Границы разума [Ирина Рябинова] (fb2) читать онлайн

Ирина Рябинова Границы разума

Я падал. Звёзды кружились как в детском калейдоскопе. Яркими вспышками сливались в причудливые узоры света. Кольцеобразные структуры сужались, образуя колодец. Уши заложило. От скорости или от абляции при входе в атмосферу. Фенолформальдегидная обмазка шипела. Кабину шаттла охватил огненный поток, закрутился спиралью и реактивной струёй устремился ввысь. Обшивка разрушалась, не выдерживая нагрузки. Давление едва не кипятило кислород в моём мозгу. Я падал. Но вместо воспоминаний, в голове пульсировала одна-единственная мысль – не дать желудку исторгнуть содержимое, не задохнуться в собственной блевотине, которая наверняка забьёт подачу кислорода в скафандр. Концентрация на перистальтике притупила звуковое восприятие. Я запрещал себе слышать, как надсадно издыхал корпус моего спасательного шаттла. Запрещал думать о смерти. Крещендо агонизирующего металла обрушило мой внутренний блок и по синапсам побежали импульсы животного ужаса. Теряя сознание в панической атаке, я почувствовал рывок, вбивший органы в глотку, и отключился. Запустились двигатели торможения.

В сознание меня вернула доза бета-адреноблокаторов и селективных ингибиторов. Медмодуль скафандра работает. Хорошо. Панический приступ купирован. Проекция диагностического отчёта светилась зелёным – явных угроз для жизни не обнаружено. На всякий случай, ощупав себя, убедился, что обошлось без переломов. Рёбра саднило от удара защитных креплений кресла. В голове прояснялось. Ровно настолько, чтобы действовать, избегая рефлексии. Отстегнув ремни, давившие на ушиб, я потянулся к пульту управления. Судя по чернеющему экрану, внешние камеры не пережили жёсткую посадку. Но датчики анализатора все еще исправны. Мало шансов, что атмосфера окажется пригодной, но моих запасов кислорода надолго не хватит. Даже если уйти в анабиоз, стоит убедиться, что модуль не сожрёт коррозия до прилета спасателей. Я покосился на датчик сигнала бедствия, его приятно подмигивающий глаз вселял надежду. Слабую. Но всё-таки. Сколько шансов, что за мной прилетят? Ближайший корабль поддержки отставал почти на десятую светового года, когда буровой флагман разнесло на куски в двух третях пути до целевого астероида. Вычислить зону потери сигнала. Манёвр торможения. Поиски. Чёрт! Даже моих скромных познаний в навигации хватило, чтобы понять – у спасателей уйдут месяцы. Я не знал статуса шаттла. ИскИн не даёт таких данных. Будто мы не знаем, что нас делят на сорта. Каким я окажусь в списке приоритетов? Выжил ли кто-то ещё? Точно не все.

Голова разболелась до ломоты. Лицевой вырез подшлемника сделался влажными. Надеюсь от боли. На хрен скупые мужские слёзы по погибшим! И себя хоронить ещё рано. Ведь так? Дал команду на впрыск небольшой дозы седативного. Мотнул головой. Сосредоточиться! Заверещала красным индикация – анализатор закончил работу. Твою ж мать! Пришлось воспользоваться бортовым ИскИном, чтобы разобрать эту химическую белиберду. Атмосфера, окружавшая шаттл, оказалась сильно ионизированной, с примесями активных частиц плазмохимических реакций. От повышенного излучения скафандр, скорее всего, защитит. Но дышать там нельзя. Гелий, аргон, ксенон, азот. Зараза!

Я откинулся в кресле и закрыл глаза. Ну всё. Сушите вёсла. В голове назойливой мошкой свербела мысль. Я ещё раз пересмотрел отчёт. Процент маленький. Но кислород всё же есть. Сверившись с инструкцией по выживанию, я прикинул, что при поддержке ИскИна смогу перенастроить оборудование жизнеобеспечения и фильтровать кислород из атмосферы. Пока не закончатся реагенты. Но для этого придётся выйти наружу.

