Над моей пропастью (СИ) [teamzero] (fb2) читать онлайн

Горячая вода стекала по телу и Юзуха отстраненно наблюдала за ручейками, бегущими по ее коже. Ее тело выглядело так же, как и всегда. Все шрамы на месте, такие же, как и вчера, как и маленькое родимое пятнышко в виде полумесяца справа на ребрах. Но девушка знала, что теперь все по-другому. Она другая. Хуже. Грязнее. Нежеланная перемена липла к ее коже тошнотворной плесенью, которую не мог увидеть никто, кроме нее. Но Юзуха видела. Знала об этой перемене. Ненавидела ее.

Чужие грубые руки оставили невидимые отпечатки на ее коже, жалящие, болезненные, словно ожоги. Юзуха все еще чувствовала прикосновения этих рук и от одного воспоминания под ее кожей начинали сновать полчища фантомных муравьев, словно сама эта кожа хотела сползти прочь с ее мускулов. Девушке и самой хотелось счесать, содрать с себя эту оскверненную кожу, которая теперь хранила отпечаток мерзости, через которую она прошла.

Юзуха сделала это ради Хаккая. Как и почти все в ее жизни — ради него, ради ее младшего братишки, которого она поклялась оберегать. Так же, как терпела побои от Тайджу — сцепив зубы, закрыв глаза, беззвучно — точно так же терпела она и невыносимые прикосновения чужих рук к своему телу, терпела отвратительные липкие поцелуи и укусы, оставившие болезненные засосы на ее коже. Терпела жгучую боль там, внизу, когда с глухим похабным уханьем Мацумото Косей, главарь Кровавой Зари, наваливался на нее всем своим здоровенным телом, грубо проникая внутрь нее — сухую, неопытную и зажатую от страха. Ей казалось, что он просто разорвет ей все там, между ног. Было так больно и мерзко. Тошно. Но Юзуха терпела. Она вытерпит все. И если по ее щекам катились тогда безмолвные слезы, впервые со смерти их матери, то об этом необязательно знать кому-то еще, кроме нее.

Накануне этого Тайджу пришел домой, будучи особенно не в духе. Собрал их с Хаккаем в гостиной, зло гаркнув, чтобы бросили все свои дела, и без прелюдий озвучил сложившуюся ситуацию. Черные Драконы проиграли битву Кровавой Заре и в качестве компромисса вместо слияния группировок главарь банды выставил Тайджу условие: тот продает в Кровавую Зарю Хаккая или отдает главе Юзуху на одну ночь. Тайджу с издевательской ухмылкой, имитирующей заботу, велел выбирать им. «Ведь мы же семья, - сказал тогда он. - Вы оба имеете право на выбор».

Юзуха не знала, за что старший брат так люто ненавидит их обоих. Зато прекрасно знала, что представляет из себя Кровавая Заря. Взрослая, серьезная группировка, всем членам которой было уже за двадцать. Они не разменивались по пустякам. Азартные игры, бои без правил, кражи, убийства. Не щадили ни чужих, ни своих. Она видела, как дрожат перечеркнутые давним шрамом губы Хаккая, как невероятно расширились от услышанного его глаза. Но решительность в его испуганном лице не оставила ей выбора. Если на то пошло, отсутствие выбора для нее с самого начала было очевидным. Ее младший брат уже открыл рот, но она не дала ему заговорить. Что значила одна ночь против всей его жизни, которую Кровавая Заря поставила бы под неминуемую угрозу?

Безжизненным, равнодушным голосом она заявила, что отправится к Мацумото. Упрямо не смотрела на Хаккая, зная, что он глядит на нее полным ужаса взглядом. Жестко оборвала его сбивчивые возражения. Отсутствие выбора, наверное, тоже было ее выбором. Никто не заставлял ее защищать Хаккая. Но она всегда выбирала его и тем самым лишала себя любого другого выбора. За свою жизнь Юзуха вынесла множество издевательств над своим телом. Вынесет и еще одно, пусть и другого рода. В конце концов, это всего лишь тело. Всего один раз. И Хаккай будет в безопасности. Ведь она обещала маме присматривать за ним. Юзуха никогда не строила никаких романтичных фантазий о потере девственности, «том самом единственном», кому она ее отдала бы. Она с раннего детства уяснила, что живет не в сказке. Пусть и представляла свой первый раз все же несколько по-иному. Да какая уже разница. Но она пройдет и через это. Выдержит.

Юзуха вернулась домой полчаса назад. Была уже глубокая ночь, но Хаккай сидел на диване в гостиной, свесив голову на грудь, и громко храпел. Ждал ее. Благодаря всех богов за то, что брат все же уснул, не дождавшись, Юзуха мышкой проскользнула в ванную. С поспешностью и остервенением сорвала с себя мятую одежду и разорванное, запятнанное кровью нижнее белье. Она сожжет его завтра, когда никого не будет дома.

И теперь она стояла под обжигающими струями, где-то глубоко внутри надеясь, что они обварят ее оскверненную кожу, смоют воспоминания о боли и унижении. В голове было пусто и гулко, и в то же время мозг будто распирало изнутри. Она хотела бы стать кем-то другим, кем-то целым, не тронутым, чистым. Кем-то, кого ждали дома родители. Кем-то, о ком заботился старший брат. Кем-то, чьей самой большой проблемой был очередной тест по алгебре. Но она не была этим кем-то. Она была изломанной, ничтожной собой.

Алые ручейки стекали по ее бедрам, собирались на полу душевой кабины ржавыми лужицами. Внизу живота разливалась тупая боль. Юзуха отказывалась признавать, что по ее щекам катятся сейчас не только струи горячей воды. Она никогда не плачет.

Девушка не знала, сколько простояла под душем, будто в трансе, забыв себя. Только когда вытекла вся горячая вода в бойлере и обжигающие ручьи сменились ледяными, она, словно безжизненная кукла, выключила кран. Выбралась из душевой кабинки, на автомате высушила тело полотенцем. Заглянув на кухню, набрала в бутылку горячей воды из чайника и ушла в свою комнату, где свернулась калачиком на кровати, прижимая теплую бутылку к животу в надежде заглушить свернувшуюся там боль. Юзуха намеренно не вытерла полотенцем лицо. Так она могла и дальше притворяться, что влага на ее щеках — всего лишь не высохшая вода, и ничего больше. Только на эту ночь.

***

Через две недели после того дня Юзуха прогуляла школу, чтобы сходить в клинику к гинекологу. Она знала, что не беременна, потому что всего несколько дней назад закончились месячные, и он пользовался презервативом. Но она все равно хотела убедиться, что чиста и не подцепила от него никакого дерьма, которое могло бы еще больше испоганить ее и без того поганую жизнь. Юзуха намеренно не встречалась взглядом с молодой женщиной гинекологом, которая осматривала ее, односложно отвечала на осторожные вопросы врача. Но в глубине души она была благодарна доктору за то, что в ее лице не разу не промелькнуло выражение осуждения к несовершеннолетней девчонке или того хуже — жалости.

В конце визита Юзуха попросила назначить ей оральные контрацептивы. На всякий случай. Конечно, девушка надеялась, что подобное не повторится с ней. Но она жила в жестоком мире. И живя в нем, должна была оградить себя от любых нежелательных последствий, если… если…

На всякий случай.

***

Ей стало невыносимо мужское прикосновение. Даже Хаккая, и Юзуха с горем в душе видела, как ее отстраненность и замкнутость ранят младшего брата. И все же не могла подавить дрожь от любого, даже самого легкого и невинного прикосновения. На лице Хаккая застыло выражение вины, и Юзуха ненавидела тот факт, что оно появилось там из-за нее. Иногда ей казалось, что Хаккай специально избегает ее глаз. Будто не может смотреть на нее. Юзуха могла его понять. Она сама не могла больше смотреть на себя в зеркало. Не хотела видеть в отражении эту безжизненную потухшую куклу. Ей был противен вид собственного тела.

Весь последний месяц она словно стояла на краю бездонной пропасти, и эта темная бездна приглашающе лизала подошвы ее дрожащих ног, звала, вихрилась вокруг нее и внутри нее, заставляя голову кружиться от ужасающей высоты. Она стояла одна на краю своей личной пропасти, ее внутренности разрывались от безмолвного крика, не слышного ни для кого вокруг, и опасно балансировала в одном шаге от полета, который разбил бы ее на бесчисленные острые осколки.

А внутри росло темное чувство, от которого она задыхалась по ночам, застыв, будто парализованная, на пропитанных холодным потом простынях. Словно щупальца чудовища, эта тьма сжимала ее кровоточащее сердце, шептала в ее пустой и переполненной голове тысячей голосов. Юзуха ненавидела Тайджу. Всем, что было в ней, ненавидела само его существование. И в одну из таких ночей, когда весь город пропах никогда не знакомой ей радостью и предвкушением близящегося Рождества, поселившийся в ее голове темный голос вкрадчиво прошептал в ее душу то, что она и так знала.

Они с Хаккаем не будут свободны до тех пор, пока есть Тайджу.

***

Ее руки не дрожали, когда она брала протянутый Кисаки нож. Пальцы Юзухи медленно сжались на холодной рукояти. Какое-то время она просто молча рассматривала этот нож, отстраненно отмечая, как неожиданно естественно он смотрится в ее руке. Как перекликается блеск стали с ее бледной кожей. Как гармонируют зазубрины на рукояти с ее обкусанными ногтями. За свою недолгую жизнь Юзуха пожертвовала многим. Пожертвовала своим детством, взгромоздив на себя оставленную ее матерью роль: чужую, не по плечу, невыносимую. Пожертвовала своим телом, отдав его на растерзание кулакам брата и похоти незнакомого мужчины. Ей оставалось лишь пожертвовать своей душой, чтобы замкнуть этот порочный круг. Она даже видела некую циничную поэзию в этом. В конце концов, душа такой, как она, не может стоить слишком дорого. Ее душа была незначительной платой за их с Хаккаем свободу, которую она собиралась выкупить этой ночью.

***

Мужские руки внушали Юзухе ужас. Но почему-то, по какой-то необъяснимой причине, прикосновение Мицуи Такаши не запустило привычную дрожь отвращения, которую она была не в силах побороть весь прошлый месяц от одной мысли о мужских пальцах на ее коже. Его ладонь была широкой и теплой на ее спине; его плечо, на которое склонилась ее голова, когда он подхватил ее, избитую и обессиленную — твердым и надежным. Даже его запах успокаивал (мятный шампунь и какие-то пряности), и Юзуха вдыхала его, позволив Мицуе держать ее, цеплялась за его куртку и чувствовала удары его пульса виском, прижатым к его теплой шее. Словно он, почему-то именно он, превратился в якорь, удерживающий ее в реальности этой странной, страшной Рождественской ночью.

Спустя несколько часов, уже лежа в кровати и выпив почти все обезболивающее в доме, Юзуха все еще чувствовала тяжесть его руки на своей голове, тепло запутавшихся в ее волосах пальцев. И спрашивала себя, почему ей не было неприятно. Почему, когда он коснулся ее, она почувствовала лишь облегчение от осознания, что возможно, возможно, ей наконец-то не придется больше бороться. Лежа в полусне, сама не зная, почему делает это, Юзуха вспоминала его грустные добрые глаза и уверенную, задорную ухмылку, когда он с такой легкостью сказал ей, что теперь его очередь защищать — сказал так просто, будто даже не догадывался, какой груз снял с ее плеч в тот момент. Да он и правда не знал, конечно же. Но даже не зная, он забрал годами душившую ее тяжесть, забрал ее одиночество, и так серьезно и искренне признал значимость и глубину битвы, которую она вела со старшим братом, с самой своей жизнью.

До этой минуты Юзуха даже не знала, как сильно нуждалась в этом, в ком-то, кто мог облегчить ее ношу. Она никогда бы не подумала, даже представить не могла бы, что этим кем-то окажется Мицуя Такаши, лучший друг ее брата, парень, к которому она временами чуть ли не ревновала младшего братишку, потому что несмотря на все ее старания, Мицуя занимал в жизни Хаккая едва ли не более важное место, чем она сама.

Но этой ночью ей впервые не снились кошмары. В ее сне было только знакомое тепло в ее волосах, ощущение безопасности и запах пряной мяты.

========== Глава 1 ==========

Комментарий к Глава 1

Заранее прошу прощения за возможные опечатки в тексте. Глаз “замыливается” и иногда перестает замечать очевидное.

Ну а я приглашаю всех желающих в подъехавший первый вагон этого pain-train :)

Юзуха собиралась дольше обычного. Странно было сознавать, что теперь весь дом в их с Хаккаем распоряжении. Что у нее есть время заняться собой, не боясь каждого шороха, не ожидая каждую минуту, что вот сейчас, сейчас Тайджу ввалится в ее комнату с новой порцией обвинений или требований, с новыми побоями, причинит новую боль. Он забрал свои вещи на следующий после Рождества день и оставил их. Юзуха надеялась, что навсегда, но этот страх копился в ней годами. Нескольких дней было недостаточно для того, чтобы изгнать его. С Рождества прошло уже пять дней, но Юзуха все еще не могла привыкнуть к тишине и покою их дома. Иногда ей казалось, что сами стены давят на нее. Как будто эта тишина была обманом, ловушкой, чтобы вынудить ее расслабиться и, когда она станет уязвимой, нанести ей удар. Ей пока что слишком тяжело давалась свобода, неожиданно ставшая частью их новой жизни.

Новогодний фестиваль уже был в самом разгаре, когда они с Хаккаем пришли туда. Юзуха чувствовала себя не на своем месте, словно земля вот-вот должна была выскользнуть из-под ее ног. Она не горела желанием быть здесь, в этой гуще людей. Еще больше нервировала ее неминуемая необходимость встретиться лицом к лицу с одним, конкретным человеком. Поэтому Юзуха специально смотрела только себе под ноги, чтобы не позволить взгляду блуждать по лицам в поисках лавандовых глаз и серебристо-сиреневых волос. Она не понимала, почему ее мысли продолжают возвращаться к Мицуе Такаши и поэтому решила, что лучше всего было бы не пересекаться с ним какое-то время. В ее душе и так было слишком много беспокойства.

Потому-то она трусливо пряталась в своей комнате оба раза, когда он заходил навестить их. Она обнаружила, что теперь может касаться Хаккая, совсем как прежде, и ее тело больше не дрожит от этих прикосновений. Ее брат был удивлен и тронут тем, как часто она обнимала его в эти дни, и даже не догадывался, что обязан этим своему другу. Юзуха и сама не понимала, почему это произошло. Как будто Мицуя тогда в церкви сломал какую-то стену внутри нее. Она должна была бы поблагодарить его. За это, и за все, что он сделал для нее в церкви. Видит бог, он сделал для нее немало. Но она все никак не могла заставить себя встретиться с ним.

Настроения идти на фестиваль не было. Она была еще не готова к шумным толпам людей, радующихся празднику. Слишком хрупким и неустойчивым пока что было робкое ощущение безопасности и свободы. Но Хаккай предвкушал новогодний фестиваль, словно малый ребенок, и, как всегда бессильная сказать ему «нет», Юзуха оказалась сейчас именно в той радостно галдящей толпе, которой так хотела избежать.

- Хаккай! - откуда-то сбоку в унисон завизжали два детских голоса и ее брат в один миг оказался облеплен двумя маленькими раскрасневшимися девочками. - А где твои пластыри? Братик свои все еще носит, почему ты уже снял?!

Узнав в девочках Луну и Ману, младших сестренок Мицуи, Юзуха поспешно заскользила взглядом по толпе, лихорадочно пытаясь отыскать лазейку, чтобы незаметно скрыться, пока сам Мицуя еще не подошел. Она чувствовала себя слишком расхлябано после пяти дней размышлений о том, что теперь делать с их повернувшейся на 180 градусов жизнью, разбавленных неуместными воспоминаниями о его руках, голосе, запахе. Юзуха знала наверняка, что в таком состоянии будет вести себя странно. Она вовсе не хотела испортить праздник ни Мицуе, ни брату.

Впрочем, ее так и не оформившийся до конца план побега провалился на корню.

- Юзу! - радостно завизжала маленькая Мана, забыв про Хаккая и кидаясь к девушке, с энтузиазмом обхватывая ручонками ее колени. - Ух ты, какая ты красивая! Даже с пластырем! А он для красоты? Можно мне тоже такой?

Мана души не чаяла в Юзухе с тех самых пор, как полгода назад девушка вызвалась помочь их работающей допоздна матери, и забирать девочку из детсада, пока Мицуя и Хаккай оба лежали в больнице после особенно жестокой потасовки. Луна же, ухватившаяся за руку Хаккая со слишком ярким смущенным румянцем на детском лице, лишь смерила ее настороженным взглядом ревнивой младшей сестры, недовольной присутствием взрослой девушки в жизни ее любимого брата. Хотя какое там присутствие. Они ведь никогда не были близки с Мицуей, не были друзьями. Связывал их только Хаккай. Так ведь? Вот и не стоит забывать об этом, напомнила сама себе Юзуха, мягко потрепав по голове с восторгом взирающую на нее девчушку.

- Ты и без пластыря красавица, Мана. - с улыбкой ответила Юзуха девочке.

И резко вздрогнула от неожиданно раздавшегося совсем рядом тихого смеха.

- Вот как правильно нужно говорить комплименты, поучись у Юзухи, мышонок. - в голосе Мицуи звенела добрая насмешка, но от его звука сердце девушки само собой решило пропустить удар. Он слишком неожиданно оказался слишком близко, а Юзуха оказалась слишком не готова к его появлению, хоть и ожидала его.

Парень остановился рядом с ней, грея руки в рукавах темного зимнего кимоно. Он улыбался, глядя на младшую сестру, и только приветственно кивнул Юзухе. Ну вот же, Мицуя ведет себя как обычно. С чего же она стоит напряженная и застывшая, словно статуя! Мана тем временем с внезапным вниманием переводила взгляд с ее лица на лицо брата. Через миг ее круглая мордашка вспыхнула внезапным озарением.

- У вас пластыри наклеены в одинаковых местах! - радостно взвизгнула она. - Это значит, что вы парочка?

Юзуха вытаращила глаза, поперхнувшись воздухом, сбоку синхронно с нею удивленно закашлялся Мицуя. Невольно их глаза нашли лица друг друга и — да, Мана была права, они оба щеголяли пластырем прямо над левой бровью, с точностью до миллиметра. И Юзуха вдруг с ужасом поняла, что, посмотрев на него сейчас, уже не может заставить себя отвести взгляд. Он просто приклеился к его лицу, скользя по его тонким чертам, по сходящим ссадинам на светлой коже, цеплялся за отцветающий уже синяк под его левым глазом, прочерчивал направление заживающей раны на его лбу после удара железным ломом. В панике, девушка с неимоверным усилием смогла заставить сдвинуться свой несговорчивый взгляд и перевести его на черную серьгу в его ухе. Вот так. Смотреть сюда было куда безопаснее.

Мана выжидающе смотрела на них, а Мицуя смотрел на Юзуху и почему-то молчал, не спеша объяснить сестре, что это всего лишь совпадение. Что это совершенно ничего не значит. Юзуху бросило в жар. Хуже того, теперь вместе с Маной на них уже заинтересованно посматривал и Хаккай. Дурак Мицуя, да что ж он молчит? А она-то сама, почему воды в рот набрала?

Спасла ситуацию Луна, с недовольным фырканьем схватив Ману за руку и потянув к киоскам со сладостями.

- Может, они просто подрались и дали друг другу в глаз. - пробурчала старшая девочка, уводя сестру.

Юзуха прерывисто выдохнула, только сейчас поняв, что задерживала дыхание. Ее руки тряслись мелкой дрожью и девушка поспешно спрятала их в рукава. Ну и жалкое же она представляет зрелище. Самой тошно.

- Нееет, мальчики не бьют девочек, братик никогда бы не… - толпа заглушила обиженные восклицания Маны и Юзуха грустно улыбнулась ее наивным словам. К сожалению, в реальной жизни мальчики очень даже бьют девочек. Мальчики делают с девочками и куда более страшные вещи…

Наверное, непрошенные мрачные мысли слишком явно отразились на ее лице, потому что Мицуя вдруг подошел ближе к ней.

- Все нормально? - встревоженно спросил он приглушенным голосом, чтобы расслышать его могла только она. От его близости Юзуха машинально напряглась и он заметил это, потому что тут же тактично сделал шаг в сторону, давая ей пространство.

- Порядок. - выдавила из себя девушка.

Он все еще обеспокоенно смотрел на нее, лавандовые глаза подозрительно сужены, а тонкие губы приоткрыты, будто он хотел заговорить и никак не мог подыскать слова, и Юзуха почувствовала, как начинает ползти по ее шее к лицу дурацкий румянец.

- Такемучи! - вдруг громогласно заорал Хаккай и Юзуха подпрыгнула от резкого звука, мысленно чехвостя брата и его громадные легкие.

Но этим Хаккай, сам того не зная, разрядил обстановку. Мицуя больше не вглядывался в нее с этим встревоженным выражением на лице. Он подозвал сестер и вместе с ними и Хаккаем зашагал к стоящим неподалеку Такемичи и Хинате, послав ей непринужденную улыбку. Тихо переведя дух, Юзуха поплелась следом за ними, всеми силами стараясь вернуть на лицо беззаботное выражение. Проблема была только в том, что она не помнила, как должна выглядеть беззаботность.

Такемичи с присущей ему непосредственностью тут же вступил в разговор с малышками и Юзуха невольно фыркнула, когда девочки, совершенно им не впечатленные, моментально переключились на Хину. Мицуя беззлобно подкалывал товарища, и, пока он не смотрел в ее сторону, Юзуха позволила себе задержать взгляд на его лице немного подольше. Что же изменилось? Ведь он был таким же, как и всегда, все с теми же грустными глазами и доброй улыбкой, привычно спокойный и рассудительный. Она знала его уже несколько лет и прежде никогда не задумывалась о нем дважды. Что случилось с ней там, в церкви? Что он сделал?

Юзуха задумчиво глядела на него, подшучивающего над Такемичи, который принялся возмущаться из-за того, что сестры Мицуи украли его девушку. Просто разглядывала его лицо, пользуясь тем, что внимание парня было сосредоточено на распалившемся приятеле, пытаясь прочитать в нем причину произошедшей в ней перемены. Она даже не заметила, что поравнявшийся с нею Хаккай глядит на нее с таким же вниманием, с каким она смотрит на Мицую.

