Неделимое (СИ) [Leya Li] (fb2) читать онлайн

Комментарий к 1.

Ранее в Зимнем сне: юноши уже осознали свою влюбленность. Сычжуй и А-Лин успели признаться друг другу в чувствах и уже целовались (глава 47). Они же уже обсудили, что любят и Цзинъи, но он еще об этом не знает, как и сам не говорил им о своих чувствах, пребывая пока лишь в развратных мечтах. Обитель Вэй Ина, описанная в этой истории – пока он был мертв, Ванцзи нашел тайное хранилище древних артефактов на территории Облачных Глубин (главы 30, 31, 32) и, когда Вэй Усянь вернулся, преподнес это место ему в подарок. Место силы, в котором получают благословение, описано в ЗС в главе 18.

Сафир – новый подопечный/подчиненный Вэй Ина. Существо представляет из себя жидкость темно-красного цвета, образовано из ци ненависти, принесло клятву верности своему Хозяину, Вэнь Нина считает своим создателем, так как именно его энергия послужила основой для его создания (первые упоминания главы 12, 61). Кай – возлюбленный Не Хуайсана (первое упоминание глава 48)

В целом взаимодействие этой троицы достаточно много (либо главы полностью посвящены им) в главах Зимнего сна № 26, 27, 29, 33, 39, 41, 45, 47, 50, 55, 58, 63.

Приятного чтения, мои дорогие)))

Вот и пришло время, когда юные заклинатели начали слетаться в Облачные Глубины для прохождения обучения, которое будет длиться один год. Кто-то отправлялся сюда со слезами на глазах, страшась суровой дисциплины, являющейся характерной чертой Гусу Лань, славящей этот орден в других орденах. А иные из числа молодежи ехали сюда в надежде получить редкие знания и навыки, чтобы позже хвалиться перед ровесниками из своего клана, что они учились у самого Лань Цижэня – лучшего учителя среди всех орденов. Были и те, что мечтали встретить в Гусу свою любовь, ведь девушки и юноши в этом ордене чудо как хороши собой, благовоспитаны и все исключительно талантливые. К последней категории относился Оуян Цзычжэнь, который серьезно намеревался найти себе не просто возлюбленную из местных девушек, а невесту. Возраст у него уже подходящий, даже, можно сказать, он поздно попал на обучение, но в нынешнее время возрастные ограничения для учебы в Гусу Лань увеличили по сравнению с более ранними годами. Если раньше принимали только с пятнадцати до семнадцати лет, то теперь верхняя граница была обозначена в девятнадцать лет. Помимо перечисленных еще были и те, кто прибыл сюда со странными мыслями в голове, трепетом в сердце и счастливой улыбкой на губах. Цзинь Лин, юный наследник ордена Ланьлин Цзинь, прилетел сюда одним из первых и теперь в нетерпении стоял перед входом в Облачные Глубины, ожидая своих провожатых. Адепты, охраняющие центральные ворота, сказали, что относительно него поступили особые распоряжения и попросили немного подождать. Они отправили припрятанную конкретно для этого случая бабочку-вестницу, которую им заранее передал сын Ханьгуан-цзюня – Лань Сычжуй.

А-Лин нервно прохаживался по узкой тропинке, периодически встречая других юных заклинателей, прибывших, как и он сам, на обучение. Одни проходили мимо него, не удостоив и взглядом, а другие внимательно рассматривали – кто-то просто с любопытством, а иные с плохо скрываемым презрением – среди молодежи из других кланов было немало тех, кто знал его лично и сталкивался с проявлениями склочного характера Цзинь Лина. Встретились ему и те, кто участвовал в событиях на горе Луаньцзан, среди которых попалась пара человек, посмотревших на него с ненавистью.

– Сколько можно ждать, – бурчал себе под нос А-Лин, наворачивая очередной круг по небольшой площадке около входа. Он уже несколько раз прошелся по каменной тропе, идущей сюда прямо от подножия горы. Далеко не уходил, но ему уже поднадоело бродить туда-сюда, и он остался на площадке мозолить глаза охранникам и вновь прибывшим, которые начали идти почти сплошным потоком. Двери Облачных Глубин будут открыты для приглашенных учеников всего один день, после чего уже никого не пропустят внутрь без особого распоряжения главы клана, даже имеющих письмо-приглашение. Несмотря на свое раздражение, Цзинь Лин внимательно наблюдал за тем, как на него смотрят будущие соученики и делал для себя пометки относительно построения дальнейшего общения. События последних месяцев в значительной степени повлияли на него, и юный наследник Ланьлин Цзинь наконец-то более-менее научился делать выводы даже из незначительных мелочей, таких, как брошенные взгляды. Вэй Усянь сказал, что нужно обращать внимание даже на подобное, так как это может в дальнейшем уберечь от ошибок. Без фанатизма, конечно, но отмечать для себя всё, за что цепляется глаз и на что реагирует интуиция. Сам А-Лин, в принципе, не собирался заводить ни с кем близких дружеских отношений, но он будущий глава клана, и ему уже сейчас следует учиться выстраивать линию поведения с другими заклинателями.

– А-Лин! – за его спиной раздался радостный возглас и, обернувшись Цзинь Лин увидел Сычжуя, идущего ему на встречу. Следом за ним шел Цзинъи, который пытался выглядеть серьезно, но у него это получалось крайне плохо – губы юноши дрожали от старательно сдерживаемой улыбки. – А-Лин, извини за ожидание, но мы хотели встретить тебя лично, – тепло произнес А-Юань и заключил Цзинь Лина в дружеские объятия. – Я очень рад тебя видеть, – от входа раздалось суровое покашливание. – Да, подобные объятия не с членами семьи запрещены, – добавил Сычжуй странную фразу, но в его глазах лучился смех.

– Что? – не понял Цзинь Лин.

– Сычжуй хотел сказать, что тебе придется здесь очень сложно, – оперевшись на плечо А-Юаня, произнес Цзинъи, радостно глядя на А-Лина.

– Я всё равно ничего не понял, – с недоумением проговорил Цзинь Лин.

– Ой, ладно, пошли скорее внутрь, потом всё объясним, – пресекая дальнейшие расспросы, ответил Цзинъи. – Доставай приглашение и жетон-пропуск. Ты же их не потерял?

А-Лин извлек из мешочка цянкунь сложенное пополам письмо-приглашение, написанное на плотной белоснежной бумаге и заверенное символикой клана, которая была нанесена особым способом с применением духовных сил – круг с плывущими облаками переливался нежно-голубыми искрами. Оттуда же он достал и жетон из нефрита с такой же символикой Гусу Лань, изящно вырезанной на белом камне. Пропуск делался для каждого индивидуально и его было невозможно подделать, как и приглашение.

– Отлично! – воскликнул Цзинъи и первым направился ко входу в Облачные Глубины. Остальные не стали задерживаться и последовали за ним.

Охранники едва взглянули на предоставленное письмо и отошли в сторону, пропуская излишне оживленную троицу. Заклинатель, что был постарше Сычжуя лет на десять, с укором взглянул на них и покачал головой. Он видел перед собой вопиющее нарушение правил, но сказать ничего не посмел – как-никак эти дети принадлежат главной семье клана, а новичок всем известный наследник Ланьлин Цзинь. Облачные Глубины стремительно меняются, и теперь многое, что раньше было незыблемым, стало носить лишь рекомендательный характер, например, вот такое общение, как между этими тремя – столь тесные объятия допустимы только по отношению к членам семьи и обязательно в стенах своего дома, а не у всех на виду, но… возможно, некоторые правила действительно пора пересмотреть?

Едва юноши вошли на территорию Облачных Глубин и удалились за пределы видимости охранников на входе, как и Цзинъи принялся обнимать А-Лина.

– Я так по тебе соскучился, – растроганно произнес он.

– Ты чего творишь?! – вырвался из его рук Цзинь Лин.

– Радуюсь твоему приезду, – пожав плечами, ответил Цзинъи.

– Как-то ты странно радуешься, раньше такой радости не проявлял, – спросил А-Лин, прищурился и с недоверием посмотрел на друга.

– Правда? – обхватив пальцами подбородок, произнес юноша и осмотрел Цзинь Лина сверху до низу. – Наверное, ты меня начинал бесить, едва рот открывал, а сейчас еще просто не успел, – вынес он вердикт.

– Как и ты меня, – нахмурившись, ответил А-Лин. Он старательно сжал губы, но спустя несколько мгновений не выдержал и прыснул со смеху, звонко засмеялся и Цзинъи. – Я тоже рад вас видеть, – отсмеявшись, добавил он.

– Пойдем, скоро уже обед. Мы вначале отведем тебя в выделенную комнату, а потом все вместе пойдем поедим. Кстати, ты будешь жить с Оуяном. Мы об этом позаботились, – поторопил всех Цзинъи.

– Я бы, конечно, предпочел жить один, но Цзычжэнь меня тоже устроит. Он уже прибыл? – произнес А-Лин.

– Да, первым прилетел. Мы его уже видели. Ходил по двору, осматривался, – ответил Сычжуй.

Они торопливо шли по широкой тропе, мощеной белым камнем и петляющей по живописной местности. Осень еще не вступила в свои права, и природа вокруг радовала яркой зеленью и множеством красивых цветов. Журчание ручьев и щебет птиц раздавались из зарослей деревьев и кустарников, а прохладный воздух, наполненный ароматами трав и цветов, бодрил тело и прояснял сознание. Взгляд Цзинь Лина скользил по местности, и он в который раз поразился тому, насколько сильно отличаются все ордена, на территории которых ему довелось побывать. В каждом присутствует свое уникальное очарование и индивидуальные черты, присущие только этому клану. Пионы и золото Ланьлина, лотосы и озера Юньмэна, загадки хребта Синлу в Цинхэ, а в Облачных Глубинах – горы, покрытые лесом, и бесчисленные ручьи. Он только сюда вошел, но уже увидел исключительные черты этого места, отличающие его от земель других кланов, словно за этой белой стеной начинается абсолютно другой мир со своими законами и правилами. По сути, так и есть – каждый орден подобен отдельной маленькой стране, не похожей на все остальные.

– У меня вопрос: почему я не вижу стены с четырьмя тысячами правил, о которой с таким ужасом рассказывал Вэй Усянь? Или он уже разрушил ее? – спросил Цзинь Лин, остановившись и покрутив головой, посмотрев во все стороны. – Он говорил, что она очень большая и расположена где-то у входа.

– Мы тебя повели короткой дорогой, которая идет в обход стены правил, – ответил Сычжуй.

– Ага, – со смешком произнес Цзинъи, – он просто не захотел тебя пугать прямо с порога. Сбежишь еще.

Когда А-Лин в прошлый раз посещал Облачные Глубины вместе с Сычжуем и Цзинъи, то они были слишком уставшими, да и Ханьгуан-цзюнь вообще провел их тайной тропой, минуя все красивые места, поэтому сейчас Цзинь Лин с интересом рассматривал открывающиеся перед ним виды. Но стена с правилами почему-то не давала покоя. Неужели там всё настолько ужасно, как рассказывал Вэй Усянь?

– Мда… И всё же, я хотел бы на нее взглянуть, – ответил А-Лин.

– Успеешь, – проговорил Цзинъи и, кивнув в сторону дороги, пошел вперед. А-Лин и Сычжуй последовали за ним.

Вскоре начали попадаться различные постройки. Юноши по дороге объясняли Цзинь Лину, что это за здания и может ли он их посещать.

Спустя полчаса они добрались до густо застроенной части. Уютные дворики между аккуратными белыми строениями радовали обилием зелени и своей утонченной красотой, объединяющей в себе простоту и изящество. После нарочитой роскоши Ланьлина для Цзинь Лина подобные архитектурные решения стали сродни глотку родниковой воды.

– Красиво… – протянул он, осматривая очередной дом, а Сычжуй на это замечание мягко улыбнулся и зажмурился. Он был рад тому, что А-Лину здесь нравится. Это, конечно, только первое впечатление, но хотя бы он не сказал, что здесь для него слишком убого. Хотя он, А-Юань, допускает, что если бы Цзинь Лин приехал сюда на обучение в прошлом году, то его реакция была бы совсем другой – и на них самих, и на все Облачные Глубины в целом. За последнее время А-Лин словно повзрослел сразу на несколько лет. Его взрывной нрав никуда не делся, но он стал серьезнее, внимательнее к близким людям и более уравновешенным, чем раньше. Под воздействием множества внешних факторов характер А-Лина отшлифовывается и проявляются его лучшие качества, которые могли бы остаться неразвитыми, если бы на ход событий последнего времени не повлияло появление Вэй Усяня. Сычжуй, как и многие другие, не могли не отметить, что его возвращение изменило привычное течение их жизней, привнеся в них много положительных эмоций. Да, произошедшие события нельзя назвать простыми – они всколыхнули весь мир заклинателей, заставив их переосмыслить не только собственные действия, но и все события последней пары десятков лет. Мир меняется. Он и должен изменяться, а не быть подобным куску камня, что остается неизменным на протяжении тысячелетий. Хотя и этот пример неверен, ведь даже скалы разрушаются и на их месте возникают живописные равнины. Реки прокладывают свои пути по ним, а ветер разносит пыль, оставшуюся от некогда величественных гор. Всё, абсолютно всё видоизменяется с течением времени, и это прекрасно. Так и люди меняются. Кто-то становится хуже, кто-то лучше, с витками жизни проявляя те или иные черты своей личности. Цзинь Лин же явно меняется в лучшую сторону, и это не может не радовать Сычжуя. А-Лин нравится ему давно, но останься тот с прежними взглядами на мир, то у него и Цзинъи явно было бы меньше шансов заполучить его внимание, чем теперь. Вернее, все эти положительные черты в юном наследнике Ланьлина были изначально, но под воздействием авторитета взрослых они не проявлялись, так как, например, тот же Цзинь Гуанъяо старательно взращивал в нем ненависть к определенным людям и понятиям, тщательно убирая то, что вкладывали в его голову остальные родственники. Равняясь на старшего дядю, Цзинь Лин верил каждому его слову, ведь тот был Верховным заклинателем и главой клана. Но события резко изменили свой ход и глава клана теперь отец А-Лина, а место Верховного заклинателя занял Лань Сичэнь. Все эти события и изменения очень сильно повлияли на Цзинь Лина, да и не только на него. Многое и для них с Цзинъи стало иным. Кто бы мог подумать, что они будут ходить на ночную охоту не на лютого мертвеца, а под охраной последнего, да еще и в сопровождении порождения тьмы, что является им в образе необычного представителя семейства кошачьих. А дополнительные занятия, проводимые самим Старейшиной Илин, вернувшимся из мира мертвых, стали пользоваться такой популярностью, что Лань Цижэнь выделил ему целое здание, но подальше от остальных учебных классов, то бишь подальше от себя, чтобы лишний раз не пересекаться.

– Сычжуй! Сычжуй! – донесся до А-Юаня голос Цзинъи. – Ты уснул на ходу, что ли? Мы уже пришли.

– О, и правда. Да задумался просто, – помяв мочку уха, слегка смущенно ответил Сычжуй.

– О чем думал? – спросил А-Лин.

– Да о разном… Надеюсь, тебе у нас понравится, – ответил А-Юань.

– Пока всё нравится, – произнес Цзинь Лин. – Я здесь жить буду? – получив кивок согласия, он открыл входную дверь в здании, к которому они подошли, пока Сычжуй был погружен в размышления. – А неплохо вы принимаете приглашенных учеников, – оценив обстановку просторной комнаты, добавил А-Лин.

Достаточно большое помещение визуально было разделено на две части стоящим по центру большим чайным столом. На полу из темного дерева лежали несколько больших циновок тонкой работы, подушки для сидения. Красивые резные кровати, стоящие у противоположных стен, застелены бело-голубыми покрывалами с серебристой вышивкой. Пара шкафов и комодов, расположенные вдоль стен, сейчас еще пустые, вскоре заполнятся различными мелочами, свитками, книгами и писчими принадлежностями.

– А комнаты в этом доме не предназначены для проживания учеников, – произнес Цзинъи.

– Ааа… почему тогда вы нас здесь поселили? – удивленно спросил Цзинь Лин.

– Вообще в этом году в общих комнатах не хватило места для всех приглашенных учеников и речь шла о том, чтобы некоторых поселить по трое. В целом многие не против, ведь будут жить в основном со своими же соклановцами, но Цзинъи предложил тебя и Цзычжэня поселить именно здесь, мотивируя тем, что вы оба друзья и, хоть помимо тебя есть еще другие адепты из Ланьлин Цзинь, приехавшие на обучение, то от клана Оуяна только он один прибыл в этом году. Цзинъи попросил меня, я Вэй Усяня, а он моего отца… так и договорились, – с улыбкой объяснил Сычжуй.

– А еще наша комната отсюда очень близко, – ухмыльнувшись произнес Цзинъи, а Цзинь Лин вопросительно на него посмотрел. – Что? Вместе на учебу ходить будем. Мы уже обучение прошли, но в этом году будем помогать учителям на занятиях, следить за дисциплиной и всё такое, – даже с некой гордостью пояснил юноша.

– Ты за дисциплиной следить будешь?! – удивленно воскликнул А-Лин. – Ладно Сычжуй, это понятно, но тыыы… много ты наследишь, когда сам совсем на чуть-чуть сдержаннее Вэй Усяня будешь. Как тебя вообще еще не выгнали из клана?

– Вот! Ты только приехал, а уже нарываешься! За тобой глаз да глаз нужен! – радостно произнес Цзинъи. Он безумно соскучился за их с А-Лином перепалками. Его изменившийся характер ему тоже нравился, но вот именно этого не хватало.

– Чего?! – сразу вспыхнул Цзинь Лин.

– Тише вы, – остановил их А-Юань. – Нам пора на обед. Цзинь Лин, хорошо запоминай дорогу. Обратно мы тебя приведем, но потом может получиться так, что мы будем заняты и не сможем тебя сопровождать.

– Да легко, – сложив руки на груди, ответил А-Лин. – А где Оуян?

– Бродит где-то, – пожав плечами ответил Цзинъи. – Я сейчас пробегусь вокруг, поищу его, никуда без нас не уходите, – и он резво выскочил из комнаты.

Цзинь Лин проводил его взглядом, а после еще раз осмотрел комнату. На противоположной от входа стене висела большая картина с изображенным на ней туманным пейзажем гор. Художник искусно передал нежность рассвета, когда первые лучи восходящего солнца пробиваются сквозь предрассветный туман и озаряют покрытые лесами горные склоны. На холсте однозначно были нарисована местность, принадлежащая клану Гусу Лань. А-Лин, залюбовавшись картиной, подошел к ней поближе, чтобы лучше рассмотреть.

– Очень красиво. Такая живопись достойна украшать стены резиденции моего клана. Кто ее нарисовал? – спросил Цзинь Лин.

– Мой дядя, – ответил Сычжуй, подходя к А-Лину со спины.

– Ого! Цзэу-цзюнь не только великолепный заклинатель, но и талантливый художник, – восхищенно произнес Цзинь Лин. В это момент он почувствовал, как на его талию легли ладони и нежно сжали ее, а после вовсе обвили руками, сжимая в объятиях. А-Лин замер, не решаясь что-либо говорить.

– Я очень по тебе соскучился, – прошептал ему на ухо А-Юань и слегка поцеловал в край скулы. Цзинь Лин тут же вспыхнул. Он не забыл, как они целовались и желал бы повторить тот первый опыт, оказавшийся таким приятным.

– Я… я тоже очень соскучился… по Вам обоим, – еле слышно произнес А-Лин, ему страсть как хотелось развернуться в кольце рук Сычжуя и прикоснуться к его губам своими, поцеловать его так, как он целовался с полусонным Цзинъи, когда тот и не понял, что всё было вовсе не сном. Но делать это среди бела дня и когда их могут увидеть другие, всё же не стоило.

– Цзинъи только о тебе и говорил в последнее время, он тоже очень рад твоему приезду. Хотя вряд ли скажет тебе об этом, но это действительно так, – тихо произнес А-Юань, нехотя выпуская А-Лина из своих объятий. Едва они отошли друг от друга на шаг, как в комнату ввалились Цзинъи и Оуян.

– Мы пришли! Можно идти обедать, – проговорил Цзинъи. – А чего это вы оба такие красные? Ругались, что ли? – спросил он, окинув их взглядом, а Цзычжэнь почему-то хихикнул, услышав его вопрос.

– Ага, ругались, – пробурчал Цзинь Лин. – Всё, ведите нас есть, я ужас как голоден! – А-Лин подошел к Цзинъи, развернул его за плечи в сторону двери и принялся подталкивать.

– Да, мне тоже не терпится попробовать еду, которой кормят сильнейших в мире заклинателей, – восторженно произнес Оуян. – Я всё же считаю, что рассказы Вэй Усяня о том, что местная кухня ужасна, слишком преувеличены, – уже спокойным голосом добавил он.

– Кхм… Тебя ждет… так сказать… сюрприз, – загадочно проговорил Цзинъи и первым вышел из комнаты.

========== 2. ==========

***

Цзинь Лин практически плакал. Привыкший к изысканной пище в Ланьлин Цзинь и пряной в Юньмэн Цзян, он был до глубины души и вкусовых рецепторов поражен отвратительным вкусом еды, поданной на обед.

– Как вы вообще это есть можете? Как?! – стенал он, пока ел засахаренные фрукты, что заботливо положила ему мама в отдельный мешочек цянкунь, зачарованный для хранения пищи. Она в целом очень много разной еды туда наложила, и особенно много сладостей. А-Лин понял, что она знала о том, что его ожидает. На тот момент он возмущался ее действиями, говоря, что голодом его там морить точно не будут. Мама только грустно улыбалась и печально вздыхала в ответ на его слова.

– Так мы с детства это едим. Для нас подобная пища является привычной, – пожав плечами, ответил Сычжуй, но от предложенных сладостей не отказался, как и Оуян с Цзинъи.

– Это ужасно… – прошептал Цзинь Лин, – мне так вас жаль… Я… я… здесь умру! – вдруг воскликнул он с отчаяньем в голосе.

– Нуу… никто еще не умер, даже Вэй Усянь, как видишь, пережил обучение у нас, а теперь и вовсе прижился на постоянной основе, – произнес Цзинъи, подпирая щеку рукой и закидывая в рот очередной кусочек засахаренного фрукта. Они сидели за столом в одной из каменных беседок недалеко от столовой и успокаивали А-Лина. Оуян, как ни странно, местную кухню воспринял нормально. Покривился, конечно, но излишнего негодования не проявлял. Спокойно съел всё, что было предложено, хотя теперь вместе со всеми старательно ел сладости.

– Так Вэй Усяня вообще мало что берет. Что ему еда-то? Тем более ты сам рассказывал, что Ханьгуан-цзюнь лично для него наладил поставку еды из поселка у подножия гор, – печально проговорил А-Лин.

– О, кстати, я тут слышал, что Ханьгуан-цзюнь уговорил Цзэу-цзюня немного изменить наш рацион. Вернее, добавить в него новые блюда, которые бы могли есть люди, не выросшие в Гусу Лань с самого детства, – проговорил Цзинъи.

– Надеюсь, что это произойдет раньше, чем я умру, – прошептал Цзинь Лин и откинулся на спинку скамьи, сложив руки на груди.

– Так, нам еще нужно вам многое показать и рассказать, пойдемте, – вставая из-за стола, проговорил Сычжуй.

– Конечно, – с кивком ответил Оуян.

– Эх… что еще за «чудеса» меня здесь ожидают, – со скорбью в голосе произнес А-Лин.

– Что, испугался такой мелочи и теперь сбежать хочешь? – вдруг спросил Цзинъи.

– Вот еще! – воскликнул Цзинь Лин с вызовом. Да он больше ни словом, ни взглядом не покажет, что ему местная еда не нравится.

***

– Относительно уборки – прибираться необходимо самим. Раз в неделю старшие адепты проводят проверку на чистоту и порядок в комнатах. Если обнаружат бардак, то за этим последует наказание. Одежда должна быть чистой и опрятной, тело и волосы также следует содержать в чистоте. Прием ванны каждый день является обязательной процедурой. Теплую воду для купания приносим сами, но можно ходить на теплые источники. Неделю назад несколько открыли для общего посещения. Правда, они достаточно далеко и по времени получается дольше, чем наносить воды вручную. Одежду можно стирать самим, а можно отдавать на стирку людям, нанятым для этих целей, но это отдельно оплачивается самим адептом. Я потом покажу, к кому необходимо обратиться за этим. Отбой ровно в девять вечера, подъем в пять утра. Завтрак в семь, занятия начинаются в восемь. Сначала идет теоретическая часть, потом обед и тренировки, длящиеся до четырех часов дня. После свободное время, которое в идеале следует потратить на самосовершенствование. В шесть ужин и далее вновь личное время, – на ходу объяснял Сычжуй, показывая где и что находится.

– Сычжуй, а что насчет четырех тысяч ваших правил? – спросил Оуян.

– Вам завтра на занятиях выдадут сборники, в которых прописаны основные правила, обязательные к выполнению, – ответил А-Юань.

– Ооо… Им правда обязательно следовать? – уныло спросил Цзинь Лин.

– Нам обязательно, а прибывшим на обучение укажут конкретно те, за нарушение которых в обязательном порядке последует наказание, – пояснил Сычжуй.

– Да уж… – задумчиво произнес Цзычжэнь.

– Что такое? Тебя это тоже расстраивает? – встрепенулся А-Лин.

– Да нет. Я не против правил, просто подумал, что в Гусу их всё-таки много. Только вслушайся в эту цифру «четыре тысячи»! – Цзычжэнь даже поднял указательный палец вверх, когда произносил количество правил.

– Да ладно вам, развели тут нытье! – воскликнул Цзинъи. – Они в основном носят рекомендательный характер. Сами подумайте, кто вообще в здравом уме станет соблюдать все правила?

– Ханьгуан-цзюнь? – произнес Оуян.

– Он в браке с мужчиной. Ты вообще о чем? О каком соблюдении правил может идти речь, – произнес Цзинь Лин.

– Вообще-то в правилах Гусу Лань нет правила запрещающего вступать в отношения и брак с представителями своего пола. Мы вроде бы вскользь это уже обсуждали? – проговорил Сычжуй.

– А, да, было дело… – пробормотал А-Лин. – Значит, Сычжуй, твой отец классический образец идеального адепта Гусу Лань, соблюдающий все правила?

– Нет, конечно, он, как и большинство, соблюдает только основные правила. Остальные действительно носят рекомендательный характер. Тот, кто будет следовать им всем, просто перестанет существовать как личность, – ответил А-Юань.

– Эй, хватит уже о правилах и прочем. Завтра всё равно им об этом расскажут. Пойдёмте лучше посмотрим, что делает Вэй Усянь? – предложил Цзинъи.

– А что он такого может делать, что нам нужно на это смотреть? – спросил Оуян.

– Сегодня он должен быть на поле для лучников. У него уже образовалась группа учеников из младших, которых он учит стрелять. Они занимаются с ним два раза в неделю и, хочу отметить, что за прошедшее время их навыки улучшились. Даже у тех, кто был изначально слабеньким в стрельбе, – с гордостью произнес А-Юань.

– Хорошо, уговорили, пойдемте, – Цзинь Лин махнул на них рукой и приготовился к встрече с Вэй Усянем, с которым в общем-то успел подружиться и сейчас действительно хотел его увидеть.

К сожалению, Вэй Ина они нигде не нашли и расстроенные вернулись обратно. Побродили по местным тропинкам до ужина, который прошел в тягучем молчании под печальные вздохи приглашенных учеников, непривычных к подобной еде, и отправились к горячим источникам, которые должны были им на сегодня заменить привычную бочку с водой для купания.

– Я не собираюсь носить себе воду! Лучше каждый вечер буду ходить на источник, – с вызовом произнес Цзинь Лин.

– Далековато получается, – отметил Цзинъи. – Хотя мы с Сычжуем начали часто туда ходить.

– Ладно, сначала сходим, а там решите, как будете поступать, – проговорил Сычжуй.

Осеннее солнце садится быстро. Когда они шли по густому лесу, им казалось, что они попали в другой мир. Пока поднимались в гору, то между стволами старых деревьев заструился белесый туман, наводя жути. Ночные птицы наполнили прохладный воздух этой местности своими мрачными трелями.

– Жуть какая… – пробормотал Цзинь Лин.

– Ага, и это ты будешь видеть и ощущать каждый вечер, если решишь ходить мыться на источник, – с весельем в голосе произнес Цзинъи.

– Да не боюсь я ничего, но правда, жутко… Как будто сейчас из леса выплывет какой-нибудь призрак… – ответил А-Лин.

– Конечно, так и будет! – громко воскликнул Цзинъи, а Цзинь Лин вздрогнул. – Если ты будешь бояться, то из леса появится призрак древнего монаха и схватит тебя вот так! – и он резко коснулся ладонями талии А-Лина, идущего перед ним, юноша на это действие вздрогнул и, развернувшись, толкнул Цзинъи.

– Ты дурак! – обиженно и громко произнес он и, ускорившись, пошел рядом с Сычжуем, идущим впереди них. Вроде бы он не боится никаких тварей, но вот призраки действительно вызывают в нем какой-то дикий страх. Посмотрел по сторонам, вглядываясь в туманный лес и постарался незаметно ухватится за рукав А-Юаня, так, на всякий случай, кто его знает, что здесь водится. Правда, это действие не укрылось от идущего за ними Цзинъи. Юноша хотел сказать еще что-нибудь колкое, но увидев, что сделал А-Лин, проглотил все слова. Ему почему-то стало немного обидно.

– Цзинъи, – догнал его Оуян, – ты смотри, не потеряй меня, а то я сейчас засмотрелся на лес и чуть вас из виду не упустил. Лес такой жуткий на вид, но красивый. Мне нравится, – Цзинъи и не заметил, что Цзычжэнь отстал от них.

– Ага, – грустно ответил Цзинъи.

– Ты чего?

– Да так… просто… – со вздохом произнес юноша.

Цзычжэнь не стал расспрашивать. Захочет – сам расскажет, а выпытывать он не любитель.

Вскоре между деревьями чаще и чаще стали попадаться крупные валуны и через время они вышли к небольшому озеру, в окружении таких же крупных камней округлых форм. От воды исходил пар, а странные шарообразные светильники, стоящие в нескольких местах на берегу, испускали мягкий рассеянный свет, позволяя в полной мере рассмотреть это место даже в густой темноте.

Солнце уже давно село, и пока они дошли даже сумерки превратились в темную ночь. Последние двести метров они преодолевали и вовсе подсвечивая себе дорогу огненными талисманами.

– Действительно, далеко, – произнес Цзычжэнь, присаживаясь на камень на берегу.

– Ага, не знаешь, что лучше: пройтись по темному сырому лесу или натаскать воды и не тащиться в такую даль расслабленным после купания, – проговорил Цзинъи.

– Это ближайший источник? – спросил Цзинь Лин.

– Да, – ответил Сычжуй.

– Почему здесь никого нет?

– Сейчас по ночам уже достаточно прохладно и, как сказал Цзинъи, чтобы не тащиться после купания через лес, почти все предпочитают по старинке носить для себя горячую воду из специальной большой емкости, в которой всегда есть вода нужной температуры, – пояснил А-Юань.

– Кстати, Вэй Усянь тут недавно рассказывал, что он разрабатывает какое-то хитрое заклинание, которое позволит преобразовывать воду в маленькие шарики. Нужна горячая – создал такой с необходимым объемом и принес в один присест к себе, так же и вынес. Экономия времени и удобно в использовании, – проговорил Цзинъи так, словно он это придумал, а не Вэй Ин.

– И как у него успехи? – спросил Цзинь Лин, осматривая озеро и спуск к воде, начинающийся у его ног.

– Говорит, что пока еще не удается стабилизировать готовый водяной шарик, мол распадается не от заклинания активации, а раньше, – вместо Цзинъи ответил Сычжуй.

– Если у него получится, то он сделает прорыв в бытовой магии, – с восхищением произнес Оуян. – Это очень полезное заклинание.

– Ага, – ответил Цзинъи. – Давайте купаться, не хочу опоздать к отбою. Нам ведь еще возвращаться.

Все с ним согласились. Достали принадлежности для купания и, выбрав участки на берегу, оставили их там, после, скинув с себя одежду, попрыгали в теплую воду, разбрелись в разные стороны к выбранным местам.

Спустя недолгое время юноши торопливо шли обратно, зябко ежась от густого холодного тумана, оседающего сейчас влагой на деревья, камни, землю и спешащих людей. Благо тропинки в Облачных Глубинах сплошь белого цвета и их легко разглядеть в темноте, едва рассеиваемой огненными талисманами.

– Да уж… и правда, лучше наносить себе воды, – произнес Цзинь Лин, когда они с Оуяном наконец-то вернулись в свою комнату. Сычжуй и Цзинъи едва довели их, как сразу же быстро ушли по направлению к своей комнате, ведь до отбоя оставалось каких-то десять минут.

– Согласен, я тоже думал, что буду ходить туда, но получается долго и после купания возвращаться по холоду мне не нравится, – проговорил Цзычжэнь и начал доставать из цянкунь одежду для сна. За всей беготней они так и не разложили свои вещи, а сейчас решили не рисковать и в первый день в Гусу Лань лечь спать так, как у них здесь принято, а именно– в девять вечера. Для обоих юношей подобное было непривычным, но учитывая ранний подъем и насыщенный день, они предполагали, что уснут быстро. Так и получилось. А утро началось со стука в дверь и заспанного лица Цзинъи, пришедшего их разбудить, чтобы они не проспали завтрак.

***

Пресный завтрак, как и ужин накануне, был съеден в тягостном молчании. Невыспавшиеся юноши и девушки вяло ковыряли еду и с большим трудом съели предложенную пищу, ведь одно из правил Гусу Лань гласит, что нельзя оставлять еду в тарелке, как и нельзя пить и есть без меры, но кто бы в здравом уме захотел съесть еще одну порцию того, что здесь выдают за еду? Благо все только-только прибыли сюда и запасов провизии, что были заботливо собраны родителями и родственниками, хватит еще надолго.

А вот непосредственно сами занятия, начавшиеся после обязательного ознакомления с правилами клана и раздачей сборников с ними же очень даже понравились всей молодежи. Преподаватели четко и по существу давали материал, подробно объясняли то, что было непонятно ученикам и нисколько не ругали за вопросы, которые те начали задавать, когда на то было получено разрешение учителей. Единственное, шуметь и громко высказываться было запрещено, сами вопросы задавались строго по одному и должны были быть четко сформулированными, но подобное было для юных заклинателей мелочью, ведь на их вопросы отвечали развернуто и понятно. Все ожидали нудных лекций, но получили интересные и насыщенные занятия, которые они однозначно будут посещать с удовольствием. Конечно, напрягала строгая дисциплина, но ради таких знаний можно и потерпеть. Это признал и Цзинь Лин и тем более Цзычжэнь, который в целом тяготел к учебе и наукам.

Обед прошел в оживленной обстановке, но после активной тренировки, которая донельзя вымотала всех, энтузиазм у молодежи поубавился. Они лишь сделали базовые упражнения, которые все адепты Гусу Лань их возраста выполняют с легкостью и не запыхавшись, но для новичков подобная нагрузка оказалась достаточно высокой и многие практически выползали с тренировочной площадки, поддерживаемые своими более выносливыми товарищами. А-Лин, которого лично тренировали отец и дядя, прошедшие обучение в Гусу, свысока поглядывал на едва дышащих соучеников и пытался не улыбаться слишком откровенно и злорадно. Он всегда возмущался на излишнее рвение старших родственников относительно его обучения и физической нагрузки, но теперь понял, что они были правы и он, несмотря на свой пока еще низкий рост и худощавость, был гораздо сильнее и выносливее многих ровесников, выглядящих внешне внушительнее него. Это не могло не радовать Цзинь Лина, любящего быть первым во всём. Уступить первенство он был готов только Сычжую, даже Цзинъи, который нравился ему не меньше, чем А-Юань, он бы ни за что не позволил его обойти хоть в чем-то.

А-Юань и Цзинъи присутствовали только на первом занятии – помогли раздать ученикам необходимые им учебные материалы, а после их вызвал к себе Ханьгуан-цзюнь и до самого ужина ни А-Лин, ни Оуян больше с ними не виделись.

Учебные будни потекли своим чередом. Постепенно вся молодежь втянулась в установленный режим и даже высокие нагрузки на тренировках перестали казаться чем-то непосильным для них. Как-никак они все юные заклинатели и, видя улучшение собственных показателей, ученики начали прикладывать больше усилий для своего развития.

========== 3. ==========

***

Некоторые в Облачных Глубинах ожидали, что первым нарушит какое-нибудь серьезное правило Цзинь Лин. Но эти люди сильно ошиблись, потому что А-Лин, несмотря на свой взрывной характер, был юношей ответственным и не хотел подставлять своих друзей. Нет, он, конечно, планировал устроить небольшую пьянку в ближайшее время; а лучше две, так сказать, отпраздновать их с Оуяном приезд, но проходило бы это в узком кругу, да и пить ни он, ни Цзычжэнь толком и не умели, не говоря уж об их друзьях в белоснежных одеждах. Алкоголь, помимо привезенного с собой, он планировал достать через Вэй Усяня, который при первой же встрече прямым текстом сказал, что если они захотят отдохнуть по-взрослому, то он поможет им в этом, потому что напиться в этом благословенном месте – святое дело, и если подобное не сделать, то, можно сказать, юность прошла зря.

– Вэй Усянь, дядя участвовал с тобой в твоих попойках? – под завершение их беседы спросил А-Лин.

– Неужели ты сомневаешься в этом? – удивленно спросил Вэй Ин.

– Нуу… он такой строгий… сразу ругается за нарушение правил… – почесав кончик носа, ответил Цзинь Лин.

– Он такой же правильный, как Ханьгуан-цзюнь невинный, – засмеялся Усянь, а Цзинь Лин вспыхнул.

– Не продолжай!

– Да я и не собирался, – с усмешкой ответил Вэй Ин. – Твой дядя был вторым после меня инициатором наших попоек. Наравне с ним был Хуайсан, хотя по нему этого и нельзя было сказать. Спрячется за свой веер и такой: «Вэй-сюн, я был в городе и купил новые сборники. Да-да, те самые, что вы тоже так любите. Не желаете с Цзян-сюном прийти ко мне? Полистаем их вместе. Ах, по вечерам здесь так скучно и совсем нечем заняться…», и начинает обмахиваться веером, стреляя в нас глазами. Ну конечно, мы приходили к нему, захватив два-три кувшина вина, – с мечтательной улыбкой поведал Усянь. – Юность, такое прекрасное время… Не тратьте его только на учебу. Приключения и развлечения столь же важны, как и обучение, – и Усянь подмигнул притихшему А-Лину.

После этого разговора Цзинь Лин решил, что они однозначно должны выпить все вместе. Но не успел он организовать свою первую пьянку, как его злейший враг Цзинь Чань отличился первым. Оказалось, что юноша изначально привез с собой алкоголь в большом количестве и при первой же возможности устроил грандиозную пьянку. Так как А-Лин и Оуян жили отдельно от остальных учеников, то они пропустили это мероприятие. Нет, они бы не пошли к Чаню ни под каким предлогом, но сам факт нарушения правил они узнали только на следующий день, когда увидели рано утром вяло бредущих Цзинь Чаня и парочку его прихлебателей, которых он уже успел завести из числа адептов других кланов, прибывших на обучение. Не обратив на Цзычжэня и Цзинь Лина никакого внимания, юноши прошли в сторону зданий, где располагались целители.

Уже в учебном классе А-Лин и Оуян узнали, что Цзинь Чань с друзьями получили наказание за нарушение правил, а именно – за пьянку, в которую оказалась втянута почти половина приглашенных учеников. Наказания получат все, но зачинщикам назначили по пятьдесят ударов ферулой по спине, остальные же участники получили в наказание дополнительные тренировки. Так сказать, перенаправили энергию юности в мирное русло. На Цзинь Чаня А-Лину было всё равно, а вот то, что после случившегося усилился контроль за учениками и устроить желанное мероприятие так, чтобы не попасться, стало почти невозможно, очень расстраивало его самого и его друзей.

– Может попросим Вэй Усяня пустить нас в его пещеру? – предложил Цзинъи.

– Не думаю, что это хорошая идея, – с сомнением произнес Оуян. – У него же там не просто уютное гнездышко, в котором можно отдохнуть, а полноценная рабочая зона, в которой он не только занимается теоретическими исследованиями, но проводит и эксперименты. Вдруг что-то заденем случайно и сломаем, или записи ненароком повредим. Ты уверен, что он нас пощадит?

– Убить не убьет, но точно придумает какое-нибудь мерзопакостное наказание, – нахмурившись, ответил Цзинъи. – Цзинь Лин, а ты что думаешь?

– Я? Хм… я думаю, что мы можем это сделать в вашей с Сычжуем комнате. Он умеет ставить отличный полог тишины и нас никто не услышит, а проверять не пойдут, потому что это же комната сына Ханьгуан-цзюня. Ну кто его подозревать в подобном будет? – предложил А-Лин.

– Точно! – ударил кулаком в ладонь Цзинъи и с мольбой в глазах взглянул на Сычжуя.

– Что? – усмехнувшись, спросил А-Юань. Все сразу поникли. Одно дело пить где-то на постоялом дворе, а другое – дома у образцового адепта клана Гусу Лань. – Конечно… я не против, – уже с улыбкой завершил он, и его друзья обрадованно заулыбались.

На том и сошлись, но мероприятие отложили до первых свободных от учебы дней, которые наступили совсем скоро.

***

Под покровом ночи две стройные фигуры, облаченные в черные одежды, скользили по Облачным Глубинам подобно теням из потустороннего мира. Быстро перемещаясь от дома к дому, они периодически замирали и вслушивались в тишину. Не обнаружив ничего подозрительного, продолжали свой путь, который, в общем-то, не был длинным. Спустя десять минут скрытного передвижения они прибыли в точку назначения. Легкий стук в дверь дома, в котором, как и во всех остальных, не было видно света от зажженных свечей, минута ожидания, и две фигуры скрылись за открытой для них дверью.

– Вас никто не видел? – первым делом спросил Цзинъи.

– Вроде бы нет, – покачал головой А-Лин.

– Это хорошо, – произнес Сычжуй и при помощи огненного талисмана зажег несколько свечей в комнате. – Я полог тишины поставил, окна мы тоже уже занавесили плотной черной тканью, – и он кивнул в сторону двух окон, добротно закрытых темными кусками материи.

Оуян и А-Лин уже не раз бывали дома у своих друзей. Жилье было обставлено немного скромнее того, в котором они сами сейчас жили. В целом, в подобных комнатах жили и остальные ученики: две кровати, пара шкафов и комодов, рабочие столы, включающие в себя и для игры на цине,чайный столик, две ширмы, бочка для купания и подставки для мечей. Вот и вся обстановка. Но дорогие ткани в отделке, искусная резьба по дереву в декоре мебели и красивая вышивка на покрывалах и подушках на кроватях показывали, что в этой комнате живут далеко не простые адепты клана. Вроде бы всё на вид очень простое и без ярких цветов, но в каждой детали чувствовалось качество работы и было видно, что все изделия выполнены талантливыми и опытными мастерами.

– Располагайтесь, – и Цзинъи махнул рукой в сторону чайного столика, уже заставленного закусками. – Я днем слетал в Цайи и прикупил немного еды на этот вечер.

– Как тебя пропустили внутрь с такой контрабандой? – удивленно спросил Цзинь Лин.

– Эмм… вообще, меня Ханьгуан-цзюнь отправил купить ужин им с Вэй Усянем, ну я и для нас пронес, раз возможность была, – смущенно ответил Цзинъи, – а иначе мы бы закусывали одним арахисом.

– Арахис тоже неплохо, – с улыбкой ответил Цзычжэнь, усаживаясь на подушку для сидения у столика. Он достал из своего мешочка цянкунь пару небольших кувшинов черного цвета. – Это фруктовое вино, которое делают в одном из поселков на землях моего ордена. Отец его очень любит, и мне удалось добыть немного.

– А это из моего клана. Где делают – не знаю, но судя по тому, что его подают на пиршествах, оно должно быть отменного качества, – и Цзинь Лин выставил на столик большой сосуд, покрытый желтой глазурью и с нарисованным на боку белым пышным пионом.

– К сожалению, «Улыбку Императора» добыть не удалось, – печально вздохнул Цзинъи.

– Да нам и этого с головой хватит, – отметил Сычжуй.

– Ну и ладно. Давайте уже, присаживайтесь, долго еще языками чесать будем? – нетерпеливо произнес А-Лин и уселся напротив Оуяна, окинул взглядом стол. – Пиалы? Где пиалы?

– Сейчас, – ответил А-Юань, подошел к одному из шкафов в комнате и достал оттуда четыре небольшие пиалы из тонкого белого фарфора.

Юноши начали с черного кувшина с вином от Оуяна, и тонкий фруктовый аромат разлился по комнате. Вино имело мягкий вкус и пилось очень легко, вот только неискушенные в таком деле юные заклинатели не знали, что подобные напитки могут иметь свойство вызывать очень сильное опьянение. Причем незаметно. Так в итоге и получилось.

– Ох, Сычжуй, у меня так сильно кружится голова, можно мне выйти на улицу? – еле ворочая языком, канючил А-Лин, практически лежа на коленях у А-Юаня.

– Нельзя.

– Ну, пожааалуйста… Мне даже дышать трудно…

– Нельзя.

Цзинь Лин оставил в покое Сычжуя и переместился к Цзинъи, уселся около него и положил голову на плечо, отчего юноша вздрогнул и шумно вдохнул воздух.

– Цзинъи…

– А-Лин, нельзя. Если мы выйдем, то нас однозначно заметят и поймают, и все получат наказание, – быстро протараторил Цзинъи.

– Ну хотя бы окошко можно приоткрыть? Мне правда очень душно…

– Так разденься, чего ты сидишь замотанный в три слоя? – произнес Оуян, а Цзинъи резко вскочил.

– Все на улицу! Выйдем через окно. Там кусты и нас никто не заметит, подышим и заберемся обратно! – излишне эмоционально произнес он.

– Цзинъи? – удивленно посмотрел на него Сычжуй.

– Воздух… все на свежий воздух… действительно, как же здесь жарко… – он немного распахнул ворот ханьфу и помахал на себя ладонями.

– Ну хорошо, – с тяжелым вздохом согласился А-Юань. Цзинъи и А-Лин резво кинулись к ближайшему окну. – Да не к тому, к другому! – изменил их маршрут Сычжуй. Развернувшись, оба юноши покачнулись, но, схватившись за ладони и слегка оперевшись друг на друга, смогли удержать равновесие.

«Ты тоже нравишься А-Лину», – в памяти Цзинъи вновь промелькнули слова, сказанные Сычжуем во время Совета кланов. Подняв перед собой их крепко сжатые ладони, Цзинъи скосил взгляд на Цзинь Лина, тот просто смотрел на него и хлопал глазами, при этом тяжело дыша.