Вокруг было темно. Жужжащий в ухе электронный голос подсказал, что эта планета медленно вращается на самой границе зоны Златовласки. Сутки чуть больше двадцати земных. Я был на ночной стороне. Здесь должно быть, как в ледниковый период. Тем не менее некие внутренние процессы поддерживали приемлемую температуру. Наверняка это как-то связано с ионизацией. Но я мало что смыслю в таких вопросах. Возможно позже, когда решу насущные проблемы и буду коротать вечера в ожидании спасения, снизойду до более детальных исследований.

Первым делом провёл внешний осмотр шаттла и запустил диагностику. Основные системы уцелели. Взлететь, эта штука, конечно, не сможет, но поддерживать мою жизнь способна. Больше всего досталось кормовой части, впечатавшейся в грунт так, что образовалась небольшая воронка. Сканер показал микротрещины в конструкции. Надо будет укрепить. Спасательный шаттл лежал чуть под наклоном на образованной им же насыпи. Я взобрался наверх.

Темнота не была абсолютной. Она расцветала спектральными кристаллами, плавящимися и зарождающимися вновь. Яркие, удивительно красивые переливы красных, синих и лиловых тонов. Вспомнился школьный урок про пылевую плазму. Что, чёрт возьми, тут происходит?

Сделав несколько скачкообразных шагов – гравитация, несмотря на размер планеты, оказалась немного ниже земной – я застыл, напряжённо вглядываясь вдаль. Уходить далеко от шаттла не хотелось, но что-то в этой живой воздушной массе заставило меня похолодеть. Сгусток разноцветного скопления словно приближался, пульсируя в пространстве. Инстинкт приказал бежать. Не глядя под ноги, я с разбега налетел на обломок обшивки, распоров скафандр и ногу. Моментально сработала встроенная защита, распылив над раной порцию обезболивающего и антисептика. Прореха в костюме затянулась полимерной смолой. Но я уже лежал ничком, облепленный извивающейся массой.

С трудом поборов панику – надо на хрен блокировать животные инстинкты – я упёрся руками в грунт и перекатился набок. На мне и вокруг копошились, пульсируя тревожным красным… медузы? Какого! Нет, конечно, это были не медузы. Отмахиваясь от назойливых тварей, я смог окончательно перевернуться и сесть. На подводных жителей Земли мои преследователи походили разве что прозрачностью тканей и обилием извивающихся отростков. А ещё, они плыли. По воздуху! Во всяком случае, часть из них. Не сразу, но я заметил, что более крупные собратья облепивших меня тварей, держащиеся поодаль, предпочитают поверхность.

Летающая мелочь – сантиметров по двадцать – тридцать в диаметре, не считая сотен тончайших отростков, делавших их похожими на ганглии – вела себя настойчиво, но, кажется, не агрессивно. Они протягивали свои нити-конечности, ощупывая инородное тело. Похоже, изучали. Окрас всего клубка начал светлеть. Осмелев, я поднял руку и протянул к одному из щупалец. Его владелец настороженно дёрнулся в ответ, но конечность – или чем там это было – не убрал. Скорее наоборот. Не знаю. Нарастил, что ли. Внешние датчики скафандра зафиксировали слабый разряд. Ко мне потянулись все новые и новые отростки. Будто возникая из ниоткуда и оплетая меня в кокон. Кажется, существа прикасались не только ко мне. Они тянули свои сегментированные щупальца друг к другу, соединяясь в невозможно запутанную сеть.

ИскИн в шлеме припадочно заверещал, сигнализируя о множественных слабых разрядах. Меня бомбардировали электрическими сигналами. Осторожно, чтобы не нанести ещё больше вреда – похоже, они и так недосчитаются части собратьев – я пошевелил руками, разгоняя любознательных прилипал. Уловив намёк, крохи расступились. Ко мне, неспешно перебирая зыбкий грунт ногами-ресничками, подплыл один из «крупных». Помимо того, что для передвижения он предпочитал поверхность, был и ряд других существенных отличий. Этот имел в основании шесть толстых «лопастей», выходящих из шишковидного узла, размером с земную дыню. По всей длине лопастей точно струны с перископами-бубенцами на концах торчали вертикальные отростки. В окружности инопланетянин составлял чуть меньше метра, примерно столько же в высоту, с учётом самого длинного стебля. Подойдя вплотную, он выстрелил одним из вертикальных «перископов» в зависших поодаль приспешников. Что-то незримо разлилось между ними. Те обстреливали старшего в ответ. Если бы не сканер скафандра, я бы даже не знал, какой сложный химико-электрический обмен происходил перед моими глазами.