- Вот оно как, сестренка. - хитрющим голосом вдруг протянул ее брат прямо у нее над ухом. Юзуха мелко вздрогнула, поспешно переводя взгляд на куда более безопасного Такемичи. А невыносимый Хаккай тем временем продолжил дразнящим всезнающим тоном: - А ты случайно не влюбилась, а? - по лицу Юзухи проскользнула тень. Влюбилась? Этому слову не было места в ее жизни. Влюбленность была территорией невинных школьниц, чьи тела не были опорочены нелюбимыми грубыми руками, чьи сердца не были запятнаны решимостью отнять чужую жизнь. Ей не было там места. А Хаккай все смотрел на нее внимательно и наконец с плохо скрываемым восхищением добавил: - Ну да, он и правда был очень крут в церкви.

Сердце Юзухи провалилось куда-то в живот, когда она с ужасом поняла, что Мицуя начинает поворачиваться в их сторону, а Хаккай уже переводит на него заинтригованный взгляд. Нет, нет, нет, она не может допустить, чтобы дурацкие непонятные чувства, которые она разучилась контролировать, вмешались сейчас в ее жизнь и поставили ее под удар. Она и так не знала, что делать с собой сейчас, в их новой реальности, и ей вовсе не нужны были новые перемены, новые проблемы. Их и без того было достаточно. Юзуха боялась и не готова была разбираться в том, что за чувства начал вызывать в ее душе лучший друг брата. Она даже не уверена была, что они настоящие, эти чувства, а не просто результат ее эмоциональной уязвимости и пережитого в церкви стресса. Поэтому взгляд Юзухи зацепился за единственную безопасную лазейку, позволяющую ей без потерь выпутаться из этой дурацкой ситуации.

Решение было принято в мгновение ока и в тот момент даже показалось правильным. Напустив на лицо мечтательное выражение, она устремила на Такемичи самый затуманенный взгляд, на который была способна.

- Ты прав. - томно протянула Юзуха. - Он и правда был очень крут тогда.

- Э? Эээ? - ошарашенно проблеял ее брат, с изумлением переводя взгляд с лица Юзухи на Ханагаки. - Такемичи? Погодь, погодь, ты это серьезно что ли? Такемичи? Но разве… разве не Таканчик тебе нравится?

- Мм? Мицуя? - изо всех сил изображая удивление и безразличие, проговорила девушка. И тут же внутренне сжалась от приступа испанского стыда, наблюдая, как объект ее «вожделения» устремляется вслед за Хиной и малышками, на полном серьезе вещая, что это он пришел сюда с девушкой, а не они, и если они хотят попасть на свидание, то пусть ищут кого-то другого. Юзуха мысленно возвела глаза к небу. О боги, почему на его месте не оказался любой другой парень… - Мицуя мне как брат. Не привлекает.

Слова еще не покинули ее губы, а ужас уже сковал ее язык, потому что именно в этот момент Мицуя развернулся к ним и его взгляд встретился с ее собственным. Черт. Черт, черт, черт, он услышал ее. В этом не было ничего такого, и наверное даже хорошо, что он услышал, но все же она не хотела, чтобы это получилось вот так, чтобы он думал, будто она… Будто она — что? Ей показалось, или в его лавандовых глазах и правда на секунду промелькнула уязвленная тень? Но ему-то уж точно до нее дела нет, ведь так? Вот и хорошо, что она озвучила свою позицию. Хорошо ведь? Она так откровенно пялилась на Мицую, что брат это заметил, что другие тоже могли это заметить, и рядом с ним в тот момент оказался один лишь Такемичи. Юзуха должна была как-то объяснить, почему так пристально смотрела в их сторону, и Такемичи показался ей самым безопасным вариантом для отвлечения внимания, потому что никто вокруг попросту не воспримет это всерьез и не будет придавать значения этой ее «влюбленности», ведь у него и так уже была девушка, и он был, ну… Такемичи. Только вот Юзухе сейчас все равно хотелось провалиться сквозь землю. Или даже лучше: просто развернуться и уйти домой. Хотелось остаться одной, и попробовать разобраться со своими хаотичными мыслями. Или даже лучше: вообще ни о чем не думать, провалиться в беспамятство. Без отвлекающих ее лавандовых глаз, спокойного голоса и запаха пряной мяты.

Юзуха вознесла короткую молитву всем богам, когда Мицуя вновь отвернулся и решил пойти к киоску с эму, вместо того, чтобы присоединиться к ним и прокомментировать услышанное. Она приказала себе не думать о том, почему он вдруг решил разделиться с ними. Не думать о разочарованном принятии, померещившимся ей в его всегда грустном взгляде. Ей показалось, только и всего. Нужно было просто как-то вытерпеть этот бесконечный вечер, и она окажется в безопасности своей комнаты, где сможет забиться глубоко под одеяло и просто быть, не думать, не притворяться, не ждать чего-то, чего и сама не понимает.

Хаккай все продолжал жужжать у нее над ухом, возмущаясь ее непотребным выбором для романтического интереса и плохим вкусом. Она слушала его вполуха, украдкой поглядывая на спину Мицуи Такаши (как будто бы напряженную? Или снова кажется?), вроде бы занятого табличками эму вместе с Такемичи и Хинатой, а внутри нее рос ком самых противоречивых чувств. В ужасе от самой себя, Юзуха вдруг поняла, что готова разреветься. Черт побери, что она творит! Что с ней происходит? Почему вдруг так больно от того, что он услышал ее фальшивые слова и поверил им? Он не был ей как брат, отнюдь. Юзуха не хотела, чтобы он думал так. Но не хотела так же, чтобы он думал, будто она в нем заинтересована. Она сама не знала, что ей нужно, и это значило, что ей необходимо держаться подальше от Мицуи Такаши, для его же блага. Это если допустить, что ему вообще есть хоть какое-то дело до нее, вне рамок обычной вежливости.

- Поверить не могу, ты влюбилась в Такемичи. В Такемичи, да ну как же так. - продолжал сокрушаться совершенно подавленный Хаккай.

Юзуха грустно улыбнулась, с усилием отводя взгляд от серебристого затылка Мицуи. Все случилось так, как и должно было. Это к лучшему. Она была слишком изломанной сейчас, и не хотела впутывать Мицую в хаос, из которого состояли ее чувства, мысли и вся жизнь. Он и так помог ей более, чем достаточно. Но…

- Сердцу ведь не прикажешь. - едва слышно прошептала она, отвечая одновременно и себе, и брату.

========== Глава 2 ==========

Сегодня Юзуха закончила в кафе позже обычного. Управляющая заболела и поэтому попросила девушку закрыть заведение вместо нее. Юзуха вот уже полгода подрабатывала здесь баристой после школы и успела заслужить доверие и уважение менеджера, поэтому именно ей и поручили ответственное задание. Юзуха трижды тщательно перепроверила все замки и сигнализацию, прежде чем уйти. Стоило поторопиться. Было уже почти десять вечера и давно опустившаяся на город вечерняя темнота нервировала девушку.

Дорога от кафе до дома занимала двадцать минут пешком. Юзуха быстро шагала по тротуару, дрожа в недостаточно теплом для января пальто и кутаясь в шерстяной шарф, намотанный по самые уши. Обычно ее мало беспокоила необходимость передвигаться по ночному городу. Юзуха могла за себя постоять: Хаккай с энтузиазмом обучал ее всем приемам рукопашного боя, которые узнавал сам, да и газовый баллончик в кармане всегда добавлял уверенности. Сегодня, правда, она, как назло, забыла его дома. Юзуха злилась, что стала слишком рассеянной. Это не было ей свойственно. Давно пора было взять себя в руки.

Ее длинная тень дерганно прыгала по стенам домов и магазинов в тусклом свете уличных фонарей, а подошвы осенних ботинок глухо отстукивали по асфальту. Темное ночное небо лениво сыпало редкими снежинками, которые медленно кружили в свете фонарей, словно маленькие пушистые мотыльки. Вокруг было тихо, ни души, но Юзуху все сильнее одолевало свербящее напряжение. Шею сзади будто покалывало от странного неприятного предчувствия.

И чутье не подвело. Она почувствовала его почти сразу же, едва отойдя от своего кафе. Чей-то взгляд. Затылок буквально свербило от ощущения, что чьи-то глаза пристально, скрытно наблюдают за ней. Юзуха могла бы списать это на паранойю, которая была бы вполне ожидаема для кого-то вроде нее. Но она так же хорошо знала, что представляет собой другая, более темная жизнь Токио, наполненная ревом мотоциклов, блеском лезвий и запахом крови. Она сама имела вполне прямое отношение к этой жизни, учитывая, что оба ее брата и большая половина ее окружения являлись непосредственной частью этого мира. Поэтому Юзуха ускорила шаг, до онемения сжимая кулаки в карманах пальто. Как ее угораздило забыть дома баллончик! Впрочем, если за ней идет больше одного человека, от баллончика все равно было бы не так уж много толку.

Юзуха резко поменяла направление и почти бегом пересекла пустынную сейчас дорогу, перейдя на лучше освещенную сторону. Куда, черт побери, подевались все люди? Город будто вымер. Незаметно обернувшись, она краем глаза успела заметить высокий и объемный мужской силуэт, затаившийся в тени дома через дорогу. Холодный пот обильно заструился по ее позвоночнику. Все-таки, она не ошиблась, за ней и впрямь кто-то следил. Кто это мог быть и зачем? Ответов на эти вопросы могло быть множество. Это могли быть как подручные Тайджу, так и его соперников, и цели их могли быть разнообразными, но ни одна из них не сулила Юзухе ничего хорошего. По крайней мере, он действительно был один. Не самое большое утешение, но уже хоть что-то.

Когда она миновала небольшой супермаркет, оттуда вышла группа людей, выпуская на темную улицу свет и тепло из помещения. Воспользовавшись их нежданным прикрытием, Юзуха резко свернула на узкую аллею и затаилась там, прижавшись к стене. Тот, кто следил за нею, был один. Возможно, она двинулась умом, задумав то, что задумала, но Юзухе до тошноты надоело бояться и вздрагивать от каждого шороха. Раньше она не была такой. Даже побои Тайджу не превращали ее в дрожащую желейную массу страха и паники. В это жалкое существо она превратилась после той страшной ночи в логове Кровавой Зари, которую она всеми силами пыталась забыть, но не могла.

Юзуха хотела вернуть прежнюю себя. Хотела избавиться от липкого страха и неуверенности. Преследователь был всего один. Даже без газового баллончика, она будет в состоянии одолеть его, если сможет застать врасплох. Элемент неожиданности компенсирует ее недостаток физической силы, а Хаккай давно научил ее очень дельным приемам, которыми даже она могла успешно свалить куда более крупного мужчину. Юзуха обездвижит его и выяснит, кто он такой и какого черта следит за ней. А потом недвусмысленно даст понять, что она не та, кто будет терпеть и бояться. Даже если на самом деле она боится сейчас так сильно, что от этого дрожат колени и выбивают звенящую дробь зубы. Тогда, в церкви, Мицуя Такаши сказал, что уважает ее. И его уважение много значило для нее. Поэтому она докажет, что достойна его.

Мимо нее прошла болтающая группа людей, та самая, что вышла из супермаркета пару минут назад. Юзуха с силой сцепила клацающие зубы. Несколько мгновений звенящей тишины и затем — шаги, неторопливые и размеренные. Тело Юзухи напряглось, как тетива лука. Она расставила пошире ноги, принимая более устойчивое положение. По коже пробегал холодок и желудок сводило от напряжения.

Его тень начала выползать из-за стены, угрожающе разрастаясь на освещенном слабым светом фонаря асфальте. Шаги все ближе, один, другой, третий. Юзуха вся подобралась, готовясь к атаке. Еще секунда, вот сейчас… Силуэт вырос в поле ее зрения и Юзуха не дала себе времени на сомнения. Ее руки ухватили его за ворот, дернули и, пользуясь инерцией от движения, впечатали в стену. Согнув руку, она с силой ткнула локтем в его солнечное сплетение («Не в живот, - учил ее Хаккай. - А именно сюда. Тут больнее всего и воздух вышибает только так»). Дальше, не теряя ни секунды драгоценного времени, колено девушки взлетело, безошибочно встречаясь с его пахом, и когда он с глухим стоном согнулся пополам, это же колено полетело навстречу его лицу.

Два наполненных продуктами пакета с грохотом полетели на асфальт, но сознание Юзухи почти не зафиксировало этот шум. Ей нужно было закончить прием, и… Стоп. Пакеты с продуктами?.. Мысль сбила ее колено с задуманной траектории и вместо носа оно столкнулось с его скулой. Но в следующий миг руки мужчины ухватились за ее ногу, с силой отталкивая ее. Потеряв равновесие, Юзуха влетела в противоположную стену, тут же оттолкнулась от нее, готовая к новой атаке. Фигура в темноте переулка все не двигалась с места, не разгибаясь и болезненно кряхтя. По обе стороны от него валялись выроненные пакеты. Из одного из них на асфальт выкатились две банки с газировкой. Нехорошие подозрения вдруг холодком пробежали по позвоночнику девушки. Она вглядывалась в бесформенную фигуру у противоположной стены. Почему-то он был ниже? И эти пакеты… разве они были у следившего за ней человека?.. Что он вообще…

- Еб твою мать. - болезненно пропыхтела фигура голосом Мицуи Такаши.

Кровь отлила от лица Юзухи. Что?.. Но как это… откуда он… Что?

- Ми-Мицуя? - тоненько пискнула девушка, делая неуверенный шаг к нему.

Парень уже разогнулся в полный рост, прислоняясь к стене, рука прижата к начавшей угрожающе опухать скуле, лицо перекошено от болезненной гримасы. Юзуха в ужасе прижала руки ко рту. Что она натворила! И откуда он здесь взялся! Почему…

- Прости, Мицуя! - воскликнула она, подбегая к нему и протягивая руки, но в последний момент тут же отдернула их, боясь к нему прикасаться. Весь его вид был словно олицетворением боли и страдания.

- Уф… - фыркнул парень, медленно потирая начавшую краснеть скулу. Вторая рука аккуратно ощупала пах, заставляя его скривиться от боли, а Юзуху — порозоветь. - Если я тебе аж настолько не нравлюсь, достаточно было просто сказать.

- Я вовсе не… - выпалила Юзуха, но тут же прикусила язык. Только сейчас она смогла разглядеть насмешливую ухмылку на его все еще болезненно напряженном лице. Она мотнула головой. - Откуда ты тут взялся?

- В смысле откуда? Я только что вышел из магазина. - он кивнул подбородком на валяющиеся рядом на земле пакеты. - Мама сегодня в ночную смену, а дома нет совсем никакой еды на завтра.

Юзуха моргнула раз, другой. Все было так глупо. Она была такой глупой. Что она наделала? И надо же было именно Мицуе оказаться здесь. Она не виделась с ним вот уже две недели, с новогоднего фестиваля, и, хоть он и по-прежнему не покидал ее мысли, она все же потихоньку начинала уживаться с ними. Это было легче сделать, когда она не видела его. Легче было убедить себя, что скоро это внезапное влечение ослабнет и совсем пройдет. Юзуха даже думала, что уже почти готова встретиться с ним, когда он снова зайдет к ним, и извиниться за свое странное поведение. Что готова, в конце-то концов, запоздало поблагодарить его за то, что помог ей на Рождество. Но вот сейчас он стоит напротив, и вместо извинений и благодарности она наградила его новым синяком и едва не отбила детородный орган. Как она могла спутать его? Ведь было же очевидно, что он ниже того угрожающего силуэта, что следил за ней, и очертания его волос совсем другие. Она просто запаниковала и не могла связно мыслить. Вот же дура…

Юзуха побежденно опустила голову, руки безвольно свесились вдоль боков. Пережитый испуг и напряжение отступали и глаза вдруг начало щипать. Нет, только этого не хватало — разреветься перед ним после того, как сама же на него и напала, будто полоумная, на него, который меньше всех заслуживал этого.

- Прости, Мицуя. - прошептала Юзуха, с отвращением понимая, что в глазах все же начинает собираться упрямая влага, а голос предательски дрожит. Она и сама вся дрожала, если на то пошло. Девушка еще сильнее опустила голову и медово-медные пряди свесились на ее лицо. - Прости меня, пожалуйста, я не собиралась тебя бить. Я… я приняла тебя за другого.

Мицуя молчал и Юзуха опустила веки, надеясь, что это не даст пролиться жгущим ее глаза слезам. С закрытыми глазами вдруг стало легче. На секунду ей даже показалось, что она осталась одна в переулке, что Мицуя ушел, благоразумно решив оставить психопатку самостоятельно разбираться с ее шизофренией. Ему бы стоило именно так и сделать, это было бы верным решением…

Осторожные пальцы деликатно коснулись ее плеча, словно спрашивая разрешения на прикосновение. Даже от такого легкого касания все еще слишком нервная Юзуха подскочила, будто ужаленная, и мигом возненавидела себя за это, потому что рука Мицуи тут же отдернулась от нее. Черт побери. Она не хотела, чтобы он убирал руку. Почти готова была унизиться настолько, чтобы попросить его вновь взять ее за плечо, дать ей крошечную частичку его тепла, которое она так хотела ощутить, переча самой себе. Слезы все-таки предательски просочились под ее закрытыми веками, беззвучно потекли по холодным щекам.

- Эй, - окликнул ее тихий, серьезный голос Мицуи. - Ты как?

Юзуха сдавленно сглотнула. Шмыгнула носом и, вздохнув, медленно подняла голову, страшась взглянуть в его лицо. Но это было наименьшее, что она обязана была сделать — хотя бы встретить его взгляд после того, как напала на него. Лицо Мицуи было серьезным и внимательным, тонкие брови сосредоточенно сведены к переносице. Выражение тревоги и заботы на нем ударило Юзуху, будто пощечина, заставив на миг задохнуться воздухом.

- Ты сказала, что приняла меня за другого? - напомнил Мицуя. Его глаза искали что-то в ее лице и Юзуха очень надеялась, что дорожки слез уже высохли на ее щеках, потому что сил вытереть их у нее не было.

Она даже не сразу поняла, что открыла рот, а слова уже сбивчиво слетали с ее губ, торопясь, налетая друг на друга.

- За мной кто-то следил. Мужчина. Шел за мной от самого кафе.

Мицуя даже не уточнил, уверена ли она, что кто-то вообще следил за ней. Он просто серьезно кивнул, без единого вопроса принимая на веру ее слова. Сделав ей знак оставаться на месте, он выглянул из-за стены переулка и внимательно осмотрел пустынную улицу.

- Сейчас тут уже точно никого нет. - сказал он ей с ободряющей улыбкой.

Юзуха несколько раз кивнула, обхватывая себя руками. Ее вдруг пробрал озноб. А следом накрыло волной неловкости, от которой кончики ее ушей полыхнули жаром.

- Да. Ну тогда… Лучше я пойду домой. Извини еще раз, Мицуя.

Парень в ответ фыркнул и покачал головой.

- Еще чего, теперь я пойду с тобой. И кстати, можешь звать меня просто по имени, я не против. - он наклонился, чтобы подобрать свои пакеты. Выудил из одного из них холодную банку с газировкой и с протяжным полувздохом-полустоном приложил к припухшей скуле. Юзуха проследила за его движением, кусая губы и виновато переминаясь с ноги на ногу.

- Очень болит? - промямлила она, чувствуя себя до крайности паршиво.

- Жить буду. Правда, я бы с куда большим удовольствием приложил холод к другому месту, но думаю люди на улице меня неправильно поймут. - весело отозвался Мицуя.

Взгляд Юзухи сам собой скакнул к его паху и она тут же поспешно отдернула его, покраснев до корней волос.

- Мицу.. мм.. Такаши, слушай, тебе вовсе не обязательно провожать меня. - пробормотала она, сжимая пальцы в карманах пальто. - Не хочу тебя обременять.

- Глупости, - беззаботно отмел ее слова Мицуя. - Может, я просто хочу в безопасности дойти до дома, с тобой уж точно никакие бандюганы не страшны. - он плутовато подмигнул ей, перекатывая банку холодной стороной к лицу. Юзуха закатила глаза и неожиданно для самой себя ответила на его дразнящую ухмылку.

- Заткнись. - фыркнула она, подавляя смешок. - Но знаешь, ты правда не обязан этого делать. В конце концов, я напала на тебя, как ненормальная.

- Нет уж, - Мицуя запихнул банку назад в пакет, передвинул его ручки на запястье и засунул руки в карманы своей бесформенной кирпичной толстовки. - Я хоть и не так крут, как Такемичи, но все же не могу отпустить тебя идти в одиночестве после такого.

Уже начавшая было идти вперед, Юзуха сбилась с шага при упоминании о Такемичи. Поморщилась, пользуясь тем, что Мицуя идет сзади и не видит ее лицо. Его голос звучал почти преувеличенно буднично и непринужденно, но почему он вообще вспомнил о Ханагаки? Угораздило же ее ляпнуть тогда такое… И к чему он сейчас об этом сказал? Почему запомнил ее слова с фестиваля? Совсем растерявшись, Юзуха не нашлась, что ответить, поэтому просто промолчала. Мицуя поравнялся с ней и какое-то время они шагали молча, не глядя друг на друга.

- Я знал, что ты неплохо дерешься, но не ожидал, что аж настолько хорошо. - вдруг сказал парень.

Юзуха пожалаплечами и вздохнула.

- Хаккай всегда учил меня разным приемам, когда узнавал что-то новенькое.

Мицуя задумчиво хмыкнул, кивая своим мыслям.

- Теперь ясно, откуда взялся этот удар локтем в солнечное сплетение. У тебя отлично получилось, а вот Хаккай вечно бил мимо нужного места поначалу.

Юзуха слегка повернулась к нему, не сбавляя шага, моргнула несколько раз, все глядя и глядя на него, и вдруг ее глаза расширились от понимания.

- Так это ты его научил?

- Угу, - Мицуя кивнул, довольно улыбаясь. - Правда, как видишь, отдача меня теперь самого замучала. Но я рад, что ты знаешь этот прием и можешь его использовать. - он вынул из кармана руку, чтобы почесать нос, и висящие на ней пакеты громко зашелестели. - Кстати, а где Хаккай? Я думал, обычно он встречает тебя, когда ты поздно заканчиваешь в кафе.

Юзуха улыбнулась и бросила в сторону парня заговорщический взгляд.

- Братишка на свидании.

