Рожденные дважды (СИ) [Blue_Desert] (fb2) читать онлайн

— Стоп! Остановите музыку! — слышится громкий мужской голос. Он эхом отражается о купол сеульского ледового дворца.

— Что? Что-то не так? — Фигурист останавливается на середине площадки.

— Да! Где ты летаешь?! В облаках? Смог получить место в соревнованиях и нос задрал? — к парню приближается звук уставшего голоса вместе со звуком коньков.

В это время музыка окончательно смолкает.

Перед худым фигуристом появляется мужчина в хорошей физической форме, которая видна даже через мешковатую теплую одежду. Это Седжин-хён — тренер фигуриста. Достаточно молод, чтобы называться хорошим тренером, но достаточно амбициозен.

— Седжин-хён, вы же понимаете, что это не так? — Чимин, думает о том, почему тренер так говорит. Ему так надоедает это слушать изо дня в день после возвращения в фигурное катание.

— Нет. Я не вижу твоих результатов! Ты же понимаешь, что завтра выступление? — Он нависает над бедным фигуристом, который не знает, куда деть себя от сердитого взгляда тренера.

— Да, конечно. — Пак угрюмо смотрит на лёд, опуская голову.

— Вот и следи за собой. Мне не нужен еще один халтурщик, который не проходит на национальные соревнования, — устало вздыхает Седжин. — Всё. Повторяешь два раза и уходим на перерыв. Скоро должны подойти еще двое участников.

Тренер сходит со льда и спешит встать на удобное место до вступления музыки. Он машет рукой, и свет постепенно меркнет.

Пак Чимин остается на льду один.

Он понимает, что выйти вновь на лёд, выступать, возможно, выйти на чемпионат четырех континентов, а затем и на олимпийские игры, в полноценной мере у него не получится. Также он прекрасно понимает, что своими стремлениями скорее вгонит себя в гроб, чем будет блистать с золотой медалью на шее.

Но Пак не сдается. Он хочет жить полноценной жизнью фигуриста и танцора в студии. Хочет получить всё на этой планете, чтобы снова чувствовать страсть к жизни. И готов заплатить даже самую высокую цену за это.

Нежная мелодия начинает играть, софит с холодным светом уже направлен на одинокую фигуру.

Пак сосредоточенно делает прокат вслед за рукой, словно хочет поймать человека, о котором поется в песне.

Фигурист попросил одного знакомого в музыкальной индустрии написать про него песню, чтобы наиболее точно передать то, что он чувствует после возвращения на лёд.

Тема его выступления в этом году — любовь. Это то, чего ему не хватает в течение четырех лет отсутствия на льду. Как любви зрителей, так и любви к себе. Он до сих пор корит себя за тот несчастный случай, хотя был не виноват.

Резкая, тупая боль в ноге не дает достойно прыгнуть первый двойной аксель.

— Недокрут, черт тебя дери! — Он слышит рев уставшего и замученного тренера и останавливается, хватаясь за больное колено.

Пак оглядывается, но тренера, который должен нестись к нему с возгласами, не наблюдает. Значит, есть вторая возможность.

— Свет! — кричит парень, становясь в изначальную позицию вновь.

Мелодия медленно вступает в зал, но резко обрывается, как и рассчитывает Чимин, в это время протягивает руку к свету софита, словно к спасительной нити. Свет помогает сосредоточиться и представить себя на соревнованиях.

Пак медленно поднимается, шепча себе слова своей же песни под нос.

«Весь мир не такой, как вчера»

Его голубая блузка блестит, а мягкий шелк обволакивает хрупкое тело снаружи, хотя внутри Пак тверд и напряжен. Через пару движений вокруг своей оси парень словно начинает сливаться со своей музыкой, которая написана в поддержку.

Он хочет полюбить самого себя, хотя это практически не удается. Его высокие требования к себе никогда не снижались, а наоборот, с каждым годом становились всё серьезнее и давили на психику парня.

Иногда бессознательное во снах выдавало ужасные картины, после которых Пак не мог выйти из квартиры. И пока он не понимал самостоятельно, что это всего лишь его мысли, а не реальность, он не мог перестать дрожать под одеялом.

На завтрашних выступлениях Чимин хочет превзойти себя и, переборов все страхи, стать хотя бы третьим среди выступающих.

Мягкими окутывающими нежностью движениями блондин кружится вокруг своей оси и прокатывается вперед, пробуя лёд, как маленький ребенок.

Пак действительно считает себя маленьким мальчиком сейчас, после долгого перерыва.

Он, не отвлекаясь от музыки, прокатывается вперед, увеличивая скорость, чтобы сделать двойной тулуп.

Ногами чувствует, что сделал ошибку, но, не отступая, прыгает под четкие слова песни. Легкое одеяние парня подлетает вверх вместе с телом и ослепляет воображаемых зрителей своим свечением. Словно это не одежда блестит, а его душа начинает вырываться наружу и хочет ослепить всех своей теплотой и добротой.

Чувства Пака в этой мелодии переданы очень четко. Так четко, что фигурист действительно представляет себя ребенком, познающим этот мир и самого себя. Он хочет, чтобы его окутала любовь окружающих, словно теплый плед, и никогда не исчезала из его души.

Пак начинает вникать в эту мелодию, пытаясь катаясь так изящно, как только может. Он представляет, как зрители и СМИ замрут на настоящем выступлении.

«Просто позволь мне любить тебя» — одними губами шепчет парень.

Затем фигурист разгоняется, чтобы набрать обороты и прыгнуть на следующий тройной аксель.

Блеск пайеток на голубой блузке снова начинает ярко светиться. Тело напряжено, больное колено дает о себе знать, но парень настолько проникается всем этим миром, мелодией, движениями, что глубоко вдыхает и прыгает так высоко, насколько может. Пак движется вверх с поднятой головой, но ему кажется, что он глубоко тонет в своих эмоциях.

Первый поворот головы и тела. Он закрывает глаза. Второй. На удивление, он дает себе слабину. Слезинка скатывается из глаз фигуриста из-за внутренних переживаний. Третий. Вокруг тишина, потому что мелодия в этот момент должна перейти в бридж. И потому что действительно все вокруг исчезает, оставляя парня одного на пару секунд.

Чимин теряется, но затем быстро приземляется на нужную ногу и продолжает репетицию.

Пак старается унять дрожь тела и неожиданно для себя делает лишнее кручение, но оно хорошо вписывается в общий танец, и ошибку замечает только тренер и сам фигурист. Мигает свет.

В глубине души Чимин хочет, чтобы это кто-нибудь заметил, чтобы он обнял блондина и успокоил. Успокоил его приближающуюся панику. Взял за руки и сказал: «Все хорошо».

Следующими движениями идут кручения, с чем фигурист справляется хорошо, хоть колено и начинает болеть вновь, нанося небольшое давление на душу Пака, так как тот не особо удачно выходит из элемента. Он выдыхается, хотя танец еще не закончился.

Тут резко мигает свет, а затем, когда музыка резко отрубается, вовсе исчезает.

Сердце парня замирает, а телом чувствует, как будто падает под лёд в темноту холодной воды. И ему не выбраться от поглощающего душу страха.

Но вот Пак чувствует руку тренера, который появляется рядом, и быстро хватается, давая себе опору.

Давление фигуриста скачет вверх, и со лба скатывается пот. Тело настолько напряжено, что боль начинает чувствоваться четче, из-за чего хочется поскорее покинуть лёд.

— Спасибо… — Пак загнанно дышит, словно словил паническую атаку. Он падает на колени и, опираясь кулаками о лёд, хочет разбить его на осколки.

Парень разозлен на самого себя, но при этому ощущает, как страх загоняет его в угол. Пытаясь прийти в чувства, он задирает голову и, закрывая глаза, что-то начинает шептать себе — это слова его матери, которые давали стимул двигаться дальше. Эти слова он каждый раз повторяет после падений и чувствует, как восстанавливается быстрее, чем обычно.

Выступление только завтра, но соревнование с самим собой началось еще давно. Еще задолго до того, как парень вышел на лёд.

В шесть лет он впервые вышел на сцену школы Пусана и, видя множество зрительских взглядов, спрятался за кулисами.

Сейчас он не может прятаться за ними, но прячется внутри себя, отталкивая тем самым людей, которым действительно не наплевать на состояние парня.

Фигурист понимает, что его психи сейчас не помогут, и он перестает повторять слова матери, как мантру.

— Чимин, ты в порядке? — Тренер все же поднимает парня со льда, чтобы тот не простудился, хотя видит разбитое состояние фигуриста.

— А? — Пак отмирает от происходящего. Он выглядит так, словно дементоры высосали его счастливые воспоминания.

— Ты как? — уже обеспокоенно спрашивает тренер.

— А, я в порядке. Извините. — Чимин поднимается со льда, замечая, что свет уже включили.

— Извини, это были неполадки в системе. — Седжин отряхивает парня от ледовой крошки и отправляет на скамью.

***

День выступления.

Пак стоит в туалете на антресольном этаже холла ледового дворца.

Шум за дверью говорит сам за себя: СМИ приехали освещать национальные соревнования. Но Чимин не чувствует желания выходить туда. Если он будет светиться перед соревнованиями — это ни к чему хорошему не приведет. Парень знает это ещё с прошлых времен, когда его замечали СМИ перед отборочными чемпионатами и вылавливали за углом. Эти люди будут слышать только то, что хотят услышать от всех, у кого берут интервью. И пока ты не скажешь заветные фразы, они от тебя не отстанут и назовут грубияном. Это им ничего не стоит. А вот знаменитости ещё оправдываться надо. Особенно тут, в Южной Корее, где имидж стоит выше, чем своё собственное счастье.

Чимин же ненавидит таких меркантильных людей, но ничего поделать не может. Не он их нанимает, чтобы писать о своих же выступлениях.

Пак смотрит в зеркало и пытается абстрагироваться от шума, вслушиваясь в мягкую мелодию песни для выступления, играющую из наушников.

«Ведь наше счастье было предначертано» — он любит эти строчки, которые когда-то услышал в другой песне, и постоянно повторяет, когда находится в загнанном перенапряженном состоянии.

Тело непроизвольно начинает повторять движения рук из танца, но автоматизм ему не нужен. Лишь артистизм помогал и помогает фигуристу в прошлом и настоящем. Раньше многие говорили, что он музыкально одарен и его танцы считаются верхом мелодичности и артистизма.

Конечно, Пак после прошлых занятых мест не хочет потеряться среди других спортсменов, покинувших каток из-за сложившихся ситуаций. Он всем сердцем и душой желает занять первое место сегодня, хотя голос в голове постоянно повторяет «ты не сможешь». Он его душил первые два года после операции на ногу. Но затем парень решил заткнуть его и вернуться для начала в студию танцев.

Там он встретился с давним школьным другом, Чон Хосоком, который был хореографом в студии «1 Million». Чимин загорелся идеей попасть туда в группу для продолжающих, а также как новый хореограф. С огромным трудом и терпением Хосока он смог поднять свой уровень до стабильного, но на этом не захотел останавливаться. И теперь он находится на соревнованиях по фигурному катанию.

После сосредоточенного повторения движений тела и рук перед зеркалом, он снимает наушники, поправляет русые волосы и решается выйти, так как за стенами стихло.

Аккуратно спускаясь с крутой лестницы, он замечает единственного парня в холле.

Тот стоит прямо перед стендом с видео-презентацией Пак Чимина, чем сильно удивляет фигуриста: спортсмен не ожидает, что своей харизмой и танцами может привлечь к себе внимание парня.

Если честно, Чимин давно понял, что внимание парней ему нравится больше. И комплименты от них честнее, чем от безумных фанаток, которые готовы снести друг другу головы, лишь бы потрогать фигуриста.

Он приглядывается к парню и понимает, что тот относится к числу фотографов, судя по сумке на плече и черному фотоаппарату на шее с большим объективом.

Пак не стал приближаться близко к нему, лишь спускается с лестницы и делает пару шагов в сторону парня. Благо простая одежда не выделяет его на общем фоне помещения.

Стиль фотографа простой, спортивный и вполне подходит к его фигуре: черные джоггеры обтягивают накаченные бедра, верх предназначен для долгого стояния около катка — футболка с рубашкой и теплая черная куртка, которая висит на лямке сумки. На на ногах — грубые кроссовки на высокой подошве, что делают парня мужественнее. Темные волосы собраны в пучок на затылке, чтобы длинные локоны не мешали смотреть перед собой.

Но Паку больше всего запоминаются задумчивые карие глаза, которые внимательно следят за движениями Пака на видео. Он уже думает подойти ближе, но тут того парня зовут по имени, и фигурист спешит скрыться с глаз двух парней.

«Чонгук? Так его зовут Чонгук? Надо запомнить. Вдруг мы еще встретимся», — думает Чимин и уходит в гримерку.

***

Примерно через час Пак стоит в зале в своем костюме и спортивной кофте, которая закрывает верхнюю часть комбинезона.

Он аккуратно спускается вниз по зрительскому залу. В его ушах беруши, чтобы никого не слышать во время выступлений своих противников.

Парня каждый раз трясёт перед выступлениями, хотя он выступает с шести лет. Вначале он считал это проблемой. И правда, его мышцы словно застывали и не давали сделать ни шага, ни вздоха. Пак понимал, что всё дело в его самооценке. Он специально ходил к психологу, делал дыхательные упражнения, разминался, но в какой-то момент это перестало работать. И когда он захотел вернуться на лёд и танцевальную сцену, то просто перестал думать о волнении. Ему стали помогать два момента. Первое — он затыкал себе уши. Это были или наушники с настраивающей на выступление музыкой, или просто беруши, как сейчас. И второе — «жертва», для которой он танцевал. Каждое выступление этот человек менялся. Им могла быть милая пожилая женщина, напоминающая родную бабушку; молодой парень или девушка, которых он хотел соблазнить. Данная концентрация на человеке помогала ему абстрагироваться от остального мира и быть поглощенным своим же выступлением и маленьким миром, который он придумывал.

Сейчас он спустился в зрительский зал, чтобы выбрать человека. Но сегодня он знает «жертву» — это тот парень, которого он встретил в холле около своего стенда.

Фотограф не выходил из его головы всю растяжку и репетицию, а карие глаза четко впечатались в память.

Пак спускается все ниже в зал, пока не видит Чонгука в толпе СМИ. Тот в это время настраивает фотоаппарат перед следующим выступлением, но выглядит он немного уставшим, как показалось Чимину.

Фигурист хочет подойти, но принцип не даёт этого сделать. Он боится каждый раз спугнуть выбранного человека, каждый раз отпускает его после выступления, не общается после и не ищет. Пак думает, что те его не запомнят, не похвалят, не скажут: «Мне так понравилось, что я решил стать твоим другом, который не будет пропускать твои выступления». Некоторые из подобных “жерт” действительно хотели бы этого — стать его фанатом, взять автограф и похвалить. Несколько девушек ждали его перед гримеркой, как-то пролезали мимо охраны, но Пак их не пускал: он никого не подпускал близко к себе, как в прямом, так и в переносном смысле этого слова.

Но этого… Чонгука захотелось. Захотелось резко и бесповоротно впустить его в свою жизнь, рассказать историю с того таблоида, где он был то падшим ангелом, то обычным парнем в палате больницы. Захотелось обнять его, взять за руки и сказать: «Позволь мне любить тебя».

========== 2. Serendipity ==========

Комментарий к 2. Serendipity

Perry - E.T. (песня из видео-презентации фигуриста) + ролик “BTS ● JIMIN - E.T.【FMV】” на Ютуб

Jimin - Serendipity

Визуал:

Чонгук https://www.pinterest.ru/pin/655977501980147686/

Чимин https://www.pinterest.ru/pin/804948133397409429/

На стенах полупустой, но уютной квартиры развешаны фотографии.

Одни с черно-белым фильтром, другие имеют хаотичные краски. Одни пейзажи, а рядом портреты. Одни в стиле полароидов, соседние словно с обложки журналов. Между ними встречаются новые фотографии, в которых нет души, словно они ничего не несут для хозяина квартиры.

Но объединяет их один человек — Чон Чонгук. Автор и участник снимков, их хозяин, а также хозяин квартиры в районе Итэвон (Итхэвон).

Он занимался фотографией с самого подросткового возраста, и по сей день это одно из тех вещей, в которых он так хорош. А хорош он в очень многих вещах. Фотография, танцы, рисование, пение в караоке, спорт, в том числе и тхэквондо, а также моделинг. С помощью последнего он до сих пор получает большую часть своего дохода. Чонгук посещает различные фотосессии, показы мод, связанные с благотворительными фондами.

Его называют «Золотым». Но он постоянно говорит: «Не всё то золото, что блестит». И зачастую бывает прав. Не все люди имеют «золото» в душе, а порой и оно может чернеть и обретать совсем нехороший отлив темноты.

Чаще всего его так называла Чон Монкут — родная мать, которая так и хотела поиметь с этого «клада» свою часть.

Её лицо можно было встретить среди журналов про бизнес и экономику, но никак не среди фотографий сына, которыми он дорожил.

Сейчас Чонгук стоит напротив этих фотоснимков и не может понять: почему же его запал исчезает с каждым прожитым днём. На старых снимках видна душа, видна текучесть яркой жизни и такие же яркие вспышки красок, даже на черно-белых фотографиях. А вот новые… Они отличаются видом бумаги — матовые и блеклые, словно хозяин стал экономить. Экономить на чем? А парень понимает на чём — на своей жизни. После несчастного случая, который произошел несколько лет назад, он с болью вспоминает прошлую жизнь, потому что завидует тому подростку, его счастью и беззаботности. Но пройденное не вернуть. Остается учиться на ошибках. И единственное, что понимает Чонгук — он пройдет этот путь. Он встанет на путь света, преодолев тернии, и дотянется до звёзд. Лишь бы среди них оказалось счастье.

В углу квартиры раздается звонок. На экране телефона высвечивается незнакомый номер. Чонгук колеблется: поднимать или нет? Наверное, это вновь предложения банка взять кредит или такие, в которых он уж точно не заинтересован.

— Да? — все же отвечает Чон.

— Это Чон Чонгук? — знакомый голос раздается по ту сторону трубки.

— Минхо? Какими судьбами? — В его голосе слышатся нотки настороженности — это его давний товарищ по кружку любителей фотографий, но из-за одной ссоры они перестали общаться.

— Да, вот, решил вспомнить о тебе. — Затем повисло неловкое молчание. — Я, вообще, что звоню… Моему агентству нужен фотограф на соревнования по фигурному катанию. Обещаю — бесподобные кадры тебе гарантированы. Ну и деньги, естественно. 170 тысяч вон в час.

— Фигурное к-катание говоришь. — Чон наклоняет голову в сторону, задумываясь. Он смотрит в окно и замолкает на пару секунд, чтобы унять нервное заикание.

— Оно самое. Только лучшие начинающие фигуристы. Чисто мужской коллектив, — уточняет голос по ту сторону телефона. Он знает, что Чонгук падок на мужскую красоту и эпичные фотографии в движении.

— Я… — Чонгук опять замолкает на секунду. — Ты же знаешь, почему я перестал тебе помогать?

— Да, конечно, я помню и извиняюсь за тот случай. Но мне казалось, что мы все забыли. Разве нет? — По ту сторону телефона слышатся нервные щелчки ручкой.

— Я так не думаю. Ты…

— Слушай, давай не будем вспоминать прошлое. Тебе нужны деньги?

— Да, — вздыхает Чонгук. Ему нужны эти чёртовы деньги, которые вот-вот могли закончиться.

— Заметано! В KakaoTalk жди адрес. Всё. Мне надо бежать. Встретимся на месте.

***

В наушниках заиграла легкая мелодия, которая создает атмосферу простоты и обыденности. Люди двигаются в потоке возле здания, где на баннере написано название соревнований и дата — 28 марта 2023 год. Чонгук же чувствовует себя немного отрешенно. В своих мыслях он живет не так давно: только так можно сохранить свое лицо, свои нервы и свое время — считает он до сих пор.

Начинают запускать СМИ. Со всего города собраны лучшие фотографы и журналисты, чтобы осветить мероприятие по фигурному катанию. В холле собрается немалое количество папарацци, и их начанают ознакамливать с правилами поведения в ледовом дворце.

Чонгук снимает наушники, но все же решает пропустить слова руководства ледового дворца, ибо уже знает все правила наизусть: был опыт работать в таком заведении.

Ожидая Минхо, который опаздывает, Чон решает пройтись по холлу. Это новый ледовый комплекс из двух зданий. Парень находится в большом, где проходят соревнования и занимаются взрослые фигуристы. В соседнем здании расположены кабинеты преподавателей и два небольших катка для юниоров.

Центральное помещение освещается холодным оттенком. Стиль самый обычный, — официальный, — единственное, что привлекает, это много зеркал на потолке, которые соединены в изображение фигуриста. А также на огромных стенах размещены электронные баннеры, где транслируются последние соревнования или, как сейчас, видеоролики с представлением участвующих фигуристов. К ним можно подходить и включать самостоятельно.

Какие-то фигуристы цепляют взгляд Чона, но через пару секунд перестают быть интересны, какие-то и вовсе непохожи на показ умений фигуриста, но один баннер привлекает внимание Чона.

На нем изображен низкий парень, по соображениям Чонгука — максимум 174 роста. Вполне типичные для Кореи пухлые губы, узкие глаза с моно-веком. Тело и поза парня с баннера говорят сами за себя — «Я люблю заниматься фигурным катанием»: накаченные бедра, сильные мышцы торса виднеются из-под легкого одеяния.

Заинтересованный Чонгук нажимает на кнопку старта.

Фигурист на записи кружится вокруг своей оси и, остановившись, мило улыбается, показывая свое очарование. Затем в танце он исчезает в глубине стенда.

Экран загорается белой надписью на черном. «Пак Чимин».

— Пак Чимин… — повторяет Чонгук. Он думает, что слышал это имя где-то, но очень давно.

На экране показались темно-синие волосы фигуриста и черное одеяние с крыльями демона, но на следующем кадре русые волосы и белые крылья. Всё смешивается на одном экране перед Чонгуком. Подсознание манит его, заставляет вглядываться в каждую черту лица фигуриста.

Каждое движение пропитано уверенностью. Он однозначно настолько соблазнителен, что сам знает это. Упорство передается через глубокий взгляд, направленный на невидимого зрителя, грубые движения перетекают в нежные изгибы тела, а через экран бьет харизмой.

В одном теле объединились двое: ангел и демон, словно прошлое и настоящее. Фигурист показан как в молодости, так и чуть старше, из чего можно было подумать, что он старше Чонгука.

Чимин словно Абраксас во главе всего мира и отдельных сердец зрителей. Он и пленит своей сущностью, и отталкивает. Чонгук, как искушенный наблюдатель, хочет следовать за ним в темноту. Хочет, чтобы его притягивали и отталкивали, принимали и отпускали. Это сродни жертвоприношению, где жертвой является Чонгук, который готов продать душу ради того, чтобы поцеловать эти манящие губы. Он хочет касаться волос, скользить кончиками пальцев по гибкому телу. Он не хочет, чтобы это гипнотическое шоу переставало идти.

— Кажется, история о падшем ангеле, который разбился о реальный темный мир, — шепчет Чонгук себе под нос, просматривая ролик еще раз. Он закусил губу и наклонил голову в сторону, задумываясь.

О чем хочет поведать рассказчик? Почему на экране две стороны одного? Больница и стекла?

— Чонгук! — Слышит парень сквозь свои мысли.

— А? — Он поворачивает голову и видит своего знакомого.

— Привет. Извини, что заставил тебя ждать. Пойдем? Кажется, уже все спешат занять свои места. — Минхо кивает в сторону уходящей толпы журналистов.

***

Соревнования длятся около часа. Уже выступило достаточное количество фигуристов, чтобы Чонгук устал стоять на ногах и ждать того парня.

Гук начинает немного нервничать. Он то и дело отвлекается от выступающих и смотрит в сторону стоящих тренеров, ожидая его.

Его действительно задел тот ролик, и парень хочет поскорее увидеть эту огромную харизму, исходящую от неизвестного для него Пак Чимина.

В какой-то момент он отвлекается на свою сумку, которая все никак не может расстегнуться. Ему нужен другой объектив. Но тут выключается свет, и на лёд выходит хрупкий парень. Чонгук совсем забывает, что хочет. Наконец он увидел его.

Вы чувствовали, когда вас окрыляет от чьей-то улыбки? Как будто вы смотрите на свет и начинаете не прикрывать глаза от боли, а наоборот, созерцать любовь. Нет?

А Чонгук ощущает это прямо сейчас.

Он стоит в первом ряду, где прямо за бортиком находится Чимин. Парень пытается взять в руки фотоаппарат, висящий у себя на шее, но его руки предательски дрожат, как и внутренний голос. Этот самый голос прямо-таки шепчет ему в голове: «Ты ослеплен? Неправда ли?». И если бы Чону предложили заговорить с фигуристом прямо сейчас, он бы стал заикаться, как девственница перед красивым парнем.

Чимин прокатывается чуть ближе к центру льда и замирает.

Музыка вступает в зал. Мелодия начинается издалека, словно приближающийся восход солнца, она сопровождается тихим стуком коньков о лёд.

Чимин раскатывается по кругу в темноте, ища более удобные позиции для значимых мест в выступлении. Он знает — его старые фанаты пришли в зал, на его первое выступление спустя четыре года. Но также он знает, что сегодня, возможно, сумеет зацепить новых любителей фигурного катания, в том числе и фотографа, который стоит и греет свои пальцы от холода.

В мерцании света и отблеска льда зрители видят Чимина — его рука поднимается, а голова опускается вниз. Выступление началось, и музыка замолкает.

«Весь мир не такой, как вчера»

Руки фигуриста поднимаются ввысь, за ними следует взгляд смотрящего через объектив камеры Чонгука.

Свет коротко мигает, за это время Чимин срывает микрофон с уха и кидает тренеру. Садится на лёд прямо посередине сцены, и музыка резко вступает вместе с высоким вокалом.

Кто-то рядом с Чонгуком задает вопрос:

— Это ведь он сказал? Это же его песня? Ходят слухи… — Но Чон не слушает, он отчаянно вцепляется в фотоаппарат, потому что именно в этот момент Пак кидает свой взгляд прямо в камеру.

Фигурист искусно играет на публику — его тело то ускоряется, то замедляется, как солнце, которое освещает Землю. Его руки владеют этим залом, а тело приковывает взгляды.

Он, не отвлекаясь от музыки, прокатывается вперед, увеличивая скорость, чтобы сделать двойной тулуп. Ногами чувствует, что не сделал ошибку и, отступая, прыгает под четкие слова песни, написанной им самим.

Голубая, слегка свободная блузка следует за поворотами фигуриста, приподнимается и открывает его тело, которое так и манит.

«Чем сильнее трепещет моё сердце, тем больше я переживаю»

Сердце Чимина в эти моменты проделывает высокие кульбиты. Парню было тяжело возвращаться на свой любимый лёд: больная нога постоянно дает о себе знать, а шея все продолжает болеть. Но его страсть не угасает, ведь это единственное, что осталось с ним из прошлой жизни.

Сегодня его первое выступление. Он настолько сильно отвык от сцены, что попросил дать время перед ним. И теперь с благодарностью принял эту возможность, смог зацепить взгляд всех зрителей. Ведь он хочет показать им свое перерождение.

Пак начинает вникать в эту мелодию душой, катаясь по льду в мягкий такт и делая элементы так изящно, что судьи, зрители, СМИ замирают, и никого в этом мире не перестает быть, кроме Чимина и Чонгука.

Фигурист сам записал песню. Практически сам поставил себе программу, пока не включая в нее резкие повороты и прыжки с упором на больную ногу. Но он сможет заполнить пустое пространство своим артистизмом и огнём в глазах.

«Когда ты видишь меня. Когда ты касаешься меня»

Мурашки переполняют Чонгука, когда он ловит взгляд Пака. Фотографу кажется, что он нашел то самое. Это было действительно оно — вдохновение во плоти.

Эти черные обтягивающие брюки, эта голубая рубашка с пришитым бисером, который блестит под софитами. И этот пронзительный взгляд в душу из-под пушистых ресниц. Вся картина завораживает воображение.

Прыжок — объемные русые волосы Пака движутся вместе с головой во время поворота тела. Глаза прикрыты, а весь он стремится ввысь. Зрителям кажется, что мир словно замер для них.

Движения кажутся настолько легкими и воздушными, что люди даже не задумываются, какая работа мышц и сознания фигуриста стоит за этим.

Первый поворот оказывается настолько завораживающим, Чонгук попадает в какой-то свой мир, словно его засасывает воронкой из точенного тела фигуриста.

«Это вовсе не сон»

Этот мир оказывается наполнен звездами. Эта мини-вселенная завораживает, цепляет, манит коснуться тела хранителя мира. Маленькие и тонкие пальцы хранителя тянутся к темной макушке Чонгука, и от прикосновения появляются бабочки. Они образуют вихрь, который поднимает парней все выше и выше к сияющей луне.

Второй поворот. Глаза артиста резко распахиваются — в них видна надежда, желание быть любимым и любить.

Чонгук ловит момент и делает снимки. Чимин глубоко вдыхает воздух.

Третий поворот. Каждая частичка тела готовится к приземлению на толстый лёд под ногами. С его глаз срывается одинокая капля, а взгляд направлен в сторону от людей. Он смотрит вниз. И не от скорого приземления, а от страха быть непризнанным, быть нелюбимым всю жизнь. Ведь судьба бывает жестока.

Он не был готов, что в одночасье потеряет всё, что имел: друзей, свои мечты, жизнь без ежедневных проблем и боли.

Но теперь он готов прожить эту жизнь без сожалений о потерянном — фигурном катании и танцев. Он готов бороться за эту жизнь, за выступления и страсть в своих глазах. Но он чертовски боится этого. Боится, что опять потеряет свой путь в темноте, что не сможет вернуть это всё. И что не сможет любить и быть любимым как раньше.

«Просто позволь мне любить тебя.

Пожалуйста, останься со мной.

Я не хочу расставаться. Нет»

Одинокая слеза врезается в память Чонгука. Он подумал, что это олицетворение его жизни: одиночество, желание жить, быть идеальным для всех и для себя.

От коротких взглядов фигуриста у Чонгука сжимается сердце и вовсе перестает биться. Оно замерло. Чон вновь ощутил любовь. Любовь, которую надо заслужить, но она вмиг может стать камнем на душе, а не окрыляющей силой, какой должна быть.

В ту микровселенную, что создал Пак, врезаются воспоминания. Воспоминания о разбитых стеклах, крови, которая алой рекой касается ног молодого парня. О его разбитом сердце. Словно у Чонгука вновь отобрали всё счастье, все желания, всю страсть к жизни. Он не достоин этих карих глаз, этих нежных взглядов в его сторону, ведь на его руках кровь, которую не смыть, которая впиталась под кожу и навсегда осталась с ним. Боль будет идти с ним рука об руку до самой смерти.

Тело фотографа пошатнулось, но он успевает крепко ухватиться за бортик катка и отвернуться от Чимина, скрывая свою боль и отчаяние. Его больная рука вновь пульсирует.

Пак же в это время, заканчивая выступление, задыхается, но стоит прямо и уверено: он должен показать свой триумф от перерождения, а не взгляд страха.

Он переводит взгляд от толпы в сторону «жертвы» его выступления. И видит, как парень отворачивается. Укол горечи врезается в кровоточащие раны на сердце Пака — он всё испортил. Снова сделал всё неидеально. Снова увидел разочарованного человека. Снова не увидел влюбленного взгляда в его сторону.

Он делает поклон залу и, не поднимая ни одной брошенной на лёд игрушки, уходит со сцены.

Пак всё понимает. Ту любовь, что он так отчаянно ищет — не найдет. Что потерял — не обретет вновь. Но до сих пор, где-то в глубине души, он держится за это желание. Держится за сердце в своих руках, скрываясь от бури стекла, летящей в маленькое беззащитное перед судьбой тело.

— Молодец. Ты хорошо справился, — говорит ему тренер и хлопает по плечу.

— Вы не знаете того фотографа? — Пак указывает головой в сторону, где до этого стоял Чонгук.

В глазах Чимина теплится надежда. Надежда на лучшее. На то, что его заметил тот человек, которого бы он хотел обнять, с которым хотел бы обрести покой.

— Ты про какого из них? — на месте ушедшего Чона стоят другие папарацци.

— Никакого. Забудьте, — шепчет с горечью Пак.

Вновь он построил вокруг себя воздушный замок. Вновь не послушался совета друга — не выбирать «жертву», для которой будешь танцевать на льду. И вновь упал с высоты в темноту.

Парень медленно, шагая от боли в колене, уходит в свою комнату ожидания. Тренер окликает его, но сегодня он не будет слушать объявления об оценках других фигуристов. Ведь он услышит свой приговор позже — шестое место.

========== 3. The ideal ==========

Комментарий к 3. The ideal

Танец Чонгука: Jam - Michael Jackson (видео с 1MILLION Dance Studio)

Чонгук: https://www.pinterest.ru/pin/655977501980267721/

https://www.pinterest.ru/pin/655977501980318776/

Чимин: https://www.pinterest.ru/pin/655977501980267857/

Хосок: https://www.pinterest.ru/pin/586030970265511759/

Новое фото на стене Чонгука улучшило пространство. Оно было, как говорят художники, «живое».

Чонгук достаточно давно не любовался своими фотографиями, но это фото фигуриста стоило того, чтобы стоять около него часами.

Парень, как только распечатал его, сразу положил в свое портфолио фотографа, а второй экземпляр прикрепил к стене, чтобы, смотря каждый раз на него, думать: «А я действительно могу». Это было не только его достоянием, но и дорогим воспоминанием.

Выступление Пака настолько поразило Чонгука, что парень загорелся идеей вернуться в СМИ как фотограф спортивных мероприятий. В частности, снимать дальнейшие выступления с одиночного фигурного катания. На следующий день он тут же позвонил Минхо и согласился помогать на все дни соревнований как мужских, так и женских.

Но одно огорчало до сих пор — его Чимин занял 6 место в соревнованиях. Как говорили судьи по новостям в телевизоре: «Было достаточно много ошибок в технике».

Чонгук, как человек, наблюдавший со стороны, видящий в Чимине потенциал как танцора, так и фигуриста, не мог это слышать. Его сердце буквально билось сильнее из-за волнения за этого великолепного фигуриста. Первой мыслью по утрам было «Как чувствует себя Пак Чимин?».

Пару раз он порывался раздобыть номер фигуриста, но думал, что таких людей, как он, у Пака навалом, и переставал мыслить об этом.

Чон глубоко ошибался. Чимин, конечно, слышал слова поддержки, но всех заботило его будущее, как он будет работать, какая у него будет позиция в спорте, и что он вообще собирается делать дальше. После операции он должен был блестяще вернуться на лед и выступать дальше. Но случилось то, что случилось — он в пролете. А самооценка вновь на дне.

***

Прошло две недели с выступления Пака. Чонгук уже успел поостыть и перестать смотреть на портрет Чимина на своей стене. Хотя порой, пробегая мимо, он застывал, чтобы всмотреться в этот профиль на фото и поразиться расслабленной улыбке на ней. Подумать только, какого же было тогда фигуристу, пытаясь держать лицо на сложном выступлении.

В один из таких моментов застывания перед фото Чон слышит звонок от ближайшего приятеля по танцам — Чон Хосока. В его голове пробегает мысль, что эта стена, как талисман на хорошие моменты. Потому что Чон старший просто так не звонит. Чаще всего он предлагает пойти на выступления и выпустить пар в танцах.

— Привет, — Чон улыбается, слыша по ту сторону знакомые биты из танцевальной студии Хосока.

— Привет, — в голосе танцора слышатся капельки смеха. — Как ты? Слышал, что ты зависал на выступлениях фигуристов. Искал вдохновение? Или же искал себе парня? — Хосок звонко засмеялся от своего же подкола. На фоне послышалось, как закрылась дверь в студию, чтобы звук не мешал разговору.

— Эх, если бы, Хосок-хён, — Чон младший притворно вздыхает и поправляет волосы, уже стоя перед зеркалом и рассматривая свое немного уставшее лицо после тренировки в зале. — Ты же знаешь, мне нужны деньги. А там неплохо платят.

— Да, знаю. Тебя выперла мать из своего огромного особняка. Это же какой-то ужас! Какая мать так поступает?!

— Моя, хён, только моя, — Чон притих. Он не хотел вспоминать свое прошлое. — Ты просто так не звонишь. Давай, колись, какое у тебя предложение?

— Ой, да ладно тебе! Не звоню я ему! — Хосок наигранно возмущается. — У меня сногсшибательная идея! — Он вновь звонко смеется.

— У тебя только такие и есть. Как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. Так что? — Чонгук присел на диван в зале, снимая с себя спортивные штаны.

— Ты идешь заниматься в нашу студию. У нас акция — полгода занятий бесплатно, при условии, что ты был помощником студии и станешь хореографом у нас. А ты был, и не просто помощником, а спасителем!

— Да ладно тебе, хён! — Чонгук скромно улыбается. — Я не…

— Еще как был! И будешь еще много-много лет! Так ведь? Ты буквально нас вытащил своей постановкой на первое место. Я перед тобой в долгу.

— Так, хорошо, пропустим восхищения, хён. Перейдем к «но». У твоей студии они всегда есть, — Чонгук ставит на громкую связь и снимает с себя потную футболку.

— А никаких «но». Ты участвуешь в выступлениях через неделю. Вот и всё. Без выступления нельзя. Никак, — старший нетерпеливо ходит по коридору в ожидании ответа от одного из лучших танцоров, по его нескромному мнению.

— То есть, по-твоему, я должен поставить номер за неделю и выступить в следующую субботу? — Чонгук хмыкает, не представляя себе, что собирается с этим делать.

— Да, Чонгуки, — теперь он говорит серьезно. — Без шуток. Ты нам нужен. Моя компания вот-вот развалится. Нам нужны популярные танцоры, которые в будущем станут хореографами. А значит что? Правильно — будут деньги, будет достойная зарплата и хорошие связи.

— Я, конечно, знаменит в некоторых кругах, но… — на что старший перебивает.

— У тебя постоянно есть какие-то «но». Чонгук, не ломайся. Соглашайся. Я буду тебе платить, если захочешь быть хореографом. Тем более, у нас скоро соревнования, а ты их обожаешь. — Хосок устало вздохнул. — Чонгук. Танцы — это твоя страсть, и я знаю это. — Он слышит вздох младшего.

— Хорошо, хён, ты умеешь уговаривать, — младший соглашается, уже продумывая свое дальнейшее расписание.

— Ура! У нас будет сам Чон Чонгук! — младший слышит, как Чон подлетает с дивана и бежит к своим ученикам, которые, наверное, не понимают, что происходит и кто такой Чон Чонгук.

— Я буду в субботу у тебя в студии. До встречи, — он выключает телефон и поднимается, идя в душ с мыслями о будущем.

***

Прямо перед Чонгуком горит баннер студии 1 Million. Он входит в двухэтажное здание, перед которым простоял минут 10.

Почему-то у парня вновь появилось шестое чувство и заорало о том, что сегодня произойдет что-то невообразимое. Как и тогда, перед входом в ледовый дворец.

Сейчас пришлось выйти пораньше, потому что он дико боялся опоздать, хоть и спал сегодня 6 часов из-за репетиций. Обычно он поддерживал свое расписание в норме. Все четко по времени. На спорт столько-то с утра, столько-то вечером. Завтраки или обеды бывало, пропускались, но ужинал он всегда в 7 вечера, где бы ни был. Днем занимался подработками, так как нигде не был официально устроен. То хореограф на пару уроков или постановки танца, то модель на фотосессии. Всю жизнь парень занимался фрилансом и никогда не жалел об этом. Также, на пару съемок подписывал договоры с местами, где нужны были фотографы, например, спортивные мероприятия. И своего четкого расписания Чонгук придерживался с детства из-за родителей.

Его родители, занятые и богатые люди, имели дорогой коттедж в районе Каннама, три машины и салон красоты, где работает мать. Отец работает помощником финансового директора Hyundai. До 21 года по паспорту он жил с родителями. Затем произошел неприятный инцидент, и Чонгук оказался там, где сейчас и находится — в отдельной снимаемой квартире в Итхэвоне, работая фрилансером. Зато он делал то, что ему нравилось, и не заставлял себя быть на побегушках у матери, которая руководила семьей.

Так вот. Чонгук стоит перед зданием и думает о каком-то давящем на грудь чувстве. И описать он его не может.

— Ладно. Надеюсь, я хорошо тут устроюсь, — шепчет Чонгук себе под нос и заходит в помещение.

Его глаза сразу натыкаются на белую информационную стойку. Глаза оглядывают холл, где находился мерч студии, колонны и стулья для приглашенных людей на сегодня. Всевыглядело так же по родному, как и год назад, когда он приходил к Хосоку помочь с хореографией и провести в Pop-up классе свой урок.

— О! Здравствуйте, мистер Чон! — его встретила коротковолосая блондинка европейка.

— Привет, Хлоя! Стала администратором? — с улыбкой спросил Чонгук. Это его бывшая ученица, которая довольно хорошо умела танцевать.

— Да, больше работы не нашла, а тут нужны люди с английским, — она счастливо улыбнулась Чону.

— Отлично же, — улыбнулся ей в ответ. — А где Хосок-хён? Он обещал меня…

— Чонгуки! — Кинулся на него со спины Чон Хосок. — Конечно, я обещал тебя встретить! — Чонгук поворачивается на него.

— Ого, да ты прям самый стильный хореограф тут, хён, — присвистнул младший, довольно улыбаясь из-под своей длинной челки.

Перед ним стоит один из ведущих хореографов и частично хозяин 1 million студии — Чон Хосок. В свои 25 он имел неплохо развитое тело, быстрый ум и точные движения во всем, начиная с танцев, заканчивая жестами в разговоре. Всегда улыбался, словно каждый день светило солнце и было отличное настроение. Стиль же, начиная с одежды и заканчивая танцами, были рождены улицей. Яркие принты, иногда кепки, шорты и большие яркие кроссовки хранились в его гардеробе, отображая позитивную сторону Хосока.

— Конечно же, мне всегда надо так выглядеть, вдруг заглянет какой-нибудь важный клиент, который взорвет сцену моим танцем. А потом он покажет фото его хореографа, и меня пригласят в музыкальное агентство.

— Так и будет, хён. — Чонгук поправляет лямку рюкзака на плече, разглядывая своего старого знакомого.

— А ты, я вижу, все так же одеваешься в черное, — хмыкает Хосок, присматриваясь к стилю младшего.

Чонгук был все в той же черной куртке, кепке, больших гриндерсах и облегающих накаченные ноги джинсах.

— Хосок, — кто-то из команды хореографов окликает старшего, открывая дверь студии, из которой послышался бит «bad guy». Старший быстро уходит от Чонгука, который сразу вспомнил, как когда-то ставил под эту песню танец для них с Хосоком на соревнования в 2021 году. Покачиваясь в такт, парень направился в раздевалку, где уже было немало народу.

Через какое-то время Чонгук сидит на полу в самой большой студии и качается в такт песне, под которую сейчас выступает небольшая девушка. Видимо, это была знакомая Хосока, которая также ставила танцы для различных групп в к-рор.

— И вновь поприветствуем, Шин Рюджин! — На импровизированную сцену перед зеркалами в студии выходит Чон. Хлопает девушке и коротко обнимает ее.

Толпа хлопает выступлению девушки. Затем наступает небольшой перерыв. Люди быстро перетекают в более свободный холл, но большая часть остается с Чонгуком и Хосоком в зале.

Пришло достаточно хороших танцоров — некоторые из них вели свои уроки здесь, некоторые пришли из других популярных студий. Чонгук во время перерыва здоровается со своими знакомыми танцорами Кусоном и Хёджиной Чой, с которыми учился еще в детстве в Пусане. Они какое-то время обсуждают учеников, студию, и что вообще происходит у них в жизни. Когда они захотели устроить баттл между собой, приходит Хосок и объявляет продолжение банкета.

Вновь поднимается гул из голосов как иностранцев, так и корейцев в студии. В помещение вливается еще большее количество народа, чем было прежде. Кажется, кто-то просто опоздал.

Чонгук начинает нервничать, что замечает Кусон и коротко хлопает его по плечу, чтобы расслабить.

— Итак! — Хосок громко говорит на английском, стоя на сцене. — Парень, который учился танцам в самой Америке, спасал мою жопу миллион раз, ставил танцы, проводил мастер-классы даже для меня. Поприветствуем. Джей-Кей!

Пока главный хореограф говорил свою речь, Чонгук успел переволноваться, потрясти ногами для разогрева, хотя занимался этим у себя дома перед выходом.

Он вышел на сцену, коротко поклонился всем собравшимся и попросил включить песню.

Послышался всем очень знакомый бит Jam знаменитого Майкла. Чонгук выбрал ее, потому что большинство любило эту песню, да и он сам просто обожал танцевать под песни своего кумира. Также, в его голове давно лежала мысль о том, чтобы сделать постановку под нее, вставляя движения Майкла.

Чонгук, как и все собравшиеся, подобрали себе костюмы для танца, ведь сегодня велись записи для блога в инстаграм, чтобы можно было нарезать и выложить самые крутые выступления для привлечения новых клиентов. Чон выбрал брюки, подчеркивающие его узкую талию, белую блузку, ботинки — всё, подходящее под танец.

Он быстро прошелся лунной походкой до стула, где лежала его шляпа с полями, взял ее в руки и сделал пару движений бедрами, чем развеселил толпу.

Его знали, его танцы всегда хотели увидеть в студии. Но Чон не мог до этого момента позволить себе заниматься танцами все свободное время, которого было очень мало, так как он занимался фотографией. Также, у него было затяжное эмоциональное выгорание после того, как мать выгнала из дома. Точнее, он сам ушел. Конечно, жалел и хотел вернуться из-за отца, который хорошо относился к нему, но не смог. Долгий поиск квартиры, сбор денег на проживание и поиск работы дали о себе знать через апатию, головные и мышечные боли, а также тремор рук, который ужасно мешал фотографировать.

Парень очень рад, что вернулся в любимую студию, где его знали и помнили о нем только хорошее. И в этом ему помогло выступление Пак Чимина. Оно настолько сильно впечаталось в мысли, что сложно было перестать думать об этом феноменальном парне. И он захотел вдохновить кого-то точно так же, как и Чимин его.

Первые движения очень пластичные, затем в них добавились четкие, словно отбивающие ритм, движения бедер. Плавные вращения плечами перешли в более угловатые, и тело стало двигаться в бит обрезанной песни Майкла. Затем добавились щелчки пальцами и аккуратный шаг, переходящий в связке на некие па ногами.

Чон чувствует, как его волнение отходит назад, а мышечная память не подводит и делает все четко, как на репетиции. Это все больше будоражит его кровь. Он добавляет движения из своего стиля, делая акцент на плечах, двигая ими более мощно, чтобы увеличить дерзость своей постановки. И расслабляется всем телом, наслаждаясь танцем. Ведь он знает, что никто тут не осудит его немного понизившийся уровень за время перерыва.

Тело встает в пол-оборота, плечи четкие, бедра отбивают ритм. В кровь поступает необходимая доза адреналина, подгоняя сердце биться чаще, а тело двигаться так, как будто сейчас важные соревнования, на которых необходимо выложиться на все сто.

