Слетая с катушек (ЛП) [morphia] (fb2) читать онлайн
Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
========== Часть 1. Зеленый смузи ==========
Однажды вечером Чу Ваньнин вошел в кухню и обнаружил на столешнице светло-зеленый свежеприготовленный смузи в высоком стакане. И впервые с тех пор, как все это началось, ему стало действительно не по себе.
Нет-нет, на самом деле все было не совсем так.
Еще в тот момент, когда он раскрыл холодильник и увидел, что тот заполнен продуктами, которые он не покупал, и контейнерами с домашней едой, он уже начал сомневаться, а не выходит ли вся эта история со сталкером из-под контроля. Ко всему прочему, на холодильнике был закреплен неоново-зеленый стикер.
«Лучше позаботься о себе» — и, как показалось Чу Ваньнину, тон его был откровенно угрожающим.
Да и до этого случайно оставленный на его пороге букет нет-нет и заставлял его балансировать между лестными чувствами и ощущением некой навязчивости. В то время он не придал этому значения, хоть и оставил цветы в вазе до тех пор, пока те не завяли.
Он бросил взгляд через кухонный островок на кофейный столик в гостиной. Последняя партия оранжевых и желтых ромашек выглядела свежей и яркой.
Взгляд вернулся к смузи — на столешнице рядом так же был приклеен желтый стикер с единственной надписью.
«Выпей это».
«Да что это вообще такое?» — подумал он, поднимая стакан с соломинкой и небольшим бумажным зонтиком. Кто бы это ни сделал, он был как минимум со странностями.
Чу Ваньнин знал, что таким образом проявляет халатность. Он все еще не сообщил о сталкере в полицию. Подумывал сделать это, но почему-то до этого все еще не дошли руки.
Он осторожно понюхал смузи, но слабый аромат ничего не сказал о содержимом. Сделал пробный глоток, и был вознагражден богатым кремовым вкусом — сладким, с нотками зелени. Ингредиенты все еще трудно различались по вкусу, так что он решил даже не предпринимать попыток узнать, что в нем. Напиток не оказывал никакого негативного воздействия, так что он просто отнес стакан в гостиную, сел на диван и начал его потягивать.
Каким-то образом он знал, что все это дело рук одного и того же человека. Сначала цветы, затем коробки шоколадных конфет. После объявились османтусовые пирожные в бумажном пакете, подвешенном на дверной ручке. Все это было в общих чертах хорошо, даже романтично.
Но теперь всё это появлялось не под дверью, а на кухонном островке.
Ему действительно следовало бы давным-давно сообщить об этом в полицию.
Затем стали приходить письма. Чу Ваньнин на мгновение задумался о них, продолжая пить смузи. Некоторые из них были написаны неразборчивыми каракулями. Содержание немного различалось, но темой обычно был сам Чу Ваньнин: его внешность, привычки, то, как он держался, и что сталкер собирался с ним сделать. У всех таких писем была дополнительная особенность: писавший их человек обращался к себе в третьем лице и использовал «этот достопочтенный» вместо «я».
Другие получаемые им письма очень отличались, хотя по какой-то причине Чу Ваньнин был все равно уверен, что написаны они одной рукой. Почерк был аккуратен, а содержимое в поэтической форме повествовало о том, как незнакомец хотел бы побаловать Чу Ваньнина.
Кем бы ни был писавший эти строки, он никогда не обращался к себе в третьем лице и, казалось, лелеял нелепые фантазии об отношениях с мужчиной.
К тому времени как Чу Ваньнин вынырнул из воспоминаний, смузи было выпито. Со стаканом в руке он направился к раковине — и обнаружил второй желтый стикер на кране.
«Помой стакан».
Что ж, ему несложно было это сделать. Незнакомец ведь потрудился вымыть всю посуду, которую он оставил до этого в раковине, а затем еще и сделал смузи.
Он рассеянно вымыл стакан и открепил оба стикера — оба были написаны аккуратным почерком.
Уже на двери в спальню Чу Ваньнин обнаружил третий, оранжевый клочок бумаги, и ему потребовалось мгновение, чтобы собраться.
Это было уже сравнительно ново. Сталкер действительно успел побывать во всех комнатах его дома. Тому были свидетелями пустая корзина и аккуратно сложенные выстиранные вещи, иногда приветствующие его, когда он возвращался с работы.
«Когда будешь переодеваться, оставь свет включенным».
Написано это было знакомыми безобразными каракулями.
Что-то горячее расползлось в животе Чу Ваньнина. Ощущение неминуемой опасности и постыдного возбуждения. Этот человек, вероятно, оставил шторы открытыми. Вероятно, он будет наблюдать за его комнатой. Возможно, он находился прямо через дорогу.
Чу Ваньнин открепил стикер от двери — и так и остался стоять, дрожа от осознания происходящего с ним. Да кто захочет вообще смотреть на его тело? Не то чтобы там было за что зацепиться взглядом. Долговязый, бледный, угловатый. И стыд… стыд переполнил его, потому что он уже знал, что собирается выполнить чужие указания. Мысль о том, что на него будет смотреть человек, покупающий ему продукты, готовящий для него контейнеры с едой и пишущий о нем так, словно он действительно достоин всего этого потраченного времени… От одной лишь этой мысли Чу Ваньнина бросало в дрожь от желания.
Покраснев до кончиков волос, он вошел в спальню.
Бессчетное количество раз он осматривал эту комнату на предмет камер и продолжал их регулярно искать. Он знал, что в его квартире их не должно быть, но, войдя в пространство, которое должно оставаться в любых обстоятельствах строго личным — все равно почувствовал себя выставленным напоказ. Чувствовал на себе это внимание — реальное или воображаемое. Чей-то взгляд следил за каждым его движением, но он не мог сказать, откуда. Невозможно было со включенным светом разглядеть что-либо в темноте на улице.
Он убрал стикеры в прикроватную тумбу — положив их к другим запискам, которые он получал в последние месяцы — а затем выпрямился. Сделал глубокий вдох и начал расстегивать рубашку, говоря себе, что не устраивает показуху — это всего лишь обычный процесс. То, как он раздевается. Это ведь не впервые он обнаружил стикер с подобной просьбой на двери спальни, и даже не первый раз, когда он ее выполняет.
В первый раз он категорически отверг подобное предложение — а когда на следующий день вернулся домой, его встретила пугающая тишина. Посуда не была вымыта, корзина была полна. Его холодильник не трогали, и нигде не было никаких угощений или подарков.
Единственный красный стикер на двери его спальни предупреждал: «Этот достопочтенный не собирается повторять дважды. В твоих интересах делать то, что тебе говорят».
Угроза была предельно ясной, и Чу Ваньнин в конце концов задумался о том, чтобы позвонить в полицию. Однако в следующий момент отказался от этой мысли. Он не мог отрицать внезапную дрожь желания, охватившую его грудь и живот в сложившейся ситуации. Это была странная и опасная реакция на происходящее, но он ничего не мог с собой поделать. Кто-то готов был пойти на подобные угрозы чтобы просто увидеть его обнаженным в спальне, пусть даже на короткое время. От волнения в груди, правда, сделалось жарко от стыда — но он вполне мог игнорировать это ощущение.
С тех самых пор он и начал выполнять инструкции.
~
Уже через неделю после первого смузи сталкер решил поднять ставки. Прошло несколько дней, но новых инструкций все не было. Еда в холодильнике продолжала прибывать. Его нижнее белье однажды временно пропало, когда он случайно бросил его мимо корзины, но это не обеспокоило его, так как на следующий день оно объявилось постиранным вместе с другими вещами.
На следующий день он обнаружил незнакомую рубашку на диване. Похоже, ее не стирали перед тем как оставить — и, подняв ее, он внезапно понял, что она пахнет другим мужчиной. Запах был приятным, так что он улучил момент, чтобы вдохнуть его.
Так он узнал, как пахнет незнакомец.
Его наполнило неожиданное ощущение близости. Спустя миг он уже отшвырнул рубашку обратно на диван, смущенный собственной нелепостью.
«Это жутко, — напомнил он себе, — Неправильно».
Но он продолжал есть пищу, которую готовил этот человек, пользоваться купленными незнакомцем продуктами и время от времени пить коктейли, которые тот оставлял для него на стойке. И он раздевался с открытыми шторами, при включенном свете, даже когда никто его об этом не просил, не пытаясь выяснить, кто на него смотрит.
Примерно тогда он и обнаружил скромную коробку на кухонном столе рядом с коктейлем, который его сталкер приготовил для него в тот день. Она была продолговатой, и не было ничего, что указывало бы на ее содержимое. На желтом стикере значилось только: «После смузи». Почерк был аккуратным. Чу Ваньнин сглотнул, чувствуя, как в груди поднимается волна жара.
Взяв коробку и смузи, уже без рубашки, он направился к дивану. Коробку отложил на журнальный столик и начал пить. Взгляд его все время возвращался к загадочному боксу. Казалось, он сгорит от любопытства — и все же он оставил ее на месте, отправляясь мыть стакан.
Закончив, перенес ее в спальню, попутно отметив, что никаких стикеров на двери нет. Немного подумав, оставил загадочный бокс на прикроватном столике и, не глядя в окно, переоделся в свободную пижаму.
Усевшись в позу лотоса на кровати, наконец он решительно взял коробку в руки.
Крышка открылась, и внутри в облаке белого хлопка обнаружился продолговатый предмет. Форма его не оставляла сомнений в том, как именно его следовало использовать. У него было широкое основание, за которым следовала глубокая выемка — затем же он расширялся настолько, что был даже шире основания — прежде чем окончательно сузиться к краю. Выполнен он был из бледно-розового стекла. Все тело Чу Ваньнина буквально сковало, и долгое время он просто смотрел на этот предмет. В горле пересохло словно в пустыне, а лицо вспыхнуло от жара. В следующую секунду он захлопнул крышку, чтобы убрать оскорбительный предмет с глаз долой.
Он едва дышал — вдруг оказавшись на грани паники. И остро осознавал, что, весьма вероятно, за ним наблюдает тот, кто это оставил.
Нет, он не мог. Он просто не мог снова заглянуть в эту коробку. Вместо этого он отправил ее в прикроватную тумбочку — и выключил свет.
Той ночью ему так и не удалось уснуть, и, когда будильник оповестил его о начале нового дня, чувствовал он себя особенно вялым. Кое-как он выполз из постели и занялся утренними рутинными сборами, перед тем как пойти на кухню и что-нибудь перекусить.
Впрочем, он замер уже в дверях.
На кухонном островке кто-то успел накрыть для него завтрак. Его ждали пиала с рисовой кашей с измельченными яйцами, ломтиками грибов и зеленым луком, чашка свежевзбитого соевого молока — и письмо.
Не находя себе места от любопытства, Чу Ваньнин начал с письма, игнорируя остывающую еду. Стоило ему развернуть страницы, как перед ним предстал знакомый аккуратный почерк.
«Не бойтесь…»
Первая строчка заставила его закатить глаза. Разве не было как-то поздновато просить его «не бояться», после того как все эти шесть месяцев незнакомец буквально преследовал его, угрожая смутным возмездием в случае отказа выполнять просьбы — а теперь еще и подарил секс-игрушку?
«Подарок вы можете использовать по своему усмотрению. Я всего лишь хотел доставить вам удовольствие».
Дыхание Чу Ваньнина внезапно стало поверхностным, и он ощутил знакомое возбуждение внутри. Неужели он находил внимание своего сталкера скорее приятным, чем тревожащим?
Он продолжил читать.
«Только вам решать, использовать это или нет, и хотите ли вы показывать мне это. Если это выходит за рамки, оставьте коробку со всем ее содержимым за дверью. Я позабочусь о ней».
Чу Ваньнин нахмурился.
В том, как были сформулированы эти фразы, читалось смирение. Он не мог бы утверждать, что именно натолкнуло его на подобную мысль, но почему-то ему казалось, что если он откажется от подарка, сталкер больше его не потревожит — к лучшему ли это было? Если бы он не втянулся так сильно в эти странные отношения, вероятно, он бы испытал облегчение от возможности так легко отделаться. Но вместо этого он пребывал в противоречии.
До переезда в нынешнюю квартиру у него никогда не возникало даже мыслей такого рода. И секса у него тоже не было, так что в тридцать два года он смирился с тем, что останется девственником до конца дней.
Он даже никогда не хотел секса, пока всё это не началось.
Его сталкер, правда, ожидал, что он ухватится за возможность использовать секс-игрушку, когда он в принципе почти к себе не прикасался?
Нет, он не хотел отдавать подарок — понял он в потрясении — но в то же время он понятия не имел, как собирается его использовать.
Его фокус снова вернулся к письму, и он продолжил читать. Следующее предложение было написано хорошо ему знакомыми каракулями.
«Но, если оставишь подарок себе, и тебе он понравится, знай, что этому достопочтенному нравится хорошее шоу».
~
Сидя у кухонного островка, Чу Ваньнин глупо уставился на еду. Взяв ложку, он принялся есть, но едва ли что-то распробовал.
Когда у этого человека нашлось время приготовить завтрак?
Видел ли он его вчера вечером?
Он, должно быть, видел его реакцию?
Не спал ли он всю ночь, изобретая новый способ поиграть с разумом Чу Ваньнина, думая, как еще можно вить из него веревки, чтобы он в итоге сдался и перестал мыслить здраво?
Чу Ваньнин боролся с желанием смять письмо в приступе бешенства.
Когда рисовая каша была съедена он в несколько глотков выпил сладкое соевое молоко, поставил посуду в раковину и понес письмо в спальню. Нет, он вовсе не называл ящик своей прикроватной тумбочки шкатулкой сувениров от своего сталкера, однако письмо отправилось именно туда. Затем он быстро собрался на работу, и вышел.
Едва оказавшись за дверью, он чудом не налетел на гору мышц. Ухитрился остановиться как раз вовремя, смутно отмечая, что мускулы лишь едва прикрыты белой безрукавкой.
Мужчина опустил руки — до этого он возился с освещением в коридоре. А затем вопросительно взглянул на Чу Ваньнина, и на лице его заиграла ослепительная улыбка с ямочками.
— Простите, — он отступил с дороги, — я провожу плановую проверку всех коридоров.
Чу Ваньнин уставился на него, едва понимая, о чем идет речь. Мо Жань, специалист по обслуживанию и ремонту здания, был предметом мечтаний Чу Ваньнина с самого дня переезда. Никогда раньше он ни к кому не испытывал такого желания. Его ладони вдруг начали потеть от беспокойства и ему пришлось направить все свои усилия на то, чтобы сохранять невозмутимое выражение лица и манеру поведения.
— Спасибо, — отрывисто ответил Чу Ваньнин. Он запер за собой дверь и, кивнув Мо Жаню в последний раз, ушел. Улыбка юноши стояла перед его глазами всю дорогу до офиса.
Впервые он повстречал Мо Жаня в день переезда. Компания, в которой работал Чу Ваньнин, сменила расположение главного офиса, и поездки с его прежнего места жительства стали неудобными. Его менеджер любезно помог ему найти новую обставленную мебелью квартиру всего в нескольких минутах езды от работы.
Все, что ему оставалось перевезти — личные вещи, которые уместились в единственную коробку, да стиральная машина. Он связался с сервисной компанией, чтобы кто-нибудь пришел и подключил ее, вовсе не потому что не мог этого сделать сам — а потому что просто не хотел.
Мо Жань постучал в дверь примерно через час после того, как грузчики все расставили. Тогда он был в белой рубашке без рукавов и шортах до колен. Его улыбка слепила, а от сладких ямочек на щеках невозможно было оторваться.
Застигнутый врасплох, Чу Ваньнин едва не захлопнул перед ним дверь, но Мо Жань бросил на него единственный взгляд и сказал: «Привет! Я Мо Жань — из техобслуживания. Это вам нужно подключить стиральную машинку?»
Чу Ваньнин уже тогда понял, как облажался.
Едва заметно, как ему показалось, сглотнув, тусклым тоном он представился и повел Мо Жаня туда, где их ждало несуразное устройство.
Он так старался не смотреть слишком пристально — но ведь он, в конце концов, был всего лишь человеком, и тело Мо Жаня так и притягивало взгляд.
Когда он наклонялся, шорты весьма красноречиво облегали его пятую точку. А уж когда он вытянулся поперек чтобы подключить машинку к воде, белая рубашка приподнялась, оголяя талию — и Чу Ваньнин вообще едва не проглотил язык.
— Эээ, я могу вам принести что-нибудь выпить? — предложил он, отворачиваясь от возмутительной картины. Мо Жань только что что-то рассказывал об этой квартире и окрестностях, и усмехнулся, задаваясь вопросом, знал ли Ваньнин обо всем этом ранее. А ведь его манера речи была такой оживленной…
— Хм? А, нет, я уже почти закончил, — он выпрямился, и бросил беглый взгляд на Чу Ваньнина пока убирал лишнюю проводку. — Как вам здесь? Может быть, нужно еще что-то починить?
— Я переехал сюда всего час назад, — признался Чу Ваньнин, околачиваясь у двери, пока Мо Жань проверял машинку.
— О, ну, тогда у вас было не так много времени, чтоб обнаружить поломки, — кивнул Мо Жань, а затем порылся в кармане и извлек блокнот и ручку.
На листке бумаги он записал свои имя и номер телефона.
— Если что-нибудь обнаружите или потребуется помощь, не стесняйтесь звонить мне напрямую. Я тут недалеко живу.
Чу Ваньнин секунду смотрел на записку. Он подумывал спросить о WeChat. Он почти не использовал его для связи с кем-либо, но знал, что это было удобнее.
— А, — сказал Мо Жань, немного застенчиво глядя на него, — мой телефон в джинсах, можете добавить меня вручную.
— И то верно, — сказал Чу Ваньнин, отвлеченный этим лицом. Он вдруг подумал, каково было бы ощутить поцелуй этих губ — и тут же разволновался.
Он взял записку и быстро провел Мо Жаня. Затем записал номер в контакты, добавил его в WeChat — и сунул записку в бумажник.
С тех самых пор Чу Ваньнин часто видел Мо Жаня неподалеку. Парень то поливал окрестные сады, то чистил дорожки, то что-нибудь ремонтировал. Словно намеренно задавшись целью искушать Чу Ваньнина, он вечно разгуливал в комбинезоне и облегающей расстегнутой рубашке без рукавов. Такое впечатление, что у него напрочь отсутствовал стыд.
Чу Ваньнин даже однажды видел его без рубашки: он тогда выглянул в окно своей спальни и увидел, как Мо Жань моет машину. Его загорелая кожа тогда блестела на солнце, мускулы соблазнительно перекатывались от каждого движения. Чу Ваньнин, пытаясь отвернуться чтобы не смотреть, едва в спешке не налетел на оконную раму.
Мысли о Мо Жане неизбежно сопровождали Чу Ваньнина до конца дня.
Комментарий к Часть 1. Зеленый смузи
Взялась за перевод одного из любимых фанфиков. Постараюсь новые переведенные части выливать ежедневно. Обратите внимание, что автором этой истории является morphia (ссылка в описании), так что лайки и горячая признательность ей, а не мне ^^’
========== Часть 2. Эскалация ==========
Когда вечером Чу Ваньнин пришел домой, в квартире было все так же тихо. Он все еще опасался того, что может там обнаружить, но острое предвкушение было сильнее. Сняв обувь, он направился внутрь.
На кухне стояла накрытая прозрачной пластиковой крышкой тарелка с османтусовыми пирожными. Рядом с ней лежало еще одно письмо.
Чу Ваньнин на несколько секунд даже задался вопросом, работает ли в принципе его сталкер. Он вроде бы был материально обеспечен — но он также, кажется, оставался активен в любое время дня и ночи.
«Сначала поешь» — значилось на одной стороне сложенного листа, поэтому Чу Ваньнин снова сфокусировался на пирожных — и взял одно, хоть его и одолевало любопытство. Он едва замечал сладкий вкус, снедаемый острой необходимостью узнать, что же еще там было написано.
После двух пирожных он накрыл тарелку крышкой — и тут же решил, что, возможно, будет лучше дочитать письмо уже в постели.
Все же иногда письма сталкера бывали чересчур откровенными.
Он отправился в спальню и переоделся в пижаму, едва замечая раздвинутые шторы — настолько он был отвлечен.
«Ваньнин».
Так начиналось послание. Почерк был аккуратным, и сердце его на секунду зачастило прежде чем он успел подавить собственную непостижимую реакцию. Нет, он не позволял себе ассоциировать голос конкретного человека с написанными строками.
«Ты сегодня выглядел прекрасно. Я хотел бы иметь возможность сказать тебе это в глаза, но подозреваю, что тебе бы это вряд ли бы понравилось, узнай ты, кто я такой».
Чу Ваньнин возмутился, мгновенно отвергая комплимент. Конечно, сталкер продолжал осыпать его красивыми словами — как он, впрочем, делал с самого первого письма. Все это было лишь средством для достижения цели — вот только Чу Ваньнин не мог понять, каков же замысел.
«Ты даже не посмотрел на меня. Думаю, это имеет смысл. Такой парень как ты достоин большего. И, все же, мне кажется, что я не могу тебя отпустить, и не перестаю тебя желать меньше, даже зная все это. Я купил тебе не совсем пристойный подарок в надежде сделать тебя хоть немного счастливее. Похоже, ты одинок, и с тех пор, как сюда переехал, у тебя никого не было».
Чу Ваньнин вздрогнул. Конечно, он знал, что сталкер все время был где-то поблизости, и, должно быть, следил за тем, что он делает, и как живет — но чтобы его так нагло разоблачили…
«Я подумал что, возможно, тебя не интересует секс. Подарок был моим способом проверить эту догадку. Кажется, ты был удивлен. Ты никогда не видел секс-игрушки? У тебя вообще был когда-нибудь секс? Я продолжаю задавать себе эти вопросы, увидев твою реакцию.
Признаюсь, я часто испытываю желание, и мне трудно представить, чтобы у кого-то это происходило иначе, но, если вдруг тебе это неинтересно, я не хочу давить.
После этого я приготовил для тебя завтрак. Это был мой способ попросить прощения за такой сюрприз. Надеюсь, было вкусно?»
В письме после этой фразы значился миниатюрный дудл, изображающий застенчиво улыбающегося человечка с высоким хвостом и улыбкой с ямочками.
У Чу Ваньнина внезапно возник в голове образ Мо Жаня, но он яростно тряхнул головой, прогоняя непрошеное видение. Мо Жань ни за что не повел бы себя таким образом. Он был порядочным прямолинейным парнем. К тому же, его растрепанные волосы были коротковаты для хвоста. Чу Ваньнин на мгновение впал в прострацию, представляя, как красиво чернильно-черные волосы ниспадали на висок и щеку Мо Жаня, когда тот зачесывал их набок — слишком красиво чтобы описать словами.
«Я эгоистично рад, что ты не вернул подарок. Ваньнин, ты ведь хочешь его использовать, правда? Тебя возбуждает мысль о том, что кое-что мое окажется внутри тебя? Я знаю, что это не будет и вполовину так хорошо, как было бы со мной — но все же это лучшее, что я могу сделать, не раскрываясь. Надеюсь, когда-нибудь ты воспользуешься им, и дашь мне знать, понравилось ли тебе».
Пока Чу Ваньнин читал этот абзац, лицо его полыхало. Он чувствовал, что крылось между строк, и из-за этого сгорал от стыда. Ему прямым текстом дали способ раз и навсегда покончить с этим преследованием, но он не использовал его. Он так никогда и не сможет узнать, сработало бы или нет возвращение подарка — он ведь даже не попытался это сделать. У него была возможность отвергнуть этого человека, поставить точку в их жутком взаимодействии — но он упустил момент. Теперь и он, и сталкер знают, как Чу Ваньнин относится к их странным отношениям. Глаза мужчины раскраснелись от смешанного чувства стыдливой вины.
«Ты мне когда-нибудь даже покажешь, не так ли?»
Следующая строка, казалось, насмехалась над Чу Ваньнином, грязные каракули уродовали страницу после аккуратных каллиграфически-ровных строк.
«Если ты устроишь мне хорошее представление, я могу даже однажды появиться в твоей спальне и как следует тебя вы*бать. Тебе бы понравилось? Я бы завалил тебя и вошел в твое просящее тело, и ты бы не остановил меня, даже если бы захотел».
У Чу Ваньнина сперло дыхание, сердце натужно заколотилось от явного бесстыдства выражений.
«Но ты ведь не захочешь меня останавливать, правда?»
~
Потребовалась некоторая сила воли чтобы тут же не смять письмо, так что Чу Ваньнин вместо этого дрожащими пальцами сложил его и осторожно отложил на тумбочку, как если бы оно в любую секунду могло воспламениться если он продолжит его держать в руках.
Описанная картина теперь была словно выжжена в его голове.
Он — в постели, помятый после сна, пижама брошена на пол в беспорядке — и мужчина прямо над ним. Лица в темноте не разглядеть, но тело, несомненно, принадлежит Мо Жаню. Этот человек вдавливает его в кровать и входит в него.
Чу Ваньнин понятия не имел, каково это, но беспомощный жар отчего-то разлился в груди. Он вдруг понял, что стал твердым, и осознание это настигло его так же внезапно и неотвратимо как, бывает, приходит мигрень.
С губ его вырвался дрожащий вздох, и он закрыл глаза, опуская руку вниз на разгоряченную затвердевшую плоть чтобы хоть немного избавиться от возникшего напряжения. Всхлипнул от собственного прикосновения. Да, он и раньше прикасался к себе, но это все же не было чем-то обычным в его жизни. С тех пор как он повстречал Мо Жаня, он проделывал это пару раз, но это все равно так и не стало для него чем-то естественным.
Смутно он вдруг подумал о том чтобы приглушить свет, потому что яркость заставляла его чувствовать себя выставленным напоказ, и ему необходима была темнота чтобы сосредоточиться.
Согнув ноги в коленях, Чу Ваньнин уперся пятками в матрас и вдавился в собственную руку, создавая фрикцию.
Он представил, как вдруг проснется и увидит, что темный силуэт — возможно, человек, которого он, так или иначе, знает — склоняется над ним в постели.
Рука оказалась за резинкой пижамных штанов, и он обхватил пылающую жаром эрекцию.
Что бы с ним сделал его преследователь? И что бы делал Чу Ваньнин, если бы это все-таки случилось? Он об этом как-то не задумывался, но могло ли быть так, что этот человек уже наблюдал за ним во сне? Ведь было ясно, что его сталкер может свободно пробираться в его квартиру в любое время.
Его ладонь крепче обхватила горячую плоть, срывая с губ низкий стон. Жар внизу живота стал нестерпимым.
Его сталкер упомянул, что хотел бы завалить его. Было бы это первым, что он сделает? Стал бы Чу Ваньнин сопротивляться, вынуждая незнакомца затыкать себе рот?
Он поднес руку ко рту чтобы подавить едва не сорвавшийся громкий стон. Второй рукой он продолжал ласкать себя быстрыми, отрывистыми движениями.
Но что, если протесты лишь распалят его сталкера еще сильнее? Что, если Чу Ваньнин вообще не станет сопротивляться, и это оттолкнет незнакомца?
Его движения тут же замедлились. Зажмурившись, он попытался представить, что могло бы произойти. Всякий раз незнакомец обретал черты и лицо Жаня. В фантазиях мужчины его улыбка превращалась из солнечной, сияющей добросердечием, в нечто темное, исполненное голода, неудержимое.
«Мо Жань…» — прошептал он, продолжая прикасаться к себе.
Он не был наивен. Даже если бы он не читал письма своего сталкера, он прекрасно знал, что могло бы произойти, если они однажды столкнутся.
Примерно это он и представлял всякий раз, думая о Мо Жане. Это не то, в чем он с готовностью признался бы даже самому себе — но идея того, что его против воли отымеют…
«Ваньнин».
В его голове звучал голос Мо Жаня. Нет, парень никогда так его раньше не называл, и Чу Ваньнин даже не был уверен, что тому нравятся мужчины — однако отчего-то он был уверен, что в устах Мо Жаня его имя будет звучать бесстыдно.
Он даже не успел осознать, как близко подошел к разрядке — кончил с приглушенным стоном в руку, прямо в пижамных штанах. Был потрясен некоторое время силой кульминации, а затем откинулся назад, в равной мере истощенный и шокированный.
Все еще пытаясь отдышаться, он внезапно ощутил ужасный дискомфорт. Беспорядочные мысли постепенно сменяли белый шум в голове, и в конце концов он решил больше ни о чем не думать.
~~~
Несколько дней пролетело без серьезных происшествий. Цветы в вазе на кофейном столике в гостиной сменились свежими, и Чу Ваньнин даже посчитал этот жест почти деликатным. Он знал, что ситуация выходила из-под контроля, но понятия не имел, как все это остановить, и даже не был уверен, хочет ли этого.
Утомленный долгой неделей, в течение которой работа переплеталась с тревожным предчувствием, в эту пятницу он вернулся домой позже чем обычно. Выходные он собирался посвятить уединенному домашнему отдыху.
На работе он часто отвлекался, и в итоге едва поспевал к дедлайнам. В течение всего последнего месяца Сюэ Чженъюн не раз бросал в его сторону обеспокоенные взгляды, и даже пару раз спрашивал, все ли у него в порядке. Когда Чу Ваньнин пытался заверить его, что с ним все отлично, Сюэ Чженъюн даже напомнил ему о накопленном приличном количестве отпусков, которые он мог бы свободно использовать при необходимости. На это Чу Ваньнин лишь ответил благодарностью, уверив, что запомнит его слова.
На кухонной стойке оказался один-единственный желтый стикер, призывающий его разогреть еду из холодильника, а затем принять душ. Почерк был аккуратным, но что-то в самих штрихах словно говорило об отвлеченности. Чу Ваньнин, как обычно, последовал инструкциям: подогрел два блюда и сел ужинать.
Чувствуя после еды насыщение и тепло, он направился в душ. Лишь на секунду он замешкался, вдруг подумав, что уже привык к инструкциям, и следует им не задумываясь — но затем напомнил себе, что все равно собирался освежиться вне зависимости от содержания записки.
В душе он пробыл чуть дольше обычного, тщательно промыв волосы и расслабляясь под теплой водой. Болезненный стресс наконец его оставил, и он вновь задумался о затруднительном положении, в котором оказался. Неужели уже поздно просить о помощи представителей закона?
«Как бы там ни было, это не должно продолжаться» — пронеслась мысль.
Он вышел из душевой в одном лишь полотенце, обернутом вокруг талии, и еще одном — на плечах. В его спальне был включен свет, шторы были настежь распахнуты. Он уже свыкся с мыслью, что в любую секунду за ним кто-то может наблюдать. Понимание этого факта вновь заставило его почувствовать себя неспокойно, на грани ненормальности.
Повернувшись к окну спиной, Чу Ваньнин сел на край кровати, и только теперь заметил сложенное письмо на тумбочке. По правде, он не припоминал чтобы оно там было когда он шел в ванную.
Значит, сталкер был здесь пока он принимал душ. Он, что же, становился смелее с каждым днем? Было весьма похоже на то. Возникало ощущение сродни тому, как если бы где-то рядом находился дикий хищник, ожидающий подходящего момента чтобы наброситься — и с каждой секундой он приближался.
Чу Ваньнин судорожно сглотнул и поднялся на ноги. Возможно, ему удалось бы поймать сталкера с поличным, если бы он прямо сейчас как следует осмотрелся. Однако, нервно вздохнув, после беглого и безрезультатного осмотра квартиры он вернулся в спальню к письму.
«Этот достопочтенный должен сказать, что оценил недавно устроенное шоу».
Кривые каракули ударили по глазам.
«Жаль, что ты не воспользовался пробкой, но мы еще к этому вернемся. Считай это своей наградой за шаг, сделанный в правильном направлении. Ты сообразишь, что делать, когда все увидишь. Только для глаз этого достопочтенного».
В голове Чу Ваньнина сработала тревога. Сталкер не просто побывал в его спальне пока мужчина принимал душ. Ко всему прочему, он еще и рылся в ящике, где Чу Ваньнин хранил все стикеры и подарки. Он был теперь в курсе, где мужчина хранил свои «сувениры». И, да, теперь он еще и знал, что Чу Ваньнин в принципе всё это хранит.
Мужчина тяжело сел на постель.
Шаг в правильном направлении?
О каком шоу он вообще пишет?
Внезапно его мысли замкнуло. Сталкер говорил о том дне, когда Чу Ваньнин прикасался к себе? Но разве он не приглушил свет?
Он попытался остановить панику, но задача была не из легких.
Сталкер — по крайней мере, тот, который называл себя достопочтенным — даже не попытался скрыть, что играет с его разумом.
Чу Ваньнин положил письмо на стол и потянулся к ящику — всего мгновение колебался, опасаясь того, что в нем обнаружит — а затем открыл его.
Нечто новое действительно находилось в нем поверх всех стикеров, писем, и коробки, к которой Чу Ваньнин так и не притронулся с того самого дня.
Поначалу он даже не понял, что это было. В глаза первым бросилось белоснежное цветочное кружево. Рискнув прикоснуться к нему, он ощутил его мягкость на своих пальцах — и понял, что, чем бы это ни было, оно маленькое. Предмет одежды? Лицо Чу Ваньнина вспыхнуло. Это нижнее белье?
Он извлек непонятную вещицу из ящика, осознал, какой она была по форме, и тут же отбросил в сторону, словно обжегшись.
Вещь эта была меньше чем он предполагал. Он никогда ничего подобного не носил, но как-то видел нечто похожее в витринах. При мысли, что он может в принципе надеть это, в груди поднялся жар. Как это бы выглядело на его долговязом теле? Его сталкеру понравилось бы смотреть на него в этой вещи?
А затем на задворках сознания пронеслась еще одна мысль.
Понравилось бы Мо Жаню смотреть на него в таком виде?
Закрыв лицо руками, он издал жалобный стон. Если бы Мо Жань однажды попросил его надеть такую вещь, он бы решился на это без колебаний. И если бы во взгляде Мо Жаня было желание… Чу Ваньнин тут же почувствовал, как твердеет ниже пояса, и постарался больше не думать о юноше.
Убрав руки от лица, он наконец заметил что-то ярко-зеленое под тканью. Сдвинув в сторону нижнее белье, он тут же во всей красе смог рассмотреть художественную попытку своего сталкера передать, как именно ему хотелось бы увидеть некий кружевной предмет в следующем показательном «шоу».
Набросок в весьма грубой форме изображал человеческую фигурку в весьма провокационной позе. Человечек на изображении стоял на четвереньках, задом к прямоугольнику, на котором весьма уродливыми штрихами был изображен иероглиф окна. Чу Ваньнин едва не подавился собственным языком.
От него, правда, ждали, что он станет вытворять подобное в этом белье, практически голым?
Лицо его снова раскраснелось, и он сам не заметил как сцепил зубы в раздражении. Как далеко его сталкер собирался зайти?
Неожиданно он заметил кое-что еще под пошлой запиской. Квадратную белую коробочку. Она была слишком мала чтобы в ней находилась секс-игрушка — по крайней мере, Чу Ваньнин придерживался такого мнения. Он бы не хотел ошибиться, да и любопытство брало верх. Он открыл крышку и… снова оказался в состоянии дышать.
На белоснежной шелковой подложке покоился кожаный браслет — примерно три сантиметра в ширину — крупный, но интересный на вид. Тоже белый. С серебряной застежкой-пряжкой. Чу Ваньнин извлек его из коробки и принялся внимательно рассматривать.
Мягкая, эластичная белая кожа. Изделие явно качественное. На черной бархатной подкладке. Чу Ваньнин погладил ее пальцем. На верхней части браслета красовались три цветка хайтана: в центре — розовый с серебряными акцентами, в окружении черного с золотом и белого с металлическими бликами. На обратной стороне, рядом с пряжкой, значилось еще кое-что. Выведенный золотом иероглиф, означающий «чернила». Чу Ваньнин долго его рассматривал — ему все казалось, что где-то он его уже видел. Он долго раздумывал над значением орнаментов и удивлялся, почему о браслете нигде ничего не было сказано. Казалось, пошлая записка вообще никак к нему не относилась.
Он примерил браслет на правое запястье. Застегнуть его было несложно, а на коже он ощущался почти невесомым. Лицо Ваньнина внезапно разгорячилось — и чувство, вызвавшее такую реакцию, подозрительно напоминало симпатию. Этот подарок не был пошлым, в нем не читалось желания обладать — в этом мужчина был уверен. Браслет был проявлением нежности. Если бы он того захотел, он даже смог бы носить его вне дома — и не чувствовать себя при этом неловко.
Внезапно он осознал, что браслет — это единственное, что на нем сейчас было помимо полотенец. Вещь, подаренная ему незнакомцем.
Искрящаяся сладкая улыбка с милыми ямочками снова вынырнула из воспоминаний.
Чу Ваньнин рассеянно задался вопросом, что должно в конце концов произойти, чтобы он наконец начал разделять в уме Мо Жаня и своего сталкера. Скорее всего, он так и будет думать о них как об одном человеке, пока сталкер не предпримет что-то отчаянное.
Он снова взял в руки кружевное нижнее белье, и, разложив, в который раз принялся его рассматривать. Если смотреть спереди, то оно напоминало любые простые боксеры, и лишь сам материал был необычным — но вот если смотреть сзади, то вместо привычного фасона там была лишь одинокая полоска ткани. И, если бы он надел это, она бы наверняка оказалась между его…
Сам не зная зачем, он тут же попытался представить, каково было бы надеть это белье. Было бы это некомфортно, или ему бы понравилось подобное ощущение? Собравшись с духом, он поднялся, продел ноги в кружево — а затем, бросив полотенце на постель, натянул ткань на бедра.
Полоска ткани скользнула точно между ягодиц, на мгновение заставляя задыхаться. Спереди, впрочем, ткани было достаточно чтобы скрыть его возбуждение.
Чу Ваньнин прикусил губу. Сама мысль о том, чтобы оказаться в таком виде перед кем-то, вызывала невыносимый стыд. Он ощущал себя практически голым, и волны жара разливались по спине, повернутой к окну. Тепло распространялось от плеч и шло куда-то вниз. Ему хотелось немедленно прикрыться, но его сталкер ведь просил его совсем не об этом.
Он медленно обернулся, позволяя наблюдателю, где бы он ни был, увидеть, как шелковистое белое кружево идеально облегает его бедра, как ткань растягивается чуть ниже его пояса. Он все еще надеялся, что его возбужденное состояние не будет слишком заметно на расстоянии — но знать это наверняка не мог.
Развернувшись, затем он отнес полотенца сушиться в ванную. И сел за столик, принявшись с особой тщательностью расчесывать волосы. Он знал, чего от него ждали, но все еще не мог собраться с духом.
С абсолютно прямой спиной, в одном лишь нижнем белье, Чу Ваньнин продолжал приводить напитавшиеся влагой пряди в порядок. Тонкая тканевая планка сзади постоянно отвлекала. Он изо всех сил старался не обращать на это внимания, потому что, стоило ему задуматься хоть на мгновение — и это начинало напоминать стимуляцию, которую, вероятно, его сталкер и планировал. Одна лишь мысль об этом заставила его содрогнуться от безотчетного желания.
В конце концов, Чу Ваньнин все-таки отложил расческу. Его волосы и без того были уже максимально гладкими, и, к тому же, чем быстрее он собирался покончить с этим, тем скорее он смог бы об этом забыть.
Подойдя к кровати, Чу Ваньнин глубоко вздохнул, безуспешно пытаясь умерить грохочущее в груди сердце. Перед глазами все внезапно стало каким-то излишне резким. На коленях он забрался на кровать и бросил взгляд в окно.
Как всегда, яркий свет в его спальне не позволял ничего различить в темноте снаружи.
Каждое движение давалось с усилием — и Чу Ваньнин подумал, что, возможно, его преследователь не ожидал, что его наблюдаемый окажется таким малоизящным.
Неважно.
Он бросил мимолетный взгляд на браслет, который все еще был на его запястье, чтобы укрепить собственную решимость, и попытался полностью отрешиться от ощущения поднявшейся эрекции, как игнорировал и влажное пятно на ткани в том месте, где его член уже начал течь. От стыда все еще жгло в груди.
Он расположился на кровати спиной к окну, так, чтобы у него было достаточно места сделать то, о чем его просили. Быстро наклонился, а затем опустился локтями на постель прежде чем успел передумать и полностью отказаться от этой затеи. Заметил, что слишком сильно прикусил губу лишь когда во рту разлился медный привкус. Каждая мышца мелко дрожала от той постыдной позы.
«Только для глаз этого достопочтенного».
Значит, примерно так его преследователь бы и взял его, если бы оказался здесь? Примерно это он и имел в виду, когда писал, что хотел бы «завалить» его и войти? Как бы это ощущалось? Горячие слезы защипали уголки глаз и упали на постель от осознания, что ему бы действительно хотелось это узнать. Чу Ваньнин просто не мог оставаться в таком положении долго — иначе он просто бы утратил рассудок.
Он протянул руку себе между ног и осторожно сжал затвердевшую плоть. Она была такой чувствительной, что даже прикушенная губа не помогла сдержать глухой стон. Кружевная ткань причиняла дискомфорт, проходясь по возбужденному телу.
И когда он успел стать таким бесстыдным? Кто бы за ним ни наблюдал, он наверняка заметит, чем он занимается.
Точно.
В голове тут же вспыхнула сомнительная мысль.
Он вполне мог представить, каково это… ощутить, когда в тебя проникают. Движения его руки замедлились, и он резко выдохнул. Что, если он попробует? Просто чтобы понимать, чего ожидать? Это было похоже на некое скоропостижное безумие. Да, он мог попробовать. Игрушка была под рукой…
Затем последовала новая отчаянная мысль. Что, если у него однажды хватит мужества чтобы попробовать это с Мо Жанем? Что, если Мо Жаню все-таки нравятся мужчины?
Разве не будет лучше хотя бы иметь представление, на что это похоже?
Развернувшись, он бросил взгляд на прикроватную тумбочку, где словно бомба замедленного действия лежала та самая игрушка. Он все еще тяжело дышал, стоя на коленях с широко разведенными ногами, а глаза туманились от жара и неловкости. Он ведь никогда даже не пробовал прикасаться к себе там. Самым близким к тому ощущением было то, как плотно прилегала к телу задняя часть стрингов.
Лицо его снова полыхнуло жаром, и он почувствовал легкое головокружение. Да, может, ему просто стоило бы попробовать, каково это.
Решившись, Чу Ваньнин перестал к себе прикасаться и снова сел на постели. Достал коробку из ящика, убрал крышку и заглянул внутрь во второй раз.
Теперь, когда он уже знал, чего ожидать, шок уже не был таким сильным. Он также с удивлением отметил, что внутри коробки были еще два предмета: бутылочка с прозрачной жидкостью и листок бумаги, сложенный вчетверо.
«Меры предосторожности, баобэй», — начиналась записка, составленная аккуратным почерком. Чу Ваньнин ощутил укол раздражения от этого прозвища.
«Его нужно тщательно промыть до и после каждого использования. С мылом. Обязательно используй смазку, и даже не пытайся воспользоваться в сухом виде. Перед этим прими душ».
За текстом следовал небольшой дудл — это была подмигивающая рожица, напоминающая ту, что сталкер рисовал раньше.
Сначала нужно принять душ? Чу Ваньнин смутно догадывался, почему.
Что ж, у него с этим все в порядке, и даже то, что игрушку нужно вымыть, не сбило его с решительного настроя.
Он взял коробку в душ и тщательно вымыл игрушку с мылом. Стекло было гладким на ощупь, и, казалось, весило больше, чем можно было бы ожидать, учитывая небольшой размер.
Чу Ваньнин вернулся в спальню и снова обратил внимание на раскрытые шторы. На мгновение он задумался о том чтобы закрыть их, но…
«…этому достопочтенному нравится хорошее шоу».
И снова Чу Ваньнин решил проигнорировать, что голос в его голове, произносящий эти слова, подозрительно похож на тон Мо Жаня.
Он задумался о том, чтобы вернуться в ту же позу на кровати чтобы проделать задуманное, но затем остановился. Ни за что. Он не сможет этого сделать.
В итоге он решил залезть под одеяло. Положил на всякий случай на кровать свежее полотенце, улегся на спину и подтянул на себя плед. Не похоже, чтобы этого прикрытия было достаточно — но это все, что у него было на тот момент.
После недолгого размышления Чу Ваньнин решил снять и белье. Он понятия не имел, насколько хорошо будет стираться эта ткань, и не знал, как на ней отразится смазка. Он не должен был так сильно беспокоиться о том, чтобы не испортить столь непристойный подарок, но все же не мог контролировать первое побуждение.
Лежа обнаженным под одеялом, он осмотрел игрушку в последний раз. Его руки слегка подрагивали от нервов.
Казалось, игрушка была чистой, свет внутри отражался крошечными розовыми бликами.
Открыв и наклонив над игрушкой бутылку со смазкой, он наблюдал за тем как на нее капала прозрачная жидкость. Он не был уверен, сколько ее понадобится.
«Скорее всего, все будет хорошо, если покрыть ею всё», — рассуждал он. Но вот крышка бутылки со щелчком закрылась, и Чу Ваньнин осторожно нанес прохладную смазку на такую же холодную игрушку. Жидкость вязла. Стараясь не думать об этом, он попытался найти удобную позу.
Едва заметно подрагивая, приподнял край одеяла и поднес игрушку между ног. Крепко взял за основание,а другим концом прикоснулся к своей коже. Голова внезапно стала какой-то легкой от нехватки кислорода, потому что всякий раз он забывал дышать когда прохладное стекло скользило по коже под его членом.
Найти место, куда должна была войти игрушка, не составило труда. Он немного сменил положение чтобы получить нужный угол, надеясь, что это не будет слишком уж неудобно. Определив наклон, прикусил нижнюю губу и осторожно вдавил игрушку в свое тело.
Ощущения того, как посторонний предмет проникает внутрь, было достаточно чтобы Чу Ваньнин почти что отказался от этой затеи — но все же он попытался перебороть первую реакцию. Закрыв глаза, он сосредоточенно нахмурился и подтолкнул стеклянную пробку глубже. И едва не охнул из-за тянущего чувства.
Для того, чтобы вся игрушка оказалась внутри, потребовалось немало времени, и возбуждение Чу Ваньнина уже наполовину прошло, но он упорно продолжал пока ему не удалось добиться, чтобы внутрь вошла самая широкая часть. Когда он достиг этой точки, он почувствовал скольжение, и оставшаяся часть уже скользнула внутрь сама. Снаружи теперь оставалось лишь основание.
Что-то в том, как эта штука находилась внутри него, было даже более непристойным, чем все, что сталкер ему когда-либо писал.
Чу Ваньнин развернулся в постели, и это движение внезапно заставило игрушку двигаться внутри. Оно подтолкнуло ее куда-то вверх, посылая искры по всему телу мужчины. Он беспомощно задохнулся от этого ощущения, и попытался немного сдвинуть ее вновь. Повторить стимуляцию не составило большого труда.
К тому времени, когда Чу Ваньнин повернулся набок, его член снова стоял и начал сочиться. Мужчина буквально задыхался от собственных движений, одна рука направляла игрушку внутри, а вторая ласкала эрекцию в том же ритме. Он и думать забыл, что в этот момент за ним кто-то мог наблюдать.
И, все же, в конечном итоге он подошел к кульминации с мыслью о том, что бы сделал Мо Жань, если бы увидел это. Захотел бы он проделать с ним то, что хотел сделать с ним его сталкер?
Он содрогнулся от экстаза, и бесстыдный звук сорвался с его губ несмотря на все его отчаянные попытки оставаться тихим. Все его тело дрожало, и он упал боком на кровать, чувствуя липкость под своими бедрами. Чтобы восстановить дыхание потребовалось время.
~~~
Чу Ваньнин понял, что каким-то образом умудрился уснуть только когда большая рука внезапно накрыла верхнюю часть его лица. Все еще рассеянный после сна, он так и застыл, и палец незнакомца прижался к его губам в жесте молчания.
«Шшш».
В это мгновение стали явными несколько весьма удручающих фактов. Во-первых, он так и не вытянул игрушку перед тем как уснуть, и теперь она ощущалась внутри его тела огромной и неприятной. Во-вторых, он понятия не имел, сколько таким образом проспал. В-третьих, он был полностью обнажен. И, в-четвертых, незнакомец действительно находился в его комнате, и в прошлом он достаточно явно давал понять ему свои планы.
Разум Чу Ваньнина отчаянно попытался отвергнуть реальность происходящего.
Нет. Этого не может быть.
«Не дергайся», — раздался беззвучный шепот сверху.
Палец исчез, и вместо этого рука теперь уже прижалась к его плечу, толкая его чтобы перевернуть на живот. Все еще не оправившись от шока, Чу Ваньнин не был в состоянии сопротивляться. Прежде чем он полностью осознал происходящее, толстая ткань заменила руку, прикрывавшую его глаза, и оказалась затянута на его глазах, лишая способности видеть. Теперь он лежал на животе, с руками около головы — что было совершенно бесполезно, реши он оказать сопротивление. Мысль о том чтобы стащить повязку даже не приходила в голову.
Чу Ваньнина всего начало трясти от необъяснимого страха и адреналинового возбуждения. Он ожидал, что это случится, боялся этого, и одновременно надеялся на это — хотя бы затем чтобы перестать об этом беспокоиться. Неужели все закончится вот так?
Теперь, когда его руки освободились, сталкер принялся собственнически поглаживать спину Чу Ваньнина, надавливая то тут, то там. Его пальцы были грубыми от физической работы — и оказались удивительно сильными, проходясь по напряженным мышцам.
«Расслабься», — прошептал он. Очевидно, он считал, что Чу Ваньнин узнал бы его, если бы услышал его голос. Кем он был? И как, черт возьми, он представлял, что Чу Ваньнин расслабится в подобных обстоятельствах?
Кровать спружинила когда сталкер забрался на нее. Он раздвинул колени Чу Ваньнина и остановился между ними. Его руки обхватили ягодицы мужчины, раздвигая их шире. Чу Ваньнин уткнулся лицом в матрас, сгорая от стыда при мысли, что его так пристально рассматривают. Бедра незнакомца были крупными, и из-за этого его ноги широко разъехались. Лицо окатило невыносимым жаром.
Это вовсе не было похоже на прежнее ощущение, когда он просто позволял смотреть на себя незнакомому человеку. Одеяло, которое он прежде на себя накинул, давным-давно было сброшено. Чу Ваньнин не был уверен, когда именно это произошло, но сейчас у него был гораздо более серьезный повод для беспокойства. Пальцы незнакомца скользнули по основанию игрушки, руки слегка подрагивали от прикосновений; Чу Ваньнин не был уверен, было тому причиной самоограничение или какие-то другие эмоции. Медленное проникновение сводило с ума. Он едва мог вытерпеть ожидание.
Мужчина попытался собраться с духом чтобы привстать: то ли для того, чтобы оказать сопротивление, то ли чтобы заставить человека за его спиной действовать — он и сам не был уверен, зачем. Мгновенно между его лопаток оказалась ладонь, с силой давящая вниз. Чу Ваньнин задохнулся от грубого толчка, с губ сорвался судорожный вздох. Он снова попытался подняться, ерзая под давлением. Рука оставалась неподвижной. Незнакомец действительно был сильнее его, и мог сделать с ним все что угодно. И Чу Ваньнин понимал, что именно за этим незнакомец и был в его спальне.
Он перестал сопротивляться, поверженно рухнув на матрас. Не был уверен, что еще он мог бы сделать, или что должен был сказать.
Мужчина, возвышающийся над ним, издал смешок. В следующее мгновение давление на спину немного ослабло. Теплое лицо прижалось к его шее, губы почти мягко коснулись уха.
