За закрытыми дверями (СИ) [Outcaster] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

— Э, нет, ребята, я ни за что не покажу своего лица — оно вам определенно не понравится.

Слушая это, Мариус только хмыкнул, переводя взгляд на открытое окно со стримом. В последнее время он неслабо увлекся идеей работы под фоновое сопровождение — словно в компании с кем-то еще, каждый занимается своим делом, и в приятной тишине время от времени возникают рабочие комментарии. Или не всегда рабочие — ответы на реакцию зрителей тоже время от времени появляются, но в основном те озвучиваются без отрыва от процесса. Но, в любом случае, ему нравилась создаваемая атмосфера и манера ведения трансляции: негромкий, едва резкий голос, приглушенные тона обстановки, отсутствие лишних звуков, вроде музыки на заднем плане, и даже само время проведения — начиная от часов семи вечера и вплоть до завершения работы.

Немного подумав, парень перевел видео на передний план, решив отвлечься от монотонности просмотра документов. Перед его глазами возник темный стол, освещенный лишь находящейся на периферии настольной лампой, и стоящий на нем графический планшет с наполовину законченным рисунком. Фокус камеры располагался таким образом, что создавалось ощущение нахождения совсем рядом с создателем, а не по ту сторону экрана, и усиливалось оно благодаря видимому в кадре силуэту. Особенности света делали фигуру затемненной, способны лишь выцепить по краю желтый цвет толстовки, отблеск серебряной серьги и пряди выкрашенных в бирюзовый коротких волос. Тем временем, рабочая рука как раз водила по палитре, выбирая нужный для покраски цвет, пока другая пролистывала едва выхватываемый камерой дисплей с мелькающими комментариями чата.

— Ребята, я уже говорила — для меня неважны местоимения, которыми вы меня называете, я в равной степени воспринимаю себя как парнем, так и девушкой, или просто как существо иногда, но не навязывайте мне стереотипы поведения, пожалуйста. Иногда надоедает наблюдать за тем, как мне постоянно указывают на мелочи во внешности таким образом, будто я послушаюсь по первому же зову. О, заказы я могу принимать как на индивидуальные арты, так и просто как идеи для дальнейших стримов — пишите мне в личку, если есть пожелания. Какой цвет я выберу? Пока не уверена, рубашка темных цветов сочетаться с образом не будет, а светлое… я не хочу сейчас брать, настроение не то…

Мариус в это время потянулся в рабочем кресле, с любопытством глядя на рабочий процесс. До этого он мало интересовался другими видами живописи, помимо классических, поэтому диджитал казался ему чем-то одновременно далеким и близким — что и вызвало в нем интерес, когда рекомендации предложили ему первую трансляцию от данной художницы. Причем, его затянул не только процесс или способ организации, но и регулярность стримов в день через день, и те перемежались с более активными игровыми, которые Мариус тоже смотрел бы с удовольствием… но только после возвращения с работы, когда можно было без стеснения наблюдать за исходящими от девушки разочарованными и далеко не всегда цензурными криками или злобными смешками при полной уверенности в победе. Парень перевел взгляд на сейчас спокойную фигуру и не без удивления задумался, насколько по-разному может выглядеть один и тот же человек.

Хотя, чего уж ему удивляться — он и сам практически такой же временами.

— А? — прервал его размышления удивленный голос. — Следующий стрим провести за рисованием маслом? Звучит интересно, но я никогда не рисовала что-то в традишионале, не говоря уже о масляных красках… Другим тоже теперь хочется? Даже запрос с донатом отправили… — обреченный вздох был едва слышимым, но сама девушка кивнула головой. — Ладно, я вас поняла, тогда проведу уже завтра, чтоб не затягивать — только не вините, если процесс обернется катастрофой! Знатокам тоже очень не советую приходить, наверняка для вас будет очень больно наблюдать за этим зрелищем… и ему тоже, если бы он это видел, — едва тихо закончила она, тут же возвращаясь к рисунку и с чуть большим энтузиазмом открывая палитру светлых оттенков.

