

Хлопок дверью. Что, блин?! Это шутка такая?! Я так и стою по середине комнаты, недоверчиво глядя на дверь — жду, что он сейчас зайдет и скажет: ага! Попалась! Я пошутил. Но его все нет и нет, а я смутно припоминаю, как он говорил: сегодня ко мне семья заедет, хоть увидят, что я не один и не умираю. Круто будет…

О БОЖЕ! ТАК ОН ИМЕЛ ВВИДУ МАМУ?! А Я ДУМАЛА СВОЕГО БРАТА!

Пулей срываюсь с места. Я даже не успеваю мыслей накрутить, привожу себя в порядок — и взяла же, как назло, какие-то ужасные вещи! Шортики, футболку дурацкую с AC/DC, что его мама обо мне подумает?! Что мене почти тридцать, и я панк?! Какой кошмар! Кошмар! Ай, черт, еще же соус!

- А-а-а-а… - несусь в сторону плиты.

Кажется, повар из меня совсем ужасный, потому что я даже понять не могу, пригорел он или нет? Но мешаю. Послушно мешаю, хмурюсь, а когда слышу поворот ключа, кричу.

- Стас, я не знаю, что делать и…

- Извини, милая, но это не Стас.

Резко оборачиваюсь, и, конечно же, дальше происходит нечто просто «потрясающее». Помните, я говорила, что не была знакома с семьей Саши? Так что можно сказать — это мой дебют? Так вот. Я его провалила. «Грациозным» движением руки, я задеваю ручку сковородки и роняю ее прямиком на пол. Масса фонтанирует, задевая меня и все вокруг попутно. А на диване, как вишенка на торте — мой ярко-розовый лифчик, о котором я напрочь забыла.

Поздравляю, Марина. Ты просто огонь.

Застываю, отогнув уголки губ вниз. Мама Стаса тоже, только с глазами расширенными по пять рублей — и кто ее обвинит?! Что это только что было?!

- Я глазам своим не верю… - тихо начинает Юра, который заходит в квартиру следом, на миг тоже ловит наш «ступор» и вдруг начинает ржать, - B-52! Да ты наповал рубишь!

О господи. О господи…о господи!!!

Мне так стыдно, я так краснею что, кажется, сейчас разрыдаюсь. Но нет. Держусь. Это выглядет сто процентов еще хуже, чем если бы я ударилась в сопли/слезы, да и Виктория неожиданно за меня заступается. Она берет младшего сына за запястье и резко опускает, шикает на него, а ко мне с добром и нежностью обращается. Вроде все даже хорошо? Но нет. Ни-фи-га. В квартиру вваливается Стас.

- О! Вы уже здесь и…

И все. Конец. Приплыли, блин. После элегантной лани-Ольги, он приводит…меня. Какой позор! Мать его, наверно, в восторге просто… Я закрываю лицо руками, пищу, ловя задним планом не стихающий, но подавленный смех Юры. Готова провалиться под землю просто! Не думаю, что кто-то когда-то лажал также, как я…

- Так, спокойно… - Стас подходит ко мне и обнимает, сам еле сдерживает смех, - Это Марина, мам. Познакомься.

Все таки решаюсь и отнимаю руки от лица, вижу — улыбается. Она очень симпатичная женщина, правда на фоне своих огромных сыновей кажется Дюймовочкой. Милая, открытая такая, знаете? Я не вижу в ее глазах ни грамма осуждения, а напротив — безграничное желание поддержать, что она и делает, делая к нам шаг.

- Здравствуй, Марина, очень приятно с тобой познакомиться. Не переживай. Я когда знакомилась с матерью своего мужа, уронила на нее чайник. Хорошо хоть там не кипяток был…

О боже. Она делиться со мной историей своей лажи? Чтобы поддержать? Так. Это прямо спасительная соломинка, которая действительно работает. Я подбираюсь, силюсь немного отстраниться от Стаса, так как все равно неловко это на глазах его матери обниматься — ан-нет! Не отпускает. Добавляет только нагло так:

- Она у меня стеснительная.

- А ты, я вижу, все сделаешь, чтобы поставить ее в неловкое положение? - журит его, правда не работает это — Стас только шире улыбается и кивает.

- Ага, она стесняется просто потрясающе.

- Ты, Марина, не бойся его стукнуть, если надо — а иногда это надо, - издаю тихий смешок, а она хлопает в ладоши и кивает, - Так! Я пойду и помою руки, а потом мы вместе все уберем.

- Мам, тут тоже есть раковина и…

Но она его игнорирует, а я знаю — она меня спасает! Не заметить мой лифчик на диване может только мужик. Женщины все подмечают, и как же я ей благодарна…кто бы знал, как я ей благодарна…

Тут же пихаю Стаса, сама буквально подлетаю к дивану и хватаю часть своего интимного туалета, прячу его за спину и издаю неловкий смешок. Стас — кот, Юра — подавно. Конечно спалил, черт бы его побрал, поэтому я стараюсь не обращать внимания на улыбку, а тихо так шепчу.

- Прости, пожалуйста, я правда случайно…Я думала, что это ты, а это она, и потом...Ох, черт...ты, наверно, хотел что-то особенное сделать, а я…

- Марин, да успокойся ты, - усмехается сам, подхватывая мою идею избежать скабрёзностей Юры, - Тут два повара, что-нибудь придумаем.

Окей. Раз так…

- Мог бы сказать, что мама твоя приедет!

- Я говорил, ты меня не слушала просто.

Цыкаю. Что, специально?! Но нет. Стас слегка мотает головой и улыбается.

- Я правда предупреждал, но думал напомнить попозже. Не успел. Мы просто слишком увлеклись.

- Ты издеваешься?! Он же все слышит!

- А будто мне двенадцать… - комментирует Юра, который все это время наблюдает за нами, как за мячиком во время игры теннис, - Или ты думаешь, что я не знаю, чем мужчина и женщина наедине занимается? Особенно если бельишко свое по диванам разбрасывают.

Вот козел. Нашел таки куда вставить свою шуточку чертову!

- Идиот!

На самом деле, идиотка то здесь я. Наверно, Давыдов просто хотел провести немного времени вместе, аможет не хотел, чтобы я была дома одна? Ну конечно! Вряд ли он пригласил меня на свой семейный ужин.

- Эм…Ну я сейчас тогда оденусь и...

Хотела было нырнуть в комнату, но тут же это желание пресекают. Стас, оперевшись на столик, поднимает брови и спрашивает.

- А ты куда собралась, красотка?

- Да я…эм…домой поеду.

- Что за глупости? - это мне уже Виктория отвечает, которая как раз выходит из ванной, - Никуда ты не пойдешь. Сейчас поедим, поболтаем, может даже поиграем во что-то? Костя приедет через час и…

О боги. Еще и вся семья в сборе?! Точно кошмар. Я умоляюще смотрю на Стаса, тот усмехается и направляется в мою сторону, потом берет за руку и, бросив родственникам что-то вроде «секундочку…», заводит меня в спальню. Конечно шутка от Юры есть. Конечно! Ее просто не может не быть: без скабрёзностей Юра не Юра!

- Всего секундочка?! Ты настолько старый?!

Идиот в квадрате…Но я это решаю не комментировать, а смотрю на Стаса и шепчу.

- Я думала, что будет только Юра и…Стас, это совсем неудобно. У тебя семейный вечер, я буду мешать и…

- Марина…

- Нет, все нормально. Я закажу такси и…

- Марина, ты не пойдешь никуда.

И снова хочется спросить: это что еще за новости такие?! Но он не дает. Раньше добавляет.

- Навела срач на моей кухне? Тебе и убирать.

Он оставляет на моих губах совсем уж нежный поцелуй, потом улыбается ласково и уходит — подкалывает словами, но действиями располагает. Поддерживает. Впускает.

И как так выходит, что прожив с Сашей столько лет, я ему не стала настолько близкой, как Стасу, которого знаю так мало? Ох боже…ну ладно. В конце концов, что? Уже сделано все. Глупо это будет, если я сбегу, особенно, когда меня никто и не собирается отпускать. Он ведь и не отпустит, я только истеричкой себя зарекомендую. Не хочу. Что мне? Справлюсь.

***

Если честно, «справлюсь» — громковатое слово. Мама Стаса и Юры оказалась действительно очень мягкой женщиной. Нас с ней, конечно же, от кухни отлучили сразу — понятное дело. Поэтому мы с ней устроились в гостиной, куда Стас уже подтащил стол, чтобы все поместились. Теперь мы с Викторией (как она сказала мне ее называть, и без всякого отчества!) смотрели на двух ее сыновей и улыбались. Они вон ссорятся: старший поучает младшего, тот сразу злится и психует — не нравится ему, хотя сам нет-нет, посмотрит, что там брат его старший делает. Учится. Со стороны смотрится очень мило…

- Они на самом деле очень дружные у меня…- тихо говорит Виктория, и я слегка киваю.

- Знаю.

- Моя гордость…Ох, в школе такими бандитами были.

- Так и знала... - начинаю посмеиваться, и теперь кивает она.

- Да, очевидно это. Но знаешь? Всегда вместе были. Обычно как? Страшие отдельно стараются быть, у них иначе все. Когда Ольга…

Виктория тут же осекается и резко смотрит на меня, а я понимаю — боится, что лишнего сказанула. Я на это улыбаюсь и слегка мотаю головой.

- Я знаю о том, что случилось. Мне Стас в общих чертах рассказал.

- Ох, слава богу…не хотела что-то испортить вам. Хотя я так удивлена, что он рассказал об этом…не из-за тебя. Больно ему было очень, да и кто о таком рассказывать любит?

- Понимаю, но мы с ним в чем-то в похожих ситуациях оказались.

- Правда?

- Если честно, то да, - тихо сознаюсь, а потом опускаю глаза на свои руки и жму плечами, - Мы с ним познакомились в тот день, когда я узнала о том, что мой муж сделал примерно тоже самое, что Ольга.

- Ох…бедняжка…- Виктория нежно сжимает мою руку, - Знаю, как это больно. Мой первый муж, отец моих мальчиков, много раз делал тоже самое. Это страшное предательство…

- Да, но все, что не делается — к лучшему.

Встречаюсь глазами со Стасом, и он мне подмигивает, а я тут же улыбаюсь. Мне ведь правда так и кажется, даже не так, я на сто процентов в этом уверена: ничего не происходит просто так. Не узнай я тогда, чтобы сейчас делала? Сидела бы в квартире под замком и пялилась бы в окно — ждала его. И не смотрел бы на меня никто вот так, как он сейчас смотрит: и пылко, и нежно, и ласково, и со смешинкой. Так объемно, и так много за раз!

Краснею вдруг, когда понимаю, что Виктория все это время за нами наблюдает и улыбается, поэтому снова туплю взгляд и тут же краснею.

- Эм…простите.

- Ой, что ты, Мариночка, не извиняйся! Я так рада, что ты появилась — Стасик мой ожил будто…

- Если честно...

- М?

- Мы еще...не совсем определились.

- Ой, Мариночка, брось. Я этот взгляд ни с чем не перепутаю.

Смотрю на нее и бровки-домиком строю. Мне не хочется ее обманывать, но и говорить прямо стыдно. А не надо этого, она все понимает без слов.

- Вот увидишь, хорошо все будет.

Она сжимает мою руку снова и кивает — а я вдруг удивляюсь вновь. Не только Стас такой, у него и мама такая же. Она располагает к себе так быстро, она так притягивает, и рядом с ней так спокойно — удивительно просто. Я ведь совсем не нервничаю уже, а ощущение такое странное…будто я ее всю жизнь знаю.

И так не только с ней! Костя — отчим Стаса и Юры, точно такой же. На самом деле, они до странного все похожи. Я имею ввиду не внешне — Костя низенький сам, лысый, с животиком, а характер один в один! Юрка еще поядовитей будет, но они со Стасом просто отражение друг дружки. Хохмочи — да. Добрые — определенно. Конечно, Костя помягче их всех, но я вижу, что если надо, он может стать стальным! Один раз примерно так и обрубил Юркин подкол в мою сторону, и тот больше не шутил ни разу. Они его уважали и отцом считали именно его…

- Ну как? Выжила? - тихо спрашивает Стас, когда гости уходят, а он обнимает меня сзади, уткнувшись носом в волосы, - Не съели тебя мои родственники?

- Ты похож на Костю.

- Ты точно хорошо видишь? - усмехается, но я знаю — понял, поэтому не отвечаю, а улыбаюсь и откидываюсь ему на грудь.

Сам заговорит, если захочет, и он хочет сам, когда говорит:

- Он меня воспитал потому что. Иногда отец — это не тот, кто родил.

- А с ним ты вообще-вообще не общаешься?

- Нет смысла. Он — предатель.

Так я и понимаю, что кто бы и что мне не говорил, не любит он Ольгу. Она же предатель…

Глава XVII. Не все так просто

Марина

- …Знаешь, я подумал… - покрывая мои плечи поцелуями, Стас умудряется еще и трепаться.

Как? Я вот сейчас абсолютно не настроена разговаривать. Как наркоман, который попал под действие своего любимого наркотика, я хочу лишь получить огромную дозу заслуженной эйфории. На самом деле, я ведь действительно как полоумная кошка весной — абсолютно лишаюсь разума, когда он рядом. Голый. И придавливает меня сверху своим телом. Меня тут вообще будто и нет вовсе, только физика и совершенное отсутствие разума.

- Марин, ты меня слышишь? - с придыханием спрашивает, резко подавшись бедрами на меня.

Да, блин, конечно! Ты издеваешься?! - крутится в голове, но вместо вышеперечисленного, я тупо на него шикаю. Мол, не отвлекайся. Боже, и насколько же это было дурацким решением, зная Давыдова.

Он останавливается, отстраняет даже корпус, а потом усмехается.

- Ты что…на меня шикнула сейчас?!

- Боже, да ты издеваешься?! - получил, чего добивался, собственно.

Я на полную катушку завожусь, как по щелчку пальцев. Да…наркоманы, небось, точно также психует, если у них что-то не получается с их грязными делишками. Начинаю дергаться, как умалишенная, в попытках скинуть с себя эту глыбу, но он прижимает запястья к кровати и ржет уже в голос, козел.

- Воу-воу-воу, спокойно!

- Слезь с меня!

- Чего ты так завелась?!

Вот и что мне ответить?! Злюсь сильнее, но молчу — сникаю вдруг, погрузив лицо в подушку, которая хоть немного гасит мой обреченный вздох. А вот смех его нет. Я слышу отчетливо, вздрагиваю даже, когда Стас касается лопаток губами и шепчет.

- Ну что такое, малышка?

- Тебе сейчас приспичило разговаривать?!

- Ах вот оно что…злишься, что не вовремя?

- Я хочу закончить.

- Ах ты хочешь кончить? - довольно протягивает и вновь толкается бедрами вперед, на этот раз прикусывая мою кожу.

Нет. Это пытка. Он издевается точно! Бесит, а сопротивляться не могу — издаю глубокий стон и позорно жмурюсь.

- Попросила бы сразу…

- Хорош трепаться, работай!

- Ах работай?!

Толчок на этот раз еще интенсивней предыдущего, но вот то, как он отводит бедра назад для повторного «наказания» — в прямом смысле мука. Пытка! Заводит, но не дает телу получить разрядку, как специально! И он же специально…а мне от досады рыдать хочется…Чертов Давыдов и его чертова способность делать со мной вот это вот все…

- Стас, пожалуйста…

О да. Именно это. Как унизительно умолять, а я не могу заткнуться! Я себе места не могу найти, мечусь внутри себя, а до выхода добраться не получается. Как в клетке…

- Пожалуйста что? - хрипло, глубоко спрашивает, повторяя подход в похожем режиме, и я снова издаю стон.

Нет. Это капитуляция.

- Пожалуйста, прекрати…Сделай это.

- Так сделать или прекратить? - еще одно повторение, от которого мне до кончиков пальцев колет все тело иголочками.

Я на пределе, в отместку прикусываю его пальцы, но он только улыбается. Издает гортанный рык, смеется, а мне только и остается, что выпихнуть из себя:

- Я больше не могу.

- Раз моя дама больше не может…

Мигом Давыдов сгребает меня в охапку и снова набирает тот самый темп, который был «до» резкого желания пообщаться словами, и еще через мгновение я в Нирване. Очень хочется верить, что он тоже больше не мог сдерживаться, но даже если нет — плевать. Мне очень хорошо…и в объятиях его очень хорошо. Стас меня из них не выпускает.

Мы лежим на его кровати, солнце пробивается сквозь плотные шторы, но не раздражает. Сейчас ничего не может раздражать — я улыбаюсь. Хорошо мне. Знаете? Как давно не было хорошо…

- Не знал, что ты можешь быть такой агрессивной…

Знал, конечно. Снова прикалывается. Я за это его лениво пинаю ногой, а он меня сильнее прижимает, и я смеюсь. Легко так, непринуждённо.

- Ты козел…

- А ты мартовская кошка.

- Когда-нибудь я тоже отомщу тебе, Давыдов. Также.

- Ооо…звучит, как обещание чего-то очень пикантного.

Дурак…поворачиваюсь на него, все еще улыбаюсь и заглядываю в глаза — ему тоже хорошо. Я вижу это. Может мама его меня так воодушевила? Но он как будто абсолютно счастлив. Плевать, если это мои собственные ощущения, которые я на него перекладываю — мне хочется так думать, и пусть даже если я обманываюсь…это осознанно.

- О чем ты хотел поговорить настолько, что не мог подождать немного?

Стас убирает прядь взмокших волос за ухо и слегка жмет плечами.

- Как думаешь…потянем свидание?

- Что?

- Ну…настоящее. Желательно там, где на нас будет очень…я серьезно! Очень много одежды.

- Ты хочешь…чтобы было много одежды? Ты?!

- Эй! Это почти оскорбительно.

Снова смеюсь, а потом пожимаю плечами в ответ.

- Ну прости. То есть…давай-ка разберемся. Ты хочешь настоящее свидание?

- Ну да. Не помешало бы, м?

- Без секса? Ты же понимаешь…свидание на то и свидание, что в конце есть только поцелуй.

- Что-о-о-о? - притворно усмехается, протянув и зафиналив это фырком, - Глупости.

- Да ну? По правилам никакого секса.

- Тупые правила.

- Так принято.

- Да плевать мне, - Стас резко дергает меня на себя, а потом в губы шепчет, - Я хочу свидания, а не пытки. От такого вкусного десерта только дебил откажется…А Стас Давыдов не дебил.

Это точно…Стас Давыдов настоящая секс-машина. Мне иногда кажется, что он вообще всегда готов и всегда хочет, как будто он мальчишка совсем, поэтому из постели мы выбираемся исключительно когда ему на телефон начинает звонить Лена. А что? Это у меня выходной — у него работа.

- Я заеду за тобой сегодня в восемь, - шепчет, обнимая у такси, которое заказал по моей инициативе.

Сам хотел отвести, только вот что? Понимаю я, не вариант. Ему работать надо…

- Я буду ждать.

- Я тоже, B-52. Я тоже…

Ох этот поцелуй — он обещает так много, что до самого дома, я только и делаю, что касаюсь губ и улыбаюсь-улыбаюсь-улыбаюсь…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

***

Я так волнуюсь…чем ближе назначенное время, тем сильнее завожусь. Перемерила кучу одежды, и ничего мне не нравится! Все какое-то…блеклое что ли. Хотя на его фоне сложно оставаться яркой…

Вздыхаю. Так, Марин, прочь эти комплексы! Ладно, но даже если и так, что одеть то по итогу? Издаю тихий-тихий писк, глядя на ровный ряд своей одежды, а потом натыкаюсь взглядом на одно платье из прошлого. Я его носила, когда мне было восемнадцать…ну как носила? Нет почти. Оно Сашу дико бесило. Красное, с высоким вырезом на бедре, как у Камерон Диаз в «Маске»*. Я, если честно, разумеется поднабрала «пару» лишних килограммов с тех времен, и этого не отрицаю. В браке с Сашей как-то само так вышло, что совсем не было у меня желания быть красивой — я как потухла. Сейчас напротив. Появился азарт, огонь, и я потянулась к вешалке.

Шутка ли? Оно было мне как раз! Наверно из-за стресса и пережитого я похудела (не наверно, а точно), а возраст добавил моей фигуре больше женственности что ли. Так странно…видимо, кто говорит, что только мужчины, как хорошее вино, со временем лучше становятся, сильно заблуждаются.

Я была в диком восторге. Все! Решено! Давыдов так пожалеет о том, что решил устроить…Глупо ли? Наверно. Мне дико хотелось свидания, но еще больше хотелось щелкнуть его по носу — как-то так. Мы, женщины, существа непредсказуемые.

Давыдов 😈

Если ты готова, выходи. Я уже тут) 😛

В последний раз гляжу на себя в зеркало, даже не так — придирчиво осматриваю. Все круто. Мне все нравится. Платье — идеальное, к ним босоножки на тонкой шпильке — еще лучше. Легкий макияж с акцентом на глазах (в кои-то веки получились ровные, одинаковые стрелки! Аплодисменты!), и блеск на губах. Знаю, что как только мы встретимся, его уже не будет, поэтому красную помаду не использую с умом — оттирать ее с его щек, да и со своих тоже, развлечение так себе.

Спускаюсь. Так волнуюсь, теребя ручку сумочки, все поправляю тонкий жакет, не могу удержаться — не знаю, куда себя деть! Боже…я так волнуюсь. Но когда выхожу и вижу Стаса у его машины — сразу отпускает. Потому что взгляд у него не просто говорящий, он орет: ЧТО-Я-НАДЕЛАЛ?! Шутливо, разумеется. Ну как? Вряд ли он жалеет, что назначил мне свидание, но точно жалеет, что не поднялся ко мне, чтобы меня забрать.

- Привет, - тихо здороваюсь, улыбаясь, когда ровняюсь с ним, а он так и молчит.

Точно рыба. Глазами только хлопает, у уха трубку держит, и это продолжается почти минуту — даже неловко как-то. Но я жду. Не прерываю — смакую.

Наконец Давыдов приходит в себя. Он слегка мотает головой, бросает в телефон:

- Все, пока.

А потом убирает его в карман и усмехается.

- Ты решила пойти в наступление, как я вижу? - не успеваю парировать, так как он подходит еще ближе и обнимает, а потом целует в щеку и хрипло добавляет, - Ты невероятно красива.

Если честно, очень сложно к такому привыкнуть, поэтому я сильно краснею, но киваю в ответ — все таки стараюсь держать лицо. А волнение? Что ж. Оно уходит почти сразу, как мы трогаемся с места — это все Стас. Он мастерски умеет заставить меня успокоиться.

Едем мы долго. Вот объективно долго! Стас попросил не задавать вопросов — сюрприз, — поэтому говорим обо всем подряд, но не о конечном пункте — я ему доверяю. Знаете? Забавно вообще, если бы на его месте Саша был, я бы докапывалась, пока не узнала точно, куда он меня везет — с ним все иначе. Давыдов так уверен в себе, так спокоен, что просто напросто заражает своей энергетикой, и я спрашиваю о чем угодно, но не о конечной точке, пока его рука покоится на моем колене. И нет в этом никакого сексуального подтекста, как бы странно не звучало, судя по его реакции на меня сегодня — он делает это неосознанно, как-то само собой разумеющееся, будто мы пара.

А может и не будто? Может и есть у нас шанс? Мне бы очень хотелось, чтобы был.

На таком подъеме, наконец, мы подъезжаем к загородному ресторанчику. Он находится прямо на заливе, а сам весь украшен небольшими лампочками. Очень красиво…

- Вау… - тихо шепчу, когда вылезаю из машины, на что Стас довольно спрашивает.

- Нравится?

Знает, что нравится, но ему важно услышать. Я улыбаюсь и перевожу взгляд на него, киваю.

- Очень красиво.

- Внутри еще лучше. Пойдем.

По-хозяйски Стас берет меня за руку и ведет ко входу, по пути рассказывая, что местный шеф-повар — его хороший друг. Вообще, судя по всему, у них какая-то компашка поварская, все друг друга знают. Хотя чему я удивляюсь? Логично это. Братия колпаков и поварешек должна держаться вместе в этом большом и злом мире, и хорошо это! Благодаря своему тесному знакомству с верхушкой, мы получаем лучший столик с видом на залив, быстрое, качественное обслуживание, еще и чудное, красное вино. О комплименте от шефа я вообще молчу — это что-то с чем-то! Невероятно вкусный и необычный ролл, но я разумно добавляю к этому:

- Ты, конечно, лучше готовишь…

Стас тихо смеется, поглаживая мою руку большим пальцем, кивает.

- Лиса ты, но я засчитываю попытку.

- Я не вру! - «оскорблено» отнекиваюсь, он только головой мотает.

Нет, Стас действительно готовит лучше, как по мне, просто это японская кухня, а она моя любимая.

- Я правда так считаю, - решаю пояснить все-таки, - Просто японскую кухню люблю больше всего.

- Значит, кошечка больше всего любит рыбку?

Господи. Так глупо. Совсем неудачный комментарий, и это понимает даже Стас. Он вдруг мотает головой и выдыхает.

- Так, отмотаем назад. Я этого ужаса не говорил. Давай. Еще раз. Придумаю что-то более остроумное…

- Мне нравится… - тихо обрубаю, сплетая наши пальцы, - Когда на солнце есть пятна.

Не знаю, правильно ли он меня понимает, но улыбается шире. Мне ведь действительно не нужен идеал, я до него сама не дотягиваю.

- Потанцуешь со мной?

Неожиданно. Да, здесь танцуют, не подумайте, просто меня не приглашали на танец…черт, да никогда! Ай, нет, раз был — мне четырнадцать, и я танцую свой единственный, нелепый медляк в лагере на дискотеке. Здесь вряд ли такое будет уместно, поэтому я как-то тушусь разом.

- Я…

Но не успеваю ничего придумать. Вопрос то как был? Для галочки. Стас встает на ноги и выводит меня на танцпол. Прямо как в кино! Серьезно! Разве такое в жизни бывает? А бывает. Под красивую, переливающуюся и живую музыку саксофонистов, мы медленно танцуем. Он меня обнимает. Рука его, конечно, нет-нет, а сползет ниже поясницы, но он так обворожительно улыбается, что я и злиться не могу, и о переживаниях забываю. Есть только он. Его глаза. Его руки. И этот волшебный момент, как в сказке…

Но сказка чем плоха? Что она кончается. Моя, как и у Золушки, оборвалась сразу после танца, хотя на часах еще не было и одиннадцати! Ей повезло больше. Да и по итогу то что? Она туфлю потеряла — все. Мне же предстояло снова пошатнуть свои розовые замки, которым я только-только успела заложить фундамент.

- Стас?

Слышу голос, когда мы подходим обратно к столику, посмеиваясь. Если честно, я даже не сразу понимаю, что обращаются к нам, но когда интуитивно оборачиваюсь, там уж прятать голову в песок без вариантов. Точно на нас, как корабль с выверенным курсом, идёт высокая брюнетка. Она улыбается широко, и вызывает у меня дикую ассоциацию с Ольгой – похожи они, ой как похожи…

- Аня!

Стас приветствует её весело, и это пугает меня ещё больше. Вдруг это его бывшая? Пока он её целует в обе щеки, я чувствую себя страшно неуместно. Действительно, вдруг это его бывшая, и что тогда? Это его типаж? А я тогда кто? Мы ведь совсем не похожи. Ольга, эта Аня… Они, как одно лицо – точно модель с обложки.

- Марина, познакомься! Это Аня. Она жена Кирилла.

Фух… Так, Кирилл – это местный шеф-повар. Значит всё хорошо. Значит нормально. Не бывшая, Марина, дыши!

- Приятно познакомиться! - не без облегчения улыбаюсь тоже, жму ее руку, - Ваш муж прекрасно готовит.

- О, он тоже от себя в восторге. А вы…

- У нас свидание.

Стас говорит вроде как спокойно, но я не могу отрицать, что слышу какую-то странную нотку самодовольства. Наверно Аня тоже это слышит, так как похоже странно улыбается в ответ, а потом смотрит на меня. Она даже не пытается скрыть этого… Пока я ничего не понимаю.

- Ох, да, Оля говорила, что у тебя девушка появилась. Что ж. Поздравляю. Вы невероятно красивы, Марина. Чудное платье.

Нет, в этом нет яда, но он будет дальше – я это чувствую всеми фибрами души.

- А чем вы занимаетесь? С этими шеф-поварами всегда так сложно отдаваться своему делу. Я вот со своим салоном красоты еле успеваю уделять время мужу и детям. Ольга и ее модные статьи тоже в свое время проблемой были. Что вы? Удается совмещать?

Она знает. Она определённо точно знает, что мне не просто удается совмещать, мне нечего совмещать. Я на 100% уверена, что Ольга все рассказала: её бывший муж встречается с официанткой. Нет, я не стыжусь своей работы – любая работа хороша, – но я знаю, что здесь этого никто не оценит, поэтому чувствую себя неловко. А дальше будет ещё хуже…

- Она пока просто официантка, - вступается Стас, - Ей твоих сложностей не понять. Марина еще не определилась, чем будет заниматься.

Так мой вечер превращается в сущий ад. Нет больше волшебства, будто все одной репликой разрушено. «Просто» официантка. Да, это так, ну как же ужасно звучит здесь и сейчас: будто я не человек вовсе, а какое-то глупое, ни на что негодное дополнение.

Режет. Стас не замечает, как я сникаю и отдаляюсь, он продолжает говорить со старой знакомой, которая потеряла после услышанного весь интерес к моей скромной персоне. Да и правда. Что я могу сказать, если я «просто» официантка?

Моментально все мои загоны оживают, да и слова Аси тут как тут. Они кружат вокруг меня и загоняют в яму, из которой мне, боюсь, уже не выбраться. Вот так просто. Да и Стас…он же меня стыдится! «Пока просто официантка», будто это временное явление! Да, это логично так, но вдруг бы и нет?! Почему он построил предложение не иначе?! Я об этом только и могу думать, пока из без того испорченный вечер медленно, но верно превращается в какой-то бенефис жены Анечки. Потом присоединяется её муж – все повторяется заново, я просто сижу и молчу – потому что ответить мне нечего, потому что чувствую себя лишней.

