Раненое сердце (СИ) [полевка] (fb2) читать онлайн

====== Решение ======

ВНИМАНИЕ: все кто хочет почитать что-то легкое и милое, немедленно выйдите с этой работы, а то потом будете возмущаться. Читайте предупреждение! Будет тяжело и неприятно. Герои не похожи на канонных персонажей. Никаких шаблонов к поведению. Начнется «Фуканье» на персонажей – отключу комментарии как в «Жемчужине»! Я знаю, что я хочу видеть в итоге и сбивать меня не надо! Это мой фанфик и здесь все будет так как я считаю если не правильно, то необходимо…

Мир “Пепельного Ангела” и “Орешка” поэтому пояснение по мироустройству “Пепельный Ангел” глава Аэропорт

Итак…(разминаю пальцы над клавиатурой)… приступаю…

Часть первая.

Решка.

Ран гнал мотоцикл, и раз за разом система безопасности подавала зуммер, что скорость превышает допустимую, и притормаживала технику. Ран морщился и опять добавлял газа. Надо вырваться наконец из этих объединенных мегаполисов и погонять по сельским дорогам, без этой тотальной заботы электроники. Ран дерзко маневрировал внутри движущегося дорожного потока, выискивая просветы между машин, при этом беспечно полагаясь на следящую технику. Она не допустит столкновения и, в крайнем случае, придержит авто, которое окажется позади его мотоцикла. Жалко, что в мыслях нельзя включить такой же маячок безопасности, чтобы не давал мыслям раз за разом причинять боль, гоняя, как заезженную пластинку, по кровоточащей борозде, которая раньше была сердцем. Осталось проехать только последний мост, раскинувшийся над Великой рекой, и он наконец покинет толчею мегаполисов. А там еще час по кольцевой, и он сможет съехать с безопасных дорог и погонять в свое удовольствие. Может, получится в этот раз отвлечься от бесконечной боли. Вильнув в очередной раз перед носом семейного минивена и вызвав яростный взгляд у водителя, Ран оказался в самом крайнем потоке. С правой стороны стали видны стальные опоры моста и пешеходная зона, на которой время от времени мелькали велосипедисты и крайне редкие пешеходы. Мост пользовался популярностью у любителей самоубийств и, наверное, поэтому над парапетом пешеходной зоны была дополнительная сетчатая ограда, по которой сейчас карабкался тощий омежка. Ран дернулся и посмотрел в зеркало заднего вида, ну да, ему не показалось, похоже, кто-то решил покончить жизнь самоубийством. Ран резко прижался к краю дороги, вызвав недовольный скрип тормозов у всего позади идущего потока. Но электроника успела притормозить весь поток, чтобы не создавать аварийной ситуации, и как только мотоцикл оказался прижат к бордюру дорожного полотна, позволила дальнейшее движение авто. Водители и пассажиры недовольно смотрели на высокого крупного альфу в кожаной косухе и глухом шлеме, который вдруг решил съехать с дороги. Но Рану было все равно, как он выглядит и что о нем думают, он перепрыгнул через перила ограждения и бежал по пешеходной дорожке назад, в надежде успеть поймать самоубийцу до того, как он прыгнет в реку.

Но не успел.

Мелькнуло тонкое запястье, отпустившее парапет, каштановые волосы мазнули по защитной решетке, и омега полетел вниз, раскинувшись крестом, как парашютист. Только вот парашюта на его спине не было, и тонкая курточка с шортами не скрывали в себе монокрыло экстремальных прыгунов-адреналинщиков. Омега был обыкновенным самоубийцей. Ран только рыкнул и на одних инстинктах перемахнул через ограждение, падая в пропасть над Великой рекой. У него был опыт прыжков с парашютом, и поэтому он собрался и догнал в полете омегу. Падения было не избежать, можно было только минимизировать повреждения. Резко схватив и притянув к себе растерянное тельце, он поднял плечи, чтобы они подперли мотоциклетный шлем, который примет первый удар о воду. Обхватив омегу и прижав его голову к своей груди, он понадеялся, что тот переживет удар о воду и не утонет, пока они будут всплывать. Удар о воду с такой высоты был сродни удару о землю. Но голову спас шлем, а тело – тренированные мышцы. Ран, удерживая возле себя омегу, резкими гребками одной руки вынырнул на поверхность и, сбросив с себя шлем, смог наконец вздохнуть. Омежка, похоже, был без сознания. Было не понять, глотнул он воды или нет, Ран подхватил его за волосы и, резко прижав к себе, попытался вдохнуть в него воздух. Вдох омеги совпал с выдохом альфы, и Рану показалось, что спасенный пытается высосать из его легких весь воздух. Глаза прыгуна распахнулись и Ран получил увесистый хук в ухо. Это было несколько неожиданно, и альфа отпустил свою добычу. Омега сразу попытался нырнуть, но это не входило в планы спасателя. Ран перехватил беглеца за волосы и вытащил его на поверхность воды.

- Отпусти меня, козел! – омега пытался опять ударить и даже, похоже, пнуть своего спасителя, но ему мешали вода и одежда, – я не просил меня спасать! Я хочу умереть!

- Почему? Назови мне достойную причину, и я тебя отпущу, – Ран поморщился и прикинул, далеко ли плыть до берега. Он в любом случае не собирался отпускать прыгуна, хотелось только, чтобы он не мешал себя спасать.

- Он от меня отказался, – крикнул суицидник и опять попытался стукнуть своего спасателя, – мой альфа от меня отказался. Мы с ним истинная пара, а он от меня отказался! Ты представляешь, какая это боль, когда твоя пара от тебя отказывается?

- Представляю, – Ран скрипнул зубами, – мой омега изменил мне накануне помолвки и живет с другим альфой, наплевав, что мы истинные и были обещаны друг другу с детства.

- Врешь! – омега растерялся, – ты врешь мне, чтобы я позволил себя спасти, так не бывает! От истинной пары не отказываются вот так просто.

- Бывает, – Ран увидел вертолет спасателей и помахал им рукой, – от тебя отказались, от меня отказались, так что теперь, с моста прыгать, что ли? Да обломится им! Так просто меня не сломают. Вот назло им стану счастливым… когда-нибудь… вот увидишь…

С вертолета спасателей упал трос с петлей и Ран привычно защелкнул несколько карабинов, махнув спасателям, что те могут поднимать первого человека. Стоило спасателям затащить внутрь прыгуна, как на воду упал второй трос с грудной обвязкой, и альфа закрепил страховку на себе. Одновременно засунув в петлю ногу и придерживаясь за страховочные ремни, он смотрел, как его легко выдергивают из воды и она нелепо стекает вниз, как с мокрой тряпки. Ран был медиком и подрабатывал волонтером в службе спасения, поэтому прекрасно знал, что будет дальше. Их доставили в пункт скорой помощи. Омегу увели медики, теперь он, как суицидник, должен был доказать свою вменяемость психологам, и там его или отдадут на поруки семье, или закроют для принудительного лечения антидепрессантами.

Камеры видеонаблюдения (а как же без них!) подтвердили, что Ран не пытался покончить жизнь самоубийством, и прыгнул исключительно с целью спасти прыгуна. И хотя у него это получилось, он теперь должен был написать объяснительную полиции, почему он посчитал себя в состоянии спасти человека от попытки суицида. А потом пройти собеседование у штатного психолога, чтобы доказать ему, что у него самого не было мыслей о суициде, и у него нет комплекса супермена.

Хорошо, что прошлым летом он был среди волонтеров, помогавших в спасательных операциях. Там у них были экспресс-курсы спасателей, а иначе Рану пришлось бы платить штрафы за то, что мешал спасателям неквалифицированной помощью. Его не раз удивляла эта особенность мегаполисов, которая напрочь отбивала у людей желание помочь случайным попутчикам. Если человек оказался в беде, то надо было сообщить соответствующей службе и тихо стоять рядом, дожидаясь помощи от профессионалов, или идти и заниматься своими делами. Из-за этого люди казались равнодушными, но штрафы за неквалифицированную помощь могли быть просто колоссальными, особенно если человек, попавший в беду, оказывался в инвалидном кресле или терял работоспособность. Ран назвал номер допуска к своим личным данным и продемонстрировал свои допуски и всевозможные документы. Там был и диплом младшего медперсонала, и студенческая виза, и документы студента медвуза с допуском к работе в волонтерских и благотворительных организациях в качестве медика. Там же были многочисленные разрешения на управление всевозможной техникой, начиная от велосипеда на городских дорогах и кончая вождением космического шаттла. Свидетельства спелеолога с навыками горноспасателя и аквалангиста с допуском к глубоководным спускам, и многое другое. Проверяющий удивленно поцокал языком и позвал Рана поработать волонтером у них. Здесь нужны такие многопрофильные специалисты, но тот только улыбнулся и сказал, что у него сейчас на первом месте стоит учеба, а на летние каникулы он уже договорился с медслужбой на минус седьмом уровне. Спасатель пожал плечами и сказал, что для таких людей, как Ран, всегда будут открыты их двери, когда он закончит образование и захочет поработать на благо народа. Потом он предложил ему сухую одежду, чтобы тот смог переодеться, и горячий напиток. Ран попросил, чтобы с моста доставили его мотоцикл в транспортную сеть мегаполиса, и заодно возможность проведать своего спасенного. Возражений у спасателя не было, и вскоре Ран, одетый в утепленный костюм с логотипом спасательной службы, стоял перед медблоком, в котором омега дожидался отправки в муниципальную больницу по месту регистрации.

- Как у него дела? – Ран перехватил на выходе уставшего медика.

- Нервное и физическое истощение, – медик заглянул в карту пациента, – тест на наркотики и психотропы отрицательный. Обычно у нас прыгуны под кайфом, а этот, на удивление, совершенно чистый. – Медик почесал за ухом и продолжил, – он потерял ребенка при прыжке, срок, правда, был небольшой, три недели, поэтому фатальных нарушений не будет. Через месяца два сможете попробовать еще раз. Вы ведь его альфа?

- Нет, вообще-то, – Ран замялся, – я его не знал раньше, просто спас, и теперь переживаю, все ли с ним в порядке.

- С ним все будет в порядке. Не волнуйтесь, – медик дежурно улыбнулся, – его доставят на родной минус седьмой уровень. Поместят в муниципальную больницу, вначале в психиатрическое отделение, поскольку была попытка суицида. А потом, если он докажет свою вменяемость, то будет свободен, как ветер.

- У него останется отметка в личном деле, что он был пациентом психиатрического отделения? – Ран сжал губы, увидев кивок врача, – он после этого не сможет устроиться на работу. Этого можно избежать?

- Ну, его семья могла бы взять на поруки, и он прошел бы обследование у психиатра амбулаторно, – медик задумался, но потом покачал головой, – но не в его случае. Он круглый сирота и рос в благотворительном пансионе. Можно еще было выпустить его на поруки работодателя, но на минус седьмом таких людей не найдешь, там родным-то людям не всегда помогают, а тут левый омега… нет, все же его отвезут в больницу. В конце концов, он сам хотел прыгнуть, его же не толкали с моста? На мосту есть камеры, и они зафиксировали, что он сам полез, а поскольку он был не под наркотическим дурманом, то психбольницы ему не миновать.

- А если я дам ему работу и место жительства, то я смогу забрать его под свою опеку на время реабилитации? Насколько я понял, он ничем заразным не болен, просто нервный срыв и общее истощение?

- Ну, я не знаю, – медик удивленно поднял брови, – зачем вам все это? Он ведь вам никто?

- Я его спас, а значит, не могу бросить его без помощи и дальше, а то получится, что я прыгал следом за ним и рисковал своей жизнью совершенно напрасно.

- О! – медик ухмыльнулся, – как там, у классика: «Мы в ответе за тех, кого приручили»? Это, конечно, романтично, но поверьте, нельзя помочь всем сирым и убогим, только сердце себе порвете на кусочки.

- И все же, я хотел бы попробовать, – Ран спрятал руки в карманы, – что для этого надо?

- Ну, для начала справку о вашей психической вменяемости, молодой человек, – медик порылся в своих бумагах и вытащил приличный список необходимых документов, – справка из банка о вашей кредитоспособности и месте проживания. Как будущему работодателю, вам придется оплачивать его медицинскую страховку, а если вы собираетесь забрать его на поруки, то еще и оплатить счета спасательной службы по оказанию помощи. Это все потому, что вы заинтересованная сторона, и там многое еще, подумайте, зачем вам такая обуза? Омега с минус седьмого уровня, это почти приговор. Еще и вырос в приюте, ни образования, ни воспитания. Да и захочет ли он пойти на работу? Какую, кстати, вы ему предложите? Я еще понимаю, если бы он был красивым, а так, ни рожи, ни кожи…

- В помощи нуждаются не только красивые, – альфа поморщился, – красота лица вообще не показатель душевных качеств.

- Ну, как скажете, – медик устало захлопнул папку, – у вас есть полчаса поговорить с ним, пока приедут медики с минус седьмого. Если омега добровольно подпишет документы, подчеркиваю, добровольно, то тогда вы сможете забрать его под поручительство и личную ответственность. В палате есть камеры, которые будут фиксировать каждое слово из вашего разговора. Это для вашей же безопасности, чтобы он потом иск не подал, что вы его запугивали или домогались. И если он сбежит после всего, то это вам с полицией придется разбираться. Одумайтесь, пока не поздно…

- Спасибо за совет, доктор, – Ран склонил голову в коротком поклоне, но все равно взялся за ручку двери, – но я все же попробую поступить по-своему.

Комментарий к Решение https://sun9-32.userapi.com/c638320/v638320003/50189/OQex4OAF_Nk.jpg Ран

https://sun9-31.userapi.com/c834204/v834204860/3fd45/dhu5fmsTGmc.jpg Том

====== Знакомство ======

- Привет, – Ран зашел в комнату на четыре кровати и посмотрел на замершего единственного пациента.

- Так ты спасатель? – омежка выглядел худым до синевы. Он был в больничной рубашке, из ворота которой торчали цыплячьи косточки ключиц, – теперь понятно, чего ты за мной прыгал… Вам тут, наверное, платят дофига, раз совсем не страшно прыгать с моста за кем попало.

- Я хотел бы предложить тебе работу и забрать тебя на поруки, – Ран украдкой посмотрел на часы в палате, – а иначе тебя увезут в дурдом, и даже когда ты оттуда выйдешь, с отметкой в личном деле, что ты был там пациентом, тебе на работу не устроиться потом никогда.

- Я с тобой спать не буду! – сразу вцепился в простынь омега, – я не шлюха! У меня альфа есть, был… все равно, под тебя или кого другого не лягу! Если я омега, это еще не значит, что я, как шлюха, должен всем подставляться!

- Искренне на это надеюсь, – Ран поднял руки, как будто сдавался в плен. – Поверь, ты как омега меня совсем не интересуешь. Будь сейчас здесь бета или альфа, я ему предложил бы то же самое. Я предлагаю тебе работу, а не сожительство.

- А что за работа? – высунул любопытный нос омежка.

- Я студент по обмену, живу недалеко от кампуса, – начал пояснять альфа, – у нас там домик в академгородке на четверых. Я, еще один студент выпускного курса и один лаборант, и еще один доцент по обмену, он приехал материал собирать и степень ученую защищать. Дома целый день никого нет, но даже когда есть, все заняты своими делами, надо, чтобы кто-то убирался, полы мыл, посуду. А то на кухню выйти неприятно. И студент, и доцент – те еще грязнули. Мусор надо сортировать и выкидывать. Белье мое в прачку отвозить и забирать, ну, там еще что по хозяйству помочь.

Жить будешь под лестницей. Там комната есть небольшая с маленьким окном. Там сейчас чемоданы свалены, но их можно на чердак поднять и кровать поставить. Зато санузел свой будет, и я тебе защелку на дверь изнутри поставлю, чтобы ты мог закрыться на всякий случай. У нас гости иногда бывают. Как правило, у студента. Вечеринки там разные, – Ран пожал плечами, – в случае чего, можешь у меня в комнате прятаться, я тебе ключ от нее дам. Если будет кто приставать, скажешь, я сам разберусь, чтобы к тебе не лезли. Ты будешь как бы моим личным слугой, но без всякого секса! – Ран погрозил растерянному омеге пальцем, – я надеюсь, ты не будешь ко мне лезть, а то ключ отберу и буду от тебя прятаться. Питаться будешь вместе со мной, покажу, как еду заказывать, ну, или в кафе покупать и приносить домой. Питание за мой счет и проживание тоже, деньги за работу будешь получать только в конце месяца.

- Сладко поешь, – омега недоверчиво прищурился, – и что потребуешь взамен?

- Ну, ты же убираться будешь… – растерялся альфа, – ты не представляешь, какой бардак там бывает на кухне! А когда дождь, то полы надо будет мыть в коридоре каждый день! А то непонятно, откуда грязь в комнате потом. Босиком ходить нельзя, постоянно песок, будто дом на пляже! И белье мне нет времени завозить и забирать самому, порой ничего чистого не остается, просто ужас! И полы в моей комнате мыть, я не люблю полы мыть, но люблю, когда полы чистые. А эти домашние пылесосы-уборщики только грязь развозят, и если уронил что-нибудь на пол, считай, что потерял с концами. Меня такая уборка не устраивает! Полы надо мыть тщательно, и плинтуса, и в углах, а не только посередине!

- И все? – не поверил омега.

- Нет, – Ран махнул головой и посмотрел на часы, – еще к психологу будешь ходить, первый месяц раз в неделю, а потом два раза в месяц на протяжении полугода. Будешь с ним разговаривать, и тогда пометки о суициде в личном деле не будет.

- Зачем тебе это надо? – омега подобрался, – добренький? Или ты из этих благотворительных обществ, потом будешь меня, как зверушку, показывать друзьям и говорить «смотрите, какой я благородный, помогаю убожеству»?

- Не буду я тебя никому показывать, – Ран поджал губы, – и друзей у меня немного, и они у меня адекватные и в чужие дела без спроса не лезут. Просто, я не хочу, чтобы ты пропал ни за грош, а то получится, что я даром прыгал с моста за тобой. Я обещал родителям зря жизнью не рисковать, и я свое слово привык держать.

– А чего тебя пара бросил?

- Нашел себе другого, – Ран поджал губы.

- Он хотя бы хороший человек?

- У нас разные критерии «хороший», – Ран скрипнул зубами. – Скорее всего, он ушел к нему именно потому, что того «ХОРОШИМ» никак нельзя назвать. «Классный, клевый, отпадный, эпатажный, суперный», именно так о нем отзываются все, кто имел счастье с ним сталкиваться. Солист рок-группы «Тени» Джилбой или, как его зовут на самом деле, Джулиан Мур, слышал про такого?

- …ну, если честно, то я как-то не по музыке, – омега поморщился и подтянул простынь, которой был укрыт, – но если ты говоришь, что это так, то я тебе поверю на слово.

- Это не я говорю, а вечная тусовка, – Ран подошел к окну и присел на подоконник, – я называю его самодовольным индюком и негодяем. Весь его образ плохого парня рассчитан на впечатлительных омег и подростков, которые считают, что напиться и подраться в клубе – это протест против всего мира. А принимать наркотики – это круто, это не для слабаков.

- Это глупо, – омега пожал плечами, – что крутого в наркоте? У меня есть знакомые, которые за год сторчались и умерли. Жалко. Хорошие были ребята. И, главное, никто не соглашался, что он наркоман, все говорили: «это я так, балуюсь, но я в любой момент бросить могу, просто не хочу. Так веселее…» А потом как-то веселье заканчивалось и наркота была нужна, чтобы просто поспать, чтобы не трясло. В школах столько программ «скажи наркотикам – нет!», а надо просто показать, как от наркоты загибаются. Когда без дозы ни спать, ни срать, ни есть не можешь. И молодой парень превращается в зомби за полгода. А потом такой шатается с одной мыслью – где достать дозу.

- Откуда такие познания? – Ран склонил голову к плечу и цепко посмотрел на худого омежку, – пробовал?

– У меня папа наркоман… был, – омега поморщился, но взгляда не отвел. – Мне было пять лет, когда родители разбежались. Отец почти сразу в тюрьму попал, и я его больше не видел, а папа попытался устроиться на работу, у него даже получилось в швейный цех попасть. Я там спал между швейными машинами и играл сшитыми куклами. Все было хорошо, а потом папу кто-то угостил: «это не наркота, это допинг, чтобы не уставать и спать не хотеть», якобы можно работать круглыми сутками и не уставать, и все… Все деньги стали уходить на этот допинг. А через год папа попал в полицейский рейд. Меня забрали в детский дом, а его на принудительное лечение. Он даже приходил, когда выпустили. Плакал, говорил, что скоро встанет на ноги и заберет. И я ждал. Он ведь обещал забрать, а потом его опять поймали в притоне и лишили родительских прав, и опять забрали на лечение. Когда он пришел в гости после, на него страшно было смотреть. Даже зомби в кино так не гримируют. Он сказал, что все не так, как кажется, и он обязательно меня заберет, только я должен его дождаться. Он больше не приходил. А когда я стал совершеннолетним, то сделал официальный запрос и узнал, что его через неделю после нашей встречи нашли мертвого с передозом, а мне не сообщили, поскольку я тогда был уже официально под опекой государства. Поэтому, когда мне предлагали попробовать, я морды бил, меня, правда, били в ответ, но это уже не важно. Зато больше не подходили. Я всем друзьям говорил, что не надо пробовать, но кто ж будет слушать чужих советов?

- Ясно, – Ран вздохнул, – так что, пойдешь ко мне работать и под опеку? Учти, отлынивать от работы не дам, и к психологу, если придется, буду за шиворот таскать. А если попробуешь сбежать, найду и отвезу к моим родственникам, у меня есть дядя Рафик, такой зануда, как начнет гундеть, так на все сразу согласен, лишь бы только рот закрыл и отстал. У него не забалуешь и сразу шелковым станешь! Он, вроде, бета, но любого альфу в бараний рог загнет и по ниточке ходить заставит!

- А чего сам не с дядей живешь? – усмехнулся омежка.

– Ну уж нет, – Ран передернул плечами, – он и святого достанет своими проповедями. А я не святой. Так что, согласен? Решайся быстрее, осталось десять минут до приезда врачей с седьмого уровня, а нам надо договор подписать до их приезда, а иначе они начнут оформление документов и тогда от отметки в личном деле не отмажешься.

- Поклянись, что ко мне в штаны не полезешь и друзьям не дашь лапать? – омега поджал губы.

- Обещаю, что не буду покушаться на твое тело и буду защищать от чужих домогательств, – Ран смотрел без улыбки, – но и ты пообещай мне, что не будешь приставать ни ко мне, ни к моим соседям. Если что непонятно или проблемы возникнут – обращайся ко мне, а людей не беспокой, у них своих дел хватает.

- Чудной ты все же, – омега недоверчиво сморщил нос. – Ладно, поверю тебе. Но к дяде не думай меня спихивать, а то я ему в ухо дам и убегу. Вот как пить дать, убегу!

- От Рафика не убежишь, – ухмыльнулся альфа, – он тебя заболтает, как паук муху, и ты сам от него не уйдешь, будешь сидеть рядом с ним и в рот ему заглядывать. – Ран опять взглянул на часы и заторопился. – Хорошо, если ты согласен, пойду, найду типовой договор и одежду, чтобы ты мог выйти отсюда.

Стоило альфе выйти из комнаты, как омега соскочил с кровати и попытался открыть дверь, но она была закрыта на магнитный замок. Окно оказалось глухим, с армированным стеклом. Омега сделал круг по палате и со вздохом уселся на кровать в ожидании неизбежного. Альфа вернулся достаточно скоро. У него в руках был небольшой планшет и переносной принтер с вставленными листами бумаги.

- Как твое полное имя и социальный номер? – руки альфы заскользили по клавиатуре планшета, – заполню бланк и для тебя распечатаю договор, чтобы ты мог потом еще раз перечитать, когда совсем успокоишься. Особые пожелания будут?

- Напиши в договоре, что я не буду спать с тобой и твоими друзьями, и ты не будешь меня заставлять. – Омега сложил руки на груди и сверкнул глазами, – а если кто подкатывать начнет или полезет, я вломлю по первое число, чтоб не лез!

- Э-э, – альфа растерялся, – мы, кажется, уже договорились, ты мой слуга, я к тебе не лезу, ты ко мне не лезешь, а если тебе кажется, что тебя домогаются, то ты вначале говоришь мне. Может, человек был просто вежлив, а ты решишь, что он… подкатывает. Поверь, там взрослые и серьезные люди со своим кругом общения, и ты там, как омега… ну просто никак…

- То есть, я страшный и на меня там ни у кого не встанет? Типа, все там такие чистенькие, что с такой грязью связываться не захотят? Ну и ладно, мне этого все равно не надо! Все равно, все вы, богатеи, козлы!

- Хм, – Ран покрутил в руках ручку, – я бы тебя попросил быть вежливым и не хамить моим соседям. Они хорошие люди и ничего плохого тебе не сделали, чтобы ты их заранее ненавидел. Нам надо мирно жить под одной крышей и быть вежливыми, а иначе нам с тобой придется переезжать в другой домик, и мне будет неудобно добираться на учебу.

- А ты что, реально, студент и там всякие книжки читаешь? И кем потом будешь?

- Я буду хирургом-ортопедом, буду заниматься нанопротезированием утерянных конечностей.

- Хирург, это который людей режет? – уточнил омега.

- Режет, а потом зашивает, – ухмыльнулся альфа, – не переживай, мне еще два года учиться, пока мне позволят скальпель взять, как хирургу. Ты успеешь выздороветь и уехать до того времени.

- Ну, прям утешил… – омега решительно встал с кровати и одернул больничную рубашку на спине, чтобы прикрыть голый зад, а потом подошел к альфе, – ладно, уговорил, где там мне расписаться надо?

- Ложись пока, и не стой босиком на холодном полу, – Ран указал глазами на кровать, – распустишь сопли с таким здоровьем, а мне потом тебя лечи. Сейчас все допишу и дам прочитать. Как зовут?

- Том, то есть Томас Сюм, номер социалки выбит на ноге. Нам в детском доме накалывали на ступне, чтобы самим не путаться, и в морге так удобнее. Штрих-код сканером снял и готово. Сам посмотри, а то ошибусь в одной цифре, а ты потом привяжешься, что я обманщик.

Омега выставил ногу из-под простыни. Ран с интересом посмотрел на босую ступню, там действительно был набит штрих код и цифры, как на упаковке печенья. Он переписал номер, поскольку планшет был подключен к информсети службы спасения, то в дополнительном окошке высветилось короткое личное дело человека. Сверив фотографию с оригиналом и быстро пробежав по строчкам короткой биографии омеги, поставил подтверждение личности, дополнил стандартный договор найма пунктом о защите от сексуальных домогательств по месту жительства и распечатал договор для омеги.

Том осторожно пробежал глазами по договору и свистнул. – Все официально? И у меня даже медстраховка будет? Я что, к стоматологу вот так просто могу прийти? Он мне дырку заделает и мне платить ему не придётся?

- Да, – альфа кивнул и улыбнулся, – я бы тебя специально попросил обязательно обратиться к стоматологу, зубы – это очень важно для пищеварения. И заодно отбелить, и отколотый зуб нарастить, ты сразу станешь симпатичнее. Тебе самому будет приятнее людям улыбаться.

- А чего им улыбаться? – нахохлился Томас.

- Да так просто, – улыбнулся альфа и протянул омеге несколько листов, – ты пока почитай, а я пойду, одежду и обувь для тебя найду. А то твоя еще мокрая, да и холодно будет в шортах зимой.

- В нижних уровнях всегда тепло, – Том закутался в простынь, – не то, что здесь…

- Привыкай, жить придется на поверхности, я куплю тебе одежду на первое время, а потом на карточку зарплату получишь и уже купишь, что захочешь.

- Ты что, типа, богатый такой, что наверху живешь, как богатеи?

- Наверху не только богатые живут, – пожал плечами альфа, – просто, так к институту ближе. Ладно, ты пока читай, если все устраивает, то вот сюда к сканеру приложишь палец для подтверждения, а на бумаге распишешься ручкой.

Альфа вышел, Том опять на всякий случай проверил, но дверь ожидаемо была закрытой. Омега попытался разобраться в хитром сплетении слов на бумаге, но поняв, что в голове получилась каша, со вздохом приложил палец к сканеру планшета. Хуже, чем есть, все равно не будет. Подняв с кровати ручку, расписался и на бумажных листах.

- Это он, – медик, который осматривал Тома до этого, открыл дверь и пропустил внутрь двух крупных медбратьев, они были в униформе санитаров из дурдома. Том уже видел эту форму, когда навещал приятеля, который порезал вены на руках. Его, конечно, подлатали и через месяц отпустили, и тогда друг ночью порезал вены уже «правильно», так, чтобы реанимация точно не успела до него добраться. Омега перепрыгнул через кровать и забился в угол.

- Я с вами никуда не пойду! – Том показал на планшет и бумаги на кровати, – я теперь официально работаю и нахожусь под опекой!

Один из медбратьев стал разминать мышцы шеи, готовясь к потасовке и беготне, но второй флегматично поднял бумаги и недовольно уставился в мелкий текст. Благо, медик отнесся к этому серьезно и, подняв планшет, бегло пробежал по строчкам. Удостоверившись, что все оформлено и отправлено на регистрацию, только хмыкнул. Подтверждения регистрации можно было ждать больше суток, но планшет мигнул зеленым огоньком, оповещая, что все документы зарегистрированы и вступили в силу. Медик удивленно поднял брови и махнул рукой санитарам.

- Все правильно, он уже не ваша головная боль. Давайте, я вам кофе налью, чтобы вы хотя бы не даром прокатились, хотя, я думаю, вы даже можете поесть у нас в буфете в качестве компенсации за беспокойство, мы потом этот счет приложим его опекуну, он все равно будет платить по полной программе за спасение этого недомерка.

- Хоть одна хорошая новость за весь день, – щербато усмехнулся санитар и подмигнул перепуганному омежке, – пожрать, это всегда хорошо.

- А сколько взять жратвы можно? – поинтересовался второй, – на шару пожрать – это святое дело!

- А сколько влезет, – медик ухмыльнулся, – за общим счетом он и не заметит, что вы съели.

- Ну, тогда показывай, где у вас кормят, – обрадовался щербатый, – надеюсь, хавчик у вас приличнее, чем в нашей богадельне.

- Пошли, – медик кивнул санитарам и бросил планшет на кровать.

В дверях они столкнулись с Раном, он, похоже, бежал. Альфа цепко осмотрел комнату и увидев, что с Томом все в порядке, успокоился и положил пакеты с одеждой на кровать. После этого они перекинулись парой слов и с медиком, и с санитарами и те, наконец, вышли из комнаты.

- Переодевайся и пошли, – к сожалению, магазинов поблизости нет, поэтому я взял тебе форму спасателей и их же ботинки. Такси ждет на стоянке. Я тебе нормальную одежду куплю уже дома.

Ран достал из одного пакета такую же теплую форму спасателей, как и у него, только меньшего размера, и небольшие форменные кроссовки с логотипом службы спасения. Том в этот момент был готов уйти в рубашке с завязками на спине, лишь бы подальше от страшных санитаров. На удивление, одежда была новой и, похоже, ни разу даже не стиранной. И кроссовки были новехонькие, с бумажками внутри и разными нашлепками от производителя. Омега принюхался, от новой обуви пахло классно, как в дорогом магазине. Том никогда дураком не был, быстренько схватился за обновки и отбежал в тот же угол, чтобы спокойно переодеться. Альфа кинул в него упаковкой с новыми труселями и отвернулся, наверное, чтобы не смотреть на его мослы. А то его нежное восприятие прекрасного может пострадать. Вот ведь чудик! Том быстро переоделся и с удовольствием расправил одежду на себе, она приятно льнула к телу и действительно была теплой. А кроссовки, на удивление, даже размером подошли и ладно обхватывали ногу. Вот бы так пройтись по уровню – все бы обзавидовались! В других пакетах была мокрая одежда альфы и тряпье самого омеги. Он свою одежду раздарил друзьям перед уходом, с моста кидаться можно было и в дырявом, а в морге все равно разденут.

- Я готов, – Том подхватил пакеты и свой, и альфы, – пошли, что ли…

Ран обернулся и увидев, что омега одет и обут, довольно кивнул головой и забрал у него пакеты. Том отдал их без боя, подумаешь, если хочет, пускай сам тащит свои вещи. В коридоре они столкнулись с медиком и санитарами, те все еще оформляли бумаги. Щербатый, заметив, что они вышли из комнаты, цепко осмотрел Рана и подмигнул растерянному омеге. Том подскочил ближе к Рану и взял его за руку. Так было спокойнее, в конце концов, альфа обещал, что вступится за него, ежели что… Альфа сжал холодные омежьи пальцы и ободряюще улыбнулся.

- Они там собираются пожрать за твой счет, – наябедничал омега. Альфа, не понимая, о чем речь, нахмурился. Том сразу решил пояснить, – они сейчас в буфет пойдут и будут есть от пуза, а потом тебе счет добавят, как бы, компенсация за потраченное время. Хотя, я думаю, им только в радость из дурдома выйти и на лифте покататься в рабочее время.

- Ну и ладно, – Ран хмыкнул, – на здоровье.

На стоянке стояло такси. Ран закинул на заднее сиденье пакеты с мокрой одеждой и пропустил вперед Тома, а потом закрыл за ним дверь. Том даже струхнул вначале, но альфа сел впереди рядом с водителем и сказал адрес, куда ехать. Машина сразу спустилась в транспортную магистраль мегаполиса и помчалась по скоростной дороге. Том раньше не ездил в городском такси, это было дорого, да и нужды в нем никогда не было. Повозившись на мягком сиденье, которое приятно пружинило под попой, омега поглазел в окно, но там, кроме мелькающих машин, и смотреть было не на что, и вскоре он не заметил, как заснул.

====== Дом ======

- Просыпайся, – Ран осторожно потряс за плечо омегу, – Том, просыпайся, мы уже приехали.

Том резко сел и непонимающе захлопал глазами, пытаясь сообразить, где он находится. Вокруг были деревья и небольшие домики, похожие на игрушечные. Везде ходили красиво одетые молодые люди, Том даже засмотрелся, это было так странно, как будто попал в картинку из журнала. Альфа терпеливо ждал у открытой двери, и Том заторопился, чтобы не злить лишний раз человека, а то иди знай, еще передумает и выпнет его отсюда. Бумажные пакеты, в которых была мокрая одежда, намокли, и стоило Тому дернуть их за ручки, как они расползлись и ему достались две кучки мокрой одежды и пара кроссовок альфы. Шлепки, в которых Том дополз до моста, благополучно утопли в реке, ну и не жалко!

- Я заберу. Не переживай, – Ран открыл дверь такси с другой стороны и сгреб мокрую одежду в кучу, прихватив во вторую руку кроссовки, – домики здесь одинаковые, на каждой улице только своего цвета. Мы живем на зеленой улице, поэтому и домик зеленый, главное, запомни номер, чтобы с другими не перепутать.

Том посмотрел внимательно на домик, тот был не совсем зеленый. Он был зеленый с красными полосами и черными окнами и дверью. На двери был номер, точно такой же номер был написан на фонаре над дверью. Такси, освободившись от пассажиров, уехало, тихо шелестя шинами. Альфа уверенно подошел к двери и открыл ее. Том приблизился ко входу и с удивлением обнаружил, что на двери не было замка. Не было даже личинки для ключа, как будто это был не жилой дом, а дверь в комнату. И даже защелки с внутренней стороны не было. У них здесь что, ворья нет? Том удивленно пожал плечами. Как еще не обнесли здесь все при такой вольнице? Дверь в туалет – и то лучше закрывается! Альфа бросил мокрые вещи у входа и набрал номер на коммуникаторе.

- Можно попросить курьера, забрать срочную стирку? – альфа улыбнулся кому-то, – и, пожалуйста, пусть у него будет пакет, а то вещи мокрые и мой пакет уже порвался. Да. Не поверите, в реке искупался! Да, надо постирать, я не уверен в чистоте воды этой самой реки. Я заодно кроссовки тоже отдам в стирку, мне их все равно сушить негде. Да. Спасибо!

Том в это время осмотрелся. Домик снаружи казался маленьким, но на самом деле оказался двухэтажным. С левой стороны, почти от самого входа круто уходила вверх деревянная лестница. Такая же черная, как и входная дверь. Она поднималась до небольшой площадки, на которую выходило четыре двери.

- Наверху спальни. Вернее, личные комнаты, – Ран увидел заинтересованный взгляд и взялся объяснять. – Моя дверь первая, чтобы ты знал. Это, – альфа раскинул руки в стороны, – общая гостиная, там кухня, – Ран махнул рукой, приглашая идти за ним. Кухня была большой. Как предполагал Том, она занимала территорию под чьей-то спальней. Там был большой овальный стол, вокруг которого стояло шесть стульев. Большая, во всю ширину дома, кухня с множеством шкафчиков, плитой с духовкой и громадным холодильником! Альфа дошел до холодильника и открыл дверку.

- Если найдешь подписанные боксы, то их трогать нельзя. Все остальное можно есть и пить. Только смотри внимательно, продукты могут быть уже просрочены. Сюда обычно сваливают то, что осталось после ужина, и потом благополучно забывают. – Альфа достал пластиковую бутылку с молоком и, открыв крышку, понюхал, – фу, гадость! Уже скисло! Руки ни у кого не доходят разобраться, что здесь валяется. Пересмотришь потом и выкинешь то, что испортилось. Хорошо?

Том настороженно посмотрел на альфу, он что, дурак, продуктами кидаться? Ну и что, что молоко скисло? Из него можно блинов напечь, или пирожков нажарить… Нет, он, конечно, пересмотрит, что там пропало, но не выкинет, а позвонит кому из своих приятелей, пускай потом заберут. Хавчик лишним не бывает!

- Здесь у нас кладовка, – Ран открыл небольшую дверь сбоку, – здесь коробки пустые на случай переезда, крупные вещи, которые нужны, но в комнате неудобно хранить. У меня здесь пара коробок есть, полных, смотри, – Ран зашел внутрь, и Том настороженно заглянул вслед.

Там стояли стеллажи, на которых вперемешку громоздились пустые и полные коробки. В некоторых коробках были папки с бумагами, в других вещи. Несколько стульев, таких же, как на кухне. По всей видимости, их отсюда доставали, когда в доме были гости. Ран сидел возле коробок у стеллажа, в них лежали мотки веревок, какие-то железки, краники и странно изогнутые трубки.

- Мы сюда же занесем чемоданы из той комнаты, в которой ты теперь будешь жить, – Ран раздвинул коробки, а несколько пустых сложил и убрал в сторону, чтобы освободить место.

После этого альфа вышел из кладовки и открыл неприметную дверь, которая была почти у лестницы. Внутри оказалась достаточно просторная комната. Почти над самой дверью находилась скошенная плоскость, ровно на ширину лестницы, зато дальше была совершенно нормальная комната, даже с небольшим окном у потолка. Здесь стояло несколько машин. Том видел примерно такие в общаге, да и в приюте тоже были похожие, только размером побольше раза в два. В них стирали белье и вещи воспитанников. Том во время дежурства помогал в прачечной и поэтому понимал, что это такое. Рядом со стиралкой стояла сушилка. Омега хмыкнул. Этот альфа что, не понимает, что это такое? Он спокойно мог закинуть в барабан свои шмотки, все прекрасно бы высохло, но он, видно, как все богатеи, побрезговал, ай-яй-яй, вода ему в реке, видите ли, грязная! В комнате тоже стоял стеллаж. На нем размещались бутылки с химией. Порошок, отдушка, моющие, полироли всякие, брызгалки, упаковки новых кухонных губок, мочалок, тряпок. Том восхитился, да в любом магазине ассортимент меньше, чем здесь! Между бутылок виднелся утюг, а под окном стояла разобранная гладилка. У самой двери нашлись ведро со шваброй. Том подошел и заглянул внутрь. Швабра стояла без тряпки, а ведро явно было новым, даже ценник внизу был еще наклеен. Том хмыкнул, а вот Ран явно смутился.

- Я думал, что сам буду убираться, но с этой учебой времени просто ни на что не остается. А вызывать из клининговой компании не могу: Рафик узнает и сожрет с потрохами! Он столько раз пытался подсунуть мне в дом помощника, а я все время отбрыкивался. С Рафиком даже мой папа старается не связываться, он кого хочешь переупрямит…

- А то, что я теперь буду убираться, так теперь мне Рафика бояться? – усмехнулся Том.

- Тебя он не тронет, закормит разве только, – усмехнулся Ран. – Сейчас вынесем чемоданы в кладовку, они тяжелые для тебя, а химию ты потом сам перетащишь туда же. А потом пойдем и зарегистрируем тебя, как жильца, и заодно на учет поставим, чтобы охрана к тебе не цеплялась. Ну, и приоденем, и покормим заодно.

Ран усмехнулся и подхватил сразу два больших чемодана. Том схватился за третий. Он был пустой и совсем легкий. Стоило только выйти из кладовки, как дверь приоткрылась и в дом просочился смазливенький омежка. Он шустро стрельнул глазками по сторонам и, заметив Рана, расплылся в улыбке. Как понял Том, это был тот самый посыльный из прачечной, он так отчаянно флиртовал с альфой, что Том поморщился. Так противно наблюдать, как некоторые набиваются к этим… самцам. Пока они строили друг другу глазки, пока альфа складывал в пакет мокрые вещи, а придурок жеманно хлопал глазками, Том перетащил последние сумки и дернул альфу за рукав.

- Все готово, пошли, что ли? Куда ты там хотел, или сюсюкаться до вечера будете?

- Оу… – округлил подкрашенный ротик посыльный, – это кто это тут такой хорошенький? Такой маленький, а уже спасатель? И кого это ты спасаешь, малыш? Котят?

Том оглядел себя. Ну да, он до сих пор был в форме спасателей, впрочем, как и Ран.

- Альф спасаю от прилипчивых омег, – хмыкнул Том,- а то липнут, как дешевая туалетная бумага к заднице! Взял, что хотел? Вот и вали по делам, и не мешайся тут под ногами!

- Том! – Ран укоризненно посмотрел на мелкого, а потом перевел взгляд на посыльного. У того кривился накрашенный ротик и на ресницах уже висели слезинки, – прости его, он не со зла…

Посыльный сморгнул слезинку и выскочил за дверь. Ран дернулся было следом, но потом остановился и тяжело посмотрел на Тома.

- Ты помнишь, я тебя просил быть вежливым? Я бы и сам его потихоньку выпихнул, но хамить людям не надо, мне теперь придется перед ним извиняться… – Ран вздохнул, – запомни, пожалуйста, на территории кампуса все продавцы в магазинчиках, официанты в кафе и курьеры – исключительно студентыместных институтов и университетов. Для них это подработка на карманные деньги, чтобы на шее родителей не сидеть. А конкретно этот омега из параллельного со мной потока, мы вместе поступали, только я на хирургию, а он на педиатра. Мы в прошлом году часто пересекались на общих лабораторных.

- Ясно, – заявил Том и, поджав губы, отвернулся.

- Что тебе ясно? – вздохнул альфа, – вот я вижу, что ты обиделся, только не пойму, на что. Это мне впору обижаться. Ты нахамил, а мне извиняться перед человеком.

- Мне ясно, что такой червяк, как я, должен в тряпочку помалкивать, потому что здесь любой прилипучий хмырь выше и по статусу, и по мозгам, чем я.

- Я не хотел бы, чтобы ты воспринимал это все так категорично, – Ран потрепал омежку по волосам, как несмышленого ребенка, – просто прими к сведению, что тебе надо стараться быть лучше, умнее и более воспитанным, чем принято на седьмом уровне. У тебя есть реальный шанс изменить свою жизнь к лучшему и стать другим. Я думаю, что помощь психоаналитика тебе и вправду очень пригодится.

- Тогда почему не позволил меня в дурку забрать, если считаешь, что у меня с мозгами напряженка? – Том шмыгнул носом и отвел взгляд.

- Подожди пару минут, – Ран тяжко вздохнул, – я переоденусь и мы пойдем оформлять тебя, как жильца кампуса.

Альфа быстро взбежал по лестнице, а Том открыл дверь и прикинул – делать ноги сейчас, пока все еще не закрутилось, или попробовать пожить в этом выпендрежном местечке? На улице было очень странно, как будто он попал в телесериал о золотой молодежи. Все были молодыми, красивыми, модно одетыми, чистые улицы, трава на газонах, деревья. Было даже немного страшно, настолько все вокруг было чисто и красиво. Казалось, что сейчас явится полицейский и прогонит дубинкой по горбу, чтобы не лазил, где не положено. Стоило только подумать о полиции, как на дороге появился молодой альфа в серой форме охраны на велосипеде. Он лихо затормозил возле домика и решительно направился к Тому. Омега, перепугавшись, захлопнул перед его носом дверь и попятился назад. Накаркал на свою голову! В дверь настойчиво постучались. Том сжался и приготовился к тому, что его сейчас выставят отсюда, как помойного щенка. Но на лестнице послышался дробный шаг и Ран оказался рядом.

- Что случилось? – альфа наклонился, заглядывая в перепуганные глаза, – Том, что с тобой?

- Там, там… – промямлил омега, но в дверь еще раз постучали и Ран спокойно открыл.

– Здравствуйте, – улыбнулся альфа-охранник, – меня прислали напомнить, что вы не выписали пропуск на своего гостя, или его сопроводить на выход?

- Здравствуйте, – Ран беззаботно улыбнулся, – мы сейчас идем оформляться, я только хотел переодеться и отправить испачканную одежду в чистку. Мы уже идем, не переживайте.

- Хорошо, мы вас ждем, – красивый охранник улыбнулся, как герой сериала, совершенно безупречной улыбкой и, взлетев на свой велик, умчался.

- Пошли, – Ран отстранился, пропуская Тома вперед, – смелее, малыш, все будет хорошо. Идем, объясню тебе, что здесь к чему. Ты очень голодный, тебя покормить, или потерпишь часок, пока все оформим?

Том буркнул, что потерпит, и альфа подхватил его за руку, как ребенка, чтобы не потерялся, и потащил за собой, рассказывая обо всем, что попадалось на пути. Дома на каждой улице здесь и правда были выкрашены в один цвет, и хотя каждый дом не был похож на соседний, но отличить одну улицу от другой было достаточно легко. Кроме этого, здесь были кафешки, маленькие магазинчики, то с одеждой, то с канцелярской мелочевкой, летние площадки с несколькими столиками на свежем воздухе вокруг барной стойки под большим зонтом. Проходя мимо одной такой кафешки, Ран купил пару бутербродов и стаканчик сока, и все это скормил своему мелкому спутнику. С Раном кто-то здоровался, кто-то просто издали махал рукой.

- Э-э… – Том доел бутерброд и облизал пальцы, – а тебя здесь, типа, все знают? Ты что, знаменитость местная?

- Нет, – альфа дал бумажную салфетку и забрал из рук пустой стаканчик, выкинув его в мусорницу, – просто здесь все из одного института, за пару лет, что я здесь живу, невольно перезнакомился с большей частью соседей. Здесь в основном хирурги разных направлений, офтальмологи, ортопеды, косметологи, там дальше терапевты и фармакологи. И здесь живут не только студенты, но и лаборанты, доценты и те, кто приезжает на защиту своих научных званий. У нас в домике из студентов я и еще один, который, кстати сказать, сейчас защищает диплом. А еще живут лаборант и ассистент профессора. Студенты живут в основном на минус третьем, а на втором уровне живут преподаватели с семьями. Так что, все очень компактно и все вокруг свои. Посторонних здесь почти не бывает, здесь очень сильная система охраны.

- Я заметил, – кивнул головой омега, – у вас даже на дверях замков нет. Не боишься воров?

- Не боюсь, – Ран усмехнулся, – для начала, у меня в домике нет ничего ценного, и, кроме этого, в каждой комнате есть небольшой сейф для документов и драгоценностей, он открывается без ключа по отпечатку пальца. И ты уже сам видел охрану, она, поверь, очень внимательна. Чужие здесь не ходят, так что, не бойся, ты здесь в совершенной безопасности.

- А чего мне бояться? – Том пожал плечами и прибавил шаг, чтобы успевать за альфой.

Они попетляли по красивым улочкам и подошли к внушительному серому дому, на котором было написано «Охрана кампуса». Возле стояли стойка с несколькими велосипедами и красивые полицейские. Интересно, их на конкурсе красоты набирают? Том представил такой конкурс, например, дефиле в плавках и показательные выступления с дубинками и наручниками, и тихо захихикал под нос. Ран улыбнулся, увидев, что его подопечный улыбается и не боится, и, переговорив с дежурным, отправился в указанный кабинет, где их уже ждали.

- Здравствуйте, – полицейский привстал из-за стола и пожал Рану руку, – нам уже звонили из службы спасения и службы опеки. Это стандартный маячок опекунского контроля, – полицейский положил на стол металлическую полоску с замочком, – крепится к щиколотке, гипоаллергенная, самозатягивается, снимается с пульта психоаналитика или через полгода здесь же. У вас на коммуникаторе будет стоять программа-следилка, чтобы вы могли контролировать передвижения подопечного. Пока психолог не даст разрешения, расстояние между вами не должно превышать трехсот метров. Да, мы понимаем, что вы студент, и поэтому на территории кампуса ваш подопечный может передвигаться без ограничений, но за территорией кампуса вы не должны отдаляться друг от друга дальше, чем на триста метров. Если вы взяли ответственность за его безопасность, то он должен находиться в зоне видимости и доступности.

Полицейский встал из-за стола и протянул металлическую ленточку Рану.

- Сами застегнете или мне помочь?

- Я сам, – Ран встал и, забрав маячок, поддернул брюки и присел возле Тома, – давай ногу.

Том без возражения протянул ногу. Альфа поддернул штанину вверх и, отогнув носок, закрепил маячок на щиколотке. Замочек сработал красной лампочкой, подтянул внутрь себя излишки ремешка, а потом отпустил немного обратно. После этого на замочке загорелся зеленый огонек и раздался писк на коммуникаторе альфы. Ран поправил обратно штанину у Тома и встал.

- Это вам пришла программка, – подсказал полицейский, – откройте ее, она сама установится. Теперь вы будете видеть на карте, где именно находится ваш подопечный. Осталось только определиться с психологом. Возьмете штатного из службы кампуса или будете возить к кому-то? Можете выписать пропуск на психолога, если он будет приходить на терапию сюда. Время посещения психолога будет фиксироваться в обязательном порядке, как условие домашнего содержания суицидника. Забота о суициднике – это такая головная боль, но если передумаете, дайте знать и мы его переправим куда надо.

- Оформите на него пропуск, – Ран недовольно поджал губы, но потом улыбнулся Тому, который сжался на стуле, как маленький зверек, – все будет хорошо, Том, не переживай. Психолог будет штатный, из кампуса, я отведу Тома туда в первый раз, а дальше он сам будет его посещать, он взрослый и самостоятельный человек. А попытка суицида – это от нервного перенапряжения, он отдохнет, окрепнет и поймет, что все, что было, это не самое страшное и у него есть ради чего жить дальше.

Том хотел ответить ему много чего, чтобы не лез со своими проповедями, но прикусил язычок, уж больно сосредоточенно на него смотрел полицейский… Но, как ни странно, сейчас он совсем не хотел кончать жизнь самоубийством. Сердце уже не так болело. Вернее, оно болело, тянуло обидой и хотелось размять грудь рукой, чтобы оно перестало давить, как камень внутри, но вот безнадеги уже не было. Все вокруг было такое интересное и красивое, что невольно хотелось посмотреть, что здесь к чему…

- Я ему оформил пропуск наемного работника с правом проживания в кампусе, – полицейский протянул ламинированную карточку на белом шнурке, – на полгода. Если решите продолжить контракт найма, то придется прийти сюда. Я взял его данные из карточки соцобеспечения, а через полгода их надо будет уточнить.

- Хорошо, – Ран взял шнурок с карточкой и повесил ее на шею омеге, – все. Теперь ты официально живешь в нашем домике. Пошли, покормлю тебя, и пройдемся по магазинам. Надо тебя приодеть.

- Удачи…

Полицейский смотрел вслед альфе и омеге с большим скепсисом. Альфа, похоже, еще не понял, во что вляпался, надо будет напрячь своих парней, чтобы присмотрели за мышонком, может, получится избежать ЧП в кампусе, а то накроется годовая премия. Мало им своих психов. И так, года не проходит, чтобы выпускники не съезжали мозгами от перенапряжения, так еще левого суицидника притащили…

- Какую кухню предпочитаешь? – Ран был рад выйти из полицейского участка. Запах дезинфектантов казенного помещения наводил на него тоску.

- Я буду есть на кухне? – поинтересовался омежка, – меня что, в зал не пустят? У меня же теперь пропуск есть!

Том показал пропуск на шнурочке. Ран рассмеялся и погладил омежку по волосам, как ребенка. Впереди были пиццерия и отделение банка. Ран затащил слабо упирающегося омегу в пиццерию, и пока ждали заказ, по коммуникатору оформил на Тома кредитную карточку и даже перевел на нее немного денег. Так, чтобы на первое время хватило. Пицца была свежая, на пышном корже с большим слоем сыра и колбасками. Том растерялся, когда ее поставили на деревянной дощечке на стол. Она выглядела шикарной, как на рекламе, и пахла просто умопомрачительно… Альфа велел начинать есть, а сам разговаривал с кем-то по коммуникатору. На голограмме переговорника был серьезный такой альфа, чернявый, с бородкой, он говорил на странном гортанном языке и, похоже, был чем-то недоволен. Но Ран беззаботно отмахнулся от чужого недовольства и прервал связь. Со следующим собеседником он разговаривал на общепланетарном. Ран подтверждал, что в воскресенье все будет по плану, и что переживать не о чем. Потом договорились о каких-то медикаментах и вежливо распрощались. Том только сейчас понял, что съел почти всю пиццу сам!! На дощечке оставался только один кусочек. Вот беда!! Омега сжался на стуле и стал прикидывать, на него просто наорут или еще тумаков отвесят? Но пицца была такая вкусная! Как перышко, только сырное такое перышко с колбасками… но такая нежная, что прямо сама в рот залезла…

- Что случилось? – Ран напряженно стал осматривать ребенка на стуле напротив, – тебе плохо? Слишком жирно? Ой, может ты давно не ел и тебя надо было накормить чем-то диетическим? Живот болит? Том, не молчи, ты меня пугаешь…

- Я все съел… – повинился омежка, – прости, я не заметил, как схарчил и твои куски…

- Съел, – поправил Ран и улыбнулся, – и на здоровье. Этот кусок осилишь? Тебе взять сок или чай?

- Ты не сердишься? – у Тома удивленно поднялись бровки, – разве ты не хотел есть?

- Не переживай, я поем позже, после того, как мы купим все необходимое.

Альфа заказал сок и придвинул последний кусок поближе к Тому. Того не пришлось уговаривать и последний кусочек просто растаял во рту… Сок тоже был вкуснючим, апельсиновым с плавающей мякотью, и сладким, и кислым, и таким терпким, что выпить его и не зажмуриться не получилось…

- Вкуснятина, спасибо за зачетный хавчик!

- Том! – одернул голосом альфа, ну совсем, как училка в школе, – Том, я смотрел твое личное дело, у тебя среднее образование и балл высокий. Что для седьмого уровня приравнивается к диплому с отличием, так зачем ты так говоришь? Как босяк с помойки?

- А я и есть «босяк с помойки», – надулся омега, – а говорю так, чтобы не выделяться, потому что умных никто не любит…

- Том, – Ран тяжело вздохнул, – теперь твоя жизнь изменилась. Теперь ты живешь среди людей, которые очень любят умных и воспитанных. Поэтому я тебя прошу, веди себя, как умный человек, и разговаривай правильно.

- Ладно, – Том легко согласился и подумал, что это будет несложно, наверное…

- Пошли, надо купить тебе одежду и обувь, кровать, и еще постельное белье, пару комплектов, что еще? Вместо халата лучше взять спортивный костюм, в доме нет приватности. Пижаму, или ты спишь в ночной рубашке?

- Э-э, – растерялся Том, – скорее, в пижаме. В одной рубашке спят только те, кто писается ночью. А я себя контролирую…

- Ночная рубашка, это не просто рубашка, – Ран развеселился и попытался показать жестами, – это такая длинная, с рюшиками и бантиками, у меня два брата-омеги в таких спали, и они точно не… м-м… «писались».

Ран не выдержал и рассмеялся, Том на него скептично посмотрел, но остался при своем мнении. Но альфа махнул рукой на маленького скептика и потащил омежку вначале в банк, чтобы забрать его новенькую кредитную карточку, а потом по магазинам и магазинчикам. На удивление, но одежду таких маленьких размеров, как у Тома, было найти достаточно тяжело. Он как-то не задумывался о том, что маленький и худенький. Это, наоборот, всегда было достоинством. Легкий, худенький, места много не занимал, а в случае опасности мог забраться в любую щель. Их даже пытались отправить в детский отдел одежды. Том даже обиделся, но альфа проявил настойчивость, и с трудом, но все же, вскоре нашел вещи нужного размера и в одном магазине, и в другом. Только вот померить Том категорически отказывался. Он помнил комедийное шоу «За зеркалом», когда умники установили в раздевалке камеры с обратной стороны зеркал, а потом слили в сеть, как люди нелепо себя ведут в раздевалках. Ран, убедившись, что уговорить Тома примерить брюки не получится ни за какие коврижки, смирился и полагался полностью на свой глазомер. И потом, не страшно, если вещи будут немного великоваты, при хорошем питании Том вскоре обязательно округлится и, быть может, даже подрастет. Сейчас он действительно не выглядел на свой возраст. Потом они купили кровать с доставкой и несколько комплектов постельного белья. Очень красивого, в цветочек, полотенца и подушку, и мягонькое одеялко. Том не сразу смог выпустить его из рук, оно было такое нежное, что даже не верилось, что под ним не будет холодно спать. А Ран сказал, что по утрам бывает прохладно… А потом были полотенца, пижама, ну точно, детская, желтая, с утятами. Том бы обиделся на расцветочку, но пижамка была шелковистая на ощупь и пахла конфетами. А потом опять Ран покупал вещи. Слишком много вещей. Вот скажите на милость, зачем ему пять брюк? А рубашек десяток, а еще кофты, джемпера и всякие разные толстовки… И при этом не смотрел на ценники, просто брал, прикладывал к спине, проверяя, чтобы размер не был слишком большим, и говорил «берем». Том вначале пытался взывать к голосу разума, но потом сдался… ну, хочется человеку выкинуть целое состояние на шмотье, ну так и на здоровье. А потом Том увидел в витрине большого плюшевого зайца с мягкими обвислыми ушами.

- У меня был такой когда-то, – Том прикоснулся пальцами к стеклу, – нам время от времени привозили игрушки новые или чьи-то, так бывает, когда в богатых кварталах собирают старые игрушки, ну, типа благотворительности одних детей «несчастным сироткам». – Том передернул плечами, – мерзкое словечко «сиротка». Нам на Рождество как-то раздали такие мягкие игрушки. Мне достался заяц. У него на спине была молния и потайной кармашек. Я не сразу обнаружил его. Там была записка «Для сиротки», за ней лежали конфеты. Я подумал: ух, ты! А они были ненастоящими. Просто конфетные фантики, завернутые в другие конфетные фантики. – Том обнял себя за плечи и нахохлился, – я был маленький, только научился читать. Это было почему-то очень больно. Я так радовался зайцу, а когда получил горсть фантиков вместо конфет – долго плакал. Почему люди такие злые? Я до сих пор не могу понять, зачем тот человек так сделал?

- Я не думаю что тот ребенок хотел тебя обидеть… – Ран осторожно прикоснулся к плечу омежки, – возможно, он просто хотел передать тебе «игрушечные конфеты», ну, вроде как, заяц игрушечный и конфеты такие же… Хочешь, я куплю тебе этого зайца? И настоящих конфет?

- Не стоит… – Том резко отвернулся от витрины, – я уже взрослый!

- Я вижу… – улыбнулся альфа, – пойдем, тебе еще обувь надо купить, и тапочки, чтобы ты босиком не ходил по дому, а то полы ледяные и ты простынешь, – увидев, как омежка подозрительно мазнул по нему взглядом, сразу принял суровый вид, – не хочу, чтобы ты простыл! А то лечение такое дорогое! Лучше купить тебе тапочки, чем тратить потом деньги на лекарства. А ну, быстренько пошли!

- Хорошо, – Том медленно поплелся за Раном.

А вот мерить обувь пришлось. Зато удалось отстоять всего три пары вместо десяти! Ну, действительно, вот зачем так много? Ран посмотрел на часы и согласился. Все вещи в домик должны были доставить посыльные из магазинов, и надо было разобраться с ними, чтобы они не мешали остальным жильцам домика. Но вместо того, чтобы идти домой, Ран потащил его в кафе, ну, как кафе… прямо настоящий ресторан. Скатерти на столах, там, ножи-вилки всякие и цветочки в вазочке. Прям, настоящие цветы, а не искусственные! Том специально потрогал лепесточки, точно, живые цветы…

- У нас что, свидание? – насторожился омега.

- У нас ужин, – Ран улыбнулся официанту, – мне как обычно, а моему спутнику что-нибудь не тяжелое – рыбу, нет, лучше курицу.

Вскоре официант принес громадные тарелки какого-то жаркого. У альфы было с кусками красного мяса и густой подливой, а вот Тому достались жареные кусочки курицы с овощами и белым соусом. Пахло просто озвереть как, у Тома в животе заурчало и слюни потекли, как у собаки, как будто пиццы он не ел, а только нюхал. Ран пожелал приятного аппетита и принялся за еду. Том от него не отставал, лихо наворачивал и курочку, и овощи, которые были мягкими и очень вкусными. Под конец Том понял, что не просто наелся, а уже объелся, и поэтому с тоской отказался от десерта.

- Только не засыпай, – рассмеялся альфа, – я, конечно, легко тебя донесу до дома, но только все будут шокированы таким поведением. Не будем нервировать людей…

- Не будем, – согласился омежка и сладко зевнул, прикрыв рот ладошкой, – было вкусно, спасибо.

- На здоровье, – кивнул головой альфа и, рассчитавшись, встал из-за стола, – они торгуют навынос. Я тебе покажу их номер на быстром дозвоне у домашнего коммуникатора. Очень удобно и вкусно.

Зеленая улица была через два поворота, и вскоре Том увидел знакомый домик в красную клеточку с черной дверью и обрадовался ей, как родной. За дверью они почти столкнулись с высоким блондинистым альфой с очень высокомерным лицом.

- Как сдача? – Ран пожал протянутую руку.

- Отлично, – блондин поправил складку на брюках и цепко посмотрел на Тома, – у тебя гости? А я думал, зачем тебе еще одна кровать? Я велел все вещи заносить в твою комнату…

- Это – Томас Сюм, – представил омегу Ран, – а это – мой сосед-студент Альберто Мьянки. У него сегодня была защита, я тебе о нем рассказывал, – представил соседа и кивнул на дверь, – Том будет жить в этом домике под лестницей. Ты долго еще будешь с нами?

- Ну, теперь надо подписать обходной, сдать, что я там брал, а в следующую пятницу у нас вручение дипломов и все, мы – вольные птицы! Ребята еще задержатся дожидаться вакансий по распределению. Но самый цвет уже разобрали. Все отличники из потока уже подписали договоры на работу кто куда, осталась только шушера, ее будут распихивать, куда придется, по муниципальным больницам, долги отрабатывать.

- А ты к родителям в клинику? – Ран кивнул головой, заранее зная ответ, – поздравляю.

- Да уж, – блондин стал выглядеть еще более высокомерно, – отец оплатил отпуск на Новой Сицилии, чтобы я отдохнул перед работой, а потом присоединюсь к родне. Мы сейчас в баре собираемся, а потом в клуб, оторваться, а уже завтра покутим напоследок своей группой. Ребята хотели бы здесь отпраздновать, ты не против?

- Нет, – Ран усмехнулся, – ты в этом домике прожил дольше меня… как я могу быть против. Я только замок на дверь Тома поставлю. И, кстати сказать, твои чемоданы я вынес оттуда в кладовку.

- Без проблем, – махнул рукой блондин и отправился на выход, а потом остановился и спросил, – может, с нами? Будет весело…

- Спасибо, не сегодня, – Ран покачал головой, – сегодня я помогаю Тому обустраиваться на новом месте.

Блондин покивал головой, а потом похлопал себя по карманам и наконец вышел из дома.

- А теперь давай все обустроим, чтобы тебе было комфортно. Начнем с кровати.

Пока альфа стаскивал по лестнице каркас кровати и неудобный матрас, при этом шипя на Тома, чтобы не лез со своей помощью под руку, а вернее, под ноги, Том успел перетаскать вниз все свои покупки. Их было много. И пока Ран прикручивал к каркасу кровати ножки и, задвинув ее в угол, укладывал сверху матрас, Том попросту покидал все оставшиеся покупки вниз. Зачем лишний раз бегать по лестнице, когда вещи все равно легкие и не разобьются. Потом Ран где-то раздобыл защелку и отвертку, и быстро прикрутил на дверь с внутренней стороны. Том скептично посмотрел на такой запор, плечом упрись – и он вылетит, но, как говорится, на безрыбье и рак птица.

- Устраивайся, я скоро буду – Ран кивнул головой и вышел из дома.

Том на всякий случай подпер дверь изнутри гладильной доской и наконец принялся разбирать купленные вещи. Отрезав ценники и пересчитав полученную сумму, он в ужасе плюхнулся на кровать. А еще кровать добавить к счету! Такие деньжищи! Нет, все же, этот альфа совершенно сумасшедший. А еще ему служба спасения выставит счет, и карточка с деньгами, не пойми за что… И, главное, зачем? Том не питал в отношении собственной внешности никаких иллюзий – он уже привык, что его все считали мелким заморышем… может, он извращенец? В дверь тихо постучали. У Тома внутри все замерло. Опять накаркал? Но делать нечего, со своими страхами лучше столкнуться по собственной воле, чем когда дверь вынесут крепким плечом. За дверью ожидаемо обнаружился Ран. Том тихо вздохнул, ожидая неизбежного, но вместо этого ему в руки засунули коробку с новеньким коммуникатором и плюшевого зайца. Чуть меньше, чем на той злополучной витрине, и дурацкого нежно-персикового цвета.

- Может, ты хочешь кому-то сообщить, что ты живой? – Ран так и не переступил порог, – а заяц пусть будет тебе компаньоном, чтобы ты смог уснуть без опаски на новом месте. Спокойной ночи. Моя комната ровно над твоей, спи спокойно.

Том молча закрыл дверь и запер ее на защелку. Впечатлений на первый раз и так было с излишком. Он, не раздеваясь, упал на кровать и прижал к себе зайца. Тот был шелковистый и пах чем-то сладким. Том обвел взглядом комнату и хихикнул. Когда он прыгал с моста, он и не представлял, что приземление будет ТАКИМ… А может, он умер? И это все только снится в посмертии? Ведь говорят же, что человек что-то там видит, а может, это рай? Непонятно…

====== Вечеринка ======

Проснулся Том от того, что в его дверь кто-то ломился. Он подпрыгнул на кровати, испуганно оглядываясь по сторонам и спросонья пытаясь сообразить, где он находится и как сюда попал. А потом взгляд упал на плюшевого зайца и он все вспомнил. Мост, придурок мажор у которого денег немерено, а вот с мозгами явно напряженка… а иначе зачем он стал бы прыгать за ним?

- Ой, я и забыл, ты же говорил, что вынес чемоданы, прости Ран, что побеспокоил…

За дверью раздался манерный голос блондина, а вот Том удивился. Чего это ломились в дверь к нему, а извиняются перед Раном? Он оттащил гладилку от двери и осторожно выглянул. По дому ходили люди в серой форме с надписью «клининг» желтым цветом, и они явно были не студентами на подработке. Какой-то мужчина возил по полу пылесосом, а женщина мыла стол на кухне.

- Разбудили тебя?

Том вывернулся и посмотрел вверх. На лестнице стоял Ран в мягких штанах и майке и, как всегда, улыбался…

- А чего это убираются они, тогда как бы должен я? – Том растерянно клипнул глазами, – я сейчас к ним присоединюсь.

- Не стоит, – Ран покачал головой, – это Альберто нанял службу клининга. Готовится к вечеринке, ну, и заодно вещи собирает. Он за чемоданом полез в кладовку, не переживай. Сегодня будет беспокойный день. Сейчас уберутся, а потом начнут украшать все шариками и мишурой. Завозить продукты и пиво. Сегодня в кампусе будет шумно. Защита дипломов закончилась у нескольких потоков, поэтому такие приготовления идут не только у нас. Переодевайся и пошли, позавтракаем где-нибудь, где тихо.

- Сколько у меня есть времени? – Том насторожился, – я успею помыться?

- Ты можешь и помыться, и спокойно одеться, я подожду, сколько надо, – Ран церемонно кивнул, – как тебе спалось на новом месте? Зайка тебя хорошо охранял?

- Прекрасно! – Том ухмыльнулся, – зайка творит чудеса! Не помню, когда так спокойно спал.

- Хорошо. Одевайся сразу из расчета, что потом я отведу тебя к психологу. Сегодня у вас будет ознакомительная беседа.

Ран еще раз церемонно кивнул и скрылся в своей комнате. Том закрыл дверь и опять подпер ее гладилкой. Вот защелка точно не выдержала бы утреннего штурма, так что гладилка, как оборонное сооружение, очень даже работает! Над головой послышался шум воды, похоже, Ран тоже решил принять душ. Том, выудив с полки полотенце, с удовольствием принюхался к новой вещи. Пахло очень необычно. Не было запаха прелости или сырости, когда стирай-не стирай, а полотенце попахивает… и на ощупь оно было совсем, как… как заяц! Мягким и пушистым… Душевая была небольшой, с прозрачными пластиковыми дверками. Том убедился, что шампунь и мыло лежат на своих местах, а гладилка не пустит посторонних, смело разделся и забрался под горячую воду. От тела пахло рекой и больницей. Одежда спасателей была с начесом, поэтому к телу пристали маленькие ворсинки стриженого пуха. Шампунь был омежьим, а поэтому без синтетических запахов. Такой шампунь смывал посторонние запахи и позволял феромону легко проникать сквозь поры. Том хмыкнул. Его запах… буквально вчера он боялся, что кто-то услышит его запах… а вернее, как он изменился. Он слышал от врачей при осмотре, что потерял ребенка, и был рад этому… Он и сам был никому не нужен в целом мире, и родить еще одного никому не нужного «сиротку», ну уж нет… лучше сдохнуть, чем позволить, чтобы еще кто-то так жил… вернее, выживал… Том смыл шампунь с волос и выдавил из дозатора мыло. Оно было с кокосовой отдушкой, поэтому Том плюхнул его себе на волосы. Пусть лучше такой запах, чем собственный… а то вдруг он все еще пахнет карамелью? Если не своей, то несбывшегося ребенка… Когда обманщик Ларри унюхал в его запахе детский дух, то взбесился. У него скоро свадьба с козырным женихом, и ему не нужен замухрышка с ублюдком… А когда на работе хозяин забегаловки, где он мыл посуду, унюхал запах карамели, то сразу заявил, чтобы он искал себе другую работу, а беремчатые работники ему нафиг не сдались… И в общаге, куда его поселили после приюта, над входом было крупными буквами написано, что это общежитие для ОДИНОКИХ омег, а беременные должны жить или с альфами, или в приютах для беременных. И куда ему было деваться? Или в петлю, или с моста… Том прислушался, похоже, альфа выключил воду и вышел из душа, поэтому он тоже заторопился выйти. Полотенце было выше всяких похвал, оно легко впитало воду и волосы оказались почти сухими. Том расчесался и потряс головой, так они быстрее просохнут до конца, а потом приступил к тяжелому выбору одежды. Если он будет встречаться с мозгоправом, то, может стоит, чтобы тот сразу понял, что он не псих? И тогда браслет с лодыжки снимут… и что тогда? Ран посчитает, что он сделал все, что надо, и выставит его за дверь? Или оставит на полгода? Пожить в таком интересном местечке очень хотелось. Тогда может стоит наоборот, прикинуться неадекватным, чтобы врач точно оставил его здесь? Или он начнет пичкать его таблетками? Ох, совершенно непонятно, что же делать. Точно так же, как непонятно, что надеть. Пятеро брюк и ворох рубашек – это вам не шутки. Раньше все было понятно – один комплект на нем, второй в стирке… и рубашка на выход… а теперь что выбрать? Надеть светлое, потому что люди в светлом вызывают доверие, или темное, потому что у него вроде как стресс и он поэтому с моста сиганул… или яркое и красивое, чтобы понравиться? Хотя, чему тут нравиться? Красивая одежда не сделает из него симпатяжку-обаяшку… уж себя-то можно не обманывать… Том нацепил темные немаркие брюки и рубашку в цветочек, раз Ран ее купил, значит, она ему понравилась. В голове было пусто, и что делать с психологом, совершенно непонятно… Том решительно вышел из комнаты. В гостиной на диване сидел Ран и переговаривался с Альберто, который рылся в кладовке.

- Кажется, моих вещей там больше нет, – блондин вышел с коробкой, полной каких-то бумаг, – все. Чемоданы и сумки забрал и отправил с доставкой домой. Они именные и дорогие, и вскоре мне пригодятся. А вот все остальные вещи оставлю здесь. Ну, то есть, отправлю в какое-нибудь благотворительное общество. В новой жизни мне все это не понадобится. Вручение дипломов в пятницу, но я съеду отсюда завтра же. Обходной подпишет отцовский секретарь, а я, наконец, уеду из этой халупы в нормальную квартиру. За пять лет мне здесь уже все обрыдло! Наконец-то все закончилось!

- Если тебе все здесь так не нравится, то чего жил и мучился? – Ран встал с дивана и помог мужчине его передвинуть, чтобы тот мог пропылесосить под ним.

- Отец настаивал, – блондин закатил глаза, – говорил, что воспоминания об этом времени останутся со мной до конца жизни! И он был прав, все эти заигрывания в демократию, когда все равны и полная уравниловка – это полная чушь! Нельзя равнять патриция и плебея, мы совершенно разные! И потребности у нас разные! Я прав? Ну конечно прав, ты, смотрю, молодец, умудрился уговорить администрацию, чтобы тебе разрешили проживание слуги рядом. Я как-то не подумал действовать через благотворительные фонды, как ты. Ну, вроде как опека над убогими и несчастными… классная фишка, кстати…

Ран помог передвинуть диван на прежнее место и, развернувшись, увидел побледневшего Тома у двери.

- Ты готов? Молодец. О, у тебя волосы мокрые, – Ран подошел и потрогал не до конца просохшие волосы омеги, – прости, забыл купить тебе фен. Пойдем ко мне в комнату, я дам пока свой. Не стоит ходить с мокрой головой…

Том прикусил губу, чтобы не вспылить. Так все-таки, это все была показуха? Устраивать скандал не хотелось, особенно перед посторонними, но обида обожгла нутро. Ран подтолкнул Тома к лестнице и пошел следом. Стоило зайти в комнату, как альфа закрыл дверь и привалился плечом, закрывая отход.

- Не слушай Альберта, – Ран пожал плечами, – он сноб и высокомерный идиот. Его отец взял в супруги аристократа, и Альберт так кичится этим, как будто он не боковая ветвь занюханного рода, а самая настоящая аристократия с фамильным древом. Это все такая глупость, не обращай внимания. Фен в ванной. Досуши волосы и пойдем, я, если честно, уже проголодался.

- А ты тоже аристократ? – Том удивленно покосился на расслабленного альфу, – этот Альберт так с тобой разговаривает, как будто и ты…

- Нет, я к аристократии не имею никакого отношения, – Ран усмехнулся, – на моей планете живут родами. Ну, как бы тебе объяснить, семьями. Семьи могут быть большими и маленькими. Слабыми и могущественными. Но глава рода – это как отец для всех, кто живет на его земле. Он заботится и помогает в беде, кормит, когда голодно, и защищает слабых.

- Но если это все не так, то почему ты ему так не сказал? Почему не сказал, что это неправда?

Том недовольно поджал губы и отправился в ванную. Она была большой и белой. С большой душевой кабинкой, унитазом и двойным умывальником. На противоположной стене была еще одна дверь с защелкой.

- Есть люди, которым объяснять что-либо бесполезно, они все равно слышат только себя, – Ран тихо появился у двери. – Ванные находятся между двумя комнатами, – Ран показал на защелку на двери, – на четыре спальни здесь две ванных комнаты и маленький технический санузел на случай гостей. Ну, ты в нем уже сам купался. Все хорошо?

Том молча кивнул головой и снял с крючка черный фен. Он был мощным, совсем как альфа. Том быстро просушил голову и вышел из ванной. Ран сидел на кресле и встал, как только омега оказался в комнате.

- Пошли, и прошу, не обращай внимание на бред Альберто, он, слава Аллаху, скоро нас покинет со всей своей спесью и пафосом.

Они спустились по лестнице и оказались на улице. Там, по сравнению со вчерашним днем, было многолюдно. Возле соседнего дома стояла машина, на боку которой было написано «Праздник каждый день», и люди в красных комбинезонах цепляли шарики над дверью. Похоже, Ран был прав, не только у них дома будет вечеринка сегодня. Они дошли до небольшого кафе по соседству, где их накормили яичницей, сладкими блинчиками и вкусным кофе. В самом кафе что-то готовили. Столики стояли практически пустыми, а вот на кухне толкалось много народу. Ран опять пояснил, что сегодня все готовятся к вечеринкам и в кафе заранее договаривались по поводу еды на вынос. И сегодня у всех будет много работы.

- Ты помнишь, где находится здание охраны? – Ран внимательно наблюдал за мимикой омеги и, дождавшись кивка, продолжил, – психологи находятся в здании по соседству. Там, где сидят администраторы. Это на случай, если к тебе придут гости, надо будет выписать им пропуск, а иначе их на территорию не пропустят. Ты уже сообщил своим друзьям, что ты живой и здоровый?

- Не думаю, что они этому обрадуются, – Том пожал плечами, – они скорее решат, что я хочу забрать назад вещи, которые отдал им, перед тем как… ну, ты понял.

Альфа внимательно посмотрел на Тома, но, похоже, так ему и не поверил. Они опять отправились по дороге, которую омега уже немножко запомнил. Когда увидел вывеску пиццерии, обрадовался ей, как родной.

- Будешь умницей – и после психолога выберешь начинку для пиццы сам, – альфа без проблем считывал все желания Тома,- я тебя дождусь у кабинета, а потом покажешь мне, как ты запомнил дорогу домой. В понедельник я отправлюсь в институт и не хочу переживать, что ты заблудился.

Возле здания охраны было еще одно, практически, брат-близнец. Только расцветочка стен была другой, и цветы в горшках повсюду. На ресепшене сидел красивый омега и скалился в улыбке, как на рекламе зубной пасты. Том только фыркнул, с такими зубами ему бы впору мышеловки рекламировать. Альфа тем временем разобрался, куда им надо идти, и они поднялись по лестнице на второй этаж. Там было несколько табличек с фамилиями психологов и часами приема. Ран постучал в дальнюю дверь и, услышав разрешение, сразу затащил за собой омегу. Оказывается, у них было назначено время, и вскоре альфа вышел из кабинета, оставив Тома наедине с сухоньким бетой в золотых очочках. Психолог предложил Тому устраиваться, где ему будет удобно, на диване или на кресле, а потом, все так же сидя за столом, приступил к расспросам. Когда родился, где рос, что случилось с родителями. Том морщился, но отвечал. Для начала, не хотелось, чтобы бета наябедничал альфе, если Том его пошлет с его неуемным любопытством, и потом, очень хотелось еще раз попасть в пиццерию. Рассказывать о себе чужому человеку не очень-то получалось. Как-то в больнице он все вывалил альфе совершенно не задумываясь, кто и что, но вот сейчас, видя, как бета черкает что-то у себя в блокнотике, открывать душу не было ни малейшего желания. Хотелось свернуться в клубочек на кресле и молчать. А потом психолог начал те самые мерзкие вопросы, отвечать на которые было даже немного больно. Почему он прыгнул с моста и что он думает о потере ребенка? Сожалеет или считает, что все так и должно было быть? Тома разрывало на части от желания врезать кулаком по мерзким очочкам, чтобы не лез, или замолчать, так, чтобы сам понял, что лезет, куда не следует… Психолог и сам, похоже, все понял, но вместо одних мерзких вопросов стал задавать другие. Что он помнит о родителях, как ему жилось в приюте?

Лучше рассказывать об обманщике Ларри, чем о скандалах родителей или об ужасе общих приютских спален. Он первое время спал под кроватью, так было страшно. Хорошо, что Энди появился, он взялся помогать, ну, и защищал время от времени. Том вдруг понял, что если и сообщать кому, что он живой, то это должен быть Энди. Он единственный, кто пытался отговорить от моста. Только вот Золотым очочкам он об Энди не расскажет! Не заслужил!

- Прекрасно! – психолог закрыл свой блокнот и улыбнулся, – я доволен нашим первым занятием. Следующая наша встреча будет во вторник. В это же время устроит?

Том только плечами пожал, откуда он знает, устроит или нет. Будущая жизнь была в тумане, но несмотря на неопределенность, намного интереснее прежней. Если для этого надо выворачивать душу перед посторонним, то плата не столь велика… да и прибрехать всегда можно… кто ж проверит? Стоило выйти из кабинета, как альфа встал с диванчика и протянул руку, в которую Том с удовольствием вцепился. Совсем, как тогда у спасателей. Альфа был горячим, и с ним было спокойно. Они молчали всю дорогу до пиццерии, и Том был за это благодарен. Нет ничего хуже глупых вопросов, что да как… как-нибудь…

- Выбирай начинку для пиццы, – Ран протянул омеге открытое меню, – сам выбирай и корж, и с чем будет. Можешь просто перечислить, с чем хочешь…

- Я хочу со всем! – честно сознался омега, – и чтобы корж толстый, и сыра много, и он та-ак тянулся…

- Большое ассорти на толстом корже и двойной сыр, – кивнул Ран официанту, – литр апельсинового сока и для меня кофе.

Официант кивнул головой и умчался на кухню. Ран вздохнул и положил руки на стол.

- С понедельника ты будешь оставаться в доме один. У меня сейчас как бы каникулы в учебе, но я взял дополнительные занятия и посещаю нескольких профессоров для консультаций. Я же не знал, что у меня появишься ты, и отменить занятия не могу. Поэтому с понедельника будешь самостоятельным. У тебя есть карточка, я перевел на нее деньги на питание, после занятий с психологом заходи сюда, если тебе здесь нравится, заказывай, что захочешь. У них, кстати, десерты есть. А то, что не доел, они упакуют с собой. Поэтому если чувствуешь, что наелся, просто забери остаток домой. Доешь позже. И, главное, запомни – по контракту питание за мой счет, поэтому не отказывай себе ни в чем!

- Я тебя объем, – усмехнулся Том, – не смотри, что я маленький, я прожорливый.

- Я это как-нибудь переживу, – альфа сверкнул глазами и вернул усмешку.

Тут как раз официант принес кофе и сок, а когда Том выпил полграфина, притащил пиццу. Она была такой же большой, как и в прошлый раз. Под сыром проглядывали в одном месте колбаски, в другом месте оливки, а где-то светлые кусочки курицы. Ран осилил два куска, а вот Том схомячил четыре! Облизал пальцы и в полнейшей нирване откинулся на спинку кресла. Это просто счастье какое-то!

- Мороженое в тебя влезет? – Ран увидел, как расфокусированный взгляд омеги обрел осмысленность, и дождался энергичных кивков, – хорошо, я покажу тебе кондитерскую по дороге. А потом ты отведешь меня домой, я хочу быть уверенным, что ты не заблудишься.

Кондитерская была необыкновенной, просто детской мечтой. К удивлению Тома, в ней не толпился народ, а вот на столах стояли просто так большие торты и витрина ломилась от всевозможных пирожных и нарезанных кусков торта.

- Сегодня заказы не берем, – замахал на них руками кондитер, – у нас все расписано и осталось только то, что на витрине!

- Не переживайте, – улыбнулся альфа, – я здесь исключительно, чтобы порадовать своего спутника.

Кондитер перегнулся через витрину и только сейчас увидел Тома.

- Ой, малыш, выбирай, что захочешь, – а потом виновато улыбнулся альфе, – вы простите меня, пожалуйста, но просто такой день, вы понимаете…

- Все в порядке, – Ран кивнул смущенному кондитеру, – можно попросить еще чая? Мы вам не помешаем?

- Ох, нет, конечно, присаживайтесь, какой чай будете? Выбирайте, что хотите, и простите нас за этот переполох, – кондитер махнул рукой на помощников, которые тащили на большом подносе очередной торт.

- Торт для кафедры офтальмологии готов? – в кондитерскую влетели двое альф.

- Хирургия или терапевты? – уточнил кондитер и открыл толстый органайзер, – у терапевтов была оплачена доставка. Его уже повезли!

- Мы хирурги! – надулись альфы.

- Выносите глаз! – скомандовал кондитер, и его помощники на большом подносе вынесли страшный шар со зрачком и красной сеткой капилляров. Он был на небольшом корже, который изображал глазницу, из которой его достали.

Альфы от восторга потерли руки и подхватили поднос. Старший кондитер сделал несколько снимков, как доказательство, что они отдали торт целым и невредимым. Заметив побледневшего Тома, подмигнул ему.

- У этих врачей очень своеобразное чувство юмора, ты бы видел, какой торт мы делаем каждый год для кафедры урологии! Хотя тебе еще на такое смотреть рано, – а потом посмотрел на Рана и добавил, – не переживайте, он идет с обязательной доставкой нашей машиной. По улице мы такое не носим. Хотя студенческие традиции, чем чуднее, тем крепче держатся.

- Может, пойдем домой? – Том дернул альфу за одежду.

- Поверь, у нас дома сейчас тоже шумно, если не хочешь сладкого, то можем просто погулять.

- Я не дурак, чтобы от вкусного отказываться! – Том подошел к витрине и ткнул в сторону большого куска с кремовой розочкой, – а можно с большой розочкой?

- Можно, – обрадовался кондитер, – чай один или два?

- Нам чайник, – Ран отодвинул стул у окна и указал на место Тому, – мы здесь побудем. Может, в моего спутника еще один кусок влезет?

- Даже не сомневайся! – Том ослабил ремень на брюках и сел за стол.

Они вышли из кондитерской, хорошо, если после обеда. На улице добавилось народу. Судя по возрасту, это были студенты. Перед домами, где собирались вечеринки, были украшены аллеи и выставлены столики прямо на газоны. Из некоторых домиков слышалась музыка, но в основном все ходили, чинно разговаривая, или носясь со стопками одноразовых стаканов и тарелок.

Том довел Рана до дома и замер пораженно. Народу была туча. Стояла стопка пластиковых кресел и столы, к которым крепили ножки. Рана узнавали, на Тома смотрели с повышенным интересом. Альфа не выпускал руку Тома, чтобы тот точно не отстал и не потерялся. В комнату Тома сразу за дверью поставили с десяток пивных кег. А стол на кухне ломился от закусок. Возле стола стояли ящики со спиртным, на подоконниках стаканы и тарелки. На втором этаже, прямо на лестнице, диджей настраивал аппаратуру, и в воздухе было разлито ожидание вечеринки.

- Бери пижаму, я возьму одеяло и подушку, – Ран заворачивал в одеяло подушку, – сегодня переночуешь в моей комнате.

Том, кроме пижамы, подхватил еще и зайца, и без возражений пошел следом за альфой. Похоже, намечалась Большая Попойка. Он был трезвомыслящим омегой и был готов ночевать на улице, лишь бы подальше от пьяных людей. Ран свернул свое одеяло и подушку и положил в изголовье кровати рядом со скаткой Тома. Потом протянул Тому планшет, а сам уселся на единственное кресло за стол.

- Ран! – в комнату ввалился Альберто, он был уже, похоже, навеселе, в канареечно-желтой рубашке и белых брюках, – Ран, ты же к нам присоединишься?

- Нет, спасибо, – Ран развернулся на стуле, и не думая вставать, – мне хватило первой вечеринки, чтобы я зарекся ходить на все остальные.

- Омежки будут разочарованы! – Альберто смотрел масляно, – они все выпытывали у меня, будешь ли ты дома или уедешь к своим. Что они в тебе находят? Им только стоит услышать о тебе, как они течь начинают, как сучки… может, передумаешь? Сегодня будет жарко.

- Может, уехать в гостиницу, пока не поздно? – Ран поморщился, – ты же знаешь, я не пью, и не переношу пьяных разговоров.

- Ой, да ладно тебе, праведник! – Альберто скользнул ближе и положил руку на плечо Рану, – выйди к людям. Не хочешь пить, не надо, но ведь потрахаться-то можно? М-м? Сегодня такой день, когда можно все!

- Нет, спасибо, – Ран стряхнул руку с плеча, – объясни своим друзьям, что это у них выпуск, а мне еще учиться и учиться.

- Ну, как хочешь, – надулся Альберто и выплыл из комнаты.

- Может, и правда уехать в гостиницу? – Ран постучал пальцами по столешнице.

- Ой, да ладно, – Том устроился на кровати и нашел старые сериалы, – у нас в общаге каждые выходные были такие же гулянки, и ничего страшного, не хочешь – не пей, но чего с родного дома бежать?

- И то, правда, – Ран посмотрел на сосредоточенного омежку, а потом встал и закрыл задвижку на двери в ванную, – проголодаешься или захочешь в туалет – скажешь.

Том кивнул головой и, достав свою подушку, устроился на кровати. Живот был, как барабан. Он так объелся, что еле дышал. До утра он точно ничего не захочет, разве что только в туалет… Ран открыл ноут и углубился в какие-то статьи, делая пометки в толстой тетради. Том внимательно за ним наблюдал, но альфа, похоже, действительно был занят учебой, несмотря на весь шум и гам в доме и на улице. За дверью ходили люди, слышались голоса и смех. Потом прозвучал проигрыш мелодии и послышался голос блондинчика, он, похоже, объявлял начало вечеринки. Музыка то начинала звучать, то замолкала, и опять слышались голоса. Кто-то что-то говорил, слышались хлопки ладошек, вскрики, а потом опять музыка задавала темп веселью. Том только расслабился, что все спокойно, как дверь распахнулась и в проеме показалась компания подвыпивших омег. Они все были шалые и развеселые. Схватив Рана за руки, они вытащили его в коридор, захлопнув дверь. Том только хмыкнул. Ага. Наивный альфа решил, что он сумеет переупрямить пьяных омег? Дурачок! Но на удивление, Ран вернулся достаточно быстро. Том не успел даже досмотреть серию до конца, как злой альфа заскочил в комнату и, открыв защелку на двери ванной, отправился умываться. Том осторожно заглянул в приоткрытую дверь. Ран, тихо ругаясь, отмывал следы помады, которые украшали лицо и шею. На его рубашке не хватало пуговиц, и вообще, он выглядел, как после схватки с осьминогом.

- Радуйся, что штаны не сняли, – подал голос Том и опять уселся в ворох подушек и одеял.

- Вечер только начался, – проворчал Ран и, скинув рубашку, залез в шкаф в поиске плотной футболки, – зачем напиваться, чтобы вести себя, как идиот? Ну ладно, альфы, большинство из них и трезвые идиоты, но омеги? В голове не укладывается, как омега может напиться до такого состояния, чтобы не контролировать себя и вести как… хм…

А Том завис, разглядывая широкую спину и бока Рана. Все его тело, плечи и руки были в сеточке мелких шрамиков, такие остаются после поножовщины. Том видел такие на телах приятелей, но никогда в таком количестве. Альфа нашел майку и стал натягивать ее, разворачиваясь от шкафа, и Том увидел длинный шрам на выпуклой грудной мышце, чуть ниже соска. Как будто кто-то черту провел где-то напротив сердца. Том прикусил губу. Увидеть ножевые шрамы на теле альфы было не новость, но вот в таком количестве? Странно. Он ведь, вроде, из богатой семьи, и как же такое возможно? Или он попал в переделку, или не тот человек, за которого выдает себя. Том отвел взгляд за мгновенье до того, как альфа стянул майку с лица, и сделал вид, что ничего не увидел. Однако… тут надо было подумать… пожалуй, с таким опасным человеком стоит вести себя осмотрительней…

- А подпереть дверь нельзя? – выдал мысль Том.

- Нет, – Ран вздохнул, – все двери открываются наружу на случай пожара, а то человек в панике может ломиться в незапертую дверь, которая просто открывается в другую сторону. Это правило пожарной безопасности. Но ты не бойся. Я не позволю тебя обидеть, я же обещал.

- Угу, – Том уткнулся в планшет, а потом бросил пробный камень, – а спать мы будем вместе? Кровать же одна.

- На кровати будешь спать ты, – Ран удивился, – а я на полу. Я заменю простынь, не переживай, а подушка и одеяло у тебя свои.

- Но ты ведь хозяин? – удивился омега, – а я твой, типа, работник, значит, мне спать на полу.

- Нет, – возмущенно передернул плечами Ран, – ты маленький омега, ты спишь на мягкой кровати. Я – альфа, и поэтому буду спать на полу. Не переживай, сегодня поспать толком все равно не получится. А завтра я тебя подниму с рассветом. Завтра у меня много дел, а поскольку мы ближайшее время не разлей вода, то и ты поедешь вместе со мной.

Том хотел было расспросить, что и куда, но вовремя захлопнул рот. Альфа сейчас и так заведен, еще начать наседать с вопросами-расспросами, это верный способ нарваться на грубость. Ничего, завтра сам все узнает… На какое-то время от них отстали. За дверью ходили люди, музыка грохотала так, что кровать вибрировала от басов, но в животе было благостно от съеденного торта, в руках был новенький планшет со смешнючим сериалом, и жизнь казалась простой и понятной. Том даже начал кемарить над очередной серией, это заметил Ран и, закрыв в ванной защелку на противоположной двери, погнал омегу умываться и переодеваться. К тому времени, как Том с умным видом переоделся в пижаму (с дурацкими утятами), покрутил краники, засунул любопытный нос в шкафчики: один пустой, а во втором лежало совсем мало вещей. Простая щетка (даже без моторчика), простая бритва (без всяких модных наворотов) и квасцовый карандаш, и все… даже скучно… Ран постелил чистую простынь на кровать, а свою простынь с подушкой и одеялом засунул на подоконник.

- Ложись, – Ран встряхнул одеяло Тома и, дождавшись, когда тот рыбкой нырнул на кровать, накрыл его сверху, – постарайся заснуть. А то будешь разбитый весь день.

- А ты умеешь омег в кровать укладывать, – захихикал Том и поднял с пола планшет, – я еще посмотрю пару серий и все!

Ран пожал плечами, выключил верхний свет и опять уткнулся в ноут. Том вытянул шею, посмотреть, что там интересного, но там даже картинок не было! Музыка все так же сотрясала дом. За окном тоже слышались музыка и возбужденные голоса, но в комнате было темно и почти тихо.

- Ран! Я должен сказать тебе очень важную вещь! – дверь с грохотом распахнулась и в проеме оказался красивый омега в явно дорогом костюме и прозрачной рубашке. Заметив Тома с планшетом, он пьяно покачнулся, – упс! Кажется, я опоздал! Кто-то уже занял место, на которое я претендую!

- Натан! – Ран развернулся на стуле и включил настольную лампу, – кажется, кто-то выпил лишнего…

- Если под «кто-то» ты подразумеваешь меня, – омега ткнул себя наманикюренным ноготком в грудь, – то ты ошибаешься! Я выпил не лишнего, а ровно столько, чтобы, наконец, сказать тебе всю правду! Всю!

- Натан, давай, мы поговорим завтра, – Ран встал с места и попытался остановить омегу у двери, – а то ты сейчас наговоришь лишнего, а потом будешь стесняться.

- Нет! – Натан толкнул альфу в грудь и агрессивно зашел внутрь, – я должен был сказать тебе это еще год назад, но я стеснялся, я надеялся, что ты сам все поймешь! А ты! Ты! – омега раз за разом толкал Рана в грудь, заставляя отступать к столу, – сядь! Пришло время узнать правду!

Ран сел на кресло и к нему на ноги сразу уселся Натан, обнял за шею и довольно улыбнулся. Том понятливо стал стягивать свое одеяло, чтобы свалить, ну, хотя бы, в ванную комнату, но Ран показал ему жестом, чтобы тот оставался на месте, а потом попытался отодвинуть от себя Натана, который дышал на него перегаром и довольно улыбался.

- Ран, я люблю тебя, – проникновенно начал омега (Том только хрюкнул, ну вот нафига надо было его останавливать? Он бы уже свалил с поля боя), – я, вот честно, люблю тебя. А ты, как баран, уперся в своего истинного, как будто он единственный омега во вселенной! Посмотри на меня, Ран, я ведь красивый? Правда?

- Правда, Натан, ты очень красивый, – альфа попытался отцепить от своей шеи цепкие ручки, – а еще ты умный, образованный, вон институт закончил с отличием, ты составишь счастье любому альфе!

– Любому? Любому, но не тебе? – Натан уселся удобнее на ногах альфы и, убрав руки с шеи, вцепился в его футболку, – почему? Чем я плох для тебя? Моя семья весьма состоятельна, я буду хорошей партией для тебя!

- Партия… – Ран хмыкнул, – ты так говоришь, как будто предлагаешь сыграть в шашки. Натан, ты очень, очень хорош, как ни посмотри, но ты не мой омега. И я не твой альфа, пройдет немного времени, и ты меня возненавидишь, будешь говорить, что я сломал тебе жизнь… Жизнь – это не просто партия в шахматы, переиграть ее не получится. Найди человека себе по сердцу, будь счастлив, ты замечательный и заслуживаешь счастья.

- Но не с тобой… – проницательно прищурился омега, – но ты даже не знаешь, что теряешь! Ран, давай займемся любовью! И ты сам не захочешь выпускать меня из объятий!

Натан попытался поцеловать Рана, но тот увернулся и, наконец спихнув его со своих колен, сразу встал с кресла.

- Натан, не стоит, брак тебе я не предложу, просто не могу по ряду причин, а оскорблять тебя случайным сексом не хочу. Ты достоин большего, чем перепих на выпускном.

- Но мне лучше знать, чего я достоин, а чего нет… – Натан обнял Рана за талию и прижался всем телом, – Ран, ты не пожалеешь…

- Нет, Натан, благодарю, но твоим трофеем мне тоже быть не хочется, – Ран отцепил омежьи руки и отступил на шаг, – я прекрасно знаю о вашем споре – «кто оседлает жеребчика». Так хочется закончить учебу очередным триумфом?

- Ты знал? – Натан отпрянул и, похоже, даже протрезвел, – кто сказал?

- Альберто, еще в самом начале, два года назад. Его очень позабавил ваш спор на соседа, он даже рассказывал мне, каковы ставки. Он составлял планы, как можно вас провести и сорвать ваш банк, оставив всех с носом, но я в такие игры не играю.

- Знал и молчал! Подлец! – Натан взмахнул рукой, намереваясь дать пощечину, но альфа увернулся и, перехватив руку, легко завернул ее за спину.

- Не стоит, Натан, строить здесь из себя оскорбленную невинность, – Ран легко оттолкнул от себя омегу, – это не я спорил, а ты. Я никогда не врал про любовь, не давал пустых обещаний, не соблазнял. Я всем всегда говорил – я приехал сюда учиться, а не выбирать супруга. И никогда не буду искать партнеров для секса в своем кругу. Где живу, там не гажу. Это простая чистоплотность, и в жизни, и в отношениях.

- Такой весь правильный! – у Натана перекосило лицо от злости, – слишком высоко несешь себя! Смотри, не споткнись, чистюля! Да что ты себе возомнил? Зануда! Нет в тебе огня, только свод правил! Молодость пролетит мимо носа, а тебе и вспомнить будет нечего! Сухарь и брюзга! Правильно твой истинный тебя бросил! Ты, как старик, занудный и скучный. Никакой искры, никаких приключений и веселья, только нотации, только праведная жизнь. Хочешь быть святее Папы Римского? Ненавижу!

Натан разошелся не на шутку, начал махать руками, попытался пнуть Рана, но тот развеселился и легко уворачивался от летящих конечностей, под конец схватил Натана и, завернув руки за спину, прижал к себе, обездвижив таким образом.

- Натан, это все алкоголь в твоей голове, утром тебе будет стыдно. И потом, запомни, я омег не бью, но всегда могу сделать исключение для особо наглых и дерзких.

Ран оттолкнул омегу в сторону двери, хлопнув его по попе открытой ладонью. Звук получился на удивление громкий, как пощечина.

- Как… как ты посмел! – Натан хлюпнул носом и бросился к двери, – ненавижу!

Натан вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью, и спустя мгновенье за дверью раздался рев возмущенной глотки: «Альберто, козел, я тебя кастрирую!!»

- А у вас тут весело… – Том сидел, съежившись на кровати.

- Обхохочешься, – Ран погрозил пальцем, – спи уже!

- Бе-бе-бе, – высунул кончик языка Том, но потом выключил планшет и засунул его под подушку, обнял зайца и развернулся носом к стене, – не очень-то и хотелось…

Том лежал на чистой, мягкой кровати, слушал грохот музыки отовсюду… где-то неподалеку явно трахались, стоны эти пошлые, а вот, вроде, кто-то блюет… ну точно, общага в выходной день. Люди разные, а развлечения все те же…

====== Назр ======

Ночь была беспокойная, но и она закончилась. В комнату пытались зайти разные люди, но Ран останавливал их на пороге и выпроваживал вон, иногда выходя вместе с ними, но не уходя от двери. Когда Том понял, что Ран действительно не уйдет далеко, он, наконец, провалился в глубокий сон. Проснулся он из-за шума воды в ванной. Потом шум стих, и в комнату зашел Ран в уличной одежде. Он расстелил на полу посреди комнаты коврик и стал что-то шептать. Потом он поклонился и, встав на колени, продолжал шептать, и Том реально испугался и подумал, что у альфы от недосыпа и нервов крышу совсем сорвало! Ран, поклонившись в последний раз, выпрямился и сел на пятки. Том поднял голову и осторожно спросил:

- Ран, а Ран, все хорошо?

- Да, – альфа безмятежно улыбнулся, – скоро рассвет. Хорошо, что ты сам проснулся. Вставай и приведи себя в порядок, нам пора ехать.

- А что ты только что делал? – Том подтянул к груди одеяло.

- Молился, – Ран встал и свернул маленький коврик. Взглянув на омегу, он понял, что ответ не успокоил его, и решил пояснить, – я разговаривал с богом, просил сделать меня мудрым. Чтобы я не видел зла, не слышал лжи и не осуждал, не выяснив правды до конца. На это надо много мудрости и сил. Сейчас мы выйдем из комнаты и увидим много пьяных людей. Они будут выглядеть ужасно, грязными, неопрятными. Потребуется много мудрости, чтобы видеть их такими же, какими они были до этой вечеринки. Они не плохие люди, уже врачи. Они получили дипломы и вскоре будут помогать людям, а сегодняшнее их состояние – это просто дань неприятной традиции. Поэтому не надо осуждать, видя их в таком плачевном состоянии. В душе они все те же добрые и честные люди.

- И Натан? – не смог удержаться Том.

- И Натан, – усмехнулся Ран, – в сущности, он неплохой человек. Очень целеустремленный и волевой. Его упорством в достижении поставленной цели можно только восхищаться. Он был в пятерке лучших учеников на своем потоке и ему есть чем гордиться. А то, что он поспорил, – Ран запнулся и поморщился, – так это от незрелости ума. Пройдет время и он поймет, что был неправ. Как говорит один мой знакомый – это ошибки молодости. Не будем его осуждать за это. Вставай быстрее, нам пора ехать. Завтракать будем на месте. Рафик нас в любом случае накормит, как бы мы ни отбивались.

- Мы сегодня увидим Рафика? – насторожился Том, – мне пора начинать бояться?

- Не стоит, – Ран рассмеялся, – мы уже выяснили, что желудок у тебя крепкий и переесть ты не боишься.

– А куда мы едем? – Том схватил свою одежду и замер у двери в ванную комнату.

- На седьмой уровень, исполнять мой назр. Не тормози, я тебе по дороге все расскажу.

Том быстренько оделся в ванной. Когда он вышел оттуда, Ран уже дожидался в проеме открытой двери с саквояжем в руке. Стоило выйти из комнаты, как в нос ударил запах перегара, разлитого пива, пота, мускуса возбужденных тел и табака. Комната мало напоминала ту, что была вчера утром. На диванах и на полу спали в разнообразных позах пьяные. Те, кто вчера смотрели свысока на всех, сегодня валялись, где попало, пуская во сне слюни. С кухонной люстры свисали белые штаны. Том хмыкнул. Они были подозрительно похожи на те, что вчера были на Альберто.

В воздухе еще стоял стойкий шлейф разных наркотиков. Том не перепутал бы эти горькие нотки ни с чем. Так пахло в свое время от папы, так же пахло в приюте по ночам. Запах опасности… Унюхав его на улице, стоило замереть, чтобы не попасться на глаза зомбаку, именно так у них называли сторчавшихся наркоманов. Они уже мало напоминали людей, но при этом были достаточно агрессивными.

- Не бойся, – Ран, похоже, тоже унюхал в воздухе запах опасности, но был совершенно спокоен. – Возьми мой саквояж с инструментами и подожди у входной двери. Я хочу убедиться, что все живы и никому не нужна помощь.

Том прижал к груди саквояж и, соскользнув с лестницы, замер в закутке у двери. Ран тем временем обошел весь первый этаж, приглядываясь и принюхиваясь к каждому. У двоих пощупал пульс, одного перевернул со спины на бок. Заглянув в комнатку Тома, альфа вышел оттуда крайне недовольным.

- Постельное белье с кровати выкинешь! Р-р-р, ну, что за люди? Животные…

Подхватив Тома под руку, Ран потянул его за собой к выходу из дома. Удивительно, но на улице было много людей, они сидели на стульях и просто на траве. Разговаривали о чем-то, смеялись. У соседнего домика несколько пар неспешно танцевали какой-то медленный и тягучий танец. Ран забрал свой саквояж и, схватив омегу за руку, потянул по освещенной фонарями улице. Практически во всех домах горел свет. В некоторых из них звучала музыка, в других было тихо, а в одном доме слышались смех и множество голосов. Том попытался заглянуть внутрь и заметил человека, который стоял на столе и, размахивая руками, что-то энергично рассказывал остальным.

Они дошли до невидимой границы кампуса, и Ран, достав из кармана брелок, вызвал с автоматического паркинга машину. Она была небольшой, приземистой и мягко заурчала двигателем, стоило Рану подойти ближе. Внутри машины было всего два сиденья, Том уселся на свободное. Ран поставил саквояж ему на колени и велел пристегнуться. Машина мягко рванула с места и Тома вдавило в сиденье. Вскоре они спустились на межуровневую магистраль и машина еще прибавила скорости на полупустой трассе. Ран поставил автопилот и посмотрел на замершего омегу. – Назр – это такое обещание, обет, который человек дает богу. Моя вера – это часть моего воспитания и наследия предков, которое я очень ценю. – Ран вздохнул и посмотрел поверх руля туда, где сновали и перестраивались машины, подчиняясь правилам транспортной магистрали. – Я впервые увидел свою пару, когда мне было полтора года. На моей планете альфы развиваются быстрее омег и бет. Я тогда выглядел и вел себя, как трехлетний ребенок. И хоть я почти ничего не помню из того времени, встречу с Лекси я запомнил в мельчайших деталях. Для меня он стал смыслом моей жизни.

Мы недолго пробыли здесь с родителями и улетели на свою планету. Я рос с мыслью, что у меня есть пара. Стремился стать лучшим, чтобы быть достойным его… Наши родители переписывались. У них были общие дела, однажды они даже прилетели к нам в гости, правда, ненадолго… но те воспоминания были самыми яркими в моей жизни. Лекси тогда было шесть, мне четыре, но выглядел я лет на семь-восемь и уже жил вместе с другими альфами моей семьи и своими побратимами в казарме. У нас альф растят отдельно от омег и с детства учат воинскому искусству. У меня был десятилетний наставник Намир, который был мне тогда ближе всех.

Намир прикрывал меня перед старшими и позволял каждую свободную минуточку убегать из казармы, чтобы я мог побыть рядом со своим дыханием. Ему за это порой попадало, но те несколько дней наполняли меня счастьем долгие годы. Тогда же я научился писать и читать, потому что Лекси пообещал, что мы будем переписываться. Я писал ему каждую неделю, он чаще присылал мне картинки или свои фотографии с редкими приписками. Я хранил их, как настоящие драгоценности. Лекси то писал мне одно письмо за другим, то молчал несколько месяцев, а потом опять обрушивал на меня водопад из писем, записочек или вырезок из газет, где упоминалось его имя или фотография. У наших семей был устный договор, что о помолвке не может быть и речи, пока мне не исполнится шестнадцать лет, и мы с Лекси сами осознанно не согласимся на предстоящий брак. Когда Лекси исполнилось шестнадцать, по обычаю этого мира, он должен был предстать перед обществом на балу дебютантов. С тех пор за омегой разрешалось начинать ухаживать и вести разговоры о свадьбе. Как ты понимаешь, мы с семьей прилетели накануне этого бала, и конечно, у нас было приглашение на бал в качестве почетных гостей. Но мне на тот момент было всего четырнадцать полных лет, и в то время разница в два года казалась некоторым очень большой. Я не переживал из-за этого. Для начала, я выглядел лет на восемнадцать. И потом, мой папа старше отца на четырнадцать лет, но нет более счастливой семьи, чем наша. Я уже тогда был рослым и хорошо развитым альфой и, узнав мой настоящий возраст, все очень удивлялись. Но такова жизнь на Сабахе. Альфы там воины и поэтому рано взрослеют. Бал дебютантов проходил в доме родителей Лекси, и поэтому когда при встрече я получил весьма прохладное приветствие, то решил, что это просто потому, что Лекси не хочет нарушать правила приличия, выделяя одного гостя перед другими. Но, к моему удивлению, Лекси и дальше подчеркнуто избегал меня во время бала. Причем делал это настолько явно, что вскоре всем стало видно, как я едва ли не преследую его, а он избегает встреч. Успевает умчаться в очередной тур вальса ровно передо мной, соглашаясь на любого партнера, лишь бы избежать простого разговора. Люди это заметили, стали шушукаться и хихикать за спиной, но когда мне рассмеялись в лицо, я сорвался и вместо остроты в ответ, ударил в наглую морду кулаком. Некоторые драки похожи на собачьи свары. Но меня учили бою с трех лет, и у моих соперников не было ни малейшего шанса. Лекси наблюдал за всем этим с балкона танцевального зала и только недовольно поджал губы, когда увидел, как вокруг меня корчатся все, кто решился напасть. Не скажу, что эта драка сорвала бал, но хозяин был недоволен и мы покинули их дом. Мы отправились на корабль прямо с бала. Родители отменили несколько встреч, о которых договаривались раньше, и были рядом, не желая оставлять меня одного. Мы вернулись домой, и я метался, как раненый зверь, но через два дня курьер срочной доставки привез мне письмо от Лекси. Оно было большим и очень эмоциональным. Лекси просил прощения за свое поведение, яростно раскаивался и винился за все произошедшее, объясняя это психологической перегрузкой бала, страхом встретиться в реальности после стольких лет переписки и прочими, весьма весомыми аргументами. Конечно, я его простил и даже пожалел. Я ответил ему с тем же курьером, а потом отправился показывать письмо родителям и просить прощения у них. За свое поведение. За то, что был так несдержан и доставил им столько хлопот и переживаний. Конечно же, родители простили меня и благосклонно приняли письмо Лекси с его жаркими оправданиями. Мы с ним опять переписывались два года. Теперь Лекси писал мне так же часто, как и я ему. Все было безоблачно и безупречно. Но только мой отец темнел лицом каждый раз, когда я произносил имя своей пары. Я думал, что он все еще сердится на него за ту детскую выходку на балу, но когда мне исполнилось шестнадцать, нам доставили такое же приглашение на бал дебютантов, как и два года назад, только теперь уже я должен был выступать в роли дебютанта… Я очень ждал нашей поездки, ведь по условиям договора мы должны были договариваться о нашей помолвке.

Но перед самой поездкой отец пригласил меня в свой кабинет и показал большую подборку информации о Лекси. Там были и официальные издания, и желтая пресса, они все были полны рассказами о моем омеге. О пьяных оргиях, в которых участвовало «золотое поколение», о дебошах с его участием, о многочисленных романах с разными альфами. Отец просил меня отказаться от такого омеги, поскольку тот не сможет жить на нашей весьма консервативной планете. У нас тихая размеренная жизнь, которая ведется по канонам веры и заветам предков. Такому омеге не ужиться среди нас, а мне не ужиться среди них.

Я не поверил отцу и впервые накричал на него, несправедливо обвиняя, после этого умчался из города к деду, чтобы тот призвал его к порядку и вступился за мою любовь. Мне было очень больно, я едва разбирал дорогу, и только присутствие друзей удержало меня от беды. Деда в городе не было, зато был мой мудрый прадед – омега Айдан. Он выслушал меня и сказал, что его возраст и жизненный опыт позволят ему быть арбитром в этом вопросе. Мы вернулись в родительский дом и договорились, что на следующий день Айдан выслушает и меня, и отца, и выскажет свое мнение. Я собрал все письма, все фотографии и вырезки, что мне присылал Лекси и, остынув за ночь, с ясным взором пошел к родителям, чтобы опять выслушать все, что мог сказать отец. Мы собрались в кабинете отца вчетвером – отец с папой, я и Айдан. Я, показав все, что у меня было, рассказал Айдану о том, что произошло на балу, и показал письмо Лекси со следами слезинок на листах. А потом отец показал все, что ему привезли люди из посольства, которые по просьбе отца собирали все материалы о Лекси. Материалы посольства дополнили газетными вырезками и записями передач, фотографиями, сделанными в частном порядке. Да, Лекси врал мне в письмах, зная о том, что я не получаю официальных новостей, так как вещание информационных каналов федерации не доходит до нашей планеты по ряду причин. Но я находил ему оправдание и не хотел отказываться от своего Лекси. Того самого Лекси, которого я придумал для себя и полюбил. Айдан всех выслушал и, помолчав какое-то время, сказал, что на предстоящий бал дебютантов я обязательно должен полететь, но не с родителями, а с ним. Родители возмутились, но, подумав, согласились с его планом. До бала оставалось времени только доехать и расположиться на отведенной территории. Отец взял с меня обещание, что я присмотрю за Айданом, как альфа за омегой и, благословив, отпустил нас. Расчет Айдана был очень правильным. Оказавшись без родителей за спиной и с прекрасным Айданом в качестве компаньона, на балу я вел себя совершенно иначе. Он, несмотря на свой возраст, был прелестен, как бутон в саду Аллаха*, и изыскан, как бриллиант. Произведя фурор на балу, прадед затмил своей красотой всех дебютантов. Все решили, что я прилетел на бал со своим женихом, и когда мы с Айданом услышали это, то от души посмеялись над глупыми сплетнями. Но, несмотря на то, что мне пришлось охранять Айдана, как дракону сокровище, я все равно увидел, что Лекси не появился на моем дебюте, и меня это очень задело. На следующий день мы побывали по приглашению в гостях у семьи Лекси, где мне официально сообщили, что Лекси отказывается от помолвки и больше не хочет со мной общаться. Его вообще нет на планете, накануне он уехал с друзьями на курорт, поправить пошатнувшееся здоровье.

Мне казалось, что я умру от горя. Но рядом был Айдан, мы с ним проговорили несколько дней, прерываясь только на пару часов сна, когда я засыпал, положив голову ему на колени. Айдан сказал, что мне надо взять назр, обет-обещание, который будет заключаться в том, что мне надо будет найти того, кому в жизни хуже, чем мне, и обязательно помочь ему пережить его долю. И если я исполню обет, то Аллах ниспошлет мне счастье в жизни и спокойствие для души.

Я долго думал, что может быть хуже моего горя? Я смотрел по сторонам, разговаривал с людьми и не находил того, у кого ноша была бы тяжелее моей. А потом я увидел похороны. Родители хоронили свое дитя. Знаешь, я понял, что есть горе сильнее моего. Ведь мой омега жив, а значит, может еще одуматься и измениться, а вот смерть – это уже непоправимо. И тогда я пошел в мечеть и дал обет, что стану врачом и буду помогать людям. Знаешь, мне в какой-то момент стало легче. У меня появилась цель – поступить в мединститут и стать врачом. Я занялся учебой и через год поступил в институт. И вот уже два года, как успешно учусь. Но, когда я прилетел сюда для учебы, то опять встретился с Лекси. Он сам нашел меня. Сказал, что был неправ, что, потеряв меня, осознал все, и теперь мечтает только об одном – заслужить мое прощение и опять быть вместе. Мы с ним стали встречаться, как пара, ходили вместе по выставкам и концертам. Пресса стала писать о предстоящей помолвке, но накануне ее Лекси ушел к Джулиану Муру, солисту группы “Тени”. Он сопровождал его в очередном концертном турне, как официальная пара. Была масса интервью и заявлений, что они идеальная пара и отныне всегда будут вместе. А я отправился искать тех, кому в этом мире может быть хуже, чем мне. Мои поиски закончились на седьмом уровне, на окраине мегаполиса. Нет, есть, конечно, и ниже уровни, но там люди живут вне закона, а я не собираюсь помогать преступникам. Поэтому я в течение этих двух лет дважды в месяц езжу в муниципальную больницу помогать, как волонтер. Благо, моего медицинского опыта хватает, чтобы меня не гнали оттуда. Там работают поистине святые люди, и я рад, что могу быть там полезным.

- Так ты сиганул за мной с моста, потому что у тебя назр такой? – Том прижал к груди саквояж.

- Нет, – Ран улыбнулся, – просто не смог пройти мимо.

- Ну, это… – Том запнулся в мыслях, а потом проговорил скороговоркой, – в общем, спасибо, что спас и потом не бросил. Дурка, она хуже смерти, я видел, какие оттуда возвращаются… – Том тяжело сглотнул и посмотрел исподлобья на альфу, – короче, я тебе должен…

- Нет, не мне, – Ран смотрел без улыбки, – себе. Ты верующий? – Ран заметил удивленный взгляд, но продолжил, не дожидаясь ответа, – ты помнишь первую заповедь, которую дал вам Господь? «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Как ты можешь любить ближнего, если ты себя не любишь? Я не говорю, чтобы ты стал самовлюбленным эгоистом, но полюби себя. Научись относиться к себе с уважением и любовью. Заботься о себе, но не позволяй своей душе быть равнодушной. У тебя красивая душа и доброе сердце, это видно по глазам, и я рад, что смог сохранить для мира такую красоту.

Том растерялся, он не ожидал таких слов и не знал, как реагировать. Надо же что-то сказать? Только вот что? Но альфа, похоже, не ждал разговоров. Он вообще не смотрел на омегу, как будто сидел в машине один. И Том был ему благодарен за это молчание. Вскоре машина стала спускаться на нижние уровни, круг за кругом погружаясь в ад. Добравшись до пятого уровня, машина остановилась у межуровневого лифта.

- Дальше на лифте, – Ран отстегнул ремни безопасности, – на седьмом уровне тяжело воспринимают небитые машины. Всякий раз, когда я спускался туда на машине, находил на ней то царапины, то вмятины. И когда только успевали?

- Правильно, – Том вылез со своего места, – такую красавицу стоит поберечь! А то, что портят, так это от зависти. Никто не любит богатеев.

Ран поднял брови в усмешке и, забрав саквояж у Тома, отправил машину на автоматический паркинг. У лифта было много народу, но они в основном все направлялись наверх, поэтому когда лифт, движущийся вниз, остановился, толпа так и осталась у створок, и Том с альфой зашли в практически пустую кабину. Их проводили удивленные взгляды, и Том их понимал. Богатей, приехавший на крутой тачке, спускается вниз с маленьким замухрышкой в качестве сопровождения. Ну, явный искатель приключений, не иначе… Лифт спустился на один уровень, и еще на один. А вот на седьмом уровне их уже ждала ватага мальчишек. Они поджидали Рана и вначале не обратили внимания на Тома, набросившись на альфу с радостным повизгиванием, как стая щенков. Они рассказывали ему, как провели неделю, и судя по их разговорам, Ран был здесь не две недели назад, а на прошлых выходных… Какой-то мелкий похвастался, что у него проклюнулся новый зуб, вместо того, что удалили в прошлые выходные, и Ран, остановившись, склонился к чумазой мордочке рассмотреть пополнение в чужом рту. Похвалил малыша, как будто это был цветок на грядке, который надо поливать.

- Том, не отставай, – Ран выпрямился и махнул рукой на растерянного омегу, – познакомьтесь, друзья, это Том. Теперь он будет помогать мне, вы уж позаботьтесь о нем, чтобы его не обижали.

Мальчишки ревниво уставились на мелкого омежку, недоверчиво принюхались, но от него не пахло обожаемым альфой, и мальчишки важно кивнули, принимая возложенное поручение. Том в очередной раз попытался надуться, да что же это такое? Он старше их всех, чего это за ним будут присматривать, как за мелким сопляком? Но Ран шел вперед в окружении мальчишек, и Том прибавил шагу, чтобы не отставать. Муниципальные больницы всегда строили неподалеку от лифтов, на случай, если придется отправлять больного в другую больницу на следующий уровень. Больницы были стандартные для всех уровней и отличались только изношенностью оборудования и обшарпанностью стен. И эта больница выглядела, как сотни других, серенькой и эргономичной по функциям. Однако возле этой больницы разгружался грузовик, а рядом в большой палатке разворачивали что-то, похожее на кухню. Ран радостно поприветствовал всех, а потом забрался на грузовик.

- Друзья мои, уделите мне минуточку внимания! – Ран подождал, когда люди, разгружающие машину и копошащиеся в палатке, отложили дела и подошли ближе, – друзья мои, хочу еще раз поблагодарить вас всех, что приезжаете сюда в свои выходные дни, чтобы помочь мне выполнить мой назр. Я очень ценю помощь каждого и никогда не забуду вашего участия. Мы встречаемся в этом составе здесь в последний раз. Завтра часть из вас разъедется на каникулы, а вторая часть через несколько дней отправится домой с дипломами об окончании выбранного образования. Я поздравляю всех выпускников. Да одарит вас Аллах благодатью и благом за ваши добрые помыслы и благочестивые дела!

Ран спрыгнул с кузова машины и, подхватив коробку, пошел внутрь больницы. Том бросился следом. Внутри было чистенько по сравнению с той больницей, что была неподалеку от приюта. Омежка крутил головой, недоуменно приглядываясь. В больнице была толпа народу и царил ажиотаж, как на празднике. Родители с детьми, просто дети. Затюканные жизнью медработники в застиранных халатах и рядом с ними молодые люди в салатовой униформе, смуглые, чернявые и улыбчивые, как Ран. «Салатовые» коротко кланялись Рану и что-то говорили на непонятном «курлыкающем» языке. Альфа занес коробку в кабинет главврача больницы, где его уже дожидались несколько врачей.

- Аллах акбар, – Ран кивнул всем.

- Воистину акбар, – отмахнулся видный полный бета, – ну как, принес?

- Да, как и договаривались, – Ран поставил на стол коробку и, открыв, выложил оттуда несколько штук, похожих на пистолеты, только белых, и большие коробки со множеством ампул, – сыворотка свежая, вот сертификаты. Я прошу вас только об одном – храните остатки в холодильниках. Обратите внимание на условия хранения.

- Да что вы такое говорите, уважаемый, – замахал руками главврач, – у нас остатков не будет. Я думаю, мы до обеда отстреляемся, тем более, с вакуумными шприцами! Такая экономия и по времени и по ресурсам!

- Но перед прививкой детей надо обследовать! – возмутился Ран, – вы же это знаете лучше меня!

- А вы думаете, чего я вам перезванивал накануне? – главврач сложил руки на животике и умильно наклонил голову на бок, – мы заранее обзвонили родителей и обследовали деток. Все проверенные получили талончики на прививку, остальных будем проверять в отдельной очереди. К нам коллеги пришли из детского отделения, так сказать, делать свою работу. И заодно своих подопечных притащили, чтобы, значится, вне очереди. Эта такая удача – чистая мультикомпозитная вакцина! И гарантированно свежая, и, главное, бесплатная! Мы даже объявления по сетям не давали, сообщили врачам, те сами обзвонили своих, а те еще друзьям сообщили. Мы вчера здесь как проклятые вкалывали! Но такая вакцина уменьшит показатели по заболеваемости, а, следовательно, мы получим городскую премию!

Главврач потер холеные ручки и стал раздавать врачам шприцы, похожие на пистолеты, и ампулы вакцины, строго по счету. Врачи переругивались и пытались доказать, что у них детей больше, чем у других, а следовательно, и ампул надо больше, но главврач был непоколебим, как скала.

- Пошли. Будь внимателен, много народу, не потеряйся.

Ран прихватил за плечо Тома и вытащил в коридор. Там медбратья организовывали порядок в очередях. Одни дети испуганно плакали, другие молча цеплялись за родителей. Ран сообщил, что те, кто сделал прививки, могут подойти и получить по банке сухой детской смеси, и объяснил, возле какого входа их будут раздавать. Люди в очереди приободрились и довольно загомонили. Альфа спустился по лестнице и вышел на улицу. Возле входа под присмотром плечистых альф складывали коробки с логотипом детского питания.

- Намир! – Ран приобнял крупного альфу с суровым лицом, – медики сейчас начнут. Они говорят, что к обеду закончат с прививками. Они уверяют, что на всех не хватит, а это значит, что надо быть готовым к неприятностям. Ну, почему они не сказали, что вакцины надо больше? Родители прислали бы, сколько надо…

- Не переживай, Тигран, мы готовы. Я расставил ребят по периметру, и на случай нападения местечковых банд, и на случай столпотворения. А по поводу количества, то им виднее, сколько надо. Не печалься, всем не поможешь и всех голодных не накормишь. Рафик вон уже смирился, что все сожрут и скажут «Мало!» вместо спасибо.

- Ну и ладно, – Ран пожал плечами, – мы здесь не для того, чтобы нам руки целовали. Поможем, кому сможем, а там видно будет.

- А что это за птенчик возле тебя? – Намир удивленно смотрел на Тома, который вцепился в руку Рана, – ты потерялся, маленький?

- Познакомься, Намир, это Том, теперь он мой подопечный. Как минимум, на ближайшие полгода. Он теперь живет в том же доме в кампусе, где и я. У нас договор трудоустройства и временной опеки.

Намир нахмурил толстые брови и из сурового стал грозным и просто страшным. Том на всякий случай спрятался за спину Рану, но его руки так и не выпустил. Ран тем временем коротко рассказал другу, как он прыгал с моста за омегой и почему заключил договор опеки. Намир скрипнул зубами и было видно, что у него руки чесались дать по шее за подобную выходку и Рану, и Тому, но он сдержался…

- О Аллах! Молодой господин, как вы безрассудны! Пожалейте родителей! – за спиной Намира оказался сухонький старичок с цепким взором, – ну разве можно так рисковать собой? Ваш оми очень расстроится, вы же ему обещали, что не будете рисковать своей жизнью!

- Рафик, а ты не рассказывай оми, побереги его сердце! – Ран приобнял старичка, бережно прижав его к груди и сразу отпустив, – со мной ведь все в порядке. Смотри, я жив и здоров, и у меня наконец появился помощник по хозяйству, как ты хотел!

- Вах, вах, вах, ну какой из этого птенчика помощник? – всплеснул руками старичок и цепко просканировал взглядом Тома, как лазерами. Омежка прямо почувствовал, как его взвесили, обмерили и повесили бирку с пометкой о непригодности, – ну, какой из него помощник, я спрашиваю? Он ведь за ручку швабры спрятаться может,только уши будут торчать!

- Нормальные у меня уши! – надулся Том, – я очень даже хороший помощник, я все умею! И полы мыть, и посуду до скрипа! И приготовить поесть, если надо. Ну, там пирожные-морожные, может, и нет, а вот блины у меня самые лучшие!

- Утю-тю, блины у него, скажите пожалуйста, – поморщился Рафик, – молодой господин, отдайте птенчика мне под опеку. Я его и накормлю, и присмотрю, и к врачам за руку отведу, и все будет прекрасно! А слугу я вам дам из родного дома! Самого лучшего – внучека своего! Ради! Учиться у него не очень получается, не в отца пошел мозгами, а явно в мать. А я говорил сыну, не бери красивую, бери умную! Красота увянет, а дети – бестолочами так и останутся! Но зато Ради смышленый и расторопный. Я специально его привез сюда, да вы его видели, он вам домой продукты заносил! Такой славный мальчик, он бы вам помогал не только днем…

Рафик подвигал бровями со значением, явно на что-то намекая, но Ран погрозил старичку пальцем и тот перестал нахваливать внука, которого явно пытался пристроить на теплое местечко. Том на всякий случай вцепился в Рана покрепче, чтобы точно не прощелкать клювом, похоже, неплохую работенку… А Рафик тем временем тащил слабо упирающегося Рана под навес палатки, где стояли столы и стулья. А еще, большие котлы военных передвижных кухонь. Том такие видел раньше только на картинках. Рафик усадил за стол Рана, ну, и Тома заодно, все равно тот прилип, как банный лист… достал тарелки и щедрой рукой положил туда желтой каши, а в руки дал желтый хлеб, который странно пах и был сладковатый, как… как запеченное яблоко… – Это кус-кус, – пояснил Ран и зачерпнул первую ложку, – ешь, а то Рафик все равно не отвяжется. А хлеб – финиковый, у нас дома нет пшеницы. Вернее, она есть, но она привозная и очень дорогая. Поэтому хлеб такой. Ешь, хватит его нюхать! Том без возражений начал есть, но при этом внимательно рассматривал все происходящее, пытаясь понять, что происходит. Керамические тарелки были только у него и Рана, а еще у одного беты, которого Рафик едва не за ухо усадил завтракать. Возле походных кухонь образовались очереди. Кто-то приходил со своими тарелками или железными термосами. Получали кашу, куски хлеба и молча уходили. Некоторые, правда, говорили спасибо, но большинство, как ни странно, молча уходили, иногда бурча, что мало дали. Кто был без посуды, получал одноразовые тарелки и белые пластиковые ложки. Такие люди хватали тарелки и уходили поесть куда-нибудь за угол, а некоторые садились за стол под навесом. Рядом с Раном опять появилась толпа чавкающих мальчишек, они были возбуждены и чего-то ждали, хитро поглядывая на альфу. Ран специально задержался за столом после того, как сам доел, позволяя мальчишкам смести все с тарелок.

- Давайте начнем, – Ран потрепал по голове ближайшего мальчика, – Том, ты закончил?

- А что будет? – Том требовательно заглянул в глаза альфе и засунул в рот последний кусочек вкусного хлеба.

- Будет то же, что и обычно, – пожал плечами Ран, – они получат укол поливитаминов в ягодицу и иммуномодулятор в плечо. За витамины они получат по шоколадке, а за второй укол пачку печенья.

- Они тебе принесут шоколад и печенье? – не понял Том.

- Нет, это я им дам, после укола, – пояснил Ран.

- Э-э, я не понял, – Том прищурился, а мальчишки захихикали, – ты им и витаминки, и печеньки? А они тебе?

- А они придут в следующий раз, чтобы я смог помочь им и дальше, – Ран улыбнулся, – понимаешь, за два года было много разного. Не все были согласны получать медицинскую помощь, я долгое время уговаривал, что им надо и витамины, и иммуномодуляторы, чтобы они были здоровыми и быстрее росли. Поэтому сошлись на том, что за шоколадку они согласны принять помощь. Здесь вообще все вверх ногами, – Ран покачал головой, – в самом начале, когда главврач отказался принимать новое диагностическое оборудование, я не понимал того, что происходит. Но после долгих уговоров новое оборудование все же установили здесь. Ночью на больницу напали, врачей избили, оборудование вывезли не пойми куда.

Полиция развела руками и посоветовала договариваться с бандами, чтобы выкупить оборудование обратно, а иначе его перепродадут дальше. Но это не давало гарантии, что его не украдет следующая банда. Поэтому пришлось сделать, как советовал главврач: купили списанное оборудование на шестом уровне, отремонтировали и установили здесь. Мы не можем охранять больницу все дни недели. Мы не полиция, и это не наша задача. Мы появляемся здесь по выходным дням. Рафик кормит, а остальные помогают, где могут. Здесь для наших своеобразный практикум. Поскольку все в основном студенты, то их к реальным больным на поверхности не подпустят, а вот здесь пара свободных рук никогда не будет лишней. Поэтому я вначале помогу детям, а потом буду помогать в приемном отделении. Меня даже подпускают к простейшим операциям – рану обработать или зашить, если надо, на прошлых выходных зашивал сквозной огнестрел и гнойные раны обрабатывал, срезал омертвевшие ткани. У них не хватает медперсонала… А еще, мы завозим сюда расходники и немного медикаментов, ровно на пару дней, чтобы ни у кого не было желания нападать на больницу из-за такой мелочи. Это так странно, когда воруют у своих, вместо того, чтобы помочь, отбирают последнее…

- А у вас типа все не так… – разозлился Том, – заливаешь! Люди везде одинаковые.

- Не спорю, – Ран рассмеялся, – не все эмиры пекутся о благе своих подданных. Многие предпочитают необразованных и запуганных людей, такими легче управлять, но есть и те, кто желают своему народу блага, и тогда заботятся не только о пропитании, но и об образовании своих людей. Поэтому и посылают сюда учиться. Платят за их учебу, питание, за хорошую успеваемость назначают стипендии. А в конце получают в свои города грамотных специалистов – врачей, учителей, агрономов, инженеров, технологов, геологов, в этом году даже присылали поваров, учиться в кулинарные школы. На нашей планете нужны различные специалисты, лучше оплатить учебу своим, чем нанимать чужака, который может испугаться нашей жизни и правил.

- Повезло вашим людям, – Том шмыгнул носом, – кто бы за меня оплатил учебу. С банками связываться стремно, да и не всем дают кредит без поручителя.

- Выбирай, где хочешь учиться, я оплачу, – Ран смотрел без привычной улыбки, – подумай над этим серьезно.

- Тебе что, деньги девать некуда? – удивился омега.

- Почему ты так решил? Мне родители выделили деньги и на учебу, и на развлечения. И я выбрал, как именно мне развлекаться. Смотри, как весело! – Ран махнул рукой на толпу недовольного серого народа.

- А не проще было просто перевести деньги на счет больницы? – Том поежился от завистливых взглядов, – главврач тот еще пройдоха, он бы точно их оприходовал слету.

- Да, – альфа вздохнул, – деньги умеют туманить совесть людей и растворяться без следа. Поэтому, если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, делай его сам.

- Молодой господин, – Рафик оказался за спиной альфы и погладил его худенькой лапкой по плечу, – может, полетите домой? На каникулы? Там так по вам соскучились…

- Нет, Рафик, – альфа погладил пальцы старика, – ты же знаешь, у моих друзей в следующие выходные свадьба. И я обязательно приду их поздравить, а потом полечу помогать другому другу. Я пообещал, что подменю его на две недели. И потом, я не готов прилететь домой. Видеть понимание в глазах отца, печаль на челе оми, непонимание и осуждение у остальных. Я знаю, что все считают, что я не смог удержать свою пару и мне надо было быть более твердым и настойчивым, но, Рафик, ты ведь знаешь…

- Знаю, – Рафик тяжко вздохнул, – я все знаю. И никто вас не осуждает, не наговаривайте на людей… И те, кто жили здесь, все видели и расскажут правду!

- Рафик!! – в глазах альфы мелькнули молнии, – не смейте оговаривать Лекси! Это не его вина, что его запах сочетается не только с моим!

- Да при чем тут запах!! – недовольно фыркнул старый бета и залопотал на непонятном языке.

- Рафик!! – прикрикнул Ран.

Рафик замолчал и, быстро склонившись в поклоне, ушел, по-стариковски шаркая ногами и продолжая бубнить себе под нос, судя по интонации, какие-то ругательства… Ран покачал головой, но встал из-за стола и отправился в больницу. За ним стайкой побежали мальчишки. Том тоже пошел следом, было очень интересно посмотреть, что будет дальше. Ран зашел вначале в раздевалку и вышел оттуда в такой же зеленой униформе, как и у остальных. На удивление, он в ней смотрелся очень органично и совсем не смешно. В кабинете один бета уже разложил инструменты, альфа достал планшет. В углу у двери стояли запечатанные коробки. Том огляделся, за столом было еще одно место, возле которого располагался альфа. Ран тоже вытащил из саквояжа несколько пластиковых боксов, в которых лежали инструменты и медикаменты, и договорился, что первую сотню регистрирует он, а вторую бета. После этого альфа крикнул за дверь, чтобы заходили. В дверях появились мальчишки. Они, похоже, знали, что будет происходить, и толпились у входа. Большинство мальчишек Ран знал по именам, набирал в графе их имя и ставил дату. Мальчишки немного приспускали штаны, совсем чуть-чуть, и бета, протерев тощие задницы спиртом, щелкал у кожи пистолетом. Потом пациент или задирал рукав, или расстегивал ворот, чтобы доктор мог добраться до плеча, и получал еще укол из другого пистолета. Ран тем временем распечатал коробки и достал из верхних «оплату» в виде шоколадки и большой пачки печенья.

- Ты знаешь правила, – Ран протянул мальчику гонорар и тот раскрыл печенье и, распечатав шоколадку, укусил уголок, – молодец! Следующий!

Пока Ран записывал следующего и доставал угощение, бета делал уколы. Том тихо сидел в уголочке, пытаясь понять, что происходит, а потом не выдержал и спросил:

- А зачем ты заставляешь их кусать шоколад и открывать печенье?

- Для того, чтобы их не отобрали, когда они выйдут из больницы, – бета пожал плечами, – в самом начале мы просто отдавали, а потом узнали, что их забирают, и мы стали заставлять открывать и кусать, чтобы от детей отстали. Альфы даже провожали мальчишек первое время. Было много драк с местными, и с ножами бросались, и стреляли по нашим, чтобы они не вмешивались, но потом банды отстали. Но мы все равно заставляем мальчишек открывать подарки, чтобы ни у кого даже мысли не было, что их можно обидеть.

- Опять отец побил? – Ран заметил синяки на спине мальчика, тот угукнул, и Ран вздохнул, – хочешь, я с ним поговорю?

- Не… – мальчишка хлюпнул носом, – ничо, он хороший, а бьет, только когда в запое, а так золотой…

- Как папа с братиком? Не уговорил их приходить вместе с тобой? – бета сделал укол в ягодицу и приклеил сверху пластырь.

- Батя запрещает, говорит, нечо задницей светить перед всякими альфами…

- Так тут и бет полно, – возмутился бета, – и потом, не обязательно в задницу, мы можем и в плечо укол делать. Папе после родов витамины очень нужны. Давай, я тебе немного отсыплю как таблетки, только так, чтобы другие не узнали, а ты папе дашь по-тихому, а он будет пить по одной таблетке. Он еще грудью кормит?

- Неа, – пацан поправил одежду после второго укола и выжидающе посмотрел на бету, – у него уже нет молока, мелкий орет по полночи, пока не устанет.

- Том, – Ран посмотрел на омегу, – сходи, пожалуйста, вниз к Намиру и попроси для меня банку молочной смеси.

Том так и поступил. В больнице народу стало еще больше. Том и не предполагал, что детей будет так много. Врачи сидели прямо в коридоре и делали уколы, «салатовые» им помогали, как могли. Собирали талончики, помогали раздеть, а потом одеть детей, следили, чтобы в очереди не толкались. А к кабинетам были другие очереди. Это те, кто не слышал заранее о прививках, и теперь пришли со своими детьми за халявой. Том их понимал, здоровье – это важно, а так, чтобы так просто, задарма, и при этом точно хорошую вещь… Поэтому все переругивались. Следили, чтобы никто без очереди не лез, и зло смотрели на счастливчиков с талончиками. Ведь они-то точно получат, а вот им не факт, что достанется.

- Намир, – Том подергал за одежду альфу, который порыкивал на возбужденную очередь за детским питанием, когда тот вопросительно на него посмотрел, быстро затараторил, – Ран велел дать мне банку молочной смеси, там для мальчика одного…

Намир без возражения достал банку из коробки и отдал омежке. В очереди заволновались, а Том просто кожей почувствовал волну настороженной ненависти к себе. Многие хотели бы поругаться, но опасались Намира, который зыркал на них из-под густых бровей. Том прижал банку к груди и ввинтился в людскую толпу, чтобы добраться до кабинета, где сидел Ран. Тома щипнули пару раз, врезали локтем по ребрам, но это было почти нормально. Порой в лифте, пока едешь на работу, и не так получал… Том порадовался в душе, что теперь ему хотя бы на работу не надо ехать каждый день в злобной толпе неудачников. Мальчишка, для которого предназначалась банка детского питания, стоял в коридоре и старательно запечатывал открытую шоколадку, а печенье прятал в пакет, чтобы не рассыпать по дороге. Ну да, и шоколад дорогой, и печенье такое не каждый день в магазине-то увидишь, а вот так, чтобы можно было за ни за что получить… Паренек выхватил из рук Тома банку и быстренько спрятал ее вместе с печеньем под курткой, так, чтобы чужой никто не увидел и, оглянувшись по сторонам, исчез в толпе. Том толкнул дверь, там уже следующий счастливчик кусал свою шоколадку и жмурился от счастья.

- Я отдал банку, – отчитался Том, – а чем я еще могу помочь?

- Иди сюда, – Ран показал на стул у стены, – будешь набирать имена. Там большинство уже есть, будешь в графе ставить дату. Только новеньких надо набирать, и мы тогда быстрее управимся. Мы это делаем для своей статистики, чтобы отслеживать, сколько стареньких, сколько новеньких…

Том так и поступил, так действительно было быстрее. Большинство мальчиков действительно были не по первому разу, некоторые приводили друзей. Некоторые хвастались, как стали сильнее своих приятелей и теперь могут «набить всем морды». Ран говорил о дружбе и взаимопомощи, но его мало кто слышал. Том хмыкнул, взаимопомощь – это когда создал свою банду, и тогда действительно помогаешь своим. А чужим чего помогать? Можно подумать, чужой тебе поможет… ага, догонит и еще раз поможет… Том быстро приноровился и набирать текст, и доставать подарки из коробок. Ран благодарно улыбнулся юному помощнику, а сам тем временем разговаривал со следующим пацаном. Как Том понял из разговора, тот был приютский. Ран говорил о том, чтобы забрать его с собой на планету, откуда они все прилетели. А тот отказывался. У него в приюте был еще младший братик – омега, и он не хотел оставлять его одного.

- Он и так маленький, он без меня пропадет. Так я хотя бы его перед мелкашней прикрою. А уедь я, так он один не выживет… – пацаненок с надеждой посмотрел на Рана, – а может, и его заберете? У нас папка точно помер…

- Прости, – Ран поджал губы, – нам не разрешают вывозить на свою планету омег. Только альф и бет. Тебя можем забрать, а его нам просто не отдадут.

- Ну, значится, и я не поеду, – пацаненок вытер нос рукавом, – я братишку не брошу, у него кроме меня никого не осталось…

- Ты молодец, – Ран погладил мальчика по грязным волосам, – семья – это самое главное, что есть у человека. Хочешь, я поищу для вас приемную семью?

- Но только, чтобы мы вдвоем были! – сурово нахмурился паренек, – ну ладно, я побег, а то малый заждался поди.

- Том, дай еще пачку печенья, – Ран кивнул головой на сурового старшего брата. Тот обрадовался и быстро спрятал обе пачки печенья в широкие карманы безразмерных штанов, а шоколадку за шиворот рубашки.

- Вы что, усыновляете сирот? – Том с интересом посмотрел на Рана, тот кивнул головой, а потом помахал, что нет, – я не понял, так да или нет?

- Не всех, – бета решил вмешаться, – только точно круглых сирот. А отнюдь не у всех воспитанников приютов нет родителей. Многие дети отказываются, потому что ждут родителей. И потом, смотрим на самого ребенка. Есть такие кадры, что с ними управиться будет тяжело. Не все готовы жить по правилам. Рафик каждый год вывозит по десятку малышей. Столько мороки с документами, ты не представляешь. Они вроде и не нужны никому, и умри завтра, так никто и не вспомнит, а когда разговор заходит, чтобы забрать ребенка на другую планету, так вцепляются руками и ногами, как в спасательный круг. Генофонд нации! Смотрели бы за своим генофондом лучше, а то бегают, как беспризорники, пока к бандам не попадут…

- Заки, ты не прав, – Ран сделал следующему пацаненку укол, – власти делают, что могут. Просто контроля маловато, а то, что есть, или не к месту, или не ко времени. У нас на планете тоже не во всех эмиратах за сиротами смотрят всей общиной. Ты бы поговорил с родителями, они тебе расскажут, как в других городах живется.

Заки только носом фыркнул, но язычок прикусил. Он, похоже, очень гордился своей планетой и был готов отстаивать свое мнение до конца. А вот Том задумался. Вот если бы ему предложили уехать, то он согласился бы или отказался? Ведь то, что папа умер, он узнал только после выпуска, а сам ведь все ждал, когда за ним папа придет… а если бы еще кто-то был, братик, например, или сестричка-бета… нет, он бы ее не бросил одну. Ни за что… плохо быть одному… хотя, какой из него защитник? Сам-то прятался по углам, если б не Энди…

Мальчишки к тому времени закончились, и Ран сверял статистику, сколько человек было, сколько пришло, кто из стареньких не появился…

В дверь просочился Рафик. Он принес пакет с вкусно пахнущими бутербродами и термос с каким-то фруктовым компотом, и зудел над ухом, пока Ран не откусил от бутерброда кусок. Тому и Заки тоже достались и бутерброды, и напиток, и только когда они все съели, Рафик сообщил, что вся каша съедена, бутерброды и хлеб розданы, и он со своими помощниками уезжает. В это же время появился главврач. Прививки закончились, кто не успел, тот опоздал, и работа больницы входит в привычный ритм. Главврач алчно посмотрел на оставшееся печенье с шоколадом и Ран предложил раздать его врачам, которые сегодня работали на благо народа. Главврач попытался намекнуть на материальное вознаграждение, но Ран сделал вид, что не понимает намеков, и в ответ предложил забрать остатки неиспользованных витаминов. Толстячок сцапал ампулы и крикнул в коридор своим, чтобы помогли вынести коробки. Том только проводил глазами такую роскошь… Ну, ничего, его и так хорошо кормят, вон пойдет к врачу и опять пиццу схомячит… Часть смуглых помощников уехали с Рафиком, оставшиеся помогали наравне с медиками. Ран тоже ходил среди врачей. Помогал затаскивать носилки, если привозили кого по скорой. Вместе с хирургами копошился над избитым человеком, которого выбросили возле больницы из машины. Том побродил по шумным коридорам, заглядывая в окошки закрытых дверей. Посмотрел, как Ран выглядит за операционным столом, рядом с настоящими хирургами, и позавидовал альфе. Хорошо, когда знаешь, что хочешь в этой жизни… Посидев на неудобных креслах и в приемной, и в коридоре, дождался, когда Ран в очередной раз освободится, и подошел с вопросом.

- А чем я могу помочь? А то болтаюсь здесь, как неприкаянный… У меня, предположим, может быть назр?

- У нас есть еще понятие “садака” – маленькая посильная помощь, улыбнись и помоги другим своей улыбкой. Полей цветы, маленькое добро вернется к тебе большой удачей.

- Ну, какая помощь от улыбки? – скривился омежка, – я же серьезно спрашиваю…

- А ты попробуй, – Ран улыбнулся во всю пасть и взлохматил волосы на голове омеги, – смотри, вон там стоят мои уставшие друзья. Улыбнись им, и сам поймешь, что на сердце стало легче.

Том поморщился, но Ран уже умчался дальше, и поэтому ничего не оставалось, как попробовать. Главное, чтобы не подумали, что он к ним клеится. Он подошел к Намиру, тот хоть и страшный, но поскольку он к нему уже обращался, то вроде как знакомый… Том, подергав за одежду, привлек к себе внимание. Альфа внимательно смотрел на него, наклонив голову к плечу, а вот Том с трудом разлепил губы и оскалился. Было тяжело улыбаться незнакомому альфе, губы с трудом слушались.

- Ран сказал, что это такая садака, – не разжимая зубов, сообщил омежка, – он говорит, что тебе будет легче от улыбки…

Намир вначале поднял недоуменно брови, а потом рассмеялся, как будто услышал хорошую шутку.

- Точно, – альфа закивал головой, – ты не поверишь, но твоя улыбка – это единственное приятное, что я увидел за сегодня. Я твою улыбку никогда теперь не забуду, спасибо тебе за нее, птенчик.

Комментарий к Назр В исламе назр – это обет, обещание, данное с богоугодной целью. То есть в случае, если человек дает сам себе обязательство, обещает Аллаху, сделать что-либо, то это становится его долгом.

омеги на Сабахе не стареют, у них только выцветает радужка глаз, но это легко скрыть цветными линзами. “Песок сквозь пальцы” глава…

====== Энди ======

На следующий день Том познакомился с двумя жильцами студенческого домика. Мелким и вредным, как крыса, лаборантом какой-то там заумной кафедры, которого звали Урия Гип, и Олафом, добродушным блондином, похожим на медведя. Олаф был из акваколонии, поэтому его фамилию Том не взялся бы повторить, даже читая по бумажке. Оба соседа уезжали на время студенческой вечеринки и, как понял Том, вернулись домой только к вечеру воскресенья, когда все пьянчужки уже точно проснулись и расползлись по домам. Утро началось с запаха кофе и топанья по лестнице. Том осторожно вышел из своей комнатки, и Ран сразу представил его. Альфа не вдавался в подробности, как именно Том оказался под его опекой. Просто рассказал об опекунском контроле и договоре найма на работу. Урия ехидненько принюхался к Тому, но не услышав на нем запаха Рана, наморщил острый носик и, налив в термокружку большую порцию кофе, с важным видом отправился на работу. Олаф осторожно пожал руку Тома и прочел ему короткую лекцию о пользе сырой рыбы, особенно для омеги в период роста и гормонального созревания. Том сразу выдал ему пару ехидностей о толстожопых тюленях и маленьких пираньях, вызвав раскатистый смех и мощный хлопок по плечу в знак одобрения.

- Я купил свежую выпечку, пока бегал утром. Угощайтесь. У меня сегодня консультация с утра, – Ран достал из холодильника пачку масла и, постояв немного у раскрытого холодильника, брезгливо его захлопнул, – обедать будем вместе, я зайду за тобой, а потом опять уйду в институт.

- Альберто уже совсем съехал?

- Да, – Ран достал из бумажного пакета сдобную булочку и, разрезав ее вдоль, намазал маслом, после чего вручил Тому, – сегодня приедет доверенный человек от фирмы его родителей, чтобы доделать все дела и сдать комнату. Том, сегодня опять будет убираться служба клининга, поэтому найди себе какое-нибудь занятие. Погуляй по кампусу или, лучше, разберись с холодильником. А то уже непонятно, что там съедобно, а что нет. Лишний раз открывать его не хочется.

Ран намазал и себе булочку маслом и, налив в большую чашку кофе, стал что-то обсуждать с Олафом. Том быстренько сжевал булку и засунул нос в пакет, откуда замечательно пахло. Там нашлись круассаны! Восхитительные, воздушные, с какой-то ягодной начинкой и еще теплые. Том так увлекся, что забыл, что он на кухне не один. И только счавкав последний, вспомнил, что надо было спросить разрешения…

- Ой… – Том растерянно посмотрел на замерших альф, которые с интересом его рассматривали, – я их съел, простите…

- На здоровье, – улыбнулся Ран, – только не увлекайся сухомяткой. Есть кофе, можно сделать чай и, возможно, в холодильнике есть сок. Хотя лично я брезгую есть из такого холодильника. Надо будет все выкинуть и купить свежих продуктов. Том, когда будешь выкидывать все лишнее, не забудь рассортировать мусор по разным контейнерам и, кстати, выкинь испачканную простынь. Если найдешь подписанные контейнеры, то не трогай и отложи в сторону. А еще, в моей комнате за дверью стоит пакет с одеждой службы спасения. Ее тоже надо выкинуть, как и ту, в которой ты сюда приехал. Ни ты, ни я в службе спасения не работаем, и поэтому чужую униформу не имеем права носить. У тебя сейчас достаточно своей одежды, поэтому выкидывай, не задумываясь. После обеда у меня еще одна консультация, а потом вечером зайду в магазин и куплю свежих продуктов. Так, чтобы от них не пахло не пойми чем.

Олаф поддержал идею Рана и сказал, что тоже купит свежих продуктов вечером. Альфы еще поговорили о разном и, выйдя из домика, отправились каждый в свою сторону. А Том прошелся по первому этажу дома, заглядывая во все углы. Скорее всего, здесь пытались наводить порядок. Но за шторой стоял ящик с пустыми бутылками, а по углам валялись пластиковые вилки, зубочистки и засохшие остатки какой-то еды. Том в итоге опять вернулся на кухню и заглянул в холодильник с большим интересом первооткрывателя. Там стояли бутылки и коробки, в которых доставляли еду на вынос. Том с интересом вытащил первую. Там лежала нарезка колбасы и сыра. По всей видимости, это осталось после студенческой вечеринки… И пахло весьма свежо, и выглядело даже не заветрено… Том задумался. С одной стороны, была четкая команда – все выкинуть, но с другой стороны, только идиот будет выкидывать хорошие продукты… Поэтому после недолгих колебаний Том набрал номер, который помнил наизусть. После нескольких долгих гудков с той стороны наконец ответили.

- Энди, не прерывай связь, это я – Том! Я живой, а это мой новый номер…

- Том? – с экрана на него смотрел весьма усталый омега, – а я гадаю, кто это мне названивает… Привет, мелкий, рад, что ты передумал прыгать…

- Я не передумал… – замялся омежка, а потом быстро стал рассказывать, как прыгал с моста, как за ним прыгнул совершенно чужой альфа, а потом предложил работу и опекунство, чтобы отмазать от дурки. – И вот сейчас я живу здесь, в студенческом городке, который называется кампус.

Закончив свой рассказ, Том замер, ожидая реакции друга. Тот вначале с недоумением слушал, а потом внимательно рассматривал приятеля и то, что находилось за его спиной.

- А ты, похоже, неплохо там устроился, – выдал свой вердикт Энди, – я рад за тебя. Я же тебе говорил, что и тебе повезет рано или поздно. И что тот альфа? Реально руки не распускает? И что тогда звонишь? Похвастаться?

Том улыбнулся другу и стал рассказывать о вечеринке и об оставшихся продуктах и совершенно нормальных вещах, которые как бы надо выкинуть, но они ведь новые (!) и продукты вполне годные, так почему бы не отдать их другу? Энди сразу приободрился и сказал, что с удовольствием приедет и поможет приятелю разобраться и с продуктами, и с вещами. Вот прямо сейчас и приедет. Том предупредил, что сюда пускают по пропускам, и он сейчас же отправится сделать другу такой пропуск. На том и договорились. Том подхватил свой пропуск, помчался к зданию администрации и спустя четверть часа сжимал в руке маленький пластиковый квадратик разового пропуска для Энди. Тот уже пританцовывал на границе кампуса под суровым взглядом охранников. Это выглядело несколько потешно, поскольку границы кампуса как таковой не было, вернее, она была в голове охраны и следящей аппаратуры. Том показал красивым охранникам пропуск своего друга и потащил его в свой домик, объясняя по пути, как здесь все устроено. Пока Том бегал за пропуском и вел в гости Энди, в домике уже начала убираться клининговая служба. В этот раз они убирались не так тщательно. Быстро повозили по углам пылесосом, собрали валяющийся мусор и вынесли пустые бутылки. Бета в сером костюме скидывал вещи в большой ящик в комнате по соседству с комнатой Рана, вытряхивая все из шкафа и ящиков стола с заметной брезгливостью.

- А что вы делаете? – не смог промолчать Том, засунув в соседнюю комнату любопытный нос, – в ванную можете не ходить, там уже вашего ничего нет, я еще вчера проверил.

- И слава богу! – фыркнул бета, – хоть что-то за собой убрал… Не подскажешь, где здесь ближайший мусорный бак?

- Вы все это выкинуть хотите? – Энди просунул под руку Тому любопытную голову, – так давайте, мы все вынесем! Быстренько – раз и готово! Вам даже напрягаться не потребуется…

- А ты кто? – бета принюхался и скривился, – чем это от тебя воняет? Как тебя охрана пропустила?

- Он со мной, пришел убраться, – пояснил Том, – давайте и правда, мы все вынесем, раз вам не надо…

- Сделайте одолжение, – бета брезгливо отряхнул руки и пнул ящик, – вроде, все сложил, забирайте.

Энди метнулся в комнату, как лиса в курятник, и подхватил ящик, полный шикарного барахла, пока придурок не передумал отдавать. Том только дверь шире открыл и скомандовал, чтобы Энди пер все к нему в комнату. А там уже по сумкам можно упаковать, чтобы меньше места занимало.

- Вот это подфартило! – Энди с восторгом рассматривал пижонский костюмчик, – прикинь, это из новой коллекции этого года, я в журнале видел вот точь-точь такой! Я у своих выменяю на что-нибудь хозяйственное, на кастрюли, например!

- Я тебе еще простынь новую дам, – Том залез под кровать, где лежала свернутая простынь, которую Ран приказал выкинуть, – постираешь ее, всего и делов-то! А еще вот! – Том показал костюм спасателей и фирменные кроссовки с логотипом, – прикинь, всего один раз надеванные! Прям от сердца отрываю!

- А чего тогда отдаешь? – Энди быстренько скинул свои туфли и стал мерить томову обувку, – эх, маловата… но ничего, выменяем на другие. Так с чего такой фонтан щедрости?

- Приказано выкинуть, значит, надо выкинуть, – Том пожал плечами, – Ран мне взамен другой обуви и одежды прикупил. Так что ссориться с ним нет никакого резона.

- Похвастайся! – Энди запрыгнул на кровать и уставился на друга, – давай, давай, показывай!

- Давай вначале разложим эти вещи… – Том посмотрел на часы на коммутаторе, – а то Ран скоро обедать придет, а здесь чужие вещи валяются! Я еще его притащу, те, что он велел выкинуть. Подожди…

Том метнулся в комнату Рана, там действительно у двери стоял пакет с вещами, Том подхватил его и… столкнулся нос к носу с Намиром, который удивленно хмурился.

- Я не ворую, – Том струхнул, – спроси у Рана, он велел эти вещи выкинуть! Специально в сумку сложил! Можешь сам у него узнать!

- Я тебе верю, птенчик, – Намир кивнул головой и повел носом, – а чего так помойкой смердит? Ран говорил, что служба клининга будет убираться. Их что, не было?

- Были, – задумался Том, а потом понял, о чем говорят, – а! Так это не помойка, это от вещей Энди так пахнет. Он на мусороперерабатывающем заводе работает! Ему повезло туда устроиться! Там чего только не выкидывают, и одеться можно, и вообще прибарахлиться!

Том сбежал по лестнице и нырнул в свою комнату. Намир вежливо постучал в открытую дверь и замер на пороге.

- Том, пожалуйста, пусть твой друг помоется и дай ему что-нибудь из своих вещей, – Намир, похоже, старался не дышать в комнате, – а что вещи постороннего альфы делают в твоей комнате, птенчик?

- Это вещи Альберто, которые отдали Энди, – Том испуганно замер перед грозным альфой, – Энди их сейчас упакует и утащит к себе.

- Я знаю, что это вещи Альберто, – Намир недовольно скривился, – я знаю, как пахнет сосед Тиграна. Но он, вроде, съехал?

– Да, но сюда пришел помощник с работы его родителей и стал освобождать комнату, – Том переступил с ноги на ногу, – он сказал, что вещи можно забрать, он их собирался выкинуть. А Энди решил забрать их себе, а что, нельзя?

- Можно… – альфа внимательно посмотрел на Энди, – но давай сделаем так: твой друг помоется и переоденется, а я тем временем вызову почтовых дронов и мы отправим все вещи службой доставки. Твой друг может их отправить хоть самому себе с доставкой через пару часов, куда скажет. А мы сходим и пообедаем пока. Тигран позвонил и попросил меня проследить, чтобы ты обязательно пообедал. Он задерживается в институте и не хочет, чтобы ты голодал.

- Хорошо, – Том кивнул головой, а потом прищурился, – только я дверь закрою, а ты не будешь подсматривать!

- Да даже если бы меня приговорили подсматривать, я б зажмурился! – усмехнулся Намир и сам закрыл дверь в комнату Тома.

- Вот козел! – Энди уперся руки в боки, – он что, считает, что я воняю и такой урод, что на меня смотреть противно? Ну, я ему покажу! Где здесь можно помыться?

Том, конечно, сразу показал и даже дал новенькое полотенце. Энди долго мылся и фыркал под душем, а когда вышел, то был распаренный и румяный, как младенчик с открытки. После помывки омежьим шампунем у него даже родной запах прорезался – пряный, с легкой горчинкой аромат морковки. Энди был выше и шире в кости своего мелкого приятеля, но Том отдал ему новые трусы, носки и брюки, которые были ему велики. Для Энди брюки были коротковаты, но он подвернул штанины, как будто так и задумывалось… зато брючки получились в облипочку, красиво подчеркивая стройные, ровные ножки и округлую попку. Рубашки Тома на Энди трещали и пришлось отдать ему футболку с красивым принтом на груди. Футболка треснула швами, но выстояла… зато так красиво облегла фигурку Энди, что это было даже соблазнительно.

- Я вообще, зашибись какой красавчик! – Энди просушил волосы полотенцем и встряхивал их, пытаясь придать объем, – мне бы еще поспать после смены, так вообще был бы, как моделька с журнала! Этот козел еще пожалеет, что сам дверь закрыл! Эх, не родился еще тот альфа, чтобы передо мной устоял!

Том тем временем сбегал в подсобку, куда вынесли все хозяйственные штучки, и взял несколько новых мусорных пакетов, чтобы упаковать вещи так, чтобы запаха не было. Бета скидывал вещи Альберто вместе с плечиками, и поэтому их стоило сложить отдельно. Пока Энди намывался и приводил себя в порядок, Том разложил и упаковал все в компактные стопки.

- Почтовые дроны прибыли, – с той стороны двери вежливо постучал Намир, – надеюсь, два дрона хватит?

- Хватит… – Энди распахнул дверь и лучезарно улыбнулся.

- Э-э, – Намир отшатнулся и растерянно завис, разглядывая Энди, тот, явно рисуясь, вышел из комнаты и крутанулся, позволяя себя разглядеть, – а что-нибудь не такое обтягивающее есть? – Намир почесал себя за ухом, – в таком по улице ходить неприлично, слишком уж…

- Сексуально? – шепотом уточнил Энди и помахал ресничками, – ну простите, мы с Ёжиком слишком разные по фигуре.

- Это самые большие вещи, что у меня нашлись, – улыбнулся Том.

Намир сравнил размеры и вздохнул. Том был почти на голову ниже Энди, да и фигурой больше напоминал ребенка, чем взрослого омегу. Намир вздохнул и принес с улицы первый пластиковый бокс почты. В нее влезли все вещи и Энди, и Альберто. Энди продиктовал адрес, а альфа оплатил доставку, и первый дрон вылетел по адресу. Во второй бокс влезла вся обувь и пустые плечики, и еще осталось много места. Том предложил положить туда еще и продукты из холодильника. Том вместе с Энди быстро закопались в холодильник и произвели ревизию продуктов. Более-менее годные продукты лежали с краю. В глубине холодильника лежали откровенно испорченные. В коробках были и гнилые, и совершенно заплесневелые продукты. Омеги в четыре руки скидывали в мусорный пакет все испорченное, а коробки складывали отдельно. Их надо было кидать в контейнер многоразовой переработки, так же, как и пластиковые боксы и бутылки. Скоро холодильник сиял пустыми полками, а на столе стояла небольшая кучка годных, вроде вчерашней нарезки, скисшего молока, горчицы, привядших, но все равно съедобных фруктов…

- Прекрасно! – Том захлопнул дверцу холодильника, – вернусь после обеда и помою его! А вечером Ран и Олаф принесут свежее, и все будет замечательно!

Намир помог Энди сложить продукты во второй бокс и вынес его на улицу, чтобы закрепить к дрону.

- Вот увидишь, – Энди облизнулся вслед альфе, – недели не пройдет, а этот здоровяк будет есть с моих рук!

- А пока давай выкинем мусор, – Том подхватил ведро с помоями, – а то воняет омерзительно…

- Я уже принюхался к такому на работе, – Энди пожал плечами, – в первое время было ужасно, просто до рвоты, а потом привык… Меня начальник хвалит, – Энди поиграл многозначительно бровями, – и пообещал перевести на другую линию, туда, где бумагу сортируют. Говорят, там можно книги найти, такие, знаешь, которые старые и ценные. А еще, иногда в книги прячут деньги, а потом забывают и выкидывают.

Обувь Тома была Энди маловата, но если потерпеть, то вполне пригодная. Энди выбрал мягкие туфли и с трудом запихнул в них свои ноги. Они выкинули мусор и отряхнули руки. Энди восторженно смотрел по сторонам, здесь все было так чисто и красиво, как будто специально отдраивали на конкурс чистюль.

- Зайдем вначале в магазин, за одеждой для твоего друга, – Намир отводил взгляд от Энди, – а то по улице ходить неприлично. Все решат, что твой друг… – Намир замолчал и пошел вперед, махнув рукой, чтобы его догоняли.

- Вот это я сейчас не понял, – Энди растерянно оглянулся на Тома, – ему что, не понравилось?

- А может, наоборот, слишком понравилось, – хихикнул Том, – смотри, как стесняется…

- Ой, я тебя умоляю, тоже мне стесняшку нашел. Все альфы одним миром мазаны. Всем лишь бы до сладкого дорваться, а там хоть трава не расти, – Энди толкнул Тома в бок, – тут даже истинность не преграда. Стоит денюжке на горизонте сверкнуть, и поминай, как звали! Все эти слова, ахи, вздохи, вся это лабуда про любовь до гроба ничего не стоит. Каждый преследует свою выгоду – альфа только и ищет, кому присунуть, а омега рассчитывает, насколько надежен альфа, чтобы не слился, когда омега залетит. Всем маленького хочется, а в одиночку малыша не вытянешь, скорее сам загнешься. Вот и ищешь, пусть не красивого, и даже не очень умного, лишь бы не жадного, и чтобы не свалил сразу, как живот на нос полезет. Альфам-то семья зачем? Одна морока…

- Нет, – Том пожал плечами, – все не так, а иначе, зачем бы тогда семьи заводили? Нельзя все сводить к расчету. Это ведь жизнь, а не математика…

- Дурашка, – Энди легко щелкнул друга по носу, – жизнь – это как раз именно математика, только считать надо уметь правильно, без всяких соплей и розовых очков. А любовь, вот твоего папочку довела до передоза, а тебя до моста, и тогда спроси себя, зачем все это было надо? Любовь придумали писатели, чтобы книжки продавать, а реальная жизнь – это тебе не омежий романчик. Там все альфы сильные и справедливые, а омежки все такие невинные и глазками так хлоп-хлоп. А мы с тобой в реальной жизни, а не в романчике с ванильной картинкой на обложке. Здесь главное что? Клювом не щелкай и по сторонам посматривай, а то добрые альфы сожрут и не подавятся…

Том не знал, что ответить, с одной стороны, ну нельзя же так подходить с одной линейкой ко всем, а с другой стороны, Ларри, который соловьем заливался, что они истинная пара, но стоило им заинтересоваться богатенькому омеге, так сам под зад коленкой дал, лишь бы свалил быстрее. Том обнял себя за плечи и слушал друга, как ни крути, но Энди всегда был сообразительней и точно знал, как можно выжить в этом мире… Он с самого начала говорил, что у Тома с обманщиком Ларри ничего не получится. Ларри всегда был красавчиком, а Том из категории, как говаривал Энди, «обнять и плакать»… Так за разговорами они дошли до ближайшего магазинчика одежды. В нем продавалась одежда с логотипом мединститута и просто брюки с рубашками. Намир открыл дверь и кивнул головой, чтобы омеги заходили, и только после этого зашел сам и закрыл двери. В магазине продавцом был омега, он скучал с планшетом и, судя по высокомерному взгляду, был тем самым студентом на подработке. Намир вначале буркнул, чтобы Энди нашел себе приличной одежды, а потом сел у входа и приготовился скучать. Энди вначале бросился к стеллажам с яркими майками, но, посмотрев на ценники, свистнул и повесил майку обратно.

- Я столько не зарабатываю, чтобы здесь одеваться, – Энди сложил руки на груди и замер перед альфой, – меня моя одежда устраивает, а все остальное – не мои проблемы.

- Я оплачу твои покупки, – Намир понятливо улыбнулся, – можешь не смотреть на ценники. Главное, чтобы все было по размеру и не так вызывающе обтягивало…

- Ну, так это совсем другое дело! – расцвел улыбкой Энди, – Ёжик, идем, поможешь мне выбрать!

Помощь Энди заключалось в том, чтобы носить за ним кипу одежды, которую он собирался перемерить. Продавец вначале высокомерно морщил носик, а потом включился в азарт шопинга. Он сам подсовывал Энди вещи, которые ему бы подошли, или приносил другой размер. Энди на радостях устроил маленькое дефиле с показом симпатичных шмоток. Намир только тяжко вздыхал и шевелил своими густыми, как гусеница, бровями, а потом не выдержал и достал из портмоне кредитную карточку.

- Есть очень хочется, – Намир помахал карточкой на продавца, – я оплачу все, что было померяно и понравилось, и давайте уже закончим с этим.

Продавец хищно улыбнулся, подсчитывая собственные комиссионные с покупки, и быстренько сгреб все из примерочной. Энди решил пойти в том, что на нем было надето, и продавец ловко срезал с него все ценники, приплюсовав к общей куче. Они вдвоем с Энди быстренько складывали покупки по коробкам и пакетам и понятливо перемигивались, как два заговорщика. В итоге получилось пять объемных пакетов с вещами и обувью и маленький пакет, в который Тому сложили его вещи.

- Птенчик, а ты себе ничего не выбрал? – удивился Намир.

- Неа, – Том подхватил свою поклажу, – мне Ран накупил всего, целуюкучу – носить, не переносить.

- Так я тебе нравлюсь больше? – Энди снял несуществующую пушинку с рукава своей рубашки и томно улыбнулся Намиру.

- Да! – Намир облизал взглядом статного омежку в красивой и стильной одежде. – Так ты просто красавец! Глазам приятно любоваться на такую красоту.

- А то! – вздернул нос Энди и, подхватив пакеты, выплыл из магазина. – Показывайте, где мы будем обедать.

Намир забрал у омег сумки и сказал, что Тому виднее. Ран попросил, чтобы птенчик сам выбрал, где есть. Задача Намира проконтролировать, чтобы мелкий обязательно поел и заодно заказал еды с доставкой на ужин. Том привел всех в то самое кафе, в котором они с Раном уже ели. Оказывается, Намира там тоже знали, и когда альфа подмигнул официанту со словами «мне как обычно», перед ним сразу же поставили тарелку ароматного мяса, точь в точь, как в прошлый раз Рану. Том, стесняясь, согласился на что угодно, а вот Энди долго расспрашивал официанта о том, чем именно здесь кормят. В итоге официант принес омегам две порции курицы с какими-то запеченными овощами. Порции были большими и очень вкусными. Тому было хорошо и спокойно. Энди был свой, практически родной, а Намир после проведенного вместе воскресенья тоже воспринимался почти своим. Рядом с ним было не страшно, несмотря даже на его громадные размеры. Он был огромным, как шкаф с антресолями, хоть и большой, но в хозяйстве полезный, от него не было ощущения опасности, как от других альф. Том смотрел, как Энди бессовестно строит глазки и выпытывает у Намира все подробности его жизни. Оказывается, он тоже, как и Ран, прилетел с какой-то маленькой планетки, но только Ран здесь учится, а Намир, типа, работает охранником в какой-то общине. Но он дружит с Раном и поэтому часто приходит его навещать и заодно проверяет, все ли у Рана хорошо. У него даже постоянный пропуск есть в кампус. Намир показал Энди ламинированный квадратик с фото, совсем, как у Тома. О себе Энди тоже с большим удовольствием трепался. Ведь он тоже приютский, как и Том, работает, где смог устроиться, ведь без образования и без связей попасть на хорошую работу порядочному омеге почти невозможно… Энди так трепетал ресничками и так тяжко вздыхал, что если бы Том не знал, как тяжело Энди прорывался на завод мусоропереработки, то со стороны казалось, что друг этого очень стесняется. А еще, милый и скромный Энди живет в общежитии для одиноких омег, как в последнем оплоте порядка и омежьей добродетели на седьмом уровне. Том едва не поперхнулся, услышав подобное, хотя со стороны, наверное, так и казалось. Никакой альфа так просто прорваться мимо злобных как драконы вахтеров не смог бы. Но их можно было задобрить, или пролезть через окна первого этажа при большом желании… Но Энди действительно жил там, вернулся буквально накануне после ссоры с альфой. В общаге все зубоскалили за его спиной, но в лицо улыбались. С Энди вообще никто не хотел ссориться. Для начала, у друга была тяжелая рука, и потом, он, бывало, притаскивал со своего завода какой-нибудь списанной, но вполне пригодной еды, которой делился с друзьями. И потом, многие хотели попасть на этот завод, а у кого спросить совета и помощи, как не у своего? Стоило всем доесть, как альфа заказал две порции с доставкой по адресу, пояснив Тому, что Ран не ест свинину, и чтобы он об этом не забывал, когда заказывает еду. А после галантный Намир пригласил друзей в кондитерскую, так сказать, порадовать милых омежек. Том опять был проводником в лабиринте красивых улочек, маленьких магазинчиков и уютных домиков. В этот раз в кондитерской было много народу. Все столики были заняты, но пока подошла их очередь у кассы, одна компания встала из-за стола, и Том помчался занять хорошее местечко у окна. Ему за это принесли пирожное с фруктами и шоколадной посыпкой. Энди к тому моменту уже принялся более энергично давить на альфу. Он мягко смеялся над любыми шутками Намира, мило строил глазки, облизывал ложечку и как бы случайно прикасался коленом к ноге альфы. Намир тоже не сидел бесчувственным истуканом, улыбался, рассказывал веселые истории, которые с ним происходили, когда он в первый раз прилетел в мегаполис, жмурил глаза, совсем, как кот на сливки, и многозначительно шевелил своими выдающимися бровями. Том даже в какой-то момент почувствовал себя лишним. Но альфа вел себя совершенно пристойно и даже не позволял себе пошлых намеков, как большинство знакомых альф. Стоило омегам разделаться со своими пирожными, как Намир встал из-за стола, желая освободить место следующим посетителям кафе. Поэтому совершенно понятно, что стоило им проводить Тома до дома, как Намир предложил свои услуги Энди, чтобы помочь донести покупки до общежития. Энди мило улыбнулся и смущенно потупился, ведь на седьмом уровне совсем не так все красиво, как здесь, но альфа стал галантно расшаркиваться и напрашиваться со своей помощью, как будто сумки с покупками весили, как свинцовые чушки. Энди, уже привыкнув к роли милой омежки, согласился принять помощь с тяжелыми сумками, ага, как будто он не ворочал на работе чаны по центнеру каждый. Том понятливо улыбнулся другу и жестом попросил перезвонить. Энди действительно перезвонил, как раз, когда Том закончил выдраивать холодильник. Он внутри оказался таким громадным, что Том с Энди спокойно бы туда забрались, и еще место бы осталось!

- Этот Намир такой милашка! – щебетал восторженно Энди, – наши, когда увидели такого красавца, то прямо слюной изошлись, а Шурка, сволочь продажная, окно распахнул и стал свои кружевные трусы как бы на просушку вывешивать! Вот скотина, и так нагло пялился на Намира, что чуть с окна не вывалился! Ну, ничего, ничего, я ему волосенки проредил уже, чтобы на чужое не зарился. Но Намир, знаешь, весь такой правильный, даже не посмотрел, что в его сторону все вылупились без всякого стыда и задницами крутили, как пропеллерами. Галантно проводил меня до общаги, сумки отдал, и даже целоваться не полез. А потом ко мне еще дроны с посылками прилетели, так прикинь, вся общага стоит на ушах, понять не может, чего это один альфа провожал, а другой свои вещи мне отдал. А еще, я весь такой модный, в новеньком с ног до головы, и полные сумки новых вещей! Сплетни полетели одна интереснее другой! Пойду, послушаю, как мне все завидуют и что там про меня напридумывали, хоть поржу от души! А ты как там?

- Вот холодильник закончил мыть, – Том захлопнул, наконец дверцу, – теперь проверю, что здесь в ящиках стоит, и перемою, что найду.

- Ой, – Энди расплылся в довольной улыбке, – бывший прибежал, орет у вахты, как будто ему яйца прищемили! Успели добрые люди уже доложить и про альфу, и про дронов! Пойду выйду, пусть он заценит новое шмотье у меня. И вообще, пусть удавится! Он, когда меня выкидывал, орал, что такая прошмандовка, как я, никому нафиг не сдалась, а тут и недели не прошло, а меня такой себе альфач провожает, и сам видный, и при бабле! Так что, пусть теперь яйца себе откусит со злости, что потерял такого пусечку, как я!

Энди прервал связь, а Том вздохнул, тот самый бывший и устроил его на завод переработки, а выкинул после того, как с начальником поймал, а вернее, под начальником. Но сам Энди только ухмылялся, когда возвращался в общагу, и, судя по разговору, с тем самым начальником у него все хорошо сладилось. Том пожал плечами и занялся разбором вещей дальше. Если ему предстоит здесь хозяйничать, то стоило знать, что есть, а что надо докупить. В ящиках обнаружились кастрюли, разные по размеру, с приличным слоем пыли. Похоже, они сюда попали случайно и в них давно ничего не варили. А еще, пара сковородок, одна с рифленым дном, а другая крохотная, как будто на одно жареное яйцо или один кусочек хлеба… Возле мойки обнаружилась посудомоечная машина, полная разномастной посуды, похоже, давно забытой. Том быстро разобрался с техникой и включил режим полоскания. Иди знай, как давно она здесь пылится. В глубине очередного ящика обнаружилась упаковка пива на шесть бутылок. Только вот срок годности истек пару лет назад… Но чтобы выбросить бутылки в мусор, надо было его рассортировать. Стекло отдельно, крышки отдельно, бумажная упаковка в отдельный ящик. Том даже надулся от гордости. Здесь за домиками стояли семь мусорных пневмоконтейнеров для различного мусора, в отличие от седьмого уровня. Там мусор делился только на пищевой и непищевой. Том гордо вылил пиво в мойку, а все остальное аккуратно выкидывал согласно надписям на контейнерах. Это было очень интересно, стоило закрыть крышку, как мусор исчезал. Омежка, очень гордый собой, вернулся в дом, но у холодильника стоял злющий Урия.

- Ты куда засунул мои контейнеры со штаммами? Их нельзя было хранить вне холодильника! Если они по твоей глупости пропали, я тебя засужу!

- Там не было никаких штампов, – попятился к двери Том, – только грязь и плесень. Я выбросил все испорченное!

- Что?! – взвился крыс и бросился к омежке со скрюченными пальцами. – Убью гаденыша! Ты уничтожил мою докторскую! Это все происки завистников! Кто тебя подослал? Жмыхов или Ляпишь? Отвечай! Нет, это Вязов! Да! Точно, он давно пытался выведать мои разработки!

Том тонко взвизгнул и бросился бежать, крыс бросил в Тома маленькой сковородкой, и та больно ударила между лопаток. Омежке было страшно бегать по дому, но выбегать на улицу было еще страшнее. А вдруг и вправду убьет? Судя по горящим глазам и скрюченным пальцам, он вполне в состоянии придушить в состоянии аффекта, ладно, если сумеет остановиться, а если нет? Крыс бросил в Тома чашку и та разбилась о стену перед самым лицом, брызнув осколками в разные стороны. Том закричал от ужаса и бросился в свою комнату, едва успев захлопнуть дверь перед самым носом крыса. Защелка помогла выдержать первый удар, а потом Том придвинул к двери гладилку и уперся в нее всем телом. Урия еще пару раз попытался выбить хлипкую дверь, а потом начал колотить руками и ногами по ней, поливая Тома ужасными ругательствами.

- Так, – Урия, похоже, выдохся, – я вызываю полицию, пусть она тебя арестует за порчу чужого имущества! – Урия опять взвизгнул и стукнул в дверь, – ты выкинул три года моей работы! Ты нанес урон моему научному труду, и ты за это поплатишься! Я прослежу, чтобы тебя посадили в тюрьму! И это при условии, что ты именно ВЫКИНУЛ мои штаммы, а не продал их моим конкурентам! Если я узнаю, что тебя подослали мои соперники, то ты в тюрьме сгниешь, недомерок!

Том разрыдался от ужаса, представив, что его ждет. А с утра все было так прекрасно! А теперь что? Тюрьма? За что? За то, что убрался? Том в слезах и соплях набрал номер Рана, в конце концов, альфа должен знать, что его сейчас заберут в тюрьму…

- Том? Что случилось? – Ран, увидев зареванную мордочку омеги, похоже, испугался, – кто тебя обидел? Я бегу, не бойся, ты где?

- Я в своей комнате, – омежка хлюпнул носом, – Урия сейчас вызовет полицию и меня заберут в тюрьму, он говорит, что я его штампы кому-то продал! А я не видел никаких штампов. Я просто все из холодильника выкинул! Но там, кроме испорченной еды и плесени, никаких штампов не было!!! – Том разрыдался от жалости к своей незавидной доле, – я смотрел внимательно и каждую коробку открывал! Там из хорошей еды была только нарезка колбасы и горчица, а штампов не было! И подписанных коробок не было! Только пластиковые коробки с крышками и бумажные коробки еды на вынос. – Том постарался высморкаться под краном, чтобы говорить понятнее, – там не было никаких штампов! Я не вор! Я чужого не взял бы!

- Не бойся, – Ран, похоже, бежал, – я сейчас со всем разберусь. А где Намир? Он должен был побыть с тобой, чтобы ты привык и не боялся.

- Намир ушел Энди провожать, – Том шмыгнул носом, – он нас покормил и проводил меня до дома. Кто же знал, что все так обернется. И потом, я действительно не крал чужих штампов!

За дверью было тихо, похоже, Урия подслушивал под дверью. Стоило Тому замолчать, как крыс набрал номер полиции и сообщил, что у него украли интеллектуальную собственность и нанесли непоправимый урон научному труду. Он потребовал полицейского следователя и наряд полиции, чтобы арестовать вора, которого он поймал на месте преступления. Том опять расплакался, ну вот спрашивается, почему он такой невезучий?

За дверью почти сразу послышалось множество голосов. Том замер от ужаса. Сейчас его схватят, скрутят, как преступника, наденут наручники, а потом засунут в воняющую мочой и блевотиной комнату с самыми настоящими преступниками, и ладно, если не в камеру с альфами…

- Откройте, полиция, – в дверь настойчиво постучали, – открывайте, мы знаем, что вы там и бежать вам некуда, дом окружен и сопротивление бесполезно!

Том от ужаса заскулил и забился в угол. Все, как в самых страшных снах. Их в приюте всегда запугивали полицией, и сейчас этот кошмар случится наяву.

- Том, Том, это я, Ран, – за дверью послышался обеспокоенный голос альфы, – не бойся, что бы ты ни сделал, я вызвал адвокатов из посольства. Открой дверь, я хочу убедиться, что с тобой все в порядке.

Том всхлипнул и стал оттаскивать гладилку от двери. Ну и пусть арестуют при Ране, хотя бы бить не будут, он же обещал, что не даст в обиду. За дверью голоса стихли, и когда Том раскрыл дверь, на него уставилось десять альфачей. В их глазах отразилось недоумение, когда они увидели зареванного ребенка вместо коварного похитителя интеллектуальной собственности.

- Так, давайте для начала разберемся, – предложил крупный альфа с суровым лицом, – я – следователь кампуса. О каком преступлении идет речь?

- Это кровь? – Ран провел пальцем по скуле омеги, – Том, откуда у тебя эта царапина?

Том от облегчения, что его не арестуют вот прямо сейчас, опять расплакался и стал сбивчиво объяснять, что он ничего не крал, он просто помыл холодильник и выбросил все, что пропало. А Урия обвинил его, что он выкинул штампы, а никаких штампов в холодильнике не было, только плесень и гнилье. А Урия погнался за ним и обещал убить. А кровь, это скорее всего от чашки, которая разбилась перед лицом. Полицейский выразительно толкнул ногой осколки чашки и осуждающе посмотрел на побледневшего бету.

- А еще он в меня сковородкой кинул, – наябедничал Том и повел плечом, – больно…

- Больше похоже на покушение на убийство, – полицейский с сомнением поднял большую сковороду с пола и взвесил в руке, – Урия Гип, вы угрожали ребенку? И пытались его убить?

Ран стремительно развернул Тома спиной и задрал рубашку. Заметив синяк под лопаткой, альфа зарычал и напрягся всем телом. Тому пришлось быстро объяснять, что Урия кинул другой сковородой, а этой, большой, точно бы убил нафиг… Ран оправил одежду и прижал к себе омежку в попытке защитить. Том с удовольствием уткнулся носом в могучую грудь и замер. Так было совсем не страшно. Тут как раз в домик ворвался Намир и разговор начался сначала. Намир сразу рассказал полицейским, что присутствовал при том, как выкидывалось все из холодильника, и никаких лабораторных боксов и чего-либо, напоминающего оборудование, в холодильнике не было. Урия, скрипя зубами, сознался, что штаммы холодостойкой плесени хранились в простых боксах в глубине холодильника. Он специально хранил их в таком виде, чтобы конкуренты не смогли украсть разработку. В разгар объяснений в домик зашли еще несколько человек, которые представились чиновниками из адвокатской службы дипмиссии с планеты Сабах, и разговор начался с самого начала. Только Урия больше не кричал и теперь оправдывался. А Ран так и держал Тома, прижав к себе. И ему было все равно, что на рубашке появилось пятнышко крови. Это, наоборот, вызвало возмущение адвокатов с Сабаха. Как можно, чтобы омеге причинили травму до крови? И Ран добавил масла в огонь, рассказав, что у Тома гематома на теле от удара сковородкой по спине. И едва касаясь пальцами спины омеги, показал, где именно находится ужасный кровоподтёк. Адвокаты с ужасом посмотрели на громадную сковородку с рифлёным дном и потребовали наказания Урии Гиппу за нанесение травм омеге, находящемуся под опекой альфы с Сабаха. Урия попытался возражать, и настаивал, что именно он здесь пострадавшая сторона, следователь кампуса опять стал задавать различные вопросы и Намиру, и Рану. Кто дал задание омеге выкинуть испорченные продукты, как все это происходило, а потом они еще о чем-то ругались. Адвокаты Рана верещали, что неизвестная бактерия под видом плесени хранилась вместе с продуктами питания… А Том стоял, прижавшись к Рану и, хоть одним ухом слушал, как собачились за его спиной, но вторым слышал, как спокойно бьется сердце альфы. Как наполняются его легкие при вдохе, как в голосе проскальзывает недовольное урчание, как у большого хищника, и ему было от этого спокойно. Спокойно от сильной руки, которая прижимала за плечи к горячему телу. Пожалуй, впервые в жизни после того, как его разлучили с папой, он понимал, что его защитят. И, хотя Ран и был альфой, и он знал его всего пару дней, но рядом с ним было не страшно, а наоборот, хорошо, как будто он нашел семью, которая не бросит и всегда будет на твоей стороне, что бы ни случилось. Комментарий к Энди https://sun9-29.userapi.com/c847020/v847020462/138231/aYpEmO6-c6k.jpg Намир

https://sun9-5.userapi.com/c830108/v830108348/12deff/lkmkvTz-Eh8.jpg Энди

====== Цели и средства ======

Любитель плесени съехал из дома в тот же день под конвоем полиции. Разбор всего происходящего затянулся до позднего вечера. В домике перебывала куча народу. Кроме полицейских и адвокатов, приходили еще с кафедры, где работал Урия, какие-то «ответственные лица» и из кампуса, и из института, и даже несколько человек из общины Сабаха. Рафик, оказывается, уже улетел с первой партией студентов на родину, но вместо него был его внучек Ради. Смуглый и симпатичный бета, болтливый и смешливый, похожий повадками скорее на манерного омегу. Он развил бурную деятельность вокруг Тома. Оторвал омежку от Рана, завернул его в плед, как куклу, и усадил на диван, вручив конфеты и чашку с горячим сладким чаем. И при этом, не сводя влюбленного взгляда с Рана, который его в упор не видел. Полицейские с «ответственными лицами» выясняли у Гипа, как и почему плесень оказалась вне лабораторий института и какую угрозу она может представлять для окружающей среды. Намир, чувствуя себя виноватым, крутился возле Тома наперегонки с Ради. Ушлые адвокаты быстро перекрутили дело с «похищения ценных образцов» на «покушение на жизнь наследника путем отравления неизвестным веществом и нападение на омегу, находящегося под опекой». И только Ран сохранял спокойствие в этом водовороте разговоров и полунамеков. Когда за окнами стало темнеть, а Том понял, что он умудрился объесться конфетами, не может выпить больше ни капли чая, а иначе он у него из ушей польется, полицейские наконец вышли из домика, уводя с собой Гипа с его вещами. Похоже, любитель плесени совсем не думал о собственных действиях, когда вызывал полицию. Ран пожал руки адвокатам и с благодарностью выставил их из дома. Точно так же, с улыбкой и теплыми словами, выпроводил соотечественников из общины, и наконец, в домике остались только Том, Ран с Намиром и еще двое альф, которые были с ними в больнице на седьмом уровне. Стоило закрыть дверь за упирающимся как ослик Ради, как в дверь опять постучали. Это была доставка ужина на двоих. Та самая, что Намир заказывал в обед в кафе. Том даже рассмеялся, по его ощущениям, этот обед был в прошлой жизни, столько всего произошло потом. На него с подозрением уставились четверо альф, уж не потекла ли крыша у ребенка, но удостоверившись, что это простая истерика от избытка впечатлений, сразу стали выпутывать его из покрывала и тормошить. И в итоге Том сам не понял, как оказался в каком-то странном ресторанчике, где все сидели на маленьких подушечках вместо стульев вокруг низких столиков, на которые симпатичные официанты в пестрой одежде выставляли тарелки. В воздухе пахло благовониями и острой едой, а еще, надо было есть руками из общих тарелок. Это было очень странно, вот так лезть руками в тарелки, а потом тащить еду в рот… без вилок и ложек… особенно, когда посередине стола поставили большое блюдо с горкой желтого риса, поверх которого были выложены кусочки мяса. Том вначале очень стеснялся, но на него никто не смотрел, а еда призывно пахла. И вскоре омежка понял, что есть руками очень даже весело и очень вкусно. Потом в глубине ресторана кто-то начал петь на непонятном языке, альфы утолили первый голод и стали смешить друг друга, рассказывая, как услышали о происшествии и что подумали, и чем все закончилось. И как смешно смотрелся любитель плесени, когда на него с двух сторон насели адвокаты.

- А я узнал, как нашего птенчика называют друзья, – Намир многозначительно пошевелил бровями, – ёжиком!

- Ему идет такое прозвище, – альфа, сидящий по соседству, кажется, Малик, блеснул белозубой улыбкой, – маленький и сердитый, и колючки во все стороны – не подходи, уколю! Но ежики очень милые и отважные.

- Это не полное мое прозвище, – скукожился омежка, – меня раньше звали туалетным ежиком. Из-за того, что я все течки в приюте проводил в туалете и грязным ежиком от альф отмахивался, чтобы не подходили. Хотя они на меня и сами не смотрели, я же маленький и слабый. И вообще, если бы не Энди, я бы не выжил в приюте. Это не место для слабаков, таких, как я, – Том отстранился от стола, – я пойму, если вы не захотите со мной разговаривать после этого…

- Бедный ребенок, – Ран смотрел на омежку с грустью, а потом подхватил кусочек какого-то фрукта и поднес к губам Тома, – кушай лучше. Чудо, что ты выжил в этом мире. И запомни, что если ты и ежик, то только маленький милый зверек с носиком-пуговкой и смышлеными глазками, а не все те ужасы, что были раньше.

Том осторожно прихватил губами что-то желтое и сладкое, со слезами прожевал и с трудом проглотил.

- Почему ты возишься со мной? – Том съежился и виновато посмотрел на альфу, – я ведь некрасивый и совершенно чужой тебе, зачем я тебе нужен? Ты ведь сам сказал, что я тебя как омега совсем не привлекаю… тогда зачем все это?

- Красота тела без красоты души ничего не значит, – Ран опять поднес к губам Тома очередной кусок и толкнул в рот, заставляя съесть, – и, кроме того, ты красивый. Нет некрасивых людей, просто каждый красив по-своему. А ты похож на бутон, который прихватило морозом и он не успел расцвести вместе со всеми. Но если тебя отогреть, то ты распустишься в очень красивый цветок. Поздние цветы намного красивее первоцвета. Их красоту стоит дождаться, однозначно.

Тому так запала эта мысль в голову, что он больше ни о чем другом думать не мог, он думал об этом весь остаток вечера и на ночь, пока укладывался спать с зайцем в обнимку, и когда проснулся и смотрел, как Ран с Олафом завтракают, чтобы разбежаться по своим важным делам. Чуть позже в домик пришел Намир, чтобы проводить Тома к мозгоправу.

- Расскажи мне об Энди, – попросил альфа, пока они шли по улице.

- Энди замечательный! – расцвел в улыбке омежка, – я жив только благодаря ему. В самом начале, когда я только попал в приют, мне определили место на втором ярусе койки. А кровати там были просто ужасные, железные и шатающиеся. А еще очень высокие. Я раньше спал вместе с папочкой или на мешках в швейном цехе, а тут надо ползти по железной лестнице высоко наверх, а кровать еще раскачивается и скрипит! Я плакал и боялся туда забираться, но после отбоя никто не должен быть на ногах, иначе воспитатели наказывали, и поэтому я вначале спал под кроватью. Но там было холодно и Энди пожалел меня и пустил к себе под одеяло. Вместе спать было не страшно и намного теплее. И потом, я не знаю, почему, но Энди стал заступаться за меня и драться с другими, когда меня пытались бить по углам. В приюте слабых не любят и, как могут, издеваются.

- А что воспитатели? – Намир нахмурился, не понимая, – они должны были смотреть, чтобы дети не дрались.

- Малышни много, а воспитателей мало, и у них нет времени разбираться, кто прав, а кто нет. Отлупят всех, кто попался, и все. А попадаются, как правило, те, кто убежать не могут. Поэтому звать на помощь себе дороже выйдет…

Намир шевелил своими густыми бровями в тяжелых раздумьях всю дорогу до мозгоправа, а когда Том выскочил от занудного доктора, то увидел Энди, который, сверкая отдохнувшей мордочкой, крутился вокруг Намира. Оказывается, они созвонились еще утром и договорились о встрече. Намир отвел их в пиццерию, где заказал сразу две пиццы, потому что Том авторитетно заявил, что одной пиццы на троих не хватит! Намир с улыбкой наблюдал, как две прожорливые омежки расправились с двумя громадными пиццами, из которых ему достался только один кусочек, исключительно потому, что в Тома он не влез, а тащить домой не хотелось. Том решил отложить свои раздумья на тему, красивый он или нет, и после еды утащил друга на скамейку в парке, чтобы посоветоваться на одну важную тему: если Ран предложил оплатить учебу, то стоит соглашаться или не связываться с посторонними?