– Воздуха… – прошептал А-Лин.

– Сейчас! – громко произнес Цзинъи и потащил его в другую сторону, – Свечи, – произнес он мимоходом и, едва они подошли к окну, Оуян погасил все свечи. Комната погрузилась в глубокий мрак.

Сдернули плотную ткань, раздвинули створки, и в помещение ворвался свежий и прохладный поток воздуха, охлаждая их тела и освежая мысли.

– В целом, можно и не выходить, – тихо произнес А-Юань.

– Согласен. Приятный ветер, освежает, – шепотом ответил Цзычжэнь.

Цзинъи и Цзинь Лин стояли перед ними, они всё так же держались за руки, и было непонятно, кто чью ладонь сжимает крепче. В темноте лиц не видно, а ощущение чужой ладони в своей так непривычно и волнительно. Цзинъи начал вспоминать все свои фантазии относительно А-Лина. Ему до одури захотелось, чтобы эта ладонь, которую он сейчас так крепко сжимает, прикоснулась к его телу. К груди, например, или к животу… чтобы эти нежные пальчики прошлись по его прессу, опустились в своих касаниях ниже… Цзинъи закусил губу от резко нахлынувшего желания, а пальцы на ногах непроизвольно поджались. Он зрелый юноша, он желает близости… близости с тем, кто сейчас так сильно сжимает его ладонь, позволяя их пальцам переплестись.

– Я всё же выйду… – с легкой хрипотцой выдавил из себя Цзинъи и, нехотя отпустив ладонь А-Лина, выбрался на улицу, сразу отойдя к густому кустарнику, растущему в паре метров от окна.

– Я тоже, – произнес Цзинь Лин и повторил действия друга.

– Что с вами делать? Оуян, пошли, их одних нельзя оставлять, – хлопнув себя по лбу ладонью, проговорил Сычжуй и полез в окно. Цзычжэня приглашать дважды не требовалось.

Надышавшись вдоволь прохладным воздухом, А-Юань хотел было загнать всех обратно, но Цзинъи начал противиться.

– Сычжуй, когда мы еще сможем побродить ночью все вместе? Ну давай немножко погуляем? От нас до леса недалеко, можно туда уйти и походить. Там патруль никого искать не станет. Ну пожалууйста, – начал канючить юноша.

– Ты как маленький. Мы скоро пойдем все вместе на ночную охоту и вдоволь набродимся по ночному лесу, – ответил ему Сычжуй, но в его хмельном сознании промелькнула мысль о том, что идея в целом неплохая. – «Если сейчас незаметно проскочить до леса, то там нас уж точно никто искать не станет и можно гулять до самого рассвета. На завтра мы с Цзинъи отпросились у моего отца и с утра пораньше никто нас не хватится, главное явиться на завтрак», – соблазн был велик. Они так никогда не делали, а сейчас очень и очень захотелось совершить нечто подобное, но правила… К Сычжую подошел А-Лин и обнял его за талию, не прижимаясь – просто положил на нее ладони.

– А-Юань, пожааалуйста… – нежным голосом протянул юноша, уподобившись Цзинъи.

– Хорошо… уговорили… – сдался Сычжуй, а Цзычжэнь с неким смешком хмыкнул, но ничего не сказал.

Они ушли в лес, забыв про мечи и про оставленные на столе мешочки цянкунь.

***

Свет от молодого месяца, едва набравшего четверть от полного диска, слабо рассеивал тьму леса, но для заклинателей и этого освещения было достаточно, чтобы уверенно передвигаться среди деревьев.

Удалившись на приличное расстояние и найдя небольшую полянку, юноши остановились. Сычжуй вдруг звонко рассмеялся.

– Ты чего? – удивленно спросил А-Лин.

– Я никогда… никогда так не поступал… – успокаиваясь, ответил он.

– Совсем никогда?

– Ага. Правила же…

– А Цзинъи? – Цзинь Лин взглянул в его сторону.

– Что?! Я тоже так не делал, – пожал он плечами.

– А я думал…

– Ты думал, что он уже нарушал правила? – спросил А-Юань.

– Да. Он же дикий, по сравнению с остальными из вашего клана, – выдал Цзинь Лин.

Оуян расхохотался до слез от этой фразы.

– Дикий… Великие боги, Цзинъи – дикий… Цзинь Лин, ну ты и выдумал… – утирая слезы, произнес Цзычжэнь.

– Можно подумать, ты правила соблюдаешь, – обидевшись, ответил Цзинъи.

«Лишь бы драться не начали», – пронеслось в мыслях Сычжуя.

– Я? Да у нас в клане нет таких правил, чтоб по ночам гулять запрещали или вино пить. Мне нарушать нечего, – гордо ответил ему А-Лин.

– Ты нарываешься?! – возмущенно воскликнул Цзинъи и, подойдя к Цзинь Лину, схватил его за плечо.

– Нисколько, – ответил А-Лин и рукой уперся в грудь Цзинъи, решив оттолкнуть его. Неожиданно он почувствовал под своей ладонью вдруг сильно забившееся сердце юноши и все злые слова потерялись где-то в новых мыслях… в ярких образах с привкусом разврата. Цзинь Лин поспешно убрал руку с его груди и взглянул на поляну, – Кхм… туман какой здесь интересный… – произнес он, перенося внимание с себя на окружающий мир.

Все обратили внимание на туман, расстилающийся над поляной. Слоистые облака водной взвеси плыли над пожухшей осенней травой. Едва не касаясь их тел, туманное нечто протягивало в сторону замерших людей белесые щупальца. Им всем привиделось существо, схожее с Сафиром, но состоящее из тумана. В полночном осеннем лесу тихо-тихо, даже ночные птицы не подают голосов. Нет ветра, нет шелеста пожелтевших листьев. Собственное дыхание вдруг стало оглушающе громким.

– Что в нем странного? Обычный туман, – разбил тишину спокойный голос Оуяна. Юноша вошел в ближайшую туманную полосу и походил по ней. – Туман, как туман. Холодный и влажный.

– И правда, просто туман, – произнес Сычжуй и подошел к Цзычжэню. – Смотрите, что меня научил делать Вэй Усянь, – и достал из ворота ханьфу заранее припрятанный там талисман. Он изначально хотел им этим вечером похвастаться. Активировав нанесенное на желтую бумагу заклинание, он кинул его в сторону А-Лина и Цзинъи. Талисман превратился во множество золотистых бабочек, разлетающихся во все стороны и рассыпающих светящуюся пыльцу со своих ажурных крылышек при каждом взмахе.

– Красиво! – восторженно произнес Оуян, который еще не видел подобного. Цзинь Лину и Цзинъи хоть и довелось сталкиваться с этими бабочками, но тогда они на их полет смотрели со стороны и всей красоты увидеть не смогли. Теперь же юноши завороженно рассматривали сияющих созданий, получивших жизнь на несколько мгновений при помощи чистой магии. Едва они рассеялись, как Цзинъи начал хитро улыбаться.

– Я тоже могу кое-что показать, – произнес он гордо.

– Надеюсь, тебе для этого раздеваться не придется? – ехидно спросил А-Лин, сбросив оцепенение, вызванное наблюдением за полетом бабочек.

– Для тебя сделаю исключение и разденусь. Покажу всё, что есть, – столь же ехидно ответил ему Цзинъи.

– Можно подумать, у тебя там много чего есть показывать, – в том же духе произнес Цзинь Лин.

– Тц… Смотри, – Цзинъи подошел к началу полосы тумана, прикоснулся двумя пальцами ко лбу и активировал свою духовную силу, вспыхнувшую голубым светом на кончиках его пальцев. Эту энергию он погрузил в туман и прошептал какое-то заклинание. В тот же миг, подобно разрастающемуся пожару, все ближайшие туманные полосы заискрились голубым свечением. Каждая капелька воды стала сиять словно крохотная звездочка, распространяя вокруг нежный свет. Юноша вошел в это сияющее море и поводил руками, создавая необычные завихрения из голубых искр. Все остальные, последовав его примеру, разбрелись по этому, теперь в действительности необычному туману.

– Удивительно! Где ты нашел такое заклинание? – спросил Цзинь Лин.

– Там же, где и Сычжуй научился создавать золотых бабочек – Вэй Усянь показал и рассказал, – ответил Цзинъи.

– У вас что ни слово, то Вэй Усянь. Он гений что ли? – спросил Цзинь Лин, подходя к Цзинъи и пытаясь собрать руками сияющий туман, подобно снегу, и бросить в него, но получалось делать только лишь полосы, которые тянулись за ладонями.

– Сычжуй и его отец именно так и считают… – ответил Цзинъи.

– А ты? – задал вопрос Оуян.

– А я?.. – задумчиво произнес Цзинъи. – О, смотрите! – так и не ответив, воскликнул он и протянул руку в сторону, противоположную той, откуда они пришли. Там густая тьма неожиданно начала рассеиваться, разгоняемая голубыми вспышками искрящегося тумана. Он загорался дальше и дальше, словно прокладывая перед ними сияющую дорогу куда-то в темноту леса. Будто по цепочке новые и новые участки тумана начинали светиться, беря свое начало от части, зажженной Цзинъи на поляне.

– Ого… Это тоже твоя работа? – спросил Сычжуй.

– Нет, я ничего такого не делал, – ответил Цзинъи, внимательно всматриваясь в необычное явление.

– Может посмотрим, как далеко в лесу будет загораться этот свет? – предложил Цзинь Лин.

– Думаю, что не стоит этого делать. Давайте вернемся, а завтра расскажем об увиденном Вэй Усяню, – произнес Сычжуй.

– А вдруг больше такого не получится повторить? Может быть, чтобы подобное увидеть нужно случайным образом оказаться в нужном месте и в нужное время? – расстроено проговорил Цзинъи.

– Эмм… умеешь ты уговорить… – нахмурившись, ответил Сычжуй. – Хорошо, мы сходим и посмотрим, куда приведет нас туман, но будем идти по краю этой чудо-дороги.

– Спасибо! – почти одновременно воскликнули Цзинъи и Цзинь Лин.

Юноши выбрались из сияющего моря и направились вдоль его кромки, вслед за полосой, что уходила куда-то глубоко в лес.

Идти пришлось долго, только спустя полчаса они вышли к груде камней, сваленных под большой раскидистой сосной, пушистые ветки которой словно укрывали собой эти валуны. Туман почти истаивал возле дерева, и только тонкая струйка втягивалась куда-то между двух стоящих вертикально больших обломков скалы. Подойдя ближе, юноши увидели, что голубые искры словно проходят сквозь гладкую поверхность камня, выглядящего как монолитная дверь. Этот кусок стоял между двух других, которые они заметили ранее, но был словно углублен.

– На дверь похоже, – произнес Оуян.

– Ага, на огромную каменную дверь, – согласился с ним Цзинъи.

– Здесь какие-то символы высечены, но не разглядеть – слишком темно, света от тумана не хватает, – проговорил Сычжуй и принялся ощупывать центр каменной двери.

– Ну что там? Можешь прочитать? – нетерпеливо произнес А-Лин.

– Сейчас… Вход только для главной семьи… пропуск – лента… Ого! Наши ленты еще и пропусками могут служить в такие места! – ответил А-Юань.

– Мы из главной семьи, давайте зайдем! – вдохновленно воскликнул Цзинъи.

– Цзинъи, умерь свой пыл. Я не думаю, что в подобное место нам можно просто так входить, – остудил его пыл Сычжуй.

– А-Юань, мы только посмотрим и сразу обратно. Это ведь так интересно! – начал уговаривать его юноша.

– А как пройдут Цзинь Лин и Оуян? Они же даже не из нашего ордена, – произнес Сычжуй.

– Нуу… там же на ленту всё завязано, можно же перевязать ей наши руки, или просто, чтобы они взялись за нее… мне кажется будет достаточно, – предложил Цзинъи.

– Идея хорошая, но мы не застрянем в стене при таком способе? – спросил Цзычжэнь.

– Не думаю, – ответил Сычжуй.

– Тогда так и поступим! – и Цзинъи тут же начал снимать ленту с головы. Снял, повязал ее на запястье Цзинь Лина и свое. Заулыбался довольно, а А-Лин немного пораженно смотрел на его действия. Сычжуй же не стал развязывать ленту, а просто повернулся спиной к Оуяну.

– Возьми за край, этого будет достаточно, – произнес он. Пока Цзычжэнь о чем-то задумался, Цзинь Лин начал торопить всех.

– Сычжуй, пойдемте, – он протянул руку А-Юаню, а тот сжал его ладонь в своей. В это же время Цзинъи взял и прикоснулся рукой к стене с надписью о правилах входа. В едва заметной вспышке белого света все трое юношей исчезли и Оуян остался в одиночестве с вытянутой вперед рукой, которой он не успел ухватиться за ленту Сычжуя.

– Великие боги… действительно, сработало… – произнес Цзычжэнь. Он не почувствовал опасности или тревоги, и поэтому решил просто подождать своих друзей здесь. Это место на территории Облачных Глубин, разве может быть здесь что-то, угрожающее жизни местным жителям? Конечно нет, это ведь орден Гусу Лань. Юноша уселся на небольшой кусок камня, лежащий недалеко от входа, и не заметил, как задремал.

***

Сычжуй, Цзинъи и Цзинь Лин перенеслись в какое-то помещение. Едва они оказались там, как на стенах вспыхнули фонари, озаряя это место своим светом. Магический свет разогнал тьму в просторном зале, и юноши увидели, что они оказались в его центре, на большой круглой площадке.

– Что это за место? – произнес Цзинь Лин, осматриваясь.

– Оуяна потеряли! – вдруг с ужасом воскликнул Цзинъи.

– Нет, он снаружи остался. Не успел ухватиться за ленту, я успел обернуться и увидеть его, – успокоил его Сычжуй.

– Фух… – выдохнул облегченно Цзинъи, – а то я и правда подумал, что он в стене застрял, – и он тоже принялся рассматривать окружающую обстановку. – Похоже на какое-то хранилище артефактов.

Вдоль стен квадратного помещения стояли стеллажи со множеством различных предметов, сложенных на их полках. Были и шкафы, заполненные толстыми книгами, но на корешке каждого тома почему-то имелся талисман сохранности, а на иных еще и блокирующие заклинания наложены. Были здесь и столы для работы с писчими принадлежностями на них. Всё было чистым, и никто бы не подумал, что это место заброшено.

– Думаю, нам нельзя здесь находиться, – произнес Сычжуй.

– Только осмотримся и уйдем, я даже трогать ничего не буду, – произнес Цзинъи, А-Юань согласно кивнул, ему и самому было интересно посмотреть на то, что здесь хранится.

Юноши прошлись по залу, рассматривая разложенные на полках предметы. Чего только здесь ни было: странные музыкальные инструменты, какие-то украшения, на которых были прикреплены блокирующие магию талисманы, древние свитки из чьей-то кожи и многое-многое другое.

– О! Здесь еще одна дверь есть, причем она незаперта! – воскликнул Цзинь Лин и толкнул незаметную дверь прежде, чем его успели остановить. За ней оказались широкие каменные ступени, ведущие вниз, а на стенах в мгновение ока вспыхнули такие же магические фонари, как и горели в первом помещении.

– Что ж… спустимся, посмотрим, куда ведут эти ступени, – с тяжелым вздохом произнес Сычжуй. Он не стал дожидаться уговоров, так как уже понял, что абсолютно не способен отказать Цзинъи и А-Лину в их маленьких просьбах. Да и сам не был лишен любопытства.

Ступени привели их в огромное помещение. Здесь не было стеллажей и шкафов, а по всей его площади стояли каменные постаменты разного размера, на которых лежали различные артефакты, запечатанные сильными барьерами. Оружие, музыкальные инструменты, одежда необычного покроя, имелось несколько книг и множество предметов, которые они вовсе не смогли опознать. Единственной незапечатанной вещью оказалось огромное зеркало в резной раме. Его серебристая поверхность была разбита – ни один осколок не выпал, но всё было покрыто мелкими трещинками так сильно, что даже отражение можно было рассмотреть с трудом.

Цзинь Лин прикоснулся к искусно вырезанной раме. Цветочный орнамент сплетался в удивительную по красоте окантовку. Вкрапления из драгоценных камней искрились и переливались, притягивая взоры людей. Каждый цветок был сделан столь изящно и правдоподобно, что казалось они смотрят на живые растения. А-Лин провел пальцами по одному из пышных цветков, напоминающих пионы, а потом вдруг постучал по раме.

– Это не дерево и не камень, – произнес он. К нему подошел Сычжуй и тоже пощупал раму зеркала.

– И правда, на ощупь вообще ни на то, ни на другое не похоже, – задумчиво проговорил он.

– Как так может быть? – удивился Цзинъи и приблизился к ним, намереваясь тоже прикоснуться к этому предмету. Но неожиданно он споткнулся на ровном месте и потерял равновесие, начав заваливаться на А-Лина и Сычжуя. Цзинъи удержался на ногах, но не смог вовремя притормозить и в итоге таки врезался в друзей, подтолкнув их к поверхности зеркала. Вместо того, чтобы столкнуться с разбитой серебристой плоскостью, они провалились в черно-серое нечто. Мигнуло пространство, и юноши оказались в месте, так похожем на уже виденный ими однажды пейзаж.

========== 4. ==========

***

Тяжелое небо над головой и завывающий пронзительный ветер. Тьма, которую рассеивают только всполохи молний среди свинцовых туч в небе. Раскаты грома расходятся эхом по близким горам и, отражаясь от их склонов, создают жуткий звуковой эффект, пробирающий до дрожи. Переминаясь с ноги на ногу, юноши ощущали под ступнями мелкую каменную крошку, шуршащую при каждом шаге. Свет от молний позволял немного осмотреться и увидеть, что они находятся посреди обширной площади, выложенной из огромных каменных блоков и усеянной большими и мелкими обломками здания, находящегося чуть в стороне от них. Горы, озаряемые далекими огненными вспышками, уходят в небо черными острыми пиками. Но не это было страшным, а то, что вокруг вилась сильнейшая темная ци, порожденная злобой и ненавистью погибших людей. Причем ощущалось, что эта тьма здесь давным-давно, и помимо энергии, образованной в момент смерти тысяч разумных, она копила свою злобу много лет, возможно, даже столетий. Тьма ощерилась на вдруг появившихся из ниоткуда заклинателей, так и пышущих светлой ци, но не зная, что от них ожидать, она просто кружила вокруг, присматриваясь.

– Я… я… не буду больше пить… – прошептал Цзинъи, ужасаясь ситуации. Они попали сюда без мечей, без талисманов, и даже старшие не знают, где они.

– Конечно, ты не будешь больше пить, ведь мы все здесь и умрем, – печально произнес Цзинь Лин.

– Тихо. Молчите и не шевелитесь, представьте, что вас здесь нет и ни в коем случае не используйте ци, – остановил их Сычжуй. В его памяти вдруг всплыл странный образ. Словно он, будучи совсем маленьким, в вечерних сумерках стоит посреди старого побоища, а вокруг вьется темная ци. Ее совсем немного, но он еще ребенок, и ему очень страшно смотреть на этот сгусток тьмы, который, как он почувствовал, хочет его убить, высосать жизнь.

«А-Юань, не шевелись и не плачь, представь, что тебя здесь нет и тогда это существо тебя не тронет», – слышит он со стороны чей-то голос, так похожий на голос тетушки Цин.

Вдруг раздался пронзительный звук флейты, и тьма около него заметалась и рассыпалась, исчезая. Раздались тихие шаги и к нему подошел человек в черной одежде. Он уцепился за подол этого ханьфу и начал рыдать. Руки этого взрослого человека подняли его с земли и бережно прижали к груди, поглаживая по спине, успокаивая.

«А-Юань, не убегай больше. Мы с тетушкой Цин с ног сбились, ведя твои поиски. Кто бы мог подумать, что ты забредешь так далеко», – в его голове раздался мягкий мужской голос. – «А-Юань, запомни хорошенько, когда встретишься вновь с подобными существами, то ты должен представить, что находишься под защитным куполом. Можешь вообразить в своей голове, словно тебя здесь нет, будто ты не человек, а воздух. У тебя сейчас хорошо получилось это сделать. Когда чуть подрастешь, я научу тебя создавать настоящий барьер, ты очень талантливый мальчик».

Сычжуй впервые вспомнил об этом. Казалось, что это не из его памяти, ведь в детских воспоминаниях всегда были только Облачные Глубины, отец и остальные близкие люди из Гусу Лань. Откуда же эти образы взялись? То, что они его собственные, Сычжуй понял сразу, но раньше ему подобное даже и не снилось, не говоря уже о воспоминаниях с таким сюжетом.

Друзья беспрекословно послушались его и замерли, даже дышать начали осторожно. Сгустки темной ци продолжали кружить над ними. Существа злились. Они чувствовали чужое присутствие, но толком не могли понять, где пришельцы находятся. Ближе к рассвету многие из туманных тварей удалились и осталось только несколько самых упрямых. Они зависли рядом с юношами и лишь колыхались под порывами ветра. Цзинъи начал нервничать, он устал стоять и не двигаться, ведь раньше ему бы просто стоило достать меч или талисманы и уничтожить эти порождения тьмы в одно-два движения. Сычжуй осторожно прикоснулся к его ладони своей и аккуратно погладил кончиками пальцев по тыльной стороне. Едва касаясь, но хотя бы так попробовал успокоить ощутимо напрягшегося друга. Им ни в коем случае нельзя выдавать свое присутствие. Рассвет скоро, и эти создания спрячутся с первыми лучами солнца, а за день, если здесь ничего пострашнее не обитает, они попробуют выбраться отсюда. Под касаниями А-Юаня Цзинъи немного успокоился.

Вдруг в ближайшую к ним гору ударила сильная молния и вслед ей разнесся оглушительный грохот грома. Цзинь Лин, не ожидающий такого явления столь близко от них, громко вскрикнул и подпрыгнул на месте, и тут же к ним ломанулись сгустки темной ци, обнаружив их присутствие.

– Бежим! – скомандовал Сычжуй и в свете вспыхивающих молний побежал в сторону полуразрушенного здания. Не факт, что им удастся там спрятаться, но это всё же лучше, чем стоя на месте принять неминуемую смерть. На бегу он несколько раз отбился своей духовной энергией от нападавших. Чистая ци без меча и талисманов расходуется быстро, но выбора нет. Так же поступили и его друзья, бежавшие за ним след в след.

Когда они уже были на полпути к зданию, с неба всё-таки полился дождь. Сильный ливень застилал глаза и портил и без того ужасную видимость. Зато тварям это нисколько не мешало, и они продолжали нападать на бегущих людей. Пока безуспешно.

Практически влетев в дверной проем, они замерли в нескольких шагах от входа. Внутри помещения было темно – его крыша оказалось почти целой и вспышки света снаружи сюда почти не попадали, как и дождь. Развернувшись к догоняющим существам, юноши приготовились встретить их боем, возможно, последним в своей жизни, но твари, долетев до порога, остановились и зависли без движений, не делая попыток проникнуть внутрь.

– Это странно… – прошептал Цзинь Лин.

– Нет. Просто здесь обитает кто-то гораздо сильнее их самих. Они боятся, – произнес Сычжуй. – Пока есть время, надо начертить хотя бы сдерживающее поле.

– У нас же нет ни краски, ни кисти, как ты его начертишь? – спросил Цзинъи.

– Кровью и пальцами, – ответил А-Юань. Он, используя духовную силу, смел с пола мелкий мусор, освобождая себе ровный участок каменного пола, и прокусил указательный палец, сразу же начав чертить не очень большое защитное поле. Через время прокусил средний палец и продолжил свое дело.

– А-Юань, я могу тебе помочь? – предложил Цзинь Лин.

– Мы передадим ему духовную силу, когда он будет активировать барьер, – произнес Цзинъи, прислушиваясь к странному шелесту, начавшему доноситься откуда-то из глубины здания. Буквально на грани слуха, но этот звук постепенно становился громче. Благо Сычжуй хорошо знал чертеж этого поля и работал быстро.

– Всё. Завершил, – произнес А-Юань. – Начинаем напитывать силой и активировать, – он сложил руки в печать, Цзинь Лин и Цзинъи тоже, направив свою энергию Сычжую. Он шептал заклинание активации и перенаправлял всю полученную ци в сдерживающее поле. Рисунок заискрился красным светом с голубыми всполохами. Будь он начерчен простой краской, то светился бы только голубым светом духовной силы его создателя, но так как рисунок был выполнен кровью сильного заклинателя, то это накладывало свой отпечаток на создаваемый барьер. Он однозначно получится гораздо мощнее, ведь кровь в этом случае приравнивается к добровольной жертве и само создание именно такого вида поля относится к единой магии, как это понял А-Юань в свое время, слушая объяснения Вэй Усяня относительно разной реализации одних и тех же заклинательских приемов. – Готово, – выдохнул он устало и осмотрел результат их трудов: мерцающая голубыми и красными искрами прозрачная полусфера образовалась над ними, надежно скрыв от тварей. – Очень надеюсь на то, что здесь нет никого слишком сильного, кто сможет ее разрушить.

– Главное продержаться до рассвета? – спросил Цзинь Лин.

– Да, потом уйдем отсюда, – ответил Сычжуй.

– Вы слышите этот шелест? – вдруг спросил Цзинъи и юноши вслушались в окружающий мир. Со всех сторон доносились звуки, похожие на шорох листьев под ногами человека, идущего по осеннему лесу.

– Д-да… – тихонько произнес А-Лин.

– Тсс… – призвал их к тишине А-Юань. Встав спина к спине, они внимательно всматривались в темноту здания. Вдруг из его глубины потекла белесая взвесь, отдаленно похожая на обычный туман, но даже на вид ее структура отличалась – это было нечто гораздо плотнее и белее на вид, чем обычный туман. И оно мерцало, из-за чего было прекрасно видно даже в густой тьме. Белые волны объяли мерцающую полусферу, растеклись по ней, задрожали. Юношам показалось, что это создание будто пробует их барьер на вкус. На это его действие защитное поле заискрило особенно сильно и туманное существо отхлынуло от барьера, зашелестело громче, словно ругаясь.

– Это вообще что такое? – пораженно произнес Цзинь Лин.

– Мне кажется, это создание чем-то напоминает Сафира Вэй Усяня, но только оно никому не подчиняется, – ответил Цзинъи.

– Судя по тому, насколько Сафир силен, то нам долго не продержаться, – печально произнес Цзинь Лин.

– Нет, это не подобие Сафира, – тихо проговорил Сычжуй.

– А что тогда? – спросил А-Лин, но ответ услышать не успел, как туман распался на множество человекоподобных созданий, вдруг резко начавших выть. Сотни омерзительных голосов заполнили воздух в этом здании, воя на одной ноте. – Призраки! – в ужасе воскликнул Цзинь Лин и мелко-мелко задрожал.

– Ты всё-таки их боишься. Закрой глаза, – произнес Цзинъи и вдруг зажал своими ладонями уши послушно закрывшего глаза А-Лина. Теперь Цзинь Лин не видел и не слышал воющих тварей.

– Они словно кого-то зовут, – произнес Сычжуй.

– Я тоже так думаю, – согласился с ним Цзинъи.

Едва они это проговорили, как призраки резко замолчали, и в то же мгновение из темноты метнулись белые щупальца и вонзились в их барьер, сходу пробивая его. Юноши в ужасе смотрели, как рассыпается созданная ими защита. Легко и просто, словно эта тварь разбила фарфоровую чашку, а не достаточно мощное поле, с которым не смогла справиться такая большая толпа призраков.

– Вот и всё… – едва слышно прошептал А-Лин, развернулся и прижался к Цзинъи, обняв его за талию. Тот в ответ крепко прижал А-Лина к себе и закрыл глаза, понимая, что с таким монстром они просто не справятся. Были бы хотя бы мечи, а голой силой с подобными тварями много не навоюешь, вернее, вообще не повоюешь. Вскрикнул Сычжуй, то ли радостно, то ли от ужаса, и вокруг разлилась тишина, словно они оказались глубоко под землей. Цзинъи открыл глаза и ничего не увидел. Самая настоящая непроглядная тьма. И тишина, разбавляемая только их дыханием. Можно было бы подумать, что они уже умерли, но если слышно дыхание, значит произошло нечто иное.

«Не бойтесь, это я – Сафир. Спрятал вас под созданным мной барьером», – раздалось в их мыслях, и юноши облегченно выдохнули и осели на пол, дрожа от пережитого ужаса. – «Мы едва успели, но вы молодцы – долго смогли продержаться».

– Как вы нас нашли? – спросил Цзинъи резко севшим голосом.

«Нам ваш друг, Оуян, рассказал. Он прибежал рано утром к Хозяину и сказал, что вы исчезли в камне и до сих пор не вернулись. Хозяин призвал меня и Создателя, а мальчик привел нас ко входу в хранилище артефактов Гусу Лань, а дальше я прошел по вашему следу до портала, который и перенес нас сюда», – кратко пояснил Сафир.

– Хорошо, что Оуян не попал сюда вместе с нами, ведь тогда мы бы все здесь и остались, – устало прикрыв глаза, произнес Цзинь Лин.

– Да, – согласился с ним Сычжуй.

В общей сложности они просидели под защитой Сафира два часа.

«Всё, они разобрались с местными», – произнес Сафир и убрал купол, защищающий юношей, позволяя увидеть им бледный утренний свет, проникающий в здание, а сам превратился в полюбившуюся ему форму кота с красною шерстью. Присел и тут же начал вылизывать лапу, но резко остановился. – «Извините, я излишне долго наблюдал за котами и случайно перенял повадки, но Хозяин сказал, что мне не стоит уподобляться этим животным, ведь я – не они, а лишь приобрел подобную форму».

Юноши вышли наружу. Тучи уже разошлись, но местность всё равно была угрюмой, серо-черного цвета. Здание, в котором они скрывались, оказалось подобием дворца, в котором на Луаньцзан когда-то жил Вэй Усянь, но изначально этот дворец был явно больше и роскошнее. То, что его разрушило, имело великую силу, ведь от здания остался только первый этаж, а судя по лежащим вокруг обломкам, раньше оно имело минимум три-четыре уровня. Несколько ступеней вели на огромную площадь, усыпанную осколками дворца – они и ночью это разглядели, но сейчас могли в полной мере оценить масштаб разрушений. И главное отличие было в том, что на Луаньцзан была какая-никакая растительность, даже пригодная в пищу при сильном голоде, а вот здесь деревья, виднеющиеся на краю поля, были полностью высохшими. Черного цвета сухие ветки тянулись к серому небу. Ни листика на них, ни травинки на земле. Жуткое зрелище. Переведя взгляд на ближайшую часть поля, юноши наконец-то обратили внимание на идущих к ним людей. Ханьгуан-цзюнь, Вэй Усянь и Вэнь Нин. Вэй Ин активно крутил флейту и ярко улыбался. Сегодня он был одет в черно-красное свободное ханьфу, а волосы не собрал в хвост – «Скорее всего, не успел», – пронеслось в мыслях Сычжуя. И вдруг вновь его посетило ощущение, что подобную картину он уже видел, только улыбка человека в его воспоминании была не такая сияющая. Добрая, искренняя, но будто в уголках губ затаилась печаль, а в глазах цвета грозового неба пряталась с трудом скрываемая боль. Сычжуй моргнул и видение истаяло. – «Второй раз за сегодня вижу странные картины, что такое со мной?» – подумал он.

– Как вы? – спросил Усянь, едва они подошли к юношам.

– Живы, – понуро опустив голову, ответил за всех Цзинь Лин.

– Простите нас! – вдруг воскликнул Цзинъи и бухнулся на колени, извиняясь.

– Эй! Поднимись. Мы, конечно, очень расстроены вашим поведением, но вы все живы и невредимы, а это главное, – спокойно произнес Вэй Усянь.

– Это я виноват во всём! Накажите меня! – не унимался юноша, рядом с ним на колени вдруг встал и А-Лин.

– Он не прав, это всё моя вина. Если бы не мое желание подышать свежим воздухом, то ничего бы и не случилось. Приму любое наказание и не посмею возмущаться, – виновато произнес Цзинь Лин.

– Я тоже виноват. Не смог отговорить никого от совершения этих действий и принимал в них активное участие. Готов понести наказание, – строго проговорил Сычжуй и тоже опустился рядом с друзьями на колени, опустив глаза в землю.

Ханьгуан-цзюнь тяжело вздохнул и юноши внутренне сжались. Они ведь все уже полноценные заклинатели, но поступили крайне необдуманно. Эти действия едва не привели их к гибели, что не только бы принесло печаль в семьи, но и могло вызвать грандиозный скандал – на территории Облачных Глубин, защищенных от всего на свете, в неизвестном направлении исчезли три сильнейших юных заклинателя. Они влезли в неприятности, опасные для жизни, по причине собственной неосторожности и халатности к основному правилу, а именно: ношение меча является обязательным, так как заклинатель в любой момент может столкнуться с порождением тьмы, и наличие меча является гарантом сохранения его собственной жизни и жизней окружающих. Мечи – основа их искусства, с помощью них они заклинают, и попасть в подобный переплет без клинка почти равносильно неминуемой смерти. Если бы они были хотя бы на уровне их старших, то тогда, конечно, шансов выбраться из боя было гораздо больше. Будь они уровня Лань Ванцзи, то и вовсе вышли бы победителями. Но они пусть одни из сильнейших в своем поколении, всё же остаются еще учениками в своих кланах и подобное поведение является недопустимым и бросает тень на их наставников. Наказание – это ничтожная плата за подобную ошибку, исключая распитие ими алкоголя на территории Облачных Глубин, которое по сравнению с произошедшим выглядит сущим пустяком.

– Наказание вы все получите, но сейчас следует покинуть это место, – произнес Ванцзи.

– Я взял талисманы перемещения. Они очень мощные и силы в них влито немало – потом отработаете, – проговорил Вэй Усянь и выдал юношам по талисману. – Сафир и Вэнь Нин вернутся своим ходом, заодно разведают обстановку. Это место однозначно расположено в горах Илин, но я здесь никогда не был. Думаю, скорее всего, оно находится где-то глубоко в горах и поэтому я до него не добрался.

– Хочешь оставить маяк? – спросил Лань Ванцзи.

– Да, мне интересно будет вернуться сюда и осмотреться. Вдруг что-то полезное удастся обнаружить, – с кивком ответил Вэй Ин. Он выбрал большой участок на площади, свободный от обломков дворца, и разместил там маяк, который привязал к пустому талисману перемещения. Позже они с Ванцзи скопируют его и напитают ци, чтобы при необходимости перенестись сюда. – Всё, можем возвращаться.

Юноши всё то время, пока Усянь занимался своим делом, стояли молча и даже дышали через раз, боясь привлекать к себе внимание. Они не боялись предстоящего наказания, ведь понимали, что действительно виноваты, и в тоже время были бесконечно рады, что их спасли.

Спустя пару минут на этой безжизненной площади остались только Сафир и Вэнь Нин, которые кивнули друг другу и оправились осматривать эту территорию, чтобы собрать информацию и через время отправиться в путь в направлении Облачных Глубин.

========== 5. ==========

***

Пот тек градом, заливал глаза и даже попадал в рот, ведь постоянно держать губы плотно сжатыми у Цзинь Лина не получалось. Вместе с Цзинъи и Сычжуем он отбывал наказание за свой проступок. Сейчас они втроем находились в стойке на руках и, если А-Лин просто стоял, то его друзья еще и переписывали правила. Ужасное наказание, но он обещал выполнять всё молча и теперь старательно следовал своим словам. Цзинь Лин в то же время страдал, но иногда, бросая взгляды на собратьев по наказанию, восхищался их силой и выносливостью – их руки начинали дрожать только спустя два часа пребывания в подобной позе, когда он, просто стоя в этом положении, начинал дико потеть и дрожать всего через пятнадцать минут. Он с великим трудом выстаивал полтора часа, а им приходилось мучиться по два с половиной. Еще и первый час заниматься писаниной. Поистине клан Гусу Лань жесток к своим адептам… Хотя от этого всего есть толк – спустя неделю подобной практики Цзинь Лин почувствовал, как в его руках прибавилось силы, и даже подумывал о том, чтобы не бросать эту тренировку и после отбывания наказания, но использовать ее без подобного фанатизма. За ними не следили, но приходили проверять. Даже Лань Цижэнь периодически навещал, и все его посещения сопровождались долгими нравоучениями. Ханьгуан-цзюнь проверял их молча и мог только сделать замечания, если его младшие недостаточно красиво выводили иероглифы или если их стойки были неидеальны – в этом случае доставалось и А-Лину, стойка которого в первые дни была кривой. А вот посещениям Оуяна и Вэй Усяня они были рады. Первый вытирал пот со лба Цзинь Лина и, если было необходимо, то и Цзинъи и Сычжую тоже, а вот Усянь проводил им своего рода теоретические уроки, рассказывая о разных редких тварях и методах борьбы с ними. Цзинь Лин заслушивался его рассказами и даже порой забывал, что он находится в крайне неудобной позе, настолько интересными были его истории.

Они отбывали наказание в уединенном месте, и остальные ученики не знали ничего, помимо официально озвученной версии «распитие алкоголя» и «прогулка после отбоя». Оуян, например, получил стандартные пятьдесят ударов ферулой за участие в пьянке и тридцать за прогулку по лесу в ночное время. Якобы они тоже это получили, а после попали под надзор Ханьгуан-цзюня, как зачинщики, и теперь обучались под его началом, дабы и мысли не было повторить подобное. Во многом так и было, так как по большей части все их наказания были больше похожи на усиленные тренировки. Стойка на руках и иные физические тренировки, медитация в холодном источнике, изучение трактатов по заклинательству на древнем языке из библиотеки Вэй Усяня, введение в единую магию. Последнее Усянь преподавал им лично и запретил рассказывать кому-либо другому. Цзычжэнь учился вместе с ними и едва не молился на Вэй Усяня и Ханьгуан-цзюня. Он с первого дня оценил подарок, который им преподнесла их выходка, и не считал его наказанием. Остальные трое со временем разделили его мнение и тоже были рады совершенствоваться такими методами. Но это не могло длиться вечно, и спустя месяц им пришлось вернуться к обычному обучению, но они смогли уговорить Лань Цижэня, Лань Ванцзи и Вэй Усяня, чтобы последние двое продолжили с ними заниматься хотя бы каждые четыре дня. Три дня обычные занятия, а один день с Ханьгуан-цзюнем и Вэй Усянем. Цижэнь долго не соглашался, но, когда они с блеском сдали очередные тесты, всё же согласился с условием, что если они начнут отставать от стандартной программы, то он запретит им учиться у Вэй Усяня. Про своего племянника он даже не обмолвился, сделав акцент только на Вэй Ине. Конечно же, юноши согласились. Для остальных учеников это было преподнесено так, словно они выполняют личные поручения для Ханьгуан-цзюня и Вэй Усяня, как родственники иприближенные. В целом остальным было всё равно на них, за исключением одного ученика из клана Ланьлин Цзинь и его приспешников. Цзинь Чань был преисполнен жажды доставлять неудобства Цзинь Лину всевозможными способами и тщательно выискивал то, что могло бы бросить тень на репутацию будущего главы их клана. Цеплялся за каждую мелочь, выводил его из себя и провоцировал на драки, которых Жулань всеми силами пытался избежать, обещая самому себе, что когда они вернутся домой, то он не станет себя сдерживать и от души надерет задницу этому мерзкому типу.

***

– Цзинь Лин, подожди! – услышал А-Лин себе вслед голос Сычжуя. После ужина Цзинь Чань подловил его, когда он шел к себе в комнату в одиночестве, потому что Оуян задержался у входа в обеденный зал, разговаривая с какой-то красивой адепткой Гусу Лань. Девушка приветливо ему улыбалась, и Цзинь Лин не стал отрывать друга от такой приятной для того беседы. Цзинь Чань же нагнал А-Лина в небольшом дворике, через который тот пошел, чтобы срезать путь домой. Догнал и прижал к стенке, держа за плечи. Начал говорить всякие гадости о том, что он якобы прогнулся под орден Гусу Лань и якшается только с ними, что Ланьлин Цзинь в будущем не будет нужен глава клана, который больше предпочитает быть на побегушках у каких-то обрезанных рукавов, чем доказывать всем превосходство собственного ордена. А может быть, он и сам такой же? Ведь неспроста же он ходит только с этими двумя из Гусу Лань: с сыном того самого обрезанного рукава и его неразлучным приятелем. Жулань был уже готов ударить Чаня, но их успел разнять Сычжуй, который тоже решил пройти через этот дворик, идя к себе домой после ужина. Цзинь Лин посмотрел вслед убегающему соклановцу, а после с безумной тоской взглянул на А-Юаня и кинулся бежать прочь, готовый разрыдаться. Сычжуй, конечно, побежал за ним. – Да остановись ты, – А-Юань догнал друга и затормозил его, схватив за плечо, – постой! – развернул его к себе лицом. А-Лин отвернулся и прикусил нижнюю губу. – Что он тебе сказал? Почему ты так выглядишь? – он начал ладонями гладить Цзинь Лина по щекам, по шее, пытаясь так успокоить.

– Не нужно! – А-Лин сделал несколько шагов назад, избавляясь от прикосновений Сычжуя.

– Почему? – удивился А-Юань, ведь раньше Жулань всегда был рад таким прикосновениям, и после нередко шли поцелуи. Они еще не заходили далеко, но целовались всё чаще и чаще.

– Оставь меня в покое! – выкрикнул Цзинь Лин и побежал в сторону беседки, которая была от них недалеко. Скрытая за деревьями и вечнозелеными кустарниками, в этот зимний вечер она могла бы стать превосходным убежищем, но вот только Сычжуй ведь был рядом, видел, куда направился А-Лин, и, конечно же, пошел следом.

Возле беседки ярко горел фонарь, разгоняя темноту и позволяя смутно увидеть того, кто скрывается в тени небольшого деревянного здания. А-Лин затаился в самой темной части беседки и хмуро смотрел куда-то в сторону, его теплая мантия была распахнута, а сложенные на груди руки слегка подрагивали. Подойдя к нему вплотную, Сычжуй запахнул накидку и прижал Цзинь Лина к себе, тот в ответ напрягся.

– А-Лин, что он сказал или сделал такого, что вызвало у тебя такую реакцию? – тихо спросил Сычжуй.

– Ничего, – грубо ответил Цзинь Лин.

– Быть такого не может. Ты не вспыхиваешь просто так. Должна быть причина, – произнес А-Юань.

– Нет никаких причин, о которых бы я стал тебе рассказывать, – столь же грубо проговорил Жулань.

– Цзинь Лин…

– Что «Цзинь Лин»?! Будто ты сможешь мне помочь! Словно ты решишь эту проблему! Только хуже сделаешь… – выкрикнул он вначале, а затем перешел на едва слышимый шепот.

– Если я не буду знать, в чем проблема, то как смогу помочь? – успокаивающим голосом произнес А-Юань.

– С этим я должен разобраться сам. Оставь меня в покое, – серьезным голосом произнес Цзинь Лин, вновь вырываясь из объятий Сычжуя и отходя от него.

– Хорошо, – согласился с ним А-Юань. Он догадался, что именно сказал А-Лину Цзинь Чань и решил оставить Цзинь Лина на время одного, позволить ему обдумать свои дальнейшие действия. Навязываться в такой момент – только хуже сделать. – Ты знаешь, где меня найти, если захочешь об этом поговорить, – грустным голосом завершил Сычжуй и направился к выходу из беседки.

У А-Лина болезненно сжалось сердце, едва он уловил интонации голоса А-Юаня.

«Обиделся. Точно обиделся», – пронеслось в мыслях Цзинь Лина. – «Нашел я, на ком вымещать свою злость… вот дурак!» – начал ругать он сам себя, внезапно опомнившись и поняв, что был неправ по отношению к Сычжую. А-Юань никогда не отворачивался от него и всегда был на его стороне, поддерживая и помогая, защищая. Разве можно вот так его отталкивать?

– А-Юань, постой, не уходи, – остановил его А-Лин и обнял сзади за плечи, прижимаясь к его спине.

– Ты всё-таки решил мне рассказать? – не оборачиваясь, спросил Сычжуй.

– Нет. Это всё мелочи, не стоящие твоего внимания. Сычжуй, можно я тебя кое о чем спрошу?

– Да.

– Как ты собираешься дальше быть, если мы останемся в отношениях? Рано или поздно все узнают, что мы встречаемся. Мы же встречаемся? А ведь еще и Цзинъи есть. Его ведь мы оба тоже любим. То, что он такой тугодум, только его проблема, но нашей к нему любви не умаляет. Как нам жить? Как смотреть людям в глаза, зная их мнение о таких отношениях? – тихо и серьезно спросил Цзинь Лин.

– Мы встречаемся, – серьезно ответил А-Юань, – а как быть, если об этом узнают другие люди? Никак. Не обращать внимания. Люди всегда что-то обсуждают и кого-то осуждают. Сегодня одних, завтра – других. Поговорят и забудут. Главное, не считать себя из-за этого в чем-то хуже остальных. Мы такие же, как и все другие люди – мы обычные. Пусть мы заклинатели и этим выделяемся из общей массы, пусть конкретно мы любим людей нашего пола, но в своей сути мы остаемся обычными людьми. Так же любим, так же стремимся к высотам в своем деле. У нас всех одинаковые мечты и стремления. В то же время у всех разные, но такие похожие. Цзинь Лин, если кто-то будет тебе говорить, что ты хуже кого-то из-за того, что влюблен в другого парня, то просто скажи этому человеку, что он глупец, не познавший любви. Тот, кто смог почувствовать искреннюю любовь, никогда не станет осуждать другого за чувства. Да и в целом, как может быть любовь чем-то ужасным? – тепло завершил он и развернулся в кольце рук А-Лина. Запустил свои ладони под его теплую накидку и обнял за талию, прижимая к себе, а Цзинь Лин первый потянулся к его губам за поцелуем. Сычжуй мягко прикоснулся в невесомом поцелуе, совсем легонько чмокнул и на этом остановился.

– Сычжуй? – недоуменно спросил А-Лин.

– Ты уверен? Я никогда не стану тебя заставлять или принуждать к чему-то. Только по обоюдному согласию, только если ты сам желаешь этих отношений и этих прикосновений, а не делаешь это, чтобы не расстраивать меня, – проговорил А-Юань.

– А ты хочешь этих отношений? Со мной и Цзинъи? – произнес Цзинь Лин.

– Да. И, предупреждая твой дальнейший вопрос: мне всё равно, что скажут люди. Я знаю и вижу, что любовь – это прекрасно. Тем более – взаимная любовь. От нее нельзя отказываться, – серьезным голосом ответил ему Сычжуй.

– И я хочу этой любви, – шепотом произнес А-Лин, – а именно сейчас хочу твоих поцелуев и прикосновений, хочу, чтобы ты целовал не только мои губы… – уже едва слышно проговорил Цзинь Лин и будто слегка напрягся от своего озвученного желания.