- Эй, все в порядке? - тихо спрашивает Стас, когда мы оказываемся в машине, на что я киваю.

Нет. Не в порядке. И он это знает, не дурак, но тоже молчит. В таком режиме мы стартуем с места. В таком режиме едем обратно. Молчим, смотрим в разные стороны и друг друга больше не касаемся. Наверно он вообще жалеет, что вывез "просто" официантку в люди. Стоп, хватит! Хватит себя загонять, это делу не поможет! С Сашей я тоже вечно молчала, к чему по итогу пришли?!

- Почему ты сказал так?

Стас бросает на меня взгляд, который я чувствую и на который не отвечаю, изучая пейзаж за окном, выдыхает дым. Знает он, о чем я — уверена на сто процентов, что он это тоже понимает, но почему-то решает сыграть в дурака.

- Как «так»?

- Не прикидывайся, - обрубаю сразу, на что получаю еще один тяжелый вздох.

- Я мысли читать не умею, Марина. Уже понял, что тебя что-то задело до глубины души…

- Не хами!

- Не ори на меня!

Та-дам! Это первая, официальная ссора. Я смотрю на него волком, он бесится не меньше. Ну хорошо! Хочешь прямо?! Ты получишь прямо!

- «Пока просто официантка»?!

- О господи!

Давыдов закатывает глаза и заворачивает в мой двор, но блин! Меня такое вообще не устраивает! Что за хрень?!

- Почему ты сказал именно так?!

- А как мне надо было сказать?! Что ты «сложно» официантка?!

Машина останавливается — мы нет. Чувствую, что градус только начинает нарастать, и знаю: он не достиг еще своего предела. Будет круче. Если не затормозить — будет намного круче.

Давыдов же этого либо не понимает, либо ему просто плевать. Он смотрит на меня так снисходительно мерзко, потом наклоняет голову на бок и говорит:

- Если тебе не нравится, кто ты, измени это, а не трахай мне мозг.

Мягко говоря, услышанное меня не радует. И увиденное тоже. Сейчас ведь передо мной очень отчетливо горит одно его яркое пятно: Давыдов не умеет признавать, что он был неправ. А он был. Возможно, говорит вещи дельные, но как он говорит — это другой разговор. И там в ресторане, как он себя вел — другой разговор. Можно было по-другому ответить, можно было сделать что-то еще, но не вот это вот все! Он же меня унизил. Он этого действительно не понимает? Или прикидывается просто?!

Короче говоря, сказать мне есть что, и много чего, очевидно, но я почему-то продолжаю молча смотреть на него. Этот грубый комментарий меня как-то разом выбил из седла, дара речи лишил, да и будто смысла продолжать тоже.

- Что мне нужно было сказать, Марин?! - видимо понимает, что переборщил, поэтому снова говорит — а может просто не закончил? Не знаю, - Что ты была замужем и не работала по каким-то там причинам, которые даже я не знаю?! Как тебе такой вариант?! М?! Проще сказать, что ты просто официантка. Ой, прости, сложно официантка.

- Я пойду, - тихо перебиваю его, а потом открываю дверь и не глядя добавляю, - Спасибо за хороший вечер.

- Марина, да твою…

Но я не слушаю дальше — он меня, как оплевал с головы до ног, и последнее, чего я сейчас хочу — это оставаться с ним в одной машине. Даже на одной улице. Жестоко это, а я и забыла, каким он может быть жестоким, и что иногда Стас Давыдов как то самое солнце — жжет без разбора, если долго смотреть на него без защиты.

*Платье

Глава XVIII. Стас Давыдов умеет извиняться

Марина

С утра я просыпаюсь с ужасно тяжелой головой, как будто весит она весь мир сразу. Потому что плакала вчера. Да, плакала! И что?! Сама на себя злюсь, одновременно с этим стараюсь и оправдаться, а потом понимаю — глупо это, господи. Ну да, он меня круто зацепил, ну и что? В этом нет ничего постыдного.

Ох боже, даже сейчас оправдываюсь, глядя на себя в зеркало. И как теперь замазать эти ужасные синяки? Может вообще сказать, что я заболела?! Нет. Будет еще глупее. Пойду. Точно пойду, а по дороге забегу в аптеку и куплю капли — должно помочь.

Все, разработав какую никакую стратегию, я одеваю свой зеленый плащик и выхожу из дома в солнечных очках, чтобы народ не пугать. Благо погода позволяет. Делаю это немного раньше, чтобы успеть забежать в ту самую аптеку в начале своего дома, куда спешу почти бегом. Немного не рассчитала время все-таки, глупо так. Совершенно не могу сосредоточится на таких простых вещах. И так это, на самом же деле так, ведь совершенно не замечаю внезапно вырулившую знакомую машину, которая несется точно на меня. Слышу визг тормозов далеко от меня, но я так пугаюсь, что делаю шаг назад, спотыкаюсь о круглых шар и валюсь на задницу.

- Ау…

- Марина, блин!

Стас подбегает так быстро, что я не успеваю сообразить. Тянет на себя, отряхивает, потом берет лицо в ладони и выпаливает:

- Ты как?!

- Как я?! Ты меня чуть не сбил!

- Я затормозил почти за километр! - кривится, но я тут же вырываюсь и снова наступаю.

- Что ты здесь делаешь?!

Молчит. Смотрит только на меня так пристально, от чего совсем не по себе становится, и только спустя еще миг я понимаю — глаза то меня выдают. Я ж капли так и не купила, блин…

- Садись, я подвезу.

- Я на автобусе, спасибо.

- Марина, серьезно. В машину.

- Ты не смеешь мне…

Смеет. Стас Давыдов смеет делать вообще все, что ему в башку взбредет, потому что дальше он меня просто подхватывает, чуть ли не на плечо закидывает! И несет в сторону машины, куда не просто сажает, еще и пристегивает собственноручно. Я, конечно, предпочитаю благоразумно не устраивать сцены во дворе, где живу, но это совершенно точно не значит, что меня все устраивает. Стоит ему сесть за руль, я, собственно, сразу и ставлю его в известность, шипя, точно змея.

- Ты совсем охренел?!

- Я жду тебя тут с семи утра. Прости мою несдержанность!

- А зачем ты меня ждешь с семи утра, если я выхожу в девять?!

- А я будто знал это! Нет, ты думаешь, что я так развлекаюсь или что?!

Нервничает дико. Если честно, даже немного страшно ехать с ним, но что уж там, куда я денусь, да? Единственное, что могу, это указать на аптеку.

- Мне надо в аптеку.

Стас громко вздыхает, глаза закатывает, но резко газует, втиснувшись в дырку между машинами, а потом выходит. Куда ты поперся то?! Откуда знаешь, что я хочу купить?! У меня что на лбу написано?! Ах да. Действительно же написано, только не на лбу, а в глазах. Красных и опухший.

И все так — буквально через десять минут мне на колени падает пачка капель. Стыдно. Благо, что Стас никак не комментирует, тупо пристегивается и снова заводит машину, я решаю сама. Городить бред, видимо, мое хобби…

- У меня аллергия.

- Ага.

- Думаешь, вру?!

- Нам это обсуждать необязательно.

- Да, потому что у меня аллергия на новую смывку косметики.

Бросает на меня взгляд. Клянусь, я в нем на секунду вижу уважение, потом он слегка кивает и смотрит на дорогу. Пусть мы оба знаем, что это вранье чистой воды, мне становится немного легче. Ну а дальше то что?! Молчим оба. Я не собираюсь начинать разговор, вообще не представляю о чем он будет. Сам тут сидел, сам ждал, значит сам и разродится. Чтобы подчеркнуть свои твердые намерения, складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну: дудки, Марина больше в эти игры не играет. Сглаживать, сглажу, но не в этом случае.

И знаете что? Работает. Стас молчит до следующего светофора, а потом не выдерживает и взрывается.

- Да твою мать! Хорошо! Я переборщил вчера! Прости!

Серьезно!? Таким тоном никакие извинения не нужны, даже если с ними в придачу полцарства дадут — дудки, часть два! Фыркаю, но отвечать? Нет. Стасу это не нравится. Краем глаза замечаю, как он ерзает в своем сидении, нервничает, ершится сам в себе, как ежик, которого поймали ночью под домом, а что? А делать нечего. Придется идти на мои условия, да, мой милый. Примадоннам тоже такое полагается.

- Ладно… - выдыхает и сбавляет скорость, сам на меня взгляд бросает, - Прости, если я сказал что-то не так.

- Тебе сложно извиняться.

- Нет на самом деле, если я понимаю за что.

Бам! Ты серьезно?! Я резко поворачиваюсь на него, он то и дело в ответ поглядывает и щурится, а потом добавляет так…в свойственной только ему манере.

- Проясним сразу. Я извиняюсь за то, что обидел тебя, потому что этого не хотел точно, но я все еще не понимаю…

- Останови машину.

- Нет.

- Ты не имеешь…

- Я сказал — нет. На этот раз ты не сбежишь, а будешь со мной говорить, поняла?! Я итак всю ночь из-за тебя не спал.

- Из-за меня?!

- А из-за кого?! Кто сбежал и снова телефон отключил?! Что за дурацкая привычка прятать голову в песок?!

- Клянусь, если ты сейчас не заткнешься, я тебе по морде дам!

- Тогда я тебе по заднице!

Не замечаем, как загорается зеленый. Оба сидим, как два быка, повернулись друг другу и вот вот сцепимся рогами. Ой, стойте, мы ими уже сцепились. Позади бибикают — а ему плевать. Да и мне…первые пару мгновений, но потом я боязливо оборачиваюсь и тихо говорю:

- Нам сигналят, поехали.

Сдаю назад. Снова это делаю. Наверно потому что женское это? Умнее быть. Потому что мужское — это отстаивать какой-то бред, ну правда. Стас поворачивает мое лицо на себя, взявшись за подбородок, щурится.

- Нет.

- Стас, там…

- Говори, что было вчера. Нормально. Без намеков и бреда, поняла?! Четко и ясно, чтобы я, твою мать, понял! Или мы не поедем никуда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сигнал клаксона становится интенсивнее, а терпение водителя явно все меньше и меньше — ад. Он загоняет меня в ловушку, и мне это совсем не нравится!

- Это нечестно…ты давишь на меня и не даешь мне выбирать самой.

- Вчера ты тоже поступила нечестно, Марина, когда лишила меня возможности разобраться.

Молчу. Слышу уже целую гамму «биков», ежусь, и что? Ну вот что мне прикажите делать?! Сдаюсь и капитулирую, потому что, боюсь, разборка эта может кончится плохо: не дай бог кто еще из машины выйдет, драка начнется, а он итак заляпан в международном скандале…

- Хорошо, только поехали, пожалуйста.

Стас сразу отпускает меня и срывается с места, успевая проскочить светофор на последних секундах. Потом сбавляет скорость — ждет. О да, он ждет, когда я начну, хоть на этом спасибо — больше не давит.

- Ты отнесся ко мне пренебрежительно, и это меня здорово зацепило.

- Пренебрежительно?! - кривится, дернув при этом головой, - Я повез тебя в лучший ресторан высокой кухни! Ты издеваешься?!

- Я не об этом, не прикидывайся идиотом! Это бесит!

- Ты про Аньку что ли?!

- Про встаньку! Ты знаешь, о чем я говорю! Я вчера сказала и…

- Да, про официантку! Что ты сложно…

- Закрой рот, Давыдов, предупреждаю!

- А как я должен был тебя назвать?!

- Обязательно было говорить, что я официантка, еще и…

- Да она итак это знала, твою мать! Не сказал бы я, она бы из тебя всю душу вынула! Анька — сука! Я ее будто не знаю! Стала бы защищать Ольгу, тебя бы стерла!

- Защищать Ольгу?!

Снова кривится. Но молчит. Это что еще за новости такие?! От чего ее надо защищать?!

- От чего твою Ольгу защищать надо?! От меня что ли?!

- Да откуда я знаю?! Это ваше бабское! Только у бывшего появится кто-то — давай ее гасить всей толпой!

- И поэтому ты решил сделать это сам?!

- Я тебя не гасил!

- Еще и добавил «пока»! Ты стесняешься, что твоя новая пассия всего лишь официантка, да?! А не владелица салона красоты или…чем там твоя бывшая занимается?!

Стас натурально рычит, а потом резко уходит вправо и тормозит на обочине. Честно? Мне в голову закрадываются разные мысли, начиная с того, что он меня сейчас просто изничтожит (словесно, разумеется), заканчивая тем, что просто вышибет из машины. И как отсюда добираться? Такси что ли заказывать?

Но он удивляет меня. Резко поворачивает на себя и берет лицо в ладони так, чтобы не отвертеться было, а потом приближается.

- Ты дура, Марина, ясно?! Я не вкладывал такого смысла, ты его сама придумала на ровном месте…

Открываю рот, чтобы возмутиться, но Стас прерывает четко.

- …Но я согласен — могло прозвучать стремно. Иногда меня заносит, а иногда я говорю что-то и не придаю значения слова — знаю! Мои косяки! Я стараюсь исправиться, но я никогда не намекал ни на что такое!

- Все вокруг считают, что я тебе не пара, - вдруг тихо сознаюсь в том, что меня на самом деле волнует, опускаю глаза.

Боже. Как вафля! Снова ведь сейчас разрыдаюсь, еле сдерживаюсь! Не хочу перед ним слабой быть, я итак не очень на его фоне, так еще и это…А он только добавляет!

- Марин, посмотри на меня.

Мотаю головой. О нет-нет-нет! Не проси! Я тогда точно не сдержусь… Ладно, хоть не требует. Стас вдруг притягивает меня еще ближе, обнимает и шепчет на ухо.

- Я так не считаю. Чье мнение тебе важнее? Всех вокруг или мое?

- Твое, но…

- Вот и помни об этом. Мне плевать, что ты…сложно официантка…

Цыкаю, но он умудряется меня развеселить — я хоть и слегка, но смеюсь, а Давыдов еще и по волосам поглаживает. Так мило…

- …Я не из тех, кто человека по работе судит, малыш. Когда я учился в школе, работал уборщиком. Когда в академии был, разгружал ночью машины.

- Серьезно?

- Ага. Говорил же, отец ничего маме не оставил, просто свалил. Нужно было как-то выкручиваться. Так что мне плевать, где ты работаешь. И я тебе по секрету скажу, салон красоты у Аньки — подарок Кирилла. Она ему так мозг вынесла в один момент, что он ее спихнул, лишь бы занялась чем-то. Вот и все. А Ольга…та когда-то писала для второсортного, модного журнала, но как только меня окольцевала — сразу это дело бросила. Прикрытие просто было, да и повод мне мозг потрахать, мол, я ради тебя карьеру бросила! Не было там ничего стоящего, если бы было — она бы не ушла. Да и я бы не просил. Жестоко это — отнимать у человека его отдушину. Я бы не пережил, поставь мне такие условия…

- То есть тебе плевать, если я всю жизнь буду просто официанткой?

- Мне плевать, если ты будешь сложно официанткой…

Снова цыкаю, но на этот раз смеюсь громче, щипаю его еще, а потом в глаза смотрю. Стас мне с щек стирает предательские слезы и усмехается.

- Все работы хороши, Марин, и нет ни в одной ничего постыдного, но если тебя что-то не устраивает, а я же чувствую, что ты как не в своей тарелке — измени это. В конечном счете, все твои загоны у тебя в голове.

Прав он. Стас, по большому счету, ни разу мне ничего не сказал про мою работу и череду неправильных решений — плевать ему было. И сейчас плевать, я же вижу, это мне по большому счет некомфортно рядом с таким успешным мужчиной, быть никем.

- Ты сама не представляешь себе, насколько ты талантлива, Марин. Я ведь не шучу…ну не совсем шучу, когда говорю, что «сложно» официантка. У Лены такой перечень правил — закачаешься.

- Да обычные правила…

- Нифига. Она в этом плане монстр, а ты — лучшая в ресторане. Решить любой конфликт можешь, найти выход из какой-то ситуации, ориентируешься молниеносно. Ты молодец. Просто этого не замечаешь. А если не веришь, ответь, у кого больше всех чаевых за смену?

- Ну у меня…

- Не «ну», а у тебя. Прости, что я сказал так, как сказал. Я не вкладывал никакого «двойного» смысла, малыш. Что касается «пока»? Это да. Это осознанно. Но не потому что я стесняюсь и пытаюсь как-то замазать себя, а потому что знаю — временно ты официантка. Тебе просто нужно раскачаться.

- Почему нельзя было сразу так сказать?! - всхлипываю, он в ответ жмет плечами и смотрит на наши руки.

- Да я и сам понял, что маху дал…разозлился немного на себя…

- Немного?!

- Ладно много.

- И на себя ли?!

- Ты просто под руку попала. Прости меня за это.

- Тоже от отца?

- Ага. Не контролирую свой базар и много лишнего могу сказать на эмоциях, особенно когда нервничаю. Это не оправдание, знаю, но…как-то вот так.

Вижу, что Давыдову действительно стыдно, поэтому двигаюсь к нему ближе, потом кладу руку на щеку и мягко целую его. Не знаю, что до конца чувствую — мне нужно немного подумать, — но знаю, что сейчас это уже неважно. В любом случае, я также прекрасно понимаю: если что я любой момент могу подойти к нему и поговорить снова, а главное — он меня выслушает.

Что подтверждается дальше.

- Говори со мной, хорошо? Я абсолютно не понимаю намеков и вообще считаю, что говорить нужно всегда. Не сбегай.

- Ты правда ждал меня с семи?

- Ни за что не скажу, сколько на самом деле просидел под твоими окнами.

Тихо смеюсь, потом поднимаю брови. Мол, давай, колись, и что ему остается? Теперь Стас у стенки, и от этого нервничает, но…

- Всю ночь, - закатывает глаза, отстраняется и трогает машину с места, бурча под нос, - Надеюсь, ты довольна.

Еще как! Улыбаюсь от уха до уха, смотрю теперь исключительно на него, но молчу. Стас снова быстро не выдерживает — отвечает мне, переводит взгляд на дорогу, снова отвечает, и теперь отчетливо цыкает.

- Господи! Ну что?!

- Ты сидел под моими окнами?

- Да, и за это ты должна мне массаж. Спина просто дико ноет…

- Считай квиты.

- В смысле?! У меня ты спишь на ортопедическом матрасе!

- А помнишь, как ты заставил меня мыть посуду?!

- Еще бы такое забыть! - веселится от души, за что я тут же его щипааю.

- Я тогда уснула на стуле, так что это не смешно!

- Серьезно?!

- Да!

- Мда…вообще не понимаю, как ты в это поверила?!

- Все ты и твои сложные словечки!

Мы тихо смеемся, а когда он зажигает сигарету, бросает на меня хитрый взгляд, а я уже знаю — сейчас будет то самое предложение.

- Предлагаю «не квиты», а взаимный обмен любезностями.

- Неужто потрахаться в твоей машине?

- Ты мне этого никогда не забудешь…

- Неа. Я злопамятная.

- Буду иметь ввиду. Вопрос можно?

- Тебе можно все, лапуля.

- Ла…пуля?!

- Спрашивай, пока я не передумала!

- Ох, вы только посмотрите на нее! Ладно. Ты сказала, что все вокруг говорят, что ты мне не пара. Кого имела ввиду? Тебе Оля что-то говорила?

- Нет, я с ней не общалась…за исключением той встречи у твоего кабинета.

- Не обращай внимания. Она собственница.

- Ты разве ее?

- Нет, но я долго был ее, перебесится. Так как с ответом?

- Эта бабища говорила. Сашина.

- Катя?

- Откуда ты знаешь, как ее зовут?

- Охохо…это очень забавная история, малыш.

- В смысле?! О чем ты?!

- Неважно пока. Говори!

Как это неважно?! Но по выражению Стаса понимаю — он не отцепится, пока не получит желаемое, и мне мое тоже не даст. Соблюдаем очередность, так сказать…Ну ладно. Пока Стас перестраивается, чтобы заехать в наш двор, я вздыхаю и киваю.

- Ася.

- Что Ася?

- Она сказала, что ты просто играешься, и что мне далеко до Оли. А еще, что ты ее до сих пор любишь.

Ой…зря я это сказала…Стас вдруг меняется в лице, сжимает руль и тормозит резче, чем планировал явно. Я боязливо смотрю на него, он на меня хмуро.

- Почему ты не сказала сразу?

- Да…не знаю. Не думала…

- Ты должна мне все говорить.

- Ну прямо все…

- Марин, серьезно. Все, что касается меня — я имею право знать. Пошли.

Выходим из машины вроде вместе, и вроде помирились, а мне кажется, что я точно зря это ляпнула. Надо было молчать дальше. Он же злится на меня…Дура ты, Марина, дура…

- Ася?

Давыдов вырывает меня из моих мыслей, когда мы попадаем на кухню, где во всю кипит работа.

- Ты уволена.

- Что?

- Что?! - резко тяну Стаса за руку и шиплю, - Ты обалдел?!

Но ему плевать. Давыдов мягко перехватывает мою ладонь, а на девушку смотрит холодно так, что аж мурашки берут…

- За несоблюдение субординации, ты больше здесь не работаешь. Собирай вещи и уходи, расчет получишь у Лены.

- Но…какой субординации?! - взрывается она моментально, - О чем ты говоришь?! Я…

- Моя личная жизнь не твоего ума дело, поняла?! - рычит в ответ Давыдов, а из глаз буквально молнии летят, - Я терпел твое поведение слишком долго, и ты, видимо, подумала, что можешь исполнять дальше и больше?! Я — твой начальник, а не твой дружок, твою мать! Вдруг ты забыла!

- А когда-то ты и сам об этом забыл!

- Пошла ты! - фыркает в ответ, - Между нами не было ничего никогда.

- Ты со мной флиртовал!

- Я с тобойпросто общался, но я тебе ничего не обещал. Уходи. По-хорошему говорю.

- Только Лена может меня уволить!

- Если она тебя не уволит, уйду я. И это серьезно, дорогая.

Он правда серьезно. Я вижу это по лицу — шутки кончились. Интересно, он когда просил убрать меня, вел себя также? Но я не успеваю вдоволь подумать об этом — Ася смотрит на меня и шипит, точно разъяренная кошка.

- Сука!

- Рот закрой! - Давыдов тут же заводит меня за спину, а Юра моментально включается во всю эту мизансцену.

- Давай-ка на выход, дорогая, хватит тут голосить. Иногда нужно уметь проигрывать…

- Пошел ты! Руки! Проигрывать?! Кому?! Этой что ли?! Когда он тебя кинет, Мариночка, а он тебя кинет, рыдать будешь белугой! А я буду смеяться!

- Врача! Врача! Позовите врача! - пародирует младший Давыдов знаменитое видео, от себя добавляя, - Здесь у нас явно запущенный случай похотливой лихорадки! Дайте женщине мужчину!

Что-то еще выкрикивает, перекрывая возгласы бешеной Аси, а я так и стою. Красная вся до самый кончиков ушей, Давыдова убить готова, но он оборачивается, обворожительно улыбаясь, и я только шепчу.

- Зачем ты это сделал, дурак?

- Потому что тебе больше не нужно самой со всем справляться, Марин. Ты же моя девушка, как никак…

Ой-ой. Вот и с отношениями нашими мы, кажется, определились, да?

Стаса мой ступор смешит, он снова берет меня за руку и уводит к себе в кабинет, где сразу начинает раздеваться. Что это?! Закрепить решил?! Я как-то окончательно теряюсь, а он видит и играет на нервах. Специально тянет. Как будто стриптиз решил станцевать!

- Что такое, малыш?

- Машины здесь нет.

Выпаливаю первое, что пришло в голову — смешу сильно. Давыдов прямо в голос ржет, дурак, потом тянется к форме, а я неизбежно краснею — о чем ты думаешь, Марина?! Господи боже! Он просто переодевается!

- Трогательное наблюдение, и мне нравится ход твоих мыслей, но нужно работать. Потерпи до вечера.

- Я…ты…ээ…

- И да. Не рассчитывай сегодня на машину. Я уже не молодой, после ночи в совсем неудобной позе, мне нужно поспать нормально.

- Ты же специально меня провоцируешь, дурак!

- Ты мило смущаешься. Итак. Мы не закончили разговор.

- Больше никто мне ничего не говорил.

- Отрадно слышать. А ты не хочешь ничего спросить?

- Да вроде…ой! Она! Ты там что-то про историю говорил!

- Ага.

Стас хитро подмигивает, потом достает телефон и через миг сует его мне. Так вот просто. Я немного шокирована, если честно: Саша никогда так просто свой телефон не отдавал.

- Ты даешь свой телефон? - жмет плечами.

- Мне нечего скрывать. Читай. Это забавно.

Екатерина

Привет 🥰 Извини за беспокойство. Не знаю, помнишь ли ты меня, но мы встречались в твоем ресторане на днях, и я просто не могла не написать! Ты так потрясающе готовишь — спасибо большое за ужин! Надеюсь, что смогу попасть на следующий мастер класс!

Стас Давыдов

Привет, нет, не помню, но спасибо. Мы всем рады

Екатерина

Понимаю…так много людей встречаешь каждый день))) Скажи, а это сложно быть шеф-поваром?)

Стас Давыдов

Не особо

Екатерина

Наверно, ты преуменьшаешь, хотя…ты настолько талантливый, что для тебя это и не работа вовсе, а призвание 😍 Ты всегда знал, что хочешь быть поваром?

Стас Давыдов

Ты журналист? Если да, для этого дела тебе к Лене. Она работает с прессой

Екатерина

Ой нет, что ты? С чего ты взял, что я журналист?))) Приятно, конечно, но нет)))

Стас Давыдов

Вопросы просто странные

Екатерина

Нет-нет)))Мне просто интересно поговорить с интересным мужчиной)))

Стас Давыдов

Мне есть с кем поговорить, и других собеседников я не хочу

Екатерина

Ой, что ты)))Я не в том смысле! Просто пообщались бы)))Я так много хочу узнать про французскую кухню…)

Стас Давыдов

Я знаю гораздо меньше, чем Google

Екатерина

Ну вряд ли с гуглом приятнее общаться, чем с тобой)))🤩

Стас Давыдов

У меня есть девушка

Екатерина

Она против дружеского общения двух взрослых людей?) разве в этом есть что-то преступное?

Стас Давыдов

Преступного нет, и нет. Она не против, я против. Не пиши сюда больше, я тебе не Сашенька. Бриллиант на стекляшку ни за что не поменяю

Пользователь ограничил доступ к своей странице

Я глазам своим не верю! Медленно поднимаю их, все еще неверующие, обратно, и вижу картину маслом: Давыдов стоит, грудь колесом, руки в бока упер, сияет. Такой гордый, дурак, и я не могу не улыбаться — слишком уж забавный он сейчас, но…

- Она к тебе…подкатывала.

- Агась.

- Прям откровенно так.

- Агась.

- И ты ее сразу узнал?

- У меня отменная память на лица, малыш.

- Зачем?

- Интересно было, чем кончится.

- Удовлетворен?

- Да нет, - жмет плечами и подходит ближе, потом к себе притягивает и шепчет, - Очевидно слишком.

- И что же тебе очевидно?

- Что бывший твой идиот. Но что поделать? Кому-то вечно жить с синицей в руках, его ведь лебедь в моих теперь. Я его так тупо не прохлопаю.

- Там журавль был, - блею глупо в ответ, Стас же усмехается, приближается и шепчет.

- Плевать, что и где было. Ты — белоснежный, красивый лебедь. Очаровательная моя девочка…

Я даже как-то теряюсь, совсем отвыкла от комплиментов. Да и таких, немного странных, но настолько искренних, чистых и…самобытных, наверно? Ни разу не получала в принципе. Да и что тут отвечать? Надо ли? Ему точно нет. Стас целует меня, закрепляя договор — его я. И так нежно он меня еще никогда не касался…

Глава XIX. Ты же сомневаешься

Марина; месяц спустя

У нас все хорошо. Не поверите! Но это так. Уже месяц мы со Стасом встречаемся и фактически живем вместе. Он теперь, кстати, у меня оставаться не боится. Нет, он никогда и не боялся, ему было скорее не по себе. Забавно так вышло, он же буквально «изгнал» Сашу из моей квартира (скорее, конечно, из своего воображения) — однажды вечером приехал без предупреждения с упаковкой белого, дорогущего белья. Мол, все. Застилай. Спать будем. Я, конечно, посмотрела на него, как на дурака. Как же я застелю грязное белье? Только что купленное? Да. Озадачен был сильно — почесал затылок, плечами дернул и утопал в большую комнату. Нашей Примадонне, видите ли, не нравилось спать на том же, на котором я спала с другим. Ощущаете градус странной, нелепой ревности? Я вот ощутила, как он зашкаливал, поэтому достала из шкафа белье, которое купила уже после ухода мужа, и на котором он, очевидно, не спал.

Обрадовался сразу. Засиял аж. Это ему подошло. Конечно, он на утро все еще бурчал, что кухня у меня маленькая и вообще зло поглядывал на кота, из-за которого, собственно, мне и приходилось хотя бы какое-то время находиться дома, но смирился. Вообще, мне даже показалось тогда, что они ни за что не поладят — Гера на него в ответ еще страннее поглядывал, — но нет. Нет! Вон ведь спят вместе. Я откидываю волосы назад и смотрю на эту милую картину, улыбаюсь. Огромный Давыдов на белых простынях, а рыжий комочек рядом. Оба на боку. Одинаково почти. Как, знаете, на фотках с ребенком. Мне почему-то сразу такая ассоциация в голову бьет, и вообще…То ли это генетика знать о себе дает, то ли гормоны, то ли просто в Стасе дело, но я все чаще ловлю себя на мысли, что хотела бы завести ребенка. От него. О боже…

- Ты на меня пялишься, - бурчит, а я улыбаюсь, но чтобы лицо окончательно не уронить, тихо цыкаю.

- А ты за это деньги берешь? Простите, не знала и…

Стас резко встает и хватает меня за талию, тянет обратно под заливистый смех и сгребает в охапку.

- Не пойдешь никуда.