В голове Мариуса промелькнула мысленная заметка не забыть завтра заглянуть на трансляцию, благо, ее можно было свободно просмотреть из-за выходного. И ею же он попытался заглушить едва всколыхнувшееся чувство тревоги, возникшее с последней сказанной фразой.

***

— Сегодняшний день наступил так быстро, — нервно хохотнула девушка, впервые находясь в немного ином антураже — прямо на полу, где перед ней были разложены кисти, краски, абсолютно чистая палитра, а у самой стенки находился средней величины холст. Пусть ее лица все так же не было видно, но по прижатой к подбородку руке можно было догадаться, что она как минимум хмурится, словно не зная, с чего начать. Мариус громко захохотал, невольно вспоминая себя во время первых попыток. — Так как от меня просто просили что-то рисовать, образ я брала на себя — и я даже не знаю, хочу ли и правда запечатлеть его, или лучше не стоит.

Переводя голову с инструментов на холст, она долго думала над чем-то, пока не сдалась — резко опущенные плечи вкупе со вздохом наверняка указывали именно на это — и сообщила:

— Я предупреждала всех, что будет больно, — проговаривая эти слова, девушка взяла в руки карандаш.

Мариуса и правда неслабо передернуло.

— Сегодня мне придется особо активно комментировать, поэтому на чат я вряд ли смогу даже смотреть, — ее рука поудобнее перехватила стержень и двинулась к ткани. — Я слышала как-то, что для масляных красок желательно для основы создавать рисунок углем, кистью, но никак не грифелем, но мои руки слишком привыкли к жесткому стилусу и… ох, черт, это ж тебе не экран, чтобы менять с удобством масштабы картины, — она с трудом провела несколько базовых линий для расчета пропорций. — Даже если ты самоучка, диджитал может оказать нужную помощь — линию подровняет, цвет перезальет, кистью шаблон правильный поставит… а теперь полагайся только на то, что ты сможешь в процессе поисправлять самолично созданный ужас.

Грифель продолжал шуршать по холсту, придавая линиям и овалам более человеческих очертаний. На холсте можно было уже различить силуэт, повернутый полубоком к смотрящему, с небольшой диспропорцией.

— Ай, блин, так и знала, — заключила девушка, пытаясь перекрыть огрехи. — Так вот, для референса я решила взять своего знакомого — я бы даже сказала, что друга, но мы общались слишком недолго и не выходили на связь уже больше четырех лет. Он тогда практически профессионально занимался живописью, планировал поступать даже заграницу ради этого, и его увлечение настолько меня захватило, что я аж сама загорелась идеей научиться рисовать. Правда, я знала, что традишионал мне вообще не светил, так что пришлось подумать над чем-то более доступным, и вот мы здесь, — она хмыкнула с долей иронии. — Он об этом так и не узнал, кстати, — мне было слишком стыдно признаться, а сейчас я в абсолютной уверенности, что этот маленький секрет восхищения уйдет со мной в могилу.

Основные черты были закончены, карандаш перешел на лицо, придавая тому выраженных очертаний.

— Я птица не его полета, а сейчас, судя по долетающим новостям, так и вовсе никогда не увижусь лично. Но те пару месяцев, пока длилось наше знакомство, я вряд ли смогу забыть — на тот момент это были мои наиболее счастливые воспоминания, да и на сегодняшний день вряд ли что сможет их перебить, — в ее смехе ощущалась светлая ностальгия с примесью печали. — Как я и говорила, мы познакомились около четырех с половиной — нет, погодите, уже пяти! — лет назад, это был семейный вечер, на котором собрались практически все наши знакомые…

Полулежа на софе, Мариус запрокинул голову, погружаясь в рассказ девушки и вместе с тем свои собственные воспоминания. После стольких прямых деталей отрицать очевидное было глупо — они действительно были знакомы, пусть и недолго. И пока художница по время рассказа упускала некоторые подробности, которые могли бы с головой ее выдать, парень заново прокручивал в голове все произошедшее между ним и Эшли Брэм, второй дочерью своей семьи и ребенком, присутствие которого не желал ни один человек в ее доме.

