Дело о пропавшей ёлке (СИ) [YeliangHua] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

…Едва проснувшись в полдень тридцать первого декабря Мо Жань понятия не имел, зачем вообще подошёл к окну, бесцельно разбалтывая кофе ложкой. Что он ожидал там увидеть, кроме дома напротив, за которым вот уже полгода втайне наблюдал?.. В канун Нового года его бывший учитель наверняка либо уехал к родным, либо ещё куда-нибудь. Разумеется, у него были дела — не в пример его бывшему ученику, который только и умел, что шпионить из окон.

Впрочем, остатки сонливости очень быстро сошли на нет.

Чу Ваньнин никуда не уехал — напротив, он, видимо, собирался встречать Новый год дома. Вон, даже ёлку на такси привёз, и теперь, расплатившись с водителем, кое-как тащил её к парадным дверям.

Завидев, как опасно кренится зелёная красавица, грозясь упасть в снег и завалить собой Ваньнина, Мо Жань, забыв о кофе и завтраке, выскочил из соседнего дома в наспех накинутом пуховике поверх футболки и трусах. Нет, завалить бывшего учителя хоть и было его влажной мечтой с тех пор, как тот переехал в дом по соседству, но… не задницей же прямо на мороз!

Упрямого Чу нужно было срочно спасать.

Перехватив ёлку в последний момент, парень потянул и её, и вцепившегося в неё смертельной хваткой Ваньнина:

— Я помогу?.. — он не стал церемониться со светскими приветствиями.

— Не нужно, я… сам! — Ваньнин, не успевший выпустить ёлку, по инерции подался вперёд, покачнулся на краю обледенелых ступенек и начал падать теперь уже прямо на Мо Жаня. Вместе с колючим деревом, которое оказалось кривоватым, и вовсе не таким лёгким, как парень себе поначалу представлял.

— Бл*ть, учитель!..

Мо Вэйюй в считанные секунды оказался спиной в снегу. Сверху его придавило рождественским деревом, среди ветвей которого проглядывало злое лицо Ваньнина. Мужчина так широко распахнул глаза, что напоминал кота.

Впрочем… так оно, по сути, и было. Вон, и ёлку уронил.

— Мо Вэйюй!.. ЗАЧЕМ ТЫ ВООБЩЕ ПОЛЕЗ?!..

***

…Так этим утром Мо Жань, спустя полгода бесплодных стараний, впервые попал к Чу Ваньнину домой: тот буквально вволок его внутрь, бросив злосчастное вечнозелёное дерево на улице. А ведь до этого парня даже на порог не пускал, а здоровался — так вообще через раз.

— ПОСМОТРИ НА СЕБЯ!..

Мо Вэйюй только теперь понял, что падение в снег и ругань Чу Ваньнина были не единственными неприятностями: его обнажённые ноги покраснели под атакой адски колючего дерева.

Чу Ваньнин, видимо, тоже внезапно понял, что Мо Жань стоит в его коридоре в пуховике и исподнем, и, шумно выдохнув, отвёл глаза. Было сложно разобрать, но уши мужчины казались почему-то краснее, чем до этого были на морозе.

“Он осуждает, или… смутился?..” — засомневался Мо Вэйюй. Но думать, что его голые ноги могли кого-либо смутить, было самонадеянно, учитывая, что Ваньнин едва ли взглянул бы на него в таком свете.

Может, мужчина чувствовал себя неловко из-за беспорядка дома? Или… ему просто стало жарко после улицы?

Как бы там ни было, Мо Жаню оставалось только оправдываться:

— Я-а-а… ведь просто по-соседски хотел помочь…

— Тебя кто-то просил?.. — Чу развернулся и скрылся за ближайшей дверью, а затем вернулся с целой коробкой лекарств. — Ты весь покалечился, обработай ссадины. Ванная — там.

Он холодно кивнул в сторону другой двери.

Спорить было бесполезно, да и не хотелось — уж слишком искушало посмотреть, как живёт учитель. Ванная комната могла рассказать многое о своём владельце, не говоря уж о том, что Чу Ваньнин наверняка в ней раздевался, чтобы принять душ…

Теперь уже лицо Мо Жаня обдало жаром. Закрывшись, он вдруг понял, что в пуховике ему невыносимо, и он определённо слишком мало лежал в сугробе, потому что его члену сейчас явно был по шарабану холод.