Улыбаюсь. Черт, я за последний месяц только и делаю, что улыбаюсь. Стас оказался очень нежным, домашним больше…не таким, каким представлялся мне раньше. Я думала, если честно, что он такой, знаете, гулена. Сауна с мужиками, бильярд какой-нибудь, девчонок куча — нет. Может быть это только пока? Но пока он предпочитает проводить время со мной, и это прекрасно. Конечно, он все еще много работает…например, за последнюю неделю — это его первый выходной. Он летит куда-то вперед и вперед, и иногда мне кажется, что Стас так помешан на своей работе не из-за амбиций, а скорее хочет доказать своему отцу: я лучше, чем ты.

- Стас, пусти, у меня же занятие с инструктором.

Ну да. Я тоже не сижу на месте, признаюсь. Сейчас, например, активно учусь водить машину. Нет, у меня есть права, но я получала их очень давно, а ездила от силы раза два сама. Забыла абсолютно все, да и что? Это лучше, чем сидеть в квартире и Давыдова ждать, как я раньше сидела и Сашу ждала.

- Я сам тебя всему научу, малыш, - голос томный, а в зад упирается то, чем он, видимо, собрался меня учить.

Ох, Давыдов, угомонись. Усмехаюсь.

- Знаю я, чем твои уроки кончаются…

- А ты против кончать мои уроки так, как они кончаются? - парирует нагло, а сам губами по плечу проводит и в мурашки меня кидает снова — кот.

Я почти сдаюсь. На меня все его приемчики работают безотказно, как бы позорно это не звучало. Но нет, нет! Я должна держаться! Поэтому использую последний аргумент, чтобы сохранить ясность мысли, да и свой урок.

- Стас, ты сегодня с Авророй гуляешь.

Имя дочери работает на него, как хороший такой, контрастный душ. И это печально, если честно. Нет, не то, что он так привязан к дочери, это меня напротив очень радует, а то, что они так мало с ней видятся. Стас переживает. Он мне этого не говорит, только и не нужно мне слышать, достаточно просто один раз увидеть, как он заканчивает разговор со своей малышкой. Он стоит еще где-то минуту, смотрит в телефон и грустно улыбается. Наверно о многом сожалеет? Потом конечно убирает все эти эмоции подальше, но эта минута…она такая проникновенная и безумно печальная, что у меня сердце каждый раз кровью обливается.

А еще из-за Ольги. Нет, из-за нее у меня не кровью обливается сердце, его будто окунают в жгучий соус Чили, потому что я дико к ней ревную. Как только мы обозначили наши отношения, она сразу активизировалась, как бешенная, простите, матка. Это единственное плохое, что есть в наших отношениях — Ольга незримо присутствует рядом. Она звонит, когда захочет, дергает его по мелочам, а он прется каждый раз. Например, из последнего, у Олечки спустило шину, и она, бедная, несчастная принцесса, испугалась. Буквально в истерике звонила ему и просила приехать, а я что? Меня это бесит, но я не могу ему запретить, при том Стас очень просил потерпеть. Он не хочет с ней ссориться из-за дочери, они только-только наладили шаткий мир, и теперь он перед ней на цырлах ходит.

«Марин, потерпи немного, окей? Она скоро найдет себе кого-то и кончится это. Просто пока я единственный человек, кто может ей помочь…» - говорит мне постоянно, а я так и хочу спросить. А почему ты должен ей помогать?! Ты не ее муж больше!

Но я молчу. Если честно, то мне страшно ставить его перед выбором, потому что, наверно, страшно, что выберет он не меня, а ее. Я ведь в него влюбилась по уши, так что Аськины слова так и бьют в голову, как исподтишка. Еще бабушка…вдруг все они правы? Вдруг между нами это временно, а по итогу он к ней вернется?

- Ты после своего занятия куда?

- С мамой встречусь, - мотаю слегка головой и натягиваю на лицо улыбку, снова поднимаясь с кровати, - Она хочет погулять.

- Могу вас забрать? Познакомлюсь наконец?

Ой нет. С мамой я его знакомить дико боюсь. Она у меня такая, можно сказать, не особо тактичная. Как ляпнет чего, а мне потом разгребай…у нас еще не настолько устоявшиеся отношения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Да нет, не надо, - отмахиваюсь, - Проведи время с дочерью, потом как-нибудь.

- Ты боишься меня с ней знакомить?

- Не в том дело…

- Марина, ты врешь.

- Нет, не вру! - кривлюсь, а сама на него исподтишка поглядываю, - С чего ты взял?

- Я вижу твои зубы мудрости.

- У меня нет зубов мудрости, дурак!

- Так что?

Стас подкладывает руки под голову и поднимает брови. Ох боже, какой же он красивый…и как же ему идет быть голым в моей постеле! Так! Не отвлекайся!

- Моя мама…она очень специфическая женщина.

- Та-а-к…

- Боюсь, что она что-нибудь ляпнет, и ты сбежишь.

Громко смеется, а мне вот не до шуток. С Сашей так было, как он потом признался: она сказанула что-то, что ему совсем не понравилось, и он серьезно так призадумался…Не хватало мне только повторения банкета…

- Я и сам могу сказануть чего, разве нет?

- Это да…

- Ладно. Не буду давить, как захочешь, так и будет.

- Спасибо…

Я ему за это правда благодарна, но размениваться на всякие там гляделки — времени нет, бегу собираться. А Стас опять засыпает…Слышу из ванной, как говорит с котом, а потом тишина — когда возвращаюсь, ну точно! Дрыхнет! Цыкаю, хочу уже подойти и разбудить его, но потом понимаю: устал он. Сильно устал. Вчера он ездил на кейтеринг для миллионеров, откуда вернулся глубокой ночью — все для продвижения карьеры, но блин, так же тоже нельзя. Аккуратно к нему подхожу, чтобы взять телефон и завести будильник, а стоит только присесть на корточки, как он глаза открывает. Выглядит это странно: смотрит на меня долгим взглядом, а я как вор с его телефоном в руках притаилась.

- Я будильник завожу, - выпаливаю тут же, а в ответ получаю широкую улыбку.

- Знаю.

- Знаешь?

Стас перекладывается на бок, чтобы быть ко мне лицом, кивает.

- Ну не конкретно это, но знаю, что ты ничего такого там не станешь делать у меня за спиной.

Усмехаюсь, пару раз кивнув, потом откладываю телефон, на котором уже поставила ему будильник, а потом двигаюсь к нему ближе и шепчу, проведя кончиками пальцев по лицу.

- Ты очень устал.

- Отосплюсь и нормально все будет.

- Ты хочешь доказать ему, да?

Глаза до этого мягкие, в миг становятся стальными. Я знаю — злится. Захожу ведь за черту дозволенного, но мне сейчас плевать. Я должна сказать, что хочу сказать уже давно, потому что иначе буду молчать вовеки веков.

- Тебе не нужно так стараться, Стас. Ты себя слишком нагружаешь.

- Марина…

- Постой, я просто скажу, а ты уже дальше делай с этим все, что сам решишь, - медлит, но кивает, и тогда я двигаюсь еще ближе и мягко улыбаюсь, - Если ты так много работаешь, потому что хочешь ему что-то доказать, то подумай вот о чем: ему может быть плевать, а ты себя напрасно гробишь. Конечно, если ты за все подряд хватаешься, потому что тебе это нужно — ладно, но если причина в твоем отце, может быть пора отпустить? Жизнь ведь одна, а ты так много упускаешь в погоне за его одобрением.

- Дело не в его одобрении…

- Хорошо, если так. Знаешь ведь? Если тебе важно, то в этом мире есть и всегда будет по крайней мере один человек, для которого ты — лучший шеф-повар.

- Да? И для кого же?

Приближаюсь и улыбаюсь, слегка боднув его носом.

- Для меня, конечно, дурак. Спи.

Нежно целую его, а потом отстраняюсь, раньше чем он снова пустит в ход свои чары и ухожу. Не знаю, поменяет ли это что-то? Надеюсь да.

***

Мой урок проходит превосходно. Педали не перепутала, ни в кого не въехала…ладно, это я утрирую. На самом деле ведь как? Я пусть и вечно сидела на пассажирском сидении, всегда на ус мотала, что и как делал сначала Саша, потом Стас. Так что меня мой инструктор очень хвалит. Пошутил даже, что когда я ему позвонила, он глаза закатил, мол, еще одна девчонка, которая будет дико тупить и всего бояться. Нет. Со мной все иначе. Еще одно открытие: я рисковая такая. Вон сегодня до шестидесяти разогналась в плотном потоке, а ученики обычно такого себе не позволяют. Наверно у меня тип такой, да? Наблюдатель я. Смотрю, подмечаю что-то, а потом повторяю.

- Марина, я прождала тебя здесь двадцать минут! - мама снова недовольно хмурится, - Ну почему ты не можешь хоть раз приехать вовремя?

- Прости, автобуса не было.

- А пораньше выйти?!

- Мам, я не из дома, а с занятия.

- Ой, понятно все. У тебя везде оправдания найдутся…

Мама закатывает глаза, я мыслено давлю в себе недовольство — опять ей все не так! Сколько можно то уже?! Почему просто нельзя улыбнуться и сказать что-то хорошее?! На миг я даже жалею, что согласилась пойти с ней в этот чертов парк, но быстро давлю и это: она все-таки моя мама.

- …Ну и как дела?

Бросаю на нее взгляд и жму плечами, а сама не могу глупо не улыбаться.

- Нормально.

- Улыбаешься. Этот объявился?

- Мам, ну при чем здесь Саша?!

- А что тогда? Новый твой?

Резко останавливаюсь и также резко краснею. Боже, откуда она узнала?! У меня что засосы остались?! Мама тем временем с сарказмом смотрит на меня, потом закатывает глаза и откусывает кусочек у небольшого рогалика, который мы купили в палатке для туристов.

- Можешь не проверять, чистая у тебя шея.

- Мама!

- Бабуля все рассказала.

О боже. Точно. Бабуля…

- Ну и?

- Да…я…э…

- Не мямли, Марин. Он твой начальник, ты осознаешь последствия?

- Мам, прошу…

- Что у вас с ним? Все серьезно или так?

- Я на допросе?!

- Просто хочу знать, к чему мне готовиться.

- В смысле?!

- Опять проблемы…Марин, ну почему ты такая глупая у меня?! Мужчин совершенно не умеешь выбирать.

- Он — нормальный!

- Саша твой тоже «нормальным» был. И? Чем кончилось?!

- Зачем ты это делаешь?! - снова резко торможу, но на этот раз, чтобы встать на дыбы.

Вот какого, собственно, лешего?! Зачем она колет меня, зачем тыкает, как котенка?! А главное — не понимает абсолютно в чем дело!

- Что я делаю, Марин?

- Напоминаешь мне о том, что случилось! Говоришь такое о Стасе! Намекаешь! Зачем?!

- Я хочу, чтобы ты наконец перестала совершать ошибки, а вела себя, как взрослая! Тебе уже не пятнадцать! Тебе надо рожать детей! Замуж снова выходить!

- Я только оттуда!

- Ой, Марин, несерьезно все это было! Детей нет — значит не семья вообще! Теперь тебе надо что-то нормальное строить! Работу найти…

- У меня есть работа!

- Официантка — это не работа, а временное развлечение.

- Развлечение?!

- Марина, ты понимаешь о чем я. Тебе нужно вставать на ноги и жить правильно! Бабуля сказала, что этот твой Стас совершенно несерьезный…

- Это не так! Стас — хороший мужчина!

- Тогда почему ты его не привела, а?! Я думала, что ты догадаешься!

- Потому что он гуляет с дочерью!

Вру, чтобы не обидеть ее, но вру опрометчиво. Глаза мамы сразу расширяются, а потом она выдыхает.

- Так у него есть ребенок?!

О нет…боже…Во ляпнула! Прикрываю глаза, но маме уже была дана команда «фас» — она теперь меня просто сожрет.

- То есть у него есть ребенок?! Прекрасно. И?! Настрогал на стороне или и жена есть?! Ты связалась с женатым?!

- Они в разводе!

- Небось развод еще свежий. Постель не успела остыть, а ты уже в ней! Знаешь как это называется?!

- Мам…

- Марина, да очнись ты! - она щелкает пальцами перед моим носом и строго добавляет, - Ты — его временное развлечение! Таблетка! Ни к чему серьезному это не приведет! Ему просто нужно выдохнуть!

- И даже если так, это моя жизнь!

- Для этого я тебя растила?! Чтобы какой-то козел тебя использовал и время твое попросту тратил?! А как же внуки?!

- Хватит! Ты за этим меня пригласила?! Мозг мне трахнуть?!

- Марина! Как ты выражаешься! Люди кругом!

- За этим?!

- Я хотела с тобой серьезно поговорить и указать на твои ошибки, чтобы ты их исправила!

- Мы не в школе! Я не твоя ученица, я твоя дочь! - ору уже в голос, сама слезы роняю, но стою.

Раньше бы сбежала, но теперь — никогда! Пора уже отстоять свои границы, чтобы она прекратила на меня давить, о чем я ей и сообщаю дальше.

- Хватит на меня давить!

- Я давлю?! Да кто тебе скажет правду, если не я?! Кому есть дело?! Только маме!

- Ты вообще меня не слышишь… - вдруг осознаю шепотом, потом опускаю глаза и мотаю головой, - Ты не хочешь слышать. Это бессмысленный разговор…

- Марина, не драматизируй.

- Я домой, нагулялась.

- Вот как, значит?! Мама у тебя дура, да?!

- Мама у меня жестокая, - еле слышно отвечаю и разворачиваюсь к выходу, - Пока.

Может быть я снова неправа, что так поступаю? Но я правда не вижу смысла продолжать этот разговор. Знаете? Я даже не исключаю, что она говорит правду и дельные вещи, но как она говорит это — другой разговор. Сейчас мне нужно обнять Стаса. Немного тепла, участия — я этого безумно хочу и нуждаюсь, поэтому еду к нему, а там, к сожалению, вижу картину, которая прочно засядет у меня в голове надолго.

Стою тут за углом, как сталкер, как с Сашей стояла, и наблюдаю за семейной идиллией. Стас укладывает вещи в свой джип, Ольга рядом, а их дочь у нее на руках. Втроем смеются, счастливы, говорят о чем-то без устали. Здесь нет мне места, я тут — третья лишняя. Так что же получается? Мама права? И все вокруг правы?

Я так и не подошла вчера к ним, потому что действительно неуместно это было. Так мне показалось. Ну…короче да, снова трусливо сбежала, да. Признаюсь. У меня какой-то, видимо, пунктик на прямые столкновения. Стас, конечно, приехал ко мне сам, но только ближе к ночи, чем добавил еще пару аргументов в копилку. Господи, в нее уже пихать эти аргументы некуда! Лопнет скоро моя хрюшка, чувствую задом лопнет феерично. Но пока я еще держусь, поэтому стараюсь оправдать его в своей голове: мол, ну а что такого то, собственно?! Между ними ничего не было, как тогда на набережной залива, они просто нормально общаются. И?! У них дочь есть. Радоваться надо, что им удалось все урегулировать. Но, черт, судьба-злодейка тоже не лыком шита. Она подбрасывает ситуации одну за одной, чтобы ты глаза свои раскрыла, дура.

В моем случае это день рождение Авроры. Оно было давно, а празднуют только сейчас, потому что Ольга ее сначала увозила к своим родителям, которые живут в Крыму, а потом девочка заболела. Только сегодня наконец состоится праздник. Очень пышный праздник, стоит отметить.

Тут есть, кажется, все: шары, цветы, куча детей в миленьких платьишках, огромный торт ростом чуть ли не со Стаса. И он. Очень красивый. Сегодня не работает, хотя продолжает все контролировать — это заставляет меня улыбаться.

Я курсирую по зале с подносом, а сама не могу от него взгляда оторвать. Он такой счастливый, от Авроры на шаг не отходит, на руках ее вечно таскает. Кажется, девчонка сама и шагу не сделала — так мило. Его брат в форме повара тоже нет-нет, а окажется рядом. Он сегодня, как я, на смене. Но если я работаю из-за Милы, которая резко заболела (на самом деле уехала со своим мужем в загородный отель, о чем Лена знать не должна ни в коем случае), он сам захотел. Говорит, детские праздники — не его тема, а вот разведенные и полные печали мамки, если такие имеются, это к нему. Дурак, что с него взять? Сейчас ведет себя, конечно, поприличней. Мама же рядом. Виктория его вообще меняет кардинально — сразу весь такой приличный, почти не шутит (конечно шутит, просто жестко фильтрует все, что говорит). Это мило.

Я в какой-то момент так на всю эту картину засматриваюсь, что не замечаю, как ко мне подходят две женщины и сами снимают шампанское с подноса. Черт. Я же должна им предлагать — корю себя, но зря я это. Им плевать. Я для них мебель, не более. Они, как Ольга, персонал за людей не считают — что с них взять? Одна ведь братия.

- Ох, видела, как они смотрят друг на друга? - шепчет одна другой, и я навостряю ушки

- Думаешь, что? Снова?

- Даже не знаю…Простит ее?

- Стас? Ольгу? Пф! - вроде радуюсь, но распазнаю этот «фырк» неправильно, за что мне сразу прилетает добавленной фразой прямо по темечку, - Уверена, что он ее уже простил. Любит же…

- Ох, как жаль…Я бы его прибрала к рукам. Экземпляр то стоящий.

- Замолчи, извращенка…Ольга тебя с землей сравняет, если заметит, как ты на ее мужа слюни пускаешь.

- Смотреть то не возбраняется!

Их смех оглушает, а я так и стою, в одну точку уставившись. Ну нет…ну пожалуйста, нет…Поднимаю глаза и вижу — да. Извини, Марин, но да.

Стас воркует с Ольгой, так на нее смотрит…У него глаза горят, клянусь. Он ничего не делает из списка «нельзя, если у тебя есть девушка», просто смотрит на нее и все. Но этого уже достаточно, чтобы понять, что между ними есть что-то, что еще не остыло. Связь у них есть, понимаете? И это не только Аврора…

В глупой попытке, как будто цепляясь за последнюю соломинку, я тру губы. У нас же был договор, да? Помните? Он двухсторонний. Мне такое тоже можно вытворять, но если я всегда его знаки вижу, он меня не замечает вообще. Будто меня здесь нет. И вообще нет — так это внезапно больно. Настолько что, клянусь, я слезы сдерживаю с таким трудом — проще было бы разгрузить фуру.

Нет. Не могу. Горло колит, нос свербит, а в груди так сжимает — вдохнуть не получается. Черт, как же это больно…Мне даже с Сашей так больно не было, а Стас мне даже не изменил. Боже…во что я вляпалась?

Выхожу на улицу, где прячусь за стеной и смотрю в небо. Почему мне так не везет? Почему я раньше не сообразила? Почему не смотрела? Спускала с рук все эти его «поездки» к бывшей? Дура! Я же не звоню Саше по поводу и без, как же очевидно это было…И так на меня это все давит вдруг, что я достаю телефон и нахожу номер подруги.

Вы

Надо выпить

Ответ приходи сразу:

Лерка

В восемь на Рубинштейна, норм?

Думаю да. Лена без проблем отпустит, судя по тому, как она на меня весь день поглядывает…

Глава XX. Лопнула свинка

Марина

Боже…Я так не напивалась лет сто уже! Даже тогда с Давыдовым в Астории все было не настолько печально, хотя знаете? Я заслужила. За короткое время перевернула всю свою жизнь и сделала многое, пусть и недостаточно, чтобы начать себя уважать.

Недостаточно…Это «недостаточно» звонило мне уже раз двести, а я только раз трубку взяла и попросила его меня не беспокоить. Ну как попросила? Водка послала его на три веселых буквы. Так то. Пусть со своей Олечкой обжимается, козел!

Ох, черт, что-то мне нехорошо…Сижу прямо на поребрике, подперев голову рукой. Рядом наш с Леркой общий друг. Мы втроем учились вместе, так что считай семья уже. Никаких подтекстов. Да и какие подтексты вообще, если он мне рассказывает про свою работу торговым представителем? И не так, чтобы похвалиться, а так, чтобы задолбать. То есть детально. Вы когда-нибудь обсуждали болты и саморезы обстоятельно так, с осознанием дела? Какие бывают формы? Какие размеры? Нет? Тогда даже не пытайтесь. Если в начале этой «посиделки на свежем воздухе, чтобы подотпустило» я думала, что меня сейчас стошнит, сейчас же уверена на сто процентов — еще как, если он не заткнется!

- Леша, хватит!

Друг резко замирает и округляет глаза.

- А что я не так сказал то?

- Ты меня задолбал.

- Пф!

Обижается. А я понимаю, что грубо это я что-то. Не на него же злюсь, на себя скорее. И на свое «недостаточно». Поэтому тянусь к нему и обнимаю, утыкаясь носом в плечо.

- Прости, у меня сложный…черт, да весь последний год.

- Ничего, Ринка.

Терпеть не могу, когда меня так называют, поэтому гневно смотрю ему в глаза, а он усмехается. Издевается, точно! Мстит! Ну ладно. Ему можно — раз, а два — сама заслужила, поэтому поддерживаю его улыбку своей и шепчу.

- Хочу курить.

- Ой, мать, началось. Нет.

- Ле-е-еша…

- Ты…не…пройдешь!

Забавно пародирует знаменитую фразу из Властелина колец, изображает даже посох Гендольфа, а потом, заметив что я словила дрожь, обнимает меня за плечи…Но объятие это длится ровно секунду. Резко, сильно, меня дергают на ноги, и я врезаюсь во что-то твердое. Что за хрень?! Заторможенно поднимаю глаза — Стас. Ох…Злой, как черт.

- Руки убрал от нее!

- Ты охренел?! - Леша, естественно, «бычит».

По моей реакции непонятно, что я знаю его — башкой, как болванчик, только и верчу. Ничего не говорю. Туплю.

- Это ты от нее руки убери!

Хочет дернуть меня за вторую руку, спасти. Леша у нас вообще как? Он спокойный, бесконфликтный (поэтому и выдержал столько лет с двумя взбалмошными особами бок о бок), но если надо — вступится еще как! Не даст заднюю. Стас тем более. Поэтому я наконец соображаю быстрее: не сделаю чего, от Лешки моего и мокрого места не останется, блин…

Стас уже делает шаг в его сторону, а я вдруг повисаю на нем, крепко обняв за талию, и пищу.

- Нет, нет, нет! Он — мой лучший друг! Не тронь его, Давыдов! Нет!

Замирает. Чувствую, что опустил на меня взгляд, но я ответить не могу — мне дико-дико стыдно. Слава богу, что он и не требует. Коротко велит разве что.

- В машину.

- Марин, ты его…знаешь?!

- Да, - слабо улыбаюсь Леше, но когда смотрю на свою поварскую гору, тут же щетинюсь, - Нет, понятно?! Я с тобой никуда…

А будто тебя кто-то спрашивает?!

Я почти читаю эту иронию в его глазах, пока она не скрывается из-за того, что…Стас просто присел и закинул меня на плечо, как мешок с картошкой. В первую секунду я даже опешила. Вид его задницы, конечно, прекрасен, но…Черт возьми! Какого хрена?!

- Давыдов, ты…ты…ТЫ!

- Я! Заткнись!

Рычит, как натуральный медведь, а потом, как натуральный пещерный человек, закидывает на заднее сидение так, что моя бедная юбка поднимается до подбородка. Черт! Хочу выказать недовольство, только вот кому?! Дверь захлопывается перед самым носом, пока я, как тюлениха, вожусь с предметом своего туалета. Ох черт…кажется, это слишком сложно, чтобы я могла справиться сама, поэтому резко расслабляюсь и громко выдыхаю. Машина темная, запах — его. Давит еще так.

Вчера он возил тут Олю, Мариночка… Шипит какая-то бешенная, совершенно неадекватная часть моего сознания, о существовании которой я и забыла. Вспомнила сразу, что любит она подначивать, подковыривать, топить. Топит ведь. Я смотрю на пассажирское сидение и буквально чувствую ее здесь присутствие. Незримое, как в наших отношениях, но, черт возьми, такое явное, что я с ума сойду, наверно, сейчас.

Стас возвращается минут через пять, хотя кто его знает? Я не ощущаю ни то чтобы времени, себя не воспринимаю. Грубо захлопывает свою дверь, кидает в меня сумочку. Молча. Бесит. И он еще смеет вот так со мной?! Я мечтаю ему это сказать, а еще попутно глаза выцарапать было бы неплохо, только вот открывается пассажирская дверь, и мой запал схлопывается. Господи…неужели он ее сюда притащил?!

- Ох, молодость…

Слава богу нет. Слава богу! Это Юра! Юрочка! Родной! Дай расцелую. Улыбаюсь ему глупо-глупо, он мне в ответ тоже, глядя через плечо.

- Ну что, алкашка? Что пила? Кого видела? Что делала?

- По заднице давно не получала, видимо, - сквозь зубы отвечает Стас, и я тут же на него агрюсь.

Пинаю ногой сидение — Юрка хохочет, аж в черепной коробке отдается, а вот Стас…Ему не до веселья. Он шумно выдыхает, сжимает руль, держится. Вижу, как он старается не сказать мне «пару» своих «фирменных ласковых», и разумом очень ценю, что он действительно старается для меня. Но где разум, а где пьяная женщина? Ощущаете, как далеки мы сейчас друг от друга?

- А ты, видимо, не все раздал своей бывшей телке?! - усмехаюсь ядовито, - Неужели и для меня чего осталось?!

Накатывает злость. Меня прямо с головой она накрывает, пусть и чувствую, как дрожит нижняя губа — плевать! Я не хочу рыдать, я его убить хочу! А лучше ее! И мы друг друга в этом дополняем. Только вот он хочет убить меня. Медленно так поворачивается, пыхтит, как чайник, смотрит зло и огненно, с обещанием скорейшей расправы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Что ты уставился, а?! - продолжаю, точнее водка скорее продолжает вытаскивать из меня все то, что я слишком долго сдерживала, - Как провел время с любимой?! Поласкался?! Поворковал?! Быстро справился со всеми теми пуговицами на ее дебильных портках?!

Что. Я. Несу. Зачем?! Тормознуть бы, дурость какая! Марина, тормози! А вот хрен. Хрен! Не могу! Слезы катятся градьями, он молчит — смотрит на меня только, как на идиотку, и это бесит куда сильнее.

- Знаете… - нарушает тишину Юра, потом притворно усмехается и открывает дверь, - Вспомню-ка я, пожалуй, молодость. В баре сто лет не был! Удачи.

Удачи он желает шепотом и только, видимо, брату. Правильно! Она ему пригодится. Чувствую, что меня сегодня остановит разве что слоновий транквилизатор.

Стас срывается с места, а я приподнимаюсь на локтях и усмехаюсь, злобно буравя его затылок.

- Так что? Ответишь? Как тебе твоя поддерженная телка? Соскучился?

- Марина, закрой рот. Серьезно.

- Ох, простите. Какая я плохая. Посмела святыню словом недобрым всуе помянуть. Голову с плеч!

Ору, небрежно выкидывая руку в воздух, потом плюхаюсь на сидение и начинаю смеяться. Истерично на все сто процентов, смех то в слезы переходит. Черт, я как на американских горках. Стоп. Нет. Держись! Я не хочу рыдать и быть для него тряпкой, чтобы ждать, пока он об меня ноги промокнет. Не смей рыдать! Выдыхаю и подбираюсь.

- Зачем ты притворяешься?

Молчит.

- М, Давыдов? Она же скачет перед тобой на задних лапках. Руку протяни, прыгнет на член. Чего ты тянешь?! Родит тебе еще одну доченьку. Будешь счастлив, как конь. Ну? Чего ты молчишь?

- Мы поговорим об этом, когда ты в себя придешь.

- Ох, ну да. «Потерпи, Марина»? - передразниваю его, вытирая слезы, - Снова «потерпи, Марина». Марина же такая. Дура, да? Она терпеть будет, молчать, сглаживать вечно. О Марину можно ноги вытереть и мимо пройти. Марину…

Стас жестко ударяет по рулю кулаком и буквально рычит в ответ.

- Заткнись ты наконец! Хватит нести пьяный бред! Я не буду вести с тобой никаких разговоров в таком состоянии! Ты неадекватна!

Ах неадекватна?! Резко сажусь. Ну, козел, я тебе сейчас покажу, что такое «неадекватность».

- Не хочешь вести разговоров?! - усмехаюсь и берусь за пуговицы на своей рубашке, - Тогда не будем говорить. Трахни меня. Сейчас. Здесь. В твоей машине.

- Марина…ляг обратно.

- А что? Боишься осквернить место, где была твоя любимая? Ты не волнуйся. Она не узнает. Да и потом что? Ты сам этого хотел тогда. Использовать меня ей назло, так давай! Пользуйся. Тем более я сама предлагаю.

Раздеваюсь и смотрю на него в зеркало заднего вида. Взгляд — тяжелый. Я борщу, чувствую это, но черт. Тормозов просто нет. Говорю же. Свинка разобьется рано или поздно, и из нее посыпется все то, что я копила: обиды, слова, его чертова Оля, чтоб ей пусто было…

- Марина, оденься.

Обращается исключительно по имени, будто оно сможет привести меня в чувства. Ага, сча-а-аз! Нифига. Надо было чаще меня на ТО возить, а еще лучше перестать вести себя, как чертов придурок, который трахает не только меня, но и мой мозг.

Я собираюсь продолжить, лезу уже вперед, взявшись за края двух сидений, но Стас одним поступком рубит все: мой запал, настроение, злость.

- Марина, я сказал, угомонись на хрен!

Гаркает так, как до этого никогда не делал, и я замираю. Знаете? Мне казалось, что ничто не сможет меня остановить, но это только до того момента, как я не увидела его лицо. Серьезное абсолютно, злое, бескомпромиссное такое. С которым лучше не шутить, а еще лучше никогда его не видеть.

Обидно до слез. Я в миг будто трезвею, а еще ощущаю себя такой конченной, набитой идиоткой. Ишь что удумала — скандалы ему закатывать! Цыганочку с выходом! Может быть мне бы и было это позволено, если бы в имени моем все буквы поменять и переставить на вполне себе родное — Ольга. Я не она. Ей бы он все позволил, да и позволяет же даже сейчас сесть на шею и ножки свесить. Мне нет. Не тот уровень.