Мицуя так резко повернул к ней голову, что даже она услышала, как хрустнули его позвонки. Парень болезненно зашипел и поморщился, потирая шею. Юзуха сочувственно хмыкнула.

- Да ладно! Он же двух слов в присутствии девушек связать не может.

- Я не шучу. - улыбка Юзухи стала еще шире. Даже щеки заболели с непривычки. Приятно было улыбаться, а с Мицуей это было еще и на удивление легко. - Правда, договаривалась с девочкой я, Хаккай просто стоял неподалеку и краснел. Но он до сих пор не написал мне и не позвонил, умоляя прийти и забрать его, так что подозреваю, девчонка нашла к нему подход.

Мицуя мягко рассмеялся, с ноткой недоверчивого удивления, и покачал головой. Улыбка так до конца и не сошла с его губ.

- Ну дает.

Юзуха кивнула и опять перевела взгляд себе под ноги. Слабая улыбка осталась и на ее губах. Они снова шагали в тишине по пустым улицам, но через несколько минут бывшее таким комфортным молчание вдруг стало давить на девушку. Романтические приключения Хаккая навели ее уже на другие мысли. Из головы не шло мимоходом брошенное Мицуей упоминание о Такемичи. Она внутренне скривилась от неловкости. Ей было так неудобно за новогодний фестиваль, за те дурацкие слова. Зачем она вообще тогда приплела ни в чем не повинного Ханагаки? Глупо получилось. А Мицуя почему-то запомнил. Да еще и сравнил себя с Такемичи. К чему он это сказал?

- Знаешь, Такемичи ведь вовсе мне не нравится на самом деле.

Что? Кто это сказал? Юзуха споткнулась, вытаращив глаза. Это что, она сама только что сказала вслух? Что она творит! Юзуха готова была себя ударить. Что это было только что вообще? Прозвучало ведь совсем не к месту, просто ни к селу, ни к городу. Юзуха в панике принялась ломать голову, подыскивая правильные слова, чтобы как-то сгладить и объяснить это дурацкое, вытянутое из воздуха заявление, не имеющее совершенно никакого отношения к их разговору. Просто она все думала о том, почему он вспомнил про Такемичи, и ей было так плохо от того, что она наговорила на фестивале, и ее язык просто… потерял всякую связь с ее мозгом.

Но прежде, чем Юзуха успела придумать, как выкрутиться из этой ловушки, в которую сама себя загнала, Мицуя тихо и как-то по-особенному мягко произнес, не глядя на нее:

- Понятно.

Юзуха скосила на него осторожный взгляд. Он смотрел прямо перед собой, но на его губах гуляла легкая, и будто бы довольная улыбка. А еще… ей показалось, или на его щеках и правда появился легкий румянец? И Юзуха вдруг передумала говорить что-либо еще.

Через десять минут они подошли к ее дому. Юзуха развернулась лицом к Мицуе, собираясь поблагодарить его и может быть еще раз извиниться, но слова замерли у нее во рту, когда она увидела его лицо. На нем вдруг появилось серьезное, настороженное выражение, глаза под тяжелыми веками слегка сузились, внимательно вглядываясь куда-то за ее плечо. Юзуха даже не успела ничего спросить, потому что Мицуя сам заговорил и изменившийся тон его голоса заставил ее напрячься:

- Если не ошибаюсь, этой штуки не было раньше на вашей двери.

Ничего не понимая, но уже чувствуя неладное, Юзуха медленно обернулась и тоже посмотрела на их входную дверь. Сердце тут же испуганно пропустило удар. В деревянную поверхность двери кто-то с силой воткнул нож. Его лезвие пришпиливало к двери какой-то предмет, рисунок или фото, Юзуха не могла разобрать с такого расстояния. Притупившийся в ней за эти несколько недель страх вновь поднял голову затаившейся в траве змеей, мазнул холодом по ее душе.

Ноги сами собой понесли девушку вслед за Такаши, который уверенным шагом приближался к их крыльцу, сосредоточенно осматриваясь по сторонам. Входная дверь была все ближе и ближе, и вот уже Юзуха могла четко различить, что к двери было пришпилено фото. Еще несколько шагов — и она сможет разглядеть, что было на нем изобра…

Ноги девушки заплелись одна за другую, и она едва не упала. О нет. О нет, нет, нет. Она поняла, что это было за фото. Жестокое напоминание о той ночи, материальное клеймо позора, боли и унижения, через которое ей пришлось тогда пройти. Как будто наяву, Юзуха слышала жужжащие щелчки Полароида, равнодушно выплевывавшего постыдные фото, когда один из прихвостней Мацумото снимал ее, пока главарь грубо срывал с нее одежду. Ему недостаточно было осквернить ее тело. Он хотел иметь вещественные доказательства того, что сестра побежденного им противника стала его шлюхой той страшной ночью. Юзуха даже с расстояния видела саму себя на этой фотографии, сидящую на коленях в одном нижнем белье, со спущенными с плеч бретельками лифчика, побелевшими от напряжения сжатыми кулаками, а ее безжизненное пустое лицо повернуто к камере грубыми пальцами Мацумото, больно вцепившимися в ее подбородок. Она даже смогла разглядеть криво намалеванную красным маркером в углу эмблему Кровавой Зари: истекающее кровью солнце.

Мицуя не должен увидеть это, увидеть ее такой. Только не Мицуя, кто угодно, только не он. «Я уважаю тебя». Его голос, произносящий эти слова в церкви, все еще звучал в ее голове, согревал, обнадеживал. Нет, нет, нельзя, чтобы он увидел ее, увидел всю эту грязь, в которой она покорно извалялась той ночью, нельзя, чтобы увидел, какой на самом деле жалкой и пропащей была ее душа. Как недостойна она была его уважения.

Юзуха рванулась вперед, пронеслась мимо Такаши, на лице которого застыло пугающе суровое выражение, а потемневший взгляд был неотрывно устремлен на фото, и ладонью плашмя отшвырнула нож, не замечая, что поранилась. Она сгребла в кулак омерзительную фотографию, зло скомкала ее, пачкая в текущей из царапины крови. Если он скажет показать ему фотографию, она просто съест ее, ей-богу, лишь бы он не увидел. Юзуха задыхалась, ей не хватало воздуха, перед глазами все плыло. Мицуя стоял в двух шагах от нее, смотрел в ее лицо со смертельно серьезным выражением в потемневших лавандовых глазах. Там, в их глубине, плескалось что-то пугающее, опасное, и Юзуха не могла заставить себя отвести взгляд, хотя хотела этого больше всего на свете.

Мицуя молчал, всматриваясь в ее лицо. Его молчание тянулось и тянулось, душило ее. У Юзухи свело в горле, высохший язык лежал во рту бесполезным булыжником. Она не знала, что делать. Он успел рассмотреть фото? И кто мог… кто повесил его на дверь? С какой целью? С ужасом, от которого начали подкашиваться ноги, Юзуха смотрела на тонкие губы Такаши, которые вдруг дрогнули, раскрылись, он набрал воздуха и она ждала его слов, как приговора.

- На фото был символ Кровавой Зари. - голос тихий и спокойный, совсем не подходящий к его вдруг ставшему опасным лицу, к горящей тьме, расплескавшейся в глубине его лавандовых глаз.

А Юзуха вдруг почувствовала, как разом покидают ее все силы. Ноги приросли к месту, на котором она стояла. В носу защипало. Если Мицуя разглядел эмблему, то не было никаких шансов, что он не рассмотрел само изображение на фото. Она молча кивнула, опуская взгляд, опуская голову, глядя на носки своих ботинок. Рядом с ними на асфальт упала крошечная красная капелька, и тут же следом еще одна. Порезанная рука все еще не болела и девушка отстраненно смотрела на эту кровь, даже не сознавая до конца, что она — ее собственная.

Вот и все. Мицуя увидел, что она представляет из себя на самом деле. Разменная монета. Шлюха. Дешевка. Ее не за что уважать. Ей не хватило ума и сил противостоять Тайджу, не довести ситуацию до таких экстремальных пределов. Все, до чего она додумалась — убить его, устранить из их жизни, совершить преступление, но в итоге даже для этого оказалась не годна.

Юзуха медленно закрыла глаза. Она не хотела смотреть на Мицую. Не хотела видеть, как отвращение искривит его губы вместо привычной доброй улыбки, которая так украшала его и без того красивое лицо. Не хотела слышать его шаги, когда он развернется и уйдет, оставляя ее позади, потому что она не достойна уважения, и уж тем более уважения кого-то, настолько смелого и сильного, как он. Шаг, другой, еще один. Подошвы шелестят по асфальту. Вот оно. Юзуха закусила губу, не давая ей жалко дрожать, все так же не поднимая голову, не открывая глаза. Он уходит. Сейчас он уйдет и она останется одна, наедине со студеной тишиной пустого сейчас дома, наполненного призраками, болью, стыдом и страхом.

Звук шагов затих, а через секунду Юзуха почувствовала рядом теплое присутствие. Сухая твердая рука с мозолями на пальцах вдруг обернулась вокруг ее безвольной ладони. Юзуха открыла глаза и в поле ее зрения тут же попали его бело-зеленые хайтопы, их носки почти касались носков ее коричневых осенних ботинок. Пальцы Мицуи крепче сжались вокруг ее ладони, словно он ожидал, что она в любой момент выдернет руку, и не хотел этого. Тепло от его ладони окутало ее озябшие пальцы, сжавшиеся в кулак вокруг треклятой фотографии. Юзуха смотрела на свою руку, полностью скрывшуюся в его ладони, разглядывала пластырь на его указательном пальце.

Не говоря ни слова, Мицуя осторожно, палец за пальцем, разжал ее кулак, вытянул из него окровавленную скомканную фотографию и Юзуха вся застыла, но ее тело не двигалось. Она ведь должна была его остановить, не дать ему разглядеть в еще больших подробностях… Не глядя на фото, Такаши вытянул зажигалку из кармана толстовки, уверенно поднес к скомканной глянцевой бумаге, чиркнул колесиком. Огненный язычок оранжево лизнул фотографию и Юзуха удивленно и завороженно смотрела, как она горит, зажатая между двумя длинными пальцами с аккуратными ногтями. Она не знала, что свет этого огня отражается в ее глазах и незаметно выжигает из них пелену омертвелости, которая окутала ее душу, освещает тьму жившей в ней пропасти. Юзуха вдруг поняла, что ей нравится смотреть на этот огонь. Чем сильнее горела фотография, тем легче ей становилось дышать. Когда огонь подобрался слишком близко к пальцам Мицуи, он разжал их, и горящее фото спланировало на землю. Парень затоптал огонь подошвой кроссовка и когда убрал ногу, на месте фотографии были лишь ошметки почерневшей бумаги и пепел.

Его рука, теперь слегка пахнущая дымом, вернулась и бережно приподняла ее холодную окровавленную ладонь. Мицуя снова полез в карман своей бездонной толстовки, вынул салфетку и аккуратно приложил к порезу, затем заставил девушку вновь сжать пальцы, придавливая салфетку к царапине. Его рука после этого никуда не делась, обернулась вокруг ее подрагивающих от напряжения пальцев.

- Пошли. - просто сказал он и потянул ее за собой.

Одно слово, произнесенное спокойным низким голосом — и ноги Юзухи сами собой послушались его, без ее участия задвигались, следуя за ним.

- Куда мы идем? - тихо спросила девушка. Ей было плохо от увиденной фотографии. Страшно от того, что она могла означать. Тепло от прикосновения его руки. Спокойно от звука его голоса. Ей хотелось закрыть глаза и просто идти за ним, довериться и не думать ни о чем.

- Ко мне домой. - мягко ответил Такаши. - Нельзя тебе сейчас оставаться одной.

Дорогу Юзуха помнила как в тумане. Такаши жил совсем недалеко, на соседней улице. Она смутно помнила, как они пришли к нему, как он забрал ее пальто. В их квартире было темно, тепло и тихо. Знакомо пахло мятным шампунем и пряностями. Луна и Мана, наверное, уже спали. Когда Юзуха очнулась от транса, в который провалилось ее сознание, они уже стояли в ванной, и Такаши держал ее руку под струей прохладной воды, которая смывала засохшую на ее ладони кровь.

Он молчал, когда промывал ее царапину, молчал, когда аккуратно перебинтовывал ее ладонь, молчал, когда отвел ее в гостиную и усадил там на мягкий диван. Юзуха все ждала его вопросов, ведь было бы только естественно, если бы он стал расспрашивать ее о фотографии и вообще о том, что произошло там, возле ее дома. Но Мицуя словно воды в рот набрал, и его молчание начинало нервировать девушку. Наконец услышав, как он набирает воздуха в легкие, открывает рот, чтобы заговорить, Юзуха закусила губу, готовясь услышать вопрос, которого больше всего боялась, который не хотела, и в то же время хотела услышать. Но тем, что вылетело изо рта Такаши, было непринужденное:

- Будешь чай?

Юзуха в недоумении уставилась на него, быстро смаргивая. В гостиной горела только желтая гирлянда на шкафу и в этом тусклом теплом свете его глаза были добрыми и понимающими. Юзуха вдруг поняла, что хочет сказать ему, хочет поделиться тьмой своей внутренней пропасти и посмотреть, изгонит ли она эту доброту и участие из его глаз, придут ли на смену им жалость и презрение. Она так боялась этого, но что-то внутри нее кричало и требовало выпустить наконец наружу этот постыдный секрет и освободиться от него. Если бы только она могла сжечь свое прошлое с такой же легкостью, с какой Мицуя сжег проклятое фото…

Вслух Юзуха произнесла лишь едва слышное:

- Буду.

Мицуя кивнул и ушел на кухню, а она осталась сидеть на диване, не мигая глядя на свое расплывчатое отражение в экране стоящего напротив телевизора. Почему он не задает никаких вопросов? Юзуха сидела, будто на ножах, а ответ на все еще не заданный им вопрос уже свернулся горечью на корне ее языка, просясь наружу.

Такаши вернулся в гостиную с двумя чашками ароматного чая, мягко коснулся одной из них пальцев девушки, привлекая ее внимание. Юзуха благодарно кивнула, принимая чашку. По заледеневшим пальцам тут же заструилось приятное тепло. Она смотрела, как Мицуя усаживается рядом, деликатно оставив порядочное расстояние между ними на диване, делает маленький глоток, непринужденно прислоняется к спинке дивана. Все так же молча. Юзуха неловко поерзала на диване. Облизнула пересохшие губы. Сглотнула. Собралась с духом.

- Почему ты ни о чем меня не спрашиваешь?

Ее голос был не громче вздоха. Юзуха подумала даже, что Такаши не услышал ее, и не знала, хватит ли ей смелости повторить свой вопрос. Но затем он повернулся к ней, глядя в самую ее душу этими грустными лавандовыми глазами, и едва заметно пожал обтянутыми толстовкой плечами.

- Подумал, ты сама расскажешь, если захочешь.

После этого словно стена обрушилась внутри Юзухи. Она заговорила, сбивающимся тихим голосом, все говорила и говорила, торопясь, глотая слова, потому что боялась, что ее внезапная храбрость совсем скоро закончится, и тогда она не сможет выдавить из себя ни слова. Она говорила о сделке между Тайджу и Мацумото, о выборе без выбора, о грубых словах и похабных руках, о боли, страхе и стыде, через которые заставила себя пройти. Юзуха не вдавалась в подробности, для этого у нее было недостаточно сил и смелости, да и Мицуе вовсе не обязательно было знать все тошнотворные детали той ночи.

Когда все слова иссякли и она замолчала, все так же полная чашка уже меленько подрагивала в ее руках. Остывший чай выплеснулся багряными каплями на ее кожу. Юзуха боялась поднять взгляд на Мицую. Не знала, что могла увидеть в его лице. Поэтому она упрямо сверлила взглядом чашку, все сильнее трясущуюся в ее дрожащих руках. Когда еще пара капель перетекла через бортик чашки и капнула на ее затянутое бордовыми колготками колено, руки Мицуи осторожно прикоснулись к ее пальцам, медленно, будто он хотел дать ей возможность отдернуть руки, если она того захочет. Она не хотела. Юзуха смотрела на его длинные изящные пальцы, на этот пластырь, обернутый вокруг указательного. Интересно, где он поранился? В очередной потасовке Тосвы? Или в своем швейном клубе? Хотела бы она это знать. Непонятно правда, зачем…

Мицуя аккуратно забрал у нее полную чашку и поставил на кофейный столик рядом с диваном. А потом его руки вернулись, собрали вместе ее ладони, безвольно лежащие на подрагивающих коленях, накрыли их. Мозоли на его пальцах приятно царапнули ее кожу. Откуда они, эти мозоли? Тосва или швейный клуб? Совсем не о том она думает. Или о том? Мысли путались в голове…

Такаши склонил голову, ища ее взгляд, и Юзуха послушно подняла глаза, впервые с тех пор, как начала свой невеселый рассказ. В его серьезных глазах не было жалости и презрения, которых она так боялась. Нет, в них были все те же тепло и доброта, с которыми он смотрел на нее прежде, и Юзуха вдруг едва не рассмеялась, мысленно дав себе пощечину. Как она могла допустить, что Мицуя Такаши будет смотреть на нее с осуждением? Сейчас, при виде его серьезного внимательного лица, подобные сомнения вдруг показались ей чуть ли не оскорблением его доброты.

- Юзу, - тихо начал Мицуя, и от этого обращения ее детским именем, что-то горько-сладко сжалось в ее горле, в ее груди, в ее душе. Такаши поднял руку и очень мягко, словно прося разрешения, поднес к ее лицу. Юзуха не отодвинулась и его теплая рука легко и нежно легла на ее щеку, согревая холодную кожу. Глядя ей в глаза, прямо и честно, Мицуя очень отчетливо и серьезно произнес: - Ты самая смелая девушка из всех, кого я знаю.

Что-то сломалось в ней от этих слов. Юзуха тихо всхлипнула раз, другой, не в силах остановить рвущиеся из нее звуки, раздирающие ее грудную клетку. Когда он мягко потянул ее за руку, она пошла к нему сразу же, не раздумывая, без единой мысли. Пальцы девушки до побеления сжались на плотном флисе его кирпичной толстовки, ее слезы — так много слез — оставляли все увеличивающееся мокрое пятно на ткани на его плече. Она прижималась к нему, рыдая, заглушала эти полные горечи звуки его плечом, его теплом, которого было так много, которое он отдавал ей, ничего не требуя взамен. Руки Мицуи бережно обнимали ее плечи, гладили ее взлохмаченные волосы, он покачивал ее, словно маленького ребенка, и в голове Юзухи пронеслась мысль, что точно так же он, наверное, утешал своих маленьких сестренок. Она не хотела быть еще одной младшей сестренкой для него. Они были одного возраста и уж она-то точно не видела его в роли брата. Но пока он обнимал ее, Юзуха согласна была принять все, что он готов был ей дать. Лишь бы не забирал свое тепло, в котором она так неожиданно нашла свое спасение и убежище.

Юзуха не знала, как долго она плакала. Пальцы ее онемели от силы, с которой она цеплялась за его толстовку. Понемногу всхлипывания сошли на нет, закончились слезы, оставив после себя покрасневшие глаза, влажные щеки и его промокшее плечо. Юзуха чувствовала себя такой благословенно опустошенной, будто эти слезы изгнали из самых недр ее души страшную болезнь, отравлявшую ее разум. Ей было пусто, и хорошо, и свободно. На секунду ей даже показалось, будто знакомая рука с мозолями и пластырем на пальце отвела ее от края той бездны, в которую она со страхом вглядывалась весь прошедший месяц. Как будто она больше была не одна над своей пропастью. Юзуха впервые чувствовала себя защищенной, а Мицуя даже понятия не имел, что причиной этой освобождающей перемены в ней был он.

Он продолжал обнимать ее, прислонившись щекой к ее макушке, и Юзуха готова была провести в этом положении целую вечность. Они сидели какое-то время в тишине. Щека Мицуи сдвинулась, умилительно потерлась несколько раз о ее волосы, будто он хотел зарыться в них лицом.

- Хочешь спать? - прошептал он едва слышно.

Юзуха молча помотала головой, из-за этого движения невольно потершись лицом о его грудь. Его сердце билось сильно и быстро под ее щекой. Ее припухшие глаза болели, словно засыпанные песком, но она давно не чувствовала себя такой живой, такой… пробужденной.

Закончилось тем, что Мицуя включил телевизор на минимальную громкость, и они смотрели диснеевскую Русалочку, укутавшись в один плед на двоих. Юзуха никогда в своей жизни не чувствовала себя так хорошо и чувство признательности распирало ее изнутри, но она не знала, как правильно выразить его.

Наверное, в какой-то момент они оба заснули, потому что она проснулась от вибрации ее телефона на полу. Протянув руку в направлении звука, Юзуха слепо нашарила телефон и открыла его, поморщившись от света с экрана, время на котором показывало без пятнадцати пять утра. Пришло сообщение от Хаккая, что он уже дома, интересуется, где пропадает сестра и горит желанием рассказать ей подробности своего свидания. Видимо, оно прошло как надо, с улыбкой сонно подумала Юзуха.

Ей было очень тепло и уютно, и она далеко не сразу поняла, что буквально лежит сверху на спящем Мицуе, что они оба укрыты его пледом, что ее щека покоится на его груди, где спокойно бьется его сердце, что его пальцы запутаны в ее волосах, словно он гладил ее по голове, прежде чем провалиться в сон. Юзуха не стала сгонять со своих губ поселившуюся на них улыбку. Она немного приподнялась, чтобы видеть его лицо. Во сне он выглядел таким расслабленным. Подбритые посередине брови не сдвигаются к переносице, длинные ресницы почти касаются щек, тонкие губы слегка приоткрыты. Глядя на него, Юзуха внезапно испытала прилив окрашенной благодарностью нежности, и впервые за прошедшие несколько недель не стала душить в себе это чувство. Он очень много сделал для нее. И так ли важно, что послужило причиной для этих чувств, которые наполняли сейчас ее сердце при виде него. Может, не так уж и плохо то, что она все это чувствует сейчас? Ведь это значит, что она жива. И она хотела быть живой, так сильно хотела этого. Хотела иметь право на все те прекрасные, чистые и окрыляющие чувства, которые полагались девушкам ее возраста, и для которых она раньше не считала себя достойной. Он не отвернулся от нее, даже узнав, что она позволила с собой сделать. Это очень много значило для нее.