Чонгук четко смотрит перед собой, стоя уже лицом к толпе, которая восхищенно смотрит на выступление. Теперь он хочет сделать все, что в его силах. Его взгляд скользит по толпе и видит знакомое лицо. Нет, не его знакомых, с кем он болтал недавно. Он видит Чимина, но уже с черными волосами и в простой темно-синей футболке и брюках. Он сидит прямо на первом зрительском ряду.

Сердце Чона делает кульбит. В его кровь выбрасывается столько норадреналина, что со лба пот начинает быстрее капать, а руки ужасно потеют.

В это время парень пытается отчаянно держать лицо в норме, а не искажать его в удивлении. Ведь так он покажет Чимину свой непрофессионализм, чем может расстроить его и себя заодно.

Мысли в голове просто кричат: «Покажи ему как ты умеешь! Впечатли его». И Чон соглашается. Тело вслед за мыслями уходит в впечатляющий всех фристайл, хотя другая, более перфекционистская сторона Чона, не соглашается с этим. Он буквально пересиливает себя, пытаясь заткнуть мысли о плохом исходе фристайла.

Чимин, пришедший к своему другу — Хосоку, тоже не ожидает увидеть того длинноволосого фотографа с выступления на соревнованиях. Пак сначала не верит своим глазам, но затем замечает некое изменение в танце Чона, когда тот начинает четко смотреть перед собой прямо в удивлённые глаза парня. Он понимает, что начался фристайл из-за него. «Я настолько впечатлил его?» — удивляется еще больше Чимин, но затем в шутку начинает подыгрывать танцору. Он присаживается в позу наблюдающего хореографа, опуская подбородок на пальцы руки и наклоняя голову, делает серьезное и немного соблазнительное выражение лица.

Чона это вгоняет в краску, но окружающие не замечают этого, так как парень слишком хорошо играет отведённую ему роль лучшего танцора этого вечера. Он принимает вызов и начинает еще более резко и четко в ритм танца двигать плечами, бедрами да и телом в целом. Его дерзкий взгляд смотрит на Пака, словно хочет съесть его душу целиком и полностью. От такого окружающих, кажется, уносит в волну восхищения этим парнем. Хосок готов чуть ли не целовать его ноги, лишь бы тот остался на всю жизнь в его студии, чтобы привлекать любителей танцевать. Хореограф сам научил частично этим фишкам младшего, да так, что сам сейчас не может отвести взгляд.

Пак попадает в эту ловушку дерзости Чонгука. Он начинает двигаться, сам того не замечая, в такт толпе и всегда завлекающему вокалу Майкла.

Чонгук в конце окончательно фристайлит и играется в танце с шляпой на голове. В конце он вовсе ее срывает, открывая всем свои длинные волосы, собранные в хвостик.

Толпа взрывается восторженными воплями и аплодисментами, когда Чонгук окончательно делает поклон зрителям.

Его тело вспотело, руки дрожат от пережитого восторга, а короткие волосы на висках прилипли от пота. Но это того стоило. Стоило того, чтобы Пак поднялся на ноги вместе с толпой и громко хлопал его выступлению.

Хосок вышел к Чонгуку и крепко обнял друга, благодаря его за выступление.

— Поприветствуем еще раз, Джей-Кей! Спасибо! — Все аплодируют Чонгуку и садятся на свои места на полу.

Чон еще раз коротко кланяется публике и садится на край толпы в первый ряд. Хёджина передает ему платок, чтобы он перестал вытирать пот тыльной стороной ладони. Он, слушая объявление следующего выступающего, вытирает лицо от пота и кладет платок в карман брюк, поворачиваясь лицом в сторону сидящего неподалеку Чимина.

Пак же откидывается на руки назад и смотрит перед собой на другого танцора, пытаясь сохранить лицо спокойным и перестать улыбаться, как дурак, который увидел самую красивую девушку.

Он очень давно не видел таких танцоров, как Чон. Таких поражающих воображение танцоров по пальцам можно пересчитать, считает Чимин. Тело Джей-Кея и его фристайл очень удивили парня. Он сдерживает свое нетерпение расспросить его по поводу стиля танцев и вообще, где он такому научился. Самому Паку, конечно, придется постараться, чтобы достичь такой резкости движений, его тело все же привыкло к более пластичному стилю, например такому, как контемпорари или модерн. Но ради такого танца, как у Чона, он готов сорваться и полететь хоть в Америку.

Через какое-то время отойдя от восхищения Чонгуком, Пак вновь смотрит в сторону танцора. Тот же сидит тихо и иногда хлопает выступающим. «Видимо, устал», — думает Пак, рассматривая тело парня в таком идеальном костюме. Как такое тело может вообще уставать? Он же очень накаченный и сильный на вид. Пак начинает завидовать его развитым мускулам, которые видны даже из-под такой свободной блузки и приталенных брюк. У Чимина не было таких возможностей наращивать мышечную массу и качаться. Его тело после операции вовсе утратило былую силу и пришлось очень долгое время потратить на восстановление, чем Пак был недоволен. Он бы мог уже выйти на уровень отборочных на гран-при фигурного катания и быть постоянным хореографом в студии Хосока. Но случай четыре года назад вывел из строя все планы и мечты.

Пока Чимин ушел в раздумья о будущем, Чон стал рассматривать его, не решаясь подсесть ближе и познакомиться. Лишь на сцене он был таким дерзким и решительным, а за кулисами иногда дрожал, его тело оцепенело и не давало сделать решительные шаги. Лишь благодаря настояниям хёнов и психолога он смог выйти из глубины отчаяния и стать тем, кем он являлся сейчас. И то, до сих пор, эта нерешительность, эмоциональные выгорания по середине важных дел не давали выйти на должный уровень открытости. Свои страхи, переживания и глубокие мысли Чон держал в себе, не давая им выйти наружу. Поэтому в какой-то степени он был одинок.

— Спасибо, друзья, что пришли! Желающих записаться в ученики или хореографы прошу подойти к стойке администратора, — резкий голос Хосока вывел парней из раздумий.

Зрители послушно встали и стали выходить в холл студии.

— Хей, Чонгук же, да? — Пак решительно настроен познакомиться с танцором.

— Да? — Чон сначала не понимает, кто позвал его, но повернувшись к подходящему Чимину, останавливается.

— Можешь звать меня Чимин-хён, — Пак понимает, что парень знает его полное имя и не представляется полностью, протягивая руку для рукопожатия.

— Здравствуйте, Чимин-хён, — Чон шокировано смотрит на стоящего рядом парня и, быстро понимая ситуацию, жмет руку, делая короткий поклон.

— Да что ты, не надо так формально, а то я чувствую себя стариком. Мы же будем работать вместе, — улыбается Пак.

Сердце младшего уходит в пятки. Окончательно и бесповоротно. Ему нравится добрый взгляд Пака. Кажется, он скоро такими темпами улетит прямо в небеса от ангельского личика Чимина. Чон буквально не может отвести взгляд, на что Пак смущается и поторапливает его, чтобы парни не задерживали толпу. А младший хочет утонуть в ямочках на щеках Пака без желания вернуться в реальный мир.

Вскоре парни оказываются у стойки администратора.

— А как ты здесь оказался, Чонгук? — Пак заполняет анкету будущего хореографа, сидя на стуле, периодически поднимая голову на Чона и улыбаясь ему так же по-доброму.

— Меня Хосок-хён позвал. Я раньше проводил тут мастер-классы для начинающих ребят и иногда помогал хёну. — Пожимает плечами Чон, допивая воду из бутылки, которую захватил в раздевалке.

— А, тоже Хоби знаешь? — Он отдает анкету Хлое и подходит к парню ближе. — Изумительный человек, да? Вечно восхищаюсь его нескончаемому позитиву.

Чонгук смеется на слова Пака и кивает, соглашаясь.

— Не знаешь, где он, кстати? — Чимин оглядывает толпу.

— Нет, он лишь сказал подходить к часу дня завтра.

— Ой, а завтра я не могу, — старший обеспокоенно смотрит вниз, закусывая губу. — Совсем забыл, что мне нужно по делам. Прикроешь меня? — Он мило смотрит на Чона, пытаясь уломать младшего.

— Конечно, Чимин-хён. Без проблем. — Кивает младший удовлетворительно, снимая резинку с волос. Его челка падает на лицо, парень копошится, чтобы сделать хоть какую-то укладку, на что Чимин восторженно замирает, когда видит тату, которые выглядывают из-под задравшихся рукавов парня.

— Вау, у тебя столько татуировок! — Пак радуется, как маленький ребенок, и тянет руки к одежде Чона, забывая о правилах приличия, но затем одергивает себя и смущенно улыбается.

— Да ничего, Чимин-хён, смотри. — Он задирает рукав выше и протягивает руку Паку, чтобы тот смог рассмотреть их.

Ближе к локтю надписи — «Лучше быть мертвым, чем крутым» и «Коси сено, пока светит солнце» на английском, которые означают для Чонгука очень многое. Когда он выехал из дома родителей и перестал быть наследником места отца на работе в Hyundai, то понял главную вещь для себя — жизнь без страсти не имеет смысла для него. А его страсть к танцам, к фотографии и моделингу всегда двигала вперед и давала смысл жить дальше. Тигровая лилия, означает месяц рождения Чонгука, который, как понял Чимин, являлся сентябрем. Также, ближе к плечу, на внутренней стороне расположена надпись Truth, что означало, что Чонгук всегда готов бороться за правду в этой жизни. Все три тату перекрывали шрамы на руке Чона.

— Шрамы? — удивился Пак, легонько проводя по рубцам, которые не были закрыты. Между двумя рубцами на сгибе локтя он находит тату с надписью: 2019.7.19 — whole-life. Когда он погладил кожу вокруг тату, Чонгук отдернул руку, понимая, что парень будет сейчас расспрашивать по поводу ее значения.

— Да, ничего важного, просто ломал руку, — пожал плечами Чон, умалчивая всю правду о них.

Чимин не стал продолжать эту тему, так как ему самому было, что показать. Старший поднимает руки, поворачивая локтями вперед для того, чтобы младший смог рассмотреть надписи на области около них.

— Young Forever, — читает танцор и кивает, видя, что они так же закрывают маленькие рубцы. Он хочет что-то спросить у хёна, но забывает, так как подходит Хосок.

— Привет! Я видел тебя, Чимин-и, почему ты не подошел?! — наиграно возникает яркий парень и обнимает Чимина.

— Да, вот, познакомился, — кивает в сторону Чона. — Почему ты не познакомил меня с ним раньше! Такой талантливый! — Фигурист восхищенно смотрит на Чонгука, когда тот начинает краснеть от смущения и опускает взгляд.

— Да, он очень талантлив. И бокс, и танцы, тхэквондо, фотографии и моделинг. Всегда поражаюсь, откуда у него столько времени. Но зато я заберу это время немного на себя и студию, — по-доброму смеется Чон-старший, на что младший от смущения прикрывает уши и не знает, куда деть себя.

— И очень стеснительный парень. — Пак улыбается при виде такого милого лица.

— Вот уж точно. Звезд с неба не хватает, а работает, — кивает старший.

Затем их разговор перетекает в обсуждение обязанностей и прав хореографов в студии. Они взяли свободные удобные часы для занятий и забрали ключи от студии, чтобы приходить в свободное время и придумывать танцы для учеников. Чон очень обрадовался этому, так как в бессонные ночи хотелось свободно заниматься танцами и не мешать соседям. Пак же тоже обрадовался, что нашел наконец свою компанию для развития навыков и познакомился с Чонгуком.

Вскоре надо было расходиться, так как должны были прийти ученики. Хосок подвез их на машине до метро, а сам уехал обратно в студию.

Пока парни шли до метро, Чонгук заметил, что Пак стал немного прихрамывать на правую ногу, он спросил про это, но тот махнул рукой и сказал, что устал, сегодня репетируя на льду. Чон удивился тому, как легко хён реагирует на боль и старается держать лицо. Чем-то они оба походили друг на друга, скрывая свою боль и мысли от остальных.

Новые знакомые попрощались на одной станции метро и разошлись в разные стороны.

Пак пошел в сторону больницы, чтобы узнать результаты у своего лечащего врача Ким Намджуна. Результаты не особо впечатляющие, на что Пак решает сразу пойти домой и прихватить в магазине три бутылки соджу.

========== 4. Dance with me ==========

Комментарий к 4. Dance with me

песня для выступления Coming of Age Ceremony - Park Ji Yoon

Чимин https://www.pinterest.ru/pin/655977501980496009/

Чонгук https://www.pinterest.ru/pin/655977501980495975/

В оставшиеся выходные Чимин пытается не скатиться в пучину отчаяния. Он знает, что его лечащий врач сделает всё возможное, чтобы спасти его больную ногу. Но за все 4 года не смог смириться с новой реальностью. Большинство друзей уехало из Сеула после окончания колледжа, который окончил Чимин. Родителям он не хотел надоедать своим присутствием, поэтому два года назад съехал от них в свою квартиру неподалеку. После похода к врачу парень решает провести все выходные дома с коктейлем из соджу и пива.

Его мать всегда говорила: «Если хочешь погрустить — грусти. Но дай себе время. Час, день, два. А затем возвращайся в реальность». И он любил проваливаться в эти «выходные», когда не было особой нужды выходить из квартиры.

Чонгук же почувствовал прилив энергии после общения с Паком. Он отчаянно ждал наступления среды, так как их расписания пересекались, и он бы вновь увидел его, а возможно бы и обнял, благодаря за встречу.

И действительно. Парни пересеклись в среду, но из-за сокращенного дня Чимина всего лишь на час. У старшего не было настроения, и он редко отвечал на вопросы Чона. На что младший расстроился и стал чувствовать себя потерянным, как и несколько лет назад, когда так называемые «друзья» отвернулись от него. Парень отчаянно пытался вернуться в строй танцев, упорно репетировал и старался не думать о грустном Паке, который отдалялся от него. Ведь он действительно хочет помочь старшему, видя такие пустые глаза. Даже когда хён улыбался, то Чон видел грусть во взгляде.

Так прошла неделя, за которую Чимин неоднократно чувствовал себя опустошенно. Походы к врачу участились из-за боли в колене. Его лечащий врач все это время пытался выяснить причину, ведь по анализам было все хорошо. А Чимин грустил, не зная, куда себя деть. Часто приходя домой после уроков, где он больше сидел, а Хосок или Чонгук помогали показывать связки для студентов, парень танцевал сидя на полу, чтобы не напрягать ногу, а после заваливался на кровать от безысходности.

Вновь наступила суббота. В эти дни в студии выделяли два часа на собрания хореографов и отбора связок для учеников. Но в эту субботу планы танцмейстеров в студии изменились.

— Конкурс! — радостно прокричал Хосок на собрании. — Через две недели будет проходить соревнование на денежный приз в пятьсот тысяч вон. Также, победившая пара, да, именно пара, будет выступать на концерте в Корейском Национальном Университете Искусств. Так как я закончил этот университет, они пригласили поучаствовать наших танцоров с одним номером на концерте. Прошу желающим разбиться на пары и подойти ко мне после собрания.

Чонгук сначала не видит Пака среди танцоров вокруг, но потом понимает, что, возможно, тот опоздает и придет позже. Так и происходит. Когда люди почти разбились по парам, Чонгук уже думает подойти к своей знакомой и поставить с ней уличный танец, но в студию едва заметно заходит Пак.

— Чимин-хён, — кричит сквозь гул Чон и подбегает к старшему. — Я тебя ждал! Тут… — он уже почти начинает задыхаться, пытаясь объяснить ситуацию.

— Тише, Чонгук, я знаю, что Хосок объявил конкурс. Извини, я задержался в балетной студии. Так что… — он не успевает договорить.

— Давай ставить танец вместе! Пожалуйста! — Чон загорается желанием выиграть и начинает прыгать вокруг старшего, словно маленький ребенок, желающий получить заветную игрушку.

— Да, я это и хотел предложить. Давай уделаем всех тут! — хён улыбается впервые перед Чонгуком за эту неделю. И это была не измученная улыбка, а искреннее желание победить.

Пак со всей теплотой относится к Чонгуку, потому что тот волновался за него, когда они сталкивались на уроках. Он желает Паку только добра. От всего сердца хочет помочь ему, если видит искаженное от боли лицо знакомого. Ему хотелось стать другом Чимину и всю жизнь оберегать его. Но некая закрытость обоих мешает им открыть друг другу сердце со всей его искренностью.

— Конечно, Чимин-а! — он улыбается во все зубы, видя изумленное лицо старшего. На эмоциях он вовсе забылся, что назвал хёна, как называет его только в своих мыслях.

— Извини, Чимин-хён, — его лицо искажается от стыда за свои слова.

— Ничего страшного, — Пак спокойно улыбается при виде неподдельных эмоций младшего. — Можешь так иногда называть меня.

— Правда? — Чонгук мило улыбается и хлопает в ладоши от радости. Наконец он получил ту реакцию, которую хотел давно увидеть. Это заставляет сердце биться чаще.

Вскоре все хореографы, у которых было более-менее свободное расписание, записались на конкурс. После короткого собрания остались две пары, и они разошлись по танцевальным залам, чтобы обсудить музыку и стиль танца.

Чимин и Чонгук остались в холле, чтобы быстро обсудить их планы. Парни договорились, что поставят танец, где смешают оба своих стиля: более страстный Чона и соблазнительный Пака. Старший сначала предложил песню Lie. Они подумали и согласились с мыслью, что Чону такой стиль не подойдет. Парни не хотят проиграть и при этом хотят сохранить свои стили, которые многим нравятся.

Через какое-то время к ним подошел Хосок, предложил песню Пак Джи Юны*, чтобы показать и взрослость парней в соблазняющем ритме, и страсть. После обсуждения идей Чонгук ушел по срочным делам.

Пак и Чон-старший перешли в небольшую студию, которая была уже свободна.

— Чимин? — окликает его Хосок, когда они остаются одни в студии перед зеркалами.

— Что с тобой? У тебя лицо такое уставшее… Откуда мешки под глазами, а? — Он обеспокоенно рассматривает лицо младшего. Парень знает, что Пак редко изводит свое тело до истощения. Только в очень серьезных случаях.

Чимин же старается держать лицо, но чувствует, как пустота внутри окончательно вырывается наружу, и он начинает рыдать. Навзрыд. Садится на пол и закрывает глаза руками.

— Хоби, я больше не выдерживаю. Мне…если мне скажут сделать вторую операцию, я не смогу потом танцевать, — голос едва слышен из-за слез.

Хосок садится рядом с ним и гладит по черным волосам парня.

— Я не думаю, что в твоём случае Намджун-хён скажет делать операцию. Куда ещё-то? Уверен, он придумает что-нибудь.

— Я.… я уже ни в чем не уверен. Он сказал, надо ждать, пока он не сделает то, что давно собирается. Я знаю, он работает. Но мне нужно это, не могу бросить то, что начал. И Чонгук… Я переживаю за него. — Пак поднимает уставший взгляд на Хосока.

— Чонгук… — Хосок задумывается. — Он не знает о твоей ситуации?

— Нет, конечно. Тогда я бы не стал его идеалом. Ты же видишь, как он смотрит на меня. Словно я какой-то ангел. Я начинаю чувствовать давление… — Вновь слезы душат Чимина, и он закрывает глаза, чтобы хоть как-то совладать с собой. В мыслях вновь возникает младший с его теплым взглядом, в котором Паку так хочется раствориться каждый раз.

Крупные карие глаза и милая улыбка часто стали появляться в мыслях Чима. Он никак не мог совладать с мыслями, в которых крутились слова «Как ты себя чувствуешь?». Их как-то произнёс Чонгук, когда фигурист не смог совладать с болью в колене и упал посередине репетиции. Это был первый человек, от которого он почувствовал искреннюю теплоту сердца, кроме родителей.

При этом в голову все чаще стали проникать давно забытые мысли. «Я боюсь разочаровать людей вокруг себя», «У меня не получается делать все хорошо, как бы я ни старался». И этот нескончаемый поток мыслей сбивает с ног, не давая спокойно жить, репетировать, выступать.

Хосок, сидя рядом с младшим, вздыхает. Он понимает, что чувствует Пак. Ведь он принял его к себе, когда тот еще толком не стоял на ногах после операции. Хосок все три года видел, как Пак отчаянно пытается выбраться из испытаний, которые неожиданно преподнесла жизнь такому целеустремленному парню. В какой-то момент всё стало хорошо. Чимин перестал сильно давить на себя - не без помощи психолога, конечно. Даже вернулся на лёд. Но тут появляется Чон, и кажется, что все рушится вновь.

— Чимин, ты же помнишь, что тебе сказал психолог? — Хосок садится рядом и обнимает зареванного парня, который вытирает рукавами кофты слёзы.

— Я не виноват в том, что произошло, — едва слышно шепчет Пак.

— Правильно. Не вини себя, — кивает хореограф. — Надо двигаться дальше, слышишь? А Намджун-хён поможет. Он же умный, даже ездил учиться в США ради того, чтобы вытащить тебя.

Чимин убирает ладони от глаз и смотрит на друга. Он громко вздыхает и встает на ноги вместе с Хосоком.

— Давай начнем? — Его голос осип от слёз, но он не может просто так сидеть и опускать руки. Пак должен бороться. Этому учили родители с детства. И их сын не должен подвести.

— Да. Но запомни: ты имеешь право отказаться. Я думаю, Чонгук поймет твой выбор.

Пак коротко кивает, и они начинают репетицию.

***

В течение нескольких дней Чонгук борется с желанием позвонить Хосоку и спросить номер Чимина, но вновь понимает, что тот, наверное, не захочет говорить о его ноге. И отказывается от идеи.

Вместо этого парень ищет выступления Пака в интернете и находит пару съемок, чтобы понять, какой всё же стиль у Чимина. В одном из видео он слышит знакомые мотивы и понимает, что это Lie. Выступление записано криво и без должного качества, Чону режет это глаза, как фотографу, но и выключить он не в силах.

Мощная энергетика, бьющая даже через экран монитора, не дает выключить даже плохое видео. Пак кажется Чону потерянным алмазом в недрах земли. Он словно профессиональный айдол, который решил продвигаться самостоятельно.

Нежность, граничащая с соблазнительностью самого демона, не оставляет равнодушным Чона. Парень несколько раз пересматривает некоторые моменты, не веря своим глазам. Идеальность, страсть, любовь к танцам видна в каждом движении, волне телом, шагами. Знание пространства сцены, доверие к подтанцовке, которая поднимает его на руки в конце, поражает Чона.

После нескольких просмотров и восхищенных возгласов в пустой квартире он понимает. Понимает, что Пак пришел к Хосоку, чтобы вернуться в танцы на всю оставшуюся жизнь. Понимает, насколько парню плохо, но он не сдается и идет дальше. Это заставляет Чонгука почувствовать себя одновременно и никчемным человеком, и тем человеком, который хочет помочь Паку. Помочь безвозмездно, давая ту поддержку, которую попросит парень.

Прямо сейчас он готов пробежать хоть тысячи километров ради парня, который вернул его к жизни. Который своим стремлением к мечтам не сдается, несмотря на боль в ноге. Который вдохновляет и дает яркость жизни просто своим присутствием.

В поисках другого выступления он натыкается на пару видео со слухами о жизни Пака, но не лезет туда, так как это его не касается. Чон не хочет искать информацию о его жизни, слухи и верить им. Он доверяет Чимину настолько, что готов ждать годами, пока парень сам не расскажет о причинах своей боли. И не хочет портить их отношения сейчас, чтобы позже сблизиться и стать хорошими друзьями.

Проходит несколько рабочих дней прежде, чем Пак и Чон встретились. Затем Пак вновь исчезает. В плохие дни Чон подходит к Хосоку за помощью, так как мало знал, что Чимин может сделать в танце, а что он не может. Также, он чувствует, что победа ускользает из их рук из-за редких репетиций.

— Давай посмотрю, что придумали, — говорит Хосок, включая музыку на одной из тренировок. — Я прекрасно знаю умения и возможности Пака. Не думаю, что он откажется от пары с тобой, даже если и ходит редко в студию. Уверен, он репетирует то, что вы уже придумали.

— Давай без особых крученных трюков и опоры на правую ногу? — Смотрит на связки младшего, который танцует уже готовый танец.

Чонгук импровизированно заканчивает, убирая последние движения, связанные с правой ногой. Затем устало падает на пол, так как он репетировал все эти дни по несколько часов без перерывов.

Из-за неустанного стремления Чона выиграть и постоянных репетиций у него начинают болеть плечи и рука, где татуировки скрывают шрамы.

— Да что такое с Пак Чимином? — не выдерживает Чонгук и срывается, поднимая тон голоса несколько выше обычного, при этом хватаясь за больную руку.

Хосок понимает, что это не со зла, просто одному действительно сложно ставить полноценный танец. Тем более непрофессиональному хореографу.

— Он тебе не сказал? — Чон подходит к аптечке, когда видит отражение боли на лице младшего.

— Он… — Хоби поджимает губы в неуверенности, говорить ли ему всё или нет. — У него была операция на ногу. Я до сих пор не знаю подробностей, почему это случилось, но не вини его. Я вижу, что ты способен вытащить его из плохого настроения. Да и ты сам очень вырос в навыках при появлении Пака, несмотря на то, что тоже делал перерыв. — Он дает обезболивающие пластыри младшему, который тут же налепляет их на плечи и руку.

Чон поднимает заинтересованный взгляд на Хосока.

— Почему ты так говоришь? Слишком сильно видно, как я восхищаюсь им? — Он изумленно поднимает бровь. Ему не верится, что его влюбленность в идеальность Пака слишком очевидна.

— Ха, а ты думал, такое можно скрыть? Ты вечно за ним бегаешь хвостиком и просишь показать, что умеет, когда он приходит сюда, — смеется Хосок, протягивая бутылку воды Чону.

— Но я… — он почти начинает оправдываться, но слишком хочется пить, и открывает бутылку.

— Знаю. Для тебя он чуть ли не ангел. Я сам попался в его ловушку, пока не понял, что он такой же парень, как и я. Не идеализируй его слишком. Хорошо? Это добром не закончится. — Хореограф поднимает парня на ноги и идет включать песню, не дожидаясь ответа танцора.

Они продолжают репетировать.

На следующий день приходит Пак. Младший тут же интересуется о состоянии Чимина. На что тот отвечает, что он в норме и готов репетировать каждый день, потому что репетиции на льду закончились. Но зачем он соврал Чону, не понимает.

В дни, когда Пак танцевал на полу в своей квартире, он хотел бросить всё, приехать в студию и всё рассказать. Чимин хотел показать шрамы на ноге, раскрыть историю, почему он прошел через операцию. Но стоя перед Чоном, у которого такой нежный и заботливый взгляд, он сдается. Слова застревают в горле, потому что правда слишком шокирует, слишком ранит.

Посередине репетиции они решают отдохнуть и сходить до соседнего магазина за раменом. Они договариваются не тратить время на переодевание, так как на улице уже май месяц. Пока они идут в соседнее здание, начинает лить дождь. Да такой сильный, что волосы парней быстро намокают.

Пак быстро бежит под козырек магазина, чтобы не намочить одежду. Чонгук бежит за ним и тут же спотыкается. Он падает, опираясь на больную руку, и пытается не закричать от резкой боли в плече.

Руки Чонгука в последние дни разболелись еще сильнее. Вновь появился тремор и давящая боль в районе шеи. Парень бы хотел сходить в больницу, но был так занят, что каждый раз забивал и дотянул до самого неприятного состояния.

Благо рядом оказывается прохожий, у которого Пак выхватывает зонт и быстро бежит до Чонгука, который уже промок до ниток и пытается опереться на дрожащие руки.

В голове младшего громко стучит звук, который каждый раз появляется в голове при приближающейся панической атаке. Звук стекла, который напрочь застревает в голове и не хочет выходить уже какой год.

Парень пытается среагировать на окружающий мир, на крик Чимина, который едва слышен сквозь заложенные уши. Пульс уже превышает норму в несколько раз, а Чон отчаянно глотает воздух. И пытается не думать о тех ужасных вещах, которые произошли еще до знакомства с Паком.

Чимин смотрит на младшего и вовсе теряется, отдавая зонт обратно прохожему. Он видит перед собой пустой взгляд и чувствует, как к горлу подступает ком, который не дает дышать. Быстро промокнув лицо холодной водой дождя, он отходит от подступающего приступа и поднимает на ноги Чона.

Тот все так же не реагирует и двигается на автомате. Мыслями проваливается в прошлое.

Звук разбитого стекла. Родной голос матери, которую больше не хочется называть таковой. Её ужасно громкие нотки сливаются с собственным криком и громким стуком сердца. На самом деле его зовет Чимин, но перед глазами лишь лица незнакомцев, которые осуждающе смотрят в его сторону и строчат гневные комментарии на странице парня. О том, какой он никчемный, ужасный и самый плохой человек во вселенной.

Последняя промелькнувшая в голове мысль заставляет посмотреть на тату на сгибе локтя, где написано «2019.7.19 — вся жизнь». Слёзы, смешанные с агрессией, сами подступают к горлу и выливаются наружу, душа танцора.

Чимин хлопает его по лицу, но Чон видит перед собой лишь мать, которая называет его моральным уродом и бьет по лицу, ведь сын так похож на неё.

Чонгук срывается и отчаянно кричит, вырывая руки из захвата Пака, который пытается удержать Чона на ногах.

— Отпусти меня! Я же тебе не нужен! Раз так, то отпусти! Зачем ты меня мучаешь! — Тем самым разрывая сердце Пака на мелкие кусочки. Он понимает, что кричат не на него, а на другого человека в мыслях младшего. Но он не может спокойно смотреть на всё это и чувствует, как по лицу текут жгучие слёзы.

Дождь продолжает лить и биться об асфальт глухим звуком, чем отвлекает Пака вновь. Слёзы смешиваются с небесной водой. Одежда парней промокает до нитки.

— Всё хорошо, — пытается успокоиться Чимин, дыша глубоко и пытаясь придумать, как вытащить парня из паники. Младший, кажется, улавливает голос парня рядом. И перед глазами вновь асфальт, знакомая улица. Но сердце продолжает биться так, что вот-вот вырвется из груди.

Пак видит рюкзак Чонгука, который свалился рядом, пока Чон пытался вырваться из захвата. Хён отпускает младшего, так как тот перестал орать. Он быстро открывает сумку и смотрит на содержимое. Видя знакомые таблетки от тревожности, он вытаскивает таблетку и, подскакивая на ноги, пихает её Чону в рот. На что тот согласно проглатывает её, морщась от неприятного вкуса.

Пак глотает слезы, которые всё продолжают литься из глаз. Он сам находится в прострации, когда к ним подходит Хосок, который слышит крик из открытого окна своего кабинета.

Парни не понимают, как оказываются в раздевалке студии, как их раздевает Хосок, чтобы укутать в большие полотенца, пока те отходят от случившегося.

У обоих опустошенные взгляды. Как будто одновременно из них вырвали жизнь. Чон пугается таких видов парней, пытаясь понять, что произошло.

Чонгук отходит от шока первым.

— Чимин дал мне таблетку. — Младший трогает свои руки, как будто только понял, что жив и здоров.

— Что произошло-то? — Хосока чуть самого не начинает трясти. Это его подчиненные, он обязан следить за их состоянием, как друг и как начальник, иначе будет худо всем.

— Успокойся, — совершенно однотонно говорит Чон, как робот. Видимо, таблетка подействовала слишком сильно.

— Мы пошли за раменом. Я упал под дождем и словил легкую панику. — Он поворачивает голову на Чимина, который поднялся на ноги со скамьи.

— Легкую? Да ты чуть не вырвал мне руки, пока я пытался тебя успокоить. — Пак чувствует, как с каждым словом заводится от злости. На себя, за то, что не смог быстро успокоить Чона. На младшего, потому что тот не предупреждал о своих психологических проблемах.

— Блять, успокойтесь! — Хосок перебивает парней, переходя на грубый тон. — Ещё раз увижу подобное, пойдете оба к своим же психиатрам! И ни ногой в студию! — Он резко садится на стул в раздевалке и задирает голову, смотря в потолок, пытаясь отдышаться.

Чонгук и Чимин притихли. Оба поняли, что натворили со своим отношением друг к другу. Ведь скрываясь под масками счастливых лиц не будешь чувствовать искренность от себя и от своего окружения.

— Извини, — шепчет Чонгук, беря Чимина за руку. — Я должен был предупредить. Я правда не знал, что такое произойдет. Давно не было приступов. — Он поджимает губы, чувствуя, как негативные эмоции не могут вырваться наружу из-за действия таблеток.

— Это ты извини, я… я не смог вовремя понять, почему твои руки начали болеть. Не волнуйся за наше выступление. На следующей неделе я смогу работать лучше. Правда, — так же тихо шепчет в ответ Чимин.

***

После этого приступа Чонгука парни ведут себя тихо. И все так же не говорят по душам.

Пак решает не поднимать данную тему, так как придется рассказывать свою историю, а он не хочет этого. Он не хочет, чтобы этот рассказ попортил их отношения и был причиной того, что Чимин перестанет быть идеалом для Чона. Танцору был необходим этот маленький фанат в душе Чонгука, чтобы быть для кого-то нужным.

Чонгук так же тихо репетировал, не говорил на отвлеченные темы с Чимином, как раньше, потому что боялся спугнуть. Он всё же пошел к врачу и прописал себе успокоительные, так как тремор рук всё равно давал о себе знать, после того как действие той таблетки прошло. И обещал самому себе начать ходить к психологу после конкурса. Его расписание по спорту и подработкам в СМИ пришлось передвинуть. На удивление парня, это не давило на мысли, а дало некую свободу, которую он тратил на себя. Пытался привести мысли в порядок, делать то, что давно не делал, например, рисовать.

Пак, обещавший репетировать часто, сдержал обещание на какое-то время и вновь пропал.

— Чонгук. Я понимаю, Чимин занят. Поэтому предлагаю отказаться от участия. Просто если… — его перебил младший.

— Хосок-хён. Никаких «если». Я поговорю с Чимином, — Чон каждый раз повторяет эти слова при начале разговора о конкурсе.

Парень вновь попал в свою же ловушку. Стремясь занять лидирующие позиции, а ещё точнее, победить, он ни перед чем не останавливался, а шёл напролом. Особенно если им двигала страсть и дикое желание. К тому же, к этому желанию прибавился Чимин. Чимин, который стал важен в его жизни, который стал двигающей силой и точкой опоры жизни Чонгука.

В одну из ночей фотограф просыпается в своей кровати и понимает, что не может пошевелить рукой. Как будто её внутренние мышцы и связки отрезали от тела. Как будто она перестала быть функциональной, стала лишь бесполезным куском мяса.

— Блять, — рассерженно шепчет Чон, пытаясь хоть как-то вылезти из кровати и включить прикроватный свет. Последнее ему не удается, и он решает выйти в зал, где свет загорается по щелчку пальцев.

Чон понимает, что слишком тянет с лечением своейрасшатанной психики. С чего бы ей нервироваться? Вроде, не напрягается, занимается, чем хочет. Даже нашел человека, который помогает ему с апатией. А внутри всё равно какая-то пустота. Он вновь смотрит на тату около локтевого сгиба и думает о прошлом.

Зачем ему такая жизнь? Жизнь, где он искалечил жизнь людям из-за банальной невнимательности. Жизнь, где собственная мать не считает за человека.

— Так, стоп. Почему у меня такие мысли? Все же хорошо, — он смотрит на себя в зеркало.

В отражении заспанный, испуганный парень. Взгляд скачет из стороны в сторону, как будто сознание пытается понять, где он находится, и зацепиться за ниточки, которые выведут его из подступающей панической атаки. И взгляд цепляется за фотографию Чимина на уголке зеркала. Парень был сфотографирован незаметно от него, когда показывал новую связку ученикам, делая прыжок вверх. Это фото буквально отвлекает Чонгука от плохих мыслей. На карточке он видит ангела, который спасает его жизнь.

Справившись с подступающим комом к горлу, он идёт к кувшину с водой на кухне и наливает себе стакан воды.

Рука дрожит. Стакан быстро опускается на стол. Тревога новой волной надвигается на Чона.

«Почему я такой? Почему я испортил жизнь людям? Зачем Чимину общаться со мной? Он же… он же испугается. Когда узнает, что я натворил». Его сердце не выдерживает такого напора мыслей и вновь бьется быстрее нормы.

Чонгук пытается одной рабочей рукой вытащить таблетку из упаковки, но та не поддается, и всё падает на пол. В голове проносятся слова Хосока: «Тренировки снимают стресс. Так что я буду рад стать для вас своеобразным психологом».

Чон отвлекается от таблетки и начинается двигаться в такт мелодии, которая крутится в голове. Затем он тихо включает колонку и начинает разминаться, чтобы отвлечься. Это отлично помогает ему уйти от дурных мыслей. Через полчаса он чувствует свободу от всего давящего на душу, и больная рука тоже начинает двигаться.

Танцор радуется и начинает собирать сумку для тренировки в зале. Он готов не поспать ночь, лишь бы просто подвигаться, как он хочет.

И вскоре он оказывается перед входом в студию, которую открывает ключами, не обращая внимания на отключенную сигнализацию.

В помещении, конечно же, темно и пусто. Никто из танцоров не пришел в эту холодную ночь в студию, что не может не порадовать душу Чонгука.

Он решает не включать свет, а закрыть входную дверь на замок и зайти сразу же в танцевальный зал, где он замечает какую-то тень в отражении света вдалеке зала у зеркал. Парень замирает. Его сердце падает куда-то под плинтус, а свет загорается над ним, когда он отмирает и начинает двигаться, но тут же тело цепенеет.

— Чи… - Чонгук видит знакомое тело перед собой и… металл протеза голени, который Чимин снял и поставил рядом.

Чонгука как будто обливает холодной водой. Улыбка сползает с лица. Он что? Кто это? Это его Пак Чимин? Который идеален во всем? Который говорит, что все хорошо? Как он… как он может такое говорить? Рой мыслей проносится в голове Чона.

Он словно возвращается в прошлое. Где все разочаровывали Чонгука, где он остался совсем один. Когда нужна была помощь все покинули его. А… а Чимин такой же, да? Почему он такой? Тысяча вопросов и ни одного ответа. Все мысли падают на голову с грохотом, разбивая тело и душу на кучу маленьких осколков.

Почему он не сказал ему? Он не доверяет Чонгуку? Он не хотел становиться ближе с ним? А это точно его Чимин? Его Чимин, который говорит, что все хорошо. Который милый, добрый и настолько идеален, что неприкосновенен в мыслях Чонгука.

Каждая клеточка тела чувствует наступающее сумасшествие. В теле словно все выгорает резким огнем злости. Она буквально сдавливает его грудь в попытках сделать хоть вздох. Опустошение, разочарование захватывает мысли Чона. Он готов буквально закричать, но оцепенение тела не дает сделать ни шага в сторону.

Может это его брат-близнец? Да, наверное, это так… Этого же не может… А вдруг может? И его идеальный Чимин такой? Тогда как ему можно верить?

Это же аморально! Он не такой, нет! Никогда… Чимин никогда не будет таким. Таким разрушающим его маленького мальчика внутри, который с каждым годом всё больше разочаровывается в окружающих. Да, это не его Чимин. Это кто-то другой, но внутренний голос продолжает повторять имя. Слова «Пак Чимин» проносятся в голове Чона с бешеной скоростью, так что он готов вырвать себе волосы, лишь бы забыть притворщика, сидящего перед ним.

— Чи… - дальше его язык не поворачивается, слова застревают в горле, когда он смотрит на металл, стоящий рядом с Паком. Голос, вместо имени парня, издает сиплый звук и немеет.

Он всё смотрит на протез и не может выдавить ни слова.

Это притворщик. Лживый грязный и порочный. Как Чонгук мог связаться с ним? Как он мог доверять, когда тот лгал ему все это время?

Вновь звук стекла проносится в мыслях, а сердце готово разорвать грудную клетку от огромной всепоглощающей боли.

Парень у зеркала не может повернуться. Его тело застыло, а слезы предательски горят на щеках.

Пак чувствует, как его тело наполняется физической болью. Как будто из него, живого, стремящегося стать хорошим сыном, поддерживающим другом, отличным танцором и фигуристом, вырывают сердце.

Он не знал чувства, когда живого человека закапывают под землю. Так почему сейчас он ощущает это, сидя в студии, пытаясь задышать и закричать охрипшим голосом?

— Чонгук! — в голове голос слышится очень громко. Но на самом деле слова вылетают очень тихо и сипло. Он хочет, чтобы его убили на месте, чтобы никогда не чувствовать эту удушающую боль, когда слышит всхлип Чонгука за спиной и слова «Не трогай меня».

Чонгук выходит из зала, оставляя Пака в удушающей темноте студии.

========== 5. Dance with me pt.2 ==========

Комментарий к 5. Dance with me pt.2

Все версии можете найти на youtube:

песня для общего выступления Coming of Age Ceremony - Park Ji Yoon

+ MMA JIMIN - I NEED U

Чимин видит лица своих знакомых и друзей, которые учились вместе с ним в первом серьезном танцевальном коллективе ещё в 18 лет.

Труппа состоит из большинства студентов местного колледжа по специальности «Классический танец и модерн». В начале каждый был сам за себя, но после появления талантливого Пак Чимина все сплотились и стали танцевать лучше, как будто обрели коллективный разум.

На кону было важное выступление для многих: одни выпускались из колледжа, другие же поступали в него. Пак Чимин был выпускником.

Впереди было неизвестное будущее. А позади прошлое, где были как счастливые моменты, так и грустные. Но танцор не жалеет, что заканчивает обучение. Он даже, скорее, хочет продолжить его. Хочет обниматься и встречаться с друзьями каждый день вновь и вновь. Терпеть поражения, злиться, выливая негативные эмоции в танце, репетировать до такой степени, что из-за пота не было видно зеркало перед собой. Хочет всё это.

Сцена. Большая, театральная, деревянная, с шершавым полом, словно из века, когда жил Шекспир. Над сценой находилось место для органа, а под ней — инструменты оркестра. Везде были развешаны красные шторы, стояли станки за кулисами. А за шторами находилась толпа зрителей. Около тысячи людей ожидало выступление самой многообещающей группы.

Пак поправляет свои обтягивающие черные трико. Он как никогда волнуется. Его руки дрожат, а ладони потеют. Но он, переборов все страхи, выходит в центр под звук замолкающей толпы.

Резко в тишину вступает одинокая скрипка. Она и задает все оттенки предстоящего выступления. Чимин вспоминает свои движения. Он медленно расхаживает по сцене, словно по своему дому, переходя от одной точки к другой.

Движения плавные и сильные. Лебединая шея, точеное молодое тело, сильные мышцы и пластичность. Чувственность и нежность. Все это воплощено в одном из лучших выпускников, гордости колледжа.

Зрители восхищенно смотрят на парня под одиноким светом софита.

На сцене появляется тень первого танцора в полностью чёрном одеянии.

Пак замечает образ человека, который обращается пеплом и становится невообразимым сгустком темноты. «Страх» — звучит в голове имя тени. Звук оркестра обрывается. Наступает оглушительная тишина, режущая слух.

Перед глазами возникают воспоминания, которые будут в будущем одинокого танцора. И пугающие чувства заставляют леденеть душу и тело, пока тень медленно приближается к спине Пака и дышит в затылок, словно смерть.

Смутные воспоминания становятся резким и четким видением перед глазами, когда тень хватает тело танцора и душит. Кровь, пролитая у осколков. Гул, стоящий в ушах, а затем темнота. Самый сокрушительный страх — страх смерти окутывает тело с головой.

В темноте появляются лица родителей, близких друзей, теплая улыбка Чонгука, восхищение зрителей. Страх разочаровать людей. Иногда он полезен, но не в случае парней, которые закрывают свои недостатки поддельными улыбками и желанием быть для кого-то идеальным.

Из страха, словно росток, вырастает одиночество, которое осколками впивается в сердце Чимина. Ведь страхом разочаровать себя и окружающих он не притягивает к себе людей, а только отталкивает. Потому что не хочет говорить о боли в сердце, о своих негативных мыслях, о своем пессимизме в плохие дни.

Тень страха ходит вокруг. А затем хватает тело танцора за ноги и утягивает под воду. Тело и мозг противится. Срабатывает защитный механизм, и парень начинает задыхаться. Он путается в руках теней, сгустки темноты окутывают тело. Парень пытается вырваться, но паника подкатывает к горлу комком.

Паническая атака не заставляет себя ждать и вместе с тенью беспокойства тянет тело всё ниже и ниже, на дно океана. Там пустота, там темнота, там горе, как ежедневная боль, ходят вокруг бездыханного тела и вырывают сердце кусочек за кусочком.

Парень выныривает обратно на сцену. А тени, словно черти, танцуют вокруг, заполняют сцену шумом, гамом, совсем не подходящим под танец Чимина. Они сбивают его с ног, окружают бедное тело. Преследуют парня, пока тот пытается скрыться от них за декорациями.

Резкий звук скрипки появляется и тут же теряется в звуках других оркестровых инструментов. Они словно поглощают жизнь маленькой скрипки, забирая с собой её тонкую душевную натуру. Заставляют повиноваться новому темпу, новому стилю. Она не поспевает за ними и ломается.

Под отчаянный и одинокий звук струн Пак падает на колени и с болью в глазах тянет руку к верху, словно моля несуществующего бога помочь. Но никто не приходит. С его глаз льются горькие слезы, и наступает апатия.

Он падает в пугающую черноту. Звуки прекращаются. Ни один в зале не аплодирует.

Чимин резко просыпается. Его подушка промокла от слез, одеяло валяется на полу. А на сердце незаживающая рана.

***

Очарование. Зачем оно существует? Зачем люди вообще хотят очаровываться другими людьми? Чтобы вдохновляться? Чтобы выстраивать отношения с незнакомцами?

Люди склонны придумывать образ незнакомого ему человека, который состоит из ярлыков, а не на объективном мнении. Если улыбается, значит добрый. Если всегда следит за внешностью — аккуратный и перфекционист. Но такие субъективные суждения не всегда сходятся с реальностью. Может человек улыбается только потому, что знает только одну эмоцию. Может человек не перфекционист, а просто хочет угодить окружающим. И этих «может» — множество.

Парадокс мышления. Мы приписали качества, которые хотим видеть в незнакомце. Мы придумали образ. А потом другой виноват в том, что не оправдал наши ожидания. Звучит глупо и больно, не правда ли?

Чонгук очаровался. На нем сработал так называемый «Эффект Чимина», когда Пак кажется людям таким невероятным, таким нереальным, что хочется сделать из него неприкосновенного идеала и следовать за ним каждый день, вдыхать воздух рядом с ним, пить из одной бутылки и радоваться этому.

Чонгук сошел с ума от уверенности и харизмы Чимина, не замечая, через что последнему приходится проходить, лишь бы не разочаровать людей вокруг себя. Он сделал из него ангела, но затем разбился о горькую реальность. Чимин был таким же, как и все. Нет, даже хуже. Он был, как мать Чонгука, которая все время врала сыну, лишь бы тот не заметил её прогнившую душу.

Чон, сам того не замечая, стал гнобить и себя. За то, что не замечал, как Чимин хромал, как старался держать лицо, а затем отворачивался и чуть ли не кричал от ужасающего давления.

Пак сам поддался искушению вновь стать для кого-то идеалом, скрывая самое человечное, что в нем было. Боль, переживания, страхи, апатию, которая накатывала волнами ужасающего шторма. А после того, как его ложь раскрыли, стал убивать себя морально день за днем. Он все время задавался вопросами «Почему я отрицаю часть себя?», «Зачем я врал Чонгуку, раз видел его желание помогать?». Но на них пока не было ответов.