Медленно отползаю назад, а потом в сторону к окну, в которое утыкаюсь носом, кое как застегиваю пуговицы обратно. Стараюсь не всхлипывать громко, а еще больше стараюсь верить в то, что у меня действительно это выходит. Вряд ли конечно это так…

- Господи, - разрушает последние иллюзии Стас шумным таким выдохом, - Ну что случилось то?! Что произошло?!

Все. Скрываться уже смысла нет, поэтому я утыкаюсь носом в колени и начинаю рыдать. Жалко, на весь салон, по-пьяному дурно…короче, очень шаблонно. Как дебилка. Но стоит признать, я настолько отдаюсь делу, что не замечаю, как машина останавливается, а врубаюсь только когда дверь моя открывается и Давыдов поворачивает меня на выход. Черт, задолбала его настолько, что он меня сейчас из тачки выкинет? Подумает: да ну его на хер, зачем мне все это нужно?! Красивая, элегантная Ольга вряд ли когда-то позволяла себе нажраться до состояния полного невменоза, устроить скандал, попытаться его соблазнить, а потом словить белку…

- Марина, посмотри на меня…

Но нет. Нет! Он меня никуда не собирается выкидывать, как бы странно это не звучало даже в моей голове — понимаю, заслужила ведь. Нет. Стас меня обнимает, когда я задыхаюсь и совершенно не могу совладать со своим телом. Смотреть на него? Это слишком сложно…

- Объясни мне, что происходит? Я правда не понимаю, какая муха тебя укусила. Все ведь нормально было.

- Я…ты…она… а ты…

Еще одна базовая способность каждого разумного человека отключается. Я так часто дышу, пищу и еще хрен пойми что делаю, поэтому сказать не могу ничего. Абсолютно ничего! Истерика. Это, чтоб ей пусто было, настоящая истерика. Которую он стойко выдерживает, продолжая меня обнимать. Гладит по голове, молчит, наверно, мимо люди проходят…Какой позор… Но я позволяю себе быть в его руках слабой. Немного, совсем чуть чуть. Обычно я храбрюсь, не хочу, чтобы он считал меня тряпкой, поэтому стойко улыбаюсь, даже когда неприятно или обидно. Сейчас не могу. И не хочу. Я дико устала притворяться под всем этим давлением при том со всех сторон! Лена, мама, Ольга, даже Лера! Она Стаса поносила целый час, я поэтому то так и накидалась, если честно. Почему? С Сашей подобного не было даже близко! Он нравился всем. Почему Стас тогда не нравится никому? Они его не знают потому что. Хороший он. Очень хороший. Нежный, ласковый. Дурак, конечно, иногда, как что ляпнет — хоть святых выноси, но мне это в нем очень нравится на самом то деле. Все в нем нравится. Добрый он, заботливый слишком. Хороший человек, одним словом, он ведь правда такой.

Так. Ладно. Я позволила себе немного водочной философии, побыть слабой, надо обратно возвращаться. Хватит себя жалеть. Отталкиваюсь от его груди ватными руками, чтобы забраться обратно в салон, но Давыдов не отпускает. Вместо того он поднимает мое лицо за подбородок и, вытерев слезы и остатки туши, хмурится.

- Успокоилась? Объясни. Что. Произошло?!

- Ты ее любишь.

Ловит ступор. Даже в таком состоянии я это считываю за раз и забираю себе контроль над своим телом обратно. Отстраняюсь. Это, конечно, слабое утверждение — что я себя могу контролировать, — но он меня больше не держит. Спасибо за этом. Неужели вот так все и кончится?

- Кого я люблю по-твоему?

Круто. Кем ты меня считаешь?! Дурой?! Бесит. Снова бесит, и я смотрю ему в глаза, щурюсь.

- Поиграем в дурочка?

- Ты об Ольге.

- Я об Ольге. Мы всегда говорим о королеве-Ольге.

- Мы о ней…

- Хватит! - грубо прерываю попытку отшутиться, - Мне надоело.

- Что тебе надоело?

- Притворяться.

- Ты притворялась, пока была со мной? - фигурно выгибает бровь, а я опускаю глаза на свои руки и медленно мотаю головой.

- Ты просто кретин.

- Прости?!

- Я влюблена в тебя по уши, но ты нет. Не можешь просто. Потому что ты ее любишь до сих пор, Давыдов, а я так — временное развлечение, чтобы одиноко не было.

- Что за бред ты несешь?

- Хватит, - устало вздыхаю и залезаю подальше на сидение, на которое сразу и ложусь, - Я устала. Отвези меня домой, пожалуйста.

Стас

Марина засыпает сразу, как мы трогаемся с места. Знаю, что это — напиться до такого состояния, — и так же хорошо знаю, что никакого конструктивного разговора сейчас не выйдет. Но это совершенно точно не значит, что я просто так спущу ей с рук эту дурацкую выходку, поэтому везу ее не «домой», а к себе. Пока я несу ее до квартиры, она ко мне прижимается, как котенок, спит. Вообще не просыпается, даже когда я ее перекидываю на плечо, чтобы дверь открыть — плевать. Сколько ты выпила, девочка?! Ох, завтра я тебе по заднице надаю. Истеричка чертова! И какая муха ее укусила?! Дурная голова у тебя, Марина.

Но она такая забавная, когда пьяная — я даже на миг застываю в дверях спальни, чтобы взглянуть на маленькую горку под одеялом. Дрыхнет без задних ног. В одном белье. Давыдов, тормози, надо оно тебе? Плюнь на все и ложись в постель к ней, ты же этого на самом деле хочешь.

Но нет. Есть слово «надо», а еще есть слово «я обещал». Ольге. Черт. Меня грызет совесть, когда я выхожу из квартиры, потому что знаю: если бы Марина была в курсе, куда я сейчас поеду, у нее будет гораздо больше оснований считать так, как она считает. Но она спит — что хорошо, — а я обещал Оле привести их с Авророй вещи — что «надо». Я должен был отвести их домой сам, но из-за Марины заказал такси. Не понравилось мне, как она ответила на звонок — не предвещало ничего хорошего, и я не о том, что она меня послала. Это я пережить могу. Голос у нее был слишком странный и пьяный. Мало ли кого она там могла бы встретить? Я не волновался, что она мне изменит, Марина на это не способна, я просто волновался за нее. Теперь нет. Она у меня, а я уже у дома бывшей жены.

Ольга живет недалеко, пятнадцать минут, при моей езде десять. Выгружаю побыстрее пакеты, беру их все сразу, чтобы не бегать по миллион раз. Я хочу побыстрее домой, все время думаю о том, как там Марина? Вдруг ей плохо стало? Да нет, Стас, ты дичь поришь и себя накручиваешь. Все с ней нормально. Она спит. Да давай ты открывай уже!

Ту-ру-ру, ту-ру-ру… Домофон оповещает, что можно заходить, и я залетаю в подъезд с разгона, там быстро жму на седьмой этаж, а потом подхожу к двери квартиры. Она открыта. Спасибо, что хоть ждать меня не заставила здесь.

- Оль? - шепчу, аккуратно ставя пакеты на пол,- Оль, ты слышишь? Вещи привез. Они в коридоре. Оль?!

- Заходи, Стас.

Слышу голос бывшей с кухни, но мотаю головой.

- Прости, не могу. Мне надо ехать.

- Стас, ты можешь не шептать. Я Аврору твоей маме на ночь отдала.

Ловлю ступор. И зачем я тогда ехал сюда?!

- Ты издеваешься?! - рычу в темноту коридора, - Ты же сказала, что в куче всего этого хлама нужные тебе вещи Авроры!

- Это не хлам, а ее подарки!

- Они бы покатались у меня в машине до завтра, ты так не считаешь?!

- Нет. Не считаю.

Атас.

Ольга выплывает с кухни в кружевном, прозрачном комплекте красного белья. Тут вам и поясок, и чулки — не хухры-мухры, короче. А еще укладка, макияж свежий. В руках бокал вина. Красивая. Моя бывшая жена объективно красивая, я не могу этого отрицать, но я как-то совсем теряюсь. Смотрю на нее и не догоняю.

- Ты что устроила, Оль? - шепчу, и она шепчет в ответ.

- Хочу тебя соблазнить, глупый.

Ты спятила?! Хочется у нее спросить с ходу. Совсем крыша поехала?! Но вместо того, я усмехаюсь и поднимаю брови.

- Мы это уже проходили, если ты помнишь.

- Я ошиблась.

- Оль, не начинай.

Поворачиваюсь было к двери, но она оказывается рядом и хватает меня за руку. Разворачивает. Прижимает к этой самой двери, и это шок. Нет, серьезно! Ольга никогда не отличалась кроткостью, но на этот раз что-то другое в ее глазах плещется. Она нервничает?! С чего бы?!

- Стас, не уходи.

Шепчет приторно-сладко. Приближается ближе, целует меня в шею, а второй рукой ведет по предплечью вниз. О нет-нет-нет. Стоп. Я беру ее за запястья и отстраняю от себя, серьезно качая головой.

- Забыла? Я не изменяю.

- Ой, да брось! У тебя стоит!

В доказательство она сжимает мой член, который к моему позору действительно напрягся. Но черт! Она выглядит шикарно, я что ли в этом виноват?! Ольга улыбается — думает, что уложила меня на лопатки. Приближается. Смотрит в глаза, сама рукой шерудит. И я могу отпрянуть все в сторону, взять ее прямо здесь, потом еще где-нибудь, но перед глазами встает Мариночка. В моей футболке. На моей кровати. Улыбается мне и говорит:

«Стас, смотри, я прошла свой автомобильный тест без единой ошибки!»

Такая теплая…

Я отнимаю руку за тонкое запястье и мотаю головой.

- У меня есть девушка, Ольга. Угомонись.

- Кто?! Эта что ли?! Да какая она девушка!

- Ольга…

- Стас, прекрати ты уже! Хотел меня позлить?! Хорошо! Я признаю, у тебя получилось! Но уже хватит!

В каком смысле?! Роняю брови на глаза и цежу сквозь зубы.

- Я не собирался тебя злить. Все серьезно.

- С ней?! Она тебе не пара! Серая мышь…

В этот момент меня кроет. Я обычно такое себе не позволяю, но сейчас, когда меня загнали в такую ловушку, считаю, что, наверно, все-таки имею право злиться чуточку сильнее. Поэтому я ее от себя отталкиваю, а когда Ольга врезается в стену, расплескав вино, упираю в нее палец.

- Закрой свой рот и никогда не смей говорить так о Марине, или наш шаткий мир рухнет. Я не стал бороться за опеку над Авророй, согласился оплачивать тебе содержание, но это очень просто изменить. Я могу подать аппеляцию, дорогая. Имей ввиду.

- И что?! Заберешь у меня дочь?! Тебе ее никто не отдаст! - щетинится в раз, как уличная кошка, а я цыкаю.

- Ты ее вечно на нянек скидываешь и шоркаешься по своему «высшему» обществу. Это вряд ли можно назвать «идеальной» матерью.

- А ты работаешь круглыми сутками!

- Да я на твои хотелки зарабатываю!

Ну вот. Вечер, обещающий быть томным, скатывается в очередной скандал. Вижу по глазам, что Ольга непременно его разовьет, и пресекаю все попытки.

- Доиграешься, Оль. Тормози сейчас.

- Из-за нее?! Ты серьезно?!

- А ты считаешь, что я шучу?! Или снова тебя «разозлить» стараюсь?!

Разговор окончен по крайней мере для меня, поэтому выхожу и иду к лифту. Себя в этот момент прямо ненавижу, твою мать! Дурак. Хотел по-хорошему, старался соблюдать мир…

- Стас. Стас, стой! Прости ты меня, я ляпнула не подумав! - кричит мне в след, но я даже не оборачиваюсь, а захожу в лифт и уезжаю.

Там, уперевшись предплечьями в створки, дышу тяжело — разозлила сначала одна, потом другая. Шутка что ли какая-то? Хотя, возможно, я и сам виноват — хочешь по-хорошему, а получается, как всегда.

Глава XXI. Инцидент номер «миллион»

Марина

На утро я просыпаюсь из-за того, что рядом что-то дико грохает, отдаваясь в моей бедной голове эхом. Стону. Тело все задубело, ватное какое-то, будто я все еще пьяная, и мне с огромным трудом стоит разлепить хотя бы одно веко. Так что да — я все еще в говно. Чувствую себя еще хуже, жмурюсь от солнца, стону снова, закрывая его рукой. Даже не так. Я шиплю, точно вампир, получивший больные ожоги, и сразу слышу смешок.

Вжи-и-ик!

Становится темно. Безопасно так темно, я могу наконец открыть глаза, и какую же картину вижу? Стас ползает на корточках, матерится под нос, а вокруг него разбросаны шарики-ароматизаторы из напольной вазы. Вот говорила ему сто раз: не подключай ты телефон на зарядку в ту розетку! Рано или поздно ты обязательно заденешь провод, и полетит вся эта композиция нафиг. Он все время ершился, мол, сто лет так живу и ничего, а вон оно как бывает. Права Марина оказалась.

- Прости, я не хотел тебя разбудить, - извиняется так скромно улыбаясь, и на душе сразу теплее.

- Сколько времени?

О боже. Это что, мой голос? Какой кошмар. Хриплый, как у какой-то старухи, которая не просто прикладывается к бутылке — по черному бухает, еще и пыхтит, как паровоз. Ужас… пытаюсь откашляться, но никак не получается. В горле сухо, словно его за эту ночь отделали наждачкой. Как же хочется пить…

- Вода и таблетка для головы на тумбочке.

Все еще пыхтит на карачках, а мысли читать умудряется даже в такой невыгодной позиции. Бросаю на него взгляд, но потом перевожу его на спасительную палочку-выручалочку. О да. Если бы мне сейчас предложили миллион долларов или воду, я бы абсолютно точно выбрала бы последнее. Хватаюсь за стакан и жадно его выпиваю. Полностью. Давыдов уже все за собой убрал, даже вазу оттащил в угол, а теперь смотрит на меня, не скрывая иронии.

- Еще?

- Я сама.

- Еще.

Уходит быстро, возвращается тоже. Все, что успела пьяная креветка Марина — это сесть, прижав к голой груди одеяло и потереть глаза.

Я все помню, и не надо думать, что мне не стыдно. Стыдно настолько, что я не могу на него глаз поднять, но он сейчас этого и не требует. Стас подходит к кровати, ставит мне стакан с водой на прежнее место, а потом садится на край и слегка сжимает мои руки.

- Поспи еще, а мне надо на работу.

- Но…

- Забей на смену, я Лене уже позвонил, она тебя отпустила.

- Стас!

- Чш, алкашка, ты до сих пор подшофе.

И правда. Какая мне работа? Объективно ведь — никакая. Да и что? Я вчера работала лишнюю смену, так что, можно сказать, один-один. Блин…вчера. Он сто процентов задаст мне «парочку» «интересных» вопросов, а также распечатает уже без сарказма огромную коробку свиздюлей. Выкинула я вчера, конечно, кульбит из разряда: о-боже-она-действительно-это-сделала. Какой позор…испанский стыд, по меньшей мере, «убейте-меня-пожалуйста», если уж говорить, как есть. И я не хочу об этом даже думать, но знаю — придется. Давыдов не из тех, кто просто так отпускает.

- Марин…

- Давай не будем это обсуждать, - шепчу и мотнув головой, убираю волосы за ухо, - Я не хочу…

- Но нам придется…

ЧТД.

- …Вечером, когда ты немного хоть отойдешь, ладно?

Ого. Что-то новенькое. Хотя ладно, чего-то я гоню по-страшному: Стас не из тех, кто будет давить. Он даст тебе время очухаться и придумать хоть какую-то линию поведения. Сейчас то я абсолютно растеряна, и, наверно, это здорово ощущается, особенно для человека, который способен так хорошо меня прочитать.

- Ладно…

- Спи, малыш, - он нежно целует меня в руку, потом приближается, но я увожу голову в сторону и мотаю ей.

- С ума сошел?! От меня, наверно, несет, как от пола туалета того бара, в котором я вчера была.

- Нет, - усмехается, а потом поворачивает ее обратно и впечатывается в губы, - Только, как от его стойки.

- Прекрати…

Усмехаюсь, а он снова лезет целоваться — точно сумасшедший…

- Я буду по тебе скучать. Ключи у тебя есть, но, пожалуйста, не уходи никуда и дождись меня. Нам нужно поговорить.

С этими словами он уходит, а я снова вырубаюсь еще часа на два. Потом мне требуется еще час, чтобы подняться с его идеальной кровати. Затем душ, а дальше и до кухни добираюсь. Стас мне еду приготовил, представляете? Во сколько он вообще встал?! Улыбаюсь глупо, покручивая в руках вдвое сложенный лист А4 с подписью: съешь меня. Вчера я точно была Алисой в Стране алко-водочных чудес…

Вздыхаю и беру в руки шикарный омлет с красной рыбкой, травами и бейглом с творожным сыром, а от аромата желудок сводит. Вот он волшебник все таки! Не думала я, что захочу есть в ближайшее «никогда в жизни!», но у Давыдова талант заставлять аппетит просыпаться, даже в моем случае. Присаживаюсь на край стула и начинаю есть, а сама осматриваюсь.

Я эту квартиру уже знаю, как свои пять пальцев. У меня здесь и чашка своя есть — мы ее вместе покупали как-то ночью, когда мне приспичило съесть манго, за которым собственно мы и поехали. А еще есть мои вещи. Не смотря на то, что я здесь таскаю в основном одежду из запасов Давыдова, у меня действительно есть свой ящик. Трусики, лифчики, футболки какие-то, пара платьев. Моя зубная щетка, какая-то косметика…И тут я понимаю. Марин, стоп, у тебя здесь столько шмотья разного, что, простите, ты серьезно веришь в то, что говорила мама?! Он бы разве пустил меня в свое пространство при таком раскладе?! При настолько простом раскладе?! Нет. Не пустил бы. Помню, как у Лерки появился парень, после ее этого козла. Простой. Знаете, чтоб без обязательств, так сказать, а она в какой-то момент захотела, чтобы он стал сложным. Попыталась. Попытка была обрублена жестко и бескомпромиссно: на следующую встречу, он привез ей пакет со «случайно» забытыми вещами. Так ответы на все ее вопросы были получены, точки расставлены, и это, к слову, был последний раз, когда она с ним виделась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но у меня не так. Может быть у Стаса есть причины вести себя так, как он ведет? Я же могу многого не знать — тонкостей, хитросплетений их с Ольгой отношений. Мельком цепляюсь взглядом за фотографию Авроры, и в этом неожиданно вижу знак: а вдруг все дело в ней?

Я срочно должна выяснить!

Быстро запихиваю в себя омлет, допиваю сок и срываюсь с места. До вечера ждать — не вариант от слова «совсем»: не могу! Это просто выше моих сил, ну правда, поэтому через сорок минут я уже готова. Стою перед зеркалом в своем любимом, лиловом платье. Коротенькое, на тонких лямках, и Стасу оно очень нравится — отлично. Кеды мои Конверсы как раз дополняют образ, и я совсем не переживаю: все, как надо.

Дальше все просто: я закрываю квартиру своими ключами, выбегаю на улицу, где меня уже ждет такси. Еду и волнуюсь, волнуюсь и еду. Побыстрее бы…а как назло пробки. Ну ничего. Есть время подумать. Что я ему скажу? Неплохо было бы для начала извиниться. Окей. Дальше? Он спросит, а это точно, что вчера произошло? И что я отвечу? Что услышала разговор каких-то двух гадюк? Что увидела «взгля-я-я-яд…», так он у виска покрутит и будет прав. Ох черт, но что мне выдумывать? Не буду. Скажу как есть: да, я тебя ревную. Знаю, что это глупо, но на меня дико давит, что все вокруг говорят о вашей любви. О твоей любви, если быть точнее. Еще сильнее меня бесит, что ты подтверждаешь. Каждый раз, когда она тебе звонит — ты летишь. Это ненормально.

«Я же Саше не звоню!» - репетирую про себя дежурную фразу, как раз в тот момент, когда такси останавливается в очередной пробке, но тут идти то всего ничего.

- Я тут выйду, - говорю таксисту и, не дожидаясь ответа, выбегаю на улицу.

Солнце светит, погода — отличная. Народа, наверно, тьма…Ну да ладно, если что в кабинете у него подожду. Я как-то резко забыла о своем плохом самочувствии, да и знаете? Неважно это. Мои отношения со Стасом — важны, а это нет. Да и я правда себя лучше чувствую, почти нормально, так, лишь легкий упадок сил.

Захожу в ресторан с главного входа — прошмыгну, думаю, мимо хостес, ничего страшного. Не будут сильно на меня ругаться, но вот проблема: никто меня не встречает. Возможно отводят гостей? Только чувствую я неладное. Это какой-то иррациональный страх, на подсознательном уровне скорее, будто вот-вот случится что-то ужасное. А потом я слышу крик…

- Ты сранный ублюдок!

Давыдова я узнаю из тысячи, поэтому резко поворачиваю в зал и несусь туда. В этот момент и происходит страшное: звук разбитого стекла и жесткого, глухого удара, а потом как будто что-то тяжелое уронили. Застываю на миг, но дальше резко ускоряюсь, и когда наконец залетаю в зал, вижу картину маслом: Стас разворачивается и уходит, Ольга бежит за ним, причитая, а мимо меня проходит какой-то огромный, седой мужик, прикрывающий лицо. Весь в крови.

Это, знаете, очень напоминает мне перекресток: я как будто между двух выборов стою сейчас. Пойдешь направо, к любимому попадешь. Утешить его сможешь и бла-бла-бла. Налево пойдешь, спасти его сможешь. Он же, черт бы его побрал, с непростым прошлым. Замазан в скандале. Если этот мужик подаст заявление в полицию — пиши пропало. И я выбираю очевидное, как по мне: я бегу следом за незнакомцем, прихватив стопку салфеток с ближайшего столика.

- Подождите! Мужчина, пожалуйста, подождите!

Красота. Марина бежит, размахивая этими самыми салфетками, а мужик прет вперед, как танк. Седой? Да. Но огромный и очень уж энергичный для такого возраста. Да чтоб его!

- Стойте же вы!

Догоняю и разворачиваю его на себя — злится.

- Фто?!

Ох, черт, сильно он ему зарядил…Смотрю пару секунду в глаза, которые кажутся мне смутно знакомыми, потом протягиваю салфетки и тихо так шепчу:

- Пожалуйста, мы можем с вами поговорить?

***

В центре Питера много разных сквериков, и мы занимаем один из них у пышных кустов сирени. Мужчина моет руки из бутылки только что купленной воды, а вот я уже не так спокойна. Он мне, черт возьми, дико-дико кого-то напоминает, но я понять не могу: кого? А спросить прямо пока не решаюсь. Я вообще не продумала то, как дальше буду действовать и умолять его не подавать никаких заявлений. Как это делают обычно? Особенно в такой ситуации, когда тебе разом и нос разбили, и губу покарябали. Чертов Давыдов! Идиот, твою мать! Какого хрена ты руки свои распускаешь?!

- Мда… - неожиданно усмехается мужчина, и я на него резко перевожу взгляд.

Сплевывает. Еще раз усмехается, но уже громче, а сразу ойкает, касаясь разбитой губы.

- Знал, конечно, что встреча наша пройдет так себе, но не думал, что настолько…Стас ничуть не изменился.

- Вы его знаете?

- О да…И очень хорошо.

Цепким взглядом прохожусь по фигуре. Большой такой, внушительной. Для своих лет выглядит просто потрясающе, если честно. Весь такой «моложавый» что ли, одет еще с иголочки и не в простые вещи — брендовые. О господи! Я знаю, кто это!

- Вы Марк, да?

- Я — Павел.

Так. Ладно. Ни про каких «Павлов» я ни разу не слышала. Может это…новый Ольги? Или тот, кто ее должен был в Европу увести? Стас за нее заступился? Догадка бьет больно, и я сжимаюсь, но…черт, сейчас мне важнее его защитить, чем себя жалеть. Я сглатываю обиду, как плотный ком в горле, опускаю в пол глаза и тихо так прошу.

- Пожалуйста, вы можете…не подавать никаких заявлений? Ему нельзя…с полицией связываться. Я знаю, что вас это волновать не должно, но я вас умоляю — пожалуйста, простите его.

Незнакомец молчит, и я замолкаю, прикусывая нижнюю, дрожащую губу. Чувствую, что смотрит на меня дико пристально, и все таки поднимаю взгляд в ответ. Сразу сталкиваюсь с фигурно выгнутыми бровями, а еще глаза у него, как две кружки растопленного, темного шоколада. С перчинкой. Которую я уже сотню раз видела — это Стаса глаза. Вот их я точно узнаю из миллиона. Нет, это не Марк. Это их с Юркой…отец.

От неожиданности меня как обухом по голове стукнуло. Я молчу, он тоже, видимо ждет объяснения? Но, извините, вряд ли вы его получите. Слишком уж неожиданная встреча у нас получилась. Павел тоже это понимает и достаточно быстро, поэтому знакомо так усмехается и откидывается на спинку скамейки.

- Ты за этим здесь, значит? Просишь за него?

- Вы его отец…

- А ты будто не знаешь, Олечка?

Из уст его гаденько звучит, но не сколько потому что меня назвали ненавистным именем, сколько из-за его неприязни к ней. Он ее ненавидит что ли?! Неожиданно…

- Я не Оля! Меня Мариной звать.

Теперь быть в моем состоянии — его очередь. Ага, дядя, наслаждайся. И мне бы уйти по-хорошему, хвостом махнув, только вот не могу я. Вдруг все-таки он на него накатает заяву? А он теперь гражданин Франции, и значит, что это еще один международный скандал. Спасать придется идиота…

Присаживаюсь аккуратно рядом, а сама изучаю его также пристально, как он меня. Они очень похожи, как и говорила Вика. Стас возил меня к ним с Костей в дом на шашлыки, и там, когда мужчины, собственно, шашлыки и жарили, она со мной поделилась этим. Права была. Они с Юркой — его копия.

- Марина, значит? - снова начинает первым, я киваю, - И кто же ты, Марина?

- Его…девушка.

- А-га. Ну приятно познакомиться?

- Пожалуйста, не пишите заявления…- перебиваю его улыбку своей тихой мольбой, - Он погорячился. Вчера у него был очень сложный день, но…Если вы хотите, я вам оплачу все лечение…

Потому что догадываюсь: Стас скорее сядет в тюрягу, чем это сделает. Принципиальный же. Твердолобый.

- Я уже слишком стар для взятки, дорогая, но еще слишком молод, чтобы мне оплачивали лечение.

Ох, ну вот и юморок их семейный подъехал. Не могу не улыбнуться, он мне тоже в ответ улыбается, но коротко. Переводит взгляд перед собой. Грустный такой, печальный даже, а потом тихо говорит.

- Если ты думаешь, что я могу сдать ментам собственного сына, значит в курсе, что отношения у нас не очень?

- Мягко говоря.

- Да…облажался я. Знаю. Но можешь быть спокойна, я его ни за что не подставлю, Марина. Не для этого я его отмазывал во Франции, чтобы в России посадить.

- Вы его отмазали?

- Только это между нами, ладно? Узнает — взбесится.

- Он не знает?

- Ты что! Знал, принципиально сел бы. Стас у меня такой…

- Твердолобый.

- Точно, - усмехается, - Прямо как я. Гордый, принципиальный, но по простому да, твердолобый.

- Вы хотите все исправить…

- Уже пятнадцать лет пытаюсь. И с чего я взял, что на этот раз выйдет что-то? Глупо было верить какой-то девчонке.

Стоп. Что?!

- Простите…вы о чем?

Мужчина переводит на меня взгляд, но молчит, будто сомневается, что может мне доверить свою тайну. Нет, погодите-ка, не так…он боится ляпнуть что-то лишнее.

- Почему вы назвали меня Ольгой? - тихо спрашиваю, он слегка дергает плечами, а дальше врет безбожно.

- Давно слышал, что его женщину так зовут.

Ага, конечно. Я ведь действительно Стаса слишком хорошо знаю, чтобы понять, что его «взрослая» копия — лжет. Но обвинять так в лоб не спешу, решаю действовать аккуратно. Он боится, что сказал девушке Стаса о его любовнице? Наверно да. Значит надо обозначить, что я о ней знаю.

- Ольга — это бывшая жена Стаса. Они развелись, но все еще общаются из-за дочери.

Павел переводит взгляд на меня, слегка щурится, словно прощупывает, и тут то я уже не выдерживаю и издаю тихий смешок.

- Боялись, что сказали мне лишнего, да? Будто я не знаю? Знаю. Она действительно есть.

- Тогда, девочка, мой тебе совет: держи ее подальше от Стаса. Змея она чертова, а женщин мы выбирать не умеем. Семейный недуг.

Это обидно. Я опускаю глаза на свои руки, а он вдруг тихо добавляет.

- Я только раз в точку попал с Викой. Она была лучшим, что со мной случалось за всю жизнь.

Глупо это, ободрение такого масштаба, да и неловко как-то. Краснею, но улыбаюсь — пусть и кособоко, но он придает мне сил идти дальше.

- Расскажете, что вы имели ввиду об Ольге?

- Она мне позвонила два дня назад, пригласила на день рождение внучки, но я никак не мог приехать. Работа. Еще, дурак старый, подумал: наверно они до последнего не хотели меня звать, но передумали.

- Потому что буквально накануне должны были праздновать?

- Считай на утро. Но я все-таки прилетел просто попозже, не мог упустить такой возможности. Я со Стасом и Юркой помириться стараюсь так давно, но ничего не выходит, а тут счастье само в руки плыло, как такое упустить? Купил билет на ближайший рейс, потом позвонил ей, она мне адрес ресторана назвала, сказала, что Стас хочет поговорить. Очевидно, соврала, раз я получил по морде.