Когда коктейль медиаторов рассеялся, главный на моих глазах выпустил новый отросток с ближней лопасти и впечатал мне промеж глаз. Инопланетная плоть с чпоком встретила стекло шлема и, видимо, не получив результата, опала. Змеей повозившись по земле, она юркнула в направлении моей раненой ноги. Остальные отростки существа затрепетали, выпуская новую порцию зарядов. Ганглиеподобная свита, отреагировав, прошмыгнула к пробоине. Они хотят мой кислород? Попытавшись отмахнуться, я неловко задел одного малыша, отчего тот, отлетев, скукожился прямо на глазах. Сородичи накинулись на сморщенные останки, в секунду не оставив и следа. Главный, похожий на лиру, вновь пустил тревожные импульсы красным. Его полупрозрачное тело буквально светилось изнутри. Это угроза?

Расшвыривая взбесившихся прилипал, я отчаянно сопротивлялся новой атаке, не желая делиться драгоценным газом с инопланетной живностью. Их трупики серели прямо в воздухе, усыхали, опадая как осенние листья. Медленно и печально. Грёбаная сентиментальность! Лироподобный буквально пульсировал гневом. Или страхом? Вторя ему, набухали светом и подползали остальные крупные особи, остававшиеся до этого поодаль. Пространство вокруг окрасилось зловещим багрянцем в призрачных силуэтах. Безумная хэллоуинская вечеринка. В пылу схватки, больше похожей на бойню, я не сразу заметил, что заплатка на моей ноге начала расползаться. Ядовитая среда сделала своё дело. Шлем взорвался воем тревоги. Уровень кислорода стремительно падал. А прилипалы как светляки тянулись к пробоине. Брали меня на абордаж. Сколько мне ещё придётся убить? Я опустил руки. Ладно. Победили. Жрите. Если повезёт, успею доползти до шаттла.

В ответ на мою капитуляцию колония сменила окрас. Малыши-ганглии облепили ногу. Уровень кислорода стабилизировался. Интерфейс зафиксировал восстановление целостности. Боясь пошевелиться, я просто одурело наблюдал за вознёй прилипал. Когда они закончили своё дело, и по одному стали отпочковываться, возвращаясь к стае, я не без удивления обнаружил новый органический нарост поверх непригодной заплатки. Отползший было главарь, придвинулся обратно, вскинул отросток и красноречиво впечатал мне промеж глаз. Снова. На этот раз я понял.

Когда вся стая убралась на почтительное расстояние, я, наконец, поднялся на ноги. Поле боя ворсовым ковром покрывали трупики прилипал, которых не успели переработать. Земля в момент очистится, как только их товарищи снова осмелеют. Я готов был ударить себя по лбу. Какой же я придурок! Эти бедняг отдали свои жизни, чтобы мне помочь. А я? Поступил как… человек?

К горлу подступила тошнота. На что я способен ради выживания? Стыд и раскаяние. Надо усилить терапевтическую дозу. Эмоциональные реакции мешают здраво мыслить. Ко мне подплыл малыш-прилипала и ткнулся нитями в датчики. Скафандр снова зафиксировал импульсы. Я виновато опустил голову и протянул руку. Малыш выпустил новый отросток и коснулся ладони. Затем он выбросил нить в сторону ближайшего товарища, тот разветвился к другим, те к следующим, пока вся колония не окрасилась бесцветным сиянием. Как будто в воздух плеснули перламутровых белил. Я ухмыльнулся. Может быть, мы ещё подружимся.

Под присмотром любопытных автохтонов я взялся за перенастройку воздухозаборников. Прилипалы по одному подплывали ко мне, ощупывая открытые элементы хвостовой части. Получив порцию информации, возвращались в стаю, «посплетничать», как я это назвал. Несколько мгновений конвульсивной возни. Бескостные тела разносили радиальные волны, затихающие на самом краю группы. Или уходившие дальше? Мне показалось, что существ прибыло. Точнее, прибывало. Часть по-прежнему грудилась неподалёку, но вспышки метаморфирующих кристаллов в атмосфере высвечивали все новые и новые цепочки щупалец, уходящих вдаль как ячейки паутины. Сколько их на этой планете? Они все такие?

