Лаванда, корица и беглые кошки (СИ) [Мария Полуночная Koda Aleru] (fb2) читать онлайн

========== I. 1.Ведьма ==========

Она абсолютно точно ведьма.

Чонгук убедился в этом еще в первый день нового учебного года. Соседка по парте была невыносимо странной, светила ярко-зелеными глазищами и потряхивала рыжей копной спутанных волос. Тетради у нее были разрисованы какими-то непонятными мутантами, а обложкам мог позавидовать Тарантино. Среди книг новой знакомой парень увидел старую, потрепанную и пережившую много поколений книгу на непонятном языке, удивленно посмотрел на соседку, тут же испуганно отшатываясь: глаза у нее горели ведьминским огнем, искажая черты лица.

- Не смей. Копаться. В моих. Вещах.

Если до этих слов Гукки и сомневался, что чудачка - ведьма, то теперь лишь убедился в своих подозрениях.

Учебный год обещал быть тяжелым…

***

Ходить по школе в одиночку было страшно. Но еще страшнее сидеть рядом с девушкой, у которой странностей больше, чем складок на мятом темно-синем форменном пиджаке и которая собирается призвать Дракулу, Люцифера и Аматерасу! Про последнюю Чон не был уверен, ведь об этой богине знал только имя, но вдруг! Девица ведь сумасшедшая, мало ли, какие книги она читает.

Нет, ему определенно не стоило переводиться в эту школу. Но хёны настояли, просили, чтобы хоть голден макнэ не забрасывал учебу и не стал таким же беспросветным олухом, как некоторые, которые даже не могут просчитать траекторию передвижения и вечно врезаются во все тумбочки/углы/шкафы/пороги (нужное подчеркнуть/добавить свое). Намджун при этом обиженно насупился, но согласился с парнями, ведь школа действительно хорошая, дает вполне приличную базу знаний и терпимо относится к айдолам-прогульщикам. Оно и не странно, директору школы выдают расписание ученика, и он знает обо всем его свободном времени. Чонгука это немного смущало, но все же учиться парню нравилось и хотелось.

Пока он не увидел ЭТО.

Парень горько вздохнул и пнул камешек ногой. Тот отлетел на несколько метров, остановившись под чьим-то мощным кроссовком. Чон лишь снова вздохнул, но, подняв голову, расплылся в улыбке.

- Хён!

***

Ви неприлично громко ржал, распугивая голубей, бездомных кошек и прочую живность, что водилась в безлюдном парке. Чонгук обиженно насупился и резко стукнул Тэхёна по голове.

- Нехорошо гиенить с чужого горя, хён, - а голос у мелкого неприлично довольный, ясно же, что долго ждал возможности влепить вредному другу. Ви улыбнулся и взъерошил волосы макнэ, одновременно подталкивая того к старенькой, но еще функциональной качели.

- Такая страшная, что аж тебя испугала? Да ну, малой, не верю. Может, ты себе просто напридумывал что-то, увидев несколько… - Тэхён задумался, по привычке почесывая скулу в поиске нужного слова, - нетипичную представительницу слабого пола? Может, она тебя заинтересовала, а ты не хочешь этого признавать?

Чонгук смерил вокалиста настолько тяжелым взглядом, что тот невольно вспомнил поговорку “Не буди лихо, пока оно тихо”. Макнэ реально был раздражен.

- Хён, я её боюсь, понимаешь? Глупо даже и предполагать о симпатии, нежелании пересмотреть первое впечатление о человеке и т.д., и т.п., которые ты со своей не в меру богатой извращенной фантазией можешь себе придумать.

Тэхён горько вздохнул, развалился на соседней качели, задирая голову и смотря далеко-далеко в небо, подсчитывая уже появляющиеся звёздочки.

- Знаешь, макнэ, иногда люди вовсе не такие, какими кажутся другим. Иногда им гораздо легче прикрыться отпугивающей оболочкой, нежели показать собственную ранимость, и наоборот. Шугу хотя бы вспомни.

Чонгук вспомнил. Сравнил хёна в домашних условиях и “полевых”, под прицелом камер. Вздрогнул, вспомнив, как меняется самый мелкий хён, оказавшись дома, как он сбрасывает маску милахи-репера и становится невыносимым маньяком, брызжущим во все стороны эгоистичным зверским авторитетом, пригибая силу воли остальных одним лишь оскалом. Ну, неудивительно, что Юнги боялись, уважали и старались не попадаться под горячую руку. А еще знали, что этот безобидно выглядящий человек за своих порвет глотку и выгрызет зубами сердце, за что уважали еще больше.

Чонгук хорошо подумал и твердо решил с завтрашнего дня попробовать понять странную девушку.

Правда, когда на следующее утро он увидел чудачку под воротами школы, усердно копающуюся в куче скошенной травы и сердито чертыхающейся, тут же об этом желании забыл.

========== 2.Странности ==========

Странности.

Они вполне очевидно присутствуют в поведении новой знакомой.

Чонгук обреченно вздохнул и устало опустил голову на парту. Спать хочется аж до разноцветных Намджунов в глазах, но нельзя. Физика и так слишком туго находит себе путь в мозги подростка, чтобы он еще и спал на ней. Зачем хёны заставили пойти его в класс с уклоном на математические предметы? Зачем ему учить все те непонятные формулы, из которых он в своей жизни использует только таблицу умножения, сложения и вычитания? Ну разве нужно ему знать, с каким g на него упадет яблоко? Или нет, массой, помноженной на g… Значит, с какой силой чертово спелое яблоко упадет ему на голову?! Чону хватит и того факта, что шишка осталась, ему абсолютно пофиг и чихать на то, что это же яблоко зарядилось энергией, которую оно преобразовало из другой энергии, которая таилась в другой энергии яблока… Тьфу ты, точно как в сказке какой-то, которую ему фанатки из Запада прислали. Вот только там поинтереснее было: вместо яблока - остров, вместо первого вида энергии - сундук, вместо второго - заяц, вместо третьего - утка…

Голодный желудок предательски заурчал, напоминая о том, что Сокджин, очередь которого готовить завтрак была именно сегодня, предательски проспал, оставив мемберов всея BTS голодными и недовольными. Мысленно придумав для милого хёна всевозможные способы мести, Чонгук злобно ухмыльнулся, заставив добрую половину класса нервно икнуть, учителя выпустить из руки мелок и побледнеть, а спящую рядом девушку лениво приоткрыть левый глаз. Как оказалось, только для того, чтобы тут же закрыть его челкой.

Эта девица не побоялась спать даже под зорким глазом завуча!

Чудачка негромко засопела, показывая, что да, посмела, да еще как, и чихать ей хочется на все запреты.

А следующим уроком была самостоятельная по тем же гребаным видам энергии.

Чонгук нервно решал задачи, время от времени посматривая на соседку. Та же упрямо соревновалась сама с собой, сможет ли она сгрызть весь карандаш за урок. Пока что она преуспевала, покачивая двумя третями огрызка в такт мыслей. Реперу стало её немного жалко даже, все же проспала всю тему, вряд ли что напишет.

- Эй, - негромко позвал, одновременно осознавая, что имени девушки так и не знает. Рыжая вперилась в него своими ведьминскими глазищами, заставляя парня поежиться и подумать, что, может, лучше ему отбросить джентльменские замашки и жить нормальной жизнью, без вмешательства всяких подозрительных личностей в его маленькое пространство. Но раз уже позвал, то нужно хотя бы попытаться быть дружелюбным, как и советовали ржущие над всей ситуацией хёны. Чонгук на них не злился, знал ведь, что те полные долбо… Кхм, долбодятлы. И хоть поржут, но совет дадут дельный. А он, Чонгукки, будет слушать, запоминать и копить воспоминания о том, за что этим придуркам отомстить надо. - Может, давай я тебе помогу?

Секунд десять девушка сверлила его ужасно зелеными глазищами, а потом фыркнула, издевательски подняв правую, не скрытую под волосами, бровь и отвернулась.

Нет, ну это уже переходит все границы!

***

Хосок ржал, опершись на ворота школы и истерически постукивая по ним свободной рукой. Чонгук блеснул глазами и мысленно занес хёна в список “как-то позже опозорить на шоу”. Стоит сказать, способов сделать это у мальчишки просто немерено.

- Не, малой, ты извини, конечно, но… - Хоуп хихикнул, спешно натягивая на лицо маску с шипами, чтобы скрыть личико милое от страшных фанаток, которые, кажется, были готовы провожать Чонгука домой, учить с ним уроки, ходить в душ и туалет. А между этими важными занятиями обязательно полапать его, невиннейшего из бантанов. Тот факт, что из всей группы он самый извращенный, парень успешно опускал. Хосок был искренне уверен, что любая фанатка, какой бы тихоней она ни была, - потенциальный маньяк. Поэтому нужно защитить себя, ну и макнэ по возможности, - поверить, что ты кого-то боишься, просто невозможно. Это должно быть либо пришествие из седьмого круга ада, либо сасэн-фанатка из полной машины шпионского обмундирования и прибамбасов.

- Я склоняюсь к первому варианту. Хён, она реально странная, - Чонгук прищурился, вспоминая поведение так и оставшейся безымянной для него девушки. - Ну, как еще назвать человека, который абсолютно спокойно говорит о методах пыток в раннем средневековье, рисует в тетрадях обезглавленных мутантов неизвестного происхождения, спит на всех уроках, читает непонятные книги на странных языках и смотрит страшными ведьминскими глазами! Я все время хожу в страхе, что она - антифанатка, которая хочет нас всех проклясть!

- Отойди, пожалуйста, ты мне проход загораживаешь.

Чонгук, размахивающий в приступе раздражения руками, неожиданно потупился. Хосок понимающе взглянул на “рыжее недоразумение”, как уже успел охарактеризовать девушку по рассказам младшего, и отступил в сторону, открывая путь. Когда девушка скрылась за поворотом, невозмутимо и даже как-то механически шагая, словно кукла, он обратился к застывшему младшему:

- Легче стало? Я в ней, например, ничего страшного не увидел. Скорее, абсолютно пофигистичный взгляд. Видимо, не только на твои излияния наталкивалась.

Чонгук потупился окончательно, но упрямо продолжал думать, что девушка - асассин, посланный убить его.

День был безобразно испорчен. Тем, что он попал в настолько неловкую ситуацию, или тем, что обидел человека, макнэ так и не понял.

***

- Вы все - беспросветные олухи! - учитель физики был в абсолютной ярости. - Ну как, как можно путать кинетическую энергию с потенциальной? Из всего класса “отлично” только у Мину, остальные еле на удовлетворительно нашкребли!

Одиннадцатиклассники покаянно опустили головы, даже не пытаясь оправдываться. Тема и правда легкая, но еще теплое осеннее солнце так и манит на улицу, заставляя забыть об учебе. Как думать о какой-то там физике, когда сама природа протестует против нее!

- Мы ведь уже две недели эту тему учим! - учитель устало вздохнул и вытащил листок с заданием, - Мину-я, пожалуйста, реши шестую задачу на доске. Вот условие.

Чонгук начал оглядываться по всему классу в поисках таинственной умницы, сминая в руке листок с довольно-таки средней оценкой. Каким же было его удивление, когда из соседнего стола встала чудачка, закалывая лезущие в глаза локоны странной жабкой на затылке, чтобы не испачкать в меле. Мельком просмотрев задачу, хмыкнула и принялась чертить схему на доске, закусив кончик языка от усердия.

Чонгук даже и не знал, то ли ему удивляться, что эта девчонка знает все, ничего не делая на уроках, то ли бесится, что лучше него написала, то ли радоваться, что наконец знает её имя. Хотя, с чего тут радоваться?

Радостное солнышко в окне закрыла симпатичная, но довольно мрачная тучка и, словно извиняясь, блеснула маленькой молнией.

Кажется, сегодняшнюю тему и с физики все поймут, и с информатики, и даже с очень тяжелой геометрии.

========== 3.Бродячие ==========

Бродячие.

Все они, черт побери, бродячие.

Без собственного дома, в большей части брошенные семьей, но обласканные вниманием фанатов. А что видят фанаты? Наштукатуренная оболочка, вымышленное поведение, тщательно составленный концепт и бла-бла-бла…

Все они - бродячие, в той или иной мере.

***

Ночь была просто прекрасной, хотя всякая муть и лезла в голову. Подумаешь, бродячие. Подумаешь, живет он в общаге. Так даже лучше, ведь у него есть хёны. Подумаешь, семья первое время не хотела даже видеть заблудшего в шоу-бизнесе ребёнка, ведь парень нашел себе новую семью, а со временем смог помириться со старой. Подумаешь, фанатки видят лишь фальшивую оболочку, но ведь они любят их такими, значит, часть их будет любить и тогда, когда парни смогут показать свой характер.

Определенно точно, во всем можно найти плюсы. Конечно, если их хорошенько поискать.

Но, кажется, ему не надо было уходить из общежития ночью одному, да еще и никого не предупредив, да еще и без телефона. Но, может, все обойдется, и хёны настолько крепко спят, что даже не заметят исчезновения макнэ?

Ага, щас. Размечтался. Да Намджун каждые два часа встает, смотрит, есть ли все на месте, а Хосока и Юнги, наибольших любителей погулять, еще и щупает - а вдруг куклы оставили, а сами бухать свалили? Еще и без него? Нет, лидерская жизнь определенно слишком тяжелая. Хорошо, что сам Чонгук – милаха голден-макнэ, которого каждая добрая нуна задаривает сладостями и брендовыми шмотками. По поводу последнего Чон недоумевал: зачем они тратят деньги на чужого человека? Сокджин на этот вопрос ответил кратко: фанатки - это больные люди, которые не умеют разумно мыслить; ответ Юнги на это был “да все они извращенки”, на что получил тапком в голову от самого старшего хёна, а Намджун погладил ребёнка по голове, запихнул, пока остальные не видят, в карман безразмерной толстовки младшего горсть его любимых конфеток и объяснил, что у нун просто просыпается материнский инстинкт и они хотят его баловать. Чонгук послушно принял конфетки, в ответ запихнул лидеру в карман такой же огромной кофты жутко вредную, но обжигающе холодную в такую жару газировку, и невозмутимо спросил:

- А в Сокджин-хёна та фанатка тоже вцепилась и орала “Оппа, я хочу от тебя детей” потому, что у нее материнский инстинкт сработал?

В комнате резко все затихло. Даже Юнги, который клещом вцепился в Сокджина, сидя у него на спине и кусая вижуала за шею, прекратил на время свою месть за тапок.

Первым отмер Хосок. Но ему сказать ничего не дал Тэхён, вполне разумно рассудив, что психика макнэ таких откровений не выдержит. Пока Джей-Хоуп выдирал из своего рта найденный в спешке под диваном носок, ТэТэ с абсолютно серьезным лицом втолковывал Чонгуку, что у той фанатки был чересчур сильно продвинут материнский инстинкт (а еще у нее резко вспыхнуло желание улучшить демографию, но не будем об этом), вот она и хотела обнять милашку оппу, как матери обнимают детей. Освободившийся от носка Хосок ржал на пару с Юнги, который отпустил Сокджина (еще бы! зачем ему мстить за какой-то там тапок, если тут такое веселье!).

Чонгук всех выслушал, покивал с умным видом и убежал кушать конфетки, прихватив с собой Чимина. Того заставляли сидеть на диете, из-за чего настроение танцора резко ухудшалось в геометрической прогрессии, вот макнэ и решил позаботиться об этом таким действенным способом, как сладости. Он ведь макнэ? Макнэ! А каждый макнэ должен следить за самочувствием своих хёнов!

А прогуляться ночью по уже почти родному Сеулу слишком хотелось после почти месяца разлуки. Быть крутым, известным и выступать в различных странах, конечно, хотелось, но по дому парень все же соскучился.

***

BTS – Tomorrow

Чонгук медленно шагал по заброшенному парку, потряхивая пакетом с кормом для кошек и собак. Тут было много бездомных животных, а парню просто нравилось делать счастливым всех вокруг, будь то даже и животные. Кроме того, они ведь соскучились по нему за этот месяц.

Возле той качели, где подросток обычно кормил зверюшек, уже кто-то был. Мигающий свет фонаря охватил огненные кудри и высокий ворот черной кожаной куртки.

Это было чересчур странно, но Чонгук в тот момент впервые не боялся своей одноклассницы. Слишком сказочно она выглядела в такую лунную ночь, ловя на себе редкие блики света. А когда парень увидел, что девушка гладит пузо огромного рыжего кота, который к нему самому относился очень подозрительно и никогда не разрешал лишнего прикосновения, а тут млеет под нехитрыми действиями, и вовсе начал сомневаться, что все реально.

- Что, котяры, наелись? Надеюсь, свою дозу обнимашек и еды вы получили, так что я могу валить домой. Завтра встретимся, хорошо? - голос Мина был непривычно мягок, а глаза светились добротой и нежностью. Кошки ответили громким довольным мурлыканьем, а единственный в этом парке пес, огромный старый лабрадор, весело завилял хвостом и доверчиво потерся о ногу девушки.

- Не знал, что ты их тоже навещаешь, - Чонгук наконец решился сообщить о своем присутствии. Мина даже не вздрогнула, лишь подняла тяжелый взгляд. Кивнула и неожиданно ответила:

- Должна. Мы слишком похожи, вот и помогаем друг другу.

- Что ты имеешь в виду? - Чонгук сел на корточки и открыл первую банку, подвигая её к лабрадору. Тот от повторного угощения отказываться не стал и налег на еду.

- Я их кормлю, пытаюсь передать им тепло прикосновениями. Они ластятся, мурлычут или рычат, таким образом поднимая настроение, показывая, что раз они смогли выжить, то и я смогу. Все мы беглые, - ярко-зеленые глаза вдруг потемнели, как будто их туманной проволокой затянуло. Чонгук внимательно слушал, боясь спугнуть момент откровений. Мина наконец посмотрела ему в глаза, - и я, и ты, и они.

- Ты о чем? - это не реальность. Не может странная Мина быть такой в реальности. Она на то и странная, чтобы казаться ненормальной. А тут…

- Разве ты не убежал от прошлой жизни? Мы все от чего-либо убегаем, оставляя позади воспоминания и когда-то дорогих сердцу людей. Кто-то может думать, что нас выбросили, но на самом деле это мы уходим, желая перемен. Мы все беглые. От хозяев, как кошки, от родителей, как большая часть молодежи, от ответственности, как немалая часть взрослых, от воспоминаний, от людей, от работы, от маленького невзрачного мира, желая превратить его в яркий и насыщенный красками. Все мы беглые. Никто не исключение.

Мина уже давно ушла, а Чонгук еще до утра задумчиво гладил прибалдевших кошек по меховым бокам, не желая отпускать образ загадочной феи из своей головы.

Скоро будет новый день. Но пусть эта грустная колдунья побудет с ним хотя бы до рассвета.

А Намджун все-таки ночью спал. Потому что вернувшемуся Чонгуку только вручили форму, сумку и запихнули в ванную, сонно потирая глаза. Все же хороший он парень, Намджун этот, хотя и со странностями. А еще Чон - его любимый донсэн. Это слишком хорошо видно по количеству конфет, которые заботливый лидер упаковал в рюкзак.

Может, день будет хорошим?..

========== 4.Сновидения ==========

Сновидения. Казалось, они просто преследуют Чонгука, но…

***

Та ночь ничего не изменила. Наутро Мина даже не выглядела невыспавшейся, в отличие от Чонгука, потирающего свои глазки и умильно зевающего. Пока он не видел, одноклассницы делали фотографию за фотографией такого милого макнэ, буквально заваливая ими твиттер и инстаграм. Девушки торжественно перешептывались, делясь впечатлениями от зашкаливающей дозы кавая, а Мина все было ни по чем.

Она опять не поздоровалась ни с кем, просто села за свою парту, даже не смотря на Чонгука, и вытащила какую-то белую тетрадь. Парень даже на капельку больше проснулся, ведь это было что-то новое. Обычно все тетрадки и блокноты соседки были чёрными или темно-синими, да и она совсем уж редко включалась в учебный день, делая конспекты или записывая все за учителем. В классе же все вдруг резко притихли, даже счастливые фанаточки прекратили свои перешептывания и немного сочувственно посматривали на одиночку. Ничего не понимающий Чонгук поманил к себе пальчиком одну из хохотушек, а как только та приблизилась, на ушко спросил:

- Что с Мина такое? Немного нетипично себя ведет, кажется…

- Правильно кажется, - хохотушка кивнула и кинула встревоженный взгляд на чудачку, - такое уже бывало, но все, что мы знаем, так это то, что такое вот поведение у нее после встреч с родителями, Минхо как-то раз видела их встречу в ресторане её родителей. Говорила, что очень много посуды перебили. Мы за нее переживаем. Мина, конечно, странноватая, но хорошая, всегда помогает, если хорошо попросить. Парни её не любят, она слишком независимая и гордая, а нашим мальчишкам подавай послушных тихонь.

- Спасибо. Ты мне даже больше рассказала, чем я хотел услышать, - Чонгук улыбнулся, в конце широко зевнув. Сразу же послышались щелчки сделанных фотографий, что вконец засмущало парня. Но он успел увидеть, как в необычно темно-зеленых омутах скользнуло что-то нехорошее. Видимо, девушку это раздражало. Да и в парк она вряд ли просто так ночью пришла, не глупая же совсем, чтобы ходить ночами по малолюдным местам.

Хотя… Это же ведьма. Чудачка. Странная. Ненормальная.

Почему-то её он не мог называть только по имени.

Чудаковатая Мина этой ведьмочке шло гораздо больше.

***

Черные тени неумолимо надвигались, угрожая сожрать, перемолоть все кости в однородную кашу…

Яркие пятна жгучих красок льются на кожу, оставляя после себя бурые пятна какого-то непонятного вещества…

На смену им приходят огромные облака, но не такие, какие были на уроке физики, нет, это абсолютно другие: темные, тяжелые, испускающие огромные разряды электрического тока и грозно хохочущие раскатами ужасающего грома…

Чёрные тени…

- Проснись!

Яркие краски…

- Глупый мальчишка, просыпайся же!

Хохочущие облака…

- Да открой же глаза!

Яркие тени… Черные облака… Хохочущие тени… Все перемешалось…

- Просыпайся!!!

Жгучий удар по щеке. А вот это реально! Нужно только успеть ухватиться за почти неуловимое ощущение боли, нужно тянуться по нему, как по ниточке, в нормальную жизнь, подальше от этих чудовищ Парадокса и Теней!

Холодная вода окончательно приводит в чувство. Щека полыхает, как будто маленький костер на ней развели, однако парень чудесно понимает, что без этого пламени он мог бы с ума сойти.

- Где я? Что случилось? - слова вырываются изо рта неохотно, лениво тянутся, не желая вылетать во вдруг ставший таким холодным мир. Чонгук садится на деревянной скамейке и чувствует, как ему заботливо натягивают чей-то приятно пахнущий пиджак. Название аромата упрямо ускальзывает от сознания, но парень не обращает на это внимание, рассматривая обстановку вокруг себя.

- Мы в спортзале. Играли в баскетбол, а тебе мяч в голову попал. Лучше лежи, сейчас приедет “Скорая”, поедешь в больницу, нужно проверить, есть ли сотрясение, - школьная медсестричка взволнованно и очень быстро все объясняла, но парня заботило не это. Заботило две вещи. Первая - это…

- Никакой больницы! - Чонгуку хоть и было нехорошо, но он отлично понимал, что любые решения врачей вызовут переполох, могут даже запретить ему тренировки и выступления. А сколько фанатки шуму наделают в таком случае! - И не сообщайте о случившемся никуда, пусть это тут останется. Подумаешь, в обморок упал. Недосыпаю я, вот и отрубился прямо на полу спортзала. Понятно?

Одноклассницы вздохнули, но удалили так и не отосланные сообщения из твитера. Медсестричка вздохнула.

- Врачи в любом случае уже по лестнице поднимаются. Пусть тебя осмотрят, я буду уверена, что нет сотрясения и все кости целы. А всех посторонних попрошу идти на урок.

Ученики недовольно побурчали, но послушно отошли. На два метра. Девушки принялись разминаться, а парни стали в круг, перебрасывая друг другу легкий волейбольный мяч. Чонгук посмотрел на себя, в своей родной жилетке и чьей-то спортивной куртке сверху, и на Мина, которая единственная была без верхней одежды. А вот и подтверждение второй вещи. Хмыкнул и опять лег на неудобную жесткую лавочку. Чудачка, которую он все равно боится и считает странной, смогла его вытащить из кошмара.

Да, теперь он на двести процентов уверен, что она ведьма!

***

Врачи пристально осмотрели Чонгука, посоветовали три денька отлежаться, сами позвонили менеджеру BTS и рассказали о ситуации.

Нет, Чонгук знал, что хёны его очень любят, что они за него переживают, но…

Но то, что парни полным составом завалятся в школу, злобно зыркнут в сторону учительского состава (медики осматривали Чонгука в учительской, а потом попросили там немного посидеть), заставляя даже самых стойких нервно сглотнуть, и на руках вынесут его из школы, Чонгук точно не ожидал.

Как и того, что Юнги с самой дьявольской ухмылкой ворвется в класс, обведет всех безумным взглядом и коротко выпалит:

- Узнаю кто - пожалеет, что на свет родился.

Мина хмыкнула, прикрывая голые плечи ладошками. Хоть сам новенький кажется обычным, друзья у него точно не от мира сего. Хотя они правы, ведь случайно такое бы точно не случилось, в её классе все умеют играть в баскетбол на довольно приличном уровне и инцидентов таких никогда не было. Но друзья у Чонгука очень интересные.

Взять хотя бы этого грозного паренька, который десять минут перечислял всевозможные пытки для потенциального самоубийцы, смотрясь довольно нелепо в большущей кенгурухе с кавайными мышками и в розовых широких штанишках.

========== 5.Разговоры. ==========

Желтые листья кружились в хороводе, мешаясь с красными братьями и сестрами и опадая на землю небольшими кучками.

Они все - выброшенные. Одногодки. Никто не может сказать, почему эти листья живут так мало, почему в каждом году они опадают, почему на их месте вырастают новые…

Всё просто происходит. Одни становятся ненужными, другие становятся известными.

Ничего нельзя поменять.

***

Чонгук неловко мялся на одном месте, боясь сделать хоть шаг. Хёны, привезя его домой, тут же набросились с вопросами. Что отвечать, парень просто не знал, ведь для него всё было такой же неожиданностью. Гукки лишь теребил кончиками пальцев кофту, так приятно пахнущую женским парфюмом, и пожимал плечами на очередной вопрос. Наконец Сокджин заметил, что макнэ ведет себя как-то не так.

- Чонгукки, а чья это кофта на тебе? Я такой не помню ни у кого из нас.

Подросток смутился, покраснел от осознания нелепости ситуации, но стойко молчал, не обращая внимания на взгляды голодных к новостям личной жизни макнэ гиен. Но когда Хосок все же решил отобрать у мальчишки кенгуруху, тот на него посмотрел взглядом разъяренного льва. Хоуп нервно икнул и упал на задницу. Уже по полу его оттащил обратно к дивану заботливый Намджун, погладил глупого хёна по голове и засунул в рот конфету. Потом посмотрел на Чонгука такими молящими глазами, что совесть школьника завопила о скорой кончине от своих же рук.

- Ведьма мне помогла.

Моляще-просяще-заинтересованные взгляды изменились на широко открытые рты и глаза, а Хосок так и вообще упал на пол лицом. Намджун вздохнул, поднял непутевого хёна, усадил и сам умостился возле него, обнимая. Неудобно немного, зато не свалится.

- Ты ведь говорил, что она… жуткая, - наконец выразил общее удивление Тэхён. Все остальные синхронно кивнули, как китайские болванчики (ну, недалеко эти корейские болваны от них убежали…), а Чонгуку все же пришлось ответить.

- Она меня из кошмара вытащила и кофту дала. Вот и всё. Я просто уверен, что она - ведьма. Ненормальная ведьма.

Намджун покивал головой, удивляясь такому настрою макнэ. Девушку надо будет поблагодарить, всё же она помогла их любимчику, правда, тот этому, кажется, и не рад. Хотя кофту из рук не отпускает, мнет её, время от времени наклоняет голову и ведет носом по вороту. Юнги это тоже заметил, настиг макнэ сзади и принюхался, сразу же удивленно моргая.

- А у твоей ведьмы есть вкус! И деньги. Gucci II довольно дорогие, если я правильно помню. Маме такие же покупал.

Чонгук расчленяющим взглядом посмотрел на Шугу, который посмел посягнуть на святое (или, наоборот… не святое, она ведь ведьма), и отступил на два шага. Потом вообще потопал в сторону комнаты.

- Мне учиться надо.

Хёны посмотрели на закрывшуюся дверь и горько вздохнули. Ситуация в школе чересчур напрягала, таинственная девушка со слишком странными характеристиками и вовсе заставляла задуматься о том, чтобы приставить к младшему телохранителя. Предпосылки были, и не только в школе. Просто так они ходят Чонгука с занятий встречать, ага.

Намджун горько вздохнул, потирая предплечье. На него уже нападали сегодня в переулке фанатки, только вот лидер на то и лидер, чтобы все решать. Говорить хёнам ничего он не будет, ровно как и младшим.

А синяк дней за пять сойдет.

***

Пакет бухнулся на парту перед лежащей девушкой. Рыжая копна зашевелилась, тонкие пальчики развели волосы в стороны и явили миру два ярко-зеленых глаза. Мина безразлично смотрела на изделие бумажной промышленности, разрисованное розовыми мишками. Ну что поделать, если в доме нашелся только один приличный пакет, да еще и Юнги.

- Твоя кофта.

И ни “спасибо”, ни “зачем помогла”.

Мина лишь хмыкнула и спрятала лицо в волосах.

Ей тоже бывает неприятно и больно.

========== 6.Предположения ==========

Может быть, помощи не стоит ждать, решая все проблемы в одиночку.

Возможно, никто не станет помогать просто так.

Возможно, нет людей, которые умеют помогать просто так, чтобы кто-то другой стал счастливее.

Но что, если помогает тот, от кого даже и не ждешь помощи?..

***

Чонгук подозрительно уставился на Намджуна, который сиял широченной улыбкой в сторону макнэ. Мимо проходящие школьницы выворачивали шеи, мгновенно опознавая в обычном парне известного репера. Одна настолько долго шла задом вперед, что споткнулась и грохнулась на землю.

- Хён, я, конечно, всё понимаю, вы обо мне заботитесь… - у лидера начал нервно дергаться глаз. Врать он не умел, по натуре был человеком добрым и отходчивым, но для блага же Гукки лучше всю правду не говорить, - но зачем каждый день меня провожать в школу и обратно?

У Намджуна перекосило лицо. Врать придется. Неотвратимо это, поэто…

- Хёны, мне приятно, конечно, но вы ведь и так устаете, это мне послабление за школьные дни идет, а вы по полной программе пашете, - Чонгук выглядел смущенным и обеспокоенным. Лидерски-отцовская сущность взяла верх и младшего затискали в обнимашках.

- Всё хорошо, Чонгукки. Мы не настолько устаем, а с тобой нормально поговорить можно лишь по дороге, - а вот это было искренне. И обнимашки искренние. Вот только фансервис вышел незапланированный. А Намджун был единственным, у кого не было канона. Вот же ж западло получилось…

- Ой, хён, я, кажется, телефон в классе забыл, - Чонгук выглядел так мило в своей растерянности, что хотелось его за щечки тянуть-тянуть-тянуть… Но гребаные фанатки уже и так имеют довольно материала для основания нового пэйринга. Чтоб с тем, кто слэш придумал, фанфики и всё с ними прочее, всё, написанное в тех фиках, случилось! И нет, Намджун никогда не читал фанатские работы, его добрые сонбэ предупредили, что психика выдержать не сможет. Да что там сонбэ, даже Хосок, знатный извращенец, после прочтения нескольких таких вещичек ходил, шугаясь всех, а особенно Тэхёна и Юнги, обвешался оберегами и крестился при каждом косом взгляде.

- В твоего друга попали мячом ученики не из нашей школы, - вдруг прозвучало за спиной. Рэпмон быстро развернулся и увидел девушку, подходящую под описание “ведьмы”. Да и белый пакет в голубые мишки он узнал.

- С чего взяла такое? - лидер подозрительно осматривал девушку, но ничего криминального не нашел. Ну, рыжая, ну, неопрятная немного. Пока она на него не взглянула большущими зелеными глазищами. Ну, хоть понятно, почему Чонгук так шугается её.

- На том мяче нету маркировки нашей школы. У нас все вещи учетные, а на этом мяче не было опознавательных знаков. Кроме того, один из старшеклассников признался, что ему некая личность заплатила за вышвыривание парня из сознания, - рыжая казалась удивительно безразличной, но чуткий Намджун успел на мгновение увидеть, как у нее сжались тоненькие пальчики в кулачки.

- Сам признался? - этот факт его немного насторожил. Не зря. Мина расплылась в хищной ухмылке, опять же, всего на мгновение.

- Я ему помогла. Кто заказал твоего друга, он не знает, человек был в маске, а пол определить нельзя было. Теперь это твои проблемы. И да, кстати, лучше в больницу пойди, на растяжение похоже.

Чудачка развернулась и ушла, оставив озадаченного юношу наедине со своими размышлениями. Разве он как-то показал, что рука болит при каждом движении?

Кажется, дело совсем плохо.

Мимо пробежала школьная медсестра, держа в руках большущую аптечку. Намджун успел только услышать “В спортзале лежит парень и как заведенный повторяет: “Я во всём признаюсь, только заберите её от меня”, нужно его перенести в кабинет.” Лидер подумал, что должен был посочувствовать парню, но как-то не получалось.

- Юнги-хён? Нашли того, кто нам ребёнка хотел обидеть. Нет, ему уже хватит. Но тут в другом вопрос, - увидев Чонгука, убегающего от фанаток, парень быстро закончил: - дома всё расскажу, парней предупреди, что проблемы.

Может, идея о телохранителях не такая уж и плохая?..

========== 7.Безумная идея ==========

Школьные годы - одни из самых лучших. Только вот если ты стандартный, “нормальный”, вписываешься в рамки и нормы.

Если нет - ты либо изгой, либо нежелательный. Последних называли демонами школ, лидерами, но всё это не могло никак назвать настоящую причину того, что человек одинок.

Все боятся отклоненных от нормы. Боятся нарушить свою жизнь, свой привычный устав серых будней.

Но они даже и не подозревают, сколько они упускают, делая так.

***

- Мне, кажется, послышалось, - Чонгук сделал большущие удивленные глаза, - мне уже четыре раза послышалось, что сумасше… Мина будет помогать мне с домашним!

- Именно так, - классный руководитель кивнул, - она не твоя фанатка, поэтому я вас вместе и посадил, кстати, она лучше всех учится в вашем классе, да и в школьном рейтинге первая, так что легко сможет подтянуть тебя в физике, математике и остальных предметах. Ты слишком много пропускаешь занятий, пробелы в знаниях нужно исправлять. И не спорь. Она уже утверждена, как твой репетитор.

Чонгуку не оставалось ничего, кроме как горько вздохнуть и пойти договариваться к девушке, где они будут заниматься. И не смотреть ей при этом в глаза. И так страшно, что по дороге прибьет. О, точно, нужно предупредить хёнов, чтобы не встречали сегодня…

***

- Это что, бордель? - девушка пристально окинула взглядом из-под длинной челки прифигевших от такого вопроса парней. - Хотя нет, обстановочка не та… Хост-клуб?

- Э-э-э, - все, что смог выдавить из себя Намджун, - мы, как бы, Бантан Сонёндан.

- Это еще что такое? - во взгляде чудачки не читалось ни грамма удивления или интереса. Парни нервно сглотнули и поежились. - Никогда не слышала.

- Группа. Хип-хоперская, - Юнги постарался подействовать на девушку своим пристальным взглядом, но все, что получилось, это заставить её коротко кивнуть.

- Понятно.

- Что понятно? - Сокджин решил, что раз он самый старший, то нужно как-то распутать неловкую ситуацию.

- Почему я ничего о вас не знаю. Я только хард-рок слушаю, - девушка смахнула с глаз огненную челку и невозмутимо уставилась на одноклассника. - Где я буду тебя учить?

- Постой! - Намджун наконец понял, что его насторожило. - А откуда ты знаешь, как бордели и хост-клубы выглядят?

Девушка уже у двери остановилась и, развернувшись к айдолам, блеснула мрачной улыбкой:

- У меня была очень бурная жизнь.

Дверь хлопнула, Чимин ошарашенно осел на пол.

- Хёны, а чему она Чонгуки научит? - жалобно спросил он уже оттуда. Хёны мрачно вздохнули и прилепились к двери. Слушать, а не подслушивать. Макнэ у них один, горячо любимый, и разбрасываться им они отнюдь не намерены. А эта девушка… Действительно, кто знает, чему она может его научить?

***

Чонгук уставился на задачу, не понимая, как использовать в ней только что разъясненные и выученные формулы. И не понимая, как согласился на занятия у них дома.

Но, хоть и не хотелось, нужно было согласиться, что учитель из сумасшедшей довольно хороший. Объясняла она умело, легко и даже хотелось немного забежать вперед в программе, чтобы посмотреть, как уже имеющиеся формулы можно присоединить к другим.

- Ладно, на сегодня закончим, - девушка наконец сжалилась над истощенным Чонгуком. Немного подумав, вытащила из сумки несколько тетрадок.

- Я тут подумала… Подтянуть я смогу лишь по математическим предметам. Гуманитарные самому учить надо, так что я оставлю тебе конспекты, все равно они мне не нужны. Тут все мои записи за последние два класса.

Чонгук удивленно уставился на стопку черных тетрадей, понимая, какое же это сокровище. Ошарашенно кивнул, прижимая конспекты к груди. Мина же собрала сумку, открыла дверь, скептично осмотрела кучку сшибленных при этом парней и задержала взгляд на предплечье Намджуна.

- К доктору пойди, балбес.

Перешагнула через удивленных мемберов и пошла обуваться. Уже у двери её остановил крик воспитанного Сокджина:

- Тебя проводить?

Мина только фыркнула и с грохотом закрыла за собой три бронированных двери. Агентство не поскупилось на минимальную защиту.

Теперь всё внимание переключилось на странные слова девушки. Юнги грозно возвышался над до сих пор сидящими на полу парнями и грозно смотрел. Очень грозно.

- Ну, и кто из вас куда вляпался? Да еще и посмел МНЕ не сказать?

Гробовое молчание и недоуменные перегляделки. Даже Чонгук выглянул из комнаты, на вопрос Шуги ответил “Да вы сами мои шишки видели” и убежал обратно, к драгоценным конспектам. Уверившись, что ничего он не добьется так, парень махнул рукою и ушел спать. Сам себя выкажет раненый, лишним движением или словом.

Но вот чего мелкий вредный хён не ожидал, так это того, что ночью в ванной найдет сцепившего зубы Намджуна, который аккуратно ощупывает покрасневшую и опухшую руку.

- Долго молчать думал?

Судя по взгляду лидера - долго, вообще не собирался ничего говорить.

- Ну и дурак, - неожиданно тепло улыбнулся Шуга и принялся шуршать в аптечке. Вытащил бинт, какую-то мазь и ножницы, сам обработал рану донсэну, но все же не удержался и влепил подзатыльник.

- Быть слабым иногда можно. Даже если ты - крутой лидер. Завтра в больницу пойдем, а за мелким попросим чудаковатую присмотреть. И не спорь.

Намджун смотрел в спину отдаляющегося Шуги и потирал взлохмаченную макушку. Может, вредина прав?

В конце-концов, они - одна семья.

========== 8. Непонимание. ==========

Непонимание. Оно всегда присутствует между людьми, хоть какими бы близкими они не были.

Когда люди только начинают свое знакомство, они ведут себя излишне осторожно, боясь сделать что-то не так. Если между ними со временем устанавливается абсолютное взаимопонимание, то неловкость в словах и поступках проходит.

Если же нет, то всё остается так же напряженно, как и в первые недели знакомства.

Это худшее, если ты хочешь что-то объяснить, но не можешь.

Очень грустно, если ты хочешь, чтобы тебя поняли, а не понимают.

***

- Оппа, пожалуйста, сходи со мной на свидание! - резко поклонилась невысокая симпатичная десятиклассница.

Не то, чтобы Чонгук был против, но…

Это не слишком, требовать такого на глазах у всех? Да еще и в столовой, куда учители ходят!

Ну, и как теперь отказаться? Засмеют, назовут грубияном и черствым, начнут поливать группу грязью в интернете. А если согласиться? Начнут ревновать фанатки, может быть, даже из фан-клуба официально выйдут. Что же, остается только сделать так, как всегда делает Хосок…

Чонгук резко наклонился к ушку девочки и тихо зашептал:

- Давай я немного подумаю, если смогу на этой неделе, то пойдем. Я тебе сообщу. Но вот если не получится никак… Сама понимаешь. Но оппа может тебя кое о чем попросить? - девушка замотала головой так интенсивно, что, казалось, сейчас вышеупомянутый орган отвалится. - Не говори никому, пожалуйста, что я тебе сказал, ладно?

Девочка покраснела настолько сильно, что чуть пар из ушей не пошёл. Пискнув “Хорошо, оппа!”, малышка убежала, оставив Чонгука с ощущением того, что он полный козел.

За всей этой ситуацией из самого угла следили два ярко-зеленых глаза. Никто не видел, как они темнели и темнели, наливаясь цветом чуть ли не до черноты.

***

Ёри оказалась веселой девушкой, немножко смущенной из-за ситуации, но очень живой и яркой. Чонгук невольно сравнил её с Мина, та вся мрачная, закрытая в себе, никого близко не подпускает, говорит только на занятиях, а Ёри открытая, с ней легко, и можно быть самим собой, не изображая крутого парня.

На свидание собирали всем агентством. Еще бы - хёны ведь впервые услышали, что Чонгук с девушкой идет! Как-то ему получалосьдо этого времени все свои встречи с возможными подругами держать в секрете.

Как его одевали, достойно целой эпопеи в трех томах. Но сейчас речь идет не об этом. Сейчас речь идет о том, что он и Ёри, черт возьми, встретили одного человека. И Чонгук очень хотел, чтобы именно этот человечек не знал о его свидании.

Мина стояла буквально через дорогу. С зачесанными впервые за время их знакомства волосами, в брендовой одежде и с взрослым мужчиной, наверно, её отцом.

Буквально на секунду Чонгуку показалось, что в ярко-зеленых глазах блестят слёзы.

На секунду, потому что потом Мина резко отвернулась и ушла, игнорируя крики мужчины.

Ёри в тот же миг была отправлена домой с приказом к нему больше не подходить, а сам Чонгук еще полдня искал чудачку по всем местам, где она может быть. Хёнам бросил только короткое “Не понравилась” и заперся в ванной.

На сердце было до отвратительного гадко.

Комментарий к 8. Непонимание.

Мне не нравится, что я выкладываю главы каждую неделю, а ни одного плюсика, ни одного комментария. Конечно, я не настаиваю петь мне дифирамбы, но, думаю, можно черкнуть пару-тройку строчек.

========== 9. Нравится… Или не нравится? ==========

Шорох ткани по полу перемешивается с шелестом занавесок - слишком сильный ветер.

“В свои права вступила зима, видишь?”. Мелкие снежинки тают на ладонях, согреваемые горячим дыханием, убийственным, смертоносным для них.

Вот так и люди - тают под малейшей переменой жизненных обстоятельств. Слабые, ничтожные людишки, возомнившие себя самопровозглашенными богами. Да они от первого же дуновения ветра перемен склонятся перед сильнейшим!

Не все.

Большинство упадет.

Меньшинство - устоит на ногах.

И только единицы избранных будут смотреть в глаза СТРАХУ, который и есть сильнейшим, уверенно держась и даже скептично улыбаясь. Мол, хотел меня испугать? Не получится, я знаю тебя со всех сторон.

Только такие люди способны спасти мир.

***

Чонгук задумчиво покачивался на стуле взад-вперед, грызя ручку. Рядом сидевший Хосок лишь мимоходом отслеживал его перемещения в пространстве, задумавшись о чем-то своем. Может, песню новую придумывает. Хоть это у него нормально выходит, а то как репера его макнэ вовсе не уважал. Как танцора - да, Хоуп талантливый, гибкий, пластичный, движения аккуратные, плавные.

Но репер - откровенно фиговый.

В таком положении оба парня сидели уже около часа. Пришедший что-то рассказать, Хоуп решил подождать, пока Чонгук напишет сочинение, а младший только напряженно думал. Ну не записывать же ему то, что упрямо лезло в голову уже последних два часа. Не в его стиле философствовать. Да еще и на такие темы, когда в текстах песен так и переливаются через строчки самоуверенность и желание быть на вершине мира.

- Хён, давай говори, что хотел, а то я долго тут мучиться буду.

Хосок очнулся от своего уютного мирка. В том, что уютный, макнэ даже и не сомневался, Хоуп последние минут пятнадцать сидел с откровенно балдежной миной (кажется, даже слюни капали!), что заставило подозревать о тайком скуренной какой-то воняющей дряни, которую подарила фанатка. Менеджер запретил выбрасывать, зараза. Не ему же жить в такой вони из-за цветочка!

- Знаешь, Гукки, - танцор как-то вдруг занервничал, замялся… Словом, минут десять Чонгук имел удовольствие наблюдать картину “Хён придурочный в припадке”. Наконец, Хосок смог решиться. Немножечко совсем. - Мытутсребятамиподумаличтотебеминанравится.

- Чё? - нет, Чонгукки воспитанный мальчик, он никогда не выражает свои мысли настолько примитивным способом, но тут… Тут, походу, по другому и нельзя. Кажется, он услышал два слова: “Мина” и “нравится”, что вообще не вяжутся друг с другом. Не вяжутся, и все! Больше он говорить на эту тему не хочет. Думать тоже. И вообще, отстаньте от него, смертные, дитю еще надо сочинение дописать. - Так что ты хотел сказать, хён, а то я не расслышал.

- Мы тут с ребятами подумали, что тебе Мина нравится, - буквально выдохнул Хоуп, чувствуя, как его сверлят взглядом. Страшным таким взглядом. Ой, что-то так жутковато стало… Мурашки нервно забегали по слегка ссутуленной спине танцора, решая преждевременно покинуть опасное место. - Знаешь… Я, пожалуй, уже пойду…

- А ну, стоять!!! - но Хосок не зря был старше, имел ноги длиннее и, кроме того, ему очень хотелось жить. - Вы ЧТО подумали?! Вы даже и не подумали, это кому-то просто очень ненормальному в голову пришло!

- Да что тут такого страшного? - удивился Намджун, проходящий мимо ванной (в ней заперся Хосок, а дверь методичными пинками выбивал Чонгук). - Девушка довольно приятная, хотя очень странная. Вы с ней уже больше двух месяцев занимаетесь, ты ведь должен был привыкнуть к неким причудам.

- Она - НЕНОРМАЛЬНАЯ! Чудачка, психованная, двинутая, фея ночная, что она в моей голове забыла?! - каждое слово сопровождалось сильным ударом в дверь, за которой Хосок на туалетной бумаге кремом для бритья уже завещал свои носки Тэхёну, как самому милому и теплому донсэну, который не давал нежному трепетному Хоупу замерзнуть зимними ночами.

Где-то на шатающейся задвижке Чонгук понял, что хёны как-то слишком странно на него смотрят. И вспомнил одну крохотную фразочку, сорвавшуюся с языка быстрее, чем он успел подумать, что говорит.

- Значит, фея ночная? - Шуга оправдывал свое имя, его голос просто таки сочился патокой и был таким приторно-сахарным, что макнэ резко похолодел. Блин-блин-блин, да это все мемберы слышали! И теперь от подколок не отобьешься!

- И думаешь о ней постоянно, да? - а вот Сокджин, наоборот, включил режим мамочки и заботливо смотрел глазищами своими милыми. Чонгук обиженно засопел, в последний раз грюкнул по двери ногой, да так сильно, что Хосок от страха сумел втиснуться в пространство между умывальником и душевой кабиной. Если учесть, что пространство там было на полу и ОЧЕНЬ мало, то существует лишь один разумный вопрос “Как?!”. Ведь это против всех законов физики!

А макнэ оставил в покое несчастную дверь и громко потопал в комнату, не оборачиваясь на слова лидера:

- Да что в этом плохого-то? Мина чудная, это правда, но добрая и заботливая, хотя выражать этого совсем не умеет нормально. Ну, путает она нас, это совершенно нормально, большинство людей нас не различают. Зато девушка умная, хозяйственная, тортиками нас подкармливает, опять же в нестандартной для людей манере. Согласись, нетипично, когда на голову сваливают тарелку со сладостями, до сих пор не понимаю, как я её тогда удержал. Она даже немного симпатичная, если хорошо подумать, то в ней есть некое очарование. И знаешь, мне кажется, что ты ей нравишься. Даже пусть и просто как друг, но, согласись, есть и в этом плюс, ведь она тебя выделяет из общей массы. Да что тут говорить, она даже пару дней назад сказала, что ей несколько текстов наших нравятся! Это значит, что она их слушала, думала над ними, искала партии, которые больше всех по душе. Знаешь, лично мне твоя ненормальная очень понравилась. И если ты так и будешь сидеть за дверью, я сам попытаюсь за ней поухаживать.

Чонгук резко открыл дверь, буркнул “только посмей” и заперся опять.

Плохого в этом много. И в первую очередь плохо то, что хёны узнали о недавно зародившейся симпатии.

***

- Ты бы правда ухаживал за этой чудаковатой? - не то, чтобы Юнги было интересно, просто… Ну, да, интересно. Намджун добро улыбнулся, провел пальцами по только что написанным строчкам и поднял взгляд на хёна.

- Конечно же, нет. Просто хотел малого припугнуть. А что? - лидер подозрительно прищурился, всматриваясь в лицо мелкого вредного хёна. Тот немного покраснел, но это же Мин Юнги! Фиг он признается! Или…

- Да, она мне понравилась. Но не настолько сильно, как Чонгуку. Он только о ней и говорит, думает о ней всё время, даже лирику начал писать. А я такого не помню, хотя ему уже нравились девочки.

Намджун вздохнул и протянул к старшему реперу руки:

- Обнимашки, хён?

Шуга широко открыл глаза и расхохотался.

- Да ну тебя, я же не малой!

Но лидер сильнее, поэтому в обнимашки его всё же скрутили.

========== 10. Дружба? ==========

Все могут быть одинокими.

Но когда-нибудь даже самые одинокие найдут друзей.

Правда ведь? Друг должен быть у каждого. Настоящий друг, человек, на которого можно будет положиться, которому можно будет довериться полностью, не боясь быть непонятым…

Быть одиноким… Неправильно?

***

- Чон Чонгук, за сочинение я тебя хочу похвалить.

Макнэ всея ВТS резко покраснел, вспомнив события, связанные с написанием того самого сочинения, да и что записал он туда все же те мысли, которые крутились у него в голове, не желая придумывать что-то другое.

- Подойдешь ко мне после урока, хорошо? - учительница по-доброму улыбнулась и махнула его тетрадью, - хочу кое-что спросить.

Чонгук лишь кивнул головой и отвернулся.

Зря.

На него смотрели два ярко-зеленых глаза. И, кажется, они впервые за всё время смотрели как-то… обиженно.

Мина закрыла глаза и Чонгук заметил, что веки девушки впервые подведены. Почти неуловимо, очень тонкой линией, но ей это шло.

- Что случилось?

Парень даже и не думал, что Мина ответит. Она никогда не отвечала, но он всегда спрашивал. А она никогда не спрашивала, просто делала то, что считала нужным. Носила Чону на физкультуре воду, давала списывать несделанное домашнее и помогала догнать пропущенные темы. Казалось, она делала это исключительно из-за приказа, но всё же что-то такое… теплое присутствовало в её действиях.

- Ты мне свое сочинение не показал. Впервые. И за все те, которые видела я, у тебя оценки хуже, чем за то, которое ты писал сам.

На осознание всей проблемы ушло только пару секунд.

- Ты что, сдурела? - громкий шепот пронесся по классу, и ученики обрадованно навострили ушки. Эта странная парочка вдруг начала дружить, но дружба эта была столь странной, что это лишь подогревало интерес. - Думаешь, что плохо меня учишь?

Мина фыркнула и отвернулась. Ни она, ни ученики, ни учительница не были готовы к тому, что Чонгук просто возьмет и повернет её голову к себе.

- Опять убегаешь от проблем, - констатировал факт парень, стараясь не думать, что о нет, я к ней впервые касаюсь, кожа такая нежная, волосы такие мягкие…. Мина опять фыркнула и уже хотела что-то ответить, но Чонгук перевел тему. - Ты сегодня впервые глаза накрасила.

Класс тихо ахнул. Это же двойной нонсенс! Что Мина накрасилась и что ПАРЕНЬ, существо, у которого в генах заложено непонимание и незамечание всех этих примочек, это заметил.

- Пришлось. С родителями должна встретиться.

Кажется, завтра чудаковатая фея вновь будет печальной.

***

- Что же, у меня только один вопрос, Чонгук, - учительница смотрела внимательно, видимо, ей было действительно любопытно. - К какой части людей ты себя относишь?

Подросток задумался. Очень долго он думал, даже не замечая, что двое зеленых глаз с напряжением изучают его фигуру. Когда решение всё же пришло в голову, Чон облегченно улыбнулся.

- Я отношусь ко второй части людей. У меня пока нету того человека, ради которого я бы смог быть настолько сильным, чтобы относится к третьей части.

- А знаешь кого-либо, кто относится к ней? - кажется, учительнице это было не менее интересно, чем самому Чонгуку. Наверное, она ждала, что парень назовет родителей или тренеров, айдолов-сонбэ, но…

- Юнги-хён и Мина. Они способны даже в одиночку быть сильными.

Мина, приблизившаяся в этот момент к столу, пораженно распахнула глаза. Потом горько улыбнулась и ушла из класса, пока её не заметили.

***

- Привет, Намджун.

Мина стояла в двери, держа в руке увесистый пакет, из которого шли умопомрачительные запахи.