- Он даже не знал об этом…

Кивает и снова взгляд вдаль уводит. Услышанное неожиданно предстает сразу в нескольких тонах: во-первых, надо отдать должное Ольге. Я так до конца и не врубаюсь, чего она хотела этим добиться, но ее холодной расчетливости можно памятник воздвигнуть. Во-вторых, мне дико жалко Стаса. Для него увидеть отца все равно что обухом по голове получить. И в-третьих…Господи, как же это жестоко. Это все равно что перед носом голодающей собаки костью помахать и выбросить ее. Чертова Ольга! Что бы она не задумала — это идеальное преступление. Стас никогда в жизни ничего бы не узнал! Его с отцом за стол переговоров не усадила бы даже Мать Тереза!

- Простите, мне надо уйти! - резко встаю, но делаю лишь пару шагов в нужную мне сторону, а потом вдруг оборачиваюсь.

Павел так и сидит, смотрит вдаль, а я что? Не могу просто так взять и уйти, тем более что знаю, как это, когда отца нет. Даже взрослым чертовски сложно, но мой то давно погиб, а папа Стаса живой. Вон он сидит. Только руку протяни…

- Если вы серьезно хотите помириться, то попробуйте через Викторию.

- Ох, нет, что ты…

- Попробуйте, - с нажимом перебиваю его попытки откреститься, подхожу и достаю свой телефон, - Я вам номер ее дам…

- Мариночка, она меня слушать ни за что не станет.

- Если вам действительно важна ваша семья, и вы действительно хотите наладить отношения с сыновьями, попробуйте. Да, поунижаетесь, но не убудет с вас, вы так не считаете?

- Думаешь, что дело в том, что я боюсь унижений? Да и Вика не такая. Она не станет меня добивать. Мягкая и добрая она.

- Тогда чего вы боитесь?

Павел долго молчит, но не слишком. Достает свой телефон и кивает.

- Диктуй.

Диктую, что? Стараюсь так важно держаться, и не говорю ему: Вика уже давно тебя простила, идиот. Женщины они вообще многое могут простить, особенно если после тебя нашли свое счастье. Я по себе говорю, потому что я на Сашу не злюсь вообще. К лучшему все было. К Давыдову.

- Вы знаете о его успехах? - неожиданно спрашиваю, когда дело, так сказать, сделано, и Павел кивает.

- Конечно. Слежу за его жизнью издалека.

- Вы им гордитесь?

- Он имеет то, чего у меня в его возрасте и близко не было.

- Это да?

- Даже если бы он был обычным слесарем, ответ всегда был бы положительным.

- Когда у вас получится с ним поговорить...Скажите ему об этом.

- Что?

- Просто скажите. Пожалуйста. До свидания и удачи вам.

- И тебе.

Так мы и расходимся. Я, правда, в одну сторону, а он на том же месте, но я на таком подъеме сейчас! Этот поступок перечеркнул всю мою злость — как-то легче стало вдруг. Я уже и думать забыла о поступке бывшей жены Стаса, потому что знаю — вот сейчас я приду, поговорю с ним, и все на свои места встанет. Но…

Но. Всегда есть это дебильное «но». Когда я захожу на кухню, моментально чувствую очередную волну тревоги, потому что при моем появлении вдруг все замолкают. Смотря еще так…жалостливо что ли? Сочувственно? Черт, я не знаю, но мне это уже не нравится! А еще больше не нравится, что Стаса на кухне нет…и ее тоже нигде не видно.

- Всем привет...- здороваюсь аккуратно, - А где Стас?

Молчат, но Юрка первым в себя приходит и широко улыбается.

- Да…знаешь…он к Ленке поднялся. У нас тут инцидент номер «миллион» приключился и…

Помните, что я говорила о способностях Давыдовых ко лжи? Точнее к моей способности ее раскусывать сразу? Так вот я вижу — Юра врет. Медленно поворачиваю голову в сторону кабинета, дверь которого плотно закрыта, как и жалюзи. Нет-нет-нет…пожалуйста. Нет. Только не опять. Внутри разливается океан лавы, которая вытекает из моего бедного сердца и расползается по всему телу. Они там. Я знаю, что они там. Заперлись. Закрылись. Вместе. Наедине.

Кто-то роняет сковородку, и звон отражается от стен и ударяет в меня. Вздрагиваю, перевожу взгляд, и вижу очередное вранье — Кирилл уронил ее специально, чтобы меня отвлечь. По сочувствию в глазах понимаю. Но хрен там пел! Резко поворачиваюсь к кабинету, но не успеваю коснуться ручки — передо мной вырастает Юра и шепчет.

- Марин, не надо.

Он в кои-то веки абсолютно серьезен, и я распадаюсь на части. Лава внутри меня кипит, обжигает так, что я вдохнуть не могу…Неужели это судьба такая? Вечно быть преданной? Воображение рисует страшные картины. Нет, это не какие-то монстры из под кровати, но, как по мне, гораздо хуже. Он. Она. Его стол. Отсутствие одежды, но присутствие интенсивных телодвижений, которые даже мысленно, не по-настоящему, оставляют на сердце вполне реальные ожоги.

Резко отталкиваю Юру в сторону и также резко открываю дверь, а там…Нет, там нет никакого дикого акта совокупление, так что мое воображение смело можно отправлять на Формулу-1, где с его скоростью он обгонит любые спорткары, но…

И снова это «но». Я вижу картину куда более личную, глубокую и интимную. Ольга стоит перед Стасом, обнимает его за плечи, волосы перебирает. А он сидит, уткнувшись ей в живот, и все это позволяет. Потому что доверят. Потому что любит…

Я стою, как приклеенная, смотрю на весь этот сюр и не могу пошевелиться. Стас вскочил на ноги, даже отошел от Ольги на шаг, но это разве что-то меняет?! Нифига. Сбежать бы. Очень хочется сбежать, а я, черт возьми, физически не могу…мне бы пинок. Да. Необходим пинок под зад, который Давыдов дает вместе с нелепыми, шаблонными оправданиями.

- Марин, это не то, что ты думаешь…

Спасибо. Резко разворачиваюсь и рву когти. Иначе и не назовешь мой побег. Я ничего не хочу больше слышать, знать, выяснять — хватит с меня «Марин, потерпи», хватит с меня Давыдова. Ненавижу его так сильно, что легкие горят. За то, что втянул меня во все это дерьмо, пока сам в себе не разобрался. И ее ненавижу. Эту конченную Ольгу, которая строит из себя святую невинность вместе с какими-то дикими, жестокими планами с непонятным лично для меня фидбэком.

- Марина, да стой ты! - во дворе меня все-таки догоняют, и знакомые пальцы берутся за локоть, чтобы развернуть.

Но я вырываюсь, отхожу. Еле дышу сама, чувствую, что снова плачу, но сейчас это не слезы боли, пока по крайней мере, сейчас это слезы какой-то тупой злости, а еще бессилия. Я ведь абсолютно бессильна в этой ситуации. Все, что я могу предложить — это я, но этого всегда будет недостаточно. Потому что я не Ольга, которая тоже выперлась, правда с опозданием. Еще бы. Даже такая лань, как она, не может быстро скакать на высоченных шпильках.

- Дай я тебе все объясню!

- Мариночка, Стасик прав, - холено влезает эта дрянь, глазками хлопает, а внутри только злорадство.

- Оля, твою мать, не лезь! - рыкает Стас, потом на меня смотрит и делает шаг ко мне, от которого я снова отступаю.

Смиряется. Руки в меня выставляет и тихо говорит.

- Марин, поверь, это ничего не значит. Я психанул сильно и Оля…

- Потому что твой отец приходил, - перебиваю его, он хмурится.

- Откуда ты знаешь? Тебе Лена сказала?

- Я видела, как ты его ударил.

Молчание. Но потом я добавляю…

- Я не знала, что это он, и пошла за ним, чтобы попросить не писать заявление. У тебя могли бы быть проблемы…

- Марин…

- И что тебе сказал этот лживый кусок дерьма?!

Ох, вы только посмотрите на эту двуличную суку. Медленно перевожу на нее взгляд и усмехаюсь, зло сжимая кулаки.

- Кто бы говорил.

О да. Вот оно. Вот оно! Я наконец вижу в ее глазах эмоцию, отличную от «высокомерия», а если быть точнее, что-то кроме нее. Забавно вообще, но за все время нашего знакомства я ни разу не видела в ней ничего, кроме пренебрежения окружающими. И как Стас мог в нее влюбиться?! Они же совсем разные. Но сейчас Ольга напугана, и я отбрасываю в сторону все остальные вопросы — наслаждаюсь. О да, сучка, мне все известно.

- Он мне рассказал, почему он сюда вообще пришел. Не хочешь поделиться с группой, О-ле-чка?

Стас непонимающе хмурится и оборачивается, пока Оля теряется окончательно. Хлопает глазами, как дура, старается придумать оправдание и, черт бы ее побрал, соображает быстро. Наверно все это годы ухищрений дают свои плоды? Она ведь привыкшая планы строить, это ведь явно не первый ее выход на бис.

- И что же он сказал? Дай угадаю, мол, виноват кто-то другой? Неужели я? Раз ты так акцентируешь, это очевидно. Ох, ну конечно. У Павла всегда…

- Ты просто лживая до мозга костей сука, - выдыхаю, совершенно не веря в то, что слышу, но она того явно и добивалась.

Обиженно выпучивает нижнюю губку и смотрит притворно-трагично на Стаса.

- Стас! Почему эта твоя меня оскорбляет?!

- Эта?! Я его девушка! Настоящая! Действующая, если тебе угодно будет, а ты кто на хрен такая?!

- Всего лишь мать его ребенка, дорогая.

- Детей у него может быть много.

- Как и девушек, - скоблиться, а потом вдруг усмехается и проходится по мне взглядом с головы до пят, - Тем более таких, как ты.

- Прекратите…

Стас пытается сбавить обороты, но тщетно это. Я слышу его только где-то на заднем фоне, сама ведь буквально сгораю от ярости. Еще секунда, и я точно вспомню свое прошлое, в котором, если уж откровенно говорить, я могла и зарядить хорошенько, а зарядить хорошенько по этой холенной физиономии хочется уже давно.

- Что значит, таких, как я?!

- Да ты посмотри на себя, господи! Ты ему не пара! Вы на разном уровне и…

- Оля, завали свой рот!

Ну вот, пожалуйста. Здравствуй, мой далекий 2009. Я резко срываюсь с места и несусь на нее, а потом вцепляюсь в волосы, как дикая кошка, дернув так сильно, что Ольга летит на землю с высоты своих шпилек. Седлаю ее сверху, как лошадку и начинается…Она орет, лупит меня по рукам, я тоже ору и дергаю за волосы, а вокруг собирается толпа зевак, состоящая из всех сотрудников кухни.

- Твою мать, хватит ржать! - слышу на заднем фоне, - Помоги мне их расцепить!

Меня стаскивают с суки резко и сильно, но я так злюсь, что перед собой ничего не вижу, кроме жертвы. Ногами дергаю, руками достать стараюсь — все, перекрыло максимально. Лишь когда Ольгу увели в ресторан от греха подальше, я немного прихожу в себя, отпихиваю от себя Стаса, а потом ору:

- Убери от меня свои руки!

- Марина, твою мать…

- Что?! Хочешь отчитать меня за то, что я посмела тронуть твою б/у телку?! Да пошел ты!

- Успокойся… - предупреждающе тихо пытается меня угомонить, но куда там! Извиниться?! Я серьезно хотела извиниться?! Да гори оно все синим пламенем!

- Ты серьезно нихрена не видишь, да?! Эта сука крутит тобой, как юлой, а ты ей позволяешь!

- Угомонись и не устраивай шоу! Какого хрена ты вообще на нее набросилась?! С ума сошла?!

- Да ей давно надо было надавать по морде за то, как она себя ведет! Но знаешь?! Тебе тоже!

Сразу исполняю угрозу, набрасываюсь на него, но Стас вовремя перехватывает мои запястья и скручивает их на груди, развернув меня к себе спиной. Дышит тяжело, прижимает, я дергаюсь. Мне будто опустило забрало...

- Отпусти! Пусти меня немедленно!

- Марина!

- Она звонит тебе по каждому дерьмо-поводу! Шину у нее спустило?! Ты мчишь! Интернет сломался?! Ты тоже мчишь! А если она позвонит и скажет, что у нее булочка на пол упапала, ты тоже побежишь, язык высунув?! Ты ее псина?!

Стас меня отталкивает. Совсем слегка, я вообще не чувствую ни боли, ни какого-то другого дискомфорта, но это что? Еще один повод зацепиться...

- Не смей меня толкать!

- Я тебя убью сейчас, закрой свой рот лучше!

- А разве тебе не нравится, когда он широко раскрыт?! - подхожу к нему в плотную, старательно изображая фирменное, правда утрированное, покачивание бедер Олечки, - КАК У НЕЕ!

Стас щурится, сглатывает плотный ком в горле, но скорее это он проглатывает слова, которые хочет мне сказать. Терпит, если честно. Я это вижу. Знает же, как меня на самом деле просто обидеть...Ему. Но я оценю это потом...сейчас нет. Забрало все еще болтается где-то на уровне моих коленок...

- Что ты пялишься, а?! Ей же все можно! Трепаться, влезать в наши отношения, оскорблять меня, да?! Она твоего отца из Европы дернула, твою мать!

- Зачем?! - Стас выходит из себя и точно также повышает голос, резко расставив руки в стороны, - А?! Зачем ей это нужно?!

- Я без понятия! У меня в голове не насранно, как у этой идиотки, ясно?!

- Да что ты?!

Укол справедливый, но больнючий, зараза, да и потом…я вдруг понимаю, что мне он не поверит ни за что. Я же не Оля. Поэтому и смысла во всем этом нет. Разбираться? Зачем? Кому это нужно? Просто какой-то дикий провал по всем фронтам. Я со всех сторон проседаю, потому что главного у меня нет: его поддержки.

- С меня хватит, - говорю тихо и отступаю еще на шаг, - Между нами все кончено, Стас.

Секунду промедления, а потом он ухмыляется зло и пару раз кивает, губы трет, в сторону смотрит…Вижу, как снова старается сдержаться, но, видимо, сейчас это просто невозможно — он ведь тоже не железный, и он тоже может взорваться, что и делает, собственно…

- Да пожалуйста, твою мать! Меня уже заколебало все это дерьмо! Хочешь все закончить?! С радостью! Ариведерчи!

Он снова просто уходит, гаркает по пути на поваров, которые по дурости остались уши погреть, но и я стоять тут ему в спину смотреть не собираюсь. Разворачиваюсь на пятках и быстро иду в сторону остановки, глотая горькие слезы с привкусом пепельной злобы. Миллионный инцидент, говорите? Точно. Но, как известно, сколько веревочке не виться, а конец будет.

Глава XXII. Где-то точка, а где-то многоточие

Марина

Злоба осела быстро, а на ее место пришла глубокая тоска и боль. Я уже и не стыжусь, когда сижу у окна в автобусе и рыдаю. Мимо проходят люди, но мне плевать. Мне так больно, что на все плевать: я с ним рассталась. Все. Точка. Финита. Больше не будет нашего утра, дня, ночи…Не будет его. Потому что я знаю — кончено все. Да, я давно не ребенок и понимаю, что влюбленные часто ссорятся и вот так вот расходятся, но это не тот случай. Мы не сойдемся. Я не вернусь. Быть на вторых ролях рядом со Стасом просто невозможно — это дико больно. Я мечусь, как запертый в клетке тигр, болтаясь где-то рядом, но при этом далеко. Он ведь не разобрался в себе. Я вижу это. А меня больше не устраивает быть на вторых ролях — с ним я терпеть просто не могу! Не могу и все! С Сашей терпела так долго из-за какого-то глупого страха, что без него не смогу, но по факту…Мне было очень обидно из-за его предательства, но так остро больно? Нет. Я вышла из этого брака достаточно давно, скорее всего год назад, когда он впервые пришел «какой-то» не такой. Чужой. Не мой. Со Стасом все иначе. С ним притворяться больно и тесно, потому что с ним я эгоистка — хочу, чтобы он был полностью моим. А не выходит…По итогу что мы имеем? Мне с ним плохо, и без него плохо, но во втором варианте есть хоть какой-то шанс излечиться и уважать себя. При первом раскладе, боюсь, я завязну еще сильнее и совершенно перестану воспринимать себя нормально.

Тем не менее когда меня окликает до боли знакомый голос, сердце-предатель начинает колотиться в груди, как чокнутое. Оно ведь думает, что это он, но это…

- Саша?

Удивлению моему нет предела, и я смотрю на бывшего мужа нахмурившись, он в ответ также.

- Чего ты уставился?!

- Что с тобой…случилось?

Ох, черт. Совсем забыла. Видок у меня, наверно, адский…

- Неважно. Что ты хотел? - отмахиваюсь, но Саша решительно шагает вперед и выпячивает тут же грудь, как индюк.

- Этот твой новый тебя ударил что ли?!

- Боже! Что ты несешь?!

- Отвечай!

- Не обязана, ясно?!

- Я ему…

Саша не договаривает, плотно сжав челюсти разворачивается в сторону своей машины. О господи! Что за бред сегодня происходит?! Сегодня день такой что ли?! Ретроградный Меркурий?!

- Да остановись ты! - висну на руке бывшего, как идиотка, а он все прет, - Саша! Серьезно! Тормози!

- Заторможу, когда ему морду расквашу!

- Он тебя уничтожит!

- ОН?! МЕНЯ?!

- ДА!

Ору, сама пользуюсь его замешательством и оббегаю, прижавшись спиной к водительской двери.

- Отойди, Марина! Я тебе покажу, кто там кого…

- ХВАТИТ!

Шутки кончались. Мне только этих разборок не хватает. Совершенно тупорылых, если кому интересно. С чего вдруг такая забота?! Ох, а что же это я про себя говорю, если могу и имею право в слух спросить?!

- С чего вдруг такая забота?!

Саша отступает, щурится, руки на груди складывает, но потом отступает уже и от своего настроения. Глаза вон тупит, как нашкодивший котенок. Так. Мне это уже не нравится.

- Саша!

- Я приехал отдать тебе деньги!

Фу-у-ух. Отлегло. Выдыхаю почти физически ощутимо, а затем киваю.

- Ну…ладно? Спасибо? Мог бы, конечно, просто перевести. Необязательно было тащиться сюда через весь центр.

- У тебя все руки в царапинах…

Саша до странного нежно берет эти самые мои руки, но я коротко улыбаюсь и забираю их обратно.

- Подралась. Ничего особенного.

- Ты?! Подралась?! С ним, да?! Пусти, Марина!

Снова рвется к машине, тигр, но я его останавливаю уже со смешком.

- Да угомонись ты наконец, боже ты мой! Не трогал он меня, Стас не такой.

- И с кем же ты тогда подралась?!

- С его бывшей женой.

Ровно секунду Сашка медлит, а потом начинает смеяться. Да-да, весело, закачаешься, конечно. Киваю, саркастично приподняв брови, потом закатываю глаза и вытягиваю руку.

- Ну и? Деньги отдавай. Тебе ехать пора, а я домой хочу.

- Надо раны обработать. Вдруг какой-нибудь столбняк подхватишь?

- Этим и займусь.

- Помогу?

- Саш…

- Да ладно. Не чужие же люди, да и по Гере я соскучился. Пойдем.

Ну ладно. Пойдем? Мне в принципе то плевать, хотя сейчас, если честно, я рада любому обществу, лишь бы не думать о Стасе снова и снова. Лишь бы не возвращаться к нему обратно. В погоне за этим, после того, как мы пьем у меня чай, я соглашаюсь и на последнюю прогулку по набережной. Там я рассказываю о том, что пошла подучиться вождению, о работе, но не касаюсь личных тем — лишнее это. Знаете? Для меня это, как конец эпохи, настоящий, сто процентный конец, потому что я не чувствую ничего, кроме светлой грусти. Все прошло. Я его действительно больше не люблю, но вот Саша расценивает все иначе, ведь когда мы прощаемся, он неожиданно поворачивается ко мне и говорит.

- Я люблю тебя.

О боже. Нет. Нет-нет-нет. Пожалуйста, нет. Не порти ты все…

- Саш, хватит. Не любишь.

- Марин, я дураком был. Поменял тебя на эту…дурость страшная!

Ну какой бред…Собираюсь пойти домой — этот разговор медленно, но верно скатывается в какой-то кринж, но он так снова не считает. Саша перехватывает меня за руку, подтягивает к себе и шепчет на ухо.

- Я знаю, что ты тоже. Ты звонила мне пьяная.

Черт! Я об этом напрочь забыла, но ведь действительно звонила…Только вот не для того, чтобы рыдать в трубку, а для того чтобы и там устроить разборки…за Давыдова, черт бы его побрал…

- Ты о Кате все это специально говорила? Что она пишет твоему этому Давыдову?

Ой че-ее-ерт…Никогда в жизни больше не буду пить! Какая тупость с моей стороны, зачем вообще туда полезла?! Да знаю я, на самом то деле, зачем…Я границы расставляла — с ними мне не было страшно. Да и с Ольгой в тот момент не было бы, только вот номера ее, спасибо большое, не было.

- Саш…давай закончим этот нелепый разговор. Между нами кончено все.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Все можно исправить.

- Нечего уже исправлять. Я тебя больше не люблю.

- И почему я тебе не верю?

Он слегка улыбается, потом отпускает и садиться в машину, а будто обещание дает — ничего еще не кончено. Нет, Саш, кончено…Правильно ведь говорят: если женщина уходит, она делает это раз и навсегда. У мужчин иначе все. Они могут легко уйти, потом вернуться, потом снова уйти и снова вернуться. Поменять миллион девчонок, а по итогу зависнуть лишь на одной. Как ведь говорят? Большинство из них — однолюбы.

Вздыхаю тяжело и смотрю в окно, где уже чернеет небо. Мне бы очень хотелось, чтобы на этот раз статистика ошиблась. Если так и есть, значит Стас Ольгу действительно любит и всегда будет, а это значит, что шансов у меня нет. Хотя…даже не смотря на все моим «серьезные» решения, я ведь его ждала. Не приехал. Наверно, и для него все кончено?

Я долго об этом думаю, почти всю ночь, потом снова об этом думаю весь свой выходной. Жду его позорно, на каждый шорох вскакиваю, но Стас не приехал ни в этот день, ни на следующий.

- Ну что, Гер? - тихо спрашиваю кота, смахиваю слезинку и слегка ему улыбаюсь, - Снова мы остались одни, да?

Ну ничего. Прорвёмся. Беру телефон. Рука сама тянется к заветному имени, но я запрещаю себе на него нажимать, а вместо того звоню Лене.

- Привет, Лен, не поздно?

- Здравствуй, Мариш, нет. Все хорошо. Все ведь хорошо?

Нет. Плохо.

- Мы можем…поговорить?

Вздыхает тяжело. Знала? Думаю да.

- Давай.

- Лен, я увольняюсь.

- Да…я так и поняла еще на дне рождении у Авроры.

- Прости.

Да мне то чего? Очень жаль, конечно, я тебя в ассистенты хотела перевести.

- В ассистенты?

- Ага. Ты же слышала, что Вадим хочет открыть новый ресторан?

- В Выборге?

- Да. Я еду туда, и мне нужна помощь. Это все равно, что экспресс курс, поверь мне. Подучишься, как управлять рестораном побольше…

- Эм…

- Мне человек нужен, Марин, который заменит меня.

Что?! Еле дышу, замираю вся, а в ответ в трубке слышу приглушенный, тихий смех.

- Беременна я.

- О БОЖЕ!

Я искренне радуюсь, когда начинаю визжать, как дурочка. Лена старше меня на пять лет, и это ее первый ребенок. Долгожданный. У нее проблемы были с зачатием, поэтому и та семья развалилась — муж устал. Такая до боли «смешная» формулировка, будто это он проходил лечение раз за разом, а не трахал своюсекретаршу, которая от него забеременела в результате. Или не от него, но это совершенно другая история. Ей не место здесь, грязи этой не место с таким светлым, счастливым событием.

- Леночка! Я вас так поздравляю… - шепчу, у самой глаза снова на мокром месте, но это настоящие слезы счастья — я безумно за нее рада, - Как там Вадим?

- Ооо…он в восторге.

- Представляю себе.

Вадим мужчина хороший, взрослый. Спокойный такой, знаете? Совсем отличается от Стаса. У него тоже есть дети, но взрослые. Девочка, на сколько я помню, которая поступила в какой-то крутой университет и учится сейчас в Германии, и мальчик, который почти закончил школу. Их мать умерла, и Лену они по началу совсем не принимали, но по итогу все у них теперь хорошо.

- В общем. Мне нужен человек, которому я смогу доверить ресторан.

- Лен, я работаю всего ничего…

- Я уверена, что ты справишься, Мариш. Ты умная, находчивая, быстро соображаешь, да и ресторан знаешь, как свои пальцев, с тобой мы всегда можем созвониться. И потом. С моей стороны будет жутким упущением не учесть тот факт, что именно ты спасла тот провальный банкет с кавказцами.

- Да там просто повезло…

- Неважно это. Ты быстро сориентировалась, а остальному я тебя научу в Выборге. Уезжаем через неделю на четыре месяца.

- Я даже не знаю…

- Марин, совет хочешь?

- Еще один? - горько усмехаюсь, глядя на свои руки, - Прошлый я не послушала…

- Тогда послушай этот. Плевать на Давыдова! Ты не должна бросать то, что тебе самой нравится из-за какого-то мужика.

Как раньше.

Я добавляю это про себя, ведь когда-то уже так поступила, отказавшись от карьеры в пользу своих отношений. Теперь почти все тоже самое — я на волоске от того, чтобы свалить из-за отношений, которые закончены. Потому что думаю, что не смогу выдержать его присутствие? Господи, даже в моей голове это жутко жалко звучит.

- Я могу подумать?

- Конечно. Кстати. Слышала о том, что случилось. Знаешь?

- М?

- Ты молодец. Наконец-то этой идиотке надавали на орехи. Всех уже вокруг заколебала…

Мне очень хочется спросить, как там Стас? Но я себе запрещаю, и вместо того лишь слегка улыбаюсь и киваю.

- Можно я приду еще через три дня? Хочу уехать и подумать немного.

- Да, конечно.

- А можешь…

- Никому не говорить?

- Да.

- Не скажу.

- Спасибо тебе.

- Да брось.

- Спокойной ночи тебе и малышу, - Лена тихо смеется и также тихо отвечает.

- Спасибо, Марин.

Разговором я осталась довольна, и, по правде говоря, уже знаю, какое решение приму, просто мне нужно все взвесить и подготовиться, наверно? Тем более я заслужила небольшой отдых, и тем более Саша принес мне даже больше, чем было прописано в контракте. Наверно, Давыдов его пристыдил — ну и ладно. Ну и хорошо. Не убудет с него, при том что бизнес его приносит неплохие деньги, а это скорее капля в море.

***

Два дня я провела в загородной гостинице в Петергофе. Решила дать себе немного времени, отключила зачем-то телефон. Зачем-то…он не звонил. Когда я это поняла, рыдать хотелось просто дико, но я себе запретила. Завтра мне идти и принимать новую должность, а я совсем не хочу выглядеть жалко. Напротив. Купила себе крутое платье, туфли, сделала новую прическу. Каре. Как там говорят? Если девушку бросил парень, значит обязательно нужно держать рядом телефон с номером парикмахера. Короче, я вовсю старалась себя отвлечь, а по приезду домой меня ждал еще один способ это сделать. Весьма экстравагантный, к слову.

- Марин? Ого, какая ты красивая!

Соседка высовывается из двери, как обычно реагируя на нашу личную сигнализацию — ее собачку, которая всегда встречает меня звонким лаем. Девочка сразу бежит мне в ноги, хвостиком виляет, как чокнутая, скулит, а я ее поднимаю и улыбаюсь.

- Привет. И ты привет, малыы-ышка…Спасибо.

- Слушай…тут такое дело. В общем…

Странно она мнется. Обычно моя соседка — женщина боевая, веселая, а тут какая-то…сконфуженная что ли? О господи. Что случилось, пока меня не было?!

- Что-то случилось?

- К тебе тут заезжал…

Стас…

- Саша.

А. Ну ясно. Не могу скрыть разочарования, но, видимо, его читают по-другому. Соседка протягивает мне толстый конверт с сочувственной улыбкой, а я возвращаю ей собаку. Честно? Хочу побыстрее свалить домой. Это она читает верно и рекордно быстро со мной прощается — обычно мы, конечно, языками можем зацепиться часа на два.

Ох. Ладно. Что там еще?

Присаживаюсь к Гере, чтобы погладить его, сама открываю конверт. Так. Бла-бла-бла. Право собственности. Бла-бла-бла. Дарственная. Стоп. Что?! Хватаюсь двумя руками за бумаги и вчитываюсь уже более ответственно и серьезно, а не на «отвали». Нет. Не может быть! Не разуваясь, как была в босоножках, бегом несусь на кухню к окну, а там…ох черт. Машина. Вы представляете?! Саша подарил мне машину! Которую я хотела! Лексус! Белый Лексус! Я сплю?! Щипаю себя. Нет, не сплю. Снова перечитываю бумаги — она моя! Никакого двойного дна! С ума сошел?!

Первая волна дикого восторга уходит, а вместо нее остается злость. Это что за новости такие вообще?! Поэтому когда я нахожу номер бывшего мужа, разговор начинаю с наезда.

- Саша, твою мать! Ты обалдел?!

- И тебе привет.

- Зачем…ты…Как ты…Саша!

От злости слова все пропадают, а он веселится от души. Вон, хохочет, блин…

- Ты просто потрясающе злишься.

- Саш…

- Марин, тормози. Бумаги уже оформлены, тачка твоя. Я давно тебе должен был ее купить, как обещал.

- Саш, я тебя не люблю.

Повисает пауза, а я кладу руку на окно, упираюсь в нее лбом и уже тихо продолжаю.

- Все кончено, понимаешь? Я к тебе не вернусь, хоть целый парк под окна мне пригони — не люблю и все. Наш брак закончен.

- Начнем новый.

- Не начнем. Нельзя оживить то, что уже умерло.

- Всегда можно попробовать.

- Но я не хочу пробовать.

- Тот вечер был таким, как раньше и…

- Саш, ты не понял немного. Я так с тобой прощалась.