Обезболивающее теряло силу. Пришлось присесть на край грунтовой насыпи и активировать вручную новую инъекцию. Воспользовавшись этой передышкой, я снова просканировал моих соседей. Будь я ксенобиологом, наверное, знал бы что искать. Проматывая потоки данных, я почти наугад выбирал отдельные показатели и запрашивал расшифровку. Степенные лиры в основном испускали электрические импульсы, будто отдавали команды младшим собратьям. Те, в свою очередь, как исследовательские дроны, ощупывали среду, возвращая разряды, по-видимому, с данными. ИскИн зафиксировал ионы натрия, калия, хлора и кальция. Помимо них, в сторону лир летел коктейль катехоламинов, моноаминов и аминокислот. Формируя реакцию? Биохимия ксениев оказалась довольно близкой к Земной. И механизм взаимодействия больше всего походил на нейронную активность. Но в голове это как-то не укладывалось. Меня окружала колония мозговых клеток? Клеток чего? Это какой-то биокомпьютер размером с планету? Они вообще осознают происходящее или это операциональная деятельность по заданной программе? Чалмерс был прав, я нашёл философского зомби?

Датчик кислорода загорелся красным, пришлось вернуться в капсулу за добавкой. Запас небольшой, но до первой партии фильтрата должно хватить. Заодно не помешает подкрепиться. Пока вставлял в слот скафандра батарейку обогащённого белком изотонического коктейля, задумался, что стоит сделать просчёт расхода питательных смесей. Когда электролиты попали в кровь, вместе с чувством насыщения накатила усталость. Стрессовые гормоны ослабли. Не в силах сопротивляться, я заполз обратно в кресло и забылся сном. Быстрая фаза навалилась кошмаром. Взрывы. Обмякшее тело. Кровь в слипшихся волосах. Стекленеющий взгляд. Пламя и смерть. Животный ужас. И стыд.

С криком я вскочил, всё такой же измотанный. Закинулся порцией тонизирующей смеси и дозой психолептика. Перед сном поищу что-то посерьезней. Вернувшись к воздухозаборникам, попытался отвлечься работой. Помогало слабо. Эмоции притупились, но призраки не отступали. Смогу ли я забыть?

Завершив манипуляции, я дал ИскИну команду – запустилась фильтрация. Проверил надёжность заплат и тупо уставился на дело своих рук. И что дальше? Настраивать анабиоз нет смысла, пока не обеспечу безопасность шаттла. Если это вообще возможно. Я снова сел на землю. Может, мне не стоит вставать. Остаться здесь. Окостенеть. Стать частью ландшафта. Найдут ли меня? Смогу ли я снова смотреть людям в глаза? Только не думать об этом. Не сейчас.

Один из прилипал подплыл ближе. Я с осторожностью протянул к нему указательный палец.

– Что дружочек?

Тончайшее щупальце устремилось ко мне, наращивая сегменты. Робкое прикосновение, как знак сочувствия. Мне хотелось так думать. Малыш приманил других своих юрких сородичей, окутавших меня пульсирующей пеленой. От их странного присутствия стало легче. Или это медмодуль впрыснул дофамин?

В конце концов, я не один. Улыбнувшись прилипалам сквозь тонированное стекло скафандра, я запросил новые инструкции у ИскИна. Наверняка у меня ещё куча дел. Следующим этапом выживания значился поиск ресурсов.

– Ну, покажите мне, что тут у вас как.

Окружающий рельеф был довольно ровным, без существенных перепадов высот. Сканер зафиксировал под поверхностью ряд пещер псевдокарстового происхождения. Сыпучую почву инкрустировали стройные, кораллоподобные наросты со слабой люминесценцией. Растения? Я просканировал породу под ними. Корневая система тянулась на несколько метров вниз, к водоносному слою. Можно было бы пробурить скважину. Но, чёрт возьми, компактная буровая установка в спасательном шаттле, это уже перебор. Если только что-то смастерить. Почему я не шахтёр?