- Ты запомнила мое имя! - пораженно выдал лидер, принимая приятную ношу из хрупких рук девушки. - Печеньки! Спасибо!

- Да пожалуйста, - рыжая пожала плечами и принялась разуваться. - Я просто наконец заметила, что у тебя волосы белые. У тебя единственного.

Намджун удивленно смерил девушку взглядом. Что-то поменялось. Во-первых, она с ним говорила. И не дежурные фразы. Во-вторых, на левой руке прибавились несколько черных фенечек с серебряными вставками. А в-третьих, глаза были подведены тонкой линией. Правда, шухер на голове остался прежним, как и грозное выражение глаз.

- Кого-то еще запомнила?

- Да, - лидер при этом чуть ли фангерлить не начал. Мина аккуратно оттеснила парня в сторону и пробралась к Чонгуку, пристраиваясь у него возле правого плеча, - Сокджина.

- А его почему? - возмущению Тэхёна не было предела.

- А он опасный.

В гостиной повисла тишина. Группа ошарашенно уставилась на чудачку, молчаливо требуя объяснений.

- Сокджин только выглядит таким хрупким, нежным и трогательным. Это обманчиво, у него в глазах черти хороводы водят. Я не удивлюсь, если мне один человечек расскажет, что он в прошлом был “ужасом школы”, - Мина выглядела абсолютно отстраненной, лишь поблескивающие глаза выдавали ее присутствие здесь.

Парни дружно уставились на пилящего ногти Джина, подумали, что девушка сошла с ума окончательно. Сам же вокалист, нахмурив бровки, выглядел настолько трогательно в розовом растянутом свитере, что все лишь отплевались от мелькнувших в голове предположений.

- Ну, если что, я предупреждала. Пошли, у нас молекулярная физика.

Чонгук поверил. Просто потому, что его чудаковатая фея еще никогда не врала.

А Юнги лишь нахмурился. Всё возможно. В школе много мальчишек хулиганят.

Волнует только одно. Кто такой тот “человечек”, о котором говорила Мина?

========== 11. Посиделки ==========

Говорить то, что думаешь, очень тяжело.

Возможно, потому, что боишься нарваться на непонимание. А возможно, потому, что боишься реакции. Боишься, что на признание в любви рассмеются, на заверение в вечной дружбе только пожмут плечом, не то не доверяя, не то не чувствуя желания сказать то же в ответ.

Но если человек всё же решился сказать то, что боялся, нужно просто хорошо обдумать его слова и свой ответ.

Люди ранимы. Неосторожное слово может ранить гораздо сильнее драки за первенство.

Больше слова может ранить только действие и бездействие.

Человеческие взаимоотношения слишком трудны, довольно непросто понять душу даже самого близкого человека.

***

- Кстати, а кто вам песни пишет? Мне очень тексты нравятся у некоторых произведений, - Мина задумчиво помешивала горячий кофе (- Без сахара и молока, - ужаснулся Джин, - да ты себе так сердце к тридцати годам посадишь!), пялясь на тарелочку с шоколадными пирожными, принесенными ею же. Хоть на лице чудачки не было видно ни одной эмоции, Чонгук знал, что нужно смотреть на руки девушки, они всегда выказывают её настоящие чувства. Сейчас тонкие пальчики теребили ложечку, изредка сжимаясь.

Намджун же от этой фразы расцвел, аки роза на ветру. Юнги и Хосок довольно улыбнулись, они ведь тоже брали участие в написании, хоть и не такое посильное, как лидер.

- Тексты пишет Намджун-хён, а Шуга-хён и Хоуп-хён ему изредка помогают в этом, - наконец, когда на кухне повисла совсем уж неприлично обрадованная тишина, сообщил Чимин, наслаждаясь сладостями.

- Понятно, - Мина лишь кивнула и стащила одну пироженку. Теперь она мяла в руках уже её.

Нервозность девушки была понятной. Уже около двух с половиной месяцев “фея” приходила заниматься с Чонгуком, но ни разу парни не звали её остаться на чай или посмотреть фильм. Когда это наконец дошло до Юнги (а от его слов дошло уже и до всех остальных, какие они гады невоспитанные, девушка же им столько времени помогает! и ничего, что сам Шуга осознал свою ошибку только теперь), репетиторшу выловили уже на лестнице, завернули назад и усадили за стол. Прогресс был. Мина сидела в шоке, удивленно распахнув зеленые омуты глаз минуты три, но потом взяла себя в руки и весь прогресс в извлечении эмоций из девушки медленно ушел вниз.

Девушка пыталась несколько раз потихоньку убежать, но парни упрямо ловили её за руки, усаживали назад и доливали еще чаю. Особенно старался Чонгук, все время подпихивая ей самые вкусно выглядящие печеньки\пироженки\конфеты (Намджун вздохнул и решил, что мелкая всё равно уже почти член семьи), подбирая упавшие не на ту сторону огненные пряди волос, а потом решил добить хёнов тем, что притащил из своей комнаты черную заколку с серебряными вставками.

- Тебе должна подойти, - пробормотал макнэ, собирая мешающие прядки вместе и аккуратно, чтобы не запутались, закалывая их автоматиком. Сокджин умильно прошептал “Как же ребёночек вырос” и промакивал слёзы непонятно откуда взявшимся кружевным платочком, Хосок сидел с открытым ртом и тыкал пальцем в довольно улыбающегося Намджуна, приговаривая “Что с нашим тихоней смущающимся сделали?”. Юнги умиленно рассматривал румянец на щеках Мина и Чонгука, а все остальные просто открыли рты. Лидер сразу же запихнул в них конфеты, рты тут же закрылись, и вскоре уже три недохомячка хрустели вафельками в шоколаде.

- Спасибо, - Мина держалась невозмутимо, почти не выказывая удивления, но яркий румянец на бледных щеках говорил лучше, чем что-либо другое. Девушка слегка встряхнула головой, но заколка упрямо держалась на месте. Осознав, что на нее крайне неприлично пялятся, чудаковатая решила перевести тему: - Кстати, вы очень талантливые. Я несколько клипов посмотрела, танцуете вроде неплохо, а песни просто супер, я просто не привыкла такие слушать, больше люблю звучание бас-гитар и женского вокала.

Группа просто замерла в шоке. Во-первых, это была первая настолько длинная фраза, которую они слышали от девушки. Во-вторых, она их похвалила. А в-третьих, просто было очень приятно.

Но вот чего никто не ожидал, что Мина просто воспользуется ситуацией, выдернет свою руку из ладони Чонгука (ничего особенного, просто он “случайно” падал, вот и схватился, а освободить забыл) и убежит, только волосы рыжие развевались за окном.

- Кажется, мы немного перестарались с гостеприимством, - грустно заметил Тэхён, посматривая на восемь пустых чашек от чая и две от кофе, которые они заставили девушку выпить.

========== 12. Лаванда. ==========

Когда человек начинает нравиться, автоматично принимаешься искать в нем плюсы и минусы.

Иногда больше плюсов, иногда - минусов.

Понять, что человек тебе действительно небезразличен, очень легко. Всего лишь нужно осознать, что ты принимаешь все его недостатки.

***

Мина напряженно всматривалась в Намджуна уже третью минуту. Думаю, очевидно, что парню от такого пристального взгляда уже давно пересохло в горле, сорвало дыханье и вообще, у него шестеро детей, ему рано умирать.

- Чаем поить будете? - столь неожиданный вопрос немного выбил лидера из колеи, провоцируя совершенно необдуманный ответ.

- Нет, не собирались.

Когда до лидера дошло, что он ляпнул, мучительно захотелось извиниться и провалиться через все пять этажей за бестактность. Но вот уж чего он не ожидал, что девушка облегченно выдохнет, пробормочет “Хвала небесам!” и, отстранив подпирающего входную дверь, разуется и пойдет вглубь квартиры совершенно невозмутимо.

В глаза бросилось то, что кеды чудачки были очень удобными для длительного бега, но Намджун быстро выбросил это из головы и пошел в гостиную.

А там Мина вручала очередной пакет с печеньем танцору и с кирпич-фэйсом созерцала напряженное лицо парня.

- Здравствуй… Чимин?

Сладкоголосик очаровательно улыбнулся, принимая вкусняшки, а от фразы “Блин… Еще трех учить” расхохоталась вся группа. Чонгук лишь усмехнулся, схватил девушку за кончики пальцев и ненавязчиво потянул к комнате.

- Пойдем, потом поболтаете.

Мемберы удивленно смотрели на парочку, на слишком борзого макнэ и понятливо улыбались. Кажется, Чонгук решил действовать ненавязчиво, потихоньку опекать объект симпатии и войти в близкий круг.

Судя по даже и не подрумяненным щечкам Мина, ей это уже вошло в привычку.

***

Мина подозрительно смотрела на улыбающихся парней и осматривала их на предмет воскуренных веществ.

- Только давайте не в таком количестве, как вчера? - девушка уточнила, боязливо прячась за плечо Чонгука. Намджун закивал в ответ:

- Конечно. Ты прости, мы просто немного тогда… переволновались.

Девушка пробурчала что-то в духе “Типа я не переволновалась”, но тут же сделала коронное пофигистичное выражение лица, разбавленное ярко-зелеными огнями.

Чонгук, видимо, решил, что раз уж вчера из-за хёна она волновалась, то пусть сегодня волнуется из-за него, и положил руку на спинку кресла девушки. Мина захлопала длинными ресницами, очень удивленно щурясь, и залилась румянцем. Правда, через секунду вновь навесила обычное презрительное выражение на лицо.

Радовало макнэ то, что румянец так и не сошел, наоборот, стал еще ярче, когда тонкие пальцы переместились из спинки кресла на её плечо.

Мало-помалу завязалась беседа (не без помощи болтливого вредного Юнги). Девушка охотно включилась (естественно, в своей манере охотно) в обсуждение всех частей “Людей Икс”, “Вэ означает Вендетта” и “Рапунцель”. Всё это время она как-то забывалась и прижималась время от времени носом к вороту растянутой футболки макнэ. Шуга это заметил и ехидным голосочком поинтересовался:

- А чего это ты, Мина, нашего ребёнка обнюхиваешь?

Девушка тут же покраснела и смутилась, но ответила.

- У Чонгука одеколон с лавандой.

- И?.. - у Тэхёна глазки буквально светились любопытством.

- Я её очень люблю. У меня дома в горшочках растет, даже возле школы, у ворот на клумбе её посадила, - рыжие волосы только подчеркивали яркий румянец вновь вспыхнувшего смущения.

Чонгук широко улыбнулся и покрепче сжал её плечо, немного ближе наклоняясь. Мина лишь фыркнула и оттолкнула парня, вновь становясь каверзной ведьмой.

- Проклянешь, если ближе наклонюсь? - хотя Чонгук пытался выглядеть крутым, на самом деле он жутко нервничал. Мина же сверкнула ярко-зелеными глазищами, тряхнула огненной гривой и мрачно возвестила, подняв над головой руки:

- Порази сиего глупого смертного, о проклятье острого поноса…

Вся группа валялась на полу, а непризнанная колдунья добрыми глазами смотрела на веселых мальчишек, сумевших заставить скорлупу невозмутимости вокруг нее треснуть.

========== 13. Отношения. ==========

Когда люди дружат, у них отношения.

Когда люди встречаются, у них отношения.

А когда один смущенно любит, а вторая тупит в реальном мире, не желая покидать свой яркий вымышленный, - это как называется?..

***

Девушка сердито сдувала огненно-рыжую прядь с глаза раз за разом, хотя её усилий хватало минуты на три, потом непослушный локон возвращался на уютное местечко и умащивался на острой скуле. Чону надоело на такое смотреть, и он, немного пошуршав в рюкзаке, вытащил упаковку невидимок. Сам поднял непослушную прядку, прикрепил её за ухом заколками и удовлетворенно улыбнулся.

- У тебя родинка под правым глазом есть, - пользуясь замешательством соседки, парень удивленно рассматривал открывшееся взору довольно-таки симпатичное личико.

- Ну, есть. И что? - Мина все же пришла в себя и опять вернулась в состояние колючего ёжика. Чонгук еще не очень привык к такому, но попытался не обращать внимания на противные липкие щупальца страха “ойватьмашуменясейчасприкокнут”.

- Да ничего. Мило просто, - мальчик попытался улыбнуться, упрямо отгоняя ощущение, что его сейчас убивать будут. Мина пристально уставилась на лицо макнэ и через несколько минут осмотра вынесла вердикт:

- Ты когда смущенно улыбаешься, тоже милый.

У учителя из руки выпал мелок. Весь класс, навострив уши, следил за самым странным дуэтом школы, боясь даже лишний раз вздохнуть, чтобы не разрушить этим двоим атмосферу. Чонгук же от удивления широко распахнул веки, недоверчиво смотря на чудачку.

- Что такое? - девушка недоуменно склонила голову вправо. - Мы что, не ответными комплиментами обмениваемся?

Ученики разочарованно застонали, учитель опять упустил мелок, которым он упрямо пытался выводить формулу, а Чонгук устало опустил голову на парту.

Она невыносима! Стараешься к ней приблизиться, приятно сделать, а она не понимает!

Ну и что же делать в таком случае?.. Разве что, спросить Хосока, как самого сведущего в романтических отношениях?

***

- Погоди-погоди… - лицо Хосока выражало одновременно смущение, самоуверенность, удовольствие (я так и знал!) и даже легкий испуг. - Ты хочешь, чтобы я научил тебя, как правильно ухаживать за девушкой?

- Ну… Типа того, - Чонгук поковырял носком дырку в ковре (хёны пропалили, когда в чью-то голову пришла идея посмотреть, можно ли через увеличительное стекло вызвать огонь. Чонгук тогда долго ржал с этой формулировки, на что Тэхён обидчиво фыркнул и назвал его приземленной обезьянкой. Гук не остался в обиде, возвращая комплимент в виде “обезьяны небритой”. ТэТэ огорченно вздохнул и пошел тырить у Сокджина бритву. А вот его экспериментом занялся… лидер, которому жуть как хотелось сделать какую-то детскую глупость). Макнэ очень уж не хотелось просить помощи у старших, но что поделать, если за всё это время Мина только и привыкла к осторожным касаниям, и всё.

- Тогда слушай, мой юный падаван! - Хосок с комфортом устроился на кровати и обнял подушку. - Начнем с того, откуда берутся де…

- Не слушай его! - из-за двери раздался удушающе-огорченно-испуганный вой. Хосок залез под кровать, шепча что-то типа “Ну и зачем, зачем я в этот дурдом полез? Жил бы себе в вигваме, грыз травку и пас овечек, нет, захотелось знаменитым стать!”.

А Чонгуку ввалившиеся в комнату хёны преподносили премудрости общения с женщинами на розовом блюдечке с рюшками…

========== 14. Попытка №1 ==========

Даже одиноким нужно учится быть. Это совсем не трудно, даже приятно бывает, правда, редко очень.

Гораздо труднее быть с кем-то.

Быть рядом, уметь поддержать и подбодрить, уметь просто хлопнуть по плечу и дать пореветь на груди.

Да, это целое искусство.

***

Мина никогда не умела поддерживать людей. Ей всегда казалось, что лучше запихнуть страдающего в больницу, чем бегать самой с платочком и носить воду больному. Поэтому когда Чонгук на очередном занятии громко чихает, она приходит в ужас.

- С тобой всё в порядке? - вежливо интересуется, протягивая бумажную салфеточку (черную в белые кости. и где только нашла?..) парню. Тот лишь благодарит и опять чихает. Мина смотрит напряженно, вспоминает, что в общаге кроме них нету никого, все свалили, оставив их заниматься в полной тишине. Мина растеряна. Она в жизни не болела, поэтому о том, что делают с больными, знает мало.

Чонгук сморит на нее виновато и немножко слезливо, и Мина как-то вдруг вспоминает, что она - девушка, и ей просто необходимо позаботиться о больном парнишке. В голову лезут множественные кадры из различных просмотренных фильмов, кстати, не очень легкого психологического восприятия. Всё же, девушка и сама понимала, что отличается от стандартного населения, хотя обидные прозвища её все равно напрягали. Но уж того, что её новый одноклассник переплюнет всех, девушка уж точно не ожидала: ведьмой её еще никто не называл.

- Ну что, золотоносный ты мой, - грозным голосом начала, нехорошо ухмыльнувшись своим мыслям, - лечить тебя, кажется, буду я.

На этот мрачный тон Чонгук нервированно сглотнул, хотя в глазах мелькнул огонек довольства. Сейчас рыжие волосы разметались по плечам, а омуты глаз будто наполнились ведьминским огнем.

Именно тогда Чонгук впервые подумал, что план Намджуна и Сокджина может провалиться.

***

- Ну-ка, открывай рот, - Мина со своей ролью злобной ведьмы, которая держит у себя дома пауков и ужинает живыми летучими мышами, обязательно сырыми, кстати, попыталась запихнуть в друга какую-то странную на вид субстанцию. Да и на запах тоже.

- Отравить меня вздумала? - грозно спросил, нахмурив брови. Мина покачала отрицательно головой и впихнула в руки парня ложку.

- Ешь. Не отравлено, я сама проверяла.

Чонгуку на мгновение стало стыдно. Он врет девушке, которая ему нравится, чтобы заполучить еще больше её внимания, чем, казалось, у него и так есть. Это некрасиво даже, ведьма ведь всё время свободное проводит с ним, редко когда отменяет их занятия, ладит со всеми его хёнами, хотя не всех пока различает.

А он… Подло наелся мороженого, проходил весь холодный зимний вечер в мокрой рубашке и специально для этого дела теперь мучился ужасной болью в горле.

Совесть перестает грызть тогда, когда Мина, совершенно измученная, долго смотрит, спит ли макнэ, а потом тихонечко укладывается рядом со спящим и почти неслышно шепчет “Выздоравливай побыстрее, я слишком напугалась сегодня”. Почти сразу же после этого засыпает, скрутившись калачиком на самом краешке. Гукки аккуратно кладёт ей под голову подушку и немного подтягивает ближе к себе, боясь, что рыжая во сне упадет с кровати. После этого совсем невесомо касается её ладошки губами и засыпает.

План немножко удался.

А на следующее утро вернувшиеся пуленепробиваемые застанут умилительную картину: Чонгук жует кашу непонятного цвета и довольно щурится, а рядышком совершенно спокойно спит Мина, уложив свою голову на ноги парня, а волосы разметав по покрывалу.

- Я ведь говорил, что сработает, - довольно шепчет Сокджин Намджуну, а тот только улыбается счастливо и тихо отвечает:

- А я и не возражал.

Только видящая синих ежиков в камуфляжах, берцах, да еще и с разрисованными под флаг Британии мордочками Мина тихонько сопит, досадуя, что она в этом сне всего лишь обкуренный гусь.

========== 15. Корица ==========

Если друзья есть - это хорошо.

Если друзей нет, то это очень, очень плохо.

А если так получается, что в друзьях одни полубезумные придурки, что тогда делать?

И, выходит, что раз такие друзья, то…

И сам ты шизанутый до печенки?..

***

Чонгук довольно жмурился, уплетая кашу за обе щеки. За этим завистливо наблюдали все мемберы BTS, ковыряясь палочками в мясе, заботливо приготовленном Мина.

Не сказать, что макнэ так уж очень болен…

Но вся эта забота ему нравилась. Мина приходила сразу же после школы, готовила ему какую-то жутко вкусную и полезную кашу, которая пахла до того изумительно, что старшие даже не хотели смотреть на еду обычную. Вот и дошло до того, что девушка теперь готовила всем, но Чонгуку всё равно нужно было есть кашу.

Не сказать, чтобы это его расстраивало…

Потом его ведьмочка (эх, и когда только успела из ведьмы в ведьмочку превратиться? жаль только, что “его” она только фигурально. эх-эх-эх, придется дольше за ней ухаживать, чем предполагалось) садилась либо на кровать к Чонгуку, и они мило соприкасались локтями и коленками (Сокджин тихо фангерлил из-за двери на такие моменты, а мимокрокодилящий Юнги горестно вздыхал, получая от Намджуна за такое сначала подзатыльник, а потом обнимашки и новую дозу конфет), либо на полу. Девушка учила уроки, попутно объясняя все темы Гуку. Когда Намджун узнал, что чудачка ему еще и конспекты переписывает, и яблоки в перерывах чистит ( в форме кроличьих ушек, а это что-то да значит! ), вынес на семейный совет (без участия макнэ, естественно) такую проблему:

- Нам нужно её как-то отблагодарить!

Юнги с готовностью кивнул, поднимая руку в розовенькой перчатке с кроликами вверх.

- Я за!

За ним кивнули остальные. Но вот тут возник вопрос: как? Ведь украшения… Кхм, Чонгук их убьет, посчитав подобное чересчур личным. И да, ему совершенно пофиг, что он сам заваливает подругу миленькими заколочками.

- Это правда странно, - вдруг задумчиво протянул Сокджин, на удивленные взгляды охотно разъясняя: - Она у нас проводит всё время, кроме школы, конечно. И измучивается очень сильно, её каждый вечер непредвиденно вырубает, - парни закивали, вспоминая, как один раз девушку вообще скосило у плиты и как они перепугались, пытаясь её разбудить. Ну, и как Шуга хотел её на руках отнести в кровать, но вдруг приперся макнэ, что-то прорычал и сам удивительно нежно уложил девушку. - Вам не кажется, что просто о друзьях так не заботятся?

- Кто сказал? - вдруг прогремело прямо над резко поалевшими от смущения ушками Джина, и все парни пристыженно опустили глаза в пол. - А я думаю, что заботятся, - голос как-то необычно хрипел, будто орали от нервов. - Казалось мне, что вы уже поняли, - я не подхожу под определение нормального человека и под установленные стереотипы не попадаю. - Мина обошла кресла и уселась прямо на кухонный стол возле Юнги. Глаза полыхали раздражением, переливаясь с чем-то таким еще странным, но почти неуловимым. Девушка заправила непослушный локон за ухо и тряхнула кистью, возвращая тонкий серебряный браслетик на место. - Я думала, всем понятно, что я очень трепетно отношусь к дружбе, а учитывая то, что Чонгукки - мой единственный друг… - она резко замолчала и отвела голову в сторону, раздраженно закатывая глаза. Ребята пристыженно насупились, думая, что Гуку очень не повезло. Мина же слезла со стола и открыла сумку, выкладывая продукты на столешницу возле плиты. Вдруг щелкнула пальцами, будто вспомнив что-то, и обернулась.

- Кстати… Здравствуй, Тэхён.

Ким расплылся в улыбке, а рядом смущенно забурчал Шуга, обижаясь, что его пока не различают.

На кухню сонно-одеяльным пятном вплыл Чонгук, при виде девушки сразу же принимая вид счастливого. Потом пятно переместилось к плите, спихнуло Чимина с кресла и что-то начало рассказывать. Через пару минут оба уже счастливо уже о чем-то переговаривались. Хосок в то время ткнул Намджуна и Сокджина между ребер пальцами, обращая на себя внимание, и зашептал.

- Она ведь его Чонгукки назвала?

Те дружно кивнули, ухмыляясь.

Всё же недаром столько трудились.

- Вот оно! - вдруг торжествующе прохрипел Чонгук, тыкая подругу в ногу и указывая другой рукой на коричневый пакетик. - Вот что мне вечно в еду подмешиваешь!

- И что? - Мина невозмутимо пожала плечами, но склонила голову, чтобы волосы прикрыли порозовевшие щечки. - Корица в выпечке широко применима, а каша с ней вкуснее. И, вообще, - в руке сверкнул большой нож для разделки мяса. - Свалите, мешаете.

- Опять в frozen-версию превратилась, вредина, - вздохнул лидер и лишь взъерошил рыжие кудряшки в ответ на свирепый взгляд. - Нам ведь приятно с тобой находиться и болтать.

Когда кухня опустела, Мина оперлась руками о стол и тяжело вздохнула.

Знал бы, как ей больно видеть счастливых парней после полуторачасовой ссоры с отцом.

Знал бы он, как ей нравится быть со всеми ними и даже просто наблюдать.

И как же ей, черт побери, трудно с ними просто общаться.

В кашу мерно посыпался коричневый порошок…

***

- А ты заметил, хён? - Намджун остановился возле Шуги и потянул того к себе, сгребая в обнимашки. Юнги даже и не пытался сопротивляться, знает ведь, что лидер до ужаса тактильный и, да, с этим не поспоришь, сильный. - Она с нами уже много говорит и даже не пытается показать себя такой уж хладнокровной.

- Заметил, - Юнги по-доброму улыбнулся и похлопал донсэна по плечам, - а еще я заметил, что у нее запястья красивые.

- Это да… - одеяльная гусеница проползла мимо, довольно улыбаясь, - носит, значит, понравился!

- Это ты ей подарил? - Тэхён удивленно распахнул глаза и довольненько ухмыльнулся. - А браслетик на ногу?..

- В проекте. А вообще, она же ведьма. А ведьмочки любят серебро.

- Нда… Ты бы ей еще кол серебряный подарил, - вздохнул Юнги и уклонился от подушки, которая попала в Намджуна.

…А когда Мина вошла в гостиную, мальчишки лежали кучей, усыпанные белыми перьями.

========== 16. Попытка N2 ==========

Если хочется чего-то, то нужно это получить.

Ведь если хочется, но получить нельзя, то это очень обидно.

А если хотят тебя себе, добиваются, тонко и аккуратно намекая, что, мол, всё равно достанешься мне, то что делать?

Либо… Либо убегать, зная, что да, терпение когда-то кончится и всё равно сдашься.

Либо сдаться сразу же, без боя.

Но мы ведь никогда не ищем легких путей, правда?..

***

Чонгук пристально смотрел на девушку, которая - о небо! - была ощутимо удивлена таким вниманием.

- Я опять что-то не так сделала? - осторожно уточнила, распахнув зеленые глазищи. Чонгук почувствовал, что начинает понемногу расслабляться, смотря в изумрудные омуты, и одернул себя.

- Ты не носишь мои подарки! - возмущенно заявил, хотя, чего уж таить, до ужаса нервничал в ожидании ответа.

Нервничал и весь класс на пару с учительницей литературы, которая трепетно прижимала к пышной груди томик любовного романа и умиленно вздыхала. Мина неожиданно плавно повернулась к Чонгуку и со вздохом оперлась головой на ладонь.

- Глупый ты, - шепотом известила, слегка, почти даже незаметно приподнимая уголки губ, от чего сердце парня восхищенно качнулось пару раз и, кажется, совсем замерло. Да, ведьмочка очень, ну очень редко улыбается, и Гукки эти моменты трепетно собирает в памяти.

- Почему? - капризно дует губки, тыкая подругу в обтянутое шерстяной тканью плечо. Зима уже, а теплую форму носят только девушки, парни пока храбрятся. - Кстати, ты кошек когда кормишь?

- Я к ним каждый день хожу, - слегка возмутилась и покачала головой, шепотом добавляя: - А дурак потому, что я не могу твои подарки в школу носить.

- Ну почему-у-у? - ноет и чуть ногой не притопывает. Учительница счастливо вздыхает, весь класс на нее тут же укоризненно шикает, а Чонгук думает, что план Хосока вполне может провалиться.

- Ну как мне ходить с тем браслетом? Он же огромный, - да, он почти ее довел своими капризами. В зелёных омутах хлещут молнии, а губы раздраженно кривятся.

Браслет являет собой две длинные серебряные пластины, от кисти и до локтя, на которые крепятся такие же тонкие цепочки. Девушка долго не хотела принимать такой дорогой подарок, и на спасение Чонгуку неожиданно пришел Юнги, который просто защелкнул браслеты на обоих хрупких руках Мина и довольно кивнул, смотря, как они украшают тонкую кожу.

- Ну хоть заколки! - а вот тут возмущение уже правдивое, а не наигранное.

Ибо заколки он ей дарил маленькие и аккуратные. Ну, разве что была одна огромная - бабочка из черного металла, украшенная искусственными камнями нежного серебряного цвета. Гукки хорошо помнил тот момент, когда девушка открыла коробку и неуверенно, но нежно огладила островатые контуры.

- Это… мне? - неуверенно спросила и, получив улыбку и кивок в ответ, сокрушенно вздохнула, закрывая коробочку. - Я не могу ее носить.

- Почему это? - Гукки это шокировало. Мина опустила глаза и отвела волосы в сторону:

- Уши у меня кривые, а глаза страшные. Ты ведь и сам мне боялся поначалу в них смотреть, помнишь? Вот я и прикрываю их волосами обычно, а с такой заколкой всё будет видно.

Чонгук довольно улыбнулся, вспоминая, как девушка шокированно отшатнулась, но он уверенно ее обнял, умостив свой подбородок на её плечо, и зашептал, какая она глупая, какие у нее красивые глаза, а ушки так и вовсе милые и аккуратные…

Мина после этого две недели упрямо прятала взгляд и только сухо объясняла материал, после этого сразу же убегая. Наконец это надоело Юнги, и в один прекрасный вечер он поймал ведьму уже у двери, а потом заперся с ней в комнате. Никто не знает, что он ей сказал, но девушка вернулась к прежнему образу жизни.

Сейчас Мина хмуро смотрела на зарвавшегося ребенка и долго думала, что бы такого сказать, чтоб точно отцепился.

- Я не пойму, тебе разве не хватает того, что ты мой единственный друг? А если тебе так важны формальности, то ладно, я буду носить те украшения, - в изумрудных глазах вспыхнул проказливый огонек, а в следующее мгновение тонкие розовые губы, слегка искривленные в улыбке, касаются щеки Чонгука. - Кстати, оппа, я даже не поблагодарила тебя за ту заколку. Спасибо, - Мина отворачивается к окну и шкодливо ухмыляется. Поставила-таки мальчишку на место!

А бедный Чонгук в то время глупо улыбался, касаясь щеки с немым благоговением. Она назвала его оппой, поцеловала в щечку и улыбнулась! Пусть только для того, чтобы отцепился, но план Хосока всё же чуточку подействовал!

Но… Лучше его не повторять. У Мина вряд ли безграничное терпение.

А сама ведьмочка в то время озадачено смотрела в сторону школьного гаража. И те фигуры в темных костюмах ей вовсе непонравились.

Повезло Гуку и на этот раз, мелькнуло в рыжей голове, что за ним сегодня менеджер приедет. Но вот что делать дальше…

Чонгук озадачено смотрел, как лицо девушки постепенно мрачнеет, и она нервно покусывает губы.

Мало вещей способны выбить ее из колеи, так что тогда?..

========== 17. Приворотное, отворотное и дряхлые кости динозавров. ==========

Любовь… Что это? Томяще прекрасное чувство в груди или горькая боль где-то там, где должна находиться душа?

Для всех по разному. Кто-то живет своей любовью, кто-то мучится от отчаяния, проникающего в сосуды с невыносимыми муками…

А у кого-то любовь просто глупая. Еще бывает страшная, почти доходящая до безумия…

Но любовь бывает у каждого. Каждый способен на любовь, но…

Не каждый хочет стать жертвой ее пожизненных объятий…

***

Мина совершенно точно ведьма.

Откуда Чонгук такое взял? А книги на латыни и древнегреческом, а волосы рыжие и глазищи зеленые?! А взгляд… Ух, какой там взгляд! Будто бы насквозь прожигает! А руки! Тоненькие хрупкие ладошки, такие умилительно маленькие, что их только сгребать в одну большую Чонгуковскую и держать, время от времени целу…

- Да поняли мы, поняли! Без подробностей, пожалуйста! - Намджун смешно поморщился, смотря на сияющего макнэ, Сокджин промокнул глаза платочком, Хосок завороженно смотрел в даль и только Юнги кривился. - Что ты влюблен в нее, как школьник, мы в курсе. Но почему ты опять решил, что Мина-я… Ведьма?

- Она меня приворожила! - Чонгук уверенно мотнул головой, но, судя по счастливой моське, сей факт не очень его расстраивал. - Поэтому сегодня мы будем варить отворотное зелье!

Юнги неожиданно заинтересовался, придвинулся к вникающему в монитор экрана макнэ и удивленно читал список ингредиентов. Остальные парни единогласно решили, что хоть это всё бред сивой кобылы, но хотя бы развлекутся, после чего дружненько переговаривались о том, где бы достать некоторые интересные ингредиенты.

- Нет, ну я, конечно, всё понимаю… Но где мы возьмем желчь девственницы и кости повесившегося в полнолуние самоубийцы, выкопанные во вторую фазу Луны и окропленные слезами тысячелетнего дракона?

Парни молча посмотрели на Хосока, который посмел вслух высказать все сомнения от этой затеи. Но Чонгук, не унывая, радостно заявил, что у всего должен быть аналог.

Именно поэтому парни сейчас воровато осматривались вокруг, пытаясь вытащить уже несколько расшатанную кость из древнего скелета динозавра, и проклинали находчивого макнэ, который уверенно заявил, что если взять кость древнего ископаемого и на нее поплакать, то всё непременно получится.

И именно поэтому сам Гукки сейчас пытался выдушить из крокодила слёзы.

А Чимин на пару с Тэхёном ловит девственную лягушку. Решили, что крови хватит, а желчи лучше не надо.

И только когда все парни с затаившимся дыханием склоняются над когда-то обычной стеклянной кастрюлькой, которая почему-то стала темно-фиолетовой и непрозрачной, и всматриваются в густую непонятную жижу, они вспоминают вдруг одно.

- Ребят, а Мина к которому часу придет?

Все в молчаливом ужасе уставились на Сокджина, который так вовремя решил напомнить.

Скрипнула входная дверь, которую не заперли после того, как все семь мальчишек убегали от представителей правоохранительных органов, и в воздухе отчетливо выделился запах лаванды. Мина спокойно положила пакет с продуктами на стол, отстранила парней и осторожно понюхала тягучую фиолетовую массу.

- А зачем вы по моему рецепту отворотное варили?

Парни удивленно затихли, только Юнги стукнул себя по лбу и сполз по стенке на пол. Захрипел оттуда, немного напугав мнительного Хосока:

- Так ты и правда ведьма?

Мина растерянно хлопнула глазами. Раз. Второй. А потом заморгала часто-часто, вдруг опираясь на стул свободной от рюкзака рукой.

- Вы чё, рехнулись?

Намджун прошептал что-то в духе “Вот и хорошо”, когда рыжая продолжила:

- Я только в травах разбираюсь, что-то типа практики, я ведь хочу врачом стать. А сайт - домашнее задание с информатики, просто я сделала то, что хотя бы интересно было.

- А зелье… и правда отворотное? - Шуга несчастными глазами смотрел на до сих пор ничего не понимающую девушку. Возможно, она просто не могла врубиться в обычные человеческие чувства.

- Ну, в книге вычитала, что да. Но там ведь ингредиенты добыть нереально… Глупости всё это.

Только потом, когда Мина вбивала Чонгуку в голову логарифмы, до Юнги и Намджуна (остальные даже не задумывались над этим) дошло.

Мина не спросила, зачем они его варили.

…А возможно, одной крохотной недоведьмочке не хотелось терять друзей…

========== 18. Конец светлых будней. ==========

Бывает, лучший друг может оказаться подлецом.

Бывает, родные люди могут предать.

Бывает, из-за незнания можно натворить ужасных ошибок.

Бывает, что из-за подобных глупых недопониманий ты можешь больше никогда не вернуть себе друга…

***

- Да всё просто потому, что ты чёртова эгоистка!

Юнги брызжет во все стороны ненавистью и злобой, и он бы, наверное, бросился на Мина, если бы Намджун не держал. А девушка стоит совершенно спокойно, на лице нет ни признака раскаяния или еще чего…

- Если бы тебя не было, всё было бы просто замечательно! И для Чонгука, и для всех нас!

Мина смотрит в угол комнаты, где даже паучок боязливо затаился среди витков паутины, и молчит. Юнги орет ей прямо в уши, Юнги даже пару раз ударяет её по щеке тыльной стороной ладони и, кажется, вообще был бы рад выбросить чертову ведьму из дома, чтобы больше никогда её не видеть.

А Мина просто стоит. Будто камень, который бьют морские волны, но он крепко держится в земле.

Она давно знает, да еще с самого начала, что Чонгук - одноклассник и друг с красивой улыбкой, которого надо оберегать, что маленький вредный паренек с медными волосами - Юнги или же Шуга. Это остальных она выучила уже потом, а эти двое… Да, именно, запали в душу.

И пусть он её бьет, пусть, ведь она и правда виновата - что родилась, что поступила именно в эту школу, что однажды помогла Чонгуку… И что сегодня её вытащил отец на встречу с очередным женихом, которого ей навязали силой и криками и, да, несколькими крепкими затрещинами погнали на ненавистное свидание… И что парни, её любимые семь мальчишек, которые вроде и старше нее, но кажутся такими детьми, но главное ведь, что они её семья, именно сегодня решили пойти в то кафе, куда её, разрисованную, как куклу, и в пошлом откровенном платье потащил этот… ухажер.

Во всем виновата она.

И в слезах Чонгука, тех маленьких двух слезинках, что скатились, когда он увидел загребущую лапищу, которая нагло лапала девушку, и в его тихом шепоте “Я что, хуже?”, пока она вырывалась из жестоких рук…

Она не совсем дура ведь. Хорошо его чувства понимала…

И в крике Юнги, в его истерике и разочаровании в глазах всех её мальчишек - во всём виновата она…

- Ну чего стоишь здесь?! Убирайся!

…и она уходит, оставив маленькое сердечко, которое только недавно научилось чувствовать, под дверью комнаты Чонгука.

Поправка. Её Чонгукки…

***

Мина уже неделю не ходит в школу. Она почти не появляется в своей квартирке, редко когда ест и меняет одежду. Рыжие волосы спутанные - расчесывать совершенно нету настроения.

Мина выбросила из шкафчика всю корицу, а горшки с лавандой отдала милой соседке с третьего этажа, та добрая старушка уже давно просила себе рассаду.

На ноги - короткие старые джинсовые шорты, на плечи накинуть теплую кофту - весна всё же подлая, да и температура меняется резко, будто в сказке, а в обе хрупкие ладони взять по тяжелому пакету. Люди на улице от нее шарахаются - рыжие волосы небрежно всклокочены, и глаза светятся каким-то болотным огнем, а не изумрудами, как обычно.

Кошки встречают её с шипением, чувствуют весь негатив, которым девушка пропитана насквозь, она их - со слезами на дрожащих ресничках. Мина вовсе не ведьма, и не ведьмочка даже, она просто слегка необычный человечек, которого не приняли даже собственные родители, но решили использовать как можно выгоднее.

Она сидит с этими кошками каждый день и почти целые ночи, укутывает единственного в парке пса в свои кофты, а сама мерзнет и хлюпает носом - ничего, не впервой, бывало и такое, что вообще две недели скиталась без места ночлега и права прийти домой - родители выгнали на улицу. Уже потом, когда её домой привезла милиция и тонко намекнула, что во второй раз такое с рук не сойдет, они решили проблему, купив дочери квартиру.

Рыжая кошка, немного нагловатая, но покалеченная жизнью - она точно такая же, как Мина, - подходит и ластится к озябшим ногам. Девушка отмирает от грустных воспоминаний и высыпает баночки с кормом прямо из пакетов на землю. На деревьях сумасшедшие птицы стряхивают мокрые перышки, поют на проводах где-то у дороги и девушка понимает - шел дождь. И правда, ноги все в маленьких разводах и с мелкими капельками болота, а кенгуруха немного намокла и не комфортно прилипла к коже. Где-то вдали раздаются раскаты первого в этом году грома, а на голые плечи прицельно падают тяжелые капли дождика. Вода стучит невообразимые ритмы по крышам, кажется, собирается буря, и Мина честно укрывает кофтой маленьких котят от той самой рыжей вредины, а корм пытается открыть как можно скорее, чтоб животинки успели поесть перед грозой. И только когда последний старый кот сыто облизывается и просится на руки, она подхватывает его и бежит под проливным дождем к беседке в центре парка.

Мина знала, что всё было слишком хорошо и слишком долго. Она целых семь последних месяцев жила, будто в сказке, - каждый день шутки, радость, нежность… Теплая дружба, добрые улыбки и никаких неловких моментов… Ну, разве что несколько…

В уши впиваются маленькие капельки, тонкие дротики ведут к потрепанному жизнью телефону и заходят в гнездо. Найти первую попавшуюся радиостанцию и слушать наивное “близятся теплые солнечные дни”, потом резко переключить на музыку, которая забита в память телефона и жизнь невозможно представить без нее. Apocalyptica, Korn, Dir en grey, Darkest days, Three days grace - там нет ни одной жизнерадостной или веселой песни, там есть только море отчаяния и боли…

О, нет, сегодня она уже не такая острая, та вчерашняя боль, сегодня уже терпимее, ведь время лечит всё… А сегодняшняя весна хмурая, мрачная, возвращает прошлые сны в память и разрешает освободить душу, пожаловаться серым небесам…

Кот начинает извиваться в руках, царапая кожу, но Мина не обращает внимания, что вы, она едва ли не впервые в жизни разрешает плакать себе так - с надрывом, всхлипами, тяжелым дыханием и горькими рыданиями…

Не будут солнечные дни. И птицы эти безумные, что и сейчас поют на проводах, тоже это чувствуют… Но как она слышит их, если в наушниках сейчас? Свободной от наконец успокоившегося кота рукой девушка вытаскивает из кармана джинсовых шорт телефон и, надрывно кашляя, смотрит на экран. Сквозь слёзы ничего не видно, футболкой их стереть не получится, но когда кто-то начинает петь…

Мина не знала, что умеет так рыдать. Ведьма, страшила, ненормальная, психованное чудище и еще много обидных прозвищ - она сейчас стояла и ревела в шерсть успокаивающе мурчащего кота. Наушники летят на землю, но голос Чонгука слышно даже сквозь шум дождя. Из горла с хрипом вырываются тяжелый кашель и горькие всхлипы, и даже кот не может успокоить.

По ее ногам стекает мутная вода, голые плечи покрылись мурашками, когда-то безумно красивые волосы превратились в грязно-желтую паклю, а изумрудные глаза потеряли свои огоньки.

Мина тяжело опускается на холодный пол беседки и уютно устраивает старого кота на своей груди.

Даже если она замерзнет, пускай он согреется…

Болотно-зеленые глаза накрывает темной пленкой, и мир теряет свои очертания.

Она уже неделю не ходила в школу и почти не ела, только сидела почти круглосуточно в легкой одежде возле кошек.

У нее больше нет своего личного солнца с теплой улыбкой…

========== 19. Конец светлых будней. 2. ==========

Жизнь - это всё же слишком жестокая вещь. И пусть в душе ты ребёнок, пусть твоя жизнь полна радости и счастья, всё это однажды перечеркнется, будто красной учительской ручкой по сочинению троешника.

И не будет после в душе ни теплого спокойствия, ни наивной веры в добросердечность всех людей, ни искренней надежды на хороший исход проблем.

Просто так бывает, что в один определенный момент приходится повзрослеть. К кому-то это приходит в нежные двенадцать, а кто-то всю жизнь может прожить с невинной верой в победу добра над злом. Счастливые.

И нет, повзрослеть - это не перекрасить волосы и не пользоваться косметикой, это не свидания и не походы в ночной клуб, это не интимные отношения и не работа на полставки.

Повзрослеть - это понять и принять то, что вся ответственность за твои поступки лежит на тебе, что жизнь далеко не окрашена в радугу, а преимущественно сера, что всего ты должен добиться своими силами, а не звонками родителей или их деньгами. Повзрослеть - это снять с лица розовые очки с толстыми стеклами и выбросить их далеко, чтобы они крепко ударились в призму человеческих отношений и разлетелись осколками подальше от тебя.

Повзрослеть - это научиться принимать свои ошибки и прощать ошибки других; понять, что никто не идеален и все могут пойти не тем путем.

Повзрослеть - это принять то, что очень не хочется, чего боишься…

***

Черные тени неумолимо надвигаются, угрожая сожрать, перемолоть все кости в однородную кашу…

Яркие пятна жгучих красок льются на кожу, оставляя после себя бурые пятна какого-то непонятного вещества и ожоги…

На смену им приходят огромные облака, но не такие, какие были на том уроке физики (ну, который еще осенью проходил, и буря поднялась после него), нет, это абсолютно другие: темные, тяжелые, испускающие огромные разряды электрического тока и грозно хохочущие раскатами ужасающего грома…

Чёрные тени…

- Проснись! Мина-я, ну же!

Яркие краски…

- Глупая девчонка, да открой же глаза!

Хохочущие облака…

- Да просыпайся, ведьма!

Яркие тени… Черные облака… Хохочущие краски… Все перемешалось…

- Мина!!!

Жгучий удар по щеке. Маленькая ниточка, которая ведет в реальность. Туда не хочется возвращаться, там некомфортно, там… больно, мерзко, отвратительно серо…

Но тело действует на рефлексах, и вот уже в легких с хрипом нагревается воздух, и вот уже под веками быстро вращаются глазные яблоки, и еще несколько мгновений…

Болотно-зеленые глаза неприветливо-непонятно смотрят в потолок, и если хорошо присмотреться, то можно увидеть красные ниточки лопнувших капилляров, а на лбу и висках - маленькие капельки пота.

Потолок не свой. Это Мина знает точно. Да и домой она не дошла… Стоп, а что вообще случилось? Рядом нет никого, чтобы спросить.

Девушка подрывается на кровати и ищет глазами кота. Того старого, грязного, с серой шерстью, которого она давно хотела забрать к себе. Ведьмочка хочет позвать его обычным “кис-кис”, но изо рта вырывается только хриплый кашель.

Точно, она так и не сходила к врачу.

Мина закутывается в одеяло - эй, её лихорадит, ну и что, что не её дом? - и встает с кровати. Голова неприятно кружится, но ехидная мысль “вот тебе никогда не болела” всё же успевает проскочить.

Перед глазами не то, чтобы темно, но очертания предметов слегка расплываются. Мина идет вперед, словно трактор на выгуле, и упрямо ищет глазами кота. И только выходя в коридор, понимает.

Она там, где ей вообще бы стоило больше не появляться.

Из ванной слышатся крики, вопли и злобное мяуканье, девушка даже представляет лица парней и озлобленную морду кота, когда дверь с кухни вдруг открывается.

Потухшие глаза тут же ищут что-то интересное на полу.

О, да, ей вот совершенно не хочется видеть в глазах Юнги презрение и ненависть.

- Я сейчас уйду, - вместо уверенного голоса получается хриплое карканье престарелой горгульи, ну и черт с ним, - только кота высушите, с собой его заберу.

- И далеко ты в таком виде уйдешь? - голос язвительный, злой какой-то, и ведьмочка еще сильнее сжимается, но всё же кивает головой. - В грязных шортах, подертой футболке и без кофты. Ночью. При трех градусах тепла. С лихорадкой. Да тебя первый попавшийся милиционер в наркологическую клинику потащит!

Ну потащит, и что с того? Мина неуверенно ведет плечами и изо всех сил сдерживает кашель.

Она не хочет больше говорить. Слушать тоже, поэтому просто бросает на диван в гостиной одеяло и, выхватывая из рук Намджуна чистого кота, идет к двери. Да, всё так же не поднимая глаз.

Поднимет - заплачет. И это без шуток.

Мокрые кеды неприятно жмут, от внезапно охватившего холода кашель уже не получается сдержать, да еще кот топчется по неделю не расчесанным волосам, время от времени вгоняя когти в неприкрытую ничем кожу.

- Так, хватит с меня этого, - Сокджин это говорит сквозь зубы, и когда Мина уже почти кивает, что да, прекратить бы этот фарс, хватает её за руки, тащит на диван и, укутав её вместе с котом в одеяло, стягивает мокрые кеды с ног. - Ты остаешься здесь, хотя бы пока не выздоровеешь. А теперь марш в ванную, отогреваться, - девушка сидит, ошарашенно приоткрыв тусклые глаза и совершенно не реагируя. Сокджин зло шипит и вдруг громко кричит: - Я кому сказал!

Мина скрывается в душе, оттирая от грязи и дождя кожу полностью на автомате. Она даже не пытается разобраться в поведении парней - голова слишком болит, невыносимо думать просто. Но с удивлением замечает оставленные для нее вещи на стиральной машине, чашку горячего чая с имбирем и тарелку с кашей возле кровати.

На глаза наворачиваются слезы.

Еда пахнет корицей.

========== 20. Беглые. ==========

Беглые или брошенные? Вот в чем вопрос.

Улыбка или оскал? Искреннее человеческое выражение мыслей или животная неприязнь-ненависть?

Рукопожатие или оценка силы противника?

Любовь как дань эволюции человека или привязанность на древних инстинктах?

О, как же много в нас от животных! И вроде бы все социализированные, цивилизованные, но до сих пор живем на одних первичных рефлексах. Мы вежливо улыбаемся неприятным людям, хотя в душе воет зверь от желания запустить клыки в открытое горло. Мы дружим с людьми, подбирая на подсознательном уровне тех, кто сильнее и умнее, кто сможет защитить и помочь.

И как все кругом кричат о том, что мы на уровни выше животных, я в это не верю.

Потому что когда нам плохо или больно, мы по-звериному кричим, когда мы сердимся и изнываем от злости, то в голодном предвкушении приподнимаем верхнюю губу, обнажая клыки, и рычим.

И как бы мы ни старались перебороть животное внутри себя, оно сидит, крепко вонзив когти во внутренности, отравляя существование своим присутствием…

Высшая степень человечности — это возможность поставить интересы другого человека выше своих. Только когда мы умудряемся перебороть звериный эгоизм, можем с гордостью называть себя людьми.

***

Круговорот жизни слишком стремительный, чтобы мы успевали подмечать абсолютно всё.

Бывает, просыпаешься, и просто хочется плакать… Нет желания вставать с кровати, двигаться вперед, делать что-то…

Есть желание тупо сдохнуть и оставить все заботы позади.

Мина жила с таким принципом — раз не сдохла, значит, буду жить — почти все свои сознательные годы. О несознательных промолчим, да и искать в них что-то тщетно.

Просто именно сегодня она просыпается с мыслью, что лучше бы этого не делала. И, ладно, будем честными, — она никогда действительно не хотела умереть. Даже когда родители просто так выгнали её из дома, Сонг просто хотела жить в отместку им. Не очень получилось..

Но сегодня, как только она открывает глаза, так сразу же хочет решиться на самый страшный грех.

На тумбочке рядом с кроватью лежит…

Да, именно.

Лаванда.

Аккуратно посаженная в красивый горшочек (в синие мишки — колют воспоминания в сердце), ухоженная и изумительно красивая. Тугие колоски соцветий радуют глаз нежным фиолетовым отливом, кое-где еще даже темные, почти черные бутоны нераскрытых цветков прячутся под другими колосками. Мина с горькой улыбкой вспоминает её значение.

Любовь. Защита. Счастье через очищение. Душевное спокойствие.

Пальцы сами тянутся сорвать один колосок, потом растирают крохотные цветки под носом, позволяя вдохнуть терпкий аромат.

По щеке скатывается крохотная слезинка.

В коридоре кто-то громко стучит, шумит и переговаривается, и Мина быстро вытирает влагу с кожи. Измятый цветок падает на пол, и девушка притворяется спящей. Вовремя: к ней кто-то заходит, тихо и очень аккуратно проверяет температуру и пульс холодноватой с улицы ладонью и шепчет:

— Поправляйся, глупая девчонка.

Дверь закрывается, но перед этим на кровать прыгает кот, сердито что-то фырчит и уютно устраивается как раз возле болящего сердца. Мина не засыпает, она даже не может поверить, что вообще могла спокойно отдыхать здесь, в этом доме, этой квартире и вообще в кровати кого-то из старших. Но сейчас ей гораздо лучше, чем накануне, хоть не падает, когда просто встает с кровати.

Но болотно-мутноватые глаза на всякий случай прикрываются.

Ей надо о многом подумать.

***

Мина на цыпочках крадется через залитый лунным светом коридор, крепко прижимая к груди кота. Тот ночному походу ничуть не рад, а возвращаться умной животинке на холодную улицу совершенно не хочется, вот и приходится девушке каждых три шага закрывать кошаку рот ладонью и шипеть самой от новых царапин на голых плечах — она принципиально надела свои постиранные вещи и оставила чужие на всё той же кровати.

Еще три шага до двери, еще только три шага, ну, киса…

— Ты куда собралась?

Deja vu.

Не обращать внимания проносится в рыжей голове, и девушка упрямо двигается к выходу. Кот фырчит на нарушителя покоя — вот же зараза! Он ему своим фырканьем сигналы подавал! — и упрямо останавливает хозяйку.

Впрочем, та и сама стает соляным столбом, стоит чужой ладони коснуться её плеча.

— Прости! — Юнги, кажется, пугается еще больше нее, и смотрит растерянно на — чёрт, и правда! — испуганную Мина. — Я тебя не обижу. Честно… Я, вообще-то, хочу… — кот наконец выдирается из рук хозяйки и с урчанием принимается ластиться к ногам юноши. Мина бы, наверное, хотела прошептать «Предатель», но для этого у нее нет сил, поэтому зверюга снову оказывается на руках хозяйки. Шуга смотрит немного удивленно, и даже не понимает, как он так умудрился почувствовать себя глупым школьником, которым натворил глупостей и не знает, как их исправить.

Хуже того, что это и правда так. Ну, кроме школьника.

— Извини меня, а?

Мина приоткрывает недоуменно глаза и даже выдает длинную фразу — надо же, как привыкла-то много говорить с парнями. Ничего, совсем скоро придется отвыкать.

— Здесь должна извиняться только я и никто другой. Ты ни в чем не виноват, никто из вас… — слова застревают в горле вместе с кашлем, но коту какое напряжение не нравится, и он вырывается с её рук снова, шумно падая на стопку книг. Думаю, логично, что грохот от их совместного падения смог разбудить даже самых сонливых?

Чонгук смотрит недоверчиво, сжимает пальцы и, кажется, хочет что сказать, но Юнги примирительно поднимает руки вверх и, похлопав макнэ по спине, бросает немного нервное:

— Вам надо поговорить наедине.

Наверное, это самый неловко-болезненный момент за последнее время.