- Конечно, соглашайся! – Энди эмоционально вскочил со скамейки и уставился на друга, – прикинь, кто-то согласился заплатить деньги за твою учебу, это круто! Это не шмотка, которую можно забрать, и не еда, которая раз – и высрал, это реальный шанс изменить свою жизнь. То, что попало в голову, там и останется, и никто не заберет, а если у тебя появятся корочки про учебу, то это значит, что ты сможешь найти работу лучше, чем поломойка или мойка посуды в драном баре на седьмом. Главное, не замахиваться на что-то глобальное, что вряд ли вытянешь. Вроде учебы в институте. И учиться долго и тяжело, и с дипломом потом будешь носиться, как гусь с яйцом, никому не нужный, а вот что-то среднее, очень даже неплохо. И работа не самая грязная, и ответственности не так много. Это, знаешь, как Снифф говорил в Муми Троллях: «я маленький зверек и приключения хочу по своему размеру». Надо образование выбрать по своему размеру. Если бы мне предложили оплатить образование, я бы двумя руками схватился и не думал.

- Хм… – Намир смущенно поднял руку, привлекая к себе внимание. Во время разговора он сидел на соседней скамейке и невольно слышал, о чем говорили омеги, – Энди, я могу предложить тебе оплату учебы. В любом случае, скорее всего именно я буду возить Тома на занятия, так заодно возил бы и тебя. Так и Тому будет не слишком страшно, и вдвоем вам будет легче учиться. Выбирайте, где, Тигран оплатит образование Тома, а я твое…

- Ты такой богатый? – Энди прищурился на Намира, – ну ладно, Ран, этот… – Энди передернул плечами, – предположим, он взял ответственность за спасенную жизнь. Я знаю, что некоторые заморачиваются на эту тему, мол, изменил судьбу человека и должен нести за это ответственность, но я-то тебе каким боком уперся? Ты меня видишь второй раз в жизни, с чего бы такая щедрость? И чего ждешь взамен? – Энди подошел к альфе и соблазнительно изогнулся, – давай заключим договор о сотрудничестве. Ты мне оплату учебы, а я тебе? Скажи вслух, что ты хочешь…

- Хм, – Намир смутился и отвел взгляд, но потом ухмыльнулся и посмотрел на омегу, – мне нравится твоя честность. Это правильно. Но я не готов вот так, сразу, ответить тебе на этот вопрос. Мне хочется помочь тебе, ты неглупый и целеустремленный, это хорошо. Ты помогал слабому другу, а это значит, что у тебя доброе сердце и ты храбр, чтобы вступаться за слабого, не боясь получить оплеух вместо него. Моя вера учит меня помогать достойным людям, а ты достойный человек. Помощь тебе зачтётся мне, когда я предстану перед Всевышним.

- И ты не будешь требовать от меня близости или еще чего? – Энди удивился.

- Требовать благодарности в подобной ситуации – это низко, – Намир недовольно вспыхнул и раздул крылья носа, – я не собираюсь покупать тебя! Я вообще мало тебя знаю, может, у нас ничего не получится. Мы слишком разные, но это не значит, что взяв обязательство о твоей учебе, я передумаю из-за того, что мы останемся просто знакомыми.

- Ты странный… – Энди недоверчиво ухмыльнулся.

- Про тебя я могу сказать так же, – Намир улыбнулся легко и открыто, – выбирай место, где хочешь учиться, и надеюсь, что вы с Томом будете учиться вместе, чтобы вы могли помогать и поддерживать друг друга.

- Договорились! – Энди протянул руку к альфе, – мы с Томом будем учиться, и я не позволю ему бросить учебу или начать сомневаться в ее нужности. А что касается нас с тобой, красавчик, – Энди игриво провел пальчиком по щеке альфы, – подумай дважды, стоит ли со мной связываться! Я ужас какой ревнивый! Свяжешься со мной, и больше ни на одного омегу посмотреть не сможешь, потому что я глазки наглые на раз выцарапаю!

Намир так заржал, как будто ничего смешнее в жизни не слышал, а Энди высокомерно вздернул нос и походкой от бедра вернулся к скамейке, на которой сидел Том. И только плюхнувшись рядом, толкнул его локтем в бок.

- Итак, если мы с тобой будем учиться вместе, то надо серьезно подойти к этому вопросу, прощелкать клювом такой шанс будет верхом глупости.

- Помнишь, ты мечтал быть кондитером, – Том с надеждой посмотрел на друга, – это – вкусная работа!

- Ага, а еще я мечтал работать полицейским, чтобы перестрелять всех негодяев, найти всех потерянных родителей, настучать им по голове и заставить забрать детей из приюта, – Энди закатил глаза и пожал плечами, – детство закончилось и надо смотреть на реальный расклад дел. Надо найти такую работу, чтобы точно можно было без проблем устроиться хоть на поверхности, хоть на седьмом уровне. – Энди покрутил головой по сторонам, – вон, например, медики нужны везде. Можно пойти в медучилище. Сколько там учиться? Года два? А потом год взять по специальности. Можно выбрать косметологию или стоматологию. Красивая кожа или зубы – это то, что всегда требуется тем, у кого деньжата водятся. Можем потом вместе стоматологический кабинет открыть. После выпуска прикинем, где будет лучше место взять. Наверху здесь и без нас тесно, а вот на пятом-шестом уровне мы будем очень даже уважаемыми людьми. – Энди вскочил со скамейки и прошелся в раздумьях. – Но об этом позже! Сейчас главное – поступить! Тебе будет проще, ты хорошо учился, и вообще головастый, а я уже позабыл все! Ну, ничего, время до поступления еще есть, я костьми лягу, голову сверну, но поступлю – вот увидишь! Так, теперь надо выяснить, где лучше поступать и что там надо… пошли, поразнюхаем!

- Я не могу уходить из кампуса, – Том задрал штанину, демонстрируя браслет, – тебе придется сделать это самому. Но я обещаю тебе помочь с экзаменами. Я куплю тетради и ручки и в сети узнаю, какие предметы нужны для поступления. До поступления месяца два? Будешь приходить ко мне заниматься.

- А работать когда? – Энди пожевал губу, – эх, кто бы мне сказал, что я сам уйду с теплого местечка, я бы у виска пальцем покрутил! Страшно бросать, если честно, а вдруг не поступлю? Второй раз влезть туда у меня точно не получится.

- Ты поступишь, – Том кивнул головой, – ты раньше просто не хотел учиться, но у тебя все получится, если ты постараешься, я в тебя верю больше, чем в себя. Ты сильный и умный, и все будет хорошо, главное, поставить цель.

- Ладно, – Энди замер и задумался, – на свое место Шурку пристрою. Денег с него срублю за протекцию. Пускай свои кружевные труселя надевает и пойдем с начальником отдела знакомиться. За общагу платить мне денег из накопленных хватит, или распродам шмотье, все равно на новом месте оно мне не пригодится. Пожрать в случае чего подсобишь? – Том закивал, как болванчик, и Энди приободрился, – ну тогда прорвемся!

Энди бросился к Намиру и протянул альфе руку для пожатия.

- Даешь слово, что если я поступлю, то ты оплатишь учебу?

- Слово альфы, – Намир без смеха пожал крепкую ладонь крайне сосредоточенного Энди.

- Ладно, – Энди без улыбки и жеманства долго всматривался в лицо Намира, а потом опять сжал руку, как видно, окончательно решившись, – я домой! Мне надо переделать кучу дел, прежде чем браться за новое. – Энди погрозил пальцем замершему Тому, – завтра не жди, а вот послезавтра я с утра у тебя, как штык в жопе торчать буду! Будь готов!

- Всегда готов! – обрадовался Том и вскочил со скамейки потискать сосредоточенного друга. – Я куплю тетрадки и разберусь с вступительными экзаменами, а ты не забудь собрать документы. Аттестат, я надеюсь, ты не выкинул?

- Я от него прикуривал на выпускном, – пожал плечами Энди, – тогда мне это казалось круто. Я не предполагал, что он мне может понадобиться. Надо будет раздобыть дубликат,

- Энди поморщился, – а что там еще могут потребовать? А, фигня, разберемся, время пока есть. Я побежал в общагу, надо подготовиться к светлому будущему…

Энди помахал лапкой добродушно улыбающемуся Намиру и побежал к ближайшему лифту, на ходу пытаясь составить план очередности важных и очень важных дел. Том дошел до магазина канцтоваров и купил пяток толстых тетрадей с котятами на обложке и ручки с тонкими носиками. Он был счастлив. Учиться – это здорово! Намир предупредил, что на ужин не останется, и Том решил не покупать новую еду, вполне можно разогреть то, что вчера принесли и засунули в чистый холодильник. Вчера там прибавилось новых продуктов. Их Олаф принес, когда они уехали стресс в ресторан заедать. Но в основном все его покупки сводились к пиву и различной соленой и вяленой рыбе к нему.

- Я скоро буду дома, – сообщил на коммутатор Ран, – ужин купил?

- Я вчерашний разогрею, – нахмурился Том, – он хороший, и холодильник чистый, так что все в порядке.

Намир попрощался с Томом и дожидался Рана на улице. Он хотел поговорить с ним по поводу учебы Энди. Когда Ран появился у домика, он поделился с ним своей заботой. Одно дело, просто перевести деньги за учебу на карточку, и совсем другое – реально помочь. Намир был реалистом, как и Энди, и понимал, что у омег с седьмого уровня мало шансов самим поступить в серьезное заведение, скорее всего, потребуется помощь дипмиссии, чтобы протащить омежек вне конкурса. Ран выслушал друга и согласился с ним. Попросив только не сообщать юным абитуриентам о том, что их в любом случае зачислят, даже если они будут читать по слогам, а считать на пальцах. Пусть лучше серьезно готовятся к учебе и считают, что это они такие умники, что смогли поступить сами. Намир усмехнулся, вспомнив сосредоточенное лицо Энди, и согласился. Действительно, так будет лучше. Том не знал, что с Раном уже поговорил Намир, и поэтому, стесняясь, рассказывал во время ужина о том, что произошло в парке после психолога. О предложении Намира помочь Энди и о решении поступать в медучилище. Ран очень серьезно выслушал запинающегося омегу и похвалил за такое важное решение. Выбор новой профессии – это очень серьёзно. Но только предупредил, что они на две недели улетят из кампуса.

- В воскресенье свадьба у моих друзей, а в понедельник мы с тобой вылетим на океанические острова. Там мой приятель работает спасателем, его надо подменить на десять дней, чтобы он смог домой слетать на свадьбу брата. Так что у тебя будет возможность позагорать и покупаться в свое удовольствие. В субботу я иду на мальчишник. И тебе придется пойти вместе со мной и на мальчишник, и на свадьбу. Ты не переживай, мальчишник будет без алкоголя, там военные по большей части, а свадьба будет очень скромной, только для семьи.

- Это у твоего брата свадьба? – насторожился Том.

- У побратима, мы вместе росли семь лет на Сабахе. Родители привезли его к нам, когда ему исполнилось одиннадцать, а потом я сюда прилетел и он со мной здесь возился. Мы с ним очень дружны, и с его омегой я давно знаком. Я буду его шафером, мы договорились об этом, еще когда были маленькими. У меня свадьбы не получилось, а вот их будет в воскресенье. И я за них очень рад. Так что тебе придется купить одежду и обувь для ночного клуба и для семейного праздника. В субботу с утра сходим в магазин, а потом к парикмахеру зайдем. Чтобы поднять тебе настроение.

- А без меня никак не получится? Давай, ты меня в комнате закроешь? – испугался Том, – зачем мне туда тащиться? Я же там никого не знаю.

- Глупости, – Ран отмахнулся, – для начала, нам положено, особенно первое время, не расставаться, и потом, познакомишься с ними. Они замечательные люди, и тебе отдохнуть и потанцевать совсем не повредит. Ой, ну не надо так бледнеть, не хочешь танцевать, посидишь в уголочке, посмотришь, как другие веселятся. Все лучше, чем дома киснуть.

Том представил шум, гам и пьяные морды… а потом вспомнил, что Ран вроде как спонсор учебы и не следует с ним пререкаться из-за мелочей. Сказал танцевать – будем танцевать! И согласно закивал головой. Ран улыбнулся, заметив, как обрадовался омежка, и подумал, что по поводу омежьего парикмахера надо будет с кем-нибудь посоветоваться… На следующий день Ран опять с утра умчался в институт, а вместо Намира пришел Малик. Он принес толстую книгу, которая оказалась инструкцией к какому-то устройству, и весь день что-то там изучал, тихо шевеля губами во время чтения. Том в это время зарылся с планшета в сеть, выискивая информацию по медучилищам и вступительным экзаменам в них. Одно училище оказалось неподалеку от кампуса и, судя по отзывам, было самым крутым в мегаполисе. Те, кто заканчивал его с отличием, могли поступать в институт вне конкурса, и поэтому там был самый высокий конкурс при поступлении. Том с Маликом прервались от своих дел только на время обеда. Малик отвел Тома в другое кафе. Там было много разных бутербродов, с невероятными начинками и с различным хлебом. Тому в голову не приходило, что бутербродов может быть такое разнообразие. Они набрали много разных бутербродов и вернулись домой к чаю и своим занятиям. Ран предупредил, что на ужин сам закажет пиццу. Том только порадовался такому выбору. Пиццу он с восторгом мог есть хоть каждый день. Вечером, когда Ран вернулся из института, Малик пожал ему руку и умчался по своим делам. Том посмотрел на удаляющуюся фигуру Малика и со вздохом подошел к Рану.

- Я взрослый, – Том серьезно посмотрел в удивленные глаза альфы, – мне не нужны няньки. Я вполне могу сам позаботиться и об обеде, и об ужине. Я ведь как-то жил без постоянной заботы со стороны. Нет, не пойми меня неправильно, – Том прикусил губу, пытаясь сформулировать мысль так, чтобы не обидеть Рана, – я очень благодарен тебе за заботу, но я вполне самостоятельный, чтобы быть дома без нянек.

- Хорошо, – Ран смотрел без привычной улыбки, – я хочу видеть, как ты рассчитываешься за пиццу, а потом ты мне покажешь, куда ты дел записку с телефонами доставок еды, которая раньше висела на холодильнике.

– Вот, – Том достал из верхнего ящика стола записку от руки и несколько рекламных флаеров, – я ничего не выбросил, и ничего не потерял. Я тебя уверяю, что смогу справиться со всем сам. Ран пожал плечами и пошел принять душ и переодеться. Том сложил все свои записи и закрыл планшет, как раз, когда раздался требовательный стук в дверь. За ней стоял сердитый разносчик пиццы. Том подумал, что он видит, пожалуй, единственного человека, который не улыбается и выглядит, как будто наелся лимона или у него живот болит.

- Ваша пицца, – зло фыркнул разносчик, ну, совсем как на седьмом уровне.

- Ральфи, привет! – Ран спустился с лестницы и посмотрел на Тома, – давай, ты рассчитаешься, а я посмотрю. Пора тебе уже быть более самостоятельным.

- Я умею! – Том вспыхнул, – не надо относиться ко мне, как к недалекому ребенку. Я умею пользоваться кредитками, я же тебе рассказывал, что работал и мне зарплату на такую же карточку начисляли!

- Не сердись, – Ран растрепал тонкие волосы на голове омеги, – просто ты такой маленький, что я все время об этом забываю. Давай, рассчитывайся и не забудь добавить чаевые. Их потом спишут со счета на карточку Ральфи.

Том провел карточкой и забрал коробку.

- Надо обязательно меня носом тыкнуть, что мне приходится подрабатывать, в то время, как такие богатеи, как ты, живете на всем готовеньком!

- Ральфи! – Ран растерялся, – я и не думал тебя обижать, я просто объясняю Тому…

- Да! – Ральфи стоял красный и сжимал кулаки, – не все богатенькие сыночки. И меня постоянно тыкают носом, что я здесь учусь из милости! И живу на тухлом минус третьем уровне, пока ты живешь в таком крутом доме на поверхности. И ДА!! Мне приходится подрабатывать, пока другие учатся! И я не зажравшийся мажор, и тачки крутой, чтобы окучивать омежек, у меня нет! И после распределения меня затолкают куда-нибудь в глушь, на минус пятый, и я там буду лечить таких же нищебродов, как и я!

- Ральфи, успокойся, – Ран тихо задвинул Тома себе за спину, – я тебя не хотел задеть или оскорбить… я объясняю Тому, как рассчитываться за доставку.

- Завел себе прислугу и кичишься! Все уже говорят, что ты не знаешь, как выпендриться перед другими. Так привык, что за тебя все слуги делают?

- Пошел вон… – Ран сделал шаг вперед, заставляя альфу отступить, – я не буду на тебя жаловаться за такую истерику, но больше не смей приближаться к моему домику. Лучше подумай о своей жизни, как многого ты достигнешь, если будешь жаловаться на жизнь и завидовать всем вокруг.

- А было бы чему завидовать! – Ральфи отступил, – от тебя даже пара сбежала…

Ран коротко ударил Ральфи в зубы, тот не удержался на ногах и упал.

- Я на тебя в суд подам за нападение! – Ральфи сплюнул кровь и, вскочив, отбежал дальше, – я у тебя кучу бабла отсужу, мажор хренов!

Ран молча зашел в дом и захлопнул дверь. За дверью альфа еще что-то орал и даже стукнул ногой по двери, но тут появился полицейский на велосипеде и стал разговаривать с буяном.

- А что плохого в пятом уровне? – Том прижимал к животу коробку с пиццей, – он, наверное, на седьмом не был…

- Нет в этом ничего плохого или постыдного, – Ран рвано вздохнул, пытаясь унять злость, – этот Ральфи не оплачивает учебу, как остальные, за него платят благотворительные общества. У него не будет висеть кредит за учебу над головой, как у основной массы студентов. Но он все равно недоволен и жалуется.Есть такие люди, сколько ни дай, все равно мало. У него стакан всегда будет наполовину пустым…

- Какой стакан? – растерялся Том.

Но тут в дверь постучали, там стоял полицейский, пока его напарник пытался утихомирить разбушевавшегося Ральфи.

- Будете писать заявление на Ральфа Коннерса? – полицейский протягивал блокнот Рану, – на него уже несколько человек пожаловались. Еще одно заявление – и ему запретят подработку в студгородке.

- Вы не полиция, вы жополизы, – орал позади Ральфи, – вы не защищаете нормальных людей, а только хвосты заносите богатеям и их ублюдкам.

Ран скрипнул зубами и повел плечами, – на моей планете его бы казнили за такие слова, – Ран отодвинул блокнот и вежливого полицейского, и вышел на улицу, – я гость на этой планете, поэтому постараюсь решить все миром. Ральфи, я не буду писать на тебя заявление, если ты сейчас заткнешься и уйдешь отсюда. А если ты еще раз попытаешься доставить мне неприятности, я обращусь в то благотворительное общество, что оплачивает твою учебу здесь. Если ты не умеешь быть благодарным за то, что тебе делают, то ты благотворительности не заслуживаешь и тебе придется платить за свое образование самостоятельно, как большинству студентов.

- Урод! Козел! – бесновался Ральфи, – отпустите меня, я ему врежу!

- Ральфи, еще одно слово, и я сделаю, что обещал, – Ран был спокоен, – я доведу до сведения благотворительного общества, что они помогают неблагодарному и завистливому человеку.

Ральфи молча вырвался из рук полицейского и умчался вглубь городка.

- Простите за беспокойство, – Ран кивнул полицейским, – мне очень жаль.

- Пустое, это наша работа, – полицейские козырнули и сели на свои велосипеды, – приятного вечера.

Ран тяжело вздохнул и наконец закрыл дверь.

- Так что там со стаканом? – Том доставал из коробки кусок пиццы и пальцами придерживал ломтик помидора, чтобы он не свалился.

- Возьми тарелки, – Ран усмехнулся, уж больно Том был похож на маленького котенка с большой рыбиной во рту.

- Зафем… пафкафь пофуду… – прошамкал омежка и подхватил со стола упавшую оливку, – быфро съели, пока горяфее и фсе… луфче расскажи про стакан. Я у него никакого стакана не видел, – Том облизал пальцы и потянулся за следующим куском.

- Смотри, – альфа принес стакан и наполовину наполнил его водой, – пессимист скажет, что стакан наполовину пуст, оптимист скажет, что он наполовину полон, а завистливый скажет, что у соседа он полон, а ему опять не долили.

- Ну… – Том внимательно примерился к стакану, – ты налил больше половины, так что он наполовину полон, а ты что скажешь?

- А я скажу, что он и так полон, просто тара для этой воды большевата. Если взять меньший стакан, то он будет до краев. Надо быть благодарным всему, что имеешь, а пустоту заполнить самостоятельно, если для тебя это так важно. – Ран отпил воды и посмотрел, как Том откусывает ниточку сыра на следующем куске. – Алчность и зависть – это неотъемлемые черты характера каждого человека. Но каждый человек может контролировать их и не позволять, чтобы они поглотили остальное, чтобы так и оставаться добрым и справедливым.

- Ты алчный? Это после того, как я видел тебя в бесплатной больничке? И ты тоже завидуешь? – Том так растерялся, что упустил кусок пиццы обратно в коробку, – фигасе заявочка! Но у тебя все есть, чему ты можешь завидовать-то?

- Я алчный до знаний, – Ран рассмеялся, – я постараюсь выучить все, до чего смогу дотянуться, и стать в своем деле лучшим, а что касается зависти… – Ран печально отпустил улыбку с лица, – у моих друзей, самых лучших и самых близких, скоро свадьба. И я завидую их любви и их счастью. Я тоже хотел бы любить безоглядно, не опасаясь удара в спину и знать, что мое счастье только мое… Но я от зависти не буду вредить им, пытаться развести, я наоборот, постараюсь оградить их любовь от чужой ненависти.

Том замолчал, пытаясь обдумать такие слова. С этим альфой, что ни вечер, то головоломка. Все у него вроде и правильно, но как-то заумно. Вот так живешь себе, живешь, стараешься, чтобы все было хорошо, по справедливости, а потом приходит Ран и говорит вроде простые вещи, и ты их как бы и сам знал, только вот для себя в голове в слова не формулировал. Потому что вроде и реальные вещи, но так сказанные, что прямо за сердце берут своей какой-то правдивой лаконичностью, так сразу хвать за сердце и дрожь по телу… Том опять обнимал зайца ночью в больших раздумьях. А вот он сам жадный? Вроде нет… было бы чем жадничать, а может, завистливый? Тоже вроде нет, чему завидовать, когда все одинаково по уши в какашечках сидят и друг на друга глазками клипают… Хотя, сейчас вот совсем другое дело! Том сжал зайца в объятиях, вот сейчас он сам себе завидует. Как в сказку попал – чисто, сытно, никто не кричит и не лапает, а еще учись прям до не хочу… ну точно сказка, аж засыпать страшно, а то вдруг проснешься на скрипящем от любого шороха железном монстре в приюте… Но постель пахла, как пахнут только новые вещи, а заяц был теплым и мягким, и глаза сами закрылись от усталости. На следующее утро Энди появился, когда Олаф уже ушел, а Ран сидел с чашкой кофе и что-то переставлял в своем ежедневнике. Энди пришел, слегка прихрамывая, с красивейшим синяком под глазом и припухшим ухом. Он шмыгнул носом, когда заметил Рана, и постарался развернуться к нему целой стороной, но альфа увидел все и сразу нахмурился.

- И кто это тебя так?

- Да так, – Энди попытался сделать вид, что ничего не произошло, – не обращай внимания.

- Раздевайся, – кивнул Ран и пошел мыть руки под краном мойки.

- Что, прям сразу и раздеваться, может, вначале познакомимся, – начал хохмить Энди, стягивая майку, – а Намир не будет против, что мы с тобой, ну, это…

- Я тебя осмотрю, – Ран недовольно поджал губы, – Том, принеси из моей комнаты саквояж. Сделаю Энди пару уколов, обезболивающих и для лучшей регенерации. Надеюсь, внутренних разрывов у тебя нет, – Ран рассматривал несколько наливающихся гематом на теле. Так ты не ответил, кто тебя избил…

Том метнулся по лестнице за саквояжем, с которым Ран ездил на седьмой, а альфа тем временем осторожно осматривал и ощупывал синяки и ребра, заставляя Энди поднимать руки и поворачиваться.

- Да это свои в общаге, темную устроили после отбоя, – Энди ухмыльнулся Тому, который стоял, прижав к себе саквояж, – не все могут простить успех другому. Зависть – это самая верная приправа к успеху. Мне бы вести себя потише, но я сам не мог удержаться, вот и получил. Ничего, заживет, как на собаке, не впервой.

- А кто бил, опознать сможешь? – Ран убедился, что скрытых переломов нет, забрал саквояж и быстро наполнял несколько шприцев из разных ампул, – сейчас сделаю обезболивающее и тебе полегчает.

- Ай, – Энди дернулся от неожиданности, когда получил в плечо первый укол, – да разве всех опознаешь, кто пришел? Они же пришли после отбоя, когда в коридоре свет выключили и у меня было темно. Так, кое-кого по запаху определил, но что это меняет? Сам виноват, надо было язык за зубами держать и шуршать по-тихому, это все равно не отменило бы взбучки, но оттянуло бы ее на какое-то время. А там бы проставился пару раз на выходных чем покрепче, и меня простили бы за успех…

Ран вздохнул, он уже сталкивался с логикой наоборот седьмого уровня, и поэтому не задавал глупых вопросов. Вместо этого сделал несколько уколов и намазал все синяки Энди каким-то ментоловым гелем. Омега после этого даже ровнее стал стоять и заулыбался. Ран велел одеваться и опять пошел мыть руки после геля. Велел Тому заказать доставку из кондитерской и предложил кофе с молоком. Том так и поступил, заказал шоколадный тортик с орешками. Ему сообщили, что курьер принесет торт в течение получаса.

- Если меня так вкусно будут кормить после каждых колотушек, – Энди застегивал брюки и сверкал целым глазом, – то согласен, чтобы меня колотили раз в неделю! А можно, я у вас здесь поживу пару дней, пока все заживет? – без перехода продолжил Энди и навалился грудью на стол, пытаясь дотянуться до кофейника.

- Оформлю тебе пропуск, – Ран тяжело вздохнул, – тащить тебя сейчас для фотографии бесполезно, у тебя есть пара приличных фото для документов?

Энди порылся в сети и сбросил на номер альфы пару фото, что он делал, когда оформлялся на завод. Ран сразу отправился оформлять документы, пока полиция не пришла выяснять по поводу битого гостя. Он вернулся, когда омеги умяли половину торта и довольные облизывались, глядя друг на друга.

- Мы можем спать вместе, – первым бросился на амбразуру Том, – нам не привыкать! А много мы не съедим, обещаю!

- Я оформил временный пропуск, – Ран положил перед Энди такой же ламинированный квадратик, как и у Тома, – спать вместе будете до конца недели, потом Том уедет со мной на две недели. И надеюсь, когда мы вернемся, тебя здесь уже не будет. Постарайся решить свои проблемы за это время. Том сказал, что вы будете поступать в одно училище? Тогда потратьте время с максимальной пользой!

- Да, командир – начальник, бог и отец родной в одном флаконе, – Энди облизал ложку и положил ее на тарелку, – мы добьемся максимального результата за отведенное время, и вы все еще будете нами гордиться, правда, Том?

- Правда, – Том смотрел со всей серьезностью, – мы сделаем все возможное, а потом еще немного сверху, и у нас все получится!

- Молодцы, так держать, – улыбнулся Ран, – хороший настрой. А мы с Намиром проверим, на что вы способны не только на словах, но и на деле.

В ответ Ран получил два горящих взгляда и сурово нахмуренные брови, и с довольной улыбкой отправился по своим альфячьим очень важным делам. Время разговоров закончилось, теперь осталось показать, на что ты способен на самом деле!

====== Мальчишник ======

Время до выходных пролетело, как одно мгновенье. Том был немного в ужасе, осознав глубину невежества Энди. То, что он писал за него контрольные работы и сдавал все тесты, как-то совершенно выпало из головы. Во время учебы Том был согласен носить Энди на руках, лишь бы не били на переменах и не шпыняли по вечерам. Но при поступлении сдать тесты за друга однозначно не получится, и поэтому пришлось вспоминать и запихивать в голову всю школьную программу. Хорошо, что он хотя бы раздобыл образцы тестов за последние три года и смог составить план подготовки.

Теперь они занимались с раннего утра, когда альфы выходили из домика, и до ужина, а после него Энди падал на кровать и засыпал, как убитый. Шевелить мозгами для него оказалось тяжелее, чем таскать баки на работе и бить морды. А Том пытался штудировать экзаменационные вопросы дальше… В субботу после завтрака Ран сказал уставшему Тому, что они уезжают в магазин и в парикмахерскую, а вечером в клуб. Энди заинтересованно стрельнул глазками, но Том стал отмечать, что он должен проштудировать в его отсутствие, и интерес у приятеля приутих.

- Прямо чувствую себя бедной Золушкой, которой надо чечевицу от риса перебирать и розы сажать, пока мачеха с сестрицами на балу танцевать будут… Ладно, Ежик, вали на свой бал, ты реально заслужил хорошенько повеселиться, а я буду умную мышцу качать, которая мозг называется. Я только сейчас понял, как наш математик с нас прикалывался, когда говорил, что надо грызть гранит науки каждый день, чтобы привычка думать появилась, – Энди покрутил головой, разминая шею, – у меня так все мышцы болят, как будто я не мозгами шевелю, а реально камни ворочаю. Кажется, напрягись я еще сильнее, и точно что-то вывихну. И это при условии, что я эту злую каменюку поднять могу…

Том тихо вздохнул и виновато покосился на Рана, он бы с большим удовольствием поменялся с Энди местами. «Вечеринка в клубе» пугала просто до дрожи в коленках, а еще надо с Раном одежду купить, и вообще, вести себя соответственно, так, чтобы не опозорить альфу и не ляпнуть чего не того… Но Ран не дал омежке терзаться ненужными сомнениями, подхватил за руку и потащил, как несмышленого ребенка, к границе кампуса. Теперь, светлым днем, Том смог рассмотреть хищные обводы машины альфы. Она урчала, как довольный хищник, и рвалась вперед, как будто ее из клетки выпустили размяться. Ран остановился где-то в центре мегаполиса среди громадных зданий со стеклами вместо стен и, отпустив машину в автоматический паркинг, положил руку Тому на плечо, чтобы он точно не потерялся в людской толчее. Здание оказалось громадным торговым центром, пришлось ехать на лифте, чтобы добраться, куда надо. Ран уточнил название торгового бренда у кого-то в коммуникаторе и решительно отправился к ближайшему магазину. Это оказалось настоящее омежье царство. Там торговали всем, начиная от одежды и обуви, и кончая всем остальным, что могло понадобиться омеге в жизни. Сумки, шляпки, духи, чайные и кофейные сервизы, белье… Том едва не засмеялся. Шурка удавился бы на своих кружевных труселях, если бы попал сюда. На некоторые модели на бесстыдных манекенах было неловко смотреть. Том покосился на Рана, но тот шел с каменной мордой, как будто для него такое – самое обычное дело. Они дошли до стойки администратора в глубине салона, им навстречу вышел холеный омега в бежевом костюме и алых туфлях на громадном тонком каблуке. Том нервно сглотнул, кажется, такой каблук называется шпилька. И как только он выдерживает вес омеги и не ломается?

- Тигран? – уточнил томный красавец и призывно улыбнулся, а потом перевел удивленный взгляд на замершего Тома, – меня попросили вам помочь. Да… моя помощь тут однозначно необходима. Присаживайтесь, – омега показал на салатовый кожаный диван, – мои помощники о вас позаботятся.

Рядом с Раном появились двое омег, блондин с длинными завитыми кудрями в чем-то белом и коротко стриженый брюнет в черных кожаных штанах и узенькой кожаной жилетке вместо рубашки. Прямо, как ангел и демон. У них была только одна одинаковая отличительная черта – красные лаковые туфли на высоченной шпильке.

- Разрешите уточнить, прежде чем мы начнем, – старший омега горделиво повел головой, как будто опасаясь, что с нее корона свалится, – полный комплекс услуг и два комплекта одежды: на вечеринку в клубе и на семейное торжество? – омега дождался кивка от альфы и продолжил, – разрешите предложить третий комплект, так сказать, повседневный. Мало ли, куда вам придется вместе выйти, ну не в этом же… хм… ваш спутник будет рядом?

- Хорошо, – Ран кивнул головой, – но только я вынужден предупредить. Он не может отходить от меня дальше, чем на триста метров.

Том поднял штанину и продемонстрировал браслет на щиколотке. Омега невозмутимо посмотрел на подобное украшение и предложил Рану перейти на диван ближе к СПА-зоне. Они прошли еще дальше вглубь бесконечного помещения, и «ангелочек» потянул Рана на диванчик, а «демоненок» стал что-то томно ворковать на ухо альфе. Ран согласился на кофе и, усевшись, уткнулся в коммуникатор. Когда Тома завели за стеклянную матовую дверь, то он сам не понял, как и кто его разул, раздел до трусов и, обрядив в халат, усадил в страшное салатовое кресло. Вокруг него крутилось так много народу, что Том от ужаса закрыл глаза. Пусть делают, что хотят, лишь бы все быстрее закончилось. Спинку кресла откинули ниже, сразу не пойми откуда полилась вода и кто-то стал мыть Тому волосы. Он хотел сказать, что голова чистая, но только захлопнул рот, чтобы не ляпнуть глупости, и, похоже, правильно сделал, потому что волосы помыли, намазали чем-то, смыли и опять чем-то намазали, в этот раз волосы засунули в какой-то пакет и стали греть феном. А тем временем ноги засунули в тазик с водой, а потом стали жужжать вокруг ногтей какой-то машинкой. Свели все мозоли и натоптыши, обнаружили старую костную мозольку на мизинце и, проколов, выпустили капельку черной крови. Том теперь смотрел во все глаза, похоже, это были те самые знаменитые косметологи. Энди как раз накануне вздыхал, что такая работка просто предел мечтаний, но без медицинских корочек об образовании в сторону этой профессии лучше и не смотреть. А тем временем волосы опять крутили и мыли, о чем-то советовались со старшим. Намазюкали лицо Тома каким-то желе и накрыли салфеткой с дырочками для носа и глаз. Старший омега стоял возле кресла и с видом генерала отдавал команды: черный шеншеленовый костюм из последней коллекции, белый туалевый, брюки креп-жоржетовые, нет, матовые. Нет, такие носки – это будет вульгарно, да, такие, только размер уточни. Изменить форму бровей, временное тату на верхнее веко и по контуру губ. Делаем вечерний макияж. Нет, трусы не заниженные, а наоборот, с высокой посадкой. Нет, волосы не наращиваем, если к ним нет привычки, то будут только мешать. Да, нет, да, нет! Нет, такое не подойдет! Беж и коралл, а ты что принес? Тома мяли, дергали, командовали: глаза открыть, закрыть, рот открыть, улыбнуться, язык под верхнюю губу, под нижнюю, закрой рот, открой глаза. Посмотри направо, налево, на правом глазу стрелка толще! Бестолочи! Выравнивай! Том потерял счет времени и понимание, что происходит. Его подстригли между делом, раздели, одели, обули и, как куклу, поставили перед зеркалом. Том увидел кукленыша в веселеньком костюмчике. Волос на голове как бы стало больше, они мягкой волной лежали вокруг фарфорового личика с громадными глазами и губами бантиком.

- Вот этим будешь умываться вечером, – какой-то омега сунул в нос баночку, – а вот этим утром подкрасишь губы, а этим глаза. Тату сойдут через неделю. Вот этот крем утром под эту пудру, а потом…

Том хлопал глазами и честно пытался запомнить, что за чем и почему именно так, но в голове была вата и слова в ней не задерживались, вытекая из другого уха. В итоге Тома, совершенно оглушенного всем происходящим, вывели к Рану. Тот, похоже, растерялся, когда увидел омежку, но быстро взял себя в руки.

- Это вечерний наряд, – омега царственно показал на черную коробку с алым бантом, – а это на семейное торжество, – омега ткнул пальчиком в бежевую коробку с шелковым цветком на крышке, – это косметика, это вещи, в которых он сюда пришел. Косметика смывается только тоником, поэтому ваш спутник может спокойно есть, не опасаясь испортить макияж. На семейное торжество волосы подобрать двумя заколками по бокам. Они в коробке. Духи в каждой коробке с одеждой. Вы довольны результатом?

- Да, благодарю, – Ран церемонно кивнул, – я в восхищении.

- Пожалуйста, передайте Мадлену при встрече наилучшие пожелания, – омега царственно взмахнул ресницами, – коробки заберете сами или доставить по адресу?

- Доставьте по адресу, – распорядился Ран, доставая кредитку и рассчитываясь с «ангелочком».

*

Энди упал со стула, когда увидел Тома, входящего в домик.

- Ух ты ж!! Святая корова! – Энди вцепился в край стола, выползая на поверхность, – Ежик! Я всегда знал, что ты красавчик! Стой! Я должен тебя сфоткать! Устрою коллективный мор в общаге! Пусть сдохнут в муках, суки! – Энди прыгал вокруг Тома и щелкал на свой коммутатор, – Ран, а Ран, а ты вот так приобними его за плечи и улыбнись! Это будет им просто контрольный выстрел в их пустые головешки! ООО!!! Да!!

- Том, тебе надо обязательно поесть, – Ран подталкивал к столу застеснявшегося омежку, – ты не обедал, я специально привез тебя домой, чтобы ты хотя бы не стеснялся есть на людях.

- Можно, я переоденусь? – Том испуганно таращился на альфу, – мне страшно испачкать такую красоту.

- Конечно… – Ран погладил омежку по уложенным волосам и вышел на улицу встретить почтовые дроны.

Он занес коробки в комнату Тома и положил на кровать, а потом поймал за ухо Энди и сделал ему внушение, чтобы он поумерил свой пыл и восторги. Том и так весь на нервах, а ему еще вечером идти в клуб. Энди сразу сообразил и важно заявил, что он поможет другу настроиться. Том за это время заказал доставку пиццы и зашел в комнату переодеться в обычную одежду. Одни боги знали, чего стоило Энди помалкивать, когда Том начал раздеваться. При виде атласных трусиков с бантиками Энди прикусил язык до крови, чтобы не завизжать, так хотелось содрать эти трусики с костлявого Тома и нацепить на свою задницу! Да, вещи Тома откровенно маленькие, но вот трусы-то вполне можно будет поклянчить поносить! А Том в это время слабо соображал и видел мир, как в свернутую в трубочку газету. Он еще не пришел в себя после помпезного магазина, в котором ходили красивые люди, было много красивейших вещей, а когда он увидел собственное отражение в большом зеркале, у него в голове как будто что-то щелкнуло, и он вообще перестал соображать. Он мог только выполнять простые команды и переживать, как бы чего ненароком не испортить. Хорошо, что Энди был рядом, он помогал, поддерживал и не давал впадать в панику и пытаться посчитать, сколько именно денег оставил в магазине Ран. И хотя он не видел ни одного ценника, но и без этого было понятно, что там были явно не двузначные числа. Тем временем Энди проконтролировал, чтобы Том запихнул в себя хотя бы кусочек пиццы, и потащил его переодеваться. Он с таким благоговением поднял крышку на черной коробке и развернул красную шуршащую бумагу, что чуть сам не кончил от восторга. Там было что-то невесомое, черное, с перышками и блестками, с кружевными вставками в самых неожиданных местах и стразиками, которые таинственно мерцали… При ближайшем рассмотрении это оказалось туникой и просторными штанишками. Энди бережно одел друга и поправил расческой волосы, а когда полез за обувью, то обнаружил такие же восхитительные трусики и топик. Энди быстренько опять раздел замершего Тома, и, стянув бежевые трусы, натянул черное кружево со стразиками и ленточками, а потом снова одел живой манекен. В коробке с обувью были ажурные гольфы и флакон шикарнейших духов. Энди читал о них в журнале, а тут флакон по цене, как годовой бюджет крепкой семьи, спокойненько лежал в коробочке.

- Сейчас точно кончу… – прошептал Энди и намазал себе духами под носом, а потом бережно помазюкал друга. – Хорошо, что они тебе духи положили, а то у тебя запаха пока совсем не слышно… а так ты и выглядишь шикарно, и пахнет от тебя… даже не знаю как, так, наверное, деньги пахнут, но не те, которые в кошельке, а те, которые ОЧЕНЬ большие. Ты красавчик! А теперь иди и пусть Лекси Кантарини сдохнет от зависти!

- Ой, – у Тома включились мозги, – Лекси Кантарини – это тот омега, который пара Рана?

- Как можно такого не знать? – возмутился Энди, – о нем едва ли не с рождения говорят все, кому не лень. Когда он был маленький, его фото продавали, как рождественские открытки. Ну, те, которые с ангелочками. А его фото вместе с папой Теодором использовали на благотворительных календарях, ты должен помнить, они долго висели то там, то здесь. Вернешься домой, я тебе покажу. Лекси реально красавчик, и похож на мужа Теодора, одно время даже говорили, что Лекси действительно нагулянный альфой на стороне от супруга, а тот поэтому взял его в дом и воспитывает, как родного. Но ты сейчас об этом не думай, думай о том, что ты красавчик, и сегодня ты появишься в клубе рядом с крутым альфой. Уверен, что селебрити такое не пропустят, – Энди похихикал и потер лапки, – надо будет посмотреть, кто из знаменитостей сегодня там будет, наверняка, они вас не пропустят!

- Я себя чувствую голым… – Том обнял себя за плечи, – одежда такая легкая и такая… такая, ну, я прямо не знаю…

- Не говори глупости, и не мни! – одернул Энди, – умные и модные люди создали и тебе в коробку положили! А ты вот это тут попу морщишь! А ну быстро, нос вверх, грудь вперед, попку оттопырить и вперед за орденами! И запомни, ты сейчас не маленький мямля, ты таинственный омежка рядом с настоящим принцем! Так что иди – и победи!

- Том, – в дверь осторожно постучали, – нам пора ехать.

Энди как фокусник открыл дверь и вытолкал смущенного Тома. Ран был в простой черной рубашке и брюках и радостно улыбнулся Тому.

- Теперь ты точно на птенчика похож с этим пушком и перышками, – пошли, нас там Намир ждет, он мне поможет подарок друзьям доставить. Его тоже пригласили на мальчишник, все же, семь лет из одного котла ели и в одной казарме спали…

Ран предложил Тому собственный локоть и дождавшись, когда Том вцепится в него, как утопающий в спасательный круг, вывел его из дома, напоследок подмигнув Энди.

- Эх, платочка нет, – подпер плечом дверь Энди, – помахал бы вам вслед. Идите уже и сильно не шалите! Хотя нет, шалите, хоть будет что вспомнить на старости лет!

На границе кампуса стояли две шикарные машины. Вокруг них уже собирались любопытные. Первой была изящная и легкая настоящая гоночная машина, со стремительными обводами, как будто созданная для полета. Когда Ран щелкнул брелоком, у машины двери открылись наверх, как крылья птицы, а потом неожиданно сложились еще раз и стали реально похожи на крылья, как у пегасов.

- Это «Серебряные крылья» – Ран с нежностью посмотрел на машину, – это подарок для омеги. Они очень похожи. Омега такой же изящный хищник, быстрый, элегантный и опасный.

- А это «Гранатовый дракон», – Намир погладил бок второй машины. Она была почти черной с красным металлическим отблеском в окраске, поэтому казалось, что огонь проскальзывает на изгибах механического монстра, – это аэромобиль. Игрушка для настоящего альфы. Он может и ездить, и летать, и выйти на орбиту, как челнок. С таким Драконом нет настоящих расстояний. Взлетел здесь, пара минут – и приземлился на другой стороне планеты.

- Том, ты со мной, – скомандовал Ран и, дождавшись, когда омежка усядется, закрыл двери. Они, как два крыла, опустились сверху, отсекая лишние шумы в салоне.

Машина внутри пахла кожей, как новые туфли, и еще немного чем-то очень приятным. Том задержал дыхание, пытаясь запомнить новые запахи. Он теперь знал, как пахнет новая одежда и новая, только что из коробки, обувь, и еще ни разу не стиранное постельное белье. В помпезном магазине пахло духами и пудрой, и чужим омежьим возбуждением… Наверное, такие вещи действуют на омег, как афродизиак? Энди явно возбудился от новых вещей и таких невероятных коробок, чего только стоили алый бант и шелковый цветок на крышке! Но вот самого Тома вся эта вычурность скорее пугала… он шмыгнул носом и расправил край туники под ремнем безопасности. Он не мямля! Он просто, как говаривал Энди, трус обыкновенный подкроватный… Машина что-то шептала о скорости и стремительной каплей летела по дороге. Ран ласкал руками руль и сыто жмурился, ему, похоже, очень нравился свой подарок. Том успокоился и стал оглядываться. Машина снаружи была серебристой и блестящей, как тающая льдинка, а вот внутри она была серо-желтой. Серая кожа и золотистое дерево, и серебряные металлические вставки. Очень стильная и элегантная, хотя зачем омеге такая мощная спортивная машина? Пока Том принюхивался и приглядывался, машина вылетела куда-то в пригород. Ну, да. Как раз на стыке трех мегаполисов появился небольшой городок шумных развлечений. Широкие улицы были забиты дорогущими машинами, которые едва плелись среди пробегающих нарядных людей. Для автоматического паркинга были отведены крайние полосы, и то там, то здесь машины опускались вниз, чтобы освободить места для следующих прибывших. Ран уверенно вел машину вглубь, похоже, он прекрасно здесь ориентировался. У многих клубов стояли большие или небольшие очереди желающих попасть внутрь. Крупные мордастые альфы придирчиво осматривали клиентов. Иногда проверяли сумки или проводили металлоискателями, выискивая оружие. Машина плавно затормозила у такой очереди, там возле амбалов-охранников стояла небольшая группа альф в подчеркнуто простой одежде. У одного, кажется, даже штанины на коленях были порваны…

- Приехали, – обрадовался Ран и помахал кому-то в окно, – нас встречают.

Двери машины открылись вверх и еще раз сложились, чтобы было удобно выходить таким большим альфам, как Ран. Альфа вышел сам и подал руку Тому, который не сразу смог отстегнуть ремень безопасности и поэтому замешкался.

- Аэрин! – Ран кинул ключи альфе в порванных штанах, – это твой подарок!

– Тигренок! Альфа ощутимо смутился и Том вдруг понял, что это омега. Коротко стриженый, но не как альфы-охранники, а так, чтобы светлые волосы прикрывали уши, но даже не доставали до плеч. Сильное волевое лицо, глаза необычного цвета. Совсем не омежья фигура… Более тонкий в кости, чем рядом стоящие альфы, длинные, просто бесконечные ноги, тонкая талия и широкий разворот плеч. Так необычно… Совсем не милый омежка, как те, что стояли в очереди и сверкали хищными улыбками во все стороны. Нарочито небрежный в одежде. Шнурованные высокие ботинки, как у мотоциклистов, рваные штаны, мятая майка с растянутым воротом и короткая кожаная куртка. С такой одеждой он был бы своим на седьмом уровне, но вот лицо… лицо было идеальным. В нем были и сила, и ум, и явно выраженное упрямство. И, как ни странно, он в своей простецкой одежде смотрелся более дорого и вычурно, чем расфуфыренные омежки в очереди.

- Тигренок! – Аэрин улыбнулся и подошел к машине, рассматривая подарок, – мы же договаривались, никаких дорогих подарков на свадьбу!

- Не переживай, – Ран легко рассмеялся, – на свадьбу ты получишь обычный тостер из списка подарков на свадьбу. А это просто подарок, тебе и Роберту. Почему я не могу сделать подарки друзьям, которые со мной столько возились?

Намир к этому времени припарковал Дракона следом и вручил второй брелок крупному альфе в глухой водолазке. Они приобнялись, как старые знакомые, похлопали друг друга по спинам. Это были те самые альфа и омега, у которых должен был быть сегодня мальчишник перед свадьбой. Том удивился. Обычно мальчишник проводят порознь, каждый со своими друзьями, но тут, похоже, все иначе. Ран и Намир пожали руки каким-то альфам, Ран представил Тома. Альфа-жених Роберт подошел к своему подарку и заинтересованно засунул голову внутрь салона, осматривая свою новую машину и разговаривая с Намиром.

- У нас сегодня выпуск в военной академии, – Аэрин махнул рукой на еще подошедших альф, – чего уже мелочиться, решили отгулять и мальчишник и выпуск за один раз, все же, четыре года вместе. Недельный отпуск, и разлетимся кто куда. Когда еще соберемся все вместе? Сейчас Попи дождемся и поднимемся. Они всегда запаздывают. А вот и они. Ну, ты должен их помнить, они даже на построение умудряются опаздывать.

Аэрин махнул рукой щупленькому бете с раскосыми как у кота глазами, за его спиной вышагивала пара крупных альф, буквально на голову его выше. Омега отпустил свою машину на паркинг, альфа отпустил своего Дракона и приобнял жениха, зарывшись носом в волосы.

- Ну что, все тройки в сборе, можем заходить. У нас ВИП на втором этаже.

Аэрин кивнул охранникам, и те отодвинулись в сторону, пропуская большую группу гостей. В очереди попытались возмутиться, но на них сразу шикнули. Но тут как раз у входа остановилось несколько машин и на тротуар высыпала приличная компания, которая без оглядки на очередь сразу направилась ко входу. В толпе восторженно зашептались: «Джилбой! Группа «Тени». Ах, какие красавцы!» Том вытянул шею и присмотрелся к проходившим людям. Рок-группа была, как всегда, в вечной атрибутике рок-культуры: кожа, цепи, длинные волосы, черный грим на лицах. Они кривлялись, когда с ними просились сфотографироваться и лапали визжащих от восторга омег. Рядом с ними шли такие же черно-кожаные омежки, но музыканты выловили из очереди несколько наиболее шумных фанатов и, показушно потискав, прихватили с собой вглубь клуба. Последними в клуб заходили сам Джилбой с омегой, который по-хозяйски опирался ему на руку.

- Аэрин, Роберт, – томно возвестил спутник Джилбоя.

- Лекси, Джулиан, – вежливо отозвался Аэрин. Роберт молча кивнул альфе и омеге и стал высматривать кого-то за их спинами, даже не делая попытки пожать руки или хоть как-то пообщаться.

- А ты, Аэрин, как всегда, в своем амплуа, – Лекси изогнул идеальную бровь и улыбнулся краем рта, – одним выстрелом двух зайцев: и помолвку, и окончание этой вашей военной учебки. Тебя можно поздравить? Ты теперь генерал?

- Лейтенант, – Аэрин усмехнулся, – всего лишь маленький лейтенант.

- Оно и видно, – припечатал омега и выразительно покосился на наряд кузена, – не надоело тебе еще в войнушку играть? Омега – кадровый военный, такой моветон, куда только твой Роберт смотрит?

- Все сказал? – уточнил Аэрин, положив руку на грудь Роберту, у которого раздулись ноздри, – приятного вечера, кузен.

- А меня, значит, на свой мальчишник не пригласил? – обиженно переспросил Лекси, а потом выразительно посмотрел на замершего Рана и процедил, – хотя, я бы и сам не пришел, ты ведь сделал выбор, кто тебе ближе, позабыв обо всем, что было раньше.

Лекси сильнее вцепился в локоть Джилбоя и они, наконец, отправились вслед за группой, которая уже практически зашла в клуб. Аэрин подошел к Рану и заглянул ему в глаза.

- Их не должно было быть сегодня здесь, – Аэрин покрутил головой, разминая шею, – специально узнавал у секретаря группы, они сегодня должны были выступать где-то. Не обращай на Лекси внимание, он тебя будет кусать до тех пор, пока тебе больно. Не ведись на его дешевые провокации.

- Все хорошо, Аэрин, ну что ты, я все понимаю, – Ран легко улыбнулся, – все в порядке, не выдумывай, мне уже не больно. Все хорошо, я рад, что они нашли друг друга. Они прекрасно смотрятся вместе. Я слышал, что они завтра на вашей свадьбе объявят о помолвке.

- Лекси твердо уверен, что завтра поймает букет жениха, – Аэрин легко рассмеялся, – вот думаю, взять вместо букета горшок с кактусами. Это будет даже оригинально. А, плюнь, пошли лучше потанцуем!

*

Ночной клуб был именно таким, как и представлял Том – филиалом ада… Оглушающая музыка, безумные люди, которые дергались в такт, как будто по их телам било током. Жар возбужденных тел, мускус пота альф смешивался с флером омежьего призыва, казалось, достаточно только свистка, и вся эта толпа начнет спариваться, как безумные животные. Алчные взгляды, похотливые мимолетные прикосновения. В такой толпе не поймешь, кто тебя лапает, а кто просто капает голодной слюной в вырез рубашки и раздевает взглядом. Тома под конвоем провели до лестницы и, заведя внутрь комнаты, позволили самому выбрать место, где ему будет комфортно. ВИП-зал оказался большой комнатой со стеклянным полом. Если смотреть под ноги, было видно беснующихся людей, которые извивались под нервный бит из колонок. В дальнем углу была небольшая стойка, где метался бармен в черном. Вдоль стен стояли диванчики с маленькими столиками, а посередине можно было потанцевать в своей компании, двигаясь в такт с толпой под ногами. Спуститься вниз можно было по лестнице и по блестящему шесту, как у пожарных. В самом начале вся дружная компания выпила несколько тостов за счастье новой семьи и за удачу в службе молодым офицерам, а потом альфы спускались по шесту вниз и вливались в коллективное безумие. В зале тоже вскоре начались танцы. Ран принес Тому безалкогольный коктейль в красиво украшенном стакане и растворился в танцующей толпе. Время от времени рядом появлялся Намир, убеждался, что Том сидит на попе ровно и его никто не трогает, и опять исчезал среди знакомых. Тому доставались взгляды, брошенные вскользь, но к нему никто не подходил и никто не требовал, чтобы он веселился вместе со всеми. Том, посидев немного и убедившись, что к нему точно никто не клеится, даже набрался храбрости настолько, чтобы подойти к стеклянной стене и осмотреть громадный танцпол внизу. Зрелище было завораживающим. Диджеи под громадным светящимся экраном, на котором в зависимости от музыки и задумки самих диджеев мелькали то картинки, то фигурки танцующих людей. Рядом со сценой был подиум, на котором располагались столики. Они были разбиты на отдельные группы и там веселились своими компаниями. Одной такой группой оказались музыканты рок-группы со своими пассиями.

- Прекрасно выглядишь, – рядом с Томом остановился Аэрин, он пил газировку прямо из бутылки.

- Это не я, – Том провел руками по одежде, – это все косметика и одежда, – я на самом деле совсем другой.

- Я знаю, – Аэрин с интересом посмотрел на омежку, поблескивающего громадными, как у олененка, глазами, – я видел твою фотку, когда Тигран тебя из реки выловил. Это я помог ему документы на опеку оформить. Посольские не смогли бы быстро все оформить по закону, поэтому я подсуетился. Я рад, что ты появился у Тигренка, он стал эмоционально спокойнее. Он старший сын, и ему просто патологически надо о ком-то заботиться.

На подиуме среди рок музыкантов началось активное шевеление, в итоге Лекси гордо вышагнул с пьющей компании и стал пробираться куда-то в танцующей толпе.

- Робби! – Аэрин повернул голову и к нему почти сразу прижался со спины жених. Аэрин зажмурился, получив поцелуй за ухом, и похлопал ненаглядного по руке, – Робби, милый, тебе лучше спуститься в зал и потанцевать там с ребятами. К нам Лекси направляется, так что иди, попрыгай там один, я тебе просигналю, когда он уйдет, или к тебе присоединюсь, как пойдет… Хотелось бы избежать очередной истерики. Иди, иди, не стоит его провоцировать.

Роберт со вздохом разжал объятия и, подойдя к шесту, шутливо козырнул, а потом залихватски спустился вниз. Аэрин помахал жениху через стеклянный пол и развернулся лицом к лестнице, чтобы не пропустить дорогого гостя.

- Лекси истеричка? – Том на всякий случай решил убраться подальше, чтобы не попасть под горячую руку.

- Нет, он человек-вызов, порой сам себе. Он из тех, кто не пишет в линованной тетради. Он не будет писать в блокноте ни вдоль, ни поперек, а только наискосок, или вокруг им же нарисованного круга, а потом будет страдать на полном серьезе, что люди не могут разобраться в его каракулях…

А Ран, он правильный, – Аэрин посмотрел на замершего омежку, – понимаешь, он правильный… у него небо всегда голубое, трава зеленая, а песок мелкий. Альфа должен быть сильным и заботиться о слабых. А омега должен жить дома и быть послушным. Нет, он, конечно, может покапризничать и даже иметь собственное мнение и какое-то дело. Но он должен быть послушным. – Аэрин поморщился, – даже не знаю, как объяснить. Его так воспитали – альфа всегда идет первым! Омега за ним, вместе с детьми, и он их защищает.

- Но это правильно! – Том возмутился, – так и должно быть. Он альфа, его дело защищать, а дело омеги – рожать детей и заботиться о доме.

- Ну… – Аэрин усмехнулся, – кому-то этого достаточно, чтобы быть счастливым… Знаешь, наверное, я праздную сегодня не только помолвку, но и окончание учебы. Я офицер тактических войск специального назначения, и собираюсь применять свои знания на практике. Я отправлюсь через неделю на свое первое задание и надеюсь, что успею вернуться ко дню рождения мужа. И Роберт это знает, и очень переживает за меня, но он не будет запрещать мне делать то, что я считаю важным…. А вот для Рана это был бы не вариант… его омега должен быть в безопасности, тепле и сытости. Он согласен сам засунуть голову в любое пекло, не есть, не спать, но его омега неприкосновенен для бед и лишений.

- Ну, – Том кивнул головой, – это хорошо?

- Даже не знаю, как объяснить, – Аэрин вздохнул, – Роберт никогда не запретит мне идти по выбранному пути, хотя понимает, что мне там не всегда будет хорошо и легко. Но у меня есть право выбора – карабкаться по камням или сидеть на подушке. А вот Ран такого выбора не даст.

- Зачем бороться за право быть голодным и избитым? – Том передернул плечами, – спасибо, но я такого говна уже наелся большой ложкой. Больше не хочу… – Том задумался,

- так Лекси хочет быть свободным? Свободным от заботы?

- Нет, – Аэрин ухмыльнулся, – Лекси без заботы не выживет. Но только он сам не знает, чего хочет, он, как в той армейской присказке: «стой там, иди сюда», что бы ты ни сделал, все равно сделаешь не то…

- А вот и счастливчик! – Лекси шел, раскинув руки, и улыбался навстречу Аэрину. Тот сделал пару шагов вперед и позволил себя обнять, приобняв в ответ, – как я за тебя рад! Наконец-то у тебя завтра свадьба, вы так долго этого ждали! А где этот твой – рыцарь без страха и упрека в сияющих доспехах и на белом коне? Попратель зла и защитник обездоленных.

- Лекси, будешь цепляться к Роберту – получишь в морду! – улыбнулся Аэрин, – со всей моей братской заботой и нежностью. Я не позволю тиранить моего мужа.

- Ты будешь бить морды вместо альфы? – показушно удивился Лекси, – ну да, ну да, ты и выглядишь, как альфа. В брачную ночь разберетесь, кто кого перчить будет? Или вы монетку подкинете, кто кому первому засадит?

- Лекси, когда-нибудь ты прикусишь язык и сдохнешь от собственного яда, как бы банально это ни звучало, – Аэрин устало поморщился, – разберись со своей жизнью, прежде чем засовывать нос в чужую.

- Ты такой счастливчик! – Лекси порывисто подошел к стене и уперся руками в стекло, глядя на танцпол, – у тебя есть Роберт, он тебя так любит, если бы ты знал, какая мука – выпрашивать любовь. Я никому в целом мире не нужен. Родной папа меня бросил, люди, которых я любил, как собственных родителей, от меня отвернулись. Ты не знаешь, что такое одиночество и отчаяние, ради призрачного тепла я готов сделать что угодно, лишь бы меня не гнали прочь, это так несправедливо. Почему у одних есть все, а другим отказывают в малости? Разве я так много просил? Я всего лишь хотел, чтобы меня любили…

- Лекси… – Аэрин вздохнул и положил руку на плечо брату.

- Ой, только не надо мне очередных проповедей, – Лекси сбросил руку с плеча и зло усмехнулся, – мне этого от крестного хватает с избытком! Я прошу любви, а мне все твердят о благодарности, сколько мне еще стоять на коленях и благодарить?Целовать руки и ползать на коленях, лишь бы на меня смотрели благосклонно и не попрекали самим фактом моего существования!

Аэрин опять вздохнул и, засунув руки в карманы, перекатился с пятки на носок и обратно. Лекси посмотрел на него цепко и зло усмехнулся.

- Хорошо, что ты не врешь мне о большой братской любви! Я ведь чужой тебе и ты опять это подчеркнул, когда не захотел видеть меня на своем празднике! Ну и ладно, ой, да кому я тут душу раскрываю? Иди, веселись, танцуй, к чему тебе чужая мука?

Лекси всхлипнул и бросился к лестнице. Аэрин почесал бровь и пошел к бару, взять чего-нибудь выпить. На танцполе диджеи сменили друг друга и поставили медленную композицию. Том подошел к стеклу и погладил отпечаток рук на стекле.

- Бедняжечка…

- Угу, – согласился Аэрин и позвенел льдом в бокале.

Среди танцующих пар стоял Роберт и смотрел на две замершие фигуры на втором ярусе. Аэрин помахал ему рукой, чтобы он поднимался, и пробурчал, что ему нужен еще один коктейль. Роберт просиял взглядом и бросился к лестнице. Том высмотрел танцующего Рана, он обжимался с каким-то эффектным омегой и отсвечивал довольной улыбкой. Лекси опять, как ледокол, шел через танцпол, игнорируя всеобщее веселье и расталкивая пары. А Том смотрел на отпечатки длинных пальцев и размышлял, что, пожалуй, деньги не могут сделать счастливым сами по себе, и красота еще не залог, что у тебя все получится. И что же тогда получается? Что нужно, чтобы быть счастливым? Он увидел свое отражение и опять растерялся, вот он счастливый? Пока Том рассматривал свое отражение и людей внизу, Лекси дошел до подиума и ввинтился в шабаш всеобщего веселья. Диджеи опять стали поднимать градус общей одержимости и музыка из медленной перетекла в более ритмичную, заставляя сердце биться быстрее. На подиуме в это время началась потасовка, кожаные омежки, визжа, прыснули во все стороны, а там, в самом центре, Джулиан держал за шиворот Лекси и отвешивал ему оплеухи открытой рукой. Тот мотался из стороны в сторону, как тряпичная кукла, и даже не делал попытки защититься.

Том оглянулся на Аэрина и только хотел позвать его на помощь брату, как с танцпола как коршун выскочил Ран и налетел на Джилбоя. Альфы сцепились. На помощь Джилбою бросились ребята из группы, Ран вначале отмахивался от насевших музыкантов, но тут и Намир подоспел. Роберт, который только дошел до жениха, рыкнул и бросился к шесту, чтобы опять опуститься вниз. Аэрин только махнул в воздухе руками, пытаясь удержать альфу, но тот уже мчался к эпицентру драки. Диджеи сменили бит и высветили драку на большом экране, сделав ее частью шоу.

К подиуму прибежала охрана, очень профессионально разняла побоище и потащила забияк куда-то вбок.

- Куда это их тащат? – испугался Том, – в полицию?

- Неа, – Аэрин почесал живот и потянулся, – выкинут их с черного хода, чтобы клиентов не пугать битыми мордами. Парни там, конечно, еще подерутся, а потом, как коты, разойдутся каждый в свою сторону. Хочешь посмотреть? Пошли!

Аэрин махнул рукой Тому и пошел за барную стойку в служебные коридоры. Тому не нужно было второго приглашения, он бросился следом. Аэрин шел уверенно, как будто был здесь раньше.

- Откуда ты знаешь, куда надо идти?

- Профессиональная привычка, – усмехнулся омега, – прежде чем иду куда-либо, изучаю планы здания, запоминаю входы-выходы, аварийные ходы на случай внезапной эвакуации или пожаров.

Аэрин остановился возле двери, запертой магнитным замком. Поправил пряжку на ремне и, приподнявшись на носках, ткнул ею в замок, дверь пискнула и открылась.

- Универсальная отмычка, – хмыкнул омега и, распахнув дверь, вышел первым. Это оказалась железная лестница пожарного хода. Аэрин остановился на парапете балкона и оперся на железный поручень. Том осторожно подошел и глянул вниз. Охрана к тому времени вытолкала взъерошенных альф и захлопнула дверь.

- А теперь начинается веселье! – улыбнулся Аэрин.

Том только вскрикнул, когда внизу началась драка. Комментарий к Мальчишник https://sun9-46.userapi.com/c836135/v836135447/ffe6/silcEV01OCw.jpg Роберт Динлох Младший Одной картинки для Аэрин не нашла, попробуйте сделать мозаику или предложите свой вариант

https://sun9-49.userapi.com/c636326/v636326003/4b8c2/jP2OcevslbU.jpg

https://sun9-56.userapi.com/c849024/v849024922/1d1c20/vi_GuJPfzLI.jpg

https://sun9-61.userapi.com/c837433/v837433079/1e367/VerQcUm6UsU.jpg

https://sun9-43.userapi.com/c638817/v638817957/1a0a2/w1vndrJ4iB8.jpg Джилбой

https://sun9-28.userapi.com/c845221/v845221301/e9d35/DGFsQhSmW80.jpg Лекси

====== Мальчишник (продолжение) ======

Альф было десятка два. Кроме Рана и Намира, на улице оказалась вся рок-компания, несколько альф с военной выправкой, которые были в компании Аэрина, и злой Роберт. Все вначале разбежались в разные стороны, но адреналин и алкоголь гуляли в крови. Слово за слово, и драка понеслась по-новому.

- У него нож! – испугался Том и вцепился в омегу, невозмутимо стоящего рядом.

- И что? – усмехнулся Аэрин, – чтобы хоть немного уравнять шансы, Джулиан должен взять, как минимум, базуку, и то не факт… Тигран – настоящий воин, он мало того, что тренированный с детства, так еще воевал не понарошку целый год. Он, когда вернулся после своего дебюта здесь, целый год гонялся по своей планете с побратимами, выискивая бандитов и зачищая различные банды. Его на родине недаром назвали Страж пустыни.

- Я видел на нем много шрамов, – прошептал Том.

- Для альфы с Сабаха много мелких шрамиков – это практически норма. На Роберте их тоже хватает, но это все мелочи. Там маленьких детей учат с деревянным оружием, подросткам дают незаточенное оружие, чтобы они привыкали к весу в руке, а когда альфа достигает совершеннолетия и получает имя, то все тренировки проходят с настоящим оружием. Молодых альф приучают не бояться крови и травм.

Через какое-то время у драки появились зрители, среди них выделялся Лекси, который заламывал руки и, не скрываясь, плакал. Аэрин только фыркнул, когда увидел его в толпе.

- Лекси добился, чего хотел…

- Чего он такой? – Том поежился и обхватил себя за плечи.

- Не обращай внимания, – Аэрин снял с себя куртку и накинул на тонкие плечи. Когда Том открыл рот, чтобы возмутиться, что они оба омеги, Аэрин ухмыльнулся и, закинув жвачку в рот, потянулся всем телом, – не хипишуй, чего дергаешься, как будто я с тобой заигрываю? Мне не холодно, я привычный, а вот ты, как птенчик, так и хочется тебя крылом укрыть, чтобы защитить. Я понимаю, чего Ран с тобой носится, ты пробуждаешь родительские инстинкты – защитить, обогреть, накормить. Да не дергайся. Я тебе правду говорю. А на Лекси не обращай внимания, для него истерика и вопли – это норма. Такая себе зона комфорта. Знаешь, как для поросенка грязь, другие осторожно обойдут, чтобы не вляпаться, а он туда лезет, потому что ему там хорошо.

- Разве может быть хорошо, когда плохо? – не поверил Том, – он ведь плачет! Или он притворяется?

- Нет, не притворяется, – Аэрин погладил Тома по голове, как ребенка, – просто для него боль и отчаянье – любимые эмоции. Боль, она сильнее цепляет и крепче держит. Радость, она мимолетна, а вот болью можно упиваться часами, днями, годами. Вспоминая все плохое, что случалось, жалея себя и ненавидя всех вокруг, или наоборот, ненавидя себя и жалея близких, потому что им такой родственник попался. Одним словом, боль и страдания, и «вся жизнь говно и люди в ней – уроды!» Но, как говорит мой дедушка, «каждый сам выбирает, кем быть – пчелой или мухой».

- Может, его надо врачу показать? – Том запахнул куртку, – вот меня после попытки суицида к мозгоправу записали. Я вначале ругался и не понимал, зачем, но ты знаешь, он такой умный человек, я после наших разговоров многие вещи совсем иначе воспринимаю. Может, у его родителей денег нет?

- Деньги у них есть… – усмехнулся Аэрин, – и время на него тратили, не считая. И к мозгоправам водили, и на таблетках держали, и на различные курсы терапии записывали, и за ручку держали, и по голове гладили, но все было только хуже с каждым разом. Это, как с наркоманом – пока сам не захочет завязать, всякое лечение бесполезно. Дядю Тео даже жалко, хлебнул он с ним горя полную чашу. И, главное, все так хорошо начиналось…

Аэрин посмотрел вниз на драку. Большинство рок-музыкантов получили по морде и расползлись по стеночкам, вытирая кровавую юшку. Посередине круга остались только Ран и Джилбой, который размахивал ножом и все никак не мог угомониться. Ран ему что-то втолковывал, но тот не мог успокоиться и раз за разом напрыгивал на Тиграна.

- Мы ведь с Лекси ровесники, – Аэрин вздохнул, – наши папы – родные братья, и мы постоянно были вместе. Папа как раз меня родил, а тут и дядя Тео нашел Лекси во время благотворительного рейда по детским домам. Он тогда был миленький, как ангел, поройся в сети, там до сих пор мелькают картинки с «двумя ангелочками». Это про моего дядю Теодора и Лекси. Два голубоглазых блондина, ну прямо милашество зашкаливает.

Он долгое время был баловнем семьи. Привык, что все его капризы исполняются, и жизнь, как в сказке, и что бы он ни сделал, все только радостно в ладоши хлопают и умиляются: смотрите, как он танцует! Ах, какой стишок! Какой молодец, мы тобой гордимся! Нет, ты не подумай, что мы росли, как растения в оранжерее, и нам все разрешалось.

Порядок и дисциплина были обязательным условием и для него, и для меня. Распорядок дня, ранние подъемы, зарядка, уроки музыки и танцы, верховая езда. Надо было себя хорошо вести, особенно при посторонних. Если мы были на улице или рядом были чужие, то только милые улыбки и тихий голос. Образцовые омежки. Это дома, когда рядом только семья, можно было покапризничать и повредничать: не хочу бантик, не надену белые брюки и шелковые туфельки, хочу джинсы, как у старшего брата, и майку с черепом! Но при посторонних – рот на замок и ресничками хлоп-хлоп. Все возражения шепотом и папе на ухо. И это не значит лицемерничать, это значит не выносить конфликты из семьи. Дети – это витрина родителей. Сразу видно, воспитанный ребенок или сорняк под забором. А поскольку родители постоянно на виду, то и дети под прицелом папарацци. В носу не поковыряйся, широко не зевни – сразу фотки в сети и подписи под ними вредные. А потом у дяди Тео свой ребенок родился – альфочка Максимильян. Не скажу, что на Лекси стали меньше обращать внимания, но он перестал быть эпицентром внимания родителей. Теперь на руках носили не только его. А если учесть, что муж дяди Тео намного его старше и Максимильян – его первый ребенок, то несложно представить, как альфа носился с сыном! Наследник! Краса и гордость! У меня все было иначе, у меня всегда был Робби. Он всегда был только со мной, а поскольку мы с ним истинная пара, то мы всегда чувствовали друг друга. Робби всегда знал, что я маленький хочу и почему плачу. Потом и мой папа родил мне брата-альфу, но все дело в том, что я никогда не ревновал родителей к братьям, а Лекси ревновал. А потом еще выяснилось, что Макс – гений. Реально гений. Он научился читать в три года, и дядя Тео это понял, только когда увидел сына, самостоятельно читающего книгу. Дядя читал ее сыну перед сном, остановился в конце главы, поцеловал, подоткнул одеяло и отправился спать. А потом увидел, что в комнате Макса горит ночник, и зашел узнать, в чем дело, а там ребенок сам читает книжку, потому что ему интересно, что будет дальше. А когда утром стали выяснять, что к чему, то поняли, что по учебникам математики учится не только Лекси, но и Макс. И задачки в учебнике он уже все перерешал, причем в уме. Он читал задание и выдавал ответ. И, главное, всегда правильный ответ! Да, он не мог писать, но соображал быстрее растерянных взрослых. Конечно, Максу взяли учителей и у него начались занятия по школьной программе. Как дядя Тео ни упирался, считая, что у сына должно быть «нормальное» детство, с игрушками и баловством, но в итоге отлавливал Макса в библиотеке с энциклопедиями или в сети в информационных сайтах. После того, как выяснилось, что функцию «родительский контроль» юный гений научился обходить, дядя Тео сдался и согласился, чтобы чадо занималось хотя бы под присмотром умных людей, а не куда любопытство утянет. Лекси попытался доказать, что он тоже очень умный, но и он, и я – обычные люди, школьная программа – это наша золотая середина. И чтобы добиться успеха, надо было прилагать намного больше усилий. Лекси вскоре понял, что в науке ему с братом не тягаться. Максу достаточно было просто прочитать, чтобы понять и запомнить, а нам надо было разжевать и заучить. Тогда Лекси решил, что он станет успешным в другом. Он бросился в музыку, танцы, начал рисовать. Но для этого надо было больше тренироваться, репетировать, учиться и стараться. Не было рецепта быстрых побед. И то, чему рукоплескали на домашних концертах, среди родни, на серьезных конкурсах не дотягивало до призовых мест. Да, задатки были, и голос, и слух, и пластика… только вот трудолюбия не было. Меня продолжали тиранить в музыкальной школе, отвертеться от уроков танцев у меня не получилось, а вот Лекси начал закатывать истерики. Он обвинял учителей, что у него не получается выигрывать на конкурсах, и хотя ему объясняли что не всегда можно выиграть, всегда будет кто-то лучше, но Лекси не хотел никого слушать. Он не хотел потеть на тренировках, но при этом хотел призовые места. И когда ему говорили, что его любят и без кубков с соревнований, это только еще больше его злило. Мы учились в одном классе, и я тебе скажу, что учителям было не позавидовать. Любую оценку, кроме отлично, Лекси воспринимал как оскорбление и начинал спорить. Яростно, с криком, переходя на оскорбления. Учителя пытались вызывать родителей, это добавляло раздражения в семью. Ведь на людях надо было вести себя идеально, а Лекси все больше и больше скатывался в истерику. Когда дядя Тео понял, что уже не справляется с Лекси сам, то вызвали на помощь вначале родню, а потом и специалистов. Как ты говоришь, мозгоправов. Это дало результат, и почти год все было хорошо. А потом Макс влез через отцовский комп в сеть банковских бирж и обрушил какую-то там внутреннюю валюту. Нам с Лекси было по восемь, Максу было четыре с половиной года. Никому в голову не могло прийти, что ребенок, который тихо сидит в углу отцовского кабинета и играет на планшете, может взломать сеть, обойти все ловушки, расставленные на матерых хакеров, и достаточно умело сыграть на бирже, причем так, что его ставки приняли и не смогли отследить. Я помню, как все стояли на ушах, когда искали террориста-хакера, и спустя какое-то время спецы-айтишники вывели все концы в кабинет дяди Доминика, что не могло быть правдой по определению! Ну, не мог Доминик сам взорвать экономику планеты, которую так тщательно выстраивал. Но все сходилось на один адрес… Я помню, отец рассказывал папе, какой ор стоял в святая святых финансовых воротил, когда ему заявили, что взлом состоялся именно из его кабинета. И тут Макс откладывает свой игровой планшет и заявляет: “Да. Это сделал я. Я это сделал, потому что…” – Аэрин сделал плавный жест рукой, – ну, не важно, он был не согласен с политикой банков, и поэтому сорвал сделки трейдеров и что-то там еще, а в итоге экономика планеты не рухнула только потому, что ее удалось удержать, как бешеную лошадь, на краю обрыва. С одной стороны Макса стоило выпороть, но с другой стороны… ребенок, которому не было пяти лет, с игрового планшета провернул ТАКОЕ! Это тебе не Гамлет – быть или не быть, тут вопрос стоял острее – бить или не бить… и похвалить? И что потом делать? Но за Макса вступился дед Чезаре. Он потребовал, чтобы юного хулигана привезли пред ясные очи повелителя всего и вся… А поскольку дело было в декабре, когда собиралась вся семья, то все, естественно, поехали к деду. Поскольку это семья Доминика – мужа дяди Тео, то мы с родителями остались дома, и я могу сказать, что лучше бы Лекси остался тогда с нами… Нам позвонили спустя день после того, как все уехали в эту свою Венецию. Потом я могу судить по газетам и услышанным разговорам взрослых. Вначале все было хорошо, а потом Лекси понял, что Максимильян опять стал всеобщим любимцем, обойдя всех остальных внуков, и закатил самую настоящую истерику. Все закончилось тем, что ему дали пощечину в попытке прекратить визг и обвинения. На все это Лекси что-то там разбил и рванул из зала. Дядя Тео бросился за ним, но Лекси споткнулся на лестнице, а Тео, пытаясь спасти его, подхватил в последний момент, но не удержался, и они упали с нее вдвоем. При этом Тео принял основной удар на себя, закрывая Лекси своим телом. В итоге, у дяди Тео было сотрясение мозга, сложный перелом позвоночника, раздробленное колено и перелом руки. Ну и конечно, множество ушибов и, самое страшное, это был выкидыш. Он, оказывается, был на третьем месяце беременности омежкой. Мы приехали семьей на остров в имение Чезаре, чтобы поддержать Тео и его мужа. На дядю Доминика было страшно смотреть. Оказалось, на той же лестнице погибла его вторая жена, которая тоже была беременна, и взрослый сильный альфа едва с ума не сошел, когда увидел у подножия Золотой лестницы еле дышащего супруга. На Лекси не было ни синяка, ни ссадины, но это, как ни странно, не доказало ему, как его ценят в семье, а наоборот, оттолкнуло от нее. Он обвинил себя во всем. И молча страдал. Я помню, как нашел его в спальне. Он сидел с пустыми стеклянными глазами и молчал. Его никто не обвинял в происшедшем и не наказал, именно это его и сломало. Он посчитал, что его никто не любит и он никому не нужен. Все собрались вокруг Тео, Доминика и Максимильяна, который сидел возле кровати папы и держал его за руку. Но Лекси никто не отгонял и не закрывал в комнате, он сам ушел, посчитав себя виноватым. И с тех пор Лекси разделил семью на СЕБЯ и ИХ. Это была ИХ семья, и ОН – одинокий и никому не нужный. Он сам назначил себя изгоем и упивался своей виной и одиночеством. И вот с тех пор Лекси сам надел себе терновый венец и наслаждался собственной болью. И что бы ни говорили, что бы ни делали, он все пропускал через призму собственных страданий. Так что теперь ты знаешь, кто самый несчастный человек во вселенной. Это наш Лекси! Мученик, папу его за ногу…

- А Ран? – Том хлопал глазами, – как он сюда попал?

- А Ран нашел Лекси в счастливом детстве, – Аэрин усмехнулся, – знал бы он тогда, чем все это обернется – бежал бы, закрыв глаза руками, в другую сторону. Но когда они встретились, Рану был год, а Лекси три года. Правда, я почти его не помню в то время. Дедушка Мадлен рассказывал, что мы встречались пару раз, но я тогда, кроме Робби, никого не видел. Мне было три года, и я почти ничего не помню с того времени. Помню пони, Лекси чем-то хвастался, но мне все это было неинтересно. Дедушка Мадлен рассказывал, что Ран, хоть и был всего годовичком, но выглядел постарше Лекси, и, говорят, в седле хорошо сидел. А еще был очень серьезным альфочкой. И покорил своей серьезностью и Тео, и Доминика. Они оказались истинной парой, говорят, очень мило смотрелись вместе.

Но Ран, он, как ты знаешь, с другой планеты, и поэтому он улетел со своими родителями и долгое время просто переписывался с Лекси, время от времени присылал ему небольшие подарки. Как раз в то время, когда случилось падение с лестницы, Робби отправили на планету к родителям Рана. Я впервые остался без своего Робби и чувствовал себя как будто с разорванным сердцем. Мне было больно в разлуке, а без постоянной связи со своим истинным альфой я себя чувствовал будто голым и очень несчастным. Эта боль позволила мне приблизиться к Лекси. Вернее сказать, он позволил мне приблизиться к его страданиям. Мы с азартом переписывались со своими альфами. На той планете очень сильные магнитные поля, никакие цифровые носители не выдерживают. Поэтому просто письма, написанные от руки, на бумаге. В этом даже был свой романтизм, и Робби прислал мне самые настоящие перья для письма и чернильницу. Это было очень мило, прямо как в старинном романе. Родители посмеивались, но не мешали, они знали, что я вырасту, и мы с Робби поженимся во что бы то ни стало. А пока мы учились, я занимался на дополнительных занятиях и строил планы на будущее, а Лекси… Лекси страдал от перепадов настроения. Он то смеялся, то мрачно молчал, то плакал, то бросался на всех с упреками. Его возили по врачам, пытались диагностировать здоровье, и физическое, и психическое. Он пил комплексы витаминов, сидел на специальных диетах, ездил на тренинги, занимался медитацией и прочими духовными практиками. Но как бы ни старались родители, Лекси все равно считал, что от него просто пытаются откупиться и засунуть в дальний угол, лишь бы не видеть его страдания. Ведь он не родной ребенок и все, что происходит, это просто игра на публику. Я вначале молча слушал грустные истории на тему: «никто меня не любит, никто не приголубит, пойду я у садочок, наемся червячков», а потом я возмутился, ведь что бы другие ни делали, он сам только кривился и вздыхал. Я предложил пойти к родителям и объясниться с ними, выставить свои претензии, выслушать их возражения, поговорить и разобраться наконец. Ведь если не нравится то, что имеешь, возьми и измени! Лекси наорал на меня, что я ничего не понимаю, ведь я родной ребенок, а он приемный! Я возмутился, ведь Робби тоже приемный, и что? Он все равно родной! И родители никогда не делали разницу между ним и другими детьми. Мной или моим братом-альфой. Но мне тыкнули в нос, что Робби выслали с планеты, когда он стал не нужен, а я просто слепой дурак. Ведь своих сыновей они никуда не высылали! Я испугался и прибежал к родителям, в ответ на мои испуганные повизгивания меня успокоили, что все в порядке и Робби вернется, как только я подрасту. Робби вернется после моего дебюта, тем более, что он уже поступил в очень престижный ВУЗ и сам не может дождаться, когда я подрасту, чтобы начать за мной ухаживать, как альфа за омегой, а не как старший брат за младшим. Дебют у нас с Лекси был в один год. И в самом начале я видел только своего Робби, но потом даже я сквозь дурман в голове от тепла своего истинного заметил, как некрасиво себя ведет Лекси. Жалко, что мы с Робби в то время не смогли оторваться друг от друга и попытаться подкорректировать все, происходящее на балу. Роберт очень себя ругал потом за это, но что толку сожалеть о несделанном? В итоге Тигран улетел обратно на свою планету с родителями, а вот Лекси «пошел в отрыв». Казалось, он проверяет длину родительского поводка. Не проходило недели, чтобы он чего-нибудь не учудил. Вначале семья пыталась все скрывать, но после очередного скандала дома, образно говоря, «махнули рукой». Выходки Лекси не сходили с первых полос всех желтых изданий, это было, – Аэрин передернул плечами и скривился, – феерично! Он даже одно время вел скандальное ток-шоу, вначале брал интервью со знаменитостью, потом они отправлялись по клубам или злачным местам, где Лекси устраивал проверки и всевозможные тест-драйвы, а заканчивалось интервью где-нибудь в гостиничном номере. На кровати, среди смятых простыней и пустых бутылок из-под шампанского. И хотя никто не видел голых тел, но и без этого все было видно и понятно. Аристократы шипели и плевались, но никто не пойдет против Кантарини. Слишком много власти в их руках, а поскольку отец Доминик и его братья смотрели на это со снисходительной ухмылкой, то общество заткнуло пасти и подобрало капающий яд. Все дружно заговорили об эмансипации и широте взглядов, Лекси дружно признали эпатажным и экстравагантным, и на этом успокоились. Он стал что-то вроде пугала на поле. То, что видно издалека и чем можно пугать детей. Лекси стал очень популярным в определенном узком кругу и пару лет упивался своей популярностью, а потом ему это наскучило, и тут очень кстати на балу дебютантов появился Тигран в компании умопомрачительного омеги. Все только и говорили о красавце-альфе и восхитительном омеге. Завоевать обратно то, что Лекси давно считал своим, стало для него целью в жизни. Он опять резко изменился. Полностью сменил и внешний вид, и привычки, и круг общения. Общество опять пускало носом розовые пузыри и визжало от восторга – вот она, сила настоящей любви! Даже самого непутевого человека исправит и выведет на прямой путь! Но стоило Лекси понять, что он добился поставленной цели, как ему все резко надоело. Буквально за один день. Как змейке сбросить надоевшую шкурку и выпустить пестрые кольца. Еще вчера он тиранил свадебных декораторов, а с утра все свадебные каталоги слуги вынесли на помойку, а он, нацепив пирсинг, помчался на рок-фестиваль. Хорошо, что Роберт перехватил Тиграна до того, как тот помчался следом. Не берусь даже предполагать, о чем они разговаривали, но они и подрались, и помирились, а потом вместе умчались в спасательную экспедицию куда-то в горы. Нехорошо так говорить, но нам повезло, что где-то сошла лавина и большая группа людей оказалась заживо похоронена в своих домах. Они сидели в горах две недели, и когда Тигран вернулся сюда, то он был совершенно другим человеком. Он как будто выцвел и стал старше. Он два года то с Робби, то со мной и ребятами. Папа дал ему пропуск на военный полигон, применяемый как учебное пособие для нашей группы, и мы вместе и с парашютом прыгали, и с аквалангом ныряли, – Аэрин стрельнул глазами на омежку с выпученными от удивления глазами и решил свернуть рассказ, – ну, и всякие другие развлечения, не пугайся так, все хорошо. Том посмотрел вниз, там Тиграну, как видно, надоело уворачиваться от ножа и он выбил его из руки Джилбоя. Перехватил рокера за шиворот, как кутенка, и отвесил пару оплеух открытой ладонью, так же, как тот ударил Лекси в клубе. Только вот Джилбой не повис тряпичной куклой, а опять кинулся в драку.

- А этот, – Том кивнул на драку внизу, – он, что, бьет Лекси?

- Зная характер кузена, я Джулиана даже осуждать не могу, – пожал плечами Аэрин, – он может довести даже святого. Да, он отвешивал ему пару раз, но наедине. Лекси прибегал ко мне жаловаться: «Врежь ему!», но я отказался. Пока они пара, лезть в чужие отношения – гиблое дело. Так Лекси побежал к Робби, у того сразу включился режим «старший брат, защитник маленьких омежек», и он, раздув ноздри, помчался на разборки, а в итоге оказался крайним. Лекси такой вой поднял, как будто Робби хочет разбить истинную пару и лезет в чужую семью. Я уверен, что Лекси сам все рассчитал и спровоцировал Джилбоя, пока Ран рядом.

Том замолчал, пытаясь сложить в голове замысловатый паззл. Ран опять больше танцевал вокруг Джулиана, заставляя его нелепо молотить воздух, и что-то ему раз за разом повторял. Тот его не слушал и злобно рычал в ответ. Ран без замаха ударил его в живот, и Джулиан резко остановился, сложившись вдвое и прижав руки к телу. Лекси как будто ждал именно этого. Он с криком набросился на Рана, истерично молотя его кулаками по спине и плечам.

- Оставь его! Животное! Варвар! Чудовище! Отойди от него, зверюга проклятая! Сколько можно нас преследовать? Я никогда не буду с тобой, я тебя ненавижу! Оставь его! – а потом бросился к Джулиану, – Джили, ты живой? Бедняжечка, милый мой! Сейчас, сейчас, я отвезу тебя в больницу, держись, любимый!

- Оставь меня в покое! – Джулиан оттолкнул Лекси и с трудом выпрямился, – отстань, наконец, от меня! Видеть тебя больше не могу, ты мне всю душу по ниточке вытянул! – Джулиан отрывал от себя руки омеги, как плети ядовитой лианы, – руки убери! И не приближайся ко мне больше.

- Джилли! – взвизгнул Лекси, – любимый, что ты говоришь? Поехали в больницу, тебе нужна помощь!

Лекси поднырнул под руку Джилбою и обнял его за талию, а после этого потащил к дороге. Любопытная толпа снимала все подряд. Аэрина с Томом тоже снимали и строили предположения, кто именно стоит на пожарной лестнице. Приехали полицейские, к ним вышли Намир и Роберт, а Ран так и стоял, смотря вслед ковыляющей парочке. Ран недовольно передернул плечами, как собака, отряхивающаяся от воды, и посмотрел наверх.

- Аэрин, спасибо, что присмотрел за Томом. Маленький, спустишься вниз по лестнице? Только осторожно. Смотри под ноги. Аэрин, проводишь Тома, чтобы он не свалился?

- Конечно, папочка! – Аэрин хмыкнул и, схватив Тома за руку, пошел первым, чтобы в случае, если Том споткнется, то упал на него.

Они прошли один пролет лестницы и оказались на такой же площадке, на уровне второго этажа. Дальше следовало спускаться по выдвижной лестнице прямо вниз, но Аэрин скептично оглядел шелковый наряд Тома, шелковые туфельки и, забрав свою куртку, вдруг серьезно посмотрел в глаза притихшему омежке.

- Ты мне веришь? – Аэрин дождался неуверенного кивка Тома и продолжил, – а Рану веришь? – Том замахал головой куда более уверенно, и Аэрин улыбнулся, – тогда не бойся.

Аэрин неуловимым движением перехватил Тома за кисти рук и тот вдруг понял, что свисает вниз, как сосисочка, но он даже не успел пискнуть, как Аэрин разжал руки и Том оказался в объятиях Рана.

- Молодец! – Ран поставил омежку на землю. Рядом спрыгнул Аэрин и пошел к Роберту, – спасибо еще раз, Аэрин.

- Да… – отмахнулся Аэрин и обнял Роберта, – я еще не натанцевался. Попрыгаем здесь или пойдем в другой клуб?

- Там как бы ребята остались, – Роберт поцеловал жениха в щеку, – но мне все равно, а ты что хочешь?

- Тогда вернемся, – пожал плечами омега, – хочу медленный танец с тобой, в толпе незнакомцев, а потом можно и домой. Надо хоть немного поспать, чтобы не выглядеть как свежеподнятый зомби на собственной свадьбе.

- Ран, вы с нами? – Роберт прижал к себе свое сокровище.

- Нет, мы домой, – Ран протянул руку Тому и сжал маленькую лапку горячей рукой, – на сегодня, пожалуй, хватит развлечений. Намир, ты останешься или домой? Могу подвезти.

- Не надо, – Намир показал ключи, – я сам доберусь, вы уезжайте, а я еще здесь побуду.

Ран пожал руки паре альф. Вызвал свою синюю машинку и, захлопнув дверь за Томом, о чем-то переговорил с Намиром, после чего быстро уселся за руль и без приключений доехал до кампуса. Ночью улочки кампуса были пустынны, но тем не менее хорошо освещены множеством фонарей. Энди не спал и сидел на кухне в компании конфет и большой чашки кофе. Он с азартом вскинулся от планшета, но увидев сведенные брови и настороженный взгляд Тиграна, сразу взял себя в руки. Перехватил засыпающего от избытка впечатлений Тома, затащил в комнату, раздел, натянул пижаму на несопротивляющуюся тушку и, закинув под одеяло, выключил свет.

====== Свадьба ======

Я предупреждала, что работа будет тяжелая… Каждая работа для меня – это испытание и преодоление. Вас цепляет Лекси? Великолепно, значит я иду правильной дорогой. Вам больно о нем читать? Закройте глаза и отвернитесь, или идите со мной. Ангст – это не всегда описание пыток и изнасилований… не ждали от меня такого? Закрывайте эту работу, мы встретимся в других. Но я пойду по намеченному пути до конца…

*

- Ты тот омега, что пришел с Тиграном? Томас? – напротив Тома остановилась красивая пара омег. Они были в пиджаках и клетчатых красно-зеленых юбках. – Мы – Санни и Банни МакГрегор, младшие дети Эмиля МакГрегора. Можно задать тебе нескромный вопрос?

Том напрягся, ожидая, что его сейчас спросят, как он попал к Рану, но вопрос его огорошил.

- Ты замуж собираешься? – омеги смотрели на него пристально, а Том растерялся, поэтому омеги решили развить свою мысль. – Тут, понимаешь, в чем проблема. На свадьбе только семья, а из незамужних омег только мы, и вот ты еще появился. Раньше Лекси заявлял, что поймает букет, но он со своим разругался… опять… а нам только пятнадцать, и потом, мы не хотим замуж, мы хотим учиться. Понимаешь, будет нехорошо, если букет останется валяться на земле. Мы узнавали у Тиграна, тебе уже шестнадцать, и тебе замуж можно.

- Но я тоже хочу учиться, – Том растерянно сглотнул слюну, – можно, я не пойду замуж, я не хочу…

- И что же делать? – омежки переглянулись, – может, попросить Аэрина, ну его, этот букет? Пусть потом запихнет в уголочек куда?

- Дедушка Мадлен расстроится, – один из омежек совсем поник, – он и так несчастный, что свадьба малипусенькая, только самая близкая родня, так как назло, одни альфы вокруг. Давай заставим Крейга и Райана за букетом прыгать? У них там, вроде, кто-то появился? Хотя, они такие скрытные, молчат в тряпочку. Это вообще несправедливо, почему только омеги должны с визгом за букетом гоняться?

- Слушай, а у Луизы ведь девочка есть! Малышка Лулу, давай Аэрин ей букет вручит!

- Она маленькая совсем! – возмутился один из омег, – ей всего семь лет!

- Слушай, но это все глупости, букет, традиции, какая разница? Ребенок порадуется и все довольны! Это ведь не на самом деле, это просто… ну, так положено, и все!

- Если не веришь в приметы, то тогда и хватай букет сам, раз все равно! – один из омег, кажется, Банни упер руки в боки и недовольно сверлил взглядом брата, – вон на свадьбе дяди Анджея на папочку свалился букет, так года не прошло, как Крейг с Райаном родились! Ты в школе с этим здоровяком Вольфи Кэмпбеллом перемигиваешься? Так что, хватай букет и совет вам да любовь!

- Вот еще! – Санни зеркально встал напротив брата и подбоченился, – мы с ним договорились, пока дипломы об образовании не получим – ни-ни!

- Так все же договаривались! – разозлился Банни, – а мне рассказать? Ты такой же скрытный, как и братья! Как можно! Как целоваться после уроков, так Банни прикрой, а как планы планировать, так брата побоку?

- Кто тут целуется? – к омежкам подошли двое альф. – Кому уши оторвать?

Альфы, хоть и были похожи с первого взгляда, но при ближайшем рассмотрении значительно отличались. Сразу было понятно, что это братья. Банни представил обоих. Крейг был рыжеватым шатеном с серо-голубыми глазами и пах скошенной травой, сочно и вкусно, а Райан был голубоглазым блондином и пах, как трава, подернутая первым заморозком, свежо и немного пряно. Омеги явно были близнецами, только по запаху и различались. От Санни пахло мимозой, а от Банни ландышами, а вот альфы были двойняшками, но зато с очень похожими травяными запахами.

- Это мы вас поцелуем, если вы букет жениха поймаете, – вывернулся Банни. – Все равно вы ведь с кем-то в своем институте встречаетесь! Вот и будет повод познакомить семью с ненаглядным. Или их двое? – хитро прищурился омежка и топнул ногой, – несправедливо скрывать от братьев, что происходит!

- Вот вы, вроде, близнецы, – Крейг посмотрел на братишек, – но у тебя, Банни, нос явно длиннее. Это все от неумеренного любопытства.

- Врун! – Банни пнул брата в щиколотку. – Мы хоть и одинаковы с лица, зато запахи разные, а вот вы один запах поделить не можете!

- Не увиливай от ответа, – Райан положил руки омежкам на плечи, – так кто целовался и с кем? Неужели с кем-то из Кэмпбеллов? Стыд и позор! А как же вражда кланов? В Ромео и Джульетту захотелось поиграть?

- Не наговаривай на родных братьев! – одновременно взвизгнули омежки. – Давайте лучше решим, кому букет достанется!

- Это ваши омежьи дела, – отмахнулся Крейг и, забрав брата, ушел куда-то дальше.

- Так, одним словом, – Банни с сомнением посмотрел на Тома, – ты идешь с нами. Если тетя Луиза не привела Лулу, то букет придется ловить тебе! А если нет жениха, то смотри, сколько свободных альф бегает по двору, как баранов нестриженых! Хватай любого за рога – и в стойло! А мы поможем! Пошли, покажем пастбище…

Том испуганно оглянулся, Рана нигде не было видно. Он с самого начала предупредил, что он шафер и не сможет уделить много внимания Тому. И поскольку спрятаться было не за кого, то Тому пришлось пойти следом за странными близнецами в юбках вместо штанов. Сам он был одет, как кукла из коробки. Сливочно-белый костюмчик, коралловая (именно коралловая, а не красная, судя по визгам Энди) жилетка и белоснежная рубашка с кружевами на груди и рукавах. А еще, шелковые туфли с ленточкой вместо шнурков, и поэтому с бантиками вместо привычного узелка. А еще Энди стер тоником малиновую вечернюю помаду и накрасил губы нежно-розовым цветом, духи в белой коробке были легкие, но пахли не цветами, а пронзительно, так, наверное, пахло электричество, если бы имело свой запах.

- А почему вы в юбках? – не удержался Том. – Вы ведь не девочки…

- Это не юбка, – засмеялся Банни, – это килт, одежда гордых шотландцев! Мы же МакГрегоры! И килты у нас расцветки нашего клана. Вон наш папочка стоит, тоже в килте!

Том посмотрел, куда показали. Там стоял красивый омега в такой же клетчатой юбке и гольфах. Только у него, в отличие от близнецов, пиджак был не клетчатый, а красный, и маленькая шапочка с пером на голове. Рядом с ним стояли двое альф в брюках такой же клетчатой расцветки.

- У папы два мужа, – пояснил Банни, – у них тройственный союз. И, похоже, у Райана и Крейга тоже будет один омега на двоих. Вечно они влюбляются в одного и того же.

– А справа стоят Макс и Пабло. Они не двойняшки, хотя и похожи, и разница у них всего двенадцать часов. У них родители разные. Макс – старший сын Теодора и Доминика, а Пабло, соответственно, Луизы и Пьетро. Просто Теодор и Луиза – кузены, и в детстве были похожи, а мужья у них – родные братья, вот и дети похожи. Тот, который брюнет с голубыми глазами, это Максимильян, или, как он себя называет, Макс, и подписывается он, знаешь, как в математике пишут максимум? Он у нас гений, – Санни поправил блондинистый локон на груди и стрельнул глазами на кузена, – не смотри, что ему только восемнадцать, он уже профессор прикладной математики. Хотя, очень смешно звучит – прикладная математика, как будто это лист подорожника и ее прикладывать надо.

- А на Пабло не смотри, – Банни показал второму брату язык и отвернулся, – это тот, с темно-рыжими волосами. Он бандит! На нашем дне рождения батут ножом порезал! Весь праздник испортил!

- Банни, ты такой злопамятный! – Санни легко рассмеялся. – Не слушай его, он просто вредничает. Нам было тогда пять лет, а Максу и Пабло по восемь, и Банни затащил Пабло на батут «замок принцессы», а Пабло не хотел, вот и потыкал батут ножом. А нечего было его туда затаскивать! Ты бы сам на такой батут в восемь лет не полез!

- Но я бы не стал портить праздник младшим, – Банни недовольно надулся. – Ты сам тогда ревел, как корова, в два ручья, когда замок нам на головы упал, а ему даже по заднице не попало.

- Банни, ну прости ты его уже, – Санни чмокнул брата в щеку, – столько лет прошло. Он после этого на каждый день рождения извиняется. Не слушай его, Том, Пабло хороший, он на прошлой олимпиаде стал чемпионом по пятиборью! И вообще, умница и красавчик!

- Своих братьев, Крейга и Райана, мы не предлагаем, поскольку у них уже точно кто-то завелся, – Банни недовольно дернул носом.

- Банни, ты так говоришь, как будто они вшей подхватили, – Санни засмеялся, – а сам, между прочим, весь прошлый Самайн провел в компании Стивена Дугала, а после этого кто-то время от времени присылает то цветочки, то конфеты с записочками, и там такие таинственные инициалы СД.

- Ой, были бы там цветы, – передернул плечами Банни и отвернул порозовевшую мордочку от брата, – так, недоразумение сплошное. И вообще, надо решить проблему букета. Не отвлекаемся! Надо найти малышку Лулу и держать неподалеку, так, чтобы когда пришло время хватать букет, она точно его поймала.

- Вот те рыжеволосые красавцы-альфы, это все Аберкорны! – Санни показал на группу молодых альф от тридцати пяти до пятнадцати, – как увидишь рыжего – можешь точно быть уверен, что он Аберкорн! Это наша родня со стороны дедушки-омеги со стороны папы, а со стороны дедушки-альфы все МакГрегоры, в таких же килтах, как и у нас, или в военной форме. Дед сегодня сам проведет церемонию по клановому обряду. А со стороны Динлохов вон те шатены и брюнеты, и как назло, все альфы! Прямо нашествие альф! Надо было, чтобы Аэрин разрешил пригласить больше народу, тогда не было бы такой проблемы!

- Аэрин сказал, что если гостей будет больше сотни, то они с Робертом убегут на Луну и распишутся там в казино! – Банни рассмеялся, – дедушка Мадлен даже платочек порвал, у него меньше четырехсот человек все никак не получалось!

- Дед Один зазывал устроить церемонию в фамильном замке в Шотландии, но Аэрин уперся. Тогда официально была бы, возможно, и сотня гостей, но вот на свадьбе был бы весь город! И свадьбу бы гулял весь клан! Хотя сегодня в любом случае в городе будет весело. В пабах не раз выпьют за молодых.

- У вас так много родни? – Том испуганно оглянулся, – это все родные?

- Да, – Санни обвел взглядом толпу и кивнул, – только самые-самые, вся родня во двор сада Динлохов не поместилась бы! Аэрина зазывали провести церемонию в Риме, в храме святого Павла, или в главном храме Церкви Согласия на Луне. Один дядя, Александр – кардинал в Ватикане, Глава Канцелярии Папского престола, практически второй человек после Папы, а второй дядя, Стефано – Первый из девяти Первосвященников Церкви Согласия. Дед Один тащил в Шотландию, а дядя Тео уговаривал хотя бы в сад своего Большого дома. Но Аэрин был тверд и непреклонен – или только родители и самая близкая кровь, или убегут вдвоем и на круизном лайнере распишутся, а все остальные, как хотят!

- Так что здесь, не считая официантов, сто гостей, – Банни твердо посмотрел в глаза Тома, – ты – сто первый! Но Аэрин своей рукой вписал тебя в лист приглашенных, поэтому мы и узнали, что среди этого альфячьего царства будет еще один незамужний омега! Теперь понимаешь, как ты нам важен?

- Мне прямо страшно от такой ответственности, – улыбнулся Том.

- Не бойся, больно не будет, – рассмеялся Банни, – подхватишь букет, улыбнешься и скажешь, что счастлив. Мы тоже будем попискивать рядом, но ты не обращай внимания и хватай его крепко! А потом пойдем кузенов дразнить, мол жених с букетом есть, остановка за малым – за альфой!

- Нет, не надо! – испугался Том, – не надо дразнить кузенов, а то не пойду ловить букет, спрячусь, сами отдувайтесь!

- Ладно, – Санни поморщился, – обещаю, не будем дразниться, икузены так и останутся нещипанными, главное, чтобы букет не валялся, а то дедушка Мадлен совсем расстроится.

- А вот и наша победительница бежит! – обрадовался Банни, – хватай ее!

По дорожке бежала пара детей семи лет от роду, мальчик и девочка. Девочка была похожа на белокурого ангела, а вот мальчик выглядел маленьким хулиганом и задирой. Санни и Банни бросились наперерез юной парочке и вскоре отловили визжащих от удовольствия детей.

- Что вы делаете? – Банни расправил бантик на голове Лулу.

- Мы играем в свадьбу, – серьезно сообщила малышка, – я – Аэрин, а он Роберт, и мы убегаем от гостей! Мы еще вчера договорились с Паоло, что будем Аэрином и Робертом!

- Папочка меня вчера даже подстриг, как было у Роберта, когда он был маленький! – мелкий Паоло надулся от гордости, – вот я вырасту и буду, как он, и мы с Лулу обязательно поженимся!

- Вы, вообще-то, кузены, – начал Санни, – кузенам нельзя жениться… – но тут его пнул Банни, и Санни быстро исправился, – а вы знаете, что надо сделать, чтобы пожениться по-настоящему, а не по-игрушечному? – Санни увидел, как две маленькие мордашки приоткрыли ротики в ожидании ответа, и радостно сообщил, – надо поймать букет жениха! Аэрин бросит букет в конце церемонии, и кто его поймает, тот и будет следующим женихом!

- Точно? – нахмурился Паоло, – вы сейчас не шутите? А то вы любите пошутить! Позапрошлой зимой ты сказал, что снег сладкий, как сахар, а он очень холодный и у меня потом горло болело!

- Он точно твой родственник, – Санни подмигнул Банни, – такой же злопамятный! Нет, Паоло, в этот раз я совершенно серьезен, пойди хоть у родителей спроси. Я говорю правду!

- Ну и спрошу! – решил Паоло и побежал куда-то.

Том проследил взглядом, куда побежал ребенок, и увидел, как тот с размаху влетел в крупного альфу, который сразу поднял его на руки, а вот рядом с ним шел Теодор. Тот самый омега, который мягко улыбался со всех плакатов в приюте. Это именно он привез того злополучного зайца с конфетными обертками. Вернее, не он сам, но с теми людьми, что привезли игрушки в приют. Для них сделали настоящий концерт, а потом в столовой были пирожные и конфеты… Это было так давно, но «тот самый, который с плаката» совсем не изменился. Такой же красивый и с добрыми глазами, разве только стал ростом меньше, хотя, скорее, это Том подрос. Паоло что-то энергично рассказывал отцу и, добившись, что тот ему что-то ответил и, поцеловав в лоб, спустил на землю, Паоло точно так же энергично добежал до Санни, встав ближе к Лулу.

- Да! Отец подтвердил, что так и есть! Кто поймает букет, тот и жених в следующий раз! Лулу, ты не переживай, я обязательно раздобуду для тебя этот букет! И эти хитрые омеги меня не остановят! Слово Кантарини, букет будет твой!

Санни и Банни довольно переглянулись, поправили им одежду, и убедившись, что дети поняли, когда надо появиться возле Аэрина, отправили восвояси. Те сразу взялись за руки и убежали, а Санни подставил ладошки Банни и Тому. Получив по хлопку, довольно улыбнулся.

- Дело сделано! Мы молодцы, а теперь самое время познакомить Томаса с кем-нибудь из кузенов. Впереди танцы, альф слишком много, надо заранее договориться, кто с кем танцует.

- Я не умею танцевать, – испугался Том.

- Не боись, – Санни подхватил Тома за руку, чтобы тот не вздумал сбежать, – мы же не рил тебя зовем танцевать. Просто повальсируешь, что может быть проще вальса? – Санни остановился и посмотрел на испуганного омежку, – а не умеешь вальс, так самое время научиться. Так, кому можно доверить сие мероприятие?

Братья стали перебирать родственников, выискивая самого терпеливого, а потом потащили Тома к Брюсу, младшему брату Аэрина и Роберта. Тот оказался семнадцатилетним брюнетом с глазами, как осеннее небо.

- А эта мечта педофила что здесь делает? – из палатки с угощением вышел Лекси с бокалом в руке, – не помню такого в нашей семейке. Хотя… Постой-ка, не та ли ты цыпа, что вчера возле Аэрина в клубе терлась? Они тебя вчера в клубе подцепили, а ты им так хорошо отсосал, что тебя на свадьбу позвали?

- Лекси! – неожиданно юношеским баском рявкнул Брюс, – следи за языком! Не смей оскорблять гостей! И вообще, нечего напиваться, отдай спиртное, тебе уже явно хватит! – Брюс попытался забрать из рук Лекси бокал, но тот уворачивался и не отдал, пока не допил последние капли, после чего обиженно надулся, – Лекси, давай я тебе лучше кофе принесу, неужели так тяжело не кусать всех подряд, хотя бы в день свадьбы брата?

- Подрасти вначале, чтобы командовать, – Лекси пьяно покачнулся, – кто ты такой, чтобы отчитывать меня? У меня, может, горе, меня альфа бросил! У Аэрина свадьба, а у меня теперь ничего нет, ни альфы, ни малейшего шанса на личное счастье! Я опять одинок и никому не нужен. Я для всех обуза, со мной даже никто разговаривать не хочет, смотрят мимо, как будто я – пустое место!

- Лекси, – Брюс вздохнул и приобнял омегу за плечи, – зачем ты так говоришь? Тебя все любят, не накручивай себя, пошли лучше, я тебе кофе налью и посижу с тобой, пока ты хоть немного не протрезвеешь… Простите меня, – Брюс кивнул растерянным омежкам, – Томас, я обязательно найду тебя на первый тур вальса, но сейчас мне надо уйти.

- Ой, не надо мне таких жертв! – Лекси скинул руку Брюса с плеча, – можно подумать, ты обо мне переживаешь! Просто хочешь увести подальше от ненаглядной семейки, чтобы я не портил всем праздник! Это тебя папочка послал за мной?

- Нет, Лекси, дядя Тео меня ни о чем не просил, – Брюс опять обнял Лекси и настойчиво потянул обратно в палатку, – я сам вижу, что тебе нужна помощь, пошли, ты сегодня завтракал?

- Какая разница? – Лекси пьяно шмыгнул носом, – даже папочке все равно, что со мной. Думаешь, я не понимаю, что ему больно смотреть на меня? Глядя на меня, он каждый раз вспоминает, что из-за меня он потерял своего омежку. Сколько ему было бы сейчас? Столько же, сколько и Луке у тети Луизы, двенадцать? Я же понимаю, что я для него – постоянное напоминание о том, чего он лишился. Вместо родного сыночка видеть меня? Я каждый день вижу укор в его глазах!

- Лекси, ты напрасно придумываешь небылицы… – Брюс уверенно затянул Лекси в палатку, где стояли накрытые столы и сновали официанты.

- Не обижайся на Лекси, – Банни и Санни выглядели виноватыми, – он всегда такой. Он и нам говорит ужасные вещи, а одно время Крейга с Райаном доводил. Его как-то привезли в летний лагерь к нам в Шотландию, так он всех успел перекусать за две недели. А Крейг и Райан дрались едва ли не каждый день со всеми подряд, и все только облегченно вздохнули, когда его забрали. Прямо, как будто солнце выглянуло, когда он уехал. Его вначале все жалеют, а потом пытаются помочь, но почему-то, чем больше стараются, тем хуже получается. С ним только Аэрин и Брюс могут общаться достаточно долго, ну так, чтобы не хотеть придушить его с его вечным нытьем и жалобами на все и вся. Прости еще раз. Мы надеемся, ты не голодный, а то идти туда, только Лекси дразнить, как гуся! Зашипит, крыльями изобьет, а потом еще и защиплет!

- Нет, я не голодный, – Том легко улыбнулся, – я плотно позавтракал, Ран настоял. Сказал, что в обед всем будет не до еды!

- Ну, скоро начнется церемония, – Банни посмотрел на маленькие часики на запястье.

- Потом поздравления, потом праздничный торт, букет дурацкий, потом первый вальс, и только после того, как молодые уедут, мы сядем за столы и вот тогда уже плотно поедим. А до этого только легкие закуски у пробегающих официантов, и вот еще палатка с едой на свежем воздухе, вдруг на кого-нибудь жор нападет!

- Надо занять хорошие места, – Санни взял Тома за руку, – а заодно расскажем тебе еще чего-нибудь.

Они пошли вглубь сада, туда, где стояла цветочная арка и было несколько рядов стульев. Близнецы сразу сообщили, что стулья только для взрослых, остальные будут стоять, где захотят. Они сразу заняли местечко возле первых рядов, откуда все должно было быть хорошо видно и слышно. Рядом с ними сразу пристроились родные братья, напротив встали рыжие Аберкорны и кто-то еще. Там же оказались и Макс с Пабло. Рядом с Пабло стоял подросток, он был, как щенок, нескладным, и с таким же щенячьим обожанием смотрел на Пабло. Санни сразу рассказал, что это Лука, средний брат в семье Луизы и Пьетро. Следом за молодыми людьми стали подтягиваться и взрослые. Родители и родители родителей. Они занимали свои места на стульях. Три брата-омеги, Анджей, Эмиль и Теодор со своими мужьями и ближайшими родственниками. Вскоре сбоку появилась пара крепких альф в серой форме со странными шевронами. Они встали там, где должны были быть подружки омеги.

- Эти, в форме – ближайшие друзья Аэрина, – зашептал Санни, – они из войск спецназначения. Видишь, у них на шевронах буква «А» и два крылышка? Их называют альтернативщиками или ангелами. Они являются боевой тройкой и имеют абсолютные права на проведение любых военных операций. Вернее, их задача попытаться погасить конфликт без кровопролития или с минимальными потерями. Спецвойска альтернативщиков разработал и курирует полковник Анджей. Это папа Аэрина. Тот практически учился под его началом, и говорят, ему доставалось придирок больше, чем остальным. «Ангелов» дядя Анджей набирает сам лично, потом подбирает к ним «пару крыльев, чтобы уравновесить таланты», и составляет индивидуальную учебную программу. И все в армии разве только не молятся на его выпускников. Там, где появляются «ангелы», все войны заканчиваются, как по волшебству.

К цветочной арке подошел крупный альфа в клетчатом килте и военном кителе, со множеством медалей. Санни сразу просветил, что это прадед Один, глава клана МакГрегоров, и именно он будет проводить свадебную церемонию. Почти одновременно с ним появился Роберт. Он был восхитителен во фраке с белым букетиком на груди. Ран был так же убийственно красив и занял свое место со стороны альфы. Он держал в руках коробочку со свадебными кольцами.

- А вот и Тигран появился, – Банни толкнул локтем брата, – он красив, жалко, что Лекси такой, они были бы красивой парой! А вот и Паоло с Теодором заняли свои места, значит, сейчас точно начнется! Обожаю слушать Паоло, так, наверное, ангелы поют в раю!

Рядом с Раном поставили стул, на который забрался малыш Паоло, за его спиной встал Теодор и приобнял ребенка, чтобы тот не упал. Он дождался команды и что-то шепнул на ухо ребенку. С того как будто сняли детскую маску. Он прикрыл глаза и прислушался к тишине, которая вдруг повисла вокруг, как паутина от человека к человеку. Стал слышен птичий щебет в кроне деревьев, а потом Паоло открыл глаза и запел. Том вздрогнул, он не ожидал услышать от ребенка такой взрослый и глубокий голос. Он был настолько сочным и объемным, что хотелось протереть глаза, чтобы убедиться, что такие звуки может издавать маленький мальчик. Вскоре к нему присоединился Теодор. Они так красиво и гармонично переплелись голосами, что стало совершенно понятно, что они родные люди и по крови, и по духу. Голоса пробирались в сердце и вызывали чувство эйфории. Том понял, что плачет, но при этом его душа как будто парит над землей. Он и не заметил, как на дорожке между стульев появилась Лулу, она несла в руках маленькую корзиночку и сосредоточенно посыпала ковровую дорожку, как будто солила на удачу цветочными лепестками. А потом появился Аэрин в белой военной форме. Буква А с крыльями сверкала на его воротнике и поясе, а то, что он является женихом, выдавали только венок из белых цветов на голове и маленький букетик в руках. Он шел под руку с альфой, который смотрел вокруг с гордостью и немного с печалью.

- Настоящий Ангел, – всхлипнул Санни и вытер слезинки с глаз. – Банни, не упусти Лулу, а то я тебе букет за шиворот засуну!

- Только попробуй, – Банни вытер платочком лицо вначале себе, а потом и брату, – я тебе этот букет туда засуну, где солнце не светит!

Старший Роберт довел ангела до молодого и, поцеловав сына в щеку, передал руку Аэрина в протянутые руки альфы, после чего уселся возле обожаемого супруга, поцеловав заодно и его.

- Я готов принять ваши брачные обеты, – гордо провозгласил Один.

- Аэрин, отрада глаз моих, – начал Роберт, – я полюбил тебя еще до твоего рождения. Еще когда прижимался ухом к животу приемного папы и слушал, как ты там ворочаешься, я знал, что люблю тебя и буду защищать изо всех сил и умений…

Роберт долго говорил о любви и нежности, а Том рассматривал толпу, которая жадно внимала каждому слову. Все смотрели на пару с нежностью и восхищением. Омеги плакали, а глаза альф светились гордостью. А Том все думал, каково это, иметь столько родных людей? Которые любят и заботятся не за заслуги или за деньги, и не ради выгоды, а просто так. Когда можно подойти к любому и обнять, и тебя не оттолкнут в ответ, выслушают и помогут. Каково это – жить среди любви и заботы? Том так привык, что каждый в этом мире за себя, и не стоит рассчитывать на чужую помощь, тем более бескорыстную… когда за любую крошку участия надо дать что-то в ответ, и страшно принимать защиту и поддержку, чтобы не попасть в кабалу обязательств и раздутых долгов… когда весь мир разделен на волков, которые вырвут из горла все, что посчитают своим, и покорных овец, у которых нет другого шанса, чтобы выжить, только подставить горло хищнику и понадеяться, что зверь, поглумившись, оставит в живых… И вдруг оказаться среди людей, которые заботились друг о друге даже на уровне взглядов и мыслей… Это было очень странно и невероятно, как будто оказался на странице детской книжки и ему позволили посмотреть на чужое счастье, от которого сжималось сердечко и возрождалась детская надежда на чудо и сказку, когда все будет хорошо. Просто обязательно все будет отлично, ведь среди такой любви не может быть места горю? Аэрин смотрел на Роберта с нежностью, а когда начал говорить о своей любви, глаза у альфы засветились, как две звездочки. Казалось, сам воздух окутан любовью и нежностью, и этому не будет конца. Том тихо расплакался от переполнявших его эмоций, с благодарностью принял у Санни платочек, от которого пахло мимозой, и с облегчением в него высморкался. В носу сразу полегчало, а в глазах просветлело, он даже смог полюбоваться на поцелуй новой семьи. Один первый поздравил молодых, и все зрители начали хлопать и радоваться, как будто, наконец, случилось то, чего они так давно ждали. Все пошли поздравлять молодых и желать им самых важных вещей. Стулья перед аркой растащили в разные стороны предупредительные слуги, а на освобожденное место стали осторожно заносить стол, на котором стоял ТОРТ. Просто громадный и похожий на цветочный дворец. Том увидел, как близнецы хищно отслеживали перемещение детей в надежде не упустить их в самый ответственный момент, а сам отправился к Рану в надежде поблагодарить его за то, что позволил посмотреть на чужое счастье. Но стоило ему добраться до альфы, как во дворе появился Лекси.

- Тигренок, мне так плохо, обними меня! – Лекси пробежал через лужайку и с размаху бросился в объятия Рана, – мне так плохо! Как хорошо, что я встретил тебя. Когда ты рядом, мне спокойно, я верю тебе!

Ран обнял Лекси за плечи, и тот положил голову ему на плечо и замер на какое-то время. Как будто заснул.

- Ты меня любишь? – прошептал Лекси, – после всего, что было, что ты скажешь? – Лекси поднял голову и заглянул альфе в глаза, а потом, не выдержав взгляда, опять уткнулся носом в рубашку, – Тигренок, ну что же ты молчишь?

- Я все еще люблю тебя, мой мотылек, – Ран потерся носом о склоненную макушку, – что бы ты ни сотворил, ты всегда будешь в моем сердце.

- Ты сделаешь кое-что, если я тебя попрошу? – Лекси опять поднял взгляд и с тревогой посмотрел в глаза альфе, – то, что сделает меня действительно счастливым?

- Раньше я бы без оглядки сказал «да», – Ран наклонил голову, чтобы лучше видеть печальные глаза своей пары, – я очень хочу сделать тебя счастливым, только вот у нас разные понятия о счастье. Скажи, что ты хочешь. Если тебе для счастья надо, чтобы я фотографировался ню или спрыгнул с небоскреба, то я, пожалуй, откажусь. У меня есть ранее взятые обязательства перед семьей.

- Нет, – Лекси мягко улыбнулся, – что ты. Я не ребенок, чтобы просить глупые вещи. Я тоже стал умнее и много понял о жизни. Я хочу семью, я хочу прожить всю жизнь с человеком, которого выбрало мое сердце. – Лекси умоляюще посмотрел на Рана и, дождавшись кивка, продолжил, – умоляю, поговори с Джулианом. Пусть он ко мне вернется! Попроси у него прощения за то, что прилюдно унизил его! Он винит во всем меня, а я не виноват, это же ты его избил!

- Лекси… – Ран осторожно провел пальцем по двум царапинам на правой щеке, которые остались от кольца Джилбоя, – я ему еще мало врезал!

- Я сам виноват! – вдруг заорал Лекси и стукнул Рана по груди кулаками, – ты должен попросить у него прощения! Должен! Ты не имел права лезть в наши отношения! Это моя жизнь, я не просил за меня заступаться! Джулиан для меня – весь мир, а ты все испортил! Если ты и правда меня любишь, то ты сделаешь все, чтобы я был счастлив! А иначе все твои слова – простая ложь!! Ты сможешь поставить свой гонор превыше моего счастья?

- Лекси, – Ран побледнел и разжал объятия, – альфа, который поднял руку на омегу, его не достоин. Я понимаю, ты не любишь меня, но прошу, найди себе достойного человека, такого, чтобы ценил тебя и оберегал. Ты такой хрупкий, мотылек, твоя боль разрывает мне сердце…

- Если бы ты на самом деле любил меня, то склонил бы гордую голову и сделал, что я прошу, но для тебя собственная гордыня важнее моего счастья! Не ври мне о любви! Когда человек любит, то он идет на жертвы во имя любви! Докажи, что любишь меня! Верни мне Джулиана!!

- Нет! – Ран стоял бледнее собственной рубашки и в его глазах была мука.

- Я всегда знал, что я для тебя ничего не значу, – Лекси отскочил от Рана и надменно посмотрел на него, – я для тебя был всего лишь заветным призом. Ну, еще бы, сын святого Ошая! За такой приз стоит побороться, но вот пойти на уступки ради меня ты не можешь, потому что я для тебя ничего не значу! Любовь прекрасна своей жертвенностью, когда ради любимого ты можешь умереть, а ты не хочешь ради меня поступиться даже малостью. И как после этого верить тебе?

- Уходи! – Аэрин встал между Раном и Лекси, прикрывая собой альфу от злых слов, как щитом, – Лекси, ты пьян, уходи!

- И ты туда же! – взвизгнул Лекси, – почему ты отталкиваешь меня? Ты всегда был рядом, даже когда семья отвернулась от меня, ты сидел рядом и вытирал мои слезы. Почему ты выбрал его, когда жертва в этой ситуации – Я!!! Это моя жизнь разрушена. Ты же знаешь, что мы с Джулианом собирались объявить о нашей помолвке, но вот я стою перед тобой один и с вдребезги разбитым сердцем. Почему ты защищаешь его?

- Он мой друг и побратим моего мужа, – Аэрин сделал шаг вперед, заставляя Лекси отступить, – он не заслуживает тех обвинений, что ты вылил на его голову. Лекси, оглянись, твоя семья стоит вокруг тебя. Как бы ты ни кусался и ни пытался уколоть в самое больное место, они все равно рядом и смотрят на тебя с надеждой, что ты, наконец, опомнишься и вспомнишь, что чувства есть не только у тебя. А теперь уходи, это моя свадьба, и я не хочу больше слушать твои вопли.

- Как больно, – Лекси схватился за сердце и покачнулся, – ты отказался от меня именно тогда, когда ты мне больше всего нужен. Неужели я остался совсем один? Почему вы так ко мне жестоки?

Лекси порывисто развернулся и бросился вглубь сада. Теодор хотел броситься следом, но его перехватил крупный альфа и прижал к себе, что-то доказывая на ухо.

- Не отвлекайтесь, – пожилой маленький омега замахал на всех руками, – я сам поговорю с ним. Не надо кормить его демонов, режьте лучше торт, а мне оставьте кусочек с розочкой! Генрих, милый, идем, найдем плаксу в нашем саду. Пожалуй, хорошо, что мы не в саду Кантарини, тогда пришлось бы его разыскивать с собаками, а так мы и сами управимся!

Пожилой, но очень видный альфа подал локоть своему миниатюрному супругу и они неторопливо пошли в сад, как на прогулку. Роберт-младший, сказав пару слов Рану, подошел к Аэрину и обнял его за талию, прижав к себе. Праздник пошел дальше. Молодые разрезали торт под аплодисменты родных и Аэрин раскладывал куски на тарелки. Том осторожно подошел к Рану и взял его за руку. Альфа вздрогнул, он явно не ожидал прикосновения, и с вопросом посмотрел на Тома.

- Почему ты плачешь? – Ран вытащил из кармана упаковку салфеток и, достав пару штук, протянул омежке, – кто тебя обидел?

- Никто, – Том прикоснулся к щеке и понял, что они опять мокрые, – это не я плачу, а ты. Просто, альфы не плачут, так что я поплачу за тебя, я же чувствую, как тебе больно.

- Глупый ребенок, – Ран грустно улыбнулся и промокнул слезки, – не плачь, не надо. Здесь ничего не исправишь ни слезами, ни мольбами, поэтому не плачь. Давай лучше есть торт, его дедушка Мадлен выбирал, он добился от Аэрина хотя бы права самому выбрать торт.

- Букет! – из толпы выскочил Санни и схватил Тома за руку, – прости, Ран, Том нам очень нужен!

Санни потащил спотыкающегося Тома к небольшой толпе взрослых родственников и молодых альф, которые стояли кружком неподалеку от цветочной арки. А там Аэрин стоял спиной и ждал разрешения кинуть букет в воздух. За его спиной уже подпрыгивали от нетерпения Паоло и Лулу. Санни дотащил Тома до Банни и с азартом скомандовал:

- Все в сборе, давай!

Аэрин слегка подкинул букет, ровно настолько, чтобы он перелетел через него и шлепнулся на счастливых детей. Паоло схватил букет и сразу вручил его Лулу.

- УРА!! – завизжали дети, – это мы его поймали! Мы молодцы!!

- Ура! – с еще большим восторгом завопили близнецы, – они его поймали! Мы молодцы!!

*

На момент написания работы… дети и их возраст…

Анджей и Роберт Динлох

Роберт (младший) – 27, приемный ребенок-альфа (появился в «Пепельный ангел»)

Аэрин – омега, 22 (родился в середине «Жемчужина»)

Брюс – альфа, 17 (родился в конце «Жемчужина»)

Эмиль, Кайри и Тайсон МакГрегоры

Крейг и Райан – двойня, альфы, 21

Санни и Банни – близнецы, омеги, 15

Теодор и Доминик Кантарини

Лекси – омега, 22 (приемный сын, рожден тайно братом-омегой Доминика – кардиналом Александро)

Максимильян – альфа, 18

Паоло – альфа, 7

Луиза и Пьетро Кантарини

Пабло – альфа, 18

Лука – альфа, 12

Лулу – омега, 7

Тиграну 20, Намиру 27, Томасу и Энди 16

Комментарий к Свадьба https://www.youtube.com/watch?v=_NfnSgYqM4M

====== Сестра Мари ======

- Том, просыпайся! – Энди стянул с друга покрывало и усадил сонного в кровати, – просыпайся, Ран уже проснулся и моется, он предупредил, что надо собраться, а ты даже не умывался пока. Вставай! Ты вчера даже ничего не рассказал мне, я ж от любопытства сдохну! Видел Лекси? Да проснись же!

Энди стянул Тома с кровати и сонного поставил под душ, мстительно окатив холодной водой, чтобы соня проснулся быстрее. Том по привычке потер глаза, а они неожиданно слиплись, как будто пластилином намазанные. Том испугался, а вот Энди смеялся, аж сложился вдвое… Оказывается, косметика у Тома была водостойкая, поэтому и не размазалась, пока он на свадьбе рыдал. Энди взял ватку с тоником и тщательно протер Тому лицо, разрешив после этого помыться с мылом, как обычно. Том с удовольствием мылся, стирая с себя посторонние запахи. Нет, они, конечно, были очень красивы и изысканны, особенно духи из коробочки, но все равно они были чужими… Пока мылся и вытирался, пришлось рассказывать о свадьбе и, конечно, о Лекси. Энди действительно разрывало от любопытства. Хорошо, что хотя бы о приключениях в клубе Энди рассказал Намир, который по неосторожности пришел проведать скучающего омегу. Пока альфа кормил его в пиццерии, тот калеными щипцами вытянул из него все, что произошло в клубе, а недостающие фрагменты любопытный омега повылавливал из сети. Многие обсуждали и драку в клубе, и объявленное расставание пары Джилбой-Лекси. Мнения фанатов, как ни странно, разделились. Кто-то радовался, что рок-певец и красавец-альфа опять свободен, а кто-то осуждал Джилбоя, который бросил пару из-за нескольких тумаков. И вообще, драка за клубом выглядела весьма неоднозначно, даже при всем том, что у Джилбоя был нож, в драке он смотрелся жалко. А уж момент, когда Ран отвесил ему пару пощечин, вообще вырезали и крутили, как отдельный мем, чередуя с моментами, когда Джилбой отвешивал такие же пощечины омеге. Из-за всех этих раздоров популярность группы резко упала, и неважно, из-за драки или разрыва пары, но в рейтинге популярности группа заметно скатилась вниз. По Рану тоже прошлись злыми языками, и за то, что влез в чужие отношения, и за драку в клубе…

- Ран! – Энди оставил приятеля спокойно одеваться и помчался на второй этаж, – Ран, а где взять чемодан, чтобы упаковать наряды Тома?

- Э-э… – растерялся альфа, отодвинув Энди, он вышел из комнаты и, перегнувшись через перила, позвал, – Том! Том… – Дождавшись, когда мокрая макушка высунулась из дверей, альфа попросил, – не бери с собой все те наряды. Возьми смену белья, шорты, майки и толстовку, на случай, если ночью будет прохладно. Мы едем почти на экватор, там жарко, острова, океан, песок и море. Там некуда будет надевать все те наряды… Там морская археологическая экспедиция, а я буду подменять штатного спасателя. Так что готовься плавать в тишине и почти в одиночестве. Или оставить тебя здесь? Я могу оставить свой коммутатор Намиру, поживешь на втором уровне на территории общины, пока я не вернусь.

- И пропустить океан? – удивился Том, – ни за что! Я никогда даже моря не видел, только по ТВ! А тут настоящий океан! И потом, я рад, что не будет всяких модных тусовок, это все равно не мое… Не оставляй меня, я буду тихий и послушный, ты даже не заметишь, что я рядом мельтешу! И сумки не надо, я все в пакет сложу!

- Не надо в пакет, я дам сумку, – Ран спустился вниз и достал из кладовки сумку средних размеров.

Из комнаты вышел зевающий Олаф, и узнав, что Том впервые увидит «большую воду», просиял глазами и сразу стал рассказывать о морских животных, кораллах и их значении в экосистеме океана. А Ран в это время вытащил из коробки рюкзак с загнутыми трубками и непонятные штуки, похожие на хвост русалки. Олаф сразу стал объяснять любопытным омегам, что это ребризер*, маска и ласты. Ран все это уложил в сумку, куда засунул и гидрокостюм. Следом в сумку отправилась коробка, в которой лежал нож в ножнах с длинными ремешками, чтобы закреплять его на бедре. Олаф сразу заинтересовался ножом, и Ран с удовольствием продемонстрировал игрушку. Олаф, как взрослый мальчик, сразу притащил свой нож, он был не с таким широким лезвием, как у Рана, и Олаф прочел очередную лекцию о коже морских хищников, чешуе и панцирях. Он бы говорил еще долго, но тут в домик вошли Малик и Кирам. Том помнил их со времен дежурства в больнице на седьмом уровне. У парней в руках были большие сумки, они пришли за Раном, чтобы дальше отправляться всем вместе. Пока Энди наливал всем чай и быстренько метал на стол съестное, Том судорожно запихивал в сумку все, что под руку попадалось. В сумку полетели одежда, зубная щетка с мылом, кроссовки и шлепки, и, конечно же, пижама с дурацкими утятами. Том даже завис ненадолго с пижамой в руках – брать или не брать, но потом подумал, что спать все равно придется, и лучше спать в пижаме, чем просто в трусах, и поэтому засунул в сумку еще и пару полотенец, а то мало ли, что будет впереди… Стоило Тому выйти из своей каморки, как все альфы встали из-за стола и отправились на выход. У Рана было две сумки, с оборудованием и вещами, но он все равно забрал у Тома его сумку, как будто тот был безрукий калека. Том попытался возмутиться, что он взрослый и может сам нести свою сумку, но добился только, что его сумку забрал Малик, закинул ее на плечо, а его самого взял за руку, как ребенка. На границе кампуса Кирам вызвал свою машину и быстро довез всех до аэропорта. Тома так и вели за руку, и он был за это даже благодарен. Аэропорт был громадным, похожим на муравейник. Много озабоченных людей, которые сосредоточенно спешили в разные стороны и при этом тащили сумки и баулы, ну точно, как в муравейнике! Том крутил головой по сторонам и точно бы потерялся. Все эти табло с загорающимися стрелками и названиями рейсов. Время от времени кто-то куда-то бежал, испуганно крича, чтобы пропустили, с безумными глазами волоча чемоданы и рыдающих детей. Том каждый раз вздрагивал и прижимался к альфе, боясь, что его ненароком затопчут, но все обходилось, и Том опять начинал крутить головой с приоткрытым ртом, как у голодного птенчика. В самолете Тома посадили у окна, и он просидел половину полета, уткнувшись носом в стекло иллюминатора. Это все было так страшно и волнительно. И взлет, и приземление, и, конечно же, тучи под крыльями, которые иногда начинали мелко дрожать. У Тома так же внутри все дрожало, как желе на тарелочке, но он, как завороженный, не мог оторвать взгляда от такой красоты. Когда самолет пошел на посадку, Том увидел тот самый «остров», он ожидал увидеть что-то маленькое и каменистое, но остров на самом деле был большой. Там были высотные дома, дороги и вдалеке горы. Ран сразу показал на них пальцем и пояснил, что им надо добраться именно туда. У подножия скал и находится бухта, где работают археологи, а они будут жить в двух бунгало на берегу. Аэропорт на острове был небольшим, и единственным самолетом на взлетном поле был тот, на котором они прилетели. Воздух был жарким и каким-то влажным, совсем, как после дождя, а еще странно пах. Совсем не так, как в мегаполисе. И сколько Том ни принюхивался, все не мог понять источник такого запаха. Альфы забрали багаж и взяли машину в прокате. Она оказалась странной, с высокими колесами и без крыши, местами ржавой и с большим открытым багажником, куда альфы покидали сумки и с азартом забрались внутрь, даже не открывая дверей. Том растерянно замер перед машиной, не зная, как забраться внутрь, но его подхватили под мышки и впихнули рядом с Маликом на заднее сиденье. Ран следил за картой, которую прислал его приятель, и командовал Кираму, куда ехать. Вскоре город закончился и они помчались по грунтовой дороге, поднимая столб пыли. Горы казались близкими, но они проехали два маленьких городка, прежде чем добрались до небольшого городка у подножия гор.

- Здесь рынок, – Ран махнул рукой, – надо остановиться и купить еды на ближайшее время. Не знаю, как там кормят и найдем ли мы там столовую или еще что, так что лучше позаботиться о еде самим.

Кирам согласно угукнул и свернул с широкой дороги в сторону открытого рынка под большими навесами. Кирам остался в машине, а Том упросил, чтобы его взяли с собой на базар. Ран без возражений открыл заднюю дверь, которая жалобно скрипнула ржавыми петлями, и выпустил Тома из авто. Том никогда не был на рынке, только в магазинах мегаполиса, и шумное сборище торгующих людей его просто ошеломило. Там продавали, казалось, все на свете: и рыбу, и мясо, которое рубили на куски прямо здесь же на больших колодах, странные фрукты и одежду. Много разной пестрой одежды, плетеные шляпы и сумки, и не поймешь что еще. Крупы продавали из больших мешков, зачерпывая округлыми лопатками. Тома опять взяли за руку и потащили через толпу, время от времени останавливаясь, чтобы купить то одно, то другое. В основном, все были мулатами, с чуть более светлой или темной кожей, хотя, возможно, они были просто загорелые дочерна, под таким ярким солнцем это было бы совсем неудивительно. Все ходили в шортах с крупными цветами или просто с узорами, поэтому крупная фигура в длинном, когда-то черном, платье привлекла внимание и, как выяснилось, не только Тома.

- Сестра Мари! – закричал Ран и радостно замахал руками, – сестра Мари, как я рад вас видеть!

- Ран! – женщина резко развернулась и довольно улыбнулась, – благодарю тебя, Господи, вот и свиделись! О, и Малик здесь. Очень рада, что могу проститься с вами, дети. Какими путями вы здесь?

Ран сразу рассказал, что приехал подменить друга в археологической экспедиции, в качестве штатного спасателя, а Малик и Кирам сопровождают его в поездке. А потом представил Тома как своего подопечного.

- А что вы тут делаете, сестра Мари? И почему говорите о прощании, когда мы только встретились? – Ран посмотрел на крепкую, улыбчивую женщину, – вы чем-то заболели? Может, нужно лекарство?

- Нет, ребенок, слава Господу, я здорова и полна сил, – женщина перекинула тощий рюкзачок с одного плеча на другой, – просто время мое приходит к концу. Вот приехала в родные края, проститься со всеми. Хотела в монастыре святой Анны поработать в хосписе, я ведь именно там начинала свою жизнь во Христе. Но там эпидемия кори, и мать-настоятельница отказала мне в приюте, потому что у меня нет надлежащих прививок. Так что я спустилась из горной обители и стою в раздумьях, куда отправиться дальше. Пытаюсь понять промысел Божий, зачем-то ведь я здесь оказалась?

- Вас сюда сам Аллах прислал в ответ на мои молитвы! – обрадовался Ран, – сестра Мари, вы не поможете мне?

- Для начала, если кто меня и послал, то Господь, – улыбнулась женщина, – а какая помощь тебе нужна? Она мне будет по силам?

- Сестра Мари, мне нужна помощь с Томом, – Ран показал на растерянного омежку, – понимаете, я договаривался об этой поездке, когда Тома еще не было в моей жизни, а теперь попал в щекотливую ситуацию. Я снял два бунгало на берегу, но нельзя же одиноким альфе и омеге спать в одном доме? И одного Тома в доме оставлять не могу, ему будет страшно, да и мне боязно, а вдруг кто залезет в домик? Вы не согласитесь пожить в бунгало вместе с Томом? А мы с ребятами будем в соседнем жить. А там, глядишь, мы бы еще умолили вас готовить для прожорливых альф? Мы из ваших рук даже камни согласны есть.

- Ты мне тот камешек в каше еще долго припоминать будешь? – Мари подперла щеку кулаком и задумалась, – ладно, поживу с вами, пока мои ноги не понесут меня дальше. Только продуктов надо будет купить!

- Показывайте пальцем, – засмеялся Ран, – там, в машине Кирам сидит, он ваши лепешечки как раз вспоминал на днях, вот он обрадуется!

- Ох, дети, – улыбнулась Мари и кивнула головой, – ладно пошли, купим всякого разного, а еще казанчик купим, и я вам приготовлю, как маменька мне в детстве готовила!

Теперь вся компания во главе с крупной женщиной отправилась вдоль торговых рядов. Она показывала им продукты, азартно торговалась с торговцами, и вскоре у каждого в руках было по несколько пакетов с разными продуктами. Там же, в рядах, Ран купил две соломенные шляпы с большими полями и водрузил на головы Тома и Мари.

- Ты ее давно знаешь? – Том настороженно посмотрел на Рана, – ты в ней так уверен?

- Она христианский дервиш, – пояснил альфа, – она – святой человек, и мы с ней несколько раз встречались во время спасательных экспедиций.

- Монахиня я, – остановилась Мари, – зови меня сестра Мари.

- А разве монахи не в монастырях живут? – удивился Том.

- В монастырях, – согласилась монахиня, – а иногда переезжают из одного монастыря в другой. А я вот странствую по миру, куда меня беспокойные ноги заведут.

- Если мы все купили, то поехали в бунгало, – Ран забрал очередную сумку у Мари, – а то мы там еще не были, надо бы расположиться еще засветло.

Мари согласилась и все отправились к машине. Кирам так обрадовался Мари, как будто маму родную увидел. Все сумки побросали в безразмерный багажник, а потом Ран опять открыл скрипящую дверь, чтобы усадить Тома и Мари на заднее сиденье вместе с Маликом. Дальше дорога была каменистой и полого опускалась вниз. Вскоре после очередного поворота Том из-за скал увидел бесконечное поле бирюзовой воды.

- Никогда не видел океана? – с мягкой улыбкой спросила монахиня, – правда, завораживающее зрелище? Когда я была ребенком, мы бегали сюда купаться, и вот я опять здесь… не такая юная и гибкая, но океан все так же прекрасен, как и в те времена.

- А как ты попала в монастырь? – не удержал любопытства омежка.

- Когда я была такого возраста, как ты, люди в очередной раз ждали конца света. Жуткий тогда был ажиотаж. Все газеты и новостные каналы истерили в прогнозах. Ждали, что Земля столкнется с какой-то кометой, сейчас и не вспомню, с какой, якобы, об этом говорили то ли майя, то ли ацтеки, неважно. Но все были настолько уверены, что столкновения не избежать, что даже по ТВ показывали обратный отсчет «до конца человечества осталось…» и время, которое тикало в обратном порядке. Люди перед смертью хотели разного, кто напиться и забыться, кто свести старые счеты, а кто кончал жизнь самоубийством, не выдержав ожидания.

Отец убил тогда и маму, и сестренку, чтобы не мучились, а я сбежала… – Мари задумалась, вспоминая, – так вот, бежала я, бежала и прибежала в монастырь. Там уже было много народу, все молились, просили у Господа заступничества… – Мари показала на дорожку, ведущую к горе, – вот по ней бежала. Страшно было, просто жуть. Я тогда совсем не умела молиться, упала на колени вместе со всеми и так просила жить, так просила, что даже плакала, так умирать не хотелось. Комета тогда прошла мимо, даже хвостом не задела, все успокоились и разошлись, а я осталась в монастыре. Мне как бы некуда было идти, да и незачем. Осталась я в монастыре вначале работницей, потом стала послушницей, а через пять лет меня постригли в монахини. Дорога привела на пляж. На берегу стояло десятка три смешных домиков под соломенными крышами. На пляже виднелся небольшой пирс, у которого были пришвартованы несколько маленьких катеров и одна большая яхта. Кирам отправился к самому большому домику и не прогадал. Именно там был бар, и хозяин небольшого мотеля на берегу, у которого Ран и бронировал два домика по соседству. Там же обнаружились и тот приятель, которого Ран должен был подменить, и глава экспедиции археологов. Из-за того, что был вечер, все были на берегу и Рана встретили с большим восторгом. Особенно молодые омеги, которые едва не визжали, когда увидели трех красивых альфачей в машине. Но Ран вначале отправился разбираться с местом для ночлега и, получив несколько комплектов постельного белья, развернул машину к двум крайним домикам. Вскоре пожилой старик-бета притащил в самый крайний домик дополнительный матрас, набитый соломой, и рассказал, что в баре на берегу можно «выпить и немного закусить», а если хочется поесть чего-то, кроме бутербродов, то надо отправляться в город. И это все потому, что жена хозяина разругалась «в хлам и перья» с главным археологом и принципиально отказывается им всем готовить. Ран уверил, что они в состоянии сами прокормиться, главное, чтобы было на чем готовить, и хозяин щедро поделился маленькой газовой плитой, столом и приказом готовить только на улице! Домики внутри были маленькими. Две кровати, стол и два стула. Туалеты размещались на улице, за большим домом, там же был и душ с пресной водой. Пока Мари и Том застилали свои кровати, Ран с Кирамом закрепили за бунгало стол, подперев ножки камнями. На этот стол установили плиту и стали выкладывать все продукты. Кирам, подумав, вынес второй стол и собрал из обоих бунгало стулья. Мария сразу подвязала на животе полотенце и занялась чисткой купленных креветок. Малика отправили в большой дом за ведром, в которое надо было налить воды и принести Мари. Ран, удостоверившись, что все в порядке, отправился в большой дом договариваться о том, чтобы ему все показали, прежде чем начнется работа. Пока все занимались делом, Том отправился на берег посмотреть на океан вблизи. Берег был песчаный, заросший странной травой, не то диким овсом, не то ковылем. Тонкие стебли колыхались на ветру и тихо шелестели, чуть громче песка. Вода была чистой и лазурной, как пивные бутылки, хотя, нет, океан был намного красивее. Том шел по берегу, пиная крупные ракушки и уворачиваясь от набегавших волн. А потом сработал бипер на ноге, как оповещение, что он слишком далеко ушел от Рана, поэтому омежка сразу развернулся обратно. Он дошел до большого бунгало, там за столом Рану показывали что-то на карте и рассказывали, время от времени взмахивая рукой. Том потоптался на пороге и отправился к Мари, наверняка ей понадобится помощь в готовке. Так и случилось. Мари сразу посадила его на стул рядом и поручила чистить овощи. Том с десяти лет помогал на кухне приюта, и поэтому чистил овощи виртуозно. Именно это умение помогло ему в тринадцать лет найти работу в баре. Приютским разрешали работать, но при единственном условии, что половину зарплаты они будут отдавать воспитателям. Половина – это лучше, чем ничего, и кроме этого, иногда там давали недоеденное со стола. Хозяин хорошо готовил и туда часто днем приходили не столько выпить, сколько недорого пожрать. Том там чистил овощи и мыл посуду. Работа была не очень тяжелая, и если учесть что там, как правило, всегда находилось что поесть, то все было просто замечательно. Это потом там появился обманщик Ларри… но что об этом вспоминать…

- А где ты научилась готовить? – Тому не столько было интересно, сколько не хотелось вспоминать, что было.

- Так я на кухне работала лет тридцать, – Мари слила воду с риса и стала засыпать его рукой в казан, где уже тушились овощи с креветками, – меня там и научили, а потом так и оставили. Готовить у меня получалось намного лучше, чем в саду ковыряться и коз доить. Я в монастыре святой Анны всего три года прожила, а потом меня на послушание в монастырь святой Терезы отправили, там я жила пока мне пятьдесят лет не исполнилось.

Монахиня замолчала, вспоминая что-то свое, а Том дочистил овощи и подошел ближе к казану, чтобы видеть, что там делается. Мари долила воды и накрыла казан тарелкой. Заметивлюбопытного омежку, она решила продолжить рассказ.

- А когда мне исполнилось пятьдесят лет, я умерла. Просто так, во время службы упала и умерла.

- Ты зомби? – испугался Том.

- Не придумывай глупости, – рассердилась монахиня, – не бывает живых мертвецов, это все выдумки неумных людей.

- Ну, а как же… – растерялся омежка, – сама же сказала, что умерла.

- Да, умерла, – Мари кивнула головой, – так и было. У меня сердце остановилось и дыхания не было. Сестры и пульс проверяли, и зеркальце к губам подносили, но я была мертвой, даже коченеть начала, как положено. Сестры меня обмыли, в гроб положили и стали отпевать, как покойницу, все как положено, заупокойную литию о новопреставленной, а как мать-настоятельница начала басом своим выводить «Боже духов. Яко Ты еси воскресение…» и тут я возьми и сядь в гробу! Сестры кто в обморок, кто визжать начал, а мать-настоятельница грозно так «пошто вы, неверующие, сомневаетесь в слове Божием! Оно есть живое пророчество о будущем всеобщем воскресении, и оно же – исполнение сказанного: «Наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут», так и слово Божие вернуло нам сестру Мари в нашу святую обитель». Меня из гроба достали и благодарственную службу закатили!

- А правда, что после смерти видишь белый тоннель и ангелов? – Том приоткрыл рот от удивления, – а после этого у всех какие-то таланты открываются.

- Не видела я никакого тоннеля, – отмахнулась монахиня, – а таланты, ну не знаю, не замечала вроде ничего такого. Зато ноги у меня стали беспокойные после этого. Я, знаешь, среди ночи вставала и шла куда-то. Порой только колокольный звон на заутреню меня останавливал. Я просыпалась и в слезах бежала к матери-настоятельнице. Страшно было, привыкла я к тихой жизни в монастыре, но как ни ночь, так ноги сами несут меня по дороге, а куда, не ведаю.

Мать-настоятельница посоветовалась с начальством и благословила на странствие. С тех пор и скитаюсь по монастырям да по разным местам. Сама порой не ведаю, куда иду и зачем, но каждый раз, как дойду, так и дело находится.

- А деньги на дорогу тебе в монастырях дают? – Том попытался представить каково это – бродить по свету.

- Нет, – монахиня легко улыбнулась, – я живу подаянием и помощью добрых людей. Как птица божия… Когда иду по дороге, часто люди останавливаются и подвозят меня, кормят по дороге и помогают всяко. В дома пускают переночевать, то ботинки подарят, то шаль теплую. А бывает, и денег дают, я оставляю себе часть малую на пропитание, а излишек раздаю тем, кто нуждается. В приюты детские, или на лечение, кому надобно. Мне ведь много не надо, вон в котомке сменное платье и белье на смену, а еще молитвослов и икона Богородицы, она меня в тяжелые дни утешает и поддерживает.

- А зачем тебе это? – Том растерялся, – зачем бродить по миру, может лучше найти дело и остаться на одном месте?

- Хотела бы я остаться, – вздохнула Мари, – но проходит время, и ноги опять зовут в дорогу, беру я котомку и иду, куда они меня ведут. Я давала обет послушания, вот и слушаюсь Божью волю, иду туда, где нужна моя помощь…

- Мы с сестрой Мари встретились в первый раз два года назад, – Ран подошел со спины и довольно принюхался к вкусным запахам, – тогда обвал был в горах и мы расчищали руками там, где техника не могла пройти. Мари тогда хозяйничала на кухне и следила, чтобы мы голодными не оставались. Строгая такая, никогда не забуду, как ругалась и поварешкой размахивала на альф на голову ее выше и в два раза сильнее. Но никто за стол с грязными руками не садился, все как дети ей чистые ладошки показывали перед едой.

- Да, – монахиня улыбнулась, вспоминая, – а потом, когда пожары тушили в лесах возле Миссисипи. Помню и тебя, и Намира, вышли в первый день, как головешки. Сами черные, волосы погорели, морды красные, обожженные, но довольные, глаза блестят…

- Мы тогда попали в пожарище, огонь нас в ловушку поймал, – Ран улыбнулся, – хорошо, что Малик увидел и закричал, люди прибежали и насилу нас вытащили. Мы рады были, что живы остались. А волосы не страшно, новые выросли…

- Иди, тарелки раздобудь и ложки, – Мари стукнула по руке, которая пыталась стянуть кусок авокадо, – сейчас салат закончу резать и сядем, поедим. Чайник надо будет купить, чтобы горячего попить, на одних соках что за еда, расстройство одно для желудка.

Ран без возражения пошел в большой дом и вскоре вернулся с тарелками, ложками и большим медным чайником. Немного погнутым и закопченным, но целым и с длинным носиком. Мари сразу водрузила его на плиту и налила воды кипятиться. Стоило всем сесть за стол, как Мари встала и громко произнесла: «Го́споди, Иису́се Христе́, Бо́же на́ш, благослови́ на́м пи́щу и питие́ моли́твами Пречи́стыя Твоея́ Ма́тере и все́х святы́х Твои́х, я́ко благослове́н во ве́ки веко́в. Ами́нь.» И после этого перекрестила еду.

- Сестра Мари, – возмутился Том, – а зачем ты перекрестила всю еду, ты ведь знаешь, что они мусульмане…

- Не отравятся, – отмахнулась монахиня и стала раскладывать всем еду по тарелкам.

Поесть впятером не получилось, на вкусный запах пришли гости со своими тарелками, и в итоге Тому досталась горсточка риса с одинокой креветкой и кусочками непонятных запеченных овощей и пара ложек фруктового салата. Том понял, что было вкусно, но мало, хорошо, что Ран добавил ему пару бананов, а иначе лег бы спать если не голодным, то впроголодь. В чайник насыпали кофе и вскоре на импровизированной кухне собралась толпа молодежи. На удивление, монахиня там чувствовала себя весьма свободно и с удовольствием подшучивала над всеми. Когда окончательно стемнело, Мари поднялась со стула и, простившись со всеми, кивнула Тому, чтобы он шел вместе с ней в домик. Том не хотел уходить, но стоило увидеть кровать, как он понял, насколько устал. Сил хватило только, чтобы переодеться в пижаму и забраться под простынь. Океан, большой и сильный, вздыхал под окном, а Том заснул раньше, чем накрыл плечи простыней.

*

Утро началось рано. Том лежал лицом к стене и пытался понять, что именно его разбудило, а потом услышал монотонный речитатив молитвы и шелест ткани. Омега осторожно обернулся и увидел Мари, которая стояла на коленях в своем черном платье и время от времени крестилась и кланялась. Том, не желая мешать чужой молитве, осторожно вылез в окно и почти сразу увидел трех альф, которые стояли на коленях на маленьких ковриках и так же, как и Мари, кланялись, упираясь лбами в коврики. Том пожалел, что сгоряча вылез на улицу в пижаме, но забраться обратно в окно не получилось бы. Окно было значительно выше с этой стороны, а возвращаться через дверь значило бы помешать Мари. Том обошел домик и сел на песок с другой стороны, чтобы точно никому не мешать. Воздух был прохладным, и вскоре Том понял, что основательно продрог. Хорошо, что вскоре солнце поднялось и сразу стало намного теплее. Ран с друзьями встали и скатали коврики, Мари вышла на крыльцо и с удивлением уставилась на замершего ребенка.

- Не спится? Ну и ладно, сейчас посуду перемоем, чайник поставим и быстро завтрак приготовим. – Мари увидела альфу и окликнула его, – Ран, вчера съели почти все, что купили, дашь денег на следующее или пойти моллюсков поискать на побережье?

- Денег дам, – Ран усмехнулся, – и Кирам отвезет на машине туда и обратно. Мари, можно я тебе коммуникатор на руку надену и Том с тобой рядом будет целый день? А то мне к кораблю надо отправиться, а это от берега дальше, чем триста метров будет.

- Идет, – монахиня протянула руку и на ней застегнули ремешок современного девайса.

Пока Том переодевался и мыл на берегу океана посуду, а потом споласкивал ее в ведре с пресной водой, сестра Мари приготовила завтрак и опять заварила кофе в чайнике. Из домика альф вылезли довольные омежки и счастливо щурились за столом. Том понимающе переглянулся с сестрой Мари и поставил на стол дополнительные чашки. У альф были мокрые волосы, похоже, те успели вымыться перед молитвой, а вот омежки были сонные и вальяжные. Они немного смущенно хихикали, глядя на монахиню, но та делала вид, что ничего не понимает. Мари опять перекрестила всю еду, прежде чем начала раскладывать по тарелкам. Том разлил всем кофе и с удовольствием схватился за ложку. Аппетит был просто зверский. После еды альфы повернули ладони вверх, будто держали что-то невидимое. Ран быстро проговорил что-то на непонятном языке, затем альфы взмахнули руками, будто обтерли лица невидимым полотенцем, поблагодарили Мари за еду и вышли из-за стола. Кирам пошел за ключами, Ран переодеваться в гидрокостюм, а Малик стал собирать посуду. Разлив остаток кофе по чашкам, он прихватил чайник, пообещав отчистить его песком.

- Том, карточку не забыл? – Ран вышел в черном костюме с ребризером в одной руке и ластами в другой, – на базаре принимают оплату и деньгами, и безналом, так что будешь у Мари сегодня кошельком на ножках. Слушайся ее, пожалуйста, во всем, коммуникатор с твоей привязкой у нее. Так что, не переживай ни о чем, встретимся позже.

- Ран! Как хорошо, что ты уже собрался! – у домика появился альфа в синем гидрокостюме, тот самый, которого Ран должен был подменить, – у нас принято рано начинать, чтобы успеть по максимуму застать свет.

Альфы ушли вместе, о чем-то переговариваясь, Кирам сдал машиной назад и открыл заднюю дверь, чтобы монахине и Тому было сподручнее забраться на высокую колымагу. Том проверил карточку в кармане и довольный забрался внутрь. Солнце только вставало над океаном, а они уже катили по каменистой дороге навстречу приключениям. Поход с монахиней на рынке стал тем еще квестом на сообразительность и внимание. Сестра Мари ненавязчиво проэкзаменовала омежку на предмет узнавания продуктов, и при этом научила, как отличить свежую рыбу от снулой, как выбирать мясо и как определить его свежесть, как проверять яйца на рынке и многое другое. То, что никогда не потребуется в супермаркете, но всегда пригодится на базаре. Она прекрасно разбиралась в ценах и специях, и придирчиво выбирала травки для чая. Мари выяснила, что альфы собираются прожить на побережье минимум десять дней, а может, и больше, и решительно купила небольшой мешок риса и такой же мешок нута, похожего на горох. Мари уверила, что из него получается очень вкусная каша, а еще можно сделать начинку для пирожков и сварить суп. Кирам застонал, когда увидел вдобавок ко всем сумкам и узелкам еще и два мешка, но торговец отправил с ним своего сына, который привычно донес их на плечах до машины. Когда они вернулись домой, то застали во дворе злющего Рана, который ругался со спасателем в синем гидрокостюме и худым, злобным как собака, альфой, как потом выяснилось, начальником археологической экспедиции и преподавателем вуза, который вывез на раскопки студентов с минимальным опытом дайвинга. – Не тебе решать, что правильно, а что нет! – орал начальник, размахивая руками, – мальчишка! Я таких экспедиций провел больше, чем ты омег нагнул! Что ты вообще понимаешь!

- Я ничего не понимаю в археологии, – Ран смотрел исподлобья, – но я понимаю, что то, что вы делаете, сильно смахивает на авантюру, причем крайне опасную! Вы рискуете жизнями людей ради горстки черепков и окаменелых деревяшек! Если вам так нужно откопать тот бриг, то надо сдернуть с него рыболовецкий баркас, а устраивать под него подкоп, это граничит с безумием! Это вы вон Тому можете доказывать, что в воде все весит иначе, чем на суше, но сколько весит тот затонувший баркас? Тонн двадцать? Тридцать? Вы вымываете из-под него песок, устанавливая распорки! Вы хотя бы отдаете себе отчет, что все это делается на песке, при этом прилив раскачивает баркас, делая ваши распорки и крепежи эфемерными!

- Ран! – спасатель в синем костюме смотрел на происходящее скривившись, как от зубной боли, – Ран, не лезь в бутылку, это все не твоя ответственность. Должность спасателя здесь чисто номинальная! Здесь работают умные, опытные люди, профессора и доценты, они лучше знают, что правильно, а что нет. Здесь спасатель требуется только для галочки, никто от тебя не требует, чтобы ты там плавал и что-либо делал. Лежи на берегу, купайся, загорай. Я здесь уже месяц и ни разу не было даже намека на опасность. Если бы не требования ассоциации, то и спасателя здесь бы не было. Они сами в состоянии решить, что правильно, а что нет, чего ты лезешь со своими советами.

- Месяц назад катер лежал на песке, а теперь под его днищем нарыты норы! Достаточно небольшого шторма, чтобы это все обрушилось на ваши обожаемые раскопки. Почему баркас не стащили с них сразу же?

- В самом начале не было понятно, что внизу будет старинный парусник. Зачем было бы дергать баркас, рискуя повредить то, что находится под ним, а потом сдергивать его стало уже поздно. Теперь он грозит раздавить все, что уже раскопано!

- Штиль держится уже неделю? – Ран посмотрел на горизонт, – что вы будете делать, если волны поднимутся хотя бы на два балла? Баркас затоплен не на такой глубине, чтобы волны были ему безразличны. Он начнет раскачиваться. Вы что, серьезно считаете, что те распорки в песке удержат этот вес? Если вам они так важны, закопайте их обратно, снимите баркас с обломков, а потом раскапывайте заново, но уже без этого дамоклова меча. Вы рискуете не только своими жизнями, но и жизнями студентов, которых вы сюда притащили как бы на летнюю практику! Они вам доверяют, а вы просто шайка авантюристов, которые за научные регалии способны сунуть их головы в петлю! Или вы остановите раскопки, или я сообщу в ассоциацию археологов, что раскопки здесь ведутся с нарушениями норм безопасности и здравого смысла!

- ВОТ!! – заорал профессор археологии и ткнул Рана в грудь пальцем, – вот, наконец, и вскрылась правда! Тебя подослали мои оппоненты? – начальник экспедиции опять ткнул в альфу пальцем, – тебя прислали поразнюхать все и остановить мои раскопки! Кто тебя прислал?

- Где-то я уже это слышал, – Ран усмехнулся, – вы, ученые, просто психи ненормальные! – Ран отбросил руку профессора, которая ткнула его в очередной раз, – еще раз ткнете в меня пальцем, и я его вам сломаю! Никто меня не присылал. А если вы отметете свои амбиции и посмотрите на всю ситуацию не через призму своей научной карьеры, а со стороны здравого смысла, то сами поймете, что до беды остался один шаг. И, в лучшем случае, баркас раздавит ваши обожаемые обломки в щепы, а в худшем под ним останутся люди. И не факт, что их оттуда удастся достать! Я мало того, что отказываюсь участвовать в этом отсроченном убийстве, так еще сообщу в ассоциацию, что здесь рискуют жизнями людей!

- Ты не посмеешь! – зашипел ученый, – ты выскочка и неуч, как ты думаешь, кому поверят? Мне – профессору с мировым именем или молодому щенку, который ничего не смыслит в археологии?

- Посмотрим, – Ран пожал плечами и, обернувшись, увидел приехавших с базара друзей, – сестра Мари, как хорошо, что вы вернулись. Мне нужен мой коммуникатор.

Мари сразу протянула вперед руку, чтобы Ран расстегнул застежку. Альфа снял девайс и сразу стал рыться в сети, выискивая номера Ассоциации Археологов, чтобы сообщить о нарушении техники безопасности и создании опасной ситуации. Заодно позвонил Роберту Динлоху-старшему и попросил помощи, чтобы привлечь к этим раскопкам любопытных журналистов. Чтобы ни у кого не осталось ни малейшего шанса замолчать то, что происходит. Отец Аэрина и Робби внимательно выслушал Рана и сказал, что обязательно пришлет туда человека из газеты и репортеров из программы новостей. Начальник экспедиции вначале выслушал, куда и кому позвонил Ран, а потом схватился за свой девайс и стал названивать своим знакомым. Ран недовольно передернул плечами и пошел переодеваться из гидрокостюма в шорты и майку.

- Ран, – его догнал спасатель в синем и положил ему руку на плечо, – ну как же так? Я ждал тебя, чтобы уехать на свадьбу к брату, а теперь я не смогу уехать! Если бы я знал, что ты пойдешь на принцип, то нашел бы кого-то посговорчивей! Я сделал тебе одолжение, вытащил тебя к океану, чтобы ты отдохнул в тишине и деньжат за работу поднял, а ты всех подставил! Разве так с друзьями поступают?

- Ты думаешь только о себе, – Ран стряхнул руку с плеча, – ты что, серьезно, не видел, к чему здесь все идет? Как ты будешь жить, если люди погибнут? Ты в зеркало на себя сможешь смотреть после этого?

- Вот только меня не надо делать крайним! – разозлился спасатель, – да что ты понимаешь в дайвинге? Сам-то много где плавал? Получил корочки в бассейне, а мнишь из себя незнамо что!

- Ты или глупец, или преступник.

Ран передернул плечами и зашел в дом, расстегивая гидрокостюм на ходу. Спасатель с начальником экспедиции ушли вместе, громко обсуждая умственные способности Рана и план действий, когда приедут любопытные журналисты. Мари стала командовать разгрузкой машины. Малик похвастался блестящим чайником. Кирам отправился за водой, а Том, потоптавшись у машины, отправился учиться чистить креветок. Это оказалось не так просто, как казалось со стороны. Панцири у них кололись, и вообще, они были страшными. Оказывается, у этого спора были свои зрители, и когда Ран вышел в шортах и майке, у домика собралась небольшая толпа студентов. Тех самых, что вчера пили и ели на пляже. Они были возмущены заявлением Рана и рьяно защищали своих научных руководителей. Ран опять сцепился с ними, доказывая свою правоту, но его не хотели слушать, и все, возможно, закончилось бы потасовкой, если бы за Раном не встали Малик и Кирам, показательно разминая кулаки. Возмущение толпы сразу поутихло, в итоге последними ушли те самые омежки, которые полночи стонали в бунгало. Они показательно нафыркали на альф и, задрав носы, удалились прочь.

- Прекрасно! – Том обрадовался, – может хоть в этот раз смогу наесться от пуза вкуснятиной, а то вчера налетели, как саранча, и все сожрали!

- Замечательный настрой, – рассмеялась монахиня, – во всем плохом всегда есть что-то хорошее.

- Ты тоже считаешь, что я не прав? – Ран подошел к сестре Мари.

- Не мне судить, кто прав, а кто лев, – Мари оторвала очередную голову у креветки, – я совершенно не разбираюсь в археологии и не видела, что там под водой сейчас. Тот затонувший баркас принадлежал рыбацкой артели, в которой работал отец. Но он затонул, когда еще я была ребенком. Он был настолько ветхим, что вытаскивать его не имело смысла, он бы развалился на куски, пока его тянули бы по дну. В твоих словах есть логика, и когда дело заходит о безопасности, то всегда лучше перестраховаться, чем понадеяться на «авось». Если ты считаешь, что прав, то иди до конца и не оглядывайся по сторонам. Всегда будут недовольные, вне зависимости, делаешь ты что-либо или бездействуешь. Поэтому только твой ум и ответственность могут подсказать, идешь ты правильно или ошибаешься.

- Я позвонил в Ассоциацию археологов, надеюсь, они пришлют специалиста, чтобы оценил всю ситуацию и принял правильное решение. Я могу ошибаться в раскопках, но я не ошибаюсь в песке. Он самый ненадежный союзник. Нельзя рассчитывать, что он будет опорой, он скорее устроит засаду, чем поможет…

- Так же, как и океан, – вздохнула монахиня, – он очень не любит отдавать свои игрушки. Так получается, если ты не взялся за эту работу, то завтра уедешь отсюда?

- Нет, – Ран сладко потянулся, – если мы все здесь собрались, то будет крайне глупо уехать отсюда. Я видел доски для серфинга у хозяина этого мотеля на берегу. Поплаваем, покатаемся на волнах. Когда мы еще окажемся у океана? Тем более, местечко здесь тихое и для серфинга просто замечательное.

- Да, – Мари, закивала головой, – для серфинга действительно здесь прекрасно, а если надумаете плавать, то знай, вон у тех камней пологое дно, хотя это скорее для Тома, там настоящий лягушатник для малышей. Вода успевает прогреться и точно не утонешь.

– Я могу вернуть тебе девайс и Тома? – усмехнулся Ран, – а я бы с ребятами на досках покатался, ветерок, смотри сама, поднимается…

- Давай уже, – Мари выставила руку, – порезвитесь с мальчиками. А те фыркалки сами вернутся, – Мари кивнула в сторону студентов, – я сейчас тесто поставлю, а к ужину такие пирожки пожарю, что все прибегут, слюной захлебываясь!

- Сестра Мари, ты настоящее чудо! – Ран быстренько застегнул ремешок коммуникатора на руке монахини, и они с Маликом и Кирамом ушли договариваться по поводу аренды досок для серфинга.

Мари, посмеиваясь, поставила в большой миске тесто под опару, а сама начала варить нут для начинки. Комментарий к Сестра Мари * Ребризер – это рециркуляционный дыхательный аппарат, то есть такой аппарат, в котором, в отличие от акваланга (

SCUBA

), при выдохе дыхательная смесь не удаляется в воду совсем или удаляется не полностью. Вместо этого отработанная смесь обрабатывается для возможности повторного дыхания ею (re-breathe – повторный вдох). Для этого нужно удалить из смеси двуокись углерода (углекислый газ) и добавить в смесь кислород.

https://sun9-58.userapi.com/c854028/v854028149/181ec8/TJSxBA1xt_8.jpg ребризер

https://sun9-18.userapi.com/c847016/v847016531/17ca86/dkGRRS2bkAo.jpg для настроения

====== Баркас ======

Из ассоциации археологов не приехали ни на второй день, ни на третий. На следующий день после звонка Динлоху-старшему, правда, прибыла небольшая группа журналистов. Двое альф и миловидный бета. Альфы таскали оборудование, камеру, усилитель сигнала, дополнительный светильник и прочие операторские приблуды, а вот бета оказался въедливым журналистом и, по совместительству, «говорящей головой». Они втроем вначале шныряли по пляжу, внимательно все разглядывая, а потом стали приставать с расспросами. Их с восторгом встретили в лагере археологов. Начальник экспедиции отложил спесь и занудство в дальний угол и, благодушно улыбаясь, «просвещал молодежь». Он, не таясь, хвастался находкой, которая должна была доказать какую-то научную теорию о путешествии викингов вокруг света. Якобы, корабль, найденный в экваториальных широтах, построен по образу и подобию кораблей викингов, а монеты, найденные в черепках амфор, идентичны монетам этрусков каких-то затертых времен. Журналисты, которых прислали разобраться с опасностью археологических раскопок, ухватились за возможную сенсацию и с азартом брали у всех интервью. Они даже пытались приставать к сестре Мари, но кроме пары пирожков ничего от нее не добились. Ран с альфами изображали поплавки на досках для серфинга неподалеку от берега, особенно после того, как бета стал ехидно расспрашивать о его квалификации, как спасателя-аквалангиста. Студенты тоже избегали общения с Раном и его друзьями, опасаясь навлечь на себя гнев научного руководства. А омеги-“фыркалки” каждое утро встречали в домике альф, но потом исчезали до самых сумерек. Точно так же исчезали и пирожки, которые сестра Мари с улыбочкой оставляла каждую ночь на столе. Утром миска стояла совершенно пустой, и Мари каждый раз с улыбкой рассказывала о хитрых енотах, которые, по всей видимости, завелись на острове. Походы на базар стали для Тома настоящим приключением. Он восторгался улыбчивыми людьми, которые пересыпали общепланетарный язык старинными словечками, удивлялся мартышкам, которые здесь были вместо кошек, уговорил Кирама выкупить и отпустить в океан морскую черепаху, которую выловили ради плавников для супа. А еще, здесь было много удивительных и странных фруктов. Том, как ребенок, тянул все в рот и с восторгом делился впечатлениями с монахиней. Та в свою очередь готовила блюда Океании: запеченную в костре рыбу, жареные на шпажках громадные креветки, батат, зеленые бананы, которые здесь тушили, как картошку, а из переспелых бананов Мари пекла восхитительные хрустящие лепешечки. А еще одним откровением для Тома стал сам океан. Том только на второй день понял, чем так пахнет в воздухе. Это был запах океана, соленый, горький, пряный, жесткий и едкий от запаха выброшенных водорослей и немного йодистый, совсем, как кровь. Том никогда даже в ванне не сидел, а тут вдруг столько воды… которая неожиданно оказалось соленой. Нет, Том знал, что моря и океаны соленые, но он думал, что они соленые, как соль, а он оказался совсем другой на вкус. Мари не разрешала пить соленую воду, только полоскать рот и выплевывать обратно, но восхищение омеги океаном ее умиляло. Они ходили с Мари к скалам, туда, где море намыло пологий пляж, и монахиня, подвязав узлом юбку, учила Тома плавать. Это было очень странно, столько воды вокруг и горизонт, который обрывался где-то в бесконечности ровной линией воды. Где-то между горизонтом и берегом было несколько частей понтона, которые заякорили неподалеку от затонувшего баркаса. Целый день между берегом и этими громадными поплавками сновали лодки, которые подвозили людей. Там же заправляли воздухом акваланги, перед тем, как отдать их ныряльщикам.. Местных на берегу тоже было достаточно. Они подвозили продукты, пиво и напитки, увозили мусор на переработку, работали лодочниками, обслуживали всю технику, которую, оказывается, взяли в аренду на время экспедиции. На берегу каждый день было достаточно шумно, но когда наступал вечер, все местные жители уезжали домой, и становилось тихо. Том по утрам собирал выброшенные океаном ветки и палки и просушивал их на жарком солнце. А когда небо темнело, Ран разводил на берегу маленький костер. Он плохо разгорался из-за въевшейся соли, но потом приветливо потрескивал, пока Том жарил на длинных прутиках замаринованных за день креветок и мелкую рыбешку. Сестра Мари ходила по берегу босиком, совсем не обращая внимания, когда волны подкрадывались к ней и мочили подол ее платья. К вечеру он был в кружеве белесых разводов просохшей соли и был как будто накрахмаленный. Монахиня каждый вечер мылась прямо в платье под уличным душем, а потом шла домой переодеться в точно такое же длинное и местами вылинявшее платье. Мокрое платье она вывешивала на веревке, натянутой между домами, рядом с полотенцами своих друзей, а вот трусы стыдливо сушила в домике, на спинке своей кровати. По вечерам после ужина и до тех пор, как солнце окончательно скрывалось за горизонт, монахиня брала стул и садилась на самой кромке прибоя. Море подбиралось все ближе и ближе и, игривой волной поднимало подол платья, обнажая сухие старческие лодыжки. Мари с доброй улыбкой смотрела на закат и перебирала старенькие потертые четки, которые давно потеряли округлость и были похожи больше на косточки маслин. Том принес ей попить и, не выдержав, нарушил тишину давно мучившим его вопросом.

- Сестра Мари, разрешите спросить, – Том дождался, когда молодые глаза на старом лице взглянули на него с нежностью, и после этого спросил, – скажите, а вот вы никогда не жалели, что стали монахиней? У вас ведь не было детей и семьи. Разве не в них смысл жизни для каждого человека?

- Но у меня были дети, – улыбнулась Мари, – каждый ребенок был мне дорог, как родной, для каждого я была матерью, каждому мужчине я была сестрой, а каждому старику дочерью. И старалась помочь каждому, кому делом, кому словом, а за кого помолясь и попросив Божьей помощи. Я прожила хорошую жизнь и, оглядываясь назад, не сомневаюсь в своем выборе. А вот скажи мне, почему ты не крещен? Ты ведь не мусульманин, как Ран, и я не видела, чтобы ты молился хоть какому-нибудь Богу. Лучше расскажи мне, как тебе живется без веры, без помощи Духа и заступничества святых ангелов?

- М-м, – растерялся Том, – у нас в приюте появлялись время от времени разные люди, которые что-то рассказывали, но они были посторонними. Над ними было смешно поприкалываться, иногда они приносили подарки, но обычно они сбегали, обзывая нас по-всякому и грозя смешными карами. А с одним ангелом я даже знаком лично. Я был на его свадьбе, его зовут Аэрин, это по-шотландски значит «мир».

- Ребенок, – улыбнулась монахиня и погладила омежку по щеке, – Аэрин не ангел, он человек. Насколько я помню, так звали жениха у Роберта, друга Рана. Он мне о них рассказывал как-то, да и с Робертом я познакомилась, когда мы помогали на разборе горного обвала. Он тоже мне рассказывал о своем ненаглядном. Они поженились? Я рада за них. Роберт очень достойный человек, а жених, по его рассказам, просто само совершенство. Расскажешь мне об их свадьбе?

И Том, опустившись прямо в морские волны перед монахиней, стал рассказывать о свадьбе, и о том, какой красивый и добрый Аэрин, и что было на их мальчишнике, а потом вдруг начал рассказывать, как Ран спас его, спрыгнув за ним с моста, и что случилось, почему он там оказался. Океан толкал его в спину и брызгал на лицо солеными каплями, поэтому плакать было совсем не стыдно, он и так был мокрый от соленой воды. Подумаешь, пару капель больше… никто и не заметит…

- Том! – Ран стоял на кромке прибоя с большим полотенцем, – быстро выбирайся из воды! Еще не хватало простыть! А ну марш быстро сполоснуться пресной водой и переодеться в сухое! Сестра Мари, и вы тоже выходите из воды. Она уже холодная! Пошевеливайтесь, мы сегодня костер разводить не будем, ветер поднимается.

- Пошли, Том, – Мари мягко улыбнулась и погладила омегу по влажным волосам, – все плохое уже закончилось, надо оставить прошлое за спиной и с надеждой смотреть в будущее. А тебя надо обязательно крестить, вера поможет тебе преодолеть все трудности, не впадая в отчаяние. Мы с тобой еще поговорим о Боге и Божьем промысле для каждого человека.

- А креститься обязательно? – Том встал из воды и схватился за монахиню, спасаясь от волны, которая толкнула его, – это больно?

- Нет, не больно, – Мари мягко рассмеялась, – а крещеное имя надо, чтобы я могла помолиться за тебя. Без имени ты для Бога, как тень бессловесная, он тебя не видит и не слышит, и молиться о тебе я могу, как «о прочих людях», а не конкретно о тебе. Поэтому надо вас познакомить, я расскажу тебе о Боге, а потом мы крестим тебя и Бог узнает о тебе. Пошлет тебе на помощь ангела, который будет присматривать за тобой.

- Сестра Мари! Том! – Ран развернул полотенце, – ну что за разговоры в воде! Вылезайте, быстро!

Монахиня рассмеялась, когда волна толкнула ее в колени и обрызгала всю. Она подхватила стул и побрела по берегу. Ночной прилив уже отвоевал у него два лишних шага. Ран накинул одно полотенце на голову Тому, второе монахине на плечи и, забрав стул, ушел ставить на огонь чайник, недовольно бурча о соплях и простуде. Том в тот день заснул прямо за столом, сжимая в руках горячую чашку. Ран отнес его на кровать и укрыл покрывалом. А утро началось, как всегда, с тихого бормотания молитв сестрой Мари. Ей как будто вторили альфы на песке, а Том лежал на кровати и думал, нужен ли ему этот самый Бог? И что это за помощь от невидимого друга? Вот, предположим, понадобятся ему деньги, он помолится: «Боже, дай мне денег» и найдет кошелек с деньгами, это хорошо? Ведь его кто-то потерял, и, возможно, деньги ему нужнее, чем самому Тому, так что получается… а если, например тот человек взял деньги в долг под большие проценты? Так надо вернуть? Или как? Это вроде как помощь в ответ на молитву, или как? Мари закончила молиться и вышла на улицу готовить всем завтрак, а Том встал и подошел к столу, рассматривая картинку на деревянной дощечке. Икона. И как она может помочь, когда страшно или грустно? От иконы хорошо пахло и она была будто маслом намазана… За окном послышались голоса и хихиканье, это ночные гости выползали из домика альф, потягиваясь и делясь впечатлениями. Том посмотрел на них с недоумением, вот вроде студенты, умные люди, а ведут себя, как в общаге на седьмом… Хотя, если вспомнить студенческую вечеринку, то чему удивляться, все люди одинаковые. Том сменил футболку и шорты на свежие, вместо тех, в которых спал всю ночь, и отправился помогать Мари с завтраком. Мари учила его готовить разные вкусности, и это было замечательно. Омеги умчались сразу после завтрака, унося чашки с кофе с собой. Сегодня на океане было приличное волнение, и альфы с восторгом смотрели с берега, как накатывают крутобокие волны с шапками пены. На небе были перистые облака, оповещавшие, что погода может поменяться, но хозяин бунгало уверял, что домики находятся на приличном возвышении и в них можно спокойно переждать любой шторм. Волны так высоко никогда не заберутся. Мари попросила помочь занести стол и баллон с газом в дом. Готовить при таком ветре было и неудобно, и даже опасно. Ветер вполне мог перевернуть сковородку с горячим маслом или смести продукты со стола. Поэтому и стол, и все остальное занесли в домик, где спали Том с Мари. Ехать за продуктами сегодня не было необходимости, поэтому все трое альф подхватили доски и с довольными воплями врезались в ближайшую волну, пытаясь отплыть от берега дальше. Пока Том вымешивал тесто, а Мари делала фруктовую начинку для очередных пирожков, со стороны океана раздался тяжкий вздох, Том даже испуганно замер и посмотрел на монахиню.

- Беда случилась, – вздохнула Мари, – лишь бы все были живы.

Она сняла полотенце с живота и вышла на улицу. Том выскочил следом, отряхивая муку с рук. На волне мчался Ран, следом за ним неслись и Малик с Кирамом. Ран бросил доску на берегу и помчался в домик, стягивая с себя мокрую футболку. Пока альфы добрели до берега и поймали доску Рана, тот уже выскочил в гидрокостюме с ребризером на плечах и ластами в руках.

- Шторм поднимается, – Ран махнул рукой, – это баркас сдвинулся с места! Я же их предупреждал, что именно так и будет. Пойду, проверю, все ли в безопасности!

Ран помчался по берегу к шлюпкам, которые карабкались по прибрежным волнам кто в сторону берега, а кто к понтонам, которые покачивались на волнах. Том увидел, как по берегу мечутся люди. Даже без пояснений было понятно, что в океане случилось что-то плохое. Малик и Кирам бросили доски у домика и отправились к большому дому узнать, что происходит и чем они могут помочь. – А чего Ран помчался в воду? – Том недовольно нахмурился, – он ведь отказался работать спасателем!

- Он не способен пройти мимо чужой беды и не помочь, если может, – вздохнула монахиня, – пойду, помолюсь, а ты сходи и принеси воды, сделаем горячего питья. Запомни первое правило помощи – не лезь под руку к специалистам, нет ничего хуже мешающего под ногами горе-помощника, и второе – напои всех сладким и горячим! При стрессе надо поднять людям уровень сахара в крови и заставить организм делать привычные вещи. Как бы это смешно ни звучало, но человек от горя может тихо сесть в уголке и умереть. Его надо растормошить, укрыть, согреть, добиться от него связных ответов, напоить и накормить. Организм должен начать бороться с горем, для начала, на уровне физиологии.

Том схватил ведро и бросился к большому дому, набрать воды из громадной канистры. Там все орали друг на друга и пытались, сидя за столом, понять, что произошло и кто виноват. По разговорам получалось, что баркас раскачали волны, он обломил все распорки и упал в раскопанную впадину под своим брюхом, погребя под собой всю утреннюю смену археологов. Том вспомнил омежек за завтраком, они торопились как раз на утреннее погружение. У Тома от ужаса волосы на руках встали дыбом, стоило представить их мертвыми. Наполнив чайник и поставив его на огонь, омега немного успокоился. Все будет хорошо! Там ведь работали умные люди, они ведь были предупреждены, что такое возможно, и скорее всего что-то, но подготовили? А еще хорошо, что Рана в тот момент не было там. Том одернул себя за такие мысли, надо думать обо всех людях, а не радоваться, что твои знакомые в безопасности. Те омежки за пару дней тоже стали как бы уже не чужие… Мари сидела на кровати и, прижав молитвослов к груди, что-то тихо шептала, время от времени крестясь. Том не решился приставать к ней с расспросами и, подхватив толстовку, вышел из домика. На улице поднимался ветер. Он гнал песок по пляжу, солнце спряталось за редкими тучками. Вода из бирюзовой сразу стала серо-голубой, как будто присыпанной пылью. Том подошел к пирсу и замер, прислушиваясь к разговорам. Баркас действительно упал в вырытую в песке яму и сломал все, что там было, и распорки, и деревянные части старинного корабля. Практически половина утренней смены археологов, а это где-то около десяти человек, осталась под баркасом. И теперь все остальные судорожно пытаются вытащить оттуда хоть кого-нибудь. Самым страшным было то, что запаса воздуха в аквалангах было совсем немного. Акваланги, взятые в аренду у местных, были достаточно подхоженными, поэтому их не накачивали, как для полноценного дайвинга. А поскольку глубина была небольшой и понтон прямо над головой, то беды в этом не было, ну, по крайней мере, пока все было хорошо. Там было от силы метров двадцать и, в случае опасности, человек мог всплыть и без акваланга. Но у людей, попавших в ловушку, оставалось совсем немного времени. Если учесть, что правильно заполненный баллон давал воздуха всего на полчаса, а то, что было у людей, давало им всего двадцать минут времени под водой… а с момента погружения прошло уже 18-19 минут, это значило, что скоро все начнут задыхаться. Яхта, которая стояла пришвартованная у пирса, плавно разворачивалась в воде, раскачиваясь, когда волны толкали ее в бок. У нее были небольшие маневровые двигатели, которые позволяли ей в случае непогоды передвигаться внутри порта. И сейчас она мягко урчала этими двигателями, которые пенили воду небольшими выдвижными турбинами. С борта спрыгнул синий аквалангист с тросом в руке. Кто-то на берегу стал рассказывать, что там собираются зацепить тросом баркас и приподнять один край над ямой, тогда все смогут выбраться из ловушки. Том скрестил пальцы и, зажмурившись, попросил всех богов на свете, чтобы они помогли спасти людей. Яхта заурчала громче, а потом взвыла, дергаясь, как попавшая в сеть птица. Из под ее днища полетела пена, а нос стал подниматься к небу, как руки в молитве. А потом вой двигателей резко прекратился.

- Топливо закончилось, – мужчина на краю пирса махнул рукой.

Яхта так и стояла на воде, задрав нос так сильно, что было видно немного днища, облепленного ракушками, а потом раздался резкий звук, яхта скакнула вперед и закачалась на воде, как обычно.

- Трос лопнул, – тот же мужчина тяжко вздохнул, – а я говорил, что один трос такой вес не потянет. Будем надеяться, что нашим хватило времени выбраться.

Том распахнул глаза и уставился на воду, пытаясь разобраться, что там происходит. Из воды показались вначале головы, которые были плохо видны из-за барашков волн, а потом люди стали выбираться из воды. Их подхватывали за руки и вытаскивали на понтоны. Все были в разноцветных гидрокостюмах, вскоре из-за такого обилия тел было уже невозможно посчитать, что именно там происходит. Но человек у края пирса держал у глаз бинокль и внимательно за всем наблюдал.

- Двоих не хватает! – выдал вердикт наблюдатель, – трое еще в воде, но все равно, еще двоих нет.

Том с испугом стал вглядываться в людей на понтоне. Там было несколько человек в черно-цветных гидрокостюмах, но в чисто черном, как у Рана, Том так и не увидел.

- А Ран там есть? – Том оттолкнул зевак и дернул человека с биноклем, – вы видите там Рана? У него чисто черный гидрокостюм!

- Это тот спасатель, который накаркал? – наблюдатель прижал бинокль к глазам и стал шарить взглядом по волнам, – нет, не вижу. Если он в воде, то значит, не хватает не двоих, а троих… У них уже воздух закончился, могут всплыть сами, если выбрались. Смотрю, многие акваланги побросали, чтобы быстрее всплыть… подождем пару минут, может, повезло…

- Ран! – Малик вырвал бинокль у наблюдателя и вдавил окуляр в глаза, – его нет! О, Аллах! Надо поднять баркас еще раз!

- Топлива было только на одну попытку, – махнул рукой наблюдатель, – да и трос порван! Это надо в поселок, там есть рыболовецкие траулеры у них и тросы, и топливо, мы уже связывались с ними. Там все в океане рыбу ловят, но один стоял в порту, разгружался, обещал подплыть. Но это где-то часа два до нас по такой воде. А воздух в баллонах тю-тю. Так что только трупы доставать…

- У него ребризер, – прошипел Малик, – свежезаправленный! Господин всегда подготавливался на все возможные случаи! Он не вы! Олухи! С ним все будет хорошо!

- Если его баркасом не придавило! – мстительно добавил наблюдатель, – передавит ногу – и все! Загустение крови и тромбоз! И тогда или ногу отрезать, или умереть от тромба! Нечего было ему лезть туда, если он такой умный!

- Он не такой трус, как ты! – Малик столкнул с пирса наблюдателя и бросился на берег.

Том посмотрел, как Малик и Кирам бросились в большой дом, туда, где можно было связаться с рыболовецким траулером и поторопить его. Наверняка предложат ему денег, лишь бы быстрее приплыл. Том поддернул толстовку, в которую поддувало снизу, и посмотрел на небо. Тучи затягивали все сильнее, и шанс, что море успокоится, таял на глазах. Просто стоять и молчать было страшно. На пирсе люди пытались понять, кто именно остался внизу, они разговаривали по коммуникаторам с теми, кто толпился на понтонах. А Том кусал губы. Надо что-то делать! Время уходит! Надо что-то делать! Том бросился в сторону домика, может сестра Мари что-то подскажет? Нет, она посоветует молиться Богу и ангелам…. АНГЕЛ! Аэрин!!! Том остановился, как вкопанный и стал искать номер на своем коммуникаторе. Аэрин ему сбросил свой номер на свадьбе, когда они с Раном их поздравляли. «На всякий случай» подмигнул Аэрин, когда прислал свой номер Тому. Вот этот случай и представился. Он немного тормознул, когда подумал, что у людей медовый месяц, а вернее, неделя, но потом решительно нажал на вызов. Жизнь Рана важнее любых условностей. Номер ответил сигналом, что абонент недоступен и предложил оставить сообщение на голосовую почту.

- Аэрин! Аэрин! Помоги, Ран в беде! Там корабль! Шторм, его придавило! Все выплыли, а трое остались! А он прыгнул спасать, потому что не может пройти мимо! А этот говорит – нечего было лезть, если умный! А Ран просто не мог иначе, он всем помогает! И вот сейчас все всплыли, а он ТАМ!!!Аэрин, ты же ангел, помоги!

Том разрыдался, не зная, что еще сказать. Голосовая почта пискнула, что время для сообщений закончено, и отключилась, а Том плюхнулся на песок и разрыдался. Это несправедливо, что Ран там, а эти здесь! Надо что-то делать, а иначе, а иначе… Ран! Он такой замечательный, это будет ужасно, если он… если…

На руке раздался сигнал коммуникатора, это было так непривычно. Этот новенький девайс еще ни разу не звонил, и если бы не вибрация на руке, то Том и не сообразил бы, что это за трель разносится по берегу. Стоило нажать на соединение, как он увидел полуголого Аэрина. Вернее, его голову и голые плечи.

- Том! Что случилось? Почему на звонок Рану ответила немая женщина, и объясни внятно, что происходит.

Том растер сопли рукавом толстовки и начал быстро рассказывать про океан, про баркас и что Ран предупреждал, что так и будет, и вот это именно так и случилось!

- Так, – Аэрин нахмурился, – понятно. Где конкретно вы находитесь? – заметив, как растерянно оглянулся омежка, Аэрин понял, что координат или точного местонахождения пляжа он не добьется, и поэтому попросил, – Том, не прерывай соединение. Я запеленгую твой сигнал и прилечу по нему. Постарайся быть ближе к месту происшествия, я буду как можно быстрее.

Том молча кивнул головой и бросился со всех ног на пирс. Там как раз вытаскивали из лодки очередных спасенных людей.

- Мне надо на понтон! – закричал омежка, – отвезите меня туда, вы ведь еще поедете за теми людьми!

- С ума сбрендил, – моряк попытался отмахнутся от ребенка, но тот сиганул на качающуюся лодку, чуть не свалившись за борт, моряк едва успел подхватить его, – все бегут оттуда, а ты туда? Там что, дружка твоего придавило? Только не вздумай нырять за ним, утопнишь*! Шторм поднимается!

- Нет, я не буду нырять за ним, – уверил Том, – я плавать не умею, но я должен быть как можно ближе к нему, Ангел сказал, что пойдет на координаты моего коммуникатора!

Моряк решил, что бедный ребенок рядом с монахиней мозгами повредился, но заметил включенный экран коммуникатора, на котором что-то мелькало, и решил, что беды не будет, если он довезет мальчика туда и обратно. Все равно надо забрать людей с понтона. Он кивнул напарнику, и лодка взревела двигателем, разворачивась обратно к понтонам. Том, впервые оказавшийся на лодке, вцепился двумя руками в деревянное сиденье. Волны шлепали о днище и бока, Том с ужасом смотрел, как берег оказывается все дальше и дальше. Понтоны неторопливо покачивались на воде, скрипя веревками и потираясь боками. Моряк закинул веревочную петлю на столбик понтона и подтянул лодку ближе. Помог выкарабкаться омежке и стал усаживать в лодку взволнованных людей. Том, испуганно приседая, дошел до края понтона и заглянул вниз. Там в серо-сизой воде виднелись какие-то железки.

- Посмотрел? – моряк недовольно взглянул на перепуганного ребенка, – а теперь быстро сюда! Шторм начинается! – Том испуганно присел и, покачав головой, попятился дальше от лодки, – быстро сюда! – рявкнул моряк, но омежка только упрямо покачал головой, – вот ведь взял на свою голову, – пробурчал моряк и выбрался из лодки, собираясь затащить дурачка обратно силой, – шторм начинается, я уеду и сюда никто больше не поплывет!

Том увидел, как моряк двинулся к нему и, развернувшись, перепрыгнул на следующий понтон. Он не уйдет отсюда без Рана! На понтонах было закрепленное оборудование, железные клети, в которых громыхали сброшенные баллоны аквалангов, веревки, смотанные бухтами или просто валяющиеся под ногами, непонятные железки. Том старался смотреть под ноги, чтобы не упасть и в то же время не дать загнать себя в угол злющему моряку, который уже ругался в полный голос. Неизвестно, сколько бы эта беготня продолжалась, тем более, что второй моряк тоже выбрался из лодки и присоединился к напарнику, но тут из-за туч вынырнул «Гранатовый Дракон», тот самый, что Ран подарил Роберту на свадьбу. Дверь машины открылась и оттуда на понтон спрыгнул Аэрин в белой военной форме. В той самой, в которой был на свадьбе и отправился с мужем в свадебное путешествие под радостные аплодисменты родни.

- Том, где баркас? – спокойно спросил Аэрин, как будто они встретились в библиотеке. Том показал за борт и едва не бросился с обнимашками. Но вовремя вспомнил слова Мари, что не следует мешать профессионалу, и поэтому обнял себя за плечи, чтобы удержаться от радостных повизгиваний.

- Акваланг есть?