«Ты знаешь, что хочешь этого», — сталкер говорил влажным, неузнаваемым шепотом прямо у его ушной раковины. Дыхание Чу Ваньнина сорвалось от осознания, что, да, незнакомец был прав. От одной лишь этой мысли его тело словно стало еще более податливым.
Несмотря на то, что он ничего не ответил вслух, незнакомец одобрительно хмыкнул. Под темной повязкой Чу Ваньнин крепко зажмурился, чувствуя себя намного более уязвимым и раскрытым собственной реакцией чем даже фактом своей наготы.
Позади него раздался шорох одежды и звук расстегиваемой молнии. А затем что-то невероятно горячее и твердое прижалось к заднице Чу Ваньнина, оказавшись между его ягодиц. Чу Ваньнин невольно сжал челюсти от этого чувства. Это было…
«А теперь замри», — голос незнакомца звучал чуть насмешливо. Рука, прежде находившаяся на его спине, скользнула вниз чтобы сомкнуться вокруг основания игрушки. Одним рывком он ее полностью извлек и отбросил в сторону, вырывая из груди Чу Ваньнина удивленный стон.
Это не было больно, но ощущение было весьма близким. Внутрь него тут же проникло нечто другое. Но все еще не твердое и горячее — то самое терлось об одну из его ягодиц. Пальцы?
Преследователь больше ничего не говорил. Чу Ваньнин не был уверен, почему — да и сам он находился не в том состоянии чтобы задаваться такими вопросами. Его продолжали растягивать влажные теплые пальцы. Где-то на задворках проскользнула мысль о том, почему же его сталкер просто не войдет уже. В конце концов, в нем и так уже некоторое время пробыла игрушка — наверняка его тело было готово принять и его.
Пальцы покинули его тело, и он тихонько хныкнул от ощущения пустоты, в голове замкнуло от извращенного желания. Тут же что-то округлое, влажное и горячее вдавилось в него — намного больше по размеру, чем пальцы — и у Чу Ваньнина была лишь доля секунды на осознание, что он действительно не был готов к происходящему, перед тем как его рот заткнули чтобы подавить крик.
Его собственные руки вцепились в простыни так, словно от этого зависела его жизнь. Однако после первого проникновения, кажется, все движение прекратилось. Рваное дыхание обдало шею Чу Ваньнина.
«Ваньнин, — хрипло простонал незнакомец у его уха, — Расслабься, баобэй. Ты слишком напряжен».
Чу Ваньнин всхлипнул. Ткань у его глаз намокла от слез, и он действительно пытался расслабить хоть какую-то часть тела. Его руки дрожали оттого как сильно он сжимал одеяло. Он продолжал хватать ртом воздух — слишком быстро, слишком испуганно.
«Я не могу, не могу», — в конце концов, задохнулся он, чувствуя себя потерянным и расстроенным.
«Дыши медленнее», — настаивал незнакомец. В этот момент окончательной истерики Чу Ваньнин задался вопросом, а не разочарует ли он сейчас этого мужчину в постели. Мужчину, который без приглашения проникал в его дом, и который буквально пришел сюда, чтобы трахнуть его, не заботясь о том, заинтересован ли он вообще в этом. Почему мысль о том, не разочарует ли он сталкера, вообще пришла в его голову?
Теплые руки осторожно погладили талию Чу Ваньнина, прикосновение было нежным. Незнакомец чередовал медленные вдохи и выдохи, дыша рядом с ухом мужчины, ожидая, что тот последует его примеру.
На это потребовалось время, но Чу Ваньнин больше не балансировал на краю истерики. Впрочем, его все еще трясло, и ощущение невыносимого растяжения никуда не ушло. Стоило ему немного расслабиться, как незнакомец толкнулся в него глубже.
Боль притупилась и сменилась странным ощущением полноты. Член казался таким большим внутри, что в голове Чу Ваньнина на мгновение промелькнула мысль: неужели у его преследователя самый большой член в стране?
Решительным толчком с тихим стоном мужчина всадил Чу Ваньнину до конца. Член пульсировал и как будто подрагивал внутри. Чу Ваньнин приложил все силы чтобы не издать ни звука. Мужчина позади него облизал его ухо и прикусил мочку.
«Ваньнин, тебе нравится, как этот достопочтенный тебя заполнил?»
«Ах…» — Чу Ваньнин снова задохнулся когда движение возобновилось.
Незнакомец сдержал обещание, данное в письме. Он схватил его за плечи и вжал в кровать, двигаясь в нем уже намного быстрее. У Чу Ваньнина полностью сперло дыхание. Он чувствовал этот чертов член везде. Казалось, он находился прямо над пупком, и доставал едва ли не до самого горла. Казалось, еще немного, и он подавится им. Ощущения внутри были совершенно несравнимыми с игрушкой. Он никогда не представлял, что его первый раз окажется таким.
Темп, заданный его преследователем, был невыносимо быстрым. Он каждый раз толкался все глубже, едва не срывая беспомощные крики — однако Чу Ваньнин все еще держался, сохраняя молчание.
Пусть его собственное тело и предало его, он все еще хотел оставить себе хоть немного достоинства. И, да, реакцию его тела на происходящее невозможно было отрицать. Он снова был тверд, и едва заметно подавался навстречу при каждом резком движении.
«Ваньнин, — дразняще прошептал его преследователь, тяжело дыша, поддерживая неумолимый темп. Голос его звучал опасно, — Ну же, покричи для меня».
Чу Ваньнин отвернулся, снова зарываясь лицом в матрас чтобы заглушить любые звуки. Давление было невыносимым, этот член терся о чувствительное место внутри него с каждым движением, и мужчина чувствовал, как накапливается приливная волна, готовая разлиться в любую секунду. Потребовалось всего несколько толчков прежде чем оргазм настиг его и вывернул наизнанку. Он застонал в матрас, надеясь, что его преследователь не услышит.
«Это было горячо. Баобэй, тебе так нравится мой член?» — поинтересовался незнакомец, и тон его был самодовольным, — Я совсем скоро тебя наполню. Готов поспорить, тебе это тоже понравится».
Чу Ваньнин из последних сил, каким-то образом оставшихся после второй разрядки за ночь, задумался о том, что разве незнакомец и так уже не наполнил его до предела? Он не мог взять в толк, о чем тот говорит. Он все еще испытывал эйфорию после настигшего удовольствия, и разум был словно затянут паутиной, так что ему потребовалось время чтобы уловить смысл.
«П-подожд…» — попытался воспротивиться он, но незнакомец перебил его.
«Готов?»
В следующее мгновение движения мужчины стали более прерывистыми, каждый толчок теперь был грубее, глубже и быстрее. Он глухо застонал и замер на Чу Ваньнине, все еще находясь глубоко в нем, подрагивая. Внутри разлилось тепло. Чу Ваньнин готов был поклясться, что мог чувствовать этот вкус. Его глаза горели огнем под скрывающей их тканью, и чувство унижения снова поднялось в груди при мысли о том, каким в самом деле приятным было ощущение.
«Ммм… чувствуешь?» — прошептал ему незнакомец спустя пару мгновений, когда напряжение наконец его оставило, и он навалился всем весом на Чу Ваньнина, вжимая его в матрас.
«Это моя первая метка на тебе».
Губы прижались к щеке мужчины.
Настала очередь Чу Ваньнина замереть.
Первая?
От такой реакции преследователь тихо рассмеялся у самого его уха.
«Ты надеялся, это не повторится?» — спросил он наконец, медленно высвобождаясь из тела Чу Ваньнина.
Прежде чем Чу Ваньнин успел подумать о том, чтобы пошевелиться или попытаться снять повязку с глаз, он ощутил как что-то твердое, холодное и плотное оказалось внутри него. Прохлада успокаивала его растянутый вход, все еще пылающий от слишком яростного соития — но все же некий дискомфорт оставался.
«Оставишь частичку меня в себе ненадолго, а?» — произнес незнакомец, и Чу Ваньнин знал, что это не просьба или вопрос.
Это была очередная инструкция.
Он хотел что-то сказать — что угодно, но его разум все еще был затуманен второй за ночь разрядкой, и полным ощущением внетелесного опыта.
После еще одного прикосновения губ к его щеке мужчина наконец отстранился от него. За звуком застегиваемой молнии последовало нежное поглаживание плеч.
«Это было здорово», — сказал незнакомец, а затем послышались его удаляющиеся шаги. Чу Ваньнин запоздало подумал о том, чтобы снять повязку с глаз. Он также подумал, что следовало бы броситься за этим человеком, чтобы увидеть, кто он. Однако его тело словно вплавилось в кровать. Даже поднять руку было невозможно. Он знал, что если сейчас попробовал бы встать, его колени наверняка могли бы подогнуться. Это было бы слишком унизительно.
Цепляясь пальцами в простынь, со все еще завязанными глазами, дрожа всем телом, Чу Ваньнин опустил голову вниз и, наконец, позволил томной усталости взять верх.
Комментарий к Часть 2. Эскалация
Если увидите опечатки или еще что-нибудь глупое вроде “его рука заплелась об его ногу”, публичная бета включена. ^^ И, да, дайте мне знать если надо повысить рейтинг.
========== Часть 3. Последствия ==========
Чу Ваньнин даже вспоминать не хотел о том как прошло его утро. Его тело болело абсолютно везде с первой секунды пробуждения, в горле пересохло, в висках стучало, а посторонний предмет, который так и остался внутри, был даже хуже всего вышеперечисленного.
Мужчина тем утром узнал о последствиях секса кое-что такое, чего никогда бы знать не хотел.
К счастью, серьезных травм не было за исключением нескольких синяков от пальцев на бедрах и руках. В своем ошеломленном состоянии Чу Ваньнин на мгновение прижал собственные пальцы к этим отметинам, все еще чувствуя присутствие этого незнакомца на себе — и внутри себя.
Этим утром он снова принял душ, с полным ощущением, словно его ночью переехало бульдозером. Он также вымыл игрушку и убрал ее — а полотенце, на котором он уснул, оказалось безнадежно испорчено, так что его пришлось отправить в мусорное ведро.
Переполняемый беспокойной энергией, Чу Ваньнин трижды обошел все комнаты в доме, а затем решил куда-нибудь выйти. Обычно в свободное от работы время он был домоседом, но теперь в том, чтобы оставаться дома и гадать, когда его преследователь его снова атакует, не было ничего расслабляющего.
Он решил, что, возможно, прогулка в ближайший парк пойдет ему на пользу и поможет очистить разум.
Лишь только выйдя через парадную дверь, он тут же заметил Мо Жаня, который поливал растения перед домом. Парень на него сразу обратил внимание, и после секундного колебания подошел ближе. Фирменная лучезарная улыбка расцвела на его лице — возможно, чуть медленнее, чем обычно.
— Доброе утро, — поприветствовал он Ваньнина, хотя, как всегда, находился на приличном расстоянии. В руке он держал лейку, а комбинезон его был застегнут лишь до талии, так что сверху виднелась обтягивающая белая рубашка.
Во рту Чу Ваньнина мгновенно пересохло, и ему пришлось поднять к лицу руку, имитриуя кашель, чтобы не выдать, как бесстыдно он разглядывал четко очерченный пресс. Да как он вообще мог испытывать желание после всего что произошло прошлой ночью?
— Доброе утро, — приглушенно ответил он, и тут же заметил, как взгляд Мо Жаня задержался на его руке, и запоздало осознал, что на его запястье был тот самый браслет. Он снова надел его после душа, не задумываясь о его значении. Что-то нечитаемое вспыхнуло во взгляде Мо Жаня, и Чу Ваньнин покраснел при мысли, что его уличили в ношении полученного от сталкера подарка — хотя Мо Жань, разумеется, никак не мог об этом знать.
На какую-то безумную секунду Чу Ваньнин вдруг подумал, что блеск в глазах юноши, возможно, был узнаванием — но он быстро отверг эту мысль, думая, что такого с ним попросту не могло бы случиться.
И, все-таки, что, если прошлой ночью это был Мо Жань? Чу Ваньнин быстро отбросил назойливую идею. Последствия этого были бы слишком пугающи, чтобы об этом даже думать. Как бы он вообще отреагировал, если бы это было так? Даже представить такое было проблематично.
— Вам идёт, — Мо Жань кивнул подбородком в сторону браслета, и его голос вырвал Чу Ваньнина из прострации, — подарок вашей девушки?
Чу Ваньнин попытался заставить себя нормально дышать. Это был обычный разговор. Мо Жань, как и всегда, был с ним дружелюбен. Не то, чтобы юноша пытался проверить, есть ли у него кто — даже предполагать такое было смешно.
Не желая лгать, Чу Ваньнин покачал головой.
— Нет… у меня нет…
— Чепуха, у вас наверняка должен быть кто-то, — настаивал Мо Жань, и его легкая улыбка неожиданно неуловимо изменилась. В ней промелькнуло нечто темное, чуть ли ни собственническое. Чу Ваньнин отступил на шаг и отвернулся, подавленный тяжестью этого взгляда. Что-то в самом звуке этого голоса в этот момент показалось ему слишком знакомым, вызывая смутное беспокойство.
— Ну, в общем, да… — Чу Ваньнин колебался, потому что ненавидел лгать, — ох…
Его лицо к этому моменту уже настолько разгорячилось, что Мо Жань наверняка не мог не заметить его волнения.
Мо Жань усмехнулся, и это вовсе не походило на его обычный смех. Если раньше он смеялся легко и заразительно, то теперь в самом звуке крылось нечто тяжелое, заставляющее вслушиваться. Где он уже слышал это раньше?
— Похоже, все сложно.
Чу Ваньнин прокашлялся.
— Можно и так сказать, — согласился он, отчего-то отчаянно желая сбежать. — Мне нужно идти. Еще увидимся.
Он развернулся и пошел, не дожидаясь ответа Мо Жаня, как если бы смутно ожидал, что его каким-то образом остановят.
Разумеется, ничего подобного не произошло, так что бегство Чу Ваньнина выдалось успешным.
~
В парке было немноголюдно, но и пустым его назвать тоже было нельзя.
Группа пожилых людей практиковала ушу на траве под раскидистым дубом. Посреди засеянного зеленой травой поля парни и девушки устроили оживленный пикник.
Представители старшего поколения сражались в шахматные партии, сидя друг напротив друга за столиками под открытым небом.
Чу Ваньнин прошел по дорожке в более тенистое место, где росло больше деревьев. Прохладный воздух освежал чувства, но нисколько не помогал ослабить нервное напряжение. Он не был уверен, что ему здесь делать, и как это могло помочь ему расслабиться. Прогулки по парку ему никогда особо не нравились, и он не совсем улавливал их пользу.
Он мог бы провести это время дома, изучая проекты, занимаясь самообразованием — или даже просто вздремнуть.
«Или в который раз начать пересматривать подарки и письма от своего преследователя, — тут же напомнил он себе, — Или ждать, пока тот снова ворвется в его дом и сотворит с ним что-то непристойное».
Чу Ваньнин яростно тряхнул головой. Оба варианта были одинаково ужасны. Он все еще пытался смириться с тем, что случилось прошлой ночью. Его знобило — и вовсе не из-за прохладной переменчивой погоды.
Он обнаружил небольшой ручей между деревьями и перешел на другую сторону по маленькому кирпичному мосту, а затем нашел скамейку, на которой можно было присесть и попробовать предаться медитации. Он отказался от этой привычки с тех пор как переехал в новую квартиру, но сейчас ему бы как раз не помешало немного успокоиться, так что идея возобновить ее была неплохой. Впрочем, плеск воды помог очистить разум через некоторое время, но настоящего медитативного покоя достичь так и не удалось.
Уже после полудня Чу Ваньнин открыл глаза и принялся разминать плечи. Возможно, он так и не смог обрести прежнюю концентрацию, но, по крайней мере, осознание того, что преследователь его не сможет побеспокоить в парке, помогло немного расслабиться. Поднимаясь на ноги, он снова прочувствовал болезненные отголоски прошлой ночи.
По дороге домой мужчина заскочил в магазин и прихватил немного снеков и сладостей. По пути к кассе его взгляд снова упал на браслет на собственном запястье — и его мысли тут же вернулись в реальность.
Точно. Кто-то преследовал его, вынуждая делать то, на что бы он никогда добровольно не согласился. Вламывался в его спальню посреди ночи, чтобы сотворить с ним нечто ужасное.
Чу Ваньнин схватил сумку с товарами и быстрым шагом вышел из магазина. Вкусная домашняя пища, бытовые мелочи, любовные записки — все это усыпило его бдительность, и он бездействовал, подтачиваемый к тому же своей общей низкой самооценкой. В итоге он не обратил внимания на то, что под маской заботы скрывалось нечто совершенно иное. Секс-игрушка, эротическое нижнее белье, а затем появление его преследователя в его спальне, и… это.
Чу Ваньнин снова задумался о том, чтобы позвонить в полицию, но в следующее мгновение выбросил эту мысль из головы. Он понятия не имел, кем был его преследователь, не знал его репутацию. Он не был глуп, и понимал, что сталкер может назвать его обвинения ложными. Что сможет предпринять полиция в такой ситуации? Вряд ли их в принципе будет волновать нападение на какого-то случайного человека. Возможно, они могли бы отнестись к Чу Ваньнину даже враждебно, если им станет известно о его ориентации. Вряд ли они бы арестовали его преследователя сразу, даже если бы разыскали — и тогда у Чу Ваньнина бы появились проблемы из-за ложного вызова.
Нет. Что ему было необходимо, так это сообщить кому-нибудь о том, что его преследуют, чтобы ему не приходилось справляться с этим в одиночку. Он подумал о своем боссе, но Сюэ Чженъюн был вечно по горло в работе — особенно с тех пор, как они переехали в новый офис и наняли целый новый отдел. Чу Ваньнин тут же вспомнил о коллегах — но едва ли он мог бы рассказать кому-то из них о своей проблеме. Кроме того, было слишком неловко признавать, что его преследуют, что на него напали — и что даже после этого он ничего не предпринял. То, что он не был уверен, действительно ли необходимо что-то предпринимать, было его тайной, которую он собирался забрать с собой на тот свет.
Чу Ваньнин не мог обратиться к близким друзьям. Он не был асоциальным, но редко поддерживал близкие дружеские связи без особой на то причины. Он замедлил шаг. Все-таки был один человек. Не близкий друг, но…
Чу Ваньнин вновь мысленно вернулся к сияющей улыбке с ямочками на загорелом беззаботном лице. Трудолюбивый юноша, который всегда приходил к нему чинить малейшие поломки в тот же день, стоило Чу Ваньнину только позвонить. Тот самый парень, который здоровался с ним всякий раз, едва завидев, и время от времени расспрашивал о повседневных делах. Чу Ваньнин тут же вспомнил, как этот юноша однажды вечером с зонтиком склонялся над кустами, приговаривая: «Ну-ну, господин улиточка. Я все-таки настаиваю, чтобы вы оставались на клумбе. Разве неясно, что на главной дорожке ждут опасности?»
Чу Ваньнин остановился в двух кварталах от своей квартиры и извлек смартфон. Он перешел к функции чата в WeChat. Вообще-то за все время там было всего два чата. Один — с его боссом. У Сюэ Чженъюна на аватарке стоял веер, и общались они с ним вполне свободно. Но в последний раз они обменивались сообщениями целых три месяца назад, когда Чу Ваньнину нужно было взять выходной на полдня, чтобы сходить к стоматологу. Во втором чате была местная пекарня, которая ему очень понравилась — их пекарь убедил его добавить их, чтобы узнавать новости о распродажах и скидках. Последний сэйл был месяц назад.
Чу Ваньнин проигнорировал эти чаты и создал новый. Он нашел контакт Мо Жаня и долго-долго пялился в экран. Что-то в имени казалось знакомым, но он не мог сходу определить, что именно. Во всяком случае, его намного сильнее беспокоило, как начать разговор с парнем. Раньше он Мо Жаню только звонил.
В конце концов, он решил начать с простого приветствия.
Чу Ваньнин> Привет.
Он готов был отложить телефон и идти дальше, но ему тут же пришло уведомление о новом сообщении.
Мо Жань> Чу Ваньнин?
Вздохнув, Чу Ваньнин смирился с тем, что разговаривать с Мо Жанем придется прямо сейчас. В глубине души он надеялся, что этот человек будет занят и не ответит так быстро, но удача явно была не на его стороне.
Чу Ваньнин> Да.
Мо Жань> Что-нибудь нужно?
Чу Ваньнин> Ты занят?
Мо Жань> Не совсем. Что вы хотели?
Чу Ваньнин> Мы можем встретиться?
Мо Жань> Что-то случилось?
Чу Ваньнин пробежал взглядом вопрос Мо Жаня, понимая, что не знает, что на него ответить. Он вздохнул и выпрямил спину. Нет, было очевидно, что он не смог бы ничего рассказать Мо Жаню.
Чу Ваньнин> Просто забудь.
Но прежде чем он успел убрать телефон, к нему полетели сообщения одно за другим.
Мо Жань> Постой!
Мо Жань> Мы можем встретиться.
Мо Жань> Где угодно.
Мо Жань> Где ты сейчас?
Мо Жань> Ты возвращаешься домой?
Мо Жань> Хочешь сходить куда-нибудь? Неподалеку есть кафе.
Чу Ваньнин ничего не мог поделать с легким теплом, распространившимся в груди. Было очевидно, что Мо Жаню не все равно, и он бы хотел сейчас встретиться.
Мужчина подумал о встрече в публичном месте и необходимости поделиться своей ситуацией там, где кто-нибудь чужой мог подслушать. Нет, это было исключено.
Чу Ваньнин> Может, в моей квартире? Я вернусь минут через десять.
Мо Жань> Я буду через пятнадцать. Мне нужно что-нибудь принести?
Чу Ваньнин> Нет, ничего не нужно.
Мо Жань> Хорошо, увидимся.
После последнего сообщения Мо Жань отправил стикер. Рисованного хаски с карикатурной круглой улыбающейся мордахой, показывающего большой палец вверх.
Губы Чу Ваньнина поджались в тонкую линию, и он демонстративно убрал телефон обратно в карман.
~~~
Когда Чу Ваньнин вернулся домой, на плите уже стояли три судочка. Еду явно приготовили совсем недавно — и теперь оставили немного остыть. В животе Чу Ваньнина заурчало, и он вдруг вспомнил, что так и не пообедал.
Он поставил сумку с закусками на стойку и принялся осматриваться. Сталкер не оставил никаких записок, и сам по себе этот факт был уже необычным. Времени поесть явно не оставалось, потому что Мо Жань должен был прийти с минуты на минуту. Чу Ваньнин даже начал подумывать о том, чтобы перенести встречу, но тут же раздался звонок в дверь — и эта мысль так и не успела укорениться в его голове.
Вздохнув, Чу Ваньнин решительно закрыл судочек, в который уже пару минут смотрел, и отправился открывать.
— Привет, — Мо Жань буквально светился, когда Чу Ваньнин открыл ему. На парне были простые черные футболка и джинсы. Выглядел он более расслабленно, чем обычно — часто он носил рабочую одежду, и иногда она была даже грязной. Но сегодня он явно не работал, и, видимо, совсем недавно принял душ.
— О, что-то так вкусно пахнет, — с этими словами он заглянул через плечо Чу Ваньнина внутрь, — ты собирался ужинать? Я могу зайти позже…
— Нет, все нормально, — Чу Ваньнин заставил себя опустить глаза чтобы не пялиться, и отступил, пропуская Мо Жаня внутрь, — еда подождет.
— Что? Нет, — Мо Жань уже снял обувь и ступил в коридор, и Чу Ваньнин закрыл за ним дверь, — тебе обязательно нужно поесть. Я подожду.
Последняя фраза донеслась уже из кухни.
К тому времени, как Чу Ваньнин пришел, Мо Жань уже рылся в его ящиках в поисках тарелок, мисок и приборов. Спорить, вероятно, было бесполезно, и потому Чу Ваньнин решил даже не пытаться. Он сел у кухонного островка и только диву давался тому, как ловко Мо Жань хозяйничал на его кухне, наливая суп в миску и добавляя в жидкость изрядную порцию лапши.
— Тебе не обязательно все это делать, — решился он сказать в какой-то момент, но Мо Жань лишь промычал в ответ что-то уклончивое, продолжая сервировать стол. К тому времени как он закончил, поверхность кухонного островка была уставлена множеством блюд. Тут были и куриный суп с лапшой, китайской капустой и грибами шиитаке, и тушеные львиные головы с крабовым мясом, залитые темным соусом. На небольшой тарелке Мо Жань также сложил небольшой горкой ледяное тофу с зеленым луком, щедро сбрызнув блюдо маслом. У Чу Ваньнина проснулся недюжинный аппетит при виде всего этого.
— Ты все это сам приготовил? — спросил Мо Жань, когда Чу Ваньнин потянулся за палочками для еды.
Мужчина поднял глаза на Мо Жаня, который сидел теперь на другом конце кухонного островка, опираясь локтями на столешницу и положив подбородок на руки. Все его внимание, казалось, сосредоточилось на Чу Ваньнине, и это было как-то уже слишком.
Он прокашлялся и отрицательно покачал головой.
— Нет, и это одна из причин, почему я тебе написал, — признался он, беря палочками одну из львиных голов и отправляя ее в рот. Фрикаделька таяла на языке за доли секунды, была мягкой и сочной, и пряной ровно настолько, сколько требовалось. Мо Жань жадно следил за выражением лица мужчины, но Чу Ваньнин лишь смутно отметил это, поскольку был полностью сосредоточен на аромате и вкусе.
Он продолжал молча есть, ничего не комментируя, и Мо Жань, вопросительно хмыкнув, приподнял голову.
Чу Ваньнин снова взглянул на него, медленно пережевывая лапшу. Почти все, что сталкер для него когда-либо готовил, было восхитительно. Вначале некоторые блюда иногда бывали слишком пряными, или просто не приходились ему по вкусу, и он их не ел. Со временем они исчезли, и сталкер больше никогда их не готовил.
«Как бы там ни было, — размышлял Чу Ваньнин, — Было бы расточительно не есть такую замечательно приготовленную еду, пусть и происхождение ее, мягко говоря, сомнительное».
— Одна минута, и я тебе все расскажу, — пообещал он Мо Жаню, и почувствовал даже некий прилив гордости оттого, что голос его звучал ровно, и даже слегка холодно.
Вот так! И вовсе он не был так сильно очарован едой, которую, очевидно, приготовили с заботой и теплом. Он все еще был в состоянии скрывать свою реакцию.
На лице Мо Жаня, который все это время наблюдал за ним, проскользнула тень удивления, а затем он снова мило улыбнулся.
— Хорошо.
~
Чу Ваньнин закончил есть и отказался от предложенной ему Мо Жанем дополнительной порции. Они убрали посуду в раковину и переместились в гостиную. Мо Жань внимательно осматривался, и в поведении его считывалась некая нервозность. Возможно, он просто не привык находиться в гостях не по работе.
— Ты почти ничего не изменил в обстановке, — внезапно заключил он, — но цветы — приятный штрих.
На этот раз в сиротливой вазе на кофейном столике стояли красные и розовые тюльпаны. Этому букету исполнилось два дня, так что он был относительно свежим и выглядел ярко. Чу Ваньнин кивнул и наконец решил, что сейчас самое время поднять тему, ради которой он затеял весь этот разговор.
— Это не я поставил здесь цветы, — произнес он сухо, — и не я приготовил ту еду.
Он сделал глубокий вдох, чтобы немного успокоиться, а затем продолжил:
— Я не стираю и не убираю.
Даже ему было известно, как выглядели помещения, если в них никогда никто не убирал.
— О, так у тебя есть домработница? — Мо Жань снова принялся осматриваться по сторонам.
— Нет, — многозначительно ответил Чу Ваньнин.
Мо Жань остановился, а затем обернулся к мужчине чтобы снова на него взглянуть, приподнимая бровь.
— Значит, это кто-то… особенный?
Подумав над этим пару секунд, Чу Ваньнин покачал головой.
— Не в том смысле, который обычно вкладывают в это понятие.
— Все сложно? — поинтересовался Мо Жань снова, грустно улыбаясь. Чу Ваньнин тут же вспомнил, что парень уже говорил нечто подобное, когда заметил браслет. Любопытно, что он решился снова поднять эту тему, учитывая, что знал, что Чу Ваньнину неудобно об этом говорить.
— У меня есть сталкер, — наконец признался Чу Ваньнин, кусая нижнюю губу. Улыбка с лица Мо Жаня сошла на нет. Теперь на его лице была написана настороженность.
— Прошло шесть месяцев, — продолжил Чу Ваньнин, приняв изменения в лице юноши за беспокойство. — Сначала под дверью стала появляться всякая всячина…, — он покосился в сторону кухни, — цветы, шоколад, записки. Это было странно, но не агрессивно. Я думал, что если буду игнорировать происходящее, однажды все просто само прекратится.
— Но этого не случилось, — тихо проговорил Мо Жань, и в голосе его звучало странное смирение.
— Да, — согласился Чу Ваньнин и вздохнул. — Потом… стали появляться свежие продукты в холодильнике, а затем и еда. Кто-то выполнял всю работу по дому, — лицо Чу Ваньнина вспыхнуло, — а потом последовали… ах… просьбы. Он начал писать о том, что ему бы хотелось, чтобы я сделал.
Он так и не решился рассказать Мо Жаню о нападении, произошедшем прошлой ночью. Это было явно излишней информацией для человека, который лишь немногим отличался от незнакомца.
С лицом Мо Жаня произошло что-то забавное, но затем он снова выглядел спокойно.
— Ты звонил в полицию? — спросил он.
— Нет, — Чу Ваньнин от неловкости почесал щеку, — я не уверен, что они смогут что-то предпринять, и к тому же я могу его спровоцировать, если сделаю это.
— Правильная мысль, — кивнул Мо Жань, немного раздраженно почесывая нос. Затем он нахмурился, — ты подозреваешь кого-нибудь?
Чу Ваньнин покачал головой.
— У меня нет ни одной зацепки. Кроме того, что он отличный повар и хорош в домашних делах.
Он не стал добавлять, что к тому же у него, похоже, еще и был самый большой член в стране. Не то, чтобы Чу Ваньнину было с чем сравнить чтобы подтвердить или опровергнуть это.
То, что он озвучил, заставило Мо Жаня издать тихий смешок — впрочем, он тут же остановился, заметив, как Чу Ваньнин на него посмотрел. Юноша поднес ладонь ко рту и прижал пальцы к губам. Чу Ваньнин тут же отметил, как мягко прогнулась под суставом нижняя пухлая губа юноши, и ему резко перестало хватать воздуха.
— Этого недостаточно. Мы ведь не можем выискивать случайных людей и заставлять их готовить, чтобы убедиться в их кулинарных навыках, — рассуждал Мо Жань, очевидно, не замечая легкую прострацию, в которую впал Чу Ваньнин просто глядя на его красивое лицо.
Почему он в принципе решил, что пригласить Мо Жаня — хорошая идея? После прошлой ночи все, о чем Чу Ваньнин мог думать, было то, как бы парень сравнился с его сталкером в постели.
— Может быть, ты видел, как кто-то заходил в мою квартиру, или выходил из нее, пока меня не было? — спросил Чу Ваньнин, медленно собирая остатки логики во внезапной дымке незваного желания.
Мо Жань только покачал головой и опустил руку.
— Нет, я никого не видел, — он снова взглянул на Чу Ваньнина.
— Думаю, он преуспел в том, чтобы передвигаться незаметно, — Чу Ваньнин прикусил нижнюю губу. — Всё в порядке, —заключил он, хоть и все еще чувствовал смутную тревогу.
Мо Жань большую часть дня проводил где-то в окрестностях — наверняка он должен был кого-то заметить раз или два.
— Что ты собираешься делать дальше? — поинтересовался Мо Жань после того как между ними возникла пауза.
— Не уверен, — Чу Ваньнин нахмурился. Он вдруг подумал, что Мо Жань, должно быть, спрашивал себя, зачем мужчина вообще с ним этим делится. Но он избегал смотреть на юношу, так что сказать это наверняка не мог.
— Я просто подумал, что… будет безопасней, если расскажу об этом кому-нибудь.
Мо Жань ответил на это не сразу. Когда тишина внезапно налилась свинцом, Чу Ваньнин прочистил горло и теперь уже полностью отвернулся от юноши.
— Это не значит, что я чего-то жду от тебя…
— Я не знаю, чем помочь, — выпалил Мо Жань, и, когда Чу Ваньнин наконец взглянул на него, на лице его читалась искренность, — но я готов. Только скажи, что нужно.
Что ему было нужно? Он хотел, чтобы кто-нибудь еще кроме него знал о происходящем. Но, действительно, чем ему мог помочь Мо Жань?
— Я не уверен, что нужно что-то предпринимать по этому поводу, — сказал он наконец, хмурясь.
— Может быть, тебе хотелось бы, чтобы я как-то вмешался? — поинтересовался Мо Жань. — Я мог бы присматривать за твоей квартирой на случай, если этот человек придет.
Чу Ваньнин едва заметно кивнул, а затем добавил:
— И, если я когда-нибудь позвоню тебе посреди ночи… Может быть, ты мог бы…
Внезапно его лицо вспыхнуло жаром. Даже если он начал бы звонить Мо Жаню, и тот бы пришел, разве не стал бы он свидетелем какой-нибудь бесстыдной сцены?
Губы Чу Ваньнина снова сжались в тонкую линию. Он не хотел бы снова оказаться наедине со своим преследователем, но теперь, когда Мо Жань сам предложил свою помощь, ему вдруг начало казаться, что просьба спасать его в случае непредвиденной ситуации ночью была слишком навязчивой.
Как вообще он решился сказать нечто подобное вслух?
Юноша ведь даже не был его близким другом.
Мо Жань, чуть поколебавшись, снова заговорил.
— Чу Ваньнин, — он произносил осторожно каждый слог, — как ты считаешь, что этот человек собирается сделать?
Лицо Чу Ваньнина застыло, а затем вспыхнуло жаром. Он снова ощутил знакомое покалывание в уголках глаз. Прежде чем ответить он набрал полные легкие воздуха чтобы успокоиться. Он знал, что собирался сделать с ним его преследователь; на самом деле, тот уже все это сделал. Вопрос заключался лишь в том, хотел ли Чу Ваньнин, чтобы это повторилось, или он все-таки собирался что-то предпринять чтобы предотвратить это.
— Если судить по его письмам, подаркам… тому, о чем он меня просил, — Чу Ваньнин вовремя остановился, чтобы не добавить «и прошлой ночи», и, скрипнув зубами, продолжил, — что-то… бесстыдное.
Мо Жань на это лишь кивнул. Он потер лицо рукой.
— Мне очень жаль, — на его лице промелькнуло странное выражение. — Хочешь, я сменю замок? Я сделаю это бесплатно.
— Нет, — Чу Ваньнин зачем-то тут же отказался. Почему он вообще это сказал? Смена замка могла бы помешать сталкеру бывать в его квартире, и, все же… — Это может его разозлить.
— Хорошо. Тогда звони мне в любое время. И, ммм, я могу бывать у тебя чаще, если ты, конечно, не против. Возможно, мне удастся застать его, или спугнуть.
Чу Ваньнин задумался. Что сделал бы его преследователь, обнаружив кого-то в его квартире или где-то поблизости, если его самого не будет дома? Возможно, сталкер бы отступил? А хотел ли этого сам Чу Ваньнин?
— Я не хочу беспокоить тебя таким. У тебя есть работа…
— Моя работа, в любом случае, в этом здании. И это мне совсем не помешает. Позволь мне это делать. Если тебе не хочется заниматься домашними делами, я возьму это на себя.
Постойте, ЧТО?! Чу Ваньнин уставился на него во все глаза.
— Прости, мне показалось, что ты только что предложил выполнять мою работу по дому вместо сталкера. Кажется, у меня что-то со слухом, — пробормотал он, чувствуя себя смущенным до глубин души. Да он сам вполне может стирать и готовить, черт побери!
— Я хотел сказать… это оправдало бы мое пребывание здесь, — торопливо пояснил Мо Жань. Его щеки покрылись легким налетом румянца, и мозг Чу Ваньнина снова перестал работать, потому что, постойте, Мо Жань… покраснел?!
— Ах, ну да, — тупо пробормотал Чу Ваньнин. Он не мог отрицать, что сама мысль о том, что Мо Жань будет в его квартире справляться с его домашними делами была невероятно притягательной, но, если быть уж совсем честным, ему бы хотелось, чтобы Мо Жань делал это по другим причинам. Например, потому что интересовался им, и хотел бы быть вместе с ним. Конечно, он мог фантазировать в этом направлении, но это не означало, что так оно и будет.
— Просто делай то, что считаешь нужным, — он постарался не обращать внимания на то, каким раздраженным звучал его ответ.
Да, он все еще мог хотеть чего-то, чему никогда не суждено было случиться.
— Эй, — мягко окликнул его Мо Жань. Чу Ваньнин бросил на него полный раздражения взгляд. Парень же смотрел на него с таким искренним и открытым выражением, что было для него вновинку.
— Спасибо, что поделился этим со мной. Думаю, было сложно столько времени справляться со всем одному.
Эти слова неожиданно пробили в защите Чу Ваньнина брешь. Глаза вдруг стали мокрыми, а дыхание сперло. Это действительно было сложно — и страшно. Ему приходилось держать все в себе, наблюдая, как его мир медленно выходит из-под контроля; и у него не оставалось никаких моральных сил чтобы положить этому конец.
Как если бы он все это время тонул, пытаясь отчаянно удерживаться на поверхности и дышать — и внезапно испытал потрясающее облегчение когда впервые смог с кем-то поделиться своей ситуацией. Мо Жань был тем, кто протянул ему руку помощи — и наконец вытянул его из омута, в котором он все это время шел ко дну.
Он больше не мог сдерживать слезы, и они потекли по лицу — моментальное осознание собственных чувств его буквально уничтожило. Он по-прежнему не издавал ни звука — но это было единственным что он мог контролировать. Впрочем, он все равно протянул руку чтобы отереть глаза, пытаясь остановить рвущиеся наружу рыдания. Его внезапная реакция так его смутила, что он больше не был в состоянии говорить.
Мо Жань тут же потянулся к нему, пытаясь утешить, но Чу Ваньнин из-за слез не видел его лица. Он уловил только движение руки, которая неожиданно очутилась в его личном пространстве — и он отшатнулся быстрее, чем успел опомниться и осознать, что делает. Мо Жань тут же тоже отдернул руку, как если бы обжегся.
— Ммм, — голос Мо Жаня звучал ужасно беспомощно, а в следующую секунду он вскочил на ноги, — ч-чай, я сделаю чай, — он запнулся, а затем ушел на кухню и принялся громко возиться с чайником и чашками пока Чу Ваньнин пытался собраться с силами. Он отер глаза рукавом, постарался придать лицу спокойное выражение и сконцентрировался на дыхании. Он не мог себе позволить расклеиваться в присутствии Мо Жаня просто потому что тот проявил к нему сочувствие.
Юноша вскоре вернулся с двумя чашками чая и тарелкой печенья. Чу Ваньнину к этому времени уже удалось собраться. Его глаза все еще оставались излишне чувствительными и немного припухшими, но помимо этого он был уже полностью спокоен и явно больше не собирался впадать в истерику.
— Спасибо, — поблагодарил он, когда Мо Жань протянул ему чай.
Обхватив чашку обеими руками, он чувствовал, как почти невыносимый жар напитка проникает ему под кожу. Это помогло ему заземлиться и в некотором роде послужило утешением. Осторожно он сделал глоток. Каким-то образом Мо Жань угадал его вкус: сахара в чае было много — как раз впору чтобы замаскировать горечь и подчеркнуть пряность.
Мо Жань тоже пил — настороженно и немного обеспокоенно разглядывая Чу Ваньнина. Когда мужчина поднял на него глаза, он неожиданно закашлялся и посмотрел в сторону.
— Мне жаль, — сказал он снова, и Чу Ваньнин не был уверен, о чем именно он говорит. Он подождал каких-либо разъяснений, но их не последовало.
— Тебе ведь не за что просить прощения, это не твоя вина, — вспылил он, на мгновение утратив самообладание. Он тут же пожалел об этом, но забрать собственные слова обратно уже не мог.
Мо Жань смотрел в свою чашку, выглядя при этом словно ребенок, которого отругали. Больше он ничего не говорил. Он сделал еще один глоток прежде чем, кажется, принял некое решение. Чу Ваньнин не был уверен, что именно означало это выражение решимости — и, поскольку Мо Жань продолжал молчать, едва ли он мог об этом как-то узнать.
Они продолжали пить чай в напряженном молчании, а затем Мо Жань забрал у Чу Ваньнина пустую чашку.
— Попробуй печенье, — он подтолкнул тарелку в направлении мужчины, а затем снова ушел на кухню, унося пустую посуду.
Чу Ваньнин уставился на печенье, а затем все-таки взял одно и надкусил. Оно оказалось хрустящим и сладким, просто идеальным. Он прикрыл глаза, наслаждаясь.
На кухне послышался шум воды из крана, и этот звук заставил Чу Ваньнина оглянуться — он тут же увидел спину Мо Жаня. Парень стоял у раковины и мыл посуду. Значит, он собирался начать прямо сейчас? Осознание этого факта отозвалось теплым огоньком в груди мужчины. Он взглянул на браслет на своем запястье: три цветка слабо мерцали в комнатном освещении. Превратится ли сладостная забота и тепло его преследователя в отравленную уксусом ревность, когда он узнает, что Мо Жань бывает в его квартире?
Он попытался замедлить дыхание. Сладкая сторона его сталкера — и его дикая сторона… Подсознательно он чувствовал, что они обе принадлежат одному и тому же человеку. Поначалу Чу Ваньнин заподозрил, что сталкер играл с его разумом, но со временем он убедился, что это было без злого умысла. В этом человеке словно было нечто неправильное, некая сломленность. И именно по этой причине Чу Ваньнин все больше сомневался в своем решении. Он не мог быть уверен, что понимал происходящее правильно, и не знал, каким образом незнакомец отреагирует на те или иные вещи.
Что, если сталкер проявит враждебность к нему или Мо Жаню? Он продолжал в этот момент смотреть на юношу у раковины. Он был выше Чу Ваньнина ростом, шире в плечах. Было видно, что он мог за себя постоять — но сталкер был непредсказуемым и мог застать Мо Жаня врасплох.
Доев печенье, Чу Ваньнин понес тарелку на кухню и, положив ее на столешницу, прислонился к стойке.
— Мо Жань, — позвал он, и парень резко вздрогнул, едва не выронив тарелку, которую до этого мыл, издав вскрик.
— А!.. Ч-что? — он повернулся к Чу Ваньнину.
Мужчина не ожидал от него такой бурной реакции. Мо Жань почему-то выглядел… виноватым. Но ведь это не имело никакого смысла.
— Ты собираешься часто бывать у меня в квартире, — сказал Чу Ваньнин. Мо Жань кивнул, хмурясь.
— Это будет проблемой? — неуверенно поинтересовался он.
— Ты будешь здесь днем, когда этот человек может войти сюда.
Мо Жань замер, а затем его мрачный взгляд смягчился, и он одарил мужчину той же легкой, почти нежной улыбкой, что и раньше.
— Чу Ваньнин, — сказал он, и тон его голоса был таким же нежным, — ты беспокоишься о моей безопасности?
Поджав губы и скрестив руки на груди, мужчина уставился в сторону.
— Вздор.
— Зачем тогда вообще упоминаешь об этом? — Мо Жань явно его поддразнивал.
В следующее мгновение он уже продолжал мыть посуду, тихонько бормоча под нос:
— Я буду осторожен, не переживай. Если он объявится, я его быстро выпровожу.
Чу Ваньнин коротко согласился, впервые ощущая некоторое спокойствие, зная, что Мо Жань будет осторожен.
Он взял полотенце с сушилки и, перехватив тарелку из рук Мо Жаня, принялся ее вытирать. При этом его щеки и уши отчего-то вдруг начали гореть — и, когда Мо Жань на мгновение остановился чтобы взглянуть на него, уже не рискнул поднять глаза.
Когда вся посуда оказалась вымыта и была разложена по шкафам, а кастрюли с едой спрятаны в холодильник, Чу Ваньнин проводил Мо Жаня до двери.
— Мне понадобится ключ, — предупредил Мо Жань.
Чу Ваньнин некоторое время рылся в придверных ящиках пока не нашел свой дубликат. Его-то он и передал Мо Жаню — тот принял ключ с таким лицом, словно тот раскрывал некую древнюю тайну мирового масштаба.
— Спасибо, — поблагодарил он, а затем посмотрел на Чу Ваньнина, — ты не будешь против, если завтра я приду снова? На всякий случай?..
Так Мо Жань и стал частым гостем в доме Чу Ваньнина.
Комментарий к Часть 3. Последствия
Как всегда, публичная бета открыта. Следующая выливка перевода в пн.
========== Часть 4. Новая рутина ==========
Мо Жань ежедневно писал Чу Ваньнину о проделанной работе. Интересовался его мнением о продуктах и готовке. Иногда мужчине казалось, что в каком-то смысле их с Мо Жанем взаимодействие напоминало роман — разве что романтического аспекта не хватало. Он так и не сумел поднять вопрос об оплате и не был уверен, как это сделать лучше, учитывая, что Мо Жань, казалось, решил взять на себя все обычные задачи, которые раньше выполнял для него его сталкер.
Впервые за шесть месяцев у Чу Ваньнина вся неделя прошла без писем и странных подарков. Ощущение было, словно о нем в конце концов полностью забыли. Он не был уверен, что рад этому — но, с другой стороны, кулинарные навыки Мо Жаня ничуть не уступали навыкам его сталкера, и в его квартире больше не было никаких заметных изменений.
В глубине души он не мог не признавать, что скучал по письмам и самому факту того, что кто-то действительно заинтересовался им. В отличие от Мо Жаня, чье внимание никогда не выходило за рамки платонического, сталкер, казалось, всегда хотел от него чего-то большего.
Чу Ваньнин старательно пытался избавиться от этой мысли.
Такой образ мышления мог нести в себе лишь разрушительное начало.
Мо Жань написал ему в следующую субботу, ближе к середине дня. Предложил прийти и приготовить обед, и, возможно, немного поболтать, если Чу Ваньнин захочет. Мужчина согласился — и даже использовал свой новообретенный стикерпак для мессенджера. Он представлял собой набор стикеров с изображениями белых котиков. Мо Жаню он отправил свернувшегося крендельком спящего кота с буквами «zzz» над головой.
Мо Жань ответил ему на это стикером с уже наизусть выученного Чу Ваньнином набора с хаски: на этот раз на шее пса был повязан слюнявчик, а изо рта капало. Чу Ваньнин фыркнул, пряча телефон.
Однако когда до времени прихода Мо Жаня оставалось совсем недолго, Чу Ваньнин внезапно задался вопросом, можно ли было считать эту их встречу свиданием. Он попытался выбросить эту нелепую мысль из головы, но Мо Жань ведь сам упомянул, что хотел бы провести с ним время. Он имел в виду дружеские посиделки? Или в этом предложении крылось что-то еще? Готов ли был Чу Ваньнин рискнуть и начать надеяться на нечто большее?
Мо Жань явился вовремя с несколькими контейнерами с едой — в квартиру он вошел так словно бывал там уже не раз. На нем были облегающие темно-серые слаксы и черная водолазка, а волосы он аккуратно зачесал, но непослушные пряди все равно выбивались и время от времени падали ему на лицо, касаясь бровей. Чу Ваньнин с трудом поборол желание протянуть руку и помочь их уложить — в конце концов, они с Мо Жанем не были в такого рода отношениях.
Парень заглянул в холодильник и извлек продукты, которые должны были стать финальным штрихом к ланчу. Продолжая приготовления, он рассказывал о том, что делал в течение недели — так что Чу Ваньнин почти не участвовал в беседе.
Когда с готовкой было наконец покончено кухонный островок снова превратился в обеденный стол, на который юноша принялся раскладывать всевозможные блюда.
Там были креветки лунцзин, которые он заготовил у себя дома — так что теперь оставалось только поджарить их. Подал он их вместе с темным рисовым уксусом, в котором их следовало обмакивать. На второе были яичные клецки, которые, как он утверждал, купил на рынке заодно с креветками — и лапша в бульоне из китайской капусты. Чу Ваньнин также заметил в бульоне небольшие свиные фрикадельки, и едва не подавился слюной. Один лишь аромат этого блюда заставлял его желудок сходить с ума.
Мо Жань также подал на стол свежие грибы шиитаке с глютеновыми шариками и бок-чой — и густой соус, который, как он утверждал, приготовил специально для них. Последний остывал в глиняном горшочке — и парень предупредил Чу Ваньнина, чтоб тот не обжегся.
Последним блюдом оказался корень лотоса с клейким рисом, залитый теплым сиропом и щедро присыпанный османтусом. Мо Жань утверждал, что купил все это в любимом кафе, где готовили навынос — но Ваньнину все равно показалось, что на вкус оно напоминало домашнюю еду. Впрочем, абсолютно все, что принес Мо Жань, приготовлено было выше всяких похвал.
Чу Ваньнин смаковал каждое блюдо и ощущал себя невероятно избалованным. Он даже на время обеда позволил себе в мечтах перенестись в мир, где Мо Жань бы приготовил все эти лакомства для него, потому что хотел бы произвести на него впечатление.
Он с удовольствием делился с юношей, что именно ему нравится в каждом блюде, и также расхваливал оформление. Улыбка Мо Жаня от этих слов на мгновение дрогнула, и лицо его засветилось словно яркая звезда. Впрочем, Чу Ваньнин не рисковал смотреть на парня дольше нескольких секунд за раз.
В приятной тишине они завершили трапезу и отнесли посуду в раковину, чтобы совместно ее вымыть. Оба все еще молчали, но в этом моменте не было неловкости.
Чу Ваньнин снова задался вопросом, действительно ли Мо Жань собирался остаться еще ненадолго. Он в который раз украдкой бросил взгляд на высокого юношу, и обнаружил, что тот едва заметно улыбался глядя на тарелку, которую продолжал тщательно оттирать.
— Мне понравилось, как прошла эта неделя, — сказал он и протянул Чу Ваньнину блюдце чтобы тот его высушил, — мы, конечно, общались только в чате, но все равно было приятно узнать тебя получше. Мы ведь до этого никогда особо и не разговаривали.
— Так и есть, — кивнул Чу Ваньнин, не зная, что на это еще ответить. Ему тоже понравилось общаться с Мо Жанем, но он понятия не имел, как это озвучить чтобы не выдать себя — а потому предпочел ничего не говорить и лишь с еще большим тщанием принялся вытирать посуду.
Мо Жань беззаботно рассмеялся:
— Мне хотелось бы продолжать в том же духе, — он бросил быстрый взгляд на Чу Ваньнина прежде чем снова вернуться к тарелкам, а затем поспешно добавил, — и, кажется, это сработало.
Чу Ваньнин готов был поклясться, что снова уловил этот едва проступающий слабый румянец на щеках парня.
— Мгм, — согласился он, — эта неделя была… тихой.
Мо Жань в ответ лишь что-то промычал себе под нос, о чем-то вновь задумавшись — но он больше ничего не говорил пока они не покончили с уборкой на кухне и не перешли в гостиную.
Телевизор, как всегда, был выключен. Чу Ваньнин никогда даже не задумывался о том чтобы подключить кабельные или спутниковые каналы, и у него не было ни консоли, ни медиабокса. Мо Жань уже пару раз бросал взгляд на телек, но никогда это не комментировал. Сейчас он снова покосился на темный экран.
— Тебе не нравится телевидение? — поинтересовался он когда они расположились с легкими напитками и снеками.
— У меня не хватает времени чтобы что-то смотреть, и это отвлекает.
