На расстоянии (СИ) [Outcaster] (fb2) читать постранично

========== Часть 1 ==========

Сегодняшняя ночь была как никогда тихой.

Привычно потирая переносицу, передавленную из-за долгого ношения очков, я снова посмотрела на книгу в руках, понимая, что в который раз вынуждена перечитывать одну и ту же страницу. Мысли разбегались, пропитанные меланхоличным настроением истории, вынуждая возвращаться к собственным воспоминаниям.

А точнее — их практическому отсутствию.

Нет, я ни разу не подвергалась амнезии, пусть иногда и закрадывались сомнения в подобном — просто у меня не было ничего реального, что я хотела бы на самом деле помнить о своей жизни. Не было лучшего дня, лучшего воспоминания, лучшего человека, с которым бы с радостью проводила дни напролет.

И еще было буквально осязаемое чувство отстраненности от происходящего.

Сколько себя не помнила, я везде и всегда была наблюдателем — за ссорами родителей, когда была еще маленькой, за перешептываниями одноклассников, обсуждающими мою замкнутость, за весельем однокурсников, которые шли на контакт исключительно из вежливости или необходимости, а еще за историями клиентов, проходящими через приемную «Бальдра» каждый день. Последнее, возможно, было даже к лучшему — эмпатичным людям было бы сложно перенести то количество негатива, с которым люди вынуждены обращаться к юристам, будь то горечь или же злоба. Но во всех остальных случаях…

Я сглотнула, ощутив на языке привычную горечь. Увы, не помогло — как не помогало всякий раз, когда я задумывалась над этим.

Это был не вопрос бездействия — в свое время я совершала попытки влиться в общий поток, начинать разговор, проявлять участливость, и в какой-то момент даже получалось выйти на нечто большее, чем простая вежливость. Вот только после этого назревало другое чувство, вынуждавшее снова увеличить дистанцию. Раздражение. Неловкость. Ощущение, будто начинают лезть в душу, хотя разговоры продолжались на обыденном уровне. И, как итог, снова прохладное отношение и статус «простого знакомого» в пределах коллектива.

Возможно, я просто не создана для общества, и мне изначально стоило сдаться.

При этом я бы никогда не назвала себя бесчувственной, особенно при нахождении в одиночестве — тогда я могла спокойно выражать эмоции, открыто плакать или смеяться над какой-нибудь книгой, напевать любимые песни или проклинать все на свете за ушибленный об угол мизинец. Но стоило зайти речи о реальных людях, и эмоции словно покрывались толстой коркой льда, вынуждая чувствовать себя скованной и оттого еще более чужой. Ни одна дружба не длилась дольше года, ни один праздник не вызывал желания вспомнить о нем снова — взамен на это, воспоминания состояли из обрывков чужих историй, цитат любимых героев и текстов множества прослушанных песен.

Понимая, что еще немного, и я вновь буду загонять себя из-за этого, я вынужденно отложила книгу, сдаваясь, сняла надоевшие очки и откинула голову назад, смотря в потолок. Из-за неправильного положения, со свисающими с подлокотниками ногами и чересчур выгнутой шеей с отсутствием удобной опоры, наверняка снова придется жаловаться после выходных на боль, но пока что было просто все равно.

Наблюдая за отсветом лампы на потолке, я так же вспомнила о единственном луче света в моей жизни, единственной личности, которая смогла оставаться в моих воспоминаниях. И пусть мы уже не виделись достаточно продолжительное время, что-то мне подсказывало, что Артема Винга мне так и не удастся когда-либо полностью забыть.

***

Все началось с детства, как и полагается в подобных историях.

Я никогда особо не любила бывать на улице, но зачастую тогда и выбора особого не было — если у меня была возможность сбежать от семейных ссор, то всегда приходилось брать по возможности какую-нибудь книгу, предупреждающе крикнуть, что меня зовут другие дети, и покидать пределы дома. На самом же деле книга бралась просто для отвлечения внимания от прошедшего времени, играть с другими я не любила, а дома я бы оставалась с большим удовольствием, не будь там кого-то из родителей или бабушки по папиной линии. Так что на время выяснения их отношений приходилось выбирать меньшее из зол и соглашаться на отстраненность с номинальным «только оставайся в поле зрения, чтобы мы тебя видели».

Иногда я действительно читала, иногда задумчиво искала отдельные любимые моменты, когда книга уже была знакома, а иногда та использовалась просто как предлог, поверх которого хорошо просматривалась улица.

Тогда-то я и встретила Артема впервые.

Не знаю, почему, но, когда я увидела его вот так однажды, проходящего мимо дома со своими родителями, уже не могла так легко оторвать взгляд или перестать искать глазами. Возможно, мною руководила непризнанная зависть, возможно, все потому, что его тоже не так