Он не столько дезинфицировал царапины (он и царапинами-то не назвал бы это недоразумение — так, ерунда!), сколько думал о том, что Чу Ваньнин живёт один — и встречать Новый год, выходит, тоже будет в гордом одиночестве.

За эти полгода, что они были соседями, Мо Жань ни разу не видел, чтобы Чу кто-то подбросил с работы на машине, или просто пришёл к мужчине в гости в выходной день. Сиротливая единственная зубная щётка на полке и шампунь три-в-одном, который, очевидно, Чу использовал как гель для душа и пену для бритья, кричали о том, что у него никого нет. На полотенцесушителе висели лишь полотенце… и пара облегающих боксеров, на которой взгляд Вэйюя задержался чуть дольше.

Такие маленькие… кажется, это размер XS?

Он сглотнул, тут же представив узкие стройные бёдра мужчины, последние полгода выступавшие спонсором всех его весенних снов. А ведь так приятно было бы их просто раздвинуть, и…

“Даже не думай…”

Он тряхнул головой, а затем яростно плеснул ледяной водой в лицо, пытаясь избавиться от надоедливых мыслей.

Подрочить он успеет у себя дома. Делать это в ванной у Чу Ваньнина, когда тот может ворваться в любой момент, было ужасной идеей.

Мо Жань вздохнул, бросая ещё один полный сожаления взгляд на боксёры.

“Я до вас ещё доберусь…”

Он наконец вышел из ванной комнаты — как раз вовремя, потому что Чу Ваньнин стоял под дверью и явно ждал, когда парень закончит. Судя по лицу мужчины, терпение его было на исходе.

— Всё в порядке? — ещё раз спросил он.

Мо Жань кивнул. Он пытался придумать, что ещё можно сказать или сделать, чтобы навязаться Чу в компанию, и встретить Новый год вместе — но в голове только трещали сверчки.

— Хорошо… тогда не стану тебя задерживать. С наступающим.

Это был явный намёк, что Мо Вэйюю пора уходить.

Парень толкнул входную дверь, и, оказавшись на пороге, неожиданно удивлённо уставился в сугроб, в котором совсем недавно они с Чу оставили ёлку.

“Пусто…”

Он повернулся к Чу, судя по выражению лица которого вообще невозможно было ничего понять.

— Учитель Чу… ты занёс ёлку в дом самостоятельно?

— Нет, — Ваньнин тоже хмуро посмотрел на пустой сугроб. — С наступающим, Вэйюй. Я дальше сам разберусь.

— Нет?.. — Мо Жань повернулся лицом к Ваньнину. — В каком смы…

— Ёлку украли, — бесстрастно перебил его Ваньнин.

— Что?!..

— Хороших праздников, Мо Жань, — дверь перед носом парня резко захлопнулась.

Чу Ваньнин… только что выставил его из дома?!..

И… что, мать вашу, не так было с людьми, которые сп*здили у его учителя ёлку прямо тридцать первого числа?..

Мо Жань несколько секунд тупо смотрел перед собой. Затем подошёл к сугробу, пытаясь понять, есть ли следы вокруг, и куда они ведут — но, к несчастью, день был снежным, так что всё очень быстро заметало.

Спустя пять минут, впрочем, он так ничего и не добился кроме того, что едва не окочурился от холода, рассекая по снегу в трусах.

“Чу Ваньнин… в Новый год один… даже без ёлки,” — каждая мысль казалась ещё более тоскливой, чем предыдущая.

Он понял, что не может этого так оставить.

Его дом находился через дорогу от дома учителя Чу, так что дело было за малым. Кое-как натянув на себя свитер и джинсы, и сменив домашние тапочки зимними кроссовками, он снова выскочил на улицу — и решительно направился к знакомым дверям.

Он ведь сам искал повод, чтобы напроситься к мужчине на Новый год? Может быть, Вселенная наконец вняла мольбам, сжалившись над беспросветной тупостью этого достопочтенного?..

Может быть, это его шанс?..

Пришлось ещё минут пять непрерывно стучать, чтобы Чу Ваньнин ему снова открыл.