Пак чувствует одиночество. Удушающее одиночество, которое рвет его сердце изнутри на миллион мелких кусочков.

Куда бы он ни шел, его везде отвергают, не принимают за нормального человека, осторожничают в словах, а за спиной смотрят с сожалением и называют инвалидом. И как бы он ни старался завести разговоры с людьми, они относятся к нему по-другому. Но хорошо, что они не издеваются над ним. Видимо, видят душевную пустоту в карих глазах парня и отходят.

В начале пути он общался только со своими докторами и родителями. Больше никого он не подпускал к себе после того, как его лучший друг, как считал Чимин, назвал его слабаком и инвалидом на глазах у знакомых с танцевальной студии. Пока парень отсутствовал, этот «друг» смог отговорить хореографа принимать Пака обратно в танцевальную компанию.

Родители ничего не могли сделать с этим. Пак слышал, как они выслушивали отказы от разных танцевальных компаний, студий и любительских клубов по фигурному катанию. А затем и сами стали отговаривать Чимина быть таким упертым и уговаривали стать обычным рядовым рабочим в компании отца.

Но Чимин не хотел. И родители знали это. Знали, старались поддерживать, но в их глазах читалась не нужная Паку жалость.

А теперь и Чонгук. Он тоже предал его, когда убежал с болью в глазах. Словно Чимин виноват в том, что стал таким, словно Чимин был уродцем в глазах Чонгука. В его взгляде также присутствовала жалость.

— Я не жалкий, — парень отчаянно шепчет и смотрит перед собой в зеркало. Его глаза вновь увлажняются от безысходности.

Хорошо, что парень пришел, когда никого нет в студии. Ему бы было очень стыдно за свои слёзы.

Он резко поворачивается и поднимает белое длинное полотно, с которым репетировал новый танец.

Его сердце воспылало от ярости и боли, которые неприятно жгут грудную клетку, но заставляют каждый день двигаться дальше.

— Не жалкий! — Он включает музыку через пульт на колонках, кидает его на диван и делает резкий поворот.

Вокруг него оборачивается ткань. Пак ведет руку в сторону и делает первый перекидной. Ткань резко двигается вслед за парнем.

Классическая композиция заполняет зал. Медленные движения наполнены болью. Каждую секунду Чимин источает страх быть отвергнутым, брошенным и забытым.

Его сердце быстро колотится, когда движения переходят на быстрый темп.

И это же быстрый темп отгоняет его от плохих мыслей, успокаивает. Парень начинает контролировать тело. Старается двигаться, как и задумано, но дает свободу рукам, которые вертят белое полотно вокруг тела.

Красота выворотности ног, как у профессионала, высокий подъем стопы, утончённость, воздушность и легкость тела. Уверенность, грация, исключительность и харизма — вот как можно было описать танцора. С каждым движением, оборотом, прыжком в танец возвращается жизнь. Тело двигается в такт, словно впитывает движение каждой струны скрипки.

— Чимин, — тихо шепчет Чонгук, наблюдая за этим за немного приоткрытой дверью танцевального зала.

Он не мог просто сидеть дома и слушать противоречивые мысли, которые просто разрывали голову. В конце концов он пришел к выводу, что надо поговорить. И в первую очередь извиниться за ту злость и последние сказанные слова, которые точно ранили Пака. Его дорогого хёна. Который терпел боль, давление со стороны людей, делал то, что его просят. Который борется с горем каждый день.

Наконец Чонгук осознал, каким же извергом был, когда подумал, что Пак, как его мать. Нет. Он никогда таковым не будет. Потому что вытащил Чона из пучины отчаяния своим выступлением на льду, а не наоборот вогнал его душу в могилу. Потому что каждый день при встрече поднимал ему настроение и подбадривал, даже если у Пака было плохое самочувствие. Потому что был первым, кто проявил к нему сочувствие при панической атаке.

Чонгук пришел в студию, когда спросил у Хосока, занимается ли сейчас Чимин. Он сейчас решительно настроен вернуть их отношения с Паком и никогда не дать усомниться в том, что Чимин достоин прожить лучшую жизнь.

— Чимин, — шепчет вновь, снова повторяя это имя, как мантру. Мантру, которая должна его излечить. Излечить от боли, которая сидит уже четыре года в его сердце.

Его глаза наполняются слезами. Ему жалко. Жалко их обоих. Жалко настолько, что он не знает, куда деть свою боль, и решительно распахивает дверь.

Чимин резко поворачивается на шум и падает на здоровое колено. Тут же садится на пол и хватается за ногу. Слышится легкий вскрик. Музыка как раз затихает и оставляет парней в тишине.

Чонгук кидает сумку на пороге и бежит к танцору, поднимая его. Его руки крепко держат согнутые ноги Чимина и придерживают за спину.

— Чимин-и, ты в порядке? — обеспокоенно смотрит в глаза Пака, забывая правила приличия.

Пак все еще не может отойти от произошедшего и при этом не может оторваться от опухшего от слез лица Чона. Парень часто дышит, пребывая в легком шоке.

— Д-да… — танцор, кажется, потерял дар речи. Настолько близко он никогда не был к лицу Чонгука.

Время останавливается для него. Он ощущает, как тело пронизывают легкие импульсы из-за новых и неизведанных чувств. В оленьих глазах он видит обеспокоенность, страх, но и что-то ещё. Нежность? Это действительно то чувство, которое так жаждал Чимин все эти года?

— Хорошо, — он слегка напрягает руки, чтобы усадить парня на ближайший стул, но его останавливают, хватаясь за лицо.

Руки Пака идеально ложатся на овал лица Чонгука. Кажется, они созданы для этого места. Как и руки, которые сжимают тело Пака до сих пор.

— Спасибо, — шепчет танцор, смотря прямо в лицо Чонгука, вытирая слезы младшего, который все еще плачет. Его пухлые губы растягиваются в нежной улыбке. Глаза так же сужаются, словно улыбаясь.

Чонгук действительно за пару месяцев привык к своему хёну, но факт того, что Чимин является фактически инвалидом, его испугал. Ведь Чонгук когда-то и сам страдал от этого и страдает до сих пор. Но, когда он находится рядом с Паком, его это не волнует. Его волнует то, что танцор страдает от болей больше, чем он. И оказалось — эти боли еще сильнее, чем предполагалось. Поэтому парень испугался задеть старшего своей обеспокоенностью. Но теперь он уверен, что не заденет хёна, если будет просто заботиться о нём без намека на жалость. Как Чонгук и хотел изначально.

Нежность и забота в глазах Чона, кажется, возрастает в геометрической прогрессии очень быстро. Еще чуть-чуть, и его накроет волна умиротворения и спокойствия.

Пак обвивает свои руки вокруг шеи Чона и тихо шепчет:

— А теперь посади меня, — улыбка касается губ Пака, и он чувствует, как его сердце замедляет темп, ощущая легкие приливы нежности и переполняющего счастья.

Чонгук медленно усаживает Чимина на стул и садится рядом на пол.

— Я могу взглянуть? — тянет свои пальцы к свободным штанам танцора.

— Да, — Чимин уверенно кивает и смотрит на то, как пальцы Чона дрожат, поднимая ткань выше. Улыбается.

На левой ноге остались шрамы после осколков стекла. Но парень не стесняется их. «Шрамы украшают мужчину», — как сказал отец Пака.

— Оу… — Чон в легком шоке смотрит на несколько крупных шрамов на щиколотке танцора. Он поднимает ткань выше и видит на колене лишь легкое покраснение.

— Всё хорошо, — он спокойно выдыхает и улыбается Паку.

— Я же сказал. Так я бы не смог вообще двигать ей, — горько усмехается танцор, вспоминая про протез.

— Хорошо, что ты не упал на другую ногу.

— Да. Это уже рефлекс. Так что иногда левая страдает больше, чем правая. Про… — Пак запинается, но затем уверенно продолжает. — Протез дороже чинить.

— Всё равно будь аккуратнее! — Чонгук непроизвольно тянет руки к ногам хёна и берется за щиколотки.

Чимина прошибает ток по левой ноге, который он чувствует от неожиданного жеста младшего. А вот правая… она ничего не чувствует. Первые секунды он захотел спрятаться от Чона, не показывая страха, но он знает, что этим только усугубит ситуацию. Тем более, младшего он давно простил.

Чонгук видит легкие колебания на лице хёна и хочет уже убрать руки, но слышит слова:

— Можешь посмотреть, — Пак сам поднимает другую штанину до колена.

Взору Чона открывается протез.

Он полностью заменяет голень правой ноги парня. Бежевый окрас внешней стороны сделан под тон кожи, чтобы не было так заметно. Еще он имеет сверху покрытие, которое имитирует форму настоящей ноги, словно под этим корпусом не металл, а настоящая кость.

Чон восторженно смотрит на ногу Пака.

— Вау! Он как настоящая нога! Охренеть! — Чонгук был готов запрыгать вокруг ноги Чимина, словно это была новая игрушка.

Из парня, который даже чуть-чуть сжался в теле, словно ожидая удара, вылетает сиплый неловкий смех. Его губы слегка дергаются, но чуть позже он смеется в голос с реакции Чонгука, который пытается поднять ногу.

— Ты такой ребенок! — Чимин мило улыбается младшему и расслабляет тело, позволяя трогать мелкому его протез.

— Сам ты ребенок! Прятал такое от меня! А почему он другой? У тебя их несколько?

— Да, у меня для разных нужд. Для просто ходьбы и повседневных дел. Для танцев, как тот, что ты видел. Он более мощный, но я не надеваю его в студию для выступлений. И этот.

Танцор знает, что Чон увлекается конструкторами, фигурками роботов и аниме на такую тему. Но он не ожидал такой реакции. Это очень его обрадовало.

— Я…я просто думал, после того случая, что ты вообще больше не вернешься…никогда, — добавляет Чимин и грустнеет, смотря на лицо Чона.

— Я больше никогда не уйду! И буду отгонять всех, кто причинит тебе боль! — он встает в позу, кладя руку на сердце.

— Да-да, все вы так говорите, — немного грустно усмехается Пак.

— Я серьезно! Извини меня, пожалуйста. — С лица Чонгука исчезает детская улыбка кролика, и в глазах появляется строгая уверенность в своих словах.

— Я правда не брошу тебя, — Чон понимает, насколько это интимно прозвучало в данный момент, и он закусывает губу, отводя взгляд.

За эти пару дней одиночества и репетиции дома, чтобы не видеть Чимина в студии, он одумался. Вспомнил слова своей бабушки: «Не бойся разговаривать. А если тебя не поймут и не примут, значит, это не твой человек». А Чон надеялся, каждый день, что Чимин его человек, его лучший друг и лучшая поддержка.

Чимин краснеет и поднимается на ноги. Слегка ударив младшего по накаченной груди, он с улыбкой тихо говорит:

— Я надеюсь…

***

Остаются считанные дни до выступления. Парни упорно репетировали каждый день, ведь никто из них не хотел проиграть.

В выходные от работы в студии дни они проводили репетиции с Хосоком, который был иногда свободен.

Главный хореограф студии больше поддерживал парней, чем помогал в репетициях, так как он не имел права прямо вмешиваться в ход подготовки, ибо это было нечестно. Когда Чон-старший первый раз пришел к ним, то увидел Чимина в шортах.

— Вау! Чимин-щи, а тебе идет! — Он был все еще в шоке от того, что Чимин быстро раскрыл правду Чонгуку. Но подозревал, что это произошло не просто так, по прихоти Пака.

Поведение двух танцоров изменилось. Как по отношению друг к другу, так и к окружающим. Они стали более откровенны. Чимин стал выдавать такие эмоции, которые Хосок давно не видел от него. Пассивная агрессия, с которой приходилось сталкиваться ученикам Пака, сменилась закатыванием глаз на смешные оправдания своих студентов. А иногда Хосок удивлялся собственническому взгляду Чимина в сторону Чонгука, когда тот в свободное время пытался говорить с ученицами.

— Кто-то стал более открытым, — смеялся на это Хоби.

Чонгук же в свою очередь стал более реалистично смотреть на Чимина, хотя часто порывался назвать его своим ангелом. Но тут было непонятно, был ли Чонгук больше ангелом, чем Пак, или же наоборот. Вокруг них с каждым днем расцветала аура самых понимающих людей в студии.

Наконец наступил день выступления. Всем конкурсантам хотелось забрать приз себе и показать свои навыки в Университете, чтобы их заметили и пригласили к себе. Но при этом конкуренция была дружеской, как и любил Хосок, ведь такая борьба приводила к стимулу и танцоров, и хореографов.

— Добро пожаловать на конкурс. Призы: чек в размере в пятьсот тысяч вон и выступление на концерте в Корейском Национальном Университете Искусств, который пройдет через месяц. Счастливых вам Голодных игр, и пусть удача всегда будет с вами, — Хосок хлопает собравшимся, и толпа подхватывает его, громко шумя на всё здание.

Всего было заявлено 6 пар конкурсантов, и пара Чонгука и Чимина была вишенкой на торте, так как они вытянули билет последних выступающих.

Парни в начале не волнуются, а сидят и наслаждаются выступлениями других. Но по мере приближения времени выступления они все больше нервничают, да так, что Чимину приходится отключить свой протез. Его нервы были перенапряжены, и ноги стали сами дергаться. Не хотелось, чтобы батарейки сели прямо во время выступления. Благо Чонгук уговорил Пака взять с собой запасную голень на всякий случай.

Чонгук сидит близко к Паку, чтобы скрывать то, что он двигал голенью, так как это выглядело неестественно. Он положил свою руку на здоровую ногу парня и медленно поглаживал его бедро. То ли из-за своего волнения, то ли от того, что Пак беспокойно елозил на месте, так как не мог встать.

К середине мини-концерта у Чона и вовсе разболелась рука. Пальцы стали неестественно трястись, и Чимин это замечает. Он перехватывает руку друга на своем бедре и переплетает пальцы, от чего младший успокаивается.

— Не нервничай ты так. Пятьсот тысяч не такая уж и большая сумма, — тихо говорит Пак другу на ухо. Но он не знает, что для Чонгука деньги стали чуть ли не главным предметом в мире, после Чимина естественно. Ведь его расходы возросли из-за посещения врачей, да и работать в СМИ он стал меньше, так как не хватало времени.

Парни сейчас больше сражаются за деньги, которые хотят разделить между собой. Их не особо интересует опыт выступления в Университете и связь с ним, так как в свое время ездили в США за танцевальным образованием. Это было немного эгоистично с их стороны, но таковы были условия конкурса. Или всё, или ничего.

И парни выбрали «всё», кроме здоровья. Они построили танец так, чтобы не перенапрягать тела и больные мышцы. Тем самым показывая, что не важны сильные и мощные движения, а важен артистизм, которого у парней было предостаточно.

Чимин заранее включает протез, чтобы восстановить способность двигать им. И перед паузой после выступления пятой пары встает, чтобы отряхнуть свой костюм. Чонгук помогает ему.

Для соблазнительного танца парни выбрали простые черные костюмы, так как они были у обоих. Так же Чимин дополнил образ серебром в виде колец и висячих сережек. Чонгук же надел браслет и гвоздики в уши.

Хосок выходит на импровизированную сцену, когда толпа все еще ликует после последнего выступления.

— Итак. Дамы и господа. Представляю вам моих хороших друзей и отличных преподавателей — Чимин и Чонгук.

Пара переглядывается и показывает друг другу пальцы вверх для поддержки.

Они встают на сцену, поправляя пиджаки.

Первые движения точно попадают в такт. Разум расслабляется и отдается песне полностью. Мышечная память работает на автоматизме. Всё тело полностью поглощено страстью, которая видна в тексте песни.

Я больше не маленькая девочка,

Не сомневайся больше.

Я ждала этого дня

Так же, как ты.

Чонгук представляет, как перед ним поет какая-то девушка и двигается в такт песне. Но потом почему-то перед глазами предстает Чимин на репетиции, который поет своим высоким голосом эти строчки и стеснительно улыбается.

Он поднимает глаза на хёна и видит соблазнительные плавные и точные движения. Видит сосредоточенный взгляд на себя прямо через зеркало. Может быть, ему кажется, но Чимин подмигивает, когда тела парней делают волну, показывая пластичность. На такое щеки загораются алым, а мозг придумывает месть.

Когда тело угловато наклоняется, а руки движутся у лица, Чон делает акцент на своих накаченных бедрах. Это замечает Чимин и обольстительно ухмыляется.

Никто не знает, что происходит в головах парней. Чонгук и Чимин отдаются страсти, на что толпа в восторге замирает, когда танцоры встают в линию друг за другом. Парни словно становятся энергией инь и янь. Контроль и пленительность. Мужская страсть и женская пластичность. Подавляющая харизма и грация.

Сами парни чувствуют свое единение. Они продолжают танец, во второй части играясь со шляпами. Их черные костюмы подчеркивают крепкие мышцы и разницу в телосложениях танцоров. Чимин выглядит на фоне Чонгука более хрупко, хотя тело, в особенности бедра, выглядят так, словно над ними каждый день работают. Чонгук превосходит Чимина в росте и накаченных мышцах плеч и торса. От этой разницы у девушек в толпе пробегает табун мурашек.

Под конец толпа встает и начинает двигаться, кто как может, в такт мелодии. Танцоры ярко улыбаются, заканчивая танец, и подмигивают, чувствуя смущение и одновременный восторг друг другом.

Зрители подрываются с мест и громко шумят, да так, что на втором этаже сотрудники студии боятся за состояние своего потолка.

Парни кланяются и заходят в толпу, где по плечам хлопают их друзья, восторженно говорят комплименты.

Хосок объявляет перерыв для собрания судей. Все выступающие резко чувствуют волнение в месте солнечного сплетения. Чонгук не исключение. Только его тревога вновь начинает давить на руку.

— Чимин-щи, — он зовет парня, который общался со своими знакомыми. На что тот тут же подходит, обеспокоенно смотря на друга.

— Что такое? Опять рука болит? — он усаживает Чонгука на пол, садясь позади, кладя свои ладони на плечи.

— Да. Кажется, мне пора сменить таблетки. И, — он замолкает на пару секунд, — извини, я сегодня не смогу пойти с вами праздновать победу, будь она наша или нет. Мне лучше вызвать такси, — его голос совсем смолкает под конец слов. Чон расстроенно смотрит на Пака.

Чимин чувствует нарастающую тревогу за своего младшего, но виду не подает и спокойно кивает.

— Ничего страшного. Потом отпразднуем, — он принимается массировать его плечи и больную руку, хотя свои тоже болят.

— Спасибо, — Чонгук мило улыбается и пытается расслабиться, так как мышцы в районе шеи и правда ноют.

Хён же пытается сделать массаж более точечно. Но понимает, что не справляется с такой горой мышц. Он даже не подозревал о такой силе рук Чонгука.

— Ого. Твоё тело такое крепкое, — младший смущенно улыбается, высовывает кончик языка, тихо смеясь от комплимента.

— Спасибо. Я должен усердно тренироваться, чтобы потом носить тебя на руках, — совсем тихо говорит Чон.

— Что? — пальцы Пака перестают массировать плечи, а их хозяин сглатывает. Он убирает руки и чувствует себя необыкновенно взволнованным от такой заботы.

— Ой…я… — Чон поворачивается к Чимину, смотря на шокированный вид своего хёна.

Пак не знает, что ответить на это младшему. Благо в зал заходят судьи во главе с Хосоком.

Все присутствующие усаживаются на пол, ожидая результатов.

— Итак. Не будем томить. Мы решили разделить главный приз между двумя парами, так как одна из них отказалась от концерта, — Хосок подмигнул Чимину и Чонгуку, которые попросили его отдать денежный приз в случае победы. Но решение зависело от главной судьи.

— Чонгук и Чимин. Они забирают пятьсот тысяч вон, — парни под аплодисменты забрали чек и радостно обнялись. Их восторгу не было предела. Как и зрителей вокруг.

— Шин Рюджин и Кусон забирают второй приз. Приглашение на выступление. Хорошо порепетируйте! Не опозорьте меня! — Хосок звонко засмеялся вместе с толпой. — Всем спасибо! Все свободны! — Он хлопает один раз в ладоши и уходит со сцены.

Чимин и Чонгук подбежали к Хосоку и обняли его, благодаря за поддержку. Они правда не ожидали победы, но очень стремились к ней.

— Да что вы? Это всё ваша харизма. Она разбила моё сердце, — Хоби, притворившись, падает в обморок.

— Нет-нет! Что ты! — Чимин радостно смеется, что чуть не падает на пол.

— Спасибо вам, мои хёны, — Чонгук глубоко кланяется, впервые чувствуя полное удовлетворение от выступления за последние года.

Чимин прощается с Чонгуком, уходит с толпой знакомых, но чуть позже отказывается от вечеринки из-за усталости. Чон же забирает себе чек, обещая позже скинуть половину Чимину, и уезжает домой на такси.

За окнами льет дождь и наступают сумерки, когда парни ложатся в свои кровати. Они закрывают глаза, чувствуя прилив энергии и вдохновения от ярких воспоминаний.

========== 6. Are we happy? ==========

Комментарий к 6. Are we happy?

Сцена на мосту писалась под BTS – Magic Shop

Чимин и Чонгук: https://www.pinterest.ru/pin/655977501980497395/

Чимин: https://www.pinterest.ru/pin/655977501980559620/

Чонгук поднимается по лестнице. Он выходит со станции метро, рядом с которой живет Чимин, чтобы встретиться с ним и прогуляться.

Сейчас он разглядывает незнакомый ему район. С детства, когда родители разбогатели и купили машину, маленький Чонгук наблюдал на мир через стекло машины. Ему часто не разрешали гулять с обычными детьми во дворе, потому что мать боялась, что её сын попадет в дурную компанию. И лишь изредка, будучи уже подростком, Чонгук стал выходить на улицу с разрешения отца. Там-то его и встретил представитель модельного агентства, где затем около четырех лет работал юный мальчик. Из-за чего у него весь день был расписан по минутам, и он мог гулять только в районе, где жили родители. Но богачи вокруг не имели много детей, поэтому приходилось довольствоваться только этим.

Когда Чонгук уже в возрасте двадцати одного года съехал от родителей, он наконец научился контактировать как с ровесниками, так и с людьми младшего возраста. Он любил наблюдать за толпой детей на дворовых площадках, в детских комнатах, расположенных в торговых центрах. Часто в его фотографиях попадались портреты маленьких девочек и мальчиков в возрасте трех лет. Нет, он не хотел детей, но в душе иногда хотел вновь стать ребенком с хорошим детством.

Сейчас он сидит на лавочке и наслаждается прохладным майским ветром и ждет Чимина в его дворе. Мимо пробегают дети с мамашами, собаки резвятся на небольшой площадке, и нежаркое солнце светит прямо в лицо.

— Чонгук! — Парень слышит знакомый голос и поворачивается, видя перед собой довольного друга.

— Привет. — Чонгук улыбается и поднимается со скамьи.

Перед ним стоит Чимин в легкой светлой кофте, которая явно больше его размера, и в облегающих ноги черных джинсах. На ногах обычные черные конверсы, на пальцах широкие кольца и в ушах серебряные серьги. Чон не так давно стал замечать за Чимином некий стиль и любовь к кольцам.

— А ты не замерзнешь? — Чонгук подходит ближе к хёну.

— Нет, а что? Боишься, что опять перестану ходить с тобой в студию? — Улыбается он и смотрит на болотный бомбер младшего. — А ты не вспотеешь? — Парень напротив стоит в довольно теплом свитшоте и утеплённой куртке. На ногах как обычно черные джоггеры и объемные кроссовки. Их Чимин как-то пытался обуть на свои ноги, но те утонили в обуви тут же.

— Нет. — Жмет плечами Чон, затем парни выходят со двора.

Когда они приходят в небольшой район офисных зданий, их тут же окружает офисный планктон, так как время окончания рабочего дня.

Парни решают взять кофе в одном из соседних кафетериев. Стоя в очереди, они начали обсуждать выбор своего заработка.

Чимин с раннего детства не сомневался в выборе своей профессии. Когда он увидел детскую балетную постановку в театре, то буквально влюбился в эту эстетику. С пяти лет начал ходить в детскую балетную школу, часто носил пуанты дома, любил делать туры и перекидные. В восемь лет встал на коньки и стал кататься. Сначала просто так, но затем усложнял движения, тем самым попав в фигурное катание. В 2019 году взял перерыв на время из-за операции. Но про последний эпизод он не стал говорить Чонгуку и замолчал.

Чон, чтобы отвлечь хёна от грустных мыслей, стал рассказывать о себе.

С детства увлекается спортом. Имеет черные пояса по тхэквондо. Затем в четырнадцать лет стал подрабатывать моделью и копить деньги. Там же и подсел на фотоаппарат и стал всё фотографировать. И в подростковом возрасте подсел на танцы — его даже отправляли учиться в США.

— Меня родители пытались запихать в университет. Я даже проучился там первый курс, во время этого я подрабатывал в студии, а там был ремонт. И я неудачно выпал с окна.

Чимин всё время слушал его рассказ, и концовка очень удивляет.

— Что? Ты не заметил, что рама не вставлена?

— Да, я просто облокотился и выпал. Хоть и с первого этажа, но получил боязнь перед стеклами и начал ходить к неврологу из-за рук, и к психологу заодно. У него понял, что мать всю жизнь относилась ко мне… скажем, предвзято, и как к игрушке. Поэтому я ушел из семьи, — Чонгук говорит это легко, но внутри него опять что-то переворачивается, и он нервно кусает губы. Благо им подают их кофе, и они выходят из здания.

— Ничего страшного. Это же в прошлом. — Старший утешающе гладит Чона по голове.

— Да. Я жив, и всё хорошо. — Ярко улыбается Чонгук, пряча боль внутри себя.

Пока парни были в кофейне, на улице стало смеркаться. Они выбирают пройтись по мосту Ханган, так как оттуда открываются незабываемые виды на реку. Неспешно прогуливаясь по району, рассматривают небоскребы и проходящих мимо людей. И чем ближе к реке подходят парни, тем больше дует ветер.

— Возьми, хён. А то ты и правда замерз, — Чонгук замечает, что Пак стал кутаться в свою тонкую кофту сильнее. Он отдает свою куртку.

— Да ты и сам замерзнешь же. — Пак пытается отказаться, но он действительно замерзает, потому натягивает куртку, от которой пахнет таким уютным запахом Чонгука.

Раньше он бы и не заметил, почему ему нравятся те или иные люди. Но сейчас он понимает — когда от людей исходит аура спокойствия, значит, они пахнут очень приятно. Будь то запах легких духов или мыла, Чимину нравилось всё, что связано с чистотой, хлопком, запахом костра или летнего дождя.

Пак быстро согревается в объемной куртке младшего.

— Спасибо. А то я бы точно простудился. — Он кивает Чонгуку в благодарность.

Вскоре они подходят к мосту. С него открывается незабываемый вид на причудливые небоскребы, большую набережную с множеством зелени. Тучи скрывают красивый закат, но сквозь них все равно видны яркие всполохи уходящего солнца.

Парни доходят до середины моста. С одной стороны шумят машины, а с другой высокое ограждение, но через него можно пролезть.

— Ты когда-нибудь думал, чтобы закончить жизнь? — голос Чимина едва слышен из-за машин, но Чонгук понимает вопрос.

— Нет. Никогда. Даже когда я сделал больно многим людям. Раз это произошло, значит я должен жить и помнить об этом, а не сдаваться. — Чонгук всматривается в красивый вид, кладет руки на перила, где написано «У тебя всё будет хорошо».

— А я приходил сюда. — Чимин замолкает, а Чонгук настороженно смотрит на него. Неужели?

— Нет, я не хотел прыгать. Просто такие виды и надписи дают понять, ради чего стоит жить. — Пак расслабленно улыбается.

В его глазах Чон видит наслаждение жизнью. Он никогда не видел такого умиротворенного человека. Все люди вокруг были или чересчур энергичны, или чересчур негативны. Это всегда давило на него и заставляло чувствовать обеспокоенность. Но при первом общении с Паком он почувствовал одухотворение и уютность ауры парня.

— Спасибо, что стал моим другом. — Чонгук улыбается и обнимает хёна, который сначала не знает, как на это откровениереагировать, но затем обнимает его в ответ.

Чон никогда не говорил таких слов. Для него радостной новостью стало то, что он наконец может заваливать другого человека комплиментами и поддержкой. Ведь он начал доверять Паку, который хоть и стал иметь черты реального человека, но не потерял в глазах Чонгука того сияющего обаяния.

— Спасибо тебе. — Пак слегла приподнимается на носочек здоровой ноги и гладит младшего по волосам.

***

За несколько месяцев дружбы с Чимином инстаграм Чонгука стал оживать и пополняться новыми фото. Был то сам Чонгук, его танцы, или же портреты Чимина — его движения передавали энергию жизни фотографиям. Даже сам Чимин был рад своим новым фотокарточкам вне выступлений на публике. Парочку из них утащил к себе домой.

Как-то в жаркий июньский день парни прогуливались после репетиции, Чонгуку пришло уведомление о письме от небольшого модного дома, с которым парень работал лет пять назад. В нем говорилось о приглашении парней на фотосессию с хорошей зарплатой.

Пак удивляется, что его тоже позвали, ведь он не модель, как Чон.

Парни звонят по номеру из письма.

— Здравствуйте. Мне только что пришло письмо с приглашением. Это Чон Чонгук.

— Да, здравствуйте. Вас не устраивает оплата или вы хотите отказаться? — отвечает ему девушка с легким американским акцентом.

— Мы хотели бы узнать причину вашего приглашения и более точные сроки. — Чонгук ставит на громкую связь, когда парни оказываются в наиболее тихом местечке в парке.

Девушка говорит, что модельер, который хочет снять фотосессию в темном стиле, увидел в Чонгуке потенциал. А так же, после просмотра инстаграма младшего, заметил Пака. И он не готов принять отказ. Еще она сказала дату съемок и примерное расписание на день.

Пак всё ещё не может отойти от неожиданного приглашения, но соглашается. Чонгук рад, что они смогут поработать вместе.

В день съемок за парнями приезжают, когда те ожидают менеджера у метро. Они подписывают договор в дороге и обсуждают требования модельера.

Фотосессия должна пройти на обычном темно-сером фоне. На парнях будут костюмы. Которые будут, по мнению дизайнера, отлично раскрывать их темные сущности и сторону соблазнителей. При этом одежда должна быть выгодно подчеркнута телами и красивыми лицами.

Чон, сидя в гримерке, немного теряется от происходящего и бегающего вокруг него стаффа. Он давно не участвовал в фотосессиях и, тем более, съемках какой-то новой одежды.

Чимин же сидит спокойно и иногда подсказывает гримерам, какие тени ему больше подходят. Чонгук, конечно, подозревал, что его хён профессионал, но этот факт его приятно удивляет. Парень начинает шутить над Паком, чтобы расслабить окружающих стилистов. Его ещё с детства приучили быть вежливым с обслуживающим персоналом, чтобы не потерять свой имидж среди модных агентств.

Пока ему делают макияж и стильную укладку его чуть-чуть подстриженных волос, он вспоминает, как раньше работал с этим домом и постепенно расслабляется сам в руках профессионалов. Ему не особо нравится фотографироваться до сих пор. Парень понимает, что преображение лица, его ауры дают возможность почувствовать себя неким холстом для творчества. Поэтому соглашается на такие мероприятия.

Паку тоже нравится такая работа, потому что с детства любит преображаться с помощью танца, ролей в балете, которые он перенимает на себя. Его изменения зависят от стиля одежды, от окружающих его вещей, от темы танца. И постепенно парень замечает, что стал меняться. От новых ролей, от образов, от косметики его собственное понимание себя близилось к максимально близкому значению.

Старший первым идет в студию к фотографу. И когда он входит в своем темно-фиолетовом костюме, с необычной укладкой своей длинной челки и подходящим макияжем, все восторженно смотрят на него. Весь стафф буквально согласен с мнением главного модельера.

Чимин выглядит изящно. Статно. Словно парень вышел из богатой семьи в свет. Его лицо немного обретает женственные черты, что только красит его, а не портит. Корейцы любили и любят такие аккуратные лица и хорошее тело.

Затем из гримерки выходит Чонгук. Вот тут и Чимин становится согласным со стилистом. Младший буквально сносит крышу всем своим дьявольским образом. Да так, что девушки из стаффа соблазнительно начинают всматриваться в накаченное тело Чона.

Пак, незаметно для своего друга, кидает презрительные взгляды на этих девушек. Во-первых, это непрофессионально. Во-вторых — Чон его и ничей больше. Он подходит к Чонгуку и расстегивает пару пуговиц на красной рубашке. Девушки же презрительно смотрят на Пака и уходят. Старший победно ухмыляется и отходит от друга.

— Вот теперь всё. — Чимин улыбается, смотря на Чона.

Он давно перестал бороться с завлекающей аурой такого статного парня. Ведь его новый друг такой пленительный, когда выступает, когда пытается повторить движения бедрами за Чимином. А теперь еще и этот образ. Его он точно никогда не забудет. И скупит все журналы с их фотографиями, лишь бы другие не смотрели и не желали Чонгука.

Через несколько минут, когда парни обсуждают в какие позы лучше встать, заходит главный модельер и благодарит парней за согласие. Он буквально захваливает парней, пока фотограф делает первые пробные снимки.

Этот не совсем молодой мужчина наблюдает за всем происходящим со стороны фотографа и иногда подсказывает, в какие позы лучше встать. Одну из них Чимин не понимает и просит модельера показать. Тот поднимается со своего стула и немного отталкивает Чона от Пака, подходя к старшему.

— Вот так. Наклонись к нему. — Мужчина начинает слишком близко приближаться к Паку, который уже не знает, куда себя деть. Он поднимает глаза на друга и видит там лишь холодный взгляд, направленный на дизайнера.

Чона буквально захлестывает ревность. Он пытается держать лицо, но его язык непроизвольно скользит по внутренней стороне щеки, а лицо хмурится.

— Отойдите, пожалуйста. Он понял, — голос младшего обретает стальные нотки.

Весь стафф озабоченно переводит взгляд на Чона, который впервые на их глазах чуть ли не грубит главному в этом помещении. Все замолкают.

— Да, да, спасибо. Я понял вас. — Паку становится очень неуютно, и он отходит к Чонгуку и трогает его плечо.

— Чонгук-щи, что с тобой? — Старший пытается охладить его, пока стилисты вновь начинают двигаться по комнате.

Холодная рука парня отрезвляет младшего. Он отходит от транса, где его эмоции вдруг стали неподвластны. Чон не понимает, что произошло, но затем видит обеспокоенный взгляд друга.

— Извини. Ничего страшного. — Он хлопает парня по плечу и возвращается к фотосъемкам.

Весь оставшийся день парни продолжают спокойно сниматься. Стафф аплодирует им после завершения, а главный модельер дарит им корзину фруктов в знак благодарности.

Они садятся в машину менеджера, который отвозит их в парк около дома Чимина. Между парнями всё ещё сохраняется холод. Пак не понимает, почему Чон вдруг стал таким закрытым. А Чонгук не понимает самого себя.

— Так что произошло-то? — Они уже сидят на лавочке в парке и едят фрукты.

— Да я и сам не понял, правда. — Чон боится рассказывать парню о своих чувствах.

В момент приближения другого человека к Чимину младшему стало вдруг так больно. Тоскливо. Затем злость завладела разумом, на что Чон в шоке не мог адекватно среагировать на ситуацию. Он боится. Боится, что это ревность. И не как к другу, а как к парню, который нравится.

Ему действительно стал нравиться новый друг. Он с каждой встречей становится чем-то особенным в жизни Чона. Парня тянет к нему вновь. Не как тогда, до столкновения с реальностью, а с большей нежностью, желанием быть полезным больше, чем друг. Желаем просыпаться с ним каждое утро и носить на руках до кухни и обратно. Но он боится.

Старший замечает резкое проявление нежности в глазах Чона, на что мило улыбается.

Ему нравится этот взгляд. Эта забота и поддержка без намека на жалость. Ему нравится, что младший часто гуляет с ним, носит на руках, когда протез разряжается или культя начинает ныть от долгих тренировок. Нравятся его сильные руки, крепкие ноги. Нравится страсть, с которой выступает младший. Но в особенности ему нравится уважение. Младший не расспрашивает про операцию, не лезет в другие аспекты жизни Пака, с которыми он не готов делиться.

Он любит открывать новые стороны Чона на каждой встрече. Любит наблюдать за его танцами и видеть его развитие как танцора. Нравится сам Чон Чонгук. Но он сомневается, нравится ли ему парень как друг или чуть больше.

— Пошли по домам? — Чонгук встает со скамьи, когда начинают сгущаться сумерки. Он подает Паку корзину и легонько задевает его пальцы своими.

На что Чимин смущенно улыбается, идя в сторону своего дома.

========== 7. Party for sad ==========

Комментарий к 7. Party for sad

BTS - So What

Tate McRae - you broke me first

Летняя ночь не дает Чимину заснуть. Он уже лежал на полу под кондиционером и откидывал все одеяла, но жара не уходила. Парень несколько часов ворочается в полусне. Его окружают мысли о прошлом. То ли сон, то ли видения тревожат нервную систему Пака. В начале он сопротивляется им, но затем встает с кровати и, надев протез, идет до холодильника. В нём ожидает небольшая бутылка холодного соджу. Пару рюмок расслабляют, и Чимин отключается на диване.

Скрытое бессознательное заходит в сон парня и начинает ворошить прошлое.

Перед глазами всплывает воспоминание из больницы.

— Я просто хочу двигаться вперед. Это что, так сложно? — С мольбой в глазах смотрит Чимин на своего лечащего врача. Он едва сдерживает свои эмоции, чтобы не накричать на врача от душащей горло злости.

— Пойми, Чимин, это не так просто. Ты можешь убить себя, своё здоровье. Ты не должен так усердствовать в тренировках.

— Почему? — голос Пака срывается. Спокойное выражение лица исчезает на глазах. — Почему… Я хочу! Я хочу этим заниматься и дальше! — шепчет парень, закрывая своё лицо руками, марая его кровью.

Ладони парня в занозах и царапинах, потому что паркет в студии старый, потрёпанный, как и его сердце. Сейчас он может только смотреть на алую жидкость, вытекающую из мелких ран. И ничего не может сделать с этим.

Он устал от протеза, от постоянных тянущих болей в колене, шее и плечах. Устал от печали на сердце. И под грузом падает прямо на середине репетиции перед концертом.

Совсем этим приходит постоянный подавляющий сокрушительный страх. Он становится другом танцора на всю оставшуюся жизнь. Пак пытается отдалиться от всех близких, чтобы они не пострадали. Что нужно сделать, чтобы перестать чувствовать одиночество? Что нужно, чтобы избавиться от состояния, когда он словно тонет в океане, которому нет конца?

— Тебе стоит уменьшить нагрузки, пока мы создаем для тебя новый тип протеза. Всего четыре месяца… — Намджун умоляюще смотрит на своего пациента.

— По-вашему, четыре месяца это мало? Я не могу просто сидеть! Да я не могу даже этого! Почему они не слушаются меня?! — Чимин сжал кулаки, ударяя ими по своим коленям.

Чимин на грани. Эмоциональное выгорание ломает его каждый день. Он уже несколько месяцев принимает антидепрессанты. От таблеток становится только хуже. Состояние овоща убивает морально ещё сильнее, чем депрессия.

Ноги не хотят слушаться его. Не хотят пускать на лёд. Выступления не светят Паку ближайший год по причине большой загруженности мышц, которые раньше были мало задействованы. На них упала тяжесть тела Пака.

Искренняя и неподдельная ярость видится во взгляде Чимина. Намджун ничего не может с этим сделать. Хоть он и видел тысячу раз, как его пациенты сдаются, но в страсти Пака к жизни никогда не сомневался. Поэтому он просто ожидает, когда его подопечный успокоится.

— Я не могу постоянно танцевать на стуле! Это невозможно! — Парня словно подрывает, и он вскакивает с кушетки.

Резкая боль обрушивается на его ногу, а затем и на сердце.

У Чимина истерика. Он хватается за голову, не зная, почему предательские слезы капают на пол.

Он потерял всё. Абсолютно всё ушло из жизни танцора за несколько секунд столкновения двух машин на магистрали Сеула.

Пак был не готов к этому. Как и каждый из нас. Не был готов потерять всё: свою свободу выбора, свою волю, умение танцевать, кататься на льду.

С парнем осталась только пустота и больше ничего. И каждый день в голове крутится цитата «первая смерть танцора всегда намного больнее».

Когда творец теряет возможность создавать искусство, он теряет самого себя. Из его тела медленно вырывают по кусочкам разрушенную мечту. А без неё Пак — ничто.

— Джун-хён, я так больше не могу, — устало вздыхает Чимин, падая на кушетку без сознания.

Словно через секунду он открывает глаза. Сквозь пелену видит яркий свет ламп больницы.

— О, ты очнулся! — подлетает Хосок.

— Как ты? Что случилось? Говорят, ты упал на репетиции! — Чон никак не может замолчать и обеспокоенно дергается вокруг тела Пака.

— Хён… замолчи, пожалуйста. — А он и забыл, что для экстренных звонков оставил номер друга по студии.

Пак до сих пор боится оставлять номера родителей. Хотя он и знает, что они врачи, что они могут сразу помочь. Но они также были родителями своего мальчика, который лишился половины ноги в молодости.

Перед глазами Чимина всплывают воспоминания с аварии.

— Чимин, мой мальчик. — Его мать сокрушительно рыдает над телом сына, который почти два дня назад чуть не оказался трупом на магистрали.

Пак-старший устало смотрит на жену и держит свою руку на её плече, едва заметно сжимая плечо кончиками пальцев. Перед глазами стоит пелена из слез, а грудь сдавливает огромный невидимый груз.

Чимин поднимает руки к лицу и закрывает глаза. Его плечи опущены, глаза бессмысленно смотрят на забинтованные ладони.

— Хён. Они сказали мне прекратить, — его голос ломается, и последние слова звучат едва слышно.

Хосок ничего не говорит. Он молча подходит, наклоняется к сидящему другу и обнимает его.

— Всё хорошо, — шепчет он в волосы младшего и аккуратно сжимает плечи Пака.

— Нич… — слезы Чимина накрывают его с головой. Слова застревают в горле, и вместо них вылетает сиплый свист, как будто из парня окончательно вынули душу.

— Хорошо! Потому что ты живой! Ты не умер! У тебя есть родители, есть я… В конце концов, есть протез! А он будет ещё лучше… — Хосок не может смотреть на поникшего друга. Он отчаянно держится из последних сил, чтобы не зарыдать вместе с младшим.

Пак поднимает усталый взгляд на Чона, когда тот отстраняется.

— Он правда будет! И лучше, чем эта жалкая пародия. — Хосок притворяется, что злится на жестянку около кровати и пинает её. Протез со скрипом падает на пол.

У парней расширяются глаза от шока. И в следующую секунду комната заполняется смехом сквозь слезы.

Через пару минут младший успокаивается и спокойно улыбается Хосоку.

Он верит своему другу, что эта нога вернется к нему, но в улучшенном виде.

Проходит пару часов. Парень просыпается в пустой квартире от шума старого кондиционера. Он вновь, проклиная всех на свете, допивает соджу до конца.

Если бы его близкие знали, как парень иногда перебарщивает с алкоголем, они бы сказали, что он алкоголик, и сдали психиатру. Но ирония в том, что Пак уже ходит к нему. Раньше, сидя на антидепрессантах, парень часто заглядывал туда. И к психологу в том числе. После устранения частых панических приступов стал ходить к психиатру раз в полгода.

Психолога же он часто менял. И ни один не смог заполнить его дыру в сердце. Все говорили, что нужно время. Время шло, но ничего не менялось.

Как-то друг из Пусана посоветовал Паку завести себе пару. Чимин серьезно задумался над этим и вскоре стал говорить родителям, что некий новый друг из студии будет помогать ему.

Ким Джунхо. Так звали парня Чимина.

Сейчас Пак, вспоминая свои прошлые отношения, включает телефон и делает онлайн покупку, где указывает адрес соседнего магазина, заказывая пару бутылок вина и пиццу.

Пока парень собирается, чтобы дойти до магазина, соджу быстро выветривается из головы, а мысли вновь пихают в голову только плохие воспоминания.

***

Чонгук идет по школьному коридору. Его окружают одноклассники, которые бегут в сторону нового рейтинга учеников.

Ему одиннадцать лет. Для него слово матери, как главного человека в семье, закон. Но с каждым годом в новой школе, которая считается одной из самых элитных школ во всем Сеуле, он всё больше чувствует давление. Оно скапливается постепенно, словно наполняя сосуд терпения ученика.

«Ты должен учиться для оценок», «ты должен поступить на экономический в будущем», «ты должен стать старостой класса». В голове прокручиваются слова матери с ее истеричными нотками в голосе. В ответ на эти слова мальчик хочет спросить «А кому я это должен?». Уже тогда в голове закрадывались мысли об аморальном поведении матери, когда она поднимала на него руку из-за плохих оценок.

Проходит несколько лет. В их новый неприкосновенный особняк вламываются полицейские и мать забирают. Мир подростка дает трещину. Одна трещина приводит к развалу всего того, что вкладывала в него мать все эти долгие годы.

Она была неприкосновенным идеалом, до школы лелеяла сына. После начальной школы начала давить на него, прикрываясь маской добродетели. А маленький мальчик не замечал звоночки. То, как он был заперт в машине, как его желания перестали быть главными для женщины. Как вечно мать говорила об уважении к людям, но сама пренебрежительно относилась к обслуге, к своим подчиненным в офисе. Периодически она била своего сына. Чон стал пугаться её, даже когда та просто поднимала руку или же звонко смеялась.

Отец, наблюдая за изменением жены, стал давать сыну свободу. Они часто гуляли вдвоем. Отец показывал красивые места Сеула. Учил манерам. Рассказывал про свою машину, обещал подарить её сыну на совершеннолетие. Он умолял жену отдать его в спортивную секцию, а затем и в модельный бизнес. Не заставлял идти на экономическое высшее, чтобы стать наследником своего дела. Чон-старший стал для сына хранителем спокойствия и гарантией счастливого будущего. Но при хорошем отношении к наследнику ни разу не говорил про свою жену и редко выслушивал мнение сына по этому поводу.

Когда мать забрали на какое-то время, мальчик узнал только из СМИ, что это были махинации с деньгами. Ему никогда ничего не говорили. Отец был на работе, но на него мальчик не злился. Чонгук понимал, что это ради его благополучия и богатого будущего. И за ним ухаживала приехавшая из Пусана бабушка.

Через время мать вернулась. Возможно, на её поведение повлияла свекровь, но мальчику дали свободу. Он стал заниматься моделингом и фотографией. При этом мать отбирала у него семьдесят процентов заработанного, говорила что это для восстановления её репутации из-за непутевого сына. Но он был рад хотя бы такой своеобразной свободе.

Затем на совершеннолетие подарили машину. Мать ожидала хорошее поведение сына из-за дорогого подарка и заставила поступить на экономический.

Все эти воспоминания моментально проносятся во сне парня. Но затем темнота сгущается. На голову давит пугающий шёпот людей за спиной. «Плохой сын», «Какой безответственный молодой человек», «Это позор семьи» — все эти слова заставляют усомниться Чонгука в своей жизни. Он чувствует себя в теле маленького мальчика, у которого отобрали детство из-за влияния денег и общества на сознание матери.

Он оказывается за рулем своей машины. Но рядом почему-то оказывается мать, хотя в реальности он ни разу не возил её.