***

Тогда Мариус, как и все остальные в их обществе, считал, что в семье Брэм есть лишь одна дочь — Эвелин, в честь которой и устраивалось мероприятие жарким июньским вечером. Глава семьи тогда рассылал приглашения абсолютно всем, до кого только мог добраться, ведь его дочери исполнялось восемнадцать лет, а, значит, она официально признавалась преемником отцовского бизнеса в медиа сфере и должна была быть представлена будущим партнерам для установления новых связей. Правда, при организации не учли небольшую деталь — проводить празднование в главном зале при не спадающей духоте было большой ошибкой, а потому гости либо пытались покинуть мероприятие пораньше, либо, не желая рушить отношения с Брэмами, пытались разбрестись по территории особняка, как, собственно, и поступил сам парень. Поначалу он хотел перейти в сад, в котором уже находилась некоторая часть гостей, но неожиданно для него самого в нем вспыхнуло любопытство — что может находиться в пустых коридорах особняка сейчас, когда все были сосредоточенны на праздновании? Пытаясь остаться незамеченным, он проскользнул в боковой проход, уже едва освещаемый только появившейся на небе луной, и прошел вглубь дома. На первый взгляд, ничего необычного — однообразные двери с табличками, обозначающими подсобные помещения: кухня, столовая для прислуги, прачечная, спальные комнаты… около одной из которых на пороге стоял поднос с уже остывшей едой.

На самой же двери таблички не было.

Парень недоуменно переводил взгляд с подноса на дверь, после чего решившись постучаться — если не откроют, не беда, но если…

— Аманда, я уже говорила, что не голод… — выглянувшая девушка осеклась, ее каштановые волосы заструились по руке, державшей ручку, а светло-карие глаза расширились в шоке, не ожидая увидеть кого-либо еще. Парень тоже опешил — девушка перед ним была вылитой копией Эвелин, разве что чуть выше в росте, но разве та не была единственным ребенком?! И пока он пытался обработать поступившую информацию, та уже очнулась от шока и резко дернула гостя за руку, утаскивая в свою комнату — тот едва не задел ногой лежавшую еду, переступая через порог и уже оказываясь практически у окна.

В это время незнакомка поспешно оперлась на дверь, разглядывая пришедшего так, будто впервые в жизни увидев — а, возможно, и правда впервые, ведь в комнате не было ни одного устройства техники. Только небольшой шкаф, забитый книгами, письменный стол, на котором лежали несколько ручек и тетрадь с какими-то пометками, и небольшая кровать, которая на глаз была едва по росту девушке. На секунду она отвернулась, прильнув ухом к двери, убеждаясь, что снаружи не слышно ничьих шагов, после чего спросила:

— Кто ты?

— Я Мариус, — решил он ответить коротко и без лишних для нее подробностей, — слишком удивлен, чтобы быть рад знакомству, но да ладно. Лучше скажи, кто ты такая?

— Эшли, — буркнула она, присаживаясь на кровати и теперь уже недоверчиво оглядывая гостя. — Эшли Брэм, если тебя так интересует моя фамилия. Почему ты здесь?

— Не поверишь — просто проходил мимо, — ухмыльнулся Мариус, иронично отмечая, что в этом не было ни капли лжи. — Не ожидал увидеть здесь человека, похожего на главную виновницу торжества как две капли воды, почему-то сидящего взаперти.

— Так вот почему так шумно сегодня… — протянула она, глядя в окно. В глазах отразилась боковая стена забора, находящаяся едва ли не вплотную к дому и в очередной раз подчеркивая ее положение. — А я-то уж как не ожидала визитеров, когда единственная, кто ко мне наведывается, — горничная, которой поручили присматривать за мной отдельно от остальных и держать в тайне мое существование. Благо, хоть не бросает совсем — книги какие передает, учебники, иногда даже объясняет, что непонятно…

— И ты этим довольна?

— А у меня есть выбор? — грустно улыбнулась Эшли. — По крайней мере, до совершеннолетия они не могут избавиться от меня, сбежать сама я не могу, тем более, что, в отличие от книг, тут на меня просто некому обращать внимание. Хотя, это тоже в некотором смысле угнетает.