Аэрин едва глянул за борт и потряс несколько пустых баллонов, люди в лодке загалдели и пара альф даже выбралась обратно на понтон. Все баллоны были пустыми, тогда Аэрин забрал у одного альфы маску, отрегулировав ремешки, натянул на себя и без разговоров прыгнул в воду прямо как был, в парадной форме и обуви. Из лодки выбралось еще несколько альф, всем стало интересно, что происходит. Том оперся руками о колени и склонился над водой, пытаясь увидеть, что там происходит. Белая фигурка доплыла до баркаса и замерла в воде, оценивая ситуацию, а потом несколькими сильными гребками всплыла на поверхность. Ему что-то кричали альфы с понтона, но омега смотрел в небо, прижав пальцы к уху. Том даже растерялся, он думал, что Аэрин начнет командовать другими альфами, а тот просто разговаривал с небесами. Но в ответ на его молитвы раздался глухой рокот и тучи разогнали четыре голубых круга. Следом за ними показалось железное брюхо космического корабля. Том, раскрыв рот, смотрел, как по углам раскрылись люки и оттуда вниз прыгнули четверо альф в гидрокостюмах и ластах. Следом стремительно отправились стальные тросы. Аквалангисты их подхватили и погрузились вглубь. Аэрин так и плавал на поверхности, время от времени погружая лицо в воду и присматривая за всем происходящим, похоже, командовал. На понтоне альфы сразу определили, что это штурмовой десантный бот, и закрыли рты, перестав давать советы. Аэрин время от времени показывал какие-то жесты, и штурмовой бот чутко реагировал на них. Он передвинулся немного в сторону, потом тросы напряглись, в воде раздался скрежет. Один трос резко звякнул и ослаб, но остальные три продолжали тянуть груз. Том уже приготовился увидеть железку над водой, но Аэрин скомандовал боту и тот плавно сдвинулся, утаскивая свою ношу под водой в сторону. Роберт на своем драконе тоже сманеврировал, чтобы не мешать военным, но так и продолжал удерживать машину неподалеку от понтонов. Двигатели бота давили низкими частотами на ушные перепонки, а потоки воздуха, казалось, утюжили поверхность океана. Опять раздался скрежет, похоже, баркас положили на другой участок дна. Все тросы ослабли и опять натянулись, унося наверх военных ныряльщиков. Но Том ничего не замечал, он с ужасом вглядывался в глубину. Там стояла муть и совершенно ничего не было видно. Но, похоже, Аэрин что-то заметил, поскольку почти сразу нырнул вниз. Вскоре на поверхность вынырнула троица. Ран с омегой, который вцепился в загубник ребризера и с трудом шевелил ногами, и Аэрин. Ран доплыл вместе со всеми до понтона и, забрав загубник у омеги, опять нырнул вниз. Альфы на понтоне сразу помогли подняться омегам, подхватив их за руки. Аэрин, убедившись, что второй омега в безопасности, снял маску и, тряхнув мокрыми волосами, подошел к краю и внимательно смотрел на шевеление взбаламученной воды у дна. Том остановился рядом и напряженно вглядывался вниз. Вскоре показалось две фигуры. Ран в черном гидрокостюме и безжизненное тело в канареечно-желтом. Ран как пробка выскочил на поверхность и вытолкал в руки людей свой груз. С омеги сразу содрали акваланг и маску, стали безуспешно пытаться привести в чувство. Но все было бесполезно… Ран с трудом забрался на понтон и уставился на труп омеги, который еще пытались привести в сознание.

- Ран, – Аэрин присел рядом с альфой, – Ран, как ты? Руки-ноги целы? Тебя там придавило или просто отсекло? Как ты себя чувствуешь?

- Все нормально, – Ран качнул головой, – мы вдвоем попали в карман между деревянными переборками, выбраться не могли, но ничего страшного, все в порядке. А вот Минни не повезло, – Ран кивнул на тело омеги, – он не успел выбраться из-за переборки, и его отсекло от нас деревянным корпусом. Мы слышали, как он там бился, но ничего не могли сделать. Я пытался пробить ножом дырку, чтобы протянуть ему загубник ребризера, но дерево не поддавалось… Он уже давно умер… у них всех воздух был на пределе, они собирались подниматься, когда баркас вдруг начал качаться сильнее. Когда баркас приподняли, у большинства из них воздуха уже практически не было. Я отправился к Минни и Джинни, когда увидел, что они едва шевелятся, но тут баркас опять лег на дно. Джинни оказался со мной, а Минни…

Том присмотрелся к омеге. Это был один из трех «фыркалок», что ночевали с альфами. Жалко… Том пригорюнился. Это ж надо… они совсем недавно завтракали вместе. Этот блондинчик что-то ел, сыпал сахар в кофе, торопил приятелей, чтобы не опоздать, а сейчас только обед, а он уже лежит и не шевелится…

- Хорошо, – Аэрин встал и похлопал Рана по плечу, а потом выпрямился и коротко козырнул кому-то на боте, – благодарю за помощь, вы свободны.

Бот зарокотал громче и, разогнав тучи, исчез где-то в вышине. Том проводил его взглядом, открыв рот, пока тот не мигнул звездочкой в небесах. Ветер порывисто качнул понтон, будто сердясь, что его пытались затмить своей техникой.

- Что здесь происходит? – из подплывшей лодки выбрался начальник археологической экспедиции. – Кто вы такой, молодой человек, и почему военные суют свой нос в наши раскопки? Чего вы лезете не в свое дело?

- Лейтенант спецвойск Аэрин Динлох, – омега недовольно сверкнул глазами, – я как раз лезу в свое дело. Я пытаюсь не допустить вооруженного конфликта среди войск союзников Федерации. Нам только Джихада не хватало с ортодоксами. Вы можете себе представить, что началось бы, если бы наследный принц погиб при странных обстоятельствах на Земле?

- Э-э, мы не знали, как-кой такой принц? – заблеял профессор, бледнея на глазах, – что за бред? Это просто студент с корочками спасателя. Да и потом, он не наш спасатель! – обрадовался горе-археолог, – он сам сюда полез, мы здесь ни при чем!

- А это вы уже будете объяснять военной прокуратуре! – припечатал Аэрин и показал на берег. Там опускалось несколько шатлов, из них выходили солидные альфы в костюмах и в военной форме. – А еще прилетели представители из дипмисии планеты Сабах и Ассоциации археологов. Так что вам будет, кому объяснять, что здесь произошло и был ли это несчастный случай по небрежности или попытка политического убийства с целью развязывания военных действий. Ваше Высочество, разрешите доставить вас до берега. – Аэрин помог встать Рану и подтолкнул его в сторону аэромобиля Роберта. – Том, не отставай! – бросил через плечо Аэрин.

Роберт спустился ближе к раскачивающимся понтонам, хотя казалось, что раскачивается скорее машина… Ран расстегнул ребризер и, сняв его с плеч, запрыгнул внутрь. Аэрин поддержал Тома, чтобы тот не свалился в воду, и следом запрыгнул сам. Дверь с легким причмокиванием закрылась, сразу стало понятно, что машина висит неподвижно, а раскачивается именно понтон.

- Не было никакой попытки убийства, – буркнул Ран, – я сам туда полез.

- Прости, Ран, – Аэрин кивнул головой Роберту, чтобы тот отвез их всех на берег, – я воспользовался служебным положением, чтобы спасти и тебя, и того омегу, и поэтому буду вынужден откатать всю программу до конца. Собирай вещи, вам всем будет лучше вернуться домой или отправиться в другое место, а здесь несколько дней военная прокуратура будет проводить расследование и допрашивать всех, кто так или иначе причастен к случившемуся. Штабным в радость поточить зубы об гражданских. Тем придется попотеть, доказывая, что они не знали, кто ты такой. В любом случае, у них труп на руках, и пусть они докажут, что это все было халатностью, повлекшей смерть человека по неосторожности, а не преступным умыслом с далеко идущими планами. Не жалей идиотов, время от времени надо устраивать показательные порки, чтобы у других мысли не возникало пренебрегать техникой безопасности и экономить деньги на оборудовании.

- Спасибо, – Ран прижал руку к груди и поклонился Аэрину, – ты спас мне жизнь, теперь я твой должник.

- Брось, – Аэрин улыбнулся, – ты побратим моего мужа, считай, родня. Ну, если тебе будет легче, то считай это ответным подарком за классные машинки. Хорошо, что Том дозвонился до меня, молодец, что вспомнил. А что там за немая женщина, что ответила вместо тебя?

- Это сестра Мари, – улыбнулся Ран, – она не немая, просто не очень дружит с техникой. Чудо, что она вообще смогла тебе ответить. Надо будет ее успокоить.

- И не только ее, – кивнул в окно Аэрин, там собралась приличная толпа в костюмах, а у самой кромки прибоя пританцовывали от нетерпения Малик и Кирам, – собирайте вещи, Роберт отвезет, куда скажете, а потом вернется за мной. А я пока посверкаю тут лычками и наведу трепет на штабных, чтобы не думали спустить все на тормозах. Раздам пару пенделей в нужном направлении, а потом напишу отчет в родную контору и буду свободен еще неделю отпуска.

- Прости, что прервали медовый месяц, – усмехнулся альфа.

- Ой, да ладно, – улыбнулся Аэрин и похлопал мужа по плечу, – у нас в роду, похоже, это уже стало традицией: заниматься семейными делами сразу после свадьбы.

Комментарий к Баркас * не правьте)

====== Дом, милый дом ======

Домик в студенческом городке был такой же, как и до необыкновенной поездки на океан. Том вытряхивал из сумки вещи. Они все были в песке и пахли солью и ветром. Все так неожиданно закончилось. Завтракали они в компании монахини и трех симпатичных омежек. Вместо обеда они стремительно собирали вещи и прощались с сестрой Мари. Ран уговорил ее еще пожить в домике, за него все равно было заплачено на десять дней вперед и продуктов накуплены полные сумки. Ран еще оставил ей деньги, все наличные, которые нашлись у трех альф. А потом они прощались с Мари, прося друг у друга прощения за сделанное и не сделанное, за сказанное не подумавши и, наоборот, подумав и не сказавши. И вот, пожалуйста… конец дня и они заказывают доставку пиццы в любимой Томом пиццерии.

Олафа дома не было. А на холодильнике висела записка, подписанная вчерашним числом. Олаф сообщал, что уехал домой на месяц, а вместо смайлика в конце записки нарисовал смешную рыбку с выпученными глазами. Том старательно вытряхнул песок из всех вещей, прежде чем засунуть их в стиральную машину и, запустив быструю стирку, отправился в комнату Рана. Наверняка, ему тоже надо все перестирать. Ран сидел на кровати, одна сумка была застегнута, а из второй он достал все еще мокрый гидрокостюм и ребризер. Он рассматривал почти откушенный загубник. Когда Том сунул свой любопытный нос, сразу пояснил:

- У Джинни была паника. Когда баркас нас закрыл в кармане и мы поняли, что выбраться не получится, у Джинни закончился воздух, и я дал ему загубник ребризера. Он продышался, а потом испугался, когда я стал тянуть его обратно. За перегородкой бился его друг, и Джинни наверное решил, что я больше с ним не поделюсь, поэтому мне пришлось разжимать ему зубы рукояткой ножа. Он не сразу успокоился и понял, что мы будем пользоваться ребризером вдвоем. Мы какое-то время боролись. Я даже боялся, что его придется оглушить, но тогда спасти его было бы почти невозможно. Не все люди могут собраться в критической ситуации. Знаешь, что меня поразило, когда пошел на курсы спасателей на воде? Первое правило, которое нам там вдалбливали – не приближаться слишком к человеку, которого пытаешься спасти. Человек в панике может обхватить спасателя и, таким образом спеленав своими руками и ногами, утащить на дно, как гиря. Поэтому, когда спасаешь человека, то безопаснее всего хватать его за волосы и тянуть. Пока у человека паника, разговаривать с ним бесполезно, проще оглушить и тащить. Но глушить под водой – не выход. Человек должен понимать, чего от него хотят, и сам регулировать дыхание, а иначе погибнут оба.

- Ты тогда испугался? – Том осторожно присел на краешек стула, – ну, когда баркас опустился и ты понял, что вы там застряли?

- Да, – Ран поморщился, – и даже не один раз. Понимаешь, у Джинни не было понятия, что такое ребризер. У него нет своего запаса воздуха. По сути, ты гоняешь один и тот же объем по колбам с химическими реагентами. А Джинни каждый раз выпускал струйки воздуха в воду, когда оставался без ребризера. Он так привык при работе с простым аквалангом. Я не сразу понял, что он делает, вначале я не обращал на него внимания и пытался пробиться к Минни, а потом воздуха стало критически мало для полноценного вздоха. И при передаче загубника, несмотря на все ухищрения, внутрь попадало немного воды, пусть по паре капель, но она скапливалась в патрубках и попадала в баллоны. Он не рассчитан на такое. Я один мог бы просидеть там несколько часов, но вдвоем с человеком, который не выпускал загубник из рук, даже когда я дышал, и не понимал, чего я от него хочу… я боюсь, что если бы помощь задержалась хоть на полчаса, то даже не знаю, как бы я себя повел в самом конце… Я не хочу умирать, но и убить омегу я бы не смог, наверное…

Том осторожно приблизился к Рану и погладил его по плечу. Альфа сидел, понурившись, и тяжело вздыхал. Наверное, стоило бы обнять его, чтобы успокоить и поддержать, но обниматься с альфой… пусть и таким хорошим, как Ран, для Тома было тяжело. Поэтому Том не знал, как себя повести в подобной ситуации. Энди бы он запросто обнял и даже поцеловал пару раз, но ведь Энди свой, и потом, он омега… а Ран – альфа, и такой большой, надо ли ему эти самые обнимашки?

- Я так и не сказал тебе спасибо, что ты вызвал Аэрина, – Ран поднял голову и улыбнулся, – так что получается, что ты меня спас.

- Если бы не я, то твой коммуникатор так и был бы на твоей руке, и ты сам вызвал бы Аэрина на помощь, – Том усмехнулся и потянул вторую сумку Рана. – Я заберу твои вещи постирать от соли? А гидрокостюм стирается в машинке? Или как?

- Я отдам его в химчистку, а ребризер выкину, мне неприятно будет использовать его в следующий раз. Баллоны испорчены, да и все остальное надо нести в ремонт. Не представляю, что должно случиться, чтобы меня загнали под воду еще раз. А как тебе такое приключение?

- Увидеть океан было здорово, – Том придвинул к себе сумку альфы. – Солнце, песок, сестра Мари, фрукты, мартышки, и всего было так много. И я научился готовить пирожки! Но вот потом, оказалось, океан не такой уж и ласковый, каким показался вначале. Когда на лодке плыл с теми альфами на понтон, волны в днище бились и берег все дальше, а я плавать не умею. И я вдруг понял, что лодочка на самом деле тоненькая, а волны такие большие. Было так страшно, что я чуть не описался. Хотя за тебя я боялся больше, хорошо, что все так закончилось.

- Как я могу тебя отблагодарить за спасение? – Ран с интересом смотрел на омежку. Он уже не был затюканным заморышем, окреп и выглядел здоровее. Южное солнце расцветило нос веснушками и легким загаром, который уже проглядывал через красную кожу на щеках и носу.

- А можно тортик? Трюфельный? – Том с азартом приоткрыл рот, как птенчик в ожидании червячка, а когда увидел, что Ран с улыбкой кивнул, продолжил, – а почему его так называют? Я смотрел в сети. Трюфель – это гриб такой, так, получается, торт с грибами? И Энди куда-то пропал, я смотрел, его вещей нет. Я позвоню ему?

У входной двери сработал сигнал, оповестивший, что кто-то пришел. Том подхватил сумку альфы и потянул ее вниз. Ран, забрав сумку, спустился и открыл дверь. Там стоял разносчик пиццы, около которого крутились двое папарацци. Они сразу кинулись фотографировать Рана, и, представившись журналистами каких-то газет, попытались просочиться внутрь. Пока Ран избавлялся от назойливых журналюг, Том рассчитался за пиццу, заказал доставку тортика и поставил чайник. А потом, немного подумав, включил кофеварку для Рана. Ран забросил свою сумку в комнату Тома и отправился на кухню, когда дверь открылась и вошли Намир с Энди. Омега выглядел великолепно, синяки уже давно сошли. Он «почистил перышки» и был в новых вещах. Это были явно не те вещи, что купили в прошлый раз. И вообще, он довольно сверкал глазами и открыто ластился к Намиру, который многозначительно улыбался.

- Мы узнали, что вы уже вернулись, вот и пришли увидеть своими глазами, что у вас тут все хорошо! – Энди распахнул объятия и сразу схватил Тома. Потискав и принюхавшись, он довольно зашептал другу в ухо.

- А я теперь с Намиром. Он мне квартирку снял на третьем. Прикинь! Неподалеку от студенческого городка, там выход из городского лифта прямо возле института. Как вы уехали, мы сразу же с ним снюхались и съехались. А теперь обжимаемся, ну, то есть, обживаемся. Прикинь, квартира двухкомнатная, и кухня там побольше нашей комнаты в общаге! Мы туда всего понакупили: и кастрюль со сковородками, и всяких тостеров- шмостеров, миксеров-твиксеров. А еще постельного белья всякого, полотенец разных, ковриков на пол. Я из общаги ничего из вещей забирать не буду, позвонил там своим, пускай растаскивают, твари, мне не жалко!

Намир в это время о чем-то разговаривал с Раном, похоже, ругал его, а тот пытался отшутиться. В конце Намир схватил Рана за плечи и основательно встряхнул, а потом стремительно обнял и похлопал по спине. Тут как раз прибежал посыльный из кондитерской с громадным тортом, Энди даже усомнился, что они осилят такую громадину. Том полез за тарелками и чашками, а Энди достал ложки, вилки, сахарницу, не переставая рассказывать, что именно теперь у него есть из новых вещей и что именно он хочет еще прикупить «для уюта». Следом на пороге появились еще десяток альф во главе с Кирамом и Маликом. Каждый хотел посмотреть на Рана и что-то сказать на гортанном языке, прежде чем обнять и похлопать по широкой спине. Том прикинул количество прибывших и заказал в пиццерии еще пяток пицц с доплатой за срочность. К тому времени, как альфы успокоились, убедившись, что с Раном все в порядке, и отпустили его из объятий, посыльный притащил стопку пицц и все уселись за столом. Благо, что его размеры предполагали такое количество гостей. Оказывается, о происшествии на океане рассказывают в программе новостей. Энди сразу включил визор, и Том с испугом рассматривал, как тот самый ведущий, который ерничал на Рана, теперь взахлеб превозносит его храбрость и героизм. А еще, там было много разных интервью. С Раном, в котором он очень серьезно говорил, что раскопки под днищем затонувшего корабля – абсолютная авантюра, которая плохо закончится, и с начальником раскопок, который давал интервью до аварии, раздуваясь от гордости и высокомерно вещая о своих заслугах. А потом шли кадры, на которых люди выныривали без аквалангов, с безумными глазами, и пытались отдышаться на понтонах. Там же было показано, как яхта приподнимала упавший баркас, как оборвался трос. Все это сопровождалось комментариями какого-то важного альфы в костюме. Потом показали появление Аэрина в военной форме, прекрасного и очень сосредоточенного. Как он нырнул в океан в одной маске и как потом руководил военными спасателями прямо из океана. Показали тело погибшего студента, а потом его фотографию и короткое интервью, данное накануне. Омега счастливо улыбался и говорил о планах на дальнейшую учебу. Том жалобно всхлипнул, а Ран сразу выключил визор и погнал всех обратно на кухню. Там он отрезал Тому большой кусок торта и начал рассказывать о том, какой у них омега молодец и что это именно он вызвал помощь в лице Аэрина и спецвойск. Кирам и Малик только растерянно хлопали глазами, они думали, что это сделал Ран, они совсем забыли, что коммутатор альфы был на руке сестры Мари. На Тома сразу все внимательно посмотрели и наперегонки стали благодарить за сообразительность, а Ран еще с коварной улыбкой добавил, что Том ради него вышел в штормовое море, чтобы быть на понтоне, поскольку Аэрин шел по сигналу его маячка. А сам Том не умеет плавать, но не побоялся шторма и поплыл на понтон, когда все остальные с него в ужасе бежали. На Тома после этих слов посмотрели с еще большей благодарностью и ему стало так неловко, что он попытался осторожно стечь под стол, но его прихватил за плечи счастливый Энди и предложил после всех этих переживаний порезвиться в клубе с танцульками. Так сказать, клин-клином! Вместо одного стресса – море положительных эмоций, ну и попрыгать, конечно, от души! Все с радостью согласились и стали выбирать, куда бы пойти. Ран побежал наверх, принять душ с дороги и переодеться. Энди тоже затащил Тома в комнату и стал выбирать, в чем тот пойдет в клуб, но только Том вцепился в свою одежку и наотрез отказался переодеваться. Энди позвал в помощь Намира, но Том, пожалуй, впервые проявил упрямство.

- Я не хочу, – Том забился в угол и обнял себя за плечи, – там шумно и мне там не нравится, я лучше дома посижу, вот торт поем в тишине.

Намир пожал плечами и вышел из комнатки Тома. Энди сразу недовольно зашипел, что он своими выбрыками всем настроение портит и ему надо быть более покладистым, чтобы его не турнули с теплого местечка. Том совсем расстроился и выполз из комнаты следом за другом. Все альфы уже схомячили пиццу и теперь дожидались появления Рана.

- Знаете, я, наверное, останусь дома, – в дверях появился Ран, и посмотрел на Тома. За спиной Рана стоял невозмутимый Намир, – вы езжайте, сегодня суббота, порезвитесь, а завтра встретимся на седьмом, как обычно. Даже не верится, что со свадьбы Роберта всего пять дней прошло, как будто целая жизнь.

– Не надо ради меня менять свои планы, – Том неожиданно расплакался, – я не маленький, я вполне могу дома побыть один. Я обещаю, что не сбегу и ничего не сделаю. Пожалуйста, езжайте, куда вы там собирались, ну пожалуйста… я взрослый, я сам могу…

- Том, – Ран спустился вниз и обнял всхлипывающего ребенка за плечи. – Ну конечно, ты взрослый, не плачь.

- Прошу, езжайте в свои клубы без меня, а я дома побуду, – Том выбрался из рук альфы и тихо сдавал назад, – у меня вон стирка закончилась, я сейчас вторую поставлю, а в клубе страшно, музыка громкая и людей толпа… ну, пожалуйста…

- Ладно, – пожал плечами Ран, – только не плачь. А по поводу стирки, не стоит так напрягаться, завтра отдам все в прачку, всего делов-то.

- А я тогда что буду делать? – разозлился Том, – зачем я тогда здесь? Мы же договаривались, ты пачкаешь одежду, я ее стираю, и вообще, занимаюсь хозяйством, а иначе что я здесь делаю? Зачем я тогда нужен?

- Ладно, ладно, – Ран шел следом за Томом.

Тот решительно расстегнул сумку альфы и вытряхнул все вещи из нее. На пол полетели полотенца, плавки, шорты, трусы, майки, а сверху шлепнулась вскрытая коробка презервативов. Ран смутился и, быстро сцапав коробку, запихнул в карман. Том сделал вид, что ничего не понял, и еще раз показательно потряс сумку, но из нее, кроме песка, больше ничего не посыпалось.

- Я с ним останусь, – подал голос Малик, – Ран, поменяемся коммуникаторами, и я посижу здесь, заодно папараци погоняю, чтобы не наглели. А вы езжайте. Для тебя сейчас потанцевать – самое оно будет…

Так и сделали, Ран поменялся коммуникаторами с Маликом, и вскоре входная дверь хлопнула, возвещая, что все ушли. Том переложил свои вещи из стиралки в сушилку и стал отряхивать вещи Рана от песка. К тому времени, как была закрыта машинка, на полу собрался небольшой барханчик. Том запустил машинку и подмел в своей комнате, продемонстрировав любопытному Малику горсть песка в совке. Они спокойно ели торт, пили чай, а потом Малик вышел из дома и, обойдя его по периметру, с кем-то немного поругался, а потом вернулся в дом и устроился на диване с планшетом. Том перемыл посуду и отправился в свою комнату. Стоило самому помыться, а потом можно заняться глажкой и вообще, дел полно. Том уселся на свою кровать и обнял зайца. На душе наконец стало тихо и спокойно. Странно, но дома он никогда не чувствовал себя так спокойно, как здесь. Том прилег на минуточку на кровать, ну, пока машинка не достирает… и сам не заметил, как уснул… ему снился океан и высокие травинки, которые шелестели от ветра…

*

Том проснулся оттого, что солнечный луч, вот зараза, светил прямо в глаз! Дернувшись, он с трудом разогнулся под покрывалом. Он так и спал одетый, с зайцем в обнимку. Его только разули и укрыли покрывалом сверху. Том полежал, растерянно соображая, что такого важного он собирался делать сегодня. А потом вспомнил – Ран, седьмой уровень, он должен быть рядом! Том слетел с кровати и с испугом посмотрел на часы, там было уже хорошо после обеда! На кухне что-то грохнуло, омежка выскочил из комнаты. На кухне Энди сосредоточенно инспектировал холодильник на предмет съестного.

- Ну и здоров ты поспать! – обрадовался приятель, – что, так и спал одетый? Рожа-то вон какая заспанная, на щеке след от подушки. Давай, принимай душ, переодевайся и будем обедать! Малик хавчик должен принести… а вот и кормилец вернулся! Малик, все купил? Давай за стол, я заварку свежую забульбенил!

Малик принес полный пакет бутербродов и булочек с фруктовой начинкой из ближайшей булочной. А Том пытался понять, что происходит.

- А где Ран? – Том не нашел ничего умнее, как спросить у Малика.

- Ран на седьмом уровне, назр исполняет, – пожал плечами альфа и посмотрел на часы, – через пару часов вернется. Он решил тебя не будить, ты так сладко спал. Ну как, выспался?

- Выспался, – зевнул Том и смутился, – даже неловко. Я надеюсь, ты на меня не сердишься, что из-за меня в клуб не попал?

- Он от меня никуда не денется, – усмехнулся Малик, – было бы желание. Садись есть, голодный, наверное.

- А можно, я вначале помоюсь, а то от соли чешусь весь, – Том попытался незаметно к себе принюхаться. В последний раз он мылся холодной водой на пляже рядом с монахиней, и поэтому в трусах. Было стыдно при ней раздеваться.

- Конечно, – Малик махнул рукой, – мы, считай, гости в твоем доме, делай, что хочешь. А бутербродов я много купил, не переживай, и тебе останется. А нет, так новых купим!

- Надо бы в магазин сходить, купить продуктов, а я бы приготовил чего-нибудь, а то стыдно так питаться, – поежился Том, ему действительно было каждый раз немного стыдно, что еду покупали из кафе, а не готовили дома. Но Малик стал уверять, что готовить не обязательно, только если самому хочется. Им сейчас важнее готовиться к экзаменам. Том себя что только по голове не шлепнул, со всеми этими переживаниями учеба как-то совершенно забылась. А тут как раз Энди достал из ящика толстую тетрадь и стал хвастаться, сколько новых старых тем он разобрал без Тома. И Том опять почувствовал себя виноватым, пока он там учился плавать, друг здесь готовился к поступлению.

Малик, казалось, прочел все по смущенной мордашке и опять попытался поддержать омежку. Но Энди не дал сильно «рассусоливать сопельки» и погнал Тома мыться и переодеваться, а сам взялся за заварочный чайник. Давно стоило пообедать, а не глазки друг другу строить! Том помчался в комнату и с удовольствием помылся под горячей водой с мылом, пока кожа не стала скрипеть, как новые ботинки, и дурные мысли не смылись следом за хлопьями грязной пены. После еды они с Энди устроились на кухне, а Малик опять схватился за толстую книжку с какой-то инструкцией. Омеги пересмотрели тесты для поступления и взялись за новую тему, но только в учебнике о ней говорилось как-то невнятно, а рыться в сети не хотелось, поэтому Том пошел за помощью к Малику.

- Ты не поможешь нам разобраться с этой темой? – Том протянул альфе билеты с вопросами.

- Нет, – Малик скосил глаза на вопросник, но даже не попытался взять его в руки, – я учился всего три года. У нас обязательно учат читать и считать, а еще Коран, а все остальное образование по желанию каждого. Мне не нравилось учиться. Я высидеть на месте так долго не мог, да и неинтересно было. Скакать на коне, загонять добычу, считывать следы на песке – вот это дело! А вот эти буковки, это не для меня… Когда решите поохотиться, вот тогда я вам все расскажу и объясню, а не вот это все…

- А как же… – растерялся Том, а потом вспомнил детдом, если бы им тогда разрешали самим выбрать, учиться или нет, то никто бы не пошел в школу, может, пара человек, и то вряд ли. Побоялись бы выделяться из общей массы.

- Ран у нас самый умный, – улыбнулся Малик, – у него отец учился здесь же, на Земле, и папа ужас какой умный, умнее многих кади. Его все очень уважают и прислушиваются к его советам. И младший брат Рана – Абаль, супруг Джабаля адШур, хоть и омега, но занимается образованием и даже новые учебники выпускает для детей. Я видел, очень хорошие книги… Если нужна помощь в учебе, спросите у Рана, он все знает и всегда поможет.

- А что же ты тогда здесь читаешь? – влез любопытный Энди.

- Я хочу научиться водить шаттлы, – расцвел улыбкой Малик, – учиться – это хорошо. Я научился на мотоцикле ездить, на машине, а теперь хочу научиться шаттлы поднимать и в космосе пилотировать. Вон Ран мне инструкцию к ним и раздобыл! Я ее выучу, а потом на курсы пойду, как Ран в свое время ходил. Намир тоже умеет на шаттлах и на другой технике, он семь лет учился на Сабахе, а потом здесь вместе с Раном учился с техникой разбираться. У нас таких умных машинок нет. У нас все, где есть металл, недолго работает. У нас даже корпуса для техники или из пластмассы или из керамики, а все умные платы перестают работать месяца через три, и флешки стираются. Их поэтому постоянно перемагничивают и перезаписывают. Это очень хлопотно. Поэтому только бумажные книги и никакой сети, только простые письма.

- Ох, бедные, – Энди растерялся, – как же можно жить без сети? А как же кино посмотреть или новости узнать?

Малик приободрился и, отложив талмуд инструкции, стал расписывать, как замечательно жить без сети и как хорошо живется на Сабахе. Когда новости распространяются на бумаге и человек отвечает своей головой за правдивость слова, а не так, как здесь. Когда каждый говорит, что хочет, и может прятаться за фальшивыми именами, и ни в морду дать, ни призвать к порядку за ложь некого.

- Я думал, что все альфы – студенты, как Ран, – удивился Том, – только из других вузов, и поэтому живете в разных местах.

- Нет, – рассмеялся Малик, – учится только Ран, он обязан выполнить требование Ошая, как принц-наследник своего уважаемого отца, а мы просто охранники. Охраняем Рана, ну, когда он разрешает нам это, и заодно охраняем поселение Сабаха на втором уровне. Мы там все живем вместе, одной общиной.

- А он и правда принц? – удивился Том, – а мне говорил, что просто… когда Аэрин назвал его, как какого-то аристократа, то я подумал, это так просто, для понтов, чтобы страшнее звучало… он на принца не похож совсем…

- А ты так много принцев знаешь, что разбираешься в них? – недовольно фыркнул Энди и потащил Тома обратно заниматься. – Придется в сети порыться, чтобы с темой разобраться… Не тормози, Том! Работы валом!

Тот только пожал плечами и отправился обратно на кухню. И правда, тема сама себя не разберет. Когда он учился в школе, то эту тему просто «перелистнули», все равно все учителя прекрасно понимали, что никто дальше учиться не будет, так зачем лишний раз напрягаться. Их вообще не столько учили, сколько пытались под присмотром держать. У них в классе реально училось только трое, остальные кто в сети сидел, кто дрых перед ночной работой. Сам Том учился скорее из принципа, чем рассчитывая на что-либо, а тут, гляди-ка, пригодилось! Том с увлечением порылся в сети и нашел очень доходчивое пояснение к заданию. Он устроил планшет так, чтобы Энди тоже было хорошо видно и слышно, и еще раз прокрутил урок, но только Энди все равно ничего не услышал. Он был настолько глубоко погружен в свои мысли, что среагировал, только когда Том толкнул его локтем под ребра.

- Малик, – Энди улыбнулся альфе, – будь хорошим мальчиком, сходи в кафешку и посмотри, что бы такого вкусненького Рану заказать на обед, ты ведь лучше Тома знаешь, что он любит. Ну, и нам всем заодно! А мы с Томом дальше будем заниматься! А то Ран скоро домой вернется, а дома еды нет, ну не кормить же его бутербродами?

Малик подумал немного и, важно кивнув головой, вышел из дома. Энди сразу захлопнул книги и потащил Тома в его каморку. Том не упирался. В любом случае, надо было достать из сушилки вещи Рана и погладить. Он включил утюг и посмотрел на товарища, который метался по комнатке.

- Даже не знаю, что делать! – Энди с размаха плюхнулся на кровать, – понимаешь, Намир предложил мне сделать все по-взрослому. Даже предложение сделал. – Энди расстегнул ворот и достал перстень с продетой цепочкой, – я, когда услышал такое, чуть не завизжал от счастья. Но на всякий случай сказал, что подумаю и сообщу ответ позже. Я вообще-то, скорее цену хотел себе набить, чем думал, о чем там думать? Намир классный – вроде, не злой и щедрый, пипец просто! Столько всего понакупил, и трахается классно! Ну, просто не альфа, а подарок! И, главное, не побрезговал после седьмого уровня взять. Не все на такое способны, поверь мне на слово. Иной раз только услышат, что с седьмого, так морды кривят, как будто сразу вонять им начинает. Я такой счастливый был, просто ног не чуял, а вот теперь реально задумался…

- О чем? – Том достал из сушилки ворох слегка влажного белья и принялся его утюжить, – если он такой, как ты говоришь, то о чем думаешь? Ты же сам мечтал, надежный альфа, бебики, крыша над головой, и о куске хлеба не надо думать. Намир все решит, накормит, обогреет и в обиду не даст. В чем проблема-то?

- Я с утра в сети рылся, все выискивал инфу про Сабах. Там, знаешь, как-то стремно все. С одной стороны, рекламные буклеты для туристов. Фоток много от тех же туристов, их восторженные комментарии, как все сахарно, а с другой стороны, пишут жуть всякую. Мол, вся планета – сплошной песок, и поделена на маленькие города-государства. Жить можно только в этих самых городах, и все. А в каждом городе свой царек со своими тараканами в голове. Эмир называется. Если эмир хороший, то людям хорошо, а если садист или тиран, то люди слезами умываются, но терпят, мол, так ихний Аллах решил, проверить их на стойкость веры и прочее.

- И что? – Том расправил очередную футболку и набросился на нее с утюгом, – везде и хорошо, и плохо, тебе ли не знать. У нас тоже, посмотри кругом, этот городок студенческий, как рай, а наш седьмой вспомни, ну, чисто ад. И как-то ничего, и там и здесь люди живут. И на седьмом счастливые есть, и здесь несчастных и недовольных полно. Я даже видел одного, Ральфи звать, – а потом Том вспомнил о Лекси и со вздохом добавил, – и не только Ральфи здесь несчастный, но это уже другая история. Так о чем ты переживаешь, что Намир поматросит и бросит, или увезет и там бросит?

- Нет, он не бросит, – Энди задумчиво погладил перстенек на шее, – но как можно поехать жить на планету, где сети нет? И вообще, омеги там в гаремах живут и по улицам не ходят, сидят, как птицы в клетках, по домам, и только детей рожают – и все! Прикинь, ни клубов, ни кинотеатров, и вообще никакого веселья. Все развлечение – только муж и дети!

– Ну, не знаю, – Том достал трусы альфы и задумался, гладить или нет? – можно подумать, у тебя раньше одни развлечения были. Живешь, как робот – с работы и на работу, а между работой упасть и выспаться, чтобы работать дальше. И ведь не скажешь, что прямо озолотился с такой жизнью. Заработок чисто, чтобы пожрать хватало и за конуру заплатить.

- Ты не понимаешь! – Энди схватил трусы Рана и кинул поверх глаженого белья, – здесь я сам решаю, что делать и когда. А там за меня все альфа будет решать! Омеги там вроде животных, говорить не имеют права. И все, что у них есть, так только то, что муж даст! Вот здесь ты, например, можешь плюнуть на все и уйти, куда захочешь, и альфа только порычит вслед, и все. Здесь ты свободный человек, а там, что бы ни случилось, молчи и мужа слушай. И как он скажет, так и будет. А что ты там хочешь, никого не волнует. А надумаешь уйти, так тебя свяжут и к мужу притащат, потому что ты его все равно, что вещь.

- Ну, я и здесь не могу уйти, куда вздумается, – Том приподнял штанину и показал маячок на щиколотке, – меня поймают и в дурке запрут, и всем будет пофиг, что я там хочу. И единственный, кто меня защитить может – это альфа, который возится со мной из-за своих принципов. А я ему не супруг и не родственник, и он со мной даже не спит. А еще, он грозится оплатить мою учебу… если у нас мозгов хватит поступить хоть куда-нибудь. На следующей неделе, кстати, надо документы подавать, ты дубликат аттестата сделал?

- Ты или тупой, или прикидываешься? – Энди прищурился, – я тебе говорю, что мне предложение сделали руки и сердца, а ты будто не услышал.

- Ну, так это поздравляю, типа, – Том усмехнулся, – так ты принимаешь предложение? И чего тогда кольцо на шее, а не на пальце? Я думал, ты будешь колечком в глаза всем тыкать и обзванивать знакомых, чтобы тебе позавидовали все. А ты здесь сидишь и руки заламываешь… так ты сам рад или нет?

- Я был рад, но тут Малик начал говорить, и я вдруг поверил, что у них там и правда, как в пещере, темно и страшно, – Энди снял цепочку с шеи и примерил кольцо прямо с цепочкой. Кольцо сверкнуло камешком и плотно облегло палец. Энди полюбовался на красоту и со вздохом снял с пальца и опять повесил на шею. – Выйти замуж не напасть, лишь бы с мужем не пропасть! Вот выучусь и у меня этих альф табун целый будет, и я сам буду решать, что мне делать и когда. Страшно вообще-то в рабство идти.

- Ой, это еще кто кого бояться должен, – рассмеялся Том, – мы же не на Сабахе!

- И то верно! – приободрился Энди и опять достал колечко, – Намир без Рана никуда не поедет, а тому еще учиться и учиться. Можно и замуж сходить, и развестись! Делов-то куча! Ты, Том, голова, я рад, что с тобой посоветовался. Ладно, помучаю Намирчика еще денек и порадую миленка согласием егоосчастливить!

- Том! Малик! Да где же вы все? – в коридоре послышался взволнованный голос Рана.

- Я здесь, – Том выключил утюг и выскочил в коридор, – а Малик пошел купить что-нибудь вкусненького тебе на ужин. Или на обед? Ты обедал?

- Нет, – Ран улыбнулся лохматому омежке, – мне звонили из опекунского совета и просили немедленно зайти к ним. Переодевайся и пойдем. Перекусим потом. Я тоже переоденусь.

- Опекунский совет? – насторожил ушки Энди, – так, быстренько впихивайся в красивенький костюмчик! Я тебе глазки накрашу и губки, и пойдешь туда, как куколка. Пусть только попробуют вякнуть, что с тобой плохо обращаются!

Энди снял с вешалки миленький костюмчик, в котором Том пришел после помпезного омежьего магазина, и снял с него несуществующие пылинки, а потом быстренько переодел приятеля. К тому времени, как Ран затопал по лестнице, Энди как раз закончил подводить блеском губы Тому и, немного подумав, помазюкал его духами. Теми самыми, которые полагались на семейную вечеринку. Нет, конечно, вначале он осторожно намазал духи себе пальчиком под нос, как будто усы нарисовал, а потом внимательно потыкал духами в Тома. А после этого бережно спрятал флакон в коробочку и сразу выставил Тома за дверь.

- Готов? – Ран пил воду и, оглянувшись, улыбнулся милому омежке, который опять отчаянно стеснялся. – Ну, тогда пошли.

- Трусы! Трусы не переодел! – Энди выскочил, размахивая атласными трусиками, – мой косяк, не усмотрел, одел ребятенка поверх простых, хлопковых! Сей момент переодену!

- Не надо, – Ран постарался не заржать, увидев смущенного до “не могу” Тома, – к нему никто в штаны не полезет, слово даю. Том, не бойся, все будет хорошо, я тебя в обиду не дам! Не знаю, что им понадобилось, я их предупреждал, что мы уедем на две недели, правда, вернулись раньше срока… Но это все неважно.

Ран кивнул головой и открыл перед Томом дверь. Тома с Раном за спиной сразу сфотографировал папарацци и довольный умчался куда-то в кусты. Не забыв сделать еще пару снимков напоследок. Но тут появился Малик и, злобно рыкнув, помчался за нарушителем приватности. Опекунский совет оказался почти в центре города. Большое, совершенно казенное здание с унылыми крашеными стенами и толпами нервного народа. Перед кабинетом, куда их вызвали, стояла компания людей, которые нервно переговаривались и, похоже, едва удерживались от общей истерики. Но чопорный секретарь, едва высунув нос из кабинета, сразу затащил Тома и Рана внутрь. В кабинете стоял длинный стол, за которым сидело пятеро людей. Услышав, кто стоит перед ними, беты сразу зашелестели папками и стали переговариваться. Потом тот, кто сидел посередине, грозно похмыкал, призывая коллег к тишине. Он начал вступительную речь, объясняя, что они находятся на заседании опекунского совета, якобы, из-за нарушений правил опеки.

- Мы пересмотрели ваше дело об опекунстве и решили отказать в опеке над омегой Томасом Сюмом. С этой минуты Томас Сюм переходит под опеку государства!

- Для начала, предоставьте омеге стул! – рыкнул Ран, – а потом обоснуйте свое решение!

Люди, сидевшие за столом, недоуменно захлопали глазами, похоже, удобства для тех, кого вызывали, не были предусмотрены даже в принципе. Секретарь, сидевший в уголке кабинета, недоверчиво встал со своего стула и поставил его перед длинным столом комиссии по опеке. Ран подтолкнул Тома к стулу, на который тот упал, как подкошенный.

- Вчера был зафиксирован сигнал с маячка подопечного, – грозно насупился глава комиссии, – это значит, был побег! Кроме этого, мы видели в программе новостей, что происходило в это время! Вы подвергли подопечного омегу опасности! И, кроме того, вы сами ведете неправильный образ жизни! – глава комиссии грозно замахал на Рана пальцем, – у вас явно выраженная аутоагрессия и комплекс супермена! Вы подвергаете свою жизнь постоянной опасности вследствие своей личной травмы из-за потери идеального партнера, из-за его самовыбора! Вы – адреналиновый маньяк, молодой человек! Вам самому нужна психиатрическая помощь! И омеге-суициднику рядом с вами не место! Поэтому мы разрываем договор опеки и забираем Томаса Сюма под опеку соцслужб!

- Нет! – пискнул Том и, вскочив со стула, спрятался за спину Рана. – Они хотят забрать меня в дурдом на седьмом уровне?

- Почему на седьмом? – удивился глава комиссии, открыл папку с делом и, быстро пролистав, с явным удивлением что-то прочел, а потом поджал губы и недовольно посмотрел на Рана и прячущегося за него омегу. – Это сейчас не важно, на каком уровне. Это специальное медицинское учреждение, и там вы, молодой человек, будете в совершенной безопасности!

- Да вы хотя бы одним глазом видели дурдом на седьмом? – выкрикнул Том.

- Не дурдом, а психиатрическая лечебница. А вы откуда видели ее? – поинтересовался один из заседающих. – Вы там уже бывали раньше? В вашем личном деле нет таких отметок.

- Не я, а мой знакомый, – Том осторожно выглянул из-за спины Рана, как ни крути, но оттуда разговаривать с теми людьми было не так страшно, – я навещал одноклассника, там хуже, чем в тюрьме! И да, в тюрьме я тоже навещал знакомых!

- Не важно, – махнул рукой глава комиссии, – в первую очередь, это медучреждение, все учреждения такого направления однотипны и служат одному и тому же – защите психически неустойчивых индивидуумов и интеграции их в общество! Мы не можем закрыть глаза на такое громкое дело! – глава комиссии надулся от собственной важности, – один омега погиб из-за чужой некомпетентности, а подопечный суицидник бегает без присмотра, пока его опекун, который должен быть примером благоразумия, находится на грани жизни и смерти! Это недопустимо! И мы исправим эту ужасную ошибку! Томас Сюм, будьте любезны пройти следом за сопровождающим! Он доставит вас в медучреждение, где вами займутся специалисты!

Начальник комиссии нажал на какую-то кнопку, из боковой дверки вышел усталый бета в медицинской униформе. Следом за ним шли двое альф в форме охраны.

- РАН!! Не отдавай меня! – Том вцепился в альфу двумя руками, – я не хочу умирать!

- Давайте обойдемся без дешевых омежьих истерик, – начальник комиссии поморщился и закрыл папку, – решение принято. Пересмотр дела через месяц. Кто там следующий?

- Видит Аллах, я не хотел этого. Не плачь, Том, я тебе обещал, что все будет хорошо, я всегда держу слово. – Ран одной рукой прижал омегу к себе, пока набирал нужный номер.

- Мадлен. Добрый день. Простите за беспокойство…

- Тигран! Милый мальчик! Ну что ты, какое беспокойство! Я рад тебя видеть! – с той стороны экрана появился миниатюрный омега. Том посмотрел на него сквозь слезы, это был дедушка Аэрина, они познакомились на свадьбе.

- А почему Том плачет? Бедный ребенок, наверное, до сих пор переживает из-за тех страшных событий? Ох, бедный малыш, приезжайте ко мне на чай!

- Мадлен, я хотел бы обратиться к вам за помощью, – Ран улыбнулся, заметив, как побледнел начальник комиссии, – вы сказали, что если возникнут вопросы по поводу опеки, то вы сможете помочь. Дело в том, что меня пытаются признать безответственным опекуном и забрать у меня Тома. Мы сейчас на заседании опекунского совета. И здесь вынесли решение, что Тому будет лучше в психлечебнице на седьмом, чем со мной.

- Оу-у, – восхитился Мадлен и надел изящные очки на красивый носик. – И кто это там такой умный, что решил попиариться на этом деле? Рикки, где мой органайзер? Тигран, будь любезен, озвучь фамилию этого камикадзе, – Ран с удовольствием продиктовал фамилию бледного как стена начальника комиссии. Мадлен взмахнул ресничками и мило улыбнулся. – Спасибо, Тигран. Дай мне пять минут, я тебе перезвоню.

Почти сразу на руке начальника комиссии сработал коммуникатор, бета посмотрел на свой девайс, как на ядовитую змею и, тяжело сглотнув, подтвердил соединение. Мадлен Динлох был все так же улыбчив и невозмутим, он, не повышая голоса и не опускаясь до угроз, бережно, маникюрными ножницами выпотрошил бледного до синевы бету, пилочкой отпилил ему голову и изящно отпинал ее ножкой в атласной туфельке. Так сказать, от всей души и широты любящего омежьего сердца. Заодно досталось и всем сидящим за столом бетам, которые плясали под его дудку, и теперь внимательно прислушивались ко всему происходящему. К концу его речи даже усталый санитар выглядел более жизнерадостно, чем все сидящие за столом члены комиссии. Похоже, у них в жизни началась черная полоса… Мадлен высказал свою мысль, которая вкратце сводилась к пожеланию немедленно пересмотреть дело, а потом самому подать прошение о переводе на другое место службы. Стоило Мадлену перестать стряхивать пепел на голову беты и прервать связь, как на руке Рана сработал сигнал. Мадлен мило улыбался побратиму любимого внука.

- Тигран, Том, дети, можете спокойно выйти оттуда, комиссия пересмотрит свое решение и позже сообщит результат, а вы приезжайте ко мне на чай. Хотя, наверное, вам надо налить чего-нибудь покрепче после таких переживаний? Я распоряжусь о кофе для тебя, Тигран, а для малыша Тома, пожалуй, лучше какао… с зефирками? Нет лучшего лекарства от всех неприятностей, чем какао с зефирками! Уж поверьте мне!

Комментарий к Дом, милый дом https://sun9-29.userapi.com/c845416/v845416535/86233/BkkNk8E8OGI.jpg Энди

====== Нет дыма без огня ======

Рану опять приснилась пустыня. Ночь. Побратимы сидят вокруг костра, невдалеке всхрапывают кони. Над головой звездное небо и на душе спокойно. Хорошо. Намир назначает дежурных на ночь. Рану выпадает первая вахта, остальные укладываются спать, а он сидит у костерка и протягивает к нему руки. Ночью в пустыне холодно. Хорошо, когда есть огонь, хоть маленький, но такой нужный… Он дернулся от неясной тревоги и проснулся. Спросонья не сразу понял, что случилось, и по привычке вначале вслушался в ночную тишину. Тихо. Не так, как в пустыне, хотя и там своих звуков хватает, но здесь была иная тишина. Где-то в соседних домах раздавались голоса, слышалась музыка, вот кто-то прошел по дорожке и у соседей хлопнула дверь. Но какая-то тревога дернула сердце. Ран принюхался, в воздухе слышался далекий запах дыма. Но не запах горелых проводов, а как будто кто-то развел камин и огонь радостно облизывает сухие ветки… Но только вот в доме не было камина, и даже плиты были электрические. Пожар? Ран подскочил с кровати и, быстро влетев в штаны, выскочил из комнаты. Нет, все в порядке. Дома тихо и дыма не видно. Они с Томом одни уже третью неделю. Олаф должен вернуться со дня на день, но пока все комнаты стоят пустые. В этом году к ним подселят сразу двоих новеньких, и Ран коротко помолился, чтобы это не были студенты-первокурсники. Опять начнутся попойки и навязчивое любопытство пресыщенных мажоров. Один только Альберто чего стоил. Он считал, что деньги родителей ставят его несравненно выше остальных людей, и сильно с посторонними не церемонился. Он оценивал людей по толщине кошелька и не смущался, когда перед ним лебезили и откровенно льстили. Он без стеснения лез в чужие дела и давал ехидные советы, считая свое мнение самым правильным, и с трудом воспринимал, когда ему возражали. На всякий случай прошелся по второму этажу, открывая двери и принюхиваясь. Но все было тихо. В комнате Олафа пахло им самим и рыбой. От запаха Альберта уже ничего не осталось. После того, как из комнаты вывезли все его вещи и перемыли с дезинфектантом полы и ванную, в комнате не было посторонних запахов. В комнате Урии и при нем не было ярко выраженного запаха. Все же, он был бетой, и кроме как потом и дешевым парфюмом, ничем не пах. Ран уже успокоился и решил отправиться спать дальше, но тут опять ему послышался запах костра. Не пожара, когда смрад горящей проводки и едкий запах химии, а теплый дух живого огня. Ран повел носом и спустился по лестнице вниз. Надо было разобраться, что происходит. На кухне было тихо, запах опять пропал, как будто издеваясь. На столе стояла пустая коробка из-под торта, а посудомойка помаргивала желтой лампочкой, извещая, что посуда помыта и ее можно доставать. Вчера вечером омежки праздновали поступление в медучилище. На удивление, но они решительно отказались от ближайшего училища, которое было неподалеку от института, и подали документы на третьем уровне. Благо, что после приснопамятного опекунского совета у Тома и Рана сняли привязку по расстоянию. Теперь было достаточно, чтобы у Рана стояла программка наблюдения за подопечным. Она отслеживала перемещение маячка на щиколотке Тома, и альфа в любой момент времени знал, где тот находится. Кроме этого, омега продолжал посещать психолога, но, похоже, Тома это уже не раздражало, как в первое время, когда он возвращался взъерошенный и надутый, как мокрый воробей. Ран открыл окно и принюхался к запахам на улице, может, это кто-то из соседей решил ночью развести костер? Нет, на улице пахло как обычно, травой, ночной росой и множеством людей, обитающих по соседству. Ран пожал плечами и отправился в комнату, но проходя мимо комнаты омеги, опять уловил тревожный запах. Ран напряженно приоткрыл дверь. Омежка что-то жег? Откуда такой запах? Но стоило открыть дверь, как в нос ударил запах течки и… и костра… Не понимая, что происходит, зашел в комнату и остановился у растерзанной кровати. У Тома началась течка… малыш метался во сне, задыхаясь от внутреннего жара. Ран растерянно завис, не зная, что делать. Его предупреждали, что у Тома может сбиться график и «ненастные дни» начнутся без предупреждения, но вот так резко… от Тома до этого момента вообще никак не пахло, прямо, как от беты. И если бы не было пометки в медкарте, что Том – омега и потерял ребенка, он бы в жизни не воспринял его, как омежку. Как ребенка-бету, да. От него даже карамелью не пахло, как от маленького ребенка. Просто запах чистого тела, с отдушкой шампуня или мыла, и все. От Энди, например, пахло морковью. Когда с легкой горчинкой, когда пряно-сладко, но запах был простым и понятным. В самом начале от него, правда, пахло помойкой и въевшимся запахом кислятины, но уже через пару дней жизни возле Тома и частого мытья вкупе с полноценной качественной едой, у Энди прорезался свой запах, который и завел Намира настолько, что тот закрыл глаза на его прошлое и даже на несколько следов зубов от неприжившихся меток. Когда они с Томом вернулись с побережья, от Энди пахло побратимом и, судя по его спокойному и расслабленному виду, у них все было хорошо. Но Том… да, он выглядел, как омежка, и все говорило, что перед ним омега, но только совершенно без запаха, ну просто совершенно… У омеги все равно должен был быть собственный запах, хотя бы карамельный, если он гормонально не дозрел, он должен был пробиваться неосознанно, как защитная реакция тела в случае опасности, или наоборот, в минуту спокойствия и расслабления. Но Том так долго был рядом, и в самом начале, когда его только выловили из реки, и позже, когда ребенок успокоился и осмелел, запаха не было совершенно. И даже на побережье, рядом с женщиной, он выглядел расслабленным и спокойным, но запаха у него не было, вообще никакого… И тут, стоило ему вчера поскакать радостным козликом, когда на коммутатор его и Энди пришли сообщения, что они зачислены на учебу, получите подарочек – течку и собственный запах. Ран старался глубоко не дышать, запах течки давил на сознание альфы. Запах был необычным. Обычно все омеги пахли цветами или фруктами, иногда, как например, Энди – овощами, но запах дыма? Очень нетипично для омеги… Альфы порой пахли весьма замысловато. Порой даже техническими запахами резины и всевозможных машинных масел. Но малыш Том и тут смог удивить. Альфа тихо вышел из комнаты, чтобы случайно не потревожить чуткий сон, и растерянно подпер дверь спиной. Он рассчитывал отправить Тома на время течки на второй уровень. Туда, где жила община с Сабаха. Там жили в основном беты, и, кроме того, там был Рафик. Он долгое время служил в гареме и прекрасно знал, как надо обходиться с омегами в такие дни. В общине было несколько обособленных домов, которые открывали исключительно, когда в общину приезжали соправители Сабаха. Хотя, в основном это были члены одной дружной семьи деда Айюба. Его сыновья с семьями: отец Салах адМин с супругом, когда сопровождали Тиграна на бал, или дядя Саид с супругами Шади и Олли, когда приезжали на выставку сыроделов. Дед Айюб тоже приезжал пару раз, сопровождая супруга Хани для вручения премии от научного сообщества каких-то там агрономов. Именно в таком доме он рассчитывал оставить Тома под контролем Рафика и защитой всех земляков, которые уже считали Тома «своим омежкой» за те несколько выходных, когда он тихой тенью сопровождал Рана и посильно помогал ему. Но теперь, когда течка уже в самом разгаре, везти слабоадекватного омегу в закрытой машине с альфой, только усугублять ситуацию, и, кроме того, у Тома после выкидыша первая течка могла быть опасной для его здоровья и следовало ее провести под наблюдением врачей-омегологов. Вызвать скорую помощь? Но Том может испугаться, что от него пытаются избавиться, и тогда все только усугубится. Оставить его в доме одного, а самому перебраться куда-нибудь? Но как можно оставить омегу одного в такое время? Его ведь могут обидеть, да и Олаф может вернуться, если не сегодня утром, так завтра… А потом Ран вспомнил маленький «санаторий» на самом краю кампуса. Именно там проводили течки одинокие омеги. А что, это, пожалуй, выход! Там закрытые комнаты на одного человека и медперсонал в обслуге, а еще крепкие беты в качестве охраны. Ран и не знал бы о наличии такого заведения, если бы не видел, как пара бет в медформе дерутся с полоумным альфой, которого не пускали внутрь к его паре. Да и полиция кампуса внимательно присматривала за подобным заведением. Здесь учились и жили не только мажоры-альфы, но и множество омег, которые, несмотря на деньги семьи, пытались быть самостоятельными. Ран позвонил в справочную кампуса и, узнав телефон санатория, обговорил ситуацию с дежурными врачами. Те попеняли, что омега не находится на учете у омеголога, а в медкарточке, закрепленной в персональном деле, очень мало данных, но потом смилостивились и спросили, в состоянии ли омега добраться до них самостоятельно, или прислать пару санитаров, которые донесут омегу на носилках или на руках. Ран внутренне рыкнул, вот еще! Доверить ребенка посторонним! Пусть и бетам! Нет, они доберутся до санатория сами. С той стороны трубки уверили, что комната для омеги будет готова к их приходу, врач осмотрит пациента и, в случае необходимости, сделает нужные уколы или окажет любую другую помощь.

Ран облегченно вздохнул и положил трубку. Теперь осталось только добраться с Томом до края кампуса, и для этого надо было пройти по ночным улицам. Ран не сомневался в себе и в том, что в случае необходимости сдержит посторонних. Местные альфы для него не были реальными соперниками, и не потому, что он в самом деле сильнее (тот же Олаф был крупнее и мощнее), но Ран не боялся причинить боль другим, в отличие от большинства «рафинированных» альф, и в случае опасности бил бы на поражение, а не на предупреждение. Его так учили…

Ран быстро переоделся и, коротко помолившись, подошел к комнате Тома. За дверью раздался короткий призывный стон, у Рана все внутри в узел завязалось. На Сабахе услышать запах течки было нереально. Только как отголосок от другого альфы, когда тот возвращался из дома от своего супруга. В эмирате родителей отец раздавал омег в супруги своим побратимам как дар за особые услуги, вместе с ключами от домов, чтобы у тех были свои семьи и дети. Получить омегу было невозможной удачей и мечтой для каждого альфы. Хотя в эмирате отца были и приезжие омеги, но они были под жестким контролем полиции и старшего брата Рональда, который как коршун отслеживал перемещение каждого вне академгородка. Такие омеги подписывали отдельные от приезжих альф и бет соглашения, в которых подробно расписывалось, что им можно, а чего нельзя, и в случае, если омега нарушал условия соглашения, Рональд высылал его из города без всякого сожаления. Им запрещалось ходить в городе в шортах и майках с открытыми руками. Омеги должны были закрывать волосы головным убором, а еще им запрещалось улыбаться и пристально рассматривать любого альфу вне академгородка. Точно так же им запрещалось выходить с закрытой территории академгородка накануне течки, и в случае, если дежурные на входе альфы слышали гормональный призыв, омега был обязан вернуться на закрытую территорию без всяких возражений. Условия были достаточно жесткими, но тем не менее, поток желающих работать здесь омег не сокращался. Они соглашались на все, лишь бы попасть на Сабах. Ну, еще бы, ведь через три месяца омега получал в собственной крови устойчивые кристаллические образования шур-шура, которые омолаживали организм омеги на клеточном уровне. Любой омега вне зависимости от возраста через полгода молодел, и любые болезни пропадали, как туман под солнечными лучами. Ради такого омеги были согласны носить и паранджу, лишь бы опять стать молодыми и здоровыми. За год жизни на планете у омеги в крови собиралось достаточно кристаллических образований, которых хватало на несколько лет вне Сабаха. Но в любом случае, для альфы, рожденного на Сабахе, омеги были драгоценностью. Их берегли, о них мечтали, как о гарантии семьи и долгом семейном счастье. Конечно, можно было жениться на девушке или взять младшим мужем парня, но простые беты быстро старели по сравнению с продолжительностью жизни альфы, да и не было в них того неуловимого флера недостижимой ценности, как у омег. Когда Ран поступил в институт и прилетел на Землю без родителей, с ровесниками-альфами в качестве личной охраны, то пока он ходил кругами вокруг Лекси, его побратимы с головой окунулись в необычный мир, где омеги были просты и доступны, как беты, и заполучить секс с ними было просто. Стоило придерживаться определенных правил, и альфа получал желанного омежку на один раз или на достаточно долгий срок. Для многих первое посещение ночных клубов, когда омеги сами приставали и домогались красивых и щедрых альф, было сродни шоку. Но опьянение вседозволенностью быстро сошло на нет после выволочки старших альф, которые порой и отпускали «на волю» молодых, но всегда контролировали, чтобы молодой парень не заигрался и не вляпался в историю или подозрительную компанию. Все альфы из окружения Рана подчинялись Намиру, который числился старшим охранником поселения. Все по очереди дежурили на воротах поселения общины, и Намир знал про каждого: что и с кем, и скрываться от него было бесполезно. Только Ран жил не в общине, несмотря на зубовный скрежет и причитания Рафика. Но и Рана Намир легко контролировал, присматривая за ним на правах наставника и более опытного альфы. У Намира был доступ и в кампус, и в здание института, и, как подозревал Ран, Намир подкидывал ему в вещи маленькие маячки, а иначе, как бы он узнал, что подопечный оставил сумку в библиотеке? Но Ран не обижался за такой контроль и молчаливо соглашался с присмотром. На альф-наследников с Сабаха не раз нападали радикальные экстремисты, и все предосторожности были ради безопасности, а не ради тотального контроля. И сейчас стоило бы позвать Намира, а заодно и Энди, чтобы легче разрулить эту ситуацию, но Рану до судорог не хотелось подпускать кого-либо к Тому. Стоя сейчас у закрытой двери, он пытался понять, что с ним происходит. Запах течки возбуждал чисто физиологически, и это было естественно… хотя Ран не был «голоден» в плане секса. У него был на содержании красивый и ухоженный бета из эскорт-услуг. Именно бета, а не доступный омега. Ран не планировал серьезных отношений ни с кем, кроме Лекси, но ходить вечно неудовлетворенным было, по меньшей мере, глупо. И заводить отношения с кем-либо из общины Ран тоже не хотел. Рафик настоятельно пытался подсунуть к нему в руки своих бесконечных родственников, подбирая симпатичных мальчиков, которые смотрели на Рана, приоткрыв рты, и были заранее согласны на все. На планете, где девушки были редки и их берегли исключительно для брака, отношения среди парней не были чем-то из ряда вон выходящим. Все прекрасно понимали, что молодому парню хочется отношений, да и первый сексуальный опыт с бетой был практически нормой. Пока парень был холост, на подобное закрывали глаза, воспринимая это, как неизбежное зло, другое дело, для семейного человека, тогда «разлучника» могли на законных основаниях забить камнями. И при этом, первый камень должен был кинуть тот самый семейный мужчина, которого поймали за непотребством. Другое дело было с младшими мужьями, но на такое мало кто шел, поскольку «младший» ставился на социальной лестнице ниже жены, и его положение было весьма шатким. Ран уперся лбом в закрытую дверь и втянул странный запах омеги. Если отбросить феромоновую ловушку течки, запах сам по себе был достаточно привлекательным. Он, как костер в ночи, манил теплом и покоем. Хотелось протянуть озябшие руки и согреться в ласковом тепле, сердце сжималось в ожидании умиротворения и внутри все дрожало в предвкушении ласки. Если бы там был любой другой омега, но не Том, он бы спокойно открыл дверь и забрал омежку в свою комнату, чтобы провести вместе несколько пленительных дней, а потом дать денег и отправить как можно дальше, чтобы больше не думать и не вспоминать. Но за дверью был малыш Том. Маленький доверчивый птенчик со сломанными крылышками, уличный котенок, которого только-только отмыли и вывели клещей из ушей. Он только учится доверять людям и испуганно сжимается в комочек при любом резком звуке. С ним нельзя вести себя, как с другими омегами, он слишком хрупок для такого. Ран постучался головой о дверь и осторожно открыл ее. Том уже не спал и испуганно таращился на альфу, похоже, не осознавая, что происходит.

- Том, малыш, – Ран тихо зашел внутрь, – у тебя началась течка. Вставай, переодевайся, и я провожу тебя до… тише, тише, это я, Ран!

Альфа осторожно выставил вперед ладони, жестом пытаясь успокоить перепуганного омежку. Том забился в угол кровати и, не поднимая глаз, комкал у груди покрывало, пытаясь отгородиться и взглядом, и жестом. Рана будто ножом полоснули по душе, насколько профессионально ребенок прятался, как показательные выступления для жертв насилия – не поднимать взгляд, чтобы не спровоцировать нападение, не делать резких движений, не кричать, не сопротивляться, но в то же время обозначить неприятие. Многие альфы, которые шли на запах течки, порой ждали только сигнала к нападению, и многих слова отказа только заводили. Рану в тот момент, пожалуй, впервые было стыдно за то, что он альфа. Он сделал пару шагов назад и сел на пол, чтобы не доминировать в пространстве, вместе с этим он начал говорить тихо и размеренно, как с перепуганным жеребенком, который отбился от табуна и не знает, кому можно доверять.

- Том, я хочу тебе помочь, для этого надо, чтобы ты переоделся, и мы пойдем вместе в одно специальное местечко, там одинокие омежки могут пересидеть «тяжелые дни» в тишине и безопасности. Помнишь, я обещал, что не буду приставать к тебе, и ты тоже пообещал мне, что не будешь меня домогаться. Помнишь? Том, ты себя контролируешь, ты можешь пообещать, что не полезешь ко мне в штаны, и я могу не бояться нападения с твоей стороны? Ты можешь пообещать, что не набросишься на меня?

- Обещаю… – тихо прошелестел котенок и удивленно-виновато смотрел на непонятного альфу, – выйди, я приму душ и переоденусь. Я не буду к тебе приставать, и ты ко мне тоже?

- Обещаю, – так же тихо ответил Ран и, быстро развернувшись, рванул за дверь, как будто и вправду боялся. Закрыв дверь, подпер ее плечом и сказал погромче, – поторопись, пока ночь, на улице нет никого. Мы дойдем до края кампуса по пустым улицам, ты останешься там, м-м… пока все не закончится. А потом ты вернешься обратно и все будет, как прежде.

Ран поправил в штанах член, который налился и упирался в шов. Сделал пометку в мозгах, срочно вызвать «своего» бету, пока Олаф не вернулся и вполне можно принять любовника на своей территории, пока весь домик только в его распоряжении. За дверью послышался шум воды в душе, и запах омежки стал еще выразительней. Теплый, уютный и неожиданно семейный. Как на рождественских открытках, когда горящий камин и теплый плед на кресле, и повсюду разбросанные игрушки. Как будто у камина сидела большая и дружная семья, и вот на минуточку вышла, а камин все так же манит светом и любовью, обещая покой и заботу. Ран потерся затылком о закрытую дверь и тяжело вздохнул. От Лекси пахло иланг-илангом. Изысканно, обворожительно и просто крышесносно. Когда они были вместе, Ран по пальцам мог пересчитать те мгновения, когда Лекси позволял к себе прикасаться, как к паре. Его аромат пьянил и лишал здравого смысла, как наркотик. Хотелось обнять его, зарыться носом в его волосы, исследовать губами неприступную шею, насладиться, поглотить, завоевать, умереть в выемке ключиц и возродиться звездой на небосклоне, чтобы упасть к ногам любимого и выполнить любой каприз… Ни один омега не мог соперничать с его ароматом, никто не вызывал такого обвала чувств как он… его-не его Лекси… Такой ранимый, такой невозможно притягательный в своем желании быть не таким, как все, похожий на подранка, когда сокол приносит в когтях еще живую добычу. Подранок, да… когда кровь стекает по перьям, а в глазах боль и желание жить, и укор, что его жизнь прервали ради забавы. Он пытался быть с ним нежным и терпеливым, и порой казалось, что у него все вот-вот получится и Лекси наконец примет его любовь и заботу и позволит зализать свои сочащиеся раны. Но только взмах ресниц – и подранок превращался в сокола, вонзал безжалостные когти в открытое сердце и клекотал, упиваясь торжеством от чужой боли. За дверью что-то упало. Ран вынырнул из омута воспоминаний и напрягся.

- Том, что случилось?

- Все хорошо, – омежка, похоже, перевел дыхание, прежде чем ответить, – это мыло упало. Не волнуйся. Я сейчас…

Следом послышался звук закрываемой крышки стиральной машины и щелчки программы. Ран улыбнулся и покачал головой, Том, как всегда, в своем репертуаре, чистота и порядок, и минимум неудобства от себя для окружающих. Это он отправил свое испачканное белье в стирку, а вот это писк открываемого окна, чтобы проветрить комнату, пока его не будет. За дверью послышался короткий стон и опять что-то упало… Ран напрягся.

- Том, ты одет? Я могу войти и помочь тебе?

- Да. Нет. Не надо, я сам. Все хорошо, – раздался тихий голос за дверью, но в голосе слышалась мука, и Ран без раздумий распахнул дверь. Том стоял, опираясь рукой о машинку и держась второй рукой за живот. У ног стояла собранная сумка, похоже, это ее падение из рук и было тем тревожным звуком. Том вздрогнул всем телом и попытался обнять себя за плечи в попытке закрыться.

- Можешь идти сам? Или вызвать машину скорой помощи? – Ран подошел и заглянул в бледное лицо омежки, – похоже, далеко мы не уйдем. Разреши, я отнесу тебя на руках. Или вызвать санитаров-бет?

- Не надо санитаров, – всхлипнул ребенок, – я сам. Я смогу. Не волнуйся, я сильнее, чем кажется.

- Да, хорошо, – Ран поднял собранную сумку и закинул на плечо, а потом бережно подхватил омежку на руки, – не хочешь санитаров, пусть будет по-твоему. Я отнесу тебя сам. Ты мне доверяешь?

Том только придушенно пискнул, когда его подхватили крепкие руки и прижали к горячему телу. Ран стремительно выскочил на улицу. Когда воздух обдувал, стало значительно легче, и он смог взять себя в руки и отвлечься. Сейчас все внимание было сосредоточено на дороге и на том, чтобы не столкнуться с подгулявшей компанией студентов. Он не боялся подвыпивших юнцов, но не хотелось волновать омежку, который так доверчиво прижимается и сопит, как маленький зверек. А Том в это время пытался не стонать от возбуждения, когда в нос ударил запах альфы. Сильный, свежий, надежный и очень, очень… Том, не понимая, что творит, уткнулся носом в шею альфы и принюхался. От Рана пахло кедром. Теплый древесный дух, сладкий и пряно-хвойный одновременно. А еще, от него пахло немного отдушкой, как от свежевыстиранного белья, ну да, он ведь спал, а еще немного потом и пеной для бритья, он всегда брился на ночь. Том прекрасно помнил ее запах, потому что внимательно обнюхивал все в ванной комнате альфы, пока наводил там порядок. А вот возбуждением от него не пахло, Том, непонятно почему, даже немного обиделся. У него течка, а альфа тащит его, как забытый багаж. Хотя, это, конечно, понятно… Том и сам знал, что он пахнет неправильно, совсем не так, как пахли нормальные омежки, и ему доставалось достаточно щипков и смешков от его ровесников, когда его запах только-только сменился с детского карамельного. Да и воспитатели не упускали возможности отвесить подзатыльник, унюхав в комнате запах дыма. На работе, стоило Тому появиться со своим проявившемся запахом, как к нему намертво прилипло прозвище «горелый», и только обманщик Ларри говорил, что его запах приятный. Но стоило ему довериться до конца, как он сразу слинял к богатенькому женишку, забыв обо всем, что шептал на ушко… Ран же старался держать себя в руках и уговаривал себя, что он не педофил, чтобы кидаться на беззащитного ребенка, пусть тот и пахнет, как счастье, и выпустить его из рук с каждой минутой становится все сложнее. Он почти бежал со своей ношей, и только зайдя внутрь холла, перевел дыхание. В маленькой гостинице выразительно пахло кофе, который надежно перебивал все запахи и прочищал мозги почище песка в трусах. Дежурный медик уточнил, тот ли это омежка, по поводу которого звонили, и сразу вызвал санитара, который решительно протянул руки забрать пациента. Ран рефлекторно прижал Тома к себе и оскалил зубы, как животное, которое защищает свое… Санитар отдернул руки и глянул на врача.

- У нас есть комнаты для пар, – врач-бета положил руку на плечо альфы, – проводить?

- Нет, – Ран тряхнул головой, стряхивая морок, и с трудом разжал руки, позволяя забрать омежку, – комнату для одного, и никого не пускайте. Я опекун. Сейчас покажу все необходимые разрешения. М-м, хотя, одного человека пустить придется. Но только его одного. – Ран передал второму санитару сумку омеги и придержал первого с омегой на руках, чтобы он слышал, – Рафика. Он бета и доверенный человек семьи, и в любом случае, он прорвется, чтобы удостовериться, что с Томом все в порядке. Том, ты услышал? Рафик проведает тебя, не бойся его, он к тебе не прикоснется. Может быть, хочешь чего-нибудь?

- Да, – Том с трудом улыбнулся, – тортик…

- Хорошо, – Ран улыбнулся, – а серьезно, что еще?

- И еще один тортик, – шмыгнул носом омежка, – можно?

Ран тихо рассмеялся и кивнул санитару, чтобы он уносил ребенка. На душе сразу стало легче. Он опасался, что Том захочет найти ТОГО альфу, или позовет кого-нибудь из побратимов. Малик крутился вокруг него и строил глазки… но Том оказался тем еще ребенком, это умиляло и успокаивало внутреннего зверя, все правильно, его нельзя было трогать, нет, все хорошо, тортик – это правильно…

*

Тома осмотрел врач и сделал пару уколов, снять боль и успокоить возбуждение. После этого омежку завели в комнату и оставили в тишине. Тому стало легче и он, успокоившись, уснул на чужой кровати. Проснулся он от того, что дверь открыл санитар, который занес два торта. Один белый и воздушный, пересыпанный кокосовой стружкой, а второй тяжелый ромово-шоколадный, под толстым слоем шоколадной глазури. Санитар спросил, что принести запить, сок или чай, и не надо ли принести еще чего-нибудь. Но Том растерянно рассматривал тортики. Когда он попросил, он не ожидал, что Ран действительно принесет сладости. Он смог попросить только чая и ложку, и со счастливым вздохом воткнул ее в середину белоснежного облачка, а потом позвонил Энди.

- Энди, у меня течка началась, – похвастался омежка, – смотри, что Ран мне принес!

- А ты разве не с ним? – удивился приятель, – ну, ты и лох! Променять такого самца на тортик!

- На два тортика! – похвастался Том и продемонстрировал второй торт, – у нас договор, что он меня не будет трогать. Ран молодец, он честно придерживается договора.

- А где это ты? – Энди присматривался к тому, что находится за спиной Тома, – я не узнаю помещения. Ты что, в верхних комнатах?

- Нет, – Том засунул ложку с бисквитом в рот и зажмурился от счастья, – Ран меня унес в специальную больничку для одиноких омег. Прикинь, вот счастье подвалило! Никто меня не тронет и обнюхивать не будет, как кусок мяса.

- Вот ты лох, – Энди хлопнул себя по лицу и пожал плечами, – у тебя была такая возможность, а ты… такой идиот, а вроде казался умным… ну, да ладно, – Энди покачал головой и посмотрел, как Том наворачивает ложкой торт, – а у тебя жопка от сладкого не слипнется? Может, помочь?

- А тебя сюда не пустят! – Том облизал ложку и счастливо вздохнул, – я попал в рай! Это первая моя течка, когда я совершенно счастлив! Представь, только я и тортики! И никаких альф! Даже не верится, можно дрыхнуть спокойно и не дергаться, что кто-нибудь унюхает и припрется. Кайф!

- Вот вроде и учился лучше других, а самого главного так и не понял, что для омеги самое важное…

- Альфу найти? – Том скептически ухмыльнулся, – ну уж нет, лучше тортик, от него точно не залетишь и он не разобьет тебе сердце. Это он будет меня бояться, потому что я его съем!

- И с кем я говорю? – удивился сам себе Энди и отключился.

– И ты от меня не уйдешь! – Том рассмеялся, как злодей из мультика, и воткнул в середину второго торта ложку.

Рафик появился в медучреждении для одиноких омег к обеду. Намир после тренировки с альфами между делом сообщил ему, что Ран какое-то время будет жить в кампусе один, потому что Тома закрыли на время течки, а когда Рафик насел на него с расспросами, с трудом выдал адрес, где можно проведать малыша. Это закрытое учреждение для течных омег Рафику даже понравилось. Все очень строго и серьезно. Охрана на входе из крепких бет, и внутри одни только беты и омеги. Ну, совсем как гарем. У него тщательно проверили документы, и только перезвонив молодому господину, убедились, что это именно тот Рафик, которому разрешен доступ к малышу. Рафика проводили в комнату к омежке и, открыв магнитным ключом замок на двери, пропустили внутрь. Рафик замер у дверей, как сторожевой пес. Том с самого начала выглядел и вел себя не как все остальные омеги на этой сумасшедшей планете. Он был тихим и вежливым и не лез в глаза, как остальные. Рафик обо всем докладывал уважаемому Айдану. Он писал ему подробные письма про Тиграна и про Лекси, прикреплял к ним картинки и статьи из журналов и газет. Все, что мог найти в печати. Время от времени его подопечные распечатывали ему из шайтан-сети новости про Лекси и фото, которые сам Лекси иногда выкладывал на своей странице. Сейчас все только и обсуждали разрыв пары Джилбоя и Лекси. Парочка, которая вот-вот должна была объявить о свадьбе, сейчас усиленно поливала друг друга грязью, вытаскивая на свет и суждение публики то, о чем помалкивали раньше. Рафик умел читать между строк, и его вначале очень удивляло молчание семьи Лекси, которая делала вид, что ко всему этому не имеет ни малейшего отношения. И в последнее время о Лекси перестали говорить, как о Лекси Кантарини. Теперь это был просто Лекси. С его скандальной тягой к эпатажу его уже было не перепутать ни с кем другим, и если раньше сам Лекси старательно отмахивался от покровительства фамилии, то теперь сама фамилия пыталась дистанцироваться от такого родственника. Рафик обсуждал это с мудрым Айданом, который переписывался с кем-то еще. Рафик понял, что Айдан переписывается, скорее всего, с Мадленом. Таким же мудрым, как и Айдан, хотя против Айдана, по мнению Рафика, Мадлен был еще несмышленым ребенком. Ведь он был с Мадленом ровесником, тогда как Айдан был мудрейшим омегой уже в то время, когда самого Рафика принесли в питомник несмышленым ребенком. Именно Айдан выделил его из группы детей и оставил в гареме вначале как мальчика для мелких поручений, потом личным слугой для одного из наложников в гареме, а позже поставил старшим над воспитателями питомника. А когда в гареме появился чужестранный омега Ясмин, Айдан без сомнения приставил к нему надежного человека, который был предан и эмиру, и лично ему, великолепному и мудрому Айдану. Когда в жизни Тиграна появился мелкий и страшненький омежка, Рафик смотрел на него скорее, как на камешек в шлепке. Но Тигран берег его, и Рафик не сразу, но все же рассмотрел его. Айдан мудростью своей рассмотрел его с другой планеты и ткнул носом в простую истину – ничего в этой жизни не бывает просто так. И если он попал под крыло Тиграну, то явно по велению Аллаха, а следовательно, на него надо было обратить внимание. Рафик успел обрасти полезными знакомствами на этой планете, и поэтому без проблем раздобыл личные дела и омежки, и его родителей. Верные люди сопровождали его, когда он ездил в тот приют, где жил и учился омега. Он разговаривал с его воспитателями и учителями. И полученные результаты радовали. Одно было плохо. У омежки не было запаха. Ну просто совершенно. Рафик сам был бета, но он умел разговорить альф, и все альфы как один подтверждали: от Тома не пахнет собственным запахом, только шампунем и мылом. И это было странно. Рафик даже начал сомневаться, что Том на самом деле омега. Может, он бета, который выглядит как омега? Но сейчас, стоя на пороге комнаты, он с удовольствием вдыхал странный, но очень приятный запах омежки. Как будто домой вернулся. Пахло дымом костра. Но не тем, который разводят на кухне, растапливая очаг в плите сушеным конским навозом, а чистым древесным костром, как в тандыре, когда пекут хлеб, или когда альфы разводят костер на ночевке. Замечательный и теплый запах тепла и уюта. Рафик довольно зажмурился, подыскивая слова, которыми будет описывать этот аромат несравненному Айдану. Который, как провидец, предсказал, что Том оказался рядом с его правнуком не просто так. Рафик подошел ближе к кровати и присмотрелся к разметавшемуся во сне странному омежке. Тот лежал с совершенно счастливой мордочкой, привольно раскинувшись на кровати, перемазанный в креме и довольно причмокивающий губами. На столестояли надкусанные два торта и пустой чайник. Рафик с улыбкой укрыл ребенка покрывалом и достал из сумки пару пакетов с соком. Этот сок сделали на Сабахе, и Айдан сам лично добавил туда волшебных настоечек, как раз для такого случая. Рафик привез его отдельно от других. Тиграну и всем остальным тоже досталось сока, но эти пакеты Рафик вез в собственных вещах, как драгоценность. Айдан дал Рафику четкий приказ позаботиться о здоровье этого омежки, как о родном ребенке, потому что никто не знает, почему Аллах сводит одних и разводит в разные стороны других, и если Том встретился на пути Тиграна, то для этого должна быть причина. И следовательно, Рафик теперь должен заботиться о Томе, как о родном. Рафик тихонечко сел в углу комнаты и запасся терпением, как в молодости в гареме, когда ухаживал за папой Тиграна – непокорным и упрямым Ясмином. Тот тоже долгое время фыркал и своевольничал, но потом и он согласился и с правильной одеждой, и с правильным питанием. Рафик погладил сумку, в ней стоял небольшой термос с вкусной и полезной кашей с финиками и молоком. Именно то, что надо для ослабленного организма омежки. Уж теперь Рафик проследит, чтобы ребенок кушал правильно и вкусно…

====== Не твой… ======

- Протяни руку, – Ран насмешливо улыбнулся, – хочу сделать тебе подарок.

- А за что? – насторожился омежка и опасливо протянул лапку.

- Просто так, – Ран застегнул на запястье тонкий желтый браслетик и улыбнулся, – нравится?

- Ух, ты!! – восторженно прошептал Том и покрутил украшение на запястье, – такой красивый, и на золото похож, ну прям, как настоящий!

- Он не похож, он и есть золотой, – растерялся альфа.

Том засопел и стал судорожно расстегивать браслет, едва не сломав тонкую застежку. Он бережно положил украшение на стол перед Раном.

- Я не буду с тобой спать!

- Мне показалось, что мы уже разобрались с этим вопросом, – Ран тяжело вздохнул, – я и не собирался с тобой «спать» и как-либо склонять к сексу. Ты меня в этом вопросе, прости за правду, вот совсем не привлекаешь. Я не педофил и дети меня никогда не интересовали.

- Тогда зачем делать мне такой дорогой подарок? – удивился омега.

- У нас с тобой разное понятие дороговизны, – Ран усмехнулся и, подняв браслетик, опять протянул омеге, – он стоит дешевле моей майки, или, считай, как один мой ботинок. Вот представь, ты решил угостить меня свежей булочкой, ты же не станешь принуждать меня к сексу? Ты угостишь меня просто так или с тайным умыслом?

- Не сравнивай, – Том надулся, но позволил, чтобы браслетик опять застегнули у него на руке, – булочку съел и все, а браслет – это…

- Зацепишь, порвешь, потеряешь, и не вспомнишь, где… – Ран улыбнулся, – это не стоит таких переживаний. Просто носи и получай удовольствие, как от сладкой булочки.

- А что мне сделать для тебя в ответ? – Том настороженно покрутил браслетик.

- Просто улыбнись, – Ран тихо вздохнул, – поверь, если я решу нарисовать на стене цветочек, чтобы украсить, это не потому, что я ее домогаюсь, просто мне так захотелось.

- Но это же золото! – не поверил омега, – золото не дарят просто так, все решат, что я с тобой переспал! Как я Рафику в глаза посмотрю? Или альфы эти, что возле тебя крутятся…

- Никто про тебя плохо не подумает, – Ран погладил ребенка по волосам, – поверь на слово… и потом, если бы я с тобой, хм… «переспал», то браслет был бы с камнями. А обычный браслет ничего не значит, это просто украшение.

- С какими камнями? – растерялся Том, представив булыжник в золотой оправе, – зачем? Чтобы было тяжелее?

- С драгоценными… – улыбнулся несмышленышу альфа, – рубин, как дар за невинность, сапфир за страсть, изумруд за нежность, бриллиант как восторг, как комплимент и восхищение…

- Ну, рубина мне уже не увидать… – Том растерянно крутил браслетик и водил пальцем по крученым звеньям, – я уже не девственник, так себе, порченный товар.

- Глупый ребенок, – Ран не выдержал, прижал к себе омежку, и сразу отпустил, – ты еще такой маленький дурачок… кушай больше, а то Рафик мне темечко проклевал, что я тебя голодом морю, а то, что я тебе два тортика привез в санаторий, он мне, похоже, никогда не простит! Тебя надо кормить полноценно, и кашей, и мясом, и обязательно молоком. Он твердо уверен, что я не в состоянии накормить омегу и уморю тебя на одних конфетах.

- Неправда! – ощетинился Том, – я никогда так много и вкусно не ел, как с тобой! Ты меня постоянно едой пичкаешь…

- Ладно, – коротко согласился альфа и встал из-за стола, за которым они завтракали, – начало занятий через два дня. Вы с Энди все купили, что надо для учебы? Обувь, сумки, тетради? Зайду сегодня в администрацию и узнаю, кого к нам подселят в этом году. Так что, если в домик придет посторонний, то не пугайся. Я тебе сообщу, когда узнаю их имена. Ладно, я пошел в институт, и тебе советую наведаться в ваше училище и выяснить по поводу начала занятий.

Ран в дверях столкнулся с Энди и Намиром, который зашел, чтобы сопроводить омежек на третий уровень и удостовериться, что все будет хорошо. Энди воодушевился от предложения наведаться в училище и разведать обстановочку, что и как. Намир сопроводил подопечных до училища и остановился у входа, терпеливый, как памятник. На третьем уровне люди были попроще, чем на поверхности, но намного круче, чем на седьмом. Энди внимательно рассматривал омежек, которые ему попадались, и в конце концов умылся в туалете, чтобы смыть косметику и перестать выделяться на общем фоне. На Энди все косились и даже ненавязчиво переспросили, может, тот не успел привести себя в порядок после ночной эскапады, или у него дефекты кожи, которые он так тщательно гримирует? Энди вначале пытался огрызаться, а потом недовольно раздувал ноздри. В его понимании, слой косметики на лице, какой был на Томе после визита к косметологу перед посещением клуба, был едва ли не эталоном внешнего вида обеспеченного омеги. А Энди очень хотел выглядеть обеспеченным омегой. Он каждое утро тратил много времени на разукрашивание собственной личности, а тут вдруг все омеги (и даже преподаватели!) были почти совсем без косметики. Так, мазок блеска на губах, и все… Но что Энди умел в совершенстве, это принимать правильные решения и мимикрировать. Именно поэтому он без истерики умылся и слегка подкрасил губы светлой помадой. А позже затащил Тома в торговый центр, чтобы купить новую обувь. Без всяких каблучков и бантиков. Простую и удобную, как тапочки, с той лишь разницей, что она была от знаменитого бренда и стоила заоблачных денег, но Намир даже бровью не повел, увидев ценник, а только удостоверился, чтобы и у Тома была удобная обувка, а потом отвел их в кафе пообедать. Поскольку Том и Энди учились в одной группе, то расписание и предметы у них были одинаковые. Том после обеда загружал на планшеты необходимые учебники и методички. Первый год был посвящен, в основном, школьной программе, с той лишь разницей, что все предметы за два года утрамбовывали в один и давали в режиме факультатива, то есть, скорее ознакомительно, и только биологию человека и биохимию давали расширенно, как основные предметы. Ран отправил сообщение Тому, что к ним в дом подселят двоих: студента первокурсника Таэля Лисовски и доцента кафедры кардиохирургии альфу Лайонеза Мооза. Таэль появился на пороге почти сразу после звонка Рана, как будто дожидался, когда о нем узнают. У него было много багажа, и Намир помог ему перенести груду коробок от порога, куда служба доставки сложила все неровными кучками. Таэль был симпатичным кареглазым шатеном, бетой и, похоже, совершенно домашним ребенком, поскольку привез с собой из дома все, что мог, включая подушку с одеялом, плед, посуду и ночник. Он долго развешивал на стенах своей комнаты многочисленные фото своей семьи, которая на следующий день с раннего утра атаковала студенческий домик. Таэль был единственным ребенком у пожилой весьма состоятельной пары, но вот кузенов у него было просто без счета. Том бросил считать родню Таэля после тридцатого человека, который примчался с полными сумками всякой снеди, как будто на планете закончилась еда, и это были последние запасы для счастливчиков. Том забил коробками снеков и кексов верхние ящики на кухне, а печенье и шоколад попросту сваливал в один из выдвижных кухонных ящиков, предварительно достав оттуда пару громадных кастрюль. Вся родня совершала паломничество в комнату Таэля и долго охала и ахала, как «бедный ребенок» будет жить в такой крошечной комнатушке и, о ужас, делить санузел с посторонним человеком. А поскольку соседом Таэля оказался Олаф, то он был крайне недоволен, что дверь со стороны Таэля постоянно дергали и ему не дали спокойно заняться мыльно-рыльными процедурами. Многочисленные кузены различной степени взрослости не преминули засунуть любопытные носы во все комнаты первого этажа и проинспектировать чистоту кухни и холодильника. Том под конец только зубами скрипел, когда очередной сноб засовывал в холодильник любопытный нос и платочком пытался проверить чистоту полок. Том уже отучил всех складывать туда недоеденную еду, теперь там стояли только яйца, пакеты с соком и молоком, а еще соленая рыба Олафа и сыр с фруктами, которые теперь постоянно привозили люди Рафика. Самого Тома родня Таэля воспринимала как прислугу, без стеснения сбрасывала ему на руки сумки с едой и дергала, чтобы он сделал чай, нет, лучше кофе, хотя, как же без чая? Кофе? Ну ладно, пусть будет кофе… но чай все же завари… Ран убежал в институт на встречу с одногруппниками еще до этого нашествия, а Тому было проще сделать чай и кофе, чем в очередной раз объяснять, что он не прислуга и почему он живет в комнате со стиральной машинкой и гладильной доской. Благо, что уже к вечеру все заботливое семейство оставило многострадальный домик, позволив наконец Таэлю «взрослеть» без тотальной заботы родни. Лайонез Мооз появился через неделю после начала учебного года. Энди сразу прозвал его Майонезом. Он был двухметровым блондином с белесо-желтыми глазами, и при этом неожиданно полным, если не сказать рыхлым. Том впервые увидел альфу с явно лишними килограммами. Генетическая мутация альф не позволяла им набирать излишний вес, перерабатывая избыточные калории в энергию. Это омеги могли получать жировые складочки, как запас на будущее, но не альфы… они могли быть жилистыми или мускулистыми, но жирными – никогда! А Майонез был жирным, но при этом очень энергичным и легким в движениях. Он был практикующим хирургом и его вызвали в институт на год, чтобы он вел практические факультативы для выпускных курсов. Кроме этого, Майонез собирался защитить следующую ученую степень, и поэтому, кроме научных статей в специализированных изданиях, привез множество собственных записей с операций. Хирурги полными не бывают по определению тяжести работы, но Майонез был кардиохирургом от Бога и записи его операций были хитами по просмотру у профильных специалистов. Стоило ему обосноваться в доме, как к нему потянулись коллеги, чтобы пообщаться. Они смотрели на большом экране в гостиной записи операций и комментировали каждое движение, а Том сглатывал тяжелую слюну в попытке удержать в желудке съеденную еду и старался не поднимать глаз на экран. Ему хватало «сочных» звуков, которые неслись с динамиков, и комментариев от зрителей. Насколько Майонез был хорош как хирург, настолько он был отвратителен в жизни, как сосед. Он, не стесняясь, сжирал все, что находил в холодильнике и на кухне, оставляя после себя горы мусора в виде огрызков, грязной посуды, распотрошённых коробок и упаковок от еды. После того, как все разбредались по своим комнатам и укладывались спать, Майонез спускался на кухню и закидывался едой, как будто целый месяц до этого голодал. Он за месяц умудрился сожрать все, что притащили кузены Таэля, и не стеснялся выпивать весь сок и молоко, купленные на завтрак. Том среди ночи вставал после того, как слышал на лестнице грузные шаги обратно в комнату, и наводил на кухне порядок. Ран всегда вставал засветло и убегал на пробежку, и Том старался, чтобы тот не видел грязь на кухне. Точно то же было и в совместной ванной комнате. Ран брился вечером, чтобы утром было больше свободного времени, и только принимал душ после пробежки, до того, как ванную комнату занимал Майонез… Том был в шоке, когда увидел первый раз, во что жирдяй превратил ванную. Хлопья пены на стенках душевой кабины и полотенце Рана, брошенное на пол в лужу мыльной воды… грязный помазок и станок с щетиной в мойке умывальника… забрызганное зубной пастой зеркало и капли мочи на сидушке унитаза… Том хотел вначале покричать на грязнулю, но глядя на самовлюбленного индюка, чавкающего чужой сыр возле кофеварки, спасовал и молча навел порядок в общей Майонеза и Рана ванной комнате. В конце концов, Ран его брал на работу именно для того, чтобы он занимался уборкой. Хотя приходилось убирать за посторонним альфой, но главное, чтобы когда Ран войдет ванную, там было все чисто и аккуратно… Единственное, на что его хватило, это предупредить Рана, чтобы он не оставлял свое полотенце в общей ванной. Ран недовольно фыркнул в сторону Майонеза, но причин для ссоры у него не было, Том позаботился об этом. К тому времени как Майонез выходил из комнаты, Ран уже убегал на занятия, а к тому времени, как Ран возвращался, Том уже успевал все убрать.

Теперь Том делал по утрам завтраки на всех, кто спускался с раннего утра. Вначале для себя и Рана, а потом и на Олафа, который выходил на запах блинчиков или оладушек, а позже и на Таэля, который мило зевал, когда спускался по лестнице. Том уходил на занятия одновременно с Раном, получая физическое удовольствие, оставляя Майонеза в одиночестве подъедать оставленное на плите и в холодильнике, хотя тот оставлял ему грязную посуду, но мелкая месть была приятна. А когда возвращался с занятий, в первую очередь торопился навести порядок в ванной до прихода Рана.

Том постепенно втянулся в такой режим, пока во время завтрака на руке Рана не сработал коммуникатор. Звук был неожиданным, резким и тревожным. Альфа нажал кнопку соединения и прочел сообщение.

- Произошло землетрясение, сообщение для волонтеров. Том, я уеду дней на пять…

- Я здесь один не останусь! – Том выключил плиту и снял сковородку, с которой только что снял красивый и румяный блинчик, – я поеду с тобой!

- Том, это не отпуск, там люди погибли. Дома разрушены. Грязь, боль и отчаянье. Оставайся здесь. – Ран с неудовольствием посмотрел на дверь соседа и добавил, – не хочешь оставаться здесь, поживи у Энди. Я через пять дней вернусь, но сейчас мне надо срочно явиться на сборный пункт волонтеров.

- Я поеду с тобой! – Том сложил на груди руки и сурово сверлил взглядом альфу, – даже не думай отделаться от меня! Я не боюсь грязи и разрушений, я и не такое видал! А тебе явно понадобится помощь! Я поеду с тобой! Я не буду обузой, я умею готовить и умелая пара рук там явно не будет лишней! Лучше скажи, что мне взять из вещей.

- Плотные брюки, теплые кофты, пару полотенец для рук и лица, мыло, закрытую и удобную обувь. Ходить придется по щебню. И еще смену трусов и носков. Там не будет возможности постираться. Я, кроме этого, возьму чемоданчик медика, с которым хожу на седьмой, а ты собери из кладовки все влажные салфетки, там в коробке должны валяться. Поверь, они очень пригодятся.

На коммуникатор Рана пришло сразу несколько сообщений от общины с Сабаха, все спрашивали, поедет Ран или нет, а если поедет, то кому ехать с ним, а кому оставаться с Намиром. Все хотели быть с наследником, и Ран отобрал два десятка человек, в основном альф и тех бет, кто учился на медика и время от времени появлялся на седьмом вместе с ним. Том к тому времени собрал сумку, с которой уже ездил на побережье, и, затолкав туда упаковки влажных салфеток и одноразовых платков, ждал у двери. Они встретились со знакомыми на центральной городской площади, куда собирались волонтеры из столицы. Там стояло несколько громадных железных монстров, очень похожих на то чудовище, что сдвигало затонувшую баржу, когда Аэрин прилетал на помощь, только эти были не черные, а белые, с голубыми снежинками на бортах. В широко распахнутые зевы дверей погрузчики завозили паллеты с бутилированной водой и стянутые пленкой мешки с какой-то провизией. А по бокам виднелись кресла с ремнями безопасности как на аттракционах. Но чтобы попасть туда, надо было получить разрешение у одного сурового альфы, который стоял на возвышении с планшетом и очень строго сканировал каждого подошедшего свинцовым взглядом. Перед альфой образовалась очередь, каждый предъявлял ему номерной допуск бывалого волонтера или доказывал, что его помощь там будет необходима. В очереди стояли, в основном, альфы и беты, и всего парочка омег в шортиках, которые пытались заигрывать с альфами в очереди. Их-то и развернули обратно, несмотря на все попытки заигрывания с охраной. Альфе с планшетом пришлось рыкнуть на них, чтобы отогнать в сторону и указать, кому именно они могут высказать свои претензии, раз от их помощи посмели отказаться. Перед Раном в очереди стояли Малик с Рамизом и еще несколькими альфами, которых Том помнил по охране больницы, когда там был Ран. Обычно они приходили до появления Рана, проверяли, насколько безопасно внутри, а потом стояли на входе, отслеживая и не пуская внутрь вооруженных людей. А в конце дня провожали его до машины и только после этого отправлялись домой. Том помнил их всех в лицо, а некоторых и по именам. Они все называли его «птенчик» и пытались накормить при каждой встрече. Том даже не брался с ними спорить, а попросту складывал в карманы сладости и фрукты, чтобы потом раздать детям во время прививок. За Раном в очереди стояли беты. Как правило, у каждого из них были такие же саквояжи медиков, как и у альфы. И хотя большинство из них учились кто на офтальмолога, а кто на педиатра, но большинство студентов с азартом помогали по выходным дням в муниципальной больнице для малоимущих. Там всегда не хватало специалистов, и порой за отсутствием врачей больных принимали фельдшеры, поэтому энергичным и азартным студентам разрешали зашивать ножевые раны, а порой и ассистировать при огнестреле. У многих был опыт в волонтерстве, некоторые могли похвастаться навыками управления спецтехникой, но в основном, альф брали, как тягловую силу для переноса тяжестей, и этим никто не возмущался и не протестовал. Надо, так надо, люди были согласны оказывать любую посильную помощь. Когда очередь дошла до Рана, тот показал номер волонтерского допуска на своем коммуникаторе и отметку о медицинском образовании. Альфач довольно хмыкнул и покосился на медицинский саквояж в руках Рана. Тогда же и заметил Тома, который вцепился в ручку саквояжа и сурово раздувал ноздри, готовясь к бою.

- Омег не берем! – рявкнул альфач и тыкнул пальцем в парочку омег, которые пытались возмущенно верещать на альфу с нашивками технических служб, – все жалобы туда! Там у нас не будет времени разбираться с чужими истериками и обмороками. Там нужна помощь, а не манерное сюсюканье. Если нужна отметка о волонтерстве в личное дело, то иди в приюты для животных. Там с удовольствием примут любую помощь. А здесь не место для малолеток!

- Я взрослый! – неожиданно сам для себя рявкнул в ответ Том, – я, может, не такой крупный, как альфы, но я не боюсь тяжелой работы и умею готовить! Я уже видел смерть, и испугать меня достаточно сложно!

- Что ты мог видеть, ребенок! – Альфач отмахнулся планшетом и поджал губы, – котенок сдох? Или рыбки в аквариуме?

- Я не ребенок! – возмутился Том и, разувшись, стянул носок, – можете просканировать! Я уже совершеннолетний!!

- Приют с седьмого… – альфач перестал ухмыляться, когда увидел тату на пятке, а потом провел по ней лучом сканера, – действительно, совершенно-зимний… ну что ж, если ты в приюте выжил, то тогда тебя действительно мало чем можно испугать. Колешься? Нюхаешь? Вену можешь найти?

- Я не употребляю… – Тома затрясло, – у меня папа с наркоты умер. А вену я могу найти где угодно. Приходилось колоть одноклассникам, когда у них руки дрожали, и в пальцы, и в пах, и «прощальный привет» в вену на шее могу. Я видел, как все славно начинается с таблеточек для веселья, и как заканчивается, когда вены сгорают и трясет, и надо накатить, чтобы просто поспать, а еще видел, как умирают от передозы и от ломки.

- Тише, тише… – Ран схватил омежку и прижал к себе, – все прошло, все закончилось, успокойся. Тише, птенчик, тебя никто не обидит… – Ран посмотрел на альфача и кивнул ему, – я могу за него поручиться. Он чист, и вообще, он под моей опекой, могу показать номер договора.

- Верю… – альфач сурово посмотрел на Рана и дернул углом рта, – будет на твоей совести тянуть туда омегу. Хотя, приютские с седьмого покрепче иных альф будут. Пишу ему допуск к хозслужбам, там, на месте пристроишь его к кухне. Марш в бот! Не задерживай очередь!

*

Полет в белом монстре показался Тому бесконечным. Их порой трясло и подбрасывало на сиденьях, и Том сидел, вцепившись в ремни безопасности, которые вжимали его в громадное кресло. Было страшнее, чем на любом аттракционе, и только присутствие рядом Рана и остальных знакомых удерживало омежку от позорного крика, когда военная техника «проваливалась» в очередную воздушную яму и желудок подскакивал к горлу.

Когда военный бот наконец остановился и техника начала шустро вытаскивать паллеты с водой и продуктами, Том дрожащими руками отстегнулся от кресла и позволил, чтобы Ран почти вынес его на свежий воздух. Ноги дрожали, в горле стоял ком, но кто-то дал попить из бутылки и в глазах прояснилось. Том проморгался и встал рядом с альфами, которые рассматривали развалины, оказавшиеся на месте старинного красивого городка. Раньше Том видел такое только в фантастических фильмах про апокалипсис, когда все разрушено, а в мире остались только зомби и мутанты. По серым развалинам бродили серые люди, даже воздух был серый от висящей в воздухе пыли, а еще слышался звук работающих машин и крики людей.

- Дети! Как хорошо, что Господь свел нас! – Сестра Мари распахнула объятия и в них с удовольствием бросился Том. – Я на кухне помогаю. А где вы будете?

- Том тоже на кухне будет, а я в палатке медиков, на первичном осмотре и помощи, – Ран снял с плеча сумки и поставил под ноги Мари, – пойду, попробую договориться, чтобы попасть в медчасть поближе к кухне. Том будет с тобой, Мари, присмотришь за ним? Том! – Ран сурово посмотрел на омежку, – слушайся во всем Мари, она не первый раз в волонтерской службе, и, главное, помни – я рядом и всегда помогу тебе!

- Хорошо, Ран, – Том закивал головой, как болванчик, и подхватил сумки с земли, – я буду с Мари, ты рядом, я буду полезным и не буду мешать. Не волнуйся!

Мари отвела Тома на полевую кухню и стала показывать, как поддерживать огонь в передвижной печи, где брать воду для чая и где стоит мешок с сахаром. Вокруг ходили и бегали серые люди, кричали, как раненые птицы, пронзительно и с отчаяньем, пытаясь докричаться сквозь камни, разыскивая родных, и оглядывались по сторонам, вглядываясь в серые от бетонной пыли лица, а вдруг чудо случилось и родные живы и тоже бродят по разрушенному городу в поисках своих близких. Кухня была условной. Просто столы и скамьи под навесом и несколько военных котлов для приготовления пищи. Кроме Мари, там было еще несколько добровольцев из волонтеров, это было понятно по спокойным и сосредоточенным лицам.

- Запоминай самое главное, – Мари дала Тому чайник и стопку одноразовых стаканов, – ни с кем не спорь. Не говори «все будет хорошо», многие люди не осознают случившееся, а те, которые осознают, отказываются верить. Если надо утешить и поддержать человека, то можно трогать руки, плечи и спину, никогда не трогай у людей в стрессе голову и лицо, даже если оно испачкалось, дай салфетку и покажи на себе, где ему надо вытереть. Многие могут рефлекторно ударить или резко уйти. Человек в стрессе живет на инстинктах и может поступать неадекватно. Надо вести себя тихо и попытаться отвлечь человека, заставить его переключить внимание. Дай ему горячего и сладкого чая, надо поднять уровень сахара в крови, чтобы мозг получил питание и начал вытягивать человека из бездны.

Если видишь человека, который просто стоит и молчит, то, скорее всего, человек в ступоре, это опасно. Он может потерять сознание и тихо умереть, потому что организм не справляется со стрессом. Таких людей надо тормошить и заставлять его отвечать на вопросы, любые. Узнай у него, как его зовут, сколько ему лет, что угодно, а потом предложи ему чая. А еще хорошо, если получится укутать и согреть – человек, по сути, животное, а животное любит тепло. В тепле человеку становится комфортно на уровне физиологии, и мозги начинают обрабатывать информацию. Если человека трясет от холода, то он слабо соображает и загоняет себя глубже в страхи и отчаянье.

- Мне ходить по городу и предлагать чай? – Том с сомнением посмотрел на чайник.

- Нет, – Мари помешала кашу в котле, – просто будь готов, когда люди будут приходить. Вон те белые палатки – это медицинский пост. Там работают врачи-волонтеры и все, кто может оказывать квалифицированную медицинскую помощь. Наш Ран будет помогать там, люди после перевязки и другой помощи будут приходить к нам, а мы будем пытаться помочь им, как сможем.

Так и получилось. Ран вскоре заскочил в палатку и, подхватив стакан с чаем, сообщил, что он рядом, а остальные приятели бегают по городу, помогая на развалинах. В палатку заносили людей на носилках или люди приходили туда сами, а потом выходили и усаживались за столы на кухне. Том наливал всем чая и чего-нибудь спрашивал. Будет ли тот есть, или может дать ему одеяло?

Время от времени над руинами раздавался сигнал и все замолкали. Техника останавливалась и все прислушивались. Не раздастся ли стон или крик человека под завалом, и тогда волонтеры бросались туда и начинали растаскивать камни и пытаться докричаться до несчастного, чтобы сообщить, что его услышали и помощь идет. А еще узнать, сколько там человек и нет ли рядом еще кого-нибудь. Каждая спасенная из-под завалов жизнь была настоящей радостью для всех. Слезы на глазах выступали у всех, кто видел, как родные люди могут опять обнять друг друга. Закончился день, но на кухне не прекращалась работа. Надо было кормить и пострадавших, и волонтеров, а потом началась ночь, но работы по спасению не прекращались. Вновь прибывшие волонтеры сменяли уставших коллег, которые устраивались спать здесь же, среди спасенных людей, и поспав пару часов, опять поднимались на работу. Мари объясняла, что первые трое суток самые важные. Когда еще есть шанс спасти людей и нужна любая помощь со стороны. В конце вторых суток будут организованы комитеты жителей города, те сами начнут составлять списки пропавших и найденных, тогда большая часть руин будет пересмотрена и проверена и людьми, и службой кинологов, и жизнь начнет потихоньку упорядочиваться даже несмотря на ужас всего происходящего. Большую часть волонтеров отправят по домам, а их место займут профессионалы и специальные службы, которые будут организовывать жителей и решать все их проблемы. Именно в одну из таких пауз, когда все замерли, прислушиваясь, Том услышал, как где-то неподалеку плачет котенок. Тихо и обреченно, практически на одной ноте, как будто уже отчаялся, что ему помогут. Том вылез из кокона одеяла, где пытался согреться в ночной прохладе, и отправился на звук.

- Том? – Мари оторвалась от молитвенника и отложила в сторону фонарик, – Том, ты куда?

- Котенок, – Том шел на звук к развалинам. – Там уже собаки проверили все, но, возможно, они не обратили внимание на котенка, маленький… пищит малыш, кис-кис, где же ты?

- Том, стой! – Мари бросилась следом за омежкой, который приближался к полуобрушенной стене, опасно наклонившейся над развалинами, – ТОМ!! Это не котенок, это стена!!

- Нет, котенок, – Том склонился, выискивая малыша, – я же слышу, пищит… кис-кис-кис…

Мари успела в самый последний момент. Она увидела, как стена стала заваливаться и, схватив Тома за шиворот, со всей силы бросила его себе за спину, а сама даже не успела испугаться, когда ее, как ватным одеялом, накрыло бетонной плитой.

- МАРИ!! – заорал Том, – Мари! Ран! Ран, там Мари!

На шум обвала бежали люди, пыль еще не осела, когда омежку подхватили с щебня и оттащили в сторону, подальше от обрушения. Ран с какими-то альфами пытались поднять стену, но железная арматура не давала сдвигать куски. Кто-то побежал за автогеном, но за последние сутки люди видели такое же и уже понимали, чем все закончится.

- Не надо… – просипела Мари, – не надо трогать. У меня сломаны ребра, я слышала, как они сломались, но, слава Богу, мне не больно. Я ничего не чувствую. Не трогайте. Дайте отойти в тишине. Я знала, что это случится вот-вот, и рада, что смогла пригодиться напоследок.

- Мари, – рядом присел Ран и взял монахиню за руку, – Мари, у нас есть боксы реанимации, мы…

- Ран, не надо, – монахиня сжала руку альфе, – я готова к встрече с Господом. Я со всеми простилась и причастилась, я знала, что это последняя дорога…

Мари была до половины груди накрыта бетонным блоком, и все спасатели понимали, что нижняя часть тела раздавлена таким весом. Люди тихо разошлись, позволяя проститься родным. Тома мелко трясло, он сидел рядом и дрожал, как от холода.

- Это моя вина, я думал, там котенок… – Тома трясло, как в ознобе, – я виноват…

- Том, ты ни в чем не виноват, это было предрешено заранее, не мучай себя, лучше принеси мне водички попить, как тогда на пляже, – улыбнулась монахиня. Когда омежка убежал, она сжала руку Рана, – отпусти чужой груз, Ран, это не твой крест. Смотри сердцем, а не глазами, твоя судьба намного ближе, чем ты думаешь.

Мари побледнела еще больше. Ее рука в ладони альфы ослабла, Ран поцеловал холодеющие пальцы и прошептал: – я помолюсь за тебя, Мари…

- …а я за тебя… – отозвалось эхо.

- Вот! Вода! – Том прибежал, поскальзываясь на каменной крошке и расплескав больше половины, – я принес!

- Она умерла, – Ран закрыл глаза монахине и, достав носовой платок, прикрыл ее лицо, – она умерла, Том, выпей водичку сам, она бы этого хотела…

Том непонимающе уставился на прикрытое платком лицо, а потом дрожащими руками поднес стакан ко рту. Стакан застучал о зубы и Том больше пролил, чем выпил… Ран встал и обнял перепуганного ребенка.

- Идем, ты помнишь, что Мари велела делать, когда у человека сильный стресс?

- Укрыть теплым и дать попить сладкого… – отчитался омежка.

- Идем, укроем тебя, а потом я поставлю чайник и напою тебя горячим и сладким.

- Я сам поставлю чайник, – вздохнул Том, – и я не могу сидеть, там скоро каша подгорит, ее надо помешивать.

- Хорошо, – согласился Ран, – идем, помешаем кашу и поставим воду. Хочешь поплакать?

- Да, – Том кивнул головой, – но не сейчас, сейчас много работы. Я потом поплачу, можно?

- Можно, – Ран погладил омегу по пыльным волосам, – тебе все можно. Ты помнишь, что я тебе говорил?

- Ты всегда рядом, – омега кивнул головой, – и я всегда могу попросить любой помощи. Я помню, Ран, спасибо, что ты рядом.

Ран довел омегу до полевой кухни и убедился, что Том вполне осознанно включился в общую работу. А потом отправился искать, кто бы ему помог вытащить тело из-под обломков.

====== Кипарисовый крестик ======

На пятый день Ран зашел в кухню с сумкой в руках и сообщил Тому, что они отправляются домой. Омежка, молча сняв фартук, кивнул головой и отправился в угол, где среди свернутых спальников стояли сумки с личными вещами. Их уже два дня как перевели в деревянную постройку рядом со стационарным пунктом общественного питания. На третий день после землетрясения были обследованы практически все развалины, и на руины пригнали строительные машины, которые начали расчищать завалы, загружая все, что осталось от старинного города, во вместительные самосвалы. На расчищенных местах строители собирали деревянные конструкции временного поселения. Люди в синих униформах с планшетами в руках занимались организацией восстановления города. Всех жителей пересчитали, оказали медицинскую помощь и теперь дотошно собирали информацию о возможном местоположении пропавших без вести. На окраине стояли большие рефрижераторы, где хранили неопознанные останки. Всех, кого опознали родственники или медики по маркерам ДНК, кремировали и выдали родственникам урны с прахом. Заниматься захоронением останков сейчас не было времени, а хранить их не было возможности. Ран на правах близкого друга забрал урну с прахом сестры Мари и упаковал её в свою сумку вместе с котомкой, в которой она держала свои вещи. Все так же, как и в первые дни, время от времени звучали сирены, машины останавливались, а люди, замерев, вслушивались в тишину, надеясь обнаружить выживших. Иногда все же чудеса случались, но теперь в жарком воздухе все чаще появлялся сладковато-приторный запах разлагающихся тел. Кинологи указывали спасателям места нахождения трупов. Те фотографировали находки и, забрав образцы для определения ДНК, отправляли останки на окраину города, где толпились родственники в попытке узнать хоть что-нибудь о погибших. По развалинам продолжали бродить люди, пытаясь найти личные вещи и документы. За ними присматривали местные полицейские, чтобы не допустить случаев мародерства и грабежей. К концу третьих суток люди уже отошли от шока и включились в процесс восстановления города. Кроме пунктов общественного питания и жилых бараков, были собраны деревянные конструкции больниц. Сотрудники городской администрации начали восстанавливать документы горожан и разместили щиты с информацией, как именно будут отстраивать город, в какой последовательности и в какие сроки. И хоть у большинства жителей глаза оставались стеклянными от горя, в их поведении уже появилась осмысленность и желание делать хоть что-нибудь… Том вместе с другими волонтерами перебрался из палаточного городка в деревянный домик, но вместо спальных бараков предпочитал спать в углу кухни на походных спальниках, которые появились вместе с кем-то из волонтеров. Спасатели не настаивали на их заселении в жилые бараки, но на пятый день предупредили, чтобы волонтеры были готовы отправиться по домам. Все, кто хотел остаться на более долгий срок, должны были зарегистрироваться в местной администрации и получить там направления на работу. Ран постоянно наведывался в столовую к Тому, сделав его информационным посредником для тех, кто приехал вместе с ними. Через омегу земляки передавали сообщения друг другу и корректировали передвижение по развалинам. Когда Ран сообщил, что они отправятся домой на двухчасовом транспорте, Том передал это всем сабахцам. Так что, когда Ран зашел за ним, то на улице его уже дожидались все земляки. У Тома опять отобрали сумку, и каждый счел своим долгом убедиться, что с омежкой все в порядке. Ему заглядывали в глаза, спрашивали по кругу одно и то же, но Том не злился. Он, как попугайчик, повторял, что не устал, не голоден, пить не хочет, не напуган, и вообще, у него все хорошо и он рад отправиться домой. Они возвращались на тех же белых транспортах, с той лишь разницей, что теперь там было больше мест для сидения, а все возвращавшиеся люди были с серыми от въевшейся пыли лицами, но тем не менее, они были расслабленными и спокойными от осознания того, что сделали все возможное. Том начал зевать, когда Ран застегнул страховочный крепеж на его сидении и взял омегу за руку. Транспортный модуль еще грузился, а Том, откинув голову на высокий подголовник, заснул. Его не беспокоили ни шум, ни воздушные ямы, ему было все равно, что происходило вокруг, пока горячая рука Рана держала его пальцы, а нос различал в круговерти посторонних запахов стойкий запах кедра. Том проснулся, когда транспорт прибыл на окраину мегаполиса, и Ран расстегивал на нем ремни безопасности. Люди вокруг поднимались со своих мест и шли к выходу. Том вышел вместе со всеми и огляделся. Все вокруг было таким ярким – небо голубым, трава зеленой. Люди, которые встречали волонтеров, улыбались и были чистыми, без такой привычной пыльной пудры на одежде и волосах.

- Сам пойдешь или понести тебя на руках? – Ран придержал Тома, когда тот споткнулся, выбираясь из транспортника. – Посмотри, нас встречают!

Ран помахал кому-то в толпе, и только тогда Том увидел среди толпы встречающих Намира с Энди и, конечно, Рафика, который бросился к Рану со слезами, причитая, как будто это его любимца откапывали в развалинах. Бета попытался уговорить наследника вернуться в общину, чтобы пожить в тишине и спокойствии родного дома. Альфе пришлось отбиваться от его цепких лапок, соблюдая при этом почтительность к пожилому человеку. Кроме того, Рафик был не последним человеком в общине Сабаха на этой планете и к его мнению прислушивались. Получив от Намира ключи, Ран вызвал свою машину. Том, отряхнувшись от пыли, рыбкой нырнул на заднее сиденье. Намир приехал на своей машине и контролировал, чтобы все земляки заняли места в транспорте, за руль которого уселся довольный Малик. Тот работал в последние дни на экскаваторе и теперь с удовольствием устроился в удобном водительском кресле с небольшим рулем, автоматической коробкой передач и круиз-контролем. Рафик, поняв, что заполучить в свои лапки наследника не получилось, недовольно поджал губы и, обиженно сверкая глазками, покрикивал на остальных прибывших. Намир пообещал, что доставит Рафика и обязательно приедет в гости. Тем более, что сегодня вечером все собирались отправиться в ночной клуб, чтобы потанцевать и порадоваться жизни. Как понял Том из разговоров, это был своеобразный ритуал «возвращения к жизни» после подобных событий. После того, как последние из волонтеров вышли, белые громады транспортников закрыли створки люков и, загудев мощными двигателями, взмыли ввысь. Все рассаживались: кто по своим машинам, кто по вызванным такси. А Ран сорвался с места на своей машинке, почти сразу спускаясь в транспортные коридоры, чтобы быстрее добраться до студенческого городка. Ему приходили сообщения на коммутатор, с ним связывались знакомые из института и еще откуда-то. Том, не прислушиваясь к разговорам альфы, переписывался с Энди. Тот делился последними новостями из училища и пересказывал свежие сплетни про Лекси и его нового поклонника. Новым увлечением Лекси стал модный кинорежиссер, снимающий артхаус. Каждый его фильм вызывал то восторженные охи-ахи, то зубовный скрежет у кинокритиков. Одни его превозносили, другие просто обливали грязью. Каждая его работа была очередным «шедевром не для обывателей». А с тех пор, как возле него все чаще стал появляться Лекси, его работы стали более популярными. Его последний фильм был черно-белым, и Лекси провел в каком-то помпезном клубе «черно-белую вечеринку». Всех приглашенных гостей предупредили, что будут допущены только те, кто будет одет в черное и белое. И ни единого мазка другого цвета в одежде или макияже! И когда все гости собрались, то перед ними предстал Лекси со своим новым бойфрендом. Одежда на них была нарисована белой и черной краской. На самом Лекси, кроме обуви, был только бриллиантовый гарнитур в белом золоте, а на его приятеле – ботинки и шелковая бабочка поверх ворота нарисованной рубашки. Том всю оставшуюся дорогу, раскрыв рот, рассматривал фото, сделанные на вечеринке. Он изучал танцующую парочку в попытке разглядеть, были черные стринги или это… Одни почитатели Лекси уверяли, что стринги все же были, другие визжали, доказывая, что ни о каких стрингах не может быть и речи, потому что Лекси, видите ли, не останавливается на полпути и все доводит до «логического конца». Том, посмотрев на затылок Рана, который договаривался с кем-то из однокурсников по поводу пропущенных лекций, подумал, знает ли альфа о том, какой фортель выкинул Лекси, или нет? И что сделает, когда узнает? Хотя они вроде давно не вместе, но судя по тому, как Ран разговаривал и обнимал своего «мотылька» на свадьбе Аэрина, он продолжает сохнуть по нему.

- Вот мы и приехали, – Ран остановил машину у проходной кампуса. – Ты голоден? Хочешь, сразу закажем пиццу? Её доставят к тому времени, как ты примешь душ и переоденешься. Да, и не забудь плотно поесть перед поездкой в клуб. Неизвестно, куда нас потянет Намир, в некоторых клубах из еды только орешки да чипсы бывают…

- А можно, я не пойду в клуб? – Том с тоской посмотрел на то, как Ран опять закинул его сумку себе на плечо. – Я бы с удовольствием посидел дома, в тишине…

- Нет, поверь, после всего произошедшего танцы и громкая музыка будет самым лучшим лекарством от стресса, – Ран улыбнулся и растрепал пыльные волосы омеги. – Там можно будет покричать, подурачиться, выпустить пар, и никто на это не обратит внимания. Именно потому, что там все для этого и собрались.

Они шли по пешеходным дорожкам кампуса, им навстречу попадались студенты, которые торопились по своим делам. Ну да, середина недели – самый разгар учебы. Ран погрузился в свои мысли. Завтра он тоже будет сидеть на лекциях и стараться не думать об ужасе последних пяти дней. Все же, такие вылазки прочищали мозги и не давали забыть, что в этом мире по-настоящему ценно, а что не стоит и пыли под ногами. Надо будет написать письмо родителям, в такие моменты он очень жалел, что не поехал на каникулы домой. Очень хотелось обнять оми, прижаться к крепкому плечу отца, но он не был готов видеть сочувствие в глазах родных. Сердечная рана по имени Лекси все еще кровоточила… Ран усмехнулся и подумал, что если бы на месте Тома был альфа или такой же оторва, как Энди, то он бы предложил в качестве лучшего средства от стресса секс без обязательств. С кем-то из случайных знакомых, чтобы потом и лица не вспомнить… Но Том такой еще ребенок, что придется приглядывать за ним, чтобы к нему не лезли извращенцы, уж больно наивная мордашка у омежки. Норазвеять и выгулять ребенка действительно стоит, так сказать, клин клином выбить, чтобы в первое время он не загонял себя в депрессию воспоминаниями о произошедшем. А потом учеба не даст зациклиться на прошлом, предоставив новые поводы для переживаний.

- Вот мы и пришли! – обрадованно воскликнул альфа и толкнул дверь домика.

А вот в домике разгорелся самый настоящий скандал. Ран первым бросился внутрь и растерянно замер посреди захламленной гостиной. На кухне Олаф и Таэль ругались с Лайонезом. Таэль возмущенно потрясал пустыми коробками и яростно тыкал пальцем в разбросанные фантики, а Олаф, красный от злости, рычал в поддержку своего соседа. Том осторожно пробрался в домик и с удивлением уставился на свалку, которая образовалась на кухне. Похоже, там никто не убирался с момента их отъезда.

- Я сейчас все быстренько уберу, – пискнул омежка из-за спины Рана.

- С какой это стати? – возмутился Ран, – ты не прислуга, чтобы убираться в этом свинарнике! Да на конюшне чище, чем здесь! Существует же служба клининга, и тот, кто устроил здесь вечеринку, должен оплатить уборку.

- Не было никакой вечеринки, – огрызнулся Таэль и захлопнул ящик стола, в котором раньше навалом лежали упаковки с печеньем и шоколадом, а сейчас было совершенно пусто. – Это все Лайонез! Он совершенный грязнуля и воришка! Он постоянно ест чужую еду и, вдобавок ко всему, мусорит! Мы с Олафом столько раз покупали продукты, а к утру только пустые упаковки валялись посреди немытой посуды! Я не против угостить соседа, но я не обязан его кормить на постоянной основе! И, кроме этого, он, не стесняясь, сожрал все, что привезли мои родственники!

- Это еще надо доказать! – возмущенно воскликнул Лайонез. – Безобразие! Вы вызвали меня во время моего обеденного перерыва в эту мусорницу, которая раньше была домом, и теперь обвиняете в какой-то нелепице! Это еще надо доказать! Я уважаемый человек, а ваш поклеп на меня по крайней мере смешон! И вообще, я не обязан следить за чистотой в доме, для этого есть прислуга! Если кто и заслуживает порицания, так это вот этот молодой человек, который увез с собой убирайку!

- Том не прислуга. Он мой подопечный, – Ран недовольно раздул ноздри, а потом мотнул головой, – вызывайте полицию, мало того, что господин Мооз нарушает правила общежития в кампусе, так он еще уличен в краже продуктов! Советую проверить ценные вещи в комнате, обычно такие нечистоплотные люди не стесняются пользоваться чужим имуществом.

- Это возмутительно! – Майонез от злости затрясся всем своим рыхлым телом словно желе, по которому ударили ложкой, – я за такую наглую ложь подам на вас в суд! У меня хорошие адвокаты, я отсужу за моральный ущерб внушительную сумму, чтобы было неповадно наговаривать на почтенного человека.

- Олаф, вызывай полицию и не сомневайся, – Ран оставил сумку Тома у него в комнате и посоветовал ребенку, – закрывайся и не переживай, если услышишь крики. Вымойся и отдохни. Скоро приедут Намир с Энди, они отведут тебя в кафе поесть, потом будешь собираться на вечеринку. А я пока с этим безобразием разберусь.

Ран спокойно отправился в свою комнату. Он сообщил Олафу, что примет душ с дороги и спустится поговорить с полицией. Он, мол, слышал до отъезда, как Мооз ходил на кухню ночами, но не предполагал, что тот подъедает чужие продукты. Том было дернулся остановить Рана, прежде чем тот увидит, во что свинтус превратил их общую ванную комнату. А то, что там бардак и грязь повсюду, он даже не сомневался. Мооз за один раз умудрялся насвинячить везде, а уж по истечении пяти дней было даже страшно представить, что там сейчас творилось. Но альфа уже поднялся по лестнице, а Том замер внизу испуганным сусликом, глядя в угол, где проходили трубы канализации и водопровода и поэтому было слышно, что бы ни происходило в ванной комнате наверху. Дверь в комнату хлопнула, и сверху раздался рев раненого быка: «ЧТО?!», а потом послышались топот и ругань. Слов было не разобрать, но судя по тону, Ран был не просто зол, а в ярости. Том рухнул на кровать и сжался в ожидании продолжения. По лестнице промчалось несколько пар ног, по всей видимости, Олаф и Таэль побежали выяснять, что произошло. Вскоре к воплям Рана, который не мог найти ни своей пены для бритья, ни шампуня, добавились возмущенные голоса соседей. Появившийся наряд полиции встретил возмущенный Майонез, который сходу выдал свою версию событий о том, как все вокруг виноваты и как его, уважаемого профессора, сдёргивают с занятий и заставляют заниматься бытовыми проблемами. Причем проблемы не его, а посторонних людей! Том приоткрыл дверь и в щелочку посмотрел на возмущенного индюка, который тряс своим телом и тыкал пальцем то в сторону комнаты Рана, то в сторону подсобки, где затаился коварный «убирайка». Том на всякий случай подпер дверь гладильной доской. Как говорится, на альфу надейся, но сам дверку запирай! Но к тому времени по лестнице слетел возмущенный смерч по имени Ран и выдал полицейским все, что он думал о Моозе. Том даже заслушался. Он и не предполагал, что всегда сдержанный и корректный альфа знает такие заковыристые выражения. Хотелось достать тетрадочку и записать на будущее… А потом Ран позвонил Рафику и поставил перед ним несколько задач, суть которых сводилась к одному слову: ФАС! Том вспомнил въедливого и упертого Рафика, который практически обломал ему весь кайф во время течки. Мало того, что Рафик выбросил все тортики, так еще пару дней кормил кашей едва ли не с ложки, не замолкая при этом ни на минуту. Из него, как из рога изобилия, сыпались поучительные истории и нотации о правилах поведения молодых омег. Том тогда даже обалдел от такого напора и поэтому не сопротивлялся. Приютские сами постигали науку гигиены в «штормовые дни» и правила поведения в обществе. Нет, им, конечно, что-то рассказывали на уроках в начальных классах, но кто будет всерьез слушать учителя? Все необходимое для жизни они узнавали в общих душевых, на чужих ошибках, а кому не повезло, то и на своих собственных… Том мог только посочувствовать Майонезу, в которого вскоре вцепится Рафик, хотя чего жалеть грязнулю? Так ему и надо! Том достал из сумки свои вещи. Их надо было перетрясти, чтобы не засунуть в машинку с мелким гравием и песком в карманах. За пять дней Том уже привык к пыли на зубах, к тому, что следовало закрывать нос и рот тряпкой, когда поднимался ветер, и что мелкие камешки умудрялись пробираться даже в носки, а не только в туго зашнурованные кроссовки. В кармане толстовки обнаружился туго свернутый конвертик, внутри которого что-то было. Бумага была плотной и слегка желтоватой. На самом видном месте рукой сестры Мари было написано одно слово: Тому. У омеги подкосились ноги и он сел прямо на пол. Он сам себе запретил думать о сестре Мари, закрыв дверку воспоминаний до тех пор… пока не получится… до неопределенных пор, пока будет можно… Над головой что-то упало… Том дернулся и прислушался. За дверью добавилось голосов, по всей видимости, полицейские разбирались в этой некрасивой ситуации. Том поежился. Хорошо, что ему не надо было вникать во все это… Маленький конвертик жег пальцы, заставляя сделать хоть что-то – открыть и узнать, что именно это значит, или сунуть его обратно в сумку, пока воспоминания не перестанут вызывать такой спазм внутри, как сейчас. Но сестра Мари погибла, спасая его от его же глупости и непонимания. За те несколько дней, что провел в развалинах старинного города, он слышал множество странных и порой страшных звуков. Иногда казалось, что руины обладают собственной волей и пытаются забрать к себе как можно больше жертв. Порой в шорохе опадающих камней слышались вздохи, шепот. В скрежете покачивающейся на ветру арматуры слышался плач, а в скрипе петель уцелевших дверей ясно слышался детский голос, зовущий маму. Волосы поднимались дыбом от ужаса, а женщины, потерявшие детей, седели просто на глазах. Том глубоко вдохнул и медленно выдохнул, успокаивая сердце. Сестра Мари была ему другом, она пожертвовала собой, спасая его, и заслуживала, чтобы к ее подарку отнеслись с уважением. Омега осторожно развернул плотную бумагу. Внутри оказался деревянный крестик с колечком для веревочки, а сама бумага конвертика оказалась небольшой запиской.

« Здравствуй, Том. Если ты читаешь эту записку, то я, скорее всего, мертва, и не успела сказать тебе все, что хотела… Этот кипарисовый крестик я купила с мыслями о тебе и прошу принять его в подарок. Я не пытаюсь передать тебе свой КРЕСТ, просто хочу, чтобы у тебя осталось хоть что-то на память обо мне. Я хотела бы рассказать тебе о Боге, жаль, что не успела. Я буду молиться о тебе в надежде, что ты обретешь в этой жизни любовь и покой. Береги себя, малыш, и будь счастлив. Да пребудет с тобой Господь.»

Том заставил себя выдохнуть и дышать, как положено. Он на мгновение забыл, как надо дышать. Казалось, сестра Мари рядом. Стоит за плечом, и стоит повернуть голову, чтобы увидеть ее мягкую улыбку. С наружной стороны дверь кто-то дернул, потом Том услышал, как Энди громко позвал его, а потом замолотил кулаком, чтобы омега открыл. Том поднялся и, спрятав крестик с запиской под матрас, отодвинул гладильную доску от двери.

- Нет, ну ты видел? – друг влетел злющий, как кобра, – Рафик нас всех развернул с полдороги! Я вначале не понял, а здесь такой свинарник! Мы сюда не приезжали, пока вы с Раном катались там. А как зашел, так прямо на задницу упал! Ты видел, этот Майонез сожрал все, что красавчику Таэлю навезли, и как в него все это влезло? А чего ты еще не вымылся? Ой, там в ванной у Рана не просто грязь, а настоящая рыгаловка! И вот скажи, как такой ученый чел может быть таким засранцем? Ну, теперь понятно, чего он холостой! Кто с таким свинтусом уживется? Там Рафик сейчас рвет и мечет, даже все альфы хвосты поджали и разбежались. Полиция попыталась сунуться, а потом искала пятый угол. А еще, Рафик из посольства вызвал серьезных дядек. Рафик этого Майонеза за грязь в ванной комнате Рана выпотрошит и солью натрет!

Том под всю эту пулеметную очередь болтовни перетряс вещи, и удостоверившись, что подарков больше нет, сунул все в машинку. Потом, снова подперев дверь, скинул с себя одежду, заложил в машинку все оставшиеся вещи и, положив рядом жесткое полотенце, забрался в душевую. Сначала вода, стекавшая с него, была серой, волосы свисали унылыми сосульками, отказываясь мылиться, но Том не торопился, и вскоре вода стала чистой с приятным запахом кокосового геля для душа. Энди достал со стеллажа коробку с алым бантом и развесил одежду на плечики, чтобы она «подышала», попутно рассказывая о занятиях в училище. Том прислушивался и сам себе удивлялся. Они были в отъезде всего несколько дней, а казалось, что прошла целая жизнь и сейчас надо вернуться на несколько шагов назад. Так странно, где-то там столько боли и смертей, а здесь самая большая проблема – это приближение проверочных тестов и беременность преподавателя. Том, распаренный и разнеженный, выбрался из душевой кабинки и попал в лапки Энди. Друг торопил, надо было перекусить перед ночным развлечением. Пока Энди сушил феном волосы другу, пытаясь уложить их как в модной парикмахерской, Том быстро надел повседневную одежку и с удовольствием похлопал себя по ногам. Никакой пыли! После пяти дней серости и скрипа песка на зубах такая чистота казалась настоящим счастьем. Энди зашипел в спину и стукнул пару раз расческой по голове, чтобы Том не крутился и дал спокойно уложить волосы, которые, похоже, стали несколько гуще, чем были в самом начале. Хотя, скорее всего, просто волосы перестали быть такими легкими, как тополиный пух, и наливались силой и упругостью. Стоило открыть дверь, как рядом оказался Намир. Он раздвинул людей, толпящихся в гостиной, и провел омежек на улицу. Том с удивлением увидел в доме сотрудников администрации кампуса и очень злого Рафика, который эмоционально крутил руками у них перед носом, что-то доказывая. Намир, не задерживаясь, аккуратно выставил омежек из переполненного дома. Перед входом стояла машина клининговой компании, люди в форме стояли возле нее и ожидали разрешения зайти внутрь. Намир хотел отвезти омежек в кондитерскую, но Том уперся. У него сейчас сладкие запахи ассоциировались совсем с другим и хотелось чего-нибудь острого и пряного. Намир без возражений отвел приятелей в мексиканское кафе, где с удовольствием накормил их острым и пряным, и все это под задорную музыку с шикарным гитарным соло. Том в очередной раз удивился, что пропустил такое классное местечко с очень вкусной едой, и разузнал все по поводу доставки на дом. Когда они вернулись, в доме не было посторонних, ну, не считая службы клининга. Том переложил в барабан сушилки свои вещи и поднялся в комнату Рана, чтобы забрать в стирку его вещи. Альфа сидел в кресле, перед ним на столе лежала котомка сестры Мари, а рядом стояла урна с ее прахом.

- Даже не знаю, что делать… Оставить я не мог, ведь там никто ее не знал. Она была бы просто еще одним именем на стеле, но и везти ее прах на Сабах тоже будет неправильно.

Том подошел и положил ладонь на плечо альфы, тот накрыл сверху тонкие пальцы. Они молчали, глядя на урну и вспоминая каждый свое. Том помнил, как сестра Мари учила его плавать, как соленые барашки набегающих волн брызгали ей на лицо, а она смеялась и придерживала его одной рукой за живот, подбадривая: «Ты уже сам плывешь, молодец, давай, давай, не сдавайся у тебя все прекрасно получается».

- Надо отвезти ее вещи и прах в тот монастырь на побережье, ну, там, где мы встретились, – Том второй рукой погладил альфу. – Она рассказывала, что родилась в тех краях. Или высыпать ее прах на том пляже, где она купалась, когда была маленькой.

- Отвезу в монастырь урну с прахом и ее вещи, – Ран вздохнул, – так будет правильно…

- Возьми меня с собой, – попросил омежка, – я очень хочу посмотреть на тот монастырь, и на океан заодно…

- Хорошо.

- Господин! – в комнату ворвался Рафик, – ванная комната уже отмыта. О Аллах, сколько было грязи! Как хорошо, что тот человек больше не будет жить по соседству.

- Том, я договорился, и теперь комнату по соседству займешь ты. Это нехорошо, что ты живешь в кладовке. Омега должен жить в комфорте…

Том промолчал, что раньше жил в каморке намного худшей, чем эта прекрасная и удобная комната под лестницей. Но зачем спорить, когда альфа хочет сделать очередной дорогой подарок? Опять получится, как с золотым браслетиком. Главное, не расслабляться и не привыкать к роскоши и комфорту. Пройдет пара лет, они разбегутся в разные стороны, и опять придется рассчитывать только на себя…

- Намир тебя накормил? – Ран открыл сейф в комнате и спрятал туда урну с прахом, – тогда я мыться, а ты переодевайся, и поедем. Рафик пока подготовит комнату, чтобы ты мог туда перебраться.

- Отправляйтесь отдохнуть, господин, – поклонился Рафик и, улыбаясь, с довольным видом потер руки, – я подготовлю комнату для Тома-биби в лучшем виде! Можете на меня положиться!

- Но вещи в стирку я все же заберу! – Том решительно подхватил с пола сумку Рана, – и тебе тоже надо поесть перед танцульками. Что заказать, мясо с овощами или пиццу?

- Закажи и то, и другое, – Ран как хищник, с хрустом потянулся все телом, – мне кажется, ты и сам не откажешься от кусочка пиццы…

Том хмыкнул и выскочил из комнаты, утаскивая сумку, как трофей. Ран отправился мыться с дороги, а Рафик довольно улыбался своим мыслям. О, Аллах, и откуда Айдан-хатун знал, что именно так все и будет?

*

Ночной клуб был таким же громадным и шумным, как и тот, в котором отмечали мальчишник Аэрин с Робертом. Чуть меньшая очередь у входа, но, скорее всего, потому, что день был будний и большинство людей среди недели берегли силы на работу. Но у входа были все те же мордовороты-охранники, внутри ди-джей все так же наяривал на своей аппаратуре, все также бесновались в зале люди. Вначале все собрались в ВИП-зоне, а потом стали группками спускаться вниз, чтобы присоединиться к коллективному безумию. Ран затащил омегу в самую середину танцпола. Туда, где как одержимые подергивались в темноте люди, подвывая в такт музыке, которая глушила всех сверху децибелами.

- Кричи! – Ран прижался губами к уху Тома, чтобы тот хоть что-то услышал, – кричи! Тебя здесь никто не услышит!

- А-а-а… – пискнул омежка и сам понял, как жалко это прозвучало…

- Не так… – Ран развернул омегу к себе спиной и прижал к мощному телу, а потом Том услышал, как над его головой провыл раненый зверь. Живот альфы напрягся, напряглись ноги и руки, сжимая омегу. Том спиной и всем своим нутром почувствовал, как ревет раненый хищник. Альфа сжал Тома, непроизвольно вжимая его в себя, потом руки расслабились и горячие губы опять уткнулись в омежье ухо, – выпусти всю боль, пусть она выйдет криком! Давай!! Все, что давит внутри, кричи!

– М А Р И !! ПРОСТИ, Я НЕ ХОТЕЛ!!! – закричал Том, – прости меня! МАРИ!! Я не хотел, я думал… я не знал… прости!!! У Тома как будто выбили пробку из души. Ту самую, которой он заткнул все свои переживания той страшной ночью. А теперь как будто сковырнул корочку на ранке и вся боль выплеснулась наружу, разрывая душу и тело волной отчаяния и безнадежности. Было так больно! Грудь ломило, он пытался сжаться в клубочек, брыкался и царапал руки Рана, которые держали его, прижимая к альфе, как к скале во время шторма. Слова давно закончились, Том подвывал, срываясь в визг, пытался вырваться, чтобы убежать от себя, от этой боли, забиться в уголок и там умереть. Ран понял, что в какой-то момент все пошло не по плану и, развернув омежку, подхватил на руки, приподнял и, удерживая под попу, прижал к себе. Том слепо кричал, выгибаясь, пытался бить альфу кулаками по спине и плечам, а потом оплел ногами и руками и разрыдался куда-то в ворот расстегнутой рубашки Рана. Диджей как раз переключил музыку с бита на медляк, и толпа стала успокаиваться. Рядом появились Намир и Малик. Ран кивнул им головой, указывая на выход, и друзья помогли Рану вынести свою ношу с танцпола, где все стали разбиваться на парочки. Ран не торопился подниматься в ВИП-зал и шагнул за лестницу. Намир и еще пара альф встали за его спиной, не позволяя подойти посторонним. Том уже почти успокоился и теперь, всхлипывая, пытался вытереть своим рукавом слюни, натекшие за шиворот альфы.

- Прости, – пробубнил омежка, шмыгая в попытке втянуть сопли внутрь, – прости…

Намир сразу передал ему бумажные салфетки и бутылочку с водой. Том тяжко вздохнул, пытаясь выровнять дыхание, и с благодарностью высморкался. А Ран все так же крепко прижимал его к себе. Ему почему-то самому стало легче, когда Том проорался и теперь успокаивался в его руках. Маленький котенок судорожно вздыхал и прятал виноватые глазки. Он вытер мокрое плечо Рана салфеткой и держал на отлете руку с водой, чтобы случайно не облить альфу.

- Все, я успокоился, – судорожно вздохнул ребенок и поерзал под руками, пытаясь выскользнуть из объятий, – ты можешь отпустить меня…

- Стало легче? – Ран осторожно поставил омежку на пол, – как ты?

- Мне стыдно… – Том поднял плечи и, виновато пряча взгляд, крутил в руках бутылку, – такая истерика, прямо фу-у… прости…

- Я рад, что ты прокричался, и тебе стало легче, – Ран приподнял смущенное личико и краем салфетки стал стирать отпечаток туши на щеке, – проводить тебя в туалет, чтобы ты умылся?

- А может, лучше домой? Я могу на такси… – Том втянул голову в плечи, увидев, как сверкнули глаза у Рана, – прости, я просто не хотел доставлять тебе неудобства, ты ведь хотел потанцевать…

- Я тебя сюда привез, я и отвезу обратно, – Ран решительно кивнул. – Подожди здесь, я только с ребятами попрощаюсь.

Ран оставил Тома за спинами Намира и Малика, а сам поднялся наверх, сообщить, что уезжает. Том успел попить водички из бутылки и обтереть салфетками зареванную и припухшую мордочку. Ран спустился и, внимательно посмотрев на омежку, отправился на выход. Том вцепился одной рукой в пояс его брюк, чтобы не потеряться в людской толпе, Ран не глядя взял его за руку и крепко сжал ее. Том сразу успокоился, неважно, что позади сопел Малик, и Намир был где-то неподалеку. Главное, что Ран держал за руку, а значит, все будет хорошо. Их проводили до машины, и Намир недовольно посопел вслед отъезжающей машине. Он рассчитывал, что Ран расслабится, натанцуется, а потом умчится со своим бетой до утра, и к началу учебы будет спокоен и умиротворен. Наверняка друг уже видел фото Лекси в сети. И хотя наследник умом понимал, что брак между ними невозможен, но сердцу не прикажешь… Намир покачал головой, вспоминая маленького Тиграна, которого отец только привел в казарму. И первым, что малыш рассказал о себе, было то, что он нашел свое дыхание и его зовут Лекси. В этом невозможном Лекси так долго заключался смысл его жизни, что отказаться от него было так же тяжело, как отказаться от половины себя. Намир покачал головой… Тигран рос на его глазах, и он видел даже то, что храбрый мальчик не показывал своим родным. Когда тот приехал с того злополучного бала дебютантов, на котором Лекси отказался от него, днем он выглядел совершенно нормальным. Смеялся и читал свои умные книжки, но оказавшись в тишине казармы, он сидел на своей койке, съежившись и слепо глядя в темноту ночи. Намиру приходилось напоминать, что ночью надо спать. Но каждое утро Тигренок прятал боль в глубине зрачков и надевал на лицо беззаботную улыбку, которая могла обмануть любого, но только не Намира. А когда Ран вернулся второй раз после полета на эту планету с великолепным Айданом, то он улыбался и выглядел победителем, когда на него смотрели… А сам метался по планете в поисках смерти. Да, официально они боролись с бандами, которые расплодились вслед за увеличившимся числом караванщиков, но только Намир видел, как его подопечный бросался в бой. Каждый раз, как в последний… И это благо, что ему не встретился такой искусный воин, как Джабаль ад Шур, хотя откуда воинское мастерство у отщепенцев? Но у Намира каждый раз сердце заходилось от страха во время боя. Да, Тигренок не опустил бы меч, но ведь от случайностей никто не был застрахован… А Том тем временем сопел пристегнутый на переднем сидении. Он отвернулся от Рана и рассматривал свое отражение в стекле. И вот спрашивается, чего закатил истерику? Из-за сестры Мари? Он и раньше видел мертвых. В приюте даже малыши не боялись покойников. Да и смерть не самое худшее, что может случиться с человеком, а после ломки смерть едва ли не освобождение… Но сестра Мари, это было другое… Она не хотела умирать и умела радоваться каждому дню. Да, она говорила, что готова к смерти и не боится ее, но не хотела ее. А умерла, по сути, вместо него. Том тяжело вздохнул. Это он должен был погибнуть там, под рухнувшей плитой. И опять его спасли… То Энди, когда отбил во время первой течки и спрятал в кладовке с хлоркой и порошками. Тогда друга сильно избили и он долго отлеживался. Потом Ран, когда прыгнул за ним с моста, а теперь сестра Мари, когда оттолкнула его в сторону и умерла вместо него…

- О чем думаешь? – Ран смотрел на замершего омежку, – ты так тяжело вздыхаешь, даже не знаю, чем тебя порадовать. Хочешь сладкого?

- Нет, – Том покачал головой, – знаешь, мне сестра Мари подарок оставила. Я его нашел в кармане толстовки. Там записка и маленький деревянный крестик. Как ты думаешь, будет правильно, если я стану, как она? Ну, не в смысле монахом, а пойду и покрещусь в храме, как она рассказывала? А потом буду молиться, как она, и совершать хорошие поступки…

- Чтобы совершать хорошие поступки совсем не обязательно становиться христианином, мусульманином или буддистом. Добрые дела надо делать от чистого сердца, а не по велению веры. Да и вера не просто молитва и совершение обрядов, а общение с Богом и принятие его воли. У каждого человека свой путь и свои цели, а вера помогает пройти все испытания и стать сильнее, понять, что в этой жизни важно, а что нет. Но самое главное – это принять, что есть БОГ, и ты живешь не просто так, а с определенной целью. И эту цель тебе определил именно он. И все, что в твоей жизни происходит, происходит не просто так, а для того, чтобы ты чему-то научился и стал лучше. И неважно, как зовут пророка, у каждой веры свои ориентиры и правила, главное понять, что ты пришел в этот мир не просто так, а с определенной целью.

- С какой? – Том насторожился, – зачем я родился? Кому нужна моя жизнь? Я ведь мог умереть не раз, но каждый раз меня спасали – Энди, ты, а теперь сестра Мари отдала за меня свою жизнь. Зачем? Почему я до сих пор живу? Что во мне ценного? Почему сестра Мари? А ты? Зачем прыгнул с моста, ты ведь не знал меня? Зачем? Ты ведь мог погибнуть!

- Не знаю, – Ран пожал плечами, – я не мог пройти мимо и не попытаться помочь. Ты ведь мог умереть от удара о воду, и я бы вытащил на берег трупик. Но ты выжил, и сейчас сидишь рядом, задавая странные вопросы. С того моста каждую неделю кто-то прыгает, несмотря на все решетки и камеры наблюдения, но я почему-то проезжал мимо именно тогда, когда ты перелез через парапет. И, кстати сказать, в любой религии самоубийство порицается. Бог послал тебя в этот мир, придумал для тебя целый квест испытаний, а ты, как трус, решил сбежать с поля боя, отказавшись от битвы за свою жизнь. Ай-яй-яй, как нехорошо.

Том, нахохлившись, опять отвернулся к окну. Там мелькали транспортные развязки, множество авто везло массу народу по только им понятным делам. И что, на каждого из них есть СВОЙ БОЖЕСТВЕННЫЙ ПЛАН? Или это только Том такой уникальный? Машина альфы вынырнула из транспортной сети неподалеку от кампуса. Ран как всегда вышел первым и встретил Тома у двери.

- Уверен, что не хочешь сладкого? – Ран показал рукой на горящие витрины кафе, – можем взять домой чего-нибудь.

- Нет, – Том поежился от ночного ветра, – когда слышу приторно-сладкий запах, меня даже тошнить начинает. Я даже духами не намазался сегодня.

- Я это заметил, – Ран довольно ухмыльнулся, – и правильно сделал, твой запах лучше любой парфюмерии.

- Ты это говоришь только потому, что прыгал за мной с моста и теперь возишься, как с домашним питомцем, – недовольно фыркнул омежка, – сколько видел хозяев котов или хомячков. Они сначала за них заплатили, а потом тратят деньги на корм и песок. Поэтому, конечно, при виде своего жирненького котика тоже растекаются лужицей от умиления – ути-пути, красавчик. А потом терпят с улыбками, когда те орут и мебель портят. Лучше бы дали пару раз под зад, так нет же! Красавчик толстожопый, в носик чмок милашку!

- Ну, тогда помурлыкай! – рассмеялся Ран.

- Фыр! – Том скрючил пальцы, выставив вперед когти, – я злой цапка-царапка!

Дома их встретили Олаф и Таэль. Они сидели на кухне и ели странные слоеные печеньица. На столе стояла большая корзина с фруктами. Рафик метался по дому, как укушенный.

- Ах, господин, мы не успели подготовить комнату для биби, – Рафик заламывал руки от горя, – и кровать привезут только через час! Мы не ожидали, что вы вернетесь так рано!

- Том устал, и мы вернулись, – отчитался Ран.

- Мяу, – согласился Том и полез за фруктами на столе, – а чего празднуем?

- Избавление от Майонеза и возвращение блинчиков на завтрак! – возвестил Таэль. – Этого свинтуса поселили на соседней улице, заранее сочувствую его соседям!

- Я сегодня посплю в своей старой комнате? – Том зевнул.

- Нет, – Ран почистил апельсин, – сегодня спи в моей комнате, а завтра заселишься в свою собственную. Да, и не забудь, что завтра на занятия.

- Так точно! – Том вытянулся по стойке смирно и отдал честь, а потом зевнул. – Надеюсь, молоко и яйца вы купили, а муку Майонез не успел слопать?

- Отправляйся спать, кормилец, – рассмеялся Олаф, глядя на зевающего омежку. – Все будет наутро, не переживай.

Том, забрав из своей комнаты пижаму, постельное белье и крестик из-под матраса, поплелся на второй этаж. Не удержался и сунул любопытный нос в соседнюю комнату. Там перекрасили стены из зеленого цвета в светло-персиковый, а какой-то бета снимал прежний светильник с потолка. Том пожал плечами. Ну и к чему все эти сложности? Он бы прекрасно пожил в комнате с прежним цветом стен… Комната Рана была привычной, запах альфы успокаивал почище снотворного, но стоило забраться в кровать, как в комнату вошел Рафик. Он принес стакан молока с медом и заставил выпить, якобы для спокойного сна. Но Том и так уже почти спал. День был очень длинным, а истерика в клубе выпила последние крохи сил. Довольный Рафик увидел, как уснул омежка, и с улыбкой выключил в комнате свет. Ран сердито рыкнул на Рафика, чтобы тот не мучил Тома, но старый слуга в ответ почтительно склонился перед молодым господином. Да, все именно так, как и должно быть…

====== Выбор ======

Новая комната первое время пугала Тома до нервного тика. Стоило проснуться и увидеть над головой полупрозрачный полог с бабочками и цветочками, как от ужаса хотелось зажмуриться, а когда взгляд цеплялся за шторы в рюшиках и бантиках и светильник, который изображал цветы, внутри все холодело. Все вокруг было таким ненастоящим, как будто дури нюхнул и у тебя в голове единороги блюют радугой и срут бабочками… Ему такое виделось однажды, когда ему в стакан с компотом сыпанули дряни. Тогда тоже все вокруг стало ярким и красочным, и всякие мимишности вокруг, и люди все стали красивыми и добрыми… Теперь каждое утро Том уговаривал себя, что это все на самом деле, а не бред обдолбанного нарика. Он на самом деле живет в комнате, похожей на кукольный домик, и это не бред и не наведенный глюк, это все на самом деле. От тихой истерики по утрам спасал заяц, его можно было потискать и он был настоящим. Том просыпался от шума воды в соседнем помещении, это Ран принимал душ после пробежки. Том быстренько переодевался, заправлял кровать и спускался вниз поставить кофеварку и приготовить завтрак. А потом были занятия в училище. Том выходил из дома вместе с Раном, который провожал его до межуровневого лифта, а потом альфа отправлялся в свой институт. У лифта на третьем уровне Тома уже встречали Намир и Энди. Занятия в училище были тяжелыми, особенно для Энди, он порой записывал лекции чисто механически, а Том уже дома восполнял ему недостающие знания, чтобы Энди начал понимать, о чем там идет речь. Но Энди был готов заучивать все непонятное с отчаянным упрямством. Он прекрасно понимал, что ему выпал тот самый «второй шанс», который бывает отнюдь не у всех, и за свое счастливое будущее Энди сражался в первую очередь сам с собой. Было очень тяжело избавиться от старых привычек, от въедливых словечек и ругательств, которые сыпались из него, стоило ослабить контроль. Энди очень хотел выглядеть респектабельно, и не только с первого взгляда, когда люди видели качественную и дорогую одежду, но и позже, предположим, после разговора с ним. В группе к двум непонятным омежкам относились весьма настороженно. Как бы Энди ни пытался забыть и задвинуть в закоулки памяти босяцкое воспитание и манеры с мусороперерабатывающего завода, но порой седьмой уровень прорывался из него в самых неожиданных ситуациях. Он теперь носил шарфик на шее и ждал очереди у хорошего косметолога, чтобы свести остатки неприжившихся меток. Когда россыпь альфьих зубов рассмотрели сплетники в группе, то на Энди попытались навесить кличку «шлюшка», но Энди по старой памяти полез на разборки с фифами и разбил пару манерных носов с пояснением, что если ему попробуют даже шипеть в спину подобное, то носы будет выправлять травматолог и не факт, что перебитые хрящи срастутся, как прежде. Поэтому Тома и Энди какое-то время все игнорировали, но в последнее время Энди на своей страничке выложил слезливую историю, как сиротку с седьмого разыскали ОЧЕНЬ обеспеченные родители и в скором времени официально признают, как наследника. Том скептически отнесся к подобному демаршу, но на обычную байку приютских неожиданно повелись одногруппники. Теперь с Энди пытались подружиться, а тот делал таинственное лицо, и стоило заговорить о семье, как он многозначительно замолкал, тем самым подстегивая фантазию домашних мальчиков. Статус самого Тома тоже был весьма неоднозначным. Все любопытные очень быстро разнюхали и про Рана, и про Лекси, и про то, что Том живет с наследным принцем (ну конечно, они вместе! Разве можно устоять перед таким альфой?). Но сам Том старательно отмалчивался на все расспросы, а если на него слишком уж наседали, то тут вступался Энди и быстро отваживал всех любопытных. Но при этом выложив на страничку Тома фоточки его в клубе с Раном, и на свадьбе Аэрина, когда свадебный фотограф семейства Динлохов прислал несколько фотографий на память в красивых рамочках. Например, фото Аэрина и Роберта со свадьбы, а рядом стояли Ран и Том, или в присутствии младших омег МакГрегоров, которые весьма по-родственному обнимали его и изящно позировали на камеру. Или с молодыми альфами из очень состоятельных семейств. Том повесил эти фотографии на стене в своей новой комнате, а Энди с удовольствием переснял их и выложил на страничку Тома. Сам Том не заглядывал туда какое-то время, пока к нему не стали приставать одногруппники с пожеланиями подружиться и, главное, чтобы он познакомил их с такими «сладкими женихами». Том порычал на Энди и удалил свою страничку, но дело было сделано, и на Тома теперь смотрели как на самого скрытного и таинственного омегу, который якобы прячется от богатой родни, и вообще, с этими непонятными омежками, такими противоречивыми и таинственными, теперь хотели дружить поголовно все! Энди тем временем штудировал учебники по этикету, учился пользоваться столовыми приборами. По выходным, пока Том вместе с Раном пропадали на ненавистном ему седьмом уровне, занимался с репетитором, пытаясь научиться говорить правильно и не глотать окончания слов, как принято на седьмом, и вообще, по совету репетитора стал читать классическую литературу, произнося диалоги вслух, чтобы вырабатывать дикцию и привычку говорить красиво. Репетитор еще оставил список стихов, которые стоило бы выучить, чтобы можно было вставлять цитаты при случае, но у Энди голова пухла от специальной литературы и на стихи просто не оставалось ни сил, ни памяти. Все было хорошо и понятно, пока однажды поздно вечером на телефоне Рана не прозвучал очень тревожный звонок. Ран побледнел, когда увидел номер, но сразу отозвался.

- Забери меня отсюда, – бледный Лекси, казалось, был на грани обморока, – я не знаю, где нахожусь. Найди меня. Ты еще не выбросил ту программку поиска? Я включаю маячок, Тигренок…

Ран сорвался в ночь, едва не снеся дверь с петель. Том сложил конспект, который Ран обсуждал с Олафом, извинившись перед альфой, отнес конспект в комнату Рана. Он специально оставил открытой дверь в ванную, чтобы услышать, когда Ран вернется, но тот не вернулся ни ночью, ни утром. Том ждал его на завтрак, но потом сам отправился на занятия. Намир, недовольно двигая бровями, сообщил, что Лекси «было плохо» и Ран сейчас с ним в какой-то больнице. Что же произошло, Тому рассказал пронырливый Энди, узнав из тех же соцсетей. Селебрити из тусовки выложили запись, как Ран прорвался в загородное поместье, в котором гремела грандиозная вечеринка «только для своих», и унес на руках потерявшего сознание Лекси. Одни утверждали, что у Лекси был передоз, а другие уверяли, что у омеги был выкидыш, и в доказательство этого демонстрировали кровь на кресле. Но история заканчивалась в закрытой больнице, куда Тигран привез омегу. Туда не пускали никого, кроме родственников, и даже «того самого режиссера» развернули от ворот, отказываясь выдать ему даже минимальную информацию. Вездесущие журналисты дождались появления в больнице приемных родителей и сводного брата Максимильяна, но неожиданно для всех Лекси из больницы уехал с Тиграном в отель, где альфа снял двойной люкс и поселился вместе с омегой. Журналисты не смогли пробиться в отель, но кто-то из служащих отеля продал внутреннюю запись из коридора отеля, где Тигран достаточно жестоко избил «последнего бойфренда своего истинного омеги». Тут же появились запись из клуба, где Тигран набросился на Джилбоя, и старая запись драки на балу дебютантов, которая неизвестно как попала в руки прессы. Желтую прессу порвало в лоскуты от радости долгожданной истории и все только и обсуждали, что же это было? Победа первой любви, которая остается самой значимой для каждого человека? Воссоединение истинной пары вопреки всему? Лекси наконец одумался, принял любовь крайне положительного альфы и после всех своих скандалов наконец обрел тихую заводь? Или воспользовался безопасным и проверенным «запасным аэродромом» в лице Сабахского принца? Про Лекси и Тиграна писали во всех газетах и журналах. Все со смаком перебирали прежние развлечения Лекси и в противовес ему рассказывали о Тигране, который, по словам вездесущих журналистов, был чуть ли не новым святым. Альфа был безупречен, долгое время занимался благотворительностью. Журналисты выкладывали множество интервью из больницы на седьмом и с множеством волонтеров, с которыми он бывал в различных спасательных миссиях. Сюда же приплели и недавнее происшествие на побережье, когда он спас омегу. Блондинистый студент с придыханием рассказывал, какой Ран герой и как он самоотверженно рисковал своей жизнью, спасая его. И что беды можно было избежать, ведь он предупреждал всех об опасности. Журналисты нашли фото с последнего выезда Рана, и даже запись, когда он перевязывал кого-то из пострадавших и помогал переносить носилки с трупами. Журналисты пытались пробиться к Тому, но его охраняли от излишнего внимания то Намир, то Энди, который без предупреждения бил любого, кто пытался лезть к его другу с излишним любопытством. Даже одногруппникам запрещалось приставать к Тому со своими вопросиками и «переживашками по дружбе». Каждый в группе хотел поддержать приятеля, у которого любовник (ну, конечно же, а как иначе, они ведь жили вместе) ушел к истинному омеге и первой любви. Том давно понял, что объяснять людям, что все не так, как кажется, совершенно бесполезно, они все равно уже все решили и слышат только то, что сами хотят, и поэтому помалкивал, не говоря ни да, ни нет. Но даже этого молчания зрителям было достаточно, одни пытались поддержать, а другие неприкрыто злорадствовали по поводу ухода «сахарного принца». В субботу Том позвонил Рафику и уточнил, будет ли он в больнице, если Ран не приедет, и настоял, что назр Тиграна надо продолжить, даже если сам наследник в ЭТИ выходные в больнице не появится. Рафик даже замолчал, выслушав подобное заявление, а потом выдал, что он организует воскресное питание возле больницы, пока САМ Тигран не скажет, что назр исполнен. И передаст всем желающим студентам, что они могут приехать на бесплатную практику в больницу. А потом Том озадачил Намира, что собирается отправиться на седьмой вместо Рана, вернее сказать, он отвезет на седьмой чемоданчик альфы, на случай, если тот туда приедет. Намир пошевелил своими бровями и сообщил, что тогда он позаботится о шоколаде и печенье для детей, чтобы все было, как обычно. В воскресенье утром Намир даже сам зашел за собранным и сосредоточенным омежкой и сопроводил его до седьмого. Том нес в руках чемоданчик Рана, и только сурово сверкнул глазами на Намира, когда тот хотел забрать его. Намир, как обычно, занял свое место на охране входа в больницу, и день прошел, как обычно, за тем лишь исключением, что Рана не было с молодыми бетами, студентами с Сабаха. Один из бет показал Тому, как правильно пользоваться вакуумным шприцем, и они вдвоем делали уколы мальчишкам и даже нескольким взрослым омегам, которые позарились на шоколад и печенье. Том каждый день в качестве демонстрации позволял, чтобы ему тоже делали такие уколы, чтобы новенькие не сомневались, что уколы безопасны, а подарки за них дают не в качестве оплаты, а как поощрение, чтобы они пришли еще раз. Хотя сама идея подарка без подвоха для седьмого уровня была достаточно необычной. Том бы и сам раньше не поверил, что могут сделать хоть что-то хорошее за просто так, и еще дать за это подарочек… Ран не отзывался, и только Намир знал, что происходит, но предпочитал помалкивать и недовольно морщился, когда у него пытались узнать, что с Раном. А о самом Ране пришло сообщение поздним воскресным вечером. Журналисты выложили несколько фото, как Тигран под руку с Лекси приехали в оперный театр на премьеру какой-то постановки и их приняли в большой ложе, там, где располагалось семейство Кантарини. Том внимательно рассматривал выложенную запись, там Лекси сидел на кресле возле Теодора и разговаривал с отцом-альфой, Домиником, а за его креслом стоял Тигран в строгом фраке и разговаривал о чем-то с Максимильяном. Альфы над чем-то смеялись, и все семейство делало вид, что Лекси в театре – обычное явление, хотя, по наблюдениям всезнающих селебрити, Лекси не появлялся в театре уже больше десяти лет. Все сразу стали делать прогнозы о возвращении блудного сына в семью и даже, более того, в понедельник Лекси вернулся в большой особняк Кантарини и его у парадного входа встретил Теодор, обнял и завел в дом. Пронырливые папарацци засняли встречу блудного сына при помощи дрона, а потом разразились сиропными статьями о возвращении в семью и благотворном влиянии истинной половинки. Том ждал, что Ран вернется в домик в кампусе, но альфа продолжал жить в снятом люксе, и вместо занятий в институте сопровождал Лекси во время всех его встреч. И встреч у Лекси было много. Папарацци не пропускали ни одного шага Лекси, ожидая новой выходки, но омега вел себя безукоризненно. Он ездил к врачам и психоаналитикам, встречался с родней и посещал благотворительные ярмарки и вечеринки. Лекси даже внешне изменился, стал более сдержанным и в одежде, и в манерах. Прошла неделя, Том занимался в училище, а по вечерам помогал Энди. А когда наступила суббота, опять разговаривал и с Рафиком, как старшим в общине Сабаха, и с Намиром, как начальником охраны, по поводу помощи больным на седьмом. Рафик недовольно поджал губы и заявил, что больше не будет кормить нищих горячей едой, все равно от них даже слов благодарности не услышал, но так и быть,пришлет туда в эти выходные бутерброды, и это все, на что Том может рассчитывать без Рана. Намир был так же невозмутим. Ран отказывался от охраны сам, но Намир отвечает за безопасность общины, и поэтому пошлет охрану в больницу в воскресенье, пока студенты с Сабаха будут помогать в выходные дни. Том проверил счет на своей карточке и попросил Намира купить шоколад и печенье, но альфа только фыркнул и отказался брать карточку омежки, но при этом уверил, что сделает все необходимое. Так и случилось. В воскресенье Том нес медицинский чемоданчик Рана, но при этом уже не стеснялся пользоваться его содержимым – и вакуумным шприцем, и ампулами с медикаментами. Он ждал, и каждый раз, как открывалась дверь, смотрел на нее с надеждой увидеть улыбчивого Рана, но альфа так и не появился. Энди дождался, когда вечером воскресенья Намир приведет уставшего Тома, а потом продемонстрировал записи, как Ран с Лекси были сегодня на джазовом фестивале. Как они ели мороженое под вспышками папарацци и танцевали в свое удовольствие. Том пожал плечами и философски заметил, что они идеальная пара, и чего бы ни было раньше, но сейчас вполне счастливы вместе, и он может только порадоваться за Рана, наконец он получил того омегу, которого любил и любит. И это прекрасно.

- Значит, пока Ран будет танцевать в выходные, ты будешь торчать на седьмом и вкалывать вместо альфы?

- Ну, я там не вкалываю вместо Рана, – Том почесал пластырь на плече от укола витамина, – у меня нет такого опыта, как у него. Я могу только делать уколы, и пока у меня еще остались ампулы, я собираюсь туда ездить. И это не ради Рана, а ради тех людей, кому действительно нужна помощь. Вспомни себя маленького, лично я ради шоколадки был согласен на все. Получить целую шоколадку для нас было настоящим счастьем. Да я до сих пор радуюсь возможности зайти в кондитерскую и заплатить за любую вкусняшку. Эти витамины действительно помогают. Я смотрю на мальчишек, которые туда ходят постоянно, они за эти несколько месяцев реально окрепли и подросли. А еще, я по себе сужу. Волосы стали гуще, и кожа стала чище. Губы перестали трескаться, а локти шелушиться. Тебе тоже стоило бы колоть эти витамины по системе. Хочешь?

- Нет, спасибо, – Энди прижался к Намиру и потерся об него, как кот, метящий территорию, – у меня есть личный витамин «А» и мне этого хватает.

Намир довольно рассмеялся, и удостоверившись, что с Томом все в порядке, утащил Энди, счастливо посверкивая глазами. Том порадовался за друга и залез в холодильник, чтобы найти, чем перекусить перед сном.

- Том, ты не в курсе, Ран бросил институт? – Олаф подождал, пока омежка отрежет кусок сыра на бутерброд, – у меня спрашивали, как у его соседа по домику, что происходит. А я не знаю, что сказать. Я заходил в его комнату, там вроде все вещи на своих местах и планшет с заданием в комнате. А еще, в комнате сильно пахнет не то ладаном, не то миррой, чем-то церковным.

- О… – растерялся Том, а потом подумал о котомке сестры Мари, – наверное, что-то в сумке сестры Мари открылось. Она была монахиня, может, она возила с собой что-то такое. Можно, я чай допью, и мы вместе посмотрим, я не очень понимаю, что там к чему.

- Хорошо, – Олаф кивнул и с интересом смотрел, как Том торопливо запихивает в себя бутерброд, – да ты не торопись так, я подожду. А как ты сам? – Олаф растерялся, увидев непонимающий взгляд омеги, – ну, в смысле, как ты сам? Рана уже две недели нет, у тебя деньги-то есть? Может, подкинуть на питание или еще на что-нито?

- М-м, нет, но спасибо, что спросил, – Том засунул в рот последний кусочек хлеба и запил чаем, – у меня все хорошо, и денег на карточке с запасом, хоть на полгода! Чесслово! И потом, Энди рядом, он в случае чего поможет, не переживай. А теперь пошли, посмотрим, что там может так пахнуть в комнате Рана? Я тоже слышал приятный запах, но как-то не задумывался…

Том с Олафом поднялись в комнату к Рану. Том оглянулся по сторонам, он убирался в комнате пару дней назад, все вещи так и стояли на своих местах, как он оставил. Сумка Мари лежала на полу рядом со свернутым ковриком для намаза и от нее определенно пахло чем-то сладким, почти цветочным, но не приторно и поэтому не противно. Том положил котомку на стол и развязал горловину. Внутри лежало сменное платье, пара трусов и носки, книжка с молитвами, фонарик и маленькая деревянная икона. Том ее прекрасно помнил еще с тех пор, как они вместе жили на побережье. Она тогда стояла на столе или на подоконнике, и Мари, когда молилась, всегда смотрела на нее. На иконе была краской нарисована женщина в странных одеждах, она прижимала к себе ребенка с печальным лицом. Как будто они сейчас должны были расстаться и поэтому грустили. Икона была темной, с отбитой по краям краской, открывавшей деревянную основу, на которой все и было нарисовано. На удивление, но сейчас икона была как будто в масле, и пахло именно от нее.

- О-о, – удивился Олаф, – я о таком слышал, но не видел. Икона мироточит. Вот это масло, которое пахнет так приятно, это миро. Его используют в храмах на некоторых службах.

- И что теперь с ней делать? – Том растерянно держал икону в руках.

- Ее следует отвезти в храм, – Олаф потрогал пальцем икону и с удовольствием принюхался к маслу на пальце, – ты говоришь, что икона принадлежала монахине-подвижнице? Надо обязательно отдать ее людям. Ран мусульманин, и она ему точно не нужна. Не дело, чтобы она лежала в сумке, как ненужная вещь. Не можешь отнести сам, давай я отнесу в храм и передам священнику. В столице большой квартал, где собраны все храмы. К какой конфессии принадлежала монахиня?

- Чего? – растерялся омежка, – не знаю. А их что, много? Но я знаю, в каком монастыре сестра Мари начинала! Мы с Раном собирались отвезти туда вещи сестры Мари вместе с ее прахом, но тут… – Том прикусил губу не желая рассказывать лишнее Олафу, – одним словом, Рану сейчас не до нас.

- Не стоит оставлять мироточащую икону просто среди вещей, – Олаф покачал головой, – если Ран не может, давай я с тобой поеду, куда надо. Или могу сам слетать, если далеко. Только объясни подробнее, что и где.

- Я лучше Рану позвоню, – Том завернул икону в платье сестры Мари, – ничего с иконой не случится за пару дней. Сестра Мари сама так заворачивала икону, когда надо было отправляться дальше. Она мне рассказывала, да я и сам видел…

- Пообещай, что если Ран не сможет, то мы вдвоем отвезем ее хотя бы в столичный квартал с храмами, – не сдавался Олаф, – а лучше, позвони при мне. Я не хотел бы, чтобы икона пропала…

Том засунул вещи монахини обратно, и только завязав котомку, набрал номер Рана. Альфа ответил почти сразу. Увидев Тома, Ран улыбнулся и спросил, что произошло. Том сразу рассказал об иконе, о запахе и миро. Напомнил, что они собрались отвезти прах сестры Мари в монастырь, где монахиня начинала, и что икона сама торопит с поездкой. Олаф вмешался в разговор, подтвердив, что это не шутка и не дело оставлять мироточащую икону в углу комнаты, это оскорбление для его веры.

- Хорошо, – Ран задумался, – я договорюсь с Робертом Динлохом, чтобы он нас отвез на своем Гранатовом Драконе туда и обратно. Дай мне час, я перезвоню.

Пока Том уговорил встревоженного Олафа попить кофе, Ран действительно перезвонил. Он сказал, что они поедут в среду, и если Том хочет присоединиться, то пусть отпросится в училище. Олаф попросил разрешения присоединиться, и Ран сообщил, что приедет часам к девяти утра. На том и простились. Том все это время рассматривал Рана. Альфа выглядел уставшим и сосредоточенным, как на развалинах, хотя, возможно, это было из-за связи…

*

В среду Олаф вместе с Томом не торопясь завтракали, когда в домик зашел Ран. Он поздоровался со всеми и зашел в свою комнату, чтобы достать из сейфа прах сестры Мари. Олаф сам нес котомку монахини и предвкушал интересную прогулку. Машина Роберта уже поджидала на парковке, и он, стоя возле машины, помахал рукой, подзывая ближе. Машина сразу нырнула в транспортный поток, чтобы выехать за пределы мегаполиса. Стоило оказаться за городскими кварталами, как Гранатовый Дракон мягко качнулся на антигравах и почти вертикально стартанул в небеса. Том, открыв рот, прилип к окну. Это было интереснее, чем на самолетах, и мягче, чем в транспортном модуле волонтеров. У Роберта был большой опыт подобных перелетов и он уверенно вел свою машинку. Хотя достаточно скоро смотреть в окно стало совсем неинтересно. Машина мчалась слишком высоко над Землей, и кроме туч и невнятных квадратиков поселений было совсем ничего не разобрать. Том отлип от окна и только после этого прислушался к разговору. Олаф с азартом рассказывал о канонах веры. Например, на его планете было не слишком много христиан. У «рыбьих пастухов» было распространено язычество и поклонение старым богам, например, Посейдону. Олаф, размахивая руками, рассказывал о праздниках и обычаях. В его общине было много христиан, но это не мешало приносить рыбу в жертву Посейдону перед дальней дорогой или ответственным делом. Том в это время рассматривал Рана. Тот на самом деле выглядел уставшим и каким-то «замороженным», по крайней мере, он не улыбался, как прежде и, казалось, о чем-то все время тяжело думал. Том сидел тихонечко в углу машины и старался не привлекать к себе внимания. Ему было достаточно сидеть рядом и слушать умных людей. Роберт тоже рассказывал что-то интересное, но Том его почти не слышал. Рассматривать ухо и скулу Рана было намного интереснее. Вскоре Дракон начал спускаться, и Роберт стал расспрашивать Рана о побережье и где искать монастырь. Том опять прилип к окну. Ран командовал, куда лететь, и правда, вскоре показалось побережье и дорога, уходящая куда-то в горы. Машина Роберта рыкнула двигателем, опустилась с антигравов на колеса и вскоре интеллигентно порыкивала, взбираясь по горному серпантину ввысь. Они почти проехали мимо монастыря. Том так вообще был разочарован его входом. Он рассчитывал, что будет что-то помпезное, красивое, а здесь, если бы не фонарь над входом, то они проехали бы мимо простых деревянных дверей. Серых от солнца и ветра и даже без ручки! Две ступеньки перед закрытыми дверьми и даже никакой таблички, что это такое. Только сбоку было маленькое окошко с синей крашеной ставенкой, и все…

Ран выбрался из машины и постучал кулаком в закрытую дверь. Никто не отозвался. По указаниям навигатора, это был именно монастырь. В горах поблизости никаких других строений не было. Была еще гостиница, но она была с другой стороны горного склона, поэтому ошибки быть не могло, так что размять ноги выбрались все. Олаф, не удержавшись, постучал в закрытые ворота, но только глухое эхо отозвалось в ответ.

- А телефона у них нет? – Ран рылся в справочной службе на коммуникаторе, – сестра Мари говорила, что у них была какая-то эпидемия, вдруг они уехали? Или, не дай Аллах, все умерли?

- Кто здесь шумит? – раздалось из окошка, – спаси Господи, кто здесь?

- Мы привезли прах сестры Мари, – Ран вышел вперед, – она родилась в этих краях и говорила, что хотела бы вернуться в этот монастырь. Теперь она умерла, и мы привезли сюда ее прах и вещи, чтобы вы сделали все, что положено.

– Сестра Мари преставилась? – над головой ахнули, – я сестра-вратница*, пойду сообщу матери-настоятельнице об этом и о вашем визите. Ждите. Крашеные створки окна закрылись и все опять стало тихо. Только деревья шелестели листвой и птицы пересвистывались.

- Ну, хотя бы мы теперь знаем, что это и вправду монастырь, – Роберт открыл дверь и сел на сиденье, – я, пожалуй, не пойду с вами, монастырь женский и не хотелось бы смущать монахинь. Но я вас подожду столько, сколько потребуется.

- А я пойду, – Олаф расправил плечи, – мне интересно, чем все закончится.

- Я тоже пойду, – Том смущенно похлопал себя по карману, где лежали записка и крестик, – мне надо кое-что сделать.

- А мне пойти придется, – Ран пожал плечами, – я был знаком с сестрой Мари достаточно давно, и потом, это я забрал ее прах и не дал его захоронить в стелу погибших при землетрясении. И, взяв обязательства, надо довести их до конца.

Им пришлось ждать достаточно долго, но наконец ворота были открыты и крепкая женщина в глухом платье и платке махнула рукой, приглашая зайти внутрь. Монастырь был вырублен в скале, но при этом изнутри оказался достаточно просторным. В кадках стояли цветы и карликовые деревья, и свет заливал все вокруг. Том крутил головой, осматриваясь, и при этом старался не отставать от альф. Вратница* вела по переходам и коридорам и наконец остановилась напротив тяжелых деревянных дверей, где гостей дожидалась мать-настоятельница. Том, когда увидел настоятельницу, понял, почему о ней с таким придыханием говорила сестра Мари. Мать-настоятельница казалась ожившей статуей, вырубленной из камня, предположительно мрамора. Суровая, с пронизывающим орлиным взором и лицом без возраста. Ей могло быть с одинаковым успехом и тридцать, и шестьдесят. Она царственным жестом предложила присесть на стулья напротив и положила руки на стол в ожидании истории от своих гостей. Лично у Тома язык к небу прилип, и если бы ему надо было рассказывать, то он долго бы вспоминал, как именно надо извлекать звуки из горла. Он-то считал, что все монахини, как сестра Мари, добрые и улыбчивые, а рядом с этой мраморной глыбой руки начинали мерзнуть и казалось, что стоит открыть рот, как из него полетят снежинки. Но на Рана, похоже, вся эта суровость не произвела должного впечатления, а может, он был к такому привычен… Ран, так и держа котомку монахини на коленях, начал издалека. Он стал рассказывать, когда встретился с сестрой Мари впервые, и постепенно, от одной спасательной экспедиции до другой, рассказывал, как они подружились и помогали друг другу. Он рассказал, как встретились этим летом неподалеку отсюда, и в то же время Мари рассказала, что знает, что ее кончина будет скоро, и выразила желание, чтобы ее останки были похоронены именно в родных местах. Когда речь дошла до последней встречи и гибели, Ран очень корректно сообщил, что сестра Мари погибла, спасая человека, и что ее пришлось кремировать, поскольку жаркий и влажный климат не позволял хранить тело, как таковое, и поэтому кремировали всех, вне зависимости от вероисповедания, чтобы обезопасить живых. После этого Ран поставил на стол перед матерью-настоятельницей котомку, из которой достал урну с прахом, и оставил открытую сумку перед монахиней, чтобы не рыться в чужих женских вещах. Олаф сразу подал голос, рассказав, что икона в сумке начала мироточить, и поэтому они поторопились привезти ее в монастырь. Монахиня осторожно достала из сумки благоухающий сверток. Платье было в пятнах масла, но увидев это, монахиня не рассердилась, а с благодарностью поцеловала и икону, и ветхое платье своей сестры по вере.

- Я благодарю вас, что вы привезли прах нашей сестры в родной монастырь, – мать-настоятельница говорила глубоким низким голосом с бархатными обертонами, – жалко, что не было возможности привезти тело, и вдвойне жаль, что вы не привезли ее прах сразу же и мы не могли произнести прощальных молитв в нужное время, но… – монахиня пожала плечами, – на все воля Божия, и я могу только поблагодарить вас, что вы позаботились о ее прахе и памяти как таковой. Также благодарю, что привезли ее икону обратно в монастырь, где ей будет лучше всего. – Монахиня посмотрела на замерших людей и произнесла с намеком, – я могу отблагодарить вас чем-то еще?

- Нет, – Ран встал со стула, – сестра Мари всегда будет в моей памяти, как святой человек, и я буду рад, зная, что ее последняя воля исполнена и она вернулась домой.

- А можно посмотреть монастырь? – Олаф встал следом за Раном, – никогда не был в действующем монастыре. Надеюсь, мое любопытство не смутит ваш покой?

- Нет, – монахиня позвонила в медный колокольчик, и когда на ее зов пришла другая монахиня, попросила ее показать гостям монастырь.

- А можно попросить вас кое о чем? – Том достал из кармана записку и крестик. Ран увидел это и кивнул омежке головой.

- Я подожду тебя на улице, не торопись и будь здесь столько, сколько понадобится. – А после поклонился монахине и добавил, – разрешите оставить вас. Я не буду мешать вам своим присутствием и еще раз благодарю за все.

Ран после этого вышел из комнаты, следом за ним ушел Олаф, вслед за монахиней, которая начала ему рассказывать о строительстве монастыря и святых, которые ему покровительствовали. Мать-настоятельница выжидающе посмотрела на смятую бумажку в руках омеги, и Том наконец решился.

- Сестра Мари погибла, спасая меня! Я впервые был в таком месте и не знал, какие странные звуки могут издавать наполовину разрушенные дома. Я думал, там плачет котенок, а это скрипела арматура, раскачиваясь на ветру. Сестра Мари откинула меня в сторону, а сама не успела отскочить, и ее привалило бетонным блоком. Я не хотел, чтобы так получилось, но я благодарен ей за то, что она спасла меня.

- Ты чувствуешь себя виноватым? – мать настоятельница склонила голову к плечу, рассматривая печального подростка, – хочешь утешения?

- Нет, – Том вздохнул и поднял подбородок, – я уже поговорил с психологом на эту тему, я, знаете ли, посещаю его дважды в неделю после попытки суицида. Но это другая история. Я встретил сестру Мари впервые этим летом на побережье. Она научила меня плавать и делать очень вкусные пирожки. А когда я вернулся домой после того, как… после того, как все закончилось, я нашел в своем кармане записку и подарок.

Том положил на стол записку и крестик. Монахиня внимательно прочла записку и покрутила в пальцах деревянный крестик, а после этого посмотрела на омегу, ожидая продолжения разговора. Том набрал воздуха и выдал: – я хотел бы креститься.

- Крещение – это серьезный шаг, – монахиня отодвинула к омеге записку и крестик, – все не так просто, как, возможно, тебе кажется. Это не просто повесить украшение на шею, это намного серьезнее. Для начала, я должна тебя спросить, веришь ли ты в Господа?

- Ну, – Том задумался, – я верю, что должен был погибнуть не раз, но я до сих пор жив, а это значит, что кто-то за мной присматривает и я кому-то нужен. Почему-то другие люди помогают мне и защищают, это ведь не просто так? Я знаю, что Мари хотела бы меня крестить, и я думаю, что это правильно.

- Таинство Крещения – не юридическое примирение с Богом, не посвящение, приобщающее к какому-то сокровенному знанию. Таинство Крещения есть привитие веточки к Древу Жизни, ко Христу. Родиться заново, свыше, войти в тесное благодатное единение с Господом.**

Том спрятал записку в карман, а крестик положил перед собой, ожидая продолжения разговора. Монахиня посмотрела на сосредоточенного паренька, а потом покачала головой.

- Нет, я не дам разрешение на твое крещение. Ты совершенно не готов даже к оглашению. Только младенцев крестят без всяких условий. У них есть для этого крестные родители. Они будут присматривать за малышом и наставлять его в вопросах веры, но ты не дитя, и просто желания для тебя мало. Тебе надо узнать о вере, о правилах поведения, постах и покаянии, и много еще о чем. Мало просто верить в Бога. Бесы тоже в него верят. Со страхом и отчаяньем. А человек должен верить с радостью и благодарностью. И, кроме этого, верующий должен знать хотя бы три молитвы наизусть. Так, чтобы прочесть их в минуту печали и радости, не спотыкаясь в словах. Нет, пока ты не будешь готов, я не дам разрешения даже на оглашение.

Том смотрел на монахиню с обидой, он надеялся, что вернется домой уже крещеным и сможет… сможет, как сестра Мари, читать молитвы, шевеля губами, и чтобы на душе было светло и радостно, как тогда на побережье… он совсем не ожидал, что ему откажут, и сейчас почему-то почувствовал себя так, как будто его обворовали.

- Ты ведь учишься? – монахиня увидела, как искренне расстроился подросток и попыталась его поддержать, – приезжай к нам в монастырь на летние каникулы. Поживешь у нас, а мы расскажем тебе о вере и поддержим тебя в этом благом начинании. А к осени, глядишь, мы и объявим тебя в оглашенные, а месяца через три и крестим тебя. Вот будет радость!

- М-м… – Том прикусил губу, чтобы не расплакаться, – я попытаюсь приехать сюда летом…

- Подожди, я дам тебе пару книг. Ты их прочтешь, чтобы лучше понимать, что происходит.

Монахиня поднялась от стола и взяла с полки несколько брошюр. Там было пособие для верующих о значении поста и молитв, и еще о том, как правильно вести себя в храмах. Том пролистнул их и взял себя в руки, ну да, в словах настоятельницы была своя правда. Чтобы водить машину, тоже надо было вначале научиться, и только потом выезжать на дорогу. Как-то он это упустил… Поблагодарив монахиню, Том поднялся со стула и отправился обратно. По дороге ему попался Олаф, который рассматривал следы резца на стенах. Монахиня что-то увлеченно ему рассказывала, но у Тома настроение совершенно упало, и он прошел мимо, торопясь оказаться на улице.

- Так быстро? – Ран удивился, увидев омегу, а потом разглядел расстроенные глаза и прикушенную губу, – что случилось? Тебя обидели?

- Нет, – Том мотнул головой, как жеребенок, отмахивающийся от слепней, – я сам виноват, не подготовился, вот мне и отказали. Но ничего, я подготовлюсь, и все получится.

- Хорошо, – Роберт протянул омеге булочку и термос с чаем, – перекуси немного. Дождемся Олафа и вернемся домой.

Том забрался на заднее сиденье и, размышляя о произошедшем, жевал булочку. Роберт и Ран обсуждали какую-то технику, и Том понял, что наслаждается голосом Рана. Было неудобно признаваться даже самому себе, но он, оказывается, скучал по этому альфе. По его голосу и запаху, а еще по его заботе. Пусть даже он и мог прожить без его опеки, но было приятно, когда хоть кто-то интересовался, поел ли он, не холодно ли, или погнать спать поздно ночью. Стоило Тому дожевать булочку, как из ворот монастыря выскочил Олаф и долго рассыпался в извинениях, что задержал всех со своей импровизированной экскурсией. Роберт сразу же отправил машину в полет, только кроны деревьев мазнули ветками по бокам Дракона. Дорога домой, казалось, была короче и Том с печалью понял, что путешествие закончено и Ран опять пропадет из его жизни. Роберт довез всех до кампуса и простился. Олаф сразу помчался в институт, а Ран решил зайти домой, забрать кое-какие вещи. В доме до сих пор пахло миро, который перебивал все остальные запахи. Том заказал пиццу и пошел к себе забрать планшет. Хотелось похвастаться Рану своими оценками. Ран согласился зайти посмотреть, но в комнате на кровати Тома сидел Лекси и брезгливо рассматривал шторы с рюшиками и кисейный полог на кровати с бабочками и цветами. Увидев Рана за спиной Тома, он перекривился и понимающе ухмыльнулся.

- Про бету своего ты мне все рассказал, – Лекси презрительно кривился, – покаялся, а вот про омежку молчал… Что, гарем себе собираешь из местных? – Лекси с презрением посмотрел на Тома и брезгливо передернул плечами, будто стряхивая грязь, – хотя, было бы что… какое убожество. А я и не предполагал, что тебя на малолеток тянет. А ты тот еще затейник, как выяснилось, поселил вот так открыто вместе с собой, таскал с собой дырку, чтобы всегда был под рукой… Какая гадость! И ты еще говорил о любви ко мне?

- Он не дырка, – Ран побледнел и отодвинул Тома в сторону, – все не так, как кажется. Он не…

- Как трогательно, ты его еще и защищаешь! – Лекси брезгливо кривился, – решай сам: или я, или он. Прямо сейчас!

- Лекси! – Ран сделал шаг вперед.

- Не прикасайся ко мне! Ты такой же похотливый самец, как и остальные! – Лекси обнял себя за плечи, как будто мерз, – прогони его, прямо сейчас. Кто тебе важен, он или я? Реши уже, кто уйдет, а кто останется…

Ран смотрел с отчаяньем, как Лекси делает шажок от него, и еще один. Альфа развернулся к Тому, на его лице была мука, он приоткрыл рот, но так и не издал ни звука. Том попятился от этой боли, ему так хотелось сделать что-нибудь, чтобы Ран не страдал, но похоже, в такой ситуации он мог сделать только одно.

- Я ухожу, прощай…

Том бросился по лестнице вниз и, схватив куртку, выбежал на улицу. Комментарий к Выбор https://sun9-36.userapi.com/c834403/v834403872/1112f7/0gy1wZVcxmc.jpg

Вратник – монах (или монахиня) исполняющий послушание на воротах.

Не путайте с привратниками) Послушание это не работа за которую платят деньги и не должность, а порученное временное дело на благо общины.

Отец Лев Мужской монастырь “Крестовая Пустынь”

====== Блинчики ======

Том добежал до межуровневого лифта, а потом резко остановился. Куда бежать, было понятно – к Энди, что делать дальше, тоже почти понятно – учиться дальше. Вряд ли Лекси такая сука, что запретит Рану в дальнейшем оплачивать его учебу… Да нет, Ран так не поступит. Он до денег не жадный и, в конце концов, у них все еще контракт на опеку! Том на ослабевших ногах добрался до скамейки и уселся с краешку. Все было так хорошо, как в сказке… и вот опять все полетело вверх тормашками. И чего это Лекси приперся в домик? Он ведь никогда здесь не появлялся… Он что, услышал разговор, что Ран куда-то уехал, и побежал разнюхивать, с кем именно? Он что, ревнует? К тому, кого сам называет убожеством? А если бы Ран уехал куда-то сам, а Том просто вернулся бы после занятий и застал в комнате Лекси? И что было бы тогда? Лекси устроил бы ему скандал или что? Какая глупость! Осень закончилась и на улице стало откровенно холодно. Том застегнул куртку. На седьмом круглый год поддерживалась одна и та же температура и поэтому смена времен года не ощущалась. А здесь пришлось купить куртку и теплую обувь. Том обнял себя за плечи, чтобы согреться, и задумался. Главное, чтобы Намир не отказался от Энди, а то он этого не переживет. Хотя, вроде, у них двоих все должно быть хорошо и без Рана. Пусть у Энди все будет хорошо, он действительно старается и у него уже стало получаться. Скорее всего, Ран не откажется платить за учебу, а пожить можно будет у Энди на кухне. Благо, она у них большая. Омега, приняв решение, развернулся и отправился в домик. Для начала, надо забрать свой планшет и тетради, а еще вещи и зайца. Том понадеялся, что Лекси не будет выкидывать его вещи в приступе истерики. Ну, а на крайний случай, у Энди можно будет подобрать себе что-нибудь задницу прикрыть, не беда, главное, чтобы Рану не сильно досталось… Добравшись до домика, Том осторожно заглянул в окно, переживая, что там Лекси буянит. Хорошо, что Олаф сразу в институт пошел, а Таэль будет только поздно вечером и у этой некрасивой истории не будет лишних зрителей… Но в домике было тихо. Том задумался, прикидывая варианты. Одно из двух, или уже уехали, или трахаются в комнате, но в любом случае, надо попробовать зайти и собрать вещички. Сумка в кладовке, наряды в коробках можно будет похе… забыть, не больно-то и хотелось. Зайца под мышку, сумку на плечо и ходу до Энди! План действия готов, главное, чтобы не поймали! Том приоткрыл дверь и тихой мышкой скользнул внутрь. В доме было тихо. Хорошо, значит Лекси с Раном уехали и можно будет собрать вещи без спешки. Том прошел внутрь, на всякий случай прислушиваясь, но столкнулся со спокойным взглядом Рана. Альфа молча сидел на лестнице, свесив руки с колен. Том испуганно замер, не зная, как реагировать, но альфа спокойно набрал номер на коммутаторе.

- Намир, Том вернулся, все в порядке.

С той стороны экрана Намир что-то говорил на каком-то гортанном языке, Ран так же что-то ему ответил, слабо улыбнулся и, махнув рукой, прервал связь.

- Даже не знал, где тебя искать, ты так резко побежал к лифтам, хорошо, что ты сам вернулся.

- А где этот… твой… – Том осторожно посмотрел на дверь комнаты и прислушался.

- Уже не мой, – Ран вздохнул и потер грудь напротив сердца, – Лекси от меня отказался… опять. Он сказал, что это была моя проверка, и я ее не прошел. Он сказал, что если я мог выкинуть на улицу ребенка, который от меня полностью зависит, то и его выкину, когда наиграюсь…

Ран тяжело вздохнул, как будто ему воздуха не хватало. Он был бледным и выглядел не очень… Том проскочил несколько ступеней и остановился напротив, вглядываясь в усталое лицо.

- Глупости, ты меня не выкидывал, я сам ушел!

- Я тебя не удержал.

- Ты не успел. И потом, Лекси ведь сам хотел, чтобы я ушел! Как же его ультиматум: он или я? – Том смотрел на запавшие глаза (но зрачки были нормальные, значит, просто устал) и горькую складку у рта, он протянул руку и потрогал лоб. Он был холодным. – Слушай, как ты себя чувствуешь? Выглядишь ты не очень, и холодный… давай, я врача тебе вызову?

- Не надо врача, – Ран перехватил маленькую руку и прижал к щеке, – я просто устал. Я посплю, и все будет хорошо, не переживай.

- Давай ты тогда ляжешь в кровать, а я тебе чаю принесу…

- Хорошая идея, – слабо улыбнулся альфа.

- Давай тогда, поднимайся! – Том перепуганно посмотрел, с каким трудом поднялся Ран, подлез ему под руку и обнял за талию, – а давай, я тебе помогу. А может, лучше врача?

- Том, успокойся, все хорошо.

Ран приободрился, прижал к себе омежку, вполне твердо поднялся по лестнице и зашел в комнату. Том выскользнул из полуобъятий, стянул с кровати одеяло вместе с пледом. Ран скинул обувь и лег на кровать как был, в куртке и штанах. Том накрыл его сверху одеялом и побежал на кухню поставить чайник. Когда он вернулся с горячим чаем, альфа уже спал. Том на всякий случай потрогал его лоб, он все равно был холодным. Том спустился вниз и пометался в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать вместо грелки. В итоге вылил из пластиковых бутылок молоко и газировку, налил туда горячей воды и сразу засунул Рану в ноги под одеяло. Они в приюте так делали, когда кто-нибудь мерз.

- Что происходит? – в дверях стоял бледный Намир, за его спиной был запыхавшийся Энди.

- Он устал и спит, – Том поправил бутылку под одеялом, – от врача отказался, говорит, что просто устал.

- А где этот? – Намир скрипнул зубами.

- Пошли на кухню, – твердо заявил Том и указал пальцем на дверь, – дай ему спокойно поспать!