========== 21. Слова. ==========

…И неизвестно, выход ли это — убегать всё время от себя, мучаясь виной и совестью? Мы не выбираем друзей, они не проходят специальные кастинги, нет — они просто однажды появляются в нашей жизни, находят в сердце уютное местечко и остаются там навсегда.

…И неизвестно, сложно ли это — быть всю жизнь одиноким, ведь каждому человеку нужно что-то свое. А вдруг кому-то нравятся те отчаянные секунды тиканья часов, когда есть только ты и безнравственное одиночество, и некому улыбнуться или приготовить ароматный чай?

Все мы беглые или брошенные, и этого не изменить. Так бывает — на место одних приходят другие, старые друзья забываются, их лица стираются из памяти, и с этим ничего не поделаешь. Таков круговорот жизни и людей. Всё, что нам остается, это воспоминания, да и то большей частью неприятные. Это даже глупо — корчить из себя беглую, хотя на самом деле не мы ушли, а нас выгнали. Такое случается, и далеко не раз в жизни, так что, бросить всё на самотек и предаваться жалости к себе, причитая над собственным одиночеством? Нет, надо жить дальше, пробовать что-то новое, искать себя в чем-то.

И неизвестно, как люди выживают после потери друзей, ведь у каждого свое сердце и свое восприятие, а залезть внутрь чужой души еще не удалось никому. И как же грустно-интересно получается, что словами — безликим набором букв, смотри ты! — можно не только эту самую душу ранить, а еще и подстегнуть начало процесса выворачивания её наизнанку!

Ничего в этом мире нет хуже слов.

И, одновременно, ничего лучше…

***

На кухне как-то неуютно — Мина ощущает это сразу, еще с порога. Воздух слишком прохладный, а она еще и в тонкой футболке да с температурой, а это вам не шутки. По голой коже сразу же бегут мурашки, и девушка непроизвольно ведет плечами. Чонгук этого не замечает, он просто стоит впереди и смотрит в окно; Мина не может понять, зачем им приказали поговорить, ведь им не о чем разговаривать.

— Я пойду?

— Нет.

Холодный голос окрашен виноватыми нотами, но ведьмочка не замечает их — её опять лихорадит, бросает то в жар, то в холод, ей бы под теплое одеяло да горячего чая и кота под бок… Серый предатель виновато мяукает в ответ на невеселые мысли и легонько бодает головой плечи, то ли в просьбе почесать за ушком, то ли в попытке подбодрить.

Голова идет кругом, Мина плюет на гордость — чёрт побери, какая гордость, когда ей легко коньки отбросить?! — и садится на свой (упс, привычка) стул. Кажется, только противный скрежет ножек по полу и выдергивает Чонгука из размышлений.

— Почему ты так себя ведешь? — у него усталый голос, вина опять скребется внутри, поджимая мокрый клубок где-то в горле, но Мина отвечает — к её гордости, даже не очень хрипло.

— Потому что вы не хотите меня видеть, и я должна уйти, чтобы… не надоедать.

Заминка в речи заметна, оба понимают, что на самом деле должно было быть озвучено, но внимание на этом обостряется молча. Чон только хмыкает на этот ответ и задает еще один вопрос, крепко сжимая ладони в кулаки от волнения - о, с Мина станется просто уйти, если она очень захочет.

— Тебя не учили родители, что помощь надо принимать?

Где-то в груди неумолимо разрывается ржавая цепь — он зацепил самое гадкое и ненавистное внутри неё.

И Мина прорывает.

— Да что ты знаешь о родителях, глупый мальчишка?! Не тебя ненавидели с самого твоего рождения, не тебя пытались прикончить, пока не вырос, не тебя вышвырнули из дома, когда стало понятно, что никакой пользы не будет! Не ты ходишь на эти чёртовы свидания с богатыми извращенцами только потому, что иначе тебя изобьют до смерти! Не тебе пришлось это пережить!

Из её легких вырывается болезненный кашель - хей, бронхит никуда не делся, а глаза неумолимо жгут слёзы. Остальные парни с грохотом бежат на кухню, но не смеют подходить — им стыдно.

А Чонгук просто баюкает в теплых объятиях несчастную девушку.

— Простишь меня? — у нее тихий голос и успокаивающе урчащий под ногами кот, а внутри с громким шумом отсчитывает секунды-удары сердце. Чонгук раздосадованно шипит и пытается всё объяснить:

— Не за что тебе извиняться, дурочка ведьминская. Это разве что только нам стоит… — и признается: — Мы все ужасно за тебя переживали. Честно, ты даже представить не можешь, насколько сильно я испугался, когда ты в школу не пришла на следующий день. Думал, попрошу прощения нормально, притащу тебя к нам домой с ночевкой, чтобы наверняка… А ты не появилась. Ни в тот день, ни в следующие… Мы весь город обыскали, а к кошкам так и не подумали зайти. Когда тебя Юнги-хён принес бессознательную и с котом в руках… У меня чуть сердце не остановилось. Правда, Мина-я, прости нас, а?

В воздухе повисают невысказанные слова, но обе стороны уверены — она их услышала. Испуг бьется вместе с сердечным ритмом под кожей, и в голове лишь одна мысль: «Только бы ответила, только бы приняла обратно…».

— Я подумаю.

Чонгук горько улыбается, но лишь подтягивает подругу ближе в объятия.

Пусть сейчас она в него не влюблена, но всё можно изменить. И это «подумаю» дает столько шансов…

Чонгук не упустит ни одного.

========== 22. Вера. ==========

Восстановление отношений — это очень трудный и энергоемкий процесс. Очень трудно говорить, действовать, спрашивать, ведь всё время боишься сказать что-то не так, указать на старую ошибку — свою или друга, неважно, и разворошить старый клубок-сплетение ран.

Всё получается только в одном случае: когда обе стороны принимают свои ошибки и готовы идти вперед вместе, опираясь на полученный опыт. Когда действительно хочется сделать всё не так, как раньше, а еще лучше.

Когда хочется видеть улыбку самых дорогих людей.

***

— Мина-я, ты не в курсе, где мои носки?

— Батарея под окном в Чонгуковой комнате.

— А куда подевалась моя серая кофта?

— В стирке.

— Но я именно её надеть хочу!

— Ну и иди тогда с голым торсом.

— А джинсы зеленые?

— Там же.

— Но я ведь так хотел сегодня на фанмитинг в них придти!

— Ну и иди тогда с голой задницей.

— Ну Мина-я!!!

— Да отцепитесь вы от девушки! Она вам что, уборщица?

Чимин и Хосок виновато потупились и пошли своими силами искать чистую одежку. Не идти же им в трусах одних, правда? Зато какой бы фансервис получился!

— Спасибо.

— Не за что. Обращайся, — Сокджин тепло улыбнулся и взлохматил рыжую гриву, умиляясь с сонных глазок девушки. Полностью зеленого цвета они еще не были, но хоть не пугали болотно-коричневым отливом. Волосы же удалось реанимировать полностью благодаря Чонгуку, который притащил ужасно дорогую косметику и каждый день сам помогал подруге в использовании различных муссов, укрепителей и кондиционеров.

— Мина-я, — Хосок с глазами потерянного щенка стоял на пороге и печально вздыхал, — Мина-я, я не могу найти ту свою кофту. Знаешь, она прикольная такая, принт веселый… Розовый.

— Шкафчик в ванной, средняя полка. Но ты её погладь сначала, Хосок, а то я не успела.

В квартире воцарилась тишина. Танцор непонятливо смотрел то на хёнов, то на донсэнов, не понимая причины такого молчания. Прокрутив в мыслях разговор, решил, что его не за что ругать. Прокрутил еще раз…

— Ты запомнила мое имя! — выдохнул с таким удивлением, что парни весело рассмеялись, шутливо помутузив друга в крепких объятиях.

— Добро пожаловать в клуб «Меня различают», — захихикал Намджун, подмигивая довольной ведьмочке. Та с невозмутимым видом подмигнула в ответ и вернулась к чашке с ароматным кофе. Лидер подавил в себе желание крепко обнять девчушку, чтобы и забыть думала о всяких глупостях (а она думала, он уверен). Мина у него с самого первого дня ассоциировалась с потерянной маленькой сестренкой, которую нужно оберегать, лелеять и няшить. Которую нужно научить любить мир вокруг, не бояться людей и смотреть в глаза неприятностям с вызовом…

Но всё это мрачным пятном запрещал Чонгук. Мол, МОЯ возлюбленная, САМ буду няшить, лелеять и прочее по списку. Намджун на это лишь скорчил задумчивую рожу, дал свое благословение и пообещал, если что, присмотреть за девушкой. Чонгук бросился на него тогда с подушкой, дабы выяснить «Кто в доме мужик».

Победила Мина, которая с невозмутимым видом подмигнула Намджуну под обиженное «Эй!» Чонгука и забрала свою подушку.

А теперь она всё так же невозмутимо разрешает Сокджину соорудить с её волос колосок, время от времени украдкой посматривая в зеркало.

Смешна-ая.

И что бы они без нее делали?

***

Мина хмуро смотрит в шкаф на свой чемодан. Точнее, на его отсутствие. Рядом с ней испуганно стоит Чимин. Не дышит. Мина переводит тяжелый взгляд на него (Чимин украдкой тянется к салфетке и пишет собственным потом на ней завещание) и сужает глаза. Чимин нервно икает и начинает потихонечку пятится назад, к спасительной двери.

— Стоять!

Намджун в соседней комнате громко вздыхает, боязливо осматривается и залезает с головой под кровать. Он знал, что этот день опять настанет. Юнги следует его примеру, остальные борются за место в шкафу.

— Отдавай!

— Не буду! Ни за что!

— Пак Чимин, не доводи до греха, — рыжие волосы взметаются вверх при резких рывках головой, зеленые глаза горят изумрудными огнями, смотрят пристально и чисто, будто она…

…наконец исцелилась.

— Да отдайте вы мне мой чемодан, я домой хочу!

— Не пустим мы тебя, и не надейся, — Чонгук уже с порога бросает рюкзак и бежит в кладовку. Мина сердится, обижается, но он слишком боится её от себя отпускать. Этот случай уже четвертый за последнюю неделю, всё заканчивается скандалом, пустыми обидами и кем-то в шкафу/под кроватью — гнева Мина каждый боится. А девушка не может понять излишней опеки и охраны, да они её даже в школу не пускают, ссылаясь на бронхит, хотя кашляла она в последний раз неделю назад. И одну не оставляют в доме, будто действительно боятся, что она соберет вещи и уйдет навсегда.

— Я ведь предлагал тебе жить с нами, — Чонгук кажется спокойным, хотя на самом деле дрожит он похлеще Чимина, который уже успел сбежать, — это же просто идеальный вариант!

— Ты действительно думаешь, что я идиотка, которая ничего не понимает?

Чонгук прямо на глазах мрачнеет, крепко сжимая кулаки.

— Ты о чем?

— Да всё о том же! — Мина сердится, хотя и не очень хочет, но сердится. — Я же не слепая и не такая тугодумная, чтобы не заметить… всего. Но я же, блин, не игрушка, не сокровище какое, чтоб меня взаперти держать!

И сжимается, сужает глаза, но стоит прямо, хотя кулак Чона врезался в стену буквально в пяти сантиметрах от её головы. Гук смотрит непонятно, но понимает, чёрт побери, понимает.

Она ему верит. И верит настолько, что даже не ставит под сомнение его самоконтроль, хотя сам Чон хорошо понимает — он не может просто взять себя в руки. Поэтому медленно отстраняется от девушки, которая вообще едва не дрожит — бедная, она и так тяжело перенесла все те потрясения — еле стоит, аккуратно приглаживает её почему-то всегда спутанные волосы и просит:

— Иди спать.

Мина фырчит недовольным ёжиком, уходит – нет, не хлопнув театрально дверью — с гордо поднятой головой и огнями обиды в зеленых глазах. Чонгук горько вздыхает, бьет себя по лбу и шипит — стену шандарахнул со всей дури, костяшки разбил прилично так, болят.

Поняла всё. Но внимания на этом не акцентирует. Не идиотка ведь. И никогда ею не была. Просто…

И тут его наконец накрывает озарением.

Просто хорошая. Добрая (тепло улыбается и промывает перекисью ушибы на коленях после трудной репетиции), заботливая (готовит покушать и убирает, взяла на себя почти всё домашнее хозяйство), нежная (не показывает, но это видно, когда в зеленых омутах собираются искорки непонимания), искренняя (когда Чонгук, как она думает, спит, то аккуратно обрабатывает маленькие повреждения на костяшках, трогательно дуя, чтобы сильно не болело), верная (ну тут вариантов мало, но с Юнги, который вроде как по ней сохнет, она всегда была гораздо прохладнее, чем с макнэ), странная немного, но это теперь только кажется милым…

И он молчит. Молчит сам и закрывает рот Юнги, когда слышит ночью скрип чемодана по полу. Хён смотрит шокировано, и Чонгук сам не хочет её отпускать, да и парни остальные уже посрывались с кроватей…

— Пусть идет.

Намджун улыбается странно, в духе «моя деточка выросла такой взрослой и спасла Китай», но молчит. Чонгук смотрит в окно и отчаянно хочет закурить. Странно, никогда не хотел, а тут вдруг…

— Она всё равно к нам вернется.

========== 23. О Намджуне. ==========

Иногда так сложно бывает сказать всего несколько слов. Крохотных, наверное, даже незаметных словечек, но они могут быть очень важными для некоторых людей. Но люди редко задумываются о том, что нужно или стоит произнести, и именно поэтому любые отношения должны терпеть некоторую напряженность.

Но что, если сказать нужно очень много, а для этого нет слов? ..

***

Намджун растерянно смотрел на нервничающего Чонгука. Тот нарезал круги по комнате, зарывшись в волосы пальцами, и шептал под нос названия тех мест, где можно было найти его ведьмочку. Парни знали еще с тех секунд, когда Юнги выгнал девушку, что вернуть её будет сложно. Очень сложно. Мина из тех, кто каждое слово принимает близко к сердцу, и то доверие, которого они с таким трудом добивались столько времени, просто невозможно вернуть.

Сон Мина. Три слога, имя хрупкой недоведьмочки… Кто бы подумал, что она перевернет их жизни. Сделает Чонгука взрослее и счастливее, Юнги слегка добрее, других парней просто приучит к ответственности, а его, Намджуна…

Когда он видел улыбки своих мальчишек, был просто готов расцеловать девушку.

А теперь её нет рядом. И, скорее всего…

— Она не вернется.

Юнги мокрый от проливного дождя. Они ищут уже третий день подряд, но Сеул большой, одной ведьмочке легко в нем затеряться, особенно если не знать её адреса. Можно попытаться отследить за номером телефона, но, вот незадача, «данный номер не существует», а обломки карточки до сих пор валяются под входной дверью.

Они прогнали — она послушно уничтожила все возможные способы контакта.

— Не смей так говорить!

Чонгук злится, и у него много на это причин. Основная в том, что из-за глупых слов Мина сейчас где-то одна и ей очень плохо, а он даже не может извиниться. Три дня. Чертовых долгих три дня.

Дождь льет столько же.

Юнги, наверное, переживает наравне с Гуком, или даже больше. Они не меряются этим, да и зачем, если всё равно это ни на что не повлияет. Он ищет даже тогда, когда Намджун пинками загоняет их маленькую семью в квартиру, чтобы не заболели. Выскальзывает из-под бдительного присмотра и ищет.

Чонгук так тоже делает, но у него на это прав больше.

— Как ты вообще мог ей такое сказать?!

Макнэ не понимает. Да, он тогда обиделся. Да, заперся в комнате. Но он, черт побери, хотя бы пытался всё обдумать и проанализировать, и даже сумел сделать некоторые весьма верные выводы…

И Шуга всё испортил.

Мелкий хён молчит, но руки в кулаки крепко сжаты. Намджун не вовремя думает, что тот, наверное, сердится на себя больше, чем они все вместе взятые.

— Так, все спать. Завтра утром работаем и опять ищем.

Мальчишки послушно расползаются по комнатам, а лидер мрачно достает из заначки сигареты.

Сегодня можно.

***

Чон Хёрин-нуна очень умелый визажист, но когда она видит синяки под глазами всех ребят, просто требует объяснений. Парни молчат — Мина могла бы стать отличной мишенью репортеров, если бы о ней узнало руководство, поэтому подругу сдавать не хотят.

Намджун почему-то чувствует, что нуне доверять можно. Он это просто знает. Так же было и с Мина, которую он почти с первого дня знакомства (еще тогда, когда они встретились у ворот и она объяснила о инциденте с мячом) воспринимал частичкой чего-то своего. Вот только Мина — младшая сестренка, а нуна…

Здесь всё было гораздо сложнее.

***

— Эта девочка так много для вас значит?

Она медленно выдыхает облачко сигаретного дыма, облизывает губы и совершенно недоуменно смотрит на серьезного Намджуна.

— Гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Она полностью изменила всех нас.

Визажист неожиданно тепло улыбается и ерошит белые волосы младшего. В уютной кофейне людей много, поэтому на их необычную пару (высокий крашеный блондин и рыжая девушка с татуировкой скрипичного ключа под левым ухом) почти не обращают внимания.

— Опиши мне её, я попытаюсь тоже поискать.Ну, и держи меня в курсе дела. Это ведь действительно важно для вашей группы, правда?

— Семьи, — поправляет её лидер, улыбаясь дождю за окном.

— Прости, что? — Хёрин от удивления даже опускает сигарету. Намджун неосознанно любуется. Красивая.

— Мы не просто группа, мы — семья.

Нуна смеется тихо и солнечно, когда почему-то устало прикрывает веки.

— Да. Она определенно вас изменила.

***

Ведьмочка на руках взъерошенного и растерянного Шуги действует на отчаявшихся уже парней мгновенно: Чимин быстро готовит ей теплую постель, Сокджин набирает теплую ванную (в горячей она бы просто обожгла перемерзшую кожу), Чонгук ищет в аптечке всё, что только может понадобиться, и обрабатывает длинные царапины от кошачьих когтей в одиночку, сам Намджун быстро принимается готовить бульон — судя по виду девочки, не очень она много ела за последнюю неделю, так что сразу в нее тяжелую пищу запихивать не надо. На Хосока и Тэхёна оставляют кота, который совсем не хочет бросать новую хозяйку и жмется к ней как можно ближе.

Намджун всё время чувствует себя полным дерьмом.

Он даже боится представить, каково их макнэ и вредному хёну.

На следующий день ведьмочка приходит в себя.

***

— Ты можешь себе представить? Она на полном серьезе дважды попыталась убежать. Дважды! Почти нас не слушает, не говорит с нами, только гладит кота и время от времени смотрит в глаза всем по очереди. Нуна, честно, это пугает.

Они пьют пиво в прокуренном баре, и в рыжих волосах Хёрин маленькими лучиками запутывается электрический свет. Намджуну даже слегка кажется, что он видит, как между торчащими волосками прыгают электроны.

— Ну, вы и так знали, что она странная, — на пухлых губах оседает пена, и Намджун еле сдерживает себя, чтобы не убрать её самому. Пальцами, не салфеткой. — Кроме того, у девочки стресс и истощение нервное, чего вы ожидали?

— Мы не понимали, что она может до подобного дойти, — поправляет, пока старается смотреть на трещинки в барной стойке, а не оглаживать взглядом длинную шею. — Я чувствую себя дерьмом.

— Не странно. Я бы на твоем месте вообще хоть бы раз разревелась, — она по-доброму улыбается и снова запускает пальцы в его волосы. Лидер понимает, что еще немного, и сдерживать себя он не сможет.

— Ты? Ты взрослая и уверенная в себе, сомневаюсь, что ты бы плакала, сделав такую глупость, как мы.

Ей двадцать семь, и Ким правда верит в то, что нуна непобедимая.

Однако та смеется.

— Поверь, возраст — это далеко не показатель. Можно быть бесчувственным в четырнадцать и полным эмоций в сорок, можно искренне любить уже в шестнадцать, а можно до самого конца перебиваться однодневными отношениями…

Поцелуй оседает на губах обоих привкусом ментоловых сигарет и пива, Намджун отпускает девушку с неохотой и легким напряжением. Смотрит в веселые ореховые глаза.

— А ты к какому относишься, нуна?

Алые губы искривляются в усмешке.

— А ты проверь.

На этот раз первой целует она.

========== II. 24. Дом. ==========

Дом — это место, в которое хочется возвращаться. Не просто здание или помещение, в котором ты проживаешь, нет. С этим словом связано слишком много чувств, воспоминаний и тепла, слишком много привязанности и эмоций.

Дом — это место, в котором ты чувствуешь себя счастливым.

И самое удивительное в том, что иногда ты подсознательно выбираешь своим домом чей-то другой.

Или место с кем-то рядом.

***

Мина крадется по школьному коридорчику, тихонько ступая по полу — в других классах еще идут уроки, не стоит им мешать внезапным скрипом паркета. Однако удача сегодня немного не на ее стороне, поэтому пронзительного «скрюююююююю» избежать не удается. Девушка хмурится, немного сжимается, щурит глаза, но упрямо идет дальше, наивно надеясь, что её никто не заметит и не найдет.

За воротник рубашки цепляются длинные пальцы и легонько тянут назад. Мина даже кажется, что она слышит сверху издевательский смех — Удача всегда была ветреной женщиной.

— Ты — вредный ребёнок.

Мина скептично изгибает чуточку подкрашенную бровь и смотрит на парня, как на полного идиота. Тот горько вздыхает и тянет за воротник всё ближе к себе.

— Вредный. Серьезно. Мы же тебя просили? Просили. А ты…

— Просто не хочу вас в это впутывать, вот и всё, — огромные зелёные глаза полыхают яркими огоньками, но Тэхён на это не ведётся — когда надо, он и сам странно себя ведет. Наверное, поэтому между ним и независимой ведьмочкой установилось настолько удивительное взаимопонимание, что даже Чонгук завидует.

— А ты не подумала, что мы за тебя переживаем?

Судя по отсутствующему взгляду Мина, она решила задуматься об этом именно сейчас. Тэхён облегченно ослабляет хватку на накрахмаленном воротничке, понимая, что девушка из Нирваны выплывет не скоро.

И остаётся один в пустом коридоре.

— Эй! — возмущенно кричит вслед, но рыжие волосы, аккуратно собранные в высокий хвост, только мелькают на лестнице. Тэхён обречённо думает о том, что придётся выслушивать от всех мемберов насмешки о том, что он даже одну девушку не сумел удержать. Но… Это такая девушка, что и не стыдно насмешки получить.

***

— Здравствуй, отец.

Она само спокойствие. В тонком изгибе чуть подведённых губ, четко очерченных бровей, в пушистом веере ресниц, в холодном красном на скулах и теплом карамельном на плетенном чокере; в немного насмешливой улыбке, сжатых тонких пальцах и глубоком неспешном дыхании.

Его это бесит. Мать тоже. Родители смотрят свысока, пытаясь подавить нежеланную дочь, но та смотрит слегка снисходительно, просто являясь огромным спокойным морем.

В её глазах сейчас можно утонуть.

— Неужели вы переживали, что со мной что-то случилось? — слегка наклоняет голову, будто маленькая любопытная птичка, но тёплое спокойствие из глаз никуда не пропадает — она успешно представляет перед собой свою «приёмную семью» из семи мальчишек, таких искренних и веселых, и это помогает сохранять самообладание. Такое простое решение такой огромной проблемы…

— Ты сбежала со смотрин.

— Я ещё и подала заявление в милицию о сексуальном домогательстве и факте насилия, и что с того? — рыжие, прямо как её волосы, огоньки появляются в теплом зеленом море. Но биологические родители не видят опасности, они продолжают напирать.

— Ты сейчас же заберёшь заявление и пойдёшь завтра на смотрины с другим человеком! — отец кричит на весь ресторан — по иронии судьбы, тот самый, что и в прошлый раз, плюс он принадлежит матери её одноклассницы, поэтому лучше бы он этого не делал.

— Нет.

Мина просто встает со стула и направляется к двери, не слушая крики. Зато их с удовольствием принимает во внимание наряд полиции, который вызвала предусмотрительная хозяйка, и увлеченно записывает.

Мина это не интересует.

Ей пора домой.

***

Под крышкой кипит ароматный суп, Мина колдует со специями над мясом, одновременно вспоминая, нет ли у её мальчишек сегодня каких-то длинных дел, и стоит ли ей вообще их ждать. Кот трётся об голые ноги, требовательно выурчивая свою порцию вкусненького, пока ведьмочка наконец не заканчивает с готовкой и берет нахального представителя кошачьих на руки. Теплая вибрация под руками слегка расслабляет — как бы она не храбрилась, страшно было всё равно что так открыто перечить родителям.

Семья…

Она совсем недавно докопалась до истины. Неродной для отца ребёнок, он взял мать замуж уже тогда, когда под сердцем уже хранилась маленькая жизнь.

Дальше не хватило смелости копаться в семейных архивах, ей и этого было вполне достаточно, чтобы понять…

Но не простить.

Скрип двери девушка не слышит, занятая ответственным изучением холодильника, но по спине пробегает легкий холодок сквозняка. Рецепторы выхватывают терпкий аромат парфюма — ещё не мужского, но уже не подросткового, так, средний вариант.

— Ты от Тэхёна зачем сбежала?

Укоризненно так, будто пытается воззвать к совести. Но сквозь эти обманчиво взрослые нотки пробивается легкая улыбка — она здесь, с ним, веселая, счастливая, готовит и мурлычет в унисон с наглым котом. Наверное, сегодня последний экзамен сдала на «отлично» и сможет наслаждаться целым месяцем каникул…

Красивая.

Черная свободная блузка на короткий рукав оказывается слегка прозрачной, кремовая юбка чуть выше колена оголяет худые ноги, колье на шее добавляет некоторой загадочности образу ведьмочки, лёгкий макияж подчеркивает мягкость лица, аккуратная заколка (конечно, подарок макнэ) в высоком хвосте дополняет образ. Мина бы сама, наверное, не сумела сделать из себя сама прилежную девочку.

— Нуна Намджуна постаралась, — она слегка улыбается, но немного неуверенно. Женщина ей понравилась сразу, но всё равно, а вдруг эта одежда ей не идёт? Совсем по-девичьи мыслит сейчас, но…

На это есть определённые причины.

— Я спрашиваю, зачем ты от хёна сбежала?

Она устало вздыхает, но поворачивается к другу лицом.

— Вам не нужно знать всё то, о чём мы говорили.

— То есть, ты и сейчас нам всё не рассказываешь? — Чонгук уточняет слегка напряженно, крепко сжимая пальцы на столешнице. Мина трет переносицу, пытаясь всё сложить так, чтобы парень смог понять и забить на эту тему.

— У тебя же есть вещи, о которых не знает никто, кроме тебя?

— Нет, — друг ломает все её надежды сразу же, — ты знаешь одну половину, парни — другую.

Мина смотрит скептично, зеленые омуты недовольно сверкают, но Гука это не остановит. Он научился за последние месяцы быть твёрже и сильнее.

— Послушай, я смогу это рассказать… Но не сейчас. Просто сейчас не получится, вот никак, честно. Я просто не сумею сформулировать нормально. Вот и сейчас я только то и делаю, что везде вставляю «просто». Но когда время придёт, я объясню всё-всё, обещаю.

Парень хитро улыбается и протягивает мизинчик. Девушка бурчит: «Ну ты как дитё малое», но послушно скрепляет обещание.

Бессовестно подсматривающий Сокджин умилённо, но слишком громко шмыгает носом, обращая на себя внимание. Друзья насмешливо открывают рот, но «тот хён, который самый-самый хён» грозит им пальцем.

— Даже не подумайте кому-то рассказать.

— Да и так все знают, что ты любишь слезу счастья пустить, хён, не переживай, — хлопает его плечу счастливый Намджун, которого только что в обе щеки расцеловала его обожаемая нуна, и он готов делиться счастьем с целым миром. Да. Никого он спрашивать не будет.

— Намджун, перестань, задушишь!

Мина тепло улыбается при виде тискающего всех лидера, пока тот не переключается на неё.

Она наконец дома.

========== 25. Давай просто помолчим. ==========

Рядом всегда нужен человек, с которым можно поговорить. Улыбаться искренне, разрешать тащить себя куда-то…

Но бывает, что рядом нужен человек, с которым хорошо молчать. Уютно тихо сидеть на балконе или крыше, свесив ноги вниз и устроив свою голову в удобном изгибе чужого плеча. Молчать. Молчать, молчать, молчать…

Это молчание скажет гораздо больше, чем слова.

Хуже всего, что иногда такого человека рядом нет…

***

Мина на цыпочках крадется темным коридором, прижимая к груди кота. Воровато осматривается по сторонам, шикает на пытающуюся внести свою часть в приключение урчащую зверюшку (когда ж они ему имя дадут?), и, наконец, делает победный шаг…

— Мелкая, ты чего творишь?

Свет от приоткрытого холодильника выгодно освещает хорьком застывших девушку и кота, у которых полные рты еды. Рыжие волосы серебрятся в тусклом освещении, полосатая шерсть вызывающе торчит. Юнги ошарашенно потирает глаза, пытаясь уложить увиденное в мозге.

Ведьмочка смотрит на него неодобрительно, но, решив, что прятаться уже ни к чему, достает из «волшебного шкафа» (Хосок всегда с обожанием относился к еде) множество кастрюлек, разогревает мясо и овощи в микроволновке, время от времени отпихивая нахальную мягкую животинку ногой. Она напряжена, это чувствуется, вибрирует в слегка прохладном ночном летнем воздухе, но пытается вести себя с парнем, как с другими…

Почти получается.

— Мне разогреешь? — у него опять сипит со сна голос и слегка пробивается шепелявость; Мина почти готова умиляться, но только кивает с обычной отсутствующей миной, хотя косит глазами неодобрительно – мол, ты еще спрашиваешь?

— Уже, — аппетитно пахнущая тарелка манит к себе еще с рук девушки, но Шуга пересиливает себя и достает из шкафчика большие пузатые чашки, ставит чайник и вообще пытается хоть как-то помочь девушке.

— На следующий раз не крадись, а то я уже хотел полицию вызывать, — старший говорит это со смешком, закатывая глаза от удовольствия — мясо мягкое, сочное, расплывается острым послевкусием по и небу и кончику языка, его хочется есть-есть-есть и не останавливаться… Мина с Джином в этот раз постарались на славу.

— Не хотела вас разбудить, — девушка просто пожимает плечами, аккуратно отправляя в рот коту очередной кусочек мяса. С благодарностью урчит, почти давится огромным куском, но с довольной рожей жует. Мина умиленно гладит животинку по загривку, почесывает горлышко и мягкие лапки, совершенно не боясь острых коготков — она хорошо знает, что кот её любит и ранить не сможет, разве что играючи.

— У нас все спят очень крепко, — Юнги смотрит удивленно на ведьмочку, которая планомерно уничтожает содержимое своей тарелки в желудок кота. — Ты сама поесть не хочешь? Мина-я?

Девушка коротко, почти незаметно вздрагивает, но Юнги это видит. С болью, с тоской в груди… Она даже на свое имя, слетевшее с его губ, реагирует отрицательно…

— Не знаю, перехотела почему-то, — пожимает плечами, запихивает в уже полностью сытого кота, который не может смотреть на еду, новый кусок мяса и продолжает: — Чонгук спит теперь очень чутко, особенно когда я у вас ночую.

— Что случается раз в месяц, — Шуга скептично хмыкает, смотря на насупленное (по-доброму насупленное) личико девушки.

— Неправда. Это уже третий раз за неделю.

— Потому что сейчас каникулы, — Юнги улыбается тепло и очень нежно, как раньше. Мина отвечает такой же легкой улыбкой.

— Потому что сейчас каникулы. А тогда были экзамены, и у меня не было возможности к вам часто приходить.

— И ты боялась меня, — неожиданно даже для себя бросает Юнги, надеясь в глубине души, что разомлевшая в теплой обстановке девочка откроется.

— И я боялась тебя, — кивает ведьмочка.

И резко зажимается.

Юнги хмыкает. Хороший прием, на макнэ всегда срабатывает, на его подружке, как видимо, тоже. Вот только последствия потом расхлебывать долго, пытаясь доказать ребёнку, что прятаться от хёна вовсе и не надо. А с этой малышкой и вовсе нужно быть внимательным, не решит ли опять пропасть надолго, вон как взгляд мгновенно остекленел и плечи поникли; точно уже продумывает пути отступления.

— Только не пропадай больше, — выдыхает тяжело, ерошит челку. Никогда не умел разговаривать с детьми. Но вот влюбляться в них, как оказалось, очень хорошо… — Послушай, нам просто нужно поговорить.

— Ага, — Мина смотрит в пол потухшими глазами, мутно-зелеными, и Юнги в который раз умиляется возможности понимать её состояние только по внешним признакам. Эмоции девочка умеет хорошо контролировать, но вот глаза её всегда выдают.

— Поговорить — это не я говорю, а ты киваешь, как китайский болванчик или матрёшка, а я говорю, а потом ты говоришь. Вопросы есть?

— Угу, — в мутных глазах пробегают искорки, и Юнги подсознательно готовится к тяжелой артиллерии. Получает ее и думает, что лучше бы она его о чем-то неприятном спросила. Ребёнок напротив теребит кончики волос, смотрит любопытно, наивно и так по-детски доверчиво, что сердце сжимается. Красивая. Теплая. Своя. Пусть и только в дружеском плане. — А что такое матрёшка?

Юнги с тяжелым вздохом зарывается ладонью в волосы.

Это будет трудно.

***

— То есть, ты хотел мне объяснить, что гад, сволочь и абсолютный подонок, да? И извиниться? — Мина крепко сжимает пальцы замком, смотрит пронзительными ведьминскими глазищами, рыжие волосы разметались по плечам, и ей для полноты образа не хватает только кота на коленях.

— Мяу!

А нет, хватает.

— Примерно, — Юнги смотрит в столешницу перед собой уверенным взглядом мученика, который готов принести себя в жертву. Сонг хмурится, расплетает пальцы из замка, немного приподнимается со стула и…

Лепит парню настолько сильную пощечину, что он почти падает со стула.

— Ну как? — огонь плещется вместо зрачков, застилает почти всю радужку и, кажется, сейчас перельется через оболочку и сожжет мелкого хёна. — Прошла хрень из головы?

— Ты о чем? — Юнги смотрит ошарашенно, держится за пострадавшую щеку, а Мина…

Размахивается и отвешивает еще одну пощечину.

Смотрит. Просто смотрит, нависая сверху и игнорируя наглое стаскивание котом последнего кусочка мяса из её тарелки. Держит за плечи, крепко сжимая пальцами, наверное, до синяков, но Юнги всё равно сейчас может заявить, что она прекрасная.

— А теперь я тебе объясню, идиот ты мелкий, — удивление в ореховых глазах (девочка никогда на них не ругалась) напротив заставляет сжать пальцы еще крепче и наклониться ниже, касаясь носом чужих волос. – То, что ты ошибся один раз, не делает тебя плохим человеком. Мы все ошибаемся, мы учимся на этом; мы разбиваем головы, когда бездумно бросаемся вперед, мы крушим свои мечты некоторыми глупыми словами, мы убиваем связи и узы между людьми простыми ненужными фразами…

— Что я чуть не сделал.

— Но ведь не сделал.

Она — одно спокойствие. Теплое, крохотное, оно оседает на кончике языка и заставляет говорить дальше.

— Но ведь мог бы.

— А я могла бы просто умереть, если бы меня не нашли. Или уйти еще до этого, чтобы не было проблем. Могла бы к вам не привязываться, могла бы быть для Чонгукки просто репетитором, но ведь это просто предположения. А еще мы могли бы не рождаться.

— Эй, ну ты так не забегай далеко, — Шуга слегка содрогается, когда речь заходит об этом — он знает, что тема рождения и жизни вообще для ведьмочки болезненная.

— Ну так и ты, Юнги, не ищи себе пустых причин для самобичевания, — она скептично хмыкает, искривляет губы в насмешливой ухмылочке и тянет, — а то я себя чувствую старше и умудреннее опытом. И вообще, просто давай помолчим, хорошо? Молчать с кем-то тоже хорошо, не только говорить.

— Давай, — Шуга с улыбкой смотрит на девочку, которая деловито делает несколько бутербродов и ставит перед ними огромные пузатые чашки с чаем.

— Но прежде… — понимающий взгляд и мягкая животинка в руках обоих. — Нам нужно дать ему имя.

Кот протестующе мяучит, но друзья только весело пересматриваются.

***

Чонгук отлепляется от двери и тихонько, чтобы нигде не скрипнул пол, идет в свою комнату. Он немного сердится, что Мина такая откровенная не только с ним, немного радуется, что она наконец всё выяснила с хёном и теперь будет чаще приходить, но…

Юнги ведь даже и не заметил, что она запомнила его имя.

Чон устало моет лицо холодной водой и со злостью стискивает пальцами края умывальника. В зеркало смотреть не хочет, и так знает, что выглядит более чем жалко, поэтому сосредоточенно изучает крохотные трещинки на керамике.

Мина с самого начала различала в составе BTS только двух мемберов; это уже потом, когда она начала приносить печеньки, смогла запомнить Намджуна, а вот его, Чонгука, знала с самого начала. Сказала, что его было очень легко запомнить среди всего класса, и не потому, что известный или еще чего, просто ей понравилось с ним сидеть. Уютно было.

Чонгук горько улыбается, вспоминая искреннюю невозмутимость на её тогда мало эмоциональном личике. Влюбился он тогда, как мальчишка. Хотя, почему, как…

Юнги был вторым. В этом его ведьмочка созналась с той же миной «йакирпич», а потом добавила, что у него аура хорошая. Сильная.

Дурочка… Что еще за ауры? ..

О том, что старший чувствует симпатию к Мина, макнэ знал. Знал и молчал, потому что был уверен: ведьмочка больше всего заинтересована в нем. Но вот теперь…

Она вполне может обратить внимание на более сильного, уверенного в себе и уравновешенного Шугу.

— Вот прямо вижу, что ты какую-то фигню себе надумал.

Тэхён стоит в двери ванной и вовсе не похож на человека, который только что проснулся. Скорее, не спал и дежурил, чтобы чего не случилось. Мина не знает, что теперь во время её ночевок парни по очереди присматривают, чтобы девушка не сбежала.

Да. Боятся.

Чонгук молчит и героически подавляет в себе желание не разбить зеркало к чертям, как истеричка какая. Но хочется, блин.

— Короче, не знаю, что наша дурочка ведьминская задумала, но ты в её планах точно стоишь на первом месте. Я серьезно.

Чон скептично смотрит на старшего, отмечая еле заметные синяки под глазами. Да уж, их паранойя дорого им обходится.

— Ты ведь слышал? ..

— В гостиной всегда слышно всё, что говорят в кухне и комнате Намджун-хёна и Сокджин-хёна, сам знаешь.

Знает.

И толку от этого знания?

— Короче, ты просто не наговори ей ничего. Просто вытащи погулять завтра, своди её на аттракционы, развесели. И не беспокойся о Юнги-хёне. Он никогда не будет её добиваться.

— Откуда знаешь?

Друг только грустно треплет волосы и бросает на пути в гостиную:

— Просто знаю.

Чонгук задумчиво смотрит на трещинки в плитке.

Если бы всё было просто…

Комментарий к 25. Давай просто помолчим.

http://vk.com/madddnessss

Для удобства читателей, которые не зарегистрированы на фикбуке, в этом паблике я буду сообщать о появлении каждой новой части.

========== 26. Беглая кошка. ==========

Удобнее всего просыпаться, когда в шею тебе урчит кот, перебирая мягкими лапками во сне на твоем плече или груди, прижимаясь всем пушистым телом к боку…

Кошки — не люди. Когти могут впиться в ногу, но нога ведь не сердце — поболит, почешется и останется кратковременным воспоминанием.

Когда ранит человек — рана остается надолго.

Когда человек наносит удар прямо в сердце, то увечье может и не зажить.

Именно поэтому… я предпочитаю котов.

***

Мина проснулась от тихого недовольного фырчанья на ухо и мяуканья-протеста. Кот нетерпеливо перебирал лапами на её шее, впрочем, не выпуская коготки, а умоляющий голос Чонгука заставил девушку быстро прикрыть глаза и прислушаться.

— Ты — вредный кошак. Я к тебе со всей душой, с колбасой и просьбами, а ты…

Кот на это только прошипел и демонстративно улегся Мина на шею. Девушка чуть не задохнулась, но продолжила притворяться.

— Ну киииса, ну пусти меня к вам, — голос Чонгука стал вообще умоляющим. Кот недоуменно-жалобно выдал «Мурлык?». — Я же показательно вежливый в последнее время, а ты меня от моей же, между прочим, ведьмочки отгоняешь.

Выразительное «кхшшшш» от кота подсказало макнэ, что вреднятина готов и дальше отгонять. Мина заинтересованно приоткрыла глаза с надеждой, что яркая зелень не привлечет внимания обоих, и увидела грустный-грустный взгляд Гука. Кот вообще обескураженно мяукнул и, судя по шерсткому ощущению лохматой тушки уже на правом плече, зловредная тварючка всё же уступила.

А вот теперь, чувствуя сильное тело рядом, было действительно уютно.

Чонгук аккуратно сгреб в объятия и Мина, и кошака, устроил голову девушки на своем плече, при этом тщательно уложив её волосы так, чтобы случайно не придавить. Кот всё так же недовольно фырчал, но позже притих под ласковыми поглаживаниями макнэ.

Ведьмочка прижалась потеснее к другу, удобнее устраиваясь, и с удовольствием вздохнула.

Теперь она спокойно уснет.

***

— Меня терзают смутные сомнения, — Юнги задумчиво смотрел на светящегося лидера, который даже и не собирался скрывать следы от помады на губах. Сокджин рядом тихо рассмеялся.

— У меня уже и сомнений нет. Эй, тебя это беспокоит?

Лидер сразу же перестал благоухать радостью и внимательно прислушался. Всё же, наверное, он немного переборщил. Но Юнги на такое предложение только сипло рассмеялся.

— Шутишь? Я очень рад за него, наконец от его действий будет еще кто-то страдать.

Лидер обиженно насупился. Ну, подумаешь, разбил вазу, несколько сервизов и рисоварку… трижды чуть не сжег квартиру и четырежды чуть не затопил… Вот так прям и страдают они с ним, сил нет!

— Кроме того, когда эта дылда белобрысая счастливая, наши мелкие немного веселее.

И это была правда. Тэхён с Чимином будто заряжались энергией радости рядом с лидером, а макнэ со своей ведьмочкой просто светились, когда старший лохматил им волосы.

Кстати, о мелких…

— Ты мне всю ногу отдавил!

Юнги захлебнулся чаем, Чимин ошарашенно приоткрыл рот. С комнаты, которую выделили в личное пользование Мина, слышалась подозрительная возня. И слишком много крика. Голосом Мина. Мина, которая всегда говорит так тихо, что за мяуканьем кота её даже не слышно!

— Ай! Ты мне все волосы сейчас повыдираешь!

— Куда ты лезешь?!

Юнги, не выдержав нервного напряжения, резко открыл дверь в комнату…

Стек по двери вниз…

Сложился пополам…

И пока остальные парни взволнованно набирали номер скорой, тихонько ржал себе в руку, пока это не увидел перешуганный лидер.

— Блин, хён, а можно не стебаться! — Намджун обиженно пыхтел сердитым ёжиком, на что Шуга только отмахнулся, весело улыбаясь.

— Брось, увидь ты это первым, тоже бы нас разыграл.

Парни тихонько заглянули в комнату…

И сползли на пол, чтобы отсмеяться.

А дело было в том, что ночью кот решил свить себе гнездо. Да, гнездо. Нет, не спрашивайте. Просто свить гнездо. Для этого он провернул очень нехитрые манипуляции: пощекотал нос ведьмочки хвостом, которая после этого перевернулась на кровати и уткнулась носом Чонгуку в шею. Потом хитрая животинка потопталась по бедру макнэ, заставив его потянуть одеяло вверх и немного подобрать ноги…

А потом кот бросился в эту кучу со счастливым мурлыканьем и как-то сумел запутать ребят так, что сейчас все трое пытались выпутаться из штанин, кофт и даже школьных гольф Мина, которые он хозяйственно натащил в кровать (чтобы гнездо было уютнее. И не спрашивайте, откуда кот вообще знает, как нужно строить гнездо) и распихал между различными частями тела друзей.

— Мне твоя пятка сейчас упирается в горло, я дышать не могу! — Чонгук мужественно держался, но когда воздуха всё же перестало хватать, просипел это. Мина дернула пяткой…

И рухнула на пол.

Кот обиженно заурчал. Эти вандалы разрушили его неповторимое гнездо!

Мина озадаченно смотрела на свой гольф на шее, который застрял в горловине кофты Хосока, крепко переплетенной с домашними штанами Тэхёна (кот очень старался, чтобы гнездо было уютным) …

И вдруг рассмеялась. Тихо, неловко, будто совсем забыла, как это: выгибать в улыбке губы и издавать мелодичные звуки, которые почему-то были похожи на урчание кота. Затихла. Снова посмотрела на себя, запутанную в вещах и одеяле, на разочарованно мяукающего кота, на совершенно обескураженного Чонгука и парней возле двери… И снова засмеялась. Немного громче, но уже гораздо счастливей.

И для остальных показалось совершенно невозможным: просто молчать, пока эта девочка впервые перед ними смеется.

В конце-концов, Намджун сгрёб всех в обнимашки; Тэхён, Хосок и Чимин распутывали сначала Чонгука и Мина, в потом и остальную одежду, кот возмущенно урчал под успокаивающими руками Юнги…

И всех беспокоил только один вопрос.

***

— Кстати, меня кот покусал, — Чонгук жалобно показал укус на ладони еще немного встрепанной после сна Мина, которая уютно укуталась в его рубашку поверх своей и деловито жарила блины. Ведьмочка с укором посмотрела на обоих.

— Не надо было его сгонять с меня.

— Но я ведь хотел поспать с тобой! — Чон светился возмущением, Сокджин сзади уронил блин (к огромной радости урчащей животинки), остальные просто боялись нарушить атмосферу. — У меня просто кошмары, — со вздохом признался, опуская голову. Почему-то было стыдно: вроде и не ребёнок уже, но всё равно после плохих снов не мог уснуть в одиночку. Мина на это понимающе кивнула (его обморок на уроке физкультуры она до сих пор помнила), перевернула блины и подхватила облизывающегося кошака на руки.

— Хорошо, если кошмары, можешь приходить, только не ссорься с Лютиком.

— Прости, что? — Тэхён непонимающе посмотрел на снова хрюкающего от смеха Юнги и невозмутимую ведьмочку. — Лютик?

— Мы так кота назвали, — с усмешкой объяснил Шуга, забирая кота к себе на колени — Сонг нужно было снять тесто со сковороды.

— Лютиком?!

— Вообще-то, Люцифером, — деловито заметила девушка, макая блин в варенье, — Лютик — это так, сокращение.

Кот утверждающе мяукнул и попросил еще блин.

— Дурдом… — Намджун приложился головой к дверному косяку в попытке успокоить смех.

— Но, согласись, без него было бы скучно, — с улыбкой заметил Сокджин, скармливающий блинчик Чимину, которого опять посадили на диету (и листок с которой Мина в первый же день выбросила в мусорное ведро). Намджун осмотрел теплым взглядом веселый беспорядок в кухне, вымазюканные мукой и вареньем мордашки, тяжело повис на самом старшем хёна и весело хмыкнул.

— Это да!

Мина — беглая кошка, которая царапается, когда не хочет внимания к себе, но тепло мурлычет, если руки, что её гладят, родные.

И эту кошку вполне реально приручить.

Жизнь определенно начала налаживаться.

И это действительно чудесно.

========== 27. Попытка N3 ==========

Улыбка на лице друга – повод быть счастливым самому. Ведь всё равно, почему самый дорогой человечек улыбается, почему у него светятся глаза и воодушевленно отыгрывают марш пальцы по столешнице.

Просто друг улыбается.

И больше ничто не важно.

***

Чонгук сосредоточенно пялился в стену. Напротив счастливым щеночком сидел Чимин, только ушами пока не хлопал и хвостом не вилял – ввиду отсутствия последнего и невозможности контролировать предпоследнее. Но, будьте уверены, если бы он мог, то точно бы хлопал ими.

Дело было раннее, за окном только-только начинали расползаться сонные солнечные лучи, которые к обеду уже превратят асфальт в огромную кашу, а людей – в живехоньких таких трупачков ярко-красного цвета. Сейчас еще даже Сокджин спал в своей милой розовой футболке, обнимая руками и ногами подушку пони в полный рост. Пони, стоит сказать, был из старой экранизации – Ким был приверженцем оригинала, а на современный мультфильм смотрел с нескрываемым удивлением, мол, как можно было с таких милашек сделать таких… эээ… ну, не пони точно.

Спал ответственный лидер Намджун, который до этого почти трое суток провел на ногах из-за предстоящего камбэка.

Спал неугомонный энерджайзер Хосок, который вместе с лидером и Юнги шатался те трое суток, пытаясь хоть как-то помочь, и видел прелестные сны с яркими цветами, бабочками и веселыми птичками, которые весело прыгали по зеленой лужайке.

Спал даже мучающийся бессонницей Юнги, и даже во сне он спал, и там ему снилось, что он спит.

Спал очаровательный в своей странности Ким Тэхён, трепетно обнимая Лютика и автоматически почесывая ему брюшко, когда кот начинал ворочаться. Животинка настолько отчаянно пыталась поймать во сне мышь, что даже несколько раз запустила когти в свою живую подушку.

Да даже Мина спала у себя в квартире.

Только эти двое придурков сидели в гостиной на диване: Чонгук, который отчаянно искал совет, и Чимин, которого он вытащил с кровати.

Повезло, что хён хороший человек и друг, что не стал стебаться, выслушав вопрос, а просто дал совет, исходя из личного опыта. Чимин милый и «теплый по ощущениям», как однажды выразилась ведьмочка, поэтому с ним действительно было уютно обсуждать подобные вещи.

- То есть… Всё, что мне нужно делать, это быть милым? – однако понять подобный ответ макнэ не мог. Он вообще себя милым представить не мог. Чимин кивнул, но сразу же уточнил:

- Я не говорю про эгьё или манерное поведение, просто постарайся излучать как можно больше комфорта и доброты.

Вот на этом моменте Чонгук и завис, уставившись в стену.

Хён плохого не посоветует, если он умный – Чонгук руководился этим принципом всю сознательную жизнь. Но вот почему-то все рекомендации не действовали, когда он пытался применить их к Мина. Первая попытка, в которой ему помогали Намджун и Сокджин, дала свои плоды – девушка стала проводить с ним больше времени и перестала стесняться проявлять заботу. Вторая – детище Хосока, который на полном серьезе заявил, что нужно капризничать – тоже несколько помогла. Чонгук счастливо вздохнул, вспоминая короткий поцелуй в щеку и теплый взгляд слегка подведенных глаз.

Вроде было всего несколько месяцев назад, но так давно…

Теперь они уже в двенадцатом классе, выпускном… Эй, а ведь немало времени прошло, оказывается! Целый год!

Вспомнилась Мина в первый день нового учебного года, в черной юбке в пол и полупрозрачной белой блузе… Красивая. Женственная. Даже удивительно, насколько она внешне менялась вместе с одеждой. Хотя, Чонгук всё равно только подмечал тот факт, что ей идут эти вещи, после этого зависая в состоянии почти что фанатки.

С новым классом пришла и уверенность в том, что вредную девчонку стоит приручать к себе и дальше, а то вдруг её, такую красивую, умную и прекрасную, кто-то уведет!

Хосок на эту фразу поржал, напомнил, что их парочку почти что вся школа шипперит, поэтому вряд ли кто на их подружку западет, но в ответ получил шесть горящих взглядов, после чего снова ретировался под тумбочку в ванной.

В общем, в общежитии творился обыкновенный хаос, а Чонгук готовился к третьей попытке вместе с Чимином.

К слову, не очень успешно.

- Хён, я не думаю, что у меня получится, - Чонгук растерянно смотрел в добрые-ласковые глаза друга и почти что напрашивался на ласковые поглаживания по голове. Чимин решил не быть букой, погладил.

- Может, и не получится, ты всё-таки человек совершенно другого состава характера, но попробовать ведь стоит, правда? – макнэ согласно кивнул. Чимин подавил в себе порыв потискать друга и продолжил: - Кроме того, мне кажется, что Мина оценит попытку.

- Может, и так.

Чон неуверенно обнял хёна, подсунул поближе к стенке и уложил на диван, подтягивая к ним плед.

- Но сейчас нам нужно поспать, а то хёны ругаться будут.

Пак еле сдержал порыв запищать от умиления, но решил, что пока не будет открывать младшему секрет, до которого тот должен дойти сам.

Что милым он бывает только с теми людьми, о которых хочет заботиться.

***

Мина озадаченно смотрела на Чонгука. На одетого в розовую рубашку Чонгука. С рюшами. И кружевом на манжетах.

Мина смотрела и тихо офигевала. Вроде бы друга так по-глупому только стилисты одевали, а сегодня не было никаких шоу перед учебой, она специально заглянула в его расписание, бессовестно скопированное с телефона Намджуна.

Нет, если Чонгук так решил прийти сегодня на уроки, то нужно это понять. Может, с Юнги поспорил или Хосоком, хотя нет, последний бы его вообще в костюме горничной отправил, даже зная, что позже макнэ и ведьмочка обязательно ему отомстят.

Но на этом странности друга не закончились. Перед физикой он вообще просто достал с рюкзака розовый ободок, оформленный в лучших традициях SMEntertaiment (то есть в стразах и ужасный), и нахлобучил себе на голову.

Мина серьезно решила отвести его к школьной медсестре.

- Чонгукки, - парень на ласковое обращение улыбнулся так солнечно, что девочка почти получила подтверждение своим неоправданным сомнением о воскуренных в качестве эксперимента вещах, а конкретно того ужасного растения, которое подарила безумная фанатка-флорист и запрещал выбросить менеджер. Класс же заинтересованно потянулся в их сторону, учитель литературы, которая забежала отдать старосте распечатки с необходимым списком литературы, с трепетным вздохом прижала к груди томик любовной манги, конфискованной у младшеклассников. Абсолютно все, даже сонная муха, которой не повезло уснуть в листике фикуса, замерли в ожидании очередной премилой сцены. – Чонгукки, ты нормально себя чувствуешь?