— Ты мужчина! Не мужское это дело — быть моделью и краситься! Ты должен обеспечивать семью! — кричит она своим высоким голосом. Её лицо искажается в истерике, глаза наполнены злостью. В душе она сожалеет о том, что родила.

Голос становится строгим, грубым, стальным. Это не похоже на неё. Она всегда умела только орать и давить на сына. И это пугает. В лице сына она превращается в старую горбатую ведьму, которой пугали мальчика в детстве.

— Ты ничтожество. Аморальный, жалкий, никчемный сын. Даже не смей называть меня своей матерью. Такие, как ты не должны жить, — она холодным тоном словно судья выдает смертный приговор, крошит психику Чонгука на мелкие кусочки.

Женщина буквально надавливает своим телом на мальчика, который в страхе выворачивает руль.

В абсолютной тишине и пустоте раздается оглушительный звук столкновения машин.

Чон отключается от шока после вида двух трупов и разбитой машины перед собой. Сквозь сознание, словно надоедливый шум метронома, он слышит яростный крик матери.

Чонгук резко выныривает из сна, громко глотая воздух и пытаясь успокоить сердцебиение. Пот со лба катится ручьем. Всё в ведь прошлом. Зачем мысли подкидывают ему такие сновидения вновь и вновь на протяжении последнего месяца? Зачем давят на эмоции парня?

Чон мысленно концентрируется на дрожащих от страха руках. И в скором времени успокаивается.

Время два ночи. Чонгук бессмысленно листает ленту в ютубе, пытается отвлечься от эмоций после сна. Резко на экране высвечивается фото Чимина. Чонгук без задней мысли отвечает на звонок.

— Да? Чимин-хён? — на другом конце провода в ответ слышится пьяный смех друга.

— Да, это твой Чимин-и, — Пак икает и слышится звук стекла бутылок. — Приезжай, пожалуйста. Я хочу повеселиться. — Слышится грохот телефона о пол. Звонок резко прерывается.

Чон в испуге поспешно собирается и выезжает на машине к своему хёну.

***

Песня So What уже третий раз орет из колонок Чимина. Его не волнуют соседи поздно ночью, тем более он знает, что те уехали в отпуск. Парень громко подпевает и качается в такт песне.

Его разум плавает где-то на нижнем уровне, а наружу выходит всё то, что сидело глубоко внутри. Алкоголь расслабляет тело и дает творить парню, что вздумается.

Едва трезвая голова пытается вслушаться в текст. «Кто-то называет меня правильным. А для кого-то я плохой» — песня начинается вновь. Позитивный настрой. Поддерживающий текст. Но почему Чимину хочется рыдать?

Сказать «Ну и что» действительно бывает трудно. Особенно когда зависишь от мнения людей. Зависишь от своего внешнего вида. Зависишь от сцен в прошлом, когда ты ошибся или тебя посчитали плохим. И каждую ночь, засыпая, думаешь об этом. Как Чимин в последние годы жизни.

Ким Джунхо. Имя крутится на поверхности сознания Пака. Парень всегда старался вспоминать о любых бывших друзьях или бойфрендах только хорошее. Лишь после выпивки он позволял себе грубо высказываться в их сторону.

Так и сейчас. Чимин, дергая головой в такт песни, подливает себе вина уже из второй бутылки. Он помнит эту тварь, которая воспользовалась им и его положением.

Ким в начале отношений был таким прилежным и милым парнем. Дарил подарки, помогал по быту в квартире, подвозил на машине до дома. И вообще был замечательным. Но Чимин не видел звоночков, которые для друзей Пака были явным началом конца их отношений.

В начале Пак как будто не замечал, что парень смотрит на проходящих людей. Он думал, Джунхо смотрит на них из-за привлекательной внешности. Затем стал фотографировать Пака; то, как помогает парню с протезом, якобы учит ходить и так далее. Чимина это радовало.

А затем Пак услышал тихое и презрительное «никчемный инвалид» за своей спиной. Это был последний раз, как он кричал на кого-то так сильно, что потом пришлось восстанавливать голос ещё неделю.

В Кима летели тарелки, книги: всё, что попадалось под руку. Чимин не чувствовал себя виноватым. Он чувствовал яростную злость. На парня, потому что использовал. Потому что прикрывался хорошим отношением к нему, а тем временем восстанавливал свою репутацию для бывшей. На себя, потому что дал использовать. Потому что дал себе надежду на хорошие отношения после ампутации ноги.

Вспоминая все те эмоции при разрыве с бывшим, Пак отчаянно пытается заглушить свой разум вином, которое влил в себя уже больше бутылки. Наконец это как-то получается сделать окончательно. Но это является ошибкой. Разум замолкает. Зато выходят плохие мысли из подсознательного.

А что, если Чонгук такой же? А что, если он помогает ему не по своей воле? Тогда зачем ему Пак? Почему этот милый парень смотрит на него так, словно он до сих пор является идеалом?

Пак валится на диван. Его сознание разделено на две части — одна злостно отзывается о Чоне, словно тот ведет себя, как бывший Пака; другая половина отчаянно пытается вразумить его и заставляет перестать думать о плохом. Поверх всего орут громкие голоса из песни.

— Не бойся и взбодрись! — Чимин громко подпевает и решает позвонить Чонгуку. Он выключает музыку. Открывает дверь, потому что потом не хочет вставать и открывать парню, который точно приедет. Ведь Чонгук такой. Сорвется с любой точки мира и прилетит к Чимину на всех порах.

От таких мыслей Пак усмехается и набирает Чону.

— Да, это твой Чимин-и, — Пак икает, поправляя раскиданные коробки и бутылки на полу, садится на край дивана. — Приезжай, пожалуйста. Я хочу повеселиться… — Но телефон не дает договорить и падает из неуклюжих рук парня.

Хозяин квартиры громко смеётся и пальцами, которые уже не слушаются, пытается отстегнуть протез. Металл ложится рядом на диван.

По ушам вновь бьет музыка.

***

Чонгук, собравшись, выходит на улицу и заводит свою машину. На страх после сна ему глубоко плевать, потому что страх за жизнь Чимина превышает все пределы. Он, ещё не до конца понявший мышление Пака, боится, что друг вытворит сейчас какую-то хрень. Хорошо, что Пак дома, а не где-то на улице среди пьяных людей.

Примерно через двадцать минут по относительно пустым дворовым дорогам Чон долетает до дома парня, листая старую переписку с другом. Там находит информацию о квартире. Быстро вводит пароль от входа и номер квартиры, поднимается на верхний этаж здания. Его встречает открытая дверь. На этот факт Чон настораживается и вслушивается. Там есть еще кто-то помимо Пака? Сквозь громкую музыку и собственное сердцебиение слышит стук бокала и тихий голос Чимина.

Он входит и тут же видит, как друг шатается на спинке дивана. Чон быстро реагирует на движения пьяного парня, бежит к нему. И Пак буквально сваливается к парню в руки.

Разум у Чимина медленно соображает, но он хихикает и впивается в друга пальцами. Поднимая голову, смотрит на растерянное лицо Чона и смеется громче.

— Ой, — он икает. — Смотрите, кто заявился. Сам Чон Чонгук, — Пак не понимает, что говорит сейчас, но ему становится смешно от реакции друга.

Чонгук одновременно и рад, что в квартире только Чимин, и в шоке от состояния парня. Перегар бьет Чону в нос, и он старается не морщиться от противного запаха. Младший чувствует легкость тела Пака. Опускает взгляд на ноги. Одна штанина свободно болтается на голени. От осознания ситуации Чон находится в удивлении, но разум скоро возвращается в тело. Тем более Пак начинает хныкать на руках, как маленький ребенок.

— Отпусти меня. — Старший впадает в легкую истерику и больше не держится за тело Чонгука. Ему становится дурно как физически, так и душевно. Он начинается чувствовать себя мерзким в глазах друга. Пьяный, помятый, еще и без футболки. Разум, столкнувшись с проблемой в реальности, резко отрезвляется.

На слова друга Чон быстро реагирует, садит парня на всё тот же диван и отходит, наступая на коробку от пиццы на полу. Наконец тревога Чонгука за друга уходит на второй план. Он осматривается.

Из колонок уже не орет песня, так как зарядник у них сел. Чимин выглядит очень уставшим. Волосы растрепаны, глаза, как и кожа вокруг, красные. Взгляд прикован на журнальный столик, где разбросаны бутылки соджу, вина, пустые упаковки от еды. Пак словно отрезвляется от прихода Чона, просит принести ему воды с кухни. И младший исполняет просьбу. В начале он наконец разувается и потом идёт на кухню.

В неловкой тишине Чонгук слышит, как Чимин, шипя, садится на пол и начинает собирать мусор в рядом лежащие пакеты.

Стакан ставится на полупустой столик перед старшим. Вода тут же выпивается.

— Чимин-хён, что случилось? — Чон садится рядом на пол и отбирает пакеты у старшего.

— Ничего. — Хозяин квартиры чувствует себя максимально неловко. Он буквально готов сгореть от стыда.

За время, пока друг ехал к нему, парень сто раз уже успел передумать. Он сожалеет, что позвонил ему и, наверное, разбудил посреди ночи. Под алкоголем Чимин не помнит их разговор и не знает, что он успел наговорить младшему. Но думает, что это были действительно плохие слова. Стыд давит на разум, не замечая отсутствие футболки на теле.

Чонгук молчит. Он не хочет давить на хёна. Пытаясь подобрать слова, смотрит на тело Пака.

Худощавое, даже где-то видны ребра, при этом немного мускулистое. На ребрах надпись рваным шрифтом «Nevermind», означающее «забудь». Чон не замечает как тянет руку к тату, а тело под холодными пальцами невольно дергается.

— Ты что делаешь? — Пак удивленно смотрит на Чонгука.

— Красиво, — вылетает из уст младшего. Он дергается как будто от наваждения и убирает руку.

— Извини. — На что старший не знает куда себя деть. Старший вновь вспоминает, что находится дома в одних штанах.

— Это ты извини. — Пак оглядывается вокруг. Принюхивается. И его чуть не выворачивает на пол.

— Эй! — Чон испуганно дергается.

Ему совсем не нравится состояние старшего. Он берет его и поднимает на руки, относит в ванную. Сейчас совершенно не важно то, у кого он находится, кто во что одет, не важны его романтические чувства к хрупкому парню на руках. Важно лишь то, что его хёну плохо.

Чимин в руках друга почти отключается, когда младший наконец находит дверь в ванную.

Через ткань ощущается холод кафеля. Разум проясняется, и Пака выворачивает в унитаз. Волосы давно пропотели и пахнут алкоголем, но Чону абсолютно наплевать — он придерживает их.

Младшему всегда больно слышать от Хосока, что Чимин может не прийти на репетиции из-за того, что перебрал. В такие дни он не знает куда деть себя, так как его не звали. Не просили помочь. И сейчас он одновременно и рад, что Пак решился показать такую сторону своей жизни, и при этом его душа разрывается от такого побледневшего в его руках хёна.

Старшего тошнит ещё несколько минут. В голове каша из мыслей. Он чувствует горечь во рту из-за рвоты. Это хоть и отрезвляет ненадолго, но алкоголь не уходит и лёгкой волной бьет по сознанию.

— Спасибо, — тихо говорит Пак, выплевывая последнюю рвоту и вытирая рот ладонью. Чонгук подает ему стакан воды, который удачно попадается под руку на раковине.

— Ничего страшного. Всё хорошо. — Чон садит хёна на стиральную машину и ждет, когда Чимин допьет воду.

Старший отставляет стакан в сторону и обнимает своего друга.

Чон обнимает в ответ, наклоняясь и придвигаясь ближе. Он думает и о прошлом, и о настоящем одновременно. Ему интересно, как Чимин докатился до такого состояния и почему не звал к себе, когда плохо. Он ему не доверяет? Тогда почему позвонил сегодня? Ему что-то надо? А вдруг он хочет прекратить общение после того, что произошло сейчас?

Вино в крови Чимина бьет по разуму. Он вновь чувствует себя чертовски пьяным. Голова снова наполняется ватой, а тело расслабляется. На секунду парню кажется, что ему становится всё равно на Чонгука, но тут же стыд накатывает вновь. Почему он вообще его позвал? От пьяных мыслей в голове ответа нет.

Неожиданный страх накатывает на обоих. Старшему кажется, что Чон сейчас уйдет от такого противного друга.

Из глаз Чонгука капают слёзы. Он боится за своего друга, за своего родного человека. Боится, что потеряет его. Боится, что такими темпами Пак может задохнуться в собственной рвоте дома, совсем один. И что Чон не спасет его. Или сможет упасть, сломать протез, ногу.

— Хён. Пожалуйста, не покидай меня. Никогда, — сквозь слезы тихо шепчет Чон в ухо Чимина.

Старший же обхватывает друга здоровой ногой и вцепляется в спину парня пальцами. Он кладет подбородок на плечо Чонгука. Всё как в пелене.

— Я не уйду. Правда. — Чимина накрывает волной жалости к близкому человеку.

Парень тоже не готов потерять его по собственной глупости. До этого дня он не знал, что делать с накатывающей паникой за будущее и запивал всё алкоголем.

Но сейчас Чимин из-за действия алкоголя осознает, что не хочет, правда не хочет потерять друзей. Не хочет отрываться от крепкого тела Чонгука. Теперь он осознает свои истинные желания.

Пак понимает, что хочет каждое утро видеть Чонгука в своей квартире, чтобы его оберегали, хочет чувствовать эту нежность во взгляде младшего, видеть его улыбку, слезы, любые эмоции, даже злость. Хочет принимать себя таким, какой он есть, и не прятаться от себя любого, не бояться раскрываться новым людям каждый день. И от этого осознания по телу бьет дрожь от счастья.

Он кладет ладони на лицо Чонгука. Кожей чувствует мокрые щеки, дрожащие скулы. Младший до сих пор плачет. Пак не знает, как успокоить его. И заставляет посмотреть на себя.

— Хён. — Немного жалобно смотрит на Пака парень и пытается отвести взгляд. Но Чимин целует его прямо в дрожащие губы. На что младший застывает. Тела напряжены из-за тревожности внутри.

Чон осознаёт, что на действия хёна сейчас влияет алкоголь, но желанию поцеловать в ответ не может сопротивляться. На него действует аура немного соблазнительного Чимина из-за алкоголя, и он сам чувствует себя немного опьянелым.

Они вцепляются друг в друга кончиками пальцев. За какие-то доли секунд страх нарастает в груди обоих, но затем резко отпускает.

Мысли перестают течь в голове с большой скоростью. На их месте появляется расслабляющая пустота. Губы автоматические углубляют поцелуй, голова отключается. Остаются лишь неподдельные эмоции парней.

Под маской страха скрывались нежность, нужда дать свою любовь достойному человеку, забота. Наконец она дает трещину, и парни могут насладиться теплотой друг друга сполна.

Ощущение безразличия окружающих, душевная боль отходят на второй план. Наконец настоящие чувства просачиваются сквозь трещины, словно яркое солнце после дождя.

Пак отрывается от губ Чонгука, быстро вытирает нахлынувшие слёзы и тянется за новым поцелуем.

Теплота и приятный запах тел друг друга окутывают душу. Липкие пухлые губы Чимина идеально подходят к мягким Чонгука. Руки младшего идеально ложатся на талию хёна. А голова, забитая плохими мыслями, расслабляется. Приходит умиротворение, которое так ждали парни.

— Хён, — теперь уже радостно шепчет Чонгук, разрывая поцелуй, и нежно чмокает Пака в нос.

Слёзы Чимина остановились. Кажется, он нашел свой дом в этих губах. Как и Чонгук в объятиях старшего.

Чон рад, что его эмоции, желания и мысли оказались взаимными. Страх наконец уходит из сердец, оставляя место только лёгкости.

Пак улыбается. В его сердце умиротворение. Он рад, что оказался прав, когда думал о взаимности чувств.

— Останься. Пожалуйста, — тихо шепчет Чимин. Он вновь вжимается уже в такое родное тело Чона и тут же отключается на руках младшего. Его эмоциональный предел сегодня перешёл все границы, а так же алкоголь в крови сильно повлиял на него. Пак слишком устал за сегодня.

Чонгук аккуратно поднимает спящего парня и относит в спальню.

Комментарий к 7. Party for sad

Прошу, давайте обратную связь. Это важно для автора)

========== 8. Beginning ==========

Комментарий к 8. Beginning

Jungkook - 2U (Cover)

Чонгук аккуратно кладет Чимина на кровать. И задумывается о том, чтобы накрыть его тело одеялом, но смотрит на ноги парня. Его волнует культя, из-за которой явно неудобно спать в этих длинных и широких штанах. Поэтому парень, медленно передвигая хёна по кровати, снимает с него штаны, оставляя в одном белье. Его не волнует то, что позже может подумать старший, ведь тот сможет понять причину. Также Чона не волнуют мысли о том, что они, возможно, начнут встречаться после сегодняшней ночи. Он уверен в том, что Пак примет его чувства, а не оттолкнет, так как сам полез за поцелуем. Поэтому со спокойной душой он накрывает тело тканью, которая валяется на кресле рядом, и выходит из комнаты.

Лишь сейчас Чон замечает, что по всей квартире свет срабатывает на движение, поэтому он подходит к розеткам и пробует понять, где включается обычный режим.

Наконец разобравшись со светом, он внюхивается и чувствует неприятный запах алкоголя, который разошелся по небольшому залу. Открытое окно явно не помогает выветрить запах полностью. Морща нос, он пытается найти хоть какие-то отдушки, освежители воздуха. Но ничего подобного не находит. Зато наконец рассматривает небольшую квартиру в полной мере.

Сначала кажется, что это просто обычное помещение в стиле модерн. Но Чон замечает то, что в доме нигде нет плинтусов, прихожая не отделена углублением у входа. И по периметру, где не стоит мебель, расположены станки, чтобы можно было перемещаться по дому, опираясь на них. Позади дивана он замечает окно. Вид из него не особо различим, так как в комнате включен свет, и парень видит своё уставшее отражение.

Он поправляет волосы, делая небольшой хвост для удобства, и начинает прибираться на столике. На половину собранный Паком мусор он аккуратно разделяет на секции: пластик, бумага, стекло. Найдя на кухне отдельные корзины, выкидывает мусор туда и начинает мыть посуду.

Уборка в чужом доме его немного смущает, но при этом успокаивает. Лишние мысли выходят из головы, а не мельтешат, путая сознание. Наконец грязная посуда заканчивается, и он может спуститься к машине за своим рюкзаком.

Захватив ключи от дома, он закрывает дверь и выходит на улицу, забирает мусор.

На улице недавно прошёл дождь. Пахнет влагой и мокрым асфальтом. Это немного освежает Чонгука.

Парень сейчас до конца надеется на то, что Чимин проснётся и не будет извиняться за поцелуй и не скажет, что не хочет общаться с ним. Всё, конечно, произошло быстро и неожиданно. Он не мог и предположить того, что в пьяных объятиях хёна почувствует себя как дома. Эти эмоции разве что можно было сравнить с детством, когда он жил у бабушки в Пусане. Родные руки, которые гладят по голове, похвала за помощь, слова поддержки. Этого так не хватало Чонгуку в его двадцать три года.

Он, улыбаясь своим мыслям, выкидывает мусор и забирает сумку, в которую впопыхах напихал лекарств, бинтов, одежды на всякий случай.

Наконец, поднявшись в квартиру, он достает из рюкзака свой дрессрум с запахом хлопка и разбрызгивает немного по залу. Чон как-то замечал, что Чимин принюхивался к его кофтам и расслабленно улыбался этому. Поэтому он не думает, что Пак будет против.

Его глаза натыкаются на оставленный протез на диване и видит небольшую полку под телевизором, где лежат какие-то части от механизмов. Чонгук не знает, что делать, и просто кладет металлическую голень туда.

На столе остается лишь бутылка вина, где на дне ещё виднеется напиток. Чонгук делает пару глотков для расслабления и выкидывает её в мусорку.

Немного выветренный спирт уже не дает в голову Чона, но тело расслабляется. И он присаживается на кресло около окна. Выключает свет. Около парня автоматически загорается подсветка у небольшого стеллажа. Сквозь стекло которого младший видит всевозможные награды хёна.

На верхних полках некоторые кубки стоят ещё с давнего времени — тогда Чимин ходил в колледж. Серебряная медаль лежит из США, где танцор участвовал в соревнованиях по уличным танцам. Ниже на подставке висят медали по соревнованиям людей с протезами. Чонгук даже и не знал, что у них есть свои соревнования. Рядом с ними висят фотографии, где Чимин радостно держит несколько медалей в руках, а около него стоят родители.

В какой-то степени Чон рад, что у хёна есть такие хорошие родители, которые поддержат. Но при этом он не понимает, как они разрешили парню съехать от них. А вдруг что-то случится или Пак упадет где-нибудь и рядом не будет костылей?

Младший пытается отгонять плохие мысли уже несколько недель. Он даже заикнулся об этом Хосоку, который сказал: «Теперь у него есть ты». И действительно, Чонгук теперь не будет ждать просьбы о помощи, теперь он сам будет помогать, а не надеяться на кого-то ещё.

***

Чьё-то уведомление на телефоне будит Чимина. Он открывает глаза и тут же зажмуривает их: яркий солнечный свет ослепляет. Голова тут же начинает ныть.

— Почему я не закрыл шторку? — задаёт вопрос сам себе и тут же замирает, потому что слева под боком кто-то начинаетшевелиться. Он хочет заорать, но тут же закрывает рот, вспоминая то, как пьяный отрубился в руках младшего ночью.

— Чёрт. — Чимин с закрытыми глазами пытается прийти в себя, но похмелье не дает нормально соображать.

— Хён, — хриплый голос Чонгука заставляет дернуться хозяина квартиры. Он всё же раскрывает глаза и смотрит на младшего, щурясь от света.

Чимин видит накаченный торс парня рядом и свою руку, которая сжимает его плечо. Он тут же отдергивает её и всё ещё смотрит на Чона. Тело парня, конечно, выглядит очень заманчиво, но почему он спит без футболки и с Паком в кровати?

Чонгук не трогает хёна. Он дает ему привыкнуть и лишь потом начинает подниматься с кровати. Где-то в глубине души младший боится, что парень выгонит его и скажет больше не появляться на глаза, но всё же немного надеется на лучший исход.

— Ничего не было, Чимин-хён, — он отвечает на неозвученный Паком вопрос. — Я боялся, что тебя опять будет тошнить и поэтому лежал рядом, но уснул. Извини, — садится на кровать и закутывается в плед, который подобрал на полу в зале.

Пак просыпается от таких слов, но ничего не говорит. В зеркале напротив себя он видит заспанного парня с ужасно опухшим и помятым лицом. Он рефлекторно закрывает лицо ладонями.

— Выйди, — тихо шепчет. — Пожалуйста, — ему стыдно.

— Хорошо, хён, — хоть Чонгуку и больно это слышать, но он понимает, почему парень такое говорит.

Он выходит из комнаты, забирая свою одежду со стула.

Услышав стук двери, Пак открывает лицо и трет ладонями по нему, не понимая, что сейчас вообще произошло.

Голова как в тумане — ноет и кружится. Его не тошнит, но состояние слишком хреновое. В горле сушняк, поэтому глаза автоматически ищут стакан с водой. Руки тут же хватаются за посуду и через несколько секунд воды уже нет.

Мысли потихоньку начинают оживать и задавать тысячи вопросов, ответы на которые знает лишь парень за дверью.

Чимин трёт глаза, пытаясь понять и вспомнить, что вчера было; почему Чонгук оказался здесь; почему уснул в его квартире. Но голова пустая, а мысли будто заволок непроглядный дым.

Он пытается подняться с кровати, но не замечает, что протеза нет. Пак чертыхается и, успев ухватиться за станок около кровати, садится обратно. Замечает отсутствие штанов на себе.

— Блять, — он матерится, вспоминая то, как однажды заблевал свои штаны в один из похожих вечеров. А вдруг ночью произошло такое же и Чонгук это всё видел?

— Хён, всё хорошо? — младший слышит Пака за дверью и побаивается за его состояние. Он сидит на краю дивана и боится пошевелиться. Теперь в нём говорит не вино, а напряженные нервы. Парень рад, что его хотя бы не выгнали из квартиры. Себе бы он тоже не стал доверять.

— Всё отлично, — кричит хозяин квартиры, пытаясь скрыть агрессию в голосе.

Какого чёрта тут вообще происходит? От незнания хочется рыдать, но Чимин поднимает взгляд на себя в зеркало, чтобы хоть как-то успокоиться.

Лицо всё такое же уставшее, как будто ночью носил мешки картошки. Уши горят от стыда. И хотя бы тело не болит, доказывая, что между ним и Чонгуком ничего не было. Но губы почему-то немного щиплет. На них он видит трещину от сухости и очень маленький синяк. Пальцы касаются пятнышка, и воспоминания тут же всплывают в голове.

Он поцеловал его. Пак поцеловал своего друга, к которому некоторое время чувствует симпатию. Как? Зачем он это сделал? Голову разрывает от вопросов. Ещё чуть-чуть и он начнёт злиться на себя.

Он чувствует себя жалким до такой степени, что не хочется никому показываться, а тем более Чону, который видел его пьяным. Ненависть к себе вновь нависает топором над головой парня. И сейчас Пак не может контролировать свои эмоции. Им нужен выход. Например, поговорить с другом о том, что произошло.

— Войди, Чонгук, — немного строгим голосом говорит парень, не совсем контролируя интонацию голоса.

Чонгук аккуратно входит в комнату, оставляя дверь открытой, чтобы из окна в зале поступал свежий воздух. Его сердце вот-вот выскочит из груди от ожидания. Пока он сидел и ждал решения старшего, нервы расшатались вновь.

— Да? — парень уже в своей домашней одежде садится к Чимину на край кровати.

— Принеси, пожалуйста, протез. Он стоит в гардеробе. — Немного стушевался при виде зажатого Чонгука. Он не хочет обижать парня, который помог пережить эту ужасную ночь.

Младший быстро приносит ему голень и помогает надеть. Пак тут же хочет подняться с кровати, но сильные руки Чонгука подхватывают его и поднимают, прижимая к телу.

— Я хочу извинится, хён, — уверенно говорит Чон, который вспомнил данное себе обещание помогать своему Чимину и больше никогда не отпускать его.

Старший же хочет извиниться в ответ, потому что чувствует до сих пор давление на себя. Он же старше и должен быть опытнее и невозмутимее, ведет себя, словно ребёнок, у которого отобрали игрушку и он решил устроить бунт.

По сути, такие ночи и были бунтом Пака против самого себя. Он до сих пор не может принять того факта, что Чимина до аварии уже нет и не будет никогда. Жизнь изменилась. Он сам изменился. По выходным парень не может справиться с мыслями, выходящими наружу. Они заставляют каждый раз вспоминать прошлое, сравнивать. Они говорят, что Пак стал ничтожеством, инвалидом; что люди никогда не примут его таким, какой он есть.

Холодная рука, которая скользит по плечу, отрезвляет. Хён тут же вспоминает сегодняшнюю ночь, когда смотрит в карие глаза младшего. Он вспоминает, что, наконец, осознал свои желания.

Чонгук же смотрит в ответ, но не отвечает, потому что слова застревают в горле. И это происходит не из-за того, что ему страшно, или он боится что-то не то сказать, обидеть парня. Это происходит из-за накопленного в душе желания чувствовать нежность, просто смотря в красивые узкие глаза Пака. Хочется просто молчать и стоять рядом, чувствуя тепло близкого человека.

Он всё это время был один, страдал из-за привязанностей к людям, каждый раз идеализировал и всё время натыкался на людей, похожих на мать. В какой-то момент его просто замкнуло на себе и своём маленьком мире. Там ему было плохо, там он придумывал воображаемых друзей на детских площадках, а настоящие люди вокруг считали, что он сумасшедший. В школе был замкнут и скромен. После поступления в университет он смог хоть и ненадолго, но найти друзей. Молодой психолог Ким Тэхён, Минхо из фотокружка, Хосок с танцевального направления, парни со спортивного клуба. И в момент, когда Чонгуку становится действительно плохо и он не появляется в университете год, почти все отворачиваются от него. И тогда он понимает, что таких людей лучше отпускать из жизни и искать другие причины жить. С этого времени Чон начинает усиленно заниматься самообразованием, возвращается в танцы и на подиум, но этого не хватает. Ему не хватает искреннего человека, который бы смог дать утешение во время панических атак, теплые объятия каждый день, поддержку от всей безгранично тёплой души. И в ответ на это он готов отдать всего себя этому человеку до самой маленькой крупинки души. Безвозмездно.

Чонгук молча поднимает хёна и несет на кухню, где уже стоят две порции супа от похмелья.

— Когда ты успел? — хозяин квартиры отмирает, перестав долго смотреть в глаза Чонгука.

— Ты сейчас заперся на целый час, — он непонимающе смотрит на хёна: тот разве не слышал стук входной двери?

— Оу, — Чимин виновато опускает взгляд, пока парень садит его за стол.

— Я бы и сам приготовил, но не знаю, где что лежит, — Чонгук садится рядом с парнем и смотрит на Пака, ожидая, когда тот начнёт есть.

Чимин же до сих пор чувствует себя виноватым за свой неопрятный вид; за то, что вновь стал почти алкоголиком и за то, что выгнал Чонгука из комнаты.

— Что такое, хён? — Чон видит изменения в лице парня, обеспокоенно смотрит и придвигается ближе к стулу друга.

— Ничего, — уверенность Пака вновь куда-то исчезает, и мышцы немного напрягаются, а плечи сжимаются.

Почему он вновь ожидает подвох? Они же договорились доверять и рассказывать друг другу всё. Но Паку это действительно сложно — вот так просто начать говорить о себе, о своих эмоциях и переживаниях. Пусть Чон и стал довольно близким человеком, но парня это пугает.

— Я тебя не обижу. Никогда, — Чонгук очень аккуратно кладет свою ладонь на щеку друга и поворачивает голову в свою сторону. Начинает медленно гладить большим пальцем по нежной коже.

И именно в этот самый момент парни в глазах друг друга видят того самого человека, которому хочется отдать всё и даже больше. Искренность в глазах переполняет, и сердца словно начинают биться в унисон, как будто их вселенные столкнулись и создали что-то новое и совершенное. Бесконечно потерянные сердца стали чувствовать своё биение, рождаясь вновь.

Чимин всхлипывает и резко тянется к Чонгуку, как к спасательному маяку тянется потерянный корабль. Парень подхватывает его, чтобы не дать упасть, и крепко-крепко обнимает.

— Я тебя не отпущу. Никогда-никогда, — Пак шепчет эти слова куда-то в шею Чона, чувствуя, как нежная кожа под темными волосами парня мокнет от его слёз.

Любовь — это спокойный тёплый океан. Счастье — это дом. А счастливый влюбленный человек — это человек, который нашёл дом в драгоценном для себя месте.

***

Весь оставшийся день парни провели в квартире Чимина. Ближе к обеду они заказали доставку еды на дом, так как у Пака был только рамён, и оставили немного на ужин.

Они постоянно что-то рассказывали друг другу: как провели недели, выходные; как прошли их репетиции с учениками.

В рабочие дни парни не могли увидеться, потому что Чонгука пригласили сниматься в рекламе спортивного бренда и ему пришлось передвинуть общие уроки с Чимином на другое время. Благо, это были дополнительные занятия, так бы пришлось потерять деньги.

Иногда пропадал и Пак. Он чаще начал ходить к Намджуну, чтобы успеть доработать протез для фигурного катания до начала сезона. Мысли о будущем вновь начали давить на голову, и чтобы избавиться от них, Чимин стал помогать другим, концентрируясь на их проблемах, и старался не находиться дома больше десяти часов. Обедал и ужинал, где приходилось. Иногда пропуская приемы пищи, он заходил в бары около дома и напивался до состояния среднего опьянения, когда он мог сам дойти до дома.

В голову всё чаще приходили воспоминания, связанные с Чонгуком. Он порывался позвать его прогуляться, но чаще отбрасывал телефон в сторону, боясь показать своё угрюмое состояние другу. Пак не хотел пасть в его глазах ещё сильнее, но произошло то, что произошло.

— Хён. — Чонгук сидит на диване около старшего. Он кусает свои губы и растерянно смотрит на парня. — Почему ты считаешь, что я уйду? Я видел много людей за свою недолгую жизнь. И поверь мне — ты самый добрый и хороший человек из всех. Даже в сравнении с моими родителями ты лучший. — Парень берет пальцы Чимина в свою ладонь и медленно гладит их.

— Я… — Пак не знает, что ответить на эти слова.

Он безумно хочет быть максимально близким с Чоном, но стена, которая выросла между ним и обществом, всё ещё стоит и пугает своей высотой. И парень пугается её из-за воспоминаний.

Да, общество в какой-то момент позволило участвовать таким, как Пак в обычных соревнованиях, и люди начали понимать, что проблема Чимина — вовсе не проблема. Но почему-то парню до сих пор попадаются корейцы, которые осуждают его, говорят уйти из спорта, танцев и стать обычным рабочим, чтобы не привлекать к себе внимания. Также в окружении бывают люди, которые или жалеют его, или обзывают. Почему-то они все прикрываются масками воспитанности, хотя на самом деле бьют словами всё больнее с каждым днём.

Пак обсуждал это с психологами, но они говорили, что он должен понимать и принимать общество корейцев таким, какое оно есть. И лишь Намджун, который не является ни психологом, ни психотерапевтом, сказал: «Пойми, прими себя и своё прошлое».

— Я так не считаю. Просто меня слишком много раз предавали, — парень убирает свою руку из руки Чона и открывает бутылку колы, делая глотки.

— Понимаю, — Чонгук с горечью вздыхает. — Извини за то, что давлю на тебя, хён. Я не… — его перебивает старший.

— Да, ты не должен давить на меня. Но и извиняться тоже не должен. Ты просто беспокоишься, что абсолютно нормально. Спасибо, — Чимин ставит бутылку обратно и подсаживается ближе к младшему, поворачивает тело в его сторону.

Он давно осознал, что друг младше него и знает Пака не так долго, поэтому не давит на него. Хосок, например, знает почти всю историю о протезе. По этой причине может проще разговаривать с фигуристом. И Чимин хочет рассказать всё о себе, когда придёт время, и его психика не будет такой шаткой, как будущее. Поэтому он хочет стать близким человеком Чону настолько, насколько это возможно.

Чон, когда Пак подсаживается близко, немного напрягается, понимая, что тоже не может довериться полностью. В голове даже мелькает мысль о том, что зря они стали общаться, потому что неопытностью могут сделать друг другу больно. Но эта мысль быстро исчезает, когда он видит глаза хёна.

Взгляд решительный, такой же, как и на выступлении, где он увидел фигуриста впервые. И ему это безумно нравится. Он не понимает, отчего Чимин стал таким сейчас, но ему всё равно. Чон вспоминает то, как он очаровался им тогда, и осознаёт, что это восхищение не исчезло. Оно стало более осознанным и зрелым. Чонгук больше не боится касаться его тела, разговаривать с ним на бытовые темы, рассказывать о себе. Он стал смотреть реальными глазами на Чимина и увидел что-то, что действительно поразило его.

Твёрдость духа. Пак хоть и страдает от своего состояния, но имеет огромное желание жить и развиваться. В глазах Чонгука он никогда не сдавался, не жаловался на жизнь, не говорил, что хочет умереть, потому что ему тяжко выступать с протезом. И Чон понимает, что этот стержень внутри Чимина привлекает всех и вся. Благодаря ему Пак может выступать и яростно доказывать свою значимость. И благодаря ему они встретились.

Карие глаза хёна так заразительно смотрят, что Чон сдается и под влиянием эмоций целует его в пухлые губы.

Поцелуй длится всего пару секунд, но он вдохновляет обоих. Вдохновляет жить ту жизнь, которая дана, и не отступать ни на шаг. Они знают, что рядом есть и будет человек, который спасёт, поднимет с колен и даст стимул для творчества, для жизни.

— Спасибо, что появился в моей жизни, — Чонгук тихо шепчет парню, который стал живой музой.

— Тебе спасибо. — Чимин расслабленно улыбается в ответ.

========== 9. Is it love? ==========

Комментарий к 9. Is it love?

Чонгук: https://www.pinterest.ru/pin/655977501981127670/

Чимин: https://www.pinterest.ru/pin/655977501981127725/

И небольшая деталь: https://www.pinterest.ru/pin/655977501981129746/

Настоятельно рекомендую включить песню “Кометы” от Polnalyubvi, когда увидите строчки от туда в конце главы.

Пахнет приближающейся осенью. Под ногами слышится хруст редких листьев, которые уже прожили свою короткую жизнь. И Чимину иногда хочется стать опавшей листвой: вначале смешаться с толпой, такой же пожелтевшей зеленью, а позже попасть в гербарий одинокого человека.

Идя по полупустой улице рано утром, он вспоминает с лёгкой ностальгией своё школьное время. Маленький Пак любил собирать желтые и красные листья, выпрямлять их под прессом из старых книг родителей и затем составлять небольшие пейзажи, приклеивая их на белый картон. Так он оставлял частичку каждой осени на своей полке.

Но проходило время. Мальчик рос, а его сентиментальная сторона умирала. С каждым годом приходилось бороться с окружающим миром, который начинал постепенно давить своей взрослостью. Романтик в душе становился всё меньше и меньше, и это никак нельзя было предотвратить.

На глаза попадается падающий прямо под ноги лист клёна. Красивый, красный с переходом в оранжевый и немного засохший у кончиков. Чимин поднимает его, останавливаясь посередине тротуара. Под лучами утреннего солнца, которые падают сквозь зелень на деревьях, листок становится ещё более потрясающим.

Пак достает из своей сумки записную книгу и кладет листок меж страниц. Он вновь хочет сохранить хоть какое-то воспоминание об ушедшем лете, хотя моментов накопилось много, если сравнивать с обременительной жизнью до этого года.

Чимин рад, что встретил Чонгука, ведь всё стало связано с ним. Это лето было наполнено алкоголем и болью, плохим сном, но всё это перекрывают хорошие моменты: победа в танцах, работа в студии с Хосоком, откровения с Чоном, искренние поцелуи и объятия, в которых он купается почти каждый день.

Парень бережно кладёт книгу в сумку и направляется в сторону парка около реки Хан.

Люди попадаются редко, так как на часах шесть утра. Тишину города иногда перебивают проезжающие мимо машины и первые автобусы. Воздух чист, особенно около реки, от которой дует прохладный ветерок, освежающий после душной квартиры.

Пак доходит до своей скамьи, к которой подходит уже какое утро, и кладет спортивную сумку. Затем сидя начинает разминать шею и плечи, переходя к ногам, и растягивает их.

К утренним разминкам на свежем воздухе его приучил Чонгук, который раньше сам выходил рано утром на пробежки. Людей мало, им не до спортсменов, которые выходят, чтобы взбодриться перед тренировками. Поэтому Чимин одобряет предложение младшего иногда выходить из дома и заниматься на улице.

Ему постепенно становится жарко, и Пак расстегивает серую толстовку. Он поднимается на скамью с ногами и начинает тренировать мышцы, отталкиваясь от воздуха свободной от поверхности ногой. Такие движения помогают не потерять форму в фигурном катании и тренируют более высокие прыжки.

Парень около месяца не появлялся в студии своего тренера Седжина. Он рад, что тренер взял отпуск и уехал из страны, так как перестал названивать Паку и интересоваться его здоровьем. В начале своих репетиций с тренером это очень напрягало. Но затем он понял, что это ещё один человек, который будет стоять за него горой и не даст в обиду перед другими тренерами, которые за спиной парня советуют бросить фигуриста, так как он не особо перспективный.

А после общения с Чонгуком и Хосоком, которые как-то сказали ему: «Ты не один. У тебя есть родители, другие друзья, которые тебя поддержат. У тебя есть мы», Пак и вовсе начал понимать, что он не одинок. У него есть люди, которые дают стимул жить дальше каждый день и стараться стать тем, кем Пак хочет быть.

За последние месяцы с появлением Чонгука и правда многое изменилось. Он перестал строить из себя идеального человека, стал понимать себя и свои желания чётче, словно сходил к профессиональному психологу. Пак избавился от навязчивых мыслей о том, что он везде лишний, и стал чувствовать свою некую исключительность, что так давно хотел.

В один из вечеров Чон пришел к Чимину, потому что тому было плохо, и он вновь чувствовал себя плохо после страшных снов, напоминающих о прошлом.

— Знаешь, — Пак лежал головой на коленях Чонгука с закрытыми глазами, — я хочу рассказать тебе, что произошло. Возможно, ты возненавидишь меня после, но я не боюсь этого. — Сам для себя отрицательно двигает головой, как бы не веря, что такое действительно произойдёт.

— Я попал в аварию четыре года назад. Ехал по трассе к родителям, потому что у них что-то произошло на даче за городом, и отвлекся на уведомление в телефоне. Я знаю, что так нельзя делать. И моя машина столкнулась с другой. Я не ехал по встречной, поэтому всю вину скинули на парня за рулём той машины, но… — он сглотнул, открыл глаза, чтобы отвлечься от слишком ярких и болезных картинок перед глазами, — мне до сих пор снится этот момент, когда я поднимаю глаза и… — Пак закрыл глаза руками, чтобы не заплакать перед Чоном.

— Всё хорошо. Я думаю, тот парень выжил, да и ты… главное, что ты жив. — Чонгук обнял его и крепко прижал к себе.

После этого Паку стало немного легче. Хоть вина иногда давила на грудь до сих пор, но уже не так сильно. Он не просыпался в холодном поту и стал меньше рыдать после снов, где все друзья отворачиваются от него из-за протеза.

Чимин знает, что Чонгук не отвернется от него в любом случае. Его парень и правда не собирается это делать. Он сам хочет довериться Паку, но всё же боится, что он отвернётся от него.

Во снах до сих пор его преследует кричащая мать и два трупа. Иногда в этих людях он видит своего отца и себя. И эта ужасная картина предстает перед младшим почти каждую ночь, как было несколько лет назад.

Пак часто приглашал Чонгука к себе, чтобы вместе ночевать, потому что боялся, что вновь Чон не будет спать из-за кошмаров. Он не расспрашивал его о прошлом, так как думал, что воспоминания нахлынут сильнее, и у друга вновь случится паническая атака, которые всё меньше стали появляться. Также Пак не давил на младшего и не заставлял ходить по врачам из-за того, что они один раз поссорились по этому поводу и не разговаривали несколько дней. Позже Чон позвонил Чимину, когда тот был дома, и сказал, что заблудился в районе друга и почти начал рыдать в трубку, потому что очень хотел извиниться, но потерялся во дворах и всё испортил. Фигурист надолго запомнил эту сцену, когда он нашел его рыдающим в соседнем районе под большим клёном в парке. Они быстро помирились и пошли выпить по банке пива домой к Паку, а потом валялись, обнимая друг друга.

Сейчас, во время тренировки, фигурист вспомнил это и подумал, что нужно отдать ему этот лист клёна, который подобрал только что. А затем он вспомнил, что Чон говорил ему о своём скором дне рождения.

Он садится на скамью, выпивая оставшуюся воду из бутылки и думая о подарке любимому.

***

До первого сентября остаётся всего несколько дней, а Чимин не знает, что же ему делать. Чон был большим интровертом, чем Пак, поэтому идея неожиданного сюрприза в студии с остальными хореографами тут же отпала.

Как оказалось, парни были оба родом из Пусана. Поэтому у фигуриста была идея отвести старшего в родной город и отпраздновать там, но Чон был слишком занят для таких импровизированных поездок.

Чимин, спустя неделю раздумий о подарке, уже сломал голову и начал раздражаться. То у Чона благотворительный показ мод, то ещё какие-то дела. У него создалось ощущение, что младший вовсе не хочет праздновать.

Остается два дня. Ни подарка, ни идеи нет.

— Чонгук, я хочу с тобой поговорить. — Чимин в комнате останавливает хореографа, который только что зашел в комнату отдыха между уроками.

— Да? Что такое, Чимин-хён? — Чонгук оборачивается на Пака, который сидит на подоконнике и болтает ногами.

— Что ты хочешь? — Чим поправляет свои волосы, осматривая уставшее тело младшего. Может его на массаж отправить?

— Ты про сейчас или вообще? — Он снимает мокрую футболку и подходит к хёну.

Чимин от неожиданности шумно сглатывает. Он до сих пор не привык к тому, что встречается с таким накаченным парнем, который почти каждую вечернюю прогулку носит его на руках и при этом говорит, что не устаёт.

Пока Чон шагает к подоконнику, Пак непроизвольно облизывается и смотрит на капли пота, которые катятся по шее любимого.

— Так что? — Танцор замечает взгляд старшего на своем торсе и ухмыляется. Специально подходит вплотную к парню.

— Что? — переспрашивает хён, теряясь от близости тела Чона. Он слишком сильно сосредоточен на том, чтобы сопротивляться желанию коснуться накаченной груди. Поднимает руку, чтобы поправить свои отросшие волосы, которые мешают обзору, но руку нагло перехватывают и кладут ладонь на середину грудной клетки.

— Я… — Чимин забывает, что хочет сказать. Его биение сердца разгоняется с невероятной скоростью, когда он чувствует гладкую кожу и стук чужого сердца под пальцами.

Чонгуку безумно нравится смущать хёна в общественных местах своим безрассудным поведением. Сейчас он готов поиграть с ним в кошки-мышки, а затем привести к себе домой и увидеть, как Чимин садится к нему на колени и страстно впивается в губы.

— Спроси ещё раз. — Чон наклоняется к Чимину и шепчет слова прямо в ухо, зная, что это эрогенное место любимого.

Пак не знает куда себя деть, но рукой продолжает трогать крепкие мышцы торса.

Чонгук выглядит, как чёртов Аполлон без одежды. В этом Чимин убедился ещё когда однажды ночевал с парнем у себя и увидел того в одном белье, когда он выходил с мокрыми волосами из душа. И он безумно стал завидовать сам себе, понимая, что этот парень только его и ничей больше.

Чон тем временем продолжает напирать на хёна, практически прижимая его к стеклу. Он чувствует, как его сердце вот-вот выпрыгнет, потому что он ни разу не делал такого в опасном месте. В любой момент могли зайти другие хореографы и спалить их. Но адреналин в голове играет слишком сильно, и парень нагло берет Чимина за подбородок и закидывает его голову назад, чтобы тот, наконец, перестал прятать глаза.

Пак в этот момент буквально плавится от прожигающего душу взгляда. Зрачки расширяются, а гормоны, ответственные за возбуждение, выплескиваются в кровь. Чону хочется подчиняться, стать невинным мальчиком и лечь под тело этого демона. Парню безумно нравится такая собственническая сторона любимого.

— Я спросил… что ты хочешь, — подыгрывает парень, закусывая губу, когда хореограф сильно хватает его за волосы. Он не хочет проигрывать в этой игре и включает свою нахальную сторону, кладет свои руки на широкие плечи.

Чонгук под усмешкой скрывает то, как его сердце начинает трепетать под напором Чимина. Он тоже готов сдаться такому повелительному голосу и соблазнительному взгляду.

— Прямо сейчас? Тебя, — шепчет в ухо Пака пусанским грубым диалектом и тут же практически рычит, когда Чимин хватает его за волосы на затылке.

Но тут слышится звук двери, которую пытаются открыть. Чон вовсе забывает, что после входа в комнату закрылся на защёлку. Сердца парней почти уходят в пятки от испуга.

— Сейчас. — Младший старается восстановить сбившееся от возбуждения дыхание и отпрыгивает от Чимина, быстро натягивая чистую футболку.