Намир сверкнул глазами, а потом подошел к Рану, откинул немного одеяло. Увидел полностью одетого друга, склонился, принюхался к его дыханию, положил пальцы на шею, прислушался к пульсу и только после этого молча накрыл наследника одеялом и кивнул Тому головой на дверь. Том без возражений вышел, ну, хочется альфе быть главным, да на здоровье! Столкнулся в дверях с Энди, обнял перепуганного друга и только после этого спустился по лестнице вниз. Перелил молоко из двух чашек в миску и добавил туда пару яиц. Перекусить сейчас будет самое оно. Интересно, что стало с пиццей, которую он заказал. Перезвонил в пиццерию, там ему сообщили, что пиццу оплатили, но отказались забирать, поэтому претензии не принимаются. Том пожал плечами и, добавив сахара и муки, стал взбивать блинчики. Энди молча сидел рядом, хотя на него это было непохоже…

- Что произошло? – Намир наконец спустился вниз, он нес в руках куртку Рана, – где ЭТОТ? И кем это так пахнет в его комнате?

- Не кем, а чем, – задумался Том, а потом стал рассказывать об иконе, миро, поездке в монастырь. О том, что когда они приехали, Ран решил забрать свои вещи и пошел домой, а там был Лекси, который потребовал, чтобы Ран сделал выбор. Как сбежал и как вернулся, а тут Ран сидит на ступеньках.

- О-о-о!!! – растерялся омежка, – так получается, Лекси решил, что это мной так пахнет в комнате Рана? Ну, я про миро говорю…

- Хм, – Намир хитрюще сверкнул глазами, – так получается, что это монахиня помогла? Запах-то омежий… Лекси вряд ли стал разбираться, твой запах или нет. Ему было достаточно самого факта омежьего запаха в комнате Рана.

- А почему Ран спит? – не выдержал Энди, – он ширанулся или наклюкался с горя? Чего это он спит посреди дня?

- Он устал! И вообще, он не пьет, и зрачки у него были нормальные, Энди, ты же сам знаешь, куда надо смотреть. Он просто устал, – Том в сердцах стукнул сковородой по плите, – он еще вчера выглядел уставшим. Когда я с ним по комму договаривался. А сегодня, когда ездили в монастырь, он за всю дорогу ни разу не улыбнулся! И вообще, выглядел, как будто неделю не спал! А когда я его на лестнице увидел, он за сердце держался, как будто не был уверен, что оно еще бьется! У него руки и лоб были холодными, это от усталости и стресса. Я уже видел такое. Я ему грелку в ноги положил, пусть поспит, а когда он проснется, я его накормлю сладким или острым, и все будет хорошо. А сейчас пускай поспит… блинчики будешь?

Намир подвис немного от резкого перехода, а потом улыбнулся и сел за стол. Том сразу поставил перед ним тарелку с румяными блинчиками, а Энди налил альфе кофе.

- Так что теперь будет? – Энди стянул с тарелки блинчик и засунул в рот, – ну, ф смыфле с Раном? Он фернется обратно? Офтанется? Или как? Или опять к Лекси попрется?

- Не знаю, – Том пожал плечами, – не ешь руками, возьми себе тарелку…

- О! Да! – Энди соскочил со стула и начал сервировать для себя место за столом. Положил салфетку, пару тарелок и придирчиво рассматривал сервировочные ножи, – это ножи для мяса. Другие есть?

- Не выеживайся, – Том снял новый блинчик и помазал его кусочком масла,- то руками ешь, то политес разводишь, как во дворце. Еще скажи, чтобы я тебе прислуживал, как официант. Ешь, пока не остыло, а потом разберем, что сегодня проходили, пока я отсутствовал в училище.

- Ты такой бессердечный, – Энди уселся на стул и положил бумажную салфетку на колени с таким видом, как будто она была полотняной с вытканными вензелями, – как можно думать об учебе в такой момент?

- Именно в такой момент и надо думать о своем будущем, – Том налил новый блинчик и покрутил сковородку, чтобы выровнять края, – что было, то уже прошло. Ран сильный, поспит, поест, успокоится, и все будет хорошо. Он сам решит, что ему надо. Он сказал, что Лекси от него ОПЯТЬ отказался, – Том дернулся, когда услышал, как Намир зарычал и скрипнул зубами, – это он сам сказал! Я не выдумываю!

- Гаденыш, когда плохо было – позвал, а только оперился, и опять носом крутит! – Намир отодвинул тарелку и выскочил из-за стола, – ну почему Аллах свел Тиграна и Лекси? Тигран такой хороший альфа, за что ему такое дыхание?

- Сестра Мари говорила, что Господь посылает человеку испытание ровно такое, как он может выдержать, чтобы испытать его стойкость. Может, ваш Аллах тоже испытывает Рана?

- Зачем? – Намир растерянно стоял посреди кухни.

- Не знаю, – Том пожал плечами и перевернул блинчик, – я разговаривал с сестрой Мари по поводу приюта, смерти папы, я тоже ее спрашивал, зачем. Она мне сказала: «чтобы испечь хлеб, зерно надо перемолоть».

- Знаешь, птенчик, ты очень изменился за эти две недели, – Намир сел обратно за стол, – раньше ты выглядел, как цыпленок: маленький, пушистый, совершенно беззащитный, в твою сторону дышать было страшно, чтобы не сломать чего. Казалось, что тебе очень хорошо за спиной Рана, и клипать глазками – это единственное, что у тебя получается. Но стоило Рану пропасть, и у тебя сразу клювик появился и коготки на лапках. Ты смог построить Рафика, а это даже у меня не всегда получается. Ты дважды ездил на седьмой и ничего там не боялся. Рядом с тобой даже беты стараются выглядеть сильными и отважными, как альфы, и пытаются произвести на тебя впечатление, чтобы ты их похвалил. Вот сейчас ты стоишь на кухне, такой милашка, но говоришь неожиданные вещи, и даже сковородка в твоих руках как-то уже смахивает на оружие ближнего боя.

- Сковородка – это еще не все, – Энди манерно отрезал блинчик и макнул в мед. – Скалка – вот настоящее омежье оружие! Бросательное, летательное, к голове прилагательное! Тюкнешь непутевого альфу скалкой по темечку, и у него сразу просветление в глазах и мысли трезвые появляются. И сразу мир и любовь до гроба, потому что до гроба остается только еще один воспитательный удар от всего любящего омежьего сердца!

- А еще вилка! – Том рассмеялся, – я, когда в баре работал, всегда с собой вилку носил. Удар вилкой в задницу очень дисциплинирует. Альфа сразу трезвеет и вспоминает, что не бессмертный. Главное, успеть потом вилку из булки вытащить, а то один придурок так с вилкой и убежал. А потом нажаловался хозяину бара, и меня из официантов в посудомойки выперли…

- Даже страшно представить ситуацию, чтобы тебе приходилось отбиваться, ты же такой маленький… – Намир покачал головой и посмотрел на надутого Энди, – вот Энди, например, сразу видно – боец. Когда я вижу сбитую кожу на его костяшках и рассказы о том, с кем он успел подраться, то его не хочется спрятать под стеклом, его хочется научить паре приемов, чтобы он меньше калечился. Но ты с виду такой… – Намир покрутил руками, пытаясь объяснится, – ты, как иголка. С виду маленький и тоненький, но пальцами не сломаешь. Согнешь, но не переломишь.

- Ой, скажешь тоже, – Том смущенно махнул на альфу лопаточкой и отвернулся к плите, полыхая ушами.

- Пару приемов? – Энди мурлыкнул и забрался к Намиру на колени, – неплохая идея. Покажешь мне ночью, как можно здоровяка уронить и обездвижить? На кровати потренируемся, да?

- Вы, чем тискаться здесь, лучше бы в кафе какое метнулись, – Том вылил остаток теста на сковородку, – в холодильнике шаром покати. Только рыба от Олафа и мороженое от Таэля, ну, и еще сыр, который все доесть не могут. Ран проснется, а дома, кроме пары блинчиков, еды для взрослого альфы нет совсем! Ну, правда, сходили бы купить чего-нибудь мясного. Намир, сам выбери, чем бы Рана порадовать, ты ведь лучше знаешь, чем его кормить надо.

- Хорошо, – Намир спустил с колен Энди и вышел из дома.

Том вытащил из сумки Энди планшет и стал перелистывать записи. А после они взяли тетради и устроились на кухне разбирать очередную тему. Через какое-то время посыльные стали притаскивать упакованную еду. Там было и тушеное мясо с овощами, и жареное с острыми специями, и запеченная курица, и две большие пиццы, а потом опять мясо и даже громадный торт, как на свадьбу. А потом Малик притащил корзину фруктов с Сабаха. Том уже мог отличать их по запаху. Они пахли очень ярко, совсем не так, как покупные в супермаркете. Том с Энди перебрались с кухни в гостиную, потому что там и стол, и вся кухня были заставлены коробками с едой. И, как вишенка на торте, в домик ввалились Намир с парочкой альф, они притащили полные сумки с продуктами. Том холодильник утрамбовывал, чтобы все влезло. Намир покурлыкал с альфами у входа и те собрались уходить, Тому пришлось выскочить в гостиную, чтобы прикрикнуть:

- Всем стоять, бояться! – Том грозно помахал на всех пальцем, – а ну, быстренько сняли куртки и руки мыть! Еды притащили целую кучу, аж смотреть страшно. А есть кто будет? Время к ужину, в Рана столько не влезет, и потом, в компании есть веселее. Так что давайте, руки мойте и поможете мне все на тарелки переложить.

Альфы посмотрели на Намира, а тот оценил нахмуренные омежьи бровки и дал добро на совместный ужин. Пока Том доставал тарелки и командовал альфами, с института пришел Олаф и с трудом достал из морозильника какую-то чудо-рыбу. Нарезал сашими и, как всегда, стал читать лекцию о пользе сырой рыбы. С ним никто не спорил, но Олаф умел спорить сам с собой, приводя все новые и новые аргументы. Стоило повыкладывать все на тарелки и наконец расположиться за столом, как из института пришел Таэль и растерянно замер у входа.

- Не помешаю? – растерялся бета, но его посадили за стол и стали, как маленькому, накладывать еду в тарелку, – а по какому поводу праздник?

- Так мы останки монахини в монастырь отвезли, и, судя по тому, что ее икона мироточила, она явно была святой женщиной! – Олаф подцепил рыбу с тарелки и только сейчас увидел удивленные лица альф, – или я чего-то не знаю? Разве это не поминки святой монахини Мари?

- Да, – кивнул головой Намир, – давайте помолимся за эту святую женщину, которая помогает всем, как только может…

Альфы с Сабаха сразу сосредоточенно подняли ладони к лицам и что-то очень важно забубнили. Олаф и Таэль тоже впечатлились и стали, крестясь, молиться. Том переглянулся с Энди и омежки сделали печальные мордочки, думая каждый о своем.

- Том! – из комнаты вылетел Ран в трусах и майке.

- Я здесь! – Том выскочил из-за стола и бросился в гостиную, откуда Ран мог его увидеть, – все хорошо. Одевайся и спускайся ужинать.

- Ой, прости, – альфа застеснялся своих голых ног и бросился в комнату, – мне кошмар приснился… – раздалось из глубины.

Намир сидел с краю и видел и волнение Тома, и смущение друга. На стол поставили еще одну тарелку для Рана, и когда он спустился в мягких домашних штанах и майке, Олаф стал рассказывать, что его пропажей обеспокоены в институте, и ему надо будет написать объяснительную в деканате. И вообще, крайне глупо пропадать накануне сдачи зачетов.

- Да, – Ран устало потер лицо, – это было глупо… очень глупо, но все уже закончилось. А занятия не страшно, подтяну…

- Ты что, болел? – Таэль взволнованно смотрел на осунувшегося соседа, – я с этой учебой закрутился совсем и не сразу заметил, что тебя в доме нет. Только когда увидел, что Том с каждым днем все печальнее и печальнее, узнал, что ты куда-то съехал. По делам ездил?

- Да, по семейным, – Ран наложил себе еды на тарелку и начал закидывать ее в себя, как будто месяц голодал.

Энди сразу отвлек Таэля, начав расспрашивать его об учебе и впечатлениях об институте. Бета сразу раздулся от гордости и стал вещать, какой замечательный институт и как тяжело в него попасть. Энди восхищенно поддакивал Таэлю и заодно пнул Намира, чтобы не вздумал ревновать. Том тихой тенью кружил вокруг стола, забирая пустые тарелки, меняя посуду, подливаясок, подкладывая Рану вкусные кусочки. Когда почти все съели, Том принес чайник и кофейник. Энди помог раздать всем чашки и поставил на стол торт.

- Мне показалось, что блинчиками пахло? – Ран принюхался.

- Том пек, пока другой еды не было, – отмахнулся Энди.

- А там не осталось? – Ран с надеждой посмотрел на смущенного Тома.

- Так торт же… – растерялся омежка с куском торта на тарелке.

- Твои блинчики вкуснее любого торта, – поделился по секрету альфа.

- Я там оставил парочку, – Том ужасно смутился, – ну, на всякий случай… будешь с медом или конфитюр дать?

Том бросился к кухонной столешнице и достал из-за пустых коробок тарелку с блинами. Он поставил перед альфой блины и вазочку с медом.

- Я тебе чаю сделаю с медом, – Том погладил Рана по плечу, – тебе бы еще поспать… Чай с медом хорошо успокаивает…

- Угу, – согласился альфа, а сам свернул трубочкой блинчик и, макнув в мед, засунул в рот.

А Том тем временем наливал в чашку Рана меда. Теперь Намиру пришлось пнуть Энди под столом, чтобы омега поднял челюсть с пола. Застольный разговор, который на минуту затих, опять возобновился, но стоило Рану допить чай и кивнуть головой в попытке заснуть сидя, как альфы с Сабаха начали торопиться домой. Намир подхватил под локоть засыпающего друга и потащил по лестнице на второй этаж. Таэль налил в свою «домашнюю» чашку поллитра кофе и, прихватив с собой кусок торта, отправился к себе в комнату, ему еще надо было готовиться к какому-то семинару. Олафу позвонили знакомые, и он ушел в гости на ночь глядя. А Энди стал помогать Тому убирать все со стола.

- И что это только что было? – Энди резко захлопнул дверку холодильника перед носом Тома, который пытался найти внутри местечко для оставшегося торта.

- Ужин, – растерялся Том.

- Ты тут дурачка не включай, – Энди разозлился, – что это было? Я от этой ванильной сладости чуть не блеванул. «Ой, твои блинчики, Том, самые-самые» – Энди передразнил Рана, – а ты такой колокольчик на лугу: «да я ради тебя штаны прямо сейчас скину». Что это было, я спрашиваю? Вот такой вот наглый подкат на глазах у всех? Ты что, решил, что если Ран с Лекси в очередной раз разругались, то ты сможешь занять его место? Носом не вышел! Понял?!

- Энди! – Том отпрянул от приятеля, – что ты такое говоришь? И ничего такого не было, не выдумывай! Я просто за него переживаю, ты сам видишь!

- Я вижу, я все вижу! – Энди схватил Тома за плечи и встряхнул, – в этих альф тяжело не влюбиться, они такие вежливые, обходительные. А Ран так вообще красавчик, хоть на обложку, но только мы не его круга. Ни ты, ни я. Он тобой поиграется, как щенком, а потом на улицу выпнет, и пусть не голого-босого, возможно, даже деньжат подкинет, но пойми, ты ему не ровня, хоть как смотри. – Энди опять тряхнул Тома, как куклу, – и потом, не забывай, что у него Лекси есть, он для него, как доза для наркомана. Лекси его пальчиком поманит, и он побежит, роняя тапки. Хочешь альфу? Возьми себе кого попроще, Малика например, он давно на тебя слюни пускает.

- Энди, что ты такое говоришь? – Том попытался отстраниться, – я не ищу альфу для потрахушек, мне его жалко, ты видел, какой он стал после Лекси?

- Ты только в него не влюбляйся, – Энди обнял Тома, – он разобьет тебе сердце и уедет. Пообещай, что не влюбишься в него? Ну?!

- Хорошо, Энди, обещаю, я в него не влюблюсь. И потом, ты забыл? Мы с тобой вместе закончим училище и начнем новую жизнь. Хотя, у тебя ведь Намир есть. Так что это ты мне скажи, что ты думаешь о будущем.

- Ну, не знаю, – Энди отпустил друга и покрутил колечко на пальце, – Намир сказал, что свадьба через год после помолвки, так что время у меня на подумать есть. И потом, ну свадьба, и что? Как поженимся, так и разженимся. Или не разженимся, посмотрим. Сейчас главное – хорошо учиться! Хватит уже ушами хлопать, без образования только в клининг или на мусоропереработку и устроишься. Так что, учиться и учиться! А все остальное побоку!

- Энди! – у лестницы стоял Намир, – если вы там закончили, то пошли домой. Тому тоже надо отдохнуть, у него был тяжелый день.

Энди чмокнул Тома напоследок и отправился с Намиром, а Том махнул рукой на торт (не скиснет за ночь), и отправился в свою комнату. По дороге заглянул в комнату к Рану. Две остывшие бутылки с водой стояли у кровати. Том осторожно их подхватил и опять наполнил горячей водой. Засунув грелку альфе в ноги, он наконец отправился к себе. День действительно был долгий…

*

После возвращения Ран вел себя как обычно. Он так же бегал по утрам, и после душа и завтрака отправлялся на занятия. Намир все так же сопровождал омег на занятия, только теперь почему-то папарацци устроили настоящую охоту на Тома. История очередного расставания Лекси с Тиграном просочилась в новости, и теперь все недоумевали, отчего пара рассталась так стремительно и без каких-либо причин. Видимых причин. Просто Лекси так и остался жить в доме родителей, а Тигран рассчитался в отеле, но неожиданно все свои вещи из отеля выкинул в мусорный контейнер. Папарацци засняли момент, когда альфа, выйдя из отеля, засовывает сумки с вещами в контейнер на заднем дворе. И с пустыми руками садится в свою машину. Лекси сопровождал своего папу Теодора на всех благотворительных собраниях. Принимал участие в благотворительном омежьем мероприятии – подготовке городского дендрария к зимнему сезону. Его снимки с граблями и ворохом опавшей листвы неожиданно вызвали интерес у публики. А запись, как он в приюте для брошенных домашних животных выкармливает из соски котенка, стала лидером по просмотрам. Лекси был судьей в детских конкурсах талантливой малышни. Теперь он сдержанно и мило общался с детьми и их родителями, поддерживал проигравших, улыбался победителям. И вообще, выглядел как респектабельный омега, достойный сын своих родителей. Тигран, как самый ответственный студент, посещал занятия и почему-то перестал появляться рядом с омегой. Все пытались понять, что происходит. Лекси мило улыбался и переводил разговор, полностью игнорируя прямые вопросы о Тигране. Папарацци попытались разобраться, что происходит у этой парочки, но кампус хорошо охранялся и посторонних людей не пускали дальше входа, а вот училище, где учились омеги, было атаковано желающими разжиться материалом для очередного скандала. Но все помалкивали, и даже одногрупники, запуганные Энди, уворачивались от расспросов о Томе и о его сожительстве с альфой. И только спустя неделю, когда любопытные отстали от Тома, Энди пригласил всю группу в шикарное кафе и «проставился за омежью солидарность». Приближалось время экзаменов и зачетов зимней сессии. Таэль сильно нервничал перед первым экзаменом и приставал ко всем, чтобы его «проэкзаменовали». Том сдуру согласился и потерял пару часов, выслушивая, как бета, словно автоответчик, выдает заученные куски текста из конспекта. Хорошо, что его спас Ран, который пришел из института голодный и уставший. Том смог отвязаться от прилипчивой студенческой пиявки, которая попыталась прилипнуть к Рану, но тот очень ловко отмахнулся от Таэля, и бета в расстроенных чувствах упал на голову Олафу. Олаф в это время проверял какие-то эссе, которые ему написали слушатели его факультатива, но не смог отказать соседу. Они ушли заниматься в комнату Олафа, и Том смог убраться на кухне, прежде чем уйти к себе. У него экзаменов не было, так, пара зачетов, но он совершено не волновался ни за себя, ни за Энди, и поэтому был спокоен и расслаблен. Намного интереснее было дождаться начала каникул. С этой учебой они совершенно обо всем забыли, а в городе было столько всего интересного. И, кроме этого, Энди сходил в кино с Намиром и пообещал, что обязательно вытащит «заучку» в центр города поглазеть на украшенные витрины и обязательно сходить в кино. Том зашел в комнату и разобрал постель. За дверью ванной слышался шелест, это Ран брился перед сном, а после этого принимал душ. Том переоделся в пижаму и, обняв полотенце, дожидался, когда зажужжит фен, как сигнал, что скоро можно будет зайти. Том не то, чтобы сильно испачкался за день, но просто рядом с таким чистюлей купаться раз в три дня было неудобно. Как будто ты грязнуля. И омежка купался и чистил зубы на ночь, чтобы утром сэкономить себе пару минут для сна. Заходить в ванную комнату сразу после Рана было приятно, но немного неловко, как будто вторгаешься в чужое личное пространство. Там пахло альфой. Запах кедра накладывался на запах молодого здорового мужчины, и дыхание невольно перехватывало от такого феромонового коктейля. Раньше, когда он только здесь все убирал, такого ощущения не было, но теперь время от времени Тома охватывало чувство неловкости, как будто он подглядывает за чужой жизнью. За стенкой со стороны другого соседа раздался стон, а потом в стену начало стучать изголовье чужой кровати. Том тихо рассмеялся. Олаф нашел верный способ, как успокоить Таэля. После такого у беты точно в голове не останется места на переживания об экзамене. Наконец с той стороны двери раздался щелчок открываемой задвижки, и Том торопливо распахнул дверь.

- Ран! – альфа задержался у своей двери и посмотрел на омегу, – Ран, мы с Энди и Намиром собираемся в кино в субботу. Пойдешь с нами?

- В субботу? – задумался Ран, было видно, что он хотел отказаться, но посмотрев на замершего омежку, согласился, – с утра у меня будет консультация перед экзаменом, но к двенадцати я освобожусь.

- Прекрасно! – обрадовался Том и зашел в ванную.

- Тебе пора покупать новую пижаму, – Ран посмотрел на торчащие щиколотки, – ты подрос…

- Не, это пижамка села, – отмахнулся омежка. За стеной ритм постукивания участился. Это услышал Ран, и Том закрыл за собой дверь, – не обращай внимания, это Олаф успокаивает Таэля. Он, оказывается, такой паникер! Но могу поспорить, что к утру он будет спокойным и расслабленным.

По лицу Рана пробежала целая гамма эмоций. Похоже, вначале он был смущен и недоволен, но глядя на спокойные омежьи глаза, успокоился и, похоже, даже развеселился. Под конец он внутренне расслабился и, кивнув головой, наконец вышел из ванной комнаты. Том только перевел дыхание, с тех пор, как Ран расстался с Лекси, он ни разу не улыбнулся. Да, он ходил на занятия, общался с людьми и даже в прошлое воскресенье ездил на седьмой. Но даже при разговоре с детьми он не улыбался, как прежде. Он был собран и внимателен, но Том чувствовал, что внутри он, как взведенная пружина, и, казалось, только ждет щелчка, чтобы взорваться. *

Том никогда не ждал выходного, как в этот раз. В бесконечную пятницу Том выслушал от Энди план на субботу. Практически, единственный выходной день, потому что воскресенье Ран с Томом опять проведут в больнице для малоимущих. Планы у Энди были колоссальные. И погулять в парке, и сходить в кино, и даже зависнуть в новом кафе.

Когда Том вернулся с занятий, дома неожиданно оказался Таэль. Он раньше никогда не появлялся так рано. В этот раз он принимал заказы из службы доставки и, судя по количеству заказанного, собирался что-то праздновать. Том переоделся и стал помогать Таэлю расставлять посуду, а заодно выставил на стол фрукты. Если ужин будет общим, то стоило внести свою лепту. Ран и Олаф пришли домой вместе, встретившись у входа в институт.

- По какому поводу праздник? – Ран бросил свой конспект в гостиной и посмотрел на бету.

- Возможно, для вас это и глупости, но для меня важная веха в жизни… у меня был первый… – Таэль увидел довольную улыбку Олафа и, отчаянно смутившись, продолжил почти шепотом, – первый экзамен в институте. Я, конечно, привыкну со временем, но все же… это же не колледж, где учителя знают родителей и старших братьев. Здесь точно оценки ставили мне, а не моей родне… И еще, я хочу сказать спасибо Олафу, что он вчера помог мне расслабиться…

Таэль так мучительно покраснел, что Том решил не говорить, чтобы они в следующий раз «расслабитель» от стены отодвинули, а то своим стуком будили пару раз среди ночи. А Олаф – молодец, однако, раз Таэль после, хм, «первого экзамена» не ходит враскорячку, как пингвин. Похоже, все его мысли отразились на его мордашке, поскольку Таэль смутился еще сильнее, Олаф прямо засветился от самодовольства, а Ран отвесил Тому подзатыльник, похоже, в воспитательных целях. Но, тем не менее, ужин прошел легко, Таэль даже перестал изображать помидор и к концу вечера пересказывал в лицах, как именно он сдавал экзамен. Утром Ран после завтрака умчался в институт на свою консультацию, а Том растерянно рассматривал два костюма, которые в прошлый раз купил альфа. Наряд для клуба остался в коробке, а Том пытался выбрать между костюмом «для семейной вечеринки» и тем костюмом, в котором он ходил в опекунский совет. С одной стороны, хотелось выглядеть нарядно, но с другой, одеваться в кино излишне вычурно тоже не хотелось. Он выбрал костюм для опекунского совета, тот был и простым, и в то же время нарядным и, главное, очень стильным. Каково же было его удивление, когда брюки сидели, как прилипшие, а пуговица с таким трудом застегнулась, что было страшно вздохнуть.

- Похоже, кто-то задницу наел на хозяйских харчах! – в дверях стоял Энди и недовольно кривился, – нет, так не годится. Они тебе явно коротковаты, а отворачивать низ не получится, я уже смотрел, когда надеялся стибрить костюмчик для себя. И они тебя так облегают, что прямо неприлично. Ты в них хотя бы сесть сможешь?

Том попытался сесть на кровать, но брюки предупреждающе затрещали, и омега замер в испуге. Энди поржал над другом, но, сжалившись, помог стянуть узкую одежку и заставил сразу примерить рубашку. Она ожидаемо тоже была маловата, и хотя пуговицы застегнулись, но руки торчали просто возмутительно.

- Когда Ран сказал, что пижамка маловата, я думал, что она просто села, – Том обиженно смотрел на костюмы, в которые больше не мог влезть, – это все уколы с витаминами. После них дети растут, как на дрожжах, но я-то не ребенок! Почему я вырос?

- Ну, ты и сейчас выглядишь, как малолетка, – Энди цыкнул зубом и достал черный костюм со стразиками и перышками, – ужас, как обидно, что мне маловато, и ты уже не влазишь. Такая красота, а теперь хоть выкинь! Надо будет нашим в общагу подкинуть, они, конечно, удавятся с горя, что ты такой недокормыш, но они там что-нибудь придумают, чтобы красота не пропадала! Ну, что ж делать, – Энди с тяжким вздохом зарылся в шкаф Тома, – придется тебе идти, как в училище. Все равно ничего лучше нету. Надо будет тебя протащить по магазинам и приодеть…

- Зачем? – Том забрался в теплые брючки, которые купил недавно, – если я сейчас расту, то нет смысла накупать шмотья, которое я смогу надеть только раз или два. Как ты думаешь, Ран не будет сердиться, что столько денег на наряды выложил, а я их всего по разу и надел?

- Не, не будет, – Энди выбирал из двух джемперов более нарядный, – я вон нарядов накупил, шкаф еле закрывается, а Намир только посмеивается, говорит, что наряды для омеги необходимы так же, как и еда. Хотя я не расту и мне их надолго хватит… – Энди кинул джемпер в Тома и задумался, – но он ни разу не остановил меня, когда я тащу его в магазин, знаешь, даже странно, неужели ему для меня ничего не жалко? Хотя я благодарный: и покормить, и потрахаться – только намекни. Знаешь, какие минеты я ему по утрам устраиваю? Прямо самому завидно, как альфе повезло! Ладно, одевайся и пошли… Намир говорит, что встретим Рана возле института, а до него еще дойти надо!

Том быстро оделся в повседневную одежду, рядом с разодетым Энди он выглядел бедным родственником, но его успокаивало, что и Ран был одет, как обычно для института. Они подхватили Рана у входа в институт и отправились в центральный парк. Там был и небольшой пруд с утками, которых закармливали дети, и аллейки со скамейками. Из-за того, что была суббота, в парке было много народу. И парочки, которые держались за руки и выискивали укромные уголки, и семьи с детьми всех возрастов. На противоположных сторонах парка было два кинотеатра. Они зашли в первый попавшийся и взяли билеты на ближайший фильм. К удивлению Тома, это оказался детский мультфильм о муравьях. Из-за того, что с ними не было детей, кассир продал им билеты на последний ряд. Энди ехидничал и многозначительно поднимал бровки, рассуждая, чем надо заниматься на последнем ряду. Но в итоге, Тому досталось ведро попкорна и большой стакан газировки. Том поставил попкорн Рану на колени, и они вдвоем его грызли в темноте, время от времени сталкиваясь в ведре пальцами. Муравьишки были смешными и вляпывались в различные ситуации, откуда потом мужественно выпутывались. Дети в зале смеялись и вскрикивали, переживая о главных героях, а Том больше смотрел на Рана. У него расслабились глаза и он легко смеялся вместе со всеми, позабыв все тревоги в темноте кинотеатра.

====== О вере и здравом смысле ======

- Для тебя принципиально, где креститься? – Олаф укрыл пледом Таэля, который заснул в гостиной с планшетом, и уселся на соседнее кресло, – да, я понимаю, что монастырь – это очень круто, но зачем такие сложности, когда здесь тоже есть храмы. Я специально узнавал, здесь есть Большой Собор «Всех святых». Он той же конфессии, что и тот монастырь. Но если, например, решишь стать католиком, как я, то я могу отвести тебя во Вселенскую Церковь и познакомлю с очень милым отцом Брауном. Он бы помог тебе подготовиться к крещению и ответил на все вопросы. Зачем тебе идти к посторонним, когда можно пойти к знакомому, который отнесется к тебе, как к родному? Различия в конфессиях есть, но суть веры остается одна. Несмотря на различия, католики, православные, протестанты, квакеры, мормоны исповедуют и проповедуют по всему миру одну веру и одно учение Иисуса Христа. Когда-то человеческие ошибки и предубеждения нас разъединили, но до сих пор вера в одного Бога нас объединяет.

- Нет, – Том закрыл вкладку на планшете и почесал голову, – я только разбираюсь в основах Веры. Но она для меня началась с сестры Мари, и крестик она мне подарила. Так что, если и становиться христианином, то только таким, как сестра Мари. – Том задумался, – но, наверное, действительно следует сходить в этот Собор. Может и правда креститься здесь? Я не смогу сам добраться до монастыря, а напрягать всех вокруг с дорогой совсем не хочется… Подскажешь, как к этому Собору добраться?

- Я тебя с удовольствием отвезу, – Олаф махнул рукой, – было бы хорошо в воскресенье туда попасть, ты бы побывал на воскресной службе, послушал воскресную проповедь отца Брауна и, может, тебе бы католичество понравилось больше? Но ты в воскресенье опять будешь с Раном? Так что поедем, когда освободишься. Посмотришь на храмы, они все равно все в одном месте собраны. Там, кстати, и мечеть рядом есть, и пагода, и ступа, все, что угодно. Походим там, посмотрим, может, ты решишь стать буддистом?

- Олаф! – Том махнул рукой на смеющегося альфу, – я серьезно, а ты шутишь!

Олаф беззаботно смеялся, пока Таэль не проснулся и не заворочался. Тут как раз Ран вернулся из института.

- Все, последний экзамен в этом семестре сдан! – Ран сбросил куртку в коридоре, – а чего Таэль спит здесь.

- Я не сплю, я уже проснулся, – бета довольно потянулся и сел, – я ночью не высыпаюсь, но слава всем богам и буддам, я закрыл свою первую сессию без хвостов!

- Молодец, Таэль. Том, а как у тебя дела? – Ран плюхнулся на диван ближе к омеге. – Что ты там на планшете ищешь? Неужели не сдал зачет?

- Сдал, – отмахнулся Том,- это я готовлюсь к крещению. Впереди каникулы, как раз свободное время есть, и Энди еще пару дней над головой висеть не будет…

- А где он? – Таэль покрутил головой, – я уже привык, что Энди здесь почти каждый вечер, а его и вчера не было.

- У него течка, – отмахнулся омега, – так что Намира тоже не увидите еще пару дней.

- Рождество на носу, – Таэль потянулся, – будем елку ставить?

- Собираешься закатить Рождественскую вечеринку для одногруппников? – Олаф подмигнул Рану, – в прошлом году Альберто устроил такое гульбище, что пришлось потолок отмывать.

- Нет! – испугался Таэль, – просто елка с игрушками и гирляндами, чтобы был дух Рождества! А что касается вечеринки, то на Бирюзовой улице живут двое моих одногруппников, вот они и будут делать вечеринку. Меня приглашали… – Таэль смутился и посмотрел на Олафа, – пойдешь со мной?

- С тобой с удовольствием, – мурлыкнул Олаф, смутив Таэля еще сильнее.

*

У Тома никогда раньше не было такого праздника, как Рождество. Ну, если быть до конца честным, то в приюте понятие праздника было очень условное. Просто в обед давали какую-нибудь вкусняшку – пару печений и карамельку, или маленький кексик в блестящей упаковке, а кто-то из воспитателей объяснял, в честь чего угощение. Это мог быть день отца, или день труда, или непонятные праздники вроде консолидации. Никто не объяснял, что это такое, но тогда главным было съесть вкусняшку прямо за столом, на глазах воспитателей, а иначе ее мог отобрать кто-то из старших или более сильных. Но сейчас впервые праздник обрел не просто имя, а значение и смысл. А еще, свою историю. Том впервые понял, что праздник – это не просто день, когда дадут вкусное, а некая веха, которая объединяет прошлое и настоящее и не дает забыть то, что действительно важно. А для Тома этот праздник стал настоящим откровением. Из-за того, что каникулы уже начались, с утра Олаф потянул Тома в храмовый квартал. Таэль увязался за Олафом, как хвостик, а Том уговорил Рана присоединиться к походу. Так вчетвером они и приехали в большой парк, в котором собрали все действующие религиозные постройки. Одно здание от другого отделялось пешеходными дорожками и аллеями высоких деревьев, которые как ширма отделяли один храм от другого. Только вот звуки проникали сквозь листву, вместе с запахами и гомоном голосов, создавая непередаваемую какофонию. В перезвон больших колоколов вплетались маленькие колокольчики буддийских храмов и протяжный речитатив мулл. Запах ладана накладывался на благовония ароматических палочек и дымов из ритуальных курительниц… Еще на подходе к храмовому кварталу стали появляться мальчишки, которые как зазывалы раздавали флаеры и приглашали посетить различные службы и мероприятия. Какие-то храмы проводили благотворительные ярмарки, на которых можно будет купить поделки прихожан, а деньги с них предназначались на различные богоугодные дела. Лысые монахи в оранжевых тогах стояли, как живые статуи, держа в одной руке чаши для пожертвований, а в других маленькие колокольчики. Олаф сказал, что за неделю до Рождества на улицах будут петь рождественские гимны и выступать детские хоры. Но сейчас можно посмотреть на Рождественские вертепы, которые устанавливают возле каждого храма. Олаф, конечно, для начала потащил всех в католическую церковь, знакомиться с отцом Брауном. И поскольку они пришли между службами, то храм стоял пустой и тихий. Том, открыв рот, рассматривал белоснежные мраморные колонны, устремленные вверх, безмятежные статуи, витражи на окнах, ряды деревянных сидений с высокими спинками. Отец Браун оказался невысоким смешливым бетой в черной одежде с длинными полами и высоким белым воротничком. У него были мягкие руки и лучистые глаза. Он со своим мягким смехом и суетливыми движениями казался противоположностью чопорному и строгому храму. Олаф стал о чем-то расспрашивать священника, но Том мягко уклонился от разговора и пошел рассматривать красоты храма. Он был величественный и исполненный собственного достоинства, а витражные окна добавляли изысканности во все это великолепие. Том тихим мышонком проскользнул вдоль стен и вышел на улицу. Следом за ним вышел Ран и с интересом посмотрел на омегу.

- Не понравилось?

- М-м, – Том замешкался, – понравилось. Красиво, м-м, как в музее… Мы с Энди заходили недавно, чтобы «повысить уровень культуры». Там тоже было так же красиво. Статуи эти… мраморные, ну, ты понял?

Ран понятливо кивнул и усмехнулся. Пока Олаф разговаривал со священником, Том пошел рассмотреть вертеп, который был неподалеку от входа. Там стояли восковые фигуры в натуральную величину, и Богородица, склонившаяся над колыбелью, казалась живой женщиной. Иосиф смотрел на всех строго и как-то предупреждающе, чтобы никому в голову даже не пришло обидеть его семью. Том, когда читал Библию, воспринимал всю историю, как сказку, но сейчас, глядя на эти восковые фигуры, он впервые понял, что это была реальная история, пусть немного и приукрашенная со временем, но только вот все эти люди жили на самом деле. Они смеялись, ели, замерзали по ночам от холода, боялись и грустили… Что думала Мария, когда родила младенца от Бога? Что она чувствовала, когда смотрела на своего ребенка, который появился в этом мире, чтобы стать Спасителем, но по сути, жертвой, которая примет на себя грехи других людей, чтобы спасти их… их, совершенно чужих людей. Как она, наверное, гордилась им, когда он проповедовал и рядом с ним шли его ученики. А потом страдала, видя муки своего сына и не имея возможности их облегчить или даже просто подойти, дать попить или вытереть пот с его лица.

- Не плачь… – Ран подошел и вытер ладонью слезы с лица омежки, а потом обнял за плечи и прижал к себе, – не плачь, все уже закончилось…

- Но именно в этот день все только началось. Для Иисуса, Марии и всех тех людей, которые ждали Спасителя. А он, вот такой маленький, лежит в колыбели, пускает носом пузыри и не знает, что ждет его дальше.

- Все равно не плачь, у меня сердце замирает, когда я вижу, как ты плачешь. Все люди радуются, а ты плачешь…

Ран протянул омеге бумажные салфетки, Том с удовольствием высморкался и опять прижался к теплому боку альфы. Так было намного теплее и лучше.

- А у вас был Магомед? – Том выгнулся, чтобы заглянуть в лицо альфе, – вы тоже празднуете его день рождения?

- Э-э, не совсем, – Ран склонился, чтобы заглянуть в ясные омежьи глаза, – мы вообще почти не празднуем дни рождения. Рождение ребенка – это радость и заслуга родителей, а ребенок тут, как конечный результат их усилий. Но у нас есть праздник Мавлид ан-Наби. Поскольку точная дата рождения Мухамеда не известна и отмечать ее стали через триста лет после прихода ислама, то этот памятный день был приурочен ко дню его смерти, что накладывает отпечаток на характер торжества. В исламе дни рождения отмечаются скромно, а иногда и вовсе не отмечаются, в то время, как даты смерти, понимаемые как рождение для вечной жизни, справляются более торжественно. На самом деле, Мавлид ан-Наби больше любят дети. Взрослые молятся и ведут праведные разговоры, а для детей делают сахарные фигурки «арусат ан-наби» – «невесты Пророка» – с бумажным пестрым веером за спиной, или всадника с саблей в руке.

Мне как-то подарили на Мавлид ан-Наби сахарную саблю. Такой большой леденец, – Ран рассмеялся, вспоминая, – мы с Маликом решили проверить, насколько сахарная сабля хороша, как оружие. Он взял деревянную саблю против моей сахарной и мы решили подраться. Естественно, леденец разлетелся на множество кусков по всему двору. Намир нас оттаскал за уши и отправил на конюшню. Наполнить всем жеребцам поилки. Ну, а мы заодно скормили им кусочки леденца… они после этого нас еще долго обнюхивали в надежде получить добавку…

- Жеребцы – это такие мальчики среди лошадей? – Том с интересом смотрел, как Ран рассмеялся, – а девочки – это кобылы? В конюшне стоят мальчики, а девочки где?

- По большей части в конюшне стоят мерины. А жеребцами их называют скорее для красоты слова. Мерины не агрессивны и более послушны. Внешне они мало отличаются от жеребцов, и когда дело касается войны или охоты, то предпочтительней спокойный конь, чем возбужденный самец, который будет реагировать на кобыл и зависеть от гона. Только опытные альфы могут управиться с жеребцами, а молодые все ездят на меринах, и это нормально. А вот кобылы находятся в табунах и кочуют от одного оазиса к другому под охраной взрослого жеребца, которого оставили на племя, ну и, конечно, вооруженных пастухов.

- Ты тоже ездил на мерине? – Том смотрел на мечтательного альфу.

- До шестнадцати. А потом мне подарили Аджида. Это значит “быстрый конь”. Когда мне было тринадцать, я охотился с отцом и мы увидели табун у оазиса. Это был табун Лясара, он был когда-то первым жеребцом у моего отца. Там жеребилась кобыла. Лясар помнил и отца, и меня, и поэтому позволил нам приблизиться. Я тогда впервые увидел, как на свет появляется жеребенок. Красивый, похожий на Лясара, только с белой звездочкой во лбу. Он мне очень понравился и я потом несколько раз находил тот табун, чтобы увидеть, как растет красавчик.

Мы подружились и он узнавал меня среди других людей. А когда мне исполнилось шестнадцать, мне подарили жеребца. Я должен был его оседлать и верхом проехать вокруг города. Это такой традиционный экзамен для наследников, как доказательство, что они взрослые и могут справиться с диким жеребцом. Представь мое счастье, когда я увидел Аджида. Он не сопротивлялся, когда я оседлал его, а когда вскочил в седло, он только головой помахал и фыркнул, как будто его объездили раньше. Но только Аджид никого не подпускал к себе, кроме меня, с ним даже пастухи не всегда могли справиться. А тут такое спокойствие и послушание. Я похлопал его по шее и прошептал в ухо: «не позорься, ты должен брыкаться, а то все решат, что ты мерин». Аджид сразу встал свечой и показательно побрыкался и поржал, поскакал боком, как горный козел, а потом посмотрел так ехидно на меня, мол, хватит или еще? И такой резвой рысью как ни в чем не бывало поскакал, куда я ему велел. – Ран вздохнул, – мы с ним целый год прожили в пустыне нос к носу, пока воевали. Он замечательный, я так по нему скучаю…

- А почему тогда не поедешь домой? – Том удивленно поднял брови, – или тебе денег на билет домой не хватает?

Ран горько улыбнулся, но тут из церкви вышли Олаф с Таэлем, и они вместе пошли к другому храму. Он и снаружи выглядел иначе, а внутри… он был теплым. Мягко мерцали свечи, и все стены были в красивой росписи. Он был золотой внутри, как шкатулка. Пахло воском, ладаном, теплым духом живого огня, а иконы смотрели строго, но ласково. Как будто спрашивали: «и где же ты пропадал так долго?». Тому даже показалось, что Мари стоит где-то рядом и улыбается. Он подошел к женщине, что сидела за перегородкой рядом со свечами и небольшими иконками и сказал, что хотел бы креститься. Женщина улыбнулась, перекрестилась и послала кого-то за «дежурным» священником. Это оказался молодой альфа, крупный, русоволосый, с небольшой кучерявой бородкой и ясными как звезды глазами. Узнав о желании Тома креститься, он отвел его в правое крыло, которое называлось придел, там стоял низенький столик с изображением распятия и подставкой для свечей. Том уже знал, что это называется канунник и там поминают умерших. У стены напротив канунника стояла скамья, на нее и сел молодой священник, похлопав рукой рядом, чтобы Том мог сесть и рассказать подробнее о своем решении и что его к этому подтолкнуло. Том сел рядом и начал свой рассказ с приюта. Как туда попал и как там жилось. В средней части храма начали собираться люди, началась служба, священник в праздничной одежде что-то рассказывал прихожанам. К кануннику подходили люди, ставили свечи, тихо молились, а Том рассказывал об Энди, обманщике Ларри, о попытке суицида, о Ране и его глупом прыжке за посторонним человеком. Об опеке и необычной жизни, которая потом началась. О поездке к океану и знакомстве с сестрой Мари, о том, как встретились в разрушенном землетрясением городе и как она спасла жизнь Тому. Он показал кипарисовый крестик и записку, а потом рассказал о мироточащей иконе и поездке в монастырь.

- Мне отказали в крещении, потому что я не был готов, – Том с надеждой смотрел на священника, – но теперь я готов! Я прочитал все книги, что дали в монастыре, и читал все, что нашел в сети, а еще выучил молитвы! Вот проверьте! Я ни разу не собьюсь! Я готов к крещению!

- Это похвальное стремление, – священник похлопал Тома по коленке, успокаивая, – но не тебе решать, готов ты или нет… – священник задумался. – Ты знаешь, что скоро светлый праздник Рождества Христова, а после него в скором времени будет Крещение. Это хороший праздник, чтобы креститься. Давай попробуем подготовить тебя к оглашению, из расчета крестить тебя на праздник? У нас есть небольшая группа людей, которые посещали воскресную школу и практически готовы к оглашению. Идем, я покажу тебе, где они занимаются, и если ты будешь усердным в своем желании, то мы вполне можем крестить тебя вместе с ними.

Священник вместе с Томом вышел через боковую дверку, и омега попросил разрешения отойти на минуту, чтобы предупредить друзей, что задержится. Священник показал на небольшую пристройку и сказал, что будет ждать его там. Олаф с Таэлем заявили, что отправляются домой, а по дороге купят ель и праздничные гирлянды, а Ран сказал, что подождет Тома столько, сколько понадобится, и посоветовал не торопиться, делать все без спешки. Том забежал в пристройку, а там оказалась маленькая церковь. Там тоже были и иконостас, и иконы на стенах, и даже поминальный крест, только совсем небольшое помещение, примерно как гостиная в студенческом домике. Дежурный священник представил Тома пожилому мужчине. Скорее всего, он был альфой, потому что до сих пор был высок и плечист, но только он был худой от старости, с темной морщинистой кожей и руками, похожими на корни деревьев. У него была странная высокая шапочка на редких седых волосах и длинная одежда до самого пола, очень смахивающая на платье, как у сестры Мари. Пожилого мужчину звали Василием, и он был клириком при храме. Несмотря на его худобу, у него был звучный и глубокий голос, который совсем не вязался с высохшим телом. Он помогал священникам во время службы, читая текст Слова Божьего, а еще преподавал в воскресной школе детям и помогал мирянам разобраться с непонятными для них словами или фразами. Вот и сейчас он помогал людям подготовиться к таинству крещения. Василий указал Тому на маленькую скамеечку, а сам сел на стул напротив и начал, так же, как и священник, расспрашивать Тома о его жизни и о том, что привело его к такому ответственному решению, как принятие веры. В какой-то момент Тому даже показалось, что Василий пытается его отговорить от крещения, когда начал рассказывать о запретах и ограничениях, которых ему придется придерживаться после крещения. О посте, обязательных молитвах и посещениях храма, принятии таинства исповеди и «праведном» образе жизни, который очень тяжело вести среди соблазнов современного мира. Том даже рассердился и вскипел.

- Почему вы думаете, что я не способен сдерживаться и не смогу отказаться от соблазнов? Я прекрасно понимаю, что нельзя вестись на сладкие обещания. Знаете, как в приюте подсаживают на наркоту? Они говорят: выпей таблеточку, и тебе будет весело и легко, или ты увидишь папу, он будет гладить тебя по голове и ты будешь счастлив. Знаете, как хочется увидеть папу? Или хоть на миг оказаться рядом с ним? Но только я видел, что случалось с теми, кто шел за сладким миражом. Обычно, когда тебе много обещают, то как правило, для себя рассчитывают получить еще больше… – Том сбился с мысли, растерянно посмотрел на дверь, за которой его ждал Ран, и добавил шепотом, – я видел только одного человека, который был бескорыстен и искренен, и не только со мной, но и с другими… но это, скорее, исключение из правил, и не стоит надеяться, что все остальные будут такие же.

Василий мягко улыбнулся и сказал, что будет ждать его каждое утро, и он может присоединиться к группе. Том даже на мгновенье растерялся, но потом обрадовался и выскочил на улицу к Рану.

- Ура! Меня взяли в группу, и меня будут крестить на праздник Крещения! Я так рад!

- И я рад за тебя, – Ран застегнул на омеге куртку и поправил воротник, – ну, тогда в кафе, за тортиком? Отпразднуем?

- Нет! – Том довольно вздернул нос, – если меня будут крестить, то тогда у меня начался пост! Никакого мяса, молока и яиц. А это значит, никаких тортиков! Это будет даже хорошо, соскучиться по тортикам, а то ты меня совсем разбаловал!

- Ну, прости, – рассмеялся альфа, – и тогда никаких конфет и шоколада?

- Не надо так сурово, – Том подхватил альфу за руку и потащил домой, – смотря, какого шоколада… молочного нельзя, а вот черный шоколад можно! Да, да, я специально читал состав черной шоколадки, там нет ни молока, ни яиц, а это значит, что его во время поста можно есть! А еще можно фрукты и мармелад, если он на агар-агаре, а не на желатине. И вообще, в пост главное не ограничения в еде, а внутренняя дисциплина. Сила воли в том, чтобы придерживаться порядка, а не потакать своим слабостям и сиюминутным желаниям. Вот!

- Молодец, – Ран пожал маленькую лапку, которая так доверчиво лежала в его ладони, – я поддержу тебя и не буду соблазнять тортиками. Я понимаю, что вера – это важно, а если она настаивает на ограничениях, то надо стараться делать все, как положено, но и без сладкого я тебя не оставлю.

Том чувствовал себя едва ли не победителем и летел, как на крыльях. Хорошо, что Олаф подсказал обратиться в другой храм. Теперь он сможет исполнить волю сестры Мари и, возможно, после этого не будет чувствовать себя виноватым за то, что живой… Ран все же затащил омежку в большой кондитерский магазин и там долго тиранил продавца, пока перебирал все конфеты в поисках «разрешенных» сладостей. Том даже растерялся, когда они набрали большую сумку всевозможного грильяжа, пастилы, зефира, леденцов и орешков в сахарной глазури. Они оказались дома как раз, когда Олаф с Таэлем затаскивали в дом небольшую голубую ель. Она была в ведре, на котором был крупно написан телефон волонтерской службы. После того, как альфы раздвинули диваны и установили ель в углу комнаты, Таэль объяснил Тому, что ель будет высажена «в грунт» после праздников. У него дома так всегда делали. Покупали ель или сосну в питомнике, а после праздников высаживали ее на улице или отдавали волонтерской службе, чтобы ее посадили где-нибудь.

- У нас свой дом, – Таэль с нежностью разрезал транспортировочную сетку и расправлял ветки, – и возле дома растут сосны, которые родители высаживали. Там есть ель с того года, как они расписались, а еще сосна, когда я родился, и еще несколько. Я бы с удовольствием посадил эту ель возле дома, но на территории кампуса это запрещено. Я уже узнавал…

- Но мы можем поехать с волонтерами и посадить ее где-нибудь за городом, – Олаф улыбнулся, – не грусти.

Они разложили на ветках гирлянду с лампочками, а вместо игрушек развесили конфеты в красочных обертках. Когда лампочки замигали, Том расплакался. Он впервые видел настоящую ель. Она пахла и выглядела красивее, чем на картинках. Таэль бросился обнимать и утешать омежку, и сам расплакался, а Ран с Олафом только пожали плечами. Ну вот, хотели порадовать, а в итоге все рыдают.

*

Том теперь каждый день ездил в храм, как на занятия в училище. Там Василий читал молитвы, рассказывал библейские истории, а потом объяснял, что да как. Том с удовольствием слушал и задавал вопросы, если было непонятно. Василий оказался очень интересным рассказчиком, он мог даже простые истории делать очень занимательными. А еще, он доходчиво объяснял символику и значение обрядов и украшения в храмах. Знания сами легко укладывались в голове, не то, что в училище… Ран обычно сопровождал омежку до храма, а потом дожидался на скамейке неподалеку. Том быстро к этому привык, и однажды, выскочив на улицу, очень удивился, не увидев альфы на обычном месте. Том схватился за коммуникатор, но потом решил, что, возможно, у Рана оказались свои дела и не стоит его дергать по пустякам. В конце концов, он не маленький и вполне может добраться до дома сам. Только вот ноги понесли не домой, а куда-то в сторону. Том сам не понимал, куда он идет, пока не оказался перед высоким белым кубом, увенчанным зеленым куполом, с высокими узкими башенками по углам. Это оказалась мечеть. Старик у входа сказал, что надо обязательно разуться, потому что это дом Бога, а в чужом доме ходить в обуви нехорошо. Том без возражений разулся. Не беда, что холодно, он только одним глазком глянет, каков дом бога, которому Ран так усердно молится. Мечеть внутри была большой и на удивление светлой. У купола был ряд окон, через которые внутрь лился поток света, да и светильники горели, несмотря даже на то, что внутри почти никого не было. И холодно не было… на полу сплошь лежали ковры, красивые такие… понятно, отчего сказали разуться у входа, а то натащили бы грязи с улицы… хотя Ран, когда молился, склонялся лбом прямо к ковру… Том осторожно переступил с ноги на ногу, было неудобно ходить там, где люди стоят на коленях. У дальней стены кто-то молился. Том тихой мышкой скользнул к стене. Хотя мечеть и стояла почти пустой, но вдруг он кому-то помешает? Он решил быстренько осмотреться и уйти. Мощные колонны сходились аркой к куполу и поэтому помещение казалось громадным и наполненным воздухом, а окна у купола наполняли мечеть светом. Том приоткрыл рот, рассматривая мозаику на стенах, высоту потолков, он сбился с мысли, пытаясь сформулировать словами ощущения. Величие, спокойствие? Здесь хотелось ходить на цыпочках и говорить шепотом… И очень неожиданным оказался вскрик откуда-то сбоку, где была небольшая ниша возле двери, ведущей на минарет. Ряд колонн отделял общий зал от небольшого помещения, где разговаривали двое. Том растерялся, когда узнал одного из них. Это был Ран, и, похоже, он с кем-то спорил. Он решительно пошел в сторону Рана, просто чтобы быть рядом, но неожиданно услышал, что собеседник, солидный такой альфа, говорит Рану:

- Это не любовь, это зависимость. А это уже ненормально. Там, где один бьет, а другой терпит, это не любовь, это что угодно, но не любовь. Забудь на мгновение о себе и представь эту ситуацию со стороны. Есть альфа и омега. Омега ведет себя недостойно, и не надо так сверкатьглазами, такому поведению нет оправдания. Подумай, если бы у твоего друга был такой омега, который бы делал, что хотел, распутничал, дебоширил, наплевав на достоинство и здравый смысл. Разве ты бы сказал своему другу – женись? Ты бы взял его за руку и увел как можно дальше! Вспомни, как он себя вел! Разве ты хочешь своим детям такого родителя? Ты хотел бы, чтобы твои дети вели себя так же?

– Нет безгрешных людей, – голос Рана был глухим, – каждый имеет право на ошибку.

- На ошибку, на одну, на две… – вздохнул священник, – но когда человек втаптывает себя в грязь раз за разом, это уже не ошибка, а осмысленные действия. И не важно, что сейчас он ведет себя хорошо, это ненадолго. Вот увидишь, эта маска слетит с него быстрее, чем лист с дерева. Не позорь своих родителей, приведя им в дом такого зятя. Хотя их вина во всем этом тоже есть. Как они позволили тебе считать такого омегу своей парой?

- Отец был против… – Ран отшатнулся от священника, – но я считал, что моей любви будет достаточно…

- О, Аллах, дай этому непослушному альфе хоть немного ума! – священник всплеснул руками, – в хадисах сказано: «Послушание родителям лучше, чем намаз (сунна), садака, ураза, хадж, умра и джихад». Однажды Пророк Мухаммад (да благословит его Аллах и приветствует) сказал: «Рассказать ли вам о самом большом грехе? Это ширк Аллаху и непослушание родителям». Самый большой грех, которому нет прощения, и непослушание родителям связаны между собой.

- Но он – моя истинная пара! – Ран схватил священника за руки и заглянул ему в лицо, пытаясь прочесть по нему свою судьбу, – я услышал его запах, когда был совсем ребенком, и всю жизнь знал, что он мой, а я его!

- Твоя жизнь только начинается, – священник освободил свои руки и улыбнулся, – в Коране написано: «Он – Тот, Кто сотворил вас из одного человека. Он создал из него супругу, чтобы он нашел в ней покой», разве в твоем сердце есть покой? Не позволяй гормонам руководить собой, потому что в человеке вначале ум и воля, а только потом тело. Не позволяй плоти взять власть над разумом. Посмотри на ситуацию со стороны и ответь честно – разве он пара тебе? Что у вас есть общего, кроме гармоничного запаха?

Том не хотел подслушивать, и хотя эти двое говорили достаточно громко и в пустом храме их невольно было хорошо слышно, но омега на всякий случай решил слинять по-тихому, ну так, на всякий случай… Он тихо выскользнул из мечети, забрал у улыбчивого старика свои теплые ботинки и отправился на ближайшую скамейку, так, чтобы точно не пропустить Рана, когда он выйдет. На соседней аллейке пели Рождественские гимны. Погода была тихой и даже тучки не могли испортить настроение. Тем более, что с неба полетели маленькие снежинки. Том на седьмом видел снег только на картинках. А снежинки на самом деле были малипусенькие и становились капельками, стоило им попасть на пальцы или на нос. Но зато их было прикольно ловить ртом! А еще рассматривать на рукавах куртки. Красивые! Но только слишком маленькие, пока рассматриваешь, они тают от дыхания… безобразие! Том так увлекся снежинками, что чуть не пропустил Рана. Альфа выскочил из мечети и рванул по аллейке, но заметив омежку, припорошенного снегом, резко остановился.

- Что ты тут делаешь? – удивился альфа.

- Тебя жду! – обрадовался омежка и стал отряхивать снежинки с рукавов.

- Откуда ты знал, где я?

- Не знал, – пожал плечами Том, – просто шел, шел, смотрю, мечеть, зашел посмотреть, а там ты с кем-то разговариваешь. Вот я и решил тебя подождать, ты ведь меня ждешь всегда…

- Давно ждешь? – Ран стал отряхивать снежинки с волос омеги, растер красные ушки, ухватился пальцами за кончик носа, – холодный совсем. Замерз, бедняжка. – Ран расстегнул куртку и прижал Тома к себе, – грейся быстрее!

Ран накрыл маленькую спину полами своей куртки и прижал для надежности руками. Том обнял его в ответ под курткой и засопел холодным носом в шею альфы. Тот прижался губами ко лбу омежки, который на удивление был теплым, в отличие от кончика носа.

- Глупый омежка, – прошептал альфа, – позвонил бы мне, я бы бросил все и забрал тебя. Ну зачем было сидеть на морозе?

- А вдруг разговор важный? – удивился Том, – и потом, совсем не холодно!

- Прости, я зашел помолиться, а потом решил спросить совета у муллы, вот и забыл обо всем на свете…

Вокруг ходили люди, кто-то улыбался, глядя на замершую пару, но несколько человек недовольно фыркнули, сказав вслух о распущенности молодежи. Том сразу отпрянул и замер напротив.

- Я согрелся. Пошли домой? – Ран кивнул головой и застегнул свою куртку, Том по привычке схватился за руку альфы и, забежав на шаг вперед, заглянул в глаза, – и как поговорил с этим самым муллой? Он тебе сказал что-нибудь хорошее?

- Он меня поругал, – улыбнулся Ран, – странно, когда родные говорят «это хорошо, а это плохо», ты их слушаешь, но все равно пытаешься сделать по-своему. Хотя они твои родные и желают тебе только добра, но ты все равно с ними споришь. Но стоит точно то же сказать постороннему человеку, и ты вдруг понимаешь, что он прав. Мне отец говорил ровно те же слова, но я кричал на него: ты не прав, ты ошибаешься! И сейчас мне стыдно за свое упрямство. Хотя душа все равно болит и плачет… – Ран замолчал, поджав губы, а потом тяжело вздохнул, – но мулла прав, и отец прав, надо повзрослеть и перестать рассчитывать на чудо. Если дерево криво, то ровной доски из него не сделаешь, сколько ни старайся…

- У тебя сейчас такое лицо, что мне прямо хочется покормить тебя тортиком, чтобы ты улыбнулся!

- Антидепрессант с кремовой розочкой? – рассмеялся альфа, – нет, это только омегам помогает! Я лучше пойду к побратимам в общину и проведу несколько боев. Врезать кому-нибудь от души и почувствовать, как в ответ трещат мои ребра! Чтобы никаких сомнений и сожалений в голове, а только азарт победы!

- Почесать кулаки? – Том рассмеялся, – как это по-альфьи! Иди, иди, у меня йода хватит тебя целиком перемазать!

- Ты в меня настолько не веришь? – усмехнулся альфа и выгнул бровь.

- Я в тебя верю больше, чем в себя,- закивал головой Том, – но йод поставлю на видное место!

К этому времени они вышли из храмового квартала и Ран вызвал свою машину с паркинга. И хотя Том и говорил, что ему не холодно, но упрямый альфа включил печку на максимум и сразу же стало жарко. Они быстро добрались до кампуса и, войдя в свой домик, неожиданно увидели крайне недовольного Энди.

- А где Намир? – Ран покрутил головой, выискивая друга.

- Он уехал в общину, – поджал губы Энди, – у него много работы там где-то набралось, вот он и уехал.

- Вы что, поругались? – испугался Том.

- Нет, – Энди сжал губы в куриную гузку, – у нас все хорошо. Но он действительно не появлялся столько дней в общине, вот и помчался со всех ног…

- Э-э, – растерялся Ран, но решил не вмешиваться и отправился в свою комнату, – ладно, я тоже туда поеду. Том, ужинай с Энди, я буду в общине допоздна.

- Нет, Ран, мы увидимся только утром. Завтра Рождество, поэтому до первой звезды ничего не едят. Брат Василий отправил нас домой, чтобы мы отдохнули и поспали, а потом вернулись в храм на службу. Я сейчас выпью чай и переоденусь в праздничное, а потом поеду на всенощную службу.

- Тогда я тебя отвезу, а утром встречу на машине, – Ран остановился на лестнице и недовольно нахмурился, – у тебя на утро совсем сил не останется.

- Я крепче, чем кажусь, – Том улыбнулся, – ты забыл? Я же работал и, как правило, вечером и ночью, пока всю посуду перемоешь и полы вымоешь, это как раз до утра. А утром на занятия в приютскую школу. Там на первых уроках практически все спали.

- Ох уж эти альфы с их гиперзаботой, – прошипел Энди, – и как мы раньше жили без вашего тотального присмотра…

- Энди, ты что? – Том толкнул локтем друга.

Ран задержался на лестнице, но потом отправился в комнату. Том дождался, когда альфа скроется, и вцепился в приятеля.

- Что случилось? Ты ведь сам не мог дождаться, когда с Намиром закроешься. Он что, импотент? Или у тебя ничего не получилось? Ну, чего шипишь-то? И кольцо снял… рассказывай давай, что там случилось…

- Нет, этот жеребец ого-го, дорвался, как с голодного края, как будто раньше год не трахался… Только вот, скотина такая, только в резинке! – Энди вдруг расплакался, – говорит, дети только после свадьбы. И, главное, подонок такой, как я ни пытался с него резинку снять или использованный припрятать, так он ни разу не расслабился, все собирал и пересчитывал, и бегал мыться, чтобы даже следа от спермы не оставалось.

- И я не понял… – растерялся Том и дал другу рулон бумажных полотенец, – в чем проблема-то?

- Я бебика хочу и надеялся залететь! – Энди пытался плакать, чтобы не размазать тушь, но вскоре глаза у него стали, как у панды, – а этот скот говорит, бебики только после свадьбы! Сколько захочешь, но только после свадьбы!

- Но это ведь хорошо? – Том пожал плечами, – или он жениться отказывается, и ты поэтому кольцо снял? Вот подонок! Поматросил и бросил?

- Нет! Все не так! – Энди кинул в Тома мокрым бумажным комком, – он не отказывается! Говорит, хоть сейчас!

Энди опять ударился в слезы, но когда увидел на салфетке следы пудры и черные потеки, взвизгнул и решительно бросился к кухонной мойке. Он умылся, смывая с себя жидким моющим средством для посуды всю косметику. И наконец, закончив брызгаться, шмыгать и отплевываться, уселся напротив Тома с опухшей мордочкой и красными глазами.

- Говорит, любая свадьба, какую захочу, только вначале надо подписать брачный контракт! Вот! – Энди бросился в коридор и достал из кармана шубки сложенную бумажку, которую почти швырнул другу, – на! Читай!

Том развернул лист, который оказался каким-то документом. По крайней мере, выглядел он очень солидно. На самом верху стояла надпись добрачного соглашения, которое вступает в силу с момента подписания. Том удивленно посмотрел вниз документа. Там было место для двух подписей, Намира и Энди, с полными именами и номерами соцрегистрации. Намир подписался под своими данными, а вот на месте подписи Энди было пусто. Том посмотрел на друга, который зло сверкал глазами и недовольно сопел. Энди ткнул в бумагу наманикюренным ногтем и Том наконец взялся читать. В самом начале было написано, что альфа берет на себя полную ответственность, материальную, юридическую и уголовную. Энди ткнул пальцем в эту графу и зашипел,

- Прикинь, подпиши я эту бумагу, а потом убей хоть кого, посадят его, а не меня!

- Совсем дурак? – испугался Том, – кого это ты убить собираешься?

- Никого! – шмыгнул носом Энди, – это я к слову, что после брака я становлюсь не взрослым человеком, а придатком к мужу, вроде слабоумного, который даже в тюрьму не попадет.

- А ты туда собрался? – напрягся Том, – ты меня специально пугаешь?

- Ты дальше читай! – Энди опять разозлился, – дай, я сам. Смотри, он обязуется предоставить мне собственное жилье и оплачивать все мои траты. На учебу там, или если заболею. Я когда прочитал это – прямо за ручку схватился и почти подписал, но вспомнил, как ты говоришь, что надо читать документы до конца и, главное, то, что мелким шрифтом написано, вот и читал! Смотри, что там дальше…

Энди судорожно провел пальцем к концу листа и подчеркнул ногтем. – Вот! В случае развода мне остается все движимое и недвижимое, что куплено в браке, а вот все бебики остаются альфе! Прикинь, как несправедливо! Чего это бебики ему?

- Может, потому что он отец? Вроде как, деньги его, так и дети ему достанутся, – пожал плечами Том.

- Получается, что я продаю собственных детей? – взвился Энди, – но только мне этого не надо! Мне не так нужны деньги, чтобы я собственных детей продавал! Если я закончу, – Энди сбился и сам себя поправил, – нет! КОГДА я закончу учебу, то у меня самого денег будет достаточно на все! Я просто хотел бебика от здорового альфы, такого, чтобы не алкашня и не нарик… Я хочу своего бебика, я буду любить его, а он меня. Он же мой самый дорогой человечек, а я буду его любимым папочкой!

Том обнял Энди, который опять разрыдался. Ран выглянул из комнаты и, увидев всхлипывающего Энди, спустился вниз. Тихо прошмыгнул на кухню, поставил там кофеварку и залез в холодильник.

- Ты так уверен, что разведешься с Намиром? – тихо на ушко спросил Том, – а может, стерпится-слюбится, вы же вроде ладно живете. Он тебя балует и все шоколадно! Зачем расписываться тогда, если уверен, что разведешься?

- Я не собираюсь разводиться, – Энди толкнул Тома в грудь и встал, – но надо быть готовым ко всему! И вообще, это несправедливо! Я рожу, вынянчу, а потом вот так и отдать? С какой это радости? И вообще, по закону все дети остаются с тем, кто родил! Я буду хорошим папочкой! Ран! – Энди бросился ну кухню, – Ран, вот скажи, Намир же не зверь какой? Он же не вырвет из рук папочки родного ребенка? Это ведь бесчеловечно, разлучать самых дорогих людей!

- Э-э – альфа перестал намазывать хлеб маслом и уставился на Энди, как на говорящего кота, – а ты разве на Сабах не собираешься?

- Чегой-то вдруг? – Энди упер руки в боки, – читал я про этот ваш Сабах! Средневековье какое-то! Омеги там вроде животных, дома сидят закрытые. Одеваются в черное с головы до пят и лицо закрывают. Из дома сами выйти не могут, и разговаривать с другими людьми запрещается! Вот так сиди целыми днями у окна и смотри на улицу, как там другие люди живут!

- Ну, у нас в традиционных домах нет окон на улицу, только во внутренний двор, – Ран усмехнулся, – у нас пыльные бури бывают, поэтому на улицу только глухие стены и двери. Толстые такие, с большими замками! И омеге действительно нечего самому по улице ходить. У него слуги есть, если надо что-либо купить или сделать. А развлечения у нас свои есть…

- Ага! – усмехнулся Энди, – всех развлечений, в мечеть сходить или в баню, хамам ваш! Я читал!

- Но если ты все уже решил, то чего ждешь от меня? – Ран нехорошо усмехнулся, – тебя силой туда никто не тянет. И я тебе не буду доказывать, что у нас там все не так печально, как ты говоришь. Ты же уже все для себя решил.

- Ты мне только одно скажи, – Энди сложил бровки домиком, – неужели Намир действительно заберет у меня ребенка?

- Намир мусульманин, так же, как и я, – Ран нахмурился, – по нашим законам ребенок при разводе родителей остается с отцом. Он будет его содержать и воспитывать. Поступить иначе Намир не сможет, да и не захочет. Он уже насмотрелся на ваших сирот. Такой жизни своему ребенку никто не пожелает. И неважно, кто родится, альфа, омега или бета, там у нас ребенку будет лучше. За ним в случае гибели Намира община присмотрит. Да и для меня такой ребенок не будет чужим. У него будет все самое лучшее, и жилье, и питание, и учеба. И, главное, за детьми у нас все смотрят и ребенка в беде не бросят. Если на улице вдруг заплачет малыш, к нему обязательно подойдут и спросят, что случилось и чем помочь. Накормят и домой за руку отведут. Родителей, правда, потом накажут, за то, что плохо смотрят за детьми, но это уже другой разговор.

- Но я буду хорошим папой! – закричал Энди и топнул ногой, – по нашим законам, кто родил, с тем и ребенок!

- А по нашим иначе, – пожал плечами Ран и положил сверху на бутерброд кусок мяса, – поэтому и надо определиться в самом начале, по каким законам потом разбираться придется. Ваши суды уравнивают в правах альф и омег, а это неправильно. Альфы сильнее и выносливее, они должны заботиться о слабых. Поэтому и ответственность на альфе, и все хлопоты только на его плечах. И это правильно!

- Знаешь, Энди, я думаю, что Ран прав, – Том виновато пожал плечами, – мой папочка был очень хорошим и заботился обо мне, как только мог, но я все равно оказался в приюте…

- Ты кому друг? – зло уставился на него Энди, – ты должен меня поддерживать! И вообще, если Намир меня любит, то он должен остаться здесь! У него здесь работа есть, и я с детьми тоже буду здесь, и все будет просто замечательно!

- Это уже не ко мне, – отмахнулся Ран и откусил бутерброд, – Том, может хотя бы меда съешь пару ложек? Чтобы силы были? Если ты всю ночь будешь на ногах стоять в толпе, то надо, чтобы ты там сознание не потерял от голода… И вообще, ты отдохнуть собирался…

- Это ты меня так корректно на улицу выпроваживаешь? – разозлился Энди.

- Нет, – замахал головой альфа, – но весь мир не вращается только вокруг тебя. Ты вначале определись сам, что ты хочешь и чем готов поступиться ради этого. Намир тебе предлагает условия брака, а ты только про развод думаешь. Как-то это неправильно…

- Хочешь мира – готовься к войне, – улыбнулся Энди, – хочешь крепкий брак – договорись об условиях развода так, чтобы яйца от ужаса заранее поджимались и смотреть «налево» было страшно до икоты!

- Мы на Сабахе верны своим омегам! – улыбнулся альфа.

- Ага, только вот у вас омеги в гаремах живут, – Энди помахал пальцем на альфу, – и супругов у вас четыре может быть.

- Да, – Ран рассмеялся, – мы своим гаремам верны! И на чужие даже не смотрим!

- Очень смешно… – недовольный Энди сел за стол и стал сооружать бутерброд величиной со свое горе. – А у тебя есть гарем?

- Нет, – Ран горько улыбнулся, – у моего отца один супруг и никакого гарема. И я думал, что у меня один омега будет, но как-то не сложилось…

- А заведешь гарем, когда вернешься? – Энди положил поверх мяса, зелени и сыра второй кусок хлеба и примеривался, как ловчее засунуть его в рот так, чтобы не порвать от жадности.

- Придется, – вздохнул Ран, – если вернусь на Сабах без Лекси, меня заставят. Есть закон и обычаи. Я наследник отца, и у меня должен быть свой наследник, а это значит, гарем. Если бы был истинный омега, то можно было бы открутиться, но без него не получится.

- А то ты не рад? – усмехнулся Энди.

- Это как минимум пять омег, – тяжело вздохнул альфа, – пять вздорных, упрямых, эгоистичных интриганов. У меня двое младших братьев-омег, и с ними было невозможно ни договориться, ни умаслить. У меня дома свои дела есть, а тут будет пять… прыщиков. И кроме секса, им нужно внимание, подарки, свободное время, чтобы они не чувствовали себя брошенными и несчастными. И, главное, отказаться нельзя, все сразу переживать начнут: а здоров ли наследничек? Хочется порой таким любопытным по голове настучать, чтобы не лезли, но нельзя. Закон один для всех. Наследник должен стараться обеспечить рождение собственного наследника. Чтобы род не прервался…

- Бедный альфа, – прошамкал Энди, – трахаться заставляют бедняжечку.

- Ну, свое горе, оно, конечно, самое горькое, – Ран смотрел, как омега чавкает, – чужая беда легче перышка, а вот своя, как гиря на сердце…

- Я готов! – Том спустился со второго этажа в новой одежде, – все равно я слишком переживаю и уснуть не смогу. Так что, я готов ехать.

- Я тебя голодным из дома не выпущу! – рыкнул альфа, – а ну, быстро кофе выпей! И меда пару ложек, и леденцов в карман. Вдруг почувствуешь, что плохо, сразу звони! Праздник – это хорошо, но ты такой худенький и маленький, как бы тебя не затоптали в толпе!

- Альфа! – закатил глаза Энди, – и как мы дожили до своих лет без этой опеки?

- Ран! Ну что ты такое говоришь? – возмутился Том, – я же не на улице буду, а в храме. Там праздник, а ты ужасы придумываешь! Все будет хорошо! Я же взрослый…

Комментарий к О вере и здравом смысле спасибо, что терпеливо ждали и не пинали за задержку главы

====== Об оленях, козлах и баранах ======

Ран высматривал Тома среди толпы празднично одетых людей. Кто-то выходил, кто-то только приезжал и вливался в радостную толпу, с Раном здоровались незнакомые люди, поздравляли с праздником. Альфа понимал, что его все принимали за «своего», и чтобы не смущать людей, улыбался всем в ответ, кивая головой. У людей праздник, вот и радуются.

- Попался! – на альфу со спины напали, а потом обняли тоненькие руки в знакомой курточке.

- Куртку надо купить новую, – Ран накрыл сверху омежьи руки, – этой куртки тебе до конца зимы не хватит.

- Хватит! – Том скользнул вперед и возмущенно поддернул коротковатые рукава, – всего месяц остался. Смотри, здесь манжетка длинная. И вообще, я не виноват, это все твои витамины. Там случайно дрожжей нет? А то я расту, как опара!

- Там нет дрожжей ни специально, ни нечаянно, там только комплекс витаминов и микроэлементов пролонгированного действия. Так, чтобы рассасывались постепенно, а второй укол – это иммуномодулятор разработки Сабаха на основе шур-шура. Долго объяснять, но он возрождает иммунитет и помогает организму окрепнуть. А ты растешь потому, что организм стал нормально питаться и отдыхать, вот он и растет, чтобы догнать генетически заложенные показатели.

- Откуда ты знаешь? – удивился омега, – ты ведь не видел моих родителей, может, они были маленькими и худенькими заморышами, как я?

Ран таинственно улыбнулся и потащил слабо упирающегося омегу в машину. Том вначале хотел познакомить Рана с братом Василием, а потом решил не торопиться, у клирика на праздник много дел и не стоило его дергать по пустякам. Альфа как раз вызвал с парковки машину, в которой Тома на сидении дожидался пакет с термокружкой чая и свежая булочка.

- Сегодня день подарков, – Ран вырулил на транспортную магистраль и с удовольствием смотрел, как омежка запихивает в себя булочку, – я видел под елкой пакет со своим именем. Олаф сказал, что это ты его туда положил.

- А не надо было? – испугался Том, – Олаф и Таэль просто туда напихали своих подарков, вот я и решил…

- Нет, мне даже приятно, – Ран мягко улыбнулся, – я не открывал его без тебя. И, кстати сказать, я тебе тоже приготовил подарок. Надеюсь, он тебя порадует.

Том пил потихонечку горячий чай и прикидывал, что такого мог подарить Ран, ведь у него все есть. Когда они приехали к кампусу, Ран предупредил, чтобы Том ничему не удивлялся в домике. Омега заинтригованно прищурился и повел ушками – еще один сюрприз? Но реальность оказалась намного неожиданней. У входа в домик они столкнулись с Таэлем, который забирал посылку у почтового дрона.

- Привет, Том, – Таэль подхватил тяжелую коробку, – не удивляйся, но я первый раз встречаю Рождество без семьи и, похоже, они все решили, что я с голоду погибну в такой праздник.

Том зашел в дом и оглянулся, коробки доставки стояли на всех горизонтальных поверхностях. На столешнице кухни, обеденном столе, подоконнике, журнальном столике у визора и даже несколько на диванах. Стоило Рану закрыть входную дверь, как она открылась и вошли Намир с Энди. Энди сверкал золотым браслетом и серьгами, а Намир здоровенным засосом на шее. Том сразу включился в наведение порядка. Практически в каждой коробке стояли тарелки с каким-то праздничным блюдом, завернутые в фольгу. Коробки с домашним печеньем, шарлотками и душистыми имбирными пряниками. Энди помог вначале убрать все со стола, а потом разворачивать фольгу с тарелок и выставлять все на стол. По всей видимости, родня Таэля не договаривалась заранее друг с другом, потому что вскоре на столе оказалось три фаршированные утки и четыре индюшки, различные по размеру и начинке, но, тем не менее, одинаково прожаренные. Вскоре весь стол был заставлен тарелками с запеченными овощами и салатами. Коробки с печеньем, выпечку и сладости оставляли на подоконнике, ставя стопками одно на другое.

- Ну, никто не говорит, что все это надо съесть за сегодня, – Энди с сомнением осмотрел гору еды, – и потом, может гости припрутся и помогут очистить тарелки. Хотя посуды у вас явно прибавится. А что, Таэль, у тебя так много родни?

- Да, – Таэль метнулся к двери и принес очередную коробку, на счастье, там были вещи и конфеты, – у всех наших много детей и поэтому родни так много, что мы на большие праздники устанавливаем шатер на улице, чтобы всем места хватило. А я был единственным и поздним ребенком у родителей, поэтому у многих моих кузенов есть не только дети (минимум по пять у каждого), но и внуки. Я с детства был всеобщим любимцем и баловнем. С двумя внучатыми кузенами я учился в одном классе, а директором школы был старший брат папочки, а классным руководителем кузен отца. Мои внучатые кузены были альфами и крупнее меня на целую голову, им нравилось называть меня дядюшкой и беречь, как хрустальную вазу.

- И как они тебя одного в институт отпустили? – прищурился Энди.

- Когда я заявил, что буду учиться здесь и, более того, жить в студенческом кампусе, родня собралась на семейный совет, на котором они решили, что это запоздалый подростковый бунт. Но после долгих споров договорились уважать мое решение и пообещали не устраивать демонстрацию взволнованной родни в кампусе и даже не разбивать палаточный городок для охранников и сопровождающих, и вообще, пообещали не мелькать в институте и не тиранить куратора группы.

- Даже не знаю, пожалеть тебя или позавидовать, – Том разобрал последнюю коробку, освободив ее от печенья и салатов, – наверное, все же позавидовать, хорошо иметь родных людей, которым не все равно, что с тобой происходит. Сытый ты или голодный, обижают тебя или нет, и вообще, когда есть хоть кого обнять…

- Иди сюда, я тебя обниму, – Энди распахнул руки для объятий, – только не хнычь, как тогда под кроватью. – Том обнял друга, тот похлопал его по спине, – пока я с тобой, никто тебя не обидит. А если и обидит, так в ухо получит… А чем это тебя Ран кормит, что ты вдруг стал с меня ростом? – Энди с удивлением смотрел в глаза, которые были на его уровне, – мало того, что жопку наел, так еще и вымахал. Завязывай расти, а то будешь дылдой!

- Я не специально! – разозлился омежка, – это все витамины. Хочешь, тебе проколю курс, и ты вырастешь, как модель для подиума.

- Не, спасибо, – Энди взлохматил друга, – хочу быть милашкой, которого удобно носить на руках!

- Там подарки под елкой, елью, а? неважно, – отмахнулся Таэль и пошел забирать следующую посылку, – разбирайте и садимся есть. Я голодный! Мы с Олафом свои забрали.

Под елью действительно лежало несколько упакованных в красивую бумагу свертков. Обнаружились даже для Энди и Намира. У Намира была коробка пахлавы, а вот Энди досталась достаточно дорогая ручка с позолоченным пером. Тому Олаф подарил большой и тяжелый подарок, который оказался Библией в подарочном издании. У нее было золотое тиснение креста на синем тканом переплете и золотой срез на страницах. А внутри были красивые гравюры и текст, написанный замысловатым шрифтом.

- Это – издание Библии с иллюстрациями Густава Доре, – Олаф довольно улыбался, – самые красивые гравюры на библейскую тему, какие я только видел.

- Спасибо, – Том открыл наугад хрустнувшую под руками книгу и уставился на черно-белую картинку, которая была, по всей видимости, рисунком. – Действительно, очень красиво… А я тебе не сделал подарка, прости…

Олаф с улыбкой отмахнулся и отправился помогать Таэлю разгребать очередной подарок от родни.

- А это тебе… – Том положил на колени Рана большой сверток, – у вас там на Сабахе жарко и ты, наверное, мерзнешь… вот…

Ран развернул подарок и достал теплый свитер с… большой картинкой оленя на груди.

- Хи-хи-хи, – Энди свалился на диван от смеха, – ОЛЕНЬ! Олень, хи-хи-хи, Том, сказать человеку, что он лопух, таким замысловатым способом… хи-хи-хи…

- Перестань! – Том стукнул друга по голове подушкой, – олень – благородное создание и очень красивое. И потом, это не просто олень – это Рудольф! Смотри, у него нос красный! Он волшебный помощник Санты, он спасает людей и исполняет заветные желания.

– Спасибо, Том, мне приятно, что ты позаботился о моем тепле и такого высокого обо мне мнения, – Ран прикусил губу, чтобы не рассмеяться, но заметив, как Том несчастно стал озираться, пытаясь удрать, перехватил его за руку и удержал на месте, – честное слово, мне приятно. Ну, а то, что картинка, как у ребенка, так в этом есть свое очарование. Я думаю, что ты его долго искал, и я его с удовольствием надену… когда будет действительно холодно. Для меня температура как сейчас не очень холодная. В пустыне днем жарко, а вот ночью достаточно холодно, иногда даже иней под утро бывает. А я тебе тоже подарок приготовил. Надеюсь, он тебе понравится. Ран достал из-за спины рамку с фотографией и протянул омеге. Том с интересом посмотрел на незнакомых людей. Альфу и омегу, и маленького мальчика между ними. Том растерялся, но поймав сосредоточенный взгляд Рана, посмотрел на фото еще раз. В этот раз более внимательно. Наверное, он должен знать их… но только вот в голову ничего не приходило…

- О! Это же ты! – Энди сел на подлокотник кресла и ткнул пальцем в ребенка на фото, – ты вот такой появился в приюте, но только ты не улыбался, а все время плакал. Нюня! А это кто? Твои родители?

Том так испугался, что уронил рамку с фото, Ран перехватил ее у самого пола, чтобы тонкое стекло не разбилось. Теперь альфа выглядел виновато и не знал, куда деваться.

- Ты их не помнишь? – Ран осторожно протянул фото в дрожащие омежьи руки, – я думал, тебе будет приятно иметь семейную фотографию.

- Э-э, – Том внимательно рассматривал фото, – я плохо помню папу в лицо в то время. Я лучше помню коробку, в которой сидел на его работе, и куклу, которую он мне сшил из лоскутков. Я помню его руки, они были мягкие и гладили меня, и ноги под столом в синих кедах. Он нажимал на две педали у швейной машинки… Я помню его позже, когда он ко мне приходил в приют и обещал, что заберет, но тогда он выглядел ужасно. Он был худой и с синяками под глазами. Я его едва узнал, и то больше по голосу и запаху. А вот отца я совсем не помню. Помню только громкий голос, когда он ругался с папой. А ты уверен, что это они?

- Да, – Ран выглядел виноватым, – прости, я думал, тебе будет приятно. Это точно они, мне достали их личные дела и я взял оттуда их фото. Сделал монтаж, так, чтобы они были вместе и улыбались, – Ран сел у кресла и приобнял омежку, у которого по щекам катились крупные слезинки, – прости, я хотел, как лучше.

- Спасибо… – Том обнял альфу за шею, – ты действительно Рудольф. Я мечтал вспомнить, как выглядит папа, а на то, чтобы увидеть, каким был мой отец, я даже не надеялся. Папа мне иногда снился, но я никак не мог запомнить его лицо. Спасибо, это действительно волшебный подарок…

- Не плачь, пожалуйста, – Ран шептал в теплые волосы, чувствуя, как вздрагивают хрупкие плечи, – не плачь, у меня сердце разрывается от этого…

- Это я от счастья, – Том хлюпнул носом, – честное слово от счастья, а ты мне покажешь их дела?

- Пообещай, что не будешь плакать, – альфа отодвинул от себя омежку и вытер руками слезы с щек.

- Я не могу такого пообещать, – Том смотрел опухшими глазами и шмыгал носом, – но если для тебя это так важно, то я постараюсь сдержаться.

- О, Аллах, дитя, что мне сделать, чтобы тебя утешить? – Ран подхватил на руки Тома и понес по лестнице в свою комнату, – лучше плачь, если хочется. Невыплаканные слезы разрывают сердце, лучше пусть вся печаль выйдет слезами.

Ран посадил Тома на свою кровать и вытащил из сейфа три папки. Посмотрев на названия, отдал Тому две, третью положив на стол. Том вцепился в папки и прижал их к груди, было почему-то страшно их открывать.

- А что там? – Том кивнул головой на третью папку.

- Это твое дело, – Ран протянул папку омеге, – мне нужна была твоя фотография, когда ты был маленьким.

Том открыл серого цвета казенную вещь. От нее пахнуло приютом и безнадежностью. В папке были две фотографии и несколько прикрепленных листов. Когда он увидел первое фото, то сразу вспомнил тот страшный день, когда в швейный цех, где работал папа, пришла облава полицейских. Хозяин цеха не платил налоги, поэтому с ним, а тем более, с его работниками никто не церемонился. Папа в тот день выхватил его из коробки и бросился бежать, но оба входа были перекрыты людьми в форме и поэтому швей хватали за шиворот и волокли куда-то. Это было страшно. Как охота доберманов на уличных кошек. Папа метался по цеху и даже пытался спрятаться в контейнере с лоскутами, но и его нашли. Вырвали ребенка из рук и куда-то уволокли. Том был не единственным ребенком в цехе, и их как кутят засунули в одну коробку и почти забыли, пока разбирались со взрослыми. Том ревел вместе со всеми и надеялся, что сейчас папа заберет обратно. Но у коробки появилась усталая и сердитая женщина, которая и доставила их вначале в какое-то помещение, где их сфотографировали, а потом отвезли в разные приюты. Тома привезли в приют усталого, голодного и икающего от холода и усталости, и оставили в медицинском крыле на карантин, пока сделают все прививки, анализы и оформят документы. Он смотрел на свою детскую фотографию, ту, где он был на фоне бело-полосатой стены с разметкой роста, опухший от слез, и вдруг начал икать, как тогда, в тот страшный день. – Замерз? – Ран присел рядом и потрогал холодные руки, которые вцепились в серый пластик, – я принесу тебе попить. Может, поешь, а потом уже разберешься со всем этим? – Том молча помотал головой и начал вырываться, альфа вздохнул и накрыл его сверху своей кофтой, – и все же, я принесу тебе чая. Альфа вышел из комнаты, а Том вдруг успокоился и с интересом стал читать все, что было еще в папке. Там был «акт изъятия несовершеннолетнего ребенка». А еще была выписка из какого-то дела, в котором пояснялось, когда и как нашли ребенка. Потом были написаны скупые строчки о его родителях, имена и номера соцрегистрации. Том посмотрел на две папки, лежащие на его коленях, там были именно те номера. Дальше была справка, в какой приют отправили несовершеннолетнего, а потом, по всей видимости, медицинская отчетность о здоровье и прививках. Потом была характеристика со школы и копия аттестата. Последней была фотография, которую делал Том на официальные документы о совершеннолетии. В конце была запись о попытке суицида и номер договора о взятии под опеку. Том закрыл папку и удивился, вся его жизнь была в этой папке тоньше самой тонкой школьной тетради. Там не было ни слова о страшных трехъярусных железных кроватях, о холодной воде в душе, о злобных детях, которые в самом начале травили его только потому, что когда-то у него был самый настоящий папа. Который, возможно, когда-нибудь заберет его из этого ада. Том положил папку на кровать и подумал, как бы сложилась его жизнь, если бы его вместе с папой тогда не нашли в том большом контейнере с лоскутками и нитками.

- Том, давай мы спустимся и ты поешь? – Ран принес большую чашку со сладким чаем и коробку с шоколадным печеньем от родни Таэля. – Эти папки от тебя никуда не денутся, клянусь, я не заберу их. И потом, я хотел бы забрать из документов твоих родителей несколько снимков, поверь на слово, детям такого лучше не видеть. Можно?

Ран осторожно потянул папки родителей из рук, но Том вцепился в них, как будто от этого зависела его жизнь.

- Ран, я уже взрослый и должен узнать все до конца. Они мои родители и я имею право знать, какие они были и как… – Том сглотнул тяжелую слюну и от внутреннего холода передернул плечами, – …как все закончилось.

- Хорошо, – Ран поставил на кровать коробку с печеньем и протянул омеге чашку, – но вначале ты выпьешь чаю и успокоишься. Я буду рядом, и ты можешь плакать столько, сколько захочешь, но вначале, прошу, выпей чаю, ты сейчас такой бледный, что мне впору вызывать медиков.

- У меня все хорошо, правда, – Том попытался улыбнуться и взял чашку. Там был горячий и очень сладкий чай. Таким же он отпаивал людей на землетрясении. – Ты напрасно думаешь, что мне плохо и у меня стресс. – Том попытался выглядеть невозмутимо, хотя у него, казалось, внутри разрасталась большая льдинка, – я наоборот, счастлив, что наконец смогу узнать все о своих родных. Ты не представляешь, как важно знать, кто ты.

Ран пододвинул стул и уселся рядом. Он взял коробку с печеньем и не отстал, пока омега не съел треть. И только когда в большой чашке закончился чай и губы у Тома порозовели, он позволил открыть верхнюю папку. Это оказалась дело его папы. Первая фотография показывала новорожденного ребенка с тату на пятке.

- Мой папа, оказывается, был в приюте с самого начала, – Том с грустью погладил младенца, который никогда не знал родительской любви, – он был отказник. Совсем, как Энди. От него тоже отказались в роддоме, у него номер на пятке размытый и светлый, так бывает, когда номер набивают младенцу.

В папке были сопроводительные медицинские документы, выписка из аттестата и характеристика из школы. Следующая фотография была на документы о совершеннолетии. Их делали всем, когда выпихивали из приюта. Для начала, в общаги для одиноких омег, а по соседству размещались общаги для бет и альф. Эти общежития были тоже от благотворительных фондов, и если Том считал, что жизнь в приюте была ужасна, то в общаге она была невыносима. Драки там были явлением обычным, а каждая воскресная пьянка заканчивалась, как правило, одним или двумя трупами. Именно так освобождались места в общаге, но они недолго пустовали, потому что приютских присылали каждый месяц. А еще, там были альфы. Они появлялись по ночам, осматривали новеньких. Если омега, по их мнению, был красив, то он исчезал навсегда, говорили, что их продавали в бордели, но этого никто не знал, потому что их больше никто не видел. А остальных омег «прописывали», и из десяти омежек в ту страшную ночь только Тома никто не тронул, и то, только потому, что он был слишком худым, откровенно костлявым. Какой-то альфа долго щупал его, от него воняло гнилыми зубами и прокисшим пивом, он брезгливо засовывал ему палец в попу, а потом оттолкнул прочь, а вот Энди досталось достаточно крепко, он даже отлеживался пару дней, и Том обменял свое теплое одеяло на полтюбика заживляющей мази для друга. Папа на фотографии с совершеннолетия выглядел достаточно симпатичным, и можно было только догадываться, чем для него закончилась «прописка». Том вздохнул, перевернул страницу и сразу задохнулся от боли. Этот снимок сделали в тот день, когда его забрала облава. Он вспомнил тот полосатый джемпер, и синие штанишки в белый цветочек, и знакомые кеды… У папы был синяк под глазом и заметная ссадина на скуле, по всей видимости, ему тогда досталось от бравых полицейских за то, что прятался и сопротивлялся, когда забирали ребенка. Дальше была сухая справка о ребенке и его регистрационном номере, а потом о принудительном лечении в какой-то психиатрической больнице. Том бывал когда-то в такой больнице, когда проведывал друга, и понял, что если кончать жизнь самоубийством, то только так, чтобы никто не мог спасти. Именно поэтому он и пошел на мост, а в итоге попал к Рану… Стоило о нем подумать, как крупная рука альфы накрыла страницу. Том поднял взгляд и посмотрел в твердые глаза своего спасителя.

- Не переворачивай страницу, не надо, – попросил альфа.

- Я хочу знать, – Том накрыл горячую руку сверху и попытался оторвать от папки, – пойми, я должен знать. Я буду с ним до конца и не струшу. Ему ведь было страшно и одиноко, и я его понимаю и не осуждаю. Я знаю, что это была передозировка, это было единственное, что я узнал о нем. Дату смерти и причину, но сейчас мне этого мало.

Ран убрал руку и Том перевернул последнюю страницу. Это была оперативная съемка во время рейда в наркопритон. По всей видимости, снимали для отчетности. Снимок был двойным. Вначале скрюченное тело с воткнутым в вену шприцем и пеной у рта, а потом тоже тело, но с одной туфлей, потому что на голой пятке был четко виден размытый код приютского номера. Вот и все. Том закрыл папку и спокойно посмотрел на альфу, в чьих глазах плескалась тревога.

- Он любил меня. Я это знаю, а все остальное неважно. Ему просто не повезло встретить хорошего человека, который бы помог, когда было плохо.

- Может, хватит на сегодня? – Ран кивнул на последнюю папку, – пошли вниз. Там вкусная еда, елка. Хочешь тортик с розочкой? Или просто кремовые розочки? Пошли в кондитерскую, там для тебя сделают, что захочешь.

- Ран, спасибо тебе за заботу, – омега пожал плечами, – но самое страшное я уже видел. Я отца не помню, и я знаю, что его застрелили при попытке побега из тюрьмы. Но мне все равно, я его не помню. Он для меня, по сути, посторонний человек. Просто мне любопытно, каким он был.

Том открыл последнюю папку и увидел фото подростка. Оказывается, его отец был из обычной семьи. У него были родители и братья. А вот сам он был хулиганом. И фото было сделано во время оформления его после того, как он угнал у кого-то авто, а потом разбил, пытаясь протаранить витрину ювелирного магазина. Том удивленно поднял брови. Однако! Он такого не ожидал. А потом было еще фото и еще. Отец дрался с кем-то, собрал таких же малолетних хулиганов и в итоге получил свой первый срок за организацию банды, и за многочисленные случаи нападения этой банды на людей. Срок был небольшой и его выпустили на поруки родителей, а потом был перерыв, когда, по всей видимости, он и познакомился с папой. Интересно, как они познакомились, что было дальше и сколько Тому было лет, когда отца опять забрали в тюрьму. Если сравнивать даты, то он прожил дольше, чем папа, и погиб при попытке к бегству. Том подумал, вспоминал ли отец о нем, и знал ли, что папа умер? Он перелистнул несколько фото, на которых отца снимали в оранжевой форме заключенного. Отец не был примерным зеком и на каждой последующей фотографии он выглядел угрюмее и свирепее, чем на предыдущей. Последняя фотография была из морга. Там на жестяном столе лежал крупный альфа, покрытый татуировками и шрамами. У Тома даже в душе ничего не шевельнулось, хотя это ибыло странно. Он ведь, все-таки, был его отцом. Омега закрыл папку и отдал ее Рану, а потом и первые две. На глаза попалась фотография «семьи». Симпатичный альфа с волевым подбородком и милый омега в полосатом джемпере стояли возле маленького мальчика, который не плакал, а улыбался. Том был благодарен Рану за фотомонтаж. На лице папы не было ни синяка, ни ссадины, и он улыбался, как будто был счастлив оказаться рядом с мужем и ребенком… хотя бы на фотографии.

- Как ты? Скажи что-нибудь, – Ран придвинул стул и положил руки на колени Тому, – о чем ты думаешь?

- Я ребенок бандита и наркомана, тебе не противно смотреть на меня? Ты очень разочаровался, когда узнал, кто мои родители?

- Нет, – Ран замотал головой, как будто пытался стряхнуть плохие мысли. – Твой отец был боец и лидер, просто его надо было отдать на воспитание военным, там бы его талантам нашли применение, а твой папа был хорошим родителем и заботился о тебе, как мог. Ты прав, ему действительно не повезло в жизни, но зато он родил прекрасного сына. Умного, доброго и очень красивого. Ну что, пошли вниз? Не хочешь сидеть дома, пошли погуляем, сходим в кино, зайдем в кондитерскую. Сегодня ведь такой праздник! Надо радоваться.

- Можно, я у тебя полежу, – Том попытался закутаться в кофту альфы, – я вообще-то боюсь своей комнаты. Эти яркие стены и кровать дурацкая с балдахином. Как будто проснулся в спальне приюта и сверху кто-то спит. А цветочки меня пугали первое время просто до судорог. Как будто мне дури подсыпали и я проснулся под кайфом в кукольном домике. Жуть…

- А чего молчал, если не нравилось? – удивился Ран и стал разувать омежку.

- Рафик так старался, мне было неудобно… – Том вяло трепыхался, когда альфа уложил его в свою кровать и укрыл одеялом, – я немного полежу и спущусь. Ты не переживай, мне надо просто подумать немного.

- Хорошо.

Ран подоткнул одеяло и вышел из комнаты. Том тихо лежал, таращясь на белую стену, в голове не было ни одной мысли. Только слезы тихо текли на подушку. Он как бы и сам все знал. Что родителей нет, и как именно они погибли, но только фотографии так и стояли перед глазами. Теперь сухие строчки официальной справки стали картинками. А родители из абстрактных фигур стали настоящими людьми. Это было странно и неожиданно больно. Том не услышал, как дверь комнаты тихо открылась, он только почувствовал, как прогнулась кровать и кто-то большой лег за его спиной. Но в нос проник мягкий и сладкий запах кедра, и Том расслабился, теперь все было хорошо и ни капельки не страшно. Чужое дыхание шевелило волосы на затылке, а рука поверх одеяла грела, казалось, до самого сердца. Том понял, что согревается, и незаметно для себя заснул.

*

- Ну и здоров ты спать! – Энди отложил планшет и довольно ухмыльнулся, – сутки проспал как сурок! Ну и как ты? Оклемался? И чего, спрашивается, было истерить? Увидел родителей и разнюнился. Эх ты, плакса! А у меня такие планы были на вчера. Мы вообще-то в клуб собирались, а вместо этого вокруг спящего царевича прыгали. Выходной насмарку! Я сегодня в училище сам ходил, сказал, что ты после праздника прийти в себя не можешь, и походу, все решили, что ты перепил. Я никому не сказал, что это ты от большой радости отрубился. И, кстати сказать, это я тебя в пижаму переодел, а Ран сделал пару тонизирующих уколов. Он весь вечер с кем-то консультировался, а потом сделал эти уколы.

- А где Ран? – Том осторожно заглянул под одеяло, он действительно лежал в пижаме.

- Ран вместе с Маликом перекрасил стены в твоей комнате и теперь собирает тебе новую кровать. – Энди потянулся в кресле, – а твою старую кровать и красивый балдахинчик «как у принцессы» разобрали и собирались выкинуть, но я уговорил отправить это с почтовыми дронами в нашу старую общагу. Пусть ребята порадуются. А еще я заодно отправил твои старые шмотки, все, из чего ты уже вырос. Так что шкаф у тебя теперь стоит пустой. Я оставил только то, во что ты оденешься, когда мы пойдем тебе новое шмотье покупать.

- Проснулся? – Ран зашел в комнату и, склонившись над Томом, потрогал его лоб, – температуры вроде нет, выглядишь уже лучше. Как ты себя чувствуешь? – Том улыбнулся, и альфа приободрился, – молодец, тогда вставай? тебе надо поесть, а потом поедем покупать тебе новую одежду. Энди выпотрошил твой шкаф и отругал меня, что я за тобой плохо смотрю. Ты из всего вырос, а я не обратил на это внимания. Но я думал, ты достаточно взрослый, чтобы купить себе одежду самостоятельно.

- Я взрослый! – Том до носа натянул одеяло, от него пахло кедром и альфой. Запах был такой приятный, что Том сбился с мысли и забыл, что хотел сказать.

- Энди, помоги ему встать и одеться, – Ран улыбнулся. – Мы с Маликом собрали тебе новую кровать. Когда краска просохнет, ее можно будет придвинуть к стене. И впредь, если тебя что-либо не устраивает, просто говори. Не надо терпеть и мучиться. Все можно заменить и исправить. Главное, чтобы тебе было комфортно. Запомнил?

Том помычал, соглашаясь, и дождавшись, когда альфа выйдет из комнаты, стал решительно выбираться из кровати. На удивление, тело было слабым, и не успел Том одеться до конца, как почувствовал, что ужасно устал. Руки и ноги дрожали, как будто он бегал и таскал тяжести, а не спал целые сутки. Энди понял, что его помощь реально нужна, встал с кресла, помог одеться до конца и, только обув друга, оставил его в покое. Любопытный Том заглянул в свою комнату, там альфы распечатывали новый матрас и укладывали его на новую кровать. Она была деревянная, с темным резным изголовьем. Том не ожидал такой роскоши и подошел ближе, чтобы пощупать. Но она на самом деле была деревянной и казалась теплой наощупь. Альфы довольно улыбались, как будто замешательство Тома было самой большой наградой. После этого все дружно спустились на кухню, и пока Энди заправлял кофеварку, Том распахнул холодильник из расчета заставить стол тарелками, но на удивление, он был практически пустым. Только на одинокой тарелке лежали кости основательно обглоданной индюшки.

- Что ищешь? – Энди засунул любопытный нос и хмыкнул, – ты напрасно ищешь здесь вчерашний день. Я вчера рассказал любопытному Таэлю, что такое жить в приюте, он так впечатлился, что решил отдать всю еду «сироткам». Но в приют так просто не попадешь, поэтому я предложил отправить весь хавчик в общагу, там тоже сиротки. У Таэля сразу командный голос прорезался и он устроил настоящий переворот. Командовал здесь всеми, вызвали кучу дронов, все запихивали в коробки и отправляли нашим. Я, когда тем позвонил, чтобы встречали, они вначале решили, что я прикалываюсь, а потом, когда им дроны все приперли, они мне перезванивали и долго допытывались, в чем прикол. Может, отравлено, или просрочено, или что?

- Таэль тогда даже обиделся на них, – Малик сидел за столом и наблюдал как Том нарезает индюшку на бутерброды, – Том, ты режь только на себя, мы уже ели.

- Таэль вырвал у меня коммуникатор и стал им рассказывать о празднике, о помощи ближним, – Энди наливал всем кофе, – наши посмотрели на милашку Таэльчика и впечатлились, позвали к себе «в гости», пообещав выразить благодарность всеми способами, что пожелает, а потом стали перечислять, так сказать, ассортимент благодарности. Милашка Таэль стал такой красный, что еще немного – и сгорел бы дотла, и кроме того, кажется, – Энди нагнулся к Тому сказать как бы по секрету, но сказал все равно достаточно громко, – он, похоже, и половины не понял. Такой маленький еще. Я его предупредил, чтобы он к нашим пираньям даже не совался, а то его съедят живьем и не подавятся.

- Давайте выпьем кофе и пойдем в кино и по магазинам, – Ран упорно делал вид, что не слышит Энди, – поедим где-нибудь в городе. Тому надо купить одежды.

- А где Намир? – Том покрутил по сторонам головой.

- Намир сегодня отправляет Рафика домой на каникулы, и вместе с ним часть студентов и наших приемных детей. Ну, по крайней мере, тех, кого мы успели оформить.

- Детей? – удивился Том, – чьих детей?

- Теперь наших, – улыбнулся Ран, – часть из них ты знаешь, – Ран стал перечислять имена мальчишек, которые прибегали за прививками, – нам на Сабах отдают только альф и бет, а вот омег ни под каким видом не позволяют вывезти. Считается, что здесь омегам живется лучше и безопаснее, чем у нас.

Энди открыл рот, намереваясь съязвить, но Том на всякий случай пнул его под столом, чтобы не ехидничал. Энди показательно фыркнул на друга, но промолчал. После того, как кофе был выпит, а бутерброды съедены, все дружно оделись и вышли на прогулку. Ран надел под куртку свитер с оленем, и хотя свитера под застегнутой курткой не было видно, но Тому было очень приятно. Вначале Ран отвел всех в кино, где они опять смотрели мультик, в этот раз про Скруджа и Рождество. Но больше всего грели сердце перехваченные взгляды Рана, почему-то это внимание украдкой было приятнее улыбок напоказ, хотя улыбка в исполнении альфы всегда была искренней и приятной, но сейчас, в темноте зала, это было совсем другое. А потом было кафе, где было уютно и очень вкусно. После этого Энди потащил всех в торговый центр, но Ран, заметив, что Тому там неуютно, спросил, чего он хочет сам, чтобы не получилось, как с его комнатой. Том попросил пойти в другой магазин, не такой помпезный, и сколько Энди ни фыркал и ни сопротивлялся, но Том затащил всех на третий уровень. Там в магазинах тоже была красивая и качественная одежда, но на порядок дешевле. Ран ни на чем не настаивал, но незаметно отлучился, оставив омег на Малика. Том только решил начать волноваться, как альфа появился с пакетом, в котором лежал свитер с большой картинкой лягушонка. Энди только собрался позлословить, но его опередил альфа.

- У него корона, – Ран прижал к себе свитер с лягушкой и показал на желтую корону на ее голове, – это не просто лягушонок, это сказочный принц-лягушка.

- Это будет мой любимый свитер! – Том прижал к себе свитер и счастливо зарылся в него носом.

*

Поскольку каникулы закончились, началась обычная учеба, которую теперь Том совмещал с занятиями в церковной «школе». Брат Василий был доволен новым учеником, и поэтому накануне Крещения в маленькой церквушке провели обряд оглашения. Торжественное таинство вел крупный священник со строгим взором и аккуратной бородкой. Трижды священник выгонял из храма желающих креститься и трижды они заходили в церковь обратно, прося о милости, и наконец священник, убедившись в твердости их желания, объявил их оглашенными и поздравил с принятием веры. На праздник Крещения тот же священник крестил их в бассейне, который установили за храмом. Том вместе с другими оглашенными стоял в тонкой рубашке до бедра и белых штанишках до щиколоток. На голове у него была белая косынка. Всем омегам в храмах давалось разрешение самим определиться, кто они – мужчины или дающие жизнь. И поскольку Том уже был ранее беременным, то решил не выдергиваться и без возражений закрыл волосы косынкой. На празднике было много народу. И за храмом стояли толпы людей. Кто-то набирал святую воду, а кто-то наблюдал за обрядом крещения. Там же среди толпы стоял Ран и внимательно наблюдал, как Тома трижды притапливали в ледяной воде. И хотя он очень волновался, чтобы омега не простыл, но до конца стоял среди зрителей с термосом горячего чая и байковым одеялком. Для новокрещенных специально установили палатку, где они могли переодеться в сухое, и стоило Тому выйти на улицу, как на него напал Ран с одеялом. Закутал его поверх свитера и куртки и напоил горячим, хотя омега и пытался доказывать, что не замерз, но альфа остался глух к возражениям. И только убедившись, что руки и нос теплые и волосы под капюшоном сухие, отнес в том же одеяле в машину и отвез домой. Дома был накрытый праздничный стол и полно народу. Там были и альфы и беты с Сабаха, все, кто знал Тома раньше, из воскресной больнички, и те, кто ездил с ним и Раном в разрушенный город. Том был с кипарисовым крестиком поверх новой одежды, и совершенно оглушен множеством поздравлений. Он и не ожидал, что его крещение обрадует других людей. Но его все обнимали и дарили маленькие подарочки, как правило, что-то сладкое, и Том чувствовал себя именинником. Тем более, что при крещении он получил имя Фома. Брат Василий пояснил, что имени Томас нет в святцах, и поэтому его назвали Фомой, оно считается равнозначным имени Томас. Праздник получался очень дружным, Олаф радовался больше всех и считал себя едва ли не крестным родителем. Это ведь ему пришло в голову креститься в столице и не ждать монастырских сложностей. Том, который постился накануне крещения, очень скоро осоловел от сладкого и жирного торта и пристроился на диванчике перед визором. Он совершенно случайно услышал разговор двоих бет, которые обсуждали какую-то передачу, которая шла в прямом эфире. Оказывается, там выступал Лекси, и речь шла об истинности. Беты недовольно шипели, но боялись сказать о выступлении Лекси Рану.

- Конечно, Ран должен все знать! – возмутился Том, – это нечестно, если все будут знать кроме него! Это же показывают по визору, значит, все будут знать. Ран, подойди, пожалуйста!

Альфа подошел, переживая, что Тому плохо после переохлаждения в ледяной воде, и приложил руку к омежьему лбу. Том вывернулся из-под руки и стал быстро рассказывать, что происходит. В домике стало неожиданно тихо. Казалось, все замерли в ожидании его решения. Ран включил визор и, найдя нужный канал, застал настоящую дискуссию по поводу: истинность и измена, возможно ли прощение, и что важнее, верность или гормоны? Лекси, как великий эксперт в данном вопросе, стал доказывать, что верность – понятие достаточно условное. Если не было помолвки, то и измены нет. Что делать, если маркер универсальный и к нему подходит множество других? Зачем зацикливаться на первом попавшемся, когда можно попробовать разные варианты. Ведущий аккуратненько поинтересовался, какое состояние сейчас у самого Лекси, есть ли у него партнер, который солидарен с его мнением.

- Ну конечно, есть! – Лекси пожал плечами и поджал губы. – Всем известно, что у меня есть истинный альфа, который терпеливо ждет, когда я буду готов для супружества. Конечно, он знает, что у меня было в жизни, и хотя у нас сейчас перерыв в отношениях… – Ран поперхнулся кофе, который пил, и с трудом откашлялся, а Лекси тем временем вещал, – но это ничего не значит. Когда мне плохо, я могу позвонить ему и он бросит все свои дела и примчится сломя голову. И будет носить на руках и утешать столько, сколько потребуется. Хотите, докажу?

Ведущий, как охотничий пес, в ожидании продолжения попросил разрешения транслировать этот звонок так, чтобы всем было слышно, что скажет альфа, а потом задать ему пару вопросов. Лекси милостиво кивнул головой и набрал номер. Коммутатор Рана отозвался входящим вызовом. Ран посмотрел на него, как на змею, но сразу же ответил на вызов.

- Ран, ты мне нужен, – Лекси манерно улыбнулся и взмахнул ресницами, – ты за мной приедешь?

- Конечно, – Ран тяжело вздохнул, так, чтобы это было слышно в эфире, – мое воспитание не позволит оставить омегу в беде. Ты назовешь адрес или мне включить поисковик, чтобы узнать адрес очередного притона, куда тебя занесло?

- Козел! – Лекси зло прервал связь, – Ну, чего уставился, придурок? – вызверился на ведущего омега, а потом вскочил с места и умчался из зала. В студии возник маленький переполох и на экране появилась рекламная заставка.

– Бэ-э-э… – проблеял Ран, высунув кончик языка, глядя на экран, – я, Лекси, скорее не козел, а олень. Упрямый, с большими, развесистыми рогами. В домике повисла полная тишина, казалось, все в домике замерли, как изваяния, и даже не дышали. Ран вздохнул и, развернувшись к землякам, спокойно произнес:

- Мы расстались с Лекси еще в прошлом году. Он заявил, что я его не достоин, а я решил больше не навязывать ему свое общество. Мы не пара, и мне давно надо было принять реальность, а не цепляться за свои фантазии. Я уже сообщил своим родителям, что не привезу к ним Лекси в качестве зятя, и они меня не осуждают за это решение. Я не знаю, почему Лекси сказал, что у нас пауза в отношениях, когда он сам в этом самом доме кричал мне, что у нас все кончено и он видеть меня не желает. Да я и сам теперь не горю желанием с ним общаться.

В домике выдохнуло одновременно несколько человек, кто-то тихо помолился за правильное решение, а кто-то предложил начать танцы. Или пойти в клуб и гульнуть там на радостях… Ран засмеялся и вечеринка возобновилась с большим энтузиазмом.

*

Спустя три дня утром, когда Ран с Томом стояли уже практически в дверях, торопясь на учебу, в дверь постучали. На пороге стоял Максимильян Кантарини. Ран не успел спросить, что случилось, когда тот протянул ему письмо.

- Лекси был в жуткой депрессии после злополучной телепередачи, а сегодня ночью пытался покончить с собой… – Макс тяжело вздохнул, – за ним, конечно, присматривали, и он жив, но он оставил письмо… – Макс замялся, протянул письмо и стал выглядеть виновато, – отец говорит, что тебе не надо его читать, но я думаю, это неправильно. Он ведь написал его тебе…

Ран выхватил письмо и стремительно его прочитал. Он побледнел и покачнулся, как от удара.

- Где он?

- Идем, я подвезу, – Макс кивнул головой, – это частная клиника, туда могут войти только члены семьи. Я тебя проведу…

Комментарий к Об оленях, козлах и баранах Русское имя Фома производное (через греческое) от арамейского Томо (близнец). Томас же на латыни, английском и т.д., тоже производное от Томо. Так что Фома и Томас равнозначны

====== Обвал ======

После завтрака Том поставил тарелки в посудомойку и помахал рукой уходящим Олафу и Таэлю. Пора было выходить самому, пусть его занятия и начинались позже, но идти в училище совсем не хотелось. В новом семестре у них началась специализация. Энди выбрал стоматологию. По окончании училища они получали звание «гигиенист полости рта». Они могли удалять камни, отбеливать эмаль и проводить прочие физиопроцедуры для профилактики болезней полости рта, челюстей и пограничных областей лица и шеи. Чтобы стать зубным фельдшером и научиться делать пломбы, надо было учиться еще год. Чтобы получить разрешение рвать зубы и ставить коронки или протезы, к учебе добавлялся еще год, поскольку удаление зубов приравнивалось к хирургической операции и требовало звания зубного врача. Пока они изучали разновидности поражения эмали и связанные с этим болезни полости рта. И хотя Том любил учиться, но радости от такой учебы было чуть. Энди строил планы, как у них будет собственный стоматологический кабинет, но у Тома перспектива всю жизнь ковыряться в чужом рту вызывала скорее панику, чем энтузиазм. Психотерапевт советовал не идти на поводу у друга и самостоятельно выбрать профессию по душе, но говорить другим, что надо делать, легче, чем заявить другу, который столько лет заботился и защищал, что не хочешь того же, что и он. Том вздохнул и, подхватив сумку, пошел к двери, но тут она резко распахнулась и в проеме появился Ран. Если бы омега не знал, что альфа не пьет, то решил бы, что тот с дикого перепоя. Ран выглядел откровенно больным. Бледный, с взлохмаченными волосами и нездорово блестящими глазами. Том даже струхнул на минуту, а вдруг альфа под наркотой?

- Ран! – Том бросил сумку и, рванув к альфе, обнял его, – как ты себя чувствуешь?

Том посмотрел в глаза альфе, но зрачки были нормальные, и от него ничем неправильным не пахло, ни химической сладостью, ни железистой кислотой. В животе альфы заурчало от голода, и Том потащил его на кухню. Хорошо, что в доме всегда была еда. Том боялся голода и всегда отслеживал, чтобы холодильник был полным. Поэтому составлял список и по очереди вручал альфам. Он готовил в случае необходимости, а вот тяжелые сумки таскали те, кто был покрупнее его. Поэтому в холодильнике было все для бутербродов, и через пару минут перед Раном стояла большая чашка горячего (и очень сладкого) чая и тарелка с бутербродами.

- Теперь моя очередь позаботиться о тебе, – Том погладил альфу по плечу, – хочешь поговорить? Мой психоаналитик говорит, что когда плохо, надо обязательно рассказать кому-то. Или человек поможет, или ты сам разложишь в голове, что именно тебе больнее всего, и тогда обязательно станет легче. Так бывает, порой думаешь, как все ужасно, и жить не хочется. А начнешь рассказывать другу, и тут сразу выясняется, что все не так уж и плохо, и большую часть проблем можно решить, – Том задумался, – ну, разве что, если кто-то умер… но и тогда лучше не молчать…

- Все хорошо, Том, не волнуйся, никто не умер, можешь спокойно идти в училище, я в порядке, – Ран с такой скоростью молотил бутерброды, как будто два дня не ел. – Я не хочу грузить тебя своими проблемами, все хорошо, не надо на меня хмуриться.

- Никуда не пойду, – уперся омега, – ты мне дороже учебы. – Том подошел к альфе и пригладил ему растрепанные волосы. – Пока не удостоверюсь, что у тебя все хорошо, с места не двинусь!

Том позвонил Энди и сказал, что сегодня он на занятия не пойдет. Ран пришел домой, и он останется с ним, а вот Энди пусть не вздумает пропускать занятия и запишет лекции, а он потом перепишет. Энди кивнул головой и отключился. Том сварил кофе и достал печенье. Ран отодвинул тарелку и, положив руки на стол, наблюдал за тем, как омега бродит по кухне в поисках, чем его еще угостить. Пока Ран допил кофе и сидел на кухне, наблюдая, как омега чистит для него яблоко и нарезает на кусочки, на кухню влетел Намир и уставился на Рана в ожидании.

- Все хорошо, успокойся, Том меня уже накормил. Будешь кофе?

- Как дела у Лекси? – Намир поджал губы и сел напротив друга, – как я понял, вы опять вместе?

- Нет, – Ран покачал головой и улыбнулся, – скорее, мы с ним расстались окончательно. Когда я узнал о его попытке суицида, я вначале испугался, что своими злыми словами подтолкнул его к смерти. Но когда я оказался в палате, то понял, что Лекси и не собирался умирать. Все это было как театр одного актера. Он хотел, чтобы я приехал, и я приехал. Я опять поступил так, как он хотел, и он решил, что все опять будет, как и раньше. Он плакал, совершенно искренне жалея себя и обвиняя меня во всем произошедшем. Но знаешь, в этот раз я смотрел на него, слушал его голос, чувствовал его запах. Он раньше пленял меня, я был согласен на все, лишь бы быть рядом. Но в этот раз я смотрел на совершенно постороннего человека. У меня в душе даже ничего не дернулось.

Я смотрел на него и не понимал, как я мог раньше быть настолько слепым и глухим. Он говорил только о себе, о своей боли, переживаниях, о том, насколько он несчастен и как я виноват в этом. Отец говорил, ты говорил, и даже посторонний мулла, услышавший мою историю, сказал то же самое. Есть ОН и есть Я, а НАС никогда не было. Я сам это придумал и поверил в это. Часть моей вины в его состоянии, конечно, есть. Я так долго и упорно цеплялся за свою мечту и позволял собой манипулировать, что он привык к тому, что я есть у него, и что бы он ни натворил, я никуда не денусь и прощу ему все на свете.

- И ты простишь его в этот раз? – Намир сжал руки в кулаки и смотрел с болью.

- Мне нечего и не за что прощать его, – Ран улыбнулся, – прощают после обиды. А обидеть может только человек, который важен для тебя. А Лекси мне совершенно чужой! Да мне Олаф ближе, чем он. С Олафом у нас есть хотя бы что-то общее. Нам есть о чем поговорить. А Лекси мне чужой и посторонний. О чем мне с ним разговаривать? О своей учебе? Она ему безразлична. Тогда о друзьях Лекси? Большую часть я не знаю, а кого знаю, то не уверен, что подал бы им руку. С Лекси можно говорить только о Лекси. А он мне уже не интересен…

- Слава Аллаху! – Намир провел руками по лицу и помолился на гортанном языке, – мой мальчик, ты вылечился от этой болезни под названием Лекси. Когда совсем недавно я застал тебя здесь едва живого, ты говорил мне, что Лекси нет больше места в твоей жизни, я тебе, прости меня, не поверил. Каждый раз, когда этот… очень нехороший человек вырывал тебе сердце, ты тоже говорил, что все кончено, но раз за разом прощал его, старался присматривать за ним издали и в случае опасности или беды приходил ему на помощь. Но в этот раз я смотрю в твои глаза и верю, что Лекси больше не будет в твоей жизни.

- Хм, – Ран смутился и поднял руки, – не торопись меня ругать, но мы договорились, что останемся друзьями. И я не буду блокировать его номер. Пойми, у меня не было другого выхода. А иначе я никогда бы не вышел из той больницы и сейчас так бы и сидел возле Лекси и разговаривал с ним. У меня за эти два дня разговоров было на два года вперед. Но я благодарен Максимильяну, что он привез меня туда и мы смогли расставить все точки и другие знаки препинания в присутствии психологов и родни Лекси. Я разговаривал с Лекси сам, и в присутствии психоаналитика, мы разбирали нашу ситуацию и сошлись во мнении, что наши отношения ненормальны. А еще, я разговаривал с его родителями.

- Ты разговаривал с Ошая? – улыбнулся Намир, – ну да, я все время забываю, что милый и милосердный Ошая – приемный отец чудовища.

- Я разговаривал с Ошая и его мужем. Они передали мне письмо для родителей, оно открыто, и они попросили прочесть его, – Ран вытащил из нагрудного кармана голубой конверт и положил на стол, – я прочел его при них и был растроган. Они просят прощения у моих родителей за Лекси и берут на себя ответственность за его поведение. Намир, Ошая – настоящий ангел. Он просил у меня прощения за Лекси и за ту боль, что он доставил. Я попросил у него разрешения уехать домой раньше. Мы договорились, что я сдам все экстерном, а интернатуру пройду в институте на Сабахе.

- Разве медики могут сдавать экзамены экстерном? Не ты ли говорил, что в такой учебе важна практика? Хотя, – Намир вскинул руки вверх, – я рад, что нам не надо жить здесь еще два с половиной года и мы можем вернуться домой раньше. Я, если честно, скучаю по пустыне, звездному небу и финиковой лепешке из тандыра.

- Ну, мы не прямо сейчас поедем домой, – Ран рассмеялся, – но уже этой осенью. Ошая в курсе моей успеваемости и дополнительных занятий. Он уверен, что я смогу осенью сдать экзамены за весь курс.

- Скажи честно, ты ведь сам настаивал на окончании учебы, – Намир покачал головой, – ты ведь и сам знаешь, что не будешь работать медиком. Ты – наследник отца и должен быть ему опорой. Ладно, если бы ты поступил на экономический, как отец, ему это помогает разбираться в совете директоров. На него хотя бы приезжие зазнайки не могут смотреть сверху вниз. У твоего отца экономический диплом с отличием! Но врач?

- Отец еще молод, и дай ему Аллах долгих лет жизни! – Ран и Намир провели руками по лицам и коротко помолились, – я рассчитывал поработать в НИИ, заниматься нанопротезированием и сделать хоть что-нибудь, нужное людям.

- Твой отец непозволительно молод для эмира, а ты так вообще ребенок, – Намир улыбнулся, – делай, что хочешь, главное, будь счастлив. Хочешь резать людям руки-ноги – режь! И будь счастлив.

- Намир, не резать, а восстанавливать отрезанное! – Ран рассмеялся, – я же показывал тебе нанитов.

- Они слишком маленькие, чтобы на них смотреть, – Намир рассмеялся и расслабленно откинулся на стуле, – я хочу смотреть на следы в пустыне, на побратимов, на верного коня под седлом. Мне приятно смотреть на то, что можно потрогать руками, а не на пробирки и не в окуляр микроскопа. Я простой человек и радости у меня простые. Братья будут рады услышать счастливую новость, а то, когда мы узнали, что ты уехал к Лекси, многие были расстроены. Давай соберемся сегодня, как раньше, и сходим куда-нибудь, порадуемся, потанцуем или посидим в тишине кальянной и расслабимся под неспешный разговор о чем-нибудь хорошем.

- Хорошо, Намир, но только не сегодня. Я два дня выворачивал душу и пытался быть сдержанным. Я устал от умных разговоров и посторонних людей. Хочется отвлечься, может, отправимся на другое полушарие? Там сейчас лето, можно поплавать с аквалангом, у нас на Сабахе такого точно не будет. Или съездить в горы покататься на лыжах. Помнишь, нас Роберт возил на горнолыжный курорт? Или взять альпинистское снаряжение и отправиться в горы. Полазим там, как горные козлы. Там будет тихо и все мысли только о подъеме, страховке, связке и прочности камней под руками.

Том стоял на кухне и сжимал в руках кофейник. Было так страшно. Ран осенью уедет. Так скоро… А как же…

- Том… – Ран отодвинулся от стола и поманил омегу к себе, – Том, не надо так пугаться, все будет хорошо. Я позабочусь о тебе.

- Я не напуган, – Том передернул плечами и отвернулся.

- Ну, я же чувствую, как ты испугался, – Ран подошел со спины и, проведя пальцем по щеке, заправил за ухо волосы, – не надо бояться. Я сделаю все, чтобы ты был счастлив. Подумай, что ты хочешь, и скажи. Я исполню любое твое желание.

- Прямо любое-любое… – Том чувствовал, как близко подошел альфа. Его запах заполнил все вокруг, а то, как он прикоснулся и заправил волосы… это было так… так интимно. Омега почувствовал, как его сердце замирает в предвкушении. Ран стоял так близко, его дыхание шевелило волосы на макушке, а жар тела ощущался, как от печки. Хотелось повернуться и заглянуть ему в глаза, но было страшно пошевелиться.

- Любое твое желание, я же твой Рудольф, а ты мой лягушонок.

- Ран! Привет пропажа! – Олаф зашел в домик и отправился на кухню, – Том, а чего ты не на занятиях? А! Сегодня все студенты как с ума сошли! У меня на первой паре была едва ли половина группы. А на вторую пару пришло еще меньше, вот я и отменил лекцию. – Олаф прошел на кухню, не заметив, как Ран смущенно отпрянул от омеги. – Третьей пары не было и, чтобы не скитаться по кампусу до четвертой, решил забежать домой, а тут все в сборе. Том, кофе остался? Ран, выглядишь уставшим, где пропадал?

- Заканчивал старые дела… – уклончиво ответил Ран. – Наверное, действительно, сегодня что-то в воздухе, потому что мне учиться совсем не хочется, прогуляю, пожалуй, несколько дней. Только пока не знаю, чем займусь. А, хотя, пожалуй, сыграю в орла и решку. Разблокирую программу волонтёров, откуда придёт первый вызов, туда и отправлюсь.

- Тигран, это глупо! – попытался воззвать к его совести Намир, но Ран только отмахнулся и, поколдовав над коммутатором, почти сразу получил вызов.

- Вот! – обрадовался Ран, – требуются волонтеры с опытом горноспасателей. В горах произошел сход лавины. Под снегом оказался промежуточный лагерь, и двадцать семь групп различного уровня подготовки. О! Там юношеская группа скалолазов. Намир, там дети в беде!

- Где это? – Намир подошел и заглянул в коммутатор друга. – Что случилось, почему такие последствия, они что, поставили лагерь в месте возможного схода лавины? Они идиоты?

- Нет, там старая база. На той горе учат новичков. Она вся уже разбита на различные учебные зоны и давно считается чем-то вроде загородного парка. Восхождение подростков или стариков, которые всю жизнь мечтали покорить вершину. Есть горы, на которых катаются на лыжах, а там люди штурмуют высоты. – Ран пожал плечами, – развлечение на свой вкус. Она всегда считалась безопасной. Там обслуживающего персонала и проводников примерно столько же, сколько и туристов.

– И что же тогда случилось? – Намир недовольно фыркнул.

- Какой-то идиот решил устроить фейерверк в честь покорения вершины. Неизвестно, как это пропустили инструкторы и какой мощности был заряд. Но в итоге с вершины на разные стороны сошли две лавины. Из-за того, что там был не свежевыпавший снег, а старые тяжелые слежавшиеся пласты, разрушений очень много. Там своих специалистов собирают, а волонтеры нужны, чтобы раскапывать людей. И людей под снегом очень много. У каждого есть маячки, но раскапывать их надо практически вручную. Они боятся технику выводить, чтобы не нарушить неустойчивый баланс. Я пойду, и не отговаривай.

- Так, – Намир подергал себя за ухо и задумался, – кто из наших поедет с нами? Здесь важно иметь бумажку допуска, а это значит, надо тех, кто здесь давно. А ну-ка… – Намир открыл свой коммуникатор и стал набирать текст.

- Я сам поеду! – возмутился Ран.

- А кто тебя одного отпустит? – Намир отмахнулся, – мне твой отец приказал присматривать за тобой. Если с тобой что случится, как я ему в глаза посмотрю? Что скажу твоему оми?

- Я тоже поеду! – Том решительно грохнул кофейником по столу, – я буду помогать на кухне!

- Том! – вскрикнул Ран, – там снег, холодно и никто с тобой возиться не будет! Это опасно, в конце концов! Останешься дома!

- Поеду! – Том набычился и уперся руками в стол, – на кухне всегда много работы. Все хотят пить и есть. А у меня есть опыт работы в стрессовых условиях. Ты забыл? После последней поездки у меня есть номер регистрации в волонтерской службе и, между прочим, прекрасная характеристика! Прочитать? Там все написано, и то, что я трудолюбивый, и не конфликтный, и стрессоустойчивый! Я же не буду лезть в горы, я на кухне, вокруг плиты…

- Ты, я и еще четверо, – Намир вздохнул, – я посмотрел на сайте. Там написано, что все должны быть надлежаще одеты и экипированы. Так что, придется заехать в магазин. Я после того курорта костюмчик тот выпендрежный выкинул. Да и у ребят мало что есть. Так что, все равно ехать в магазин, заодно и малышу обновки прикупим. Там будет полно народу. У него браслет на ноге остался? – Намир улыбнулся, когда увидел, как Том закивал головой, – по маячку всегда его найдешь. Ну, что может случиться? Пусть птенчик на горы посмотрит, снег руками потрогает. А то здесь не зима, а так… недоразумение.

- Ладно, – Ран тяжело вздохнул и погрозил омеге пальцем, – но только с кухни ни ногой!

*

Полет на военном боте в этот раз был проще, а возможно, Том просто был готов к тому, что происходит в полете. И сейчас он сидел, пристегнутый к креслу, и злился на Рана. Все альфы были одеты в лыжные костюмы нормальных цветов – синие с цветными вставками, а он был, как придурок, в кислотно-малиново-оранжевом и шапочке с большим помпоном и «ушками», плотно завязанными под подбородком. Когда Ран выложил перед ним такую «красоту», Том вначале думал психануть, но заметив хитрый прищур альфы, понял, что тот только и ждет повода отправить его домой. Ну, уж нет! Дурацкая одежка? Да наплевать, он и в худшем ходил, этот костюмчик хотя бы новый и не порванный, а расцветочка идиотская, так пускай на себя пеняет, он, в конце концов, будет возле него ходить. Когда они шли к пункту сбора в центральном парке, альфы выглядели даже немного зловеще в темных костюмах с ледорубами, связками карабинов на поясах и с мотками веревок, перекинутых через плечи, а рядом с ними бежал омега, одетый как карапуз у заботливого папочки. У альф были ботинки с металлическими шипами, они лязгали по асфальту, как танки, а рядом Том с помпоном на шапочке, румянцем во всю щеку, который едва дышал в жарком костюмчике, с трудом поспевая за альфачами. Бот дернулся, приземляясь, и створки входа стали разъезжаться в разные стороны. В этот раз в боте не было воды или продуктов, только ряды сидений, полных сосредоточенных людей. Том стукнул по рукам Рана, который хотел расстегнуть у него страховочные ремни, он и сам мог это сделать! Он не такой беспомощный ребенок, как альфа о нем думает. Бот уже встречали очень сосредоточенные альфы. Как понял Том, это были инструкторы и горноспасатели, которые организовывали вновь приехавших. Для начала, всем выдали маленькие брелки, оказавшиеся теми самыми маячками, с помощью которых пеленговали пропавших. Все засовывали их в нагрудные карманы и отправлялись к инструкторам. Те задавали быстрые вопросы, пытаясь с чужих слов определить уровень подготовки людей. Рана и его пятерку побратимов почти сразу забрал с собой какой-то альфа и повел к снегоходам. Других собирали в группы, выдавали лопаты и длинные железные палки, объясняя, как именно они будут разыскивать и откапывать «подснежников». Вскоре Том остался в одиночестве возле бота. У того начали закрываться створки, и Том отскочил подальше, чтобы не попасть под воздух из турбин при взлете. Надо было куда-то идти, и омега пошел в сторону поднимающегося дыма. Его догадка оказалась верной, вскоре он вышел в некое подобие кухни. Правда, можно ли назвать это кухней? Если Тома интересовало, как в снегах будут разводить огонь, то реальность оказалась намного прозаичнее. На снегу стояли электроплиты, а солнечные батареи для них были разбросаны по ближайшим сугробам. Возле плит обнаружился пожилой альфа. Он был худой, одноногий, с длинной шеей, торчащей из ворота свитера. Вместо второй ноги у него был протез, похожий на гусиную лапку. Сходство подчеркивалось еще ярко оранжевой расцветкой. Том для себя сразу прозвал его Гусем. Возле него крутились четверо подростков-альф. Это оказались счастливчики из юношеской школы альпинизма. Они умудрились вчера подраться, и тренер в воспитательных целях оставил их в перевалочном лагере на полпути к вершине, чтобы они осознали, чего лишились из-за своего поведения. А в итоге, только они четверо остались в безопасности. И хотя промежуточный лагерь находился сейчас под трехметровым слоем снега, но когда опытные альпинисты поняли, что сходит лавина, все находящиеся в лагере успели спрятаться в расщелине, из которой потом благополучно откопались, когда лавина пронеслась над их головами. Гусь сразу вручил Тому оцинкованное ведро и «послал за снегом». Том вначале тупил, пытаясь сообразить, за каким снегом и куда ему надо идти, когда снег здесь повсюду. Молодые альфы поржали немного над омегой, но потом показали и объяснили. Снег надо было набирать в ведро в таком месте, чтобы потом самим не свалиться в яму. Ведро со снегом ставили на плиту, и когда снег внутри таял, воду надо было налить в большой графин с фильтром. А после фильтрации воду кипятили в чайниках и делали заварку, после этого разводили сахар и наливали все это в большие термосы. Потом термосы ставили в большие корзины вместе с бутербродами, аптечкой и одноразовыми стаканами, все это поднимал большой почтовый дрон и утаскивал на склоны. Туда, где спасатели по маячкам пытались найти под толщей снега людей. Гусь сразу объяснил, что на холоде очень важно пить. Разреженный холодный воздух сушит связки, вызывая у людей сухой кашель. И желательно, чтобы питье было теплым. Бутерброды, как и аптечку, складывали в корзины на всякий случай. Дронами в горах управляли вручную при помощи небольших пультов. Том очень удивился, когда увидел три дрона, стоящих на снегу. В столице дронами управлял компьютер, и доставка с их помощью была самая безопасная и быстрая. Именно поэтому их использовала почтовая служба. В больших городах дроны в небе были более привычным явлением, чем птицы. У этих горных дронов были небольшие камеры, чтобы оператор видел, куда он летит. Подростки с азартом управляли техникой. Они выискивали, чтобы хоть кто-то махнул дронам рукой, и спускались вниз. После того, как чай в термосах заканчивался, дрон с корзиной возвращался обратно. Из корзины доставались использованные стаканчики, дополнялись бутерброды, наливались термосы, и дрон летел обратно. Кроме этого, над горой летали так же белые медицинские дроны. Они доставляли к подножию горы всех, кого удалось откопать из снежного плена. Был ли человек сравнительно цел, или ранен, его отправляли на медицинское освидетельствование и, в случае необходимости, на лечение. Они же доставляли и трупы. Том вскоре приноровился и следить за чайниками, и резать бутерброды, пока подростки получали удовольствие от такой игрушки. Гусь тем временем по связи разговаривал со спасателями, большую часть которых он знал по именам. От него все узнали, что нашли группу юных альпинистов и всех благополучно откопали. Как раз к этому времени в небе появились элегантные дроны новостных каналов. У них стояла мощная аппаратура, которая позволяла все качественно снимать и даже брать интервью у участников спасения. Один из таких дронов добился интервью от Гуся, а потом у радостных мальчишек, которые были в восторге от таких приключений и того, что их покажут в программе новостей. Дрон попытался приставать и к Тому, но тот упрямо поворачивался к надоеде спиной. Через несколько часов появились родители мальчишек и после эмоциональных объятий и радостных слез забрали свои чада с собой. Теперь на руки Тома упали еще и дроны. Мало того, что снег пошел, как мелкий надоеда, так еще и вечереть стало. Сумерки в горах оказались достаточно резкими и контрастными. Там, где солнечные лучи условно попадали на поверхность, было хоть что-то видно, а в расщелинах была кромешная чернота. Том, «летая» на дроне, пытался найти Рана, Намира, Малика и остальных альф с Сабаха, но из-за мелкого, но частого снежка видимость была ужасная. А тут еще у дронов начал заканчиваться заряд батарей.

- Э, уважаемый, – Том напрочь забыл, как звали Гуся, – а что же делать? – Том помахал перед носом Гуся пультом от дрона, – у них заряд закончился, я последнего притащить обратно не смог. Он скис где-то там и опустился на снег. И что же теперь делать? Тащить корзину с термосами руками? Но только плиты тоже тянут из последних сил. Боюсь, что последний чайник так и не закипит.

- Не боись, мелкий, я кое-что услышал! – Гусь потряс переговорным устройством, – этот обвал очень интересует новостные каналы, и они оплатили, чтобы в космосе развернули для нас зеркало.

- Что? – растерялся Том, – какое такое зеркало?

- Эх, темнота, – отмахнулся Гусь, – чему только вас в школе учат. Космическое зеркало – это такая тонкая фольга, вроде солнечного паруса у первых космических кораблей, еще до открытия квазитурбин. Его разворачивают на специальных распорках и при помощи этого зеркала ловят солнечные лучи. И получается такой большой солнечный зайчик. В школе небось пускал зайчиков?

- Неа, – Том поправил шапку и посмотрел на небо, – у нас на седьмом солнца нет. Я его увидел только в пятнадцать лет, когда удрал изинтерната. Я, когда небо увидел, у меня голова закружилась и я упал в обморок. Хорошо, что дежурные полицейские утянули в уголок и дали полежать спокойно. Я тогда так испугался! Небо показалось таким страшным, так высоко, что голова кружилась очень долго. Мне казалось, что я падаю. Полицейские меня тогда научили, чтобы я смотрел под ноги и не думал о том, что над головой. Но разве можно не думать о небе?

Том посмотрел на темные обложные тучи и опять поправил дурацкую шапку, она постоянно пыталась спуститься на нос. И так было плохо видно в сумерках, так еще и шапка закрывала все на свете, а тут в небе вначале мелькнуло что-то, похожее на грозу, а потом сразу стало светло, как днем. Том от неожиданности открыл рот и уставился на небо. Очень хотелось увидеть этот громадный солнечный луч, который осветил все. Всю гору от вершины, до самого подножия. Но тучи закрывали небо плотным одеялом. Но, несмотря на тучи, дроны пискнули на пультах, сообщая, что зарядка батарей идет в штатном режиме. Том стряхнул с солнечных батарей снег и поставил на ближайшую плиту ведро. Когда снег растает, в ведре останется меньше половины воды, а этого с трудом хватит на один термос. Том вздохнул и взялся за нож, бутерброды тоже сами себя не нарежут…

- Эй, мелкий, – Гусь махал на омегу рукой, – ты ведь Том? – омега кивнул, и Гусь сразу с азартом закричал в переговорное, – туточки он! На кухне бутики режет! А кто спрашивает? Кто? Ага, хорошо! Ждем, встретим! Мелкий, ты Кирама знаешь? Он щиколотку подвернул и его сейчас сюда дрон притащит!

Том, конечно, знал Кирама, он был одним из побратимов Рана и прибыл вместе с ним. Хорошо, теперь хоть можно будет узнать, где Ран и что делает. Том перелил воду в фильтр и отправился набрать следующее ведро снега. Гусь тем временем заворачивал бутерброды в пищевую пленку, не переставая болтать со знакомыми, казалось, этот человек не может жить с закрытым ртом. Кирама притащил медицинский дрон, у которого в манипуляторах была зажата маленькая скамеечка на веревке. И поэтому казалось, что альфа катается на аттракционе. Сгрузив свою ношу, дрон довольно пиликнул и умчался. Кирам был надутый, как хомячок, и кислый, как лимон. Один его ботинок был расшнурован и оттуда торчала забинтованная нога. Но со слов альфы, травма была пустяковая и он мог и дальше… и больше… и вообще, это несправедливо, отправлять его на кухню бездельничать. Но заметив, как Том из ведерного чайника наливает кипяток в громадный термос, возмущенно вскочил и попытался отобрать тяжелое у омеги. Том нарявкал на бестолковку, пока они оба не облились крутым кипятком, и отвоевал свое право таскать тяжелое. Кираму явно было больно, но он сжимал губы и пытался быть полезным. В итоге Том прикинулся беспомощным лапочкой и со слезой в голосе попросил помощи с дронами. Якобы, у него не получается управляться с техникой, а чай надо доставить уставшим людям. Гусь только крякнул на такое заявление, он же видел, как лихо омега справляется, но Том за спиной показал Гусю кулак и подсунул альфе пульт, как будто это для него непосильный труд. Кирам согласился, что он умнее омеги, и поэтому вполне может справиться с умной техникой. Гусь объяснил ему принцип управления, и дрон, раскачиваясь от крутых и резких виражей, наконец отправился в путь. А Том начал снаряжать следующую корзину. Кирам вскоре приноровился к пульту и начал рассказывать, где была команда Рана и что они делали. Оказывается, после спуска старых слоев снега оголился старый разлом и глубокая трещина. И по закону подлости или невезения, именно туда упала целая группа горе-альпинистов. Из-за того, что разлом был узкий, спустить туда дрона не получалось. Там работало несколько команд специалистов, и команда Рана была на страховке. Уже удалось достать несколько человек и даже одного живого, который утверждал, что слышал еще стоны, а это значит, что есть еще выжившие. Кирам именно туда и отправил дрон, и вскоре Том в маленьком окошке смотрел, как альфы с Сабаха в одинаковых комбинезонах вытаскивают из расщелины носилки с закрепленным на них телом. Медицинский дрон сразу поднялся со снега и к его манипуляторам прикрепили носилки. Судя по тому, как альфы что-то говорили и поправляли крепеж, было понятно, что человек на носилках был живой. Белый дрон мягко набрал высоту и заскользил вниз к подножию горы, туда, где находилась больница. Кирам сразу подлетел к побратимам и что-то начал им говорить на мягком, курлыкающем языке. Гусь, услышав чужую речь, сразу пристал с расспросами, откуда они родом и как получилось, что они «понимают гору»? Кирам сразу приосанился и стал хвастаться, какая замечательная планета Сабах, какие необыкновенные люди там живут, и каждый альфа умеет скакать на горячем жеребце, саблей перерубать лист, летящий на ветру, читать следы на песке, как песчаный кот, и лазить по скалам, как горный козел. И эти умения у каждого альфы в крови! Том повернулся к хвастуну спиной и только морщился, когда Кирам заворачивал очередной перл. Горячий жеребец? Мерин, спокойный и послушный. Лист на лету? Да иди ты… и где он там листья в пустыне видел? Том стряхнул с солнечных батарей снег и посмотрел по сторонам. Видимость сильно ухудшилась из-за снега, который теперь падал хлопьями. На экранах дронов была белая муть. Теперь уже не была видна вершина и Кирам не смог вернуть дрон. Тот налетел на сосну и свалился где-то… День, несмотря на солнечное зеркало, все равно был серый от низких туч. Казалось, погода решила поиздеваться над людьми. Теперь к обильному снегопаду добавился еще и порывистый ветер. Гусь чутко отреагировал на ветер и, вскочив со своего насеста, стал вглядываться в белую муть. Его беспокойству вторили невидимые собеседники. И вскоре по общей связи раздался приказ всем спасателям возвращаться в лагерь. Гусь сказал, что лагерь – самое безопасное место. Естественная лавина не затронет его и надо поторопиться с горячим чаем и закуской. Большинство спасателей придут именно сюда. Том пожал плечами и пошел еще раз обмести батареи, чтобы плиты работали с максимальной эффективностью. Кирам достал из кармана маленькую местную рацию и на отдельной волне стал расспрашивать кого-то из своих, что происходит и как скоро они придут в лагерь. Ответил, по всей видимости, Намир. Рация немного искажала, но этот властный раскат голоса было тяжело перепутать. Намир сказал, что они достают из расщелины спасателей и последнего найденного. Тот был жив и, поскольку дроны не летают из-за плохой видимости, то его повезут на носилках, но на снегоходах. Намир признался, что не представляет, как такое возможно, но спасатели говорят, что такой спуск раненого для них достаточно привычен. Том вздохнул спокойно. Все хорошо. Ран и остальные вскоре будут в безопасности. Из-за снежной мути вынырнули первые спасатели, которые возвращались в лагерь. Крепкие мужчины были уставшими и радовались невольной передышке. Следом за ними пришла другая группа и почти сразу еще. Возвращались волонтеры, которые откапывали «подснежников», они были усталые и возбужденные, все сразу стали делиться новостями и расспрашивать об общих знакомых. Том носился между ними, едва успевая заваривать свежий чай и насыпать сахар из пакета в банку, откуда все набирали себе, сколько хотели. Том внимательно прислушивался к голосам и рассматривал всех вновь прибывших. Очень хотелось услышать голос Рана. Неясная тревога сжимала грудь и не давала свободно дышать. Дроны новостных каналов как мухи крутились над лагерем. Казалось, что снег и ветер им нипочем. Вскоре мелкие дроны стали спускаться к уставшим людям в попытке добиться свежих данных: что происходит, что они думают, что чувствуют и чего ожидать в дальнейшем. Люди делились впечатлениями и ждали, когда закончится снег, чтобы продолжить поиски последних ненайденных людей. И именно в этот момент гора слабо дернулась и Том ногами и, как-то неожиданно, всем телом почувствовал легкую вибрацию, как бывало при землетрясении. Том прекрасно выучил это чувство, когда помогал в городе после землетрясения. Там порой бывали такие маленькие толчки, как будто все вокруг сотрясалось от ужаса произошедшего.

- Лавина!

Мужчины вскочили и стали напряженно прислушиваться, раз все равно ничего не было видно.

- Я говорил, что использовать снегоходы на сорванных пластах опасно! – крупный альфа стукнул себя несколько раз кулаком в ладонь, – это восточный склон. Там Стас возвращался с двумя группами и раненым! Надо было спускаться на лыжах и небольшими группами, чтобы не было большого давления на снег! А тут еще свежий снег, как масло…

- Но вы же отправите людей на поиски? – Том вцепился в рукав альфы.

- Конечно, – альфа кивнул головой, – когда снег прекратится. Своим ходом туда часов пять-шесть. Все люди устали, да и при такой видимости это просто опасно. Когда снег станет хотя бы не таким густым, мы отправим туда людей на дронах. Это займет минут десять. Единственное, что можно сейчас сделать, это проверить по карте местонахождение маячков.

Альфа достал из кармана маленький, примерно с ладошку, диск, потыкал пальцем в кнопочки на крышке. Диск стал жужжать и светиться по контуру. Альфа подкинул его в воздух и достал из другого кармана маленький планшет. На планшете появились топографическая карта и маленькая движущаяся точка, по всей видимости, дрон показывал свое местоположение. Том стоял, вцепившись в руку альфы, как будто от этого зависела помощь. За его спиной стояли другие альфы, не он один переживал о людях, попавших в беду. Дрон пробирался через черточки и полосочки карты, мимо цифр, обозначающих высоты, двигаясь по заданному маршруту. Альфа время от времени показывал пальцем, куда дрону надо добраться, и дрон менял направление и двигался, куда указали. Вскоре на карте появились красные и синие точки.

- Синие – это техника, а красные – люди, – пояснил альфа омеге, который держал его руку, как капкан, – хорошо, все достаточно кучно расположились, откопать их будет нетрудно. Только одного не хватает, а ну ка… а, вот он, отдельно, двойная точка сине-красная… по всей видимости, это человек на носилках. Ну понятно, чего его так далеко отнесло. Парусность у носилок больше, чем у человека.

- А где они? – Тома трясло, как от холода, – хотя, я знаю, где, вон там. – Том показал пальцем в круговерть тяжелых хлопьев снега. Альфа посмотрел на протянутый палец, на планшет и похмыкал.

- Нет, они левее и выше. Туда, куда ты показываешь, скорее всего утащило носилки. Или ты говоришь о парне на носилках? – альфа недовольно смотрел, как непонятный омега машет головой и морщится, – откуда ты знаешь? Ты что, его истинный?

- Нет! – Том подумал о Лекси и испугался, но поняв, что альфа в таком случае не будет искать Рана, испугался еще больше, – ДА! ДА!! Я его истинный и я знаю, где он. Ему нужна помощь! Срочно!

- Ты определись вначале, да или нет, – альфа недовольно вырвал руку у невменяемого омеги в детском комбинезоне и нелепой шапке, – держи себя в руках! Что за истерика! Всем помогут, когда будет безопасно. Я не буду зря рисковать людьми. Нам еще здесь омежьей истерики не хватало. Иди отсюда, мальчик, займись чем-нибудь полезным!

В этот момент рация у главного альфы разразилась сипением, кашлем и забористым матом. Это Стас вышел на связь. Главный начал расспрашивать, что и как, а в ответ ему сплошным матом объяснили, что лавина прошла стороной и задела их краем. Снега было немного, и они откопаются сами. На вопрос, все ли с ним, в рации повисла небольшая тишина, а потом изысканным матом, что через снег не видно. Главный сообщил, что маячок носилок и человека дает сигнал намного ниже того места, где они находятся. Стас разразился очередной матерной тирадой на тему, что он обо всем этом думает. Но выдохнув, в конце закончил совершенно нормальной фразой, что сделает все возможное.

- Ну вот, а ты боялся! – главный похлопал Тома по помпону и отвернулся, раздавая всем альфам задания.

Лагерь надо было приспособить для ночевки. И хотя в небе было светло, но из-за снега видимость была совершенно условная. Главный хотел, чтобы все немного отдохнули и были готовы выступать в горы, как только снег хоть немного утихнет.

- Том, Том, ты уверен, что Ран не там, где его ищут? – Кирам потряс омегу за грудки, – там ведь маячки и вообще, чего ты лезешь? Откуда ты знаешь?

- Отстань! – Том вырвался и побежал туда, где стоял последний почтовый дрон.

Пометавшись по кухне, он не нашел ничего, что могло бы заменить корзину, и плюнув на все, сдвинул зажимы крепежа, скинул куртку и лег на снег, чтобы закрепить в зажимах лямки от своих штанов. Сжав пульт, он дал команду на взлет. Дрон надсадно взревел двигателями и стал подниматься. Пока альфы сообразили, что происходит, дрон поднял омегу в воздух. Том только сейчас испугался, что ничего не видит и куда лететь тоже не имеет никакого направления. Но грудь сжимало, как в ожидании беды, и омега откинул свои страхи.

- Ты куда? А ну, вернись!

Какой-то альфа умудрился подпрыгнуть и схватить Тома за ботинок. Грузоподъемность дрона была сто килограмм, и тот взревел двигателями, пытаясь справиться с непосильной ношей, но все равно стал спускаться.

- Отъебись! – Том со всей силы стукнул вторым ботинком по руке, – у меня нет времени на ваши верю-не верю! Ему плохо, пока вы будете яйца чесать, он погибнет!

Том врезал еще пару раз, и альфа, не удержавшись, свалился. Дрон резко взревел двигателями и практически прыгнул ввысь. Снег был всюду и Том понял, что потерял последние ориентиры. Куда лететь, где лагерь? Где была лавина? Паника захлестнула, как удавкой, лишая дыхания и здравого смысла. Возвращаться, пока совсем не запутался? НЕТ!! Ран где-то там, в беде, и ему нужна помощь! В голове как будто часики тикали, отмеряя убегающее время. Том глубоко вздохнул, наглотавшись плотных комков снега, и медленно выдохнул. Ран. Ран. Где ты? Я иду к тебе… в сердце как будто стрелка компаса появилась. Том понял, куда надо лететь. Сердце звало надрывно, умоляя поторопиться. Том пошевелил клавишами пульта, и дрон, тяжело урча, стал прорываться через снежную вату. Том старался смотреть вперед, чтобы не наткнуться на дерево. Своими ногами он точно до Рана не доползет! Надо быть аккуратнее. Снег залеплял глаза, набивался за шиворот свитера и, казалось, налеплялся куда только мог. Том потерялся в этом снегу, он уже не понимал, где вверх, где низ, и сколько времени длится все это. Дрон явно не был рассчитан на то, чтобы летать в снежной мути. Один из четырех двигателей резко взвизгнул и остановился. Том с ужасом посмотрел на маленький пропеллер и с перепугу едва не пропустил дерево, которое почти выпрыгнуло из белой завесы. Дрон потерял мощность и высоту, и Том спустился почти к самым скалам. Теперь был виден горный склон и редкие кусты, которые жались к деревьям.

Но именно то, что высота была небольшой, сыграло свою роль, как счастливый лотерейный билет. Том заметил, как мелькнуло что-то оранжевое, и сразу развернулся обратно. Это были оранжевые медицинские носилки. Они торчали из снега, как печенье из вазочки мороженого. Том опустил дрон и отстегнул из крепежей лямки штанов. Дрон тяжело опустился на снег и что-то написал на дисплее, но Том даже не подошел посмотреть. Носилки… носилки здесь, и Ран должен быть где-то рядом. Том не понимал, почему он так решил, но рассуждать об этом он будет позже, у психоаналитика, а сейчас главное – носилки. Может, человек знает…

Том подбежал к носилкам и заорал от ужаса. На носилках было пристегнуто кровавое перемолотое месиво в ошметках зеленого комбинезона. Том раньше видел мертвых, но не такой фарш… Он согнулся в позыве, когда желудок резко подскочил к горлу, но страшная мысль, что Ран может быть таким же, заморозила все внутренности в тугой ком. Нет! Нет! Только не Ран…

- РАН! РАН! ОТЗОВИСЬ! РАН!!

Том бегал по склону, выписывая круги вокруг страшного обелиска, останавливаясь время от времени и прислушиваясь, но было тихо. Страшно тихо… И только хлопья снега укрывали все, как белым саваном. Том понял, что у него началась истерика, он бегал, орал, уже ничего не соображая от страха… а потом упал, споткнувшись обо что-то. Подползя на четвереньках, Том несколько мгновений тупо рассматривал носок от ботинка. Ботинка, который торчал из снега.

- Ран! Ран, я нашел тебя!

Том стал разгребать снег руками вначале вокруг ботинка, а потом, поняв, куда надо копать, стал разгребать снег в разные стороны, как будто плыл. Вот колено, вторая нога, странно завернутая на сторону, вот торс с растерзанным комбинезоном. Его как будто дикие звери драли. Ну конечно, о каком маячке может идти речь, если кармана нет… А вот, наконец, и голова. Том кричал, звал, но альфа не шевелился, и только смахнув снег с лица, Том понял, что Ран… нет, он не может быть мертв! Но он не дышит… Снег забился в ноздри, в приоткрытый рот.

- Нет, нет, нет, – Том ногтями сцарапал с лица альфы ледяную корочку и потряс его за грудки, – ты не можешь умереть! Я… я люблю тебя. Если ты умрешь, то и я жить не буду! Пожалуйста, не умирай! Хочешь улететь – улетай! Я буду смотреть на звезды и знать, что ты там, живой и здоровый… только не умирай…

Но альфа молчал, и Том рассердился. Умирать вздумал! А вот щас! Размечтался! Да им в училище объясняли, что надо делать! И у Тома, между прочим, по экстренной помощи отлично! Он манекен в училище надувал, как дурак грелку! Думаешь, что тебе так просто умереть дадут? А вот фигушки! Том, как на зачете, уперся скрещенными руками в грудину и стал качать сердце, а потом, достав изо рта снег и убедившись, что язык не завалился, сделал глубокий вдох. И опять руки в замок и на грудь… Пока идет реанимация, человек считается живым! И если надо так продолжать, пока снег не закончится, то он будет продолжать! У него хватит и сил, и упрямства! Том, как робот, считал надавливания и изо всех сил вдувал воздух, так, чтобы грудная клетка приподнималась. Время свернулось до счета пятнадцать, а потом два вдоха, и опять. И не думать! Только считать! Вроде, снег шел? Сколько прошло времени? Все неважно, главное, не сбиться со счета…

На очередном вдохе Ран очнулся и сделал вдох самостоятельно. Из Тома как будто весь воздух вытянули. Омега отпрянул и судорожно вздохнул. Чувство, когда у тебя высасывают воздух, было очень неприятным, зато каким радостным! Ран очнулся! Он дышит! Он живой!

- Ран! Ран! Ты живой… – Том разрыдался от облегчения.

- Том? Что ты здесь делаешь? – альфа повел глазами, пытаясь сообразить, где он, – почему ты не на кухне? Ты же обещал!

- Да! Да, ругай меня, только не молчи! – Том стер слезы и склонился над альфой, – я так рад тебя видеть! А как ты себя чувствуешь?

- Не знаю… – Ран дернулся в попытке встать, но Том за плечи вжал его в снег.

- Нет, не вставай, – Том навалился все телом, – неизвестно, какие у тебя травмы. У тебя нога сломана, и неизвестно, что еще. Лежи спокойно, пока помощь не придет…

- Рук не чувствую, и ног… – Ран выглядел испуганным.

- Они просто замерзли, я сейчас! – Том раскопал руки альфы и стал их растирать. Вскоре Ран сжал пальцы и с облегчением выдохнул. – У тебя одна нога, похоже, сломана, я ее трогать не буду, а вот вторую могу растереть, чтобы восстановить кровоток.

- Не надо, – Ран перехватил Тома за руку, – я уже чувствую их. Одной могу даже пошевелить, смотри… – Ран подергал здоровой ногой, – почему ты без куртки? Как ты здесь оказался? Не сиди на снегу. Садись на меня, а лучше, приляг. Так я хотя бы буду знать, что ты не на холодном.

Том попытался возражать, мол, неизвестно, какие повреждения, и вообще, но вскоре он сам и не понял, как оказался сверху на Ране, а тот гладил его по спине и бубнил, какой он растяпа, раз потерял куртку. А Том лежал сверху на раненом, и хоть мозгами понимал, что это неправильно, но сейчас он был так счастлив, что ему было все равно…

- А, вот вы где! – из-за стволов деревьев появился Намир. Заметив живого Рана, он остановился перевести дыхание и довольно улыбнулся, – мы там с ног сбились, руки заморозили, пока снег разгребали, ища пропажу, а потом еще Стас сообщил, что маячок сумасшедшего омеги возле носилок, а мы ближе всего. А потом Кирам связался, говорит, что Том утверждал, будто Ран возле носилок. Ребята там носом снег роют, а они тут обнимаются! Ну, нашли место! Ран, отпусти птенчика, сейчас наши следом прибегут…

- Намир, ты такой нудный, – Ран сцепил руки на спине Тома, – и птенчика я не отпущу, пока он мне не расскажет, где куртку потерял. А потом придумаю для него наказание за то, что он такой непослушный и с кухни убежал…

Ран грозно хмурился и что-то сердито бурчал, но Том чувствовал, что альфа счастлив, что он рядом, и вообще, Том только сейчас увидел, что через дыры комбинезона явно виднеется синий свитер с Рудольфом, а это значит… это значит…

====== Ангел спасения ======

Том сидел на кухне и крутил в припухшем ушке золотую сережку. Ран действительно наказал его за то, что он ушел с кухни, хотя обещал в горы не лезть. Но наказание было весьма своеобразным. Он вызвал косметолога, и омеге прокололи ушки, в которые вдели золотые сережки с голубыми жемчужинами. И хотя Энди утверждал, что такой жемчуг дороже простого белого, но в ушах Тома голубые жемчужины смотрелись как простые бусины, и в итоге золотые серьги смотрелись как простая бижутерия. – Больно? – Ран отложил планшет и, зайдя на кухню, вытащил из ящика обезболивающий гель, – дай, намажу. Ран подошел со спины и осторожно отвел волосы вбок, так, чтобы они не задели заживающую мочку. Том замер, не зная, как реагировать. Руки альфы были нежными и аккуратными. Омега наклонил голову в сторону, так, чтобы облегчить альфе доступ к уху. Ран намазал обезболивающим гелем мочку, осторожно поправил сережку и бережно наклонил голову омеги к другому плечу, чтобы обезболить второе ушко. И опять бережные касания, от которых у Тома сердце просто останавливалось. Такие нежность и забота были непривычны, и он замирал, пытаясь продлить эти мгновенья как можно дольше.

- Опять показывают! – Энди сделал громче звук визора, – они, наверное, идиоты, раз до сих пор найти не могут! У них же есть список волонтеров, там что, омег было два десятка? Я вообще-то уверен, что омега там был один – ты… а они устроили викторину: «кто же этот отважный омега?». Ран, а они тебе не звонили? – ехидничал Энди, – вдруг ты своего спасителя смог разглядеть?

- Я отключил коммуникатор, кому надо со мной связаться, могут сделать это через Намира. В институте я взял отпуск на пять дней, а прошло только три. И я тебя прошу еще раз, выключи визор, или переключи. Я, когда вижу эти кадры летящего Тома, мне плохо становится. И от злости хочется кому-то уши оборвать, чтобы не смел больше рисковать своей жизнью!

Том виновато засопел и нахохлился. Он не знал, что когда он летел на дроне, за ним увязался мелкий новостной гаденыш, который все снял. И его побег из лагеря, и то, как он одинокой тушкой в малиновых штанах мотылялся в белой каше снежных хлопьев. Со стороны это смотрелось, как сцена из фильма ужасов, хотя, если вспомнить, то и ощущалось примерно так же… До Тома только дома дошло, насколько сильно он рисковал, но тогда он совсем не думал о себе. И даже понимая сейчас всю опасность такого полета, если бы пришлось повторить, то он поступил бы так же. Потом новостной дрон его потерял, по всей видимости, когда один из двигателей почтового дрона отказал и Тома резко мотнуло вниз. Зато потом он нашел Тома, когда тот делал искусственное дыхание Рану, как потом не дал ему подняться, как растирал ему руки, а потом лег сверху, а Ран его обнял. И потом, когда появился Намир и следом прибежали другие спасатели. Оказывается, дрон делал съемку в прямом эфире во время ток-шоу, посвященного лавине, горноспасателям и волонтерам. Если для горноспасателей это работа, то кто тогда волонтеры? Они рискуют своими жизнями не потому, что это их работа, а потому, что не могут пройти мимо чужой беды. И кем их считать, современными святыми или адреналинщиками, ищущими очередную «дозу»? Когда один дрон потерял Тома во время отказа двигателя, другой в это время брал интервью у других спасателей, которые были в лагере. Там злые альфачи ругали глупого омегу, который даром рискует своей жизнью, потому что найти при такой видимости кого-либо просто нереально. Правда, потом выяснилось, что синяя точка дрона и маячок сумасшедшего омеги упрямо приближаются к носилкам, а потом почему-то красная точка на карте, обозначающая омегу, кружилась вокруг носилок, пока не замерла неподалеку. Координаты носилок передали первому дрону, который нашел омегу в процессе реанимации человека без маячка. Дрон программы новостей показал в студию «без цензуры» ошметки тела, прикрепленные к носилкам, и процесс реанимации, хотя омегу в этот раз показывали со спины и мельком. Люди в студии опознали Тиграна, его много кто знал в лицо, поскольку он часто мелькал с Лекси. Они то сходились, то расходились, но имя Тиграна всегда связывали с этим эпатажным омегой. Кто-то ушлый позвонил в секретариат Кантарини, чтобы узнать, что они думают по поводу того, что Тигран, скорее всего, мертв… Но в ответ буквально, когда к Намиру присоединились другие альфы, с неба сквозь снег и ветер практически на голову свалился белый медицинский модуль с гербом Кантарини на борту. В модуль забрали Тиграна, омегу и Намира. Медик из шаттла только подошел к носилкам и, удостоверившись, что человек окончательно мертв, отказался забирать труп на борт. Шаттл стартовал с тремя пассажирами на борту, оставив других выбираться из передряги своим ходом.

Том впервые воочию увидел модуль экстренной медицинской помощи. Им в училище показывали картинки и на пальцах объясняли, какая это крутая техника. А еще посреди стояла спасательная реанимационная капсула, похожая на саркофаг. В этот саркофаг и положили Рана (предварительно раздев), а потом Том увидел собственными глазами, что такое нанотехнологии. В сломанную ногу сделали укол, а потом на экране планшета появился снимок разломанной кости. Вначале компьютер собрал ее, как паззл, а потом маленькие, невидимые глазу наниты передвинули осколки в нужном порядке, чтобы после скрепить края кости своими крошечными телами.

Доктор после операции показал любопытному омеге, как наниты выглядят, увеличенные в сотню раз. Они были, как маленькие муравьи с маленькими лапками и двумя головами. Этими головами они вцеплялись в края кости и создавали что-то вроде стежков, которые крепили кость крепче любого клея. Они же восстановили разорванные связки и кровеносные сосуды. Потом на ногу альфе надели лангет и велели поберечь ногу неделю, пока не образуется костная мозоль на месте разлома. В конце концов их высадили у порога дома в кампусе, и оглушенный Том, в карманах штанов которого все еще лежал набившийся снег, неожиданно оказался в родном домике. Никто не успел разглядеть, кто вышел из модуля и зашел в дом. А поскольку сам Том не давал интервью, а внешне были видны только детский костюм и шапка, которая сползла практически на нос, то для идентификации омеги-спасателя от лица оставались только кончик красного носа и румяные щеки… и все… поднятый ворот свитера скрывал нижнюю часть лица, высвечивая инеем область рта, и не позволял разглядеть что-либо еще. А поскольку личность Тиграна была интересна всем, а такое экстремальное спасение только подстегивало интерес, то таинственного омегу СМИ назвали «Ангелом-спасителем» и теперь очень активно желали познакомиться поближе. Кадры летящего сквозь снег омеги в малиновых штанах и шапке с помпоном сделали популярным мемом и крутили по всем новостным каналам… Хорошо, что охрана кампуса отслеживала папарацци и журналистов, а официальные новостные каналы увязли в переговорах с посольством. Поэтому Ран с лангетой на ноге тихо сидел дома и через планшет слушал онлайн-лекцию из родного института. Энди примчался, как только Том отзвонился другу, что они уже дома, и теперь с азартом смотрел, как люди изгаляются в догадках, кто же спас Тиграна. – ВОТ ОН!! – в домик ворвался ярко одетый омега, размахивая как флагом курткой, которую Том бросил в лагере, следом за ним вошли двое альф. Один был, судя по всему, оператором, а второй был в костюме и с папкой под мышкой. Омега тем временем экзальтированно вещал на камеру, – как Золушку из сказки искали по хрустальной туфельке, так и Ангела-спасителя мы нашли по потерянной курточке! Вот он, дорогие телезрители! Это наш новый герой! Том пискнул и стремительно запрыгнул Рану за спину, пытаясь скрыться. Альфа расправил плечи и стал еще выше и шире, пытаясь скрыть стесняшку от всего мира.

- ДА! Это Я!! – Энди вскочил с дивана и, выхватив малиново-оранжевую куртку, напялил ее на себя, – я не хотел привлекать к себе внимания, но если вы здесь, то придется сознаться – да, именно я тот самый Ангел-спаситель.

- Вы Томас Сюм? – обрадовался омега.

- Нет, я Андреас Дыбовски, и я должен сознаться в небольшом обмане. – Энди покаянно потупился, но потом дерзко посмотрел на оператора и торжествующе улыбнулся, – я полетел с волонтерами, воспользовавшись номером регистрации своего друга. По документам летел Томас Сюм, а по факту это был Я!

- У вас нет разрешения на съемку, выключите камеру! – Намир одной рукой схватил за шиворот оператора, а второй ведущего омегу, – пока в этом доме живет Тигран, этот дом считается территорией суверенного Сабаха.

- Дорогие телезрители, мы прервемся на рекламную паузу, а потом продолжим наш репортаж, – не сдавался телеведущий.

Оператор опустил камеру, а омега из новостного канала стал вырываться и поправлять одежду и прическу. Вперед вышел альфа в костюме.

- У нас есть разрешение и от ректоров института на съемку, и от посольства Сабаха, с единственным условием, что мы будем снимать только омегу, а уважаемого Тиграна адМин не побеспокоим.

Альфа достал из папки бумажки и протянул Намиру. Тот недовольно прочел вскользь и посмотрел на печати, после чего кивнул Рану, что все законно. Оператор хотел уже включить технику, но костюмчатый альфа закрыл экран рукой.

- Подождите, надо разобраться, – альфа повел носом и уставился на Энди, который нагло смотрел на недовольного альфу, – пока миссия спасения официально не закончена, к списку волонтеров никто не имеет доступа. И хотя мы знали его имя, но официально мы искали омегу по номеру на куртке. Нашли магазин, где покупали одежду и оборудование для волонтерского похода альфы с Сабаха. У нас есть запись из магазина, где эту одежду меряет другой омега. Вот тот! – альфа показал на Тома, который выглядывал из-за плеча Рана, – это Томас Сюм.

- То, что он мерил, еще не факт, что именно он поехал в ней, – Энди сложил руки на груди и нахально улыбнулся, – мы, может, поменялись одеждой. И все потому, что я хотел полететь со своим женихом Намиром! – Энди снял с шеи цепочку и нацепил перстенек на палец, а потом продемонстрировал его юристу, – ВОТ! И, кстати, остальная одежда на мне будет сидеть как влитая!

- Но от куртки пахнет иначе… – не сдавался юрист.

- Вы хотите интервью с героем, о котором говорят на всех новостных каналах, или успокаивать перепуганного ребенка, которого Ран при первой возможности спрячет в общине Сабаха, куда вы никогда не сможете прорваться?

- Спрячу! – заверил Ран и, развернувшись, прижал к себе бледного Тома.

- Решите, что вам важнее – правда или восхитительный и отважный герой? – давил на альфу Энди.

- Но… а вдруг правда выплывет? – не сдавался юрист, – кто знает правду?

- Только Том, Ран и его побратимы, но они будут молчать… – усмехнулся Энди.

- Ты уверен, что тебя никто не видел в то время, когда ты как бы был на волонтерстве?

- Да их не было полтора дня! – возмутился Энди, – это еще надо успеть вляпаться в историю за такое короткое время! Смотри сам, они улетели после обеда, когда занятия в училище уже закончились. Я ушел домой один, никуда не выходил, а на следующий день пропустил учебу. Валялся дома, спал, смотрел сериалы… Ни с кем не разговаривал и никуда не выходил. И никто не сможет доказать, что я не был с альфами на треклятой горе.

Юрист в костюме внимательно посмотрел на Тиграна, который закрыл руками омегу, как щитом, а потом молча спросил у альфы согласия.

- Ты уверен, что хочешь отдать всю славу и почет Энди? – Ран тихо спросил в склоненную к его плечу макушку. Том молча вздохнул и обнял альфу крепче. Тогда Ран кивнул юристу и громко произнес, – правда останется на Сабахе. Мы поддержим версию, что с нами на скале был Энди.

- Ну, что ж, – юрист довольно улыбнулся, – тогда работаем! Устанавливаем свет. Где визажист? Надо его подкрасить, чтобы хорошо смотрелся. И где же знаменитые малиновые штаны и незабываемая шапка с шариком на макушке?

- Том, – Энди улыбнулся как акула, во всю пасть, – и где МОИ штаны?

- Идем! – Том как спринтер рванул к другу, пока тот не передумал его выручать. – Спасибо тебе, Энди, ты опять спасаешь меня!

- Ну, зачем еще нужны друзья? – усмехнулся омега.

Пока Энди натягивал на себя штаны, свитер с лягушонком и теплые ботинки, в гостиной установили свет, и стоило Энди спуститься с лестницы, как на него набросился визажист с кисточками и тушью. Энди милостиво позволил себя накрасить, потом поднял ворот свитера и опустил до бровей шапку. Том сверху лестницы наблюдал, как Энди усадили на диван. Рядом с ним сел Намир, который держал омегу за руку, на которой поблескивал бриллиантиком перстенек. Телеведущий уселся в кресло рядом и начал после восторженной оды (во время которой Энди снял шапку и опустил ворот свитера, являя оператору обворожительную улыбку), свои расспросы. Энди был восхитителен. Он мило стеснялся, когда его хвалили, нежно улыбался ведущему, к месту шутил и не забывал время от времени доброжелательно смотреть в камеру, как будто зрители телеканала были ему дороги, как близкие друзья. Он без запинки отвечал на все вопросы и выглядел милой лапочкой, который ради любви к своему альфе был готов на все. Намир молча сидел рядом и только время от времени шевелил своими выдающимися бровями, выражая солидарность и поддержку. Альфа в костюме наблюдал за всем происходящим и через какое-то время дал жестом команду ведущему заканчивать интервью. Омега плавно завершил беседу, пригласив Энди на утреннее ток-шоу в качестве гостя. Энди смущенно помахал ресничками и послал воздушный поцелуй в камеру.

- Прекрасно! – костюмчатый альфа захлопал в ладоши, когда оператор выключил аппаратуру, – это было великолепно! Ты просто талант, мальчик! Так замечательно держаться на камеру и так легко поддерживать беседу может отнюдь не каждый. Обычно люди теряются перед камерой и даже самые умные начинают тупить и заикаться. Браво! Ну, что ж, тебе перешлют на коммуникатор список вопросов и тем, которые будут обсуждать на утреннем ток-шоу. Продумай ответы и подготовься. Итак, тебе надо будет приехать на телестудию заранее, чтобы…

- Хм-хм, – прервал альфу Энди, и убедившись что альфа на него смотрит, стал расстегивать теплые малиновые штаны, – позвольте вначале уточнить один момент, – Энди спустил штанины и переступил их, – мне интересно, сколько телекомпания предложит мне за эксклюзивное интервью и участие в ток-шоу? Я сейчас самый интересный человек в мегаполисе и множество новостных каналов будут рады моему обществу. Вы, конечно, молодцы и нашли меня первыми. Вы, так сказать, предъявили меня народу, и поэтому за прошедшее интервью я не возьму с вас ни копейки, но вот дальнейшее мое время дорого, – Энди чуть рот не порвал от счастливой улыбки, – мое время очень-очень дорого!

Юрист смотрел на омегу, приоткрыв рот к концу его речи, но достаточно быстро взял себя в руки. Он открыл папку, выписал чек и протянул его Энди. Тот не взял его в руки, а только, изогнувшись, посмотрел на написанную цифру.

- Это, извините, даже не серьезно, – Энди насмешливо фыркнул, – такая солидная телекомпания и такая смешная цифра. К ней надо добавить как минимум два ноля, и тогда мы будем говорить дальше. Меня уже увидели люди, и теперь стоит мне только выйти за порог, как предложения посыплются, как из рога изобилия. Ну, вы же деловой человек и должны понимать, сколько стоит рейтинг. А рейтинг сейчас – это Я…

- Я не уполномочен распоряжаться такой суммой, – юрист рванул галстук на шее, – мне надо посоветоваться.

- Ну, конечно! – мурлыкнул Энди и счастливо вздохнул.

Юрист выскочил из домика, как ошпаренный, и долго с кем-то переругивался, а потом восторженно слушал ЦУ от начальства. Поправил галстук и очень решительно зашел внутрь.

- Хорошо! Компания предлагает тебе эксклюзивный контракт на месяц. В течение этого месяца ты поступаешь в распоряжение телекомпании. Будешь принимать участие во всех шоу и передачах. И, кроме этого, ездить на встречи, куда укажет фирма. К тебе приставят консультанта, который будет присматривать, чтобы ты исполнял все поставленные задачи и никуда не опаздывал. Утреннее шоу завтра будет пробным камнем, чтобы начальство определилось, как можно использовать твой образ. Но только учти!! – юрист помахал на Энди пальцем, – история на утреннем шоу должна быть такая… такая, прямо УХ! Просто бомба, а не история!

Юрист выписал чек, который Энди вырвал из его рук и, убедившись в правильном количестве нулей, счастливо улыбнулся.

- Да я вам расскажу такую историю, что вы у меня слезами умоетесь, а потом визжать будете от счастья, что ее услышали!

*

Стоило за телевизионщиками закрыться двери, как Энди налетел на Тома, и утащил его в комнату, требуя подробностей. Альфы зашли следом, вначале помялись у дверей, а потом подперли плечами стены и приготовились слушать.

- Мне надо знать все-все подробности, когда пукнул, куда отлить ходил, как звали того козла, который к тебе приставал?

- Кто приставал? – напрягся Ран.

- Никто! – махнул рукой Том, – у Энди язык без костей. Нашли, кого слушать! Да и некому было приставать, один инвалид и четыре подростка. И у всех дела были. Энди, не болтай глупости!

- А теперь поподробнее, – Энди закончил шутить и взялся за друга всерьез, – пошагово, что делал, как и почему. Начнем с того, кто тебя до кухни довел.

- Никто, – растерялся Том, – все разошлись, а шаттл готовился к старту. Вот я и пошел в сторону, где дым поднимался, там и обнаружилась кухня.

- О, Аллах! – испугался Ран, – один? В снегу, неизвестно где… я был уверен, что тебя проводят, а иначе бы сам проводил!

- Я не бестолковый ребенок! – возмутился Том, – как, ты думаешь, я дожил до своих лет без твоего контроля? Я умный, дураки в приюте до выпуска не доживали…

Ран тяжело вздохнул и приготовился слушать молча, только время от времени скрипел зубами. А Том тем временем рассказывал, как его «послали за снегом», и то, что он не запомнил, как зовут инвалида и звал его про себя Гусем, и почему. О том, как делал чай и резал бутерброды. Энди приставал к мелочам – где именно Том брал снег и куда выкидывали спитую заварку, а потом вообще заставил нарисовать план лагеря. Где стояли плиты и где валялись солнечные батареи. Как четыре подростка управлялись с тремя дронами и как получилось, что в конце остался один.

Том старался рассказывать со всеми подробностями, что запомнил, но на некоторые вопросы дотошного друга у него не было ответов. Он не знал марку чая и какая на вкус была колбаса. Энди тяжко вздыхал и качал головой. Когда разговор дошел до космического зеркала, Намир и Ран стали добавлять подробностей, как именно светило и какие были тучи. Когда именно снег из одиноких снежинок стал валить хлопьями. А потом Том рассказал, как стали возвращаться спасатели и волонтеры и как он услышал и почувствовал лавину. Альфы слушали молча, потому что они пережили ее иначе, чем далекий наблюдатель.

А потом Том стал, запинаясь, рассказывать о своем разговоре с главным спасателем, о том, что указал, где именно находятся носилки, и как главный спасатель предположил, что он истинный пропавшему волонтеру. Тому было неудобно рассказывать об этом, ему казалось, что он навязывается Рану, а ведь он совсем не претендует на особое к себе отношение. Он рассказал, что главный спасатель отказался отправлять людей, чтобы не рисковать их жизнями, и у него не осталось другого выхода, как отправиться в путь самому. Он подробно объяснил, как именно он закрепил лямки штанов в транспортных разъемах дрона и как управлял пультом. Он почти шептал, как было страшно лететь в снежной вате и как ему казалось, что потерялся, но он точно знал, куда именно надо лететь. Но он точно бы пролетел мимо, если бы один из двигателей дрона не вышел из строя. И то, что он заметил торчащие носилки совершенно случайно, а об ногу Рана так вообще споткнулся, пока бегал в истерике кругами…

- Ежик, – Энди обнял друга и погладил его по голове, – ты как был придурок, ну совершенно не хитрый, так и остался простодырой. Ты все неправильно рассказываешь. Надо рассказывать правду, что через снег тебя вело сердце. Глупое, влюбленное сердце наивного омеги. Я же просил тебя не влюбляться в принца, а ты? – Том заплакал и замотал головой, мол, все не так. Энди погладил дурашку и согласился, – ну да, не влюбился, а полюбил, отчаянно и безнадежно.

- Нет! – Том вырвался и бросился в ванную, и только закрыв защелку, расплакался окончательно. Энди – предатель, зачем он говорил так при Ране? О боже, что он о нем подумает? Как после этого посмотреть ему в глаза? И как теперь жить, если не сможешь смотреть на него…

- Я хотел бы родиться слезинкой у тебя на глазах, чтобы жить у тебя на лице и умереть на твоих губах, – Ран осторожно приподнял лицо Тома и вытер пальцами слезы с щек. – Не плачь, мой хороший, не рви мое сердце своими слезами.

Том в панике посмотрел на раскрытую дверь со стороны комнаты альфы и замер, какмышонок перед котом.

- Твое имя совершенно тебе не подходит, – Ран улыбнулся и прижал к себе перепуганного омегу, – я бы назвал тебя Альби – мое сердце. Я бы звал тебя рУх Альби – душа моего сердца, хабИб Альби – любимый моего сердца. Я не могу вспомнить тот момент, когда я понял, что люблю тебя. Ты так тихо появился в моем сердце, что порой кажется, что ты жил в нем всегда.

- Я придумал желание, – Том с надеждой посмотрел на альфу, – возьми меня с собой. Я хочу быть твоим…

- Если бы я был просто альфой с Сабаха, я бы сегодня же сделал тебя своим. Своим супругом, и никто из людей не смог бы разорвать наш союз. Но я наследник своего отца и обязан подчиняться всем законам своего мира. Я не могу сделать тебя супругом, пока ты не родишь мне альфу или омегу. А до этого времени ты можешь быть со мной только как наложник. У нас очень противоречивый мир. Омеги у нас самая большая драгоценность для любого из альф. Но при этом омеги не имеют никаких прав – ни голоса, ни собственности, ни даже собственной воли. Они целиком и полностью зависят от своих хозяев – альф. Омег дарят в подарок, как лошадей, как книги, для удовольствия и приятного времяпрепровождения своих хозяев.

И только супруги имеют права и право неприкосновенности перед законом. Они даже могут пожаловаться на своего мужа кади, и тот должен будет дать мужу наставления, как правильно надо обращаться с супругом. В Коране на эту тему есть несколько сунн, которые объясняют права и обязанности и мужа, и его законной половинки. Поэтому супруг имеет права, а вот наложник нет. Я не смогу привезти тебя, как супруга, без моего ребенка, и не смогу объявить тебя своим дыханием. Это значит, своим истинным омегой, потому что на Сабахе все знают, что мое дыхание – Лекси. Привези я тебя вместо Лекси, у моего отца будут большие неприятности в Совете Преданности. Никто не поверит, что я смог найти свое дыхание так просто. У моего отца и так будут неприятности из-за того, что я приеду без Лекси, но это неизбежное зло. На него и так все косятся из-за того, что он создал свой эмират на пустом месте и, более того, он успешен в своем деле. Чужие победы радуют отнюдь не всех, и завистники не преминут потрепать полы его халата при любой возможности.

- Пусть наложником, – Том прикоснулся пальцами к губам Рана, – хоть тушкой, хоть чучелком, главное, с тобой. Видеть тебя, иметь возможность к тебе прикоснуться вот так…

Том потянулся и осторожно прикоснулся к красивым и таким манящим губам Рана. Он дурел от собственной наглости, но эти губы сводили его с ума, они снились ему, как наваждение, и вот наконец, он может к ним прикоснуться. Он сам не верил, что все это на самом деле, но руки альфы мягко обнимали, а четко очерченные и такие горячие губы только дрогнули, когда омега ткнулся в них, как слепой щенок в поисках тепла.

- Сердце мое, ты уверен?

Ран потянулся навстречу всем телом, всем существом, боясь верить в происходящее, и от этого шепота, жаркого, обжигающего, у омеги все волосы стали дыбом, как от близкой молнии. Глаза альфы были, как две воронки, в которые затягивало все вокруг. Том чувствовал его дыхание на своем лице, тепло его тела, и даже то, что так уверенно давило ему на живот. Он растерялся немного, не понимая, что происходит, а потом понял, что от него ждут ответа и усмехнулся навстречу приоткрытым губам альфы.

- Я уверен в этом больше, чем в собственном имени. Томасом меня назвал папа, Фомой меня назвали в храме, но имя, что дал ты, мне нравится больше всего.

Том закрыл глаза, когда губы Рана накрыли его. Сильные, властные, одуряюще вкусные. Тома никто и никогда так не целовал, до одури, до слабости в ногах. Он цеплялся за одежду Рана, у него кружилась голова и ему казалось, что он падает. А Ран, как в трансе, прижимал к себе стройное юное тело, упиваясь его чистотой и доверчиво приоткрытым ртом, как будто омега умирал от жажды, а он был его водой. Но он сам утопал в сладком безумии первой близости со своей парой. Это было невероятно и необычно, знать по малейшему движению тела, по едва уловимой дрожи все желания и ловить встречную волну обожания и восторга. Чувствовать себя желанным, очень нужным и удивительно целым.

Ну да… он ведь нашел свое чудо, свою половинку души, недостающий паззл в картине своего мирозданья, давно потерянный осколок своего сердца. Он очнулся, только услышав стон острого наслаждения. Оторваться от податливых сладких губ было почти невозможно. Как оторвать пластырь от раны, надо собраться с силой воли, прежде чем отпустить влажные и слегка припухшие губы. Том открыл осоловелые глаза и рвано вздохнул, пытаясь прийти в сознание. Для него это было, пожалуй, слишком… слишком сладко, пьяно, волшебно и бесконечно правильно.

- Сердце мое, – просипел Ран и прижал к себе омегу, он бы хотел вжать его в себя так, чтобы больше никогда не расставаться, но он жил в реальном мире и он не хотел обманывать доверчивое создание, – прости, прости, что я не смогу обещать тебе сказку. Что все будет безоблачно и беззаботно. Я не откажусь от своей семьи, даже ради тебя, я нужен своей семье, и вернувшись на Сабах, я буду обязан выполнять все законы и быть образцовым наследником. Так, чтобы моему отцу не ставили в укор, что успех его дела идет за счет воспитания детей. В его эмирате и так слишком много новшеств и отклонений от канона, его успех терпят только из-за того, что у него слишком могущественная родня. И я не должен стать камнем преткновения, после которого он станет открыт для разборов на Большом Совете Меджалис.

- Я понимаю, семья – это важно, – Том погладил альфу по лицу, – но разве я смогу помешать, если просто буду рядом?

- Но будешь ли ты готов принять наши правила и обычаи? – Ран прижал пару одной рукой за талию, не давая отстраниться, а второй прикоснулся к любимому лицу. Как давно ему хотелось провести по шелку щек и увидеть, как любимый ластится к руке, словно кошка, – когда я вернусь, меня принудят взять гарем. Вообще-то, наследнику дарят на шестнадцать лет жеребца, чтобы он оседлал его и доказал свою силу, и гарем, чтобы он доказал свою… хм, взрослость. Мне удалось избежать гарема в шестнадцать только потому, что все знали, что я вернусь домой со своим дыханием – Лекси, который является инопланетным омегой, которые не терпят гаремов. У меня не было гарема в знак уважения к Ошае. Но когда я приеду без него, первое что от меня потребуют ортодоксы, это гарем. На наследников смотрят, как на взрослых детей до тех пор, пока в его гареме не родится первый ребенок. Пусть даже и бета. Тогда устраивается праздник и с того дня наследник считается достаточно взрослым, чтобы в случае беды заменить отца.

- Я понимаю, – Том смотрел в печальные глаза альфы, – я не очень красив, а ты заслуживаешь самого лучшего…

- О-о, – Ран мягко засмеялся, – сердце мое, ты давно смотрелся в зеркало? Разве ты не видишь, как изменился? Ты не только вырос с тех пор, как появился в моей жизни, но и расцвел. Помнишь, однажды я сказал, что ты похож на бутон, который опалил мороз, и он не успел раскрыться? – Ран взял в руки лицо омеги, как драгоценность, – я самый счастливый человек. Я могу видеть, как расцветает мой цветочек. Мой!

Ран быстро целовал любимое лицо. Припухшие со слез глаза, покрасневший кончик носа, нежные щечки, и только лизнул сладкие губы, боясь, что не сможет выплыть из этого омута в трезвом уме. Вместо этого он прижал его к себе, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Он давно уже был один, и тело требовало свое, тем более, что это СВОЕ было самым желанным омегой во всем мире. Но Ран хотел, чтобы его омега, его любовь, сам принял решение поехать с ним, реально осознавая, с чем придется столкнуться. Том обнял своего альфу… своего… своего альфу… даже не верилось, что он может обнять его и услышать, как бьется его сердце. Гарем. Гарем… какая глупость, этот выбор… разве можно выбирать – быть пятым или… не быть. А потом омега услышал, что Ран шептал ему в волосы, и чуть не умер от счастья…

- В первый раз я почувствовал тебя, когда Урия напал на тебя. Я был на лабораторных и вдруг почувствовал ужас и почти сразу резкую боль на лбу. Я не мог понять, что случилось, а потом ты позвонил и я побежал к тебе. Когда я увидел ранку на твоем лбу, там, где я сам почувствовал боль, я растерялся. Я знал, что только истинные чувствуют друг друга, но у тебя не было запаха, да и выглядел ты, как ребенок, и я подумал, что обознался, что это просто совпадение. А потом у тебя была течка, и когда я услышал твой запах, я не знал что подумать, ты пах, как родной дом, как счастье, и мне пришлось уговаривать себя, чтобы оставить тебя там…

Я давно чувствую, когда ты просыпаешься по утрам, когда ты рад или боишься. Это странное ощущение, когда ты смотришь на человека и понимаешь, что у него на душе, мне порой кажется, что еще немного – и я услышу твои мысли. Когда отец говорил мне, что знает о папе все, где он, что делает, в каком настроении, я думал, что отец немного рисуется, как это возможно – ощущать другого человека, как часть себя? Но теперь я его понимаю… Том потерся о рубашку Рана, пытаясь пометить его своим запахом. Было немного страшно, а вдруг это все сон. Ведь ему не раз снилось, как он целуется с Раном, а потом он просыпался, глотая воздух с заполошно бьющимся сердцем. Том поднял голову и уперся носом в подбородок альфы, Ран замер и тяжело сглотнул, а Том вдруг поцеловал дернувшийся кадык. И тихо засмеялся сам себе. Нет. Это не сон. Во сне никогда не было кадыка и полоски недобритой щетины сбоку шеи. Во сне Ран всегда был идеальным и немного светился, а тут все неидеально, вот и пуговица на рубашке, похоже, скоро оторвется, висит на ниточке…

- Сердце мое, я рад, что ты весел, но ты услышал, что я говорил тебе? Или мне повторить?

- Слышал, слышал, не сердись, я просто пытаюсь прийти в себя, что это все взаправду. Хочешь, повторю? – Том увидел, как альфа кивнул и начал, – когда мы вернемся на Сабах… МЫ, я пытаюсь в это поверить, мы… ты и я… Так вот, когда МЫ вернемся, то ты будешь идеальным сыном, чтобы отец тобой гордился, а я буду рядом. А гарем, который тебя так пугает, ну подумаешь, лучше быть пятым наложником, чем не быть…

- Ты всегда будешь первым, – Ран смотрел с тревогой, – и когда ты забеременеешь, я скажу, что ты носишь альфу. Ты станешь моим супругом, а когда ребенок родится и это будет, предположим, бета, то я скажу, что сам ошибся, но ты все равно будешь супругом. Только моим, и неприкосновенным для всех остальных.

- Ты обманешь родителей? – удивился Том, – ты умеешь обманывать?

- Родители будут знать правду с самого начала. А правда состоит в том, что ты – мое дыхание, и это факт. И, кроме этого, ты дважды спасал мою жизнь, и этому есть свидетели. И это не шутка. И обманывать я буду не их, а остальной мир. – Ран отстранился и, с трудом опустив руки, сделал шаг назад, – но я не хочу давить на тебя своей любовью. Я хочу, чтобы ты точно понимал, что твое решение быть со мной будет необратимо. А жизнь на Сабахе совсем не сахар. Может, послушаешь своего друга Энди?

- Ты считаешь, что я могу отказаться от тебя только потому, что у вас там нет всеобщей сети? – Том обиженно нахохлился, – почему ты думаешь, что я…

Том не успел обидеться окончательно, потому что его приподняло и впечатало в закрытую дверь. Защелка жалобно пискнула, предупреждая, что может развалиться в любой момент. Это было восхитительно! Ран приподнял его за попу и целовал голодными губами. Глаза, нос, впился в губы. И Том ответил со страстью, со всем своим невеликим опытом, пытаясь отхватить как можно больше, обняв ногами, держа за волосы, чтобы не оторвать, стукаясь зубами о зубы, так нелепо, но так необходимо. Мой, возьми у меня все и отдай мое, потому что мой… Защелка сдалась, вырванная с корнем, и Ран по инерции проскочил в комнату и плавно опустил свою ношу на кровать. Том сжал его за шею, боясь отпустить, и альфа осторожно лег сверху, пытаясь не придавить. Он вдруг почувствовал себя подростком, который завалил своего первого бету на сеновале за конюшней. Как он потом появился в ошметках травы на одежде, но с очень самодовольной рожицей, и как Намир его потом гонял по плацу хворостиной, объясняя, что можно, а что нельзя. Том почувствовал изменение настроения и уставился на него с молчаливым вопросом. Ран усмехнулся и, чмокнув в нос, стал подниматься.

- Так неправильно, не хочу в первый раз впопыхах и лишь бы как. Как бы я ни хотел тебя, но я лучше подожду еще, чтобы насладиться и со вкусом распробовать. Я собираюсь прожить с тобой всю свою жизнь и хочу, чтобы ты запомнил удовольствие от нашей близости, а не быстрый перепих на скорую руку.

- Эй, вы там! – Энди бесцеремонно стучал в дверь, – я слышу разговор, а значит все… ну, ну, в общем, мне надо классный костюм на утреннее ток-шоу! Ран, у тебя остался номер того омеги, что в салоне одевал Тома, ну, тогда, в самом начале? Намир, не надо так на меня хмуриться! Это все не только мне одному надо! Костюм – это очень важно! По одежке встречают! А завтра на меня будет смотреть куча народу, не могу же я туда прийти в школьной форме? Это будет глупо! И вообще, мне нужна помощь стилиста, а то получится как тогда, с первым днем в училище! Ра-ан! Ран, это же ради Тома! Я же не могу выглядеть нелепо, мне надо костюм!