Прежде, чем храбрость покинула бы ее, Юзуха потянулась к его лицу, замерла на секунду, а затем невесомо тронула его приоткрытые губы своими. Это был даже не совсем поцелуй, просто касание губ, кожи к коже, дыхания к дыханию. Его губы были сухими, теплыми и такими мягкими. Юзуха эгоистично хотела сделать этот поцелуй своим первым, даже если Мицуя об этом не знал. Знакомство с интимной жизнью прошло у Юзухи совсем не в том порядке, как это обычно происходит. Мацумото украл ее девственность, но ему не было дела до ее губ или поцелуев, и Юзуха была благодарна вселенной за это. Потому что так у нее еще оставалось что-то невинное, чистое и нетронутое, что она могла подарить Мицуе. Может, ему вовсе и не нужен был этот дар (но ведь он так обнимал ее этой ночью. Так может… может?), но она хотела отдать ему хотя бы это. Всю жизнь она была лишена выбора, кроме этого момента, кроме своего первого поцелуя, и Юзуха выбрала его. И ее душа пела от правильности этого выбора.

Ее губы оторвались от его, и Юзуха замерла на миг, боясь, что разбудила, что сейчас его брови удивленно сойдутся к переносице, а эти мягкие губы шевельнутся, спрашивая, что это вообще такое было. Но Мицуя лишь вздохнул во сне, слегка повернув голову. На его губах осталась ленивая сонная улыбка, которую Юзуха хотела навсегда сохранить в своей памяти. Она решила не бояться своих чувств. И если каким-то чудом окажется, что Такаши разделяет их, то тогда…

Осторожно, чтобы не разбудить, Юзуха сползла с его уютного теплого тела и заботливо укрыла пледом. Отправив на его телефон смс с благодарностью и сообщением о том, что ушла домой, она подумала, и отправила вдогонку еще одно, с предложением прогуляться сегодня вечером. Юзуха не планировала ошарашивать его никакими поспешными признаниями, боясь нарушить установившуюся между ними близость. Для начала она хотела просто побыть с ним, поговорить с ним о пустяках, узнать больше о том, каким был Мицуя Такаши — старший брат, сын, глава швейного клуба и капитан второго отряда Тосвы, а не Мицуя Такаши — лучший друг ее младшего братишки.

Бесшумно собрав свои вещи, Юзуха бросила на него последний взгляд и тихо вышла в холод еще темного зимнего утра. Ей было спокойно и почти легко. Через несколько минут она будет дома, из вредности растолкает Хаккая, который как пить дать уже завалился дрыхнуть, и заставит его рассказать о свидании в самых мучительных подробностях. Потом приготовит им обоим завтрак, выспится, и, если Мицуя ответит согласием, то вечером она снова увидит его.

Улыбка вновь робко тронула ее губы и Юзуха позволила ей расцвести на своем лице. Даже мысли о фотографии, оставленной на ее двери, потускнели и не пугали так сильно. Она выяснит, что это значит и больше не даст никому запугивать себя, потому что…

Неожиданный взрыв ослепляющей боли полыхнул в ее затылке, останавливая все мысли. Уплывающее сознание Юзухи успело зафиксировать чей-то холодный, неприятный смешок и невнятные слова, которых она не смогла разобрать. Она даже не успела испугаться. Темнота подступала, унося ее сознание, и Юзуха провалилась в нее, все еще слыша незнакомые мужские голоса.

А потом не стало и этого.

Комментарий к Глава 2

А в следующей главе заглянем, что там происходит в голове у Мицуи :) Мне осталось только вычитать ее, так что глава будет уже завтра.

========== Глава 3 ==========

Такаши проснулся от холода, даже несмотря на плед, в который он был укутан почему-то по самую шею. Он сразу понял, что лежит на диване один — отсюда и это ощущение странного холода и пустоты. Не с первой попытки выпутав руку из-под пледа, Такаши вяло потер сонные глаза. Сам он никогда не укрывался так плотно и, как правило, одеяло к утру вообще оказывалось у него в ногах. Наверное, это она так укутала его, прежде чем уйти. Сама мысль о том, что Юзуха решила проявить такую заботу о нем, вызвала довольную улыбку на его губах. Такаши прикоснулся к ним пальцами, вспоминая привидевшийся ему ночью туманный сон. В этом сне было прикосновение к его губам других, таких мягких губ, теплота чужого дыхания на его коже. След этого приятного ощущения до сих пор сохранялся на губах. Неужели она и правда… Но нет, конечно нет. Это был сон, только и всего.

Мицуя Такаши никогда не считал себя трусом и предпочитал смотреть в глаза правде. Поэтому около месяца назад, он, пусть и нехотя, официально признал и принял тот факт, что был безнадежно влюблен в старшую сестру своего заместителя. Как признал и тот факт, что влюблен безответно. Последние несколько недель он был убежден, что особых шансов у него, судя по реакциям Юзухи, не наблюдается, а потому и не стоит грузить никого — и ее в первую очередь — своими разгулявшимися чувствами. Так он думал до этой ночи. Сейчас же… Мицуя больше не знал, что думать. Он был в растерянности.

Шиба Юзуха обратила на себя его внимание уже в самую первую их встречу, несколько лет назад, еще до Тосвы. Мицуя тогда совсем недавно познакомился с Хаккаем, они выяснили, что живут почти по соседству и зачастили в местный игровой центр. В один из таких дней, когда они проходили мимо крошечного продуктового магазинчика, перед ними предстала удивительная картина: очень красивая медноволосая девочка, с очень устрашающим выражением на миловидном лице, очень красочно с размаху зарядила маленьким, но уверенным кулаком прямиком в нос старшего конопатого мальчишки. Как выяснилось, парень украл кошелек у пожилой женщины, пока был внутри магазина. И теперь горе-карманник зажимал хлещущий кровью длинный шнобель, получив заслуженного тумака от хрупкой на вид девочки. Сыпя проклятиями, он отшвырнул украденный кошелек, и сбежал с места преступления. Девочка же невозмутимо подняла бумажник, отряхнула его от пыли и с извинениями вернула старушке.

Такаши смотрел на нее во все глаза, открыв рот. Он впервые видел нечто подобное в исполнении девчонки.

- Во дает! - восхищенно обратился он к стоящему рядом Хаккаю.

- Ага, крутая. - лениво согласился младший приятель и, на глазах у опешившего Мицуи, вальяжно помахал девчонке. Хаккай, который едва ли не в обморок падал, если рядом были девочки. Помахал незнакомой девчонке. Но после этого мальчик будничным тоном сбросил на все еще пребывающего в шоке Такаши бомбу: - Моя старшая сестра.

И вот так, с того самого первого дня, Мицуя Такаши абсолютно точно знал, что Шиба Юзуха — совершенно особенная девушка. Шли месяцы, а за ними и годы, но та первая симпатия к ней и восхищение никуда не девались, наоборот — становились только сильнее. Юзуха выросла в очень красивую девушку. Этого не заметил бы только слепой. А у Такаши со зрением было все в порядке. Нет, он даже и не думал рассматривать ее иначе, чем сестру своего друга. Сестры друзей были опасной территорией — вон даже Дракен не решался сделать туда лишний шаг, несмотря на все усилия со стороны младшей сестренки Майки. Нет, так было безопаснее. Мицуя слишком высоко ценил дружбу с Хаккаем, чтобы поставить ее под удар ухаживаниями за его сестрой. Поэтому он выстроил стену, за которую упрятал любые неуставные мысли о старшей сестре своего заместителя. Даже если смотрел на нее иногда дольше положенного. Даже если невольно сравнивал с нею девушек, с которыми встречался. Даже если его настроение необъяснимо портилось, когда Хаккай трепался о мальчишках, приглашавших ее на свидания (настроение так же необъяснимо улучшалось от слов, что почти всех ухажеров Юзуха отшивала).

Но окончательно его сопротивление было разбито той Рождественской ночью в церкви. Рассыпался в прах его собственный рукотворный тюремный забор, возведенный вокруг тех запрещенных мыслей, в которых жили восхищение и влечение к ней. Все запреты, которые Мицуя создал сам для себя, рухнули той ночью. Когда она прислонилась к нему, будто к единственной опоре, избитая, но не побежденная. Когда он узнал всю правду об их семье и роли Юзухи в ней, такой хрупкой, и такой сильной, без единой жалобы несшей на себе тяжесть, которая была бы не по плечу и многим мужчинам.

Тогда, обнимая ее подрагивающие плечи, Такаши позволил себе признать, что она значила для него намного больше, чем должна была бы значить всего лишь сестра лучшего друга. Той же ночью, лежа в своей кровати и мучаясь от боли в разбитой голове и избитом теле, Мицуя впервые честно признал перед самим собой, что Юзуха нравится ему. Слишком сильно нравится. Всегда слишком сильно нравилась, с того самого первого дня. Признал, что ни с одной девушкой не задерживался достаточно надолго, чтобы считать это отношениями, по одной лишь простой причине — они не были Юзухой Шиба. Те редкие девушки, с которыми он позволял себе зайти дальше поцелуев, хотели и ожидали именно этого: приятно проведенной вместе ночи без уязвленных чувств, ожиданий и последствий. Тех же, кто хотел от него большего, Такаши мягко отдалял от себя, не желая ранить девичьи чувства. Но что теперь ему самому делать с этим осознанием? Он отнюдь не был дураком и прекрасно видел, что Юзухе совершенно точно не до любовных признаний.

Перемену в девушке Такаши заметил даже раньше этого памятного Рождества. Она стала тише, молчаливее. Что-то погасло в ее глазах, она стала вздрагивать от громких звуков и случайных прикосновений. Его беспокоило это. В те несколько раз, когда Такаши попытался выяснить причину такого поведения у Хаккая, тот лишь отмалчивался, менялся в лице и неловко пытался перевести разговор на что-то другое. Что-то случилось с ней, это было совершенно точно, но Такаши к его большому сожалению был не тем человеком, с кем Юзуха могла бы хотеть поделиться. Он был всего лишь другом ее младшего брата.

Поэтому, он ждал, понимая, что сейчас не время заводить разговор о чувствах. Юзухе уж точно было не до этого, тем более в свете последних событий в церкви. Такаши готов был ждать ее, потому что растущее в нем чувство только крепло с каждым днем. Другое дело, захочет ли она принять его чувства. Ответ на этот незаданный вопрос он неожиданно получил на новогоднем фестивале, где случайно услышал ее внезапное признание о чувствах к Такемичи, будто гром среди ясного неба, и следом заявление, что сам Такаши для нее как брат. До этого дня жившая в нем надежда на взаимность лопнула, как воздушный шар — с треском, оставив после себя пустоту и цветные лоскутки несбывшихся ожиданий. Вот и отпала сама собой необходимость думать, как быть с этой влюбленностью: да никак. Было ли ему больно от услышанного? Еще как. Куда больнее, чем когда Инуи едва не размозжил ему голову ломом в церкви. Но Такаши принял это, как данность. Он не собирался навязывать ей свои чувства. В конце концов, самым главным для него было то, чтобы пережившая так много страданий девушка просто была счастлива.

И вот так Мицуя жил в этом пузыре тщательно скрываемой ото всех меланхолии, вплоть до вчерашнего вечера.

«Знаешь, Такемичи ведь вовсе мне не нравится на самом деле.»

Такаши едва не упал, услышав эти слова, да еще и в ситуации, когда совсем не ждал их. И они перевернули все у него внутри, сломали покорное принятие, с которым он признал безответность своих чувств. Юзуха зачем-то сказала это, когда он ни о чем ее не спрашивал. Значит, она хотела, чтобы он знал об этом. Ведь так? Значит, возможно, может быть, шанс у него все-таки был, и Такаши собирался за него бороться.

Но потом был ее рассказ о пережитой ночи в логове Кровавой Зари, и радостное удивление внутри него грубо вытеснили темнота, бессильная ярость и жажда убийства. Такаши не был жестоким от природы человеком, но жестокость отнюдь не была ему чужда. Он хорошо умел ею пользоваться. И от одной мысли о выродке, надругавшемся над девушкой, которая была для него бесценна, Такаши хотел разорвать его голыми руками. Бить его омерзительную рожу, пока не сползет кровавыми ошметками кожа — с лица Мацумото, и с его собственных кулаков. Одно воспоминание о мельком увиденном фото заставляло его жаждать крови. Если бы он знал об этом той ночью в церкви, очень могло случиться так, что Тайджу и впрямь не ушел бы оттуда живым. Мицуя сжег проклятую фотку, но не мог выжечь из своей крови ярость, от которой заходились в скрежете зубы. Хотел найти всех и каждого причастного к пережитому ею унижению и отомстить за нее, но…

Сама Юзуха хотела только одного: забыть произошедшее с ней и двигаться дальше. И Мицуя хотел помочь ей в этом. Юзуха хотела забыть, только вот Кровавая Заря, похоже, не собиралась так просто забывать о ней. Послание на двери было недвусмысленным тому подтверждением. И Такаши был намерен сделать все возможное и невозможное, чтобы добраться до них и сделать так, чтобы никто из этих выродков и пальцем больше не посмел коснуться девушки.

Ему нужно было многое переварить и обдумать, но для этого еще будет время.

Зевая, Такаши выпутался из-под теплого пледа и нашарил лежащий рядом на кофейном столике телефон. Было уже восемь утра — значит, скоро вернется с работы мать. На экране мигали два новых сообщения. Оба от Юзухи. Глаза Мицуи удивленно расширились, он все смотрел и смотрел, затаив дыхание, на эти мигающие на экране значки. Тихо выдохнув, он открыл первую смс, где она писала, что ушла домой в районе пяти утра. Но следующее сообщение заставило вновь прерваться его дыхание. Мицуя выпрямился на диване, снова и снова перечитывая короткий вопрос, чтобы точно убедиться, что понял его правильно. Юзуха спрашивала, свободен ли он этим вечером и не хочет ли прогуляться. Такаши прикусил пластырь на указательном пальце, по привычке стараясь заглушить растягивающую губы улыбку. Мог ли он надеяться, что вчера ему не показалось, и между ними действительно проскользнуло что-то новое, неназванное, яркое и теплое. Что эта искра заинтересованности, которую он с такой опаской и надеждой разглядел вчера в ее глазах, была там на самом деле.

Такаши мигом отправил ответ с согласием, отложил телефон и взволнованно взъерошил короткие волосы. Юзуха действительно хотела его увидеть, она сама написала об этом. Такаши откинулся на спинку дивана, запрокидывая назад голову, во весь рот улыбался в потолок и ему было плевать, насколько глупо он при этом выглядел. Он собирался воспользоваться предоставившимся ему шансом. И плевать на опасную территорию.

В чрезвычайно приподнятом настроении Такаши принял душ, затем растолкал девочек. Готовя им завтрак, еще несколько раз проверил телефон, надеясь на ответное сообщение. Но телефон молчал. Слегка переживая, что ведет себя слишком навязчиво, Мицуя все же набрал ее номер. Просто хотелось услышать ее голос, услышать подтверждение, что она не передумала, и действительно хочет встретиться вечером. Гудки закончились предложением от автоответчика оставить сообщение в голосовой почте. Такаши сбросил вызов. Что, если Юзуха и вправду передумала? Может, она специально не взяла трубку?

Приподнятое настроение понемногу стало сбавлять обороты. Без конца поглядывая на молчащий телефон, со все нарастающим внутри напряжением, Такаши накормил сестер и отправил их смотреть телевизор (был выходной день и в школу никому не было нужно). Зудящее предчувствие чего-то плохого осело тяжестью у основания его шеи. Почему же она не отвечает? Недолго думая, Мицуя принял спонтанное решение. Он просто возьмет и сходит к ним, привычно сделав Хаккая предлогом для визита, чтобы не выглядеть назойливым воздыхателем (впрочем, Такаши не отказался бы и впрямь расспросить друга о свидании и полюбоваться его пунцовыми ушами и смущенным заиканием). Тогда заодно он сможет узнать, как себя чувствует Юзуха и между делом уточнить, куда она хочет пойти вечером.

Натянув вчерашнюю кирпичную толстовку и повесив на шею наушники, Такаши велел сестрам дожидаться маму и вышел из дома. Шагая по улице, он машинально запустил плеер, и наушники на его шее неразборчиво зашумели песнями западной рок-группы, но он даже не слышал этих звуков, погруженный в свои мысли. Хмурясь, Такаши еще раз проверил телефон — новых сообщений по-прежнему не было. Его не покидало ощущение, что что-то случилось и от этого внутри все сжималось.

Мицуя как раз со вздохом убирал телефон в карман толстовки, когда носок его кроссовка столкнулся с каким-то предметом на земле. Рассеянно опустив взгляд, Такаши мигом остановился и похолодел. Прямо под его ногами лежал на тротуаре черный телефон Юзухи с брелком в виде игрушечной Сейлор Мун. Такаши поднял его, хмуро осмотрел. Плохое предчувствие усилилось, зашумело ударами крови в ушах. Стараясь не давать мыслям гнаться в направлении подступающей к нему легкой паники, Мицуя спрятал ее телефон в карман, и уже бегом припустил к их дому.

Юзуха могла просто выронить телефон. Верно? Не верно. Она всегда ответственно относилась к своим вещам и телефон уж точно не потеряла бы просто посреди улицы. Отрезвленный от своих утренних фантазий поселившейся в нем тревогой, теперь Мицуя думал обо всем, что произошло вчера вечером. Только уже не о своих глупых романтических метаниях, а о куда более серьезных проблемах. Следивший за ней незнакомец, похабное фото, беспардонно пришпиленное ножом к их двери, эмблема Кровавой Зари, рассказ Юзухи о пережитом насилии — все это вертелось сейчас безумным водоворотом в голове Такаши, складываясь в пугающий паззл и заставляя его ноги двигаться еще быстрее.

Через несколько минут запыхавшийся Мицуя уже стучал в дверь их дома. Для начала нужно было проверить, что Юзухи действительно нет дома. И после этого, после…

Хаккай распахнул дверь почти сразу же и Такаши чудом успел остановить кулак, едва не столкнувшийся с его лбом.

- Ну наконец-то, а то я уже… - Хаккай оборвал себя на полуслове и облегчение в его лице тут же сменилось удивлением и, наверное впервые, разочарованием при виде друга. - Таканчик?

- Юзуха пришла домой? - без лишних предисловий выдохнул Мицуя, стараясь выровнять дыхание.

- Нет. - брови Хаккая сошлись на переносице, лицо приняло встревоженное, почти испуганное выражение. От одного этого короткого слова сердце Мицуи ухнуло куда-то вниз. Хоть он и ожидал такого ответа, все равно где-то глубоко внутри теплилась робкая надежда, что Юзуха будет дома и все это окажется лишь его разыгравшимся воображением. - Ее не было всю… погоди, в смысле, «пришла домой»? Она что, была с тобой?

- Да, но она ушла домой около пяти утра, пока я спал.

В других обстоятельствах Хаккай точно не преминул бы насесть на него с целым вагоном неудобных вопросов о том, почему это его сестра провела всю ночь в его доме. Но обстоятельства не были другими.

- Она не возвращалась. - слегка подрагивающим голосом проговорил Хаккай, глядя на Такаши широко распахнутыми испуганными глазами.

- Я так и подумал, но решил убедиться. - Мицуя вынул из кармана ее телефон, показал другу. - Нашел его сейчас на тротуаре.

- Черт. - Хаккай крепко стиснул зубы, зажал ладонями глаза, будто хотел отгородиться от происходящего. - Таканчик, но что же…

- У меня есть предположение. - мрачно произнес Такаши, вновь убирая в карман телефон Юзухи. - Вчера вечером на вашей двери было оставлено послание. От Кровавой Зари. - с каждым новым произнесенным им словом, лицо Хаккая становилось все бледнее. - Фотография. С той ночи.

Они молча смотрели друг на друга. Одинаково нахмуренные брови, одинаково мрачные лица.

- Ты знаешь? - хмуро спросил Хаккай.

Такаши медленно кивнул.

- Юзуха рассказала мне вчера.

Хаккай закрыл глаза. Медленно-медленно сделал глубокий вдох через нос, задержал дыхание, выдохнулртом.

- Это точно их рук дело. Они ее забрали. - голос Хаккая звучал низко и зловеще, все его до предела напрягшееся тело начало подрагивать, от страха или ярости, Такаши не знал. Возможно, от всего вместе. - Что же делать, Таканчик? Я… Нужно сказать Майки.

- Нет, - тут же отрезал Мицуя и Хаккай удивленно уставился на него. При виде взволнованного, на грани паники, друга, Такаши овладели знакомые хладнокровие и спокойствие, которые он всегда чувствовал накануне битвы. - Майки и Тосву пока что впутывать не будем. Иначе придется рассказывать все детали, а для Юзухи будет плохим одолжением, если мы растреплем на всю Тосву о том, через что ее заставили пройти.

Хаккай в отчаянии закусил губы, так сильно, что побелел пересекающий их шрам.

- Но что же тогда? - спросил он потерянным голосом.

- Я пойду к Ариме. - решительно ответил Такаши, игнорируя изумленный взгляд Хаккая. - И узнаю, что задумали выродок Мацумото и Кровавая Заря. И когда узнаю, заберу у них Юзуху.

- Я пойду с тобой. - тут же выпалил Хаккай.

- Нет, - покачал головой Такаши. - Мне нужно, чтобы ты остался здесь. Я буду держать тебя в курсе, но если до вечера я не вернусь и со мной пропадет связь, тогда ты пойдешь к Майки и Дракену. Скажешь им, что это я зарубился с Кровавой Зарей и они загребли Юзуху из-за меня. Придумаешь что-нибудь. Только это будет крайней мерой, понял? Я совсем не уверен, что Тосва имеет шансы против них, даже с Майки.

На лице Хаккая отражалась отчаянная внутренняя борьба. Мицуя понимал, что ему невыносимо будет сидеть сложа руки. Но в конце концов Хаккай тяжело сглотнул, закрыл глаза и слабо кивнул.

- Хорошо, - побежденно прошептал он.

Такаши обнадеживающе хлопнул его по плечу и развернулся.

- Не ссы, Хаккай, - уверенно бросил он через плечо, уже на ходу. - Я верну ее.

***

Арима был настоящей легендой среди токийских банд. Никто точно не знал, это его имя или фамилия, он был для всех просто Аримой. Его называли Всевидящим. Пафосное прозвище прочно приклеялось к нему, точно соответствуя его репутации.