Мариус печально хмыкнул, осознавая ситуацию. Удивительно еще, как они говорить умудряются — с таким уровнем «поддержки» неудивительно, если б у нее были бы проблемы с речью.

— Ого, тебя это беспокоит? — похоже, что последнюю фразу он неосознанно проговорил вслух. — У меня просто в привычку вошло либо читать вслух, либо комментировать прочитанное, в зависимости от настроения. Правда, речь все равно не настолько связная — заговори мы за что-либо конкретное…

— У тебя все равно неплохо получается. Как насчет того, чтобы поговорить еще? А то останавливать разговор на такой печальной ноте было бы не очень.

— Разве тебе не пора?

Парень хотел было сказать, что все в порядке, но осекся, понимая, что может и правда попасть в передрягу, останься он здесь дольше, поэтому ему пришлось смиренно кивнуть и направиться к двери…

— Лучше через окно, — кивнула Эшли в сторону того. — По коридору уже может кто-то ходить, а так можно отговориться, будто ты шел от сада.

Кивок головы в знак согласия, потом резкое объятие — когда девушка пришла в себя, Мариус уже отстранился, отвернувшись в попытке скрыть заалевшие щеки, пробормотал что-то напоследок и легко перемахнул через оконный проем, направляясь к остальным гостям.

А Эшли неверяще смотрела вслед в попытке убедить себя, что это был не сон.

***

И она действительно думала так, пока через несколько ночей она не услышала стук по стеклу.

Мгновенно подскочив с и правда коротковатой для нее кровати, девушка распахнула окно, впуская заметно прохладный воздух и Мариуса в комнату — тот потирал руки, приговаривая что-то о слишком высоких заборах, после чего развернулся и с улыбкой проговорил:

— А вот и я!

— Вижу, что ты, — улыбнулась Эшли, не веря своим глазам. Он действительно заявился к ней посреди ночи, несмотря ни на что. — Как только умудрился?

— Сказал отцу, что иду в студию, ночевать буду там… и ему не обязательно знать, что перед этим будет сделан небольшой крюк к дому новой знакомой, — его хитрая ухмылка явно выражала удовольствие от удачно выполненной затеи.

— Студия? Вроде художественной?

— Да, именно художественная! Мне нравится рисовать, ради этого даже собираюсь поступать во Флорентийский университет. Хорошо, что отец поддерживает мои стремления, и… ох, прости, наверное, тебе не слишком приятно это слышать, — парень резко осекся, понимая, что может невольно надавить на больные точки.

— О чем ты? — недоуменно поинтересовалась девушка. — Мне интересно тебя слушать, если ты о «запретных темах», — она обозначила последние два слова кавычками, — я к ним вообще не восприимчива, если они не меня касаются. Тем более, — на секунду та осеклась, — у тебя так ярко глаза сияют, когда ты об этом говоришь.

Эшли резко свернулась в клубочек от смущения, пытаясь скрыть румянец.

Повисла неловкая пауза.

— Если ты так говоришь… — наконец проговорил парень, пытаясь вернуться к разговору — или, скорее, будущему монологу. — Тогда хорошо. Ты знала, что в искусстве…

***

— … и тогда я вот так и открыла для себя азы искусствоведенья, — в этот момент, прикрывая все недомолвками и полуправдой, закончила эпизод Эшли, пока она покрывала набросок слоем лака. Эскиз был весьма приблизительным, но, если присмотреться, в нем действительно угадывались черты внешности Мариуса. Закончив с этим, она отложила кисть, посмотрела на результат работы и поднесла к себе дисплей с секцией комментариев, которая была завалена обсуждением истории.