Вэйюя в этот момент так воодушевила идея помочь Ваньнину, что он едва успел стереть довольную улыбку с лица.

— Снова привет? — парень намеренно поставил ногу в дверной проём, чтобы Ваньнин не выставил его. — Я тут подумал… у меня ведь тоже нет ёлки. Может, поедем на рынок, да купим и тебе, и мне? Вместе?

Всё это звучало весьма глупо — тем более, что парень купил себе ёлку ещё неделю назад, и она у него давно стояла наряженная в гостиной. Но Чу Ваньнин об этом, разумеется, не знал, а потому парню не жаль было поставить ещё одну — в компанию первой, лишь бы провести с Чу больше времени.

К тому же, он с ужасом представлял, как едва дотащивший гигантское колючее дерево до порога Ваньнин отправится на второй заход. Если отправится.

— Я пош… — Чу Ваньнин неожиданно замолчал, оборвавшись на первом же слоге. Затем окинул Мо Вэйюя вопросительным взглядом и переспросил, — …у тебя, правда, ещё не стоит?

— Да, — Мо Вэйюй энергично закивал, и лишь потом понял, как двусмысленно прозвучал вопрос Ваньнина.

“Бл*ть…”

— То есть, ёлка… не стоит, — зачем-то добавил он, густо краснея.

Чу Ваньнин упёрся в него тяжёлым взглядом, словно отчаянно пытаясь понять, что это вообще за комментарий. Парень с точностью до миллисекунды уловил, когда до мужчины дошло, и он вдруг резко выдохнул. Если бы не растрёпанные пряди, он готов был поспорить на что угодно, что уши мужчины сейчас напоминали цветущую в снегу мэйхуа.

“Он смущён… он действительно смущён!”

Мо Жань набрал в лёгкие побольше воздуха, пытаясь обработать полученную информацию. Он всегда думал, что его учитель из тех, кто, при виде обжимающихся парочек или пикантных сцен в кино, кривится, бормоча о бесстыдстве.

Пару лет назад он ведь так и не осмелился подойти к Чу Ваньнину после выпускного и признаться в чувствах, потому что не хотел выглядеть совсем уж дураком в глазах человека, который и без того был о нём не лучшего мнения.

Мало того, что Мо Жань был младше — он еще и был, мать его, мужчиной…

Его сердце было в огне, но что он мог сделать?..

Ничего.

Прошло несколько лет — и, вот, они с Чу по воле случая теперь соседи.

И парень с невероятной ясностью вдруг осознал, что Чу Ваньнин смутился тогда, раньше, глядя на его ноги. А теперь покраснел, и очень странно смотрел на него, поняв, что сам же сболтнул нечто двусмысленное.

Но он не обратил всё это в шутку, не возмутился… просто продолжал неловко смотреть на Вэйюя, как будто о чём-то всерьёз задумавшись.

Могло ли быть, что… он считал парня привлекательным?

Ему вообще нравились мужчины?..

“Ты тупой идиот, а он просто слишком тактичен! Ещё скажи, что ему нравятся твои пошлые шутки… Он твой бывший учитель, болван!” — мысленно отругал себя Мо Жань.

Но, по правде, сейчас было всё равно, померещилось ли ему смущение Чу Ваньнина, и находил ли его бывший учитель его привлекательным.

Парень действительно не хотел, чтобы Чу проводил Новый год в одиночестве.

Быть может, если он поможет мужчине привезти ёлку, тот пригласит его на ужин в знак благодарности?..

И тогда Мо Жань признается…

— …Мо Вэйюй, ты меня слушаешь? — оборвал вертящийся ураган мыслей Чу Ваньнин.

— Да, да… что? — Мо Жань вдруг понял, что успешно прослушал, что Чу ему только что сказал.

— Собирайся. Поедем за ёлками вдвоём, — учитель Чу прищурился. — Если ты не передумал, разумеется…

— Нет!… То есть, да!… — Мо Вэйюй покачал головой. — В смысле, я готов ехать!

