Том 6. Лимонарь [Алексей Михайлович Ремизов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (291) »
Алексей Михаилович Ремизов Собрание сочинений в десяти томах Том 6. Лимонарь
ЛИМОНАРЬ сиречь: ЛУГ ДУХОВНЫЙ
О БЕЗУМИИ ИРОДИАДИНОМ, КАК НА ЗЕМЛЕ ЗАРОДИЛСЯ ВИХОРЬ{*}
В. В. Перемиловскому
Ударила крыльями белогрудая райская птица, пробудила ангелов. Спохватились ангелы, полетели печальные на четыре стороны, во все семьдесят и две страны понесли весть.
Белые цветы!В этот вечер — святой вечер Христос на земле родился, воссиял нощному миру мир и свет.
Белые цветы!Непробудным сном спали волхвы в теплой просторной избе. Три золотые короны — золотые лампады теплились на вещих серебряных головах. Разморило старые кости — долог был путь и труден весьма; золото, ладан и смирна оттянули мудрецам все руки; ходко шла звезда, как вела их к вертепу, едва поспевали. И снились мудрым чудесные вещи. В сонном видении предстали три пламенных ангела. Сказали три пламенных ангела: — Идите, идите, волхвы, на свою гору Аравию, не возвращайтесь к царю Ироду: не добро в сердце цареви, хочет царь извести Младенца. Идите, идите, волхвы! Мигом слетел сон, будто спать не ложились. Поднялись волхвы, помолились звезде, поняньчали Младенца, еще раз поклонились Младенцу, пастухов пожурили и с путеводной золотой по скользким тропам отошли иным путем на гору Аравию в страну свою персидскую. И там сели мудрые в столпы каменны и сидят до днесь, питаясь славословием — усердно хваля Всевышнего. Вошел гнев в сердце, разлился по сердцу Ирода. Обманутый и осмеянный. Тоска, тревога, страх медяницей жалят сердце. Тоска, тревога, страх вороном клюют царское сердце, ибо народился царь Иудейский. И помрачилась смущенная душа: посылает царь перебить всех младенцев от двух лет и ниже, ибо народился царь Иудейский.
Замутились непролазные туманы по нагорью. Тутнет нагорное царство. Ясные звезды и темные со звездами и полузвездами затмили свой светло-яркий свет. Держали дороги, путали перепутья — не всплыла святая луна. Рогоногий встал месяц на ее месте, и от востока до запада, от земли до неба стон стал. О, безумие, и омрачение нечестивых царей! Нет меры и конца жестокости. Колыбели — гробы. Не скрипят, не качаются липовые. Нет младенца живого. Не погулить, не пикнуть бездыханному. И плачет мать, Рахиль неутешная, не хочет утешиться, ибо дом ее пуст, и нет детей. Твердо, как камень, молоко, а сосцы ее — железо, а сердце — ад. Одна Божия Мать не горюет: к ее девичьей груди приливает теплое молоко; не тужит. И увлажняются глаза непорочные радостью обрадованной кормящей матери. Один жив младенец свят — один Иисус Христос. У седого Корочуна — укрыл Корочун странников, на том свете старому стократы зачтется! — у седого деда в хлеву лежит в яслях Младенец. Конь подъел под ним сено, топает ногой, как топал, когда белый ангел зажег звезду над вертепом. Сонно жуют волы жвачку, не мукнут, не шевельнутся, — не чета вороному. Укоряет коня Богородица: зачем съел все сено! — и стелет солому, повивает Сына.
Белые цветы!
* * *
На черной горе, на семидесяти столбах златоверхие три белых терема. Вокруг теремов железный тын. На каждой тынинке по маковке. На всякой маковке по черепу. Не подойти злой ведьме, не подступиться к теремам и на семь верст: не любы ей медные ворота да железный тын, — заворожены. В медных сапогах, в железной одежде Ирод царь. Празднует поганый козар новолетие — жатвенный пир. На царском дворе запалили костры, на царском дворе кипят котлы: пшеничное вино, червоное пиво, сладкие меды. Полон дворец гостьми, не сосчитать ликом, битком набиты три терема. Веселые люди, потешники — и гусли гудут; скоморохи, глумцы и кукольники, и ловка и вертка Береза-Коза в лентах бренчит погремушками; удоноши, зачерненные сажей, игрецы и косматые хари — кони, волки, кобылы, лисицы, старухи, козлы, турицы, аисты, туры, павлины, журавли, петухи; там пляшут со слепой рыжей сучкой, вертятся вкруг чучелы с льняной бородой, там обвитые мокрым полотном рукопаш борятся с лютым зверем, там безволосые прыгают с обезьянкой через жерди; разносят утыканные серебром яблоки — пожеланья, визг, драка, возня и подачки — осыпают, осевают зернами, кличут Плугу, гадают, и на сивой свинке выезжает сам Усень — овсеневые песни — Заря-Усень — Таусень! Таусень! — бьют в заслонки, решета, тазы, сковородки; и бродят мартыны безобразные да медведчики с мохнатыми плясовыми медведи. Непозванные садятся за стол, беззапретно ковыряют свиную морду, навально ломают из чистого жита калач, объедаются румяным пирогом, лопают пышки и лепешки, непрошенные пьют чашу. Ого-го коза, — переминается с ноги на ногу, поворачивается на копыточках на серебряных и вдруг дрожит серая, что осиновый лист, дрожит и ни с места. Завизжали собаки. Заметались медведи, громыхают цепями, рвут- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (291) »
Последние комментарии
18 часов 43 минут назад
20 часов 47 минут назад
1 день 18 часов назад
1 день 18 часов назад
1 день 23 часов назад
2 дней 4 часов назад