— Ого, как много людей хочет продолжение услышать? Может, тогда стрим с картиной на три части разбить — три истории, три этапа? Да шучу я, ребят, не надо меня закидывать спамом! — отставив картину чуть в сторону, она шумно вздохнула. — Тогда мне придется просто развлекать вас разговором, пока лак подсохнет. С тех пор, как я уже говорила, наши встречи длились всего пару месяцев…

***

— Смотри, что я принес на этот раз, — Мариус увлеченно потряс над головой книгой, словно дразня. — Чтоб не только рассказывать на словах, но и подкрепить их чистой теорией, с нами сегодня будет вот этот справочник об основах рисования!

— Будешь снова учить меня? — хмыкнула Эшли, вспоминая их прошлую встречу. — Боюсь огорчить, но моя криворукость так просто не лечится — если в прошлый раз моя линия превратилась в крупный зигзаг, не думаю, что следующий окажется удачнее.

— Да брось ты, тебе всего лишь нужно потренироваться, — отмахнулся он, беря из стопки очередной лист бумаги, но потом, словно передумав, взял обыкновенную тетрадь в клетку. — Наверное, лучше сначала на расчерченном пространстве поработать. Попробуй провести линию так, чтобы она шла ровно по горизонтали.

Девушка обреченно кивнула, понимая, что это опять будет бесполезно. Каким-то образом каждый раз, когда она бралась за карандаш или ручку, ее руку охватывала дрожь, и в итоге из ровной линии получалось нечто скачущее и беспорядное.

— Я в прошлый раз этого не заметил, похоже, — вдруг раздалось над ее ухом, — но у тебя чересчур напряжена рука. Давай сейчас, — его ладонь аккуратно обхватила ее руку, непроизвольно расслабляя пальцы, — попробуем вместе, — обе руки медленно двинулись, придерживаясь намеченной линии, — вот как-то так! Гораздо лучше, согласись!

— Ага, — кивнула Эшли, все еще рассматривая результат. Ее пальцы снова с силой обхватили стержень ручки, а потом постепенно расслабились, позволяя тому свободно перекатываться из стороны в сторону, — кто меня бы еще этому научил.

— Ну что, еще раз?

***

— Что это? — удивленно спросила девушка, разглядывая данную ей вещь. Небольшая, где-то с фалангу пальца, она имела странную форму и абсолютно непонятное предназначение.

— Что-что, наушник это, — так же удивленно пробурчал Мариус, иногда на самом деле забывая, что для Эшли практически любой технический прибор являлся загадкой. — Серьезно никогда не видела?

Девушка отрицательно помотала головой.

— Ни разу. Как я понимаю, должен вставляться в ухо?

— Ага, и тогда можно с его помощью слушать музыку — практически бесшумно для остальных, между прочим. Хочешь попробовать?

— Почему бы и нет, — не став отказываться, она попробовала самостоятельно вставить устройство в ухо. — Вот так?

— Нет, погоди, дай поправлю, — он резко придвинулся, аккуратно заправляя за ухо прядь каштановых волос, и как следует установил наушник. Пальцы чуть задержались у ушной раковины, соскользнув к мочке, и словно с неохотой отстранились от лица. — Теперь в порядке. Какой жанр попробуем прослушать первым?

***

— Я думаю, тебе это пригодится, — внезапно отозвался парень, когда они сидели вместе в одну из ночей. Поймав недоумение в глазах Эшли, он пошарил рукой в принесенном с собой рюкзаке и вытащил оттуда небольшую коробку. — Мы с тобой и на связь-то толком выйти не можем, так что я подумал, что стоит вручить тебе телефон.

— Мариус! — едва не во весь голос воскликнула девушка и тут же осеклась, нервно оглядываясь на дверь. Шагов слышно вроде как не было, так что она успокоилась и дальше практически шепотом воскликнула. — Дурень, что ты делаешь! Ты ведь в курсе, что у меня даже розеток нет в комнате, и все специально построено с расчетом того, чтоб я и вовсе не контактировала с внешним миром!

— Потому-то он и на солнечной батарее, — подмигнул он, и его тон сменился на жалостливый. — Неужели ты откажешься принять мой подарок, который я так долго выбирал…

— Откажусь, потому что он может навлечь еще больше проблем! Если Аманда найдет что-либо компрометирующее в моей комнате — а она и так слишком многое подозревает после случая, когда я едва спрятала твое кольцо под ее носом, — я тут же окажусь в условиях полной изоляции!