Пак расстроено что-то бубнит себе под нос и приводит волосы в порядок.

***

На радость Чимина наконец наступает день рождения Чонгука. Он ждал этого дня больше чем свои дни рождения. Во-первых, он может поздравить своего близкого человека, а не просто рандомного, который позвал его на свой праздник. Во-вторых — Пак придумал довольно простые подарки, но с небольшой изюминкой, и не смог спокойно спать всю ночь перед долгожданным днём.

Чон же наоборот считает свои дни рождения ничем не примечательными. Чаще всего они выпадают на рабочие моменты, поэтому он не привык праздновать его с размахом. А в детстве и вовсе праздновал его один или с горничной, которая готовила ему торт. Мама после его поступления в школу стала всё реже находиться с ним рядом и откупалась от него дорогими подарками, о которых обычные дети не могли и мечтать. Но Чонгуку не нужны были дорогие вещи, богатые коттеджи, в которых они жили. Ему всегда не хватало любви и заботы матери. Её поведение сын считает предательским до сих пор. Как мать могла заботиться о нём первые шесть лет, а позже отдалиться, променяв его на деньги и мнение общества?

Именинника будит звон телефона под ухом. Он пытается отключить его, но тут же понимает, что это был звонок, а не будильник.

— Да? — Чон хрипит в трубку, не понимая, кто так рано звонит ему.

— С днём рождения, сынок, — теплый низкий голос слышится по ту сторону, отчего парень резко просыпается.

— Привет, пап. Спасибо. — Он не ожидал, что отец позвонит в этот день.

Его отец — Чон Джинхо, действительно является драгоценным человеком для сына, что соответствует значению его имени. Мужчина всегда заботился о нём с уважением. Он никогда не заставлял ребёнка делать то, чего не мальчик не хочет. Всегда по-отцовски проявлял заботу, дарил полезные подарки. Да, иногда он ставил свои условия, например, когда позволил сыну пойти в модели, он сказал, что это произойдет только при условии занятий спортом. Тем самым привил интерес у Чонгука к соревнованиям и спортивной борьбе. Правда в последнее время он всё чаще пропадает на работе и всё реже звонит сыну.

— Извини, что так рано. Я думал, ты по утрам ходишь на пробежку. — Чон-старший понял, что Чонгук, возможно, поменял своё расписание, к которому он сам его приучил.

— Конечно хожу, но не в дни, когда возвращаюсь поздно ночью домой. — Чон садится на кровати, ставя стопы на прохладный пол.

— Это хорошо, что ты не бросаешь спорт. — Даже через телефон сын чувствует добрую улыбку отца.

— Раз у моего единственного сына сегодня день рождения, давай сходим в наш любимый ресторан. Я освободил себе часть дня.

— Да, я с удовольствием, пап. Только возможно к нам подойдёт мой друг. Ты не против? — Чонгук уже договорился на свои свободные обеденные часы встретиться с Чимином, а потом дойти до студии вместе с ним.

— Нет. Конечно, зови, это же твой день.

— Хорошо. Тогда в час дня за нашим столиком. — Отец и сын прощаются и заканчивают разговор.

После разговора он написал Чимину адрес встречи и предупредил, что там будет его отец. Затем принял холодный душ и отправился на репетицию благотворительного показа, который будет через пару дней.

Пак едва открыл глаза в одиннадцать часов утра. Ему повезло, что расписание было сдвинуто на вторую половину дня и занято репетициями и поздравлением его парня.

От сообщения Чонгука он насторожился и хотел позвонить, но вспомнил, что Чон слишком занят. Почему он написал, что представил Пака как друга? Он боится отца или же расскажет позже? Они особо не говорили окружающим о своих отношениях. О них знали пару человек в студии и несколько друзей, подписанных на инстаграм Чимина. На улице парни не привлекали внимания, потому что объятия среди парней считались нормой. Людей не смущали романтичные взгляды парней друг на друга во время этого.

С размышлениями о будущей встрече Пак пошёл выбирать одежду и ставить кофе.

Чонгук едва не опоздал. Ровно в час он буквально влетает в двери ресторана и быстро идёт к столику, где его ждёт отец.

Прическу он не менял с репетиции: черные волосы по бокам аккуратно подстрижены и уложены, чуть длинная челка аккуратно лежит по бокам, открывая лоб. Серая приталенная рубашка слегка прилипает к телу от долгого бега по улицам, пиджак и брюки слегка мнутся в автобусе. Но наряд в целом выглядит вполне прилично, чтобы не опозориться перед отцом, который привил привычку всегда выглядеть аккуратно на их встречах в этом ресторане.

Помещение выглядит роскошно, в стиле ампир. Вокруг так и веет богатством, блеском бриллиантов и дорогими ценниками даже на обычный «Цезарь».

Чон-младший не любил и до сих пор не любит эти встречи в вычурном стиле, но отцу не сопротивляется. Сейчас он понимает, что эти встречи привили ему этикет и мораль, как вести себя в богатом обществе. Это изредка помогало по работе, когда временные работодатели приглашали на подобные встречи.

Чонгук коротко кивает отцу и аккуратно садится на стул за белоснежную скатерть.

— Как у тебя дела? Ты весь запыхался, — тихо говорит Джинхо и придвигается к столу, убирая телефон из рук.

— Всё хорошо, отец. У меня скоро показ, поэтому немного занят. — Сын смотрит на приборы на столе, пытаясь вспомнить, что для чего предназначено, так как очень долго не был в подобных заведениях.

— Тогда всё отлично. А на что деньги собирают? — Мужчина аккуратно достает большой пакет с подарком для сына из-под стола и ставит на него, пока тот думает, что заказать.

— Наводнение в Австралии. — Жмёт плечами Чонгук.

Взгляд шокировано смотрит на ценник простой пасты. «Да на такие деньги можно есть целый день», — думает парень, стараясь сохранить хладнокровное лицо.

В детстве он не задумывался о богатстве и деньгах и не понимал корейцев, которые стремились заработать миллиарды. В подростковом возрасте, сидя всё за этим же столиком, не понимал, почему люди не отдают деньги нуждающимся, а тратят на бренды. А в более зрелом возрасте пытался слиться с толпой обычных студентов, чтобы окружающие не тыкали в него пальцем и не пытались забрать себе его деньги. И из-за такого отношения к высоким ценам, богатым людям, Чон часто думал, что его просто взяли с бедного приюта, но однажды в поведении своей бабушки по отцовской линии он увидел такое же отношение к деньгам и расслабился.

Сын с отцом заказали себе и немного опаздывающему Чимину по порции пасты и стейка.

Наконец Чонгук замечает пакет и вопросительно смотрит на отца.

— Это твой подарок. Не забудь его. — Мужчина спокойно улыбается сыну, пока тот сует свой нос в подарок.

— Зачем? Это же так… — Чон замирает, не зная, как реагировать на коробку, в которой лежит профессиональный фотоаппарат.

— Дорого? Если честно, то… — Мужчина по-доброму улыбается, снимая свою маску богача, и становится на пару секунд простым отцом, который хочет порадовать своего сына. — Если честно, то я хочу, чтобы ты был просто счастлив. Я знаю, что ты не любишь дорогие подарки после того случая, но ты профессионал. Тебе он просто необходим.

— Спасибо. — Чонгук пытается не накинуться на шею отца, чтобы обнять его, и просто со всей благодарностью улыбается мужчине.

— А где твой друг? — Джинхо поднимает взгляд с винной карты на сына, которую начал рассматривать, чтобы перестать смущаться.

— Он сейчас должен… — но тут младшего перебивают.

— Здравствуйте, отец Чонгука. — Перед столиком возникает Чимин и кланяется им.

Пак поправляет свои вновь светлые волосы, которые идеально подчеркивают его аккуратное лицо. В ушах блестят аккуратные длинные серебряные сережки. Тонкая талия, худощавое телосложение подчеркиваются отлично подобранным черным костюмом с такого же цвета рубашкой. Акцентом является темный галстук в горошек и любимые Чимином челси.

Пока отец делает короткий поклон парню, придерживая пиджак и приподнимаясь из-за стола, Чонгук восхищенно рассматривает блондина.

В подобных нарядах Пак всегда выглядит, как идеальная модель для показов строгих костюмов. Изящный, прекрасно подающий себя, словно является воспитанником королевской семьи. Чонгук в такие моменты, как сейчас, испытывает приступы очарования Чимином, зная, через что ему пришлось пройти.

Пак под такими восторженными взглядами со стороны обоих Чонов чувствует себя немного неуютно, но даёт себе расслабиться и мило улыбается.

— Пак Чимин? Рад вас видеть. — Блондин вместе с младшим удивленно смотрят на главу семьи Чон.

— Простите, а откуда вы знаете моё имя? — Парень чувствует на себе небольшое давление, когда садится за стол под наблюдающим взглядом серьёзного мужчины.

— Ваш отец делает такой замечательный массаж, — на что Чонгук вообще не понимает, что происходит за столом.

И только через минуту он начинает понимать, почему Пак на публике всегда подаёт себя так, словно родился в богатой семье. Из слов отца он осознаёт, что семья Чимина держит свою частную клинику по лечебному массажу в Каннаме, куда так часто ходит Джинхо.

— А, значит отец рассказал вам обо мне. — Чимин расслабляется и, мило улыбаясь, рассматривает меню. Он уже стал подозревать, что отец Чонгука следит за ним. Кто знает, что у этих богачей в голове?

Чонгук всё это время молчит и рассматривает винную карту. Все замолкают, и на фоне едва слышно играет скрипка. Наконец приносят их заказ, и обед начинается.

— Знаете, а Чонгук, оказывается, так похож на вас. — Паку становится неуютно в молчании, и он аккуратно начинает разговор, чтобы не испортить мнение о себе.

— Правда? — Чон-старший благодарно улыбается. — А говорят, что он больше похож на мать.

— Отец, не надо, прошу. — Чонгука едва заметно передергивает от упоминания женщины.

— Извини. Наконец хоть кто-то увидел, что это мой сын. — Он аккуратно промакивает уголки губ салфеткой.

Чонгуку становится неудобно сидеть с прямой спиной уже долгое время. Он расстегивает пиджак и слегка откидывается на спинку стула. Смотрит на Пака и ловит очарованный взгляд в свою сторону. Его уши слегка краснеют, и он касается ими кончиками пальцев.

Чимин понимает, что его взгляд слишком заметен, и тут же начинает смотрит на тарелку перед собой. Вдруг его отец старых взглядов и хочет женить Чонгука? Вот этому он точно не позволит случиться, поэтому от накрученных мыслей поднимает голову, слегка приоткрывает рот, чтобы возразить, но останавливается.

— Чонгук, ты хочешь что-то сказать? — Чон-старший видит, как его сын начинает ворочаться на стуле.

— Да. Мы с Чимин-хёном… — он проглатывает последние слова и закусывает губу, опуская голову. Ему страшно признаваться в этом отцу, который хорошо всегда к нему относился. Боится перестать быть почти идеальным сыном.

— Вы встречаетесь? — Взгляд Джинхо становится немного строгим. Мужчина не любит, когда сын скрывает что-то важное. Это, наверное, единственное, что смущает. Он воспитывал Чонгука храбрым, а жена сделала из него мальчика на побегушках.

— Да, — Чимин подает голос одновременно с парнем, боясь, что младший ничего не скажет.

— Хорошо. Я понял это ещё когда посмотрел твои фотографии в ленте, Чонгук. — Он расслабляется от нависшего молчания и коротко зовёт официанта, чтобы заказать вино.

— Это надо отметить. — Хлопает парней по плечам, затем расслабляя свой галстук.

Парни смотрят друг на друга, вначале не понимая, что произошло, но тут же улыбаются, почти смеясь.

Вино быстро приносят и разливают по бокалам.

— Наслаждайтесь, мальчики, пока молоды. — Они чокаются бокалами и делают короткие глотки.

С плеч Чонгука и Чимина словно падает невидимый груз.

— Так чем вы так привлекли моего сына? — Джинхо обращается к Чимину.

— Я занимаюсь фигурным катанием. А он был на соревнованиях в… — начинает Пак.

— Он моя муза, — перебивает Чонгук наконец, не сдерживаясь. — Это один из немногих людей, который принимает меня таким, какой я есть. Он вдохновляет меня становиться лучше. — Брюнет берет ладонь Чимина в свою, чем знатно смущает его и заставляет краснеть всех за столом.

— Ого, а я не знал, что мой сын такой романтик. Весь в отца. — Смеётся Чон-старший и отпивает немного вина.

Бокал алкоголя расслабляет сидящих за дальним столиком у окна. Через полчаса они прощаются, так как мужчине звонят и просят поскорее вернуться в офис. Они расходятся на улице.

— У тебя хороший отец. Но не смущай меня так больше. — Чимин обнимает парня.

— Это ты меня смущаешь. Такой красивый. — Чон чувствует себя очень счастливым в свой день рождения.

Они направляются в сторону метро.

Пак за время знакомства с отцом Чонгука забывает о телефоне и позже замечает кучу сообщений от Хосока. Он чертыхается и пишет ему, что скоро приедет с именинником, и надо подготовить сюрприз. Вновь начинает нервничать.

Пока Чон витает в своих мыслях, они проезжают уже несколько станций метро. Пак дергает его за руку, чтобы тот вышел из транса, и они, наконец, пошли в студию.

Чем ближе к зданию подходят парни, тем чаще Пак дёргается от уведомлений на телефоне, на что Чонгук подозрительно косится и начинает что-то подозревать.

Наконец они заходят и переодеваются в обычной раздевалке, так как в студии сегодня нет учеников, а есть только Хосок, который согласился дать парням пару уроков по хип-хоп стилю.

Пак быстро снимает с себя неудобный костюм, меняет протез и в спортивном костюме быстро бежит в студию, где его ждёт друг.

— Он в порядке? — спрашивает шёпотом Чон про именинника. Из переписки он узнал, что парни встречались с отцом Чонгука.

— Он то да. Лучше бы про меня спросил! — возмущенно шепчет Пак. — Я там чуть не откинулся, когда он решил рассказать про наши отношения. Чёрт знает, как бы отец Чонгука отреагировал.

— Это уж точно! Хорошо, что ты сам вырос в такой семье. — Хореограф останавливает разговор, услышав, как дверь раздевалки захлопнулась.

— Идёт, — обеспокоенно шепчет Чимин и быстро зажигает свечи на торте.

Парни стоят в полутемном зале, где из освещения только свечи и верхний свет около зеркал. Вокруг раскиданы шары. По середине стоит столик с тортом и подарками.

Чонгук заходит в помещение, не понимая, что происходит. Слышится залп хлопушек по бокам, и только тогда он замечает, как к нему подбегает Чимин с тортом.

— С днём рождения! — кричат друзья брюнета и просят загадать желание.

Младший, мило и радостно улыбаясь во все зубы, коротко чмокает Пака в щёку и задумывается о желании.

В последнее время он понял, что достиг почти всего того, что хотел достичь к двадцати трём годам: у него есть отдельноежильё, накопленные деньги, спокойная жизнь, даже любимый человек появился. Единственное, что он желает, это здоровье себе и всем близким людям.

Он с блаженной улыбкой задувает свечи и тут же откусывает торт под возмущенные возгласы друзей.

— Ну нельзя же так! — Смеётся Чимин и тут же получает по носу взбитыми сливками.

— Можно! Это мой день! — Звонко смеётся именинник и мажет щёки Хосока кремом, на что тот смеётся в ответ. Торт ставится на столик.

Атмосфера в студии практически домашняя. Они носятся друг за другом, звонко крича, пытаясь измазать именинника кремом. Трое парней смеются и фотографируются.

Одно фото они позже выставят в общий инстаграм студии и подпишут поздравления для хореографа. На снимке Чонгук с тортом, на котором фигурки с надписью «Happy birthday» и фигурка смурфика. Позади виднеются подарки от друзей.

Так шумно и ярко Чон не праздновал день рождения ещё с подросткового возраста. Всё время родители не позволяли приглашать домой друзей, позже Чонгук и вовсе отучился праздновать такие дни. Единственный, кто делал подарки — отец. Но машину, — подарок на совершеннолетие, — он запомнил надолго, так как позже попал на ней в аварию. Поэтому позже перестал принимать серьезные дорогие подарки ото всех.

Вспоминая своё прошлое, от вида коробок, перевязанных праздничными лентами, парень растрогался и быстро сглотнул подступающие слёзы.

— Ну чего ты. — Увидев смущенного растроганного парня, Чимин вытирает слёзы рукавами своей толстовки.

— Всё хорошо, хёны. Спасибо вам большое. — Он едва слышно шмыгает носом, беря в руки подарок от Хосока.

— Открывай! Я думаю, тебе понравится. — Чон-старший наблюдает, как коробку вскрывают, и слышит удивленный возглас именинника.

— Вау! Как ты узнал о них? — брюнет тут же достает из коробки двухцветные кроссовки от Balenciaga и радостно обнимает друга.

— Я знаю, что ты не особо любишь бренды, но кто-ж откажется от такого. — Хосок знал, что массивная обувь нравится Чону, но насчёт подарка идею подкинул Чимин.

— Спасибо большое! — Именинник тут же обувает их и чувствует себя самым счастливым человеком.

— Я, конечно, приготовил что-то менее впечатляющее, но тебя ещё ждёт подарок вечером. — Пак протягивает достаточно объёмную коробку.

Чонгуку протягивается канцелярский нож, и коробка быстро вскрывается. На дне лежат три холста с грунтовкой разных размеров, набор базовых цветов акриловой краски и остальные нужные вещи для написания картин.

Чимин немного смухлевал и купил этот набор ещё когда он с младшим прогуливались по торговому центру месяц назад. Он увидел блеск в глазах парня, когда они зашли в художественный, и тут же в онлайн магазине сделал заказ на этот набор. Но Пак хотел подарить это на их годовщину в середине сентября, а не на день рождения.

— Спасибо. — Растроганный ещё сильнее Чонгук крепко обнимает Чимина, и позже к ним присоединяется Хосок.

Через несколько минут парни решают убрать все вещи в раздевалку и начать репетицию. Но в начале они умываются и договариваются съесть торт после репетиции в кабинете Хосока.

В начале парни немного разогреваются и затем учат движения для новой постановки.

Час проходит незаметно. Ученики пытаются вникнуть в движения учителя. Чон-старший же пытается сосредоточить их внимание на самом стиле танца. Хип-хоп больше подходит самому Хосоку, нежели плавному Чимину и дерзкому Чонгуку. Но все в итоге удовлетворены и быстро запоминают большую часть танца буквально за полчаса.

Именинник рад, что наконец смог отпраздновать свой день рождения с близким другом. Он слишком долго знает Хосока, но всё никак не мог часто проводить с ним время. Сейчас студия и частые встречи с понимающим Чоном поддерживают брюнета как никогда.

Большую часть времени после знакомства парень часто задавался вопросом: почему же Хосок легко согласился помогать ему тогда? Тот же вопрос волнует и Чимина до сих пор.

Несмотря на то, что у Чона-младшего был долгий тремор рук и небольшое онемение после того, как ему вытащили спицу из сломанной руки, да и Чимин был с протезом и ужасными навыками перемещения, Хосок видел в них потенциал. Вначале, увидев, как парни танцевали до несчастных случаев, Чон подумал, что они были айдолами, а не простыми любителями. Точнее он знал о Паке, который закончил то же танцевальное направление, что и он. А вот Чонгук удивил его своими навыками даже в своем ужасном нервном состоянии.

Хореограф до сих пор помнит, как увидел дрожащие ноги младшего во время первого танца в студии, но в то же время он видел, как в глазах парнишки вспыхнуло желание жить, когда хореограф похвалил его. И тогда он понял, что хочет взять ответственность за этого парня, хочет научить его вновь жить жизнь, полную впечатлений и ярких воспоминаний. И правда — после первых уроков и начала их дружбы Чон-младший встал на ноги и стал делать всё с прежней страстью.

С Чимином было сложнее. Парень занимался профессионально танцами с девяти лет, когда попал в детскую танцевальную студию. И лишился ноги спустя пятнадцать лет занятий танцами. Это ужасно подбило его. Хосок знал, что протезников принимали везде на работу, давали пособия, разрешали соревноваться наравне с другими, но в творчестве их до сих пор презирали. Люди почему-то решали, что таким «инвалидам» лучше жить обычную жизнь и не создавать проблем для других. Чон ненавидит таких людей. Нет. Он их даже за людей не считает. Отбросы общества. Как можно презирать творцов, которые буквально стараются прыгнуть выше своей головы, лишь бы их творчество заметили и начали воспринимать? Чон не понимает и до сих пор пытается помогать людям с протезами встать на ноги как психологически, так и физически.

Родная мать хореографа половину жизни просидела на инвалидном кресле. Это сделало Хосока очень чутким человеком. Он всегда помогал ей, как и она в своё время помогла стать одним из хороших хореографов Южной Кореи. Позже парень смог отучиться на медицинских курсах, заработать на протезы и поставить её на искусственные ноги. И данный опыт помог Хосоку стать одним из самых компетентных хореографов на всём полуострове и поднять на ноги Чимина.

На первых уроках парень помнит, как Пак пытался просто двигаться, сидя на полу, затем на стуле, а позже сделать вертикальный шпагат у станка. Также он до сих пор помнит, как спустя полгода наконец увидел страсть в глазах Чимина, как увидел вместо слёз счастливую улыбку. И ради таких моментов он готов жить до конца, лишь бы радовать и чинить сломанных людей.

Сейчас, пока Чонгук и Чимин пытаются повторить всё под музыку, Хосок с гордостью смотрит на них, как на своих детей, продолжая громко считать ритм, чтобы они не сбивались.

Наконец репетиция заканчивается и парни, обсуждая свои ошибки, поднимаются в кабинет Хосока.

Комната всё в тех же темных оттенках что и студии на первом этаже. Единственное, что отличает кабинет хореографа от других, это большая кушетка для массажа в углу и множество фотографий. Всё это парни видели, но в глаза бросается фотография на рабочем столе. На ней изображен Хосок, который держит на руках какого-то парня и целует в щёку.

Лицо этого парня кажется Чонгуку очень знакомым. Но сейчас он не хочет вспоминать, где видел его. Возможно, это было здесь, в танцевальной студии или ещё где.

— Кто это? Твой брат? — задаёт вопрос Пак, рассматривая фото, пока хореограф наливает парням колы и достает торт из мини-холодильника.

— Ну ты даёшь. — Смеётся Чон-старший, ставя посуду на небольшой столик около кушетки.

— Это мой Шуга. И не трогай рамку пожалуйста, она немного сломана, — обращается он уже к имениннику и усаживает парней за стол.

— Это твой парень? — удивленно смотрит Чонгук на Хосока.

Танцоры не знают ни о личной жизни друга, ни о родителях, потому что хореограф не любит говорить об этом.

— Да, — пожимает плечами Хосок, — что удивительного?

— Ты просто не рассказываешь об этом даже нам. — Обиженно смотрит Чимин на Чона-старшего.

— А вам и необязательно знать об этом. — Парень поднимает стакан, предлагая чокнуться.

Чонгук и Чимин переглядываются и чокаются. Пару минут все молчат и жуют немного холодный торт.

— Я правда не хочу об этом говорить. Он сейчас в больнице, и я не собираюсь рассказывать, почему. Вдруг задуманное не сбудется. — Хосок с лёгкой грустью смотрит на фотографию, где Юнги улыбается своей детской улыбкой с дёснами.

— Что всё обо мне да обо мне, Чонгук, как тебе в новых кроссовках? — Чон выдыхает и поворачивается к младшему уже с лёгкой улыбкой.

— Замечательно, хён. Хотя я скорее их буду носить на улице, спасибо. — Брюнет опускает взгляд на свою новую обувь.

— Главное носи и не забывай о своём хёне! — Смеётся хореограф, но в глазах виднеется усталость.

— Хосок, ты что! Что за выражение, как будто помирать собираешься! — Чимина слова друга пугают, и он садится рядом с ним на кушетку.

— Не собираюсь я! А вот уехать на пару месяцев из города, возможно, придётся. Юнги нужно лечение. — Хосок всё не сдаётся и пытается улыбаться шире, а в глазах пустота и усталость.

— Всё хорошо будет! Если нужны деньги или ещё что, мы поможем! Правда же, Чонгуки? — Пак толкает парня под бок, вытаскивая его из мыслей.

— А? Да, хён, звони нам, — тихо говорит Чон и медленно жует свой кусок.

Брюнету становится немного грустно от мысли, что его близкие люди не открыты, как и он сам. Парень в последнее время задумывается о причинах, по которым друзья могут скрыть от него какие-то важные факты о себе, например, как Хосок или Чимин. И всё чаще думает, что в этом виноват он. Виноват, потому что сам не может раскрыться полностью, потому что до сих пор не может рассказать Чимину о том, что случилось с ним четыре года назад. Он считает, что нужно быть в первую очередь честным самим с собой, а потом уже с остальными. Но факт аварии он не может принять уже долгое время. Чонгук застрял на стадии депрессии в принятии произошедшего горя.

Проходит ещё какое-то время. Парни успевают доесть небольшой торт и выпить бутылку колы.

— Спасибо вам, парни. — Хосок прощается с учениками и провожает их, когда те переодеваются и уходят.

Парочка решает в начале завести все вещи в квартиру Чонгука, так как место, куда хочет сходить Пак, находится рядом с его домом, а позже забрать одежду и разъехаться.

***

Парни наконец оказываются в небольшом здании, где Чимин репетирует постановки на льду.

Пак оставляет Чонгука в небольшом холле, где просит выдать парню коньки и говорит, где находится лёд. Затем быстро убегает, чтобы переодеться в костюм для тренировок.

Они встречаются в ледовом зале.

Чонгук отвлекается от своего телефона, когда Чимин выходит на лёд в обтягивающем трико и черной футболке.

Чон был немного удивлен предложению блондина съездить на каток, причем где сам фигурист занимается танцами. Но при этом был очень рад этому, потому что может увидеть Чимина на льду вновь, да ещё и в его маленьком мирке.

Пак, конечно же, волнуется. Всё время, как они добираются до ледового дворца, нервно дергает рукава куртки, кусает губы и старается меньше говорить, так как боится проболтаться о подарке. На льду его отпускает. Блондин чувствует себя как дома, и он спокойно подъезжает к Чонгуку, который стоит в дальнем углу небольшого катка.

Пока Чимин катится в его сторону, Чон завороженно смотрит на телосложение парня. Чёрная облегающая одежда элегантно подчеркивает достоинства тела парня: крепкие мышцы торса, слегка накаченные бедра и эффектно выделяющиеся накаченные из-за тренировок ягодицы. Но при всём этом Пак кажется Чонгуку хрупким. Возможно, такое ощущение складывается из-за небольших пропорций и элегантных движений. А возможно только Чон замечает такое великолепие.

— Хочешь покататься? — Протягивает фигурист руку ладонью вверх.

Чонгук, конечно же, соглашается и берёт руку парня.

Чимин легко тянет за собой Чона, пока тот смущенно перебирает ногами, так как давно не катался на коньках или роликах. И через какое-то время они расцепляют руки и катаются самостоятельно по небольшому кругу.

Пак ощущает себя более уверенно. Он разогревается, махая руками, поднимая ноги, и спустя несколько минут делает двойной прыжок около Чонгука.

Тот от неожиданности застывает и смотрит на своего талантливого парня. Не успев и моргнуть, он видит, как Пак уже приземлился на лёд и крутится вокруг своей оси.

У Чона срабатывает инстинкт фотографа, и он быстро включает камеру на телефоне, тут же снимая Пака на видео.

Блондину нравится это — ему всегда нравилось внимание к его творчеству от людей, которые по достоинству могут оценить его артистизм. Парень считает, что если зрители после выступления Пака хотят посмотреть записи выступлений, вновь прокрутить внутри полученные эмоции, то это верх искусства. И узнавая, что люди хотят наблюдать за его ростом в фигурном катании и танцах, он понимает, что становится значимым для кого-то. Фигуристу нравится думать о том, что может вдохновить наблюдающих на новые творения, будь то истории о фигурном катании или фотографии. Поэтому он надолго сохранит слова Чонгука: «Он моя муза». И именно поэтому он решает подарить любимому танец на день рождения.

— Чонгук, — Пак зовёт Чона, пытаясь вытащить его из ступора. — Послушай. Я не хочу, чтобы ты фотографировал и снимал меня сейчас. Просто посмотри и всё. — Подъезжает к парню и аккуратно забирает телефон.

— Что? Ну почему? — Обиженно смотрит Чон, понимая, что его обломали.

— Я хочу, чтобы ты запомнил меня живым парнем, а не фигурой с твоих снимков.

— Хорошо. — Чонгук всё ещё дует губы, словно маленький ребенок, на что Чимин смеётся и кладет телефон на соседний от парней бортик.

— Не суди строго. Возможно, это будет импровизацией. — Пак вновь стоит около Чонгука и целует его в прохладную щёку.

Действительно. Всё, что сейчас происходит, уже чистой воды импровизация. Фигурист просто хотел показать парню своё творческое пространство, но неожиданно захотелось показать незавершенную постановку. Её блондин хотел показать на соревнованиях, хотя, по мнению тренера, она была слишком сырой.

Чимин подаёт Чонгуку принесенную из гримерки колонку и просит того включить песню, когда он скажет.

Пак понимает, что именно сейчас может и не произвести того самого эффекта «вау», так как нет подходящего освещения, костюма, громкой музыки. Но, несмотря на это, он хочет показать придуманную только им программу для короткого выступления.

Фигурист начинает разгоняться, аккуратно катясь по льду. Подаёт знак, чтобы песню включили.

Пак не знает языка, на котором поёт вокалистка. Но он знает перевод и понимает, что видит в этой песне и что хочет передать своими движениями.

В зал вступает высокий голос девушки.

Тот, кто погас, будет ярче светить,

Чем кометы, пролетающие над планетой.

Эту песню Чимин случайно услышал в рекомендациях, когда искал классические песни на иностранных языках. При этом не понимая слов, он смог уловить полёт птицы, свободу, яркое солнце в самой мелодии и лёгком, нежном вокале.

Сейчас он старается двигаться так же свободно и легко, как и вокал.

Тело фигуриста перемещается медленно и плавно, так что стук коньков едва слышен для Чонгука, который застыл от неожиданно ласковой мелодии.

Пака отпускает. Он позволяет себе максимально расслабиться и перестать быть для кого-либо в этом мире удобным. Для себя блондин сейчас решает быть свободным от зажимов и рамок, в которых он варится всю свою творческую жизнь.

Парень перестаёт существовать для всех тех, кто заставляет его делать то, что ему не нравится. Он представляет, как душа, словно птица из этой песни, перерождается. Освобождается от оков и прыгает куда-то ввысь, в безграничное небо.

Лети над землей,

Словно орёл, словно орёл.

Чимин слишком давно не слушал эту мелодию, поэтому она вновь впечатляет его, как при первом прослушивании. Он не помнит перевода всех слов, но по наитию попадает в ритм и кружится по катку, словно перерожденный феникс.

У Чонгука перекрывает дыхание. Он видит самого ангела и застывает, пытаясь не моргать, чтобы заметить, увидеть, запечатать в своём сердце надолго это воспоминание, которое Пак прямо сейчас вычерчивает на льду своими острыми коньками.

Мелодия расслабляет напряженные мысли брюнета и отправляет в рай для ушей и глаз, потому что перед ним предстает чистый, невинный Чимин. Чимин, который не падает на колени от усталости, который не стремится произвести впечатление, а освобождает свою тонкую душевную натуру. Он вновь наслаждается своей жизнью, и эта аура свободы окутывает Чона нежными порхающими движениями. Это его Чимин, который однажды обнял его своей домашней аурой на катке, который дал надежду на лучшую жизнь, на перерождение.

Им всё равно на неидеальность движений Пака, на плохие колонки и освещение. Но им не всё равно на свою свободу, которую они получают сейчас.

Ночь до зари, ты в душе береги свою птицу,

Не дай ей разбиться.

Парни резко осознают, как они привыкли к миру рамок, где их желания запирают в темнице, где им говорят о недостатках, заставляют делать, что им не по душе. И благодаря этой мелодии они могут освободиться, стать теми самыми вольными птицами, осознать себя и вновь засиять.

Чимин, завершая своё небольшое выступление, делает идеальный тройной аксель и эффектно останавливается около Чонгука.

Чон смотрит на парня около себя и не может поверить. За эти мимолётные минуты его душу как будто вынимают из тела, а затем резко возвращают обратно на землю.

Из колонки ещё слышится бит мелодии. Под ногами лёд. На ногах скользкие коньки. В объятиях Чимин.

— С днём рождения, любимый, — тихо шепчет фигурист запыхавшимся голосом.

— Спасибо, мой ангел, — так же тихо немного интимно шепчет Чонгук.

========== 10. Is it love? Pt.2 ==========

Комментарий к 10. Is it love? Pt.2

музыка для показа: Love Me Harder - Ariana Grande, The Weeknd; Pretty savage - BLACKPINK; M83 - Midnight City

Maroon 5 - Lips On You для пикантной сцены)

На удивление, в начале сентября стоит хорошая погода, хотя обещали дожди.

Поэтому парни договариваются встретиться в свободное время и прогуляться ещё после дня рождения Чонгука, но на следующий день тренер Чимина выходит из отпуска и зовёт парня, чтобы уже начать придумывать танец на следующие соревнования. Чон также занят репетициями, а по ночам пытается написать слова песни, которая зарождается под вдохновением от подарка Пака.

Как-то он записал песню, которая вышла на SoundCloud, но её мало кто заметил. После этого он выложил пару каверов на любимые баллады, но на этом и забросил занятие. Это слишком много отнимало времени и не давало должного удовлетворения. Чонгук старался из всех своих детских хобби сделать заработок, кроме спорта и вокала.

К последнему он пришёл с помощью окружения: как-то знакомые с модельного агентства стали говорить о его привычке постоянно что-то напевать, когда парень думал, что находится один в комнате. В начале Чонгук, конечно, отрицал это, но затем сам заметил, как ему нравится петь песни, которые слышал на репетициях или в машине родителей.

Однажды за кулисы модного показа зашёл приглашенный модельером гость и услышал тихий вокал Чона. Он позвал его к себе на студию и разрешил записываться там, когда тому захочется, так как его вокал понравился этому мужчине. Это был Мин Юнги, который написал много популярных хитов в k-pop. Чонгук был благодарен ему и иногда созванивался с ним, чтобы обсудить идеи. Но после аварии парень перестал думать об этом увлечении. Ему было не до пения. А продюсер не писал Чону, так как не привык навязываться людям.

В последнее время идея написать песню для выступления Чимина всё не покидает голову Чонгука, он хочет сделать парню действительно хороший подарок в ответ на танец, который предназначался только ему и никому больше.

Однажды поздно ночью Чон срывается и пишет Мин Юнги, благо тот находится в сети и быстро отвечает. Но ответ немного огорчает танцора: мужчина находится не в самом лучшем состоянии, чтобы помочь, но студию на пару дней дать может. Они договариваются о встрече в коттедже продюсера после благотворительного показа. Душа Чонгука немного успокаивается, и он засыпает, так как утром рано вставать на последние репетиции.

***

Из-за отменённой встречи с Паком Чонгук заранее отправляет ему пригласительный на показ по электронной почте и приписывает «Я буду очень рад, если ты придешь, Чимин-и».

Чимин очень рад приглашению и тому, что он вновь сможет увидеть того сосредоточенного и пленительного Чона, который умеет украшать собой любую брендовую одежду. И конечно же соглашается.

В день «Х» Пак появляется в каком-то неизвестном ему люксовом помещении, где проходит показ. На нём надет мужской черный классический костюм с небольшими окантовками из пайеток по плечам и рукавам, они подчеркивают цвет волос и блеск серебряных колец на пальцах парня. Также на парне белая атласная блузка и черные мужские туфли на высокой подошве.

Само помещение снаружи выглядит, как обычный торговый центр, но внутри всё блестит. Холл украшен в черно-белых тонах. По стенам спускаются лианы из искусственных листьев и цветов, на потолке висит огромная люстра, украшенная такими же цветными листьями. Из колонок в начале играет легкая музыка, а затем песни Арианы Гранде. Толпа всё прибывает: кто-то из гостей одет слишком вычурно, кто-то же пришел в классике, как и Чимин. Вокруг людей то и дело пробегают официанты с бокалами шампанского, один из них берёт Пак. Он тут же выпивает бокал и проходит вглубь холла.

Блондин слишком давно не был на таких мероприятиях, поэтому вначале немного пугается такого количества людей, а затем проникается душой к окружению. Вспоминает, какого это быть из элитной части населения Южной Кореи. Ему нравится наблюдать за богачами и модными стилистами издалека, так как он не привык как Чон находиться в таком окружении с самого рождения, потому он побаивается окружающей его толпы и спешит занять места в зале для показа. К тому же его нога почему-то начинает побаливать.

Пак находит свободный стул на первом ряду от подиума и садится, чтобы осмотреться. Начинает играть его любимая песня Blackpink, которая идеально вписывается под настроение.

Подиум находится на полу, вокруг которого поставлены белые складные стулья с именами приглашённых гостей в виде модельеров, спонсоров и знакомых моделей. Он сделан под дерево, украшен черной лентой по краю, сверху всё подсвечивается холодным цветом софитов. Стены так же сделаны из материала, который имитирует дерево, сверху, как в холле, спускаются лианы.

— Ха, ничего получше придумать не могли. — Чимина отвлекает женщина, которая садится рядом и отвлекает его от восхищения помещением.

Он поворачивает голову в её сторону и, стараясь сдержаться от возмущения, оглядывает женщину, которая по внешности годится в роль его матери.

Тёмные короткие волосы в аккуратной укладке, где челка прикрывает один глаз. Естественный макияж и серебряные сережки, которые подчеркивают элегантность её овала лица. Блузка с длинными рукавами в бежевом тоне идеально сочетается с жилеткой, которая подчеркивает её худобу. На ногах черные брюки и аккуратные лодочки на шпильке. От женщины буквально исходит аура богатой успешной бизнесвумен.

Чимину на секунду становится немного стыдно от своего презрительного взгляда в её сторону. Но затем он пристально приглядывается к чертам лица напротив и не верит своим глазам: это же мать Чонгука. Очень похожий овал лица и разрез глаз. «Вот это женщина», — пробегает мысль в голове Чимина то ли от восторга, то ли от ужаса — парень сам не понимает.

— А вы случайно не мать Чон Чонгука? — Он старается не выпячивать свою пассивную агрессию, но едва сдерживается. Его накрывает волной отвращения к этой женщине. После рассказов Чонгука она кажется ему склизкой жабой, которая никогда не превратится обратно в принцессу.

— А вы случайно не Пак Чимин? — С нахальным взглядом смотрит на парня Монкут.

Этими словами и прожигающим взглядом она подтверждает догадки Пака. Это определенно мать его парня. И кажется, она догадывается об их отношениях. Похоже, отец Чонгука разболтал о той встрече.

Блондину резко становится душно от нахождения рядом матери, которая испоганила нервы и жизнь его парню. К тому же она не отводит от него взгляда и громко усмехается.

— Ой, извините. — Притворно прикрывает рот ладонью, на пальцах которой блестит дорогое кольцо с бриллиантом. Затем она элегантно откидывает челку с глаза и нахально смотрит на Пака.

На что Чимин презрительно смотрит в её глаза. Его лицо искривляется в ухмылке, от которой так и веет пассивной агрессией.

Он резко вскакивает на ноги, чтобы пересесть. Но не замечает, как во время их разговора зал заполняется зрителями — свободных мест рядом нет.

— Что такое? — В глазах матери Чонгука читается усмешка.

— Ничего. — Пак пытается не съязвить ей и садится обратно, послушно дожидаясь показа.

К его счастью, фоновая музыка замолкает и выходит ведущий, который рассказывает, почему все собрались, и перечисляет имена модельеров.

Наконец толпа замолкает и на подиум выходит первая модель под мелодию «Midnight City» в черном костюме из искусственной кожи. Люди оживляются, начинают разглядывать одежду и фотографируют.

Хоть Пак и пришел посмотреть только на Чонгука, а потом забрать его на вечернюю прогулку, всё же заинтересовывается парочкой образов. Он снимает короткие видео и запечатлевает две девушки, на которых сидят броские пиджаки с леопардовым принтом. На одной из них Чимин видит привлекательную шляпу с полями и быстро фотографирует её.

Вслед за последней девушкой из этой коллекции выходит первый парень. Это Чонгук — понимает ещё издалека Чимин, потому что слышит смешок со стороны матери Чона.

— Не, ну вы только посмотрите. — Женщина закидывает ногу на ногу и вглядывается в образ сына.

По мере приближения к Чимину Чонгук становится всё более и более привлекательным в этом костюме.

Классический пиджак перетянут черным тонким ремнем. Из-под низа виднеется красивый леопардовый принт. На ногах — штаны карго, идеально подчеркивающие мужскую фигуру, из такой же ткани, как и пиджак. Весь костюм отлично сидит на Чонгуке.

Чон немного волнуется за кулисами, но, быстро выходя на подиум, чувствует облегчение. Его плечи расслабляются, ноги перестают быть ватными. Хоть и чувствует на себе десятки взглядов, но не останавливается и начинает наслаждаться вниманием.

Идеально проходит прямо по подиуму и поворачивается вправо, идя по дорожке. Голова направлена прямо, взгляд немного холодный и отстраненный. Он не подаёт сейчас себя, а показывает образ, который на нём надет.

Чимин оглядывает всё приближающегося к нему парня и счастливо улыбается — он так рад видеть Чонгука в красивом костюме, что забывает о женщине рядом. А она тем временем притихла и смотрит на лицо сына, которое давно не видела.

— Чон Чонгук, — цокает она тихо, смотря прямо в лицо проходящего мимо сына. Монкут буквально прожигает своим взглядом парня, стараясь тем самым привлечь к себе внимание.

Брюнет вначале не замечает женщину, которая сидит рядом с Паком, но, слыша знакомый голос, не подаёт виду. Лишь один уголок губ слегка дергается в усмешке, когда Чимин поворачивается к женщине и пытается взглядом её заткнуть.

От такого мерзкого голоса матери блондина накрывает злостью. Она сумасшедшая, раз пришла на показ, чтобы заставить Чонгука посмотреть на неё. И определенно не в своем уме, раз пытается испортить настроение Чимину. Это Пак просто так не оставит.

— Вы можете помолчать, а не пытаться привлечь к своей лживой личности внимание? — парень наклоняется близко к уху женщины и тихо шепчет слова.

— А ты бы не мог бросить моего сына? Мне не нравится, что мой мальчик встречается с таким мерзким геем, как ты, — мать Чона остаётся холодной до конца, но последние слова выплевывает так, что женщина, которая сидит рядом, начинает коситься на парочку.

— А мне не нравится, что мой мальчик жил с такой тварью, как вы, — слова «мой мальчик» Пак выделяет так, что женщина начинает задыхаться от возмущения.

Монкут сжимает от злости свою маленькую сумочку. Её рука трясется. Ей так и хочется треснуть смазливого парня рядом. Как родной сын мог начать встречаться с таким женоподобным и портить её репутацию? Как он вообще посмел?

— Не смейте оскорблять меня.

— Заметьте, что вы первые перешли на личности. — у Пака уже не хватает нервов, и он пытается отвлечься на моделей, которые всё так же ходят по подиуму, но уже в других костюмах.

— Знаете, что я с вами сделаю? — Женщина всё не унимается. Кажется, ей только в кайф высасывать из блондина энергию.

— Ничего. — Пак резко поворачивает голову в её сторону и с сарказмом во взгляде смотрит прямо в глаза женщины. Та смотрит в ответ с холодной яростью. Их гляделки продолжаются около минуты, пока мать Чона не сдается и отворачивается.

Оставшиеся пятнадцать минут показа проходят спокойно. Чонгук ещё раз показывается на подиуме, но уже в белом костюме с мягкой водолазкой. На этот образ Монкут молчит, а Чимин с обожанием смотрит на своего бойфренда и фотографирует. Затем показ завершается выходом модельеров. Все встают с мест и громко аплодируют.

В это время Пак получает сообщение от Чонгука, чтобы тот подождал его в холле. Он присаживается на пустой диванчик и разминает ногу с протезом, так как она всё ещё ноет.

Чон отказывается от предложений его знакомых моделей сходить с ними в клуб — он слишком долго ждал свободный вечер, чтобы встретиться с Паком наедине и немного выпить в квартире младшего.

Быстро переодевшись в свою одежду, парень выбегает из гримерки и бежит ко входу в холл, где за дверью его вылавливает мать.

— Отпусти меня! — Он останавливается, потому что Монкут хватает его за руку. От дикой злости он резко дёргает плечом, чтобы его отпустили.

Чонгук был жутко оскорблен её поведением, хотя и не ожидал от неё хоть какое-то хорошее отношение к Паку и к себе.

Он подозревал, что мать придёт на этот показ, так как после того случая с мошенничеством частично пересмотрела своё мировоззрение и стала участвовать в благотворительностях. Но Чон подозревал, что это не просто так, и женщина старается улучшить свою репутацию. Дома мать оставалась такой же тиранкой к своему сыну, какой и была до этого. А после аварии и вовсе сошла с ума.

— Только если ты перестанешь встречаться с этим крысёнышом, Пак Чимином. — Голос женщины для сына похож на шипение мерзкой змеи.

— А то что? — Угрожающе наклоняется над ней Чон, так как та намного ниже него ростом.

— Я заставлю Пака пожалеть об этом. — Холодная усмешка прожигает Чонгука насквозь.

— Это вы пожалеете, Чон Монкут. — Чимин чуть ли не кричит, когда видит эту сцену. Он подбегает, выхватывает руку Чона и бежит с ним в сторону выхода.

В их спины устремляется злостный взгляд матери.

***

Приятный вечерний ветер отрезвляет. Розово-фиолетовый закат над городом заставляет отвлечься от плохих мыслей и застыть, восхищаясь красотой города и видом на реку.

Парни расстелили теплое покрывало, которое принес Пак, на подстриженный газон и присели, открывая только купленный набор еды для мини-пикника.

Перед магазином и парком они зашли в студию, так как она находится около того здания, где был показ. Чимин переоделся в свою повседневную одежду и оставил костюм в кабинете преподавателей, ибо в нём было неудобно гулять.

Как только они садятся, вокруг включается ночная подсветка. Низкие фонарики похожи на свечи. И Чонгуку с Чимином кажется, что они сидят на маленьком островке, который плывет куда-то по течению, как огоньки по реке.

— Знаешь, — начинает Пак после долгого молчания. — Она хоть и противная, но видно, в кого ты такой харизматичный. — Блондин открывает набор с кимпабом и начинает есть.

Чонгук в это время находится мыслями не совсем здесь, его не волнуют люди вокруг, которые так же пришли посмотреть на закат: он всё ещё не отошел от этой неожиданной встречи.

Парень через какое-то время, увидев, что Чон застыл, потрогал его по плечу, отвлекая от мыслей.

— Ты опять куда-то пропал. — Он замечал такую привычку до этого, но на этот раз Чон завис надолго.

— Извини. Просто мысли. — Чонгук тоже начинает есть. — Да, я многие привычки перенял от неё. Знаешь, дети, как губки — всё в себя впитывают. А она… — он замолчал, вспоминая своё детство. — Вначале она была со мной очень часто.

— Расскажешь? — Чимин поворачивается к Чону и смотрит, как тот под сомнениями начинает кусать губы.

— Хорошо. — Брюнет подумал, что лучше рассказать всё и отпустить.