- В смысле?

- Мы были вместе десять лет, и я тебя очень любила. Не хотела заканчивать все на плохой ноте, но…Я тогда окончательно убедилась, что все. Понимаешь…мне не больно рядом с тобой, не обидно, и меня не тянет. Мне никак. Ты вдруг стал для меня простым прохожим. Я не желаю тебе зла, да, но назад тоже не вернусь.

- Невозможно так быстро забыть десять лет.

- А это случилось и не сразу, Саш. Я целый год чувствовала, что ты делаешь у меня за спиной. Я целый год тебя «разлюбляла».

- То есть я все испортил…

- Забери машину. Это слишком дорогой подарок, я не могу его принять.

- Нет, - тихо говорит он, - Оставь. Считай это мое извинение за десять лет, которые себя не оправдали. Можно сказать, я тоже хочу закончить все на хорошей ноте.

Молчу. И хочется, и колется, но с другой то стороны…я заслужила прощальный подарок! Да! Точка! Ты-за-слу-жи-ла. Марина! Ты заслужила! Мне пару сотен раз приходится повторить про себя, но я все таки киваю.

- Спасибо тебе за все. И за то, что ушел спасибо.

- И тебе. Если соскучишься, ты знаешь мой номер.

- Да, - улыбаюсь и слегка киваю, прикрыв глаза, - Я помню. Мы имеем право на один телефонный звонок.

- Я немного не это имел ввиду, ну да ладно…

- Пока, Саш. Будь счастлив.

- Пока, Марин. Ты тоже.

Наверно в долгих отношениях всегда точки ставятся не сразу, а постепенно. Сначала одно, потом другое, потом третье. Ты думаешь, что уже все, но все наступает только вот в такой момент, когда ты понимаешь — назад пути уже нет. Его и правда ведь нет, только вперед, как я себе и обещала.

***

Мне осталось последнее испытание. Самое сложное испытание, из-за которого я ловлю ступор. И нет! Оно не из-за новой машины, на которой я ехала до ресторана вместо часа все два. С половиной. Из-за него. Я его сегодня увижу, и я дико нервничаю…То и дело поправляю темно-бордовое платье, проверяю ремешки на босоножках, прическу, помаду — все вроде нормально, а мандраж только усиливается! Ну хватит! Сколько еще то можно здесь сидеть?! До завтра что ли?! Нет. Надо ехать.

Завожу машину, выдыхаю и трогаюсь с места. Нелепо немного, но сама. Горжусь собой, как безумная, когда наконец паркуюсь во дворе. Молодец, Марина. Да, ты испытала целый спектр эмоций, начиная со страха, заканчивая ненавистью ко всем окружающим, но ты смогла! Ты справилась! И с остальным справишься.

Выхожу на улицу, закрываю дверь и слегка киваю поварам. Они на меня вытаращились, как полоумные, и это нифига нехорошо — я нервничаю сильнее, но на кухне Стаса не вижу. Наверно в своем кабинете? Юрки тоже нет. Сто процентов вместе там что-то «мозгуют», как обычно. Ну да ладно. Сначала дело, как говорится.

А дело я заканчиваю быстро…Лена раздает мне щедрую порцию комплиментов, от которых я краснею, потом рассказывает подробнее о том, что теперь мне предстоит делать. Ничего сложного, но очень много нюансов, от которых меня берет легкая паника и не отпускает, когда я выхожу из ее кабинета и спускаюсь на кухню. Как пришибленная. Даже на миг застываю у самого основания лестницы, чтобы дать себе время привыкнуть: я теперь ассистент директора супер крутого ресторана! Мне надо очень много выучить, узнать, сменить гардероб…О да. Никаких веселых и коротких платьев, никаких принтов на футболках — только элегантная классика. И каблуки. Сплошные каблуки…Ох черт, у меня даже от этих ноги ноют, но что поделать?

Так. Ладно. Собралась. Слегка мотаю головой и тут же сталкиваюсь взглядом с Юрой. Он пялится на меня с дикой такой улыбкой, а рядом он.

Стас шинкует траву так, будто меня вообще не существует. Понятно. Играет обиженного, ну круто. Играй дальше, что я могу сказать? Но, сволочь, как же красиво он играет…Весь из себя такой серьезный, суровый даже, знаю, что специально меня игнорирует, а глаз оторвать не могу. Юрка тем временем мне во всю кивает, подбадривает? Спасибо ему. Слегка улыбаюсь и отрываюсь от своего места. Как Давыдов там говорил? Что я вечно сбегаю? Сегодня я хочу поступить иначе.

- Мы можем поговорить?

Стас замирает, потом резко отталкивает доску и идет в свой кабинет. Молча. Так себе согласие на разговор, но ладно. Мне сойдет. Захожу следом и прикрываю дверь, наблюдая за тем, как он стоит у окна, сложа руки на груди. Оборачиваться? Нет. Ни за что. Я этого, видимо, недостойна, но я считаю, что должна расставить точки над «i», когда градус немного спал.

- Я хочу…

- Где ты была? - цедит с ходу, а я ловлю ступор.

- Что?

- Где. Ты. Была?!

- В…Петергофе, а…а что?

- Ох. Как великолепно. Она была в Петергофе.

- Да…я была в Петергофе, а что за тон?

- Хорошая машина.

- Спасибо?

- Так это и была твоя цель? Сказала бы сразу.

- Какая цель? - тихо уточняю, на что в меня очередной игнор и смешок, больше похожий на предъяву.

- Как потрахалась с бывшем, Мариночка? Наверно круто, раз он тебе тачку подарил, да?!

Я ушам своим не верю! Стою, хлопаю глазами, получив очередную порцию дерьма от Стаса Давыдова, который медленно поворачивается и сжигает меня взглядом дотла. Еще так разглядывает…Нет, ему не нравится то, что он видит, скорее наоборот. Я ему будто…противна?

- Как ты смеешь? - еле слышно выдыхаю, а он вдруг подлетает вплотную, прижимает меня к этой злосчастной двери и орет.

- Как я смею?! Ты…

- Отпусти меня, ты больной что ли?!

- Не знаю! Мне надо провериться?!

Пощечина. Такой грязный намек в купе с остальными я не могу спустить с рук просто так — еще чего! И сама голос повышаю, чтобы утвердить свои поступки.

- Ты не имеешь права так со мной разговаривать, понял?!

- Я видел вас!

- Где ты нас видел, придурок?! В Петергофе?! Тогда у меня для тебя новость! Ты стареешь! Купи очки, я одна была!

- В твоем дворе, лгунья!

- Я лгунья?! Да пошел ты, Давыдов!

- Сама пошла, Ма-ри-но-чка! Что?! Муж обратно позвал и все?! Не нужна работа, не нужно…

Еще одна пощечина. На этот раз она сильнее, и Стас отгибает в сторону голову с горящими щеками и отпечатками моих пальцев, но молчит. Кипит, но молчит. Я же напротив разгоняюсь, подаюсь вперед и шиплю, как кошка, на которую вылили ведро воды.

- Да как ты смеешь?! Я не тр... Я не твоя дебильная Оля! Ой, простите! Оля же у нас святая, твою мать! Пошел ты!

- При чем здесь Оля, твою мать?! Мы говорим о тебе!

- Хочешь поговорить обо мне?! - отталкиваю его руки и его самого, - Давно ли ты хочешь говорить обо мне?!

- Опять началось?! Я всегда хочу говорить о тебе! Не уходи от темы!

- Да подавись! Тогда он привез мне деньги за развод!

- А машина в комплекте шла?!

- А кто мне говорил, что я продешевила?!

Стас открывает рот, чтобы парировать, но ему нечего сказать, а я теряю в миг запал и опускаю глаза, мотая головой.

- Правильно я сделала, что закончила все. Нет, не жалею. Посмотри на себя, Давыдов, ты же ребенок совсем.

- Я…

- Не отрицай. Ты эгоистичная задница, которая считает, что может унижать меня на глазах у всех.

- Я тебя не унижал!

Но твои слова унизительны! Ты считаешь, что можешь при всех сказать, что я шлюха, а потом сделать вид, что этого не было!

- Я так не говорил — раз! И два — мы здесь вдвоем, кто еще стареет и кому еще нужны очки?!

- Думаешь, что они ничего не слышат?! Да черта с два! И да, ты не называл меня шлюхой, но ты сделал вывод, что я могла пойти и…За машину! Как ты смеешь?!

- У меня был печальный опыт, Марина.

- А как меня твой опыт касается?!

- Меня же твой касается, раз ты меня вечно обвиняешь в изменах! Чтобы ты подумала на моем месте, а?! Обжимаешься с ним во дворе, потом пропадаешь на пару дней! Нормально по-твоему?!

- А ты ведёшь себя, как тебе удобно, говоришь всем про наши отношения, потому что ТЫ этого хочешь, хотя я просила не делать так! И…ах ну да! Чуть ли не трахаешься со своей Олей у меня на глазах, а потом смеешь мне что-то предъявлять?

- Ольга всегда будет в моей жизни, Марина! Она — мать моего ребенка!

- Хватит, я уже задолбалась это слушать. Кому ты пытаешься соврать, Давыдов?!

- Я не вру!

- Тогда это ты прячешь голову в песок от правды. Все, бессмысленно это обсуждать. Все, чего я хотела — это сказать, что я действительно собиралась уволиться, потому что слабо представляла себе, как буду тут работать, после того, что ты сделал!

- И что же я сделал?!

- Раззвонил всем о наших отношениях! Я просила тебя не говорить, но тебе насрать было! Ты хотел свое эго потешить за мой счет! Что ж, - гордо задираю подбородок и поправляю платье, - Не дождешься. Я не собираюсь увольняться. Лена взяла меня себе в ассистентки, и я уезжаю с ней и Вадимом в Выборг. Плевать, что обо мне будут говорить за спиной, понял?! Я это заслужила, а не потому что с тобой спала!

- Никто так не скажет!

- Ну да, конечно! Плевать, ты слышал?! Я не собираюсь отказываться от того, что у меня получается, из-за мужика, который даже не смог разобраться в себе! Теперь делай, что хочешь. Беги к своей Ольге, мне плевать! Между нами все кончено!

Вылетаю из кабинета пулей, не глядя ни на кого добираюсь до выхода, но за спиной слышу какой-то грохот, а потом и его голос.

- Марина! Марина, стой!

Мчу к машине, пока он несется следом, но очевидно, что я здесь не на своем поле. Надо было одевать кеды…Стас догоняет меня раньше, чем я успеваю достать ключ, и разворачивает на себя.

- Да подожди ты…

Пытаюсь отстраниться, а он берет мое лицо в ладони и заставляет смотреть на себя.

- Марин…

- Стас, отпусти меня.

- То, что ты говоришь об Ольге — это неправда.

- Стас, отпусти!

Резко дергаюсь, но потом застываю. Мы оба молчим у моей машины, потому что я не могу заставить себя открыть эту чертову дверь. Он меня держит. Не физически, нет, но это только хуже — ментально. Поставить сейчас точку, значит окончательно все закончить, а это…господи, для меня все равно, что конец света…Я так не хочу его терять. За короткое время Стас стал для меня таким большим фрагментом, что без него я теперь и себя не воспринимаю. Но надо…

- Марин…

- Стас, остановись.

Говорю еле слышно, потом жмурюсь, а потом смотрю на него. Вижу, что Стасу тоже сложно. Возможно я ему все-таки хоть немного дорога была, да? Наверно, он сам понимает, что если я сейчас уеду — все. Это конец. Но…

- Так надо, Стас, - слегка улыбаюсь, он мотает головой.

- Это херня. Я тебя не обманывал! С Ольгой ничего не было!

- Помнишь…ты сказал, что мы встретились слишком рано?

- Да.

- Я думала, что ты меня имеешь ввиду.

- Я тебя и имел. В виду.

Шутку, которой он от нервов старается разрядить обстановку, не пропускаю мимо ушей, а искренне усмехаюсь, чтобы потом повернуться, положить руку на его щеку и, возможно, в последний раз его коснуться. Так.

- Стас, мы действительно встретились слишком рано.

- Или поздно.

- Надеюсь, что все-таки рано, тогда у нас будет шанс в будущем, а если поздно — это поздно.

- Марин…

- Давыдов, тебе нужно разобраться в себе, понимаешь? - тихо перебиваю его, - Ты слишком рано начал со мной отношения. Ты еще не решил для себя, чего ты хочешь. Это нормально, что тебе нужно время.

- Мне хорошо с тобой.

- Мне с тобой тоже.

- Я не хотел тебя оскорбить, меня перекрыло просто. Когда увидел вас там…

- Знаю, Стас. Ты просто говоришь и не фильтруешь…

- И этим делаю тебе больно.

- Да, но я все равно буду дико по тебе скучать. Я просто не могу больше быть на второй роли. Не с тобой. Прости, но у меня не получается.

- Ты же понимаешь, что я тоже не могу перестать с ней общаться?

- А я у тебя не этого прошу.

- Чего тогда?

- Понять для себя, чего ты сам хочешь, потому что сейчас ты этого не понимаешь. Тебя тянет туда, в вашу семью, и это тоже, наверно, нормально, но не для меня. Когда я вернусь из Выборга…думаю, что все будет на своих местах. Если вы с Ольгой сойдетесь и будете жить дальше полноценной семьей — я буду за тебя безумно рада.

- А если ты с кем-то сойдешься, я не буду счастлив. Я ему башку проломлю.

Усмехаюсь, потом касаюсь его губ и шепчу.

- Ты к тому моменту обо мне и не вспомнишь, потому что сам счастлив будешь, Давыдов.

Стас подтягивает меня к себе за талию и шепчет в ответ.

- Почему ты не веришь мне?

- Потому что я видела, что ты сомневаешься. Дай себе время, и если «мы» — это судьба, все непременно получится. А сейчас отпусти меня, пожалуйста. Я должна поехать и попытаться стать кем-то.

- Глупости. Ты уже кто-то.

- Мне этого больше недостаточно, и если мы будем вместе, этого никогда не будет достаточно, Стас.

- Мне плевать...

- А мне нет. На меня это сильно давит, я не чувствую себя уверенной. Это плохо. Отпусти, пожалуйста. Ради меня.

Целую его на прощание, а потом отхожу и открываю машину. На этот раз без препятствий — Стас меня отпускает. Но я все еще не могу, поэтому замираю, держась за оконную раму, и снова смотрю на него.

- Пока я не вернусь из Выборга, не приезжай. Мне тоже нужно время.

- Стать кем-то?

- Типо того.

- Хорошо.

- И...если ты не решишь после моего возвращения...Не появляйся в моей жизни до этого момента, ладно?

- Мы все равно будем видеться.

- Знаю, но ты же понимаешь, что я имею ввиду. И, Стас.

- Да?

- Я не буду счастлива, потому что она тебя недостойна. Нельзя изменять, предательству нет оправдания. И я действительно говорила с твоим отцом. Она ему звонила и приглашала его на день рождение Авроры. Не знаю зачем, но будь осторожен, потому что я уверена, что он не врал.

Стас молчит, а потом опускает глаза, а я добавляю последнее, что хочу ему сказать.

- Он очень старается, Давыдов, и ему очень больно. Знаю, что тебя это касаться не должно, но…Если бы я смогла поговорить со своим папой, я бы такой возможности не упустила. Надеюсь, что ты тоже сможешь найти в себе силы и хотя бы его выслушать.

Я не прощаюсь намеренно, потому что не хочу. Потому что я хочу верить в сказку, наверно? Что однажды и мой принц найдет дорогу обратно ко мне…

Глава XXIII. Время. Часть I

Стас

Я стою и смотрю в след белому Лексусу, который успел возненавидеть за эти пару дней. Перекрыло меня так жестко, когда я увидел их в ее дворе. Хотелось убивать. Этого додика, который возомнил, что может к ней приближаться так близко, а чем я по итогу лучше него? Нет, лучше, конечно, это объективно. Я по койкам чужим не скакал, а все равно стою в дураках. Без нее.

- Уехала?

Слышу тихий вопрос брата, но даже не оборачиваюсь. Киваю только пару раз.

- Уехала.

- Говорил я тебе, что не с этим она была…

- Говорил.

- Ох, брат, ты хоть и старший… - вздыхает и кладет руку мне на плечо, - Но такой осел. Поехали. Мама ждет.

Я очень люблю свою маму, правда, но сегодня совсем не хочу ехать к ней. Делаю это, только потому что мы обещали. К тому же у нее было какое-то очень важное дело, а я человек такой: если кто-то близкий просит, я не могу отказать. Поэтому гружусь в тачку, жду пока Юрка дотащит контейнеры и запихнет все это в багажник.

- Мог бы и помочь вообще-то! - агрится, когда забирается на пассажирское сидение, я только пару раз киваю и трогаюсь с места.

Если честно, то мне сейчас не до всяких там подколов и переглядок. Настроение — откровенное дерьмо. Все, чем я занимаюсь, пока мы едем, а Юрка неустанно болтает — вглядываюсь в каждую белую тачку, какую вижу. Как верный пес ищет своих хозяев, я ее ищу…

- Что она сказала? - наконец спрашивает брат, когда все бессмысленные темы исчерпаны.

- Что дает мне время разобраться.

- В чем?

- В том, чего я хочу. С Ольгой и все такое.

- А ты с ней что-то хочешь?

- Иногда я жалею, что у нас все так получилось. Из-за Авроры. Чем я лучше нашего папаши?

- Ты же несерьезно.

- Серьезно, Юр. Я не смог сохранить семью, как он.

- Ты не бросал их, как он нас. У тебя были объективные причины развестись, и дело то не только в измене. Только вспомни, как она тебя доводила!

- Ольга не может жить спокойно. С ней, как на пороховой бочке. Если честно, я иногда думаю, что она изменила мне, только чтобы еще перца добавить.

- Она изменила тебе, потому что она — сука.

- Но после каждой ссоры следовал безумный секс…

- И этого разве достаточно, чтобы быть счастливым? - тихо спрашивает, я бросаю на него взгляд, а Юра усмехается, - Безумный секс — это круто, но безумия всегда должно быть в меру. Эта идиотка меры не знает.

- Она — человек крайностей, но все женщины в какой-то степени такие.

- Она — человек одной крайности, Стас. Нужно творить как можно больше херни, чтобы не дай Бог кто-то не увидел, что по факту ты пустышка. Все, пошли. Помоги только мне донести, а не меланхолично смотри вдаль, окей?!

Усмехаюсь и киваю.

- Окей.

Но сам меланхолично смотрю вдаль. Юру это бесит, он сам накладывает мне в руки контейнеры, а потом пихает к дому Кости, мол, иди уже. Иду. Мне тут быть не хочется, но я иду, заставляю себя ноги переставлять, а сам думаю. Об Ольге, о том, что было между нами, о наших склоках вечных и ссорах. По факту то что? Мы, как кошка с собакой были. Я свои спокойные дни по пальцам пересчитать могу…

- Мальчики, наконец-то вы приехали!

Мама по очереди, начиная с младшего, обнимает и целует нас, потом забирает часть контейнеров у Юры и приглашает пройти в гостиную.

- Пойдемте скорее, опоздали!

- Прости, мам, у Стаса разборки были.

Чертов предатель. Я его взглядом сжигаю дотла, а Юрка лишь усмехается и проходит глубже в дом.

- Стас? Что случилось? Опять эта устроила очередную истерику?

Не удивлен, что она именно так и подумала. Ольгу в моей семье не переносят органически, и я не могу их винить. Она в свое время не посчитала нужным выстроить отношения ни с кем из них, а сейчас общается «постольку поскольку». Аврору то из песни не выкинешь, а то, что моя мама — ее бабушка, тем более. Вообще странно, если честно, мама у меня человек простой, мягкий, с ней не поладить — это надо очень постараться…

- Чисто технически, тупые разборки устроил он, а его умная половина вышла из них с гордо поднятой головой.

- Мариночка? Что ты натворил?! - мама останавливается и серьезно смотрит на меня, но я взгляд прячу.

Не хочу об этом говорить. Вообще.

- Она его бросила.

- Что?! Стас! Что произошло?!

- Она считает, что он любит Ольгу!

- Она не поэтому уехала, кретин!

- Она уехала?!

- Да, мам, в Выборг с Вадимом и Леной.

- И почему же она уехала в Выборг с Вадимом и Леной? - скептически поднимает брови Юрка, а я глаза в ответ закатываю.

- Лена ее в ассистенты взяла.

- Еще.

- Она дала мне время разобраться, ясно?! Господи! Ты просто заноза в заднице!

- А ты — дебил.

Щурюсь в него и хочу много чего сказать, даже слишком много для одного вечера, как вдруг со спины раздаются шаги, а лицо Юры вытягивается в комичную маску. Что такое?! Мое сердце на миг замирает. Вдруг это Марина? Вдруг она передумала? Вдруг она…здесь? Но нет. Это не моя девочка. Когда я резко поворачиваюсь, то вижу его — боль свою, главную занозу в своей заднице.

- Отец?!

Он, вообще, ничуть не изменился с той последней ночи во Франции, когда я его видел. Немного только постарел, но все тот же самовлюбленный мудак, каким был. Вышло то вообще как? Забавно очень. Меня уволили с позиции шеф-повара, а этот козел подхватил то, что я потерял. Я был в аэропорту с «принудительным» билетом домой, а он кашеварил на моей кухне! И теперь смеет являться сюда?!

Делаю шаг, на вид, спорю на что угодно, максимально свирепый у меня сейчас. По глазам его трусливым вижу, но подойти не успеваю. Передо мной вырастает мама, упирает маленькие ручки в грудь и тихо просит.

- Стас, успокойся…он просто хочет поговорить.

- Я рад тебя видеть, сынок.

Кривит меня это слово, как раньше. Он за него и отхватил в ресторане, если честно. Не выношу, когда он так меня называет, потому что «сынок» нужно заслужить! Костя может меня так называть, благодаря нему я попал в академию в свое время. Ему и его деньгам. Отцу было не до нас — он карьеру строил! И я хочу высказать опять все свои детские обиды, которые копились столько лет, ложились друг на друга, множились, а вдруг вспоминаю:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Посмотри на себя, Давыдов, ты же ребенок совсем…» - и что же?! Она права окажется?! Черта с два! Да и потом…если я сейчас снова психану, как узнаю о том, что он сказал Марине, и как заставил ее встать на свою сторону?!

- Стас, мне ничего от тебя не нужно. Ни денег, ни помощи — я правда хочу поговорить.

- Поговорить, значит, хочешь?!

- Да.

- Ну говори.

Сажусь на диван, а Юрка на меня ошеломленно так смотрит…Я его лишь взглядом касаюсь, знаю, что тоже сядет. Юра пусть уже взрослый, но он до сих пор реагирует на меня, как в детстве. Будет лояльным, если я буду, будет спокойным, если я буду, ну и далее по списку. По привычке, так сказать.

- Ох, даже не пришлось использовать аргумент, мол, это мой дом и мои правила… - усмехается Костя, занимая место в своем любимом кресле по правую руку от меня, - А я так долго репетировал, чтобы выглядеть сурово…

Слегка улыбаюсь. Суровость Косте не знакома. Он очень добрый, но мягкий мужик, спокойный такой, не то что мы все трое. Надо будет не забыть и узнать, как ему это удается — сохранять это самое спокойствие, потому что мне оно только снится…

Ожидаемо Юра присаживается рядом, когда мама занимает свое место, а отец свое. Ему это все совсем не нравится: развалился весь, лицо состроил недовольное, в сторону смотрит — я вижу в нем себя. Я его этому научил. Он меня зеркалит. И вдруг я понимаю, как это глупо выглядит. Раньше не задумывался об этом ни на секунду, но теперь…Точно, Давыдов, он ведет себя, как ребенок, и ты ведешь себя также. Эгоистичный, глупый ребенок…

- Я позвонил вашей маме…

- Откуда у тебя ее номер?! - перебиваю на ходу, потому что мне нужен этот ответ, который я, правда, уже знаю.

Марина. Она дала. Она так хотела, чтобы мне стало «легче», что дала номер мамы! Впутала ее снова…в него! Как только посмела?! Убью!

- Достал, - отец врет, и это бесит больше.

- Врешь. Тебе Марина его дала.

- Она хотела…

- Стас, - строго влезает мама, на которую я резко перевожу взгляд, чтобы столкнуться с безумной ее мягкостью.

Подкидывает сильнее. Мама для меня — все, и я должен ее защищать, а что получается?! И тут не смог. Из-за меня он снова пролез в ее жизнь! Мама это все будто считывает, хотя, уверен, что не будто. Матери своих детей всегда читают. Настоящие матери.

- Она дала его, потому что знала мое отношение.

- К чему это?!

- К твоему отцу.

Молчу. Новости какие! И какое же отношение?!

- Я давно его простила, Стас.

- Пф!

Ох, боже, ну конечно ты его простила! Ты всех и всегда прощаешь, у тебя это в крови просто! И снова она мое немое негодование считывает, отбивая его ласковой улыбкой.

- Когда ты становишься счастлив, у тебя уже нет причин злиться.

- Он тебя бросил.

- И я ему за это благодарна. Если бы не ушел, мы бы продолжали друг друга мучать. Ты уже взрослый, Стас, и теперь мы можем поговорить обо всем по-взрослому…

Теперь фырчит Юрка. Думаю, что он хочет вставить шуточку, что до взрослого мне, как до Китая раком, по крайней мере по мнению Марины, но молчит. И правильно. Не стоит.

- …мы с твоим отцом не были счастливы в браке. Он мечтал о Франции и о карьере, а я о семье. У нас были разные цели, которые по итогу просто перекрыли все остальное.

- Он тебя бросил, - упрямо повторяю, но мама мягко качает головой.

- Я сама его выгнала.

Брови поднимаются сами собой. Серьезно?! Но отец не дает мне возможности выказать очередное недовольство.

- Не надо, Вик. Ты меня выгнала, но ты не запрещала мне быть отцом.

- То есть не быть отцом, ты решил сам?! - Юра хохлится, но отец не злится.

Он опускает взгляд на свои ладони, потирает их и тихо так говорит.

- Я так много работал, что света белого не видел, а когда очнулся, понял, сколько всего в жизни упустил…Что у меня есть? Пустая квартира и куча кубков на полке? Признание, которого я так хотел?

- Тебе одиноко, поэтому ты решил вспомнить, что у тебя есть сыновья?!

Юра продолжает агриться, но я нет. Если честно, то слова отца здорово резонируют у меня в голове, потому что отклеиваются. Я чувствую что-то родное в них, себя ведь узнаю. Помню, что когда-то я его не понимал вообще, ненавидел! Он сейчас…сейчас все иначе…поэтому я молчу и впервые смотрю на него другими глазами.

- Я всегда помнил о вас, Юра.

- Зато я не помню тебя, папа. Костю хорошо, тебя — нет. Это он был все это время здесь и стал мне отцом. От тебя одно пустое пятно. Ты мне не отец, ты просто донор спермы.

- Юра!

- Не надо, Вик, он прав. Я тебя не воспитывал, и ты имеешь право злиться. Когда я очухался, было уже слишком поздно. Вы выросли, стали мужчинами без меня, но…

- Но? - спрашиваю, он переводит взгляд на меня.

- Я понимаю, что вы не простите меня за то, что я вас бросил, но…возможно, мы сможем начать хотя бы с ужина? Если у вас найдется еще одна порция, конечно.

Долго молчу и взвешиваю все в своей голове, а если честно, то пытаюсь увидеть то, что видела она. Почему поверила? Почему настаивала? Да потому что он правда хочет попытаться, я не могу это игнорировать.

- Порция найдется, - говорю наконец тихо, за что получаю недовольный взгляд Юры сразу же.

- Ты серьезно?!

Да, Юр, серьезно. Потому что надеюсь: будь я на его месте, для меня тоже нашлась бы порция…

Марина

Время — штука странная и относительная, как ни крути. Оно может бежать галопом, а может замереть и не двигаться совсем. Первый месяц, который я провела в Выборге проходит так быстро, словно я только моргнуть и успела. Вадим снял для нас два номера в гостинице на первое время. Работы было столько, что нужно было место, куда ты сможешь придти и упасть, но не запариваться с готовкой и уборкой. Хорошее решение, правильное. Если бы мы сразу сняли квартиры, то, уверена, я не ела бы вообще и упала где-нибудь, как ломовая лошадь. Но был во всем этом бешенном ритме один жирный плюс — я о Стасе не думала вообще. Некогда было.

Сейчас все иначе. Идет уже второй месяц, мы разгребли завалы, если можно так сказать, выбираем квартиры, куда можно будет перебраться, а я только и думаю, что о нем. Скучаю дико. Душой и телом. По его рукам и по улыбке, по губам и глупым шуточкам — по нему целиком. Но он не появляется…Иногда я надеюсь, что он наплюет на все мои слова и приедет, ан-нет. Стас не из тех, кто будет нарушать границы, я это знаю, да и потом…Вдруг он просто все для себя уже решил? Такой вариант я не исключаю, а одинокими ночами только поддерживаю. Часто я представляю себе ту картину, которую застала дважды: как они с Олей и их маленькой Авророй гуляют, улыбаются, смеются…И такая тоска берет, хоть на стену лезь. Плачу? Ну плачу, да. Что тут скажешь? Может и неправильно я поступила? Может бороться надо было? А я устала бороться. Я хочу, чтобы меня выбрали самостоятельно, с осознанием дела, а не путем каких-то странных манипуляций.

И выбирают ведь! Только вот выбирают «не те». Шеф-поваром нового ресторана должен стать Кирилл. Он приехал неделю назад и уже начал работать над меню, а мне постоянно глазки строит. Улыбается ходит. Ленка посмеивается, а я молюсь, чтобы снова на свидание не предложил пойти — я этого, как огня, боюсь. Не хочу. Никого не хочу, кроме Давыдова. Я за эти полтора месяца ни на кого не посмотрела даже — как отрезало. Будто я мысленно ему принадлежу и точка. Точка! Да и просто не заходит. Ему никто в подметки не годится…Может и спросить аккуратно про Стаса? Иногда я об этом тоже думаю. У Вадимы или Лены? Они ведь общаются. На худой конец у Кирилла? Но нет. Узнать, что он снова с Ольгой, я боюсь еще больше. Чтобы я там не говорила, это будет адски больно.