— Она ведь не полезет в книги?

Быстро оглянувшись на полку, она заключила:

— Нет, тем более старые… Даже не думай!

— А вот и буду! — довольно припечатал Мариус, понимая, что победа вот-вот в его кармане. — Тем более, мне и правда скоро уезжать, и мне не хочется оставлять тебя так.

— Лучше б украл уже, — едва слышно проговорила девушка, а потом со вздохом сдалась. — Я согласна. Научишь хоть, как пользоваться базовыми функциями?

— Ну конечно! Сперва…

***

— … примерно так у меня и появился первый телефон — нестандартно, правда? — к тому времени и еще нескольким рассказанным байкам лак уже давно подсох, потому Эшли взялась за краски… а потом застыла в ступоре. — Ну и как их вообще смешивать для нужного оттенка вручную? Я уже на десяти тюбиках теряюсь, а кто-то берет всего три базовых… Как говорил один художник, «все начинается с зеленого — даже белый», так что что-то таки должно получиться… надеюсь… — она открутила несколько крышечек, и начала разбираться с палитрой. — Кстати, даже если я не вижу ваши комментарии, то мне несложно догадаться, что вы снова упоминаете АО3 и Воттпад, ребята, — поверьте, оно на словах только звучит так захватывающе и романтично… тогда я больше всего испытывала только страх, — на какое-то время девушка замолкла, размешивая краски. — К тому же, моя история получила далеко не счастливый конец после этого, не забывайте. И дело было не только в его пропаже.

Мариус настороженно посмотрел на экран, догадываясь, как может звучать правда.

***

Через неделю после их последней встречи парень уже отправился во Флоренцию чтобы освоиться на новом месте, и Эшли просто засыпало потоком сообщений с фотографиями различных достопримечательностей. Новые места, люди, ощущения — да, ей было печально и немного завидно, что она не могла поступить так же, но сейчас у нее хотя бы была возможность увидеть все это через Мариуса. Хоть так… девушка снова разблокировала экран и невидящим взглядом уставилась на последнюю фотографию, где он стоял напротив здания своего факультета.

За своими мыслями она совсем не услышала, как дверь в ее комнату открылась.

Аманда рывком выхватила телефон из рук Эшли, отвесила ей пощечину на попытку сопротивляться и угрожающе заключила:

— Я сейчас же доложу об этом мистеру Брэму.

Кажется, только что она думала, что может довольствоваться тем, что ей наконец-то дала жизнь?

***

Скандал был, безусловно, громким.

Во время своей тирады что он только не говорил о своей дочери — насколько она неблагодарная, как она только умудрилась связаться с фон Хагенами — Эшли лишь мысленно отметила, что теперь хоть знает настоящую фамилию Мариуса — и особенно активно угрожал:

— Если ты только вздумаешь объявить о своем присутствии — неважно, как или через кого, — больше и луча света не увидишь, до конца дней сидя взаперти!

— А не проще ли наконец-то отпустить, если я так мозолю глаза? — наконец подняла взгляд девушка. В них не было и слезинки, а вместо обиды вскипала настоящая ярость. — У меня нет никакого интереса объявлять о своей родословной всему миру, — «как будто я ею горжусь», — я согласна жить хоть где угодно, лишь бы не здесь, — просто отправь меня хоть на другой конец мира, выдай какие угодно документы, где даже намека не будет, что я ваша дочь, и распрощайся со мной навсегда.

Глава семьи где-то с минуту буравил ее взглядом, после чего гневно выдохнул:

— Буду я еще деньги лишние тратить — будешь жить в Стэллисе, квартиру и на первое время пропитание дам. После восемнадцати только попробуй явиться на порог этого дома. И сделай что-то с собой, — он брезгливо поморщился, — а то слишком похожа на Эвелин.

Девушка едва заметно выдохнула:

— Как вам будет угодно.

Больше у нее нет семьи — как и не было раньше морально.