Он родился в Пусане. Сначала они жили у матери отца, так как родители копили на квартиру в Сеуле. Отец часто пропадал на работе, с мальчиком часто сидела мама или бабушка — Чон Юджу. От последней он перенял привычку следить за внешним видом и научился культуре общения с людьми из высшего класса. Она была и является для него проводником в высший свет, так как имела свой небольшой коттедж и популярный в городе салон красоты. Но при этом женщина не потеряла своей душевной простоты, готовила и занималась хозяйством сама, без помощи горничных.

Монкут была из средней семьи, а затем вышла замуж за обеспеченного Джинхо. Ей пришлось бросить свою деятельность в экономике, чтобы воспитать наследника. Но проблема была в том, что никто, кроме неё, не хотел этого. Все видели в маленьком мальчике отдельную личность. Они считали, что он сам должен выбирать, чем заниматься и кем работать в будущем. Мать же хотела воспитать из него экономиста, который станет наследником в работе отца. Уже с трёх лет она навязывала свои желания ему: говорила, как одеваться, что говорить, куда ходить и чем заниматься. Она не делала это в открытую, а просто пыталась своим примером и влиянием убедить сына, что всё это — его собственное желание. Это ужасно не нравилось матери мужа, поэтому она хотела их быстрого переезда в Сеул, хотя и боялась за внука.

Так мальчик оказался в Сеуле совсем один в шесть лет. Все его знакомые и любимая бабушка остались в Пусане. Мать устроилась на работу в популярную корпорацию и забросила воспитание, что пошло на руку сыну, и он почувствовал свободу, пока не пошел в школу, где учились наследники богачей. Там он не поладил с детьми и учителями, так как всегда чувствовал давление. После того как он чуть не набросился на мальчиков, которые вели себя, по его мнению, несправедливо, отец отправил сына в обычную школу.

Там он увлекся рисованием, танцами. Но по мере взросления начал думать, что в будущем эти навыки не помогут ему. К тому же мать всё твердила про экономику и настаивала на дополнительных курсах. Когда он был подростком, Монкут поймали на махинациях и чуть не посадили в тюрьму. Вот тогда Чонгук понял, что его мама потеряла ту доброту, с которой старалась воспитать из него наследника. Тогда мальчик осознал свою мечту — он хочет работать в творческой профессии. Когда на время приехала бабушка, мальчик вновь стал заниматься танцами, рисованием, а позже и спортом. Затем пошел в модельное агентство. Мать закрывала глаза, так как думала, что это всё несерьёзно.

— Как? Как можно не понимать, что сын или дочь являются отдельными личностями? — на середине рассказа Чимин не выдерживает и начинает возникать.

— Не знаю. Хорошо, что у меня есть папа и бабушка, которые понимают и принимают мои потребности.

Когда он пошёл в старшую школу, давление возросло. Чонгук запутался в своих желаниях и позволил матери взять вверх. Она начала подготовку сына к поступлению в Сеульский Национальный Университет. При этом отец всегда говорил за спиной жены, что сын может уйти из университета — он ему поможет.

— После первого семестра я попал в аварию на машине, которую мне подарил отец на совершеннолетие, — после этих слов он затихает.

— Что случилось? — Пак замечает, что Чонгук сдерживает неожиданно нахлынувшие слёзы.

Чон закрывает лицо руками, пытаясь восстановить дыхание. От воспоминаний, где он видит перед собой разбитые машины, как льётся чья-то кровь, и сигнал полицейской машины, бросает в дрожь.

— Извини, что я врал тебе. — Парень чувствует себя неуютно, когда Чимин пытается обнять его. Ему ужасно стыдно за вранье; за то, что произошло тогда, на магистрали, перед блондином.

— Я не должен был, — всё шепчет младший, пытаясь хоть как-то успокоиться. Он сжимает мокрыми пальцами ткань куртки Чимина, когда наконец обнимает его в ответ. Чона вновь бросает в дрожь. Стыдно за слёзы, которые накатывают сильнее и сильнее с каждой секундой.

— Всё хорошо. Ты жив. Я тоже. — Пак теряется от Чонгука, который меняется на глазах. Он никогда не видел такое разбитое состояние парня.

— Я… я убил тогда двоих людей. — Он громко шмыгает носом и закрывает глаза. В Чоне что-то вновь ломается и вновь давит на грудь резкой болью в сердце.

Перед глазами вновь расплывчатые образы людей, который были только что живы. А по ошибке Чонгука сейчас они смотрят на парня мертвым взглядом. В них пустота, которая до сих пор снится Чону почти каждую ночь. Холод вновь заполняет душу парня. Он ломает его тело изнутри уже четыре года так, что иногда хочется перестать дышать и сдаться этой боли.

Чимин замирает. Перестает гладить парня по волосам, чтобы успокоить. От тихо прошёптанных слов брюнета становится не по себе, потому что вспоминает, как он проснулся без части ноги. Тогда его как будто разрезали на кусочки и выкинули на мусорку бесполезных людей.

— Моя машина не справилась с управлением — так сказали в суде. Мне… — комок в горле не дает парню говорить. Он начинает задыхаться в руках Чимина от слёз, которые всё не могут закончиться, как бы он ни старался.

Пак молчит. Он знает, что слова тут не помогут. Поэтому вновь крепко сжимает согнутое тело брюнета и старается прижать к себе. Он кладёт одну из ладоней Чона себе на грудь, около сердца, чтобы вернуть к реальности. А затем начинает говорить:

— Послушай. Пожалуйста, — шепчет очень тихо. — Ты не виноват. Ты не можешь предугадать, что случится в следующий момент. И все имеют право на ошибки. Тем более это была не твоя ошибка.

Чон в начале не понимает, что говорит ему Пак, потому что сосредоточен на мыслях, которые, как паразиты, питаются его слабостями. Чуть позже он чувствует через ткань биение чужого сердца. Стук за стуком. Он чувствует жизнь в немного ускоренной от волнения вибрации. Это успокаивает и заставляет открыть глаза.

Чимин перестает прижимать парня к себе, когда тот перестает сжиматься от боли. Хоть Пак тоже отчасти чувствует вину за аварию, где потерял голень, он уверен, что слова дошли до Чона, и тот правда перестанет винить себя.

Лицо Пака в свете фонарей обретает красивые оттенки. В его глазах брюнет видит отблеск света души. Он вновь чувствует ту теплоту, которую увидел во взгляде Чимина на выступлении с Serendipity. Этот взгляд кажется ему безумно красочным, который озаряет его темноту, так что вновь хочется жить. Жить ради себя и ради него.

— Спасибо. — Он с благодарностью смотрит в глаза Пака.

***

После наступления темноты они собираются и едут до дома Чонгука.

Пока Чимин снимает с себя куртку и относит вещи на угловой диван в зале, Чон моет руки и предлагает немного выпить, достает две банки пива по 0,5 и закуски. Он понимает, что Пак не отвечает на его вопросы о еде, и находит его около стены, где висят фотографии.

С марта он не замечает, как качество фотокарточек изменилось, и только сейчас видит красоту всей стены.

Чимин застывает и долго вглядывается в неё. Его поражают фото, где изображён он: то, как танцует; то, как смеётся, закидывая голову назад; как смотрит куда-то вдаль на фоне реки. На нескольких маленьких карточках показаны его части тела по отдельности: узкие глаза, пухлые губы, маленькие хвостики на макушке. Блондин чувствует смущение, вспоминая слова: «Он моя муза».

Чонгук же не смущается. Он с гордостью может заявить, что это его лучшие фотографии за все года творчества. Пусть от них так и веет любовью, заботой и маленькой озабоченностью глазами и разными взглядами Чимина: серьезным, грустным, весёлым и соблазнительным. Пусть кто-то скажет: «да ты по уши влюблен, парень» — Чон согласится с каждым словом этого человека.

— Если бы я не знал тебя, то подумал бы, что ты тот ещё извращенец и сталкер. — Блондин улыбается и смотрит на парня.

— Возможно, я и есть сталкер,Чимин-и. Только я слежу за тобой на правах бойфренда. — Он подходит к Паку и обнимает со спины.

— А откуда это фото? Что-то я не… — Он замолкает и поворачивает голову на Чона, который внезапно его обнял и положил подбородок на плечо блондина.

— Что не?.. Не помнишь? Это с той фотосессии, где ты ещё зло смотрел на сотрудниц, — хихикнул брюнет.

— Аа… вот даже как. Я просто не смотрю на себя в зеркало, когда злюсь. — Пак положил свои ладони на руки Чона, чувствуя тепло чужого тела.

— Знаешь… меня этот взгляд даже возбуждает. — Чонгук с заинтересованностью вглядывается в обсуждаемое фото.

— А такой? — Чимин решает немного поиздеваться над младшим и смотрит на парня ещё более серьезно и сосредоточенно, чем на фотокарточке.

— Смеешься надо мной? — На что хитро ухмыляется Чон и поворачивает к себе парня лицом, не разрывая объятий.

— Ни разу. — Теперь Пак с соблазнительным прищуром смотрит в его глаза.

— Знаешь, что с тобой будет, если я не выдержу? — Ещё ближе прижимает к себе тело хёна, так что чувствует его сильное сердцебиение.

— Нет. — Чимин поднимает голову чуть выше, смотря прямо в глаза наглого младшего.

Он без ума от властного Чонгука, как сейчас. Такому парню хочется сдаться, хочется продать душу и больше никогда не возвращать обратно.

Чон надавливает пальцами на подбородок блондина, заставляя его тем самым подняться на носочки. Он резко наклоняется и целует его, так что старший не выдерживает напора, опускается обратно на пятки и тянет за собой парня, наклоняя его. Пак глубоко целует, приоткрывая рот. И поцелуй получается с пошлым чмоком и переплетенными языками.

В голову Чонгука внезапно дает сладким вкусом губ Чимина. Он разрывает поцелуй, обхватывает руками ноги хёна и поднимает, поддерживая за упругие ягодицы.

— Ты… что ты… — Пак теряется, цепляется пальцами за накаченные плечи парня.

— Это всё ты. Что ты делаешь со мной, Пак Чимин? — Вновь сплетает их губы в страстном поцелуе.

Тело Пака покрывается мурашками. Он вцепляется в тело парня и перестает думать об окружении. Его не волнует, что он находится в чужом доме, что соседи, скорее всего, услышат громкие стоны, которые он едва сдерживает. Парню, который захватил его разум, уже давно хочется отдаться полностью и забыться в крепких руках.

Чонгука сводит с ума сладкий вкус губ хёна. Его легкость тела слегка пугает. Он прочитает ему нотацию о том, что надо хорошо есть, но это будет позже. А сейчас он хочет свести его с ума, так же, как и Пак сводит его разум танцами, узкой талией и соблазнительными ягодицами. Их-то он и сжимает сейчас в ладонях.

Не разрывая поцелуй, Чон несет Чимина в сторону свободной стены и, прижимая его к ней, начинает кусать мочки ушей, на которых сегодня нет сережек. В ответ на это слышит едва тихий стон Пака, срывающий крышу. Младший начинает ласкать уши Пака, удерживая того на весу, крепко сжимая его ягодицы и прижимаясь к телу достаточно близко.

Блондин издаёт хриплый, с немного высокими нотками, стон. Хочет ещё и ещё, чтобы подобные ласки никогда не заканчивались. В паху начинает твердеть, и Пак слегка трётся им о живот Чонгука, на что Чон издает стон, больше похожий на рык. Он быстро шагает в сторону дивана, кладёт парня и нависает над ним.

— Если бы ты знал, как заводишь меня своим языком, который иногда высовываешь, играясь с публикой. Если бы ты знал, что я едва сдерживаюсь, когда вижу твои волны телом, замечая, как ты выпячиваешь ягодицы немного больше обычного… — громко шепчет Чонгук, садясь на пах парня и отчетливо чувствуя его твердый член. Снимает с него футболку и проводит кончиками пальцев по нежной коже сосков.

От подобных ласк Чимин теряется, перестаёт осознавать, где находится, и полностью отдается чувствам. Поднимает голову Чона на себя и смотрит в глаза. В ответ видит яростный собственнический взгляд, расширенные зрачки от возбуждения. Он завлекает, даёт понять, что пути назад нет. Но тут нога с протезом немного начинает ныть, потому что какую-то мышцу слегка придавливает тело Чонгука.

— Извини, но я могу снять протез? — немного не в тему говорит Пак, понимая, что без механизма ему будет проще.

— А, да, извини. — Реальность слегка отрезвляет Чонгука, и он заботливо помогает снять с парня механизм.

— Спасибо, — говорит блондин, когда парни сняли с себя брюки, поставили протез на зарядку и легли обратно на диван.

— Ничего страшного, мы же договаривались до этого. — Чон чувствует, что его запал слегка спал, но хочется продолжения.

Пак молча переворачивается на живот и на локтях придвигается к Чонгуку и облизывает опухшие губы, а затем целует: нежно и коротко, углубляясь, делая поцелуй более страстным и глубоким.

Пока они целуются, Чимин пытается расстегнуть мелкие пуговицы на рубашке брюнета. С горем пополам это получается, и Паку открывается незабываемый вид накаченной груди Чона. От такой близости сильных мышц голова идет кругом. Блондин впивается губами в нежную кожу, слегка прикусывая.

От таких возбуждающих действий Чонгук берет инициативу на себя и теперь вновь нависает сверху.

Мурашки окутывают тело старшего. Он чувствует пустоту в области, где нет части ноги. Это слегка пугает, заставляет на секунду задуматься, но плохие мысли быстро исчезают, когда Чон кусает его в области кадыка, оставляя легкое покраснение там. Пак шипит от возбуждения.

Чон давит на паховую область хёна своей ладонью, ощущая сильный стояк через трусы. Он снимает последнее, что остается на Чимине, и завороженно смотрит на обнаженное тело.

Ему ещё никогда так не хотелось завладеть чьим-то телом, заставить стонать и чувствовать только дикое желание, как сейчас. Он борется с демонами внутри, которые так и шепчут: «Возьми его сейчас же. Прямо здесь». Но не хочет причинить боль любимому, поэтому старается сделать прелюдию максимально большой.

Чонгук медленно ведет пальцами по телу парня, от макушки до кончиков пальцев ноги, специально не трогая пах, дразня. Старается запомнить места, на которые блондин остро реагирует и хрипло шепчет его имя. Под пальцами нежная кожа, крепкие мышцы торса, оголенные накаченные бедра, которых так давно хотелось коснуться. Сейчас Чон ощущает себя на вершине, видя, как Пак плавится под ним, начинает извиваться от наслаждения.

— Чонгук, не… — он прерывает свой шёпот громким стоном, потому что Чонгук берет в свои длинные пальцы его член и слегка сдавливает, проводя по головке.

— Чёрт. — Пак кусает свои же губы, заставляя их краснеть еще больше. Его лицо тоже краснеет от осознания происходящего, но прятаться от смущения не хочется. Хочется всё больше подставляться под ловкие ладони любимого и громко стонать, показывая, насколько хорошо рядом с ним.

— Если бы я был им, ты бы давно танцевал в аду на моих балах. — Младший слизывает с губы слюну, смотря на парня сверху вниз. Мысли вновь покидают голову. И в глазах брюнета Чимин замечает маленьких чёртиков, которые ликуют от происходящего.

Пак хочет сказать что-то, но громко охает, потому что головку члена начинают облизывать: сначала немного скромно, словно пробуя на вкус, а затем грубее, не стыдясь этого. Блондин несильно хватает себя за волосы, так как не знает, куда положить руки, и прогибается в спине. Ощущает, что места поцелуев становятся влажными от слюней парня. Чон пальцами вновь берет член за основание и нежно проходится по всей длине. Затем эти же пальцы облизывает и подушечками пальцев проводит между ягодицами Пака. Блондин зажмуривает глаза, ощущая, как смущение захватывает разум.

От вкуса парня на языке и подобных действий Чонгук чувствует, как перевозбуждается. Чтобы не кончить очень быстро, он останавливается, наклоняется ближе к горячему телу и кусает внутреннюю сторону бедра Чимина. На что тот громко стонет и хватает младшего за плечи. Брюнет кладёт здоровую ногу Пака себе на плечо и вновь проводит кончиками пальцев по паху. Затем полностью отстраняется и слезает с парня. Быстро находит в шкафу смазку, презерватив. Его руки немного трясутся от волнения и дикого желания, поэтому он старается быстрее вернуться к блондину.

Пока Чонгук ищет нужные вещи, Чимин открывает глаза, понимает, что взгляд плывет от возбуждения, но старается сфокусироваться на младшем. Его тело пылает, и он вновь хочет, чтобы брюнет вновь вдавил его в диван и завладел им.

Чон вновь сидит на коленях, снимает с себя белье, натягивает латекс и выдавливает лубрикант на пальцы, из-за волнения и суеты немного перебарщивает — пару капель остаются на ткани дивана. Но ему сейчас не до этого.

— Чонгуки, возьми меня. — Пак, громко постанывая имя, зажмуривает глаза. Он едва держится от желания самому наброситься на парня.

Чон, ничего не говоря, вводит первый палец, смазанный жидкостью. Старший тихо охает и старается смотреть на тело любимого перед собой, пытается расслабиться, хотя чувствует себя немного неуютно. Он рассматривает крепкие мышцы, которые немного напряжены, так как парень стоит на коленях. Свет от окна удачно падает на немного темную кожу Чона, подчеркивая привлекательные рельефы тела. Пак застывает от такого вида, забываясь. Затем, под влиянием сильного возбуждения, кладет пальцы на широкую грудь Чонгука, чтобы почувствовать контакт с потной кожей, и случайно затрагивает соски. На такое Чон громко мычит, закусывая свои опухшие губы. До Пака доходит, что это эрогенная зона, и тут же начинает водить пальцами по розовым соскам.

Свободной рукой Чонгук останавливает Пака и после пары свободных движений пальцем внутри узкого входа парня добавляет второй. Он боится, что не дойдёт до того конца, который всем хочется получить.

Чимин вновь выгибается в спине, чувствуя себя немного странно и дискомфортно, но останавливать Чона не хочет, потому что это сильно заводит и будоражит его чувства.

Чонгук сминает одной рукой бедра парня, пальцами второй мягко двигает внутри, чтобы не травмировать его. Вновь нежность пересиливает страсть и немного отрезвляет. Он не хочет, чтобы Пак потом лежал весь день и страдал от боли.

Когда становится немного свободнее, он выдавливает немного смазки и добавляет ещё один палец.

Когда Чимин вновь стонет имя младшего и просит уже закончить со всем этим, потому что становится невыносимо от тянущего внизу возбуждения, Чонгук убирает пальцы и смазывает презерватив.

Он коротко целует парня и, сжимая его ягодицы, аккуратно входит. Чимин громко хрипит. Внизу скапливается непривычное ощущение наполненности и более неприятного дискомфорта, нежели до этого. Но он быстро привыкает, и вскоре это перестает волновать, так как тактильные чувства сами по себе приятные, потому что рядом с ним находится любимый человек.

Пока Пак привыкает и кусает свои губы, Чон медленно целует его бедра, поднимает ногу на своё плечо, немного меняя угол наклона тела парня под ним, но замечает, как блондин немного хмурится от неприятных ощущений. Он позволяет ему лечь так, чтобы было удобнее обоим, и входит глубже. Наклоняется ближе к телу. Пак чувствует горячее дыхание в шею, из-за этого немного дергается и внезапно ощущает горячую негу, растекающуюся по всему телу.

— Ещё, — хён громко стонет и вновь вцепляется пальцами в плечи брюнета. Его немного трясёт от переполняющего чувства наполненности.

Слыша просьбу, брюнет немного ускоряется. Ему до жути приятно ощущать парня изнутри как пальцами, так и членом, потому что чувствует своё некое превосходство. С такой позиции он может действительно сделать очень приятно Паку.

Чимин чувствует, как с каждым толчком пульс учащается и бьется сердце. Возбуждение перекрывает лишние мысли о больной ноге, и он полностью отдаётся мурашкам и желанию чувствовать Чона сильнее.

Он несильно отодвигает голову парня от себя и проводит пальцами по губам, немного надавливая на них — Чонгук тут же берет их в рот и начинает облизывать кончики пальцев парня. Чувствует, как прижатый к его животу член немного дергается. От этого Чона накрывает сильная волна страсти, он толкается грубее, сжимает ягодицы парня под собой.

От такого Чимин уже сам начинает насаживаться, меняя угол так, чтобы попасть по простате. Он убирает пальцы изо рта парня и сжимает ими диванную подушку, которая удачно оказалась под рукой. И в какой-то момент его тело накрывает тонна мурашек, а в голове вспыхивает мысль: «вот оно». Его тело немного подбрасывает от колкого возбуждения в одной точке.

Это замечает брюнет и начинает с каждой секундой всё жёстче вдавливать блондина в диван, стараясь попадать по простате. Он кладёт ладонь на член парня, стимулируя его к разрядке, ощущая, как плотные мышцы обволакивают его член, который пульсирует, почти кончая. Брюнет ощущает, как бедра Чимина начинают немного трястись, и парень вот-вот кончит ему на живот. Он наклоняется к шее Пака, кусая и ощущая, как его тело напрягается, и он кончает с горячим стоном.

Через несколько секунд Пак хрипло стонет, так как голос почти сел от такой нагрузки. И он чувствует блаженное расслабление, когда изливается на живот Чонгука, который устало валится на него сверху.

— Чонгук… — Пак едва может спокойно дышать. Он вытирает пальцами пот с лица Чона и свободно выдыхает.

Младший ложится рядом с Чимином на диван и закрывает глаза. Тело ощущает приятную негу от выплеска энергии, которая так долго копилась в нём.

Они расслабляются, стараются привести дыхание в норму. Затем Чонгук снимает с себя презерватив и выкидывает его в мусорку на кухне и там же салфетками вытирает с живота сперму.

Когда возвращается на диван, видит, что Чимин уже сел на край и пытается дотянуться до протеза.

— Зачем он тебе, хён? — Чонгук пытается привести мысли в порядок, не понимая, что хочет Пак.

— Хочу помыться. — Жмёт плечами блондин.

— Давай я наполню ванную, а ты пока посидишь тут? — Теперь младший осознает, что произошло между ними, и начинает чувствовать себя немного странно: ему одновременно и хорошо, и при этом ощущает скованность, которая вновь возвращается. А было ли Паку действительно приятно? А не переборщил ли он со страстью?

Пак не отвечает на вопрос, он видит — Чонгук немного теряется и, возможно, стесняется своей наготы. Берет его за руку и тянет к себе на диван.

— Всё хорошо? — Обеспокоенно смотрит на брюнета.

— Да? — Чон не знает, как ответить на этот вопрос.

— Мне хорошо с тобой. Правда. — Пак коротко целует младшего, пытаясь вытянуть его из размышлений.

От подобного Чонгук вспоминает свои недавние мысли — на самом деле Чона вначале немного смущала культя, потому что её нельзя было просто так положить на плечо или согнуть ногу полностью, чтобы сделать упор на неё. Но позже он понимает, что любит Пака таким, какой он есть, со всем причудами и физическими особенностями.

— Точно? — Он задает вопрос, не потому что сомневается в словах Чимина, а потому что хочет ощутить свою важность для блондина.

— Конечно. У меня не было никогда так… — Пак теряется в словах, не зная, как описать тот восторг и теплоту в душе, которая есть в нём до сих пор.

Наконец он смог полностью ощутить себя окруженным любовью и страстью Чона. Его собственническая сторона кричит от радости, что он наконец кому-то действительно нравится в физическом плане, и он не пугает его отсутствием части ноги.

— Спасибо, — Чонгук целует парня со всей нежностью и поднимает на руки.

— Пошли мыться? — Пак обнимает младшего за шею и пытается не упасть из рук.

— Конечно. — Хозяин квартиры несёт парня в ванную, по дороге коротко целуя его лицо.

Пока ванна набирается, Чонгук всё никак не может насмотреться на любимого. А Чимина подобный взгляд в свою сторону сильно смущает, к тому же они оба раздеты и видят каждый шрам, каждую родинку и тату друг друга.

Наконец они наполнили ванну, сделали много пены и залезли в нее. Чонгук сел лицом к Чимину, чтобы помочь помыться.

Пак же, когда залез в горячую воду с помощью младшего, улегся почти полностью, так что голова и колено торчали из-под воды.

Чонгук восторженно смотрит на него, ощущая умиление и радость на сердце, словно перед ним не хён, а кто-то младший и настолько милый, что захотелось сфотографировать его, а позже затискать в объятиях.

— Прекрати. — Наконец подает голос Пак, краснея то ли от горячего пара, то ли от смущающего взгляда Чонгука.

— Заставь меня. — Чон улыбается своей самой счастливой улыбкой и берет хёна за ногу, начиная намыливать колено и бедро.

— Вот чёрт. Приклеился же. — Чимин дуется на тот факт, что он ничего не может с этим сделать. Восторг в его сторону всегда заставляет сердце трепетать.

— Как будто тебе не нравится, Чимин-и. — Чон усмехается, продолжая мыть ноги парня, поднимая их и рассматривая каждый сантиметр любимого тела.

На подобное заявление Пак чувствует себя очень смущенно и отводит взгляд, кусая губы.

— У меня вопрос, — шепчет парень после продолжительного молчания, пока Чонгук помогает ему намылить спину.

— Да? Я отвечу на что угодно. — Брюнет смывает с парня мыльную воду и целует в плечо, прижимаясь к Чимина, коротко обнимая его.

— Как ты узнал, что ты гей? — Он понимает, что вопрос прозвучал немного некорректно, но надеется, что Чон поймет его.

— Наверное в полной мере я это осознал в США. Знаешь, там другая атмосфера. Всё же некая свобода есть — больше, чем тут, в Сеуле. — Брюнет давно забыл о прошлом до несчастного случая, поэтому ему немного сложно рассказывать об этом.

— А родителям ты рассказал сразу? Просто твоя мама… Она, кажется, гомофобка, как и большинство людей старого поколения. — Чимину становится немного мерзко, когда вспоминается недавний случай на показе, поэтому он немного вжимается в тело любимого, пока тот ласково трёт спину.

— Да. Она возомнила себя царицей мира, когда стала богатой. — Чон задумался, слегка поджимая губы, прищуриваясь. — Да. Отцу я сразу рассказал после США. — Он кивает своим же словам.

— И как он…

— Всё хорошо. Ему всё равно. Правда, они поставили меня в рамки. Богачи любят это, потому что боятся за свой статус. Я как их наследник не могу проявлять увлечения в сторону своего пола. По крайней мере открыто. Поэтому я не могу избавиться от этой привычки и начать целовать тебя в открытую, извини. — Чонгук вновь чувствует себя виновато перед Чимином.

Некое давление родственных связей с Монкут до сих пор преследует его. Да и он сам боится, что после открытого каминг-аута от него отвернется большинство заказчиков. Ведь это Корея. А в социальном плане ей развиваться и развиваться.

— Тебе незачем извиняться. Мне повезло — у меня родители не против геев. Но на мою семью многие начинали гнать, когда замечали меня на улицах с парнем. Не с тобой. Это было ещё до аварии. Я тогда встречался с парнем с танцевальной студии Хосока. И я тоже не кричу о своей ориентации направо и налево. — Чимин жмет плечами, начиная помогать Чонгуку поднять его с ванной. Давно волнующий его вопрос наконец закрыт.

Комментарий к 10. Is it love? Pt.2

Чимин: https://www.pinterest.ru/pin/655977501981216374/

Чонгук: https://www.pinterest.ru/pin/655977501981216841/

https://www.pinterest.ru/pin/655977501981216407/

мать Чонгука: https://www.pinterest.ru/pin/655977501981217246/

____

Если вам нравится, поддержите автора комментарием)

========== 11. Is it love? Pt.3 ==========

Комментарий к 11. Is it love? Pt.3

Юнги: https://www.pinterest.ru/pin/655977501981514449/

Чонгук идёт по богатому району, где находится комплекс из нескольких элитных коттеджей. Парень чувствует себя немного неуютно, потому что когда-то жил в подобной атмосфере. Повсюду камеры, блестящие поверхности, аккуратные газоны и ровно подстриженные кусты. От всего этого веет детством Чона: когда ему не разрешали играть, бегать и кататься на велосипеде, потому что «ты можешь испортить газон и испачкаться сам. Ты же не свинья». Парень до сих пор не понимает, как вырос вполне адекватным и не сильно закрытым человеком после такого давления на нестабильную психику.

Рассматривая дома вокруг, он забывает, что ищет. Он поворачивает за угол и тут же врезается в девушку, которая бежит за бульдогом.

— Извините, — он кланяется девушке, но та не обращает внимания и убегает.

Из-за столкновения Чон замечает за деревьями продолжение улицы и поднимается выше по горке, смотрит на высокие каменные заборы, наконец находя нужный коттедж с кованной калиткой.

Подходит ближе и сквозь прутья видит знакомую спину. В начале Чонгук не понимает, кто это, но слышит звонкий смех, которым смеётся только Хосок-хён.

— Юнни, я так рад, — он обнимает кого-то у двери.

Видя это, брюнет не решается нажать на звонок на калитке — ждёт.

— Хоба, тебе уже пора, — смеётся парень, который чуть ниже Хосока, и обнимает его.

Хореограф коротко целует парня с высветленными волосами и выходит со двора, не замечая около себя друга.

Чон понимает, что продюсер, к которому он пришел — это тот самый парень Хосок-хёна. Теперь он понимает, кого видел на том фото — Мин Юнги. То-то он показался ему знакомым.

Эта ситуация удивляет его, потому что он не ожидал, что немного угрюмый и замкнутый в прошлом музыкант будет встречаться с таким взбалмошным и энергичным танцором.

— Юнги-ши, — Чон зовёт мужчину, когда тот поворачивается к дому, не замечая парня у открытой калитки.

— Чонгук? — он оборачивается и удивленно смотрит на брюнета. Продюсер не ожидал, что тот придёт так быстро после звонка.

Мин позвонил младшему сегодня утром и попросил приехать раньше назначенного дня встречи, если есть возможность.

— Заходи.

Вскоре они проходят в просторный зал большого коттеджа. Хозяин предлагает Чону подождать его на диване около панорамных окон, выходящих на задний двор, а сам уходит за кофе. Брюнет снимает куртку и рюкзак.

После небольшой квартиры Чонгуку кажется, что этот дом слишком огромный. На первом этаже много естественного света из-за больших черных окон в пол. Много пустого пространства между мебелью и стенами. К тому же помещение в светлых тонах, что ещё сильнее увеличивает размеры комнат. Он сидит на дорогом кожаном диване, перед ним стоит стеклянный журнальный столик, а у окна большое черное, покрытое лаком, пианино. Всё это выглядит очень чисто и элегантно, что парень боится что-то случайно задеть.

— Будь как дома, Чонгук, — Юнги появляется из соседней комнаты и ставит поднос с кружками на столик. Садится рядом с парнем.

— Спасибо, Юнги-ши, — коротко кланяется продюсеру парень и ждёт, когда тот сделает первый глоток.

— Называй меня хён. Я не настолько старше тебя, как ты думаешь, — Мин берет своё американо и немного отпивает.

— Спасибо вам. Мне правда нужна помощь с песней. А я знаю только вас, — брюнет делает глоток, стараясь не морщиться, и ставит кружку обратно. Он помнит о любви музыканта к кофе, а вот сам редко пьет его.

— Даже если бы ты знал других, сейчас мало кто из знаменитых продюсеров помогает любителям, — Юнги откидывается на спинку, закидывая ногу на ногу. Под лучами солнца он расслабляется и прикрывает глаза.

— Наверное, — жмёт плечами, смотря на мужчину рядом.

С последней встречи ему кажется, что музыкант стал выглядеть моложе. Возможно это Хосок повлиял, а возможно в прошлом мужчина и правда был не в лучшем состоянии. Осветленные, немного длинные волосы идут Мину, как и черный андеркат пять лет назад. Сейчас он кажется более уютным и расслабленным.

— А ты изменился, — Юнги смотрит на паренька в ответ и спокойно улыбается. — Раньше ты казался мне зашуганным и более закомплексованным. Даже не звонил, когда нужна была помощь, — в коротком разговоре он замечает, как Чон изменился: стал ходить плавно, не дергается от каждого шороха, спина ровная, а в глазах нет той угрюмости.

— Это вы изменились. Скажите, секрет в энергии Хосок-хёна?

— Ты знаешь Хосока? — в лёгком недоумении смотрит на него, а потом вспоминает, как хореограф пригласил его посмотреть на открытый урок, где Чон выступал вместе с каким-то незнакомым ему парнем. — Точно, ты же его ученик.

— А вы откуда знаете? Хён все уши прожужжал?

— Конечно, ты же его знаешь. Неугомонный, — в глазах Мина стала заметна теплота и легкая влюбленность, когда он засмеялся от своих же слов о хореографе.

— Вы теперь кажетесь действительно счастливым, Юнги-хён, — вокруг глаз парня появились небольшие морщинки из-за улыбки. Он вспомнил энергичного Хосока, который заражал Чимина своей энергией, и они подшучивали над Чонгуком.

— Действительно? — Мин делает последний глоток и ставит на поднос посуду. — Это всё и правда он. А ты? Отчего так изменился? Всё из-за того танцора? — с интересом смотрит на младшего, поворачиваясь полубоком.

— И это вам Хосок-хён рассказал? — это смущает Чона так, что мочки ушей краснеют. Он до сих пор мало кому рассказывает о своих отношениях. Чонгук считает, что это всё же что-то интимное, что надо беречь от чужих глаз.

— Частично. Он сказал, что его ученик наконец стал счастливым, когда познакомился с другим парнем, — поднимается на ноги.

— Нам надо куда-то идти? — поднимает взгляд вслед за старшим, беря в руки сумку.

— Да. Я предлагаю спуститься в мою домашнюю студию. Ты же пришёл не за разговором, а песней. Кажется, у меня есть готовая мелодия, которая подойдет к твоей теме, — он направляется к лестнице.

— У вас дома своя студия? Вау! — Чон восхищается и ступает за мужчиной. Он думал, что они поедут в старый офис продюсера, где он раньше бывал.

— Конечно. Не зря же я купил этот огромный особняк. Шумоизоляция иногда не спасает. А я не хочу мешать Хосоку.

Они спускаются в подвал, где становится немного прохладно. Вокруг всё так же в стиле модерн и никак не отличается от остального дома. Чонгуку очень нравится, и он начинает задумываться о том, чтобы позже купить рядом похожий особняк.

— Извини, тут немного холодно, но в студии всё хорошо, — он подходит к дверям с матовым стеклом и набирает код.

Глаза Чонгука расширяются от удивления. Зачем ему код от студии, когда она находится не в офисе? Но когда входит в комнату, понимает.

В небольшом помещении находится очень много оборудования для записи и продюсирования. Скорее всего, это всё очень дорого. Метроном, старые усилители, синтезатор, современные колонки по бокам от огромного экрана. Всё в темных оттенках. Включенный свет не бьет в глаза, что делает помещение достаточно комфортным. Даже есть диван и небольшой холодильник.

Чон с каждой секундой всё больше восхищается окружением. Так и хочется всё это потрогать и попробовать что-то написать. В старой студии Юнги он не видел подобного. Его взгляд натыкается на стойку с микрофоном около дивана и огромные наушники, и Чон наконец осознает, ради чего он здесь.

— Я надеюсь, что нам не понадобится новая мелодия. Потому что я сейчас не могу написать тебе другую композицию, — говорит Мин, садясь на кресло около компьютера и включая экран.

— Что-то случилось или вы просто заняты? — брюнет аккуратно садится на диван.

За время разговора он замечает, как хён старается меньше шевелить левой рукой. И думает, что об этом говорил Хосок на его день рождения. Продюсеру надо уехать?

— А? Я тебе не писал? Мне нужна операция на связки, поэтому я пока на обезболивающих. Честно, уже не могу сидеть без работы месяц. Хорошо, что ты пришёл, — он поворачивается к парню, когда находит нужную мелодию и она медленно начинает играть из колонок.

Чон внимательно вслушивается, закрывает глаза, пытаясь представить образ Чимина в голове. Ведь эта песня посвящена ему.

После вступления легких битов, которые задают конкретный ритм, ему становится ясно — эта песня подходит под выступления и стиль Пака.

Что-то нежное, постепенное, как и развитие их отношений. В голове тут же появляется заразительная улыбка глазами, которые радостно смотрят на него почти каждый вечер на встречах.

Он вспоминает слова, которые придумал. Удивительно, что они отлично вписываются в музыку.

— Да, всё идеально, — говорит продюсеру, даже не дослушав до конца.

— Спасибо. Так пишем текст сегодня или ты сам позже придешь с ним? — музыкант останавливает минус.

— Сегодня? — Чонгук не ожидал такого быстрого подхода к работе.

— А что такое? Куй железо, пока горячо. Мы оба свободны. Я по тебе вижу, что текст наполовину придуман, — Мин усмехается, настраивая аппаратуру на столе.

— Как вы это поняли? — Чонгук достает из рюкзака небольшой блокнот, который уже наполовину исчиркан в попытках придумать подходящие слова.

— Ты что-то шептал себе под нос, когда слушал мелодию, — светловолосый мужчина нажимает пару кнопок. — Готово. Садись, пробуй. Я пока принесу бумагу, — Мин выходит за дверь.

— Но я… — парень даже не успевает ничего сказать, как остается один в студии.

Подобные ситуации пугают. След от воспитания в элитной строгой семье даёт о себе знать, когда хочется в незнакомом помещении всё подергать, потрогать, но родители стоят за спиной и запрещают. Даже сейчас, когда их нет рядом, парень боится лишний раз коснуться оборудования.

Единственное, что он может себе позволить, это сесть на место у экрана, вновь включить музыку, взять блокнот и попытаться представить Пака, который, как он надеется, будет кататься под эту песню на новых выступлениях.

Парня пугают тысячей мыслей в голове: а вдруг не получится? А если Юнги не понравится, как использовали эту мелодию? А если Чимин не захочет брать её? А что писать?

Он немного скукоживается в кресле от подобных размышлений и трясется. Это сродни первому шагу. Боязнь ошибиться, забыть танец часто заполняют мысли танцоров, которые волнуются за кулисами. Ко всему прочему прибавляется боязнь белого листа перед глазами. Всё должно быть идеально. А как это сделать — никто не знает.

— Ну что? — продюсер заходит обратно с кипой листов в руках и стаканом кофе для себя.

Он кладёт всё на журнальный столик у дивана и подходит к компьютеру, выключая минус.

— Не падай духом. Знаешь сколько я истратил бумаги, пока пытался придумать тексты? Не пересчитать, — видя, как парень сильно сжимает блокнот в пальцах, пытается его забрать из рук.

— Даже тьма, что мы видим, так прекрасна. Прошу, доверься мне. Я готов отдать тебе всё, — музыкант пытается прочитать не зачёркнутый текст в блокноте.

— Сколько нужно желания, чтобы добраться до тебя, — говорит Чон дальше, вспоминая строчки, которые постоянно крутятся в голове в последние дни.

В них он хочет передать, что Пак до сих пор является чем-то совершенным.

Когда они учатся у Хосока, когда выходят в свет, когда Чон фотографирует парня — всё это время Чонгуку кажется, что Чимин лучший во всём, что он выше, чем младший как минимум на две ступени.

Но теперь подобные мысли не пугают, а мотивируют стать лучше, стать наравне с блондином. Они пробуждают желание к самосовершенствованию.

— Знаешь, вроде неплохая картина получается, — пока Чонгук придается воспоминаниям о Паке, хозяин студии пытается придумать общий концепт песни и подумать над интонацией вокала.

— Ага, — Чона эти слова вытаскивают из размышлений.

— Может добавить какую-нибудь изюминку? — Мин пытается вспомнить, что писал из последнего, но его личные песни никогда не были о любви. — Что тебе нравится в том танцоре? — Юнги понимает, кому предназначается композиция. Он помнит, как парни переглядывались влюбленными взглядами, стараясь не выпячивать свои эмоции на публику.

— Его зовут Пак Чимин. Возможно… — тут парень резко вспоминает тот взгляд с первого выступления в ледовом дворце, когда глаза Пака резко распахнулись и в них Чон увидел надежду, желание быть любимым и любить.

— Это глаза, — он пересаживается на диван, куда сел Юнги.

— Хорошо, — музыкант задумывается и быстро накидывает строчки.

— Твой взгляд такой красочный, — читает мужчина вслух и думает о своих же мыслях и эмоциях по отношению к своему парню — Хосоку.

Когда они встретились случайно в метро и их взгляды столкнулись, в душе одинокого композитора случилась какая-то магия. Глаза случайного прохожего показались ему чувственными и яркими среди хмурой толпы прохожих.

— Я готов отдать тебе всё, — дописывает строчку Чонгук.

Мин улыбается, кивая головой. Наконец хоть кто-то понимает его любовь и может помочь пустой мелодии преобразиться в красивую песню.

Дальше они решают начать с начала текста и немного менять его под музыку.

Работа идёт не очень быстро, но и не медленно. Всё в удобном для них времени. Примерно за два часа парни, перекидываясь строчками, создают полноценный текст. И Чонгук садится за микрофон.

Первые десять минут даются ему с трудом. Голос не распет, а парень смущается своих же низких навыков. Мин, который является репером, пытается показать ему, как надо, на что Чон смеётся и просит не повторять таких трюков.

За работой над вокалом проходит ещё несколько часов. Когда они идут ужинать наверх, Чонгуку звонит Чимин и предлагает сходить куда-нибудь завтра, так как появился свободный день.

После разговора брюнет радуется, как ребенок, и когда они продолжают работу, начинает стараться ещё сильнее. Он хочет стать музой для Пака, хочет вдохновить его. Эти мысли парня заражают и музыканта. Мин предлагает написать в песне немного рэп-партии, потому что тоже хочет поучаствовать, тем более в песне остались пустые места.

Ближе к ночи они заканчивают черновик и договариваются о встрече через день, чтобы отредактировать.

***

Чимин сидит под одиноким светом напольной лампы. В остальной части квартиры выключены все светильники. Он смотрит на экран телевизора перед собой, где идёт фильм про слепую девушку.

Эту кинокартину Пак смотрел несколько раз, пока лежал в больнице. Как-то раз его врач Намджун притащил флешку с кучей фильмов, чтобы пациент не скучал.

Блондин помнит, как первый раз увидел героев на экране, как почувствовал жалость к героине. Ещё тогда он начал ассоциировать себя со слепой девушкой. Хоть её судьба была довольно трагична из-за главного героя, Пак понимал — он чувствует то же самое.

В начале, после аварии, Чимин часто оставался один. В больницу посетителей пускали редко, потому что Ким Намджун боялся жалости к своему пациенту, хоть и сам испытывал её. Врач считал, что жалость родственников редко помогает его подопечным вылечиться быстрее. Чаще эти близкие сдавались быстрее, чем инвалиды, и пытались уломать творческих людей стать обычными офисными работниками. А Ким боялся того, что может произойти с психикой Пака. Ведь танцор был рождён, чтобы творить, дарить людям эмоции и быть счастливым. И эти мысли врач, как мог, доносил до Чимина. И часто подкидывал книги или фильмы на подобную тематику.

Пак под наставничеством Кима смог перейти барьер страха, стать более-менее стабильным в своей жизни и встать на ноги. И благодаря этому смог встретить замечательного парня — Чонгука.

Да, их отношения вначале пугали его, потому что страх быть брошенным превышал все пределы. Но затем, под тёплым взглядом и заботой, его сердце растаяло. Он позволил себе ощущать искреннее счастье, наконец обретя необходимые объятия по ночам.

Сейчас смотря на конец истории этой девушки, блондин понимает, что хотел донести до него врач: все достойны своего счастья, а другие люди не в праве отнимать его.

После титров он выключает фильм и решает написать Намджун-хёну по поводу обследования, так как прошло несколько месяцев.

Договорившись с врачом о дате и времени, парень уходит спать с лёгкостью на душе.

***

Встреча в караоке, которую парни всё же перенесли на несколько дней по причине забитого расписания, настраивает их на хорошие мысли.

Они расслабленно сидят в комнате, пьют напитки и выбирают песни, которые хотят спеть уже давно. Чон выбирает классические, старые корейские песни, Пак же больше слушает и подпевает своим высоким голосом. Из-за чего Чонгук понимает, что ту песню с первого выступления пел он сам. И ещё больше начинает восторгаться талантами Чимина.

Во время встречи они отдыхают от лишних мыслей, целуют друг друга. Блондин и вовсе постоянно клеится к Чону, подыгрывает ему в выступлениях и громко смеётся. Младший же постоянно держит его за руку, гладит по волосам, когда тот поет баллады, и крепко обнимает.

— Я так рад, что мы, наконец, встретились, — Пак садится к брюнету на колени и коротко целует в щеку. — Может быть, мы съедемся? Мне так одиноко по вечерам, — грустно смотрит в глаза Чонгука, где видит искренность и нежность.

— Конечно! Но сначала прими мой подарок, — он тянется к своему рюкзаку и достает оттуда небольшой диск, радуясь, что подобрал идеальный момент.

— Что это? — он разворачивает коробочку обложкой к себе и видит свою же фотографию с надписью «Your eyes tell».

Он не понимает, что происходит, и его сердце пропускает удар.

— Я написал тебе песню. У тебя же, вроде, нет её для выступления. Послушай дома, пожалуйста. Я надеюсь, тебе она понравится, — с каждым словом Чон всё сильнее и сильнее смущается. Он коротко улыбается, отводя взгляд, потому что его сердце начинает трепетать от слёз Пака, которые едва видны в его широко раскрытых глазах.

Чимин никогда не чувствовал подобное. Глубокая симпатия и привязанность переполняют тело парня. Он замирает, с восхищением смотрит на коробочку в руках. Чон поднимает взгляд и видит в глазах любимого целую галактику.

— Спасибо тебе большое! — Пак отмирает и обнимает парня, всё еще держа в руках подарок. Он не замечает, как из глаз льются слёзы счастья.

***

Позже они покидают караоке, договариваясь встретиться вечером у Пака, чтобы начать обсуждать их переезд.

Чонгук садится в машину и выезжает с парковки. Чимин же садится на метро до Госпиталя Сеульского Национального университета, где давно получает медицинскую помощь и куда перешёл Намджун из-за больших возможностей развития протезов.

Когда он вышел из метро, солнце уже начало садиться. Людей становится всё больше и больше, пока Пак идёт к больнице. Но около огромного здания госпиталя остается мало прохожих.

До времени приёма остается еще полчаса, поэтому Чимин прогуливается около главного входа и рассматривает людей.

В основном они спешат к врачам, потому что рабочий день основной части больницы скоро заканчивается. Кто-то идёт со сломанной ногой, кто-то ждёт своих родных около входа на лавочках с печальным взглядом. Пак сожалеет каждому, кто приходит в эту больницу с ужасными болями или приезжает на скорой, как он несколько лет назад. Но Чимин всегда верит в лучший исход для всех, даже если это будет больно принять.

Его взгляд падает на небольшой вход слева от главных дверей. Это всё то же место для курения. Он вспоминает, как впервые после выхода из больницы увидел там Намджуна и удивился этому факту, но затем понял причину вредной привычки. Ким, всё же, врач и причем лечит инвалидов, с которыми иногда бывает сложно психологически.

Пока Пак рассматривает стеклянную дверь, пропадая в своих мыслях, из двери выходит Намджун со своим напарником Ким Сокджином. К последнему Чимин заглядывал пару раз, когда были проблемы с нервными окончаниями на культе. Этот мужчина считается лучшим нейрохирургом в больнице.