Сычжуй вновь прикоснулся к губам А-Лина, и теперь его поцелуи нельзя было назвать невесомыми. Они уже не раз целовались и давно набрались опыта в этом деле, позволяя себе всё то, что можно получить от такой ласки: касания языками, легкие прикусывания нежных губ, мягких и влажных от обоюдных жадных прикосновений. Забираясь друг к другу под мантии, блуждая по одежде, желая добраться сквозь нее до голой кожи и стискивать зубы от невозможности это осуществить – ведь сейчас холодно и желанные тела скрывает не один слой ткани.

– Пойдем ко мне, – прошептал Сычжуй, – Цзинъи сегодня ушел в патруль сразу после ужина и вернется только завтра утром, мы сможем ласкать друг друга хоть всю ночь.

– Д-да, – с придыханием ответил А-Лин, сразу вообразив в своих мыслях разные развратные картины, виденные им в сборниках, что тайком старательно подсовывает ему Вэй Усянь. Неужели сегодня ночью они наконец-то сделают это? Или Сычжуй имеет в виду, что они будут просто целоваться и обниматься всю ночь? Тоже неплохо, но страстно хочется чего-то большего. Сычжуй тоже явно желает чего-то особенного – это понятно по твердой плоти, что А-Лин ощутил под своей ладонью, стоило ему в своих прикосновениях к А-Юаню опуститься ниже пояса. Он и сам едва не стонет от того, как его собственное тело реагирует на ласки и поцелуи А-Юаня.

Едва Сычжуй получил согласие Цзинь Лина, как ухватил его за руку и быстрым шагом повел в направлении своей комнаты, но А-Лин вдруг остановился.

– Что такое? – обернулся А-Юань. Если Цзинь Лин передумал, то значит, он не станет продолжать.

– Давай пойдем в другое место? – вдруг предложил А-Лин.

– Куда?

– Вэй Усянь разрешил нам посещать его пещеру в Облачных Глубинах. Он даже намекнул, что мы можем там пользоваться всем, что нам понадобится, – на последних словах Цзинь Лин покраснел. – Их с Ханьгуан-цзюнем сегодня вечером и завтра не будет, и нам никто не помешает, – уже прошептал А-Лин, даже немного стыдясь собственных слов. Считай, он прямым текстом предлагает Сычжую переспать.

– Еще лучше, – с кивком и довольным голосом ответил Сычжуй, – пошли к порталу, – и они торопливо поспешили в сторону цзинши его отца и Вэй Усяня, за которой имелся портальный круг, ведущий в логово Вэй Ина в Облачных Глубинах.

Ни Сычжуй, ни Цзинь Лин никогда не узнают, что у их поцелуев было два неожиданных свидетеля. Цзинь Чань, который успел увидеть, что А-Лин ломанулся прочь от Сычжуя, и поспешил вслед за ними, и Цзычжэнь, который немного поболтал со своей знакомой и пошел догонять Цзинь Лина, и тоже успел увидеть убегающих друзей и Чаня, который постоянно доставал А-Лина. Решив проследить за последним, он стал свидетелем выражения их чувств.

Цзинь Чань, увидев в полумраке беседки страстно целующихся Цзинь Лина и Лань Сычжуя, пораженно замер. Он, конечно, шутил по этому поводу, но в действительности не предполагал, что был прав. Эти двое… Юноша испытал чувство омерзения. Он презирал наследника клана и ненавидел Сычжуя за то, что тот – сын обрезанного рукава, которого почти все превозносят. Да что такого сделал этот Лань Ванцзи, что его несмотря ни на что одаривают такими почестями? И теперь эти двое облизывают друг друга… Мерзость… Цзинь Чань криво усмехнулся и прошептал: «Я всем расскажу, что наш наследник клана обрезанный рукав, а в Гусу Лань подобное поощряется… я растопчу вас всех». Едва он это прошептал, как его шею взяли в захват и передавили, воздух перестал поступать в легкие и Чань испуганно замер. Он не смог ощутить приближение врага, не сумел отреагировать… Оказался такой легкой добычей.

– Только попробуй хоть слово вякнуть об этом, и я тебя уничтожу, – услышал он знакомый голос Оуяна Цзычжэня. Ну да, тоже с ними со всеми шастает везде, как Чань мог про него забыть. – Поверь, я смогу это сделать. Мои друзья к тебе никакого отношения не имеют, будь добр и ты не лезь к ним. Я буду следить за тобой. Понял? Если понял меня – кивни, – голос Оуяна был наполнен странной давящей энергией, заставляющей подчиниться. Цзинь Чань почему-то сразу ощутил, что этот с виду простой парень действительно не станет с ним церемониться. Он кивнул как мог, насколько позволял это сделать захват, в котором Оуян продолжал его держать, и когда тот отпустил его шею, то едва отдышался и кинулся прочь подальше от него.

– Псих… – выдавил из себя Цзинь Чань, но оборачиваться и смотреть на Цзычжэня не стал. Лучше действительно от них всех держаться подальше.

========== 6. ==========

***

На шелковых красных простынях двое юношей смущенно снимали с себя легкие одежды. Совсем недавно они вышли из местной купальни, которая представляет из себя горячий источник в небольшой пещере, и на их тела были накинуты только белые халаты с вышивкой облаков, имеющиеся здесь с запасом. Хозяин этого места крайне предусмотрительный человек, и словно знал, что рано или поздно тут появятся такие неожиданные гости.

Цзинь Лин и Сычжуй безумно смущались, снимая с себя одежду. Усевшись друг перед другом на коленях, они не знали, с чего начать и как прикасаться друг к другу. Совсем недавно им казалось, что у них всё получится быстро, но, дойдя до этого столь долгожданного момента, они оба начали стесняться. Оба подготовились так, как их будто бы невзначай научил Вэй Усянь, нашли специальное масло в шкафу, но… куда-то подевалась вся смелость и пришла растерянность наряду со смущением.

– А-Лин, я могу быть снизу… – прошептал Сычжуй, опуская взгляд на свои руки, лежащие на коленях. Краска стыда залила его лицо.

– Я… я… тоже могу быть снизу… – столь же тихо произнес Цзинь Лин, покраснев в тон А-Юаню.

– Н-нет, давай я… ты же будешь потом злиться…

– Не буду, – вдруг твердо ответил А-Лин. – Если после всего я буду нормально себя чувствовать, то ты тоже позволишь мне войти в тебя. Ну или в следующий раз я буду сверху.

– Ты уверен? – с сомнением в глазах взглянул на него А-Юань.

– Да, – с кивком ответил Цзинь Лин, – а то мы так никогда не договоримся.

– Если будет неприятно или больно, то сразу останови меня. Ни в коем случае не терпи, – серьезно произнес Сычжуй. А-Лин кивнул в ответ, соглашаясь с условиями. Ох, не так А-Юань представлял себе их первый раз, но как уж получается. Отступать ни он сам, ни Цзинь Лин не намерены.

Сычжуй повалил Цзинь Лина на спину, а после и сам улегся рядом с ним. Притянул к себе, обнимая и увлекая в нежный поцелуй. Они уже множество раз целовались – украдкой, урывками, быстро прикасаясь к губам друг друга в темных закутках между домами, а иногда страстно и обжигающе, когда знали, что их точно никто не увидит. После всегда оставалось томление в теле и тяжесть в паху от нереализованных желаний, но этот поцелуй был размеренным, тягучим, таящим в себе обещание того, что совсем скоро их потаенные желания и фантазии станут реальностью. Неуверенные прикосновения обретали силу, наполнялись горячим желанием быть ближе, прижиматься теснее. Поцелуи полнились жадностью, становясь все глубже, требуя больше, а тела сплетались в жарких объятиях, заставляя дрожать от желания.

– Сычжуй, д-давай… попробуем… – сипло прошептал Цзинь Лин, с трудом отстраняясь от своего любимого. Он был на такой грани, что прикоснись сейчас А-Юань к его твердому естеству, то он излился бы моментально.

Сычжуй, окинув затуманенным желанием взглядом представшую перед ним картину, отрицательно мотнул головой.

– Как «нет»? – опешил А-Лин, но А-Юань вдруг раздвинул его бедра и разместился между его ног. Принялся выцеловывать внутреннюю сторону бедер, жадно касаясь нежной кожи и слегка прикусывая ее. В своей ласке он приближался к истекающему смазкой члену Цзинь Лина, а тот, не в силах противиться и настаивать на чем-то ином, откинулся на шелковые подушки и отдался полностью во власть этим новым ощущениям. Стоило А-Юаню прикоснуться губами к естеству А-Лина, как тот не выдержал – застонал особенно громко и подался вперед, требуя более ощутимой ласки. Конечно, Сычжуй и не думал ему в этом отказывать – он вобрал в рот плоть своего возлюбленного, остановился на несколько мгновений, привыкая к такому странному чувству, ведь для него подобный опыт был тоже впервые и не хотелось как-то навредить Цзинь Лину. Вспоминая о недавно прочитанном про подобные ласки, слегка сжал губы и языком прикоснулся к чувствительной головке члена, а ладонью обхватил нижнюю его часть. Сычжуй сделал всего несколько скользящих движений, как в его рот ударила вязкая теплая жидкость, а Цзинь Лин застонал и задрожал.

– А-Юань… – с выдохом прошептал он.

– А-Лин, я попробовал тебя на вкус… ты вкусный… – глубоким голосом произнес Сычжуй и, утерев влажные губы, наклонился над Цзинь Лином и принялся целовать его живот. – Твое тело такое сладкое… такое нежное… – начал он шептать, прикасаясь губами к твердому прессу, поднимаясь поцелуями к соскам, слегка прикусывая их и облизывая. Ладонями обнимал тонкую талию, сжимая ее, и горел от желания войти в это прекрасное тело, ощутить то, что еще неведомо ни одному из них. С трудом оторвавшись от А-Лина, он потянулся к заранее подготовленному флакону, в котором было масло, как им давно объяснили, необходимое для совершения желанного действия. – А-Лин, я могу? – спросил Сычжуй дрожащим от желания голосом. Блестящие глаза Цзинь Лина, его прикушенная нижняя губа и кивок вкупе с последующей до безумия развратной улыбкой позволили А-Юаню выдохнуть и приступить к тому, что вскоре станет естественным процессом, а сейчас было сильно волнительной процедурой. Налив себе в ладошку немного приятно пахнущего масла, Сычжуй убрал бутылочку и обмакнул в него пальцы. Почти прозрачная жидкость с легким янтарным отливом мягко обволакивала пальцы и позволяла им легко скользить – он потер их между собой, а после, обмакнув еще раз, взглянул на Цзинь Лина и, не увидев неприятия или испуга, нежно прикоснулся к его телу в столь интимном месте, что даже не верилось, что ему это позволено.

Цзинь Лин прикрыл глаза и с выдохом смог полностью расслабиться. Эти ощущения не были неприятными, скорее необычными, странными. Непривычными. Он чувствовал и понимал, что именно делает А-Юань, и пусть в первые мгновения ему было слегка некомфортно, немного потерпев, А-Лин понял, что эти новые ощущения вызывают странную отдачу в теле. Если вот так попробовать выгнуться, то становится очень приятно – Цзинь Лин слегка прогнулся в пояснице и ощущение, которое было где-то на грани восприятия, стало ярким.

– Ау… это… – вырвалось у него.

– Тебе больно?! – тут же встрепенулся Сычжуй.

– Н-нет… когда ты трогал меня там… стало появляться какое-то очень приятное ощущение, – произнес Цзинь Лин. – Продолжай… мне приятно…

Сычжуй облегченно вздохнул. Плавно двигая пальцами, он аккуратно подготавливал эту нежную часть своего любимого для себя, чтобы вскоре познать это запретное, но столь вожделенное ощущение.

– А-Лин, я попробую войти, – через время произнес А-Юань. Его тело изнемогало от желания, а член давно и обильно сочился смазкой. Сдерживаться было сложно, хотелось хотя бы потереться об Цзинь Лина, но они изначально были решительно настроены попробовать самое вкусное и отступать не хотел ни один из них. А-Лин кивнул, соглашаясь. Он готов. Он желает этой близости. Сычжуй вновь взял бутылек с маслом и, налив на ладонь, обильно смазал себя, возможно, перестаравшись, но, несмотря на свое возбуждение, он отчаянно боялся причинить боль Цзинь Лину. Еще раз плавно ввел пальцы в А-Лина, и не встретив сильного сопротивления, решился на действия. А-Юань немного приподнял своего любимого за бедра и притянул к себе, аккуратно вжимаясь своим членом в его тело, мягко проникая в горячий, влажный от масла вход, заполняя его собой. Цзинь Лин тяжело выдохнул и Сычжуй тут же остановился, давая им обоим привыкнуть к этим новым для них ощущениям. Его движения были плавными, бережными. Он сдерживал себя из последних сил – до одури хотелось начать двигаться, входить резко, вызывая стоны у юноши, сейчас лежащего под ним, но это их первый раз и нельзя, ни в коем случае нельзя, чтобы Жуланю было больно. Сычжуй желал наполнить этот вечер для него только приятными моментами, яркими ощущениями, и боли здесь не должно быть места.

– А-Юань… можешь… не бойся, двигайся, как ты хочешь… – прошептал Цзинь Лин. Взглянув в его глаза, затуманенные желанием, Сычжуй отпустил себя.

Цзинь Лину было непривычно, но приятно. Нежность Сычжуя, то, с какой осторожностью он подготавливал его тело, невозможно было сравнить ни с чем. Он сам буквально только что уже испытал удовольствие, и теперь хотел того же для А-Юаня. А-Лин видел и ощущал желание своего любимого, да и сам трепетал от его прикосновений. Это невероятно восхитительно, ощущать друг друга вот так – сорвав все рамки, позволяя всё, что так давно жаждали они оба. Стоило Цзинь Лину разрешить Сычжую двигаться так, как тот пожелает, как А-Лин на полную ощутил его член в своем теле. В первые мгновения было слегка больно, но после с каждым новым толчком приходили волны непознанного им ранее удовольствия. Эти скользящие движения, это чувство наполненности, эти стоны, вырывающиеся у них двоих, шлепки тел друг о друга, подернутые поволокой похоти взгляды и жадность, заполняющая души – всё это захватывало их сознания, уводя за грани реальности и погружая в омут страсти с головой. Цзинь Лин, двигаясь по наитию, обхватил Сычжуя ногами, словно ему было мало этой близости, будто желал, чтобы тот еще глубже проникал в его тело.

Сминались красные простыни, наполнялся воздух ярким ароматом разгоряченных тел, двигались в едином ритме любви два юных создания, даря друг другу невероятные ощущения. А-Юань дрожал, изливаясь в тело Цзинь Лина, закусывал губу от яркого удовольствия и нисколько не подавлял вырывающиеся стоны. А-Лин получил разрядку немного раньше – он помогал себе ладонью, а член Сычжуя, затрагивающий определенную точку в его теле, добавлял остроты ощущениям, и юноша не продержался долго, залив себе весь живот вязкой жидкостью.

Опустошенные и удовлетворенные, они лежали на постели и нежно смотрели друг на друга, прикасались к волосам, скулам, губам, едва проводя по ним кончиками пальцев. Растрепанные и невероятно счастливые.

– А-Лин, у тебя что-нибудь болит? – через время спросил Сычжуй.

– Нет, ничего. Легкий дискомфорт, но не более, – через несколько секунд ответил Цзинь Лин, прислушавшись к собственным ощущения, – да и ты же меня не час… кхм… применял по назначению, а совсем недолго. – Сычжуй слегка напрягся, – Ты чего?

– Я… я в следующий раз… лучше постараюсь… – произнес А-Юань, словно извиняясь.

– Ты о чем вообще? Ааа… то, что недолго… после произошедшего между нами совсем недавно, я полагаю, дело не во времени самого занятия, а в совместимости сторон. Думаю, я бы слишком долго и не продержался, а еще, я считаю, в тех книжках, что мы с тобой читали, об этом преувеличивают… и… мне всё понравилось – завершил А-Лин и вдруг спрятал лицо в ладони. Сычжуй с облегчением выдохнул и попытался отнять руки Цзинь Лина от лица, но это оказалось провальной затеей.

– А-Лин, почему ты спрятался? – удивленно спросил А-Юань.

Цзинь Лин раздвинул пальцы и взглянул сквозь щель между ними на Сычжуя. Спрятался вновь.

– Я странно себя чувствую… в душе… в сердце… – едва слышно пробормотал он.

– Цзинь Лин, – А-Юань, несмотря на сопротивление А-Лина, притянул его к себе и прижал к груди, – а вот я счастлив… – и поцеловал в растрепанную макушку.

– И я… – прошептал Жулань. Он наконец-то убрал руки и обнял Сычжуя. Наслаждаясь этими объятиями, они вновь принялись целоваться.

– Цзинь Лин, – через некоторое время произнес Сычжуй, с трудом отрываясь от таких сладких губ, – думаю, нам стоит искупаться и привести в порядок постель.

– Угу, – пробормотал А-Лин и, отстранившись от любимого, первым встал с кровати. – Сычжуй, а тебе правда понравилось? – вдруг тихо спросил он, остановившись.

– А-Лин, ты чего такие вопросы задаешь? – встрепенулся А-Юань. Встал, пошел к Цзинь Лину и стиснул его в объятиях, отнюдь не нежных. – Почему мне должно было не понравиться? Я ведь очень сильно тебя люблю и уже давно мечтал об этом.

– Я почему-то подумал, что… А, неважно, пошли скорее искупаемся, – А-Лин не стал договаривать то, что хотел изначально сказать, и перешел на свой привычный нетерпеливый тон, отбросив все сомнения. Ему только что в очередной раз сказали, что его любят, и он сам тоже влюблен, так что пусть все плохие мысли идут прочь. Он подумал о том, что будет, когда Сычжуя кто-нибудь назовет обрезанным рукавом. Мол, отец такой и сын туда же, но А-Лин тут же вспомнил его слова о том, что «как может быть любовь чем-то ужасным?». И правда, как? Если хоть кто-то осмелится подобное сказать хоть кому-то из них, то он хорошенько отделает этого мерзавца. Подобного еще не случилось, но Цзинь Лин понимал, что это неизбежно произойдет в будущем и заранее злился и ненавидел тех, еще неизвестных ему, людей.

– А-Лин, не нужно переживать о том, что скажут другие, – словно прочитал его мысли А-Юань, – просто помни, что я тебя люблю.

Цзинь Лин первым вошел в местную купальню и прыгнул в нее едва ли не с разбега. Разбрызгивая воду, он выместил на ней свое раздражение и, усевшись на импровизированных ступеньках, ведущих в водоем, тяжело выдохнул. Тело напомнило, что совсем недавно в его сознании не было и намека на подобные мысли – он лишь желал, чтобы Сычжуй входил в него вновь и вновь, даря те прекрасные ощущения, но стоило туману страсти в голове развеяться, как сразу же нахлынули всевозможные мысли: «А если…», «А вдруг…», «А что скажут другие…». Вон, Ханьгуан-цзюнь и Вэй Усянь вообще о таком не заморачиваются и в этом возрасте они уже давно были в отношениях и нисколько этого не стеснялись, хотя и не афишировали. Вновь тяжко вздохнув, А-Лин обвел взглядом это помещение: небольшая пещера с гладкими стенами и маленьким озером с теплой водой по центру освещалась местными магическими фонарями, которые изначально были здесь. Как Вэй Усянь про них сказал – «наследие древних», якобы сейчас такие делать не умеют. Многое в этих пещерах, ставших сокровищницей знаний и артефактов Старейшины Илин, было удивительным и неимоверно древним. Сейчас они бывали здесь часто – учились у Вэй Усяня всему тому, что он с большой охотой преподавал им. Каждый из них старательно конспектировал его рассказы и хранил эти записи словно сокровища, ведь больше никто не владеет такими книгами, как он, никто не понимает того, что там написано и никто не дорабатывает все эти заклинания с учетом произошедших перемен в мире заклинательства, адаптируя их под современные потребности. Этот Вэй Усянь и правда гений. А еще он обрезанный рукав, как и его муж – величайший заклинатель, достигший бессмертия классическим способом в очень молодом возрасте. А-Лин снова тяжело вздохнул.

– Ты сам не свой, А-Лин, – проговорил Сычжуй, опускаясь в воду рядом с ним. Он принес принадлежности для купания и расставил их на краю купальни. Там же положил полотенца и халаты.

– Уже всё нормально. Сейчас я думаю о том, что у тебя оба отца гении… Интересно, а какой была твоя мать? Ты совсем ее не помнишь? – вдруг спросил Цзинь Лин. Ему правда было интересно узнать, кем была мать А-Юаня.

– Абсолютно не помню, – грустно произнес Сычжуй и провел ладонью по глади воды, набрал пригоршню и протер лицо. – Но… когда я нахожусь здесь, в этом месте и смотрю на то, как работает Вэй Усянь: делает записи, корпит над созданием новых талисманов и странных приборов, разрабатывает новые заклинания, то будто бы на границе сознания проскакивают какие-то образы, словно отголоски воспоминаний. Будто бы я, в далеком-далеком детстве уже такое видел…

– Слуушай… Сычжуй, а что, если не Ханьгуан-цзюнь твой отец, а Вэй Усянь? – вдруг выдал Цзинь Лин дикое предположение.

– Это как так? – пораженно спросил А-Юань. Ему и в бреду бы такая идея не пришла.

– Ну смотри: ты совсем не помнишь матери, но помнишь Облачные Глубины и всё, что с ними связано, а теперь смутно вспоминаешь человека, похожего привычками и поведением на Вэй Усяня, причем эти воспоминания именно из раннего детства, о котором ты вообще ничего не помнил раньше, а теперь при его появлении это всё начало давать о себе знать, проявляясь в таких размытых образах. Мне сейчас подумалось, что, когда он умер, Ханьгуан-цзюнь забрал тебя к себе, так как знал, что ты сын его возлюбленного. Правда непонятно, с кем из женщин он тебя сделал, но про Вэй Усяня много легенд ходит и в том числе о том, что он якобы крал юных девушек и развлекался с ними на Луаньцзан. Я, конечно, в это не верю, но вдруг одна девушка всё же была? А? Давай, напряги память, может еще что-то всплывет, – предложил Цзинь Лин в конце. Сычжуй смотрел на А-Лина широко распахнутыми глазами.

– По годам не получается… – хрипло выдавил он из себя.

– Ах, ну да… тогда ты моего возраста должен быть… Ну значит, раньше с кем-то тебя сделал, а потом твоя мать действительно умерла на ночной охоте, и он был вынужден забрать тебя к себе… И вообще… вдруг у твоей матери и этих двоих тоже любовь на троих была? – продолжал рассуждать Цзинь Лин серьезным голосом, погрузившись в размышления.

– А-Лин… у тебя просто дикая фантазия… Ты как такое вообще придумал? – с недоверием и удивлением спросил Сычжуй.

– Ничего не припоминаешь? Может, хоть какую-то женщину рядом с собой помнишь? – с разочарованным вздохом произнес Цзинь Лин.

– Исходя из твоих размышлений и основываясь на мои крайне размытые воспоминания, я могу сказать, что однозначно помню голос тети Цин, звучащий рядом в моменты воспоминаний о человеке, похожем на Вэй Усяня. Ты же не скажешь мне сейчас, что она моя мать и всё такое?

– Нуу… – протянул А-Лин, а Сычжуй посмотрел на него нечитаемым взглядом, – если бы она не была возлюбленной супругой вашего главы, то я бы подумал над этим. Ведь будь всё именно так, то Цзэу-цзюнь, наверное, забрал бы тебя себе, чтобы ты рос с матерью и приемным отцом, а не только с одним отцом… гипотетически родным, – торопливо ответил А-Лин.

– Твоя логика ведет тебя странными путями… Давай пока не будем об этом. Я сам постараюсь вспомнить еще что-то, а если не вспомню, то и ладно, значит, так нужно, – проговорил А-Юань, останавливая бурную фантазию Цзинь Лина.

– Тебе разве не интересно узнать о своем детстве? – спросил А-Лин.

– Интересно, но мне больше по душе быть в настоящем, – и он стрельнул взглядом на обнаженную грудь А-Лина, покрытую сейчас капельками воды.

– Куда ты так смотришь? – игривым тоном спросил Цзинь Лин, сразу же отложив расспросы о детстве своего любимого на потом и поражаясь тому, что он может вот так разговаривать. Не язвить и возмущаться, а соблазнять. Откуда это в нем вообще взялось? Возможно ли, что присутствие рядом именно Сычжуя так на него влияет и будь здесь еще и Цзинъи, которого хочется постоянно поддеть, вызывая этим в его глазах непокорный огонь, он вел бы себя по-иному? Это еще только предстоит проверить.

– Мне снова хочется поцеловать твою грудь. Очень понравилось ощущение, когда язык и губы касаются твердых сосков, так и хочется слегка их прикусить, – Сычжуй перевел взгляд с груди А-Лина на его лицо и слегка приоткрыл свои пухлые губы. Этот томный взгляд и это простое действие невероятно сильно повлияли на Цзинь Лина – в мгновение ока внизу живота вспыхнул огонь желания. Они же буквально только что делали это и вновь хочется касаться друг друга в самых сокровенных местах. А-Лин первым потянулся к А-Юаню за поцелуем, заставив юношу опереться спиной о бортик купальни. После, соблазнительно и хитро улыбнувшись, он разместился между его бедер и, нависнув над ним, начал целовать грудь Сычжуя именно так, как тот минуту назад рассказывал – касаясь твердых сосков языком, обхватывая их губами и слегка прикусывая. Это поистине восхитительное ощущение.

– А-Юань, – произнес Цзинь Лин, отрываясь от ласк, – ты обещал, что позволишь мне сделать с тобой тоже самое, что недавно сделал со мной.

– Конечно, – ответил Сычжуй и ярко улыбнулся. Цзинь Лин зажмурился, но когда распахнул глаза, то в них ярко отражалась его похоть – он желал попробовать тело своего возлюбленного, и А-Юань не мог ему в этом отказать, да и не хотел.

Подготавливая Сычжуя так же, как тот совсем недавно делал это с его телом, А-Лин понял, сколько выдержки потребовалось А-Юаню, чтобы сдерживаться и не взять его сразу. Эта процедура возбуждала сама по себе – проникать пальцами в жаркое тело, двигать ими, понимая, что совсем скоро сможет войти сюда своим естеством, чтобы подарить любимому невероятные ощущения. Именно такие, какие он позволил ощутить ему самому. Они вернулись на кровать, не рискнув заниматься этим в купальне, где везде только вода и камень. Сейчас юноши повторяли те же самые действия, но поменявшись ролями – в руках Цзинь Лина изнывал от новых ярких ощущений Сычжуй.

Забывшись в непривычной ласке, А-Юань был готов раствориться в этих прикосновениях. А-Лин входил в него мягко, стараясь быть предельно аккуратным – он полностью повторял поведение Сычжуя. Они понимали, что у них еще будет много ночей, в которых будут сгорать в своей страсти, но сейчас, в их первый раз, оба желали быть нежными, дарить только самые приятные чувства и ощущения.

Сплетались тела, туманилось сознание, они терялись в своих желаниях, в своем огне, опаляющем их влюбленные души. Эта страсть позволила их чувствам обрести воплощение в этой близости, столь сильно желанной обоим юношам. Не ведая более преград, они отдавали себя друг другу нежно, срывая влажные поцелуи, даря жаркие объятия и порой полностью теряя связь с реальностью. Здесь и сейчас были только они, одна лишь любовь вела их по этой дороге, что была расцвечена яркими эмоциями и чувствами.

***

Ближе к утру они покинули это место и, чтобы остаться незамеченным, Цзинь Лин на всякий случай решил провести остаток ночи у Сычжуя. Надеясь, что Оуян не будет сильно за него переживать, он затолкал мысли об этом подальше и завалился спать на одной постели с А-Юанем. Они уснули крепко и не слышали, как вернулся Цзинъи, как расстроенно вздыхал, увидев обнимающихся во сне отнюдь не дружескими объятиями друзей. Ему отчаянно захотелось, чтобы и его они оба так обнимали. В бледном утреннем свете он немного полюбовался на них и, в очередной раз печально вздохнув, принялся будить явно уснувших поздно юношей.

– Что такое? – сонно пробормотал Цзинь Лин. – А… это ты… дай поспать… – и вновь прижался к Сычжую, а Цзинъи сразу же вспыхнул.

– Что это за пренебрежение? – грубо спросил он.

– Какое пренебрежение? – хриплым голосом спросил А-Юань. – А… это ты… дай еще немного поспать.

– Что?! – вспыхнул Цзинъи. – Да вы что, издеваетесь надо мной?! Вы чем тут ночью занимались, пока я был в патруле?! – он внимательно осмотрел комнату, но не заметил ничего такого, чтобы могло рассказать о ночном времяпрепровождении этих двоих. Кроме наличия одетого только в нижние одежды Цзинь Лина в постели Сычжуя, всё выглядело точно так же, как и вчера вечером, когда он уходил из комнаты.

– Ничем таким… мы не занимались, – с заминкой ответил А-Лин и сел на кровати, слегка морщась. – Спать хочу. Еще же рано, – протяжно зевнул, прикрывая рот ладонью и оставшись сидеть, закрыл глаза.

– Почему вы спали вместе? – угрюмо спросил Цзинъи.

– А что, нельзя? – не открывая глаз, спросил А-Лин и причмокнул губами, словно вот-вот вновь заснет.

– Мог бы лечь и на моей постели, раз уж решил у нас ночевать. Чем тебе моя кровать не угодила?

– Нуу… так получилось… – протянул Цзинь Лин.

– Цзинъи, мы уже встаем, – остановил дальнейший разговор Сычжуй, – я принесу теплой воды для умывания, соберемся и пойдем на завтрак. Не подеритесь здесь без меня.

– Хорошо, – резко ответил Цзинъи и удалился на свою половину комнаты. Ушел за ширму и принялся нарочито громко шуршать снимаемой одеждой. Пока он раздевался, Сычжуй оделся и вышел из комнаты, оставив их вдвоем.

– Цзинъи… – подал голос Цзинь Лин.

– Чего тебе? – слегка обиженным голосом спросил юноша и вышел из-за ширмы, одетый только в нижние штаны.

– А… – завис А-Лин, рассматривая тренированное тело друга. Он множество раз видел его обнаженным по пояс и не только, ведь они неоднократно купались все вместе, но Цзинь Лин старался не рассматривать его излишне пристально, а сейчас просто завис, увидев перед собой крепкие грудь и пресс Цзинъи. Ростом он ниже Сычжуя, но такой же гибкий и стройный, его тело столь же идеально, как и у А-Юаня, и безумно нравится А-Лину. Резко захотелось прикоснуться к нему, словно ему было мало за прошедшую ночь прикосновений Сычжуя.

– Так что ты хотел мне сказать? – произнес Цзинъи. Он словно всей кожей почувствовал этот скользящий по его телу обжигающий взгляд Цзинь Лина и в комнате вдруг резко стало жарко, а от самого А-Лина повеяло странной энергией, пробуждающей самые потаенные желания – «Всё-таки, они что-то интересное делали ночью… и без меня», – обиженно подумал он, неожиданно поняв смысл этих утренних объятий, которые успел увидеть прежде, чем разбудил друзей.

– Ничего… – ответил Цзинь Лин и, с придыханием выдохнув, отвел взгляд.

– Цзинь Лин, вы с Сычжуем… вы… – Цзинъи хотел было спросить о том, что он понял, что между ними что-то произошло этой ночью, но не успел – вернулся А-Юань.

– О, вы даже тихо-мирно беседуете? Это хорошо, – с улыбкой произнес Сычжуй. – Давайте, умывайтесь и пойдемте на завтрак. А-Лину еще стоит к себе заглянуть – переодеться. Сегодня у нас свободный день, но, думаю, можно пойти позаниматься в библиотеку.

– Как скажешь, – пожал плечами Цзинъи, соглашаясь с планом А-Юаня на сегодняшний день. В его голове метались мысли, что, возможно, он будет лишним возле Цзинь Лина и Сычжуя, и ему следует оставить их вдвоем. Но тут же вспоминались те слова о том, что он нравится А-Лину, но всё говорит о другом – что ему нравится Сычжуй, а не он. Но этот взгляд, что был только что направлен на него… и тут же в памяти всплыли другие моменты, в которых Жулань прижимался к нему, пусть от страха, но всё же, как сжимал его ладонь в ту ночь, когда они пили вино, да и в целом было много таких моментов, которые Цзинъи мог бы принять на свой счет и считать, что А-Лин действительно испытывает к нему чувства немного больше, чем дружеские. Но… явно с А-Юанем Цзинь Лин ближе, ему он больше доверяет и… и между ними точно что-то сегодня было. А что же он сам? А он сам – всё так же отчаянно жаждет быть с ними двумя и даже сегодня ночью, делая обход, фантазировал о них, представляя себе разные постыдные вещи. Даже специально вызвался идти один и в самые дальние участки Облачных Глубин. Ничего такого не делал, но его желание, вызванное развратными картинками, представляемыми в голове, могло оказаться замеченным другим адептом, будь у него напарник на дежурстве. Хотя, в этом случае он бы постарался воздержаться от подобных фантазий. От множества этих мыслей в голове наступил полный бардак и всё запуталось еще больше. Наскоро умывшись, он излишне резко и быстро оделся и первым выскочил на улицу. Хотел было уйти на завтрак сразу, не дожидаясь Сычжуя и А-Лина, но потом понял, что они-то не виноваты в его переживаниях и не заслужили такого пренебрежения, поэтому всё же решил дождаться их и пойти вместе.

========== 7. ==========

Цзинъи пребывал в отчаянии. После того утра, когда он застал спящих в обнимку Сычжуя и Цзинь Лина, он погрузился в свои мысли и, чем дальше размышлял о взаимоотношениях своих друзей, тем сильнее нервничал. Его взрывной характер обострился, и колкие слова вылетали раньше, чем он успевал подумать о том, а следует ли вообще их произносить. Доставалось всем, включая и Сычжуя, и даже тихий Оуян попал под раздачу «комплиментов». Юноша понимал, что кроме него самого больше никто не виноват в его плохом настроении, и ему следует быть сдержаннее, ведь за последние несколько дней он уже дважды попал под наказание, когда нагрубил старшим адептам. Сейчас Цзинъи отбывал наказание за свой второй раз. Стоя на коленях на мелкой белой гальке в одном из внутренних двориков, он старательно пытался погрузиться в медитацию, но холодный воздух, пробирающий до костей, не давал сосредоточиться, как и мелкие камешки, впивающиеся в колени сквозь тонкую ткань штанов. При этом наказании следовало раздеваться до нижней одежды и неважно, какая была на улице погода – снег, дождь или палящее солнце – адепт должен был простоять положенное время при любых условиях. Своим нелестным высказыванием в адрес старшего адепта Цзинъи заработал себе шесть часов наказания. Зима только входила в свои права, и погода отнюдь не радовала ни солнечными днями, ни тихими снегопадами. И сейчас, наряду с мокрым снегом, который напитывал одежду липкой омерзительной влагой, еще и дул ледяной ветер, заставляющий ежиться в попытках сохранить хоть немного тепла. Но всё было безуспешно. Вначале юноша пытался сконцентрироваться и при помощи своей духовной энергии согреться, позже попробовал медитировать, но это тоже не получилось – мысли разбегались и путались, заставляя его в дополнение ко всему нервничать от безуспешных попыток хоть как-то справиться с холодом. Цзинъи потерялся в водовороте своих невыраженных чувств, своей страсти, сжигающей изнутри, и был уже на пределе. Ему начало казаться, что если так всё и продолжится, то он либо возненавидит своих друзей, либо признается им в своих чувствах и сбежит куда-нибудь подальше предаваться самобичеванию. В последние дни он с трудом мог смотреть на них, на то, как они мило улыбаются друг другу, как касаются вроде бы невзначай, но в каждом из этих прикосновений он видел скрытый подтекст, и бесило до невозможности, что на него ни один из них так не смотрит, так не притрагивается… так не заботится. В груди сильно запекло, и юноша сжал мокрую от снега ткань, пытаясь этим жестом утихомирить эту странную боль, стиснул зубы. Легче не стало, и он согнулся, обняв себя за плечи.

– Как же меня этодостало! – со злостью выкрикнул он. – Чтоб вас всех… – в это мгновение он услышал чьи-то шаги, мягко ступающие по гравию. Видимо, кто-то из старших пришел проверить, как он отбывает наказание. Юноша тут же выпрямился, приняв благопристойную позу, словно он сидит где-нибудь в библиотеке, а не под снегом и холодным ветром.

– Цзинъи, – раздался голос Сычжуя, тут же притронувшегося к плечу юноши. Цзинъи вздрогнул, но ничего не ответил, – поговори со мной. Скажи, что с тобой происходит в последнее время?

– С отбывающим наказание запрещено разговаривать, – сквозь зубы ответил юноша, смотря в одну точку перед собой.

Сычжуй обошел Цзинъи и сел перед ним на колени, чтобы разговаривать, будучи на одном уровне. Взял в свои руки замерзшие ладони друга и начал передавать ему свою энергию, согревая таким образом.

– Не надо! – грубо ответил юноша и выдернул свои ладони из рук А-Юаня. Это тепло, даруемое из жалости, ему не нужно. – Иди к Цзинь Лину, оставь меня.

– Не прогоняй меня, я хочу побыть с тобой, – успокаивающим голосом произнес Сычжуй, но этот тон еще больше взбесил Цзинъи.

– Уходи! Не хочу тебя видеть! Вы оба меня достали! – он вскочил с колен и зло посмотрел на А-Юаня сверху вниз. Юноша поднялся и вновь попытался прикоснуться к Цзинъи, но тот резко отбил протянутую руку. – Убирайся прочь! Хочешь побыть со мной? Зачем? Ведь у тебя теперь есть А-Лин, и я больше вам не нужен!

– Ты полностью неправ! – резко ответил Сычжуй, начиная понимать, что они с А-Лином после их близости излишне сильно сконцентрировались друг на друге, упустив из виду Цзинъи. Они планировали спровоцировать его самому признаться им, но всё обернулось совсем не так, как они желали, и вылилось вот в это всё.

– Да что ты говоришь?! Докажи мне, что я не прав! – выкрикнул юноша и вдруг понял, что начал плакать. Злые слезы полились из глаз непроизвольно, и это еще больше привнесло диссонанса в его душу.

Сычжуй, увидев это, резко подался вперед и крепко схватил Цзинъи за плечи и запечатлел на его холодных губах поцелуй. Получилось несколько грубо, но это заставило юношу прийти в себя и замереть в руках А-Юаня.

– Скоро я докажу тебе, что прав я, а не ты, – отпустив его, Сычжуй быстро удалился из этого дворика. Опешившему от такого поворота событий Цзинъи резко стало жарко, а сердце забилось часто-часто и казалось, что оно готово вырваться из груди. Остаток времени, отведенного для наказания, он простоял, глядя в никуда пустым взором – его разум пребывал в странном тумане. Лишь иногда он притрагивался к своим губам кончиками пальцев, словно не веря, что совсем недавно А-Юань целовал их.

***

Лань Цзинъи спешил обратно в свою комнату. Для всех сегодня был свободный от занятий день – как у приглашенных учеников, так и у адептов Гусу Лань, еще не завершивших полностью обучение, но его позвал к себе Вэй Усянь и выдал задание, которое было необходимо сделать очень срочно. Просидев в пещерах почти до вечера и провозившись с бумажной работой для Старейшины Илин, юноша сейчас торопился вернуться к себе. Он опять целый день не видел ни Сычжуя, ни Цзинь Лина. Цзычжэня они вообще сейчас редко видели – он неожиданно влюбился в местную адептку и теперь обхаживал девушку на предмет серьезных отношений, и, как все понимали – это у него вполне получалось. Эта заклинательница была на год старше него, имела сильное золотое ядро и была хорошей целительницей, учащейся у самой Лань Цин. Помимо всего, девушка нежно любила литературу и с удовольствием слушала стихи, что с большой радостью читал для нее Оуян. В общем, даже у Цзычжэня личная жизнь кипела, в отличие от Цзинъи, который мог только вздыхать о своих любимых. Сегодня Вэй Усянь что-то рассказывал о том, что ему стоит самому сделать первый шаг навстречу своим чувствам, но вот как это сделать, Цзинъи придумать не смог, а все те неадекватные идеи, предложенные Вэй Ином, ему категорически не нравились.

Решив срезать путь, он свернул на неприметную дорожку, идущую между домами и мимо пары темных закоулков. Эта тропа не освещалась фонарями и ночью по ней ходить не стоило, чтобы никуда не врезаться, но солнце еще не село и Цзинъи вполне видел, куда он поворачивает. Вдруг из погруженного в тень угла раздались знакомые голоса, и юноша резко остановился, внимательно вслушиваясь. Из места, где находились те двое, его видно не было, но он сам хорошо слышал говорящих.

– А-Лин, что ты делаешь? – произнес Сычжуй.

– Я очень по тебе соскучился, – едва ли не мурлыкая, ответил Цзинь Лин, а услышавший такую нехарактерную для этой мелкой занозы интонацию Цзинъи напрягся.

– Я тоже, но ты ведь помнишь, что у нас на сегодня важное дело намечено?

– Конечно, помню – сегодня мы обо всём расскажем Цзинъи, – уже почти нормальным голосом проговорил А-Лин. – Подари мне один поцелуй и пойдем его искать, – голосом, наполненным томной негой, добавил он.

Цзинъи не выдержал и вышел к ним, чтобы удостовериться в том, что ему не показались эти слова. Картина, что он увидел, поразила его до глубины души: прижав Сычжуя к стене, Цзинь Лин жадно его целовал. Едва скрытые полумраком тени, они прижимались друг к другу в столь откровенных объятиях, что одновременно вызвали в юноше дикий огонь и в то же время злость.

– Я уже увидел то, что вы хотели мне рассказать. Сычжуй, ты оказался не прав, – зло произнес Цзинъи и кинулся бежать прочь от сюда. Злость душила его, ненависть к самому себе опаляла сердце, а предательские слезы вновь норовили пролиться. Но в этот раз он не позволит этому случиться, ни сейчас, ни когда-либо в целом. Да чтобы он кому-то еще хоть раз поверил – ни за что. И мечтать себе запретит, чтоб не тешиться пустыми надеждами. – «И правда, я совсем дикую фантазию себе придумал – будто мы втроем сможем стать возлюбленными, что у нас будет одна неделимая любовь на троих. Вот же я дурак! Идиот!» – мысленно ругал он себя, стараясь убежать от этой парочки как можно дальше. Ноги несли его в неизвестном направлении, но это сейчас не имело значения. Важным стало лишь расстояние, которое разделит их.

Через время он понял, что его преследуют. Цзинь Лин и Сычжуй висели на хвосте и не позволяли оторваться. А-Юань мог бы с легкостью его догнать, но он явно специально бежал на одном уровне с А-Лином, чтобы тот не отстал и не потерялся в этом лесу. Солнце уже успело сесть и на горы опускались сумерки.

Неожиданно выскочив на мощеную белым камнем тропу, Цзинъи поднажал и побежал туда, куда вела эта дорога. Как-то давно он проходил мимо этой тропинки, но куда она ведет, он не знал, а сейчас это уже не имело значения. Краем глаза юноша заметил, что местный лес перешел в высокие сосны, явно очень старые, а землю вокруг них устилал темно-зеленый мох. От недавнего снегопада не осталось даже следа, и яркая зелень выделялась своим цветом даже в преддверии наступающей ночи.

Плавно поднимающаяся вверх по склону горы дорога привела его ко входу в пещеру. Не раздумывая, юноша нырнул в скрытый тьмой проем. Хотел было отсидеться на входе, но понял, что эти двое в первую очередь заглянут сюда, и поэтому Цзинъи зажег огненный талисман и торопливо углубился в пещеру. Пройдя небольшим тоннелем, он вышел в просторный зал, в котором свет от талисмана выхватил берег озера, имеющегося в этом месте. Еще он понял, что здесь очень тепло, поэтому, если где и стоит спрятаться, так именно тут.

Юноша обернулся в сторону выхода и прислушался – погони не было. Облегченно вздохнув, он подошел поближе к воде и осмотрелся: на берегу стояли несколько свечей. Поняв, что это место пусть не часто, но всё же посещают другие адепты его клана, Цзинъи произнес короткое заклинание и от его талисмана разлетелись с десяток огоньков, зажигая все имеющиеся здесь свечи. Тьма пещеры отступила, позволяя свету от свечей разогнать ее тени и показать красоту этого места. Юноша пораженно замер, рассматривая насыщенный голубой цвет озера, лежащего перед ним. Вода так и манила, словно шептала, уговаривая его прикоснуться к ней, дотронуться до этой яркой жидкости, а лучше искупаться в ней, погрузившись в воды этого озера с головой. Скинув теплую мантию, Цзинъи встал на колени и кончиками пальцев прикоснулся к тихой поверхности водоема – на ощупь просто теплая вода. Вдруг из-за спины он услышал топот двух пар ног и не успел обернуться, как его столкнули в озеро, падая следом за ним. «Что-то такое не так давно со мной уже происходило», – успел подумать Цзинъи, прежде чем вынырнул и взглянул на тех, кто его толкнул. Конечно же, этими людьми оказались Цзинь Лин и Сычжуй, которые сейчас стаскивали с себя намокшие теплые накидки и выкидывали их на берег.

– Зачем вы побежали за мной?! – сердито произнес Цзинъи.

– Нам нужно тебе кое-что сказать! – в тон ему ответил Цзинь Лин. – Я теперь весь мокрый, – добавил он и принялся снимать с себя верхние одежды, а за ними и обувь.

– Я всё видел своими глазами, не нужно мне ничего говорить! – грубо проговорил Цзинъи. – Что вы вообще делать собрались? – с подозрением спросил он после, глядя на то, что раздеваться принялся и Сычжуй.

– Цзинъи, ты глупый и совсем ничего не понимаешь. Видишь и слышишь только то, что не нужно, а важное словно вовсе не замечаешь, – слегка ехидно ответил ему А-Лин. – Давай раздевайся, – добавил он, отправляя на берег уже второй сапог.

– Еще чего! – нервно ответил Цзинъи, но тут его внимание привлек голубой свет, начавший подниматься со дна озера. – Что… это… такое? – удивленно произнес он.

– Ты не знаешь, что это за место? – спросил Сычжуй.

– Н-нет… – отходя от них, произнес он.

– Это место силы, которое благословляет возлюбленных, – вместо А-Юаня ответил Жулань, – тоже мне, адепт Гусу Лань, ничего о местных сокровенных местах не знает.

– Я знаю об этом месте, но я никогда не был здесь даже рядом… Зачем мне сюда приходить? – немного дрожащим голосом ответил Цзинъи. – Мне срочно нужно уйти отсюда! – добавил он уже с легкой злостью.

– Зачем же тебе уходить? – сложив руки на груди спросил А-Лин.

– Я здесь лишний… Это вы двое имеете право здесь находиться, но никак не я… – он направился к берегу, стараясь обойти их, но его не пустили.