- Хорошо, – Ран открыл дверь, – поехали вместе. Моему сердцу пора обновить гардероб. Да и ты, наш спаситель от пронырливой прессы, заслуживаешь несколько костюмов. У тебя там по плану и вечернее развлечение намечается? Надо, чтобы ты был готов ко всему…

Комментарий к Ангел спасения https://sun6-16.userapi.com/jGM6ITK4a09paNJ9gxdCry0RD6h3FGgx-2koaQ/6rn6KUQN61A.jpg

https://sun9-39.userapi.com/c625521/v625521876/530cb/n-qxD6SHjto.jpg

====== Халатик ======

Утром все жильцы домика сидели на диване перед визором и смотрели, как у Энди брали интервью двое очень знаменитых телеведущих утреннего ток-шоу. Вернее, Ран, Олаф и Таэль сидели, а Том нервно бегал за диваном и заламывал руки.

Энди был прелестен в элегантном костюме и с нарочито небрежно расчесанными волосами. Том с содроганием вспоминал, как вчера их с Энди «обрабатывали» в салоне-магазине. Как ни странно, но Энди узнали. Мем с летящим в снегу омегой крутили с большим азартом и спонтанное интервью, как ни странно, увидели многие. Энди сразу капризно пожаловался, что ему нечего надеть на утреннее ток-шоу, и продавцы-консультанты-стилисты-визажисты и прочие специалисты, заметив, как Ран помахал на них безлимитной кредитной карточкой, сразу прониклись проблемой и протащили Энди для начала по косметическим процедурам, а за это время составили ему несколько комплектов одежды. Они прекрасно помнили цветовую гамму той или иной студии, и подобрали под них костюмы надлежащей расцветки и фасона. Так, чтобы он не сливался с задним фоном, но при этом не был одет излишне вызывающе.

С Томом было несколько проще, он упирался против излишней одежды и уверял, что ему хватит трех «комплектов», как и в прошлый раз.

- А вы разве были у нас раньше? – захлопал ресничками парикмахер, – я здесь давно работаю и поверьте, такого красивого омегу с такими шикарными волосами я бы не забыл. У вас восхитительные волосы! – мастер подравнивал кончики и тихо пробубнил себе под нос: в отличие от того убожества, что Принц приводил в прошлый раз! Там было три волосины в два ряда…

- Но я и есть то убожество с тремя волосинами, – завелся Том, – я был здесь четыре месяца назад!! – Том сорвал с себя накидку и резко встал с кресла.

- Не может быть! – хором ахнули мастера.

Мастер за креслом Тома уронил ножницы и попытался возразить, что такое невозможно. На вдруг возникшую тишину в салоне прибежал администратор и попытался выяснить, что происходит. Когда ему сказали, что это тот самый омега, с которым принц приходил в начале осени, администратор вначале напрягся, пытаясь различить подвох, а потом растерянно ходил кругами вокруг замершего Тома.

- Да… чтоб на меня перхоть напала, это точно тот самый омега, глаза, уши, но только КАК?

Том обнял себя руками, пытаясь закрыться от такого внимания, и искренне не понимал сути недоумения. Ну, вырос немного, и что? Как говорит Энди, «жопку наел», и судя по тому, что шорты, которые он носил в конце лета у океана, сидят в облипочку и нервно потрескивают при резком движении, а в пижаму с утятами теперь не может влезть, ну да… наелась не только жопка…

- Это все волшебные продукты с Сабаха! – авторитетно заявил Энди, привлекая к себе внимание, – у принца в холодильнике лежит головка сыра, того самого сыра, что в аптеке продают, как лекарство от всех болезней! И Том трескает каждое утро кусок сыра просто так, без хлеба, с чаем! Завтрак у него такой!

Косметологи сразу стали рассказывать, что есть много подтверждений, что если есть этот сыр хотя бы по маленькому кусочку, то прыщи пропадают, ногти становятся толще и волосы растут прямо на глазах!

- А еще Тому присылают сладости с Сабаха! – улыбнулся Энди – ну, теоретически их присылает Тиграну дедушка, но только все знают, что Тигранчик сладкого не ест, так что все достается его воспитаннику – Тому. А еще, его кормят волшебной кашей с финиками по воскресеньям.

- Энди, не придумывай! – разозлился Том, – Рафик кормит кашей всех!

- Всех он кормит рисовой или гречневой, с мясом и морковкой, – рассмеялся Энди, – а тебе носит кашу в термосе, желтую такую, с финиками! Мне Намир рассказывал, что в прошлое воскресенье Рафик забыл термос с твоей кашей дома, так он Малика за ней гонял, потому что лишь бы кому такое не доверишь!

- Энди, ты придумываешь… – прошептал омега, вспоминая рассыпчатую кашу с кусочками фруктов, которую Рафик всегда приносил сам и стоял над душой, пока он все не доест.

- Я бы придумывал, но только результат перед глазами! – фыркнул друг и опять вернулся к разговору о маникюре. Тяжелый вопрос: красить ногти или только отполировать? Потому что лак на ногтях при некотором освещении в студии становится сильно заметен. А стоит ли привлекать к рукам излишнее внимание?

Все сразу вспомнили, что Энди – тот самый герой, а на Тома только завистливо косились, пока заканчивали процедуры и примеряли одежду. А когда все закончилось и омеги выплыли из салона, все выскочили поглазеть на Намира – жениха героя, и конечно, на принца Тиграна, который взглядом облизывал смущенного Тома. И друзья не знали, что по столице полетели интересные слухи о бывшем «безотказном женихе» Лекси и его воспитаннике, который из гадкого мышонка превратился в очень даже симпатичного котика. Энди на экране визора смотрелся великолепно. Про таких как он говорили «камера его любит», и Энди смотрелся, как любимый ребенок, красивым и натуральным, как яблочко. Он не манерничал, как омега-ведущий, и не заискивал с телезрителями, как ведущий-альфа, он был естественным в своих движениях и словах, он очень искренне удивлялся, восхищался, но при этом ненавязчиво стряхнул с плеча руку ведущего-альфы, когда тот попытался его приобнять. Он без пафоса и без нарочитой драмы и лишних подробностей рассказал, как тяжело жить сироте на седьмом. Особенно, когда он омега. Маленький и беззащитный. Таэль к середине рассказа разрыдался перед визором, ему, домашнему баловню, было страшно даже представить, как это – жить без помощи и поддержки семьи. А потом Энди без всякого кокетства рассказал, как ему повезло встретить такого замечательного и заботливого альфу, как Намир. Как он счастлив и влюблен: «ведь влюбляются не только в принцев?» с детской непосредственностью воскликнул Энди и поцеловал перстенек на пальце. А потом рассказал, как случайно узнал, что Намир с Раном отправляются с волонтерами, и уговорил своего друга поменяться местами. Потом вкратце рассказал о дронах, чае, бутербродах, и как испугался, когда услышал, что сошла еще одна лавина. Что говорили альфы и как он умолял отправить туда людей для спасения, но здравый смысл и опыт были против такой эскапады. И тогда он отправился сам, наплевав на собственную безопасность, потому что был твердо уверен, что он там нужен.

- А как же так получилось, что вы летели к жениху, а в итоге разыскали принца? – ведущий манерно улыбнулся зрителям, – какая-то нестыковочка, а может, вы все же тайно влюблены в принца?

- Нет, – Энди мило улыбнулся и похлопал ресничками, – мой жених – Намир, телохранитель принца, и он всегда заботится о его безопасности. А я, как любящий омега, полностью разделяю его тревоги. Когда я увидел на планшете, что носилки с раненым отнесло в сторону, я сразу понял, что Тигран будет именно там! У него есть замечательная способность настоящего героя находиться именно там, где нужна его помощь! Я уверен, что принц пытался помочь несчастному человеку до конца! Так же, как он поступил с омегой-аквалангистом. Вспомните, он нырнул под баржу, когда все в ужасе улепетывали оттуда, а он, настоящий герой, отправился на помощь отставшим, и если бы не он, то тот студент погиб бы, когда у него закончился кислород в акваланге. Тигран делился с омегой кислородом из ребризера, даже не предполагая, когда за ними придет помощь. Он ведь мог погибнуть сам, спасая омегу. Вот какой бесстрашный и отважный принц Тигран. Впрочем, так можно сказать про любого альфу с Сабаха. Они – самые настоящие альфы-защитники! И я хочу быть достойным омегой, чтобы мой жених мной гордился, так же, как я горжусь им.

Ведущие задавали ему еще различные каверзные вопросы, но Энди с улыбкой выворачивался и при этом смотрелся искренне и непосредственно, как соседский паренек, забежавший в гости на кружку чая. Когда передача закончилась, Том был едва живой от переживаний.

- А Энди, однако, у нас герой! – восхитился Олаф, – кто бы мог подумать, что в таком маленьком омеге столько героизма и мужества!

- Да! – Том плюхнулся в кресло и попытался успокоиться, – Энди такой храбрый! Я бы ни в жизнь так не смог!

Ран прикусил щеку, чтобы не рассмеяться, он один понимал, что они говорят о разных вещах. Но передача всем понравилась и все, подхватив сумки, отправились на занятия. Намир теперь сопровождал одного Энди, он отзвонился Рану, что Энди остался на следующее шоу, которое будет через пару часов. С этого дня Намир был водителем и телохранителем новой звезды новостных каналов. Жизнерадостный и отважный омежка с седьмого понравился всем. Его хотели видеть еще и еще. И Энди прыгал из одной передачи в другую, он одно время даже вел прогноз погоды, перемежая показатели температур и влажности смешными историями. Кроме этого, Энди посещал хосписы стариков. Он пел для них матерные частушки, а потом раскачивал печальных людей на танцы. И когда он уходил, все были счастливы, обнимали милого ребенка. А когда он посетил больницу с больными детьми, то показывал им фокусы, доставая конфеты отовсюду, а потом они разучивали песенку-выручалочку, которую надо петь, когда страшно, и тогда точно не будет страшно, потому что песенка волшебная. Потому что кто ее поет, тот ничего не боится. Дети смеялись и махали Энди рукой, когда он уходил, а Энди рыдал, размазывая косметику, стоило только завернуть за угол. Мегаполис влюбился в Энди, в его несгибаемость и детскую веру, что все обязательно будет хорошо. Энди оформил академотпуск в училище вначале на месяц, а потом на полгода, когда телестудия решила продлить с ним контракт. Теперь он разрывался между съемками и уроками дикции и актерского мастерства, которые ему оплачивала телестудия. А Том перевелся на факультет операционных медбратьев. Они ассистировали хирургам и отвечали за то, чтобы у хирурга было все необходимое и он не отвлекался, пока спасает жизнь человеку. Конечно, никто бы не поставил выпускника училища сразу в операционный зал, для начала им бы разрешалось там полы мыть, а потом помогать при вскрытии фурункулов и прочей мелочевки. И только когда он наберется опыта и понимания важности правильной подготовки к любому хирургическому вмешательству, только после этого его допустят к полостным операциям. Том все внимательно слушал и конспектировал. Ему пришлось подтягивать специализацию за ту пару месяцев, что он провел в стоматологии, но он только радовался. Наконец-то он делает то, что необходимо. На самом деле все, что рассказывали учителя, Том уже осознавал и даже делал. Он уже несколько месяцев ассистировал Рану на седьмом уровне. И хотя Ран был не единственным студентом, допущенным на седьмом к операционной, но Том ходил за Раном хвостиком и никого другого почти не замечал. Весь его мир свернулся спиралью вокруг альфы. Том был так счастлив, что может быть с ним рядом, смотреть на него, слышать его голос, ощущать его запах и иногда прикасаться к его рукам, что весь остальной мир выцвел для него и потерял значение. Для него теперь существовали только Ран и учеба, и то, только потому, что это было важно для Рана. А что касается их отношений, то они застыли, как муха в янтаре. Как будто не было горячечных объяснений и судорожных поцелуев. Все было, как прежде. Том, как прежде, жил в своей комнате, готовил завтрак, ходил на занятия, заказывал еду на ужин и читал дополнительную литературу, дожидаясь Рана по вечерам. Только теперь каждое утро он находил в ванной комнате подарок. Это мог быть маленький букетик маргариток или васильков, или румяный персик. А когда у него зажили ушки, он нашел пару сережек с белым жемчугом, а позже браслетик для комплекта. Красивая заколка в волосы или шоколадка, а стоило цветам в его комнате увянуть, как утром он обнаруживал букетик фиалок, перевязанный алой ленточкой. Том вспыхивал каждый раз, когда находил эти маленькие знаки внимания. Он ставил цветы в воду, надевал украшения и, полыхая щеками, спускался вниз. Ран целовал его взглядом, но не прикасался открыто, только иногда вскользь, как будто ненароком. Олаф ничего не замечал, а вот Таэль улыбался, когда видел, как эти двое переглядываются. Ран поставил в коммуникатор Тома программку, которая показывала, где сейчас находится альфа, точно такая же стояла и у него. И теперь Том время от времени открывал маленькую карту, на которой красной капелькой показывалось, где находится альфа, и улыбался, представляя, что именно тот делает и как при этом выглядит. На Валентинов день с Тома сняли опекунский браслет. Ран сам снял его, чтобы никто не прикасался к тонкой лодыжке. – Теперь твой статус изменился, – Ран взял руку омеги и поцеловал ладонь, – теперь ты не мой подопечный, теперь ты просто мой. Я предупредил больницу, что эти выходные станут последними, когда мы им помогаем. Я считаю свой назр исполненным и, кроме того, у меня сейчас не будет свободного времени для помощи другим.

- И никакого волонтерства? – уточнил омега.

- Больше никаких рисковых путешествий, – уверил альфа, – ты ведь захочешь поехать со мной, а я не хочу подвергать твою жизнь опасности.

Больше всего завершению назра радовался Рафик. Он от такого счастья закатил настоящий пир для тех, кто приходил за едой. Том раздавал всем постоянным взрослым посетителям, помимо привычных сладостей, по коробочке мультивитаминов. Детям, как бы ни хотелось дать витаминов с собой, это было опасно. Детские витамины делали сладкими, и все боялись, что дети не смогут удержаться от соблазна и съедят витамины, как конфеты, только вот смерть от передозировки витаминов была страшной и мучительной. Врачи пришли все, даже те, у которых был выходной. Они были благодарны и Рану, и ребятам, которые три года приходили и помогали им в их тяжелой работе. За три года они уже привыкли к помощи студентов, к регулярной помощи при покупке расходников, а иногда и необходимого оборудования. Общегородское финансирование, это, конечно, хорошо, но для седьмого уровня совершенно недостаточно. Ведь к ним приходили за помощью и с «нелегальных» уровней люди без номеров регистрации. И порой главврач ломал голову, на кого списать расходные материалы от незарегистрированных операций и перерасход выделяемых медикаментов. В тот день поработать на благо мегаполиса не очень получилось. Все больше вспоминали, как все начиналось и с каким недоверием принимали первую помощь. Неизвестно, откуда об этом узнали остальные люди, но к ребятам приходили бывшие пациенты. Те, кто не выжил бы без их помощи. Все ребята были взволнованы от такого внимания и лишний раз убеждались в правильности выбранной профессии.

*

Все следующие выходные Ран уделял своему Сердцу. С того самого разговора, который перетек в поцелуи, альфа называл Тома только так. И каждый раз, когда омега слышал: «Сердце мое», его собственное сердце пропускало удар, замирая от счастья. За Томом никогда не ухаживали. Он всегда был скорее объектом для насмешек и щипков. Тот же Ларри никогда не был с ним ласков. Его ухаживания были сродни проявлению детского интереса, он мог дернуть за волосы или гаркнуть над ухом, наслаждаясь испугом. Самым большим проявлением симпатии было похлопывание по попе и пространные разговоры о том, что Тому повезло встретить такого красавца, как он. А ведь он пользуется вниманием многих, но предпочитает уделять внимание ему. Такому невзрачному и нелепому. И омега должен быть ему благодарен за внимание, хотя, если бы не запах, то он и не посмотрел бы в его сторону. И Том был благодарен Ларри, хотя бы за то, что он замечал его в пластиковом фартуке и с красными руками, сморщенными от постоянной мойки и уборки. Том каждое утро просыпался скорее в ожидании, что все, что было раньше, являлось его сном. Но светлая комната и цветы в маленькой вазочке на столе подтверждали, что он не спит. Что его на самом деле любят. Он тискал зайца и целовал его пластмассовый нос. Он действительно в настоящей сказке. А потом подарочек на умывальнике был как подтверждение, что этот день будет таким же чудесным, как и вчерашний. Белый ободок для волос был с мелкими жемчужинами и удобно удерживал волосы. Том чистил зубы и не спускал глаз с подарка. О нем помнят, его любят. И это все на самом деле… А потом выйти из комнаты и увидеть обожающий взгляд альфы. Ран всегда подходил к лестнице и протягивал руку, чтобы помочь спуститься с последней ступеньки. А вернее, чтобы прикоснуться, заглянуть в глаза и утонуть в нежности. Теперь каждое прикосновение было наполнено желанием и тайным смыслом. Каждый взгляд был особенным. У Тома внутри все обмирало от звука альфьего голоса. А простой завтрак превращался в таинство совместной трапезы. Ран провожал его до межуровневого лифта, где передавал кому-нибудь из побратимов. Каждый альфа бережно охранял его, чтобы в лифте никто не мог случайно толкнуть или оказаться чересчур близко к омеге. Они и сами не приближались слишком близко и умудрялись даже в утренней толчее отвоевать для омеги ореол свободного пространства. Тому порой было даже немного неловко от такой заботы, но альфы были настолько тактичны, что у Тома язык не поворачивался сказать им, что он не стеклянный и не боится людей. А потом сопровождающий дожидался его у входа в училище, чтобы проводить обратно до кампуса. Тома в училище помнили как друга Энди, и порой подходили с вопросами о нем, или просили для себя «на память» автограф такого замечательного омеги, который учился вместе с ними. Том собирал все просьбы и передавал через альф Намиру, чтобы тот передал Энди. И на следующее утро тот альфа, кто сопровождал его, передавал ему обратно фотографии с автографом или записки с наилучшими пожеланиями. Том раздавал все передачки обратно и тихо радовался, что его миновала такая слава. С самим Энди и Намиром Том вместе с Раном встречался по выходным. Где-нибудь в парке или кафе, прежде чем отправиться куда угодно, в кино, на выставку или в музей. Хоть Энди и был достаточно знаменит, но в воскресные шоу его не выпускали, и поэтому у него был свободный выходной. Энди довольно светился, когда его узнавали, и с удовольствием фотографировался с поклонниками. Он рассказывал смешные истории, которые с ним произошли за неделю, с кем из знаменитостей он встречался и о чем они разговаривали. Энди был счастлив, а вот Намир выглядел каким-то уставшим… наверное, быть охранником у такого подвижного и знаменитого человека, это очень хлопотно по сравнению с двумя послушными омегами-учениками. Нет, он, конечно, улыбался, но только глаза у него были какими-то печальными. Том все это замечал, но не задумывался, у него в голове не было места для других, там каждую клеточку занимал Ран. Тепло его руки, глубокий бархатный голос, одуряющий запах, ласковый взгляд, от которого все внутри в узелочек завязывалось от предвкушения. Случайные прикосновения ногами под столом в кафе, почувствовать дыхание позади, пока рассматриваешь картину, как бы случайно сделать шаг назад и на целое бесконечное мгновенье прижаться всем телом, дурея от собственной наглости, и почувствовать горячие руки на бедрах и короткий поцелуй в висок. Однажды Том, вернувшись из училища, обнаружил в своей комнате Ради – одного из внучат Рафика. Тот, пользуясь своим положением, привозил с собой своих родственников, которых использовал как мальчиков для побегушек. Они ездили по поручениям Рафика, привозили фрукты, когда они заканчивались у Рана, передавали письма или угощения от родных. Одно время Рафик пытался подсунуть милых бет наследнику «для здоровья», но тот упрямо предпочитал местных «эскортов», лишь бы не пускать в свою жизнь любопытных родственников доверенного человека селафь. Том раньше замечал, как Ради строил глазки наследнику и пытался заигрывать, но сейчас, застав в своей комнате любопытного бету, внутренне ощетинился.

- Ран велел оставить у тебя в комнате, – Ради отпрыгнул от шкафа и выставил вперед руку с сумкой с логотипом какого-то бренда. – Он сам купил, а я должен был принести…

- У тебя есть пропуск в дом? – прищурился омега.

- У меня пропуск Рафика, – бета показал ламинированный квадратик с магнитной лентой по краю, – охранники меня уже помнят… фотку как бы случайно пальцем прикроешь и мимо охраны проходишь, я сюда давно хожу, ты же знаешь…

- Знаю, прости, – смутился омега, – просто не ожидал тебя здесь увидеть.

Том взял сумку и достал из нее коробку, в которой лежал комплект. Сливочного цвета пижама с красными цветами и алый длинный халат с матово-белыми цветами. Блестящий белый и матово-красный, они прекрасно сочетались и выглядели достаточно эффектно. Том прикусил губу, понимая, что такой подарок не случаен и куда более интимный, чем сережки и браслет. И не стоит ли воспринимать такой подарок как приглашение? От приятных мыслей его отвлек Ради, который с непосредственностью ребенка смотрел, как омега наглаживает руками шелк.

- Ран сказал, что купил его, чтобы тебе его приятно было носить в омежьем санатории.

- Каком санатории? – не понял омега.

- Ну, в котором ты течку проведешь, – пожал плечами Ради и добавил, – один. Ну, как в прошлый раз… у тебя ведь запах усилился, значит, скоро.

А Том растерялся, о том, что у него будет течка, он прекрасно помнил и сам, но только вот проводить ее в одиночестве он не собирался. Подарки и ухаживания, это, конечно, хорошо, но как же течка… и, в конце концов, у каждой деликатности должны быть пределы! Ран пара или нет? А если пара, то будьте любезны… Том запихнул пижаму с халатом в сумку и выставил Ради из комнаты. Нечего здесь… В этот вечер казалось, что Ран никогда не придет. Том не спускал глаз с красной капельки на экране. Вот, наконец, он вышел из аудитории, но вместо того, чтобы идти домой, отправился почему-то в библиотеку, а потом надолго завис в холле, а после неожиданно пошел в административный корпус. Том уже устал ужин разогревать, а альфа как будто назло шлялся по территории института. Том от злости треснул кулаком по столу, вызвав удивленные взгляды Олафа и Таэля, которые после ужина уселись перед визором смотреть дурацкий спорт. Коммуникатор омеги вдруг ожил и выдал вызов от Рана.

- Любовь моя, что-то случилось? На кого ты так злишься? – Том едва не потек от нежного и заботливого голоса. Пришлось мямлить про ужин, но Ран, похоже, от этого только развеселился, – потерпи немного, Сердечко, мне надо договориться о дополнительных занятиях. Я постараюсь быстрее управиться и сразу же к тебе.

Том приободрился и, прервав связь, бросился наверх. Если все получится, как он хочет, то у него сегодня будет секс, а это значит, что надо хорошенько помыться! Омега забежал в свою комнату и разложил на кровати и пижаму, и халат с длинным поясом. Хотя, вначале Рана надо будет покормить, а уже потом продемонстрировать последний подарочек… Омега забежал в ванную и долго намывался, прямо до скрипа. Потом сушил волосы, стоя вниз головой, чтобы они казались более объемными, а потом, завернувшись в полотенце, выскочил в комнату, чтобы достать из ящика стола омежий набор для подготовки. Стоило помыться и растянуться хоть немного. Если вспомнить бугор в штанах альфы, то готовиться надо было серьезно. Только вот попа была категорически против пускать хоть что-нибудь извне… Ну, да… воспоминания о Ларри были совсем не радужные. Он нагибал его в кладовке между пустых пивных кег и ящиков с одноразовой посудой. Он никогда не звал его на свидания и, вспоминая прошлое, Том с грустью понимал, что Ларри, похоже, его стеснялся. Том поуговаривал свою попу и после небольшой битвы все же вышел победителем. От размышлений о растяжке отвлек голос Рана, который звал его откуда-то из холла. Том побросал все в пакет и засунул в глубину ящика стола. Приоткрыв дверь, крикнул, что сейчас спустится, и стал судорожно одеваться. Нет, не в пижаму, не стоило портить сюрприз…

- Душа моя, – Ран поджидал его у двери и, стоило Тому выйти, как он попал в объятия, – ты себя хорошо чувствуешь? – альфа аккуратно поцеловал в лоб, – вроде, температуры нет, но ты дрожишь внутри, ты о чем-то переживаешь?

- Ты хочешь, чтобы я провел течку в одиночестве? – Том требовательно посмотрел на улыбающегося альфу, – но почему?

- Сердце мое, – Ран прижал к себе омегу и поцеловал в висок, – я собираюсь прожить с тобой всю свою жизнь. И хочу, чтобы у нас все было идеально. Мой отец очень любит своего супруга – моего оми. И единственное, о чем он жалеет, так это о том, что он не успел за ним поухаживать до свадьбы. Утром они познакомились, а вот вечером уже летели на Сабах, состоя в браке. У нас сейчас прекрасное время, мы вместе, но еще не переступили последнюю черту. Когда ты станешь окончательно моим, тебе придется придерживаться ряда правил и в одежде, и в поведении. – Ран повел носом по волосам, поцеловал за ушком, вдыхая запах желанной пары. От омеги пахло теплом и уютом, альфе потребовалась вся сила воли, чтобы выпустить его из объятий, – побудь пока беззаботным ребенком, дыхание мое, я от тебя никуда не денусь.

У Тома ноги подрагивали от близости альфы, от его запаха, от которого в голове мысли слипались, как будто в голову меда налили. Он взял себя в руки и, как будто под водой, плавно развернулся, чтобы идти на кухню. Да, в словах Рана была правда и свое очарование. Было так приятно чувствовать себя желанным и настолько важным, чтобы альфа ставил его спокойствие превыше собственных желаний… а может, Ран почувствовал, что он все еще опасается секса? Том стремительно развернулся, чтобы убедиться в своих умозаключениях, и едва не упал на ступеньках…

- Осторожно, любимый, – Ран подхватил его за плечи, не позволяя скатиться с лестницы, – я рядом. Тебе не о чем волноваться, все будет хорошо.

Они спустились на первый этаж и, пройдя мимо визора, отправились на кухню, не заметив заинтересованного взгляда Олафа. Том сразу поставил теплую тарелку с подогретой едой на стол, следом тарелку с печеньем, и отправился к кофе-машине сварить свежего кофе.

- Свари и на меня, – Олаф вошел на кухню и уселся за большим столом напротив Рана.

Когда Том поставил перед ним чашку кофе, альфа ненавязчиво принюхался. Он и не замечал раньше, как притягательно пах этот омега, который за несколько месяцев превратился из замученного котенка в прекрасного лебедя. Это заметил Ран и, поймав омежью руку, поцеловал в ладонь.

- Отправляйся к себе, я сам уберу посуду, – Ран погладил тонкое запястье и кивнул на второй этаж. – Уже поздно, иди.

Том без возражений отправился к себе, хотелось посидеть в тишине и подумать – послушаться альфу и позволить отвезти себя в санаторий или поступить так, как самому хочется? Он уселся на своей кровати и погладил шелк пижамы. У него никогда не было шелковой пижамы, да и первая пижама у него появилась здесь. Желтая, с утятами, а потом белая в цветочек. Но они были трикотажными и очень уютными. А эта пижама вызывала странные чувства, белый гладкий шелк и красные матовые цветы, которые под руками казались почти объемными. Она была слишком хороша, чтобы в ней просто спать. Это казалось почти кощунством, прятать такую красоту под одеялом. Стоило Тому выйти из кухни, как Ран тяжело посмотрел на Олафа. Тот удивленно поднял брови и все же спросил сам.

- Ты ведь не обидишь его? Как я понял, ты решил забрать его с собой. Тебе стоит честно ему рассказать, как там живется омегам.

- Ты можешь вспомнить хоть один момент, когда я бы поступал нечестно? – взгляд Рана налился свинцом.

- Нет, я такого не вспомню, – хмыкнул Олаф, – хотя, когда с нами жил Альберто, это было достаточно тяжело. Мне порой казалось, что Альберто поставил перед собой цель опустить тебя до своего уровня, но ты всегда был выше его интриг и подначек. Но речь сейчас не о тебе, а о Томе…

- Он мое дыхание, – Ран мягко улыбнулся, – у вас это называется идеальная пара. По-моему, не очень хорошее название. Идеально совпадающие запахи не делают людей парой. Я это на собственной шкуре выучил. Он мое дыхание, он мне дороже собственной жизни, поэтому не лезь…

- Ой, да ладно, я все понимаю, – Олаф поднял руки и мягко рассмеялся, – ты из гадкого утенка вырастил красивейшего лебедя. Честь тебе и хвала. Мне бы в голову не пришло возиться с омегой с седьмого… а вы с Намиром не побрезговали – и не прогадали. У тебя красивый омега, который кроме тебя никого не видит, а у Намира – отчаянный герой, крайне честный и популярныймилашка. Ему сейчас полмегаполиса завидует.

- Обсуждать чужих омег – неправильно! – Ран сверкнул глазами, – а что касается честности. Ты сам рассказал Таэлю, что у тебя контракт через пару месяцев закончится, и ты вернешься на свою планету? Ты рассказал ему, как в акваколониях к бетам относятся? Или ты и не собирался брать его с собой? А ведь он в тебя влюбился. Милый, домашний ребенок, что ты скажешь ему?

- Давай на этом остановимся! – Олаф встал из-за стола, – каждый останется при своих интересах. Все не так просто, как кажется со стороны.

- Хорошо, – Ран встал из-за стола и стал собирать посуду.

Омега услышал шаги на лестнице, это был Ран. Том различал шаги всех живущих в доме, а шаги Рана мог отличить не только по звуку, но и по ощущению приближающегося тепла. Почти сразу послышался звук льющейся воды под душем и, как будто горячим шаром по животу прокатился отголосок животного наслаждения. Том хихикнул, он не сразу понял, чем занимается Ран практически под ледяной водой, если зайти в ванную сразу после альфы, то в воздухе не было теплого пара, но иногда слышался отголосок спермы. Но душевая всегда была идеально чистой, и если бы не отголосок чужого наслаждения, то и на запах он бы не обратил внимания. Ран теперь бегал по утрам больше обычного и домой старался приходить как можно позже, но все равно, стоило им встретиться хоть на мгновенье, как у альфы дыхание сбивалось. Сам же Том несколько опасался близости. Первый опыт принес боль и дискомфорт, и если бы не вбитые в голову установки, что у омеги должен быть партнер, то он бегал бы от Ларри, как от огня, даже несмотря на совместимость запахов. Сам Ларри сказал, что они идеальная пара, а Том был согласен на что угодно, лишь бы не быть одному. И когда Ларри вдруг отбросил его, как старую ветошь, и взял в мужья бету… фантастически богатого по меркам седьмого, а омега узнал, что беременный… Том вздохнул. Так странно. Если бы не обманщик Ларри, не отчаянное решение не плодить ненужных сирот, он бы не попал на мост и не встретил Рана. Все же, они слишком разные. Как в сказке – принц и нищий. Они бы никогда не встретились, и даже если бы случайно столкнулись, предположим, в больнице, то Ран не обратил бы на него внимания. Он ведь в самом начале честно сказал ему, что он его совсем не привлекает… а потом случилось непонятное чудо, что он так резко изменился и стал совсем другим человеком… а может, он до сих пор не привлекает Рана, как омега, и поэтому тот пытается оставить его в одиночестве в особые дни.

- А вот это мы сейчас и проверим! – Том стал решительно переодеваться, – пусть честно скажет, хочет он меня или нет!

Натянув штаны, Том понял, что делает что-то не то, если соблазнять, то по полной программе. Какие такие штаны? Халатик на голое тело! Запахнув полы и подпоясавшись, Том замер перед дверью. На двери с внутренней стороны так и не было защелки, поэтому стоит толкнуть дверь, и можно будет зайти в ванную. Вода в душевой уже не лилась, зато слышалось постукивание о раковину, Том знал, что Ран с таким звуком брился. Ну, что ж, как говорится, момент истины… Том толкнул двери и зашел внутрь. Ран стоял в одних домашних штанах и действительно заканчивал бриться. Заметив омегу, порезался, зашипел и, схватив полотенце, прижал к щеке. А потом сурово посмотрел на замершего Тома. – Хабиби, что ты творишь?

- Пришел показать тебе последний подарок, – Том схватился за поясок и рванул его в разные стороны, но только вместо того, чтобы развязаться, узел затянулся еще сильней, – не нравится?

Том подергал узел и совсем скис, только с ним могло произойти такое. Вместо соблазнения жалкое мяуканье. Он развернулся и попытался сбежать, но его поймали в плен жадные руки.

- Если я начну, то уже не остановлюсь, – жаркие губы прошептали в ухо, – ты готов к последствиям?

- …да…

- Сейчас!

Ран рыкнул и убежал из ванной, а Том растерянно обернулся, оказавшись один. И что это только что было? Куда это он убежал? В комнате альфы что-то громыхнуло и, похоже, упало. В дверях появился Ран в штанах и толстовке. У него в руках было покрывало с кровати. Том охнул, когда покрывало упало ему на голову и его закутали в кокон. Ран подхватил на руки свое сокровище и, толкнув плечом дверь, выскочил из комнаты, как будто в доме начался пожар. Пискнул брелок, и стоило Рану толкнуть спиной входную дверь, как перед домом открылся люк доставки авто с автоматической парковки. Том испуганно сжался. В кампусе даже ездить на авто было не то чтобы запрещено, но считалось плохим тоном, и Ран всегда доходил до границ кампуса, прежде чем вызвать машину. А вызывать машину с парковки, да еще посреди ночи, это вообще было что-то невероятное. Но пока Том переживал, альфа виртуозно открыл дверь и засунул его на переднее сиденье. Стоило альфе запрыгнуть внутрь, как машина рванула по ночным дорожкам, распугивая одиноких полуночников. Том поерзал на сиденье и поправил покрывало, которое сползало с головы. Он довольно хихикнул, увидев крайне сосредоточенного водителя, и только сейчас заметил мокрые волосы и остатки пены на шее. Все внутри сжималось в предвкушении. Это было, как большое приключение, и в груди было сладко от ожидания чуда.

- А куда мы едем? – Том с интересом увидел, как машина опускается на транспортную магистраль, – и почему мы уехали из кампуса?

- Я слишком собственник, чтобы позволить другим принюхиваться и прислушиваться к своему сокровищу.

Машина взрыкивала голодным зверем, Ран вцепился в руль, словно в шею врага в попытке скрутить ее, и сразу же срабатывала автоматика предохранителей, удерживая безумного водителя. Машина дергалась рывками, пытаясь обогнать всех в упорядоченном потоке, и вскоре вывернула с магистрали на совершенно пустую дорогу. Впереди показались кованые ворота, Ран посигналил и тяжелые створки разъехались в стороны. Альфа опустил стекло на своей двери и махнул охране, прежде чем заехать внутрь.

- Это территория общины Сабаха, – Ран посмотрел на кокон на соседнем сидении, – надо было переехать сюда раньше, но мне хотелось продлить иллюзию самостоятельности. Как будто я уехал из дома, но на самом деле дом всегда был со мной, вот здесь, – Ран постучал себя пальцем по груди, – и я рад, что ты, наконец-то, станешь его частью.

Машина скользнула по пустой дороге и остановилась возле красивого двухэтажного дома. И пока омега пытался рассмотреть что-нибудь, кроме фонарей на дорожке, Ран подхватил его на руки и понес к дому.

- Добро пожаловать домой, хабиби.

Ран на мгновенье поставил босого омегу, перенеся его через порог, следом подхватил обратно на руки и понес на второй этаж. В доме было темно, и только свет из окон позволял ориентироваться внутри. Альфа пронес свою ношу мимо закрытых дверей и, толкнув ногой последнюю, поставил омегу на теплый ворс ковра. Ран включил свет, маленькие бра и светильники осветили красивую спальню.

- Я только помою ноги и умоюсь, – Ран пошевелил босыми пальцами ног, на которые налипли травинки, – а ты обустраивайся…

Ран стянул с себя толстовку и зашел за маленькую дверь. Том позволил покрывалу стечь на пол и, перешагнув, отправился следом за альфой. За дверью была громадная ванная комната с гигантской мраморной ванной, больше похожей на небольшой бассейн. Ран залез в пустую ванну и, усевшись на бортик, мыл с мылом ноги. Том, бегло оглядевшись, вернулся в комнату. Кровать была под стать ванной. Ее и кроватью-то можно было назвать условно. Скорее, траходромом, на котором можно проводить бои местного значения. Она была застелена, и только россыпь подушек определяла, где у нее изголовье. Том стянул блестящее покрывало и убедился, что на ней есть белье. Он оглянулся и попытался понять, что его так напрягает. Цветы в напольных вазах, полотенца в ванной, белье на кровати. Как будто здесь кто-то жил, настолько все было готово к гостям. Том в очередной раз подергал узел на пояске и попытался ногтями ослабить его. Но опять ничего не получилось. Энди бы на его месте давно уже разделся и разлегся эротичненько на кроватке, а он опять нелепо дергается. С соблазнением опять ничего не получается.

- Ты снова переживаешь, – констатировал альфа, выходя из ванной с голым торсом и вытирая лицо.

- А чей это дом? – Том дернулся и спросил первое, что крутилось в голове, – цветы в вазах и белье на кровати, здесь кто-то живет?

- Это один из двух гостевых домиков, которые предназначены для приехавших эмиров и членов их семей. Я жил в нем, когда приезжал с селафью на дебютный бал. А до этого здесь жил кажется дядя с семьей, когда приезжал на выставку сыроделов. Теперь до отъезда на Сабах здесь будем жить мы. Тебя что-то не устраивает? Можем посмотреть другой домик, я велел подготовить и его, на случай, если тебе здесь не понравится. Там больше комнат, массивная мебель, и я решил, что тебе будет там неуютно.

– Мне нужен нож, – Том подергал поясок.

- Зачем тебе нож? – Ран, казалось, был так далеко, но стоило моргнуть, а он уже стоит рядом и мягко обнимает, – тебе не нужен нож, у тебя есть я…

Сильные пальцы разорвали поясок, как бумажный. Руки скользнули по спине, огладили бока и хищно раздвинули полы халата, являя белоснежное тело, которое мелко подрагивало. Ран залюбовался – красный шелк и белые цветы, оттенка совсем, как кожа. Проведя руками по омежьим плечам, он окончательно снял халат, позволив ему упасть на ковер.

- Я… – начал Том. Пока он пытался подобрать слова, чтобы покаяться в том, что ничего не умеет, и вряд ли может доставить удовольствие, альфа провел тыльной стороной ладони снизу вверх, задевая соски и вызывая дрожь, как в ознобе, – …я…

- Ты боишься, – подсказал альфа, – но, милый мой, посмотри мне в глаза – это ведь Я…

– Я боюсь не тебя, – омега провел руками по альфе. Сильное тренированное тело в сеточке мелких шрамов. Холодные руки провели по бокам и занырнули под резинку домашних штанов. Том смущенно прикусил губу и решительно сдернул с альфы штаны. Член, казалось, выпрыгнул навстречу и четко показал на омегу, – я боюсь не тебя, а его… – пояснил Том.

- Какой отважный трусишка, – восхитился альфа и, наступив на штаны, стянул их до конца.

Он поцеловал медленно и аккуратно, будто боясь спугнуть. Том закрыл глаза, плывя по волнам наслаждения. Кончик языка попросился внутрь, и Том не задумываясь впустил желанного гостя. Так бережно и аккуратно, и нежно просто до озноба. Он почувствовал, как изнутри поднимался жар, тягучей волной заполняя нутро, заставляя тереться, прижиматься и со стоном требовать продолжения.

- О!.. – Ран отстранился, его глаза были затуманены, дыхание тяжелое, как будто он вынырнул из бездны, – как вовремя мы успели…

Том принюхался, в воздухе пахло сладким дымом костра и запахом свежей хвои и смолы. Как будто кто-то решил затопить очаг кедровыми дровами. Он слабо застонал. Течка. И капля смазки коварно стекла по бедру. В омуте глаз альфы утонули последние омежьи опасения и тревоги, и он запустил руки в жесткие альфьи волосы. Мой альфа. Моя любовь. Дыхание у Рана сбилось, он бережно уложил на ложе свое сокровище.

- Альби… – выдохнул Ран, нависая сверху, – дыхание мое. Я просил у Аллаха воды, и он дал мне океан, я просил у Аллаха травы, и он дал мне поле, я просил у Аллаха любви, и он дал мне тебя. Альби, сердце мое…

Том растерялся, он совсем не ожидал услышать в такой момент признание, но попереживать ему не дали. Губы опалили жаром, клеймя поцелуями и шею, и грудь, и руки, будто дорвавшись до запретного, успевали везде. И что-то задели внутри, Том распахнул глаза, тело выгнулось дугой. И Ран прижал его собой, входя плавно и нежно, ловя губами невольный стон. И замер, давая привыкнуть. Омега посмотрел вверх и увидел нежность в глазах своего альфы. Столько нежности и обожания, что можно утонуть. Сердце Рана билось так громко, как бубен. Омега обхватил его ногами, насаживаясь глубже. И альфа рванулся всем существом навстречу, чтобы вобрать все до конца, рыча от жадности и наслаждения.

====== Мечты и рубины ======

Омега проснулся от пиликанья входящих сообщений. Он потянулся и приоткрыл глаза.

- Прости, что разбудил, – Ран поцеловал в носик и погладил по щеке, – поспи еще, или проголодался?

- Что-то произошло? – Альби видел, что Ран хмурится, читая сообщения на своем коммуникаторе.

- Нет, не переживай, пропустил пару лабораторных и зачет, не страшно. Я все равно не променял бы нашу близость на них, – Ран отложил коммуникатор и притянул к себе на грудь любимого, – я вначале не верил, что мне может так сильно повезти – встретить своего омегу, а когда понял, что ты мой, то не мог дождаться, когда мы будем вместе.

- Тогда почему собирался отправить меня в санаторий, – Альби требовательно посмотрел на альфу, – а сам тем временем сказал подготовить домики?

- Я не святой, мой милый, – Ран запустил руки под одеяло и, проведя по спине, положил ладони на полукружья ягодиц, – знать, как поступать правильно, это не одно и то же, когда дело доходит до поступков. Я консультировался с врачами, которые присматривали за тобой в прошлый раз, и они уверяли, что тебе нужно время, чтобы окрепнуть. Но даже в прошлый раз, когда ты выглядел, как ребенок, я с трудом отпустил тебя из объятий. А потом я любовался, как расцветает мой цветочек, но переживал, что ты не захочешь уехать со мной, и поэтому не говорил о своих чувствах. У меня хватило бы силы воли любоваться тобой издали, хотя с каждым днем это было все сложнее. А общая ванная комната вообще стала для меня местом пытки. Твой флер сводил меня с ума и лишал остатков здравого смысла. Каждый раз я замирал перед твоей дверью, так хотелось ее открыть и прикоснуться к тебе, это было настоящее безумие. Быть так близко и не сметь прикоснуться.

- И почему ты… – омега оперся на грудь альфы и удивленно его рассматривал, – ты такой решительный, когда дело касается любых дел, но почему…

- Ты омега федерации, – Ран улыбнулся, – а они отличаются от омег с Сабаха, как день от ночи. Я смотрел на своих одногруппников, на омег, которые учатся в институте, на тех, кто живет в кампусе, посещает клубы… они странные, дерзкие, распутные. Когда я приехал сюда, как студент, и Роберт повел меня в клуб, я был шокирован. Омеги были почти голые, стоило им поймать мой взгляд, они сразу начинали предлагать себя. В первый раз в клубе мне было стыдно… стыдно за их доступность. У меня на родине омеги закрывают тела и лица. Мои братики-омежки, как только переступили порог детства, стали закрывать волосы, выходя на улицу. И это нормально. И хотя назвать их кроткими ангелочками я не могу, дома они могли баловаться и строить свои детские козни и капризы, но выходя на улицу, они были милыми и послушными.

- Я не понимаю… – честно сознался омега, – и при чем тут я?

- Я переживал, что ты… – Ран дернул уголком рта, – что ты, как Энди, не воспримешь наши отношения всерьез. Я боялся привязываться к тебе, потому что нашего разрыва я не переживу. Одно дело смотреть издали, или вот так…

Руки, как две змейки скользнули под одеялом, огладив изгиб спины и торчащие крылышки лопаток, скользнув по плечам, взяли в плен лицо. Ран поцеловал его кротко и нежно, как будто не было безумия течки, когда они пили дыхание друг друга, как будто метка на нежной шее была не от полукружий его зубов. Как будто это был первый поцелуй, как робкое признание в своих чувствах. Альби схватился руками за плечи альфы и углубил поцелуй, требуя продолжения. Его сомнения остались давно позади. Он упивался этим сладким безумием, и альфа вспыхнул, как факел, резко перевернувшись, подмял под себя податливое тело. Такое нежное, такое желанное. Ран читал своего омегу по дыханию, по легкой дрожи тела. Он ни с кем раньше не чувствовал такого единения души и тела, когда воспринимаешь чужое тело, как свое, и наслаждение, как волна, перекатывается с одного партнера на другого, и нельзя понять, чье наслаждение острее. И стон удовольствия несется дуэтом, радуя сердце своей слаженностью. И душа, как птица, парит в небесах, сверкая счастьем, как ярким оперением.

*

Омега проснулся от тихих шагов по комнате. Ран ходил одетый и, похоже, что-то разыскивал.

- Ты куда? – Альби приподнял голову и попытался продрать глаза, – уходишь?

- Надо в институт подскочить, – альфа присел на краешек кровати и поправил на омеге одеяло, – я ненадолго. Там у старосты истерика, что я пропал без предупреждения. Надо зайти в деканат, написать объяснительную за прогулы и узнать о сроках пересдачи зачета. Отдыхай и не волнуйся. Я скоро вернусь. Хочешь, привезу тебе пиццу из твоей любимой пиццерии? А может, помочь тебе подняться?

- Нет, я посплю еще… – омега поерзал по подушке, – а что ты ищешь?

- Коммуникатор, – вздохнул альфа и пошарил рукой под кроватью, – куда я его засунул? А! нашел, все, спи, теперь я поехал…

Ран поцеловал торчащий из одеяла нос и торопливо вышел. Омега зевнул и вдруг понял, что спать больше не хочется. Хочется есть, а еще осмотреться, а то он последние четыре дня кроме спальни и ванной ничего не видел. Альби откинул одеяло и попытался сесть. Тело было томным и совершенно без сил. Даже сесть с первого раза не получилось. В комнату просочился любопытный Ради. Омега сразу натянул одеяло и, недоумевая, уставился на бету…

- Помочь? – Ради подскочил к кровати и подсунул под спину омеги подушку, – я теперь ваш личный слуга и буду помогать во всем… Принести поесть или помочь добраться до ванной? Желаете помыться?

- Нет, меня Ран помыл перед сном, – Альби смутился, вспомнив, КАК именно они вчера «мылись», – поесть, наверное, надо, но только я есть лежа все равно не умею. Ради, а можно кого-нибудь послать в наш домик в кампусе мне за одеждой? А то у меня, кроме халата, ничего нет…

- Не извольте беспокоиться, – Ради самодовольно улыбнулся, – мы уже перевезли все ваши вещи сюда. Теперь вы будете жить здесь. В соседней комнате все ваши старые вещи и новый гардероб, и учебники, и цветы, и игрушка. Изволите посмотреть?

Альби подтянул одеяло до подбородка и с паникой подумал, что делать дальше. Он лежал под одеялом голый, как пупс, и халата нигде не было видно… и что теперь, бегать перед Ради с голым задом? Одно дело в угаре течки перед Раном, и совсем другое на трезвую голову перед посторонним человеком…

- Ради, ты не мог бы выйти… – Альби перевел дух и покрутил головой по сторонам, – я хотел бы одеться…

- Что принести? – Ради подобрался, как спринтер перед стартом, – халат, одежду для дома или для прогулки?

- Халат, – Альби растерялся, – я сам…

Ради метнулся в ванную и принес длинный махровый халат. Альби вцепился в него двумя руками и стал судорожно одеваться. Ради, поняв, что смущает омегу, хмыкнул и развернулся спиной. Альби дрожащими руками стал одеваться и, откинув одеяло, попытался сползти с кровати.

- Ради! Глупый мальчишка! – в комнату ворвался Рафик и, бросившись к Альби, стал помогать ему подняться на ноги, – я же говорил тебе: омеги после течки с альфой слабы, как дети после болезни! Их надо холить и лелеять! Простите его, господин! – Рафик приобнял его за талию и помог подняться, – вот так, потихоньку ножками разойдемся, а когда кашку покушаете, то сразу полегчает. Куда идем? В ванную или в столовую? Приказали бы, вам этот негодный Ради поесть сюда бы принес…

- Я хочу переодеться и осмотреться, – Альби уверенно стоял на ногах и сдаваться не собирался, – я сильнее, чем кажусь.

- Конечно, конечно, – засуетился Рафик, – конечно, любимый омега Наследника сильный и храбрый. Наш любимый и уважаемый Тигр другого бы и не выбрал. Никто не будет сомневаться в твоей храбрости после того, как ты летел спасать своего альфу через снежную бурю! Мы все очень гордимся твоим мужественным поступком и готовы целовать твои ноги за то, что ты спас нашего Наследника.

- Но… – Альби растерялся от подобного, – это ведь Энди…

- Энди мы тоже благодарны за то, что он снял с твоих плеч бремя славы, – Рафик усмехнулся испуганному омеге, как маленькому ребенку, – но люди Сабаха знают правду. И, кроме того, мы восхищаемся твоей скромностью. Ты настоящий омега Наследника – сильный, храбрый и скромный, как и положено благочестивому и истинно верующему человеку, ведь сказано в Коране: «Тот, в чьем сердце есть хотя бы пылинка высокомерия, не войдет в Рай».

Так под цитаты из Корана Рафик довел омегу до следующих дверей. Ради распахнул дверь, и вся процессия со скоростью черепахи доползла до полуторной кровати в простой белой комнате. Кроме кровати там были громадный шкаф и письменный стол со стулом. На книжной полке лежали учебники. На окне стояла вазочка с мелкими розочками, на столе лежали две бархатные коробочки. Рафик, перехватив удивленный взгляд, открыл их по очереди. В одной была диадема-обруч с бриллиантами, а во второй было что-то непонятное, состоящее из цепочек и звезд.*

- Это браслеты на руки, – Рафик помог надеть странную конструкцию, у которой из браслета к среднему пальцу спускались цепочки с россыпью звезд и бриллиантиков, – это родители Рана прислали тебе подарок в знак благодарности за то, что ты дважды спас жизнь их сына. И, кроме того, эти украшения будут хорошо смотреться с подарком Тиграна…

Рафик с умилением смотрел на Альби, сложив ручки на животе и довольно поблескивая глазами.

- Какой подарок? – растерялся омега.

- Ради! – взвизгнул Рафик, – ты должен был показать подарок господина, как только биби-хатун откроет глаза!

Рафик отвесил внуку затрещину прежде, чем тот сорвался с места и с топотом убежал в другую комнату. Возвращался он степенно, неся на вытянутых руках большую коробку, обтянутую красным бархатом. Когда Рафик «со значением» открыл крышку, то Альби зажмурился от блеска драгоценностей. Там было что-то громадное, блестящее и, по всей видимости, запредельно дорогое.

- Это рубины? – уточнил Альби и, заметив кивок Рафика, закусил губу и отвел глаза, – это не мне… Это, наверное, Ран купил для Лекси… куда мне рубины? Я ведь не был девственником. Когда Ран встретил меня на мосту, я потерял ребенка, и он это знает.

- Ты не прав! – возмутился Рафик и надулся, как хомячок, переевший пшеницы, – ты не прав дважды! Нет, ты трижды не прав. Для начала, этот гарнитур привезли совсем недавно, и привезли для тебя. Во-вторых, Ран, когда ехал сюда, у него был только брачный браслет и никаких рубинов! Да простит меня Аллах за то, что я говорю про омегу плохие слова, но Лекси не был невинным даже на дебюте Рана. Уважаемый селафь Айдан-хатун, да продлит Аллах его годы, совершенно точно это определил, и еще тогда сказал всем, что Лекси не достоин его правнука. Лекси даже в то время не заслуживал рубинов! И третье, в чем ты не прав, – Рафик тяжело вздохнул и поставил коробку с рубиновым гарнитуром на кровать перед Альби. – Я долгое время был слугой в гареме и видел омег в разное время их жизни. Я видел омег в течке после того, как они познали альфу, – Рафик опять вздохнул и покачал головой, – я не скажу, что я видел. Хороший слуга унесет это знание в могилу, НО! – Рафик наставительно поднял вверх палец, – ни один из них не спал, как дитя, наевшееся сладкого. Я видел, как мучились омеги, не имея возможности быть с альфой, и видел беззаботного тебя. Ты был, как биби в питомнике, который в своей невинности вдруг потек. Забудь, что было раньше с тобой. Непонятно, как ты забеременел, но я знаю точно, альфы раньше ты не знал, а иначе ты вел бы себя иначе во время течки.

Рафик с улыбкой посмотрел на растерянного Альби, который слушал его, приоткрыв рот, и вдруг неожиданно даже для себя подмигнул растерянному омеге.

- И вообще, не спорь с альфой! Если он утверждает, что ты был невинен, молчи и кивай. Альфе виднее!

Альби опустил глаза и покраснел от неожиданности. Слышать речь Рафика было невероятно приятно. Если в первый момент он посчитал, что получает незаслуженный подарок, который предназначался другому, то услышав, что Ран думал о нем, когда заказывал украшения… Это было не просто приятно, это было, как лечебный бальзам на старую рану. Так неожиданно и от этого вдвойне приятнее…

- Ты сейчас сам красный, как рубинчик! – всплеснул руками Рафик. – Дитя, привыкай к тому, что тебя любят и будут баловать. И, Аллах мне свидетель, я не могу представить более достойного омегу в пару нашему отважному и справедливому Тиграну.

В футляре лежали ожерелье, серьги, два браслета и перстень. Рубины и бриллианты. Наверное, надо было радоваться, но его не покидало ощущение, что он берет чужое. Альби осторожно достал перстень* и полюбовался красивыми камнями. Перстень был тяжелым и выглядел очень помпезно, как раз под стать остальным украшениям.

- Желаете примерить? – вылез вперед Ради.

- Но не на голое же тело! – возмутился Рафик, – переоденетесь или пойдете обратно в кроватку?

- Оденусь, но только я сам! – Альби вцепился в ворот банного халата.

- Ради! – Рафик отвесил тумак внуку, – бездельник! Что ты такого сделал, что молодой господин тебя стесняется? Марш из комнаты, я с тобой позже разберусь!

- Не наказывайте Ради! – испугался Том, приютская память оказалась сильнее свежих переживаний. – Это я, я виноват, а он ничего плохого не сделал… Я просто стесняюсь. Я привык все делать сам. Не наказывайте Ради.

Рафик услышал испуг в голосе, но не понял причины и растерялся. В его привычном мире омеги никогда не заступались за слуг, и уж тем более, не сознавались в собственной вине. Что бы ни случилось, виноваты всегда были слуги, в крайнем случае, омега молчал, мог позже отблагодарить слугу, дав пару золотых или нелюбимое колечко… Но только вот причина испуга была Рафику непонятна. Ну, пригрозил он внуку и что с того?… Подумаешь…

- Не бойся, – шепнул Рафик и бережно погладил омегу по плечу, – что бы ни случилось, ты не виноват. Ты – омега наследника, а значит, ты всегда прав и все твои желания первостепенны. Чего бы ты ни захотел, тебе надо только сказать, и мы сделаем все, что будет в наших силах, а если у нас не получится исполнить твое желание, то мы сообщим Господину, и он сделает невозможное, лишь бы ты был счастлив. Если тебя что-либо смущает или тебе не нравится, только скажи – мы живем, чтобы сделать твою жизнь приятной.

А вот теперь Тому – приютскому мышонку, стало совсем не по себе. Вся ситуация становится нереальной и абсурдной… Он привык быть маленьким и неприметным, доедать остатки, прятаться по углам в надежде выжить, работать сутки напролет, мыть посуду до пузырей на коже, до слезших от едкой химии ногтей… Ради Рана он был согласен на все – броситься на нож, прыгнуть со скалы, но стать эпицентром чужой жизни… это было для него, пожалуй, слишком…

- Пожалуйста, не надо… – Альби закрыл ладонями лицо, пытаясь собраться с мыслями и осознать происходящее. Когда он думал о жизни с Раном, он мечтал, что все будет, как прежде. Они будут рядом, он будет убираться в домике, готовить завтраки, следить за продуктами в холодильнике, разве что спать будут в одной кровати. Когда он думал о Сабахе, он понимал, что жизнь изменится, но он не ожидал увидеть людей, которые смотрели на него с преданностью собаки. Разве такое возможно?

Рафик опять растерянно завис от неправильной реакции омеги. Разве не все мечтают, чтобы их баловали и окружали слуги, которые готовы исполнить любой каприз? Разве можно огорчаться, когда дарят драгоценности? Да еще такие! Рафик тихо пнул внука и кивнул ему на дверь, и когда дверь за внуком закрылась, тихо опустился на колени возле кровати.

- Альби… – тихо позвал Рафик и дождался в тишине, когда дыхание омеги выровнялось,а он перестал прятаться, как ребенок, – Альби, прости, если напугал тебя. Я хочу помочь тебе. – Рафик покивал головой, – я помогу тебе принять новую жизнь, объясню ее правила. Оми Рана, – начал Рафик, а потом решил пояснить, – папа по-вашему, он тоже с Земли. Когда он прилетел на Сабах, он совсем не понимал, где оказался и что можно, а главное, что нельзя в нашем мире. Ему было тяжело вначале, но потом он привык, и ему даже понравилось у нас. Поверь, он счастлив на Сабахе, и ты будешь счастливым, надо только немного потерпеть и привыкнуть. Ты сделаешь Рана счастливым, ты ведь любишь его? А ради любимого можно привыкнуть, что о тебе будут заботиться, как о ребенке?

Альби слабо улыбнулся и кивнул головой. Действительно, что за паника? Рафик похлопал его по колену и плавно встал с ковра.

- Давай, я тебе буду все объяснять и показывать, показывать и объяснять, – Рафик подошел к дверкам шкафа и открыл их. Внутри оказалась небольшая комната, заполненная вещами, – это твой гардероб. Твоя новая одежда. Ради еще месяц назад снял мерки с твоей одежды и неделю назад ее прислали с Сабаха. Теперь тебе нельзя появляться на улице в облегающей одежде или ходить с голыми руками и ногами. Волосы тоже надо закрывать платком, как в вашем христианском храме. Лицо, пока ты на Земле, можешь не закрывать. А когда приедешь на Сабах, то его надо будет закрывать, потому что твоя красота принадлежит только нашему обожаемому Тиграну.

- А зачем? – удивился Альби и зашел в гардеробную комнату. Там висело много разной одежды, а в выдвинутом ящике оказалось аккуратно сложенное шелковое белье, – зачем прятать лицо?

- Я объясню тебе, как объясняю детям, – Рафик достал из кармана две конфеты. С одной снял фантик, а потом потер конфеты в руках, сунул в карман, похлопал по нему рукой, и после этого достал конфеты и протянул их омеге, – ну, и какую конфету ты выберешь?

Альби посмотрел на конфеты. Фантик на первой был немного помят, но все же целый, а вот ко второй конфете прилипли крошки и даже, похоже, волосок.

- Я понял, – улыбнулся омега, – а можно посмотреть на новую одежду?

Рафик всплеснул руками и с улыбкой стал доставать наряды. Брюки были широкими – такой себе максимальный клеш, некоторые откровенно смахивали на юбку-брюки. У рубашки были длинные рукава с плотными манжетами и глухие вороты. Но, несмотря на странные фасоны, вся одежда была красивой. И брюки, и блузы, все были из шелка, плотными, стекающими вниз водопадом, или тонкими, шелестящими, как тонкая бумага. На блузах были вышивки или кружевные оборки, а еще красивые пуговицы с жемчугом или ограненными камнями. Альби в детстве использовал бы любую такую пуговицу как брошку, а здесь они были на рукавах и бесконечное количество на груди.

- В такой одежде ходят на Сабахе? – удивился омега.

- Нет, – Рафик повесил очередную блузу на плечики и достал длинное платье, – омеги ходят вот в этом. Хочешь померить?

Ну, конечно же, Альби хотел! Платье оказалось неожиданно впору. И плечи, и рукава, и длина подола были идеальными. Платье было кремовым, с мелкими красными цветами по подолу, на груди застегивалось мелкими пуговичками. Оно плотно облегало тело и спускалось вниз широкой шелестящей юбкой. Рафик помог застегнуть пуговички и довольно улыбнулся, увидев конечный результат. Потом он посадил омегу на маленький пуфик. Расчесал густые волосы, ловко завернул в хитрый крендель и заколол шпильками. А потом принес драгоценности и очень осторожно надел на омегу. Обруч-диадема немного давил на виски, но Рафик сказал, что отнесет ее к ювелиру, чтобы подправить размер. Тонкие «звездные» браслеты закрывали запястья, рубиновые браслеты закрепили поверх манжет. Ожерелье тяжело легло на грудь, а вот перстень уверенно сел на безымянный палец. Рафик довольно поцокал языком и, вытащив из укромного угла зеркало, поставил его перед омегой. Том растерялся, когда увидел отражение. Из зеркала на него смотрел незнакомец. Это был тот самый Альби, которого так любил Ран. В нем почти ничего не осталось от приютского заморыша. Только тревога в глубине зрачков. Альби действительно был красив. Густые волосы, красивое лицо, длинная шея, стройное тело. Ровная, чистая кожа, до сих пор припухлые от поцелуев губы, брови вразлет и только глаза остались те же… немного испуганные и взволнованные. Когда он раньше смотрел в зеркало, когда умывался и чистил зубы, он не рассматривал себя, он только смотрел, чтобы быть чистым, чтобы не было на щеках брызг зубной пасты и волосы не топорщились. Но за всеми этими мелочами он не замечал себя. Не замечал, как сильно изменился. Не только вырос, но и повзрослел. Теперь он точно не был похож на ребенка… Теперь он понимал восторг альфы, да, Альби был настоящим красавчиком.

Хорошо, что он стал таким возле Рана… на седьмом он бы не выжил с такой красотой… его бы увезли неизвестно куда, и никто бы не узнал, что с ним потом случилось… Том вздохнул и поправил шелковое платье на Альби… Теперь надо попытаться привыкнуть, что он выглядит так… С такой внешностью не спрячешься в угол, теперь он красавчик…

- Так можно ходить только дома, – подал голос Рафик, – выходя из дома в платье, надо закрывать голову платком, а платье верхней одеждой. Но ты можешь надевать ваши брюки, и тогда только закрывать волосы. Я покажу тебе, как все делать правильно. А теперь шлепки.

Рафик достал с нижней полки тряпичные вышитые тапочки такого же цвета, как и платье, и поставил перед Альби. Тапочки оказались впору. И даже приятными на ощупь… После этого Рафик потащил омегу по дому. На втором этаже было четыре маленькие спальни для омег и детей и одна большая для альфы. Именно в ней они и провели течку. Кроме ванной комнаты альфы, была большая купальная комната для омег и два отдельных туалета. Рафик пояснил, что это маленький домик для гостей. В большом спальных комнат больше.

После этого они спустились на первый этаж. Там была пустая комната с коврами и подушками. Рафик назвал ее традиционной гостиной, а еще была обыкновенная гостиная комната с удобными креслами и диванами, большим столом и даже с настоящим камином. Рафик сразу пояснил, что на Сабахе нет каминов, только плиты для приготовления еды. Их топят углем. А камин, в котором жгут дорогую древесину, это расточительная глупость для сынов пустыни.

- А почему? – удивился омега.

- В пустыне не растут деревья, только пальмы, но они живут долго и редко ломаются. Никто не может срубить дерево – за это могут казнить! В оазисах караванщики обрезают засохшие листья пальм для растопки костров, и не больше, чем необходимо на один раз.

- Жалко, – вздохнул Альби, – никогда не видел горящего камина… Костер разводил на побережье океана. Было очень красиво. А камин – это ведь как костер, но только дома? Я только по визору видел. Была такая романтическая комедия. Там главные герои вначале ненавидели друг друга, а потом они оказались на горнолыжном курорте и их снегом засыпало в маленьком домике. Они вначале ругались, а потом влюбились. И там сцена была, когда они вдвоем сидели у камина грелись, грелись. Все ближе друг к другу, а потом начали целоваться. Прямо у камина. Я тогда подумал – это так романтично: огонь и любимый человек, и оба горячие.

- Не грусти, Альби-хабиби, – всплеснул руками Рафик, – сейчас разожжём камин! Мы же на Земле, а не на Сабахе! Мы сейчас сделаем романтично. Будет и камин, и белая скатерть со свечами!

Рафик сразу развил бурную деятельность. Кто-то затопил камин, кто-то застелил белоснежную скатерть. Принесли подсвечники, салфетки, фраже, начали сервировать стол. Альби только успел мяукнуть, что Ран скоро приедет и они поедят вместе. Рафик дал команду сервировать на двоих, тарелки стояли по разным концам стола, а между ними подсвечники. Альби представил, как он будет смотреть на Рана через огоньки свечи, и выпросил спички. Очень хотелось зажечь свечи самому. Камин потрескивал, разгораясь, а Альби осторожно поджигал фитильки свечей. Руки тихо подрагивали в предвкушении возвращения альфы, очень хотелось увидеть, как ему понравится, что он оделся в платье, как у него на родине. А вдруг не понравится? Может, он поторопился?

- Альби! – простонал Ран.

Он уронил коробку с пиццей и замер у двери, он сам себе не верил. Как исполнение детской мечты о счастье. Нежный омега, любимый до дрожи рук и желанный до остановки сердца. Все, как мечталось, ты приходишь домой, а тебя там ждут. И смотрят с нежностью и надеждой. Альби увидел замершего альфу, его голодный взгляд, казалось, раздевал и целовал от макушки до пяточек. Пока он, растерянный, пытался понять, почему Ран застыл у двери, тело само среагировало на призыв взгляда. Шаг навстречу, а руки уже подрагивают от адреналина в крови. Желание прокатилось по телу, сбивая дыхание и сжимая все внутри в комок. Еще шаг навстречу, и Ран, почти сбив с ног, подхватил на руки и уложил на стол, ровно между двух подсвечников. Испуганная мысль скользнула вслед за дрожащим огоньком свечей. Это была, пожалуй, последняя мысль омеги после того, как альфа занялся любовью с его губами, глубоко и нежно вылизывая чувствительный рот и глотая тихие стоны. И тело зажило своей жизнью, зарываясь пальцами в жесткие волосы, гладя, пытаясь успокоить, ноги в попытке обнять запутались в плену юбки. Хорошо, что жадные альфьи руки, придя на помощь, задрали подол, сминая шелк и гладя нежную кожу. Ран заводился все сильнее, чувствуя, что его хотят не менее неистово, чем он. От этого сорвало все предохранители, и он, как ненормальный, целовал, впиваясь зубами, засасывая кожу, оставляя метки принадлежности везде, где мог дотянуться. А ненасытные руки готовили плацдарм для вторжения. Альби выгибало от этого жара, но стоило почувствовать первый толчок, он, заметив, как качнулись подсвечники, испугался пожара.

- Нет! – Альби схватился руками за подсвечники, которые почти упали на скатерть от следующего толчка, – Ран, нет!

- Что… – взгляд был, как угли, сжигая все вокруг.

- Ран, огонь, мы спалим здесь все, – Альби увидел, что Ран не понял, и решил пояснить, – свечи, ужин, я думал, ты голодный!

- Я очень голоден, – рыкнул хищник, – и не могу насытиться тобой, мое сердце.

- Пошли в кроватку, а то придет Рафик и будет нудеть – можно, нельзя, совсем нельзя, но если очень хочется, то чуть-чуть можно.

Ран глухо засмеялся и со стоном выскользнул из тугого плена. Альби вскрикнул, когда его подхватили под попку. Он оплел альфу руками и ногами, пытаясь что-то сказать, но ничего не выходило, словно все слова закончились. И только юбка обвилась по ногам альфы, пытаясь спеленать. Омега тихо захихикал в шею взбудораженного Рана, а тот, казалось, выдохнул только положив на кровать свою ношу, как бриллиант в бархат футляра. А пуговичек на платье непозволительно много, и пока омега воевал с браслетами на запястьях, Ран развернул свою любовь спиной к себе и разорвал платье сзади. Омега коротко вскрикнул, услышав треск ткани, но альфа бережно оголил его спину, так, чтобы ожерелье упало на грудь. Помог снять платье, потом подхватил браслеты и, прижав к своей груди омежью спину, снова застегнул застежки украшений.

- Хочу увидеть тебя в рубинах. Я просил сделать рубиновый гарнитур, как тот, что отец подарил на открытие библиотеки моему оми. Я просил поторопиться, и отец сообщил, что они просто заменили камни – изумруды на рубины, а оми опять сделают такой же, но без спешки.

- А он не будет ругаться, что его вещь подарили другому? – Альби осторожно повернулся лицом к альфе и потрогал тяжелое ожерелье, которое уже немного нагрелось от тепла кожи.

- Нет, оми похвалил мой выбор и написал, что очень хочет познакомиться с омегой, достойным такого рубинового дара.

- А я достоин? – Альби с тревогой поправил браслеты.

- Ты достоин большего, но я, к сожалению, не мог вспомнить ничего более подходящего из нарядов оми. Я как-то раньше не приглядывался к украшениям омег. – Ран полюбовался омегой, на котором из одежды были только колье, браслеты и серьги, – тебе идут рубины, они алые, как твои губы, а бриллианты блестят, как твои глаза.

От жадного взгляда омега понял, что сейчас начнет дымиться и, перевернувшись на живот, заскользил по атласу покрывала подальше от эпицентра жара.

- Попался! – матрас прогнулся под тяжелым хищником и руки альфы перекрыли путь к бегству, – итак, напомни, на чем мы остановились в гостиной?

Альби оглянулся, это было завораживающе – слышать голос не только ушами, но и вибрацией почти прикоснувшегося тела. Ран нависал сверху и пытался держать дистанцию. Альби хихикнул и раздвинул ноги, приподнимая бедра, чтобы коснуться того, что нависало над ягодицами. Горячее тело вдавило в матрас, и омега протяжно застонал, когда член заскользил между половинок, наполняя при каждом движении. Он и не предполагал, что столь простые, незатейливые движения способны дарить такое наслаждение: жаркое, пронзительное, ошеломляющее. Ран тихо порыкивал, а толчки становились все более резкими, глубокими, сводящими с ума, срывающими с губ тихие стоны.

*

Ран обтер теплым влажным полотенцем засыпающего омегу и, тихо вздохнув, заполз под одеяло. Альби сонно посапывал, когда его притянули поближе. Тепленький и расслабленный, он млел от ощущения дыхания на своей шее. Ран уже почти соскальзывал в сон, когда услышал шепот:

- А камин, наверное, совсем прогорел, жалко, что ничего не получилось…

- А что ты хотел? – тихо переспросил альфа.

- Неважно, – дернул плечом омега, но заметив склонившуюся над ним голову, решил пояснить, – я хотел поужинать с тобой у камина.

Ран тихо засмеялся, подоткнул под ненаглядного одеяло, а потом вообще закутал его в кокон и, кинув пару подушек сверху, поднял на руки. Альби только открыл рот, чтобы остановить, но его уже несли вниз по ступенькам. Альфа бережно опустил свою ношу у камина и развернул одеяло, как подарок под елкой. Свет в комнате не горел, кто-то его выключил, свечиуже догорали в подсвечниках, а в камине тлели угольки. Пока омега укладывал на одеяле подушки, Ран подкинул в камин пару тонких бревнышек и принес пиццу, которая так и лежала в коробке у двери. Они ели пиццу руками, прямо из коробки, облизывая пальцы и смеясь. А потом улеглись перед огнем, вжавшись друг в друга, как две ложки, как два кусочка одного паззла, нашедшие наконец друг друга, и тихо уснули. Огонь камина подсветил бриллианты желтым, а рубины таинственно мерцали в глубине, как будто хранили им одним известную тайну. Ран дышал в волосы омеге, а тот счастливо улыбался. Его детская мечта наконец исполнилась. Комментарий к Мечты и рубины https://sun9-72.userapi.com/YJGHu4mULl68X_ElDMfarym90Zk4_Gcewh4Jhw/T9lP5NWopF8.jpg

https://sun9-43.userapi.com/nFVHGdaZ28j3RhMqpVL_cxDO-9QbtoOuJsI8gA/ZQFYvH5ETug.jpg

====== Старое и новое ======

Жизнь изменилась кардинально, но внешне все выглядело почти как раньше. Том так же ходил на занятия и с азартом учился. Разве что, изменились наряды. Они стали просторными и совершенно глухими. Он повесил на грудь крестик и стал прятать волосы под платком. Все вначале решили, что он беременный, но фигура не поменялась, воротник скрывал метку, а запах стал более насыщенным, когда среди сладкого дымка появились древесные нотки чего-то хвойного. Поэтому все сошлись на мнении, что омегу втянули в какую-то секту, и пытались с ним по дружбе поговорить. Но Том счастливо улыбался и уверял, что никакая не секта, и что всякий верующий, если он детородный, женщина там, или омега, обязательно должны закрывать голову платком. Только об этом почему-то все забыли… А еще, Тома теперь привозил красавчик Тигран на своей шикарной машине. Выходил из машины и сам открывал перед Томом дверь и протягивал руку, помогая выбраться из удобного авто. Омеги из группы каждый день таращились на это представление через окна второго этажа и пытались понять, какие у них отношения? Они парочка или просто трахаются? Если парочка, то почему не целуются, когда привозит, а если просто… то почему подвозит и относится, как к английской королеве? А еще больше сбивало, что его забирали после занятий другие альфы. Ну ладно, когда в самом начале двух омег провожал красавец Намир. Как выяснилось, он оказался женихом Энди, но вот Тома одно время привозили другие альфы. Ходила даже сплетня, что Том без присмотра друга пошел по рукам, но от омеги не пахло альфой от слова совсем. А теперь каждый день омегу встречал новый альфа на хорошей машине, и Том без возражений садился к ним в авто… вот и что тут думать? Однажды после занятий Том увидел у машины Намира и с радостью бросился к другу. Тот кивнул ему головой и, незаметно увернувшись от руки омеги, открыл перед ним дверь.

- Здравствуй, Намир, – Альби открыто посмотрел на альфу, который отводил от него взгляд. – Я сделал что-то не то? Мало того, что другие перестали мне улыбаться и даже Малик прекратил со мной разговаривать. Я не могу понять, что происходит…

- Альби… – Намир с нежностью посмотрел на омегу и немного улыбнулся, – разве тебе Рафик не объяснил? Ты теперь омега Тиграна, и это все меняет. Садись в авто, поговорим по дороге, а то со второго этажа кто-нибудь вывалится из окна.

Том посмотрел на училище, там в окне торчала вся группа, едва не упираясь носами в стекло. Омега коротко махнул им рукой и сел в машину к Намиру. Там как всегда сидел Ради, гордый от ответственности. Альби теперь нельзя было быть наедине с чужими альфами, поэтому Ради исполнял роль дуэньи. Альфа крутанул руль, и машина влилась в транспортный поток. Намир включил автопилот и повернулся к омеге, который сверлил его взглядом.

- Раньше ты был омегой федерации, а значит, был ничей. На тебя можно было смотреть и разговаривать о чем угодно. Но теперь ты омега наследника. Твой статус изменился. Ты стал одним из нас. А в нашем обществе на чужих омег нельзя смотреть. Это запрещено. В законе прописано, что если альфа посмотрел на чужого омегу с вожделением, то его надо ослепить и выгнать в пустыню, как нечестивца, попирающего закон. С омегой нельзя разговаривать, если рядом нет его мужа или м-м… господина. Да и тогда разговаривают с альфой, который за него отвечает. Омег надо защищать, но к ним нельзя прикасаться. Теперь, если ты упадешь на улице, то я не смогу подать тебе руку или помочь тебе подняться. И другому альфе не позволю. К тебе теперь, кроме Тиграна, могут прикасаться только беты и омеги. Благо, что их здесь много.

Тигран поручил нам встречать тебя после занятий, а то, что они стараются не смотреть на тебя, это правильно. Вскоре мы вернемся на Сабах, а там будет много людей, которые будут присматривать за законом. Лучше тебе к этому привыкнуть с самого начала, чем потом дома подставить знакомого альфу под удар подозрений в непочтительности. И еще… – Намир сурово свел свои густые брови, и они, как две гусеницы, столкнулись на лбу, – никогда не прикасайся к чужому альфе. Тебе за это ничего не будет, а вот альфу накажут. Здесь омеги очень контактные. Они здороваются за руку, хлопают по плечам, строят глазки, пытаются флиртовать. У нас на Сабахе это недопустимо. Когда ты прикасаешься к чужому альфе, и не важно, к плечу или руке, это будет расцениваться как заигрывание, и альфу накажут за то, что он допустил это. Я понимаю, что ты привык видеть их в кампусе, кормить их, накладывая еду в тарелку, невольно прикасаться к их плечам или рукам. Ты был в статусе биби, это значит, ребенка, но теперь ты не ребенок, на тебе метка Тиграна и его запах. Когда будем на Сабахе, будь внимателен, чтобы о тебе не сказали плохо, что ты улыбаешься посторонним альфам. Лучше привыкни здесь, теперь мы охранники, а не друзья для вечеринок.

- Прости, – Альби поежился от выговора, – Рафик мне все рассказывает. Но я порой не успеваю запомнить, что именно мне нельзя. Слишком много запретов в еде и вообще… – Альби вздохнул и решил перевести тему разговора, – как дела у Энди? Давно его не видел.

- У Энди все прекрасно. Ему предложили роль в каком-то молодежном сериале. Он сегодня до ночи будет репетировать следующий эпизод.

- Как у вас дела?

- Дела… – Намир пожевал губу и поморщился, – у нас теперь только дела. Я утром отвожу его на телестудию и оставляю до тех пор, пока не надо будет его забирать домой.

- Но вы все еще пара? – с тревогой спросил омега.

- То, что мы спим в одном доме, не делает нас парой, – Намир погонял гусениц по лбу в раздумьях, – да и спим мы врозь. Я на кухне, а ему надо высыпаться, да и дома у него остается только немного времени для ухода за собой. Маски эти, – Намир вздохнул, – от софитов сохнет кожа и волосы, а глаза к вечеру красные и уставшие. Теперь я нужен Энди исключительно для статуса. Я сопровождаю его на вечеринках и этих ужасных тусовках. Он представляет меня своим новым друзьям, чтобы все знали, что он не одинок, и его легенда о женихе очень красиво помогает ему избегать излишнего внимания альф. Там вообще не поймешь, кто свободен, а у кого есть семья. Все такие озабоченные и, похоже, совсем не знают, что такое верность и порядочность. Даже не представляю, как Энди будет справляться с этими шакалами, когда я уеду.

- А вы разве не уедете вместе? – испугался Альби, – ты говорил с ним об отъезде?

- Говорил, а он отводит глаза и молчит.

- Молчит, не значит отказал! – вспыхнул Альби.

- Молчать можно по-разному, птенчик, – Намир горько усмехнулся, – не переживай о друге, он недолго будет один. Он уже сейчас приглядывается и прислушивается. Пока я стою за его спиной, он без волнения общается со всеми. Он знает, что я любого психа отважу, но к тому времени, как он останется один, он должен определиться, на кого может рассчитывать. Он ведет себя как образцовый омега, и это многим импонирует. На него смотрят, как на серьезного человека, а не на разовую финтифлюшку, которых в их тусовке основная масса.

- Мне будет жаль, если вы расстанетесь, – тихо прошептал Альби.

Намир тяжело вздохнул, но промолчал. Машина к тому времени доехала до ворот общины. Ездить внутри на авто было не принято, и поэтому Намир, выйдя, открыл дверь машины, выпуская Альби. Тот тихо хмыкнул своим мыслям, после этого разговора все стало понятнее. Ран всегда подавал руку, чтобы помочь выйти, но не потому, что омеге было тяжело выбираться из удобного сиденья, просто хотелось еще раз прикоснуться перед разлукой на целый день. Рафик постоянно зудел, вдалбливая правила поведения. Омега во время прогулки или по делам идет первым. Охрана следует за ним. Впереди него может идти слуга, если надо показать дорогу или нести фонарь. А еще, если рядом Тигран, то альфа идет первым, а омега за ним, а следом охрана. За руки держаться нельзя, и говорить при посторонних омеге тоже нельзя. В стенах гарема можно вести себя более свободно, но на улице он должен быть молчаливой тенью. Ран только фыркал, слыша такие наставления. Он рассказывал о своем оми, который делал, что хотел, разговаривал, когда считал нужным, командовал всеми и вообще, был очень свободолюбивым. И отец потакал любым его капризам. Рафик поджимал губы в ниточку и ехидно замечал, что омега, родивший двух альф и двух омег, может позволить себе намного больше, чем простой наложник. Ран отмахивался от старого брюзги и обнимал ненаглядного за плечи, целуя в висок. Он не сомневался, что все будет отлично и у них все получится. Альби, выйдя из машины, поправил складки на юбке-брюках и неторопливо пошел к дому. Следом за ним Ради нес его сумку с конспектами. Это в училище он мог делать, что хочет, а здесь омеги ничего не носят в руках, для этого есть слуги. Ради прижимал к груди сумку с таким видом, будто это была шкатулка с драгоценностями. Альби уже не дергался, когда все встречные беты ему слегка кланялись и довольно улыбались при встрече. Они были беты, с ними можно было разговаривать и им можно было улыбаться (немножко). Одни беты знали его по волонтерству на седьмом или узнали во время поездки к развалинам города после землетрясения. Все остальные видели репортаж о спасении Тиграна во время снежной лавины и, кроме этого, слышали рассказы альф о произошедшем на побережье. Беты кланялись ему в знак уважения его храбрости и самоотдачи при помощи другим. Они помнили, как маленький омега переупрямил Рафика и дважды выводил людей на назр в отсутствие Тиграна. И то, что он стал парой Наследнику, воспринимали как заслуженную награду за такое поведение. Альби не знал мысли людей и спокойно шел по земле общины. Ради в самом начале показал, как все здесь устроено. Множество небольших домиков, приспособленных под общежития, большое здание общей столовой, где кормили бесплатно, спортзал и даже небольшой спортивный бассейн. Кроме этого, здесь были парники, в которых росли разнообразные растения, разве что вместо земли там был песок. Студенты-агрономы проводили там первые эксперименты по скрещиванию и селекции растений. Между домов были клумбы с цветами и красиво стриженые кусты. Территория общины находилась под Центральным городским парком, до него можно было подняться на отдельном лифте, который соединял только общину и парк. Если была хорошая погода и Ран приезжал не очень поздно, то Альби с Раном могли подняться в парк и посидеть в кафе или погулять по ночным аллеям, наблюдая за отдыхающими людьми. Они гуляли, взявшись за руки и болтая о пустяках, позабыв всякие условности.

Но, к сожалению, Ран был погружен в учебу, как в омут, и у него оставалось все меньше и меньше свободного времени. Мало того, что приближалась очередная сессия, так осенью он собирался сдать экзамены за последний учебный год и, кроме этого, умудриться отработать все лабораторные и контрольные работы. Ран каждый раз удрученно вздыхал. Последний год был посвящен специализации, и он скрипел зубами, вспоминая, что самые главные знания придется получать впопыхах и самостоятельно, но он поставил перед собой цель как можно быстрее вернуться домой, и поэтому мотался по институту, договариваясь с преподавателями о консультациях в летнее время. На деканат давили Кантарини, и поэтому все недовольно фыркали и тяжко вздыхали, но шли навстречу упрямому студенту.

Причиной такой спешки был Лекси. Он звонил иногда несколько раз в день, а то пропадал на неделю. Он мог позвонить среди ночи с вопросом:

«Ты не спишь? Вот и я не сплю» и отвязаться от него не было никакой возможности. Он начинал рассказывать что-то свое, и стоило Рану на него рявкнуть, как тот заходился криком и разрывал соединение, а спустя какое-то время звонил опять с наивным вопросом:

«Почему ты на меня рычал? Мы ведь договорились, что останемся друзьями, и я могу звонить тебе, когда понадобится…» Рану стоило усилий взять себя в руки и объяснить, что в два часа ночи обычно спят все, кому утром на занятия. Лекси витиевато извинялся и разрывал соединение, чтобы позвонить через пятнадцать минут.

«Ты на меня все еще сердишься? Я вот чувствую, как ты на меня злишься, а ведь я не хотел ничего плохого, ну прости»

Но стоило проигнорировать звонки, как у ворот общины появлялся полицейский патруль и, извиняясь, просил подтверждение, что с Тиграном все в порядке, потому что «его истинный омега утверждает, что тот в беде или при смерти, раз не отвечает на звонок, а у нас начальство, вы же понимаете», переминались с ноги на ногу подневольные люди. В первый такой вызов охране пришлось поднять наследника с кровати и предъявить зевающего парня слугам закона. Полицейские извинились и отбыли… и приехали опять через несколько дней. В этот раз охрана на воротах во главе с Намиром договорилась со служивыми сами. Отметила им прибытие, те в ответ отрапортовали, что вызов был ложный и, получив по чашке кофе, отбыли восвояси. Ран пытался объясниться с Лекси и по букве закона, и взывая к остаткам разума и здравого смысла. Но все было бесполезно. Лекси мог приехать в институт и со слезами броситься на грудь Тиграну, требуя утешения, или появиться, как ни в чем не бывало, в институте во время обеда, сесть рядом и, таская еду с тарелки, начать рассказывать, что с ним только что произошло. Лекси умел быть милым и обворожительным, и по институту поползли разговоры, что пара опять вместе. Ран только хмыкал, увидев невинно-ласковый васильковый взгляд ухоженного брюнета, который опять появлялся в зоне его видимости. В его жизни никогда не было так много Лекси, как после окончательного и официального разрыва. Кроме этого, Лекси присылал билеты на различные мероприятия, будь то благотворительный бал, премьера в театре или выставка модного художника, а бывали и приглашения на семейные вечеринки. Если пригласительный был именной, то Тигран писал «извинительное письмо», поясняя причину отсутствия на вечеринке: учеба, дополнительные занятия и плотное расписание на каждый день. А вот все остальные пригласительные отдавал Намиру, тот «выгуливал» на публике Энди, заодно заявляя себя представителем принца Тиграна. Он имел право выписывать чеки от его имени и участвовать в благотворительных аукционах. Для организаторов подобных вечеринок было даже в принципе все равно, кто подпишет чек для пожертвования, и поэтому на Намира с Энди смотрели благосклонно. И только Лекси каждый раз бесился, видя крупную фигуру другого сабахца под руку с худощавым платиновым блондином. Он пытался выяснять отношения с Намиром, но тот смотрел на него пустыми глазами и делал вид, что не понимает претензий. Он здесь является представителем принца Тиграна адМин, а у его господина есть более важные дела, чем выставка даже самого именитого художника. Лекси срывал свое раздражение на первом попавшем под руку человеке и успокаивался до следующего раза. И все бы продолжалось так и дальше, пока он не зацепил Энди, заявив, что выскочке с седьмого все равно перед кем раздвигать ноги, ведь порочность у него в крови.

- Вот ведь если кому и помалкивать о порочности, так это тебе, Лекси, – глумливо усмехнулся Энди, – не у каждой шлюхи есть столько клиентов, как было у тебя партнеров. И разница между ними и тобой лишь в том, что они это делают, чтобы заработать на кусок хлеба, а ты следуя за своей блядской натурой. И это не ты собираешь коллекцию поклонников, это вокруг тебя, как вокруг течной суки, собираются кобели, зная твою доступность и любовь к потрахушкам. – Энди сделал вид, что плюнул под ноги, – а ведь замуж тебя не звали, никому не нужна дырка, доступная любому по первому щелчку пальцев.

Щеку Энди обожгла злая пощечина. Лекси стоял бледный, с красными пятнами на щеках, он открывал и закрывал рот, пытаясь что-то сказать. Но Энди только ощерился, как кот, и влепил от всей души хук Лекси в ухо. Тот взмахнул руками, упал на пол, и его никто даже не дернулся подхватить. Энди очень хотелось наподдать ему еще ногой, но его за локоть схватил Намир, и почти сразу отпустил. Но Энди этого хватило, чтобы вспомнить, что он вроде как «омега из общества», а не босяк с седьмого. Вокруг них образовался круг пустоты и тишины. Все жадно ждали, чем все закончится.

- И ты, и я сироты, не знающие своих родителей, – Энди склонился над Лекси, который держался за ухо, лежа на полу, – и разница между нами в том, что я благодарен человеку, который мне помог выбраться из грязи, а вот ты втоптал в грязь людей, которые взяли тебя в свой дом и окружили любовью и заботой. – Энди еще ниже склонился и, сморщив нос, сказал, как плюнул, – ФУ, быть таким…

Энди резко выпрямился и мило улыбнулся Намиру, который глазами ему аплодировал.

- Как ты думаешь, в баре мы найдем пару кусочков льда, чтобы приложить к щеке?

- Не найдем его в баре, я взберусь на Эверест, чтобы принести тебе льда оттуда, моя радость, – Намир выставил вперед локоть, чтобы Энди мог на него опереться.

Альфа сделал шаг назад и утянул в замершую толпу своего омегу. В баре, конечно, нашелся лед. Бармен насыпал колотого льда в кулечек и дал вместе с полотенцем. Энди сидел на высоком стуле и смотрел, как растет перед ним на барной стойке горка коктейльного льда. Практически каждый омега на вечеринке посчитал нужным принести Энди кубик льда. Намир стоял рядом, опасаясь мести поклонников Лекси, но все делали вид, что ничего не произошло, и только горка льда перед Энди становилась все выше и выше.

*

Лекси после этого на две недели пропал из жизни Рана. Но потом оказалось, что он готовился к новой еженедельной публицистической передаче. Его пустили в эфир в субботний вечер, оттеснив развлекательное шоу. Когда он появился перед зрителями, его было не узнать. Взрослый, состоявшийся как личность, омега. В строгом, почти офисном костюме, разве что, с расстегнутым воротником вместо галстука. Неожиданно умный, ироничный, с чувством собственного достоинства и дерзкой улыбкой. Никто не ожидал увидеть такого Лекси. Его первая передача была посвящена распределению городского бюджета в зависимости от нужд городских уровней. Гостями его передачи были мэр города, его команда, все началось с милых улыбок и комплиментов друг другу, а потом Лекси поднял статистику с ее сухими цифрами и бухгалтерскими выкладками по вложению денег на каждый уровень. И разница была вопиющей. Но чиновники тоже были ушлыми ребятами и ожидали подвоха, поэтому они попытались доказать обоснованность своих цифр. Лекси выхватил из их же докладов цифры и стал объяснять зрителям, что это значит в переводе с бумажных отчетов в реальную жизнь. Деньги, потраченные на озеленение уровней, идут пропорционально количеству зеленых насаждений. Но только количество деревьев, травы, кустов, клумб и декоративных зеленых насаждений, вроде городских беседок, обвитых плющом и чайной розой, или опорных столбов уровней, которые с самого начала прятали среди вьющихся растений – это все привилегия второго уровня. На третьем уровне пропадают беседки и живые изгороди. На четвертом уровне количество деревьев, газонов и клумб сокращается на две трети. Деревья там сохраняются только вокруг детских площадок. На пятом уровне деревьев нет совсем. Там есть только кусты и небольшие клумбы, а вот на шестом уровне клумб уже не найти. Там есть только кусты и зеленые газоны, которые, по сути, являются срезанным дерном с полей для гольфа, когда гольф-клубы проводят ревизию своих владений. На седьмом уровне зелени нет вообще, – «ну, разве что, комнатные растения у жителей» – усмехнулся Лекси и добавил, что город не имеет к ним никакого отношения. И в итоге, город тратит на благополучные уровни больше денег из бюджета просто потому, что деревья надо поливать, а кусты подстригать, и время от времени высаживать цветы в клумбы по сезону. А на седьмом даже нет такой статьи расхода, хотя количество проживающих людей в разы больше.

То же самое и с жильем. На каждом уровне официально объявлено одинаковое количество жилых строений. Именно поэтому городской бюджет на текущий ремонт домов одинаков для всех уровней. Но можно ли сравнить объем текущего ремонта? Или маленькие домики на одну семью, или трехсотквартирные многоэтажки на седьмом?

- Вам не кажется это неприкрытым лицемерием? – Лекси сладенько улыбнулся мэру, – или на нижних уровнях живут люди второго сорта? Но ведь они тоже голосовали за вас во время выборов, а вы к ним так относитесь…

Передача имела оглушительный успех у всех жителей, а на шестом и седьмом даже вспыхнули беспорядки, на которые достаточно жестко отреагировала полиция, и в итоге город штормило до следующих выходных. На следующей передаче не было приглашенных гостей. Лекси вел выпуск, как бы ведя диалог со зрителями. Началась передача с показа репортажа с двенадцатого и тринадцатого уровней. Лекси спустился туда накануне с группой альф. И они сняли много материала. По проектному плану там должны были находиться склады и резервные помещения на случай форс-мажора. Но на самом деле там жили нелегалы. Люди без документов и, как следствие, без официального трудоустройства. Два уровня мегаполиса, заполненные людьми, которые выживали практически за счет воровства и грабежей. Там прятались преступники, там же были нелегальные больницы черных трансплантологов. Людей расчленяли на донорские органы, процветала детская проституция, игровые притоны, в которых можно было сделать любую ставку, от собственной почки до родного ребенка. И, конечно, там же находились лаборатории, где изготавливались всевозможные наркотики, которые потом продавались по всему мегаполису. И все это было практически под ногами добропорядочных граждан. Лекси ехидно улыбался и, пожимая плечиками, сетовал, что полиция, по всей видимости, в доле от незаконных заработков, а иначе, как объяснить их слепоту? За его спиной был громадный экран, на котором по узким улочкам ходили толпы людей с серыми лицами. Время от времени желтый квадратик выхватывал из толпы людей лица, а потом давалась справка полиции, в чем именно этот человек провинился перед законом. Воровал на более благополучных уровнях, отсидел за убийство или изнасилование. Потом красный квадратик высветил человека, находящегося в полицейском розыске, а потом опять желтые, желтые, и опять красный. Зрители в зале сидели в шоке. Все жители мегаполиса как бы знали, что есть нижние уровни, на которых живут всякие отбросы, но каждый надумывал себе ужасов в меру собственной фантазии, но когда Лекси вытащил правду на суд зрителей, у многих волосы стояли дыбом от ужаса. Обыватель видел подобное в фильмах ужасов или предполагал, что такое возможно где-то в дальней колонии в самой заднице мира… Но тут весь этот ужас и грязь были практически рядом! Эти серые люди пользовались теми же межуровневыми лифтами, что и «нормальные» люди, и, скорее всего, время от времени появлялись возле их домов и детей. Сразу же вспомнились пропадающие люди. Когда человек уходил на работу и исчезал, или подросток, разругавшись с родителями, хлопал дверью и уходил из родительского дома. Да, обычно дети уходили к друзьям, и спустя какое-то время возвращались домой, но бывали же случаи, когда такие подростки пропадали с концами. Полиция разводила руками, и даже нанятые родителями сыщики не могли найти любимое дитя. А если они пропадали там, в этих страшных клиниках? И их расчленили на кусочки? Какому-то омеге стало плохо в зале. У него, оказывается, сын-подросток, обидевшись, что его не пускают в летний лагерь вместе с друзьями, вечером собрал сумку и куда-то ушел. Какой-то альфа в зале рыдал в голос. У него брат пропал год назад, не вернувшись с работы. Зрители в зале телестудии были в шоке. Камеры показывали бледные лица ошеломленных людей. Никто не ожидал увидеть такое в субботний вечер. В столице начались форменные беспорядки. Альфы, вооружившись битами и клюшками для гольфа, дежурили у лифтов, чтобы не допустить на уровень посторонних. Родители собирали детей в группы и под присмотром самоорганизованной охраны конвоировали их в школу, а потом охраняли периметр детских учреждений. Жизнь в столице была практически парализована на несколько дней, пока с экранов визоров людей уговаривали успокоиться. За это время со своих мест послетали полицейские чины, а на нижних уровнях были организованы облавы полиции при поддержке военных и погромы незаконного жилья возбужденными альфами с верхних уровней. А поскольку группы «верхних» были без специальной подготовки и без каких-либо опознавательных знаков, то они влетали под горячую руку полицейским во время рейда и попадали «до выяснения» в полицейские кутузки. Тюрьмы были переполнены, в судах был хаос, адвокаты «верхних» разрывались на кусочки, пытаясь вытащить из переполненных тюрем своих подзащитных. Апогей всеобщего гнева случился к четвергу, когда перед мэрией произошел митинг, люди сожгли чучело мэра и долго требовали, чтобы мэр вышел и объяснил, что он собирается делать дальше. Мэр действительно вышел на балкон, откуда он обычно махал своим избирателям во время выборов, и долго уговаривал людей успокоиться и разойтись. Он пообещал выступить в программе новостей и все подробно рассказать. Так и случилось. Мэр устроил большую пресс-конференцию, на которой отчитывался, что делается в текущее время и что будет сделано в ближайшее. Были показаны репортажи о работе полиции и военных на нижних уровнях, переполненные камеры и съемки пустых кварталов на нелегальных уровнях. И среди всего этого хаоса и истерии Лекси сверкал черным оперением, как ворон. Он давал интервью в газеты и новостные каналы. Теперь вся столица говорила о Лекси. О его мужестве и отваге. У него одного хватило силы вывести власти на чистую воду, показать изнанку жизни во всей красе, не побоявшись гнева преступников и чиновников, присосавшихся к общественным деньгам. Фото Лекси в офисном костюме и с игривой улыбкой было в передовицах всех газет, на экранах визоров, во всех передачах, политических или для домохозяек. Вся столица и прилегающие города замерли в субботу в ожидании следующего шоу от Лекси. Следующая передача была посвящена благотворительности. В зале студии сидели пожилые омеги, чьи лица были всем известны по множеству репортажей. Их мало кто знал по именам. Они мелькали во время благотворительных лотерей и ремонта школ, при открытии библиотек и кризисных центров. Лекси начал с того, что представил их широкой публике. Как зовут, из какой семьи, насколько богат муж, чем известны дети. Среди них сидели и Мадлен Динлох, и Теодор Кантарини, Лекси представил их среди прочих, забыв упомянуть о родстве с ними… ведь он теперь был просто Лекси – «герой, срывающий покровы».

- И вот я смотрю на вас, цвет высшего общества, – Лекси насмешливо изогнулся перед зрителями, – вы такие холеные, ухоженные, вы устраиваете благотворительные балы, на которых со вкусом танцуете и пьете дорогущее шампанское, прикрываясь благими целями, и как вам кусок поперек горла не встает, когда в столице столько горя и нищеты? Ваши мужья становятся богаче с каждым днем, а вы…

- Молчать! – неожиданно для всех рявкнул хрупкий омега и, резво вскочив со своего места, бросился к Лекси. Он с лету отвесил ведущему полноценную пощечину, а потом ткнул в него пальцем. – ЩЕНОК! Ты ради своих амбиций ввергнул столицу Федерации в хаос! И даже не надейся, что я позволю тебе поднять хвост на уважаемых людей, которые не один год оказывают помощь и поддержку всем, кто в ней нуждается! Я не позволю резвой выскочке делать имя за наш счет!

- Вот она, аристократия, – Лекси держался за щеку, – сливки общества! Голубая кровь! Когда заканчиваются аргументы, весь лоск слетает и идет в ход грубая сила! Но вам не заставить замолчать глас народа! Люди узнают правду!

- Глас народа? – усмехнулся Мадлен Динлох. – Это ты-то глас народа? Да ты заигрался, дружочек, – Мадлен мягко рассмеялся, – к народу ты не имеешь никакого отношения. Ты ни одного дня в своей жизни не работал и живешь за счет своей семьи. Ты и понятия не имеешь, как живет народ, ты никогда не интересовался их нуждами, и с чего ты взял, что можешь говорить от их имени?

- Можно подумать, что вы это знаете? Вся ваша благотворительность – всего лишь самолюбование и почесывание собственных амбиций. Вы тоже ни дня не работали, но при этом щеки дуете, как будто вы – центр мироздания!

- Ты забываешь, что мы не чиновники, получающие зарплату, и все, что мы делаем, мы делаем от чистого сердца с единственным желанием – помочь. В мире всегда были и будут богатые и бедные. И никто не застрахован от нищеты. Бывает, старые фамилии разоряются и исчезают среди руин собственных свершений, и нувориши, как молодые вулканы, появляются из ниоткуда и претендуют стать вровень с партикулярным дворянством* (титул, присвоенный за заслуги перед Отечеством, военный или гражданский), и претендуют на родство со старыми родами, которые верой и правдой заботились о благе народа. И ты должен запомнить – мы НЕ ОБЯЗАНЫ помогать другим только потому, что у нас денег больше, чем у других, но мы делаем добрые дела и протягиваем руку помощи тем, кто попал в беду или не может подняться с колен самостоятельно. Мы занимаемся благотворительностью не для саморекламы, а потому, что не можем пройти мимо чужого горя.

- Ну да, конечно, – Лекси перекривился, – разодевшись в шелка и драгоценности, танцуете, и мир вокруг вас становится лучше! Не рассказывайте сказки!

- Когда мы собираем людей на благотворительные балы, мы напоминаем людям, что добро, сделанное от чистого сердца, всегда вернется, и надо не забывать о людях, которым нужна помощь. На таких балах мы собираем пожертвования, устраиваем благотворительные аукционы, когда старые фамилии выставляют бесценные вещи, и деньги после их продажи уходят в различные общества и комитеты.

- И кто их потом видит? – усмехнулся Лекси.

- Не смей! – Мадлен поднял вверх палец, – ты никогда не интересовался работой благотворительных обществ. Мы заботимся о детях – организуем и содержим художественные и музыкальные школы, мы выделяем деньги детским спортивным организациям. Проводим конкурсы, чтобы найти молодые дарования, предоставляем гранты на обучение. И при этом не забываем о стариках. Современная патронажная служба работает, в основном, за счет благотворительности. Ты даже не представляешь, какой объем работы делаем МЫ. – Мадлен развернулся в сторону зала, где сидели приглашенные зрители, – кто-нибудь задумывался, на какие деньги проводятся благотворительные лотереи для инвалидов? И кто занимается контролем организации всего процесса? От момента сбора денег до контроля, чтобы деньги попали по назначению, а не были растащены жуликами, чтобы инвалиды попали в больницы и получили необходимые операции?

Мы всегда действовали в тени, не привлекая к себе внимание. Всегда старались стоять за спинами мужей, не выпячивая свою заботу, но при этом не упускали из виду тех, кто стремился стать лучше. Сколько ученых получили образование и творят на благо человечества благодаря нашим грантам? Сколько талантливой молодежи стало известно после проводимых нами конкурсов? Сколько детей было спасено с улицы благодаря внешкольным занятиям? Сколько спортсменов вышло из неблагополучных кварталов благодаря поддержке спортивных секций?

- И это всецело ваша заслуга?! – скривился ведущий.

- Победа человека – это целиком его заслуга. Только собственное трудолюбие и желание чего-либо добиться приводит к успеху. Человек может быть сколько угодно талантливым, но без трудолюбия он ничего не добьется. А мы с друзьями, – Мадлен плавно повел рукой, показывая на омег за его спиной, – мы только дадим юному художнику карандаши, расчистим поле для футболиста, поставим в музыкальную школу нормальное пианино, и будем радоваться на детских выставках рисунков, похлопаем на концерте, покричим на трибуне, поддерживая команды. А потом увидим, кто из детей воспринимает свои занятия серьезно, и дадим им грант на учебу, поможем устроиться на заслуженное место в компании, но при всем этом оставаясь в задних рядах зрителей.

Своей прошлой передачей ты практически ввел столицу в коллапс. Нижними нелегальными уровнями занимались всерьез: занимались и полиция, проводя точечные зачистки и аресты, и общественные благотворительные организации. Там жили не чудовища, а люди. Несчастные люди, сброшенные в кювет жизни. Там были семьи, рождались дети. Мы устраивали пункты медицинской помощи, перинатальную помощь, помогали людям получить документы и начать легальную жизнь. Твоя передача ввергла столицу в хаос, парализовав многие службы. Заставив полицию действовать грубо, гребя всех под одну гребенку. Сколько чужой кропотливой работы ты уничтожил, пытаясь сделать себе имя…

- Я это сделал не ради себя, а ради правды! – Лекси подошел к худощавому Мадлену и ткнул его пальцем в грудь, – вы кормили людей сладеньким сиропчиком: «Все хорошо, не надо волноваться, придет добрый дядя и решит все проблемы», но все было ужасно! Как такое можно было допустить? Наркопритоны, нарколаборатории, детская проституция, толпы людей без документов и образования, а вы сидите здесь такие чистенькие и рассказываете о художественных школах на верхних уровнях? Это лицемерие, а не помощь обществу!

- После твоей передачи полиция вместе с военными устраивали облавы на нижних улицах. Преступники, которых должны были задержать с твердыми доказательствами вины, кто ушел через систему вентиляции неизвестно куда, а кто задержан на общих основаниях. Такое количество народу надо где-то держать, охранять, кормить, разобрать дела… ты можешь представить, какой это объем работы? В переполненных камерах практически каждый день возникают драки со смертельным исходом. Найти виновных среди озлобленных людей невозможно. Семьи разорваны, дети в шоке, теперь придется делать документы в авральном режиме. Люди работают уже несколько дней круглосуточно, пытаясь навести порядок в хаосе.

- Они, наконец, сделают то, что должны были сделать уже давно! – Лекси ощерился, – их хотя бы пересчитают по головам! А вы со своей благотворительностью идите и вытирайте им слезки, раз все равно на большее не способны!

- Что я пропустил?

Ран зашел в комнату с большой миской, полной попкорна, забрался на диван, где лежал Альби, и устроил голову у него на груди, подсунув миску омеге под руку. – Ты был прав, Лекси так просто не сдается, – Альби засунул барашек попкорна альфе в рот, – но я верю в Мадлена, он сможет донести до людей мысль, что не стоит верить всему, показанному Лекси. Он просто надергал кадров и фактов из контекста. На нижних уровнях был свой устав. Там все было разбито на кварталы, в которых были старосты, они контролировали порядок, заселяли людей по комнатам. Туда было распределение после приюта по желанию. У нас туда ушло несколько человек. Там сразу давали отдельную комнату и было проще найти работу, да и порядка побольше, чем в тех же общагах на седьмом.

- Лекси, как лихо, все, к чему он прикасается, страдает и корчится, – Ран вздохнул, – как его вообще выпустили в эфир с подобной передачей?

- Энди говорит, что у Лекси теперь новый любовник – генеральный директор телеканала. Пожилой альфа, говорят, влюбился, как мальчишка, совсем сошел с ума, бросил семью, ест с руки Лекси и сейчас срочно разводится, чтобы объявить о помолвке. Лекси живет у него в доме и крутит им, как хочет.

- Откуда такая информация? – Ран покосился на Альби.

- Энди рассказал, – омега закинул в рот попкорн, – после того, как он дал ему по морде, все считают, что они в контрах и, естественно, рассказывают Энди все свежие сплетни. Хотя это, конечно, смешно. Они в слишком разных весовых категориях. Но людям приятно, что хоть кто-то посмел сказать Лекси правду в лицо и остаться с целой шкуркой.

- Что еще говорит Энди?

- Энди говорит, что столица не знает, как близка к тому, чтобы захлебнуться в мусоре и грязи. На мусоропереработку раньше было невозможно устроиться, а теперь туда едва не силой сгоняют. Там всегда было много ручной работы. Тяжелой и вонючей. Там есть несколько уровней сортировки. С каждого уровня мусор разный. На поверхности, вон, целая батарея баков стоит. Стекло отдельно, металл отдельно, бумага, техника, пищевые отходы, на втором так же, а вот, чем ниже уровень, тем меньше баков. На седьмом вообще два – пищевые и непищевые.

Поэтому все старались попасть на предварительную сортировку, желательно с поверхности и второго. Там, бывает, люди выкидывают очень хорошие вещи. Бывало, в карманах деньги находили или украшения. Все, что выловил, можешь оставить себе, а потом продать или поменяться. Те, которые на пищевом стояли, порой вылавливали запакованные продукты из супермаркетов, когда срок годности только-только закончился. В конце смены можно было поменяться – кофту на палку колбасы, или еще чего. А вот дальше стояли люди с нижних уровней. Им тоже порой перепадало и продуктов, и вещей, но и работа у них была грязнее, чем на первичке. Там две трети работников были с нижних. Из них только половина работала официально, остальные за вещи или еду. И, конечно, если хорошо работал, то могли устроить официально, но не сразу. Но людей было всегда много. А теперь представь, что с нижнего никто не пришел… Объем мусора остался прежний, а техника без людей не может справиться. Там только подача автоматическая, а дальше все руками, это только в рекламе все делают роботы чистенькими манипуляторами, а по факту сортировка без людей идет с ошибками, в пластик попадает стекло или еще что, и дальше начинаются проблемы, когда линии переработки ломаются. Энди звонил ребятам, там всех из общаг погнали на завод и там заперли. Реально, не отпускают по домам. Кормят там же, на линии, чтобы не останавливать, спать отпускают на пять часов по сменам. Вчера был вызов волонтерам на помощь столице. Возникли проблемы клининга в системе воздухоочистки. Там только инженеры остались, и роботы-поломойки, а остальные были с нижних. Фильтры снимала и чистила куча народу, а теперь инженеры вспоминают, как болты откручивать. А еще, парники и фермы. Волонтерам хоть разорвись.

- Мы могли бы помочь на фермах и в парниках, – Ран привстал на локте, – а к кому надо обратиться…

- Угомонись, – Альби уложил альфу за плечи обратно на диван, – у ребят сессия в разгаре, ну куда им волонтерство? Они у себя будут коровам хвосты крутить и грядки полоть. А сейчас у всех только разговоры об оценках, и в какой клуб ты их поведешь после сдачи.

- Я уже договорился и на следующую пятницу забронировал клуб целиком. Как обычно. Там будут не только наши с общины, но и их друзья, одногруппники, а у некоторых и любимые, – Ран выключил у визора звук и, перевернувшись, положил голову Альби на живот, тот сразу запустил в жесткие волосы юркие пальцы, – у нас ведь все беты крупные, дети шахтеров не могут быть мелкими. Ты, наверное, видел здесь такого крупного, Бади? Он старший брат Малика, семь лет назад приехал сюда учиться и влюбился в омегу. Живут теперь здесь. Бади вроде старший над здешними агрономами. Помогает Рафику с порядком, скорее всего, когда Рафик откажется от своего места, займет пост главы общины.

- Но на Сабах поехать с супругом он не может? – тихо спросил Альби.

- Нет, – вздохнул ему в живот альфа, – по закону омега не может принадлежать бете. За это положена смерть на месте. У нас, ну, в смысле, не в городе родителей, а вообще на Сабахе, бывало, богатеи с ума сходили, привозили контрабандой омег, закрывали в домах, а бывает, устраивают бордели из омег. Опаивают их дрянью и глумятся. Так если об этом становится известно альфам, то всех причастных к непотребству казнят на площадях. Я слышал, как-то в одном эмирате визирь притащил к себе омегу, очень ему хотелось, как брату-альфе, насладиться омежьими «особыми днями», а в итоге, альфы услышали запах течки от беты, и эмир сам казнил брата. Потому что перед законом все равны.

- Но ведь у вас современный город, и там работают омеги по контракту, – Альби приподнял голову Рану, чтобы заглянуть ему в глаза, – разве они не могут жить там? Среди контрактников?

- Могут, – вздохнул Ран, – но только шила в мешке не утаишь, вскоре все будут это знать и в спину Бади пальцем показывать. А еще, у нас бывают чужие альфы. Порой эмиры приезжают в город родителей договориться, чтобы у нас в городе учились их беты, или если надо что-то из медицинского оборудования, или просто поглазеть на странный город. – Ран опять тяжко вздохнул и потерся о руки Альби. – Так вот, если такой эмир узнает про Бади, он вполне может бросить ему вызов, раз тот приравнял себя к альфам. И в итоге убить его, а омегу забрать по праву меча. А потом еще скандал закатить в Совете Преданности, якобы родители позволяют нарушать закон не только приезжим иноверцам, но и местным жителям. Поэтому Бади живет здесь, а все альфы делают вид, что ничего не видят. Если бы Бади был альфой, то ему в адМине выделили бы большую квартиру или дом на выбор, а так он тоскует по дому, по родным, но он выбрал между любовью и родным домом, и мы чтим его выбор. Но отнюдь не все готовы остаться здесь, поэтому романы заканчиваются вместе с учебой. Будут слезы, разбитые сердца, но все возвращаются домой к родителям, получают хорошую работу, создают семьи с женщинами-бетами и живут долго и счастливо.

- А я могу пригласить ребят из своего училища? У нас последнийэкзамен в среду, и хотя дипломы отдадут после практики, но наша учеба уже, считай, закончена.

- Конечно, – Ран подышал в живот через шелк платья, Альби стал извиваться от щекотки, – возьми у Намира столько входных билетов, сколько захочешь. Вход и напитки бесплатно, и клуб будет только наш до самого утра. Пусть приходят, может, познакомятся с кем-нибудь… мои одногруппники тоже будут все в полном составе. К сожалению, я с ними прощаюсь. Когда они осенью вернутся на занятия, мы уже, скорее всего, уедем. А еще Роберт с Аэрином обещали приехать, и Олаф с Таэлем. Будет еще несколько парней, с которыми я дружил по волонтерству. Мне и грустно, и радостно. Жалко будет с ними прощаться, но я рад, что возвращаюсь домой, и вдвойне рад, что еду с тобой.

Лекси с Мадленом все еще переругивались на молчавшем экране, а Альби сжал пальцами волосы альфы и потянул к себе. Такой родной, растрепанный и немного уставший, было так вкусно его целовать, медленно ласкаться и ощущать, как теплые руки скользят по бедрам, сминая шелк между телами. А потом будут ленивые поцелуи под душем и сон в обнимку до самого утра. Счастье на вдохе, покой на выдохе.

====== О вере и доверии ======

Альби зашел в дом и тяжело опустился в кресло. С самого утра Энди потащил его по магазинам, они в авральном режиме искали вечерний наряд для клуба. Сам Альби рассчитывал пойти в клуб в одном из брючных костюмов, висящих в шкафу, но Энди ему чуть голову не оторвал, когда увидел кремовую блузу с шелковыми вышитыми цветами и бордовые юбку-брюки. НЕТ! В шикарный клуб не ходят одетыми, как на домашнюю вечеринку! В итоге, они мотались по магазинам пять часов, пока не нашли наряд, который устроил и амбициозного Энди, и смущенного Альби. Он уже отвык от облегающих брюк и кофт без рукавов и отказывался даже примерять такую одежду. Наплевать, что это модно, для него это уже недопустимо. С большим трудом нашли нечто, похожее на первый вечерний наряд, состоящее из широких брюк и туники, примерно с такими же кружевными вставками, стразами и перышками, только темно-вишневого цвета. Альби разложил наряд на кровати и отправился освежиться в душ. Поход по магазинам изрядно вымотал и заставил попотеть, как будто они с Энди не одежду выбирали, а полы мыли в модных бутиках. Альби вытирался перед зеркалом и вспоминал, как он выглядел в вишневом комплекте перед зеркалом в примерочной. Омега в вишневом был красив, наряден, и, безусловно, богат. За ту цену, что пришлось оставить за наряд, нормальная семья могла жить пару лет, ни в чем себе не отказывая. Но, тем не менее, это был просто омега федерации, который живет с наследником. Сегодня Ран будет встречаться с друзьями и хорошими приятелями, хотелось, чтобы они видели не просто смазливую мордашку рядом с другом, а омегу, который является частью его жизни. Так, чтобы ни у кого не возникало вопросов, кто он и что делает рядом с наследным принцем Сабаха. Альби накинул халат и целенаправленно направился к шкафу, в котором висели вещи, присланные из дома Тиграна. Отдельно в чехле висело черное платье с золотым шитьем, раньше оно казалось ужасно мрачным, но сейчас Альби вдруг понял, что надеть надо именно его. И наплевать, что это одежда не для клуба с дискотекой и толпой народа, но когда он будет стоять рядом с Тиграном, все без слов поймут, что они вместе. И он не просто знакомый, а часть его жизни, и он гордится быть этой частью. Платье было тяжелого шелка, и золотое шитье было объемным и тоже достаточно тяжелым. Он достал его из чехла и, подумав, начал надевать на голое тело. В конце концов, Рафик столько раз повторял, что под платьем белья не носят, что вопрос, какие трусы надеть, отпал сам по себе. Стоило подумать о Рафике, как тот заскочил в комнату, увидел разложенный на кровати наряд и набрал в грудь воздуха, чтобы начать ругаться, но потом заметил Альби, сражающегося с пуговичками на платье, и растекся умильной лужицей перед омегой.

- Позвольте помочь, господин Альби, – Рафик стал неожиданно ловко застегивать мелкие пуговички на груди, – вы решили, какие драгоценности наденете? Было бы неплохо, если бы вы надели рубиновый гарнитур, чтобы все увидели, как ценит вас Тигран…

- Нет, Рафик, это будет уже перебор, – Альби повел головой, высокий ворот с шитьем упирался в подбородок, стоило хоть немного опустить голову, – золота на платье с лихвой, я надену только тонкие браслеты на кисти рук, и этого хватит. Драгоценности стоит надевать на торжественные мероприятия, а не на танцульки.

- Как скажете, господин, – неожиданно покладисто согласился Рафик, – разрешите помочь с волосами?

Альби согласно угукнул и сел на пуфик, чтобы невысокий бета сильно не тянулся. Рафик достал из глубины шкафа кружевной платок. Кремово-шоколадный, на тон темнее волос омеги, с широкими прорезями у объемного кружева. Рафик связал волосы в узел немного набок, а потом накрыл все это кружевом и как-то ловко подвязал концы в узел, который сложился в кружевную розу. Платок закрывал волосы, но при этом скорее украшая, чем скрывая густую шевелюру. Кремово-шоколадный тон платка подчеркнул чистоту кожи, глаза из серо-голубых стали неожиданно почти кофейными, а губы ярче даже без помады. Высокий ворот платья был расшит крупными золотыми цветами, такими же, как и на манжетах, шитье спускалось по груди до неширокого пояска, расшитого более мелкими цветами, который отделял широкую юбку, расшитую мелкими листиками до самого подола. Платье оказалось не таким и траурным, как выглядело, вися в шкафу. Очень строгим и, неожиданно, очень элегантным. Рафик принес браслеты, ловко застегнул, а потом неожиданно принес косметичку и уверенной рукой подкрасил глаза, напоследок мазнув блеском по губам, и с довольным вздохом отступил в сторону.

- Альби, ты готов? Мы долж… – в комнату вошел Ран и замер с приоткрытым ртом, ему потребовалась пара минут, чтобы прийти в себя, – как ты прекрасен, Сердце мое…

Альби плавно встал с пуфа и успел сделать шаг навстречу, когда его осторожно завернули в объятия. Ран держал его так бережно, будто он был из сахарной ваты и его было страшно сжать. Альби прижался к альфе и, положив голову ему на плечо, почувствовал по связи, как Ран восхищен и счастлив. Он как будто получил подарок, который и не надеялся увидеть. Он поздравил себя с правильным выбором одежды, и пусть в клубе среди модных омежек он будет выглядеть странно в глухом платье, но восторг в душе Рана стоил всех звезд на небе. Когда они вышли из домика, оказалось, что их все ждали. Казалось, вся община вышла к домику и образовала живой коридор до дороги. Когда люди увидели Альби в платье, все развеселились. Беты стали восторженно улюлюкать, ударяя себя ладонью по губам. Альфы склоняли головы и отводили глаза, пряча очень довольные улыбки, как будто омега сделал подарок им всем. А тот полыхал румянцем и не знал, куда деть руки от смущения. Хотелось опустить голову, пряча взгляд, но высокий ворот заставлял нести голову высоко, как будто на ней был не платок, а корона.

*

Ран с Альби стояли недалеко от входа, почти на границе танцпола, и все гости невольно проходили рядом. Первыми пришли, конечно, Энди с Намиром. Энди был в атласном белом костюме, обтягивающем ровные ножки, с блестками на плечах и коленях. Он был ненавязчиво накрашен и выглядел шикарно.

- ВАУ! – Энди завис в восторге, – это что, платье? А чего я его раньше не видел в твоем шкафу?

- Оно в чехле было, в самом углу, – Альби мягко улыбнулся, – правда, красивое?

- Оно шикарное! И чего, спрашивается, мы потратили полдня на магазины? А какие браслеты оригинальные! Это что, брильянты? Дашь поносить?

- Это подарок родителей Тиграна, – Альби с нежностью поправил их, – не думаю, что будет корректно ими делиться…

- Ах, скажите, пожалуйста, какие мы стали… – Энди чмокнул друга в щеку и посмотрел на Намира, – я побуду немного с Томом, ой, прости, с Альби, все не могу привыкнуть. – Энди еще раз оценивающе посмотрел на омегу в глухом платье, – хотя, на Тома ты уже совсем не похож, вот совсем ни капельки. Я рад за тебя, Ежик, ты заслуживаешь быть счастливым.

Альби от неожиданности зарумянился и приобнял друга. Но тут стали приходить гости. Альби понял, что почти всех бет с Сабаха он знает, если не по именам, то хотя бы в лицо. Они здоровались, знакомили со своими приглашенными гостями. Намир встал рядом с Энди, ненавязчиво показав, что Энди с ним, а не с Тиграном. Все беты с восторгом смотрели на Энди и не забывали благодарить после заговорщицких подмигиваний. Энди самодовольно улыбался и раздувался от гордости. Когда приходили друзья Рана, он представлял им Альби, бережно приобнимая за талию и довольно жмурясь. Альби смущенно опускал глаза и наслаждался теплом руки на талии. После этого молча отступал за спину Тиграна, вызывая каждый раз довольный кивок от Намира. Энди же наоборот, наслаждался, когда его узнавали, и не стесняясь отвечал, когда с ним заговаривали. Его лицо было хорошо известно благодаря утренним шоу для домохозяек и новой роли в молодежном сериале. А потом появились Максимильян и Пабло Кантарини. Молодые альфы в самом начале своей мужественности. Как молодые львята, которые уже подросли, но еще не набрали необходимой массы в поджарые тела юных хищников. Ран хорошо знал их, и с удовольствием представил своего омегу.

- Мы в восхищении! – черная и рыжая макушки коротко склонились, прижав правые руки к сердцу, при этом глядя только на Рана. – Мы рады, что ты наконец излечился от стихийного бедствия по имени Лекси.

- Кто это поминает мое имя всуе? – Лекси шел насквозь через толпу, поигрывая шокером в руке, – Тигренок, ты же не думал, что я пропущу твою вечеринку? Или что эти мордовороты смогут меня задержать? Здравствуй, любимый!

Лекси, не сбавляя шага, налетел на Рана и потянулся за поцелуем, альфа только и успел отклонить лицо, но Лекси, не комплексуя, как вампир присосался к его шее. Ран едва успел схватить его за плечи, чтобы отодвинуть на расстояние вытянутой руки.

- Ну что ты, как неродной? – Лекси, ухмыльнувшись, рассматривал алый отпечаток помады выше воротника альфы.

- Лекси! – Макс шагнул вперед и зло раздул ноздри, – ты заигрался, когда попытался оскорбить папу и пререкался с дедушкой Мадленом. Он восхитительный человек, ты не стоишь и обрезка его ногтя.

- И кто это здесь тявкает? – Лекси сделал вид, что только увидел Макса и Пабло, – младшенький! И, как всегда, не один, с подтанцовкой! Я так часто вижу вас вдвоем, что родителям стоит задуматься о ваших отношениях! Уж больно вы близки!

Пабло рыкнул и сделал шаг вперед, но его перехватил за рукав Макс. Лекси, заметив это, ехидно усмехнулся.

- Лекси, это отец дал тебе слово, что не будет мешать тебе найти свое место в жизни и не будет вмешиваться в твои дела. Но я такого слова не давал. Я выкупил телеканал, на котором ты решил сделать себе имя. В понедельник там будет новое название, новое руководство и новые цели. И тебя, естественно, там больше не будет. И, чтобы ты знал, отныне ты персона нон-грата. Ни один канал не покажет тебя даже мельком, ни один журнал или газета не вспомнят о тебе, а моя команда айтишников уже сейчас вычищает все информационные сети, убирая твое имя. В эту субботу у тебя последний эфир, и я даю тебе возможность прилюдно попросить прощения у города за те беспорядки, которые произошли по твоей милости.

- Ты слишком много о себе возомнил, младшенький! – Лекси игриво поцокал языком, – тебе не заткнуть мне рот! Я выведу вас на чистую воду, и люди узнают правду. А в эту субботу я буду рассказывать о влиянии бывших колоний на питание и медицину нашей планеты. У меня приглашены люди из акваколоний, с аграрных планет, которые поставляют продукты на Землю. И я официально приглашаю тебя, Тигран адМин, – с Лекси слетела вся игривость. Он смотрел твердо и требовательно, – я бы хотел, чтобы ты рассказал о волшебных продуктах с Сабаха. Фирма «Ханиан» принадлежит твоему деду? А мощная фармацевтическая корпорация, которая поставляет уникальные препараты, принадлежит твоим родителям? Ты ведь не постесняешься рассказать о них? Это большой прорыв для планеты, которая вначале торговала сырьем в виде драгоценных камней и золота, а теперь открывает новые горизонты в торговле и медицине. На Сабахе теперь живут не только дремучие фундаменталисты и религиозные фанатики, но и люди науки! Сабах сильно поменялся за последние годы, и люди должны об этом узнать! Ты же не откажешь мне в последней просьбе? Мы же с тобой друзья?

- Я буду рад рассказать о Сабахе! – Ран коротко кивнул головой.

- Мой пресс-секретарь в течение часа передаст тебе список вопросов, которые будут заданы во время эфира. В случае, если тебя что-либо не устроит, у нас будет время до прямого эфира, чтобы их откорректировать. Ну, а теперь я заслужил право немного расслабиться. – Лекси надменно посмотрел на Максимильяна. – Если у меня завтра будет последний эфир, то мне надо будет постараться, чтобы он запомнился людям!

Лекси высокомерно вздернул голову и, покачивая бедрами, отправился на верхний этаж к бару.

- Почему каждый раз после встречи с Лекси мне хочется с хлоркой вымыться? – Пабло зло щерился вслед омеге, – ну, что за гадость? Ран, не верь подлюке! С чего бы это он решил тебя пригласить практически в последний момент?

- Я видел аннотацию к передаче, – Максимильян скривился, как от зубной боли, – поскольку я практически новый хозяин телеканала, то сегодня с утра разбираюсь в эфирном времени. Кто, о чем, и как именно… я видел сценарий его передачи, там действительно будут говорить о влиянии завозимых продуктов на планету. Мы уже давно перенаселены и не можем прокормиться самостоятельно. Но я надеюсь, что он прислушается к голосу разума и извинится перед людьми.

- Наивный! – Пабло скрипнул зубами, – с каким бы удовольствием я его удавил! Вот ведь змея! О! И кстати! Энди, позволь поцеловать тебе руку! Ту самую, которой ты врезал гаденышу! Намир, разреши! Я не претендую на Энди, как на омегу, но он исполнил мою мечту – врезать Лекси по наглой морде!

Намир коротко кивнул, и пока Пабло галантно целовал руку пунцовому от удовольствия Энди, достал из кармана упаковку влажных салфеток и передал Альби, указав глазами на Рана. У того остался на шее след от алой помады, пачкая воротник. Альби подхватился, осторожно вытер помаду и попытался хоть немного отчистить светлый воротник. Ран прижал к себе любимого и коротко поцеловал в висок, прежде чем отпустить из объятий.

- Энди, вот моя визитка, – Максимильян протягивал глянцевый прямоугольничек, – если Лекси будет тебе досаждать или его шавки посмеют что-либо сделать, сразу звони. Я помогу устранить его с твоего пути!

- Макс, сделай Энди новым лицом телеканала, – Пабло протянул Энди и свою визитку, – если не дозвонишься до Макса, звони ко мне. Я с удовольствием прищучу Лекси.

- У меня уже команда работает, на тему смены имиджа канала, – Максимильян поморщился, – не хочу навязывать профессионалам что-либо. Мне осталось два дня, прежде чем я объявлю о новом курсе, стратегии и ориентирах. Я хоть и выкупил контрольный пакет акций, но все же, акционеры остались, и с ними придется объясниться. Надо самому разобраться, и не только в запущенной бухгалтерии, но и с психологами и профайлерами, которые курируют канал. У меня много вопросов, просто голова пухнет от ненужной информации.

- А давай выпьем! Надо чем-то перебить послевкусие после «любимого кузена»!

- Мне с утра на тяжелые переговоры, да и твой отец тебе уши открутит, если унюхает алкоголь…

- Я знаю, как можно пить, а запаха совсем не будет! – Энди смотрел на альф горящими глазами, – есть один фокус. Можно напиться в хлам, а изо рта будет запах горелой бумаги, и все! Это достаточно просто, нужны только зажигалка и сухой лавровый лист!

- Намир? – Максимильян посмотрел на альфу поверх головы Энди.

- Идите, я вас догоню… – кивнул головой Намир и немного улыбнулся.

Энди подхватил двух галантных альф под локти и они стали подниматься по лестнице в сторону бара. Лицо Намира на минуту заледенело, но он быстро взял себя в руки.

- Брат… – Ран положил руку на плечо другу и слегка сжал, – что мне сделать?

- Ничего, – альфа горько улыбнулся, – ну, вот и все, Энди наконец нашел покровителей, чьими именами сможет прикрываться в будущем. Теперь мы сможем с ним расстаться безболезненно и окончательно. Я знал, что так и будет…

- У Пабло есть истинный омега, – возле Рана стояли Роберт и Аэрин и смотрели на уходящую троицу, – они нашли друг друга полгода назад. Правда, ему всего десять лет, но куда им торопиться? Пабло этой осенью будет поступать в университет, в котором, кстати сказать, преподает Максимильян. А тот, кроме математики, ничего в жизни не видит. Если бы Пабло не вытаскивал его за шиворот из-за стола, то он бы окончательно потерялся среди цифр. Здравствуй, брат!

Роберт обнялся с Раном и они с удовольствием похлопали друг друга по спинам. – Энди приятный мальчик, – Аэрин улыбнулся, – очень интересно видеть нормального человека, который выдает во время разговора естественные реакции. Фальшь многих ведущих порой коробит настолько, что переключаешь канал, лишь бы не видеть манерное заигрывание или нарочитую радость. А после того, как он врезал Лекси, я его зауважал. У него появилось много поклонников и впереди прекрасное будущее, и я ему помогу, чем смогу. – Аэрин улыбнулся омеге за спиной Рана, – Альби, ты очень изменился с нашей последней встречи, Тигран прав, ты распустился, как роза, и стал восхитительным. Я хотел бы сделать тебе один очень нужный подарок, но для этого тебе придется приехать в дом Динлохов. Ран, когда тебе будет удобно привезти его в наш дом?

- Завтра с утра, или в воскресенье после обеда. С утра Альби ездит в храм.

- Завтра с утра, – кивнул головой Аэрин, – и Мадлен будет рад увидеть тебя. Они очень активно переписываются с твоим дедушкой Айданом и, похоже, Мадлен собирается к нему в гости…

- Завтра с утра? – Ран посмотрел на Альби и, заметив кивок и улыбку, сразу подтвердил Аэрину, – мы будем рады приехать в ваш дом завтра.

Аэрин кивнул с улыбкой и, положив руку на локоть Роберту, отправился вглубь клуба. Следом за ним шли двое альф, которые были свидетелями на его свадьбе. Вечеринка набрала обороты. Народу становилось все больше, музыка, казалось, добавляла децибел с каждой минутой. Появились омеги из училища. Теперь уже Альби знакомил их с Раном, при этом альфа держал его за руку, чтобы никто не сомневался, что они пара. Приятели с училища заценили и шелковое платье вместо брюк, и золото на одежде и руках, а, кроме этого, влюбленный взгляд, который не сводил с лица омеги принц Тигран. * Альби сидел на втором ярусе и смотрел в людскую толчею на танцполе. Ран танцевал с удовольствием. На быстрые танцы он убегал сам, а на медленные утягивал с собой Альби. Широкое платье не допускало резких движений, но вот во время медленных они скользили по залу среди развевающегося шелка. Когда музыка меняла ритм, он отводил омегу до столика и бросался в пучину подергивающихся тел. Вокруг него всегда было немного пусто. Потому что смотреть на него было удовольствие для всех. Иногда дерзкие омеги пытались привлечь к себе внимание и выходили напротив Рана, но тот только дерзко улыбался и молчал на все попытки завести беседу. Вот и сейчас где-то ближе к середине отплясывал Ран в компании альф. Диджей клуба с пониманием отнесся к работе и сделал интересную подборку музыки, часто мелькали непривычные переливы или неожиданные по звучанию инструменты. И вот сейчас, когда диджей включил вначале частый бой на барабанах, а потом речитатив на каком-то непонятном языке, все в клубе едва не застонали от удовольствия и бросились в зал. Похоже, там была какая-то народная песня, обработанная для танцев, и сейчас Ран с альфами лихо отплясывали в круге восторженных бет, которые смотрели за танцорами, время от времени начиная улюлюкать от восторга. На втором ярусе были столики для желающих отдохнуть. Маленькие, на четверых, у самых перил, и большие в глубине, оформленные почти круглыми диванами вокруг стола для приватности различных компаний. Вот за одним таким маленьким столиком и сидели Ран с Альби и Роберт с Аэрином. За соседним столиком были Пабло с Максом и Намир с Энди, омега весь вечер рассказывал анекдоты и смешные случаи, которые с ним случались, когда он оказался на телеканале. Все дружно смеялись, но не столько над Энди, сколько над людьми, которые не воспринимали его серьезно.

- Я знаю этот танец! – Роберт чуть не свалился через перила и, схватив Аэрина за руку, потащил вниз по лестнице, – его танцуют только альфы! Идем, я покажу тебе, как я танцую!

Намир тоже отправился потанцевать в кругу побратимов, а Энди с Кантарини пошли посмотреть на танец вблизи. Альби сидел наверху и наслаждался зрелищем танцующих всегда невозмутимых и собранных альф.

- Я знаю, что это ты летел тогда в снежной буре. А Энди – врунишка, и просто выдает желаемое за действительное. Так можно рисковать только по любви, а не по чувству долга.

Напротив Альби сел Лекси и смотрел на него с понимающей улыбкой, как друг или приятель. Как будто они давно знакомы.

- И как ОН в постели? Нежен и ласков? Или властный и жадный?

- А ты не знаешь? – искренне удивился Альби.

- Нет, – Лекси взял орешек и закинул в рот, – меня никогда не интересовали на все согласные альфы. Я ценю силу и вызов, чтобы хотелось его добиваться. А это его щенячье обожание просто выбешивало. Наконец-то он стал вести себя, как положено. Такой гордый и неприступный, ну просто конфетка! Так бы и съел!

- Вы же с ним расстались… – прошептал бледнеющий на глазах омега.

- В шестой, нет, в седьмой раз, – Лекси улыбнулся бледному омеге, как несмышленышу, – не придумывай себе сказки, малыш. Тигренок МОЙ. Он всегда был моим. И будет снова и опять, и еще раз, столько, сколько мне захочется. Он может говорить тебе все, что ты хочешь услышать, он будет задаривать тебя подарками, драгоценностями, но только брачный браслет он привез для меня. Он мой, и он это знает. Я просто спустил своего песика с поводка, чтобы он побегал перед дорожкой. Пусть порезвится, скоро домой ехать, а там не побалуешь. Пойми, ты мне не конкурент. Ну, подумаешь, Ран притащит в гарем наложника с Земли! Эка невидаль. Все равно его супругом буду я! Так что, готовь жопку, я тебя оттрахаю, как супруг наложника. Я люблю, когда пожёстче, так что никакой смазки и растяжки. Групповушка – это тоже весело. Для гарема самое оно, так что, можешь помечтать, милашка, о том скором времени, когда мы окажемся на Сабахе… Я наберу большой гарем, чтобы не скучать, но ты всегда будешь моим любимчиком. Нам будет весело, поверь…

- В С Т А Л! – рявкнул альфа над головой Лекси, второй зло кривился сбоку, – Аэрин велел выкинуть тебя из клуба, если ты приблизишься к Альби. Нечего здесь ядом капать в свободные уши.

- Повеселимся? – Лекси достал из-за спины шокер и нажал на клавишу. В воздухе запахло озоном, – ну что? Или вы свалите тихо, или я коротну милашку. – Лекси сделал выпад рукой с шокером в сторону Альби, тот едва отшатнулся, – на его массу тела я ему не просто замыкание устрою, а спалю мозги на хер. Он даже если и оклемается, то будет, как овощ, пузыри носом пускать.

Альби только пискнул и, моргнув, не заметил, как именно у Лекси вырвали шокер и с размаху впечатали его мордой в стол. Один альфа крутил в руке шокер, а второй елозил лицом Лекси по столу, среди рассыпанных из вазочки орешков, держа его за волосы.

- Аэрин разрешил сломать тебе пару ребер, попросил только лицо поберечь до завтрашнего эфира.

- Но если мы сломаем тебе нос, – второй альфа горько вздохнул, – он, конечно, расстроится, и, скорее всего, нас поругает, но может, удовольствие умыть тебя кровью того стоит?

- Ну, какое это удовольствие? – просипел со стола Лекси, – давайте лучше потрахаемся, и я вам покажу настоящее удовольствие.

Альфа с шокером изобразил рвотные позывы, а второй брезгливо отдернул руки.

- Нет, спасибо, я даже с двумя презиками побрезгую. А теперь встал и сам вышел, а мы тебя проводим. А начнешь выеживаться, и я позволю тебе самому выбрать ребра, которые я тебе с удовольствием сломаю…

- Ладно, я сказал, что хотел, – Лекси встал и как ни в чем не бывало одернул одежду, – эй вы, плебеи, проводите меня через это быдло…

Лекси напоследок толкнул бедром стол, так что тот врезался в застывшего от ужаса Альби. Крайний альфа коротко ткнул Лекси куда-то в бок, а потом схватил за шиворот и резко толкнул впереди себя. Второй альфа поправил столик и подмигнул Альби.

- Определись, кому ты веришь, Тиграну или Лекси?

- Рану! – выдохнул Альби.

- А если веришь, то научись доверять своему альфе. Злобы в этом мире всегда было больше, чем доброты, и не позволяй чужой злобе отравлять свое счастье. Мы давно знаем Рана, он человек чести и не поступит подло, а вот от Лекси всегда можно было ожидать чего угодно. Он непредсказуем, как стихийное бедствие.

- Альби! – Ран бежал к омеге, – что случилось?

- Лекси случился, – пожал плечами альфа и хлопнул Рана по плечу, – мы немного не успели, и он испугал ребенка, но мы проводим Лекси до выхода, чтобы он не заблудился по дороге.

– Спасибо, – Ран благодарно кивнул и притянул к себе омегу, – испугался? Прости, что оставил тебя одного. Я видел, что Макс с Пабло оставались наверху, и поэтому расслабился. Прости, что Лихо испугало тебя.

- Не страшно, – Альби улыбнулся и отстранился, чтобы сесть обратно, – ты очень красиво танцевал. Роберт сказал, что этот танец танцуют только альфы.

- Его танцуют по большим праздникам, или после удачной охоты, или после победы, когда в крови еще гуляет адреналин и ноги сами пускаются в пляс. Роберт жил у нас несколько лет, и поэтому знает и наши обычаи, и наши танцы. Смотри!

Альби сел на кресло и посмотрел вниз. Там Роберт резко наскакивал грудью на Намира и альфы, смеясь, схватились за руки и сделали круг, чтобы разойтись в разные стороны, явно красуясь. Беты опять заулюлюкали, подбадривая следующую пару выходящих на середину альф. Альби смотрел вниз, но ничего толком не видел, в голове стояли слова про брачный браслет и гарем с супругом. Он почему-то только сейчас понял, что гарем – это на самом деле, а не просто красивое слово. Как там жить среди чужих людей? Если там все омеги в платьях ходят и вокруг них слуги, как кузнечики скачут. Они, наверное, как Лекси все… балованные. А он там будет, как белая ворона в черном лесу. Может, и прав Энди, что не едет туда. Здесь хотя бы можно плюнуть на все и уйти… на седьмой… в общагу… там сейчас все дружно на заводе мусоропереработки ишачат. Но стоят ли золото и шелк «заботы» Лекси? Нет, конечно, лучше в помоях ковыряться, чем в золотых кандалах ублажать садиста с богатой фантазией…

- Что тебе сказало Лихо, что ты сейчас строишь планы, как меня бросить? – Ран заглядывал в глаза омеги с неприкрытой тревогой, – Альби! Это ведь я! Посмотри на меня, Сердце мое, неужели его слова сильней моей любви и ты хочешь оставить меня?

- Ох, – Альби вздохнул и как будто вырвался из марева злых слов. Ран смотрел на него с такой болью, а по связи неслось такое отчаянье, просто кислота по венам, – нет, Ран! Прости! Прости, что на мгновенье поверил злой гадине! Я верю тебе, ты не поступишь со мной жестоко!

Ран обнял любимого у всех на виду, наплевав на законы и запреты, его сердце болело от непролитых слез, а Сердечко мелко вздрагивало от пережитого ужаса. Он хотел бы вжать его в себя, завернуть, как в кокон, в свою любовь, чтобы злость и зависть не могли коснуться его даже краем. Альби крепко обнял его в ответ, тихо сопя в шею и постепенно успокаиваясь. Наследник осторожно скосил глаза на танцпол, там люди раздосадовано расходились кто куда, танец радости и победы тихо сошел на нет, стоило наследнику вскрикнуть и рвануть сквозь толпу, торопясь к своему омеге. Ран не помнил случая, когда так пугался, всего лишь увидев Лекси возле своего дыхания. Но как бы он ни торопился, ангелы Аэрина оказались прежде него возле ядовитой змеи. Беты видели краем глаза, как Лекси мелькнул на балконе возле пары наследника, а потом его, как обосравшегося кота, за шкирку выталкивают к черному ходу. Диджей, не поняв причины, но заметив настроение публики, поставил медленный отыгрыш, позволяя людям дойти до бара и успокоиться. Но спустя какое-то время начал опять наращивать темп вечеринки. Сабахцы зло шипели, строя предположения об очередных проделках Лекси, делясь ими друг с другом и щедрою рукою посыпая ему голову пожеланиями: чтобы он обосрался и бумаги не нашел, чтобы у него… и об него… и с ним…

- Давайте сядем вместе, – Макс указывал Рану на большой стол в глубине, там официанты уже наводили порядок, – ты скоро уедешь, и я даже не могу представить, когда и при каких обстоятельствах мы увидимся вновь.

- Я буду сюда приезжать, как представитель фармацевтической компании родителей, – Ран улыбнулся и подтолкнул Альби внутрь диванчика, – отца давно заманивают на всевозможные выставки и презентации. Все же, лекарствам на основе шур-шура нет аналогов при лечении аутоиммунных заболеваний. А лично мне очень интересна новая разработка для трансплантаций. Представьте себе препарат, который позволит донорским органам окончательно совместиться с организмом и исключит их отторжение. Или нанопротезирование, когда создается новая костная ткань, и к ней крепятся выращенные из стволовых клеток мышцы, а при помощи нового препарата возможно вырастить нервные окончания и капиллярную сетку сосудов непосредственно внутри самой мышцы. Не искусственно выращенные вены, или взятые из других мышц, а непосредственно выращенные, как заложено в генокоде. Это позволит реально восстанавливать утерянные конечности, а не жить с протезом, пусть и высокотехнологичным. Выращивать глаза внутри пустых глазниц, восстанавливать зрение за счет восстановления погибших нервных окончаний.

- Такое возможно? – удивился Пабло, – это было бы действительно чудо! Может, нужно финансирование?

- Нет, спасибо, – отмахнулся Ран, – нам, скорее, не хватает времени и специалистов для проведения испытаний на добровольцах. Над самим препаратом работают более десяти лет, я планирую заняться именно этим проектом. И, кроме этого, дам родителям, наконец, заслуженный отпуск, они бессменно руководят концерном и заслуживают отдыха от дел, хотя бы на немного. Отец никогда не мог вырваться, даже для презентаций новых препаратов, а не то, чтобы отдохнуть мозгами и уделить все внимание своему любимому супругу.

- Знакомая ситуация, – Пабло и Макс переглянулись и синхронно вздохнули. – Даже уезжая в гости, или в так называемый «отпуск», они с семьей вполглаза, а мозгами все равно на работе.

- Может, помочь с набором необходимых специалистов? – Макс махнул Намиру и Энди, чтобы они присоединялись, а следом за ними пришли и Роберт с Аэрином, – какие бы ни были требования, я смогу озадачить грамотных людей, и они найдут, кого надо.

- Не стоит, – улыбнулся Ран, – мы заинтересованы, прежде всего, в постоянных кадрах, а не временных сотрудниках. Как бы мы ни пытались создать условия жизни для приезжих, но они могут жить спокойно только в стенах академгородка. Стоит им выйти за его пределы, как они вляпываются в неприятности. И не только омеги, хотя наши полицейские берегут их почти как местных, но и альфы, и приезжие беты. У нас открытый город и часто к нам заезжают не только караванщики, но и другие эмиры со своими альфами-охранниками.

Стоит им унюхать на улице альфу федерации, и они сразу начинают его задирать. У нас очень кастовое общество. Каждый альфа в первую очередь воин. И если альфа не может держать меч и дать надлежащий отпор на вызов, то… его унижают. Прилюдно. Наши альфы, конечно, вмешиваются, и поскольку ученые – гости в нашем доме, то все заканчивается схватками между охраной и разборками в суде. Да и бетам не легче. Местные всегда опустят голову и отведут глаза. И никому в голову не придет дерзить или смотреть в глаза альфе. Это может быть расценено, как вызов, со всеми вытекающими последствиями. Поэтому вокруг академгородка всегда много охраны, за каждым, вышедшим за периметр ученым присматривают и, как правило, все проходит гладко. Но эксцессов не избежать. И это тяжело не только для приезжих, но и для местных. Весь средний медперсонал, как правило, местный. У нас великолепные училища и уже давно мы берем по контракту только специалистов для научной и исследовательской работы. Представьте, каково людям, когда их научных руководителей и начальников по работе оскорбляют неучи, у которых единственный навык в жизни – это убийство? Которые кроме Корана не читали ничего и гордятся этим? И поэтому мы растим собственных специалистов. В этом году много выпускников: агрономов, учителей, ветеринаров, геодезистов и специалистов по геологоразведке. Закончили интернатуру много врачей и среди них пятеро нанохирургов, а один остался для аспирантуры, получив место на Земле в институте гематологии. Это я поеду домой недоучкой и сразу же примусь руководить… Так шаблонно, что зубы сводит…

- Ну, Лекси, подгадил, как только мог, – Макс тяжело вздохнул и виновато насупился, – мне было лет шесть, когда я пытался найти родителей Лекси, чтобы вернуть его им. Но отец долго со мной разговаривал и добился от меня первого в моей жизни обещания не искать, кому сплавить брата, и воспринимать его, как данность, со всеми его выбрыками. Отец сказал, что он послан мне в испытание, чтобы в борьбе с ним я осознал собственную силу и стойкость духа. И как бы я порой ни хотел его удавить подушкой или заказать киллеру, но он всегда был для меня образцом того, что делает с людьми отсутствие дисциплины и тормозов. Глядя на него, я точно понял, каким не стану никогда в жизни.

- Моя судьба сложилась тоже благодаря Лекси! – рассмеялся Аэрин. – Мне было лет двенадцать, когда я решил найти его родителей, и для этого сделать генэкспертизу. Я выяснил, что так просто ее не закажешь, но вполне реально сделать в одной закрытой организации, которая работает в ведомстве моего папы. Ну, не буду утомлять, как именно я выяснил все подробности и детали. Но в итоге, когда я подготовился, как казалось, по всем пунктам, я уговорил папу взять меня с собой на работу. А там я запустил схему «милый дядя Донг», он всегда потакал мне во всех шалостях, и поэтому устроил экскурсию по закрытым коридорам военного центра. Даже не представляете все уровни допусков и протоколов, через которые он за руку провел меня в качестве гостя.

И когда я добрался до «точки Х», я сделал хитрый финт ушами и потерялся. Пока Донг бегал по коридорам, я взламывал секретный объект с помощью старой банковской карточки, перемагниченной с папиного допуска, отпечатка его пальца, сделанного с помощью клея ПВА на своем запястье, и генного маркера крови. Это, пожалуй, был самый тонкий момент. Но я решил, что раз я кровный родственник, то половина ДНК у меня в любом случае папина, а вторую половину можно попытаться слямзить из папиной слюны. И в итоге, у меня на пальце был слой подсохшей папиной слюны, только не спрашивайте, как я ее раздобыл и как подсушивал, но в итоге, когда аппарат взял мою микрокаплю крови, то после долгого раздумья дверь все же отворилась! – ВАУ – у Макса и Пабло отвисли челюсти, – и что было дальше?

- Когда я забрался внутрь и решал, куда именно загрузить ватный тампон со слюной Лекси и как именно задать программу, сработал АЛАРМ. В комнату прибежали злющие охранники и офигели увидев в комнате омежку с принтом розового пони на майке, бантиками и в балетках с блестками. Весь такой конфетно-наивный, как раз, чтобы размягчить мозг «дяде Донгу» и не вызывать сомнений в своей недалекости у охранных церберов на этажах. Хорошо, что папа примчался почти сразу и заявил, что все это происходит в качестве эксперимента на мою профпригодность для новой профессии и, естественно, как очередной тест от Донга для систем охраны.

– И чем все закончилось?

- Папа мило улыбался и почти не скрипел зубами, пока я рассказывал суровым дяденькам из внутренней охраны, как именно я перемагнитил карточку, раздобыл отпечаток папиного пальца, и что придумал по поводу генного маркера крови. Папа уверял, что мы поспорили, что я смогу доказать ему креативность наследственного мышления и он был условно в курсе, что именно произойдет. И поскольку у меня получилось сделать то, что ранее считалось невозможным, то папа с милой улыбкой заявил, что систему безопасности надо усилить и улучшить, если даже его двенадцатилетний сын, не обладая специальной подготовкой, смог практически все провернуть в одиночку.

Когда мы в полной тишине вернулись домой, я был твердо уверен, что папа меня убьет и прикопает в саду, но он молчал. Он вызвал всю свою группу и рассказал им, что и как именно произошло. Я тогда впервые расплакался, когда пятеро взрослых молча смотрели на меня, как мне казалось, с осуждением. Но я очень хотел, чтобы Лекси больше не было в жизни дяди Тео. Я уже тогда понимал, что он «де камертон» в нашей семье. Если камертон несет баланс звука, то «де камертон» в моем детском понимании нес противозвучание, дребезжание вместо созвучия, вносящее хаос в порядок. Папа тогда не ругал меня, но и не похвалил за то, что я практически нарушил закон и по факту, совершил федеральное преступление наивысшего порядка. Это потом сделали его друзья, пока восторженно меня тискали и восторженно пищали, потому что я оказался, как папа, а для них это было наивысшей похвалой. Но с тех пор папа с этими самыми «восторженными» друзьями взялись гонять меня и физически, и по учебе, подгоняя и телом, и духом к поступлению в военную академию. И вот, в итоге я стал тем, кем стал – «генеральским сынком», который попал в военную спецшколу по факту родства сразу после окончания школы. Мне пришлось доказывать, что я там оказался по праву, но в принципе, все началось с Лекси. Если бы не он, то, возможно, я стал бы… ну, не знаю, школьным учителем?

- А может, если бы Лекси нашел родителей, то стал бы более адекватным? – робко подал идею Энди, – у нас в приюте все отказники мечтали выяснить, кто именно их родители. Может, если бы он узнал, то успокоился?

- Нет, для Лекси идея родителей всегда была фоном для драмы, а не самой проблемой. Узнай он, кто его папа, он только еще больше озлобится и сломает человеку всю его жизнь. И, кроме того, это будет ударом по устоям общества и вообще, далеко идущей катастрофой для многих людей. Энди, – Аэрин мягко улыбнулся растерянному блондину, – ты не выручишь? Официантов не дозовешься, а мне кофе хочется, не сходишь к бару? Мне черный, с перцем и без сахара. – Энди понятливо вышел из-за стола, – спасибо, малыш.

Когда омежка пропал среди людей, Макс склонился к столу, чтобы быть ближе к Аэрину.

- Ты знаешь, кто его папа? – насторожился Макс, – ты все же сделал поиск по генокоду?

- Нет, после того случая, что я вам рассказал, папа меня привез домой и все успокоились. Он сказал, чтобы я, прежде чем влезать в опасные авантюры, в первую очередь включал мозги. Ведь ответ на мой вопрос был у меня под носом. Все настолько на виду, что странно, как об этом не додумались все остальные. Я был в шоке, когда все понял…

- То есть, ты с двенадцати лет знал, кто папа Лекси, и молчал? – уточнил Пабло, – и когда он плакал тебе в жилетку, что он брошенный сиротка, ты гладил его по голове и молчал?

- Взрослые доверили мне правду, и я не мог их подвести. Лекси и правда лучше не знать, кто его папа, всем будет лучше…

Макс хлопком руки закрыл себе рот и с ужасом смотрел на Аэрина. Тот в ответ тяжко вздохнул и поджал губы. Пабло какое-то время растерянно переводил взгляд от одного к другому, а потом прищурился, как кот, увидевший мышь.

- Я все понять не мог, почему все Кантарини так дружно терпят чужого подкидыша, ха!

- Пабло! – одернул кузена омега, – я посчитал тебя взрослым!

- Я благодарен за доверие, братишка, – Пабло изобразил церемонный поклон, – я не подведу семью. Верь мне!

====== Подарок ======

Альби мужественно держался всю ночь и заснул на диване ближе к рассвету, когда клуб стал пустеть и диджей ставил исключительно медленные и чувственные треки. После нападения Лекси Ран не отходил от Альби ни на шаг. Они провели остаток вечера на диване, или время от времени танцуя вдвоем. К Рану подходили люди поговорить или поблагодарить за вечеринку. Альби вначале пытался слушать разговоры, но привычка ложиться спать до полуночи сыграла с ним глупую шутку, и он заснул, как котенок, свернувшись клубочком и положив голову Рану на колени. Проснулся он в родной кровати, ожидаемо раздетый и один. Рафик нарочно громко шаркал ногами в коридоре при открытой двери и в полный голос, делая вид, что обращается к Ради, говорил, как важно встать пораньше, чтобы не приехать в гости поздно. Ведь они договаривались приехать в гости утром, а не к обеду. А Мадлен-эфенди праведный омега, встает рано и будет неучтиво заставлять его дожидаться гостей…

- Рафик! – шикнул Ран, – ну что за характер? Мы пришли не поздно, а рано, дай поспать Альби! Сердце мое, разбудил тебя этот злодей? – Ран сцеловал сонную нежность с щек и ласку с дрожащих ресниц, – поспи еще…

Ран закрыл дверь перед носом тяжко вздыхающего Рафика и отправился купаться. Он каждое утро вставал до пяти часов, чтобы успеть вымыться перед утренним намазом, а после этого отправлялся на тренировку с побратимами, где его гоняли от всей души Намир и те здоровенные альфы, которые недавно приехали из эмирата родителей якобы для проверки порядка и дисциплины во вверенном Рафику кагале. Но, как подозревал Альби, их прислали после того, как Рансообщил, что собирается вернуться домой не через два года, как планировалось, а этой осенью. И прислали именно ради этих тренировок. Альфы держались особняком и почти не выходили на поверхность. Намир устроил им экскурсию по столице Федерации и по нижним уровням, они побывали и в институте Рана, и в других институтах, где учились беты. Скорее всего, им не понравилось увиденное, потому что они больше не надевали костюмы федерации, в которых выглядели просто устрашающе. Если до этого Альби считал Намира самым крупным альфой, то приехавшие альфы были гораздо выше и шире в плечах, и при этом двигались легко и плавно, как матерые хищники, а встречные альфы федерации отводили глаза в сторону и старались уступать им дорогу. Они только один раз проводили Альби в храм на утреннюю воскресную службу. Появление омеги в широких брюках, смахивающих на юбку, закрытой блузе с длинными рукавами несмотря на жаркий солнечный день и в глухом платке было бы не очень заметно в толпе верующих, если бы не четверо альф, которые сопровождали его по аллеям религиозного квартала, взяв «в коробочку». Они были громадными, на голову выше альф федерации, с каменными лицами и ледяными взглядами, от них веяло опасностью и смертью. Все встречные прихожане шарахались от этой процессии, крестясь, плюясь и молясь вслед, словно встретили четырех всадников Апокалипсиса. Они проводили омегу до ступенек храма и остались стоять, как соляные истуканы*, навевая ужас на прихожан. Альби по просьбе отца Василия пришлось выйти к ним и сказать, что после службы он выйдет через боковой вход, показав с какой именно стороны храма. Они молча перешли на указанное место, едва кивнув в ответ. По воскресеньям Альби после службы посещал занятия воскресной школы. Отец Василий читал что-нибудь из Священного Писания, объясняя, в какое время это было написано, кем, что именно происходило в тот момент и почему это так важно для верующих. А потом они разбирали очередной псалом или молитву, и отец Василий рассказывал занимательные истории, связанные с ними. Отец Василий в тот день устроил Альби самый настоящий допрос с пристрастием, а потом в категоричной форме потребовал разорвать порочную связь с иноверцем и предупредил, что Церковь никогда не даст своего согласия на брак Фомы с «нехристем».

- Пойми, Фома, – отец Василий с горечью смотрел на запутавшегося ребенка, – я, как твой духовный наставник, не могу закрыть глаза на то, что ты попал в сети порока. Жизнь с мусульманином – это изначально жизнь во грехе. Даже покаявшись перед свадьбой, ты не пойдешь «под венец», потому что брак с мусульманином невозможен. Я понимаю, что ты влюблен, но подумай о своей будущей жизни и поступи правильно!

Альби смиренно опустил глаза и тихо прошептал, что он услышал наставление, и Фома обязательно исправится. Но на самом деле он уже не был ни Томом, ни Фомой, он уже корнями пророс в Тиграна и стал его сердцем, его Альби. А на брак он и не рассчитывал, поэтому грозные речи пролетали над его головой, мало задевая даже на уровне мыслей. В следующее воскресенье он попросил, чтобы «старшие» альфы его не сопровождали, потому что они очень грозные и своим видом смущают покой в чужих душах. Альфачи самодовольно переглянулись и отправили с Альби молодых альф, которые приехали с Тиграном с самого начала, а сами посвятили все воскресенье оставшимся молодым альфам и своему ученику – Тиграну. С тех пор Ран по воскресным вечерам приползал домой выжатым настолько, что не мог поднять руки, и Альби кормил его с ложки едой, перетертой в пюре. Зато отец Василий, встретив его у входа в храм и не увидев возле омеги злобных мордоворотов, улыбнулся и, довольно кивнув омеге головой, посчитал себя едва ли не спасителем. Альби откинул одеяло и сполз по кровати. Он чувствовал себя уставшим от вчерашних танцев и от избытка внимания, как от своих, так и от гостей вечера. А еще, платье к концу вечера стало сущим наказанием. Оно не позволяло расслабить спину или опустить уставшую голову, сразу в отместку врезаясь в кожу золотым шитьем, и к концу вечера натерло чуть ли не кровавые мозоли на нежной коже. Альби потер красные полосы на животе и осторожно обследовал пальцем саднящие царапины на подбородке. Ни халата, ни тапочек в зоне видимости не было, и омега пошлепал в ванную босиком, благо, весь пол был застелен ковром. Ран уже закончил мыться и, обмотав бедра полотенцем, торопливо брился. Каждый день после тренировки у него на коже прибавлялись мелкие царапины, и альфа с довольной улыбкой на лице слушал горестные омежьи вздохи, пока Альби смазывал все царапины заживляющим гелем. И хотя на тренировку альфы брали не боевое оружие, по понедельникам Ран выглядел так, как будто накануне пробирался через кусты терновника. Но, если быть честным до конца, то Ран к концу месяца прибавил мышечной массы, и теперь некоторые его рубашки, которые он по привычке надевал в институт, стали напряженно потрескивать, добавляя альфе самодовольных улыбок. Альби дошлепал до Рана и, уткнувшись лбом между лопаток, обнял его руками. Пальцы опять наткнулись на шрам на грудной мышце, который стал более заметным с тех пор, как мышцы стали наливаться силой.

- Ты так и не рассказал мне, откуда у тебя этот шрам, – Альби провел по бороздке шрама над соском. – И какой негодяй посмел его поставить в такой опасной близости от сердца?

- Это мне напоминание от мужа моего брата Абаля, что прежде, чем хвататься за оружие, надо попытаться решить вопрос миром или хотя бы реально оценить соперника, – Ран погладил свободной рукой омежьи пальчики и продолжил бритье. – Если ты решил проснуться, то приводи себя в порядок и будем завтракать. Рафик прав, Мадлен, так же, как и селафь, встает рано и, возможно, у него есть свои планы на день, так что не стоит его задерживать.

- Мне надо волосы вымыть, – вздохнул в спину омега, – от них пахнет клубом и множеством людей. Прости, что вчера так нелепо заснул… тебе, наверное, было стыдно тащить сонную тушку… как будто пьяного…

- Это ты прости, что я не увез тебя раньше, – Ран умылся и, развернувшись в объятиях, обнял сам, – я видел, что ты устал, но не торопился уезжать. Это было мое последнее посещение клуба. Сессия сдана и теперь начнется гонка с учебой и зачетами, а еще тренировки. Отец прислал своих побратимов, чтобы они помогли мне восстановить былую форму. За три года я совершенно размяк и разучился меч держать. Когда вернусь, надо быть готовым к приезду недовольных эмиров. Когда станет известно, что я приеду без ребенка Ошая, можно будет ожидать с визитом, если и не толпы, то определенно группы недовольных.

- Лихо даже на Сабахе, в твоем родном доме умудрился нагадить, так сказать, авансом, – Альби лизнул свежую царапину на альфьей груди и улыбнулся, услышав, как тот задержал дыхание. – Как мне одеваться? В платье или как в училище?

- Как в училище, – Ран приподнял омежий подбородок и, заметив царапины, схватился за обезболивающий гель. – Мадлен – светский человек, не стоит его лишний раз дразнить. Тем более, что нам потребуется его помощь.

- Не надо мазать меня гелем, – Альби игриво шлепнул Рана по руке, – я же мыться иду, лучше поцелуй вавку и помоги волосы промыть…

Рана не надо было просить дважды. Он лизнул ссадины на подбородке, заметив покраснение на животике, опустился на колени и вылизал и животик, и все вокруг, а потом подхватил на руки и занес в душевую, чтобы вымыть, понежить и отлюбить под горячими струями свою радость, свое счастье.

- О, Аллах, сколько пара! – Рафик ворвался в ванную комнату и начал махать полотенцем, будто мух разгонял, – господин Тигран, вы здесь? О, Аллах, там завтрак стынет, а они развели парную! Вот что бы сказал ваш уважаемый отец?

- Рафик, мы уже выходим! – Ран смутился, как ребенок, и попытался прикрыть собой омегу, – выйди, бесстыжий, я помогу Альби волосы просушить и мы выйдем! Приготовь лучше одежду для Альби!

– Да что я там не видел? – удивился Рафик, – сколько лет я верой и правдой служил в гареме вашего дедушки, и папеньку высматривал, да и родились вы мне только что не в руки! Как ваш оми отказывался рожать, пока муж в отъезде! Ваш селафь за ним бегал по всему гарему, пытался уговорить рожать, как положено, а не как хочется! Вылезайте немедленно! Я сам вытру и высушу Альби волосы, так быстрее будет! Там каша стынет, а вы тут, как дети малые! Ран, смущаясь и пытаясь прикрыть рукой неопадающий стояк, выбрался из душевой, за что получил от Рафика полотенце и грозный взмах пальцем, куда именно ему надо идти. А после этого Рафик развернул большой махровый халат, в который завернул румяного омежку. Альби стремительно вытерли и громадным феном просушили волосы, а потом чуть ли не за шиворот затащили в комнату, где его уже дожидались белье, одежда и обувь. Пока Ради с ложки кормил омегу кашей, Рафик наряжал Альби, будто ребенок куклу. А потом, усадив на пуф, причесал и опять красиво подвязал платок. Пока Ран ковырял кашу, выискивая в ней мясо, Альби одели, причесали и вытолкнули в гостиную, чтобы выгнать из-за стола альфу и выставить их обоих за порог дома в руки охраны. Намир сидел за рулем и засмеялся, когда увидел, как пара едва не бегом бросилась от возмущенного Рафика в машину. Он быстро довез их до дома Динлохов и припарковался во дворе. Мадлен встретил гостей в холле и сам провел в гостиную, где расторопные слуги накрыли все для чая.

- Рад видеть вас, дети, – Мадлен махнул рукой Аэрину, который заглянул на звук голосов. – Деточка, чем драконить своих мальчиков, лучше выпей с нами чаю.

- Прекрасно! – Аэрин кивнул головой, – можешь наливать, я сейчас подарок принесу и буду готов. Здравствуйте, Ран, Альби, я уже одной ногой с вами.

Аэрин и правда вскоре прибежал в комнату с небольшим пакетом, из которого достал маленькую коробочку, шапочку и свернутые жгутом провода. Он посмотрел на коробочку, на замершего Альби, а потом с сомнением на приоткрытую дверь в коридор и, прикинув что-то, оставил провода в покое и сел возле Мадлена, чтобы принять из его рук чашку чая. К этому времени Ран с Альби уже сидели с чашками в руках и слушали рассказ Мадлена о том, что Аэрину разрешили поселить его «ангелов» рядом с ним, чтобы тот мог больше времени проводить с мужем, а не торчать день и ночь в казарме. – Я хотел вначале пояснить суть своего подарка, – Аэрин размешал сливки в чае и опять прислушался к звукам в коридоре, – я знаю, что у Альби будет день рождения через две недели, и поскольку меня в это время не будет на планете, я хотел бы сделать полезный подарок заранее. Минуточку… Аэрин поднял палец вверх, Мадлен стремительно поставил на стол чашку и заткнул пальцами уши, заодно зажмурившись.

- СТОЯТЬ!! – рявкнул в открытую дверь Аэрин, – куда это вы намылились? Если вы сумели, наконец, разобраться с замком на двери, это не значит, что можете сбежать!

- Ну, мы это… – в приоткрытой двери появилось два виноватых альфьих лица, – в паб, пивка попить… и там, еще чего… подготовка эта вот уже где…

- Я порой чувствую себя воспитателем ясельной группы, – вздохнул Аэрин, – марш в комнату, как открылись, так и закроетесь, и штудируйте кодировки. Освобожусь, устрою вам квест на выживание, и, не дай боги, вы у меня спотыкаться будете на ровном месте! И, кстати, пиво стоит в сейфе…

- В каком? – приободрились альфы.

- А вы, пентюхи, его до сих пор не нашли? – мило улыбнулся омега, – и мои следилки тоже не заметили? Вот вы лохи, все же… сколько я вам говорю одно и то же – оказались в незнакомом месте, осмотритесь, найдите нычки и заначки, а вы даже СЕЙФ в комнате не нашли! – Аэрин хлопнул себя рукой по лбу, – и чему я вас столько времени учил?

Стоило двери за альфами закрыться, Аэрин опять взял в руки чашку и, как ни в чем не бывало, невозмутимо помешал чай. Мадлен повел глазами по сторонам, что-то вспоминая.

- Они же в бежевой гостевой? – уточнил у внука. – Разве там есть сейф?

- Уже есть, – кивнул головой Аэрин, – изображает пуфик в гардеробной комнате. Я его поставил на колесики и накрыл сверху сидушкой и накидкой с оборками.

- Но, разве сейф не ставят в укромном месте? – Мадлен дернулся, – монтируют куда-нибудь, чтобы воры не нашли?

- Или ставят на видное место, чтобы в голову остолопам не пришло. Они сейчас все укромные места перероют, а потом начнут простукивать и вскрывать стеновые панели, – Аэрин мечтательно улыбнулся, – я им там пару сюрпризов припрятал. О-о! Первый!

Где-то в глубине дома послышался грохот и жуткий вой. У Мадлена дернулся глаз, но он быстро взял себя в руки и добавил в свой чай еще сахара.

- Ну, так на чем мы остановились? – Аэрин вздохнул и с улыбкой посмотрел на Альби, – подарок! Я хочу дать тебе возможность понимать язык Сабаха. Так, чтобы ты не чувствовал себя там чужим. Это военная разработка, и поэтому мы стараемся не выносить ее из дома. Процедура небольшая, после нее ты получишь базовый словарь где-то на полторы тысячи слов. Читать сможешь после небольшой подготовки. Я тебе дам детскую сказку, чтобы выучить буквы. А дальше все в твоих руках. Я думаю, Ран поможет выучить новые слова. Писать вязью тоже придется учиться, но у меня остались детские прописи, так что разберешься… а если что, на Сабахе есть школы, тебя быстро подтянут. Было бы усердие и желание учиться. Снимай платок. Я надену шапочку, установлю электроды, пара минут – и будешь понимать, о чем говорят окружающие.

Альби сдернул платок и распустил тугой пучок. Волосы обрадованно вырвались на свободу, Мадлен восхищенно вздохнул и налил себе еще чашечку чая. В доме опять что-то громыхнуло. Мадлен только выгнул бровь и вздохнул.

- А-а, ну ничего, будет повод сменить дизайн в гостевой комнате на что-нибудь более современное, – и, глянув в сторону внука, добавил, – и вандалоустойчивое. Я надеялся, что раз внуки выросли, то можно повесить шелковые гардины и люстры из богемского стекла, но, как видно, не судьба…

- Мы можем съехать, – посмотрел на Мадлена внучок, – только скажи, что отпускаешь…

- А самому грустить в тишине? Ну уж, нет, – Мадлен высокомерно фыркнул, – муж постоянно на работе, да и Робби я одного в квартире не брошу. Стоит тебе уехать, как он есть забывает, кто за ним присмотрит, как не я?

- И что бы мы без тебя делали… – Аэрин послал в сторону Мадлена воздушный поцелуй, – Альби, здесь иголочки, так что не пугайся и не дергайся, больно не будет. Они не очень острые. Мне папа их подключал в первый раз в пять лет, когда мы в гости ездили и когда Рана привозили. Правда, мы там были пару дней, а на обратном пути дядя Тео меня усадил арабские прописи вырисовывать, чтобы я не плакал из-за того, что с Робертом в первый раз в жизни расстался, – Аэрин попыхтел над волосами омеги, а потом стал осторожно снимать все обратно. – Вот и все. Готово. Ран, скажи что-нибудь.

- Ана бахѐбак (Я люблю тебя), – вздохнул Ран, глядя на Альби.

- Нет, что-то длинное, – Аэрин улыбнулся, – так, чтобы он понял, что понимает саму фразу, а не твои вздохи.

- Хунак ‘алам хайсу таш’ур рухи нафсана кааннаhа фи байтиhа… Уа hаза-л-‘алам hууа ‘алам ‘уйунак ал-мутааммила фи-т-тафкир… (Есть один мир, в котором моя душа чувствует себя, как дома… Это мир твоих задумчивых глаз…)

Альби растерялся, когда услышал гортанный язык с красивыми переливами, но смысл фразы всплыл сам по себе, как будто Ран говорил на общепланетарном. Из глаз вдруг брызнули слезы, когда он понял, что именно сказал его альфа.

- Я буду бояться говорить с тобой на родном языке, если после каждой фразы ты будешь плакать.

Ран вскочил и обнял своего расстроенного омегу. Тот только шмыгнул носом и спрятался в объятиях.

- Бỏсни (поцелуй меня), – попросил едва слышно.

Ран рассмеялся и поцеловал Альби в волосы, и сразу же отпустил на свободу. Тот сразу стал собирать рассыпанные волосы и, пряча счастливый взгляд, приводить себя в порядок.

- Что-то мои затихли, – настороженно посмотрел куда-то в стену Аэрин, – или сейф нашли случайно, или стали осторожней. – Тут что-то в очередной раз громыхнуло. Аэрин довольно улыбнулся. – Дурашки. Ну, нельзя же быть такими доверчивыми! Разрешите, я оставлю вас ненадолго, пойду, по ушам настреляю, и пусть убирают все, что начудили.

- Мадлен, я хотел бы попросить вас о помощи, – Ран подождал, когда Альби закончит воевать с платком и сядет в кресло. – Том был под моей опекой всего полгода. Я посчитал, что неправильно ухаживать за подопечным, вроде как за приемным ребенком, и поэтому опеку не продлил. Но теперь перед нами новая проблема. Все омеги до двадцати лет не могут покинуть планету без разрешения опекуна. А поскольку он был приютский, то опекуном выступает государство, и разрешение на отъезд надо просить через опекунский совет. Вы не могли бы нам помочь, чтобы сделать все как можно быстрее. Нам еще документы оформлять.

- Нет, – Мадлен сел ровно и сложил руки на коленях, – и, более того, для выезда на Сабах любому омеге потребуется масса документов, подтверждающих обоснованность отъезда. Как правило, это временный трудовой контракт и «якорь», ради чего или кого он вернется обратно. Но Альби не получит разрешения, сколько бы ни пытался. Да и для начала, опекунский совет будет против.

- Почему? – взгляд Тиграна налился свинцом, – озвучьте причину!

- Хм, – Мадлен подвигал бровками и улыбнулся, – я обговаривал этот вопрос с Айданом и, более того, он прислал альф, которые будут свидетелями, что тебе откажут в вывозе Альби на Сабах.

- Селафь? – растерялся альфа, – но почему?

- Брак твоих родителей был бы невозможен, если бы он не был по решению суда и его не провел кадди по законам шариата, – Мадлен усмехнулся, – об этом все молчат, но твой оми не мусульманин, не христианин и не иудей. Он омега федерации и поддерживал идею многобожия, что на Сабахе приравнивается к атеизму, а это значит, его нельзя было брать в супруги. Он не стал бы супругом, если бы не исключительные условия. А вот Альби, насколько мне известно, крещен, и, как истинно верующий, регулярно посещает храм. Альфы, присланные сюда недавно, смогут это подтвердить в любом суде и в Совете Преданности Маджлис, если до этого дойдет.

- Я могу взять его супругом, как в свое время мой отец взял моего оми, поскольку это было единственное условие для его отъезда. Если нет возможности забрать его иначе, не нарушая закон, то я могу сделать его супругом даже без рождения ребенка, – Ран расцвел от улыбки, – благодарю! Это было мое самое горячее и искренне желание. Забрать свое дыхание супругом, чтобы иметь возможность защитить его своим именем и именем семьи. Но разрешат ли брак, если он все еще под опекой?

- Для брака не надо разрешения опекунского совета, поскольку он уже достиг возраста согласия. Разрешение надо только на выезд. После брака муж становится опекуном до совершеннолетия омеги – до двадцати лет. И, кроме этого, ты сможешь оформить своему супругу гражданство Сабаха, и тогда любые вопросы отпадают сами по себе.

- Альби, – Ран встал на колени перед омегой и взял его дрожащие ладони, – ты будешь моим огнем в ночи, сердцем в груди, глотком воды в пустыне, ты будешь моим супругом?

- Да, да, – Альби обнял его за шею, и опять расплакался, – я и так твое сердце, а ты мое все. Я живу тобой и дышу ради тебя. Если бы не ты, то меня давно уже не было бы. Ран, я так тебя люблю, что если ты мне скажешь – умри, то у меня сердце просто остановится!

- Живи ради Аллаха, и ради меня. Даже не думай о смерти, с тех пор, как ты появился в моей жизни, в ней появился смысл и надежда. Теперь я знаю, ради чего я живу, я живу ради тебя, моя любовь, мой Альби.

- Ох, – Мадлен вытер глаза платочком, – хоть я и не понял ни слова, но звучало очень красиво…

Альби удивленно посмотрел на альфу, тот улыбнулся ему, как заговорщик, и тут до омеги дошло – он только что говорил на языке Сабаха? И все понимал? И сам говорил, и даже не задумывался, на каком языке произносит слова?

- Ох, – Альби смущенно отпрянул от альфы и попытался вспомнить, как это – говорить на общем, он посмотрел на Мадлена и улыбнулся, – спасибо! Спасибо Аэрину за подарок, и вам большое-пребольшое спасибо за вашу мудрость и за то, что подарили нам…

- Пока еще ничего не подарил! – резко взмахнул платочком Мадлен, – Тигран, если ты успокоился и, как я понимаю, Томас Сюм согласился стать твоим супругом, официально сменить свое имя и фамилию, то вам придется очень постараться, чтобы убедить всех окружающих, что у вас нет другого выхода, кроме как оформить ваши отношения официально по законам федерации и шариата. Со своей стороны могу пообещать, что если, предположим, в понедельник, вы попадете на заседание опекунского совета, то там ваше дело будет рассматривать ваш заклятый «друг». Помните того амбициозного дурака, который вызвал вас после происшествия на пляже? Ему полгода пришлось умасливать всех, чтобы добиться прежнего поста. Когда он увидит вас и поймет, что может отказать вам на ЗАКОННЫХ основаниях, то поверьте, он будет строг и не поддастся ни на уговоры, ни на слезы. Вы должны будете ему все честно рассказать и про любовь, и про желание уехать на Сабах, и, поверьте, вы у него не то что разрешение Тому на выезд, снега зимой не выпросите! Главное, не забудьте взять с собой на заседание независимых арбитров, которые потом смогут под присягой показать, как искренне вы пытались получить разрешение и как строг и неприступен был человек, решавший судьбу омеги.

- Благодарю вас, сиятельный и мудрейший, – Ран склонился перед хрупким омегой с ясными, как у ребенка, глазами, – спасибо, что указали путь и дали надежду.

*

- Рафик, ты из-за своих угощений пропустишь начало! – Альби замахал рукой на заполошного слугу, который заставлял стол разными сладостями, – садись быстрее, смотри, уже заставка началась!

Сегодня вечером вся община собралась у визоров, еще вчера все только и говорили о субботней передаче ненавистного Лекси и его встрече с наследником на глазах у всего города. Альби сидел на диване в своей гостиной, вместе с ним были только Ради и Рафик. Все остальные разместились кто где, но в основном в Большом зале, в котором проводились торжественные мероприятия и общие молебны в праздники. Там же был большой экран, почти как в кинозале. Все расселись на ковриках и приготовились к развлечению. Рафик с Ради тоже сидели на полу в гостиной и категорически отказывались садиться даже на простые стулья. В их понимании было недопустимо сидеть вровень с омегой. На экране закончилась бравурная заставка и показали крупным планом Лекси, а за его спиной сидели гости. Альби невольно залюбовался Раном. Ему пришлось в срочном порядке перед эфиром купить новый пиджак и рубашку. Пуговицы у прежней белой рубашки на груди трещали, а пиджак некрасиво обтягивал плечи и бицепсы. Пришлось побегать и поискать размер побольше, чтобы одежда была свободной и не мешала двигаться. Он так и поехал на студию, срезав ценники в магазине. – Сегодня вечером я хотел бы обсудить одну из наиболее острых тем современного общества – омеги и их статус в различных обществах с учетом социальных устоев. Начнем, пожалуй, с нашей родной Федерации. У нас провозглашено равноправие, но по-прежнему омегам отводятся второстепенные роли, и говорить об истинном равноправии, по меньшей мере, смешно. Но есть и более интересные к рассмотрению сообщества на различных планетах. Только, пожалуй, на Дальних рубежах можно встретить поселения, где не делают сексистских различий, но на других планетах роль омеги, как правило, жестко регламентирована. Лекси повел рукой в сторону аудитории и начал представлять гостей с краю.

- Это Дениз Шаен, – человек в полосатом костюме оранжевого цвета приподнялся и поклонился зрителям, – он из колонии «Новая Заря» на Дальних рубежах. Там идет активное терраформирование планеты и роль омег очень велика.

- Это уважаемый Клайв Миус, – голос Лекси сочился ядом, когда человек в строгом черном костюме брезгливо поднял брови, – он с планеты Шара, там живет и правит самая ортодоксальная мормонская община, ее обращение с омегами вводит в ступор даже единоверцев с Земли. Мы будем счастливы, если он нам расскажет об этом сам, чтобы нас не обвинили в домыслах.

- Это Андияр Забровски, – Лекси самодовольно улыбнулся видному блондину с длинной косой, – он с одной из акваколоний – Океания-3. Там именно омеги являются главами семейств и руководят альфами. Кроме этого, берут в семьи бет, двух или трех, для ведения домашнего хозяйства и воспитания детей.

- А это уважаемый Тигран Сулейман ад Мин ибн Салах, наследный принц с планеты Сабах. – Лекси расплылся в довольной улыбке. – Там с омегами обращаются, как с животными. Их держат закрытыми в домах без права выхода на улицу, а если надо их переместить из одного дома в другой, то делают это под охраной, предварительно замотав в ткани настолько, что не разглядеть ни рук, ни ног. Их дарят на праздники или меняются между собой, как породистыми щенками. Они не имеют ни права выбора, ни права голоса, живут, полагаясь только на Аллаха и желание альф, практически, как вещь. Они и есть вещь. Безмолвные и бесправные.

- Я отказываюсь обсуждать эту тему с человеком, который передергивает факты! – рявкнул Ран и вскочил с места, – наши омеги – наша драгоценность и смысл нашей жизни. Мы заботимся о них, как о детях, предоставляя им самое лучшее, что только можем найти.

- Но, тем не менее, каждому наследнику в день совершеннолетия дарят пятерых невинных омег, которых он должен лишить невинности за одну ночь, чтобы доказать свою мужественность! – Лекси наклонил голову на бок и усмехнулся. – Так было и у тебя?

- Нет, – Ран усмехнулся в ответ, – с разрешения родителей я решил дождаться моего единственного. Так же, как и мой отец, встретивший свое совершеннолетие с единственным омегой, с которым живет в любви и согласии до сих пор!

- То есть, доказать свою мужественность у тебя так и не получилось? – Лекси светился от счастья.

- Не с тобой обсуждать эту тему, – Ран таинственно улыбнулся и довольно сверкнул глазами, – я нашел свое дыхание жизни и каждый день благодарю Аллаха за этот дар!

- Дыханием жизни у вас называют истинные пары? – Лекси игриво подвигал бровями.

- Дыхание жизни – это не только генетическая совместимость, самое главное – родство душ. Когда твое сердце на одной волне с другим и ты уверен, что тебя не предадут, ты можешь доверить его рукам самое дорогое – свою душу! – Ран посмотрел на Лекси с жалостью и покачал головой, – но тебе этого никогда не понять. Так же, как верность, порядочность, ответственность за других…

- То есть, ты утверждаешь, что на Сабахе нет гаремов? – Лекси раздувал ноздри и кривил рот, – и там не дарят невинных омежек, как питомцев, на праздники друг другу? И едва дождавшись первой течки, не заставляют рожать каждый раз?

- Я пришел сюда разговаривать о наших садах, а не об омегах, и если ты изменил тему передачи, то я ухожу.

Ран спустился с помоста и стал отсоединять микрофон, пока шел к выходу со сцены, но это не устроило Лекси.

- Стоять! Ты уйдешь отсюда, только когда я отпущу тебя! – Лекси метнул в Рана свой планшет, а когда тот отбил его рукой, то закричал кому-то в зал, – АТУ его!

С первого ряда встали несколько омег, у них в руках были корзинки с яйцами, которые они принялись швырять в Тиграна. Тот уклонялся от некоторых, другие перехватывал руками. Они бились от ударов, и вскоре альфа оказался в брызгах и потеках желтка на лице и одежде. Лекси смеялся, как одержимый, глядя на все это, но тут вначале появилась заставка, а потом текстовое объявление, что произошла техническая поломка и канал приносит свои извинения за остановку вещания.

- Какой кошмар! – Альби дрожащей рукой выключил визор, – надо было все же ехать с ним. Надеюсь, там найдется полотенце, чтобы обтереться? Лекси, похоже, окончательно сошел с ума.

Альби вдруг увидел, как на него смотрят Рафик с Ради. Ошалело, приоткрыв рот, как будто увидели впервые.

- Что? Что случилось? – Альби дернулся встать и убежать от таких взглядов, – я не знал, что Лекси такое отчебучит! И его брат уверял, что передача будет про снабжение продуктами питания столицы.

- Ты – дыхание жизни Тиграна? – неуверенно спросил Рафик, – ты его чувствуешь в душе?

- Да… – Альби взволнованно облизнулся, – я почувствовал его задолго до того, как мы… ну это… вначале я просто знал, когда он злится или радуется, а потом понял, что точно знаю, где он и что с ним. И когда я летел в горах, то точно знал, что он в беде и ему нужна помощь. И она ему нужна прямо сейчас, медлить нельзя, потому что будет поздно.

- «Среди Его знамений – то, что Он сотворил из вас самих жен для вас, чтобы вы находили в них успокоение, и установил между вами любовь и милосердие. Воистину, в этом – знамения для людей размышляющих»** – прошептал Рафик и провел руками по лицу. – И что с ним сейчас?

- Он едет домой, – Альби повел глазами по сторонам, лишь бы не смотреть в горящие глаза Рафика, – он злится, и в то же время почему-то ему смешно. Надо будет встретить его у ворот, он хочет меня обнять как можно быстрее. Ради, принеси платок, я пойду ко входу. Рафик, убери сладости и позаботься об еде, ты не дал Рану толком позавтракать, пообедать у нас не получилось. Я хоть дома перекусил, а он голодный!

Ради рванул с низкого старта, как спринтер, а Рафик, счастливо улыбаясь, встал и сложил руки на животе, поглядывая на омегу, как на любимое дитя. Когда Ради принес платок, помог завязать его, закрывая волосы и шею, разве лишь только не причмокивая от удовольствия. Когда Альби вышел на порог дома, то увидел молчаливую толпу, которая с каждой минутой становилась все больше. Он немного растерялся, не понимая, что происходит.

- Это правда, что ты чувствуешь Тиграна всем сердцем? – здоровенный альфач смотрел на него с интересом, как на диковинную птичку, которая вдруг заговорила.

- Да, – Альби выпрямил спину и попытался выглядеть старше, – еще тогда, когда его накрыло баржей в океане, я смог пальцем показать, где именно он находится. И когда летел через снег, я знал, что он в беде и нельзя ждать ни минуты. И ничего так не боялся, как опоздать с помощью. Но я не сомневался, что найду его, я бы нашел его, даже если бы ослеп и шел спиной вперед. Я боялся только одного, что найду его слишком поздно. Хорошо, что на холоде все жизненные процессы замедляются, а я уже знал, как правильно реанимировать. И дрон этот дурацкий показывал все в прямом эфире, и Кантарини смогли прислать медицинский модуль из космоса по координатам его сигнала, – Альби растерялся, когда суровый альфа слегка улыбнулся, и, сбившись с мысли, разгладил руками юбки и добавил, – ну, как-то так…

- И почему вы молчали, что вы дыхание друг друга? – альфач покачал головой, явно не понимая причин, по которым этот факт скрывался.

- Ну, так Лекси этот, – Альби недовольно дернул головой, – все знают, что они… а мы… Ран сказал, что ему нельзя подвести родителей, – омега приободрился, когда заметил, как все вокруг понимающе закивали головой, – но мы в понедельник идем в опекунский совет получать разрешение на мой выезд, а потом еще одно разрешение надо будет, специально для омег. Но главное, получить разрешение органов опеки, без этого ничего не будет.

- Мы будем сопровождать вас в понедельник, – альфачи все как один синхронно кивнули, – документы здесь очень важны. Надо сделать все по закону и как можно быстрее.

Вдруг раздался пронзительный свист с замысловатым переливом в конце. Все альфы сразу сделали стойку, как собаки при звуке охотничьего рожка.

- Кто-то важный приехал, – пояснил ближайший к Альби бета.

- Тигран скоро приедет, – вслух сказал омега, – он ждет, что я его встречу у входа. Даже не думайте меня останавливать!

Альфачи только зыркнули из-под бровей, но без возражений пропустили омегу вперед, и шли позади, взглядом разгоняя бет с дороги. Всем стало интересно, кто там приехал, и что скажет Тигран, когда увидит Альби у входа. Так дружною толпой они и пошли ко входу, благо, расстояние было не очень большое. У ворот стояла пара в сопровождении небольшой группы вооруженной охраны. Их все узнали даже издали. Может, из-за того, что на омеге была белая абая и платок. По рядам бет разнеслось «Ошая, Ошая», и все припустили быстрее, не желая пропустить ни слова из предстоящего события. Альби без труда узнал Теодора и Доминика Кантарини, он с ними встречался на свадьбе, да и после этого с интересом проштудировал все, что только мог разыскать в сети. Уж очень хотелось узнать побольше о родителях Лекси и остальной родне. Может, удалось бы понять, чего так испугался Макс, когда понял, что Лекси тоже, по всей видимости, Кантарини. Вообще-то странно, зачем выдавать незаконнорожденного за приемного? Хотя, кто их знает, этих богатеев. Альфы, подойдя ближе, встали на одно колено, склонив головы перед омегой. Беты, те вообще попадали ниц, склонившись, как при молитве. Альби вдруг оказался единственным, кто остался стоять среди склоненных людей. Он прекрасно помнил, как важен Ошая для жителей Сабаха – его считали Муджаддидом*** и Золотым ребенком из пророчества. Но надо было выяснить, что происходит, и поэтому он решительно направился вперед.

- Здравствуйте, меня зовут Альби, но я вам был представлен, как Томас Сюм, на свадьбе Аэрина и Роберта Динлохов. Чем мы можем быть полезны уважаемому Ошая и его мужу Доминику Кантарини?

- Мы приехали принести извинения Тиграну Сулейману ад Мин ай Салах и общине жителей с планеты Сабах.

- О-о, – растерялся Альби, – но его еще нет дома, он еще не успел добраться из телестудии. Не желаете зайти в дом, выпить чая? Он уже едет и, надеюсь, скоро будет здесь.

- Мы хотели бы принести извинения прилюдно, – Ошая положил руку на локоть мужа, – мы благодарны за гостеприимство, но вначале сделаем то, зачем пришли.

- Рафик, стулья для гостей, – махнул рукой за спину Альби, – простите, я боюсь сделать что-то не так или нарушить какой-нибудь закон. Я еще только учусь правилам и хорошим манерам, но мне кажется, что сидя ждать удобнее. Вы мне подскажете, если я сделаю или скажу что-то не то? И не обидитесь, если я невольно облажаюсь?

- Дитя, – улыбнулся омега, – не переживай, все хорошо. И попроси, пожалуйста, своих людей встать. Это я сюда пришел, как проситель, со склоненной головой…

Рафик мчался, держа кресло на вытянутых руках, за ним едва поспевал Ради с таким же креслом. Следом за ними бежали женщины, они несли подносы, графины, тарелки, кто-то тащил большой веер из перьев на длинной палке. И все они перепрыгивали через склоненные спины замерших людей или петляли, чтобы обойти преграду. Альби рассмеялся бы, если бы не напряжение, разлитое в воздухе. За спинами гостей поставили кресла и рядом застыли женщины с подносами, они очень хотели услужить Ошая. Наконец гости сели, а Альби осторожно похлопал в ладоши, привлекая к себе внимание людей, и жестом попросил их подняться с колен. Альфы первые поднялись, хотя все равно стояли со склоненными головами. Ошая сделал маленький глоток воды из стакана на протянутом подносе и начал разговор мелодичным и достаточно сильным голосом:

- В Коране написано: «Будьте справедливы в отношении своих детей». Одним из важнейших наставлений Пророка (мир ему и благословение) для отцов и матерей является призыв соблюдать справедливое равенство во внимании и заботе к своим детям, не обделяя их ничем. Быть равным, быть справедливым в отношении своих детей – это очень важная сунна Посланника Аллаха (мир ему и благословение). Мы воспитывали приемного ребенка, как родного, мы не обделяли его заботой и вниманием, и нам очень горько видеть, что при одинаковом воспитании мы получили такой разный результат…

За воротами общины остановилась знакомая машина, из которой вышли Ран с Намиром и Маликом. Ран был без пиджака, с желтыми пятнами на рубашке, альфы смеялись. И лишь заметив за воротами общины столпотворение, они, похоже, встревожились и бросились вперед.

- Что… – Ран первым ворвался через ворота и пораженно замер, увидев омегу в белом. – Ошая! Какая честь! Все ли с вами в порядке?

- Нет, не в порядке, – Ошая встал и склонил голову, – прости, Тигран. Мы впервые встретились, когда тебе был всего год, и уже тогда ты вел себя более достойно и правильно, чем наш приемный сын. Когда ты, совсем несмышленый ребенок, попросил у нас разрешения ухаживать за нашим сыном, наши сердца дрогнули от умиления, настолько серьезно и сосредоточенно ты выглядел. И когда мы попросили твоих родителей не настаивать на хитба, то мы это сделали не из-за нежелания породниться с достойными людьми, а лишь потому, что хотели, чтобы ваше решение о свадьбе было принято вами осознанно, как взрослыми людьми. И, наверное, эту просьбу нам нашептали ангелы, потому что нам не пришлось разрывать хитба из-за недостойного поведения нашего ребенка. Прости нас, Тигран, за то, что мы не смогли воспитать тебе достойного супруга. Передай, пожалуйста, своим родителям это письмо, – Ошая забрал конверт из рук мужа и протянул Рану, тот, склонившись в поклоне, принял его из рук Ошая. – Письмо не запечатано, и мы хотели бы, чтобы ты на досуге прочел его. Там мы просим прощения за все те неудобства, которые выпали тебе по вине нашего ребенка.

- Ошая, «Аллах не возлагает на человека сверх того, что Он даровал ему. После тяготы Аллах создает облегчение» (65:7). Пророк (мир ему) сказал: «Что бы ни постигло мусульманина, будь то утомление, болезнь, тревога, печаль, неприятность, скорбь или даже укол колючки, Аллах непременно простит ему за это что-нибудь из его грехов», – Ран улыбнулся безмятежно, как ребенок, и посмотрел с любовью на Альби, – я всегда гордился перед братьями, что нашел своего омегу в таком раннем возрасте, и считал себя избранным его милостью. Аллах показал мне на примере, что бывает с теми, кто кичится тем, что не заслужил своими трудами. Но я рад, что мое испытание закончено, потому что он послал мне своего ангела.

- Мы рады за тебя, – Ошая светло улыбнулся, – мы рады за вас двоих. Будьте счастливы, вы воистину это заслужили. Но все же, я хотел бы сделать тебе извинительный подарок. Ты знаешь, мы с мужем можем сделать многое, скажи, что бы ты хотел получить от нас в подарок?

- Я прошу разрешения брать воспитанниками сирот не только альф и бет, но и омег, – Ран увидел, как сжал губы Доминик, и поспешил добавить, – хотя бы тех, кто неизлечимо болен. У вас эти дети обречены на боль и страдания, а у нас Сабах – волшебная планета, там работают медицинские институты, и, возможно, дети быстрее выздоровеют, а у наших альф появится возможность обрести полноценную семью.

Теодор сжал руку мужа и с тревогой посмотрел в его глаза. Он знал, что тот так и не простил эмиров за то, что они совершили, но теперь не время для былых обид. Лекси, похоже, «отомстил» всем на поколение вперед. Доминик, похоже, прочитал мысли любимого супруга и коротко кивнул. Ошая с улыбкой посмотрел на взволнованных людей, которые с тревогой ожидали его решения.

- Я завтра же организую новый благотворительный комитет, который будет подбирать детей по подходящим параметрам, и сам лично буду за этим присматривать. Я надеюсь, этот «подарок» искупит нашу вину перед тобой за эту ужасную передачу?