Чон честно попытался сделать вид, что его ну нисколько не заботят прохладные ладони на лбу, и вообще, он независимый мужчина в розовой блузочке!

- Если честно, не очень, - но вот врать Мина он пока не научился, да, - меня температурит немного с ночи, мы с хёном уснули на диване, в гостиной прохладно было, а я еще и…

- Лучше не продолжай, - Сонг хмурится, несколько секунд о чем-то напряженно размышляет, а потом за ладошку тащит абсолютно несопротивляющегося друга в медпункт, просит у медсестры справку, отпрашивается с уроков и ведет макнэ домой.

Чонгуку опять стыдно. Мало того, что с милашностью не прокатило, так еще и опять заставляет ведьмочку беспокоится.

- Чонгука, - теплый обеспокоенный голос, опять ладонь на лбу, лавандовый чай и пирог с корицей на тумбочке. Зеленые омуты почему-то потухли, и Чонгук не удерживается, крепко обнимает ведьмочку, тянет к себе на кровать и заставляет лечь рядом. Плевать, что она в школьной одежде, что трепыхается недовольно, что острый локоток всё же попадает в живот, хоть и нечаянно.

Она с ним. Теплая, нежная и заботливая.

И пусть очередная попытка не удалась…

Она рядом.

И это самое главное.

========== 28. Опять приворотное? ==========

Время старшей школы, где не было подросткового дебилизма, может считаться безжалостно упущенным.

Ведь как можно просто скучно учиться, не натворив никаких глупых событий, которые одновременно станут одними из самых важных воспоминаний в жизни?

Я хоть и отрицаю это вслух, но иногда простые почти ребяческие шутки могут стать именно тем, что подтолкнет тебя жить дальше.

И жить правильно.

Хотя… Не в этом случае.

***

Мина сурово смотрела на довольнющего, но искренне пытающегося казаться раскаивающимся Намджуна. Горько вздохнула, погладила кота на коленях, сразу же злобно заурчавшего.

— Как ты посмел нарушить мой покой в день свадьбы моей дочери, смертный?

— Да я это… Стой, что?!

Чонгук и остальные младшенькие неприкрыто ржали за спиной ведьмочки, которая с истинно королевским величием сидела на обычном стуле. Старшие стояли за спиной лидера, но и их подхихикивания он отлично услышал. Встал с колен, возмущенно уставился на кота. На Мина смотреть так было страшно, кот хоть просто два раза облюбует его туфли в качестве лотка, а Мина же долго помнить будет. И пакостить.

— С чего мы вообще перенеслись в фильмы о мафии?

— С того, что… — Мина аккуратно выскользнула за дверь и так же никем не замечено вытащила лидера. — Ты бы хоть следил за тем, что в присутствии младших говоришь и как выглядишь при этом. Намджун, это очень избитая фраза, но подумай, какой пример ты им подаешь. Я понимаю, что ты со своей нуной уже вполне взрослые люди, но…

— Мне не стоит домой приходить в помаде и… словом, я буду аккуратнее. Прости.

Медленно и почти невесомо, чтобы не спугнуть, приобнять рыжеволосую за плечи и умостить лицо в изгибе её шеи, дожидаясь, когда же девочка обнимет в ответ.

Вот честно, маленькая младшая сестренка!

— Ты из-за Чонгука так переживаешь в последнее время? — она впивается ногтями в его руки, и это больно, но пока не вырывается. — Ты бы просто так на меня внимание и не обратила.

— То, что я ничего не говорю, не значит, что я ничего не замечаю, — всё-таки отстраняется и уходит, аккуратно придерживая дверь. Входную.

— Мелкий меня убьет, — Намджун кривится недовольно, когда тяжелая ладонь опускается ему на плечо.

— И будет прав. Слушай, они сами разберутся, просто пока не время для этого. Хватит хоть того, что она перестала говорить сухо и что вообще начала говорить.

— Может, ты и прав.

Юнгивозмущенно сипит, когда лидер обрушивает на него всю мощь своих обнимашек.

Сам виноват, хён, ой, всё.

***

— Сколько раз я говорила не трогать мои учебники?

Хосок медленно пытается слиться с окружающей средой цветом, и, если судить по прифигевшим мордахам трех макнэ, ему это удается.

— Я… Прости, я просто хотел рецепт приворотного зелья найти, — ляпает первое, что в голову пришло, ну и пусть. Мина кажется искренне заинтересованной сим фактом, поэтому надежда всей бантановской семьи просто готовая растечься от умиления в большую суровую лужицу с кепкой, когда рыженькая (рыжик-рыжик, как втайне ее называет Чон) немного копается в сумке, и наконец вручает ему изрядно потрепанный листик бумаги.

— Здесь слева — рецепт на латыни, справа — перевод. Но, — девочка сурово смотрит, заставляя нервно сглотнуть, — я бы не советовала делать это просто так и подсовывать любому.

— Эй, я это понимаю, — Хосок улыбается добродушно и так заботливо, проводя ладонью по тяжелым кудрям в её огненном хвосте, что просто хочется совершенно по-детски «хён-хён-хён, обними меня», — просто, если честно, мы так долго не можем прожить без какой-то фигни не можем.

— А? — ребёнок смотрит снизу вверх слегка удивленно, и танцор в который раз понимает, почему Чонгук зависает на этих глазищах. Зеленые омуты глаза смотрят изучающе-любопытно, прикрыты мягкой бахромой ресниц… Но Чон Хосок должен быть веселым беззаботным придурком…

Безответно влюбленных здесь и так хватает. Не стоит еще и ему в эту девочку влюбляться.

Но дружить — однозначно и безоговорочно да.

— Скучно нам. Нужно развлечься, понимаешь? Мы потом использовать это не будем, не нужно ведь, да и нехорошо это, а вот в качестве игры вполне сгодится.

Мина думает всего несколько минут, только после этого кивает головой и бормочет что-то вроде «люди странные».

Мина знает, что этот рецепт абсолютно идентичен рецепту успокаивающего чая, поэтому помогает разобраться в трудноватом своем почерке, с удовольствием наблюдая за вытянутыми от удивления лицами парней.

— Я чего-то после отворотного думал, что все зелья колдовские жуть какие трудные, — Чимин сосредоточено лохматит и так растрепанные волосы и выжидательно смотрит на домашнюю прикормленную на вкусняшки Сокджина ведьмочку. Та пафосно смотрит в потолок и, не мигая, изрекает:

— Это потому, что влюбиться легче, чем разлюбить.

— Ну, это как когда, — философски замечает Юнги, мрачно буравя взглядом столешницу. Мина непонимающе на него смотрит, а после командорским тоном заявляет:

— И вы вот в таком виде собрались зелья варить? — нарочито возмущенно осмотрела потрепанные домашние футболки и растянутые спортивные штаны. — А где колпак ученика мага? Кожаные брюки? Сапоги и перчатки со шкуры дракона? Ну, или хоть крокодила… А черная рубашка и боевой раскрас? Не пущу к котлу в таком виде! — рыжеволосая нахмурилась и даже притопнула ножкой, разгоняя поверивших в игру мальчишек.

Они хотели веселья?

Они его получат!

***

Мина аккуратно мешает обыкновенным половником приятно пахнущее варево, у нее на голове чья-то кепка, а брюки и рубашка защищены миленьким фартуком с кружевом, сзади нее топчутся парни в «ученических колпаках» из картона, которые внимают каждому слову девочки:

— Три раза по часовой стрелке, потом еще один полоборот, два раза против, потом три раза снова за, полоборот и четыре против. Потом повторяем такой круг.

— А долго мешать? — Чимин с любопытством щенка лезет вперед, пригибаясь, и неловко затрагивает верхушкой колпака щеку Хосока.

— Пока не остынет, а так, друзья мои, — парни радостно напрягаются от торжественности момента, — мы закончили наше первое зелье!

— Уррра!!!

Вверх летят колпаки, шум на кухне перерастает в громкий смех, и среди тюленьего хохота Намджуна и немного рычащего Тэхёна парни слышат звонкий и нежный смех своей рыжеволосой ведьмочки.

А ведьмочка… Просто совершенно по-детски искренне счастлива.

***

Юнги напряженно вчитывается в строки, просчитывает ритм и проверяет, везде ли он сбегается, находит ошибку, переделывает… И остается совершенно недовольным результатом.

— Эй, хён.

Чонгук стоит у дверного косяка, в его руках дымится кружка с чаем, и Шуга только теперь чувствует, насколько у него пересохло в горле. Появляется даже желание попросить макнэ принести что-то попить, но тот вдруг сам отдает ему кружку.

— Ты серьезно, малой? — и фырчит от смеха, разбрасывая листки с текстами по полу. Чонгук послушно собирает. — Любовное зельишко притащил?

— Ведьмочка заверила, что это обычное успокаивающее, — Чон аккуратно сортирует листки так, чтобы хёну было легко в них разобраться, и кладет на журнальный столик. — Ты бы поспал, хён, с тобой какая-то фигня в последнее время творится.

— Ага, да, Чонгукки, хён потом поспит, — главное — попытаться улыбнуться действительно искренне. Кажется, получается, потому что макнэ посылает робкую улыбку в ответ, на мгновение становлясь похожим на маленькое солнышко. Юнги делает несколько глотков, удивляется приятному вкусу, выпивает всю чашку залпом…

И её тут же выхватывают у него из рук, а совершенно другие руки, более аккуратные, но не менее сильные, поддерживают внезапно ослабевшее тело.

— Вы это… Что же…

— Тебе поспать нужно, хён, — извиняющееся улыбается Чимин, поднимая Юнги на ноги и держа полностью на своему весу, пока Чонгук и Тэхён быстро раскладывают диван в гостиной. Сокджин молча подает постельное белье, Намджун и Хосок притаскивают подушки и несколько одеял, Мина вместе с ребятами стелят уютную постель и укладывают в нее полностью несопротивляющегося парня.

— Это нечестно.

— Зато ты поспишь, хён.

— А это главное.

— И ты ведь такой замаханный в последнее время.

— Поэтому…

— Вы такую многоходовку провернули, да? — ворчит, но перед глазами лица ребят уже расплываются. — Мина еще сюда приплели.

— Это вообще её идея была, хён, — хихикает кто-то из младшеньких, на лоб ложится маленькая прохладная ладонь.

— Спокойной ночи, Юнги.

Уже на границе со сном Мин Юнги думает о том, что с семьей ему просто ужас как повезло.

========== 29. Попытки N4, 5. Всё? ==========

Самое худшее, что может сделать человек, это сдаться.

Да, иногда нам плохо, потому что не получается, потому что чёртчёртчёрт, ну сколько уже можно пытаться, сколько можно биться о стенку, сколько можно раз расшибать голову?

Опускать руки — далеко не выход.

Выход — искать новый путь достижения цели.

***

— Чего?

Макнэ совершенно офигевше смотрит на невозмутимо уверенного в себе Тэхёна. Хён из образа выходить не собирается, посыпает сушеной валерьянкой фырчащего от удивленного наслаждения Лютика и снисходительно объясняет:

— Того.

— Того… — Чонгук медленно сползает по столешнице на пол. Его мозг не выдерживает количества неадеквата от любимого хёна. Главное, утром нормальным был, кота в наркоманы не записывал, но стоило благоухающей лавандой ведьмочке пройти мимо Кима, держа в руке пакет с мясом, он превратился в странное неспокойно невозмутимое существо.

Наверное, на него слишком подействовало мясо.

— Ты хочешь, чтобы я был странным? — уточнил в шестой раз, просто так, на всякий случай. Но с надеждой в голосе.

— На это все фанатки покупаются, — с важным видом кивнул Тэхён, поглаживая брюхо полупьяного и очень удивленного этим кота. — Серьезно, тебе терять нечего. Она и так после совета Чиминни на тебя слишком внимательно смотрит. Присматривается. Приглядывается?

— Я восхищен твоим разнообразием слов и возможностями оперирования ими, но давай вернемся к теме, — Чонгук медленно отнял у одуревшего кота пачку с валерьянкой, вдохнул, впечатлился. Отдал обратно, но Лютик уже не хотел. Он уже ничего не хотел, ему было и так хорошо, он видел прекрасных мышек в бальных платьицах, которые медленно танцевали менуэт, прекрасную белую кошечку с третьего этажа и прелестную рыженькую с восьмого.

— Не к чему возвращаться. Просто попытайся, малыш.

Чон внимательно посмотрел на старшего, слегка ссутуленного и спрятавшего лицо за огромной пузатой чашкой.

— Предвидя твой вопрос — у меня всё в порядке.

— Хён, ты же знаешь…

— В порядке.

Тэхён просто переложил кота на колени макнэ и ушел.

Чонгук твердо решил натравить на него Юнги.

***

Мина торопливо промывает порезанный палец, с опаской оглядываясь по сторонам. В прошлый раз парни подняли панику и хотели вызвать скорую из-за одной маленькой царапинки, что же будет, когда они увидят глубокую рану почти через весь палец? Хорошо хоть, что левая рука, и на учебный процесс не повлияет.

Испробовала новый нож, чтоб его.

Мина серьезно беспокоит состояние Чонгукки. Друг с каждым днем ведет себя всё более странно, она уже начинает задумываться о пагубном влиянии шоу-бизнеса на её хорошего ребенка. Самое странное в этой ситуации, что остальные парни ничего не предпринимают и только тихо посмеиваются, смотря на неловкие попытки маленькой ведьмочки убежать от излишне настойчивого внимания макнэ.

Не всегда получается, увы.

На этот раз Мина находит друга сама с твердой решимостью поговорить и, если получится, помочь. Чон сидит в кресле, подтянув колени к груди и возмутительно не сняв обувь. Внизу урчит кот, мелко перебирая лапками и трясь спинкой о пол. Довольно перекатывается, шебуршит лапками в чем-то приятно пахнущем… Мина со страхом смотрит на друга.

— Ты дал Лютику целый пакет с валерьянкой? Серьезно? Чон Чонгук!

Исподтишка подглядывающие парни понимают, что дело плохо. Полное имя из уст их доброй и милой ведьмочки — это критический показатель её терпения.

— Зачем делать из моего кота наркомана?

Чонгук всё так же молчит и смотрит в окно, но теперь уже виновато. Наверное, с внезапными появлениями и непонятным поведением он переборщил.

— Прости. Глупо получилось, — тихо, с искренним сожалением. Опускает взгляд, но пытается взглянуть на свою личную ненормальную из-под челки. — Это не повторится больше.

— Да уж надеюсь. Двигайся давай, — Сонг легко жмет на сильное плече, и когда удивленный парень освобождает в большом мягком кресле место, подруга умащивается у него под боком. Чонгук неловко приобнимает её за плечи (места всё же не очень хватает на двоих) и притягивает как можно ближе.

Как же она мягко-терпко пахнет своей любимой корицей…

— Если ты сделал моего кота наркоманом, я заберу твоего Попоро.

— Ты не посмеешь! — вскидывается, резко садится прямо, возмущенно смотрит на… невозмутимо подхихикивающую подругу. — Ах ты…

— Так что это за цирк был в последние дни? — отсмеявшись (за дверью сентиментально шмыгает носом Сокджин, на него резко шикают остальные), всё же спрашивает, любопытно наклонив голову и поглядывая зеленющими омутами то в карие глаза Чонгука, то на снег за окном.

Что бы она ему на Рождество подарила, ммм?

— А то я уже начала подозревать тебя в воскуривании незаконных веществ.

— Ты записала меня в наркоманы, — Чонгук неприкрыто смеется, хлопая по обивке кресла от полноты чувств, тянет себе на колени Лютика и задумчиво чешет его по голове.

— А что мне еще было делать? — Мина фырчит неодобрительно, направляет его пальцы так, чтобы он чесал не так мордочку, как подбородок. Макнэ от этого действия немного подвисает. Да когда же её прикосновения перестанут на него так действовать? — Ты действительно был очень странным.

— Тэхён посоветовал, — ляпает необдуманно, всё еще не отойдя от контакта кожи с кожей, — чтобы ты на меня больше внимания обращала.

За стеной слышен громкий звук удара. Макнэ невольно думает, что это Тэ стукнулся головой обо что-то очень твердое.

Но потом до него доходит, что же он сказал.

— Слушай, Мина…

— Да куда уж больше, а?

Он краснеет. И правда, по-дурацки получается.

Ведьмочка вдруг сжимает его пальцы своими, и это уже не для того, чтобы почесать кота.

— Ты иногда такой глупый ребёнок.

Мина нежно, но почти невесомо целует его в висок, приобнимает легко и уходит.

Чонгук не может прийти в себя еще часа два.

Шишка, набитая Тэхёном о дверной косяк, того стоила.

***

Юнги тяжело вздыхает и потирает устало виски. Работы на него в последнее время сваливается слишком много, и чтобы всё успевать, опять нужно загонять себя недосыпами и энергетиками.

Пузатую чашку с чаем перед собой он замечает не сразу. Наученный горьким опытом, принюхиватеся, легко пробует языком и вопросительно смотрит на улыбающегося макнэ рядом.

— На этот раз без снотворного?

— Мина сказала подобное слишком часто не проворачивать, а то ты мстить жестоко будешь.

Оба смеются. Шуга благодарно улыбается и с наслаждением делает глоток ароматного травяного чая. Аромат лаванды мешается с приятным послевкусием мяты и корицы, и Юнги думает, что только урчащего кота на коленях не хватает.

— Мурл?

…он начинает верить, что Лютик умеет читать мысли.

— Слушай, хён…

Макнэ неуверенный, мнется, и видно, что ему действительно очень неловко спрашивать следующее.

— Ты же знаешь, мне все, кроме тебя, дали советы…

— Ты хочешь сделать её счастливой?

Вопрос застает неожиданно. Чонгук крепко сжимает пальцами бильце стула, на который опирается, и кивает. Это же очевидно!

— Просто, понимаешь, — Юнги начинает осторожно, подбирает слова, говорит медленно и очень серьезно, — со стороны выглядит так, будто ты печешься исключительно о себе. Пытаешься захватить полностью всё её внимание, делаешь всё, что бы она забыла об остальном окружающем мире… Это неправильно.

— Я и не думал…

— Знаю, — кивает, встает и крепко обнимает, прижимает к себе мелко дрожащее тело. Знал ведь, что малой так отреагирует. — Знаю, поэтому говорю так, а не с кулаком у твоей челюсти.

— И что… Как… Думаешь, она обижается?

— Мина — обижается. Ты серьезно? — Юнги смеется, обнимает еще крепче и немного встряхивает младшего. — Не распускай мне тут сопли. Просто дай ей свободу действий… И будь самим собой, — смотрит в удивленно распахнутые глаза и объясняет: — Она больше всего улыбается именно тогда, когда ты рядом с ней совершенно обычный.

— Я придурок, — обреченно вздыхает под веселое фырканье Шуги.

— Причем клинический.

…Макнэ уже давно сопит в кровати, чай выпит и чашка помыта, а Юнги всё так же сидит за тем чертовым столом и чертовым текстом.

Пусть он не показывает, но ему больно.

========== 30. Немного о Тэхёне. 1. ==========

Иногда бывает слишком сложно признаться в том, что мы чувствуем. Подойти к близкому человеку, зарыться носом в волнистую шевелюру и тихо рассказать о том, что плохо, что выворачивает наизнанку, что заставляет не спать уже которую ночь…

Иногда просто бывает слишком сложно.

И почему-то кажется, что проще перетерпеть.

***

— Ты сделал моего кота наркоманом.

— За один раз? Не смеши меня.

Он нервно прикусывает зубами фильтр сигареты, ерошит красноватые волосы — к камбэку, как иронично заметил хён, который всем-всем хён. Приглашающе хлопает рядом с собой рукой, протягивает сигарету и с удовольствием смотрит на то, как тонкие губы обхватывают фильтр. Курить нормально ему пришлось очень долго девочку учить, если учесть, что они собирались на такие посиделки хорошо если раз в месяц.

— Ты зачем Чонгукки подговорил себя странно вести?

— Тебе это знать не стоит.

Она молчит. Рассматривает идеально покрытые черным лаком ногти (подарок от нуны Намджуна), заплетает волосы в косу на ночь, светит своими пронзительно-зеленющими глазами…

— Лучше расскажи сам, чтобы я не пошла к ней. Я найду, ты меня знаешь.

— Вот умеешь ты одной фразой поставить меня в безвыходное положение.

— Как видишь, пришлось научиться этому мастерству.

На часах почти три ночи, все мирно спят, только они двое, как последние придурки, торчат на балконе. Курят. Точно придурки. Намджун бы убил, если бы засек.

— Какая она?

Сигарета уже почти сожжена, еще немного — и фильтр загорится, но Мина упрямо держит её между тонких пальцев, не спеша тушить. Тэхён без лишних слов протягивает ей новую, вспоминая все те редкие разы, когда они так же стояли на этом чертовом балконе, и каждый раз в компании пачки сигарет, в обычное время припрятанной где-то в подоконнике. Все те разговоры, которые большей своей частью сложены с молчания и тяжелых выдохов.

— Нежная.

Мина только хмыкает и вертит в пальцах незажженную сигарету. Ей курить нравится, расслабляет, но вот три за раз после почти месячного перерыва… К чёрту.

Но всё же прикуривает от Тэ.

Дым неприятно дерет горло, Ким непонятно смотрит куда-то в небо.

— А я?

— Сломанная.

Четкий быстрый ответ. Неприятный, если быть честной, но Сонг не собирается делать такой глупости — обижаться.

— Бракованная?

— Нет, глупая, — улыбается. Наконец-то, она уже боялась, что не сможет парня вытащить с того оцепенения. — С чего вообще такое в голову залезло? — прижимает к себе, гладит напряженную спину, теребит кончик небрежно заплетенной косы. — Тебя вполне вероятно можно собрать обратно.

— А нужно?

— Несомненно.

Молчать — уютно. Но недолго. Тэхён вроде и выговориться хочет — маленькая его всегда понимает — а вроде и спросить.

Перевешивает что-то непонятное.

— Ты странная, в курсе?

— Мы это, вроде, уже давно выяснили, — ухмыляется, отвечает хрипло и всё же тушит сигарету, — что мы оба странные дальше некуда. И пора с этим завязывать, — кивает на пепельницу. — Еще парни нас вынюхают.

— Просто я понять хочу, почему ты мелкого всё динамишь, если любишь.

Застывает. Будто скульптура в его руках, будто обнимает фарфор, а не теплую девушку, будто…

— Я люблю его не так, как ты думаешь, — отвечает сухо, упирается ладонями в грудь в бесполезной попытке отстраниться, но куда же ей против Кима? Обхватывает её обоими руками, умащивает подбородок на плече — вроде удобно.

— Да, конечно, — фырчит нагло-насмешливо, — ты сама хоть в это веришь? И не надо пинаться, я серьезно. Ты действительно в это веришь?

— Да.

Быстро, коротко и фальшиво как-то. Ну, Тэ так кажется.

Но Мина искренняя сейчас.

— Почему ты боишься признать? Любить, в конце-концов.

— Я боюсь только физической стороны любви, психологическая меня не пугает, — обнимает его сама, тихонько вынимает с кармана толстовки парня пачку и прячет себе — не забыть бы выбросить потом, а то и правда это вредно.

— Говоришь так, будто любовь — это что-то совсем страшное, — опять фырчит. Ну да, конечно, он такой смелый, пока время о нем говорить не пришло. Мина это злит. Мина это бесит.

— Может, стоит прекратить смотреть на мир сквозь розовые очки?

— А может стоит прекратить через черные?

— А может, стоит прекратить лезть в чужие проблемы и подумать о своих?

Отходит в сторону, зябко обхватывает себя руками за плечи. Маленькая боязливая ведьмочка.

— Он любит тебя.

— Спасибо, кэп.

— Но ты ведь этого боишься? Что для него это просто подростковое?

Вздрагивает. Ну, на этот раз осознание того, что прав, не сильно греет душу.

— И что помешаешь его карьере, правда ведь?

— Откуда ты такой умный взялся? — не то дрожит, не то сердится. Возможно, оба варианта.

— А ты не одна такая, — опирается на перила, прячет лицо в ладонях и — Мина готова в этом поклясться, но она молчит — плачет. — Вот только мне напрямую заявили, что лучше нам расстаться. И это… невыносимо. Я так не могу. Без нее — не могу.

— Я понимаю, — тихо, почти неслышно. Мина еще маленькая, Мина не знает, как его утешить. Поэтому просто притирается рядом и греет своим теплом. — Понимаю, правда.

— Я же с самого начала, вот как только увидел, понял…

— Что твое? Что тот человек, без которого будет трудно сделать хотя бы вдох и выдох? — она улыбается мягко, вспоминая взъерошенного и излишне умилительного одноклассника, который искренне её боялся и считал ведьмой. — Как же мы с тобой похожи… Вот только я пока не готова к чему-то, а ты…

— А я готов. Ко всему. Кроме того, как оказалось, что меня бросят. Нежная, милая флористка… — он плачет и не считает нужным это скрывать. — Меня променяли на цветочки, — заканчивает горько, снова утыкаясь носом в плече подруги.

— Это от нее ты тогда лаванду притащил?

— Да… Видишь, сколько проблем из-за того, что ты тогда натворила. То есть, мы натворили. То есть… Ну, ты поняла, — бубнит себе под нос, украдкой стирает мокрые дорожки с щек, тихонько шмыгает носом. Мина в такие моменты забывает, что он старше.

— Действуй тогда, — наконец выдает ему совет, который озвучивать не хочется от слова совсем, потому что непонятно, предназначен он ей или ему. Тэхён смотрит непонятливо, мокрые слепившиеся ресницы прикрывают недоуменный взгляд карих глаз, поэтому она уже тверже и увереннее объясняет: — Ты же ко всему готов, да? К нападкам фанатов, к проблемам в агентстве, к тому, что придется скрываться, хотя о своей любви ты бы мог кричать на всю улицу? Ты же готов? — она дожидается утвердительного кивка и улыбается. — Тогда действуй. Докажи ей это, объясни, что жизнь без нее превращается в бесцельное существование, что просыпаться и засыпать зная, что она не твоя, слишком больно, что всё, о чем ты способен думать, это о ней…

Тэхён улыбается, поднимая голову. Мрачно улыбается.

— Всё же, мы слишком похожи.

— О, поверь, меня это ни в коем случае не радует, — улыбка в ответ выходит кривоватой, натянутой, и девушка бросает напоследок «Поспи хоть немного», выходя из комнаты.

— Эй, — окликает тихо, уже у самой двери, — прекращайте уже дежурить. Я не уйду никуда.

Тэхён смеется хрипло, запрокинув красноволосую голову вверх.

Эта мелкая чертовка сперла всё же у него последнюю пачку.

Может, и правда… стоит бросать.

Рыжими, как пряди волос ведьмочки, волнами загорался рассвет.

========== 31. Немного о Тэхёне. 2. ==========

Это просто случается.

Ты смотришь прямо в глаза, мимолетом подмечая тонкие губы и улыбку, крохотную родинку чуть ниже левого глаза, выбившийся из высокого хвоста локон. Ты видишь всё, пока сердце судорожно бьется, а легкие будто отказывают. Ты просто видишь каждую искорку в глазах и мелкие морщинки от частых улыбок, несмелую ямочку на правой щеке и плавный изгиб шеи.

Но только глаза — серые, манящие — зеркало души.

Ты влюбляешься именно в них.

***

Он смотрит в окно и совершенно не думает заходить внутрь. Любуется тоненькой фигуркой и улыбкой, ловкими движениями чутких пальцев и хрупкими запястьями.

Она кажется счастливой. Тепло улыбается родителям и, по совместительству, владельцам магазинчика, раскладывает свежие цветы, пританцовывая и напевая прилипчивую песенку новой девчачьей группы…

Тэхён не собирается заходить. Тэхён и не заходит. Он просто разворачивается и уходит прочь, ссутулившись и злобно пиная камешки на пути.

Ей хорошо и без него. Значит, так и должно быть.

***

— Совсем сдурела?!

— Не кричи на нее!

Наверное, Мина была бы готова признать, что она не права. Но только в том случае, если Тэхён перестанет вести себя, как… как…

— Ну не я же убегаю от себя, как полный придурок!

Этим вечером все сделали несколько открытий. Первое: Мина умеет кричать. Второе: Мина способна влепить крепкую затрещину и копнуть под задницу. Третье: Тэхён идиот.

— Я тебе зря всю ночь мозги промывала?

— Стоп. Что?

Мина застыла соляным столбом. Медленно обернулась к Чонгуку, выдавила аккуратную улыбку и немного отодвинулась за спину очень расстроенного всем происходящим Сокджина.

— Так получилось. Ты же знаешь, он никому из вас не расскажет, а я сама всё узнала, поэтому…

— Поэтому подрабатываешь психоаналитиком по ночам. Я понял, — макнэ медленно кивнул и вытащил подругу ближе к себе. — Ты серьезно думала, что я сердиться буду?

Мина резко уставилась в стену. Парни горько вздохнули: ничего они у девочки в таком состоянии не смогут выпытать.

Вообще, день был хорошим и спокойным. Семейная предрождественская суета (хотя до праздника еще недели три), согласование списков покупок и меню, тихие обсуждения рабочих вопросов, спокойный и совершенно не грустный теперь Тэхён…

Только ведьмочка влетает с улицы, неся за собой морозный воздух и редкие снежинки на ресницах. Влетает и с ходу лепит подзатыльник Киму. А потом еще и пинает под задницу.

Вот с этого всё и началось.

***

— Значит, девочка.

Мина и Тэ дружно кивают.

— Флористка.

Опять кивок, Мина поглаживает новый, только купленный горшочек с лавандой.

— И вы разошлись.

— Угу.

— Я одного понять не могу, — Намджун задумчиво гладит себя по подбородку, — ведьмочка наша ненормальная здесь при чем?

Лиловые цветы тут же тычут под нос, лидер понятливо кивает.

— Вопросов нет.

Они сидят на кухне вчетвером, Чонгук мягко гладит большим пальцем тыльную часть ладони Мина и смотрит мягким взглядом: «Попытаетесь выгнать — убью». Сама девушка не отводит изумрудно блестящих глаз от Тэ, которому просто хочется сбежать.

— Она любит тебя, — тихо, на грани шепота. Ким недоуменно поднимает взгляд, и да, ему действительно очень трудно держать себя в руках.

— Не показывает, но любит. И без тебя ей плохо, хотя пытается быть счастливой. Просто она тоже боится.

Чонгук чувствует, как под его пальцами сжимается Мина, Тэхён во все глаза смотрит на немного грустного Намджуна. Хён неловко зарывается пальцами в волосы и говорит с почему-то виноватой улыбкой:

— Ну, у меня был подобный опыт когда-то. Неудачный, правда… по вине обоих.

Лидер слегка сутулится, прячет глаза, и в позе его гораздо больше нервозности, чем обычно. Наверное, именно поэтому никто не удивляется, что бессовестно подслушивающий Сокджин вваливается на кухню и загребает его в объятия. Не по-сокджиновски крепкие, уверенные и безмолвно поддерживающие.

— Но ведь теперь всё хорошо, да? Ты ведь счастлив с нуной? — Мина растеряна, переживает за вечно беззаботного лидера (ну, еще бы, они же не дают ей увидеть рабочую и твердую сторону плюхи Намджуна) и тщетно пытается понять, как можно сначала любить одного человека, а потом другого. Или вообще о чем-то своем думает, откуда же реперу знать, что творится в чудной головке?

— Счастлив, конечно же, не переживай, — и правда, морщинка между бровями девочки разглаживается, — а с той девушкой мы до сих пор друзья. Но сейчас не о том речь, Тэхён, ты отсюда не уйдешь, прекрати мучить бедную дверь, мы на ключ закрыты. Изнутри.

— С каких это пор у нас внутри дома двери запираются? — Тэхён бурчит обиженно, но на самом деле понимает, что сморозил глупость только тогда, когда на него насмешливо смотрит даже Мина. Для безопасности которой эти замки и ставились. — Ой, вот не надо только, мелкая.

Мина успевает перейти в режим недоумевающей ведьмочки до того, как на нее посмотрят остальные.

— А? Вы о чем?

Тэхён не без гордости думает, что стервочка из малышки получилась отменная.

— Я пойду к ней, — сказать трудно, поднять взгляд еще труднее, но когда это всё же происходит, то перед носом вдруг замечена знакомая шевелюра, а на спине так по-домашнему смыкаются маленькие ладошки.

— Мы будем ждать тебя дома, — Намджун и Сокджин улыбаются и хлопают по плечу, Чонгук просто захватывает длинными руками Тэ и Мина в обнимашки, слегка краснея, когда хён почти неуловимо шепчет: «Спасибо».

***

— Ёна-я…

Она собирает новый букет и никого из-за этого не слышит; медленно, веточка к веточке прилаживает цветы и листья, мягко пригибает бутоны, чтобы ни в коем случае не ранить их, а потом крепко, но очень аккуратно скрепляет маленькое произведение искусства тонкими серебристыми лентами.

Календула и кувшинки, обвитые плющом…

Печаль, чистота сердца и верность.

— Ёна-я, — окликает еще раз, сжимая пальцы в кулаки за спиной.

У нее, оказывается, опухшие и слегка покрасневшие глаза, взгляд неуверенно-неловкий, а чуткие пальцы нервно теребят фартук. Она подается к его ладони, когда Тэ замирает с приподнятой рукой и незнанием, можно ли коснуться, она хватает другую ладонь сама и сжимает крепко-крепко.

— Я глупая…

— И спорить не буду, — айдол подается неуверенно вперед, даже не для объятий, а просто чтобы ощущать тепло такого родного тела неуверенной в себе девушки. — Хей, Ёна-я, я не очень умею говорить такие вещи… Но ты нужна мне. И я очень-очень хочу сделать тебя счастливой. И меня не пугают слухи, пресса и все эти глупости, потому что если ты будешь рядом… Я буду сильным. Ты позволишь быть с тобой?

Она смеется так знакомо-нежно, и да, она — это воплощение нежности и тепла.

— Ты совсем не умеешь красиво признаваться, хотя и айдол.

— Ну и плевать. Так позволишь?

И пусть все папарацци мира подождут.

Его девочка сказала первое в своей жизни «Да».

========== 32. О дружбе и немного о соджу. ==========

Ты можешь добиться чего угодно, если будешь искренним.

Ты можешь свернуть горы, перевернуть с ног на голову мир человека, просто будучи с ним искренним.

Искренность подкупает.

Искренность обезоруживает.

А еще искренность — это лучшее проявление дружбы…

И любви.

***

Мина сосредоточено смотрела на бутылку уксуса. Уксус не собирался поддаваться и точно так же пялился на ведьмочку. Кто сказал, что уксус не умеет пялиться? Он просто не вглядывался.

— Мина-я… Ты ничего мне объяснить не хочешь?

Чонгук стоит в типичной позе сердитой женушки, как подмечает ехидно Хосок (хотя за это он ловит подзатыльник от Шуги): руки в боки, взгляд бешеный, перед ним сковородка… Опять Тэхён втихаря хомячил, а посуду за собой не помыл.

— Подожди, она в гляделки с уксусом играет, — Тэхён никогда не отличался особой чуткостью к настроению других людей, поэтому сейчас он безбоязненно дергает ребятенка на диван рядом с собой и оплетает всеми конечностями.

Гляделки продолжаются еще минут двадцать. За это время все парни успевают заснуть, проснуться и выпить чаю, только Тэхён нерушимым монолитом наблюдает за битвой взглядов.

— Я выиграла!

— Молодец!

Тэхён отталкивает Чонгука от себя и в радостном жесте приобнимает девушку за плечи. Чонгук скрипит зубами, Сокджин с Намджуном шепчут «чем бы дети не тешились, только бы не сдохли», Юнги фейспалмит, остальные спят.

— А вот теперь вы мне это объясните. Оба.

На журнальный столик летит пачка сигарет. Причем именно та, которую Мина стащила на балконе у Тэхёна…

— Упс. Я выбросить забыла.

И взгляд изумрудных глаз виноватый-виноватый.

— Это больше не повторится. Честно-честно.

Тэхён тоже пытается скорчить из себя виновного, но ему просто повезло, что актер из него хороший. Чонгук горько вздыхает в стиле «ну за что мне это?», под протестующий возглас Намджуна бросает пачку в рюкзак и обещает где-то по дороге в школу выбросить.

А Мина и Тэ отвешивает по подзатыльнику.

Ибо заслужили.

***

— А это кто?

Намджун с изумлением смотрит на ведьмочку, которая деловито умащивается рядом с ним на диване. Мелких увезли на какое-то шоу, старшие отсыпаются в своих комнатах, только он и Мина остались в гостиной: она прилежно делала домашнее задание, а лидер пытался выстрадать вдохновение из клипов других групп. Не очень получалось, если честно.

— Наши сонбэ. Хочешь со мной посмотреть? — предлагает один наушник, но Сонг удивляет и в этот раз.

— Я сначала нам что-то перекусить захвачу.

— Тогда мне еще соджу возьми, а? — и глазки ангельские. Но Мина на это не ведется, только фырчит неодобрительно:

— Ты так песню новую не напишешь.

— Эй!

Но девочка уже на кухне весело гремит стаканами.

Вот только мог ли представить Намджун, во что эти безобидные посиделки выльются?

***

— А вот это сейчас очень популярная женская группа…

— Намджуна, — ведьмочка вдруг перебивает, встает на ноги, неловко шатается и всё же снова садится на диван. — Кажется, я наши бокалы перепутала.

Лидер с горьким вздохом смотрит на пустые ёмкости. И как она только разницу не почувствовала?

Чонгук его прибьет.

Мина смотрит серьезно и даже слегка хмурит лоб. Намджуну, кажется, даже немного страшно, поэтому хлопку входной двери он радуется больше, чем двухнедельному отпуску.

— Чонгук, живо сюда!

Мина на знакомое имя реагирует излишне эмоционально.

— Гукки!

Чонгук в ступоре. Остальные просто в шоке.

Зато Мина удобненько. Запрыгнула она на друга с разбега, обхватила руками и ногами, отпускать не собирается. Выглянувший из своей комнаты на шум Сокджин издает короткий истеричный смешок.

— Я так по тебе соскучилась.

Только проснувшийся Юнги ударяется лбом о дверь.

— Слушайте, нас к такому жизнь не готовила.

— Хён, что с ней? — Чонгук — вот молодец! — говорит ровным голосом, аккуратно усаживает подругу на диван и заглядывает в её слегка затуманенные глаза. Приглаживает взъерошенные волосы, пробует лоб на наличие повышенной температуры… А девочка начинает качаться слева направо, слева направо.

— Она случайно соджу выпила, — Намджун смотрит взглядом побитой собаки, и Сокджин усердно промакивает ему уголки глаз платочком. Лидер сердито фырчит, но уже не отмахивается — привык.

— Значит… Это чудо магическое пьяное, что ли?

— Неа, я не пьяная, я веселая! — Мина смотрит радостными глазами на всё еще ошеломленных парней и продолжает: — Я просто сейчас как раз в таком состоянии, когда пьяные мартовские кошки в моей голове танцуют твист, а им аплодируют боевые хомячки. И не стоит так на меня смотреть, разъяренный хомяк — ужасная сила!

И даже гробовая тишина в комнате после её слов не может заставить ведьмочку задуматься.

— Мда… — Юнги немного растерянно зарылся пальцами себе в волосы. — Зико ты бы точно понравилась.

— А зачем мне ему нравиться? — Мина недоуменно хлопает глазами, снова начиная резко наклоняться слева направо и наоборот.

— Ну, мы же не единственные айдолы, на которых ты можешь смотреть, — Чимин сама доброта и обаяние сейчас. По виду и не скажешь, что в милой головушке сидит мысль «нет, единственные».

— А почему я должна на других смотреть? Вы — исключение.

Мина убийственно серьезна сейчас, как пятилетка, у которого отобрали любимого солдатика, а он высказывает свое возмущение этому миру громким воплем. Но это не отменяет того, что парни застывают соляными столбами, только Сокджин вытирает неизменным кружевным платком слёзы умиления.

— Веди это несчастье спать, мелкий, — Юнги цедит это через силу, потому что нетрезвая Мина — это бомба мирового поражения милостью, и вот на такое чудушко любоваться хочется долго… Вот только что она еще сморозить может? — Да и нам спать пора.

А вот запихнуть каждое дитятко (даже то, что старше и вообще самый-самый хён) в его комнату гораздо легче, чем смотреть.

***

— Хей, Чонгукки.

Макнэ горько вздыхает, смотрит с почти отеческой заботой на впервые в жизни напившееся с одного бокала соджу дитятко и с прискорбной миной на лице откликается:

— Что?

Мина резко вскакивает на кровати, хватает парня за руки, валит рядом с собой и мило улыбается, удобно устраиваясь на широкой груди. Не то чтобы Чонгук был против, но.

— Ты же знаешь, что я тебя люблю?

И она в его руках вдруг кажется такой маленькой и беззащитной, что хочется провести рукой по огненным кудрям, прижать к себе посильнее и защитить от всего мира, поцеловать упрямо вздернутый носик…

Но он просто натягивает на них пушистое одеяло и поправляет длинные волосы так, чтобы девочке было удобнее.

— Да. Знаю.

Он терпелив. Он подождет.

И однажды она скажет это с совершенно другим значением.

========== 33. О праздниках. ==========

Снег, Рождество, подарки… Начало нового года, на который все возлагают большие надежды и дают много обещаний. В основном себе и ради себя.

Для меня высшая степень счастья — это знать, что все дорогие мне люди здоровы и довольны своей жизнью.

Для меня высшая степень удовлетворения — это когда я могу сделать их жизни лучше.

Потому что никакие обещания не будут столь важны, как искренние улыбки родных.

***

— Мина-я, ты куда пропа… ла?

Юнги шокировано уставился на совершенно отрешенную от мира девушку, которая буквально прилипла к витрине.

Мина.

Прилипла.

К витрине.

В магазине косметики.

Юнги не знал, то ли ему плакать от счастья, то ли тихо профейспалмить. Подошел, предупредил о своем приближении легким касанием пальцев к округлому плечу… И не смог сдержать умиленную улыбку.

— Как думаешь, ему бы понравилось? — Мина перевела взгляд своих космических глазищ зеленющих на Юнги, моргнула медленно, и парень смог увидеть в колдовских омутах неуверенность и смятение. Шуга тяжело вдохнул, выдохнул, потом уставился на витрину.

К праздникам опять выпустили милейшие коробочки с косметикой, привлекая внимание клиентов доступными ценами и яркой упаковкой. Мина на это не повелась, её привлек нежный аромат лаванды и засушенный цветочек внутри набора. Мин оценил румянец девушки (значит, искренне переживает), зеленые глаза с огоньками чего-то непонятного… И искренне улыбнулся.

— Уверен, он будет в восторге.

Мина всё равно сомневалась.

— Даже при моем знании людей и их примочек, я отлично понимаю, что упаковка слишком сахарно-приторная.

— Брось, у Чонгука косметики больше, чем у Сокджина, — истинная правда. Парень искал подруге подарок, купил кучу косметики, опробовал… Понял, что это удобно (те же синяки под глазами скрывать) и оставил несколько штучек себе. Правда, если его волосы еще и лавандой будут пахнуть, парни либо разумиляются, либо застебут. — Ты себе наборчик прикупить не хочешь?

— Не знаю, — ведьмочка задумалась. — В принципе, шампунь я себе отдельно куплю, здесь так можно, а кремами не очень пользуюсь. Мне подводки хватает… А она вот заканчивается, да, — Юнги это быстро занес в мысленную папочку «Жизненно необходимая информация» и твердо взял одну упаковку. Мина ослепительно улыбнулась — она и так умеет, оказывается — и потащила парня оформлять покупку.

— Эй, Юнги, — держит пакет в тоненьких ладошках, почему-то твердо сжимает… И на лице обычное для нее прежней выражение — абсолютно пофигистичное и нейтральное. Парень настороженно смотрит в кукольно застывшее лицо, но не успевает даже открыть рот, как девочка оттаивает.

— Спасибо, что сходил со мной сегодня.

Юнги понимает, что ради таких моментов стоит жить.

И даже быть просто другом, оказывается, совершенно изумительно.

***

Чонгук обеспокоенно и как-то слишком по-взрослому смотрит на Юнги. На Юнги, которого ведьмочка вчера потащила куда-то за локоть, предварительно заставив обуться в тяжелые зимние ботинки, теплую куртку, и даже напялив на голову смешную вязаную шапку. Вернулись они, к слову, слишком довольные, и потом весь вечер переглядывались.

Непорядок…

— Хён! — главное — выглядеть уверенно и не обращать внимания на ласково-насмешливый взгляд, будто бы Шуга знал, что младший к нему разбираться придет.

— Если что, я ни в чем не виноват.

Чон смотрит из-под длинной челкинедовольно:

— Вы ходили с ней гулять вдвоем.

— Почему-то к Намджуну, с которым она только что ушла за покупками, ты не ревнуешь, — Юнги тепло смеется и ерошит младшему волосы, на что тот раздраженно фырчит.

— Хён! — и еще и губки обиженно надувает, милашка же!

Шуге очень хочется себя сейчас стукнуть. Он же не Сокджин с Намджуном, которые к мелким со своими «сюси-пуси, куколка моя» лезть не боятся. Причем даже к Чимину, у которого бицепсы и пресс покруче, чем у них всех вместе взятых.

— Я тебе уже столько лет хён, что даже вспоминать страшно — столько не живут, — Юнги делает страшные глаза, и макнэ невольно пробивает на смех. А ведь раньше, до Мина, он был тем еще засранцем. — И, если честно, мы с твоей ведьмочкой просто гуляли. Ровно так же, как ты проводишь её со школы домой или к нам, или за покупками ходишь. И вообще… Я тебе хотел на подарок намекнуть, но ладно. Раз ты не доверяешь хёну… — репер грустно вздохнул и поднял на донсэна чуть ли не полные слёз глаза.

Чонгук ожидания оправдал.

Он долго распинался о том, как любит хёна и что готов ради него сделать. Даже пообещал мыть ванную вне очереди и собирать грязные носки в общежитии (это он, правда, зря сделал). Где-то на «я буду твоим рабом целую неделю» Юнги сдался. Всё же, раб — это круто.

Но вот того, что у мелкого вдруг начнется сбой фантазии по поводу подарка, он не ожидал.

— У нее подводка закончилась. Кстати, в каком-то из тех популярных магазинчиков сейчас даже продают её в упаковках со скелетами или еще чем-то подобным, — Чонгук задумчиво кивнул. Это дело его девочка любит.

— Я всё равно попытаюсь что-то сам придумать, — мелкий улыбается искренне, слегка смущенно благодарит и… очень пугается неожиданного грохота.

— Там снег! — Мина и Намджун вваливаются в квартиру счастливые, раскрасневшиеся и очень мокрые. Грохот, очевидно, шел от пакетов, которые радостная парочка просто швырнула на пол.

— Да уже как бы неделю, — смеется Сокджин, заботливо вытирая подтаявший снег с лица и деловито отправляя Чимина за феном. Но Мина — яркая, чуть не светящаяся и изумительно улыбчивая Мина — на это лишь весело машет пальцем перед лицом «мамочки». Стоит ли говорить, что Чонгук просто на месте застывает?

— Не-а, сегодня не такой, сегодня мокрый. Пошли снеговика лепить!

И как-то все вдруг вспоминают, что они взрослые и важные, и это как-то несолидно…

— Чонгукки, пойдем!

Кто-то заметил, когда он натянул на себя куртку и ботинки? Потому что он нет. И, судя по слегка ошарашенным лицам ребят, они испытывают те же трудности.

Снеговик лепится легко. Первый шар почти в половину роста Мина, и когда они наконец прилаживают к нему второй, Хосок без предупреждения запускает снежком в зазевавшегося Чимина.

На время о снеговике забывают.

Мина радостно хохочет (ну да, они снова залипли, и, кажется, будут залипать на её смех до конца жизни, и ничего здесь смешного), когда удачно попадает в Юнги, а тот думает на Сокджина, и теперь в ход идут не только снежки, но и перчатки, и шарфы, когда почему-то очень словоохотливому и раззадоренному Шуге приходится закрывать рот, чтобы мелкие не нахватались плохих слов.

— Кстати, ты же не забыла, что Рождество празднуешь с нами? — Тэхён счастливый-счастливый, а еще у него немного потекла подводка с левого глаза. Кажется, Хосоку не стоило так усердно возить комком снега по его лицу… Но парня это не смущает, он дружески приобнимает ведьмочку за плечи, трется своим носом о её щеку и понимает, почему Гукки пропускал почти все её снежки: рыжие волосы так красиво переливаются в тусклом свете уличных фонарей, на щеках румянец и в ресницах застыли снежинки, а глаза… Изумрудные омуты сияют так счастливо, что хочется запечатлеть этот миг в памяти навсегда.

— Это слегка неловко, — она разумно спрятала чувствительные к холоду руки в теплые вязаные перчатки и теперь нервно теребит вырвавшуюся нитку. Тэхён узнает в этих перчатках свои старые и думает, что надо бы попросить бабушку связать еще пару. В подарок одной рыжей занозе на Рождество.

Нет, две пары. У Ёна тоже ладошки мерзнут…

Или самому научиться. Тоже хороший вариант.

— Ты наша ведьмочка, что тут странного? — Хосок обнимает обоих своими длинными тонкими руками и слегка мутузит со стороны в сторону. — Мы уже родителей предупредили, что с нами будут несколько наших друзей, — на удивленный взгляд и недоуменное хлопанье ресницами весело отвечает: — Ёна и нуна тоже будут. Не бойся, мелкая, ты своя. Чонгуковы родители давно с тобой познакомиться хотят, ты ведь из него почти что отличника сделала.

— Да и не только мои. Ты просто не знаешь, какими гулящими были эти чудища, пока ты не начала меня учить, — приобнять эту счастливую красоту нежно-нежно, незаметно-невесомо коснуться губами мокрых волос и разлететься на части от милого и любопытного:

— Правда?

И снежком ей откуда-то в нос!

— Правда!

— Чимин! Ей же больно!

И под тихий смех и виноватое бормотанье Чимина Сонг решает для себя одно.

В следующем году она попытается сделать своих ребят еще счастливее.

***

Утром в Рождество Чонгук с волнением открывает свои подарки, которые по их общажным обычаям лежат у изголовья кровати.

Упаковке с лавандовым шампунем он умиляется и одновременно радуется, как ребёнок.

А потом пальцы натыкаются на сухой стебелек.

Мина подарила ему лаванду.

Мина подарила ему частичку себя.

========== 34. Рождество и кое-что еще. ==========

Новые знакомства означают новые воспоминания, новые воспоминания с годами превращаются в покрытые пылью фотографии, которые после раскрываются в веселые и не очень истории.

Наверное, каждое воспоминание в нашей жизни может что-то значить.

***

— Мне что-то неловко, — Мина смущенно поправляет блузку, любезно подобранную ей нуной Намджуна. Чонгук совиным взглядом смотрит в откровенно соблазняющий вырез, сам себе удивляясь. Юнги лепит ему добродушный подзатыльник, проходя мимо, и мурлычет что-то напоминающее «War of hormone». Чонгук медленно краснеет. — Нет, действительно, может, я лучше пойду?

Ёна, смущенно теребящая завязки свитера с оленями, робко кивает, соглашаясь со словами ведьмочки. Намджунова нуна («Эй, меня вообще-то Хёрин зовут, балбесы!») успокаивающе гладит младших по плечам.

— Успокойтесь, девочки, вы настолько хорошие, что точно им понравитесь.

— То, что родители Намджуна согласились на помолвку, как только он им о тебе рассказал, ещё не значит, что остальные будут относиться к нам нормально, — Ёна хмурит брови, и поэтому её быстренько утаскивает в свою комнату Тэхён. Успокаивать. Лютиком и обнимашками, а вы о чём подумали?

Тому, что девушки быстро поладили между собой, парни обрадовались больше, чем скорому камбэку. Намджун довольным павлином протирал пыль, Сокджин в своей обычной ласковой манере руководил процессом готовки праздничного ужина и наблюдал за помогающими Мина и Хёрин, остальные разбрелись по комнатам искать компрометирующие их в глазах родителей вещи.

Чонгук на правах макнэ хрустел морковкой, сидя на табурете, и рассеянно наблюдал за тонкой фигуркой Мина.

Лаванда из подарка уже нашла свое место на ловце снов, который рыженькая подарила ему на день рождения, а черные волосы сейчас умилительно пахнут новым шампунем. Мина, правда, свои подарки пока не открывала, но Чон был уверен, что набору ароматических свечей и новой подводке подруга точно обрадуется.

В голове мелькнула непонятная мысль, будто бы он упустил кое-что важное, но звонок в дверь (и аристократически перепуганный вопль Сокджина «У нас же ещё мясо не готово!») разбил все его размышления. Он должен познакомить своих самых близких людей.

***

— Мне неловко, — ведьмочка на мгновение ластится щекой к тщательно выглаженной рубашке Намджуна, но почти сразу отскакивает в сторону, смущённо тупя глаза в пол.

— Тебя же хорошо приняли, в чём проблема? — парень с нарочито серьёзным выражением лица вытаскивает дополнительные бокалы из шкафа, вспоминая тёплое знакомство и вполне себе приятное отношение старших. А еще, кажется, он эту рубашку в рамочку повесит, гы-гы.

— Не знаю, — из-под полуприкрытых век тёмная зелень кажется почти чёрной. — Просто… не по себе.

— Тогда улыбайся. И тогда всё станет гораздо легче, ммм?

Ласково потрепать по щеке ладонью, чмокнуть в лоб и ободряюще приобнять. На секунду, чтобы не смутить ещё больше.

Намджун просто не может нарадоваться тому, что девочка начала воспринимать его почти что как старшего брата.

***

— Мина-я, а когда ты родилась? — мама Чонгука заботливо подаёт смущённой до невозможности ведьмочке противень с мясом, и при этом умудряется ещё и похвалить её. — Кстати, готовишь ты просто замечательно.