— Чимин, — блондин не замечает, как к нему подходят врачи и буквально щёлкают по носу, чтобы отвлечь от воспоминаний.

— Ой, Намджун-хён, — он резко подрывается со скамьи и делает поклон.

— Вообще-то я тоже здесь, — Сокджин недовольно смотрит на своего бывшего пациента.

— Ой, извините, Сокджин-ши, — делает поклон другому врачу.

— Чимин? — по ушам резко бьет до боли знакомый голос. «Чонгук? Что он тут делает?» — пробегает в мыслях танцора.

— Ты… — глаза Чона широко расширены, его голос дрожит, чем удивляет окружающих.

«Пак Чимин» в голове Чонгука появляются голоса врачей, которые везли его до операционной четыре года назад.

Резкие обрывки, как осколки стекла, врезаются в тело, заставляют пропустить удар сердца. Холодок пробегает по затылку, исчезая где-то в области позвоночника. Почему Пак? Почему мужские голоса говорили о нём тогда? Он ничего не понимает, его нервные окончания резко реагируют на имя любимого. А руки вновь трясутся из-за почти исчезнувшего тремора.

— Ты знаешь Пак Чимина? — врачи переглядываются между собой и в недоумении смотрят на брюнета.

Пак в это время вообще не понимает, что происходит, почему Намджун и Джин удивлены, а Чонгук дрожит как осиновый лист и садится на скамью.

— Что происходит? —он смотрит то на мужчин, то Чона, который за несколько секунд становится бледным.

Брюнет ничего не видит перед собой. Больная рука, из-за которой он пришёл к нейрохирургу, немеет от плеча до кончиков пальцев. Давление неожиданно падает. Он отключается, падая на скамью.

— Чонгук! — оглушающий крик Чимина пугает прохожих.

Комментарий к 11. Is it love? Pt.3

Фото обложки песни https://www.pinterest.ru/pin/655977501981514337/

____

Извините, но автор не может без милых Соупов)

========== 12. Untold Truth ==========

Комментарий к 12. Untold Truth

Можете читать под Outro:Tear или Louder than bombs.

Ким Сокджин: https://www.pinterest.ru/pin/619878336209056409/

Ким Намджун: https://www.pinterest.ru/pin/810718370414350730/

flashback

В размеренный гул улицы врывается сирена скорой помощи. Две машины подъезжают к госпиталю. После остановки санитары тут же вытаскивают две тележки, на которых лежат два парня. Один едва дышит, другой находится без сознания. Из ран капает кровь, она впитывается в ткань и руки медбратьев. Медики стараются не думать о плохом и быстро закатывают парней в помещение, так как начинается дождь.

Чонгук чувствует, что вот-вот отключится. Окружающий его шум, разговоры врачей пугают, заставляя почти упасть в обморок. Сознание отчаянно пытается вспомнить, что произошло. Но в голове лишь громкий гудок автомобиля, тупой удар и шум разбившегося стекла.

Единственное, что остается перед глазами, это месиво из стекла и собственной крови.

— Что… — из последних сил пытается спросить о произошедшем, но его не слышат из-за врачей, которые тут же подбегают к толпе около пострадавших.

— Парень, только не отключайся, — какая-то женщина в медицинской одежде смотрит с отчаянием в глаза Чона.

Вокруг витает тяжелая атмосфера трагедии. Все напряжены. Врачи и медбратья пытаются быстро разобраться в состоянии парней и везут до операционных.

От поспешности санитаров, которые катят парня, Чона укачивает и едва не выворачивает на окровавленную одежду. Благо, рядом оказываются люди, которые замечают рвотные позывы и останавливают кушетку, давая ему пакет.

Они аккуратно садят Чонгука, придерживая по бокам.

«Херово», — только эта мысль бьется в голове парня. Как только он садится, его тут же выкручивает.

По ушам бьет пульс, который резко увеличивается из-за смены положения тела. Сердце громкими басами бьет по ребрам, которые ужасно начинают ныть. Парня накрывает волной сильнейшей боли в правом плече. Рука за считанные секунды немеет, но боль из-за торчащего стекла не утихает. Перед глазами плывет, ему кажется, что каталка снова движется, но на самом деле всё стоит на месте.

— Что… — снова шепчет Чон, пытаясь сфокусировать взгляд на враче, который осматривает его тело, но ничего не получается. Всё кружится. Рвота вновь подкатывает комком к горлу. Он пытается сдержать её в себе, сжимая потрескавшиеся губы, но не может. Вновь выворачивает.

После немного отпускает и брюнет поднимает голову. За спиной врача, который пытается достучаться до пациента, видит окровавленное тело, которое катят мимо него.

«Пак Чимин» — единственное, за что хватается слух в этом тошнотворном шуме вокруг. Настойчивые слова хирурга, который идет рядом с каталкой того парня, остро врезаются в голову Чона.

Блондин бледен и едва дышит. Он с трудом приоткрывает глаза. Яркие карие глаза с опустошающим взглядом впиваются в Чонгука. Дыхание спирает, а тело немеет от вида чужих слёз.

Чонгуку резко становится так мерзко, что он зажмуривает глаза, отказываясь верить в происходящее. Медбратья кладут парня на кушетку, и он отключается из-за резкой боли где-то между ребрами — это рушится его душа.

***

Сквозь темноту слышится равномерный звук аппарата, который отсчитывает пульс.

Раз. Два. Три. Четыре. Пять…

Чонгук устает слушать пищащий шум и открывает глаза, тут же зажмуривая их. Лампы больницы ослепляют его. Лицо искажается от рези в глазах, вместе с тем подступает ноющая боль в плече и ощущение тяжести от гипса.

— Очнулся? — слышит голос матери рядом и тут же смотрит на неё, пытаясь сфокусировать взгляд на женщине.

Она стоит в своем официальном костюме. Колье блестит на шее, как и раньше. Единственное, что изменилось в её облике: слезы, из-за которых потекла тушь.

Монкут вытирает подступающие капли салфеткой, подходя ближе к сыну. Смотрит на Чонгука с тяжестью, пытается отвернуться, но чего-то боится, поэтому то сжимает, то разжимает ладони и смотрит куда-то мимо парня.

— Мам? — он видит её потерянный взгляд и пытается отвлечь себя от пугающих мыслей.

— Всё хорошо? — не узнает своего же голоса: он звучит надломано и очень тихо.

Чон не понимает, почему задает этот вопрос. То ли узнать о состоянии женщины, то ли о своём, то ли вовсе спрашивает о том блондине. Его первая мысль после голоса матери была: «Жив ли парень? Всё с ним в порядке?»

— Всё… — первое слово звучит измученно, словно она рыдала несколько часов, сидя перед операционной. Мать несколько секунд смотрит на Чонгука, не мигая. Тело непроизвольно заставляет её отшагнуть назад, как будто перед ней не сын, а какой-то незнакомец.

Этот взгляд с каждой секундой начинает пугать парня. Он с боязнью трогает своё лицо, думая, что оно сильно изувечено, но ощущает лишь пластырь на шее. Ненадолго расслабляется, вновь смотрит на Монкут. Сердце напрягается от следующих слов.

— Монстр, — в её глазах пустота, но не та, что была у блондина. Такая пустота и тихий голос является предвестником ярости. Это Чонгук запомнил ещё в детстве, когда однажды она чуть не избила мальчика ремнём.

— Монстр… — она запинается. — Чонгук больше не мой сын. Он мёртв, — вначале она смотрит сквозь парня, что приводит того в ужас. Он смотрит в её глаза, вглядывается, пытается найти поддержку, но там лишь отвращение.

Почему она так говорит? За что? Почему? О чем она?

Монкут наконец переводит взгляд на сына.

— Ты убил его! — она громко говорит, но затем голос ломается. — Ты убил того парня, — вместо яростного крика, которого ожидал Чонгук, слышит стальной голос, пробивающий насквозь.

Последние слова, словно эхо проносятся в голове, оставляя их в каждом уголке подсознания, заставляя ощутить пугающий холод.

На мысли начинает давить вина, которая позже будет преследовать его всю жизнь. Вина, которая, словно пустыня, опустошит его душу, заберет всю надежду на счастливую жизнь.

Его жизнь разделяется на две части: «до» и «после». Наступает этап «после», который рубит психику и кидает одинокого парня в эмоциональную мясорубку, где смешиваются страх, вина и ненависть к себе. Они поглощают его спокойную жизнь, закапывая глубоко внутри попытки радоваться жизни искренне и по-настоящему.

— Ма… — он не может закончить это слово, так как в его сторону бросают яростный взгляд. Чонгук поджимает губы, отводя взгляд. Вновь ощущает себя маленьким ребенком, которого отчитывают и бросают одного в большом и холодном доме.

— Даже, блять, не смей меня так называть! Я тебе больше не мать! — Горячие слёзы острым комком подступают к горлу Чонгука. Он чувствует, как они душат его. От каждого слова в тело впиваются острые шипы боли.

Отчаянно зажмуривает глаза, повторяя про себя слова: «Это сон. Просто плохой сон». Но физическая боль, которая по новой давит на разбитое тело, говорит: «Это реальность».

Два осколка сознания борются между собой. Один говорит: «Просто обними её. Ей же страшно». Другая злобно шепчет: «Выгони её. Она не нужна тебе». Но как можно прогнать родного человека? Как можно просто так отказаться от матери, с которой прожил всю жизнь? Как можно говорить, что сын мертв, когда он просто хочет поддержки?

Пульс от страха и подступающей истерики увеличивается. Вместе с ним учащается писк аппарата. Чонгук ощущает, как накатывает паника. Перед глазами вновь пелена. Холод покрывает тело, заставляя дрожать, словно Чонгук тонет в ледяном океане.

Он задыхается. Пот выступает на шее. Чон пытается судорожно глотать воздух, но это едва получается.

— Выйдите из помещения! Кто вам разрешил входить сюда? — слышит чужой голос и ненадолго выныривает из подавляющей паники.

— Я его мать! Вы не смеете меня выгонять! — Брюнет не может подняться с кровати, чтобы остановить Монкут — тело перестает слушаться.

— А я Ким Сокджин! Его врач! Покиньте комнату и перестаньте издеваться над моим пациентом! — Чонгук слышит звуки борьбы, как женщина скрепит шпильками по полу, пытаясь вырваться из цепких рук Кима.

Наконец дверь хлопает, и Чонгук теряет сознание.

End Flashback

Яркий свет ламп ослепляет даже через закрытые глаза.

Брюнет медленно приходит в себя. Сквозь туман, который до сих пор стоит перед глазами, он едва видит окружение. Но фокус медленно восстанавливается.

Он узнает перед собой силуэт нейрохирурга. Тот спокойно сидит и с кем-то разговаривает. В соседнем кресле от врача видит Намджуна.

Постепенно вновь чувствует глухую боль. Ощущения похожи на удар кирпичом по черепу. Слух не хочет восстанавливаться, и Чонгук аккуратно трясет головой, чтобы убрать эффект забитых ушей.

Он хочет позвать своего врача, затем понимает, что горло немеет от попыток что-то сказать. Шок медленно окутывает тело. Сердце едва бьется. Хочется закричать от беспомощности, но не получается.

— Чонгук, — очень хриплый голос. Такой родной, но в то же время такой пугающий.

«Чимин? Он всё же жив? Это правда тот Пак Чимин?» — голова Чона постепенно наполняется мыслями, которые, как крысы, нападающие на труп, вновь начинают грызть его изнутри.

— Чим… — осипший голос не может закончить предложение. Глаза вновь теряют фокус, но затем в центр картинки перед глазами входит Пак.

Цвет глаз блондина едва виден из-за слёз, которые постепенно начинают капать. Капли превращаются в тонкие струи. Чимин старается смотреть прямо на парня рядом. В тех пустых глазах из воспоминаний теперь видна обеспокоенность и надежда.

«Он знает, что это я виноват во всём?» — Чонгук в ужасе поднимается с кушетки, чуть ли не падая с ног. Опасливо отходит от блондина подальше, поднимая руки в защитном жесте, и пятится назад, ощущая, как спина касается стены. Бежать уже некуда.

Всё верно. От прошлого не сбежишь. Ведь это навсегда останется с тобой и будет преследовать, если вовремя не отпустить.

— Нет, нет, — вспоминая прожитый шок почти пять лет назад, хочется сбежать, выкинуть этих противных крыс из мыслей, которые толпой наваливаются на сломанную психику.

— Это не можешь быть ты! — кричит не своим голосом, пугая врачей, которые сомневались — остановить парней или нет. Они поднимаются с кресел и подходят к парням.

— Я? Я же Пак Чимин! Твой Чимин! — блондин не может сдержаться и тоже отвечает криком.

Его крик исходит от страха за их отношения и Чонгука. Его до острой боли в сердце пугают такие резкие изменения в поведении Чона.

«Почему он смотрит на меня, как будто я чужой? Он узнает меня?» — Пак боится озвучить эти мысли и отпугнуть Чонгука ещё сильнее.

— Чимин, отойди, пожалуйста, — очень тихо говорит Намджун своим низким голосом.

— Нет! Нет! — всё повторяет Чонгук, защищаясь руками, пытаясь уйти из комнаты, хотя ноги с каждым шагом немеют.

Ты убил того парня. Монстр! Ты больше не мой сын. Я вычеркну тебя из семейного реестра и отберу все деньги. Ты больше ничего не получишь от меня. Никогда.

Строгий, стальной голос матери из прошлого бьет сильнее острой стрелы прямо в сердце, ломая его и без того сломанное сознание. Холод распространяется по всему телу, превращая море чувств в пустыню.

Джун берет блондина за запястье и ведет в сторону кушетки.

Его пугает такое поведение Чонгука, который, по словам Джина, вылечился от своих нервозов. Он боится, что сейчас парень выведет Пака из состояния стабильности, до которого они с врачом шли эти мучительные года, и тот вновь попадет в болото прошлого, перестанет верить в себя.

Джин хочет выйти из кабинета и позвать медсестру, но его грубо хватают за руку, вцепляясь ногтями сквозь ткань халата в кожу.

— Почему вы врали мне? Всё это время! — отстраненный тон с каждым словом обретает истерические нотки. Чон не может сдержать в себе огнедышащую ярость на всех.

— Мы не врали. Мы не говорили, что Пак умер, — Сокджин начинает понимать причину поступков Чонгука.

Он никогда не обсуждал с ним психические болезни, так как это не его специальность. Ким просто отправлял его каждый раз к надежному психотерапевту. Он видел депрессивный настрой Чона после аварии, видел тремор рук и думал, что парень всё сможет рассказать специалисту. Но теперь понимает. Ему было необходимо сблизиться с пациентом самому, тем более семья Чон долгое время доверяла нейрохирургу и направила сына именно к нему.

Теперь он вспоминает Чон Монкут и её поведение в день, когда парень очнулся после операции. И пазл складывается в голове.

— Не вы? — ослабляет хватку, застывает.

Резкие картины из детства всплывают в голове: мать закатывает очередную истерику по поводу поведения сына, кидается вещами, отрицает существование мальчика.

Он смотрит на себя в зеркало, которое случайно попадается на глаза.

Его челюсть и губы дрожат. Взгляд бешено бегает, перескакивает от одной части лица к другой. В отражении его образ меняется на образ матери. Её раздутое от возмущения лицо, отрешенный взгляд, презрение к родному человеку. Руки Чонгука дрожат, он сжимает их в кулаки.

Сейчас он осознает, как похож на эту озлобленную женщину — один в один.

В глазах — растерянность. Словно мир в его глазах резко переворачивается от понимания происходящего. Взглядом натыкается на Чимина.

Он смотрит в его глаза, вглядывается, пытается найти поддержку, но там лишь страх.

— Извини, — Джин отходит на шаг назад, ожидая, что Чонгук сядет обратно, но тот резко срывается с места и выбегает за дверь. Сбегает. Боится, что разрушит Чимина в разы больше, чем до этого.

— Чонгук, — жалобно кричит Пак изо всех сил, пытаясь вырваться из крепких рук Намджуна, который сдерживает его порывы в сильных объятиях уже несколько минут. Он ничего не понимает, но хочется поймать Чона, обнять его, сказать, что всё хорошо.

— Джин, успокоительное! Быстро! — пытается привлечь внимание Кима, который растерянно стоит около открытой двери.

— Чонгук! Вернись! Это же я… — последние слова блондина едва слышны из-за севшего голоса.

Голова кружится. Вот-вот он вновь сойдет с ума. Нет — он уже сошел с ума, когда встретил Чонгука, когда влюбился в него в беспамятстве, не осознавая, что возможный конец отношений может стать разрушительным.

Он не понимает, почему сердце рвется из груди, почему хочется бежать за младшим и умолять на коленях вернуться. Ему хочется вырвать себе все нервы, чтобы перестать ощущать эту удушающую боль в груди, из-за которой тело не хочет слушаться. Но ничего из этого не получается. Остается лишь впиться пальцами в крепкое тело рядом и истошно рыдать, задыхаясь от огромной волны эмоций.

— Чимин, потерпи пожалуйста, — голос Намджуна слышится где-то на фоне шепота в голове, который твердит: «Ты ничтожен. Тебя вновь бросили. Жалкий инвалид».

Резкая боль в плече, куда Джин вкалывает успокоительное, распространяется по всему телу. Наступает отрешенность.

Пак ложится на кушетку. Его нервы разом отключаются. Но в голове остаются мысли, которые перестают давить на жалкое тело Пака.

Скрип. Джун садится рядом. Он ждёт, когда наступит эффект сильного успокоительного, и он сможет рассказать всю правду.

Время плетется со скоростью черепахи. Пять минут для Чимина кажутся бесконечностью.

— Прости Чонгука. Он… — тихо кашляет Джун и начинает говорить: — Он не знал, что это был ты. Ваши машины столкнулись четыре года назад. Это произошло по вине неисправности автомобиля Чона. Он не виноват. Чонгук тогда только забрал её из ремонта, но что-то пошло не так, — слова даются врачу с тяжестью, он наконец договаривает и замолкает.

— Я надеюсь, вы не перестанете общаться, — нейрохирург громко вздыхает.

— Вы же встречаетесь? — но вопрос Джина остается без ответа.

Комментарий к 12. Untold Truth

Простите, но даже автор наматывает слёзы на кулак…

========== 13. I’m paralyzed ==========

Комментарий к 13. I’m paralyzed

NF - Paralyzed. Отрывок под «nothing like us» – jungkook (указан). Отрывок под Agust D - The Last (указано)

Когда я стал таким холодным?

Когда мне стало так стыдно?

Где тот, кого я знал?

Чонгук останавливается в неизвестном ему парке. Сердце бешено колотится от быстрого бега. Он знал, что врачи остановят Чимина, поэтому сбежал. Сбежал от своего отражения в зеркале, от боли, которую переживает Пак из-за него.

Физическая нагрузка немного отвлекает его от давящих депрессивных мыслей. Он садится на скамью, откидывается на спинку и загнанно дышит. Воспоминания всё равно продолжают кружить в голове.

Подобное возвращает на четыре года назад, когда после восстановления он бегал днями напролёт по двадцать километров, по десять. С непривычки организм требовал больше энергии, но из-за стресса он не мог нормально есть, поэтому слёг с истощением. Он до сих пор помнит, как Джин стоял и возникал над ним в палате. От таких воспоминаний становится радостно, ведь врач всегда смешил своим поведением, даже если был серьёзен.

Чонгук склоняется вниз от громкого смеха. Затем радостная улыбка превращается в истерический смех. За доли секунд его бросает в отчаяние, из глаз текут горячие слёзы, а лицо искажается от боли, которая давит на больные мышцы шеи. Он задыхается, закрывает глаза ладонями, чтобы абстрагироваться от реальности, но слышит, как мимо ходят прохожие и громко шепчутся. Они считают, что парень сошёл с ума.

Так и есть. Стал бы он в здравом уме начинать встречаться с Чимином, которого уже однажды искалечил? Стал бы говорить «я буду твоей опорой», не веря своим же словам? Стал бы вытаскивать из болота человека, понимая, что не сможет помочь? Нет.

Чон вспоминает слова своего студенческого психолога — Тэхёна: «От прошлого не убежишь. Нужно принять этот факт и принять себя таким, какой ты есть. Тогда ты перестанешь помогать всем, кому не нужна помощь. Они сами справятся. А вот ты нет».

Он был прав. Если перестать отрицать себя, своё прошлое, и принять его, то можно стать счастливым. Но это должно быть искренним принятием, а не фальшивым. Ложная любовь может сломать не только тебя, но и окружающих.

Чон, сидя под фонарем, осознает, что любовь к Чимину была, возможно, ложной. Когда он помогал ему, когда сидел дома рядом, в мысли проникали слова «Ты не сможешь ему помочь. Он навсегда останется инвалидом с протезом. Может, надо сдаться?».

А тогда как полюбить по-настоящему, чтобы не было страха за общее будущее, за настоящее, которое бывает хуже прошлого?

Чонгук пробовал отдавать всего себя любимому, но от этого он чувствовал себя никчемным, потому что не мог нормально помогать. И Чимин почти каждый раз отказывался от помощи.

От мыслей отвлекает телефон. Парень старается утихомирить громкий стук сердца.

— Да? — Чон даже не смотрит на номер и просто берет трубку.

— Внучок, как дела? Почему ты так дышишь? — по ту сторону слышит родной голос бабушки, и тут на него по новой накатывают слёзы.

— Я обидел дорогого мне человека, — выдаёт как на духу, зная, что она всё выслушает.

— А что случилось? Почему ты, мой заботливый, обидел его? — слышно, как женщина садится на кресло, тихо пришептывая на больную спину.

— Не такой уж я и заботливый, бабуля. Помнишь про аварию? Этот парень, который там был, это… В общем, это Чимин. Ты видела его фото в моих соцсетях. Он жив, — последние слова он проглатывает из-за слёз, но женщина слышит его.

— Конечно он жив. Ты же любишь его? Как, мой мальчик, может полюбить… — Чон перебивает её.

— Я думал, тот парень мёртв, — он резко выпрямляет тело от своих же слов, вновь вспоминая ту аварию. От подобного нестабильное состояние парня всё сильнее расшатывается.

— Кто тебе такое сказал?

— Монкут, кто же ещё? — слово «мама» Чонгук не может произнести.

— Что? — Чон слышит треск кружки об пол — кажется, женщина собиралась попить кофе. Она чертыхается и зовёт уборщицу. Внук ждёт.

— Вот сука, — горестно вздыхает бабушка. — И из-за неё ты поссорился с Чимином?

— Не совсем, — пальцами впивается в волосы, пытаясь успокоиться и разобраться в ситуации.

А действительно, почему он сбежал? Наверное, он действительно не любил парня по-настоящему.

— Я боюсь, что смогу вновь навредить ему. Кажется, это была ложная любовь, — он замолкает, слушая слова бабушки.

— Ложь? Знаешь, я не видела Чимина вживую, но на фотографиях твой взгляд буквально кричит о любви к нему. Ты думаешь, что не сможешь ему помочь? А ему это нужно? Может, это ты себя не любишь, а не того парня?

— Что? — Чонгук не понимает последний вопрос.

Он заботится о своем теле, ходит к врачам, занимается тем, что ему нравится, хотя иногда идёт на уступки. Разве нужно что-то ещё?

— Чонгук, я знаю, что ты не любишь своё лицо, ты часто скрываешь его на общих фотографиях, показывая только на работе. После операции часто скрывал свои шрамы. Твои тату тому в подтверждение. Разве это любовь к себе? — Чон внимательно вслушивается в слова бабушки.

— Это же нормально, разве…

— Это не нормально, внучок. Вот твой Чимин и чувствовал это. Именно ты решил, что ему нужна помощь. Может своими действиями ты помогал себе, а не ему? Подумай над этим на досуге, — Чонгук закрывает глаза.

От собственной глупости хочется кричать.

Правда. Чимин отказывался от помощи, потому что она ему не нужна. В последний месяц, когда он не болел, всё было хорошо. Чон всё равно старался носить его на руках, носил вещи, готовил обеды, названивал ему. И ни разу не спросил, нужно ли было это самому танцору.

— Я скажу тебе одну единственную вещь: мы родились, чтобы быть настоящими, а не идеальными. Вот когда ты примешь себя, то поймешь, что Чимин принимал тебя таким, какой ты есть. И извини, мне нужно идти. Удачи, — затем слышатся гудки.

***

— Здравствуйте, отец Чимина. Это Намджун. Можете забрать сына к себе? Нет, с ногой всё хорошо. Просто он просит вас это сделать. Спасибо, — Ким отводит Пака к себе в кабинет после разговора.

Парень хочет, чтобы его забрал отец, так как дома с родителями ему будет проще прийти в себя.

Блондин послушно ждёт мужчину. Благодаря успокоительному внутри ничего не переворачивается, ноги не трясутся. Лишь взгляд становится пустым. Намджун не знает — то ли от побочных воздействий, то ли от случившегося Чимин сидит очень тихо уже два часа. Он спокойно наблюдает за Кимом, пока тот осматривает протез парня, не задает вопросы, не пытается тренировать здоровую ногу. Это пугает врача.

Внутри Пака и правда штиль, словно ветра давно успокоились и перестали нервировать его. После истерики парню ровно на то, что происходит вокруг, как будто внутри отключили лампочку энергетики. Ничего не хочется. Абсолютно. И ему всё равно на своё состояние. Если бы Намджун не настоял, он бы пошел к родителям один, а не ехал на машине отца.

— Что скажешь? — врач пытается отвлечь парня, показывает ему покрашенный протез, так как краска слезла с него из-за долгой носки.

— Нормально, — жмёт плечами Пак, даже не отводя взгляд от белой стены.

— Нормально, — бурчит себе под нос мужчина, ставит металл на сушку и садится рядом с парнем на кушетку.

— Я знаю. Это глупый вопрос. Но, всё хорошо? — ему жаль пациента. Он сам впервые сталкивается с подобным случаем. Обычно люди после аварии ненавидят друг друга и знают о потерпевших, а тут всё ровно наоборот.

— Вы думаете, эта ситуация хорошая? — Пак поднимает уставший взгляд на Кима.

— В какой-то степени да. Вы знаете, что на самом деле случилось, и нет смысла утаивать что-то друг от друга, — блондину всегда нравились рассуждения врача, но не сейчас.

— Да? По-вашему, хорошо, что мы расстались? Это единственный человек, к которому я почувствовал что-то настоящее за эти года. И вы считаете, что всё хорошо? — парень морщит нос от глупости мужчины рядом.

— Разве вы расстались? Вам надо просто поговорить, тогда всё встанет на места, — ему не нравится негатив, исходящий от блондина.

— Вы думаете, он захочет вернуться? Вы просто не представляете, какие панические атаки я успокаивал первые месяцы. Как я старался помогать ему, когда было плохо и мне. Я каждый раз сам вспоминал, думал о прошлом. И до сих пор сожалею, что тогда поехал к родителям. У них не было острой необходимости видеть меня. Это я решил помочь им с проблемой. Вот. Помог, как видите, — он смотрит прямо на культю.

Внутри пустота. Даже свои слова он говорит не от злости, а просто рассказывает факты врачу. Ему уже всё равно: на ногу, на боль, на танцы, на протез. Всё это не имеет никакого смысла. Смысла нет, раз исчез человек, который старался помогать и поддерживать несмотря ни на что.

Пак видел, как Чонгуку плохо, как он держал в себе всю боль за двоих, как просыпался ночью, уходил на кухню и тихо плакал. Чимин хотел помогать любимому человеку, а в ответ слышал лишь «Со мной всё в порядке». Но парни не были в порядке. И не будут уже никогда.

— А если он придет и извинится? — Намджун не считает, что Чон уйдет просто так. По словам Сокджина, парень слишком упрям в своих желаниях. Именно он пытался добиться Пака, именно он решил уйти от родителей и жить отдельно, и он самостоятельно добился всех успехов самостоятельно.

— Я… — Чимин окончательно замыкается в себе, не зная, что и ответить, — не знаю.

После таких слов Намджун тоже не знает, что сказать. Он хочет поддержать его, но в таком состоянии парню мало что поможет. Должно пройти время.

Затем Чимина забирает отец и отвозит домой, где уже ждёт мать.

Блондин замкнут. Он не отвечает на вопросы отца и говорит, что расскажет всё при маме, потому что у него есть вопросы.

Чимин смотрит в окно, держит в руках плед, который предложил отец, так как на улице холодает и парень замерз.

Они проезжают парк, где парень любил гулять после операции. Он помнит, как сидя на коляске пытался обогнать маму, которая бежала рядом. Помнит, как ходил на костылях, точнее, пытался, и пугал ими голубей. Помнит, как впервые позвонил Хосоку и умолял взять его к себе в студию, сидя на высокой скамейке, качая здоровой ногой в воздухе. Но также помнит, как подавлял свои истерики и то, как Намджун подошел и протянул ему опавший листик клёна и сказал: «Всё будет хорошо».

Рассматривая пешеходов, пока они стоят в пробке, ему кажется, что он видит Чонгука. Сердце пропускает удар, но это оказывается не Чон. Он расстроенно мычит и закрывает глаза.

***

(читать под «nothing like us» — jungkook)

Большой коттедж семьи Паков приветствует Чимина запахом уюта, духов матери и ароматом выпечки. Сыну нравится, что родители не забили на дела по дому, как это делают богачи, вызывая горничных и поваров. Мать до сих пор готовит сама, при этом вместе с мужем ведёт свой бизнес в частной больнице. До несчастного случая Чимин помогал им по дому, поливал растения в оранжерее, мыл посуду и полы. Эти воспоминания до сих пор заставляют трепетать сердце мальчика, ведь тогда он был живым.

— Привет, мам, — сын заходит в прихожую, переобуваясь в тапочки. Ему хочет помочь отец, но он отказывается и проходит на кухню.

— Привет, — теплые объятия окутывают Чимина. Он обнимает женщину в ответ.

За секунду перед глазами мелькают воспоминания из детства, когда у них ещё была собака, когда они гуляли всей семьей по пляжу в Пусане, когда всё было замечательно. Парень сожалеет о том, что это уже не вернуть.

— Ты снова покрасился? — мать возвращается к плите, продолжая готовить суп с кимчи.

— Да. У меня скоро выступления, — блондин садится за стол рядом с отцом.

— С культей всё хорошо? Ты был у врача, — слова мужчины заставляют вспомнить причину того, почему Чимин оказался здесь.

— Врача? — женщина отвлекается от плиты, поправляет свои короткие волосы.

Сын понимает, что этот жест взял от неё. Ему хочется улыбнуться, но радоваться нечему. Волшебство дома испарилось уже давно.

— Да. Я был с Чонгуком, — от воспоминаний перед глазами хочется спрятаться. Он натягивает рукава толстовки на пальцы, вцепляясь в неё, словно за спасительную нить.

— С кем? — отец не знает, о чем говорит сын.

— Чон Чонгуком, — одними губами шепчет блондин. Он ставит ступни на стул, подгибая ноги, прячет их под широкую толстовку.

Теплота одежды заставляет вспомнить, что эту толстовку ему подарил Чон. В груди что-то вновь ломается. Хочется зарыдать, скрыться с глаз родителей, остаться навсегда одному, чтобы не чувствовать эту боль.

Пока сын молчит, родители переглядываются, вспоминая семью Чон, которая дала деньги на операцию.

— Как вы познакомились? — Отец помнит, что женщина в черном костюме дала обещание, что её сын никогда не подойдет к Паку, не будет его тревожить. Она передала его искренние извинения и деньги на ампутацию.

— Это имеет значение? В танцевальной студии. Он видел моё выступление на льду в марте.

Пак всё понимает. Ту любовь, что он так отчаянно ищет, не найдет. Что потерял, не обретет вновь. Но до сих пор где-то в глубине души он держится за это желание. Сейчас это желание испаряется вместе с вновь уходящим Чонгуком. Почему он каждый раз уходит? Его настолько пугают отношения с Паком, и он не уверен в своих силах?

Теперь Чимин чувствует вину. Он не принимал помощь, хотя отчаянно желал её. Чувствует опустошённость от того, что своими действиями давал понять — Чон ему не нужен. Может, поэтому он ушёл от него?

— Вот как, — после продолжительной паузы тихо говорит отец.

— Ты можешь выйти на пару минут? Садись пока на диван. Мы с отцом поговорим, — мать беспокоится о сыне, но ей нужно кое-что обсудить с мужем.

— Конечно, — Пак-младший аккуратно встает и, прихрамывая, уходит в зал.

На диване лежит сумка, про которую он вовсе забыл и на автомате носил её с собой. Вспоминает важную деталь и подбегает к ней, вытряхивая содержимое на мягкий ковёр.

Среди вещей в глаза бросается розоватая обложка диска. Сердце ускоряется. От усталости парень падает на колени.

Это фото Чон сделал, когда они гуляли по парку, похожему больше на лес. Тогда Пак разрыдался — уже не помнит от чего. Но он помнит взгляд Чонгука в этот момент.

Нежность, забота, любовь, граничащая с поклонением Чимину, как самому совершенному и любимому человеку во всей вселенной. Теплый взгляд, лёгкая улыбка на уголках губ. А затем щелчок фотоаппарата.

Он поднимает взгляд, наполненный слезами. Перед ним стоит мама. Она протягивает ему руку, помогая встать с колен. Чимин резко делает к ней шаг и всем телом вжимается в тепло тела родного человека.

— Всё будет хорошо, — слышит теплый голос отца рядом, а затем чувствует родные руки на своих плечах.

— У тебя есть вопросы? — мать усаживает сына на диван, пока отец собирает разбросанные вещи обратно в сумку.

— Да. Почему вы мне не рассказывали о том, что произошло после аварии? — ему вновь холодно, поэтому опять кутается в свою толстовку.

— Мать Чонгука сказала, что он не побеспокоит тебя. Мы не хотели, чтобы ты пересекался с ним.

— Поэтому удивились твоим словам сейчас, — продолжил отец, садясь на кресло рядом.

— Он не виноват. Ему в суде сказали, что это вина тех, кто чинил машину. Тогда почему вы не хотели, чтобы мы пересекались? — шепчет парень, смотря на маму, которая теряется от слов сына и не скрывает этого.

— Мать Чонгука сказала, что нам не нужно подходить к нему, так как он не в лучшем состоянии. И что он извиняется и дает деньги на операцию, — говорит отец.

— А вы знали, что он… — Чимин чувствует неожиданный прилив агрессии.

Эта ситуация выводит его из себя. Кем возомнила себя эта Монкут? Почему она отвечает за поступки совершеннолетнего сына?

— Он думал, что я умер. Знали? — продолжает вопрос, сжимает кулаки. Крепко стискивает челюсть, практически прикусывая себе язык. Зажмуривает глаза, чтобы хоть как-то сдержаться от злости на женщину, про поступок которой ему рассказал Сокджин.

Сидя в больнице под успокоительным, данная ситуация никак не коснулась его нервов. Сейчас же эмоции возвращаются с большей силой. Хочется кричать и защитить Чонгука, который оказался в ловушке токсичных отношений, но знает, что он не поможет от них избавиться. Бессилие ещё больше начинает злить.

— Нет. Мы думали, что… — отец останавливается. Он понимает, что сейчас защищает мать Чонгука, которая нагло обманула всех.

— Извини, мы не знали, — мать прижимает к себе Чимина, который начинает громко рыдать, захлебываясь в своих эмоциях.

***

Поздно ночью Чон добирается домой на такси, так как метро уже не работает, а в парке становится холодно.

Одинокая квартира встречает его тишиной, от которой даже становится не по себе.

Пугающая тишина дома преследовала его с момента переезда в Сеул. В начале были слышны шаги горничных, но затем и они исчезли, после того как мать наорала на уборщиц из-за шума. В дни, когда Монкут была зла, сын даже не приближался к ней. Но затем эта злость стала выплёскиваться и на мальчика из-за плохой учебы, поведения в школе, лишних перемещений по дому. Поэтому отец стал умолять отпустить его в кружки по спорту и другие места. Чонгук расслаблялся вне дома, а в особняке был начеку.

После тринадцати лет стал замечать, как начал прислушиваться к шагам: строгий, громкий — мама, а значит надо не шуметь, размеренный, слегка хромающий — отец, значит можно подойти к нему и поговорить пока нет матери.

Когда он всё же переехал и стал снимать квартиру, первое время тишина пугала ещё больше. Если в особняке были такие дни, значит про него забыли, значит близким было не до него.

Через какое-то время он привык, смог расслабиться. А затем появился Чимин, который иногда ночевал у него. Он включал телевизор фоном, музыку, иногда напевал себе под нос и гремел посудой. Чон радовался этим звукам больше всего: не нужно было шугаться, прятаться под одеялом, как это было в доме родителей.

Но и этот звук тоже пропал.

Чон устало садится на диван и включает телевизор.

Там идёт дорама, которую иногда смотрел Чимин.

— Смотри, Чонгуки! Они такие милые, прям как мы с тобой, — радостно восклицает Пак, притягивая к себе парня, который сидит за ноутбуком и пытается отредактировать фотографии. Он пытается растормошить младшего, говорит посмотреть дораму, которая идёт по телевизору. Смеётся, когда Чон целует его в щёку и просит не мешать.

На экране всё та же парочка. Они целуются и обнимаются, сидя в кругу близких. В титрах виднеются слова «Конец. Спасибо за просмотр!». Чон задумывается: а смотрел ли Чимин сейчас эту серию? А что он делает сейчас? Он дома или куда-нибудь уехал?

Грусть давит на грудь. В голове тысяча вопросов, на которых нет ответов.

Вспоминает недавние слова бабушки. Он действительно не любит себя настолько, что отпугнул этим Пака? Тогда почему это произошло?

— Знаете, Чонгук. Как бы вам это сказать, — Тэхён поправляет свои очки и смотрит на клиента.

— Говорите, как есть, — жмёт плечами Чонгук, сидя в кресле напротив.

— Все проблемы исходят от родителей. Всё во взрослой жизни зависит от вашего окружения в детстве, от поведения родных: любили ли они вас, как вы их, поддерживали ли в трудные минуты или давили на вас эмоционально. Я не могу судить полностью о вашем детстве с ваших слов, но задумайтесь. Любила ли вас мама по-настоящему?

Чон вспоминает слова психолога, к которому случайно попал по настоянию своего преподавателя по экономике. Он помнит, как тогда не мог вспомнить поведение матери. Но сейчас пазл в голове складывается полностью.

Её поведение всегда было странным. В начале она души не чаяла в своем мальчике, но позже, когда сын стал напоминать мать мужа, стала принижать его. Монкут заставляла слушаться её, подавляла желания мальчика, который просто хотел спокойно жить. Она вгоняла его в рамки наследника богатой семьи: должен быть в топе школы по учебе, должен учить экономику со старшей школы, должен поступить в СНУ на экономиста. Слово «должен» мальчик слышал в своей жизни больше, чем слова поддержки. Поэтому во взрослой жизни, даже когда смог физически вырваться из особняка, говорил сам себе «ты должен». А кому он должен это? Для кого он так старается? Ответ разбивает сердце.

Никому. Он никому ничего не должен.

Его жизнь была пустой до знакомства с Чимином. Ведь именно он показал, что любить свою профессию это хорошо, что прислушиваться к мнению окружающим, но делать по-своему — замечательно.

Пак хоть и был сдержан в рамках, но всё равно продолжал идти по своему пути. Ему тоже говорили «ты должен бросить танцы», но тогда бы они с Чоном не пересеклись, и парень бы не выучил урок: жить по своим правилам — это правильно, нельзя ставить ограничения, подчиняться кому-либо, потому что это может испортить всё.

Пока Чон гнался за деньгами, которые помогают выживать в одиночку, он, как его мать, забыл об окружении. Он перестал опираться на чью-либо помощь. А ведь навык принимать подарки, принимать помощь и благодарить — важный навык выживания в социуме. Чимин показал это Чонгуку. Только так Пак смог сохранить рассудок и продолжать двигаться дальше, к мечте, даже после аварии.

От потери Чимина сердце Чона разбивается на осколки. Ведь это был хороший хён, практически единственный близкий человек, который поддержит; который подскажет, как надо любить себя и свою жизнь.

Как он вновь мог расстроить любимого? Как вновь мог сбежать, хотя говорил, что не бросит? Ответ скрыт лишь в одном — зависимость от матери.

Чон вспоминает, как отказывался от интересных ему проектов, чтобы не навредить статусу Монкут. Живя отдельно, сын всё равно чувствует давление от денег родителей. Ведь у богачей, по мнению общества, не может быть плохого сына. Чонгук, по мнению «друзей» матери, должен стать наследником. Какие танцы? Какие показы мод? Он же экономист — пусть бросит все дела и вернется в университет.

Но кто создал такой статус? Монкут. Родители у Чимина тоже богаты, но почему-то их сын может заниматься любимым делом, а Чон нет.

Да и отец не против его занятий, хотя в какой-то степени стоит выше своей жены по статусу.

Чонгук берет телефон в руки и набирает сообщение отцу, спрашивая, где они живут. Он не отслеживал их переезды, поэтому не знает, куда ехать с утра, чтобы поговорить с матерью.

После отправки выпивает снотворное, чтобы спокойно уснуть. И после ответа отца он засыпает с твердыми намерениями на завтра.

***(читать при желании под Agust D — The Last)

Огромный особняк пугает своей идеальностью, как и хозяйка пугает своё окружение. Подчиненные Монкут всегда считали её самим совершенством, они завидовали её жизни и семье. Но они не знали, насколько начальница прогнила изнутри.

Эту гниль парень чувствует за версту от дома. Район такой ухоженный, что всё блестит до противного скрипа. Во дворе закрытой территории нет детей, нет мамочек, которые играют с ними, а стоят лишь машины, которые стоят миллионы, и ограды, которые пугают Чонгука ещё с детства.

— Здравствуйте. Что вам нужно? — Чон слышит незнакомый голос через домофон. Похоже, это горничная, и она не знает о существовании сына семьи. Замечательно.

— Мне нужна Чон Монкут. Это её сын, — по ту сторону слышит голос матери, которая говорит женщине не открывать.

— Откройте, матушка. Что же вы так, — Чон больше не может сдержаться и начинает играть, как и противная хозяйка особняка когда-то.

Ещё с утра, после пробуждения, Чонгук не чувствует ничего, кроме злости. Он понимает, что нельзя чувствовать это к матери, но больше ничего не может. Она испортила ему жизнь, она испортила ему отношения с Чимином, которые должны были быть идеальными и стать опорой для обоих.

Сын больше не может терпеть давления этого паразита в своей жизни и начинает громко стучать в калитку.

— Ну же. Открой, ты же не хочешь, чтобы это увидели соседи, — специально давит на больное.

— Открываю, — холодный голос матери сопровождается звуком открытой двери.

Парню всё равно на двор, который кажется огромным. Он с каждымшагом чувствует, как становится похож на мать, как на лице появляется та же мимика: сжатая челюсть, взгляд, пробивающий насквозь, и язвительный тон. Сейчас злость превышает все нормы, и хочется кричать и кидаться вещами, но он держит себя в руках.

Чонгук никогда не чувствовал себя так отвратительно, и никому не желает испытать то, что у него сейчас на сердце.

— Привет, матушка, — наконец входит в просторный холл особняка и специально делает глубокий поклон. Больше никогда в жизни он не сделает это перед матерью.

— Ой, мой сынок. Что же привело тебя сюда? — Монкут принимает правила.

Игра началась.

— Захотел попроведовать тебя. Как живётся? Бриллианты ещё не давят на шею? — смотрит на ключицы матери. Это колье висело тогда на ней в больнице.

— Ой, хорошо, что ты пришел. Я так рада тебе, сынок, — голос Монкут притворно-радостный. Она машет рукой горничным, бросая злой взгляд на женщин, чтобы те ушли в сад.

Хозяйка до сих пор не понимает, почему к ней пришел Чонгуку, ещё и с самого утра.

— А я-то как рад тебя видеть, — Чон продолжает сдерживаться. Ему слухи о плохом поведении не нужны, поэтому ждёт, когда дверь за прислугой закроется.

Он не разуваясь проходит вглубь. Подходит к матери.

Шея парня напряжена. Челюсти всё так же сжаты. Пальцы немного потеют, а лицо краснеет от злости.

— Очень рад, — видит краем глаза, как кто-то из прислуг пытается подсмотреть, приоткрыв дверь. Он наклоняется к матери и обнимает.

Мокрые ладони скользят по шелку халата женщины. Резкий запах духов начинает душить и бьёт по голове, которая ноет с самого утра.

Монкут в это время и вовсе теряется. Такое поведение сына заставляет задуматься. Она пытается понять его, но тут же оказывается прижатой к стене, к которой пятилась, пока слышала стук каблуков сына по паркету.

— Знаешь, почему я пришёл? — Чонгук всё ещё держится, но последняя разумная мысль покидает его, когда видит взгляд матери, в котором читается непонимание происходящего и страх.

— Нет, — она не лжёт и в замешательстве смотрит на сына.

— Однажды, — он замолкает на секунду и оглядывает бриллианты на шее. — Ты сказала, что я мёртв, — хватает её за ворот халата, крепко сжимая ткань в покрасневших пальцах.

— Когда? — женщина правда не помнит. Когда она злится, разум застилает пеленой, а потом и вовсе ничего не помнит.

— Четыре года назад. Ты сказала, что заберешь у меня всё, — Чон хлопает ладонью по стене около её плеча.

Мать вздрогнула, но вида не подала, продолжая упрямо смотреть в узкие от злости зрачки сына.

Она всё ещё пытается понять, что ему надо. Но в глазах напротив видит только ярость. И только после этого вспоминает прошлое и как ей пришлось соврать, чтобы выйти из ситуации без последствий для семьи. Пусть страдает невоспитанный сын, чем её репутация.

— Ну с кем ни бывает, — говорит она спокойно, хотя голос под конец дрогнул от усмешки.

— Повтори это. Повтори свои слова, которые ты сказала тогда мне, — рука на халате начинает дрожать, через тонкую ткань чувствуется холод бриллиантов. От этого становится мерзко на душе. Он ненавидит эту женщину, хочет раздавить её прямо сейчас, чтобы ситуация перестала мешать ему спокойно жить.

— Что повторить? Давай забудем это недоразумение, — она чувствует, что, если не успокоить сына, он сможет задушить её. Глубоко в душе страх берет верх, хоть снаружи женщина усмехается от поведения сына. Ведь он так похож на неё. Как две капли воды.

— Ты называешь свою ложь недоразумением? Моя сломанная жизнь — это всего лишь недоразумение? — голос срывается на истерический тон. Глаза Чонгука дёргаются, в них видны слёзы, которые вот-вот начнут стекать по лицу.

Он наклоняется к матери, всматривается в темные глаза, пытаясь найти хоть каплю разумности и сожаления. Но там ничего нет.

Ярость душит сердце. Похоже, спокойно не поговорить с этой бессердечной женщиной, потому что она ничего не хочет слушать.

— Чонгук больше не мой сын, — цитирует слова матери из воспоминаний. — Я не твой сын. А ты… — Чон закрывает глаза на секунду. — А ты не моя мать, — наконец произносит слова, которые он долго держал в своем сердце, которые душили его каждую ночь.

Он обещал себе, что больше никогда не подойдет к женщине, но каждый раз виделся с ней в кошмарах. Она, словно паразит, пролезала туда, поджидала его плохие дни и давила каждую ночь, высасывала всю энергию, убивала его изнутри.

Теперь пришёл черед сына рушить её «безупречную» репутацию.

— Чон Монкут мертва, — имя хозяйки особняка он выплевывает ей прямо в лицо, отпускает халат.