Если нужно было достать инфу, о ком и о чем угодно — все пути вели к Ариме. Он знал все и про всех. Его источники были окутаны тайной. Осведомленность Аримы о делах всех токийских группировок была поистине пугающей. Такаши даже не удивился бы, узнай он, что Арима в курсе про совершенно дурацкую привязанность Майки к старому детскому полотенцу, без которого «Непобедимый» не мог заснуть по ночам. Арима был словно паук, распустивший сети своей паутины по всему городу, ловя в нее самую дорогую валюту — информацию. И продавал он ее дорого. Очень дорого. Поэтому Мицуя надеялся, что его откровенно дурацкий план сработает.

Такаши не знал, где искать его, но знал, через кого можно передать послание. Он был уверен, что его сообщение будет получено, поэтому в одиннадцать утра уже ждал Ариму на старой заброшенной набережной, прислонившись к сидению своего «Импульса».

- Я не люблю, когда меня выдергивают из постели в такую рань, знаешь ли. - недовольно проворчал за спиной Такаши взявшийся из ниоткуда замогильный голос.

Мицуя обернулся, неприязненно оглядывая стоящего перед ним парня неопределенного возраста, в застиранных джинсах и растянутом худи, с немытыми черными волосами, закрывающими его лицо, и глубокими синяками под матовыми темными глазами. Его зрачки всегда были так сильно расширены, что Такаши никогда не мог понять, какого на самом деле цвета его глаза и не сомневался, что тот, не слезая, сидит на какой-то паленой наркоте.

- Мне нужна информация. - без обиняков объявил Такаши.

- Рад за тебя. Что мне с того? - сонно отозвался Арима, засовывая тощие руки глубоко в карманы заношенных джинсов.

- Забуду про твой долг. - просто ответил Мицуя.

Матовые черные зрачки тут же алчно блеснули заинтересованностью.

Арима был тем еще клиническим психопатом. Полгода назад на этой самой набережной Такаши выловил из воды полумертвого парня. Тот был так накачан наркотиками, что и без того уже стоял одной ногой в могиле. Видимо, в этом состоянии он свалился в воду и точно утонул бы, не окажись там Мицуя, который прыгнул за ним в реку, вытащил на берег и откачал. Преисполненный благоговейной благодарности, Арима торжественно объявил оторопевшему Мицуе, что с этих пор остается перед ним в пожизненном долгу. Он был очень странным парнем, увлекающимся очень странными оккультными практиками, верящим в очень странные вещи и придерживающимся очень странных принципов. И как видно, спасение его жизни в его особом мирке означало, что душа его с этого момента принадлежит его спасителю, то бишь Мицуе. Когда подутихла первая волна экзальтированной благодарности, Арима приуныл, не в восторге от того, что задолжал кому-то свою душу. Мицуе его душа нахрен не сдалась и он старался как можно реже пересекаться с этим спятившим типом, не желая иметь никакого отношения к его сумасшествию.

Однако, псих или нет, наркоман или нет, Арима не даром носил прозвище Всевидящий. И сейчас Такаши был безмерно благодарен за его сумасшедшие мировоззрения, потому что Арима продавал свою информацию очень дорого, и эта держащаяся на честном слове сделка была единственным, что Мицуя мог сейчас предложить ему в обмен на нужные ему сведения.

- Как просто у тебя это звучит. - уперся Арима.

Не хватало только, чтобы этот псих придумал сейчас какое-то особенное правило, из-за которого передача души назад владельцу оказалась бы невозможной без какой-нибудь ереси вроде жертвоприношения голышом в полнолуние или другой хрени в этом роде. Призывая все свое терпение, Такаши произнес со всей уверенностью, на какую был способен:

- Ты говорил, что теперь я владею твоей душой, так? Значит, могу делать с ней все, что пожелаю? - Арима дерганно кивнул, корчась и ежась от его слов. Вот же лунатик… - Так вот, я желаю вернуть ее тебе. В обмен на информацию.

Арима на миг закатил глаза так, что под дергающимися веками были видны только белки. Такаши сцепил зубы, едва сдерживаясь, чтобы не врезать ему. Одним богам известно, что сейчас делают с Юзухой, пока этот спятивший нарик разыгрывает общение с духами.

- По рукам. - неожиданно деловым голосом наконец отозвался Арима. - Что хочешь знать?

Мицуя крепко сжал кулаки в карманах толстовки. Арима должен знать то, что ему нужно. Он просто не мог думать о том, что будет делать, если не получит сейчас ответ на свой вопрос.

- Где база Кровавой Зари?

К его огромному облегчению Арима ответил сразу же, без запинки:

- Заброшенные склады в районе южного порта. Что, решил дать деру из Тосвы и присоединиться к взрослым дядям?

- Завались. Что Кровавой Заре нужно от семьи Шиба?

Арима очень неприятно усмехнулся.

- На Шибе Тайджу висел большой долг перед Кровавой Зарей и Мацумото лично. Он очень сильно проигрался им перед Рождеством и загнал себя в бездонную долговую яму. Но в конце концов он сумел договориться о том, чтобы расплатиться своей маленькой сестренкой. Мацумото она приглянулась, так что он не возражал. - Арима даже меленько хихикнул, услышав скрип зубов Мицуи и, забавляясь, продолжил: - Срок оплаты вышел на прошлой неделе, но Тайджу пропал. Поэтому Мацумото сам взял то, что ему причитается.

- Юзуха не вещь. - прорычал Такаши, сжимая кулаки.

Его потряхивало от ярости. Стоило действительно прикончить подонка Тайджу в церкви. Арима лишь равнодушно пожал плечами, со скучающим видом разглядывая свои обкусанные ногти.

- Хочешь пойти забрать девчонку? Все равно не сможешь. Ты же собрался идти один, я правильно понимаю? Попытаешься забрать ее силой — это будет чистой воды самоубийство.

- Без тебя разберусь. - раздраженно бросил Мицуя, разворачиваясь к своему мотоциклу. - Сделка выполнена, возвращаю твою душонку.

- Хм… - протянул мечтательно Арима, глубоко и с удовольствием вдыхая, будто мог почувствовать запах своей души. Такаши готов был поспорить, что она воняет грязными носками. - Наконец-то чувствую себя целым.

Мицуя лишь покачал головой, не в настроении слушать его бредни. Перекинул ногу через сидение, снял байк с подножки.

- Знаешь, нравишься ты мне, Мицуя Такаши. - вдруг ударил в его спину протяжный голос Аримы. - Все-таки ты мне жизнь спас. Поэтому дам тебе совет. Бесплатно.

- Советы свои себе посоветуй. - пробормотал Такаши, но заводить мотор все же медлил. Что бы он ни думал о нем, но когда Арима готов был расщедриться на бесплатную информацию, его стоило послушать.

- Если хочешь забрать свою девчонку и выжить, то должен понять, что детской лобовой атакой уроешь и себя, и ее. Действовать тут надо умнее. По правилам.

Мицуя мрачно уставился на ухмыляющегося парня. Тот смотрел на него этими матовыми рыбьими глазами, не моргая. Такаши был слишком на взводе, чтобы играть в его игры и разгадывать загадки.

- Говори, что хочешь сказать, или не задерживай меня. - процедил он сквозь зубы.

- Какой неблагодарный. - цокнул языком Арима, по-прежнему ухмыляясь. - Ты же в курсе, что Кровавая Заря промышляет нелегальными боями? Сегодня вечером как раз один такой и будет. А знаешь, какой приз победителю? - Арима выдержал театральную паузу и улыбнулся, показывая желтые зубы. - Принцесса.

- Что?.. - в ужасе переспросил Такаши, чувствуя, как кровь отливает от его лица.

- Что слышал. Мацумото собирается отдать девчонку победителю. Ты что, думал, он хочет оставить ее себе? Нееет, он сам уже получил от нее все, что ему было нужно. Он наградит телочкой победителя.

Мицуя в ярости так крепко сжал челюсти, что едва не раскрошил зубы. У него в глазах потемнело от одной только мысли, что чертов Мацумото задумал отдать Юзуху на растерзание какому-то громиле, победившему в его нелегальных боях. Он сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь вернуть себе хладнокровие.

- И что он сам-то получит с этого?

- Мысли шире, Мицуя. - Арима вынул руку из кармана и ткнул в его сторону указательным пальцем, будто учитель, пытающийся натолкнуть ученика на правильный ответ. - Мацумото не только боец, но и стратег. В его боях участвуют члены почти всех токийских группировок, втайне от своих лидеров. Кровавая Заря регулярно устраивает такие представления, и народ участвует, если им нравится приз. А сегодняшний приз им очччень нравится, можешь мне поверить. Так что давай-ка посмотрим, что получается. Довольный победитель возвращается в свою банду, вдохновленный призом от щедрого Мацумото. И разве плохо, если в благодарность время от времени наш победитель будет передавать своему щедрому другу Мацумото какие-нибудь невинные сведения о своей группировке, если тот попросит? А потом еще разок. И еще раз. Мацумото очень хорошо знает, как пользоваться информацией, даже самой невинной. Вот тебе и его резон. Сечешь? Он крупный и дальновидный игрок, против которого «Непобедимый Майки» - всего лишь маленький несмышленый ребенок.

Мицуя ничего не ответил. На этот раз он уже не остановился, заводя мотор и срывая «Импульс» с места. Он понял все, что хотел сказать ему Арима. Все было проще простого. Чтобы вызволить Юзуху, ему нужно играть по правилам и участвовать в сегодняшних боях. И победить.

Да, проще простого.

Заглушенный ревом байка, над старой набережной все еще звучал тихий, дребезжащий смешок Аримы.

Комментарий к Глава 3

Такие дела :)

========== Глава 4 ==========

Комментарий к Глава 4

Не сильна я в описаниях драк, заранее извиняюсь)

Сознание возвращалось неохотно, словно знало, что ничего хорошего пробуждение не принесет. Понемногу Юзуха начинала снова чувствовать свое тело, а вместе с ним и боль — конечно же, боль, наиболее знакомое ей состояние — в своем затылке. Девушка открыла глаза, несколько раз моргнула, пытаясь сфокусировать зрение. Взгляд уперся в незнакомый облупленный потолок. Голова не соображала и пульсирующая боль в затылке совсем не помогала делу. С тихим болезненным шипением Юзуха потянулась отяжелевшей рукой к голове, ощупала затылок, почти уверенная, что обнаружит слипшиеся от крови волосы — но нет, там была только припухшая шишка.

Постепенно голова прояснялась и вместе с возвращением сознания в ее разум хлынули десятки вопросов, один тревожнее другого. Где она находится? Юзуха не узнавала это место. Она лежала на старом дырявом одеяле в холодном темном помещении, заставленном массивными ящиками, с облупленными стенами и замазанными черной краской высокими окнами. Это походило на какой-то забытый склад, но как она тут оказалась?

Воспоминания услужливо вспыхнули в ее памяти, проясняя картину, но не делая ее лучше. Юзуха помнила, как возвращалась домой от Такаши и кто-то ударил ее по голове, оглушив. Очевидно, после этого ее приволокли сюда и оставили в этой сырой заброшенной комнате. Юзуха имела вполне четкие предположения насчет того, кто это мог быть. За ней следили вчера, на двери ее дома оставили угрожающее послание — несложно было догадаться, что это дело рук Кровавой Зари.

Липкий страх тут же пробрался в ее вены, останавливая кровь, сковывая холодом. Зачем она понадобилась Мацумото? Неужели он хотел опять… Юзуха стиснула зубы, отгоняя от себя эту жуткую мысль, повергавшую ее в пучину ужаса. Нет, пока что она не будет думать об этом. Решать проблемы по мере поступления — обычно это помогает. И сейчас ей нужно было прежде всего понять, где она находится и может ли она выбраться отсюда.

Кривясь и шипя от боли, Юзуха медленно села и стала терпеливо ждать, пока тошнотворно завертевшийся вокруг нее мир остановится. Когда пол перестал качаться под ее налитым свинцом телом, девушка мучительно медленно принялась подниматься, сцепив зубы и превозмогая ноющую боль в затылке. Ноги дрожали и разъезжались, будто у новорожденного олененка, но она все же смогла на них удержаться. Держась за стену, прошаркала к единственной двери, без особой надежды подергала ручку. Конечно же, заперто.

Юзуха тяжело привалилась к двери спиной и обвела свою тюрьму хмурым оценивающим взглядом. Можно попытаться разбить окно, чтобы понять, на какой высоте она находится и имеет ли шансы приземлиться с целыми конечностями, если выпрыгнет. Само помещение выглядело удручающе голым, тут не наблюдалось совершенно ничего, что хоть как-то можно было бы использовать в качестве оружия. Похитители знали, что делали.

Что же происходит? Зачем она понадобилась Кровавой Заре? Юзуха закрыла глаза и крепко сцепила зубы, прогоняя страх и предательски подступающие слезы. Они ей не помогут, от слез только сильнее разболится голова. Ей нужно было как можно быстрее прийти в себя и заставить нормально функционировать свое тело. Рефлексы и знание приемов рукопашного боя сейчас были ее единственной защитой.

Какой же она была дурой, понадеявшись, что с исчезновением Тайджу уйдут опасность и страх, под гнетом которых она жила почти всю свою жизнь. Ночь, проведенная в доме Мицуи, его тепло и чувство безопасности, которое он ей внушал, казались сейчас далеким, полузабытым сном. Что же ей делать? Никто не знает, где она. Хаккай поднимет тревогу, только вот где ему искать ее?

С внезапной, очень глупой и неоправданной надеждой, Юзуха ощупала свои карманы. Нет, телефона не было. Она не знала, выронила ли его на улице, когда потеряла сознание, или его забрали уже здесь. Юзуха тяжело вздохнула. Черт. Все было очень плохо.

За дверью послышался звук шагов и Юзуха резко отпрянула от нее, на заплетающихся ногах отошла к противоположной стене. Сердце бухало ударами крови в ушах, делая боль в затылке почти невыносимой. Заскрипели ржавые засовы и с мерзким скрежетом, царапающим барабанные перепонки, тяжелая дверь открылась, пропуская в полутемное помещение двоих мужчин.

Одного из них Юзуха узнала сразу же, тотчас ощутив знакомые тошноту и ужас. Высокий и квадратный, с коротко стриженными черными волосами и острыми, прищуренными темными глазами, Мацумото Косей был таким же устрашающим, как и в ту ужасную ночь. Юзуха безуспешно пыталась сглотнуть сквозь перекрывший горло спазм, проваливаясь в бездну паники и воспоминаний, от которых все ее тело начала бить крупная дрожь.

- О, вижу, наша спящая красавица вернулась в мир живых. - с напускным весельем протянул лидер Кровавой Зари, проходя на середину помещения. Юзуха забилась в угол, не в силах вымолвить ни слова, способная только смотреть на него полными отвращения глазами. - Давно пора.

Мацумото остановился в паре метров от нее, сложив руки на широкой груди и окидывая сжавшуюся у стены девушку холодным оценивающим взглядом. Едва заметно кивнул головой и его спутник, высокий и тощий парень с прыщавым лицом, быстро подошел к ней, вытягивая руки.

Что-то щелкнуло внутри Юзухи, пробуждая от оцепенения ее инстинкт самосохранения. С шипением, словно дикая кошка, она отскочила от него, яростно отбивая протянутые к ней руки. Она умрет прежде, чем позволит им коснуться себя.

- Ну-ну, - скучающим голосом протянул Мацумото, склонив голову. - Не нужно быть такой проблемной. Стой смирно, пока он осмотрит тебя. Или хочешь, чтобы я сам тебя успокоил?

Угроза подействовала на нее. Сама мысль о Мацумото в непосредственной близости от нее внушала ужас и Юзуха застыла, пронзая прыщавого острым предупреждающим взглядом. Осмотрит ее? Что это еще должно значить?

Парень схватил ее за голову и она рефлекторно дернулась от неожиданности, но его руки не были грубыми. Он вертел ее лицо так и эдак, бегло ощупал болезненную припухлость на затылке, затем вдруг вынул из кармана медицинский фонарик-ручку и посветил ей сперва в один глаз, затем в другой. Юзуха запоздало зажмурилась от резанувшего по глазам света.

А прыщавый уже отпустил ее и развернулся к Мацумото.

- Сотрясения мозга нет. - объявил он.

Приятно знать, черт возьми. Мацумото кивнул и знаком велел ему выйти. Юзуха напряглась так сильно, что все ее мускулы будто окаменели. Она физически не могла оставаться с ним наедине в одном помещении. Девушка настороженно следила за каждым его движением, ее взгляд невольно скользнул к оставленной нараспашку двери. Тут же осознав свою оплошность, она поспешно уставилась в пол, но было поздно. Мацумото лишь рассмеялся, заметив ее взгляд.

- Даже не думай об этом, красавица.

Юзуха перевела дыхание, все так же прижимаясь к стене. Пока он не приближался к ней, у нее с горем пополам получалось держать под контролем душившую ее панику.

- Что тебе от меня надо? - просипела Юзуха деревянным от напряжения голосом.

Тонкие губы Мацумото растянулись в хищной ухмылке, обнажая острые зубы.

- Прямо сейчас я хочу, чтобы ты помылась.

Юзуха оторопело уставилась на него. Что он несет?

- Что? - переспросила девушка.

- Что слышала. - Мацумото упер руки в бока и неодобрительно покачал головой, оглядывая ее с головы до пят с таким видом, будто она была подобранной им на улице блохастой дворнягой. - Сейчас я отведу тебя в ванную и ты приведешь себя в порядок. Мне нужно, чтобы ты выглядела презентабельно. Там найдешь одежду, в которую переоденешься.

- Я никуда не пойду. - резко бросила Юзуха.

Она не понимала, что происходит. Что это за больная игра? Мацумото, как видно, уже начинал терять терпение, потому что на сей раз угрожающе шагнул к ней. Юзуха отпрянула от него, но недостаточно быстро. Его рука цепко ухватилась за ее предплечье и в этот момент ее словно прорвало. С яростью пойманного в капкан дикого зверя, она задергалась в его хватке, пинаясь и царапаясь, а из ее рта вырывались первобытные хрипящие звуки. Он не коснется ее, не коснется больше никогда! Пусть лучше убьет, лишь бы не было прикосновения этих рук!

Рассвирепев, Мацумото схватил ее за горло, с силой впечатав в стену так, что она вновь ударилась головой и затылок пронзило новой оглушающей болью. В глазах потемнело и девушка с ужасом почувствовала, как затуманивается ее зрение. Нет, нельзя терять сознание, иначе ей конец!

- Скажи спасибо, сучка, что твое смазливое личико мне нужно нетронутым, иначе я отделал бы тебя так, что ты бы себя в зеркале не узнала. - прошипел Мацумото в ее лицо. - А сейчас перестань быть такой занозой в заднице и шуруй в ванную. Или хочешь, чтобы я сам тебя помыл?

От его слов Юзуху бросило в жар, потом в холод. Она застыла, одеревенела в его хватке, потерянно глядя в его холодные глаза. Слабо кивнула. Что угодно, только бы он больше не касался ее. К тому же, в ванной было больше шансов найти хоть что-то, что она смогла бы использовать как оружие.

- Зачем все это? - прошептала она в пустоту безжизненным голосом, не надеясь на ответ.

Однако, Мацумото неожиданно ответил.

- Потому что ты — сегодняшний приз. И мне нужно, чтобы мой приз выглядел привлекательно. На кону моя репутация, как-никак.

- Какой еще приз? - с недоумением спросила Юзуха, осмелев. Она думала, что Мацумото похитил ее для себя, но сейчас она перестала вообще что-либо понимать. Голова болела все сильнее.

- На сегодняшних боях, конечно же. - почти дружелюбно ответил лидер Кровавой Зари, отпуская ее горло, и издевательски потрепав ее по волосам. - Ты будешь наградой победителю.

К горлу из ниоткуда резко подступила тошнота и Юзуха была уверена, что ее вывернет наизнанку, если она только рискнет открыть рот. Наградой? Победителю боев? Она помотала головой. Отказывалась это понимать. Мацумото выкрал ее, чтобы сделать из нее приз для победителя его нелегальных боев? Это просто не укладывалось в ее голове. Он собирается отдать ее кому-то, словно кусок мяса, и Юзуха прекрасно понимала, с какой целью. Дрожь омерзения пробежала по ее телу с головы до пят.

- Это безумие. - прохрипела она, помотав головой, будто отрицая услышанное. - Да кому я нужна?

- Ошибаешься, крошка. - весело возразил ее мучитель, прищелкнув языком. - Я провел очень хорошую рекламную кампанию в твою честь. - он порылся в заднем кармане штанов и вынул оттуда фотографию. Юзухе хватило одного взгляда, чтобы понять, что на ней. Она закрыла глаза, не в силах смотреть, мучимая жгучим стыдом. А Мацумото грубо щелкнул пальцем по ее лбу, вынуждая открыть глаза, и издевательски помахал мерзкой фотографией перед ее лицом. - Так что поверь мне, ты очень желанный приз, детка. К тому же, я ведь лично проверил твое качество, мм?

- Почему именно я? - Юзуха смотрела на него с ненавистью, сцепив зубы, до боли сжав кулаки. Она собрала все свои силы, чтобы проигнорировать его последнее похабное замечание.

- Ты что-то слишком разговорилась, тратишь много времени. Но так и быть, скажу тебе, в конце концов, у нас с тобой ведь есть своя история, ага? - он облизнулся, недвусмысленно гуляя взглядом по ее телу, и Юзуха вдруг почувствовала себя невыносимо грязной. - Можешь быть благодарна за это своему слинявшему братцу. Тайджу продал тебя мне, чтобы перекрыть свой долг. - и добавил с притворным сочувствием: - Он тебе не сказал?

Юзуха думала, что невозможно испытать больший позор, но оказалась неправа. Стыд, ненависть, и дурацкое, детское чувство обиды заполнили все ее существо. Но она не будет плакать. Слезы ей не помогут, никогда не помогали. Юзуха не питала иллюзий по поводу чувств, которые испытывает Тайджу к ним с Хаккаем. Но это последнее циничное доказательство его ненависти к младшей сестре почему-то укололо ее неожиданно сильно. Чем она заслужила эту ненависть от человека, которому полагалось быть тем, кто оберегал бы и защищал ее? Как Мицуя оберегал и защищал своих младших сестер. Мысль о нем внезапно добавила ей сил, и она смогла удержаться на подкашивающихся ногах.

Похолодевший, почти режущий голос Мацумото вернул девушку к неутешительной реальности.