— Мне одному кажется, что я сижу на встрече свекрови с невесткой?

— Хосок!

Родители весело смеются, смотря на ругающихся лидера и танцора. Всё, как обычно, решает Юнги при помощи подзатыльников, и, судя по слишком взволнованному лицу, он это неспроста.

И поэтому парни вспоминают вопрос.

— Зимой, — Мина осторожно раскладывает каждому мясо, потом тянется к огромному блюду с курицей, берёт заранее приготовленные ножницы и заученными движениями начинает разрезать. — Двадцать шестого декабря.

— Это же завтра! Ребята, вы приготовили этому ангелу подарки?

Ребятам, мягко говоря, неловко. Ребята задаются вопросом, почему они раньше об этом не задумывались, ведь малышка обязательно на день рождения каждого готовила вкуснейшие торты и вручала подарок — обязательно что-то милое и практичное. А они настолько привыкли к этому, что сами даже не задумались. Идиоты.

— О, я не праздную, поэтому попросила вручить мне подарки сегодня — Рождество я люблю гораздо больше, — Мина улыбается вежливо, но искренне, и Чонгук почему-то уверен, что она и его мама понравились друг другу. — Да и это гораздо удобнее, — девочка смеется и кокетливо поправляет непослушные кудри, выбившиеся из пучка.

— Ты хоть знал, что она так умеет? — Тэхён даже не заботится о том, чтобы понизить голос, пока толкает макнэ в бок. — Потому что я — нет.

— Не поверишь, но я тоже, — а вот Чону кажется, что он просто спит и видит прекрасный сон и Мина, которая умеет кокетничать, смеяться с шуток взрослых и подкалывать их сама. Потому что нет, его хорошенькая Мина подкалывать не будет, да ещё и старших… А ещё она их просто спасла с этой ситуацией.

— Хён, ущипни меня, умоляю.

— И ты меня.

— И меня, парни, — Юнги грустно смотрит на весело хохочущую Мина, которая двумя глотками выпивает бокал шампанского и легким движением наполняет его снова. Через три секунды, три щипка и три болезненных «Ай!» ведьмочка оборачивается к ним, смотрит лукаво и поправляет Тэхёну бабочку, Чонгуку галстук, а Юнги небрежным движением показывает на платок в кармашке.

— Мы не спим, — слегка офигевше шепчет Тэхён, тяжело сжимая плече макнэ, который, кажется, близок к тому, чтобы повеситься — он так долго смотрел на Мина, не мигая, что глаза болят. А она, пока поправляла галстук, наклонилась к нему, и от ненавязчивого цветочного запаха парфюма мозги вынесло напрочь.

— Ты мне скажи, почему эти такие спокойные? — Юнги опасливо тыкает вилкой в счастливого Намджуна, который о чем-то воркует со своей обожаемой нуной. Тэхён завистливо фыркает — Ёна познакомилась с его родителями и ушла праздновать со своей семьей.

— Ой, парни, да успокойтесь вы, — Сокджин успокаивающе машет рукой, распространяя вокруг ауру благодушия. — Всему есть объяснение.

— Даже тому, что от соджу её вынесло, а от почти двух бутылок шампанского она вот ни капли не пьяна? — Юнги кривится, будто бы это он только что залпом выпил горькую шипучку.

— Да, — Хосок, пребывающий в опасной близости от Сокджина и поэтому слегка одурманенный, уже точно видит овечек. Зелёных. В красных передничках.

— И какое? — Тэхён боится отводить глаза, а то вдруг пропустит ещё что-то такое… эдакое. Не в стиле их штатной ведьмочки. Но сочный стейк в его тарелке так манит, ах, как же он манит!

— Это же Мина, — с уверенной детской наивностью заявляет Чимин. Чонгук, Тэхён и Юнги, услышав это, понимающе тянут «Аааа», и вдруг совершенно расслабляются.

— Точно.

— Это же наша ведьмочка.

— И чего мы переживали?

— О чём? — открытая на груди блузка слегка задерлась вверх, и макнэ совершенно привычным жестом поправляет её, после заправляя снова выбившуюся прядь за ухо.

— Что ты себя непривычно ведешь. Мы к такой тебе совсем не привыкли, если честно.

Мина фырчит на это, словно кошка, и берет на руки объевшегося Лютика.

— Я просто гораздо больше привыкла общаться с взрослыми, — она чешет кота за ушами и присаживается на краешек стула Чонгука. Парень сразу же двигается, освобождая ещё немного места, и после заученным жестом обхватывает подругу за талию. Родители за другим концом стола понимающе-лукаво переглядываются. Правда, когда Мина таким же совершенно нормальным для них жестом начинает кормить Чонгука, предварительно выбирая с печёных овощей морковь, эти взгляды превращаются в недоуменные. — В детстве меня часто оставляли у маминых родителей, чтобы не мешала, вот и круг моего общения был исключительно из людей подобного возраста. Знаешь, с ними легко, на самом деле. У них уже есть некий опыт за спиной, и они готовы им делиться, предостерегать в чем-то, и это так здорово.

Парни пристыженно замолчали. Обычно они на советы родителей реагируют немного резко, да и некоторые из старших до сих пор не смогли принять то, что их дети не собираются идти по пути, который они сами выбрали для них, поэтому встречаются с ними только на подобных праздниках. А вот Мина, у которой никогда в жизни не было подобного, считает это хорошим и пытается слушать каждого.

— Я вдруг ощутил острую необходимость поблагодарить родителей, — Чимин тоскливо опёрся на Хосока, и тот кивнул.

— Думаю, все наши. Почти.

Сокджин светит мрачной улыбкой и медленно пьёт апельсиновый сок.

***

— Эй, мелкая.

Мина от неожиданности чуть не выпускает с рук коробку с дополнительными бокалами (Намджун и его «Нет, нельзя вино пить с того же бокала, где было шампанское!» всех порядком достал, но что поделать), но вовремя берёт себя в руки и с обычной невозмутимостью на лице оборачивается к Юнги…

…который легко щелкает её по носу.

— Со мной такое больше не проходит, особенно после сегодня, — он понижает голос и делает глаза-щелочки. Мина пафосно возводит глаза в потолок, одной рукой придерживая коробку, а другую драматично держа на лбу.

— И как я могла забыть о твоём уровне проницательности, ах, как я могла забыть?

Мин смеётся и легко отнимает у ведьмочки тяжёлую коробку, любуясь зелёными омутами глаз.

Она же даже не замечает, что Чонгука своим поведением сегодня с ума свела.

— Мы идиоты, да?

Она фырчит, как кошка, и в голову Юнги всего на мгновение приходит мысль: а что, если она действительно кошка? Одна из тех беглых, рыжих, побитых жизнью, которая почему-то умеет превращаться в человека?

— Я не врала. Слушай, мне правда не нравится мой день рождения, — Шуга облегченно вздыхает. — Но вы могли хотя бы спросить. Чисто из вежливости.

Она смотрит ласково и укоряюще одновременно. Рэпер смотрит на эту заботу под слоем сомнения в изумрудных глазах и невпопад отвечает:

— А у тебя… ты… Ты красивая сегодня.

Окей, Чонгук его убьёт и будет прав.

Но Мина на это только улыбается и всё же снова забирает коробку с бокалами, легко раскачивая при этом огненные кудри.

— Я действительно не считаю это праздником. Пожалуйста, парни, не запаривайте себе этим мозги, да и родителям ничего об этом не нужно говорить.

Юнги сейчас думает, что им необыкновенно повезло.

***

— Сынок, я не хочу лезть в твою жизнь, — мама нервно теребила ручки сумки, ожидая такси, — но ты добейся её.

Сзади нервно хрюкнул Хосок.

— Серьёзно, сын, — отец положил руку ему на плече и доверительно посмотрел в глаза, — где ты ещё найдешь девушку, которая будет тебе морковь выбирать?

Сбоку закашлялся Сокджин. Юнги закрыл рты меньшеньким, сам смеясь в плече. Остальные родители честно делали вид, что ничего не видят. Да и не слышат. И вообще, какая ночь хорошая, звёздочки видно.

— Да и она к тебе неравнодушна, дорогой, даже если сама этого не понимает.

— Нет, мама. Это просто Мина… такая, — Чонгук весело улыбается, вспоминая множество хороших моментов. — Да и нам пока так неплохо. Если она захочет…

— И почему я вырастил сына таким джентльменом?

— Ты должен был сказать, что гордишься благородством нашего сына!

— Да какое тут благородство! Дурость!

— Я что, опять всё веселье пропустила? — рыжие кудри из-под белой шапки, на руках новые перчатки (бабушка Тэхёна умиленно улыбается). И взгляд — изумрудный, нежно-весёлый.

— Хорошо, что пропустила, — Юнги улыбается хитро-хитро… И бросает снежок!

— Ах вот как! — Мина показывает язык и быстро лепит огромный комок. — Тогда получай!

Водители такси долго курят и делают ставки на то, кто победит: команда родителей или команда детей?

Но почему-то ничье в конце довольны все.

========== 35. Давайте поговорим о Сокджине. ==========

Кажется, где-то уже было о доверии. Раньше, почти в самом начале… Как же давно это писалось, ха.

Но суть не в том.

Меняется время. Люди — почти неизменны. Они только раскрывают себя, вытаскивают наружу припрятанные чувства и желания.

Правда, это больно: знать, что не доверяют тебе настолько, что не хотят показать себя целиком.

***

Сокджин медленно, успокаивая себя, выдохнул. Украдкой оглянулся по сторонам, выискивая спрятавшихся детёнышей, но нет, вроде нет никого.

— Ты действительно думаешь, что можешь меня заставить? — ехидно, зло, с ненавистью. — Я иду только потому, чтобы всё испортить. Тебя же так бесит, когда я всё порчу, да? А я обожаю это делать… До вечера, отец.

Главное, успеть вернуться до того времени, когда измученных съемками парней привезут домой. Он не хочет, чтобы ребятня узнала…

Насколько ужасным он может быть.

Вот только в дверном проеме стоит Мина, опираясь головой об косяк и скрестив руки на груди. Сокджин прикусывает нижнюю губу и пытается придумать, как выкрутиться.

— Только не надо, а? — ведьмочка недовольно фырчит, подхватывая урчащий кошачий антидепрессант на руки. — Я о родителях-тиранах знаю вполне хорошо.

Сокджин понимающе кивает и манит к себе рукой, мол, присядь, в ногах правды нет.

— Голодная? — сначала о важном, а потом о наболевшем, поэтому на отрицательный кивок парень со вздохом спрашивает: — Давно здесь стояла?

— Ммм? С начала, наверное? — ухмыляется еще коварно, вредина такая, но Джин на это только смеется и чешет Лютика за ушком. — Платье или костюм?

— А? — хён-который-всем-хёнам-хён недоуменно смотрит на серьезную мордашку девочки.

— Мне платье надеть или можно в брючном костюме пойти? — Ким всё еще смотрит шокировано, поэтому малышка с улыбкой объясняет: — Неужели ты думал, что я, зная, как ты будешь мучиться в одиночку, отпущу тебя самого?

Наверное, Сокджин еще никогда не был настолько удивлен.

***

Подчеркнуто холодный макияж, черный костюм идеально по фигуре и высокий хвост огненных кудрей.

Она — само спокойствие. В тонком изгибе темно-бордовых губ, резко очерченных бровей, в пушистом веере ресниц, в подчеркнуто острых скулах и тонком плетенном колье; в немного насмешливой улыбке, сжатых тонких пальцах и глубоком неспешном дыхании.

Сокджин не может ею не любоваться. Тому, как она с достоинством знакомится с его отцом, который совсем не умеет прятать эмоции и откровенно бесится в компании сына. Да, повезло, что на Рождество приехала только мама, и о Мина и её истинных отношениях с Джином отец не знает совершенно ничего.

Девочка послушно пьет только сок, улыбается подчеркнуто вежливо всем, кто подходит к Сокджину, но сама в разговоры встревать не спешит. Киму совестно, всё же, вряд ли подобные приемы оставили в её памяти хорошие воспоминания, поэтому он сжимает хрупкое запястье пальцами всего на мгновение и шепчет, что осталось продержаться максимум час.

Вот только непредвиденные обстоятельства на то и непредвиденные, чтобы портить все планы.

— Сокджин-шши, неожиданно видеть вас… с кем-то. Не познакомите нас?

Мина сжимает в пальцах бокал до треска. Молодая женщина в закрытом платье, которое всё равно подчеркивает её идеальную немаленькую грудь и стройные бедра, смотрит на ведьмочку враждебно и снисходительно, с ожиданием поглядывая на вокалиста. Сокджин слегка прикрывает подругу собой, с неизменно фальшивой улыбкой представляя девушек:

— Это Мина-шши, моя подруга, которая любезно согласилась сопровождать меня сегодня. Эта прекрасная леди — Ли Миён-шши, дочь одного из компаньонов моего отца.

Мина тут же теряет интерес, демонстративно закапываясь в телефон — восторженный отзыв Чонгука об очередном шоу её явно больше интересует. Миён скрипит зубами и вежливо откланивается… Вот только Сонг молчать больше не собирается.

— А кто-то влюблен, как кошка, — Мина со вздохом тянет бокал шампанского с ближайшего стола.

— Вот только не начинай, — парень кривится, не желая признаваться в очевидном.

— Да я о ней, вообще-то, — Мина насмешку в голосе даже не скрывает.

Сокджин никогда так не краснел.

— Я вернусь скоро, — бокал вручают все еще помидорному Киму, и ведьмочка не спеша скрывается на балконе…

Чтобы тут же быть прижатой к стене.

— Я не знаю, как ты сумела прибрать его к рукам, но если еще хотя бы раз я увижу вас вместе… — Миён сейчас, честно говоря, далека от своего образа леди. Мина только смотрит ледяным взглядом несколько секунд, а после в своей манере фыркает.

— Сокджину нравятся добрые девушки, которые умеют готовить.

— Что? — Ли недоуменно отпускает «пленницу» и отходит на шаг.

— Если у них хорошая фигура и они любят улыбаться, то это дополнительный плюс, — Сонг уже сама опирается о стену и скучающим голосом продолжает: — А еще он очень любит гулять, поэтому вместо каблуков лучше носи кеды и джинсы, тогда больше сможете увидеть вместе.

— К чему ты ведешь? — Миён подозрительно прищуривается, но всё же заинтересованно наклоняется немного ближе. Ведьмочка пожимает плечами:

— Разве не очевидно? Устраиваю другу личную жизнь.

Они стоят в полной тишине несколько мгновений, а после тихо смеются.

— А вообще, если хочешь наладить отношения, просто однажды принеси парням перед тренировкой поесть. Он оценит, — Мина хитро щурит глаза, выходя в зал. — Сокджин так слегка немножко на заботе помешан.

Миён думает, что с этой девушкой определенно нужно наладить контакт.

***

— А я сказал, что не собираюсь жениться!

Сокджин уже на грани терпения. Он стоит в отцовском кабинете, крепко сжимая кулаки и думая, что это был последний раз, когда он вообще видит отца.

Вот только маленькую неожиданность по имени Сонг Мина он не взял в расчет.

А еще шикарную девушку, которая нравилась ему еще класса так с седьмого.

— Я тоже против того, чтобы мой парень женился! — Миён берет его под одну руку, Мина под другую, и они спокойно тащат совершенно неупирающегося Сокджина к выходу. — Поэтому все ваши дальнейшие беседы будут происходить только при моем непосредственном участии.

Уже на улице девушки отпускают совершенно шокированного парня, почти сгибаясь вдвое от хохота. То есть, это Миён, Мина же просто делает очень серьезное лицо.

— Нет, ты его фейс видела?! Ооо, я еще долго не смогу этот вечер забыть, — Ли наконец успокаивается и жестом подзывает такси. — Мне уже пора, Мина-я, спишемся потом.

Сокджин начинает подозревать, что он очень много пропустил.

— Пойдем домой, а? — ведьмочка устало вздыхает. — Я у вас сегодня посплю, вымоталась ужас как. А еще я тебе девушку нашла, вот.

Кажется, очень-очень много пропустил.

А на следующий день Миён приносит всем обед.

========== 36. Кошачье. ==========

Интересно, почему мы всегда думаем обо всем только со своей точки зрения? Почему никогда не пытаемся представить, как поступил бы другой человек на нашем месте?

А даже если и пытаемся, то не очень и серьезно, правда?

И, в любом случае, мы никогда не думаем о том, как бы все наши действия выглядели со стороны… котов.

***

Люцифер был зол.

Его глаза горели дьявольским огнем, клыки угрожающе белели на фоне нижней губы, а уши презрительно прижались к голове.

— Лютик, да успокойся же ты!

— Мурл?

Люцифер покорно прогнулся навстречу хозяйской руке, в последний раз снисходительно фыркнул на соседского сеттера и требовательно попросился к своей рыжешерстной хозяюшке на ручки. Вот еще, ссориться с какими-то собаками, это ниже его достоинства!

Хозяюшку Люцифер любит. Хоть она и не везде покрыта шерстью, но очень правильно умеет чесать его за ухом и гладить животик. И вообще, эта рыжешерстная двуногая — его единственная хозяйка, а остальные двуногие, с которыми он делит дом — питомцы. Причем, смешные питомцы, потому что думают, что это они за ним присматривают.

Двуно-о-о-огие.

— Люцифер, радость моя, индейка или утка?

И вопросы хозяйка задает правильные.

***

Люцифер задумчиво машет хвостом, из-под полуприкрытых век наблюдая за хозяюшкой и самым старшим из питомцев, которые дружно хлопочут на кухне. И аромат индейки такой насыщенный, такой густой от примеси трав, что кот невольно начинает урчать. Хозяюшка еще его легонько почесывает прямо по горлышку, улыбается, почувствовав вибрацию прямо на пальцах, моет руки и снова с головой ныряет в дела.

Они со старшим питомцем о чем-то переговариваются тихо, иногда даже посмеиваются, и Люцифер довольно урчит и закрывает глаза.

Хозяюшка сейчас намного чаще веселая, и теперь почти каждый день красиво приглаживает свою шерстку на голове то в милый пучок, то в причудливые хвосты. А еще в ушах у нее блестящие игрушки, длинные и звенящие, и она не ругается на Лютика, если он начинает с ними играть.

Да уж, эта хозяюшка гораздо лучше, чем предыдущие. Они просто однажды выбросили его из окна машины, не дав даже поесть напоследок. Да и готовили плохо, гораздо хуже любого из его питомцев.

Но она часто грустит. Садится на балконе с чашкой ароматного чая, прижимает Люцифера к груди и молча смотрит на звезды.

— Радость моя, пойдем кушать.

Но за её индейку он готов лапу отдать.

***

— Не будь букой, Лютик, двигайся, — младший питомец обреченно пытается примоститься рядом с хозяюшкой, но Люцифер упрям, Люцифер не сдается!..

Если только это не пойдет на пользу хозяюшке.

А она, между прочим, почти целый вечер после ужина просидела одна. Делала вид, что читает одну из этих странных своих книг, в которых много непонятных букв и рисунков (кажется, беловолосый питомец назвал её странным словом, не то «гимитрия», не то «геомея», Лютик решил не заморачиваться этим, всё же, котам такие глупости не нужны). Пила чай, но он даже не пах вкусно, как всегда, и коту она его даже не предложила (а раньше предлагала, Люцифер каждый раз вежливо пробовал, но потом отказывался и просто мурлыкал на коленях хозяйки. Эх, лучше бы она пила молоко).

— Слушай, она сегодня весь вечер грустная, я просто не хочу, чтобы ей было плохо и завтра, — питомец смотрит мокрыми глазами, и Люцифер горько вздыхает — научил на свою голову, как правильно взглядом разжалобить. Ну что теперь делать? Мяукает шершаво, сдвигается так, чтобы рядом с хозяюшкой еще осталось место для младшего, и принимается успокаивающе урчать.

Хозяюшка этого двуногого кота… человечка, то есть, любит больше всех. Не признается, конечно, но Лютик уже старый опытный кот, сколько он таких кошек на своем веку видал — не пересчитать! Поэтому надо бы подтолкнуть глупых двуногих, что им, еще несколько зим друг возле друга отираться? Так бы грелись вместе и не глупили.

За окном через одну полную луну весна.

Люцифер вдруг поднимается, забавно фыркает на пристальный взгляд младшего питомца, аккуратно проходит по ногам хозяюшки вниз и устраивается у нее под коленями, удобно вытаптывая себе ямку. Питомец солнечно улыбается, подтягивает рыжешерстую поближе к себе под одобрительное урчание — правильно, грей её, она же мерзнет — и благодарит:

— Спасибо, Лютик. Я всегда знал, что ты хороший.

Возможно, этот двуногий когда-то сможет стать его хозяином.

Но пока… Рыжешерстная хозяйка приоткрывает глаза и тихо шепчет, зная, что другой уже спит:

— Он хороший питомец, ведь так?

Люцифер согласно мурлычет и ласково трется всем телом о парня.

Если кто-то говорит, что кошки не умеют улыбаться, значит, он просто не знаком с Люцифером (причем во всех смыслах).

Кошки улыбаются всем телом, глупые вы двуногие.

========== 37. Вигвамы, Хосоки и овечки. ==========

Разве может быть что-то лучше счастья любимых людей?

Разве можно с чем-то сравнить огромный комок из чувств в груди, когда смотришь на переполненного нежностью и весельем мальчишку, который нашел свою любовь, ту, что на всю жизнь, ведь ты просто чувствуешь это, ты знаешь, что это именно она.

И самое главное — видеть, как та самая девушка с нежностью улыбается ему в ответ.

Но почему-то бывает, что всё идет не так. Когда невозможно сказать с первого взгляда…

Впрочем, не буду об этом. Ведь эта история затрагивает только первую ситуацию.

***

— Хосок-а, может, давай уже домой, а? — Сокджин делает щенячьи глазки и трогательно сжимает ладошки на груди. Танцор никак не может понять, как взрослому брутальному на самом-то деле мужику получается такой вот образ принцесски. — Ты сегодня слишком много занимаешься, потом будет всё тело болеть. Давай домой, в теплую ванну, а я тебе в кроватку потом покушать принесу.

— Да блин, хён, всё нормально, не надо со мной сюсюкаться! — огрызается необдуманно, и Сокджин тут же на глазах мрачнеет, становится похожим на того, кем есть на самом деле, и образ принцесски летит к чертям со скоростью света. Тем не менее, парень успевает взять себя в руки и мило улыбнуться донсену.

— Тогда мы тебе ужин оставим в холодильнике, поешь, когда придешь.

Хён скрывается за дверью, слышатся встревоженные голоса парней, и Хосок раздраженно зарывается пальцами в волосы.

— Чёрт возьми…

Хёна обидел — на душе гадко, хоть беги по лестнице вниз и извиняйся. Нет, лучше он остынет, а потом уже придет и спокойно всё объяснит. А вообще, хён прав. Не во всем, правда. Тело потом будет болеть, но это уже аксиома, Хосок даже сказать не может, когда у него оно не рыдало от боли. Но вот «ужин в холодильнике»…

Хоуп уже неделю дома не ночует. Как никто не запалил, вообще не ясно — это ж общага, все за всеми присматривают, все обо всех всё знают. Ну, или думают, что знают.

Вот только никто не знает Чон Хосока. Естественно, легко всё время казаться дурачком-извращенцем, который всегда рад постебаться над другими и поржать с этого.

Его задолбало. Всё задолбало.

То, что он пашет, как проклятый, а ничего не получается. То, что он забыл, как вообще выглядит его постель. То, что тело уже просто воет от боли. То, что понятие «восьмичасовой сон» ему не знакомо.

То, что парни совсем забыли о группе, сосредоточившись на своих личных переживаниях. Да, это вполне естественно, но после того, как они пропустили уже третье еженедельные посиделки только для своих, чтобы пригласить кого-то из сонбэ или завалиться к ним с пивом и чипсами, наплевав на диету, у Хоупа просто отказало терпение.

Личная жизнь, чтоб её.

Это не повод забрасывать друзей.

Намджун редко когда ночует в общаге, Сокджина почти преследует эта непонятная Миён, от взгляда которой в холодную дрожь бросает, Тэхён любую свободную минуту тратит на свою девчонку… Да блин, Чонгук себя ведет гораздо лучше них! Всегда рядом с хёнами, никогда никого лишний раз не напрягает, только рвется помочь, и это аккуратно, чтобы не обидеть или гордость не задеть. Даже непонятно, как он успевает и с ними побыть, и со своей Сонг посидеть-погулять-поучиться. А еще макнэ. Хотя… Мина его воспитывает, что уж там.

Хороший она ребёнок, Мина эта.

Вот только слишком себя боится.

Хосок устало вздыхает, отлипает от стены, на которую опирался добрые минут двадцать, и включает музыку. Страдашки страдашками, но работать надо.

Хотя он тоже хочет всего этого. Ну, романтики, любви, чтобы сердце замирало, стоит девушке улыбнуться — так, чтоб только для него. Чтобы хотелось делать для нее всё, чтобы быть для нее всем, так же, как и она для него, чтобы прогулки под луной и выбирать собаку вместе.

Чон устало вздыхает и начинает танец сначала. Вот не пошел бы он в айдолы, так жил бы себе в вигваме, грыз травинки, смотря на облака, и пас овечек в гордом одиночестве.

И был бы счастлив.

***

— Сегодня тоже остаёшься? — Сокджин смотрит устало, а Хосок всё еще не извинился за вчера, поэтому только кивает и отворачивается, притворяясь, что не услышал горького выдоха за спиной. Значит, завтра будет Огромное Промывание Мозгов Великим Мин Юнги.

Хоуп танцует, как в последний раз, и где-то на четвертом подходе у него просто отказывает тело. Мол, хозяин, ты доигрался, и теперь полежи на полу, успокойся, а лучше выпей валерьяночки и поспи сутки.

— Я тебе поесть принесла, а надо было доктора.

— Отвали.

— Не огрызайся мне тут, я тебе не Сокджин, чтобы с рук спустить, — Мина опускается рядом на пол, протягивает бутылку с водой и заставляет лечь ровно. Потом деловито закатывает мокрую от пота футболку вверх и принимается деловито разминать мышцы поясницы. — Знаешь, я когда увидела, какие вы измученные с тренировок приходите, подумала, что стоит научиться массаж делать, правда, дома предлагать было неловко. А здесь у нас обоих просто выбора нет.

— Ты не думала, что нафиг мне твоя доброта не нужна? — Хосок брыкается, но меткий тычок в нервный узел заставляет его скрючиться.

— Послушай, — ведьмочка трудно вздыхает и недовольно фыркает, — мне такие разговоры не удаются. У меня вообще с общением плохо, если ты не заметил.

— Заметил, ты же с кухни убегаешь, стоит мне зайти, а там никого, кроме нас, — Чон звучит настолько обреченно, что Мина с горьким выражением убирает руки.

— Прости. Просто… мы с самого начала не очень ладили, мне всё время казалось… Не знаю, что ты меня терпеть не можешь? — она неуверенно хмыкает и возвращает ладони. — Сейчас мне бы очень хотелось с тобой подружиться.

— Потому что Чонгук?

— Потому что ты хороший и мне нравишься.

Хосок удивленно затихает.

— Мы с парнями в последнюю неделю что только уже не передумали, почему ты дома не ночуешь. Сокджин к тебе пробовал подступиться, так ты же не даешься, а остальные не хотели еще больше тебя задеть. Блин, да Юнги не спит последние ночи три, порывается пойти тебя вернуть, — ладони снова останавливаются. Ведьмочка продолжает тихо и осторожно. — Может, тебе это всё нафиг надо, но им ты нужен. Нам ты нужен.

Хосок молчит, и Сонг просто возвращается к своему занятию, и когда парень наконец довольно вздыхает, помогает ему подняться.

— Ты не мог бы со мной сходить кое-куда? — предлагает с опаской и смотрит в пол, на что танцор только хмыкает:

— Ну веди.

Мина, наверное, даже не догадывается, каких сил ему стоит эта нарочитая небрежность, когда внутри просто всё горит и взрывается.

Беспокоились.

Боялись.

Хотели помочь.

А он, как идиот, даже видеть этого не хотел.

***

Мина ведет переулками, мрачными, темными, и если бы Чон был маньяком, он именно в таких и сидел бы. Сонг, кажется, эта атмосфера только забавляет, и это в очередной раз заставляет задуматься о её жизни «до них». Девушка наконец выходит в маленький парк, и Хосок с удивлением понимает, что это всего минут десять пути от агентства, а он даже его и не замечал.

Они бредут тропинками, где-то вдали слышно уханье совы и перед глазами иногда мелькают темные тени: пониже и маленькие — ночные бабочки, а повыше и большие — летучие мыши. Полянка появляется перед глазами неожиданно, вроде как они шли только что по асфальту, а перед ними просто выросла лужайка с двумя деревянными лавками, на которых сидят студенты. По центру горит небольшой костер — в специальном ограждении, из опавших веток, всё по правилам, на коленях двух ребят — парня и девушки — лежат гитары.

— Я когда-то на них набрела, — Мина мнется и уточняет, — весной, когда с вами… повздорила. — Хосок тихо нашаривает в темноте её пальцы и сжимает — девочка впервые при нем вспомнила об этом. — Они неплохие ребята, может, ты здесь сможешь расслабиться.

Хосок кивает с легкой улыбкой, и она вовсе не вымученная, поэтому Мина довольно прижмуривается и идет к уже заметившим их ребятам. Те освобождают на лавке место, шумно знакомятся и совсем не намекают на профессию Хосока, хотя узнали, это заметно по любопытным взглядам и нервным пожатиям рук — может быть, кто-то из них даже фанат.

И тогда…

— Меня зовут Сонми, факультет истории.

…случается чудо.

Сердце застревает где-то в горле, пока он сжимает её ладонь с длинными музыкальными пальцами в своей. У нее мозоли от гитары и ласковая улыбка, небрежный пучок каштановых волос и брови дугой. Она играет несколько знакомых песен, и Хосок ловит себя на том, что подпевает вместе со всеми, что после с пылом обсуждает какую-то книгу, и его внимательно слушают, а после он и вовсе как-то оказывается рядом с Сонми и они говорят обо всем на свете.

Хосок начинает понимать, почему сердце колотится как бешеное, на висках то и дело проступает испарина, а еще улыбаться хочется, как дураку, и в голове мысли такие глупые…

— Тебе нравятся вигвамы? — проскальзывает прямо посреди беседы, и это вообще не в тему, и Хосок рад бы закрыть себе рот, но девушка почему-то смотрит ему в глаза с пониманием и весело отвечает:

— А еще овечки и смотреть на облака, — она тихо хихикает, видя почти шокированные глаза танцора, и задорно спрашивает: — А ты никогда не думал о том, что единороги всё же существуют?

— Ты тоже в это веришь? Я знал, знал, что не один такой!

Они болтают и болтают, и потом как-то незаметно Хосок дружески прощается с остальными и совершенно искренне отвечает «конечно» на приглашение приходить еще, а потом так же естественно оказывается провести Сонми домой. Они всё никак не могут наговориться, и прямо под её подъездом они обмениваются адресами электронной почты, номерами телефонов и добавляют друг друга в какао…

— Тебе не кажется, что нужно решать проблемы сразу? — Сонми смотрит будто бы просто в небо, но почему-то парню кажется, что её слова сказаны именно для него. — И не копить обиды и проблемы в себе.

— Может, ты и права, — он улыбается горько, но застывает испуганно, стоит тонким губам коснуться его щеки.

— Увидимся!

— Ага… — парень невесомо касается будто бы горящей кожи, поворачивается и…

— Вот только не надо ничего говорить.

Мина на это лишь фыркает в своей излюбленной кошачьей манере и поплотнее запахивает толстовку. Чонгукову толстовку, между прочим. С совершенно невозмутимым видом.

— Домой? — но глазами на его улыбку всё же косит. И она такая домашняя сейчас, что Хосок в который раз мысленно желает Чонгуку удачи и подхватывает ведьмочку за руку.

— Домой.

К встревоженному Юнги, расстроенному Сокджину, волнующимся младшеньким и обвиняющему себя во всем лидеру.

Домой.

========== 38. Ведьма носит черное. ==========

Психологи много спорят о том, действительно ли смена цвета волос влияет на нас, или стиль в одежде, или книги, что мы читаем вечерами…

Я лично считаю, что это не вещи меняют человека, это просто человек пытается сделать свой мир комфортнее, а перемены личности… Что же, они идут изнутри. Вы смогли бы представить кого-то, кто поменял бы полностью своюжизнь всего лишь из-за смены цвета чашек?

Звучит бредово, ведь так?

***

Сначала Мина красит черным ногти. Сама. Чертыхается, шипит на мешающегося под руками Люцифера и злобно пыхтит, сдувая с глаз непослушную прядь волос. Результатом остается недовольна, стирает лак со всех ногтей, разочарованно хмурясь, и Сокджин наконец подает голос, не в силах больше смотреть эти издевательство над руками Мина.

— Мина-я, — ведьмочка на свое имя вскидывается, злобно осматривает притаившихся парней и максимально вежливо изгибает бровь. — Мина-я, а давай я помогу тебе? Я много раз красил матушке ногти, так что я хорошо справлюсь.

Девочка обдумывает предложение и наконец согласно кивает.

— А научишь потом? — спрашивает осторожно, стоит Сокджину несколькими аккуратными мазками нанести лак на большой палец. Парень мило улыбается и ерошит взлохмаченные волосы.

— Конечно, милая.

Чонгук дуется в углу, видя довольную улыбку сытой кошки на личике Мина.

***

Вообще, макнэ уже привык, что его ведьмочка выбирает… весьма экстравагантную одежду и с удовольствием юзает как широкие джинсы, так и аккуратные юбки, подобранные нуной Намджуна, но… Нет, такого он не ожидал.

— Долго топтаться будешь? Опоздаем ведь, — Мина стоит в дверном проходе, и вообще это очень мило, что она заходит за ним перед уроками, но, простите, у Чонгука сейчас в который раз мир рушится.

Длинная черная юбка мягко обтекает стройные ножки, черная же кофта сеткой поверх майки отчетливо подчеркивает небольшую грудь, а образ довершают браслеты, которые сам же Чонгук ей подарил.

— Спорим, что он за ней весь день будет ходить с этим выражением лица? — Хосок ехидно хихикает и тычет Юнги локтем под ребра, выводя хёна со ступора.

— Не издевайся над ребенком, — отеческий подзатыльник Намджуна мигом выбивает из Хоупа желание шутить. — Доброе утро.

— И тебе, — кивает ведьмочка и тыкает всё еще замершего друга пальцем между ребрами.

— Ай!

— Просыпайся, Спящая Красавица, нам еще сегодня контрольную по физике писать.

— А можно я не пойду? — с детской непосредственностью спрашивает макнявка, но Мина лишь разрешает себе милую улыбку и за шкирку вытягивает парня с квартиры.

— Я к вам зайду после пар?

— Конечно! — наперебой кричат парни, и Намджун приобнимает Юнги за плечи.

— Они так выросли.

— И не говори, — Юнги мягко улыбается и подмигивает лидеру, — глядишь, через полгода встречаться начнут.

— Ты… — осторожно начинает Ким, но старший его перебивает и улыбается тепло.

— Да. Как несносного ребенка и младшую сестру.

Лидер сейчас просто не может не обнять крепко друга.

***

— Доброе утро, — Мина улыбается Чимину, который с зевком открывает ей дверь. Пак бормочет что-то в ответ, с усилием разлепляет глазки и замирает.

— Ты его совсем добить решила?

— Прости? — ведьмочка в замешательстве смотрит на выползшего на звук Намджуна, и тот в подтверждение кивает.

— Чонгуку нравится твой новый стиль.

— Знаю, он мне говорил вчера, — Мина неловко мнется на месте, будто вспоминая. — А что, что-то не так?

— Всё так, — Чимин окидывает взглядом черные скинни и свитер крупной вязки, рукава которого даже закрывают пальцы. — Ты его сама потом спроси, хорошо?

— Ладно, — немного заторможено кивает ведьмочка, пытаясь понять, о чем же парни ей говорили.

— Вот и хорошо, — сияет солнышком Намджун и идет будить макнэ.

***

— Чонгукки, ты меня пугаешь, — Мина нервно отодвигается вместе со стулом, и на этот отвратительный скрежет оборачивается весь класс. — Ты чего такой странный эти дни?

— Ты в курсе, что тебе удивительно идет черный?

Учительница математики роняет мел на пол. Мина по-кошачьи фыркает:

— Вы называете меня ведьмочкой, а моего кота зовут Люцифером. Кажется, мне просто не может идти черный. Так что успокойся уже и прекрати врезаться в стены, как вчера, а то сдам тебя Юнги.

Да, после такого Чонгук просто не может не прийти в себя. Учительницу математики в это время девочки с первых рядов спешно вводят в курс событий.

— Может, прекратишь так вздыхать? Бесит, — Тэхён толкает Чонгука пяткой, на что младший предсказуемо обижается.

— Она обещала сдать меня Юнги-хёну!

— И радуйся, что не сдала, — безжалостно отвечает хён. — Как вообще можно было войти в женский туалет и врезаться в стену?

— Очень просто — замечтавшись, — бурчит макнэ и наконец залезает к другу на диван, косясь в сторону кухни, где Мина вместе с Хосоком колдуют над чем-то. Тот факт, что с Хосоком, настораживает немного, всё же хён любит есть, а не готовить, но Чонгуку кажется, что это связано с кем-то из исторического факультета. — Ну скажи, что ей идет черный.

— Даже спорить не буду, — Тэ со вздохом откладывает книгу, понимая, что мелкий не отстанет. — Ей невообразимо круто в черном.

С кухни слышится веселая возня, и через несколько минут Мина выглядывает из-за двери.

— Сокджин здесь? — макнявки отрицательно качают головами и тут же прикрывают уши: Мина набирает в легкие воздух и кричит на всю квартиру: — Сокджин, включи телефон и позвони Миён, а то она меня задолбала! А, онни просила передать, что ты труп, если снова забудешь включить телефон после репетиции.

Где-то в глубине квартиры слышен грохот и смущенное Сокджина «Спасибо, Мина-я!», а парни в гостиной с ужасом смотрят на девочку.

— Ты знакома с этой злобной мегерой? — Хосок с уважением отходит от ведьмочки на несколько шагов, а та лишь пожимает плечами, встряхивая копну рыжих волос.

— Онни хорошая, — Тэхён захлебывается соком после этих слов, — мы с ней вполне нормально общаемся, она мне даже несколько хороших магазинов показала. Знаешь, а кожаные вещи — это так удобно.

— Я ж говорю — злобная мегера, — Хоуп горько вздыхает и с сочувствием треплет Чонгука по плечу.

***

На следующий день Мина красит губы черной помадой, и Чонгук прямо рядом с ней бьется головой о стену.

========== 39. А потом пришел трындец… ==========

Ладно, иногда просто нужно обойтись без слов.

Как? На самом деле, очень просто.

Кошкам они же, как можно заметить, совсем не нужны.

***

— Я не знаю, — Чонгук большими глазами смотрит на собравшихся хёнов и бессильно опускает руки. — Честно, ни малейшего понятия…

— Не переживай, — Сокджин, как самый старший, берет на себя привилегию успокоить пусеньку. — Ну, так бывает. Не всегда можно сразу определиться.

— Хён, понимаешь, ты сейчас у вполне состоявшегося айдола спрашиваешь, кем он хочет быть, когда вырастет. Естественно, его закоротило, — Юнги насмешливо отзывается со своего места за столом, и на его слова все парни тихонько, в кулачок фыркают, только громко ржущий Хосок дает Мину пять.

— Высшее образование Чонгуку всё равно нужно! — Сокджин возмущенно смотрит на группу в поиске поддержки в лице хоть кого-то…

— Полностью с тобой согласна, — прохладная ладонь легонько хлопает его по предплечью. — Известность известностью, но сомневаюсь, что ты сможешь за её счет жить всю жизнь. Много айдолов держат свой бизнес, потому что дохода тупо не хватает.

— Спасибо, Мина-я, — Сокджин приветственно обнимает застывшую от этого жеста девочку и смотрит на смущенных парней. — Поняли, о чем я?

— Да, хён, — хором и одноголосо. Самый-самый хён улыбается и думает, что их тренер вокала умилился бы этому. Чонгук ласково оглаживает взглядом упакованную в чёрную кожанку и джинсы Мина, которая быстрым движением стягивает огненные пряди в хвост и улыбается Чонгуку:

— Именно поэтому мы с тобой усилим нагрузки: ты будешь подучивать пропущенное, я — вспоминать пройденное. Экзамены на носу, мы должны хорошо постараться, тебе лучше будет поступить в этом году, а то к следующему все знания выветрятся.

— У нас запись сейчас, — Намджун по-братски трет девочку своей широкой ладонью по макушке и получает в ответ лукавую улыбку. — Разве что после нее.

— Да нет проблем, я тогда пока Люци выгуляю, — ведьминский взгляд нежно проходится по теням под глазами Чонгука, и Мина быстро отвлекается на кота.

Юнги тихо хмыкает со своего места, но неожиданно получает тычок в бок от Тэхёна. Взгляд младшего неожиданно тяжелый и предупредительный.

— Не лезь в это. Сами разберутся.

Шуга чувствует себя несправедливо обвиненным.

***

После записи мелкий первый прыгает в такси, захватив Чимина и Хосока, и спешит к своей огненноволосой ведьмочке, которая сейчас упражняется в искусстве рисования. Юнги подумал, что Тарантино бы её фантазии позавидовал, но потом случайно увидел, как Мина рисует спящего макнэ.

Если по правде, то он совсем не сердился на Хосока, когда тот отстранился от группы.

Он ему завидовал.

Отношения у Чонгука и Мина ощутимо потеплели, возможно, в этом даже была виновата весна и цветение всего живого вокруг. Сонг тоже расцвела, больше сияя улыбками и хитринкой в ведьминском мерцающем взгляде, и Юнги вполне понимал Чонгука, который вместо учебы думал о медовых волосах.

Вот только Шугу слегкотца так подзадрало, что на него все смотрят так, будто он бомба замедленного действия и может навредить той хрупкой связи, которое, кажется, наконец начала образовываться между главной парочкой их компании.

Юнги никогда и не отрицал, что ему нравилась Мина не только в качестве младшей сестрички. Да, он вполне оценивал её, как девушку, с которой можно построить отношения, вот только было это лишь один раз и в мечтах.

А потом он понял простую, казалось бы, совсем очевидную вещь.

Эта девочка настолько побита жизнью, что ей не нужен такой же раздолбанный о все руины жизненного пути Юнги. Ей нужен солнечно-цельный Чонгук, ребёнок с золотым сердцем и душой, который не испортился под давлением популярности, как другие молодые айдолы, лишь продолжал работать еще больше и усерднее, только бы услышать заветное «молодец», сказанное с улыбкой на тонких губах.

Юнги давно уже не любит Сонг Мина.

Вот только другие этого не понимают.

***

— Юнги, — Мина приветственно улыбается и протягивает Лютика. — Подержи, пожалуйста, а я ему колючку из лапы вытащу.

— Да без проблем, — кивает и крепко хватает кота, предусмотрительно обездвиживая когтистые лапы. Мина хмыкает заинтересованно, пока обрабатывает лапу, и Юнги почему-то считает себя обязанным объяснить. — Бабушка очень любит кошек, но и живут они у нее на улице, домой только ночевать и есть ходят. Сама понимаешь, то колючки, то клещи, то занозы, и я после нескольких раз искусно расцарапанного лица наловчился их держать.

— Напоминают мне эти кошки кое-кого, — Мина фыркает и наконец дает знак отпускать. Лютик с обиженным мяуканьем скрывается в комнате Чонгука, а Юнги с весельем смотрит на девушку.

— Да, и мне тоже.

Они заливаются смехом, пока рядом не проходит укоризненно смотрящий Хосок.

Юнги тут же теряет всё веселье.

***

Если так пойдет и дальше, Юнги вообще жить на улице начнет.

Он уже в шестой раз за две недели (то есть все те дни, когда приходит Мина) гуляет по ночным улицам.

Даже несгибаемому и невозмутимому пофигисту Юнги бывает неприятно.

Мин знакомым маршрутом доходит к детской площадке и уютно устраивается на качелях. Их ведьмочка сегодня точно останется ночевать: у них с Чонгуком завтра важная контрольная, всю ночь готовиться будут, судя по словам всезнающего Намджуна, так что у Юнги есть реальная перспектива ночевать под открытым небом.

Юнги медленно раскачивается на качелях, напевая что-то из раннего репертуара DBSK, и уже придумывает было вытянуть наушники, когда слышит истошный крик из переулка.

Да, он придурок.

Законы выживания айдолов просты и понятны любому: если слышишь драку — беги, а то тебе личико еще заденут, а ты, парень, его продаешь, вообще-то.

Юнги всегда было на подобные законы глубоко наплевать.

Он добегает к тому месту, кажется, всего за несколько секунд. Быстро оценивает ситуацию: трое громил на субтильного паренька, а дальнейшее решается в парочку мгновений.

Раз: врезать тому, кто парня к стене прижал, в челюсть.

Два: схватить перепуганного мальчонку за руку.

Три: побежать с такой скоростью, что если бы его увидел школьный учитель, влепил бы за физкультуру вполне законное А.

— Стой! Да погоди ты, они уже далеко!

Юнги с облегчением останавливается, отпускает руку спасенного и рывком наклоняется. Легкие от длительного быстрого бега жжет кислотой, паренёк тоже дышит тяжело и склоняется к столбу. Юнги наконец выпрямляется и осматривается вокруг. Неплохо так отбежали, хороших четыре километра, если он не ошибается.

— Чего они от тебя хотели? — Юнги наконец поднимает взгляд…

И застывает.

— А что обычно такие субъекты хотят от нормальных граждан? — мальчишка оказывается вполне себе взрослым, но ужасно миловидным, и Юнги с восторгом смотрит на ямочки на щеках.

А глаза у «нормального гражданина» темно-карие, почти черные. Эдакий голубоволосый бесенок из преисподней…

С ямочками на щеках.

— Слушай, парень, спасибо, — мальчишка улыбается смущенно и протягивает руку. — Ёрин.

— Юнги.

А ладонь теплая. Столько за руку вместе бежали, а Мин только теперь заметил. Пальцы тонкие, но сильные, запястье аккуратно-худое…

— Номер свой не дашь? Угощу как-то выпивкой в благодарность.

Юнги кивает в ответ и, наплевав на все предостережения менеджеров и агентства, дает незнакомцу свой номер. Тот улыбается на прощание, кидает что-то типа «Увидимся!» и заскакивает в автобус.

В квартиру Юнги вваливается в прострации. С ужасом вспоминает тепло ладони, смешливую улыбку и ямочки. Смотрит на вывалившихся в коридор парней, встревоженных грохотом в прихожей, и совершенно ошалевше выдает.

— Пацаны, — все нервно сглатывают, и только Мина с котом на руках ждут продолжения. — Пацаны, походу, я гей.

========== 40. А потом пришел трындец… (2) ==========

Недопонимания — это всегда так весело!

***

— Еще раз, хён, можешь повторить? — Намджун глубокомысленно поправил очки без диоптриев, в которых надеялся выглядеть немного больше похожим на психолога, и ласково улыбнулся нервно икающему от его дружелюбия Юнги. — А то, боюсь, я в очередной раз завис, вспоминая твое заявление.

— Лидер, ты задолбал, — суровый няшечка Мин Юнги, гроза кигуруми и тапочек-оленей закутался в пледик с изображением знаменитой розовой японской кошары и нервно наглаживал Люцифера. На фоне мрачно бухал валерьянку Сокджин, которому неожиданное известие о столь же долгожданной пятьюдесятью процентами фанаток смене ориентации немного подкосило восприятие реальности. Ким Сокджин хоть и был воспитан в лучших корейских традициях, подразумевающих собой типичный гетеросексуальный брак, гомофобом не был, как никто из них.

И Мина. Удивительно спокойная Мина, которая организовала пункт помощи Сокджину, разогнала остальных по комнатам, а сама решила деловито разобраться… с помощью непрошибаемой харизмы Намджуна.

— Говорю же, — в восьмой раз терпеливо, но немного подергивая правым веком, повторил Юнги. — Гуляю я себе, слышу — на кого-то напали. Подхожу, помогаю, сбегаем — а потом всё.

— Всё? — навел уточняющий вопрос Намджун.

— Всё, — согласно кивнул Юнги.

— А этот паренек… голубоволосый, — вдруг вмешивается Мина, нехорошо так щурясь, напоминая притаившуюся кошку, — глаза у него темные?

— Угу.

— И миловидный такой? Черты лица аккуратные, точеные.

— Ага.

— И зовут его Ёрин?

— Откуда узнала? — Юнги хватается за сердце, вдруг зачастившее с бешеной скоростью. — Вы хорошо знакомы? У тебя есть его номер?

Мина, однако, его вопросы игнорирует, только хмурится еще больше, фыркает недовольно и вдруг совершенно спокойно заявляет:

— Я со всем разберусь, Юнги, — а потом тихо шепчет себе под нос. — Но вот же тварь голубая.

- А голубая потому… — рискует спросить о вполне очевидном Намджун, но Мина раздраженно огрызается:

— Потому что апельсин! Где ты в последний раз видел Ёрина?

Юнги описывает место и дорогу, пока ведьмочка в суматошном темпе собирается, бросает вглубь квартиры «Пока, парни!» и вылетает на улицу, забыв захлопнуть все бронированные двери. Намджун обиженно откопыливает нижнюю губу.

— Но апельсины ведь оранжевые…

***

Мина пропала на три дня, отключив телефон и ни разу не заходив в какао, а о школе и вовсе не стоит упоминать. Конечно же, для нее такое поведение весьма типично, но Сокджин всё чаще прикладывался к заветному, но неумолимо пустеющему пызурьку с валерьянкой, а Юнги бился о стены в общежитии, не в силах принять свалившееся на него те же самые три дня озарение.

И вот она нашлась. Просто посреди улицы, попинывая камешки и лениво потягивая кофе из банки, она приветливо помахала переходящему на её сторону дороги Юнги.

— Я эту заразу выслеживаю, — объяснила, терпеливо разрешая другу вытянуть застрявший в копне рыжих волос листик. — Ё имеет привычку возвращаться на те места, где произошло знакомство.

— Откуда вы знакомы? — сердце снова начинает громко бухать, Мина приоткрывает тонкие губы, чтоб ответить, но тут из-за спины слышится ехидно-насмешливое:

— Ну здравствуй, младшенькая.

И, к пребольшому удивлению Юнги, Мина кривится перед ответом.

— И тебе привет, сестричка.

Н-да, семейные связи у ведьмочки не особо приятные, грустно вздыхает Юнги, но потом до него доходит смысл последнего слова.

— Сестричка?!

***

— В общем, это — моя старшая сестра, Ёрин. Сводная, в нас совместной крови нет, — уточняет Мина под заинтересованно-расслабленные взгляды парней (они, кстати, вообще воспринимают Ёрин так, что она может быть хоть инопланетянкой, лишь бы Юнги нравилась) и только Чонгук оживленно-заинтересовано присматривается к действительно андрогинной внешности девушке. Да, он на месте Юнги-хёна тоже бы не понял, кто перед ним. — Ё — дочь отца от первого брака… — и тут она начинает хмурится, потому что до сих пор так и не научилась говорить о семье без сожалений. — Мы не очень ладим, — кратко завершает знакомство и отодвигается на задний план.

Юнги же вообще старается не отсвечивать, пока Ёрин знакомится с парнями. Да, присматривается, но видит то же, что и привлекло в тот раз: худую фигурку в одежде спортивного кроя, хулиганскую ухмылку, вздорный блеск в глазах и жажду приключений в одном месте. Девчушка переминается с пятки на носок и обратно, лезет старшим под руку и треплет младших по волосам, активная и жутко любопытная, как щенок…

Юнги, вообще-то, обожает собак.

Глупую мысль он, однако, тут же выбрасывает из головы, но посмеяться над ней успевает. Вот только Мина тихонько выскальзывает из гостиной на кухню, к любимому чайнику и более чем пятидесяти разным видам чая — они привозят ей новый с каждой комнадировки за границу. И в тот же момент Ёрин оказывается рядом с Юнги, причем это выглядит настолько естественно, что парни её ухода и не замечает.

— Ёе здесь не обижают?

Ладно… Вот этого как раз Юнги не ждал. Но Ё смотрит взволнованно, косит взглядом на кухонную дверь и так откровенно хочет сейчас оказаться именно за ней, что это даже почувствовать можно.

— Единственные, кто может её обидеть — это её родители, — предельно честно отвечает Юнги, но после смущенно трёт переносицу. — Мы, вообще-то, тоже разок умудрились, но это уже позади. А вообще, в школе её любят, наши так вообще обожают, а…

— А ваш макнэ глаз с нее не сводит, спасибо, заметила, — и фыркает так знакомо, что репер улыбается неволько, тут же проводя аналогию с… Чеширским Котом? Только у него были голубые полосы. — Я к ней совсем не знаю, как подобраться. Ёршистая, недоверчивая, будто уличная кошка, я понимаю, что пришлось нелегко, но… Меня родители вообще отослали на три года в Японию, чтобы не мешала им младшей распоряжаться по своему усмотрению, а мне вообще потом выезд оттуда запретили по их просьбе.

— Мина в курсе? — Юнги интересуется просто для вида, отлично понимая, каков будет ответ. И да, Ёрин мотает отрицательно головой, хмурится и снова слишком знакомо жмет плечами, будто прогоняя сутулость.

Какая же она всё-таки хрупкая. Угловатая по-мальчишески, кожа, кости да хорошо развитые мышцы ног — видать, бегом долго занималась, но тонкая такая. Обманчиво слабая.

Именно эта обманчивость влечет сильнее внешности.

— Поговори с ней, — вполне разумно предлагает, но Ёрин внезапно тепло и насмешливо улыбается, качая головой.

— Сегодня ей надо кое с кем другим поболтать. А ты мне свой номер дай, встретимся, выпьем как-то, идет?

И это тоже нравится: ни капли неуверенности в себе.