Реакция женщины не заставляет ждать, и её лицо искажается от замешательства и усмешки.

— Ты не посмеешь. Ты мой сын. Родная кровь, — на последние слова сын разворачивается к ней спиной, чем шокирует её и заставляет закричать не своим голосом. Её тело начинает дрожать от подступающей истерики.

— Ты не посмеешь! — всё ещё пытается докричаться до парня, продолжая упрямиться правде, словно ребенок.

— Посмею, — кидает последнее слово через спину, хлопая дверью.

Теперь Чонгук покидает этот прогнивший дом навсегда.

Комментарий к 13. I’m paralyzed

Спасибо тем кто читает эту работу)

========== 14. Your eyes tell ==========

Комментарий к 14. Your eyes tell

Советую перед первой половиной послушать Agust D - “28 (feat. NiiHWA)” для понятия эмоционального состояния героев. Вторая часть под BTS - “Your eyes tell”.

Даже если это окажется началом конца, я позову тебя по имени

Прошел месяц.

За окном стало заметно холодать. Люди по велению глубокой осени вновь начали замыкаться в себе, как и Чимин с Чонгуком.

Чон перестал наведываться в социальные сети, перестал фотографировать. Он полностью ушел в танцы, моделинг. Сосредоточение на движениях помогало создавать ощущение хоть какой-то жизни вокруг. Но на самом деле парню казалось, что он застрял где-то между землей и адом. Вниз тащила неуверенность в себе и страх будущего, которое после исчезновения Пака стало ещё более мутным и неизвестным в своем исходе.

До встречи с Чимином Чонгук думал, что живёт свою обычную жизнь, и это больше ничего не изменит. Но после всё изменилось. Абсолютно всё. Мир буквально перевернулся в его глазах: стал более красочным и приобрел яркое будущее. Чимин был словно солнцем. По его причине Чон стал жить, совсем позабыв о своих желаниях и целях. Он думал, что разобрался в своей жизни, но ещё больше запутался. И столкновение с реальностью помогло остановиться и перестать гнаться за неизвестностью.

В подвешенном состоянии Чонгук находился около недели, хотя ему казалось, что прошло лет сто, не меньше. Затем он случайно столкнулся со своим старым психологом Тэхёном и разговорился с ним. Мужчина предложил сходить ещё на сеансы, на что Чон с удовольствием согласился.

Чонгук всё рассказал ему, на что в ответ услышал похвалу. Психолог сказал, что он рад такому исходу, ведь парни были сломлены и застряли в прошлом. Но поговорить с Чимином всё же посоветовал, ведь так выяснятся все ответы на вопросы, которые мучают Чона каждую ночь.

Фотограф после первого сеанса задумался о своей жизни и советах психолога. Анализируя свое поведение, он немного ужаснулся. Он правда не давал помогать себе в последние дни отношений и беспокоился лишь о жизни любимого. Он всё время отдавал, но ничего не хотел получать взамен, думая, что именно так станет достойным Пака, тем самым отпугивая добросердечного парня.

Привычку отдавать всё и ничего не оставлять себе он приобрел еще в детстве, отрицая сценарий жизни матери. Тем самым попал в ловушку. Ведь полный альтруизм мешал ему получать то, что он хотел. Вечно подстраивался под взрослых вокруг, делал всё ради одобрения. Да, в более молодом возрасте парень занимался любимым делом, но не получал от этого полного удовлетворения из-за окружающих, которые вечно говорили «это плохо» и заставляли гнаться за нереальным результатом. Он доверял более опытным людям, считая, что, когда достигнет результата и станет хорошим, его наконец похвалят.

Этого не случилось. Не за этим нужно было гнаться. Ни за чем не нужно было гнаться. Надо было просто признать свои истинные желания, мечты и следовать только своему пути.

К тому же, Чон со дня аварии нёс на себе ответственность за жизнь Пака, не осознавая этого даже в отношениях. И до сих пор татуировка напоминала ему об этом.

Вспоминая свое поведение, сейчас Чон видит, как транслировал вину за всё: за то, что родился, за то, что сломал жизнь Паку и его семье, за то, что вступил в отношения, не закрыв все свои ментальные болячки.

Он хотел, чтобы мир принял его таким, какой он есть. Но на самом деле просто хотел принять себя, не понимая этого желания. Ведь окружающий нас мир начинается с нас самих.

Осознав большинство своих ошибок с помощью сеансов, Чон начал действовать.

Он наконец подписал контракты с хорошими, по его личному мнению, фотостудиями. Взял перерыв в преподавании танцев, чтобы не пересекаться с Чимином. Стал брать уроки у балетмейстеров, чтобы наконец развить в себе понятия базовых движений всех видов танцев. Так же продолжил заниматься в качалке и пошёл на растяжку, хотя немного смущался, ведь туда чаще ходят только девушки.

Через какое-то время он перестал чувствовать острую необходимость в оценке от других людей. От этого стало легче, но вина перед Чимином продолжала гложить его. Ведь он тогда сбежал, как жалкий трус, и не оставил ничего хорошего в душе Пака. А Чон дорожил этими отношениями и до сих пор дорожит, даже спустя несколько недель после расставания.

После появления некоторой уверенности в своем будущем, Чон решается позвонить Паку и договориться о встрече. Но резкие гудки, которые стали исходить из телефона во время ожидания ответа, испугали его. Последующие дни он, периодически вспоминая это, начинал нервно заикаться, пока говорил с людьми. Разговор с психологом помог, но хотелось всё же говорить с Чимином.

Чимин всё это время жил у родителей. Он уже привык к тому, что дома чаще всего находился Чонгук и помогал ему, поэтому не смог привыкнуть к отсутствию человека под боком. Хоть он жил до этого около двух лет один и справлялся с домашними обязанностями, чаще всего ему нужна была просто компания. С самого детства Чимин не любил находиться в доме один и всё время болтал по телефону с родственниками или разговаривал с растениями. Однажды это заметила мама Чимина и предложила переехать обратно к ним, но самостоятельность и чувство самодостаточности чаще брало верх, и Чимин оставался дома один. Но сейчас он не в том состоянии, чтобы смотреть на пустую квартиру, где не разбросаны вещи Чонгука, где нет пачек рамена и бананового молока на кухне.

Вначале он всё время ходил по дому в фиолетовой толстовке Чонгука, но после стирки он положил кофту далеко в ящик, стараясь забыть детскую улыбку младшего, с которой он дарил её хёну. Это разбивало сердце.

Он, как и Чон, ушел из соцсетей, потому что боялся наткнуться на их общие фото и начать рыдать от ярких воспоминаний, которые всё никак не хотели уходить из сердца.

Пак спрашивал у Хосока, что с Чонгуком и почему он не приходит на занятия. Хореограф говорил каждый раз об отпуске Чона, хотя сам не знал, вернется ли младший.

В студии парням стало не по себе. Они чаще всего молчали, репетировали танцы и расходились. Исчез смех младшего, исчезли шуточные бои за партии в постановках, исчезли и грустные улыбки из-за сильных нагрузок. Всё для Чимина стало черно-белым. Краски исчезли.

Однажды Хосок пригласил его к себе домой на чай, где их встретил Юнги.

Чимин был рад, что друг встретил важного человека, но при этом было неловко наблюдать за их объятиями. Хосок и Мин старались не делать ничего романтического перед Чимином, потому что они оба понимали его боль. Они старались подбодрить парня, но всё свелось к разговору о песне, которую Чонгук написал для Чимина. От этого боль в сердце парня стала невыносимой. Чимин ушел раньше времени домой и достал диск из той сумки.

Он не стал слушать её, а прочитал только текст на обложке. В это время резко позвонил его сотовый. Это был Чон. Но звук прекратился прежде чем Чимин отрезвел от шока и взял трубку. Позже не было ни сообщений, ни звонков.

Он звонил, чтобы окончательно расстаться? Он звонил, чтобы забрать свои вещи? Чтобы сказать, что Чимин жалкий инвалид и уйти из его жизни? Вопросы терзали голову парня, пока ему не позвонила бабушка.

Она несколько часов разговаривала с ним, пытаясь понять причину того, почему внук сам не позвонит парню. А ответ был прост, хоть и находился в глубине души. Это было отрицание. Чимина чаще всего разрывало на две части: он хотел ощущать заботу о себе, но при этом боялся, что будет слишком эгоистичным и человек просто сбежит от этого. Он отрицал свои желания, всё это время думал о том, что его точно бросят, потому что он жалкий.

Родители хоть понимали, что их сын с детства был любвеобильным. Другие же взрослые чаще говорили, какой он эгоист, и спрашивали, почему он хочет внимания именно к себе, ведь все вокруг равны. Родители не замечали негативного влияния со стороны знакомых на сына, поэтому молчали. А люди из окружения в это время буквально заставили Чимина подстроиться под их желания. Он всё время боялся того, что будет выделяться на фоне других. Родители однажды его убедили, что всё хорошо, разрешили заниматься танцами, уйти в фигурное катание, потому что могут обеспечить его желания.

А затем протез всё порушил. Чимину вновь пришлось пройти весь путь фигурного катания, танцев, чтобы встать на ноги. При этом большинство людей отталкивало его. Ему говорили, что это всё неправильно, почему он лезет туда, где не сможет стать знаменитым. Намджун помог, но сомнения в душе всё время гложили его.

После разговора с бабушкой и новым психологом Пак понял, что отрицает самого себя. И принял решение о разговоре с Чонгуком после важных соревнований. Он захотел объяснить ему причину своего поведения, почему так всё получилось, и искренне извиниться. С этими твердыми намерениями фигурист стал репетировать каждый день и сосредоточился на своих эмоциях и воспоминаниях, чтобы передать их в танце.

Чонгук так же пришел к выводу о необходимости прийти к нему на соревнования и выловить фигуриста где-нибудь после выступления.

***

И вот, Чон стоит около того же ледового дворца, где впервые встретился с Паком глазами.

Он нервно сжимает край шарфа, который вот-вот сорвется с шеи от сильного ветра. От мороза он бежит в зал, где толпа обыкновенных зрителей ждёт выступлений. Кто-то делает ставки на различных фигуристов, которые могут победить. Среди них Чон не слышит имя Пака, но зато уверен в том, что Чимин поразит его и всех зрителей в этом зале, как и тогда.

Практически родной ледовый зал принимает его вступительными речами жюри и перечислением участников сегодняшнего дня. От ожидания имени важного человека Чона трясет. Он наконец слышит «Пак Чимин» и немного тухлые аплодисменты зрителей. От подобного становится грустно и при этом очень волнительно. Парень надеется, что фигурист сегодня будет блистать как никогда в своей жизни.

Следующий час проходит безумно медленно для Чонгука. От каждого объявления нового участника сердце перестает биться, словно вот-вот случится что-то очень важное в жизни. И правда, от этого разговора зависит очень многое. Сегодня буквально решится будущая личная жизнь Чонгука. Примет ли его извинения Пак или пошлет к черту? Скажет ли, что ждал встречи или выставит вон?

— Пак Чимин. Выступление на тему «любовь бывает прекрасна».

В звук замолкающей толпы вступают слова, от которых Чонгука бросает в волнительную дрожь.

Почему так много слёз проливается?

В темном зале на Чимина направлены два софита, которые создают четыре тени. Для себя Пак наименовал их: надежда, любовь, самодостаточность и страсть. В последние дни перед выступлением эти четыре столба помогли ему выточить танец до каждой мелочи, сделать его более одухотворенным и воздушным в глазах зрителей. К тому же на нем надета мягкая, чуть прозрачная блузка с рукавами, похожими на легкие крылья. Костюм должен создать атмосферу любви и нежности.

Чимин помог придумать блузку своему костюмеру. Он хочет, чтобы в глазах зрителей был не простой фигурист, а белый лебедь, который воспаряет над жизнью и снова любит себя. И также хочет передать всю ту нежность и заботу, которую получил когда-то от Чонгука, ведь постановка была сделана под его песню.

Будущее без тебя — это словно бесцветный мир, такой холодный и чёрно-белый

Точенные руки в четкой позиции, натянутое, словно струна, тело, гибкие изгибы, легкие рукава, которые олицетворяют душевность песни — все это предстало перед глазами Чонгука.

Он в момент быстрого кручения Чимина вновь чувствует себя особенным зрителем этой истории. Ведь он был причастен к ней.

Каждую строчку, которую парень когда-то пытался максимально вытянуть в студии, всё время держал в себе. Эмоции стали переполнять его, словно Чимин каждый раз своими выступлениями открывает в нём сосуд, из которого с легким дымом выходит нежность, забота, желание любить и быть любимым.

Чимин с каждой строчкой проникает в саму суть песни, понимая и принимая ту любовь, с которой был написан текст.

На льду он снова переживает все воспоминания, связанные с Чонгуком. То как они победили на соревнованиях, то как бесились на дне рождения младшего, то как отчаянно целовались в квартире и крепко обнимались ночью.

Он помнит, как Чонгук назвал его своей музой. Картинка перед глазами заставляет отпустить одинокую слезу. Сердце рвётся на кусочки от безысходности и одновременной нежности к любимому. Он хоть и готов отпустить его сейчас, но шрам на сердце будет гореть огнем любви ещё долгие года.

Смотрю только на тебя, чтобы ты никуда не уходил

От строчки младшего бросает в дрожь. Он никогда не подозревал, что всё может так обернуться и что эти строчки заставят его думать о плохом исходе и о том, что его Чимин может и правда уйти.

Сердце не готово примириться с этим исходом их истории.

Чонгук поднимается со своего места и бежит вниз, на второй ряд, где видит свободные места. Он хочет, чтобы Чимин заметил его, чтобы вновь посмотрел тем взглядом надежды, как на первом выступлении.

Где бы ты ни был, я найду тебя

для нашего завтрашнего будущего

Чимин с каждой строчкой чувствует отчаяние, которое захватывает тело.

С каждым кручением, с каждым загнанным от ритма вздохом хочется закричать имя Чона, позвать его к себе. И с каждым словом он выплескивает все эмоции, всё, что накопилось на душе.

В какой-то момент тренер Чимина замечает, что тот ненадолго сбился с ритма, отдаваясь истории. Пак видит его жесты, но продолжает двигаться до следующего элемента, акселя, и только после него позволяет немного сбавить обороты.

Никто не замечает, но в глазах Пака стоят слёзы. Он бы хотел получить хотя бы третье место сегодня, но в какой-то момент его просто перемыкает на Чоне, и он не хочет бросать эти эмоции, не хочет заканчивать выступление. Его разум говорит: «Когда ты закончишь, всё действительно прекратится». Поэтому фигуристу безумно не хочется сходить со льда. В голове даже возникает мысль стать куклой из музыкальной шкатулки, чтобы постоянно крутиться и радовать других и забыться в эмоциях.

Он понимает, что, может, до конца не готов вступить в отношения, но ему не хочется быть одному. Да, он принял себя, перестал гнаться за идеалами. И, возможно, ему бы было хорошо с самим собой, но Чонгук настолько стал важным человеком, что никого не хочется подпускать к себе, кроме него.

Прошу, доверься мне

Чонгука трясет от переполняющих его душу чувств. Он впервые после последнего прослушивания песни ощутил свои же эмоции, которые старался передать. Он понял, что, несмотря на незакрытые желания в своей душе, его любовь к Чимину была безгранична. Он действительно вдохновлялся им, действительно хотел спасти от негативного окружения. Да, себе тоже хотел помочь, но всё же некий альтруизм был в нём с самого рождения.

Будучи замкнутым интровертом, Чон ощущает себя несколько скованно на людях, но внутри было огромное море любви к хорошим людям. И после переосмысления себя хочется кричать каждому человеку о своей любви к этому миру, Чимину и себе.

Он не хочет останавливаться смотреть на Пака, но слёзы, когда видит, что Чимин после окончания выступления садится на колени, текут рекой.

Фигуриста разносит на эмоции так, что после выступления хочется максимально сжаться и убежать с глаз людей, которые громко аплодируют и кричат о любви к нему. От переполняющей эйфории и боли внутри не верится, что зрителям правда понравилось, что они правда хотят увидеть это выступление ещё раз.

Под громкие аплодисменты, которые взрывают зал, Чимин делает поклон и уходит за кулисы.

Чонгук бежит за ним. Он стремительно проносится перед глазами фотокамер, пока объявляют результаты. Вырывает у одного из СМИ пропуск за кулисы и бежит по лестнице вниз к Чимину, пугая стафф и тренеров.

Сердце стучит так, что вот-вот вырвется из груди. Он резко останавливается перед гримеркой, где написано на табличке имя фигуриста.

Волнение. Кончики пальцев дрожат. Стук сердца бьет по ушам, оглушая, забирая всё внимание на себя.

Остаётся единственный шаг до Чимина. Но тело так цепенеет, что перестает хватать воздуха. Табун мурашек проносится по телу, пугая парня.

Он отгоняет все непрошенные мысли и шумно выдыхает, открывая дверь.

Чонгук под эйфорией вначале не понимает, что произошло и как он всё же открыл дверь.

Но он видит спину Чимина перед собой и его исхудалое тело.

Не слышно ни единого звука, кроме стука собственного сердца. Пак замирает. Он чувствует, как тело охватывает непонятное чувство чего-то родного рядом.

Для Чонгука всё происходит словно в замедленном действии.

Вот он видит родные черты лица: красивые, широко раскрытые глаза, милые щеки, пухлые губы. Удивление.

Пак замирает. Фигурист вначале не осознает, не верит в то, что видит перед собой Чонгука, который вот-вот вновь может сорваться и убежать. Но сердце говорит: «Всё хорошо. Это он». С уст срывается легкий смешок — то ли от шока, то ли от того, что он наконец ощутил свою безопасность, свой дом в этом человеке.

Чонгук всё ещё находится в прострации. Он открывает рот, хочет спросить, реальность ли это, но понимает, что да. Перед ним стоит Пак. С растертым от слёз макияжем, с красными глазами, но живой. Самый настоящий. Самый родной.

— Я… — брюнет не слышит собственный голос, ему кажется, что это говорят за него чужим, охрипшим голосом.

Пак чувствует, как его сердце пропускает удар и начинает громко биться в груди. Мир вернулся к той самой нужной точке. Всё встало на свои места.

— Я… — Чонгуку неожиданно становится страшно, слёзы скапливаются в уголках губ. Он боится опозориться перед Чимином. Но острая мысль о том, что это пугает обоих, возвращает в реальность.

— Я могу взять тебя за руку? — решительно делает шаг.

Теперь он не хочет быть трусом, бежать от отношений, в которых нуждался всё это время с самого детства. Чон действительно хочет стать защитником Пака от злых людей вокруг, и чтобы Пак тоже защищал его от плохого окружения.

— Ты хочешь этого? — отвечает вопросом на вопрос фигурист, потому что теряется от подобного.

Его никто и никогда не спрашивал об этом.

Пак сам безумно хочет взять его за руку и даже больше, но боится испугать своим решением парня, который немного побледнел, пока пытался произнести вопрос.

— Да, — Чон чувствует, как перебарщивает с наглостью в голосе, но подходит к парню и берёт его за холодную руку.

— Ты замерз, — не знает, к чему говорит это, берёт вторую руку в свои вспотевшие от волнения ладони и пытается согреть их. Почти полностью покрывает кисти Пака своими длинными пальцами.

— Кто бы меня согрел? Только ты, — Чимин едва слышно шепчет свои слова. Он ощущает, как руки парня согревают не только его тело, но и сердце.

Всё это время, весь этот месяц он чувствовал себя Каем из «Снежной королевы», которого заморозили и пытали изнутри.

Наконец все терзания парней завершились. Осознав свои ошибки, они действительно готовы идти дальше вместе. Рука об руку, держа сердца друг друга в ладонях.

— Спасибо, — слово произносится одновременно.

Чимин зажмуривает глаза, всхлипывает и тянет свои руки к телу Чонгука, крепко обнимает.

— Ты… — Чон хочет спросить его, но его прерывают.

— Я в порядке. Правда. Теперь да, — Пак чувствует, как слёзы начинают душить его, но не от боли, а от эйфории.

Чонгук мягко кладет свои ладони на лицо парня, немного отодвигаясь.

Он смотрит прямо в темно-карие, мокрые глаза Чимина. И до сих пор не может поверить, что стоит перед ним, что касается его мягкой кожи, что чувствует его легкий запах пота после выступления.

— Не уходи, — хоть сердце Пака переполнено радостью, он всё равно продолжает чувствовать острую необходимость в Чонгуке. Рана вновь кровоточит, заставляя сердце тревожно биться.

— Не уходи, никогда! Что угодно, только не уходи! — парень так часто повторяет эти слова, что Чону становится невыносимо больно.

Он виноват. Виноват в том, что бросил парня вот так, одного, на долгий и мучительный месяц. От этого хочется завыть вместе с любимым, но при этом хочется защитить его от всех, даже от своего негативного влияния.

— Извини меня, я… — он пытается не зареветь вместе с Паком. — Я не брошу тебя. Ты не будешь один. Я знаю, как тяжело быть одному и…. и я правда буду всегда тебя поддерживать, во всём. Не буду лгать, даже по мелочам. Буду доверять тебе, говорить свои желания. Только и ты тоже… я хочу знать всё, что ты желаешь, хочу узнать все твои раны и излечить их, — его слова теперь действительно исходят от самого сердца.

— Правда? — Он поднимает взгляд на Чона. Сквозь слёзы едва что-то видно, но он замечает огромные глаза Чона, в которых видна надежда и твердая уверенность в словах.

— Да, я хочу быть достойной тебе парой и хочу, чтобы ты тоже прислушивался ко мне, — Чонгук медленно проводит ладонью по волосам блондина и крепко прижимает к себе.

— Спасибо тебе, — Пак утыкается в плечо парня. Ему всё равно на то, что замарает пальто. Просто ему так хочется.

Комментарий к 14. Your eyes tell

Автор очень надеется, что вы поймете смысл, вложенный в фанфик именно в этой главе)

========== 15. Best of me ==========

Комментарий к 15. Best of me

Вот мы и подошли к концу. Спасибо, что прочитали мой не такой уж и большой проект. Спасибо за поддержку и лайки. Все мы большие молодцы! Life Goes On…

П.с. в конце вас ждет небольшой бонус в виде видео-эдита)

Прошу, не оставляй меня.

Всё лучшее во мне принадлежит тебе.

Утренний свет проникает в комнату. Под ухом жужжит телефон. Чонгук пробуждается от противной трели и, морщась от яркого света, выключает будильник.

Он едва заснул из-за тревожности. Его нервировали некоторые обстоятельства, но помог Чимин своим спокойствием и уверенностью в том, что всё будет хорошо.

После примирения парни ещё месяц привыкали друг к другу, к тому, как они изменились. Эти изменения не стали отталкивать их, а только начали ещё больше привлекать.

Чимин стал более естественно вести себя при Чонгуке: не старался быть постоянно на позитиве, рассказывал, что произошло за день и где болит. Он выучил вид массажа, который спасал Чонгука от болей в плечах. Чон тоже выучил у родителей Чимина некоторые движения и помогал Чимину с болью в шее и ногах.

Чонгук, наконец, смог выбраться из психологической зависимости от мнения матери. Он стал более популярен среди фотографов и теперь работает в фотостудии, где чаще всего снимаются знаменитости и другие деятели культуры. Также начал заниматься видеосъемкой и монтажом.

Чимин, видя развитие своего парня, не стал отставать и продолжил деятельность в танцах и фигурном катании. К слову, на тех соревнованиях, где он выступил с песней Чонгука, занял второе место и позже ездил в Японию. Но японцы немного осадили его, и он вернулся к танцам после окончания сезона.

Телефон в руках парня вновь начинает звенеть, пока Чонгук трет глаза и пытается хоть что-то разглядеть перед собой. Как только будильник окончательно выключается, под боком начинает копошиться Чимин.

Теперь начинает трезвонить будильник Пака, на что его хозяин пытается разблокировать телефон, но устройство не реагирует. Чимин со злости бросает его на пол, что-то бубня себе под нос.

— Что ты там говоришь? — Чон спросонья думает, что это говорят ему, и переворачивается в сторону Пака. В лицо всё ещё слепит солнце, и он морщится.

— Я не тебе, — парень, пытаясь разбудить себя, трет глаза.

Чонгук ничего не отвечает и тянется к любимому.

— Доброе утро, — коротко целует его, как обычно по утрам.

— Угу, — Пак всё продолжает бубнить.

Старший не понимает, что вообще происходит вокруг. На секунду он даже забывает о том, что находится у себя в квартире и что сегодня за день. Но спустя пару мгновений открывает глаза окончательно и начинает вздыхать.

— О чем ты говоришь, дорогой? — Чон едва улавливает возмущения Чимина из-за расписания дня.

— О чем ты гово…- Пак начинает передразнивать младшего, делая интонацию похожей на голос Чона, но обрывается на полуслове, слыша обращение к себе. — Дорогой? Что? — не может поверить своим ушам.

— А как мне тебя ещё называть? «Чимин-щи» тебя злит, «Чимин-и» не нравится. Вот я и решил, — Чон пытается успокоить негодование хёна и отвлекает внимание на себя.

— Вот как занимать наш свободный день своей выставкой так сразу «дорогой»! — Пак пытается скрыть, что подобное обращение заставило сердце пропустить удар, поэтому продолжает возникать.

Сегодня общий выходной, который они смогли выловить в своем расписании. Чимин хотел провести его только с Чонгуком, но тот, не предупреждая заранее, сказал, что сегодня будет его выставка. На подобное заявление Пак начал возмущаться, хоть позже выяснилось, что эта выставка создана в честь Чимина и годовщины их знакомства.

— Ну, Чимин-а! Мне важно это мероприятие. И важен ты. Я хочу, чтобы ты тоже присутствовал на открытии. Поэтому выбрал день, когда мы оба свободны, — Чонгук окончательно просыпается и тянется к Паку, чтобы обнять его и погладить по голове, чтобы успокоить.

— Тогда ты мне должен три выходных! Я хочу съездить с тобой в Пусан, — Чимин сдается под напором ласки от любимого.

Ну как можно сопротивляться этим большим глазам, с умоляющим взглядом и нежностью? Вот и Чимин не знает. Он осознает, что младший пытается, таким образом, немного манипулировать им, но каждый раз сдается и позволяет делать Чонгуку, что душе угодно. При этом он не забывает о своих желаниях и радуется, когда Чон улыбается и смеётся как ребенок.

— Конечно! Хоть на всю неделю, только приди сегодня на выставку, прошу, — он аккуратно целует Пака в пухлые губы и обнимает его.

Спустя несколько минут утренних объятий, парни поднимаются. Точнее Чонгук несет парня в ванную чтобы умыться.

На часах восемь утра, но им кажется, что все пять, потому что они поздно уснули, обсуждая расписание на день.

В какой-то из дней Чон просматривает фото Чимина, которые он снял за год их общения. Фотографий накопилось столько много, что Чонгук задумался куда можно было бы их деть. И знакомый из студии предложил открыть фотовыставку с определенной тематикой. Эту идею парень вынашивал долгое время и решил всё же сделать это. Конечно с разрешения любимого.

Но Пак запретил фотографу выставлять фото, которые Чон случайно мог сделать в порыве страсти. Это были более интимные фотки, поэтому Чимин не хотел бы показывать их посторонним.

— Будем устраивать вечеринку для своих друзей после открытия? — Чимин бы хотел встретиться со всеми своими близкими сегодня вечером и поддержать Чона.

Он сидит на барном стуле, который парни специально поставили, чтобы Пак умывался и не падал с узкого края ванной.

— Если они сами захотят, — Чон прополаскивает рот и залезает в ванную чтобы быстро принять душ.

— Конечно захотят, — пока Чонгук принимает ванную, парень рассматривает себя в зеркало, нанося уход для кожи, где как ни кстати вылез прыщ.

Наконец спустя долгие годы он видит перед собой вполне успешного фигуриста среди других инвалидов и парня, который перестал сомневаться в себе и своем будущем.

Пак улыбается отражению, трогает свои розовые волосы, пытаясь сделать хоть какую-то укладку.

— Прихорашиваешься для меня? — младший вылезает из душа, оборачивая вокруг бедер полотенце. Затем обнимает парня со спины, утыкается в его затылок, вдыхая едва ощутимый запах Чимина.

— Конечно. Ты же у нас тут Аполлон. Я должен соответствовать тебе, — Чимин улыбается отражению в зеркале.

— Ты не должен мне соответствовать. Даже и не думай об этом. Ты… — он прерывается и целует парня в щёку. — Ты не чувствуешь? Пахнет чем-то подгоревшим, — Чон специально начинает нюхать воздух вокруг себя, что настораживает Пака.

— Чем? — он оборачивается по сторонам, но ничего подобного не чувствует.

— Это моё сердце пылает из-за тебя, — младший делает драматичное лицо, словно играет на публику.

Молчание длится пару секунд, а затем Пак легонько бьет кулаками парня по груди. Чувствует, как пульс от подобных заявлений повышается, и он начинает краснеть. Парень переворачивается к младшему лицом.

— Прекрати. Что с тобой? — Чимин заливисто смеётся, продолжая смотреть на Чона, который тоже слегка краснеет от смущения.

— Это всё ты, — Чонгук нежно смотрит на то как Пак улыбается от его слов. — Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, — Чимин тянется к лицу любимого.

Чон кладет ладони на щеки Пака и нежно целует его в нос, словно дразня. Чимин же настойчиво тянется к губам младшего и громко чмокает его.

Так продолжается какое-то время. Поцелуи углубляются, становятся более раскрепощенными и страстными.

— Извини, мне нужно скоро собираться, — Чон едва останавливается. Боится, что сможет опоздать, если они лягут на кровать.

— Блин! А мы бы могли, — Чимин облизывает покрасневшие губы, стараясь завлечь парня, чтобы тот продолжил. Ведь это так возбуждает.

— Давай я завтра возьму выходной в студии. Все и так знают, что у меня выставка, — Чон всё пытается продышаться и успокоить свое возбуждение, затягивая полотенце потуже на своих бедрах.

— Отлично! — Пак смеётся и от радости победы чуть не падает со стула.

— Ну вот. Опять в тебе просыпается неуклюжесть, — Чон вовремя ловит его и поднимает на руках, сильно сжимая пальцами накаченные бедра парня.

Он заметил в последнее время, что Пак норовится то и дело упасть со стульев, с кровати во время сна, даже периодически ударяется об углы мебели. Но при этом он ни разу не получал синяков, ушибов или ссадин. И всё говорил: «Я же танцор». Чон хоть и смеется на такие заявления, но всё равно боится за него.

Вскоре они сидят на кухне и завтракают.

Чон сделал готовый завтрак с молоком и тосты с джемом. В это время Пак пожарил бекон с яичницей.

После звонка Чонгуку по поводу того, что все фотографии развешаны и всё подготовлено, он развеселел и включил музыку начиная подпевать, читая упаковку от хлопьев.

Из колонок заиграла «Dynamite». Тело младшего непроизвольно начало качаться в такт, пока он старательно пытается петь, поглощая завтрак.

— Жаль, что ты не профессиональный певец. Ездил бы в туры, — Пак счастливо улыбается, смотря на то как Чон веселится.

— Не жаль. Тогда бы я не встретил тебя, и не полюбил бы, — Чонгук наливает кофе Чимину и продолжает танцевать на стуле, пытаясь всё побыстрее съесть.

Старший наблюдая за подобной сценой ещё больше начинает радоваться.

В последнее время всё действительно идёт лучше прежнего. Заработок Чонгука увеличивается с каждым новым заказом. Чимина всё чаще приглашают как репетитора по танцам или на выступления на льду.

В первый месяц общения после расставания, они обговаривают всё, договариваются если что ходить к психологу и всё решать с помощью слов.

Пак узнает, что тату «2019.7.19 — whole-life» предназначалась для напоминания Чонгуку о произошедшем. И чуть позже Чон набил ниже «15.10.2023 — my love.JM» как напоминание о том, что плохое прошлое не всегда приводит к концу и всё можно изменить.

Через пару месяцев после воссоединения, они решают съехаться и выбирают квартиру старшего, так как она более оборудована под Чимина. Чон быстро привыкает к окружению, ставит рабочий стол с кучей оборудования в укромном уголке зала, чтобы не мешать Паку отдыхать в спальне.

— Ты видел афишу, которую я сделал? — Чонгук подходит к своему столу, когда парни завершают завтрак и берет в руки плакат А2, разворачивая его перед Паком, который всё ещё сидит на стуле, пытаясь надеть протез.

— Вау. А она красивая, — Чимин помнит эту фотосессию на крыше, где он пытался вообразить себя парящей птицей, которая стремилась к солнечным лучам.

В начале марта было необыкновенно тепло, поэтому Чонгук решил пофотографировать своего Чимина на улице. Там то они и придумали фотосессию на крыше.

Чимин пытался развеселить Чона, после неудачи на работе. Поэтому стал носиться вокруг Чонгука, кричать о молодости и желании жить ещё очень-очень долго рядом с любимым. Его переполняла энергетика, которую он получил от зала после недавнего выступления. И этот момент захотел разделить вместе с родным парнем.

Чонгук уловил, когда Чимин высоко прыгнул, изящно раскрывая руки в стороны, словно крылья. Тогда, в этот самый момент, Чон вдруг понял, что постоянно чувствует рядом с любимым. Эйфорию — счастье, которое никогда не должно заканчиваться, даже в грустные этапы жизни.

Каждый раз, когда ему будет плохо, он посмотрит на фотографии летящего Чимина и вспомнит эту радость и легкость, которая переполняла его сердце тогда, и поймёт: всё плохое заканчивается.

Именно с таким посылом, он сделал фотовыставку.

— Да. Это же ты, — откладывает бумагу, помогает Чимину подняться со стула.

Затем Чонгук показывает одежду, которую выбрал себе на выход.

Простая приталенная черная рубашка с мелким узором, которая подчеркивает все достоинства тела Чона. И такие же слегка приталенные брюки.

После этого фотограф уходит, говоря, что ждёт Пака и его друзей через пару часов.

***Автор выставки стоит у входа и ждет пока посетители подходят и покупают билеты.

Время вот-вот поджимает, и Чон ждёт главного человека этого вечера для него — Пак Чимина. Но тот всё никак не появляется в дверях.

Чонгук всё ещё немного волнуется, ведь пришли и незнакомые ему люди. Видимо фанаты фигуриста, которые так же ждут парня.

— Может начнем? Чимин постоянно опаздывает. Он точно придёт к окончанию твоей речи, — Хосок стоит под боком Чонгука и шепчет ему на ухо, оглядывая зал в поисках знакомой фигуры.

— Хорошо, — Чон сглатывает и оглядывает собравшихся.

Все люди уже немного начинают скучать, так как их не пропускают внутрь из-за того, что выставка официально ещё не открыта. Среди них Чон видит знакомых врачей — Джина и Намджуна, парня Хосока — Юнги и даже психолога — Тэхёна. Пришло пару знакомых из студии и некоторые знакомые Пака. Все они замерли в ожидании, когда Чон тихо стучит в микрофон и начинает говорить речь.

Пока он приветствует посетителей и пытается объяснить им замысел названия, видит розовые волосы Пака в толпе.

— Итак. Поприветствуем мою главную музу жизни, профессионала в фигурном катании и танцах, похитителя многих сердец, в том числе и моего — Пак Чимина, — он видит, как парень теряется от такого представления, но подходит ближе.

Пак запыхался, пока бежал от такси, которое застряло в пробке и ещё и привезло не туда куда нужно. Он стоит с немного покрасневшими от бега щеками и не понимает почему все оглядываются на него, замечая, что Чонгук стоит с микрофоном и зовет его к себе.

Чимин волнуется за свой внешний вид, но старается вежливо улыбаться и кланяться, пока идет к автору выставки. По ходу скидывает с себя куртку и отдает её стаффу студии.

— Здравствуйте, — забирает микрофон у Чона и старательно улыбается. Такое приветствие явно не было в его планах.

— Спасибо, что собрались в этот день. Пожалуйста, поддержите моего Чонгука сегодня, — оннемного дергается от рук, которые появляются перед его глазами и поправляют челку, которая немного сместилась. Это Чон стоит рядом и пытается отвлечь Чимина от волнения. К чему оно, если они выступают среди небольшой толпы, а не на собрании ООН.

Чимин поворачивается к Чонгуку и отдает микрофон.

— Объявляем выставку открытой. Спасибо за ваше внимание к ней. Пожалуйста, оставьте отзывы в моем инстаграме. Спасибо, — Чонгук завершает речь и обнимает Чимина, от которого пахнет незнакомыми, но приятными духами.

— Красивый, — шепчет на ухо, когда всё внимание людей уходит на выставку и толпа рассасывается по помещению.

Чонгук правда так считает. Каждый день. Но сегодня Пак действительно выделился и надел плотный пиджак с небольшим количеством блёсток и легкую майку без рукавов, вправив в элегантные брюки. На волосах красивая укладка, и небольшое количество макияжа на лице.

— Стараюсь. Спасибо, — Чимин наконец может порадоваться комплиментам и не отвергать их, впервые за долгие года.

— Пойдем? — Чон берет парня под руку и ведет к первой фотографии, с которой началась их история.

Всё помещение разделено на несколько коридоров. Стены покрашены в белый цвет, и на фотографии подставлено освещение, чтобы сделать акцент именно на искусстве.

Аккуратно развешанные фото, подписаны небольшой историей, связанной с изображением.

Чимин впервые увидел подобное. И вообще впервые находится на фотовыставке, до сих пор не веря в то что она посвящена ему.

Этот жест Чонгука безумно поразил Пака. Он, конечно, понимает, что язык любви Чонгука это подарки, потому что каждую неделю Чон что-то притаскивает домой и дарит любимому. Помимо всего этого младший в последнее время всё чаще и чаще стал посвящать своё творчество танцору. Но Чон устроил выставку, обставил её только важными для пары фотографиями, и подписал истории. И это кажется Паку чем-то невероятным, так что он до сих пор не может поверить в происходящее.

Так как автор выставки знает всё наизусть, ибо сам расставлял эти фото долгое время, они начинают идти по истории с первого дня встречи.

Первой встрече на льду посвящена стена с тремя фотографиями. Они походят больше на триптих, поэтому Чонгук назвал это «Три стадии влюбленности». Изображения расположены так чтобы зритель увидел движение, экспрессию Чимина на льду.

Пак помнит, как тогда накосячил с приземлением после кручения и получил плохой бал. Тогда, казалось, что он вот-вот бросит выступления на льду, потому что всё пошло под откос. Но позже Чимин понял, что это спасло его жизнь. Он смог найти такого замечательного человека, как Чонгук. Он смог найти, то что отчаянно желал долгое время.

О следующих фотографиях Пак не помнит. Поэтому откровения в виде историй, кажутся ему чем-то интимным, чем-то что хочется сберечь в своем сердце.

«Чимин привлекает взглядом. Этот взгляд пробирает до глубины души, так что оторваться невозможно. Он притягивает и завораживает, будто накладывает какое-то заклинание на ваше сердце, заставляя его трепетать.» — гласит одна из табличек под портретом танцора.

— Спасибо. — Пак не знает, что ещё можно сказать. Он не знает, как передать свои чувства словами. Поэтому смотрит на Чонгука глазами, наполненными слезами.

— Ну чего ты, — Чон промакивает глаза парня салфеткой, чтобы макияж не стерся.

Чонгук и сам не знает, как реагировать на такое поведение любимого. Слёзы пугают его, но мягкая улыбка на лице Чимина говорит «хорошо, что мы вместе».

— Я не хотел, чтобы ты плакал, хён, — единственное что приходит на ум младшему.

— Дурачок, — Пак немного нервно смеется, потому что их окружают несколько незнакомцев. — Я же люблю тебя, — тихо шепчет на ухо Чонгуку, вставая на носочки, и идёт дальше, оставляя позади парня, который едва заметно краснеет.

— Сложно устоять, да? — к автору выставки подходит Хосок и, ярко улыбаясь, сочувствующе хлопает его по спине.

Чонгук кивает, хотя не понимает, о чем говорит друг. Он даже не вслушивается в его слова, а смотрит на удаляющуюся фигуру в блестящем пиджаке.

Пока Чон делал эту выставку, пока подбирал фото и пытался написать историю на карточках, которая бы раскрывала всю его безграничную любовь, понял, что их отношения нельзя описать словами. Это просто невозможно. Ибо это чувство каждый день переполняет тело, заставляя жить, радоваться каждой мелочи. Это чувство для каждого индивидуальное. Поэтому автор по максимуму захотел вложить свои эмоции в фотографии.

Чонгук посчитал, что должен для себя сделать всевозможное, чтобы обрадовать любимого, чтобы объяснить ему всё то, что копится внутри каждый день.

— В какой-то момент он грациозен, как лань, но в следующий уже летит со стула и неловко смеётся, а я понимаю, что пропал уже в тысячный раз в его безграничной любви, — Юнги тихо читает находящуюся рядом карточку и едва хрипло смеётся.

— Да тебе хоть песни писать, — говорит автору выставки и мило улыбается Хосоку, который тут же обнимает своего парня.

— А я тебе что говорил. Он у нас тонкая натура, прям как ты, — Чон-старший смеётся и ведет Мина дальше, оставляя Чона наедине.

Где-то ближе к концу выставки Пак стоит напротив фотографии, где изображен он на выступлении, после которого они с Чонгуком помирились.

Они так и не обсудили, что тогда произошло и почему Чон пришел к нему именно в гримерку. Поэтому надпись под фото поражает: «Мир круглый, и то, что кажется нам концом, может оказаться началом».

От подобной цитаты приходит осознание: действительно, всё, что ни делается, — к лучшему. И даже если тебе кажется, что ты потерялся, в этом конце может крыться новое начало, новая жизнь.

Прямо как и случилось в их отношениях. Вначале они поломали друг друга, даже не подозревая, а затем смогли переродиться и стать значимыми людьми в жизнях друг друга.

Он улыбается, смотрит на фото, где он висит где-то в воздухе. Знает, что это фото сделано не Чонгуком, но понимает, какое влияние это выступление оказало на Чона.

— Женщина, покиньте, пожалуйста, зал, — слышит где-то сбоку и оборачивается на голос охранника.

Мужчина угрожающе приближается к какой-то посетительнице, которая стоит в шляпе. Но затем она резко снимает её. Этот жест шокирует Пака.

— Оставьте меня. Посетить своего сына уже нельзя, — говорит она достаточно громко, чем привлекает внимание всех в зале.

Чонгук, который не замечал никого вокруг, пока находился в своих размышлениях, от слова «сын» тут же возвращается в реальность.

Монкут? Что ей опять надо?

— Не слушайте её, — громко говорит, когда люди замолкают. Он приближается к женщине.

Чон Монкут за последние месяцы очень изменилась. Она отрастила волосы. Лицо стало менее ухоженным, да и кожа на шее заметно состарилась.

У Чонгука проносится мысль о том, что это он виноват, но затем понимает, что это всё её вина. Раз она не захотела отпускать его по-хорошему, будет по-плохому.

— Уведите её. Я же просил не подпускать никого похожего к моей выставке, — на лице непроизвольно появляется презрительный взгляд и пренебрежение в голосе.

Внутри он спокоен, хоть и меняется в лице. Уголок губ приподнимается в слегка язвительной усмешке. Он отходит подальше от происходящего, пытаясь отвлечь внимание посетителей на себя.

Пока администрация зала делает объявление, он видит шокированное лицо матери в толпе. Её быстрее уводят из зала, но она всё выпытывающе смотрит на сына, пытаясь заставить сдаться. Но Чонгук уже никогда не свернет с намеченного пути. И никакие жалкие люди не достойны его внимания.

— Всё хорошо? — к этому времени подбегает Чимин, осматривая любимого со всех сторон. Вдруг женщине пришло в голову изувечить сына в последний раз?

— Отлично. Хорошо, что ты здесь, — Чон обнимает его, кладя свой подбородок на плечо Чимина. Тот же гладит его по волосам, успокаивая немного ускорившееся сердцебиение.

— Да не за что. Я хочу всегда тебя поддерживать. Положись на меня, — Пак отстраняется и берет парня за руку.

Чуть позже они оказываются в толпе знакомых. Тэхён, Намджун, Сокджин, Мин с Хосоком ждут парней, чтобы они объяснили небольшую часть выставки и почему фото без надписей и названий.

— Ну, — автор выставки смеётся на вопросы парней и пожимает плечами, мол «я и сам не знаю».

— Эй! — их внимание отвлекает возмущенный голос Пака.

— Почему это фото здесь? Я же… — Чимин начинает возникать по поводу одного изображения.

На фотокарточке показано, как Пак растрёпанный, стоит у зеркала и чистит зубы. Эту фотографию Чонгук сделал случайно, но всё же повесил её здесь, потому что это показывает прекрасную обыденность, с которой Чон живёт каждый день.

— Этим я хотел передать реальность. У тебя изо рта… — парень понимает, что роет себе яму сейчас, но не поиздеваться над старшим не может.

— Я тебя просил? — Чимин подходит вплотную к Чонгуку, поднимая голову, чтобы угрожающе посмотреть на парня.

Действительно. Где это видано, чтобы такие фото выставлять на обозрение незнакомцам? Это достаточно его задевает. Пак припомнит это, но чуть позже.

— Смотрите, булочка фыркает, — Чон хоть и боится реакции Пака, но не может сдержать смех.

Друзья тоже начинают хихикать, когда Чимин ещё сильнее начинает возмущаться и ставить руки в бока.

Чонгук же не сдерживая начинает смеяться вместе со всеми и целует парня в щёку, пока тот пытается отбрыкиваться и обиженно замолкает.

— Может сделаем фото? — предлагает Юнги и просит администрацию сфотографировать их в центре зала.

— Встаем. Встаем ребят, — Хосок подталкивает всех встать плотнее, подпихивая главную пару вечера друг к другу, заводя Чонгука за спину Чимина.

Чон немного смущается, потому что боится молчания Пака. Вдруг он правда задел его этим кадром? Но когда кладет ладони на плечи парня, видит, как у Чимина загораются глаза и едва заметная радостная ухмылка видна на лице.

Чимин понимает, как важен этот момент для младшего, что после этого он сможет чаще выставляться, если привлечет много народу. Ему всё же немного стремно за ту фотографию, но он смиряется с этим фактом и поворачивается к Чонгуку, стараясь спокойно выдохнуть.

— Извини, — тянет он немного мило, чтобы показать свое сожаление.

— Ничего страшного. Я знал, что ты так отреагируешь, — шепчет, поворачивая лицо Чимина в сторону фотографа.

Чонгук уже привык к маленьким бунтам Чимина, когда всё идёт не по его плану. Да, бывают столкновения и посерьезнее, потому что парни оба до чертиков упрямы, но благодаря терапии они поняли, что компромиссы и переговоры спокойно решают такие проблемы.

После официальной фотографии Чонгук предлагает сделать пару селфи, берет свой телефон и вновь собирает парней рядом.

На удивление пары, их друзья оказались вполне сговорчивы и даже обмениваются номерами, чтобы позже встретиться вновь.

На фото все смотрятся вполне гармонично, создается ощущение, что они давние друзья благодаря их счастливым и расслабленным лицам.

Чонгук благодарен такой возможности — собрать всех знакомых и друзей в одном помещении и разделить их с Чимином праздник.

Пак же рад, что смог познакомить парня с его друзьями и помог влиться в коллектив, подарив хорошую поддержку со всех сторон.

Позже, когда Чимин и Чонгук будут смотреть на эту фотокарточку, они ещё долго будут помнить волнительный трепет, когда смогли показать свой внутренний мир друг другу и этому окружающему миру.