- Ошая, – Ран улыбнулся, как мальчишка, – вы не представляете, как обрадовали меня этим подарком. У моих побратимов появится шанс обрести семейное счастье. Этот подарок стоит любых неприятностей!

Комментарий к Подарок * как в Библии жена Лота

**Коран, сура Рум, аят 21

Муджаддид (араб. مجدد‎‎ — обновитель) — обновитель веры. Согласно хадису пророка Мухаммеда каждые сто лет среди мусульман будут появляться люди, которые будут обновлять Ислам. В данном фанфике Теодора признали обновителем устоев и посланником Аллаха по пророчеству о «Золотом дитя»

====== Браслет ======

- У этого шайтана нет сердца! – взрослые альфы потрясали кулаками, – нельзя разлучать с Дыханием жизни! Дар Аллаха превыше закона!

- Никто не может быть выше закона! – пафосно донеслось из открытых дверей.

Председатель комиссии оторвался по полной, когда понял, что в этот раз за спиной «уважаемых» знакомых не стоит Мадлен Динлох, и люди, по вине которых он потерял возможность «играть в бога», решая чужие судьбы, стоят теперь простыми просителями и надеются на его милосердие. О, да, этот сладостный миг злобного счастья и триумфа затопил мелочную душу, наполнив ее эйфорией, близкой к экстазу. Как он был красноречив! Как он был суров в соответствии с буквой закона! Как он был тверд в своем желании блюсти интересы неразумного омеги, попавшего в сети опытного искусителя, который обманом хочет затащить «невинное дитя» на планету, где оно (дитя) попадет в сексуальное рабство и погибнет в муках. Он, словно рыцарь в сияющих доспехах, так яростно обличал Тиграна во всех мыслимых и немыслимых пороках, как будто тот был гадким драконом, пожирателем девственниц на завтрак и младенцев на ужин. Альби не удержался и разрыдался прямо в зале комиссии. Ему было очень обидно за Рана. Он забыл, что говорил Мадлен, и пытался заступиться за любимого. Рассказывал о его благотворительности на седьмом уровне, о его волонтерстве, о том, какой он достойный человек, но глава комиссии отмахивался от его слов, как от надоедливой мошки. Какие такие добрые дела? Это все неважно, важно, чтобы он не увез на свою планету омегу! У него есть инструкция, в которой черным по белому написано: «Омег на Сабах не пускать!». А к инструкции есть разъясняющий формуляр, почему туда нельзя пускать неразумных омег, буквально по пунктам – пункт первый, второй… двадцать седьмой! И каждый пункт вызывал целый спич и размахиваниенад головой страницами формуляра, как флагом перед боем. Намир захлопнул дверь, чтобы больше не слышать визгливый фальцет ненавистного человечка. В коридоре стало тише, и только Альби плакал навзрыд, не имея сил остановиться.

- Тише, тише, сердце мое, – Ран был испуган не столько отказом (он даже радовался, что все прошло именно так, как и предсказывал Мадлен), сколько настоящей истерикой своего любимого. – Успокойся, Альби, я не оставлю тебя, моя любовь. Мы обязательно будем вместе! Этот крючкотвор не разлучит нас! Сердце мое, выпей водички, ну что ты, мой хороший, не плачь! Посмотри на меня, я даю тебе слово, мы улетим на Сабах вместе. Я не расстанусь со своим Дыханием и любимым омегой только из-за того, что есть вероятность какому-то абстрактному омеге вляпаться в неприятности. Все эти инструкции и формуляры не имеют к тебе никакого отношения! Ты не просто омега, ты мое Дыхание, моя жизнь и любовь!

Альфы в коридоре зашумели, поддерживая наследника, и кто-то из них предложил, чтобы Тигран взял Альби в супруги! Его отец тоже взял инопланетного омегу в супруги даже без соблюдения всех условностей, исключительно потому, что у него не было другого шанса забрать с собой свое дыхание по закону. Ведь если бы Тигран не был принцем-наследником, то такой вопрос даже не стоял бы перед ним. Он просто заключил бы брак по закону шариата и сразу же в посольстве оформил ему гражданство, как супругу альфы с Сабаха! – А это и правда выход! – обрадовался Тигран, – Махмуд, ты совершенно прав! Мой отец вывез своего омегу супругом, потому что иначе не получалось, и они счастливы в браке! Так, решено – едем к кади. Если он согласится с нашими доводами, то сразу проведем хитбу, а свадьбу приурочим к дню рождения Альби в следующую пятницу! У нас как раз будет время подготовиться к свадьбе! А в субботу отправляется домой лайнер, и мы сможем отправить первую партию больных омежек-сирот вместе с нашими медиками, которые позаботятся о них до приезда в новый дом! Все сразу обрадовались такому простому решению и организованно погрузились в машины, чтобы добраться до религиозного квартала. Надо было успеть перехватить имама прежде, чем тот отправится по своим делам. К счастью, имам был в мечети. Он вначале напряженно отреагировал на группу весьма решительных альф, которые, похоже, конвоировали омегу в просторных одеждах. Но потом успокоился и стал внимательно слушать, что ему пытались объяснить. Альби к этому моменту уже успокоился, но по его лицу было заметно, что он недавно плакал.

- Я вас услышал, – имам остановил грозных альфачей взглядом и коротким жестом, – но вначале я хотел бы поговорить с самими молодыми людьми, которые планируют вступить в брак. И начну я с омеги, поскольку именно на его плечах будет лежать ответственность за покой в семье. Дайте нам возможность поговорить в тишине. Иди сюда, дитя.

Имам отвел Альби в глубину мечети и сел на ковер, поджав под себя ноги. Альби не был уверен, что имеет право так сидеть перед посторонним, и поэтому опустился на колени, как Ран во время молитвы. На пятках сидеть было неудобно, и он какое-то время возился, пытаясь устроиться. Имам спокойно ждал, пока омега разложит вокруг себя одежду и будет готов к разговору.

- По своей ли воле ты пришел сюда? – имам выглядел обеспокоенным, – ты недавно плакал. Может, тебе нужна помощь? Если на тебя давят, то я смогу вывести тебя отсюда и передать в органы опеки. Там тебя защитят, а в случае необходимости спрячут и помогут сменить личность.

- Я здесь по своей воле и желанию, – улыбнулся Альби, – а плакал я именно из-за органов опеки. Ну, вам о них только что рассказали, – омега махнул рукой в сторону людей, которые стояли у входа в храм и с беспокойством смотрели на них, – я сюда пришел за помощью.

- Мне кажется, я о тебе слышал, – начал имам, – ты Томас, которого крестили этой зимой и нарекли Фомой. Ты живешь в доме мусульманина. Не удивляйся, о тебе рассказывал отец Василий, мы с ним и с другими священниками играем в крикет по средам. Брак с мусульманином достаточно непростое испытание веры для христианина, а отъезд на планету, которая славится своими ортодоксальными устоями, может стать большим бременем для души и невозможностью отправления многих христианских таинств, таких, как исповедь, причащение и многое другое. Я знаю, что ты неофит*, и, возможно, для тебя будет приемлемо сменить веру на ту, что исповедует твой альфа и по законам которой живут все люди на планете, куда ты собираешься отправиться? Став новообращенным, ты получишь множество поблажек среди тех людей, да и твой альфа будет счастлив рассказать тебе о своей вере и помочь исполнять ее законы и правила.

- Нет, – Альби закусил губу и вначале отвел взгляд, а потом, решившись, посмотрел имаму в глаза, – мой выбор веры был неслучаен. Я долгое время шел именно к ней, и пусть мне будет в чем-то тяжело и некомфортно, пусть на меня косятся неодобрительно, но я пойду по своему пути. Потому что именно его просит моя душа.

- Прекрасно, что ты осознаешь свой выбор и согласен принять последствия, – имам улыбнулся, видя такую решимость, – но осознаешь ли ты последствия выезда на Сабах? Там для омег нет развода. Беты могут развестись по законам шариата, но для омег это невозможно. Брак между альфой и омегой на Сабахе длится до смерти одного из супругов. И пойдя на него, ты сжигаешь все мосты для отступления.

- Я мосты не сжигаю, я с них прыгаю! – рассмеялся омега. – Позвольте, я расскажу вам все с самого начала? Это займет какое-то время, но вам не будет в тягость выслушать меня?

- Все мое время в твоем распоряжении, – обрадовался имам и замахал рукой на замерших альф, чтобы те не торопили их и занялись своими делами.

*

Известие о хитбе пронеслось по общине еще до приезда Альби и Рана домой. Поэтому, когда они приехали, их встречали радостные лица с пожеланиями добра и счастья. В общине обычно все уезжали домой через неделю после заключительной вечеринки. Этого времени как правило хватало студентам, чтобы уточнить в институте недостающие детали и закончить оформлять документы, а потом собрать вещи и, предвкушая встречу с родными, отправиться на лайнер, где для них были заранее забронированы и оплачены места. Но в этом году, после обещания Ошая отдать им несколько сирот-инвалидов, большинство сабахцев решили дождаться этого события, чтобы в случае, если детей будет больше, чем медиков, помочь им доставить ценный груз на родную планету. Маленькие беты и альфочки, опеку над которыми удалось оформить, уже жили на территории общины, внося суету и приятные моменты в привычные хлопоты. Дважды в год сирот вывозили на Сабах и там растили, вначале в питомнике эмирского дворца, а потом альфочек отдавали в казарму, чтобы вырастить из них настоящих альф – умных и бесстрашных воинов. А беты росли в питомнике до совершеннолетия, получая любое образование по собственному желанию. В самом начале все дети обязательно посещали школу, где кроме обычной программы, их учили правилам жизни и основам законов Сабаха. И вскоре привезенные сироты не отличались от местных воспитанников. Они быстро загорели под ярким солнцем Сабаха, стали здоровыми, сытыми и веселыми. А первые сироты-альфы, которых в качестве преференции привез еще Ясмин ай Салах, уже давно выросли и сбивали с толку приезжих торговцев пшеничным цветом волос и диковинным разрезом глаз. Но каждый из них был бесстрашным воином и мог постоять за честь родного эмирата, охраняя покой гостей-ученых и местных жителей. В эмирате ад Мин были самые лучшие на планете школы, училища, библиотеки, концертные залы. Там уже давно учили специалистов для работы в медицинских и фармацевтических фирмах и научно-исследовательских институтах. Это только вначале после открытия институтов и фабрик по изготовлению лекарств там работали приезжие беты, а местные жители подвизались только в качестве уборщиков и грузчиков. Но время шло, уровень грамотности повышался с каждым годом, и вскоре в отделах кадров с удовольствием набирали специалистов с аттестатами о среднем специальном образовании федерального образца из числа местных жителей. Такие люди были истинной находкой для жадных концернов. Для начала, им можно было за ту же работу платить меньше, чем приезжим бетам. И, кроме того, не надо было тратиться на их доставку, содержание и безопасность. Это уже не было проблемой корпораций. Ведь они были, по сути, аборигенами! А значит, что бы с ними ни случилось вне работы, это было заботой местных властей, и корпорация не несла материальной ответственности за причинённый ущерб, как физический, так и моральный, который рано или поздно случался от «диких варваров, которые как хищные звери рыскали по улицам». Беты, которые работали в концерне, получали фантастические по меркам Сабаха зарплаты и, кроме этого, их условия работы были не в пример легче, чем работа в шахтах или на агрофермах «Золотого треугольника». Для всех детей не было лучшей мотивации для хорошей учебы, чем рассказы взрослых о белых халатах и стерильных помещениях. Лучше мыть пробирки в прохладе и получать в десять раз больше, чем работать под палящим солнцем, не разгибая спины, на обработке километровых полей с рассадой. Лучшие ученики школ поступали в училища, лучшие выпускники училищ получали гранты на учебу в институтах на Земле, и вот уже на Сабах возвращались свои молодые специалисты, в дальнейшем ученые и будущие светила науки. И не важно, в какой отрасли работали вчерашние студенты, на них с гордостью смотрел весь эмират, их успехами гордились не только их семьи, но и каждый житель в ад Мине. За годы работы корпорации ад Мин весь младший и средний медперсонал целиком состоял уже исключительно из местных жителей. И Салах мечтал о тех днях, когда основные должности на производстве займут «свои», а приглашать на работу можно будет только профессуру для конкретных научных разработок. А сейчас все дрожали от нетерпения, ведь через десять дней будет свадьба Тиграна! Надо навести порядок на территории общины, украсить ее по всем правилам, купить праздничную одежду, приготовить угощения! И на все это какие-то десять дней! Ой-ей-ей, надо поторопиться! Если раньше Альби казалось, что на территории общины идеально чисто, то теперь, видя, с каким азартом намывались домики и внутри, и снаружи, он удивлялся, откуда взялось столько пыли в кондиционированном воздухе? Люди с одинаковым азартом драили щетками с моющим средством и крыши своих домов, и плитку уличных дорожек. Белили бордюры и разукрашивали вазоны с сезонными цветами. Развешивали гирлянды фонариков и вдумчиво пробовали образцы блюд, которые собирались подать на праздничные столы. Альби тоже не остался безучастным, и хотя ему не позволяли ничего делать, но с кухни его выгнать не смогли! Все началось с того, что зевающий омежка притопал сразу после первого намаза на кухню, чтобы приготовить Тиграну блинчики на завтрак. Женщины, которые начали готовить как обычно, вначале не поняли, кто это вторгся в их епархию, а когда увидели, растерялись. Но тот уверенно попросил миску, продукты и умелою рукой стал взбивать яйца с сахаром, затем налил молока и добавил муку. На Сабахе блины не пекли, там делали тонкие лепешки, в которые заворачивали начинку. Женщины вначале настороженно смотрели на сосредоточенного омежку, но тот был таким милым, что ему подвязали фартук и помогли поправить платок так, чтобы тот не сползал с волос. Пока Альби пек легкие кружевные блинчики, он успел рассказать о сестре Мари и ее восхитительных пирожках с яблоками и ананасами. Он по привычке сделал тесто, как в кампусе, из расчета на четверых, и поэтому блинчиков хватило, чтобы угостить всех желающих. Он попросил на завтра купить творога, а позже сходил в магазин, чтобы приобрести легкую сковородку под свою руку. Женщины были окончательно очарованы избранником Тиграна и его блинчиками, которые сразу же нарекли альбинчиками и включили их в праздничное меню. Но это было только начало. Теперь каждое утро на кухне появлялся улыбчивый омежка и готовил для себя и Тиграна, уверяя всех, что ему стыдно сидеть без дела в то время, как Тиграна гоняют до седьмого пота на тренировках. Альби делал то маленькие румяные сырнички, то конвертики с творогом, и даже блинный тортик со сливками и клубникой в качестве начинки. По просьбе женщин он сделал и приснопамятные пирожки сестры Мари, и с фруктами, и с нутом, и с вареным яйцом с зеленью. Правда, пирожки не произвели на женщин особого впечатления, а вот блинный тортик они взяли себе на заметку. Днем Альби постигал под чутким руководством Рафика искусство каллиграфии и правильное произношение. А вечером Ран читал ему стихи:

«О смеющаяся роза, о подобная луне,

Из каких пришла чертогов подарить блаженство мне?

С чем сравню тебя? С нежданно залетевшим лепестком,

Что упал ко мне на ложе, занесенный ветерком.

Ты со мной! Со мной! О чудо! Да хранит тебя Аллах!

Недостойный, я любуюсь влажным жемчугом в устах.» ***

Альби, положив голову на грудь альфе, ловил вибрацию от слов. Они то как горох рассыпались по телу, то как шелковая лента скользили по коже. Теперь, когда он понимал слова и слышал все нюансы речи, которая то поднималась рокотом на вдохе, то опускалась, как волна, на выдохе любимого человека. А как сладко было заниматься любовью после таких признаний… Альби, как кораблик из лепестка тюльпана, безмятежно плыл по реке наслаждения в мягком мареве слов и до слез боялся проснуться, увидеть обшарпанную стену общаги и понять, что это все был только сон. Ему даже однажды приснился такой кошмар, хорошо, что Ран его сразу разбудил нежными поцелуями, а потом держал на руках, выжидая, пока он успокоится и уснет, как дитя, в его объятиях. И вот сегодня днем Альби старательно выводил из закорючек букв уже понятные слова. Очень хотелось порадовать Рана. Он полдня потратил, выискивая в сети подходящие слова, чтобы попросить прощения за ночное беспокойство, и вот сейчас заканчивал последний завиток надписи: «Слёзы могут значить больше, чем улыбка… Потому что улыбаемся мы всем подряд, а плачем только из-за тех, кого любим…»

- Быстрее надевай платок! – Рафик влетел в комнату, побелевший от испуга, – быстрее, быстрее на улицу!!!

Альби подхватил платок и, завязывая его на ходу, выскочил наружу. Все люди бежали ко входу с выпученными глазами, повторяя одно только слово. Альби прикинул про себя, неужели Ошая опять пришел? Что же Лекси отчебучил на этот раз? За те, прошедшие после передачи дни, Лекси как будто растворился в воздухе. Макс выполнил свое обещание и даже слова «Лекси» в сети не выплывало. Поисковик пытался предложить замену, и даже если набирать в поисковой строке слово «Лекси», упорно выдавал рецепты печенья с таким названием, литературных героев в различных книгах, и все, что угодно, кроме скандального и эпатажного омеги. А если удавалось разыскать его фото, то подписи под ними были изменены. На групповых снимках его называли «и другие», или вместо имени писали просто омега, гость вечера, другой приглашенный и тому подобные замены, порой несколько глупые, но, как ни странно, весьма действенные. Альби почти добежал до ворот, когда толпа почтительно расступилась, и он выскочил вперед, навстречу невысокому омеге в черном абая, надетом поверх алого платья. Он смотрел, как альфы разгружали багаж из большого, как автобус, такси с логотипом лунного порта на борту. Омега командовал слугам в белых хлопковых одеждах порядок разгрузки, а альфы, как простые грузчики, выставляли… сундуки. Самые настоящие сундуки вместо чемоданов. С железными ручками, обкладками по углам и со свисающими замками.

- Нури, вроде все на месте и ничего не потеряли, – омега махнул рукой пожилому мужчине, – я займу тот же домик, что и в прошлый раз. Когда все приготовишь для сна и омовения, дашь знать, я хочу лечь в тишину спальни, чтобы ничего не жужжало и не дергалось, как будто кровать пытается сбежать!

Похоже, ему что-то сказали, поскольку омега, стремительно развернувшись, увидел Альби и, протянув руки, пошел к нему навстречу.

- Альби! Птенчик моего Тигренка, наконец-то мы встретились! Я – Айдан, селафь твоего любимого жениха. Приехал на вашу свадьбу, чтобы от лица семьи быть свидетелем на вашем торжестве!

Айдан видел фотографии, которые присылал Рафик, и без проблем узнал омежку. Он, правда, сильно изменился и, если судить по его личному делу (копию которого Рафик прислал, как только омежка оказался в доме внука), вырос и значительно похорошел (вот недаром он прислал Рафику настоек с дозировками и подробными инструкциями), хотя все равно он выглядел скорее, как дикий олененок. Казалось, хлопни в ладоши, и он ускачет прочь, махнув хвостиком. Хотя, сколько бы ни было тревоги в прекрасных глазах, он робко улыбнулся и сделал шаг навстречу. Селафь улыбнулся в ответ. Храбрый ребенок, ну ничего, ничего, вскоре мы станем друзьями и ты сам будешь бежать ко мне, если испугаешься. Я буду твоим самым надежным другом, главное, будь действительно таким, как о тебе говорят…

- Целую ваши ноги, – Альби попытался склониться, но его перехватили за руки и расцеловали в щеки, – меня зовут Альби, и я…

На коммуникаторе омежки сработал входящий экстренный вызов с именем Рана.

- Не говори ему, – улыбнулся Айдан, – пусть это для него будет сюрпризом.

Альби понятливо кивнул и нажал на кнопку ответа. Сразу высветилась картинка с любимым правнуком. Он, похоже, был чем-то обеспокоен.

- Альби! Что случилось? Почему ты так напуган?

- Я не напуган, – омежка мягко улыбнулся в экран, – с чего ты взял?

- У меня руки трясутся от твоего испуга, – Ран грозно нахмурился, – кто тебя испугал? Что, опять Лихо появилось? Приехал? Или что? Только не говори, что все хорошо. У тебя сейчас сердечко выскочит от страха!

- Я не трус! – вдруг сурово мявкнул котенок и грозно сдвинул бровки, – и ничего я не боюсь!

- ТАК! Я еду домой! – Ран отключил соединение.

- Я не боюсь, – шепотом добавил омежка и виновато посмотрел на крайне довольного Айдана.

- Как замечательно! А вы действительно чувствуете друг друга! Я думал, Рафик приукрашивает, но вы точно Дыхание друг друга. О, Аллах, благодарю за это чудо!

Айдан провел руками по лицу и коротко помолился, следом за ним забубнили беты, которые, замерев и приоткрыв рот, внимали каждому слову и каждому жесту грациозного омеги. Тем временем Айдан подхватил Альби под локоть и развернул в сторону гостевых домиков.

- Тигренок прислал человека с просьбой передать ему другой брачный браслет, а тот, что он вез для… – Айдан передернул плечами и продолжил, – для несостоявшегося претендента, вернул домой. Тигренок сказал, что не хотел бы омрачать свой праздник тенями прошлого. А я решил, почему бы не привезти браслет самому? И заодно прихватил свадебную одежду из рода его деда ад Дина. Родители Тигренка, к сожалению, не смогли приехать. Его оми после долгого перерыва опять беременный. Правда, на этот раз он носит бету, но это ничуть не умаляет нашей радости и тревоги врачей. И, кроме этого, брат Тигренка, омега Абаль, тоже находится на последнем триместре беременности. Первый ребенок у него был омежка. Как видно, Аллах решил, чтобы Скала на своей шкуре понял, что такое растить омежку!

Беты, которые слышали разговор, зашушукались и злорадно захихикали. Айдан услышал смешки и довольно глянул на людей,

- Да, да, именно так! Он уже сейчас скрипит зубами, когда видит предполагаемого жениха. У него, как говорят, так никто и не посмел попросить показать ребенка! Ох, а к тому времени, как ребенок подрастет, отец научится взглядом испепелять любого, кто заикнется о хитба! А вот второй ребенок у них долгожданный альфочка. Абаль набрал лишний вес, раскормив ребенка, и теперь в городе каждый день молятся, чтобы он доходил положенный срок. Хотя Джабаль и оборудовал самый современный перинатальный центр, но что такое медицина по сравнению с упрямством омеги?

- Я выпью с тобой чаю, пока Нури готовит для меня дом и разбирает чемоданы, – омеги за разговорами дошли до маленького домика. А в соседний дом слуги и беты, как муравьи, тащили целый караван сундуков. – Давай поговорим о предстоящей свадьбе. Хитба уже состоялась, а что, Тигренок решил вопрос с твоим калымом?

Они вошли в гостиную, и Айдан сел на диван, подвернув под себя одну ногу. Рафик притащил большой поднос и начал выставлять на столик перед диваном чашки, чайник, разные мисочки со сладостями. Альби осторожно сел в кресло напротив.

- Я сирота, – Альби принял чашку из рук Рафика и, вздохнув, поставил на уголок стола, – Ран вначале хотел сделать большой взнос в благотворительное общество по опеке сирот, но я попросил, чтобы эти деньги лучше отдали моему другу Энди. Я бы без него не выжил. Он столько раз спасал меня. Я бы умер в пять лет от пневмонии, когда спал на полу и простыл, а он забрал меня к себе в кровать и потом возился, когда я температурил. А в шесть я бы умер от голода, потому что в столовой… Ну, там взрослые дети устраивали игры и надо было пройти полосу препятствий, чтобы получить еду. Энди был ловкий и отчаянный, а я не успевал… – Альби виновато потупился. – Потом воспитатели узнали о забаве и, конечно, все исправили, но я не продержался бы месяц без еды. А потом…

- Прости, – Айдан блеснул влажными глазами и накрыл дрожащие пальцы омежки своей рукой – прости, что заставил вспомнить страшные годы. Энди, конечно, заслуживает подарка, он тебе вместо старшего брата и по праву должен получить калым, как твой единственный родственник. Он хочет получить деньгами или драгоценностями?

- Энди попросил собственное жилье, – Альби довольно улыбнулся, – он думал, что ему выкупят квартирку на третьем, где он сейчас живет с Намиром. Но Ран сказал, что это слишком маленький калым за такое сокровище, как я. Поэтому сегодня Энди с Намиром и риелтором осматривают домики на окраине и квартиры в центре. Энди растерялся и не знает, что будет правильней. Намир предложил посмотреть и то, и другое, и тогда уже решить, что будет ближе к сердцу.

- Очень хорошо, – Айдан обласкал взглядом разрумянившегося омежку и стал задавать разные вопросы об учебе, о том, как ему живется в общине, нравится ли еда, комфортно ли ходить в платье.

- Селафь! – ошалевший от радости Ран вбежал в дом с улыбкой, которая на его лице смотрелась немного наивно, по-детски, и, упав на колени перед диваном, обнял омегу и положил голову ему на колени, – как я скучал! Я так счастлив, что ты приехал!

- Тигренок! – Айдан запустил обе руки в волосы правнука, – ну как я мог пропустить такое событие в твоей жизни? Хотя, сказать честно, я бы с места не двинулся, если бы это был тот… нехороший человек, – лицо Айдана на мгновенье приобрело брезгливое выражение, но когда Тигренок поднял на него счастливый взгляд, он опять улыбнулся ему с нежностью, – хотя, если быть до конца честным… Если бы ты привез в дом ту «болячку», я бы его удавил «на радостях» и прикопал по-тихому в песочке. Ну, как бы климат не подошел и омега умер от черной хандры, а мы, такие несчастные, ничего не могли поделать!

- Селафь! – Ран открыто ластился, как большой кот, пока Айдан ласково гладил щеки, проводил пальцами по бровям, целовал глаза, – как я скучал по твоей мудрости и по тебе…

- Ты был таким красивым ребенком, и вот теперь я вижу у своих ног красивого альфу, – Айдан с усмешкой посмотрел на замершего Альби. – Не ревнуй его ко мне, я его прадед, а он был самым ласковым малышом из всех моих внуков и правнуков. И, пожалуй, самым упрямым и отважным. Он тебе рассказывал, как угнал отцовского жеребца и умчался на нем в пустыню, едва научившись ходить?

- Селафь! – с укором протянул Ран.

- Из песни слова не выкинешь, а если выкинешь, то это будет совсем другая песня, – Айдан похлопал по дивану возле себя, но Ран сел на пол у ног Альби и оперся спиной о его колени. – Так вот, однажды утром я услышал крики его оми… – начал свой рассказ Айдан, а сам с удовольствием смотрел, как Альби, очистив яблоко, скармливает кусочек за кусочком Рану, а тот, не задумываясь, открывает рот перед маленькими пальчиками. Одна история сменяла другую, а Альби больше кормил альфу у своих колен, чем ел сам.

- У меня своя квартира! – в гостиную влетел Энди и резко остановился, заметив незнакомого омегу. – Здравствуйте, я Энди, друг Альби. А вы кто?

- А я Айдан, прадед Тиграна, – селафь склонил голову к плечу, разглядывая Энди. Тот был одет в достаточно строгий костюм, но почему-то, полупрозрачную рубашку. – Рад с тобой познакомиться. Рафик много писал о тебе. Спасибо тебе за то, что ты берег Альби в детстве, и отдельное спасибо за то, что прикрыл в момент славы. Отнюдь не все могут справиться с известностью, так что город получил того героя, какого заслуживает!

- В смысле, какого заслуживает? – недобро прищурился Энди, – обманщика? Мелкого вруна и выскочку?

- Нет, – Айдан смотрел на него с иронией, – предприимчивого и отважного, твердо стоящего на ногах и понимающего, чего он хочет от жизни. Человека, который всего добился сам, без поддержки семьи, но при этом не забывающего помогать тем, кому нужна помощь. Жаль, что такой отважный и предприимчивый человек не окажется на Сабахе. Но я понимаю и одобряю твой выбор. Наше общество достаточно консервативное, и чтобы ужиться в нем, а тем более, добиться успеха, надо обладать иным складом ума, нежели у тебя. Поэтому я не буду уговаривать тебя остаться с Намиром. Ты не сможешь сделать его счастливым, но вы можете быть счастливы каждый в своем мире.

- Э-э, спасибо, – растерялся Энди, – простите, что был резок. Просто мне… а я… а Намир… а чего Намир не зашел в гости?

- Этот домик по сути своей является гаремом, – селафь улыбнулся уголками губ, – и сюда, кроме омег и Рана, могут входить только слуги. А Намир не слуга, но и не евнух. Кроме Тиграна сюда ни один альфа не войдет. Присаживайся, чай будешь? Рафик! – Айдан кивнул, и бета поставил перед Энди чашку с напитком, – так что там за квартира? Ты доволен?

- Доволен, это не то слово! Я в экстазе! – Энди закатил глаза и прижал к груди папку с документами, – Ежик, ты представляешь, у меня теперь квартира возле телецентра! Буквально напротив! Я из окон вижу тот этаж, где сейчас съемки сериала проходят! Ну, того, где я снимаюсь! Там дом через маленький парк прямо сразу! И там кафешка есть! Вот так по дороге на работу хвать кофе с булкой и побежал! А вечером возвращаешься, взял домой поесть, и вся недолга! А квартира громаднющая! Там на велике можно кататься. Я даже не все комнаты успел разглядеть! Прикинь, прямо с мебелью отдают! И не абы какой, там диваны белые, кожаные! Ой! – Энди хлопнул себя ладошкой по губам и, как видно, едва опомнился, сообразив, что они с другом не одни. Выпрямил спину, положил папку на колени и очень церемонно взял чайную пару в руки. – Очень красивая и статусная квартира. Там раньше жил ведущий прогноза погоды, но он «вышел в тираж», когда брыли на лице отвисли. Поэтому он продает квартиру и уезжает в пригород. Говорит, что будет мемуары писать… Жалко, что вы не увидите…

- Почему? – удивился селафь.

- Ну, – Энди повел глазами по сторонам, – она же в городе, а вам разве можно выходить из гарема?

- Конечно, можно, – обиделся селафь. – Интересно, кто посмеет мне запретить? Я не раб, делаю, что хочу. И я с удовольствием посмотрю на квартиру, которая стала калымом за Альби к свадьбе. Мне даже надо на нее посмотреть, чтобы потом рассказать другим, – Айдан решительно поднялся и стал застегивать пуговички на абая. – Рафик, передай Нури, что я передумал ложиться спать прямо сейчас. Тигренок, пошли, на обратном пути хочу посетить ресторан. Итальянский ресторан, мне в прошлый раз очень понравились эти их длинные штучки из теста…

Селафь пощелкал пальцами, пытаясь вспомнить название. Рафик, склонившись, отодвинул столик с пути омеги, чтобы тому было удобно выйти.

- Спагетти? – подсказал Ран, помогая Альби подняться с кресла, – конечно, селафь. Я знаю очень приличный ресторан с живой музыкой и хорошей кухней, сейчас закажу столик. Тебе понравится. Нам всем понравится. Энди, не стой столбом, поехали, похвастаешься и заодно рассмотришь подарок! Намир отвезет и с удовольствием поужинает с нами.

Альби понял, что до этого жил очень тихо. С появлением Айдана, казалось, даже воздух пришел в движение. Накануне свадьбы Альби затянули на целый день в домик к Айдану и там, в большой ванной, отмачивали и отмывали, как будто он был шелудивым котенком из подворотни. Оказывается, Айдан привез с собой и банщицу, и массажиста, и они не только отмыли ему до скрипа кожу и волосы, но и размяли с ароматическими маслами так, что он растекся лужицей по столу. А потом обнаружил себя спящим в чужой кровати и в чужом доме. Он тихо выполз из кровати и с благодарностью накинул на голое тело оставленный кем-то халатик. Осторожно спустился босиком по лестнице, собираясь тихо сбежать домой, но наткнулся на слугу, который перегородил ему дорогу и молча открыл боковую дверь. Там была «традиционная» гостиная. А это значит, ковры и подушки. На одной такой подушке сидел Айдан и читал толстую книгу на смешном складном столике. Взрослый омега оглянулся на звук шагов и ласково протянул руки навстречу омежке.

- Проголодался? Надо тебя хорошенько накормить. Завтра тебе будет не до еды. Пока не принесете брачные обеты, молодых кормить не принято. Нури, – позвал омега, но на его зов уже бежал пожилой мужчина с подносом, заставленным тарелками, – чем бы нам еще порадовать сердце нашего Тигренка?

- Пусть ест быстрее, – Нури хитренько улыбнулся, – наш Тигренок сам придумал развлечение для своего любимого.

- Тогда, Альби, поторопись, – Айдан закрыл толстую книгу, которая оказалась Кораном, и, расправив юбку, стал прислушиваться.

Альби действительно торопливо кидал в рот кусочки мелко нарезанной еды, почти не ощущая вкуса, и вдруг услышал под окном рокот маленького барабана. Он помнил этот звук по предыдущим праздникам. Потом к барабанам добавились дудук и ситар, и почти сразу послышался голос Рана. Это было очень неожиданно, Ран никогда раньше не пел. Танцевал, читал стихи в тишине спальни, но не пел. У него был очень красивый глубокий голос. Альби замер с кусочком мяса в руках, так и не донеся его до рта. Как рассказать о том, чего хочу?

Быть возле сердца твоего хочу.

Молить об исполнении желаний

Тебя, живое божество, хочу.

Глаз не смыкая, праздновать с тобою

Ночь нашу, наше торжество хочу.

Тебя одну, желанную награду,

Отраду сердца моего хочу.

С любимых ног хочу снимать пылинки

Губами — только и всего хочу. ****

Альби понял, что уже дышит в такт размеренной песни, следуя за переливом голоса, как зачарованный кролик. Он отодвинул поднос и пошел к окну, желая выглянуть из-за плотной шторы. Он должен его увидеть!

- Нури, выключи свет! – скомандовал селафь, – как будто мы легли спать и ничего не слышим!

Вся комната погрузилась в темноту. Песня закончилась, началась другая, в этот раз ее пели уже на три голоса, и это было необыкновенно красиво… Альфы пели о любви. Каждый куплет исполнял кто-то один, и только припев пели втроем. А потом опять пел один только Ран, а другие поддерживали его музыкой.

- Нет! – Айдан перехватил тонкую руку, которая схватилась за штору, – нельзя так просто сдаваться, пусть поют еще!

- Ну, пожалуйста… – взмолился омега, – хотя бы одним глазком!

- Беги на второй этаж, открой окно, но только свет не включай! – практически крикнул в спину убегающему Альби селафь.

Альби забежал в комнату, в которой проснулся, и распахнул окно! По связи истинных прокатилось такое облегчение, что Альби рассмеялся, ну как может не понравиться такая красота? Он уселся на подоконник и обнял себя за колени. Было так светло на душе и так радостно, что хотелось танцевать, обнять весь мир, но вместо этого он тихо сидел на подоконнике и собирал каждое слово, как жемчужины на ладони. Так красиво! Вот еще одна песня закончилась, и тут омега заметил, что внизу что-то происходит, он с интересом выглянул вниз. А там Ран забрался на плечи кому-то из побратимов и они осторожно приближались к окну.

- Альби, любовь моя, только один поцелуй! – голова Рана была почти вровень с подоконником, – только один поцелуй для счастья!

Альби лег животом на подоконник и схватил любимого за уши, так, чтобы точно в потемках не промахнуться! Губы были сладкие, как после долгой разлуки, и хотя они расстались только утром, но этот поцелуй был как будто первый. Аж мурашки по спине, как от сквозняка…

- А кто это здесь безобразничает! – над головой целующейся парочки появился очень грозный Айдан, – что за безобразие?! – Альби придушенно пискнул и чуть не улетел следом за упавшим с плеч друга Раном, хорошо, что Айдан перехватил его за поясок халата. – А ну, быстро всем спать! Придумали новости, песни петь ночью!

Айдан грозно кричал в окно, а сам давился смехом. Между домов послышалось множественное шевеление, по всей видимости, у ночной серенады были свои зрители. Когда все разбежались, Айдан закрыл окно и улыбнулся перепуганному омежке.

- Все хорошо, не волнуйся, сегодня ты будешь спать здесь. Завтра с утра мы тебя оденем, причешем, украсим и отдадим замуж за этого нахального певца. А сейчас Нури принес тебе молока с медом, выпей его и ложись спать.

Альби без возражений выпил молоко и забрался под одеяло, только вот спать совсем не хотелось. Красивые песни все еще кружили в голове, но неожиданно глаза сами закрылись и он уснул, счастливо улыбаясь.

Комментарий к Браслет *Неофи́т — новый приверженец какой-нибудь религии, учения, общественного движения, новичок в каком-либо деле.

**Префере́нция — преимущество, льгота, предоставляемая отдельным государствам, предприятиям, организациям для поддержки определенных видов деятельности.

***Амир Хосров Дехлеви (1253–1325)

Хафиз (/полевка разводит лапами/ ну, а как вы хотели про любовь и без стихов?)

====== О пользе явной и не очень ======

- “Небольшая разлука пойдет вам на пользу”?! – шипел Альби, гневно сверкая глазами в спину невозмутимого Айдана, – но почему сразу после свадьбы?

- Можно подумать, вы не успели подтвердить брачные клятвы, – не оборачиваясь, фыркнул селафь, – расставаться надо, когда самая сладость, чтобы было ощущение, что не наелся, и захотелось еще. Злее будет, быстрее приедет, голову оторвет любому, кто мешать будет. Прав был Ясмин, когда говорил, что альфа на Земле должен думать об учебе, а не о том, что его дома дожидаются.

Альби с недовольным видом покрутил тяжелый браслет на запястье. Сегодня утром Айдан бесцеремонно вытащил его за руку из объятий Рана, когда они пытались перевести дыхание после сцепки. Отдал Альби в крепкие руки слуг, которые утащили его мыться и одеваться, а сам, оставшись в комнате, что-то говорил правнуку. Ран попытался рыкнуть на селафь, но в ответ получил хлесткую пощечину и выговор от старшего омеги. Когда слуги тащили слабо упирающегося Альби через спальню, Ран так и остался сидеть с одеялом на голых бедрах и, набычившись, смотрел на Айдана красными от злости глазами. Его даже не выпустили с территории общины, а старшие альфы держали за руки, пока отъезжали машины с омегами. Оказалось, что для Альби уже был готов новый паспорт гражданина Сабаха, в котором он был записан как Альби ад Мин ай Тигран. Все его вещи были сложены в два сундука и отправлены в Лунную гавань, где уже грузили багаж на круизный лайнер. Когда на паспортном контроле его попросили открыть лицо (он ведь был уже замужним омегой), то пограничник, заметив недовольно сжатые губы, сразу же поинтересовался, по своей ли воле уезжает омега? И этот вопрос был вполне закономерен. Ведь возле них, как стая волкодавов вокруг двух газелей, кружили десять альф, которые своими суровыми взглядами подавляли волю окружавших их пассажиров, заставляя тех отводить любопытные взгляды, а особо любопытных вынуждали прекратить съемку.

- У меня вчера была свадьба, – не удержался Альби, но заметив, как Айдан сверкнул глазами, закончил на порядок смиреннее, – и я бы с удовольствием остался с мужем. И да, на Сабах я уезжаю добровольно и по своему желанию.

- Мои поздравления, – пограничник попытался выдержать взгляд альфы, который возвышался за спиной омеги, но смешался и, тяжело сглотнув слюну, поставил штамп о выезде в паспорте омеги. – Счастливого пути.

И вот сейчас они стояли на ленте траволатора, который доставлял их от пограничной службы федерации на круизный лайнер «Тюдоры». Альби с обидой вздохнул, глядя на несговорчивого селафь, и вспомнил вчерашний день. Он начался под пение женщин под окном его спальни. Они пели под собственный аккомпанемент на бубнах и маленьких барабанах. Песенка была шутливая, о белой овечке и волке. Волк уговаривал овечку выйти из овчарни, чтобы посмотреть на звезды, но та отказывалась. Ритм был легкий, а слова смешно рифмовались, под них Альби вымыли и одели в странную одежду: сначала нижнее платье, а поверх него накинули красное полотнище, богато расшитое золотом. И только браслеты отмечали линию рукавов. От веса нашитого золота было тяжело стоять. Казалось, на его плечи повесили тяжелый рюкзак с камнями. Но Айдан рассказывал, что это платье как признание величия рода, и какая честь быть в такой день именно в этой одежде. А потом на Альби надели его рубины и диадему, переданную от родителей Тиграна, и браслеты со звездами. Айдан добавил пару перстней от себя в качестве подарка на свадьбу и браслеты на ноги в подарок от семьи деда. В итоге Альби почувствовал себя новогодней елкой в праздничной мишуре. А потом появился кади, и вместе с ним приехал брат Василий в простой черной сутане и с бумажным пакетом в руках. Кади остановился перед дверью в домик и попросил у вышедшего на порог Айдана разрешения для брата Василия поговорить с Альби, поскольку тот был духовным отцом омеги и хотел дать ему последнее наставление перед свадьбой и отъездом. Айдан недовольно поджал губы, но без слов отступил вглубь дома, сделав жест, чтобы священник шел следом. Когда Василий увидел Фому в золоте и драгоценностях, он тяжело вздохнул и посмотрел на крестника с укором в глазах. Альби растерялся, когда увидел брата Василия, и хотел преклонить перед ним колени, как на исповеди, но тот махнул на него рукой.

- Мне не нужно от тебя показного послушания, коли ты поступаешь против моего совета и пожелания, – а потом, взглянув на молодого омегу в красном платье с богатейшими украшениями и вычурно уложенными волосами, в которых в качестве шпилек сверкали крупные бриллианты, ласково попросил, – дитя мое, не могли бы вы нас оставить ненадолго?

- Меня зовут Айдан ад Дин ай Асад, – селафь посмотрел на монаха, как на пигмея, – и мне 167 лет. Ваших земных лет, поскольку у Сабаха примерно такой же годичный цикл длиною в 402 дня. Так что, это вопрос спорный, кто из нас двоих «дитя»! И потом, вы же не думаете, что я оставлю омегу в гареме наедине с альфой, пусть он и выглядит, как старик? Я не думаю, что услышу хоть что-нибудь для себя нового или шокирующего. Я не буду мешать вашему разговору, но и не позволю скомпрометировать омегу буквально в день свадьбы.

Айдан сел на стул в глубине комнаты, а у его ног, словно собаки, сели двое преданных слуг, которые уставились на монаха в ожидании команды от селафь. Брат Василий растерянно посмотрел на миловидного омегу с нежным точеным лицом и слегка сросшимися на переносице бровями, миндалевидными, как у кота, глазами и алым чувственным ртом и, похоже, растерял все слова. Альби пришлось кашлянуть, чтобы обратить на себя внимание. Его возраст Айдана не напугал и не удивил. Он читал про феномен шур-шура в сети, да и Ран рассказывал о продолжительности жизни омег и альф на Сабахе и почему альфы почти никогда не вступают в брак с бетами.

- Хм, – брат Василий растерянно посмотрел на Альби, а потом нахмурился, вспомнив о цели визита, – так вот… Я очень расстроен, что ты выбрал любовь к альфе взамен здравого смысла. Я понимаю, что ты рос в нищете и терпел беззаконие сильных, но в трудностях крепчает душа. Господь не может послать испытаний больше, чем человек сумеет вынести, а оступившись, встать на путь раскаяния и послушания.

- Может, – Альби сурово посмотрел на монаха и, пожалуй, впервые решился ему возразить, – я видел детей, совсем несмышленых, которых подсаживали на наркоту, а ведь они всего лишь хотели почувствовать себя счастливыми хоть на минуту. Многие хотели всего-навсего увидеть семью, родителей, которые обнимут их и скажут, что любят. Если это испытание им послал Господь, то почему не послал им ангела, чтобы у них был шанс выжить? Я видел, как от передоза умирают «нюхачи». Они надевают себе на голову пакеты с остатками дури, и согласны задохнуться, лишь бы не возвращаться в реальность. Я помню, как хрипел мальчик на соседней кровати и сучил ногами, задыхаясь. Но он сам держал узел пакета на своем горле, а Энди держал меня, чтобы я не рвался ему на помощь. Потому что, если бы он оклемался, то избил бы нас за то, что помешали ему, а потом попробовал бы еще раз. И лучше отмучиться один раз, чем страдать, когда кажется, что жилы внутри вот-вот разорвутся от напряжения. Ему было тогда всего лишь десять лет. Почему Господь был с ним так суров? Почему вы осуждаете меня за любовь к иноверцу? Я не тот одурманенный ребенок, который не осознает свои поступки и гонится за удовольствием, пренебрегая здравым смыслом. Тигран моя любовь, моя пара, так почему вы не можете просто порадоваться за меня, ведь я нашел любимого человека и искренне любим в ответ?

- Фома… – брат Василий тяжело вздохнул, – я осуждаю тебя не за любовь, а за то, что ты поступаешь вопрекиздравому смыслу. Альф на свете много, и ТОТ САМЫЙ через какое-то время, когда схлынет дурман любви, может стать совершенно посторонним тебе человеком, а ты отрезаешь себе путь к отступлению. Ты даже не представляешь, как мучается душа на чужбине.

- Значит, я сделаю так, что чужбина станет моей землей, – Альби вздернул голову и сурово поджал губы, – я разделю заботы своего мужа и стану ему опорой. Он не станет мне чужим, потому что у него не будет более преданного помощника, чем я!

- Фома… – плечи Василия опустились, и он посмотрел на отважного омежку с печалью, – я не могу благословить тебя на этот брак, но могу благословить тебя на новую жизнь. Тебе будет тяжело без духовной помощи, но я буду молиться о тебе всю свою жизнь, сколько будет мне отпущено Господом. Будь тверд в своей вере и желании быть полезным. Благослови тебя Господь, дитя моё.

Брат Василий перекрестил омегу и коротко помолился вместе с ним, за это время Айдан неслышной кошкой подошел ближе и обнял Альби за плечи.

- Мы не варвары, Альби, не бойся. Мы никогда не будем принуждать тебя делать что-либо против твоей воли. Ведь сказано в Коране: «Как удивительно положение верующего! Поистине, все в положении его является для него благом, и никому не дано этого, кроме верующего. Если что-нибудь радует его, он благодарит Аллаха, и это становится для него благом. Если же его постигает горе, он проявляет терпение, и это тоже становится для него благом».

Когда ты молод и горяч, то ищешь радостей плоти, тебя волнует секс, еда, все те незамысловатые радости живого человека. Подрастая, ты начинаешь радоваться красоте мира, величию храмов, изысканности закатов и восходов. Но когда ты станешь окончательно взрослым и мудрым, то тебя будет радовать изящество веры, ты начнешь видеть души людей, восторгаясь или ужасаясь их поступками и стремлениями. Ты проживешь очень долго и переживешь всех тех людей, которых знаешь сейчас на этой планете, и их детей, и их внуков. Мне сейчас служат правнуки тех, кто пришел со мной из родительского дома. И только ты сам решишь, быть ли тебе канарейкой в клетке, или сапсаном в небесах.

- Селафь! – Альби обнял омегу и уткнулся носом ему в плечо. От Айдана пахло спелой дыней, сладко и пряно, рядом с ним было так спокойно. Он и не заметил, как монах тихо вышел, оставив после себя подарок. Это были книги: молитвослов, часослов, библия с несколькими закладками, календарь церковных праздников и постов и несколько книг духовного содержания. Их бережно вынули из бумажного пакета и со всем уважением отнесли в комнату Альби.

- Если ты успокоился, то давай продолжим торжество. В соседней комнате тебя ждут гости-омеги, мы поздороваемся с ними и нам пора выходить из дома. Кади уже ждет нас.

В соседней комнате их ждали Мадлен, Энди и Ошая. Мадлен был в глухой просторной одежде со шляпкой и густой вуалью на лице, Энди в одежде из шкафа друга, а Ошая в белой абая. Как позже выяснилось, Мадлен пришел на праздник с четырьмя альфами: мужем, сыном и двумя внуками – Робертом-младшим и Брюсом. Его зять и внук были в отъезде, но передавали наилучшие пожелания. А Ошая пришел с двумя сыновьями – старшим Максимильяном и малышом Паоло. Айдан вел растерянного Альби за руку, а тот от смущения едва дышал. Беты бросали ему под ноги цветы и улюлюкали от восторга. Они, наконец, увидели рубиновый дар от Тиграна, и то, что рубины были с бриллиантами, увидели все и с восторгом поддерживали восхищение парой наследника. Альби встретился с Тиграном перед лицом кади. Того самого, что с такой заботой расспрашивал омегу о его желаниях и переживаниях. Все началось с общей молитвы, во время которой он стоял между Мадленом и Ошая, а потом Айдан за руку подвел его к Тиграну, и кади начал церемонию. Вот ее Альби почти не запомнил. И хотя он понимал все слова, но они были, как вата, и только рука в горячей руке Тиграна давала ощущение реальности всего происходящего. А потом Ран застегнул на его руке тяжелый браслет, на котором была вырезана сура из Корана, закрыл лицо краем платка, и зал взорвался радостными криками – церемония была завершена! А потом начался праздник! Омеги сидели в гостиной. Там были открыты окна, их закрыли черной тканью для того, чтобы омеги могли снять верхнюю одежду и наслаждаться праздником и угощениями. Столы были накрыты неподалеку от окон, и поэтому все было хорошо видно и слышно. Энди посидел какое-то время рядом со взрослыми, а потом удрал на улицу и сидел за столом с альфами. Там было веселее! Столько ухажеров и все вкусные кусочки только для него! Были тосты и поздравления. А потом была музыка и танцы. Причем танцевали на площадке между домиком и столами, и омеги увидели, как танцуют альфы, и в танце радости, и весьма воинственный танец с мечами. Когда они наскакивали друг на друга и бряцали оружием. А потом танцевали беты. У них тоже были ножи – загнутые джалабии, и они, встав двумя рядами напротив друг друга, то дружно наступали всем рядом на «соперников», то устраивали одиночные па посередине. И, конечно, были песни. Пели поодиночке и группами. Молодые беты ужасно волновались, выступая перед Ошая и Айданом И, конечно же, пел Тигран. Он пел о любви. Обращаясь к черному окну и протягивая, как с мольбой, руки в его сторону. Альби не удержался, достал из вазы розу (удостоверившись, что на ней нет шипов), поцеловал красивый цветок в серединку лепестков и протянул любимому сквозь щель между окном и тканью. Ран как будто видел поцелуй, потому что так же поцеловал цветок в самую серединку и заправил розу за ухо! Он так и был с ней до самого конца. А когда танцевал, держал ее в зубах, чтобы случайно не обронить подарок. А потом пел Теодор. Он пел вместе с младшим сыном. Паоло забрался на подоконник с той стороны окна, а Теодор обнял сына, точно как Альби выставив руку в щель и прижав ребенка к себе, чтобы ему было спокойнее. Они спели “Аллилуйя” вместе, а потом Теодор спел красивый романс о любви. В это время за столами бет было неожиданно беспокойно. Они куда-то убегали, а вернувшись в мокрой одежде, хвастались ею перед сородичами.

- На улице с утра было пасмурно, – улыбнулся Теодор, – видимо, дождь пошел…

- Есть поверье, – Айдан нежно улыбнулся и подмигнул Альби, – когда поет Ошая, с неба течет дождь, а колодцы наполняются водой. В пустыне дождь – невиданное чудо. Теперь наши беты смогут рассказать родным, как попали под дождь, когда пел Ошая.

Теодор улыбнулся своим мыслям, но не стал возражать, вместо этого они продолжили разговаривать с Мадленом и Айданом о количестве сирот, которых эмират ад Мин готов принять в свою общину.

- И, кроме этого, понятие «хронически больной или в неизлечимой стадии» – это достаточно размытая формулировка, – Мадлен остановил жестом Ради, который пытался положить ему на тарелку кусочек пишмание, – у нас есть дети, у которых большой аллергический спектр, на пищевые и бытовые аллергены. Да, у нас есть большая городская программа, и для таких детей строят почти стерильные условия в надежде, что с началом гормонального созревания организм окрепнет и сможет жить вне стен закрытых куполов. Или мы им подыскиваем купольные колонии на развивающихся планетах. В самом крайнем случае, они остаются там же, но уже воспитателями и учителями, но вряд ли это можно назвать полноценной жизнью в мегаполисе.

- У нас на Сабахе нет аллергенов, как у вас, – Айдан улыбнулся, – у нас уже были альфы и беты аллергики, как правило, в течение суток они полностью теряли все болячки. У нас нет ваших трав и цветов, домашних животных, городской пыли, холода, у нас даже зерновой хлеб – редкость. А магнитные шторма дают встряску всему организму, заставляя его работать по полной программе. То же и с легочными болезнями, в нашей жаре и сухости климата все гнойные и отечные болезни отваливаются сухими корочками от наших деток. А что касается болезней костей и ортопедии, врачи пока не установили точно механизм излечения таких пациентов, потому что все происходит по-разному, да и не было у нас достаточно много таких детей, чтобы выводить какие-либо цифры, но дети в течение достаточно быстрого времени становятся, как все сверстники.

- Как интересно… – Мадлен с Ошая подобрались, как коты при виде мышки, – а если попробовать прислать вам детей с нарушением кровообращения мозга? У нас есть программа для поддержки людей с ДЦП, но это все равно не является полноценной жизнью и, кроме этого, такие омеги редко создают семьи. У людей стойкое неприятие таких людей и страх получить наследственные болезни. Хотя, как бы мы ни объясняли, что ДЦП – это не наследственное, но порой даже истинные половинки отказываются от таких партнеров.

- Мы примем таких омег, – кивнул головой Айдан, – я как-то был на обсуждении одного медицинского проекта в эмирате ад Мин, и меня тогда поразило, какого множества болезней мы лишены по факту.

- А я никогда не видел таких детей, – подал голос Альби, – я о них узнал только в медучилище.

- Мы забираем таких детей с седьмого и шестого, как только им ставят этот диагноз, – вздохнул Мадлен, – им и на пятом-то живется с трудом, а оставить их на седьмом, это все равно, что приговорить к смерти с самого начала.

- Если у вас получится лечение подобных болезней, то ждите паломничества родителей со своими отпрысками, – горько улыбнулся Ошая. – Многие родители кладут жизни на алтари своих детей. Сколько разрушенных семей, сколько сломанных судеб…

- Давайте не будем обнадеживать людей раньше времени, – вскинул руки Айдан, – у нас таких детей если не вылечат, то хотя бы сделают им царские условия жизни и, скорее всего, и для них найдутся пары. Хотя, в любом случае, я уверен, у них будет шанс на излечение, если не полное, то частичное. Но я настаиваю, чтобы такие омежки попадали к нам в раннем возрасте. Им будет легче адаптироваться к нашим реалиям. Отнюдь не всякая сформировавшаяся личность сможет принять наш образ жизни.

Селафь показал головой на окно, там Энди лихо отплясывал в кругу бет, а за ним с горящими глазами следили молодые альфы. Айдан только тяжко вздохнул, видя такое нарушение закона, но Энди был «чужим» и ладно, что Намир это понимал и принимал, как факт. Хорошо, когда взрослый человек не путает благодарность с любовью и не питает ненужных иллюзий.

- Я сам подберу для вас следующую партию омежек в специализированном санатории, – Мадлен взволнованно перевел дух, – таких, чтобы болезнь затронула у них только передвижение, сохранив ясность мысли. Если бы вы знали, какие у нас есть замечательные омеги, умные, образованные, но с таким диагнозом они почти вычеркнуты из современного общества, в котором много эгоистов и самовлюбленных пустышек.

- Не надо развешивать перед моим носом лакомые приманки, – игриво выгнул бровь селафь, – вначале надо удостовериться, что мы можем им помочь, нет ничего хуже разбитых надежд. Ведь на таких омег с тоской и надеждой смотрят все альфы, и не только в эмирате ад Дин. Каждый эмират насчитывает от пяти до двадцати миллионов жителей. Из них примерно два процента составляют альфы. Представьте себе такое количество альф, мечтающих о семье и с печалью смотрящих на чужих детей. Альф редко берут в мужья, никто не хочет стареть раньше мужа. В семьдесят они все так же молоды и энергичны, а вот жена уже сморщенная старушка…

- А может, мы пришлем вам несколько взрослых омег или бет, или альф, на ваш выбор, из расчета, чтобы если им там не понравится или что-либо не срастется, они смогли бы к нам вернуться, предположим, через пару лет? – кинул пробный камень Ошая.

- Не мне принимать решение по этому вопросу, – Айдан понимающе улыбнулся, – вам надо договариваться с эмиром Салахом ад Мин. Это у него научно-исследовательские институты и умные ученые. Скоро к нему сын вернется, и он сможет быть более свободен в передвижениях. А я всего лишь гаремный омега. Мое дело смотреть за порядком в гареме сына, и то, его супруги с этим прекрасно справляются без меня. Так что я могу с чистой совестью путешествовать по родственникам, из одного гостеприимного дома в другой. Вот на свадьбу правнука приехал. Давайте лучше развлекаться, а умные разговоры оставим альфам. Дети – это важно для каждого омеги, а вот все остальное – забота наших альф.

На этом действительно все серьезные разговоры закончились. Омеги слушали выступления молодых людей, смотрели, как танцует молодежь. А Альби глаз не сводил с Рана и тот, чувствуя его взгляд, не отводил влюбленных глаз от черного занавешенного окна. А когда верхнее освещение сменилось на сумрак и над головами людей зажглись фонарики, Ран подошел к двери домика селафь и тихо постучал. Тот передал ему Альби с напутствием насладиться этой ночью полнее… Кто же предполагал, что утро будет таким беспощадным? Альби понял, что плохо видит все вокруг из-за слез. Айдан с тяжким вздохом развернулся и вытер слезинки с грустных глазок.

- Пойми, дитя, вам надо расстаться на время. Тигренку надо сосредоточиться на учебе, а тебе надо найти себя. Ты растворяешься в своем альфе. Это хорошо для брака, но плохо для тебя. Если ты не найдешь опору внутри себя, то станешь игрушкой в его руках. Пусть и любимой, но все же… Ты должен понять, как тебе жить в нашем мире, и лучше это делать в одиночестве. Так, чтобы ты все видел своими глазами и ушами, а не через призму отношения и объяснений своего мужа. У вас еще будет время на поцелуи и объятия, но вначале присмотрись к Сабаху и к себе в новом доме.

Айдан встал рядом и взял Альби за руку, делясь спокойствием и уверенностью.

- Ну, птенчик, смотри веселей! Ты на пороге новых приключений, как можно грустить в такой момент? А вот и наш кораблик, смотри!

Айдан показал куда-то вверх. Альби поднял голову и задохнулся от восторга, там над стеклянным куполом крыши висело громадное брюхо гигантского космического корабля. Он такое только на картинке видел.

- У нас там самые шикарные апартаменты, – мурлыкнул селафь, – десять комнат, свой хамам с небольшим бассейном, громадные панорамные окна, откуда видны все звезды. Место в ресторане за капитанским столом, множество ресторанов и магазинов и, конечно же, слуги, которые выполнят любой твой каприз. Что бы ты хотел?

- Тигренка? – вздохнул омежка, – я успею хотя бы поговорить с ним, прежде чем мы отправимся и связь прервется? Он так грустит, бедняжечка…

- Он должен учиться, – разозлился селафь, – у него завтра зачет по какому-то предмету, название которого я так и не запомнил, а студент этот, я уверен, даже книжку умную не открыл! И если бы я не забрал тебя, то он в понедельник бы и не вспомнил, какой именно зачет пропустил! – Айдан сердито взмахнул руками, – или я не знаю молодых альф, клянусь Аллахом!

Конец первой части. Комментарий к О пользе явной и не очень https://sun9-10.userapi.com/c629206/v629206678/1d519/cn8C43WQNXg.jpg

====== Сабах ======

Часть вторая. Орел. Альби стоял у большого иллюминатора и смотрел, как громадная желтая планета исчезает под полом. На самом деле это круизный лайнер плавно вращался вокруг своей оси, позволяя пассажирам рассматривать все вокруг, а не только кусочек пустого космоса. Но стоя у иллюминатора, испытываешь весьма неоднозначные ощущения, как будто корабль летит мимо. Стоило планете скрыться, как на смену, откуда-то сверху начала «падать» странная конструкция, похожая то ли на детскую надувную игрушку, то ли на гигантский шифратор. Восемь колес, напоминающих надувные круги, неспешно крутились вокруг оси. Четные по часовой стрелке, нечетные против.

- В самом начале, когда мой внук Салах, твой свекор, с любимым супругом начинали свое дело, – кругов было всего два, – Айдан тихо подошел со спины и накинул на мерзнущего Альби теплую шаль, – потом добавились еще два, буквально сразу же еще два, а недавно еще два. Всем нужны лекарства с Сабаха, и очень много научных разработок ведется по заказам. Недавно прилетели ученые со своим заказом. Там у людей, которые живут под куполом на новой планете, еще не до конца готовой к освоению, стало ослабевать либидо и, как следствие, естественный прирост населения прекратился. Там что-то в почве, – Айдан отмахнулся, – не суть… но они прилетели с вопросом, может ли Салах им помочь? Внук пришел за помощью ко мне, поскольку знает мои возможности.

Альби посмотрел на селафь, тот, как кот, довольно жмурился, глядя на станцию в космосе. Он уже немного различал его эмоции и понимал на уровне мыслей. Селафь был не просто доволен, он прямо светился от гордости.

- Я передал внуку одну из своих настоек, чтобы новые ученые ее попробовали. В итоге те перетрахались, как клубок змей, закрывшись в комнатах, которые им отвели на станции. А потом выползли такие осунувшиеся, но крайне счастливые, и попросили рецепт. – Айдан с усмешкой пожал плечами, – их отправили в НИИ, которому я этот рецепт отдал еще двадцать лет назад. Только вот незадача. У них так и не получилось его повторить. Там все просто – берешь жуков шур-шур, заливаешь водой еще живых и оставляешь в темном месте. Но только у меня получается настойка, а у них дохлые жуки… Нет, конечно, ученые из тех дохлых жуков сумели сделать что-то свое… – Айдан тихо хихикнул, – и это что-то свое нашло применение и стало чем-то важным, но они до сих пор пытаются повторить именно мою настойку. Они и воду брали из разных колодцев, и горшки керамические, и оставлять пытались в различных домах. Глиняных мазанках пастухов или каменных подвалах жилых домов. Одно время приставали к моему сыну Айюбу с просьбой оставить несколько горшков во дворце. Пытались засовывать их в магнитно-аномальные зоны… одним словом, ломали себе головы, почему у меня получается, а у них нет? Я ведь при них наливал воду в горшок с жуками… и они наливали из моего графина, и ставили два горшка вместе. Но когда приходило время, у меня в горшке жучки были прозрачные и сладкие, как мед, больше похожие на желейные конфеты, а у них дохлые жуки!

- Есть какой-то секрет? – улыбнулся Альби.

- Есть, – кивнул головой селафь,- и я с самого начала предупредил, что настойку можно сделать только раз в году, сразу после праздника Навруза, а после это надо ждать целый год для следующей настойки. Вот они каждый год и носятся с горшками по всей планете, не знают, что сделать, лишь бы получилось, но увы… А теперь две команды ученых ломают головы, что и как.

Хотя новенькие поступили иначе, они договорились, что я им продам свой запас этой настойки, и каждый год буду делать под их заказ еще сколько-то, а они уже из самой настойки сделают что-то более слабое в виде таблеток или уколов, так, чтобы люди не сходили с ума от похоти, а могли сами контролировать степень возбуждения. Так что они добавили два кольца на станцию и в одном работают, а в другом живут. У них из-за изменения гормонального фона тяжело понять, кто альфа, а кто омега. Они высокие и худые, и им наша гравитация тяжела. Они на Сабах практически и не спускаются. Им только привозят местные продукты и сувениры под заказ. Они не только с одной настойкой работают, но и как все остальные ученые пытаются разобраться в «эффекте шур-шура», всем хочется увеличить продолжительность жизни при условии сохранения молодости практически до самого конца жизни. У них с Салахом сложный договор о контроле научных разработок и патентовании лекарств. Но мне это неинтересно, – отмахнулся от слуги селафь и остался у иллюминатора рядом с Альби, – мне интереснее смотреть, как растут мои внуки и правнуки. Сейчас туристов выгрузят на планету, потом наш багаж загрузят, а потом уже и мы выйдем из комнат. Неприятно, когда на тебя глазеют зеваки. Все же, люди федерации такие бесцеремонные и настырные, что даже неприятно. В это время за окном иллюминатора появился небольшой космический корабль, похожий на жука с лапками, и завис, закрывая станцию, которая, впрочем, уже скрывалась под полом. Альби взмахнул рукой в приветствии, кораблик покачался в невесомости, почти сразу появился еще один и пристроился рядом с первым.

- Вот тоже еще одни зеваки, – раздраженно фыркнул Айдан, – это космический флот Сабаха. Вернее, не весь флот, а так сказать, дежурные на облете, чтобы не допускать контрабанду на планету. Наемники. Они не имеют доступа на Сабах, чтобы избежать конфликтов с местным населением, и летают отдыхать на другие планеты. А еще, все эмиры переживают, что кто-либо из них заведет с наемниками дружбу и попробует использовать флот в местечковых войнах. Все достаточно зыбко, и поэтому никто не видел наемников на Сабахе. У моего сына третий сын-альфа решил учиться на пилота и потом служить на корабле наемников. Ты бы только знал, какая свара была на Совете Преданности!

Но сын сказал, что он имеет право дать возможность третьему сыну поступать так, как хочет он сам, а не чужие эмиры. Айюб и так отдал своего старшего сына наследником в чужой эмират, а второй сын поднял из песка заброшенный город и содержит очень большую общину. Пятнадцать миллионов человек, надо иметь благословение Аллаха, чтобы просто прокормить! Обычно эмираты на семь-восемь миллионов человек, а есть, что и до пяти не дотягивают. Так что, не стоит другим эмирам указывать ему, что он ДОЛЖЕН делать со своими сыновьями. Тем более, что у него есть четвертый сын-наследник, и это не считая омеги, который стал благословенным супругом одному из эмиров Малого совета. Но все боятся, что сын, который в космосе, даст преимущество отцу на песках. Айюб посоветовал им отправить своих детей на орбиту, пусть не альф, а бет. Но для этого у человека должны быть не только амбиции, но и мозги. А вот с этим у многих явная нехватка.

- Господин! – Нури склонился в поклоне, – шаттл вашего сына Айюба ад Дина ибн Асада пристыковался к лайнеру, чтобы забрать вас домой. Мы уже загрузили туда багаж. Вы изволите полететь на нем или будете ждать отправки шаттлом туристической компании? Омеговозка и охрана ждут вас в Шайтан-городе.

- Как бы мне ни хотелось показать красоту пустыни Альби, но домой я хочу сильнее, – взмахнул платьем Айдан, – домой! Быстрей домой! Птенчик, пошли, мой хороший, домой! Нури, спустись к охране и передай, что мы улетели сами, и они могут нас больше не ждать.

Нури склонился в поклоне и сказал, что вначале удостоверится, что омеги дошли до шаттла Айюба и за ними закроется шлюз, отстыковываясь от корабля, а потом отправится к лифтам, чтобы добраться до шаттлов лайнера и его доставили на поверхность. Омеги закрыли лица и неслышными тенями скользили под охраной грозных альф. Все зеваки отпрыгивали в стороны, строя догадки, куда они торопятся и почему прячут лица. Шаттл оказался небольшим корабликом, где их усадили в удобные кресла и, судя по ощущениям как в скоростном лифте, спустили вниз на планету. Первое, что почувствовал Альби – это была жара и пряный запах! Он, наконец, снял с плеч теплую накидку и отдал кому-то из слуг. Он отчаянно мерз все три дня путешествия на лайнере. Айдан даже был немного этим обеспокоен, и поэтому сильно не таскал по кораблю в поисках новых развлечений.

- Наконец-то я согреюсь! – обрадовался омежка, вызвав улыбки у альфачей, – а чем это так вкусно пахнет?

- Это пески Сабаха, – мурлыкнул селафь, – нравится?

- Очень! – Альби довольно принюхался, – я думал, что пески пахнут пылью, а тут такой микс! Кажется, что еще немного, и различу в нем запах Тиграна. Но различить, чем именно пахнет, не получается. Все запахи как бы мерцают, то появляются, то сразу исчезают, так странно… как будто много людей где-то рядом.

- Есть поверье, что это тени предков, – Айдан коротко помолился вместе с альфами, – мы развеиваем пепел умершего в пустыне, и в ней добавляется запахов.

- Не хочу чувствовать здесь запах Тиграна! – Альби зажал нос через покрывало, – пусть он живет долго и его хранят и ваш Аллах, и мой Господь!

- Дитя! – рассмеялся взрослый омега, а следом за ним и охрана, – кедром пах мой покойный муж Асад, так что, если услышишь рядом этот запах, то знай, это он пришел на тебя посмотреть и порадоваться вместе со мной за правнука. Ты бы ему понравился!

К ним уже торопились люди верхом на жеребцах. Рядом с ними переваливалась на крупных колесах странная кибитка, занавешенная черной тканью, с длинными кистями, шнурами, которые удерживали более плотную ткань, и тихо позванивала бубенцами.

- Омеговозка Шади? – удивился Айдан, – откуда?

- Хатун Шади ад Мир ай Саид прислал вам транспорт, чтобы доставить вас домой, – рослый альфа спешился и склонился в поклоне перед омегой, – Саид Дауд ад Мир ибн Айюб приехал с семьей к отцу в гости, желая проведать своего жада.

- Он приехал со всей семьей? – удивился Айдан, при этом опираясь на руку слуги, который помогал ему спуститься с шаттла.

- Нет, только с супругами, – ответил склоненный альфа, – дети и гарем поедут через день в ад Мин.

- Хорошо.

Альби еще раз оглянулся, невдалеке виднелись белые каменные стены. Открытые мощные ворота, развевающиеся флаги над надвратными башнями, совсем, как в фильмах о рыцарях, только вот конники были не в доспехах, а в шароварах и с саблями на боку. Хотя они даже и без лат выглядели достаточно грозно. А вокруг стен и до самого горизонта были барханы песка. Хотя вдалеке виднелось что-то зеленое, но сколько Альби ни щурился сквозь слепящее солнце, было не разобрать, что это, трава или деревья.

- Это начало «Золотого треугольника», – Айдан махнул рукой омеге, – мы еще туда съездим. За двадцать лет посадки Хани так разрослись, что уже давно соединились в общие сады с эмиратами сыновей. Раньше люди двое суток добирались до соседних эмиратов по палящим пескам, а теперь это можно делать по прохладе садов и глядя на зеленые поля благословленной Аллахом земли. Хотя, фирма «Ханиан» в любом случае ведет общий бизнес на три эмирата, да и главный агроном и селекционер у нас один – Хани ад Дин ай Айюб.

- Там работают люди? Как же они туда добираются? – Альби забрался по крутым ступенькам в странную машинку, там внутри были не сиденья, а полукресла-полукровати со множеством подушек. На одном таком сиденье комфортно устроился Айдан, – или их туда возят автобусы?

- Внутри треугольника построено несколько поселений. Люди там работают по сменам три через три месяца, в основном, неженатая молодежь. Изредка семейные пары. Там есть общежития, бесплатные столовые и обязательно дежурные врачи. Олли не успокоился, пока там не построили медицинские пункты. Хотя врачи дежурства там воспринимают как гибрид отпуска с наказанием. Ну, какая там для них работа? Ждать, пока кто-нибудь себе тяпкой по ноге попадет? Раззява… Но с Олли лучше не спорить, проще согласиться. Альфы, конечно, присматривают за порядком и охраняют от ночных разбойников и воришек. А в случае непогоды над всем этим оазисом поднимают громадный купол, чтобы песчаные бури не могли повредить посадки. Но тебе лучше об этом Хани расскажет и покажет, а вот мы и дома! – расцвел улыбкой Айдан. Омеговозка въехала в город и покатилась по брусчатой улице. Люди махали руками и кричали «Айдан! Айдан вернулся! Храни тебя Аллах!», дети бежали за омеговозкой, радостно крича и размахивая руками.

- Я для этих людей константа их мироздания, – Айдан горько улыбнулся, – их пра-прадеды гуляли на моей свадьбе, их прадеды хоронили со мной моего мужа Асада – Льва пустыни. Их деды провожали моего старшего внука в другой эмират, чтобы он принял там эмирскую чалму, они сами видели, как мой второй внук сделал чудо, возродив погибший город и сделав его Бриллиантом Сабаха. Они увидели, как в песках зацвел сад, и растят детей в спокойной уверенности, что после их смерти те смогут рассчитывать на мой совет и заступничество перед эмиром в трудные времена.

Омеговозка плавно закатилась еще в одни ворота, которые отсекли толпу и часть шума. Их уже встречали. Омеги с закрытыми лицами издали казались совершенно одинаковыми пирамидками черного шелка, рядом с ними стояли трое альф и один подросток, одетый как взрослые альфы. Айдан сам откинул полог над входом, не дожидаясь слуг, едва омеговозка остановилась. Самый крупный альфа подал ему руку и помог спуститься, а потом неожиданно склонился, целуя тонкие пальцы.

- Я рад, что у тебя все хорошо и ты уже дома, оми, – пророкотал альфач, – ты так резко улетел, и даже не оставил мне записки. Ай-яй-яй, оми, я волновался.

- Слуги должны были объяснить и показать письмо Тигренка, а я хотел успеть на лайнер и улететь вместе с туристами. Не сердись на своего оми, зато я привез нам всем подарок от Тигренка. – Айдан развернулся и махнул в сторону омеговозки, – иди сюда, птенчик.

Альби осторожно подошел к выходу, не зная, что делать. Подножка была высокой, ступеньки крутыми, и спрыгнуть было немного страшно, тем более, что шлепки на ногах не казались хоть сколько-то надежной обувью. Слуги стояли неподалеку, но никто даже не дернулся подать ему руку.

- Познакомьтесь, это – Альби, сердце нашего Тигренка и его дыхание, – улыбнулся крайне довольный селафь, – Аллах воистину наградил нашего мальчика, послав ему в пару кроткого голубенка взамен гибрида сколопендры и скорпиона.

- Позволь, я помогу тебе спуститься, – альфач протягивал к нему руки, – я дед твоему мужу. К омеговозке надо привыкнуть, и тогда она не будет тебя пугать.

Омега без сомнений подошел к краю и позволил подхватить себя, как ребенка. Айюб бережно поставил его перед родней.

- Добро пожаловать в семью, Альби, – высокий омега протянул к Тому руки, – я оми Тиграна, меня зовут Ясмин. Мы рады тебе. Это Салах, мой муж и отец Тиграна.

А потом, приобняв, стал представлять остальных людей. Супругов Айюба – Амина и Хани, дядю Саида и его супругов Шади и Олли, и младшего брата – омегу Бельчонка, и самого младшего ребенка-альфу Медвежонка.

- Я медведь, – буркнул подросток и залился румянцем, – я взрослый! Мне уже четыре и я живу в казарме, как взрослый альфа!

Альби удивился, альфочка выглядел лет на восемь-десять. Высокий, и как все подростки, немного нескладный, но при этом физически развитый и похожий на своего отца Салаха, который стоял за его спиной и улыбался, глядя альфочке в макушку.

- Мы не ожидали, что жада привезет тебя, – Саид с улыбкой покачал головой, – а иначе мы бы встретили тебя всей семьей.

- Мы познакомим Альби со всеми буквально завтра! – взмахнул рукой Ясмин, – вы приедете к нам?

- Супруги и гарем не позволят мне пропустить ни одну из этих поездок! – засмеялся Саид, – порой мне кажется, что с появлением аквапарка у всех омег выросли жабры, и они живут в ожидании от одной поездки до другой!

- Вот и прекрасно, – Ясмин коротко приобнял Альби, но, даже отпустив из полуобьятий, взял за руку и потянул за собой. – Пошли, Сердечко, я понимаю, что на лайнере ты не очень устал, но поверь, после хамама ты почувствуешь себя намного лучше. Давайте не будем стоять на улице, пойдемте в дом. Пока слуги откроют тебе соседнюю комнату рядом с Бельчонком, а завтра мы поедем домой, где ты будешь жить в комнатах Тиграна. Отныне они и твои апартаменты. Или, может, ты голодный?

Альби замахал головой, у него перехватило горло от волнения. Он не ожидал такой встречи, он не ожидал объятий и тепла от папы Тиграна, но твердая рука омеги внушала уверенность, что все будет хорошо. Альфы остались во дворе, а омеги, как птички, полетели стаей по коридорам величественного дворца. Высокие колонны с резным кружевом у потолка. Суры, вырезанные из камня, вились лентой по стенам. Неожиданная прохлада внутри, цветы в вазонах. Деревца в горшках. Маленькая дверка, возле которой стояли двое вооруженных альф, которые склонили головы, пропуская омег внутрь.

- Дайте хоть посмотреть, на кого Тигран поменял сына Ошая, – красивый омега желчно поджал губы и стал снимать с себя черные одежды. Под ними было яркое шелковое платье и драгоценности.

- Амин! – Ясмин недовольно фыркнул, – однажды ты прикусишь язык и умрешь от собственного яда. Не сомневайся в выборе моего сына! Ты же сам видел те передачи, которые нам передавал Рафик, неужели ты думаешь, что мой сын привел бы в дом такого склочного и вздорного омегу? Да он бы тебя без соли съел! Не важно, что они были дыханием с рождения, но омега уклонялся от Тиграна, при этом постоянно дергая его. Ужасно! Как собака на сене! И сам не съем и другим не дам. Я рад, что у Тиграна хватило сил порвать тот порочный круг и не тащить в дом беду. А тот Лекси еще пожалеет, что упустил такого достойного альфу!

- Он уже пожалел, – подал голос Альби, – стоило им порвать отношения официально, так не проходило и ночи, чтобы Лекси не звонил Рану, как бы поболтать. Он к нему в институт даже стал приезжать так, чтобы все вокруг видели. Хорошо, что после той злополучной передачи он пропал. Слава Богу, Максимильян сделал, как обещал, и даже слово Лекси пропало. Ой, наверное, следует говорить слава Аллаху?

- Славь того, в кого веришь, – невысокий и изящный омега подошел и погладил Тома по лицу, – мы не фанатики. Если в твоей душе есть вера, то мы не против. Было бы сложнее, если бы ты был атеистом. Но уверен, что мой внук такого бы не взял в семью. Так что там произошло?

Альби начал рассказывать, что произошло. За это время все стали раздеваться и заматываться в покрывала, а после прошли вглубь и уселись в теплой комнате, поговорить. Его все слушали, ахали, охали. А потом стали расспрашивать, что он слышал о Лекси. Неужели он на самом деле такой, как говорят журналисты? Том рассказал историю, которую ему в свое время рассказал Аэрин.

- Ну, и кто теперь будет сомневаться, что выбор моего сына правильный? – грозно обвел взглядом притихших людей в хамаме Ясмин. Мой сын – сильный и мудрый альфа. Он смог отрубить гнилую ветвь и не пустить в дом беду. Не важно, кто его родители. Он – приемный сын Ошая, и тот тоже пострадал от него. Я рад, что мой сын не привел в дом недостойного омегу.

– Ошая был на свадьбе Тиграна и Альби и прислал Ясмину и Салаху «извинительное письмо», – высокомерно посмотрел на всех Айдан, – который раз встречаюсь с Ошая и каждый раз поражаюсь его доброте и милосердию. Он – необычайной души человек. Лекси был послан и ему, как испытание веры и прочности семейных уз. С таким ребенком было тяжело не отчаяться, но у Ошая не опустились руки и огонь в душе не затих. Он принял свое испытание с достоинством и вышел из него с целым сердцем и крепкой семьей.

- Как ни странно, но Лекси стал испытанием не только для Ошая и его мужа, но и другие дети смогли осознать свой выбор в жизни благодаря тому, что Лекси был рядом. Когда мы были на выпускной вечеринке сабахцев, к нам пришли старший сын Ошая и его племянник, который сын второго брата мужа Ошая. А еще был Роберт с супругом…

- Тот самый Роберт, что жил в нашем доме? – уточнил Ясмин и, увидев кивок Альби, довольно улыбнулся, – очень хороший мальчик. Тигренок прислал нам запись с их свадьбы. Ты там был миленький, как куколка, а младшие дети были, как ангелочки, ой, прости, что перебил!

Альби потом почти слово в слово рассказал, что говорили Максимильян и Аэрин, он только упустил самую концовку рассказа Аэрина. Это была чужая тайна, и не стоило ее рассказывать всем подряд. Омеги заинтересовались, правда ли старший брат Ошая профессиональный военный? Ведь на свадьбе сына он выглядел красивым и ухоженным омегой, а не брутальным громилой, как положено быть всем военным? И как такое возможно, чтобы Аэрин тоже стал военным и больше времени проводит с двумя посторонними альфами, которые даже не родня (!), а не с родным мужем.

- Таковы омеги федерации, – пожал плечами Ясмин, – я же вам уже не раз рассказывал, что там все иначе, чем здесь! Попробуйте представить себе общественный транспорт в час пик, когда альфы, беты и омеги едут, прижатые телами друг к другу, и это никого не волнует. Каждый едет со своими проблемами в голове и даже не смотрит, кто там к нему прижат. Главное – сберечь кошелек и успеть на работу!

- Ужас! – Шади от омерзения передернул плечами, – хотя Хани рассказывал, что омег там скорее воспринимают как слабое звено, а не подарок судьбы, и совсем не заботятся об их комфорте! У меня это до сих пор в голове не укладывается! Как же они там, бедненькие, выживают?

- По-разному, – рассмеялся Ясмин, – поверь, каждый старается, как может. Кто-то совсем неплохо устраивается в жизни, – омега с грустью вздохнул, – но некоторым действительно приходится тяжело. Но, как говорится, что не убивает нас, то делает сильнее и мудрее. Нельзя получить от жизни все и сразу! Порой для начала просто необходимо получить оплеуху, остановиться, подумать и решить, что же для тебя действительно важно, а чем ты можешь поступиться, чтобы сохранить то, что для тебя ценно.

- Хватит грустных разговоров! – Айдан похлопал в ладоши, привлекая к себе внимание, – давайте я вам расскажу, какая была свадьба у Тигренка!

- Неужели нельзя было потерпеть и приехать на Сабах, чтобы мы все могли порадоваться за них? – Амин недовольно скривил рот, – Тигран воистину сын Салаха, тот тоже притащил супруга, ни с кем не посоветовавшись!

- Амин, ты имеешь что-то против выбора своего сына, – Ясмин выгнул бровь и глянул на свекра так, что тот даже побледнел, – так вот, и в выборе моего сына не смей сомневаться!

- Прости его, Ясмин, – Хани раздул ноздри и зло зыркнул на замершего по соседству омегу, – давайте лучше выйдем из парилки, хотя здесь и сбавили температуру, но НАМ, беременным, не стоит перегреваться лишний раз!

- Хани! – взвизгнули хором омеги и бросились обнимать миниатюрного омегу, а следом стали хором поздравлять с такой новостью.

- Нет, пока не знаем, кто, – Хани радостно смеялся и отбивался от обнимашек, – Айюб пока не определил, или бета, или «сливочный» омега. Надо подождать, чтобы запах стал более выраженный.

Они перешли в следующий зал, где было прохладнее и, кроме этого, было несколько разных по размерам и глубине купален. В одних плавали лепестки цветов, от других просто заманчиво пахло различными травами. Появились слуги с подносами, на которых стояли стаканы с напитками или маленькие бутербродики и фрукты, порезанные на кусочки. Айдан, успокоившись и наобнимавшись с Хани, уселся на край бассейна и стал рассказывать, как он впервые увидел Альби и как обрадовался Тигренок приезду селафь. Как Тигренок пел под окном и как Айдан грозным голосом разогнал молодых альф. Омеги похихикали, как дети, и закивали головами, да, это так романтично – песни под окнами любимого! Альби тем временем положили на теплый мраморный столик и стали массажировать под видом мытья, а потом закутали в пенное облачко и оставили насладиться покоем. А Айдан тем временем рассказывал о приготовлениях в общине, и в лицах рассказал о своей встрече с Ошая. В очередной раз восторгаясь необыкновенным омегой, он рассказал, как красиво тот пел вместе с сыном, и какой дождь был на улице. Некоторые омеги даже всплакнули от умиления, надо же, благословленная Ошая свадьба, такая радость! Альби бы заснул, если бы пена не стала лезть в нос самым наглым образом. Он попытался убрать ее от лица, но на руках тоже были облачка пены, и в итоге он мазнул ей по лицу и расчихался! В ответ его окатили едва теплой водой и потащили дальше мыть волосы в шампунях, кремах и масках, и это только волосы! А потом маникюр и педикюр, и опять ненавязчивый массаж. И если Альби вначале был бодрым с дороги, то от всего этого почувствовал себя уставшим и попытался заснуть просто сидя. Но его бережно растолкали и потащили дальше к большому закрытому бассейну. Там вовсю шло веселье. Омеги голышом купались в бассейне, повизгивая и брызгаясь, как дети, а слуги ожидали их с покрывалами и полотенцами. Другие слуги играли на музыкальных инструментах, на подносах разносили сладости и кувшины с пряным напитком вроде крепкого компота. Купол купальни был высоким, в нем были вырезаны звезды, через которые в купальню проникали солнечные лучи. Было очень странно купаться в бассейне голым, но неожиданно приятно… Альби доплыл до столбика солнечного света и подставил руки, ловя солнечный луч. На ладонях стало тепло от яркой звездочки полуденного солнца.

- Любишь солнце? – к Альби подплыл молодой омега и встал на дно бассейна. Воды было по грудь обоим. – Меня представили как Бельчонка, но мое полное имя – Изабель. Родители говорят, что я пахну, как виноград Изабелла. – Омежка пожал плечами, – я нюхал этот виноград, вроде ничего так… но на вкус не понравился… его еще дразнят «лисьим виноградом». Отец смеется и говорит, что самый подходящий запах для скрытного лисенка.

- Лисенка? – удивился Альби.

- А! – Бельчонок махнул рукой, – обычай такой. Омегу, рожденного в гареме, а не в семействе бет, называют лисенком. И это все из-за пресловутой «лисьей охоты». Долго объяснять… – опечалился омежка, – ты, это… зови меня Бэль, дома все так зовут.

- Почему Бельчонок, если ты пахнешь, как виноград? – опять удивился Альби.

- Никому нельзя говорить, какой у меня запах, – передернул плечами омега, – ну, по крайней мере, до течки, когда о моем запахе узнают все. Если какой-нибудь альфа заявит, какой у меня запах, и это будет правда, то это будет поводом для хитбы. И неважно, нравится он мне или нет. Начнется официальное ухаживание, а если он мне все равно не понравится, то у отца будут проблемы. Он, конечно, вступится за меня, и все закончится дуэлью, а я не хочу, чтобы он рисковал своей жизнью. Он, безусловно, сильный воин, я в этом не сомневаюсь, но слепой случай никто не отменял. Взять хотя бы моего старшего брата-омегу Абаля. Он бы в жизни не согласился на брак с Джабалем. Он такой страшный!

- Но сейчас он счастлив в браке, – к ним тихо подобрался селафь и встал рядом, – и за три года брака носит уже второго ребенка. Это чудо, чтобы омега был готов к рождению так скоро. Так бывает только от большой любви в паре. Он, кстати, тоже родился практически следом за Тигренком. Не стоит судить об альфе по его внешнемувиду и по словам. Внешность очень обманчива, а язык вообще лжив! Только поступки имеют ценность, и даже не совсем поступки, а стоимость поступка для самого человека. Один человек – поэт, и стихи из него льются, как вода из разбитого кувшина, а другому срифмовать пару строк, как через гору перебраться. Но когда влюблен, в голове появляются такие странные мысли… – Айдан довольно зажмурился, вспоминая, – это как ценить подарок за его стоимость. Для богатого человека брильянт, как булыжник, а для бедного и медное колечко – запредельная роскошь.

- Ну, у Джабаля с этим нет проблем! – фыркнул Бэль, – и стихи из него фонтаном, и калым за супруга прислал, как в сказке про Али-Бабу.

- Хм, – селафь недовольно прищурился, – не могу понять, это страх перед будущим или зависть к брату? Ты что, боишься, что за тебя такого калыма не дадут? Даже не сомневайся – не дадут! Джабаль такой один. Ни за одного омегу на Сабахе не давали такого калыма, как за Серенити. За меня калым был четвертушка неогранённых самоцветов, почти годовой расчет за питание общины с алчными торговцами Федерации. За твоего папу вообще калым был смешной, но это не умаляет его ценности в глазах мужа и семьи. За Альби заплатили несколько больше, но все равно, не сравнить даже с моим калымом, но это не значит ровным счетом ничего.

- Не в калыме дело! – хлопнул по воде Бэль и, развернувшись, уплыл в сторону своего слуги, который распахнул большое полотенце и закутал расстроенного омежку с головой.

- Боится, – вздохнул селафь, – боится и прячется в комнатах. Такого скрытного омежку я еще не встречал. Обычно все сами бегают до первой течки посмотреть на возможных претендентов. Это ведь интересно, посмотреть на эмиров. Серенити так вообще дразнил всех, как только мог. Как чувствовал, что муж у него будет сильнейшим воином на планете, а вот Бэль, даже когда приходит на смотрины, прячется за спиной отца и дичится.

- А после первой течки, когда запах ясен всем, что меняется? – Альби пытался разобраться в этом мире.

- Когда запах определен для всех, омега может отказаться от хитбы, мотивируя тем, что ему запах альфы неприятен, и это нельзя оспорить словами. Но это позволяет претендентам в женихи начать ухаживание за омегой. Присылать подарки, стихи, искать встречи, чтобы поговорить и склонить сердце омеги к взаимности. Вон, Бусинку два года осаждали, как лисичку в облаве. А он все равно хвостом махнул перед носом и сделал, как сам хотел!

- А что это за «лисья охота» такая? – насторожил ушки Альби, – это чтобы заставить омегу так сильно хотеть, чтобы прям невмоготу?

- Ха-ха-ха, – рассыпался серебристым смехом селафь, – нет. Это не желание лисички, а когда ситуация отпускается на волю случаю и судьбе. И начинается настоящая охота. Омега выходит из родительского гарема, из дворца уходят слуги. Лисенок прячется, где хочет, или перебегает из комнаты в комнату. Во дворце можно найти укромные местечки. А потом во дворец входят эмиры. Все, кто хочет забрать себе лисенка, начинают искать, ориентируясь в основном по запаху. Поэтому можно раскидать много пахучих ловушек в том же лабиринте, или при помощи слуг устроить загодя сюрпризы вроде тазов с водой на приоткрытых дверях. Людей во дворце все равно нет. А мастерских и хозяйственных комнат много, так что прятаться в родном доме можно долго и со вкусом. Могут начаться дуэли, и даже дойти до смертей, но таково условие лисьей охоты, – селафь пожал плечами, – я тоже был лисенком и отказывался от свадьбы. Мой оми поддерживал меня в желании оставаться дома, но пришло время, и я сам захотел семью, но к тому времени я успел уже отказать всем претендентам. Поэтому родители объявили о дне, когда будет начата охота на лисичку. Приехало много эмиров, все хотели красивого и вредного омежку. Мой будущий муж оказался во дворце по воле судьбы, заехав к соседу на соколиную охоту, а в итоге, отправившись вместе с ним за лисенком.

- И ты поехал с чужим незнакомцем? – ахнул Альби, – какой ужас! Ты боялся?

- Я был заинтригован, – Айдан повел бровками в раздумьях, – я действительно увидел его впервые, но он мне понравился. Было в нем что-то такое, что заставило мое сердце биться сильнее. Асад уже тогда был немолод и хорошо известен среди эмиров благодаря своей храбрости. Его звали Львом Пустыни, и когда он нашел меня, никто не посмел бросить ему вызов и оспорить лисенка. Так я оказался здесь, и я благодарен судьбе за этот дар. Так что порой не стоит бояться будущего, а просто принять с благодарностью то, что имеешь.

- Джабаль – это тот, кто ранил Рана? – поинтересовался Альби, – я видел шрам на его груди. Ран сказал, что это ему напоминание, что любую проблему надо попытаться решить миром, или реально оценивать соперника.

- Да, – селафь сверкнул глазами и закивал, – ты не замерз в воде? Давай выйдем и покушаем сладостей, я не очень люблю воду…

Они вышли, но Альби шел за селафь хвостиком, желая услышать историю полностью. К этому времени большинство купальщиков угомонились и, выбравшись, пошли к Айдану. Тот умел рассказывать красивые истории, когда он понял, что улизнуть от истории не получится, устроился поудобнее и начал рассказ издалека.

- Тигренок познакомился с Лекси, когда ему едва исполнился годик, но он уже тогда был разумным и даже неплохо сидел в седле, – Айдан выразительно посмотрел на Ясмина, и тот, прикрыв рот ладошкой, довольно рассмеялся, другие тоже были в курсе истории и поддержали смешки, – провидению было угодно, чтобы дети встретились, но спустя какое-то время расстались. Вначале они поддерживали связь через родителей, благо, тем было, что обсудить друг с другом, а потом Тигренок научился писать и читать, и с тех пор стал писать письма сам.

Я был свидетелем, с каким старанием маленький альфочка выводил первые строчки своему омеге, с каким нетерпением он ждал ответа, и как расстраивался, когда ответа не было и месяц, и два. Потом в его жизни появился Роберт Динлох-младший, и хотя он был намного старше, но внешне они выглядели ровесниками, что позволило детям подружиться. И я рад, что их дружба продолжается до сих пор. У Роберта к тому времени тоже был омега, обещанный ему судьбой с самого рождения. Его зовут Аэрин, и когда пришло время, они заключили счастливый брак, в котором, я надеюсь, проживут долгие-долгие годы. Аэрин писал Роберту с каждой почтой, а это значит, раз в две недели, и вместе с ним стал получать письма и Тигран. Ведь Аэрин и Лекси двоюродные братья.

Время шло, Аэрин и Лекси вступили в возраст, когда омега Федерации достигает возраста согласия, и тогда родители и прочие уважаемые люди их общества проводят общие смотрины, которые называют «Бал дебютантов». В тот год бал проводили родители Лекси, и на этот бал поехали Роберт и Тигран, чтобы быть в такой знаменательный день со своими омегами.

- На том балу мы сопровождали сына, – вдруг подал голос Ясмин, – это было возмутительное хамство под личиной улыбок. Насколько Кантарини были нам рады, настолько же двулично вел себя Лекси. В глаза, нам, родителям, улыбался, но стоило ему отойти в сторону, как он начинал кривляться или убегать. Это видели не только мы, но и другие гости праздника, над Тиграном начали посмеиваться, вначале тихо, а потом молодые альфы решили… даже не знаю – подраться на балу? Указать чужаку его место? Но что могут мальчики Федерации против того, кого учили бою с четырех лет? Смешно! Тигран раскидал их, как мяч кегли. Лекси смотрел на все это с балкона второго яруса с другими омегами и глумился и над победителем, и над побежденными. Мы улетели оттуда в гневе, и если вы помните, к нам прилетал четвертый сын Кантарини – Джованни, чтобы принести официальные извинения от лица семьи. Тогда же мы получили и первое «извинительное письмо» от Ошая.

- Да, – Айдан тяжело вздохнул и отпил щербета, – Тигренку было только четырнадцать полных лет, и тут такой удар по самолюбию молодого альфы. Он тогда как с цепи сорвался. Забросил учебу и умчался с сотней в пустыню. Хорошо, что там с ними было несколько взрослых альф, они хотя бы смогли приглядеть за вчерашними детьми. Отец дважды приезжал к сыну, который, как бедуин скитался по пескам и выискивал разбойников. Он перебил много банд, и за это его прозвали Тигром – Защитником пустыни. А его сотня набралась боевого опыта. И когда отец второй раз приехал за сыном, он, наконец, вернулся домой. Приближалось его совершеннолетие, но неожиданно для всех, Тигренок попросил не дарить ему наложников и разрешить еще раз приехать на Бал дебютантов, уже на собственный дебют.

Мы тогда связались с Кантарини и спросили, возможно ли Тиграну приехать на Бал. В ответ нам пришло письмо, что они будут рады нас принять в своем доме. Как позже выяснилось, в том году Бал должны были проводить в другом доме, но Кантарини решили, чтобы Тигренок пришел на свой дебют именно в их дом. Вначале мы отпраздновали день рождения здесь, а потом я решил сопроводить своего взрослого внука на этот самый Бал. – Селафь довольно улыбнулся и игриво передернул плечами, – не хотелось бы хвастаться, но я произвел там фурор. Все альфы смотрели только на меня и моего спутника – Тиграна ад Мин. На меня смотрели с восторгом и похотью, а на Тигренка с завистью! Ведь он был со мной, и все мои улыбки доставались только ему! Лекси, конечно, нас видел, но так и не решился подойти, даже чтобы поздороваться. Потом мы вернулись домой, но уже вернулись как победители! Вся столица федерации только и говорила, что о дебюте Тиграна ад Мин! Как будто других дебютантов в том году и не было! Как раз в это время Тигренок и подал документы в институт, и сразу сдал экзамены. Он мог бы и остаться, но хотел проводить меня домой, да и похвастаться перед побратимами лично. Ему тогда было всего шестнадцать, разве что выглядел, как взрослый, а в душе совсем еще ребенок, несмотря даже на год скитаний и войны. И так вот, – селафь поднял палец, чтобы обратить внимание слушателей, – как раз в это время непоседливый Серенити решил сбегать на рынок в книжную лавку, в которую знакомые караванщики привозили стихи таинственного поэта Соловья… и его решил проводить старший брат – Тигренок. Кто бы знал, что они встретят в квартале от родного дома судьбу Серенити? Так получилось, что наш омежка сам на полном бегу влетел в альфу, который оказался его парой! Тигренок растерялся, ведь стены родного дома были за его плечами, а его братика сжимает в объятиях посторонний альфа! Кровь бросилась в молодую голову, и он не посмотрел, кто стоит перед ним… Он тогда себя ощущал Тигром – Стражем пустыни! Только вот его соперником оказался первый мечник Сабаха! Джабаль немногословен сам по себе, а тут вдруг, когда он нашел свое дыхание, у него попытались его отнять! И тут нашла коса на камень – Тигран чувствовал себя вправе и в силах, а Джабаль едва соображал, учуяв запах пары. Пары, которую он отчаялся найти. Я каждый день благодарю Аллаха за то, что Джабаль успел в последний момент удержать свой меч и не завершить удар в сердце. Его воины на руках принесли Тигренка домой, мы успели оказать ему помощь и он не истек кровью. В купальне стало тихо, все помолились за здоровье Тиграна, за твердую руку Джабаля, за счастье Абаля и за то, что вся история закончилась благополучно.

- Теперь ты знаешь, откуда на груди твоего мужа шрам, и я рад, что Тигран вынес из той истории правильный урок – слово не сильнее меча, но вовремя сказанное слово может остановить руку с мечом и не допустить беды. А теперь… – селафь захлопал в ладоши, – мы разукрасим тебя хной, будем петь песни, танцевать и радоваться жизни. Потому что жизнь слишком коротка, чтобы грустить и печалиться, давайте лучше петь и веселиться!

Слуги ударили в бубны и начали петь что-то задорное. Альби разукрашивали хной руки и ноги, а взрослые омеги баловались, как расшалившиеся подростки, которые впервые остались без присмотра взрослых. Хани и Ясмин сказали, что станцуют с бубнами, а сами вместо приличного танца крутили под музыку попами, ударяя время от времени бубнами то себе по попе, то другу по голове. Айдан сказал, что станцует стриптиз, как он видел на корабле неверных. Отогнал слуг от стенки и стал танцевать что-то эротичное, медленно развязывая узел на покрывале, в которое был замотан до самых подмышек. Когда, наконец, под вздохи зрителей узел поддался, он резко распахнул покрывало… но только в сторону стены (!), развернулся, подмигнул, а потом покрутил попой по натянутому шелку покрывала, следом стал разворачиваться то одним боком, то другим, при этом прикрываясь то одной рукой, то другой. Зрители смеялись, поняв, что их провели, но от этого аплодисментов меньше не стало. Следом Шади с Олли станцевали парный «стриптиз», развязав на пару покрывала, но при этом, когда один сбрасывал одежку, второй трепетно прикрывал его своей. Альби так смеялся, что дышать было тяжело. А потом омеги стали петь наставления молодоженам, весьма фривольные по смыслу, подхватывая слова друг у друга, подмигивая и заканчивая вместо неприличного слова какой-то нелепицей. Такие взрослые и сдержанные омеги вели себя, как дети, и только Бэль сидел в углу и смотрел на них, как воспитатель детского сада в ожидании, когда же, наконец, шалунов разберут родители и он сможет спокойно пойти домой. Комментарий к Сабах https://sun9-51.userapi.com/c628520/v628520678/2f541/XBS6IrS115E.jpg

https://sun9-25.userapi.com/sGx45xR4rqydPQcNs5QwVjIs_txN5DXkspB08A/JjE83jWdck8.jpg

https://sun9-36.userapi.com/v-4UjSgQj8A7qXFMIy-NAAtexS6BiveNctBSnQ/9ChXIyAngfA.jpg

https://sun9-44.userapi.com/tIAspoC8Dtf8OJTDjpDS86nnf4UWNT0SgJDqOQ/5Wu1-kDpqlg.jpg

====== Бриллиант Сабаха ======

Альби полулежал на мягком сидении-подушке и с любопытством крутил головой. С одной стороны, мелькали зеленые деревья, с другой – барханы выгибали спины, как спящие коты. За его спиной сидел Ради, он прилетел вместе с ним в качестве личного слуги и очень гордился своим новым статусом, возле двери омеговозки сидел молодой симпатичный мужчина в лазоревом бурнусе и такой же светло-голубой чалме. Это был его новый слуга – Заки. Сегодня утром селафь подарил его, как будто тот был собакой, а не человеком, Альби до сих пор был немного в шоке от всего увиденного и, кусая губы, пытался понять, как ко всему этому относиться.

Все началось с утреннего визита селафь в его комнату. Он явился не один, приведя следом за собой Ясмина. Войдя в комнату, Айдан сразу уселся на кровать Альби, которую только-только успел застелить Ради, пока Альби воевал с бесконечным количеством пуговок на груди платья.

- Ясмин, я хотел бы подарить Альби нового слугу. Ты уже и сам понял, как важно омеге иметь под рукой опытного, а, главное, умного человека. Поскольку Альби будет жить в твоем доме, и новый слуга будет вхож во все комнаты гарема, то мне нужно твое разрешение на такой личный подарок.

- Ты считаешь, что в моем доме не найдется прислуги для Альби? – удивился Ясмин и сел на сундук у кровати. – Или я чего-то не понимаю?

- Слуга слуге рознь, – селафь отвел взгляд в сторону. – Заки попал ко мне двадцать лет назад, и я готовил его на смену своему Нури. Он может не только принести чай, помочь с прической, но и стать личным охранником для омеги.

- Ты считаешь, в моем доме опасно жить? – недоуменно поднял плечи Ясмин. – Жада, ты уверен, что ничего не перепутал?

- Жизнь длинная, и только один Аллах знает, куда заведет дорога жизни. И я хотел бы быть уверенным, что с Альби все в порядке и за ним есть кому присмотреть, – Айдан вздохнул и расправил платье на коленях. – Я бы хотел, чтобы мои внуки и правнуки жили долго и спокойно, но кто знает, что им уготовано на жизненном пути. Когда родился Салах, все были уверены, что он вслед за отцом унаследует эмират ад Дин и проживет в нем всю свою жизнь. А что вышло на деле? У вас с мужем собственный эмират, который вы построили сами, а у Айюба родилось еще двое альф. И это небывалое явление для Сабаха! Тигран – первый сын, наследник, но кто знает, может, ему уготована судьба Саида?

- М-м-м, – простонал Ясмин, закрыв руками лицо, но быстро взял себя в руки и горько улыбнулся Айдану. – Жада, пожалей мое сердце! Я не могу дождаться, когда мой ребенок вернется домой, а ты говоришь о новой разлуке…

- Ясмин, надеюсь, ты помнишь, что я всегда на твоей стороне, и благополучие твоих детей – мое самое горячее желание? Именно поэтому я и дарю Альби Заки. Он проживет свою жизнь, как собака, охраняя сердце твоего сына.

– Хорошо, жада, ты столько раз был прав, что я не буду с тобой спорить, – Ясмин встал и направился к двери. – Раз ты считаешь, что этот человек должен жить в моем доме и заботиться об Альби – пусть так и будет. Альби, твои вещи уже отправили домой. Мы выезжаем сразу после завтрака. Ты едешь вместе со мной и Бельчонком.

- Ясмин, не торопись, сядь. Ты еще не все узнал, это важно для понимания того, почему Заки можно доверять больше, чем другим слугам, – Айдан остановил Ясмина взмахом руки, а потом кивнул слуге. – Заки, снимай штаны.

- Жада! – резко отвернулся Ясмин, – я не хочу смотреть на чужого мужчину! Это, по меньшей мере, неприлично!

- Смотри, я сказал! Альби, и ты не отворачивайся, это проще показать, чем объяснить! – прикрикнул на обоих Айдан.

Альби спокойно посмотрел на чужой пах. Подумаешь, тот, кто мылся в общем душе общаги, много чего видал… Но Альби растерялся, когда увидел малюсенькую пипиську и крохотные яички. Это было так неправильно увидеть у взрослого мужчины член маленького мальчика.

- Одевайся, Заки, – вздохнул Айдан. – Попрощайся с друзьями и перенеси свои вещи в омеговозку Ясмина-хатун. Скажешь Нури, какие твои вещи надо переслать в новый дом, – Айдан поманил парня пальчиком, он, упав на колени, подполз к ногам селафь. Тот поцеловал его в лоб и погладил по щеке. – Я помолюсь о тебе, мальчик, а ты позаботься о дыхании Тиграна, я на тебя надеюсь. Если понадобится совет или помощь, ты знаешь, где найти меня или Нури. Чемоданчик с настойками Нури тебе пришлет на днях, иди…

Когда Заки вышел, Айдан, вздохнув еще раз, похлопал рукой по кровати, чтобы Ясмин сел рядом.

- Примерно двадцать лет назад я был в гостях и мне понравился этот милый мальчик. Когда я уезжал, мне его подарили «на память» и сказали, что из бедуинских «подарков» получаются самые лучшие слуги. В тот момент я не понял, о чем речь. Мальчик был мал и его особенность не бросалась в глаза. Я стал готовить его на смену Нури. Тот уже староват, но ничего, он мне еще послужит, вам Заки нужнее, чем мне. Альби, я хочу, чтобы ты понял: на Сабахе правят эмиры, и каждый из них трактует законы как вздумается, сегодня так, а завтра эдак. Мы разрешаем своим слугам заводить семьи, платим им зарплату, а беты, выросшие в питомнике, сами решают свою судьбу, оставаясь работать во дворце или возвращаясь в город к родителям. Но многие эмиры тех детей, которые, попав в питомник, к определенному возрасту не проявляются, как альфы или омеги, оставляют у себя в качестве прислуги для гарема, а фактически на положении полурабов. Часто их кастрируют, причем кто-то обрезает член, кто-то яички, а самые жестокие удаляют и то, и другое. Хотя, не знаю, что более жестоко: иметь член, но не чувствовать возбуждения, или возбуждаться, не имея возможности для нормального акта. Я раньше как-то не особо интересовался племенами бедуинов, которые кочуют по пескам своими маленькими родами. Иногда они торгуют, иногда подворовывают, охотясь на чужой земле. Грань между ними и бандами разбойников, с которыми воевал Тигран, порой очень тонка и не всегда заметна. Если захочешь, спроси об этом у Тиграна, он тебе расскажет леденящие кровь истории об их обычаях и повадках. Но речь сейчас о другом. У бедуинов есть обычай, когда у них мальчиков рождается больше, чем надо племени, они лишним детям «прищепляют» член так, что он перестает расти. Потом таких мальчиков продают эмирам в гаремы, они их с удовольствием покупают.

- Это вроде, как поступают с жеребятами, – переспросил Ясмин, – когда решают, кто станет жеребцом на племя, а кто рабочим конем?

- Да! – обрадовался Айдан, – именно так. Ты сам видел, Заки не выглядит, как евнух, у него есть небольшой пушок на щеках, и он его время от времени даже бреет. Он сильный и выносливый мужчина, и в отличие от одутловатых евнухов, эстетически приятен. Я проверял его у врачей, у него вырабатываются гормоны, но только либидо полностью погашено. Он совершенно асексуален и, более того, на него не действуют возбудители. На него даже «сладость для султана» не подействовала, а при большой дозе он просто стал смеяться, как пьяный, и все. Он спокоен, сдержан и асексуален, Альби, ты можешь при нем спокойно мыться, раздеваться, он будет с тобой рядом во время твоих течек, и тебя это не должно смущать. Представь, что это твоя собака, которая выглядит, как человек. Ведь ты бы не стал стесняться собаки? И он будет тебя так же верно и преданно любить, как собака, не ожидая наград и почестей. Для него будет достаточно того, что ты в безопасности и радуешься жизни. Но в отличие от собаки, ты можешь поделиться с ним любыми своими проблемами. Он – житель Сабаха, знает все обычаи и порядки, подскажет, что делать в той или иной ситуации, но при этом он примет любое твое решение, всегда будет на твоей стороне и поможет во всем.

Айдан потянулся к Альби и усадил его у своих ног, туда, где недавно сидел Заки.

- Когда я говорю, что он поможет с любой проблемой, то я имею в виду, что проблема может быть именно ЛЮБОЙ. Ясмин никогда не жил в гаремах, но, возможно, тебе придется оказаться в чужом доме, и Тигренок не всегда будет рядом. Заки станет твоим щитом и ищейкой, кинжалом, спрятанным в потайном кармане, шелковой удавкой под видом пояска на платье. Он разбирается в ядах, а в случае нужды подберет необходимое противоядие. Он хорошо вышколен для службы мне. Нури учил его, как следить за слугами, преданные мне альфы выучили его ближнему бою. Против альфы надолго его не хватит, но он своей жизнью выгадает тебе пару минут, чтобы ты успел сбежать. Всегда доверяй ему и никогда не сомневайся в его преданности.

- Жада, ты уверен, что Тигренок уйдет из отчего дома? – Ясмин развернулся всем телом, чтобы заглянуть в мудрые и печальные глаза, – у нас хватит возможностей, чтобы два сына нашли себе занятие в эмирате, не стесняя ни отца, ни друг друга. Ты думаешь, нас попытаются заставить отдать Тигренка в другой эмират наследником?

- Жизнь старшего наследника порой так же непредсказуема, как полет мухи, Ясмин, – улыбнулся старый интриган. – Но надо готовиться к худшему, и тогда будущее не застанет нас врасплох. Лучше объясни обязанности супруга эмира своему зятю. Расскажи о ведении хозяйства, о работе с общиной. Покажи ему будни дворца, познакомь с кастеляном, старшим воспитателем питомника, возьми с собой, когда женщины из общины придут к тебе за помощью, и поясни, почему ты поступаешь так, а не иначе. Сделай для Альби то, что ты не сделал в свое время для Серенити – подготовь его к реальной жизни. Может, тогда и Бельчонок оторвется от своих игрушек? Ему пятнадцать, а он отказывается взрослеть!

- Ох, жада, – Ясмин, недовольно покачав головой, встал и прошелся по комнате, – ты же знаешь нашего Бельчонка! Я бы и рад научить его, но он, как черепаха, сразу же прячется в панцирь и его оттуда не выманишь никаким яблочком! Думаешь, я не пробовал? Насколько Серенити был дерзким и независимым, настолько Бельчонок закрытый отшельник. О Боги, ну почему так? Чужие дети просты и понятны, а со своими голова кругом! Только Тигренок и Медвежонок незамысловаты – вовремя накормить, погладить, и делай с ними, что хочешь!

Айдан рассмеялся и, встав с кровати, обнял Ясмина.

- Ты говоришь, как мой оми, я тоже вытрепал ему столько нервов, что из них можно было бы соткать ковер на всю мечеть! Не переживай, придет его время, и он сам захочет семью, и тогда будь готов, что он сам будет бегать за тобой, чтобы ты научил его всему! Или он найдет своего альфу, как Серенити, и будет учиться всему сам… Никто не уйдет от своей судьбы! Но нам пора завтракать и в дорогу. Нас уже ждут…

За завтраком к омегам за столом впервые присоединились альфы. Вчера Альби никого так и не увидел, Ясмин пояснил, что здесь принято праздновать порознь. Даже свадьбы проходят за разными столами. Заки ждал омег возле омеговозки и помог им подняться по крутым ступенькам, а потом задернул штору, которая заменяла дверь, и остался сидеть у входа, наблюдая за всем вокруг. Бельчонок недовольно фыркнул, увидев незнакомого человека, но его слуга прошептал ему на ухо, что это новый слуга Альби, и тот сразу стал невидимкой для надутого ребенка. А вот Альби решительно не знал, как относиться к такому человеку-собаке. Как можно безоговорочно доверять постороннему? Человек – не робот, чтобы тумблер переключить с одного человека на другого. Он все равно, скорее доверенный человек селафь, чем его личный друг, но если селафь поручился за него, то, может, стоит попробовать стать друзьями?

- А вот и наш город! – Ясмин вытянул руку, – видишь, Альби, блестит как бриллиант? Это наш эмират ад-Мин! До него еще ехать полчаса, но блеск его башен виден издалека, именно поэтому наш эмират называют Бриллиантом Сабаха!

- Башен? – вытянулся на сиденье Альби.

- У нас уникальный для Сабаха город, – улыбнулся Ясмин. – Хорошо, что первым ты увидел эмират ад Дин, теперь ты сможешь сравнить! У нас настоящий мегаполис, только без нижних уровней! Высотные здания, современные магазины, самые современные филармонии и театры, восхитительные библиотеки, все лучшее, что нашлось в Федерации, мы устроили у себя. Только сделали еще лучше! У нас бесплатное жилье для людей, работающих в нашем городе, счета за коммунальные услуги оплачивают работодатели. Если ты получаешь повышение по службе, то тебе предоставляют жилье большего метража. У нас альфам разрешены браки с омегами, и если воин находит себе супруга, то сразу получает двухъярусную квартиру в высотном доме. Так, чтобы им хватило места и для жизни, и для детей, и для слуг. Сам город делится на четыре части, по количеству ворот: Северные, Южные, Западные и Восточные. Все четыре дороги сходятся на Центральной площади, где стоит большая мечеть Аль-Ахир масджи́д. Её построили в память о прадеде Тигренка. Асад ад Дин, прозванный Львом пустыни, был вероломно убит разбойниками именно на этом месте. Назвали мы мечеть одним из имен пророка. Аль-Ахир означает – омега – последний; тот, кто останется после уничтожения, всего сотворённого; тот, кому нет конца. На северо-западе находятся здания НИИ и научный городок. Там собраны все средние и высшие учебные заведения. Туда идут за знаниями, а еще там живут приезжие и те из местных, кто получил высшее образование. Это очень престижный район города, там все сделано по моде Федерации. В противоположном конце на юго-востоке находится наш дворец. Он окружен парками. Рядом расположены театры, концертные площадки, ресторанчики и кафе, дорогие бутики с одеждой и обувью модных брендов. Этот район считается местом для отдыха и приятного времяпрепровождения. А между ними находятся жилые комплексы для жителей. С больницами, поликлиниками, школами, небольшими мечетями, городскими хамамами, базарами, гостиницами для приезжих федералов и караван-сараями для местных. На любой менталитет и толщину кошелька. Образование у нас обязательно только начальное, три класса, остальное образование человек получает по желанию. Мы никого не заставляем учиться, но только получив образование, ты сможешь найти престижную работу, которая будет хорошо оплачиваться. Но если ты не хочешь учиться, или не можешь, то поля «Ханиан» всегда будут рады новым работникам!

- Это камень в мой огород, – поджал губы Бельчонок, – я бросил учебу в прошлом году и занимаюсь своими игрушками.

- Почему? – удивился Альби, – ведь учиться здорово…

- Мне скучно в школе! А игрушки – это интересно! – Бэль вздернул нос и попытался выглядеть гордо, хотя это было тяжело в полулежачем положении, – он вначале сам сказал «делай, что хочешь!», а теперь недоволен, что я счастлив!

- Я рад, что ты счастлив и нашел занятие по душе, – Ясмин тяжко вздохнул, – но неужели тяжело получить корочки об образовании?

- Зачем? Вы все равно засунете меня в гарем к малограмотному громиле, и что? Я от него буду золотой медалью отмахиваться? Или он от нее сбежит в испуге, как шайтан от молитвы? Кому будут нужны все мои грамоты с олимпиад? В гареме буду стены обвешивать? От них в любом случае не холодно, не жарко! И танцами заниматься не собираюсь! Не заставите!

- Бэль! – Ясмин устало вздохнул и покачал головой, – ты так говоришь, как будто мы с отцом спим и видим, как бы тебя из дома выгнать! Но просто тебя спросят, как ты закончил школу, а ты ответишь: я ее бросил. И все решат, что ты у нас неуч. Сами, мол, всех учат, а их ребенок не осилил даже школьную программу Федерации.

- А мне все равно, что скажут другие! – взвизгнул Бельчонок и, закрыв уши, свернулся калачиком в кресле.

Ясмин перебрался к сыну и лег, прижавшись к его спине. Бельчонок полежал немного, а потом развернулся и прижался к своему оми, весь в слезах. Альби отвернулся, не желая своим любопытством смущать людей, было похоже, что эта размолвка у них не первая и, наверное, не последняя. И наткнулся на внимательный взгляд Заки, тот рассматривал его, склонив голову набок, а когда Альби неожиданно сам для себя разозлился от такой бесцеремонности, Заки вдруг вывалил язык, задышал ртом и поднял бровки домиком. Он стал похож на мультяшного песика. Это было так забавно, что Альби прыснул от смеха. Заки сразу убрал язык и слегка улыбнулся уголками красивых губ. О, да, Заки был красив и по меркам Федерации, и, скорее всего, по меркам Сабаха. Он был красивым… бетой. Выше среднего, пропорциональный и гибкий, как кот, с пронзительным взором шоколадных глаз и легкой развязностью уверенного в себе человека. Такой бета без труда нашел бы себе в Федерации партнера и среди альф, и среди омег. Даже жаль, что он… он никогда не захочет семью.

Тем временем город, а вернее, эмират стал приближаться, и Альби с интересом его рассматривал. Первое, что бросалось в глаза, это высотные здания, которые, казалось, вырастали прямо из песка и стояли плотными группами, как в центре мегаполиса. Альби окинул их наметанным взглядом горожанина. До ста этажей они явно не дотягивали, но этажей по восемьдесят-девяносто в них точно было. Дома различались по цвету остекления и по форме самих зданий, но, тем не менее, в постройке чувствовалась закономерность и гармония, в отличие от помпезных зданий в центре Столицы Федерации. Там каждое строение пыталось выделиться среди соседей, а здесь явно прослеживался план. Второе, что бросалось в глаза, стоило только немного подъехать, так это проблеск силового купола, который отделял дома от песков. Он был незаметен издалека, но стоило подъехать ближе, сразу виднелась радужная рябь, как в мыльном пузыре, когда силовое поле удерживало инородные тела, по всей видимости, летящие песчинки. Силовой купол со стороны города был отгорожен от городских улиц широкими стрижеными зелеными кустами, а со стороны песков его подпирали зарождающиеся барханы, на одном из которых трудились люди с лопатами, отбрасывая песок в сторону. Среди силового купола несколько нелепо торчали «городские ворота» – две высокие смотровые башни с мощными деревянными створками ворот, открытыми наружу. Но при наличии силового купола, его было достаточно «опустить», и строение было непроницаемо для любых внешних сред. Такие купола ставили на планетах, которые подвергали терраформированию. Они выдерживали и кислотные дожди, и постоянные удары молний. Под такими куполами жили люди в акваколониях. Поэтому ворота из дерева здесь были скорее, как психологический трюк для приезжих аборигенов, чтобы те не боялись заходить в такой город. Центральный проспект был, как шестиполосная автомагистраль, разве что вместо асфальта была уложена плотная брусчатка. Ровной стрелой он врывался в город и вел куда-то вглубь, по всей видимости, к центральной мечети, о которой рассказывал Ясмин. По обеим сторонам от него убегали более узкие улочки, которые вились вглубь кварталов. Причем с одной стороны улицы высотные дома не достигали и тридцати этажей, зато между ними было много деревьев. По всей видимости, это были жилые кварталы, в просвете боковой улочки мелькнул купол, скорее всего, мечети, а может, торгового центра. По улицам ходили пешком, ездили всадники на лошадях и верблюдах. Кроме этого, по дороге проносились несколько разновидностей грузовых багги, вроде той, на которой он ехал сейчас. С мощными колесами, большой проходимостью и грузоподъемностью. Разве что, они не были задрапированы черной тканью с кистями и бубенцами. Некоторые были с открытыми металлическими рамами, гружеными внутри, и с привязанными на крыше коробками. А другие, обтянутые выгоревшим от солнца белым сукном, на которых были «окна» с сетками и шторками клапанов сверху, чтобы, по всей видимости, закрывать их в случае непогоды. Их омеговозку сопровождали альфы на небольших и явно скоростных багги, которые, впрочем, тоже были украшены бахромой и кистями, как местные жеребцы. Багги сопровождения издавали резкие сигналы, и все сразу уступали им дорогу. Омеговозка Ясмина ехала первой, за ней караваном ехали омеговозка Айдана, в которой, кроме него, были Амин с Хани, и омеговозка Шади, в которой ехал он сам и второй супруг, Олли. И вокруг этих омеговозок крутились багги сопровождения, как хищные пираньи вокруг неторопливых тюленей.

- Обрати внимание, – Ясмин сел возле Бельчонка и, уложив его голову себе на колени, показывал пальцем в сторону проезжавших неподалеку верховых альф, – альфы в полувоенной форме песочного цвета – это наши альфы. Мы специально одели их почти как федералов, чтобы выделить из общей массы альф Сабаха, да и чтобы приезжим федералам было понятнее, кто для них «свой», а кто чужой. Только штаны более широкие и вместо берцев тряпичные сапожки. Здесь альфы выполняют функцию не только армии, но и полиции, а, порой, и городской справки. К ним можно обратиться за любой помощью и советом. Они помогут сами или помогут найти и доставить к тому человеку, кто точно поможет. Люди в полосатых бело-оранжевых комбинезонах, это преступники. У нас почти не бывает серьезных нарушений закона, и в тюрьме людей держат, в основном, только до вынесения приговора. Закон суров, наказание исполняют, как правило, сразу по решению судьи. Убийц казнят, растлителей малолетних кастрируют, за воровство что-либо отрубают. Кади определяет тяжесть проступка и принимает решение, что это будет – палец или кисть, при повторном воровстве руку отрубят по плечо, а на третий раз отрубают голову. Если человек не может исправиться, то он опасен для общины главным образом плохим примером для детей. Поэтому воров у нас мало. А любые другие «бытовые» нарушения исправляются за счет общественно-полезных работ – собирать навоз на улицах, подметать сор, отгребать песок за куполом, работать на очистительных сооружениях системы канализации. Кади сам назначает наказание и сроки, а альфы присматривают за исполнением приговора. Когда часы наказания отработаны, человек отдает в суд робу и возвращается в обычную жизнь. Такое наказание – позор не только для человека, но и для всей семьи, потому что здесь живут общиной, и большинство местных людей знают друг друга.

Бельчонок, похоже, успокоился и сел рядом с оми. Его слуга, полноватый бета, намочил платок из фляги и протянул омеге, чтобы тот обтер лицо. Альби незаметно улыбнулся, тоже мне, аналог влажных салфеток… хотя, наверное, для кожи такое полезнее, чем не пойми какая химия. Бэль обтер лицо и выпил воды из протянутого стакана, после этого улегся обратно на колени Ясмина, опустив его руку себе на волосы. Ясмин сразу с мягкой улыбкой распустил косу сына и стал массировать кожу головы, пальцами расчесывая тяжелые черные волосы с осветленными до желтизны концами.

Альби залюбовался Бельчонком. Он воистину взял все самое красивое от обоих родителей. Кошачий разрез агатовых глаз от папы, припухлые, четко очерченные, как у статуй, губы от отца. Высокие скулы, которые подчеркивали разрез глаз и придавали его лицу форму «сердечка». Густая длинная шевелюра была скорее всего от шур-шура… У самого Альби тоже от продуктов Сабаха волосы росли, как ненормальные. Казалось, из одной луковицы росло сразу по два волоска, так их стало много на голове. Теперь, чтобы заплести косу, приходилось удерживать двумя руками полные горсти непослушных волос. И заплести волосы самому стало проблемой, с которой справлялся только рукастый Ради. А еще, Альби видел Бэль в бассейне. Тот был грациозный, как олененок, с изящным, тонко вылепленным телом, и проступающими мышцами человека, явно привычного к физическим нагрузкам. У самого Альби тело было гладким, без всякого намека на рельеф, как у Изабеля. И тут Альби услышал улюлюканье и шум с одной стороны. Там альфы скакали вровень с омеговозкой, горяча своих жеребцов с богато украшенными сбруями и нервируя альф охраны.

- Придурки, – зашипел Бэль и, вырвавшись из рук папы, стал нервно заплетать свою косу, стукнув по рукам слугу, который дернулся было помочь, – очередные самовлюбленные индюки приперлись на смотрины! Опять будете показывать меня, как жеребенка на торгах? «Посмотрите, какой экстерьер! А родословная выше всяческих похвал! А какая плодовитость, что у оми, что у старшего брата!»

- Бэль, прекрати! – Ясмин пересел на свое сиденье, – мы зовем тебя на пятые смотрины в худшем, а вернее, в лучшем случае. Отнюдь не все эмиры такие! Среди них много достойных и умных людей! Поверь, ни я, ни отец не желаем тебе плохого мужа, но один ты в любом случае не останешься! Придет время, и ты сам захочешь семью, так почему бы не посмотреть на мужчин, которых твой отец считает достойными людьми. Отнюдь не все эмиры ограниченные ортодоксы. Ты бы это понял, если хотя бы попробовал с ними поговорить, – Ясмин поморщился, когда услышал ржание коней. Жеребец в наиболее богатой сбруе встал свечой и молотил копытами под свист и улюлюканье товарищей. – А это, по всей видимости, чей-то наследник, приехал поглазеть на чудной эмират, конечно, он заедет к Салаху поздороваться, и, естественно, попросит показать лисенка. И, естественно, отец ему откажет, впрочем, как всегда. Это не повод злиться на нас с отцом. К тебе стали свататься на сороковой день после твоего рождения, и как-то до сих пор ты все еще дома!

- Прости, оми, – расстроился Бэль и виновато откинул косу за спину, – просто, все это раздражает. Серенити вон не мог дождаться, когда его начнут сватать толпой, как на собачьей свадьбе! Он уже планы составлял, как будет издеваться над придурками, а его, не спросив, схватили и утащили!

- Все будет хорошо, – улыбнулся Ясмин сыну, а потом посмотрел на Альби и решил пояснить. – Это те самые приезжие альфы. Зачинщики беспорядков и головная боль охраны. Их легко определить по одежде, как ты видишь – широкие шаровары, сабля на боку, расшитые сапоги. Как обязательный атрибут – конь. Жеребцы, как правило, у эмиров, наследников и опытных альф, пешком для альфы идти почти позор. Ты или бедный, или проситель, что, в принципе, одно и то же. Хотя не все альфы всегда ведут себя так шумно, просто они увидели омеговозки, вот и пытаются покрасоваться своими жеребцами и удалью. Поэтому я и говорю, что это, скорее всего, наследник. Взрослые эмиры, как правило, ведут себя сдержанно и с достоинством. Не удивляйся. К нам часто приезжают эмиры за оборудованием или лекарствами для общины, или договориться об обучении специалистов. Или пригласить по контракту в свой эмират врачей или учителей, агрономов и прочих специалистов. Отнюдь не все беты, кто получил образование на Земле, останутся здесь. Многих влечет слава и почет самостоятельной работы. Каждый агроном мечтает вырастить сады, как Хани, а каждый учитель мечтает стать таким же, как Лу. Вырастить плеяду умных людей, вдохновить учеников для познания всего нового. Его давно уже нет с нами, но люди с благодарностью вспоминают его и ставят в пример молодым учителям.

Омеговозка, по всей видимости, добралась до центра города и теперь огибала по периметру большой комплекс белых строений. Потом свернула в сторону и покатила среди высоких деревьев по широкой тенистой аллее. Впереди виднелись высокие ворота и белые стены, почти как в городе ад Дин. Ясмин пояснил, что это дворец. В глубине дворца виднелись приземистые постройки и зеленый купол двадцатиэтажного здания. За белыми стенами блестящая зелень стекла смотрелась, как драгоценность в оправе. Альби мысленно сделал себе пометку найти проект эмирата и посмотреть, как это все выглядит с высоты птичьего полета. Ведь выбор цвета у эмирского жилища явно был не случаен. У мусульман почитаемым и «священным» считался зеленый цвет, как зеленое знамя пророка. Он символизировал оазис, природу, жизнь, отдых. Жилые дома были матово-белыми, в научном городке у зданий институтов были блестящие стеклянные стены, тоже различные по цвету. А вот невысокие магазины были трехэтажными и белыми, отличающимися друг от друга только вывесками торговых марок, но сравнительно скромными в отличие от богато украшенных фресками изысканных зданий культурно-массового досуга.

Шумным альфам заступили дорогу другие всадники и заставили остановиться. Омеговозки доехали до уже открытых ворот дворца. Стоило за ними закрыться воротам, как из ближайшего багги сопровождения выскочил Салах и бросился к открытой шторке.

- Бельчонок! Правда, ты не испугался молодых дурачков? – Салах заглянул в открытый проем, ища глазами младшенького, – там совсем еще ребенок, только получил жеребца на совершеннолетие, вот и кобенится, пытаясь выглядеть грозно! А сам с жеребцом еле управляется, детеныш!

- Ты думаешь, я трус? – вздернул нос Бельчонок и первым пошел к выходу, – не дождутся, чтобы я их боялся! И чтобы это доказать, я обещаю, что приду на смотрины к тому альфе, которого ты сам позовешь! Оми говорит, что ты плохого не посоветуешь!

- Храни тебя Аллах, дитя! – Салах подхватил на руки своего ребенка и поставил на брусчатку двора, – наконец-то взрослые слова!

Салах протянул руки, чтобы помочь спуститься Ясмину, а потом так же, как и Бельчонка, на руках спустил Альби.

- Вот ты и дома, ребенок, – Салах притянул к себе Альби, поцеловал его в макушку через шелк платка, – добро пожаловать! Ясмин покажет тебе, как все устроено в гареме и во дворце, если будет что-либо надо, только скажи, что именно. Если захочешь изменить в комнатах Тигренка обстановку, не стесняйся, он больше не холостяк, это теперь и твои комнаты!

От Салаха пахло терпким зеленым чаем с жасмином и тонкой ноткой карамели, совсем, как от Ясмина. Похоже, супруги провели эту ночь вместе, и альфа нес на себе флер запаха своего супруга. Общий запах был уютным и совсем не страшным, наверное, именно из-за присутствия запаха омеги на крупном самце. Салах оставался во дворе, пока все омеги не спустились на брусчатку внутреннего двора и не попали в заботливые руки прислуги, после этого он вместе с другими альфами ушел куда-то вбок, туда, где слышалось ржание лошадей и гомон множества людей.

- Начнем нашу экскурсию? – Ясмин протянул руку и в нее с удовольствием вцепился Альби. – Дворец разделяется на две половины – альфью и омежью. Омежьим царством является гарем. Там омеги самые главные, и любой альфа, кроме твоего мужа, может войти на твой этаж, только предварительно спросив на это разрешение. Даже твой свекр и Медвежонок, хотя он до совершеннолетия носит статус биби, что значит ребенок, и в принципе, вхож везде. Но ты имеешь право ему отказать в гостеприимстве, если он будет тебе излишне докучать. Так же и другие альфы, которые вхожи в гарем на правах родни, Саид, как дядя, или Джабаль, когда приезжает сюда вместе с Абалем. Если вдруг решат поговорить с тобой… хм… – Ясмин задумался, а потом пожал плечами, – хотя, вряд ли. Если им вдруг и захочется увидеться с тобой, то тебя пригласят в общую гостиную, где будет много народу. Но главное, запомни – в своих комнатах ты главный, – Ясмин наклонился к уху Альби и прошептал, как заговорщик, – а если поссоришься с Тигренком, то вполне можешь и его выгнать спать в казарму! Территория питомника – там, где растут дети, считается тоже в принципе омежьей территорией, это значит, что туда можно выходить без абая и платка, но альфы могут там появиться, если в питомнике будут крики и ссора. Территорию от питомника до казармы отделяет лабиринт. Да, да, самый настоящий лабиринт, и пройти его может только человек, который знает путь. И вытоптанный коврик у двери совсем не показатель, что это выход, а не ловушка для чужого. В лабиринте находится сокровищница, хотя в нашем случае все сокровища находятся в кабинете Салаха – договора и лицензионные пакеты документов. Наши деньги в основной массе хранятся в банках Федерации, поскольку мы торгуем с ее планетами. Но и в нашей сокровищнице есть чему блестеть и переливаться, так что там есть сейфовое хранилище за простой с виду дверью. Там же, в лабиринте, убежище кастеляна, он там прячет свои сокровища в виде матрасов, светильников, постельного белья, запаса мебели, различных украшений, вплоть до елочных игрушек! Мы как-то решили поставить Рождественскую ель. Детям понравилось, но как-то не прижилось…

За разговором они вошли в громадное помещение размером с футбольное поле. Метров восемь в высоту, с мраморными колоннами и сводчатым потолком. Но неожиданно по этому помпезному и вычурному помещению с криками бегали дети. Они скатывались с горок, лазили по перекладинам или сидели группками и чем-то увлеченно занимались. Рядом с ними были беты в желтых жилетках и женщины в пестрых платьях.

- В самом начале первый этаж мы отвели под игровую зону питомника. Здесь прохладно и территория закрытая, – Ясмин улыбнулся, – но со временем сюда стали приходить женщины, чтобы проведать своих детей. Потом они стали приходить со своими детьми, а теперь только воспитатели питомника и могут определить кто наш, а кто забежал поиграть с игрушками, пока родители заняты. У наших людей порой рождаются в семьях альфы, а иногда даже омеги. Таких детей мы забираем в питомник и три года они живут вместе беззаботно и легко. В три года альфочек забирают в казарму и начинают готовить для предстоящей жизни. Наш Медвежонок тоже живет в казарме, хотя в гареме для него отведен целый этаж, но это на то время, когда он повзрослеет и создаст семью. Остальные дети, вне зависимости, стали они омегами или нет, живут и учатся в питомнике до шестнадцати лет, а потом беты вольны выбирать, чем им заниматься дальше. Омегам же мы подбираем мужей, и в нашем эмирате становится на одну счастливую семью больше. Только наш Бельчонок бунтует, а все остальные только и делают, что стреляют глазками по сторонам и принюхиваются! Глаз да глаз нужен за сорванцами! На первом этаже у нас также находится Официальная гостиная. В ней мы с Салахом принимаем приезжих гостей и эмиров из других эмиратов. Идем!

Ясмин подошел к большим стеклянным дверям, и слуги бросились вперед, чтобы распахнуть их перед омегами. Там была такая же громадная комната со свисающими с потолка люстрами и привычной мебелью. Арочные высокие окна, шторы с кистями и складками. Цветы в вазах, ковры на полу, низкая мебель с гнутыми ножками. Ясмин подошел к дверям напротив и распахнул их уже сам. Там был выход во внутренний двор. Альфы, стоявшие у дверей, с интересом посмотрели, кто открыл двери, и, заметив омег в черном, склонились в поклоне.

- В эту гостиную можно войти и с альфьей половины, именно поэтому этот вход охраняют, так же, как и вход в гарем. Ни один альфа не войдет сюда просто так. Но дважды в неделю сюда могут прийти женщины из общины, с ними встречаюсь я. Они приходят со своими бедами и проблемами, иногда с прошениями о пересмотре того или иного решения суда или с просьбой о вмешательстве в дело эмира, если считают, что судья может несправедливо осудить невиновного человека. Разное бывает в жизни, и порой мое заступничество – это их последняя надежда на помощь и защиту.

Ясмин тяжело вздохнул и, махнув рукой Альби, повернул обратно в мраморный игровой зал к шумным детям. Слуги, заметив сквозь стеклянные двери фигуры в черном, опять распахнули прозрачные двери, и Ясмин повел Альби дальше к стене. Там, как ни странно, был самый обычный лифт со стандартной кнопкой вызова на стене и дверками, как в офисе.

- У нас здесь пятнадцать этажей, и поэтому лифты. Это омежий лифт, он работает по скану отпечатка руки, – Ясмин приложил руку к выступавшей консоли, и дверки лифта почти сразу открылись, – тебе оформят допуск к лифтам в ближайшее время, скорее всего, тебя уже ждут на твоем этаже. Но давай все по порядку, – Ясмин показал на ряд кнопок, возле которых, вместо цифр были надписи. – Это сделано, чтобы не вспоминать, что где находится, да и гостям проще ориентироваться. Слуги и альфы поднимаются на других лифтах, с другого конца этого холла. Там же расположены грузовые лифты, если надо поднять что-то крупное, и кухонные лифты для доставки еды.

Альби с интересом прочитал надписи арабской вязью, только одна надпись была на общепланетарном: «Альби»

- Ты читаешь на арабском? – приятно удивился Ясмин, – слуги на всякий случай написали твое имя на общем, но они заменят ее, если тебе не тяжело будет это прочесть.

Возле остальных кнопок было написано: общая гостиная, Ясмин, Альби, Абаль, потом стояла картинка белочки, напротив следующей игрушечный медвежонок, а потом Айдан, Шади, Шерри. – Бельчонок и Медвежонок – это не имена, а детские прозвища, поэтому картинки, а в остальных случаях гостиная названа именем старшего омеги, который в данный момент там живет. Шади – это старший супруг Саида, а Шерри – супруг Мансура. Айдан живет вместе с Амином и Хани, но по старшинству он главный. Шади живет с Таснимом, младшим супругом Саида. Это Саид дал имя мужу по названию райского источника, но его по-прежнему все называют Олли. С ними приехал и гарем Саида, они всегда приезжают вместе. Очень дружная семья. Шерри – супруг Мансура, он тоже приезжает с его гаремом. Я порой удивляюсь их отношениям. Шерри такой маленький и хрупкий, но держит в ежовых рукавицах не только гарем, но и мужа. Тот без его разрешения мяукнуть боится. И запомни – Мансур в гареме и в песках, это совершенно разные альфы. Но это дело их семьи… Ясмин нажал на кнопку напротив «Альби» и лифт плавно поехал вверх.

- Только комнаты членов семьи имеют постоянных хозяев, остальные однотипные, различаются только цветом обивки и штор, чтобы никто не чувствовал себя обделенным. Предпоследний этаж – это мастерская Бельчонка, без его разрешения туда не ходи. Там может быть опасно, – заметив удивленный взгляд Альби, он сразу пояснил, – ой, не подумай, чего плохого. Там просто стоят деревообрабатывающие станки и работают доверенные беты. Но когда их нет, можно случайно пораниться. Простая техника безопасности, да и Бельчонок кричать будет, что к нему в «шкатулку для рукоделия» полезли без спроса. На самом последнем этаже открытая веранда. Подушки, диваны, вечером и ночью очень уютно. Здесь нет комаров и мух. Иногда появляются плодовые мошки, но слуги за этим смотрят. Поскольку ты омега, то ходить можешь везде. Только в спальни к альфам не лезь, – улыбнулся Ясмин, – а то будет неудобно. Хотя, как правило, альфы, если и бывают, то только с омегами и толпой слуг. Просто будь внимателен. Иногда дядя Салаха с сыном приезжают, тогда гостей больше. Бывает, соседи соседей напрашиваются. Но если посторонний нам альфа решит привезти в аквапарк своих омег, то он останавливается в городе. Там есть подходящие гостиницы. К нам обычно приезжают накануне первого числа каждого месяца. В конце месяца аквапарк закрывают на несколько дней и делают генеральную уборку. Меняют фильтры, песок на «прожаренный», там хоть и убирают каждую ночь, и в течение дня следят за чистотой, как в операционной, но все же…

Лифт остановился на этаже. Навстречу вышли Заки, Ради и еще несколько человек в белой хлопковой одежде, только в жилетках разных цветов. Ясмин махнул рукой.

- Заки и Ради ты уже знаешь, с остальными познакомишься позже. Цвет жилетки говорит, чем человек занимается. Уборкой, готовкой, пока нет детей, то и слуг питомника нет, у Заки и Ради пестрые жилетки, это значит – личный слуга. Если увидишь других бет в таких же жилетках, то будешь понимать, что к чему. Я закончу про аквапарк, поскольку завтра с утра все отправятся именно туда. Каждое первое число месяца проводят «омежий день». Это значит, что туда могут прийти только омеги и слуги гарема. Приезжие омеги в такой день могут прийти совершенно бесплатно, в остальные дни есть цена на входные билеты. Народу в простые дни набивается много. Вода на Сабахе бывает только в колодцах и хамамах. Не все жители даже представляют, что такое море, волны, поэтому мы на входе держим поясняющее панно, чтобы люди не пугались. А кроме этого, там есть большие аквариумы. Многие местные приходят в аквапарк поглазеть, в крайнем случае, походить босиком по кромке воды. Самые отважные заходят в воду по колено. Если увидишь, что кто-то плавает, как дельфин, можешь не сомневаться, это приезжий из Федерации.

Ясмин показал жестом, чтобы Альби шел за ним, и повел его дальше из небольшого холла в большую просторную комнату. Альби улыбнулся – действительно, альфья комната. Почему-то сразу пришло «узнавание», как чувство дежавю. Это когда ты здесь ни разу не был, но кажется, что уже побывал раньше. Гостиная действительно была Рана. Шкура льва посередине, на которой стоял журнальный столик с какой-то альфьей военной мелочью, вроде наконечников стрел и кинжалов всех размеров. У стен были расставлены стойки с мечами и саблями. Отделка высокого потолка напоминала соты диких пчел, и завораживала своей формой. Высокие окна с одной стороны выходили на небольшой балкон, вернее, застекленную лоджию.

- У стекол можно менять уровень прозрачности с этой стороны. С улицы они совершенно непроницаемы ни для биноклей, ни для тепловизоров. Отнюдь не все приезжие, к сожалению, порядочные люди. Это твоя гостиная. Салах тебе уже сказал, что ты можешь поменять дизайн на любой другой. Мебель любую и вообще все, что пожелаешь, только часы вот эти не трогай. Это подарок Бельчонка брату на совершеннолетие.

Ясмин подошел к большим напольным часам, которые смотрелись здесь неожиданно, но все же к месту. Крупный циферблат, а внутри раскачивался маятник и виднелись цепи с гирьками.

- Это прототип первых часов. У них все детали деревянные и нет пружины завода. Вместо этого гирьки и маховик. У нас намагничивается любой металл. Даже золото начинает «липнуть», поэтому все из пластика и керамики, благо, что в современном мире выбор текстуры ограничен только фантазией людей. С этих часов началось увлечение Бельчонка игрушками, но у тебя еще будет время все увидеть и узнать самому. Здесь я тебя оставлю. Заки покажет остальное, он уже бывал в нашем доме вместе с Айданом. Мне надо принять душ и переодеться. Скоро в общей гостиной начнут собираться гости. Хамам находится на первом этаже, Заки тебе покажет. В твоих апартаментах есть несколько ванных комнат, две спальни помимо спальни Тигренка и еще несколько пустых комнат, в которых ты можешь устроить все, что пожелаешь. Если есть силы и желание, то приходи в общую гостиную, мы будем рады.

Ясмин погладил по щеке Альби и, повернувшись стремительно, вышел из комнаты, только юбка взвилась вокруг ног. Альби огляделся еще раз. Стены до потолка были отделаны мозаичной плиткой. Такой же узор из камешков был и на потолке. Он открыл дверь и вышел на балкон. Там стояли низкие диванчики и кусты в цветочных горшках. Стекла на лоджии были приоткрыты, поэтому воздух был суше, жарче и приятно пах специями, как в пустыне.

- Господин… – Заки склонился в поклоне, – пришел техник сделать вам допуск к лифтам.

- Пожалуйста, зови меня Альби, а то я буду дергаться и искать постороннего человека в своей комнате.

Альби вышел обратно в холл у лифта. Там стоял взрослый бета с портативным сканером в толстом свинцовом чемодане. Он объяснил, что требуется, и Альби приложил ладонь, вначале к сканеру, а потом к клавише лифта, чтобы удостовериться, что лифт приедет. После этого бета закрыл свой чемодан и на маленькой тележке увез его куда-то вглубь коридора, который обнаружился за неприметной дверкой.

- Там хозяйственные лифты и наши комнаты, – пояснил Заки, – желаете посмотреть?

- Не сегодня, – Альби закрыл дверь, и она стала практически неразличимой на мозаичной стене.

– Надо вначале разобраться со своими комнатами. Покажешь, что к чему?

Заки кивнул и повел Альби по комнатам. Помимо той гостиной, что была первой от лифта, была еще одна, поменьше и не такая помпезная. Просто низкие диваны и раскиданные подушки. В углу навалом лежали какие-то музыкальные инструменты и стоял кальян. Следующая спальня была омежья. Широкая мягкая кровать с высоким резным подголовником, сундук, несколько кресел, низенький столик. На полу ковер, светильник на потолке, на стене бра. Через арку можно было перейти в соседнюю комнату, где стоял низенький столик с зеркалом. В ящике стола лежала всевозможная декоративная косметика. Альби достал первое, что попалось под руку, это была подводка для глаз, запечатанная и, судя по дате, свежая. За одной дверью была гардеробная, в ней висели его вещи, за другой обнаружилась ванная комната, совмещенная с туалетом. Большая современная душевая кабина, а вместо ванны небольшой бассейн. Другая комната тоже была омежья, только не бежевая, а сливочно-кремовая, а на кровати лежал его заяц! Рядом с зайцем обнаружились плюшевая пантера и тряпичная кукла.

- Это мой заяц, – Альби ревниво подхватил свою игрушку, – а это чьи игрушки?

- Простите, я думал, что это был подарок для Бельчонка, он иногда спал в комнатах брата, – Заки поклонился еще раз, – простите…

- Не страшно, – Альби потискал зайца, – мне его подарил Ран, когда я только попал к нему под опеку. Мне было страшно спать одному. Я не подумал о подарке для детей! Наверное, надо было что-то купить? Только я не ожидал, что селафь заберет меня сразу после свадьбы, я думал, у меня будет время подготовиться. Но зайца я не отдам!

- Не переживайте, – Заки улыбнулся уголками рта, – его никто не заберет у вас. А Бельчонок, скорее всего, и сам забыл о своих плюшевых друзьях. Он, когда был маленьким, порой спал вместе с Тиграном. Прибегал среди ночи и подлезал с игрушкой под бок брату. Пару раз прибегал среди ночи в казарму, поэтому Тигран старался уходить спать сюда, чтобы ребенку было удобнее.

Следующая спальня оказалась Рана. Здесь даже еще оставался его запах. Казалось, что он только что вышел из комнаты. На креслах валялись лохматые шкуры, на столике лежала книга с закладкой. В нише стояла кровать с широким твердым матрасом и россыпью подушек, а в изголовье было окно, забранное густой решеткой, и поэтому свет был мягким. И вообще, комната была уютной, совсем, как объятия Рана. Альби повздыхал немного и отправился дальше. Следующие комнаты действительно были пустыми, как и говорил Ясмин. И при этом у них у всех одна стена была стеклянной от пола до потолка! Заки сказал, что при желании можно сделать имитацию окон в любом месте. Или затемнить стекло, и тогда будет просто белая стена. Альби постоял у стекла, тиская зайца и рассматривая под ногами панораму города. Эта сторона выходила на хозяйственные постройки, внизу ходили сосредоточенные люди, пробежал ребенок в белой хлопковой рубашке и штанишках. Двое бет в белой одежде и в синих жилетках тащили куда-то свернутый ковер, а вот альфа в песочного цвета форме выскочил из одних дверей и побежал куда-то вглубь двора. Дворец жил своей жизнью, а за стеной поблескивали солнечными лучами верхушки небоскребов. Если бы не солнечные лучики, то они бы не были видны отсюда, а ведь там живет множество народу, они что-то делают, о чем-то переживают…

Альби вздохнул и задумался. Он как-то раньше не задумывался о своем будущем. Он вообще редко строил планы на будущее, поскольку не был уверен, что это самое будущее у него есть. А теперь его, как кутенка за шкирку, схватили, притащили, обласкали и оставили со словами: делай, что хочешь… а чего он хочет? Кто бы подсказал?

Альби вернулся в спальню Рана и забрался с зайцем на кровать. Надо было подумать о будущем… От подушек пахло Раном, на душе было спокойно. Альби сам не понял, как уснул на подушках, словно в объятиях любимого. Комментарий к Бриллиант Сабаха https://sun9-19.userapi.com/c638221/v638221922/527f1/BKDVxrlcRIM.jpg Бэль

https://sun9-46.userapi.com/c849520/v849520685/120207/1KlU7TIa7hE.jpg Заки

https://sun9-21.userapi.com/1vsL3SfbDKVT0E1pxZZ7UBQrHAS4Cz-Qt_kv1w/LmsT2sgaXV0.jpg холл первого этажа

https://sun9-24.userapi.com/9uFjvx2IpxXEokFWA2zmMTqev2sTD-3wpVffAQ/V_NlsNI9CGA.jpg гостиная Тиграна

https://sun9-16.userapi.com/0T6pmuL3OQus9Q1J2qFYJmPE-C355H6v_PmjlQ/B618Va9Zs-I.jpg

https://sun9-67.userapi.com/C9JG20ZXRLRnL01_vHUDXF9HAc5MT5U8-FqQjA/Fb4kDx1Z9qs.jpg спальня омеги

https://sun9-49.userapi.com/6dqg7YYhBoUa4L_ysPsnPpk_xiV2ZBEqUnTbhg/vZCcl_m1kGg.jpg спальня Рана

https://sun9-61.userapi.com/gq36UIDTlbEkCQ6nWdqJGm6gmYBhfOaTIZVk7Q/CGGidsoENiM.jpg официальная гостиная

====== Аквапарк ======

- Альби, мой хороший, просыпайся… – Ясмин сидел на кровати сына и гладил омежку, который потягивался как котенок. – Хорошо выспался?

- Не знаю, – честно признался Альби, – пора ужинать?

- Скорее, завтракать, – рассмеялся Ясмин, – ты проспал и обед, и ужин. Сейчас уже утро. Я велел слугам тебя не будить. Переизбыток впечатлений может утомить сильнее физической работы. Но надо вставать, сегодня у нас аквапарк, я и хотел бы оставить тебя поспать и побродить в тишине дома, но боюсь, наши гости поднимут бунт и вместо аквапарка припрутся сюда всей толпой, чтобы познакомиться.

- Все так плохо? – насторожился Альби.

- Ты не представляешь, как любопытны люди, давно знающие друг друга. Лучше дать им то, что они хотят, по собственной воле, а они хотят посмотреть на тебя и познакомиться. Мы все уже давно заочно знакомы с тобой. Рафик прислал о тебе информацию, как только ты попал в дом Тигренка. Мы видели тебя на свадьбе Роберта-младшего. Видели, как ты стеснялся, но все равно вел себя вежливо. Видели, как ты подсовывал Тигренку еду на тарелку во время банкета. И заметили еще тогда, что даже танцуя с другими альфами, всегда возвращался после танца к Тиграну, а когда устал, то взял его за руку, чтобы от тебя отстали другие поклонники, а потом вообще заснул на соседнем стуле, опершись головой на его плечо. Когда Тигран взял тебя на руки, ты не проснулся, а наоборот, обнял его за шею и заснул крепче.

Жада еще тогда сказал, что вы будете вместе. И смотри-ка! Ты его супруг! Когда ты почувствовал себя уставшим и на распутье, ты заснул в комнате своего альфы. Я рад, что вы вместе, и другие радуются, что вы смогли найти путь друг к другу. Не надо их бояться, каждый из них желает тебе добра, даже вредный Амин. Он просто кусается по привычке, но если тебе будет угрожать опасность или кто-то попытается тебя обидеть, он первый бросится на обидчика! Просто ему скучно, когда все мирно, надо обязательно завести ссору, чтобы немного поинтриговать, а потом всех мирить. Ну, такова его натура, что тут поделать.

- Как там тебя, – Ясмин пощелкал пальцами, вспоминая, – Захи, нет, Захи был у Серенити, Заки! Прости, я запомню. Заки, предложи Альби тунику и штанишки, ему будет удобнее после брюк привыкнуть к нашей одежде, все равно на улице под абая никто не увидит. Альби, вставай, переодевайся и мы спустимся в общую гостиную, там все уже собираются на завтрак. Мы все птички ранние, привыкай. Здесь принято вставать к первой молитве, а после завтрака можно лечь спать дальше, никто не побеспокоит. Но завтрак пропускать нельзя! На Сабахе всех омег поднимают по утрам на ноги, даже если они болеют. Такова особенность и проклятие шур-шура. Омегам здесь нельзя унывать и впадать в депрессию, они от этого умирают.

- Фигурально выражаясь, умирают? – Альби виновато расстегивал пуговички на смятом платье.

- Нет, по-настоящему умирают, – вздохнул Ясмин, – это называется «черная хандра». В крови омег шур-шур образует некие «цепочки» собственных соединений. Это они и продлевают жизнь омегам. У альф немного другой механизм, хотя принцип тот же. В случае депрессии у омег эти соединения образуют сгустки в крови, которые тромбируют сосуды и останавливают сердце. Все приезжие омеги обязаны раз в год чистить кровь от излишков. Это не больно и не страшно. Просто твою кровь прогоняют через фильтры. Омеги, которые появляются здесь до первой течки, в подобной процедуре не нуждаются. У них шур-шур оседает на стенках сосудов, как и у местных, но в случае резкого эмоционального скачка и падения количества эндорфинов и дофаминов именно эти цепочки стремительно делают кровь густой и вызывают, в принципе, легкую смерть. Омега просто «засыпает». Как правило, такое бывает на рассвете. Именно поэтому всех омег поднимают на ноги и убеждаются, что с ними все в порядке.

На бет шур-шур вообще никак не действует. Хотя сейчас Хатим проводит эксперименты над добровольцами, вводя им в кровь донорские «цепочки» от омег, но организм атакует их, как инородные тела, и с боем выводит, они прижились только у одного беты. Моего старшего сына Рональда. В принципе, с него и началась эта тема. Продление жизни и молодости бетам. Ему вводят «цепочки», взятые из моей крови и, наверное, поэтому его организм их не отторгает. Все же, там половина моей ДНК. Ему сейчас 35, но выглядит он от силы на 25. И он очень этим недоволен, потому что приезжие воспринимают его, как мальчишку, а не взрослого человека. Со временем ты обязательно с ним познакомишься. Он, так сказать, старший полицейский, и в мирное время руководит альфами и следит за порядком в городе. Поэтому у него мало свободного времени, и он забегает в гости только по большим праздникам. Ясмин отвернулся к окну, чтобы не смущать Альби, пока тот переодевался, а потом терпеливо ждал, пока Ради расчешет ему волосы, прежде чем заплести в косу и заколоть в узел. После этого двое омег спустились в общую гостиную, где их радостно приветствовало много народу. Ясмин опять знакомил Альби с новыми омегами, объяснял замысловатое семейное положение. Альби всем улыбался и искренне пытался, если не запомнить все имена, то хотя бы определиться, кто чей альфа. На удивление, омеги рассаживались не вокруг «своих» альф, а, похоже, по интересам и общим разговорам. Слуги сразу внесли еду на подносах, а потом шныряли тихими тенями, подливая чай и забирая пустые тарелки. Альби с удовольствием съел кашу из кус-куса с фруктами и медом и выпил теплое молоко, вызвав умильные улыбки у всех омег, когда у него на лице появились белые «усы». И только Бэль недовольно фыркал, рассматривая омегу, который сидел рядом с ним. Он так и не определился, как к нему относиться. Разница между ними была всего два года, и, судя по разговорам, он уже год жил с его обожаемым братом, но Бэль пока так и не нашел в нем ничего примечательного. Таких омег у них в питомнике было человек тридцать. Глупые пупсики, мечтающие только о замужестве и с восторгом записывающие в тетради рецептики тортов и пирожных. Запоем читающие только пособия по уходу за детьми и психологии семейной жизни. Пропадающие в свободное время на кухне, где их отдельным факультативом учили готовить. В основном, блюда из мяса для мужей. Им объясняли, как правильно выбирать мясо на рынке, и хотя они сами рынки увидят только после замужества, но они уже были заочно знакомы с мясниками, которые сделают им скидки и подскажут в случае необходимости, какое мясо для чего лучше подходит. Каждый из них выйдет из питомника со своим личным слугой, а потом обзаведется таким количеством слуг, на какое потянет кошелек его мужа. Хотя, как правило, каждый альфа, одобренный эмиром в качестве мужа, был уже взрослым с заранее собранным капиталом «на семью», который собирался во время военных походов, но бывали случаи, когда неожиданно находилась пара или, как здесь принято говорить, «дыхание» у совсем молодого альфы, и тогда юному супругу приходилось усмирять свои «хотелки» и довольствоваться малым… Альби был удручающе обычным, не было в нем огня, как в старшем брате-омеге, или какой-то особой красоты. И характером был покладист и «мил как котенок»… Бэля передергивало каждый раз от таких сравнений. Разве можно радоваться, когда тебя сравнивают с пустоголовой зверушкой? Наверняка родители будут навязывать его, как друга, это ведь так удобно – молодой супруг, прекрасный образец для подражания! Бр-р-р!! Какая скука! В мире столько всего интересного, как можно радоваться, что тебя закроют в четырех стенах и заставят бегать, как слепую лошадь на корде? Дом, дети, муж. Когда поход на базар или в гости – это радость. Но сильно переживать Альби не дали. Завтрак скоро был закончен. Слуги принесли абая и шейлы, и омеги стали закрывать «свои прелести». На улице их дожидались симпатичные гольфкары, но только в виде небольших автобусов. Альби видел такие, когда гулял с Энди по ботаническому саду. Маленькие низенькие автобусики без дверок и стекол. Такие себе группы сидений, чтобы не закрывать обзор и не мешать наслаждаться ароматами цветов.

- Можно я буду за рулем? – Бэль бежал впереди всех, но в первом автобусике уже сидел за рулем счастливый Медвежонок и сверкал белоснежной улыбкой, Бэль тогда бросился ко второму с криком, – тогда я во втором водитель!

- Наставник тебя отпустил? – Ясмин подошел к сыну и потрепал его по волосам.

- Он сказал, чтобы я проводил омег! – надулся от гордости ребенок.

- Ты уверен, что он имел в виду, чтобы ты именно так провожал нас? – скептично выгнул бровь родитель, – ты до педалей хорошо достаешь?

- Я придвинул сиденье… – надулся Медвежонок и отвел глаза, – я умею… – надулся маленький хомячок, – у меня же раньше была машинка.

- Она была тебе по размеру, и она была детской, – не унимался Ясмин, – а сейчас ты говоришь, что уже взрослый!

- Я уже показывал Атуфу, как умею водить такие машинки, – Медвежонок вцепился в руль крепче, – могу и тебе показать!

Медвежонок махнул головой, показывая на замерших неподалеку альф. Молодой альфа, стоявший среди них, склонился к Ясмину и уверил, что Медвежонок ездил по двору достаточно уверенно.

- Ладно, – вздохнул Ясмин и полез на переднее сиденье рядом с сыном, – в конце концов, перевернуть ее на ровной дороге достаточно тяжело.

- Я тогда специально перевернул свою машинку, – надул губы «взрослый альфа», – мне было интересно, как она грохнется. И потом, я тогда был еще маленький, а сейчас уже большой и все понимаю!

- Ой, какой водитель здесь взрослый! – рядом появился селафь, судя по его хитрющим глазкам, он улыбался, – разрешите присоединиться к вашей компании? Рядом с таким водителем я буду совершенно спокоен! Альби, не зевай, а то места не хватит!

Альби хмыкнул и сел на сиденье рядом с Айданом. За ними на последние места сели двое из наложников Саида. Когда все омеги расселись, альфы встали по двум сторонам от машинок и дали команду к движению. Медвежонок втопил педаль газа в пол и кар прилично дернулся, но сразу выровнялся и дальше ехал плавно. Маленький караван отъехал от дверей гарема и как гусеничка стал петлять вначале среди хозяйственных построек дворца, проехал мимо небольшой площади, где тренировались дети примерно возраста Медвежонка, а потом вильнул к воротам выезда и дальше по зеленым улочкам парка. Альфы шли широким шагом и, несмотря на достаточно приличную скорость передвижения, не отставали. Вскоре появились Южные ворота, за которыми практически вплотную стоял еще один защитный купол. От городского он отличался только белыми матовыми стенами. Там входная арка была выполнена, как большая дверь и фрагмент стены с двумя окошками касс. Сегодня они были закрыты, а со стороны пустыни стояло несколько всадников в песочной форме, которые придерживали желающих проехать сквозь городские ворота. Омежий караван на всей скорости въехал в распахнутые ворота аквапарка, оставляя позади и охрану, и невольных зрителей. Медвежонок несколько раз оглянулся и убедившись, что все машинки оказались внутри, остановил свою и с важностью вышел из-за руля.

- Я придвину сиденье на обычное место, – серьезный водитель начал дергать какие-то рычаги, но его оттеснил Заки, который одним движением вернул сиденье на стандартное расстояние, – ну, ладно, я пошел отсюда! Сегодня омежий день, а я – альфа!

Омеги, услышавшие подобное заявление, сразу стали уверять, что никто не сомневался в его «альфости», но сами сняли края шейл с лиц и довольно улыбались, когда перед ними шел сосредоточенный и надутый от важности ребенок. Заки сел за руль и машинка плавно двинулась вперед. Ясмин немного повернулся и стал пояснять Альби, на что именно ему стоит обратить внимание.

- Обычно защитный купол прозрачный, как и над городом. Но поскольку сегодня именно омежий день и здесь будут омеги, то купол делают непрозрачным на двести метров вверх, чтобы ни у кого даже мыслей не возникало о подглядывании в бинокль. Хотя, для местных жителей это сродни святотатству, а дома приезжих слишком далеко даже для телескопов. И потом, для приезжих вид омежьего тела совсем не тайна за семью печатями.

В это время электрокар выскочил из небольшого коридора из щитов с картинками побережий и рыб. Машинки стали плавно опускаться по наклонному коридору, и Альби открыл рот, увидев, что они едут внутри громадного аквариума. По бокам виднелись коралловые рифы, плавали яркие рыбки, а над головой проплыла громадная черепаха. Альби высунулся из машинки, чтобы проводить ее восхищенным взглядом.

- Да, да, именно так здесь все рассматривают, – рассмеялся Ясмин, – большинство людей стоят тут часами, наблюдая за рыбками. Завораживающее зрелище. У нас часто вновь приехавшие эмиры просят организовать не такой большой, – Ясмин довольно улыбнулся, – но приличный аквариум у них во дворцах. И поделиться рыбами и специалистами по уходу. Дело в том, что в самом начале, когда мы только собирались здесь все открывать, мы привезли рыб из Океании 2. Там планета скорее, как череда коралловых атоллов, в отличие от других глубоководных Океаний 1 и 3.

Когда их дизайнеры и аквариумисты привезли кораллы, водоросли и рыб, то столкнулись с неожиданной проблемой. Под нашим активным солнцем и магнитной активностью их кораллы стали, как бы сказать… активно размножаться. Следом за этим стали делиться простые одноклеточные водоросли и простейшие организмы типа планктона. Когда они поняли, что происходит, то вода в их баках и контейнерах была чем-то средним между киселем и студнем. Обожравшиеся рыбы (а иначе не скажешь) стали вдруг метать икру, а потом дохнуть от нехватки кислорода и невозможности плавать. Это был какой-то Армагеддон местного масштаба. Рыб вытаскивали из студня, кидали в химический аналог морской воды, но даже малейшие прилипшие к жабрам водоросли и планктон превращали следующую воду в питательный бульон в течение пары дней! Аквариумисты вызвали своих ученых, чтобы они помогли им разобраться с проблемой, но те вместо реальной помощи как идиоты бегали с пробирками и визжали от счастья. А в итоге мы получили первые «гостевые кольца» на станции.

- А Хани получил несколько тонн питательной подкормки в сады и парники, – подал голос Айдан, – растения после такого хм… «удобрения» плодоносят как в райских садах! Это значит, обильно и без перерыва. Хани держит в холодильнике «дрожжи» для следующей подкормки. А эмиры предпочитают покупать рыб и все остальное в ад Дин, а иначе любой аквариум становится как один большой кусок коралла, да и фильтры вылетают мгновенно, а потом все дохнет и жутко воняет! А эти рыбы из третьего поколения «приплода» и уже адаптировались к нашим условиям и живут без проблем.

Машинки тем временем плавно поднялись, и Альби в очередной раз задохнулся от восторга, увидев побережье океана. Пальмы, песок, пляжные домики и бунгало, аттракционы с горками, фонтаны, приливные волны для катания на досках. Там, кстати, кто-то уже скользил, поймав волну. С одной стороны плавно поднимался берег с деревьями и беговыми дорожками, с другой стороны виднелись горы. Ясмин сразу пояснил, что к ним можно добраться под водой, по такому же подводному тоннелю. Там находится территория для тех, кто хочет поплавать с аквалангом, и несколько восхитительных ресторанов. И в искусственных гротах, и под водой. Они там обязательно пообедают, а потом посидят в прохладе подводного ресторана во время полуденной жары.

- Но пока не очень жарко, стоит покупаться и поплавать в свое удовольствие! – Ясмин помахал рукой группе воспитателей, смотревших за детьми, которые визжали от восторга, бегая от маленьких приливных волн. – Дети из питомника будут неподалеку, кроме того, здесь же будут и омеги, которые живут в научном городке, и младшие супруги воинов, живущих в городе. Так что, народу будет не так много, как обычно, но все же, мы будем здесь не одни. Благо, места всем хватит.

Машинки, не сбавляя скорости, проехали дальше, мимо бунгало, которые оказались барами, и остановились возле небольших домиков, как выяснилось, они были предназначены для переодевания и отдыха от солнца. Если Альби до этого пытался понять, как именно они будут купаться в воде, когда оголять тело вне хамама запрещено, то очень быстро узнал ответ. Здесь все купались и гуляли по пляжу в купальных костюмах. Они были вроде той же туники и штанишек, что были на нем сейчас, но только обязательно с манжетами на щиколотках и запястьях, чтобы ткань не набирала воздушного пузыря в момент входа в воду. Альби одели в одном из домиков в голубенький костюмчик с цветочками на манжетах. И теперь он стоял и скептично оглядывал свой костюм на фоне зеленоватой воды.

- Это только вначале дико, а потом привыкнешь, – рядом опять оказался Ясмин в костюме цвета молочного шоколада, – за все надо платить, ты же не маленький и сам знаешь. За безопасность и спокойствие расплата – ограничение в одежде и еде, за власть – ответственность за свои поступки и головная боль от чужих проблем. Если на свои беды ты можешь махнуть рукой, то когда к тебе за помощью приходят другие, то ты обязан что-то делать. И не всегда это «что-то» будет тебе по нраву. Жизнь, как шахматная игра – каждая фигура ходит по своим правилам и имеет свои ограничения.

- Кроме ферзя, – улыбнулся Альби.

- А ферзи, как правило, стоят на самом тяжелом месте поля и подставляют себя в защиту короля. Пешке в этом смысле проще, у нее один путь – вперед! Она может стоять пол-игры на месте, удерживая клетку, и имеет шанс стать ферзем. Так что, сам решай, ферзь ты или пешка. Пошли, поплаваем, человек такая скотина, что очень быстро привыкает ко всему, и к хорошему, и к плохому, и глухая одежда – это не самое страшное, что здесь может произойти.

Ясмин вошел в воду до середины бедра и плавно опустился целиком, чтобы оттолкнуться от берега и поплыть. Альби зашел по колено в воду. Быть в воде одетым было достаточно непривычно и даже несколько дискомфортно, но он почему-то вспомнил сестру Мари, как она была в море в своем безразмерном немного выгоревшем платье, и успокоился. Он сам принял решение быть с Раном, а для этого надо приспособиться и жить по этим правилам. Зато здесь действительно безопасно и, если быть до конца честным, очень круто и богато. Здесь не надо было переживать о еде, деньгах или домогательствах со стороны альф, местные мордовороты реально отводили глаза и наклоняли головы при встрече. Не то, чтобы Альби их разглядывал в упор, он тоже старался смотреть на них мельком, чтобы никто не шипел в спину, но все же, в сравнении с альфами Федерации, контраст был очень велик. Под ногами был мелкий чистый песочек, небольшие волны делали красивую рябь на поверхности, а потом Альби увидел маленькую креветку, которая смешно плыла по своим делам, и от неожиданности отпрянул в сторону.

- Чего ты так перепугался? – рядом Бэль недовольно поджал губы, – рыбку увидел? Ты еще кричать начни!

- Я просто не ожидал, – Альби с интересом зашел глубже и склонился к воде, – я думал, это большой бассейн, а здесь вдруг креветка!

- Это не бассейн, а скорее, большой аквариум, – Бэль в красном костюме был на берегу, над его головой бета держал зонтик, – ты видел, пока мы ехали в туннеле. Здесь на расстоянии тридцати метров от берега построен волнорез, это чтобы к берегу крупные рыбы не подплывали. Хотя, черепахам все равно, когда они решают сделать кладку, то перелазят, он им не преграда. За волнорезом водоросли, моллюски, рыбы и все остальное. Здесь замкнутая экосистема, и смотрители контролируют, чтобы не было перекоса со стороны рыб и не рыб. Мы даже рыб-попугаев сюда запустили небольшую стайку, чтобы они кораллы ели, а то они разрастаются, прямо как деревья под водой. Здесь нет хищных рыб или опасных медуз, можешь плавать спокойно.

- Спасибо, ты меня успокоил, – улыбнулся Альби и пошел дальше на глубину, с надеждой смотря в воду, а вдруг еще увидит рыбку. Интересно же!

Когда воды стало по грудь, Альби без страха поплыл потихонечку в сторону волнореза. На нем сидел Ясмин и смотрел куда-то в воду, а потом перекинул ноги через волнорез и поплыл дальше. Альби, потеряв ориентир, где именно находится волнорез, немного запаниковал, все же, большого опыта в плавании у него не было. Развернулся в легкой панике в сторону берега, но там стоял Заки и внимательно смотрел на воду. Это успокоило, в конце концов, даже если он и начнет тонуть, то его точно спасут! Волнорез оказался на достаточном удалении от берега, и Альби успел и устать, и воды наглотаться, и когда в очередном гребке ударился рукой о камень, то от облегчения едва не утонул. Волнорез оказался достаточно широкой стеной, практически вровень с водой, обросший мхом, мелкими водорослями, но, тем не менее, в нем были углубления для ног. И если схватиться за край руками, то ноги находили упор, чтобы выбраться на поверхность и сесть попой. Он так и поступил. Для начала, чтобы перевести дыхание, ну и оглядеться заодно. С той стороны на дне были зеленые водоросли, кажется, они называются морская капуста, они красиво колыхались, и у дна плавали какие-то рыбки. Это было очень интересно и завораживающе. В настоящем океане он видел водоросли, а вот креветок и рыб только на туземном рынке.

- Поплыли обратно? – на волнорез с той стороны забрался Ясмин и уселся на камень, заросший сверху мхом, – смотреть за рыбами можно долго, но ты рискуешь простыть. Какой бы ни была теплой вода, но ты в мокрой одежде, а это уже опасно. Поплыли домой, рыбки никуда не денутся. Если хочешь, можно поставить аквариум тебе в комнату. Покажешь пальцем, какие рыбки тебе нравятся, и тебе подберут для них красивую декорацию. У меня одно время был аквариум с карликовыми акулами, там был как бы затонувший корабль и сундуки с золотом. Очень было красиво, а потом надоело. Поплыли?

- Ой, – Альби смутился, – я, кажется, переоценил себя, как пловца. Еле доплыл сюда. Боюсь, что силенок на обратный путь не хватит.

- Не бойся, – Ясмин погладил омегу по плечу, – если чувствуешь, что устал, можешь помахать слугам. Они внимательно смотрят за теми, кто в воде. Даже у меня, достаточно опытного пловца, как-то ногу судорогой свело. Достаточно помахать рукой, и к тебе поспешат на помощь. – Ясмин помахал рукой, и с берега сорвались двое бет с большими надувными кругами. – Ну, вот и спасатели. Это свои, гаремные. Многие слуги специально учились плавать в бассейнах и проходили курсы спасателей на воде. Так что в случае чего ты получишь квалифицированную помощь. А хочешь, я поплыву, а ты будешь держаться за меня одной рукой, за плечо?

- А можно? – Альби смущенно смотрел на бет, которые уже подплывали к ним, – неудобно перед людьми.

- Неудобно на потолке спать, – рассмеялся свекор, – потому что одеяло сваливается. Если хочешь поплавать, то поплыли, а они будут рядом, на подстраховке. Но чтобы ты запомнил на будущее – если понимаешь, что устал настолько, что сейчас утонешь, то набери воздуха и без паники погружайся. Здесь не глубоко. Метра два. Опустишься до дна и, резкооттолкнувшись ногами, всплывешь для нового глотка воздуха. Таким манером можно «допрыгать» до мелководья. Но, правда, слуги тебя вытащат раньше, чем ты на дно опустишься. Так что волноваться не стоит.

Ясмин осторожно спустился с волнореза и поманил за собой Альби. Тот без страха булькнулся следом. Ясмин подхватил его сильной рукой и положил его руку себе на плечо. Плечо было крепким и это внушало уверенность. Альби успокоился и поплыл рядом, подгребая воду одной рукой. Беты плыли, как почетный караул, немного в стороне. Было чуть-чуть страшно, но уверенность Ясмина успокаивала. Вскоре свекор встал на ноги. Воды было по грудь. Они выбрались на берег и, довольные, уселись на песок.

- Спасибо за помощь, – Альби придержал Ясмина за руку, когда тот уже собирался вставать, – простите, я могу задать нескромный вопрос?

- Любому омеге здесь, – Ясмин довольно улыбнулся, – все будут рады поделиться своим опытом и дать совет новичку. У нас такие дни, это как слет юных бойскаутов. Можно попросить любой помощи и совета. Мы здесь, по сути, одна семья, и благополучие каждого – залог процветания всех остальных. Здесь много различных специалистов, и совет, и помощь можно получить во всех отраслях. И если нужна помощь психолога, то есть и помимо Айдана очень мудрые омеги. И мой первый совет – никогда не сомневайся в советах Айдана. Сколько раз я с ним спорил, но как бы я ни был убедителен в споре, в реальной жизни все происходило именно так, как он и прогнозировал. И поэтому ты отдохнешь и осмотришься несколько дней, и мы с тобой займемся подготовкой тебя к самостоятельной жизни в эмирате. Надеюсь, у нас будет пара лет в запасе, или пара десятков лет… куда здесь торопиться? Так что ты хотел спросить?

- Ты сказал, что одежда – не самое страшное, а что тогда страшное? Чего бояться?

- Нет ничего страшней, чем пережить своего ребенка, – Ясмин тяжело вздохнул, – когда мой старший сын Рональд стал выглядеть вдвое старше меня, я испугался. Не хочу видеть, как он стареет и умирает от старости, а я так и буду вечно молодым. Стоит ли такая молодость такой боли? Поэтому я стал пинать ученых, чтобы они придумали что-то нестандартное. На это отозвался Хатим. Ты с ним познакомишься. Когда-то он был гаремным наложником, и я научил его читать. Он очень умный и целеустремленный человек. Работал долгое время под началом известного гематолога, а теперь у него собственная лаборатория и своя команда ученых. Он работает на орбите, – Ясмин показал пальцем на небо, – и это он придумал вводить в кровь Рональда цепочки шур-шура из моей крови. И как бы Рональд ни фыркал на своего оми, но я не дам ему умереть так быстро, как остальные люди, и буду сражаться за его жизнь всеми доступными способами. Если понадобится, я отправлю его на Новую Сицилию, чтобы ему там пересадили новые внутренние органы, лишь бы он был жив и здоров. А теперь пошли переодеваться в сухое, если захочешь, то задавай любые вопросы любому из омег. Все будут только рады поболтать.

Слуги уже стояли с полотенцами наготове. Заки накинул полотенце на плечи Альби и почти потащил в домик. Там он стащил с него мокрый шелк и затолкнул под теплый душ, а потом как ребенка растер полотенцем и переодел в сухой костюмчик. В этот раз розового цвета. Альби только фыркнул от таких расцветочек и решил, что если он будет и дальше ездить сюда раз в месяц купаться, то стоит заказать что-нибудь приятного для себя цвета. Вон Ясмин в своем костюме выглядел скорее как загорелый человек. Никаких цветочков и поросячьей расцветки. Альби вышел на песок и огляделся. Возможность поговорить и доброжелательное отношение, это было несколько необычно, но придавало азарта в исследованиях. Хотелось выяснить еще один вопрос, который не давал покоя, но для этого надо было поговорить с тем, кто жил в настоящем гареме, а не как Ясмин. У того как раз была самая обыкновенная семья – он, муж и дети. Все привычно. А гарем… это же… Неподалеку сидел худенький рыжий омежка. Альби вспомнил, это был Шерри, и внутренне потер лапки, как говорится, на ловца и зверь…

- Можно присесть? – Альби остановился рядом. – Можно с вами поговорить?

- Да, конечно, – рыжик пару раз хлопнул глазами, похоже, он сильно о чем-то думал, а Альби его отвлек, но рыжик не рассердился, – я понимаю твое желание разобраться во всем. Меня тоже привезли из Федерации, поэтому я был в твоей шкуре. Можешь задавать мне любые вопросы. Шади! – рыжик помахал рукой, – я здесь! Шади – мой свекор, но умудряется меня терять в толпе, как будто здесь толпа рыжих! Можешь его не стесняться, он местный и очень умный. Он мне во многом помог в самом начале. Спрашивай самое страшное! – улыбнулся Шерри, и Альби, набрав воздуха в грудь, задал самый страшный вопрос: – и как ты уживаешься с гаремом?

- А чего там уживаться? – пожал плечами миниатюрный рыжик, – нормально все. Я вообще-то приютский с пятого уровня, так что общежитием меня не удивишь, и даже наоборот, после того, как все угомонились, очень нравится. У Мансура было пятеро холеных котов, когда я появился, весь такой маленький и рыженький, они, конечно в глаза улыбались, все же, я супруг и дыхание господина, но за спиной козни строили. Так себе, по мелочи, бытовуха, но неприятно, когда вдруг получаешь в кофе соль вместо сахара, мокрую подушку под попу и так, глупости всякие, – рыжик махнул рукой и улыбнулся, – я вначале терпел, а потом подрался с парочкой, как они считали, фаворитов. Оттаскал их за патлы, попинал немного, а потом властью супруга отправил в темницу. Не пугайся так. Там не тюрьма, как у нас, а закрытые комнаты внутри гарема.

- Шерри у нас боец, – Шади ласково погладил омегу по щеке и сел неподалеку, – он даже имя себе выбрал сам.

- Мне никогда не нравилось мое приютское имя – Людвиг, ну просто ужас, а не имя. И тут Мансур надумал дать мне новое имя. Он искренне пытался подобрать что-нибудь традиционное, но я каждый раз плакал. Я к тому времени был беременный и ужасно слезливый. Мансур, как каждый альфа, не мог выдержать слез и разрешил самому выбрать имя. А мне всегда нравилось имя Шерри, вот я и решил стать Шерри. Это я потом узнал, что моего свекра зовут Шади, – рыжик довольно улыбнулся, – Шади и Шерри, прекрасно звучит? И Мансур был счастлив, что я получил, что хотел.

- И все же, как ты уживаешься с другими? – Альби зарумянился, пытаясь выведать подробности, – ну, ты понимаешь?

- Я люблю Мансура, – Шерри положил руку на грудь и мягко улыбнулся, – очень люблю, но альфы порой требуют внимания, как грудные дети, а мне прыгать вокруг и заглядывать в рот любимому, выпытывая, как у него день прошел, порой ну совсем не хочется. Я архитектор, и когда у меня проект в работе, то ем, только когда меня кормят. Кстати, не слуги кормят, а братики. Мы живем одной семьей. Когда у меня работа, они прикрывают меня перед Мансуром, я порой сутками сижу за кульманом. Нет, если Мансуру приспичит заняться сексом именно со мной, я, конечно, отложу карандаш, но только в голове все равно будут припуски и допуски, а поскольку мы дыхание друг друга, то он это знает.

Мне очень нравится моя работа, я в этом городе спроектировал кофейню и оформил детскую поликлинику. Это было в самом начале, когда я только прилетел сюда. Во дворце изменил дизайн нескольких помещений и перестроил в родном эмирате гостиницу для приезжих. У нас часто торговцы приезжают за сырами. Мы торгуем не только сырами собственного производства, но и сырами, которые привозят торговцы из других городов. Ты, наверное, видел такие маленькие катышки, сухие, как камушки? Это настоящий сыр пустыни. Они соленые и просто каменные, их не едят, а рассасывают, или, как делают приезжие, растворяют в газировке. Получается что-то вроде айрана. Но там, кроме соли, есть шур-шур, и поэтому его покупают, сильно не привередничая по поводу качества. А сейчас у меня громадный проект! – глаза Шерри загорелись, как фонарики, – представь, один… хм… не очень умный эмир решил построить ипподром по всем правилам федерации. Он собирается устраивать скачки, как со своими, так и с приглашенными конезаводчиками. Надо построить целый комплекс строений, и все это будет под куполом вне стен эмирата. Там, кроме самого ипподрома, надо построить манеж для продажи молодняка, гостиницы, как для местных, так и для приезжих. А это совершенно разные по функциям здания. И на самом ипподроме надо несколько отдельных зрительских трибун. Для местных альф – царство тестостерона и амбиций. Для омег, которых, безусловно, будут привозить с собой эмиры, чтобы порадовать любимых и разделить с ними радость триумфа в случае победы. Там будут диваны вместо сидений и закрытые традиционные балконы и лоджии, со всеми мыслимыми удобствами. И простые трибуны для приезжих и бет. Объем работы колоссальный! Множество технических построек, вроде конюшен, складов для фуража, современная ветеринарная клиника, как обязательное условие и, конечно же, кузня!

- Зачем кузня? – удивился Шади.

- Специфика грунта ипподрома, – Шерри принял стакан с соком из рук омеги и подвинулся на сиденье, позволяя ему сесть рядом, практически прижавшись к его спине, – там нужны другие подковы. Те, что годятся для пустынных песков, скорее травмируют связки и сухожилия у жеребцов. Поэтому подковы нужны тонкие и легкие. И поэтому, однозначно, кузня!

- Шерри такой умный, мы им гордимся! – омега за спиной потерся носом о плечо рыжика и приобнял его за живот.

- Нам нечего делить в гареме, – Шерри погладил руку омеги и улыбнулся Альби, – мы живем семьей. Мирно и дружно. Я вообще-то очень контактный. Люблю целоваться и обниматься, братики со мной нежны и заботливы. Сексом омеги между собой не занимаются, для этого у нас есть Мансур. А вот спать в объятиях до утра – это всегда пожалуйста! Мы даже спим в одной спальне на одной громадной кровати. Я, бывает, засиживаюсь за кульманом до полуночи, очень приятно зайти в спальню уставшим и забраться в серединку. Меня сразу обнимут и поцелуют, а потом позволят закинуть ногу и заснуть привольно. А у Мансура не сотрется и не увянет, так чего жадничать?

- Все только и говорят, что о новом ипподроме, – Айдан сел рядом и позволил слуге просушивать его волосы, – вначале говорили о приезжем архитекторе, но потом, я слышал, были какие-то проблемы и эмиру посоветовали взять в помощь приезжему Шерри.

- Да!! – Шерри засмеялся, закинув голову, а потом решил рассказать, – тот балбес – очень знаменитый архитектор. Только вот его авангардный проект неприменим для Сабаха! С нашим солнцем и магнитными полями его стеклянные купола хороши только на бумаге. Кондиционеры для создания микроклимата и влажности внутри помещений? Абсурд! Пришлось полностью менять все! Оставил только само поле ипподрома, но все остальное придется переделать! И ложи для гостей, и гостиницы для эмиров отдельно, для инопланетных гостей совершенно другие! И, конечно, хамам для гостей и несколько ресторанов, кофеен, обязательно мечеть рядом с ипподромом, но с другой стороны от конюшен! И все это привязать к геолокации по солнцу, соотношению магнитных полей. То место, что предложил эмир для постройки, не подошло из-за магнитных аномалий. На месте постройки обнаружилось две! Представляете, две магнитные воронки и один каскад! Так что теперь ищут новое место…

- Хорошо, что Шерри имеет опытную команду строителей и геодезистов! – омега за его спиной погладил его по бедрам и поцеловал в шею, – он уже столько лет строит на Сабахе и знает о планете побольше некоторых эмиров! А тот, приезжий, пытался командовать Шерри, представляете? Феерический идиот!

- Я его при первой встрече тубусом избил! – засмеялся рыжик, – он решил, что я буду заниматься дизайном помещений и, такой вальяжный, попытался указать место гаремному неучу. Я, когда развернул его проект, раскритиковал его в пух и прах. Он попытался на меня рыкнуть, чтобы я не зарывался, а я схватил тубус и по голове его! Чтобы заткнулся и слушал внимательно! Никто из эмиров в жизни бы не вошел в те помещения! Надо учитывать менталитет местного населения! Мало разделить трибуны по целевому назначению, они, кроме этого, должны отвечать целому ряду требований! И так во всем.

- А как он отреагировал? – Альби удивился, представив картинку, – он отбиваться не начал?

- Хм! Попробовал бы он поднять на меня руку! – фыркнул рыжик, – мы же были не одни, а с охраной альф и толпой слуг. Да только реши он ответить мне, его бы слуги порвали на куски, а альфы порубили в фарш остатки. Но ничего так не прочищает мозги лучше, чем парочка хороших оплеух. Тот архитектор попытался качать права перед эмиром, но тот сказал, что в случае разрыва контракта с его стороны, ему придется уплатить очень весомую неустойку, и, конечно же, о разрыве контракта будет сообщено во все курирующие организации. Поэтому как миленький приполз, поджав хвост, и еще прощения просил, что мне пришлось ТАК напрягаться.

Архитектор по дурости решил, что он будет знаменит, раз построит единственный ипподром на планете, и изобразил на бумаге нечто помпезное, воздушное, с арками-переходами между строениями. Полнейшая дичь! То, что все будет укрыто куполом, не значит, что он отсечет магнитные возмущения самой планеты, и, кроме этого, ну кто там будет ползать по тем подвесным мостикам? Эмиры, которые крепко стоят на песке и лазят по шахтам? Стеклянные мостики? Нет, конечно, они приедут один раз поглазеть на нелепость, но своих омег туда в жизни не привезут, да и сами второй раз не приедут. И вот эту мысль мне потом пришлось втолковывать приезжему буквально на пальцах. Скажу честно, без него было бы спокойней, а так приходится пояснять каждый шаг, каждое вспомогательное строение.

- У Шерри очень много помощников, он их даже на учебу на другие планеты отправляет! – с придыханием сообщил еще один красивый омега и сел у ног рыжика.

- У меня, по сути, строительная компания со своим КБ и штатом инженеров-строителей и геологов. – Рыжик погладил омегу у ног по голове, как кота, – сейчас разрабатывает техническую документацию отдельно на каждый дом. А когда найдут подходящее место, то будем связывать все в единый проект. Объем работы очень большой, но все будет сделано по всем правилам. Мои строители всегда работают по чертежам, а не по наитию левой пятки. И я не стесняюсь их перепроверять и в случае чего строго наказывать. Я даю личные гарантии на каждый построенный мною дом, и поэтому за качеством слежу во время всего строительства.

- У Шерри очень много толковых специалистов, – к омегам присоединился Хани, – при помощи его изысканий мы можем высаживать финиковые рощи без явно выраженного оазиса. Достаточно найти водяной слой на подходящем уровне, и наши агрономы делают очередное чудо в глазах всех людей, и пустыня расцветает на глазах.

- Многие эмираты уже не закупают продукты у торговой федерации, – Шади победно улыбнулся, – а покупают их на внутреннем рынке, наше качество намного лучше привозного. И, кроме этого, все наши продукты с удовольствием закупают на другие планеты. Сколько бы мы ни выставили на продажу, у нас забирают все, практически не торгуясь.

А Альби старался не глазеть, как к Шерри практически пристают двое омег. Они ластились к нему, как будто он был альфа, но только Шерри был миниатюрным белокожим рыжиком с тонкими пальцами и по детски наивным взором. А еще с широким брачным браслетом, исписанным вязью суры с каким-то благословлением. Комментарий к Аквапарк https://sun9-66.userapi.com/zvR7a30E9kNuaAJeKvVk6jkUz5hDrBHMG-xXzg/REki5GlzaH0.jpg сыр пустыни

https://sun9-56.userapi.com/X_fFXwv04x-FbjEXg_Wbqx5e7fhszFN4DQ9qKg/F4EguEPiQlY.jpg

https://sun9-15.userapi.com/waHkBhHzLdlw1yby7tSz0D063iC65gZD4EYuCg/-sXihB7QrV4.jpg

https://sun9-56.userapi.com/IFO1cREuvTV39vBQx1orht0n9ubVBD2WtcGIJQ/P2CuslDrnGY.jpg

====== Новые знакомства ======

На следующий день все гости разъехались сразу после завтрака. Ясмин предоставил свою омеговозку в помощь Шади, чтобы с большим удобством доставить гарем Саида домой. Альби побродил по комнатам, которые убирали расторопные слуги. Они действительно были одинаковые. Две гостиные – большая напротив лифтов и малая чуть дальше. Спальня альфы, куда Альби даже нос не засовывал, только посмотрел через открытые двери. Широкая кровать под балдахином и все… Следом сравнительно небольшие комнаты для омег. Санузел у каждой и общая большая купальня. Низкие диванчики, матрасы с валиками, подушки и подушечки, низкие столики, кальяны, вазы с цветами. Потом забрался на верхний этаж. Там было несколько беседок с диванчиками, небольшой фонтанчик, который мило журчал. Кусты жасмина в горшках. Пара кустов цвели, один отцвел, еще на одном только виделась завязь цветов… Край крыши отделял резной, ажурный заборчик… метра четыре высотой, с одной стороны плотно заплетенный глицинией. Она только собиралась цвести, а пока грозди соцветий были просто дрожащими на ветерке салатовыми метелками. Следом Заки провел экскурсию по прилегающей к гарему территории. Показал питомник с большими спальнями для малышни и отдельными комнатами для более взрослых детей. Учебные классы для детей, небольшие игровые комнаты с завалами всевозможных игрушек. Зал, где детей учили танцам и музыке. Провел по знаменитому лабиринту, который состоял сплошь из коридоров и открывающихся дверей. За одной из дверей оказалось «убежище» кастеляна. На самом деле, комната была обычным офисом с несколькими столами, где на счетах что-то считали и записывали в громадные гроссбухи. А сам кастелян был достаточно молодым бетой со связкой ключей на поясе. Он заискивающе склонился в поклоне, но при этом не забыл прикрикнуть на своих подчиненных, чтобы они отложили свои дела и поклонились супругу наследника, как положено. Альби передернул плечами и хотел было возразить, но наткнулся на внимательный взгляд Заки и промолчал. Ну, хотят кланяться – да на здоровье, считай, зарядка для людей. Он вышел и недовольно поджал губы, после разговоров в аквапарке не хотелось, чтобы его воспринимали только как приложение к Рану. Выйдя из лабиринта, Альби вдруг наткнулся на большое скопление альф, которые сидели в громадном зале и, похоже, обедали. Альби вначале хотел юркнуть обратно в лабиринт, но вместо этого закрыл лицо и вежливо поздоровался со всеми сразу, пожелал приятного аппетита и сообщил в пространство, что он знакомится с дворцом, поэтому и забрел на альфью территорию. – Меня зовут Ваиз, – встал откуда-то из середины крупный альфа и коротко поклонился, – сочту за честь показать вам нашу территорию.

- Простите, что отрываю от обеда, – виновато отвел глаза Альби, – не хотелось бы создавать вам проблем.

- Ну, что вы такое говорите, – улыбнулся своим сапогам альфа, – я живу, чтобы служить вам, хатун. Сделать обзорную экскурсию, или есть какие-то пожелания?

- М-м, – немного растерялся Альби, а потом приободрился, – я хотел бы увидеть жеребца Аджида, Тигран мне о нем много рассказывал.

- Простите, хатун, но Аджида отпустили в пустыню, – альфа бросил короткий заинтересованный взгляд на омегу, – он затосковал, когда через полгода Тигран не вернулся на планету, и мы решили, что ему надо найти занятие, пока Тигран не вернется домой. Он охраняет табун стригунков вместе с пастухами.

- Стригунки? – удивился Альби, – расскажете?

- Конечно, – альфа вышел вперед и сделал жест, чтобы омега шел рядом, – жеребят до года мы держим в левадах. Это такое огороженное пастбище рядом с ближайшим оазисом. Сразу после рождения жеребята живут рядом с кобылами, а потом кобыл возвращают в табуны, чтобы они набрали сил и были готовы опять жеребиться. А жеребят приучают к самостоятельной жизни. Когда им исполняется годик, то им подстригают гривы, не сильно, скорее как дань традиции и символ, что они уже не дети. Хм, девочкам заплетают на хвостах маленькие косички, чтобы пастухи видели кто «мальчик», а кто «девочка», а потом под охраной пастухов отправляют в первое путешествие по оазисам.

- А Аджид? – удивился омега, – он не обиделся, что его отправили к детям?

- Он скорее обиделся на пренебрежение своего хозяина, – Ваиз хмыкнул и пожал плечами, – а малышню Аджид охраняет наравне с пастухами и очень хорошо справляется. За два года мы не потеряли ни одного стригунка, хотя даже опытные пастухи теряли до десяти процентов молодняка. Но это всегда считалось едва ли не нормой. В пустыне выживают только сильные, но рядом с Аджидом стригунки более послушны, да и ночных хищников присутствие взрослого жеребца отпугивало. Эмир решил, что теперь каждый табун с жеребятами будут сопровождать взрослые жеребцы. Те, которые уже не годятся под седло, но и на племя не очень-то годятся, и при этом у них есть силы отправиться в пустыню, как воспитателям малышни.

Альби тихо захихикал, прикрыв ладошкой рот, а потом вспомнил, что лицо и так закрыто краем платка, и, поймав еще один заинтересованный взгляд альфы, решил пояснить.

- Ран, ой, Тигран так же себя вел в общине с бетами. Это особенно было заметно на прощальной вечеринке в клубе. Он не столько отдыхал и развлекался сам, сколько с высоты своего места присматривал за порядком в клубе. Чтобы все вели себя, как положено, и чтобы гости не шалили, и порой было достаточно, чтобы он нахмурился, и беты начинали оглядываться и выискивать безобразника сами, до того, как вмешаются альфы охраны.

- Ну, это его обязанность наследника, – альфа опять довольно улыбнулся своим сапогам, склонив голову, – братья, кто ездили на дежурства в общину на Землю, рассказывали, что наш Тигран вел себя очень достойно. Особенно в сравнении с наследниками других эмиров. Недаром Ошая разрешил ему забирать детей на Сабах. Позвольте спросить?

- Конечно… – растерялся Альби.

- Скажите, это ведь правда, что Ошая помог устроить вывоз омег на Сабах. Тех, которые из числа сирот? – альфа замолчал ненадолго, а потом продолжил, явно волнуясь, – альфочки и беты с Земли давно растут у нас и стали родными, но омежек к нам еще не привозили.