Мо Жань понимающе кивнул.
— Примерно это я, наверное, и предполагал услышать, — признался он, чуть нагловато улыбаясь.
— Если знал мой ответ, зачем тогда спросил? — фыркнул Чу Ваньнин, смущенный тем, что его так легко раскусили.
— Предполагать — не то же самое, что знать, — ответил Мо Жань, пожав плечами. Чу Ваньнин вдруг почувствовал, что закипает, но Мо Жань продолжал беззастенчиво улыбаться ему.
— Надеюсь, ты не против, что я решил оставить вазу и заменил в ней цветы? Я знаю, что тебе не нравилось, ммм… когда это делал он, но ведь сама идея неплохая? — он прочистил горло. — Это придает дому больше красок.
Чу Ваньнин взглянул на красные розы в вазе. Их было немного, и все были ярко-алыми. Если бы он не знал наверняка, он бы подумал, что Мо Жань пытался что-то сказать ему таким способом. Но он понимал причину — или думал, что понимал, во всяком случае — так что лишь молча кивнул.
— Они красивые, но тебе не стоит тратить деньги на такие пустяки. И, да, я хочу вернуть тебе деньги за все, так что просто скажи, сколь…
— Нет-нет-нет, ни за что! Ты мне ничего не должен, — категорически воспротивился Мо Жань. Чу Ваньнин уставился на него, озадаченный и слегка разочарованный. Почему-то он так и думал, что Мо Жань начнет отказываться — но все равно считал, что обязан предложить.
— Но разве это не странно? Ты тратишь деньги на… — попытался настоять он на своем, но Мо Жань принялся яростно качать головой.
— Нет ничего странного в том, чтобы друзья помогали друг другу в сложных ситуациях, — сказал он, а затем кивнул, как если бы вопрос был уже решен.
Чу Ваньнин решил зайти с другой стороны.
— А твоя девушка не станет возражать? — поинтересовался он, потому что парень вроде Мо Жаня наверняка ведь встречался с кем-нибудь. Он был добросердечным, трудолюбивым — не говоря о том, что был сложен словно небожитель. Да кто бы отказался с ним встречаться?
Мо Жань замер, а выражение его взгляда на какое-то мгновение стало нечитаемым. Когда он снова пошевелился, он неловко почесал щеку, отводя взгляд от Чу Ваньнина.
— У меня… нет девушки, так что возражать некому.
Чу Ваньнин пристально уставился на него, не совсем осознавая, что только что услышал. Он был один? У Мо Жаня никого не было? Он пристально наблюдал за тем как Мо Жань пытается убрать невидимую ворсинку с брюк.
— К тому же, — продолжил Мо Жань, вдруг подняв глаза, но все еще избегая смотреть на Чу Ваньнина, — я… не знаю, — он явно колебался, и взгляд его на мгновение снова вернулся к мужчине прежде чем обратиться к выключенному телевизору, — мне нравятся мужчины, так что это бы… это был бы парень.
Чу Ваньнин не упустил сослагательное наклонение. Мо Жань был одинок, но, если бы у него была возможность выбора, он бы хотел встречаться… с мужчиной. Чу Ваньнин придал своему лицу отстраненное выражение чтобы не показаться обнадеженным. На самом деле, то, что Мо Жаня интересовали мужчины, вовсе ведь не значило, что он нашел бы привлекательным его. Ничего подобного.
— Я надеюсь, что ты не имеешь ничего против, — продолжил Мо Жань, не понимая, какую бурю только что поднял в душе Чу Ваньнина своими словами. У мужчины было полное ощущение, словно на него только что вылили ушат ледяной воды. Слабый голос Мо Жаня на последней фразе…
Чу Ваньнин медленно покачал головой.
— Нет, я совсем не против.
Однако то, что он хотел бы сказать на самом деле, разительно отличалось от озвученной им фразы. «Если бы ты только обратил внимание на меня! Если бы я в принципе заслуживал внимания…»
Но он никогда бы не решился на подобные слова. Парень вроде Мо Жаня был для него недосягаем. Он был достоин встречаться с кем-то по-настоящему красивым — не таким как Чу Ваньнин. Ему не следовало даже обращать внимания на человека, который позволял кому-то себя преследовать и изводить подобным образом.
Мо Жань не подозревал, о чем задумался Чу Ваньнин, а потому облегченно улыбнулся, и его лицо снова буквально залучилось ослепительным светом. Теперь он уже без колебаний смотрел на Чу Ваньнина. Мужчина задался вопросом, сколько людей на самом деле знали о Мо Жане то, чем парень с ним поделился. Не похоже было, чтобы он об этом легко распространялся. В груди внезапно стало обжигающе-тепло при мысли, что его посвятили в нечто настолько личное.
— Я никому не скажу, если ты не хочешь, чтобы об этом кто-то узнал, — сказал он через мгновение, нарушая тишину. Мо Жань кивнул — в знак благодарности, как показалось Чу Ваньнину.
— Если ты не хочешь, чтобы я возвращал тебе деньги, тогда я не стану настаивать. Но, по крайней мере, позволь мне сделать что-нибудь для тебя, — вернулся он к прежней теме потому что они оба уже некоторое время молчали. — Можешь не отвечать сразу. Подумай над этим, и дай мне как-нибудь знать.
Мо Жань выглядел так, словно был раздражен предложением Чу Ваньнина, но он также не стал сразу отказываться.
— Хорошо, — он откинулся на спинку дивана, — я подумаю над этим.
~
После всего этого Чу Ваньнин едва мог сосредоточиться на разговоре. Отчасти дело было в том, что он не мог выбросить из головы, что Мо Жань предпочитает мужчин. Ему хотелось бы встречаться с парнем. Чу Ваньнин мог… он мог бы… Но не было даже малейшего шанса, что он мог бы привлекать Мо Жаня в таком смысле. Была и еще одна мысль, заставлявшая его разум пылать в огне — все его фантазии теперь в некоторой степени хотя бы как-то оправдывались, так что он мог больше не испытывать такого чувства вины. Он теперь мог свободно фантазировать о том, что Мо Жань мог бы хотеть его — и это было намного ближе к действительности чем когда-либо.
Каким-то образом Чу Ваньнин все еще был жив и мог дышать к моменту ухода Мо Жаня. Их посиделки главным образом сконцентрировались вокруг обсуждения работы Чу Ваньнина, увлечений Мо Жаня — и планирования блюд на следующую неделю. Юноша перед уходом попросил звонить, если вдруг что-нибудь понадобится, и на том оставил Чу Ваньнина наедине с его мыслями.
Чу Ваньнин все еще продолжал в этот момент пытаться уложить в голове факт, что у Мо Жаня никого не было. Действительно, найти пару в случае, если ты мужчина, и тебе нравятся мужчины — было проблематично, но Мо Жань не походил на парня, который пасует перед препятствиями. Кроме того, он был красив — разумеется, многие мужчины нашли бы его неотразимым. Сам Чу Ваньнин именно так и считал.
Закрыв дверь, он прислонился к ней спиной, пытаясь прийти в чувства. Вероятно, ему не следовало ничего предпринимать — в конце концов, Мо Жань вряд ли был в нем заинтересован. Но его разум бессовестно предал его, продолжая возвращаться к одной и той же теме.
Он живо представил себе параллельную вселенную, в которой он бы попросил Мо Жаня остаться на ночь — и Мо Жань бы согласился. Так легко было воображать нежно-розовый румянец на щеках юноши в момент, когда тот спросил бы, имеет ли Чу Ваньнин в виду то, о чем он подумал. Лицо Чу Ваньнина становилось все горячее по мере того как он все глубже тонул в собственных фантазиях. Он не успел даже понять, когда у него встал.
«Ох…» — со вздохом он уставился на себя. Он был одет сегодня довольно расслабленно: на нем были бежевые слаксы и свободного кроя белая рубашка. Брюки теперь выпирали в районе паха. Стоило ли ему продолжать предаваться мечтам, или все-таки пора было забыть об этом? Было ли это нечестно по отношению к Мо Жаню — думать о нем таким образом?
В его спальне был включен приглушенный свет когда он вошел туда. Шторы оказались раскрыты, и Чу Ваньнин вдруг задумался, продолжает ли его сталкер наблюдать за ним прямо сейчас? В груди что-то сжалось от одной лишь этой мысли. Ему действительно хотелось, чтобы этот человек смотрел на него, и это невозможно было отрицать. Он желал снова ощутить его прикосновения — но осознание этой правды все еще пугало.
Чу Ваньнин судорожно вздохнул в попытке успокоиться.
Ему бы хотелось, чтобы его преследователем оказался Мо Жань, даже если бы это означало, что парень вовсе не такой безобидный, каким кажется.
Чу Ваньнин сел на край кровати и открыл ящик. В нем нашлась новая записка — и Чу Ваньнин некоторое время в замешательстве смотрел на нее. Всю неделю он не заглядывал в прикроватную тумбочку после того как спрятал в нее выстиранную повязку на глаза и белье — но он уже привык к тому, что сталкер оставлял стикеры на видных местах по всему дому — на кухонной стойке, на тумбочке, на двери.
Он взял листок бумаги и развернул его.
На нем значилась единственная фраза, выведенная уродливым, кривым почерком.
«Этот достопочтенный все еще смотрит».
Пальцы Чу Ваньнина дернулись на бумаге, слегка сминая ее. От одной лишь мысли об этом у него пересохло в горле. Сталкер словно знал, что находилось на самом дне его больного разума. Знал, что Чу Ваньнин хотел бы этого, что мужчина продолжал странным образом тосковать по нему.
Осторожно он отложил записку в сторону и достал кружевное белье. Он его постирал, так что оно было таким же белоснежным, как в тот момент, когда он впервые его увидел.
Он собрался с духом и разложил кружевную вещицу на постели. Затем, закрыв тумбочку, отправился в душ. По крайней мере, его тело должно было быть чистым — раз уж его сознание было навечно запятнано.
Свет в комнате все еще оставался тусклым, но теперь, когда он вернулся из ванной в одном полотенце, даже он казался ослепительным. Волосы мужчина собрал в узел на макушке потому что не хотел их намочить — но он решил, что не станет распускать их, учитывая, что они бы стали мешаться в процессе.
Чу Ваньнин все это время игнорировал никак не отпускавшее его тело возбуждение — но больше он сдерживаться не мог. Он натянул на себя белье — а затем расстелил полотенце на постели. Ему пришлось прикусить губу чтобы хоть немного отвлечься от ощущения тонкого кружева, которое, казалось, теперь едва удерживало его плоть.
Чувство было такое, словно, обнажись он полностью — и то чувствовал бы себя менее раздетым, чем в этот момент.
Он лег на полотенце и уставился в потолок, пытаясь понять, что ему делать дальше: стоило ли ему просто ласкать себя, или этого было мало. Взгляд преследователя чувствовался так интенсивно, что, казалось, он находился с ним в одной комнате. Чу Ваньнин даже осмотрелся в какой-то момент по сторонам — но, на самом деле, рядом никого не было. Рука мужчины сжалась на члене через тонкую ткань. Запрокинув голову назад на подушку он закрыл глаза. Глухой стон вырвался из груди. Как так вышло, что он был уже на грани?
Приспустив белье спереди, он обхватил себя и твердо задвигался. Он не собирался тянуть время. Его мысли были наполнены образами Мо Жаня: в душе он представлял, как юноша впечатает его в гладкую стену, прижимаясь грудью к его спине. Его воображение рисовало ему сцены, в которых Мо Жань к нему прикасался, доводя до исступления. Тоскливая боль в районе груди не утихала от осознания, что этому никогда не суждено случиться.
Теперь, в постели, Чу Ваньнин представлял, как Мо Жань бы ласкал его, как сжимал бы пальцами его плоть, и двигался, доводя до оргазма, дразня своей улыбкой. Он представлял, что Мо Жань говорил бы ему что-то приятное: признавался бы, как сильно ему нравится делать это для Чу Ваньнина, и как нравится ему сам Чу Ваньнин.
Он знал, что никогда не будет достаточно хорош для Мо Жаня, но в своих фантазиях он разрешал себе представлять совсем иное. Его брови сошлись вместе, а в животе разлилась горячая волна.
Он провел кончиком большого пальца по головке, касаясь отверстия.
Да, ему казалось, что Мо Жань был бы внимательным любовником. Он бы заботился об удовольствии своего партнера. Наверняка он бы не отводил от него глаз, прикасаясь к нему. Возможно, он бы даже… может, он бы взял его в рот. Чу Ваньнин издал протяжный стон когда перед его мысленным взором предстали пухлые губы, растягивающиеся вокруг его члена. Изогнувшись от напряжения, он довел себя до оргазма, и, кончив, наконец обмяк.
Потребовалось несколько долгих минут чтобы выровнять дыхание. Когда ему это отчасти удалось, Чу Ваньнин заставил себя подняться с постели чтобы освежиться. На этот раз он не испачкал кружево, так что он снова натянул кружевные стринги — и в таком виде направился на кухню выпить воды.
Когда он уже собирался развернуться в сторону от кухонного островка чтобы отложить пустой стакан появилось внезапное ощущение постороннего присутствия за спиной. Но к тому моменту, как осознание настигло его, стало уже слишком поздно что-либо предпринимать, потому что в следующее мгновение его преследователь накрыл рукой его глаза и вжался всем телом в него сзади. Чу Ваньнин едва не выронил стакан, но незнакомец быстро перехватил его из его пальцев.
— Скучал по мне? — раздался шепот у самого уха. Чу Ваньнин в этот момент отчетливо осознал, что на нем нет ничего кроме стрингов, а человек за его спиной полностью одет. И тела их были прижаты друг к другу плотнее некуда. Мужчину одновременно захлестнули желание и паника. Он не мог не ощущать, насколько был распален его сталкер, потому что свидетельство его возбуждения упиралось ему прямо в ягодицы.
Злился ли сталкер из-за того, что Мо Жань теперь бывал в квартире мужчины? Собирался ли он отомстить? Или он собирался…
— Шшш, — его преследователь призвал его к спокойствию, пытаясь унять набирающую обороты тревожность. Чу Ваньнин сжал ладони в кулаки, но за исключением рук его тело на мгновение расслабилось.
— Закрой глаза.
Ему хотелось бы узнать, кем был этот человек, но ладонь, прикрывающая верхнюю часть его лица, не смягчалась — и вскоре была заменена полоской ткани. Это была та же повязка на глаза что и ранее. Он резко выдохнул когда его преследователь снова обернул ее вокруг его головы и завязал сзади.
Похоже, этот человек успел побывать в его спальне.
— Зачем?.. — Чу Ваньнин недоумевал. Но он был уверен, что ответа не получит. Мужчина позади него схватил его за запястья и уложил его руки на кухонную стойку — а затем, обняв Чу Ваньнина за талию, прижал к себе. Его нос уткнулся в шею мужчины.
— Приятно пахнешь, — да, он не ответил на предыдущий вопрос, вместо этого продолжая вдыхать аромат его кожи. Его лицо было гладко выбрито, а губы оставляли влажные следы везде где касались. Пульс Чу Ваньнина ускорился. У него слегка закружилась голова когда его преследователь толкнул его вперед, заставляя опереться об холодную поверхность кухонной стойки. В этом было некоторое облегчение — по крайней мере, он знал, что не грохнется на пол.
Руки медленно прошлись по его спине, а затем очертили контуры стрингов.
— Тебе очень идет.
Чу Ваньнин почувствовал собственническую нотку в этом замечании. Стринги были подарком его сталкера. Разумеется, тому нравилось видеть, что мужчина носит их. В следующую секунду он потянул за полоску тонкого кружева сзади, оттягивая ее в сторону.
— Ты хочешь этого, правда? — спросил он. Его палец медленно прошелся между ягодицами, дразнясь, и Чу Ваньнин замер. Это был вопрос? Он мог высказать свое мнение? Каким-то образом это было даже хуже, чем быть оттраханным и позволять себе думать, что у него на самом деле не было выбора — даже если он в глубине души действительно этого хотел. В груди сперло от чувства унижения. Он должен был ответить. Должен был заставить сталкера убираться вон. Но действительно ли он собирался это сделать? И действительно ли его «нет» могло сработать? Хотел ли он это и впрямь выяснять?
Все, о чем он мог думать — то, как сталкер заполнил его в прошлый раз собой. Воспоминание тех ощущений ярко ожило в его голове — учитывая, что сейчас тот же человек зажимал его, и его запах вызывал жар. Чу Ваньнин хотел этого. Однако он не собирался произносить это вслух — даже само признание этого факта уже было за пределами его возможностей.
— Просто скажи это, Ваньнин, — продолжал дразниться незнакомец, склоняясь над ним. Он лизнул внутреннюю часть уха мужчины, и Ваньнин задрожал под ним. — Этот достопочтенный вполне благоразумен.
И без этого Чу Ваньнин прекрасно уже понимал, что именно он был той стороной, которая не вела себя благоразумно. Он не переставал дрожать, и лишь сильнее оперся локтями на стойку, склоняя голову. Нет, он не собирался отказывать своему преследователю. Он держался за эти ощущения — они позволяли ему чувствовать себя желанным, пусть это и было слишком стыдно и унизительно чтобы признаться в этом даже себе.
— Ммм? — снова побуждал его ответить незнакомец. Лицо Чу Ваньнина полыхало от стыда. Избежать необходимости говорить о своих желаниях для него сейчас было куда важнее, чем избежать физического контакта самого по себе.
— Делай, что хочешь, — выдохнул он сквозь зубы. Он хотел сказать это прохладным равнодушным тоном. Намеренно решил оставить выбор в руках своего преследователя чтобы затем иметь возможность убеждать себя, что так и не ответил «да» или «нет» однозначно. Но его ответ сорвался с его губ с томным придыханием — и он буквально кожей ощутил восторг, исходящий от человека позади него. Ткань на его глазах вдруг стала влажной потому что он знал, что не смог бы сказать «нет», как бы не пытался себя в этом убеждать.
— Как пожелаешь, — тихо промурлыкал преследователь у самого уха. Та самая рука, которая уже какое-то время дразнила зад мужчины, грубо стащила белье с его бедер, и клочок ткани неловко повис на щиколотках. В следующий миг мужчина сзади раздвинул его колени, и Чу Ваньнин неосознанно высвободил свою лодыжку чтобы позволить это.
Возможно, он не хотел говорить о своих желаниях вслух, но его действия были гораздо красноречивее.
С разведенными в стороны ногами Чу Ваньнин снова ощущал себя беззащитным. Он мог лишь воображать, какое сейчас было выражение лица у человека позади него.
Отрицать, что он представлял на его месте Мо Жаня, было бы глупо. Их комплекция была удивительно схожей, так что, если бы он мог заставить себя поверить, что парень способен на подобное — он бы наверняка заподозрил, что это он и был.
Влажные пальцы прижались к его входу и проникли внутрь без подготовки. «Два сразу» — отметил Чу Ваньнин. Растяжение было резким, заставив его задыхаться. Пальцы незнакомца были длинными и крупными, и вошли очень глубоко, задевая чувствительную точку, отчего Чу Ваньнин буквально содрогнулся.
— Да… Твое тело всегда такое честное… — похвалил его преследователь. В голове Чу Ваньнина смутно пронеслось, что это ведь была всего лишь их вторая встреча, так что было неясно, с чего он вдруг пришел к такому выводу, основываясь на такой небольшой выборке — но его снова сбил новый толчок, задевший простату. Ему потребовалась вся его сдержанность чтобы не издать ни звука — однако его дыхание все равно звучало хрипло.
На мгновение незнакомец убрал руку — а затем пальцев внутри стало еще больше. «Три?» Чу Ваньнин уже не был уверен. Он не мог сказать наверняка, не глядя. От полноты внутри и растяжения его спина выгнулась, а член начал напряженно пульсировать, налившись. Его бедра сжимались на каждом толчке — и не было никакой надежды скрыть, насколько ему это нравилось.
— Ваньнин, — произнес мужчина, склоняясь снова к его уху, как будто ему доставляло удовольствие произносить одно лишь его имя.
Послышался шелест одежды, а затем что-то горячее и твердое заскользило по его заднице. Он был влажным — очевидно в той же смазке, в которой были его пальцы. На секунду мужчина отстранился — а затем вошел внутрь. Плавно толкнулся — и продолжал движение до тех пор пока его бедра не прижались к ягодицам Чу Ваньнина.
Он непристойно застонал, не скрывая свое удовольствие, в то время как Ваньнин вдруг ощутил, что в его теле больше не осталось места для воздуха, и он больше не мог даже вздохнуть чтобы издать какой-либо звук. Он был максимально растянут, и настолько напряжен, что не мог даже помыслить о том чтобы сдвинуться с места. Однако боли почти не было — только обжигающая переполненность, вынуждавшая его тело приспосабливаться к этому члену. Она была почти невыносимой, но он ничего не мог с этим поделать. Прошло несколько мгновений, и сталкер легонько сжал его бедро.
— Все хорошо, просто дыши, — выдохнул он. Чу Ваньнину все еще требовалось некоторое время чтобы приспособиться. Его дыхание теперь было неглубоким и быстрым — но не на грани истерики, как в первый раз. На этот раз он попробовал сконцентрироваться на расслаблении, позволяя этому случиться.
Движения возобновились практически сразу после этого. Человек за его спиной вышел почти наполовину, и резко вонзился в него, толкая его всем телом на стойку — и Чу Ваньнин лишь понадеялся, что его не размажет по поверхности. Не было ни пауз, ни возможности избежать этого безумного ритма. Незнакомец удерживал одной рукой на месте его бедра, продолжая вбиваться в него, вторая же его рука обвилась вокруг Чу Ваньнина, сжимая основание горла.
— Тебе хорошо, правда? — спросил он, дразня ухо мужчины языком и зубами. — Когда этот достопочтенный трахает тебя, ты можешь представлять себе, что это делает кто угодно, — внезапно он резко сжал пальцы, — например, тот, кого ты представляешь, когда дрочишь у себя в спальне. Он ведь никогда не узнает, что в твоих грязных мыслях…
Чу Ваньнин покачал головой, но не потому что отрицал — а потому что пытался избавиться от яркого образа, который эти слова в нем пробудили. Он представил, как Мо Жань подстерегает его, а затем толкает его на столешницу, нагибает, и вдалбливается вего тело. Насколько большим был у Мо Жаня в сравнении? Если бы это когда-нибудь произошло, ощущалось бы это точно так же? Чу Ваньнин дрожал от одной лишь мысли, был возбужден до предела и чувствовал приближение кульминации несмотря на то, что кончил совсем недавно.
Рука отпустила его горло и двинулась вниз, обхватывая член Чу Ваньнина — но вместо того чтобы ласкать незнакомец внезапно сжал его у основания, отодвигая удовольствие. Чу Ваньнин не смог сдержаться и захныкал. Следующим движением его преследователь вошел в него максимально глубоко и замер.
— Кто это? — раздался опасный шепот у самой щеки Чу Ваньина. — Кто тебя трахает?
Он снова отстранился и толкнулся внутрь, словно обезумев, ощущение граничило с болью.
— Скажи мне! — что-то болезненное и надрывное сквозило в его требовании.
Чу Ваньнин находился уже за гранью дрожи, его тело сотрясалось от невыносимой потребности кончить — но он не мог позволить себе ответить. Что, если этот человек знал Мо Жаня, и мог рассказать ему? Или — что было бы еще хуже — не знал о том, кто такой Мо Жань, и начал бы разыскивать его уже постфактум? Чу Ваньнин отрицательно покачал головой, и рука снова болезненно сжалась на его члене.
— Ваньнин, Ваньнин, скажи мне, кто это, — его преследователь почти умолял, при этом продолжая его трахать. Он был таким большим, что неизбежно стимулировал простату каждый раз когда вонзался.
В конце концов, он ослабил хватку, а затем уже обеими руками крепко сжал бедра мужчины.
Чу Ваньнин снова позволил себе подумать о Мо Жане, и о том, как тот двигался бы в нем, проникая так же глубоко, повергая в экстаз. Он опустил голову еще ниже, и с его губ слетел лишь один слог.
«Мо…»
Человек позади него либо не расслышал его, либо притворился что не услышал. Он задвигался с безумной скоростью, и Чу Ваньнин больше не был в состоянии держаться, он взлетел к точке невозврата — и тяжело кончил. Разум его померк от пережитого удовольствия, и все его тело содрогнулось. Он больше не мог контролировать себя, стоны срывались на каждом выдохе.
— То, как ты кончаешь на моем члене, так горячо, — задохнулся его преследователь позади него. Чу Ваньнин знал, что он тоже близок. Его движения были беспорядочными, каждый толчок приходился глубже и длился чуть дольше предыдущего. А потом все закончилось в одну секунду. Пульсирующее, теплое чувство снова наполнило Чу Ваньнина, и он рухнул на стойку. Он сам не понял, почему мир внезапно начал раскачиваться перед его глазами, а затем внезапно померк.
Комментарий к Часть 4. Новая рутина
Как всегда, публичная бета открыта. Следующая выливка перевода во вт.
========== Часть 5. Растущее напряжение ==========
Чу Ваньнин открыл глаза.
В комнате было светло — судя по углу, под которым в окно пробивались лучи солнечного света, стояло утро. Ему потребовалось немного времени, чтобы сориентироваться. Он лежал в своей кровати. Шторы были, как обычно, раздвинуты. Он был в пижаме — под одеялом. Внутри все еще ощущалась ноющая болезненность, но других свидетельств того, что вчера произошло, не было. Несколько минут он ждал, что проявятся еще какие-то последствия — но этого так и не произошло. В конце концов мужчина кое-как выбрался из постели и отправился в душ чтобы почистить зубы и окончательно проснуться. Однако уже в дверях остановился.
Его повязка на глаза и стринги сушились в душе. Один их вид был намного более пугающим свидетельством прошлой ночи, чем смутные отголоски боли в теле.
Впрочем, он призвал себя к спокойствию, и в следующую минуту уже чистил зубы.
Подумал над тем, чтобы принять душ — но, осмотрев себя, вдруг понял, что абсолютно чист. Его сталкер, что же, искупал его? Каким образом он все это время оставался в отключке? Почему не проснулся? «Нужно поразмыслить над этим позже», — решил он.
Почистив зубы, снял с сушилки уже успевшие высохнуть повязку и стринги и сложил их, а затем собрался отправить их в ящик. Впрочем, его совсем не удивило новое письмо.
Почерк был на этот раз чистым и очень аккуратным. Сердце застучало когда он сел читать.
«Ваньнин,
я надеюсь, что ты хорошо себя чувствуешь и уже пришел в себя.
Если честно, я не знаю, что тебе написать.
Ты для меня остаешься непонятным. Загадкой, которую мне еще предстоит решить.
Желать тебя издалека было вызовом с самого начала, но твои действия на прошлой неделе по-настоящему сбили меня с толку.
Я никогда не уверен, раздражает ли тебя мое присутствие, или тебе все-таки нравится мое внимание.
Какое-то время ты не пользовался игрушкой, которую я тебе подарил, но и не вернул ее.
А затем ты устроил мне шоу, и, в конце концов, использовал ее — но, когда я сделал то, что обещал, ты призвал внешнюю помощь, чтобы спровадить меня.
Но ты не вызвал копов, и ты носишь мой браслет каждый день.
Ты не хочешь, чтобы я приходил к тебе и делал за тебя работу по дому — но вместо меня теперь все это делает кто-то другой.
Кажется, тебе нравится, когда кто-то, кого ты почти не знаешь, открыто тебе помогает — но ты не готов признавать, что тебе также нравится то, что я делаю с тобой, когда прихожу к тебе».
Написание следующей пары предложений снова скатилось на неопрятные каракули.
«Тебе хочется, чтобы тебя грубо отымели. Тебе нравится, когда этот достопочтенный засаживает тебе, но ты не просишь об этом словами. Баобэй, ты думаешь, что, если ты смолчишь, никто не увидит, чего ты хочешь на самом деле? Этот достопочтенный знает тебя — намного лучше, чем ты думаешь, во всех смыслах, в которых ты боишься, что тебя когда-либо узнают.
Этого достопочтенного не так-то легко сбить с толку».
Чу Ваньнин тяжело сглотнул от того, насколько свободно сталкер заявлял, как хорошо он знает его, используя такие грязные слова. Его взгляд метнулся к браслету, который все еще обхватывал его запястье — а затем снова обратился к письму. Удивительно, но почерк снова стал аккуратным. Такого раньше никогда не случалось.
«Ваньнин, почему ты не сменил замок?»
Чу Ваньнин надолго задержался на последней фразе. Он и сам не понимал, почему отказался от идеи сменить замки. Это был бы самый быстрый способ пресечь попытки преследователя вламываться к нему в квартиру — хотя бы на некоторое время.
Совершенно ясно, что у сталкера был ключ. Доказательств взлома он до сих пор не сумел обнаружить.
Закрыв глаза, Чу Ваньнин мысленно вернулся к холоду кухонной стойки под грудью, к бесстыдным пальцам, а затем к тому, как глубоко проник в него незнакомец. Теплое, деликатное возбуждение распространилось внизу живота, и грудь наполнилась жаром когда он снова воссоздал в воспоминаниях момент, когда его преследователь прижимался к нему всем телом, при этом находясь в нем. Его сердце продолжало отбивать стаккато с тех пор как он нашел письмо.
Он смутно представлял, как после всего произошедшего таинственный человек проявлял о нем заботу. Как он искупал его и укрыл одеялом с такой осторожностью.
Почему его сталкер был таким двойственным?
Его мысли снова спустились с тормозов, искажая здравый смысл, заставляя его таять под воздействием чистого желания. Он уронил лицо в ладони, кусая губу. Рано или поздно ему все равно следовало бы признать тот факт, что сталкер был прав, по крайней мере, в одном. Чу Ваньнин наслаждался тем, что этот человек с ним проделывал, пусть и чувствовал себя в эти моменты окончательно испорченным. Ему оставалось лишь надеяться, что он как-то переживет все это — и останется жив.
Его дыхание стало неровным, так что он заставил свой разум успокоиться. Сложил письмо и спрятал его вместе с остальными записками. В его распоряжении оказалось все воскресенье, и он не собирался позволять событиям прошлой ночи помешать ему приступить к осуществлению сегодняшних планов.
Он хотел попробовать научиться готовить еду. Правда, это был лишь наполовину сформированный план — но, все же, как только он поймет, чему хочет научиться, это было бы легко осуществить, верно?
Он покосился на свой телефон и заметил сообщение от Мо Жаня. Его сердце замерло, и он в отчаянии стиснул зубы. Человек, которого он не знал, играл на его теле словно на каком-то музыкальном инструменте — а другой поселился в его сердце, словно платил ему за это аренду.
Нет, он действительно мог это просто не пережить.
Со вздохом он разблокировал телефон.
Мо Жань> Вчера мы так здорово провели время! Давай повторим? Может быть, в следующий раз сходим в Haitang Garden? Это недалеко, и мне очень нравится их рыба-белка. Я угощаю!
За сообщением последовала наклейка с изображением хаски с игрушечной костью в пасти и звездочками в глазах.
Чу Ваньнин> Доброе утро. Спасибо за вчерашний ланч. Было очень здорово.
Так и не нажав «Отправить», мужчина хмуро уставился на экран телефона. Нет, чего-то не хватало. Он попытался снова.
Чу Ваньнин> Доброе утро. Вчера было здорово. Спасибо за еду. Haitang Garden как-то рекомендовал мне мой босс…
Чу Ваньнин едва не застонал в голос и снова перепечатал:
Чу Ваньнин> Доброе утро. Вчера было здорово. Спасибо за еду. Мой коллега тоже советовал мне Haitang Garden. Можем сходить в пятницу, если хочешь.
Пятница. Лицо Чу Ваньнина вдруг разгорячилось, а в голове его тут же замельтешели ассоциации со словами «свидание» и «романтика» — но он решил отправить сообщение несмотря на все это, потому что пятница не была каким-то особенным днем только для романтических встреч, черт возьми! Он отложил телефон и вышел из спальни прежде чем искушение увидеть ответ Мо Жаня взяло бы верх.
Большую часть дня он пытался научиться делать вонтоны.
~
В течение следующей недели каждый день в ящике он находил новое письмо. Чу Ваньнин читал их все. Каждое из них было коротким — и аккуратный почерк чередовался через день с кривым. Его преследователь, как и сам Чу Ваньнин, кажется, все больше слетал с катушек.
Хотя у Чу Ваньнина не было возможности ответить ему, сталкер продолжал просить его определиться и сказать ему, чего же он на самом деле хочет. Он просил Чу Ваньнина недвусмысленно отвергнуть или принять его. Что это был за абсурд? С каких это пор люди вступали в отношения со своими сталкерами? Даже совершенно неопытный Чу Ваньнин знал, что это было неслыханно.
Дважды письма сопровождались подарками.
Одним оказался пакет молочных конфет с белым кроликом. На оранжевом стикере, прикрепленном к нему, значилось «Для тебя только самое лучшее». На следующий день Чу Ваньнин взял эти конфеты с собой на работу и съел все за один день. Они были сладкими и легкими — но не приторными. Поначалу твердые ириски медленно таяли во рту, постепенно размягчаясь. Сталкер такие конфеты подарил ему впервые — и Чу Ваньнин не был уверен, откуда он узнал, что это его любимые.
Другим подарком было колье с подвеской. Оно представляло собой простую плетеную серебряную цепочку,на которой был закреплен кулон из ярко-красного камня в форме слезы. Он был одновременно и матовым, и прозрачным, так что иногда действительно казался каплей крови — однако все же был полностью твердым на ощупь. Желтый стикер на маленькой коробочке, в которой лежало украшение, гласил: «Чтобы согревать тебя. Носи его как можно ближе к коже».
Чу Ваньнин долго рассматривал украшение, а затем решился его надеть. На это ушло некоторое время, поскольку он не привык надевать цепочки — однако он справился. Сжав кулон в руке, он вдруг ощутил, что он был действительно немного теплым — и тут же подумал, что у него, должно быть, галлюцинация. Тщательно рассмотрев его, в конце концов, он спрятал его под рубашку.
Чу Ваньнин> Похоже, он снова был у меня.
Мо Жань> Ого, снова? Это было после того, как я уехал?
Чу Ваньнин> Я не знаю.
Мо Жань> Твою ж… Мне жаль, что тебе пришлось с этим столкнуться в одиночку.
Чу Ваньнин долго думал прежде чем ответить, и лишь спустя какое-то время написал:
Чу Ваньнин> Это не твоя вина. Это длится уже давно.
Мо Жань> Ты все еще уверен, что не хочешь сменить замок?
А затем последовал стикер с хаски. Песик глядел на Чу Ваньнина огромными милыми глазами. И не было ни знаков вопроса, ни каких-либо дополнительных обозначений, которые бы помогли мужчине понять, к чему его вообще отправили. Он просто выжидающе глядел на него с экрана телефона.
Чу Ваньнин понятия не имел, как на это реагировать, и в итоге вообще решил не отвечать.
~
В пятницу Чу Ваньнин ушел с работы пораньше. Коллеги проводили его странными взглядами когда он вышел из офиса и направился к лифту — и он задался вопросом, не обсуждали ли они его. Впрочем, нажимая кнопку первого этажа он тут же мысленно решил, что они могли говорить о нем все, что угодно — ему это было безразлично.
Идя по дорожке к своему дому, Чу Ваньнин спрашивал себя, удастся ли ему поймать сегодня сталкера. Впервые он выбился из своего обычного расписания и приехал домой раньше.
Входная дверь оказалась не заперта, и Чу Ваньнин некоторое время просто тупо смотрел на нее. Решившись, в конце концов, он толкнул ее и вошел внутрь. По привычке снял обувь. Из подсобного помещения доносился шум, и Чу Ваньнин направился туда.
Именно там он и обнаружил Мо Жаня, который сидел на складном стуле рядом со стиральной машиной, как раз работавшей в режиме отжима. Мо Жань держал ручку в руке, прижимая ее к губам, и щурился на отмеченный в блокноте список дел.
Стиральная машинка адски шумела. Чу Ваньнин не был уверен, сколько это уже продолжалось.
— Мо Жань?
— Ах! — Мо Жань вскрикнул от удивления, едва не подскочив на месте. Блокнот вылетел из его рук, и он попытался перехватить его в воздухе, попутно роняя ручку. Некоторое время ему потребовалось чтобы успокоиться и собрать все что упало. Он резко закрыл свои записи и обратил переполненный виной взгляд на Чу Ваньнина.
— Ах… — повторил он во второй раз, на этот раз голос его звучал тише.
— Я думал, ты сегодня не собирался заходить? — Чу Ваньнин чувствовал себя несколько растерянным из-за реакции юноши. Шум стиральной машинки отчего-то вызывал у него легкую головную боль.
— Почему ты здесь? Тут же оглохнуть можно. Пойдем, — он махнул рукой, приглашая Мо Жаня следовать за собой. Парень на мгновение замешкался, но затем все-таки поднялся и пошел за мужчиной, видя, что тот не собирается оставаться в постирочной.
Чу Ваньнин привел его в гостиную.
— Садись, — пригласил он, а затем отправился на кухню за яблочным соком на двоих. Он протянул Мо Жаню стакан, мягко поглядывая на него прежде чем сесть рядом.
— Ты сегодня рано, — наконец заговорил Мо Жань. С его лица не стерлось виноватое выражение, но Чу Ваньнин так и не смог понять, что именно могло вызвать в юноше подобные чувства.
— Мы ведь сегодня собирались сходить в Haitang Garden, — начал он объяснять, но затем остановился, запоздало осознавая, как Мо Жань мог истрактовать его слова. Глаза парня от удивления расширились, а лицо слегка порозовело. Выходило, что Чу Ваньнин ушел пораньше с работы чтобы подготовиться к их ужину, как если бы это было свиданием. Он пришел домой пораньше чтобы переодеться и принять долгий душ.
Лицо мужчины раскраснелось.
«Это не свидание, прекращай вести себя так, словно вам предстоит романтический ужин!» — мысленно отругал он себя.
Вслух же добавил:
— Да и вообще, в чем проблема? Разве я не могу приходить к себе домой, когда захочу?
— Да-да, конечно! — быстро ответил Мо Жань, жестами пытаясь успокоить мужчину, — Ты можешь делать что хочешь. Я просто хотел порадовать тебя выстиранной одеждой…
Несмотря на это объяснение Чу Ваньнин все еще ощущал, что юноша продолжал в чем-то винить себя, но он так и не смог понять причину, и это его не на шутку встревожило.
Еще некоторое время он продолжал наблюдать за ним, а затем, смиряясь, вздохнул. Обеспокоенный взгляд Мо Жаня живо напоминал ему стикерпак с глупым хаски.
— В следующий раз, если надумаешь прийти, напиши мне. Не только у тебя есть доступ к моей квартире, и я хотел бы избежать в дальнейшем возможных недоразумений, — голос Чу Ваньнина звучал холодно и безэмоционально, хотя на самом деле он имел в виду, что не хотел бы случайно перепутать юношу со своим сталкером, и вовсе не собирался относиться к нему так, как относился к человеку, регулярно нарушавшему его границы, поймав его.
— Д-да, я понял. Прошу прощения за неприятный сюрприз… — Мо Жань почесал затылок и опустил глаза. Прежде чем кто-либо из них успел сказать хоть слово из постирочной раздался пронзительный писк — и Мо Жань подхватился на ноги, бросив стакан с соком на кофейном столике.
— Я, пожалуй, пойду, достану стирку из машинки.
Чу Ваньнин проводил его взглядом, стараясь не слишком акцентировать внимание на том, как идеально сидели на юноше сзади его брюки, или на том, как соблазнительно растягивалась футболка на его широких плечах. Ох… он был по уши влюблен в этого парня.
Чтобы чем-то отвлечь себя он помыл стаканы, а затем отправился в спальню. Даже продолжительное изучение содержимого шкафа не подало ему никаких идей о том, что же лучше надеть этим вечером. Мо Жань все еще был в его квартире, и это заставляло его мысли сбиваться. Он тут же вспомнил, что Мо Жань, казалось, чувствовал себя как дома когда сидел в подсобном помещении рядом со стиральной машинкой и сосредоточенно изучал свои записи. А их обед на прошлых выходных был почти что домашним — как если бы они были возлюбленными, разделяющими трапезу. Стертая граница между знакомством, дружбой и, возможно, чем-то еще — смущала и вызывала в сердце болезненное томление. Если бы только Мо Жань чувствовал то же, что и он…
Стук в дверь прервал ход его мыслей. Он повернулся как раз вовремя чтобы увидеть, как Мо Жань осторожно заглядывает в его комнату. Чу Ваньнин неплотно закрыл дверь — он все равно не собирался переодеваться пока парень не ушел.
— Вот ты где, — Мо Жань улыбнулся, но не толкнул дверь, — Я войду?
Чу Ваньнин бросил на него красноречивый взгляд через всю комнату. Ему было слишком неловко. Даже будучи полностью одетым все равно он отчего-то чувствовал себя голым просто потому что находился в спальне.
— Ах… — вырвалось у него.
Мо Жань, приподняв бровь, окинул его взглядом.
— Конечно, — поспешно тут же исправился Чу Ваньнин, проглотив свои переживания. Мо Жань открыл дверь и зашел. В руках он держал стопку сложенного свежевыстиранного белья. Его улыбка стала нежной когда он подошел к Чу Ваньнину чуть ближе.
Он поначалу остановился всего в нескольких шагах, но затем сделал еще несколько, приблизившись настолько, что между ними теперь практически не оставалось свободного пространства. Чу Ваньнин перестал думать, а сердце его забилось со скоростью миллиарда ударов в секунду.
Мо Жань… он собирался… Что он собирался сделать? Взгляд Чу Ваньнина невольно остановился на пухлых соблазнительных губах. Он буквально чувствовал тепло, исходящее от парня, поскольку их разделяли всего несколько сантиметров.
А затем Мо Жань отступил.
— Кажется, это всё, — сказал он, и Чу Ваньнин взглянул на него в замешательстве.
Мо Жань указал на шкаф за спиной мужчины:
— Одежда. Ее нужно сложить и убрать после стирки.
Нежная улыбка все еще играла на его губах, а затем он опустил глаза и в следующий миг ресницы крошечными веерами затрепетали на его щеках перед тем как он отвернулся и направился к двери.
Чу Ваньнин сам не знал, как у него не подкосились колени и он выстоял пока юноша не покинул его спальню.
~~~
В семь вечера Мо Жань позвонил в дверь. Чу Ваньнин ему почти сразу открыл.
— У тебя нет ключа? — спросил он раздраженно, все еще испытывая неловкость от их последней встречи.
Мо Жань застенчиво улыбнулся ему, поправляя волосы и неловко отступая.
— Не хотел недоразумений, — ответил он.
На нем были темно-серые брюки, которые Чу Ваньнин уже однажды видел, и которые творили чудеса с его задницей, и черная как смоль рубашка с золотыми вставками на лацканах и манжетах. Чу Ваньнин на какое-то время просто залип.
К тому же, увидев, что парень явно постарался, он испытал облегчение. До этого он смутно опасался, что будет одет неподобающе — однако Мо Жань, кажется, тоже решил принарядиться.
Сам Чу Ваньнин надел для ужина с Мо Жанем все лучшее, что у него было: светло-серые брюки с остро заутюженными стрелками и белоснежную рубашку на серебряных пуговицах. Он не подкатывал рукава, так что кожаный браслет был надежно спрятан от посторонних взглядов, а подвеска находилась под тканью рубашки. Волосы он подобрал в высокий хвост чтобы довершить строгий образ.
— Ты прекрасно выглядишь, — приглушенно сказал Мо Жань. Его взгляд на мгновение замер чуть ниже лица Чу Ваньнина, а затем его щеки слегка зарумянились, и вид у него был такой, словно он собирался добавить что-то еще, но в последний момент не стал этого делать.
— Ты тоже хорошо выглядишь, — ответил Чу Ваньнин. Он не привык к такого рода общению, и не знал, какие комплименты были приемлемы, а какие — нет, потому просто последовал примеру парня.
Мо Жань прокашлялся и отвел глаза.
— Спасибо. Ну, что, пойдем?
Таким образом они отправились ужинать. Ресторан находился в нескольких кварталах от дома Чу Ваньнина. Особо не торопясь, они дошли до него за пятнадцать минут. Мо Жань, очевидно, зарезервировал столик заранее, потому что хост слишком уж радушно им улыбался, что наводило на мысль о том что они гости VIP-класса.
Стоя у входа, Чу Ваньнин осматривал интерьер. С одной стороны здесь был большой аквариум с подсветкой, в котором плавали разные виды рыб. Рядом располагалась касса, а прямо за ней — кухня. Сам ресторан был просторным и уютным за счет неяркого теплого освещения. Он выглядел довольно многолюдным, и Чу Ваньнин так и не смог найти пустой стол, за который они должны были сесть.
Хост сначала повел их к аквариуму, и Мо Жань принялся критически рассматривать рыбу. Чу Ваньнина не интересовало, какое живое существо он собирался съесть в ближайшее время, поэтому он отвернулся от стеклянной панели, скрестив руки.
Впрочем, он слышал, как Мо Жань приглушенно разговаривал с хостом. Всего мгновение спустя тот жестом позвал их.
— Сюда, пожалуйста, — он повел их к столику в уединенном уголке ресторана. От остального пространства его отделяла откидная ширма, украшенная замысловатым орнаментом. Это был столик на двоих, накрытый белой скатертью. На нем уже были разложены приборы — а также на серебряном канделябре высилась одинокая свеча.
Выглядело это невероятно романтично, и Чу Ваньнин вдруг ощутил, что его лицо стало горячим. Хост решил, что у них с Мо Жанем свидание? Он мельком взглянул на юношу, и тот тоже слегка покраснел. Может, его тоже смутило это недоразумение? Это было логично, если учесть, что Чу Ваньнин выглядел просто в сравнении с Мо Жанем.
Мужчина попытался проглотить горечь, которая внезапно откуда-то взялась во рту. Он собирался вести себя так, словно ничего особенного не произошло. Даже если столик был накрыт для пары, двое не состоящих в отношениях мужчин тоже вполне могли за ним есть. Это не должно было вызывать неловкость ни у кого из них.
Мо Жань некоторое время, казалось, колебался, но затем медленно покачал головой и сел. Чу Ваньнин не понял, чем было все это вызвано, но, не задавая лишних вопросов, сел напротив парня. Меню на столике не было, и хост тоже ничего им не оставил, так что мужчина поднял глаза на Мо Жаня чтобы увидеть, были ли у него идеи на этот счет.
— Ах, я уже договорился о блюдах с шеф-поваром. Если тебе что-то не понравится, или ты останешься голодным, позже нам принесут меню, и мы сможем заказать еще что-нибудь, — объяснил тот, и на лице его снова промелькнуло немного виноватое выражение — но затем он улыбнулся Чу Ваньнину, — Я должен был сказать тебе об этом раньше. Прости.
Чу Ваньнин знал, что его лицо все еще пылает огнем. Он опустил взгляд в стол и коротко согласился:
— Ничего страшного, я доверяю твоим вкусам.
Он сказал это чтобы успокоить Мо Жаня. Однако когда человек напротив него издал удивленный вздох, ему пришлось снова взглянуть на Мо Жаня. Парень смотрел на него так, словно человек перед ним был самой сложной загадкой, какую ему только приходилось видеть.
— Что? Что произошло?
— Н-ничего, — отрывисто ответил Мо Жань, — Спасибо, что сказал это, — он избегал смотреть Чу Ваньнину в лицо, — Это многое значит.
Никто из них больше не пытался завести разговор пока не подали первые блюда и напитки.
Сначала официант откупорил бутылку вина из цветков груши и разлил напиток по бокалам — а затем поставил ее на стол. Чу Ваньнин скептически покосился на нее. Он не пил, в основном, потому что весь алкоголь что он когда-либо пробовал был ужасен на вкус. Он собрался отставить бокал в сторону, уже взял его — но внезапно прежде чем он успел это сделать его ладонь накрыло теплое прикосновение. Мо Жань удерживал его пальцы в своих, и что-то в его груди резко сжалось.
Он взглянул на юношу — и понял, что тот на него серьезно смотрит.
— Может быть, все-таки попробуешь? Думаю, тебе должно понравиться.
Чу Ваньнин подумал, что едва ли когда-нибудь смог бы отказать Мо Жаню хоть в чем-то, когда тот так на него смотрел, даже если бы того пожелал — и внутренне ужаснулся тому, насколько же сильно был в него влюблен. А сейчас он не мог даже руку отдернуть потому что иначе бокал бы опрокинулся.
— Пусти, — сказал он, имея в виду, что ему необходимо высвободить руку, чтобы попробовать вино, но голос его прозвучал холодно и резко. Мо Жань отдернул ладонь словно ошпаренный.
— Прости, — он опустил взгляд.
Чу Ваньнин не был уверен, что ему следовало делать с выражением на лице юноши — тот выглядел словно щенок, которого только что пнули. Он знал, что виноват в том, что Мо Жаню некомфортно, но как он мог теперь все исправить? Он не имел опыта в такого рода взаимодействии, и он до смерти боялся, что может ненароком раскрыть свою влюбленность. Вместо того чтобы попытаться хоть как-то оправдаться он поднес бокал к губам и сделал осторожный глоток.
Вино оказалось на удивление неплохим. Сильный алкогольный привкус все еще был ощутим, но его резкость сглаживалась фруктовой сладостью. Чу Ваньнин отпил большой глоток и поставил бокал на стол.
— Довольно неплохо, — признал он, избегая смотреть на Мо Жаня.
Парень пару мгновений ничего не отвечал, и Чу Ваньнин все же решился бросить на него мимолетный взгляд — и обнаружил, что тот смотрит куда-то в пол.
— Мо Жань? — позвал он, и парень наконец поднял на него глаза, на лице его читалась нерешительность, — Вино. Оно неплохое.
Последнюю фразу он произнес с ударением.
Мо Жань медленно кивнул, как если бы ему требовалось некоторое время чтобы уловить смысл того, что ему говорил Чу Ваньнин. А затем он снова заулыбался, и мужчина с облегчением подумал, что, даже если что-то и пошло не так, ему все-таки удалось все исправить.
— Сладкое, правда?
— Да, — кивнул Чу Ваньнин. Он попробовал улыбнуться в ответ.
Официант вернулся с тарелкой маринованного редиса и ребрышками под сладким соусом. Мо Жань принялся рассказывать о блюдах — хотя Чу Ваньнин в этом не нуждался. Мужчины принялись есть. Чу Ваньнин время от времени поглядывал в сторону Мо Жаня, задаваясь вопросом, мог ли он притвориться, что они все-таки на свидании.
Пока Мо Жань ни о чем не догадывался, это было вроде как вполне безобидно.
Тем временем произошла еще одна смена блюд, и официант заменил их тарелки свежими. В центре стола теперь оказалась обжаренная во фритюре рыба-белка, украшенная ярким апельсиновым соусом. Также подали и второстепенные блюда: были здесь и обжаренные овощи, и измельченный тофу на курином бульоне. Дополнительно перед каждым из них официант поставил по пиале с бульоном, в котором дрейфовали львиные головы из крабового мяса. Чу Ваньнин начал резонно задаваться вопросом, а мог ли он все это съесть.
Напротив него Мо Жань оперся локтем на стол, подпирая подбородок ладонью, и теперь уже внимательно наблюдал за Чу Ваньнином.
— Тебе нравится?
— Все выглядит аппетитно, — честно ответил мужчина. Он воспользовался свежей тарелкой и положил себе немного каждого из блюд. Самое меньшее, что он мог сделать — хотя бы попробовать все, даже если он не был в состоянии осилить целую порцию. Мо Жань подождал пока Чу Ваньнин не набререт полную тарелку, а затем последовал его примеру.