В шаттле я нашёл энергорезак и вернулся к кораллам. Судя по показателям, ток жидкости в теле растения был очень слабым, но если срезать в нужном месте, есть шанс что-то нацедить. Пока я обдумывал перспективы, крупный лира подполз к растению-эндемику и засучил отростками. Летучая малышня всполошилась. Даже без сканера я уже понимал, что главный сейчас раздаёт приказы миньонам. Те, схватив достаточную порцию импульсов, облепили вплотную коралл, как они это умеют. Спустя несколько минут оживлённой возни на верхней части ствола проступили капли, превратившись затем в слабый поток, как из едва приоткрытого крана.

Я открыл рот. Они мои мысли читают? Впрочем, маловероятно. Скорее всего, аборигены проанализировали состав тела и метаболические процессы. Через скафандр? Вспомнилась рана на ноге. Вот же хитрые засранцы! Я хохотнул. Вынул из слота опустевшую батарейку изотоника и наполнил её инопланетным соком. Затем снова подключил к скафандру для анализа. Без очистки я, пожалуй, облысею раньше, чем допью. Но дарёному коню… Бортовые фильтры справятся. Что ещё мне даст эта планета?

Следующие дни я в компании новых друзей исследовал окрестности. Уходить далеко от шаттла так и не решался. Но и того, что я находил поблизости, хватало, чтобы загрузить процессоры ИскИна. Самым удивительным по-прежнему оставались аборигены. Прогностические модели показывали, что эти существа покрывали сетью всю поверхность. Насколько я мог судить из наблюдений, компьютер не врал. Большинство прибывало чаще в полустатическом состоянии. И только мои ближайшие соседи собирались гурьбой. Будь я медиком, сравнил бы их с лейкоцитами, окружившими патоген. Я был инородным телом в их системе. Но в отличие от лейкоцитов, эти и не думали нападать. Моя человеческая логика отказывалась это понимать, но местные не просто проявляли дружелюбие, они помогали мне выжить. Я наладил не только забор воды и воздуха, но и раздобыл кое-какие полезные микроэлементы. Странная, непригодная для жизни планета, обеспечивала меня всем необходимым. С мыслью об анабиозе пришлось попрощаться, повреждения капсулы криосна оказались необратимыми. Будь я инженером, возможно, что-то придумал бы. Но тут даже мой всеведущий ИскИн оказался бессилен.

От скуки я перечитывал техническую документацию и научную литературу, загруженную в память модуля. Хоть какая-то польза от невольного изгнания. В голове уже крутилось несколько проектов для исследования. Первоочередной проблемой была атмосфера, подтачивающая шаттл. Мои заплаты постепенно разрушались. ИскИн одолевал тревожным сигналом после каждого цикла диагностики. Пришлось отключить оповещение, иначе мог развиться нервный тик. Замеры делал вручную раз в несколько дней. Искал решение. Надо придумать способ использовать местную органику.

Сны я глушил химией, в часы бодрствования старался не злоупотреблять. Аффективное состояние корректировал слабыми антидепрессантами. В конце концов, человек адаптируется даже к причудам рассудка. Интересно всё-таки, есть ли у моих медуз осознанность или это только формальные операции? Есть сигнал, нет сигнала. По отдельности они кажутся не умнее таракана, особенно прилипалы. Лиры, конечно, рассудительней, но без маленьких помощников всё равно, что слепые. На ум постоянно приходило слово «сеть». Или интеллектуальная система. Но разум ли это? Или иллюзия интенциональной жизни? Существует ли для них квалиа? Бесконечные вопросы. Я столько лет бился над проблемой сознания, а теперь, найдя полигон для исследований, не знаю способа, получить ответы. Мой подопытный нем.

Я попытался дать имена некоторым из своих соседей. Тем, кого видел чаще всего. Хотя на самом деле я не был полностью уверен, что это одни и те же особи. Того лиру, что тыкал в меня отростком, назвал Усачем – у него было больше всего конечностей. Похоже, лиры отращивали их не так часто, как малыши-прилипалы. По особенным случаям. Я был особенным. Чертовски приятно знать, что ты для кого-то важен.