- Да, – растерялся Альби, вспомнив разговоры на своей свадьбе, – я сам присутствовал при разговоре Ошая и Айдана, только вот… – Альби замялся, – омежки будут не совсем здоровы. Ошая сказал, что сам отберет тех, кто, возможно, обретет здоровье на Сабахе. Айдан уверил, что эта планета волшебная и здесь чудеса случаются сами по себе, но я не знаю, ни сколько будет омег, ни какие неизлечимые для Земли болезни у них будут.

- Это не страшно, – отмахнулся альфа, – первых детей привез еще Ясмин-хатун, после его отъезда нам привозили, как правило, два-три ребенка в год. Но с тех пор, как на Землю приехал Тигран, студенты детей привозили по двадцать-тридцать каждый раз, когда ехали домой на каникулы. Как правило, все они были больны на Земле, но здесь они становились здоровыми детьми. Они переставали кашлять и чесаться. В слабых ручках-ножках появлялись силы, и они становились обычными детьми. Если Айдан-хатун сказал, что омежки выздоровеют на нашей земле, то значит, так и будет. Возможно, им потребуется больше времени, но мы уверены, что все будет хорошо. И мы приложим все силы, чтобы у них все было для счастья.

Альби задумался ненадолго. ДЦП – это не аллергия и не легочная инфекция, а скорее, проблемы головного мозга… интересно, как сами альфы отреагируют на омег в инвалидных колясках? Не будут ли кривиться и брезгливо отводить глаза, как на Земле? Тем детям и так горя хватило, и каждый будет надеяться на чудо, это будет очень жестоко, если от них откажутся и здесь… Он не заметил, как остановился, пока раздумывал, как это будет выглядеть со стороны жителей Сабаха, которые не сталкивались с подобным. И как будут себя чувствовать омеги, когда попадут в совершенно чуждую им среду, когда они из отщепенцев и изгоев из-за своей болезни вдруг станут чем-то вроде любимых балованных детей. Порой роскошь удивляет и пугает, особенно в первое время. Он помнил свои переживания, когда у него вдруг появилось много дорогой и качественной одежды, и еды было не просто достаточно, а в избытке, и вкусностей любых… А потом вдруг вспомнил сестру Мари и ее любовь ко всем людям, брата Василия с его строгими наставлениями, свою поездку к океану. Как весело и беззаботно все начиналось и печально закончилось. Он коротко помолился за благополучие новых омежек. Интересно, насколько тяжелых детей пришлет Ошая с первой партией? И пришлет ли дальше взрослых омег-ДЦПшников. А вдруг шур-шур сможет им помочь? Это будет действительно чудо. Или божья воля? От дум его отвлекло движение, которое он заметил боковым зрением, он дернулся всем телом, когда понял, что альфа отошел в сторону, когда заметил, что он несколько раз перекрестился.

- Простите, – Альби отпрянул в сторону от альфы. Заки сразу встал между ним и альфой, не понимая, что могло испугать его юного хозяина, – простите, Ваиз, я задумался. Можно и мне спросить? – Альби дождался знака от альфы и кивнул Заки, чтобы он не волновался, – вы отошли в сторону, потому что я перекрестился? Вам это неприятно?

- Нет, – растерялся альфа, – я не хотел мешать ни вашей молитве, ни вашим думам. Мы очень рады, что вы верующий человек. Братья, что вернулись с Айданом-хатун, рассказывали, что кади на Земле уговаривал вас сменить веру, суля льготы и послабления новообращенному, но вы остались верны своей вере, даже несмотря на тяжесть разлуки с духовными наставниками. Крепость духа – это самое главное качество для супруга наследника. Мы гордимся, что вы не только отважны, но и сильны духом. Эти поступки заслуживают не только благодарности, как за спасение Тиграна, но и радости, что он выбрал достойнейшего из омег.

- Прекратите, – Альби покраснел и взмахнул руками, – вы меня смущаете!

- Виноват, – альфа побледнел и склонился в поклоне, – я передам эмиру, чтобы меня наказали. Я был несдержан.

- Нет, нет, нет, – испугался Альби, вспомнив о суровых наказаниях за, в общем-то, невинные вещи, – вы не виноваты. Просто я не привык, чтобы меня хвалили за… за то, что нормально… и потом, у меня нет ничего героического, я жуткий трус. Мне Тигран в самом начале даже зайца купил, потому что мне было страшно спать на новом месте. И я никогда не дрался, как Энди, это он был… есть… храбрый и отважный, а я лучше спрячусь, если что…

- Но когда Тигран попал в ловушку в воде, это именно вы, а не Малик с Кирамом нашли выход из беды и связались с супругом побратима. А потом отправились в штормовое море и там ждали подмоги, когда другие сильные и храбрые альфы уплывали прочь? – усомнился Ваиз, – и не вы ли отправились в летящий снег, вслепую, не думая о себе, рискуя своей жизнью и безопасностью? А в то время, пока другие сильные и храбрые альфы утверждали, что ничего сделать невозможно, один храбрый омежка сделал невозможное. Мы видели те кадры с записей дрона, который летел следом за вами. Скажу честно, когда вы вдруг пропали с экрана дрона, у меня от ужаса сердце остановилось! А потом мы видели, как вы искали Тиграна и как нашли его и пришли на помощь. Нет, отнюдь не каждый альфа решился бы на такое.

- Ты опять меня смущаешь! – Альби сам спрятался за Заки, а потом подумал и выглянул, чтобы удостовериться, что альфа над ним не смеется, но тот опять стоял, склонившись, – Ваиз, пойми… я не мог поступить иначе. Это была не храбрость, а скорее, отчаяние. Если бы Ран погиб, то я… то и я… давай закончим этот разговор! И запомни – я не храбрый! Храбрость – это совсем другое! Вот Энди, например, он ничего не боится, и если надо, то любому альфе может дать в ухо с разворота, или по яйцам! Мы когда подросли, то Энди все хулиганье стороной обходило, потому что он, как бешеный кот был, мог когтями всю морду располосовать!

- Зачем омеге драться с альфой? – растерялся Ваиз, – он что, нападал на альф?

- Первый – нет! – решительно отверг предположение Альби, – но если его кто тронет, то только клочки в разные стороны летели. Он и меня защищал, как младшего братишку, а я ему учиться помогал, там, контрольные за него писал, чтобы ему аттестат получить, и там, по мелочи всякого разного… Вот Энди храбрый, да, а я нет…

- Как скажете, – усмехнулся своим сапогам Ваиз, – простите за беспокойство. Я не хотел, чтобы вы волновались. Простите тысячу раз!

- И ты меня прости, если что, – Альби растерянно одернул платье и проверил, хорошо ли держится край шейлы, – но мы отвлеклись. А что касается омег, которых пришлют, – Альби замолчал, подбирая слова, – я думаю, это будет испытание от Ошая, для всех жителей… и для альф. Для того, чтобы проверить, насколько они благородны и мудры…

- Воля Ошая для нас священна… – Ваиз провел руками по лицу в короткой молитве, – мы примем любое испытание, которое он нам пошлет. Каким бы тяжелым оно ни было.

- Посмотрим, – пожал плечами Альби, – а теперь продолжим экскурсию. Можешь сам решить, на что мне стоит посмотреть в первую очередь.

- Хатун любит птиц? – осторожно спросил альфа, – я могу показать соколятник. Тигран рассказывал о своем соколе?

- Нет, – Альби заинтересованно блеснул глазками, – он как-то рассказывал о соколиной охоте, но я не понял ничего толком. Да я и птиц-то увидел впервые в пятнадцать, когда Энди меня потащил в парк погулять. Я тогда впервые увидел небо и упал в обморок. Было так страшно! Я старался под ноги смотреть, потому что, когда смотрел на небо, то казалось, что оно на меня падает! А потом голубей увидел в парке. Толстых таких, наглых… А соколы, они ведь хищные птицы? Я про них читал! А они кусаются? Вернее клюются?

Ваиз растерянно проморгался от очередной метаморфозы. Супруг у Тиграна был, как кочан капусты. Развернешь один лист, а под ним еще два. И все разные. Хотя, глядя на красивые выразительные глаза, он скорее, как роза. Очаровательный, неожиданный, непохожий ни на кого. Завораживающее сочетание храбрости и скромности, детской наивности и житейской мудрости. Он был, как отражение собственного запаха. Такого неожиданного для омеги. Не цветочный и не фруктовый, не декоративный… скорее, жизненный – уютный, спокойный, как семейный очаг, когда хочется протянуть руки, чтобы согреться. Как костер в ночи, когда глаз невозможно отвести и даже самый сильный и храбрый старается сесть ближе, чтобы не быть одиноким. Ваиз был сотником в «Тигриной сотне». Он был наставником Салаха, отца Тиграна. На его глазах выросли и Салах, и его первенец. Следом за Салахом он приехал в этот эмират и служил здесь верой и правдой. Он по просьбе Салаха присоединился к сотне молодых альф, которые отправились в пустыню сопровождать Тиграна, когда тот в агонии метался после приезда с Земли. И за тот год, что они провели рядом на становищах и в боях, он хорошо разобрался в характере наследника Салаха. Из него получится в свое время сильный эмир, это было ясно уже сейчас. И Ваиз все пытался представить, какой бы Тиграну подошел омега… отнюдь не каждый омега смог бы быть с ним рядом. Не после Лекси, который вытравил на нем свои узоры кислотой собственного сердца. Но этот омега был, как оттиск с печати, имя которой Тигран. С изломом собственной пережитой боли, опаленный страданием, но с чистой душой и не озлобившийся от пережитых испытаний, а ставший более мудрым. Понявший суть самой жизни, ее ценность, и готовый платить свою цену… за любовь. Потому что заплатить за любовь можно только любовью… Ваиз понял, что смотрит на Альби, завороженный этой красотой, когда сквозь одного человека видишь отражение другого.

- Ваиз! – вскрикнул Заки, – очнись! Что ты творишь? Отведи взгляд!

- О, Аллах! – Ваиз тряхнул головой, стряхивая наваждение, – никогда не видел, чтобы в такой юной паре была такой сильной связь дыхания жизни. Я увидел нашего Тиграна! Как он сидел у костра в пустыне и смотрел с надеждой в огонь. Благодарю за это чудо! За эту радость. Теперь я буду спокоен за нашего Тиграна, он обрел свое дыхание.

Ваиз опустился на колени в молитве. К ней присоединился и Заки, а за поворотом попадали на колени и молодые альфы, которые подслушивали разговор с самого начала. Им было очень интересно посмотреть хотя бы издали на приезжего омегу. Послушать, о чем будет говорить с приезжим Ваиз, который всегда с пренебрежением говорил об омегах Федерации. Исключения составляли только супруги эмиров, но они отличались от ужасных омег в научном городке, а уж на них Ваиз насмотрелся, когда дежурил на пропускном пункте научного городка. Вот ведь более бестолковых и бесстыжих созданий невозможно и представить… но если сам Ваиз говорит, что супруг Тиграна – чудо, то не им спорить! Ваиз точно знает, что говорит! И только Альби растерянно стоял посреди коридора и слышал чужую молитву, здесь и где-то неподалеку ей вторило несколько голосов. И вот спрашивается, что в голове у этих альф? Он всего лишь спросил, клюются соколы или нет? А они вдруг бух на колени и молятся!

*

Ваиз потом долго и с удовольствием показывал Альби дворец. Они побывали и в соколятнике, и в конюшне, где Альби покормил с руки пегую кобылку, на которой детей учили ездить верхом. Ваиз показал издали здание казармы и площадки для различных тренировок, а потом провел по мастерским, где знакомил его со старшими слугами. С нежностью в голосе представлял супруга Тиграна. Все знали отношение Ваиза к «пришлым» и только удивленно поднимали брови, слыша явную гордость в голосе взрослого альфы, совсем как у дядюшки за любимого племянника. Экскурсия неожиданно закончилась на кухне, где Альби столкнулся с группкой омег-подростков, которые очень сосредоточенно наблюдали за нарезкой мяса для какого-то блюда. Ваиз познакомил Альби с главным поваром и его многочисленными помощниками, каждый из которых отвечал за определенную группу блюд. Кто-то отвечал за мясо, кто-то за хлеб, а кто-то занимался исключительно сладостями. Ваиза как раз в это время нашел какой-то ребенок и сообщил, что его ждут для решения какого-то важного вопроса, и альфа, погрозив пальцем сосредоточенному Заки, попросил у Альби разрешения оставить его под присмотром слуг, а после этого ушел по своим делам.

- А ты умеешь готовить? – самый отважный подросток осторожно приблизился и принюхался к новичку.

- Да, – Альби снял край шейлы от лица и уточнил у повара, – здесь ведь нет альф?

- Нет, – улыбнулся повар, – а когда придут за ужином, мы предупредим. Не переживайте, господин, а вы, маленькие любопытные биби, чтобы знали, Альби-хатун очень хорошо готовит! Это он научил нас альбинчикам и показал, как много вкусного можно с ними приготовить! Один только тортик чего стоит! А конвертики с творогом и изюмом? А трубочки со взбитыми сливками и клубникой, или мои любимые «мешочек бедняка». Просто объедение! И красиво, и легко готовится, а главное, пальчики оближешь! У нас теперь в каждом караван-сарае подают эти блюда и хвалят молодого супруга нашего любимого Тиграна. Вот ведь кому с омегой повезло, так повезло! А вам еще учиться и учиться! И не только, как глаза красить, но и руками хоть что-нибудь полезное делать!

- А ты не фырчи на нас! – притопнул омежка и выпятил нижнюю губу, – у меня все равно повар будет готовить! Я сюда хожу только для того, чтобы я мог его проконтролировать, чтобы он не вздумал меня обманывать!

- Ну-ну, – усмехнулся повар и продолжил нарезать мясо, – вон, Ноготочек тоже фыркал, что будет как сыр в масле кататься, а сам к молодому альфе в супруги попал! Как унюхал пару, так двумя руками вцепился и не посмотрел, что тот гол, как сокол, ему побратимы с деньгами помогли, чтобы хоть мебель на первое время купить, вон сейчас бегает по утрам на кухню с тарелками и учится готовить сам! Хочешь рассмешить Аллаха, расскажи ему свои планы на будущее!

- А покажешь нам, как ты делаешь альбинчики? – сделал еще шажок ближе отважный подросток, – ты странно пахнешь, совсем не цветами… скорее, как тандыр. И как такой запах понравился Тиграну?

- Какой альфа не любит поесть? – хмыкнул повар, – не все же цветуечки нюхать… толку-то от них… при всем уважении, хатун… – повар улыбнулся Альби, – шли бы вы к Натану, у него сладости. Там все найдете, и молоко, и яйца, и мелкие сковородки, а у нас здесь мясо и острые ножи…

- Мясо – это вкусно, – облизнулся Альби, – лучший торт для альфы, это торт из мяса!

- Интересненько, – мясник даже замер с ножом в руках, – рецептиком не поделитесь, хатун?

- Хм, – улыбнулся Альби, – легко! Для начала делаешь несколько видов фарша: из курицы, говядины, печенки. Потом добавляешь в каждый жареного лука, такого, чтобы золотистый и сладенький, яйца и немного муки. Жаришь такие тонкие мясные лепешечки. Делаешь картофельное пюре вместо крема. А потом выкладываешь на тарелку мясной блинчик, тонко резанные соленые огурчики, пюрешечку, и новый блинчик из другого мяса, и опять огурчик и пюрешечку, и так сколько продуктов хватит. Сверху обмазываешь пюрешечкой. Бока украшаешь зеленым горошком, а наверху цветочки из соленого огурчика. И все! Тортик для альфы готов!

Главный мясник выслушал, приоткрыв рот, а потом засмеялся. Легко, без издевки, как над любимым ребенком. Вытер фартуком слезы и, поцеловав сложенные щепотью пальцы, послал Альби воздушный поцелуй.

- Храни тебя Аллах, дитя! Порадовал! Тортик для альфы! Нет, вы слышали? И придумал же! Обязательно сделаю! И ведь в голову пришло такое! О, Аллах, наш Тигран – самый счастливый альфа, как его любят! А теперь со всей моей любовью и почтением, брысь к Натану, а то мы с ужином опоздаем! Торт-ик! Ах, молодость, молодость, чего только не придумают, баловники!

Храбрый биби схватил Альби за рукав и потащил в сторону. Как выяснилось, к Натану. Бета делал сладости, и сейчас крутился вокруг печи, вытаскивая одни противни с пахлавой и засовывая следующие. Услышав, что Альби сам хочет испечь блинчики, удивился, но предоставил все, что просили. Заки за это время помог снять черный шелк абая и подвязал под самой грудью громадный белый фартук. Альби уверенной рукой все сбил и смешал, а потом показал, как румянится на сковородке блинчик. При этом стал рассказывать, в чем можно ошибиться и как можно исправить, и какие еще виды блинчиков могут быть – «бедные» на одно яйцо, без молока и с добавлением крахмала, чтобы не рвались, или праздничные, когда на поллитра молока полагалось десяток яиц, и по факту, это были скорее тонкие омлетики, а не блины. Но если собираешься делать трубочки с кремом, то праздничные блинчики будут более уместны. А еще можно делать блины с натертым сыром, кунжутом или с другими видами муки. А потом вдруг увидел, что его внимательно слушает едва ли треть омежек, остальные бесцеремонно рассматривают его платье и шушукаются из-за отсутствия у него драгоценностей.

- ЧТО? – достаточно громко спросил Альби у замершей неподалеку группки, – что вы там шипите, как змейки в клубке, а громче сказать?

- А чего у тебя даже тоненького колечка нет? Не заслужил? – выгнул бровь омежка, который утверждал, что у него будет полно слуг, – и рубинов не видно… что, не полагается?

- Дороже этого, – Альби поднял руку с брачным браслетом, – ни у одного омеги не может быть украшений! Я не считаю нужным носить драгоценности в будние дни, – Альби вернул подростку самый высокомерный взгляд из арсенала Энди, – а что касается рубинов… они у меня крупные, как орех, и с бриллиантами! Тебе такого дара не заслужить!

Альби кинул в сердцах миску с тестом на стол и, стремительно развернувшись, пошел на выход с кухни. Ему в спину, похоже, кто-то жалобно мяукал, но у Альби все настроение как ножом срезало. Он им объясняет, старается, делится секретами, а они… Заки придержал Альби в соседнем помещении, где повара вытаскивали из печей маленькие булочки, пересыпанные кунжутом. Заки развязал поясок на фартуке, помог надеть абая и застегнуть хоть сколько-то пуговичек. Потом напомнил, что надо прикрыть лицо, и повел обратно в лабиринт питомника. По дороге их нашел кто-то из слуг Ясмина и передал приглашение на ужин. Раздосадованный Альби отправился к себе в комнаты, чтобы переодеться и смыть с себя запах кухни. Иди, знай, какие здесь порядки, вдруг они будут кривиться, если у него от платья будет пахнуть жареным маслом? После душа обида отступила от души, теперь Альби и сам недоумевал, чего он так завелся на ровном месте и практически на детей? Ну, мало ли, кто что там шипит? Раньше бы он попросту проигнорировал чужое перешептывание, но спокойная жизнь с Раном как-то незаметно отучила от привычки прятаться и все спускать на тормозах. Альби выбрал тунику со штанами вместо платья. Он не собирался сегодня выходить из стен гарема, а значит, вполне мог ходить «в домашнем», без абая, и не закрывать волосы. Правда, туника и штанишки были необычайно нарядными. Шелковыми и с богатой вышивкой по краю подола и рукавов. Альби зашел в свою гардеробную и опять пристально рассматривал подобранный другими людьми для него гардероб. Заки ненавязчиво напомнил о времени, и Альби стремительно бросился к лифту. Очень не хотелось опаздывать. Он затянул Заки с собой в лифт, потому что не был уверен, где именно состоится ужин. Ужин был на этаже, именуемом «Ясмин», там были комнаты родителей и, на удивление, вместо привычных уже низких диванчиков была вполне обычная мебель и обеденный стол вместо персональных подносов с едой на низеньких столиках с гнутыми ножками. За столом сидели Ясмин и Салах, а Бэль стоял у окна, повернувшись ко всем спиной, и было похоже, что в очередной раз со всеми ругался. Но стоило Альби зайти внутрь, как Бэль кротко улыбнулся и занял ближайшее к отцу место. Альби сел на свободное место и огляделся. Комната была в стиле Федерации. И шторы, и мебель, и сервировка стола. Хотя он с радостью отметил, что сервировка была «облегченной», без полного парада. Он хотя и изучал правила столового этикета вместе с Энди, но все равно боялся запутаться в ложках и вилках. Из сабахского были только наряды хозяев и прислуги. Слуги были в хлопковой одежде с красными жилетками, насколько Альби запомнил, они относились к кухне и в данном случае исполняли обязанности официантов. Ясмин тоже был в тунике, а вот Бэль в джинсиках и широкой рубашке, которая едва доставала до середины бедра. Зато у Бэля, в отличие от папы, на руках было много браслетиков, которыепозванивали при каждом движении.

- Скажите, а мне обязательно носить драгоценности каждый день? – Альби едва дождался первой перемены блюд, чтобы задать вопрос, который его до сих пор мучил.

- Нет, – Ясмин показал «голые» руки, – я надеваю драгоценности только когда дома гости. Воспринимай это, как дресскод для омег. А кроме этого, в те дни, когда принимаю женщин в пределах питомника. Тогда драгоценности становятся вопросом скорее статуса, чем украшением. Омега без украшений в глазах посторонних будет выглядеть, как будто его не любит муж, раз не дарит ему украшения. Или даже наказал его, раз отобрал то, что было подарено раньше. Так что, я надеваю что-нибудь красивое, чтобы у людей не было лишних переживаний или поводов для сплетен.

Было бы неплохо, если бы ты первое время носил рубины, чтобы для начала показать, как сильно тебя ценит муж, и чтобы не вызывать лишних пересудов. Люди могут решить, что ты не носишь украшений из вредности, чтобы досадить мужу, не принимая его подарки, или ты считаешь его подарки недостаточно хорошими для себя и хочешь новых. Люди всегда все поймут по-своему, и не заметишь, как сплетня полетит дальше, обрастая лишними подробностями. Но в любом случае, это только тебе решать, носить их или нет. Можешь носить только крестик поверх одежды, и все успокоятся и решат, что это тебе вера не позволяет носить украшения. Но омега без украшений здесь так же непривычен, как предположим, если ты решишь побрить голову налысо. Все будут в шоке и строить свои собственные логические цепочки, так что, если хочешь контролировать общественное мнение на свой счет, то придерживайся местных правил.

- У-у, – задумался Альби и стал возить вилкой по тарелке, аппетит как-то сразу пропал. Теперь разговор на кухне с омежками стал видеться совсем иначе.

- Альби, – Ясмин потянулся и накрыл руку зятя своей, – не переживай. Главное, сохранять дресскод, а драгоценности, это чепуха. И ты очень красиво ответил тем зазнайкам. Отнюдь не все меряется блеском драгоценностей. Повесь крестик на виду и можешь вообще не думать на эту тему.

- Он у меня деревянный, – Альби потянул кипарисовый крестик на веревочке, – он мне дороже любого бриллианта, – Альби подумал о сестре Мари и о том, какая она была веселая и добрая, и как она спасла ему жизнь, – и будет ли уместно носить его поверх шелка?

- Более чем! Даже лучше, что крестик не из металла, а именно деревянный, – Ясмин улыбнулся, а потом, увидев, как Альби дернулся и у него начали округляться глаза, предупредил вопрос. – И да, мы уже знаем, что произошло на кухне. Кто что сказал, и что именно ты ответил. И я тебя прошу только об одном: не переживай так сильно, на каждый роток не накинешь платок.

- И вообще, привыкай, что здесь каждое твое слово и поступок будут на виду и как под микроскопом. И сплетни здесь распространяются быстрее пожара. Стоит пукнуть в одном конце дворца, а когда дойдешь до другого, тебе уже расскажут целую историю, в чью сторону ты пукнул, как при этом выглядел и чем именно это пахло! – ехидно заметил Бельчонок.

- Бэль! – одернул сына Ясмин, – мы за столом. Где твои манеры? Извинись!

- За правду? – поднял брови бунтарь, – это ведь правда! Что бы ты или я ни сделали, все увидят, а потом с придыханием переврут! И чего не было – придумают!

- Скорее, все заметят и сделают свои выводы, а потом да, поделятся своими выводами с остальными, – Ясмин вздохнул, – мы здесь, как рыбки в аквариуме – на виду. Что бы ты ни сказал и ни сделал, все увидят и услышат. Поэтому следи за языком, маленький паршивец! – Ясмин погрозил пальцем сыну, – все и так говорят, что я слишком много тебе позволяю! Надо быть с тобой строже…

- Куда еще строже? – надулся Бэль, – и так все под жестким контролем. Это не надень, это не скажи, туда не ходи. Всю мою жизнь за меня расписали и будущее уже решили наперед! Как в тюрьме! Шаг в сторону – попытка побега, прыжок на месте – попытка улететь! А у меня спросили, что Я хочу?

- Ой, – Альби уронил вилку, – простите, испугался… в какой-то момент показалось, что услышал Лекси… прямо дежавю…

- Я? – задохнулся Бэль, – я не Лекси!!

Бэль так резко встал, что уронил стул, и выскочил из-за стола, как будто за ним гнались. Он прижал кулачки к груди и с отчаяньем посмотрел на обоих родителей, а потом выскочил из комнаты.

- Простите, я не хотел… – испугался Альби.

- Ничего, – вздохнул Ясмин, – он перерастет, я надеюсь…

- У нас нет большего ругательства, чем слово «Лекси», – Салах промокнул салфеткой рот и отодвинулся от стола. – Ясмин, любовь моя, тебе нельзя так расстраиваться. – Салах подошел к супругу и поцеловал его в волосы, – давай, я найду его и поговорю с ним еще раз? Или, если хочешь, вызовем жада, он в любом случае собирался к нам приехать. Он что-нибудь посоветует.

- Простите… – Альби тихонечко вышел из-за стола, – я сам найду Бэля и попрошу у него прощения. Я не хотел его обидеть…

Альби метнулся из комнаты, ему что-то пытались сказать, но он не слушал. Он уже бежал к лифту. Заки заскочил в лифт вместе с ним и нажал кнопку мастерской. Лифт плавно взлетел на несколько этажей и открыл двери. В коридорчике перед лифтом было пусто и сильно пахло древесиной. Запах стал понятен, когда Альби забежал немного дальше. Под стенами лежали просто на полу или на небольших полках деревянные доски, дощечки, брусочки, спиленные стволы деревьев различных пород. Раскоряки корней, куски коры и, похоже, заготовки подо что-то. Дальше было слышно, как работают какие-то машины, что-то надрывно пищало и скрипело, в соседнем помещение обнаружилось трое человек. Они были в синих комбинезонах и перчатках. Стоило им увидеть омегу, как беты прекратили работу и недовольно нахмурились.

- Где он? – Заки вышел вперед, – я что, тихо спрашиваю?

Беты крайне недовольно насупились и промолчали, и только крайний тихо кивнул головой в сторону, указывая на следующую дверь.

- На полчаса вон отсюда! – скомандовал Заки, а потом прикрикнул, – быстро!

- Ты нам здесь не командуй! – набычился ближайший бета, – у нас свой командир есть!

- Идите, хатун, – Заки плавно повел рукой мимо беты, – они вас не побеспокоят и сейчас уйдут отсюда, так что можете разговаривать спокойно.

Альби молча кивнул головой и пошел вдоль стены, не то, чтобы он опасался за себя, просто в комнате было много различных станков, под которыми валялись опилки и обрезки. За его спиной что-то пронеслось, и когда он обернулся у двери, то увидел, как Заки скрутил недовольного бету в бублик и что-то злобно шипел тому на ухо. Остальные беты спокойно выключили станки и смотрели, чем все закончится у Заки. Но Альби толкнул дверь и оказался в просторном кабинете. Большой стол, заваленный бумагами и небольшими кусочками дерева. Посередине стоял большой кульман со штангой угольника и свисающими над ним светильниками. Под стенами стояли шкафы с папками для бумаг и деревянными фигурками. С потолка свисало несколько моделей самолетов и, похоже, каркас дирижабля. Откуда-то из-за шкафов слышался тихий плач с тонким подвыванием. Альби осторожно заглянул туда и обнаружил скрючившегося Бэля.

- Бэль, прости, я не хотел тебя обидеть! – Альби осторожно подошел и присел перед омежкой, – я ляпнул, не подумавши, просто я действительно испугался своих воспоминаний. Тот человек на букву Л тоже всегда именно так и говорил: я, я, мое, мне, вы меня не понимаете, никто меня не любит! А разве можно такое говорить родителям? Сильнее, чем они, тебя никто любить не будет. Уж поверь сироте, семья – это самые дорогие люди, потому что, сколько бы ты с ними ни ругался, ты все равно можешь рассчитывать на их помощь и заботу.

- А как же муж? – Бэль рвано выдохнул, – тебя послушать, так вроде муж и ни при чем…

- Муж – это такой человек, – Альби пожал плечами, – он может стать семьей, а может и передумать. С ним ругаться, как с папочкой, может стать себе дороже…

- Как это? – растерялся Бельчонок и попытался втянуть соплю обратно.

По полу скользнула откуда-то из-за двери коробка бумажных салфеток. Альби подтолкнул ее к Бэлю, а сам сел на пол неподалеку и подтянул колени к груди. Бэль вытащил парочку салфеток и трубно высморкался.

- А ты думаешь, твои истерики и капризы долго будет терпеть посторонний человек? Нет, он, конечно, попытается подстроиться, но как надолго его хватит? А потом только рукой махнет, и поминай, как звали. А вот папочка всегда к груди прижмет и наизнанку вывернется, лишь бы ты был счастлив. Береги его, поверь, дороже человека, чем он, у тебя никогда не будет.

- Значит, ты считаешь, что Тигран тебе еще не семья? – Бэль требовательно посмотрел поверх очередной салфетки, – интересненько…

- Я считаю Рана своей семьей, – Альби вздохнул, – я ему очень верю. Именно поэтому я и поехал сюда. На чужую планету, к чужим людям.

- Мы не чужие, – Бэль откинул мокрую салфетку и придвинулся ближе, – ты теперь наш…

- Хм, – Альби отвел взгляд, – если встанет выбор между мной и Раном, вы выберете Рана, и это правильно…

- Нет, не правильно! – Бэль воинственно сверкнул глазами, – никто не будет выбирать! Ты не посторонний, ты наш! Я всегда помогу тебе! И всегда буду на твоей стороне. Обещаю! – Бэль протянул свою руку.

- Ты странный, – Альби осторожно пожал протянутую руку, – обещаешь помочь постороннему в общем-то человеку, а сам родного папочку доводишь до отчаяния своим поведением. Ты уже реши для себя, кто ты – терпила или заводила?

- Это как? – насторожился Бэль.

- Терпила все терпит. Ему говорят, и он все делает, лишь бы не били, а заводила не боится получить звездюлей, и все равно будет делать, как сам хочет. У меня есть лучший друг – Энди. Я был терпилой и в случае драки предпочитал прятаться, чтобы не прибили, а Энди никогда не боялся ввязываться в потасовки. Его бы никто в угол не загнал, чтобы он там рыдал. Его даже если с ног собьют, он встанет, кровь схаркнет и скажет: да вы – сыкуны, и деретесь, как сучки течные, а я все равно сделаю то-то и то-то. Ну, ему еще, конечно, вломят, но потом помогут, если что. Ну, или на стреме постоят…

- А ты? – загорелся Бэль, – тоже встанешь?

- Только если за подмогой бежать, – Альби горько улыбнулся, – или крикнуть басом из-за угла: «Атас! Лютый идет!» У нас воспитатель был один из вояк. Такой злой, его все боялись, даже директор нашей богадельни. А в драку никогда не лез, меня гасили с одного удара. Я, когда из приюта вышел, у меня было сорок килограмм живого веса. Как говорил Энди: «набор костей и метр кожи». Врачиха ругалась, когда надо было делать последние прививки перед выпиской. У меня задницы совсем не было, и чтобы сделать прививку, она кожу оттягивала и приговаривала, что прививка у меня вместо внутримышечной стала подкожной. Это я когда в бар устроился, то хозяин разрешал подъедать с тарелок, что осталось, так и отъелся.

- Фу, – скривился Бэль, – как крыса помойная…

- Нет, – улыбнулся уголком рта Альби, – крысы живут стаями, теми же семьями, и крысят-сирот не бросают и воспитывают всей семьей. А мы с Энди были, как трава сорная, никому в целом мире не нужные. Только друг к другу привалишься плечом, так, глядишь, и выстоишь. А ты родным людям, которые тебя на руках носят и за тебя горло вырвут любому, кто попытается тебе больно сделать, говоришь такие вещи! Как это им все равно, что с тобой будет? Было бы все равно, они давно бы тебя уже пристроили и не слушали бы твои истерики каждый день. Они и рады бы сделать, как ты хочешь, но ты им говорил, что именно ты хочешь?

- Ну-у, – задумался Бэль, – говорил, конечно…

- Если ты терпила, то подойди и объяснись с ними еще раз. Тихо и без истерик. Мол, дорогие мои родители, пожалуйста, пусть все будет так-то и так-то…

- Я не терпила! – Бэль вздернул вверх зареванную мордашку, – я не собираюсь терпеть!

- Ну, если ты не терпила, – Альби встал и протянул Бэлю руку, – тогда вылезай из угла и перестань сопли на кулак наматывать! Если ты заводила, то не бойся стоять ровно и говорить громко! Энди бы в угол порыдать никто не загнал! Выше голову, разверни плечи и громко скажи: «Я не терпила! И все сделаю, как сам захочу!»

- Я не терпила! – Бэль приободрился и крикнул в тишину комнаты, – все будет, как я захочу! И никто меня не заставит делать то, что я не хочу!

- Ну, что ты не хочешь, это уже все знают, – пожал плечами Альби, – ты лучше громко скажи, чего ты хочешь!

- Я не хочу замуж! – крикнул в тишину комнаты Бэль и сжал кулаки, – не хочу быть ути-пути милашкой! Я хочу… я хочу… Я хочу сам решить, что делать!

- Прекрасно! – обрадовался Альби, – вот пойди и скажи тому, кто тебе не дает самому решать, все это! А кто, разреши узнать, тебе запрещает? Кто этот человек? Родители, вроде, только за, а кто против?

Бэль поджал губы и, сложив руки на груди, резко отвернулся к стене. Альби непонимающе посмотрел на упрямую спину, а потом тихо спросил: ты что терпишь? Почему молчишь? Кто тебе не дает делать, что ты хочешь, или ты сам не знаешь, что хочешь?

- …не знаю, – буркнул подросток, – я не думал пока. – Бэль осторожно развернулся и виновато посмотрел на Альби. – Вернее, думал, но ничего в голову не приходит. Модель паровозика хочу закончить. И чтобы он двигался. А для того, чтобы он двигался, надо, чтобы система шатунов и эксцентрика сработала. Только для такой тяжелой модели эксцентрик должен быть или слишком большим, или придется ставить деталь из металла. А тогда это уже будет не то… я тут замучился совсем без решения, а еще эти под руку шипят – окончи школу, получи аттестат. А я не хочу туда ходить! Это даром потраченное время! Понимаешь?

- Не хочешь в школу ходить, – пожал плечами Альби, – сдай экзамены экстерном, как сейчас Ран делает. Он будет сдавать экзамены за весь учебный год, а интернатуру уже здесь проходить. Сдашь экзамены, и от тебя все отстанут. Если ты такой умный, то просто докажи это.

- Ну и сдам! – неожиданно рявкнул Бэль.

- Без «ну», пожалуйста, я тебе не лошадь, чтобы ты мне «нукал», – поджал губы Альби.

- Прости, – Бэль виновато улыбнулся, – а что, идея неплохая! Сдам экзамены и буду делать, что захочу, и целый год в запасе, когда женихов можно отгонять просто потому, что малолетка. А потом два года всем нервы трепать, как Бусинка. Нет, не хочу, как Бусинка! Его все равно замуж засунули!

- А идею учиться на Земле, как Олли или Хатим, ты не рассматриваешь? – Альби наклонил голову набок, рассматривая удивленную мордашку, – или считаешь, родителям денег не хватит тебе учебу оплатить?

- Оу, – воодушевился Бельчонок, – целых пять лет свободы! А там, может, найду себе работу по интересу и вообще останусь! А женихи местные пусть удавятся! Хе-хе, решат охоту на лисичку провести, так пусть хоть всю Землю носом перероют! Пусть найдут для начала! Альби! – Бэль бросился на шею новому другу, – я тебя обожаю! Вот закончу модель и сразу займусь экзаменами!

Комментарий к Новые знакомства https://sun9-45.userapi.com/n_qwfJYtqkKFuj7SAd0HXJaf5pyJWzykLSzo4Q/qisaGkJZ3s8.jpg эксцентрик (может кому интересно)

====== О кредитах и не только ======

На следующее утро Ясмин пригласил Альби в свой кабинет сразу после завтрака.

– В бухгалтерии главное – это понять логику движения денег и научиться различать, что относится к активным счетам, а что к пассивным. Но прежде всего надо не бояться учиться новому, все не так страшно, как кажется в самом начале. Основные приемы бухгалтерского учета есть де́бет и кре́дит. Они раскрывают возможности хозяйственных и других процессов и их направление, и они же ставят границы этим возможностям. Де́бет происходит от латинского слова debet, что означает «он должен». В латыни для этого термина используется слово debitum – «долг». Кре́дит происходит от латинского слова credit, что означает «он верит». Де́бет – левая сторона бухгалтерского счёта. Кре́дит – его правая сторона. Для каждого движения денег есть свой номер, и мой друг Алан приучил всех писать номера счетов в начале каждой бухгалтерской книги именно в таком порядке для того, чтобы его ученики не путались, что дебет, а что кредит. И хотя он уже передал все дела своему племяннику, но порядок начала бухгалтерского талмуда остался неизменным. Тебе это тоже поможет в первое время, а потом ты запомнишь основное и тебе станет легче. Существует два вида счетов: активные и пассивные. Пассивные – это привлечённые средства; активные – размещённые средства компании, предприятия или банка. Для активных счетов: дебет – приход, кредит – расход средств. Для пассивных: кредит – приход, дебет – расход.

- Значит, понимание, кто кому верит и кто кому должен целиком зависит от того, актив ты или пассив?

- И в жизни, и в бухгалтерии главное – найти баланс этих понятий.

Ясмин мягко улыбнулся взволнованному Альби и открыл толстую книгу с желтоватыми от времени листами.

- Это старые расчеты, их вел еще Алан, а чтобы все понять, лучше разбирать на примерах, – Ясмин провел пальцем по цифрам, написанным на левой стороне книги – напротив них были слова, – это номера счетов дебета. До черты номера активных счетов, после черты – пассивных. Точно так же записаны и номера кредитных счетов, поэтому запутаться в них не получится. А теперь давай разберем, как все происходит…

Ясмин методично и на простых примерах разбирал с Альби основы бухгалтерии, при этом показывая пальцем, как именно идет учет денег по дворцу. Закупка продовольствия для людей и фуража для животных. В отдельной главе книги были выписаны зарплаты альф и работников, пособия по болезни и прочие траты, такие, как ремонт седел и закупка сапог. И хотя учет происходил в немного непонятной для Альби системе, когда расчет производился золотом и динарами, серебром и медью, но постепенно в голове проявлялась стройная система учета и контроля. Ясмин терпеливо вычерчивал таблицы и заполнял столбцы, и если было непонятно, то давал дополнительные примеры, после которых очередной кирпичик знаний занимал свою нишу в омежьей голове. На обеде к ним присоединился Салах. Он со смехом рассказывал, как на планете появился Ясмин и как он притащил за собой друзей, которые сделали самую мирную из всех революций на Сабахе.

- Все началось с ростка любви между нами, – Салах поймал руку супруга и поцеловал в ладонь, – а закончилось всем этим.

Салах помахал второй рукой по комнате, как будто все вокруг было совершенной чепухой. А вот Ясмин неожиданно для Альби вдруг зарумянился и смущенно потупился, как юный омежка. И он выглядел бы как ровесник Альби и ненамного старше Бэля, если бы не усталый взгляд мудрых глаз. Глядя на него, с трудом верилось, что его первенец выглядит намного старше родного папочки. Хотя и Айдан выглядел невинным цветочком, ага, особенно когда помалкивал и мило улыбался. Интересно, сколько альф в Федерации упало к ногам многомудрого интригана?

- Разрешите, я пойду в свою комнату, – Альби отодвинул недоеденный десерт, – я устал и хотел бы немного подумать. Очень много информации.

- Конечно, Альби, – Ясмин осторожно вытащил свою руку и сделал вид, что не заметил горящего взгляда мужа, – отдыхай. Приходи к нам на ужин, вместе веселей…

Альби молча кивнул головой и поспешил оставить супругов одних, похоже, у Салаха были свои планы на прекрасного супруга. Но зайдя в лифт, он почувствовал остаточный запах Салаха, и поманил Заки за собой в кабинку. Когда дверки лифта закрылись, Альби нажал кнопку холла и спросил у молчаливого Заки:

- Ясмин говорил, что этот лифт только для омег?

- Когда в доме гости, то да, – Заки повел бровями и подождал, когда Альби выйдет в холле. Детей увели на обед, а потом малышню уложат на послеобеденный сон, и поэтому в холле было почти пусто, только уборщики растаскивали игрушки и протирали все тряпками. – Когда в доме посторонние альфы, пусть даже и родственники, то все альфы ездят на лифте для бет, чтобы не смущать своим запахом чужих омег. Но когда во дворце один Салах, то он ездит на том лифте, что ближе ко входу, а не к питомнику. Это его дом и его семья.

- Я хотел бы попробовать посчитать немного бухгалтерских проводок, как мне показывал Ясмин. Но та книга осталась в его кабинете…

- Принести? – Заки склонил голову на бок, пытаясь заглянуть в лицо Альби. Заметив, как тот неуверенно повел плечами, решил пояснить, – я свяжусь с его слугами, и они принесут… или можно взять любую книгу у кастеляна. Сегодня четверг, завтра у всех будет выходной…

- Да, – Альби приободрился, – это будет даже интереснее, посмотреть, как это все делается сейчас, а не когда-то.

Заки показал дорогу до кастеляна, проведя по лабиринту. Поскольку пятница для мусульман считалась днем отдыха, то, похоже, помощники кастеляна решили устроить себе в четверг короткий день в конце рабочей недели. Когда Заки открыл перед Альби дверь, они застали молодых людей не за столами и счетами, а весело смеющихся у дальнего стола в окружение чашек и пахлавы.

- Не смущайтесь, – Альби махнул рукой на испуганных людей и, не глядя, подхватил с ближайшего стола учетную книгу, – я только книгу возьму на выходные. Заки потом принесет. Отдыхайте!

- Что происходит? – кастелян неслышно вышел откуда-то из глубин своих кладовых, – ох, Альби-хатун, зачем вам эта учетная книга?

- Просто, – Альби и сам не понимал, чего вцепился в книгу двумя руками, – мне тут объясняют основы бухгалтерского дела. Вот решил посмотреть на современные записи, а не учебный материал для новичков. Не переживайте, я после выходных сразу верну!

Наверное, это остаточное приютское воспитание позволило собрать с лица человека напротив весь спектр эмоций: начиная с тихой паники, раздражения, желания забрать обратно, колких искр страха в глазах и прикушенной изнутри щеки, чтобы не выдать эмоций. Возможно, кто-то другой этого бы и не заметил, но Альби, когда был Томом, смог выжить только благодаря возможности реально оценивать людей. Насколько они опасны – просто попугают и поглумятся, или как гончие будут гнать, пока не насладятся кровью и болью.

- Как будет удобно, хатун, – поклонился кастелян, – ваше желание для нас – закон. Хотите, я сам зайду за книгой в конце дня?

- Нет, не стоит, – Альби едва удержался, чтобы не отступить, и еще крепче вцепился в книгу, – я не думаю, что могу понять там хоть что-то в конце дня. В голове такой сумбур. Я посмотрю ее завтра. Отдыхайте спокойно, я ничего с ней не сделаю. Обещаю котят на полях не рисовать!

Кастелян опять что-то забормотал, кинув злобный взгляд на своих помощников, но Альби его не слушал и почти убежал с чужой территории. Заки невозмутимо открыл перед омегой дверь, чтобы закрыть после него, и показал рукой, где находятся лифты. Альби, только выйдя в холл, понял, что был очень напряжен.

- Мне показалось, что он испугался, что книга оказалась у меня… – Альби заинтересованно посмотрел на Заки.

- Я это тоже заметил, – кивнул бета, – хм. Это странно. Он племянник Алана. Тот поручился за него, а Алан – самый преданный и верный человек Ясмина-хатун. Он с ним с самого приезда на Сабах. И, кроме этого, Алан вложил большую часть своих средств в фармацевтическую фирму ад Мина. И всего год назад передал все дела по дворцу племяннику, а сам занимается с приемным сыном единственным на Сабахе банком. У него несколько племянников и приемных детей с его мужем Азизом. И он уже давно скорее как куратор над всеми ними.

- Может, кастелян решил, что я претендую на его власть? – подал идею омега.

- Может… – согласился Заки, а потом насмешливо хмыкнул, – он носит ключи на поясе, как ключник! Очень самонадеянно с его стороны!

- Что? – не понял Альби.

- Ключник – это человек, который занимается всеми хозяйственными вопросами во дворце. Так бывает, когда у эмира нет супруга, или, вернее сказать, когда омега не занимается хозяйством и все полностью отдал на волю кастеляна. Но только Ясмин-хатун, может, и не вмешивается в закупки продовольствия и хозяйственные текущие нужды, но назвать его бестолковым украшением гарема тоже никто не сможет. Он, скорее, привык рассчитывать на порядочность доверенных людей. Он уверен, что те не станут закупать дешевые продукты, чтобы сэкономить, тем более, что эмират практически кормит сам себя. И фрукты, и овощи выращиваются на полях Золотого Треугольника. Отары мясного и молочного скота кормятся на кормах, выращенных там же. Так что, не надо путать обязанности кастеляна и ключника.

Ясмин приложил много сил, когда эмират только начинал работать. Он вникал во все проблемы и сделал много хорошего и для дворца, и для эмирата, и кастеляну надо приглядывать, чтобы все шло по заведенному порядку, а, кроме этого, вести учет. Но это работа именно кастеляна, а не ключника. Надо будет обратить на это внимание Ясмина-хатун. Не то, чтобы это было неуважением к проделанной ранее работе. Ясмин в последние годы несколько отстранился от дел по ведению хозяйства, но каждодневная рутина утомляет… и это понятно. Эмир Салах, даже если и заметил это, вряд ли станет настаивать на том, чтобы супруг забросил любимое занятие и занялся контролем закупки кожи для сапог и седел, или шерсти для ковров. Но в любом случае, вешать ключи на пояс после всего года самостоятельной работы, это как-то некрасиво… Заки пощелкал языком и неодобрительно покачал головой. Они поднялись на свой этаж и Альби прошелся по комнатам, выискивая удобный стол, но все столики были низкие, пригодные скорее для вечерних посиделок с друзьями, а не для серьезной работы, но и тащить стол в комнаты не хотелось. Альби вообще не хотел менять чего бы то ни было в комнатах Рана. Ему было приятно ходить по ним и время от времени прикасаться к вещам, которые побывали в руках его Рана. Его Рана. Его мужа и любимого альфы. Присутствие Рана было незримым, но достаточно ощутимым, особенно в его спальне. Альби уже почитал стихи на заложенной страничке и с удовольствием перенюхал все вещи в его шкафу. Больше всего почему-то порадовали песочного цвета тряпичные сапоги. Со следом от стремени на подметке и маленькими подпалинами, как будто от костра.

- Заки, а можно найти письменный стол и стул? – Альби прошел комнаты насквозь и остановился возле седел в пустой комнате, – поставим вот здесь. И ничего менять не надо, мне нравится, когда я вижу деловую суету неподалеку. Люди работают, и я не буду отвлекаться, рассматривая красивые вещи.

Заки молча кивнул головой и вышел. Рядом появился Ради и настороженно поблескивал глазами. Он очень переживал, что с него снимут пеструю жилетку и он потеряет свой статус во дворце, ведь Заки полностью отстранил его от омеги. Поэтому Альби и ему нашел занятие, чтобы он не страдал, и послал его на кухню за чаем и сладостями. Десерт за обедом был очень вкусным, но тогда не хотелось смущать хозяев комнаты своим присутствием. Альби опять залип у панорамного окна, наблюдая за суетой во внутреннем дворе. Ради появился первым. Он принес маленький столик, на который поставил поднос с небольшим чайником и чайной парой и несколько пиал, полных различных сладостей. Там были и пастила, и пахлава, и хрустящее печенье, но только десерта, как за столом Ясмина, не было… К тому времени, как другие слуги под командой Заки притащили письменный стол и стул, Альби уже выпил чай и схрупал печенье. Кроме этого, Заки принес счеты и простой калькулятор. Альби попросил, чтобы стол поставили у окна, и с удовольствием устроился на своем новом «рабочем месте». Он с интересом открыл титульные страницы и стал читать названия счетов. Большинство действительно практически дублировали первую книгу, но были и отличия. Например, закупка древесины для Бельчонка и графа продажи деревянных игрушек. Если разбираться со всем, то от начала и до конца, и Заки сразу стал объяснять, что все дерево на Сабахе привозное и стоит приличных денег. Раньше деревянные двери на домах были символом достатка в семье, и порой в приданое новой семье дарили именно входную деревянную дверь. А в кварталах бедняков часто можно увидеть тряпки, закрывающие дверной проем, хотя в эмирате ад Мин Альби такие кварталы точно не увидит. Здесь в жилых кварталах были и окна, и двери, и вода в кранах прямо в каждой квартире, а еще канализация… Заки посмеивался, когда рассказывал, как многие жители пустыни с трудом воспринимали текущую в канализацию воду. И ее специально подкрашивали синим цветом, чтобы люди не думали ее пить. Она была технической после фильтров очистки и непригодна для питья. А что касается игрушек, то практически все игрушки делают во дворце. Детей в питомнике учат шить именно на игрушках. Не без того, чтобы взрослые их потом перешивали, но все же… часть игрушек воспитанники заберут с собой, но часть в любом случае останется для малышни. А вот все деревянные кубики, игрушечные машинки, лошадки, их делают в мастерской Бельчонка. Часть игрушек продают в другие эмираты, но цена там… Заки даже замялся, пытаясь подобрать слова. Цена там была скорее символическая, по стоимости самой древесины. Бельчонку приятно делать что-то нужное, потому что шить он терпеть не может. Альби с интересом сунул нос в расходную часть и увидел, что доход от продажи игрушек не превышает десяти золотых в месяц. Но Заки сразу поправил, что здесь это очень приличная сумма. Поскольку сами монеты из настоящего золота, а не из бумаги, как принято в Федерации. Заки достал из-за пояса небольшой мешочек и высыпал на стол монеты разных номиналов. Было среди них и две золотых. Альби взял одну в руки и покрутил, рассматривая. Очень странно видеть золото не в виде ювелирных украшений, а как способ оплаты. Как-то раньше, встречая в колонках название золотых, он воспринимал это, как название бумажных денег. В его голове деньги не ассоциировались с металлическими кругляшами, достаточно тяжелыми по весу, кстати сказать… Альби пожал плечами, ну и ладно… золото и хорошо, хотя, ведь бумажные деньги легче, но если здесь принято так, то ему какое дело. Слава Богу, ему хотя бы не надо переживать, как их зарабатывать… Альби вернул Заки монеты и придвинул к себе гроссбух. Было очень интересно посчитать цифры и почувствовать себя причастным к настоящему делу. Он открыл наугад страницу и принялся пересчитывать проводки. Считать без привычки на калькуляторе было тяжело и требовало постоянной концентрации, но когда сумма в конце сходилась, то в душе поднималась волна восторга.

- Господин, – в двери стоял Ради, – там омеги пришли из питомника, хотят поговорить. – Ради улыбнулся, как заговорщик, и добавил, – их, скорее всего, воспитатели отчехвостили, и они хотят попросить прощения. Примете их в первой гостиной или в малой?

- Заки, – Альби недовольно передернул плечами, – а отсюда можно выйти так, чтобы с ними не сталкиваться?

- Через лифт для прислуги, – Заки выглядел невозмутимо.

- Ради, передай им, что меня здесь нет, и ты не знаешь, куда я отправился. Заки, отведешь меня к лифту?

– А вы куда, господин? – растерялся Ради.

- Понятия не имею, – фыркнул Альби, – так что тебе и врать-то не придется, я и сам не знаю, куда отправлюсь. Заки, бери книгу, а я калькулятор и ручку, пошли.

Альби сделал вид, что не заметил обиды на лице Ради, и отправился за Заки. Тот провел его через пустые комнаты, и они вышли к обычной лифтовой кабинке. Там тоже требовался допуск, и Заки приложил ладонь к считывающему устройству. Внутри были простые металлические стенки и обычные кнопки с цифрами без всяких имен, только вот размер у кабинки был, как у грузового лифта. И пахло в нем соответственно. Множеством людей, немного потом, немного едой. Альби сказал, что хочет отправиться к Бэлю, и Заки нажал кнопку с какой-то цифрой. Но там их встретил Валь – личный слуга Бэля, он сказал, что его господин в мастерской и не в духе, поэтому его лучше не беспокоить.

- Я не буду ему мешать, мне просто нужен стол, – отмахнулся Альби, – Заки, поехали.

В мастерской Бэля все так же пахло древесиной, так же слышался скрип и скрежет работающих машин. Когда Альби показался в дверях, беты остановились и выжидающе уставились на омегу, но тот только кивнул им головой в молчаливом приветствии и под стенкой прошмыгнул дальше. Бэль, как и рассчитывал Альби, оказался за кульманом и, естественно, стол был свободен. Ну, условно свободен. На нем все так же вперемешку лежали расчеты с деревяшками.

- Можно воспользоваться твоим столом? – Альби осторожно зашел в кабинет, – я не буду мешать, я тихонечко посижу в уголочке, ты меня и не заметишь.

- Без проблем… – Бэль подошел к столу и сгреб все бумаги с деревяшками на пол, – давно надо было разобраться. И где этот Валь шляется, когда он нужен? То не отгонишь, то не дозовешься…

- Чем я могу помочь? – Заки осторожно подошел к завалу бумаг, – позвать Валя? Или я могу что-либо сделать?

- Бумаги сложить стопкой и на полку, – махнул рукой Бэль, – я с ними потом разберусь. Сейчас в любом случае нет на это времени. Деревяшки сложи в ящик, вот там, в углу, – Бэль в очередной раз махнул рукой в другой угол кабинета. – Закончу эту модель и возьмусь за учебники. Ведь закончу я ее… – Бэль тяжело вздохнул, – рано или поздно… я так просто не сдамся! Так что, Альби, располагайся!

Заки непонятно откуда взявшейся тряпочкой смахнул пыль и мелкие опилки со стола и стула, и положил гроссбух. Альби уселся за стол и, склонившись, стал рассматривать перемешанные листы с набросками различных фигурок. Заки быстро складывал их аккуратной стопочкой, чтобы потом бережно положить их на край стола и вернуться к следующим листам, на которых, кроме рисунков, были схематически нарисованы какие-то круги и шестеренки.

- Это наброски для следующих работ и красивые сучки со спилов, – Бэль почесал карандашом голову и развернулся к кульману, – не факт, что там есть что-то путное, но идеями разбрасываться не стоит. Порой, просматривая такие наброски, придумываешь что-то действительно стоящее.

Альби угукнул и опять вернулся к своим цифрам. После того, как простые сложения уже не вызывали оторопь, он решил попробовать себя в чем-то более глобальном. Например, разобраться с промежуточным балансом в конце месяца. Благо, именно сегодня был конец месяца и, наверное, все были рады, что закончили раньше времени. Альби взял чистый лист бумаги и стал вычерчивать схему, как показывал Ясмин, а потом, сверяясь с номерами на титульном листе и пометками в самом гроссбухе, стал разносить цифры, которые тот, кто заполнял гроссбух, обвел в аккуратную рамочку после значка суммы. Новая работа неожиданно увлекла. В душе был азарт, как при решении особо сложной задачи по алгебре, и в то же время, как во время игры в компе, когда надо разыскать все кусочки пазла и сложить в единый кусок. Счета были не только активные и пассивные, но и активно-пассивные, но таблица на титульном листе была универсальной подсказкой. Оставалось только все цифры расставить по своим местам. Альби не сильно вдавался в суть каждой из цифр, скорее, пытался все сделать согласно таблице. Исписав два листа, он удовлетворенно вздохнул, пусть на все ушло полтора часа, но вроде, все на своих местах. Альби попросил Заки принести чай, такую победу действительно следовало отпраздновать. Бэль сказал Заки, чтобы тот нес на двоих, и он присоединится к чаепитию, а потом вышел в свой небольшой цех и что-то сказал работникам, после этого шум в соседнем помещении стих, и удовлетворенный Бэль вернулся к себе.

- Сегодня четверг, пусть уже прибираются в цеху и отправляются по домам, – махнул рукой Бэль и забрался с ногами на соседний стул, который чуть раньше принес Заки. – Может, в тишине придет умная мысля… я, похоже, в ступоре. Перебрал все варианты и, как белка в колесе, мечусь по кругу.

- Ты говорил, что у тебя там проблемы с эгоцентриком? – решил блеснуть памятью Альби.

- Нет, – прыснул смехом Бэль, – эгоцентрик* – это, скорее, я. Хотя, более точно, я эксцентричный*, но это не моя проблема, а окружающих людей. В любом случае, подстраиваться под чужие нормы я не собираюсь, как и прогибаться под чужие желания. Родители меня любят и таким, а до остальных мне дела нет! А проблемы у меня с эксцентриком*. Эта такая деталь в паровозике. Ну, как бы тебе объяснить? Представь юлу, игрушку такую, а теперь срежь у юлы юбочку с одной стороны, вот и получится эксцентрик.

- Но она же крутиться не будет… – растерялся Альби.

- Будет, – отмахнулся Бэль, – ее будет крутить вал, а она должна крутить кулиску, которая будет двигать поршень, а он колеса. Только колеса тяжелые и их много, а эксцентрик получается слабым. Он не проталкивает кулиску. И, кроме этого, я рассчитывал, что эксцентрик будет работать по принципу маховика и заставлять двигаться паровозик, но он легкий. А делать его большим не выход. Делать его толще, это значит, он не влезет в модель. Думаю сейчас, может сделать два эксцентрика, один на колеса, а второй чтобы как маховик работал на движение? Но в любом случае, он даже колеса не тянет… Вот ведь засада…

- А утяжелить его?

- Нет, – Бэль поморщился, – весь фокус модели именно в том, чтобы она была исключительно деревянной.

Тут Заки принес чай, следом за ним Валь притащил поднос со сладостями. И сразу стал бубнить, чтобы Бэль не ел одни только сладости, а то не обедал толком, а теперь опять аппетит перебьет и ужинать его не заставишь…

- Ты такой зануда, – поморщился Бэль, – бери пример с Заки! – Бэль показал пальцем на Заки, тот сразу поклонился, – он молчит, делает, что надо, и не лезет с ненужными советами и нравоучениями! Альби, давай махнемся слугами?

- Ну уж, нет, – Альби облизал пальцы и взял следующий кусочек пахлавы, – он мне самому нужен. И потом, мне его Айдан подарил. А дареное не передаривают и не меняются. И, кроме того, я к нему уже привык… хочешь, я тебе лучше Ради подарю? Он смышленный и веселый. Его Рафик натаскивал на работу и очень нахваливал.

- Тот самый Рафик, о котором оми до сих пор вспоминает с содроганием? Ну уж, нет, спасибо, конечно, но Валь тоже пришел ко мне по совету Айдана. У меня до этого друг был, а после того, как Светлячка украли прямо от стен дворца, оми моего приятеля отправил обратно в питомник, а ко мне Валя приставил. Его Айдан прислал специально для меня. Только толку от него, как от сурка – или спит, или бурчит!

- Знаешь, твой оми сам сказал Айдану, что с ним спорить себе дороже получается и ему лучше доверять. Если Айдан считает, что тебе подойдет Валь, то это, скорее всего, именно то, что тебе надо. Не будь так критичен, – Альби придвинул к себе тарелку, – я доем пахлаву? Такие орешки здесь вкусные, Заки а можно мне еще таких орешков? Только жареных и соленых…

Заки кивнул головой и вышел из комнаты. Бэль тяжко вздохнул.

- А как можно утяжелить маховик? – Бэль задумался и покрутил чашку в руках.

- А ты разрежь деталь вдоль, вот так, – Альби разделил слои у пахлавы и показал ореховую крошку, – положи внутрь утяжелитель, а потом опять соедини деталь. Склей чем-нибудь, ну, я не знаю, или винтик какой… – Альби засунул пахлаву в рот и, зажмурившись от удовольствия, прожевал, – и никто не узнает, что там внутри есть, и все детали деревянные, как ты и хотел.

- Обмануть? – насторожился Бэль.

- Проявить смекалку, – пожал плечами Альби, – если по правилам не получается, значит ищи обходные пути. И потом, ты сам говорил, что чужие правила не для тебя. И в чем тогда проблема? Можно подумать, ты эту модель на продажу делаешь? – А потом Альби вспомнил раздел в бухгалтерии, где говорилось о продаже игрушек, – или на продажу?

- Нет, – Бэль задумался, – на продажу, а скорее, на подарок делаются кубики, игрушки для малышей и простые головоломки, там на полке посмотри, что есть. – Бэль задумчиво махнул рукой на стеллаж, – эти модели слишком сложны для простых людей.

- На каждый товар есть свой покупатель, – Альби облизал пальцы и принял влажное полотенце из рук Валя, – спасибо. Ты пробовал предложить такую модель на продажу?

- Ты думаешь, такое будет интересно людям? – насторожился Бэль.

- Ты так уверен, что все вокруг тупые, ты один такой умный? – улыбнулся Альби, – пусть не здесь, но я уверен, у таких игрушек будут свои фанаты и поклонники. В крайнем случае, что ты теряешь?

- Хм, – задумался Бэль, – я подумаю об этом позже. Вначале разберусь с этой моделью, потом с экзаменами, а потом подумаю. Может, стоит связаться с торговой федерацией? У родителей есть прямой контакт для торговли. Я, если бы и продал, то не сами модели, а патент на изготовление, и сделал бы все в виде конструктора или пазлов для сборки. Родители мне как-то подарили объемные пазлы. В принципе, с этого все и началось…

Бэль допил чай и отказался от всего остального, он подошел к кульману и внимательно посмотрел на свой чертеж. Подумав немного, он решительно подошел к столу и стал рыться в выдвижных ящиках. Там тоже обнаружилось много обрезков древесины, сломанные и погрызенные карандаши, листы с набросками, на дне очередного ящика обнаружились штангенциркуль и коробка с шариками от подшипников. Бэль вытряхнул в блюдце немного шариков разного размера, разорвал очередной лист на несколько квадратиков, перемерил шарики и, записав на листике диаметр, завернул их в подобие конвертиков.

- Валь, у меня нет времени искать по справочникам вес шариков, сбегай к ювелирам. Мне нужен точный вес на каждый диаметр. Давай, быстренько метнись туда и обратно.

Валь недовольно вздохнул, но подхватил конвертики и отправился, куда послали. Альби стряхнул шарики обратно в коробку и положил ее на дальний угол стола, а сам тем временем взялся за калькулятор. Очень хотелось доделать свою работу. Бэльтем временем начал что-то вычерчивать на отдельном листе бумаги, уложив его поверх большого листа. Пришел Заки с большим блюдом, полным всевозможных орехов и орешков. Они были и жареные, и сырые, с солью и в сахарной глазури, и даже какие-то в шоколадной. Пока Заки унес подносы с пустой посудой, Альби перепробовал все орешки, но остановился все же на соленых. После сладкой пахлавы хотелось именно соленого. Он отодвинул блюдо и занялся подсчетом цифр. Считал и думал, что надо обязательно найти для себя какое-нибудь нужное дело, чтобы не быть балластом. Вон даже мелкий Бэль, и то, похоже, может заработать себе сам. Ему бы в голову не пришло подумать о патентах и всем таком, а Бэль говорит так запросто, как будто это простые пустяки… Наверное из-за того, что мысли были непонятно где, у него не сошлись столбцы цифр. Не дебет, не кредит и вообще все… Альби мысленно отвесил себе оплеуху и начал пересчитывать заново. Цифры получились опять другие, и опять не сошлись с тем, что было написано в гроссбухе. Альби еще больше расстроился и опять вернулся к самому началу. Но и в третий раз ничего не получилось, Альби даже записывать не стал такое позорище… перед глазами все стало расплываться, и он сам не понял, как заплакал. Заки тихой тенью положил перед ним коробку с бумажными салфетками, похоже, ту же самую, что в прошлый раз он подсовывал Бельчонку.

- Чего ревешь? – насторожился Бэль.

- Я такой бестолковый, – сознался Альби, – ничего у меня не получается. В третий раз считаю, и в третий раз другое число.

- Хм, – Бэль подошел и внимательно провел пальцем вначале по одному столбцу дебета, а потом по столбику кредита, – в первый раз было правильно, во второй строчку потерял при развороте на кредите, а у дебета дважды приплюсовал одно и тоже. Не реви…

- Ты это в уме посчитал? – растерялся Альби, – так быстро? И понял, где ошибка?

- Ф-ф-ф, – выдохнул Бэль и пожал плечами, – привычка. Калькулятор порой тяжелее найти, чем посчитать в уме.

- Но у меня все равно неправильно, – расстроился Альби и осторожно высморкался, – значит, что-то перепутал в самой таблице.

- А что считаешь? – Бэль посмотрел на итоговые цифры в гроссбухе, потом на цифры на листиках у Альби. Подумал, покрутил листы и подчеркнул карандашом строчку, – вот здесь. Ты плюсуешь, а они вычитают, поэтому и разница. Не стоит плакать из-за бумажек, это того не стоит. И ты не бестолковый. Хочешь посмотреть на бестолковых, сходи в питомник. Там их на любой вкус и цвет: «вы видели размер ноги у Махмуда? Говорят, чем больше размер ноги, тем длинее, ну, сами знаете что!» – передразнил кого-то Бельчонок, а потом показал мимикой, как именно все это говорится, – и, главное, ладошкой потом рот прикрыть и мерзко захихикать. Как будто что-то умное сказал, или смешное. Бэ-э-э…

Бэль передернул плечами и вернулся к кульману. А Альби быстренько раскрыл титульный лист, чтобы проверить, правильно или неправильно он написал строчку счета. Но это, как в насмешку, выпал счет прихода денег за игрушки Бэля. Мало того, что стоимость древесины и начисление зарплат рабочим падали в графу расходы, так почему-то и деньги от продажи игрушек тоже шли, как расход. Но это была явная ошибка… Альби быстро открыл счета за прошлый месяц, а потом за позапрошлый, но такое повторялось раз за разом. Деньги считались, как статья дохода, но при подсчете в конце месяца их почему-то вычитали. Странно. Если бы это была ошибка, то она была бы однократной. Всякое бывает, и даже самые опытные ошибаются. Но ошибка, которая повторяется регулярно, это уже не ошибка…

- Заки, а что здесь делают с вороватыми бухгалтерами? – осторожно спросил Альби у слуги.

- Воровство у эмира, это не то же самое, что утащить кошелек у простака на базаре, – тихо хмыкнул Заки и присел у ног своего молодого господина. – Его разденут по пояс и привяжут к ослу. А потом потащат осла за веревку по площади. А альфы начнут бить кнутом мошенника. Кнут время от времени будет задевать и осла, и тот будет лягаться. Здесь опасен не столько кнут, сколько осел. Судья может приговорить и к десяти ударам кнута, и к двадцати. И если двадцать ударов пережить еще можно, то вот взбесившегося от боли осла… почти нет шансов. И вдобавок ко всему, такое наказание – большой позор для семьи.

- Я мало что понимаю в бухгалтерии, и скорее всего, это именно моя ошибка, но если судить по коду, то все же ошибаюсь не я… прийти с обвинениями к Ясмину. Сказать ему, что племянник его друга – вор? Это будет ужасно!

- Я могу сказать, – не понял причины заминки Заки, – или можно сказать не Ясмину…

- А можно поговорить с самим Аланом? – приободрился Альби. – Он человек с большим опытом, он все увидит сам и объяснит мне, в чем причина. Ну, или решит эту проблему сам… по-родственному…

- Мудро, – одобрил Заки, – я отправлюсь за Аланом и попрошу его о срочной встрече. Мы с ним немного знакомы, и я думаю, он сразу же придет. Вы можете встретиться с ним в официальной приемной, там, где Ясмин встречается с женщинами. Только надо обязательно надеть шейлу. Лицо можете перед ним не закрывать. Он бета и друг семьи. Спускайтесь в свою комнату, оденьтесь, и пусть Ради вас проводит, а я все решу.

- Спасибо, Заки, – шепотом сказал Альби, а потом громче добавил, – Бэль, ты не обидишься, если я сейчас уйду?

- Нет, – удивился омежка, – но я надеюсь, ты не поплакать в комнату собрался?

- Нет, – улыбнулся Альби, – я хотел бы переодеться перед ужином. Ты ведь придешь ужинать с родителями?

- М-м, – Бэль поморщился, – я хотел бы закончить расчет.

- Он от тебя не уйдет, а вот я надену на ужин рубиновый гарнитур, что мне Ран подарил! Приходи, посмотришь, как я хвастаться умею!

- Ой, прямо страшно стало, – обрадовался Бэль, – иди уже, великий математик, победитель калькулятора в честном бою!

- Орешки я с собой заберу, – Альби поставил тарелку поверх гроссбуха, сверху положил калькулятор и ручку, – а то ты аппетит перебьешь, а потом скажут, что тебе тошно есть рядом со мной!

- Я о такой отмазке даже не подумал! – обрадовался Бельчонок, – как-нибудь использую!

- Вот только попробуй! – топнул ногой Альби, – я тогда сюсюкать начну и обниматься при встрече!

- Вот только запугивать меня не надо! – рассмеялся Бэль, – ладно уже, обещаю, приду на ужин. Надо же посмотреть на твои рубины…

Удерживать в руках и толстый гроссбух, и большое блюдо с орешками было достаточно непросто, а еще поднести ладонь к панели лифта, но задерживаться и ждать слуг не хотелось, и Альби довольно улыбнулся, когда лифт после всех стараний все же приехал на нужный этаж. У дверей его встретил Ради и, похоже, перепугался, когда увидел груженого как ослик омегу. Он быстро забрал все из его рук и только потом доложился: – а биби так и дожидаются вас в гостиной… вы не сказали, чтобы я их выставил прочь…

- Ладно, – смирился Альби, – мне надо срочно переодеться в платье и чтобы ты помог мне с волосами. И где моя шкатулка с драгоценностями?

- В шкафу, там небольшая дверка, рядом с полкой, где обувь… я сейчас все достану и покажу! А какое платье наденете?

- Не знаю, – растерялся Альби, – а какое будет лучше смотреться с рубинами?

- Сливочное! – с придыханием сообщил Ради, – оно такое нарядное! Или синее, оно с красивой вышивкой по подолу. И рисунок совпадает с оправой, такие же продолговатые петли и завитки!

Но Альби растерялся, когда увидел в гостиной небольшую толпу. Для начала, это было порядка десяти слуг в пестрых жилетках, они сидели прямо на полу неподалеку от входа. Дальше в самой гостиной со всеми удобствами на диванчиках расположилось где-то человек пятнадцать. Причем двое стояли с обнаженными мечами и, похоже, что-то изображали. Другие крутили в руках джалабии, которые до этого спокойно лежали на подставке. Альби неожиданно разозлился, что вещи Рана трогают посторонние. Он себе не разрешал брать оружие Рана, считая его чем-то более личным, чем простая мебель или украшение, а тут посторонние так себя ведут!!

- Кто вам разрешал брать чужие вещи без спроса? – рявкнул Альби. – А в следующий раз что, полезете в мой гардероб? Померить мои платья? Вон отсюда! Глупые, невоспитанные дети!

Один из омежек уронил саблю, и она звякнула в полной тишине. Альби разозлился еще сильнее и, уперев руки в боки, топнул ногой.

- Я что, тихо сказал? – Альби грозно указал пальцем на выход, – марш отсюда! И расскажите своим воспитателям, что они не научили вас хорошим манерам!

- Простите нас… – испугались омежки и, бросив все как попало, попытались сползти на колени с дивана, – мы не хотели, мы больше не будем…

- В О Н! – еще раз притопнул ногой Альби и опять тыкнул пальцем в сторону двери. – Ради, чтобы через минуту здесь никого не было!

Альби, пылая гневом, убежал в свою комнату, выслушивать чужой скулеж не хотелось, а смотреть на чужие слезки было противно. Он в любом случае не верил в их искренность. Пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть, чтобы утихомирить злость, и только после этого зайти в гардероб. Синих платьев оказалось два. Одно было синее, как небо, а второе скорее васильковым, но именно на нем была вышивка по подолу и, вероятнее всего, Ради говорил именно о нем. Альби осторожно вытащил его с вешалки и положил на пуф.

- Они уже ушли, – Ради тихо прошмыгнул в гардеробную и стал помогать Альби застегивать платье, – действительно, такие невоспитанные биби…

- Ты должен был их остановить, – Альби недовольно поджал губы, – и дальше, чтобы ты знал, если меня нет, то нечего посторонним сидеть в моих комнатах! И как они посмели брать в руки оружие Тиграна?! Ты видел, чтобы я брал в руки оружие? А Ран, между прочим, МОЙ муж! А они!

- Простите, – тихо произнес Ради и совсем поник, – простите… просто они омежки, у каждого из них шелковая лента по подолу… я растерялся…

- … – Альби тяжело вздохнул и наконец окончательно взял себя в руки, – ладно, проехали, но чтобы впредь…

Он помахал перед Ради пальцем и сел на пуф, чтобы тот его расчесал и помог с платком. И для этого надо было собрать все волосы в узел. Ради все ловко заплел и заколол шпильками, а потом накрыл волосы ажурным платком, совсем как тогда в клубе. Альби улыбнулся своим воспоминаниям. Он вспомнил черное шелковое платье с золотым шитьем и восторг в глазах Рана. Ради приободрился, когда увидел, что омега расслабился и опять улыбается. Для него стало шоком, когда он увидел его в гневе. Он и не подозревал, что у милого тихого котенка может быть такой командный голос. И, кажется, омежки это тоже не скоро забудут. Ради достал из шкафа шкатулку и помог застегнуть все застежки и на колье, и на браслетах. Альби, подумав немного, надел не только перстень из гарнитура, но и тот, что Айдан подарил ему на свадьбу. Перстень был глубокого синего цвета и красиво гармонировал с цветом платья. Тяжелые серьги оттянули уши, но Альби решил, что если и надевать гарнитур, то полностью. Ну, в конце концов, он не каждый день его носит! В глубине комнат большие напольные часы отозвались медным перезвоном, сообщающем о новом часе, и Альби решил поторопиться. Очень не хотелось, чтобы его дожидался еще незнакомый, но, похоже, очень важный для всех человек. Он проверил, лежат ли в гроссбухе его листы с расчетами, положил сверху на всякий случай свой калькулятор, и велел Ради сопровождать его с этими вещами в официальную гостиную. Ради без вопросов подхватил все вещи и заторопился следом. Спуск на лифте был недолгим, но вот в холле Альби опять наткнулся на ту группу биби, которых он выгнал из своих комнат. Похоже, они ругались и не могли прийти к общему решению, но стоило им увидеть Альби в красивом шелковом платье и с необыкновенным рубиновым колье на шее, они замолчали с открытыми ртами и жадными глазами уставились на крупные рубины и на россыпь немаленьких бриллиантов, не пропустив ни браслеты, ни перстни… Альби тихо хмыкнул и обошел замершую группу, в глубине души почувствовав себя окончательно отомщенным за все потраченные нервы. Ради распахнул перед ним большие стеклянные двери и Альби зашел в громадную комнату. И сам размер комнаты, и высота потолков вместе с вычурной обстановкой заставляли чувствовать себя маленьким и беспомощным, но Альби боковым зрением уловил, как с той стороны двери к ней прилипли любопытные носы, и поэтому не позволил себе комплексовать. Он выпрямил спину и остановился возле центрального стола, раздумывая, стоит попросить чай, чтобы сделать встречу менее официальной, или не стоит. Хорошо, что почти сразу дверь открылась и в проёме показался импозантный мужчина в белой одежде по местной моде, но чертами лица и повадками явно не местный. Следом за ним зашел Заки и, обойдя гостя, встал за спиной Альби.

- Здравствуйте, меня зовут Альби, я супруг Тиграна, – Альби знал, что подавать руку при знакомстве здесь было запрещено, но знание, что Алан – бета, позволяло ему улыбнуться. – Простите, что нарушил ваши планы и позвал, но мой покой смущен, и я не знаю, к кому обратиться за помощью.

- Меня зовут Алан, – мужчина белозубо улыбнулся, – просто Алан, и я буду рад помочь вам во всех ваших бедах.

- Дело в том, что Ясмин взялся научить меня основам бухгалтерии, просто для того, чтобы я был хоть немного готов к будущей жизни, и я после всего дня занятий попал впросак и не знаю, что подумать. Вы не объясните мне, в чем я ошибся? Очень не хотелось бы идти с нелепой ошибкой к Ясмину, чтобы не создавать ему ненужных волнений на тему, какой я бестолковый, или наоборот…

- Заинтриговали, – улыбнулся Алан, – а теперь давайте посмотрим, что конкретно вас так беспокоит?

Альби жестом предложил сесть на диванчики, так, чтобы между ними оказался низкий столик. Заки забрал у заторможенно хлопающего глазами Ради гроссбух и ловко открыл его на столе. Перед Аланом оказались две страницы, заполненные аккуратным детским почерком, и промежуточный подсчет в конце месяца, который вел его племянник. Цифры расходились ненамного, и Алан спокойно стал проверять строчки заполнения граф в соответствии с распределением счетов по статусу. Он наткнулся на подчеркнутую карандашом строчку и спокойно проверил все до конца. Удостоверившись, что ошибки в этом нет, он посмотрел на цифры более внимательно. Опять вернулся к подчеркнутому номеру счета и теперь сверил его с расчетом в гроссбухе. Похоже, мысль о досадной ошибке тоже первой пришла ему в голову и он, не сильно переживая, перелистнул на прошлый месяц, нашел тот же счет, побледнел, нервно перелистнул еще на месяц и еще… Заки тихо отправил Ради на кухню за водой и парой стаканов. Мало ли, гостю с жары захочется воды попить, а в комнате нет ничего… и заодно стоило отогнать биби от двери и напомнить им, что их ждут в питомнике.

- Полгода, – прошептал Алан и расстегнул верхнюю пуговицу на своей рубашке. Похоже, ему было нехорошо.

- Сумма такая маленькая, – тактично подал голос Альби, – на фоне других просто смешная.

- Но факт есть факт, – Алан заинтересованно посмотрел на омегу с крупными рубинами в окружении не менее крупных бриллиантов. Большой сапфир на другой руке, этот камень он видел раньше у Айдана, огранка была достаточно приметная, – могу ли я спросить, почему вы не пошли с этим к Салаху? Или к тому же Ясмину, это ведь он учил вас бухгалтерии?

- Семья – это очень важно в жизни каждого человека, – Альби понял, что еще немного, и расплачется, – мне, сироте, это известно не понаслышке. Я бы отдал все, лишь бы моя семья была счастлива и благополучна. Айдан сказал, что Ясмин плохо себя чувствует в текущей беременности, ему капризов Бельчонка хватает с головой, зачем омрачать его мысли? И зачем приносить горе в вашу семью? Вы ведь сможете урегулировать все это сами?

- Благодарю, – Алан понимающе улыбнулся и склонил голову перед омегой, сделав себе пометку в голове подарить ему бриллианты в знак восхищения его мудростью. Пусть он не альфа, хотя именно то, что он не альфа, а друг семьи, и поэтому сможет передать ему подарок через Ясмина. От него все равно подобное утаивать будет неправильно, ведь ему надо будет как-то пояснить появление нового кастеляна во дворце. – Могу ли я чем-то помочь лично вам?

- Вы не возьмете меня в ученики? – смутился Альби, – я понимаю, что бухгалтером, а тем более, экономистом мне не стать, но вы могли бы объяснить мне, куда смотреть и на что обращать внимание. Так сказать, нюансы и вероятные подводные камни, с которыми мне, возможно, придется столкнуться…

- Я буду рад получить такого прекрасного ученика, – блеснул улыбкой Алан.

- А могу ли я спросить? – замялся Альби и, поймав согласие во взоре, спросил то, что его мучило, – а как вы поступите с племянником?

- Он будет наказан именно тем, чего больше всего боялся, – криво усмехнулся Алан, – он всегда был честолюбивым ребенком и семья ему в этом потакала. Я не видел в этом беды и устроил на работу согласно его амбициям. Он всегда был трудолюбив и осторожен, и мне это в нем нравилось, но я, как видно, пропустил в нем алчность и глупость. Это и моя вина, с другими своими детьми и племянниками я стану строже, и пусть из этого вынесут урок все. Я пристрою глупца на поля Ханиан простым сборщиком фруктов и не позволю ему долгое время стать даже бригадиром, а не то, что учетчиком. Он будет потом и слезами отрабатывать свою вину, но его родители будут молиться за вас, хатун, за то, что вы сохранили ему жизнь, а его братьям честь.

- Алан? Здравствуй, – в двери зашел Ясмин и стал расстегивать абая, – рад тебя видеть. Как там Азиз? Он придет во вторник ко мне в помощь? Или мигрень его все так же мучает?

- Новые лекарства, что ты прислал, прекрасно снимают боль, – Алан мягко улыбнулся, – и ты будь здоров, друг мой. Как твои дела?

- Помнишь, я тебе говорил, что из лаборатории сбежала парочка мышей? Пару месяцев назад, – Ясмин заметно волновался, – ты не представляешь, где их нашли!

- Неужели в библиотеке? – всплеснул руками Алан, не переставая улыбаться.

- В хранилище!! – с ужасом произнес Ясмин, – ты не представляешь, какие книги они успели испортить! Это катастрофа! Вот бегал своими глазами посмотреть на потери! Останешься с нами на ужин?

- С удовольствием, – Алан предложил Ясмину локоть, чтобы он на него оперся, – а после ужина я хотел бы с тобой поговорить. Ты не будешь против, если я возьму в ученики Альби? Такой смышленный молодой человек, будет жаль пропустить такой талант!

- Нет, конечно, но давай спросим у него самого. Альби, солнышко, ты не будешь против, если Алан будет тебя учить? Я все же гуманитарий, для меня все эти цифры – лес дремучий, каждый раз тоску навевают. А Алан учит с огоньком и пониманием дела. Согласен?

- Я буду только рад, – улыбнулся омежка, – дебет, кредит, кто кому верит, кто кому должен, это так занимательно…

Комментарий к О кредитах и не только Эгоцентри́зм – фактическая неспособность индивида рассматривать иную точку зрения, как заслуживающую внимания. Восприятие своей точки зрения как единственной существующей или даже единственно возможной.

Эксцентричный – крайне своеобразный, необычайный до странности.

Эксцентрик – диск или сектор диска, насаженный на вращающийся вал так, что ось вращения диска параллельна, но не совпадает с осью вращения вала, для преобразования вращательного движения в поступательное.

====== Мышиная охота или чем бы омега ни тешился… ======

С того разговора с Аланом началась настоящая учеба Альби на «ключника». Все началось с того, что вся предыдущая команда бухгалтеров куда-то пропала, а вместо нее пришли достаточно взрослые дядьки, которые по очереди водили Альби по мастерским дворца и на примерах объясняли, что делается в самом дворце, почему, на что обращать внимание в смысле качества работы и расходных материалов. Там была достаточно большая швейная мастерская, где подрубались новые простыни, шились рубашечки для детей, форма для альф, и в отдельном цеху шились шелковые платья для омег. Как «для своих» – Ясмина, Бэля и Альби, так и в подарок для возможных гостей. Именно в этой мастерской сшили те самые юбки-брюки и нарядные рубашки, которые появились в шкафу у Альби, когда он только-только переехал в общину вместе с Раном. В мастерских стояли громадные машины для вышивки и, кроме этого, сидели женщины, которые вышивали руками там, где машина не могла справиться или когда надо было соединить два вышитых на машине куска так, чтобы разрыв в вышивке не бросался в глаза. Там же шили и платья для Бельчонка и других биби, которые уже были определены, как омеги. Альби с восторгом смотрел, как белое хлопковое платье с пришитой шелковой лентой украшают вышитым шелковым кружевом, превращая повседневную одежду в произведение искусства. Там же была мастерская, где мастерицы вышивали золотые цветы. Работа была достаточно тяжелой и монотонной. Но Альби не пожалел хвалебных слов для такой работы, и кроме этого, нахваливал свое черное шелковое платье, которое он надел на «выпускную вечеринку». Рассказал с эмоциями, как Ран восторгался его нарядом и как был тронут, что у него нашлось такое великолепное платье. Какой он был нарядный, когда Ран представлял его своим друзьям, и с какой завистью на это платье смотрели другие омеги. Он даже приврал немного, но не ради корысти, а для красоты истории. Так восторг одного Энди вылился в восторженные охи целой кучи каких-то там омег. Женщины слушали его, влажно поблескивая глазами, и счастливо улыбались. После таких экскурсий по мастерским Альби уже легче ориентировался в статьях расхода на нитки, на золотую канитель, на шелк и на техническое обслуживание машин и автоматов. То же было и в кожевенной мастерской, где ему показывали разные сорта кожи, скорняжный инструмент, шаблоны под седла, заготовки под бурдюки и фляги, в которых перевозили воду. В ковровой мастерской Альби долго объясняли различия шерсти для разных ковров и способы их окраски. Альби послушно мял в руках шерсть и заглядывал в чаны с краской. Такие походы заканчивались за столом, когда Альби выполнял очередное «домашнее задание» от Алана. Он делал в прошлогоднем гроссбухе выборку по различным счетам. С разбивкой по месяцам и целевым нуждам. Работа той же швейной мастерской давала понимание расходов и целевых нужд. Не только покупка ткани и ниток, но и ножниц, мела для раскроя, пуговиц, иголок и масла для машин. Статья расходов – амортизация оборудования, становилась понятной, когда он заканчивал подсчет сшитой одежды и подшитых простыней и пеленок. Теперь простой подсчет наполнялся запахами мастерских, именами и лицами мастеров. Теперь дворец становился не только необычайно прекрасным местом, где было красиво, вкусно и легко жить, но и колоссальным по своим трудозатратам предприятием. А еще, Альби стал понимать, что без денег фармацевтической фирмы, без продуктов с полей Золотого треугольника, в эмирате не было бы так спокойно и сытно. Множеству людей выплачивалась зарплата, на которую они содержали свои семьи и растили детей. А еще были вторник и среда. В эти дни Ясмин надевал нарядное платье и много украшений и, прихватив с собой Альби, отправлялся в Официальную гостиную. Альби тоже украшался, как новогодняя елка на утренник, и без возражений сидел рядом со свекром, пытаясь хотя бы понять, что он там делает. Во вторник в гостиную приходили женщины, как правило, со своими проблемами и горестями. Кто-то не ладил с мужем или со свекровью, у кого-то были проблемы с детьми, когда те хотели или не хотели учиться, или работать вместе с отцом или матерью. Порой одна женщина со слезами говорила, что ребенок не хочет учиться и только и думает, как отправиться в сады собирать апельсины, а следующая едва не плакала, что сын отказывается идти в поле зарабатывать деньги для семьи и не отрывается от книг. И Ясмин пытался для каждой найти слова поддержки и уговорить дать ребенку самому решить, что для него правильно в жизни. А по средам там были в гостях омеги. Те самые омеги, кто оказался супругом воина. Насколько Альби понял из разговоров, они жили в одной из многоэтажек и время от времени у них вспыхивали конфликты, которые мог разрешить только Ясмин. По мнению Альби, все эти нервные разговоры яйца выеденного не стоили, но, сколько было пафоса и гневных взглядов! Альби пытался не начать зевать от скуки и старался делать вид, что он слушает и совсем не замечает жадного разглядывания и неумеренного любопытства в собственный адрес.

- Вы себя хорошо чувствуете, Альби-эфенди? – напротив Альби остановился невысокий, с узким личиком и округлым животиком омега, – мне кажется, что у вас животик болит, вы так время от времени кривитесь, как будто пукнуть хочется, но вы держите себя в руках.

- Вы так внимательны, – улыбнулся Альби и понял, что не запомнил, как собеседника зовут, хотя их всех недавно представляли, – эээ… простите, забыл ваше имя, уважаемый.

- Джауд, Джауд ай Кабир, – подсказал омега и довольно блеснул глазами, – я понимаю, что нас слишком много для одного знакомства, но мы могли бы продолжить его не в такой официальной обстановке и стать друзьями.

- Ты себя хорошо чувствуешь? – всполошился Ясмин.

- Все прекрасно, – махнул рукой Альби, – просто тяжело слушать чужие дрязги, когда в городе так много дел. А у вас, Ясмин-эфенди, вместо помощи отнимают остатки свободного времени, чтобы услышать, что вы думаете по поводу того, что один омега увел вышивку на праздничном платье у другого. Разве это то, о чем должны переживать достойные супруги отважных воинов? Вот, например, Ошая много времени посвящает заботе о людях. Он организовал с другими омегами благотворительные комитеты и помогает делать добрые дела.

- Но мы же не Ошая! – возмутился Джауд.

- Но вы же омеги! – в тон ему ответил Альби. – Неужели вы не можете найти себе занятие, кроме как сплетничать, кто что надел и какой парикмахер в городе лучше?

- Я беременный! – схватился руками за живот Джауд и обиженно сел на диванчик, – все мои мысли сейчас заняты исключительно моим малышом! Мне надо правильно кушать, неспешно гулять среди деревьев, а до них, между прочим, надо еще дойти! А еще делать специальную гимнастику, чтобы роды прошли легко, и при всем этом надо контролировать слуг, чтобы в доме была полезная и вкусная еда и по углам чисто! Этих слуг только оставишь одних, они сразу спать отправляются. И самое главное – заботиться о муже! Чтобы все в доме было, как он любит. Столько дел!

- А чем бы мы могли помочь Ясмин-эфенди? – насторожился омежка, который со слезами на глазах только что рассказывал об «украденном» рисунке для вышивки, – чем я могу вам помочь? Муж был бы рад, если бы я стал вам помощником.

«И я! И я…» – раздалось со всех углов, и омеги, позабыв былые споры, уставились на Ясмина и Альби блестящими глазами в ожидании развлечения. Альби заметил микрогримаску на лице свекра, но тот быстро взял себя в руки и повел глазами, придумывая для омег адекватное занятие. Примерно, как для балованных детей.

- Надо создать несколько комитетов, которые помогут мне контролировать порядок в детских учреждениях и общественных помещениях. Таких, как городские библиотеки и клубы по интересам. Например, совсем недавно из лабораторий сбежала пара мышей. Один из лаборантов вынес их в кармане халата. Хотел отнести поиграть детям, но мыши сбежали. Лаборанта наказали, но мышей не нашли. Мы нашли в книжном хранилище четверых мышат явно из нового выводка, но где сами сбежавшие мышки и есть ли еще молодняк? Мыши очень быстро плодятся, и весь город сейчас стоит на ушах в поисках. Мало того, что из пустыни в город проникают песчанки, жуки и змейки, но лабораторные мышки, они на порядок умнее и быстро приспосабливаются, и самое страшное, стремительно плодятся. Мне нужна помощь, чтобы не оставить без присмотра ни одно закрытое помещение, надо попинать бет, чтобы они не ленились открывать кладовые и заглядывать в углы. Вы же все знаете, как порой бывают беспечны слуги без хозяйского контроля? Надо стоять за их спинами, чтобы убедиться, что дело будет сделано со всем старанием.

Контролировать и командовать! О да! Альби восхитился элегантности решения Ясмина. Если бы он попросил омег сделать что-то своими руками, то каждый нашел бы способ отвертеться, но КОНТРОЛИРОВАТЬ!! Насладиться моментом показать свою значимость?! Ясмин при помощи Азиза организовал несколько «комитетов» и назначил старших. Потом распределил между ними ответственность. В городе было много библиотек. Из-за того, что на планете не было информ-сети, все новости передавались на бумаге. Книги, периодические издания журналов, как привезенных извне, так и местных, и, кроме этого, газеты. Все это хранилось, читалось и сберегалось. В городе были две небольшие типографии, которые работали на пределе своих ресурсов, чтобы обеспечить громадный город бумажными изданиями. И, кроме этого, были клубы с костюмерными и складами собственных декораций. Любительских театров было бесконечное количество, и надо было проверить все кладовые. Не забыть о школьных библиотеках и складах учебников и вспомогательных учебных материалов. Омеги восхитились объемом работы и с азартом охотников вылетели в город, сверкая глазами от перспектив доказать свою значимость. Рядом с ними бежали их личные слуги, следом, как обязательное условие, приставленные мужьями охранники.

- Вообще-то, взрослых мышей выследили сами альфы, – устало вздохнул Ясмин, – и даже притащили мне две тушки в доказательство успешной мышиной охоты. Но вот молодняк в хранилище стал для всех сюрпризом… Но где гарантия, что это были единственные утащенные из лабораторий мыши? Однажды пара улетевших без присмотра попугайчиков стала катастрофой для фруктовых садов. И мыши могут стать не меньшей проблемой.

- А почему здесь нет кошек? – удивился Альби.

- Не знаю, – пожал плечами Ясмин, – Коран считает кошку чистым животным и даже кошачий волос не считается грязью на одежде, но на Сабахе люди всегда жили впроголодь. На мышей охотились змеи. Ручной уж в доме – это нормально. Их даже подманивают на склады караван-сараев молоком в блюдечках. Но кошки как-то здесь не прижились. Для них было недостаточно еды.

- Вы меня ругаете, что я начал разговор на эту тему? – Альби сел рядом с Ясмином и погладил его по бедру.

- Нет, – улыбнулся Ясмин, – давно надо было найти им занятие, хоть какое-нибудь. Хотя, я не думаю, что они сделают что-либо путное, но в любом случае, хотя бы песчанок погоняют. И будут заняты сами, а потом придумаем им еще что-нибудь. Раз они уже организовались и разделили между собой различные помещения и организации, вот пусть продолжат и дальше. Давно хотел устроить городскую ревизию, а тут столько въедливых помощников нашлось! Давай поднимемся ко мне и выпьем чаю в тишине.

Ясмин оперся на руку Альби, чтобы подняться с низкого диванчика, и они вместе пошли к лифту. На этаже их уже встречали расторопные слуги и накрытый стол в маленькой уютной гостиной.

- Я рад, что ты не стесняешься высказывать свое мнение и одергивать зарвавшихся омег, – Ясмин махнул рукой, чтобы слуги сами разливали чай, – здесь у всех к омегам предвзятое отношение. Их считают вместилищем мудрости и доброты, наверное, по Айдану всех меряют. Но мы же знаем, что отнюдь не все омеги добрые и умные люди, – Ясмин сделал пару глотков чая и улыбнулся поверх чашки, – хотя, не суди всех строго и под один размер. Сегодня ты видел, так сказать, «декоративную породу, лодырей обыкновенных», у нас в эмирате много сильных и умных омег.

Взять, к примеру, Джанана. Он был первым омегой, которого отдали супругом простому воину в эмирате ад Дин. Это эмират Айюба. Там не было случая, чтобы альфе разрешали создать семью с омегой. Но Джанан был упрямым и добился своего. Потом он вместе с мужем переехал в наш эмират. И уже здесь открыл для начала один магазин, а через какое-то время еще два. Он очень активно работает с тремя различными модными домами достаточно известных в Федерации брендов и, как я подозреваю, каждый из них считает, что именно он является доминирующим на Сабахе. Они выпускают специальные коллекции для Сабаха, и когда Джанан проводит в нашем эмирате дни высокой моды, у нас здесь бывает настоящий аншлаг приезжих гаремов. Номера в гостинице на такие дни расписаны на годы вперед, а некоторые особо предприимчивые люди сдают эмирам свои дома на эти дни. Умница Джанан проводит такие мероприятия с большой помпой и шиком. И каждый год на такие мероприятия приезжают все больше и больше модельеров. Здесь много действительно богатых людей, и омежьи капризы здесь отнюдь не пустой звук для многих альф. Модельеры привозят сюда не только одежду и белье, но и эксклюзивные драгоценности. Сабах и сам в основном торгует драгоценными камнями, но когда сюда привезли драгоценности из Новой Сицилии, то их скупили практически полностью. Эмиры знают толк в драгоценных камнях, но новая огранка, необычные оправы, замысловатый дизайн стали для многих потрясением. На следующий год часть эмиров решили участвовать в подобной выставке-продаже со своими камнями, чтобы похвастаться перед соседями, но в итоге привлекли к себе внимание эстетов с других планет. Джанан с подобным уровнем не справляется, а мне заниматься организацией подобных мероприятий вот совсем не хочется!

- Я совсем не разбираюсь в драгоценностях, – испугался Альби, – вы же не хотите, чтобы я…?

– Нет, не переживай, мы не будем заставлять тебя делать то, что ты не хочешь. Я тоже никогда не интересовался камнями, – покаялся Ясмин, – у нас в эмирате и шахт-то нет. То, что досталось нам в наследство, было разграблено и уничтожено еще до того, как предыдущий эмир пал в бою, в шахтах резвилось не одно поколение бандитов и разбойников. Салах еще в самом начале взорвал большинство штолен, чтобы ни у кого из жителей даже мысли не было исследовать те крысиные норы, нарытые неизвестно кем и когда. Драгоценности для меня Салах покупал у других, а потом мы получили необычайно богатый калым за сына-омегу, и теперь на долгие годы обеспечены драгоценными камнями на любые мои капризы. Но мы отвлеклись от сути разговора, – Ясмин махнул рукой, отказываясь от еды и наливая себе еще чаю. – Кроме Джанана, у нас есть и другие омеги, чьими успехами мы гордимся. Например, талантливый ученый Хатим ай Аббас. Действительно бриллиант Сабаха. Он научился читать в пятнадцать, а в семнадцать сдал экзамены по федеральной программе и поступил в институт на Земле. Необычайно ясный и цепкий ум. Он стажировался в институте гематологии на Земле у профессора Хартмана. В числе первых осваивал научный комплекс на орбите Сабаха, и при этом защитил не одну научную работу. У него есть и патенты на новые медикаменты, и разработанные методики лечения некоторых аутоиммунных заболеваний. У нас есть, кроме Хатима, двое омег-фармацевтов, и хотя они учились здесь, но у нас очень сильная учебная база именно фармацевтического направления. Научно-исследовательские институты сами заинтересованы вырастить себе специалистов, и поверь, они очень требовательны и суровы со своими студентами. Омегам пришлось бороться за свои учебные места с трудолюбивыми бетами, и поверь, не было студентов прилежнее, чем они.

- Они замужем? – поинтересовался Альби, разглядывая свою чашку.

- Безусловно, – кивнул головой Ясмин, – но мы внимательно подбираем каждому омеге мужа. Это, как ты понимаешь, бывает совсем непросто. Их мужья еще до брака знали, что им достались умные омеги, и не мешали, и даже помогали им в достижении поставленных целей. Кроме этого, некоторые омеги, насмотревшись на Джанана, пытаются открывать свои магазины, ателье по пошиву одежды, кондитерские. Не у всех получается вести дела самостоятельно, часто они потом берут себе управляющих, но это уже другой разговор. Кстати, тот омежка, что сегодня рыдал по поводу вышивки, еще в питомнике показал себя очень талантливым дизайнером по вышивкам. Именно он расчертил золотое шитье на то черное платье, что ты получил в подарок. И поверь, это только со стороны кажется так просто. Ему надо только немного больше уверенности в своих силах, но я надеюсь, что смогу вдохновить его на решительный шаг.

- Вы их всех знаете и помните… – растерялся Альби, – но это ведь столько народу…

- Они все росли на моих глазах, – Ясмин довольно улыбнулся, – каждый ребенок, попавший в питомник, для нас важен, и каждый получает и любовь, и внимание. У всех детей в питомнике, как правило, есть родители в городе, но порой мы принимаем в питомник и сирот, и тоже растим их со всей нашей заботой.

К моему сожалению, только альфы лишены возможности на получение серьезного образования. Их нагрузка в казарме не оставляет им времени на серьезную учебу. Но у альф здесь свой путь, и как бы мне ни хотелось перемен в их жизнях, но альфа на Сабахе в первую очередь – воин. А во вторую очередь – защитник, в третью – охранник и судья. Помощник эмиру, его брат по оружию и краеугольный камень порядка в эмирате. Мне их порой бывает жалко, потому что, если кто и не имеет вариантов в жизни, так это именно альфы. Сильные, гордые, умные, но при этом, как правило, одинокие. Некоторые пытаются создать семьи с женщинами, но те рано стареют по сравнению с альфами, это понимают все, и поэтому мало кто на это идет… а омег на всех не хватает… Но не будем о грустном…

- Ясмин! – в комнату влетел Салах, – а что это за переполох в городе? – Ясмин рассмеялся и рассказал мужу, что отправил омег на «мышиную охоту». Салах удивился и переспросил, – ты уверен, что будет толк?

- Уверен, что его будет чуть-чуть, – Ясмин наклонил голову, позволяя мужу поцеловать метку на своей шее, – тех мышек уже нет, но остались песчанки, и кроме этого, сами омеги попробуют себя в роли общественных деятелей. Может, кому-то понравится, и тогда у меня появятся помощники. И, кроме этого, мало того, что перетрясут забытые кладовки, так еще и напомнят маленьким тиранам-начальникам, что и над ними найдется начальство, и еще деспотичнее, чем они. Пусть не расслабляются, это только пойдет на пользу и омегам, и городу.

- Когда стало известно, что омеги отправились с поручениями «от Ясмина-эфенди», все альфы, которые мужья бестолковых цветочков, серьезно заволновались, пришлось отправить их следом, чтобы они присмотрели за тем, что происходит. Заодно каждому в команду дал по паре молодых альф, чтобы приучали их к работе в городе. Так что твой десант значительно усилен и приобрел статус официального рейда. – Салах одним глотком допил чай и встал из-за стола, – пойду, успокою братьев. А то они распереживались, что ты не доверяешь качеству их работы, раз отправил следом омег. Надо объяснить, что это скорее испытание для самих омег, так сказать, на профпригодность для общественных работ.

- Вот теперь это уже станет настоящим квестом для всего города, – рассмеялся Ясмин, стоило мужу выйти из комнаты, – теперь альфы предупредят побратимов, что их супругов будут оценивать по количеству найденных по углам песчанок. Теперь уже альфы будут пинать завскладов, открывать все двери и заглядывать во все карманы забытых костюмов, выискивая мышиный сор и дырки. Теперь они точно найдут и песчанок, и жуков, и спящих ужей.

- Надеюсь, они не будут сердиться на меня, что я задал всем работы? – заволновался Альби.

- Не переживай, – довольно улыбнулся Ясмин, – они пошли по моему поручению. Давно надо было придумать, чем их занять, в другой раз лентяи останутся дома, чтобы не попасть под следующее мое задание, и все будут в выигрыше. Я рад, что ты появился в нашем доме. Свежий взгляд и вовремя сказанное слово всем пойдут только на пользу. Ты смог достучаться до Бельчонка, от меня он те же самые слова об учебе слышал через призму собственного испуга и отказывался делать хоть что-нибудь. А теперь он получил цель и опять энергичен и счастлив.

- Оми, оми! – забежал в комнату Бэль, – я закончил модель и хочу проверить ее на той программке, что Шерри для меня установил! Ты сможешь слетать со мной или надо дергать отца?

- Возьми с собой Альби, – пожал плечами Ясмин, – тебе нужен просто компаньон, а не помощник, и ему будет интересно посмотреть на станцию. Слетайте вместе, альфы вас сопроводят. Только не забудьте переодеться!

- Альби, слетаешь со мной на станцию? – взволнованно спросил Бэль, – на нее ходит шатлл-лифт из научного городка.

- С удовольствием! А мы туда доберемся пешком или на омеговозке?

- У меня есть собственная машинка, – похвастался Бэль, – я побежал тогда переодеваться, а то вдруг полы абая распахнутся, а там плебейские джинсы вместо изысканного платья! – Бэль манерно прикрыл ладошкой рот и хитренько прищурился на родителя, – вот это будет конфуз!

Ясмин только со смешком притянул к себе вреднюльку и поцеловал в щеку, предупредив Альби обязательно закрывать лицо в городе. Альби вышел на своем этаже, пообещав Бэлю дождаться его в холле. А сам только стянул с головы диадему, чтобы платок лег ровно, и крупные браслеты с ожерельем. Все равно, под абая ничего не будет видно. Оставил только «звездные», и то, только потому, что опасался сам расстегивать тонкие застежки, а просить помощи не хотелось. Ради заинтересованно блестел глазами, но Альби оставил его дома, заявив, что одного Заки будет достаточно. В холле пришлось подождать Бэля, но зато Альби, пожалуй, впервые увидел его в платье, а не в джинсах и не в тунике со штанишками. Бэль церемонно приподнял полы абая, показав Альби пришитую к подолу широкую шелковую ленту.

- А где же ушки и хвостик? – рассмеялся Альби, – я столько о них слышал, но ни разу не видел.

- Я не ребенок, – фыркнул Бэль и поправил шейлу на волосах, – и потом, не хочу привлекать к себе ненужного внимания. Вдруг опять встретим придурков-наследников? Привяжутся со своими стихами: «Олуноликий! Твои глаза, как звезды, что освещают путь моему сердцу к вратам рая!». Это у нас Абаль пищал от стихов, вот и допищался! Это мой братик мог часами декламировать стихи, а я под них всегда благополучно засыпал, и вот теперь у меня на них стойкий рефлекс – слышу рифму и сразу начинаю зевать! Поехали лучше на станцию! Там суперски!

Валь за его спиной прижимал к груди тубус, а под мышкой папку с бумагами, и, услышав про станцию, в очередной раз тяжко вздохнул. Заки неожиданно для Альби нес с собой теплую шаль. Скорее всего, он уже бывал там раньше и переживал, чтобы Альби не было холодно. Машинка Бэля оказалась двухместным гольфкаром, только позади вместо багажника было еще два откидных сиденья для слуг. Бэль забрался за руль, и дождавшись, когда Заки и Валь пристегнутся, надавил на педаль газа. За воротами внутреннего двора их ожидали четверо альф верхом и с очень сосредоточенными лицами. В одном из охранников Альби опознал Ваиза и церемонно ему кивнул, получив не менее церемонный кивок в ответ. После этого Альби целиком сосредоточился на пролетающих видах города. Альфы держались позади, не мешая крутить головой и все рассматривать, и только цокот копыт по мостовой оповещал, что они рядом. Бэль, как экскурсовод, время от времени протягивал руку, показывая на достопримечательности, а иногда притормаживал, чтобы Альби увидел и модные магазины, и торговые центры с блестящими витринами, рестораны и шикарные гостиницы. Город напоминал столицу Федерации, но только все жители были в белых хлопковых одеждах вместо деловых костюмов, и никаких тинейджеров в шортах и майках. Все были наглухо одеты и с покрытыми головами. Но это, скорее всего, было из-за активного солнца, потому что даже теплолюбивый Альби вскоре почувствовал, что жарится в черной одежде под таким солнцепеком. Хорошо, что у гольфкара была хотя бы маленькая крыша, а ветерок от быстрой езды обдувал лицо. Машинка достаточно резво скользила по городским улицам среди караванов верблюдов и груженых машин. Им даже встретилось несколько автобусов, но только вот светофоров на улицах не было. Альби с трудом понимал, как все умудрялись разъезжаться и не создавать пробок, хотя, на удивление, все водители и караванщики были достаточно приветливы и без проблем притормаживали и пропускали тех, кто торопился. А может, дело было в альфах, которые возвышались позади веселенького гольфкара с двумя омегами? Доехав до центральной мечети и объехав громадное сооружение по кругу, они углубились в межквартальные дороги. Там почти не было транспорта, зато было много велосипедистов и молодежи на скейтах и самокатах. Их машинку замечали, пытались подъехать, но заметив закрытое лицо Альби, сразу отставали, шарахаясь от гневных окриков альф. Бэля подобное веселило. Он объяснил, что здесь много различных учебных учреждений и им еще повезло, что сейчас не время обеденного перерыва, а то фиг бы они проехали так запросто. А еще повезло, что сейчас каникулы, и здесь бродят в основном абитуриенты в перерывах между занятиями и заучки, кто пришел за дополнительным материалом перед новым учебным годом. Проехав еще глубже в квартал, они оказались среди высотных зданий, Бэль сразу стал рассказывать, что это те самые НИИ вместе с фармацевтическими фирмами. Они здесь и исследуют, и сразу производят что-то там очень важное и нужное. Все НИИ имеют одинаковые голубые корпуса, а вот это здание с золотыми стеклами, это офис отца. Там сидят зубастые юристы, въедливые провизоры и толпа соглядатаев, которая контролирует, чтобы в НИИ были только мирные разработки. И года два назад был громкий скандал, когда один из НИИ уличили в разработке военных психотропов на основе шур-шура. С тем НИИ разорвали контракт, а потом долго торговались с другими фармацевтическими фирмами, чтобы допустить их на освобожденную территорию. Они проехали немного дальше и остановились в маленьком скверике, там была большая площадка с решетчатым покрытием и несколько беседок, которые, как ни странно, были развернуты от площадки.

- Это места ожидания, – Бэль остановил машинку в тени беседки, – шаттл курсирует туда-сюда круглые сутки, и если он не здесь, то мы его сейчас вызовем.

Бэль подождал, пока альфы спешатся и привяжут лошадей, после этого нажал на большую кнопку на стене. Там высветился небольшой экран и показавшийся человек в униформе, похоже, опознал Бэля и, расплывшись в улыбке, сообщил, что шаттл сейчас же будет. И действительно, вскоре на площадку опустился небольшой шаттл странной конструкции, действительно похожий на кабинку лифта, или, скорее, на игрушечный космический кораблик. С тремя стартовыми двигателями, просторной комнатой с сиденьями и местом для крепежа грузов, и с кабинкой пилотов наверху.

- Валь, если ты так боишься, то не надо страдать, – Бэль погладил своего слугу по зеленоватой щеке, – отдай бумаги Заки, а сам сторожи машинку. Мы ненадолго. Валь до истерики боится станции, – пояснил Бэль для Альби, а потом вцепился в тубус, – Валь, отпусти документы, ты никуда не летишь. Ты караулишь машинку.

Валь с трудом расцепил скрюченные руки и шмыгнул носом, когда все бумаги достались Заки. После этого Альби с Бэлем и Заки с комфортом уселись на сиденья. Неподалеку уселись двое альф и невозмутимо пристегнулись.

- А иначе не бывает, – пожал плечами Бэль, – а вдруг на станции идиот завелся и нападет на дитятко? Или решит украсть меня и, расчленив, спрячет в пробирках? Нет, без альф ни шагу!

Альби молча отзеркалил пожатие плечами. Он как раз не видел беды в охране, так было даже спокойнее. Потому что маньяки как раз и выглядят самыми адекватными из людей, а потом все только удивляются, как такие ужасы произошли прямо у всех под носом. Двери шаттла закрылись, и он плавно взмыл, примерно, как лифт. Подушки гравикомпенсации поглотили перегрузку, чтобы отдавать ее потом в космосе, создавая приемлемые условия жизни в невесомости. Шаттл дернулся немного, пристыковываясь к станции, и двери сразу же открылись. Альби с интересом отстегнулся и выглянул наружу. На удивление, внутри был белый коридор, и все.

- Здесь зона переходов на подвижные кольца, – начал объяснять Бэль, – но только, как для любых лабораторий, соблюдается зона стерильности. Поэтому здесь в основном раздевалки, душевые, стерилизационные, сменная одежда и камеры хранения для персонала. Те, кто живет на Сабахе, прилетают сюда на работу, а часть живет в отдельных помещениях. Дважды в неделю сюда привозят продукты и заказанные вещи, но для этого есть специальная служба и специальный шаттл. А еще, сюда же стыкуются грузовые корабли, когда забирают готовую продукцию или когда меняются сменами специалисты. Два крайних кольца, это из акваколоний, у них усиленный контроль стерильности для выхода наружу. Родители очень опасаются за местные источники с питьевой водой. Человеческую подлость еще никто не отменял. Но мы так далеко не пойдем, – махнул рукой Бэль, – поскольку на Сабахе интеллектуальная техника не работает, то вся мощная вычислительная база находится здесь. Даже в офисе отца компы имеют точечную связь с установленной здесь аппаратурой, а если нужны большие вычисления, то приходится подниматься сюда.

Бэль остановился возле двух закрытых дверей и поднес ладонь к считывающему сканеру правой. Дверь сняла отпечаток ладони и с тихим перезвоном открылась. Первыми в комнату зашли альфы. Оглядели пустое помещение с одним столом, креслом и низким диванчиком и, не обнаружив спрятанных врагов, вышли, чтобы сторожить снаружи.

- Теперь и мы можем зайти, – улыбнулся Бэль, – заходи, Альби, располагайся на диванчике. Заки, бумаги на стол. Эту программу установил Шерри для своих расчетов и объемного графического дизайна, а потом научил меня, как ей пользоваться, и даже поставил небольшое дополнительное расширение именно для инженерных расчетов. Я пользуюсь этой программой после того, как закончу расчеты и чертежи сам, прежде чем отдавать ее в работу деревянщикам, чтобы убедиться, что все сойдется в конце. Первые свои головоломки я делал практически наощупь, и когда об этом узнал Шерри, то он привел меня сюда и дал доступ к своей аппаратуре.

Бэль во время разговора достал свои чертежи и разложил на столе, который оказался сканером. А потом программа «ожила» и заговорила женским голосом. Бэль, казалось, просто разговаривал с женщиной, объясняя, что он сделал и что хотел бы увидеть в конце. Они разобрали его чертежи и Бэль пояснил, что несколько деталей надо повторить и в каком количестве. Уточнив, что материал будет той же плотности, что и в предыдущих работах, Бэль получил несколько голографических деталей, которые он «брал» в руки и начал складывать в одном ему понятном порядке. Альби с интересом смотрел, как Бэль разговаривает с умной техникой, как они перешучиваются над одним им понятными шутками и обсуждают возможные изменения в размерах, диаметре крепежей и соединений, допуски на посадку и допустимые люфты. Альби смотрел на лицо Бельчонка и удивлялся его открытости и радости. В эти мгновения он был открыт больше, чем с родителями, и, кроме этого, Бэль был счастлив… Безгранично и полно… Альби смотрел на него и любовался. Ушли настороженность и ехидство, в глазах светились ум и нежность… Смотреть на такого Бельчонка было настоящее удовольствие. Заки накинул Альби шаль на плечи и сел у его ног. Альби только сейчас понял, что уже успел продрогнуть. Он раньше и не предполагал, какой он, оказывается, теплолюбивый. Бэль тем временем собрал что-то небольшое, а потом подумал и «раздвинул» модель, чтобы понять, почему у него не соединяется какой-то узел. Сразу стало видно, что Бэль делает модель паровозика. Очень сложную модель, по сравнению с теми моделями, что уже стояли у него на полках. А еще колеса, которые по задумке Бэля должны были двигаться… У Альби в голове не укладывалось, как можно было такое придумать, начертить по деталям и при этом думать о сборке как конструктора или пазлов.

- Устал ждать? Потерпишь еще? – Бэль отодвинул объемную модель и виновато смотрел на Альби, – у меня узел не сходился и надо было поколдовать. Мне надо еще полчаса, подождешь?

- Конечно, – Альби скинул шлепки и забрался с ногами на диван, чтобы прикрыть мерзнущие ноги, – не переживай, я буду с тобой столько, сколько потребуется.

- Спасибо! – Бэль расплылся в счастливой улыбке, – я только чертежи распечатаю, чтобы отдать своим работникам. Они уже будут по отдельным деталям и со всеми правками, и мне не придется все чертить руками!

Альби с интересом смотрел, как программа уточняла различные вопросы, а потом Бэль достал из ниши в стене объемную стопку бумаги, которую вложил вместе со своими бумагами в папку. Заки помог свернуть ватманы и засунуть все в тубус, после этого они, наконец, вышли из комнаты. Альфы опять, как церберы, охраняли омег в пустом коридоре, вызывая зубоскальство у Бэля. Космический челнок так и стоял на прежнем месте, Альби только с тоской глянул на закрытые переходные двери. Было очень интересно посмотреть на лаборатории, но Бэль рвался домой, как щенок после прогулки. У него горели глаза и было видно, что мыслями он очень далеко. Альби тихо вздохнул, ну и ладно, вот вернется Ран, его точно можно будет уговорить на продолжительную экскурсию по станции. Спуск вниз был практически будничным, и только оказавшись на планете, Альби понял, как сильно замерз, и потер руки. Он сразу отдал Заки шаль, потому что от жары на коже выступила испарина. Дорога домой была не такая интересная, как на станцию, и даже, можно сказать, нервная, и все потому, что они повстречались с местными альфами. Хотя правильнее было бы сказать, что это были альфы – гости из других эмиратов. Они вначале удивленно застыли, увидев омег в черном за рулем смешной машинки, а потом попытались выяснить, как зовут биби и чей супруг так свободно передвигается по городу. Альфы охраны оттесняли гостей своими жеребцами, а Бэль, который притормозил от неожиданности, когда перед носом гольфкара появился жеребец, едва не начал ругаться с нахалами.

- Тише, – Альби сжал колено Бельчонка, – мы омеги, мы можем не разговаривать с посторонними. Если откроешь рот, это позволит им начать разговор непосредственно с тобой. От меня вообще разговоров не ожидают. Пусть альфы делают свою работу, они, если ты заметил, так и не сказали, кто ты. Они только сообщили имя моего мужа, Тиграна, а за него в случае разборок есть кому вписаться. Вон смотри, наших прибывает, – Альби кивнул головой на конный разъезд, который торопился к остановившейся машинке, – теперь наших больше и нам освободят наконец дорогу.

- Он без халата, значит, наследник, – фыркнул Бэль, – им что, медом здесь намазано? Это другой или все тот же, что встретился нам, когда мы приехали?

- Я не присматривался, – пожал плечами Альби, – это не Ран, а значит, мне все равно. Мне действительно все равно, до тех пор, пока вокруг нас есть кому кулаками махать. Другое дело, если бы мы оказались в городе одни!

- Это было бы приключение! – у Бэля загорелись глаза.

- Это была бы катастрофа… – Альби от ужаса передернул плечами, – эти дикари сильно бы не разбирали, кто ты, схватили бы, перебросили через седло и увезли в пустыню. Ты уверен, что хочешь найти мужа именно так? – Альби заметил, как побледнел Бэль, и решил смягчить тон, – это Абалю повезло встретить свою пару случайно, а здесь, похоже, цепляются к омегам просто из спортивного интереса. Получится или нет.

За это время жеребца, который гарцевал перед носом гольфкара, оттеснили в сторону. Двое альф спешились и вытащили мечи, а Заки зашипел в спину, чтобы они поторопились и наподдали газу. Бэль так и поступил, машинка рванула с места, как застоявшийся в стойле жеребец. Альфы охраны только ударили пятками по бокам своих коней, едва поспевая за юркой машинкой. Вскоре они оказались во внутреннем дворе дворца, а вот Бэля трясло от переживаний. Альби пришлось тянуть его за руку в мастерскую, чтобы омежка успокоился в родных стенах. После чая и сладостей Бэль успокоился и, вспомнив о чертежах, бросился к своим работникам. А Альби раскрыл бухгалтерский талмуд и принялся скрупулёзно выбирать циферки по очередным счетам. Заки сел у стенки на пол и, казалось, задремал, но потом неожиданно напрягся и стал прислушиваться. У Альби все равно мысли гуляли где угодно, но не в проводках, и он был рад отвлечься.

- Альби! – в комнату ворвался Бэль, – меня отец вызывает в официальную гостиную! Там какой-то альфа приехал. Наверное, отец хочет познакомить! Я ему пообещал, что встречусь с любым, вот он и торопится, пока я не передумал. Пойдешь со мной? Тебе, наверное, интересно посмотреть, как именно здесь женихаются?

- О Аллах, ну что за выражения? – всплеснул руками Валь, – вы разговариваете, как босяк с рынка! Вы ведь омежка, вы должны говорить красиво! Так, чтобы с вас пример брали…

- Кому это я должен? – насупился ребенок, – я не помню, чтобы я у кого-то одалживал! И вообще, если там тот придурок, что нам встретился по дороге, то я ему все выскажу! И пусть отец знает, как гости в городе себя ведут с посторонними омегами! Ну и что, что я биби, это не значит, что меня можно преследовать в городе!

- Заки, как нам следует одеться? – задал самый главный вопрос Альби.

- Официальная гостиная – это территория гарема, – четко отрапортовал Заки, – это значит, абая и шейла необязательны. Бельчонок уже в платье, а это, считайте, уже половина успеха. Ему только следует переплести косу и надеть жемчуг, чтобы гость видел, что семья его любит. А вам, господин, заколоть волосы в прическу и обязательно все драгоценности. Лицо закроем специальной полувуалью, я покажу, как. Тогда будут видны все драгоценности. И еще, – Заки помялся, – Бэль, я могу посоветовать положить шейлу на плечи, ты потом поймешь, зачем.

- Легко, – пожал плечами Бэль и вытащил шейлу из ящика с обрезками деревяшек, – пошли к тебе, Альби, Валь меня у тебя расчешет, а потом сбегает за жемчугом.

- Ой, тебя Ради расчешет и красиво заплетет, – Альби схватил Бэля за руку и потащил к лифту, пока тот действительно не передумал.

Вскоре они, красивые и взволнованные приготовлениями, оказались перед дверью гостиной. У Альби была на лице полувуаль. Она крепилась на нос и дужки за уши, как оправа очков, только без стекол. Черная косынка закрывала низ лица от уха до уха и двумя концами обхватывала шею. Она действительно удобно сидела на носу и можно было не переживать, что свалится, и при этом уши были открыты и серьги тяжело оттягивали мочки. Альби поправил новый бриллиантовый браслет, который передал Ясмин в подарок от Алана. У него были крупные камни и он сочетался с диадемой. Заки уверял, что его тоже следует обязательно надеть. Хотя бы «для симметрии», на одной руке были брачный браслет и рубиновый, а на другой теперь тоже было два браслета – рубиновый и с бриллиантами. Альби поморщился от такого хвастовства, но Заки и Ради в два голоса уверяли, что только так и правильно. Бельчонок был прелестен в белом платье, которое красиво сочеталось с жемчугом. Честно сказать, крупным таким жемчугом… замысловато заплетенной Ради косой и ярким румянцем смущения на щеках. Было заметно, как он хорохорится, лишь бы не выглядеть испуганным ребенком. Альби сжал его руку и кивнул Заки чтобы тот открыл перед ними дверь. Им навстречу встали двое альф. Первым был Салах, а вот второго альфу Альби увидел впервые. Это явно был не тот нахал, что мешал им проехать в городе. Он выглядел солидно и был в халате. Насколько Альби понял, это был не наследник, а какой-то там эмир. Альби старался не смотреть на него, но даже беглого взгляда хватило увидеть хищный профиль и цепкий взгляд, совсем как у сокола. Он был таким же мощным, как и Салах, но мелкая сеть морщинок у глаз выдавала его более зрелый возраст. Альби порадовался, что ему не надо ничего говорить, потому что от страха у него язык к небу прилип. Комментарий к Мышиная охота или чем бы омега ни тешился… https://sun9-48.userapi.com/0NCY5gkMMhrctXUd0CVhPqJh8QZaOIQlcoDdIA/UIssI7LtefU.jpg гольфкар

https://sun9-11.userapi.com/fzz87niF4tO9uhdGfifz67IU0pd3N9lJ-2Rsmg/fJB_mqNcS0Y.jpg

https://sun9-51.userapi.com/eSN88cb4amL_4q98rgbb2btEqEc39LKRpevKFw/w2t9D-VPbuw.jpg

https://sun9-62.userapi.com/MSjGJeyPE614OssHCvzcJm6gFSmADeh-Tjgaww/vtDF9o5yous.jpg

====== Гарун значит «горный» ======

- Заходите, дети, – Салах с улыбкой протягивал к омегам руки. Когда они подошли ближе, он развернулся боком к эмиру, представляя их, – это – Сердце моего сына Тиграна. Альби, рад тебя видеть. – Салах осторожно погладил Альби по плечу и мягко улыбнулся, взглянув на румяного Бэля, – а это мой драгоценный Бельчонок. Отрада моих глаз и радость моего сердца. – Салах притянул к себе смущенного сына и поцеловал в висок, – как я рад, что ты пришел. Хочу познакомить вас с нашим соседом, эмиром Гаруном Мухаммедом ибн Мансуром ад Махди.

- Мое почтение, – эмир прижал руку к груди и коротко поклонился, – Альби, Бельчонок, вы озарили мой день своей красотой.

При этом эмир, едва скользнув взглядом по Альби, скорее отметил крупные рубины с бриллиантами и брачный браслет на его руке, а вот Бельчонка обласкал взглядом. Он даже смягчился, как будто эмир смотрел на… ребенка. Альби растерялся, он ожидал увидеть нечто иное…

- Эмир Гарун заехал ко мне, чтобы договориться об учебе своих бет в наших школах третьей ступени с последующей сдачей экзаменов для поступления в институты на Земле. Скорее всего, придется занять все свободные классы, чтобы принять большее количество учеников, и пересмотреть учебные часы у преподавателей. В этом вопросе мне, пожалуй, поможет Ясмин. Но и к тебе, Бельчонок, у эмира ад Махди тоже есть вопрос, нет, скорее, просьба. Но давайте вначале присядем…

Салах усадил Бэля возле себя, напротив гостя, позволив Альби самому выбрать себе удобное местечко. Поскольку Альби в данном случае считал себя едва ли не дуэньей и не рассчитывал принимать участие в разговоре, то сел на допустимое приличиями расстояние, которое позволяло ему спокойно рассматривать всех, при этом оставаясь в тени. Эмир выглядел очень властным человеком, и Альби по-прежнему старался держаться от таких людей как можно дальше. Слуги поставили поднос между Салахом и Гаруном. Заки заглянул в лицо Альби и, заметив сдвинутые бровки, отослал слугу, который хотел поставить поднос и перед Альби, а сам сел у его ног, как собака.

- Мой второй супруг, – начал эмир, но его перебил Бэль.

- У вас уже есть два супруга, а вы все равно ищете третьего?!

- Хм, – эмир растерялся, посмотрел на Салаха, который виновато пожал плечами, «мол, я предупреждал», а потом перевел взгляд на Бэля и мягко улыбнулся, совсем как несмышленному ребенку, – нет, биби, я не ищу супруга. Я понял, что надо довольствоваться тем, что послал тебе Аллах. Когда-то у меня был наследник, – Гарун опустил взгляд, погружаясь в воспоминания, и горько улыбнулся, – я был счастлив. Ребенок был крепким и смелым. И тут я узнал, что мой супруг опять в тягости еще одним альфой. Я был настолько самонадеян, что стал строить планы на второго наследника еще до его рождения. Но Аллах наказал меня, отняв обоих сыновей в один день. Мой наследник был очень упрям и решил во что бы то ни стало научиться брать барьеры верхом. Ему было шесть, он не справился с конем, упал и сломал себе шею. Мой супруг, услышав о гибели наследника, упал в обморок, ударился животом о стол и в итоге потерял и ребенка, и возможность забеременеть в будущем. Он едва не умер с горя, но я умолил его остаться со мной.

- Простите, – Бэль побледнел и схватил отца за руку, – простите, я не хотел причинять вам боль.

- Да, – Гарун поднял блестящие глаза и мягко улыбнулся, – нет большего горя, чем пережить собственных детей. Для меня это был сильный урок смирения и покаяния. Я считал, что так и останусь одинок, и мне придется обращаться в Совет Маджалис, чтобы выбрать наследника, но год назад один из моих наложников родил мне лисенка, и в моем доме опять расцвело счастье. Я очень понимаю твоего отца, лисенок в доме – это совсем другие чувства к малышу. Я только теперь понимаю, почему лисята так отличаются от омежек, выросших в питомнике. И почему они так избалованы и капризны. Их не хочется спускать с рук, а их желания учишься предугадывать по движению бровок.

Бэль окончательно смутился и уткнулся носом в плечо отца, пытаясь спрятать полыхнувшие жаром щеки. Салах со смехом притянул Бельчонка к себе на колени и поцеловал в пунцовую щечку, пытаясь успокоить без слов. Гарун тем временем махнул рукой слуге, чтобы тот налил ему чая, и с пониманием стал ждать, пока биби успокоится. Он опять вскользь глянул на Альби, но казалось, что рисунок на ковре его интересует больше, чем супруг Тиграна, который тихо сидит в стороне, скромно сложив руки. Но при этом на нем очень крупные камни, а сочетание рубинов и бриллиантов вообще наталкивает на очень интересные мысли. – Так вот, вернемся к началу разговора, – начал с усмешкой эмир Гарун, увидев, что Бэль успокоился и с интересом посмотрел на него, – мой второй супруг загорелся идеей дать нашему лисенку достойное образование. А когда купался здесь в аквапарке с остальными омегами из моего гарема, заметил группу биби и подошел поговорить с одним из воспитателей. Это была группа малышей до трех лет, и у омежек были такие же игрушки, как и у альфочек. После этого он выписал из библиотеки уважаемого Ясмин-эфенди несколько книг Федерации о воспитании лидерских качеств у омег, и вот теперь я в поиске развивающих игрушек для своего лисенка. Не все игрушки Федерации я считаю приемлемыми для омеги Сабаха, и тут при разговоре уважаемый Салах рассказал, что у него в питомнике дети играют развивающими игрушками, которые делает его сын-омега. Тот самый таинственный лисенок, который прячется за отцовским халатом и отказывается от встреч с любыми альфами. И вот я здесь с просьбой помочь мне с выбором игрушек для моего лисенка, как, впрочем, и для других детей в моем питомнике.

- Я понял, – кивнул головой Бэль и расцвел в улыбке, – Валь, принеси все образцы с первых двух нижних полок!

- Как таинственно звучит, – повел бровью Гарун и блеснул белоснежными зубами, как хищник, – сколько же всего полок с игрушками у прекрасного Бельчонка?

- А вот напрасно вы так улыбаетесь, – ощетинился Бэль, – на самом деле, игрушки для малышей – это очень важно и совсем не шуточки! И для каждого возраста есть свои развивающие игрушки. В самом начале жизни ребенка именно игрушки знакомят его с миром. Они ведь могут быть очень разными и на ощупь, и по объему. Они могут крутиться, двигаться и соединяться друг с другом. Я читал выкладки многих преподавателей о развитии пространственного мышления при игре с кубиками, о зависимости психологического здоровья и цвета игрушек! Многие родители выбирают цвета игрушек исходя из собственных предпочтений и идей, что чем ярче, тем лучше, а на самом деле, кислотные цвета могут перегрузить психику малыша и даже вызвать неврозы!

А дальше Бэль, соскочив с колен отца, эмоционально бегал по комнате и, размахивая руками, рассказывал о пользе и вреде игрушек. Валь притащил два больших подноса с игрушками. Там были деревянные кубики и треугольники, деревянные лошадки с колесиками и простые силуэты домашних животных – коз, кур. Пирамидки, у которых надо было насаживать кольца на сердцевину. Деревянные конструкторы для малышей, когда колесики можно было снять, а потом надеть обратно, или когда лошадка была из нескольких частей. Бэль долго и увлеченно складывал из кубиков домики, расставлял лошадок и козочек, собирал и разбирал пирамидки и рассказывал о моторике пальцев и построении логических цепочек. О социализации* малышни и общих играх под присмотром воспитателей. Потом разговор пошел о логических головоломках, когда кубик или шар складывался из четырех, шести, восьми частей. Бэль показывал игрушки, достаточно некрупные, чтобы их было удобно разбирать маленькими пальчиками, но при этом не было шанса проглотить или засунуть в нос мелкие детали. Гарун с интересом рассматривал игрушки, брал в руки, крутил колесики, понимающе кивал головой и поддакивал в нужных местах, но с не меньшим любопытством смотрел и на Бэля. У того горели глаза, вся стеснительность и подростковый вызов пропали, он говорил разумные вещи, и при этом говорил умными словами, не задумываясь над их значением. Валь притащил очередной поднос с игрушками и головоломками. Бэль уверенно рассказывал о детях постарше, о развитии объемного мышления и логики. О простейших пазлах и настольных играх, как введении в математику и начала геометрии.

- Восхитительно, – Гарун откинулся в кресле и прикрыл глаза, чтобы не выдать свой азарт, – даже не ожидал здесь такое увидеть… воистину сокровище.

- Что? – насторожился Бэль и сразу закрылся, как моллюск в раковине. Он вдруг увидел, что поднос с угощением давно стоит на соседнем столе, а игрушки разложены по всей столешнице, а он сам сидит, отодвинув отца и практически забравшись на стол перед посторонним альфой. Бэль резко отшатнулся от стола и забрался к отцу на колени. Салах приобнял его, делясь теплом и спокойствием, и только после этого Бэль повторил свой вопрос, настороженно блеснув глазами, – что?

- Я говорю, восхитительные игрушки, – Гарун блеснул жемчугом зубов, – даже не ожидал увидеть такое здесь и получить такую подробную консультацию. Благодарю.

- Э-э, – растерялся Бэль, – пожалуйста…

- Я хотел бы купить все игрушки, для начала по одному образцу, – Гарун посмотрел на Салаха, – а потом мои супруги сами решат, чего и сколько они закажут для питомника.

- А что скажет мастер? – Салах погладил сына по спине, как котенка, – как скоро ты сможешь отправить все в эмират ад Махди?

– У меня игрушек много, – Бэль недовольно поджал губы, – не думаю, что они все вам понадобятся.

- Тогда давайте остановимся на тех, что я уже видел, – примирительно кивнул головой Гарун, – игрушки прекрасные, и я думаю, они не только понравятся малышам, но и пойдут им на пользу.

- Моим мастерам потребуется дня три, – Бэль прикинул количество игрушек на столе, – цена есть у отца.

- Отлично, – эмир встал с кресла, – я решил все вопросы, с которыми приезжал, и даже более того… – Гарун блеснул глазами, – тогда, с вашего разрешения, я вас оставлю. Я слышу, с мечети стали петь азан, пора в дорогу. Хотелось бы успеть домой к ночи.

Салах встал, прощаясь с гостем, они перекинулись парой слов о какой-то договоренности и совместной охоте. Эмиры еще раз склонили свои гордые головы, прощаясь друг с другом. Гарун сделал шаг к двери, но потом нерешительно остановился и, бросив короткий взгляд на Салаха, сделал шаг к Бельчонку.

- Ты разрешишь? – Гарун протянул руку к ничего не понимающему омеге.

- Эмир ад Махди просит шейлу с твоих плеч, – подсказал Салах, сдерживая улыбку, а потом решил еще пояснить, – определиться с запахом.

Бэль опять покраснел и, сдернув шейлу с плеч, осторожно положил ее в протянутую руку и отскочил в сторону. Гарун, как дегустатор, вначале помахал ей в воздухе перед носом, а потом, закрыв глаза, задумался.

- Хитрый лисенок, – улыбнулся эмир, – запах свежего дерева перебивает все запахи. Знал бы я меньше, решил, что омега может пахнуть, как спил грушевого дерева. Хитруля, – глаза Гаруна блеснули искорками, – подскажу это своему лисенку, когда он подрастет. На такой хитрый финт можно подлавливать простаков. А тебе интересно?

Гарун осторожно положил шейлу на стол, а потом снял со своей шеи платок и протянул Бэлю. Альби едва не рассмеялся в голос, насколько Бельчонок забавно выглядел в тот момент. На открытом лице выражался весь спектр эмоций: страх, интерес понюхать постороннего альфу, опасение попасться, и все же любопытство погнало его вперед. Бэль сделал маленький шажок, потом оглянулся на отца, чтобы убедиться, что он рядом, а потом с интересом повел издали носом. Наверное, так выглядят дикие лисы, впервые столкнувшись с человеком. Интерес пополам с опаской. Гарун стоял, не шевелясь, и смотрел со всей доброжелательностью, всем своим видом демонстрируя открытость и терпение дождаться отважного шага со стороны лисенка. Бэль пожевал нижнюю губу в раздумьях и все же сделал еще один шаг и уткнулся носом в платок. Всего один вдох, и он отскочил за спину отцу, сам испугавшись происходящего. Салах, а следом и Гарун рассмеялись такой реакции. Бэль тем временем коротко чихнул, почесал нос и уткнулся в спину отца, глубоко задышав, пытаясь перебить один запах другим. Эмир ад Махди сделал шажок в сторону, пытаясь заглянуть за спину Салаху.

- И как?

- Не знаю, – честно сознался Бэль, – запах отца мне нравится больше, он родной. А ваш посторонний. Приятный, но все же посторонний. Не знаю, что сказать, мне и сравнить-то не с кем, – высунул нос Бэль, – от охраны пахнет больше лошадьми и едой. Я еще ни разу… ну, то есть, вы первый, кто… я…

Бэль, похоже, только сейчас увидел горящие глаза напротив и на всякий случай опять спрятался за отцом. Но такой ответ, похоже, очень удовлетворил эмира, и он довольно улыбнулся и наконец, еще раз поклонившись Салаху, коротко кивнул Альби и, развернувшись, резко вышел из гостиной. Только полы халата мазнули по створкам двери. Салах, убедившись, что гость отошел от двери, громко рассмеялся.

- Ох, Бельчонок, – Салах сел на диван и притянул на колени сына, – считай, первый поклонник у тебя уже есть. Если бы я мог подозревать тебя в коварстве, то сказал бы, что ты искусен в обольщении. Так подцепить совершенно равнодушного к лисятам эмира, это особый шик!

- Я не хотел! – возмутился Бэль и вскочил с коленей отца, – а он что? Действительно не хотел свататься?

- Действительно не хотел, – сознался Салах, – я действительно привел его сюда за игрушками для ребенка. Он мне часа два рассказывал, как тяжело найти в каталогах Торговой корпорации приемлемые игрушки.

- Ну вот, – растерялся Бэль, – как говорится, не было, не было, и вот опять случилось! Я не хотел! Ты ему скажи, что я не специально и без злого умысла! По дурости!

- Вот еще! – рассмеялся Салах, – зачем обижать хорошего соседа?

После той поездки на станцию Бэль действительно засел за учебники. Теперь они занимались в комнатах Альби. Бэль отказался от отдельного стола, сложив стопки учебников на углу, а вместо стула для Бэля притащили кушетку. Бэль предпочитал сидеть, поджав ноги или вообще читать полулежа, а еще, лежа на животе и положив книгу на пол, или задрав ноги на подголовник кушетки. Поэтому весь стол так и остался в распоряжении Альби. Бельчонок был очень тихим соседом. Альби даже порой забывал, что в комнате не один. К присутствию Заки и Ради он уже привык, а теперь к ним добавился молчаливый Валь, который по большей части дремал в углу. А от Бэля был слышен только шелест страниц, из-за края стола виделась склоненная макушка или задранные на подголовник ноги.

- Принесли подарок для Бельчонка, – Заки тихой тенью встал в дверях, а потом выразительно посмотрел на Бэля, – от эмира ад Махди. Прикажете принести сюда? Или велеть слугам убрать в холодильник?

- Ох, – Бэль захлопнул учебник и сел ровно, – а чего в холодильник? Он что, мороженое прислал? Вот ведь… – Бэль виновато покосился на невозмутимого Альби и решил объясниться, – ему вчера доставили игрушки, что он заказал. А он в ответ прислал мне орхидею в горшке. Нет, он свой заказ оплатил, на счет отца, а мне прислал орхидею, как я думаю, с намеком, что у нее тоже нет запаха…

- Там коробка, от нее тянет холодом, – Заки повел плечами, – слуги волнуются. Она закрыта. Убирать в холодильник, чтобы сохранить холод, или не стоит?

- Пусть принесут сюда, – махнул рукой Бэль, – я надеюсь, что там не ледяная статуя моего сердца. Ты не представляешь, Альби, какие только подарки ни присылали Серенити! Он с двенадцати лет не отказывался от встреч с предполагаемыми женихами. Ходил там перед ними, извивался, как змейка, а на него смотрели и слюнями капали. Разговоры о белокуром ангеле были, сколько я себя помню. Когда его украли с улицы, оми как раз беременный был Медвежонком. На нервной почве с трудом родил, я тогда не знал, что делать и чем помочь, даже волосы перекрасил в соломенный цвет.

Бэль показал осветленный кончик косы. Альби закрыл гроссбух, надеясь на продолжение истории, но тут Валь принес на большом подносе деревянную коробку с шикарным красным бантом наверху. Бэль прислушался к коробке, а потом развязал бант и осторожно приоткрыл крышку. Оттуда пахнуло холодом и даже появились невесомые завитки ледяного воздуха. Бэль осторожно открыл коробку до конца и глубоко вдохнул.

- Шоколадные конфеты… – Бэль посмотрел на растерянного Альби и решил пояснить, – в нашей жаре нежный молочный шоколад тает, как льдинка, и его если и покупают у Торговой корпорации, то привозят только в холодильниках. А тут гляньте – коробка с сухим льдом! Брату в таких привозили в подарок ледяные статуэтки. Вместе со стихами, что у белокурого ангела ледяное сердце и там всякое бла-бла про любовь, которая его отогреет… – Бэль открыл коробку, выбрал конфетку и, откусив кусочек, подтолкнул коробку Альби, – угощайся… Я как-то равнодушен к шоколаду, мне пахлава привычней.

- Ну, я тоже к сладкому не приучен. А шоколад толком распробовал, когда по выходным помогал с назром Рану. У нас в приюте, если и появлялись конфеты по праздникам, так их сразу взрослые воспитанники забирали. В лучшем случае, карамельку какую-нибудь оставляли. А когда из приюта выпнули, то там вообще не до сладостей было. А когда оказался у Рана под опекой, то поехал вместе с ним в больницу, а он там за то, чтобы сделать укол, дарил шоколадку! Представляешь, целую большую шоколадку за то, чтобы сделать мелким засранцам укол полезного витамина!

- Тигран брал шоколадку за укол? – растерялся Бэль.

- Нет, – рассмеялся Альби, – он дарил шоколадку после укола. Такая замысловатая гуманитарная помощь. Я свою первую шоколадку тоже получил после укола, а потом Ран меня по-тихому завалил шоколадом и сладостями. Засовывал мне конфеты в карманы, шоколадки в сумку с учебниками, вроде, это не он, а они сами как-то туда проникали. А уже позже к откармливанию мелкого заморыша и Рафик присоединился. Я при нем рот боялся открыть, он мне туда сразу что-то съедобное норовил засунуть!

- Рафик! – засмеялся Бэль, – оми до сих пор с ужасом рассказывает, какой он был педант и зануда, и, главное, он единственный, кого переспорить было просто нереально! У оми даже присказка есть: «будешь себя плохо вести – к Рафику на воспитание отправлю!». Я в детстве его заочно боялся. Мне казалось, он трехметровый великан с хлыстом и огнем изо рта. А когда впервые его увидел, даже не поверил – маленький, сухонький старичок, и чего там бояться? Но все беты, кто в кагале жил на Земле, когда о Рафике говорят, плечи опускают и голову поджимают. Бьет он их там, что ли?

- Нет, не бьет, по крайней мере, рукой, – облизал пальцы Альби, – но он шкуру спустить может языком, да так ловко, что лучше бы ударил и успокоился. Так технично вынесет мозги, что в пору головой побиться о стену, лишь бы не слышать его голос. Вкусные конфеты, особенно вот эти, с кремовой начинкой. Хотя миндаль в черном шоколаде, как по мне, все же вкуснее… хотя, для разнообразия, и это вкусно.

- А как тебе Гарун? Понравился? – Бэль с самым невозмутимым видом засунул в рот очередную конфету, а сам смотрел искоса за реакцией Альби. – Ты считаешь его красивым?

- С эстетической точки зрения? – удивился Альби, – или с практической? М-м, не знаю, я как-то привык смотреть на альф, оценивая их с точки зрения угрозы для собственной шкурки. Я долгое время привыкал не шарахаться от Рана и его приятелей. Да и теперь я порой заставляю себя не оглядываться на охрану за спиной. Как-то все равно напрягает, когда альфа идет следом и молчит.

- Почему? – удивился Бельчонок, – это ведь охрана!

- Привычка, – виновато пожал плечами Альби, – от альф надо держаться как можно дальше, в идеале, вообще сбежать и спрятаться, потому что неизвестно, что у него в голове. Знаешь, как самураи свое мастерство проверяли? Идут, значит, такие по улице, глядь – кошка! Так надо выхватить ихний** этот самый меч, который такой длинный… и кошке голову срубить так, чтобы она не испугалась. И вот, чтобы не оказаться этой самой кошкой, лучше от альф держаться подальше!

- Самураи, мечи, – задумался Бэль, – это ты сейчас о древней Японии говоришь? Откуда такие познания земной истории?

- Аниме какое-то смотрел, – сознался Альби и виновато покосился на приятеля, – не помню, как называлось, там все такое страшное, кровь, кишки, и жизнь человека ничего не стоит, все, как в жизни…

- Ты говоришь ужасные вещи, – Бэль обнял себя за плечи, – каждая жизнь бесценна!

- Не для всех и не всегда, – пожал плечами Альби, – ты обращал внимание, что у всех здешних альф есть сабля или как это у них называется? Не важно, так вот, она у них не для красоты висит и не для того, чтобы собственное эго уравновешивать, а для убийства. И твой отец убивал, я в этом уверен. И Ран больше года воевал. Ты же не думаешь, что он стихами разбойников забалтывал? Твой брат – убийца. Прими это, как факт. И Гарун твой тоже знает, с какого конца за меч держаться.

- Он не мой, – быстро отказался Бэль и отвернулся, но любопытство взяло свое, – а ты откуда знаешь?

- Он альфа? – удивился Альби, – Эмир? Я уверен, что ему не раз бросали вызов, и если он до сих пор у власти, то значит, как воин он совсем неплох. И, кроме того, я заметил у него на левой скуле шрамик. А это значит, что меч задел лицо, и если ты обращал внимание, как дерутся на мечах альфы, то основные удары у них идут в корпус. В лицо целятся от отчаяния или если бой идет не с одним противником… – Альби задумался, – я не специалист, конечно, но шрамик на его лице старый и виден, только когда он улыбается.

- А он улыбался? – удивился Бэль.

- Да, – уверенно кивнул Альби, – когда ты глазки ему строил.

- Я?! – возмутился Бельчонок, – никогда!!

- Все же, твои родители правы, – вздохнул Альби, – ты совершенно неопытный. Ты не умеешь вести себя с посторонними людьми, ты или хамишь, или дерзишь, а когда забываешься, то становишься милым лапочкой. Просто вали и трахай! О чем ты думал, когда заявил, что никогда не приближался к альфам, а запах Гаруна тебе приятен? У многих альф просто пунктик на тему быть первым! Первый поцелуй, первый секс, потом хоть сдохни, главное, быть первым…

- Я… я… я… – Бэль то бледнел, то краснел, а потом упал на кушетку и закрыл лицо, пробубнив, – я не такой…

- Ты глупенький неопытный омежка, прими этот факт тоже, – Альби сел рядом и погладил ребенка по голове, – слушайся родителей. Они хотят тебе добра, и когда отец зовет тебя, чтобы ты познакомился с кем-нибудь, то это совсем не значит, что человек авансом от твоей задницы без ума. Омежек на выданье даже в местном питомнике толпа бегает, и они на все согласны, лишь бы попасть к эмиру. Они думают, что там они один рахат-лукум будут кушать и в золоте ходить. Дурачки малолетние. Эмиры привыкли к такому поведению омег, и все твои фырканья воспринимают, скорее как попытку набить себе цену. Им и в голову не приходит, что от них могут отказаться вот с такой милой моськой. Тебе надо научиться разговаривать с ними ровно, как взрослый человек. Вот твой оми стал бы прятаться за спину отцу? Я думаю, только в случае реальной опасности… и то, я думаю, что Ясмин скорее вазами стал бы кидаться, чем пищать под мышку мужу.

- И что же делать? – у Бэля дрожали губки от обиды на весь мир.

- Взрослей, встречайся с кандидатами в мужья, смотри на них, как взрослый человек, а не как капризный ребенок. Может, кто-нибудь из них на самом деле твоя судьба? А что касается Гаруна, то, возможно, он не так плох, как другие. Смотри сам – первого супруга не бросил, когда узнал, что он стал стерильным, второй супруг захотел дать ребенку серьезное образование – и онносом землю роет, игрушки выискивает. Бет на обучение отправляет, заботится о будущем эмирата. И опять-таки, твой отец привел его в дом знакомиться с тобой, а плохого человека он на порог бы не пустил, я в этом уверен. Но только не зацикливайся на нем. Возьми его, как пробный образец, чтобы было с кем сравнивать других. И, кстати сказать, как ты ответишь на подарок?

- Что? – растерялся Бэль, – а разве надо?

- Порой кажется, что родители тебя в закрытой комнате прятали и ничему не учили, – пожал плечами Альби, – ты перебиваешь взрослого человека, хамишь в лицо, потом ведешь себя, как пятилетний ребенок. Но когда тебе делают подарок, неужели ты не знаешь, что надо хотя бы сказать спасибо? Бэль, ты ведь не в лесу вырос, и родители у тебя вежливые, культурные люди, как же так получается?

Бэль фыркнул и, сложив руки на груди, насупился. Альби съел еще конфету и опять вернулся за стол. Работу стоило доделать…

- Когда я его увижу в следующий раз, я обязательно скажу ему спасибо, – выдал вердикт ребенок.

- То есть, ты ждешь следующего раза? – коварно улыбнулся Альби.

- Нет! – резко ответил Бельчонок, – я отправлю ему в подарок головоломку! Которую он еще не видел…

- И он решит, что ты с ним так заигрываешь, – Альби прикусил губу, чтобы не рассмеяться над удивленно распахнутыми глазищами, – ты подумал, когда увидел орхидею, что это намек, что у тебя нет запаха. Головоломку эмир посчитает намеком от тебя, мол: я загадка, а ты разгадай меня!

- Тогда я пошлю ему простую игрушку для его питомника…

- И он решит, что ты, как и его супруги, волнуешься о благополучии его детей. Это, конечно, очень мило, но очень откровенный намек, что хочешь стать частью его семьи.

- Нет! – Бэль надул губы и задумался, – пахлаву тогда тоже лучше не присылать, он тоже много чего придумает… тогда придется написать письмо, – тяжело вздохнул ребенок, – красивым почерком и по всем правилам. Оми меня научил, как это делать правильно. Вначале приветствие, и надо помнить, кому ты пишешь, если родственнику, то можно написать просто имя с припиской: дорогой или любимый, а постороннему человеку – полное имя Гарун ибн кто-то там… А потом пожелание здоровья и цитату из Корана, потому что всякое благое дело надо начинать с молитвы. Надо подумать, какую именно цитату взять, так, чтобы он опять лишнего не придумал… Потом поинтересоваться здоровьем его и его семьи. После этого упомянуть о последней встрече. В моем случае, наверное, будет лучше спросить, как понравились игрушки, и только после этого поблагодарить за коробку конфет. Ты представляешь, какой это объем писанины? Это же на полдня страданий! И какую цитату из Корана лучше взять? Вали, тащи мой Коран с закладками оми.

- Зато ты будешь выглядеть, как взрослый воспитанный человек, – похвалил Альби, – и не забудь показать готовое письмо оми, чтобы он проверил ошибки и на всякий случай, чтобы ты не ляпнул какой-нибудь двусмысленности. Он взрослый и опытный, и с удовольствием подскажет, если что-нибудь не так.

- Может, лучше попросить оми? – обрадовался Бэль, – у него и почерк красивый, и Коран он знает, как кади.

- Его почерк, я думаю, соседи уже знают, – покивал головой Альби, – а ты опять будешь выглядеть, как ребенок, когда родители за тебя извиняются и благодарят. Ну, уж нет! Конфеты ты принял в подарок, вот сам и отвечай!

- Ты тоже их ел… – надулся Бэль.

- Меня ты угостил! – рассмеялся Альби, – хочешь, я тебе благодарственное письмо напишу за четыре конфеты?

- Не надо, – фыркнул Бэль и уселся за стол. Подтянул чистый лист бумаги, ручку, которой писал раньше Альби, и задумался, – Заки, ты помнишь полное имя эмира Гаруна?

Заки быстро достал новую ручку для Альби и стал перечислять все имена эмира ад Махди. Бэль вначале решил написать черновик письма и быстро выводил вязь арабской письменности. Альби даже залюбовался и напомнил себе, что совсем забросил чтение на местном языке. А чтобы выводить такие завитки и закорючки, это надо будет практиковаться не один день, чтобы рука привыкла. Он в очередной раз мысленно поблагодарил Аэрина за его подарок. Сейчас было страшно подумать, что бы было, если бы он не понимал речь местных. Уж омежки из питомника быстро бы все поняли и шипели в спину с гаденькими улыбочками. Хорошо, пока что он пишет только цифры, но и буквами надо будет заняться. Может, Ясмина попросить, чтобы он подобрал ему прописи и «поставил» руку для каллиграфии? Пришел Валь с Кораном, из него во все стороны торчали закладки разных цветов. Бэль сразу пояснил, что там отмечены цитаты на все случаи жизни. Главное, не запутаться в обозначениях. Желтые – это про семью, красные о гневе, синие об учебе, зеленые, как наставление о вере. А еще есть оранжевые, белые, голубые и коричневые. Бэль водрузил Коран на стол и стал выискивать подходящее высказывание, время от времени советуясь с Валем и Заки. Цитаты были витиеватыми, но, как ни странно, их смысл полностью совпадал с воскресными проповедями брата Василия. Альби в очередной раз мысленно отпустил себе подзатыльник, он со всей этой бухгалтерией и знакомством с людьми совсем позабыл о молитвах и чтении Библии. Его едва хватало помолиться о благополучии Рана перед сном, а потом его вырубало от избытка информации и переживаний за день. Бельчонок закончил черновик письма в одно время с Альби и они вместе отправились к лифту. Бэль собирался показать черновик оми, прежде чем переписать начисто, а Альби отправился к помощникам Алана, чтобы они проверили его работу и указали на возможные ошибки. С каждым разом задания Алана были сложнее и замысловатее и требовали порой не только внимания, но и смекалки, но Альби, на удивление, занимался этим с удовольствием. Ему нравилось учиться, тем более, что Алан объяснял новые темы доступным языком, а работа над счетами позволяла закрепить полученные знания и доказать, что он внимательный ученик и Алан не зря тратит время на его учебу. Бэль вышел на этаже Ясмина, и слуги подтвердили, что господин уже вернулся домой и сейчас принимает душ. Бэль махнул рукой Альби и тот нажал кнопку холла. Там не было подростков, а малышня с визгом играла в мяч и догонялки. Воспитателям даже пришлось проводить немного омегу, чтобы его не сбили по дороге, а Заки отбил мячик, который летел в сторону Альби. Ради, который с пафосом нес гроссбух, недовольно зашипел на воспитателей, но Альби только замахал рукой и рассмеялся, видеть восторженные и беззаботные детские лица было очень приятно. Помощники Алана встретили Альби, как родного внука, усадили за пустой стол и стали угощать засахаренными фруктами и домашней пастилой, пока проверяли его работу. Алан пропадал в бесконечных складах дворца, пытаясь свести переучет и разобраться в логике перестановок внутри склада. Сегодня у Альби была увлекательная тема – себестоимость. Алан был, как всегда, красноречив и щедр на комплименты. Заки, убедившись, что занятия начались и Ради рядом, исчез в лабиринте. Алан как раз объяснял смысл самостоятельного задания, когда в комнату влетел Заки, взъерошенный и с перекошенным лицом. У него в руках развевались как флаг абая и шейла.

- Быстрее одевайся! – Заки дернул Альби за руку, заставляя встать, и стал натягивать на несопротивляющегося омегу абая, – шаттл с Тиграном состыковался с научной станцией! Тигриная сотня собирается у научного городка, туда погнали несколько жеребцов, чтобы встретить Тиграна и остальных альф, которые вернулись!

- Тигран? – затупил Альби, – так рано? Ты уверен?

- Уверен, – кивнул Заки, – надо поторопиться, чтобы он увидел тебя первым! Идем, ты увидишь его со стены, как он будет въезжать.

Альби почему-то обрадовался и испугался одновременно, руки ослабли, а из головы выдуло все мысли. Хотелось сидеть и тихо пускать носом счастливые пузыри. Но Заки тормошил и энергично заматывал, застегивал и поправлял. Увидев блаженную улыбку на омежьем лице, он схватил его за запястья и, крутанувшись, закинул к себе за спину.

- Держись за мою шею! – скомандовал Заки, а сам подхватил его сцепленными в замок руками под попу и рванул по коридорам, – с дороги! С дороги!!

Заки бежал по коридорам лабиринта, распугивая случайных свидетелей, выскочил в холл, уворачиваясь от детей, выбежал во внутренний двор и рванул к лестнице, по которой охрана обходила периметр в ночное время. Они оказались точно над воротами. Альби увидел широкую аллею, по которой прогуливались отдыхающие, дефилируя между магазинами и многочисленными кафешками. Заки спустил его со своей спины и достал из кармана маленький театральный бинокль.

- Сейчас увидишь… – прошептал Заки и кивнул головой на аллейку.

- Надо предупредить родителей, – заволновался Альби.

- За Салахом уже послали, и Ясмина должны были предупредить, – Заки посмотрел на побледневшего омегу, – не волнуйся, он тоже по тебе скучал, смотри, даже приехал раньше времени…

Альби увидел, как на аллейке заволновались люди, а за спиной, во внутреннем дворе стали бегать слуги. Расстилали ковры, уводили выскочивших из холла детей, кричали, суматошно метались, а с аллеи послышался тихий рокот барабанов, который приближался. Альби прижал бинокль к глазам и увидел, как по аллее скачет целый табун. Альфы в песочной форме горделиво гарцевали, отбивали ритм на маленьких барабанах, что-то кричали прохожим, которые махали руками и радостно улыбались. А посередине ехал альфа в джинсах и белой рубашке.

- Ран! – выдохнул Альби, – счастье мое!

Всадник в белой рубашке как будто услышал тихий шепот, и его конь взвился свечой. Ран замахал рукой, глядя на дворец. Альби не удержался и замахал двумя руками в ответ. В душе как будто крылья развернулись, и мир вокруг стал ярким от красок и звуков. Всадник в белой рубашке рванул вперед, оставляя побратимов позади, а Заки железной рукой потащил Альби вниз по лестнице, присматривая, чтобы он не споткнулся. Они оказались во дворе одновременно. Ран слетел с коня и схватил в объятия свое сердце. Альби судорожно вцепился в мощные плечи, уткнувшись носом ему в шею. Как пахнет счастье? Какова любовь на ощупь? Когда сердце заходится от радости, это что? Альби сопел в шею альфы, не веря до конца в происходящее.

- Я дома… – прошептал альфа.

- Ты дома… – тихо выдохнул омега.

Комментарий к Гарун значит «горный» Имя дается в честь исламского пророка Харуна (هارون‎‎)‎, старшего брата пророка Мусы, собеседника Аллаха, и потомка Исраила. Мужское именование Гарун восходит к старинному арабскому имени Харун, которое, в свою очередь, является переосмысленным древнееврейским именем Аарон. Таким образом, в переводе на русский язык имя Гарун означает «горный», а иносказательно толкуется как «свободный, независимый, гордый, отважный».

Социализация — процесс интеграции индивида в социальную систему, вхождение в социальную среду через овладение её социальными нормами, правилами и ценностями, знаниями, навыками, позволяющими ему успешно функционировать в обществе.

бедные эстеты русской словесности «ихний»!! тапками кидаться в меня бесполезно, не изменю слово! Том был приютским, а детские воспоминания тянут за собой и детские слова «тамошние»

На всякий случай даю справку на аниме которое оставила сильные детские воспоминания у Тома “Одержимые смертью”, есть и манга. Более полная и с полным обоснуем)

====== Возвращение Рана ======

Спустя вечность Альби понял, что нет большего испытания, чем разорвать объятия и вести себя, как вменяемый человек. Ран, похоже, думал о том же, поскольку так и не выпустил его руки и сплел пальцы, чтобы не терять нежные пальчики, пока он второй рукой приобнимет отца и оми.

- Ты привез омежек? – первое, что спросил у сына Салах, после того, как потискал его после радостного оми.

- Да, шестнадцать человек, – кивнул Ран, – пять аллергиков, пять легочников и пять… ДЦП-шников. Аллергики в куполах стерильности. Они не могут жить в мегаполисах и на планетах с высокой планкой технологичности. У них аллергия почти на все. На выхлопные газы, на сублимированные продукты, на техническую воду, на химические ткани, да практически на все, что есть в мегаполисах.

- Слава Аллаху, у нас ничего этого нет, – улыбнулся Салах, – у нас даже транспорт на электричестве, так что никакой химии. По поводу одежды и воды, предупредим воспитателей, чтобы были аккуратнее. Но у нас в хамаме вода из источника, а не очищенная, и такие дети через какое-то время, даже столкнувшись с аллергенами из прошлой жизни, уже на них не реагируют. С легочниками мы тоже сталкивались. Даже те, кто подключен к постоянному кислородному аппарату, через пару дней начинают дышать самостоятельно. Последние беты, которых ты присылал, тоже были легочниками, так что воспитатели умеют с такими детьми обходиться, и, кроме этого, подселим в питомник на какое-то время врачей, чтобы присматривали за новенькими.

- А шестнадцатый кто? – насторожился оми.

- О-о, это младший братик одного очень сурового альфы шести лет от роду. Я, кроме омежек, привез всех своих любимчиков – семерых альф и одиннадцать бет. Обратился за помощью к Ошая, чтобы он своим именем помог с опекунским советом. Чтобы ускорить оформление всех разрешений. А чтобы вывезти братиков – шестилетнего альфу и трехлетнего омегу, специально возил их к Мадлену. У детей за год было три приемных семьи и три отказа.

- В смысле отказа? – насторожился Салах, – дети отказывались жить в приемных семьях?

- Нет, – вздохнул Ран, – это их возвращали обратно, как бракованный товар в магазин.

- Как такое возможно! – возмутился Ясмин, – дети не игрушки, чтобы взять в свой дом поиграться и выкинуть!

- …Ран тяжело вздохнул, – у детей было травматичное прошлое. Отец на их глазах убил их папу, а потом закрыл их с трупом в кладовке на день. Если бы не следы крови на полу, то неизвестно, как долго дети там были бы. И в итоге, младший омежка не разговаривает, а по ночам кричит и никого к себе, кроме брата, не подпускает. А старший брат сам еще ребенок, и после трех приемных семей и отказов сам на грани нервного срыва. Я разговаривал с психологами, и мы с согласия Мадлена держим их обоих на легких антидепрессантах. Мадлен в ужасе от всего произошедшего, и в опекунских советах опять будут нагоняи и квалификационные комиссии, но детей я с чистой совестью забрал с собой. Я точно знаю, что им у нас будет лучше. Незнакомая речь и полная смена обстановки помогут им забыть произошедшие ужасы…

- А я подберу для малыша-омежки личного слугу, который будет его на руках носить и отогреет заботой, – Ясмин прижал руки к груди, – бедные дети.

– Альфочке мы тоже поможем, – Салах погладил супруга по плечу, – отважный ребенок, который не сломался сам и защищал малыша-братика. Из него получится настоящий воин. Он сам понял смысл жизни и уже сражался за жизнь того, кто ему дорог. Ран нежно сжал пальцы Альби и, сделав малюсенький шаг в сторону, прижался на мгновенье бедром к супругу, вызвав у того яркий румянец. Альби бросил на него томный взгляд, от которого Ран пропустил вопрос отца, и только заметив, что от него ждут ответа, смущенно переспросил.

- Я спрашиваю, где дети? – Салах заметил все, и мягко улыбнулся.

- Они на экскурсионном лайнере, – Ран махнул свободной рукой на небеса, – поскольку все наши студенты-медики уехали на каникулы, пришлось нанять врачей для сопровождения больных омежек. Поскольку билеты покупались буквально в последний момент, пришлось скупить все свободные люксы, хорошо, что удалось договориться с хостесами корабля, чтобы поменяли каюты на соседние, но нашим альфам и так пришлось побегать, чтобы обеспечить охрану и безопасность для всех. Лайнер «Тюдоры» сейчас на орбите, высадка туристов будет только утром. Врачи по договору сопровождают детей только до поверхности Сабаха, а потом люксы в их полном распоряжении до конца экскурсии. Так что надо прислать своих врачей, чтобы они приняли эстафету присмотра за детьми.

- Пошлю в эмират отца и брата, чтобы взять на время омеговозки, – нахмурился Салах, – и пассажирский багги для остальных детей и сопровождающих их воспитателей.

- Да, – Ран бросил на Альби горящий взгляд и сжал нежные пальчики, – я не мог терпеть до утра и выгрузки пассажиров, и уговорил капитана, чтобы он отпустил меня с Намиром на шаттле до научной станции. Остальные побратимы последнюю ночь присматривают за детьми, а завтра проконтролируют отправку малышей на планету…

- Идите уже, – мягко махнул рукой на Рана и Альби Ясмин, – мы все сделаем и обо всем договоримся. Но утром ты должен будешь официально въехать в эмират со всеми детьми и альфами. Люди тебя долго ждали, пусть порадуются твоему возвращению.

- Да, оми, спасибо, отец… – Ран блеснул глазами, а потом коротко поклонился оми и отцу, прежде чем подхватил на руки своего румяного супруга и, прижав к сердцу, бросился к лифту.

- Ну вот… – надул губки Бельчонок, – раньше Тигран был только моим, а теперь впору ревновать его к Альби! МОЙ брат на меня едва взглянул!

Ясмин и Салах рассмеялись и притянули в общие объятия надутого как хомячок ребенка, тут как раз выскочил Медвежонок, которого задержал наставник, и родителям пришлось утешать и его. Попытаться объяснить, почему брат его не дождался и сейчас к нему лучше не идти с приветами и обнимашками, для этого завтра будет целый день!

*

- Господин, вам пора вставать и одеваться, – Заки невозмутимо появился в проеме двери спальни с подносом, – ванная ждет. Свежая одежда там же. Вам помочь побриться?

- Ты кто? – Ран за край притянул простынь, чтобы прикрыть разомлевшего супруга, – я тебя не помню.

- Это – Заки, – прошептал Альби, ему пришлось похмыкать, чтобы не сипеть сорванным от криков горлом, – мой слуга и помощник. Заки, еще рано…

- Нет, господин, – Заки поставил поднос на столик и, взяв оттуда стакан с теплым молоком, засунул туда трубочку, а потом присел возле кровати и поднес к губам омеги, – маленькими глоточками, а то сипеть будешь весь день. Господину Тиграну надо вставать и собираться в дорогу. Альфы уже молятся перед выходом. С капитаном корабля уже связались. Он доставит детей на грузовой платформе вместе с автобусами, так что они окажутся на планете раньше, чем туристы, и застанут утреннюю прохладу в дороге. Омеговозка и два багги с врачами и воспитателями ждут во внутреннем дворе.

- Прямо дежавю, – Ран длинно лизнул голую спину супруга, тот даже молоком подавился, – опять нас разлучают. Не хочу уходить, но придется.

- В этот раз ты отправляешься по делам, и, надеюсь, мы встретимся раньше, – Альби прижал к груди простынь и нервно хихикнул, пока Ран возил носом по его шее, – еще не нанюхался?

- Не могу насладиться твоим запахом, – сознался Ран, – и все же, у тебя запах немного изменился, мне не показалось. От тебя порой пахнет сладким орешком, совсем как молодой миндаль. Запах то есть, то опять пропадает, не пойму… ты не беременный у меня часом?

- Я просто на орешки подсел здесь, – сознался Альби, – вон у Заки спроси, он только успевает мне орешков досыпать в тарелку. Я, как слышу, Бельчонок, так сразу вижу, как мы в парке кормили мелких юрких зверьков. Помнишь? А рука тянется в тарелку за орешками. И в кармане платья тоже орешки лежат, а тут знаешь, как говорится, что ешь, тем и пахнешь. Я не могу быть беременным, меня не тошнит, голова не кружится, так что не выдумывай.

- Ладно, – улыбнулся Ран и поцеловал припухшие губки, – мы еще поработаем над этим вопросом. А тебе идет вкус молока, ты такой лапочка, когда лохматый, прямо чувствую себя старым растлителем невинного ребенка.

- Фу, – Альби подхватил подушку и стукнул альфу по голове, – фу, какие гадости, прямо все настроение упало!

- А что упало, мы сейчас поднимем, – рыкнул Ран и зарылся лицом в визжащего супруга, который пытался прикрыться подушкой.

- Время! – вроде тихо рявкнул Заки и отскочил от кровати, утаскивая стакан, чтобы не расплескать остатки молока, – или мне спуститься к альфам и сказать, что вы догоните их на обратном пути и пусть они отправляются за детьми сами?

- Нет! – вся игривость с Рана слетела вмиг, – дети будут напуганы, я обещал, что буду с ними. Сердце мое, отдыхай. Я скоро метнусь туда и обратно, ты даже не заметишь моего отсутствия.

- В гостиной вас дожидается Медвежонок, – невозмутимо добавил Заки и поправил простынь на Альби после того, как голый альфа слез с кровати, – он пришел десять минут назад и переживает, что вы уедете без него. – Заки посмотрел на Рана и тихо добавил, – он боится, что вы его не узнаете…

- Ох, Медвежонок, – шагнул к двери альфа, а потом бросился в сторону ванной комнаты, – передай ему, что я быстро!

- Еще молока? – Заки передал несопротивляющемуся Альби стакан, – добавить меда?

- Нет, спасибо Заки, ничего не надо, – смутился омега и опять подтянул простынь до подбородка, – предупреди лучше Медвежонка…

Заки молча кивнул и вышел из супружеской спальни. Альби только выдохнул и, поставив стакан, улегся. За то время, что он был на Сабахе, он привык к постоянному присутствию Заки рядом. Его уже не смущало, что Заки помогал ему одеваться и раздеваться. Что Заки спокойно заходил в ванную комнату и помогал мыть мочалкой спину, или вымыть волосы, а потом вытирал полотенцем, как немощного ребенка. Заки будил по утрам и контролировал, чтобы он не пропустил обед или время, когда надо было идти на ужин в гостиную к Ясмину. Заки, по ощущению, был уже не столько человеком, сколько живым девайсом. Хотя, нет, все же человеком, с острым взглядом и очень язвительным языком. Он не стеснялся поправлять и одергивать, правда, делал это корректно, если на людях, то шепотом или под видом, что поправляет одежду или выполняет поручение самого Альби. Но вот оставшись наедине, он в очень едких выражениях разбирал по косточкам каждую ошибку, не забывая указать на вероятные последствия и пути решения возможной проблемы. Тело сладко болело в различных местах. Он уже и забыл, какой страстный и ненасытный Ран. Они начали целоваться, как только закрылись дверки лифта. А вот что было потом, Альби помнил только обрывками и где-то на уровне ощущений. Помнились только губы, горячие, требовательные и сладкие, а еще руки… ох… Альби сладко потянулся, какие у его мужа умелые руки… муж… он до сих пор не мог поверить, что Ран его муж. Даже рассматривая каждый день широкий браслет с вырезанной сурой, он не мог поверить, что ему так повезло и он для Рана не просто игрушка, а нечто намного большее… Альби перевернулся и уткнулся носом в подушку. От подушки пахло Раном. От самого Альби пахло Раном, спермой и собственной омежьей смазкой. Хм… И это после того, как Ран среди ночи носил его на руках в ванную, а то они стали скользить по покрывалу от пота и прочих, хм… любовных выделений. Альби не помнил, он сам разделся или его раздел Ран, но вот первая сцепка у них произошла прямо на покрывале, и бисер, пришитый на вышитых цветах, неприятно царапал возбужденную кожу. Кровать, по всей видимости, разобрал Заки, потому что после ванной они упали на свежие прохладные простыни и Ран долго выцеловывал все отметины от пальцев, которые остались после первого раза, и Альби кончил от одних только неторопливых ласк. Ран вылизал его, как котенка, и Альби получил долгий поцелуй с привкусом собственной спермы, а потом Ран так же неторопливо и основательно любил его, не отводя взгляда, и Альби по связи чувствовал, как его внешний вид заводит Рана, но он сдерживает своего хищника, чтобы насладиться его… его… его нежностью, обожанием, восхищением, томной лилейностью, когда в голове нет ни одной мысли, а только мурчание от того, что видишь и чувствуешь. Ран и сам наслаждался прикосновением не только к шелковистому телу, но и к душе, которая как цветок раскрыла все лепестки и манила сладким нектаром. И этот нектар пьянил, даря невозможное чувство единения, когда чувствуешь свою пару лучше, чем себя.

- Отдохни, мое сердце, совсем я тебя замучил, – Ран бережно наступил коленом на кровать, поцеловал голое плечо и подтянул простынку, укрывая уставшего омежку, – я скоро буду. Только детей заберу и сразу вернусь к тебе…

Пока Альби пытался подобрать слова, Ран подхватил с пола вышитые сапоги, те самые, что стояли в шкафу, и вышел из комнаты. Альби прикрыл глаза, пытаясь вспомнить, во что Ран был одет. Он помнил наизусть всю его одежду, ведь он каждый день ее рассматривал и обнюхивал в попытке уловить его запах. На Ране были красные шаровары, как принято у наследников, белая, вышитая на груди рубашка, широкий пояс с петлями для сабли и обязательная гутра. Ну да, без нее на солнце долго не протянешь… Альби завозился на кровати, захотелось встать, чтобы еще увидеть Рана, пока он не ушел, но в коридоре послышался радостный писк и мягкий смех альфы, по всей видимости, братья наконец встретились. Медвежонок дождался брата! Альби откинулся на подушки, ну ладно, не стоит лезть между братьев, пусть уже ребенок наобнимается со старшим братом. Хотя, вряд ли он его помнил на самом деле, ведь он был младенцем, когда Ран уехал на Землю, и скорее всего, Медвежонок создал себе образ брата-альфы, глядя на альф вокруг… тогда тем более, не стоит лезть, пусть уже ребенок получит своего кумира в собственность хоть на пару часов.

- Хочешь поспать или будешь потихоньку вставать? – Заки забрал молоко со столика, – все вернутся часа через два с половиной. Можно поспать часик, а потом я тебя подниму, чтобы ты помылся и расходился хоть немного. Тебе лучше быть на ногах и с родителями Тиграна, когда он вернется с детьми. Они тоже скучают по сыну.

- Нет, я не усну, – Альби опять перекатился на кровати, – внутри все дрожит, но сил, чтобы встать, как-то нет…

- Это понятно, – хмыкнул Заки, – после такого перерыва. Было бы странно, если бы ты бегал как ни в чем не бывало. Давай помогу подняться. Или могу донести до ванной. Примешь теплый душ, я тебе вымою волосы и красиво уложу в прическу.

- Не надо меня никуда нести, я сам, – откинул простынь Альби и попытался сесть, – ох, дай лучше руку, я смогу сам…

Заки со смешком протянул руку и помог Альби вначале сесть, а потом осторожно спустить ноги с кровати. Мышцы были, как желе, а ноги до сих пор мелко подрагивали. Альби тихо посмеялся сам себе под нос. Ран, похоже, как вампир высосал из него все силы, оставив отметины по всему телу. Следы пальцев на бедрах, засосы на плечах и животе, а к соскам до сих пор нельзя было прикоснуться. Они даже немного припухли после того, как Ран наконец с ними наигрался и оставил в покое. Ненасытный вампиреныш! Альби провел рукой по груди и животу и едва не застонал от истомы. Тело все еще помнило тепло альфьих рук, и смывать все эти ощущения казалось едва ли не кощунством. Заки тихо стоял рядом и дожидался его решения. Он был одинаково готов тащить его и в ванную, и укрыть простынкой, подоткнув подушку под усталую спинку.

- Нет, я все же встану и разойдусь, – предупредил Альби, – лежать все равно не получится, так чего крутиться даром?

Заки понимающе кивнул головой и накинул на омегу халат, а потом подхватил за плечи, помогая подняться и удержаться на ногах. Альби добрел до ванной комнаты на подгибающихся ногах, как после долгой болезни. Ради наливал ванну, от которой клубился вкусно пахнущий пар, но Заки только недовольно рыкнул на помощника.

- Немедленно спусти горячую воду! Никакой горячей ванны, я тебе уже говорил!

- Почему? – с интересом нахмурился Альби, – полежать в горячей ванне будет хорошо, все мышцы сразу расслабятся… – Альби задумался, а потом с легкой паникой переспросил, – ты, что, тоже считаешь меня беременным?

- Такую вероятность не стоит отбрасывать, – Заки философски пожал плечами, – я не знаю, какой у тебя был запах до всего, но сейчас у тебя порой мелькают карамельные нотки. Это могут быть твои нотки, как молодого биби, который вернулся домой и чувствует себя ребенком вблизи родителей, а могут быть и нотки ребенка. – Заки потянул омегу к душу, – вон господин Тигран тоже сомневается по поводу запаха. Так что, не будем рисковать с горячей ванной, это того не стоит. Если бы я был уверен, то настоял бы на осмотре у омеголога, но Ради меня уверил, что ты был на осмотре до свадьбы как раз перед вылетом. Я не думаю, что ты мог забеременеть в единственную ночь сразу после свадьбы, а твои вкусы и привычки я еще не успел изучить, чтобы сказать, что они хоть сколько-то изменились. Если хочешь, то мы успеем зайти к врачу до возвращения Тиграна с детьми.

- Нет, – отмахнулся Альби и, сняв халат, зашел под душ, закрыв шторку, чтобы остаться хоть немного одному, – нет, вы все придумываете и пытаетесь выдать желаемое за действительное. Ничего я не беременный! Меня не тошнит, и голова не кружится. Отстаньте! Я знаю, что все только и ждут, чтобы я забеременел, но не надо на меня давить! Это не делается просто по желанию!

- Господин Альби, – тяжко вздохнул за шторкой Заки, – простите, я не думал на вас давить. Я просто переживаю, чтобы все с вами было хорошо. На все воля Аллаха, все будет в свое время, главное, будьте счастливы. Разрешите помочь помыть волосы…

- Ладно… – вздохнул Альби и открыл шторку.

Заки сразу подсунул низенькую скамеечку и, бережно усадив на нее омегу, перехватил со стойки душ и стал споласкивать волосы. Волосы были чистыми, их надо было только освежить с ночи. И заодно помочь обмыться после утренней близости с мужем. Родители все поймут и только улыбнутся, но вот Бельчонок… Заки сегодня уже успел переговорить с Валем, чтобы тот осторожно поговорил со своим юным господином. Все же, с тех пор, как малыш Бельчонок бегал хвостиком за старшим братом и спал рядом с ним, прошло время, и Бельчонок уже не дитя, и у старшего брата теперь есть супруг… Они, вроде, хорошо поладили в его отсутствие и не стоит все портить детской ревностью. А Альби занимался самоедством. И чего он набросился на Заки за невинное, в общем-то, предположение? Беременность – это, наверное, хорошо, но только при одном этом слове он вспоминал железный мост и падение в пропасть… Альби поежился от таких воспоминаний, а Заки решил, что он замерз под едва теплым душем и добавил температуру. Альби опять отругал себя за резкие слова в сторону Заки, человек так о нем заботится, а он только фыркает в ответ…

- Спасибо, Заки, – Альби помахал рукой, показывая, чтобы все выключили.

Заки сразу выключил душ и, собрав со спины волосы, стал бережно их отжимать. Рядом уже переминался Ради с теплыми полотенцами. Одним для волос и другим для тела. Альби знал, что Ради их специально держит в теплом ящике, чтобы после теплой ванной вытирать теплыми полотенцами. Это, оказывается, было очень приятно… Альби улыбнулся Ради и поблагодарил и его. Молодой бета неожиданно вспыхнул румянцем и стыдливо потупился, как будто услышал комплимент. Заки сразу отвесил Ради подзатыльник и, забрав полотенца, отправил его распорядиться по поводу завтрака для омеги.

*

Через час Альби спускался на лифте в комнаты к Ясмину. Он был вымыт, красиво причесан, покормлен, разодет в нарядное сливочное платье и в драгоценности, как на выставку, и очень даже бодр и весел. По связи с Раном неслось предвкушение встречи и радость что он, наконец, вернулся. Такой коктейль чувств тонизировал лучше любого кофе. В малой гостиной нашелся один только Бельчонок. Он с недовольством смотрел в окно и притоптывал ногой. Услышав шелест ткани за спиной, он резко развернулся, но поняв, что это Альби, прикусил губу и отвернулся к окну.

- Доброе утро, Бэль, – улыбнулся Альби.

- Кому как, – передернул плечами омежка.

- Что случилось? – Альби подошел вплотную и заглянул в недовольно надутое личико, – кто тебя обидел?

- Никто, – резко ответил Бэль и отскочил в сторону, а потом, заметив удивление на лице приятеля, со вздохом сел на диван и сложил руки на коленях, – прости. Я не должен ревновать Тигренка к тебе, а тебя к Тигренку. Просто раньше Тигренок был только моим! Светлячок был старше и весь из себя такой… – Бэль сделал взмах рукой и скривился, – ну понимаешь, такой весь красавчик, необыкновенный. Все только ахали и восторгались: «Ах, Светлячок, звезда на небосклоне! Солнце в небе! Гурия из райского сада! Ах-ах!» И, кроме этого, он всегда был отцовским любимчиком, всегда, когда гости или праздник, он залазил отцу на руки и вообще творил, что хотел, и ему все позволяли. А я всегда был – Малыш!

- Это нормально, – пожал плечами Альби, – ты сам говорил, что Светлячок старше тебя и с двенадцати лет ходил на смотрины! Конечно, отец за него переживал больше, чем за маленького ребенка, который еще в игрушки играет…

- Вот как!! – взвился Бэль, – то есть, ты считаешь, что если я занимаюсь игрушками и не бегаю за альфами, то я неполноценный? Ну, хотя бы честно!!

- Бэль! Нет! – Альби схватил омежку, который попытался убежать, и прижал к себе, – нет, все не так! Не вырывайся, пожалуйста! Ты все не так понял! Я сказал совсем другое!

Бэль резко вырвался из рук и неудачно толкнул Альби, так сильно, что тот отлетел в сторону. Альби только взмахнул руками и понял, что падает. Но он не успел толком испугаться, как его подхватил Заки. Тот сбил низкий столик своим телом и практически принял весь вес омежьего тела на себя, обняв Альби руками. Альби только боднул его головой в лицо, расцарапав тиарой щеку. Грохот от перевернутого столика был ужасный, а разлетевшаяся по ковру посуда добавила звону.

- Нет! – Бэль замер посреди гостиной, растопырив руки, бледный, как молоко, – нет, нет, нет, я не хотел!

- Все хорошо… – Альби лежал на Заки, как на подушке, и пытался освободиться от захвата, – Заки, ты там цел?

- Все хорошо, – Заки осторожно отпустил Альби и помог ему подняться, а потом перекатился как кот и стал собирать разбитые чашки. К нему на помощь бросились Валь и бета в красной жилетке. – Осторожно, здесь осколки, отойдите в сторону, хатум…

- Заки, у тебя кровь на щеке, – испугался Альби.

- А у тебя платье испачкано чаем и прическа растрепана, – недовольно поджал губы Заки, – надо переодеться! Хорошо, что время пока есть, но надо поторопиться.

- Я не хотел! – бледный Бэль закрыл руками лицо и расплакался. – Простите, я не хотел…

- Бэль! – бросился к нему Альби и прижал к себе рыдающего ребенка, – не плачь, все хорошо! Платье – это чепуха, пятна отстираются.

- Прости… – Бэль обнял Альби и уткнулся носом ему в плечо, – не сердись на меня, я не хотел тебя толкать, с тобой точно ничего не случилось?

- Со мной все в порядке, спасибо Заки! – кивнул слуге омега и погладил Бэля, который еще сильнее разрыдался, – не реви! Ты сам мне так говорил: «Не реви!», вот и сам не реви тут. Ну, что за сырость на ровном месте?

- Я испугался! – шмыгнул носом Бэль. Заки сразу засунул ему в руку пачку салфеток и попытался оттереть пятно от туши на сливочном платье своего господина, – все шепчутся, что ты беременный, а я вспомнил, как у Гаруна супруг потерял ребенка и стал бесплодным, упав на столик. Тигран мне бы этого никогда не простил! И я бы сам себе этого не простил! Я бы просто умер от горя, если бы такое случилось по моей вине! С тобой точно все хорошо?

- Со мной все хорошо, – успокоил омежку Альби и погладил его по голове, – и я не беременный! Вы все это выдумали, я не чувствую себя беременным.

- А откуда ты знаешь, как чувствуют себя беременные? – трубно высморкался Бэль, – в книжках одно, а в жизни другое!

- Ну, я уже был беременным, поэтому и знаю, – пожал плечами Альби.

- Ик, – испугался Бэль, – от Тиграна? А где ребенок?

- Ребенка я потерял, у меня был выкидыш, и он был не от Тиграна, – вздохнул Альби и отпустил замершего от испуга Бэля, – ты разве не знаешь, как я познакомился с Раном? Я пытался покончить жизнь самоубийством и прыгнул с высокого моста, а Ран прыгнул за мной и спас меня от смерти.

- Ик, а Тигран знает? – Бэль в ужасе отсел на угол дивана и комкал салфетки в руках, – ну, что ты это…

- Знает, – Альби не знал, куда деться, а потом решительно сел напротив Бэля, – ему врачи все сразу рассказали. Меня должны были забрать в дурдом, как суицидника, но Ран пожалел меня и взял в свой дом, как слугу. Я полгода носил на ноге браслет опеки. Ран был моим опекуном, а я его проблемой и головной болью, потому что мы должны были всегда быть неподалеку друг от друга. Он поэтому таскал меня с собой везде, и на назр, и на свадьбу к друзьям. У нас с ним не была любовь с первого взгляда. Он мне в самом начале сразу сказал, что я его как омега совсем не привлекаю. Да и я его боялся в самом начале, а потом привык и сам не понял, как влюбился.

- А как же рубины? – Бэль испуганно клипал глазами, – ведь если… а как же…

- Рубины – это просто символ, – Альби пожал плечами и поправил браслет на руке, – я их не просил, и пытался отказаться, но… – Альби улыбнулся, вспомнив слова Рафика, – спроси лучше у брата сам!

- Ну и спрошу! – Бэль решительно скомкал салфетки, а потом испуганно поднял плечи, – нет, не спрошу. Я не хочу, чтобы он на меня сердился. Ты не понимаешь! Он всегда был только моим! Отец принадлежал Светлячку, а моим был Тигренок! Он всегда таскал меня на руках, бросал все свои дела, когда я к нему приходил. Читал мне книжки, и это совсем иначе, чем когда их читает оми! А теперь у него ТЫ! Он когда приехал, то на меня едва посмотрел! Он что, совсем меня не любит?

- Ох, Бэль, – Альби хотел обнять омежку, но заметив, как тот напрягся, опустил руки и только бережно похлопал его по колену, – это все не так. Он любит тебя и всегда любил, и будет любить всегда. Ты ведь его Бельчонок! Его маленький братик! Не сердись на него, просто мы очень соскучились. Ты ведь знаешь, что меня забрали на следующее утро после свадьбы?

- А Айдан знает? Ну, что ты это… – Бэль виновато отвел взгляд, – просто мне все говорят, что невинность – это единственный дар, который омега может подарить мужу, и награда за него – рубины.

- Но ведь у твоего оми тоже есть рубины? – пожал плечами Альби, – хотя для него это второй брак.

- Мой оми был вдовцом! – раздул ноздри Бэль, – а не распутником!

- Давай закончим этот разговор, – Альби резко встал с дивана и развернулся уйти, но потом остановился и посмотрел на сурово сдвинутые бровки Бельчонка, – ты спрашивал, знает ли Айдан? Да, знает. Ему Рафик собрал на меня полное досье, спроси у родителей, я думаю, у них есть такое же…

Альби отправился к себе, нервно комкая салфетки, которые не поймешь как оказались у него. Когда лифт остановился, он кивнул Заки, чтобы тот зашел вместе с ним. Когда дверки закрылись, он виновато посмотрел на невозмутимого слугу.

- Я не должен был говорить Бэлю о своей предыдущей жизни? – Альби прикусил губу и задумался, – я уверен, что Салах и Ясмин об этом знают.

- Знают, – пожал плечами Заки, – ты сказал правду. Твое досье оказалось у них на столе, как только ты переступил порог дома кампуса. Бэль рано или поздно узнал бы все. И, наверное, неплохо, что раньше, чем позже. Хотя, тут все наложилось на приезд Тиграна и ревность взыграла. Валь должен был с ним поговорить раньше, но Ясмин порой излишне оберегает сыновей и запретил рассказывать о твоей жизни до свадьбы. Бэль, наверное, решил, что ты рос в таком же питомнике, как и во дворце. Надо будет ему дать подборку материалов по уровням вашего мегаполиса. Он думает, что самое страшное в жизни – это фильмы ужасов про летучих мышей.

- Ох, Заки, – Альби немного испугался, – а может, не надо так сурово с Бэлем? Зачем ему такие ужасы?

- Вот, и господин Ясмин так же говорит, – Заки понимающе улыбнулся, – а в итоге, Бэль считает, что хуже, чем здесь, омегам нигде не живется. И рвется в мегаполис, как будто ему там медом намазано. Но в жизни все неоднозначно, и за все надо платить. Там за свободу, здесь за заботу. Ничего не дается в жизни просто так.

- Хм, – Альби усмехнулся, – я этой самой свободы наелся, как говна большой ложкой. Больше не хочу. Хочу в тепле и сытости, и чтобы на альф не оглядываться со страхом. Лицо закрыть? Молчать при посторонних? Легко! Нафиг мне эти посторонние сдались!

- Ну, раз так, – Заки сурово сдвинул брови, – тогда придется поставить перед тобой тяжелый выбор… – Заки увидел, как подобрался омега, и строго спросил, – какое следующее платье наденешь?

- Заки! – Альби рассмеялся и шлепнул его по руке, – я с тобой серьезно говорю, а ты шутишь! Я не буду выбирать, мне Ради выберет, а из-за этого платья расстроится! Знаешь, с каким придыханием он о нем говорил? Как о невесте! У Ради есть невеста? Как здесь все происходит у бет?

- Об этом думают родители, – Заки пожал плечами, – родители подберут Ради жену, и скорее всего, они впервые встретятся на свадьбе. Но только Ради еще молод для брака, у него в голове еще бантики и любовные стихи. Куда ему торопиться? Вот поработает, покажет себя, как серьезный человек, тогда можно будет и о своей семье задуматься. А сейчас он все больше в облаках витает и мечтает глупости всякие.

Ради и правда расстроился по поводу платья, и причитал над каждым пятном на подоле, а пятно от туши на плече вообще ввергло его в депрессию. Альби переодели и пригладили волосы щеткой. Он порывался помазать щеку Заки йодом, но Ради впервые разорался, испугавшись пятен йода на платье. Альби даже немного обиделся, он же не криворукий, чтобы ставить на платье пятна! И вообще, он не виноват в пятнах на платье, так получилось! Следом пришлось рассказать о том, что произошло. Ради даже замер посреди комнаты, обдумывая случившееся, и Заки пришлось ему отвесить очередной подзатыльник, заоднообшипев, чтобы помалкивал о произошедшем. Ради сразу засуетился и, схватив испачканное платье, бросился к служебному лифту в надежде успеть свести пятна, пока они «свежие». А Альби в безмятежно-голубом платье отправился на поиски Ясмина. По словам слуг, тот был в питомнике, проверяя последние приготовления к приему детей. Альби как раз вышел в холл, когда заметил, как Ясмин тащит за руку Бельчонка в официальную гостиную, и стоило за их спинами закрыться стеклянным дверям, как папа с сыном стали очень бурно разговаривать. Альби посмотрел издали, как Бэль эмоционально размахивает руками, а потом Ясмин бегает по гостиной, удерживая широкую юбку, чтобы не сметать с дороги вазы с цветами. Вежливый слуга подпирал спиной дверь гостиной, не позволяя никому заходить внутрь, но Альби даже издали было видно, что Бэль опять плачет. Похоже, его маленький мирок в очередной раз рушится. Ну да, Альби вздохнул: Бэль столько лет жил, завернутый в сахарную вату, а тут «здрасте вам» – сирота с седьмого… Это вам не коробка шоколадных конфет…

- Хочешь увидеть, как въезжает Тигран? – Заки дернул за рукав, отвлекая от наблюдений, – или дождешься, когда все въедут во внутренний двор?

- Хочу посмотреть, – Альби забыл обо всем, – мы опять полезем на стену?

- Да, – Заки продемонстрировал серьезный бинокль, – сможешь все рассмотреть!

Альби не надо было уговаривать, он склонил голову, позволяя Заки привычной рукой намотать шейлу, и прикрыл краем лицо, после этого побежал во внутренний двор. Там расстилали ковры, а на стене уже собиралась маленькая толпа свободных от работы людей. Лестница на стену была без перил, с достаточно высокими ступенями. Ну да, она предназначалась для альф, а не для зевак, но Альби было все равно. Он был готов карабкаться и по отвесной стене, так хотелось посмотреть еще раз, как Ран гарцует верхом. Альфы отпрыгивали в сторону, заметив омегу в шелковом платье, а беты уступали дорогу, стоило заметить закрытое лицо. Альби занял прежнее место и поднес бинокль к глазам. В сильный бинокль дорога к дворцу была видна до самой мечети. Альби с интересом рассматривал белые купола и толпу народа, которая сновала вдоль дороги. Все чего-то ждали и вытягивали шеи, пытаясь рассмотреть что-то. Вскоре люди заволновались и бросились на тротуары, освобождая проход. На дороге сразу показались всадники. Первыми ехали Салах и Тигран. Перед Тиграном в седле сидел Медвежонок и кидал что-то в толпу, которая сразу стала махать руками.

- Салах? – Альби оторвался от бинокля и толкнул локтем Заки, – эмир тоже ездил в пустыню встречать детей?

- Сегодня утром был благодарственный молебен в мечети, – Заки провел руками по лицу и серьезно посмотрел на омегу, – в честь возвращения наследника домой. Его не было очень долго и вот все, наконец, благополучно завершилось. Слава Аллаху, сын уже дома! Салах встречал сына у мечети после молитвы, и теперь они едут вместе. А Медвежонок ездил встречать новеньких вместе с братом. Они ездили по пустыне на скоростных багги, а когда въезжали в город, пересели на жеребцов. Чтобы ехать, как положено альфам.

- А что там Медвежонок кидает? – не унимался Альби, а потом заметил улыбки бет, которые невольно все слышали.

- Это конфеты, – пояснил Заки, мягко улыбнувшись, – это такой обычай. Наследник угощает детей конфетами. В других эмиратах конфеты – непозволительная роскошь, и для многих детей единственная возможность получить сладкое – это дождаться праздника или встретить наследника. В этом эмирате, где все люди живут богато, это, скорее, дань традиции. Их разбирают, скорее, на удачу, чем реальную сладость.