***

— Так что, по итогу, меня вытурили, и я счастливо живу одна!.. — счастливо провозгласила Эшли, после чего ее голос потух. — В смысле, совсем одна. Зато я хотя бы смогла найти то, в чем хочу специализироваться, отточила навыки, смогла даже подняться среди вас… — она провела рукавом по лицу, после чего на нем осталась влага. — Так что спасибо вам всем. Я не признавалась вам до этого, но вы… очень многое сделали для меня. И даже если он не узнает, я благодарна ему, и… — она опустила голову и замерла, видимо, вчитываясь в сообщения чата. — Нравится ли он мне?

По ту сторону экрана Мариус резко закашлялся.

— Никогда об этом не задумывалась именно в романтическом ключе… — протянула девушка, зачесывая единственную свисающую бирюзовую прядь за ухо, — но… да. В ретроспективе прекрасно понимаешь, что это именно так, но есть ли смысл говорить об этом сейчас? — она взглянула на картину, где были нанесены, пусть и не совсем удачно, краски, делая портрет и правда не самым узнаваемым для постороннего. Протяжно выдохнув себе под нос, она заключила: — К тому же, я уже для себя определилась — мне суждено жениться только на деле всей моей жизни, к чему загадывать несбыточное…

В этот момент она опустила взгляд на комментарии, и парень, не теряя времени, резко начал печатать сообщение, чувствуя себя так, будто это его последний шанс. Нажав на кнопку «отправить», он внимательно наблюдал за тем, как согнутая спина девушки резко напряглась, а та тихо проговорила содержание слишком явно выпадающего из контекста сообщения… цитировавшего ту самую песню, что они слушали когда-то вместе. Она тогда еще попросила записать название для нее, а, когда появилась возможность, нашла ту песню вновь и выучила ее до последней строчки.

— Так ты все-таки здесь, — судорожно произнесла она.

После этих слов чат практически взорвался от нахлынувших комментариев.

***

Даже после этого события и дальнейшей переписки Эшли не могла поверить в происходящее. Не соглашаясь говорить о многом сейчас, она предложила: «Увидимся возле кафе, которое рядом с Юридической фирмой Фемиды? Слышала, там отличный кофе», пытаясь одновременно выиграть время и положить конец иллюзиям, если таковые имеются… а они наверняка имеются — ну не может быть такого, чтоб после четырех лет одиночества и смирения те внезапно перешли в надежду! Тем более для нее!

Нервно постукивая ногтем, девушка в ярко-желтом худи с коротким рукавом и темных джинсовых шортах рассматривала меню над головой кассирши, абсолютно не зная, что выбрать — ему, не себе! Они никогда не говорили о настолько тривиальных вещах, чтобы обсуждать вкусы в кофе, когда сама Эшли его ни разу до шестнадцати не пробовала… Почти сдавшись и решив взять классический американо, девушка готова было озвучить заказ, когда за ее спиной раздалось уверенное:

— Один мокко и один фраппе с шоколадным сиропом, — и, резко оглянувшись, Эшли сначала увидела яркую улыбку, после чего, задрав голову выше, рассмотрела знакомые глаза цвета аметиста и почувствовала, что сейчас упадет в обморок. Резко закружилась голова, ноги почти подкосились, но в прямом положении ее удержала легшая на талию рука, притянувшая вплотную к мужскому телу. Улыбка Мариуса перетекла в хитрую, глаза чуть сощурились, и он протянул: — Эшли, я, конечно, догадывался, что в инициировании объятий ты далеко не спец, но можно было не стесняться так и просто обхватить вот так, — вторая рука легла на спину, обхватывая плечи и прижимая уже красную до кончиков ушей девушку еще сильнее.

— Дурачье ты, Мариус, — пробурчала она, не пытаясь разомкнуть объятья и чувствуя, как светло-карие глаза готовы заполниться слезами. — Хоть бы подождал, пока мы заказ заберем.

— А, точно, — он протянул оплату, забрал оба напитка и направился к столикам снаружи, оборачиваясь к Эшли на ходу, — нам нужно многое наверстать… хотя бы в плане простых разговоров.