– Ты не прав, – произнес Сычжуй, преграждая ему путь.

– Цзинъи, признайся уже, что мы оба тебе нравимся, – добавил Цзинь Лин и встал рядом с А-Юанем.

Цзинъи испуганно переводил взгляд с одного на другого и не знал, что ответить.

– Ну, я жду признания, – проговорил нетерпеливо А-Лин и сделал шаг навстречу нерешительному ланьцу.

– Я… я… Пропустите меня! – и Цзинъи попытался протиснуться между Сычжуем и Жуланем. Конечно же, его никто не пропустил.

– Раз так… – начал А-Лин, хитро и даже слегка плотоядно улыбнувшись, – тогда мы сами расскажем, как оба тебя любим и получим ответ от твоего тела, раз словами сказать не можешь. Сычжуй, снимай с него эти тряпки, раз он стесняется, – скомандовал юноша.

– Вы… вы что? – пораженно произнес Цзинъи.

– То, что ты слышал. Давай раздевайся уже! – и Жулань протянул руки к его верхнему ханьфу, распахивая одежду на груди. Цзинъи даже не сопротивлялся, когда с него в четыре руки снимали верхнюю одежду, оставив только в нижних штанах и рубашке.

Сычжуй приблизился к Цзинъи и, обняв его за талию, притянул к себе. Тот лишь смог настороженно и неверяще смотреть на А-Юаня, позволяя делать с собой всё, что тот пожелает. В это же время Цзинь Лин обошел его и прижался грудью к его спине, прикасаясь ладонями к плечам.

– Всё еще хочешь убежать? – тихо спросил Сычжуй.

– Н-нет… не хочу… – шепотом произнес Цзинъи и в это мгновение почувствовал, как А-Лин прикоснулся губами к его шее, лизнул языком. Ноги юноши ощутимо задрожали, и в это же время А-Юань, обхватив его подбородок двумя пальцами, с жадностью принялся целовать желанные губы. Вторгаясь настойчиво, он уже не походил на того образцового и уравновешенного адепта, каким все привыкли его видеть. Этот поцелуй был подобен символу завоевателя, отмечающему таким образом свои новые территории. Не хотелось ни сопротивляться, ни говорить… Хотелось, чтобы этот поцелуй длился как можно дольше, но Сычжуй оторвался от его губ и уступил место Цзинь Лину, который с не меньшей страстью одарил Цзинъи своей лаской.

Эти поцелуи, эти прикосновения ладоней к его телу сквозь ткань одежды, были словно прекрасный сон. Но нет… во сне не может ощущаться всё настолько остро… Ему так жарко, а давно подавляемые желания мгновенно дали о себе знать. Почему-то вдруг стало немного стыдно – едва к нему прикоснулись те, кого он столь сильно любит и вожделеет, как его естество сразу же отозвалось, затвердев и ярко показывая, чего именно он хочет.

– Ооо… как всё интересно… – протянул Цзинь Лин и прикоснулся ладонью к члену Цзинъи, выпирающему под тканью штанов. От этого прикосновения юноша выдохнул сквозь сжатые зубы.

– И правда, – произнес Сычжуй и, вторя А-Лину, прикоснулся к тому же месту Цзинъи.

– Ч-что вы… творите? – с волнением произнес Цзинъи.

– То, что мы все желаем, – произнес А-Юань и подтолкнул юношу к берегу озера. Не удержав равновесия, Цзинъи упал на импровизированные ступеньки, ведущие в воду и, оперевшись на руки, посмотрел снизу вверх на своих возлюбленных. Они оба медленно подошли к нему и опустились рядом на колени. У берега было мелко, и голубая вода нисколько не мешала им совершать абсолютно бесстыдные вещи: распахнув на Цзинъи рубашку, А-Лин повалил его в воду полностью и принялся выцеловывать грудь, заставляя юношу затаить дыхание от этих прикосновений и замереть без движений – он был не в силах поверить в то, что происходит. В голове продолжала биться мысль, что подобное просто невозможно, но… но ведь всё это в действительности происходит с ним. Едва Цзинь Лин прекратил ласкать его и отодвинулся, как это место занял Сычжуй, начавший целовать в губы, обжигая горячим дыханием, а Жулань занялся завязками на штанах Цзинъи. Юноша был решительно настроен повторить опыт Сычжуя и сделать приятное Цзинъи, как А-Юань делал для него. И пусть у него совершенно нет опыта в подобном, кроме теоретической части, но безумно хотелось довести этого выскочку до изнеможения, чтобы он стонал от его ласк и требовал продолжать, чтобы его тело дрожало от желания и просило большего. Эта маленькая месть будет сладкой.

Цзинъи вздрогнул, когда прохладная ладонь прикоснулась к его уже вставшему члену. Поцелуи и прикосновения, о которых он до этого момента лишь мечтал, превзошли все ожидания – всё это было безумно приятным, неимоверно возбуждающим – настолько, что его тело мгновенно отреагировало, едва Цзинь Лин прикоснулся к груди губами. Сейчас же, когда А-Юань так страстно целует его, а Жулань ласкает его плоть ладонью, Цзинъи и вовсе был готов вспыхнуть пламенем и сжечь в своем огне всё вокруг. Вся его злость, всё раздражение, копившиеся в последние дни, истаивали под жаркими касаниями двух юношей, которых он любил неимоверно сильно и абсолютно одинаково. Мягкие губы Сычжуя пленяют, не позволяют отвлекаться, увлекая вновь и вновь в обжигающие прикосновения. Ладонь Цзинь Лина, ритмично ласкающая его член, вызывает ворох искр во всем теле, заставляющих дрожать от возбуждения и желания получить еще этой ласки.

Цзинь Лин, облизнув внезапно ставшие сухими губы, взглянул на Цзинъи, шею которого сейчас целовал А-Юань, а сам юноша с закрытыми от удовольствия глазами хватался одной рукой за плечо Сычжуя, не позволяя ему отстраниться. Хитро улыбнувшись, А-Лин опустил голову и прикоснулся губами к плоти любимого.

Цзинъи вновь вздрогнул и взглянул в сторону Цзинь Лина. Сычжуй в этот момент прекратил его целовать и немного отстранился, позволяя юноше посмотреть на то, что делает А-Лин. Увиденная им картина навсегда отпечаталась в его памяти: Цзинь Лин, растрепанный и в мокрой нижней одежде, с закрытыми глазами, сосредоточенно ласкает его член. Потом… гораздо позже они будут шутить друг над другом по поводу их первого опыта, но сейчас для Цзинъи не было ничего более возбуждающего, чем вид его любимого, занятого столь невероятным по ощущениям занятием.

Сычжуй, переместившись к А-Лину, слегка дотронулся до его плеча, отвлекая от дела. С затуманенными от собственного желания глазами Цзинь Лин потянулся к А-Юаню и получил глубокий поцелуй. Одним своим видом они еще больше распаляли Цзинъи, что с жадностью следил за ними. Он попытался приподняться, но в тот же момент отреагировавший А-Лин сердито взглянул на него и вернулся к прерванному из-за поцелуя занятию.

Прикасаться к Цзинъи в таком месте было невероятно приятно. Это ощущение полной власти над этим задирой разжигало в Цзинь Лине невероятный огонь, который проходил волнами через всё тело. Его губы ласкали плоть Цзинъи, языком он касался ее влажной нежной кожи, а стоны, что тот не мог сдержать, звучали подобно красивой музыке – невероятно, но кто бы мог подумать, что А-Лину понравится доставлять именно такое удовольствие Цзинъи.

В этот вечер Лань Цзинъи думал, что расплавится под ладонями и губами Сычжуя и А-Лина. То, что казалось несбыточной мечтой, стало реальностью. Невероятно приятной, но слегка шокирующей реальностью. Валяясь на теплых камнях около озера, слегка уставшие после совместных и практически целомудренных ласк, они разговаривали о своих чувствах друг к другу.

– Цзинъи, мы оба любим тебя, – первым делом заявил Цзинь Лин. – Но это не дает тебе никаких привилегий, – тут же добавил он.

– А почему вы раньше молчали об этом? – немного обиженным тоном спросил юноша, вспоминая о своих душевных мучениях.– Я ведь тоже люблю вас обоих.

– Мы ждали, что ты первый нам признаешься, – ответил Сычжуй. – Но да, надо было раньше тебе рассказать обо всём.

– Если б не его сегодняшняя истерика и всё события, произошедшие из-за нее, то он бы нам никогда и не признался. Да, Цзинъи? – произнес А-Лин.

– Нет, признался бы… когда-нибудь, – пробурчал Цзинъи.

– Ага, как же! И когда бы это твое «когда-нибудь» настало? Лет через десять? – усмехаясь, спросил Цзинь Лин.

– Неправда! – не согласился с ним Цзинъи.

– Правда-правда! Скажи мне это еще раз, – хитро проговорил А-Лин.

– Что?

– Подумай сам.

– Цзинь Лин! – вспыхнул Цзинъи. – Я уже сказал эти слова.

– Я плохо расслышал. Что ты там бормотал про любовь?

– Ты… Я люблю вас обоих, – с вызовом произнес юноша.

– Я там своего имени не расслышал.

– Я люблю вас обоих. Моя любовь неделима, – неожиданно странно спокойным голосом ответил Цзинъи.

– Неделима? – тихо спросил Сычжуй. – И правда… Это чувство… оно неделимое… я тоже не могу сказать, что кого-то из вас люблю больше или как-то по-иному ощущаю это чувство.

– Как и я… – тихо произнес Цзинь Лин.

– А? – не расслышал его Цзинъи.

– Ты глухой, что ли?! И я люблю вас обоих одинаково! – рявкнул А-Лин.

В это мгновение по пещере пронесся теплый ласковый ветер. Легкие потоки воздуха обвили их тела, словно обняли и исчезли, будто и не было ничего, лишь напоследок задули свечи, которые освещали это место.

– Ветер в пещере?! – встрепенулся Цзинъи, почувствовав, как тут же к нему прижался А-Лин.

– Призрак? – прошептал Цзинь Лин.

– Нет. Откуда здесь взяться призракам? – произнес Сычжуй. Он начал догадываться, что это было, но раньше времени решил не озвучивать свои мысли.

– А что тогда это было? – тихо спросил А-Лин.

– Посмотрите наверх, – прервал их Цзинъи и юноши подняли головы. Там, на потолке пещеры, разгорались белые и голубые искры, создавая из мелких огоньков причудливый узор, напоминающий звездное небо. С каждой минутой свет становился ярче, а огоньков всё больше. Юноши сидели под сияющим сводом, завороженные прекрасным видом, замолчавшие и полностью погруженные в предстающую перед их взорами красоту.

– Очень красиво… – тихо произнес Цзинь Лин. Остальные промолчали, но были с ним полностью согласны.

– Вэй Усянь был прав, когда в красках расписывал нам красоту этого места, – проговорил Цзинъи.

– Так это он про него тогда рассказывал… – прошептал А-Лин.

– Да, – подтвердил Сычжуй, который тоже присутствовал при том рассказе.

– Они с твоим отцом тогда еще метки получили? Те, что означают благословение духа этого места, – спросил Жулань.

– Ага, – ответил А-Юань и все трое дружно посмотрели на свои левые предплечья.

– Да ладно?! – вдруг воскликнул Цзинъи, вскакивая с места. – Смотрите, у меня проявляется рисунок! – и действительно в неверном свете, исходящем от мха на потолке, они увидели, что на руке юноши проступает голубой сияющий иероглиф «любовь». Сычжуй и Цзинь Лин, посмотрев на эту отметку, вновь взглянули на свои руки.

– У меня тоже есть! – обрадованно произнес А-Лин и ткнул бледно светящимся символом почти в нос Цзинъи.

– Как и у меня, – пораженно прошептал А-Юань, скромно показывая им свой иероглиф на левом предплечье.

Метки набирали яркость и разгорались, показывая им, что их любовь получила благословение местного духа. Это создание любило саму суть любви и с радостью дарило свою защиту тем, кто искренне и взаимно влюблен. Тем, чья любовь не подвержена сомнениям и сияет ярко, рассеивая тьму в сердцах и душах. За короткое время к нему в третий раз приходят те, чьи чувства опаляют своим огнем и окрыляют своей чистотой. За тысячи лет оно видело разную любовь, но больше всего ценило именно взаимную. Именно она наполняла его вечную душу светлыми эмоциями, напоминая о том, что и оно когда-то было человеком и любило, как и получало взамен такую же любовь. Срок его пребывания в этом месте скоро завершится, и его душа отправится на перерождение, чтобы где-то в другом мире вновь встретиться со своей любовью. Возможно, эти юноши станут последними, кто получит такое благословение. Так пусть их любовь пылает на весь мир и защищает их.

========== 8. ==========

Со дня получения меток прошел почти месяц. Первый эмоциональный всплеск у юношей улегся, и они вернулись к своей обычной жизни. С одной стороны, всё продолжило идти своим ходом, но их взаимоотношения изменились и заиграли новыми красками. Исчезла нервозность Цзинъи, перестали переживать Сычжуй и А-Лин относительно признания в любви первому. Правда, добавились подколки со стороны Вэй Усяня и хитрые улыбки от Оуяна, который старательно пытался их сдерживать, но это крайне плохо у него получалось. Стычки Цзинъи и Цзинь Лина обрели некий подтекст, ведущий к последующим поцелуям по темным углам и зажиманиям в безлюдных местах Облачных Глубин. Их глаза всё так же горели огнем, и ни один не упускал возможности поддеть другого и спровоцировать на драку. Но кто бы мог подумать, что острый на язык А-Лин, готовый взорваться с полуслова и кинуться в бой, будет чувственным любовником, жадным до ласки, а Цзинъи, который совсем недавно краснел от почти целомудренных картинок в эротических сборниках, станет невероятно умелым в плотских утехах, схватывая всё на лету и находя на телах своих любимых такие точки, от прикосновений к которым они сходили с ума от удовольствия. Сычжуй же и здесь объединял их всех, ведя за собой. Нежный и добрый, благовоспитанный и сдержанный, в делах любовных он превращался в пылкого молодого мужчину, овладевающий телами своих возлюбленных с яркой страстью и некой несдержанностью, затмевающей их сознания в эти моменты. Постепенно набираясь опыта, А-Юань словно на струнах циня играл на нитях страсти своих любимых, даря им море удовольствия и получая не меньше взамен. Они уже не могли себе представить, что могли бы быть с кем-то другим или лишиться кого-то из их трио. Эти вечера и ночи, проведенные в жарких объятиях, наполненные взаимными ласками и сладкими поцелуями, будоражили их и каждый раз напоминали о том, что их чувства едины и неделимы. Они все дополняют друг друга, создавая идеальные отношения. Идеальные именно для них, а сияющие голубым светом иероглифы на левых запястьях подтверждали это, как ничто другое.

Чтобы скрыть символы, юноши начали бинтовать руки. Отметки успели увидеть только Вэй Ин и Лань Ванцзи, но от них бы троица это и не стала скрывать, ведь чаще всего в пещерах Старейшины Илин они и бывали близки. Там не нужно было сдерживать стоны или бояться, что кто-то увидит их. Но за аренду помещения молодежь старательно выполняла все поручения Вэй Усяня, не смея сетовать или жаловаться, хотя в целом он и не зверствовал, по большей части отправляя их за чем-нибудь в город и поселки у подножия гор, либо заставляя переписывать древние книги по светлому искусству.

Очередная тренировка по фехтованию из-за сильного снегопада была перенесена с улицы в закрытый тренировочный зал. Им пользовались редко, предпочитая проводить занятия, связанные с физическими нагрузками, на свежем воздухе, и теперь юноши и девушки толпились под навесом у входа в ожидании наставника. Сегодня должны проводиться спарринги со старшими адептами Гусу Лань. Младшие ученики будут учиться понимать отличие во владении мечом, когда разница в возрасте и сроках обучения составляет всего несколько лет. Они увидят, как должно вырасти их мастерство на примере более старших учеников. И в связи с этой тренировкой вместе с Цзинь Лином и Цзычжэнем здесь присутствовали Сычжуй и Цзинъи. Стоя особняком, они перешептывались и обменивались шутками. На повестке дня была влюбленность Оуяна. Лань Сюли до глубины души очаровала юношу, и он был готов жениться хоть прямо сейчас. Девушка отвечала взаимностью и даже позволяла подержать ее за ручку во время совместных прогулок и иногда составить компанию в посещении городка у подножия. Окрыленный Цзычжэнь уже написал своим родителям, что нашел себе возлюбленную и настроен серьезно.

– Оуян, а ты уверен, что Сюли согласится стать твоей супругой? Ей же придется покинуть клан, – спросил Цзинь Лин.

– Я смогу уговорить ее, – уверенно ответил Цзычжэнь.

– Каким образом? Она целитель, у которой наставница сама Лань Цин! Разве она откажется от перспективы продолжать обучение у нее? – с сомнением произнес Цзинъи.

– Вы на корню рубите все мои надежды! – скорбно воскликнул Оуян.

– А-Лин, Цзинъи, Лань Сюли всегда сможет приезжать к тетушке, и конечно же, никто не отменял переписку, – попытался остановить их Сычжуй.

– Это не одно и то же с ежедневной практикой под ее чутким руководством, – с сомнением произнес А-Лин.

– Ага, у Лань Цин хотят учиться множество целителей из всех кланов, но она, помимо Сюли, взяла на обучение еще всего трех адептов и из них всего один из другого клана, – добавил Цзинъи.

– Да угомонитесь вы оба! Не расстраивайте Цзычжэня, ему это еще с родителями обсуждать, а зная его отца, мы должны понимать, что тот долго будет брюзжать и выпендриваться, прежде, чем согласится, – строго проговорил А-Юань.

– Именно! Матушка будет рада невестке из клана Гусу Лань, а вот отец… ну, вы знаете, – печально ответил Оуян и взглянул на снег, падающий за пределами навеса. – Красиво сегодня… – перевел он тему.

– Согласен, – с кивком ответил Сычжуй и тоже взглянул на белоснежную стену тихо сыпящихся с неба крупных снежных хлопьев.

– Красиво, но холодно, – произнес А-Лин и зябко поежился, закутываясь поплотнее в теплую мантию.

– Я тебя сегодня согрею, – уверенно проговорил Цзинъи.

– Ты что такое говоришь ?! – воскликнул А-Лин и быстро стрельнул глазами по сторонам, не услышал ли кто эту фразу.

– Мы сейчас будем заниматься и я встану с тобой в пару, а ты о чем подумал? – с ехидной ухмылкой спросил Цзинъи и вздернул бровями.

– Тц… – цыкнул Жулань и поджал губы.

– Что такое? Или ты всё же желаешь получить другого тепла? – произнес Цзинъи с яркой улыбкой победителя и оперся о плечо Сычжуя.

– Ты! Это я тебя сегодня так согрею… так согрею… неделю вспоминать будешь! – воскликнул Цзинь Лин сразу же вспыхивая гневом.

– Я и не сомневаюсь, что ты меня согреешь… И меня, и Сычжуя… – продолжая ухмыляться, ответил Цзинъи, а Оуяну отчаянно захотелось закрыть себе уши.

– Ты… ты мелкий гаденыш! Я надеру тебе задницу! – воскликнул А-Лин и попытался кинуться на Цзинъи, который сразу же спрятался за А-Юаня.

– Оба! Угомонились! Сейчас на тренировке выпустите пар и полегчает, – строго произнес юноша. – Выдумали такое чудить перед десятками глаз, – уже шепотом добавил он.

– Извини, – сразу же прошептал Цзинъи, но из-за спины Сычжуя не вышел.

– Он первый начал… – насупился А-Лин, но под строгим взглядом А-Юаня стушевался, – извини, – добавил шепотом.

И как раз в это время пришел учитель и впустил озябших учеников в тренировочный зал.

Занятие шло своим чередом до тех пор, пока в пылу боя у Цзинъи не слетела повязка, скрывающая метку на руке. Он, конечно, быстро вернул ее на место, но наставник по фехтованию успел заметить голубой иероглиф и, едва сдержав удивление, с трудом довел занятие до конца. Юноша не стал говорить остальным, что скорее всего учитель увидел его метку, но ощутимо начал нервничать после завершения урока и внимательно проследил за тем, в какую сторону направился наставник. Сердце обмерло – тот пошел по направлению к классу Лань Цижэня. Цзинъи уже и забыл, когда он переживал настолько сильно. Казалось, что даже месяц назад, когда он нервничал по поводу отношений с Сычжуем и А-Лином, то не так сильно боялся, как сейчас.

– Цзинъи, почему ты так побледнел? – обеспокоенно спросил его Сычжуй, увидев, что его друг стал сам на себя не похож и до ужаса побледнел, будто нечто страшное увидел.

– Всё хорошо, – выдавил из себя Цзинъи и нервно улыбнулся.

– Врешь ведь, – грубо произнес А-Лин, подойдя к ним, – я тоже вижу, что на тренировке произошло нечто такое, что заставило тебя испугаться. Выкладывай.

– Я расскажу… позже, – и он обвел взглядом толпу молодежи, выходящую из тренировочного зала. К ним подошел Оуян. Наскоро попрощался и ускакал к своей Сюли. Его силуэт быстро растаял в сумраке раннего зимнего вечера и только на заснеженной дорожке остались следы, быстро засыпаемые всё еще падающими снежинками. Вслед за Цзычжэнем ушли и остальные ученики, оставив их в одиночестве. Сычжуй проверил зал и закрыл его, так как учитель торопился и отдал ему ключ от помещения, чтобы юноша проследил за порядком.

– Всё. Пойдемте отсюда, – А-Юань кивнул в сторону их комнат, приглашая поговорить там.

Быстро добравшись до теплого дома Сычжуя и Цзинъи, они заперли комнату и А-Юань наложил полог тишины.

– Выкладывай, – сурово проговорил А-Лин.

– Учитель… он видел мою метку… – прошептал Цзинъи и с отчаянием взглянул на своих любимых.

– Цзинъи! Ну как же так?! – хлопнув себя по лбу, обреченно произнес Цзинь Лин.

– Я не специально! – воскликнул юноша.

– Ладно, это уже случилось, главное не паниковать, – спокойно проговорил Сычжуй.

– Я и не паникую, я просто в шоке, – сложив руки на груди, произнес А-Лин и нервно постучал носком сапога по полу.

– Что же делать? – Цзинъи взглянул на А-Юаня. Тот, обняв пальцами подбородок, задумчиво смотрел перед собой.

– Ничего не делать. Если расскажут дяде… в смысле, главе, то думаю, ничего страшного не случится, а вот если наставнику Цижэню, то… в случае чего придется просить защиты у отца, хотя и не хотелось бы к нему обращаться за подобным… Нет. Мы уже все взрослые, будем сами разбираться со своими проблемами, ну не выгонит же он нас из клана? – проговорил Сычжуй.

– А если… – начал Цзинъи, но не договорил.

– А если выгонит, то вы оба войдете в мой клан, – на полном серьезе произнес Цзинь Лин, – и в Ланьлин Цзинь станет на два сильных заклинателя больше, а старик Лань потом еще себе локти кусать будет из-за того, что погорячился и такое совершил.

– Нет, как ни посмотри, выгнать оснований у него нет, ведь в правилах не прописано ничего относительно любви к представителям своего пола, – задумчиво произнес А-Юань, – но, зная его отношение ко всему этому, стоит ожидать какой-нибудь пакости.

В этот момент в дверь настойчиво постучали. За порогом оказался посыльный от Лань Цижэня с приказом немедленно явиться всем троим к наставнику.

– Ну что же… нам стоит поторопиться, – произнес Сычжуй и первым вышел в ночь.

***

Глаза Лань Цижэня метали молнии, а голос будто вбивал гвозди в сердца трех юношей, сейчас сидящих перед ним на коленях. Раздетые до нижних одежд и с закатанными рукавами на левых руках, они сидели перед ним уверенно и нисколько не признавали того, что их связь греховна.

– Это немыслимо! Просто уму непостижимо! Как? Как духи предков могли подарить вам троим эти метки?! Это всё проделки этого мерзавца… Однозначно, он приложил свои грязные руки к такому непотребству, – почти кричал Цижэнь. Он пребывал в бешенстве: двое лучших учеников нынешнего поколения спутались с племянником этого Вэй Усяня. Стоило ему вновь появиться в этом мире, как всё то, что бережно лелеял и взращивал Лань Цижэнь, вновь превратилось в прах. И ведь не просто обычные адепты клана Гусу Лань, а принадлежащие главной семье. Будто это кара какая-то! Или сильный демон проклял их род? Ну как так получается, что лучшие заклинатели их клана выбирают себе в спутники других мужчин? И ведь эти трое считают, что они полностью правы в своем выборе, словно ничего страшного не случилось.

– Наставник… – начал Цзинъи.

– Тихо! Тебя я слушать вовсе не желаю. Ты вечно ходишь по самому краю, но мое терпение не может длиться вечно. Хочешь так сильно быть с этим, – он кивнул на Цзинь Лина, – так уходи в его клан. Цзинъи хоть морально и готовился к такому повороту, но всё же до последнего надеялся, что этого не случится. Его сердце пропустило удар, а кровь отлила от лица.

– На-наставник… – ошарашенно прошептал юноша.

– Ты, видимо, не ожидал? Думал, я церемониться с тобой буду? Мне хватит здесь и одного Вэй Усяня с его проделками. Двое подобных – чересчур много… – продолжал злиться мужчина.

– Наставник, прошу Вас, не нужно! – воскликнул Сычжуй. – Это я увел Цзинъи с истинного пути, не он сделал первый шаг… и я же первым предложил А-Лину вступить в эту связь… Если кого и выгонять, то только меня.

– Лань Сычжуй, а ты весь в своего отца, – произнес зло Цижэнь, выделив слово «отец», – такой же защитник… Я думал, что уж ты не пойдешь по его стопам, будешь ценить то, что тебе даровали ни за что, но ты… ничем не лучше Ванцзи. Одного поля ягоды.

– Я, что? – недоуменно прошептал А-Юань.

– Тихо! – вновь гаркнул Лань Цижэнь. – Меня не трогают ваши слова и пустые попытки прикрыть друг друга. Ты думаешь, я не знаю значения вот этого? Не понимаю, за что именно духи даруют эту отметку? – он наклонился и грубо схватил руку Сычжуя с голубым иероглифом «Любовь». – Что бы вы ни выдумывали, но этот знак говорит о том, что у вас всё по обоюдному согласию. У всех троих. Это омерзительно. Втроем… втроем… – он резко бросил руку А-Юаня и отошел, презрительно кривя губы. Обернулся на них, вновь обведя взглядом, полным ненависти. Ненавидел он не их самих, а именно ту связь, что считал в корне порочной и не имеющей права на существование. Любви между мужчинами быть не может, и даже пример младшего племянника его не уверил в обратном. – Цзинь Лин, ты отстраняешься от учебы и завтра же возвращаешься в свой клан, – сердце А-Лина пропустило удар, и юноша поник. – Лань Сычжуй и Лань Цзинъи, вы изгон… – он не успел договорить, как стукнули входные двери и внутрь помещения вошел Лань Сичэнь.

– Дядя, – Цзэу-цзюнь поклонился.

– Сичэнь, – с поклоном ответил ему Цижэнь, – что привело тебя сюда в такое позднее время?

Сичэнь внимательно посмотрел на перепуганную троицу, обвел взглядом их символы, сияющие на левых предплечьях, и улыбнулся своей теплой понимающей улыбкой, которая тут же вселила в юношей надежду.

– Дядя, я узнал, что мои подопечные совершили нечто ужасное и пришел узнать, что конкретно они сделали, – мягко произнес Лань Хуань, а Цижэнь слегка скривился.

– Именно – ужасное. Ты ведь видишь эти отметки. Это непростительно…

– Что именно «непростительно»? – с деланным удивлением спросил Сичэнь.

– Они же все мужчины! И их трое! – не выдержав, закричал гневно Лань Цижэнь.

– И? – вздернул бровь Цзэу-цзюнь. – В правилах нашего клана ничего не написано относительно подобного, но зато негласное правило говорит о том, что к получившим подобные символы следует относиться с уважением, ведь их любовь чистая и искренняя, несущая в этот мир лишь свет.

– Сичэнь! – воскликнул Цижэнь. – Ты хоть понимаешь, что будет, если все узнают, что у нас есть место силы, благословляющее подобное? Во-первых, это вызовет ненужные слухи и бросит тень на наш клан, а во-вторых, что будет, если все станут сочетаться однополым браком? Мы же вымрем!

– Дядя, подобного не произойдет. Не преувеличивай. Слухи не пойдут, если не позволять им распространяться, а по второму вопросу отвечу – если бы подобное могло произойти, то оно бы случилось давным-давно и без участия местных духов, – спокойно произнес Лань Хуань.

– И тем не менее я не могу это оставить так, как есть. Они важные представители своих кланов… – уже более спокойно произнес Цижэнь.

– Компромисс? – предложил Сичэнь, а его дядя нахмурился и кивнул.

Спустя почти час и в кровь искусанные губы всех троих юношей, оставшихся сидеть на коленях, пока Лань Сичэнь и Лань Цижэнь ушли в другую комнату решать их судьбу, двое старших вернулись и глава клана Гусу Лань с легкой извиняющейся улыбкой огласил приговор.

– В связи с тем, что вы трое принадлежите к главным семьям своих кланов и являетесь носителями сильного дара, то, во избежание угасания наследия, я приказываю вам поклясться в том, что к сорока годам вы женитесь и заведете минимум по одному ребенку. Выбор девушек в жены полностью за вами, но у рожденных детей будет проведена проверка родственной связи для исключения обмана. Наши кланы должны процветать и стоять во главе мира заклинательства, и данное решение является важным моментом для осуществления этого. В случае несоблюдения вступление в брак будет принудительным и с выбранной Старейшинами клана женщиной, как и процесс зачатия ребенка – некоторые целители умеют делать это искусственно, пусть и не сразу, но получается. Вдаваться в подробности не буду. Полагаю, подобного никто не пожелает. В остальном в ваши взаимоотношения никто более вмешиваться не будет с условием того, что вы не будете намеренно проявлять свою любовь на публике. Я думаю, что согласны все, – завершил Сичэнь и внимательно посмотрел на троицу перед ним. Бледные, с искусанными губами, но в их глазах заблестели искры надежды.

– Клянусь, – первым прошептал Сычжуй и сложил руки в классической печати принесения клятвы, подтверждающей данное обещание. Не отставая от него, то же самое проделали и оставшиеся двое.

Цижэнь вновь презрительно поджал губы.

– Клятва принимается, – выплюнул он и вокруг троицы вспыхнула бело-голубая энергия. – Когда она будет нарушена, я сразу же узнаю об этом, – и, резко развернувшись, он вышел в соседнюю комнату.

– Можете отправляться к себе, – произнес Лань Сичэнь и юноши встали с колен. Поклонились главе и, подхватив скинутые по приказу Цижэня верхние одежды, направились к выходу. Вдруг Цзинь Лин остановился и обернулся к Лань Хуаню.

– Цзэу-цзюнь, – тихонько обратился он к нему, – я могу остаться и продолжить обучение?

– Конечно, – с улыбкой ответил он.

– Спасибо, – прошептал А-Лин.

Выйдя из помещения, они только накинули на себя теплые мантии и кинулись бежать прочь от этого здания. Дальше… Как можно дальше. Неосознанно Сычжуй повел всех за собой к порталу, ведущему в пещеры Вэй Усяня, даже не подумав о том, что, может, хозяева на месте, и они им помешают.

Там никого не оказалось, и, замерев в центральном зале, они перевели дух и обнялись. Крепко-крепко сжимая друг друга, чувствуя, как бешено колотятся их сердца, трое юношей еще долго приходили в себя после пережитого потрясения.

========== 9. ==========

После излишне насыщенного событиями вечера троица упала спать у Вэй Ина в его, так сказать, обители. Ширина кровати позволяла спать с комфортом всем, но юноши прижимались друг к другу даже во сне, словно им уже завтра придется попрощаться. Благо это осталось лишь пережитым кошмаром, но не реальностью.

Сычжуй проснулся первым. Выбрался из крепких объятий Цзинь Лина и Цзинъи, обулся и, оставшись только в нижней одежде, вышел из спальни в центральный зал. Едва он вступил под его свод, как сразу же загорелись магические фонари, ярко освещая помещение. После сна свет резанул по глазам и, несколько раз хлопнув в ладони и произнеся «уменьшить освещение», А-Юань создал в просторной комнате приятный для зрения свет. Раньше здесь для освещения использовались факелы с магическим пламенем, но Вэй Усянь заменил их на эти магические же шары, летающие под потолком и дающие гораздо больше света.

– Так гораздо лучше, – сам себе проговорил Сычжуй и не торопясь пошел бродить по пещере. Остановился у одного из рабочих столов, заваленном кучей чертежей какого-то странного механизма.Ничего брать в руки не стал, но с интересом посмотрел на рисунки, лежащие сверху – Вэй Усянь опять что-то новенькое придумал. Прошел к другому столу – там лежали улучшенные модели компаса зла. Доработанная версия исключительно точно определяла источники темной ци ненависти и даже показывала тип твари, которая там находится. Усянь собирался наладить производство этих компасов в Гусу Лань и даже получил одобрение главы, ведь это только добавит их клану значимости и станет дополнительным источником серебра и золота. Вдруг Сычжуй выловил взглядом старый-престарый образец этого устройства и, не справившись с любопытством, взял его в руки.

Сделанный из какой-то непонятной древесины, этот компас был весь в царапинах и даже слегка подпален с одной стороны. А-Юань был уверен, что никогда не видел подобной модели и с интересом принялся крутить в руках изделие, которое явно было уже нерабочим.

– Такое ощущение, что это первая и однозначно неудачная модель компаса зла, а может, и вовсе чья-то подделка… – произнес он шепотом. Юноша знал, что это устройство изобрел Вэй Усянь еще в прошлой жизни и что у него было много подражателей, делающих нерабочие модели его изделий. – Трррыыынь, – Сычжуй крутанул пальцем стрелку компаса и глядя, как она резво крутится, вдруг увидел перед своим внутренним взором необычную картину, которой точно не должно было быть в его памяти, как и видений, увиденных им в том страшном месте в центре гор Илин.

– А-Юань, поиграй вот с этим, – чужие мужские ладони протянули ему деревянный предмет, – он всё равно нерабочий, так что можешь хоть разобрать его на части.

– Правда можно? – услышал Сычжуй детский неуверенный голос и увидел перед своими глазами маленькие ладошки, крепко вцепившиеся в точно такой же компас зла, какой он сейчас держал в своих руках, только без царапин и опаленного угла.

– Можно-можно, – с мягкой интонацией в голосе произнес мужчина и Сычжуй, подняв на него взгляд, увидел перед собой молодого человека с уставшей улыбкой, но смотрящего на него с заботой в темно-серых печальных глазах. Каждая черточка этого человека в черно-красных одеждах была наполнена застарелой болью и накопившейся усталостью, но для того ребенка он всегда находил в себе силы улыбнуться, А-Юань почему-то понял это, едва взглянув в глаза этому мужчине.

– Трррыыынь, – с радостным писком мальчик крутанул стрелку на подаренном компасе, – мне нравится… спасибо, папочка.

Странное воспоминание растворилось, а по телу Сычжуя прошла дрожь, вызванная этими картинами прошлого, которого не было. Или всё же было? Этот мужчина… Он вспомнил, где видел его, помимо этих отрывочных видений. Однажды, когда А-Юань был еще примерно в семилетнем возрасте, за ним присматривал Цзэу-цзюнь, пока отец улетел на очередную ночную охоту. Глава усадил маленького Сычжуя писать простые талисманы, а сам рисовал чей-то портрет. И вот лицо человека на том портрете было один в один, как у этого мужчины из его отрывочных воспоминаний, но было несколько отличий: юноша на том портрете был моложе и ярко улыбался, а его волосы были собраны в высокий хвост, а не распущены, как в видениях, взгляд же пылал озорством и радостью, в отличие от мужчины в памяти нынешнего А-Юаня, но, однозначно, это был один и тот же человек.

– Даже голова разболелась от всего этого, – Сычжуй болезненно поморщился и потер виски, – как такое возможно?

– Что возможно? – раздалось из-за спины. Обернувшись, А-Юань увидел Цзинь Лина, сонно моргающего и отчаянно зевающего.

– Да так, опять странные воспоминания одолевают, – пояснил А-Юань, – вот смотри, что я нашел, – и он протянул А-Лину старый компас.

– Хлам какой-то нерабочий, выкинь его, – вынес приговор Жулань, осмотрев потертое изделие.

– Да ладно, сразу и выкидывать, он даже мне не принадлежит. Я его у Вэй Усяня на столе взял, – и Сычжуй положил компас обратно.

– А что ты сегодня увидел? – спросил А-Лин и, подойдя к А-Юаню, обнял его сзади за талию, прижимаясь к его спине.

– Будто бы тот же самый мужчина отдал мне этот компас, чтобы я играл с ним. Но сегодня я отчетливо разглядел его лицо и могу с уверенностью сказать, что однажды видел, как Цзэу-цзюнь рисовал портрет этого человека, но на том рисунке он выглядел моложе и радостнее, – уверенно произнес Сычжуй.

– Я тебе говорю, он рисовал тот портрет для Ханьгуан-цзюня. Однозначно, – смело предположил Цзинь Лин.

– Почему ты так уверен в том, что мой отец Вэй Усянь? – спросил А-Юань.

– Не знаю, просто… ну интуиция мне так говорит, может, уже спросишь у него об этом сам?

– И как ты себе это представляешь?

– Просто подошел и спросил: «Вэй Усянь, мой родной отец ты или Ханьгуан-цзюнь?», – с очередным зевком ответил А-Лин.

– Нет, я не буду это спрашивать, – отказался Сычжуй.

– Ну тогда и не знаю даже, что тебе предложить… Попроси у него его дудку что ли и подуй в нее, может что еще из детства вспомнишь. Чэньцин же у него с самого начала была, так что ты должен был слюнявить ее в детстве, – проговорил Жулань.

– А-Лин, ну ты и придумал! Кто в здравом уме даст играться с темным духовным оружием маленькому ребенку? – удивленно спросил А-Юань, разворачиваясь и обнимая Цзинь Лина за плечи.

– Ну он же отдал высокоуровневый меч с живущим в нем духом лютому мертвецу, так что меня такая мелочь, что он мог дать поиграть ребенку свою флейту, не удивит, – произнес в ответ А-Лин и усмехнулся. – Пошли еще поспим, а то Цзинъи меня сквозь сон уже затискал, ляжешь между нами, хорошо?

– Хорошо, – с улыбкой ответил Сычжуй.

Пришедший через два часа Вэй Усянь принес с собой большую корзинку еды. Едва узнав о вчерашнем инциденте от Сичэня и не найдя молодежь в своих комнатах, он сразу понял, куда они могли направиться, и позаботился о пропитании для юношей, которые после такого эмоционального потрясения однозначно проснутся голодными, но на завтрак явно не пожелают идти. Вэй Ин до последнего надеялся, что отметки на их руках никто не увидит и они благополучно исчезнут, оставшись приятным воспоминанием, но, к сожалению, всё получилось так, как получилось, и уже ничего не исправить.

Заглянув в погруженную во мрак спальню, он услышал в темноте тихое сопение троих человек и понял, что троица еще спит. Не став их будить, он было хотел уйти, но кто-то заворочался, явно просыпаясь, и Усянь замер в дверном проеме.

– Вэй Усянь мой родной отец?! – неожиданно было произнесено шокированным голосом Сычжуя.

– Да ничего подобного! – в тон ему воскликнул Вэй Ин и распахнул дверь, хлопнув после в ладони, зажигая этим жестом фонари. Юноши подскочили на кровати, испуганно моргая глазами и сонно осматриваясь по сторонам в поиске нарушителя спокойствия. – Тише-тише, это всего лишь я, – произнес он. Подошел к постели и присел на краешек, разглядывая своих подопечных, помятых со сна.

– Ты мой отец?! – спросил Сычжуй.

– С чего ты такое взял? Твой отец Лань Чжань, – произнес Усянь, внимательно рассматривая юношу, – кошмар тебе что ли приснился? Как я уже однажды говорил, в двух моих жизнях я занимался сексом только с одним человеком – с Ханьгуан-цзюнем. Ты никак не можешь быть моим кровным сыном.

– Уверен? Может ты напился и получилось случайно? – предложил А-Лин.

– Ага, может по пьяни? – поддакнул ему Цзинъи.

– Нет! Я даже пьяный… мог думать только о Лань Чжане… – ответил Вэй Ин.

– Но… я сейчас в полусне увидел, как играю с Чэньцин и до этого я уже много раз вспоминал тебя. В памяти начали всплывать образы из раннего детства, которое я раньше не помнил, – немного смущено произнес А-Юань, а Вэй Усянь скорбно вздохнул и понял, что рассказать всё же придется, чтобы избавить Сычжуя от дальнейших терзаний, а эту парочку около него – от бредовых фантазий относительно их родственных связей.

– Ладно… я расскажу, но вы все дружно поклянетесь хранить эту тайну до конца своих дней, – юноши удивленно посмотрели на него и синхронно кивнули, соглашаясь с условием, – но прежде вы приведете себя в порядок, – он кивнул в сторону двери, ведущей в купальню, – и позавтракаете, я принес с собой еды.

Завтрак был съеден моментально, а вот рассказ Вэй Ина затянулся надолго, ведь он не просто рассказал о настоящем происхождении Сычжуя, но поведал это всё в красках и с описанием малейших подробностей из жизни маленького А-Юаня.

– Аха-ха-ха! Он закапывал тебя в землю и рассказывал, что если полить водой, то вырастут еще дети?! Вот это чушь! – утирая слезы, смеялся Цзинъи, а Цзинь Лин и вовсе уткнулся в плечо Сычжуя, хохоча так сильно, что даже начал икать. Сам А-Юань был одновременно шокирован открывшейся правдой и в то же время на его душе полегчало. Вначале ему показалось, что он больше не сможет воспринимать Лань Ванцзи как родного отца, но в итоге понял, что его отношение ничуть не изменилось и не изменится. Ханьгуан-цзюнь растил и воспитывал его именно как своего кровного ребенка, и подаренную любовь не заменить и не убрать. Сычжуй до кончиков волос пропитан заботой и искренними чувствами своего отца, пусть он и не является его родителем по крови.

– По-послуш-ай, С-сыч-жуй, – начал А-Лин, пытаясь справиться с икотой, – та-ак у тебя те-перь два от-цаа, получается?

– Лучше пока молчи! – воскликнул Цзинъи. – Но, правда, Сычжуй, у тебя, по факту, два отца.

– Ну… да, – согласился с ним А-Юань и искоса взглянул на Вэй Усяня, ожидая его реакции.

– Ага, – с кивком согласился Вэй Ин, а Сычжуй мысленно выдохнул с облегчением. – Ты, когда маленький был, назвал меня папой, а я себя им и считал. Пусть недолго, но именно так всё и было, и я рад вновь быть твоим отцом, – Усянь ласково улыбнулся и подмигнул А-Юаню.

– Я всё-таки оказался прав, – самодовольно произнес Цзинь Лин и с прищуром взглянул на Сычжуя.

– Не во всём, – отрицательно мотнул головой А-Юань.

– И всё же…

– Не всё же, – не согласился Сычжуй.

– Но…

– Нет!

– Я прав был! – воскликнул А-Лин, отказываясь признавать ошибочность своих суждений.

– Нет, не прав. Он мне не кровный отец, как ты предполагал, – ни в какую не сдавался А-Юань.

– Но ведь отец же?!

– Отец.

– Ну вот, значит я прав, – сложив на груди руки, произнес А-Лин утверждающим тоном.

– Почти, – ответил Сычжуй.

– Ладно… почти, – поджав губы, согласился Цзинь Лин, а А-Юань хитро улыбнулся.

– Эй, это моя привилегия – спорить с ним! – вдруг воскликнул Цзинъи.

– С какого это перепугу?! Нет у тебя никаких привилегий! – возмутился А-Лин.

– Как так? – опешил Цзинъи.

– Пф… – фыркнул Цзинь Лин, не удосужившись пояснить.

– Я… я… думал… – прошептал Цзинъи.

– Ты еще и думать умеешь? – усмехнувшись спросил А-Лин.

– Тыыы! – вспыхнув, воскликнул Цзинъи. – Ты сейчас получишь!

– Ну давай! Думаешь, я тебя не одолею?!

– Так! Тихо! Драться позже будете! – остановил их Вэй Ин. – У меня на сегодня дел полно, а вы всё равно дурью маяться до вечера будете, так что поможете.

Юноши угомонились, а Усянь тяжело вздохнул.

– Учитель Вэй, возможно, нам следует вернуться? – вежливо спросил Сычжуй.

– Сегодня не нужно. Там старик Лань помирает… Да шучу, шучу я, – сразу прояснил Усянь, увидев, как испугались юноши. – А-Цин его успокоительными со вчерашнего вечера отпаивает, а так бодрячком. После меня его вообще ничего не должно было из себя выводить, но надо же… как интересно получилось. В общем, лучше вам пару дней не мелькать возле учебных классов. Поможете мне здесь. Едой и чистой одеждой я вас обеспечу, но придется попотеть.

– Что мы будем делать? – поинтересовался Цзинъи.

– Я тут случайно открыл портал в одно из старых хранилищ Гусу Лань, надо оттуда кое-что забрать. То место уже давно никто не посещает и кое-какие нужные мне книги и артефакты пылятся там без дела, – ответил Вэй Ин, и в его голосе промелькнуло предвкушение чего-то интересного.

– Но если вдруг решат проверить наличие предметов согласно регистрации и обнаружат пропажу, то шум поднимется, – с сомнением произнес Сычжуй.

– Ой, то хранилище настолько старое, что там подобного нет, а книги и вещи чуть ли не в кучи на полу свалены, – успокоил его Вэй Ин.

– Это безопасно? – осторожно поинтересовался Цзинь Лин, резко вспомнив, как они провалились в портал, скрытый в зеркале.

– Я лично буду проверять каждый предмет, вам останется только складывать их в цянкунь и потом здесь вынимать, когда вернемся, – ответил Усянь.

– Звучит не особо сложно, – проговорил А-Лин.

– Тогда можно и отправляться, – произнес Усянь. Юноши кивнули, соглашаясь с его словами.

***

Хранилище и правда оказалось жутко древним, но не настолько, как обитель Вэй Усяня. Скорее всего, его создавали одни из первых адептов Гусу Лань во времена образования клана. Артефакты, книги и свитки стаскивали сюда и бессистемно складывали на полках множества шкафов и просто на полу. Многие предметы были абсолютно бесполезны и не несли в себе и капли магии. Почему их сюда принесли, им уже никто не сможет ответить. Вэй Ин старательно копался в этом имуществе и периодически откладывал в сторону тот или иной предмет. Юноши сортировали их по мешочкам цянкунь, но в целом маялись от безделья.

– Посмотрите, я тут шкатулку с украшениями нашел! – с радостным возгласом к ним подошел Цзинъи, который несколько минут назад ушел бродить по помещению.