– Знаешь, дружочек, я ведь был профессором. Философия сознания. Проблемы искусственного интеллекта и всё такое. Пока не перешёл дорогу одной корпорации. Никто не любит умников, особенно тех, кто утверждает, что синтетический мозг имеет права, – я покосился на Тинки-Винки. Прилипала увлечённо исследовал что-то на моём скафандре. – Ты вот живёшь и знаешь своё место. И я знал. А потом пришлось сбежать, чтобы не прихлопнули втихаря, – осторожно отклонившись, я дал понять, что собираюсь сменить положение. Прилипала подобрал щупальца и замер, а я улёгся на землю, глядя в текучие звёзды плазмы. – Меня не должно было быть на том корабле. Но я там оказался. Нанялся разнорабочим. Лишь бы подальше от Земли. А теперь я здесь. Болтаю с клеткой-переростком.

Тинки-Винки был равнодушен к моему трёпу. Я настроил внешний динамик скафандра, на случай если медузы восприимчивы к звуковым волнам. Но без толку. За пару минут они потеряли всякий интерес к этим колебаниям. Заживающая нога страшно зудела. Невозможность почесать сводила с ума. Я уже много дней не вылезал из скафандра. С тех пор как покинул корабль. Отводящие, питающие и прочие трубки проникали в меня, регулируя жизненные процессы. Я привык к их назойливому вмешательству. Небольшая плата за выживание. Но невозможность видеть собственное тело заставляла забывать, кто я есть. Может, я не человек вовсе? Может, я видение, сбой в программе органической нейросети размером с планету? Может, это она разумна, а я всего лишь имитация разума?

Внезапный грохот прокатился по округе. Подбежав к воронке, я не смог сдержать матерных криков. Хвостовая часть шаттла рухнула, развалившись на части. Заплаты накрылись. Стремительно развившаяся в агрессивной среде усталость металла прикончила несущие конструкции. Не вполне осознавая, я бросился разгребать завалы. Водородные батареи уцелели, но воздухоперерабатывающей системе конец. Стоя на коленях, с остервенением я раскидывал ставшие бесполезными куски. Мозг отказывался принимать случившееся. Всё зря? Конец? Я дьявольски расхохотался, ударив кулаками в землю и распугав встревоженных прилипал. Надо было остаться на корабле. Сгореть как вся команда. Я выл зверем, скалился и молотил землю, пока не рухнул в инопланетную пыль. Карма – злая ты сука! Всё равно настигнешь, да? Я не должен был выжить. Эта капсула предназначалась не мне. Я силой вырвал её. Поздно было бежать к другому шлюзу. Стена пламени. Взрывы. Паника. В разламывающемся на части огненном месиве я обменял свою жизнь на чужую. Выволок беднягу. Он сопротивлялся. Цеплялся за жизнь. И остался лежать в луже собственной крови. Я ведь даже не знал его имени. Трус! Подлец! Ничтожество!

– Я не должен был выжить! – заорал я что есть мочи напуганной стае. Из глаз брызнули слёзы, губы дрогнули чуть слышно. – Но я так хотел жить.

Я рыдал, как пятилетний мальчишка, ловя ртом ставший таким бесценным воздух. Проклинал судьбу и самого себя. В мутном отчаянии не сразу стало заметно странное поведение прилипал. Они окружили меня, раздуваясь как медузы в воде. Я прибавил громкости внешнему микрофону. Волнообразные колыхания издавали чужеродный, но такой земной звук. Словно протяжные судорожные вздохи. Аааах. Аааах. Оооох. Это было невероятно. Меня окружали десятки рыдающих прилипал. Чужеродных, но удивительно щедрых и всепрощающих созданий. Скорбящих вместе с убийцей.

За сотрясающейся завесой я разглядел Усача. Трепещущие малыши расступились. Усач засеменил ко мне и, поравнявшись, почти ласково провёл отростком по стеклу скафандра. Я приподнялся на локте. Лира изгибал свои отростки, словно водоросли, уносимые течением. Все в одном направлении. Они учатся? Прилипалы вновь расступились, пропуская лидера. Тот засеменил в образовавшийся проход. Затем остановился и повторил движение отростков. Он меня звал.