Поэтому они обмениваются номерами, а после Ёрин прощается, заглядывает на кухню с криком «Падай ниц, младшая, великие уходят! — и ожидаемо получает по лицу полотенцем.

А вечером приходит капец.

***

Мина, вообще-то, не капец — так, капецочек, но вот стыдливо спрятавшиеся по комнатам парни (и даже Чонгук!) заставляют задуматься и, как минимум, насторожиться. Но ведьмочка только пихает ему в руку поллитровую чашку ароматного мятного чая с медом и смотрит неожиданно… неловко. Будто не знает, с чего начать.

— В общем… — ладно, первое слово она смогла. Юнги искренне за нее болеет, он знает, насколько трудно малышке самой ознаменовать старт разговора и его направление, поэтому подбадривает её улыбкой. Получает, правда, в тот же момент слабый, но всё же ответ. — Не стоит теперь уходить, если я здесь буду. Или, если что, я могу просто больше здесь не появляться…

— Ты это вообще о чем? — Юнги в одно мгновение затапливает отчетливая — нет, не обида — разочарованность. Что о нем так подумали парни. Мина виновато косится вниз, так что он вздыхает — да, подумали, еще и взяли на себя ответственность младшую предупредить.

— О том, что они — дураки. Вот только мы с Чонгукки с ними не согласны, — у Юнги, кажется, сейчас глаза выпадут из орбит, как в тупых американских мультиках. — В общем, я знаю, что в твоих действиях нет ни единой капельки романтического подтекста в мою сторону, что подтвердилось с возвращением сестры. Чонгук это тоже знает, мы оба в этом уверены и знаем, что ты просто о нас заботишься. И другие так же пытаются заботиться, но в этот раз они… лоханулись. Вот правда. Так что не сваливай больше гулять из дома на целый день, а?

Юнги улыбается всё еще нервничающей, но уже немного расслабившейся от его поддержки малышке, даже не зная, как выразить то огромное чувство зреющей в его груди благодарности.

А еще ему интересно, подразумевает ли Мина в своих словах о заботе только пятерку айдолов, или включает туда и Ёрин?..

========== 41. Хитрости ==========

Группа в колледже, вообще-то, прикольная. Не лезут с тисканьями, не требуют автографы от всех и сразу, делятся в случае нужды конспектами и оповещают о необходимом домашнем задании. Чимин тихо радуется, потому что могло быть гораздо хуже, а здесь даже если и фоткают исподтишка или хихикают в коридоре — так к этому уже привычен. Знаем, плавали, живем. Обедает Чимин (если у него есть время остаться в колледже на все пары) тоже обычно с одногрупниками, те его усаживают обычно поближе к стене, чтобы собой прикрыть от загребущих лапок вездесущих поклонников, и эту многоходовку Пак вообще распознает не слишком быстро. Запихнуть Чимина в центр компании — завести в столовую — ловко задвинуть за стол — принести еды. А дальше у него уже мозг выключается, потому что айдольское, потому что если есть возможность есть — ешь, и так быстро, как только сможешь, потому что в любой момент могут дернуть наверх.

В общем, учиться парню нравилось и к ребятам он тоже успел прикипеть душой.

Дома всё так же кипит бурное веселье и время от времени по их общежитию проносится армагедон мелкого масштаба: то Хосок вигвам строит почему-то из сена (и где его только взял?), то Тэхён замечен в выращивании валерьянки у себя на подоконнике, то вообще вся компашка хёнов собирается выпить пива вечером и при этом придумывает матерные частушки… Разве что Мина, как оплот адекватности и пофигизма, каждый день после уроков приходит учить Чонгука уму-разуму.

Если бы еще ребята не подкалывали его, мол, сколько хорошеньких девочек рядом в колледже, вот, например, Шинсон из твоей группы, чьи конспекты ты вечно таскаешь. Нравится она тебе, да, да?

— Мы просто друзья! — Чимин обиженно хмурится, пока Намджун с серьезной миной тискает его за щеки. Хосок ухмыляется (вот уж кто здесь извращенец и с девочками дружить не умеет!) и тоном умудренного опытом старца открывает неопытному юному Чиминни (который уже задыхаться в намджуновских объятиях начинает) истину:

— Друзья в одной кровати не спят.

— Кхем.

Хосок неосторожно поворачивает голову… и сползает под стол. Обиженная Мина — Апокалипсис локального масштаба, обиженная Мина со сковородкой — эммм, от этой планеты что-то останется?

— Я даже не буду говорить о нас с Гукки, — Сонг тянет слова, нежно потряхивая сковородкой, — но вот вы, парни, часто вместе спите. И, если уж это не дружба, значит, я чего-то не знаю?

Перепуганный Хосок понимает, что ни от ржущих хёнов, ни от обиженной лиги макнявок (по правде говоря, обижаются они просто за компанию Чимину) помощи ему не ждать. Поэтому выбирает самую лучшую тактику.

Грохается в обморок.

— Мелкая, ты это зря, — Юнги тыкает в трупик на полу носком пушистого розового тапочка (о том, как он их тырил у Сокджина, лучше не вспоминать). — Нам ведь на тренировку сейчас.

— Он через три минуты проснется, не бойся, — девочка ловко связывает кудри в пучок и ставит сковороду на огонь. Где-то Джин подготовил мясо…

— Так это что, не впервые уже? — лидер собирается повозмущаться, но видя ехидные моськи недопарочки макнэ и ведьмы, резко передумывает. Да и ничего плохого с Хоупом не случилось. Пока.

— А потому что не надо на такие темы шутить, — Мина хмурится и обвиняюще тычет пальцем в Намджуна. — Тебя это тоже касается!

Ладно, Чимин действительно от нее в восторге.

Через пару минут Мина бодрым козликом ускакивает вместе с Чонгуком решать тригонометрические задачки, и только тогда Хосок опасливо приоткрывает один глаз.

— Ушла? — интересуется шепотом, и, кажется, обморочным он только притворялся. Чимин только со вздохом кивает и закатывает глаза к потолку.

Почему его хёны такие идиоты?

***

— Хён. Хён, вставай, мне в школу, тебе в колледж. Давай, у тебя сегодня зачет.

Чимин с усилием разлепляет глаза и позволяет Чонгуку за руки вытащить себя из кровати. Идти никуда не хочется, настроение вяло-сонное, еще и макнэ сопит простуженным ежиком — кое-кто слишком много мороженого решил схомячить в одно лицо.

— Ты сегодня хоть спал? — интересуется у Гукки по дороге в ванную, на что тот лишь устало отвечает:

— Я бы очень хотел сейчас поднять бровь в лучших традициях Мина и ответить сарказмом по обыкновению Юнги-хёна, но даже на это у меня сил нет.

Правильно, у младшего же сейчас выпускные экзамены, конец года и поступление, все дела. Даже обычно стойкая и невозмутимая Мина будто посерела от усталости, всё реже сияя короткой улыбкой и изумрудным огнем глаз, а она-то всегда к учебе относилась гораздо более ответственно, чем Чонгук.

На зачете Чимин почти что засыпает, его вовремя растормашивает та самая Шинсон, по поводу которой хёны вчера подкалывали, так что парень краснеет даже кончиками ушей под тихое хихиканье девушки. Всё проходит весьма неплохо, о чем Чимин ответственно рапортует сначала своим биологическим родителям, а потом «приемным», и он даже не может сказать, кто гордится им больше. Наверное, всё же Сокджин-хён на пару с Намджун-хёном.

— Ребята, — Чимин сочно зевает, но всё же договаривает до конца, перебарывая усталость, — а пошли отпразднуем? Еще только один экзамен — и мы свободны!

Одногруппники идею поддерживают, так что через пару минут они уже шумной компанией заседают в небольшом баре недалеко от колледжа. Чимин в это место влюбляется почти сразу: тусклое и мягкое освещение, все изнутри отделано деревом, столы и стулья дубовые, а выпивка вкусная и разнообразная. Большой плюс: вместо привычных и уже наевших оскомину айдольских песенок (да, от них может устать даже сам айдол) здесь играет приятная джазовая музыка, и почему-то все говорят приглушено, еле слышно — и это так классно. Чимин шутит вместе со всеми, смеется, подтрунивает раскрасневшуюся от выпивки старосту, плетет косички Шинсон на пару с другой девушкой, заказывает еще выпить, а потом поесть, и снова выпить — но уже безалкогольные напитки, а то потом домой добираться, и… И как-то так вечер подходит к концу, оставляя после себя только приятные впечатления.

Чимин даже вызывается проводить Шинсон, и нет, он не видит в этом ничего такого, потому что им идти в одну сторону, а еще здесь на части дороги фонари не работают… Ну, и главная причина, вообще-то, в том, что Шинсон умудрилась ушибить ногу прямо при выходе из бара.

— Кто-то слишком много сегодня налегал на выпивку, да? — девушка только хихикает на это, но она абсолютно трезвая — они вместе налегали на всевозможные разновидности коктейлев в последние часа два. Но вот от добродушных подтруниваний в дальнейшем её это не спасет. — А если серьезно: как ты?

— Дома лед приложу, и всё. Это просто ушиб, честно, — Шинсон улыбается мягко и очень старается не сильно опираться на Чимина при ходьбе. — Какие планы на лето?

— Работа? — парень грустно улыбается, но потом веселеет. — А вообще, нам обещали съемки какого-то шоу на берегу моря, так что можно будет совместить приятное с полезным. А если быстро со всем расправимся, то несколько свободных дней менеджеры нам обеспечат.

— Это и правда тяжелый труд, — Шинсон задумчиво тянет гласные и сочувственно гладит Пака по ладони, не замечая, как он от этого содрогается. — Не знаю, смогла ли бы я столько работать, как ты.

— Ну, ты будешь работать в своей отрасли, и это тоже будет трудно, — рационально замечает парень, но тут девушка резко останавливается, прикусывая себя за губу. — В чем дело?

— Если я скажу, — она медленно говорит, будто решается, — что на самом деле не ушибла ногу…

Чимин улыбается. Да уж, с этим она проглупила: притворилась ушибленной рядом с парнем, который получает травмы разной степени серьезности почти каждый день во время тренировок. Кто, как не танцор, поймет подставу?

— В общем, я просто хотела поговорить с тобой без свидетелей, — смущенно заканчивает, — но меня совесть просто загрызла, пока мы эти двести метров шли.

Чимин смеется. Открыто и громко, потому что чёрт, не он один нервничал весь этот вечер и пытался подобрать слова.

Шинсон всё еще не знает, куда деть руки и что сказать, поэтому парень приближается сам, наклоняется как можно ниже и доверительно спрашивает:

— А у тебя есть планы на эти каникулы?

Шинсон в ответ сначала неуверенно, но потом очень счастливо улыбается.

========== 42. Выпускной. ==========

— У них выпускной!

— Хён, не истерии.

За последние два месяца подобное перестало быть чем-то новым в жизни общежития, но если сначала панику разводил Сокджин, то теперь он успокоился и принялся составлять план действий: раз уж их макнэ наконец-то закончил школу, значит, необходимо отпраздновать это в семейном кругу.

Кроме того, неделю назад пришли результаты вступительных экзаменов, и оказалось, что Чонгука приняли в тот университет, куда он подавал документы (а еще в другие 3, куда хёны сами их отправили на всякий случай). Мина же, мелкая заразючка, отмалчивалась на все просьбы и уловки узнать её будущее место учебы, но парни знали — их ведьмочка сдала свои экзамены на самые лучшие балы.

В общем, Сокджин успокоился, и вторым должен бы начать истерики Намджун — как лидер и названный отец семейства, но…

В панику неожиданно для всех, и даже для него самого, впал… Юнги.

Нет, он всё еще был суровым хёном, лепил подзатыльники и время от времени играл в психолога с Намджуном. Вот только во время всего этого грозный репер наглаживал офигевшего от такого хода вещей Люцифера, ну или Чимина, кто под руку первым попал. Мотался нервным многоклеточным телом Юнги где-то с неделю, после его выловил Сокджин с миной я-познал-дзен-и-тебя-заставлю, сунул под нос конспектик, накарябанный обычным карандашом на обороте какого-то архиважного документа, отпоил валерьянкой и усыпил. То есть заставил лечь в кровать и поспать, хотя и первый вариант уже успел прийти в светлые головы всех замахавшихся хёновской истерией.

На следующий день Юнги ответственно изучил конспектик, ужаснулся тому, что его накалякали на обороте какого-то очередного их контракта, снова принялся нервно наглаживать Чимина (Лютик успел сбежать), и в конце концов успокоился.

Ибо Сокджин оказался действительно умным заср… хёном, конечно же, хёном, и успел уже всё подготовить, забронировать и заранее купить. Юнги впечатлился и успокоился.

А потом началась шумиха.

После вручения аттестатов половина класса рыдала на груди откровенно удивленной таким поведением знакомых Мина, одновременно откручивая пуговки с её пиджака, вторая — на груди Чонгука. С него, правда, не только пуговицы стянули, но и сам пиджак, галстук, а на рубашке вмешался какой-то незнакомый мужик, с головы до ног замотанный в черное, в кепке и с маской (все дружно сделали вид, что не узнали сурового Рэп Монстра). В конце концов, с бедного макнэ кто-то очень ловкий стащил ремень, и на этом всё закончилось.

А потом к ним подошла Мина.

Нервно хихикающая Мина.

Со стопкой комиксов в стиле «роман с айдолом».

— Меня поймали наши учительницы, — попыталась спокойно объяснить, но всё время срывалась на предательские смешки, — которые с корейского, математики и физики, — Чонгук с кислой миной кивнул, уже понимая, что к чему ведет, — и вот, вручили и сказали… изучать и просветляться, — она протянула стопочку еще одному упакованному в черное телу, в котором вот вообще ни один человек не узнал Шугу, и снова нервно хихикнула. — Мне нужна валерьянка.

Юнги пролистал, на восьмой странице впечатлился, на десятой пробормотал что-то вроде «а в мое время хотя бы какая-то предыстория была», автоматически положил ладонь поверх очков третьего замаскированного тела (естественно, ни единая душа не поняла, что это Хоуп, и вообще, никаких здесь BTS нет), которое заинтересованно пыхтело над ухом и пыталось заглянуть в комикс, и решительно закрыл книжечку.

— Мина, думаю, ты против не будешь, если я их спрячу куда-то далеко… и отдам тебе только после твоих двадцати одного.

— Я вообще буду рада их ритуально сжечь, с песенками и танцами с бубном, — Мина в последний раз хихикнула и устало привалилась к плечу недоумевающего Чонгука, которому вообще не предоставилось случая заглянуть в комикс. — А это, чтобы ты понимал, самые строгие и радеющие за правила учительницы мне подарили. И не то, чтобы я не была теоретически подкована в подобных вопросах, но… Как-то меня это немного шокировало.

— Да, — нехотя признались старшие парни, которые всё же улучили момент заглянуть, — не поверишь, но нас тоже.

— Они на нас смотрят, вообще-то, — Чонгук указал кивком головы на жадно разглядывающих их учительниц, — так что предлагаю сваливать отсюда… пока на мне еще штаны без ремня держаться.

Вот так и закончилась школьная жизнь Мина и Чонгука.

***

Мина проснулась от того, что её трясет.

Собственно, не то, чтобы это было редкостью: они с Чонгуком и вообще младшими частенько засыпали в гостиной, заигравшись или заучившись допоздна, а потом старшие ответственно их разносили по комнатам. Мина это очень смущало, особенно когда она просыпалась у кого-то на руках, и тогда её еще и начинали сладко убаюкивать, намурлыкивая что-то очень похожее на детские колыбельные и ласково поглаживая по волосам. К такому не привыкнешь, философски рассудила девушка, и постаралась больше не засыпать в гостиной, но телу не прикажешь — если она сильно уставала, то всё равно вырубалась.

А еще у Сокджина были самые приятные колыбельные.

В этот раз трясло не так, будто кто-то несет её на руках. Скорее, будто поезд или автомобиль, но ведь Мина никуда не уезжала…

И тут её осенило.

Снова родители!

Девушка резко подорвалась на сидении и рванулась вперед, но её остановил ремень безопасности. И куча удивленных взглядов. Чонгук рядышком, держит её ладонь в своей, возле него — Намджун, спереди — его нуна.

— Ты чего? — Юнги, сидя за рулем, нахмурился. — Приснилось что?

Мина сконфужено кивнула, разумно решив, что лучше остальных не посвящать в свои предыдущие предположения, и вообще. Куда они едут такой компанией?

Юнги на вопрос только усмехнулся и кивнул головой, мол, из окна посмотри. Мина послушно высунула голову и удивленно улыбнулась: сзади ехал еще один симпатичный минивэн, в котором поместились остальные ребята со своими подругами. Намджун сбоку с содроганием голоса объяснил:

— Мы решили, что лучше всего ваш выпускной отметить вместе, в узком семейном кругу, — Мина и Чонгук переглянулись и хмыкнули, потому что если четырнадцать человек — это узкий круг… Хорошо, что всё только ним и ограничилось. — Пришлось даже Сокджинову девушку звать, — на этом моменте голос лидера надломился, и Юнги на пальцах начал отмерять пять, четыре, три, два, один — и Намджуна прорвало. — Она мне не нравится! Это ужасная, властная и настолько уверенная в себе женщина, что я себя рядом с ней чувствую полнейшим идиотом!

Намджунова нуна (Хёрин, поправили себя одновременно Чонгук и Мина, тихо улыбаясь друг другу, надо привыкать называть её Хёрин) на это только снисходительно фыркнула.

— Мне обязательно надо с ней подружиться.

Младшие, не сдержавшись, рассмеялись с обиженной моськи Намджуна.

***

— Да вы офигели, — Мина послушно сняла обувь, как и посоветовал Сокджин, и зарылась пальцами в песок. — Вы привезли нас на море!

— Ну, да, — судя по всему, для Чонгука это тоже оказалось сюрпризом — он смущенно потирал рукой затылок, а вторую неуверенно протянул Мина. — Я им недавно говорил, что хотел бы на море хоть на день, и ты тогда тоже сказала, что не была никогда на море, вот они и решили… Короче, пойдем осмотримся? Хёны арендовали нам домики, надо посмотреть, как комнаты распределили.

— Очень просто, — на Мина падает тень, и в следующее мгновение её мило улыбается Ёрин — всё еще ни парень, ни девушка, не отличить, а в руках держит два рюкзака. — Один для девушек, другой для парней. Я тебе вещи взяла, купальник и всякое разное, типа кремов от загара. Пойдем, нашу комнату покажу.

— Онни, как всегда, в курсе всего, — Чонгук удивленно посмотрел на Мина, которая всеми пальцами вцепилась в его ладонь, и едко смотрела на сестру. — Кто бы мог сомневаться.

— Ты заслужила хорошие впечатления, — старшая девушка не подала виду, но отчего-то Чонгуку показалось, что её зацепило отношение Мина. Впрочем, мудро решил в это не лезть… разве что потом попытаться расспросить аккуратно.

В итоге следующие пару часов все обустраиваются, знакомятся и весело переговариваются, и Мина даже расслабляется немного в общей шумихе, подмечая приятные малости. Вот Намджун целует своей нуне руку, умиротворенно улыбаясь, а в следующее мгновение нечаянно скидывает ночник с тумбочки; вот Тэхён и его флористка сидят прямо на крыльце, вместе склонившись над планшетом, где рассматривают какие-то любопытные цветочные композиции; вот Хосок со своей подругой уже строит замок из песка, бросив распаковку вещей на вечер; вот Сокджин со своей почти невестой идет в сторону небольшого городка, чтобы закупить недостающие продукты, держась за руки; вот Чимин и его одногрупница тихо качаются в гамаке, и они такие неловко-влюбленные, что даже смущаются до сих пор при одних лишь разговорах…

А вот Юнги и Ёрин. Со спины — два пацаненка сбежали с уроков, настолько они оба худые и нескладные, но это почему-то выглядит так гармонично, что не получается отвести взгляд. Оба шутят, меряются саркастическими замечаниями — и ловят от этого наслаждение. И Ёрин разрешает себе смотреть особо, так, как Мина никогда и не видела.

А еще Чонгук. Стоит за её спиной, сооружая из густой копныволосы пучок, чтобы не намочить в воде. И это уже не тот неловкий и смешной Чонгук, который боялся её в первый день знакомства, бормоча себе под нос что-то вроде «внебрачная дочь Тарантино» и «она принесет меня в жертву». Этот Чонгук смотрит иначе — ласково, уверенно, хотя скулы покрываются краской, стоит ему впервые увидеть Мина в симпатичном темно-зеленом раздельном купальнике. Ёрин шутит — тебе его кто-то выбирал под цвет глаз.

Чонгук подтверждает это вполне серьезно.

А потом — шкварчит огонь под мангалом, а вода в море теплая и мягкая. Пучок выдерживает первые два часа барахтаний в воде, но во время пляжного волейбола уже не выдерживает — и волосы огненным водопадом рассыпаются по почти что обнаженной спине. Старшие добродушно улыбаются на то, что Чонгук пропускает пас, и даже не особо его за это подтрунивают.

А потом — хомячить за обе щеки всё еще горячие, только с жаровни овощи и мясо, шутливо драться палочками за кусок посимпатичнее; и после этого — все вместе на ярмарку, как и были — в купальниках и мокрые, но счастливые. И там никто не узнает, никто не бросается за автографами, и можно просто покупать кучи сладостей, бродить уже не парочками, а веселой кучей, и смеяться, разговаривать, подшучивать…

И Мина, и Чонгук чувствуют, что это — лучший их день вместе.

А вечером они раскладывают костер. Небольшой, просто чтобы свет был не только искусственный от фонарей, и начинается время историй. И именно в этот момент Мина понимает, что ей тоже есть что хорошего рассказать.

Только после полуночи все начинают разбредаться. Кто по парочкам, кто — уставший и переполненный впечатлениями — спать. Мина берет ничего не замечающего Чонгука под руку и тянет прочь от костра, потому что Ёрин уже тянется к Юнги, её шутки всё острее, и, наверное, не только они.

Они бредут по берегу моря молча, босые и только бросающие взгляды друг на друга, а когда встречаются ими — смеются тихо. Мина чувствует себя легкой-легкой, и такой счастливой, переполненной благодарностью за хороший день, что в одно мгновение просто оборачивается и обнимает Чонгука за талию.

Чонгук замирает. В рыжих волосах напротив — отблески костра, зеленые глаза смотрят… впервые для него непонятно, и эту загадку хочется разгадать, наклониться поближе…

Мина счастливо улыбается и отпускает его. Прячет руки за спиной, бросает «Спокойной ночи» и скрывается за дверью своего домика.

Этой ночью, очевидно, они оба не спят.

Конец второй части

========== III. 43. Неуверенная Мина. ==========

— Наш мальчик так вырос… Только Китай еще пока не спас.

Чонгук устало вздохнул. Ожидать, что эти шесть наседок не притащатся вместе с ним на его первый учебный день было… ну очень наивно. Но он надеялся и верил, что в хёнах проснется благоразумие.

Ага, щассс.

Привычно скрытые от всевидящих глаз фанаток (то есть в толстовках с большой жирной надписью BTS и кучей золотых цепур), хёны держали букетики ромашек и таскали от Сокджина бумажные салфеточки. А еще они заинтересовано осматривали двор на наличие зловредной ведьмочки, которая до последнего не сдавала место своего будущего обучения, прикрываясь книжками, какао и покерфейсом. Последний, кстати, даже на Юнги действовал.

— Хёны, вы же со мной не пойдете на лекцию? — собрав последние крохи веры в людей, поинтересовался Чонгук, и даже обрадовался когда эти… бяки закивали, дружно и будто по команде выпятив нижнюю губу.

— Мина просто вчера позвонила и попросила тебя еще больше не смущать, — с усмешкой оповестил Тэхён, который сюда приперся чисто поржать и подстебать смущающегося младшего. — Так что мы только еще чуточку тебе нервишки полоскочем, а потом на запись радио сваливаем.

Парни заржали, когда Чонгук выдохнул «ну и хорошо».

— Вечером тебя менеджер-хён заберет, поедем куда-то отпраздновать твое очередное вступление во взрослую жизнь, — Юнги ободряюще улыбнулся и толкнул в плечо. — Найдется наша Мина, не переживай так. После всего она бы не скрылась…

— Собственно, уже нашлась, — Хосок широко улыбнулся, жестом указывая в сторону лестницы. Парни дружно обернулись и немножко прифигели — Мина в легком сарафанчике приветливо махала им руками, скуто (то есть привычно для нее при наличии чужих людей) улыбалась, а после вбежала внутрь. — Так что не боись, она скоро тебе обо всем расскажет, — подытожил танцор, нарочито не замечая смущения Чонгука. — Подозреваю, вы еще на общих лекциях сидеть будете.

Ладно, Чонгук готов был признать, что хёны ему немного помогли управиться с волнением.

Но только немного.

***

Мина не спит. Уснуть не может от слова совсем, и это, собственно, не впервые — бессонница часто сопровождает её ночи. Вот только сегодня было столько хороших впечатлений, столько активности, что странно даже — обычно она бы уже спала, как младенец от такого количества положительных эмоций.

На спинке стула висит тот самый зеленый купальник, который, как шепнул по секрету Сокджин, Чонгук и правда подбирал ей под цвет глаз, мигает зарядкой потрепанный жизнью телефон, а в своей кровати ворочается Ёрин.

Вообще, вся эта фишка с «левый домик мальчикам, правый — девочкам» оказался типичной ерундой, ибо кто из них вообще таким заморачивается? Миён сейчас уютно сопит на груди Сокджин, Намджун трогательно переплелся ногами со своей нуной, остальные, вроде как, спят по одиночке, но разошлись только недавно. И Мина знает, что и Ёрин была бы рада не ложится спать еще какое-то время…

— Онни.

— Ммм? — ничуть не сонное. Мина улыбается; всё же была права, что старшая не спит. — Не спится совсем?

— Неа, -вырывается детское, и Мина привычно ёжится — родители за такие вольности ругали. Но Ё только фыркает и как-то непривычно для них обеих объясняет:

— Это от впечатлений. Успокоиться никак не можешь.

— А у тебя какие впечатления? — Мина честно не хотела начинать ссору, но удержаться не могла. И вообще, её непривычно спать одной: обычно бок греют либо Чонгук, либо Люцифер. Но онни внезапно краснеет — точнее, её уши, которые единственные можно рассмотреть в сумерках. Мина ехидно наглеет дальше. — Юнги хорошо целуется?

— А, ты об этом, — Ёрин вздыхает успокоено. Она ведь уже думала, что младшая поняла о том, насколько Ё к ней привязана. А девушка только о парне спрашивает… Ну, таких разговоров Сонг Ёрин в жизни не стеснялась. — Неплохо, на самом деле. Уютненько так, знаешь, и очень-очень нежно, никогда бы не подумала. Я вообще долго не решалась, мне всё казалось, что он агрессивничать будет. И знаешь, я сначала его за хлюпика считала, а на деле руки у него сильные, легко меня с лавочки себе на колени пересадил… Да всё, всё, не надо в меня подушками бросаться, я не буду больше с подробностями!

Мина фыркнула. Её детали совсем не смущают, но черт, это же Юнги и Ёрин. Вообще без тормозов Ёрин, которая могла бы и больше рассказать, если бы это «больше» уже произошло.

— Он тебе хоть нравится?

— Конечно, — Ёрин даже удивленно приподнимается на кровати, но видя замешательство на лице сестры, садится и обнимает подушку — хотя, вообще-то, была бы не против потискать и саму Мина. — Понимаешь, — начинает терпеливо объяснять, — я с первого момента нашего знакомства поняла, это — мое. Мой человек. Да, мы сремся с ним каждый раз, как вылезаем выпить — не смотри так на меня, это было только трижды — и еще он вообще не понимает меня в некоторых вопросах, как и я его. Но мы… пытаемся понять. И да, я не вижу ничего плохого в том, чтобы поцеловать парня на пятом недосвидании. Я бы с удовольствием сейчас пригрелась на его тощих ребрышках, знаешь ли.

— Тогда почему он не здесь? — Мина тоже садится и тянется за чашкой с давно остывшим лавандовым чаем, который ей перед сном принес Чонгук. — Если тебе так этого хотелось.

— Потому что сегодня что-то случилось с тобой… или между вами, и ты бы не выдержала спать рядом со своим сладким мальчиком, — с легкой улыбкой замечает Ёрин, пока Мина прячет очевидное для сестры смущение за чашкой.

— Не лезь в это, — только и ворчит, но старшая сразу же отрицательно машет на это головой.

— Я и не собиралась. Это то, что касается только вас двоих, и ты должна во всем разобраться и принять сама. И да, не во всех бывает так, чтобы молотком по голове — и всё, ты хочешь видеть этого человека рядом с собой всю жизнь. У некоторых бывает, что они знакомы чуть ли не всю жизнь, а осознание приходит спустя двадцать лет дружбы… И всякое прочее. Короче, — Ёрин перебрасывает подушку обратно, чуть не разбив чашку, и советует, — лучше бы тебе сейчас просто допить свою вонючую отраву и лечь в кроватку. Сон придет — ты же выговорилась. То есть я выговорилась.

Мина кивает, хотя уже отвернувшаяся к стене сестра этого не видит. Чашка дном стукается о столик, и она наконец решается задать самый важный вопрос.

— И что это было? — над ухом звучит раздосадованное, и чья-то наглая рука выдергивает и второй наушник. — Ручкой помахала и скрылась. Ну кто же так делает?

— Всмысле? — Мина недоуменно хлопает веками. — Мне Ёрин сказала так сделать. Что-то не так?

— Ничего, — сквозь зубы цедит, усаживаясь рядом. Мина ёжится, но он этого не замечает. — Всё нормально, хотя твоей чертовой сестренке я бы башку оторвал. Просто в следующий раз подойди, хорошо?

Мина медленно кивает, протягивая Чонгуку ручку. Тот благодарно улыбается и шутя толкает её плечом, очевидно, пребывая в прекраснейшем расположении духа.

— Нас менеджер-хён после пар заберет и отвезет в какой-то там новый ресторанчик рядом с агентством, мы мимо него проходили на прошлой неделе. Кстати, у меня расписание совсем ад, не представляю, как его с работой объединить, наверное, снова буду просить тебя о репетиторстве, — парень смеется, принимая из рук ведьмочки тетрадь (обложке бы Бертон позавидовал точно). — Что бы я без тебя делал? Мне хены кучу еды запихали в рюкзак, а вместо этого тетради вынули. Кстати, ты есть не хочешь?

Мина тихо рассмеялась при виде двух громадных ланчбоксов, собранных любящими руками хёнов, и отрицательно помотала головой.

— Не сейчас, но позже можно. Они тебе там снизу пледик случайно не затолкали? — вроде как невзначай интересуется, потому что да, Хосок с Намджуном вчера именно этим и занимались.

Выражениё лица Чонгука просто бесценно.

— Но зачем?

— Лидера своего спроси, — пожимает плечами, хотя заметно, что еле сдерживает смешки. Чонгук таким не заморачивается, он открыто ржет, найдя еще и подушечку под пледом.

— Тепло же на дворе, ну зачем? — и вдруг, будто вспомнив, любопытно наклоняется к подруге. — Теперь ведь уже не секрет, на кого ты поступила, ведьмочка?

***

— Что?! — парни офигевше наклоняются. — Это как так?

— Травматолог и реабилитолог, — снова повторяет Мина, прицеливаясь палочками на толстую креветку. — Не понимаю, почему вы так удивляетесь.

— Это же дофига сложно и тяжело. И учеба, и работа — там психологическое давление просто капец, — объясняет Тэхён. — Мы все ждали, что ты либо в бизнес пойдешь, либо во что-то организаторское, тебе такие вещи хорошо подходят.

— Если забыть о твоем нежелании общаться с чужими, — подмечает Юнги с добродушной улыбкой, и Мина на это тяжело вздыхает.

— Я правда пытаюсь. Мне это для работы пригодится.

— Да, мне иногда кажется, что половина работы реабилитологов — это успокаивать истерики. Вот я когда лодыжку ушиб, рядом со мной врач бегал полчаса с чаем и печеньками, хотя на самом деле просто надо было её зафиксировать — то есть работы на пять минут, — Намджун тяжело вздохнул, перекладывая Мина на тарелку ту самую креветку. — Или это я просто истеричка. Эй, не надо ржать!

Парни «пристыжено» опустили глаза, хотя никому, естественно, стыдно не было.

— А почему было такую тайну из этого делать? — Чимин улыбнулся, когда Чонгук обвил рукой Мина за талию, наклоняясь за тарелкой. — Мы аж извелись, думая, что ты сбежишь учиться куда-то в Швейцарию.

— Просто хотела быть уверенной, а потом как-то к слову не пришлось, — Мина мягко улыбается, когда немного неуверенно признается. — Я очень хочу стать хорошим реабилитологом. Ведь столько людей вынуждены были бросить любимое занятие из-за того, что терапия была проведена с ошибками или просто не вовремя… В общем, буду усердно учиться.

Мина тщетно пыталась делать вид, что не замечает все эти родительски умиленные взгляды (и один не очень семейный, но безгранично восхищенный).

***

— Мы тебя домой подбросим? — Сокджин и Тэхён подвинулись в машине, а менеджер приветственно кивнул. — Нам ведь по дороге, или вообще у нас переночуешь.

— Мне отсюда близко, сами знаете, — Мина замотала головой, отчего упрямые кудри поднялись в воздух, отблескивая в свете фонарей. — Но завтра загляну, хорошо?

— Конечно, — Чонгук приобнял её одной рукой, легонько сжимая за плечо. — До завтра!

Мина смотрела, как парни машут ей руками из окон, и совершенно нелогично не могла успокоиться.

Мина кивает, хотя уже отвернувшаяся к стене сестра этого не видит. Чашка дном стукается о столик, и она наконец решается задать самый важный вопрос.

— Как ты поняла, что именно он тебе нужен?

Ёрин не оборачивается. Вообще затихает на пару минут, и луна путается в голубых волосах.

— Потому что поняла, — медленно отвечает, — что ради его улыбки готова сделать всё. Даже запрещенное.

Мина просто нечего на это ответить.

========== 44. Осенняя Мина ==========

Осенняя Мина для Чонгука равно чуду.

Осенняя Мина переходит на свитеры в крупную вязку и заполняет каждую комнату общежития BTS клетчатыми пледами.

Осенняя Мина носит варежки без пальцев, так, что все её колдовские перстни хорошо заметны.

Осенняя Мина учится готовить тыкву, обновляет свой гардероб дюжиной чёрных колдовских платьев и увлекается самой великой историей колдовства — Гарри Поттером.

Осенняя Мина сама как осень — рыжие кудри взметаются вверх при порывах ветра, опадают на прикрытую чёрным кружевом спину или прячутся кокетливо под чёрным зонтиком, в книгах вместо закладок — оранжевые, желтые и красные, как её волосы, листья, и иногда они путаются в низком хвосте, украшая и превращая во что-то неземное.

Мина готовит какао с корицей и другими пряностями, делает украшения для дома из различных осенних даров, и понемногу этим начинают увлекаться и остальные. Тэхён искалывает себе все пальцы, но собственноручно выплетает ловец снов; Сокджин наплетает браслеты из кожаных ремешков и серебрянных бусин; Намджун делает то же самое, но бусинам предпочитает различные фигурки зверьков. Хосок вдохновлено шьет брелоки, на которых даже умудряется вполне сносно изобразить вигвам и овечку (хотя Чимин упрямо называет её собакой). Сам Чимин засушивает различные цветы и листья; Юнги плетет длинные косички из нитей или кожаных шнурков, после нанизывает на них рунные знаки или камни, а Чонгук свободные минуты проводит со спицами.

— Это прекрасно снимает стресс, хён, попробуй, — с большими глазами, полными искренности, советует остальным, а те только втихаря надеются, что очередной мягкий шарфик связан для них.

Мина на это всё только улыбается тихо, прикрывая губы чашкой с очередным «ведьминским зельем», на безымянном пальце правой руки отблескивает аметист, на указательном — серебряная пентаграмма. Ведьмочка шутит, что из-за нее все вокруг скатываются в оккультизм, и все вокруг дружно тянут «неее, ни за что», а после тянутся загребущими ручками в кастрюльке — а вдруг магическое какао еще осталось и можно плеснуть себе добавки. И только посмеиваются со своего незадачливого макнэ, с восторгом осматривающего новые аксессуары подруги. Чонгук этому ничуть не смущается.

Осенняя Мина, на самом деле, зрелище весьма любопытное.

***

А еще осенняя Мина попадает в неприятности. Не то, чтобы ей это нравилось или еще что, да и переделка эта — совсем не её вина, если быть честной. Приятного в этой ситуации не то, что мало — его вообще нет.

А врач напротив говорит, что трещина в лучевой кости. Повязка, рецепты на лекарства, все дела. Ёрин при этом всём лишь закатывает глаза, но не спрашивает, как же умудрилась милая ведьмочка ввязаться в драку. Мина же смотрит на неё, как обычно — со спокойной прохладой и отстраненностью, но просто расцветает, заглянув в зеркало и увидев шикарный синяк на всю скулу.

— Ты как подравшийся ребёнок, — горько вздыхает Ёрин, на что ведьмочка лишь отмахивается правой — здоровой — рукой.

— Я и есть подравшийся ребёнок, — надо же, Мина даже до подкалываний доходит иногда. Ёрин прыскает смехом.

— Поменьше гордости, сестричка. Юнги мне весь телефон оборвал, пока ты рентген делала; тебе повезло, что они на записи какого-то шоу до вечера.

Мина тут же сникает.

— И им очень не нравится, что ты не хочешь поделиться подробностями. Даже со мной.

— Онни хотела сказать — особенно с тобой, — и улыбается невинно, но тут же шипит от боли. Ёрин только закатывает глаза, открывая перед сестрой дверь в машину такси. — Ничего такого, с чем бы я пока не сумела справиться. И вообще, сначала хочу убедиться в своих предположениях, и только потом уже ими делиться с кем-то.

Конечно же, старшая сестра бухтит недовольно всю дорогу домой, там ждет, пока Мина не возьмет учебники и одежду на следующий день, и после ответственно довозит её к общежитию парней.

Ну да, конечно же, святая семерка ждет под дверью, держа наготове кучу вопросов, какао и кружевные платочки, но Мина предупредительно поднимает руку и на полном серьезе заявляет:

— Мне вкололи обезболивающее, и сейчас вместо каждого из вас я вижу каких-то синих енотов. И вон там в углу — бегемот. Так что давайте лучше я спокойно пойду учиться и спать. Зачем мне вообще, кстати, было сегодня к вам ехать?

— Потому что мы хотели удостовериться, что Ёрин не преуменьшила степень твоих повреждений? — трогательно спрашивает крайний синий ёнот, и Мина медленно моргает. Желтый ёнот за её спиной голосом сестры недовольно ворчит:

— Разойдитесь уже и дайте ей пройти. Или заберу домой.

Ёнотов как ветром сдувает, и Мина спокойно проходит в гостиную, падает на диван, где рядом с ней моститься мохнатое нечто. Лютик, сквозь наплывающий сон понимает, но удивительно быстро засыпает, убаюканная мурлыканьем.

На самом деле, переделка была не очень веселой, как и её причина. Нападения на Чонгука были в последний раз еще в школе, когда он только к ним перевелся, а дальше агентство узнало и всё разрулило — так Намджун говорил. Мина, конечно же, бдительности не теряла, наученная горьким опытом, но спустя почти два года волнение немного притихло, улеглось… пока она не заметила сегодня с ног до головы задрапированного черной одеждой незнакомца, снимающего почти что каждый шаг Чонгука на камеру. Ведьмочка, будучи воспитанной и вежливой девушкой, тихонько подошла со спины, постучала пальцем по плечу парня и попросила — опять же, образцово благовоспитанно — удалить фото. За это получила камерой по скуле, а потом как завертелось… В общем, треск в руке напугал и её, и незадачливого фотографа…

Одно только хорошо: во время потасовки камера всё же очутилась в руках Мина. Так что теперь, когда все уснут (а она перестанет видеть ёнотов), можно будет стащить у кого-то ноутбук и всё хорошенько проверить.

В итоге, Мина отрубается на диване буквально через пару минут.

***

— Мне вот всё же интересно, — Чонгук возникает рядышком будто в одно мгновение, накидывает на плечи ведьмочки клетчатый плед и притирается рядышком, приобнимая одной рукой за плечи уже привыкшую к подобным выкрутасам ведьмочку. Вот только в этот раз она сначала содрогается, и лишь спустя пару секунд расслабляется, еще и взгляд прячет. Макнэ, конечно же, это подмечает, но внимания не заостряет — мало ли что в её голове было, от чего её своим появлением отвлек. Лишь решает на будущее быть поосторожней, возможно, ей всё еще неуютно, если подходить слишком тихо со спины. — Так вот, почему именно Намджун-хён оказался бегемотом, а ты, едва проснувшись, выхватила из его рук ноутбук и сбежала на сюда, мерзнуть на балконе?

Вышеупомянутый ноут лежит на стеклянном столике, рядом с ним поцарапанная камера (странно, Чонгук был уверен, что у ведьмочки нет пристрастий к фототехнике) и лениво вылизывающий шерстку Люцифер. Мина поднимает честные глаза и искренне врёт прямо в глаза, паршивка:

— Ты спрашиваешь человека, которого накачали обезболивающими, о причинах его поведения? Серьезно? — и фыркает по-кошачьи, даже глаза закатывает. Чонгук ухмыляется. Раз ей так хочется поиграть в бессознательные действия, так и быть, в этот раз он ей подыграет.

(Но никто не говорил о том, что он не стащит эту камеру при первой возможности.)

— Ты вообще собираешься рассказать, что сегодня случилось? Нет, мы, конечно, впервые настолько идеально отыграли шоу, всё с первого дубля, только бы побыстрее отпустили, но… Ты — и драка? Серьезно? — Мина в ответ недовольно зашипела, хотя последующие слова заставили её снова улыбнуться. — Надо было видеть, как Сокджин-хён во время съемок пытался «незаметно» вылезти в окно позади ведущей.

О том, что сам он в это время угрожал операторам и (совсем немножко) менеджеру, чтобы те его отпустили, Чонгук ни в коем случае не собирался рассказывать.

— Я умею драться, — ведьмочка пожала плечами, как ни в чем не бывало. — Онни меня когда-то учила приемам самообороны, а в средней школе в тайне от родителей отдала на дзюдо. Конечно же, мне не победить кого-то сильного, но на время обездвижить и удрать я вполне способна.

Чонгук всеми силами пытался спрятать улыбку, но не получалось. Он пытался представить Мина в возрасте двенадцати-тринадцати лет, сосредоточенно пыхтящую на татами. Интересно, какой она была тогда? Две косички, насупленный взгляд? Или… Чёрт, а в голову больше ничего не приходит.

— Да нет, — Мина даже подняла на друга удивленный взгляд, когда он ей задал этот вопрос. — У меня была стрижка под мальчика, волосы отрастали постепенно, падали всё время в глаза и сильно мешались, но я больше не хотела стричься — я в те годы напоминала себе помидор. Или еще что-то такое яркое.

— Но взгляд насупленный.

— Он у меня никогда не насупленный.

— Восемьдесят процентов времени он именно такой.

— Ты совершенно меня не знаешь. Это не насупленный, это… Это… — Мина замешкалась, понимая, что проиграла.

— Видишь, сама не можешь даже придумать! — Чонгук артистически злобно расхохотался, за что получил острой пяткой по колену. Мина не любит принимать проигрыши легко.

— Кстати говоря, — они наконец перестали возиться с шутливыми (но очень осторожными) тычками, и Мина даже покраснела немного от веселья, — я недавно приходила к тренеру поздороваться, мы поспраринговали немного, и я даже уложила его на лопатки! Так волнующе было.

Чонгук нервно сглотнул. Вот тебе и тихая ведьмочка, которая «разве что самообороне обучена».

— Постоим еще здесь, или пойдем внутрь?

Мина задумалась. С одной стороны, внутри ждет свой ноутбук Намджун, а еще там есть горячий чай и запеченные овощи, и Тэхён обещал заплести колосок. С другой стороны, спину греет Чонгук, уже без какого-либо стеснения обнявший двумя руками, горячо дышащий в шею и время от времени сжимающий на мгновение немножко сильнее, чем обычно.

Решение, на самом деле, принять так просто.

— Постоим.

Осенняя Мина в руках Чонгука чувствуется так правильно, и от желания поцеловать румяную щеку щекочет где-то под диафрагмой, но парень сдерживается.

Не стоит портить и так идеальный момент.

========== 45. Ребячливая Мина ==========

Когда Чонгук был еще маленьким, эдаким розовощеким малышом с большими глазками, его мама любила со смехом (частенько истеричным) повторять удивительнейшую фразу.

Если ребёнка не слышно — значит, произошло что-то ужасное.

Сначала это казалось забавным, и Чонгук всегда громко оповещал мамочку о своих действиях — ну ей же так спокойнее. Мама забавно подпрыгивала каждый раз, когда слышала его крик, и хваталась за грудь. Потом, когда он подрос и ему было целых восемь, это начало казаться унизительным. Он же уже взрослый мужчина, зачем ему отчитываться. Теперь найти его было почти что невозможным, так как ребёнок удивительно быстро научился прятаться и тихонько пересиживать суматошные поиски.

Сейчас Чонгук об этом вспоминает лишь с одной мыслью: мама поседела из-за его громкого периода или всё же из-за тихого?

Вообще, к чему все эти неловкости в виде воспоминаний. Просто теперь макнэ чувствовал, что потихоньку седеет и он, хотя корди уверяли его не раз, что ничего такого нет.

Мина вошла в тихий период.

В стенах университета они не пересекались еще ни разу за всё время учебы. Чонгук ведь уже и размечтался: у нее повреждена рука, так что это возможность показать себя рыцарем, носить её пальто и записывать для нее конспекты. Сначала это всё усложнялось тем, что они учатся на разных факультетах, а потом и тем, что вреднющая ведьма не попадалась на глаза. Что было еще более странным: вне занятий девушка находилась быстро, чаще всего в общежитии парней (от которого у нее давно уже есть свой комплект ключей), готовя очередную странную вкусняшку или «зелье», которое под видом чая впихивала всем трудоголикам и отправляла спать. Рецептом девушка делиться отказалась наотрез. А еще, стоило Чонгуку завести тему «ты меня избегаешь, что ли?», как Мина врубала кирпич-фейс и показушно смотрела вдаль. Мол, чего ты меня трогаешь, что ты от меня хочешь, я же зависла и перегружаю процессор, ну.

В общем, паршивка рыжая.

Так что в день, когда всё же получилось поймать ловкую ведьмочку, Чонгук был морально готов. Она — нет.

А началось всё из похолодания. Резкого такого и очень неприятного, за окном бушевал ветер, сырость мерзко заползала под ворот толстовки, а соваться на улицу без куртки так и вообще было сущей глупостью.

Мина как раз в это утро была без своей кожанки, подбитой изнутри искусственным мехом — ночевала у них, а утром было тепло и уютно, так что она ограничилась водолазкой и пиджаком. Ах, как неосмотрительно было с её стороны поверить Чонгуку, зачитавшему прогноз погоды со скучающим видом как «тепло и уютно, можно не париться сегодня». Остальные смотрели на него полными ужаса глазами, сама ведьмочка лишь сонно угукнула и никак не интерпретировала жутчайший оскал на лице друга. Как неосмотрительно с её стороны, ай-ай-ай.

У нее сегодня с первой по третью пары, у Чонгука — вторая и третья. Так что ему только и нужно, что притвориться кадкой с фикусом и понаслаждаться шоу.

Мина, вообще-то, как и любая порядочная кошка, холод терпеть не может.

Вот и сейчас она уверенно вышла на улицу, постояла там секунду и почти что бегом влетела обратно, дрожа и удивленно хмурясь.

— А говорили, погода хорошая будет, — как-то обиженно проворчала в пространство и, насупившись, обперлась об стену. — Можно позвонить Ёрин, но она стебать будет долго и скучно… Нет, не буду, — почему Чонгук не знал, что ведьмочка любит мыслить вслух, если никого больше рядом нет?! Сонг тем временем нахмурилась. — Не хочу парней дергать… Идти так, что ли?

Ну вот этого золотой макнэ вот точно допустить не может. Джентльмен, все дела.

— А можно со мной менеджер-хёна подождать и с комфортом добраться домой, — он наконец отлепляется от стены и нависает над её плечем, мило улыбаясь. Мина смотрит широко открытыми глазами. — Как тебе идея?

Вместо ответа ведьмочка… убегает. Шустро и ловко устремляется внутрь корпуса, и почти что сливается с местным антуражем, лишь яркие волосы выдают её посреди серой унылости.

— Да что же такое… — Чонгук разрешает себе картинно закатить глаза, чувствуя, что он попал в какую-то подростковую дораму, дает подруге пять секунд форы и устремляется за ней. Ибо к интересу уже начинает и тревога примешиваться за эту невыносимую девчонку, которая, не будь глупой, умело копается в замке чёрного входа, пытаясь его взломать. Думать о том, откуда у Мина вообще есть отмычки и умения ими пользоваться, Чонгук не хочет — и так понятно, что Ёрин-нуна руку приложила к неким отраслям образования своей сестрички.

— Ну и чего ты от меня бегаешь? — устало спрашивает, ловко отбирая связку из её рук, и привычно разворачивает к себе. Мина, однако, упрямо смотрит вниз, так что остается лишь вздохнуть и печально протянуть, давя добродушной и мягкой ведьмочке на жалость. — Ты мне не доверяешь?

— Не пытайся мною манипулировать, — девушка резко поднимает голову и внезапно показывает язык другу. Нарочито горько вздыхает. — Ты не отстанешь, да?

Чонгук солнышком сияет.

— Значит, не отстанешь, — печально резюмирует, и снова тяжело смотрит. — Ладно. Хорошо. Если ты так хотел знать — я не хочу навредить твоей репутации.

***

— И вот серьезно, хён, я от этого тупо завис минут на пять! Ты представляешь?! Это она за меня переживала! И главное — смотрит так серьезно, будто свято уверенная в своей правоте.

— Не бушуй, Гукки, — Тэхён подозрительно посмотрел в сторону кухни, где Мина весело болтала с Намджуновой нуной. Тихо поделился подозрениями. — Она врет.

— С чего ты взял? — Чонгук резко сел, сбив при этом со стола вазочку — любимую вазочку Сокджина! Еле успел её поймать и поставить на место… — Точнее, а ты-то почему так думаешь?

— Потому что у нашей домашней ведьмочки хорошая память, — Тэхён нервно грыз печеньку, параллельно размышляя о том, зачем она вообще солгала.

— И?.. — макнэ нетерпеливо сощурился, но в следующую секунду покраснел от ответа старшего.

— А ты ей еще в школе сказал, что никогда в жизни не променяешь друга на репутацию.

— Точно, было такое, — мимопроходящий Намджун потрепал парней по волосам, повернул вазочку так, как её утром поставил Сокджин и философски заметил. — Тебя еще после этого руководство немного отругало, потому что фразу услышали фанатки и резво запостили.

— То есть…

— То есть она тупо пыталась выкрутиться, как могла, раз уж возможности сбежать не было, — закончил Тэхён, откидываясь спиной на подушки… И в следующее мгновение охнул, так как Лютик с разбегу запрыгнул ему на грудь и беспокойно затарахтел. С кухни послышалось зловещее хихиканье.

— А еще Мина не врет. Никогда. Не договаривает, держит всё в себе, это правда, но вот такое, что она прям лгала — это впервые, — Юнги тоже присоединился к ним, смачно вгрызся зубами в яблоко и немного растеряно объяснил. — Они там страшные вещи обсуждают… С вами хоть не будешь слушать о восьми способах спрятать труп, используя только изоленту.

***

Конечно же, ни о какой изоленте Мина не думала, просто поддерживала изящную (или изощренную?) светскую беседу. Гораздо больше её волновал тот факт, что Чонгук безапелляционно заявил, что в универе она не может его игнорировать, обиженно насупился и скорчил моську. Лучше ему не знать, но моська действительно работает.

И о репутации тоже не переживала. Для нее репутация — вещь настолько переменчива и эфемерная, что не стоит даже париться ради нее.

Переживала ведьмочка лишь о том, что шестое чувство вдруг взбунтовалось и чуть ли не вскричало: следи издалека, но рядом не показывайся. Так больше шансов предупредить нападение.

Паранойя крепчала, Мина таскала с каждым днем в сумке всё больше предметов для самообороны (или нападения… тут уже как взглянуть), и отмычки в этом наборе были самым безобидным предметом. Вообще, от этой ситуации постает дилемма: рассказать парням о своих параноидальных, но беспочвенных подозрениях (фотограф тот не в счет, за Чонгуком куча папарацци гуськом ходят). Или же молчать, но если вдруг, не дай небеса, её ощущения оправдаются каким-либо… покушением, то дела будут плохи. Очень плохи. В первую очередь для самого Чонгука.

Поэтому стоит поискать третий выход из проблемы, увеличить бдительность и положить в каждую куртку по шокеру. И отмычки, отмычки тоже везде распихать.

И вообще, окружить-задушить заботой и вниманием несчастного макнэ.

— Чонгукки, — Мина залезает к нему в кровать, привычно уютно устраивается под боком, затягивает на них сверху еще Люцифера (Чонгук задушено крякает — мохнатая задница перекрыла ему доступ к воздуху) и доверительно шепчет. — Я правда-правда не буду больше от тебя в универе убегать. Но с одним условием.

— Мхм? — парень наконец стягивает кота себе за спину, где тот мгновенно вытаптывает себе лапами местечко, неумолимо сдвигая парочку ненормальных к самому краешку кровати. — Всё сделаю, чесслово.

— Только дать тебе поспать? — Мина каверзно хихикает, но продолжает серьезным и приказывающим тоном. — Будешь брать уроки самообороны с завтрашнего дня, я уже договорилась, всегда носишь с собой шокер и перцовый баллончик, домой один не возвращаешься.

Чонгук услышал. Чонгук осмыслил (хоть и с трудом, ведьмочка к нему заявилась же только в четыре утра). Чонгук открыл совершенно не сонные глаза и немножко истерически возопил:

— Куда ты опять вляпалась?!