- А теперь пошла в ванную, живо. Повторять не буду.

Юзуха сделала, как он велел. Он не касался ее, когда она без пререканий выполняла его приказы. Возле двери ванной уже стоял один из его людей, здоровенный детина, который, судя по всему, будет сторожить ее. Когда за ней закрылась дверь наспех оборудованной ванной, девушка с силой выдохнула, обхватила себя руками и прижалась горящим лбом к прохладной двери. Дело было очень плохо. Юзуха с силой потерла лицо руками, делая прерывистые, сдавленные вдохи. Знакомая пропасть звала ее, грозя своими бездонными недрами. Но она не упадет. Эта голодная бездна ее не получит.

Решительно встряхнув головой и игнорируя вспыхнувшую в ней боль, Юзуха внимательно осмотрела ванную. Здесь была только наспех собранная душевая кабина, грязный умывальник с висящим над ним замызганным зеркалом и стоящий рядом немытый унитаз с опущенной крышкой, на которой лежал ворох предназначенной ей одежды. Юзуха и не думала мыться, но сейчас вдруг поняла, что сделает это. После всего услышанного, она чувствовала себя невыносимо грязной, словно мерзкие нечистоты въелись в самую ее душу. Лихорадочно сорвав с себя одежду, Юзуха забралась в душевую кабину и выкрутила на полную кран. Горячие струи ударили ее кожу, принося облегчение, давая возможность дышать.

Горячая вода очень быстро закончилась, но этого хватило, чтобы Юзуха смогла почувствовать себя лучше. Она вытерлась висящим тут же чистым (как она надеялась) полотенцем. Да, она попала в предельно тяжелую ситуацию, но она найдет из нее выход. Страх и паника ей не помогут, как и упрямство. Главное, что Мацумото не собирался оставлять ее у себя. Юзуха собиралась дождаться финала боев и уйти с победителем. Какими бы ни были его планы на нее, прежде они все равно должны будут покинуть это место. А это значит, что у нее появятся шансы на побег. Она будет следить за ситуацией и воспользуется любой, даже самой ничтожной возможностью.

Юзуха вперилась тяжелым взглядом в свое хмурое отражение. На лице ее зеркального двойника застыло угрюмое, решительное выражение. Отвернувшись, Юзуха подошла к унитазу и проинспектировала предназначенный ей наряд. Презрительно фыркнула. Это была синяя школьная форма, почти такая же, как ее настоящая, только «усовершенствованная». Скрипя зубами, морщась от отвращения, девушка напялила на себя это непотребство и с кислой миной оглядела свое отражение. Синяя блуза с матроской была обрезана так, что заканчивалась точно под грудью, открывая ее живот, юбка тоже была укорочена, едва прикрывая ее зад, и весь этот маскарад дополняли белые чулки до середины бедра. Она выглядела, как развратная школьница из дешевой порнушки. Отвратительно.

Мрачно разглядывая свое отражение, Юзуха вдруг обратила внимание на нижний угол зеркала, перечеркнутый трещиной. Она приблизилась, внимательно вглядываясь туда. Ее глаза блеснули, расширяясь. А вот это уже совсем неплохо. Очень осторожно Юзуха ухватилась обеими руками за уголок зеркала, медленно и аккуратно расшатывая его. Трещина становилась все шире. Она закусила губу, чувствуя, как от усилия начала собираться испарина у нее на висках. Еще чуть-чуть… есть! Уголок зеркала оторвался, отколовшись точно по трещине, и теперь она держала в руках острый с одной стороны осколок. Юзуха обмотала его салфеткой и осторожно запихнула в раструб ботинка, очень надеясь, что не прорежет себе ногу и на этом закончатся все ее старания.

В дверь забарабанили. Видимо, она уже превысила позволенный ей лимит пребывания в ванной. Сделав глубокий вздох, Юзуха сосчитала до десяти и распахнула дверь. Что-то в ее угрюмом охраннике в этот раз показалось ей смутно знакомым. Уж не он ли «вел» ее вчера от самого кафе? Не он ли оставил пульсирующую болью шишку на ее затылке? Она холодно встретила его одобрительный взгляд, скользнувший по ее скудно прикрытой одеждой фигуре, но он не сказал ни слова, поэтому она тоже промолчала. Грубо толкнув ее в спину, парень задал направление в сторону той же комнаты, где она очнулась ранее. Исходя из внешнего вида этого здания, Юзуха сделала вывод, что это какой-то склад, скорее всего заброшенный, который Кровавая Заря переоборудовала под свою базу. Девушка понятия не имела, в какой части города он может находиться. Принялась вспоминать имеющиеся в городе промышленные зоны, но быстро оставила это занятие. Таких мест было слишком много. Она могла быть где угодно.

Юзуха не представляла, который сейчас час. Наверняка уже середина дня. Хаккай точно уже бьет тревогу, испуганный ее исчезновением. Сердце сжалось от тоски за него и собственного бессилия. Скорее всего, он сразу же побежит к Мицуе. Мысль о Такаши немного разогнала сковавший ее изнутри холод. Он всегда отличался острым умом и сообразительностью, и Юзуха была уверена, что Мицуя быстро сложит вместе вчерашние события и догадается, кто стоит за ее исчезновением. Но как ему узнать, где искать ее? Кровавая Заря держала свою базу в строжайшем секрете. Той ночью шестерки Мацумото привели ее в одно из его многочисленных укрытий, и Юзуха точно знала, что сейчас они находятся не там. Она надеялась, что Такаши все же будет искать ее. Но даже если и нет, она сама больше не даст превратить себя в жертву. Юзуха собиралась сражаться до самого конца, каким бы он ни был.

В своей «камере» она провела, по ее ощущениям, несколько часов, меряя нервными шагами полутемное помещение, строя планы возможного побега, обдумывая варианты своих действий. Юзуха даже не вздрогнула от скрипа двери, когда за ней снова пришел все тот же хмурый громила, что караулил ее возле ванной. Она ждала этого, и была готова действовать.

Они прошли по извилистым захламленным коридорам и в какой-то момент Юзуха начала различать доносящийся издалека гул толпы. Каким же огромным было это место. Шум становился все ближе, какофония мужских голосов и выкриков все громче. Юзуха застыла на пороге огромного крытого помещения, похожего на ангар. Ее встречал там Мацумото, одетый в алую униформу Кровавой Зари. Он издевательски галантным жестом руки предложил ей проследовать мимо него, по огороженному перилами навесному переходу, ведущему на помост, возвышающийся над полом ангара.

Внизу бурлила толпа из сотен парней, пестрящая униформами самых разных группировок. В помещении стоял спертый, душный запах мужских тел и пота, а ведь бои еще даже не начались. Мужская толпа внизу разразилась громогласными одобрительными воплями и присвистываниями, когда Юзуха оказалась на виду. Рука Мацумото игриво прошлась по ее волосам, собирая их в кулаке. Он дернул, не настолько сильно, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы заставить девушку сделать невольный шаг назад, следуя за рывком. Мацумото похлопал ее по плечу, приказывая двигаться, и сам шел следом за ней, не выпуская из руки ее волосы, словно она была собачонкой на поводке.

Юзуха до боли сжала зубы, глядя прямо перед собой. Приказала себе не слушать вульгарные выкрики и присвистывания беснующейся внизу толпы. Она сама себе напоминала приговоренную к смерти, восходящую на эшафот. Или шлюху, идущую к позорному столбу.

На помосте Мацумото выпустил ее волосы и вальяжно развалился на обустроенном там для него троне. Юзуха в нерешительности остановилась, не зная, куда себя девать. Лидер Кровавой Зари тут же сам ответил на ее непроизнесенный вопрос, махнув рукой в направлении края помоста.

- Шуруй туда и опускайся на колени. Я хочу, чтобы бойцы видели тебя и то, какая ты у нас послушная девочка. Вперед.

Проглотив просящиеся на язык оскорбления, Юзуха подошла к краю помоста и медленно присела там на колени. Осколок зеркала успокаивающе шевельнулся в ботинке, напоминая ей, что она не безоружна. Надо было только потерпеть еще немного, выждать момент, когда она сможет им воспользоваться.

Бои начинались. Толпа образовала подобие арены внизу, расступившись в широкий круг. Один за другим в него выходили парни разных возрастов. Один из них победит сегодня и получит ее. А она в свою очередь получит шанс на побег. Юзуха была настроена решительно.

Сохраняя на лице маску равнодушия и отстраненности, Юзуха рассматривала собравшихся внизу бойцов. Их было девять, среди них четверо — из банды Черного Дракона. Тоже были здесь из-за нее, позарившись на сестру своего бывшего вожака? По ее спине пробежала дрожь отвращения и презрения. Все, как на подбор, были здоровенными и накачанными, с жестокими грубыми лицами. Юзуха усилием воли задавила растущие в ней сомнения. Сможет ли она справиться с кем-то, подобным им? Хватит ли сил? Должно хватить, у нее не было иного выбора. Тем более, победитель ведь будет уже и так ослаблен боями. Должно получиться.

- Хмм… - задумчиво протянул за ее спиной тихий, наполненный опасностью, голос Мацумото. - А вот это уже интересно.

О чем это он? Юзуха рискнула бросить на него осторожный взгляд через плечо. Его прищуренные глаза неотрывно смотрели на арену, на лице задумчиво-настороженное выражение. Юзуха перевела взгляд назад на арену, пытаясь сообразить, что же привлекло внимание Мацумото, и вдруг поняла, что участников в какой-то момент стало на одного больше. Еще один, десятый боец, встал в ряд выстроившихся на арене мужчин. Он был значительно моложе и выглядел даже несколько хрупко на фоне толпящихся рядом с ним качков, стройный, невозмутимый, будто не он собирался через минуту драться не на жизнь, а на смерть с этими громилами. Его черная форма с золотой вышивкой выделялась строгостью на фоне разношерстных униформ соперников. Он поднял серьезный взгляд и через миг встретился им с глазами Юзухи.

Дыхание вышибло из ее легких. Юзуха растеряла все крохи с таким трудом собранного самообладания. Нет! Что он делал здесь, среди них, ведь они все такие огромные! Она мечтала о его появлении, но только не так… Шокированная, испуганная, Юзуха без кровинки в лице смотрела в посуровевшие лавандовые глаза Мицуи Такаши.

А через минуту ведущий объявил начало первого поединка и на арене разразился хаос.

***

Влетевший в его лицо кулак разбил скулу, которая еще побаливала от вчерашнего удара острой коленкой Юзухи. Но тень той боли лишь сильнее напомнила Такаши, почему он здесь и зачем делает это. От следующего удара он увернулся и впечатал собственный кулак в висок противника, заставляя его отступить на пару шагов. Мицуя воспользовался этой короткой паузой, чтобы перевести дух.

Он вышел на бой под четвертым номером. Его противник до этого успел одержать победу над двумя парнями, и уже был несколько уставшим, поэтому Мицуя без особых усилий вырубил его на пятой минуте боя. Следующие поединки уже не были такими простыми.

Проникнуть на эти бои не составило никакого труда. От Мицуи только и потребовалось, что сказать громиле у входа, что он хочет участвовать, и его без лишних вопросов пропустили внутрь. Территория заброшенного склада была огромной, повсюду стояли часовые Кровавой Зари и Такаши нехотя признал правоту Аримы: он не смог бы проникнуть сюда скрытно, и тем более не смог бы прорваться с боем в одиночку. Участие в поединках действительно было единственным вариантом, дававшим хоть какие-то шансы на достижение его цели. Оставалось только завалить всех противников. Раз плюнуть.

Такаши и так весь горел от ярости при одной мысли о том, что Мацумото мог сделать с Юзухой за это время. И когда он увидел всех участников сегодняшних боев, его гнев только усилился. Каждый из этих выродков участвовал сегодня в этих поединках, движимый похотью, потому что хотел заполучить в свои лапы девушку, и мизинца которой ни один из них не был достоин. Мицуя готов был харкать кровью, но выиграть этот бой.

А потом он увидел ее. Мацумото властно наматывал на кулак ее густые блестящие волосы, будто имел на это право, будто ему позволено было прикасаться к ней. Кулаки Мицуи сжались до боли от одной мысли о том, что этот сукин сын уже прикасался к ней, так, как сам Мицуя ни за что не решился бы, потому что слишком уважал эту девушку. От одного взгляда на Юзуху его зрение застлала красная пелена жгучей ярости. Девушку вырядили в похабный наряд школьницы, едва прикрывающий ее тело. Такаши видел, как подрагивали ее до предела сжатые кулаки. И потом она стояла на коленях на этом чертовом помосте, с омертвевшим пустым лицом, но ее глаза мятежно горели. Мицуя видел этот пожар в ее янтарном взгляде, говоривший о том, что она не сдалась, что Мацумото не сломил ее. И Такаши собирался драться ради этого бунтарского огня в ее глазах, собирался пустить кровь — свою и чужую — чтобы этот свет в ее взгляде никогда не погас. Юзуха увидела его, переменилась в лице, и Такаши смотрел, как сменялись на нем одно за другим выражения изумления, облегчения, страха. Он не подведет ее. Ни за что.

Бои не были легкими. Только что закончился его третий поединок. Мицуя хмуро сплюнул на землю собравшуюся во рту кровь. На его куртке осталась всего одна пуговица и та висела на соплях, поэтому он просто сорвал ее, оставив полы куртки нараспашку. Голова уже начинала немного гудеть — результат пропущенного прямого удара в лоб. Все противники были старше и крупнее него, но Такаши двигал куда более сильный стимул, чем всеми ними. Он дрался не ради удовлетворения своих пошлых сексуальных фантазий за счет выставленной на всеобщее обозрение девушки. Он дрался за нее, за ее свободу, за ее улыбку — и это делало его сильнее, выносливее и опаснее.

Спустя еще два поединка Мицуя уже понимал, что начинает выдыхаться. Между боями не было перерыва, никакой возможности отдохнуть, а поскольку он победил во всех предыдущих битвах, то новые, свежие соперники, атаковали его почти сразу же после очередной победы. В голове звенело, у него болели ребра с правой стороны (вполне возможно, несколько из них треснули после того, как он пропустил особенно жесткий удар в корпус), правый глаз все видел будто через туман после удара по виску. И тем не менее, он почти сделал это. Оставался всего один противник.

Такаши видел, что Мацумото очень недоволен происходящим. Никто из Тосвы никогда не участвовал в его «мероприятиях». Мицуя с большой неохотой втягивал их имя в эти грязные дела. Если бы это помогло, он пошел бы на бой в обычной цивильной одежде. Но лицо капитана 2-го отряда Тосвы было известно не менее хорошо, чем лицо «непобедимого Майки», самому Мацумото в частности. Так что скрываться не имело смысла. Поэтому Такаши надел свою форму. Ему нечего было стыдиться и он ничем ее не запятнал. Мацумото отлично понимал, что если Такаши одержит победу, то сегодняшние бои пройдут для него впустую. Лидер Кровавой Зари знал репутацию Тосвы, как и знал, что представляет из себя Мицуя Такаши, и это значило, что в результате сегодняшних боев он не получит шпиона в чужой группировке, ради чего все это и было затеяно. Такаши прекрасно понимал, что сегодняшний день вполне может означать, что с этих пор Тосва окажется под нежелательным вниманием со стороны Кровавой Зари и готов был к неминуемому неприятному разговору с Майки. Но даже так, он пошел бы на это снова и снова.

Мицуя нашел взглядом глаза Юзухи. Она смотрела на него, не отрываясь, кулаки сжаты до побеления, губы искусаны в кровь, на бледном лице живут только невероятно огромные взволнованные глаза. Она переживала за него. И непрошеная радость от осознания этого свернулась согревающим теплом у него в груди. Превозмогая боль, Такаши широко ухмыльнулся ей, вложив в эту улыбку всю уверенность и браваду, на какие был способен, чтобы успокоить ее. Он победит, ради нее.

- Кончай облизывать взглядом эту цыпочку. - прогудел за его спиной смутно знакомый гундосый голос. - Шлюшка тебе не достанется, молокосос.

Такаши медленно развернулся к своему последнему противнику, которым оказался последний из участвовавших в этих боях Черных Драконов. Накамура, кажется, так его звали. Мицуя неторопливо растянул разбитые губы в хищной кровавой улыбке, глядя на стоящего перед ним парня потемневшими глазами.

- Я скормлю тебе твои же зубы, урод, и отправлю тебя в коробке твоей бесхозной жалкой банде. - с издевкой ответил Такаши и поманил его пальцем. - Подходи, сученыш.

Накамура с утробным рыком ринулся на него и Мицуя перехватил занесенный им кулак, но пропустил следующий удар, прямо по больным ребрам. Сцепив зубы, он подавил болезненный стон. Пропустил еще три последовательных удара в скулу и в висок, но сблокировал четвертый и на пару мгновений замедлил противника жестким ударом в шею. Но через минуту разъяренный Накамура уже снова наступал. Такаши увернулся от его кулака, в ответ вбивая локоть в его солнечное сплетение, следом со всей силы впечатывая колено в нос противника. Тот самый прием, один из его любимых. Раздался влажный хруст и Накамура глухо замычал, зажимая руками нос, из которого потоками хлестала кровь.

Тяжело дыша, Мицуя отскочил от него, ловя ртом воздух. В голове шумело все сильнее. Нужно было скорее заканчивать этот бой, пока он еще стоял на ногах. Он утер вяло сочащуюся из носа кровь, сплюнул ею же, но металлический привкус все равно остался на языке. Какой-то шум сбоку заставил Мицую развернуться и от увиденного его верхняя губа по-звериному приподнялась над окровавленными зубами, выпуская из горла утробное рычание.

Мацумото на помосте снова ухватил Юзуху за волосы, грубо поднял ее с колен, дернул к себе. Насильно усадил сопротивляющуюся девушку себе на колени, запустил руку ей под куцую школьную блузку, с такой силой сжимая ее грудь, что Юзуха ахнула от боли. Она уцепилась в его руку, отталкивая, но он был слишком сильным и его рука даже не сдвинулась, хоть ее ногти и оставили на его коже кровавые борозды. Девушка лягнула его пяткой в голень, попыталась еще раз, но он перехватил ее ногу, с силой протискивая колено меж ее бедер. Толпа одобрительно заулюлюкала от этогопредставления, а Такаши, не помня себя, устремился к помосту, туннельным зрением видя только этого скота, прикасающегося к ней своими грязными лапами. В своей ярости он не заметил, что взгляд Мацумото остается холодным и расчетливым, прикованным к нему.

- Такаши, сзади! - вдруг закричала Юзуха.

Тон ее голоса подействовал на него, будто ушат ледяной воды. Мицуя резко развернулся, успел увидеть холодный блеск лезвия, но ему не хватило скорости, чтобы полностью уйти от удара — зажатый в руке взбешенного Накамуры, нож полоснул его бок, глубоко раскроив кожу, а следом второй кулак противника с появившимся на пальцах кастетом рассек его бровь. Мицуя хрипло выдохнул, еще не чувствуя боли. Сзади на помосте сдавленно вскрикнула Юзуха, но он не стал оборачиваться. Мацумото использовал грязный прием, справедливо решив, что отвлечет внимание Такаши от его противника, если на его глазах применит силу к Юзухе. Его расчет оказался верным. Холодное оружие не использовалось в этих боях, но Такаши мало удивился тому, что правила здесь были не писаны.

Он зажал рану в боку, отступая назад, не выпуская Накамуру из поля зрения. Кровь текла между пальцами, смачивая пояс его брюк. Повезло, что это было поверхностное рассечение, а не проникающее ранение. На губах Накамуры играла полоумная ухмылка, больше похожая на оскал, его глаза выкатывались из орбит в кровожадном возбуждении. Ошалело гогоча, он сделал несколько пробных выпадов ножом в сторону Мицуи, от которых тот увернулся. Кровь из разбитой брови обильно заливала правый глаз, фокус в котором и так уже был нарушен, и Такаши зло оттер ее свободной рукой.

Бой с использованием холодного оружия диктовал уже совсем другие правила. Не будучи вооружен сам, Мицуя мог только уворачиваться от ударов в ожидании момента, когда противник откроется для его контр-маневра, который должен был быть точным и быстрым. У него был всего один шанс обезоружить соперника. Силы очень быстро покидали его, ноги начинали дрожать.

Такаши снова увернулся от ножа, еще, и еще раз. В глазах начинало рябить, но он не мог позволить себе протереть их, ловя малейшие движения вконец ополоумевшего Накамуры. Тот снова атаковал и Мицуя наконец-то дождался так необходимого ему шанса. Накамура со слишком большой скоростью бросился на него, так что не успел вовремя затормозить, когда Такаши отскочил в сторону и оказался у него за спиной. Мицуя тут же взял в захват его вытянутую руку с ножом, упираясь локтем в плечевой сустав и увлекая его вниз, вынуждая Накамуру присесть с протестующим воплем. Не выдержав давления в плечо, он свалился на живот и Мицуя тут же оседлал его, устраивая его руку в нужном ему положении. Миг — и раздался сухой треск ломающегося запястья, Накамура взвыл, будто зверь, и окровавленный нож со звоном выпал из его пальцев. Такаши быстро поднялся на ноги, отскочил, готовый к новой атаке. Но Накамура больше не вставал; продолжая скулить, он свернулся в позу эмбриона, баюкая сломанное запястье.

Тяжело дыша и почти ничего не видя из-за крови, заливающей правый глаз, Такаши вновь прижал дрожащую руку к ране в боку, обвел напряженным взглядом притихшую толпу. Его глаза вернулись к Юзухе, стоявшей на краю помоста, дрожащей, с заплаканным лицом, на котором виднелись красные следы от ногтей, как видно, ее собственных, когда она в исступлении прижимала руки к щекам. Он смутно различал за ее спиной побагровевшего от злости Мацумото, с сузившимися глазами и перекошенным лицом. Плевать на него.

Не отрывая взгляда от огромных глаз Юзухи, он улыбнулся ей, не обращая внимания на боль в разбитых губах. Медленно, окровавленный кулак Такаши поднялся в воздух, объявляя его победу.

А в следующий миг в его глазах потемнело.

***

Юзуха с ужасом и благоговением смотрела, как истерзанный Такаши падает на колени, роняя только что поднятый кулак на землю, опуская голову. Она хотела броситься к нему, спрыгнуть с чертового помоста даже ценой сломанной шеи. Он победил. Одолел всех и каждого противников, казавшихся непобедимыми. Она едва не умерла от страха, когда Накамура ударил его ножом, но даже раненный, Такаши продолжал держаться на ногах. С искусанными в кровь губами, девушка наблюдала за поединком, бессильная помочь, остановить это.