— Попробуй рыбу, это их фирменное блюдо, — посоветовал он прежде чем отправить кусочек в рот и продемонстрировать, как сильно он наслаждался ее вкусом. Чу Ваньнин поборол искушение запечатлеть в памяти блаженное выражение лица Мо Жаня для своих дальнейших фантазий. Вместо этого он последовал рекомендации юноши и отломил палочками кусочек филе. На мгновение он сконцентрировался на сочетании вкусов, наполнивших его рецепторы, прикрыв глаза в процессе. Мясо было кисло-сладким и пряным, отдавая легкой морской ноткой — вкус был идеально сбалансированным. Рыба оказалась прожаренной — не слишком плотной по текстуре и невероятно сочной.
Когда он, прожевав кусочек, наконец взглянул на Мо Жаня, он столкнулся с ним глазами. Что-то в лице юноши неуловимо изменилось. Взгляд стал более резким, в улыбке появилась дерзость. Казалось, Чу Ваньнин сконцентрировал на себе все его внимание — и это ощущение заставило мужчину заерзать на стуле. Мо Жань выглядел словно волк, который собирался загнать добычу — но Чу Ваньнин не видел поблизости ничего, что бы могло вызвать в парне подобный интерес, и не мог понять, почему тот вдруг смотрел так на него.
— Соус хорош, — сказал Чу Ваньнин с явной нерешительностью, — И кедровые орешки замечательно дополняют блюдо.
— Да. — Мо Жань говорил односложно.
Даже его голос словно изменился, став более глубоким, протяжным, расслабленным.
— А теперь попробуй бульон, — сказал он, и это должно было звучать небрежно, но Чу Ваньнин внезапно ощутил, как что-то внутри него затрепетало от необъяснимого жара в ответ на очевидную инструкцию; властный тон давил на его разум.
Он легко кивнул головой и взял в руки пиалу.
Всякий раз обращаясь взглядом к Мо Жаню он понимал, что тот продолжал пристально его разглядывать.
Как если бы время замедлило свой бег, и внимание его спутника в какой-то момент было приковано к нему одному. От внезапно охватившего жара начало покалывать уголки глаз. Чу Ваньнину никогда не нравилось быть в центре внимания — и особенно сложно это было выносить когда внимание на него обращал Мо Жань. Мужчина одновременно и хотел этого, и в равной степени страшился. Они ведь лишь недавно стали друзьями — и если бы Мо Жань вдруг понял, как сильно Чу Ваньнин хотел его, это могло его навсегда оттолкнуть.
Отставив в сторону бульон после того как съел несколько пушистых, мягчайших фрикаделек с крабовым мясом, Чу Ваньнин прокашлялся:
— Хм…
— Вот, — Мо Жань двинулся. Он отщипнул палочками нежное мясо со щеки рыбы и протянул его Чу Ваньину. Поначалу мужчине показалось, что его спутник собирался положить этот кусочек в его тарелку — но прошла секунда, две, три… Мо Жань все еще держал палочки на вытянутой руке, чего-то ожидая. Чу Ваньнин уставился на Мо Жаня, и улыбка юноши стала шире — затем перевел взгляд на палочки, раздумывая, что это все значило.
«Он хочет, чтобы я это съел?..» — его разум заискрил в приступе внезапной паники когда эта мысль осенила его. Лицо обдало жаром.
«Что это означает? Мо Жань же не может ожидать, что…»
Но палочки для еды находились на уровне его рта, и все, что нужно было сделать Чу Ваньнину — слегка податься вперед…
Болезненная мысль тут же заставила его сердце сжаться. Что, если Мо Жань все-таки как-то узнал о его чувствах, и теперь издевался над ним?
Однако он быстро отбросил эту идею.
Мо Жань не был настолько жесток, он не был на такое способен.
Чу Ваньнин тут же решил, что просто сделает это. В этом не было ничего предосудительного — и было очевидно, что Мо Жань этому не придавал особого значения. Для него это был всего лишь дружеский жест.
Но эти палочки для еды были совсем недавно во рту Мо Жаня, и Чу Ваньнин продолжал думать об этом когда наклонился вперед и сомкнул губы на кусочке рыбного филе и палочках для еды.
На секунду все замерло, а затем Чу Ваньнин отстранился, медленно пережевывая нежный кусочек рыбы. Ему пришлось после этого буквально заставлять себя поднять глаза на Мо Жаня — и он изумился, обнаружив, что парень так и продолжал сидеть с вытянутой вперед рукой, застыв в том же положении. Он выглядел потрясенным, рот был приоткрыт, а щеки полыхали румянцем.
Палочки для еды со стуком упали на стол, и юноша тут же вскочил на ноги.
— Мо Жа… — Чу Ваньнин хотел спросить, что случилось, но парень перебил его.
— Я скоро вернусь!
И он выскочил из-за стола.
~
Чу Ваньнин сидел в одиночестве за столиком, чувствуя себя брошенным, находясь в полном замешательстве, целых пять минут прежде чем Мо Жань вернулся на свое место.
Похоже, он умылся — так что, возможно, его побег был связан с чем-то срочным. Чу Ваньнин решил не строить никаких предположений и дать ему возможность объясниться.
— Все в порядке? — спросил он, пристально наблюдая за Мо Жанем.
Несмотря на то что парень явно умылся, его лицо все еще было едва ли не пунцовым. Но он старался казаться преувеличенно спокойным, улыбаясь Чу Ваньнину. Улыбка была определенно неискренней и натянутой — ей отчаянно не хватало обычных тепла и непринужденности. Это даже не походило на те несколько раз, когда его выражение лица казалось… другим. Сейчас он выглядел ужасно расстроенным.
— Ах, я в порядке, — ответил Мо Жань, — Просто пришлось… — он сделал рукой неопределенный жест, — Все хорошо.
— Ты уверен? — спросил Чу Ваньнин — потому что у него было смутное чувство, словно парень пытался от него что-то скрыть.
Мо Жань вообще перестал смотреть ему в глаза.
— Да. Ты готов к десерту? — парень говорил быстро, легко меняя тему.
Пустые тарелки были убраны со стола, пока он отсутствовал, и теперь он подозвал официанта, не дожидаясь ответа Чу Ваньнина.
Официант поспешил за сменой блюд пока Чу Ваньнин обдумывал, что только что произошло, косясь на Мо Жаня. Парень застенчиво почесал затылок, опустив взгляд в стол. Он переставил приборы таким образом, чтобы оставить те, что подходили для десерта. Затем взглянул на Чу Ваньнина — и встретился с ним взглядами. Его рот приоткрылся, как если бы он пытался придумать, что сказать.
— Что на десерт? — спросил Чу Ваньнин прежде чем Мо Жань бы выдал очередное несуразное оправдание. Мужчине почему-то не хотелось слышать, что он собирался ему сказать. Было ли это логическим прыжком в суждениях, или результатом его собственной паники из-за того, что он начал придавать значение определенным действиям, или за этим крылось нечто большее — он не желал об этом знать.
На какой-то короткий миг Мо Жань смотрел на него как на своего возлюбленного — и он собирался держаться за это воспоминание.
Мо Жань теперь бросал в его сторону взгляды, полные недоверия. Затем он откинулся назад, а его беспокойные руки наконец опустились на стол перед ним.
— Десерт, точно, — юноша сглотнул, — Надеюсь, тебе понравится. Я заказал многослойное османтусовое желе и сладкий суп Танъюань.
— Звучит неплохо, — отметил Чу Ваньнин, думая об уникальных сочетаниях вкусов, которые Мо Жань выбрал для их ужина. Очевидно, что он тщательно продумал их меню.
Мо Жань на его слова молча кивнул головой.
Когда подали десерт, перед каждым из них очутилась пиала с шариками Танъюань, плавающими в прозрачном сиропе ягод годжи, а в центре стола официант поставил тарелку с ромбиками желе из османтуса.
Чу Ваньнин продолжал ощущать на себе взгляд Мо Жаня когда решился попробовать Танъюань. Шарики были немного крупнее и более клейкими, чем он предпочел бы, и ему потребовалось время чтобы осилить хотя бы один. Несмотря на то что угощение было сладким, он решил на том остановиться — и переключился на желе.
Сладость представляла собой идеальное сочетание слоев из османтуса, которые чередовались с кокосовым молоком. Выглядело угощение слишком красиво чтобы его есть — но Чу Ваньнин все равно отправил кусочек в рот и медленно разжевал, позволяя вкусам смешаться и дополнить друг друга. Желе ему понравилось — и есть его было легче чем Танъюань — так что он сконцентрировался на нем.
Когда с его половиной тарелки было покончено, он отложил ложку и взглянул на Мо Жаня, который в этот момент задумчиво смотрел на него.
— Съешь еще желе, — сказал парень, придвигая тарелку ближе к Чу Ваньнину.
— Я ведь съел свою порцию, — заметил мужчина, пытаясь отодвинуть блюдо в сторону, но Мо Жань удерживал его на месте, прикладывая силу — немного, недостаточно чтобы перевернуть тарелку вверх дном, но все же.
— Давай пойдем на компромисс. Я отдаю тебе свое желе, а ты мне — свой Танъюань, — предложил он после долгой паузы.
Сделка была заманчивой, и Чу Ваньнину пришлось бороться с желанием сразу же принять такие выгодные условия. Однако Мо Жань не сдавался, и в конце концов Чу Ваньнин вздохнул.
— По крайней мере, съешь хотя бы одно желе. Оно восхитительно.
На лице Мо Жаня тут же засияла теплая улыбка, и он кивнул:
— По рукам.
~
Чу Ваньнину удалось оправиться от эффекта, произведенного этой улыбкой, лишь когда он уже почти закончил есть желе. Оно было замечательным, нежно-сладким, с идеально гладкой текстурой — на самом деле, мужчина съел бы еще немного, но был сыт, а потому не стал об этом упоминать.
Прошло некоторое время прежде чем тарелки убрали со столика, и Мо Жань склонил голову.
— Как насчет меню? Мне позвать официанта?
Его улыбка немного посерьезнела, и теперь Чу Ваньнин уже мог смотреть на юношу прямо. Мужчина покачал головой:
— Я не голоден, спасибо. — Ему самому не нравилось, как холодно и небрежно звучал его голос, но он ничего с этим не мог поделать.
— И тебе спасибо, — сказал Мо Жань, и Чу Ваньнин все никак не мог взять в толк, за что тот его благодарил.
— Ты составил мне компанию, — объяснил Мо Жань, вероятно, видя замешательство спутника, — Я давно искал хорошую причину чтобы сходить в этот ресторан.
— Здесь хорошо, — кивнул Чу Ваньнин и последовал примеру Мо Жаня, поднимаясь с места.
Он задавался вопросом, когда они должны будут оплачивать счет — и решил, что, должно быть, им следовало подойти к кассе, но Мо Жань собирался пройти мимо, и даже не думал останавливаться. Чу Ваньнин, в свою очередь, остановился и вытащил бумажник. Женщина за стойкой выглядела сбитой с толку, когда он попросил чек.
— Вы ведь здесь с ним, верно? — спросила она, указывая на Мо Жаня. Когда Чу Ваньнин кивнул она сделала полшага назад, — Тогда нет необходимости платить.
— Что-то произошло? — поинтересовался Мо Жань, подходя к ним. Он остановился чуть ближе чем ожидал Чу Ваньнин — и было невозможно не заметить излучаемое им тепло и приятный аромат кожи. Чу Ваньнин на секунду забыл как дышать.
Заплатил ли Мо Жань по счету когда отлучался из-за стола? Поэтому он так быстро убегал? Теперь, мысленно возвращаясь к случившемуся, мужчина думал, что, скорее всего, так оно и было.
— Я собирался заплатить, но мне сказали, что в этом нет необходимости, — объяснил он, глядя на Мо Жаня и пытаясь проявить твердость — но его голос звучал скорее раздраженно, — Ты действительно расплатился сам? — он решил не ждать, пока Мо Жань ответит, и продолжил, — Позволь мне заплатить половину.
— Возможно, в следующий раз, — ответил Мо Жань, — Я не хочу чтобы ты платил за это… Давай… Давай возвращаться.
— Но… — Чу Ваньнин собрался возразить, но затем замолчал когда понял, что Мо Жань упомянул «следующий раз».
— В следующий раз, — сказал Чу Ваньнин, и на этот раз его голос был тверд, — Ты должен дать мне заплатить в следующий раз.
— Как пожелаешь, — уступил Мо Жань, снисходительно улыбаясь. Чу Ваньнин демонстративно проигнорировал то, как его лицо вспыхнуло от этого наглого выражения.
Все было относительно спокойно на обратном пути. Мо Жань спрашивал его о планах на выходные, и Чу Ваньнин ответил, что ничего толком не планировал, кроме, возможно, пересмотра некоторых отчетов в воскресенье. Он поинтересовался, чем собирался заняться Мо Жань — и парень, пожавплечами, сказал, что выходные у него для отдыха и восстановления сил.
Уже у двери квартиры Чу Ваньнина Мо Жань отступил.
— Я хорошо провел время сегодня вечером, — сказал он.
Чу Ваньнину в который раз пришлось себе напоминать, что это не было свиданием — они с парнем ужинали по-дружески, так что в словах Мо Жаня не было никакого скрытого смысла. И уж совершенно точно Мо Жань не собирался его целовать.
— Мне тоже понравилось, — Чу Ваньнин огляделся по сторонам. Коридор был пуст. Ему, возможно, стоило бы пригласить юношу к себе что-нибудь выпить. Возможно, это могло бы показать парню, что он заинтересован.
Но он этого не сделал.
Он опасался оказаться отвергнутым — увидеть, как на лице Мо Жаня окажется гримаса отвращения — все это было бы для него слишком болезненно, а потому он не стал претворять идею в жизнь.
— Я напишу тебе, — пообещал Мо Жань после долгой паузы. В его глазах промелькнуло что-то смутно грустное, и, когда он опустил взгляд, его брови были нахмурены, — Доброй ночи.
— Доброй ночи, — ошеломленно ответил Чу Ваньнин. В одиночестве он вошел в свою квартиру, захлопнул за собой дверь и запер ее на замок. А затем, закрыв лицо руками, сделал глубокий вдох — и медленно выдохнул.
Ему следовало найти способ преодолеть свои сомнения и рассказать Мо Жаню о своих чувствах. Было неправильно позволять ему думать, что они просто друзья, когда сердце Чу Ваньнина так сильно билось, стоило ему лишь подумать о нем; когда он все время фантазировал, что это с ним он занимается любовью. Мо Жаню необходимо было это знать хотя бы для того чтобы дистанцироваться от него, если он бы посчитал это необходимым.
Еще раз вздохнув, Чу Ваньнин снял обувь и отправился готовиться ко сну. Он собирался обдумать, как это лучше сделать — но не этим вечером.
Комментарий к Часть 5. Растущее напряжение
Следующая выливка в ср. Как всегда, буду рада правкам.
P.S. Еще хочу отметить, что абсолютно все блюда в этой истории перекликаются с каноном, что делает их описания еще более увлекательными (поскольку в каноне не упоминалось, какими они были на вкус и т.д.).
Танъюань — это те самые шарики из лотосовой муки в рисовом отваре, именно так называется это блюдо, и это десертный СУП.
А “львиные головы с крабовым мясом” — это фрикадельки, отваренные в бульоне.
В общем, если что, все названия, включая “рыбу-белку в апельсиновом соусе”, хорошо гуглятся, и об этих блюдах можно почитать (желательно не на голодный желудок) ^^’ Автор этой истории буквально погружает нас с вами в мир китайской еды, за что ей отдельная пламенная благодарность!
========== Часть 6. Потеря контроля ==========
Проснувшись ранним субботним утром Чу Ваньнин тут же приступил к упражнениям в кулинарии. Мысли прошлого вечера отошли на задний план, и он сосредоточился на готовке. Он не стал об этом рассказывать Мо Жаню в основном лишь потому, что собирался его удивить — так что на выходных ему действительно было чем заняться.
В этот раз ему удалось уменьшить толщину теста вонтонов до приемлемой. Возможно, уже можно было отдать юноше новую партию на пробу — только бы начинка и бульон не подвели. Он все еще не был уверен, понравится ли конечный результат Мо Жаню с его чувствительными вкусовыми рецепторами, потому что сам не ел острую пищу — но, очевидно, парню приходилась по вкусу именно такая. Он попробовал бульон когда тот был готов — и он оказался неплох. Разве что в следующий раз стоило добавить чуть больше соли.
В итоге он пообедал свежеприготовленными вонтонами и отправил остатки в холодильник. Уборка на кухне никогда не приносила удовольствия, но он все равно уделил ей время, вспомнив, как Мо Жань любил говорить, что работа сама себя не сделает.
Закончив с домашними хлопотами Чу Ваньнин сел читать книгу. Впрочем, время от времени он отвлекался на сообщения Мо Жаня.
Сначала парень поблагодарил его снова за то, что мужчина составил ему компанию в ресторане — и выразил надежду, что тот хорошо провел время. Чу Ваньнин ответил, что ему действительно все понравилось. После этого Мо Жань спросил, не хочет ли Чу Ваньнин снова в ближайшее время куда-нибудь сходить, и не нужно ли ему что-нибудь в магазине. Мужчина на это ответил, что у него есть все что нужно, но он не против как-нибудь снова прогуляться.
После обеда Чу Ваньнин вернулся на кухню, чтобы в четвертый раз попробовать сделать вонтоны. Он управился за несколько часов — рекордно быстро в сравнении с прошлыми попытками.
Результатом своих стараний он мог теперь по праву гордиться. Вонтоны вышли намного аккуратней предыдущих — и, когда он попробовал начинку, вкус показался таким как надо — хоть он и не был до конца уверен в нем — сами вонтоны все еще не были сварены. И все же эта последняя партия явно была выигрышной.
На приготовление соуса чили ушел еще час. Запах перца был настолько едким, что Чу Ваньнин не прекращал чихать, и у него слезились глаза.
Наконец, он тщательно запаковал результаты своих трудов — так, чтобы те не потеряли форму и свои вкусовые качества — и отправился мыть посуду.
Он все еще набирался смелости позвать завтра Мо Жаня попробовать его кулинарные изыски. Думал, что если Мо Жаню понравится его готовка, он смог бы затем осмелиться и признаться в своих чувствах.
Остаток вечера он снова провел в постели за чтением. Спокойный день заканчивался размеренно.
Незадолго до сна ему пришло еще одно сообщение от Мо Жаня.
Мо Жань: > Кстати, у меня не было возможности спросить. А в чем была проблема с Танъюань?
Чу Ваньнин: > Шарики были вкусными, но по размеру слишком крупными, и клейкими.
Мо Жань: > Значит, с начинкой все было в порядке?
Чу Ваньнин:> Да, начинка была вкусной.
Мо Жань: > Спасибо, что сказал. Я поговорю с поваром, в следующий раз он все исправит.
В следующий раз.
Чу Ваньнин уставился на эту фразу. Он видел, что Мо Жань все еще набирал новое сообщение, и потому ждал.
Мо Жань: > Но мы можем пойти и в другое место, если хочешь. Это не обязательно должен быть тот же ресторан.
Чу Ваньнин снова немного подождал, чтобы увидеть, напишет ли Мо Жань что-нибудь еще. И тот действительно отправил еще одно сообщение следом.
Мо Жань: > Или вообще никуда не пойдем. Как скажешь. Кстати, я еще не просил прощения, что ненадолго тебя тогда оставил одного. Пожалуйста, прости меня — наверное, это выглядело странно. Я не могу ничего объяснить, но, прошу, знай, что это никак не связано с тобой.
Чу Ваньнин нахмурился, вчитываясь в строки. До сих пор он считал, что Мо Жань отошел оплатить счет. Ничего необычного — учитывая, что парень знал, как Чу Ваньнин не хотел, чтобы тот тратил на него деньги. Казалось странным, что юноша решил просить за это прощения.
Он тут же вспомнил, как Мо Жань смотрел на него таким взглядом, словно собирался съесть. Как он протянул ему самую вкусную часть рыбного филе. Как говорил с ним тоном, не оставляющим места для возражений — казалось, его голос вонзался куда-то под ребра. Его сердце тут же пропустило удар, а в животе разлился жар от одного лишь воспоминания.
Чу Ваньнин: > Я в тебе не сомневаюсь. Не за что просить прощения. Но в следующий раз платить буду я.
Мо Жань: > Как скажешь. Доброй ночи. Сладких снов.
Чу Ваньнин: > Доброй ночи, Мо Жань. Спи спокойно.
~
Хотя Чу Ваньнин и собирался лечь спать, через полчаса он все еще бодрствовал. В голове продолжал вертеться непривычный водоворот горячих, беспорядочных мыслей.
Уже какое-то время его тело было слегка возбуждено, и его продолжали преследовать воспоминания о темных лиловых глазах и низком властном голосе. Теперь ему было легче чем когда-либо представить ситуацию, что Мо Жань мог бы обратить на него внимание. Он прижал ладонь к своей восстающей плоти, пытаясь хоть немного обуздать желание — но попытка ни к чему не привела.
Преследователь не беспокоил его на этих выходных, и Чу Ваньнин так и не получил разрядку. Он теперь мечтал об освобождении от необходимости решать, как это произойдет — но не просить же всерьез о таком? Даже если бы он мог каким-то образом связаться со своим сталкером, он бы все равно этого не сделал. Даже думать о том, чтобы признаваться постороннему человеку в том, чего он хотел, было слишком унизительно.
Однако он тут же подумал, что мог бы решить проблему самостоятельно: в конце концов, у него были повязка на глаза, нижнее белье, и даже игрушка. Подготовка потребовалась бы минимальная — тем более, он уже принял душ…
В темноте его взгляд остановился на прикроватной тумбочке. Он собирался оставить выключенным свет чтобы сталкер этого не увидел, разложить все необходимое — а затем завязать себе глаза. Его тут же охватила дрожь предвкушения, и пришлось снова напомнить себе, что сталкера сегодня ночью не будет в его спальне, так что успех миссии полностью зависел от него.
Чу Ваньнин достал все что нужно из ящика и разложил предметы на кровати. Игрушку отнес промыть в душ, а затем вернулся и повторно изучил имеющийся арсенал. Также понадобилось полотенце — положить его на кровати было неплохой мыслью в прошлый раз.
Он стянул с себя пижаму и отбросил в сторону. Сел на полотенце — полностью обнаженный — и понял, что, если сейчас закроет глаза повязкой, использовать лубрикант на игрушке не получится. Стоило ли ему надевать ради задуманного стринги?
После недолгих раздумий он составил в голове своеобразный план. Его возбуждение за время подготовки никуда не исчезло — а решительности только прибавилось.
Опустился коленями на полотенце, смазал игрушку и поднес к себе сзади. Хоть это и был всего лишь второй раз, когда он решился ею воспользоваться — он жаждал ощутить, как она растянет его. Поднес ее кончик ко входу и, подобрав правильный угол, вдавил внутрь одним плавным движением.
Низкий пронзительный стон сорвался с губ.
Игрушка была намного меньше чем достоинство его преследователя — а также гладкой, так что почти не вызывала трения. Но в своей широкой части она действительно растягивала его изнутри, и член Чу Ваньнина встал от неожиданного потока ощущений.
Ему потребовалось некоторое время чтобы сконцентрироваться на чувствах: он потянул за игрушку, а затем направил ее глубже, чтобы стимулировать чувствительную точку, и это движение вызвало по телу безудержную дрожь.
Однако он остановился прежде чем успел пересечь точку невозврата. Хотелось сделать все так, как это проделывал его сталкер — чтобы всласть пофантазировать о Мо Жане, нужно было надеть повязку.
Он тут же решил, что стринги вполне подождут до следующего раза — и обратился к повязке на глаза. Прежде он никогда ничего не завязывал на своем лице потому что в этом не было необходимости — поэтому узел в итоге вышел довольно неуклюжим. Его можно было легко ослабить, и в целом он был не таким надежным — но, поскольку Чу Ваньнину сегодня было некому в этом помочь, он решил что и этого будет достаточно.
Ничего не видя вокруг, с игрушкой глубоко внутри, Чу Ваньнин сделал глубокий вдох и попытался приспособиться. Голова уже кружилась от сбитого дыхания. Он потянулся, чтобы немного подвигать игрушкой, вспоминая всевозможные пошлости, которые преследователь так любил нашептывать ему.
— Ах… — вырвалось у него, когда один из толчков вышел особенно резким.
Этой стимуляции явно было недостаточно чтобы достичь точки кипения — но он знал, что, если он постарается, у него должно было все получиться. Опустив голову, он сконцентрировался на своих ощущениях.
Нет, все же этому было не сравниться с теми моментами, когда его сталкер брал его — и одна лишь эта мысль вызвала еще один жалобный стон.
Как же низко он пал…
Внезапно сильные руки обхватили его, ограничивая движения. К счастью, в удивленном вздохе Ваньнина не слышалось восторга по этому поводу — и на том спасибо. Мужчина в какую-то секунду оказался прижат к мускулистой груди.
— Ты начал без меня, — цокнул незнакомец в ухо Ваньнина, и в голосе его зазвучали опасные нотки, — Это хорошо, котик. Значит, я смогу обойтись без прелюдий, — тут же добавил он чуть мягче, когда Чу Ваньнин беспокойно дернулся.
Мужчина ждал, что грубые руки накроют его задницу, как это было в прошлые разы. Ждал, что его нагнут и начнут трахать. Он буквально дрожал от желания, чтобы это скорее произошло.
Но время шло, и ничего не происходило.
Вместо этого незнакомец отпустил его — а затем ладонями обхватил его лицо. Пальцы опустились под подбородок и за уши, крутя голову и так и эдак, как если бы сталкер его рассматривал.
Чу Ваньнин попытался сомкнуть руки вокруг запястий мужчины и остановить его, но сталкер его проигнорировал. Его палец прошелся по тонким губам мужчины. Тот рефлекторно облизнулся, и языком задел шершавый палец. Резкое дыхание тут же щекотнуло его лицо.
— Твой рот. — прошептал незнакомец, — Насколько он маленький? — вопрос звучал насмешливо, — Тебе было сложно справиться с Танъюань, не так ли? Как же это было мило.
Чу Ваньнин резко содрогнулся. Сталкер был в ресторане?
Наблюдал ли он за ним во время свидания с Мо Жанем? Что еще он видел? Он всхлипнул, ощущая скопившийся жар слез в уголках глаз. Он сильнее впился пальцами в запястья сталкера — но незнакомец не двинулся с места.
— А давай измерим его, — он продолжал приглушенно растягивать слова, как будто не замечая сопротивления Чу Ваньнина, — Я так долго хотел, чтобы мой член оказался в этом рту… Ах… Ваньнин, ты думаешь, ты готов к такому?
Он не был готов. Чу Ваньнин знал это с кристальной уверенностью.
Ему уже втолкнули в прошлые разы этот член внутрь, и он знал, что его рот растянулся бы до предела — может быть, даже порвался бы. Он просто физически не вместил бы такой размер.
Он попытался покачать головой, но руки на его лице словно стальные обручи удерживали его голову в неподвижном состоянии. Прежде чем он успел пошевелить губами чтобы ответить отказом, большой палец прижался ко рту и разомкнул челюсти, проходясь по языку. В итоге вместо решительного «нет» прозвучал открытый беспомощный вздох.
— Так хочешь этого, — в голосе незнакомца слышалась жестокая улыбка, и на мгновение Чу Ваньнин подумал, что узнал его, но это было… невозможно. Такого не могло быть. Но что, если он оказался прав?
Вторая рука отпустила лицо Чу Ваньнина — и раздался характерный шорох одежды. Мужчина понимал, к чему все шло. Но он понятия не имел, как к этому подготовиться. Он снова захлебывался в собственных страхах и неуверенности.
Незнакомец подтолкнул его, заставляя сесть себе на пятки — при этом игрушка вонзилась глубже внутрь. Чу Ваньнин издал низкий стон от внезапно накатившего ощущения.
А затем его сталкер притянул его ближе к себе — по-прежнему удерживая палец во рту. Что-то влажное и очень теплое прижалось к нижней губе мужчины, и Чу Ваньнин неуверенно коснулся языком, испытывая любопытство вопреки всему. Кожа оказалась гладкой и не имела никакого привкуса, пахла чем-то мыльным — словно незнакомец только недавно принял душ.
Сверху послышался сдавленный стон, и Чу Ваньнин снова пустил в ход язык, чувствуя себя смелее. Он сумел вызвать такую реакцию у преследователя.
Он продолжал задаваться вопросом, удастся ли ему удовлетворить своего сталкера ртом. Мускусный запах теперь переполнял его обоняние, опьяняя до головокружения. Он продолжал легко проходиться кончиком языка по возбужденной плоти, пытаясь лучше прочувствовать вкус. Сверху он оказался слегка солоноватым, но в остальном никаких других ощущений не было.
Головка прижалась к его рту прежде чем Чу Ваньнин успел о чем-либо еще подумать, и большой палец выскользнул наружу.
Руки незнакомца легли на его затылок.
Паузы не было.
Твердая плоть напирала, не останавливаясь, пока не коснулась задней стенки горла мужчины, заставляя его губы предельно растягиваться — как он и предполагал. Чу Ваньнин подавился, и попытался инстинктивно отстраниться, когда удар пришелся по глотке — но руки на его голове не давали ему сдвинуться с места. Он вцепился в бедра сталкера, но не пытался его оттолкнуть. Его член набух, и он не мог отрицать, что происходящее его возбуждало несмотря на страх и дискомфорт.
Над собой он слышал спертое дыхание незнакомца, и в глубине души знал, что именно ради этого и решился попробовать взять в рот. Если его сталкеру будет с ним хорошо, возможно, ему удастся сохранить извращенную симпатию этого человека дольше.
Руки незнакомца продолжали крепко его удерживать на месте, и он буквально давился его членом, из глаз текли слезы. Преследователь неглубоко толкался в его рот, то отстраняясь — то вдавливаясь обратно. Чу Ваньнин знал, что еще не взял его полностью. Он сосредоточился на том чтобы дышать носом всякий раз когда это было возможно — но ничто не подготовило его к полной потере дыхания в момент, когда сталкер глубоко проник в его горло — и его нос оказался прижат к коже живота.
Горло спазмировалось от резкого вторжения, отчаянно пытаясь избавиться от постороннего предмета — но Чу Ваньнин был бессилен что-либо сделать. Его ладони сжались в кулаки, и он начал бить по бедрам незнакомца. Уши заложило от громыхающего в висках пульса. При этом он все еще был настолько твердым, что в любую секунду, казалось, мог кончить.
— Ваньнин, ах, Ваньнин, — сталкер шептал его имя в абсолютном обожании, — Такой красивый когда сосешь.
Его большой палец погладил то место, где влажные от слюны губы Чу Ваньнина растянулись до предела.
— Ты плачешь под повязкой? Могу поспорить, что да. Хотел бы я это увидеть. Смотреть на тебя, такого разбитого и развратного.
Он вытащил, и Чу Ваньнин закашлялся, задыхаясь. Его руки все еще были сжаты в кулаки на чужих бедрах. Его трясло, и потому незнакомец дал ему время отдышаться.
А затем последовало движение, и Чу Ваньнин ощутил движения теплых грубых пальцев вдоль своего члена — от основания до головки. Прикосновение было кратким, но тело охватил трепет. Он был так близок к кульминации что это могло случиться в любую секунду — а ведь он даже не осознавал этого до сих пор. Его дыхание снова прервалось.
— Почти кончил, да? — усмехнулся сталкер. Он схватил все еще сжатую в кулак руку Чу Ваньнина и, разжав пальцы, потянул ее к игрушке, которая все еще находилась внутри, — Вот. Трахай себя ею пока я буду ебать твой ротик. Как думаешь, сможешь так кончить?
То, как выражался этот человек, сыпля непристойностями и унизительными фразами, заставило разум Чу Ваньнина наполниться жаром… Он сжал пальцы на основании игрушки и ничего не ответил.
Сможет ли он так кончить?
Он был уверен, что, скажи незнакомец еще хоть что-то — и с ним будет покончено раз и навсегда.
Вторая рука Чу Ваньнина все еще находилась на бедре преследователя, и он обхватил ею незнакомца за ягодицу, не отталкивая — но и не притягивая. Считал ли он, что готов к большему? Нет. Хотел ли он большего? Что же…
— Ммм, — хмыкнул незнакомец, — Думаю, это было «да».
Его большой палец снова прошелся по нижней губе Чу Ваньнина. Мужчина тут же осознал, что его подбородок все еще влажный от слюны — но эта мысль была мимолетной, далекой от «здесь и сейчас».
Он снова высунул язык чтобы прикоснуться к пальцу сталкера — теперь уже намеренно.
Его губы раскрылись, и все его тело мелко задрожало от предвкушения.
В следующую секунду рот снова оказался до предела наполнен. Сталкер толкнулся несколько раз в горло прежде чем войти до конца. На этот раз Чу Ваньнин уже знал чего ждать, и поэтому сделал все что мог чтобы принять вторжение. Его пальцы дернулись на бедре преследователя, крепко сжимая.
— Давай, — выдохнул сталкер, — Оттрахай себя игрушкой. Я хочу посмотреть как ты кончаешь.
Чу Ваньнин пошевелил другой рукой. Это не должно было затянуться. Недостаток кислорода, его собственные отчаянные толчки сзади — все это вызывало фейерверки под закрытыми веками, подстегивая его идти все дальше. Он испытал оргазм даже не осознавая, как это произошло — тело его содрогнулось, и он оказался за чертой.
— Вот так, умница, — продолжал сдавленно бормотать сталкер. Он все еще двигался во рту Чу Ваньнина, вбиваясь все быстрее в его горло, — Кончил, а я к тебе даже не притронулся — ты хоть понимаешь, насколько это горячо?
Очевидно, он нес какую-то чушь — был слишком возбужден чтобы связно говорить. Чу Ваньнин же пребывал в эйфории, ощущая себя одновременно использованным и желанным. Он почти не слышал, что именно говорил ему его преследователь — пока что-то не задело его волосы, и внезапно его глаза не оказались открытыми.
Его пронзило шоком. Всё закончится вот так? Теперь он мог узнать личность своего преследователя? Неужели он так хорошо справился, что сталкер захотел раскрыться? Он медленно поднял взгляд на человека, который в этот момент продолжал трахать его рот. Его голова была запрокинута назад, но…
Чу Ваньнин его узнал.
Когда Мо Жань опустил голову и их глаза встретились, Чу Ваньнин сразу понял две вещи.
Во-первых, Мо Жань явно не собирался снимать повязку с его глаз.
Во-вторых, кто бы сейчас ни находился в теле Мо Жаня — это не был тот Мо Жань, которого он знал.
Так же внезапно, как повязка была снята, член, заполнявший его рот, исчез, и парень отступил на пару шагов назад, глядя на него в полном оцепенении.
— Мо Жань?..
Голос Чу Ваньнина обрывался — он сам с трудом узнавал его.
Тепло, испытанное им всего долю секунды назад, сменилось холодом и отстраненностью. Он не был в состоянии думать о том, что все это значило — его разум и тело все еще были пропитаны пережитым удовольствием.
— Ох… Бл*ть. Бл*ть. Нет. Я не хочу это разгребать, — проборомотал Мо Жань.
Он плотно закрыл глаза, а когда открыл их, его лицо сменило за доли секунды столько выражений, что Чу Ваньнин не был уверен, что способен уследить за каждым.
Широко распахнутыми глазами Мо Жань уставился на Чу Ваньина, который все еще стоял на коленях посреди кровати, с игрушкой внутри — протягивая руку в попытках за что-то удержаться. Как он выглядел в этот момент?
Нижняя половина его лица была влажной, губы опухли и выглядели воспаленными. Что мог парень о нем подумать в этот момент?
Чу Ваньнина затрясло от холода.
— Пожалуйста…
Он даже не был уверен, о чем просил — но он не мог вынести страданий, отразившихся на лице Мо Жаня. Он знал, что просто не выдержит, если Мо Жань сейчас уйдет.
— Пожалуйста…
Мо Жань продолжал смотреть на него долгое время. Он стоял пригвожденный к полу, словно парализованный — а затем, когда наконец оторвал глаза от Чу Ваньнина, увидел свой все еще твердый член.
Как если бы он вообще не осознавал, что у него есть член — по крайней мере, до этого момента.
Его взгляд вернулся к лицу Чу Ваньнина, и теперь он выглядел испуганным.
— Бл*ть…
Его ладони сжимались в кулаки, а затем разжимались — и так продолжалось некоторое время, пока он в нерешительности не отступил.
Чу Ваньнин тут же вспомнил, как Мо Жань кормил его в ресторане своими палочками — а затем сбежал так быстро, словно от этого зависела его жизнь.
Он покачал головой.
— Пожалуйста… — повторил он, протягивая руку к юноше. Но он понятия не имел, как попросить парня вернуть обратно ту властную личность, которая могла бы объяснить происходящее. Как он должен был объяснить Мо Жаню, что вот-вот рассыплется на тысячи осколков, если тот его оставит наедине с новыми знаниями?
— Чу Ваньнин… — выдохнул Мо Жань, и тон его звучал едва ли не благоговейно, трепетно, и в то же время недоверчиво.
Он наконец пошевелился. С глухим шипением убрал свою эрекцию обратно в брюки.
Чу Ваньнин на грани истерики вдруг подумал, что ведь он действительно давно не слышал, чтобы юноша звал его по имени — но никогда не замечал этого до сих пор.
Тепло опалило руку мужчины когда парень наконец обхватил его пальцы своими. Его прикосновение было осторожным, невероятно бережным.
Затем он прижал ладонь ко лбу Чу Ваньнина, и тихонько зацокал:
— Я с тобой. Я с тобой, не волнуйся. Я не… я не брошу тебя в таком состоянии.
С облегчением и, честно говоря, исчерпав себя, Чу Ваньнин тихо разрыдался. Когда его глаза закрылись напряжение наконец ушло. Он почувствовал, что падает — и Мо Жань тут же поддержал его. Ах… Мо Жань поймал его в свои объятия.
~
Чу Ваньнин не потерял сознание и не уснул — он погрузился в шоковое состояние. Он смутно понимал, что Мо Жань осторожно уложил его в постель, а затем отступил и какое-то время просто пытался успокоиться. Чу Ваньнин продолжал наблюдать за ним пока парень говорил с ним — но все его слова были какой-то бессмыслицей, банальными утешениями, которые тот повторял из раза в раз.
Собственное тело казалось Чу Ваньнину странно тяжелым и каким-то чужим когда Мо Жань пытался его устроить поудобнее на подушках. На мгновение юноша исчез — но Чу Ваньнин знал что он вернется.
А затем юноша отер его лицо и тело, извлек игрушку — и укрыл мужчину одеялом, при этом время от времени осторожно поглаживая его лицо и шею.
Чу Ваньнин уткнулся носом в его руку, надеясь получить хоть каплю тепла, но не говоря об этом. Но в следующий миг юноша снова ушел.
Впрочем, на этот раз он вернулся быстрее.
— Давай оденем тебя, — предложил он. Голос его, как всегда, звучал очень нежно.
Он поднял пижаму Чу Ваньнина с пола, достал из шкафа нижнее белье. А затем осторожно принялся одевать его — с бесконечным терпением, не обращая внимания на полное безразличие Чу Ваньнина к происходящему.
Наконец, он снова укрыл мужчину.
Все это время Чу Ваньнин не отрываясь смотрел на парня.
— Мне очень жаль… — начал оправдываться Мо Жань, но Чу Ваньнин покачал головой, а затем ухватился за колено юноши.
— Не сейчас… — его голос прозвучал отвратительно хрипло, и Мо Жань нахмурился.
— Позволь мне принести тебе воды, — он на короткое мгновение взял руку Чу Ваньнина в свою, но затем… снова ушел. Уже в третий раз.
Вернулся он с наполненным стаканом. Опустился на кровать сам и, поддерживая мужчину, помог ему также сесть.
— Вот вода. Ты… не можешь держать стакан? Я не смог найти соломинок…
Чу Ваньнин посмотрел на него как на идиота — потому что, как ему казалось, было вполне очевидно, что он не мог и пальцем пошевелить.
— Ах… — вздохнул Мо Жань, имея наглость выглядеть смущенным когда подносил стакан к губам Чу Ваньнина.
Мужчине удалось собраться с силами и поднять руку чтобы положить ее на запястье Мо Жаня и хоть немного контролировать его движения.
Таким образом ему удалось выпить немного воды — прохладная жидкость несколько успокоила боль в саднящем горле.
Мо Жань помог ему снова лечь в постель — и остался сидеть на краю кровати. Выражение его лица в этот момент было невыразимо нежным — и Чу Ваньнин понятия не имел, о чем парень думал.
— Ты выглядишь так отстраненно, — приглушенно прошептал юноша, — Такой красивый… — его голос неожиданно задрожал, и он закусил нижнюю губу, — Я должен дать тебе поспать.
Он собрался встать, но Чу Ваньнин снова вцепился в его колено.
— Не уходи. — Это была простая и короткая просьба.
Адамово яблоко Мо Жаня дернулось, он сглотнул.
— Это ужасная идея, — попытался возразить он, но Чу Ваньнин покачал головой и крепче сжал руку.
Ему было все равно, хорошей была эта идея, или нет.
Разве было что-то, чего бы он не позволил Мо Жаню с собой сделать?
Спустя несколько мгновений Мо Жань опустил ресницы и коротко кивнул. Он склонил голову и осмотрелся. Затем подошел к шкафу Чу Ваньнина, взял свободные шорты и самую просторную футболку, что смог отыскать — и переоделся.
Шорты обнажили его сильные мускулистые ноги, а футболка облепила его так, словно хотела его так же сильно как сам Чу Ваньнин. Это была футболка, оставшаяся у мужчины со времен учебы в колледже — на ней каллиграфическим сложным шрифтом значилось Tianwen. Чу Ваньнин очень ее любил и изрядно истрепал частой ноской, так что иероглифы поблекли от времени.
Но на Мо Жане эта футболка все еще выглядела очень горячо.
Парень забрался в постель к Чу Ваньнину — с той стороны, которая всегда пустовала. Откинулся на подушку, избегая пододвигаться ближе.
Ни один из них больше не проронил ни слова.
Комментарий к Часть 6. Потеря контроля
Автор этой истории выбрала название “Becoming Insane” вдохновившись композицией Infected Mushroom - Becoming Insane, и теперь можно со спокойной душой закрепить песню здесь не проспойлерив ее текстом дальнейший сюжет:
https://open.spotify.com/track/2ADa8qGNoMGSWxaaMtH61N?si=6e5b15904ac34ed7
Также отдельная благодарность смелой In this shirt, которая взялась редактировать всю эту красоту! ^^
========== Часть 7. Пересеченная местность ==========
Чу Ваньнин проснулся в объятиях Мо Жаня.
На секунду он потрясенно замер — но тут же осознал, что парень просто крепко спит. Лежать так было жарко.
Оказавшись прижатым так плотно к Мо Жаню, он не мог не чувствовать рельеф великолепно сложенного тела. Слышал спокойное сердцебиение, ощущал ровное и медленное дыхание. Лицо Мо Жаня было максимально расслаблено во сне, и выглядело уязвимым, почти хрупким.
Наблюдая за тем, как парень спит, Чу Ваньнин радовался возможности спокойно оценить ситуацию. Сейчас он чувствовал себя менее расстроенным. От шока прошлой ночи, когда он впервые столкнулся со сталкером лицом к лицу, осталось лишь осознание того, что, если позволить ему уйти, ничего хорошего не выйдет. Необходимо было, чтобы он остался — и, к счастью, Мо Жань так и поступил.
А теперь они лежали вдвоем в постели, и у Чу Ваньнина в голове роились тысячи мыслей и вопросов, на которые не было ответа.
Мо Жань — сталкер… Этот факт проливал свет на многие загадки, которые не давали Чу Ваньнину покоя. Преследователь хорошо знал планировку квартиры Чу Ваньнина — это объясняло, почему Мо Жань ориентировался в его доме так свободно. Многое из того, что сталкер говорил или писал, мог знать лишь Мо Жань. Юноша часто крутился рядом с его дверью, когда Чу Ваньнин уходил на работу или возвращался домой. Мо Жань до странного хорошо знал вкусы Чу Ваньнина — и, казалось, был обеспокоен, что у него никого не было. Он готовил для него, прибирался, заботился о нем. Это также объясняло, почему сталкер ненадолго исчез, когда Мо Жань появился в его жизни.
«Было и кое-что другое», — продолжал размышлять Чу Ваньнин.
Мо Жань жил по соседству, поэтому ему легко было найти точку обзора, чтобы наблюдать за спальней мужчины.
На секунду он испытал головокружение, вспомнив те постыдные сцены, которым парень, вероятно, стал свидетелем наблюдая за его окном. Лицо вспыхнуло от смущения. Головокружение лишь усиливалось, стоило лишь подумать о том, что Мо Жань проделывал с ним под видом безликого сталкера.
Сталкер, как с самого начала почувствовал Чу Ваньнин, каким-то образом был ментально нездоров: создавалось ощущение, что в нем одновременно «жили» два разных человека — но по какой-то причине Чу Ваньнин был убежден с самого начала, что оба являются аспектами одной и той же персоны.
Достигнув некоторого равновесия в душе, Чу Ваньнин попытался проанализировать ситуацию с безжалостной ясностью — и вынужденно признал, что Мо Жань всегда демонстрировал нестыковки в поведении. Иногда, когда они общались, юноша на короткое время казался чужим. Во время их пятничного обеда он изменился в одну секунду — и сам так удивился этому, что сбежал. Вот почему он просил прощения — не за то, что самостоятельно оплатил счет, а за то, что переключился.
Так когда же он заплатил?
Оставив этот вопрос на потом, Чу Ваньнин возобновил свои размышления.
Итак, Мо Жань… Один человек состоял из двух личностей? И как же ему теперь было узнать, кто из них настоящий? А если их окажется больше двух?
Дыхание Мо Жаня вдруг стало прерывистым, лицо нахмурилось, и он наконец открыл глаза. Несколько секунд он смотрел на Чу Ваньнина, как будто тот был последним человеком, кого он ожидал найти в своих объятиях.
Чу Ваньнина охватила неуверенность. Чего именно Мо Жань пытался добиться, преследуя его? Почему он просто не начал с ним общаться как нормальные люди с самого начала?
Молчание тянулось бесконечно долго, и Чу Ваньнин, потеряв терпение и слишком беспокоясь о том, что его оттолкнет человек, который ему нравится, спросил:
— Кто ты?
Он сразу же пожалел об этом, видя полный боли взгляд Мо Жаня. Сев на постели, парень отстранился. Чу Ваньнин последовал его примеру, с сожалением чувствуя возникший между ними холод, такой пронзительный после теплых объятий.
— Доброе утро, — Мо Жань потер лицо рукой, а затем опустил ладонь и отвел глаза, избегая смотреть на Чу Ваньнина. — Я не изменился. Это… все еще я.
— Но так бывает не всегда, — немного поколебавшись, заметил Чу Ваньнин.
Мо Жань прижал руку к лицу и издал низкий болезненный стон.
— Не так я представлял себе этот разговор, — признался он, говоря куда-то в собственную ладонь.
— А как?
— Вообще-то, надеялся, что этого разговора никогда не будет, — выдохнул Мо Жань, наконец глядя на Чу Ваньнина.
Он натянуто улыбнулся, но выглядело это так же ужасно неискренне, как и за ужином в ресторане.
— Ты не думал, что я обо всем узнаю? — спросил Чу Ваньнин, возможно, немного резче, чем ему хотелось бы.
Мо Жань покачал головой.
— Я полагал, что, если буду осторожным…
Он замолчал, блуждая взглядом по лицу Чу Ваньнина. То, что он там увидел, заставило его закрыть рот.
Они все еще говорили о психическом состоянии Мо Жаня? Или разговор сейчас пошел уже о том, что Мо Жань преследовал его уже семь месяцев, с той или иной степенью навязчивости?
А как это повлияло на самого Чу Ваньнина? Мо Жань вообще задумывался, что чувствовал он все это время?
Но вслух Чу Ваньнин этого не сказал.
Мо Жань смотрел на него, словно ожидая, пока Чу Ваньнин вынесет приговор, ловя его каждое слово.
Чу Ваньнин опустил глаза — и взглядом наткнулся на браслет, подаренный юношей. Провел указательным пальцем по нарисованным цветам и надолго замолчал.
Было ли все, что делал Мо Жань, некой изощренной уловкой? Хотел ли он навредить Чу Ваньнину?
Обидел ли он однажды ненамеренно Мо Жаня, чтобы заслужить такую странную месть?
— Если не хочешь говорить — убирайся, — выдохнул он, чувствуя себя усталым и поверженным. С одной стороны, он хотел получить ответы, но с другой, слишком боялся узнать правду. Очевидно, что Мо Жань не собирался объяснять произошедшее — и, чем дольше он находился рядом, тем острее Чу Ваньнин чувствовал, что тепло, которое совсем недавно он ощущал в объятиях юноши, было для него теперь навсегда утрачено.
Мо Жань на какое-то мгновение застыл в нерешительности, а затем начал собираться. Чу Ваньнин смутно осознавал, что парень переоделся в свои вещи. Он застыл в дверях спальни — но Чу Ваньнин воспротивился желанию взглянуть на него в последний раз — и в итоге Мо Жань просто ушел.
Через некоторое время послышался звук закрывшейся входной двери.
Чу Ваньнин уставился на собственные руки — и смотрел на них до тех пор, пока перед глазами все не поплыло, по лицу не потекли слезы. Он снова лег в постель, пытаясь собрать остатки тепла, уловить запах Мо Жаня, все еще оставшийся на простынях. Его переполняла боль — а тревожность, в которой он жил все эти месяцы из-за сталкера, теперь иссякла. На ее место пришли страдание, замешательство и одиночество.
Неужели его действительно никто не мог по-настоящему полюбить?
~
Впервые за много лет Чу Ваньнин взял на работе больничный.
А в воскресенье после обеда, уже через несколько часов после ухода Мо Жаня, в его дверь постучали — и Чу Ваньнину пришлось встать из постели чтобы открыть. За дверью оказался мужчина средних лет в рабочем комбинезоне с ящиком для инструментов.
— Чу Ваньнин? — спросил он.
— Да. — кивнул Чу Ваньнин, хмуро глядя на незнакомого человека.
— Здравствуйте. Вы звонили в сервисную службу, чтобы вам сменили замок. Вам будет удобно, если я сделаю это сейчас?
Глядя на него, Чу Ваньнин попытался осознать происходящее. Ни в какую сервисную службу он не звонил. Кроме того, разве не там работал Мо Жань? Почему к нему явился посторонний человек? Мо Жань не хотел его видеть? По всему выходило, что парень сам решил попросить о замене замка, но не хотел смотреть Чу Ваньнину в глаза, и потому прислал незнакомого мастера.
— Да, пожалуйста, — сухо ответил Чу Ваньнин и стал наблюдать за процессом замены замка. Он взял новые ключи и подписал все необходимые бумаги, а затем закрыл за рабочим дверь. Пальцы прошлись по связке ключей, зажатой в ладони — а, когда он снова вернулся в спальню чтобы взять телефон, там уже было сообщение от Мо Жаня.
Мо Жань: > Для твоей безопасности.
Чу Ваньнин не стал отвечать.
Вместо этого он перешел в чат с Сюэ Чженъюном и сказался больным, попросив несколько выходных. Сюэ Чженъюн пожелал ему скорейшего выздоровления и пообещал прислать выпечку в конце недели из его любимой пекарни.
Закусив нижнюю губу, Чу Ваньнин оторвал взгляд от телефона и заметил, что шторы все еще открыты. Он замялся на целую минуту, но затем подошел к окну и задернул их.
~
Через два дня пришло первое письмо.