Одолевали сомнения. Но что было терять? Прихватив запасных кислородных баллонов из оставшихся в капсуле, я двинулся следом за стаей. Судя по хронометру скафандра, шли мы не меньше четырёх земных часов. Где-то на полпути заглох ИскИн, я вышел из зоны покрытия. Пытаясь вообразить, куда мы идём и зачем, я оттягивал подступающий приступ паники. Медузы определённо знали, что делали, а я имел лишь малое представление об их способностях. Помогают ли они мне, как и раньше? Зачем им это? Сострадание? Эмпатия биокомпьютера?

Чем дальше, тем плотнее становилось кольцо окружавших инопланетян. В какой-то момент мы полого спустились под землю, в одну из псевдокарстовых полостей. Я ещё не видел так много лир в одном месте. Значит, дело серьёзное. Меня подвели к странному наросту, похожему на перевёрнутую воронку. Нарост состоял из чего-то сильно напоминающего заплатку на моей ноге. Они что сами это построили? Я стоял и тупо пялился в отверстие воронки. Спустя пару минут нарост слегка набух и выдохнул воздушный пузырь. Если кто-то думает, что чудес не бывает, он конкретно ошибается. Проанализировав состав, я ткнул щупом пузырь и втянул чистейший кислород. Охренеть! Органические технологии. Не удивлюсь, если медузы сами контролируют свою среду. Альтернативный путь развития. Эволюционный скачок? Попади это в руки человека, он бы сотворил невозможное. Или уничтожит всё к чертям.

Какие перспективы! Если компрессор цел, я смогу заправлять баллоны. Я могу даже со временем переехать в эту пещеру, перетащив нужное оборудование и оставив указатели для поисковой команды. Изучить технологию. Чёрт! Я снова строю планы. Трудно было сдержать улыбку. Ах, вы мои милые инопланетники! Вы снова меня спасли. Я не смогу отплатить за эту щедрость.

Наполненный радужными мыслями, я возвращался к шаттлу, когда заметил что-то неладное. Прилипалы вокруг вели себя непривычно дёргано. То потерянно метались в воздухе, то застывали, пульсируя на месте. Лиры стояли как каменные. Похоже, они ослепли без своих маленьких помощников. Восстановившаяся связь с ИскИном заспамила монитор предупреждениями. Чем ближе я подходил к месту посадки, тем тревожней становилась картина. Под ногами зашуршали усохшие останки прилипал и даже их старших собратьев. Тела никто не перерабатывал. Брошенные они истлевали, заполняя атмосферу взвесью своих молекул.

Зона вокруг шаттла теперь походила на кладбище, усеянное трупами. Потухшее. Мёртвое. Я включил сканер. Система питания дала трещину. Повреждение в системе подачи энергии к полезной нагрузке. Свободные электроны атаковали ионизированную атмосферу, делая её инертной. Рекомбинация. Мать её! Прилипалы и лиры больше не могут обмениваться электрическими импульсами. Они слепы. Глухи. Отупели и мрут, не сходя с места, даже не подозревая об опасности.

Батарея ещё долго протянет, но прореху мне уже не залатать. Твою мать! Черт! Сука! Я молотил ногами землю, поднимая клубы органической пыли. Я убил их. Я убиваю их прямо сейчас. Как далеко это расползётся? Какой непоправимый ущерб я нанесу экосистеме? Атмосфера в районе шаттла больше не препятствует космическому излучению. Каждый беззащитный автохтон, залетевший сюда, умрёт. А они обязательно прилетят, чтобы узнать, почему сеть разорвана. Они не остановятся, пока не перемрут или вся планета не отупеет настолько, что перестанет осознавать пропажу. Как склеротический очаг. Болезнь, принесённая мной. Они не заслужили этого.

Я горел от стыда и исходил отчаянием. Надо что-то делать. Хотелось выцарапать глаза через скафандр, чтобы не видеть этот жертвенный алтарь. Мой алтарь. Инстинкты снова вопили: «Хочу жить! Хочу спастись!» Малодушный слабак! Усилием воли я активировал впрыск нейролептика, заглушив панику. Протяжно выдохнул и дал команду ИскИну отключить питание. Деактивировал топливные ячейки, чтобы не поддаться искушению. Законсервировал в герметичный контейнер и закопал в грунт.

Искусственный интеллект шаттла умолк. Навсегда. Как и спасательный маяк.