Мина горько вздохнула, накрывая его одеялом с головой и немножко придушивая, чтобы хоть орал тише.

Вот всегда так!

Хочет как лучше, а всё равно её во всём подозревают!

***

За стеной мрачно бухнулся головой о стол Намджун, прискорбно стеная.

— Куда же они оба снова собираются вляпаться?!

Жизнь в общежитии золотых мальчиков продолжала идти привычным безумным ходом.

========== 46. Грустная Мина ==========

Почему-то иногда довериться так трудно.

Вроде бы не так всё и непонятно: приди да расскажи о своей грусти, не утаивая сомнений.

Вот только… редко так получается.

***

— Ногу выше! Теперь ниже! Да как же тебе объяснить…

Чонгук не знает. Чонгук послушно следует указаниям тренера, привычно тянет носок, но тому всё не так.

— Слушай, парень. Ты сейчас не танец разучиваешь, — наконец обреченно вздыхает тренер, — ты учишься умению себя защитить. Я от тебя не требую ногу за голову закидывать, я тебя учу, как отбиваться при необходимости.

Чонгук смутился.

— Простите, — покаянно опустил голову. — Просто нас в агентстве так натаскали, что я уже чисто по привычке. Вы правы, если кто нападет, я ему же не танцевать буду.

Тренер осмотрел скорбно опущенную голову мальчишки и, сцепив зубы, тихо выругался на Мина. Зачем вообще этому пацану самооборона? Да противник просто увидит эти щенячьи глазки и захочет погладить мальчика по голове. Но раз уж лучшая ученица попросила, надо парня натаскивать.

Хотя и хочется просто дать дитю конфету и отпустить домой.

***

Мина же, зараза ведьмачья, честно выполняла свое обещание, сопровождая Чонгука с пар домой, а еще повадилась таскать кирпичи в сумке (Чонгук иногда её помогал придерживать, пока Мина увлеченно там копалась в поисках кошелька или телефона). То есть, оно просто весом было такое, а еще внутри бездонного, казалось, рюкзака вечно что-то грохотало, позвякивало и вообще, кажется, жило своей жизнью. А еще на любые осторожные расспросы Чонгука просто поднимала подведенные черным кайалом свои ведьминские глазищи и одновременно на сотую часть мгновения сжимала губы. У бедного макнэ вообще все мысли от такого пропадали в тот же миг, чем находчивая девушка бессовестно пользовалась.

Расспросы, если честно, всегда были на одну и ту же тему.

Почему она иногда пропадает либо же вообще не приходит в универ?

Почему телефон иногда вообще выключен? Мина, конечно, к нему вообще не привязана и вечно оставляет, где попало, но всегда следит, чтобы он был заряженным.

А рыжая только смотрит пустым взглядом, на глазах приобретающим капельку осмысленности, и легко бросает в ответ:

— Дела были.

Чонгук начинает беспокоиться, что эти дела имеют характер любовных.

Хёны с него нагло ржут и призывают успокоиться. Но нет-нет, да поглядывают краешком глаза на телефон девушки: не приходят ли сообщения с незнакомого номера?

Да нет, переглядываются между собой, не приходят.

А у Мины с каждым днем вид всё более задумчив. Она по-прежнему охотно участвует в общих сборах, шушукается с Тэхёном по вечерам на балконе, готовит на пару с дежурными по кухне и обязательно проводит время с Чонгуком, ненавязчиво опекая и оберегая.

В общем, опять заставляет всех переживать.

А потом в один из вечеров стучит в дверь вместо того, чтобы открыть её своим ключом. И пока Намджун недоуменно чешет макушку, поднимает взгляд с пола, нервно сжимает в руках рюкзак — и выглядит абсолютно, совершенно разбитой.

А после демонстративно выключает телефон и падает в кровать Чонгука, хотя её хозяин всё еще на съемках очередного шоу, и кутается в толстовку друга.

***

Когда Мина приходит к ним — для разнообразия в этот раз в час ночи — уже в третий раз такой несчастной и почти что готовой попросить у Юнги поделиться сигаретами, запереться на балконе и хорошенько проораться на ночной Сеул, Чонгук не выдерживает.

В конце концов, именно он был тем, кто приходил домой и с порога бросался в свою комнату: успокаивать немую истерику подруги. Которая просто тихо дышала, но зато пальцами больно цеплялась за его плечи, оставляя частенько после такого кровавые полумесяцы царапок. И он целыми ночами лежал рядом, шепча какие-то абсолютные глупости, только бы отвлечь, только бы успокоить.

Вряд ли Мина действительно приходила в себя, но к утру она хотя бы начинала несмело улыбаться.

Так что Чонгук затягивает её в квартиру, усаживает на диван в гостиной, предупредительно зыркает на хёнов — чтобы не вмешивались, и те и правда уходят — и сам присаживается напротив.

(Конечно же, никуда парни не деваются. Устраиваются рядом с дверью на полу, ожидая услышать очередное болезненное и надрывное откровение.

И не разочаровываются.)

— Так нельзя, Мина, — начинает Гук, отлично зная, на что надо надавить, чтобы подруга выложила всё и без промедлений. Хотя этим приёмом он пользоваться ненавидит, но сейчас лучше придумать ничего не получается. — Ты приходишь с таким лицом, будто у тебя от боли разрывается сердце. И молчишь. И вот уже от этого плохо мне, Мина. Очень плохо, — проникновенно делится совершенной правдой, и это действует. Девушка оживляется, взволнованно вскидывает голову, всматриваясь в глаза друга, будто проверяет — неужто и правда так заставила беспокоиться? — Поэтому, пожалуйста, расскажи мне, что происхо…

— Я встречалась с матерью, — выпаливает сразу же, встревожено склоняется поближе и накрывает тонкими пальцами ладони макнэ. — Она как-то нашла мой новый номер, не знаю, как… Может, у девочек со школы спросила, я с ними временами встречаюсь посидеть за кофе. Не знаю, в общем. Я долго не хотела отвечать на её звонки, она же со своего обычного номера звонила, но потом… Решила, что если услышу какие-то гадости — сброшу звонок, да и всё. Не хочу больше терпеть ту всю грязь, в которой жила, ты мне отлично сумел объяснить, что я достойна большего. Вы все, на самом деле, это сделали, — она с нежностью улыбается, не отводя взгляда от широко открытых удивленных глаз Чонгука, и торопится продолжить. — Но мама не сказала ничего такого. Поздоровалась, спросила, как у меня дела и не хочу ли встретиться. Я пару недель не соглашалась увидеться, она не настаивала, просто предлагала. И вот недавно я всё же решилась.

— Она тебя обидела? — быстро и, наверное, немного жёстко спрашивает Чонгук, перехватывая её пальцы, переплетая со своими и подаваясь ближе. Мина многозначительно хмыкает.

— Как тебе сказать… Сначала расспрашивала об учебе, куда я поступила, нравится ли, завела ли я друзей, — они оба хмыкают, вспоминая, как девушка сошлась со всей группой почти с первого слова. — А потом начали проскальзывать старые фразочки. «Девушке не пристало так выглядеть», «Ты должна выбрать более полезную профессию» и в таком духе. Но я терпеливо ей объясняла, и мама даже после извинялась, выглядела она и вправду неуверенно и смущённо в то время. Но всё равно осадок оставался не из приятных.

— И ты приходила настолько расстроенной именно из-за этих бесед? — осторожно уточняет Чонгук, но к его удивлению, ведьмочка отрицательно машет головой.

— Первый раз я была даже не расстроенной — в ужасе. Мама сказала что-то вроде: «Тебе стоило бы явиться на семейный ужин». Я в сердцах высказалась, почему и ноги моей в том доме не будет, а после сразу к вам пошла. Она потом звонила и извинялась, но на следующей встрече снова что-то такое же ляпнула. А сегодня… Чёрт, я думала — ударю её. Сказала, что я обязана им жизнью и существованием, так что политика отца не настолько плохая, как я думаю.

— Так чего тывообще ходила с ней встречаться еще два раза, если она так к тебе относится?! — Чонгук начинает сердиться. Не на Мину, конечно же, и она это отлично знает, поэтому касается своим лбом чонгукового и тихо отвечает.

— Потому что она единственная знает, где мой биологический отец.

Всю ярость парня как водой смывает.

— У меня есть вы, и это прекрасно, замечательно, восхитительно просто, — Мина шепчет, и её дыхание оседает на шее Чонгука, заставляя его дыхание сбиться. — У меня также есть друзья из школы и университета, а еще я в хороших отношениях с девушками ваших парней, — она на мгновение останавливается, неожиданно заливаясь румянцем, но Чон не успевает акцентировать на этом внимание, так как ведьмочка продолжает. — У меня даже старшая сестра есть, хотя мы по крови не родные. И в том и дело: я хочу найти последнего человека, с которым связана кровью, и попытаться наладить с ним контакт. Получится — хорошо. Нет — у меня есть… Я уже перечисляла, — и улыбается. Так легко и приятно, будто не она вошла в дверь с взглядом умирающей всего каких-то двадцать минут назад. Но Мина, кажется, не хватает произведенного на Чонгука эффекта, так что девушка добивает его контрольным.

— У меня есть ты.

И касается губами его щеки, но то ли промахивается, то ли еще что…

Но попадает он в уголок губ.

Поцелуй не мимолетен, как обычно, она задерживается на несколько мгновений, прикрыв глаза, после отстраняется, выдыхает — с облегчением? — и дарит искреннюю улыбку застывшему и потерявшемуся во времени и пространстве другу.

— Однако я узнала от матери всё, что мне было нужно, так что встреч с ней больше не будет. И тебе не придется снова беспокоиться обо мне, — она дружественно хлопает его по плечу, поднимается с дивана и, как ни в чем не бывало, бросает: Я в душ.

И уходит, по дороге в ванную основательно потоптавшись по сидящим в коридоре парням. Те отфыркиваются ей в ответ, смеются, и немного хриплый смех Мины тоже эхом отбивается от стен, а Чонгук всё никак не может понять.

Неужели она действительно просто промахнулась?!

Комментарий к 46. Грустная Мина

Полуночная напоминает, что она обитает вот здесь: https://vk.com/m_polunochnaya. Заходите, там рады каждому, а еще время от времени появляются спойлеры, стихи и другие интересности.

========== 47. Проказливая Мина ==========

Перемены – это всегда к лучшему.

Они несут в себе какой-то скрытый смысл – обязательно, ибо какой тогда вообще из них толк? – и побуждают нас раскрываться свой потенциал как можно больше.

Так что да, я люблю перемены. И то, что следует за ними.

***

- Просыпайся, тебе минут десять до выхода осталось!

Чонгук просяще хнычет, подергивая левой пяткой, но в ту сразу же крепко вцепляются острые пальчики и начинают безбожно щекотать. Так что приходится подниматься и отбиваться…

И выпадать в другое измерение.

- А я тебе говорил, - слышится издалека довольный шепоток Хосока и горький вздох Тэхёна, покорно отсчитывающего проигранную сумму. – Говорил, что зависнет! Так, стоп, Чимин, ты тоже деньги гони!

Чонгук медленно моргнул, задумчиво оценил зрелище и обреченно захныкал.

- Мина, неужели ты действительно надо мной издеваешься?!

Ведьмочка недоуменно захлопала глазищами, на дне которых начала зарождаться упрямая обида.

- Тебе что, так не нравится? – она хмурит брови, припечатывая ошарашенному Гуку. – Ну, значит, к бродячим кошкам я пойду сегодня одна. И в универ – тоже!

- Ты совсем не так поняла, - Чонгук ловит её у двери, чуть не свалившись на пол (в собственных ногах суметь запутаться… это что же, он от Намджуна неловкостью заразился?), и торопливо частит, смешивая объяснения с абсолютным восхищением. Мина, обновленная и чрезвычайно милая в своем новом образе Мина, на глазах добреет, покорно наклоняет голову, чтобы другу было легче осмотреть тщательно продуманную стрижку: с её-то кудрявостью волос надо было еще угадать длину, при которой девушка не станет сама себе казаться пушистым одуванчиком. Сейчас же волосы слева симпатичными пружинками обрамляют челюсть, а справа – касаются мягкими волнами середины шеи своими кончиками. Сзади же – Чонгук просто светится от восторга, пройдясь пальцами – выбритый коротко затылок приятно щекочет кожу, и вообще голове так легко, так свободно, Мина честно признается, что вряд ли к этому привыкнет, поэтому волосы будет отращивать.

- Но ты же попробовала, - сияет влюбленным солнышком Чонгук, игнорируя смущенное покашливание в кулак от Юнги с примерным содержанием «палишься, пацан, полегче», и Мина смущенно кивает, смутно подозревая, что даже друзья не будут тискать друг друга почти час, наслаждаясь неожиданными переменами во внешности. Однако… Чонгук это Чонгук, он какие только странности не отмачивал, решает про себя Сонг и лишь философски жмет плечами, улыбаясь ему в ответ. Тот начинает сиять так, что скоро взорвется, вот честное слово. – Даже если снова длинные отрастишь, то в этот раз можно будет за волосами хорошо ухаживать, и они у тебя будут здоровые и пышные. Но мне эта твоя неожиданная сторона капец как нравится, тебе так идет!

Мина смеется, тянет макнэ в короткие объятия (он блаженно улыбается, в ту же секунду крепко обхватывая её руками) и шутливо мутузит из стороны в сторону под веселые взгляды проходящих мимо парней. Они тоже останавливаются похвалить её стрижку, аккуратно и невыносимо бережно касаются коротких прядей и улыбаются во все тридцать два.

Мина чувствует себя такой счастливой.

***

- Не понял, - удивляется Тэхён, кивком указывая на что-то, происходящее за Чонгуковой спиной. – Она разве с нами домой не едет?

Чонгук оборачивается и мигом настораживается, видя на ступеньках у входа в корпус Мина.

Вполне доброжелательно и вежливо болтающую с незнакомым парнем Мина.

Мина, которая улыбается чужаку и кланяется на прощание, недоуменно посматривая на подаренный ей только что небольшой цветок, пока она приближается к ждущим её друзьям.

- Чего этот хмырь хотел? – Чонгук честно пытается спросить как можно более ненавязчиво, но вопрос всё равно получается напряженным и полным скрытого желания отобрать несчастный цветочек. Однако Мина – пребывающая, как всегда, в каком-то из своих нереальных миров, всё еще нереально довольная своей стрижкой и вообще по-весеннему легкая и воздушная, она расплывается в приветственной улыбке и без лишних раздумий выдает:

- Это мой сонбэ, он тоже реабилитолог, помог мне с одним проектом, я его взамен отвела в цветочный твоей девушки, - Мина кивает на Тэ, который при одном воспоминании о любимой расплывается в улыбке. - Он для мамы хотел выбрать какой-то симпатичный вазон. А он мне сегодня еще и цветочек принес, говорит, подарок удался.

- А что за цветок-то? – заинтересовано наклоняется Тэхён, полный энтузиазма использовать полученные во время свиданий знания на практике. – Фуксия?

- Да, - ведьмочка счастливо кивает, и кудряшки забавно подпрыгивают. – Ну, кажется, она помогает находить нестандартные решения проблем, - девушка смеется, смущенно признаваясь. – Думаю, он заметил, что меня немного мучила та ситуация… С матерью. В любом случае, он хороший человек.

- Вот умеешь ты парой слов поставить на место и показать, какой он дурак, заставив потом еще и угрызениями совести мучаться, - расплывается в шкодливом оскале Тэхён, пока недоумевающая Мина мечется взглядом между ним и действительно пристыженным Чонгуком. Парень громко вздыхает, нежно улыбается проходящей мимо девушке (она чуть не спотыкается) и закидывает руки друзьям на плечи. – Забей, малышка. Давайте рамена поедим, а?

***

- У нее новая стрижка? – Ёрин давится кофе (да, они в кое-то веки вышли попить кофе, а не пива!), громко возмущаясь после. – Даже и не подумала мне об этом сказать, паршивка. Вот что за дела, а?

- Ты ей хоть раз звонила за это время? – в который раз повторяет вопрос Юнги, с интересом рассматривая принесенный ему кофе с рисунком медведя на пенке. – Как у бариста такое получается?

- Наверное, много практики, - пожимает плечами синеволосая, но в следующее мгновение снова хныкает. – Я не могу ей позвонить, она же может просто не взять трубку, или не хотеть со мной болтать, или…

- Ну ты и дура, - флегматично отфыркивается Юнги, и Ёрин от возмущения даже давится имбирной печенькой. – На море вы говорили нормально? Говорили. Хотя, - он подозрительно прищурился, а Ёрин отвела вбок упорно взгляд, - ты мне не хочешь рассказывать, о чем. Потом, когда она руку повредила, ты за ней присматривала? И всё же нормально проходило!

- Наверное, мне и правда проще с ней вживую общаться, - подытоживает девушка, и Юнги наконец-то удовлетворенно кивает. – Позвать её на пикник, что ли?

- Она это дело любит, - соглашается и добавляет, посмеиваясь. – Только Чонгука с собой не берите, он её захапает в обнимашки и не отпустит посекретничать.

- Я всё еще его не одобрила, - мрачно предупреждает, опасно сузив глаза, и Юнги вспоминает, что эта козявка, вообще-то, способна единолично двух здоровых мужиков на лопатки уложить. Однако это не мешает ему включить сволочного хёна и ответить:

- Будто бы твое мнение Мина очень интересует.

Ёрин обиженно фырчит в свою кружку, а Юнги наконец отпивает свой кофе, наслаждаясь легким фисташковым привкусом и задерживающимся пряным послевкусием корицы.

Да, определенно им стоит ходить не только на пиво.

***

Ёрин со временем начинает вести себя странно. Чаще прятать взгляд, больше хмурить брови и прятать тело под мешковатыми вещами, будто стащенными из шкафа несуществующего бойфренда (она и сама подтверждает, что закупается в основном унисекс-одеждой), пока однажды не приходит выпить, а висок украшен фиолетовым синяком, словно помеченный отпечатком какого-то круглого предмета…

Кольца, приходит в голову Юнги, когда он понимает, что у подруги настроения веселиться нет от слова вообще. Кольцо с большим камнем или печатью, что-то пафосное такое, типа тех вещиц, которые любят родители Мина и Ёрин…

Он не знает, может ли вмешиваться в эту ситуацию, хотя внутри тяжело и болезненно давит что-то в грудь, мешая дышать, и здравый смысл говорит позвонить парням и пойти вместе бить морду ублюдку, который довел двух девушек до такого ужасного состояния.

Он не знает, как ему вообще предложить помощь: как другу, с которым Ёрин время от времени собирается выпить? Как парню, которого она горячо целовала еще тогда, у моря, когда жалась близко-близко и уверенно обнимала, наслаждаясь им и моментом? Как приятелю её сестры, тому, кто уже одну малышку помогал вытягивать из депрессии…

- Не надо, - тихо говорит девушка, заметив до побеления стиснутые кулаки и поджатые до тонкой нитки губы. – Просто не надо. Я ушла из дома и собираюсь добиться того, чтобы мы с Мина выписались из семейного реестра. Не хочу больше никогда переживать такое… и думать, как много пережила она.

Они расходятся почти около двух ночи, Ёрин выглядит уже гораздо бодрее и воодушевленнее, полная энтузиазма в плане налаживания отношений с младшей сестрой и поиска подходящего жилья, потому как в отеле хорошо, но ей хочется свой уголок, да и зарплата и накопления позволяют купить жилье.

Вот только в общежитии Юнги встречает Мина. Она сидит на диване, перебирая одной рукой волосы спящего на её коленях Чонгука, второй – переворачивая страницы. Юнги мнется, не зная, стоит ли вообще что-то сообщать и так уже повидавшей всю изнанку семейных отношений девушке или просто оставить это на Ёрин… Но ведьмочка решает за него в этом деле.

- Она успокоилась? – видя его замешательство, уточняет. – Ёрин. После ссоры с родителями. Успокоилась?

Юнги всё еще не знает, как поступить, поэтому осторожно подбирает слова, пытаясь натолкнуть Мина на мысль позвонить сестре и самой узнать обо всем из первых уст, но его размышления прерывает сонно заворочавшийся Чонгук.

- Хён, просто скажи ей, и мы пойдем спать, - очаровательно мурлычет макнэ, потираясь головой о ласкающую его руку – точь в точь как Лютик – и добивает. – Это ведьмище сегодня увидело нуну с сияющим фиолетовым синяком, ужасно перепугалось и сейчас только корчит из себя крутую и хладнокров… Ауч! Не дергай за волосы, - хнычет, в отместку легонько бодая её головой в живот. Мина смущенно заливается краской, но пронзительным взглядом прибивает Юнги до пола.

- Так она в порядке?

- Почему же ты её сама не спросишь? – наконец вырывает у несчастного репера. – Почему она тебя не спросит? Я вам что, сова?!

- Да не, - вдруг хихикает Мина, - и даже не Гермиона. Просто это скучно – самим спрашивать. А вот если узнавать через кого-то, то так гораздо интереснее.

Чонгук аж с её коленей сваливается от неожиданности, Юнги же просто стоит с широко отвалившейся челюстью и справляется с переполняющим его нежную рэперскую душу раздражением лишь через пару минут.

- Так это у вас что, игра такая?! И я действительно сова? – наконец ошарашено выдает, на что так и развалившийся по полу Чонгук начинает истерично подхихикивать. Мина же шутливо обижается:

- Да нет, ты что. Всего лишь почтовый голубь.

Через секунду она совсем испуганно (и очень незнакомо, ибо это ж Мина) взвизгивает, когда Юнги с абсолютно невозмутимым лицом принимается её щекотать.

Однако стоит отдать должное: она не просит пощады гораздо дольше, чем все остальные парни из группы.

- Я нашла великолепную квартиру, - без любых приветствий говорит Ёрин, и Юнги слышит, как с её стороны громко шумит пылесос. Как она вообще его умудряется слышать? – И ты придешь ко мне на новоселье.

- Если оно выпадет на мой выходной, - без любых раздумий соглашается, пытаясь не представлять себе слишком много. Ёрин подтверждает его мысли, весело предупреждая:

- Отлично! Остальных сама позову.

И сбрасывает звонок, не попрощавшись.

- Что за девчонка? – устало спрашивает замученный длинным днем и жизнью вообще Юнги у печально взирающего на него Люцифера. – Ей вообще известно понятие «вежливость»?

Кошак активно мяукает, трогает лапой за колено и делает глаза еще грустнее, но Юнги не ведется. Во-первых, у него пять донсэнов и Мина впридачу, он натренирован. А во-вторых, на ошейнике кота ярко-салатовым лаком для ногтей (чтобы было всем видно) выведено: «Не подкармливать! Кот на диете».

- Прости, кошак, - Юнги наклоняется вниз, поглаживая сразу же просительно затарахтевшего Лютика по спине, - но я реально боюсь Мина больше, чем твоих пакостей, - доверительно сообщает, и Люцифер в ответ грустно вздыхает, прекращая просить.

Ведьмочка в гневе страшна, это уже давно уяснил каждый. Особенно Хосок, который в обед решился бросить коту кусочек курицы.

***

- Тут не заперто было! – Юнги кричит, разуваясь сразу же возле входной двери. – Я запру, ладно? А то наши только собираются выезжать…

Квартира Ёрин оказывается симпатичной уже с крохотного коридорчика, в котором Юнги сразу же вешает кожанку в шкаф и бросает рюкзак на пол. Ёрин выходит к нему, и волосы у нее уже весьма отросли с первой их встречи, сейчас почти приближаясь к длине новой стрижки Мина, вот только теперь они не голубые, больше с уклоном в мятно-зеленый.

- Воу, тебе идет, - одобрительно присвистывает, копаясь в рюкзаке и наконец выуживая из него заранее купленный алкоголь. Ёрин терпеливо ждет, прислонившись спиной к двери и скрестив руки на груди, таинственно улыбаясь. – Меня когда-то тоже так красили, и мне жуть как нравилось… Только не говори остальным, а то засмеют, - он улыбается, когда девушка в ответ смеется, согласно кивая. – Парни говорили, что скоро будут, они с агентства выехали минут пятнадцать назад.

- Вряд ли, - легко отзывается Ёрин и улыбается странно, склонив голову на бок. – Я им пригрозила лишением очень важных органов, если заявятся.

Юнги так и застывает напротив, смутно начиная понимать, почему Намджун так умиленно улыбался весь день, смотря на него, почему Мина и Чонгук обменивались многозначительными взглядами, когда он переписывался с Ёрин, и почему его последние дни не покидало чувство подвоха.

- Тебе не кажется, что первый шаг всё же должен быть за мной? – осторожно уточняет, мысленно костеря свою вылезающую во время переживаний шепелявость. Но Ёрин не смеется с нее, она больше вообще даже не улыбается, и взгляд у нее… напряженный, полный одновременно страха и предвкушения.

Она тоже нервничает, вдруг понимает Юнги. Тоже в себе не уверена, и в его чувствах также.

- Думаю, если бы я первый шаг оставила на тебя, мы бы до пенсии расшаркивались друг перед другом, - говорит, смотря ему в глаза. – И да, я знаю, что тебе нравились мятные волосы.

Мин нервно сглатывает, хотя в горле пересохло, и тщетно пытается заставить мозг думать…

А не желать преодолеть смешные два шага расстояния между ними, обнять эту взбалмошную девчонку, выше него на целых два сантиметра, зарыться пальцами в её зеленые волосы лицом, поцеловать взъерошенные пряди, провести ладонями по узкой спине, сгоняя с нее напряжение…

- Мне очень нравятся мятные волосы, - хрипло выдает, опуская с рук рюкзак и аккуратно пристраивая бутылки на пол. Аккуратно, чувствуя себя дрессировщиком, подходит ближе, протягивая настороженно замершей девушке руку. – Наверное, я в них влюблен.

«И в тебя» остается невысказанным, но таким понятным, потому что Ёрин жмется близко-близко, целует так голодно и живо, ярко, пока Юнги смеется и просит её:

- Только давай больше без этой серьезности. Ты меня слишком перепугала… Лучше всегда веселись.

А потом он подхватывает девушку на руки…

И чувствует себя самым счастливым мужчиной на земле.

***

- Спасибо, что ли.

Мина лишь хмыкает в ответ, шаря по полкам ванной, и с ухмылкой интересуется:

- Как матрас у онни? Не жестковат?

- Я спал в гостиной, - возмущенно отзывается Юнги, от волнения шепелявя, - как ты можешь так обо мне думать?

- Я не о тебе, - хмыкает Мина, наконец вытаскивая аптечку из шкафчика под потолком. – Я об онни, у нее же совсем тормозов нет. Собственно, я ждала того, что вы… эээ… короче, до обеда проспите, - выкручивается, радуясь, что никто не видит её пунцовых скул. Юнги на том конце Сеула тоже шокировано молчит. Ведьмочка неуверенно выдает. – Забудем, что я только что ляпнула?

- Да, - прокашлявшись, сипло выдает Мин. – Определенно забудем. Слушай, вопрос на миллион: что мне приготовить на завтрак?

- Омлет с грибами сумеешь? Она утром почти не ест, но вот на обед корми мясом… Ты вообще когда в общежитие вернешься? – вроде бы так мимоходом интересуется, закатывая рукав и еле слышно шипя, пока отдирает с премерзким звуком пластырь с внутренней стороны предплечья.

- К вечеру завтрашнему точно, а что? Я нужен?

- Не-а, развлекайся, - «и не приходи, пока я не уйду, а то точно заметишь, что что-то со мной не так» мысленно прибавляет, протирая антисептиком длинный порез.

- С тобой что-то не так, - уверенно говорит Юнги, и Мина слышит шорох. – Я сейчас приеду.

- Не смей! – ведьмочка немного успокаивается и лжет на ходу, задумчиво осматривая рану, нанесенную очередным сталкером Чонгука, которого она сегодня за руку словила у корпуса университета. – Я нервничаю, потому что ты теперь вроде как парень моей сестры, и это неловко, учитывая наше общее прошлое!

Выпаливает на одном дыхании, и только после понимает, что не врала. Что это её и правда беспокоит.

- Хей, мелкая, - спустя минуту отзывается Юнги, и Мина возвращается из глубин самокопания в реальный мир, обнаруживая, что кровь из раны сейчас капнет на пол и запачкает ковер. Однако она не спешит её стирать, всё внимание обратив на шепелявый голос, звучащий в ухо. – Ты для меня хорошая подруга, почти что младшая сестра. Донсэнов у меня много, а вот сестренок – не особо, поняла?

- Поняла, - с улыбкой отзывается Мина, наконец спохватываясь и поспешно стирая кровь. – Утром сделай еще кофе для онни. Крепкий, две ложки сахара.

- Хорошо, - Юнги наконец расслабленно смеется в ответ, и Мина слышит скрип, когда он переворачивается со стороны в сторону: значит, и правда спал на диване. – Присмотри за всеми, пока я не вернусь, - и отключается. Мина с легким отчаянием смотрит на руку, где кровь так и не думает останавливаться.

- И что же мне с тобой делать, хах?..

- Может, обратиться к кому-то старшему? – вдруг слышно предложение от двери, и рыжая против воли вздрагивает. – Ну, или хотя бы к тому, кто помочь может?

Намджун не выглядит сердитым, но расстроенным и встревоженным – на все сто процентов. Он отбирает у Мина аптечку, осматривает рану и выносит вердикт:

- На стекло битое напоролась.

Ведьмочка упрямо смотрит в пол.

- Дурочка, - неожиданно мягко журит её Намджун, - как есть, дурочка. Никто бы тебя ругать не стал, и выспрашивать… эээ, ну ладно, стали бы, но если б ты твердо рявкнула «Нет!», то отцепились бы. А сейчас садись на стиралку, я всё сделаю. И помни, - он неожиданно хитро щурится, пафосно поднимает палец вверх и вполне очевидно её передразнивает: - Ты должна больше полагаться на своих друзей.

Когда ведьмочка в ответ лишь закатывает глаза, спрятав улыбку в уголках губ, он облегченно смеется.

Если она еще на это способна, значит, всё будет хорошо.

========== 48. Смущенная Мина ==========

Возможно, Ёрин и не лучшая в мире старшая сестра, но она уперто пытается приблизиться хотя бы к рангу терпимой. У нее это вроде как получается: и друзья Юнги так говорят, и сам он любит с кривой ухмылочкой подтрунивать над этой темой, да и Мина больше не уходит с комнаты, стоит только старшей туда зайти. Наоборот, она предложила встречаться регулярно без парней, чтобы тихо и спокойно поболтать и узнать друг друга получше.

Ёрин ужасно неуютно, что им, сестрам, приходится чуть ли не знакомиться с нуля, но лучше так, чем никак. Кроме того, Чонгук вообще взял за привычку время от времени с ней списываться и рассказывать о всяческих прикольных делах, происходящих в их общежитии, особенно если они касаются Мина и Юнги, но и об остальных хватает.

Сегодня они умно решили посидеть в квартире старшей, потому что раз — на улице дождь, два — лень топать в кафешку, три — Мина не любит кого-то пускать в свой дом, и ей надо немножечко настраиваться перед тем, как кого-то туда приглашать. Зато такие визиты особенно ценны для всех её близких.

А еще Мина варит свое колдовское какао, приносит пучки высушенных трав, которые они развешивают на пустой стене в кухне, и та сразу же наполняется смешанным, но таким гармоничным ароматом. Квартирка пока еще не очень обустроена, хотя Юнги уже натаскал кучу тех поделок, которые они мастерили всю прошедшую осень. Сейчас уже сонно теплится апрель, так что и шерстяные пледы снова в ходу. Сегодня они лениво переругиваются, пока Мина спокойно (годы репетиторства Чонгука воспитали в ней настоящую терпеливость) обучает совершенно не приспособленную к кухне сестру делать булочки с вишнями.

— Ты могла бы, знаешь, не стараться так сильно, — ведьмочка разваливается в плетеном кресле-качалке, сыто жмурясь — булочки вышли просто прекрасными — и кончиками пальцев поглаживая пузатый бок всё еще горячей чашки. Когда Ёрин непонимающе смотрит на нее, отвлекаясь от рабочих бумаг (решили совместить приятное с полезным, так что одна параллельно с посиделками учится, а вторая — работает), девушка садится ровно и аккуратно объясняет. — С Юнги то есть.

— Ты это о чем? — старшая принимается сверлить Мина взглядом, та в ответ делает кирпичфэйс, и спустя всего пару секунд обе тихо смеются.

— Понимаешь, онни, ты ему и так нравишься, — младшая чувствует себя ужасно некомфортно, но всё же выпаливает, — поэтому, пожалуйста, больше никогда не заходи в кухню и не проси меня научить тебя готовить! Я этого больше не вынесу!

Ёрин непонимающе моргает пару раз, а после заливается хохотом.

— Знаешь, пообещать не могу, но честно постараюсь больше тебя этим не доставать! Но серьезно, неужели я настолько плоха? — скептично поднимает бровь, уточняя. — Ты Чонгука нянчишь уже больше трех лет, а как мне разок объяснить…

— Чонгуку я объясняла физику, и там ничего не взрывалось, — педантично уточняет Мина, и они обе смеются, потому что, конечно, физикой всё только начиналось, а взрывать им просто было нечего.

— Знаешь, мне так нравятся все эти мальчишки, — вдруг выдает Ёрин, и мягко улыбается, говоря. — Они так хорошо заботятся друг о друге, так беспокоятся, думаю, что и глотки готовы перегрызть друг за друга.

— Это да, — улыбается Мина, поправляя волосы, и её кольца отблескивают под первым лучом солнца за сегодняшний день. — Знаешь, что я больше всего люблю? У них есть свои семьи, у них есть другие друзья, девушки, но… Их семерка — это самое противоречивое, но в то же время постоянное в мире.

— Это так, — важно кивает старшая, потому что это её так же захватывает, как и всё остальное, что связано с Мина. — А что, кстати, с Чонгуком? — Ёрин спрашивает без любой задней мысли, она, если честно, вообще каждый раз интересуется скользкой темой, от которой Мина извилисто уползает, сводя разговор на нет, либо же просто и так привычно подвисая.

В этот раз лучше бы подвисла, честное слово.

— У него родинка, — вдруг так беспомощно жалуется ведьмочка, что наступает очередь ловить связь с космосом у старшей сестры. Конечно, ей приходится это совмещать с попытками прокашляться и избавиться от назревающих шоколадных пятен, потому что онни от удивления умудрилась подавиться кофе, схватиться за скатерть, рвануть её на себя (странные у нее, конечно, рефлексы…), и как следствие, всё перевернулось и вылилось прямо на нее. Мина же лишь напротив сидит с еле уловимым нежным румянцем на скулах, и ей так хорошо с этими короткими волнами волос, что Ёрин даже на мгновение смысл вопроса забывает.

— Прости. Э. Что? — девушка глубоко вздыхает и тщетно пытается успокоить разум, буквально вопящий что-то в духе «Опасность! Опасность! Интерес к парню обнаружен!». Она поспешно пытается исправить своё нечлераздельное мычание и превратить его в логичный и цельно сформулированный вопрос. — То есть… Я хотела сказать… Да что за родинка, короче?

Младшая вдруг надрывно вздыхает, неловко перебирает пальцами с тщательно выкрашенными в чёрный ногтями по столешнице (в этот раз их красил Намджун, нервно потея и стараясь изо всех сил, но три ногтя он потом всё равно переделывал), а потом вдруг поднимает грустный и такой растерянный взгляд, что у Ёрин буквально отнимает дар речи.

Последущая фраза выбивает у нее остатки мозга, но чёрт побери, услышать её того стоило.

— Под губой. Красивая. И я хочу к ней прикоснуться.

***

Когда за младшей сестренкой закрывается дверь, Ёрин еще высматривает некоторое время в окно, провожая взглядом обманчиво хрупкую фигуру до ближайшего поворота, а после нервно выдыхает и идет курить, пытаясь уложить в голове всё услышанное за последние пару десятков минут, когда младшая сестра хоть и неловко, но вполне сосредоточено выкладывала свои размышления перед ней на стол.

А как же курить, не поболтав с Юнги?

— Ты сегодня очень занят?

На заднем плане шум, смех Чонгука (девушка скалится в ухмылке, понимая, что неосознанно начала считать пацана чуть ли не младшим братом, теперь бы ему еще об этом намекнуть), Намджун испугано вопит «Только не матушкина ваза!», но всё равно слышен ужасный грохот, а сам Мин Шуга немного сопит, размышляя, и лишь спустя какое-то время отвечает:

— В принципе, могу свои планы немного сдвинуть, собирался в студии зависнуть. Не парься, — предугадывает вполне закономерный вопрос, — ты меня не отвлекаешь, наоборот, хён собирался меня напоить снотворным и уложить спать.

«И уложу!», — слышно громкое Сокджиново, и Ёрин немного умиленно — всё равно никто не видит! — улыбается. Мина была права: их семерка — одно целое.

— Так что я могу сегодня отдохнуть, — наконец разрешает себе устало признаться Юнги, и тут же встревожено интересуется. — Что-то случилось? Я тебе нужен?

— Нужен, — честно признается Ёрин, проказливо скалясь своему отражению в зеркале и одобрительно поднимая большой палец. — У тебя есть родинки?

— Ну… да, — осторожно отвечает, — а что?

— Да ничего, — девушка уже откровенно предвкушающее улыбается. — Я собираюсь их всех хорошенько подсчитать.

Юнги на том конце Сеула полузадушено материться и отключается…

…и добирается до её квартиры в рекордное время.

— Моя онни — извращенка, — говорит утром Мина, когда Юнги вваливается в квартиру с шальными глазами, до невозможности счастливый и к удивлению большинства — смущенный. А еще после фразы ведьмочки, видимо, и пристыженный. — Я ей одно слово сказала…

— Помолчи, ребёнок, — обреченно пытается возмутиться, хотя в атмосфере добродушного хихиканья это не очень и получается. — Тебе вообще рано о таком думать…

— Мне двадцать, — убийственно серьезно отвечает Мина, а потом изгибает бровь — так проказливо, что парни уже ждут подвоха. — Мне уже и не только думать, но и воплощать в жизнь можно.

Где-то на фоне почти ловит паническую атаку Чонгук, потому что ну нельзя быть вот такой сияющей!

А еще всю дорогу в универ он то и дело косится на подругу, вспоминает её слова и неумолимо краснеет.

Потому что да, он так много своих мыслей хотел бы воплотить в жизнь…

***

Мина отпирает своим ключом дверь, шипя от боли, и сразу же прислушивается. Свет выключен, из комнат не льется блеклой тенью по полу, лишь из кухни вкусно пахнет недавно заваренным раменом, от гостиной что-то блымает, и голоса там еле слышны. Но ведьмочка настолько измучена, что её хватает лишь тихо позвать:

— Чонгук спит?

— Э, — Намджун отзывается сразу же, и сквозь шум в ушах Мина слышит его намеренное тихие, чтобы никого не разбудить шаги. — Уже пару часов как, он сегодня ужасно на тренировке устал. Впрочем, как и мы все, но еще надо пару моментов обсудить, а почему ты спра…

Он спотыкается на слове, как только луч света из гостиной падает на Мина.

— Твою же мать, — выдыхает шокировано, и Сонг принимается быстро частить, чувствуя, что и сознание, и последние крохи ума от нее ускользают.

— Мне очень нужна твоя помощь, умоляю, только не говори Гукки. Я сначала собиралась к сестре пойти, но у нее Юнги ночует, а ему не надо этого видеть, никому не надо, поэтому пожалуйста, просто пожалуйста, помоги мне всё это спрятать и скрыть.

Намджун застывает на месте, так и не прикоснувшись к девушке, вместо этого он, придя в себя, подставляет ей локоть, за который Мина благодарно хватается, перенося почти весь вес своего тела на лидера. Она облегчённо выдыхает, когда парень доводит её к стулу, но после спохватывается и запоздало интересуется:

— А с кем ты в гостиной разговаривал?

— Ну, я сегодня всё же ночую дома, — выглядывает из-за двери Юнги, но на глазах сереет, когда Мина полностью оказывается на свете. — Девочка, что…

— Я подралась, — упрямо твердит Мина, но парни лишь переглядываются с откровенным скептицизмом во взглядах, и после Намджун недоверчиво спрашивает:

— Их что, была банда?

Вот только Мина отвечает убийственно серьезно.

— Четыре точно.

У нее разодран рукав рубашки, темнеет синяк на скуле и засохшая кровь на подбородке: губа по центру разбита, в уголке ссадина, джинсы на коленях не то продраны, не то разрезаны, да и сами колени кровоточат.

Под немного перепуганными взглядами парней Мина, опершись о стену рукой, начинает подниматься.

— Я лучше, наверно, пойду. Честное слово, Юнги, я не хотела…

— Попасть на меня? — тот вдруг зло хмыкает, начиная сердиться. — Чтобы я увидел? А в предыдущий раз, когда я ночевал у Ёрин, ты тоже была ранена, или что?

Мина молча тупит взгляд в пол, пытаясь тщетно ухватиться за его голос, как за якорь, и не соскользнуть в забытье в ту же секунду. Однако её хватает только на то, чтобы виновато кивнуть, а после мир меркнет.

Просыпается она уже с обработанными ранами и на диване, да и в чистой одежде. К её большому восторгу, за окном ещё темно — значит, Чонгук ещё спит и этого всего не видел. Однако радость кратковременна, потому что приходит четверка старших и требует:

— Выкладывай. Всё. От начала и до конца.

— И тогда, возможно, мы ничего не скажем Чонгуку, — припечатывает сверху Юнги.

***

— Я сначала думала — эти ваши странные фанаты, которые больны на голову…

— Сасены, — согласно кивает Юнги, кривясь, и остальные мрачно кивают. — Мы имели несчастье быть знакомыми с несколькими.

— Ну вот. Сначала был парень с фотоаппаратом, потом — еще две девушки с камерами по пятам ходили, поэтому я попросила вашего менеджера забирать Чонгукки с пар домой. В общем и целом, это никак не выбивалось из привычной схемы.

— Ты это о чем? — осторожно уточняет Хосок, и Мина скептично изгибае бровь.

— То есть ты думаешь, что все эти годы Гукки ни разу не пожаловался на приставучих фанатов потому, что их не было? В общем, потом одного парня я пару раз подметила, однажды умудрилась поймать — Намджун меня как раз после залечивал, и, похоже, они увидели во мне угрозу.

— Поэтому сегодня напали на тебя, — Юнги сжимает пальцы в кулаки, изо всех сил пытаясь выглядеть как можно более спокойно и не напрягать подругу еще и своей злостью. — Ты понимаешь, что наш младшенький не такой и дурак? В какой-то момент он прекратит верить, что ты падаешь с лестницы, витая в облаках.

— Именно поэтому завтра я официально еду в Стокгольм искать своего отца, — кивает Мина, тут же морщась от боли. Намджун зажмуривается, чтобы не видеть наполовину синего лица — потому что малышку хочется обнять и убаюкать, но каждый боится сделать этим больно.

— А реально?

— Буду дома сидеть, — жмет плечами, — а вы, раз в курсе ситуации, как-то дитё отвлеките, чтобы он без меня в универ не совался.

— Сделаем, — кивает Хосок, и остальные с мрачной решимостью переглядываются. Только Юнги наконец подсаживается поближе, неуверенно приобнимает одной рукой за плечи и говорит в спутанное пламя кудрей.

— Ключи от своей квартиры выдашь мне и Ёрин, если есть еще комплекты — дай их Намджуну и Сокджин-хёну. Но просто идеально было бы, если бы ты переселилась на время к своей сестре, сама ведь знаешь.

— Уж прости, — Мина лукаво улыбается, и градус шкодливости в комнате тут же поднимается в разы, — но у онни в квартире стены тонкие, а вы…

— Стоп! — Шуга тщетно надеется, что он не покраснел (конечно же, да, он прям чувствует, как уши горят, да и парни сзади хихикают. — Тебе еще рано такое… И вообще, я могу вообще не приходить, и я всё еще сплю на диване в гостиной!

— Ничего не рано, — фыркает Мина, прибавляя отстраненно. — Не ходи за мной ласковый Цербер, я бы уже сама была счастливой девушкой, познавшей все радости любви.

— Значит, ты так Чонгука воспринимаешь? — Хосок вдруг тоже расплывается в каверзной ухмылке. — Врешь ведь.

— Я же сказала — ласковый, — уточняет невинно Мина, и парни тихо смеются.

— Это можно считать знаком, что ты скоро перестанешь изводить нашего младшенького? — будто бы между прочим интересуется Сокджин, и девушка тепло улыбается, очевидно смущаясь прямоте вопроса.

— Я не изводила его, — аккуратно поправляет, а румянцем не заливается лишь потому, что сил нет. — Я просто… Не была готова.

— И никто тебя за это не винит, — поспешно заверяют парни, заставляя ведьмочку рассмеяться.

========== 49. Откровенная Мина ==========

Это так странно: ты собираешься на поиски, а в какой-то момент оказывается, что они и не нужны вовсе.

Ты собираешься сделать жизнь других вокруг себя легче, но почему-то постоянно её усложняешь.

И в следующий раз вместо того, чтобы наконец сделать всё правильно, опускаешь руки и бросаешь всё на самотёк, потому что… а вдруг я опять всё испорчу?

Потому что я — совершенно глупый человек, который просто не умеет попросить о помощи.

***

Конечно же, ложь со Стокгольмом не проходит просто так.

Чонгук сначала недоверчиво косится на сухое сообщение от Мины, в котором всего три слова: «Уехала искать отца». Осмысливает, озадачивается, а после и вовсе зависает на несколько секунд, пока старшие нервно переглядываются между собой, а оставшиеся младшие искренне недоумевают, но готовы поддержать макнэ.

— Это я сейчас не понял, — Чонгук хмурится, опять перечитывая короткую переписку, в которой прибавились несколько взволнованно-заботливых строчек с его стороны и опять чёрство-короткое «Начну со Стокгольма». — Мы же вместе собирались искать. Я родителей уже предупредил, что следующий отпуск проведем с ведьмочкой в Европе, даже договорились уже о помощи со стороны некоторых людей, которые с ним знакомы… Честно, я ничего не понимаю сейчас.

Сокджин прячет взгляд, Хосок непривычно молчаливый, Юнги просто строит невозмутимое лицо, а Намджун выглядит сейчас не как хён, а как лидер — рассудительно-спокойный и ужасно этим нервирующий. Чонгук смутно начинает догадываться, что дело нечисто, но стоит старшим ещё и начать отговаривать его от посещения занятий в университете, как он только твёрже убеждается в своих подозрениях. Намджун и Юнги тянут его за собой в студию посмотреть на его лирику и попробовать написать под неё музыку, но младшего беспокоят лишь изредка появляющиеся сообщения от ведьмочки на экране, переполненные лаконичностью и сухостью.

Мина не покидала Сеул.

И хёнам об этом известно.

***

— Мина же никуда не уехала, правда? — спокойно говорит за завтраком, просматривая последние письма в электронной почте: несколько от пронюхавших его адрес фанаток, парочка из специализированных магазинов, напоминание о распродаже и два важных, которые пришли несколько минут назад, и Чонгуку сначала пришлось справиться с шоком от имени адресата, а после — от содержимого. — Где она, хёны? — с нажимом уже спрашивает, вертя в руке телефон, а взгляд неспокойный и прохладный. Старшие неловко переглядываются между собой, но молчат. Чимин с Тэхёном наблюдают за всем с неуверенным любопытством. Чонгук раздражённо сжимает руки в кулаки и медленно выдыхает в попытке успокоиться. — Ладно. Хорошо. Тогда я скажу иначе, объясню, почему так уверен, что ведьмочка никуда не уехала.

Чонгук горько вздыхает, понимая, что успокоиться не так уж и легко, как он думал, даже трудно, поэтому он выжидает некоторое время, прежде чем начать перечислять очевидные для него — а после этого и для парней — факты.

— Раз — её сообщения. Мина уже очень давно прекратила писать мне настолько сухо и кратко, — он выкладывает телефон на стол и, неловко сморщив нос, говорит: — можете полистать, сами увидите. Мы некоторое время назад наконец сумели перейти на нормальный ритм общения, с дурацкими смайликами и пространными беседами по ночам, и ведьмочка эта дурацкая наконец научилась делиться впечатлениями обо всём. Поэтому я просто уверен, что уедь она действительно в Стокгольм, то даже если бы не позвонила предупредить (мало ли, в спешке собиралась, а после опомнилась лишь в самолете), но написала бы мне точно. Не тремя словами, скорее всего, и в три предложения бы не поместилась, описывая свои сомнения и угрызения совести — поэтому да, я уверен, что она никуда не уезжала. И эти вот сообщения — чистой воды неуклюжая попытка что-то от меня скрыть.

Юнги, до которого наконец дошла очередь посмотреть переписку Чонгука и Мина, честно просто промотал её вверх, не вчитываясь из банальной вежливости, но взглядом всё равно выхватив несколько ласковых пожеланий доброй ночи и весьма смущающих «я по тебе соскучилась, Чонгукки, так что постарайся хорошо на съёмках, и после сможем побыть вдвоём». Ну да, с этим пунктом их макнэ прав, решает старший и отдаёт телефон Чону, не разрешая остальным смотреть — личное всё же, да и кроме него лишь Намджун увидел, тоже вон щеками полыхает.

— Второе, — безжалостно продолжает Чонгук, пока парни всё больше и больше напрягаются при его словах, — это ваше поведение, хёны. Обычно готовы выпинать из дому на учёбу посреди ночи, а здесь у меня и возможность есть, и время, но мне даже в магазин выйти нельзя. Разве я не прав?

— Гукки, даже если это так, почему ты так нервничаешь? — мягко интересуется Чимин, незаметно толкая Тэ локтем в бок, и тот мгновенно кивает, поддерживая друга.

— И правда, мы же все знаем Мина, она не делает ничего просто так. Объяснение обязательно будет, ты же знаешь, — Тэхён неловко улыбается, сникая под тяжелым взглядом макнэ. — Ну, я так думаю.

— Даже если да, ты прав, то что? — Юнги всё же не сдерживается, хотя хорошо помнит просьбы ведьмочки. Но Чонгук удивляет его.

— Да ничего, — и с нарочитой невозмутимостьюпожимает плечами. — Просто обидно, что держите за ребёнка и не собираетесь мне ничего рассказывать. Но да ладно, остался мой главный козырь, — и он с мрачным триумфом во взгляде обводит очень серьёзных старших. — Мне написал отец Мина. Он в Сеуле и готов встретиться с ней.

***

— Развел нас, как пацанов, — бухтит Юнги, поднимаясь по лестнице, и очень веселит этим почтительно помалкивающего Намджуна. — Добился, чтобы мы себя почувствовали виноватыми, извергами, ужасными людьми, чтобы признали свою ошибку и раскаялись. Вот гадёныш мелкий! — рычит, с силой колотя в нужную дверь. — Открывай, мелкая!

— Как по мне, манипулятор из него получился действительно достойный, — со смешком замечает Намджун, хотя от этой фразы Юнги ещё сильнее сердится. Конечно, они оба знают, что это пройдёт, потому что… — И от кого он этого нахватался, а?

— Не знаю, — Шуга сразу же переключается на этот вопрос, быстро забыв о раздражении и злости. — Вроде никто из нас таким не страдает.

— Чем не страдает? — Мина наконец открывает дверь, и у нее неплохо затонирован синяк, но всё еще заметен. Намджун тихо смеется, объясняя, но на самом деле ему ужасно хочется сейчас девочку обнять и простоять так с ней пару минут, успокаивая боль от ссадин.

— Пытаемся понять, у кого из нас Чонгукки перенял способности к манипулированию.

— А, это, — ведьмочка пропускает их в дом, и парни окунаются в лавандовое царство — горшки с рассадой буквально везде. — Так от Юнги же и набрался, разве нет? — парень удивленно сводит брови к переносице, и она криво улыбается (не потому, что скептично, просто губа разбитая болит). — Ты никогда не беспокоишься о себе, но очень ловко заставляешь нас всех заботиться о нашем здоровье и благополучии. На самом деле, я думала, что это осознанно было.

— Я всё ещё не понимаю, о чем ты, — почти отчаянно выдыхает Юнги, и Мина с Намджуном с улыбкой переглядываются.

— Тогда просто не обращай внимания, хён, — тепло говорит лидер, очевидно, удерживаясь от идеи обнять старшего, — мы и так тебя любим.

— Полностью согласна! — выглядывает из гостиной Ёрин, и её мятные волосы заставляют любовь к этим людям внутри Юнги расцвести ещё сильнее. — Вы чего до сих пор в прихожей? Пошли пить чай и думать, что со всем этим делать будем.

***

Отец Мина оказывается таким же огненно-рыжим и зеленоглазым. Он не очень высок, чуть выше Чонгука, а ещё у него ямочка на подбородке такая же, как у ведьмочки. Никаких похожих жестов, мимических особенностей или других вещей, которые он видел в дорамах о внезапно найденных детях, нет, и это почему-то успокаивает, но железный кулак тревоги, крепко сжимающий диафрагму, никуда не девается. Он смотрит на Мина… не с любовью, но с искренним интересом, нежностью и желанием узнать больше; на самом деле, Чонгук уверен, что им просто стоит дать немного больше времени и общения, и эти двое сумеют полюбить друг друга, как семья. И это прекрасно, замечательно просто, потому что Мина заслуживает семью, любовь и прочее, ей нужна забота…

Чонгука бесит откровенно тот факт, что последние годы с этим замечательно справлялся и он сам, а этот неизвестный мужчина просто пришел на всё готовое. Ещё и зыркает на него с нескрываемым любопытством и мягкими улыбками.

И самое главное и ненавистное Чонгуку: Мина заранее предупредила, что общаться с мужчиной будет лишь она, а остальные если уж так хотят, то пусть сидят где-то поблизости. Дальше — больше: при встрече ведьмочка просто улыбнулась издалека, не подошла, чтобы привычно коснуться его пальцев своими, сжать на мгновение в приветствии, а то и вовсе коротко взъерошить его волосы. А ведь она нервничает, как ненормальная, макнэ отлично об этом знает и уверен на все сто процентов, они же проболтали всю ночь, причём Мина ещё и первой позвонила. Сначала, правда, просто собиралась извиниться за мнимый отъезд, но после неожиданно даже для себя самой выпалила: «Гукки, мне страшно».