Чу Ваньнин в этот момент сидел в гостиной с ноутбуком и тарелкой нарезанных овощей. У него между губами оказался зажат кусок морковки когда его внимание привлек стук в дверь. Он бросил взгляд в сторону входной двери, затем остановил видео — это была презентация последних достижений в области оптоволоконных трансиверов — и отложил в сторону ноутбук и закуски.
Запечатанное в конверт письмо лежало примерно в метре от двери, и никого, кто мог бы принести его, в пределах видимости не было. На видимой стороне Чу Ваньнин заметил «Чу Ваньнину от Мо Жаня».
Он взял конверт, повертел его, а затем, закрыв за собой дверь, понес в гостиную. Отложив письмо, он снова погрузился в просмотр видео.
Ему хотелось знать, что Мо Жань мог написать ему — но в то же время он чувствовал, что у него просто не хватило бы душевной стойкости справиться с тем, что Мо Жань его отверг — даже в письменной форме.
И все же он продолжал время от времени бросать на конверт взгляды, так и не вскрывая его.
На следующий день, примерно в то же время, в дверь снова постучали — и на его пороге оказалось второе письмо.
Чу Ваньнин отнес его в спальню, куда положил и первое. Взял ручку с письменного стола и пронумеровал их по порядку, чтобы не перепутать — но читать снова не стал.
Взгляд остановился на плотно задернутых шторах — а затем он просто перешел из спальни в гостиную, чтобы вернуться к работе.
На следующий день Чу Ваньнин снова написал Сюэ Чженъюну и попросил разрешения поработать из дома, пообещав, что выйдет в офис, если того потребуют срочные обстоятельства. Сюэ Чженъюн ответил согласием и убедил мужчину, что тот может работать удаленно столько, сколько потребуется.
Около полудня прибыла новая посылка. Коробка с выпечкой и открытка с пожеланиями скорого выздоровления от босса. Помимо пирожных там также была бутылка белого вина из цветов груши. Чу Ваньнин отнесся к алкоголю с недоверием, но посылку принял.
Он не удивился, когда примерно через час пришло очередное письмо. Оно отправилось в уже начавшую скапливаться стопку корреспонденции.
В пятницу в дверь снова постучали. Чу Ваньнин выглянул, чтобы проверить, кто это — но, как и раньше, на лестничной клетке никого не оказалось. Не ослабляя бдительности, только затем он открыл дверь. На этот раз у порога его ждала яркая квадратная коробка, которая выглядела так, словно в ней было что-то съестное. Сверху прикрепили четвертый конверт — и ярко-зеленый стикер с надписью «Перемирие?».
У Чу Ваньнина заурчало в животе, но он все еще не мог решить, что же ему делать. Глупо отрицать — он скучал по готовке Мо Жаня. На этой неделе он питался в основном полуфабрикатами — и свежими овощами, когда те закончились. К вонтонам, которые он слепил для Мо Жаня, впрочем, он так и не притронулся. Не мог избавиться от мысли, что однажды все-таки угостит ими юношу. Они должны были остаться свежими в морозильной камере некоторое время.
С легким вздохом онвзял коробку и письмо, и отнес все это на кухню. Коробка была теплой на ощупь — еду явно приготовили недавно. Чу Ваньнин прикусил губу, но в конце концов признал, что голоден, и достал пиалу из шкафчика.
После того, как съел суп с фрикадельками голода он больше не ощущал, так что убрал остатки еды в холодильник, и какое-то время просто смотрел на письмо. Белый конверт все еще лежал на кухонном островке. Он снова нерешительно прикусил губу. Еще раз: почему он не читал эти письма?
Потому что было слишком больно. Он не хотел снова чувствовать себя отверженным, и он не мог представить, что в них могло быть нечто большее чем бессвязные попытки Мо Жаня попрощаться. Он не ждал объяснений или извинений.
Отправившись в спальню, он собрал три первых письма, добавил к ним четвертое, сел в гостиной и разложил перед собой на журнальном столике в том порядке, в котором он их получил.
А затем вскрыл первый конверт.
«Ваньнин,
Я надеюсь, ты простишь мне самонадеянность за то, что я так тебя называю.
После всего что произошло, кажется странным обращаться к тебе как-то иначе.
Я задолжал тебе извинение. И скорее всего, не одно.
Моему поведению нет оправдания, и сначала я хочу попросить прощения за то, что злоупотребил твоим доверием.
У меня были причины так себя вести. В то время это даже имело смысл.
Я клянусь, у меня не было злого умысла, хотя я не могу объяснить, почему так поступил.
Но преследовать тебя было неправильно. Теперь я это понимаю.
Тебе, должно быть, было очень страшно и некомфортно.
С моей стороны было также неправильно приближаться к тебе, не рассказав всей правды.
Ты доверился мне — и я воспользовался этим доверием.
Я прошу прощения за это, и искренне сожалею о том, что причинил тебе боль.
Я надеюсь, ты найдешь способ простить меня. Но я пойму, если ты этого не сделаешь.
Пожалуйста, береги себя.
Мо Жань».
Под своим именем в конце письма Мо Жань нарисовал небольшой цветок хайтана.
Чу Ваньнин отложил первое письмо и потянулся к следующему. Вскрыл его. Мо Жань так и не объяснил непонятную двойственность своего поведения, но, по крайней мере, он, кажется, понял, как его действия повлияли на Чу Ваньнина.
«Ваньнин,
Я понимаю, что ты, возможно, не читал мое предыдущее письмо.
Полагаю, я это заслужил.
Ты не выходил из дома несколько дней.
Я не наблюдал за тобой или что-то в этом духе, не подумай.
Просто я обычно бываю на улице, когда ты уходишь на работу или возвращаешься — и я тебя не видел.
Надеюсь, ты в порядке…
Есть еще одна вещь, за которую мне нужно просить прощения.
Это более сложно, и я не могу подробно объяснить, почему. Я не помню некоторых своих поступков, но знаю, что совершил.
Я имею в виду причину, подтолкнувшую тебя обратиться ко мне за помощью.
Я сотворил с тобой немыслимое. Хотя в то время ты не знал, что это был я.
Мне нет оправдания, и я не буду пытаться его найти. Я даже не уверен, что извинений будет достаточно за то, что я совершил.
Должно быть, это был шок — узнать, что все это время это был я. Я действительно облажался.
Теперь я могу только просить у тебя прощения.
То, что мы начали дружить, было для меня очень ценно, но с самого начала наша дружба была наполнена тайнами, я не мог не чувствовать себя виноватым из-за того, что лгал тебе.
Я пойму, если ты обратишься в полицию. Я буду сотрудничать, если ты выберешь этот путь — даже если ты никогда меня не простишь.
Береги себя,
Мо Жань».
Глубоко вздохнув, Чу Ваньнин положил второе письмо рядом с первым. Из всех нелепостей, которые мог бы написать Мо Жань, упоминание полиции определенно било рекорд. Чу Ваньнин собрался с духом и взял в руки третье письмо, все еще раздраженный, что Мо Жань действительно считал, будто насиловал его. Ему самому раньше казалось, что парень явно видел, как сильно он этого хотел, в моменты, когда они были вместе. Да что с ним было такое?
«Ваньнин,
Я начинаю искренне беспокоиться о тебе.
Еда в твоем холодильнике уже закончилась, и кажется, ты еще не заказывал ничего навынос. Я не слежу за твоей квартирой, честно! Я просто волнуюсь, понимаешь?
Думаю, ты все еще не открыл мои письма. Меня не арестовали. Не могу представить, чтобы ты не обратился в полицию, если бы все прочитал.
Может быть, ты все еще ждешь от меня объяснений. И это не безосновательное ожидание. Ты заслуживаешь знать, что происходит.
Ты правильно догадался. Я не всегда являюсь собой. У меня есть вторая личность, которая действует без моего ведома. Он был источником большой боли в моей жизни, но он также помог мне пережить самые тяжелые времена. Это он приходил к тебе ночью и сотворил с тобой немыслимое.
Его действия — это мои действия, и я еще раз прошу прощения за то, что он сделал с тобой.
За то, что я сделал с тобой, когда он контролировал мое тело.
Если захочешь узнать больше о моем заболевании, почитай о диссоциативном расстройстве идентичности. Это медицинский термин. Я прошел терапию, но это не помогло.
Я пойму, если, зная все это, ты больше не захочешь иметь со мной ничего общего.
Я знаю, что это сложно понять, и, вероятно, это звучит как шутка или розыгрыш, но это не так. Ты и мой терапевт — единственные люди, которые знают об этом.
Хорошего дня и, пожалуйста, не мори себя голодом.
Мо Жань».
Чу Ваньнин отложил письмо и встал. Он пошел в кухню чтобы налить стакан молока — и простоял там некоторое время, пока пил. Мысли вихрем кружились в голове. Затем он ополоснул стакан и вернулся в гостиную, но так и не сел. Взял ноутбук и, набрав в поиске диагноз, принялся внимательно читать о феномене, который упомянул Мо Жань.
Если то, что написал юноша, было правдой, как Чу Ваньнин должен был теперь понять, какой из подарков от кого пришел? Он взял кожаный браслет и ожерелье — и принялся рассматривать их, удерживая над письмами. Он снял с себя оба подарка после того, как Мо Жань ушел — еще в начале недели. Теперь узор на браслете обретал смысл. Два цветка заключили между собой третий. Мо Жань и его второе «я» находились по обе стороны, Чу Ваньнин — в центре. Иероглиф, значащий «чернила», отсылал к имени Мо Жаня.
Однако насчет ожерелья Чу Ваньнин не был уверен.
Положив подарки на журнальный столик, мужчина опустился лбом на руки.
Мо Жань изначально не хотел делиться с ним этой информацией. Чу Ваньнин вынудил его рассказать, игнорируя письма. Прочитав о диссоциативном расстройстве идентичности, он вынужденно признал, что понимает, почему Мо Жань не собирался посвящать его в подробности. Вероятно, в его жизни произошло нечто травмирующее, став причиной такому состоянию, и он опасался, что Чу Ваньнин захотел бы выяснить, что именно произошло.
Конечно, Чу Ваньнину хотелось бы однажды это узнать, но он не собирался настаивать. Все равно он не смог бы исправить прошлое. Люди были устроены сложнее роботов — их невозможно было починить, заменив детали или микросхемы.
Мо Жань и так выказал ему огромное доверие, рассказав о своей проблеме после всего, что между ними произошло, понимая, что мужчина мог использовать информацию против него. Он повел себя намного смелее Чу Ваньнина.
Мужчина раскрыл последнее письмо.
«Ваньнин,
Я приготовил для тебя еду. Я знаю, мне не стоило этого делать.
Ты не хочешь иметь со мной ничего общего, и это твое право.
Я должен отпустить тебя, но мысли о том, что ты голодаешь, не дают мне покоя.
Надеюсь, тебя это не оскорбит.
Вчера я раскрыл тебе свою самую постыдную тайну. И я даже не знаю, прочитал ли ты то письмо.
Во всех своих предыдущих письмах я просил у тебя прощения. Я действительно во многом перед тобой виноват, и мне казалось плохой идеей объединять все в одно послание.
Однако есть две вещи, за которые я никогда не стану просить тебя простить меня.
Первая — то, что у меня есть придурковатое альтер-эго, которое иногда берет верх.
Хорошо это или плохо, не мне судить — но он является частью меня. Мы оба — один и тот же человек.
Вторая — причина, по которой я начал за тобой слежку.
Я хотел сблизиться с тобой, узнать тебя получше. Ты показался мне интересным. Привлек мое внимание.
Но сближаться с кем-то для меня всегда проблематично с тех пор, как появилась моя вторая личность.
У него на все есть свое мнение, и он судит о людях иначе.
В прошлом он намеренно делал гадости чтобы отвадить людей, которых счел недостойными. У него для этого есть разные методы. Ты уже знаком с ним и знаешь, что он за человек. Я не мог вынести мысль, что он начнет делать гадости тебе.
Так что у меня не было иного выбора кроме как сохранять между нами расстояние. В первую очередь, для твоей же безопасности.
Но я пару раз заходил, когда тебе нужен был мастер, и видел, как ты живешь.
Чу Ваньнин, тебе когда-нибудь говорили, что ты действительно не умеешь заботиться о себе?
И я подумал… я подумал, что я мог бы стать тем человеком, который позаботится о тебе, раз сам ты этого не умеешь.
Я заметил пустые контейнеры от фастфуда и подумал… я ведь неплохо готовлю, я бы мог вести хозяйство… я бы мог сделать тебя немного счастливее, даже если бы ты никогда не узнал, что это я.
В этот момент я уже осознавал, что хочу тебя. Мой интерес к тебе не был дружеским.
Единственным логическим решением в этой ситуации было стать сталкером.
Я решил, что начну с того, что стану оставлять у твоей двери цветы и шоколад. Что может быть романтичнее?
Примерно в это время проявилась моя вторая личность. И, вопреки моим ожиданиями, он был заинтересован в тебе не меньше моего. Единственное, чего я не знал — был ли это интерес сомнительного характера, или глубокая привязанность, похожая на ту, что испытывал я.
Я сохранял между нами расстояние и наведывался к тебе домой, пока тебя не было.
Так много узнал о тебе в последние месяцы.
Ты не любишь острую пищу и предпочитаешь сладости.
Спишь исключительно на левой стороне кровати несмотря на то, что одинок.
Забываешь выключить в ванной свет, и можешь перевернуть вверх дном полку с одеждой в поисках вещи, которая лежит не сверху.
Я узнал, что ты ежедневно принимаешь душ, но голову моешь через день. Что ты предпочитаешь спать на правом боку.
У тебя пять пар обуви, но носишь ты одну — и она стоптана едва не до дыр.
Я видел, как ты подкармливал котят под пожарной лестницей с западной стороны здания до тех пор, пока они не повзрослели и не разбрелись. Если тебе интересно, черно-белого котенка взяла пожилая женщина, живущая ниже по улице, а рыжий живет у моих дяди и тети.
Я хочу донести до тебя сейчас лишь одно.
Чу Ваньнин, я преследовал тебя, потому что думал, это будет самый безопасный способ ухаживать за тобой так, как ты того заслуживаешь, не вынуждая тебя иметь дело с моим дерьмовым альтер-эго.
Я надеялся, что смогу защитить тебя, не приближаясь к тебе напрямую, ухаживая за тобой окольными путями — но в конце концов я не смог защитить тебя даже от самого себя.
Мне жаль. Миллион раз я прошу прощения.
Если бы время можно было вернуть назад, я бы все сделал иначе.
Береги себя, Ваньнин.
Твой Мо Жань».
У Чу Ваньнина тряслись руки когда он отложил последнее письмо. Достав телефон, он дрожащими пальцами открыл чат. Половина из того что он прочитал еще не уложилась в голове. Все, о чем он мог думать — то, что Мо Жань написал, что хотел его. И это не могло быть правдой.
Чу Ваньнин: > Ты хотел меня?
Он ткнул «Отправить», стараясь не думать о том, что творит. Тут же пришло осознание, что этим сообщением он раскрыл, как сильно надеялся, что это окажется правдой — и забрать свои слова обратно уже не мог.
Мо Жань: > Хотел. И хочу.
Ответ пришел почти в ту же секунду. В груди Чу Ваньнина что-то болезненно сжалось.
Нет. Это было шуткой.
Мо Жань нашел другой способ причинить ему боль. Он каким-то образом догадался, что Чу Ваньнин был к нему неравнодушен, и решил использовать это против него. Нет… это не могло быть правдой…
Чу Ваньнин думал о том, чтобы обличить Мо Жаня во лжи, но у него не было доказательств. Он хотел бы бросить ему в лицо что-то, что опровергло бы его слова — но не мог. Он в самом деле не знал ни чувств, ни мотивов Мо Жаня. Когда он думал о том, что парень все еще пытался обманывать его, к горлу подступала тошнота.
Разве Мо Жань не должен был прекратить издеваться над ним после стольких извинений?
Чу Ваньнин: > Не хотел. И не хочешь.
Он набрал это сообщение в порыве гнева. Хотел также написать, что никто его на самом деле никогда не хотел — но не стал.
Сообщение было отправлено.
Мо Жань прекратил печатать.
Чу Ваньнин мог лишь предполагать, прочитал ли он ответ. Некоторое время бездумно смотрел на экран телефона, ожидая хоть какой-то реакции — но так и не дождался.
Он начал считать секунды.
Где-то в глубине души все еще надеялся получить ответ, в котором Мо Жань опровергнул бы его слова, или честно ответил бы, что он чувствовал к нему все это время хоть что-то — а не просто играл с ним.
Но эта надежда медленно угасала.
Все это слишком походило на безосновательную фантазию чтобы быть правдой.
Даже Мо Жань на этот раз не мог изощриться и придумать убедительный ответ — такой, чтобы Чу Ваньнин ему поверил.
Мужчина отложил телефон и принялся раскладывать письма по конвертам. Закончив бестолковое занятие, вернулся в гостиную — и тут же испуганно замер, услышав резкий стук в дверь.
Стучали настойчиво.
Чу Ваньнину не нужно было даже смотреть в глазок чтобы понять, что за дверью Мо Жань — но он все равно глянул.
Парень стоял на пороге с растрепанными волосами, в вывернутой наизнанку рубашке, в расшнурованных ботинках. В одной руке он держал смартфон, а вторую занес чтобы постучаться снова.
Скрипнув зубами, он снова заколотил кулаком в дверь.
— Чу Ваньнин!
Чу Ваньнин отскочил в сторону, внутри все оборвалось. Зачем Мо Жань вообще пришел? И почему выглядел таким изможденным и неопрятным?
— Чу Ваньнин! Открой!
Удары буквально сотрясали дверь.
Нет, нельзя было впускать Мо Жаня. Все, что он получит в итоге — в лучшем случае, разбереженное заново сердце. Неважно, что Мо Жань плохо выглядел — все это не имело никакого значения.
Он открыл дверь. И Мо Жань чудом успел отдернуть руку, словно обжегшись, потому что собирался снова стучать — попутно он едва не ударил Чу Ваньнина.
— Ч-чу Ваньнин…
— Прекрати шуметь, — холодно перебил его мужчина. — Что тебе нужно?
Мо Жань пораженно замер, глядя на Чу Ваньнина. К еще большему ужасу мужчины, уголки его губ медленно поползли вверх в нежной улыбке, и на щеках заиграли ямочки. Игнорировать, насколько парень красив, не представлялось возможным.
— Не возражаешь, если мы обсудим это… у тебя?
Чу Ваньнин очень даже возражал. Он знал, что если пустит Мо Жаня к себе снова, заставить его уйти будет сложно. К тому же, он не знал, какой из Мо Жаней сейчас стоял перед ним. Что, если он пустит его, и они вместо разговоров снова… снова…
Он отступил в сторону, позволяя Мо Жаню войти.
Улыбка юноши на мгновение стала еще шире, и он шагнул вперед.
========== Часть 8. Первый поцелуй ==========
Чу Ваньнин нехотя последовал за ним в гостиную. Проследил за взглядом Мо Жаня, скользнувшим по пустой вазе в центре журнального столика, открытому ноутбуку на диване — и выключенному телевизору.
Все это время в его голове продолжали вертеться слова, которые парень написал ему.
«Я осознавал что хочу тебя».
— Ты читал мои письма. — Мо Жань повернулся наконец к Чу Ваньнину лицом.
Это не было вопросом, так что мужчина не стал отвечать. Вместо этого он отступил назад, прислонившись к кухонной стойке для уверенности.
Чувствовать на себе тяжелый, многозначительный взгляд Мо Жаня было невыносимо. Парню, казалось, не нужно было знать его ответ.
— Должен был прочитать, — продолжил он с облегчением, и его тон противоречил полностью растрепанному внешнему виду.
В следующий миг он шагнул к Чу Ваньнину, и у мужчины зачастил пульс.
— Иначе ты бы не отправил мне те сообщения, так? — он сделал еще один шаг, с каждой секундой подходя ближе.
Чу Ваньнин не мог заставить себя смотреть на юношу прямо — казалось, тот заполнил собой все его личное пространство.
— Ваньнин… — голос Мо Жаня звучал приглушенно, и Чу Ваньнин вдруг понял что ощущает тепло его тела.
Не думать о том, как парень приходил к нему ночами и творил с ним все что хотел, было невозможно. Мужчина прикусил нижнюю губу и крепко зажмурился, лицо его разгорячилось. Он вздрогнул когда парень прикоснулся к его крепко сжатым в кулак пальцам — от его ладони исходило тепло.
— Я хочу тебя. — прошептал Мо Жань, и его голос непостижимым образом щекотнул щеку Чу Ваньнина. И когда парень оказался к нему так близко?
— То, что я написал в письме — правда. Ты стал для меня самым дорогим человеком. Я… смею надеяться, что ты ответишь мне взаимностью.
В его голосе слышалось ожидание, и Чу Ваньнина буквально парализовало на месте. Он не верил своим ушам.
Мо Жань действительно не обманывал его? Он не пытался снова играть с ним?
— Я… я неряшлив, — заикаясь, выдохнул мужчина, — И у меня ужасный характер.
— Мне нравится заниматься домашними делами. И ты всегда тепло ко мне относишься. — возразил Мо Жань. Нежные слова покалывали где-то под кожей.
— Я тебе не пара. Я такой старый, уродливый. Что во мне вообще может понравиться…
Каждое слово давалось Чу Ваньнину с болью, резало без ножа — но он знал, что обязан был это сказать. Он хотел, чтобы Мо Жань понял, как ошибся, и что ему не стоило тратить время на кого-то вроде Чу Ваньнина.
Мо Жань замер. Казалось, даже перестал дышать — и лишь его взгляд не отрывался от мужчины. От его пристального внимания Чу Ваньнина бросило в дрожь — и он решительно не мог заставить себя взглянуть юноше в глаза. Рука, все это время обхватывавшая его ладонь, крепко сжалась.
— Кто тебе это сказал? — голос Мо Жаня звучал низко, в нем сквозила скрытая злость.
Но мужчина продолжал молчать — и парень вздохнул.
— Ваньнин, посмотри на меня.
Чу Ваньнин не хотел этого. Глубоко в душе он знал, что, если заглянет в лицо Мо Жаня, тот увидит, что творится в его сердце, узнает все его сокровенные чувства, насколько он неуверен в себе. Поймет, как сильно Чу Ваньнин хочет быть с ним.
Он не мог позволить этому случиться…
Нежные пальцы решительно обхватили его подбородок, и в следующую секунду Чу Ваньнин оказался с Мо Жанем лицом к лицу.
Их глаза встретились, и он утонул в темно-пурпурных омутах.
— Ты красивый, у тебя добрая душа — может быть, ты старше меня, но совсем не старый.
Мо Жань прижался носом к его щеке, и теплое дыхание обдало потрясенного Чу Ваньнина.
— Мо Жань… — выдохнул он, и попытался ухватиться свободной рукой за рубашку Мо Жаня, отчаянно нуждаясь в поддержке. От такого пристального внимания подкашивались колени.
— Дыши, — мягко пробормотал Мо Жань, — Ты так покраснел… О чем ты сейчас думаешь?
Пальцы, до этого сжимавшие его подбородок, теперь гладили его щеку. Прикосновение было легким.
— Я хочу поцеловать тебя.
Чу Ваньнин стыдливо всхлипнул. Он не мог противостоять обрушившемуся на него потоку нежности — казалось, еще немного, и он начнет тонуть. Он сконцентрировался на дыхании, как просил его Мо Жань.
— Останови меня. Я не стану этого делать если ты не захочешь, — шептал Мо Жань ему на ухо, и в этом шепоте тлело желание, — Скажи мне “нет”.
Чу Ваньнин молчал. Сердце забилось в висках, уши заложило.
Каким будет поцелуй Мо Жаня?
И как он мог отказать парню в чем-либо — особенно в поцелуе — если это было все, о чем он мог думать последние месяцы?
Он рассеянно провел языком по губам, и Мо Жань двинулся вперед. Прижался губами к губам Чу Ваньнина. Прикосновение было мягким и влажным. Мужчина дышал через нос, его рот слегка приоткрылся — словно он хотел что-то сказать, но не смог прерваться потому что соприкосновение было слишком сладким. Мо Жань лизнул его, а затем его язык вонзился в рот мужчины, посылая дрожь по всему телу.
В следующий миг парень уже отстранился, скользя взглядом по раскрасневшемуся лицу.
Чу Ваньнина повело, и юноша тут же прижал его к кухонному островку чтобы не дать соскользнуть вниз. Во взгляде его читалась трепетная нежность, и Чу Ваньнин поверить не мог, что кто-то в принципе может так смотреть в его сторону.
— Твой первый поцелуй? — спросил Мо Жань, но по лицу было видно что ответ он и так знал. Чу Ваньнин едва заметно утвердительно кивнул, и что-то внутри размякло от вида ставших еще более отчетливыми ямочек на щеках.
Впрочем, улыбка эта неожиданно переменилась, а затем и вовсе сползла с лица. В следующую секунду парень уже хмуро глядел на него. Чу Ваньнин и раньше наблюдал, как личности Мо Жаня сменяют друг друга, но никогда ему не доводилось видеть этот процесс вблизи. Да и тогда он не понимал, что именно происходило с Мо Жанем. Сейчас, уже зная, чего ожидать, он не мог не понять, что означала быстрая смена мимики. Рука, все еще удерживавшая его запястье, сжалась до боли.
— Ты отдал ему свой первый поцелуй?! — тон Мо Жаня зазвучал неожиданно резко, и Чу Ваньнин с силой оттолкнул юношу от себя. Парень бросил на него тяжелый взгляд, однако мужчина отважно встретил его.
— О чем ты говоришь? — его собственный тон вторил резкости собеседника, — Ты ведь постоянно находишься в этом теле.
— Я… — Мо Жань собрался что-то ответить, но Чу Ваньнин перебил его.
— И, когда ты был у меня п-п-первым в других планах, тебя тоже это так волновало?
— Разумеется! Этот достопочтенный постарался чтобы глупый щенок об этом знал. Я должен быть первым у своего баобэй во всех смыслах. Глупому Мо Жаню нельзя доверять что-то настолько важное. Он наверняка все бы запорол, и не дал тебе того, что ты заслуживаешь. — В тоне Мо Жаня звучала абсолютная уверенность, он скрестил руки на груди вставая в позу.
— Что я заслуживаю. — Повторил за ним Чу Ваньнин скептически.
— Баобэй, Ваньнин, ты — сокровище этого достопочтенного! Ты достоин лучшего. Я просто обязан исправить ситуацию и по крайней мере поцеловать тебя вторым. — С этими словами он перешел в наступление. Чу Ваньнин выставил вперед руки в предупреждающем жесте, вжимая ладони в плечи Мо Жаня чтобы сохранить между ними дистанцию.
— Что за вздор… — но не успел он это сказать как Мо Жань вцепился в его запястья и развел его руки в стороны, прижимаясь. Чу Ваньнин едва не задохнулся, внезапно ощутив жар возбуждения юноши, впечатавшийся клеймом в нижнюю часть его живота.
— Скажешь, какой поцелуй понравился больше.
Их губы снова слились воедино. Парень опустил ладонь на затылок мужчины, и, резко потянув за волосы, вынудил того задрать голову. Другую руку оплел вокруг талии Чу Ваньнина, привлекая его ближе. Он вторгался языком глубоко в рот мужчины, скользя внутри, дразня чужой язык своим. Кусал Чу Ваньнина за губы — но не слишком сильно. Так, чтобы не повредить тонкую нежную кожу. Чу Ваньнин не был уверен, сколько длилась эта сладостная пытка: к тому времени как Мо Жань оборвал поцелуй, он задыхался, его член вздыбился, мысли смешались.
— Ммм, уже лучше. — Мо Жань самодовольно усмехнулся.
Чу Ваньнин молча уставился на него, потому что на какое-то время у него отняло дар речи.
— Вот так ты и должен выглядеть после первого поцелуя. Давай… покажем ему.
И, прежде чем Чу Ваньнин смог выдавить из себя хоть слово, выражение лица Мо Жаня снова неуловимо изменилось. Наблюдать за этим, находясь так близко, было одновременно и тревожно, и захватывающе.
Мо Жань моргнул, в одну секунду осознав, как тесно прижимается к Чу Ваньнину, и как тот выглядит в его руках. От удивления он приоткрыл рот.
Впрочем, к облегчению Чу Ваньнина, он не разжал рук когда осознание произошедшего захлестнуло его.
— Ой, — он на секунду опустил взгляд, а затем снова уставился на мужчину, — С тобой… все в порядке?
Чу Ваньнин не был уверен, что знал, что такое «в порядке» по мнению Мо Жаня. Его тело охватил жар, в животе затянулось в тугой узел желание. Дважды за несколько минут его поцеловали два разных человека — на самом деле являвшиеся одним. Все, чего он сейчас хотел — возможность перевести дыхание, однако втайне все равно надеялся, что Мо Жань захочет большего и сокрушит его, как это бывало раньше.
Нет, он не был в порядке — определенно, не в своем понимании.
— Да, — ответил он, противореча самому себе, не в состоянии вынести тревогу во взгляде Мо Жаня, — Все отлично.
Мо Жань еще некоторое время недоверчиво продолжал наблюдать за ним прежде чем принять его ответ. Он собирался отстраниться когда Чу Ваньнин положил руки ему на плечи в попытке остановить.
— Подожди…
Мужчина чувствовал, что его колени в любую секунду могут подогнуться — отступи Мо Жань сейчас, он мог бы потерять равновесие. Однако он бы скорее умер мучительной смертью чем признался в подобной слабости.
— Подождать?.. — Мо Жань снова впился взглядом в его лицо, - Ты уверен, что с тобой все хорошо?
— Да, — Чу Ваньнин не решался поднять на юношу глаза, — Просто… не двигайся.
Недоумевая, почему Чу Ваньнин так странно себя вел, Мо Жань обхватил его за талию чуть крепче, привлекая к себе.
Мужчина не был уверен, что парень понял причину его просьбы, но позволил себе на мгновение насладиться тем, как тот улыбался ему, крепко сжимая в объятиях.
— Хорошо. Как Ваньнин пожелает.
~
В конце концов они все-таки смогли отстраниться друг от друга. Через некоторое время оба сидели на диване в гостиной. Мо Жань предложил что-нибудь приготовить, но Чу Ваньнин ответил, что в этом не было необходимости.
Некоторое время они сидели в неловком молчании. Первым его нарушил Чу Ваньнин. Прочистив горло, он решил затронуть щекотливую тему, некоторое время не дававшую ему покоя.
— Эта другая личность… — начал он, и, увидев, что Мо Жань невольно вздрогнул, продолжил, — Не объясняй, почему так случилось. Просто… У него есть имя? Часто ли он появляется?
Чу Ваньнин тут же постарался отогнать от себя мысль, что парень стал невольным свидетелем того, как именно его альтер-эго относилось к нему. Ему и так хватало поводов для переживаний.
— Он может меня блокировать, — признался Мо Жань, — Всегда так делает, когда он с тобой, но все остальное время я могу слышать и видеть то же что и он, — на секунду он замешкался, прикусив губу, — Проявляется, когда считает, что мне необходима его помощь. Не то, чтобы часто… но и не редко. И… он отзывается на мое имя. Это то, как мы взаимодействуем. Но…
— У него есть свое имя, — догадался Чу Ваньнин, и Мо Жань смущенно склонил голову, — Можешь мне ничего не говорить. Я сам у него однажды спрошу.
— Нет-нет, все в порядке. Лучше, если ты будешь знать заранее, — Мо Жань неопределенно махнул рукой, — Его зовут… ах… — последнюю фразу он пробормотал под нос.
— Что? — Чу Ваньнин нахмурился.
— Тасянь-Цзюнь. Его имя… Тасянь-Цзюнь.
Чу Ваньнин уставился на юношу во все глаза. На секунду он задался вопросом, будет ли ужасно, если он сейчас рассмеется — и решил, что смех все-таки не лучшая реакция. Он приподнял руку, тщательно прикрывая рот. Имя было ужасно бестолковым.
— Он сам так себя назвал?
— Да. Решил, что звучит круто. — Признался Мо Жань, все еще не поднимая головы. Чу Ваньнин позволил себе короткий смешок.
— Что же, имя действительно необычное, — попытался смягчить свою реакцию Чу Ваньнин, чувствуя, что Мо Жаню неловко. — Оно ему подходит.
Парень наконец нашел в себе силы посмотреть на собеседника, пытаясь понять, не шутит ли он.
— Ты беспокоишься о нем, правда? — спросил Чу Ваньнин. Это было одновременно и любопытно, и до странного очаровательно. Мо Жань едва заметно кивнул.
— Он — часть меня.
Чу Ваньнин не был уверен, что именно чувствовал Мо Жань, но мог его понять.
— Как давно вас.. двое?
— С десяти лет. — ответил парень, и открыл, было, рот, чтобы сказать что-то еще, но поколебался и лишь бросил на Чу Ваньнина беглый взгляд.
— И так было всегда, или?.. — решил все же продолжить деликатную тему мужчина, намеренно избегая спрашивать о причине случившегося.
— Нет. — Взгляд парня внезапно стал отстраненным, — Это потребовало компромисса между нами, и некоторое время я посещал психотерапевта.
Чу Ваньнин тут же вспомнил, что в одном из писем юноша упоминал об этом — и также писал, что работа с врачом ему мало чем помогла. Он ждал, что Мо Жань поделится подробностями, но тот замолчал, и мужчина не хотел заставлять его делиться чем-то личным, если он не был к этому готов.
— Я перестал посещать врача, — потребовалась целая минута чтобы парень снова заговорил. — Это не я так решил, — объяснил он, чуть склонив голову, — Всякий раз выходя из дома чтобы успеть в назначенное время на сеанс, я приходил в себя только через несколько часов в совершенно другом месте.
— Как давно это было?
— Лет пять назад. — Мо Жань чуть подумал над этим, — Я ходил на сеансы регулярно в течение года, и добился определенных успехов. А потом этот засранец, видите ли, устал, и всякий раз саботировал мои попытки возобновить лечение.
— Но ты бы снова начал терапию если бы мог? Если бы чувствовал уверенность, что сможешь прийти? — спросил Чу Ваньнин, которому было любопытно узнать, насколько Мо Жань был в принципе заинтересован в продолжении лечения, если ему вообще было это интересно.
— Возможно. — Мо Жань пожал плечами. — Я не знаю, как смогу планировать сеансы, так что перестал даже думать об этом.
У Чу Ваньнина на этот счет появился свой план — или даже, скорее, идея, которая могла лечь в его основу. Он больше не хотел обсуждать эту тяжелую тему. Вместо этого подсел к Мо Жаню чуть ближе, и тут же поймал испуганный взгляд юноши. Ему не хотелось этого признавать, но ему отчаянно не хватало тепла поцелуев парня. К тому же, он чувствовал, что затянувшийся разговор может быть для Мо Жаня неприятным.
В продолжении темы не было смысла.
Он застенчиво посмотрел на парня, чувствуя, как лицу становится жарко.
Мо Жань был слишком красив: вблизи противостоять его чарам было еще сложнее. Густые ресницы, темно-пурпурные радужки глаз, припухшие губы, приподнятые в едва заметной улыбке…
— Ваньнин… — выдохнул Мо Жань. Тон его голоса был почти вопросительным. Без слов они потянулись друг к другу, и атмосфера между ними напиталась влажным жаром. На этот раз Мо Жань уже не задавал вопросов. Он в один миг сократил расстояние, и сначала нежно, а затем — жадно — завладел ртом мужчины. Толкнул Чу Ваньнина на диван, вынуждая лечь. Поцелуй длился бесконечно. Мо Жань не разрывал контакт. Соблазнял.
Перед уходом они оба на некоторое время остановились у двери — и Чу Ваньнин передал парню новый запасной ключ. Мо Жань поначалу уставился на него в изумлении, но затем перевел взгляд на лицо мужчины, и на щеках его проступил легкий румянец.
—Используй его. — Слова Чу Ваньнина звучали непривычно резко, хрипло.
Ладонь Мо Жаня сомкнулась на ключе от входной двери, и лицо расплылось в ослепительной улыбке. Он быстро коснулся губами щеки мужчины, а затем вышел из квартиры, оставляя Чу Ваньнина наедине с его размышлениями.
~
Хоть Мо Жань и ушел из его квартиры, его образ не торопился покидать голову Чу Ваньнина. Парень сегодня набрался смелости и рассказал ему то, о чем раньше никому не говорил. Он был не на шутку встревожен — но при этом полностью сосредоточен на Чу Ваньнине и его реакциях. То, как он поцеловал мужчину: сначала безмерно нежно, а затем словно желая поглотить его, сделать своим… Все его поступки заставляли Чу Ваньнина страстно желать стать достойным этого человека и его внимания.
Он хотел быть достойным того, чтобы Мо Жань смотрел на него тем самым полным обожания взглядом. Достойным застенчивых прикосновений — и доверия юноши. Он хотел, чтобы Мо Жань был с ним счастлив.
Обуреваемый сложными мыслями, он вернулся к ноутбуку и попытался возобновить прерванную работу. Большую часть дня он отлынивал, но никто этого, к счастью, не заметил. Ему нужно было выполнить финальную проверку проекта на предмет соответствия всем рекомендациям и документации. Процесс этот требовал времени и сосредоточенности, но, к счастью, до дедлайна было еще далеко.
Чу Ваньнин, между тем, продолжал мысленно возвращаться к словам Мо Жаня о том, что парень хотел его, что он считал его своим сокровищем. Его лицо вспыхнуло когда он вспомнил, как Мо Жань толкнул его на диван и вовлек в поцелуй… целовал его щеки, проходился губами по открытой шее. Он ясно помнил горячее, медленное, сводящее с ума ощущение напряженной плоти Мо Жаня, трущейся об него, когда парень прижимался к нему — при этом не пытаясь его раздеть или пойти дальше в своих действиях. Его уши воспламенились когда в памяти возникла счастливая улыбка Мо Жаня, получившего ключ.
Около получаса Чу Ваньнин безуспешно пытался заставить себя работать, пялясь в экран, а затем все бросил и отправился в душ. Он размышлял о том, как хорошо, оказывается, Мо Жань его знал: парню удалось так детально описать в письме его предпочтения и распорядок дня. Даже не верилось, насколько он был внимателен к Чу Ваньнину во всех отношениях: когда готовил для него,когда целовал — и даже когда доверил ему свою тайну.
В глубине души Чу Ваньнин осознавал, что Мо Жань не был таким уж светлым человеком в своих поступках. В конце концов, всю информацию о мужчине он выяснил в течение полугода преследований.
Он тут же подумал об улыбке Мо Жаня: иногда она была настоящей, иногда —наигранной.
Мо Жань написал, что поступил бы иначе, если бы мог вернуть прошлое, он понимал что поступил неправильно. Просил за это прощения.
Чу Ваньнин вздохнул.
Эти полгода оказались для него сложным периодом. Он ни на секунду не чувствовал себя в безопасности — однако, вместе с тем, сталкер придал его жизни остроту, и это было бы глупо отрицать.
Он почти не сопротивлялся когда Мо Жань заявился к нему среди ночи и грубо отымел его.
Титаническим усилием воли мужчина заставил себя не развивать тему эротических грез и воспоминаний. Он даже несколько гордился тем, что у него не до конца встал пока он был в душе.
Насухо вытираясь уже в спальне, он внезапно зацепился взглядом за наглухо закрытые шторы. Ему до сих пор было любопытно, чем руководствовался и о чем думал Мо Жань — почему он продолжал наблюдать за ним все это время? Парень заверил, что хочет его. Чу Ваньнин не мог представить, чтобы его тело могло кого-то всерьез завести, но Мо Жань настаивал на том, чтобы он оставлял шторы открытыми когда ходил раздетым по комнате. Наверное, ему все-таки нравилось за ним наблюдать.
Покраснев, Чу Ваньнин вспомнил, каким желанным себя чувствовал когда шторы были открыты, фантазируя о незнакомце, наблюдающем за ним. Ему намного легче было раздеться когда он не знал, что это был Мо Жань. Тогда он хотел быть соблазненным — и ему нравилось думать, что кому-то все-таки по вкусу его тело. Возможно, именно потому он не в силах был злиться на Мо Жаня даже после всего, что узнал. По правде, он даже не был уверен, принял бы он ухаживания Мо Жаня, если бы тот попытался сблизиться с ним напрямую.
Его шея разгорячилась от мыслей о том, что Мо Жань мог бы пригласить его на свидание во время одного из их немногочисленных коротких разговоров.
Нет, то, что Чу Ваньнин не знал, кто был его преследователем, действительно помогло мужчине преодолеть чувство неполноценности.
Однако Мо Жаню не следовало об этом знать.
Чу Ваньнин предпочел бы никогда не вспоминать о том, как Мо Жань преследовал его в течение шести месяцев с момента их знакомства.
Он высушил волосы полотенцем, а затем набросил его себе на плечи.
Его переполняла решимость никогда больше не заводить разговор о произошедшем между ними недоразумении.
Но он продолжал смотреть на закрытые шторы.
Теперь не было причин, по которым Мо Жань бы продолжал за ним тайно наблюдать.
Его окно было плотно занавешено всю неделю.
Тем не менее, Чу Ваньнин подошел и раздвинул их на всякий случай. Выражение его лица все еще было мрачным когда он повернулся спиной к окну и пошел за телефоном.
Юноша написал ему еще минут пятнадцать назад.
Мо Жань> Ваньнин, я могу вернуться? Ты не будешь против, если я останусь на ночь? Я принесу ужин и приготовлю для тебя завтрак. Буду вести себя порядочно, обещаю. И пальцем к тебе не прикоснусь!
За этим следовал стикер с большеглазым грустным хаски.
Все это было невообразимо мило, и Чу Ваньнин скрипнул зубами, печатая ответ.
Разве Мо Жань не знал, что он был бы только рад, реши тот прикоснуться к нему пальцем — или любой другой частью тела? Все, что нужно было для этого сделать Мо Жаню — просто решиться и действовать! Сама эта мысль заставила Чу Ваньина так отчаянно устыдиться, что он готов был уже отправить юноше яростный отказ, но своевременно остановился.
Глубоко вздохнув, он набрал сообщение, которое соответствовало его настроению в большей мере.
Чу Ваньнин> У тебя есть ключ.
Комментарий к Часть 8. Первый поцелуй
Маленькое предупреждение: на выходных выливка может немного затянуться по ряду разных причин. Но это не точно.
Спасибо всем, кто читает! <3
========== Часть 9. Ночевка ==========
Пятнадцать минут спустя Мо Жань постучался и, не дожидаясь пока откроют, вошел в квартиру. На Чу Ваньнине уже была надета светло-серая пижама. Мужчина расположился в гостиной и как раз просматривал список рабочих задач. Он действительно не собирался открывать — в конце концов, он ведь знал, что это Мо Жань. Если бы стучался кто-нибудь другой, ему бы все равно не удалось проникнуть внутрь.
Мо Жань вошел в гостиную. Теперь он уже выглядел более собранно: на нем были надеты серые джинсы и черная футболка, густые черные волосы разделял косой пробор, а челка ниспадала на глаза, подчеркивая пронзительный взгляд. Через плечо он наспех перекинул рюкзак — а в руке сжимал контейнер с едой.
Едва он завидел Чу Ваньнина, как темно-лиловые глаза юноши тут же вспыхнули — и мужчина ощутил, как под этим взглядом его тело наполняет приятное тепло.
— Привет. Надеюсь, ты не возражаешь, что я принял твой ответ как согласие, — юноша оставил еду на кухонном островке, бросил рюкзак на пол — но затем переместил его на диван, — Вышвырни меня, если тебе в какой-то момент покажется, что я пересекаю черту.
— Не смеши меня, — пробормотал себе под нос Чу Ваньнин, выключая ноутбук. Он отложил его в сторону и чуть сдвинулся в сторону, освобождая место, чтобы Мо Жань сел рядом.
Парень колебался лишь секунду прежде чем склониться и мягко поцеловать мужчину в щеку, а затем умостился на диван. Глаза его сощурились в полумесяцы, когда он улыбнулся Чу Ваньнину.
— Я соскучился по тебе.
— Даже дня еще не прошло, — отметил Чу Ваньнин, но все равно подался немного к Мо Жаню, когда тот его поцеловал, позволяя юноше обнять себя за плечи. Ему были непривычны такие естественные проявления физической близости, однако он позволил теплу парня согревать себя.
— Твоя правда, — рассеянно кивнул Мо Жань, — Кстати, я приготовил лапшу-вок с овощами. Мне кажется, ты уже пару дней ничего приличного не ел, не считая того супа, а? — с этими словами объятия сжались чуть крепче, и Чу Ваньнин утвердительно хмыкнул, тая в таком открытом проявлении заботы и привязанности.
Мо Жань полушутя охнул:
— Ох, да ты и впрямь не способен о себе толком позаботиться!
Чу Ваньнин на это лишь промолчал. Что вообще на такое полагалось отвечать? Парень не ошибался: ему действительно с трудом давались домашние хлопоты, но это не значило, что он признаетсякогда-либо в этом вслух.
Но Мо Жаню, кажется, не нужно было слов подтверждения.
— Все нормально. Я буду заботиться о тебе, если позволишь, — его кончики пальцев прошлись по плечу Чу Ваньнина, — Во всех смыслах, в каких ты посчитаешь допустимым.
Он произнес все это так небрежно, но его слова отдались внезапным жаром в животе мужчины — и он вдруг обнаружил, что не может думать ни о чем пристойном, размышляя о том, как именно Мо Жань мог бы о нем заботиться.
Он тут же вспомнил, как именно юноша проявлял свою заботу о нем раньше — и спросил себя, станет ли парень теперь относиться к нему так же, как и раньше. Станет ли проявлять свое внимание так же, как это было до раскрытия его личности — или теперь все между ними изменится.
— Сначала поужинаем, — сухо произнес он тут же, и Мо Жань на секунду замер, внимательно вглядываясь в его лицо. Он не мог не заметить зарумянившееся лицо и уши Чу Ваньнина, и на секунду в его взгляде отразилось понимание, улыбка превратилась в ухмылку, а ямочки на щеках стали еще выразительней, вышибая из мужчины дух.
— Сначала поужинаем, — легко согласился он, — Ну, а потом все, что Чу Ваньнин пожелает.
~
Мо Жань вымыл посуду, скопившуюся в раковине за несколько дней. Затем он подал на стол две порции лапши-вок с овощами. Как всегда, его готовка была выше всяких похвал, вкус и текстура блюда находились в идеальном балансе, заполняя рецепторы Чу Ваньнина и полностью переключая его внимание. Когда мужчина наконец закончил есть и отставил пиалу, он вдруг обнаружил, что парень наблюдал все это время за ним, и взгляд его светился нежностью.
— Что такое? — поинтересовался он несколько резко, чувствуя себя неловко под таким настойчивым наблюдением.
— Да ничего, — Мо Жань растягивал слова, не двигаясь с места. Он давно уже опустошил собственную пиалу, если не считать остатков соевого соуса, — Просто приятно знать, что тебе так нравится моя стряпня, — добавил он, понимая, что Чу Ваньнин продолжает сверлить его вопросительным взглядом.
— Ты очень хорошо готовишь, — бескомпромиссным тоном отметил Чу Ваньнин. Он собирался добавить что-то еще — о том, как забота юноши проявлялась в том, что ему удавалось уделять внимание мельчайшим деталям. Например, юноша вырезал из овощей все, что могло горчить, и всегда следил, чтобы в фарше для фрикаделек не было твердых крупиц. Но в конечном счете он решил промолчать. В какой-то момент ему показалось, что таким образом он еще сильнее раскроет свое отношение.
— Я рад, что тебе все нравится, — открыто и искренне ответил Мо Жань, глядя на опустевшую пиалу Чу Ваньнина. — Добавки?
— Спасибо, но я, пожалуй, откажусь.
Чу Ваньнин бы, разумеется, съел и вторую порцию, но чувство насыщения было достигнуто, и он не хотел переедать.
Они убрали посуду со стола, но на этот раз не стали мыть. Мо Жань приобнял мужчину за талию и подтолкнул в гостиную.
— Я собирался принести свежие цветы, но лавка оказалась закрыта. Думаю, схожу за ними уже завтра, — пробормотал он, когда они снова расположились на диване.
Теперь Чу Ваньнин был сыт, так что его внимание снова вернулось к предыдущим обещаниям Мо Жаня — парень сказал, что был намерен позаботиться обо всех его потребностях. Это было весьма смелым заявлением.
— Хорошо, — рассеянно ответил Чу Ваньнин. Завтра было бы неплохо пройтись. Он уже пару дней не покидал пределы своей квартиры, и, как бы там ни было, в его любимой пекарне завтра распродажа. Вероятно, он мог бы пригласить Мо Жаня сходить с ним.
— Хорошо, — повторил за ним Мо Жань и умолк. Чу Ваньнин позволил своему разуму блуждать и расслабленно прислонился к парню. Мышцы Мо Жаня на мгновение вздрогнули, когда его щека скользнула по груди юноши. Мо Жань снова обвил рукой его талию, и жар его объятий теперь, казалось, просачивался в плоть и кровь мужчины. Он был физически очень силен. Чу Ваньнину довелось ощутить эту сокрушительную силу на себе — когда его вжимали в постель, буквально вытрахивая любое сопротивление. Он мелко вздрогнул от пронесшихся на секунду перед глазами воспоминаний — и Мо Жань, который находился так близко, разумеется, заметил его реакцию.
Однако вместо того, чтобы спросить, в чем дело, он осторожно начал гладить его руку, двигаясь от плеча вниз, к пальцам, мягко сжимая их в своей ладони. Чу Ваньнин обернулся к нему, и вскоре они снова вовлеклись в долгий поцелуй.
Чу Ваньнин, впрочем, почти не проявлял инициативу и лишь иногда отвечал на поддразнивания, касаясь своим языком языка Мо Жаня, посасывая его, когда тот глубоко вторгался в его рот.
Мо Жань сдавленно застонал от такой ласки. Его рука сжалась на талии мужчины почти до боли — но в следующий миг он остановился.
— Ваньнин, — выдохнул он имя мужчины в искрящий напряжением воздух. Глаза заполонило желание, губы раскраснелись, а на щеках проступил румянец — Ваньнин бы посчитал это милым, если бы в этот момент мог думать о чем-то кроме сжигающего его желания.
— Мо Жань…
— Я обещал. — Тут же прошептал тихо Мо Жань в его губы и отстранился. Глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, чтобы не переступить черту, за которой потерял бы остатки здравого смысла. Парень и раньше так поступал, и Чу Ваньнин внезапно почувствовал, что теряет терпение.
— Мо Жань. — повторил мужчина, и теперь в его голосе чувствовалась скрытая угроза. Его раздразнили до предела еще в прошлый раз поцелуями и медленными, соблазнительными ласками сквозь одежду. Затем он едва не потерял голову, принимая душ. Теперь же, после жарких объятий и поцелуев, опьяненный запахом Мо Жаня и его теплом, он буквально сгорал — и что же, Мо Жань собирался вот так просто отступить, оставляя его в таком состоянии?
Мо Жань бросил на мужчину неуверенный взгляд. Он потянулся к щеке Чу Ваньнина, но тот отклонился вбок, пронзая юношу пристальным взглядом. К его еще большему раздражению, Мо Жань отсел чуть дальше, увеличивая между ними расстояние.
— Что случилось?
— Подумай головой, — сердито процедил Чу Ваньнин. Его голос был достаточно тихим, и он втайне надеялся, что Мо Жань его не расслышит.
Мо Жань отшатнулся так резко, словно его ударили, и мужчина тут же почти пожалел о сгоряча брошенных словах — но он все еще чувствовал некоторую обиду, поэтому жалость была лишь вторичным чувством.