– Положи, где взял! – испуганно воскликнул А-Лин. – Опять хочешь, чтобы нас занесло туда, куда не нужно?

– Да в ней магии нет ни капли, просто украшения, – ответил Цзинъи.

– Знаешь, в том зеркале тоже магия не ощущалась, но сквозь пространство нас оно перенесло быстро, – произнес Сычжуй и забрал у Цзинъи ажурный ларец. Сразу передал его Вэй Ину.

– Всё нормально, можете трогать в этой шкатулке все вещи. В них правда нет магии, – через время произнес Усянь и вернул юношам сундук.

– Ага! Я оказался прав, – радостно улыбаясь, произнес Цзинъи.

В шкатулке оказались преимущественно девичьи украшения, но три небольших нефритовых вещицы сильно выделялись на общем фоне всех имеющихся там предметов. Маленькие круглые жетоны с двумя отверстиями по краям словно были созданы, чтобы их носили на подвесках на поясе.

– Давайте себе вот эти штуки возьмем, можно к клановым подвескам прикрепить и будет наш отличительный знак. Что думаете? – предложил Цзинъи.

– Можно и так сделать, – согласился Сычжуй, рассматривая гравировку в форме символа инь-янь в центре.

– Я тоже не против, – с кивком произнес А-Лин, и юноши взяли себе по жетону.

В целом, как Вэй Усянь и планировал, мальчишки два дня помогали ему копаться в завалах этого хранилища, а после вернулись к учебе и своим обычным занятиям. Лань Цижэнь их игнорировал и даже на занятиях не задавал вопросы Цзинь Лину, а Сычжую и Цзинъи запретил появляться у него на пороге. Они даже и не расстроились, ведь после того вечера, когда он едва не изгнал их из клана, юноши и сами старались избегать его.

========== 10. ==========

– Цзинь Лин! – услышал Жулань за спиной знакомый голос и остановился. – Фух… Еле догнал тебя. Куда так резво скачешь? Забыл, что в Облачных Глубинах запрещено…

– Вэй Усянь, я не хуже тебя знаю местные правила! – воскликнул А-Лин. – Чего тебе?

– Ты почему еще не собираешься? Мы же сегодня вечером на ночную охоту вылетаем. Вам и дневную тренировку из-за этого отменили. Минимум неделю нас здесь не будет. Старик Лань сказал молодняк с собой взять. Мы с другими опытными заклинателями учеников поделили между собой. Ты и все остальные полетите со мной и Ванцзи. Там еще будут несколько других адептов, но они тоже нормальные ребята, – почти скороговоркой проговорил Вэй Ин.

– Как охота? Почему мне никто не сказал?! – опешил Цзинь Лин.

– Э? Вот старый сухарь, если сам делает вид, что тебя здесь нет, хоть бы попросил кого-то другого передать тебе это, – сердито произнес Вэй Ин, возмутившись поведением Лань Цижэня. Тот упорно продолжал делать вид, что у него в классе нет ученика с именем Цзинь Лин.

– Он сегодня почему-то особенно злой был и выгнал меня после того, как я Оуяну записку передал, – пожав плечами, произнес А-Лин.

– Ооо… что в записке было?

– А, ничего особенно. Я сегодня пропустил завтрак, проспал, а Цзычжэнь меня почему-то не добудился. В общем, по дороге в учебный класс я встретил Сюли и она попросила меня передать Оуяну, что будет ждать его вечером в их условном месте.

– Ух ты! – радостно воскликнул Усянь. – Это для тебя ничего особенно, а Оуян явно обрадовался. Он успел прочитать записку?

– Ага, пока Цижэнь через весь класс до нас дошел, Цзычжэнь ее прочел и успел сжечь, но меня выгнали, а вот его нет. Видимо, старик Лань потом и объявил о ночной охоте. Специально ведь, чтоб я не узнал и пропустил вылет, – нахмурился Цзинь Лин.

– Это он из вредности. Тебе бы всё равно сказали. Думаешь, кто-то из твоих друзей улетел бы без тебя?

– Нет, конечно. Пусть только попробуют! Так, где собираемся и во сколько вылетаем? И куда именно? – произнес А-Лин.

– Через два часа после ужина, сбор у главного выхода. Наша группа вылетает последней, а куда именно направимся – Лань Чжань расскажет, когда все соберемся. Будет что-то новенькое и интересное, – Вэй Ин подмигнул А-Лину. – Ладно, я пошел, мне тоже еще собраться надо.

– Ага, но я всё же вначале пообедаю, – кивнул А-Лин и поспешил дальше в сторону обеденного зала. Оуяну сегодня не суждено увидеться с Сюли. Цзинь Лин подумал о том, что друг найдет способ передать девушке свои извинения. Но потом вспомнил, что она не всегда посещает общий зал для приема пищи, предпочитая есть с другими целителями в их владениях, и может получиться так, что сегодня ее тоже не будет, раз на завтраке они не виделись. – Может, сразу заскочить к ней и сказать об этом? – уже сам себе прошептал Жулань и, сделав еще несколько шагов, развернулся и пошел в сторону владений целителей.

Сюли действительно не планировала идти обедать со всеми и была благодарна Цзинь Лину за то, что он пришел и сказал ей о том, что их с Цзычжэнем свидание отменяется.

– Молодой господин Цзинь, раз вы отправляетесь на ночную охоту, то примите от меня вот эти лекарства, – и девушка протянула небольшой мешочек цянкунь, – там хватит на всех.

– У нас же есть обязательные лекарства, зачем еще? – удивился А-Лин, но цянкунь взял, отказываться будет нехорошо, ведь Сюли уже почти невеста его друга, да и сама по себе очень хорошая.

– Там редкие препараты для сверхбыстрого восстановления духовных сил и заживляющие мази с эффектом выведения яда от сильных тварей. Мало ли… Я… так меньше переживать буду… – шепотом завершила она.

– Благодарю деву Лань за лекарства, – Цзинь Лин вежливо поклонился. Понятно, что она переживала за Оуяна, ну и за них немного тоже. Эта девушка очень напоминала ему его маму – заботливая, спокойная, умная и сильная духом, но нежная и очень беспокоящаяся о своих близких. Цзинь Лин подумал, что на их с Оуяном свадьбе он напьется от души, а еще подарит самые богатые дары.

– Ну что Вы… – смутилась девушка от такого проявления благодарности, – берегите себя и уничтожьте всех тварей, что вам попадутся.

– Обязательно, – с улыбкой ответил А-Лин и пошел наконец-то обедать, надеясь, что не опоздает сегодня хотя бы туда.

***

Юноши построились в ряды по двое и приготовились к вылету. Молодежи было всего восемь человек. Четверкой других адептов, о которых упоминал Вэй Усянь, оказались старшие ученики, почти завершившие обучение. А-Лин их знал, потому что эта четверка часто помогала Вэй Ину на занятиях во вверенном ему учебном классе. Они были преданы Старейшине Илин и внимали каждому его слову. Вэй Усянь даже в Гусу Лань смог найти себе тех, кто готов следовать за ним. Нет, он не учил их темным искусствам – он и в светлой магии был силен, и не признать это мог только полный глупец. Так что ему было что передать последующим поколениям заклинателей, не говоря уже о единой магии, в которую он погрузился с головой и даже начал потихоньку обучать некоторых из числа преданных ему адептов.

– Так, молодежь, сейчас вылетаем в сторону Цинхэ Не. К утру нам надо быть на месте, после передохнем и на следующую ночь уже отправимся на охоту, – дал указание Усянь.

– А детали охоты? Где именно и на кого будем охотиться? Сколько там тварей и какой уровень их силы? – начал задавать вопросы Цзинь Лин. – Ты обещал, что вечером мы получим эту информацию.

– Детали расскажем на месте. Вылетаем, – скомандовал Ванцзи и, не смея ему перечить, все активировали мечи. И Вэй Усянь тоже. Он недавно полностью восстановил золотое ядро и теперь мог с легкостью летать на Суйбяне наравне с Лань Чжанем.

Утро они встретили у ворот Нечистой Юдоли. Крайне обеспокоенный творящимся беспределом на его землях, Хуайсан тем не менее приветливо их встретил и сопроводил в выделенные комнаты. Наскоро приведя себя в порядок после перелета, они собрались в общем зале на завтрак.

– Прежде чем вы отправитесь отдыхать перед ночной охотой, мы введем всех в курс дела. Не-сюн, обрисуй молодежи возникшую ситуацию, – произнес Вэй Ин, едва они съели предложенный завтрак.

– Буду краток. Неделю назад в районе ближайшего горного массива неожиданно начали появляться толпы мертвецов, выглядящих крайне непривычно. Мы тщательно уничтожали каждую группу, но они появляются вновь и вновь, словно кто-то где-то их создает бесконечным потоком. Самое странное заключается в том, что когда отрубаешь мертвецу голову, труп рассыпается серой пылью и исчезает без следа. И убить можно только так, иные способы не работают. Если же они причиняют вред живому человеку, то последний испытывает сильную боль, характерную при полученном ранении, но физических повреждений нет. Это очень и очень настораживает и даже несколько пугает большинство заклинателей из клана Не. Кай называет их марионетками, и я отчасти с ним согласен – это необычные мертвецы, – произнес Хуайсан.

– Это происходит в одном месте или во многих? – поинтересовался Сычжуй.

– Только на одном участке, – ответил глава Не.

– А зачем тогда Вы пригласили из Гусу Лань несколько групп заклинателей и отправили их в другие места? – поинтересовался Цзинъи.

– В тех местах тоже зашевелились мертвые, но они обычные и с ними справятся любые заклинатели. Мы наведаемся по тем точкам, едва разберемся здесь. Предупреждая следующий вопрос, отвечу сразу – все мои люди заняты уничтожением тварей, про которых я говорил выше. В этот раз помощь Гусу Лань нам пришлась как нельзя кстати, – произнес Хуайсан.

– Глава Не, а Вы поймали хотя бы несколько этих необычных мертвецов для изучения? – спросил Сычжуй.

– Да. Прошу пройти со мной, – мужчина встал со своего места и, подхватив под ручку слегка смутившегося Кая, вместе с ним проследовал к выходу из помещения, уводя всех в подвалы Нечистой Юдоли, где были запечатаны странные пленники.

***

– Как любопытнооо… – протянул Вэй Усянь, осматривая мертвеца, стоящего в центре запечатывающего поля. На трупе были надеты только нижние штаны и рубашка белого цвета, глаза привычно мутные, волосы короткие и растрепанные, на ногах и руках когти. – И не обычный мертвец, и не лютый, судя по виду, но почему он в чистой одежде, вы что, его переодевали?

– Ты что! – замахал на него сложенным веером А-Сан. – Будто мне делать больше нечего, или вы грязных мертвецов никогда не видели? Они все так выглядят. Ну примерно так… Есть определенные различия во внешности и в цвете одежды на них. На них всегда одеты только рубашка и штаны, но по цвету различаются: белый, желтый, коричневый, красный и черный. Чем темнее цвет одежды на трупе, тем он сильнее и сложнее его убить.

– Бред какой-то… – пробормотал Цзинъи.

– Согласен с тобой, – кивнул Хуайсан, услышав его слова, – не понимаю, кому и зачем нужно создавать подобных тварей, – и он в задумчивости постучал по подбородку всё так же находящимся в сложенном состоянии веером.

– Мне они напоминают марионеток, которых создают при помощи специальных талисманов маги в Черном ветре, – заговорил Кай Ли, – это древнее искусство, которое могут освоить только очень одаренные духовной силой люди. Но там создают не мертвецов, а подобия живых людей, с которыми должны сражаться ученики, чтобы повысить свои навыки и научиться сражаться с противниками, имеющими разный уровень силы. Чем темнее одежда на марионетке, тем более сильный «враг» находится перед тобой.

– Хуайсан, у тебя же еще есть такие? – Вэй Ин кивнул на труп.

– Да, делай, что хочешь. В соседнем помещении есть еще три штуки, – ответил глава Не.

– Тогда отойдите, пожалуйста, подальше, – попросил Усянь и, когда все удалились, подошел к трупу и нарушил сдерживающее поле. Мертвец тут же встрепенулся и уставился на него мутными глазами, но неожиданно по его телу будто пробежала дрожь, и он повернул голову в сторону стоящих сбоку Сычжуя, Цзинъи и А-Лина.

– Аррр! – взревел мертвец и кинулся к юношам. В доли секунды Вэй Ин выхватил меч и отсек трупу голову.

– Ты посмотри, резвый какой. Видимо, вы ему сильно понравились, – с усмешкой произнес Усянь, взглянув на молодежь. – Гляди-ка, и правда, в пыль рассыпался, – добавил он, рассматривая серую взвесь, плавно оседающую на пол. Но она не долетала до каменных плит, исчезая без следа, словно истаивая в воздухе.

– Нужно осмотреть и остальных, – произнес Ванцзи.

– Конечно, – с кивком ответил Хуайсан, – здесь рядом, – и направился к выходу.

Оставшиеся мертвецы ничем не отличались от первого – были абсолютно идентичны.

– Они же все на одно лицо! – воскликнул Вэй Ин.

– Так и есть, – согласился с ним А-Сан, – все, носящие один цвет одежды, имеют одинаковую внешность.

– Я о подобном нигде не читал… Впервые с таким сталкиваюсь. Очень интересно! – с воодушевлением завершил он.

– Глава Не, а мне вот что интересно, а они все приходят из одной точки или нет? – спросил Цзинъи, обходя по кругу одного из мертвецов.

– Не то чтобы из одной точки… они появляются строго в границах определенного участка старого леса в маленькой долине в глубине гор и расползаются во все стороны. Первую партию мы неделю отлавливали. Много людей напугать успели, – ответил Хуайсан.

– А в том месте, где они появляются, вы ничего странного не находили? – спросил А-Лин.

– Абсолютно ничего, – поджав губы, ответил глава Не.

– Мы провели там несколько дней и облазили каждый клочок земли, но ничего необычного не обнаружили, – добавил Кай.

– Именно. Мы просмотрели долину не только физически, но и много медитировали, изучая энергетическую структуру того места, но всё везде оказалось спокойно, – произнес Хуайсан.

– Единственное, что удалось выяснить, так это то, что мертвецы появляются вне зависимости от времени суток и в разном количестве, но отследить момент появления не получилось ни разу. Бывало так: только осмотрел участок, и он был чистым, но стоит отвести глаза, как на этом месте уже стоит толпа трупов. Как? Откуда? Почему никто не услышал их приближение? Очень и очень похоже на создание марионеток в Черном ветре. Еще удалось узнать, что они не могут пробиться сквозь наши защитные барьеры. Даже самый слабый является для них непреодолимой преградой, – проговорил Кай Ли.

В итоге Вэй Усянь уничтожил всех имеющихся у Хуайсана мертвецов. Мало что выяснил, но кое-какие идеи, на которые его натолкнули слова Кая, заставили его погрузиться в глубокие размышления.

– Всем отдыхать, вечером отправляемся на охоту, – распорядился Ханьгуан-цзюнь и, тихо переговариваясь с Усянем, он ушел в сторону выделенных им покоев. Молодежь последовала их примеру. Неизвестно, с чем они столкнутся ночью, и следует набраться сил, пока такая возможность есть.

***

– А этот Кай Ли не так прост, как кажется… – тихо произнес Цзинь Лин, развалившись на кровати Цзинъи. Их поселили по двое и он, как и в Облачных Глубинах, был с Оуяном, а к Сычжую и Цзинъи пришел поболтать, так как Цзычжэнь уснул сразу, едва его голова прикоснулась к подушке.

– Ага. Я так понял, он из клана убийц под названием «Черный ветер»? – спросил Цзинъи, ложась под бок к А-Лину и пододвигая его к стенке. – Подвинься. Раз хочешь полежать со мной, то будь добр, оставь мне хотя бы треть постели.

– Обойдешься, – пробурчал А-Лин, но пододвинулся и лег на бок, подперев голову рукой. – Да, я тоже так понял, что он бывший адепт Ветра, но вот как он оказался в друзьях у главы Не? Вот в чем вопрос, они же служат только Империи. Даже не Императору, а именно Империи.

– Они не друзья, – подал голос Сычжуй, выходя из-за ширмы, где он переодевался в одежду для сна.

– А кто тогда? – удивленно спросил Цзинъи.

– Возлюбленные, – с улыбкой ответил А-Юань и чуть ли не с разбегу бухнулся на них двоих сверху.

– Ааааа! Раздавишь! Раздавишь! – заверещал Цзинъи, а Цзинь Лин вжался в стенку, но ему это мало помогло и, придавленный весом Сычжуя, он тоже рассерженно засопел.

– Тяжелооо… – выдавил Жулань

– Ладно-ладно, – смеясь произнес А-Юань и сполз с них, усаживаясь рядом на краешек кровати.

– Ты говоришь, что они возлюбленные, но с чего ты это взял? – удивленно спросил Цзинь Лин, поражаясь наблюдательности Сычжуя.

– Ни с чего, мне Вэй Усянь недавно рассказывал, что его друг, а именно глава Не, сильно влюбился, причем в мужчину. И самое важное – его любовь взаимна, – ответил А-Юань.

– Ооо… – протянул А-Лин, – вон оно что…

– Ладно, хватит разговоров. Всем спать. У нас вечером важное задание, и следует быть бодрыми, – скомандовал Сычжуй и встал с кровати. – А-Лин, ты с нами останешься или в свою комнату пойдешь?

– К себе пойду, кровати здесь узкие, на них вдвоем не выспишься, – ответил Цзинь Лин. Начал было перебираться через Цзинъи, чтобы слезть с кровати и уйти, но тот зажал его и, обхватив руками и ногами, притянул к себе. – Эй! Отпусти меня! – возмутился А-Лин.

– Нет. Пока не поцелуешь, никуда не отпущу, – с хитрой улыбкой ответил Цзинъи.

– Тц… какой ты жадный… сколько тебя ни целуй, тебе всегда мало, – пробурчал А-Лин, но к губам Цзинъи прикоснулся, даря довольно весомый поцелуй. – Хорошего понемногу, – через время произнес он, ощущая, что ланец начал обнимать его крепче.

– Эх…

– Ничего не «эх», мы же сюда на охоту приехали, а не развлекаться, – наигранно сердито ответил Цзинь Лин.

– Я не понял – мое присутствие здесь уже лишнее?– обиженным тоном произнес Сычжуй, а сам хитро стрельнул взглядом в сторону своих любимых.

– Ага, дождешься… – улыбаясь, произнес Цзинь Лин и наконец-то выбрался из объятий Цзинъи. Подошел к А-Юаню, который сразу же обнял его, и подарил такой же поцелуй, как и совсем недавно другому своему возлюбленному. – Всё, я спать. Не балуйтесь тут без меня, – строго добавил он.

– Не будем, – с кивком ответил Сычжуй и еще раз быстро поцеловал А-Лина в губы, и лишь после этого разжал руки, выпуская его из своих объятий.

– Обещаю, что без тебя мы ничего такого делать не будем, – добавил Цзинъи.

– Я всё запомнил, – произнес Цзинь Лин и хитро посмотрел на обоих. – Ладно, я к себе. До вечера.

– До вечера, – почти одновременно ответили Сычжуй и Цзинъи.

========== 11. ==========

В горную долину, заросшую лесом, они прилетели на закате. Солнечные лучи еще золотили вершины гор, а низина была уже погружена в сумерки, расползающиеся тенями между стволами высоких сосен. Под ногами пружинил мягкий мох, а редкие кустарники абсолютно не мешали быстрому передвижению. Рассредоточившись по местности, они замерли в ожидании появления мертвецов. Здесь было очень тихо: ветер едва шевелил ветки деревьев над головой, птиц и прочих присущих любому лесу жителей слышно не было, будто их вовсе нет, лишь дыхание людей и шорохи одежды нарушали тишину этого места, словно замершего в предчувствии чего-то не слишком приятного. Помимо этого, здесь было до странного тепло, как в высокогорной долине.

– Глава Не, – тихонько произнес Цзинъи, стоящий в паре шагов от Хуайсана, – мы же высоко в горах, почему здесь так тепло?

– Горячие подземные источники, – кратко ответил А-Сан.

– Ааа, – понял его юноша. В этой долине была очень комфортная температура, хотя должны лежать вечные снега, как на остальных горах вокруг. – А почему мы не идем дальше?

– Потому что нам надо сразиться с первой волной мертвых, а здесь это удобнее всего сделать. Дальше будет участок густого леса, и махать мечами там не очень удобно, – пояснил Хуайсан. – Началось! – вдруг воскликнул он, а из-за деревьев начали выбегать трупы, одетые в белые одежды.

– Помните, сразу отрубайте головы! – выкрикнул стоящий чуть в стороне Кай.

Бой был скоротечным и абсолютно некровопролитным. Эти мертвецы оказались простым испытанием для группы опытных заклинателей, и даже их количество в полсотни не стало преградой для дальнейшего продвижения в глубину долины. Пройдя участок, густо заросший деревьями, они столкнулись с толпой трупов в желтых одеждах и в количестве примерно ста единиц.

– Не только их количество увеличивается, но и сила тоже. Почему же так происходит? – переведя дух после завершения очередного боя, произнес Цзинь Лин, в некотором роде обращаясь к стоящему рядом с ним Каю Ли. А-Лин внимательно осмотрел невероятно изысканное оружие, которым сражался этот молодой мужчина.

– Неизвестно, – ответил ему Ли. Изящная сабля в его руках больше бы подошла главе клана Не, чем убийце из Черного ветра. Оружие было не просто качественным, но его ножны и рукоять отличались дорогой отделкой. Проследив за взглядом юноши, Кай хищно улыбнулся и с весельем в голубых глазах сделал несколько взмахов клинком, поражающих отточенностью движений и демонстрируя всё великолепие самой сабли. – А-Сан подарил, – с теплотой в голосе произнес он.

– О… – смог выдавить из себя А-Лин. Он подумал о том, что Не Хуайсан не стал бы дарить такое явно высокоуровневое и дорогое оружие просто обычному своему помощнику. Этот Кай, отличающийся не только своими исключительными навыками воина, но и обладающий утонченной красотой, явно возлюбленный главы Не, как и сказал Сычжуй.

– Третья волна! – воскликнул кто-то в стороне, прерывая размышления Цзинь Лина, и на заклинателей выбежала новая группа мертвецов.

Очередной бой затянулся на час и изрядно вымотал людей. Действительно, увеличивалось не только количество нападавших, но и их сила. Никто не получил видимых повреждений, но места на теле, которые иногда всё же доставали своими ударами твари, болели нещадно, уменьшая возможности заклинателей.

– Мне это надоело, – произнес погрузившийся было в свои мысли Вэй Усянь после очередного боя. Он достал из-за пояса Чэньцин, повертел ей немного, остановился и пару раз стукнул краешком флейты себе по подбородку, размышляя о чем-то, а после внимательно взглянул на смотрящих на него людей, – в следующий бой пойдем только мы с Лань Чжанем. Я буду использовать темное искусство, а он меня прикроет. Я не вижу смысла в том, что мы их уничтожаем сотнями. Здесь применяется не та магия, к которой мы все привыкли. Обычное истребление результата не приносит, и, судя по динамике, мы так и продолжим сражаться со всё возрастающим числом и силой противником. В итоге, когда мы окончательно устанем, нам придется либо просто улететь, либо позволить им с нами что-то сделать. Даже не знаю, что они могут… Съесть? Просто убить? Превратить в таких же монстров? Проверять как-то нет желания.

– Вэй Ин, ты что-то понял на счет этих мертвецов? – спросил Ванцзи, подходя к нему поближе.

– Есть кое-какие догадки, но надо проверить, – ответил Усянь. – Для начала, Не-сюн, твои люди пробовали непосредственно в местном лесу летать на саблях?

– Нет. Я и Кай перемещались сюда, используя талисманы, остальные летели только до края долины, а дальше шли своим ходом, – ответил А-Сан и сразу кивнул своим людям, чтобы они попробовали взлететь. Ни у кого это сделать не получилось – ни у воинов Хуайсана, ни у адептов клана Гусу Лань. Едва заклинатели пробовали активировать свои клинки, как воздух вокруг оружия начинал искрить, а сами мечи и сабли падали на землю.

– Даже так… – задумчиво произнес Вэй Ин, – еще вы все не заметили самого главного. Меня это насторожило еще при осмотре первого мертвеца, но сейчас я могу уверенно это сказать… – и Усянь вдруг резко замолчал. В тишине все напряженно смотрели на него, ожидая продолжения речи. – Тц… ну же, спросите меня: «Вэй Усянь, что же мы не заметили, а ты смог?»

В стороне хихикнул Цзинъи.

– О, великий и умнейший Старейшина Илин, поведай нам, простым смертным заклинателям, что же понял твой гениальный разум, что же заметили твои глаза? – неожиданно для всех высокопарно произнес глава Не, а Цзинь Лин пораженно уставился на него.

– То-то же, – с улыбкой ответил Вэй Ин, но принял тут же серьезный вид, – никто не обратил внимание на то, что мертвецы, появляющиеся в этой долине, в своей основе имеют энергию, радикально отличающуюся от классической темной ци ненависти. Это вообще не энергия зла.

– Тогда какая? Ведь мы все даже визуально видим эту темную дымку, вьющуюся над тварями, когда они атакуют, – спросил Сычжуй, внимательно глядя на Вэй Усяня.

– Однозначно – иная, но вот какая именно – я не могу ответить. И не изначальная тьма тоже, так как по понятным причинам не может она принадлежать и энергиям света. Да и к единой никакого отношения не имеет. Это… словно… словно… иллюзия. Да, именно, это словно иллюзия присутствия темной ци, ведь мертвецы в итоге наносят физические удары, от которых страдают наши тела. Духовная сила начинает устранять повреждения, которых по факту нет, а присутствует только боль от эфемерной травмы, и из-за этого приходит в диссонанс: боль есть, а устранять нечего, и это несоответствие влияет на течение ци в наших телах, уменьшая возможности.

– Это вообще чем думать надо, чтоб до такого додуматься? – пораженно произнес Цзинъи.

– Головой, мой юный друг, головой, – улыбнувшись, произнес Усянь и постучал себе пальцем по виску, а Цзинъи поджал губы и отвернулся.

– Ну не все ж такие умные, как ты… – немного обиженно пробурчал он сам себе.

– Ладно, в подробности дальше вдаваться не буду. Я считаю, нам нужно добраться до центра долины, уничтожив всех мертвецов, попадающихся на пути, – произнес Вэй Ин.

– Мы приходили сюда большой группой и так делали, но ничего не происходило и всё начиналось по новой, – произнес Хуайсан.

– Хм… Хорошо, я просто попробую управлять ими с помощью музыки, как и говорил раньше, – ответил Усянь.

Так и решили сделать. Ванцзи и Вэй Усянь вышли вперед и углубились немного в темноту леса, не озаряемую сейчас даже огненными талисманами, полагаясь лишь на собственное чутьё и тренированное годами ночное зрение. Пройдя буквально несколько десятков метров, они наткнулись на группу мертвецов, стоящих неподвижно, но, стоило мужчинам к ним приблизиться, как все фигуры в мгновение ока подняли опущенные до этого момента головы и посмотрели в сторону двух живых людей. Едва трупы зашевелились, собравшись бежать на них, как Усянь заиграл мощную боевую мелодию, вкладывая в нее исключительно темную энергию и повелевая мертвецам уничтожать себе подобных. Но эффект от музыки оказался крайне неожиданным – трупы просто рассыпались в пыль, и даже не было необходимости отрубать им головы. Пух, и всё – на землю оседает серая, слегка серебрящаяся в темноте пыль. Как и во всех предыдущих случаях, она истаяла в ничто, так и не долетев до земли.

– Ничего себе…

– Ого…

– Вот это мощь!

Со всех сторон из темноты раздались восторженные голоса людей, ставших в этом крайне скоротечном бою лишь сторонними зрителями.

– Тихо! – Вэй Усянь поднял руку в предостерегающем жесте, и все умолкли, настороженно вглядываясь и вслушиваясь в темноту леса. – Лань Чжань, будем играть вместе, – скомандовал он.

Ванцзи молча извлек из цянкунь гуцинь и приготовился атаковать. Стоило показаться следующей группе мертвецов, как они вдвоем сыграли одну из сильнейших боевых мелодий, уничтожая врагов, едва они появлялись из-за деревьев. Спустя несколько минут битва была завершена. Окружающее пространство наполнилось странной пустотой. Каждый из присутствующих людей почувствовал это – будто разом из всего пространства долины высосали всю энергию. Словно они все на несколько мгновений оказались в каком-то искусственном мире. Не было ничего, ни одной вибрации хотя бы ци живых растений, не говоря уже о другой энергии. Люди чувствовали самих себя, но не окружающий мир, который стал казаться им нарисованным неким созданием, находящимся на таких уровнях развития, что им и не снилось;некоторым, кто был послабее, даже почудилось, что и они сами лишь бумажные фигурки на этой картине. Эти новые для них ощущения пустоты и нереальности происходящего опешили заклинателей, и они не сразу увидели, что трое из них упали на землю.

– Цзинь Лин, Цзинъи, Сычжуй, что с вами?! – раздался в темноте донельзя испуганный голос Оуяна. Вэй Ин и Ванцзи тут же кинулись в эту сторону, как и все остальные люди, пришедшие в себя благодаря возгласу Цзычжэня.

Троица лежала на земле на небольшом удалении друг от друга. Широко распахнутые глаза, едва ощутимое дыхание и резко становящаяся холодной кожа не на шутку испугали Ванцзи, который первым делом проверил состояние своих подопечных.

– Что с ними? – обеспокоенно спросил Оуян.

– Их духовная энергия крайне быстро утекает в никуда, просто растворяется в теле. Пока мы не разберемся, что произошло, следует подпитывать их золотые ядра, иначе они умрут от истощения ци, – произнес Ванцзи. Сразу же трое адептов из четверки, прибывшей вместе с ними из Облачных Глубин, присели около бессознательных юношей и принялись вливать в них свою энергию. Спустя пару минут кожа мальчишек потеплела, глаза закрылись, а дыхание стало ровным и глубоким. Теперь они выглядели так, словно уснули глубоким сном.

– Необходимо погрузиться в глубокую медитацию и посмотреть, что произошло с их энергетической структурой, – произнес Вэй Ин, а Ванцзи, согласившись с ним, кивнул. – Мы этим и займемся, остальным придется, периодически сменяя друг друга, передавать им энергию, – и он кивнул на Сычжуя, Цзинь Лина и Цзинъи. Никто не возражал против такого распределения обязанностей.

И совсем никто не обратил внимания на едва мерцающие нефритовые украшения на их подвесках на поясах. Те самые, которые они забрали из старого хранилища артефактов клана Гусу Лань, в которых, по идее, и капли магии не должно было быть. Хотя ее там действительно не было, но имелось нечто иное.

***

Резкий звон неожиданно раздался в ушах Сычжуя, Цзинъи и А-Лина. Этот пронзительный звук всё нарастал и нарастал, заполняя собой сознание, заставляя погрузиться в этот звенящий мир полностью, без права отказаться от этого.

Пространство перед глазами мигнуло и всё стихло. На несколько мгновений юноши испытали легкое головокружение, зажмурившись, они переждали неприятные ощущения, а потом вновь открыли глаза. Таких пейзажей в своей жизни они никогда еще не видели.

Они стояли, утопая по щиколотки, в мокром черном песке, слегка искрящимся в лучах полуденного солнца. Где-то вдалеке, сливаясь с бледно-голубым небом, почти на горизонте, блестела вода, а всё пространство, начиная от них и до нее, устилал этот черный песок, по которому во множестве были разбросаны разнообразные ракушки и серо-черные камни.

– Это мы где? – проговорил Цзинъи, внимательно вглядываясь в далекую полоску воды.

– Понятия не имею, – ответил ему Сычжуй.

– Обернитесь! Вы только взгляните на это! Я бы в жизни не представил себе, что подобное существует в природе, – удивленно воскликнул Цзинь Лин.

Обернувшись, юноши увидели перед собой скалистое побережье. Но о скалах такой формы им никогда не рассказывали, не говоря уже о том, что они о подобном ни в одной книге не читали: серо-черные каменные столбы, плотно стоящие друг к другу, поднимались отвесной стеной на огромную высоту. Многие из них в первых рядах были отломаны и представляли из себя некое подобие странных ступеней, а непосредственно перед юношами виднелось ущелье, уходящее вглубь суши.

– Ого… это даже красиво, – восхищенно произнес Цзинъи. – И всё же, как мы сюда попали?

– Похоже, мы угодили в нечто, похожее на талисман перемещения или что-то подобное, – задумчиво произнес А-Лин.

– Не лишено смысла, – согласился с ним А-Юань. – Думаю, нам стоит подняться наверх и осмотреться, – предложил он.

– Ага, – ответил Цзинъи, а Цзинь Лин просто кивнул, соглашаясь с их мнением.

«Финал игры «Дорога демонов» начинается!» – вдруг раздалось в окружающем пространстве, едва они сделали пару шагов по направлению к близким скалам.

– Что? Какая еще игра? – с недоумением проговорил Цзинъи.

«Участники, добывшие знаки героев двух миров, автоматически проходят в финал при условии выполнения заданий первых уровней. Правила соблюдены. Добро пожаловать в финал. Игра началась», – вновь прозвучало из ниоткуда.

– Я ничего не понимаю! – воскликнул А-Лин. – Кто это говорит? Где мы? Что за игра? – прокричал он в небо, но странный голос больше не откликался.

– Жетоны, – вдруг произнес Сычжуй, – это из-за них, – и он взял в руки белый кругляш с символом инь-янь, показывая его друзьям.

– Но Вэй Усянь сказал, что в них нет магии, что это просто красивые украшения! – громко произнес Цзинъи.

– В них действительно нет магии, но я больше не представляю, с чем можно связать вот всё это, – А-Юань отпустил жетон и развел руки в стороны, показывая на окружающее пространство.

– Это… эти штуки наверняка из тех древних непонятных вещиц, что Вэй Усянь старательно везде выискивает и тщательно изучает, прежде чем разрешить к ним прикасаться другим, – предположил Цзинь Лин, а остальные озадаченно задумались, анализируя это предположение, – но он всегда обращает свое внимание на вещи, несущие в себе хоть каплю магии любого рода, а наши жетоны не имеют никакой, но… я тоже не представляю, что еще могло повлиять на наше перемещение, если только мы действительно не попали в какой-нибудь портал-ловушку.

– Этот голос… он же только что-то сказал про игру? Мне не послышалось? – спросил Цзинъи, перебивая их рассуждения о причинах случившегося.

– Да, я тоже это слышал, – ответил Сычжуй.

– Ага, – с тяжелым вздохом согласился и А-Лин. В это мгновение со стороны моря послышался необычный шум, и, взглянув в этом направлении, юноши увидели огромный вал воды, несущийся на них. – Вот же дрянь! Быстро, надо улетать на сушу! – воскликнул Жулань и, выхватив меч, попробовал его активировать, но, как и немного ранее, в лесу, энергия вокруг клинка заискрилась и оружие упало вниз.

– Бежим! – выкрикнул Цзинъи и первым побежал в сторону берега, не забывая оборачиваться, чтоб проверить – бегут ли его друзья. Сычжуй и Цзинь Лин отставали от него буквально на пару шагов.

Юноши хотели было подобраться к скалам, которые выглядели, как ступени, и взобраться по ним как можно выше, но неожиданно при малейшем отклонении от первоначального маршрута они начинали проваливаться в песок, поэтому им пришлось бежать прямиком в ущелье.

Полуденное солнце, стоящее почти в зените, рассеивало тень этого места, создаваемую высокими стенами. Дно ущелья устилал такой же черный песок с легким блеском, как и снаружи, на открытом пространстве. Слегка влажный, словно совсем недавно еще был покрыт водой, он позволял бежать быстро, но от несущегося на них потока воды убежать было невозможно, и мальчишки это поняли быстро. Цзинъи первым с разбега вскочил на ближайший обломанный каменный столб – здесь тоже имелось нечто, похожее на ступени, но в гораздо меньшем количестве, и чтобы допрыгнуть до следующей доступной маленькой площадки шириной не более полуметра, нужно было очень постараться. Взобравшись на несколько метров вверх, он оглянулся, удостовериться, что его друзья последовали его примеру – так и оказалось, Цзинь Лин и Сычжуй были сейчас на пару метров ниже него. Казалось бы, спасение от волны найдено, но в этот момент поток, ворвавшийся в узкое ущелье на огромной скорости, с невероятной силой ударил по его стенкам, так что они ощутимо завибрировали. Цзинъи еле устоял, умудрившись в последние секунды выхватить меч и вонзить его между каменными столбами. Едва удержавшись от падения, он вновь взглянул вниз на своих друзей и увидел, что ни Сычжуй, ни Цзинь Лин не смогли повторить его действия и сейчас падали в бурлящую воду.

========== 12. ==========

Бэньк… в воздухе пронесся глубокий звук и показалось, будто само пространство вздрогнуло.

– Нет-нет-нет! – выкрикнул юноша, с ужасом в глазах глядя на падающих в бушующие волны друзей. Этого просто не может быть. А-Юань и А-Лин тренированные заклинатели, разве подобное могло так легко заставить их потерять равновесие и упасть в воду? Невозможно! Просто невозможно… Едва площадка под ногами стала меньше вибрировать, как он спрыгнул на самую нижнюю из доступных ступеней, всё еще расположенных над поверхностью воды, вновь воткнул меч между каменными столбами и извлек из цянкунь веревку божественного плетения – обвязал эфес меча, себя вокруг талии и, проверив крепление, спрыгнул во все еще бушующую воду.

В толще зеленой прозрачной воды он никого не увидел. Плавал так долго, насколько хватало дыхания, всплывал на поверхность и, едва отдышавшись, вновь нырял в глубину.

Никого, совсем никого. Пустая водная пучина, плещущаяся о каменные стены. Но Цзинъи как сумасшедший раз за разом продолжал погружаться в эти волны, надеясь найти своих любимых. Они не могли утонуть, никак не могли. Все вместе они пережили столько опасностей, так много раз ходили по краю и всегда, всегда оставались живы и почти невредимы… А тут… даже не какая-то ужасная тварь, а просто вода… обычная вода… Утонуть – это было бы так глупо для них. Сычжуй, как и он сам, вырос в Облачных Глубинах, где вода везде и плавать умеют все. Цзинь Лин половину своей жизни провел в Пристани Лотоса, где кругом озера и реки, а его дядя Цзян Чэн обучил своего племянника плаванию едва ли не раньше, чем тот научился ходить. Пусть они не плавали в таких бурлящих потоках, но задерживать дыхание на очень длительное время умели все. И… и… А-Юань и А-Лин уже должны были вынырнуть.

«Они не могли утонуть», – эта мысль не отпускала Цзинъи ни на мгновение. Разум отказывался принимать за действительность то, что увидели глаза. Сердце сжималось от ужаса, но где-то в глубине сознания билась мысль, что его возлюбленные действительно не утонули. Словно он чувствовал тепло их душ, согревающих даже на расстоянии, будто бы некая связующая ниточка была протянута между ними и благодаря ей, Цзинъи смог почувствовать то, что они живы. – «Пока еще живы», – тут же подкинул разум болезненную мысль, но юноша постарался от нее избавиться. С самых первых минут после того, как он не смог найти их в воде, он старательно отгонял от себя панику и ужас, которые рьяно пытались поглотить его сознание, леденя душу страшными мыслями и жуткими картинами, рисующими перед внутренним взором Цзинъи образы погибших друзей.

Заполнив ущелье почти наполовину, поток начал успокаиваться. Цзинъи пытался отдышаться после множества погружений. Разум требовал нырять еще и еще, но он понимал, что достиг своего предела, и все остальные короткие попытки будут тщетными. Буквально минуту, всего минуту для того, чтобы перевести дыхание, и он продолжит искать Сычжуя и А-Лина. Шумно втягивая воздух, юноша взглянул вдоль стен ущелья и неожиданно понял, что изначально они не пробежали и половины от его длины.

– Я дурак… Их же, скорее всего, снесло потоком в глубину расщелины, – юноша выдернул меч из камней, отвязал веревку и, убрав всё это в цянкунь, нырнул в воду, но теперь целенаправленно поплыл в глубь ущелья. Периодически ныряя, он тщательно всматривался в прозрачную воду, одновременно желая наконец-то увидеть своих друзей и в то же время надеясь, что он их не обнаружит. В зеленом сумраке никого не было.

В одно из очередных погружений Цзинъи заметил небольшой темный проем почти у поверхности воды. При приближении к нему он понял, что течение ощутимо тянет туда. Отдавшись во власть водного потока, юноша позволил втянуть себя во тьму подводной пещеры. Буквально через несколько метров от входа Цзинъи понял, что вода вынесла его в какое-то подземное озеро – поток ускорился и он упал в это озеро с небольшой высоты.

Вынырнул и осознал, что его окружает глубокая тьма. Ни проблеска света, ни светящегося мха на потолке или чего-то похожего – ровным счетом он ничего не увидел. Только чернильный мрак. В сознании промелькнула мысль, что отправиться сюда было плохой затей, но интуиция говорила об обратном –Сычжуй и Цзинь Лин где-то рядом. Благодаря этому ощущению Цзинъи не скатывался в панику. Но вот куда плыть в этой темноте? Даже для того, чтобы достать огненные талисманы, ему следует вначале выбраться на берег. Пока они в цянкунь, вода им не грозит, но попади влага внутрь и тогда испортится всё, что там хранится. Приняв решение плыть по прямой, Цзинъи направился по волнам подземного озера наугад.

Периодически проверяя наличие твердого дна под ногами, юноша в итоге выбрался на берег только спустя десять минут. Каменный пологий склон мягко поднимался вверх на протяжении многих метров, чтобы в итоге превратиться в ровный берег. Полностью выйдя из воды, Цзиньи попробовал высушить на себе одежду при помощи заклинания, но его магия сейчас могла вызывать только незначительные искры. Как и с полетом на мече, ничего не получилось. Подумав о том, что огненные талисманы скорее всего тоже не сработают, юноша тем не менее достал несколько из цянкунь. Активировал и, о чудо, желтая бумажка с нанесенным на нее символом огня зажглась, ярко осветив скалистый берег рядом с ним. Вот только сгорела она буквально за минуту, не позволив ему даже толком осмотреться.

– Должно же было гореть два часа… – с тяжелым вздохом прошептал Цзинъи и зажег следующий талисман. Вновь освещение пробыло у него всего минуту, – Ну как же так, – чуть не плача, произнес юноша и нервно активировал еще один, быстро направляясь вперед. Пока есть талисманы, он должен успеть осмотреть как можно больше пространства этой пещеры, ведь все ощущения говорили о том, что его друзья совсем близко от него. Но пещера всё не заканчивалась, уходя куда-то вперед ровным каменным полом. Под ногами не было ни больших кусков камней, ни россыпи мелкого гравия – просто ровная площадка без конца и края. Огненные талисманы, имеющиеся у ланьца, закончились до странного быстро и, внезапно осознав, что ему больше нечего зажигать, юноша обреченно вздохнул и присел в том месте, где у него догорела последняя бумажка. – Я абсолютно не понимаю, что происходит… как мне дальше идти? – произнес он в никуда.

Темнота не ответила. В этой практически звенящей тишине было слышно лишь его дыхание да шум потока воды, падающего в озеро и оставшегося где-то далеко позади. Мысли панически заметались и осознание того, что он полностью бессилен перед простой темнотой, начало давить и вызывать в душе страх. Здесь даже его хорошо развитое ночное зрение не работало, ведь не было ни одного хотя бы самого маленького источника света. Все эти обстоятельства, ограненные в эмоции беспокойства об А-Лине и А-Юане, уверенно расшатывали его разум, вызывая панику. Ту самую панику, из-за которой даже самый стойкий человек скатывается в бездну всепоглощающего страха и начинает в ужасе бесполезно метаться, забыв обо всём, чему его учили: нельзя паниковать, нельзя позволять беспокойным и страшным мыслям возобладать над разумом, нельзя допустить, чтобы леденящий душу ужас поселился в твоем теле, ведь если подобное произойдет, то всё, считай ты погиб.

– Интересно, а как бы поступил Вэй Усянь в этой ситуации? – пробормотал Цзинъи, почему-то вспомнив о Вэй Ине. – Он бы точно не сдался и придумал что-нибудь ошеломительное. Но ведь я – не он. Что я могу? Я не то что друзей спасти не смог, я и себя здесь потерял, – практически обреченно завершил юноша. Тяжело вздохнул и решил погрузиться в недолгую медитацию, подумав о том, что, может быть, приведя разум в спокойное состояние, у него получится что-то придумать.

Отгоняя прочь тревожные мысли, словно водой вымывая их из сознания, Цзинъи плавно погружался в медитативное состояние. На несколько мгновений присмотрелся к той связующей ниточке, что сейчас в энергетической структуре мира стала видима – она протянулась от него куда-то вперед, исчезая в сплетении других энергий, но ее насыщенный голубой цвет и плотная структура свидетельствовала о том, что с Цзинь Лином и Сычжуем всё в порядке. По крайней мере, они точно живы. Это была уже не интуиция, шепчущая на грани восприятия, сейчас Цзинъи своими глазами видел их связь и то, что она не разорвана. Подобное знание привносило в душу еще толику спокойствия, позволяя ей отстраниться от мира и погрузиться в иной слой этой реальности.

С того времени, как Цзинъи и остальные доверенные лица Вэй Усяня начали понемногу изучать единую магию и практиковать ее техники, видение мира в состоянии медитации начало полностью изменяться – он стал ярче, они начали видеть множество иных энергий, которыми был пронизан их мир. Они не касались их и не управляли ими, сейчас им было дозволено только смотреть и ощущать, но и этого с лихвой хватало, чтобы понять то, насколько единая магия превосходит классические светлую и темную. Путь единой магии даже не изучал эти два вида заклинательства в том виде, в котором они существовали сейчас. Это был полностью отдельный путь, отличный от всего, что они ранее знали. Сам Вэй Усянь осознал это, когда более углубился в эту тему. Он всё также умело управлял мертвецами при необходимости, используя одну лишь темную ци ненависти, но темная энергия не состояла только из нее одной. Эта тьма… Она включает в себя целый сонм разных энергий, помимо той самой ци, что так рьяно ненавидят все практикующие светлый путь. Еще оставалась изначальная тьма, которой оперировал Вэнь Нин, но никто кроме него и не пытался в эту сторону даже смотреть. Он-то всё равно уже мертвый, а они все живые люди, кто знает, как эта ци подействует на них. И помимо всего, Вэй Усянь недавно произнес, что единая магия это лишь верхушка горы знаний, которыми владели древние. Их уровень заклинательства был настолько высок, что ему в одиночку и за сто лет не изучить и трети оставленных предками сведений о магических науках. Это всё завораживало, манило… Не только Вэй Усяня и Ханьгуан-цзюня, но и их юных последователей, что жадно впитывали всё, что давали им Старейшина Илин и его возлюбленный супруг. И сейчас, погрузившись в медитацию, Цзинъи перебирал в своей памяти те заклинания из единой магии, которые хоть как-то можно было бы использовать в этих условиях. Если не работают привычные с детства методы, то, возможно, сработает что-то из единой магии. В первую очередь ему необходимо освещение: жизненно важно видеть, куда он идет, ведь в полной тьме можно вечность бродить просто кругами и ни на шаг не приблизиться к цели.