“…а первой отъедет моя крыша,” — подумал он запоздало, когда Чу вышел из дома…

***

…Новогодний рынок разбили всего в получасе езды, так что добрались они с Чу Ваньнином до него с ветерком. Всю дорогу учитель молчал, а Мо Вэйюй не мог толком придумать, о чём заговорить, чтобы не сморозить очередную дичь — поэтому ехали они в относительной тишине. Снег понемногу таял на дороге, превращаясь в лужи — но зато не было так уж холодно, когда они вышли на улицу.

Во второй половине дня желающих торговать было не так много, но кое-кто всё же продолжал стоять у лотков с горячим шоколадом, и кое-где на прилавках остались стенды с новогодними игрушками, пряниками и мишурой.

Выбор ёлок тоже изрядно сократился с утра — теперь и выбирать-то особенно не приходилось.

Чу Ваньнин с серьёзным видом ходил между жиденькими рядами, время от времени интересовался ценой, хмурил брови и кивал головой. Мо Жань следовал за ним гуськом, потому что места, чтобы идти рядом не хватало. В конечном итоге, на третьем круге среди истощившихся рядов, абсолютно сбитый с толку и ушатавший белые кроссовки в тающем снеге, он остановился — потому что остановился Чу Ваньнин.

— Ты выбрал что-нибудь?

— Я… — Мо Жань вдруг поймал себя на мысли, что всё это время смотрел не на ёлки, а на мужчину прямо перед собой. Вернее, на кусочек обнажённой шеи, виднеющийся из-под шарфа, и усыпанный мелкими крупицами снега затылок Чу. Снежинки уже растаяли, так что на волнистых тёмных волосах остались лишь крошечные капельки ледяной воды, в которых переливался тусклый зимний свет. Всё это было куда интересней, чем новогодняя ярмарка.

— Ты ведь сказал, у тебя нет ёлки. Ты… ты вообще смотрел?

— Да! Я выбрал! — Мо Жань неистово закивал, и, беспомощно завертев головой, ткнул в сторону.

И уже затем понял, что ёлка, которую он выбрал, была, пожалуй, самой маленькой, кривой и уродливой из всех, что он видел.

Чу Ваньнин и продавец, стоявший неподалёку, почти синхронно приподняли брови.

— Мне… мне она нравится, — не отступался Мо Жань.

Чу Ваньнин, чуть помолчав, кивнул:

— Хороший выбор. Мне она тоже сразу приглянулась…

Теперь уже недоумённые взгляды устремились в его сторону, так что он поспешил вполголоса объясниться, подавшись ближе к Мо Жаню:

— Она такая одна, и вряд ли её кто-нибудь выберет на фоне других. Не думаю, что её кто-то купит сегодня… но разве она не заслуживает украсить чей-то праздник?

Мо Жань на секунду подвис.

Он понимал, что имеет в виду Чу Ваньнин, но… разве не его учитель тащил всего час назад огромное рождественское дерево к себе в дом? Он нахмурился, вдруг вспомнив, что и то выглядело каким-то кривым и местами лысым…

Чу Ваньнин… испытывал жалость к уродливым ёлкам?

Пускай.

Он улыбнулся:

— Раз и тебе, и мне нравится, берём!

— Хороший выбор, молодой человек, — добродушно улыбнулся продавец. Он обращался к Мо Жаню, но смотрел при этом на Чу Ваньнина. — Счастливого Нового года!

Мо Вэйюй кивнул.

Они с Чу Ваньнином вдвоём не в пример быстро справились с тем, чтобы обвязать колючее дерево верёвкой, а затем Мо Жань вдруг охнул:

— Учитель!..

— А?.. — Чу Ваньнин удивлённо моргнул. Они оба уже направлялись к машине, и вышли из длинных рядов ярмарки.

— Учитель, ты ведь так и не купил ёлку…

Ваньнин остановился. Он помогал нести Мо Жаню его приобретение, поэтому парню тоже пришлось стать. Они уже почти добрались до парковки, так что никому не мешали.

— Я подумал, что обойдусь в этом году. Это, в конце концов, не так важно, — вздохнул Ваньнин как-то уж слишком тихо.

Мо Вэйюй покачал головой:

— Так не пойдёт, — он неожиданно прищурился. — Может быть, я отдам тебе свою, и…

— Нет!.. — в быстро сгущающихся вечерних сумерках у парковки было неясно, покраснел ли Чу Ваньнин, или это блик закатного солнца окрасил его лицо.