Он ведь раньше фантазировал о том, на что будет похоже близкое общение с Мо Жанем, чем оно будет отличаться от того, как с ним вел себя сталкер. Он даже не подозревал, что однажды его фантазии станут реальностью. Но Мо Жань сам ведь сказал ему, что он ему нравится, что он хотел его. Действительно ли он не врал, если не собирался ничего предпринимать кроме поцелуев?
— Тебе не понравился поцелуй? — поинтересовался Мо Жань, немного недоумевая. Он что, впрямь мог так думать — учитывая, что они процеловались с ним большую часть дня?.. Терпение Чу Ваньнина тоже имело свои пределы, и оно начинало быстро истощаться.
— С поцелуями все в порядке, — ответил мужчина натянуто.
— Тогда… в чем причина? Ваньнин, я не понимаю… — он едва не скулил. Чу Ваньнин вдруг почувствовал явное приближение головной боли. Нет, парню не удастся заставить его сказать, чего бы ему хотелось.
— Ты обещал, — пробормотал Чу Ваньнин, — Позаботиться обо мне во всех смыслах.
Его руки бессильно сжались в кулаки.
— Все, что ты пожелаешь… — Мо Жань вдруг замолчал, и замер, словно загипнотизированный. Его реакция была явно не той, на которую рассчитывал Чу Ваньнин, поэтому, смущенный до предела тем, что ему пришлось озвучить свое желание, он резко отстранился и вскочил на ноги, а затем развернулся и направился в спальню.
Он надеялся, что его отступление было больше элегантным, чем разочарованным.
В следующую секунду он захлопнул дверь, раздумывая над тем, захочет ли Мо Жань за ним последовать. Его охватил жар, он чувствовал странное волнение от того, что только что выдал свое желание. Неужели у него действительно повернулся язык попросить Мо Жаня о чем-то подобном?!.. И… Мо Жань даже не подумал отреагировать на его просьбу?!
Он упал в постель и завернулся в одеяло, словно в защитный кокон, чувствуя себя жалким посмешищем. Как он вообще решился ляпнуть что-то о своих желаниях, когда было совершенно очевидно, что Мо Жань хотел бы повременить?
В дверь постучали, но Чу Ваньнин решил игнорировать Мо Жаня до конца.
— Ваньнин, я могу…? — голос юноши прозвучал нерешительно. В следующее мгновение дверная ручка провернулась, и дверь легонько приоткрылась. Мо Жань заглянул внутрь.
— Ваньнин?
Чу Ваньнин лежал спиной к двери, с головой забравшись под одеяло. Он не собирался отвечать. Мо Жань прикрыл за собой дверь, а затем обошел кровать. Послышался шелест — звук закрывающихся штор, как ему показалось. Впрочем, он не был в этом уверен.
Кровать за его спиной скрипнула, прогибаясь — и он почувствовал присутствие Мо Жаня за своей спиной. А затем в комнате воцарилась тишина.
— Ваньнин, — Мо Жань неожиданно нарушил молчание. Его голос был мягким, он чуть ли ни ворковал. — Прости.
Он положил руку на плечо мужчины — прикосновение было легким, и Чу Ваньнин мог бы сбросить его ладонь, если бы того пожелал. Но мужчина не стал этого делать.
— Я заставил тебя ждать… — в его голосе звучала сладость, и Чу Ваньнин почувствовал, что дрожит от этой невесомой ласки.
Ему вдруг стало любопытно, какой из Мо Жаней сейчас делил с ним постель — и неожиданно по телу прошел странный трепет от осознания, что он не был до конца уверен. Неужели так будет всякий раз?..
— Ваньнин, ты… дашь мне еще один шанс? — Мо Жань почти умолял, он склонился к уху Чу Ваньнина и коснулся его кончиком носа, теплое дыхание щекотнуло шею мужчины, — Кажется, я понял. Я… позабочусь о тебе.
Обещание вызвало в Чу Ваньнине дрожь предвкушения.
— Это все слова, — бросил он все еще раздраженно, но в его тоне больше не чувствовалось остроты. Напряженные до сих пор мышцы тела теперь медленно таяли в тепле неловких объятий.
Что же, ему удалось донести до Мо Жаня хоть что-то — теперь он мог позволить себе расслабиться.
Мо Жань тут же осторожно потянул за одеяло, и Чу Ваньнин позволил ему раскрыть себя. Когда он снова взглянул на Мо Жаня, он заметил, что в его глазах проснулся голод, и этот взгляд прокатился по телу неконтролируемым трепетом.
Мо Жань улыбнулся ему, и Чу Ваньнин еще раз уверился, что перед ним не Тасянь-Цзюнь. Этот Мо Жань не собирался торопиться. Мужчина, с одной стороны, чувствовал себя несколько странно под таким долгим, обжигающим взглядом — но в то же время ему было любопытно, что парень собирался делать дальше.
Он позволил ему поцеловать себя легким прикосновением губ.
Мо Жань обхватил его за плечи, усаживая — а затем стащил с него пижамный верх. В итоге Чу Ваньнин оказался распростертым на кровати, по пояс обнаженным. Шея его сделалась раскаленно-горячей от того, как Мо Жань блуждал взглядом по его телу.
Юноша и сам быстро стянул с себя футболку, и вот теперь у Чу Ваньнина по-настоящему перехватило дыхание. Мо Жань был идеален во всем. Под смуглой гладкой кожей от каждого движения перекатывались литые мышцы. Во рту внезапно пересохло. Он знал, что этот пресс был тверже стали.
Нежным прикосновением Мо Жань опустил руки на бедра мужчины, и, слегка надавив, развел их в стороны — а затем уселся между его коленей. Он склонился, целуя Чу Ваньнина в щеку, прижимаясь носом к его шее, касаясь губами острого подбородка и шеи. Каждая легкая ласка вызывала дрожь. Чу Ваньнин не был привычен к прикосновениям, и происходящее казалось ему каким-то нереальным.
Когда Мо Жань раньше заявлялся к нему среди ночи, чтобы заняться сексом, у него просто не было времени прочувствовать все, что происходило. Тогда Чу Ваньнин бывал настолько потрясен, что у него не оставалось сил прислушиваться к своим ощущениям.
Однако теперь все, что ему оставалось — полное погружение в ощущения. Руки Мо Жаня ласкали его бедра, проходясь вдоль живота и выше. Большие пальцы мягко массировали выпирающие соски. Чу Ваньнину пришлось сознательно подавить стон, готовый вырваться из горла.
Поцелуи Мо Жаня спустились еще ниже, губы проследили рельеф груди и затем сомкнулись на нежном темно-вишневом бугорке. Ваньнин жадно хватанул ртом воздух, выгибая спину, дергаясь бедрами, пытаясь задеть ими Мо Жаня — но юноша все еще держался на расстоянии. Он пристально взглянул на Чу Ваньнина и их взгляды встретились на секунду, прежде чем мужчина отвел взгляд. Он положительно не смог бы пережить, если бы ему пришлось смотреть в этот расплавленный пурпур. Улыбка Мо Жаня выглядела немного одурманенной, как если бы все происходящее заводило его не меньше Чу Ваньнина.
А затем юноша снова опустил голову и продолжил исследовать тело мужчины.
Опустившись, он провел языком вдоль живота, и ощущение было почти невыносимым.
Тот боролся с желанием вывернуться из хватки парня, но крепкие руки Мо Жаня внезапно удержали его бедра, не допуская ни одного движения. Поддев пальцами резинку пижамных штанов, парень медленно и неумолимо потянул их вниз. Чу Ваньнину пришлось приподнять бедра, чтобы позволить ему стащить их с себя. Запоздало он понял, что теперь оказался полностью обнажен.
Его член уже некоторое время изнывал в напряжении, отчаянно требуя внимания — и не получая его. Знать, что Мо Жань его пристально разглядывает — и видит, как сильно он нуждается в ласке, было стыдно. Чу Ваньнин зажмурился, запрокидывая голову назад.
Теперь о намерениях парня он мог только догадываться… его бедра внезапно шокировано дернулись от ощущения чужих губ на восставшей плоти. Мужчина не смог удержать вздох. Мо Жань крепко вжал его в кровать, удерживая на месте, поступательно двигаясь ртом на его члене, с каждым разом погружая его все глубже. Чу Ваньнин закрыл ладонью рот, чтобы удержать рвущиеся пошлые всхлипы.
Он ни на чем не мог сосредоточиться, кроме влажного тепла, нежного и гладкого, которое обхватывало его естество, двигаясь вверх-вниз. По спине от нового, неизведанного ощущения бегали мурашки. Все мысли плавились — а потому Чу Ваньнин с большим опозданием осознал, что находится на грани оргазма.
На мгновение перед глазами промелькнуло воспоминание о том, как он касался себя, представляя, как Мо Жань бы взял у него в рот.
Он тут же задохнулся:
— Мо Жань!..
Руки бессильно дернулись. Слишком поздно было предупреждать парня: его тело подошло вплотную к кульминации, а юноша продолжал с силой сжимать его бедра, останавливая любые попытки вырваться. Пульсирующее удовольствие распространилось по телу, вверх по груди - по бедрам, - концентрируясь ниже пояса и проливаясь наружу.
Чу Ваньнин продолжал крупно дрожать пока напряжение окончательно не ушло из его тела, и он, обессиленный и ошеломленный, не упал на постель.
Чу Ваньнину потребовалось некоторое время, чтобы осознать: его наконец обмякший член все еще находится в тепле. Он рискнул взглянуть вниз, и встретился вглядом с осоловевшим Мо Жанем. Тихо простонав, Чу Ваньнин откинулся на подушку. Неужели парень… просто…
— Как… зачем… — он подбирал лихорадочно слова, — Это…
Он вздрогнул, когда Мо Жань отстранился, позволяя ему выскользнуть из его рта.
— Такой вкусный… — голос юноши звучал чуть хрипло и невероятно заводил. Его дыхание проходилось по чувствительной коже Чу Ваньнина.
Мужчина тихо хныкнул в ответ. Это ведь было так грязно — и, все же, Мо Жань выглядел так, словно ему это нравилось. Он двинулся — но Чу Ваньнин больше не рисковал смотреть на него, он уставился в потолок и потому понятия не имел, что парень собрался сделать дальше. Мо Жань ведь так и не снял брюки — а Чу Ваньнин уже позволил себе финишировать… Он закрыл лицо руками и тут же почувствовал как Мо Жань целует его живот, а затем в грудь.
— Ваньнин, — прошептал он, — Тебе понравилось?
Чу Ваньнин не сразу нашел в себе силы ответить. Его тело все еще иногда подрагивало.
Мо Жань ухватил его запястья и легко отвел ладони от лица. Чу Ваньнин не сопротивлялся, позволяя глазам сфокусироваться на юноше, когда тот оказался в его поле зрения. От него ждали ответа. Но ему действительно было настолько хорошо, что он был едва в состоянии думать. В уголках глаз все еще копились слезы удовольствия и стыда от того, как нежно Мо Жань его подвел к краю.
То, что Мо Жань видел его таким, должно было дать парню вполне конкретный ответ.
Чу Ваньнин все же заставил себя кивнуть, и напряженная складка между бровей юноши на мгновение разгладилась.
— А… ты? — спросил Чу Ваньнин.
Он слишком отвлекся созерцанием улыбающейся физиономии Мо Жаня, чтобы осознать, что действительно произнес эти слова вслух. Его щеки тут же вспыхнули, и улыбка Мо Жаня стала еще шире.
— А я никуда не тороплюсь, — с этими словами Мо Жань обхватил его лицо ладонью, — Не против, если я тебя поцелую после… — хотел спросить он, но рука Чу Ваньнина легла на его затылок и потянула его голову ближе прежде, чем он успел закончить фразу. Их губы соприкоснулись.
Мо Жань, явно не ожидавший такого, удивленно выдохнул, но быстро пришел в себя. Поцелуй вышел жгучим и глубоким. Язык Мо Жаня дразнил Чу Ваньнина, проходился по его языку. Мужчина крепко зажмурился, позволяя себе прочувствовать незнакомый, едва заметный, вкус. Они оба потеряли счет времени.
Их носы нежно соприкасались, медленные неторопливые ласки набирали обороты. Мо Жань медленно отстранился, когда Чу Ваньнин начал задыхаться. Он усмехнулся:
— Попробуй, когда мы целуемся, дышать носом, — он легко поцеловал мужчину в уголок рта, а затем его губы, не останавливаясь, прошлись по его шее, — Я могу продолжить? — раздался раскаленный шепот где-то у самого уха мужчины, — Я никуда тебя не тороплю, но хотел бы тебе показать… кое-что… — он не решался закончить фразу. Чу Ваньнин не был уверен, к чему парень клонит, однако был уверен, что, что бы Мо Жань не хотел ему продемонстрировать, — он действительно хотел на это взглянуть. Ему отчаянно хотелось, чтобы парень тоже испытал удовольствие — а сам он втайне мечтал снова ощутить себя до отказа заполненным им.
— Покажи мне, — прошептал он. Он знал, что Мо Жань никогда бы ему не навредил. Верил, что Мо Жань о нем всегда позаботится.
Мо Жань приподнял голову чтобы взглянуть на него, и их взгляды столкнулись. А затем юноша, быстро сглотнув, снова опустил взгляд и прижался лбом к ключице Чу Ваньнина.
— Мы будем делать только то, что тебе понравится, — пообещал он, водя губами по груди мужчины. Чу Ваньнин не был уверен, что должен на это ответить. Все, что Мо Жань с ним проделывал до сих пор, было фантастически хорошо — по крайней мере, до сих пор, поскольку он имел опыт такого близкого общения только с альтер-эго Мо Жаня. Но он не был уверен, что об этом стоило упоминать сейчас, когда он и Мо Жань были в постели — так что просто утвердительно хмыкнул.
~
Ничто не могло подготовить Чу Ваньнина к тому, каким окажется их секс. Каждое движение, каждое прикосновение Мо Жаня грозили бесповоротно сокрушить его, томя невероятной нежностью. До этого их взаимодействие было наполнено спешкой, и, оглядываясь назад, Чу Ваньнин вполне мог понять основания для такого хода событий — однако сейчас он действительно не был уверен, чего ему ожидать от второй, более цивилизованной личности Мо Жаня.
Мо Жань снова целовал его — так, словно все никак не мог насытиться его губами. Когда он наконец отстранился, Чу Ваньнин скользнул по нему чуть сощуренным взглядом и заметил, что юноша полностью сосредоточен на его лице. Он как будто до сих пор колебался, мог ли продолжать — однако в итоге все же решил следовать желаниям мужчины.
В следующую секунду он отнял руки от лица Чу Ваньнина и одним движением расстегнул брюки и стащил с себя нижнее белье.
Чу Ваньнин впервые мог наблюдать его в таком виде. Теперь он уже не мог смотреть никуда, кроме как на массивный член парня, который, кажется, давно пребывал в полной боевой готовности.
К слову, он оказался намного больше, чем он представлял. Он что, действительно как-то умещался у него внутри?
Лицо Чу Ваньнина сделалось невероятно горячим. Он смутно осознавал, что Мо Жань смотрит на него, но не мог отвести взгляда от его члена.
Мо Жань пристроился между его бедер, но при этом держался на некотором расстоянии, оставляя между ними прослойку воздуха. Все это время парень продолжал удерживать взгляд на его лице, так что не мог не видеть, как Чу Ваньнин реагировал.
— Ты хотел бы к нему прикоснуться? — спросил он немного неуверенно.
Чу Ваньнин вопросительно уставился на него.
— Или… можешь этого не делать, если не хочешь. — торопливо добавил юноша, но его рот тут же захлопнулся, стоило только мужчине сжать ладонь на его восставшем органе.
Чу Ваньнин знал, что, если бы сейчас перед ним был Тасянь-Цзюнь, едва ли перед ним стоял бы подобный выбор. Однако это был Мо Жань, и Чу Ваньнину действительно хотелось доставить ему удовольствие, лаская таким образом.
Он вообще с трудом до сих пор верил, что Мо Жань предоставил ему выбор — однако, даже получив его, он не собирался упускать такой момент.
Ощущение в его руке было теплым и твердым, живо напомнив, каково это было, когда парень входил в него. Чу Ваньнин прикусил губу, его сводило с ума чувство предвкушения.
Мо Жань, тем не менее, все еще не двигался. Он почти что дрожал, но все еще удерживался за крупицы самообладания, продолжая наблюдать за тем, как мужчина касался его распаленной плоти. Чу Ваньнин был ему за это благодарен. Он медленно поглаживал эрекцию, обращая внимание на такие детали, как неожиданная гладкость кожи. Ощущения очень отличались от прикосновений к самому себе — и разница была не столько в размере, сколько в текстуре и даже в цвете.
— Мне… приятно, — Мо Жань ободрил его, проходясь низким, ровным голосом по нервам Чу Ваньнина.
Мужчина его тут же выпустил из пальцев, как если бы только что озвученные слова заставили его осознать, чем же он занят. Он в который раз поднял взгляд на Мо Жаня, не зная, чего от него дальше ожидать.
— Можешь продолжать, так я точно кончу, — тихо проговорил Мо Жань.
— Бесстыдный!.. — Чу Ваньнин отвел глаза. Он хотел бы доставить юноше то удовольствие, которое тот получал раньше, когда брал его, не задавая лишних вопросов. Хотел позволить ему то же, что позволял Тасянь-Цзюню.
Тут же он вспомнил, как вторая личность Мо Жаня на полном серьезе утверждала, что ему было важно стать у Чу Ваньнина первым, чтобы все сделать правильно. Но ему бы хотелось испытать эти ощущения и с Мо Жанем, который сейчас был перед ним.
Впрочем, он так и не решился озвучить все это.
Мо Жань некоторое время продолжал молча наблюдать за мужчиной, а Чу Ваньнин смотрел куда угодно, кроме него. В конце концов, парень наклонился к нему, прижимаясь губами к щеке.
— Конечно, если бы Ваньнин позволил, я бы хотел войти, — его горячее дыхание коснулось лица, и все это очень напоминало момент, когда у Чу Ваньина были завязаны глаза — с той лишь разницей, что теперь ему не приходилось представлять Мо Жаня — тот был прямо перед ним, и им некуда было торопиться.
— Слишком много ты болтаешь, — бросил Чу Ваньнин, но так и не сумел придать своему голосу должное суровое выражение.
— Ну же, не стесняйся, — сквозь поцелуи шептал Мо Жань ему в шею, — Я хочу, чтобы нам обоим было хорошо. Ты скажешь мне остановиться, если я сделаю тебе больно?
Он явно пытался давить своими вопросами.
— Еще одно слово, и я сброшу тебя с этой самой кровати. Будешь ночевать на диване, — предупредил Чу Ваньнин, стискивая зубы.
Мо Жань тихо рассмеялся у самого его уха, прокатываясь по нежной коже теплой волной дыхания.
— Уже хочешь отправить этого нашкодившего пса в конуру?
Его голос звучал ласково, он продолжал покусывать мочку уха Чу Ваньнина. Мужчина мелко вздрогнул, разом растеряв все слова, которыми собирался ответить.
— О, кстати. Я не знаю, предупреждал ли тебя этот придурок, но я чист. Я знаю, что он мог упустить эту деталь, и, скорее всего, не использовал защиту, когда… — Мо Жань смолк, тыкаясь носом в шею Чу Ваньнина.
Мужчина обхватил его руками, прижимая к себе — и парень едва заметно напрягся, потому что явно не ожидал, что его вот так вот обнимут.
— Я не думал об этом, — признался тихо Чу Ваньнин, — Но спасибо, что сказал мне об этом.
Говорить на эту тему стало несколько легче, когда Мо Жань перестал всматриваться в его глаза.
— У тебя и вправду плохо дело с самосохранением, — пробормотал Мо Жань несколько неловко. Чу Ваньнин мысленно с ним согласился — хотя все еще не был уверен, каким образом смог бы помешать тому, что происходило между ним и Тасянь-Цзюнем.
К счастью, пока ничего дурного не случилось, так что он не видел в этом какой-то катастрофически важной проблемы. Он молчал, ожидая, что еще скажет Мо Жань.
Когда парень взял бутылочку со смазкой из ящика, Чу Ваньнин проследил за его движениями.
— Нам понадобится флакон побольше, — кажется, это были размышления вслух. Он бросил широкую ухмылку в сторону Чу Ваньнина. Мужчина, услышав столь бесстыдное заявление, швырнул в голову парня подушкой.
Впрочем, по Мо Жаню ему попасть так и не удалось.
Парень поставил бутылочку и сконцентрировался на том, чтобы подготовить Чу Ваньнина к тому, что должно было произойти. Его теплые ладони прошлись по телу мужчины, задевая пальцами бедра и вырывая у того из груди напряженный низкий вздох.
Раздвинув колени еще шире, он слегка приблизился. Взгляд его опустился Чу Ваньнину между ног. Член его, казалось, напрягся еще сильнее от того, что он увидел. Чу Ваньнин снова закрыл лицо руками, но Мо Жань тут же блокировал его движение, вжав запястья в матрас.
— Я хочу видеть твое лицо, когда мы будем это делать.
Чу Ваньнин и раньше чувствовал себя уязвимым, когда Мо Жань разглядывал его — пусть в то время он и не знал, кем был его преследователь. Но сейчас… казалось, его понятие об уязвимости вышло на новый уровень. Он не мог не замечать, как возбуждали Мо Жаня реакции его собственного тела, когда тот его бесстыдно разглядывал. Он начинал дрожать — и член парня дергался в ответ. Он краснел — и Мо Жань облизывал губы, словно собирался его съесть.
Это было невыносимо.
Взгляд Мо Жаня остановился теперь на его лице, и Чу Ваньнин внезапно почувствовал себя перед ним раскрытой книгой.
Губы Мо Жаня приоткрылись, как если бы он собирался что-то сказать — но затем он снова их сжал, и переключился на смазку. Чу Ваньнин следил за тем, что он делает, а потому видел, как он налил немного вязкой субстанции себе на ладонь, а затем обильно смочил в ней пальцы. Это отличалось от того, что он ожидал, и он не был уверен, зачем вообще Мо Жань это сделал. Он оставался неподвижно лежать, пока парень очерчивал кончиками пальцев его промежность. Он едва был способен сдерживать звук вырывающегося ускоренного дыхания.
Пальцы Мо Жаня скользили и оставляли жар там, где касались кожи — и это совсем не напоминало то, как чувствовалось соприкосновение с игрушкой, когда она была покрыта смазкой.
— О чем так напряженно думаешь? — поинтересовался Мо Жань, возвращая внимание Чу Ваньнина на себя. Мужчина и думать забыл, что парень все это время продолжал наблюдать за ним — но теперь он видел, что в его взгляде читалась горячая смесь любопытства и желания.
Его пальцы тем временем продолжали скользить, и думать становилось все сложнее. Чу Ваньнин предпочел ничего не отвечать, и Мо Жань склонился к нему, опаляя поцелуем щеку.
— Все в порядке, можешь мне не отвечать. Скоро тебе станет так хорошо, что ты вообще перестанешь думать.
Чу Ваньнина пробрала дрожь предвкушения. Ему на самом деле не хотелось ничего решать. Он хотел, чтобы удовольствие пришло само собой.
Мо Жань снова вернулся к тому, чем был занят. Он не колебался ни секунды, когда его скользкие пальцы, описав вход, слегка надавили — и проникли внутрь.
Чу Ваньнин прикрыл глаза, отдаваясь ощущениям. Проникновение все еще не было для него комфортным, но он позволял своему телу прочувствовать его. На самом деле, Мо Жань и раньше это проделывал — но теперь в его движениях не было торопливости. Его пальцы были крупными и немного шероховатыми, они терлись о внутренние стенки, и ощущение было головокружительно приятным, в нем не было болезненного жжения. Чу Ваньнин и сам не понял, когда неосознанно заерзал, насаживаясь, пытаясь вобрать эти пальцы глубже. Мо Жань задохнулся и в следующее мгновение проник так глубоко, что легчайшее движение внутри заставляло теперь Чу Ваньнина изнывать. Бедра мужчины подрагивали от напряжения. Если бы он все еще мог думать, он бы нашел реакцию своего тела унизительной — но он был слишком глубоко в ощущениях, и все, что волновало его разум, сводилось к чистому удовольствию, которое ему приносили движения Мо Жаня.
— Так красиво… — прошептал Мо Жань, и в его голосе был трепет. Чу Ваньнин приоткрыл глаза чтобы взглянуть на юношу. Два пурпурных омута впивались в его лицо, словно никак не могли насытиться — так, будто Мо Жань никогда не устал бы смотреть на Чу Ваньнина в таком виде.
Пальцы парня снова задвигались внутри, и Чу Ваньнин издал тихий стон от такой нежной стимуляции. Ощущение было потрясающим… но он все еще хотел большего. Ему все еще было мало — и он был готов к тому, что за ними должно было последовать.
— Уже… уже достаточно, — выдохнул он, чувствуя, как полыхает лицо от собственных бесстыдных слов. Он действительно хотел подтолкнуть Мо Жаня к решительным действиям.
— Нет. — Мо Жань снова склонился, теперь уже целуя Чу Ваньнина в висок, и снова вошел в мужчину чуть глубже — на этот раз пальцев внутри стало больше. Чу Ваньнин не был уверен, сколько. Он чувствовал, что это было уже несколько слишком — но также знал, что член Мо Жаня все равно ощущался бы намного большим в сравнении.
— Мо Жань… — выдохнул он.
— Шшш, скоро, — парень попытался его успокоить, и тут же задел внутри него чувствительную точку. От этого соприкосновения взгляд мужчины поплыл, в ушах разлился белый шум. Он перестал осознавать, как пытается подмахивать, стараясь повторить пронзительное ощущение — но… Мо Жань не дал ему этой разрядки. Его пальцы в следующую секунду полностью вышли из тела мужчины.
На самом деле, Чу Ваньнин так и не успел толком прочувствовать опустошение, потому что в ту же секунду Мо Жань поднял его бедра вверх, и, сменив положение, медленно прижался к нему. Он не торопился, позволяя мужчине приспособиться, впиваясь в него взглядом. Чу Ваньнин положил парню руки на бедра, однако он не мог его ни поторопить, ни оттолкнуть. Тот неуклонно двигался в своем безумно медленном темпе, заполнял его собой — так медлительно, что это буквально сводило с ума. В конце концов, с последним крошечным толчком бедра Мо Жаня прижались к его заднице.
Чу Ваньнина на секунду даже посетила мысль, что Мо Жань проник в него глубже, чем когда-либо раньше — но это был лишь смутный отголосок, который было непросто уловить.
Мо Жань опустил голову и поцеловал мужчину в губы, его тяжелое дыхание щекотало распаленное лицо.
— В тебе так хорошо… — выдохнул он, и жар этих слов проник куда-то в самые кости, — Так хорошо меня принимаешь. Жаль, я не сделал этого намного раньше… — он вдруг замолчал, чувствуя, как Чу Ваньнин зажимает ему рот ладонью. Он не хотел, чтобы Мо Жань сейчас говорил — тем более, сожалел о чем-то. Время для подобных излияний было крайне неудачное.
— Двигайся, — выдохнул Чу Ваньнин каким-то образом, потому что дышать было трудно из-за пронизывающего ощущения, распирающего и растягивающего изнутри. Ему нужно было, чтобы Мо Жань начал двигаться в нем. Он хотел увидеть, что Мо Жань почувствует в процессе — действительно ли он его не обманывал, когда утверждал, что ему понравилось в прошлый раз? Он не мог знать этого наверняка, пока не увидел бы собственными глазами.
Взгляд Мо Жаня, обращенный к нему, наполнился нежностью, и Чу Ваньнин с трудом мог выдержать этот зрительный контакт. Он заставил себя не отводить глаза.
Мо Жань тут же медленно кивнул — и пошел на поводу у мужчины.
У Чу Ваньнина едва хватило времени, чтобы перехватить бедра Мо Жаня, когда тот резко сместился и начал толкаться внутрь. На его лице появилось выражение опьяняющей отрешенности, от которой Чу Ваньнин невольно почувствовал себя невероятно желанным. Он сильнее согнул ноги в коленях, стараясь принимать удары глубже.
Мо Жань больше не сдерживался. Он несколько раз смещался, меняя угол проникновения, всякий раз срывая с губ любовника новую порцию отчаянных стонов. Он и сам постанывал, и его бездонные лилово-пурпурные глаза пожирали Чу Ваньнина, взгляд время от времени терял фокус — но юноша все равно продолжал смотреть, как будто в этом мире для него больше никого не существовало, кроме Чу Ваньнина.
В какой-то момент Чу Ваньнин осознал, что у него снова встал. Он ощущал себя полностью раскрытым, уязвимым. Он и раньше об этом фантазировал. Мечтал о том, чтобы парень взял его вот так — но он даже представить не мог, что все будет ощущаться настолько близко. То, как член Мо Жаня оказывался глубоко внутри него всякий раз, когда их тела встречали друг друга в движении, казалось более реальным чем все, что он испытывал до этого.
Он снова был близок к финишу — но Мо Жань не позволил ему кончить, замедляясь. Когда это произошло впервые, Чу Ваньнин решил, что все просто так совпало — но, когда такая пауза повторилась трижды, он уже едва не молил о пощаде.
— Вместе.
Шепот Мо Жаня пронесся вереницей мурашек по шее мужчины, и он снова задвигал бедрами, на этот раз ускоряя и углубляя толчки. Угол снова сменился, и от невыносимого трения внутри Чу Ваньнин даже не смог собраться с силами, чтобы хоть что-то ответить.
Оглушительная кульминация застигла его врасплох, охватывая тело.
Мо Жань тоже содрогнулся внутри — и излился теплом, словно отмечая его. Они могли бы оставаться соединенными таким образом бесконечно, утопая в волнах наслаждения.
В конце концов, Мо Жань опустился на мужчину. Ноги Чу Ваньнина беспорядочно разъехались в стороны, и само положение действительно начинало вызывать неудобство.
Мо Жань тут же несколько сместился в сторону, опираясь на руки. Он бросил взгляд на место, где их тела все еще были соединены — и медленно вышел, заставляя Чу Ваньнина снова вспыхнуть.
— Не смотри!..— воскликнул тот и сделал слабую попытку вывернуться, но был так затрахан, что в итоге ничего у него не получилось.
Мо Жань одарил его невыносимо нежной улыбкой.
— Так мило выглядишь внизу… — его пальцы прошлись по краям растянутой дырочки, время от времени поглаживая чуть натертую кожу, — Давай я за тобой поухаживаю, а потом ляжем спать.
У Чу Ваньнина энергии оставалось лишь на то, чтобы издать согласное мычание. Он рассеянно наблюдал за тем, как Мо Жань принялся суетиться с ним.
Ему не стоило бы привыкать к подобному отношению, подумал он рассеянно. Мо Жань ведь в какой-то момент мог устать от него.
Вскоре они оба уже были готовы ложиться. Парень позаботился о том, чтобы привести их обоих в порядок. Он протянул Чу Ваньнину его пижаму, а затем извлек из рюкзака одежду, которую принес для сна.
В конце концов, он забрался к Чу Ваньнину обратно в постель и обнял мужчину за талию, притягивая к себе. Чу Ваньнин не сопротивлялся — ему нравилось и тепло, которое исходило от юноши, и близость. Он прижался лбом к груди юноши и позволил себе задремать.
Обо всем остальном он собирался подумать завтра. Возможно, завтра он будет в состоянии еще раз все тщательно взвесить.
Он уснул, чувствуя, как пальцы Мо Жаня нежно перебирают его пряди, и слушая размеренный стук сердца в его груди.
Комментарий к Часть 9. Ночевка
Прошу прощения за то, что задержала выливку. Так вышло, что я не рассчитала объем этой части, и в итоге немного застряла с переводом ^^’
Буду рада правкам, так что ПБ открыта.
========== Часть 10. Откровения ==========
Это был уже второй раз, когда Чу Ваньнин проснулся в объятиях Мо Жаня. Однако, мысленно сравнивая оба раза, мужчина так и не смог найти сходства. Он все еще чувствовал приятную отстраненность от реальности, оставшуюся с ним с прошлой ночи.
Все еще ощущал отголоски их страсти, лишенные, впрочем, каких-либо болезненных ощущений. От Мо Жаня исходило тепло, его запах заполнил все пространство между ними. Если бы Чу Ваньнин был из тех, кто любит себя побаловать, он наверняка бы захотел остаться в постели подольше.
Однако он отчетливо понимал, что привычка просыпаться вот так могла обернуться катастрофой. Мо Жань мог утратить к нему интерес в любой момент. Мог узнать о Чу Ваньнине нечто отталкивающее. Если мужчина позволит себе привыкнуть к присутствию Мо Жаня в своей жизни, как он переживет расставание, которое, несомненно, однажды последует? Мысль эта причинила мужчине такую боль, что Чу Ваньнин ощутил, как что-то уродливое скручивается внутри в тугой узел.
Примерно в это же время Мо Жань наконец проснулся.
— Мммм? — парень издал протяжное вопросительное мычание и на мгновение крепче сжал Чу Ваньнина в объятиях, — Ваньнин?
Его голос все еще сохранял характерное после сна несколько сиплое звучание.
Чу Ваньнин отстранился — и парень наконец открыл глаза.
— Что произошло? — поинтересовался он, мгновенно реагируя на выражение лица Чу Ваньнина. Остатки сонливости окончательно исчезли.
— Ничего, — Чу Ваньнин избегал смотреть юноше в глаза и попытался отстраниться, но Мо Жань сжал руки крепче, не давая этого сделать.
— Если “ничего”, то почему выглядишь таким расстроенным? — Мо Жань продолжал прощупывать почву, — Можешь мне не говорить, но… возможно, я мог бы чем-то тебе помочь?
Смиряясь с тем, что его тело вжимают в скульптурный рельеф мускулатуры, Чу Ваньнин уперся лбом в грудь Мо Жаня и тихо вздохнул. Какое-то время в спальне повисло молчание, которое никто из них не торопился нарушать.
В конце концов, Чу Ваньнин набрался храбрости и тихо проговорил:
— Я бы хотел…
— Хотел? — повторил за ним Мо Жань, и лицо Чу Ваньина залило жарким румянцем. Рука парня крепко сжалась на его заднице, — Если тебе мало…
Чу Ваньнин перехватил юношу за запястье, отстраняя. Возможно, у него не было болей, но он все еще не думал, что готов принять Мо Жаня так скоро — и, кроме того, Мо Жань ведь истолковал его слова превратно.
— О чем ты вообще думаешь! — заругался он.
— Прости, — шепот Мо Жаня затерялся где-то в прядях волос мужчины, — Тогда… чего ты хочешь? Есть?
Чу Ваньнин решил согласиться, потому что предположение Мо Жаня открывало ему легкий способ ускользнуть от волнующей темы и дальнейших расспросов.
Так что он кивнул.
— Хорошо, тогда позволь мне накормить тебя завтраком, — промычал Мо Жань и наконец отстранился, вставая с постели.
Почти сразу Чу Ваньнина окружил холод, который он прежде не ощущал сплетаясь с Мо Жанем в объятиях.
Насколько же ему станет плохо, если Мо Жань однажды от него уйдет, решив, что устал?
Мужчина молча проследовал за юношей на кухню, все еще прокручивая в голове наихудшие сценарии. Ему бы хотелось чувствовать больше уверенности в этих отношениях, но не было ли слишком рано для каких-либо громких заверений? Мо Жань мог утверждать, что хотел его — но, вероятно, все сводилось к плотскому желанию. Дело было в сексе? Размышляя таким образом, мужчина наблюдал за тем, как парень исследует его холодильник.
А затем Мо Жань наткнулся на контейнер с вонтонами.
Его взгляд тут же обратился к Чу Ваньнину. Брови изумленно изогнулись.
И Чу Ваньнин стремительно покраснел.
— Ты… говорил, что это твое любимое блюдо, — стараясь придать своему голосу равнодушное звучание, объяснил он.
Мо Жань некоторое время продолжал смотреть на него с очень странным выражением.
— Так ты готовишь?
Чу Ваньнин стал багровым.
— Тебе не обязательно их есть, — он сделал движение, пытаясь перехватить контейнер из рук Мо Жаня, — Давай я выброшу.
Но Мо Жань поднял вонтоны на вытянутой руке над головой, убирая их из пределов досягаемости Чу Ваньнина.
— Ты что! Чу Ваньнин ведь приготовил их для меня? Как я могу позволить тебе их выбросить?
Он снова заглянул в холодильник, и на этот раз его взгляд задержался на емкости с бульоном и склянке с соусом. В следующую секунду он уже выставил все это на столешницу. Чу Ваньнин с опасением продолжал наблюдать за его действиями.
— Я сварю их. Ты тожебудешь?
— Мо Жань… — растерянно протянул Чу Ваньнин, слишком обеспокоенный тем, что Мо Жань может подумать об этом. Понял ли юноша, зачем он их приготовил?
— Я сделаю одну порцию без острого соуса. К счастью, ты не смешивал его с бульоном. Я обычно так не делаю, но ты… — продолжал болтать Мо Жань, доставая из холодильника тофу и зеленый лук. На скорую руку он измельчил их, приготовив гарнир.
Вскоре на кухонном столе уже теснились две исходящие паром пиалы с вонтонами, одна — приправленная красным перечным соусом, вторая — тофу и зеленым луком.
Мо Жань подождал пока Чу Ваньнин сядет напротив, а затем приступил к завтраку. Стоило ему отправить в рот вонтон, как на его губах заиграла нелепая радостная улыбка, и он прикрыл глаза, смакуя. Чу Ваньнин все еще наблюдал за ним, все сильнее тревожась, когда от юноши так и не поступило никаких комментариев. В итоге, сияя глупой ухмылкой, парень молча в один присест уработал полмиски вонтонов.
— Ну, как? — не выдержал Чу Ваньнин.
— Вкусно, — Мо Жань все еще светился. С чего вообще ему быть таким веселым в такую рань? — Их нужно успеть съесть, пока не остыли.
Чу Ваньнин вспомнил, что к своей порции еще даже не притрагивался. Вонтоны явно не были в его понимании той пищей, которой стоило завтракать — но, в то же время, это было определенно лучше, чем какой-нибудь суп.
Судя по тому, с каким удовольствием Мо Жань поглощал вонтоны, ему все явно пришлось по вкусу. Он едва не стонал от удовольствия, и лицо Чу Ваньнина краснело от каждого подобного звука. Откровенно говоря, эти вонтоны явно не были лучшими из тех, что Чу Ваньнину доводилось пробовать — но, по крайней мере, ужасными их назвать тоже не повернулся бы язык.
После еды Мо Жань очистил апельсин и разделил его на дольки, разложив кругом на тарелке. Поставив эту композицию в центре стола, он снова сел напротив мужчины. Когда их взгляды снова встретились, пурпурные блики в его радужках, казалось, заискрились.
— Так что же… тебе приснился дурной сон?
Чу Ваньнин, который уже взял дольку апельсина и собирался отправить ее в рот, потрясенно замер.
— Почему ты спрашиваешь?
— Вспомнил тут выражение твоего лица, когда проснулся, — взгляд Мо Жаня снова вернулся на мгновение к тарелке, — Ты явно не хотел об этом рассказывать, и я решил…
— Дело не в кошмаре, — вздохнул Чу Ваньнин когда Мо Жань замолчал. Парень какое-то время ничего не говорил, не пытался выспросить — казалось, он ждал каких-то подробностей. Мужчина отложил в сторону дольку апельсина и снова вздохнул, избегая смотреть на Мо Жаня.
— Мне… пришла в голову неприятная мысль.
Когда он наконец поднял глаза на парня, вид у Мо Жаня был едва ли не мученический.
— Ох, — Мо Жань приосанился, — Понятно, — его голос понизился до шепота, и Чу Ваньнин небезосновательно заподозрил, что тот так ничего и не понял, — Я могу уйти, если…
— Нет! — выпалил Чу Ваньнин и сам был поражен внезапным отрицанием. Он сам не понял, каким образом очутился на ногах, а руки его сжались в кулаки на стойке. Кровь прилила к лицу, — Не уходи.
Ему самому было неловко от неловкого, едва ли не умоляющего тона собственного голоса. Раздражаясь из-за собственного порыва, он резко сжал челюсти. Мо Жань продолжал на него ошеломленно смотреть.
— Ваньнин? — голос юноши звучал неуверенно.
Чу Ваньнин дернулся.
Осознавая, что мужчина не собирается ему отвечать, Мо Жань обошел кухонную стойку. Он колебался меньше секунды прежде чем заключить Чу Ваньнина в объятия.
Чу Ваньнин не хотел этой нежности, но ничего не смог поделать с реакцией собственного тела. Он буквально растворился в этих теплых объятиях, как если бы желал остаться в их плену навсегда.
— Если хочешь, я никуда не уйду. Я вообще никогда не хотел бы расставаться со своим Ваньнином.
Мо Жань прислонился щекой к щеке мужчины.
Смысл его слов медленно просачивался внутрь смятенного сознания.
Мо Жаню он действительно так сильно нужен?
— Тогда оставайся, — бросил Чу Ваньнин, надеясь звучать сдержанно, но ничуть в этом не преуспев.
Мо Жань что-то промычал ему на ухо, слегка покачивая мужчину в объятиях.
Потребовалось некоторое время, чтобы Чу Ваньнин осознал, что цепляется пальцами за рубашку юноши, обхватывая его спину.
Неизвестно, сколько времени они вот так простояли.
В конце концов, Мо Жань повел его к дивану в гостиной, прихватив с собой фрукты.
Однако, стоило Чу Ваньнину потянуться за кусочком, как юноша тут же его перехватил. На лице его продолжала играть невозмутимая улыбка, но в глазах плясали чертики, заставляя мужчину в который раз испытать внутренний трепет. В следующий миг Мо Жань поднес дольку фрукта к губам Чу Ваньнина, нежно прижимая ее ко рту. Жест отчаянно напоминал то, как он кормил мужчину в ресторане — впрочем, в юноше сейчас не наблюдалось того жгучего, несколько безумного собственничества. Неуверенно Чу Ваньнин разомкнул губы и позволил фрукту проникнуть в рот. Его дыхание прервалось, когда кончики пальцев Мо Жаня задели его губы. Парень задержался на секунду дольше, очевидно, наслаждаясь соприкосновением — однако в следующую секунду отстранился, позволяя мужчине спокойно есть.
Они продолжали упиваться друг другом, когда пронзительный звонок наполнил возникшую тишину. Чу Ваньнин испуганно вздрогнул, и едва не перевернул тарелку с фруктами. Впрочем, потревожившим их звуком оказалась мелодия мобильного. Вздохнув, Мо Жань отставил тарелку в сторону и отправился на поиски своего рюкзака. Мелодичная трель не смолкала пока он не извлек из недр своих вещей телефон и не ответил на звонок.
— Говори. Быстро. — Его тон звучал резко и очень знакомо. Он обернулся, его взгляд прошелся по Чу Ваньнину, между бровями проявилась складка. Взгляд был свирепым и, казалось, пригвождал сидящего перед ним мужчину к месту. Выслушав все, что ему говорил звонивший, он закатил глаза. — Это не срочно. Зачем ты вообще мне звонишь?
Чу Ваньнин продолжал слушать, как Мо Жань разговаривал с неизвестным собеседником.
Он смутно улавливал обрывки фразы вроде “мы не меняем свой график под них”, “передайте г-ну Чэну, что он не должен присутствовать лично — достаточно представителя”, или “мы не нарушаем правил ассоциации — а, если бы и нарушали, им следовало бы для начала подать жалобу в комитет и устроить слушание”. В конце концов, явно утратив терпение, парень отстранил телефон от уха и злобно уставился на экран.
— Я плачу тебе не за тем, чтобы ты звонил мне по выходным по таким пустякам. Разберись с этим. Если ты не можешь с этим справиться, отложи это до понедельника. Я приду в офис лично. Да. Нет, ты сейчас не можешь… — последовала короткая пауза, — До понедельника.
Он бросил трубку раньше, чем собеседник ему ответил. Какое-то время Чу Ваньнин был уверен, что юноша сейчас грохнет телефон об стену, но в итоге он просто его заблокировал и убрал обратно в рюкзак.
Наконец взгляд Мо Жаня снова остановился на Чу Ваньнине. Мужчина ощутил странную пульсацию в груди, осознавая, что парень неуловимо изменился. Перед ним было его альтер-эго. Их было достаточно просто отличить, если знать, на что обращать внимание. Губы Мо Жаня растянулись в медленной, хищной улыбке. Ямочки на щеках были, как всегда, очаровательны. Он снова сел рядом с Чу Ваньнином на диван — однако расположился теперь намного ближе, чем до звонка. Это уже о чем-то говорило — потому что предыдущая личность Мо Жаня и без того сидела ближе некуда.
— На чем мы остановились? — промурлыкал он. В его тоне сквозило невысказанное обещание, от которого Чу Ваньнина буквально пробрало острое желание. Этому голосу хотелось подчиниться.
Вот только он не стал этого делать. К тому же, этим утром он уже отказал другому Мо Жаню — и у него на то были причины. Его телу требовалась передышка, и, к тому же, было нечто, что его не на шутку обеспокоило. Он не подался навстречу руке, собственнически обвившейся вокруг его талии.
— Ты не работаешь в техобслуживании? — задал он вопрос, стараясь заставить свой голос звучать как можно ровнее. Мо Жань застыл, его глаза расширились от удивления. На пару секунд он буквально завис, как если бы отчаянно пытался придумать, что же ему делать. В какой-то момент он, казалось, пришел к определенному решению, и Чу Ваньнин тут же вцепился в его запястье пальцами.
— Не убегай.
Мо Жань нахмурился, поджимая губы.
— Этот достопочтенный не трус, — его отговорка звучала почти по-детски. Его руки снова обвились вокруг Чу Ваньнина, и хватка была едва ли не сокрушительной. Чу Ваньнин изогнул бровь. Возможно, в прошлый раз он и был затрахан до изнеможения, но он все еще отчетливо помнил как эта личность оставила другого Мо Жаня расхлебывать за ним, когда они оба были раскрыты. Очевидно, Мо Жань понял, о чем мужчина думает, потому что тут же презрительно фыркнул.
— Тот раз не в счет.
Как бы Чу Ваньнину не хотелось продолжить эту тему, он понимал, что Тасянь-Цзюнь пытается сбить его с толку. Он потянул парня за руку, и тот несколько беспокойно взглянул на него. Его поведение сейчас разительно отличалось от того, как вел себя прежний Мо Жань — однако в то же время оно отличалось и от того, как Тасянь-Цзюнь вел себя с Чу Ваньнином прежде.
Похоже, он не привык, чтобы ему кто-то противостоял.
— Разумеется, этот достопочтенный не работает в техобслуживании, — пробормотал Тасянь-Цзюнь. Его раздраженный тон звучал едва ли не ласково, когда он опустил взгляд, глядя на то, как их руки соединены вместе, — Этот достопочтенный и щенок… мы здесь что-то чиним только потому, что Чу Ваньнин здесь живет.
Он явно был смущен тем, что ему пришлось открыть, голос стал тише. Но Чу Ваньнин не собирался устраивать по этому поводу скандалов.
— По доброте душевной? — он с трудом обрел контроль над своими голосовыми связками.
— Ваньнин, — в голосе Мо Жаня прозвучала боль, — Этот досто… я владелец этого здания.
— Ты… что?
Очевидно, между заявлением Мо Жаня и его ответом прошло уже достаточно много времени, но юноша все еще молчал, и лишь смотрел на мужчину таким взглядом, словно тот был его солнцем.
— Я руковожу компанией, управляющей недвижимостью, — сказал Мо Жань наконец, и в голосе его прозвучала дерзкая нотка, на лице отразилась неосознанная самодовольная ухмылка, — По правде говоря, это всего лишь одно из зданий, которыми владеет этот достопочтенный.
— Ты владеешь моим домом, — проговорил медленно Чу Ваньнин, все еще не в состоянии уложить этот факт в голове.
— Технически, это мой дом…
— Ты собирался мне рассказать когда-нибудь об этом, или?..
— Никчемный щенок запретил тебе говорить. И, да, поэтому именно ему стоило бы объяснять тебе сейчас все это. Давай я просто…
— Не смей убегать от этого разговора, — мрачно предупредил его Чу Ваньнин, бросая на юношу многозначительный взгляд. Мо Жань перестал наигранно улыбаться.
Однако Чу Ваньнин остановил его вовсе не потому, что собирался отчитывать. На самом деле, мужчине не хотелось, чтобы эта проблемная личность Тасянь-Цзюня уходила. До сих пор ему приходилось сталкиваться с ним в намного более, с позволения сказать, располагающих обстоятельствах. Но он уже знал, что эта личность проявлялась в случаях, когда сам Тасянь-Цзюнь чувствовал, что ситуация требует его вмешательства. До сих пор он мало понимал, как эта личность могла помогать Мо Жаню в его работе.
До сих пор.
Разумеется, ему стало любопытно, и он почувствовал, что должен хотя бы попытаться узнать Мо Жаня еще и таким. Тасянь-Цзюнь ведь являлся частью одного человека. У них было одно ядро на двоих.
— Ваньнин… — Мо Жань чуть опустил голову. Серьезно? Это был тот же человек, который однажды прижал Чу Ваньнина к кухонной стойке и жестко трахал его до потери сознания?
Чу Ваньнин с трудом попытался подавить в себе желание погладить его по голове — а затем, осознав, что у него, в общем-то, не было причин этого не делать, разрешил себе запустить пальцы в густые, мягкие волосы юноши. Мо Жань поднял на него горящий взгляд из-под ресниц.
— Почему ты решил, что мне не нужно ничего знать? — спросил Чу Ваньнин, заставляя себя звучать непоколебимо.
Мо Жань подался головой под ладонью мужчины, стараясь продлить контакт. На мгновение на лице его появилась тень раздражения, он поджал губы — но при этом все равно продолжал подаваться головой, позволяя пальцам Чу Ваньнина беспрепятственно скользить по его волосам, чуть наклоняя голову. Если бы они оба сейчас не были в эпицентре серьезного разговора, Чу Ваньнин бы рассмеялся.
— Если бы Чу Ваньнин выяснил, что этот достопочтенный владеет его домом, он мог бы посчитать, что должен что-то предпринять, чтобы не потерять свое жилье. Он мог бы захотеть отношений с этим достопочтенным по неподходящим причинам, — наконец, ответил Мо Жань.
В том, как он это произнес, было что-то бесконечно милое и ребячливое — он словно считал, что принуждать Чу Ваньнина к отношениям таким образом было непростительно.
Было забавно думать, что человек, который преследовал его в течение полугода, беспрепятственно проникал в его квартиру и занимался с ним грубым сексом, в то же время бы огорчился при мысли, что каким-то образом принуждает Чу Ваньнина к чему-то, предоставляя ему жилье.
Чу Ваньнин не мог не задать себе вопрос, была ли какая-то особенная причина для такого странного образа мышления, но решил не расспрашивать. Мо Жань и без того выглядел сбитым с толку.
— Я не боюсь потерять это жилье, — мягко сказал Чу Ваньнин. Он хотел показать, что не думает, будто парень бы выгнал его на улицу, даже если бы он никогда не принял его ухаживания. Сказать, что не стал бы связываться с Мо Жанем, если бы того не хотел, и никакое принуждение бы не смогло его переубедить в этом. Но он понятия не имел, как все это выразить иначе — да и Мо Жань, похоже, в этом не нуждался.
— Ты не злишься? — спросил юноша, глядя в лицо Чу Ваньнину. Все, что он там сумел разглядеть, кажется, наполнило его уверенностью, и он немного успокоился. — Разумеется, не злишься же. С чего бы тебе злиться, если этот достопочтенный может окружить тебя роскошью и может так много дать… — он резко остановился, когда Чу Ваньнин прижал пальцы к его губам, заставляя подзаткнуться.