И как же я буду работать с ним дальше? Задаюсь еще более частым вопросом, выпрыгивающим внезапно, как черт из табакерки. Меня от него сразу в жар бросает и в дикую такую панику, но что делать? А ничего. Я закрываю машину и направляюсь к гостинице, после долгого дня. Время уже давно перевалило за одиннадцать, но завтра у меня свободное утро. Надо будет вечером съездить и посмотреть мебель, но это вечером…Не скажу, что я сегодня сильно устала — день мой выдался легким по нынешним меркам, а окончание его почти романтичным. Я даю себе минуту, чтобы выдохнуть, поднимаю глаза на ночное небо и слегка ежусь от теплого ветерка. Луна над головой горит, как прожектор в обрамлении сотен звезд. Интересно, он их видит? Надеюсь, что да — это ведь дико красиво. Надеюсь, что у него есть время оценить эту ночь по достоинству.

Ох, боже, Марина. Ты точно с ума сошла! Хватит о нем уже думать! Злюсь на себя, пока иду до главного входа в гостиницу, потом злюсь уже внутри, и дальше буду злиться — плавали, знаем. И так глубоко я где-то в своем сознание плаваю, что не сразу слышу, что меня зовут.

- Девушка!

Резко оборачиваюсь и смотрю на девушку за стойкой ресепшена. На всякий случай озираюсь. Точно мне? Но она кивает и подзывает к себе, а я иду, ворочая в голове одну только мысль: господи, ну что еще то случилось?!

- Девушка…вы извините, нам так жаль, но кое что случилось, пока вас не было.

Так. Мне это уже не нравится. Хмурюсь, смотрю на нее и жду — говори уже! Она вон мнется…

- Ну?! И что случилось?!

- В вашем номере прорвало трубу.

Просто потрясающе. Я прыскаю от смеха, устало потирая глаза, а она таким извиняющимся тоном продолжает.

- Это просто ужасно, не знаю, как такое могло случится. У нас это впервые…

- Ну это же я. Мне везет.

- Простите, пожалуйста. В качестве извинения, гостиница готова предоставить вам номер «люкс» на все время проживания.

Ого. Сильно. Хлопаю глазами, глядя на нее, но она — кремень. Вот кто настоящий кремень, так эта блондинка! Улыбается дежурно вежливо, сама карту мне сует. В чем подвох?! Это я собственно и спрашиваю, добавляя.

- Мои вещи пострадали?

- Нет, что вы. Вода не успела убежать дальше ванной комнаты, но нам важен каждый наш гость, особенно если это Вадим Геннадьевич и его друзья.

Ну понятно. Имя Вадима решает, а что? Ну и пусть. Надо из всего извлекать пользу, а не жаться и стесняться, как я успела уже выучить от Ленки.

- Хорошо. Я могу забрать свои вещи?

- Конечно. Вам помогут.

- Спасибо.

Она дарит мне еще одну улыбку, а я разворачиваюсь к лифту, покручивая в руках две карточки. Вещей у меня немного — одна сумка всего и парочка чехлов с платьями на вешалке, которые я купила в Петергофе и в последний свой день в Санкт-Петербурге. Все это добро мне помогает дотащить парнишка лет восемнадцати, который стойко ждет за дверью, пока я все соберу. Жаль немного, я уже успела привыкнуть к этому номеру, но один только взгляд на туалет с ведром сверху, ставит мою грусть в задний угол. Нет, это совершенно точно не вариант — оставаться здесь.

- Вот ваш новый номер.

Мы останавливаемся у двустворчатой двери, где парнишка передает мне мои чехлы и улыбается. Я ему отвечаю коротко, не до улыбок мне сейчас — дико хочу в душ, заказать что-нибудь в номер и посмотреть какой-нибудь фильм. Боевик, да. Буду представлять на месте карикатурного «злодея» не менее карикатурную Ольгу. Воспоминание, как я ее оседлала и отделала, занимает в моем сердце особую, теплую роль — я его берегу на случай, когда совсем тяжко станет.

Захожу и ставлю сумку у входа — разберу ее завтра, а еще…О боже, что это?!

Медленно выпрямляюсь, немного растерявшись. Ладно, много. В номере во-первых, кто-то есть, а во-вторых, вдоль по стеночке стоят белые розы. В вазах. Их здесь столько, что я на глаз никогда не сосчитаю...как будто миллион сразу, подсвечанных теплой гирляндой, протянутой по полу. Так красиво и нежно...Из глубины номера играет тихая музыка и пахнет просто потрясающе — моей любимой пиццой, чтоб ее. Черт, похоже ошибка какая-то? Надо свалить по-тихому, чтобы не мешать влюбленным.

Я делаю один только шаг к двери, но сразу же слышу знакомый до боли смешок и глубокий голос:

- Так и будешь там стоять?

Я ушам своим не верю. На деревянных ногах, как завороженная, иду по коридору, а когда попадаю в огромную комнату с диваном и столиком, на котором накрыт полноценный, шикарный ужин (в центре которой именно она, моя самая любимая пицца из небольшой пиццерии в центре Петербурга), вовсе теряю связь с реальностью. Роз здесь еще больше. Каждый уголок номера заставлен ими и завешан теми самими гирляндами. Но это не главное. У балконной двери, настежь открытой, стоит он.

Стас улыбается. На нем легкая, белая рубашка и светлые брюки, волосы зачесаны назад. Я уже и забыла, какой он красивый — лучший. И в этот момент все мои сомнения летят в глубокую бездну. Я роняю чехлы со своими платьями и срываюсь к нему — больше ничего не имеет значения.

Его сильные руки ловят меня и приподнимают над полом, а когда я чувствую его запах, меня аж потряхивает. Он здесь. Плевать мне на все — на Ольгу, на нашу разницу в положении…Он здесь. Рядом со мной…

Я точно в бреду. Оставляю на его шее, губах, лице сотни поцелуев, и не могу остановиться — Стас тоже.

- Зачем же ты приехал? Я же просила…- говорю, сама себя за это проклинаю, а он меня отстраняет от себя, но лишь затем, чтобы заглянуть в глаза и улыбнуться.

- Я для тебя все, что угодно сделаю, Марин, но не проси держаться от тебя на расстоянии. Это, извини, у меня не получится.

Я буду корить себя, возможно, за слабость, но это потом. Сейчас я безумно счастлива, снова целую его, прижавшись всем телом. Я знаю, что нам нужно о многом поговорить, но не сейчас. Нет, не сейчас…Давыдов это только поддерживает — он уже добрался до застежки моего платья.

- Тебя здесь что?! Не кормили?!

- Тебе что-то не нравится? - усмехаюсь, глядя на то, как он хмурится.

Да, специально отстранилась — слишком уж это забавно, наблюдать, как он сражается с моей одеждой.

- Бред! Ты будешь нравится мне любой и…да что такое?!

Смеюсь уже в голос. Стас сейчас похож на ребенка, которому дали коробку его любимых конфет, а он никак ее открыть не может — максимально сосредоточенное лицо с «легким» налетом злости.

- Давай я помогу?

- Я сам!

Он почти рычит на меня, а я вдруг понимаю: не хочу, чтобы он менялся. Вообще. Никогда. И также неожиданно начинаю…плакать. Господи. У меня точно биполярка…Стас тут же теряет весь интерес к платью, тянется ко мне, отнимает ладони от лица и взволнованно спрашивает:

- Марин, ты чего?! Тебе больно? Или я…тороплюсь? Ты только скажи. Я сюда не ради секса приехал, если что.

- Я так по тебе скучала, Стас…- перебиваю его и разом удивляю.

Я бы даже сказала, лишаю дара речи. Стас поднимает брови, наверно, думает, что я сумасшедшая…Так стыдно, что я разом краснею и утыкаюсь ему в грудь, но он не сбегает — обнимает меня крепче, а сам тихо посмеивается.

- Ты от меня так просто не отделаешься, моя единственная.

Глава XXIV. Время. Часть II

Марина

Я поднимаю на него глаза, ошарашено стирая слезы. Стас улыбается. Да, он сказала то, что сказал, мне не послышалось. Так он разобрался?

- Прости, что так долго.

В этот момент молния на моем платье поддается его рукам, и Давыдов расстегивает ее на этот раз медленно, плавно, только глаза горят той же страстью, которая накрывала нас только что. Она никуда не делась, сублимировалась скорее во что-то тягучее, обещающее большее наслаждение.

- Когда все правильно, и проблем нет никаких, да? - тихо, глубоко спрашивает, рассыпая мурашки по моему телу.

Я не могу сказать ни слова. Смотрю на него, как завороженная, позволяя снять с себя этот лоскут ткани, который и сама уже успела возненавидеть. Стас приближается, берет меня за предплечья крепко, но нежно, бережно, а потом накрывает мои губы своими. В этом поцелуе есть столько всего: трепет, нежность, желание, граничащее с одержимостью. Не знаю, моим или его? Я ведь, как безумная наркоманка, тянусь к нему ближе, чтобы получить больше. Запускаю пальцы под легкую ткань его рубашки, провожу по коже с легким оттенком какао, касаюсь его пресса. Он — идеал. Предел фантазий. Мне в нем нравится абсолютно все, даже его склочный характер нравится. Только вот опять на меня давит эта наша разница и моя низкая самооценка — я боюсь его разочаровать, и мой мозг тут же простреливает.

- Стой, подожди… - шепчу еле слышно, еле-еле в принципе, от того, как соблазнительно он целует мою шею, - Мне надо в душ.

Правда ведь надо. Необходимо! Но Стас не готов отпускать даже на мгновение. Он подхватывает меня на руки и несет всторону ванны, где ждет еще один удар в самое сердце. Огромная джакузи в лепестках уже красных роз и свечах — господи! Знаете, я всегда думала, что отношусь к таким вещам с сарказмом и огромным скептицизмом. Это ведь такое клише — лепестки роз, свечи, музыка…Но это потому что такого для меня никто и никогда не делал. Сейчас, когда все наоборот, я готова разрыдаться от щемящей сердце нежности.

Он так старался…

Стас ставит меня на пол и, глядя точно в глаза, расстегивает бюстгальтер. Он так плавно его снимает, аккуратно просунув ладони под лямки — дыхание перебивает аж! На меня так никто и никогда не смотрел, как он смотрит. Будто я — самое важное, что есть в этом мире. Сокровище такое, знаете? Лучшая женщина в мире. Я в этом только убеждаюсь, когда он присаживается передо мной на колени и берется за края трусиков. Снова смотрит лишь в глаза. Он будто не позволяет себе спуститься до животного рядом со мной, и это возбуждает еще сильнее.

Стас опять берет меня на руки, чтобы поставить в ванну. Я тихо усмехаюсь, будто сама не могу этого сделать, но принимаю — мне нравятся такие ухаживания, если честно, как с королевой. Только вдруг страшно становится, что он уйдет сейчас, и когда я опускаюсь в воду, хватаюсь за его руку и шепчу.

- Только не уходи.

- И не надейся.

Звучит, как твердое, уверенное обещание. Я киваю и отстраняюсь немного, чтобы дать ему раздеться, а сама дышать не могу. Он снова смотрит на меня так…голодно. Но он все равно плавен. Снимает свою рубашку медленно, а взгляд яростный и огненный. Когда он заканчивает с брюками, я инстинктивно двигаюсь к бортику, давая ему пространство, хотя сама бесстыдно разглядываю всего его. Особенно тот самый «твердый» аргумент, который подтверждает: он твой.

- Иди ко мне, малыш, - хрипло шепчет, а что я?

Хотела бы посмотреть, разве что, на кого-то, кто откажется.

Подползаю медленно, но Стас — он все же Стас, надолго его не хватает. Он теряет контроль и терпение, подтягивает к себе за ягодицы и сажает сверху. Я смеюсь, вцепляясь в его плечи, а сама тяну руку к тому самому аргументу, но Стас ее перехватывает и зажимает за спиной.

- Не сейчас.

- Что? - растеряно шепчу, а он второй рукой убирает волосы с моего лица и улыбается.

Ладно. Я разочарована, и мне обидно. Опускаю глаза на его грудь, только вот в ответ слышу глухой смешок и сразу возвращаюсь к его глазам.

- Я хочу тебя безумно и еле сдерживаюсь, но еще больше я хочу поговорить.

- О чем?

- Обо всем. Правильно это будет.

- Ты приехал попрощаться? - еще тише спрашиваю, хотя казалось бы это невозможно.

Но теперь я иначе не могу. У меня сердце так колотиться, хоть стой, хоть падай. Глупости горожу, знаю, никто не станет прощаться ТАК, а иначе не могу — я просто, наверно, до конца не верю, что он выбрал меня…

- Вот именно, чтобы ты не задавала мне больше таких идиотских вопросов, я и хочу сначала поговорить. Рассказать, что было, после того, как ты уехала…

Стас

Я стою у дома Ольги уже какое-то время, а сам не решаюсь пока войти. Для меня тот первый ужин с отцом прошел с большей пользой, чем для Юрки, конечно. Тот все время хохлился, но он молодой еще, зеленый. Я тоже бы хохлился, да я, собственно, только этим и занимался все то время, что он пытался наладить со мной мосты.

Впервые отец появился в моей жизни вновь, когда я уже учился во Франции. Мне было двадцать, а он приехал на один из наших экзаменов, как «самое важное лицо», и сразу меня узнал. Улыбался весь, гордился, грудь колесом — подошел, а я ему сразу вмазал. Остальные наши встречи ничем не отличались. Я столько раз бил его по морде, что сам со счета сбился — плохо это, но во мне до недавнего времени орало детство, заставшее не только в заднице, но и в принципе во всем моем теле и душе. Марина то права: я ребенок совсем. Веду себя глупо, делаю вещи, последствия которых не просчитываю, выбираю неправильных женщин…

Сегодня мы встречались в пятый раз и, если честно, прошло все гладко и даже очень. Что-то у меня в голове щелкнуло, когда я увидел, что он на самом деле хочет попытаться, а может сам я стал слишком стар уже для чрезмерно энергичных «разборов полета»? Может я просто устал? Пятнадцать лет, как никак, бегаю от отца, как мальчишка, но от себя не сбежишь все-таки. Мы не стали лучшими друзьями и не станем ими в одночасье, но я вполне могу себе позволить дать ему шанс.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И я даю. Юра — ни в какую. А я снова приехал сегодня утром к матери на шашлыки с Авророй. Отец от нее в восторге. Мне так тепло на душе становится, когда я вижу, как они играют, как она лопочет ему всякое, и улыбаюсь. Потом ее забирает мама — она испачкалась в клубнике, надо срочно ее умыть! А мы остаемся втроем. Одним мужчины. Костя, правда, быстро ретируется, так что с отцом мы вдвоем. Сидим в беседке, следим за шашлыком. Молчим. Это, правда, уже не неловкая тишина, как была сначала, я ей даже почти улыбаюсь, но сам нет-нет, а посмотрю вдаль. На небо. Грустно, не хватает чего-то очень важного…точнее кого-то очень важного.

- …То есть Марина больше не твоя девушка?

Хотелось съязвить так сильно, что руки зачесались, но я только фыркаю — отец усмехается.

- Лезу не в свое дело? Слишком рано?

- Слишком рано.

- Прости, но я просто должен был сказать, что она очень хорошая девушка.

- Потому что тебе помогла? - бросаю на него колкий взгляд, на что он слегка мотает головой и мягко мне отвечает.

- Потому что я видел, что ей ты важен. Твоей этой Ольге — нет. За мной пошла только одна из твоих женщин, Стас. Чтобы спасти тебя. Где была вторая?

- Со мной.

- После того, как сама создала эту ситуацию? Удобно.

- Я не сказал, что верю тебе.

- Но в глубине души ты веришь. Какой мне резон врать?

Молча давлю в себе желчь, потому что не могу объяснить ни его намерений, ни ее. Конечно, больше я склоняюсь к тому, что врет она — на Ольгу это похоже, — а все равно верить не хочется как-то. В то, что был таким слепым, когда замуж ее брал, твою мать…

- Вика мне рассказала немного о Марине. Ты с ней счастлив был, да?

- Давай не будем говорить о ней. Дело не в том, что рано, я не хочу просто.

- Значит да…Почему ты ее отпустил тогда?

- Я не могу держать ее, потому что не уверен, что смогу дать то, чего она хочет.

- И чего она хочет?

- Чтобы я не общался с Ольгой. Это невозможно.

- Не думаю, что ей это нужно.

Усмехаюсь и откидываю голову на толстую колонну, прикрыв глаза.

- Ты не знаешь ни одну из них, но делаешь выводы.

- Твоя правда, но я знаю женщин. Марина не похожа на ту, кто будет запрещать тебе общаться с кем угодно, тем более с дочерью.

- Она и не запрещает. Просит выбрать между ней и Ольгой, но я не знаю как? Ольга для меня значит много, она родила мою дочь! Она говорит, что я мчусь по любому поводу, а как иначе? Я не хочу…

Резко осекаюсь, смотрю на отца, но он лишь мягко мне улыбается и пару раз кивает.

- Ты не хочешь их бросать, как я вас бросил. Понимаю…

- Прости, но да.

- Нет, ничего, я сделал то, что сделал, и выбрал то, что выбрал. От этого не уйти, но, Стас, послушай, ты впадаешь в крайности.

- В каком это смысле?!

- Да в таком, что если ты не приедешь к Ольге по мелкой просьбе — это не будет означать, что ты их с Авророй бросил. Вы с ней развелись, теперь ты не должен быть ей мужем, но должен оставаться отцом для Авроры. Это не одно и тоже. Понимаешь?

- Конечно понимаю!

Если честно, то нет. И, видимо, читается это на «ура», если дальше я слышу его смех…

- Стас, она не твоя женщина. Она — мать твоего ребенка, которую ты должен уважать, и ты должен быть хорошим отцом вашей девочке, но на этом все. У тебя есть другая женщина, твоя женщина. Для нее ты должен быть мужчиной, которому она может доверять, за которым может спрятаться, и который не помчит, как угорелый, интернет чинить своей бывшей жене.

Цыкаю.

- Мама рассказала?

- Костя.

- Ну спасибо…

- В этом нет твоей вины, что ты не знаешь, как разделить эти понятия. Я виноват, что для тебя «муж» и «отец» — это одно, но скажи мне: ты хорошо себе представляешь Костю на твоем месте?

- Нет…

- Вот именно. Нет. Бери пример с него, он мужик хороший. Понятно почему Марина уехала, зачем ей оставаться с мужчиной, который в ее глазах мечется от одной юбки к другой?

- Я не мечусь!

- Тогда докажи это делом, а не словом. Тебе нужно расставить точки над «i». Ольге это не понравится, зато твоя женщина будет спокойна. Правильно расставляй приоритеты, Стас. Тебе мой совет, как от человека, который этого сделать не смог.

Марина

- …Правильно расставляй приоритеты, Стас. Пра-виль-но.

Я моргаю пару раз, потом приподнимаю одну бровь.

- Прости, я уточню. Ты считал, что это одно и тоже?

- Не то чтобы да…

Стас задумчиво рисует на моем бедре круги, а сам устал вздыхает и пялится в потолок. Хмурится — я жду. Решаю не давить на него, в конце то концов, мне действительно хочется понять ход его мыслей. И наконец понимаю, когда он собирается: главное не спешит, ЧТД, и все само придет.

- Отец когда от нас ушел, я видел, как маме было сложно. Ей приходилось все самой делать, помощи ждать неоткуда было, а я…Я больше всего на свете боялся, что стану таким, как он, понимаешь? - Давыдов поднимает голову и смотрит мне в глаза, а потом тихо так, проникновенно говорит, - Я не мог представить себе, как перестану общаться с Ольгой. Не из-за каких-то чувств, чисто технически — это невозможно.

- Я у тебя не просила «не общаться с Ольгой». Мне понятно, что это невозможно.

- Тогда мне не было понятно, малыш. Мне казалось, что ты ставишь мне ультиматум, а я не мог тебе дать того, что ты хотела. Аврора…

- Твоя любимая дочь, я это знаю. За кого ты меня принимаешь?

- Прости, но…- неловко жмет плечами, а я снова заканчиваю за ним его реплику.

- У тебя был плохой опыт.

- Ольга не «плохой опыт», Марин, не мое это. Она сама по себе не зло во плоти, просто девчонка, которую не любили. Единственное, как она воспринимает любовь — через скандалы и разборки. Чем громче, тем лучше.

- А ты?

- А мне этого больше недостаточно. Если ты хочешь правду, то до того, как мы начали встречаться, я действительно думал, что люблю ее. Но потом все изменилось. С тобой мне хорошо по-настоящему. Когда ты уехала… это было сложное испытание. Я точно, как пес, выискивал твою фигуру везде, где это было возможно и нет, а тебя не было нигде, и когда я это вспоминал — становилось сложно дышать. Прости, что заставил тебя думать иначе, но мне она не нужна. Мне ты нужна.

Его слова меня разоружают, и я медленно опускаю руки на широкую грудь, а сама глазами хлопаю — не ожидала, и это мягко говоря. Стас не любит трепаться, я знаю, и знаю, как сложно ему это дается, а здесь…сейчас…Он так много говорит, так искренне и честно, так почему я ничего не могу сказать?!

- Долго ты соображал.

Ой нет. Не то. Лучше бы молчала и дальше. Прикусываю губу, боюсь, что он психанет, но Стас только улыбается шире, вонзаю пальцы мне в бедра, двигает ближе на себя, а сам точно обратно котом становится…Моим котом.

- Как только ты отъехала от ресторана, я мчать за тобой хотел. Тоска такая взяла, грусть…Без тебя ничего не хотелось. Я еще представил себе, как вернусь в пустую квартиру, а тебя там не будет…И Гера не будет.

- Он очень по тебе скучал, - сдерживая слезы, отвечаю, на что Стас мягко улыбается.

- И я по вам дико скучал. Не нужно мне было четыре месяца, чтобы разобраться. Думаю, что я давно разобрался, просто до конца этого не понимал некоторых нюансов.

- Видишь, как полезно разговаривать? - стараюсь разрядить обстановку шуткой, на что Стас становится еще хитрее, потом опускает глаза на мою грудь и проводит по ней рукой, намеренно слегка задевая остро-стоящий сосок.

- И как ты мне прикажешь «говорить»? Ты такая соблазнительная, но…Серьезно, Марина! Ты что не ела совсем?! Почему такая худая?!

- Просто не было твоего омлета с рыбкой, - всхлипываю и ложусь ему на грудь, обнимая за шею, - И тебя не было…

- Все кончено, малыш.

Стас мягко обнимает в ответ и проводит рукой по позвоночнику, потом еще и еще — гладит ласково.

- Все теперь по-другому будет. Ты никогда больше даже на миг не задумаешься, что есть хоть кто-то кроме тебя. Клянусь, ты никогда больше не будешь меня ревновать.

- Вы с ней поговорили?

- О да…И…Марин, я сказать тебе кое что должен.

В ту же секунду я напрягаюсь, как струна, но не отстраняюсь — боюсь. Мне страшно увидеть в его глазах «что-то», чего я видеть и знать не желаю: о том, что был он с Ольгой близок. Все-таки был…

- Не хочу начинать наши отношения с вранья, поэтому я должен тебе рассказать правду про ту ночь, когда ты напилась.

Так. Стоп. Простите?! Резко отстраняюсь, забыв обо всех страхах. Не нравится мне такое начало, а то, как он выглядит тем более. Виноватый весь, глаза прячет, охренел?!

- Стас…о чем ты?

- Когда ты заснула, я уехал, чтобы отвести подарки Авроры и ее вещи. Ольга сказала, что это срочно…

О господи. Нет-нет-нет! От этой истории плохо пахнет, поэтому я беру его лицо в ладони и серьезно смотрю в глаза.

- Между вами что-то было?

- Нет, клянусь, но…

- Но?

- Она пыталась меня соблазнить.

Резко расширяю глаза и отшатываюсь, но Стас придерживает меня за спину и сбито рассказывает все в красках. И о том, как пришел к ней, и о том, как она выперлась в белье, как трогала его за член, который, на минуточку, мой! С каждым сказанным словом, я злюсь все больше и больше, точно бык, которому показали красную тряпку, но…Я ему верю. Ни на секунду не сомневаюсь, что не было у них ничего: разве он стал бы мне рассказывать?! Да ни за что! Мужики до последнего не признаются, мне ли не знать, черт возьми, а он говорит. Ему не хочется, это очевидно, но он — говорит мне правду.

- Марин? - тихо зовет меня Стас, а я поднимаю глаза и громко цыкаю.

- Как же я жалею, что так слабо ей надавала по морде!

В этот момент он начинает смеяться да так, что я все вибрирую. Вода плещется во все стороны, смех его отражается от стен — ну да, весело тебе?! Так это ненадолго. Снова приближаюсь и беру его лицо на этот раз за подбородок, а потом шиплю.

- Еще раз позволишь кому-то тронуть мой член, я тебя убью.

- Еще раз позволишь кому-то приближаться и трогать мою тебя, я убью его.

- По рукам.

С этими словами я набрасываюсь на него. Целую страстно, даже грубо, прикусывая губы. Но при этом мы не сражаемся. Наши языки танцуют огненный танго, где он ведет, а я следую. Ничего не имею против того, чтобы «следовать», правда. Особенно, если он готов следовать за мной в ответ.

- Я хочу тебя. Сейчас, - шепчу, пьяная от его губ и рук на своем теле, и Стас также пьяно мне отвечает.

- Ты ставишь меня в невыгодное положение, женщина. Я же пытаюсь быть «правильным».

- Мне не нужен правильный, мне нужен Стас Давыдов — эгоистичная задница. Моя задница.

Стас отстраняет меня на миг, сам еле дышит, но смотрит твердо. Почти. Его взгляд покрыт плотной поволокой желания, и, скорее всего, он приложил все свои силы на эту реплику, поэтому я улыбаюсь.

- Что?

- Не будет, как раньше.

- В смысле?

- На этот раз, как ты скажешь только. Я буду фильтровать свой базар, никому ничего не скажу о «нас», пока ты не захочешь. Как ты решишь, Марин. Что угодно.

- Что угодно?

- Да.

- Тогда возьми меня наконец, хватит трепаться!

- К черту разговоры?

- Только пока, ты мне еще не все рассказал.

- Как скажешь.

Одним рывком он притягивает меня за шею обратно и вонзается в губы, а я направляю его член и медленно впускаю в себя до последнего, родного сантиметра. Нас разбивает одновременная судорога, а на лицах появляется почти одинаковая, глупая улыбка, полная облегчения. Господи, как же я по нему скучала…

Берусь за бортики ванны и, не отводя от его лица внимания ни на секунду, медленно подаюсь вперед — Стас глухо стонет. Его пальцы вонзаются мне в ребра, но он не пытается перехватить руль, дает управлять мне, только касается…Медленные, дразнящие повороты пальцами, от которых возбуждение только усиливается. Я откидываю голову назад, а он тянет меня на себя и целует — делает все, чтобы я тут умерла, это точно! Его губы скользят по коже, добираясь до груди. Потом по очереди он проходится по соскам еще одним сумасшедшим полукругом, и я задыхаюсь. Темп становится быстрее. Я чувствую, что уже подхожу к грани, за которую упаду позорно скоро, ну и плевать. Плевать! Я доверяю ему настолько, что не боюсь показаться какой-то не такой, ведь для него я всегда буду лучшей.

- Давай, девочка, ну же, - Стас хрипит, разгоняя кровь, прижимает к себе сильнее, ускоряет еще больше, и еще через миг я разлетаюсь на части от ошеломительного, сильного оргазма.

Глава XXV. Время. Часть III

Марина

Стас укутал меня буквально по уши в мягкий, махровый халат, а сам носится по номеру туда-сюда. Вино открывает, потом фрукты мне тащит, тут же один из букетов роз, чтобы показать смешную открытку с рюмкой и тем самым коктейлем внутри.

«Хохотал, как чокнутый, когда увидел. Прям наше, а?» - улыбается во все тридцать два зуба и тычет мне пальцем на B-52. Бровями еще поигрывает, дурак. Я не могу не усмехнуться, отправляя в рот виноградинку, а сама в тайне так благодарна этому чертовому коктейлю. Не решись я пойти в этот бар, не была бы так счастлива сейчас. Я ведь абсолютно счастлива. Если честно, то не помню, чтобы была такой же когда-либо вообще, даже на свадьбе своей мир играл глуше. Может быть, конечно, это время съело часть воспоминаний, хотя что-то и подсказывает: нет, не съело, Марин. Просто не твое это было, сейчас точно твое.

Точно…

Стас Давыдов — царь и Бог, обыкновенный мальчишка, эгоистичная задница, а еще милый, очень добрый и мягкий внутри за всеми своими слоями сарказма, ласковый человек. Мой человек. Смотрю, как он старательно накладывает мне просто огроменную порцию салата, несколько кусков пиццы — хмурится, будто высчитывает что-то в голове, — сердце так и обливается щемящей нежностью.

- О чем ты думаешь?

- Сколько кусков пиццы положить сразу.

- Один.

- Нет, куда один то? Три хотя бы…

- Стас, ты спятил?!

- Ты слишком худая, - морщится и дергает плечом, - Надо тебя подкормить…

Я кладу ему руку на запястье. Она тонет на фоне его размеров, а мне только теплее — вдруг чувствую себя за каменной стеной. Такое незнакомое ощущение…

- Ты нервничаешь? - тихо спрашиваю его, хотя мне и не надо слышать ответа — да, нервничает.

Стас такой суетливый только, когда нервничает.

- Немного.

- Немного?

- Ладно! Много! Женщина, прекрати меня так сканировать…

- Почему? - перебиваю его по-прежнему нервный монолог, и только после этого он вздыхает, ставит тарелку с одним куском пиццы, а потом смотрит на меня.

- Не знаю. Страшно, что я облажаюсь, и все испорчу.

- Не испортишь.

- Один раз уже испортил. Пардон. Ни один раз, несколько. Я так себе кандидат на роль мужчины мечты…

- Если я скажу, что ты он и есть, тебе станет легче?