Словно страницы книги, Цзинъи перелистывал знания, сохраненные в памяти, откидывая раз за разом очередные заклинания, приемы и способы использования единой магии. Ничего не могло пригодиться в данной ситуации. Вернее, он не знал того, что могло бы помочь ему сейчас.

Помимо сплетения имеющихся вокруг него энергий, юноша явно ощущал нечто, спрятанное глубоко-глубоко под землей, под скальной породой. Это нечто пульсировало, словно огромное сердце. Оно не позволяло приблизиться к себе и рассмотреть подробно, будто было скрыто за защитными барьерами. Единственное, что, помимо наличия самого объекта, ощутил Цзинъи, так это то, что туда утекала его ци. Хотя она тут же откуда-то вновь возникала в его теле. Не сумев быстро понять причины этого, он не стал акцентировать свое внимание на этом процессе, вновь переключившись на поиск решения насущной проблемы. Вроде бы абсолютно банальной, но такой важной именно сейчас, проблемы наличия освещения для ведения дальнейших поисков.

В итоге медитация нисколько не помогла в решении вопроса, хотя он увидел связующую их с А-Лином и А-Юанем нить, наличие которой привнесло спокойствия в его душу. Вернувшись в реальность, он еще немного посидел, вглядываясь в окружающую тьму. Вдруг перед глазами замельтешили золотистые мушки. Цзинъи потер глаза, прогоняя это раздражающее мелькание и вдруг замер, мысленно ругаясь сам на себя.

– Идиот… – прошептал он вслух, – у меня же есть несколько талисманов золотых бабочек, которые меня и Сычжуя еще давно научил делать Вэй Усянь. Они же светящиеся и разлетаются достаточно далеко, да еще и делали мы последнюю партию, используя единую магию. Они точно будут мощнее стандартных огненных талисманов, – слегка хлопнув себя по лбу, ругаясь на то, что попусту потерял столько времени, Цзинъи поднялся с каменного пола и достал тонкую пачку талисманов золотых бабочек. Активировал один и радостно проследил, как светящееся золотым светом облако унеслось вперед, позволяя ему, наконец-то рассмотреть дорогу. Не теряя времени, юноша побежал за магическими насекомыми. Их век и так недолог, и он думал, что в условиях этого места они и вовсе растают спустя несколько мгновений, но бабочки светились и летели заложенное в талисман время, а именно три минуты. Три минуты бега и новый талисман активирован, чтобы Цзинъи продолжил бежать вперед.

Пробежав следующее время свечения, юноша остановился и решил отправить в полет бабочек в другие стороны, чтобы немного осмотреться. Пробежал влево, пока был свет – всё тот же каменный пол, будто уходящий в бесконечность. Осторожно в темноте вернулся обратно, ориентируясь на внутреннее чутьё и отправил бабочек вправо. Пролетев половину отведенного им времени, они неожиданно для Цзинъи выхватили из темноты большой алтарь из серого камня, на котором лежали Цзинь Лин и Сычжуй. На вид юноши будто спали: грудь мерно вздымалась, а вид имели умиротворенный, словно смотрели приятные сны.

– А-Лин! А-Юань! – громко и радостно воскликнув, Цзинъи кинулся к друзьям, но не добежал до них буквально метр, как из-под его ног вдруг стал уходить пол. Монолитный камень зашатался, затрясся и начал рассыпаться при каждом шаге юноши, а каменный алтарь вдруг удалился в темноту, унеся с собой и лежащих на нем друзей. – Нет! Неет! Почему? – прокричал Цзинъи, пытаясь дотянуться до удаляющейся цели, но окончательно упал в возникшую под ногами пустоту.

Непродолжительный полет, сильный удар в спину и тьма, погрузившая сознание в небытие на неопределенное время.

Едва юноша очнулся, то первым делом ощутил невероятный жар, идущий от камня под спиной. Пекло немилосердно, словно он уснул на тлеющих углях, и это ощущение достаточно быстро привело его в чувство. Цзинъи разлепил глаза и, углядев над собой далекий свод очередной пещеры, резко вскочил на ноги. Он находился на большой каменной площадке посреди лавового озера. Огненное озеро было наполовину остывшим – его покрывала толстая корка застывшей лавы, но местами сквозь широкие трещины пробивалась пылающая жидкость, тем самым освещая это место, позволяя рассмотреть всё его жуткое великолепие. Цзинъи с ужасом осматривал эту пещеру, не понимая, как именно он здесь оказался, ведь он четко помнил, как падал в темноту и пустоту. Под ним точно не было ничего такого. Вдруг на противоположной стороне юноша разглядел знакомый алтарь с лежащими на нем друзьями. Он обрадовался, но теперь не стал бежать к ним сломя голову, а внимательно осмотрел возможный путь к намеченной цели – ему предстояло пройти по застывшей лаве, причем пройти так, чтобы эта корка под ним не треснула. Цзинъи подошел к краю площадки и вытащил меч. Тыкая им в застывшую лаву, он проверил прочность поверхности – вроде бы она должна была позволить пройти по ней. Сделал первый шаг – жар, кипящий внизу лавы, опалил ступни сквозь тонкую подошву сапог. Понадеявшись на то, что сохраняющие заклинания, которые накладывают в клане Гусу Лань даже на обувь, защитят его ноги от подземного огня, шаг за шагом, пусть очень медленно, но он продвигался вперед. Ближе и ближе становился желанный берег. С каждым метром Цзиньи приближался к своим любимым. Стоило ему позволить в душе возникнуть искрам радости от осознания того, что ему осталось совсем немного, как поверхность лавового озера завибрировала и начала раскалываться на куски, превращаясь во множество небольших островков, плавающих в огненной жидкости. Лицо юноши опалил жар раскаленной лавы, а тело застыло в ужасе, но спустя несколько мгновений он пришел в себя и начал перепрыгивать с островка на островок. В его душе проснулась злость, гнев заменил страх.

«Да сколько можно издеваться надо мной!» – кричал он мысленно, оберегая внутренности от раскаленного воздуха, хотя отчаянно хотелось заорать вслух. – «Поманили и вновь создали препятствия! Что за дела? А?»

Прыжок… еще прыжок… Берег понемногу, но становится ближе. Прыгать приходилось бессистемно и иногда даже немного возвращаться назад, ведь не все возникшие островки подходили для того, чтобы на них устоял человек. И вновь, когда он было уже решил, что вскоре достигнет цели, как поверхность лавового озера вздыбилась, и из огненной жидкости начало формироваться нечто, похожее на огненного исполина. Его внутренностями стала жидкая лава, а подобием кожи – застывшие куски поверхности озера, которые словно натекали на гиганта по пылающей жидкости, создавая некую броню этому странному существу. Цзинъи вначале опешил, но тут же его душу затопил непередаваемо сильный гнев. Дикая, словно первобытная ненависть пронзила всё его существо, распустившись в груди огненным цветком. Он никогда никого не ненавидел столь сильно. В целом, будучи юношей добродушным, он редко испытывал подобные эмоции, но сейчас, когда ему раз за разом кто-то неведомый чинил препятствия на пути к его любимым, он позволил всем этим чувствам ожить в его душе. Неожиданно они стали тем двигателем его ци, который позволил ему сделать то, что он бы раньше и не мог предположить, что сможет сделать. С ненавистью глядя на всё еще формирующегося исполина, Цзинъи извлек из цянкунь веревку божественного плетения и, используя сложное заклинание, создал из нее струну, подходящую для применения техники Лань И. До этого момента делать смертельные струны из первой попавшейся нити могли только Ханьгуан-цзюнь и Цзэу-цзюнь, остальные же использовали специальные нити, созданные сильными заклинателями клана из особого материала, секрет производства которого мало кто знал.

Энергия, что раньше не позволяла даже активировать меч для полета, четко ложилась на тонкую веревку, пропитывая ее ци Цзинъи. Под воздействием читаемого им заклинания желтая нить превращалась в сияющую голубым светом струну. Сейчас он был абсолютно уверен в своих действиях: слова заклинания сплетались с его энергией, что ровным потоком лилась из ладоней. Ненависть, заполнившая душу, словно сломала все границы, наложенные ранее неизвестным властелином этого странного места. В это мгновение Цзинъи понял, что он способен абсолютно на всё. Он уничтожит все преграды, стоящие на пути к Сычжую и Жуланю. Что бы с ними не произошло, он приложит все свои силы, все свои умения, чтобы они очнулись, ведь он видел, что несмотря на творящийся вокруг ад, они продолжали неподвижно лежать на том каменном алтаре. Если того потребует ситуация, то он обратится и к темному пути, хотя, обладая знаниями о единой магии, юноша мог с уверенностью сказать, что она сильнее обычного темного искусства. Как бы там ни было, ради своих возлюбленных он пойдет до самого конца. Они никому ничего плохого не сделали, зачем это всё? Что это вообще такое? Игра, как сказал тот голос в самом начале? Да что это за игра такая, если всё настолько реально и ужасно?

Едва струна была готова, а огненный исполин почти завершил формирование своего тела, как юноша, не ожидая еще странных сюрпризов, сильно оттолкнулся от шатающейся под ногами площадки и в прыжке метнул в гиганта струну. Цзинъи изначально целился непосредственно в шею – ее голубая нить и обвила. Долетев до монстра, юноша на пределе сил оттолкнулся от куска застывшей лавы на его плече и перепрыгнул сразу на противоположный берег, сразу же натягивая струну. Сияющая нить прошла сквозь огненное тело, как сквозь обычную воду, и голова исполина упала в озеро, разбрызгивая тяжелые капли лавы далеко вокруг, а тело гиганта сразу же начало растекаться на огненные потоки, возвращаясь к источнику.

– Всё? – с тяжелым выдохом произнес Цзинъи, одновременно не веря увиденному и в то же время радуясь быстрой победе. Он вдруг понял, что не создай он смертельную струну, то при помощи меча и горстки талисманов, предназначенных для борьбы с простой нечистью, он бы никогда не победил этого монстра. Вдруг у него задрожали ноги, и юноша упал на колени, сжимая в руках край голубой нити, конец которой был где-то во вновь покрывающемся застывающей коркой лавовом озере. – Правда всё? – Развернувшись на коленях в сторону алтаря, он уставился на Цзинь Лина и Сычжуя. Юноши всё так же лежали без движений. – Я сейчас… я иду к вам… – едва слышно прошептал Цзинъи и, пошатываясь, поднялся с каменного пола. Волоча за собой струну, он направился к любимым, но вновь, не дойдя до них всего какой-то жалкий метр, он провалился в пустоту.

Бэньк…

Пространство пронзил знакомый глубокий звук.

========== 13. ==========

Бэньк… в воздухе пронесся глубокий звук, и показалось, что будто само пространство вздрогнуло.

Падая в воду, Цзинь Лин успел увидеть, что Цзинъи не удержался на скале и упал вместе с мечом, который он хотел вонзить между камнями.

Удар о бушующую водную стихию выбил из его легких весь воздух, а волны захлестнули с головой, закружили, унося всё дальше от места падения. Вынырнув на несколько секунд, А-Лин успел только сделать большой вдох, и течение опять унесло его в глубину. Вновь ему пригодились долгие и порой жестокие тренировки дяди Цзяна – в этот раз его спасло то, что в Пристани Лотоса он много, очень много тренировался плавать под водой, отслеживая и уничтожая речных гулей вручную. Когда он вернется обратно, то должен сказать дяде «спасибо» за всё.

Цзинь Лин не слишком беспокоился о своих друзьях, ведь был уверен, что тренированные адепты Гусу Лань, выросшие в местности, имеющей едва ли не больше водоемов, чем земли клана Юньмэн Цзян, уж точно справятся с такой мелочью, как плавание в бушующем потоке. Тем более волны начали успокаиваться, и он сам уже вынырнул на поверхность. Отдышался и, взобравшись на первый попавшийся каменный столб, осмотрелся.

Ни Сычжуя, ни Цзинъи нигде видно не было. Сердце предательски кольнуло беспокойством.

А-Лин поднялся повыше, но и с такой высоты ему никого не удалось разглядеть. Вокруг были только стены ущелья и вода, плещущаяся о серо-черные стены.

– Сычжуй! Цзинъи! – крикнул Цзинь Лин, но только звук эха донесся ему в ответ. Прыгая со столба на столб, он начал перемещаться вдоль ущелья, вглядываясь в воду. Сначала вернулся примерно на то место, где они были прежде, чем упали, и внимательно всмотрелся в прозрачную поверхность воды – никого не было видно. Отойдя немного вверх по движению потока, он прыгнул в волны со скалы и принялся рыскать в глубине, тщательно обыскивая каждый метр подводного пространства. Старался доныривать до самого дна, благо здесь было не слишком глубоко и солнечные лучи вполне освещали водную толщу, позволяя хорошо видеть окружающий мир. Мысли о том, что даже самый тренированный заклинатель не продержался бы столько времени без воздуха, А-Лин старательно отбрасывал и продолжал поиски. Но всё было тщетно – он не нашел даже намека на присутствие своих возлюбленных, словно их здесь никогда и не было.

Взобравшись на очередной обломанный каменный столб, Цзинь Лин постарался отдышаться и успокоить сердце, начавшее биться как безумное от наполняющих его тревоги и страха.

– Почему их нигде нет? Почему? – нервно шептал А-Лин, сбивчиво дыша и прикусывая губы от волнения. – Ведь должно было хоть что-то под водой остаться… Их унесло еще дальше? Я просто не там ныряю? А может быть их каким-то образом унесло в открытое море? – юноша резко повернул голову и взглянул вдоль ущелья в сторону открытого пространства. Там вдалеке волны бились о каменный берег, а водная гладь расстилалась до самого горизонта, блестя под ярким солнцем. – Возможно, их действительно унесло туда, и они сейчас находятся где-то на берегу и просто не могут услышать звуков, раздающихся в этом ущелье? Из-за этого они и не услышали, как я их звал. Такое ведь может быть? Может? – продолжал он задавать вопросы сам себе, словно успокаивая себя этим. Мокрая челка облепила лицо, а насыщенная влагой одежда мешала быстро прыгать. Цзинь Лин скинул верхнее ханьфу, оставшись только в нижних штанах и рубашке, поругался на себя за то, что не додумался сделать этого раньше и так долго плавал в полном облачении. После – надел обратно на талию пояс, привязал к нему цянкунь и пристегнул меч. Руки ощутимо дрожали, и А-Лин едва не уронил свое имущество. Собравшись отправляться дальше и проверяя перед этим крепления на поясе, он случайно дотронулся до нефритового жетона, висящего на подвеске чуть выше колокольчика чистого сердца. Взял его в руку и слегка потер между пальцами, всмотрелся в знакомый символ инь-янь.

– Игра, говоришь? К чему такие игры, если душа рассыпается на осколки, а сердце готово разбиться вдребезги? Если с ними что-то случилось, то я разнесу здесь всё, понял меня? – с ненавистью в голосе произнес Цзинь Лин и силой сжал жетон, будто хотел его раскрошить в песок. Выпустив из пальцев подвеску, он отправился в сторону открытого водного пространства.

Накатившись на каменный берег огромной волной, морская или, возможно, океанская вода сейчас мягко плескалась о серо-черные скалы. Словно ласкаясь, накатывались на берег маленькие волны, облизывая прибрежные камни и едва слышно шурша мелкими камешками на линии прибоя. Цзинь Лин пробежался вдоль берега на приличное расстояние в обе стороны от ущелья, но так никого и не нашел. Вновь ни следа пребывания его друзей не было.

– Цзинъи! Сычжуй! – в очередной раз прокричал юноша уже порядком севшим голосом. Он не считал, сколько раз за последние часы выкрикивал имена своих друзей. Отчаяние затопило его душу, и только благодаря врожденному упрямству он всё еще продолжал держать себя в руках, чтобы не скатиться в истерику. Хотя ему очень хотелось это сделать, но сейчас он не мог позволить себе сидеть и плакать, ругаясь на судьбу и на всех окружающих. Его некому будет успокоить, не на кого будет выплеснуть злость и раздражение, и сейчас никто не назовет его «юной госпожой». А ведь в этот момент он отдал бы всё за то, чтобы вновь услышать ехидный голос Цзинъи, произносящий: «Ты опять ведешь себя, как юная госпожа». – Называй меня как угодно, Цзинъи, но пусть с тобой будет всё в порядке. Сычжуй, пожалуйста, только будьте живы… пожалуйста… я всё для вас сделаю… – прошептал А-Лин. Он вновь вернулся к ущелью и остановился, оглядывая пространство, которое уже исходил вдоль и поперек. Но вдруг он что-то упустил, поторопился и не заметил, что друзья расположились перевести дух после отчаянной борьбы за жизнь за каким-то обломком каменного столба и неожиданно уснули. Умом он понимал, что если бы А-Юань и Цзиньи были живы, то уже как-то дали о себе знать, но душа и сердце отказывались в это верить. Ему казалось, что он чувствует биение их жизней. Странным непостижимым образом, где-то в глубине сознания, ощущает это. Порой возникали мысли, что таким образом он обманывает сам себя, пытаясь успокоить пребывающее в ужасе сознание, но в следующий момент уже вновь упрямо верил, что это ощущение реально – они живы, точно живы, просто ему не удается их найти.

Прижав к лицу ладони, закрыв ими глаза, Цзинь Лин с отчаянием закричал, выплескивая свое отчаяние и, не выдержав, разрыдался.

– Сычжуй… Цзинъи… где же вы… – сквозь слезы прошептал Жулань.

Вдруг чуть в стороне от него, у самого берега раздался всплеск.

– Цзинь Лин… – донесся до его слуха чей-то шепот и раздался еще один всплеск по воде. Кто произнес его имя, он не смог понять, ведь звук был настолько тихий, что он едва его услышал. Услышал и встрепенулся, сразу перестав плакать. В мгновение ока юноша оказался в том месте, откуда приблизительно раздался странный голос, но ничего не увидел.

– Я… я уже начал бредить? – спросил сам у себя Цзинь Лин, вспоминая о том, что в минуты отчаяния человек может напридумывать себе всякого разного. Вновь в стороне раздался шум, словно кто-то быстро и аккуратно то ли нырнул, то ли наоборот вынырнул.

– А-Лин… – опять тот же шепот произнес его имя и Жулань побежал на голос. И снова никого, только каменный берег, состоящий из словно спаянных между собой каменных столбов, плавно превращающийся в отвесные скалы, да водная гладь, искрящаяся на солнце. На какое-то мгновение в его сознании возникла мысль о том, что солнце так долго не может стоять в зените, ведь он здесь уже много часов, но юноша тут же переключился на другое и думать забыл об этом несоответствии с привычным ему миром.

Еще дважды его звали по имени и каждый раз, добежав до предполагаемого источника звука, Цзинь Лин никого не находил.

– Наваждение какое-то… – пробормотал А-Лин, осматривая маленькую заводь, куда он пришел, ведомый странным голосом. Стоило ему отвернуться, чтобы вновь взглянуть на открытое море, как до слуха донесся очередной всплеск. Совсем рядом, буквально в нескольких шагах. Цзинь Лин тут же обернулся и увидел, что между камнями что-то белеет. Сердце забилось часто-часто. Измученное, оно радовалось даже просто белому пятну, выбивающемуся из цветовой серо-черной гаммы этих скал и зелени воды. Ведь белый цвет – это цвет одежд Цзинъи и Сычжуя. Подбежав, А-Лин увидел, что на мелководье этой заводи лежат его любимые. Они полностью погружены в воду. Ее слой над ними очень маленький, но его достаточно, чтобы понять, что они не могут дышать… им это уже просто не нужно… – Нет… не может быть… это невозможно… – прошептал Цзинь Лин, бросаясь к телам друзей. Их волосы, одежда струились в воде, колыхаясь в такт еле ощутимым волнам. Умиротворение на прекрасных лицах и белизна кожи пугали и порождали черное отчаяние в душе, казалось, что весь мир Жуланя рушится при каждом шаге, что он делает по направлению к своим возлюбленным.

Он вытащил их на берег, давясь молчаливыми рыданиями и искусав губы в кровь. В надежде пытался услышать биение сердец или дыхание, прижимаясь к их холодным телам; отчаянно держался за запястья, мечтая уловить течение ци в их телах, но не было ничего: ни стука сердца, ни дыхания, ни пульсации золотых ядер. А-Лин положил их рядом друг с другом и, сев в изголовье между ними, поочередно, едва ощутимо, прикоснулся к их лицам, Холодная влажная кожа, ни капли тепла.

– И как мне теперь жить? – произнес он вслух. – Зачем жить?! – слезы полились из его глаз, вновь омывая нежную кожу соленой влагой.

– Верно… – вдруг раздалось со стороны заводи, – тебе больше незачем жить… иди к нам… – нежно произнес певучий женский голос. Встрепенувшись, А-Лин взглянул в сторону голоса. Находясь по пояс в воде, там стояла девушка с зелеными длинными волосами, перекинутыми наперед и скрывающие грудь. На ее щеках, лбу и плечах блестели чешуйки, отливающие зеленым цветом.

– Что? – нахмурившись, произнес Цзинь Лин, рассматривая странную гостью.

– Не стесняйся, иди же к нам, – пропел еще один голосок и сбоку от себя он увидел еще одну девушку, сидящую в фривольной позе на берегу. Вот только ниже талии у нее оказались не ноги, а хвост, похожий на рыбий, но словно увитый множеством лент. Грудь этой девушки не скрывали зеленые пряди волос и ее прелести были открыты к обозрению, а большие глаза, похожие на глубокие темно-зеленые омуты, смотрели призывно и обещали юноше море удовольствия.

– Что вам от меня нужно? – зло произнес А-Лин. Он понятия не имел, что это за твари, но был готов сражаться, если они нападут.

– Какой грубый… – поджав губки, произнесла та девушка, что была в воде, – мы отдали тебе тела этих двоих, а ты так с нами груб.

– Уйдите… – прошипел А-Лин

– Уйдем, но только вместе с тобой. Ты ведь сам сказал, что тебе больше незачем жить… – произнесла другая девушка.

– И что с того? – мрачно спросил Цзинь Лин.

– Какой глупый… Мы сможем сделать тебя счастливым, подарим тебе всё, что ты пожелаешь… – промурлыкала хвостатая девица на берегу.

– Всё, что пожелаю? – произнес Жулань, а девушки хищно улыбнулись, перемигнувшись между собой. – Тогда подарите мне моих любимых, верните их к жизни. Сделаете это, и тогда я пойду с вами, – девушки нахмурились и обиженно надулись в ответ на его слова.

– Зачем тебе они? Они же оба мужчины… что может дать мужчина мужчине? О какой любви может идти речь? Взгляни на нас – мы воплощение самых сокровенных мужских фантазий, – елейным голосом произнесла та, что находилась в воде и перекинула зеленые волосы на спину, оголяя дивной красоты грудь. А-Лин даже не взглянул на ее прелести, продолжая смотреть только в зеленые глаза.

– Никогда не мечтал о хвостатых девицах, – отрезал Цзинь Лин. – Так вы сможете вернуть их к жизни?

– Подумай еще раз… зачем они тебе? Взгляни на…

– Я в последний раз спрашиваю: у вас есть силы вернуть их к жизни или нет? – резко оборвал А-Лин девушку.

– Значит, ты не пойдешь с нами?

– Я озвучил свои условия, – ответил Цзинь Лин.

– Тогда ты не получишь ничего, – девушка, сидящая на берегу, мерзко захихикала и соскользнула в воду, подплывая к своей подруге.

Цзинь Лин резко перевел взгляд на Цзинъи и Сычжуя и увидел, что тело А-Юаня начало рассыпаться в пыль.

– Нет-нет-нет… – А-Лин попытался прикоснуться к нему, но поймал руками лишь серую пыль. Дернулся в сторону Цзинъи, но едва обнял его тело, прижимая к себе, как оно тут же рассыпалось на мельчайшие пылинки, которые осели на камни, мгновенно истаивая без следа. Гнев всколыхнулся в его сердце, породив волну дикой ненависти к эти отродьям. – Вы… как посмели лишить меня возможности, хотя бы должнымобразом похоронить их? Вы отняли даже это… – встав с камней, он извлек из ножен меч и направил их в сторону хвостатых девушек. В ответ на его действие они лишь весело рассмеялись.

– Да что ты нам сделаешь своей железкой? Рассмешил! – воскликнула одна и нырнув в воду, быстро уплыла в море.

– Ну давай, догони нас. Как ты собрался в воде сражаться мечом? – весело и зло улыбнувшись, вторая девушка ушла под воду, только зеленым хвостом ударила по воде.

– Мечом? Можно и не мечом, – ядовито улыбнувшись, А-Лин убрал клинок в ножны и быстро достал из цянкунь лук и колчан со стрелами. Перекинув последний за спину и сразу же взяв оттуда одну стрелу, он побежал вдоль берега вслед за уплывающими девицами. Словно дразня его, они плыли вдоль берега в сторону ущелья, резво уворачиваясь от стрел. Но это не могло продолжаться бесконечно, и Цзинь Лин смог всё же подстрелить одну из них, когда они уже заплывали непосредственно в ущелье. Хвостатая всплыла животом кверху, как обычная дохлая рыба, только из раны на шее, куда попал юноша, текла темно-зеленая кровь. Вторая девица, вынырнув рядом с мертвой, пронзительно заверещала. Этот тонкий звук до боли резал слух и будто будил своими вибрациями какие-то силы – Жулань явно почувствовал колебания энергии в окружающем пространстве. Вода вокруг этих двоих начала бурлить, вспениваться, и А-Лин на всякий случай взобрался повыше и подальше от неспокойной водной поверхности. Он намеревался подстрелить и вторую девицу, но пока прицеливался, то увидел, что в воде мелькают множество теней. Присмотревшись, понял, что там очень быстро плавают такие же хвостатые создания, как и эти двое. Спустя всего несколько мгновений море вздыбилось и из центра круговорота, создаваемого тварями в воде, взметнулись множество серых гладких щупалец. Сквозь шум А-Лин вдруг отчетливо услышал незнакомый голос: «Ты убил мою дочь, взамен я заберу то, что дорого тебе… Посмотри… посмотри на них в последний раз…». Цзинь Лин перевел свой взгляд на поверхность воды и неожиданно увидел, что в окружении этих щупалец всплыли тела Цзинъи и Сычжуя, и тут же отростки неведомого ему монстра обвили их за талии и подняли высоко над водой, словно демонстрируя юноше то, что он желает. Сердце Жуланя екнуло, сорвалось на бег – по внешнему виду друзей, даже на таком расстоянии, он понял, что они живы.

– Так значит, то была иллюзия… подлые твари… – прошептал он с ненавистью, но радуясь тому, что любимые живы. Буквально за несколько секунд А-Лин перекинул лук за спину и выхватил меч. Если прыгнуть, то он точно сможет отрубить мечом щупальца, держащие Сычжуя и Цзинъи, главное всё верно рассчитать, но ведь он всегда отлично прыгал. Лучше всех.

Так и сделал.

Прыжок по направлению немного ниже висящих в воздухе друзей. Два взмаха мечом, откинуть клинок и успеть подхватить их бессознательные тела. Он меньше их по телосложению и немного слабее, но он сможет… Он должен вытащить их обоих, а меч он потом найдет… А не найдет, то значит, пусть так и будет. Жизнь возлюбленных важнее клинка, каким бы он ни был. Возможно, дух меча его поймет и не затаит обиду.

Смог. Правда, уронил на камни противоположного берега неаккуратно. Тут же проверил состояние – всё хорошо, они в порядке. Достал из цянкунь барьер, что ему как-то подарил Вэй Усянь, и установил его в надежде на то, что заклинание, созданное при помощи единой магии, здесь сработает, если уж не работает привычная им магия.

Сработало. Теперь можно разобраться и с главной тварью.

Существо верещало. Его щупальцы в гневе извивались и тянулись в сторону А-Лина, но было похоже, что оно не может двигаться и привязано к своему месту. Не удивительно, что хвостатые девушки мчались прямиком сюда, ведь именно на входе в ущелье, под песком живет их родитель, способный дать им защиту. Глядя на эту тварь, Цзинь Лина вдруг озарила догадка – это существо невероятно похоже на водную бездну, которую описывали не только в книгах, но даже его дяди сражались с ним в юности. Только эта тварь была явно послабее и намного меньше, чем та, о которой ему рассказывали, а значит, он сможет справиться. Обязан. Вот только как?

Взобравшись на скалы как можно выше, А-Лин внимательно осмотрел существо. Оно состояло из множества щупалец, расположенных по кругу. В их центре под водой что-то темнело и было заметно, что оно пульсирует.

– Могу предположить, что там твое сердце, – произнес Цзинь Лин. – Моя магия здесь не работает и я не могу сделать призрачные стрелы из своей ци, чтобы ими убить тебя, а от обычных, полагаю, проку не будет. Хотя… если я буду использовать методы единой магии? Тц… это сложно… – принялся рассуждать А-Лин. Достал из колчана одну стрелу. Тонкая, с золотым оперением и вытянутым наконечником – такая больше подошла бы для охоты на крупную птицу или большую рыбу, но если ее напитать магией, то этой стрелой он смог бы убить сильную тварь, а если бы использовал несколько, то и этого бы монстра одолел. Продолжая перебирать в памяти заклинания, что он уже успел выучить по единой магии, А-Лин вспомнил об одном, призванном противостоять демонам. Сильное, но требует жертву, а именно – нужно отдать свою кровь. – Это существо явно будет уровня среднего демона, – предположил юноша. – Если не попробую, то и не узнаю.

Достав из колчана все свои стрелы, он одним из наконечников порезал себе руку и обмакнул в кровь наконечник каждой стрелы, шепча при этом древнее заклинание:

Плоть от плоти отдаю,

Кровь свою я подарю,

Дай мне силу, древний бог,

Жертву принести я смог.

Помоги мне одолеть

Тех, кто требует лишь смерть.

Я за жизнь и за любовь,

Отдаю за это кровь.

Стрелы вспыхнули красным пламенем и по их древкам пролегла вязь заклинания, а наконечники и оперение засветились призрачным красным светом.

– Работает! – радостно воскликнул А-Лин и, хищно улыбнувшись, с ненавистью посмотрел на монстра в воде, что продолжал слепо ощупывать воду и воздух вокруг себя, ища ускользнувшую добычу.

Только Цзинь Лин приготовился к прыжку, чтобы в полете выстрелить в центр твари, как существо беспокойно заколыхалось и из воды взметнулись еще щупальца, но гораздо тоньше и длиннее, словно черные нити, они заполонили всё пространство, распространяясь дальше и дальше, быстро приближаясь к защитному барьеру, установленному А-Лином над Сычжуем и Цзинъи. Поняв, что медлить нельзя, Цзинь Лин прыгнул в направлении монстра, вложив в этот прыжок все свои силы, ему показалось, что даже камень под его ногами затрещал, так сильно он оттолкнулся.

Прыжок в небо – будто он пожелал достать до солнца, но его взгляд устремлен вниз, туда, где колышется под водой тело этой твари. Приложил сразу три стрелы к тетиве лука и выпустил их в цель. С тихим всплеском они вошли в воду, а вслед за ними полетели еще три стрелы. Цзинь Лин надеялся, что успеет выпустить еще три, но его сбило одно из щупалец твари, отправив в затяжной полет вдоль ущелья. Прежде, чем юноша упал в воду, он успел увидеть, как нити и щупальца твари задергались, на мгновение встали ровно, словно по струнке, и после безвольно упали вниз, скрываясь в зеленых волнах.

Он смог уничтожить этого монстра. Смог.

Пространство вздрогнуло.

Бэньк…

Уже погружаясь в воду, Цзинь Лин услышал знакомый звук, и этот мир сотрясло новое колебание в энергетическом фоне.

========== 14. ==========

Бэньк…

Пространство сотряс глубокий звук, а удар о поверхность бушующих волн отправил сознание Сычжуя в забытье. Последнее, что он увидел и услышал, перед тем как отключился, был падающий сверху Цзинъи и испуганный вскрик Цзинь Лина, раздавшийся в стороне. И наступила тьма.

Лежать было неудобно: что-то неприятно щекотало лицо, а в спину впивались мелкие острые камни. Сознание выплывало из тягучего черного тумана медленно, с трудом пробиваясь сквозь цепкие тернии беспамятства. В голове появилась смутная мысль о том, что он умер и теперь находится где-то в загробном мире. Вместе с этим неожиданно пришло понимание, что он не дышит, ведь легкие начали гореть огнем.

С хриплым звуком Сычжуй сделал большой вдох и распахнул глаза. Над ним был виден только клубящийся туман, слегка светящийся и бликующий бело-серыми оттенками. Звуков, кроме его собственного сиплого дыхания, слышно тоже не было. Вокруг расстилалась практически звенящая тишина.

Полежав еще несколько мгновений, позволив себе отдышаться, юноша сел и осмотрелся. Каким-то непостижимым образом он оказался в этом странном туманном месте на маленьком островке сухой травы, которая как раз ранее и щекотала своими стеблями его лицо. Он же упал в воду, в бушующий поток, от удара о поверхность которого и потерял сознание. Означает ли увиденное им сейчас, что он утонул и попал в загробный мир?

– Я всё-таки умер? – произнес А-Юань. Его голос звучал глухо, словно что-то не позволяло звуку распространяться по воздуху. Юноша ущипнул себя за руку и, почувствовав боль, вновь в недоумении осмотрелся. – Мертвые же не должны ощущать боли. Где же я? И где Цзинъи и А-Лин?

Стоило ему произнести имена своих любимых, как в стороне раздались тихие голоса.

– А-Лин, куда ты идешь? – донесся до Сычжуя голос Цзинъи.

– Хочу попрощаться с Сычжуем, сказать ему, что наши отношения на этом прекращаются, – произнес голос А-Лина.

– Почему?

– Я сегодня возвращаюсь домой, и мы не будем больше видеться. Да и изначально эти отношения были обречены на такое завершение.

– Действительно, – согласился с ним Цзинъи, – ты наследник клана, тебе стоит найти себе более подходящую пару, чем этот выскочка, – зло добавил юноша.

– Что за бред? – удивленно произнес А-Юань. – Иллюзия? – предположил он. Ни Цзинь Лин, ни Цзинъи никогда бы не сказали подобные слова. Они уже не раз обговаривали свою дальнейшую судьбу и в этом будущем не было места такому разговору. Скажи в реальности А-Лин такую фразу, Цзинъи бы вызвал его на поединок, дабы отстоять честь Сычжуя. А у самого А-Юаня не было и тени сомнения в искренности чувств его возлюбленных.

Стоило ему подумать о подобном, как тихие голоса умолкли, растворившись в этом тумане, но взамен им он услышал разговор других своих близких людей.

– Ванцзи, ты уверен, что хочешь оставить этого ребенка? – произнес голос Цзэу-цзюня.

– У меня нет выбора, я же не мог его бросить на горе. Тем более, я пообещал Старейшине позаботиться о нем, – ответил голос Ханьгуан-цзюня.

– Мы можем отдать его в другую семью. О нем хорошо позаботятся и тебе не придется тратить на него свое время, – проговорил Лань Хуань.

– Я подумаю над этим, – ответил голос отца А-Юаня.

– Полнейшая чушь! – воскликнул Сычжуй. Уж как ни ему лично знать то, насколько Ханьгуан-цзюнь его любил и любит. С каким трепетом он о нем всегда заботился – А-Юань прекрасно это помнит. Его отец никогда бы не сказал подобные слова, и он никогда не называл Вэй Усяня Старейшиной, только Вэй Ином. И имя это всегда слетает с его губ, будучи наполненным любовью в каждом звуке. И вновь голоса потерялись, стихли среди клубов тумана. А-Юань встал и подошел к краю острова. Его края резко обрывались в серую пустоту – там не было даже тумана, просто какое-то серое нечто, не поддающееся описанию. Разум воспринимал это как то, где нет ничего. Безликая пустота, абсолютное отсутствие всего – ни материи, ни энергии… Сычжуй вздрогнул от ощущений, возникших при взгляде в эту бездну. – Как такое вообще возможно? – юноша перевел свой взгляд на стелящийся вокруг туман. Он не мог уловить места, где пустота и туман соединяются, казалось, что перед глазами что-то мигает, стоит ему начать присматриваться к туману в поиске границы или перехода одного в другое. Хотелось уйти куда-нибудь подальше, но что может произойти, если он сделает хоть шаг в сторону от этого маленько острова? Предугадать невозможно. О подобном он ни разу ни от кого не слышал и ни в одной древней книге о таком не писалось. И даже Вэй Усянь не упоминал никогда о том, что нечто такого рода существует в их мире. Конечно, всё знать невозможно и, может быть, где-то в каком-то древнем трактате и пишется об этой бездне, но ни он сам, ни его знакомые не знают об этом явлении.

Вновь в клубах тумана начали перешептываться голоса и постепенно из их тихого гомона ясно стал выделяться разговор двух дорогих его сердцу людей.

– Вэй Усянь! А-Юань пропал! – воскликнул голос тети Лань Цин.

– И что с того? Пропал и пропал, кому нужен этот малец? – произнес голос, знакомый Сычжую по тем воспоминаниям, что появились в его памяти совсем недавно.

– Ты не будешь его искать?

– Нет. Мне надоело с ним возиться. Это твой племянник, а не мой. Тебе и искать его, раз уж так переживаешь, – ответил зло Вэй Усянь.

– Ты настоящий мерзавец! – воскликнула тетя.

– Ха… ну, да…

– Неправда! Такого никогда не было и быть не могло! – выкрикнул Сычжуй в пустоту. – Это всё ложь! Я не знаю, кто создает эти лживые диалоги, но ты не прав – они все любят меня и никогда бы не поступили подобным образом! А Вэй Усянь всегда заботился обо мне, и тогда он пошел меня искать. Они целый день с тетей Цин ходили по горам и в итоге нашли меня. Я вспомнил об этом еще давно, так что не нужно навязывать мне эту ложь, – сурово завершил А-Юань. В душе поднялся гнев, появилась злость на того, кто пытался опорочить его любимых людей такой примитивной клеветой. К чему всё это? Чего от него пытаются добиться этими разговорами, которые не имели места быть в его реальности? Сычжуя вдруг осенило, и он ужаснулся этой мысли. – А если… если бы… они все были немного другими людьми? Имели слегка иной склад характера, то… то ведь тогда эти разговоры могли случиться… Будь Вэй Усянь чуточку злее и эгоистичнее, то он бы не взял на себя ответственность за жизнь маленького ребенка, не занимался бы его воспитанием, позволяя находиться рядом круглые сутки за исключением того времени, когда проводил практические испытания своих разработок. А Ханьгуан-цзюнь в действительности мог бы отдать маленького А-Юаня другим людям, ведь он ему никто и даже Вэй Усяню Сычжуй тоже никто, они даже не из одного клана, но отец… вернее, Второй Нефрит клана Лань не просто забрал ребенка в свой орден, но и признал его родным сыном, позволил называть отцом. Что до диалога Жуланя и Цзинъи, услышанного им здесь… Этот разговор мог произойти, будь Цзинь Лин непостоянен в своих увлечениях и не влюбись он в Сычжуя. Но А-Лин отчаянно любит А-Юаня, полностью доверяет ему и никогда не поступит таким образом. Так же дело обстоит и с Цзинъи. Они втроем словно связаны. Каждый дополняет другого, создавая поистине уникальное трио, как и в любви, так и на пути самосовершенствования. Так что, исходя из всего этого, Сычжуй понял, что ему посчастливилось оказаться в условиях, где озвученные диалоги просто не могли быть. Его душу не тронули сомнения, ни на секунду он не допустил, что кто-то из его близких способен на подобное. Да, пусть в других условиях это и могло бы быть, но не в его мире точно.

И в это мгновение под его ногами вспыхнул желтым огнем некий рисунок и Сычжуй исчез в ярком свете портала, перенесшего его в совсем другое место.

Здесь, в расцвечиваемой вспышками молний темноте, он ощутил себя маленьким ребенком, которого прижимает к груди кто-то отчаянно дрожащий. Женщина, что держала его на руках, стояла молча, но он ярко ощущал ее тревогу и страх, идущие из глубины души.

Сычжуй старательно попытался выбраться из цепких рук, и вскоре ему это удалось сделать. Встав рядом с женщиной, оказавшейся достаточно пожилой, он принялся осматриваться, абсолютно не понимая, как оказался в теле ребенка, да еще и в таком странном месте. Дождь яростно хлестал, размывая каменистую землю под ногами, люди в грязных одеждах, явно совсем недавно бывших желтыми, стояли на коленях перед человеком в черно-красном ханьфу. Света от множества мерцающих молний и от нескольких горящих сбоку под небольшим навесом фонарей было достаточно, чтобы рассмотреть удручающую картину: помимо людей, замеченных им ранее, А-Юань увидел еще одну группу, выглядящую еще менее презентабельно, чем первые – грязные и истощенные, одетые в лохмотья и скованные по ногам в кандалы, они представляли собой жалкое зрелище. Вдруг его взгляд зацепился за рисунок на их одеждах, едва видимый сквозь грязь – символика солнца, он же – отличительный знак канувшего в лету и ненавидимого всеми ордена Цишань Вэнь. Клана, к которому сам когда-то давно принадлежал. В это мгновение в сознание Сычжуя ворвались звуки, и он понял, что до сих пор рассматривал окружающий мир, пребывая в полной тишине. И даже не заметил этого.

Отчаянные мольбы о пощаде раздавались от людей в желтой одежде, шум дождя почти перекрывал их крики. Но когда заговорил человек в черном ханьфу, то оказалось, что его голос непостижимым образом перекрывает собой все остальные звуки. Слова, произносимые им, впечатывались в сознание, вынуждая подчиниться, сдаться, сделать всё, что угодно, но ни в коем случае не прогневать его. Люди в желтом о чем-то загомонили, наперебой отвечая ему на заданный вопрос о причастности их к чьей-то смерти. Сычжуй не уловил, о ком именно идет речь, но понял, что этого человека не удовлетворил полученный ответ.

– Я спрашиваю в последний раз: «Кто убил Вэнь Нина?» – и из его ладоней потекла темная ци, направляясь к стоявшим на коленях людям. Они испуганно начали пятиться, кто-то упал и заверещал, крича о том, что этот пес из клана Вэнь сам виноват в своей смерти, а Сычжуй, не веря в услышанное, смотрел на человека в черном широко распахнутыми глазами. Черные с красным одежды, длинные распущенные волосы и алая лента, мелькнувшая в свете вспышки очередной молнии.

«Неужели… неужели это Вэй Усянь?» – пронеслось в мыслях А-Юаня, но лицо этого человека злость исказила настолько, что он только с трудом мог узнать в нем того, кого видел в своих детских воспоминаниях.

– Значит, не желаете отвечать добровольно? – зло произнес темный заклинатель. – Хорошо, тогда мы спросим у того, кто точно знает ответ на этот вопрос, – и он достал из-за пояса черную флейту с алой кисточкой, привязанной к концу. Поднес к губам и в небо взвилась резкая трель, пронзительная и полнящаяся гневом. Сычжую показалось, что на несколько мгновений даже капли дождя замерли прежде, чем продолжили падать на землю. Пространство сотряс мощнейший выброс темной энергии, а люди в желтом попадали на землю, воя и причитая.

– А-Нин! А-Нин! – из-за спины Вэй Усяня раздался женский крик, полный боли и отчаяния. Шатаясь, словно ему было непривычно ходить ногами, к заклинателю подошел мужчина в изорванных и грязных одеждах, а вслед за ним подбежала хрупкая девушка и схватила этого человека за руку, – А-Нин… А-Нин… – продолжала она повторять, громко рыдая. Взглянув на эту картину, темный заклинатель перестал играть на флейте.

– Вэнь Нин, покажи, кто сделал это с тобой, – и Вэй Усянь, а Сычжуй полностью уверился в том, что это именно он, вновь принялся играть на Чэньцин.

Бойня, которую устроил Вэнь Нин под управлением Вэй Усяня, отпечаталась в памяти Сычжуя ярко. Вернее, эти воспоминания были там изначально, но он просто забыл об этих событиях, а теперь кто-то неведомым ему образом напомнил о них. Вот только теперь у него возник другой вопрос – зачем ему напомнили об этом эпизоде из его детской жизни? Чтобы он почувствовал ужас? Страх? Ненависть? Но это события давно минувших дней и А-Юань знает, что послужило их первопричиной и что было после. Ему вкратце рассказывали о произошедшем тогда. Этих воинов из клана Ланьлин Цзинь скорее всего давно нет в живых, а те, кто непосредственно тогда были убиты Вэнь Нином, получили по заслугам. Тетя Цин счастлива в браке, а остатки их клана доживают свои дни в хорошем месте, вдали от разборок мира заклинателей. У него самого прекрасная семья и меньше всего Сычжуй желает придавать значение тому, что осталось где-то далеко, во временах, ушедших за грань. Это было… было и прошло, и тягостным грузом не должно лежать на душе и сердце. Или ему хотели показать то, насколько силен и ужасен Вэй Усянь? А-Юань и так знает, что с мужем его отца никто не смеет тягаться в силе – ни тогда, ни тем более сейчас. А что до ужаса, что он внушает? Любой, кто так считает, просто не знает и не видит бездну той доброты и любви к миру, что переполняет этого человека. Для Сычжуя эти воспоминания лишь страшные эпизоды его прошлого. Так пусть они и остаются в прошлом, не смея влиять на его нынешнюю жизнь. Он не изменит своих чувств к Вэй Усяню, которого считает своим вторым отцом, пусть еще ни разу и не называл его так.

Едва А-Юань подумал о том, что эти события никоим образом не повлияют на его чувства, как пространство исказилось от прошедшей через него вибрации и вновь он оказался в другом месте.

Эти скачки натолкнули Сычжуя на мысль, что всё увиденное и услышанное им является мороком какого-то сверхсильного существа. Ведь им так и не удалось выяснить, что послужило толчком к появлению огромного количества странных мертвецов на землях главы Не, еще и вибрация, исходящая от жетона с символом инь-ян и ощущаемая им на грани восприятия, вдобавок к словам об игре «Дорога демонов» – всё это вместе взятое словно кричало ему о том, что здесь всё совсем не такое, каким кажется на первый взгляд.

Но эти размышления рассыпались ворохом невысказанных догадок, едва он открыл глаза в новом месте, куда его перенесли неведомые ему силы.