— Не смеши меня, — Чу Ваньнин попытался сказать это холодно, и вполне бы в этом преуспел, если бы не легкая, немного отчаянная улыбка, выдававшая его настроение.
Мо Жань отвел руку мужчины от своего лица и наклонился, чтобы поцеловать Чу Ваньнина. Он осыпал поцелуями его щеки и губы. Руки его вцепились в мужчину, удерживая того на месте — а затем легкие касания перешли в глубокий, перехватывающий дыхание поцелуй, в котором его язык без лишних предупреждений проник в разгоряченный рот. Все, что мог сделать Чу Ваньнин под таким натиском, так это постараться дышать носом.
Когда Мо Жань наконец отстранился, Чу Ваньнин осознал, что его снова распластали на диване. Голова все еще немного кружилась, и он бросил на Мо Жаня затуманенный взгляд, поднимаясь.
— Что я пропустил? — после долгой неуверенной тишины поинтересовался Мо Жань. Чу Ваньнин тут же осознал, что в глаза юноши вернулась прежняя мягкость, и вел он себя уже достойно.
— Ты вернулся, — Чу Ваньнин скорее утверждал, чем спрашивал. Мо Жань впрочем все равно кивнул головой в ответ. Выглядел он при этом едва ли не покаянно, и больше всего на свете мужчине сейчас хотелось заверить его, что на самом деле он не сделал ничего дурного.
— Я теперь знаю, кем ты работаешь, — решил рассказать он, и парень тут же поник, — Глупый ты парень. Если у тебя есть от меня еще какие-то тайны, сейчас самое время о них рассказать.
Он говорил мягко, при этом его ладонь все еще сжимала руку юноши.
Мо Жань переплелся с ним пальцами, и поднял руку Чу Ваньнина к своему лицу, осторожно касаясь ее губами. На мгновение он словно бы задумался, но затем робко улыбнулся.
— На самом деле, есть еще кое-что, — признание прозвучало довольно загадочно, и Чу Ваньнин приподнял брови, — Подожди. Позволь мне тебе все показать…
Он снова поцеловал руку Чу Ваньнина перед тем как отпустить ее. Затем он достал телефон и пролистал несколько меню прежде чем найти то, что хотел показать.
Когда телефон наконец оказался у Чу Ваньнина в руках, он сразу же узнал на фото Сюэ Чженъюна, своего босса. Тот в повседневной одежде сидел за обеденным столом, а на одном из его плеч разместился рыжий кот. Сам Сюэ Чженъюн улыбался, чуть щурясь. Чу Ваньнин недоверчиво моргнул, не до конца понимая, что это все значит — но затем его осенило.
Этот кот — один из котят, о которых он заботился. Мо Жань в одном из своих писем упоминал, что его взяли к себе его дядя и тетя. Это значило, что…
— Дядя попросил меня помочь подыскать одному из его сотрудников квартиру, чтоб была недалеко от главного офиса. Мне потребовалось время, чтобы все устроить. Я тогда не был с тобой знаком, но он попросил позаботиться о тебе — а потому я пришел, когда ты переезжал, чтобы лично тебе помочь.
Мо Жань заблочил телефон и положил его на кофейный столик, а затем снова взял Чу Ваньнина за руку.
— После нашей первой встречи я все никак не мог перестать о тебе думать. Это уже не имело никакого отношения к дяде Сюэ.
Чу Ваньнин кивнул.
Он все еще пытался осознать все, что только что услышал. Его уже не так поражало, что Мо Жань оказался владельцем многоквартирного дома. Сюэ Чженъюн как-то оговорился, что просил своего племянника помочь найти ему жилье, так что все это было теперь не то чтобы неожиданно.
— Ты, правда, не сердишься? — спросил Мо Жань, и во взгляде его затеплилась надежда.
На самом деле, ни одно из открытий этого утра всерьез не задело Чу Ваньнина, так что он позволил себе улыбнуться.
— Не сержусь.
Он тихо рассмеялся, когда Мо Жань прижал его к себе и носом уткнулся ему в шею.
Комментарий к Часть 10. Откровения
Спасибо всем, кто читает! На этой неделе, скорее всего, ежедневная выливка продолжится.
========== Часть 11. Искушение ==========
Вышли они из дома только около полудня. Первым пунктом в маршруте прогулки стала булочная. Мо Жань уже некоторое время внимательно осматривал представленную на витрине выпечку дня. Чу Ваньнин всегда был крайне избирателен в выборе сладостей, а потому спустя пару минут почувствовал себя неуютно, понимая, что быстро с покупками ему не определиться. В итоге он решил все-таки поторопиться и взял только немного османтусовых пирожных. Он уже направлялся к кассе, когда Мо Жань перехватил его за руку, останавливая на полпути.
— Ваньнин, — чуть поколебавшись, он опустил глаза, но затем снова взглянул на Чу Ваньнина встречаясь с ним взглядом, — Мы ведь никуда не торопимся. Если тебе неудобно выбирать при мне, я подожду снаружи.
— Нет, — Чу Ваньнин подчеркнуто покачал головой, — Все в порядке.
Он знал, что едва ли убедил Мо Жаня своим ответом, но решил не вдаваться в подробности. Вместо этого дождался, пока парень выпустит его руку, и направился к кассе.
Они вышли из магазина, и Мо Жань настоял на том, чтобы нести пакет с пирожными, хотя, конечно, Чу Ваньнин отлично бы справился сам. Спустя пару минут они дошли по той же улице до цветочной лавки, где Мо Жань купил полдюжины роз — их он тоже взялся нести сам.
Следующим пунктом прогулки оказалось миниатюрное кафе чуть в стороне от основной дороги. В зале ютились всего-то пять столиков да три дополнительных места у барной стойки. Завидев посетителей, владелица поспешила навстречу.
— Ох, давненько вы не заходили к нам! — ее взгляд был прикован к Мо Жаню. Чу Ваньнин неосознанно сжал кулаки, ни с того ни с сего раздражаясь.
— В следующий раз не забудьте позвонить заранее — я приготовлю столик для вас и… — ее взгляд быстро скользнул по Чу Ваньнину, прежде чем вернуться к юноше, — И вашего друга.
— Я уверен, что вижу по крайней мере один свободный столик, госпожа Ю, — легкомысленно усмехнулся Мо Жань, очевидно, поддразнивая женщину. — Вон тот, с видом на улицу, у самого окна, а? — его рука обвилась вокруг талии Чу Ваньнина так, словно в этом жесте не было ничего особенного. Словно вести себя так прилюдно было самым обычным делом. Чу Ваньнин от такого обращения на мгновение застыл, словно парализованный.
— Помогите мне произвести впечатление на моего парня, госпожа Ю, иначе, боюсь, он потеряет ко мне интерес.
Владелица кафе в одну секунду отвела от парочки взгляд, неосознанно прикрывая рот рукой и неистово краснея.
— Эй, что за бесстыдство! — шутливо принялась она отчитывать Мо Жаня, изредка поглядывая на них уже совсем другим взглядом, и Чу Ваньнин ощутил, что внезапно стал объектом наблюдения номер один. Госпожа Ю прошлась по нему с ног до головы, а затем остановилась на лице. После недолгого молчания она вздохнула, качая головой. — Кажется, все симпатичные парни либо заняты, либо геи. Или и то, и другое. Хорошо, проходите. Сейчас я всё для вас подготовлю.
Мо Жань заказал напитки и легкие закуски. Для Чу Ваньнина он остановил выбор на мягком ромашковом чае и подрумяненных гренках с пастой из авокадо и яйцом-пашот. Себе он взял имбирный напиток и острый сэндвич с курицей. Госпожа Ю также поставила им на столик свечу и зажгла ее, вызвав своими манипуляциями довольную ухмылку Мо Жаня. Чу Ваньнин закатил глаза, тщательно маскируя охватившее его смущение.
Когда трапеза уже почти подошла к концу, Мо Жань протянул руку, касаясь пальцами ладони Чу Ваньнина — и мужчина, не выдержав, нервно дернулся и зашипел:
— Мы в публичном месте!
Впрочем, Мо Жань все равно успел крепко перехватить его ладонь, опасно не то улыбаясь, не то скалясь. Чу Ваньнин вдруг понял, что даже не заметил, когда перед ним оказался вместо Мо Жаня Тасянь-Цзюнь.
— Если у кого-то здесь хватит духу косо глянуть на нас, я выколю ему глаза, — слова парня звучали ровно, но при этом резали воздух, словно заточенное лезвие.
— Ты с ума сошел? — продолжил тихо шипеть Чу Ваньнин, все еще пытаясь отдернуть кисть — надеясь, что никто не додумается в этот момент действительно на них посмотреть. — Ничего подобного делать нельзя!
— Да не переживай ты так, никто на нас не станет обращать внимания. Меня здесь хорошо знают, — усмехнулся Мо Жань, все еще удерживая ладонь Чу Ваньнина железной хваткой. В конце концов, Чу Ваньнину ничего не оставалось кроме как сдаться, — Вот так, молодец, — он чуть ли не ворковал, и мужчина начал неумолимо краснеть от едва сдерживаемого негодования.
Ладонь юноши оказалась горячей и крупной — намного больше ладони самого Чу Ваньнина. По правде, прикосновение было приятным, хотя и влекло за собой целую тонну переживаний. Что, если кто-то все же их поймает на таком?
— Ваньнин.
Всякий раз, когда Мо Жань звал мужчину по имени, создавалось впечатление, словно он делал это лишь для того, чтобы услышать, как оно звучит из его уст.
Бросив на парня быстрый взгляд, Чу Ваньнин не мог не заметить, что тот так и не перестал ухмыляться.
— Ты хоть представляешь, что этот твой румянец со мной творит? — он почти мурлыкал, понизив голос, и Чу Ваньнин знал, что эти слова предназначались только для его ушей. Вот только от небрежно брошенной фразы его щеки запылали еще сильнее — и взгляд Мо Жаня тут же вспыхнул в ответ.
— Госпожа Ю, — позвал парень в следующее мгновение достаточно громко, и женщина оторвалась от барной стойки, подняв голову. — Счет, пожалуйста.
— Уже несу!
Повернувшись к Чу Ваньнину, Мо Жань продемонстрировал, как вполне благожелательная улыбка становится хищной, но больше он не проронил ни слова.
~
Чу Ваньнин сам не помнил, как они вышли из кафе и каким образом добрались до его дома. Перед самой дверью своей квартиры он внезапно оказался зажат между твердой стеной и не менее твердым мускулистым телом. Он резко выдохнул от неожиданно грубого обращения.
В тот же миг его губы оказались вовлечены в головокружительный поцелуй, за которым последовал легкий укус в губу. Что-то упало, и Чу Ваньнин смутно осознал, что это были пакет с пирожными и цветы — Мо Жань в какой-то момент бесцеремонно отшвырнул их в сторону.
— Стой… — выдохнул он прямо в поцелуй, но Мо Жань перехватил его запястья, прижимая к двери. Его хватка была крепче стали, а язык все глубже проникал в разгоряченный рот. Его бедра вжимались в Чу Ваньнина, и мужчина не мог не чувствовать жесткую эрекцию даже сквозь слои одежды. Он крепко зажмурился, понимая, что должен что-то предпринять — иначе его просто отымеют прямо у этой самой двери. Собрав все силы, он толкнул Мо Жаня, заставляя того на мгновение потерять равновесие. Они оба едва не упали, но Мо Жань каким-то образом умудрился подхватить Чу Ваньнина.
— Ваньнин, — тихо прорычал он, и в голосе его читалось предостережение.
Чу Ваньнин на мгновение испугался, но быстро совладал с собой и одарил Мо Жаня тяжелым взглядом.
— Никакой обуви в доме, — твердо проговорил он. — И все купленное нужно отнести в кухню, мы ведь цивилизованные люди.
Он не был уверен, что его суровый тон сработает с Тасянь-Цзюнем, но попробовать стоило. В конце концов, худшее, что могло произойти — тот бы ослушался его и продолжил начатое.
— Да ты жесток, — практически взмолился Мо Жань, но в итоге действительно снял обувь у входа в квартиру, а затем подобрал пакет со сладостями и цветы, намеренно показывая, как раздражен необходимостью все это делать.
— Я с тобой еще не закончил, — его обещание было полно скрытой угрозы, и Чу Ваньнин почувствовал как что-то затрепетало внутри, откликаясь на эти слова.
В следующую секунду Мо Жань скрылся в кухне.
Чу Ваньнин стянул с себя ботинки и аккуратно сложил их рядом с обувью Мо Жаня. Отдышавшись, он проследовал за парнем. Тот как раз с весьма озлобленным видом раскладывал пирожные — однако, завидев Чу Ваньнина, все бросил и едва ли не набросился на него. Обхватив мужчину за талию, он принялся целовать его шею. Губы влажно скользили по разгоряченной коже.
— Мо Жань, — Чу Ваньнин попытался вывернуться из почти болезненно-крепкой хватки. Этого, впрочем, хватило, чтобы убежденный его сопротивлением Мо Жань потащил его в спальню, срывая по пути с него одежду. Рубашку. Брюки. На самом деле, он чудом ничего не порвал. Дойдя до нижнего белья, он уже толкал Чу Ваньнина на кровать — а затем резко опустился сверху.
Внезапное падение на мгновение вышибло из Чу Ваньнина дух — но никаких извинений не последовало. Мо Жань снова принялся яростно целовать его, а его ладонь впилась в пальцы мужчины, притягивая их к своему члену.
— Хочешь этого? Я же знаю, что хочешь, — выдохнул он в его губы.
Жар этого голоса творил с Чу Ваньнином что-то немыслимое, в чем бы он ни за что не признался. Его пальцы сжались на выпирающем сквозь брюки члене Мо Жаня, и дыхание парня на мгновение сбилось. Он слегка отстранился, чтобы как следует посмотреть на Чу Ваньнина, который в этот момент стал едва ли не пунцовым, но взгляда не отводил.
Мо Жань подался бедрами, и, казалось, не контролировал до конца это движение, отчего Чу Ваньнин ощутил себя менее напряженным. Осознание того, что он заставил парня так отреагировать, придало ему смелости.
Мо Жань медленно ухмыльнулся, и от этой усмешки у Чу Ваньнина мурашки забегали по спине. В следующую секунду юноша поспешно стащил с себя одежду и разместил Чу Ваньнина на постели так, как бы ему хотелось.
Мужчина оказался на спине, голова его теперь покоилась на подушке, а ноги были широко разведены в стороны.
В таком обращении крылось нечто непристойное, но он не стал сопротивляться. Он продолжал следить за Мо Жанем, пытаясь понять, что тот станет делать дальше. Взгляд его то и дело возвращался к налитому мышцами крепкому телу — и он едва ли мог с этим что-то поделать.
Мо Жань в свою очередь как будто никуда не торопился. Какое-то время его темный взгляд просто скользил по Чу Ваньнину, проходя путь от длинных ног мужчины до его промежности — и, чуть задержавшись, двигался выше. Чу Ваньнин едва заметно задрожал, чувствуя себя в каком-то смысле обедом перед распаленным голодным зверем. Однако Мо Жань больше к нему не прикасался.
— Мо Жань? — тихо позвал его Чу Ваньнин, протягивая к юноше руку. Это наконец побудило парня действовать. Он извлек из прикроватной тумбочки флакон со смазкой и швырнул его на постель. Затем схватил протянутую руку мужчины и снова впечатал ее в матрас, и принялся лихорадочно стаскивать с него боксеры. Секунда — и он уже отбросил их в сторону. Не дожидаясь уступок, он разместился между раздвинутых коленей мужчины — и Чу Ваньнин ощутил вспышку желания от осознания, что этот Мо Жань не станет с ним церемониться, и справиться с ним будет крайне сложно, если вообще возможно. Он встретил взгляд юноши, а затем невольно переметнулся глазами ниже, к его бедрам.
Если подумать, то прошлой ночью все было почти так же: он лежал под Мо Жанем, они оба были обнажены, парень находился между его ног. Вот только сейчас юноша не колебался ни секунды, в его действиях не чувствовалось и толики неуверенности. Снова взглянув на Мо Жаня, Чу Ваньнин отметил, что тот ухмыляется.
— Не переживай, скоро ты получишь то, чего так хочешь. Потерпи. — Голос юноши стал глубоким от желания, в следующую секунду он склонился к Чу Ваньнину и прикусил его за шею, а затем прошелся по коже языком. Казалось, он с легкостью находил все самые чувствительные точки на теле и безжалостно их дразнил.
С шеи он переключился на ухо, проникая в изогнутые завитки раковины. Его пальцы в этот момент сжались на сосках мужчины, и тот выгнулся, не в состоянии сдержать стон — впрочем, Мо Жань, казалось, даже не обратил на это внимания. Его пальцы двинулись по бокам, и наконец опустились к бедрам. Прикосновения горячили кровь все сильнее, но их было категорически недостаточно.
Чу Ваньнин уперся ладонями в предплечья Мо Жаня когда тот с силой сжал его ягодицы.
— О, не хочешь, чтобы этот достопочтенный заставлял тебя ждать? — голос Мо Жаня пророкотал где-то рядом с шеей мужчины.
Одна ладонь сомкнулась вокруг эрекции Чу Ваньнина, и тот дернул бедрами, ответно подаваясь навстречу теплу, пытаясь усилить ощущения. Однако это прикосновение было направлено лишь на то, чтобы отвлечь его от прохладных скользких пальцев, которые в этот момент уже толкнулись между его ног. Он не успел даже ахнуть, когда сразу два глубоко проникли в его тело. Движение было необузданным, несколько болезненным, вызывая тянущие ощущения.
Стоило Мо Жаню задвигаться, как мужчина глухо застонал, и глаза его широко распахнулись. Он тут же зажал себе рот ладонью чтобы приглушить рвущиеся наружу постыдные звуки.
Мо Жань на мгновение отстранился, но затем снова вошел в него — на этот раз пальцев было уже три. Чу Ваньнин едва справлялся с накатившими на него ощущениями, но в конце концов подался вперед, насаживаясь на них глубже, преодолевая обжигающее давление. То, как Мо Жань наполнял его, было невыносимо.
— Ты такой горячий внутри, Ваньнин, — прошептал Мо Жань, давя сильнее, — Так хорошо принимаешь мои пальцы. Ждешь, когда я окажусь в тебе?
Чу Ваньнин накрыл рот юноши ладонью.
— Не… не говори так, это стыдно, — взмолился он, и тут же отдернул руку словно обжегшись, когда Мо Жань прошелся языком по его ладони.
Парень растянул губы в плотоядной ухмылке, склоняясь ближе — так, что их носы соприкоснулись.
— Что в этом такого стыдного? — он высвободил пальцы и ими же нанес смазку на свой налитый кровью член. Внезапное ощущение потери вырвало из Чу Ваньнина жалобный всхлип, который он тут же придушил ладонью. Мо Жань в следующую секунду отвел обе руки мужчины от его лица, прижимая их к своей же груди, удерживая оба запястья в непоколебимой хватке. От его раскаленного взгляда больше невозможно было укрыться.
— Ну же, дай мне услышать, как ты красиво стонешь, баобэй, — он прижался членом ко входу, и одним плавным безжалостным толчком вошел внутрь.
Чу Ваньнин пронзительно застонал от резкого, глубокого проникновения. Мо Жань прижимал его к кровати, так что он не мог ни отстраниться, ни податься навстречу.
— Да, — Мо Жань едва сдерживал стон, — Такой тугой, такой горячий, — он погладил Чу Ваньнина по щеке, поцеловал его в шею, а затем с силой прикусил кожу. Внезапная боль отвлекла мужчину от момента, когда парень двинул бедрами, проникая еще дальше.
Сколько раз он его уже укусил?
— Такой вкусный, — промурлыкал Мо Жань, поглаживая языком болезненный укус, но Чу Ваньнин едва замечал уже его действия — слишком сосредоточенный на том, как парень вбивался в него со все нарастающей скоростью.
— Обхвати меня руками, — Мо Жань наконец выпустил запястья мужчины, и тот, несмотря на непреодолимое желание снова заткнуть себе рот, чтобы заглушить срывающиеся стоны, сделал, как парень того хотел.
Он обвил Мо Жаня за плечи, притягивая к себе.
Юноша не замешкался ни на секунду. Он подхватил Чу Ваньнина под коленями, задирая бедра вверх, разводя их еще шире, чтобы обеспечить себе лучший угол. Казалось, новое положение теперь позволяло ему вонзаться еще глубже, давая ему свободу двигаться быстрее и яростнее. Чу Ваньнину пришлось задержать дыхание, чтобы не закричать от накативших ощущений.
— Ваньнин, ах, Ваньнин, — бормотал Мо Жань у его уха, продолжая жестокий, бешеный ритм, — Я могу трахать тебя вот так целый день. Делать это с тобой, пока ты вот такой послушный. Все, что ты сейчас можешь — лежать и подставляться, — он продолжал говорить, но дыхание его сбивалось, на лбу сверкал пот. Их тела так идеально сливались друг с другом. Чу Ваньнин отчаянно замотал головой, сам не понимая, была ли это его попытка опровергнуть услышанное, или просто виной тому был переизбыток ощущений.
Мо Жань все же был слишком большим, с каждым ударом он, казалось, выворачивал его наизнанку — а вбивался он глубоко, почти мучительно, посылая искры наслаждения по всему телу. Чу Ваньнин больше не знал, стонет ли он: у него не осталось сил следить за тем, что происходит с его телом. Все, о чем он мог думать: то, что Мо Жань был внутри, и как сладостно-болезненно он двигался, растягивая его до предела.
— Пожалуйста… — беспомощно выдохнул мужчина. Он даже не был уверен, о чем просит. Мо Жань жестко усмехнулся, и, к ужасу Чу Ваньнина, замедлился. А ведь он подошел так близко к разрядке — но теперь сладкое завершение оказалось снова вне досягаемости. Мо Жань замер прямо внутри, оставаясь так глубоко, насколько это было возможно.
— Что это сейчас было? — поинтересовался он, делая вид, словно не понял, — Уже просишь пощадить тебя?
Он вынудил Чу Ваньнина смотреть на себя, обхватив его за щеки, удерживая голову мужчины даже когда тот попытался вывернуться, — Хочешь кончить, да?
Слова его звучали до безумного стыдно, и Чу Ваньнин обнаружил, что едва не плачет, а уголки глаз щиплет от влаги. Он действительно хотел кончить, хотел, чтобы Мо Жань продолжил начатое — но как он мог ответить на такой вопрос? Чу Ваньнин прикусил губу, опуская глаза.
— Ваньнин, — голос Мо Жаня звучал самодовольно, — Ты уже кончал на моем члене раньше, и я могу помочь тебе. Ты хочешь этого, а?
— Я… — Ваньнин вдруг понял, что по лицу потекли слезы несмотря на все его попытки сдержаться.
— Так красиво плачешь, — Мо Жань, кажется, был странным образом доволен, — Так бы и смотрел на тебя весь день, пока бы ты не сломался. Все, чего ты хочешь — член этого достопочтенного, да?
Он склонился, сцеловывая с лица дорожки слез.
— В следующий раз будешь просить меня, чтобы кончить, баобэй. Но сегодня этот достопочтенный тебе уступит.
Это оказалось единственным предупреждением перед тем как он возобновил энергичные движения. Чу Ваньнин буквально повис на нем, крепко цепляясь руками, уткнувшись парню носом куда-то в шею. Мо Жань больше не заставлял его ни о чем просить — он двигался необузданно и свирепо. Чу Ваньнин не был уверен, как долго это длилось, и сколько еще Мо Жань был намерен продолжать — но, с учетом ускорения, и тех непристойностей, которые парень теперь уже сбивчиво шептал ему на ухо, до кульминации оставалось недолго.
В какой-то момент Чу Ваньнин содрогнулся, бедра его теперь подергивались от каждого спазма. Вязкое тепло разлилось между их животами. Мо Жань не замедлился ни на секунду, продолжая трахать его прямо во время оргазма. Он соприкоснулся с чувствительной точкой за ухом мужчины, обдавая его влажным дыханием.
— Да, — каждый толчок теперь посылал по телу мужчины еще более яркие ощущения, — Твое тело не врет. Даже не пытайся ничего скрывать от этого достопочтенного, — слова срывались с его губ отрывисто, чередуясь со стонами удовольствия, — Тебе так нравится, когда этот достопочтенный тебя трахает. Ты даже кончаешь на его члене. Не волнуйся, он позаботится, чтобы удовлетворить тебя, — теперь он уже бормотал почти бессвязно, двигаясь так быстро, и с такой силой, что Чу Ваньнин чувствовал, что еще секунда, и он разлетится на части, — Хочу кончить в тебя. Хочешь этого? Ну же.
Чу Ваньнин уже был за чертой, у него кружилась голова, и он едва понимал, что вообще происходит. Облизнув губы, он прикрыл глаза.
— Да, — прошептал он.
— Громче, — выдохнул Мо Жань требовательно.
— Д-да, — чуть громче пролепетал Чу Ваньнин.
— Смотри на меня, — приказал Мо Жань, и Ваньнин заставил себя открыть глаза, сосредотачиваясь на лице напротив, — Скажи, что ты этого хочешь.
Чу Ваньнин все еще пребывал в эйфории, и болезненные ощущения истерзанного тела смешивались с блаженством. Он ощущал себя невероятно желанным и удовлетворенным.
Мо Жань хотел услышать от него подтверждение — хотел, чтобы мужчина показал, что ему это было необходимо. Поэтому Чу Ваньнин откинул назад голову, не сводя с Мо Жаня взгляда из-под полуопущенных ресниц. Воспоминание об ощущениях, когда Мо Жань брал его вот так, когда кончал в него, сводили с ума.
Он действительно так этого хотел.
Обнимая Мо Жаня крепче, он прижал свои губы к губам юноши и выдохнул ему в рот:
— Сделай это, — его лицо, казалось, воспламенилось, настолько ему было в этот момент жарко, — Давай.
Мо Жань глухо застонал, его взгляд впился в лицо мужчины так, словно перед ним предстала самая возбуждающая и прекрасная картина на свете. Не говоря больше ни слова, он схватил Чу Ваньнина за бедра, удерживая на месте, врываясь в него дикими животными движениями. Темп изменился, дыхание прервалось, и в следующий миг он содрогнулся, влекомый силой освобождения. Знакомое успокаивающее тепло распространялось внутри, и Чу Ваньнин прикрыл глаза. Еще с самого их первого раза он познал это запретное удовольствие, и оно сотворило с ним нечто такое, чего он не мог бы передать словами. Он откинулся назад, открываясь каждому из неглубоких толчков Мо Жаня. Парень вжался лицом в его шею, но больше не стал его кусать. Чу Ваньнин прошелся ладонями по его спине, нежно успокаивая.
Когда напряжение наконец ушло, Мо Жань опустился на мужчину всем весом, и Чу Ваньнин ощутил себя одновременно несколько скованным и удовлетворенным. Впрочем, он решил не анализировать это чувство слишком уж тщательно.
Спустя пару мгновений он уже начал думать, что Мо Жань снова вернулся к своей основной личности — но, когда парень поднял голову и вперил в него свой взгляд, стало предельно ясно, что перед ним был все еще Тасянь-Цзюнь. Он лениво ухмыльнулся, вглядываясь Чу Ваньнину в лицо, все еще находясь у того глубоко внутри. Его член так и не смягчился, и мужчина почувствовал слабое движение внутри, от которого на мгновение перед глазами все поплыло.
— Ваньнин, — промурлыкал Мо Жань, и в его голосе слышалось обещание, смешанное с угрозой, — Мне приходилось ограничивать себя одним разом прежде, но ты ведь не думаешь, что мне этого достаточно?
Он слегка качнул бедрами, и от этого движения Чу Ваньнина прошибло удовольствием.
— И ты, похоже, не возражаешь.
Чу Ваньнин знал, что ему следовало бы ответить отказом. Он был затрахан так, что у него болело буквально все, его зад был растянут до максимума — но, когда Мо Жань снова слегка протолкнулся внутрь, он задохнулся от наслаждения. Вцепился в плечи юноши, обвивая ногами за талию.
— Да, ты не против, — кивнул Мо Жань, усмехаясь, как если бы отвечал Чу Ваньнину, и возобновил движение. В этот раз они оба продержались дольше.
~
Когда Чу Ваньнин очнулся свет в спальне был приглушен. Он находился в постели, определенно после душа. Тело надсадно побаливало.
Он смутно помнил, что кончил еще дважды, и что Мо Жань несколько раз менял позиции. На память тут же пришли те грязные, пошлые фразы, которые парень говорил ему безумея от страсти, и лицо его сделалось горячим, так что онпоспешно уткнулся им в одеяло. Мо Жаня не было видно нигде поблизости, но в воздухе витали аппетитные запахи, так что юноша должен был быть где-то на кухне.
Было похоже на то, что Чу Ваньнин в какой-то момент потерял сознание. Когда это случилось впервые в прошлый раз, он все списал на шок — но неужели сейчас он вырубился от слишком интенсивного секса?
Дверь приоткрылась, и в спальню заглянул Мо Жань. Чу Ваньнин без труда понял, что это была основная личность юноши. Едва он только увидел, что мужчина проснулся, на лице его засияла сладкая улыбка — однако в следующее мгновение она несколько померкла, а во взгляде появилось виноватое выражение.
— Ты проснулся, — он сел на постель, оказавшись вплотную к бедру Чу Ваньнина. Кровать прогнулась, и мужчина тут же ощутил тупую ноющую боль внутри.
— Ох, прости, — Мо Жань больше не двигался с места, — Как ты себя чувствуешь?
— Все болит, — Чу Ваньнин едва смог выдавить эти два слова потому что его горло пересохло от чрезмерной нагрузки на связки. Мо Жань кивнул, протягивая ему стакан воды, предупредительно оставленный на тумбочке — на этот раз в нем была соломинка.
— Вот, выпей это, — парень проследил взглядом за тем, как Чу Ваньнин медленно сел в постели. Поднеся стакан, он позволил ему сделать несколько глотков, — Я не видел внешних повреждений, но… никогда нельзя знать наверняка.
— Я в порядке, — Чу Ваньнин выпустил из губ соломинку. Слава богам, теперь его голос звучал ясно и твердо. Откинувшись на изголовье кровати он проследил, как Мо Жань убирает стакан. Он не был уверен, что должен или не должен говорить. Если бы он сказал, что ему все понравилось, как Мо Жань мог это воспринять? Могло ли это считаться изменой?
— Хорошо, — кивнул Мо Жань, а затем снова внимательно взглянул на Чу Ваньнина, — Но что-то не так, я ведь вижу. У тебя снова это странное выражение лица.
— Да ничего подобного, — надменно фыркнул Чу Ваньнин, а затем, прикрыв глаза и немного помолчав, добавил, — Но… да, это всегда странно.
— Странно? — повторил за ним Мо Жань, и Чу Ваньнин не был уверен, что тот понял смысл.
— Это измена? — решил задать он вопрос напрямик, а затем уставился на Мо Жаня в легком ужасе, потому что, чтобы говорить об измене, следовало для начала признать, что у них с Мо Жанем отношения. С его стороны было весьма самонадеянно предположить нечто подобное…
— Нет, — Мо Жань покачал головой, и, поймав Чу Ваньнина за руку, крепко, чуть ли ни до боли сжал ее под одеялом, — Это не измена. Я так не считаю, и мое придурочное альтер-эго разделяет мое мнение. Мы… я… пока Чу Ваньнину я нужен, пока ты будешь принимать меня, я никогда не стану винить тебя за что-то, что есть между вами.
Вопреки не самой радужной теме для разговора в груди Чу Ваньнина стало как будто немного теплее, и тоскливая боль, до этих пор жившая в его сердце, немного стихла под пронзительным взглядом Мо Жаня. Тот все еще сжимал его руку так крепко, словно боялся потерять мужчину, если хоть немного разожмет пальцы. Чу Ваньнин прикусил губу, пытаясь сдержать улыбку, но ему этого так и не удалось. Мо Жань склонился чтобы поцеловать его.
— Я приготовил ужин. Ты не голоден?
По правде, Чу Ваньнин все еще не был готов вставать, но в то же время ему не хотелось, чтобы Мо Жань куда-то уходил. К тому же, в глубине души он все еще ощущал беспокойство, что в следующий раз перед ним снова может оказаться Тасянь-Цзюнь. Не то, чтобы он вовсе был против — но он думал что может просто не пережить, если на этих выходных займется сексом еще хоть раз.
Мо Жань продолжал на него смотреть, ожидая какого-то отчетливого ответа, но, когда молчание затянулось, между бровями залегла складка.
— Ваньнин?
— Может быть, чуть позже поедим? — Чу Ваньнин колебался. Он не был уверен, как должен высказать свои опасения юноше, не вызывая у того неприятия. Мо Жань не был виноват в том, какой он.
Мужчина крепче сжал его руку, пытаясь его успокоить.
— Останься со мной еще ненадолго.
Мо Жань кивнул, легко принимая просьбу, и вскоре уже забрался к нему в постель, притягивая ближе. Чу Ваньнин поерзал, пытаясь подстроиться под него. Эти тепло и близость казались нереальными — ему все время мерещилось, что еще мгновение, и все это исчезнет. В итоге он уткнулся лицом в чужую грудь.
— Он ведь тебя не обидел? — спросил вдруг Мо Жань спустя пару минут молчания. И Чу Ваньнин вдруг понял, что парень продолжал думать об этом все это время.
— Не нужно об этом, — Чу Ваньнин вцепился пальцами в рубашку, размышляя, как успокоить парня, — Вы ведете себя по-разному, но хотите одного и того же. Я думаю, ты сам уже однажды об этом говорил.
— Да, но, Ваньнин… — Мо Жань отстранился, вглядываясь в его лицо, а затем прижался к нему щекой, — В прошлом он жестоко обходился с окружающими. Я никогда не знаю наверняка, что он сделает с тобой, потому что он меня блокирует, — он судорожно выдохнул, а затем прикрыл глаза, — Возможно, будет безопасней, если я снова начну посещать терапию.
— Я не чувствую себя в опасности, — Чу Ваньнин снова потянул его за рубашку, привлекая к своим словам внимание. Но, когда Мо Жань взглянул на него, на лице его был написано явное недоверие.
Словно он пытался сказать: “Да что ты можешь знать о том, в какой опасности находишься”.
Чу Ваньнин ощутил, что краснеет.
— Хорошо. Возможно, ты знаешь его куда лучше — но я не думаю, что он способен намерено причинить мне боль.
— Этого недостаточно, — выдохнул Мо Жань. Его пальцы прошлись по волосам мужчины, рука скользнула по его голове. В его взгляде было что-то трепетное и мягкое, и в то же время обеспокоенное, — Я позвоню своему врачу в понедельник.
— Но разве ты не говорил, что Тасянь-Цзюнь саботирует твои попытки лечения? — Чу Ваньнин говорил это мягко, но все равно его слова прозвучали резче, чем он рассчитывал, и он прикусил губу, чувствуя, как Мо Жань вздрогнул. Прежде чем парень успел открыть рот, он поцеловал его — и юноша резко задохнулся от неожиданного проявления тепла.
— Я пойду с тобой, если хочешь, — наконец, сказал Чу Ваньнин, всем своим видом демонстрируя что не потерпит возражений, — Просто дай мне знать, когда соберешься.
Комментарий к Часть 11. Искушение
Прошу прощения за небольшую заминку в выливке. Мне всю ночь снились всякие кошмары, жуткие клоуны, и я тут немного неадекватик ^^’
Спасибо всем, кто дождался!
========== Часть 12. На полпути к выздоровлению ==========
Рутина их жизни неуловимо изменилась.
Поначалу Мо Жань оставался на ночевку через день. Они часто занимались любовью, как правило — несколько раз за ночь. Мо Жань говорил, что его альтер-эго проявляется достаточно часто, но, если подумать, Чу Ваньнин сталкивался с ним лишь треть времени. Тасянь-Цзюнь, впрочем, далеко не всегда стремился повалить мужчину на лопатки, хоть и всегда, казалось, проявлял к тому интерес.
Мо Жань продолжал все это время вести хозяйство и готовить для Чу Ваньнина, равно как и время от времени заниматься мелким ремонтом — однако, с некоторыми отличиями. Теперь он позволял себе, если вокруг тому не было свидетелей, толкнуть Чу Ваньнина к стене и украсть у него несколько поцелуев.
Впрочем, теперь Чу Ваньин иногда заставал его и в его деловой ипостаси. И он все еще задавался вопросом, каким образом парню удавалось все успевать, если половину своего времени он либо его подстерегал, либо находился где-то неподалеку. На выходных они, как правило, выбирали день чтобы куда-нибудь выйти вместе: за покупками, или в близлежащий парк.
Чу Ваньнин возобновил привычку носить браслет и кулон, подаренные Мо Жанем. Когда юноша впервые увидел, что тот снова надел его подарки, он был настолько взволнован, что они практически весь вечер ничего не делали.
Так пролетели три недели. И, вот, однажды во время ужина Мо Жань, отложив палочки для еды, поднял на Чу Ваньнина странный взгляд. Мужчина в этот момент занимался поглощением лапши, отваренной в бульоне, так что ему потребовалось некоторое время чтобы заметить, что что-то не так.
Он поднял на Мо Жаня глаза — и осознал, что это был тот самый редкий случай, когда он не мог наверняка ответить на вопрос, был перед ним сейчас Мо Жань или Тасянь-Цзюнь. Все, что ему оставалось — проглотить лапшу и тоже отложить палочки. Что бы ни приключилось, Мо Жань вряд ли заставит его долго ждать объяснений — по крайней мере, в этом он был уверен.
— На днях я позвонил своему врачу, — Мо Жань уперся взглядом в столешницу.
— И как прошел разговор? — Чу Ваньнин постарался говорить как можно мягче.
— Я сказал ему, что теперь у меня есть парень, — глаза Мо Жаня на мгновение вспыхнули, он явно хотел увидеть, как Чу Ваньнин отреагирует на его слова, но мужчина сохранял спокойное выражение лица. Сейчас было явно не время смущаться, — И что мой парень позаботится, чтобы я смог приходить на сеансы. Врач сказал, что я могу выбрать время и прийти.
— Звучит хорошо, — Чу Ваньнин одобительно кивнул.
— Да, это так… Скажи, ты сможешь пойти со мной в эту пятницу вечером? — Мо Жань все еще, казалось, испытывал неуверенность, и в какой-то момент потер лоб рукой, — Возможно, это ужасная идея. Ты ведь можешь быть занят, и это не очень правильно — вовлекать тебя…
— Мо Жань, — оборвал его Чу Ваньнин, и Мо Жань бросил на него быстрый взгляд из-под руки, — Я сказал, что буду ездить с тобой, если ты захочешь. Я говорил серьезно.
— Ты был серьезен… — повторил Мо Жань тихо скорее для себя, чем для Чу Ваньнина, — Конечно, ты был серьезен, и именно это ты и имел в виду. Ты всегда ведь говоришь все начистоту.
Чу Ваньнин неожиданно ощутил в горле ком. Была ли и впрямь однажды ситуация, в которой он что-то пообещал Мо Жаню, и не сдержал слова?
— Я не разбрасываюсь обещаниями, — в конце концов, решился он.
Мо Жань тут же по-мальчишески ему заулыбался и потянулся через кухонную стойку чтобы накрыть его ладонь своей. Он так легко проявлял симпатию через прикосновения — и мужчина всегда находил этот факт удивительным. Его пальцы невольно дернулись от окутавшего их тепла.
— Итак… пятница? — еще раз переспросил Мо Жань, уточняя. Его голос все еще был тихим несмотря на улыбку.
— Пятница, — кивнул Чу Ваньнин, переплетаясь пальцами с Мо Жанем. Он обнаружил, что и сам теперь улыбался этому глупому юноше, который каким-то образом сумел проникнуть в его сердце. Улыбка Мо Жаня стала ярче, в ней засияли звезды. Им обоим потребовалось некоторое время чтобы вернуться к еде.
~
Пятница наступила как-то совсем незаметно. Чу Ваньнин подгадал свой рабочий график, чтобы вернуться домой пораньше — именно там они с Мо Жанем и договорились встретиться перед тем как идти. Он не стал рассказывать коллегам о своей личной жизни, а потому всякий раз уходя пораньше с работы неизбежно привлекал повышенное внимание.
Впрочем, Сюэ Чженъюн, казалось, был безмерно рад тому, что мужчина вышел на работу, а потому не слишком беспокоился из-за ранних отлучек. Чу Ваньнину лишь оставалось мысленно благодарить Мо Жаня, что тот пока не стал рассказывать дяде об их отношениях.
Мо Жань дал Чу Ваньнину свой адрес на экстренный случай, если все-таки они не встретятся в условленное время. Мужчина открыл WeChat и еще раз с весьма смешанными чувствами пролистал сообщения, воссоздавая подробности их последнего разговора. Не то, чтобы он не хотел посмотреть, как Мо Жань живет — но обстоятельства для этого, вероятно, станут далеко не лучшими, если до этого все-таки дойдет.
К счастью, Мо Жань пришел вовремя. Он быстро коснулся губами щеки Чу Ваньнина в знак приветствия, а затем они оба направились к его машине. Чу Ваньнин до этого не знал, что она принадлежала парню, хотя видел до этого не раз, как тот ее мыл под его окном. Он тут же покраснел, припоминая, какие непристойности в тот момент крутились в его голове.
Мо Жань распахнул перед ним дверцу и, похоже, ничего не заметил.
Некоторое время они ехали в молчании. Мо Жань нервно постукивал по рулю, внимательно следя за дорогой. Пару раз он прикусывал губу, а нога его подергивалась, словно отбивая какой-то одному ему известный ритм.
— Мо Жань, — в какой-то момент окликнул его тихо Чу Ваньнин. Некоторое время назад он открыл в телефоне карту и следил за тем, чтобы парень не свернул куда-то не туда. Мо Жань упоминал, что его альтер-эго может незаметно подменить его по дороге, и намеренно заехать не в ту сторону — но пока что этого не произошло. Впрочем, руки Мо Жаня тут же крепко сжались на руле, заставляя Чу Ваньнина нервничать.
— Что происходит? —судя по тону голоса, он все-таки переключился, — Почему мы здесь?
— Мы с тобой об этом уже говорили, — спокойно принялся объяснять Чу Ваньнин, — Сегодня мы едем на сеанс к терапевту, и я здесь чтобы ты его не пропустил.
— Чушь собачья. Я не собираюсь идти к мозгоправу чтобы выслушивать его бредни о детских травмах, — мрачно выдал Мо Жань, взглядом метаясь в поисках следующего поворота чтобы свернуть с пути.
Чу Ваньнин осторожно положил ему руку на бедро.
— Мо Жань, — позвал он снова, сохраняя нейтральный тон, — Тебе не придется об этом говорить, даю слово.
— Ваньнин, ты действительно так сильно ненавидишь этого достопочтенного, и хочешь, чтобы он исчез? — внезапно выдал Мо Жань, и Чу Ваньнин внезапно осознал, что его так сильно беспокоило.
— Я бы никогда не возненавидел тебя, — твердо сказал Чу Ваньнин, и его пальцы сильнее сжали бедро парня, — И я не хочу, чтобы ты уходил. Конечно, нет.
В процессе разговора они все еще продолжали ехать по намеченному маршруту, так что Чу Ваньнин посчитал это хорошим знаком.
— Это для вашего общего с Мо Жанем блага. И я буду с вами там все время, ни за что не оставлю вас. Если тебе покажется, что что-то не так, мы немедленно уйдем, хорошо?
Мо Жань долго молчал — казалось, вообще не собирался отвечать. Глубокая линия между бровями все еще свидетельствовала о его неуверенности. А затем на мгновение он опустил взгляд на свое бедро, где продолжала покоиться рука Чу Ваньнина.
— Ваньнин не уйдет?
Его взгляд снова вернулся к проезжей части.
— Я буду с тобой все время, если ты того захочешь. Врач дал на это согласие, — попытался успокоить его Чу Ваньнин.
Еще одна минута размышлений прошла в тягостном молчании. А затем Мо Жань тихо пробормотал:
— Только в этот раз.
— Сейчас пока будет достаточно и одного раза, — ответил ему Чу Ваньнин, незаметно поправляя.
~
Оставшаяся часть пути прошла в тишине. Основная личность Мо Жаня так и не вернулась, так что за рулем был Тасянь-Цзюнь. Он напряженно поджимал губы пока они не доехали. Впрочем, стоило им припарковаться и выйти, как юноша споткнулся — а в следующий миг уже пришел в себя. Он осмотрелся по сторонам в легком замешательстве, ожидая увидеть что угодно, но…
— Мы… правда, смогли? — он был искренне удивлен, что план сработал, — Ты привез меня к терапевту?
Он повернулся на пятках, глядя на Чу Ваньнина. Мужчина выпрямился, все еще чувствуя себя несколько скованно после долгой дороги, и кивнул.
— Ты сам сюда приехал. Я просто сидел рядом и уговаривал тебя.
— Я тебе грубил? — спросил Мо Жань. Кажется, он снова был намерен рассыпаться в извинениях.
—Ты был напуган, — после небольшой паузы наконец решился ответить ему Чу Ваньнин тихо.
Он обошел машину и взял парня за руку, встречаясь с ним взглядом, надеясь, что Тасянь-Цзюнь был где-то там, и он видел его, чувствовал его поддержку — но он не был уверен, передалось ли его сообщение.
—Тебе не обязательно оставаться рядом, — Мо Жань тяжело сглотнул, намереваясь убрать руку, — Я и так уже отнял твое время. Я вызову тебе такси, и…
Он вытащил телефон, но Чу Ваньнин тут же перехватил его запястье, и Мо Жань умолк, бросая на мужчину полный стыда взгляд.
— Я обещал пойти с тобой. Сказал, что буду с тобой все время. И я не привык нарушать данные обещания.
Знакомый огонь полыхнул во взгляде Мо Жаня.
— Ох, мне так нравится, когда ты весь такой правильный и принципиальный…
Чу Ваньнин задался вопросом, было ли это таким способом отвлечь его внимание, или Мо Жань действительно потерял и стыд, и совесть. Возможно, все вместе сразу.
— Сосредоточься, — бросил он, когда на лице Мо Жаня появилась раздражающая усмешка, — Ты можешь не думать об этом хотя бы пока мы здесь?
— Но как я могу думать о чем-то еще, если ты со мной? — Мо Жань притянул Чу Ваньнина ближе, касаясь губами его щеки.
— Используй ту голову, которая у тебя большая и находится на плечах, — ругнулся Чу Ваньнин, и потянул парня за руку, — Пойдем. Наше время.
— То есть, ты хочешь сказать, что у меня маленький? — выдохнул возмущенно Мо Жань за его спиной. Чу Ваньнин решил проигнорировать эту фразу, но с тем, что лицо покраснело до корней волос, сделать ничего не смог.
~
Администратор доктора Лю тепло поприветствовал их и провел в зал ожидания. Мо Жань дергался все время пока они ждали приема. Все это было так на него непохоже, что Чу Ваньнин на секунду задался вопросом, могла ли у Мо Жаня быть еще и третья, крайне тревожная личность. Но он выбросил эту мысль из головы. Если бы все было так, он бы уже встретился с нею.
Они вошли в скромный, но просторный кабинет. Пространство разделялось на две зоны, одна из которых выглядела по-офисному строго, другая же — была более непринужденно обставлена. Из мебели здесь были кожаный диван, кресло, и низкий журнальный столик. На полу лежал пушистый ковер. Все это придавало помещению вполне уютный вид — оно не выглядело по-больничному.
— Мо Жань, давно не виделись, — поприветствовал парня доктор Лю. Им оказался пожилой мужчина с мягкими манерами. Одет он был расслабленно, возраст выдавали лишь редеющая линия волос и очки в квадратной оправе. Он не акцентировал внимание на Чу Ваньнине, что уже само по себе было неплохо — и провел их с Мо Жанем в зону отдыха.
— Может, чаю?
И парень, и Чу Ваньнин одновременно кивнули, так что он отвернулся от них на время, занявшись приготовлениями.
— Здесь почти ничего не изменилось, — лениво прокомментировал Мо Жань, но несмотря на расслабленный тон он все еще сжимал руку Чу Ваньнина стальной хваткой.
— У меня не было особых причин чтобы что-то менять, — доктор Лю поставил на журнальный столик три чашки, сахарницу и тарелку с печеньем, а затем сел в кресло и достал из бокового кармана блокнот.
На мгновение в кабинете повисла тишина.
Доктор Лю внимательно смотрел на Мо Жаня. Затем перевел взгляд на Чу Ваньнина — но вернулся все равно к парню.
— Приятно знать, что у тебя все хорошо, — наконец, сказал он. Выглядел он при этом вполне искренним.
— В основном, благодаря вам, — признал Мо Жань, глядя на дымящиеся чашки на столике. Никто из них еще не попробовал чай или печенье, — Я теперь вроде как могу… справляться с… с…
— И это заставляет меня задаваться вопросом, что же вас сегодня ко мне привело, — беззлобно поинтересовался доктор Лю.
Хватка Мо Жаня на руке Чу Ваньнина сжалась до хруста.
— Мне недостаточно контролировать ситуацию, — выдавил парень, на что доктор понимающе кивнул, — Я все еще могу нести опасность тем, кто мне небезразличен.
Взгляд доктора на секунду переместился к Чу Ваньнину пережде чем снова обратиться к Мо Жаню.
— Что же, я рад, что тебе удалось сегодня прийти на сеанс, — он что-то зафиксировал в блокноте, — Расскажи, как твои дела?
И Мо Жань пустился рассказывать. Ему было все еще несколько неловко вести этот диалог в присутствии Чу Ваньнина, но также было очевидно, что только благодаря ему он в принципе пришел на терапию. Чу Ваньнин мысленно отметил, что, возможно, в следующий раз ему бы стоило подождать снаружи, позволив Мо Жаню уединиться — но сейчас он этого сделать не мог.
Посреди их разговора с доктором Лю объявилась и вторая личность. Мо Жань как раз пересказывал один из моментов, в котором испытал переход.
— Я читал записи в блокноте, собираясь закончить стирку, а затем…
Последовала долгая пауза.
Лицо Мо Жаня снова прошло через целую серию изменений, а затем приняло хорошо знакомое Чу Ваньнину ироничное выражение.
— Мы все же здесь, — сказал он, и голос его зазвучал опасно, — Как пообщались с пай-мальчиком, док?
— О, — доктор Лю, казалось, ничуть не смутился, — И тебе добрый вечер, Тасянь-Цзюнь.
Его тон был непоколебим, и Чу Ваньнину показалось, что он уже не раз общался с этой личностью Мо Жаня. Впрочем, долго он на этой мысли не задержался потому что упоминание имени “Тасянь-Цзюнь” все еще вызывало в нем смущение. Звучало оно так, словно парень величал себя императором.
— Приятно, что вы тоже решили прийти, — продолжил доктор Лю.
— Этот достопочтенный сюда не ради тебя пришел, — бросил Мо Жань, переключая внимание на Чу Ваньнина, и что-то в его взгляде заставило мужчину беспокойно поерзать, — Ты сдержал слово.
— Не будь вздорным, — раздраженно фыркнул Чу Ваньнин, на мгновение позабыв, что они все еще на приеме, — Сколько раз я должен повторить, что обещание есть обещание?
— Ваньнин, — Мо Жань потянул Чу Ваньнина за руку, чуть нахмурившись, — Не будь таким злым с этим достопочтенным.
— Я не буду злым если ты начнешь думать головой, — хотел, было, возмутиться Чу Ваньнин, но, к собственному удивлению, обнаружил в своем голосе покорные нотки. Он с трудом переносил когда Мо Жань выглядел хмурым или грустным, и ему было все равно, какой из Мо Жаней это был, — Пожалуйста, не груби своему врачу.