Но Такаши справился. Он одолел его и вырвал победу. Силы оставили его и сейчас он казался таким уязвимым, один, на коленях на заляпанном кровью полу, окруженный агрессивной толпой. Ей нужно было к нему. Не видя ничего вокруг, Юзуха рванулась к ведущей вниз лестнице, но ее запястье перехватила грубая рука.

- Не так быстро. - прорычал в ее ухо голос Мацумото.

Юзуха дернулась с такой силой, что смогла вырвать у него свою руку, от чего по его лицу на миг скользнуло удивление, и устремила на него взбешенный взгляд.

- Что еще? - прошипела она, сжимая твердый предмет в своей забинтованной руке. Юзуха незаметно вынула его из ботинка, пока сидела на коленях, и засунула под слои бинта на пораненной еще вчера ладони. - Он победил. Разве не я его приз?

- Сучка, уж не думаешь ли ты, что я не понял, что здесь происходит? Этот щенок из Тосвы трахает тебя, да? Это ты подговорила его прийти сюда? - Мацумото схватил ее волосы, дернул так, что от боли у нее на глаза навернулись слезы. - Собрались опозорить меня перед толпой? Не выйдет. Гаденыш не уйдет отсюда живым, мне не нужны такие, как он. А ты останешься у меня, пока я не решу, что делать с тобой дальш…

Его голос прервался так резко, словно у него отнялся язык. Мацумото весь замер, напряженно и неверяще глядя в лицо Юзухи. Ее рука прижимала острый осколок зеркала к сонной артерии у него на шее и в ее пальцах совсем не было дрожи.

- Ты что творишь, сука? - медленно произнес Мацумото, не отрывая от нее взгляда.

А Юзуха, пользуясь тем, что высота помоста скрывала их от глаз толпы внизу, приблизила к нему свое лицо, на котором играла холодная и слегка безумная усмешка.

- Я покупаю свою свободу. - прошипела она ему в лицо, усиливая давление острого стекла на его кожу, пуская кровь. - Сейчас ты уберешь от меня свои руки. Признаешь его победителем. После чего мы оба уйдем отсюда и ты никогда, слышишь меня, никогда больше не приблизишься ко мне. И тогда мне, может быть, хватит сил остановиться сейчас и не выпустить из тебя всю кровь, как из свиньи. Я очень стараюсь сдержаться.

Мацумото смотрел на нее в бессильном бешенстве и Юзуха слышала скрежет его зубов. Она чувствовала себя безумной, совершенно без тормозов. Вид крови, выступившей на его шее, дурманил ее, окутывал темнотой, даря прежде не знакомое ей ощущение силы.

- Ну. - холодно поторопила она.

Мацумото ощерился на нее в зверином оскале. Ее рука с зажатым в ней осколком предупреждающе протянула кровавую полосу дальше по его шее.

- Черт с тобой. - выплюнул Мацумото пропитанные яростью слова и далее громогласно объявил: - Победил капитан второго отряда Тосвы! Он забирает сегодняшнюю награду!

Под его неотрывным взглядом Юзуха молча и очень медленно отняла от его шеи окровавленный зеркальный осколок.

- Сумасшедшая сука. - проскрежетал Мацумото.

Но Юзуха уже не слышала его. Спотыкаясь на неровных ступеньках, она скатилась с помоста и подбежала к все еще сидящему на земле Мицуе, встряхнула его за плечи. С облегчением всхлипнула, когда он поднял голову и попытался сфокусировать на ней затуманенный взгляд.

- Идем, Такаши. - прошептала она, подныривая под его руку, чтобы перекинуть ее через свои плечи и помочь ему подняться.

Он тяжело оперся на нее, но все же устоял на ногах.

- Ты в порядке? - глухо прошептал он.

Юзуха потянула его к выходу, поддерживая за талию. Толпа расступалась перед ними, образуя коридор. Мицую провожали самыми разными взглядами: с уважением, злобой и даже страхом. А он сам смотрел только на нее.

- Теперь в порядке. - Юзуха улыбнулась ему, приложив руку к его груди, чтобы поддержать спереди. - Я с тобой, значит, в порядке.

Они вышли из ангара в темноту опустившегося на город вечера и их тени причудливо переплелись в одну. Юзуха на миг убрала руку с его талии, чтобы выбросить зажатый в ладони предмет.

Свет показавшейся из-за туч луны осветил их удаляющиеся фигуры и серебристым бликом отразился в окровавленном зеркальном осколке, оставшемся лежать на изрытом трещинами асфальте.

Комментарий к Глава 4

Прости, Мицуя, что сделала тебя жертвой своего извращенного фетиша на побитых парней)) Компенсирую тебе это в следующей главе ;) Она, к слову, будет уже последняя, и горяченькая)

========== Глава 5 ==========

Комментарий к Глава 5

Итак, последняя глава, в которой Мицуя получает заслуженную компенсацию за побои - и девушку, Юзуха получает заслуженную компенсацию за пережитые страдания - и парня, а за автором уже с мигалками и наручниками выезжает хорни полис) Глава графичная и горячая, так что читателям, чувствительным к откровенным сценам - читать на свой риск. Автор ни о чем не жалеет)

С каждым новым шагом Такаши все увереннее держался на ногах, и все меньше опирался на Юзуху. Они подошли к его «Импульсу» и парень тяжело присел на сидение стоящего на подножке мотоцикла. Юзуха с тревогой оглядывала его, сжимая руки, так и просившиеся вновь коснуться его.

- Ты уверен, что сможешь ехать в таком состоянии? - обеспокоенно спросила девушка.

Мицуя поднял руку с разбитыми костяшками, устало оттер слабо сочившуюся на губы кровь из носа и криво усмехнулся ей. Его ровные зубы были угрожающе очерчены алым.

- И в худшем виде катался, все норм. - ответил он хриплым, но спокойным голосом. - Только сначала…

Он знаком попросил ее подождать и с тихим болезненным кряхтением нагнулся к седельной сумке, откуда выудил телефон и знакомую белую куртку-бомбер, так похожую на униформу павшей Вальхаллы — почти все ребята из Тосвы теперь нахально носили такие куртки со своим названием после победы, одержанной над вражеской группировкой, а Хаккай так и вообще не вылезал из нее с наступлением холодов. Такаши бережно обернул эту куртку вокруг плечей Юзухи, укутывая ее в белый бомбер, заботливо закрывая от чужих похабных взглядов ее озябшее тело, слишком открытое зимнему холоду в этом вульгарном наряде. Девушка тут же утонула в его просторной куртке и знакомом запахе пряной мяты. Пользуясь этим его движением, Юзуха шагнула к нему, ступая между его расставленных колен и робко цепляясь пальцами за полы его черной свастоновской куртки. Ей хотелось прижаться к нему, обнять, ощутить его тепло, ощутить безопасность, но она не решалась, даже теперь. Такаши дрался ради нее, за нее, но Юзуха все равно не могла избавиться от сомнений, правильно ли она истолковала его действия или же просто видела в них то, что хотела видеть.

Эти сомнения тут же потускнели, когда рука Мицуи рассеянно легла на ее поясницу, машинально подтягивая девушку поближе к нему, пока он набирал номер на своем телефоне. Юзуха расслышала гудки в трубке и после первого же — щелчок и взволнованный голос Хаккая. Она с облегчением вздохнула.

- Я забрал Юзуху. - просто сказал Такаши и его слова пустили приятную дрожь по ее позвоночнику. - Сейчас привезу ее домой.

Хаккай что-то быстро заговорил на том конце, но Юзуха не смогла разобрать его слова. Она наблюдала за выражением лица Мицуи, которое было хмурым и уставшим. От слов Хаккая его брови сошлись к переносице, образуя там легкую морщинку. У нее даже закололо в кончиках пальцев от желания прикоснуться к этой морщинке, разгладить ее. Поэтому Юзуха крепче сжала пальцы на его черной куртке, чтобы не дать им сдвинуться с места.

- Понял. - наконец, сказал в трубку Такаши. - Тогда набери, когда будет чисто. А мы что-нибудь придумаем. - он помолчал, снова слушая Хаккая, покачал головой, будто забыв, что собеседник его не видит. - Не надо, с Майки я потом сам поговорю.

Юзуха смотрела, как Такаши убирает телефон в карман, поднимает на нее уставшие глаза.

- Не можем пока ехать домой. - объяснил он в ответ на ее вопросительный взгляд. - В районе ограбили магазин, там все оцеплено полицией. В таком виде мы не сможем незаметно проскочить, а внимание копов сейчас нам нужно меньше всего.

Юзуха нахмурилась. Но не могли же они торчать всю ночь на улице. Такаши был необходим отдых и нужно было подлечить его раны. Мицуя выпрямился и послал ей ободряющую улыбку, впрочем, тут же зашипев от боли в разбитых губах.

- Значит, снимем номер в мотеле. - объявил он с преувеличенной непринужденностью в голосе.

Юзуха готова была провести ночь хоть под мостом, если он будет с ней. Но теплый отель выглядел несравненно более привлекательно. Мицуя оседлал байк и протянул ей руку, помогая устроиться позади него. Он завел бодро заурчавший движок, а Юзуха осторожно обернула руки вокруг его талии, держась аккуратно, чтобы не потревожить никакую рану или больное место.

- Порядок? - уточнил Такаши через плечо.

Она кивнула и он плавно тронул байк с места, постепенно набирая скорость. Юзуха опустила подбородок на его твердое плечо, следя взглядом за пролетающими мимо домами и витринами. Хотелось зарыться носом в его теплую шею, прижаться губами к коже. Юзуха с удивлением прислушивалась к себе. Совсем недавно любое прикосновение к мужчине вызывало в ней отторжение, но сейчас, этого конкретного парня ей не хотелось выпускать из рук, хотелось бесконечно касаться его. Должно быть, сказывался адреналин от всего пережитого. Или просто это Мицуя Такаши так действовал на нее.

Увидев впереди знакомую вывеску с зеленым крестом, Юзуха приблизила губы к его уху и попросила:

- Останови тут, пожалуйста.

Он удивленно повернул голову в ее сторону, но послушно сбавил скорость, останавливая байк. А когда заметил вывеску, на его лице появилось понимание, и Мицуя согласно кивнул.

Юзуха слезла с мотоцикла и смущенно переступила с ноги на ногу.

- Ты лучше тут подожди, распугаешь всех своим видом. Только это… у меня денег нет, кошелек остался… там.

Такаши с плутоватой ухмылкой вручил ей свой бумажник.

- Ни в чем себе не отказывай. - щедро разрешил он.

Юзуха хмыкнула и закатила глаза, забирая кошелек.

- Очень смешно, умник, учитывая, что я это все буду покупать для тебя.

Мицуя с улыбкой пожал плечами, и Юзуха улыбнулась ему в ответ, покачав головой, после чего зашла в аптеку. Она набрала бинтов и пластырей, пару банок антисептика и обезболивающего, взяла даже набор хирургических игл с нитями, подозревая, что они понадобятся. Расплатившись, вышла из аптеки с пакетом и обеспокоенно глянула на Такаши, устало облокотившегося на байк. При виде нее он тут же выпрямился и убрал с лица гримасу боли. Она нахмурилась. Нашел, когда изображать крепкого парня.

Мицуя снова завел мотоцикл, плавно тронул с места. Осмелев, Юзуха прижалась подбородком к его правому плечу, искоса разглядывая его точеный профиль. Он болезненно щурил правый глаз, над которым все еще кровоточила разбитая бровь. Разглядывая усеявшие его лицо ссадины и синяки, Юзуха невольно обняла его крепче за талию, сильнее прижалась к широкой спине. В ее горле образовался колючий ком, который она никак не могла сглотнуть. Наконец, приложив усилие, она не с первой попытки смогла прошептать в его ухо тихое:

- Спасибо тебе.

Мицуя ничего не ответил. Только на один короткий миг снял руку с руля и накрыл ладонью ее пальцы, напряженно сцепленные вокруг его талии, тихо пожал их. Юзуха глубоко вздохнула, закрывая глаза. А через несколько минут короткой дороги они уже припарковались у входа в небольшой бюджетный отель.

- Денег хоть хватит? - обеспокоенно поинтересовалась Юзуха, идя за ним ко входу.

- Сегодня гуляем, но потом будешь месяц меня кормить. - заявил Мицуя с ухмылкой и девушка весело фыркнула в ответ на это заявление.

Ей было так легко с ним. Как будто одно его присутствие разбило холодный лед страха и напряжения прошедшего дня. У входа Юзуха притормозила парня, предложив ему подождать снаружи, пока она снимет им номер. Вход в жилые номера был со двора и пройти туда можно было незаметно, а вот в фойе отеля на них точно смотрели бы косо — не каждый день на рецепции объявляются избитые семнадцатилетние парни в байкерской униформе, с головы до пят покрытые кровью. Лишнее внимание им было не нужно.

Только оказавшись в тишине и уединении их номера, оба смогли действительно спокойно вздохнуть. Такаши потер лоб, устало хмурясь.

- Идем в ванную, - скомандовала Юзуха.

Прихватив стоящий неподалеку высокий стул, она прошла туда вслед за Такаши, усадила его и принялась сосредоточенно раскладывать аптечные сокровища на тумбочке возле раковины, перед этим дав ему выпить обезболивающее. Встав между его расставленными коленями, Юзуха помогла ему снять испорченную куртку и с ее губ сорвалось тихое сочувственное «тссс» от одного вида его избитого торса. Длинный порез от ножа точно придется зашивать. Кровь текла уже меньше, но рана была слишком глубокой, чтобы оставить, как есть. Выше на ребрах уже наливалась темной синевой проступающая там гематома. Другие синяки и ссадины на его животе и груди выглядели почти безобидно по сравнению с этим. Его торс был измазан кровью, капавшей с лица, и ох черт, его лицо. Правая бровь разбита (здесь тоже явно понадобятся швы), кровь оттуда обильно окрасила его висок, веки и скулу. На скуле тоже сбитые ссадины, как и на носу (но по крайней мере не сломан), под левым глазом уже напухает лиловый синяк, обе губы разбиты, нижняя в двух местах. Самым разумным, конечно, было бы поехать в больницу. Но Юзуха понимала, что Такаши не согласится.

Болезненно кривясь, девушка с сожалением и сочувствием встретила взгляд его уставших лавандовых глаз.

- Мне так жаль, Такаши. - искренне прошептала она.

Мицуя вдруг поднял руку, поднес к ее лицу, замерев там на мгновение, и осторожно заправил ей за ухо прядь медных волос.

- Мне нет. - мягко ответил он, глядя в ее глаза прямо и честно.

У Юзухи перехватило дыхание от его взгляда. Она закусила губу и кивнула, чувствуя, как сердце то ускоряется, то пропускает удары. Девушка смочила в воде маленькое полотенце и принялась аккуратно стирать кровь с его торса, чтобы расчистить доступ к ножевой ране. Его кожа была горячей, натягивалась на твердых мускулах, и она завороженно смотрела, как сокращаются от напряжения рифленые мышцы его пресса, когда ему становилось больно.

Рану в боку Юзуха зашила быстро и умело, ей не впервые приходилось это делать. Она пока что не стала заклеивать ее хирургической повязкой, решив оставить это на потом.

- У тебя очень легкая рука. - заметил Такаши тихим голосом.

- Годы тренировок. - пожала плечами Юзуха и внутренне поморщилась от подтекста этих слов. Но Такаши и так знал, какой была их с Хаккаем жизнь под одной крышей с Тайджу.

Юзуха промыла его сбитые костяшки, бережно вытерла влажной салфеткой кровь, заливавшую его лицо. Пока зашивала бровь, Такаши молча смотрел на нее этими серьезными серебристыми глазами, веки изредка опускались, скользя по щекам длинными ресницами, как будто он был готов вот-вот заснуть. Юзуха заклеила пластырями его ссадины и как раз аккуратно прикасалась пропитанным антисептиком ватным тампоном к рассеченным ранкам на его губах, когда почувствовала прикосновение теплых рук к своей пояснице. Взгляд сразу метнулся к его глазам, ища в них ответ, а Такаши в тот же миг поспешно убрал руку, забирая так нужное ей тепло, и Юзуха едва не застонала от разочарования.

- Извини, сам не знаю, что на меня нашло… - его голос сошел на нет и Мицуя смущенно отвел взгляд. На его переносице и скулах расцвел легкий румянец и Юзуха не могла отвести от него глаз.

Ее губы покалывало от желания прикоснуться к нему. Захочет ли он этого? Примет ли от такой, как она? Юзуха встряхнула головой, ругая себя за сомнения и неуверенность. Он ведь пришел за ней, дрался за нее, проливал кровь за нее. Она хотела отблагодарить его, хотела быть рядом с ним, и пока не сделает этот шаг, не узнает, какой будет его реакция. Так ведь? Ей уже опостылело все время бояться и сомневаться. Так будь, что будет.

Отбросив в раковину окровавленную ватку, Юзуха решительно склонилась к его лицу и мягко, очень аккуратно прикоснулась губами к его рассеченным губам. Такаши тут же замер, часто-часто моргая, перестав дышать. Прошла одна невыносимо долгая секунда, когда его губы оставались неподвижными, а затем вдруг ожили, задвигались под ее, перехватывая инициативу. Его руки вернулись на ее талию и Юзуха с довольным облегчением выдохнула в его рот, наконец-то обвивая руками его шею, прижимаясь к нему. Как же давно ей хотелось это сделать. Она осторожно, по-кошачьи, лизнула ранку на его нижней губе, будто спрашивая разрешения, и губы Такаши послушно раскрылись ей, встречая ее, жарко сплетаясь языками. Он был на вкус как мята, и кровь, и что-то еще, пряное и манящее, и голова Юзухи шла кругом от этого дурманящего вкуса.

Такаши вдруг отстранился, дыша тяжело и прерывисто, и Юзуха почувствовала, что задыхается без его губ. Она упрямо последовала за ним, вновь ловя его губы, такие мягкие, желанные, теплые, а ее руки задвигались по его плечам, оглаживая помеченную синяками кожу, скользнули на спину, перебирая бугорки его позвоночника. Юзуха с тихим влажным звуком оставила его опьяняющий рот, заскользила губами по гладкой щеке вниз, к шее, целуя теплую кожу, ловя ртом бьющийся там быстрый пульс, будто хотела впитать его в себя. Такаши что-то глухо простонал в ее волосы, но Юзуха не слышала его, с энтузиазмом продолжая исследовать губами все новые просторы его тела, задыхаясь от почти физической необходимости прикасаться к нему.

Она даже не сразу поняла, что руки Мицуи легли на ее плечи, мягко, но настойчиво отстраняя ее. Словно пьяная, Юзуха с недоумением заглянула в его лицо, ставшее внезапно напряженным. Такаши дышал часто и поверхностно, его зрачки расширились, румянец все так же розовел на его избитом лице, серебристые волосы растрепаны и взъерошены. Он был таким красивым сейчас, что у Юзухи на миг перехватило дыхание.

- Я… Нам лу-лучше остановиться. - со второй попытки смог он прошептать прерывающимся голосом.

Юзуха не сразу поняла смысл его слов, все еще пребывая в тумане охватившего ее желания, но затем их значение придавило ее своей тяжестью. Холод сковал ее сердце, ужалил чувством стыда и отвергнутости. Она почувствовала, как начинают дрожать ее припухшие от его поцелуев губы и с усилием поджала их.

- Ты не хочешь меня. - обреченно произнесла она в пустоту, чувствуя озноб и жжение внутри. - Я понимаю. Я знаю, что я — порченый товар.

- Что? Нет! - Юзуха подскочила от его громкого голоса. Что-то мелькнуло в глазах Такаши, что-то отчаянное, первобытное. Его рука со сбитыми в кровь костяшками вдруг ухватила ее запястье, властно дернула к нему и прижала ее ладонь к ширинке его черных брюк, где тут же вспыхнувшая до корней волос девушка ощутила под пальцами твердую объемную выпуклость. - Вот, что ты со мной делаешь. - прошептал Такаши отчаянным жарким голосом, настойчиво ища ее взгляд. - Я с ума схожу от того, как сильно хочу тебя, ты понимаешь? - Юзуха смотрела на него во все глаза. И нет, она совсем не понимала. А Такаши сжал ее руку в своей горячей ладони, поднес к губам, поцеловал ее пальцы. Заговорил: - Но я не хочу, чтобы ты чувствовала себя чем-то обязанной мне. Не хочу, чтобы ты совершила что-то необдуманное под наплывом эмоций, что-то, о чем будешь потом жалеть. После всего, через что ты… после всего, я не хочу, чтобы я тоже вызывал у тебя отвращение. Я просто не вынесу, если ты посмотришь на меня таким же взглядом, каким смотрела на него.

Юзуха моргнула несколько раз, вглядываясь в его серьезное, напряженное лицо. Брови снова сведены к переносице, взгляд пронзительный и открытый.

- Но… почему? - прошептала Юзуха, даже сама не понимая до конца, что конкретно спрашивает.

Такаши смотрел на нее еще пару мгновений, затем опустил взгляд. Длинные ресницы снова коснулись щек, на которых полыхал усилившийся румянец. Его пальцы, обхватывающие ее руку, начали едва заметно подрагивать. Он медленно вдохнул носом, задержал воздух, выдохнул через рот. Теплый ветерок его дыхания щекотнул ее лицо, пустив дрожь по позвоночнику. Лавандовые глаза снова смотрели на нее, с какой-то новой отчаянной решимостью.

- Потому что, - очень медленно проговорил Такаши, глядя в ее глаза. - Потому что я влюблен в тебя, Юзу. Безнадежно влюблен. Но я не позволю себе стать причиной новой боли для тебя. Понимаешь?

Юзуха смотрела на него, приоткрыв рот, чувствуя, как жаркий румянец заливает ее собственные щеки, спускается на шею. Сердце поднялось в горло, металось там, будто хотело выпрыгнуть через рот. Мысленно она повторяла и повторяла его слова, и каждый слог разливался музыкой в ее сознании. Он влюблен в нее? Влюблен? Какой же он…

Какой же ты…

- Какой же ты дурак, Мицуя Такаши. - выдохнула она, буквально набрасываясь на оторопевшего парня, атакуя его раскрытый от неожиданности рот, зарываясь пальцами в короткие серебристые волосы. Она целовала его, пока у нее не закончилось дыхание, и потом еще немного дольше. С влажным звуком Юзуха оторвалась от него, дыша тяжело и прерывисто, и прошептала в его раскрытые припухшие губы: - Это ты ничего не понимаешь. Ведь это же взаимно, глупый.