А-Юань лежал под сенью деревьев знакомого ему леса. Открыв глаза, юноша увидел, что находится в том же самом лесу, в котором ночью они дрались с мертвецами. Вот только сейчас он был абсолютно один и мягкие рассветные лучи солнца окрашивали в теплые оттенки пустой лес. Ни ветра, ни пения птиц, встречающих своими трелями утро, и никого из разношерстной толпы заклинателей, что совсем недавно сражались здесь со множеством разноуровневых тварей.

– Куда же все подевались? – прошептал Сычжуй. – Неужели бросили меня одного? Да ну, не может быть такого, – не смея нарушать своими криками тишину леса, А-Юань бесшумно отправился на поиски хоть кого-то из живых людей.

Спустя час юноша всё еще перемещался по лесу, но так до сих пор никого не встретил. Прочесывая по спирали, начиная с того места, где он пришел в себя, он тщательно осматривал всю местность. Когда Сычжуй начал ощутимо нервничать, до его слуха донесся звук отдаленной битвы и он без раздумий кинулся в эту сторону.

Звон мечей, гневные выкрики на незнакомом языке, вспышки энергетических атак – сквозь просвет в деревьях А-Юань наблюдал за боем абсолютно неизвестных ему заклинателей. По одежде на них мало того, что нельзя было понять к какому клану они принадлежат, так еще и выглядели эти воины в целом очень странно и непривычно. Молодые мужчины и женщины были одеты в короткие, лишь немного ниже ягодиц, подобия ханьфу разных цветов с роскошной отделкой, и если юноши носили еще и штаны, то девушки сверкали обнаженными ногами, на которых в большинстве случаев красовались сапоги до колен в цвет верхнего ханьфу. Противниками этих людей были как разномастные твари, так и другие люди, облаченные в металлические доспехи. Эти воины сражались так, словно груда металла на их теле нисколько им не мешала. Помимо мечей эти заклинатели использовали и луки, а кое-кто даже сражался странными посохами со сверкающими шарами на вершинах. Огромная поляна, на которой проходило это сражение, была усеяна множеством огромных валунов, которые создавали подобие лабиринта и позволяли при необходимости укрыться от атаки противника. В этой бойне гибли и заклинатели, и монстры, лились реки крови, но почему-то участников меньше не становилось. А-Юань не смог отследить, куда же деваются мертвые тела, хотя юноша допускал, что ему просто плохо видно из его точки наблюдения.

«Это вообще кто? Что здесь происходит?» – Сычжуй пораженно рассматривал представшую перед его взором битву, совершенно ничего не понимая. Разве все эти люди и твари могли каким-то образом незаметно оказаться в горах Цинхэ Не, чтоб об этом не узнал Хуайсан? Как А-Юань успел понять, у этого хитрого лиса везде понатыканы сигналки и такая толпа скрытно никак не могла очутиться здесь в мгновение ока. Хотя, тех странных мертвецов они же упустили и не заметили, возможно, и здесь нечто подобное сработало? Не успел Сычжуй подумать над этим, как со стороны донеслись знакомые ему голоса и, взглянув в сторону источников этих воинственных криков, А-Юань увидел сражающихся на самом краю поляны Цзинъи и А-Лина.

Оба юноши сражались против всех остальных – на них попеременно нападали все участники этой странной битвы. Едва Сычжуй это понял, как сразу же покинул свое укрытие и побежал в сторону друзей, обнажая на ходу меч. Мгновенно вклинился между Цзинь Лином, Цзинъи и их противниками, отбивая чужие атаки. Стоило ему начать сражаться, как все эти люди и монстры словно обратились против него одного. Они перестали драться друг с другом и подобно лавине начали идти на А-Юаня. Их энергия, их мечи и стрелы, магические атаки – ему пришлось противостоять всему этому, стараясь прикрыть уже явно безумно уставших любимых, что, опираясь друг на друга, направились в сторону леса. С ужасом Сычжуй отметил, что за ними тянется кровавая дорожка. Извернувшись, юноша извлек из цянкунь редкий взрывной талисман и кинул его в толпу. В свое время он лично наложил заклятия на эту желтую бумажку и мог с уверенностью сказать, что эффект от нее должен быть ошеломительным, как минимум сотню врагов он должен был уничтожить, но в вспышке активированного талисмана едва ли с десяток самых слабых людей пострадало, а остальные оказались просто оглушены на несколько мгновений. Осознав, что это провал, Сычжуй рванул с места со скоростью ветра, пользуясь этой крохотной заминкой в стане врага.

«Почему не сработало? Кто-то успел погасить действие моего талисмана?» – подумал Сычжуй, догоняя Цзинь Лина и Цзинъи. Юноши уже шли по лесу и всё также поддерживали друг друга, не позволяя упасть. Вид их окровавленных одежд наполнил сердце А-Юаня болью и ненавистью. – Цзинъи, А-Лин! – окликнул Сычжуй друзей и те остановились, начав медленно оборачиваться в его сторону. Они делали это молча и не проявляя никаких эмоций, но подумав о том, что после такого тяжелого сражения они уже просто не способны говорить, А-Юань не придал этому какого-либо значения.

Сейчас они находились в достаточно густом лесу и множество сосен прятали их за своими стволами, как впрочем не позволяли им увидеть и врагов, что уже совсем скоро нагонят их, а возможно кто-то уже и догнал.

– Цзинъи, ты как? – обеспокоено произнес Сычжуй, подойдя к Цзинъи и протягивая к нему руку, но вместо ответа юноша сделал шаг в сторону, уходя от прикосновения ладони А-Юаня. – Ты чего? Я лишь хочу проверить твое состояние, – удивленно произнес Сычжуй. Он перевел взгляд на А-Лина, но тот стоял, устало оперевшись об дерево и смотрел на землю под ногами, почему-то не смея взглянуть на А-Юаня. – «Да что здесь происходит?! Что?!» – мысленно прокричал он, абсолютно не понимая происходящего. Он вновь посмотрел в сторону медленно отступающего от него Цзинъи и едва успел заметить, как за спиной юноши возникла девушка в коротком розовом ханьфу и, зло улыбнувшись, пронзила ланьца мечом. Всего за мгновение она возникла из ниоткуда и со спины проткнула Цзинъи насквозь – А-Юань увидел серебристое острие клинка, что вышло из живота его возлюбленного. Девушка тут же извлекла меч и в один прыжок скрылась за деревьями, а Цзинъи, закрыв глаза, завалился на бок и остался лежать на земле без движений.

– Не может быть… не может быть… – ошарашенно произнес Сычжуй, не веря в увиденное. Сердце болезненно сжалось. Секунда промедления, и он кинулся к Цзинъи, перевернул его на спину и принялся вливать в странно холодное на ощупь тело свою ци, направляя ее на лечение сквозной раны. Но его энергия будто уходила в никуда, словно перед ним был не раненый друг, а бездна, стремительно высасывающая из него всю духовную силу, хотя тут же Сычжуй ощущал, что будто и в него кто-то незримый вливает свою ци. Это было очень и очень странно… в целом это было необъяснимо.

Несмотря на огромное количество энергии, отданной Цзинъи, состояние того нисколько не улучшилось.

– Цзинъи, пожалуйста, очнись… ну же… ты не можешь вот так уйти… – шептал А-Юань, почти плача. Он всё еще не верил в происходящее, внутри горела уверенность, что происходящее не взаправду. Да, они все с детства знали, что путь заклинателя опасен и жизнь может оборваться в любой момент, и они уверено считали, что, когда столкнутся с подобным, то смогут стойко выдержать даже такую ситуацию. Но это оказалось лишь самовнушением. Невозможно оставаться адекватным и спокойным, когда твой любимый человек теряет последние капли силы, когда его вдохи всё реже и реже, а сердце замедляет свой бег, кожа под твоими прикосновениями леденеет и собственные руки ощутимо дрожат, а сознание становится опустошенным. Может ли любящее сердце пережить подобное, не сбиваясь с ритма и не желая остановиться вслед за сердцем, что едва бьется в груди, скрытой окровавленными одеждами? Вряд ли…

Нарастающий шум подсказал, что скоро сюда нагрянет разъяренная толпа и маловероятно, что им удастся спастись бегством. Взглянув на А-Лина, Сычжуй увидел, что тот стоит с закрытыми глазами возле того же самого дерева, что и раньше. А-Юань готов был разорваться, чтобы продолжить передавать энергию Цзинъи и как-то поддержать А-Лина. Юноша надрывно дышал, пытаясь справиться с объявшим его душу волнением, но у него этого крайне плохо получалось и тело начала бить крупная дрожь, ведь он не мог оставить Цзинъи, но и Цзинь Лину явно была нужна помощь. И враги всё ближе и ближе

– Кто-нибудь, пожалуйста, помогите… пожалуйста… – Сычжуй не выдержал и заплакал, глядя на такого бледного А-Лина и ощущая под своими ладонями едва живого Цзинъи. Но его мольбы не были услышаны.

Из леса донесся звук спускаемой тетивы и в Цзинь Лина вонзилась стрела, пробивая его бедро. Юноша тут же осел, всё так же не открывая глаз, словно был без сознания.

– Нет… нет… – дрожащим голосом прошептал А-Юань и, сжав дрожащие ладони в кулаки, бросился к А-Лину. Подбежал, приподнял его руку за запястье, проверяя пульс. Жив, но кожа на ощупь оказалась ненамного теплее тела Цзинъи. – Как же так… почему? – в это мгновение к ним не торопясь вышли те люди и монстры, что совсем недавно сражались друг с другом. Они медленно взяли их в кольцо и, поигрывая своим оружием, с некой грацией начали приближаться к юношам. Это выглядело так, словно хищники, загнавшие добычу и понимающие, что та уже никуда не денется, решили поиграть с еще живой едой, насладиться своей очередной победой. – Что… что мы вам всем сделали? Мы даже не знаем, кто вы такие и зачем здесь появились! – но конечно же ему никто не ответил. – Оставьте нас в покое! – видя, что никто не собирается ему отвечать и тем более останавливаться, А-Юань обнажил меч и встал в стойку, собираясь сражаться до последнего. Он направил свою энергию в меч, подготавливая мощную атаку, но ци рассеивалась, едва он пытался совершить удар. Недавно на поляне Сычжуй сражался просто мечом, используя базовые техники, так как для отражения чужих атак было достаточно силы духа клинка, но сейчас, когда юноша решил драться, используя максимум чистой духовной силы, это неожиданно оказалось бесполезным. – Это еще что такое? Мерзкие и нечестивые приемы используете?! – выкрикнул он со злостью. В это мгновение в землю у его ног вонзилась стрела, а следом за ней еще одна попала в Цзинь Лина, который наконец-то начал приходить в себя. Юноша воскликнул от боли и схватился за стрелу, что вновь вонзилась в бедро, вырывая ее из своего тела. Вслед за ней выдернул и первую, орошая траву вокруг себя каплями своей крови. – Твари… – прошипел Сычжуй. Ненависть, что прежде он старательно подавлял в себе, разгорелась подобно пожару, охватывая его сердце, душу, сознание, заполняя каждую частичку его тела. Юноша извлек из цянкунь гуцинь и, стоило ему прикоснуться к струнам, как вся эта толпа бросилась в атаку.

Самые мощные боевые мелодии, исполняемые им с применением светлой ци, не возымели успеха. Ударные волны просто поглощались этими странными противниками, что лишь на доли мгновений замирали, когда Сычжуй в очередной раз атаковал.

– На них не действует… Почему? – пораженно произнес А-Юань. Он использовал все мелодии, что знал, но ни одна из них не принесла желаемого результата. Его попытки лишь больше раззадоривали толпу нападающих. После очередной неудачной атаки Сычжуя из леса прилетело множество стрел и несколько из них попали в Цзинъи и А-Лина, ранив в ноги и руки. Злость и гнев захлестнули Сычжуя, с головой погружая в яростные волны этих эмоций и чувств. Не увидев эффекта от светлой ци, А-Юань решил прибегнуть к мелодиям, что используют технику единой магии. Он совсем недавно изучил три и ему еще не довелось применять их в бою.

Несмотря на разрастающийся гнев, у Сычжуя словно появился новый источник силы и разум очистился от всех лишних мыслей и эмоций, оставив лишь желание уничтожить противника. Пальцы запорхали над струнами, извлекая музыку, что способна разрушать горы, сыграй ее заклинатель уровня его отцов, но в его исполнении эти мелодии пока еще вызывают лишь очень сильные атакующие волны. Толпа врагов неожиданно забеспокоилась, а с их лиц исчезли надменные улыбки. Не успел он доиграть первую песню, как все противники кинулись бежать прочь, и атака А-Юаня понеслась им вслед, разрастаясь голубым пламенем по кругу, в эпицентре которого остались невредимыми лишь они трое. Все те, кто пытался их убить, сгорели в бело-голубых всполохах призрачного огня, осыпались белым пеплом на нетронутую этим огнем землю.

– Получилось?.. Получилось! – воскликнул Сычжуй. – Цзинъи, А-Лин, у меня получилось… – уже тихо добавил он. Едва А-Юань хотел вернуться к своим любимым, чтобы оказать им помощь, как над лесом громыхнуло и во вспышке красного света появился высокий мужчина, облаченный в черные кожаные доспехи. Длинные белые волосы собраны в высокий хвост, а тонкие черты красивого лица портит гримаса презрения.

– Хм… неплохо, – громко произнес этот человек, осматривая место побоища. – Малыш, а ты силён, – обратился он к А-Юаню, на что тот в ответ промолчал, с подозрением глядя на нового персонажа этого затянувшегося бредового ужаса. – Но для меня ты пустышка, – с кривой ухмылкой добавил мужчина и в это мгновение в его руках материализовался лук с тетивой, горящей красным светом. Стрел не было, но Сычжуй тут же догадался, что при стрельбе из этого лука используются стрелы, созданные из энергии владельца оружия. Не раздумывая, юноша ударил по струнам циня, вкладывая в это все свои силы и вызывая тем самым простейшую ударную волну. У него просто нет времени на музыку, ведь лук и стрелы всегда быстрее любой песни. Заклинатель в черном в ответ натянул энергетическую тетиву и выпустил в А-Юаня красную призрачную стрелу. Встретившись с ударной волной от циня, эта стрела легко прошла сквозь нее, рассеивая всю энергию удара ланьца и, продолжив свой полет, вонзилась в гуцинь Сычжуя, разбивая его на щепки. Цинь буквально взорвался в руках А-Юаня, раня его острыми кусками разлетающейся древесины и порванными струнами. – Я же говорил, что для меня ты пустышка, а уж твои почти бездыханные друзья тем более, – и заклинатель нацелился на Цзинь Лина.

Стрела не долетела до А-Лина. Ее встретил Сычжуй, грудь которого красная энергия прошла насквозь, но рассеялась, едва вышла из спины. Физической раны не было, но боль в доли мгновения разошлась по всему телу. А-Юаню показалось, что он рассыпается на осколки, что будто, вот прямо сейчас, он превратится в серую или белую пыль, как те враги, которых ему удалось уничтожить за последние сутки.

– Какой самоотверженный малыш, – ехидно произнес мужчина, – неужели они стоят твоей жертвы? Ведь оба почти мертвы, им осталось жить от силы по минуте. В чем смысл?

– А что тогда имеет смысл? – едва шевеля губами прошептал Сычжуй, и, не дождавшись ответа, его сознание угасло.

========== 15. ==========

«Внимание! Внимание! Работа источника питания нарушена! Всем выйти из игры! Возможны повреждения сознания пользователей! Всем игрокам покинуть виртуальное пространство!» – доносилось словно сквозь толщу воды.

«Внимание! Внимание! Работа источника питания нарушена! Всем выйти из игры! Возможны повреждения сознания пользователей! Всем игрокам покинуть виртуальное пространство!» – пространство вокруг наполнилось вибрацией, отдающейся ноющей болью в голове.

«Внимание! Внимание! Работа источника питания нарушена! Всем выйти из игры! Возможны повреждения сознания пользователей! Всем игрокам покинуть виртуальное пространство!»

Сквозь сомкнутые веки Сычжуй ощутил красные вспышки очень яркого света. Осторожно приоткрыв глаза, он увидел, что голубое небо над его головой пульсирует алым светом, то наливаясь, то угасая, и так раз за разом. Эти всполохи и настойчивый голос в голове привели его в чувство. Он лежал на спине на какой-то неровной твердой поверхности. В груди еще гуляли отголоски боли от ранения, полученного в момент, когда его подстрелил тот странный заклинатель в черном, но сейчас юноша ощущал себя целым, более не было чувства, что его тело рассыпается на осколки, словно стеклянное.

«А-Лин! Цзинъи! Что же с ними?!» – пронеслось в голове А-Юаня, обдав сердце жаром испуга. Но сил встать не было, смог только немного повернуть голову вправо, где и увидел лежащего на спине Цзинь Лина. Юноша дышал плавно, пусть и пребывал в бессознательном состоянии, но грудь вздымалась ровно и в целом на его теле не было видно каких-либо повреждений. – «Цзинь Лин здесь, это радует», – и А-Юань облегченно вздохнул, немного скривившись от боли, всё еще не желавшей отступить.

Сычжуй повернул голову влево, надеясь, что там окажется Цзинъи. И действительно, неугомонный ланец оказался недалеко от него, но, в отличие от А-Лина, валялся на боку и сладко посапывал, будто видел хорошие сны. Вдруг он нахмурился, застонал и с испуганным вскриком открыл глаза. Затуманенный взор не сразу прояснился, но стоило Цзинъи увидеть перед собой лежащего без движений А-Юаня, как он тут же резко подскочил и подбежал к нему.

– Сычжуй, что с тобой? Как ты себя чувствуешь? Где-то болит? – обеспокоенно зачастил Цзинъи, хватаясь за запястье А-Юаня. Его голос был хриплым, а руки ощутимо подрагивали. Не успев получить ответ, он заметил лежащего чуть дальше Цзинь Лина и испуганно замер. – А-Лин… А-Лин! Что с ним?!

– Цзинъи… – смог выдавить из себя Сычжуй, и грудная клетка тут же отозвалась болью. Юноша поморщился, сейчас у него абсолютно не было сил на то, чтобы держать лицо и выглядеть непоколебимым перед своим любимым.

– Молчи, не нужно ничего говорить, – поспешно остановил его Цзинъи. Юноша проверил состояние А-Юаня и понял, что несмотря на бледный вид и слабость, вызванную неизвестным ранением, не оставившим следов на физическом теле, Сычжуй в полном порядке. Боль должна уйти, и тогда он сможет подняться. Убедившись, что А-Юань не покинет его раньше времени, Цзинъи быстро переместился к Цзинь Лину и повторил ту же процедуру, что и с Сычжуем. Жулань вовсе просто спал, а его состояние было отличным, если исключить продолжающую утекать в никуда ци. Пусть она вновь появлялась в теле, но это процесс Цзинъи объяснить не мог, но вновь отложив эти мысли на потом он начал трясти А-Лина за плечи, надеясь этим разбудить.

– Я его убил! – Цзинь Лин резко распахнул глаза и практически выкрикнул эту фразу. Лишь спустя несколько мгновений его взгляд сфокусировался, и он взглянул на своего любимого. – Цзинъи! Цзинъи, ты в порядке? – А-Лин привстал и вцепился в плечи ланьца, сидящего рядом с ним на коленях.

– Я в порядке, – с облегчением произнес Цзинъи, – а вот Сычжуй…

– А-Юань?! Что с ним? Где он? – и тут же Жулань разглядел Сычжуя, всё еще не способного подняться. Всего мгновение спустя А-Лин уже сидел возле А-Юаня, ощупывая его тело. – Что с тобой? Где болит? – Сычжуй вяло улыбнулся на вопросы Цзинь Лина, который почти в точности повторил слова Цзинъи. – Что такое?

– А-Лин… – произнес с трудом Сычжуй, – Цзинъи… вы оба живы, это хорошо…

– Что ты такое говоришь? Почему мы должны были умереть? Тот монстр что-то сделал с твоими мозгами и тебе привиделось страшное? – зачастил А-Лин.

– Какой монстр? Тот, что из раскаленной лавы? Он что-то вам сделал? – присаживаясь рядом с А-Лином, спросил Цзинъи.

– Из лавы? Неет… ты тоже рассудком повредился после того, как побывал в плену у монстра, похожего на водную бездну? – с настороженностью в голосе спросил Цзинь Лин.

– Водная бездна? Ты вообще о чем? – не поняв его ответил Цзинъи.

– Ну как же… – начал было А-Лин, но его перебили.

– Небо… небо горит красным… – прошептал вдруг Сычжуй и оба его друга наконец-то посмотрели в небеса, вспыхивающие красным светом. Будучи обеспокоенными состоянием друг друга они абсолютно не обратили внимания на это. И до их сознания донесся голос, говорящие о том, что следует покинуть игру.

– Да о какой игре в конце-то концов говорится?! Я ничего не понимаю! – воскликнул Цзинъи.

«Игра «Дорога демонов» на базе имеющихся многомиллионных сюжетных решений моделирует реальности, позволяющие воплотить сокровенные мечты, побороть страхи, скрывающиеся в глубине разума, проверить личностные характеристики путем помещения каждого пользователя в индивидуальные симуляции. Также по желанию можно играть в локациях, созданныхспециально для больших и маленьких групп пользователей, объединенных одной целью. Пройди этой дорогой. Освободи своих демонов или побори их. Позволь себе всё, что пожелаешь. Позволь себе любой мир», – раздалось в их мыслях, едва Цзинъи задал вопрос об игре.

– Но при чем здесь мы? – с подозрением спросил Цзинь Лин.

«Получившие знак героев двух миров автоматически проходят в финал при соблюдении правил», – в воздухе соткалась полупрозрачная модель, один в один повторяющая жетоны, которые они нашли в старом хранилище клана Гусу Лань.

– Понятно, но непонятно… – пробормотал Цзинъи.

«Внимание! Внимание! Работа источника питания нарушена! Всем выйти из игры! Возможны повреждения сознания пользователей! Всем игрокам покинуть виртуальное пространство!» – вновь раздалось в окружающем пространстве и красные вспышки в небе стали интенсивнее.

– Если б мы знали, как отсюда выйти… – произнес А-Лин.

«Произнесите «Меню» и выберите «Выход» в открывшемся окне», – произнес некто, невидимый им.

– В каком окне? – удивленно спросил Цзинъи. – Мы же не в здании, чтобы выйти в окно.

– Меню, – произнес Цзинь Лин.

– Меню, – прошептал Сычжуй.

– Меню? – спросил Цзинъи, уставившись на друзей. И тут же вздрогнул, когда перед ним развернулась голубая полупрозрачная панель с кучей значков и слов на древнем языке. Не без труда он нашел в нижнем правом углу слово «Выход», – Это что ли отвечает за выход? А как выбрать его? О, а вверху какой-то золотой кубок горит. Что это?

«Желаете получить награду сейчас?» – раздалось у них в головах.

– Награда? Что за награда? – спросил А-Лин, разглядывая золотой кубок у себя на экране.

«Каждый прошедший финал игры «Дорога демонов» получает индивидуальную награду. Это эксклюзивные вещи, созданные основателями игры и хранящиеся в пространственном хранилище с установленным стазис-полем, течение времени в котором сведено к нулю», – прозвучал ответ.

– Я хочу получить награду, – произнес Цзинъи. Из всего сказанного он понял только то, что имеет право на получение ценного приза за то, что выжил в этом ужасе.

– И я, – с кивком произнес Цзинь Лин, – Сычжуй, а у тебя есть в правом верхнем углу золотой кубок? – обратился он к А-Юаню. Сычжуй попытался сесть и, будучи тут же поддержанным под спину своими друзьями, кивнул, подтверждая, что и он претендует на некую награду.

«Ваши достижения подтверждены. Призы за победу помещены в знаки героев. Активация возможна при наличии постоянного источника питания, либо, в случае, если владелец является оператором энергии мира и имеет золотое ядро, способное заменить искусственные накопители. Осуществлена полная привязка к владельцам. Успешного использования», – прозвучало в их головах.

«Внимание! Внимание! Работа источника питания нарушена! Всем выйти из игры! Возможны повреждения сознания пользователей! Всем игрокам покинуть виртуальное пространство! В связи с невозможностью восстановления источника питания запущен механизм самоуничтожения! Всем выйти из игры! Десять! Девять! Восемь…» – пространство наполнил ужасающий звон, буквально раздирающий голову.

– Выход! Выход! Выход! – отчаянно прокричал Цзинъи и интуитивно ткнул пальцем в слово «Выход» на призрачной панели перед ним. Едва он прикоснулся к мерцающей кнопке, как тут же исчез со вспышкой белого света. Цзинь Лин и Сычжуй переглянулись и повторили жест Цзинъи.

Стоило последним пользователям этой игры покинуть виртуальное пространство, как источник питания взорвался, уничтожая всё, что было призвано моделировать бесчисленное множество реальностей.

***

Почву ощутимо трясло, а воздух наполнился объемным гулом, судя по ощущениям, идущим откуда-то из-под земли. Звук давил на барабанные перепонки, заставлял людей прикрывать уши и мечтать оказаться где-нибудь подальше от этого места. Многие могли бы покинуть эту долину, но каждый из заклинателей решил находиться здесь до последнего, ведь юноши из клана Гусу Лань и наследник Ланьлин Цзинь еще не пришли в себя, а недавно вышедшие из глубокой медитации Ханьгуан-цзюнь и Вэй Усянь настрого запретили перемещать их в другое место.

– Вэй-сюн, здесь опасно находиться, – произнес обеспокоенно Хуайсан.

– Вижу, – мрачно ответил Усянь, – А-Сан, забирай своих людей, адептов Гусу и Цзычжэня и уходите. Наших с Лань Чжанем сил хватит, чтобы поддерживать ци в телах мальчишек.

– Я не могу и не хочу так поступать, – покачав головой ответил глава Не.

Не успел Вэй Ин ответить ему, как Цзинъи резко распахнул глаза.

– Выход! – заорал он и резко принял сидячее положение, а все окружающие испуганно отшатнулись от столь неожиданно пробудившегося юного ланьца. Цзинъи с надрывом задышал и схватился за грудь в области сердца. – Я выбрался? Выбрался? – ошалело спросил он и обвел всех перепуганными глазами. – Боги! Цзинь Лин и Сычжуй остались там! – и он с лихорадочным блеском в глазах уставился на лежащих рядом с ним любимых. Но стоило ужасу в его сердце лишь начать распространяться по телу, как юноши тоже очнулись.

Тяжело дыша и дрожа после пережитого, они с неверием в глазах смотрели на окружающих людей. Вэй Ин, Лань Чжань и Хуайсан сразу же проверили их состояние, наскоро обследуя каждый по одному юноше.

– Всё хорошо, течение ци не нарушено, повреждений тела нет, – произнес Вэй Ин, проверив Цзинъи.

– Аналогично, – проговорил А-Сан, держащий за запястье Цзинь Лина, а Ванцзи кивнул, подтверждая, что и с Сычжуем всё в порядке.

– Отлично. Теперь можем выдвигаться, – Вэй Ин на всякий случай попробовал активировать меч и, взглянув на уверенно воспаривший над землей клинок, улыбнулся, – полетим на мечах, раз светлые заклинания вновь работают. Я возьму Цзинъи, Лань Чжань – Сычжуя. Оуян, потянешь А-Лина?

– Да, конечно. Мой меч, может, и не слишком быстрый, но очень выносливый, – с кивком ответил Цзычжэнь.

Подхватив на руки всё еще толком не пришедших в себя юношей, заклинатели рассредоточились и взлетели над лесом. Хуайсан и Кай полетели на мечах двух адептов клана Не, встав на клинки в качестве пассажиров. Ни они сами, и никто другой не рискнули использовать талисманы перемещения в такой нестабильной обстановке в энергетическом фоне долины. Набрав максимальную высоту, они быстро направились в сторону Нечистой Юдоли, оставляя позади неожиданно загоревшийся лес. Оглянувшись назад, Хуайсан увидел огромный столб пламени, вырвавшийся из центра долины, а до летящих в небе заклинателей донесся звук взрыва и отголоски ударной волны.

– Едва не погибли, – поежившись, прошептал А-Сан. Было бы глупо расстаться с жизнью так банально после всего, что они пережили. Только-только жизнь вошла в мирное русло, позволяющее наслаждаться ей, а не рыскать по миру в поисках решения той или иной задачи. Клан процветает, враги повержены, любовь найдена, все друзья живы и счастливы – живи и радуйся, но всё это могло исчезнуть в мгновение ока и по неизвестной причине. Одна надежда на то, что мальчишки что-то смогут прояснить, ведь не просто так они резко потеряли сознание и пребывали в столь странном состоянии почти четыре часа.

Цзинъи никогда бы не подумал, что будет цепляться за плечи Вэй Усяня, как за спасительную соломинку. Сейчас юноша был не способен ровным счетом ни на что, лишь вяло висеть на руках Вэй Ина, словно юная барышня, потерявшая сознание от испуга. В таком же состоянии пребывали и Сычжуй с А-Лином.

– Выбрались… и правда выбрались… – тихонько бормотал Цзинъи, наконец-то позволяя себе расслабиться.

– Было страшно? – спросил Вэй Ин.

– Да… – коротко ответил Цзинъи и неожиданно для Усяня, да и для самого себя, прижался к груди Вэй Ина, судорожно вздыхая, практически всхлипывая. Страшно было искать друзей в воде и не находить, страшно было потеряться в темноте бесконечной пещеры и ужаснее всего было видеть лежащих без сознания А-Лина и А-Юаня и не иметь возможности к ним приблизиться, не знать, в каком состоянии они находятся.

Вэй Усянь нежно прижал Цзинъи к себе, будто тот был маленьким испуганным мальчиком. Хотя, глядя с вершины возраста и опыта Вэй Ина, по факту, так и было. Цзинъи для него –словно второй сын. В его характере, во взглядах на жизнь, в желании защищать своих близких и в безудержном желании идти своим путем, познавая разные грани этого мира, Усянь видел себя. Этот неугомонный мальчишка стал неотъемлемой частью его… их с Ванцзи жизни. А теперь, когда Цзинъи связал свою судьбу с Сычжуем и А-Лином, так и вовсе вошел в их необычную для большинства людей семью.

Дорога обратно прошла в тягостном молчании, но то, что никто не погиб и даже не был ранен всё же не могло не радовать заклинателей. Вернувшись в резиденцию главы Не, первым делом они передали юношей лекарям, а сами, немного посовещавшись, решили обсуждение произошедшего отложить до того времени, как пострадавшие смогут рассказать о случившемся и об увиденном ими.

========== 16. ==========

Собраться и обсудить произошедшее удалось только вечером следующего дня. Все потратили слишком много духовных сил, и на восстановление понадобилось немного больше времени, чем они рассчитывали. Когда собрание завершилось и погруженные в собственные мысли заклинатели разбрелись по своим комнатам, Вэй Усянь, захватив с собой стребованные с Хуайсана писчие принадлежности, тоже покинул общий зал, не став задерживаться для дальнейших разговоров с главой Не.

– Сан-сюн, я хочу кое-что записать, пока мысль не ускользнула, – с извиняющимися нотками в голосе произнес Вэй Ин.

– Вэй-сюн, конечно, иди. Но я надеюсь, что вы задержитесь у нас ненадолго, – с мягкой улыбкой ответил Хуайсан.

– Конечно, – засияв, произнес Усянь. – Мы еще с тобой должны напиться, – и, подмигнув другу, Вэй Ин ушел в сторону выделенной им с Ванцзи роскошной комнаты.

Когда в Нечистой Юдоли властвовал Не Минцзюэ, это место выглядело как истинный оплот суровых воинов, закаленных сотнями битв. Несмотря на то, что каменные стены были украшены вычурной резьбой, поражающей своей искусной красотой, это место было именно военной крепостью, а не домом для множества заклинателей. Постоянные тренировки и спарринги, звон мечей и свист стрел, вспышки атакующих заклинаний – лишь это разбавляло серость этого места, но нисколько не добавляло ему красоты. Нечистая Юдоль, стоящая в окружении величественных гор и темно-зеленых лесов, сама выглядела как непоколебимая скала. Так всегда и было. Никто не смог захватить обитель ордена Цинхэ Не. Вэй Усянь всегда недоумевал, как в этом месте смог родиться такой человек, как Хуайсан – ценитель искусства, любящий всё изящное и красивое. Став главой клана, он изменил окружающую обстановку под свои вкусы. Были насажены сады и разбиты цветники, внутренние помещения наполнились изысканными предметами интерьера. Увеличив площадь крепости, А-Сан перенес в другие места поля для тренировок и теперь из окон спальни он видел красивый парк, а не потных мужчин, усиленно сражающихся мечами на пустом поле, где не за что глазу зацепиться. Некоторые говорили, что, поступив так с Нечистой Юдолью, он тем самым предал память брата, но сам А-Сан так не считал. Теперь он глава и имеет полное право делать с вверенной ему территорией что угодно, и, что самое главное, Хуайсан не его старший брат. Он всегда был самостоятельной личностью с собственными вкусами и взглядами на мир, и сам Минцзюэ это признавал, многое позволяя ему. А что до памяти о брате – А-Сан поместил его саблю Бася на стену над своим троном в зале собраний. Когда дух клинка покинул ее, Бася стала абсолютно безопасной, и Хуайсан без раздумий повесил ее в этом месте. Он всегда будет помнить о брате, и изменение окружающей обстановки нисколько не повлияет на его любовь к нему.

Под мысли об А-Сане Вэй Усянь добрался комнаты. Лань Чжань ушел немного пораньше, не став его дожидаться, и сейчас сидел возле чайного столика, неторопливо наливая себе ароматный напиток. Здесь же имелся и небольшой кувшин с вином. Положив писчие принадлежности на рабочий стол, Вэй Ин вернулся к Ванцзи, уселся на подушку для сидения и тяжело вздохнул.

– В честь чего такие тяжелые вздохи? – мягко спросил Лань Чжань.

– Почему всего один? – Вэй Ин взглянул в сторону одинокого кувшина с вином.

– Ты собирался поработать. Сознание не должно быть затуманенным, – ответил Ванцзи, сделав за этим глоток чая из своей пиалы. После отставил ее и раскупорил вино, налив ароматный напиток Вэй Ину.

– Вкусное, хоть и слишком крепкое на мой вкус, – довольным голосом произнес Вэй Ин, осушив первую пиалу, – явно сделано из местных лесных ягод. Где ты его взял?

– Мне его дал Кай Ли, как и несколько книг, который лично для меня передал Хуайсан, – ответил Ванцзи.

– Что за книги?

– Еще не смотрел.

– Даже любопытно… но ладно. Лань Чжань, что ты думаешь по поводу произошедшего? – спросил Вэй Ин.

– Собрав воедино всю информацию о древних, могу сказать, что они развивали не только магические виды энергий, но и иные. Такие, что нам еще неведомы. И то место было создано с применением как раз-таки того, не известного нам типа энергетической структуры, – ответил Ванцзи.

– Согласен. Ты помнишь то энергетическое образование, что мы увидели в медитации, когда направили свой внутренний взор вглубь земли? – Лань Чжань в ответ на этот вопрос кивнул. – Его структура идеально повторяет пчелиные соты, где каждая ячейка ограничена жесткими стенками из ци, напоминающей по своей структуре чистую энергию света, а внутреннее наполнение представляет собой смесь единой магической энергии и еще некой неизвестной нам ци. Но в то же время между каждой ячейкой имеется связь на уровне странных сигналов, ощущающихся импульсами некой энергии. Я прекрасно вижу перед собой эту структуру, но не могу понять, как она работает, – и Усянь грустно вздохнул.

– Аналогично. Помимо всего этого меня очень поразила центральная часть этого образования, – произнес Лань Чжань.

– Да! Она пульсировала! Причем эта пульсация так похожа на биение наших золотых ядер, но суть этого странного ядра абсолютно другая. Хоть оно активно поглощало нашу ци, но она для него служила как двигатель процесса. Я бы сравнил это с тем, как мы управляем мечами – направляем нашу энергию в клинок, позволяя ему парить. Так и там – светлая ци позволила запустить какие-то процессы, которые утащили сознания мальчишек в смоделированные этим невероятным механизмом иллюзорные миры, а их жетоны, найденные в старом хранилище артефактов, активировали весь этот процесс, едва они к ним прикоснулись, воздействуя своей энергией. Мы же не контролируем ежесекундно течение ци в наших телах. Она течет свободно, перегоняемая золотыми ядрами, и наполняет каждую частичку наших тел.

– Кстати, первые мертвецы появились как раз примерно в то время, когда вы нашли те жетоны, – отметил Ванцзи.

– Да. Думаю, стоило мальчишкам к ним прикоснуться, как эта «игра» оказалась запущена. И даже расстояние между Гусу и тем местом не повлияло на активацию процесса, – произнес Вэй Ин.

– И всё же, зачем древним создавать такие игры?

– Я не могу ответить на твой вопрос. По крайней мере сейчас. Те люди были другими. Вернее, люди были такими же, как и мы, но их мир был другим, ведь они развивались по-иному. Мы с тобой это поняли из старинных книг и предметов, сохранившихся до наших времен. Даже понятие «виртуальный мир», прочтенное однажды в книге, что состояла сплошь из неизвестных нам выражений и слов, наполнилось смыслом только сейчас, когда мальчишки побывали в этой «игре». Теперь мы знаем, что «виртуальный мир» это своего рода мир, созданный на основе иллюзий. Он не настоящий, а существует только в воображении людей, но с полным погружением в него. Это поражает. По сути, это сверхкачественная иллюзия, на создание которой сейчас способны единицы. Но современные заклинатели используют собственные силы для создания талисманов иллюзий и наведения морока, а там для этого процесса создана целая система и, как я понял, в ней одновременно могли пребывать многие тысячи людей. Масштаб и объемы затраченной энергии на всё это просто поражают! Мне даже страшно подумать о том, что еще могли древние, если вот это приравнивалось к игре, в которой мог поучаствовать пусть не каждый, но многие, – восхищенно завершил Усянь.

– Но зачем испытания в этой игре делать такими жестокими? Даже тем, кто пережил войну и потерял многих близких людей, подобное было бы из разряда «слишком», а тем более юношам, которые за свою сознательную жизнь сталкивались только с мертвецами на ночных охотах, такое и вовсе могло нанести непоправимый вред, – мрачно отметил Ванцзи.

– Мне почему-то кажется, что тот, кто создавал эту «игру», учел то, чтобы испытания были только такие, которые игроки смогут пройти без вреда для себя. Нам еще стоит обдумать всё это, а еще лучше поискать нечто похожее, чтобы исследовать.

– После того, как это ядро неожиданно взорвалось, нам стоит быть крайне осторожными, – произнес Лань Чжань. Он понимал, что Вэй Ина ему не отговорить от поисков и исследований, но хотя бы предостеречь стоит.

– Согласен, – ответил Вэй Усянь и пригубил вторую чашу с вином. Напиваться он не намерен, но распробовать этот напиток желание имеется. – Как думаешь, из-за чего произошел взрыв?

– Судя по тому, что в этом энергетическом образовании местами имелись прорехи, и многие ячейки в структуре отсутствовали, можно сделать вывод, что оно взорвалось из-за того, что было уже слишком древним и его целостность нарушилась из-за течения времени, а неожиданная активация спровоцировала некий сбой, который и вызвал разрушение. Я не могу утверждать с точностью, но другого объяснения не вижу, – ответил Лань Чжань.

– Я тоже так считаю, – согласился с ним Вэй Ин. – Ладно, я хочу всё зарисовать и записать, пока идея свежа и воспоминания не затерлись.

– Хорошо, – с кивком произнес Ванцзи и первым встал из-за стола. Мужчина переместился за свободный рабочий стол, на который ранее положил стопку тонких книг, переданных через Кая Хуайсаном. Вслед за ним ушел и Усянь, заняв второй стол, где ранее он оставил писчие принадлежности. Он поставил рядом с собой недопитый кувшин с вином и пиалу.

– Между делом буду пить, – проговорил он, увидев, что Ванцзи удивленно изогнул бровь при взгляде на вино, – очень вкусно. Тебе тоже стоит попробовать… Как-нибудь… – с улыбкой завершил Усянь. Лань Чжань только закатил глаза, на доли мгновений уподобившись Цзян Чэну, а Вэй Ин на это действие ответил звонким смехом и уселся зарисовывать увиденную во время медитации энергетическую структуру в той долине. Ванцзи же взял первую книжку из стопки и раскрыл ее.

– Кхм… – неожиданно раздалось со стороны ланьца.

– Что такое? – встрепенулся Вэй Ин и обернулся к любимому.

– Нет-нет, ничего. Книга… очень познавательная, – ответил Лань Чжань и продемонстрировал обложку с написанным на ней названием «Путь самопознания».

– У Хуайсана и такое есть? А я думал, у него только поэзия имеется и эротические сборники. Хотя… он же как-то стал столь сильным заклинателем, однозначно библиотека в Нечистой Юдоли должна быть обширной, надо будет напроситься посетить ее, – высказавшись, Усянь вернулся к рисованию.

Через время они зажгли свечи и в неверном свете продолжили заниматься своими делами. Шелестел страницами книги Ванцзи, старательно рисовал Вэй Ин, периодически прерываясь на то, чтобы сделать короткие записи в чистом свитке или пригубить вино. Иногда он бормотал что-то себе под нос или зависал, задумавшись над очередной догадкой об этом загадочном месте. Вечер плавно перетек в ночь, и ближе к девяти Вэй Ин встрепенулся. Им уже принесли горячую воду и наполнили имеющуюся в комнате большую бочку, но оба мужчины едва отметили это, будучи погруженными в чтение и рисование.

– Лань Чжань, тебе скоро спать ложиться, а ты еще даже не искупался, – Усянь взглянул на Ванцзи и отметил, что тот выглядит как-то странно. – С тобой всё в порядке?

– Да, – немного хрипло ответил тот.

Вэй Усянь встал из-за своего стола и переместился к Лань Чжаню, прикоснулся к его щекам – те пылали, хоть на вид и оставались белыми, а вот кончики ушей алели, словно маки.

– Лань Чжань! Что ты там такое читаешь? – догадка осенила Вэй Ина. Ванцзи не мог ни с того ни с сего начать смущаться. Только одно могло спровоцировать такую реакцию, а, зная Хуайсана, Усянь мог бы и догадаться, что за литературу тот подсунул его мужу.– Покажи! Я тоже хочу посмотреть! – но Лань Чжань уже захлопнул книгу.

– Там не на что смотреть, – и смутился еще больше.

– Лань Чжань, почему ты так стесняешься? Я же теперь умру от любопытства! – Вэй Ин практически залез на колени к Ванцзи, и тому пришлось немного отодвинуться от стола. – Ну же, покажи мне, иначе я сделаю вот так и ты не сможешь продолжить читать, – Усянь полностью уселся на коленки Лань Чжаня и обвил его торс руками и ногами, чувствуя своим телом, что его любимый сейчас очень даже возбужден. – Хотя… я знаю, что именно тебе передал Хуайсан… – горячо прошептал Усянь и слегка поцеловал Ванцзи в уголок губ, – можешь мне не показывать книгу, но покажи на практике, что именно ты там увидел. Как тебе такой уговор?

– Мгм… – получил он в ответ, и краткая фраза была закреплена отнюдь не коротким поцелуем.

========== 17. ==========

После общего собрания и подробного пересказа об игре, в которой юношам довелось поучаствовать, виновники событий в компании Цзычжэня ушли в комнату, занимаемую Цзинъи и Сычжуем. Едва они закрыли за собой дверь, как в нее постучали. За ней оказалась миловидная служанка, которая поинтересовалась: «Не хотят ли юные господа выпить местного вина?». Посмотрев друг на друга, все согласно кивнули, и девушка, мягко улыбнувшись, ушла, пообещав вскоре принести вино и закуски.

– А глава Не радушный хозяин, – произнес Оуян, продолжая смотреть на дверь, за которой мгновение назад скрылась служанка.

– Мне кажется, это связано с тем, что мы приближенные его друга, – проговорил Цзинъи, углубляясь в комнату. Дошел до чайного стола и с размаху уселся на мягкую подушку для сидения.

– Согласен. Глава Не очень сильно дорожит дружбой с Вэй Усянем, – добавил Цзинь Лин и, пройдя через комнату, присел за столик сбоку от Цзинъи.

– Мгм… у Вэй Усяня много сильных врагов, но его друзья еще более могущественные, – произнес Сычжуй и покачал головой, почему-то погрустнев.

– Сычжуй, ты почему резко сделался печальным? – обеспокоенно спросил Оуян, уловив изменение в настроении друга.

– Я подумал о том, что я сам не смог бы помочь на таком уровне кому-то из своих друзей. Даже какого-то иллюзорного воина не сумел одолеть… – с печалью в голосе и затаенной злостью на самого себя ответил А-Юань. Шумно втянул воздух и постарался плавно выдохнуть, успокаиваясь.

– Полнейшая чушь! – воскликнул Цзинь Лин и резко вскочил с места, направившись к Сычжую. Схватил за плечи и с гневом взглянул в глаза. – Не хочу от тебя больше такого слышать! Ты всегда, понимаешь, всегда нас защищаешь! Ты глава нашего маленького отряда! Ты наша опора, мы всегда можем положиться на тебя, полностью и безоговорочно доверяем тебе! А ты… такие вещи плохие говоришь о себе…

– Сычжуй, не забывай о том, что Вэй Усянь и все его друзья, во-первых, гораздо старше нас, во-вторых имеют за плечами внушительный опыт не только множества ночных охот, но они участвовали в кровопролитной войне и победили… – начал приводить аргументы Цзычжэнь, стараясь успокоить друга.

– Именно! А-Юань, у тебя… у нас еще всё впереди. Нам только предстоит стать сильнее, а заслуги старших станут для нас тем, на что следует ориентироваться. А еще мы же все разные, и каждый имеет свой дар, свой уровень силы и свои таланты. Да и не всем же быть гениальными, как твой отец, его муж и их друзья. Будь так, то все бы передрались, меряясь силами, и уничтожили бы друг друга в итоге, – уверенно произнес Цзинъи. Он тоже встал со своего места и подошел к растерянному Сычжую.

– Согласен… – с кивком ответил А-Лин, – Цзинъи, а ты, оказывается, умные вещи говорить умеешь! – сделав большие глаза и наигранно удивившись, завершил он.

– Если ты не заметил, я в целом не глупее тебя буду, – сложив руки на груди, произнес Цзинъи и хитро улыбнулся.

– И когда же ты успел поумнеть? Что-то я раньше не замечал за тобой пристрастия к подобным философским изречениям. Даже как-то странно… Из той игры точно ли ты вернулся? Может, нашего Цзинъи подменили и нам подсунули подделку? – Цзинь Лин обхватил ладонью подбородок, сурово прищурился и начал ходить вокруг ланьца, внимательно его осматривая. Смотря на это маленькое представление, А-Юань в мгновение ока забыл о своих печалях, а Оуян старательно сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос. Он обожал наблюдать за перепалками этих двоих.

– Чтооо?! Цзинь Лин, ты похоже сильно головой ударился, когда потерял сознание и упал, причем до сих пор в себя не пришел! – возмутился Цзинъи.