— Все, что он хочет сделать — избавиться от этого достопочтенного, — пробормотал Мо Жань, опуская глаза на их с Чу Ваньнином соединенные руки.
— Это не так. Все, чего мы хотим добиться в идеале — интеграция в первичное “я”, — осторожно поправил его доктор Лю, — Ты бы не исчез.
— Твоя ложь не сработает, — язвительно бросил Мо Жань, пристально глядя на терапевта, — Этот достопочтенный читал, что терапия такого расстройства — интеграция, предполагающая, что все второстепенные личности должны погибнуть. Этот достопочтенный вытащил наши задницы с самого дна жизни — и вот такую я заслужил благодарность? Этот достопочтенный выполнил свою задачу, но теперь в его услугах больше не нуждаются, так что он должен сдохнуть? Что бы ты сейчас ни говорил, док, я на это не куплюсь.
Доктор Лю спокойно выдержал натиск. Он ждал, пока Мо Жань закончит говорить, а затем взял свой несколько остывший чай и немного отпил. Затем он пододвинул тарелку с печеньем к Мо Жаню.
— Спасибо, что делишься своими переживаниями, — сказал он.
К удивлению Чу Ваньнина, парень, на секунду взглянув на тарелку, действительно взял печенье и даже откусил от него, все еще продолжая бормотать проклятия.
— Хорошо, что вы читали об этом, — продолжил доктор, — Новый опыт требует подготовки, так что это мудро.
То, как терапевт незаметно сменил стиль общения, вызывало восхищение, и Чу Ваньнин мысленно сделал себе несколько пометок. Он не был уверен, что мог бы вести себя так же уверенно, но все же было приятно знать, что Мо Жань не порывался больше расправиться со своим доктором.
К моменту окончания сеанса Мо Жань все-таки вернулся к своему основному “я”.
Выглядел он при этом… истощенным. Они с Чу Ваньнином доехали обратно не проронив больше ни слова. Мужчине пришлось удерживать парня за руку чтобы тот не развернулся и не отправился к себе в таком состоянии. Он уже давно принял решение, что никуда не отпустит Мо Жаня таким. Он буквально повел его в свою квартиру. Затем включил душ, и помог Мо Жаню стянуть с себя вещи. Странно, но парень больше не отпускал в его адрес бесстыжих шуточек, и не пытался к нему приставать. Чу Ваньнин отправился в душ прямо с Мо Жанем, предварительно также сняв с себя одежду, и помог парню освежиться.
Мо Жань продолжал все это время молчать. Не было ни непристойных комментариев, ни разгоряченных взглядов, ни мимолетных прикосновений. Чу Ваньнин выключил наконец воду и принялся вытирать парня полотенцем. Мо Жань лишь косвенно участвовал в процессе, и все так же молча позволил Чу Ваньнину отвести себя в спальню, где мужчина достал для него пижаму, припасенную для совместных ночевок. Они переоделись, и Мо Жань наконец вяло начал протестовать, утверждая, что, должно быть, стесняет Чу Ваньнина, навязываясь ему. Впрочем, все его протесты мужчина заглушил уверенным поцелуем.
Всю ночь они безмятежно проспали.
Наутро Мо Жань уже посвежел, и выглядел менее замкнутым. Едва проснувшись, он почти сразу же набросился на Чу Ваньнина, который в этот момент поджаривал блины — вовлекая мужчину в глубокий продолжительный поцелуй.
Он вел себя так, словно ничего особенного накануне не случилось, но в его взгляде все еще читалась настороженность. Чу Ваньнин поймал себя на мысли, что хотел бы обнять Мо Жаня, обернуть его в одеяло, и никогда больше не отпускать от себя, оберегая от любых трудностей.
— Я тут подумал, — лениво протянул Мо Жань, жуя блинчик, — Ты ведь еще никогда не был у меня в гостях?
— Да, — Чу Ваньнин тщательно прожевал тонкий блин, а затем добавил немного кленового сиропа на следующую порцию — и только потом бросил на Мо Жаня вопросительный взгляд.
— А хотел бы побывать? — парень не смотрел на Чу Ваньнина, и вместо этого раскладывал блинчики на тарелке.
Чу Ваньнин не смог сдержать нежную улыбку. Мо Жань иногда вел себя очень непредсказуемо — вот и сейчас ему удалось застать мужчину врасплох.
— Если ты готов меня пригласить, — ответил он осторожно, и Мо Жань наконец поднял на него взгляд.
Похоже, ответ принес юноше облегчение, потому что тот медленно кивнул, расслабляясь.
— Как насчет следующих выходных?
— Я оставлю их по этому случаю полностью свободными, — Чу Ваньнин позволил себе еще одну легкую улыбку. И Мо Жань просиял в ответ. На самом деле, эта яркая, лучистая улыбка была всем, что Чу Ваньнин когда-либо мечтал видеть — с Мо Жанем, похоже, действительно все налаживалось.
========== Часть 13. Новые территории ==========
Наступила суббота, и Чу Ваньнин, стоя на пороге квартиры Мо Жаня, в который раз подумал, что у парня была целая неделя чтобы привести ее в надлежащий вид. Возможно, ему так и не удастся взглянуть на то, как же его любимый человек живет на самом деле.
В следующее мгновение дверь открылась, и перед ним предстал Мо Жань во всей красе. Одного взгляда на него было достаточно чтобы мужчина забыл как дышать. Сегодня юноша зачесал волосы назад, на нем были расстегнутая атласная рубашка цвета морской синевы и свободные домашние брюки. Он был босиком, с плеча неловко свешивалось полотенце.
Едва завидев Чу Ваньнина он улыбнулся, на щеках появились нежные ямочки.
— Ты вовремя, — он отступил в сторону, пропуская мужчину вперед, — Я почти закончил готовить нам обед.
Он закрыл дверь.
Чу Ваньнин снял обувь, затем медленно выпрямился — впрочем, едва он успел это сделать, как Мо Жань обхватил его за талию, склоняясь для поцелуя. Губы парня двинулись вверх по шее, коснулись щеки — и в конце концов добрались до пункта назначения.
Мужчины застыли на месте, полностью увлеченные поцелуем. Язык Мо Жаня уже давно проник в рот Чу Ваньнина, заставляя того растворяться в ощущениях. Было неясно, был ли этот поцелуй приветствием, или способом отвлечь внимание гостя — но, как бы там ни было, Чу Ваньнин все равно не сопротивлялся. Он с самого начала решил, что будет рад всему, что Мо Жань захочет ему показать или открыть о своей жизни — даже если это будет совсем небольшая частичка.
Квартира Мо Жаня оказалась больше чем его собственная. На самом деле, тут нечему было удивляться, потому что все здания в этом районе принадлежали компании Мо Жаня, и парень наверняка мог выбрать для себя лучшие условия. Чу Ваньнин бы никогда не позволил себе жить в таком просторе — ему казалось, это было пустой тратой денег и места — но, разумеется, он ничего подобного не стал говорить вслух.
Впрочем, планировка отдаленно напоминала его квартиру, хотя помимо кухни здесь также были столовая и тренажерный зал. Мо Жань кратко провел Чу Ваньнина по каждой из комнат, а затем усадил в столовой. На стол поставил несколько блюд, многие из которых Чу Ваньнину уже были знакомы, так что мужчине пришлось сглотнуть от предвкушения — он уже давно знал, что Мо Жань готовил безупречно.
Парень подал на стол на этот раз любимый бульон со львиными головами из мяса крабов и лапшой, жареного цыпленка с овощами вок и салат из тофу и зеленого лука.
Посреди их трапезы Мо Жань в который раз переключился на свое альтер-эго и принялся настаивать на том, чтобы лично кормить Чу Ваньнина. Несмотря на то что вся эта затея все еще казалась мужчине несколько унизительной, он, как всегда, пошел у Тасянь-Цзюня на поводу, поскольку, не сделай он этого — тот бы начал дуться. Он просто старался не заострять свое внимание на том, насколько окруженным заботой он себя чувствовал, находясь в объятиях Мо Жаня, который подносил к его рту лучшие кусочки, используя свои палочки для еды. То, что надменный и самовлюбленный Тасянь-Цзюнь обращался с ним таким образом, почему-то заставляло сердце плавиться. Возможно ли было в принципе такому противостоять? Однако Чу Ваньнин упорно гнал от себя все такие мысли, опасаясь, что смутится еще сильнее.
Когда они оба наконец закончили есть, Мо Жань провел Чу Ваньнина в гостиную — и в этот момент ему позвонили. Тихая уютная атмосфера была нарушена, и они оба на мгновение растерялись. Мо Жань в итоге вышел в другую комнату чтобы ответить, оставляя мужчину свободно бродить из комнаты в комнату.
Чу Ваньнин теперь имел возможность неторопливо осмотреться — и наконец заметил, что окно в спальне Мо Жаня выходило прямо на его квартиру. Застыв между кроватью и прикроватной тумбочкой, он замер — а затем медленно подошел к оконному проему. Очевидно, это окно было единственным с обзором на его спальню, но оно все равно находилось достаточно далеко, так что едва ли Мо Жань мог бы отчетливо что-то сквозь него разглядеть.
Взгляд Чу Ваньнина медленно переместился на прикроватную тумбочку. Первый ящик был слегка приоткрыт — и, ему, вероятно, не стоило бы заглядывать в него, но часть его была также уверена, что, будь Мо Жань на его месте, он точно бы ни перед чем не остановился, так что некое ребячливое желание вторгнуться в пространство юноши в отместку подтолкнуло его к решительным действиям.
Открыв ящик, Чу Ваньнин обнаружил в нем блокнот и ручку, флакон со смазкой, бинокль и… небольшую коробочку, которая выглядела до странного знакомо. Лицо его мгновенно разгорячилось от осознания, что, видимо, парень пользовался биноклем чтобы наблюдать за ним через окно. Но вот что же было спрятано в боксе? С любопытством он приподнял крышку — и глаза его тут же в изумлении расширились. На черной бархатной подложке в коробке покоилась подвеска, точь-в-точь как носил Чу Ваньнин. Мужчина даже достал из-под рубашки свой кулон чтобы сравнить. Форма в виде капли крови, цвет камня — были идентичны, и цепочка, на которой крепилась подвеска, была того же бренда.
Так ничего и не поняв, Чу Ваньнин быстро убрал украшение снова в бокс. Сердце заколотилось где-то в горле. Значит, Мо Жань купил две такие подвески? Но зачем? И почему вторая находилась в его тумбочке? Мужчина положил коробок на место и попытался успокоиться. Это ведь были просто украшения — какое это могло иметь значение?
Сознательно Чу Ваньнин переключил внимание на обнаруженную ранее записную книжку — серый блокнот в кожаном переплете на резинке. Тщательно изучив ее снаружи, Чу Ваньнин, поколебавшись, все-таки не решился ее открыть. Возможно, он спросит о ней Мо Жаня чуть позже — о ней задавать вопросы явно было безопасней, чем о подвеске. В итоге мужчина тоже положил блокнот туда, откуда взял.
Как раз вовремя.
В комнату вернулся Мо Жань.
Обняв Чу Ваньнина сзади, он оперся подбородком в его плечо.
— Ваньнин, — у самого уха раздался его мягкий мурлыкающий голос. На секунду мужчина застыл, думая, что это мог быть Тасянь-Цзюнь, но затем парень начал покачиваться с ним, словно в танце, оставляя на шее дорожку из легких поцелуев. Он не пытался ни укусить его за кожу, ни сжать руки сильнее, прикосновения оставались удивительно нежными. Чу Ваньнин расслабился в объятиях. Тасянь-Цзюнь бы точно так себя не вел — хотя в его ухаживаниях определенно были свои преимущества, когда дело касалось постели. Впрочем, Чу Ваньнин до сих пор не был уверен, что нравилось ему больше.
Мо Жань тем временем уже опустил его на постель, а затем завис над ним, устроившись между его ног, обрушивая на мужчину чувственный, томяще-медленный поцелуй.
Влажные губы и язык дразнили мужчину, сводя с ума, пробуждая ненасытную потребность. Смутно он осознавал, что должен был бы испытывать стыд от того, как малейшее прикосновение, малейший намек на интерес со стороны Мо Жаня пробуждал огонь в его груди. Он должен был бы быть в ужасе, потому что огонь этот невозможно было унять ничем кроме Мо Жаня и его жадных ласк. Но Чу Ваньнин был настолько сконцентрирован на поцелуях и легких прикосновениях сквозь одежду, что едва ли мог чувствовать хоть какое-то стеснение.
Мо Жань на мгновение прикусил губу, а затем вдруг спросил:
— Скажи, тебя возбуждает мысль о том, что я следил за тобой через это окно? Хочешь знать, что я чувствовал в эти моменты?
Его голос соблазнял, манил, дразнил, словно мягкий бархат.
И Чу Ваньнин неожиданно для себя осознал, что Мо Жань и его альтер-эго мало чем отличаются в постели. Да, один из них мог не сдерживать себя, другой же — был более сосредоточен на удовольствии партнера, но, когда дело доходило до слов, они оба не стеснялись говорить грязные, пошлые фразы, от которых Чу Ваньнину безумно хотелось куда-нибудь спрятаться.
— Мо Жань… — он позволил себе обнять юношу за талию, — Пожалуйста, не… — он даже не был уверен от чего собрался отказаться. Мо Жань, в свою очередь, тоже не стал останавливаться чтобы это выяснять. В последнее время, когда мужчина таким образом реагировал на его слова или ласки, он отмечал, что тот часто имел в виду нечто совсем противоположное. Как выяснилось, первой реакцией Чу Ваньнина, когда тот был слишком переполнен эмоциями, было отрицание — но с ним было легко справиться.
— Наблюдать за тобой после душа… видеть тебя влажным, обнаженным, в крошечных стрингах… Ты хоть понимаешь, что это со мной творило? — пальцы парня методично расстегивали пуговицы рубашки мужчины, стаскивая ее, — У меня постоянно стоял. Каждый раз, когда я тебя видел вот таким, мне требовалась вся сила воли чтобы не пойти к тебе и не отыметь тебя в таком виде.
Он говорил настойчиво, низко, чередуя фразы с крошечными укусами. В какой-то момент его язык прошелся по подвеске на груди мужчины, а затем его губы сомкнулись вокруг соска, и Чу Ваньнин тихо вскрикнул. Ловкие руки Мо Жаня тем временем уже стягивали с его бедер брюки.
— Как же давно я представлял тебя в своей постели, обнаженным, как сейчас, — продолжал он шептать, и его рот опускался все ниже, покусывая выпирающие бедренные кости — он был уже так мучительно близок к его паху, но все-таки еще не там, где в его внимании так отчаянно нуждались.
— Я представлял, как заставлю тебя кончать от своих рук, рта, члена.
Каждое непристойное слово вырывало из груди Чу Ваньнина новый стон. Его бесстыдные речи возбуждали его едва ли не сильнее прикосновений. Руки Мо Жаня теперь сжимались на бедрах Чу Ваньнина — так сильно, что, должно быть, оставляли багровые отпечатки на бледной коже.
— Даже теперь, когда мы вместе, я завожусь от одной лишь мысли, что ты теперь мне все это позволишь. Мне так хочется вжать тебя в кровать и отыметь так, чтоб ты потом не мог стоять на ногах, — в его голосе звучал восторг, он задыхался и в то же время уходил в шепот, словно каялся в грехах и возносил молитвы в одночасье. И в то же время его руки сжимали его задницу, сухие пальцы проходились по чувствительной коже заставляя Чу Ваньнина вздрагивать.
К тому времени как рот Мо Жаня обхватил болезненно твердый член, Чу Ваньнин был готов на все. В следующую секунду Мо Жань заглотил его до основания, и он изо всех сил вцепился в мягкое покрывало на кровати. Парень не впервые брал у него в рот, но Чу Ваньнину так и не удалось хоть немного привыкнуть к такой бесстыдной ласке. Он инстинктивно напрягся в руках, которые упорно удерживали его за бедра, раз за разом заставляя погружаться в мучительно жаркий рот. Мо Жань почти не прилагал усилий чтобы контролировать темп, и Чу Ваньнин чувствовал, что с каждой секундой теряет контроль. Разрядка была уже совсем близко. Мо Жань умел доводить его до оргазма, и мужчина, ко всему прочему, был слишком чувствительным к таким ласкам. Он едва успел предупредительно сжать плечо Мо Жаня — хоть и знал, что того может не остановить его жест.
Однако Мо Жань все-таки в этот раз отстранился, прекращая любую стимуляцию. Чу Ваньнин жалко застонал. Всякий раз, когда парень отказывал ему в кульминации, это было все так же неловко и обидно, словно происходило впервые. Мужчина никогда не мог предугадать, что это случится, хотя парень проделывал с ним это в последнее время довольно часто.
Когда Чу Ваньнин, все еще разгоряченный и сбитый с толку, наконец перестал ерзать, и его полный мольбы взгляд уперся в Мо Жаня, в глазах парня он обнаружил безумный голод.
— Я хотел бы попробовать кое-что новое, — сказал он тихо, и голос его прозвучал удивительно ровно — несправедливо, учитывая, что сам Чу Ваньнин едва мог дышать.
Затем Мо Жань облизнулся, прикусывая нижнюю губу. Его жаркий взгляд теперь скользил от груди мужчины вдоль живота, двигаясь к его члену — а затем опустился к отверстию между ног. Что-то в голове мужчины тревожно встрепенулось, но он не уловил связи.
— Что-то новое, — повторил он, не зная, что и думать.
— Если бы ты только мог видеть себя сейчас, — Мо Жань выдохнул, — Всякий раз так податливо отвечаешь на все, что бы я ни делал. Если бы я мог, я бы вообще не выпускал тебя из постели, удерживая в таком состоянии.
Слова Мо Жаня ударили точно в цель, свернулись в груди клубком нестерпимого жара. Мужчине стоило труда не пытаться закрыть лицо от стыда.
Мо Жань провел пальцем по его члену от головки к основанию, прошелся между ног по чувствительной, непривычной к прикосновениям коже, прежде чем прижаться к плотно сжатому входу.
— Я хочу тебя съесть, — выдохнул он, и горячий воздух обдал ноющий от напряжения член. Формулировка была странной, но, учитывая то, как Мо Жань прикасался к нему… Чу Ваньнин нахмурился.
— Что ты имеешь в виду? — он с трудом сдержал стон, когда Мо Жань вошел в него кончиком пальца.
— Хочу вылизать тебя, Ваньнин. Позволишь мне это?
— Нет!.. — Чу Ваньнин задохнулся, слабея от одной лишь подобной мысли, однако Мо Жань и не думал отступать, — Это ведь грязно…
— Это единственная причина? — поинтересовался Мо Жань, продолжая продвигаться пальцем чуть глубже, щекоча дыханием набухшую головку члена.
— А тебе нужна другая? — едва не выплюнул Чу Ваньнин, в голосе его сквозила тревога из-за того что Мо Жань все еще не отмел эту идею.
— Ты абсолютно чистый. Пахнешь мылом и… — Мо Жань закусил губу, не заканчивая фразу, — Позволь мне это сделать, ладно? Если тебе не понравится, я остановлюсь, обещаю.
Чу Ваньнин хотел бы ему отказать. Разумеется, он тщательнейшим образом принял душ перед тем как идти в гости — на всякий случай, зная, что Мо Жань мог бы захотеть… но все же то, что задумал парень, было совершенно не тем, чего он ожидал. Впрочем, всякий раз, когда губы Мо Жаня прикасались к нему, будь то любой участок его кожи, ощущения были потрясающими.
Чу Ваньнин проглотил готовый сорваться протест.
— Ты обещаешь, что остановишься, если я попрошу, — медленно проговорил он, не то спрашивая, не то утверждая. Мо Жань кивнул, и Чу Ваньнин прикрыл глаза. Он запрокинул голову назад, не желая даже случайно увидеть происходящее.
— Тогда делай что хочешь.
Мо Жань тут же беспорядочно прикоснулся губами к основанию его члена. Чу Ваньнин все еще пытался контролировать свои реакции, сдержаться чтобы не дернуть бедрами в ответ на стимуляцию — но это было бесполезно.
— Скажешь, если тебе будет неприятно, — тихий шепот ласкал разгоряченную кожу между ног.
В следующую секунду Мо Жань обхватил Чу Ваньнина под коленями и подтолкнул их вверх, едва ли не складывая мужчину пополам. Его рот спускался все ниже, кончик языка теперь проходился по обнаженной коже, и каждый мучительный миллиметр заставлял дыхание Чу Ваньнина сбиваться. Раньше он ощущал там разве что пальцы Мо Жаня — но теперь все было совсем иначе.
Ловкий языкскользнул по его тугому входу, заставляя мужчину сжиматься еще сильнее от незнакомого ощущения. Он даже не осознавал, что делает это — его разум заполнило обжигающее желание, которое только нарастало с каждой секундой от каждого действия Мо Жаня.
В следующий миг он ощутил, как кончик языка вошел в него, и его спина непроизвольно дернулась от запретного ощущения. Бессознательно он подался навстречу, и услышал, как Мо Жань ответно застонал. Больше не было смысла пытаться понять происходящее с его телом. Все, что Мо Жань с ним творил, выходило за пределы: то, как он накрывал его губами, посасывал, проникал в него, медленно вдавливаясь внутрь. И, все же, этого было мало. Чу Ваньнин хотел большего — и знал, что был лишь один способ утолить его желание.
Прежде чем он был готов попросить об этом, Мо Жань довел его до предела. Чу Ваньнин внезапно вскрикнул, кончая. Это было неожиданно для него самого — липкая жидкость оказалась на его груди и животе. Он и сам не был уверен, как это произошло, и какое-то время его разум отказывался анализировать произошедшее.
Когда волны удовольствия понемногу стали утихать, Чу Ваньнин заметил, что Мо Жань так и не отодвинулся, и все еще прижимается ртом к его входу. Внутри у мужчины теперь было несколько пальцев — но он не был уверен, сколько. Наконец он опустил взгляд, и встретился глазами с Мо Жанем. Тот смотрел на него хищно, темно-пурпурные радужки плотоядно поблескивали.
— Тебе понравилось? — спросил парень, и его дыхание защекотало разогретую кожу. Чу Ваньнин откинулся на подушку, чувствуя себя поверженным. Пальцы внутри него слегка задвигались, намеренно не касаясь чувствительных точек.
— Ваньнин?
— Зачем спрашивать, если ты и так все знаешь, — пробормотал раздраженно Чу Ваньнин, стараясь не двигать бедрами в попытках насадиться на пальцы глубже и получить больше стимуляции. Его самоконтроль держался на честном слове.
Мо Жань тихо усмехнулся, и Чу Ваньнин не был уверен, что именно его так насмешило: его реакция, или ответ.
— Прости-прости, — Мо Жань сменил положение и снова задвигал рукой.
Он растягивал мужчину очень медленно, заставляя Чу Ваньнина стонать по мере того как сдавали его перевозбужденные нервные окончания.
— Я не хотел тебя смутить, — через какое-то время вдруг прошептал Мо Жань. Его рот только что оставил засос на бедре мужчины, которому наверняка потребуется пару дней чтобы сойти.
— Я не смущ… ааааах!… — Чу Ваньнин задохнулся потому что пальцы Мо Жаня намеренно потерлись о чувствительную точку внутри, и перед глазами все расплылось от шокового удовольствия. Окончание фразы превратилось в громкий стыдный стон, глаза защипало от слез.
После этого Чу Ваньнин больше не пытался заговорить. Когда Мо Жань наконец убрал руку, мужчина чувствовал, что может погибнуть если внутри не окажется сам Мо Жань.
Парень легко справился со своей одеждой, сбросив ее в беспорядке прямо на пол. Он пристроился между бедер Чу Ваньнина.
— Хочешь? — только в этот момент Чу Ваньнин осознал, насколько Мо Жань был возбужден.
— Да, да, только не останавливайся, — почти взмолился Чу Ваньнин. Он обхватил ногами парня за талию, пытаясь прижаться ближе, но Мо Жань все еще не входил, не позволяя мужчине влиять на выбранный им темп.
Он медленно надавил головкой на разгоряченное растянутое отверстие, заставляя мужчину чувствовать каждый миллиметр вторжения, раскрывая его еще шире.
Чу Ваньнин хотел бы, чтобы он зашел одним быстрым движением, но Мо Жань даже не думал торопиться. Это сводило с ума.
К тому времени, когда Мо Жань вошел на всю длину, мужчина уже не мог даже ни о чем просить. Он обессилел, сорвав голос стонами, пальцы его железной хваткой цеплялись за плечи парня, лицо прижималось к шее.
Мо Жань был покрыт мелкой испариной, но в то же время он продолжал гладить Чу Ваньнина по волосам, нашептывая ему что-то сладостное. Наконец он медленно подался назад — а затем снова вдавился внутрь. Дыхание его стало хриплым.
— Ваньнин… ах… Каждый раз ты такой тугой… Мы так часто этим занимались, но ты все еще… — он прервался, снова двигая бедрами, на этот раз уже не так медленно.
Чу Ваньнин уже знал, что их ожидали впереди два, если не три захода. Они оба были ненасытны, и всякий раз выносливость самого мужчины являлась единственным ограничением. Он крепко зажмурился, приспосабливаясь к новому темпу, пытаясь встречать каждый толчок. Ему потребовалось некоторое время чтобы снова затвердеть, и еще немного — чтобы тот ритм, который выбрал Мо Жань, подтолкнул его к краю во второй раз.
Теперь уже Мо Жань не пытался помешать ему кончить, он продолжал двигаться в нем пока мужчину накрывало наслаждением, все это время наблюдая за его лицом. А затем он и сам пришел к кульминаци, проливаясь внутри Чу Ваньнина нежным теплом.
~
— Хочешь прочитать мои записи? — спросил Мо Жань у Чу Ваньнина немного позже. Они уже приняли душ и теперь разместились под одеялом. Чу Ваньнин удобно устроился на боку, положив голову на грудь Мо Жаня. Никто из них не спешил двигаться, оба были разморены после полученного удовлетворения.
— Если Мо Жань не возражает, — медленно ответил Чу Ваньнин, — Это ведь личное.
— Это личное, — согласился Мо Жань, касаясь ладонью спины Чу Ваньнина, проводя пальцами вдоль его руки, щекоча нежную кожу запястья, — Но я не против, если ты прочитаешь.
— Не сейчас, — с минуту поразмыслив, решил Чу Ваньнин. Ему было слишком уютно чтобы вставать или предпринимать еще какие-либо действия.
— Тогда позже, — Мо Жань нежно обнял его, притягивая к себе еще ближе.
Чу Ваньнин понятия не имел, сколько прошло времени прежде чем Мо Жань все-таки встал с кровати. Парень медленно потянулся, все еще обнаженный, а затем стал вполоборота, окидывая ленивым взглядом все еще закутанного в одеяло Чу Ваньнина. Спустя какое-то время он достал из тумбочки блокнот и положил его на постель рядом с рукой мужчины.
— Будешь горячее какао с зефиром, или без? — спросил он, направляясь в кухню.
— С зефиром, — ответил Чу Ваньнин. Он прислонился спиной к изголовья кровати — та была явно больше его собственной, но почти не отличалась дизайном.
Затем он решился взять в руки блокнот и осторожно сдвинул фиксирующую резинку.
Достаточно было просто пролистать его чтобы увидеть, что он исписан чуть более чем наполовину. Мужчина открыл случайную страницу и… его взгляд столкнулся с двумя видами почерка. Оба он уже видел прежде в записках, которые ему оставлял Мо Жань.
Различались они, впрочем, не только аккуратностью, но и тем, что одна личность писала черной пастой, в то время как другая предпочитала синюю. Заглянув в ящик, Чу Ваньнин тут же удивленно отметил, что ручка была трехцветной. Любопытно.
“…Они нам необходимы для приобретения новой территории, — гласил аккуратный текст, написанный синим, — и, пожалуйста, не мог бы ты не угрожать сбросить ребенка их CEO с небоскреба? Кто-то ведь может воспринять тебя всерьез, и у нас будут неприятности”.
“Ты слишком много думаешь о возможных неприятностях, — дальше шел неразборчивый текст, написанный черной пастой, — Это приобретение — наш вход в управление бизнес-комплексом. Этот достопочтенный не станет мешать сделке и сыпать угрозами.
Они просто должны будут смириться, что им придется следовать нашим указаниям”.
Чу Ваньнин вдруг понял, что увлеченно читает переписку Мо Жаня с самим собой.
Парень обсуждал со своим альтер-эго бизнес-планы, стратегии по привлечению новых клиентов, проблемы с существующими.
Впрочем, достаточно скоро мужчина нашел упоминания и о себе.
“Ты сказал что-то неподобающее утром Ваньнину? Вообще-то очень грубо вмешиваться в разговор посреди разговора,” — писал Мо Жань синей пастой.
“Я не говорил ему ничего, чего он не хотел бы услышать,” — отвечал Тасянь-Цзюнь черным цветом.
“Просто ответь: “да” или “нет”? Я должен знать, есть ли мне за что просить прощения”.
“Тогда может прекратишь все время рассыпаться в извинениях за всякую ерунду и дашь мне больше времени с ним? Ты вообще видел, как он смотрит на этого достопочтенного? Тебе еще не ясно, что он хочет всего, что я с ним делаю?”
“С чего ты взял, что с одного лишь взгляда можешь понять, что у кого-то в голове, да еще и ведешь себя так, словно то, что ты себе придумал — правда? Поклянись, что не станешь с ним ничего делать без его согласия”.
“Эй, что за лицемерие, мистер “у-меня-есть-бинокль-чтоб-дрочить-на-Ваньнина-наблюдая-за-его-спальней”! Да не кипятись ты, я его не обижу. Он слишком важен для этого достопочтенного”.
Обмен репликами продолжался, и Чу Ваньнин потерял счет времени, читая страницу за страницей. А затем, перелистнув блокнот, внезапно почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Огромными буквами через весь лист там значилась уродливая, кривая надпись:
“Я его трахнул первым, ОН МОЙ НАВСЕГДА”.
Прошла секунда, и Чу Ваньнин, пунцовый до корней волос, с силой захлопнул блокнот. Мо Жаню, разумеется, нужно было вернуться в спальню именно в этот момент. В руках у парня были две чашки с горячим какао. Кажется, он понял, что случилось, с первого взгляда — однако все еще сохранял спокойствие. Поставив их на тумбочку, он перехватил блокнот из дрожащих пальцев мужчины, снова зафиксировал страницы резинкой — а затем убрал его в ящик.
— Он может быть несколько… грубым, — тон парня был покаянным, — Ты уже, должно быть, знаешь об этом и так, но…
— Все в порядке, — каким-то образом Чу Ваньнин заставил себя встретиться взглядом с Мо Жанем, — Просто… это…
Те слова, казалось, теперь были выжжены на его сетчатке.
“Он мой навсегда”.
~
Горячее какао оказалось идеальным. “Разумеется, это так,” — рассеянно рассуждал Чу Ваньнин, прикрывая глаза чтобы насладиться разливающейся во рту сладостью напитка. Он не мог бы игнорировать заботу Мо Жаня даже если бы того хотел.
Почти сразу же он ощутил на себе взгляд парня, но отказался открывать глаза, все еще опасаясь встретиться с ним взглядом. Та запись в блокноте все еще преследовала его — но в то же время он думал еще кое о чем.
— Вкусно? — поинтересовался Мо Жань, и Чу Ваньнин наконец открыл глаза, бросая на юношу взгляд. Мо Жань сидел с ним совсем рядом и не сводил с него глаз. На нем были только боксеры, и это очень отвлекало, так что Чу Ваньнин лишь кивнул и продолжил пить.
Улыбка Мо Жаня смягчилась, теперь в ней появилось что-то невыразимо хрупкое. Взгляд Чу Ваньнина задержался на ямочках — сейчас их почти что не было видно — прежде чем проследовать ниже и замереть на точке между ключицами и под ними. Кожа там была гладкая, загорелая. Чу Ваньнин ясно помнил, как она скользила под его прикосновениями и ртом, как перекатывались грудные мышцы.
Но внимание его привлекло не тело, а, скорее, то, чего на нем не было.
Красной подвески-капли на тонкой цепочке. Такой же, как носил сам Чу Ваньнин.
Мужчина перевел взгляд на себя, останавливаясь на своей подвеске.
— Ты надел ее на наше первое свидание, — тихо сказал Мо Жань, который, казалось, не осознал ход мыслей Чу Ваньнина.
— А? — мужчина неуверенно поднял на него глаза, — Как… как ты узнал? Она же была под рубашкой…
Улыбка Мо Жаня стала шире, в ней на мгновение проскользнуло озорство.
— В то время на Ваньнине была белая рубашка, так что сквозь нее отлично было видно красный кулон.
Чу Ваньнин вспыхнул.
Была ли его рубашка действительно настолько прозрачной? Что еще сквозь нее Мо Жаню удалось рассмотреть? Он отставил в сторону чашку и закрыл лицо руками.
— Ты мог бы меня предупредить!
Мо Жань тоже поставил свою кружку, а затем наклонился ближе, одной рукой обхватывая кулон на груди Чу Ваньнина, а другой скользя по его волосам.
— Возможно, тогда я поступил несколько… эгоистично, — прошептал он, целуя Чу Ваньнина в висок, — Простишь меня?
Чу Ваньнин отстранился назад чтобы посмотреть парню в лицо. Мо Жань в этот момент явно не выглядел кающимся, и точно не ожидал, что мужчина прервет их контакт.
— Такая же в твоем ящике, — вместо ответа бросил Чу Ваньнин.
Мо Жань удивленно отстранился, и Чу Ваньнин понял, что парень мысленно пытается понять, о чем его вообще спросили. Спустя несколько секунд до него, кажется, дошло.
— Ох, — он резко выпрямился и бросил взгляд на прикроватную тумбочку, — Ты и ее видел.
— Да, — Чу Ваньнин не сводил взгляда с лица Мо Жаня. Его невозможно было прочесть, но мужчина все равно заметил, как тот хмурится.
Он снова спросил себя, почему Мо Жань мог не носить кулон. Хотел ли он вообще знать ответ на этот вопрос? Не лучше ли вовсе не спрашивать? Что, если Мо Жань считал, что между ними не было настолько серьезных отношений, чтобы оправдать ношение парных подвесок?
— Ваньнин, — начал Мо Жань, заметив, что Чу Ваньнин пристально за ним наблюдает.
— Ты ничего не должен объяснять, — перебил его мужчина.
Он знал, что ему не стоило вообще поднимать эту тему. Каменный холод медленно расползался где-то в груди.
Ему вообще не стоило смотреть в тот ящик. И Мо Жаню нечего было объяснять, особенно — если он не чувствовал, что готов к этому.
— Если ты… по какой-то причине не готов… — пытался выдавить из себя Чу Ваньнин.
Мо Жань внезапно обхватил его лицо обеими ладонями.
— Ваньнин, нет, — его голос звучал тревожно, запинаясь, — Ты все неправильно понял.
Что-то в его взгляде заставило Чу Ваньнина остановиться. Он уставился в темно-пурпурные глаза, и Мо Жань некоторое время тоже не отводил от него взгляда. Казалось, он пытался подобрать правильные слова.
Чу Ваньнин ненадолго заподозрил, что перед ним снова Тасянь-Цзюнь, но в конце концов парень просто отстранился от него, поднявшись с места, а затем извлек маленькую черную коробочку и открыл ее, не сводя глаз с того что внутри.
— Я купил эти подвески спустя пару недель после твоего переезда, — признался он, доставая украшение из коробки, — Я постоянно думал о тебе когда ходил по магазинам. Но… — он покачал головой, делая паузу, — Мы тогда почти друг друга не знали. Стояла зима, и мне показалось, что тебе бы не помешало носить такой кулон чтобы он тебя согревал. Это звучит глупо, это ведь всего лишь камень, но…
Чу Ваньнин продолжал настороженно наблюдать за парнем. Он понятия не имел, к чему тот клонит, а Мо Жань все еще ничего не объяснил.
— Как бы там ни было, — сказал парень, откладывая коробочку в сторону и удерживая в пальцах подвеску, — Мне показалось хорошей идеей, если у нас будет что-то парное, что мы могли бы носить. Я даже не был уверен, наденешь ли ты этот кулон когда-либо. Ты ведь даже не смотрел в мою сторону, когда я бывал в твоем здании.
На его лице появилась застенчивая улыбка — заставляя сердце Чу Ваньнина трепетать.
— Я хотел оказаться хоть чем-то связанным с тобой. А потом… у меня появилась возможность подарить тебе эту подвеску. Но примерно тогда же мы начали общаться, и я думал, что если ты увидишь на мне такой же кулон, ты что-то заподозришь. А, когда ты меня раскрыл, я… беспокоился, что ты посчитаешь, что я слишком… чересчур…
Чу Ваньнин прищурился.
Мо Жань, что, смущался?
В этом и крылась основная причина?
— Чересчур что? — спросил он тихо.
— Чересчур. Быстро, навязчиво, самонадеянно… — он закусил губу, явно пытаясь сдержать поток других слов. Его взгляд все еще не отрывался от красного камня на ладони.
Чу Ваньнин понятия не имел, что на это можно было ответить. У Мо Жаня, что, действительно так долго лежали эти подвески? Он так много о нем думал — и даже беспокоился, чтобы Чу Ваньнин не простудился?
А потом… решил, что не станет носить парный кулон только потому что Чу Ваньнин уже носил второй — и напридумывал себе гору отговорок?
Серьезно?
Чу Ваньнин протянул руку:
— Дай мне посмотреть.
Мо Жаню все еще было неуютно, но он отдал кулон мужчине, позволяя цепочке с камнем-каплей опуститься в ладонь.
Как только парень отдал ему украшение, Чу Ваньнин мягко позвал его:
— Подойди ближе.
Мо Жань послушно сделал шаг вперед, склоняя голову. Чу Ваньнин осторожно застегнул цепочку на его шее.
— Я хочу, чтобы ты всегда его носил, хорошо? — сказал он, наконец, отрываясь взглядом он кроваво-красного камня. Как он и думал, тот лег ровно под ключицами, над грудью.
Мо Жань все еще выглядел неуверенно, но в какой-то момент его красивые пурпурные глаза засверкали ярче. Возможно, все дело в освещении — но у Чу Ваньнина перехватило дыхание. Инстинктивно он переплел пальцы Мо Жаня со своими, пытаясь передать юноше свою уверенность.
— Хорошо, — наконец ответил Мо Жань. Голос его показался слегка сдавленным, словно в горле стоял ком — но Чу Ваньнин списал это на свое воображение.
Комментарий к Часть 13. Новые территории
Итак, мы с вами дошли до предпоследней части этой истории.
Завтра уже будет готов перевод до конца.
Спасибо, что читаете!
========== Часть 14. Признание ==========
— Ничего не выйдет, — тихо выдохнул Мо Жань на обратном пути из клиники. Это был вечер пятницы, и они с Чу Ваньнином возвращались после сеанса с терапевтом. Первые несколько раз давались им обоим с трудом, но теперь это вошло в привычку, и Мо Жань больше не нуждался в поддержке мужчины так сильно, как это бывало прежде. Однако Чу Ваньнин все еще присматривал за ним, поскольку он никогда не мог сказать, как именно сеансы могли повлиять на парня. Сейчас он приезжал вместе с Мо Жанем на терапию, доходил с ним до двери приемной, а затем коротал время в ожидании — предоставляя Мо Жаню свободу говорить. Если это становилось необходимо, его звали.
Так пролетело несколько месяцев, и Чу Ваньнин понемногу начал верить Мо Жаню, когда тот из раза в раз утверждал, что никуда не собирается уходить, и никогда от него не устанет. В те редкие ночи, что они не проводили вместе, мужчина все еще, бывало, допускал мысль, что все это было какой-то странной затянувшейся шуткой со стороны Мо Жаня — однако браслет на его запястье убеждал его в обратном. А затем наутро, как правило, на его пороге появлялся сам Мо Жань с цветами и завтраком, и тревожность сама собой рассеивалась.
На терапию Мо Жань ездил раз в две недели, что вполне устраивало и его, и Чу Ваньнина. Мужчина не пропустил еще ни одного сеанса — и не было ни одного сеанса, на котором бы не проявлял себя Тасянь-Цзюнь.
Это было к лучшему, поскольку обе личности нуждались в терапевте. Да и, как бы там ни было, второстепенная личность продолжала проявляться все так же часто.
— Не выйдет — чего? — Чу Ваньнин несколько растерялся, переспрашивая Мо Жаня и не совсем понимая, почему парень впервые усомнился в эффективности лечения. Да, процесс мог занять длительное время, но ведь они оба были готовы к этому.
Он заметил, что на лбу Мо Жаня проступила испарина, и что тот цепко вдавил пальцы в руль, сжимая его словно в тисках. Дышал он при этом так часто, словно только в рекордное время преодолел стометровку.
— Избавиться от Тасянь-Цзюня. Эта терапия бесполезна, — голос Мо Жаня дрожал от напряжения, — Я слишком слаб чтобы с ним бороться.
— Останови машину, — Чу Ваньнин положил ладонь ему на плечо. Он понял, что парень уже некоторое время не следит за дорогой.
Мо Жань тут же припарковался на свободном месте у обочины. Оторвав наконец руки от руля он рассеянно уставился на собственные трясущиеся пальцы.
— Ваньнин, ты заслуживаешь, чтобы рядом с тобой был нормальный психически здоровый человек. Не я, — он все еще не отрывался от созерцания своих ладоней.
Чу Ваньнин осторожно перехватил его пальцы своими, пытаясь привлечь его внимание.
— Дыши, — прошептал он когда парень наконец поднял на него глаза. Мо Жань словно едва узнавал его, слова мужчины пролетали мимо его ушей, — Мо Жань, все в порядке. Просто дыши.
Юноше потребовалось некоторое время чтобы хоть немного успокоиться, однако, когда он начал следовать примеру Чу Ваньнина, который намеренно делал медленные вдохи и выдохи, ему немного полегчало. Когда опасность панической атаки прошла, Чу Ваньнин извлек из поясной сумки носовой платок и осторожно отер лицо Мо Жаня: тот сам не заметил, когда из глаз потекли слезы.
Затем Чу Ваньнин достал бутылку с водой.
— Вот, выпей.
Мо Жань послушно сделал несколько глотков, а затем вернул емкость. Его лицо отчаянно раскраснелось.
— Это… так унизительно.
Чу Ваньнин отложил бутылку и платок, а затем снова взял руки парня в свои, не давая парню спрятать лицо в ладонях. Он продолжал смотреть ему в глаза, однако Мо Жань в этот момент выглядел так жалко, что сердце его болезненно сжалось. Уголки губ были опущены вниз и подрагивали, веки раскраснелись и припухли.
— Мо Жань — самый дорогой для меня человек, — медленно произнес Чу Ваньнин, пытаясь передать хотя бы часть тех чувств, что никогда прежде не получалось выразить словами. Он позволял своим эмоциям скрываться где-то внутри, и вот уже не первый месяц они копились. Иногда ему даже казалось, что в один прекрасный день он проснется и не сможет дышать под их каменной тяжестью.
С тех пор как Мо Жань признался мужчине в своей симпатии, Чу Ваньнин отчетливо понимал, что должен что-то ответить, но почему-то был не в состоянии. Ему было слишком неловко, и он боялся быть прямолинейным, потому что это бы не оставило ему ни гордости, ни путей к отступлению. Он смутно понимал, что Мо Жань все еще не уверен в нем — но никогда не думал, что его молчание могло так ранить.
То, что Мо Жань не знал о его чувствах, привело юношу к мысли, что он должен это каким-то образом “заслужить”. Похоже, он вбил себе в голову, что Чу Ваньнин не мог его полюбить без интеграции личностей.
Как Чу Ваньнину теперь было все это исправить?
— Послушай…, — начал он, пытаясь придать голосу уверенность, — С чем бы ты сейчас ни пытался справиться, через что бы ты ни проходил, я всегда с тобой. Я люблю тебя… каждого из вас. Люблю в тебе даже то, что ты сам считаешь уродливым. Я буду с тобой рядом столько, сколько ты позволишь. Тебе не нужно делать вид, словно все в порядке, или пытаться себя исправлять ради меня, понимаешь?
Мо Жань замер на долю секунды. Слова мужчины одно за другим тонули в его разуме, переполняя, пока шлюзы окончательно не снесло.
Он больше не сдерживался.
Чу Ваньнин заключил парня в объятия, прижимая к себе так крепко, как он только мог. Понятия не имел, сколько времени это длилось, и не обращал внимание на промокшую насквозь от слез рубашку. Мо Жань цеплялся за него, словно он был единственной ниточкой, на которой удерживалась вся его жизнь.
Чу Ваньнин спрашивал себя, сколько же парень скрывал от него свое состояние, пытаясь казаться сильным, опасаясь, что Чу Ваньнин увидит, насколько же он сломлен. Сколько времени он прожил в страхе быть слишком навязчивым или зависимым?
Эта мысль вывернула его сердце наизнанку.
Разве Мо Жань не знал, как он для него важен?
Разве не понимал, что Чу Ваньнин готов был оставаться с ним столько, сколько Мо Жань сам пожелает?
Чтобы прийти в себя Мо Жаню потребовалось некоторое время. Чу Ваньнин все еще обнимал его, даже когда тот немного успокоился, не желая отстраняться первым — на случай, если Мо Жань бы захотел снова выплакаться.
В конце концов, юноша сам отстранился. Опустив глаза, он начал тереть лицо. Чу Ваньнин в который раз протянул ему платок, и он взял его без возражений.
— Ты сказал, что любишь меня, — тихо произнес вдруг Мо Жань, все еще не глядя на мужчину. Голос его дрожал, дыхание все еще казалось безнадежно сбитым.
Чу Ваньнин вдруг подумал, что его слова любви действительно прозвучали не в лучшее время, но в следующий миг Мо Жань робко посмотрел на него, и на его лице появилась полная нерастраченных надежд улыбка.
— Ты… действительно это имел в виду?
— А я когда-нибудь говорил что-то, чего бы не имел в виду? — резко бросил Чу Ваньнин, запоздало смущаясь.
— До сих пор я… — начал Мо Жань, но мужчина накрыл его рот ладонью прежде чем он смог продолжить.
В глазах парня тут же вспыхнула безудержная радость. Чу Ваньнин чувствовал, что тот улыбается — его губы касались его ладони.
В следующее мгновение Мо Жань отвел руку Ваньнина в сторону и перевернул тыльной стороной, целуя острые суставы — а затем опустил вниз, продолжая гипнотизировать мужчину взбудораженным, полным обожания взглядом.
— Ваньнин, я тоже тебя люблю. Я люблю тебя так сильно, так сладко, что… подгибаются колени.
— Что же… нам обоим повезло, что мы сидим, — сухо процедил Чу Ваньнин, а затем криво усмехнулся.
Мо Жаню потребовалось несколько секунд чтобы понять, что мужчина только что пошутил, а затем он облегченно рассмеялся. Смех его был прекрасен, он звенел в ушах Чу Ваньнина мелодичным перезвоном колокольчиков. Казалось, готовая разразиться между ними буря миновала. Долго-долго они сжимали друг друга в объятиях прежде чем продолжить путь домой.
~
Когда они вернулись домой к Мо Жаню, парень отправился приготовить что-нибудь легкое. Чу Ваньнин проследовал за ним на кухню и молча наблюдал за тем, как юноша демонстрирует чудеса поварского мастерства. Он уже давно догадался, что готовка помогала Мо Жаню успокоиться — а также иногда замечал, что парень мог напевать себе под нос что-то невнятное из телешоу, или даже разговаривать в процессе с продуктами и соусами. Похоже, он и вправду находил особенную радость в том чтобы готовить еду.
Впрочем, сразу после того как стол был накрыт и они сели ужинать, парень снова переключился на Тасянь-Цзюня. Тот, как обычно, стал уговаривать Чу Ваньнина позволить ему кормить себя — и мужчине ничего не оставалось кроме как дать ему затащить себя на колени. Ему все еще было стыдно, однако он находил утешение в том, что Мо Жань таким образом проявлял заботу о нем. Тем более, он уже понял что сопротивляться Тасянь-Цзюню бесполезно.
— Ты согласился легче, чем обычно, — заметил Мо Жань, — Обычно этому достопочтенному приходится убеждать тебя дольше, — в его голосе, казалось, затаились подозрения. В следующую секунду он крепко обвил Чу Ваньнина за талию и поднес палочками к его поджатому рту очередной отборный маленький кусочек овощей.
Мужчина без раздумий ухватил его губами и, медленно разжевывая, поднял взгляд на Мо Жаня.
— Тебе показалось, — наконец ответил он, прожевав.
Мо Жань прищурился, и мужчина невольно улыбнулся, продолжая наблюдать за ним.
— Мо Жань, ты знал, что я люблю тебя? — наконец спросил он, и на этот раз слова, казалось, дались ему намного легче — как если бы, сказав их однажды, он избавился от постоянно давящего на сердце жернова.
Он все еще не признался Тасянь-Цзюню. Разве это справедливо, что лишь одна из личностей знает о его чувствах?
Перед его глазами все еще стояла та надпись на всю страницу — уродливый почерк, пошлая фраза, но, при этом… Тасянь-Цзюнь писал о том, что Чу Ваньнин был “его навсегда”.
Это о чем-то говорило.
Глаза Мо Жаня на мгновение странно заблестели, и Чу Ваньнин понял, что не ошибся. Этой личности Мо Жаня тоже следовало услышать его признание. Он тоже должен был знать о том, что любим.
— Почему… ты это сказал? Ты ведь любишь не этого…, — но Чу Ваньнин не позволил ему договорить. Он целомудренно поцеловал Мо Жаня в губы, а затем медленно отстранился, продолжая смотреть ему в глаза.
— Я люблю тебя. Вас обоих. Не заставляй меня повторять.
Мо Жань, казалось, был потрясен. Разрушен. Обращен в прах.
Сердце Чу Ваньнина сжалось от того недоверия, которое встретил в обыкновенно таком уверенном взгляде.
Был ли в этом мире хоть кто-то, кто однажды показал бы Тасянь-Цзюню, насколько он важен? Был ли хоть кто-то, кто нуждался в нем, кто любил его? Такого?
Рука Мо Жаня, до этого плотно обнимавшая мужчину за талию, сжалась так сильно, что в какой-то момент стало действительно больно. В следующую секунду он уже прижимал мужчину к себе, уткнувшись лицом в шею Чу Ваньнина, медленно вдыхая, как если бы только сейчас решился дышать полной грудью.
— Ваньнин… ах, Ваньнин, — его голос звучал мягче обычного из-за того что тонул в прядях волос, и в то же время сам его тон был намного мягче чем Чу Ваньнин когда-либо слышал, — Этот достопочтенный тоже любит тебя.
Обнимая Мо Жаня за плечи, Чу Ваньнин замер, чувствуя, что не желает двигаться.
Он знал, что Мо Жаню потребуется не один год для того чтобы интегрировать обе личности. С самого первого сеанса им обоим было ясно, что у этой ситуации не могло быть простого решения.
Однако Чу Ваньнин также знал и то, что он никогда не захочет расставаться с Мо Жанем — каким бы тот ни был. Он всегда будет любить его, на сколько бы сияющих, мерцающих осколков не распадалась его личность.
Год назад, едва переехав в новую квартиру, он никогда бы не подумал, что влюбится так бесповоротно — а теперь не представлял, как без Мо Жаня жить.
Целуя его, он прижал его к себе крепче.
Мо Жань был его. Его навсегда.
~
Последние комментарии
12 часов 21 минут назад
14 часов 25 минут назад
1 день 11 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 17 часов назад
1 день 21 часов назад