Ее кожа горела от произнесенного вслух признания, в ушах шумело, глаза слезились от избытка эмоций, но никогда, никогда прежде Юзуха не чувствовала себя такой освобожденной. Словно крылья выросли у нее за спиной, стоило произнести эти слова. Такаши смотрел на нее во все глаза, с таким восхищением и благоговением в блестящем серебристом взгляде, что от этого вставали по стойке смирно все тоненькие волоски на ее коже.

Он медленно поднялся со стула, выпрямляясь в полный рост, и его руки обернулись вокруг нее уверенно и надежно. Наклонившись, Такаши с тихим стоном снова поймал ее губы своими, с жадностью, от которой столкнулись их зубы, и Юзуха с готовностью открылась ему, позволяя оттеснить себя назад, прижать к стене. Он обволакивал ее, словно уютное одеяло, укутывал в свой запах, свое тепло, и Юзуха готова была вечно чувствовать его, хотела больше, еще больше того, что он мог дать ей. Юзуха хотела больше всего.

Осмелев, не обращая внимания на свои полыхающие от жара щеки, Юзуха уверенно потянулась руками к своей короткой блузке и одним плавным движением стянула ее с себя, зачарованно следя за сменой выражений на лице Такаши. Он задохнулся воздухом, и его потемневший взгляд мигом опустился на ее порозовевшую от смущения грудь в обрамлении скромного белого бюстгальтера. Такаши пробормотал что-то неразборчивое, не в силах оторвать от нее взгляд, и Юзуха усмехнулась. Ей нравилась такая реакция. Она решила еще больше усложнить для него ситуацию. Руки девушки скользнули за ее спину, ловко разнимая петельки лифчика, и под его потемневшим взглядом, она, слегка дрожа от волнения, медленно спустила белье вниз, обнажая грудь. Такаши задышал тяжело и быстро, приклеившись голодным взглядом к ее полной груди, влажный язык скользнул по его губам и от этого между ее ногами вдруг стало жарко и мокро.

Этот его взгляд, от которого по ее коже бежали мурашки, поднялся к ее глазам, темный, почти молящий, и вместо ответа Юзуха с тихим вздохом потянула его голову к своей груди. Такаши не нужно было дополнительных поощрений. Он припал к ее груди с жадностью, опаляя горячим дыханием, его широкие ладони мягко легли на ее плоть, сжимая, слегка царапая нежную кожу мозолями на пальцах, и Юзуха задохнулась от пронзившего ее удовольствия. Его мягкие губы с глухим стоном нашли ее затвердевший сосок, жадно втянули в рот, купая в горячей слюне, прикусывая, и тут же посасывая. Шумно и прерывисто дыша, Юзуха смотрела, как его рот двигается по ее коже, оставляя красные пятнышки засосов, и от охватившего ее возбуждения все кости в ее ногах в один миг превратились в желе.

Свободная рука Такаши прошлась по коже ее подтянутого живота, двинулась вниз, под юбку, оглаживая бедра, затем, помедлив, коснулась давно уже влажной ткани ее трусиков. Юзуха подпрыгнула от неожиданного удовольствия, которое принесло это легкое прикосновение, и глаза Такаши тут же нашли ее собственные, посмотрели внимательно, чутко.

- Нет? - прошептал он.

- Да. - прошептала она.

Юзуха сама подалась к нему и его рука возобновила эти прекрасные движения. Длинные пальцы пробежались по влажной материи ее белья, дразня, иногда надавливая, поглаживая во всех правильных местах, и Юзуха кусала губы от охватившего ее возбуждения. Такаши зарылся лицом в ее шею, целовал и посасывал кожу, ее мягкая грудь прижималась к его, твердой, а его пальцы уже отодвигали закрывающую ее плоть ткань трусиков, касались кожей к коже, купаясь в ее влаге, пробегая вверх-вниз по нежным складкам. Юзуха протяжно застонала, когда один твердый палец проник внутрь нее, медленно, исследуя ее, лаская. Ее стенки сжались вокруг него, неожиданная наполненность вызвала новый прилив скользкой влаги между ее ногами и, пользуясь этим, Такаши добавил второй палец.

Он прислонился лбом к ее лбу, тяжело дыша, ловя взглядом сменяющиеся эмоции на ее лице, а его пальцы двигались внутри нее, так сладко, и основание его ладони задевало бутон ее клитора, пуская дрожь по всему телу девушки. Юзуха впилась поцелуем в его губы, двигая бедрами навстречу его руке, а его пальцы уже сгибались внутри нее, неожиданно отыскав местечко, прикосновение к которому каждый раз запускало фейерверки в ее сознании. Губы Такаши сминали ее, его рука двигалась все быстрее, Юзуха цеплялась за его плечи, спину, оставляя красные следы от ногтей. Все внутри звенело, словно мелодия, стремящаяся к кульминации. Ее ноги дрожали, испарина пролегла влажной дорожкой между грудями, внизу живота нарастало томительное напряжение, усиливающееся с каждым новым движением его неутомимых пальцев.

Разрядка ударила ее неожиданно, Юзуха вскрикнула, отрываясь от его губ, ловя ртом воздух, все внутри нее конвульсивно сжималось вокруг его пальцев, все еще двигающихся, но уже медленнее, проводя ее через волны оргазма, а его глаза неотрывно следили за ее раскрасневшимся от испытанного наслаждения лицом, и в них была такая прекрасная теплая тьма, обещающая ей еще больше.

Наконец, тело девушки расслабилось, обмякло в руках Такаши. На ее лице расцвела усталая, но полная удовлетворения улыбка, и парень улыбнулся ей в ответ. Юзуха тихо ахнула, когда он медленно вынул пальцы, сотворившие с ней что-то невероятное. Она была на седьмом небе, все ее тело вибрировало от удовольствия. А Такаши поднес к губам блестящие от ее разрядки пальцы и, закрывая глаза от удовольствия, отправил их в рот, слизывая с них ее влагу. Юзуха едва не умерла на месте от увиденного. Это выглядело так невероятно грязно и сексуально, что она едва не набросилась на него, разрываемая вновь полыхнувшим внутри нее желанием.

- Ты такая сладкая. - хрипло прошептал Такаши, вынимая пальцы изо рта.

Он едва успел договорить, когда Юзуха впилась в его губы, вылизывая его рот изнутри, чувствуя, как к его вкусу примешивается новый — ее собственный. Руки девушки лихорадочно прошлись по его жесткой груди и каменным мышцам пресса, нежно царапая кожу ногтями, спустились на пояс его штанов, с одной стороны все еще слегка влажный от испачкавшей их крови, торопясь коснуться его там, где хотела больше всего. Такаши слегка дернулся, когда ее пальцы жадно накрыли твердую чувствительную выпуклость под его брюками. Он с влажным хлопком оторвался от ее ищущих губ, бережно накрывая ее торопливые руки одной своей, успокаивая, останавливая. Внимательные лавандовые глаза нашли ее, затуманенные.

- Юзу, ты точно уверена, что готова пойти дальше? - спросил он, и от заботы в его тихом голосе Юзуха была готова расплакаться. Он смотрел на нее, взъерошенный, возбужденный, такой красивый, несмотря на покрывавшие его лицо и тело раны. Он был таким невероятно прекрасным, снаружи и внутри, и она не заслуживала его, но она хотела его так сильно, что от этого было почти больно.

- Да, Такаши. Я хочу этого, пожалуйста. Покажи мне, что на самом деле значит заниматься любовью. - Юзуха сглотнула, преодолевая робость и отголоски страха перед физической близостью, который так долго жил в ней. - Я хочу узнать, как это должно быть по-настоящему. Хочу новые, правильные воспоминания об этом. И я хочу, чтобы их подарил мне ты. Только ты. Пожалуйста?

Вместо ответа Такаши вновь накрыл ее губы своими, затягивая ее в глубокий, медленный, чувственный поцелуй. Его руки ловко расстегнули короткую школьную юбку, следом за ней спустили напрочь промокшие трусики, оставив на ней только белые чулки. Затем он оторвался от нее, и Юзуха зачарованно смотрела, как он расстегивает брюки, спускает их вместе бельем. Она машинально облизнула губы, разглядывая его. Все в Такаши было таким красивым, и даже там. Он был таким длинным и широким, но Юзуха не ощутила ни капли того страха, что обуял ее в тот раз, с чужим, ненавистным мужчиной. Сейчас ее глаза восхищенно скользили по крупным венам под кожей по всей его длине, по припухшей покрасневшей головке, блестящей от выступившей на кончике влаги, и она вдруг захотела узнать, каким он будет на вкус, какие звуки она могла бы вытянуть из него, если бы прикоснулась губами, языком к этой гладкой коже.

Голос Такаши позвал ее из того опьяненного желанием транса, в который Юзуха неожиданно погрузилась, с восхищением разглядывая его.

- У нас нет презервативов. - в его голосе звенело едва ли не отчаяние от этого неприятного озарения.

Не сразу вспомнив, как складывать буквы в слова, Юзуха облизнула пересохшие губы и произнесла:

- Я пью противозачаточные. - каким же верным решением это оказалось, она даже представить тогда не могла. - И я была у врача, у меня все чисто, поэтому…

Он даже не дал ей договорить. С почти болезненным стоном рот Такаши обрушился на нее, кусая и посасывая ее губы. Одним неуловимо быстрым движением он вдруг развернул тихо пискнувшую от неожиданности Юзуху лицом к стене, так что она едва успела упереться в кафель руками, и его бурно вздымающаяся твердая грудь прижалась к ее гладкой спине. Он двинул бедрами и его член проскользнул между ногами девушки, двигаясь вдоль ее влажного горячего лона, купаясь в ее влаге и задевая клитор, от чего Юзуха протяжно застонала и машинально свела вместе бедра, зажимая его между ними, массируя по всей длине.

- Держись. - низкий и неожиданно опасный голос Такаши предупреждающе раздался у самого ее уха, зубы мягко поймали и прикусили ее мочку, вырывая из Юзухи прерывистый вздох, а его руки уже раздвигали пошире ее бедра и через миг его горячий член уверенно ткнулся в ее влажное отверстие, надавливая, проталкивая внутрь набухшую головку.

Такаши двинул бедрами, одним плавным сильным движением входя в нее до упора и останавливаясь, чтобы дать ей время привыкнуть к новому ощущению. Упираясь руками в обложенную прохладным кафелем стену, Юзуха ахнула от переполнивших ее ощущений, от неожиданного болезненно-сладкого чувства наполненности. Он был так глубоко внутри нее, его было так много, что она чувствовала его везде и сразу, как будто он заполнил собой каждый уголок ее тела. Его пах плотно прижимался к ее ягодицам. Юзуха опустила взгляд, глядя, как его широкая рука с запекшейся на костяшках кровью нежно прижимается к низу ее живота, поглаживая, будто прося прощения за то, насколько глубоко он проник в самые ее недра. Такаши жарко лизнул ее шею, коснулся кожи зубами, поцеловал, пуская дрожь по ее позвоночнику.

- Порядок? - тихо спросил он.

Вместо ответа Юзуха закусила губу и шевельнула бедрами, насаживаясь на него еще глубже, сжимая его внутри себя. Такаши глухо застонал в ответ, роняя голову на ее плечо.

- Еще. - прошептала девушка, прижимаясь к нему спиной. - Пожалуйста, еще.

Ей не пришлось повторять дважды. Такаши медленно вышел из нее, почти полностью, лишь затем, чтобы вновь с силой погрузиться до упора. Его пах хлестко ударил по ее ягодицам, и этот вульгарный звук током отозвался во всех ее нервных окончаниях. Он начал двигаться в ней, вбиваясь так глубоко, словно хотел весь проникнуть внутрь нее и остаться там навсегда. Широкая мозолистая ладонь Такаши обхватила низ ее живота, надавливая каждый раз, когда он входил в нее.

- Как же ты глубоко берешь меня, я даже могу почувствовать себя внутри. - хрипло пробормотал он в ее шею, не останавливая резкие толчки своих бедер, и Юзуха задохнулась воздухом от его слов.

Такаши навалился сильнее, почти вплотную прижимая ее к прохладной стене, его пальцы спустились вниз, оглаживая ее кожу, скользнули туда, где так сладко и ритмично соединялись их тела. Двумя пальцами он еще больше раздвинул ее влажные нижние губы, чувствуя, как его член с силой разделяет ее мягкую плоть, безжалостно проникая внутрь, прокладывая в ней место только для него. Ее соки влажно стекали на его пальцы, текли по ее стройным бедрам.

- Блять, какая же ты влажная для меня. - почти теряя контроль, прорычал Такаши в ее шею, покусывая нежную кожу. - Только для меня, да?

Юзуха протяжно застонала в ответ, еще шире расставляя ноги, выгибая поясницу и ягодицы ему навстречу, будто кошка в течке, позабыв стыд, позабыв приличия. Она потянулась рукой назад, обхватывая его голову, зарываясь пальцами в его короткие мягкие волосы. Внизу ее живота разливалась томящая, приятная боль, которая только усиливалась от резких движений его бедер. Такаши с силой вбивался в нее, набирая темп, и Юзуха уже не могла сдерживать громкие стоны, вырывающиеся из самых глубин ее существа. Она зажала рот рукой, впившись зубами в кожу, чтобы заглушить свои крики, но его пальцы тут же ухватили ее запястье, властно отводя ее руку.

- Нет. Я хочу слышать тебя. - приказал он, и Юзуха едва не заскулила от возбуждения.

Пальцы Такаши нашли ее клитор, задвигались, даря ей невыносимое сладкое трение.

- Я чувствую, что ты уже близко, малыш. - его глубокий голос дурманил ее, сводил с ума. - Давай, моя сладкая. Я хочу почувствовать, как ты кончаешь на моем члене, с моим именем на губах.

- О господи, Такаши! - провыла Юзуха, совершенно не владея собой.

Она запрокинула голову назад, ударяясь затылком о его плечо, выгибая спину, скуля от удовольствия. Низ живота горел огнем, тугая пружина там готова была в любой момент разорваться, а движения Такаши в ней становились резче, агрессивнее, он с такой силой вбивался внутрь, что головка его члена целовала шейку ее матки при каждом новом столкновении, посылая по всему телу волны болезненного удовольствия. Между ногами Юзухи было так мокро, что каждый удар его таза сопровождался вульгарными хлюпающими звуками, которые смутили бы ее в другой ситуации, но сейчас только заводили еще сильнее. Пальцы Такаши яростно двигались между ее ног, совпадая с ударами его бедер, и она вся горела, уже чувствуя приближение оргазма.

- Сейчас. - прорычал Такаши в ее ухо одновременно с особенно сильным толчком и Юзуха закричала от ударившего ее удовольствия, почти парализовавшего все ее тело. Она перестала понимать, на каком свете находится, было только безграничное, почти невыносимое удовольствие, от которого горело каждое ее нервное окончание. Стенки ее влагалища конвульсивно сжимались вокруг него, сдавливая и массируя, и Такаши хрипло застонал, теряя контроль.

Его твердые пальцы с такой силой обхватили ее бедра, что после, наверное, останутся следы, не давая ей двигаться, пока он безжалостно таранил ее лоно, ставшее почти слишком чувствительным после еще не схлынувшего до конца оргазма. Движения его бедер были такими быстрыми и сильными, что все тело девушки подскакивало от его ударов. Юзуха слышала, как участилось его хриплое дыхание, чувствовала, как он набухает, увеличивается внутри нее, еще сильнее растягивая ее стенки. Вне себя от охватившего ее возбуждения, все еще дрожащая от оргазма, Юзуха двигалась ему навстречу. Повторив его движение, прижала ладонь к низу своего живота и — о боги — она действительно чувствовала его, чувствовала, как он движется так глубоко внутри нее, что ее пальцы могут ощутить легчайшую выпуклость под ее кожей. И она хотела заполучить еще больше его внутри себя.

- Можно. - прошептала Юзуха совершенно распутным голосом, и Такаши зарычал позади нее, словно дикий зверь. Его бедра ударились в нее с такой силой, что ее ступни на миг оторвались от пола. Ее внутренние мышцы в экстазе сжали его подергивающийся внутри нее член, а через миг он окаменел, и, издав низкий утробный рык, застыл глубоко внутри нее, упираясь головкой в шейку ее матки, а бесконечные струи его семени окрашивали белым стенки ее влагалища, и это внезапно запустило еще один неожиданный оргазм, заставивший Юзуху буквально взвыть от наслаждения, сжимаясь вокруг него, выдавливая все, что он мог отдать ей, до последней капли. Она чувствовала, как он заполняет ее, вжимаясь в нее, обнимая ее, дыша вместе с нею.

Они оба привалились к стене, задыхаясь. Руки Такаши надежно обернулись вокруг ее дрожащего тела и он зарылся лицом в ее теплую шею, все еще лениво пульсируя внутри нее. В спину Юзухи гулко и сильно билось его сердце. Она повернула голову, нежно поцеловала его вспотевший висок, зарываясь рукой в его серебристые волосы и мягко проводя ногтями дорожку по коже его головы, получив в ответ довольное утробное урчание, которое вибрацией отозвалось у нее под кожей. Такаши двинулся, медленно и нехотя выходя из нее,и Юзуха тут же ощутила неуютную пустоту внутри себя. Между ее ногами было липко и влажно, его семя ленивыми каплями начинало сочиться из ее отверстия и стекать по ее бедрам, и это должно было ощущаться мерзко, но Юзуха никогда в жизни не чувствовала себя более счастливой.

Такаши бережно развернул ее в своих руках, прижал к себе, зарываясь лицом в ее волосы, шумно вдыхая ее запах. Юзуха прильнула к нему, обняла, гладя его разгоряченную кожу, разминая пальцами твердые мускулы.

- О боже мой. - блаженно прошептала она слабым голосом.

- Угу, - согласно промычал Такаши в ее волосы, еще крепче прижимая ее к себе. - Я даже испугался, что у меня швы сейчас разойдутся.

Юзуха неизящно прыснула в ответ, улыбаясь во весь рот, купаясь в его тепле. Ее ноги дрожали, она была такой уставшей, но никогда, никогда в своей жизни не чувствовала себя лучше. Значит, вот как это должно было быть. Как взрыв, который не сжигает тебя, но возносит на вершины блаженства. Юзуха собиралась сделать этот опыт единственным, о котором будет помнить. К тому же… она намеревалась повторить это с ним еще много, много раз.

Со швами оказалось все в порядке. Они заклеили рану хирургическим пластырем, чтобы не намочить, и Такаши затащил ее в душевую кабинку вместе с собой, включил теплую воду, приятно освежившую их разгоряченные тела. Пока водяные струи смывали кровь с его кожи, руки Такаши медленно, бережно двигались по ее телу, аккуратно прикасались между ног, смывая совместно учиненный ими там беспорядок, и Юзуха блаженно не двигалась, позволив себе быть податливой куклой в его заботливых руках. А потом они лениво и неспешно целовались под душем, слизывая с губ друг друга капельки теплой воды.

Когда горячая вода закончилась, Такаши завернул ее, будто ребенка, в махровое полотенце и отнес на кровать. Они забрались нагишом под одеяло, и Юзуха удобно устроилась на нем сверху, желая чувствовать как можно больше контакта с его теплой кожей, но следя за тем, чтобы не давить на больные места. Она потерлась прохладной щекой о его грудь, поцеловала то место, где с силой билось его сердце. Руки Такаши неспешно скользили в ее влажных после душа волосах. Все мысли лениво плыли в приятном тумане.

Утром им придется вернуться в реальность. Рассказать Хаккаю о том, что произошло в логове Кровавой Зари. Такаши придется серьезно поговорить с Майки. Кровавая Заря была не той группировкой, чье нежелательное внимание можно было без последствий проигнорировать. Им всем теперь придется быть в разы осторожнее. Быть начеку. Но почему-то Юзуха больше не боялась этого страха, который, судя по всему, собирался и дальше оставаться частью ее жизни. Теперь она чувствовала себя целостнее, сильнее, потому что…

- Такаши, - прошептала Юзуха в его грудь, щекоча губами кожу. - Теперь ты мой. Правда?

Его губы нашли ее лоб, прижались, и девушка почувствовала его улыбку.

- Я всегда был твоим, ты просто этого не знала. - бесхитростно ответил он.

Юзуха приподнялась на локтях, разглядывая его лицо. Он смотрел на нее в ответ этими всегда немного грустными лавандовыми глазами под пушистыми длинными ресницами. Избитое красивое лицо было уставшим, но умиротворенным. Поглощенная волной накатившей нежности, Юзуха потянулась к нему, бережно поцеловала каждую ссадину и синяк на его лице и Такаши блаженно закрыл глаза, подаваясь навстречу каждому прикосновению ее губ. Чем она заслужила его? Неужели, что-то хорошее все же причиталось ей в этой жизни, если этот прекрасный человек выбрал ее, не захотел никого другого, получше, поцелее. Захотел спасти ее, быть с ней, любить ее. Обуреваемая чувствами, Юзуха закрыла глаза, прогоняя слезы. Вот же нюня. Чего она ревет, спрашивается? Дуреха.

Теплые пальцы Такаши собрали капельки ее слез, погладили щеку. Она открыла влажные глаза, встречаясь с его обеспокоенным взглядом.

- Что? - встревоженно спросил он, но Юзуха лишь покачала головой, улыбаясь ему. Огромное, еще неназванное чувство, заполняло каждый уголок ее души и ей хотелось завернуть Такаши в сияние этого чувства, потому что он был его источником, и никогда-никогда не отпускать.

Она поцеловала его мягкие губы, впитывая его тепло, отдавая ему свое.

- Такаши, - прошептала она не громче вздоха. - Спасибо, что ты был там со мной.

- Где? - так же тихо спросил он.

- Над моей пропастью.

Их взгляды встретились, серьезные, искренние.

- Я всегда буду там, где ты. - пообещал Такаши, обнимая ее, укутывая в одеяло.

И Юзуха верила ему. С ним она готова была встретить новый день и все, что уготовано ей. С гордо расправленными плечами, уверенно стоя на ногах.

Потому что он будет с ней.

Даже на краю ее пропасти.