– А что такое? Кто его знает, что наши предки еще умели делать… Поведай-ка мне вот о чем: что было в пещере с озером? – А-Лин внимательно взглянул в глаза юноше.

– В начале была бесконечная тьма, а потом лавовый исполин… – с недоумением произнес Цзинъи.

– Неверно, – сурово проговорил Цзинь Лин, – теперь я просто обязан проверить, а не подменили ли тебя действительно! – воскликнул он и резко схватил Цзинъи за руку, выворачивая ее.

– Ты что творишь?! – заорал юноша.

– А-Лин… как-то помягче проверяй, что ли… – скривился Сычжуй, словно на себе ощущая боль Цзинъи от вывернутой за спину руки.

– Если он иллюзия, то что ему будет от этого? – гневно произнес А-Лин.

– А если всё же настоящий? – спросил Оуян.

– Тоже ничего страшного, переживет, – с плотоядной улыбкой ответил Цзинь Лин.

– Да ты изверг! Послали боги друга-садиста! За что?! – воскликнул Цзинъи.

– Тише ты! – и Жулань начал подталкивать ланьца в сторону кровати.

– Ты что удумал? Зачем ты меня туда ведешь?!

– Буду проверять, настоящий ты или нет.

– Каким образом?! – взвыл Цзинъи.

– Есть способы, – едва сдерживая смех, ответил А-Лин. Он толкнул друга на кровать лицом вниз, а сам остался стоять, блуждая взглядом по его телу. Цзинъи перевернулся на спину и настороженно воззрился на Цзинь Лина.

– Ну…

– Что «ну»? – спросил А-Лин.

– Как проверять будешь?

– Сейчас узнаешь, – и Цзинь Лин одарил Цзинъи крайне развратными улыбкой и взглядом. Ланец мгновенно ощутив все эмоции Жуланя, сглотнул неожиданно возникший в горле ком. Один взгляд, одна улыбка, а тело сразу обдало жаром, разлившимся вплоть до задрожавших кончиков пальцев на руках. А-Лин уселся на бедра Цзинъи и наклонился к его шее, опаляя нежную кожу дыханием. Не целуя, но ведя губы в паре миллиметров от покрывшейся мурашками кожи.

– Цзинь… Лин… Здесь же Оуян… как можно… – прошептал Цзинъи, но не отстранился и не попросил остановиться.

– Если не ответишь на мой вопрос, то Цзычжэнь увидит еще больше интересного. Ему скоро жениться, как раз опыта наберется, – промурлыкал А-Лин, проводя в этот момент кончиками пальцев по краю выреза белого ханьфу. Покрасневший, как маков цвет, Оуян в этот момент не знал куда ему деваться: то ли продолжить смотреть, ведь не станут же они заниматься этим при нем в самом-то деле, то ли выскочить из комнаты и оставить их одних. – Цзинъи, так что же произошло в пещере с озером? – проникновенным голосом, с легкой возбуждающей хрипотцой, спросил Цзинь Лин.

– Я… я не пойму, о чем ты говоришь… – прошептал Цзинъи.

– Плохо… но я дам тебе небольшую подсказку, – и А-Лин, едва касаясь ткани, провел ладонью в области паха. Цзинъи тяжело вздохнул.

Цзычжэнь обеими ладонями закрыл себе глаза.

– Я пошел! – воскликнул юноша и развернулся к двери, чтобы не лицезреть то, что для его глаз не предназначено.

– Я вспомнил! Вспомнил! – вдруг заорал Цзинъи и Оуян тут же остановился, снедаемый любопытством. – В пещере с озером ты и А-Юань раздели меня, завалили в воду и приласкали! После этого мы втроем получили благословение места и начали встречаться! – прокричал он.

– Нет, я всё-таки уйду! – воскликнул Цзычжэнь, но не успел он открыть дверь, как в нее предупредительно постучали и сразу же за этим в комнату вошли две служанки с подносами. – Неловко-то как вышло… – пробормотал юноша и резко обернулся в сторону постели, где только что два его друга творили разврат, но те уже чинно-благородно восседали рядом на кровати, и только покрасневшие лица могли поведать о том, что они там сидели не просто так. – Быстро… – сам себе прошептал Оуян и тихо-тихо засмеялся. Всё же он безумно обожает непосредственность своих друзей.

– Молодые господа, приятного аппетита, – девушки расставили снедь и вино на столе и с улыбками удалились.

– А-Лин, Цзинъи прошел твою проверку? – с весельем в голосе спросил Сычжуй.

– Почти. Я потом его допроверяю, – поджав губы, ответил Цзинь Лин, но его глаза лучились счастьем и весельем.

– Только без заламывания рук и другого рукоприкладства, хорошо? – настороженно, но с тем же ярким весельем в глазах, спросил Цзинъи.

– Не могу обещать. Если вновь будешь вести себя подозрительно, то, может, и использую на тебе разные интересные приемчики… – пожав плечами ответил А-Лин и, встав, направился к столу. – Ого, нам выделили целых три кувшина вина! – восхищенно произнес он, осматривая накрытый стол.

Юноши не стали откладывать дегустацию местного вина и резво расположились на подушках.

– Как вкусно пахнет! – восторженно проговорил Цзычжэнь, раскупорив первый кувшин и вдохнув ягодный аромат, разнесшийся ароматной волной вокруг юношей. – Такой насыщенный запах, оно явно крепкое.

– Не попробуем – не узнаем, – с предвкушением произнес Цзинъи и первым подставил пиалу под струйку хмельного напитка.

– Спасибо, – произнес вдруг Сычжуй прежде, чем они пригубили вино.

– Ты чего? – удивленно спросил А-Лин.

– Просто, спасибо за то, что вы все у меня есть, – и А-Юань залпом выпил вино. Закашлял, вытер ладонью выступившие слезы. – И правда, крепкое… но вкусное, – его друзья повторили это же действие. Они догадались, что в ответ на эти слова Сычжуй не желает получать комментарии. Он просто высказался, и они его поняли, услышали. Остальные слова здесь излишни.

– Сычжуй, Цзинъи, вы всегда так спокойно пьете вино… Так всё-таки оно в вашем клане под запретом или нет? Вроде все адепты говорят, что нельзя пить, и в правилах тоже записан этот запрет, но вы оба своими действиями опровергаете эту информацию, – спросил Оуян.

– На территории Облачных Глубин алкоголь строго запрещен, – ответил А-Юань.

– За пределами Гусу пить можно, но не рекомендуется, ведь вино и прочие подобные напитки затуманивают разум, искажают восприятие мира, своим воздействием подменяют ценности и в целом негативно сказываются на совершенствующихся, – добавил Цзинъи.

– То есть, по сути, пить вино вам не запрещено? – произнес Цзычжэнь.

– Да, но не рекомендуется, – с кивком ответил Сычжуй.

– До меня только дошло! А почему Вэй Усяню можно пить вино на территории Облачных Глубин? – вдруг воскликнул Цзинь Лин. Цзинъи прыснул со смеху.

– Практически сразу, как он обосновался у нас, Вэй Усянь объявил всем своим приближенным, что цзинши и его обитель знаний в горах Гусу с этого момента являются территориями, подконтрольными Старейшине Илин, и на правах завоевателя он устанавливает на своих личных землях собственные законы. Первым правилом стало: «Правила ордена Гусу Лань, ущемляющие свободу самосовершенствующихся, на территориях, принадлежащих Вэй Усяню, не действуют», то есть вино пить – можно, смеяться громко и бегать – можно, и всё в таком духе, – прокомментировал свой смех Цзинъи.

– Ооо… я первый раз об этом слышу! – удивленно произнес А-Лин.

– Я тем более об этом не слышал, – произнес Оуян. – Каков хитрец! Выкрутился! – восхитился он находчивостью Вэй Ина.

– Ага, – с кивком ответил Цзинъи.

Налив еще по пиале вина, они, неторопливо переговариваясь, продолжили свое неожиданное застолье. Плавно вечер перетек в ночь, и зажженные свечи озарили комнату, наполнив ее очарованием мягкого сумрака. Юноши не стали зажигать много свечей – всего три небольшие, стоящие на столе, чтобы лишь слегка разогнать тьму.

– Я, наверно, еще долго буду бояться оставаться один в темноте, – вдруг произнес Цзинъи.

– Из-за того испытания в игре? – спросил Оуян.

– Да. Это было жутко – брести в неизвестность в бесконечном мраке, – он умолчал о своих переживаниях за жизни Цзинь Лина и Сычжуя.

– Эти дни я много думал о том, почему нам выпали именно такие испытания и понял, что эта игра оголила наши глубинные страхи, затаенные мечты, которые мы не смели озвучить, испытала нашу веру в близких людей, искушая ложью и горькой правдой, пытаясь посеять зерно сомнения в душах. Говоря о себе, могу сказать, что первая иллюзия, в которой я слышал диалоги, что никогда не были и не будут в нашем мире, я осознал то, насколько мне посчастливилось жить в реальности, где люди, которых я люблю, именно такие, какие они есть. А воспоминание, вытащенное из глубин моей памяти и показавшее всю поражающую силу Старейшины Илин, лишь уверило меня в том, что Вэй Усянь был прав в своих действиях, когда вызволял остатки клана Вэнь. Третье же испытание оголило мой самый большой страх – страх, что я не смогу защитить своих близких, что в ответственный момент у меня просто не хватит сил и умений. И будь то испытание реальным боем, даже моя жертва не спасла бы Цзинъи и А-Лина, – печально завершил Сычжуй.

– Кстати, о клане Вэнь, – начал Оуян, – я до сих пор не верю, что ты не родной сын Ханьгуан-цзюня. Вы же так сильно похожи.

– Это ж хорошо, что они похожи, меньше вопросов, – произнес Цзинь Лин, – а что до воспоминаний об остатках клана Вэнь, то могу сказать: мне стыдно, что в моем клане были такие мерзавцы. Отец до сих пор чистит наши ряды, выявляя и отлавливая прихлебателей Гуанъяо. Если степень вины достаточно высокая и от действий этих адептов пострадали другие люди, то он с ними не церемонится. Многие даже ужасаются, видя, какие меры по отношению к виновным он применяет.

– Сычжуй, а что до твоего самого большого страха, то мы сегодня уже озвучили свое мнение: нам всем еще учиться и учиться, набираться опыта. И с каждым днем мы становимся сильнее и умнее. Да и всё предугадать невозможно, поэтому отбрось свои переживания. Плюс, мы не хрупкие цветочки и сможем постоять и за себя, и за тебя, – произнес Цзинъи.

– Нет… тебя всё-таки подменили… – прошептал А-Лин, а тот в ответ ему подмигнул и улыбнулся.

– Я тоже хочу рассказать про свои испытания. Эта игра вытащила наружу мой страх оказаться бесполезным, глупым. Из-за того, что до меня всё долго доходит, я часто принимаю решения с опозданием. Я понимаю этот свой недостаток и всячески пытаюсь перебороть его, но там, в том мире, я сначала впустую потратил несколько часов на бесполезные поиски, а когда придумал решение, то вновь попался на том же самом – бесцельно бродил в темноте, прежде чем додумался изменить манеру передвижения. А вот борьба с лавовым исполином показала мою мечту, даже две мечты: создать нечто такое, что под силу только самым одаренным заклинателям нашего клана и уничтожить монстра, с каким никто еще никогда не сталкивался. И мне удалось создать смертельную струну из веревки божественного плетения и убить уникального монстра. Это всё поселило в моем сознании мысль, что я ничем не хуже даже прославленных заклинателей. Но сейчас я понимаю для того, чтобы стать действительно «ничем не хуже прославленных заклинателей» мне еще трудиться и трудиться. И я действительно этого хочу. Когда-нибудь мне удастся создать сильный артефакт и убить сверхсильную тварь, – серьезным голосом произнес Цзинъи.

– В свою очередь, хочу сказать, что и в моем случае игра воплотила мой самый большой страх и самую сокровенную мечту. Я действительно безумно боюсь потерять близких людей, меня это пугает до дрожи. Ведь зачем мне тогда жить? Зачем стараться? Кого мне тогда любить? Идти вперед ради самого себя? Но это, лично для меня, не имеет смысла, а вот ради себя и близких – вот в таком контексте вся моя жизнь и старания уже наполнены смыслом и никак иначе. А что до мечты… Дядя Цзян всегда называет меня бестолочью и мне с детства хотелось сделать что-то выдающееся, такое, чтобы он признал мою силу, мои умения, мой талант. Я с восхищением слушал рассказы о его молодости. Особенно меня зацепили истории о Водной бездне и Черепахе-губительнице. Я мечтал о том, что если в одиночку уничтожу хотя бы одного подобного монстра, то дядя обязательно похвалит меня. И вот в том мире мне представилась такая возможность – я собственноручно убил чудовище, очень похожее на ту самую водную бездну. Чувства, что охватили мое сердце не передать словами… Чистый восторг… Жаль, дядя Цзян никогда не признает за достижение поверженного монстра из мира иллюзий… – с тяжелым вздохом завершил Цзинь Лин.

– Это… это поражает… – произнес Оуян, – но я бы не хотел попасть в такую игру… Да и мои мечты и желания гораздо проще, – смущенно завершил он.

– Ага, – ухмыльнулся Цзинъи, – жениться на красавице и умнице Лань Сюли и стать достойным главой своего клана, возведя его в ранг великого ордена во время своего правления. Что первое, что второе простыми желаниями не назовешь. Твои амбиции ничем не отличаются от наших.

– Хм… а ты прав, – согласился с ним Цзычжэнь. Отец вечно считал его маленьким мальчиком, не способным принимать самостоятельные решения, и юноша очень сильно желал показать своему родителю, что принимаемые им решения верные, а действия всегда продуманные и логичные. – О! О чем я сейчас вспомнил, – вдруг встрепенулся Оуян, – вы вроде упоминали, что перед тем, как вернулись, вам были дарованы какие-то ценные вещи?

– Да, было такое, – произнес А-Лин. Сычжуй и Цзинъи просто кивнули, подтверждая, – но мы без понятия, как их извлечь из жетонов и правда ли это вообще.

– Давайте тогда вместе подумаем? – предложил Цзычжэнь. – Может что-то и придумаем, – друзья с ним согласились и сняли с поясов подвески с жетонами, положив их перед собой на предварительно расчищенном от тарелок столе.

– Что ж… подумаем… – протянул Цзинъи и, пригубив очередную пиалу с вином, погрузился в размышления, как и все его друзья.

========== 18. ==========

Казалось, в этой тишине можно было услышать, как горят свечи… как стекает расплавленный воск и трещит сгорающий фитиль… даже биение сердец и тем более звуки дыхания стали слишком громкими, давящими и сбивающими с мыслей. По углам комнаты сгустились тени. Они теснились и будто перекатывались подобно туману, что с рассветными лучами стелется над землей, или прохладными ночами укрывает леса, создавая завораживающие и пугающие картины. Но это была лишь игра воображения, вызванная разыгравшейся фантазией молодых заклинателей, что были погружены в молчание и размышления о природе возможных подарков, заключенных в жетоны.

– Да не дыши ты так громко! Раздражаешь! – воскликнул Цзинь Лин.

– Кто бы говорил! Ты за последние пять минут раз десять тяжело вздохнул. Знаешь ли, тоже мешает глубоким размышлениям! – возмутился Цзинъи в ответ на претензию А-Лина.

– Ой, да прям! Можно подумать, у тебя есть хоть одна идея, как нам достать оттуда наши подарки, – раздраженно ответил Жулань и, облокотившись на руки, вновь громко и протяжно вздохнул.

– Вот, о чем я говорил! Твои вздохи сбивают с мысли! – хлопнул по столу ладонью Цзинъи.

– Ладно, не ругайтесь, – примиряюще произнес Сычжуй, – давайте лучше еще раз их рассмотрим, используя магическое зрение.

– Ну… хорошооо… – протянул Цзинъи и, приняв благопристойную позу, прикрыл глаза. За ним эти же действия сделали и остальные трое.

– Я, кажется, что-то увидел! – через несколько минут воскликнул Оуян.

– Мы уже чуть ли не час их со всех сторон рассматриваем и ничего не заметили… – пробормотал А-Лин, открывая глаза, – Что ты увидел? – уже громко спросил он.

– Я сосредоточился на центральной части жетонов, непосредственно на символе инь-янь и мне показалось, что там мелькнула искра белого света, – ответил Цзычжэнь.

– Может быть ты на пламя свечи перед этим долго смотрел и тебе показалось? – предположил Цзинъи.

– Нет-нет, – замахал перед собой руками юноша, – я всматривался в середину, словно пытался погрузиться вглубь нефритовой подвески, и когда мое сознание действительно начало смотреть сквозь каменную поверхность, тогда-то я и увидел этот блеск.

– Не лишено смысла, – серьезным голосом произнес А-Юань, – давайте попробуем. Так мы еще с ними не работали, – остальные юноши кивнули и вновь сосредоточились, направляя поток своего внимания не на сами изделия, а в их глубину.

Прошло пять минут.

Потом еще десять. Оуян терпеливо ждал, неотвлекая владельцев жетонов, даже дышать старался как можно тише.

«Может быть, мне и правда это показалось из-за того, что я перед этим задержался взглядом на пламени свечи?» – расстроенно подумал юноша. Вроде как подарил друзьям надежду, но оказалось, что соврал.

– Вижу… – вдруг прошептал Сычжуй.

– И я, – столь же тихо произнес Цзинъи.

– Я тоже… – спустя несколько секунд, проговорил и А-Лин. – Чувствую наличие какого-то предмета…

– Ага, но как достать, понять не могу, – подтвердил его слова Цзинъи.

– А давайте попробуем потянуться к ним, – предложил А-Юань.

– Да. Еще, мне кажется, вы все должны иметь намерения извлечь то, что скрыто внутри ваших жетонов, – добавил Цзычжэнь.

– Согласен, – не открывая глаз произнес Сычжуй.

– Хорошо.

– Понял.

– Извлечь! – вдруг выкрикнул Цзинъи через несколько минут и вытянул руку над жетоном, ладонью вниз, так чтобы она была прямо над ним. Медальон вспыхнул белым светом, а юноша сжал в руке моток голубой сияющей струны. – Невероятно! Это же… это же смертельная струна! – восхищенно воскликнул он.

Сычжуй и Цзинь Лин распахнули глаза. У них пока еще не получилось достать свои вещи, но они с радостным блеском в глазах уставились на счастливого друга.

– Струна? Почему струна? – внимательно осматривая моток голубой нити, произнес А-Лин.

– А почему не должна быть струна? Она же не обычная, а смертельная, причем высочайшего класса. Мне бы старейшины клана такую никогда не доверили, – не скрывая свою радость, ответил Цзинъи.

– Я бы тебе даже хороший меч не доверил, – пробурчал ехидно А-Лин, – всё равно не сможешь воспользоваться должным образом, а ведь такой вещью должен обладать тот, кто будет правильно ее использовать.

– Тц! – цыкнул Цзинъи и поджал губы, – Ну ты и заноза… ладно, я припомню тебе твои слова, – без злобы ответил юноша. – Хочу поскорее испытать ее! Давайте, постарайтесь извлечь свои подарки! – уже с нетерпением произнес он.

Сычжуй и А-Лин вновь закрыли глаза и направили свое внимание на жетоны, желая извлечь, полученные в награду вещи.

– Извлечь! – почти синхронно воскликнули они и вытянули перед собой руки, повторяя действия Цзинъи.

В руке Цзинь Лина оказался зажат сияющий золотой энергией изысканный и изящный лук с тонкой переливающейся тетивой, а перед Сычжуем из воздуха соткался восхитительный семиструнный гуцинь белого цвета. Казалось, что он был создан из искрящегося снега, а его струны сплетены из ледяных нитей. Переливающийся голубыми и серебристыми оттенками по корпусу вился морозный узор, когда как лук А-Лина сиял золотыми оттенками пламени. Юноши пораженно и восхищенно уставились на полученные предметы.

– Это оружие… оно великолепно! – с восхищением в голосе воскликнул Цзычжэнь. – Хочу посмотреть его в действии!

– Этот цинь… он бесподобен… – с благоговением в голосе прошептал Сычжуй, ведя рукой над струнами, словно боясь прикоснуться к музыкальному инструменту. Будто от его касания он растает или рассыпется ворохом снежинок и исчезнет в трепещущем свете свечей.

Цзинь Лин же не сводил завороженного и восхищенного взгляда со своего лука. Он встал из-за стола и развернулся в сторону окна, сейчас закрытого ставнями, и принял стойку для классической стрельбы по мишени.

– Ты же не будешь стрелять из него прямо сейчас? – настороженно спросил Оуян, – У тебя ведь стрел здесь даже нет.

– Чтобы из него стрелять, нужны особенные стрелы, – и А-Лин сделал рукой действие, словно он прикладывает к тетиве простую стрелу, но вслед за его движением в воздухе соткалась огненная стрела из его энергии. – Бах! – на выдохе произнес юноша и спустил тетиву. Энергетическая стрела вдребезги разнесла крепкие ставни. – Ох… это… это… было неожиданно, – испуганно пролепетал он, – я думал, что она пройдет навылет или вовсе истает прежде, чем вонзится.

– Молодец! – расхохотался Цзинъи. – А ты, оказывается, тот еще вредитель! Но лук, конечно, поражает своей мощью, – уже с похвалой в голосе завершил он.

– Спорим, твоя струна таких разрушений не создаст, – с вызовом произнес Цзинь Лин, но похвала была ему приятна.

– Поспорить? Да легко! – принял вызов Цзинъи.

– Эээ… Цзинь Лин, Цзинъи, давайте вы посостязаетесь завтра на тренировочном поле? Оружие же новое, неиспытанное, мало ли что, – попытался остановить их Сычжуй, но куда ему, когда у этих двоих уже зажегся азарт в глазах и кровь вскипела в теле.

– Смотри и учись, – с гордостью произнес Цзинъи, словно не услышал слов Сычжуя. Его взгляд сейчас был прикован только к горящим глазам А-Лина. Юноша размотал струну и обвил ею запястье правой руки, затянув каким-то хитрым узлом, потом, уподобившись главе Цзян, замахнулся, будто кнутом, и запустил струну в стену, где зияло пустой рамой окно. Пройдя стену наискосок, струна пробила каменную кладку насквозь, выбивая множество блоков, посыпавшихся на землю со стороны улицы. – Ой-ёй… – пораженно произнес Цзинъи, – не такого результата я хотел, но мощь поражает… Эта смертельная струна… она божественная… оружие, достойное богов!

– Поражает… – тихо произнес опешивший от такого представления Оуян. – Сычжуй, осталось тебе испытать цинь и развалить стену окончательно, – неожиданно добавил он.

– Я бы этого не хотел, хотя не буду скрывать – тоже хочу испытать гуцинь, – с легкой хрипотцой в голосе произнес А-Юань. Он мягко провел пальцами по струнам, ощущая скрытую в них силу, ущипнул одну, вторую… вслушался в мелодичный, словно хрустальный, звук. – Бесподобно звучит, – с нежностью в голосе произнес он. Взяв в одну руку инструмент, оказавшийся невероятно легким, юноша встал и развернулся в сторону многострадальной стены. Он зажмурился и слегка ударил по струнам, вызывая, как ему казалось, легкую ударную волну, но… потянуло холодом и стену вынесло напрочь, а по краям разлома заискрилась тонкая наледь и расцвел морозный узор. Поток воздуха, ворвавшийся с улицы, задул свечи. Сычжуй распахнул глаза и, прижав к груди цинь, с ужасом воззрился на собственное деяние. – Мощно, – произнес он.

– Боюсь, глава Не будет расстроен, – проговорил Цзычжэнь и вновь поджег от огненного талисмана свечи на столе.

– Да. Думаю, в гости он нас больше не пригласит, – произнес Цзинъи.

– Мелко метишь – он нас после этого и за границы ордена не впустит, – печально добавил Цзинь Лин.

Едва он это проговорил, как из коридора раздался топот множества ног и дверь в комнату резко распахнулась – в нее влетели перепуганные Ванцзи, Вэй Усянь, Хуайсан и Кай.

– С вами всё в порядке? Все целы? Никто не пострадал? – Вэй Ин метнулся к каждому из юношей и быстро проверил у всех состояние.

– С нами всё в порядке. Никто не пострадал, – быстро ответил Сычжуй испуганным голосом.

В глазах Ханьгуан-цзюня погасло беспокойство, и он внимательно посмотрел на необычное оружие в руках молодежи, на разрушенную стену, и перевел взгляд на удрученно смотрящего на всё это безобразие Оуяна.

– Что произошло? – обратился Ванцзи к Цзычжэню.

– Они смогли извлечь подарки, полученные за победу в той игре, – пробормотал юноша, – и тут же их испытали… – еще тише добавил он.

– Вы… вас похоже даже собственный опыт ничему не учит… – тяжело вздохнул Вэй Усянь, – и что же с вами всеми делать?

Юноши благополучно решили промолчать в ответ на этот вопрос.

– Молчите, значит… Хорошо… – сурово начал Усянь и вся четверка напряглась, – я потом что-нибудь придумаю, а пока нам следует переселить вас в другую комнату. Сан-сюн, думаю, темница в подвале подойдет?

– Вэй Ин? – непонимающе и слегка обеспокоенно спросил Ванцзи, а молодежь уставилась на Вэй Усяня глазами, полнящимися ужасом.

– Да шучу я, чего вы так все напряглись! – рассмеялся Усянь.

– Вэй-сюн, пусть они переберутся в соседнюю комнату, но прежде, я прошу – пусть уберут свое оружие, мало ли… стены хоть и каменные, но, как видим, легко разрушаются, – произнес Хуайсан.

– Слышали? – проговорил Вэй Ин.

– Да! – хором произнесли юноши и один за другим проговорили «Убрать» и оружие исчезло со вспышками белого света. Они подобрали свои жетоны и, похватав мешочки цянкунь со спрятанными там личными вещами, быстро последовали за Каем Ли, который увел их в другою комнату. Цзинь Лин и Оуян словно и забыли, что их-то комната целая. Они последовали за друзьями.

– Хуайсан… – начал было Усянь.

– Не стоит беспокоиться. Вэй-сюн, вы мне в стольких делах помогли, что данное разрушение – сущая мелочь. Но своим подопечным объясни, что с таким оружием играть так просто нельзя. Я понимаю… юность… но, им следует быть осторожнее, – произнес А-Сан спокойным голосом.

– Хорошо, – с кивком ответил Вэй Ин.

На этом все и разошлись, а утро началось с ремонта стены и уборки упавших на землю камней.

После завтрака Хуайсан увел своих друзей и юных виновников ночного переполоха на одно из удаленных тренировочных полей. Огромная площадка, усеянная множеством каменных обломков, как нельзя лучше подходила для испытания загадочных предметов. И под чутким руководством старших юноши от души напрактиковались со своим оружием.

– Я впечатлён! – восторженно произнес Хуайсан, когда неожиданная тренировка завершилась. – Никогда не видел ничего подобного. Даже струна Цзинъи, хоть на вид и выглядит, как обычная смертельная, но она превосходит по всем параметрам. Он с легкостью изменял ее длину, толщину, создавал из одной множество нитей… Я молчу про лук Цзинь Лина и гуцинь Сычжуя… просто слов нет описать весь восторг. Но могу сказать, что им не стоит светить этим оружием лишний раз, так как, сами понимаете, сразу появятся те, кто пожелает получить его себе.

– Да, мы понимаем, – ответил Ванцзи.

Вэй Усянь же, глядя на лихорадочный блеск в глазах А-Сана, понял, что тот, как и он сам, будет искать подобные сохранившиеся места, чтобы добыть и себе какую-нибудь реликвию.

– Вэй-сюн, что такое? Ты так внимательно на меня смотришь, – произнес глава Не с улыбкой.

– Ничего такого, – Вэй Ин вернул улыбку А-Сану и хитро подмигнул.

– Всё-то ты видишь, – мгновенно поняв значение этого подмигивания и улыбки, Хуайсан в ответ подмигнул другу, – думаю, если что, мы сможем помочь друг другу.

– Однозначно, – согласился с ним Вэй Ин, – но с тебя причитается то ягодное вино, что ты передал нам через Кая.

– Договорились. Тогда с тебя то водное заклинание, которое ты создал, чтобы превращать любое количество воды в маленькие сферы для удобной транспортировки, – ответил Хуайсан.

– Я разве говорил тебе о нем? – задумался Вэй Ин.

– Вскользь упоминал.

– Возможно так и было, но… Сан-сюн, обмен неравнозначный получается. Ты мне какое-то вино, а я тебе полезное заклинание, как так? – елейным голосом произнес Усянь.

– Но ведь вино тебе понравилось?

– Понравилось, – с улыбкой ответил Вэй Ин. – Ладно, договорились. Как только я доработаю заклинание, я передам информацию о нем тебе. Стоп! Мы вообще о другом говорили!

– Ты сам торговаться начал, – развел руками А-Сан.

– Ах-ха-ха! – весело рассмеялся Усянь, – Начали с одного, а завершили бартером абсолютно другого. Не-сюн… Не-сюн… – Вэй Ин приобнял Хуайсана за плечи и повел его в сторону выхода с тренировочного поля, – я хочу попробовать еще каких-нибудь местных напитков, которые производят только в твоем клане. Есть такие?

– Конечно, – с улыбкой ответил Хуайсан, позволяя увести себя обратно в крепость. Ванцзи и Кай молчаливыми охранниками последовали за своими возлюбленными, а четверка молодежи неторопливо пошла вслед за ними на некотором удалении. Юноши принялись обсуждать возможные места для тренировок со своим новым оружием в Облачных Глубинах, чтобы там не привлекать постороннего внимания.

========== 19. ==========

Обучение в Гусу подходило к своему завершению. Этот год был насыщен событиями не меньше, чем предыдущий, и многое… очень многое изменилось. Анализируя произошедшее, можно было сказать, что несмотря на то, что изначально большинство событий несли негативный оттенок, по своему итогу они оказали положительное влияние.

Сычжуй, в очередной раз помогая Вэй Усяню с переводом древних книг на современный язык, погрузился в свои мысли и перестал писать, что не могло не привлечь замечающего всё отца, как уже мысленно называл А-Юань Усяня. Всё еще стесняясь обращаться к нему так вслух, в своих мыслях юноша с нежностью называл его подобным образом. Осознание того факта, что у него есть еще один отец, до странного грело душу мягким теплом и дарило ощущение защищенности. Он и раньше был под защитой Ханьгуан-цзюня, но сейчас эти чувства и восприятие всего в целом открыли новые грани любви. Любви к близким людям, к родителям, пусть они и не были родными ему по крови, но связь душ не менее крепка, чем кровное родство. А сам Вэй Усянь и вовсе считал, что духовные узы крепче любой кровной связи. Они не исключают друг друга, но дополняют, если люди того желают.

– Сычжуй, о чем задумался? – спросил Вэй Усянь. Сейчас они вдвоем находились в обители Старейшины Илин, в тех самых пещерах, наполненных древними книгами и артефактами.

– А? – встрепенулся юноша, – я… я задумался о событиях, произошедших за последние два года, о том, как они повлияли на всех нас… – задумчиво произнес А-Юань, – и о том, что мои друзья скоро уедут отсюда.

– Я тебя прекрасно понимаю, но Цзинь Лин не может остаться здесь, как и Оуян. Но ты же знаешь, что мы сделали всё, чтобы они могли посещать Облачные Глубины в любой момент, – ответил Вэй Ин.

– Меня и Цзинъи это очень радует. Было бы печальнее, если бы им для того, чтобы попасть к нам, каждый раз приходилось тратить кучу времени и сил. Связанные порталы – это наилучший выход, – согласился с ним Сычжуй.

– Нам просто повезло раскопать эти браслеты. Знаешь, я в который раз поражаюсь тому, что знали и чем обладали древние. Нам до них очень и очень далеко. И это понимание только раззадоривает меня и вызывает в душе неуемное желание исследовать как можно больше из наследия, оставленного ими, – Усянь подошел к столу А-Юаня и уселся на его краешек.

– Согласен. Они работали с различными видами энергий, и то, как умело переплетали их для собственных нужд, поражает до глубины души. Единая магия, изучением которой мы увлеклись, лишь вершина пирамиды всех знаний наших предков. Хватит ли наших жизней, чтобы познать хоть треть из всего того, что было доступно им? – задумчиво произнес Сычжуй.

– Я и Лань Чжань уже бессмертные. У нас с ним впереди целая вечность. Дело за вами, молодежь, – и Вэй Ин мягко щелкнул сына по кончику носа, на что тот фыркнул и зажмурился.

– Мы стараемся, – с улыбкой ответил А-Юань.

– Знаю, и вы уже близки к этому, но я всё же посоветовал бы Цзинъи и А-Лину немного подрасти прежде, чем получить бессмертие. Особенно Цзинь Лину. Он младше вас с Цзинъи, и его тело еще полностью не сформировалось, ему следует возмужать, прежде чем оно замрет, став бессмертным. Мо Сюаньюй обрел бессмертие в девятнадцать лет и теперь я всегда буду выглядеть юношей. Даже ты скоро будешь на вид старше меня смотреться, – с легким смехом завершил Вэй Усянь.

– Хорошо, мы так и сделаем, но в любом случае это произойдет всё равно не раньше, чем через два года у меня, а А-Лин и Цзинъи однозначно смогут достичь бессмертия еще позже, – произнес Сычжуй.

– Почему Оуян не захотел изучать путь бессмертия? – спросил вдруг Усянь. – Из-за Лань Сюли?

– Да. Она целитель и каким бы сильным ее ядро ни было, она не сможет постичь этот путь банально из-за того, что для нее на первом месте стоит совершенствование именно как целителя, а не как бессмертного заклинателя. Но кое-какие методики из единой магии для лечения людей она начала использовать. В любом случае Цзычжэнь и Сюли проживут долгую жизнь в любви, и это уже само по себе прекрасно, – ответил А-Юань.

– Не могу не согласиться с тобой, – серьезно произнес Вэй Ин. – У каждого свой путь и мы сами вправе выбирать, как именно пройти его. А-Юань, я давно хотел спросить, а что ты думаешь на счет решения старика Ланя относительно будущего вашей троицы?

– Ты о том, что нам придется жениться и завести детей?

– Да.

– Мы много думали и разговаривали об этом… – с некой задумчивостью в голосе ответил Сычжуй, – и решили, что ближе к условленному сроку начнем искать девушек, которые согласятся стать нам женами с условиями того, что мы не будем с ними заниматься сексом. Магическое оплодотворение решит проблему детей, а девушки получат все блага, что способны дать наши кланы. Думаю, что найдутся хорошие претендентки. Они получат наше уважение, заботу, богатство. Пожелают быть заклинательницами – пожалуйста, нет – их право, пусть занимаются детьми и бытом.

– А если они влюбятся в других мужчин? – спросил Усянь.

– И этот момент мы тоже обсуждали. Если произойдет подобное, то дети, рожденные от нас, останутся в наших кланах, а девушки будут освобождены от брака. Думаю, Лань Цижэнь не будет сильно возмущаться против подобного решения. Он уже должен был понять, что любовь нельзя запретить, – ответил А-Юань.

– Верное решение, – согласился с ними Усянь. Он сам был рад, что они с Ванцзи не были поставлены перед таким выбором, но у их любви был свой путь… однозначно не простой путь.

– А еще… – А-Юань вдруг смутился и умолк.

– Эй, говори давай, раз начал. До чего вы там еще между собой договорились? – с улыбкой спросил Вэй Ин.

– Еще… еще… дети – это ведь хорошо… У вас с отцом есть я, а у нас троих будут наши маленькие копии… Я думаю, что мне будет радостно подержать на руках детей Цзинъи и А-Лина, а им – моего ребенка… Смотреть на то, как они будут расти… мы сможем передать нашим детям знания и умения, которыми владеем… Мы втроем очень любим друг друга и считаем, что наказание Цижэня не кара небесная, как показалось вначале, а вполне себе логичное решение для однополых отношений.

– Мы с Лань Чжанем воспитали достойного сына, – растроганно произнес Усянь и полез обниматься к Сычжую. В этот момент гладкий белый браслет на его левой руке мигнул синим огоньком. – О, к тебе гости, – с улыбкой проговорил Вэй Ин и отстранился от юноши.

– Да. Ты же не против, что мы сегодня на ночь займем это место? – смущенно спросил А-Юань.

– Сычжуй, мы ради вас в спальне кровать заменили на другую, побольше размером, чтобы вашей троице было комфортнее, а ты такое спрашиваешь, – с легким смехом ответил Вэй Ин, а А-Юань покраснел до кончиков ушей.

– Спасибо, – прошептал юноша.

Вэй Усянь в ответ растрепал ему челку и встав со стола, отправился на выход из комнаты, в которой они занимались переписыванием книг. Поднялся со своего места и Сычжуй, вслед за ним направляясь к портальному залу, чтобы встретить своих любимых.

Эти браслеты, которые они обнаружили в еще одной пещере в этом месте, вход в которую был изначально скрыт, оказались более совершенными пропусками, чем уже имеющиеся жетоны. С помощью браслетов можно было перенестись сюда из любого места, где бы они ни находились и вернуться обратно в то же самое место; главное, чтобы браслет был заряжен светлой ци. Немного поработав с этими предметами, Вэй Усянь смог выяснить, что их можно связать в одну своего рода сеть – когда на браслете начинал мигать синий огонек, то это означало, что кто-то из включенных в группу обладателей идентичных браслетов воспользовался порталом и переместился в Облачные Глубины. Однозначно, у этих браслетов были и другие функции, но выяснить их на данный момент не удалось. На вид они выглядели как обычные украшения тонкой работы из белого нефрита, а по факту были редчайшими артефактами, которые позволили им оказываться рядом так часто, как позволят обстоятельства, и это не могло не радовать.

За этими мыслями Сычжуй дошел до портального зала и успел заметить, как в арку вошел Вэй Усянь и покинул свою обитель, уступая ее на эту ночь в пользование своим любимым младшим.

– А-Юань! – сбоку раздался радостный возглас, и Цзинь Лин резко сжал Сычжуя в объятиях. – Я соскучился!

– Вы только вчера вечером виделись, – пробурчал с той же стороны Цзинъи.

– И что? Почти сутки прошли, – с вызовом ответил А-Лин.

– Иди сюда, – произнес Сычжуй и протянул одну руку в сторону Цзинъи. Тот улыбнулся и с радостью обнялся со своими любимыми, – я тоже по вам соскучился, – с глубокой нежностью в голосе добавил А-Юань.

– Мы принесли ужин и «Улыбку Императора», – проговорил Цзинь Лин.

– Два кувшина, – с гордостью добавил Цзинъи.

– В Цайи были? – спросил Сычжуй.

– Ага, Лань Сичэнь отправил Цзинъи в лавку травника за заказом его супруги – для нее какие-то редкие травы привезли, а я увязался следом, ну мы в итоге прикупили кое-чего для себя попутно, – пояснил Цзинь Лин.

– Раз такое дело, тогда не будем здесь стоять, а займемся делом, – с улыбкой произнес Сычжуй, – я как раз проголодался.

***

Они привыкли заниматься сексом при ярком освещении. Это позволяло видеть друг друга, ласкать взглядами каждую черточку желанных тел, замечать все эмоции, все чувства. Это стало привычным и неотъемлемым, словно иначе быть и не должно. Ушли стыд и смущение, канули в прошлое те моменты, когда раздвинуть ноги перед своим любимым при ярком освещении казалось чем-то до жути постыдным. Они изучили каждый уголок любимых тел, исследовали каждый сантиметр кожи и абсолютно точно знали все самые чувствительные места. Их занятия любовью превратились в наполненные страстью и взаимным доверием ночи, вечера… часы… Почти всегда втроем, и лишь иногда по двое, если Цзинъи или Сычжуй отсутствовали, занятые делами клана. Вскоре Цзинь Лину придется покинуть Облачные Глубины, но неожиданно появившаяся возможность посещать своих любимых в любой момент полностью убрала из их душ даже намеки на грусть или печаль. И каждая очередная близость не наполнялась эмоциями о скором расставании, а полнилась яркими красками страсти, жарким пламенем горящей в юных сердцах.

Цзинъи растворялся в своих ощущениях. Тело изнывало от желания, а губы горели огнем от недавних поцелуев. Стоя на коленях между бедрами лежащего на спине Сычжуя он увлеченно ласкал губами его член, а его самого в это время сжимал за талию Цзинь Лин, ритмичными толчками проникая в него. Эта близость с привкусом откровенного бесстыдства туманила сознание, а тело требовало большего. Едва Сычжуй содрогнулся под его ласками, испытывая наивысшее удовольствие, а Цзинь Лин, ускорившись, излился в него, Цзинъи подтянул поближе к себе размякшего А-Юаня и, обмакнув пальцы в масло, торопливо подготовил тело своего любимого для себя. Сычжуй следил за ним затуманенными страстью глазами, прикусывая губы от новых волн желания, что проходили по телу под умелыми действиями Цзинъи. Всего несколько месяцев опыта и все их движения наполнились уверенностью, ласки стали чувственней, занятия любовью дольше, жарче, удовольствие ярче, а любовь крепче. Словно день ото дня они становились ближе друг другу, хотя, порой казалось, что куда уж ближе, ведь они знают друг о друге абсолютно всё, но каждый новый день приоткрывал новые стороны их любви. И сейчас, раз за разом входя в тело Сычжуя, Цзинъи увидел еще одну завораживающую деталь – откидывая голову назад и прогибаясь в талии, А-Юань будто становился еще сексуальнее, эти движения пробуждали в и без того горящей плоти еще большее возбуждение. Чувствовал это и Цзинь Лин – подобравшись к Сычжую, он приник в жадных поцелуях к его бледной коже шеи. Излившись совсем недавно, А-Лин уже вновь был готов продолжать – его возбужденная плоть, всё еще покрытая остатками масла после недавней близости, истекала смазкой и юноша, целуя своего любимого, принялся поглаживать себя. Видя это всё… ощущая податливое тело своей плотью, Цзинъи в несколько толчков довел себя до кульминации и, откатившись в сторону, уступил место Цзинь Лину, а сам принялся целоваться с А-Юанем, чей взор из-под полуприкрытых век обжигал не хуже пламени.

Скрестив ноги за А-Лином, А-Юань словно привязывал его к себе, заставляя двигаться резче, проникать глубже. Поддерживая любимого под ягодицы, Цзинь Лин входил в него почти грубо, заставляя выдыхать стоны в губы Цзинъи, что ловил их своими поцелуями. Едва А-Лин завершил, как Сычжуй, оторвавшись от Цзинъи, сел на кровати, а Цзинь Лина затянул к себе на колени. Зная любовь А-Юаня к этой позе, Цзинъи немного отодвинулся в сторону и протянул ему масло. Обмакнув в него пальцы, Сычжуй в несколько движений подготовил Цзинь Лина, который сегодня еще никого не принимал, но желал этого не меньше, чем его возлюбленные. Мягко проникая в него, мелкими толчками погружаясь в горячее тело, Сычжуй крепко-крепко прижимал к себе А-Лина, увлекая его в глубокий поцелуй, срывая стоны с опухших губ. Цзинъи с жадностью следил за ними двумя, лаская себя ладонью. Эта поза… одна для двоих, но смотреть… смотреть всегда так пленительно. Ласкать взглядом сжимающих друг друга в объятиях любимых, смотреть как плоть Сычжуя проникает в тело Цзинь Лина, как тот дрожит в крепких руках А-Юаня, изнывая от удовольствия – один только вид всего этого всегда пробуждает в Цзинъи просто дикое желание, почти болезненное возбуждение, требующее слиться с такими желанными телами, вновь испытать наслаждение. Стоило А-Юаню излиться, как Цзинъи сразу же забрал у него А-Лина, чтобы в той же самой позе довести и себя, и Цзинь Лина до наивысшей точки блаженства.

Наскоро искупавшись, утомленные, опустошенные до дрожи в теле, они после всего долго просто так валялись на постели, касаясь друг друга в невинных ласках. Иногда срывали легкие поцелуи и сжимали своих любимых в мягких объятиях. Это единение, понимание желаний каждого из их троицы опьяняло не хуже вина. Каждый из них уже не представлял себе свою жизнь по-иному, только втроем, вместе и навсегда. Их любовь неделима, чувства нерушимы, а доверие абсолютно. И великое счастье, что у каждого из них чувства взаимны и нет недопонимания, которое может возникнуть порой по абсолютно незначительной причине.

– Сычжуй, Цзинъи, вы же будете приезжать ко мне? – через время спросил Цзинь Лин.

– А ты сомневаешься в этом, что ли? – с усмешкой произнес Цзинъи.

– Я сомневаюсь?! Из нас всех только ты можешь в чем-то сомневаться! – с вызовом ответил А-Лин.

– Конечно будем, – проговорил Сычжуй, притягивая Жуланя к себе и обвивая его руками и ногами, словно пряча за своим телом.

– Ага, но прежде, чем мы сможем пользоваться браслетами, чтобы перемещаться с помощью портала, надо будет прилететь своим ходом и сделать привязку к месту, – произнес Цзинъи, разваливаясь в свободной позе на спине и заложив руки под голову. Цзинь Лин выбрался из объятий Сычжуя и, развернувшись к Цзинъи, улегся ему под бок, положив голову на грудь, тот в ответ сразу же приобнял его, а Сычжуй, недолго думая, перебрался на другую сторону, прилег и приник к Цзинъи с другого бока, устроившись на его плече.

– Всё-таки эти штуки попались нам вовремя, и очень хорошо, что Вэй Усянь понял, для чего они и как ими пользоваться, – тихо произнес Цзинь Лин.

– Согласен, – ответил Сычжуй. – Мы бы и так виделись настолько часто, насколько бы позволяли обстоятельства, но теперь можно хоть каждую ночь проводить вместе.

– Я очень вас люблю, – вдруг произнес Цзинъи с дрожью в голосе.

– Ты чего? – встрепенулся Цзинь Лин.

– Ничего, – пробурчал Цзинъи в ответ.

– Цзинъи, и мы оба очень-очень сильно тебя любим, – прижимаясь к нему, произнес Сычжуй.

– Ты же помнишь, что наша любовь едина? Она неделима, – проговорил А-Лин.

– Конечно, помню. Любовь… ее нельзя разделить… Она – то единственное в этой реальности, что не делится на части… Она разная, но всеобъемлющая, существующая одновременно в целом и частном… одна и та же, пусть и в разном качестве. Любовь – это то самое неделимое, что составляет основу нашего мира. И наша любовь… она такая же самая, неделимая, – произнес Цзинъи.

– Именно, – жмурясь от удовольствия от нежной близости, ответил А-Лин.

– Именно. Наша любовь именно то самое неделимое, что лежит в основе основ любого из миров, – добавил А-Юань.

Впереди еще много событий, множество встреч и расставаний, разных дел и обязанностей, но, благодаря взаимным чувствам, нежности и искренности, которые пропитали саму суть отношений между юношами, все дни сплетутся в полотно многих десятилетий, наполненных этой привязанностью, этой такой искрящейся любовью.