Ему теперь тоже страшно. И странно. Отец Мина время от времени с весельем во взгляде зыркает на него, подмигивает даже, и это заставляет накукситься ещё сильнее, пытаясь всем собой казаться больше и внушительнее (Тэхён сбоку умилённо пищит и мгновенно делает фотографию надувшегося Чонгука, тут же отправляя её в групповой чат). В какое-то мгновение, когда он уже готов отбросить любые правила приличия и подойти к ведьмочке, она оборачивается и одаривает его такой привычной, но всё равно заставляющей сердце каждый раз замирать, улыбкой.

Остаток встречи Чонгук проводит в спокойном умиротворении, опираясь на плечо Чимина и тихо переговариваясь с хёнами. Мина, однако, даже не подходит обнять его на прощание.

***

— Мне почему-то грустно, — делится ведьмочка, когда самолёт её отца взлетает в воздух. Чонгук немного неуверенно ловит её пальцы, и ведьмочка тут же переплетает их со своими, отчего парень наконец со спокойствием выдыхает. — Мы с ним общались целую неделю, провели вместе столько времени, что должно бы на год вперед хватить — ой, не смейся, ты же знаешь, что я не люблю много болтать! — она обиженно хмурится, немного отросшие пряди щекочут ей шею, и Чонгук против воли нервно сглатывает, отвлекаясь на белизну чужой кожи. Но потом подруга продолжает, и он быстро возвращается к реальности. — Так почему мне не по себе? Мы обменялись контактами и собираемся поддерживать связь, видеться время от времени… Почему я чувствую себя так, будто этого мало?

— Потому что твой друг уехал и тебе долго ещё не посчастливится его увидеть? — предполагает Чонгук, и на удивленный взгляд ведьмочки смущенно принимается объяснять. — Ты пока что не увидела в нём отцовскую фигуру, так ведь? Приятного собеседника, надёжного человека, возможно, да. Но семейности особой, мне кажется, не было.

Мина несколько минут следит за самолётом, отвлекается на облака, но Чонгук привычный, он просто ждёт, пока девушка проанализирует его слова и решит, стоит ей соглашаться или всё же поспорить.

— Наверное, ты прав, — нервно поправив прядь волос, ведьмочка мысленно чёртыхается — вроде как и за неделю синяки немного сошли, но тональник смазать легче легкого. Вообще удивительно, что Чонгук столько времени терпел так много на расстоянии и сумел удержаться, не спросил ни разу, почему она так себя ведёт. На душе от этого было тепло — он уважает её решения, ожидая объяснений, но никогда на них не настаивая. И самое интересное в этой ситуации — Мина бы не сумела полюбить себя и начать уважать, если бы этого не сделал он. — Он звал меня с собой, знаешь. Обещал вместе найти университет, оплачивать его и всё остальное, жить вместе, если я захочу, — Мина косит взглядом на Чонгука, который с каждым её словом всё больше мрачнеет, и ведьмочка искренне не понимает причины этого. — Я отказалась сразу же, — продолжает, и всё раздражение Чонгука будто бы в тот же миг исчезает, оставляя после себя лишь лёгкую грусть в карих глазах, присыпанную пыльцой смирившегося отчаяния. — Возможно, когда-то я приеду к нему на месяц или два, но пока мы будем видеться по праздникам, часто переписываться и узнавать друг друга. И я думаю, что это лучшее решение, если честно. А ты? — и она наконец оборачивается к макнэ, заглядывает в его глаза и почти что пугается бушующей там бури. Чонгук выдавливает из себя улыбку, вгоняя ведьмочку этим в ещё большее недоумение, и твёрдым голосом говорит:

— Давай пойдем домой. Хосок-хён написал, что все нас ждут.

***

Остаток дня Чонгук так и остается в этом состоянии недооформленного раздражения, из-за чего остальные парни сначала недоумённо и заботливо пытаются выведать причину, а после — когда, видимо, ничего у них не получается — начинают косить подозрительными взглядами на Мина. Та, однако, удивлена не меньше их, и найти причину подобного поведения друга ей всё никак не удается… Пока не приходит время, когда остальные оживлённо интересуются её прощанием с отцом.

Чонгук напрягается, пальцами крепко сжимает чашку с какао, и заострённые скулы лишь подчеркивают нарочитую прохладность взгляда. Так что Мина лишь выдыхает тихое «О!», а после снова оборачивается к старшим и продолжает рассказ. После ужина она вёрткой змейкой ускользает от задумавшего новую шалость Тэхёна и предупредительного взгляда Намджуна, заметившего его игривое поведение, и ныряет в комнату макнэ. Запирает за собой дверь на защёлку, и когда друг наконец смотрит на неё с видимым удивлением, вдруг смущённо улыбается и нервно зачёсывает волосы пальцами назад.

— Я же не ушла.

Чонгук смотрит на нее удивленно, подмечает и нехарактерную красноту скул, и нервно мнущие подол рубашки пальцы, а после его будто по голове битой ударяет — и он наконец понимает смысл её слов.

Не ушла.

Она не ушла.

И прежнее, будто угасшее раздражение, вызванное обычным страхом, накатывает на него жаркой лавиной.

— Какая разница? — огрызается Чонгук, чувствуя себя, будто обиженный ребёнок. И понимая, что ведёт себя точно также, но не в силах остановиться. — Какая вообще разница, что ты не ушла сейчас, если когда-то ты уйдешь! Ничто не в силах тебя остановить, ничто и ничего, потому что ты действительно бродячая кошка, потому что беглая, и… чёрт! — он бессильно ругается, складываясь почти пополам, спрятав лицо за ладонями и часто, обеспокоено дыша. — Ты же уйдёшь… — обречённо выстанывает, пока Мина просто стоит напротив, молча наблюдая.

И как вообще понять, что в этой башке рыжей дурной творится?!

Сейчас она рассердится, отругает его, что ведёт себя глупо, поставит на место одним лишь взглядом и хлёсткой фразой, как делает всегда, когда он переходит черту…

— О небеса, Чонгукки, — вдруг слышно так ласково, и когда чужие пальцы заботливо касаются вихрастой макушки, макнэ рывком поднимает голову, со стыдом понимая — глаза у него краснющие и влажные. Но Мина не сердится, как ожидалось, и не смеётся, нет. Она взволнованно прикусывает нижнюю губу, тихо признаваясь.

— Вы же моё всё: парни, вы и сестра — у меня больше ничего нет, куда же я могу уйти? — она притирается щекой к его щеке, и Чонгук взволновано осознаёт, что девушка тоже пахнет солью. Но в следующее мгновение она говорит то, от чего у него резко переворачивается с ног на голову мир… Впрочем, как и всегда, когда ведьмочка так решительно откровенна.

Но знание этого всё равно не отменяет того факта, что он удержится от возможности обнять эту несносную девчонку ещё крепче, пока она шепчет ему прямо в ухо.

— Моё всё — это ты, Чонгукки. Как я вообще могу без тебя?

И пусть она так и не говорит того самого важного, пусть она просто жмётся и пытается вплавиться в его тело своим, успокаивая, Чонгук чувствует себя окрылённым.

А остальное он вполне готов подождать.

— Это твой парень? — отец заправляет выбившуюся из хвоста прядь за ухо и неожиданно широко улыбается. — Думаю, я ему не нравлюсь. И на сто процентов уверен: он решил, что я собираюсь забрать тебя с собой.

— Я не вещь, чтобы за меня решать, — спокойно и уверенно парирует Мина, и в ответ вместо раздражения получает гордую улыбку.

— Ты совершенно права, — уверяет её мужчина и накрывает её ладонь своей. — Но твой парень считает меня ужасным монстром.

— Мы не встречаемся, — поспешно отрицает Мина, а после оборачивается, ловит ободряющую нежную улыбку и, снова развернувшись к отцу, уверенно отвечает. — Но это только пока.

Комментарий к 49. Откровенная Мина

Полуночная напоминает, что она обитает вот здесь: https://vk.com/m_polunochnaya. Заходите, там рады каждому, а еще время от времени появляются спойлеры, стихи и другие интересности.

========== 50. Испуганная Мина ==========

Плохое предчувствие стрекочет противной саранчой между ребрами, и Мина беспокойно ворочается на кровати, сбивая простыни в сплошной неопрятный комок.

Ёрин она оставила дома в здравии и относительной целостности: старшая уболтала научить её жарить мясо, и они даже с этим простым занятием умудрились чуть не угробить кухню.

К бродячим кошкам сегодня уже заглядывала, да и звонили из приюта для животных, который девушка недавно обнаружила: обещали их по очереди отлавливать и пытаться пристраивать в новые семьи.

Чонгук…

Ну, они провели вместе всего час до пар и полтора после, и он всё это время смотрел на неё с откровенной надеждой и ожиданием… Да и кто бы не смотрел так после того, как ему буквально за двенадцать часов до этого признавались в очень важных вещах?

Мина лупит пяткой по кровати, пытаясь успокоить разбушевавшиеся мысли и не только, и судорожно заставляет себя думать о важном. Её интуиция никогда просто так не вопит!

Так вот, они после пар поехали к парням в общежитие, пообедали, потискали Лютика и договорились, что Мина утром придёт подтягивать Чонгука по совместным предметам. И друг держал её в объятиях чуть дольше обычного, и смотрел с такой неприкрытой…

Мина хлопнула снова, но уже ладонью и свой лоб. Немного помогло.

А потом парни — все вместе, всемером — сели в свой минивен и поехали на запись радио. Пообещали, что попытаются быстро всё закончить, но Мина хорошо знала своих мальчиков, поэтому была уверена: они воспользуются возможностью и поедут тренироваться в агентство.

Так почему же и что её так гложет? Вот чёрт!

Тишину спальни разрезает резкая трель звонка. Мина поднимает, не глядя, понимая лишь одно: всё очень плохо.

— Мина. Мина, мы так облажались.

Ведьмочка вскакивает на кровати, пока всегда уверенный и полный оптимизма голос Намджуна в тихой истерике признается.

— Мина, Чонгука похитили.

***

Почему-то в голове у макнэ BTS сидит лишь одна глупая мысль.

Ну не могли ещё день подождать? Они с Мина уже почти, ещё вот немножечко осталось, объяснились между собой в чувствах. Ну что этим психам стоило похитить его на день позже, а?

Чонгук, конечно, просто пытался себя успокоить, не думая о реальности. Конечно же, менеджеры и стафф всегда предупреждали, что подобное может произойти, учили, как вести себя в подобных ситуациях, буквально умоляли не паниковать и вести себя осторожно, чтобы продержаться до приезда помощи. У парня во время подобных тренингов не раз появлялось чувство, что такие ситуации с айдолами случались уже не раз, но их всегда получалось разрулить, замять и не допустить до прессы.

Теперь он в этом убедился.

Казалось бы, как вообще это могло произойти? Старшие всегда оберегали его и не выпускали из поля своего зрения, а в последнее время их опека вообще переходила любые границы, даже погулять одного не выпускали. Вот и сегодня они выходили из минивэна, Чонгук, как проспавший всю дорогу, вылезал последним, пока хёны поджидали у подъезда…

И стоило ему только ступить на асфальт, как рядом с визгом остановился неприметный серый грузовик, а его затянули внутрь с пинками и криками, потому что макнэ сдаваться просто так не собирался, каким бы заспанным он ни был. Вот только пара ударов по голове — и некому больше было сопротивляться.

Очнулся он уже привязанным к стулу за руки и ноги, напротив шумно ссорилась группа из нескольких человек в обычных черных толстовках с капюшонами, а на его лицо была направлена включённая камера.

И в тот же миг ему стало невообразимо страшно.

***

Ёрин ловит ведьмочку у входной двери и принимается частить, пока Мина стоит соляным столбом в её руках и смотрит пустым взглядом на столпившихся сзади парней.

— Я подключила знакомых ищеек и парней из охранной конторы, они уже ищут. Агентство парней тоже что-то там делает… Понятия не имею, что, но делает, — запнулась сестра, на что Мина ответила ей лишь краткой ухмылкой. — Мы его найдем, слышишь? Мина?

— Я не глухая, — огрызается девушка, выпутываясь из держащих её рук, и проходит внутрь, на ходу стягивая огненно-рыжие волосы резинкой. — Я знаю, что мы его найдем, но это вопрос времени, которого у нас нет. Поэтому я подключила своих знакомых, они тоже ищут.

— Нам спрашивать, что это за знакомые? — Юнги нервно хмыкает, замечая, что у ведьмочки трясутся пальцы, но она просто это игнорирует, и невольно гордится ею. — Или лучше не надо.

— Постой… — Ёрин падает на диван рядом с ним и смотрит на сестру большими глазами. — Это те самые? Ну, с которыми в средней школе тусила? Те…

— Ага, — Мина шмыгает носом и подозрительно осматривает работников агентства, которые рыщут по квартире в поисках жучков и скрытых камер. — Та компашка хакеров.

Парни с удивлением переглядываются между собой, но молчат. Все вопросы будут потом.

— Кстати, Сокджин, — Мина, видимо, находит то, что хотела, потому что стягивает с кресла кожаную куртку Чонгука и натягивает на себя, хотя та ей большевата и не очень удобна. Девушка ведет носом по вороту, с легкостью узнавая аромат парфюма друга, и сжимает руки в кулаки, изо всех сил стараясь звучать как можно спокойнее. — Ты там своих знакомых не хочешь привлечь?

Под беспомощно-удивленными взглядами младших самый старый хён угрюмо вздыхает, но признаётся.

— Я уже. Парни ищут.

— Прости, хён, что? — Намджун большими глазами смотрит на Джина, пока тот прячет взгляд и почему-то беспомощно пожимает плечами.

— Знакомые из старшей школы. Они мне должны.

Ёрин вдруг фыркает и начинает нервно смеяться.

— Скажи уже правду, оппа, — твоя бывшая банда, которую ты же и сколотил. Ну что, зачем на меня так смотреть? Они бы всё равно узнали.

— А тебе вообще откуда известно? — уже ни капли не удивлённо интересуется Юнги, на что почему-то отвечает с кривой улыбкой Мина.

— Онни училась в той же самой школе, и Сокджин к ней, кажется, даже раз подкатывал. Но потом увидел, что Ёрин — язва, и решил не портить себе жизнь, — она вдруг вскидывается, стоит телефону квакнуть новым сообщением, и мгновенно серьёзнеет. — Они решили сделать показуху.

— Только не это, — бормочет Ёрин, пока остальные недоумённо переглядываются.

— Объяснишь? — просит Намджун, и остальные кивают поддерживающее, теряясь в догадках.

— Сначала я боялась, что над ним поиздеваются, а после убьют или выбросят искалеченного, — сухим голосом начинает Мина, но парни готовы расплакаться уже от этих слов. — Или что за него попросят выкуп… не знаю, такие варианты были. Но теперь мне сообщили, что одну из его камер подсоединили к сети и собираются сделать прямую трансляцию. То есть она уже идёт, но на неё доступ пока есть лишь у организатора, остальным её включат немного позже. Я попросила отца, он и его компания пытается вычислить, откуда идет сигнал вообще, но там, похоже, стоят блокираторы, так что это займёт немного времени. Пока что мне набросали примерную область, где, с вероятностью в девяносто процентов, и держат моего… — она вдруг сбивается и тихо всхлипывает, мгновенно прикрывая глаза руками, но стоит остальным рвануться к ней, как девушка выставляет руку, защищаясь. — Не надо. Я в порядке. Короче говоря, я так понимаю, что вы не можете пойти искать, да? — ребята мрачно кивают в сторону работников агентства, и Мина криво ухмыляется. — Я так и думала.

— Это не значит, что мы не найдём способ это сделать, — шипит Юнги, но на него сразу же устремляются несколько мрачных взглядов. Мина подмечает синяк на скуле одного работника и продольную царапину на руке другого, улыбается скупо; значит, Шуга уже пытался удрать.

— Не стоит, — неожиданно машет головой, объясняя. — Я скину вам карту, поделитесь со своими ищейками, чтобы мы прочесали её всю, хорошо? А если пойдет больше айдолов — будет больше риска. В конце концов, этого они и хотят.

— Чего? — тихо интересуется Ёрин, покорно идя к младшей. Мина снова смотрит в телефон, где ей каким-то образом открыли тайный доступ ко всё еще заблокированной трансляции, и посреди небольшого экрана — покрытое грязью и запекшейся кровью лицо спящего Чонгука.

— Публичности для их фальшивой справедливости, — тихо произносит Мина, не в силах оторвать взгляд от любимых ореховых глаз.

***

Мина осознает, что шансы на спасение Чонгука минимальны. Карта, которую ей скинули, охватывает едва ли не треть Сеула, и пусть с каждым часом упорной работы хакеров она будет уменьшаться, но кто знает, в какую сторону? Им еще повезло, что преступники додумались пустить трансляцию с камеры Гука — наверное, решили, что это будет символично. Да, если бы мерзавцы не выбросили его телефон, то время поиска занимало бы лишь минуты, но такие мелочи знает даже ребёнок.

Если судить по изображению из всё ещё замороженной трансляции, то это какое-то из заброшенных или недостроенных зданий: на заднем фоне валяются провода, обломки кирпичей и ведра, однако ни единого опознавательного знака нет. Никаких отсветов неоновой вывески, бликов от проезжающих мимо полицейских машин, нет шума рынка или хотя бы окриков из ближайшего магазинчика… Кто его знает, где это может быть?

Мина подъехала к очередной новостройке, закрытой на ночь (небеса, Чонгука похитили три часа назад, а такое ощущение, что они ищут уже месяц), почти рывком свалилась с одолженного у Ёрин мотоцикла — от непривычки ныли ноги и спина — и перелезла через забор. Ей почудился свет в одном из окон, и ведьмочка изо всех сил рванула внутрь, заглядывая в каждую комнату, шахту лифта и подвал.

Ничего.

Быстро отметила на общей с другими ищейками карте место красным крестом, горько вздохнула — их количество хоть и прибавлялось, но медленно, а заветной зеленой галочки так никто и не поставил, и снова забралась на байк. В последний раз заглянула на вкладку с так и не начатой трансляцией…

Чонгук так и не проснулся. А что, если его ударили так сильно, что больше и не проснё…

Мина изо всех сил залепила себе пощёчину. Дрожащими руками схватилась за руль и, громко вдохнув пару раз, выехала на дорогу.

Главное — не думать, что всё закончится плохо. Лучше вообще не думать, а просто искать.

А то захлебнуться в волнах паники легче легкого.

***

— Чего вы добиваетесь? — устало интересуется Чонгук часа три спустя своего пробуждения. Камера всё также продолжает работать, но никто ничего больше не делает. Парочка парней покрепче сидит рядом с ним, готовые в любой момент вырубить его очередным ударом по голове; две девушки настраивают что-то в компьютере, и последний человек, неприятный парень тридцати лет, вдохновлено что-то печатает, изредка сочно матерясь. Он же и ответил, к большому удивлению Чонгука.

— А ты сам разве не понимаешь? Нет? — и ухмыляется мерзко, гадко, так, что просто… тошнит.

— Откуда мне знать, что сидит в твоей больной голове, — легко огрызается Чонгук, за что ему тут же прилетает в живот от одного из головорезов. Парень кривится от боли, пытаясь сжаться в клубок и не допустить больше удара, но привязали на совесть — даже не согнёшься. Он пережидает несколько минут, пытается отдышаться, и когда немного легчает, снова спокойным голосом интересуется. — И всё же? Расскажи мне, чего ты вообще ждёшь. Зачем тебе камера?

Мужчина отрывается от компьютера и показушно закатывает глаза.

— Ты действительно тупой, да? Не странно, что та девчонка быстрее сообразила, — и фыркает злобно, пока Чонгук пытается сообразить, о чем он вообще. — Твоя рыжая сучка всё время под ногами мешалась, — любезно просвещает его, а после кривится. — Если бы не она, тебя уже года два не было бы в живых.

Мина… знала? Знала и защищала, получается?

Чонгук чувствует себя растерянным.

На мгновение закрадывается желание разозлиться на неё, но потом… потом он просто вспоминает, как иногда вёл себя сам, ведомый «для её же блага» лозунгом, и он затихает.

— Не боись, пацан, — почему-то главный снова торжествующе ухмыляется. — Скоро всё закончится. Поверь, если с Солли нам не удалось всё сделать самим, то с тобой мы еще наиграемся.

И в этот момент Чонгук начинает сомневаться, что его успеют найти.

Комментарий к 50. Испуганная Мина

Полуночная напоминает, что она обитает вот здесь: https://vk.com/m_polunochnaya. Заходите, там рады каждому, а еще время от времени появляются спойлеры, стихи и другие интересности.

========== 51. Воинственная Мина ==========

Это иллюзия? Или реальность?

Так бывает, я знаю. Бывает, что собственные чувства сложно понять — особенно если впервые пытаешься. Что осознание — этот человек действительно самый важный в моей жизни — пугает так сильно, так ярко, и ты просто начинаешь отрицать всё, избегать себя же, этой темы, любых намеков и умоляющих взглядов.

Просто так бывает.

Падаешь в человека — с с грохотом.

Запоминаешь каждый шрамик на смуглой коже, не можешь вытравить зрелище созвездия родинок на лодыжке из своей головы, яркую и чуть смущённую улыбку, и тепло, бесконечную нежность, которая разбаловала тебя…

Как прекратить бояться?

Как найти в себе смелость всё сказать?

Как в первую очередь признаться самой себе?

Он и так поймёт.

Сейчас на часах 10:12, его нет уже половину суток, а известий никаких. Ангелы, если вы есть… Сохраните его.

***

Мина с криком впечатывает кулак в стену и всхлипывает, пока эхо пустого здания разносит этот звук, швыряет им от стены в стену, будто издеваясь. Рука саднит от удара, когда она, поддавшись эмоциям, тихо воет в израненный кулак, только бы больше не слышать собственный скулёж, усиленный пространством.

Мина знает, что Юнги за всю ночь пытался вырваться из квартиры еще не раз. Что остальные тоже пытались всеми правдами и неправдами ускользнуть. Что их директор приезжал сам, пытался утихомирить, но ничего у него не получилось — он и сам, оказывается, в ужасе. Знает, что Тэхён раздолбал костяшки на руках в кровь, пока лупил ими о стену, и что его еле успокоили. Знает, что Намджун и Чимин со слезами умоляли отпустить их. Что Хосок так и просидел, спрятав лицо в ладонях, и тихо плакал. Что Сокджин, добрый и милый Сокджин, сорвался и наорал на персонал, который так и не выпустил ни одного из них на улицу.

Она рада, что парни в безопасности. В конце концов, лучше так, чем они будут чувствовать это всепоглощающее отчаяние от каждого красного крестика на всё более уменьшающейся карте.

Она видела, что Чонгук пришёл в себя только четыре часа назад. Он был без сознания почти восемь, и это пугает, хотя Мина про себя надеется, что её Гукки просто отсыпался это время, а в остальном всё обойдется легким сотрясением. Что ему не станут ломать ноги, чтобы больше не мог танцевать, или руки — он же только недавно начал учиться играть на гитаре. Она надеется, что в следующем здании окажется он, измученный, покрытый пылью и кровью, и получится отвоевать его, забрать домой, где можно будет отмыть грязь и наконец…

Она ещё никогда так не жалела о собственной трусости, как сейчас.

Ведь если бы сказала, что чувствует, то хотя бы…

К чёрту.

Мина последний раз вздыхает, мимолетно смотрит на часы — она проплакала драгоценные полторы минуты — и вдруг видит сообщение по центру экрана.

«Трансляция начнется через пять минут»

Рыжая сжимает телефон в руке так сильно, что он, кажется, сейчас треснет, но после… взгляд вылавливает такую знакомую и одновременно забытую вещь.

Каждая буква написана столь причудливо, что лишь вглядевшись, увидишь внутри вроде бы неприметной «а» целое слово.

***

— Мы называем себя освободителями, — вдохновенно вещал главный, прохаживаясь перед камерой, пока Чонгук пытался отдышаться от очередного удара за свой длинный язык. — Общество столь погрязло в духовной нищете, что не видит, как вы, публичные личности, отравляете его. Мы же несём избавление от этой грязи, от яда, которым пронизаны молодые умы подрастающего поколения! — он закончил фразу, подняв вверх указательный палец, и Чонгуку почему-то захотелось смеяться. Однако он представил, с каким ужасом посмотрит Мина на его ссадины и синяки, так что решил воздержаться от очередного глумливого комментария. — Сегодня мы наконец сумеем сделать это правильно, и наши последователи поднимутся, и… — он торжественно клацнул на клавишу, намереваясь открыть трансляцию, — воцарится…

Однако ничего не началось.

***

— «Анархия». Это то, как они себя называют, — кричала Мина в микрофон от наушников, пока на полной скорости гнала от одного конца города почти в противоположный. — Я бы не заметила этого, если бы задний двор школы не был изрисован их логотипом. Старые заборы, стены домов, где больше, где меньше, но наибольшее количество этих граффити всегда было в заброшенной оранжерее внутри парка, где мы ходим кормить кошек. Помните беседку, в которой вы меня нашли после ссоры? Там до недавних пор тоже всё было в этих буквах, только месяц назад закрасили.

— Но кто бы в здравом смысле отвез пленника в центр города? — искренне недоумевал Намджун, а на заднем фоне слышались визги, крики и грохот. — Какой вообще в этом смысл?

— Понятия не имею! — Мина вдруг истерично захохотала. — Намджуна, ты пойми, им всё равно, кого сделать символом своего бредового крестового похода против айдолов! Чонгука избрали мишенью ещё в школе, пока он был неспособным защититься пацаном, а у вас почти не было широкой известности. Какой тогда был в этом смысл? Такое впечатление, что это просто группа психов, вдолбивших себе в головы галлюциногенный бред! Парни, трансляцию работники моего отца как-то сумели остановить или отсрочить, поэтому времени у нас мало! Вы полицию уже вызвали?

— Да, им ещё три минуты ехать. Не суйся туда одна, Мина, слышишь? — видимо, перетянул на себя трубку Сокджин, и её сразу же перехватил Юнги.

— Мы уже едем. Шантажировали Шихёк-нима, так что будем все. Я тебя умоляю, ведьмочка, не геройствуй!

Мина остановила байк у порога старого обветшалого здания и тихо хмыкнула, стягивая с головы шлем. С экрана телефона на неё смотрело покрытое свежей кровью, сочащейся из разбитой брови, лицо самого любимого мальчишки во Вселенной.

— Простите, парни, — она отцепила от байка обычную бейсбольную биту и попрощалась. — Но я должна.

***

— Э? — главный был искренне озадачен, клацая изо всех сил на клавишу, но проклятый Enter никак не хотел срабатывать. — Но мы же уже всё настроили!

— Какая неудача, — пробормотал Чонгук, за что его снова ощутимо пнули между ребер. — Ну чего?! Всё равно вы лохи, а не террористы, ничего у вас не получается толком!

— Заткнись! Да почему же оно не работает?! — он перешел на визг, а остальные — под конец их стянулось около двадцати людей — начали недоумённо и раздражённо между собой переглядываться. — Почему не работает?!

— Возможно, потому, — послышался усталый, но едкий голос от двери, и Чонгук широко распахнул глаза. Она же не могла… Она же не пришла сама, чёрт, если сама, её могут ранить… Он с усилием поднял голову — и замер. Мина стояла в проёме, его кожаная куртка прикрывала худые плечи девушки, а испачканные кровью пальцы правой руки держали что-то маленькое и прямоугольное, тогда как в левой была оббитая металлом бита, — что я выдрала из стены твой модем? Вот это уже лишнее, — предупредила, стоило ближайшему к ней мужчине со злобным оскалом кинуться на неё. Ведьмочка ускользнула в сторону и с силой врезала нападавшему битой по ногам, одновременно вскрикивая. — Эй, вы, они здесь!

Пространство заполонили люди в форме, началась нешуточная драка, и Чонгук от греха подальше сжался в клубок и попытался отодвинуться как можно дальше от других. Он не учёл лишь один фактор: свою верную подругу, решительно бросившуюся к нему с намерением помочь. Дальнейшие события Чонгук сумел уложить в своей голове лишь после, когда сидел на кушетке в машине скорой помощи, Мина рядом держала его за руку, а остальные ребята, Ёрин и куча незнакомых людей в кожаных куртках смотрели на них с умилением.

— Ребята, я ничего не хочу сказать, — Чонгук неловко наклонился к Намджуну и, смущаясь, всё же спросил, — но почему эти ужасающие мужчины смотрят с любовью и обожанием на Сокджин-хёна?

Мина долго пыталась сдержать себя в руках, но, не выдержав, всё же расхохоталась.

— Даже если мы тебе расскажем, ты не поверишь!

***

Когда шумиха поутихла и Чонгуку наконец сделали все необходимые обследования, ребята расселись на полу вокруг его больничной кровати, лишь Мина притулилась рядышком с макнэ, позволив опереться ему на свое плечо и приобнимая.

— Теперь-то вы можете мне всё рассказать? — Чонгук нетерпеливо дергал за рукав Юнги, который сидел к нему ближе всех, и хён привычно закатил глаза, но поймал ладонь младшего и крепко сжал её. Пробормотал что-то вроде «никогда тебя больше одного из дома не выпущу», заставив покраснеть, и неспеша начал объяснять.

— Как только ты пропал, мы позвонили Мина и руководству. Нас заперли в квартире, поставили охрану и не выпускали никак, хотя мы с этими чуваками дрались даже. Тогда решили, что сами не справимся, и быть в неведении не хотим, поэтому подняли на ноги всех, кого могли: Сокджин своих школьных… товарищей, — самый старший хён покраснел, а макнэ радостно захихикал — его уже просветили, — Ёрин знакомых ищеек, мы с ребятами вспомнили пару детективных агентств, просто знакомых полицейских, потом подключили друзей, айдолов и актёров, те — своих знакомых… Потом оказалось, что Мина в хороших отношениях с компанией айтишников, а ещё у её отца собственная охранная фирма с сильным штатом, они как раз сумели вычислить трансляцию.

— То есть как? Трансляция же даже не началась? — Чонгук так искренне удивился, что Мина тут же поймала его ладонь и сжала в своей на мгновение. Однако макнэ упрямо поймал и переплёл их пальцы опять.

— Эти придурки, — неожиданно отозвалась всё время молчавшая Мина таким грубым и злым голосом, что остальные вздрогнули, — использовали твою камеру. Типа если заснять падение айдола на его гаджет, он будет унижен донемогу. Дурацкая логика, хотя, честно скажу, я там вообще логики не видела… Но не в этом дело. Её если подключить к компу, то она сразу же начинает транслировать изображение на компьютер; помнишь, ты мне месяц назад жаловался, что она лагать начала? Нам этот лаг очень сильно помог, на самом деле, а вот придурки эти того не знали. Единственное, что было у них хорошо — это защита. Мы так и не сумели вычислить реальный айпи-адрес.

— Короче говоря, девушки искали тебя всю ночь, — быстро прервал её Хосок, видя, что ведьмочка начинает снова заводиться. — Мы в это время угрожали Шихёк-ниму, что расскажем обо всем Диспатчу, так что в конце концов он сдался… Но как раз тогда позвонила Мина: оказывается, она узнала их логотип и вспомнила об оранжерее, рядом с которой вы вечно подкармливаете бродячих животных.

— А, точно, — Чонгук откинулся головой на девичье плечо и услышал быстрый вздох позади. — Я так и не понял, что это она, пока на улицу не вышел.

— И жаль, — коротко произнес Тэхён, и макнэ со смущением понял, что у всех вокруг покрасневшие от бессонной ночи и слез глаза. — Если бы ты узнал место и сказал об этом на камеру, тогда тебя нашли бы гораздо скорее и… ты не был бы так избит, — тихо закончил, снова опуская взгляд в пол.Чонгук с грустью осознал, что хён его ни в чем не винит, наоборот как раз. Остальные кто кивнул, кто шмыгнул носом, пока не подал голос Чимин.

— Мы бесконечно виноваты перед тобой, Чонгукки. Не сумели помочь, найти, мы даже не уберегли тебя, не предупредили… Мы виноваты.

Чонгук быстро переглянулся с Мина, которая тоже скептично осмотрела грустных парней, и хором произнесли:

— Вот глупости.

— Как вы вообще можете…

— …говорить такие вещи, если…

— …всегда меня оберегаете…

— …делаете всё, как лучше…

— …и вообще! — снова хором, ещё и наклоняются вниз для подтверждения значимости своих слов. — Вам пора домой!

— Разнылись тут…

— …ещё бы расплакались…

— Ну, скажи?

И замерли, стоило им услышать счастливое хихиканье. Ребята смотрели на них с такой нескрываемой радостью и нежностью, что младшие смутились и снова откинулись на подушки.

— Мы тогда и правда пойдём. Мина-я, тебя подвезти? — дружелюбно предложил Намджун, хотя по глазам было видно, что он уже знает ответ.

— Я ещё немного останусь.

Чонгук сполз немного ниже, поудобнее устраивая голову на животе Мина, и она тут же привычно зарылась пальцами в его волосы.

— Ты же знаешь, что теперь тебе всегда придётся быть осторожным? Да, конечно, полиция и остальные ищут оставшихся незадержанных, всё же, эта «Анархия» была гораздо больше, чем двадцать человек, — она обеспокоенно коснулась пластыря на скуле, после — лоб, побаиваясь трогать ниже, где свежие швы стягивали располовиненную бровь. Чонгук аккуратно, чтобы не потревожить рёбра (в одном из них оказалась трещина), протянул свою руку вверх, оплёл её запястье пальцами и поднес ближе к себе. С необъяснимым чувством вины осмотрел разбитые костяшки, тяжело вздохнул и…

Коснулся каждой губами.

Мина под ним дернулась.

— Ты… ты чего? — спросила так тихо и неуверенно, что сердце невольно защемило.

— Ведьмочка, — позвал тихо, и она тут же наклонилась к нему — со своими изумрудными омутами глаз, с растрепавшейся рыжей косой, с полным тревоги изгибом губ. — Ведьмочка, ты же знаешь, да? Ты же всегда знала.

Она под его взглядом заливается краской, и Чонгук, улыбаясь, снова целует её пальцы.

— Я люблю тебя, — шепчет, засыпая.

***

А утром его ждёт холодная половина кровати и крохотный листочек, вернее, обрывок блокнотного листа.

«Мне нужно немного побыть одной. Не ищи меня»

Комментарий к 51. Воинственная Мина

Полуночная напоминает, что она обитает вот здесь: https://vk.com/m_polunochnaya. Заходите, там рады каждому, а еще время от времени появляются спойлеры, стихи и другие интересности.

========== 52. Влюбленная Мина ==========

— Я её напугал, — битый час твердит Чонгук, пока Чимин крепко держит его в объятиях, не собираясь выпускать. — Она всё ещё не была готова, и я её напугал. А теперь она пропала и больше не вернётся!

— Большей чуши я ещё не слышал, — лениво бросает ему Юнги, уткнувшись носом в старый потрепанный блокнот, ещё и имея наглость зевнуть при этом. — Она любит тебя настолько сильно, что была готова с бейсбольной битой пойти против двадцати здоровых лбов.

— Кстати, когда их повязали, я видел, как Мина попросила полицейского отойти в сторонку и отпинала того главаря, — будто просто так вставляет Тэхён, а после нарочито горько вздыхает. — Какая же она шикарная девушка.

— У тебя своя есть! — ещё больше обижается Чонгук, на что Тэ хихикает, а после снова набрасывается на помрачневшего Юнги. — Хён, да что ты там всё время читаешь?!

— Дневник Мина, — рассеянно отзывается, переворачиваю страницу. Будто не видит, что все на него смотрят, как на второе пришествие. — Ты утром позвонил со своей истерикой, я взял ключи и поехал к ней домой, проверить. Мина действительно уехала, но предупредила Ёрин, что ненадолго, и только когда ты выздоровеешь, вернётся.

В больничной палате густым мороком упала тишина.

— И ты читаешь её дневник?! — Сокджин так праведно возмутился, что всем вокруг стало стыдно. Видимо, всем, кроме Юнги.

— Ага, — лениво буркнул, отмахиваясь ногой от старшего хёна. — Может, она написала, где её найти. Нет, правда, парни, вам читать это не стоит, там всё… личное.

— И поэтому хён решил почитать сам, — едко замечает Чонгук, и тут Шуга удивляет всех ещё раз.

— Ну да, я малой утром эсэмэску скинул, спросил, можно ли. Она ответила: «Тебе — да».

Чонгук накуксился и зарылся под одеяло.

— Она тебя любит больше, чем меня, — послышалось обиженное, на что Юнги лишь фыркнул весело и многозначительно взмахнул блокнотом. — А вот и нет. Послушай, например…

Чонгук с готовностью вылез из-под одеяла.

«А если хотят тебя себе, добиваются, тонко и аккуратно намекая, что, мол, всё равно достанешься мне, то что делать?

Либо… Либо убегать, зная, что да, терпение когда-то кончится и всё равно сдашься.

Либо сдаться сразу же, без боя.

Но мы ведь никогда не ищем легких путей, правда?..»

«Почему-то иногда довериться так трудно.

Вроде бы не так всё и непонятно: приди да расскажи, не утаивая сомнений.

Вот только… редко так получается.»

«Просто так бывает.

Падаешь в человека — с с грохотом.

Запоминаешь каждый шрамик на смуглой коже, не можешь вытравить зрелище созвездия родинок на лодыжке из своей головы, яркую и чуть смущенную улыбку, и тепло, бесконечную нежность, которая разбаловала тебя…

Как прекратить бояться?

Как найти в себе смелость всё сказать?»

— И последняя запись, — Юнги неожиданно улыбается так мягко, смотря на Чонгука, что младший снова заливается краской смущения. — Думаю, после неё ты всё поймешь.

«Это был сон?Или реальность?

Если сон, тогда я могу творить глупости. Могу сбежать утром, пока он спит, всё ещё держа меня за руку, оставить дурацкую записку, чтобы не волновался. Мне опять страшно? Или просто волнуюсь? Снова эти глупости «кто он — а кто я»?

В любом случае, мне нужно просто проветрить голову.

И да, конечно же, для этого я выбираю именно то место, где впервые осознала природу своего отношения к нему.

Наверное, он знает об этом и сам уже давно. Возможно, с тех самых пор, когда его объятия я впервые почувствовала иначе, а брошенные вскользь взгляды наконец сумела понять — потому что и сама желала смотреть на него так.

То место, где я больше всего в своей жизни была счастлива, дало мне самый большой дар — осознание. И когда я впервые протянула ему свою руку — сама, потому что хотела так, а не потому, что он этого ждал — в груди всё застыло, будто воск.

И оно сумеет расплавиться только тогда, когда я наконец смогу принять саму себя.»

Юнги закончил читать, делая вид, что никакого румянца на скулах у него нет, и повернулся к смущённому Чонгуку, который с самого начала спрятал лицо за подушкой.

— Ну что, малой, — улыбнулся широко и искренне, — ты понял, что это за место?

Подушка съехала набок, и Чонгук с уверенной решимостью кивнул.

— Да. Да, я понял. Мы можем выехать туда прямо сейчас?

***

— И всё же тебе стоило долечиться, — обеспокоенно бухтит Хосок, но Чонгук лишь от него отмахивается.

— Я и так целую неделю там провалялся, никак мне сбежать не давали, — он растерянно осматривается вокруг, выискивая хрупкую фигурку, чей силуэт он способен узнать из тысяч. — Она должна быть здесь… Должна…

— А ты уве… Понял, молчу, — хохочет Тэхён, тоже отходя в сторону. Чонгук благодарен остальным, что они не лезут с вопросами и советами, потому что…

Она в длинной юбке, подол которой весь измазан песком, его футболке и его же кожанке — но босая, зарывается пальцами в песок. Чонгук знает, что ведьмочка его заметила, потому что зелёные глаза распахиваются широко-широко, а пальцы начинает смущённо теребить кончик куцой, опять растрепавшейся косы. Макнэ идет к ней уверенно, зная, что больше нечего тянуть, потому что время наконец раскрыть карты и показать ведьмочке, что вот чего не стоит бояться в этом мире — так это любви.

Однако что-то идёт не так.

— У меня характер — сама уже успела оценить — капец трудный.

Парни роняют челюсти. Ну, они не так представляли себе эту сцену (а её представлял каждый). В общих чертах всё должно бы быть мило, романтично и нежно, под лепестки роз и прочую чепуху.

Но это же Мина и Чонгук. Какие, к черту, ожидания? Что у этих двух вообще было нормально? Так что старшие оставляют парочку на берегу с твёрдой уверенностью: всё будет просто отлично. В крайнем случае, утопят друг дружку в море, а потом сами же и вытащат.

Чонгук тем временем уверенно продолжает.

— Я ревнивый просто ужас, и одно время желал Юнги-хёну чем-то травануться, потому что ты запомнила его имя сразу же. Да, моё тоже, но остальных хёнов ты учила долго, а его приняла с самого первого дня — и меня это взбесило! Если честно, я сам себя бешу, потому что понимаю — тебе не нужна ревность. Кому угодно, но не тебе — не после всех твоих скитаний, ограничений возможностей и прочей дряни, которую ты переживала изо дня в день кучу лет. Поэтому да, я ревнив, но я научусь с этим справляться, и никогда в жизни не попытаюсь посягнуть на твою свободу.

Он останавливается, чтобы перевести дух, и Мина невольно подмечает — пальцы-то у него дрожат. И сильно. Но упрямство и прочие, более глубокие чувства заставляют юношу успокоиться и продолжать.

Потому что от этого зависит всё.

— Я с ума схожу, когда ты пропадаешь вечерами или на пару дней. Знаю, что обычно это время ты тратишь на бродячих животных, и хочу сопровождать тебя при этом, но всё время боюсь спросить. И мне, вообще-то, нравится твоя эксцентричность. Я обожаю то, как ты играешь со стилями в своей одежде, как хмуришься и улыбаешься, как раздражаешься из-за ляпнутых кем-то глупостей, но быстро остываешь — потому что мы шутим глупо, но любя. Если честно, в последнее время мне кажется, что сделать тебя счастливой — это просто цель моей жизни. Я бы очень хотел быть рядом с тобой, Мина. Ведьмочка. Быть тем, кому ты доверяешь, на кого можешь положиться, с кем ты будешь делиться мелочами о прошедшем дне, кто будет варить тебе какао с этой чёртовой обожаемой корицей и кто… — он запинается, но заканчивает предложение. — Кто будет тебе не только другом.

Фоном шумит прибой. Мина молчит, солнце путается в её волосах, которыми ласково играет ветер, и она видит — у Чонгука руки тянутся прикоснуться, но он не решается. Она не разрешила пока, и он соглашается с этим, он действительно ставит её желания выше своих.

— Так что, Мина? — голос наконец срывается на хрип, и только теперь Чонгук становится тем, кем и есть — смущённым и немного испуганным мальчишкой, который влюблён и любит, но слишком много ждал. Который не готовил эту речь — она шла из глубин его души, как и все его слова, все его поступки.

Искренний, заботливый и понимающий. Первый настоящий друг, неловкий в своих чувствах, но ни капли не стесняющийся их… Мина много может говорить о том, как сильно Чонгук её восхищает.

— Мина? Ты… ты хочешь попробовать быть вместе?

Она наконец поворачивается к нему. Густые кудри падают на глаза, но их ведьминский изумрудный огонь прожигает даже сквозь тяжёлые пряди волос и потоки теплого ветра. Она улыбается — Чонгук напряженно выдыхает, не знает, что делать и как ещё пытаться объяснить то непонятное, что делает его жизнь ярче и счастливее, как вдруг…

Мина неловко приближается. Шаг за шагом, под босыми ногами шуршит песок, руки спрятаны за спиной. И когда расстояние остается крохотное, незаметное — только полшага разделяют их от счастья — она поднимает голову.

Улыбается.

И протягивает зажатую в руке веточку лаванды.

Комментарий к 52. Влюбленная Мина

Полуночная напоминает, что она обитает вот здесь: https://vk.com/m_polunochnaya. Заходите, там рады каждому, а еще время от времени появляются спойлеры, стихи и другие интересности.

========== Special. Когда они влюблены. ==========

Ладно.

Эм.

Ладно.

Чонгук очень тщательно пытается понять, в чём же проблема.

Получается так, что в нём.

Да, Мина тогда отдала ему лаванду. Улыбнулась с ласковой насмешкой, мол, я так и знала, что ты не выдержишь и придёшь ко мне быстрее, чем я решу вернуться, а он на это лишь кивнул смущённо, пытаясь не думать о том, что секундами ранее буквально обнажил душу. А после эта несносная ночная фея в один короткий шаг преодолела пространство между ними и обняла его крепко-крепко, лишь бы спрятать алеющее от смущения лицо на широкой груди.

А потом их затянули в машину хёны, которые изо всех сил старались не подтрунивать над ними, такими юными и влюблёнными, лишь Юнги широко улыбнулся при виде их сцепленных пальцев и алеющих щек.

— Вы такие ещё дети, — хотел, наверное, подшутить, но почему-то получилось так ласково-ласково, что они опять прятались друг за другом всю поездку домой.

А потом…

Чонгук выздоровел, и они вернулись к учебе.

Конец.

Мина вела себя, как обычно, и Чонгук, растерявшись, ответил тем же, хотя, если быть честным, даже объятия дружеские больше не получались, потому что хотелось прижимать к себе крепче, касаться чужой кожи, покрывать лицо короткими поцелуями, да хотя бы просто спать вместе, как раньше, потому что присутствие Мина всегда обещало самые светлые и тёплые сны. Теперь же любые слова и действия начали подразумевать собой двойной подтекст, и это не могло не смущать.

Так что Чонгук за прошедшие три недели успел хорошенько поразмыслить, накрутить себя, решить, что его не любят, и только он намерился пойти к Намджун-хёну, чтобы тот привычно помог разобраться в обуревающих душу чувствах и разложить по полочкам происходящее, как Мина пришла к нему сама. Оперлась спиной об дверной косяк, сложила руки на груди, обтянутой воздушной салатовой блузой, и улыбнулась.

— Чонгука, — от одного звука её ласкового голоса он уже был согласен на всё, что только ни попросит ведьмочка, а стоило ещё и нежному румянцу залить высокие скулы, как он и вовсе растаял. — Ты не хотел бы сходить со мной на свидание?

***

Чонгук хотел.

Чонгук так сильно этого хотел, что до него даже не дошло, что это надо было предложить.

И Мина привычно взяла дело в свои руки и, как только немного морально подготовилась, сделала это сама.

— Я так сильно влюблен в неё, хён, ты просто себе не представляешь, — стонет удручённо, пока наглаживает довольного подобным положением дел Люцифера. Тэхён улыбается, смотря на растерянного, счастливого, искреннего макнэ, а после ласково подталкивает.

— Так что же было дальше?

— Дальше? — Чонгук потеряно хлопает веками, а после расплывается в широкой улыбке. — Я согласился. И мы договорились о времени. Я, вообще, чего к тебе пришёл, хён, — и внезапно носом шмыгает, как маленький ребёнок, а после делает большие оленьи глаза, которым Тэхён никогда не мог отказать. — Одень меня на свидание, а?

Проходящий мимо комнаты Сокджин споткнулся, прислушался, а после во всю мощь своих тренированных легких завопил:

— Парни! Парни, они наконец идут на свидание!

Чонгук в этот момент понял, что покой ему только снится.

— Мина нравятся кожаные вещи.

— А ещё она любит черный цвет.

— Поэтому если взять эти джоггеры…

— И этот свитшот…

— А сверху накинуть кожаный корсет…

— И обязательно кожаную куртку…

— Мина нравятся кожаные вещи…

— А еще ей нравится Чонгук, — вдруг вмешивается до сих пор молчащий Чимин, а после вдруг солнечно улыбается растеряно замершим хёнам. — Да ладно, она предложила ему свидание, когда Чонгуки был растрепан после сна, в одной растянутой футболке и старых боксерах! Ребят, вы чего? Это же Мина! Её волнует только Чонгук!

Парни похмыкали, подумали и согласились, чему замученный сборами макнэ был только рад.

— То есть я могу взять просто джинсы и белую футболку? — парень с надеждой поинтересовался у старших, и те закивали, хотя Юнги всё же хмыкнул.

— Так даже лучше будет. Ведьмочка от тебя взгляд отвести не может, когда ты в кожаных штанах, так что лучше прибереги их для третьего свидания.

И наконец общими усилиями Чонгук покинул общежитие, направляясь к условленному месту встречи. Он ещё не знал, что Мина уже ждет его там в своих любимых скинни и его кожаной куртке (и он отчаянно старался не думать о том, почему ему так нравится вид этой рыженькой бестии в его вещах).

***

— Почему ты не хочешь сказать мне, куда мы идем? — любопытство, конечно, сгубило кошку, но вот таинственно вздёрнутый кверху носик Мина действует на Чонгука сильнее, чем красная тряпка на быка. Девушка лишь хитро улыбается, а после легко бросает:

— Узнаешь скоро сам, зачем мне тратить слова? — и протягивает ему руку. Чонгук, конечно же, не дурак, чтобы отказываться от крохотного кусочка счастья, он ловит её худое запястье, поднимает вверх и касается тонких белых шрамиков на костяшках, с удовольствием подмечая, что от этого нехитрого действия уши у Мина трогательно заалели.

— Да, — с неожиданной хрипотцой в голове соглашается, переплетая их пальцы, — зачем нам слова.

Сначала они просто гуляют набережной, пытаются испачкать друг друга мороженым, но после приходят к выводу, что оба — взрослые люди, и такое поведение им не пристало. Но после Мина начинает целенаправленно вести его за собой, избегая главных дорог и петляя сетью крохотных улочек между старых, иногда даже покрытых трещинами домов. Чонгук сдерживает своё любопытство изо всех сил, наслаждаясь неторопливой прогулкой и беседой: даже если они знакомы годы, это не значит, что у них больше не осталось тем для бесед. Поэтому, когда Мина останавливается, он ступает ещё несколько шагов по инерции, но после возвращается под её тихий смех.

— О, — и улыбка мгновенно преображает его лицо. — Думаю, это прекрасный выбор для нашого первого свидания.

— Правда? — Мина легонько толкает его плечом в ответ. — Вот и я так подумала.

И они вместе заходят в приют для бездомных животных.

— Знаешь, если бы нам не сказали, что уже закрытие, я бы так и думал, что мы там всего пятнадцать минут провели, а не четыре часа.

Чонгук смеется с этой фразы, хотя в руках всё ещё фантомное ощущение мягкой шерсти — они играл с кошками и собаками всё это время.

— Хорошо, что приюты проводят такие вот дни открытых дверей, правда?

— Это да. И заметь, все ухоженные, здоровые; думаю, о них хорошо заботятся.

— Я всё равно хотел бы забрать всех себе, — признается Чонгук, и Мина тихо смеется.

— Если честно, я тоже. Каждому нужен дом, правда? Не всегда же нам быть беглыми.

Чонгук останавливается, и Мина застывает рядом с ним, заинтересовано заглядывая ему в глаза. Почему-то в голове всплывает мысль, что он вырос ещё немного, потому что раньше были одного роста, а теперь вот, макушкой лишь до носа достает…

Чонгук делает ещё один шаг, и внезапно он так близко-близко.

— Ты до сих пор так думаешь? — спрашивает тихо и неожиданно ломким голосом, Мина от этого почему-то теряется.

— Что именно?

— Что ты — беглая. Что мы — беглые.

Мина — эта несносная девчонка, самая верная подруга, самая умная ведьмочка — неожиданно ласково улыбается и отрицательно качает головой.

— Давно уже нет.

Чонгук выдыхает облегчённо, и думает, что вот, этот момент, ему бы ещё немного наклониться ниже…

И тут начинается дождь.

— Ой, — Мина растеряно моргает, будто она тоже ждала… Ладно. Об этом он подумает потом. — Найдём, где укрыться! Побежали!

Укрытие находиться не желает, и лишь спустя добрых пять минут ливня они устраиваются под козырьком закрытой аптеки, ещё и хохочут при этом, как ненормальные.

— Честное слово, ты — самая невероятная девушка в этом мире! — Чонгук смеётся, пока они несуразно пытаются поместиться под небольшим навесом так, чтобы не засекал дождь. Мина лукаво щурится.

— А когда-то ты меня называл сумасшедшей!

— Дураком был, — фыркает Чонгук. Молчит «я же не сразу в тебя влюбился», но Мина будто это чувствует, поэтому он торопливо продолжает. — Ещё чудачкой, психованный, феей ночн…

Он осекается, потому что Мина снова на него с м о т р и т.

А потом громко сглатывает и опускает взгляд на губы.

И чёрт возьми да, им уже не семнадцать, он больше не теряется в такие моменты, чётко знает, чего желает, и уверен, что ведьмочка — неуклюжая, забитая жизнью девчонка, которая совершенно не умеет выражать эмоции…

Желает этого тоже.

И ему бы просто наклониться сейчас, поймать губами вечно её поджатую нижнюю, слизать горечь кофе и скользнуть ладонями по обманчиво хрупким плечам, и говорить, говорить, не умалчивать…

Как же она хороша, как прекрасна, умна и невероятна, как сильно и давно он её любит…

Мина, сцепив зубы, снова выдыхает и крепко зажмуривается. Чонгук вместе с ней — конечно, каждый в своей голове — считает до десяти, а после зеленоглазая улыбается, как ни в чём не бывало, и делает вид, что просто снова выпала из реальности.

Ещё немного, уговаривает себя Чонгук.

Ещё немного — и она поцелует его сама.

Ещё немного — и…

Она всё же решается первой.

Её губы такие мягкие и сладкие, немного прохладные от мороженого, и почему-то Чонгуку кажется, что так неправильно, что их надо согреть, ну это вот просто жизненно необходимо, поэтому он притягивает несносную ведьмочку поближе к себе, зарывается пальцами в её пышные кудри и целует, ласкает, нежит так, как хотелось годы.

И Мина — самая великолепная девушка во всей вселенной — с любовью обнимает его в ответ.