Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
Можно сказать, прочёл всего Мусанифа.
Можно сказать - понравилось.
Вот конкретно про бегемотов, и там всякая другая юморня и понравилась, и не понравилась. Пишет чел просто замечательно.
Явно не Белянин, который, как по мне, писать вообще не умеет.
Рекомендую к прочтению всё.. Чел создал свою собственную Вселенную, и довольно неплохо в ней ориентируется.
Общая оценка... Всё таки - пять.
— Привет. Меня зовут… Андрей, и я поэт.
— Привет, Андрей, — вялым хором откликается полтора десятка человек.
— Я пишу стихи с шести лет, — продолжает Андрей надломленным голосом. Публика выражает понимание и сочувствие.
Мне кажется, еще несколько встреч, и я тоже научусь пускать слезу силой мысли. Слеза будет катиться по небритой щеке скупой росинкой, и свет заиграет в ней неискупленной болью моего поколения. Болью за духовность, отечество и таких Андреев.
— Мое первое стихотворение было о зиме, — громко шепчет растроганный поэт. — Потом я написал о весне. О лете…
— Неужто и про осень писали? — испуганно вздыхает сосед справа от меня.
Он одет в рубашку и самый настоящий килт, вот только на ногах у него не гетры, а носки, левый с дырой на пятке, что обнажена сандалией. Это символизирует его бунт против системы. На Андрее же — обыкновенный мятый свитер и синие джинсы, что выражает еще больший бунт.
— Нет, — Андрей стыдливо прячет глаза. — Про осень не писал. Вовремя остановился.
По аудитории прокатился вздох облегчения.
— Во всем виноват чертов Пушкин! — вдруг восклицает Андрей сорвавшимся голосом и выбегает за дверь. В нашем кругу из криво составленных стульев дамокловым мечом нависает гробовое молчание. Кто-то должен его нарушить.
— А меня на стихи о временах года совратил Вивальди, — сказал я, чтобы заполнить паузу; и рука моя самовольно принялась дирижировать карандашом. — В то время он еще играл мне сквозь шум и треск переклеенных изолентой проводов… Моя душа воспаряла в рыхлое небо, и я…
— Классика — она такая, — перебил пропитый бородач напротив. — Все эти Вивальди, Моцарты…
— Бахи, — подсказал я. — Куда ж без Бахов-Бабахов.
— Рифма! — воскликнули хором все члены кружка анонимных поэтов, воззрившись на меня жрецами бога Укоризны.
За спиной послышался скрип. Андрей вернулся и занял свое место.
— А я вам все-таки прочту, — сказал он с неожиданной твердостью. — Осеннее. Экспромтом.
— Помилуйте!
— Я услышал, что вы сейчас назвали рифмой. Так вот: это не рифма.
И Андрей, положа левую руку на сердце, продекламировал:
— Как вечная грусть,
Капли дождя в небосводе повисли.
Тысячи миль и несказанных слов
Меж нами, и пусть.
Ты помнишь те чувства и мысли,
Любовь?
— Да уж. Правильно, что вы решили завязать, — отозвался мой сосед слева.
— Хорошо хоть рифма не по типу а-бэ-а-бэ, — добавил сосед справа.
— А если я прочту что-то с рифмой «по типу»? — спросил я его тихо.
— Полно вам, мы знаем, что вы знатный скандалист, напоминать о том лишний раз — ни к чему.
Я демонстративно откинулся на спинку стула, задрав голову вверх, к круглой люстре, что летающей тарелкой парила под потолком.
— Вы не думали, что люстра похожа на луну?
Аудитория напряглась. Я кожей почувствовал заискрившееся в воздухе неутоленное желание, ломку поэтов в завязке. Примета древних рифмоплетов: взошла луна — настало время писать стихи. Луна! Струна! Вина! Одна! Бледна! Влюблена! Формою блина!
Первым сломался, как того следовало ожидать, Андрей.
— Доколе меня будешь звать, о луна,
Твой зов напоил меня горем сполна…
— Проговорил он надломленно и обреченно.
Поэты бросились к нему, обступили плотным кольцом. Я не видел, что они делают с Андреем, но когда кольцо разомкнулось, парень рыдал от катарсиса. Он сорвался — но рядом были люди, готовые прийти на помощь.
Вид мужских слез доконал меня, и я со словами «Скоро вернусь» вышел в коридор.
За окном порхал беззаботный снежок — такой ранний в этом году… Я прислонился лбом ко стеклу и начал считать снежинки. Не чтобы успокоиться или охладить голову; мне было нечего делать, вот и все. На сборище неанонимных поэтов я тоже приходил исключительно от скуки. Обжитый чердак опостылел, а на улице слишком сыро и промозгло для прогулок.
А ещё на этих собраниях было бесплатное печенье.
— Тяжело, да? — спросил меня кто-то с величайшим участием.
— Есть такое, — солгал я. — Эта зависимость… бр-р. Врагу не пожелаешь.
Я обернулся и увидел Ее. Ее обычный нос горделиво высился над обычными губами, а чуть выше — тускнели омуты наиобычнейших серых глаз. Ее обычные, мышиного цвета волосы, не сложенные в прическу, и вовсе заставили меня позабыть собственное имя. Она была облечена в незабываемо обычные шмотки с китайского рынка. Да все, все в ней было настолько обычное, что я растекся, как масло на сковородке.
Чудо, посланное небесами!
— Прошу, подождите минуту…
Я спешно вернулся к анонимным поэтам. Те утирали слёзы очередному нытику.
— Я нашёл спасение! — объявил я. — Это антимуза. Пожалуйста, входите!
Растерянная девица предстала перед рифмоплётами. Дружный ах сотряс комнату. И как было не ахать? Ланиты моей встречной не
Последние комментарии
10 часов 56 минут назад
13 часов 24 секунд назад
1 день 10 часов назад
1 день 10 часов назад
1 день 16 часов назад
1 день 20 часов назад