- Пф…

Фыркает, а сам сияет. Вижу, что даже…

- О боже…ты что покраснел?

- Марина!

- Точно! - подползаю к нему ближе и, обняв за плечи, трусь о горячую щеку лбом, - Мой Давыдов смущен…

- Твой Давыдов взбешен!

- И чем это, интересно?

- Что я вез тебе пиццу, а ты так ее и не съела до сих пор! Ну-ка, давай-ка!

- Что за идея фикс откормить меня до размеров шара?!

Стас меня игнорирует, только загадочно улыбается и сует кусок пиццы прямо в лицо. Ох, ладно… откусываю. Потом еще и еще. И еще, когда он достает еще один. На третий я не согласилась — извините. Но это, кажется, называется компромисс?

- Так ты говорил с ней? - тихо спрашиваю, когда мы уже лежим на постеле.

Сытые и довольные. Поедаем фрукты, словно в каком-то старом романе, как дворяне.

- Ох, да…

- Все было так плохо?

- Печально, скорее…

Стас

Когда я захожу к Ольге, она удивлена.

- Ты рано, я не ждала тебя…А где Аврора?

- Она у мамы осталась.

- Почему это?!

- Потому что нам поговорить надо. Я зайду.

Это не вопрос, а утверждение. Я не жду, пока она меня пропустит, а захожу сам и присаживаюсь на стул. Кухня — моя территория, и здесь я всегда чувствую себя комфортно и уверено, чего сейчас непреодолимо жажду. Мне это надо. Знаю, что разговор будет сложный. Знаю, что будет много упреков и резких слов. С ее стороны. За месяц, который прошел с тех пор, как уехала Марина моя, я многое переосмыслил. В основном мама помогла своими словами: когда ты будешь счастлив, ты уже не будешь злиться. Ты простишь. И я действительно простил Ольгу за все: и за скандалы, и за оскорбления, даже за измену. У меня ничего внутри больше не взрывается — я отпустил.

Благодаря Марине…только о ней и могу думать. С Вадимом говорил вчера, так он ее очень хвалит. Говорит, мол, крутится, как белка в колесе, а Лене буквально в рот заглядывает. Все схватывает на лету! Смотрит на нее и повторяет не хуже — а я знаю, что так и есть. Марина у меня такая. Она за тобой посмотрит и повторит — умница, девочка, умница.

- Подождешь, я переоденусь?

- Нет в этом нужды, Оль, иди сюда.

- Как это нет?! Я не могу появляться…

- Ольга, мне все равно как ты выглядишь.

Слышу медленные шаги в свою сторону. Она заходит и смотрит на меня так, будто я ее оскорбил последним словом. Сама одета в спортивный костюм, на голове гулька, невыгодно смотрится. Для себя самой. С ее намерениями такой внешний вид никак не вяжется. Весь этот месяц она, как безумная, искала со мной встречи. То в ресторан придет, то домой ко мне заявится — и вечно вся с иголочки одета, сексуально. Звонит чаще. Теперь совсем по дурным поводам, ну а я каждый отметаю, как отец посоветовал. Что еще остается? Учусь говорить «нет», по факту стараюсь разделить в своей голове «мужа» от «отца».

- Сядь.

- Стас, я не очень понимаю…

- Оль, нам надо расставить точки над «i».

Она грузно опускается на стул. Думаю, что все прекрасно понимает. Ее поэтому то и дергает так — когда Ольга начинает упускать контроль из своих цепких рук, начинается истерика.

- Ты знаешь, что Марина от меня уехала…

- Так ты из-за этого переживаешь?! - словно с облегчением вздыхает бывшая жена, а потом еще и ручкой небрежно взмахивает, - Стас, да прекрати ты. Она — не твой уровень.

- Ты права. Она не мой уровень.

- Очень рада, что ты это понимаешь наконец.

- Да я сразу это понял, как увидел ее. Не мой она уровень, потому что мне до нее еще расти и расти нужно.

- Тебе расти?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Мне, Оль. И я непременно вырасту, а начну прямо сейчас. С этого момента тебе придется рассчитывать только на себя.

- В каком смысле?! - визжит так, что ухо закладывает, вскакивает, дышит тяжело, но я останавливаю ее взмахом руки и продолжаю.

- Алименты Авроре — это дело святое, но твое содержание, извини, тебе придется оплачивать самой.

- Давыдов, как ты смеешь?!

- Найдешь работу. Пока я буду продолжать закидывать тебе деньги, но не думай, что это станет нашей нормой. Ты итак получила после развода эту квартиру, я ни на что не претендовал, хотя купил ее сам и до сих пор за нее плачу. Думаю, что с тебя хватит.

- Это наш дом! Ты купил его для нас!

- Даже не отрицаю этого. Теперь он достанется Авроре, и я ни о чем не жалею. Следующее. По всем своим личным вопросам, просьба меня не беспокоить.

- Это что еще значит?!

- Сломался интернет? Звонишь провайдеру. Проколола шину? Ищешь шиномонтажку. Если совсем жопа — окей, помогу, но я больше не стану решать твои мелкие проблемы. Авроры это, само собой, не касается. Ее проблемы были и всегда будут моим приоритетом.

- Стас, но…

- Оль, мы развелись, - тихо перебиваю ее, - Нашего брака больше не существует, понимаешь? Точка. Я должен, а главное хочу двигаться дальше.

- С этой что ли?!

- Аккуратней.

Сам собой я сжимаю край стола от внезапной потребности отстоять честь своей женщины. Хотя почему внезапной?! Она у меня давно есть, ничего в ней удивительного.

- Стас, да брось, зачем она тебе нужна?!

О, ну понятно. Ольга поднимается плавно, глаза горят бешеным огнем — сейчас в ход определенно пойдет соблазнение. Но я не даю ей даже приблизиться, останавливаю ладонью и мотаю головой.

- Не надо, Оль. Я тебя больше не хочу, надеюсь, что слов достаточно, и ты не упадешь еще ниже в своих и моих глазах, проверяя это?

- Ты совсем охерел что ли так со мной разговаривать?!

Фурия. Точно фурия! Орет, как полоумная, кулаки сжала, а я себя спрашиваю: Стас, как ты раньше то этого не замечал? Не пара вы. Тебе не это надо и никогда не нужно было этого. Тебе спокойствия хочется — Марины хочется. Ее мягкости, улыбки. Они даже злятся так диаметрально по-разному. Ольга, как бешенный Рассомаха, а Мариночка моя, как милый котенок. Дыбится, щурится-хмурится, а кусать, не кусает. Глазками только мило хлопает, мол, что? Тебе недостаточно? Скажи, что достаточно, я ж укусить то не смогу.

Знаю, малыш, ты не сможешь. Мягкая она у меня, даже в моменты ссор меня обидеть по-настоящему боится. Поэтому мы никогда не ругались так, как мы с бывшей женой — с ней в ход летело все, с Мариной самое оскорбительное «самовлюбленный пельмень». И то, как вы понимаете, скорее смех оно вызвало, нежели другие ощущения.

- Оль, я встретил женщину, и о ней теперь должен думать. Пойми меня, пожалуйста…

- КАК ТЫ СМЕЕШЬ МНЕ ГОВОРИТЬ О СВОЕЙ ЛЮБОВНИЦЕ?!

О боже. Приплыли. Но какая же она любовница?! Марина бы сильно обиделась, если бы узнала, и я это понимая бью кулаком по столу — Ольга сразу сникает и отступает.

- Никогда не смей говорить о ней так, Ольга. Ты слышала?! Никогда не смей ее оскорблять, или ты пожалеешь. Я пытаюсь наладить нормальные отношения из-за Авроры, но ты…

- Я же люблю тебя…

О боже в квадрате. Я даже не собираюсь сдерживаться и закатываю глаза, потом тру их и только после этого устало на нее смотрю.

- Вот это вообще мимо.

- Ты мне не веришь?…

- Если честно, я не верю, что ты вообще меня когда-нибудь любила.

- Стас!

- ...Но это ничего. Я больше не в претензии, мне плевать. Правда.

- Не говори так!

- Оль, я с отцом общаться начал.

Моментально она белеет. Серьезно. Как дизайнерские обои теперь, точно под цвет «слоновой кости», которой она задолбала всех в магазине в свое время. Помню, когда выходил вместе с ней, после дикого скандала, на меня так сочувствующе смотрели…Да что там? Я сам себе сочувствовал, что баба у меня — дура склочная. А что поделать? Какую выбрал. Сам виноват.

- Я хочу спросить…

- Все вранье.

- Ты даже не знаешь о чем.

- ВСЕ ВРАНЬЕ! ОН ВРЕТ! ВРЕТ!

Третье «о боже» уже как-то даже стыдно использовать, когда она пускает в ход последний свой козырь — слезы. Присаживается обратно на стул, начинает рыдать в голос, а я пару мгновений на все это смотрю, а потом отворачиваюсь. Раньше? Да я бы бежал, чтобы эти слезы руками ловить. Сейчас? Никогда. Наконец-то я вижу все эти манипуляции, о которых мне хором орали родственники. Она ведь играет. Манипулирует и продавливает. Ищет слабые стороны моей обороны и направляет туда весь огонь, только вот пробелам в следующем: слабые места были, когда я ее любил. Теперь ничего не осталось. Я глух.

Ольга это понимает почти сразу. Я даже засекаю время на таймере с часов плиты. Одна минута — рев усиливается, вторая — сходит на нет.

- Ты даже не подойдешь?

- Побольше поплачешь — поменьше пописаешь.

- Гандон!

Она резко скидывает со стола салфетницу, та грохает на пол и разносит этот звук отчаяния по всему пространству, а мне никак. Нет триумфа, радости, никак — это лучшее благословение.

- Зачем ты это сделала? Зачем ты ему звонила? Скажи мне правду.

- Вернешь содержание? - резко перевожу на нее взгляд, а она плечами жмет так просто и говорит, - Что? С тебя не убудет, Давыдов, а твоей этой…Мариночке вряд ли нужно много.

- Говори.

Холоден максимально. Пусть думает, что сломала, я правду знать хочу. Чисто из любопытства…И она мне ее дает. Закатывает глаза, потом вытирает слезы и кивает.

- Я знала, что ты психанешь и останешься со мной наедине. Поймешь, что только я буду рядом и смогу тебя утешить.

- Марина была рядом.

- В твоем кабинете были только мы, Давыдов. Ты забыл? Никаких серых мышек.

- Ты меня не любишь.

- Это вопрос?

- Утверждение. Ты испугалась ведь, когда Марина появилась, да? Боишься, что потеряешь запасной аэродром и содержание.

- Бред.

- Вряд ли, - собираюсь встать, но она вдруг продолжает, еще ядовито так.

- Ты подожди, нагуляешься и обратно прибежишь. Любишь меня. Всегда будешь любить. Тебе только со мной хорошо будет, только я смогу тебя понять и принять. Где она? Ее нет. И не будет. А я буду всегда рядом, как и тогда была.

Хватит, я услышал достаточно. Использовать такую мою слабость? Ох, просто потрясающе. Медленно встаю и поправляю футболку, а потом смотрю на нее с жалостью. Она ведь и не меня кусает, себя скорее. Буквально захлебывается в своем собственном яде.

- Я услышал достаточно.

- А содержание?

- Нет.

- Но…

- Прощай, Ольга.

Марина

Хлопаю глазами. Нет, это, конечно, круто, ничего не скажешь…

- Прости, что я так долго соображал, - снова шепчет мне в висок, а я его только теснее обнимаю.

- Если это было в последний раз — прощаю.

- Я же тебе слово дал. Все теперь иначе будет между нами.

- Не хочу иначе.

- Что, прости? - усмехается, а потом резко переворачивает меня на спину и нависает сверху, - Издеваешься, женщина?!

Я не издеваюсь — женщина хохочет в голос и так ногами болтает, что скидывает все фрукты на пол.

- Ой…

- О да. Ой. Что это значит…

- Не хочу, чтобы ты менялся, - провожу слегка по его щеке и улыбаюсь до ушей самой своей глупой улыбкой, - Оставайся таким, какой ты есть.

- Но без Ольги.

- Без всех. Только мы, можно?

- Я влюблен в тебя, как до Луны и обратно, Марина. Не можно, по-другому просто не получится при таком раскладе, я ведь и не вижу никого кроме теперь. Только ты. Моя сладкий B-52…

После таких слов я нарыла в своем арсенале еще более глупую улыбку — я ведь вижу, что он говорит это не для того, чтобы красивее звучало. Так и есть, это правда. Давыдов у меня вообще трепаться не особо любит и не особо умеет. Он — мужчина дела, не слов, не его это история в уши лить. Если он что-то говорит, значит чувствует так. Еще вторит мне — улыбается смущено, глупо, как я, а потом медленно приближается. Я чувствую вкус его сладких от винограда губ и таю. Распадаюсь на мелкие кусочки. До сих пор для меня загадка, как он может заставить меня так млеть всего одним поцелуем? Но я больше похожа на масло, которое кинули на горячие блинчики, и искать ответа не хочу просто. Неважно мне «как».

Возбуждение растет вместе с его напором, а когда я чувствую, как он растягивает пояс на моем халате, вовсе задыхаюсь и издаю тихий стон. Знаю, что он не будет последним за эту ночь — мы слишком давно не виделись, чтобы ограничиться одним разом. И он это тоже знает. Сейчас, когда нет никаких препятствий, дышится проще. Все проще. Я отдаюсь ему полностью, подставляя шею под чувственные, мягкие губы. Выгибаюсь навстречу, когда они спускаются ниже и касаются ноющей, жаждущей внимания груди. Стас сжимает ее сильно, но так, как мне нравится, массирует, оттягивает — мучает. Хмурю брови и смотрю ему в глаза — он только этого и ждал, чтобы вобрать сосок и провести по нему языком. Круговые движения сводят с ума. Я выгибаюсь еще сильнее, расставляю ноги и притягиваю его ближе, тяну на себя за плечи, но Стас резко перехватывает мои запястья и прижимает их к постели, следуя дальше. То есть ниже. Ох черт…

Я содрогаюсь от каждого поцелуя, ведущего к моим бедрам — они сейчас, точно плотный ком нервов, готовых взорваться новыми волнами требующей пульсации. Мне не терпится. Хочется. Дико. Я двигаюсь к нему ближе сама, но он продолжает меня мучать, обхватив бедра и оставляя свои огненные поцелуи на внутренних их частях, а потом вдруг хрипло шепчет.

- Я женюсь на тебе, Марина. Когда-нибудь я на тебе женюсь, и ты родишь мне ребенка. А лучше сразу трех.

Эпилог

Три года спустя

Я дико спешу. Сегодня у меня очень сумбурный, взрывной день — сначала на работе младший Давыдов подкинул проблем: Стас взял на работу нового повара-женщину, и они с Юркой настолько не ладят, что чуть не сорвали мне весь рабочий процесс! Орали друг на друга так, что всех гостей перепугали, кидались редиской. Он ее чисто органически не переваривает, она его тем более, но мы со Стасом, когда наблюдаем за всей это картиной, посмеиваемся. Нравятся друг другу, но Галя настолько сильная, что Юрка ее боится. Ему все глупые куколки попадаются, точнее он таких выбирает, а тут настоящая, умная женщина — он просто не знает с какой стороны к ней подойти, и это дико забавно. Еще забавней то, как он психует, если кто-то хотя бы подумает, что он испытывает к ней симпатию.

А потом я была у врача…Обещание Стаса в том гостиничном номере сбылось только частично. На год наших отношений он пригласил меня в «Асторию», как «что-то» символичное, и там сделал мне предложение.

«Мы начали с одной ночи, но я хочу, чтобы она длилась всю нашу жизнь. Ты выйдешь за меня?» - у меня от этих слов мурашки бегут до сих пор.

Я часто вспоминаю тот прекрасный вечер и глупо улыбаюсь. Он снял бар только для нас, и сам приготовил мне ужин. Забавно, что первым блюдом были улитки. Когда он их выносил, был гордым и смешливым, мол, а что? Ты же их не пробовала? Вот тебе и повод. На самом деле он так перекрывал Кирилла. Стас до сих пор дико ревнивый собственник, об этом свидетельствует тот факт, что когда я сказала «да», он всучил мне еще одну коробочку, потом взял за руку и вывел на парковку. Там меня ждала машина. Белый Ягуар, который я тоже безумно хотела когда-то.

«Эту свою машину продашь.» Точка. Никаких тебе запятых. Конечно, я знаю, что при всем своем «я так сказал», если бы отказалась — не настаивал, смирился, но ему было так спокойней. Он ведь мой Лексус органически не переносил — все время фыркал и кривился, а если мы ехали куда-то на нем, так вообще иголки свои начинал выпускать, как ежик. Я согласилась сразу: мне важнее мой мужчина и его нервные клетки.

Милые воспомиания, конечно, по-детски забавные, но я ведь сама просила его не меняться, о чем не жалею. Он изменился только в том, что никогда больше не обижал меня, даже если психовал. Стас больше не говорит, что думает, а я думаю, что он просто отучился — с Ольгой у них были именно такие отношения. Они лили друг на друга кучу говна, потому что она считала это нормой, а он норму просто не знал. У нас все по-другому. Давыдов прекрасный и нежный муж, внимательный. Говорят, что первые два года — самые сложные. Вы притираетесь, часто ссоритесь, и вполне возможно расстанетесь, но у нас такого не было. Все как-то вдруг сложилось, будто правильный пазл нашел недостающую частичку.

Мы переехали дальше от центра, но в большую площадь. Стас продал свою квартиру на набережной, и теперь мы живем в спальном районе, но с огромным намеком на будущее. До меня только в браке дошло, почему у него был такой здоровый диван когда-то: Стас безумно хочет большую семью, а диван — это своего рода символизм. Пока мы, правда, все еще живем втроем — я, он и Гера. Детей у нас нет. В последние два года я плотно занималась своей карьерой, училась и набивала руку, нарабатывала опыт. Лена до сих пор не выходит на работу, сидит дома со своим мальчиком Димой, но уже чаще говорит о возвращении на службу. Меня никто не собирается увольнять, само собой — я отлично справляюсь со своими обязанностями, а Вадим и Стас планируют открыть еще один «Дом», куда мы и собираемся перейти. Стас поэтому активно готовит Юрку, чтобы тот принял «бразды правления», он ведь теперь намного меньше работает и чаще отправляет брата на всякие «выездные» мероприятия. Не гонится ни за чем, он уже получил то, чего так хотел — признание от отца. Как я и советовала, Павел сказал ему те заветные слова, и Стас словно выдохнул, а может ему просто больше не нужно убегать из дома? Я не знаю, но оба варианта меня устраивают полностью. Главное, чтобы он был счастлив — я этого искренне хочу, потому что когда он счастлив, я тоже.

Теперь он будет счастлив вдвойне. Я знаю. Пока это знаю только я, конечно, но сегодня узнает и он.

- Здравствуйте, - наспех здороваюсь с девушкой на кассе, - Я вам звонила по поводу пирожного. На заказ. Вы сказали, что оно будет готово через два часа. Готово?

Знаю, что тараторю, но это только потому что я действительно спешу. Мы со Стасом сегодня вечером едем к Косте и Вике — у них годовщина свадьбы. Они на манер европейцев решили обновить свои клятвы, будет пышный праздник с алтарем и всем таким разным, романтическим. Там я и скажу все Стасу…Этой мысли я улыбаюсь совершенно по-дурацки, но быстро беру себя в руки и хмурюсь, мол, серьезная я очень. Девушка тихонько посмеивается только — видимо, совсем я глупо выгляжу, когда так делаю.

- Да, все готово, осталось упаковать. Еще десять минут надо подождать.

- Хорошо, спасибо вам огромное!

- Мы всегда рады сделать максимум для наших любимых гостей. И, кстати, если позволите — поздравляю. Вы прямо светитесь.

Еще бы! Я улыбаюсь так, что щеки болят. Все потому что врач наконец-то получил мои анализы, а я наконец-то получила то, что, если честно, давно хотела. В двойном экземпляре, судя по моим показателям…

Ох, боже, Стас просто с ума сойдет! Я так предвкушаю тот момент, когда он отроет коробочку и увидит это пирожное с шапкой крема — наполовину розовый, наполовину голубой, — и плюсиком из шоколада сверху. Да, у нас будет ребенок! Точнее, скорее всего, сразу два. Пока слишком рано об этом судить, я записалась на УЗИ, но я совершенно точно беременна. Сразу представляю его лицо, лицо Вики и Кости — они тоже мечтают о внуке, — потом моя мама…Она Стаса приняла не сразу, но теперь искренне души в нем не чает. Бабушка так вообще: Стасик то, Стасик это. В моей семье и жизни вдруг наступила полная гармония, и я уже не помню, как было что-то до этого момента…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но вдруг чувствую взгляд на себе и поднимаю глаза. Наверно, судьба — она такая, злодейка никак иначе. За дальним столиком сидит Саша. Мы не общались все эти годы, но я знаю, что с Катей они разошлись достаточно быстро. Сашка мягкий человек, на самом деле, но при этом дико гордый. Наверно не смог ей простить, что она писала Стасу и напрашивалась к нему «в друзья», а потом Катерина и вовсе сбежала обратно к своему мужу. Я точно не знаю, конечно, это лишь теория — Лерка рассказала. Она иногда заходила к нему на страницу, они ведь друг друга так и не удалили. Сказала, что видела, ну а я что? Я половину прослушала, мне Стас писал слишком горячие сообщения, чтобы я думала о каких-то там бывших. Он тоже больше не думал. Ольга по началу пыталась строить козни и вставлять палки в колеса, а потом встретила какого-то писателя и отстала. Единственный камень преткновения была, как и прежде, Аврора. Мужчина Ольги живет в Норвегии, там спокойно, природа, короче все, чтобы творить, а Стасу было очень сложно отпустить свою девочку так далеко. Он даже хотел забрать ее, но мы с Константином убедили его отступить. Он у Ольги вообще золото, как я считаю — очень общительный, спокойный человек, главное на ее капризы никак не реагировал абсолютно, любил ее только сильнее. Наверно она поэтому тоже успокоилась? Когда наконец почувствовала себя «важной» кому-то по-настоящему. Да и ударилась в медитации, они ей здорово помогли. Теперь она тоже по-женски счастлива и по-человечески спокойна, живет в Фьорде далеко от блеска «высшего» света, занимается Авророй и маленьким Адрианом — да, любовь к красивым именам в ней не изжилась, конечно же. Мы общаемся. Стас часто звонит Авроре, она ездит к нам в гости, мы к ним, не поверите, тоже. Не сказать, что с Ольгой у нас очень теплые отношения, но больше никаких драк никогда не было. Надеюсь, что не будет и впредь.

А сейчас я смотрю на свою прошлую жизнь, и как же я рада, что она осталась в прошлом. Саша выглядит очень хорошо. Раскачался, стал как будто шире в плечах. Перед ним какая-то блондинка, но я знаю, что он не женат и детей у него тоже нет. Прямо, как и хотел всегда — абсолютная свобода. Наверно, по итогу можно с уверенностью сказать: каждый из нас получил то, что жаждал больше всего.

Я слегка ему киваю, а потом отворачиваюсь — ни больше, не меньше, только обычная вежливость. Мы давно друг другу чужие люди, и я правда не помню, почему и как это быть с ним ближе, чем «ничего».

- Вот ваше пирожное.

Девушка передает мне очень красиво завернутую коробку с атласным бантиком, я киваю и забираю ее, а потом присаживаюсь за столик. Меня Стас должен забрать, но он написал, что застрял в пробке, а это значит, что есть время кое что дополнить. Я двигаюсь к столу ближе и со смешком рисую маленькую стопку и три уровня — B-52, которое когда-то нас связало, и которое стало «чем-то нашим». Осталось дополнить парой сердечек и кошачьей мордочкой — все. Ставлю коробку в подарочный пакет и выхожу на улицу.

Погода просто прелесть — птички поют, по-весеннему тепло и пахнет сладко, как будто все только начинается. Да и почему как будто? Все действительно только начинается. Во мне растет жизнь, и познавать ее — это же такое приключение.

- Марина, я здесь.

Хмурюсь и оборачиваюсь. Саша стоит у своей машины и улыбается, сложа руки на груди. Себе не изменяет, конечно. Это очередная, крутая тачка с начинёнными до блеска дисками, только на этот раз черная.

- Твоя визитная карточка всегда была и будет твоей машиной.

- Спасибо. Вау, - выдыхает и осматривает меня с головы до ног, - Ты выглядишь просто потрясающе. Какими судьбами?

- Заезжала за подарком.

- За подарком? Для кого?

- Для мужа.

Он бросает взгляд на мой палец и пару раз кивает, делая сигаретную затяжку — я сразу отхожу подальше. Не хочу дышать его дымом, но он этого не замечает, говорит:

- Да, знаю, что тывышла замуж за этого своего повара.

- А ты?

- Женился ли я снова? Нет. Блондинка так. Девушка моя скорее.

- Скорее?

- Не уверен.

- Понятно.

- Ты правда потрясающе выглядишь. Ему повезло.

Это звучит забавно настолько, что я усмехаюсь, а он вторит и пару раз кивает.

- Знаю, знаю. Мне тоже когда-то везло. Что за повод?

- Эм…неважно.

Даже если бы он был моим другом, как раньше, я бы не сказала ни за что. Пока я вообще никому не рассказывала, Стас должен узнать первым, а потом уже остальные.

- Ну…я пойду…

- Пойдешь? - удивляется, я тоже.

- Ну…да? Что за странная реакция?

- Я думал…

Его перебивает звук моего родного клаксона, и я оборачиваюсь. Стас стоит чуть поодаль, пристально на нас смотрит, тянет руку к губам — не нравится, конечно же. Говорю же, он так и остался ревнивым собственником, но при всем при этом ни разу из-за меня не встрял в неприятности. Я не позволяю себе лишнего и не позволю никогда, он это прекрасно знает, поэтому его пальцы так и не касаются лица — вместо того, чтобы потереть губы, он укладывает ладонь на руль и слегка усмехается — я тоже.

- Прости, мне надо идти. Удачи, Саш.

- Марин?

- М?

- Ты счастлива?

- Безумно. Пока.

Я буквально лечу в сторону своего мужа, но не от страха — я хочу быть рядом с ним. Такое окрыленное состояние, знаете? И когда целую, снова чувствую себя на своем месте.

- Здравствуй, малыш, я успел по тебе соскучится. Ты тоже?

- Безумно.

- Повторишь это ночью, а сейчас…

- Стас, подожди.

Он замирает на ручке передач, потом смотрит на меня, а я ведь вдруг действительно понимаю: я хочу, чтобы он узнал первым. Вообще задумывала рассказать ему при всех, так торжественно и красиво, но не то как будто. Наш это момент. Только наш.

- Это тебе.

Передаю ему пакет, а сама улыбаюсь и ручки прикладываю к щекам — буквально горю от нетерпения. Стас же хмурится.

- Мне? Я думал, что ты опять маме подарок купила.

- Я купила ей три подарка, а это — только тебе.

- Мне сейчас открыть?

- Сначала я хотела, чтобы ты открыл сегодня на празднике, но теперь поняла — да, я хочу, чтобы ты открыл его здесь и сейчас. Пожалуйста.

Теперь он насторожен, но кивает. Одним движением переводит машину на «P», включает аварийку на всякий случай и вытаскает коробочку. Волнуется. Конечно волнуется! Нелепая шутка в очередной раз палит его с потрохами.

- Ооо…твои художества просто прелестны. Повешу их на холодильник, чтобы талант зря не пропадал. Только обещай, что не отрежешь себе ухо!

Цыкаю и слегка пихаю его в плечо, а потом парирую.

- Терпи. Какую выбрал.

- Лучшую выбрал.

- Открывай уже!

Усмехается, откидывает крышку и вдруг замирает. В первую секунду я понимаю, что он ничего не понимает — разве что глупо разглядывает содержимое, — но потом до него начинает доходить. Я это вижу по выражению его глаз. Они начинают расширятся, на губах растягивается улыбка, и когда он переводит внимание на меня, шепчет.

- Это то, что я думаю?

- Если ты думаешь, что у нас будет ребенок — то да, это оно.

Коробка так быстро оказывается на торпеде, а я в его объятиях — не проходит и секунды. Да… это тот самый момент абсолютного счастья, и я считаю, что правильно сделала, сохранив его только между нами.

- Не верю, Мариша, - хрипло шепчет мне на ухо, - Я просто не верю! У нас будет ребенок!

- Вообще-то…

Стас резко отстраняет меня и хмурится.

- Что?! Что-то не так?! Какие-то сложности?!

- Нет, все просто прекрасно. У меня очень хорошие анализы, но есть кое что…

- Марина! Что?!

- Возможно у нас будет двойня.

И снова. Я не успеваю моргнуть, как он обнимает меня, целует, как бешенный, и только когда немного отпускает, прижавшись лбом к моему, еле слышно говорит.

- Спасибо тебе.

- Тебе спасибо, Стас. За то, что спас когда-то в баре, а потом сделал самой счастливой.

- Это я самый счастливый, ты просто позволила мне им стать.

Конец

Оглавление

Глава I. Ошибки, которые стоят того

Глава II. Одно такое разное утро

Глава III. Девять кругов ада в одной поездке на такси

Глава IV. Новая жизнь

Глава V. Стас Давыдов — царь и бог или обыкновенный мальчишка?

Глава VI. Вот теперь по-взрослому

Глава VII. Чужая шкура

Глава VIII. Тенденция плохих решений

Глава IX. Точки

Глава X. Подвис

Глава XI. Пятнадцать вопросов

Глава XII. Первые проблемы

Глава XIII. Веди себя достойно

Глава XIV. Бывшие

Глава XV. Последний аккорд

Глава XVI. Лажа всех времен и народов, перевернутая наоборот

Глава XVII. Не все так просто

Глава XVIII. Стас Давыдов умеет извиняться

Глава XIX. Ты же сомневаешься

Глава XX. Лопнула свинка

Глава XXI. Инцидент номер «миллион»

Глава XXII. Где-то точка, а где-то многоточие

Глава XXIII. Время. Часть I

Глава XXIV. Время. Часть II

Глава XXV. Время. Часть III

Эпилог