— Почему нет?.. — Мо Вэйюй растерялся.

Чу Ваньнин продолжал молчать, и при этом выглядел не то смущённо, не то зло.

— Мне не жалко, — продолжил Мо Жань. Он вдруг понял, что должен решиться и сказать правду. — Чу Ваньнин… я нарядил ёлку неделю назад. Я поехал с тобой только для того, чтобы помочь тебе. Мне показалось, что это… это очень несправедливо, что такой человек, как ты, останется встречать Новый год один. К тому же… — он замолчал, видя, как глаза Ваньнина становятся холоднее льда.

Кажется, учитель его неправильно понял.

— Такой человек, как я?.. — повторил Чу Ваньнин мрачно. Развернулся, и зашагал в сторону от парковки.

“Бл*ть!..”

Мо Жань едва не взвыл.

Какого хр*на его речь звучала так, словно Чу Ваньнин был *баной уродливой ёлкой?!

— Учитель Чу!… — закричал он, но мужчина и не подумал обернуться. Мелкий снег снова закружил в воздухе белой взвесью. — Ваньнин!!! Ваньнин, стой!!!…

Чу Ваньнин наконец остановился, и Мо Жань, кое-как перехватив ёлку, поспешил его догнать.

— Ч-ч-чу Ваньнин… п-п-пожалуйста… п-п-послушай… — он задыхался от этого чёртового марш-броска с ёлкой через плечо, но не мог оставить Ваньнина в таком состоянии в канун Нового года.

Мужчина вправду считал, что никому не нужен, и даже Мо Жань поехал с ним из жалости. Что могло быть удобнее для Вэйюя, чтобы скрыть истинные чувства? Но… эта его маленькая ложь зашла в самом деле слишком далеко. Он сам у себя сейчас вызывал отвращение этой глупой попыткой сохранить гордость.

Чего ради он пытался оправдаться? Он… он ведь так давно был влюблён в Чу Ваньнина! Тот ему нужен…

Он обязан сказать об этом… по крайней мере, если не вот так, в лоб, то хотя бы дать понять…

Но как?..

— Я поехал с тобой, потому что надеялся, что ты пригласишь меня к себе встречать Новый год… — выпалил он, стараясь отдышаться. — Вот уже полгода я пытаюсь приблизиться к тебе, но ты…ты даже внимания на меня не обращаешь. Я… я подумал…

— Что ты подумал? — Чу Ваньнин теперь выглядел настороженно и немного растерянно. Если прежде ему было неловко от своего горячечного поведения, то теперь он окончательно смутился. — Послушай, тебе не обязательно оправдываться, и придумывать то, чего нет на самом деле. Ты прав: я именно такой человек, который будет встречать Новый год один. И у меня никто не крал ёлку… Я сам занёс её в дом, пока ты был в ванной. Я хотел тебе сказать, что пошутил, но… ты упомянул, что у тебя самого ничего не украшено, и я…я просто… просто захотел провести с тобой время… хотя бы так, — он шумно выдохнул, замолкая.

Вероятно, уже жалел о вырвавшемся признании, и раздумывал, как быть дальше. В глазах его отражалось отчаяние — но никто из них уже не смог бы взять слова обратно.

— Чу Ваньнин, — Вэйюй уставился на мужчину с неожиданной нежностью. — Ты, правда, поехал со мной только поэтому?..

В вечерних сумерках стало очень тихо. Только снег становился всё гуще, заметая всё вокруг. Лужи медленно подмерзали.

Чу Ваньнин продолжал напряжённо молчать. Поджал губы, и перестал смотреть на Мо Жаня вовсе.

— Почему же не позвал к себе встречать Новый год?.. — спросил Вэйюй снова.

Ваньнин снова промолчал.

Его волосы уже засыпало снегом.

Белые крупицы липли к ресницам и таяли, стекая по лицу.

Снег… странно напоминал слёзы… или это просто мерещилось в зимних сумерках?

— Чу Ваньнин, — Мо Жань шагнул к мужчине ближе.

Он давно уже бросил ёлку, и теперь протянул исколотые руки к лицу мужчины.

— Я так давно хотел встретить Новый год с тобой… Чу Ваньнин, пожалуйста, пригласи меня.