Все беты согласно загомонили и стали наперебой рассказывать, какой здесь богатый эмират и как хорошо и сытно всем живется, но в других эмиратах дети о конфетах могут только помечтать, не то, что здесь! Хотя не во всех эмиратах наследники щедрые, ну так и любить их будут меньше, если они жадные. Вон господин Салах, никогда не был жадным наследником, и вот сами посмотрите, какой хороший эмир из него получился! И как такого эмира не любить? Альби улыбнулся такому единодушию и опять прильнул к биноклю. Теперь было видно, как следом за Салахом и сыновьями ехали альфы на таких же гордых и сильных жеребцах. У некоторых альф были маленькие барабаны, они что-то задорно отбивали, и через какое-то время послышался задорный ритм, который поддерживали люди, хлопая в ладоши и даже улюлюкая в такт. Следом за альфами плавно катились омеговозки, задрапированные в черную ткань. Альби помнил свой приезд в город и какова омеговозка изнутри. Следом за омеговозками ехало несколько пассажирских багги, наподобие автобусов, что ездили здесь по городу, только у этих были открытые полотняные борта. Это значило, что они ездили по пустыне, и сейчас они были полны людьми. Салах о чем-то разговаривал с Раном, а тот держал одной рукой Медвежонка, а второй время от времени махал возбужденным людям, а потом опять возвращался к разговору с отцом.

- Пора спускаться, – Заки потянул Альби за рукав платья, – осторожно на ступеньках. Людей прибывает.

Заки спускался первым, положив омежью руку себе на плечо и чутко посматривая по сторонам. Альфы, увидев, что омега спускается, прикрикнули на людей и быстро расчистили лестницу, чтобы омегу случайно не толкнули в толпе. Поэтому Альби спустился легко и быстро. Заки, убедившись, что Альби надежно встал на брусчатку двора, занял место за его спиной и шел следом. Омега торопился к краю ковров, на которых стояли Ясмин и зареванный Бэль. Внутренние ворота были открыты настежь и там уже виднелись всадники, слышался рокот барабанов и шум толпы. Ясмин смотрел открыто и мягко. Он поманил к себе зятя и показал рукой, чтобы тот встал рядом.

- Прости, – промямлил Бэль и отвел взгляд.

- Все нормально, – кивнул головой Альби и встал рядом.

Салах и Тигран въехали в ворота и спешились возле омег. Остальные альфы разворачивались сразу за воротами и торопливо уводили коней в сторону конюшни. Жеребцов у эмира и наследника тоже забрали слуги и повели к другим животным. Салах быстро поцеловал Ясмина, заглянув ему в спокойные глаза, погладил по красной щеке сына и с улыбкой кивнул Альби. Тигран крайне церемонно поклонился оми, поцеловал ему руку и спросил о здоровье, как будто увидел его впервые после разлуки. Получил такой же церемонный ответ и родительский поцелуй в лоб.

- Бельчонок, – улыбнулся братишке альфа, – как ты вырос. Ты стал таким красивым, ты что, плакал?

- Это я от радости, – шмыгнул носом ребенок.

Ран понимающе кивнул головой и обласкал взглядом супруга. Подхватил любимую руку и поцеловал широкий брачный браслет.

- Я надеюсь, ты чувствуешь себя хорошо? – подмигнул муж, намекая на ночное безумство, – я так рад тебя видеть…

- Я тоже… – коротко пожал пальцы мужа омега и отпустил руку, а потом, покосившись на Бельчонка, тихо добавил, – здесь по тебе очень скучали и даже немного приревновали. Мы еще успеем порадоваться твоему возвращению. Ты так давно не приезжал, что тебя хотят увидеть и поздороваться много народу. Твоя Тигриная сотня уже извелась без своего командира. И, кроме этого, тебе еще в пустыню мчаться – твой Аджид в песках молодняк охраняет. Уговаривай его опять, чтобы он тебя в седло пустил!

- Аллах нам всем в помощь! – в распахнутом проеме въехавшей омеговозки показалась гибкая фигура селафь Айдана, – вот! Не удержался и решил приехать, посмотреть на детей раньше всех! Гости приедут завтра, а я по-родственному уже сегодня здесь! Такие красивые омежки к нам приехали, глаз не оторвать!

- Жада! – обрадовался Салах и подошел снять с подножки омегу, – как я рад тебя видеть. Вот это сюрприз! И как ты здесь оказался?

- Сказал, чтобы омеговозка без меня не уезжала, – пожал плечами омега, – я, правда, без вещей. Но надеюсь, что до завтра мне хватит того, что в моей комнате оставлено. Нури, помоги биби спуститься!

Во дворе сразу добавилось народу. К омеговозке бросились воспитатели из питомника в желтых жилетках. Детей передавали из рук в руки, и вскоре во дворе стояли первые омежки и застенчиво щурились от солнца. Над ними сразу предупредительно развернули зонты, им предлагали воду, спрашивали, как они себя чувствуют, не болят ли ножки. А тем временем, подъехала вторая омеговозка, следом третья, из следующего багги спускались воспитатели, которые придерживали детей. Альби с интересом рассматривал напуганных новеньких. ДЦП-ешников было сразу видно по немного скрюченным судорогой фигурам. У некоторых детей были следы на лице, как будто они недавно дышали через кислородные маски, но сейчас они удивленно и немного напугано принюхивались и взволнованно переглядывались друг с другом. Альби вспомнил, как его в самом начале поразил воздух Сабаха. Он пах специями и жаром песков, да уж, в мегаполисе ты такого микса никогда не почувствуешь. Даже здесь, под городским куполом, запах пустыни перебивал и запах жеребцов, и пот бет, и почти полностью гасил запах альф, и только запах Рана клубился рядом, оставляя яркий феромоновый след, по которому Альби мог бы найти его, даже закрыв глаза.

- Я рад, что ты так хорошо вписался в семью, и даже смотрю, завел себе новых друзей, – Айдан погладил пальцем широкий бриллиантовый браслет с крупными и чистыми камнями, – значит, я не напрасно привез тебя раньше Тиграна. Как поживаешь, Птенчик? Расскажи, как тебе здесь живется?

Альби посмотрел в ясные ласковые глаза Айдана и понял, что ближайшую пару дней не только у Рана будут беспокойные деньки, наполненные разговорами и полезными советами.

====== Письмо от Энди ======

- Нет! – Альби поймал мужа за шею и уложил себе на грудь, – лежать! Пропустишь сегодня и свой утренний намаз, и тренировку с побратимами, и что ты там еще запланировал до рассвета. Ты устал! Твоя усталость меня по связи давит. А мне нужны положительные эмоции и здоровый сон. А для здорового сна мне просто очень необходим муж в постели! Так что, закрой глаза и спи!

Ран кротко поцеловал Альби в плечо и опять закинул на него свою ногу, обнял рукой, а потом положил голову на грудь омеги и сразу уснул. Альби самодовольно улыбнулся и зарылся пальцами в шевелюру мужу. Ха! С тех пор, как выяснилось, что он беременный, он вдруг понял, что может крутить Раном, как хочет! Стоит только добавить, что это надо для ребенка, и Ран был готов на что угодно… даже поспать немного… За те три дня, как он приехал, его буквально разрывали на кусочки. Все хотели увидеть его, поговорить, похлопать по спине, узнать, все ли у него в порядке, и поговорить о его планах на будущее. На следующий день после официального возвращения в гости собралась вся родня. Все хотели увидеть вернувшегося Тиграна, узнать, как ему жилось в Федерации, как закончилась учеба, посмотреть на его диплом медика. Поздравить с успешным окончанием учебы… и конечно, утолить свое любопытство – как там Ошая? Свадьба племянника Ошая и побратима Рана. Как там Лекси? Все были в курсе происходящих событий, но жаждали услышать оценки всего происходящего из уст самого Рана. Интриги всем добавляло и видео-письмо, которое Энди прислал Альби. Вернее, все это начиналось, как репортаж из телестудии, где Энди провожал домой Намира. Телестудия не могла упустить такой материал, и поскольку Энди был в роли то ли цирковой мартышки, то ли кандидата в «лицо телестудии», то телестудия пыталась выдавить из популярности Энди все возможные бонусы зрительских симпатий. Боссы телестудии разрывались между противоположными желаниями. Энди был «пареньком из народа», он немного картавил, мило проглатывал окончания слов, порой делал ударения в словах в неположенных местах, но все вместе делало его «особенным». Его образ был индивидуальным, но то, что прекрасно вписывалось в формат молодежных минисериалов и тематических передач, совсем не дотягивало до «золотого стандарта» ведущего передачи. Энди упорно занимался с преподавателями, выправляя дикцию и отрабатывая навыки произнесения сложных слов и фраз, но при этом он рисковал стать среднестатистическим омегой, которых на телестудии было полно. Но без правильной дикции и умения произносить сложные слова его нельзя было выпускать в эфир серьезных передач… А тут еще им заинтересовались с другой телестудии и сделали выгодное предложение перекупить контракт… Боссы телеканала, как собаки на сене, на двух стогах – с одной стороны, не хотелось упустить возможность перепродать контракт, ведь популярность у зрителей самая переменная величина, а с другой стороны, не хотелось отпускать такой «самородок», тем более, что они уже столько вложили денег, чтобы раскрутить его популярность. И, кроме того, Энди умел подать себя, не терялся в нестандартных ситуациях и умел отшучиваться в самых провальных переделках, и хотя его юмор часто был на грани фола, но именно это и придавало ему индивидуальность и выгодно выделяло на общем фоне идеально воспитанных куколок. И теперь, когда альфа у Энди отбывал на свою планету, а, следовательно, заявленная в самом начале устойчивая пара распадалась, телестудия хотела выжать из этого все возможное. Желательно, сделать что-то слезовыжимательное в стиле мыльных сериалов. Только судя по началу записи на диске, у постановщика сцен прощания ничего не получалось. Намир не говорил высокопарных слов и ничего не обещал, и вообще, по большей части хмурился и играл желваками, как будто едва сдерживался, чтобы не перекусить кому-нибудь горло. Энди пытался выдавать заученные тексты, но стоило ему столкнуться взглядом с Намиром, как он замолкал, теряя весь свой задор, и становился похож на щенка, забытого на улице. Хорошо у них получалось только молча обниматься. В итоге, оператор наснимал несколько крупных планов Намира, на фоне закрытой сумки, рядом с Энди. Полное молчаливой трагедии суровое объятие рядом с дверью. Потом по плану была сцена «Последнее прощай!» в пассажирской зоне лунного порта. Намир стоял, как каменное изваяние, Энди мял в руках листы с текстом и явно хорохорился. Ответственный за съемку омега в весьма претенциозном наряде трагично семенил по зоне отбытия пассажиров и тиранил Энди, чтобы он «показал себя профессионалом и наконец выдал эмоцию!». На заднем фоне врачи закатывали в VIP-зону тележки со стерильными боксами, где сидели перепуганные дети, между ними метались Ран и несколько омег с нашивками социальных служб опеки.

- Снимем все одним дублем и закончим этот балаган! – истерично заламывал руки омега в вызывающем костюме, – Энди, покажи себя профессионалом! Хватит одного «бревна» в кадре! Сделай так, чтобы зрители слезами умылись! Докажи, что студия не напрасно оплачивала тебе курсы актерского мастерства! Энди, это твой шанс показать себя профессионалом, а не бесполезным балластом! Давай, мальчик, покажи нам «звезду»!

- Энди, – Намир тяжко вздохнул и погладил омегу по взъерошенным волосам, – представь, что мы на съемочной площадке, сделай, что им надо. Давай, соберись, это как пластырь оторвать!

Энди решительно прикусил губу и засунул в карман потрепанные листы с текстом. Оператор взял лицо омеги крупным планом, там по щеке покатилась слеза, которую сразу бережно снял пальцами Намир. Энди только открыл рот, и тут в зале посадки раздался громкий и манерный голос Лекси…

- Тигре-енок!! – оператор сразу бросил снимать терзания Энди и взял на прицел изящную фигуру в строгом деловом костюме. Лекси тащил чемодан на колесиках, а во второй руке нес небольшой саквояж. – Тигренок! Дорогой! А вот и я!!

В зале отправления космопорта даже стало тише. Все люди замерли в ожидании продолжения. Лекси за это время дошел до Рана и поставил ему под ноги свой чемодан. А потом с самым независимым видом протянул ему саквояж. Ран было дернулся принять сумку, но потом убрал руки за спину и посмотрел на Лекси с ожиданием. Лекси, поняв, что Ран не заберет у него из рук поклажу, без возражений поставил его сверху на чемодан.

- Почему ты не сообщил, что мы отбываем сегодня? Почему я узнаю об этом через третьих лиц? Неужели было так тяжело бросить мне сообщение на коммутатор? Я вообще не ожидал, что ты отправишься домой так рано!

- Я вчера был с прощальным визитом у твоих родителей, – Ран смотрел на Лекси вежливо, но похоже, его вся ситуация несколько забавляла. Он слегка улыбнулся и склонил голову на бок, совсем как Айдан, – ты куда-то отправляешься?

- Странный вопрос, – пожал плечами Лекси, – я отправляюсь с тобой на Сабах. У нас там будет свадьба и дальнейшая счастливая жизнь. Все, как и должно быть, сколько я себя помню, мне все время только об этом и говорили – истинная пара, предназначение, судьба, идеальные отношения. Не стой с таким видом, как будто мы чужие люди, все в порядке, я успел собрать дорогие сердцу безделушки, а наряды мне придется носить по вашей ортодоксальной моде, поэтому я с собой и не брал остальной гардероб. А теперь открой рот и скажи мне, как ты счастлив.

- Ты со мной не поедешь – и я этим счастлив! И вообще, у меня уже есть супруг…

- И что? – пожал плечами Лекси, – у вас разрешается иметь до четырех супругов, так что я не вижу в этом проблемы. А что касается счета – первый, второй, так это очень спорный вопрос! Ты был моим едва ли не с рождения! И что касается твоей свадьбы, то это некрасиво с твоей стороны не пригласить меня на нее! Ты что, переживал, что я был бы против? Ничуть, мой милый! Я уже говорил твоему кукленку, что совсем не против полигамного брака. Я не жадина и вообще, чем больше, тем веселее!

- Лекси, мы все это уже проходили, – Ран поморщился, – я помню, как ты разорвал нашу помолвку буквально накануне свадьбы.

- Я тогда был не готов! – Лекси ткнул пальцем альфе в грудь, – ты не понимаешь! Я вдруг понял, что я еще слишком молод для брака! Я был не готов отказаться от друзей, от вечеринок, от беззаботного веселья и позволить запереть меня в четырех стенах! Я хотел приключений, танцев, новых впечатлений, а не сопливых детей и токсикоз! Альфам в браке намного проще, это же не вы вынашиваете детей, рискуя собственным здоровьем и красотой! Я тогда не был готов отказаться от всего ради брака и стабильных отношений. А теперь я повзрослел, переосмыслил многое в жизни и, в конце концов, набрался опыта!

Ран тяжело вздохнул и покачал головой, а Лекси разозлился и толкнул альфу в грудь, заставляя отступить.

- Не надо смотреть на меня с осуждением! Тоже мне святоша и попрание добродетелей! Можно подумать, ты блюл целибат! Тебе напомнить имена всех тех давалок, что ты имел после нашего разрыва? Что за лицемерие и двойные стандарты? Почему тебе можно, а мне нельзя?

- Лекси, ты говоришь не то. Дело совсем не в этом…

- Да, – Лекси скользнул к Рану и прижался всем телом, – это все неважно. Давай забудем и простим друг другу все, что было прежде. Начнем все с чистого листа, только ты и я!

- У меня уже есть супруг, – Ран осторожно отодвинул от себя Лекси, – я его люблю и мне никто больше не нужен.

- Ты или говоришь глупости, или пытаешься меня обмануть, – Лекси довольно улыбнулся, – моногамные отношения – это не про эмиров Сабаха. У тебя обязательно будет гарем и несколько супругов. Смирись с этим, ой, только не надо здесь изображать святую невинность. Люблю! Вначале ты признавался в любви мне, теперь кукленку, следом появится еще кто, и опять любовь взыграет в чреслах! Твой кукленок не первый и не последний омега в жизни, который согреет твою постель. Так что, не надо мне здесь лапшу на уши вешать. Найди кого-нибудь понаивнее… Бери мой чемодан и пошли на посадку.

- Нет, – Ран уже не улыбался, – я больше не пущу тебя в свою жизнь. Мне казалось, что мы уже все выяснили в наших отношениях. Мы можем быть друзьями, врагами или просто знакомыми, но никогда и ни при каких условиях мы не будем семьей.

- Ты отказываешь в браке своему истинному омеге? – удивился Лекси.

- Мы никогда не были парой, Лекси. И, кроме этого, я уже в браке с другим и мне больше никто не нужен.

- Ты отказываешься от сына Ошая ради безродного помойного крысеныша?

- Я отказываюсь от Лекси ради своего дыхания, – Ран мечтательно улыбнулся, – он – моя половинка. Лучик света в моей жизни, радость каждого дня и отрада для сердца. А Ошая был почетным гостем на нашей свадьбе вместе со своими сыновьями. Он сказал мне и моему супругу много теплых слов и искренних пожеланий. Так что, прими этот факт и отступись – мы никогда не будем вместе.

- Хм… – лицо Лекси неуловимо изменилось. Он даже стал выглядеть старше. – Достаточно я унижался перед тобой. Запомни этот момент – ты сам решил отказаться от меня, отверг мою любовь и искреннее желание создать с тобой семью. Ты разбил мне сердце своей жестокостью и двуличием, и я отомщу тебе за эту боль и унижение…

- Лекси! Сынок, хорошо, что я нашел тебя!

К Лекси подошел Александр Кантарини. Один из столпов власти Ватикана. Его неброская должность – глава пресслужбы, давала ему возможность говорить от имени папского престола. Пока папа давал официальные интервью и читал заранее написанные для него Александром речи, сам кардинал Александр намечал планы для дальнейшего развития и укрепления папской власти. Писал законы, плел интриги, чтобы принять эти законы на Вселенском Соборе и не гнушался ничем, лишь бы достигнуть поставленных целей. Он был незримым маятником, который раскачивал маховик истории, заставляя ее двигаться в нужном направлении. Все привыкли видеть его за плечом папы. Будучи доверенным лицом предыдущего понтифика, после его смерти он выдвинул в святой конклав вместо себя никому не известного кандидата, а потом добился, чтобы не известную никому кандидатуру из Дальних Рубежей рассмотрели вначале просто из интереса, а потом при закрытых дверях священного конклава избрали весьма неоднозначного и очень энергичного священника главой Святого Престола. И сейчас этот властный человек находился в зале отбытия лунного космопорта без вооруженной охраны, и одет он был достаточно непривычно. На нем не было кардинальских алых одежд, а только простая черная сутана, как у странствующего монаха, препоясанная длинной веревочкой, а с головы был откинут глубокий капюшон, который открывал сильное лицо с ясными сапфировыми глазами и черные тугие локоны, слегка посеребрённые сединой.

- Крестный приперся, – передернул плечами Лекси и зло фыркнул, – что тебе надо?

- Все просто один к одному складывается, – Александр светло улыбнулся. – Я заезжал к брату, чтобы забрать тебя, но мне сказали, что ты собрал вещи и отправился в лунную гавань. Это просто промысел Божий, что ты здесь. Пошли, сынок, наш корабль отправляется с восьмого причала, и там ждут только нас.

- А с чего ты взял, что я поеду с тобой? – оторопел Лекси, – у меня другие планы…

- Нет, Лекси, – Александр печально улыбнулся, – ты поедешь со мной. Достаточно ты жил без родительского присмотра. Я очень виноват перед тобой и перед другими людьми, ведь я взвалил им на плечи свою ношу. Мое эгоистичное желание быть не только священником, но и омегой доставило окружающим много боли и страданий. Пришло время покаяния и принятия содеянного. Я оставил службу в Ватикане, сложил с себя кардинальскую сутану. Я дал этому миру умного и сильного папу, он сможет привести свою паству к Царству Божьему, а мне пора принять ответственность за собственный грех. Я сегодня уже просил прощения у Теодора и Доминика, и рад, что смог увидеть и Тиграна, теперь мне не придется лететь на Сабах, чтобы молить о прощении.

Оператор пробежался камерой по собирающейся толпе, в кадр попало лицо Энди, у того были круглые как галька глаза и приоткрытый рот. Заметив движение камеры, Энди собрался и, тыкнув пальцем в сторону замерших людей, прошептал, выразительно шевеля губами: «Ты понимаешь, о чем речь? Это настоящий папа Лекси! Засранец на самом деле Кантарини! А Теодор и Доминик его родные дяди!». Тем временем Александр плавно опустился на колени перед замершим Тиграном и протянул ему в мольбе руки.

- Тигран, умоляю, прости меня! Я виноват и перед тобой! – Ран вначале отпрянул, когда перед ним на колени опустился омега, а потом бросился поднимать его, бережно поддерживая под локти, – прости, что мой ребенок причинил тебе столько боли и страданий. Я плохой папа, я поставил дело превыше семьи и получил жестокий урок. Но только за мой эгоизм расплачивались страданиями многие ни в чем не повинные люди. Умоляю, прости меня!

- Ну, что вы, – Ран осторожно отпустил локти Александра и отступил назад, – это не ваша вина, что вы омега. А желание родить ребенка – это самое естественное из желаний. Это ведь сама суть жизни любого человека. Разве вас можно упрекать за то, что вы поступили так, как заложено в вас самой жизнью?

- Приняв сан священника, я дал обет безбрачия. А дети без брака – это грех. И хотя я никогда не был с альфой, но отказаться от мысли о собственном ребенке не смог. Эта мысль и желание стали моим наваждением. Я так хотел собственное дитя, что нарушил обет, данный Богу. Только за мой грех расплачивались другие люди. И теперь я прошу прощения у всех, кто пострадал от моего поступка. Прости меня…

- Мне не за что прощать вас, – Ран вытянул вперед руки, пытаясь предотвратить движение, если омега опять решит опуститься на колени, – я получил от жизни необходимый урок, а в итоге обрел счастье. Так что, мне впору благодарить вас за то, что случилось…

- Что происходит? – зло вскрикнул Лекси. – Что за балаган?

- Сын мой… – развернулся к Лекси Александр.

- Оставьте эти ваши христианские штучки, – зло отмахнулся Лекси и перекривился, – крестный, сколько можно!!

- Твои крестные родители Теодор и Доминик, – Александр смотрел на злого Лекси с печалью, – они взяли тебя в свой дом и искренне любили. А я даже крестить тебя не мог, и во время церемонии просто стоял в храме и смотрел, как моего ребенка крестят и отдают на руки людям, которым я верил. Я позволял называть себя крестным, но я им никогда не был, потому что родные родители не могут быть крестными. Я твой папа, Лекси…

- Что? – растерялся Лекси и, отступив на шаг, рванул ворот рубашки, – когда ты говорил мне «сын», я думал, это просто… ты говорил так всем прихожанам! Я… я на самом деле Кантарини?

- По факту рождения, как мой сын, – смиренно подтвердил Александр, – ты жил в родовом дворце среди родных людей. Я был рядом и пытался помочь тебе и словом, и делом, но тебе всегда этого было мало…

Лекси закрыл лицо руками, а потом его плечи задрожали. Со стороны казалось, что Лекси плачет, Александр даже сделал шаг к нему, чтобы обнять, но Лекси резко распахнул руки и громко рассмеялся.

- Я знал! – лицо Лекси было перекошено скорее оскалом, чем улыбкой. – Я ЗНАЛ!! Я – Кантарини по праву крови! А не по милости властьимущих! Я в своем праве!! Я!!

- А теперь мы отправимся с тобой в монастырь Святого Себастьяна на Ориэле, – тихо сказал человек в черной сутане, – я приму там приход, а ты будешь жить возле меня. Нам надо о многом поговорить, как родным людям.

- Я не поеду с тобой, – передернул плечами Лекси, – мне пора вернуться в венецианский дворец, который и мой по праву крови! Хочу взглянуть в глаза деду Чезаре! Не как безродный приемыш, а как родной внук! Мне есть, что ему сказать! А еще я хочу…

Но чего там еще хотел Лекси, никто так и не узнал. Из толпы вышел неприметный мужчина в сереньком невзрачном костюме, сделал укол в шею раздувающему ноздри новоиспеченному Кантарини и перехватил обмякшее тело. Александр коротко кивнул ему и натянул на голову глубокий капюшон.

- Нам пора, – Александр махнул рукой, и еще один человечек в сером подхватил чемодан и сумку Лекси и растворился в толпе, которая все еще ждала зрелищ. – Еще раз прости, Тигран, и прощай.

Человек в черной сутане кивнул головой и резко ушел вслед за неприметными людьми, которые раздвинули перед ним толпу, а потом профессионально прикрыли спину.

- ТОМ, ну, то есть, Альби, ты видел? – Энди рукой повернул к себе камеру оператора и нагло подмигнул, – ты обязательно это увидишь! Прикинь, как все лихо закрутилось! За меня не переживай, как бы эта глиста ни пыжилась, – Энди кивнул головой на омегу в навязчивом костюме, – со мной все будет хорошо. И вообще, я, скорее всего, перейду на телеканал, который перекупил ты сам знаешь кто… – Энди игриво подвигал бровями и довольно улыбнулся, – ну, или выбью из этой телестудии новый контракт! Я стою намного больше, чем они думают! Надеюсь, у тебя все хорошо? Не забывай писать мне письма! Когда утрясу все дела и смогу взять отпуск, обязательно приеду к тебе в гости… – Энди задумался, а потом махнул головой, – ну, не вот прямо сейчас, а когда все распогодится! Ведь будет и у меня отпуск? Не кисни там и не позволяй себя обижать! А в случае чего вспомни, как я учил тебя драться! Ты уже не мелкий, жопку наел, так что не позволяй себя гнобить там. И помни, удар по яйцам – надежный аргумент в любом споре!

На этом запись обрывалась. Этот диск Намир обнаружил в своем кармане, когда переодевался на корабле. Конечно, он отдал его Рану, а тот показал запись в первый вечер, когда семья собралась накануне приезда родни. Все же, есть вещи, которые лучше увидеть самому, чем услышать рассказ из чужих уст. Ясмин сразу переснял запись, пропустив начало, когда Энди страдал возле Намира, и заодно опустив концовку, конкретное обращение Энди к Альби. Он понимал, что у каждого человека есть личные вещи, которые лучше не выносить на всеобщее обозрение. Но вот разговор Лекси с Тиграном и последующее появление-извинение Александра Кантарини он был решительно настроен мало того, что показать всей родне, так еще и сохранить в домашнем архиве. Айдан попросил увидеть полную запись до приезда родни и довольно хмыкал, досмотрев запись до конца. Услышав про «надежный аргумент при споре», легкомысленно рассмеялся. А потом сообщил Альби на ушко, что для омеги таким аргументом может стать надежный слуга за спиной, и Альби, помня и свое падение, и бинокль при встрече Рана, с энтузиазмом согласился. Первый вечер в эмирате прошел почти тихо. Альфы, приехавшие с Раном, возвращали свои вещи в казарму, знакомились с молодыми альфятами, которые пришли из питомника за те три года, что их не было в родном эмирате. А потом вкусно ужинали в альфьей гостиной и, развалившись на коврах, с интересом слушали, как Намир рассказывал старшим альфам о событиях последних дней. Неспешно курился кальян, с кухни принесли щербета и сладостей. Беты с кухни крутились вокруг альф, желая услышать, что расскажет Намир. Нет, безусловно, все истории станут всеобщим достоянием, но сегодня хотелось принести первые крупинки рассказа, которые потом обрастут подробностями. Ваиз уперся локтем на валик и рассматривал вернувшихся побратимов. Намир выглядел печальным и явно думал о чем-то другом. Малик, Кирам и другие альфы, которые сопровождали Тиграна, выглядели повзрослевшими и немного изменившимися. Все же, жизнь вне Сабаха накладывает на людей свой отпечаток, но ничего… через месяц они втянутся в прежнюю жизнь, а через год и сами не вспомнят о чужой земле. Ваиз напомнил братьям о ночных дежурствах, а сам протянул трубку кальяна Намиру. Для разговоров будет еще время, главное, что все дома и все живы… В питомнике новеньких биби распределили по комнатам. Возле каждого крутились и воспитатели, и внимательные врачи. Первая ночь на новом месте всегда была самым тревожным временем не только для детей. Те в основном уже спали в новых кроватях на хрустящих от глажки простынях. Слабо светили ночники, разгоняя тени по углам и позволяя воспитателям приглядывать за своими малышами. Для малышни это был долгий день, полный приключений и новых знакомств. Один только проезд по пустыне чего стоил! А потом поход в хамам, мраморные бассейны с теплой водой, ласковые массажисты и заботливые люди, которые пытались предугадать их желания. Непривычная еда, незнакомые запахи, комнаты, полные игрушек и ощущение постоянного праздника, когда все улыбаются и делают подарки. Дети беззаботно спали, а воспитатели замерли у дверей, прислушиваясь к их дыханию в ожидании фантомных болей, панических атак и ночных кошмаров. В первый месяц даже приезжие альфочки жили в питомнике и за ними бережно приглядывали. Для таких детей достаток и внимание окружающих тоже были большим стрессом, и воспитатели имели опыт, как выводить таких детей из ступора и истерик. До тех пор, пока опытные психологи не дадут разрешения, новенькие все будут, как под микроскопом, чтобы не пропустить начало разнообразных фобий и зажимов. И только потом альфята попадут в казарму к своим наставникам, которые начнут формировать из них элиту Сабаха. Бет начнут исподволь готовить к дальнейшей учебе, ненавязчиво рассказывая, как хорошо живут люди, получившие образование, а вот к омежкам будут пристально приглядываться, пытаясь определить их характер и наклонности, чтобы потом подобрать им подходящего мужа-альфу. В гостиной родителей собралось семейство ад Мин. Ясмин довольно улыбался. Наконец-то Тигренок дома! Рональд, как всегда, дразнил Медвежонка. Бельчонок виновато сопел возле безмятежного Альби, за ними двумя приглядывал Айдан. Омеговозки были сразу отправлены обратно, как только детей сняли с подножек, и завтра ожидалось нашествие родни. Ясмин прикинул спонтанную подготовку к празднику. Все же, приезда сына ожидали несколько позже, где-то к празднику нового урожая. Когда Салах въезжал в город, сопровождая арбу с мешками фиников. В других эмиратах от урожая фиников зависело, насколько сытно или голодно будет «зимовать» община. Это в трех эмиратах, расположенных по краям Золотого треугольника – ад Мин, ад Дин и ад Мир, урожай снимался круглый год. Цитрусовые деревья и виноград плодоносили постоянно. Финиковые рощи давно были из низкорослых и высокоурожайных пород. Здесь праздник урожая был скорее ритуалом, чтобы дать возможность порадоваться людям. Тем самым людям, которые работали, не покладая рук, в теплицах и парниках, обеспечивая едой людей и кормом многочисленных животных. А еще были ученые и много высококвалифицированных бет, которые своим трудом зарабатывали реальные деньги для эмирата, позволяя детям учиться, а не работать вместе с родителями, а старикам спокойно встречать старость. Научные институты здесь заменяли шахты, в них добывали лекарства и проводили новые исследования, которые здесь ценились, как самоцветы. Хорошо, что Айдан предупредил, что Тигран приедет раньше намеченного срока, когда привез сюда Альби, и Ясмин дал команду на кухню запастись продуктами и быть готовыми к авральной работе. И вот уже вторую ночь кухня готовит праздничные блюда, которыми будут потчевать и гостей, и общину. Нет, в общине люди тоже не сидели без дела, и с тех пор, как услышали радостные барабаны альф, которые встречали Тиграна, на каждой кухне готовились разнообразные яства, чтобы похвастаться перед соседями. Тигран разговаривал с отцом, поглядывая, как Рональд шуточно дерется с Медвежонком. Тигран тоже скучал по старшему брату-бете. Он долгое время был для него едва ли не идеалом. Рон после очередной процедуры Хатима стал выглядеть еще моложе, и теперь выглядел немногим старше Тигренка. Он тоже не столько играл с младшим братом, сколько прислушивался к разговору отца и наследника.

- И все же, я не понимаю, – Салах покачал головой, – на что рассчитывает Ошая, присылая нам ДЦП-ешников? У нас никогда не было людей с такими отклонениями, наши люди никогда не сталкивались с этим. Как же мы можем им помочь? Это не аутоиммунные заболевания, а проблемы с мозгом.

- Именно с мозгом! – обрадовался Ран, – я специально консультировался в институте и привез очень много методической литературы, а кроме этого, договорился, чтобы к нам на консультацию приехали двое профессоров, которые занимаются непосредственно этой проблемой. ДЦП – это проблема детей! Детский паралич, который начинается из-за плохого кровоснабжения мозга. Это могут быть внутриутробные проблемы, когда родитель во время беременности тяжело переболел, например, желтухой, или подхватил вирусную заразу вроде герпеса. Для взрослого человека это не смертельно, но ребенок не получил достаточное количество кислорода в момент формирования мозга, и в итоге пошли нарушения, которые и привели к параличу части мозга. А еще, могут быть травматичные роды с неправильным предлежанием, или непосредственная травма головы у младенца вследствие, предположим, ДТП. Или неправильный уход за младенцем, когда новорожденному не поддерживают голову и травмируется кровоток в самом начале жизни. У нас есть пять омежек, и у каждого свой случай. Мадлен с Ошая подобрали нам еще не самые тяжелые случаи в надежде, что у нас получится их вылечить и дать надежду остальным больным людям.

- И как же нам их лечить? – задумался Салах.

- Вариантов много, – пожал плечами Тигран, – мы обсудим это днем с врачами. Там целые методики с массажами, специальными гимнастиками, корсетами поддержки, но там есть и магнитная стимуляция мозговых клеток. И вот тут мы помолимся Аллаху, чтобы сама планета помогла нам с этим! Ведь у нас нет такой болезни, как таковой! И это не потому, что к ней нет предпосылок. У нас тоже женщины болеют во время беременности, и травмы головы у детей явление хоть и редкое, но все же… И тем не менее, ДЦП у нас нет. Возможно, все дело в переменных магнитных полях планеты. И, кроме этого, у нас есть шур-шур. Если он восстанавливает разрушенное и заставляет работать безнадежно испорченное, то возможно, вместе с магнитными полями планеты у нас получится восстановить и мозговую функцию у детей?

- Так детей привезли сюда в надежде на чудо? – подал голос Айдан.

- Да, селафь, ты прав, вся надежда на чудо, – улыбнулся Тигран, – а еще немного на тебя. Ты ведь генератор чудес. Твои волшебные настойки никто не может повторить, возможно, ты сможешь помочь малышам и дашь им надежду на нормальную жизнь.

- Льстец, – усмехнулся Айдан, а потом отмахнулся, – не рассчитывай на меня. Как я могу помочь тому, что не понимаю и чего никогда не видел? Но я могу за них помолиться, и боюсь, это вся помощь от меня, на которую ты можешь реально рассчитывать.

- Молитва от праведного человека достигает ушей Аллаха быстрее, чем стенания грешника, – Салах провел руками по лицу, – давайте сегодня больше не говорить о чужих болезнях. Это грустная тема для тех, кто в тягости. Ясмин, солнце мое, дать тебе подушечку под спину? Не хмурь бровки, хабиби, все будет хорошо.

- А что касается чуда, – Айдан довольно мурлыкнул и масляно посмотрел на задумчивого правнука, – а какой запах добавился у твоего супруга?

- Миндаль, – буркнул Тигран, думая о предстоящей работе, – сладенький такой молочный миндаль. Очень вкусно сочетается с дымком… – Тигран вдруг дернул головой и, выпрямив спину, кинул пронзительный взгляд на старшего омегу, – селафь, ты тоже его чувствуешь? Он то появляется, то пропадает… разве такое бывает?

- Бывает, – Айдан посмотрел на свои ногти и промурлыкал, – вот твой оми, например, вообще скрывал твой запах! Пока его врачи носом в УЗИ не ткнули, он отказывался сознаваться, что беременный! Такой упрямый! Рафик с ним так намучился!

- Это вопрос спорный, кто кого мучил, – подал голос Ясмин, – он мне кофе не давал и кашей пичкал, когда я мяса просил! А на молоко я до сих пор смотреть без изжоги не могу. Рафик везде его мне подпихивал – кофе с молоком, каша с молоком, воды хочешь ночью попить, а у кровати стоит стакан С МОЛОКОМ! Бр-р-р, как вспомнишь.

- Рафик и каша, это практически синонимы, – рассмеялся Альби, – он меня тоже, как видел, так кашей кормил!

-

- Миндаль, говоришь, – Айдан довольно зажмурился, – омежка будет. Сладенький!

- Это все орешки, – Альби испугался и достал из кармана платья горсть миндаля, – я… я… орешки же…

- Сердечко мое, – Ран со спины обнял дрожащего супруга и утянул к себе на колени, – почему ты испугался? Ты не хочешь ребенка?

-… – Альби прятал взгляд, почти не дышал, но не выдержав молчания альфы, поднял виноватые глаза, – я хочу, а ты… ты рад?

- Очень, – Ран прижал к себе Альби и положил его голову себе на плечо. Супруг был напряжен и Ран чувствовал, что он близок к истерике. – Альби, радость моя, успокойся, все хорошо. Ребенок – это прекрасно. Я очень его хочу. Это будет замечательно, наш ребенок. Твой и мой. Ребенок для меня… для нас, – быстро поправился Ран и поцеловал любимого, – это очень важно. Это значит, что все в порядке и не будет никакого гарема. Никто не встанет между нами. Теперь я могу посылать всех в бездну! У меня есть супруг, он мое Дыхание, и в подтверждение этому у меня будет омежка! Маленький лисенок, которого я забалую так же, как и тебя! Успокойся, мой хороший, твоя тревога разрывает мое сердце на кусочки.

- Да… и я рад, – всхлипнул Альби и залился слезами. Ран махнул головой родным, чтобы их не беспокоили, а сам мягко укачивал омегу, позволяя ему избавиться от старых страхов и грустных воспоминаний, но только Альби вдруг схватил его одежду и требовательно заглянул в глаза, – а вдруг, это все же орешки? Я ну вот совсем не чувствую себя беременным!

- Давай проверим, – улыбнулся Ран, а потом спросил у родителей, – медотсек возле питомника так и стоит? Идем, мое счастье, в лабиринте есть припрятанный медотсек для экстренной помощи биби и альфам. Ну, так, на всякий случай, чтобы точно ничего не случилось. Там есть и переносной рентген, и УЗИ. Помнишь, когда мы были с волонтерами на развалинах после землетрясения, там были такие? Идем, я сам могу ими воспользоваться, и квалификации у меня на них хватит. Так что, я сам все подтвержу, но я и без УЗИ в этом уверен, и не только из-за запаха. Ты стал двигаться иначе и похорошел. Хотя, можно ли стать еще красивее?

Ран подхватил своего ненаглядного на руки и понес вначале к лифту, а потом по ночному лабиринту в сторону питомника. Следомза ними молчаливой тенью скользил Заки. Он проводил супругов до скрытого от посторонних глаз медицинского блока, а потом не постеснялся погреть уши, чтобы убедиться в правильности своих подозрений. Он услышал и удивленное восклицание Альби, и счастливый смех Рана, а следом звук торопливых поцелуев. Заки поторопился в сторону служебных лифтов. Надо было успеть приготовить для счастливых супругов постель и послать Ради за легкими закусками для Альби, все же, он совсем мало поел за ужином, а потом надо будет сообщить Нури о том, что настойки, которыми Рафик потчевал Альби до свадьбы, сработали, как и ожидалось, и вскоре в семействе ад Мин будет пополнение.

*

На следующее утро Альби проснулся от торопливых поцелуев, но не успел перехватить ускользающего мужа. У Рана день начинался до рассвета с общей молитвы с побратимами, а потом тренировки, разговоры со старшими альфами, отчеты о состоянии дел в эмирате, текущие дела, и все это на фоне приехавших гостей. Все хотели посмотреть и пообщаться с вернувшимся наследником, и родня, и альфы из соседних эмиратов. У самого Альби утро началось с визита Айдана, когда старший омега принес ему тарелку пахлавы и наилучшие пожелания, а когда Альби, розовея щеками, вышел наконец из спальни, он застал в своей гостиной вазы с цветами, корзины с фруктами, коробки конфет, тарелки с пахлавой и прочими восточными сладостями. Это были подарки от родни. А потом к нему в гостиную потянулись омеги. Все хотели поздравить супруга наследника с радостной новостью, и они тоже несли цветы и сладости, а еще добрые пожелания и, конечно, обнимашки. Альби уже к обеду затискали и замуськали всего, он уже даже не сопротивлялся, когда его в очередной раз гладили и целовали, не забывая при этом давать различные советы и рекомендации, что можно, а что нельзя делать беременному. Через его гостиную прошли строем не только приехавшие родственники, но и омеги из эмирата. Айдану даже пришлось вмешаться, чтобы отвоевать для Альби пару часов на послеобеденный отдых, а потом он сопроводил замученного вниманием омежку в комнаты Ясмина, чтобы тот взял его под свое крыло и защитил от излишнего проявления любви. На следующее утро Альби с самого утра бросился в гостиную Ясмина, там всем распоряжался свекр, и можно было тихо сидеть в углу и отсвечивать счастливой мордашкой, не опасаясь, что к нему опять прицепятся с советами и пожеланиями. Благо, что у всех гостей были свои дела и на третий день все разъехались, а Альби, умудренный прошлыми утренними исчезновениями мужа, успел перехватить его за шею, буквально как жеребца, и уложить отдыхать хоть на пару часов. Ран резко взялся разбираться с делами, вникая во все и пытаясь как можно быстрее наверстать пропущенное на Земле время, но так и загнать себя недолго. Альби лежал в предрассветной тишине и перебирал волосы мужа. Густые, жесткие, совсем, как грива. Он смотрел на спящего альфу. Кожа несколько потемнела от жаркого солнца Сабаха, а густые ресницы отбрасывали тень на слегка осунувшееся лицо. Было и без слов понятно, что время, когда они расстались, муж потратил с максимальной эффективностью, забывая об отдыхе, лишь бы быстрее вернуться домой. К родителям и… к нему. А теперь еще ребенок… Альби вздохнул от тяжелых раздумий. Нет, он, конечно, был рад беременности. Это было совсем не так, как в первый раз, его не тошнило, и все вокруг радовались этому событию. И он сам где-то в глубине души радовался, у него скоро будет маленький… но только… как теперь все будет? Ему теперь, как всем пузанчикам, неспешно бродить по парку? Почитать книжки, как обходиться с малышом? Но только этого было мало. Хотелось чего-то еще. Учеба у Алана, это было, безусловно, важно и интересно, но только было тяжело сидеть целый день, уткнувшись носом в бумаги, хотелось чего-то еще. Он опять вздохнул и подтянул простынь, укрывая голые плечи мужа, пусть поспит хоть немного, а он пока подумает, что же делать дальше.

====== О пользе разговоров и свежем воздухе ======

- Но Альби прав, ты выглядишь усталым, – Ясмин смотрел, как недовольный Тигренок ковырялся в тарелке жаркого, – ты только вернулся домой и сразу занялся делами. У нас все выпускники-студенты, прежде чем трудоустроиться, две недели отдыхают. Нет, конечно, они посещают предполагаемые фирмы и относят им свои документы, но с ними никто не будет говорить, пока две недели не пройдет. У человека мозги должны отдохнуть и организм адаптироваться под климат. Ну и что, что это родная планета, но если человек долгое время жил в других условиях, то для организма такие скачки – это однозначно стресс. Ты, как медик, и сам должен это понимать.

- Оми прав, – Салах улыбнулся и кивнул Альби, – и твой супруг прав. Тебе надо отдохнуть. Такое рвение, это, конечно, похвально, твоя сотня едва дождалась твоего возвращения, но ты вместо охоты или другого развлечения засел в здании корпорации и зарылся в бумаги и дела. Не стоит так напрягаться, иначе тебе это все надоест и станет не в радость. Пусть все идет, как идет. Новенькие биби обживаются. Ко мне уже приходили из питомника и сказали, что новых альфочек можно передавать в казармы официально, они и так уже там проводят целые дни. Так что, назначим им наставников и выделим места для сна в казарме.

- Послушай родителей, – Альби накрыл руку Рана своей, – съезди в пустыню, ты так много о ней рассказывал. И потом, не забывай, что тебя ждет твой Аджид. Ты так о нем скучал, а до сих пор так и не навестил друга. Тебе стоит найти табун в пустыне и опять с ним подружиться. Ваиз мне рассказывал, что он на тебя обижен, и я его могу понять, вы так дружили, а потом ты пропал и ни слуху от тебя, ни духу.

- Застыдил, – улыбнулся Ран и поцеловал нежные пальчики, – но мне не хочется тебя оставлять надолго одного. Я по тебе тоже скучал. А теперь, когда ты в тягости, я наглядеться на тебя не могу. С рук бы тебя не спускал, вот и как тебя оставить одного?

- Я не один, – Альби погладил мужа по щеке, – я с семьей. И, кроме этого, твоя радость и мне счастье. Езжай в пустыню, вспомни былое. И потом, я хотел бы познакомиться с Аджидом, ты так много о нем рассказывал, что мне кажется, что я его и сам знаю. Только вот ни разу не видел!

- Я вас обязательно познакомлю! – развеселился Ран и стал сметать все с тарелки, – отец, ты не будешь против, если я со своей сотней уеду дней на пять?

- Хоть на десять, – усмехнулся Салах, – я велел перегнать табун стригунков вместе с Аджидом к оазису возле старых штолен. Заодно проверьте западный кряж. Это спорные территории, пастухи там видели следы кострищ. Караванщики той дорогой не ходят и, кроме того, похоже, в наши заброшенные штольни кто-то наведывался. Я не рискнул взорвать их, как те, что возле эмирата. У нас после тех глубинных взрывов оазис пересох. Грунтовые воды ушли. Ладно, он был хотя бы небольшой, но возле западных штолен оазис большой и вода там почти пресная. Не хотелось бы потерять его.

- Может, послать туда технику и арестантов и забросать штольни выработкой? – прищурился Ран.

- Может, – пожал плечами Салах, – штольни старые, они осыпаются и проседают, плюс пустыня заносит туда песок. Зачем делать лишнюю работу? Главное, не лезьте туда сами. Старые штольни – это опасно. Пообещай, что чего бы ни случилось, ты не полезешь туда сам и не пошлешь людей. Там гиблое место, порой можно услышать и плач, и даже стоны. Духи так заманивают себе жертв.

- Да, – Ран сжал руку побледневшему Альби, – мы с Альби уже сталкивались с подобным, когда были на разборе развалин после землетрясения.

Альби достал из ворота крестик на веревочке и коротко помолился о сестре Мари. У него в ушах как будто опять послышался писк котенка. Ран отодвинулся из-за стола и перетянул супруга к себе на колени. Это было их общее переживание, и он не хотел оставлять Альби с ним наедине. Он его обнял и задышал в волосы, ожидая, пока омега успокоится. Бэль непонимающе уставился на них, но так и не решился задать вопрос.

- Все хорошо, – мяукнул Альби и наконец отодвинулся от мужа, похлопав его по груди, – отправляйся в пустыню. Поспи под звездами, но помни, что теперь тебе есть к кому вернуться. Мы с сыночком будем ждать тебя. – Альби подождал, пока Ран пересадил его на подушку рядом и мстительно прошептал, – а пока я с зайцем пообнимаюсь!

- Мне ревновать? – поднял бровь Ран.

- Безусловно, – улыбнулся Альби, – он появился в моей постели раньше тебя и до сих пор ее не покинул.

- Хм, – Ран довольно ухмыльнулся и отодвинул тарелки, отказавшись от десерта, – тогда мы отправимся в путь уже сегодня. Раньше уедем, раньше вернемся. Хочу показать Аджида Альби. Они понравятся друг другу.

- Получи удовольствие от поездки, – Айдан притянул к себе правнука и поцеловал в щеку, – а за Альби не волнуйся, за ним все присмотрят.

Салах благословил сына, тот в ответ растрепал волосы Бэлю, поцеловал Альби и с улыбкой вышел из комнаты. Айдан с интересом посмотрел на Альби. Как-то на Земле он смотрелся очень даже по-сабахски – тихий, скромный, не привередливый, ну, настоящий гаремный омежка, но вот на Сабахе он выглядел как-то по-земному – уравновешенный, занятый и какой-то самодостаточный. Теперь он больше напоминал Ясмина, когда тот только оказался на Сабахе. Такая вещь в себе самом. Непонятная и поэтому настораживающая. Ну, разве может беременный омега так просто отпустить альфу развлекаться? А как же подуть губы? Потребовать, чтобы ненаглядный возвращался как можно скорее? Заки уже отчитался о первых днях Альби в эмирате. И как он поругался с биби из питомника, и как потом выгнал их из своих комнат. Правильно сделал. Значит, не такой мямля, как казался со стороны. В закрытом обществе Сабаха умение постоять за себя и прогнуть других под свои желания ценилось не меньше, чем отвага альф. Если ты не можешь отстоять свое, то с тобой никто считаться не будет. И неважно, супруг ты или простой наложник… хотя нет, у супруга возможностей добиться своего все же больше… Но если в тебе нет стержня, то и толпа слуг не спасет от насмешек и мелких гадостей. Айдан искренне обрадовался, когда юный омежка решительно взялся разбираться с внутренним устройством дворца. Настоящий супруг должен уметь проконтролировать кастеляна. Сам Айдан никогда не влезал в пыльные бумаги, он скорее присматривал за самим кастеляном. Не делает ли дорогих подарков супруге и детям, не шалит ли на стороне. Когда очередной кастелян вдруг увлекся мальчиками и привел в семью вначале одного младшего супруга-наложника, а через какое-то время еще одного, а потом слуги доложили, что он стал делать дорогие подарки очередному кандидату… Айдан уговорил сына сделать неожиданную ревизию в собственном дворце и пересчитать казну и текущие расходы. В итоге, кастеляна протащили на осле через центральные площади эмирата, а его имущество (за исключением вдовьей доли) отошло в казну, как возмещение ущерба. А история с племянником Алана, это вообще восхитительный по своему изяществу ход. Айдан даже вспомнил собственную молодость, когда он только оказался во дворце мужа и судорожно искал союзников. О самом Альби было известно во дворце еще до его приезда. Этому немало поспособствовали те женщины, что работали поварихами в кагале общины на Земле. До этого о молоденьком воспитаннике Тиграна рассказывали приезжающие на каникулы студенты. Он успел показать себя и во время назра наследника, и во время волонтерских вылазок непоседливых альф. После спасения наследника о здоровье и благополучии биби Томаса открыто молились в мечетях. И поэтому новость о свадьбе Тиграна с достойным омежкой, о котором все слышали только хорошее, вызвала в сердцах людей радость и спокойствие. Все же, история Лекси прошлась ножом не только по сердцам правящей семьи, и не оставила никого равнодушным. Удивила только странная реакция на собственную беременность. Айдан даже встревожился и велел Заки присматривать в оба глаза, чтобы омега не решился на глупость. Такую, например, как избавиться от ребенка. Ведь в прошлый раз он даже пытался покончить с собой. Айдан не всегда мог понять логику омег федерации, уж слишком они отличались от омег Сабаха. Но Заки уверил, что Альби наоборот, стал более осторожным в движениях и сам попросил витамины для беременных. Глупенький! Теперь за его питанием присматривает вся кухня, так же, как и за едой Ясмина. Сколько круп, сколько мяса и фруктов было съедено. Альби ел все, что приносил Заки, и его было легко кормить полезной едой. Не сравнить с Ясмином, который запивал кофе любую еду, брезгливо отодвигал молоко и отвергал щербеты, которые делались из свежих ягод и фруктов. Обед закончился, но Салах не торопился вернуться на работу. Сегодня был четверг, а завтра выходной, и на работе не было аврала, за которым надо было бы присматривать, только обычная текучка. Салах и сам бы с удовольствием отправился в пустыню, но его беспокоил усталый вид Ясмина. Любимый супруг попытался сделать омежьи комитеты для присмотра за общественными организациями, музыкальными и художественными школами, детскими кружками внеклассного творчества, взрослыми самодеятельными театрами и прочими организациями, занимающимися досугом как детей, так и взрослых. Он хотел сбросить с плеч хоть немного забот, а в итоге получил ровно наоборот. Каждый комитет решил проявить инициативу, и теперь в городе намечалось несколько мероприятий – публичных выставок художественных работ, концертов и театрализованных постановок сцен Священного писания о пророках и прочих поучительных историй. Конечно, имамы не смогли пустить такое дело на самотек, и теперь все закрутилось дополнительными вихрями, когда Ясмина стали дергать в разные стороны и требовать «принять меры!». И, как итог, вместо обычной текучки в делах и тягомотины отчетов, Ясмин получил множество «закипевших кастрюлек». И все из-за излишка рвения некоторых омег, которые ради желания покрасоваться перед другими работой «своего» комитета готовы были загонять других. Получилось, как при молотьбе ячменя, много шума, мало толку. Айдан не столько слушал жалобы Ясмина, сколько смотрел, с каким участием их выслушивает Салах. Похоже, на беспокойных омежек найдется управа, когда Салах донесет до побратимов мысль, что если у их неугомонных супругов так много энергии, то это или из-за того, что их мужья им уделяют мало внимания, или наоборот, слишком много. Если у их супругов остается так много сил после мужа и так хочется проявить себя, то пусть попробуют быть самостоятельными, без командного рыка мужа за спиной. Пусть попробуют сами руководить бетами, пусть поймут, как это непросто, может, тогда они лучше поймут Ясмина и наконец оставят его в покое. Альби дождался окончания обеда и, сославшись на дела, отправился к себе. Бельчонок посмотрел ему в спину, виновато прикусив губу, но даже не сделал попытки пойти следом. Айдан знал, что у них с Альби произошла размолвка и, более того, Бэль был чересчур резок в суждениях и даже толкнул супруга брата. От беды всех спас Заки, но чтобы избежать подобного в будущем, с подростком стоило поговорить. Конечно, Ясмин уже донес до него основную мысль, но стоило поговорить с ним еще. С одной стороны, ему не следует осуждать Альби, но с другой стороны, для него самого некоторые факты поведения могут стать фатальными. Взять для примера простое общение с альфами – реши Бэль проявить интерес к любому из альф-охранников, для бедняги это все могло вылиться в крайне большие проблемы. И вообще, любое общение с альфами для него возможно только в присутствии отца или, в крайнем случае, при наличии толпы слуг и старших омег. Айдан уже высказал свое «фи» по поводу того, что Бэлю разрешили отправиться на станцию в компании Альби и двух альф. Спасло только присутствие Заки и то, что альфы были достаточно взрослыми – побратимами отца. Но все же, такое поведение было просто на грани дозволенного для незамужнего биби. – Я слышал, ты сделал новую игрушку? – Айдан улыбнулся правнуку, – паровозик? И говорят, он двигается? Покажешь? Бельчонок расцвел от такого интереса и потащил селафь к себе в мастерскую. А там на столе стояло несколько моделей игрушек и лежали толстые папки с технической документацией. Бельчонок, сверкая глазами, рассказывал, что его работами заинтересовались в Торговой корпорации. И в ближайшие дни юристы отца начнут оформление патентов, чтобы их можно было продать. Все эти игрушки были, по сути, конструкторами, их можно было собирать-разбирать. Для их продажи, кроме технической документации и патентов на собственность, надо было предоставить подробную инструкцию для сборки, но сам Бельчонок собирался этим заняться после сдачи экзаменов экстерном! Бэль от восторга подпрыгивал на месте и восторженно заглядывал в глаза старшему омеге в надежде на похвалу. Айдан внутренне вздохнул, но надел на лицо самое счастливое выражение и разделил с правнуком восторг от открывшихся перспектив… О, Аллах, и вот как после этого разговаривать с ним об альфах и замужестве?

*

Альби сидел за столом и пытался вникнуть в суть последнего задания Алана. По связи с Раном бурлило и пенилось, и на месте совсем не сиделось. Он захлопнул гроссбух, поняв, что опять потерял строчку. Какой смысл сидеть за столом и делать занятой вид, когда в голове мысли играют в догонялки? Альби посидел за столом, прикидывая, чем бы заняться. Читать беллетристику он не любил. Его не волновали истории людей, которых он не знал в реальной жизни, любовные романы вызывали у него скорее раздражение, а детективы и фантастика отталкивались от его мозга, как масло от воды. Он вообще не понимал, зачем писать такие странные вещи, а уж тем более, тратить свое время на чтение чужих фантазий. Оставалась специальная литература – учебная и методическая, но во взбудораженные мозги умная мысля бы не протиснулась, хоть кричи. Можно было бы прогуляться до питомника и посмотреть, как обживаются дети из Федерации, не нужна ли им помощь? Они не знали язык местных, и хотя практически все взрослые разговаривали на общепланетарном, но дети, те, которые из местных, разговаривали как родители. Конечно, малыши быстро учатся. Все, кто собирался учиться, говорили на общем языке с такой же легкостью, как и на родном. В младших классах обучение было на двух языках – сабахском и общем, а вот школы второй и третьей ступени были исключительно на общепланетарном языке. Как подозревал Альби, из-за отсутствия учебников на сабахском, да и дальнейшее специальное образование подразумевало, что оно будет закончено на Земле. А это значило обязательно общепланетарный язык. Кстати сказать, он был намного проще и в написании, и в грамматике. Он это понял, когда наткнулся на перевод стихов Ясмина. Свекор переводил стихи с сабахского на общий, и хотя перевод был достаточно искусен, Ясмин знал много замысловатых словечек, но все равно, в оригинале стихи смотрелись, как бархат против ситца. Да, и рисунок тот же, и качество прекрасно, но не то… Не то, чтобы Альби был в этом специалистом, но когда язык оригинала переливается у тебя во рту, как галька в море, со своим ритмом и приливом, то море, записанное языком цифр, теряло свое очарование. Хотя, если не знал оригинала, то и потерю не заметишь… Все же, общепланетарный язык был утилитарным. Язык ученых. Рассчитанный на быстроту общения и информативность посланий. Альби вышел из-за стола и, дойдя до своей гостиной, замер в раздумьях. Нет. Не хотелось никого видеть или вникать в чужие проблемы. Он мысленно посочувствовал Ясмину, который был вынужден заниматься подобным вследствие своего статуса – супруга эмира. Он покачался с пятки на носок и развернулся в сторону балкона. Там было хорошо. Балкон отделялся от улицы резной решеткой, похожей на деревянную сеть. Глухую и совершенно закрытую. Даже в самый жаркий день на балконе было прохладно. Ни один нескромный взгляд не мог бы проникнуть внутрь. Но зато решетка не мешала воздуху приносить шум и ароматы. Дворец находился сравнительно недалеко от восточных ворот и сегодня оттуда дул ветер, принося аромат пустыни. На балконе, кроме цветов в горшках и какого-то цветущего куста, лежали матрасики и подушки. Альби приноровился там читать Библию. Еще на корабле он видел, как Айдан читал Коран на деревянной подставке, и, начав обживаться на новом месте, попросил у Заки такую же подставку под книгу. Теперь, когда он чувствовал потребность побыть один и подумать о разном, он заходил на балкон и открывал Библию. Ту самую, что когда-то ему подарили на Рождество. Большую, подарочную, с красивейшими гравюрами. Заки сразу становился на страже, не позволяя никому его беспокоить. Альби в такие минуты не столько читал, сколько рассматривал красоту гравюр и думал о своем. Вот и теперь он уселся на матрасик, открыл Библию на странице, обозначенной закладкой, и, проведя пальцем по изящно написанным завиткам букв, задумался. С тех пор, как он оказался на Сабахе без Рана и его поддержки, он почему-то чувствовал себя белкой, которая мчится в колесе. Вроде, так быстро бежишь, лапы болят, дыхание срывается, но все равно остаешься на месте. И жаловаться не на что. Клетка красивая, еда вкуснейшая, хищникам не прорваться, а теперь еще и любимый приехал! Он и пузико погладит, и есть, к кому прижаться, но только… вот ведь глупость… чувство бесполезности и ненужности накатывало все сильнее. Неужели единственное, на что он способен, это родить ребенка? Альби вздохнул и перевернул страницу. Там Моисей раздвинул руками волны Красного моря и уводил израильтян от беды. Так и Ран в свое время сделал настоящее чудо. Спас его от неминуемой гибели, обогрел и защитил. Дал смысл в жизни, а потом показал новый, интересный мир, разрешил жить без страха, не требуя и не прося ничего взамен. А потом пришла любовь. Незаметно, как роса на песок. Вроде и не видно, и не чувствуется, как дождь, но кладешь руку на песок, а он уже мокрый… Он не мог сказать, в какой именно момент понял, что любит. Когда именно осторожные прикосновения стали вызывать дрожь во всем теле, а от случайного взгляда сбиваться дыхание. Любовь, как паутинка, вначале легла невесомым кружевом на сердце, а теперь он в шелковом коконе и счастлив от этого. Альби перевернул страничку и стал рассматривать старца с бородой и посохом, он вел людей в пустыню. Интересно, он знал, куда именно идет сам и ведет людей? Чувствовал ли он груз ответственности за тех людей, которые побросали свои дома и дела и брели, как потерянные дети. Или они не сомневались в исходе, полностью доверившись Моисею. Ведь он спас их от смерти и пообещал им честный и правильный мир, где все будут счастливы и спокойны. Но ведь так не бывает, чтобы человек не сомневался… хотя бы в себе самом, а уж тем более в другом человеке. Омега вздохнул и провел пальцем по ровным строчкам бисерных буковок. Так странно, раньше он даже не смел мечтать о подобном. Дом – полная чаша, любимый альфа, который не сводит влюбленного взгляда. Слуги… слуги у него… маленького и ничтожного. Раньше на нем даже взгляд у людей не задерживался, скользил, как мимо пустого места… а теперь Заки замер у двери балкона, почти не шевелится, чтобы случайно не пропустить его желания попить или перекусить. А когда на улице станет прохладно, Заки молчаливо накроет плечи покрывалом, позаботившись заранее о его комфорте и здоровье. Так почему он сидит здесь, уткнувшись в Библию, и пытается найти ответы на вопрос, который еще не сформировался в голове? Двери балкона открылись и, шелестя юбкой, зашел Айдан. Заки только посторонился и замер плечом к плечу с Нури – доверенным человеком селафь. Хм, попробовал бы хоть кто-нибудь не дать ему пройти, куда он пожелает. Альби едва не поджал ноги в желании оградиться от старшего… хищника(?). Он скосил глаза, но не поднял головы, изображая сосредоточенное чтение Библии. Странно, но раньше он иначе воспринимал этого омегу. Сейчас он чувствовался, как большой паук – шелковые платья, Заки, замерший безмолвно у стены, все стало ощущаться как часть паутины, и Альби пошевелил руками, пытаясь отогнать это наваждение.

- Нури, кальян и чего-нибудь вкусненького, – махнул рукой Айдан и прилег на соседний матрасик. – Заки, доску для го. И камни одного цвета, я поиграю один.

Альби перевернул следующую страницу. Там Моисей молился у горящего куста, а Господь разглядывал его из-за туч. Айдан подсунул под локоть еще одну подушку и расправил складки платья, в это время двое бет в синих жилетках поставили перед гостем два пустых столика. Альби почти улыбнулся. Еще слуги. Его слуги, тихие и незаметные. Они протирали пыль, мыли полы, перестилали белье, отдраивали до блеска ванную комнату. Мальчики в красном приносили еду с кухни, забирали посуду, прислуживали за столом, как официанты во время семейных застолий. Неприметные и невесомые ниточки паутины… Альби их только по именам знал… и то, похоже, не всех… не то, чтобы он слишком возгордился и задирал нос, просто их было слишком много. Загорелых, черноволосых, белозубых и шустрых, как стайка мышей. Пока разглядываешь одного, двое уже пробежали под стеной и скрылись в углах. Ну, точно мыши… Заки принес доску для игры и большую шкатулку с полупрозрачными голубыми камнями. Альби видел, как в такую игру играли альфы, но только ее правила были чересчур запутанными. Какой-то гибрид шашек и морского боя. На другой столик мальчик в красной жилетке поставил поднос с порезанными фруктами, пахлавой и щербетом. Тут и Нури появился, неся вазу кальяна с гибким шлангом, перекинутым на шею. Сноровисто поставил кальян рядом с омегой и, подсоединив шланг, сделал пару затяжек, проверяя работу, после этого шустро заменил наконечник и протянул Айдану. Омега булькнул, затянувшись, и выпустил колечко ароматного дыма. Альби от подобного зрелища даже растерялся и забыл, что собирался помалкивать.

- А разве омеги курят?

- А почему бы и нет? – усмехнулся Айдан, – тебе не предлагаю. Ты беременный. Доживешь до ста лет и можешь смело начинать! Это вкусно и приятно, и, кроме этого, позволяет скоротать время в раздумьях.

- А почему после ста лет? – насторожился Альби.

- Омеги фертильны до восьмидесяти лет. Нет, бывают случаи, что беременели и после, но после ста лет течки могут быть, но вот дети нет. После ста омега может и выглядит, как юный прелестник, но, что бы он ни делал, останется пустым, как барабан. И вот тогда надо находить себе новые развлечения – музыка, игры, кальян. Каждый развлекается, как может.

- И что вас развлекает, уважаемый Айдан? – осторожно спросил омежка.

- Люди, – Айдан выпустил колечко дыма и посмотрел, как оно тает, – люди – это очень интересный объект для наблюдения и размышления. Каждый проходит один и тот же путь, не замечая протоптанной тропы, но при этом оплачивая каждый шаг в новое слезами и кровью. И, что самое странное – никто не хочет страдать, но пока сам слезами не умоется, не поверит на слово, что так делать не следует. За этим интересно наблюдать. Я стараюсь сильно не вмешиваться в этапы взросления, но порой надо взять и сделать что-то жесткое и неприятное, и пусть на меня за это злятся и фырчат, но в дальнейшем это поможет избежать беды.

Айдан выпустил в сторону решетки еще одно колечко и насмешливо посмотрел на открытую Библию.

- Вот, например, ты… – Айдан затянулся и выпустил еще одно колечко вдогонку первому,

- ты очень злился на меня, когда я забрал тебя сразу после свадьбы. Ты, правда, не закатывал истерик и сильно не упирался, но отводил глаза и тихо плакал по ночам. Ты готов идти на компромисс. И мне это нравится, поэтому я не был с тобой жесток и наше путешествие домой прошло тихо и мирно. Тиграна же пришлось ударить и прикрикнуть, чтобы призвать к порядку. Но спустя время ты и сам видишь, мой поступок принес пользу вам обоим. Тигран смог собраться и сделать все, что намечал, в кратчайшие сроки. Ведь он стремился не просто домой, а к любимому супругу.

А ты смог взглянуть на мир Сабаха широко раскрытыми глазами, а не в любовном мареве. Тогда, кроме спальни и члена мужа, тебя бы мало что занимало, а сейчас смотри сам – ты знаешь дворец. Дворец знает тебя. Ты смотришь на мир ясным взором самостоятельного человека и сидишь сейчас в раздумьях, что же делать с грядущей беременностью и дальнейшей жизнью.

- Что? – растерялся Альби, – я не…

- Ты растерян, – Айдан выпустил очередное колечко и мягко улыбнулся омежке, который открывал и закрывал рот, пытаясь выдавить из себя слова, – Альби, я прожил дольше тебя, я все это видел не раз и пришел помочь тебе. Нет, я не буду давать тебе готовых ответов, ты их найдешь сам, но я буду колокольчиком в темноте, я укажу путь, но пройти его ты должен будешь сам.

- Я не понимаю, – Альби закрыл Библию, забыв про закладку. Заки сразу подхватил книгу с подставкой и убрал.

- Это понятно, – Айдан покрутил мундштук кальяна, – ты вырос в приюте. Тебя забрали от папы, когда ты был совсем маленьким и вряд ли ты запомнил, что такое семья. У тебя не было примера, как именно живет семья, и теперь, когда тебе пришло время создать свою, ты в растерянности. Ты не знаешь, что делать. Нет, ты понимаешь, что делать с мужем, и у тебя это очень хорошо получается. И ты знаешь, что такое дети и что надо делать с ними. Но ты не можешь совместить эти понятия вместе, и теперь сидишь растерянный. Тебе не хочется потерять себя, как личность, чтобы не стать таким бестолковым пузанчиком, каких ты видел в гостиной Ясмина по средам, но и что делать дальше, ты не представляешь.

- Ребенок… – Альби положил руку на плоский живот, – ребенок – это важно. Я хочу сделать его счастливым.

- Ребенок будет счастливым только в счастливой семье, – Айдан выпустил колечко в потолок, – не надо жить ради ребенка, а иначе он вырастет эгоистом.

- Таким, как Лекси?

- Нет, – отмахнулся селафь, – даже не смотри в ту сторону. Лекси – это аномалия, а не правило. Лекси нужны были ежовые рукавицы с самого рождения. Его надо было сломать в детстве, чтобы потом слепить то, что надо, а не позволять расти, как вздумается. Лекси – это как репей в розарии. Знаешь, какие они вырастают в благоприятных условиях? До трех метров в высоту! И растение по-своему очень красиво. Мощное, с колючками, цветет и, главное, действительно полезное! Только вот ему не место в розарии. Если уже уродилось такое, то надо было взять под контроль, а не позволять цвести пышным цветом. Но быть строгим к собственному ребенку, это порой непосильный труд для родительского сердца. Ведь его хочется целовать и баловать, а не строить, как на плацу, громким окриком. Но строгость в детстве только на пользу детям, она дает им понимание дисциплины и контроля. А без этого толку не будет.

Айдан выпустил в потолок еще колечко и следом еще одно, а потом вздохнул.

- Но строгость и дисциплина – это еще не все. Ребенку надо дать любовь и чувство покоя и защищенности. Он должен быть уверен – что бы ни случилось, родители помогут. Пусть вначале поругают, но потом помогут и всегда будут на его стороне. Ты знаешь, что такое дисциплина и строгость в воспитании, но не знаешь, что такое любовь и забота семьи. У тебя не было примера перед глазами, когда ты был маленький, и тебе неоткуда теперь брать пример для подражания, когда пришло время строить свою семью.

- Но я могу брать пример с Ясмина и Салаха, – Альби переложил валик и оперся на него, повторяя позу Айдана.

- Прекрасный пример, – затянулся кальяном старший омега, – устойчивая пара и прекрасная семья. И, кроме того, это родители Тиграна, а, следовательно, он, скорее всего, будет строить свои отношения, опираясь на свой детский опыт, и, как следствие, у вас не будет диссонанса. – Айдан отложил кальян и потянулся за пахлавой, – но дело в том, что ты – не Ясмин. Когда он появился здесь, он был взрослым самостоятельным человеком с большим жизненным опытом за плечами. Тебя тоже нельзя назвать неопытным ребенком, но все же… опыт опыту рознь. Ты во многих вопросах наивен и неопытен. И, кроме этого, Салах и Ясмин прошли вместе большой путь, у них есть общая история и воспоминания. Это – как читать книгу с середины. Вы с Тиграном еще на странице оглавления и мне интересно, как ты представляешь вашу семью?

- И чего вы ждете от меня? – удивился Альби.

- Помечтай вслух. Я хочу понять, чего ты хочешь, чтобы знать, чем помочь тебе.

- Даже не знаю, – Альби растерялся, – у меня есть даже больше того, о чем я мог мечтать. Любимый альфа. И не просто альфа, а муж. Любимый муж, который не может надышаться мной – это счастье само по себе. Я об этом и не смел мечтать… а, кроме этого, у меня большой дом и мне не надо заботиться о куске хлеба. Я в безопасности, и более того, я уверен, что если у меня возникнут проблемы, то я не останусь с ними наедине. Мне есть у кого спросить совета и обратиться за помощью. Даже не представляю, можно ли желать чего-то еще?

- У тебя такой вид, как будто ты лизнул небо, – рассмеялся Айдан, – и все же, расскажи мне, как ты представляешь свою жизнь дальше. Как вы будете жить с Тиграном?

- М-м, – Альби улегся на матрасик, подтянув ноги и положив валик под голову, – Рану надо подтвердить свой диплом. Здесь ведь найдется опытный врач, под чьим руководством он пройдет интернатуру? – Альби посмотрел на Айдана, который важно кивнул ему, и продолжил. – Ну вот. Ран возьмёт себе пациента и займется нанопротезированием. Ему действительно нравится это. Может, он будет работать в больнице или помогать отцу. Станет, как его? – Альби пощелкал пальцами в воздухе, – визирем! Ну и словечко! Как в сказке про Алладина! А мой муж – принц! У меня в голове это никак не укладывается. Принц-наследник! Не студент, которому надо еще постараться устроиться в хорошее место, а уже готовый принц.

Я бы ущипнул себя, чтобы проснуться, но после кукольной спальни в кампусе я понял, что можно дощипаться до синяка, это бесполезно. Я в сказке, и тут главное не напортачить, чтобы сказка не превратилась в кошмар. Для этого есть ряд правил – не бегать голым по дворцу, не огрызаться родителям мужа, не домогаться альф, бр-р, – Альби потер себе руки как будто замерз, – аж мурашки по телу! Что еще нельзя? Есть стекло и прыгать с крыши! Но разве это серьезные ограничения свободы? Это здравый смысл. А все остальное можно – спать, сколько хочешь, есть, сколько влезет. Балбесничать, или найти занятие по душе. А еще, у меня будет ребенок! Ребенок от Рана! Любимого! Можно ли желать большего?

- Но, тогда что тебя так беспокоит? – Айдан опять взял кальян.

- Меня беспокоит, что в этой сказке делаю я…

- Хм, – Айдан тоже улегся на матрасик и выпустил колечко в потолок, – интересный вопрос…

*

– Альби! – Бэль догнал друга у лифта и придержал за локоть, – ты очень занят?

- Ради тебя я отложу все дела, – улыбнулся омега, – тебе нужна моя помощь?

- Не столько помощь… – замялся Бельчонок, но потом взял себя в руки и открыто посмотрел на супруга брата, – я чувствую себя виноватым за прошлый разговор и за то, что толкнул тебя. – Альби сделал жест, то ли отмахиваясь, то ли пытаясь освободить локоть, – нет, подожди! Я хотел бы в качестве извинения пригласить тебя на прогулку! Ну, я не знаю… хочешь, можем пройтись по магазинам? У нас много хороших магазинов. Там есть и одежда, и всякие интересные штучки… или можем прогуляться в аквапарке?

- А можно?

- Конечно, – довольно улыбнулся Бэль, – там каждый день есть люди. Хочешь, просто погуляем по берегу, или посмотрим на рыбок в крытой галерее от берега до подводного грота. Там, правда, больше всего народу. Можно посидеть в рыбном ресторане аквапарка. Все считают, что там готовят рыбу, которую выловили здесь, – хихикнул Бэль, – а на самом деле, и рыбу, и кальмаров, и моллюсков привозят замороженными. Нет, конечно, время от времени там отлавливают то лишнюю рыбу, то излишне разросшихся моллюсков, но для работы ресторана и любопытных посетителей ее бы не хватило.

- Не уверен, что смогу есть где-либо, помимо гарема, – сознался Альби, – как можно есть, если нельзя открывать лицо? Я уже пробовал на корабле, фигня получается, честное слово. Так что, в аквапарк съездить, это, конечно, здорово, но вот есть я бы стал только дома.

- В подводном ресторане, там, где мы обедали в прошлый раз, есть специально небольшие залы, чтобы омеги могли поесть без посторонних. Там тоже стеклянные стены и все рыбки как в аквариуме видны, и никто не увидит.

- Это было бы чудесно, – обрадовался Альби, – а ничего, что мы в неурочный день там появимся?

- Нет, – удивился Бэль, – и если вдруг решишь искупаться, то и свободный домик найдут, и купальный костюм слуги притащат. Для нас любой день подходящий, просто неприятно, когда посторонние глазеют, но альфы зевак разгонят и слуги будут с ширмами мельтешить, так что суеты больше, чем удовольствия. Я как-то попробовал поплавать в обычный день, плевался потом от одних воспоминаний, наверное, месяц, бр-р… Но если просто пройтись, посмотреть на рыбок, то нам никто не запрещает.

- Договорились! – обрадовался Альби. – я только предупрежу Алана, что не приду сегодня на занятие.

- Пошли слугу, он предупредит, – пожал плечами Бэль.

- Нет, мне неудобно передавать это через Ради, – Альби поежился, – человек откладывает свои дела, чтобы уделить мне время. У него полно своих забот, а тут надо со мной возиться. Нет, лучше сказать самому, так будет правильней.

- Ладно, – согласился Бельчонок, – это все равно по дороге. Я послал вперед Валя, чтобы он подогнал мою машинку и предупредил альф, что мы отправляемся на прогулку. – Бэль замялся, – я надеялся, что ты на меня не сердишься и согласишься со мной погулять.

Альби кивнул и согнул локоть, чтобы Бэлю было удобнее за него держаться. Они дошли до комнат кастеляна. Поулыбались Алану и его помощникам, а потом отправились во внутренний двор. Там уже стояла маленькая машинка, и альфы, которые держали под уздцы коней. Узнав, что омеги отправятся в аквапарк, альфы отправили животных в стойла, а сами встали в караул у багги. Аквапарк был пешеходной зоной, и поэтому небольшая скорость передвижения позволяла альфам сопровождать машинку на своих двоих. Бэль уселся за руль и дождавшись, когда позади усядутся слуги, отправился в путь. Альби в этот раз попытался запомнить дорогу. Он бы с удовольствием бывал в аквапарке чаще. Соленый морской воздух и гладь воды вызывали самые приятные воспоминания. В этот раз народу действительно было много. У касс стояли очереди желающих купить билетик. Альфы у входа открыли дополнительную створку дверей, чтобы багги Бэля проехал внутрь без труда, а альфы сопровождения прикрикивали время от времени на зевак, чтобы те успевали освобождать дорогу. Но дорожки были достаточно широкими, чтобы маленькая машинка без труда могла разъехаться с любой группой посетителей, да и сам Бэль весьма тактично объезжал растерянных людей. Четверо альф без проблем сопровождали багги. Они были высокими и мощными, а сабли на боках заставляли всех держаться подальше от маленькой машинки. Из-за того, что был выходной день, в аквапарке было много отдыхающих, и контрактников из Федерации, и местных жителей. В аквапарке это было ясно видно. Контрактники загорали на шезлонгах в плавках, свободно плавали и, похоже, получали удовольствие и от воды, и от солнца. Местные жители предпочитали сидеть под зонтами, глядя на пенный прибой, и если и заходили в воду, то только по щиколотку, поддернув штаны. Они получали от морского пейзажа скорее эстетическое удовольствие. Территория была достаточно большой, и линия пляжей разделялась не только бунгало и водными аттракционами, на которых пищали, в основном, беззаботные дети, но и ландшафтами, и, как позже выяснилось, целевым назначением. Потому что, когда багги проехал по дорожке достаточно далеко от входа, Альби заметил, как песчаный пляж сменился вначале галечным покрытием, а потом более крупными камнями на побережье. А к воде вел небольшой пирс с лесенкой. Там же была лесенка, которая спускалась в огороженное стеклом пространство.

- Это места для дайвинга, – пояснил Бэль и остановил багги наверху дорожки, чтобы можно было все внимательно рассмотреть, – крупные камни удерживают искусственный обрыв. Там коралловый риф и можно поплавать с аквалангом, или посмотреть, как плавают с ним другие люди. Для людей пустыни такой аквапарк в мозгах приравнивается к большому оазису, но вот дайвинг и такое количество и разнообразие рыб – это настоящее чудо. А вот поплавать с аквалангом – это действительно экстрим! К нам со всей планеты приезжают смельчаки. Представь, оказаться под водой и потыкать пальцем в коралл или рыбу! Возле входа есть магазин сувениров, где можно купить раковины или веточки кораллов. А потом показывать всем и рассказывать страшные сказки!

- А рыба не против, что в нее тычут пальцем? – удивился Альби.

- Там большие и флегматичные рыбины, – отмахнулся Бэль, – инструкторы дайвинга подкармливают их. Те обленились, и чтобы не искать пропитания, плавают там. Тычутся носом в проплывающих людей, выклянчивая кусочки рыбы, а если к ним слишком нагло пристают, то могут и цапнуть за палец. Я предлагал родителям пустить туда парочку мурен, но оми говорит, что подачки и из мурены сделают домашнего питомца, поэтому не стоит потакать дуракам. С альф станется дразнить хищников, чтобы пощекотать себе нервы, а потом хвалиться следами укусов.

- Ну да, альфы, они такие… – хмыкнул Альби.

Они провели в аквапарке целый день. Проехали по дорожке вдоль силового купола от песчаных пляжей до скалы, где располагался рыбный ресторан и подводные площадки для наблюдения за рыбами. Альфы спустили маленький багги на техническом лифте от верхней площадки до подводного перехода. А омежки тем временем вначале сидели на открытой площадке, наблюдая за людьми, которые гоняли на скутерах, а когда солнце дошло до зенита и на улице стало очень жарко, спустились в подводные залы. Там было сумрачно и прохладно. Они ели сладости и беззаботно хихикали над двумя аквалангистами, преследуемыми небольшой стаей рыб, которые время от времени щипали их за ласты, пальцы и даже иногда за попы. Омежки вернулись домой к ужину, сытые, беззаботные и довольные другдругом и окружающим миром. Альби ночью приснился сон, что он – большая рыбина, которая домогается Рана. Поэтому он проснулся возбужденный и очень энергичный. Бэль появился у него в комнате сразу после завтрака и, как и раньше, расположился на кушетке, готовясь к экзаменам. Альби опять внимательно штурмовал гроссбух, но время от времени залипал взглядом на синеве неба. Сердце пело. Ран где-то рядом. Вот под этим самым небом…

====== О чудесах и упрямстве ======

- Ран возвращается домой, – сказал Альби за завтраком и сам удивился своим словам, – ой, я это вслух сказал? Ну, то есть, я не знаю, но мне так кажется… хотя, я не знаю, как это объяснить.

- Это нормально, – улыбнулся Ясмин, – я тоже всегда знаю, когда Салах возвращается. Это чувствуется, как во время рыбалки. Одно дело, когда леска расслаблена, и совсем другое дело, когда леска натягивается и ты с предвкушением тянешь рыбку. Вот еще чуть-чуть – и ты ее увидишь.

– Хм, – Салах высунул язык и косил глазами, внимательно рассматривая его, – вот смотрю, есть ли у меня дырочка от крючка? Хотя крючок давно уже в моем сердце!

- Льстец! – хлопнул по руке мужа омега и довольно зарумянился.

- Хотел бы я кого-то так чувствовать, – наморщил нос Бельчонок, – или чтобы меня так чувствовали.

- Вот найдешь мужа, и все у тебя будет, – мурлыкнул селафь.

- Где ж я его найду? – возмутился Бэль, – все хорошие альфы уже заняты! И отец, и брат уже недоступны, а чужие альфы мне не нужны!

Бэль показал кончик языка Айдану и подмигнул оми. Ясмин коротко рассмеялся и погрозил сыну пальцем, после этого вернулся к разговору с мужем. Близился праздник, и омежьи комитеты загорелись идеей сделать несколько концертных площадок в спальных районах, чтобы там провести концерты из выступлений детей и взрослых.

- Жада, тебя что-то беспокоит? – Салах внимательно смотрел на крайне сосредоточенного омегу, – ты считаешь, что концертные площадки – это плохо?

- Ох, нет, хорошо, – замахал руками омега, – я задумался о своем.

- Когда ты такой сосредоточенный, то у меня внутри все замирает в ожидании, – сознался Ясмин, – жада, сознавайся, о чем думаешь с таким сосредоточенным выражением лица?

- О спастике мышц и силе молитвы, – по лицу Айдана пробежала микрогримаска, было видно, что он уже пожалел о сказанном.

- Что?! – растерялся Салах, – вот теперь уже и я заинтригован. Жада, расскажи подробнее.

- Хм, – Айдан мило улыбнулся и затрепетал ресничками, – это все омежьи переживания, не стоит волноваться.

- Нет, нет, нет, – Салах усмехнулся и вместо того, чтобы выйти из-за стола, велел налить себе кофе, – жада, ты растил меня и я знаю все твои уловки. Когда ты делаешь вот такое наивное выражение на лице, я знаю, что впору за штаны держаться, потому что неизвестно, с какой стороны прилетит! А теперь, пожалуйста, по пунктам, о чем ты думаешь и что собрался делать! Я должен хотя бы успеть подготовиться сам и подготовить к грядущему катаклизму остальных. Жада, ты меня знаешь! Если не расскажешь все честно и до конца, я заброшу все свои дела и буду ходить за тобой, как привязанный, лишь бы не пропустить основное, потому что последствия могут завалить, как бархан*! Уж я-то знаю твои способности.

- Я буду совсем не против провести с тобой целый день, – затрепетал ресничками интриган, – Салах, действительно, не переживай. Я просто собираюсь помолиться. Разве молитва – это плохо? Почему ты на меня смотришь с таким подозрением?

- Хм, – Салах пошевелил бровями и пристально уставился на деда, – а при чем здесь спастика? Насколько я знаю, это непроизвольное сокращение мышц, судороги или стабильный зажим, как при ДЦП. Речь идет о наших новеньких омежках? Жада, не темни, я ведь все равно все узнаю. Лучше раньше, чем когда я не буду знать, в какую сторону бежать и за что хвататься!

- Жада, ты затеял что-то сделать с биби? – удивился Ясмин, – ты же сказал, что ничего не можешь сделать…

- Только помолиться, – согласился Айдан, – вот сижу и думаю: будет ли молитва эффективна, если они не в нашей вере. Они еще дети, и я могу молиться за их здоровье, ведь они не отвергали учение Пророка, просто еще не успели прийти к нему. Или стоит подождать и помолиться за их здоровье, когда они придут в мечеть по своей воле?

- Спастика! – напомнил Салах, – тебе не заболтать меня.

- Ну да, – взмахнул ресничками Айдан, – речь идет в первую очередь о пятерых несчастных, которым помощь Аллаха нужна сильнее остальных. Я разговаривал с врачами, с массажистами, с таллаком из хамама. После массажа мышцы расслабляются и они становятся практически нормальными детьми. Но стоит только мышцам остыть, и их скрючивает опять. Бедные дети! Хочу помолиться за них, когда они распаренные и красивые в хамаме. Пусть их Аллах так и оставит, таких славных биби.

- Жада, если ты им скажешь, что если они станут мусульманами, то только тогда они станут здоровы, это будет принуждение к вере! А это уже грех!

- Не наговаривай на меня! – возмутился Айдан, с него сразу слетела вся нежность и наивность, – я не собираюсь принуждать и манипулировать, чтобы склонить к вере. Я просто переживаю за конечный результат!

- Хм, – Салах постучал пальцами по столу, – вот тут ты и темнишь! Молиться можно хоть каждый день по пять раз, а ты так говоришь, как будто у тебя всего одна попытка!

- Вчера к тебе Хатим приходил, – улыбнулся Ясмин, – я думал, он просто пришел поболтать, но, по всей видимости, ты у него консультировался по ДЦП. А я еще удивился, что Хатим пришел в гости в рабочий день…

- Вы так на меня набросились, что я, пожалуй, передумаю… – Айдан откинул салфетку и собрался встать из-за стола, – в конце концов, я могу помолиться за них и как-нибудь потом…

- Селафь! – в руку Айдана вцепился Альби, – селафь, прошу, не отказывай в помощи, если можешь помочь! Не лишай детей надежды на выздоровление!

- Не волнуйся, – Айдан похлопал Альби по руке, – у них очень хорошая динамика восстановления. Тигран был прав, Сабах волшебная планета, и вообще, не понимаю, из-за чего столько шума! Ну да, я решил помолиться в хамаме, а меня уже обвинили во всех грехах!

- Жада, прости, я не хотел тебя обидеть, – смутился Салах, – как мне загладить свою вину? Может, новые серьги утешат тебя? Или браслетик? С изумрудами?

- Нет, – Айдан причмокнул губами и сделал несчастную мордочку, – что мне бездушные камни? Они не порадуют мое сердце… разве только… маленький багги, как у Бельчонка? – Айдан покосился на Салаха, который сдерживался, чтобы не рассмеяться, – но только не белый, а красный! Я видел такой в последнем каталоге!

- Все, что захочешь, только не грусти, и прости меня за недоверие, – Салах прижал руки к груди и покивал головой.

Айдан милостиво кивнул и выскользнул из-за стола. Он прошелестел платьем и скрылся в дверях.

- Я все же наведаюсь в хамам, – Ясмин посмотрел вслед хитромудрому интригану, – он явно что-то затеял.

*

- Господин, – возле стола Альби склонился Заки, – вы просили предупредить, когда Айдан будет проводить таинство молитвы в хамаме. Она уже началась, хотите посмотреть?

- Да! – Альби закрыл гроссбух, – очень хочу! Ясмина надо предупредить! Он тоже хотел присутствовать!

- Я послал Ради, – согласился Заки и поторопил жестом.

Хамама было два – омежий, который располагался на минус первом этаже и вход в него был неподалеку от двери лифта, и альфий, который располагался неподалеку от казарм. В омежьем хамаме купали детей из питомника, поэтому там всегда было шумно и людно. Заки помог быстро расстегнуть пуговички на груди и стянуть платье. Альби почувствовал секундное неудобство, стоя голым, благо, что его сразу завернули в полосатую простынку и потянули вглубь хамама. Сейчас в большом зале было тихо. У детей был послеобеденный сон, поэтому мраморный «лягушатник» был пустой и о детях напоминала только россыпь резиновых игрушек в тазах. Работники натирали краны и перемывали скамеечки для мытья. Заки бережно держал Альби за локоть, чтобы он случайно не подскользнулся на мраморном полу при такой спешке. Айдан обнаружился в самом дальнем углу хамама. Биби туда не допускались. Там был большой бассейн, в котором можно было поплавать, и удобные кушетки, на которых можно было отдохнуть. И сейчас на этих кушетках лежало пять бритых налысо детей. Вокруг них ходил Айдан в такой же полосатой простыне и что-то делал. Альби уже приоткрыл рот, чтобы возмутиться, что омежек побрили, но его перехватил за руку Ясмин и прижал палец к губам.

- Тише. Не стоит прерывать жада, – Ясмин притянул Альби в угол, откуда все было видно и слышно.

- Я прошу Великого Творца, Господа великого Трона об исцелении твоем, – ясно и твердо выговаривал Айдан, выводя завитушки арабских букв на головах детей.

Альби с интересом посмотрел на ближайшего ребенка. У него на голове была как будто шапочка из завитушек изящной каллиграфии. Дети смотрели на Айдана, как на волшебника, с надеждой, восторгом и обожанием. Айдан тем временем приступил к последнему ребенку. Нури помог приподнять ребенка за плечи, чтобы у омеги был полный доступ к голове, и тот, не прерывая молитву, начал красиво выписывать на тонкой коже тонкой кисточкой суры из Корана. Когда и на пятом ребенке появилась «шапочка» из вязи букв, Айдан с улыбкой отошел в сторону и посмотрел на деяния рук своих.

- Прекрасно, волшебных чернил хватило на всех, – Айдан заглянул внутрь небольшой баночки и потыкал в нее кисточкой, – даже пара капель осталось. Давайте, я еще на ручках напишу, тех, что больше всего болят и скрючивает. После этого вам дадут сладкую настойку и вы поспите прямо здесь, а когда проснетесь, вам будет намного лучше.

- А можно мне на ноге написать? – заволновался ближайший к Альби и Ясмину ребенок, – я хочу бегать, как все, и не падать!

- Можно, – Айдан подошел к ребенку и потрепал его за щечку, – но только всем одинаково. Смотри, я напишу «Аллах акбар», это значит – Аллах велик. Это самая короткая молитва, и пусть Аллах тебе поможет, дитя.

Айдан склонился над ребенком. Нури вместе с воспитателем развернули покрывало, в которое был завернут омежка, и селафь вывел быстрыми завитками короткую фразу. После этого ребенка опять завернули в покрывало и Айдан перешел к следующему малышу, которому написал суру на руке. Он для каждого находил улыбку и добрые слова. В это время Нури давал каждому маленькую пиалочку напитка и слуги садились на колени возле своих подопечных в ожидании, когда те заснут и благополучно проснутся.

- А что в пиалке? – шепотом спросил Альби.

- Какое-то лекарство от жада, – пожал плечами Ясмин, – скорее всего, все это представление было рассчитано, как антураж для него. Никто не знает рецептов жада, кроме него самого. А от него, кроме цитат из Корана и ласковых улыбок, ничего не добьешься. Наверное, поэтому все это и было возможно только в единственном экземпляре из-за того, что настойки мало. Я только что от врачей. Они уверили, что восстановление погибших клеточных связей в мозге идет достаточно активно. Это видно и по спастике мышц, и по общему тонусу всего организма. Шур-шур действительно творит волшебство.

Когда мы только начали принимать приезжих специалистов и здесь появились омеги из Федерации, то они все негласно были под наблюдением врачей, и выяснилось много полезной информации. В первое время шур-шур очень активно чистит и восстанавливает сам организм, а где-то через месяц начинает создавать первые цепочки стабильных соединений. Поэтому все ждут, что в состоянии омежек в течение месяца произойдет прорыв. Единственное, что их притормаживает – это шаблоны поведения. Они привыкли быть больными на уровне инстинктов, и я надеюсь, что молитва жада поможет им переосмыслить собственное поведение. Они все же дети, и вера в чудо у них очень сильна.

- В смысле, какой шаблон? – не понял Альби.

- Память тела велика, – Ясмин пожал плечами, – человек, который долгое время был хромым, даже излечившись будет прихрамывать. Каторжники, которые долго носили кандалы, будут подволакивать ноги. Человек, у которого, предположим, аллергия на кошек, может начать чихать, глядя на картинки с кошками. Память тела или шаблон поведения, это можно назвать как угодно, но суть сводится к одному. Дети привыкли жить с болью, привыкли к судороге в мышцах, привыкли падать при ходьбе, потому что мышцы не слушаются. Их надо разрабатывать и, главное, избавляться от привычки беречь больную конечность. Одна надежда, что дети легко приспосабливаются ко всему новому и, возможно, после разговоров о волшебстве смогут отбросить шаблон играючи. Мы провели инструктаж воспитателей и очень подробно объяснили это личным слугам наших омежек.

- Жалко, что ты не веришь в чудеса, Ясмин, – Айдан смотрел на омегу с сочувствием, – вера – это очень важно. Она дает надежду и помогает перенести жизненные тяготы, поддерживает, когда опускаются руки.

- Хм… – Ясмин поднял брови и многозначительно пожевал губами, – у нас была разная жизнь, жада. В тяжелые дни меня поддерживала не молитва, а Хани, Алан, Марк и вредина Лу, мир его праху. А что касается веры, то вы, наверное, забыли, но я вырос в семье священнослужителей, в квартале Всех Святых.

- Твои родители священники? – удивился Альби.

- Мой папа был буддистским монахом, а отец католическим проповедником, – Ясмин на минуту прикрыл глаза, а когда открыл, выглядел печальным, – они едва дождались, когда я получу аттестат, и умчались на дальние Рубежи «нести свет Веры» в новых колониях. Они даже не дождались моего поступления в институт. Сказали, что верят в меня, и уехали, оставив меня одного.

- Ты их больше не видел? – Альби взял похолодевшую руку Ясмина.

- Вначале у меня не было возможности их найти, – Ясмин печально улыбнулся Альби, – они не писали мне, только иногда присылали короткие отчеты в храмы. Я долгое время приходил в квартал Всех Святых, чтобы узнать о них хоть что-то и попросить помощи, когда было совсем туго. Друзья папы могли меня только покормить. Буддистские монахи живут подаянием, а со стороны отца его единственный друг мог помочь мне только проповедью и иногда ношенными вещами. Хотя в то время я был рад и такой помощи. Потом Салах предлагал мне найти родителей, но тут уже я не хотел. Моей семьей и поддержкой стали, вообще-то, чужие люди. И когда мне выдалась возможность помочь им, быть к ним ближе, я не упустил ее. Мне в тяжелое время помогали конкретные люди, а не слова, уставленные в определенном порядке.

- Мда, – Айдан осуждающе покачал головой, – хорошо, что тебе хватает мозгов помалкивать на эту тему в присутствии посторонних. Альби, не слушай его, – Айдан постучал по деревянному крестику на груди омежки, – храни веру в сердце своем, она не подведет и не оставит тебя, как маложивущие люди. Всегда слушай свое сердце.

- И думай головой, – добавил Ясмин, – никакая вера не должна заменять здравый смысл.

- А что было в пиалках? – не удержался Альби, – а чернила были на самом деле волшебные?

- В пиалках было лечебное средство, я его называю «Счастливые сны». Это мягкое снотворное для омег, – Айдан улыбнулся и погладил любопытного омежку по нежной щеке, – с ним легко засыпаешь, тебе снятся красивые сны и просыпаешься веселым и отдохнувшим. У Заки есть такое средство. Если тебе будут сниться кошмары, то он даст тебе глоточек, и ты будешь спать, как младенец. А чернила из моего дорожного чемоданчика, – честно клипнул глазами Айдан, – но дело не в чернилах, а в молитвах и в общем посыле на выздоровление.

- Угу, – согласился Ясмин, – и волшебство плацебо тоже никто не отменял…

- Ясмин, – Айдан мягко хлопнул омегу по руке, – ну чего ты такой колючий? Похоже, кого-то надо накормить сладеньким!

- Айдан, вы такой умный! – восхитился Альби, – так много знаете, а еще, Ясмин говорил, что рецептов ваших лекарств никто больше не знает.

- Ни один сосуд не вмещает больше своего объема, кроме сосуда знаний, – он постоянно расширяется, – поднял палец Айдан, – надо учиться каждый день. Каждый день делать что-то интересное, разговаривать с людьми, и ты сам не заметишь, как станешь умнее. Как у тебя продвигается учеба?

- Идет потихоньку, – пожал плечами Альби, – я понял общий принцип учета, и теперь Алан учит меня деталям. Это интересно, я даже не предполагал, что цифры могут играть в прятки и устраивать засады.

- Надо научить тебя играть в го, – Айдан взял Альби под локоть, – эта игра ума, может, не такая зрелищная, как шахматы, но намного более изящная.

- Дети проснутся к ужину? – Ясмин подошел к крайнему ребенку и, склонившись, стал рассматривать завитушки суры, – очень изящная работа, Айдан, даже не ожидал увидеть такой уровень каллиграфии.

- Я увлекался в свое время, – улыбнулся Айдан, – еще до Нури, а потом старый слуга умер и я забросил. А что касается детей, то они проснутся только завтра. Не страшно, что пропустят ужин, но на их массу тела меньшая доза «Сна» не подействовала бы, а теперь они точно спокойно выспятся. Слуги, когда убедятся, что дети крепко спят, перенесут их в кроватки, а утром все будет иначе.

- Ладно, – Ясмин улыбнулся, – если все закончилось, то пойду и заберу из казармы Медвежонка. Я по нему соскучился. Почитаю ему сказки, потискаю, пока Салах не видит. Если захотите присоединиться, то мы будем на крыше.

Омеги неторопливо прошествовали на выход. Пока Ясмин переодевался, Альби заметил у него слегка округлившийся животик. Это очень мило выглядело. Он потрогал свой плоский живот и вздохнул. Если бы не УЗИ, он бы до сих пор отрицал собственную беременность. Он чувствовал себя прекрасно. В прошлый раз его тошнило, голова кружилась и постоянно хотелось есть, а в этот раз все было тихо и незаметно. Вот ведь, даже немного обидно. Теперь, когда можно попросить любой еды и капризничать, сколько влезет, ничего не хочется, ну, может быть, только чтобы Ран быстрее вернулся. Внутри как будто потянулась жилка и на душе стало прямо сладко. Ран торопится домой. Альби положил руку на сердце и внутренне погрозил пальцем: смотри под ноги, торопыжка! На сердце как будто газировкой плеснули – Ран счастлив. Альби дернулся, когда понял, что в хамаме стало подозрительно тихо, а открыв глаза, увидел, что все молча смотрят на него и таинственно улыбаются. Он ужасно смутился и мучительно покраснел, не понимая, что происходит.

- Не надо так переживать, такая сильная связь – это восхитительно! – Айдан прижал к себе смущенного Альби и расцеловал в макушку, ушко и куда пришлось, – я так счастлив!

- Я тоже рад, – Ясмин лучился глазами, – у меня такое получилось только после рождения Светлячка. После рождения Тигренка я мог пальцем показать, где Салах, а после рождения омежки, казалось, мысли научился улавливать. Даже помню, был напуган, мне казалось, что я с ума сошел.

- Ты всегда был очень самостоятельным, – хмыкнул Айдан, – а вот Альби и Ран проросли друг в друга, сплелись корнями, как два дерева. Я поэтому и забрал Альби после свадьбы. Еще немного, и он растворился бы без остатка, как сахар в чае, а омеге надо не забывать, что он должен быть сильным сам по себе, а не в кармане альфы. Как бы уютно там ни сиделось! Запомни, Альби, если ты станешь тенью своего мужа, то он перестанет тебя замечать! Ведь никто не смотрит на свою тень!

* Остаток дня они провели на свежем воздухе, сидя на крыше дворца. Хотя об этом очень быстро забылось. Территория крыши была достаточно большой, чтобы не обращать внимания на границы решетчатого ограждения, а удобные беседки с диванчиками делали уединение уютным. Айдан привел Альби сразу после хамама и расположился в одной из беседок. Слуги притащили доску для игры в го, подносы со сладостями и фруктами, кувшины с водой и компотами. Вскоре рядом появился Ясмин с сыном, они тихо о чем-то разговаривали, потом омега достал большую книгу с картинками и начал читать сказки. До Альби доносились фрагменты слов, но голос Ясмина воспринимался скорее, как журчанье ручья, мелодичное и постоянное. Айдан дотошно объяснял правила игры, а потом предложил пробную партию, чтобы разъяснить нюансы. Альби вначале внутренне упирался, а потом неожиданно втянулся. Это было похоже на математику и в то же время, как морской бой, но только с общим, открытым полем. Альби не заметил, когда к ним присоединился Бэль, тот вначале сидел с оми и братом, а потом подсел к Альби и стал подсказывать ходы в игре. Айдан посмеивался, но не возражал и даже позволил свести игру к ничьей, как подозревал Альби, взрослый омега просто хотел оставить после игры приятное впечатление у детей и поэтому поддался. Когда начало темнеть, на крышу поднялся Салах, слуги накрыли ужин на свежем воздухе, зажгли свечи и фонарики. После ужина Салах взял в руки какой-то музыкальный инструмент вроде ситара и стал петь любовную балладу, бросая красноречивые взгляды на Ясмина. Альби вспомнил, как Ран пел песни под окном накануне свадьбы. Сейчас казалось, что все это было в другой жизни и не с ним. Он лег на диване и, подтянув ноги, накрыл их подолом юбки. Над головой было светло от звезд. Их было значительно больше, чем на Земле, и поэтому даже отсутствие Луны не бросалось в глаза. Звезды, казалось, висели очень низко, только протяни руку и достанешь. Он вдруг понял, что Ран тоже смотрит на звезды и от этого стало тепло в груди, как будто они вместе лежат на одном диване. И хотя Ран смотрел на звезды где-то в пустыне, но понимание, что они видят и чувствуют одно и то же, наполняло душу нежностью и спокойствием. Салах вскоре подхватил на руки уснувшего Медвежонка и понес его в казарму. Ясмин, зевая, отправился к себе, Бэль протянул руку Альби и помог ему подняться с дивана. Ночь вступила в свои права, и стоило отправляться в кроватку. Альби стянул платье и, откинув край покрывала, нырнул под одеялко, не дожидаясь, пока Заки разберет постель, как положено. В ушах все еще звучал голос Салаха, а под закрытыми веками мелькали звезды. Не хотелось ни купаться, ни разговаривать, лишь бы сохранить это волшебство сабахской ночи. Заки тихой тенью мелькал по комнате, утаскивая платье, разбирая, как положено, постель и выключая светильники, а Альби уже уснул. Альби резко проснулся от постороннего запаха. Он не сразу понял, что случилось, но почувствовав чужой взгляд, по привычке дернулся, инстинктивно пытаясь спрятаться.

- Сердце мое, я тебя испугал? – Альби наконец сфокусировал взгляд и увидел сидящего в кресле Рана, тот сразу пересел на кровать и погладил супруга через одеяло, – прости. Я не хотел тебя беспокоить. Сидел в кресле и любовался, как ты спишь.

От Рана пахло, как от пустыни, пылью и специями, а еще потом, лошадьми и горьким дымом костра. Он был в песочной форме, как все альфы эмирата, а на столе лежали гутра с игалем. Альби откинул край одеяла и протянул руки, приглашая мужа, но тот перехватил обе руки в одну и зафиксировал их на подушке. Второй рукой поправил одеяло и, потянувшись к лицу супруга, отдернул руку.

- Нет, – Ран покачал головой и тяжело сглотнул, – я грязный с дороги. Я вообще-то шел в ванную, решил только одним глазком глянуть, как ты спишь, и залип на такую красоту, как мошка в смолу. Если бы мог, то так бы и остался, глаза оторвать от тебя выше моих сил. И поцеловать тебя не могу, поцарапаю своей щетиной. Дай мне пару минут, я быстро помоюсь и побреюсь. – Ран притянул к себе маленькие руки и перецеловал тонкие пальчики, – я очень скучал, сердечко мое, просто до слез. Я вдруг понял, что однажды мне сказал селафь: «Слёзы значат больше, чем улыбка… Потому что улыбаемся мы всем подряд, а плачем только из-за тех, кого любим…». Тяжело уезжать, оставляя сердце за спиной, но я знал, что ты рядом, что ты в безопасности и ждешь меня, и моя дорога была легка, и душа спокойна. Я каждое мгновенье чувствовал тебя в своем сердце, и это знание наполняло меня счастьем.

- Я люблю тебя, – Альби понял, что слезы катятся на подушку, – я так люблю тебя.

- Это прекрасно, – Ран склонился и слизнул вначале одну слезинку, а потом со второго виска еще одну, – я все равно люблю тебя сильнее… Рррр, Альби! Что ты творишь! Я грязный с дороги, у меня с одежды песок сыплется, дай мне пару минут!!

Ран рванул в сторону ванной комнаты, как будто за ним гнались, а Альби сел в кровати и обнюхал свои руки. От них пахло соленой кожей, как от упряжи, и лошадьми, ну да, любимый был в седле несколько дней, а не на банкете, но это же не повод вот так просто отпускать его? Альби откинул одеяло и сполз с кровати. На голове было воронье гнездо вместо вчерашней прически. Он вчера заснул, как упал, со всеми шпильками и заколками. А Ран всем этим любовался? Вот ведь… Альби быстро повытаскивал все из волос и попытался пальцами расчесаться, и вообще, он, может, тоже хочет искупаться! Вчера же он не мылся! Альби покрутил головой, даже подозрительно, что рядом не было ни Заки, ни Ради. Их Ран выгнал, или они умчались по своим делам? Но это даже хорошо, что он сейчас остался один, потому что можно самому голым прокрасться в ванную и напасть на беззащитного мужа, пока он там моется. Или предложить ему потереть спинку? В ванной стоял пар, и стоило закрыть за собой дверь, как омегу впечатали в стенку и голодный вампир набросился, яростно терзая губы, целуя взасос. Альби едва вырвался из омута поцелуя и, довольно рассмеявшись, цапнул мужа за губу.

- У меня тоже есть зубы! – Альби оттянул Рана за волосы и посмотрел в удивленные глаза, – не ожидал?

– Альби… – вздохнул Ран и, прикрыв глаза, потянулся навстречу. Ему было все равно, что омега тянул за волосы, пытаясь задержать. Никакая боль не могла бы остановить его, тем более, что Альби сразу сдался и, зарывшись пальцами в жесткую, спутанную шевелюру, стал массировать затылок, шею, пытаясь успокоить, придержать, отвечая всем телом на торопливые объятия. Ран действительно стал успокаиваться, он бережно прихватывал губами тонкую кожу на шее. Рисовал кончиком языка дорожку на ключице, прикусив плечо, спустился к поджавшемуся соску и накрыл губами розовый кружочек с маленьким навершием. Омега выгнулся от томной ласки, а руки альфы, как две змейки, скользнули по бокам, огладили полукружья ягодиц и, приласкав бедра, вернулись наверх, накрыв ладонями, как щитом, мягкий животик. Ран опустился на колени и поцеловал между ладоней животик омеги, попав носом в ямку пупка. Альби взвизгнул от щекотки и попытался увернуться, но Ран обнял его за бедра и прижал к себе.

- Как ты себя чувствуешь? – Ран с надеждой смотрел снизу вверх, – все хорошо? Может, хочешь чего-нибудь?

- Хочу помыться и тебя помыть! – Альби показал пальцем в сторону душевой кабинки, откуда клубами вырывался пар, – я потру тебе спинку, а ты мне поможешь помыть волосы!

– Твое желание, хабиби, закон для меня! – Ран мягко встал со своей ношей и отправился к душевой. Пара шагов, и он приоткрыл створки, выпуская пар.

- Стой! – Альби оплел ногами мужа и обнял одной рукой за шею, второй разгоняя пар, – меня нельзя мыть в горячем! – Ран засунул руку под струи и отрегулировал температуру, теперь вода была едва теплой. – Нет! – обрадовался супруг, – я под такой водой простыну! Сделай теплее, еще теплее! Горячо! Меньше горячего! Замерзаю!

Ран зашел под душ с капризулей и получил полный комплект приказов и возмущений. Но на душе было радостно, это все было несерьезно, как игра в поддавки, когда Альби пытался показать, что он умеет капризничать, как «настоящий» омега, а Ран прикусывал губу, чтобы не смеяться. Это было как показательное выступление танцев ясельной группы. И подбор температуры – это было только начало, потом были команды, кто кого первым моет. Альби настоял, что вначале альфе помоют голову, потом ему, а потом опять мыли Рана, чтобы «уравновесить чистоту». Они прикончили новую банку шампуня и умудрились по разу кончить, доведя друг друга до исступления руками. И только смывая хлопья пены, Ран не удержался и овладел любимым капризулей, вначале под душем, а потом на стопке полотенец, пока они пытались обсушить друг друга, и еще раз, после того, как Ран, наконец, побрился. Это было долго и непросто, и даже немного опасно. А вы попробуйте побриться, когда к вам прижимается самый любимый человечек. И ладно, если бы он просто прижимался… но нет, ему ведь надо было все потрогать, и лизнуть, и погладить, и пососать… ну так, чисто из любопытства… Ран никогда еще не брился так быстро.

*

- И как там Аджид? – Альби положил подбородок мужу на грудь, а руку на талию, его глаза сыто поблёскивали в полумраке спальни, – вы помирились? Он признал тебя после такой долгой разлуки?

- Да, – Ран довольно улыбнулся, – он, конечно, упрямый, но я упрямее, а, главное, хитрее. Я его знаю с рождения, и выучил все его слабости. Он любит, когда его дергают за уши. Обычно жеребцы этого не терпят, а Аджиду нравится. Он от этого млеет. А когда ему трогают нос, не любит. Всем нравится, а Аджид отмахивается и сразу пытается укусить. Но самый большой наш секрет – это огурцы! – Ран тихо рассмеялся, – нет, от яблочка или морковки он не откажется, но ради огурца побежит на край пустыни. Я ему вычистил шкуру, он оброс за три года, а вчера вечером отполировал копыта. Сейчас ему в кузне меняют подковы и он, красивый и блестящий, ждет нас, чтобы познакомиться с тобой.

- Так чего мы тогда здесь валяемся? – привстал на руке Альби, – пошли быстрее, я тоже очень хочу с ним познакомиться!

- Это было твое решение, – пожал плечами Ран, – я просто хотел помыться, а в итоге вот… – Ран погладил шелковистую спину и легонько ущипнул за попку, – ну как? Силы появились или еще поваляемся?

- Нет, – Альби стал решительно выпутываться из одеяла и ласковых рук мужа, – Ран, не балуйся! Хочу увидеть Аджида. Вставай и пошли. И потом, мы пропустили завтрак, надо обязательно тебя покормить, ты в этой пустыне совсем похудел.

Альби провел по крепкому торсу Рана. Он стал более поджарым, теперь под золотистой кожей перекатывались железные мышцы, а сухожилия и вены на руках стали выпуклыми и, казалось, их можно ущипнуть пальцами, как струны.

- Пустыня вытопила лишний жирок, который я нагулял в прохладном мегаполисе, – Ран быстро перекатился, подмяв под себя омегу, и с удовольствием лизнул нежную, как взбитые сливки, кожу супруга, – ты такой вкусный, так бы и съел вкусняшку…

- Ран! – Альби стал извиваться, пытаясь выскользнуть из-под мужа, – не ешь меня, я тебе еще пригожусь! Смотри, прикусил уже и хватит! – Ран утробно засмеялся, прижал на мгновенье супруга, наслаждаясь его запахом, и лизнув напоследок метку, резко поднялся. Если сейчас не остановиться, то обед они тоже пропустят…

Заки дожидался в соседней комнате с самым невозмутимым выражением лица. Увидев Альби, который, завернувшись в банный халат, пробирался в собственную гардеробную, пристроился рядом, и сразу включился в процесс переодевания, расчесывания и дельных советов. Конюшня была на территории дворца, а значит, верхняя абая была не обязательна, в отличие от шейлы. Это на территории гарема Альби мог ходить без платка, здесь были только беты и Салах с Тиграном, но в казарме были посторонние альфы, а это значит, шейла и закрытое лицо. Альби отказался от драгоценностей, повесив поверх платья деревянный крестик, зачем нужны лишние украшения, когда на платье такая богатая вышивка? В гостиной был накрыт стол, но Альби торопился выйти, и Ран, подхватив с тарелки бутерброд, сжевал его на ходу. В конце концов, позавтракать можно и позже. Стоило спуститься на лифте в холл, как они сразу попали в круговорот детских игр. Заки торопился, но он не успел дойти, когда на Альби сбоку с разбегу налетел ребенок и, не выдержав столкновения, упал на попку, но вместо слез счастливо рассмеялся.

- Ты как? – Альби присел перед ребенком, – сильно ударился?

- Не-а!

Ребенок подскочил и помчался дальше, а Альби остался сидеть с приоткрытым ртом. Это был тот самый омежка, что сидел вчера с краю и просил написать на ножке волшебными чернилами. У него на голове вместо волос была намотана маленькая чалма из платка, и это единственное, что выделяло его из группы сверстников, которые, похоже, играли в салочки.

- Что случилось? – заволновался Ран и, протянув за руку, помог встать, – ты как будто привидение увидел.

- Ран, ты веришь в чудеса? – прошептал Альби.

- Конечно, я в тебя верю, – улыбнулся альфа и, притянув ближе, поцеловал в висок, – чудо мое!

Комментарий к О чудесах и упрямстве * Барха́н, барха́ны — песчаные холмы в пустынях и полупустынях, более крупная разновидность дюн. Некоторые барханы могут достигать высоты 100 метров. В разрезе часто напоминают подкову или серп, имеют длинный и пологий наветренный склон и короткий крутой подветренный.

https://sun9-14.userapi.com/c206828/v206828392/17dfbc/09wR-LroK_A.jpg

https://sun9-31.userapi.com/c206828/v206828392/17dfa2/9SxJFH1Bmlw.jpg

====== Дирбас ======

Проект для интернатуры Тиграна нашелся сам. Вернее, Тигран столкнулся с ним на улице буквально нос к носу. Тигран выскочил из пиццерии, сжимая в руках коробку с пиццей, и едва не налетел на альфу, который растерянно крутил головой по сторонам. Не то, чтобы пиццу не могли сделать на кухне дворца, Тиграну важнее была коробка. Он собирался подразнить супруга, напомнив ему ночь у камина. Это был крупный альфа возрастом старше отца, но младше сотника Ваиза. По его виду было понятно, что он несколько оглушен и дезориентирован в крупном мегаполисе ад Мин. Ну да, высотные здания непонятного внешнего вида, стеклянные витрины магазинов с застывшими манекенами, и количество людей втрое-вчетверо больше, чем в обычных городах-эмиратах. В городе родителей, как правило, все приезжие вначале терялись и ходили растерянные, но потом приноравливались и влюблялись в шумный и красивый город, непохожий ни на что более.

- Прошу прощения, уважаемый, – Ран проверил сохранность коробки, которой практически ткнул альфу, непонятно как оказавшегося на пути, – извините, я поторопился и не заметил вас. Надеюсь, с вами все в порядке? Я могу вам чем-нибудь помочь?

- Я похож на человека, которому нужна помощь? – высокомерно вздернул брови альфа и недовольно раздул ноздри.

Левша, отметил сам для себя Ран, заметив саблю с правой стороны и сразу же вспоминая технику боя с левшой. Стычка с посторонним могла легко перерасти в дуэль вплоть до смертельного исхода. А потом Ран заметил, что правая рука у альфы была золотой. Нет, возможно, это была латунь, но тонкая чеканка поверху склоняла все же к мысли, что это было золото. Это было, по меньшей мере, странно. На Сабахе за воровство отрубали руки. Но таким не хвастались, и, кроме того, по внешнему виду альфа явно был воином, а не вором. Тогда получается, что руку он потерял в бою и, судя по тому, что сабля висела справа, он прекрасно владел второй рукой. Все это мелькнуло в голове Рана быстрее, чем он моргнул.

- Разрешите представиться, Тигран ибн Салах ад Мин, – коротко поклонился Ран, готовый ко всему, к вежливому ответу или вызову на дуэль.

- Дирбас… – альфа сбился и ощутимо смутился, – просто Дирбас, я ушел со службы и оставил господина. Теперь моя честь – это только моя честь.

- Я хотел бы искупить свою неловкость, – Ран вежливо улыбнулся, – разрешите угостить вас в этом чудесном заведении.

- Это такой караван-сарай? – альфа настороженно посмотрел на вывеску пиццерии, повел носом, ловя ароматы.

- Не совсем, – Ран жестом пригласил альфу следовать за ним, – здесь подают только одно блюдо, хотя и в нескольких вариантах. Но зато делают его совершенным. Это стоит попробовать хотя бы раз в жизни.

- Хорошо, – согласился альфа и без колебаний пошел за Тиграном.

Ран поймал официанта, тот сразу нашел столик на двоих в тихом месте и забрал коробку с пиццей, пообещав отправить ее с посыльным Заки вместе с прилагающейся запиской. Ран тем временем заказал большую фирменную пиццу и два графина, с водой и соком. Дирбас выглядел немного пыльным, с глазами, обведенными синевой от усталости. Похоже, он только-только прибыл с караваном в город, а, следовательно, был голоден. Но по обычаю, альфы во время еды пили воду. Сок подавали в качестве десерта, да и то не во всех эмиратах.

- Теперь мне неудобно, – Дирбас был напряженным, – я помешал вашим планам, простите… может не стоит?

- Не переживайте, – остановил альфу Ран, – если Аллах свел нас вместе в таком большом городе, среди такого количества людей, то надо попробовать понять, зачем? Я хотел бы разделить с вами хлеб и воду и услышать вашу историю. Вы давно в нашем городе?

- Караван, с которым я путешествовал, прибыл в Бриллиант Сабаха сегодня утром, – церемонно склонил голову Дирбас, – я шел в мечеть Аль-Ахир масджи́д. Говорят, она великолепна. Белоснежная, как снежные вершины, и велика, как благословление Аллаха. Но только город большой, я ждал время азана, чтобы услышать призыв муэдзина, и в итоге попал в небольшую мечеть возле базара. Добрые люди объяснили, как добраться до мечети Аль-Ахир масджи́д. Я шел туда, когда нас столкнул случай.

- Да, мечеть прекрасна, – Ран покивал головой, – она построена в честь моего прадеда, великого воина Асада ад Дин, прозванного Львом пустыни. Его обманом заманили в эмират, который прежде стоял на этом месте, под видом переговоров о мире, и вероломно казнили вместе с побратимами, которые его сопровождали. Мой дед Айюб ад Дин объединился с соседом и наказал вероломного предателя. Никто не захотел жить в городе предателя, и город стоял заброшенным долгие, долгие годы. Мой отец разрушил прежний город до основания и воздвиг на месте гибели отважного Льва пустыни и его побратимов мечеть, а вокруг нее город. Теперь никто и не помнит имени предателя, а имя Асада ад Дин останется в памяти потомков, как имя мученика, погибшего с именем Аллаха на устах за дело мира.

- Великий человек и великая память, – согласился альфа, – я слышал, Аллах наградил вашего деда Айюба ад Дин за такое богоугодное дело, послав ему много сыновей.

- Истинная правда, – улыбнулся Тигран, – у него четверо альф, двое из которых эмиры в соседних с ним эмиратах, и любимец сердца – омега Фарид, который стал супругом эмира Орхана Гази ад Сели ибн Османа. И теперь между трех эмиратов располагается Золотой Треугольник Сабаха, который является очередным подтверждением милости Творца.

В это время официант принес большую пиццу и графины с питьем. Ран сам налил в стаканы воду и подхватил первый кусок пиццы с блюда. Для местных пицца выглядела как разновидность лепешки с запеченной начинкой и поэтому пользовалась успехом у местного населения. Дирбас явно был голодным. Он, хотя и ел бережно и неторопливо, но было видно, что он сдерживается, чтобы не наброситься на еду с урчанием, как хищник. Ран вдруг вспомнил, как впервые кормил пиццей Птенчика. Тот тоже от удовольствия причмокивал и облизывал пальцы и не мог поверить, что вся пицца в его полном распоряжении. Ран съел только один кусок, как символ разделенной трапезы, а остальное придвинул Дирбасу, не забывая подливать ему воду в стакан. Когда с пиццей было покончено, Ран разлил по стаканам сок и приготовился слушать. Дирбас посмаковал апельсиновый сок, с интересом принюхиваясь. Было и без слов понятно, что ему такое в новинку. Значит, эмират, из которого он прибыл, был не очень богат, или эмир не очень заботился о своих воинах. Тогда тем более хотелось услышать историю появления золотой руки у воина, который путешествует пешком…

- Я отправился в последнее путешествие, потому что не захотел огорчать своей смертью родных и друзей, – начал свою историю Дирбас. – Без господина жизнь не имеет цели, родители мои умерли давно, а остальные родственники-беты давно отдалились от меня, и поэтому я остался, как колючка перекати-поле, когда ветер оборвал тонкий корешок и гонит, куда пожелает.

Дирбас так и не назвал имя прежнего господина, а Ран не настаивал на подробностях, решив, что если будет суждено продлить знакомство, то он все равно узнает, а если нет, то значит, это знание ему не понадобится. Со слов Дирбаса выходило, что он был одним из трех защитников – «тенью» господина. Это значило что-то вроде личного телохранителя на поле боя. Ран хмыкнул внутри себя. У них в эмирате «тенью» был наставник альфы. Тот, кто растил его в казарме, учил премудростям жизни и, естественно, прикрывал в первом бою. Наставники присматривали за подопечными даже по окончании детства, после того, как альфа получал имя, и, назвавшись его «тенью», могли забрать себе вызов на дуэль, если видели, что его подопечному угрожает заведомо более сильный альфа. В эмирате ад Мин, где было много приезжих альф, которые приезжали поглазеть на необычный город, юных альф долгое время сопровождали в городе наставники. Так же, как Намир сопровождал его при поездке на Землю. Приезжие часто задирали молодняк, пытаясь доказать свою доблесть, и порой присутствие рядом «тени» спасало от безрассудных стычек и лишней крови. Но назвать «тенью» другого альфу для эмира было не то, чтобы недопустимо, но трудно представляемо. Сознаться, что другой альфа более искусен в бою, и ты не против его защиты… нет, Ран не строил иллюзий и в его сотне были более опытные бойцы, тот же сотник Ваиз. Он был в свое время наставником отца и многому научил и Тиграна, и Намира, и других альф, когда они отправились в пустыню воевать с разбойниками. Но Ваиз никогда не был тенью молодому Тиграну, позволяя ему самому ошибаться и падать, чтобы потом подняться, опираясь на собственный опыт. А бой… в бою любой побратим прикроет спину брату, но это не значит, что он возьмет ответственность за его безопасность. Такое мог сделать только заведомо слабый эмир, полагаясь на других воиновво время схватки. Однажды во время боя Дирбас, спасая своего господина, был тяжело ранен и потерял руку. Он чудом выжил и позже господин наградил его за доблесть, подарив «протез» и назначив содержание, как инвалиду. Но сам Дирбас был не согласен доживать свои дни в хосписе, и едва встав на ноги, стал тренироваться, как леворукий мечник. Вскоре он смог доказать, что может вернуться в казарму и не будет обузой в бою, и более того, во время очередного боя он опять встал вровень с двумя оставшимися «щитами» господина и опять спас ему жизнь, убив его соперника. С одной стороны, господин его похвалил, но с другой затаил недовольство. Ран едва удержал себя, чтобы не хмыкнуть. Виданное дело, однорукий альфа оказался искуснее и храбрее своего эмира, тут и до бунта недалеко. Ран помнил рассказы селафь о том, как более сильные альфы могли поднять бунт против слабого эмира и забрать себе эмират по праву меча. И хотя такого давно уже не случалось, но тем не менее, такие прецеденты бывали не раз за историю Сабаха. Тем временем, господин вызвал Дирбаса «на дружеский поединок», выставив против него двух его побратимов, тех самых, вместе с которыми он был «тенью». Он выиграл оба поединка, но вместо поздравления услышал тишину… Ему не оставалось ничего другого, как сложить оружие и покинуть эмират до захода солнца. Он не хотел умереть ночью от удавки, не столько из-за того, что хотел жить, просто не хотел пачкать руки побратимов подлым убийством и печалью их сердца. Вначале он оплатил место пассажира в караване, а потом, когда закончились деньги, нанялся в охрану к тому же караванщику. Наниматься на службу к другому эмиру не хотелось, поскольку не было уверенности, что другой эмир не поступит с ним так же, как и тот которому он был предан, как отцу.

- А потом караванщик сказал, что возвращается в тот эмират, откуда я уехал, и я нанялся к другому караванщику, который двигался по другому маршруту, и вот так я оказался здесь, – закончил свой рассказ Дирбас.

- Если у тебя нет обязательств перед караванщиком, то я хотел бы предложить тебе свое гостеприимство – стол и кров в казарме моего отца, – Ран постарался выглядеть невозмутимо, а у самого руки чесались посмотреть на обрубок руки. Это было как раз то, чему его учили в институте! Нанопротезирование утерянных конечностей! Это тебе не палец нарастить, который растяпа сам себе оттяпал мотыгой! Первый самостоятельный пациент, да еще какой восхитительный! Воин! Человек чести! Но только, это не разговор между прочим за столом пиццерии при первом знакомстве. Не хотелось выглядеть легким на слово, как гнилой орех, да и такие решения не принимаются после пары минут знакомства.

- Зачем тебе это? – удивился Дирбас.

- Мне понравилась твоя история, – пожал плечами Тигран, – я, как наследник отца, имею право приглашать гостей в казарму. У тебя будет время осмотреть город, поверь, за пару дней ты и мечеть не рассмотришь толком. И в городе есть много красивых мест. А уж если говорить об аквапарке – этом чуде Сабаха, так там вообще можно ходить, любуясь красотами, недели. Поверь, я знаю, о чем говорю.

- Ты кажешься мне достойным человеком, – Дирбас склонил голову в поклоне, – прости, если спрошу недопустимое, но чем я смогу отблагодарить за гостеприимство? Прости еще раз, но мне не хотелось бы быть обузой.

- Хм, – задумался Тигран, – если тебя это так беспокоит, то тогда я попрошу у тебя пару уроков по бою на мечах. И, кроме этого, многие альфы захотят попрактиковаться в этом навыке. Ты и сам знаешь, встретить левшу – это достаточная редкость. Но мне не хотелось бы, чтобы ты думал, что я буду настаивать на этом. Ты будешь гостем в доме, поверь, многим побратимам будет интересно с тобой познакомиться. Доставь нам удовольствие своим присутствием!

- Благодарю за приглашение, – Дирбас встал из-за стола и церемонно поклонился, – я буду счастлив переступить еще раз территорию казармы, услышать ржание лошадей в конюшне, размяться с достойными альфами. Располагай мной и моими умениями, как посчитаешь нужным.

Ран тоже встал с места, и после церемонных раскланиваний оба альфы отправились в караван-сарай, где остановились торговцы, которых сопровождал Дирбас. Всех вещей у него были небольшая котомка со сменной одеждой и маленький коврик для молитвы. Аджид был очень недоволен, что пришлось нести двух седоков, но Ран уговорил его не капризничать и показать гостю, что он сильный и выносливый жеребец, а не капризная кобылка. В казарме Дирбасу нашлось место, а после вечерней молитвы его пригласили к общему столу. Ран с чистой совестью оставил гостя на попечении побратимов, а сам бросился к отцу, очень хотелось обсудить с ним возможность протезирования Дирбаса. Нанопротезирование было достаточно дорогостоящим и трудоемким процессом, и в подобном случае все траты ложились целиком на семью, но Ран очень хотел помочь достойному человеку. Салах не возражал, и более того, порадовался выбору сына и его желанию творить добро, не задумываясь об оплате. Главное, чтобы работа приносила удовольствие и ему, и окружающим. Следующим, кто узнал о Дирбасе, был Айдан. Он с самым невозмутимым видом доедал пиццу из коробки, сообщив, что Альби уснул час назад, прямо во время игры в го. И эта пицца так завлекательно пахла, что он решил угоститься без спроса.

- Ты ведь не против угостить селафь? – Айдан облизал пальцы и сыто икнул, – еда всухомятку и в одиночестве – это не то, что я люблю, но уж больно вкусно пахло. Давно я не пробовал подобное. Надо будет освежить свои воспоминания по здешним ресторанчикам. – Айдан увидел Нури, который принес воду, и жадно вцепился в стакан. Он долго пил, наблюдая за правнуком, а потом лукаво произнес, – у тебя блестят глаза. Это из-за того, что ты рад угостить старенького селафь, или из-за того однорукого альфы, что ты притащил в казарму?

- Разве может гурия из райского сада быть старой? – рассмеялся Тигран и присел напротив омеги. – Я рад, что тебе понравилось угощение, а альфу зовут Дирбас, и я собираюсь восстановить ему потерянную руку. Правда, он пока этого не знает, я собираюсь завтра проконсультироваться со своим куратором. Хотя он ничего сложнее, чем переломы, не лечил, а о протезировании знает только теорию. Ни альфам, ни биби из питомника подобное не было нужно, и он уже стал забывать, что втолковывали ему в институте, но я уверен в своих силах, и отец не против, что я потрачу деньги на постороннего человека. Ты же знаешь, что наниты по весу стоят, как ограненные бриллианты, а туда пойдет очень много нанитов.

- А как все это будет происходить? – Айдан поерзал на подушке, – ну так, в общих чертах, чтобы я представил себе сам процесс.

- Насколько я заметил, золотой чехол у него начиная от локтя. Это значит, что локтевой сустав цел. Это хорошо, значит процесс будет разбит на два этапа. Вначале восстановить кости предплечья, а потом уже будет восстановление кисти руки. На руку наденется герметичный сосуд, который наполнят питательной смесью. Но вначале я выращу мышцы из волокон, которые я возьму из другой руки, и кровеносные сосуды. После этого вскрою покалеченную руку, сделаю из нанитов каркас кости, прикреплю к каркасу новую мышцу, закреплю кровеносные магистрали. После этого накрою все это наносетью, которая станет прообразом кожи.

А после этого я буду ждать и наблюдать. Организм человека не терпит пустоты и любит восстанавливать утраченное. Именно поэтому кровь в ране останавливается и сама рана рубцуется, на месте перелома образуется костная мозоль. Так будет и в этот раз. Организм получит шанс восстановить утерянное, поэтому кровеносные сосуды сами создадут на новой мышце недостающую сетку капилляров. Каркас кости обрастет костной тканью, костный мозг заполнит предложенную пустоту. Нервные окончания прорастут, как корни деревьев, а кожа начнет формироваться, двигаясь по наносети. Наниты не вызывают отторжения у организма и воспринимаются, как собственные клетки, организм будет достраивать недостающее, и поэтому все получится. После того, как большие кости восстановятся, как положено, я перенесу герметичный сосуд дальше и займусь восстановлением множества мелких костей кисти. Это все будет достаточно долго, и тут важно, чтобы сам человек был здоров и, как ни странно, сам желал восстановления. Знаешь, нам в институте приводили примеры, как люди, пассивные к восстановлению, сами притормаживали процесс. А потом ходили и ныли, что они заранее знали, что ничего не получится и все напрасно, а люди, которые сами горели этим процессом, восстанавливались в три раза быстрее, чем нытики.

— Я думаю, что человек, который переучился с правой руки на левую, будет очень сильно желать восстановления и у вас все получится.

- Откуда ты все это знаешь? Ты уже виделся с Дирбасом?

- Хм, Дирбас, – селафь повел бровками и задорно рассмеялся, – имя Дирбас читается двояко: крупный мужчина или кусачая собака. Как ты думаешь, когда ему давали имя, то что именно они имели в виду?

- Я думаю, и то, и другое, – Тигран рассмеялся, – он на самом деле крупный и характер у него задиристый. – Ран задумался и поправил сам себя, – был задиристым. Теперь он выглядит изможденным и потухшим. Селафь, он мне рассказал, что был тенью эмира. Вернее, одним из трех щитов господина. Разве такое возможно, чтобы эмир мало того, что согласился иметь тень, как ребенок, так еще и ввести должность тени, как звание?

- Не все эмиры сильны, как твой отец, – покачал головой Айдан, – не суди обо всех по нему и себе. Более того, отнюдь не все эмиры умны. Я, пока путешествовал «по гостям», встречал разных эмиров. Встречал умных и сильных, как твой дед и отец, а встречал и туповатых, которые кроме охоты и гарема мало чем интересовались. Они сидели на троне Дивана и повторяли слова, которые им нашептывали в уши визири. А однажды я видел эмират, где правил омега – Валиде-хатун, оми правителя. Его сын занимался охотой и войной, а вот дворцом и эмиратом занимался Валиде. Он даже подписывал документы подписью сына и ставил на них эмирские печати. Его сын уже стар, так он и внука воспитал, чтобы его кроме соколов и омег ничего больше не занимало. Как по мне, то печальна участь такого эмирата… – Айдан грустно покачал головой, но потом приободрился, – но лучше расскажи мне о Дирбасе. Чем он тебе понравился, что ты притащил его в родной дом. И не говори, что все дело в протезе. Безрукого или безногого я тебе в пять минут найду, но ты почему-то занимался бумажками с отцом, пока не встретил его. Расскажи, чем именно он тебя зацепил?

Айдан и Ран разговаривали до тех пор, пока в проеме двери не появился заспанный и несчастный Альби в помятом платье. Ран заманил его к себе в объятия и целовал мокрые со сна завитки волос, прилипшие к вискам, след от подушки на нежной щечке, а когда он оторвался от сопящего милашества, подушка селафь была уже пуста, и только пустая коробка напоминала об Айдане. Заки понятливо убрал все со стола, а пустую коробку отнес на кухню с просьбой испечь пиццу под заданный размер.

*

Дирбас на удивление легко вписался в привычную жизнь казармы. В первый же день он после утренней молитвы отправился помогать подросткам таскать воду в конюшню, чтобы поить лошадей. А потом спросил разрешения у старших и присоединился к общей тренировке. Он с радостью отозвался, когда его попросили провести учебный поединок, а потом разбирал с подростками тактику боя с левшой и показал несколько приемов. Дирбас, на удивление, ничего не скрывал и вел себя, как среди родных людей, когда спокоен и не ожидаешь предательства, такая открытость не могла не подкупить альф, и уже вечером Дирбасу предложили коня, чтобы он мог присоединиться к ночному патрулированию периметра Золотого Треугольника.

А Ран тем временем бегал и договаривался по поводу предстоящей операции. Его куратор был против, чтобы он брал такую крупную операцию. Ведь такого большого количества костей, мышц и сухожилий, как в кисти руки, пожалуй, нет нигде больше, и, кроме этого, крупные кости, которые могут стать проблемой сами по себе. Но Ран был решительно настроен и не собирался сдаваться. Он просчитал предположительное количество нанитов, и поняв, что запаса, который находился на станции, с трудом хватит на второй этап, заказал дополнительную партию. В любом случае, наниты, находящиеся на станции, могли храниться сколь угодно долго, это на поверхности Сабаха они полностью теряли подвижность и управляемость в течение пары часов. Ну, так и диски компьютера не могли продержаться больше четырех-пяти месяцев, а потом диск приходилось «перешивать» и заполнять заново. Поэтому оми хранил всю информацию на флешках и дисках, время от времени проверяя их сохранность в защищенном месте, и доставал свой ноут из свинцового сундучка только в случае большой необходимости, предпочитая вести все записи по старинке – на бумаге. Но операция по нанопротезированию была гибридом хирургии и компьютерного программирования и, следовательно, была исполнима только на станции. Но территория станции была давно поделена среди фармакологических компаний, и никто не торопился потесниться, пусть и ради наследного принца с его никому не нужной работой. Хорошо, что на станции с самого начала работал Хатим со своей командой, он-то и велел свернуть часть своего оборудования, чтобы поставить все необходимое и найти место для кровати, где должен был обитать пациент Рана до и после операции. Он также предложил услуги своих специалистов, чтобы вырастить из взятых клеток необходимые мышцы с сухожилиями, кровеносные сосуды и все, что может понадобиться для операции. В итоге, Ран бегал по городу раздраженный и возбужденный от предвкушения предстоящей самостоятельной работы. Альби занимался текущими делами. Ходил с помощниками Алана по дворцу, вникая в ведение пернатого хозяйства. В этот раз ему объясняли правила и нормы содержания хищных птиц и тренировки их для охоты. Альби провели по птичнику, показали вольеры, где птицы сидели на шестах, причем некоторые из них были в шапочках, закрывающих глаза, и привязаны к перекладинам. Разъяснили несколько нюансов дрессировки и натаскивания на добычу. Показали инкубатор, где грели яйца, и чистую комнату, где откармливали молодняк. Кроме этого, объяснили, что у ближайшего оазиса есть специальное место, где молодняк учат летать и охотиться. Хорошо, что корм для птиц, как правило, рос в клетках неподалеку. Но в любом случае, тех же крыс и мышей надо было чем-то кормить, а работникам платить зарплату… А еще, были затраты на скорняжные работы для изготовления наручей, которые время от времени приходили в негодность из-за порванной когтями птиц кожи, изготовление «шапочек» для птиц и прочие мелочи, совершенно не видимые со стороны, вроде витаминов и лекарств для птенцов и взрослых птиц, учебы персонала, заготовки трав для гнездования и прочие, прочие нюансы. Не все поддавалось учету, но зарплата тех же работников была фиксированной и обязательной к выплате. Альби, проведя в соколятнике половину дня, расчихался под конец от мелкого пуха, наблюдая, как подросшие птенцы махали куцыми крылышками, избавляясь от детского пушка и пытаясь выглядеть взрослыми и страшными перед посторонним человеком. Заки вытащил его за руку из вольера и долго отчищал прилипший к абая сор. Все было бы прекрасно, если бы не волны раздражения, которые прокатывались по связи от мужа.

- Ран идет домой, – Альби выдернул подол из рук дотошного Заки и потряс его, пытаясь вместе с воображаемым Заки сором сбросить раздражение внутри себя, – он опять раздражен, наверное, будет правильно пообедать наедине с ним. Не хотелось бы нервировать Ясмина, ему хватает новостей от Абаля. Почему он не может поехать к сыну, если так переживает о нем?

- Он не хочет оставлять мужа одного. У Салаха сейчас тоже беспокойное время… – уклончиво отозвался Заки, – и потом, до родов Абалю ждать еще семь-восемь недель, так что позже он обязательно поедет к нему, скорее всего, вместе с Айданом.

- А что с Салахом? У него неприятности? – насторожился Альби.

- Нет, – Заки опять склонился над подолом абая, заметив ему одному заметную пушинку, – просто его вызывают на Совет преданности. Он улетает после обеда и его не будет несколько дней. Возможно, Ясмин полетит с ним, по крайней мере, его слуги пакуют багаж на всякий случай. Вопрос, на что Салах более согласен, чтобы супруг нервничал на расстоянии, но в родном доме, или был спокоен рядом с ним, но перенес тяготы дороги.

- Тогда надо пригласить Бэля на обед к нам, – нахмурился Альби, – пусть они поговорят без посторонних ушей и не отвлекаются на детей. Они в любом случае взрослые и самостоятельные. Пусть Ясмин поступит, как ему хочется, а для этого ему лучше пообедать с мужем наедине.

- Ради, сходи с приглашением от господина к Бельчонку, – махнул рукавом Заки, – а я распоряжусь по поводу обеда в гостиную на троих.

- Лучше пообедаем на балконе, – поправил шейлу омега, – сегодня ветер дует с восточных ворот, так вкусно пахнет пустыней, но на крыше обедать слишком жарко. Поэтому будем обедать на балконе.

Заки с улыбкой склонился, а Альби принялся благодарить всех работников, кто потратил на него время, показывая все и объясняя. Заки проводил омегу через лабиринт до лифта и отправился на кухню, в холле было уже почти тихо. Воспитатели увели детей обедать, в тишине мраморного холла осталось несколько женщин, которые продолжали неспешный разговор под стеной. Это были матери биби, росших в питомнике. Альби кивнул им издали головой, и снял с лица шейлу. Он был уже на территории гарема. Стоило выйти на своем этаже, как он столкнулся с Бэлем, который рассматривал сваленные на ближайшем столе сабли в разнообразных ножнах. Там были как простые ножны с минимумом декоративных серебряных накладок, так и достаточно богатые, с золотом и со вставками из драгоценных камней.

- Брат собирает следующую коллекцию? – Бэль выбрал клинок в нарочито простых ножнах и достал из них саблю с богатой чеканкой, – очень красиво выглядит.

- Коллекцию? – задумался Альби, – не знаю, я как-то не обращал на них внимания, – Альби пожал плечами и стал расстегивать абая, – он мне не говорил об этом. У Рана впереди новый проект. Он собирается протезировать руку какому-то альфе. Не кому-то из наших, а приезжему. Я пытаюсь его уговорить, чтобы он взял меня с собой на станцию. Я мог бы ему ассистировать во время операции. Я все же учился на медбрата, и кроме этого, ассистировал ему во время назра. Он сам говорил, что ему со мной легко, я не сбиваю его, когда смотрю ему под руки. А это уже немало в таком деле.

- Расскажешь? – Бэль откинул ненужный клинок и уселся поблизости на матрасик, – ну, про назр брата и что вы там делали кроме того, что делали уколы витаминов детям.

- Ран сейчас уже придет, – Альби снял наконец верхнюю одежду и протянул все Ради, а потом сел рядом и стал рассказывать, что такое больница на седьмом уровне и как там живется людям.

- Любимые мои, – Ран вышел из лифта и, отбросив в кучу еще два клинка, отправился к омегам, – как я рад вас видеть! Прямо бальзам для глаз и сердца. Вы меня ждете, чтобы пойти обедать?

- Мы сегодня обедаем сами, – Альби встал навстречу мужу, – я предупредил родителей, что мы обедаем здесь. Я слышал, что Салах улетит после обеда, я думаю, они хотят побыть одни какое-то время.

- А куда и как надолго? – расстроился Бэль.

- Его вызывают в Совет преданности, – поджал губы Ран, – не волнуйся, маленький, он скоро вернется.

- Дети, я сегодня обедаю с вами, – из лифта вылетел Айдан в развевающейся юбке, – и ужинаю, и завтра, и еще пару дней.

- Оми улетает вместе с отцом? – растерялся Бэль, – а я могу полететь с ними?

- Не стоит, – Айдан погладил омегу по волосам, – твоему отцу и так будет непросто сознавать, что его супруг живет в шатре в пустыне, а если там еще будет лисенок на выданье, то ему хоть разорвись! И охраны придется брать вдвое против обычного, чтобы женихов разгонять!

- Ой! – Бэль хлопнул себя по губам, – я как-то об этом не подумал! Ну уж нет! Мне такого счастья не надо! Я лучше дома посижу.

- Ты думаешь, оми не примет приглашение от эмира погостить в его доме? – удивился Ран.

- Если учесть, что тот эмир был инициатором созыва Совета, то я уверен, что не примет, – пожал плечами Айдан, – не страшно. Для Ясмина разобьют шатер со всеми удобствами. На кухне едва не передрались за право отправиться с обслугой Ясмина. Если бы Салах летел один, то шатер был бы маленький, просто, чтобы обозначить место ночевки. И слуг бы не было. Альфы сами думали о еде. Но если едет супруг повелителя, то будет полный выезд с шелковым шатром для омеги и двумя шатрами для слуг и кухни. Благо, что плиты электрические, а на корабле есть холодильник и прочие удобства. На той стороне планеты сейчас прохладно, так что, возможно, Ясмин будет ночевать в каюте шаттла. Но я его могу понять – для начала, он покажет всем, что полностью разделяет заботы мужа. Ну, и не стоит забывать, что это будет маленькое приключение. Хоть какое-то разнообразие в жизни. И, кроме этого, Салах там будет не один, вся семья соберется: и отец, и дяди, и мужья Бусинки и Светлячка.

- Отец запретил мне ехать, – надулся Ран, Альби по связи почувствовал, как у него в душе полыхнуло обидой, – но ведь вопрос касается меня, так почему бы не поехать с ним?

- Тебе мало дуэлей в городе? – поднял брови селафь, – а возле шатра Совета преданности соберется много бездельников, на тебя только ленивый не будет нападать. Кстати, хотел спросить – ты собираешься делать новые стойки для трофеев?

Айдан повел рукой, показывая на клинки в деревянных стойках по периметру комнаты. Но Альби вдруг впервые задумался о появлении нового оружия в гостиной и испуганно бросился к мужу.

- Дуэли? Ран, почему ты мне ничего не рассказывал?

- Не надо так пугаться, сердечко мое, – Ран быстро прижал к себе супруга и взглядом усовестил селафь, – а то я подумаю, что ты сомневаешься во мне, как в воине. Не переживай понапрасну – это все глупые наследники. Они почему-то решили, что вернувшись с Земли, я растерял все свои навыки и сейчас доступная добыча. Глупые дети, которые очень хотят хвалиться, что победили Тиграна – Защитника пустыни. Вот так бывает, что слава становится обузой! Но не надо волноваться, хабиби, я сейчас даже в лучшей форме, чем когда улетал на учебу.

- Но ты же собираешь клинки, – Айдан проигнорировал взгляд правнука и растолкал кучку, пытаясь пересчитать, сколько их валяется, сброшенных как попало, – наверняка, здесь есть фамильные клинки, которые передавались от отца к сыну. Почему бы не похвалиться такой добычей?

- Нет, – Ран погладил по спине Альби, а потом подышал ему в волосы, – у меня здесь стоят боевые трофеи, добытые на войне. А это – глупые призы из-за чьего-то раздутого самомнения. Я первых дуэлянтов отпускал с миром, но когда один из них вернулся еще раз, стал отбирать оружие. Может, хоть потеря любимого клинка остудит дурные головы? Заки, – Ран поискал взглядом, и когда увидел бету, то попросил его, – будь любезен, найди сундук подходящего размера и сложи их туда, чтобы они глаза моему супругу не мозолили и не пугали мое сердечко.

Заки молча кивнул головой и скрылся в переходе комнат, а Ради открыл дверь на балкон, молчаливо приглашая отправляться обедать. На балконе было прохладней, чем на улице, но намного теплее, чем в помещении. Айдан спокойно уселся обедать, а вот Бэль недовольно крутился, пока Валь не встал возле него с опахалом, создавая ему дополнительную прохладу. Слуги молчаливыми тенями разнесли подносы с едой и замерли у двери, только время от времени доливая воду в стаканы.

- А почему ты сказал, что отца вызывают на Совет из-за тебя? – Бэль отодвинул поднос и с подозрением посмотрел на брата, – какие претензии у Совета могут быть к тебе?

- Претензии не у Совета, а у некоторых эмиров, которым нет покоя, глядя на наш город, аквапарк и станцию с неверными над головой, – пожал плечами Тигран, – чтобы созвать Совет преданности, достаточно обосновать причину. И причина нашлась – я вернулся на Сабах без Лекси! Лекси – приемный ребенок Ошая, а это по законам шариата приравнивается к родному… – Ран тяжело вздохнул и решил пояснить, – по планете гуляет сплетня, что я вел с Лекси беззаконный образ жизни, живя без брака и обязательств, хотя мы были обещаны друг другу с младенчества. А когда я решил вернуться, то отказался взять его с собой. А он, якобы, приехал к кораблю со всеми своими вещами и на коленях умолял взять с собой, а я, бессердечный, посмеялся над ним. Какой позор родителям вырастить такого плохого сына, как я, и какое бесчестье для Ошая, когда его ребенка так бессердечно использовали и бросили на поругание в толпе. Несчастного и без защиты.

- Но… но… – растерялся Бэль, – это ведь неправда!

- Вот отец и поедет объяснять все это на Совете, – тяжело вздохнул Ран, – хорошо, что у него есть «Извинительное письмо», которое Ошая сам лично привез в общину для родителей. И, кроме этого, есть запись с камер наблюдения у ворот общины. Там прекрасно видно Ошая с мужем и четко слышно все, что он тогда говорил. И, кроме этого, есть запись с нашей с Альби свадьбы. Там Ошая был почетным гостем. Он, между прочим, даже пел на ней вместе с младшим сыном-альфой и, кстати сказать, на улице в это время шел дождь. Так что Ошая сам благословил мой брак с другим омегой. И как орешек в пахлаве, у родителей есть запись моего отъезда домой, весь разговор с Лекси и появление его родного отца. И, как бонус ко всей истории, его прилюдное извинение за воспитание и поведение сына, и явное желание забрать его с собой, а не отдать замуж, ни за меня, ни за кого бы то ни было.

- Надо будет послать большой подарок Энди за такое письмо, – подал голос Айдан, – на Совете преданности эта запись просто бесценна. Потому что после нее говорить и обвинять кого-либо в чем-либо просто не имеет смысла. Поэтому я и считаю, что Салах с Ясмином вернутся достаточно быстро. Хорошо, что запись была такой качественной и достаточно вблизи, – Айдан хищно улыбнулся, – иначе пришлось бы дергать службы охраны порта и выискивать удачный ракурс из записей камер наблюдения. А тут просто дар небес, а не оператор с профессиональным оборудованием и прекрасным видом на все действо. Я несколько раз пересматривал ее, и с каждым разом она мне нравилась все больше и больше. Прямо складывается впечатление, что подарок надо послать еще и Мадлену, рука мастера видна на расстоянии. Все так славно сложилось в одно целое представление, что в стечение обстоятельств совсем не верится. Обычно такие удачные экспромты всегда случаются после тщательной подготовки.

- Хм, – Ран задумался, а потом беззаботно рассмеялся, – конечно, пошлем подарки и Энди, и Мадлену. Даже если они и ни при чем, то в любом случае, нам есть за что их благодарить и без этого.

====== Старые долги и новые обязательства ======

- Надо отвезти детей на станцию и провести полный осмотр на оборудовании, а потом отправить эпикризы* на Землю, – Ран закончил завтракать и отодвинулся от стола. – Сердце мое, ты говорил, что хочешь мне помочь, так вот, у тебя появилась прекрасная возможность быть полезным.

- Хорошо, – Альби кивнул головой и поторопился допить молоко, – брать только бывших ДЦПшников или всех детей, что приехали с тобой?

- Только пятерых особых омежек, – Ран улыбнулся и, притянув любимого за локоть, слизнул белые «усики» от молока.

- Ра-ан, – попытался усовестить мужа румяный Альби и покосился на невозмутимого Айдана и задумчивого Бэля, – если хочешь молока, то так и скажи.

- Хочу, но не молока, – тихо мурлыкнул альфа.

- Я хотел бы слетать на станцию с вами, – Айдан посмотрел на притихшего Бэля и насторожился. – Маленький, чего ты грустный, как тучка?

- Я такой же одинокий, как облачко в небе над пустыней, – пробубнил омежка, – такое маленькое белое перышко, совершенно одинокое на рассвете. Солнце встанет, и я пропаду совсем.

- Бельчонок, что за грусть-печаль? – Ран встал и, обогнув стол, подошел к печальному братишке, – что случилось? Грустный сон приснился?

- Я скучаю по родителям, – Бэль обнял брата и уткнулся ему в живот, – почему ты можешь с ними жить после свадьбы, а я должен буду отправиться в чужой дом к чужим людям? Я хочу жить с оми и отцом! Не хочу с ними расставаться, они только уехали, а я по ним уже очень соскучился. И вообще, у меня экзамены назначены на завтра, а родителей нет! Это должен был быть день моего триумфа, а вместо этого я буду один! Это несправедливо! Почему они улетели в такой день?

- Они не могли остаться, их вызвали, и потом ты будешь не один, а с нами, – Ран погладил несчастного подростка по волосам, – не надо кукситься. Мы с Альби придем посмотреть на твои экзамены, Айдан обязательно будет с нами. А хочешь, я вызову на завтра всех родных? В конце концов, экзамены экстерном у нас еще никто не сдавал! Устроим праздник в честь такого умного и талантливого омежки! Пусть нам все завидуют!

- Я хотел, чтобы оми мной гордился, – надул губы ребенок.

- Он, конечно, тобой гордится, и, причем, без всяких экзаменов, – Айдан подошел к замершей парочке и погладил Бэля по голове, а Тигренка по лицу. – Салах у нас самый умный альфа, и омегу себе нашел умнее многих кади. Вот и дети у них как на подбор – самые умные на планете. Хочешь, перенесем твои экзамены, пока родители не вернутся? А за это время подготовим праздник? Пригласим не только родню, но и соседей. Гаруна с семьей, например? – хитренько прищурился селафь, – и, кроме этого, найдется много альф, желающих поздравить тебя с окончанием учебы.

- И что вы ко мне с этим Гаруном привязались! – разозлился Бэль, – подумаешь, обменялись парой писем! Это ничего не значит! Просто я пытаюсь быть вежливым! И, кажется, абсолютно напрасно! Стоило мне стать вежливым, так вы сразу напридумывали себе разного! Еще хитбу за моей спиной проведите!

- Не придумывай! – прикрикнул на недовольного хомячка Айдан, – и нечего тут губы дуть, чего завелся с полуслова, спрашивается? Даже пошутить нельзя… или, как во всякой шутке? – Айдан хитренько прищурился на омежку, а потом довольно рассмеялся, увидев, что тот, как рыбка, беззвучно открывает и закрывает рот, – вот и молчи. И заодно реши – отложить экзамены? Сделать праздник? Если собирать гостей, то в любом случае потребуется их, как минимум, пригласить за несколько дней. Нет, конечно, все могут бросить свои дела и примчаться, но только все альфы сейчас на Совете рядом с Салахом. Так что, если спонтанный праздник, то только омежьи посиделки. Тебя такое устроит?

- А зачем тогда Гаруном грозил? – распахнул глаза Бэль, – если все альфы на Совете, то получается, ты меня просто дразнил?

- А почему бы не подразнить, если ты на это каждый раз ведешься? – усмехнулся Айдан, – так что решил с экзаменами?

- Ничего отменять и переносить не будем, – Бэль сосредоточенно повел бровками совсем как селафь, – учителя и так бросили все дела, чтобы собраться и устроить мне экзамен. У меня сегодня две последние контрольные, а завтра общий экзамен. Не будем устраивать из него цирковое представление. А праздник устроить можно, когда родители вернутся. Тогда можно будет праздновать и окончание моей учебы, и окончание истории с Лекси!

- Ну, – Айдан поморщился, – история с Лекси нам еще не раз аукнется в самый неподходящий момент. А что касается твоей учебы, ты разве не собираешься учиться дальше? Я видел в кабинете Ясмина проспекты из нескольких учебных заведений на Земле. И их прислали явно не ради Медвежонка…

- Хм, – озадачился Бэль.

- Если больших изменений в планах нет, то мы, пожалуй, займемся текущими делами, – Ран посмотрел на супруга, – я еще вчера предупредил воспитателей омежек, что пятеро поедут с нами на станцию, но не мог бы ты это проконтролировать? На станции нас уже ждут. Опять пришлось Хатима дергать, чтобы он помог. Я вначале думал задействовать тех, новых врачей, что закончили учебу в этом году, но некоторые из них уже разъехались по другим эмиратам, а у остальных – испытательный срок на новой работе. И Хатим сказал, что лучше даст своих специалистов, которым не надо объяснять, что и где находится на станции, чем водить новых людей за руку, поясняя, что к чему.

- Хорошо, – Альби встал из-за стола, – возьмем омеговозку или омежье багги, как во время поездки в аквапарк?

- Омеговозку, – кивнул головой Ран, – пусть детям будет спокойно во время движения по городу. У них и так будет переизбыток впечатлений. И шаттл-лифт, и сама станция может стать для них ненужным стрессом. Мы их бережем, как можем, чтобы не спровоцировать рецидив.

- Когда дети должны быть готовы? – Альби подошел к мужу. – Не хотелось бы, чтобы нас дожидалась толпа народа, у всех полно своих дел.

- Поспешай не торопясь, – улыбнулся Ран. – Врачи будут ждать, сколько понадобится, они взрослые и разумные люди. Дети сейчас завтракают в питомнике, потом все пойдут в учебные классы, а нашу пятерку соберут, как для прогулки на улице, и отведут во внутренний двор. Большинство врачей, что работают на станции, сейчас сами отправляются на работу, и возле шаттла собралась небольшая толпа. Им тоже надо дать время переодеться и получить ЦУ от начальства. Так что, торопиться некуда, все в порядке. Бэль, тебе нужна группа поддержки на контрольных? Мы все можем задержаться…

- Вот еще! – вспыхнул Бельчонок, – только мешать будете! У меня вчера уже прошли две контрольные. Валя достаточно, чтобы сопел за плечом и вздыхал, что «деточка столько времени не кормлена, не поена»! И завтра совсем не обязательно бросать все дела, я же взрослый и все понимаю…

- Мы завтра обязательно придем послушать и порадоваться за тебя, – Ран притянул к себе братика и поцеловал в щечку, – мы очень тобой гордимся, и ты должен это знать и видеть. Мы всегда будем рядом, ты не одинок.

- Спасибо, – Бэль на мгновенье обнял Рана, а потом резко отстранился и сделал грозную мордашку, – хватит нюни разнюнивать! У всех полно своих дел! А ну, быстренько разбежались до вечера!

- Да, командир, – улыбнулся Ран и протянул руку супругу, – я могу тебя проводить до питомника? А то мне надо в казарму зайти, Дирбас попросил принести ему Коран, он забыл его в своих вещах. Все так спонтанно получилось…

- Как он там? – насторожился Альби, – мы к нему зайдем поздороваться?

- Не стоит, – замялся Ран, – я вчера так неожиданно с ним поговорил и сразу утащил на станцию… Просто, я так долго к этому готовился и мысленно несколько раз обговаривал все, а когда пришло время разговора, то даже не дал ему время подумать и собраться. Ему все равно там придется пожить и ходить в той, медицинской одежде для пациентов… Для него это все, как снег на голову. И мое предложение по протезированию, и проживание на станции во время лечения, и перелет, и непривычное место. А уж одежда вообще стала, похоже, стрессом – вместо привычной альфьей амуниции и сапог вдруг одежда из хлопка, как у бет, и тряпичные туфли вместо сапог. Никогда не видел, чтобы взрослый человек так стеснялся.

- Бедняжечка, – посочувствовал Айдан, – а когда увидел работающих там омег, наверное, вообще онемел!

– Пока это были омеги федерации, он на них смотрел, как на ущербных людей, с жалостью, но когда увидел Хатима, а тот ходил в длинной салатовой тунике и с закрытым лицом, как порядочный омега, то застыл, раскрыв рот. А уж когда разглядел на его запястье брачный браслет, то вообще… – Ран легко рассмеялся, – бедный Дирбас побелел, покраснел, а потом попытался прикрыться, словно он был голым в хамаме! Айдан легко и беззаботно рассмеялся, представив эту картину, и стал тормошить Рана, чтобы он рассказывал дальше.

- Хатиму пришлось выйти из комнаты, и мне вместо него помогал его ассистент, – Ран усмехнулся. – Теперь несколько дней в лаборатории будут выращивать мышцы и сосуды, а Дирбас остался в отдельной палате на станции на тот случай, если придется брать дополнительные образцы ткани. У Хатима нет добровольцев, он проводит испытания на крысах, а оставлять Дирбаса среди пациентов других врачей я не рискнул. Ему будет достаточно случайных встреч с федералами в коридорах станции, а так у него хотя бы будет личное пространство, где он сможет побыть в тишине один. И опять же, у него будет место, где он сможет помолиться без чужого любопытства и ненужных расспросов.

- Тогда да, – Айдан задумался и покивал головой, – ему надо дать время привыкнуть и к новому месту, и к новой одежде. Не будем заходить к нему проведать, но ты передавай ему от всех нас наилучшие пожелания. Я обязательно помолюсь за его здоровье и за твою работу, – Айдан погладил Рана по щеке, – у вас все обязательно получится, я в этом уверен.

*

Поездка на станцию очень понравилась Альби. Все было очень интересно и даже мило. Дети ехали в омеговозке рядом с ним и Айданом. Воспитатели и два врача сопровождения ехали на небольшом багги наподобие местных автобусов, только разве что сиденья даже на вид были более комфортные, чем в городском транспорте. Ран ехал верхом на своем жеребце в сопровождении нескольких альф. Альби видел их раньше, но по именам не знал. Это были явно не те альфы, что сопровождали Рана на Землю, а из местных альфачей Альби по именам знал только Ваиза и еще пару человек, которые сопровождали его с Бэлем в аквапарк. И то, только потому, что Бэль время от времени к ним обращался, когда предупреждал, куда собирается отправиться дальше. Ран отличался от местных альф только красными шароварами вместо военных штанов песочного цвета, как у других. Хотелось, конечно, позубоскалить на эту тему, но Айдан ему объяснил в самом начале, что такая одежда для Рана не прихоть, а необходимость. Все наследники носят красные штаны, а эмиры – халаты. Это не просто одежда, а вопрос статуса. Ран не может ходить в такой же одежде, как остальные альфы, ведь тогда все решат, что он таким образом уклоняется от поединков. Похоже, здесь всячески поощрялись дуэли между молодыми альфами. Порой даже казалось, что их стравливают, как молодых щенков, чтобы выяснить, кто более зубастый. Стоило омеговозке с альфами сопровождения покинуть ворота дворца, как им навстречу бросилась небольшая процессия в составе одного наследника и пяти сопровождающих его альф. Омеговозке пришлось сразу остановиться. Ран подъехал к молодому парню в красных шароварах просто невероятной ширины и вежливо попросил перенести время дуэли на более поздний срок, чтобы не задерживать омег на улице. – В городе, где подрастает лисенок, количество приезжих наследников порой превышает разумные нормы, – Айдан приподнялся на локте и смотрел, как альфы разговаривают. – Салаха они не имеют права вызвать на дуэль, – Айдан передернул плечами, – слава Аллаху, эмиру может бросить вызов только другой эмир. Да и вызвать на дуэль отца лисенка может только безумец. А вот Тиграну от приезжих наследников не отвертеться. Хотя, есть еще один вариант – собрать тех, кого считаешь достойным, и начать «дружить», – Айдан увидел, что приезжий наследник освободил дорогу омеговозке, и уселся удобнее. – «Дружить» в данном случае, значит устраивать совместные охоты, «приятно проводить время» в местных развлекательных заведениях и прочее совместное проведение досуга. Но только наш Тигран, как вернулся с Земли, сразу бросился помогать отцу, и местные принцы с чего-то вдруг решили, что он растерял свой боевой опыт на Земле и решили добиться расположения старшего брата тем, что выиграть у него дуэль… Идиоты…

- Может, тогда Тиграну надо посоветовать собрать этих… – Альби замешкался под насмешливым взглядом селафь, – принцев-наследников и устроить им охоту или еще чего… Сам развлечется и отдохнет, да и дуэли, может, тогда прекратятся и всем станет спокойнее?

- Не станет, – отмахнулся селафь, – начнешь «дружить» и уже не сможешь остановиться до самой свадьбы лисенка. Я понимаю Тиграна, он не привык к праздному времяпрепровождению, у него была война в пустыне и учеба. Это моему старшему брату было сорок пять, когда я вошел в возраст сватовства. Мой брат Джавад был старше Салаха и уже давно помогал отцу, как визирь. Он и сам был не против устроить охоту и развлечься, да только следующим шагом в подобной дружбе будет приглашение новых приятелей во внутренний двор. Ты когда-нибудь обращал внимание на зарешеченное окно перед входом?

- Нет, – Альби честно попытался вспомнить, а потом замотал головой, – я как-то не обращал внимания на стены. Мне бы во дворе не споткнуться или не налететь на кого… Заки меня порой едва не за шиворот тянет, чтобы я шел, куда надо.

- М-м, – мурлыкнул Айдан, – вернемся домой, посмотри. Там над входом есть зарешеченное окно. К нему есть ход из гарема. Только оми и супруг имеют право выйти во внутренний двор, чтобы проводить господина. Наложники могут лишь смотреть через такое окошко. Туда же приглашают и лисенка во время сватовства наследников. Старший брат может позвать лисенка, чтобы его друзья показали себя и выразили свое восхищение. Если лисенку кто-нибудь понравится, то он может передать счастливчику платочек со своим запахом. Это будет как поощрение к ухаживанию. После такого подарочка наследник может обратиться к отцу лисенка за разрешением на хитбу или хотя бы за разрешением на официальное ухаживание за лисенком. Это значит, они могут начать переписываться и лисенку можно присылать подарки. Любой эмир может прислать лисенку подарок, но принц-наследник только после разрешения отца.

- Столько нюансов, – улыбнулся Альби.

- Да, – согласился селафь, – и столько нервотрепки родным. Представь, какой скандал закатит Бельчонок, если Тигран позовет его на такие смотрины? Он вначале будет визжать, как будто ему мышь под юбку запустили, а потом разобидится на брата. Это Светлячок у нас бегал к такому окошку и кусочеклисьего хвостика в решетку просовывал, мол, не поймаете. А потом смеялся, когда ему серенады пели, а вот Бельчонок у нас на такое не пойдет, скорее, надуется и в комнатах закроется. А ведь принцам такое не объяснишь, – вздохнул Айдан, – вот и приходится Тигренку саблей махать по три-четыре раза на дню.

- Может, мне поговорить с Бэлем? – Альби сел на своем сиденье и требовательно посмотрел на селафь. – Бэлю ведь не тяжело выйти к такому окну и нафыркать на всех, чтобы отцепились.

- Не отцепятся! – рассмеялся Айдан. – Наоборот, прицепятся еще крепче, как колючка к верблюжьему хвосту! Не оторвать и силой! Получив доступ к внутреннему двору, начнут каждый день петь серенады, пытаясь склонить сердце лисенка к интересу к собственной персоне. У нас, пока Бусинку сватали, так через внутренний двор не пройти было! Если надо было выйти в город, то приходилось через кухонные ворота отправляться! Когда выдали его замуж, так долгое время самим не верилось, что во внутреннем дворе тишина и никого нет.

- Жуть какая! – передернул плечами Альби, – этим принцам заняться что ли нечем? А как же обязательная учеба на Земле?

- Не суди обо всех альфах по своему мужу, – хмыкнул Айдан, – ты забыл, но Сабах на самом деле весьма закрытая планета. Здесь эмир должен знать Коран и разбираться в законах шариата, владеть мечом и хорошо сидеть в седле. Большего от него не требуется. Для всего остального у эмира есть помощники – визирь, казначей и ключник. Отнюдь не все наследники способны учиться на Земле. Нет, они конечно летают туда… пожить… Но часто бывает так, что после нескольких дебошей их выставляют с Земли, как провинившихся детей. Но об этом большинство эмиров помалкивают. Ведь по факту летали? Летали! А что было и чем занимались, это уже вопрос другой…

- Но ведь у каждого есть отец! – не сдавался Альби, – почему бы не помогать ему в делах?

- Не все эмиры подпускают к делам сыновей, – хмыкнул Айдан, – многие опасаются, чтобы сильный сын не сместил родителя с трона. Как правило, однажды ночью ударом клинка в сердце. А утром общине сообщат печальную новость, что эмир «почил с миром, устав от дел и хлопот». Наследник наденет отцовский халат и войдет в его гарем, чтобы навести свои порядки. А потом будет время от времени выгонять своего сына-наследника из родного дворца, но под охраной надежных альф. Так, чтобы наследник был, но не путался под ногами и не надеялся занять его место. Чтобы тот не поступил с ним так же, как он поступил с отцом в свое время. И потом, волочиться за лисенком – это такой, считай, национальный спорт среди наследников, вроде соколиной охоты и воинского мастерства. Вот и слоняются толпы наследников из одного эмирата к другому в ожидании, когда отец призовет занять свое место в Диване*.

- Какое бессмысленное существование, – расстроился Альби.

- Почему бессмысленное? – хихикнул Айдан, – в таких путешествиях наследники взрослеют, набираются опыта и заводят новые знакомства среди себе подобных. И не стоит забывать, что Бэль не единственный лисенок на планете. Поэтому принцы-наследники летают по планете, как листья, слетевшие с деревьев. Сначала одному лисенку песни попоют под окном, повздыхают о своем разбитом сердце, потом отправятся к следующему окну*. Заодно с приятелями заедут проведать родного отца и навестить собственные гаремы, а потом отец опять выпнет их недрогнувшей рукой, а когда и ногой, – хихикнул Айдан, – чтобы сынок набирался ума-разума и добыл себе славы среди других наследников. Лишь бы не заводил смуту среди своих альф, а то иди знай, приглянется альфам сильный наследник вместо трусливого эмира, и опять опасайся ножа в спину, яда в кубке, колючки под седлом. Ведь сломать шею на охоте проще простого…

Омеговозка резко остановилась, так что все едва не соскользнули со своих шелковых сидений на пол. Перед омеговозкой гарцевал очередной наследник, и, бросая заинтересованные взгляды на черную ткань омеговозки, что-то говорил Тиграну, а тот от него разве что не отмахивался.

- Все целы? – Ран приблизил лицо, к черной ткани, пытаясь заглянуть внутрь, – селафь, Сердечко? Все хорошо? Не ударились? Дети целы?

- Все хорошо, не переживай! – рассмеялся Айдан, – это было даже смешно…

Альби помог хихикающим детям опять расположиться по своим сиденьям и мысленно погладил Рана, пытаясь его успокоить без слов. Ран, успокоившись, выдохнул и отъехал от омеговозки только для того, чтобы нарычать на самодовольного самца, который чувствовал себя едва ли не героем из-за переполоха, вызванного у всех присутствующих. Ран грудью своего жеребца оттеснил с дороги зарвавшегося гостя и сделал жест водителю омеговозки, чтобы тот проезжал. До шаттла-лифта они доехали без приключений, да и там все было тихо, размеренно и спокойно. Дети были послушны, воспитатели и слуги внимательно-предупредительны. Альфы сопровождения довели всех до шаттла и, даже не сделав попытки зайти внутрь, внимательно наблюдали за снующими студентами. Они остановили нескольких опоздавших врачей, не позволив им зайти в лифт вместе с детьми и двумя высокородными омегами, Айданом и Альби. Еще не хватало, чтобы приезжие неверные создавали сутолоку в лифте рядом с омегами – бесценными сокровищами для всех альф! В итоге, санобработку перед входом в лабораторное кольцо проходили только «свои». Беты уже бывали на станции раньше, поэтому без возражений обработали руки антисептиком, нацепили салатового цвета безразмерные балахоны с капюшонами, закрывающие тела и головы, нацепили прозрачные маски-экраны и помогли детям переодеться, вымыть руки и ноги, прежде чем переобуть их в тряпичную одноразовую обувь. Заки и Нури, в таких же балахонах, помогли Альби и Айдану снять верхнюю одежду, оставив их в шелковых платьях, затем достали из безразмерных сумок новые шлепки и помогли бесценным омегам переобуться. Айдан поправил прическу и драгоценное ожерелье на груди, полностью проигнорировав протянутую медицинскую маску для лица. Альби только хмыкнул. Ну да, омеги безупречны, а, следовательно, говорить о грязи на их одежде было бы ужасным кощунством. Айдан, будучи вдовцом, имел право не закрывать лицо, а вот Альби нацепил на уши резинки от медицинской маски, но спустил ее на подбородок, чтобы она не мешала, но при этом в любой момент ее можно было бы поднять одним движением пальца. Ран переоделся во врачебную униформу с бейджиком на груди, который информировал окружающих, как его зовут и к какой лаборатории он причислен. Айдан с восхищением посмотрел, как выглядит его любимый Тигренок в медицинской одежде, и кивком головы сообщил, что готов к дальнейшим приключениям. Ран поднес к сенсорному замку руку, и переходной шлюз с явным причмокиванием открылся, являя белоснежный длинный коридор, в котором их встретил бета из группы Хатима и с поклоном предложил омегам следовать за ним. Айдан, естественно, пошел впереди, следом плотной гурьбой воспитатели повели своих подопечных, а Альби дождался появления Рана и отправился вместе с ним. Всю эту процессию замыкала толпа роботов-поломоек, которая с жужжанием надраивала все вокруг, едва не наползая на ноги Рана и Альби. Внутренние коридоры станции были пустыми, то ли потому, что народу было немного, или всех предупредили о появлении группы, которая несколько нарушала режим стерильности лаборатории. По крайней мере, следуя по коридору, Альби видел плотно закрытые двери, за которыми ходили люди, но первый, кого он встретил на станции, был Хатим, который с улыбкой поцеловался с Айданом, как с любимым родственником. В большом помещении стояли аппараты диагностики и сновали несколько человек, которые помогали Хатиму и Рану с проведением обследования детей. По всей видимости, результаты были неоднозначные, судя по тому, как восхищенно восклицали лаборанты Хатима, бегающие кругами вокруг омежек и аппаратуры, и перешептывались беты, глядя на мониторы приборов. Альби, конечно, сразу сунул туда свой любопытный нос, не то, чтобы он был специалистом, но и минимальных медицинских познаний было достаточно, чтобы сказать, что дети полностью здоровы. Там были изначальные данные, с которыми дети приехали на Сабах, и там, среди всполохов оранжевого светились узлы красного, с редким вкраплением зеленого, а сейчас все отделы мозга горели ровным зеленым цветом, что говорило о здоровье. Даже как-то подозрительно быстро здоровы, если сравнивать их первоначальное состояние и текущие показатели.

- А почему их обрили? – Хатим погладил пушок отросших волос у ближайшего ребенка, – у них же были волосы, когда они сюда прибыли…

- Это чтобы эфенди Айдану было удобно написать волшебными чернилами просьбу к Аллаху, – омежка довольно улыбнулся и поднял вверх большой палец, пытаясь показать, как он рад, – эфенди Айдан сказал, что если наши болезни в наших головах, то и просьбу волшебными чернилам надо написать на голове, чтобы Аллах точно не промахнулся с тем, что надо вылечить. А еще он мне на руке написал, и смотрите, она теперь легко сгибается и разгибается. И больше не болит! – ребенок покрутил рукой. – А волосы – это пустяк! Волосы вырастут, и все уверяют, что они будут даже лучше, чем были.

- Это правда, – Альби подошел и погладил малыша по животику, пока он лежал на кушетке диагноста, – у меня раньше были очень тонкие и слабые волосы, а теперь густые и длинные. Так что, готовьтесь, вскоре вам понадобятся все заколочки и резиночки, какие только понравятся, и прически будете делать любые, даже самые красивые.

- Волшебные чернила? – Хатим с интересом посмотрел на Айдана. – Я уже слышал о них от старых повитух. Якобы в гареме у эмира есть волшебные чернила, и если написать на животе роженицы молитву этими чернилами, то роды пройдут успешно и будут почти безболезненными. Ребенок гарантированно родится здоровым и роженица обязательно выживет. Я думал, это все байки, вроде рога единорога. Разве могут чернила остановить внутреннее кровотечение и снять спазмы матки?

- Не надо забывать о силе молитвы! – наставительно поднял палец Айдан, – вера творит чудеса, а тот, кто сомневается в силе слова Аллаха – безбожник!

- Простите, – побледнел Хатим, – простите, Айдан. Я не сомневаюсь в силе молитвы, я удивлен самой постановкой вопроса. Разве чернила могут быть волшебными? И как бы мне на них посмотреть?

- И что на них смотреть? – пожал плечами Айдан и отошел в сторону, – чернила и чернила. Густые, черные, пишут без пропусков. В любой лавке можно купить такие же.

Хатим цепко прищурился в сторону омеги – прародителя целой династии эмиров, но промолчал, недовольно поджав губы. Тигран заметил и то, как селафь ловко уклонился от ответов на вопросы, и заинтригованный взгляд Хатима. Он с мягкой улыбкой погладил по плечу в попытке успокоить своего почти начальника и спасителя – очень умного омегу, который был воспитанником оми и первым омегой с Сабаха, кто получил настоящее образование на Земле. Причем закончил учебу с наивысшим баллом и предложениями от многих научных институтов Федерации. Хатим будто опомнился и с улыбкой похлопал Тиграна по руке, мол, все в порядке и не стоит беспокоиться. Айдан за это время сделал круг по лаборатории и, с независимым видом усевшись на ближайший свободный стул, стал рассматривать собственные браслеты, словно все происходящее вокруг его совершенно не волновало. Поскольку у данной работы куратором был не Хатим, а Ран, то и решением об обследовании детей и отправкой результатов занимался он. Это ему отдал детей Ошая, и только перед ним собирался держать отчет Тигран. Он посчитал, что данные медицинских карточек отправленных омежек и так известны в Федерации, и поэтому собрал к отправке только последние данные. Омежек на всякий случай обмерили, взвесили и сделали видеозапись их текущего состояния. Даже без медицинских показателей было видно, что дети совершенно здоровы и двигаются, как и положено детям их возраста. К этому Ран добавил все лабораторные данные, собранные сегодня, сопроводив их образцами крови для возможного исследования на Земле. После этого дал команду воспитателям и врачам сопровождения собирать детей в обратную дорогу. Время приближалось к обеду, и дети уже заметно устали среди взрослых и медицинского оборудования. Айдан, как обычно, выскользнул из комнаты первым, за ним потянулись биби с воспитателями, Ран и Альби вышли следом за Хатимом. Омега, едва дождавшись, когда все покинут помещение, закрыл дверь и включил сигнал оповещения, что внутри нарушен стерильный режим и идет санобработка. За закрытой дверью полыхнули синие лампы ультрафиолета и зеленые лучи лазерной зачистки.

- Простите за беспокойство, – кивнув головой на «светомузыку», Альби прижался к плечу Рана, – надеюсь, мы не очень нарушили ваши текущие планы?

- Не переживай, Альби, – улыбнулся Хатим, – это же ради детей! Я рад, что они выздоровели, – Хатим задумался и потупился в раздумьях. – Хотя такое реактивное выздоровление кажется не совсем правильным и, скорее всего, придется столкнуться с тем, что нам не поверят и попробуют обвинить в фальсификации. Уж больно велика разница за такой промежуток времени. И эти «волшебные чернила» та еще тайна. Жаль, я не видел, что именно сделал Айдан. Он умеет хранить собственные тайны.

- Я видел, – Альби посмотрел вслед уходящей процессии, – это все происходило в хамаме. Детей вымыли и размассажировали, как для обычной процедуры. От тепла и массажа у них ослаблялась спастика мышц, они были расслаблены и спокойны. Им обрили головы во время купания, и когда я зашел, Айдан наносил кисточкой чернила на последнего ребенка. Внешне это были простые чернила, как тушь для каллиграфии. Айдан наносил на головы замысловатые узоры сур. Когда он понял, что немного чернил осталось в баночке, то написал по короткой молитве на ручки или ножки. Вместе со мной был Ясмин, он сказал, что качество каллиграфии выше всяких похвал. После росписи детей чернилами им налили по маленькой пиалке «сладких снов», и мы покинули хамам, а детей позже слуги унесли в питомник. Заки мне потом рассказал, что дети, когда проснулись, выглядели совершенно здоровыми. Помнишь, Ран, как однажды на меня налетел ребенок, а я тебя спросил, веришь ли ты в чудо? Так вот, тот ребенок, который беззаботно бегал в холле гарема, был как раз тот биби, на ножке которого Айдан буквально вчера написал суру.

- Поразительно… – Хатим прикусил губу и задумался, – это и вправду волшебство! Хотел бы я получить образец таких чернил! Даже простые настойки Айдана отличаются от привычных на Сабахе, как шелк от шкуры верблюда! Та же настойка «сладких снов» значительно отличается от омежьего снотворного, что есть в других эмиратах. И, кроме того, не во всех эмиратах делают различия между настойками для альф и омег. Айдан настоящий волшебник, как бы его уговорить поделиться рецептом?

- Хатим, ты же знаешь, давить и спрашивать у Айдана бесполезно, – Ран пожал плечами и виновато улыбнулся, – пока он сам не решит поделиться, любые уговоры будут бесполезны.

- Да, – Хатим смущено улыбнулся, – я все понимаю. Ладно, поторопитесь, а то Айдан будет недоволен, если ему придется ждать у входа.

- Спасибо тебе, Хатим, спасибо за все, ну, мы побежали, – Ран подхватил Альби под руку, и они действительно почти побежали по коридору. Заки едва успевал за ними в своем скафандре-балахоне. Благо, что все не успели уйти далеко, и они нагнали их почти у самого коридора переходного шлюза. Ран опять воспользовался своим допуском, и герметичная дверь открыла доступ в коридор. Бета, который сопровождал группу, поклонился Айдану перед выходом и остался внутри коридора после того, как все вышли на станцию.

Слуги и помощники стали снимать защитную одежку, одевать и переобувать биби. Заки и Нури помогли омегам с верхней одеждой, и вскоре вся компания стояла в таком же виде, как и пришла. Остался только перелет на шаттле. Благо, что он их уже дожидался в положенном месте. Дети устало потягивались и жались к воспитателям в надежде на похвалу за хорошее поведение. И их, конечно, хвалили, гладили и по головам, и по плечам, обещали всевозможные сладости, как только все доберутся до родного питомника. Стоило дверям шаттла открыться, и все оказались почти в эпицентре скандала. Альфы едва ли не силой удерживали периметр возле омеговозки. Возле нее собралось несколько принцев-бездельников со своими свитами, но особо ярился один. Тот самый, по чьей вине так резко затормозили по пути на станцию.

- Он трус!! Прячется за омежьими юбками, лишь бы избежать дуэли!! – пафосно орал крупный альфа в красных штанах.

Ран коротко рыкнул и выскочил на улицу из шаттла первым. Альби по связи ощутил, как его окатило гневом, словно кипятком, он даже приоткрыл рот от неожиданности. Казалось, что сейчас он начнет изрыгать огонь, как дракон.

- Не волнуйся и тихо дыши, – Айдан стремительно подскочил к нему и взял за руки, – попытайся отгородиться от мыслей Рана. Он сейчас слишком зол, чтобы контролировать вашу связь. Представь, что вокруг тебя каменная стена и все, что происходит за ней, тебя не касается. Ну же, – Айдан сжал дрожащие пальцы, – представь, каменная стена с тебя ростом. Такой красный кирпич. Твердый и надежный. Альби, тебе надо собраться, такие сильные эмоции могут повредить тебе и малышу. Ты должен быть безмятежен, как вода в пруду. Соберись. Ради ребенка.

Альби закрыл глаза, представил каменную стену вокруг себя и попытался успокоиться, как на экзамене. Предельная концентрация и внимание. Еще не хватало по связи передать Рану свою панику! В душе сразу стало тише и спокойнее. Он открыл глаза и осмотрелся. Дети все еще сидели пристегнутыми на сиденьях, они испуганно блестели глазами, полными непролитых слез. Казалось, еще миг, и они все заплачут. Воспитатели переминались возле детей и ждали команды от Айдана. Стоявший рядом Заки протянул фляжку с водой. Альби улыбнулся ему и сделал из фляжки пару глотков.

- Все хорошо, не надо беспокоиться, – мяукнул Альби и сам удивился, насколько тихо звучит голос, он похмыкал и заговорил уже нормальным голосом, – у меня все прекрасно. Я собран и спокоен. Что произошло, пока нас не было?

Айдан, жестом успокоив детей и взрослых, подошел к открытой двери шаттла, которую загораживали спины альф-охранников. Айдан без смущения потыкал первого попавшегося пальцем, и когда тот обернулся, потребовал отчета о происходящем.

- Инсар ибн Сабир ад Сахья, тот самый, что так дерзко остановил омеговозку, преследовал нас, и стоило шаттлу взлететь, стал кричать, что Тигран постыдно сбежал с поединка. Он уже дважды до этого вызывал Тиграна на поединок. И если после первого Тигран по-дружески отпустил его, то после второго вызова отобрал у него саблю в надежде, что потеря оружия заставит его остыть, но Инсара такое, похоже, только подстегнуло. На его крики сбежались зеваки, и если своих студентов мы смогли призвать к порядку, то подъехавшие на крики наследники вместо того, чтобы усовестить приятеля, стали его подзадоривать и делать ставки на победу. Сейчас обговариваются условия поединка.

– Не удивлюсь, если Тигран будет настаивать на бое до смерти, – Айдан с восторгом потер холеные руки, – такое оскорбление можно смыть только кровью нечестивца! Хочу посмотреть на поединок! – азартно воскликнул селафь и закрыл лицо краем шейлы, – с дороги! Альфа тихо рыкнул, но после того, как его толкнули в грудь тонкие руки, унизанные перстнями, с явной неохотой немного посторонился. Айдан проскользнул между двумя охранниками и легкой тенью спустился со ступенек шаттла. Нури опередил омегу и присел у его ног, как сторожевой пес, готовый вцепиться в глотку любому.

- Альби-хатун, вам бы лучше не видеть, как льется кровь, – покачал головой альфа, глядя на встревоженного Альби. – Наш Тигран уже дважды побеждал недостойного Инсара, не извольте беспокоиться и подождите в прохладе шаттла.

- Альби, – Айдан повернул голову, – ты ведь никогда не видел настоящей схватки на мечах? Крови не боишься?

- Нет, – Альби сделал несколько шагов вперед и замер в проеме шлюза, – я видел много драк и крови. Меня этим не испугать, и в своем муже я уверен.

- Я заберу твоих омег по праву меча! – обрадовался Инсар. – Альфа без гарема, который упустил сына Ошая, не достоин звания наследника и не имеет права носить красные штаны! В этом неправильном городе, где любой альфа может получить в супруги омегу, он приравнял себя к простому воину! Я покажу его омегам, как живут наложники в гареме настоящего наследника!

- К бою! – коротко рыкнул Ран и выставил вперед саблю.

Инсар напал на Рана первым. Сабли со звоном скрестились, Ран сделал шаг вперед и, усилив давление на клинок, заставил Инсара отступить на шаг, а следом увел саблю в сторону, разрывая контакт и будто отмахиваясь от надоеды. Инсар отскочил назад и вбок, уворачиваясь от клинка, и сразу же бросился на Рана с криком, как будто пытался его испугать. Но Ран уклонился от шумной атаки и легким касанием отбил удар. Альби отвлекся от происходящего и прислушался к себе. От Рана слышалось глухое раздражение и ледяное спокойствие, похоже, он решил убить навязчивого дурака и теперь все свелось к техничному исполнению решения. Альби как-то не задумывался о том, что сейчас убьют человека, его больше волновало право меча, о котором кричал недоумок перед боем. Он уже слышал о подобном праве, но не вникал в детали и, кроме того, его поразило, что кто-то собирался забрать его у мужа… Забрать просто так, словно он был вещью… Несмотря на то, что Инсар был крупнее и явно старше Рана, во время боя он вел себя, как подросток. Резкие движения, громкие выкрики. Ран двигался более сдержанно, но раз за разом заставлял Инсара отступать, размахивать саблей и злиться. Крупный альфа вначале бахвалился, но потом коротко охнул и схватился левой рукой за грудь, по которой расплывалось алое пятно. Запаха крови еще не было, но у Альби в носу появился фантомный привкус крови, пота и немытых коридоров общаги. Следующая рана появилась на ноге Инсара, это его притормозило. Кроме того, он явно стал уставать. Ран даже не вспотел, был таким же собранным и предельно расчетливым. Он явно не торопился свести схватку к одному удару, а то первый разрез на груди был бы глубже. Ему, как воину и медику, точно было известно, куда именно надо бить для максимального урона. Но Ран подчеркнуто не торопился, как бы давая время Инсару показать себя во всей красе. И тот не упускал возможности говорить раз за разом откровенные гадости и глупости. О какой слабости можно было говорить, когда противник гоняет тебя по площадке, как кот крысу? Теперь настроение зрителей-альф резко качнулось в сторону Тиграна. Уж больно разителен был контраст между соперниками. Собранный и сдержанный наследник ад Мин и вызывающе наглый Инсар. Теперь зрители поддерживали Тиграна, восхищаясь его техникой боя и мастерством владения оружием. Все как-то резко вспомнили, что Тиграна недаром звали Стражем пустыни, и стали перешептываться, вспоминая каких-то там главарей банд, и имена караванщиков, кто превозносил его храбрость и защиту в пути. Инсар почувствовал, что его перестали поддерживать и симпатии явно на стороне соперника, и попытался переломить бой, увеличив скорость, но добился только того, что Тигран поймал его на нескольких ошибках и тело противника украсилось несколькими ранами. Теперь кровью запахло на самом деле. Тягучие капли упали на горячие плитки площадки, и у альф хищно раздулись ноздри в ожидании кровавого зрелища чужой смерти. Это понял и Инсар.

- ПОЩАДИ! – Инсар резко упал на колени и поднял над головой саблю двумя руками, – забирай все! Саблю, жеребца, но не забирай у отца единственного сына! Мой отец стар и ему недолго осталось! Моя смерть убьет его!

Сабля Тиграна замерла в полете. Он зло фыркнул и посмотрел на шаттл.

- Альби, отвернись! Тебе не стоит смотреть на кровь!

- Я видел много смертей и крови, – Альби вцепился рукой в створку шлюза, – меня этим не испугать. Но, мой господин, за моей спиной пятеро детей. Пятеро омежек. У них и так был тяжелый день, ты уверен, что хочешь добавить им в детские воспоминания, как они шли по улице, пачкая кровью свою обувь. Когда они вырастут, станут супругами воинов, что останется у них при воспоминании об этом дне? Что они будут вспоминать, видя оружие в руках своих мужей? Свой страх из-за того, что кого-то совсем рядом казнили, и запах крови и мочи, разлитых на городской улице? Покажи им свое благородство и прости человека, стоящего перед тобой на коленях.

- Мой мудрый и милосердный супруг, – Ран тихо улыбнулся, – ты прав. Спокойствие биби важнее амбиций альф. Прости, надо было вначале отправить вас во дворец, а потом выяснять отношения.

Альби манерно поклонился наподобие реверанса, улыбнувшись под шейлой, когда Заки прихватил его сзади за подол платья, на всякий случай, а вдруг он навернется со ступеней, а потом тихо отступил вглубь шаттла.

- После второй победы я забрал у тебя фамильный клинок, – Ран тихо ударил по сабле, поднятой на двух руках над головой Инсара, – потеря оружия тебя ничему не научила. Ты собирался забрать моих омег, – Ран зло ощерился в лицо побледневшего врага, – теперь я заберу твой гарем по праву меча! Они станут расплатой за твою жизнь.

- Клянусь своей жизнью, что уже завтра они будут в этом городе, – четко произнес Инсар и едва не бегом бросился прочь.

Во дворе все загомонили. Наследники достаточно громко обсуждали закончившийся поединок, бросали любопытные взгляды на Айдана, которого некоторые наследники опознали, как оми эмира Айюба, и самые смелые подходили ближе, чтобы поздороваться с омегой, которого помнили еще со времен сватовства к Бусинке. Айдан многих помнил по именам и приветливо махал ресницами поверх шейлы, закрывающей лицо. Тем временем Ран протянул руку и помог спуститься со ступенек Альби, очень церемонно проводив его до омеговозки. Следом за ними перепуганные слуги вели за руки встревоженных детей. Все дети дружно карабкались по ступеням внутрь и падали на мягкие сиденья. Стоило оказаться в сумраке за черными покрывалами омеговозки, как дети начинали с азартом обсуждать увиденное и услышанное. Напрасно Альби тревожился, что они расплачутся. Первый испуг прошел, оставив азарт приключений. Он как-то забыл, что это были не изнеженные баловни питомника, а любопытные дети мегаполиса. И пусть они в своих приютах для инвалидов жили недолго, но их стрессоустойчивости могли позавидовать многие взрослые.

- А что такое право меча? – задал самый главный вопрос ребенок, – а если бы Тигран проиграл, то мы должны были бы поехать с тем нехорошим человеком?

- Нет, – Айдан наконец забрался в омеговозку и, взмахнув юбками, уселся на шелковое сиденье, – тот альфа ничего бы не получил! Для начала, я вдовец, а это значит, ни один альфа не имеет надо мной власти. Даже мой собственный сын может высказать свое пожелание, но не отдать мне приказ. Альби – супруг, и эти узы нерушимы ни для каких споров и амбиций. Эта связь священна и только развод может ее разрушить. Но на Сабахе разводов не бывает. А что касается вас, мои маленькие птенчики, то вы – биби, а следовательно, вашу судьбу могут решить только эмир и его супруг. И это понял бы любой нормальный альфа, непонятно, на что рассчитывал тот безумец, ведь всем известно, что у Тиграна нет гарема, а только один супруг. Да и я, несмотря на закрытое лицо, отнюдь не бесправный омега. Но Инсар не думал головой, он заметил двух омег с закрытыми лицами и ляпнул глупость, за что и поплатился! Жалко, что Тигран его не убил, врагов не стоит оставлять за спиной. Он вполне может найти таких же завистливых друзей. А как говорится, два шакала и льва загрызут.

Омеговозка плавно тронулась и вскоре влилась в городское движение. Альби покусал губы и, придвинувшись к Айдану, спросил то, что его волновало больше всего.

- Если Рану привезут гаремных омег, то получается, у него появится гарем?

- Это только от тебя зависит, будет у Тигренка гарем или нет, – усмехнулся Айдан, – ты же его супруг, а не наложник! Поговори с Ясмином. Совсем недавно у нас уже была такая же ситуация. Салах привел в гарем много омег, но Ясмин отказал мужу принять их в семью. Вместо этого они получили статус гостей, и вскоре их всех пристроили в другие семьи. Есть вилка в законе. – Айдан подтянул подушку под локоть и принялся объяснять, – с одной стороны, все решает супруг, но с другой стороны, если омега уцепится за полу халата, то его обязаны принять в семью. Он этим жестом умоляет о покровительстве и защите, и альфа не имеет права отказать в этом. Предупреди мужа, чтобы он не появлялся в гареме в халате, и тогда вцепиться гостям будет не во что, и, кроме этого, не забывай, что власть супруга в гареме неоспорима. Любой наложник, пробравшийся в семью помимо его воли, вполне может прожить свою жизнь в стенах тюрьмы. Так что, мало кто на такое решается. И вообще, – Айдан погладил Альби по щеке, – ни о чем не волнуйся, думай о ребенке, хорошо кушай, и знай, что бы ни случилось, у тебя есть Заки, он устранит любую проблему, главное, четко понимать, что именно ты хочешь получить в конце и с чем согласен смириться.

Комментарий к Старые долги и новые обязательства Эпикри́з — суждение о состоянии больного, о диагнозе, причинах возникновения и развитии болезни, об обосновании и результатах лечения, формулируемое по завершении лечения или на определённом его этапе.

Диван (перс. ... دیوان‎) — высший орган исполнительной, законодательной или законосовещательной власти в ряде исламских государств.

https://sun9-75.userapi.com/KaqlEz2zuzyvUuht1M3o2kTB027ZJUoBZvbMGA/d5Ml-ICMlkE.jpg окна второго этажа

https://sun9-44.userapi.com/tIAspoC8Dtf8OJTDjpDS86nnf4UWNT0SgJDqOQ/5Wu1-kDpqlg.jpg

https://sun9-36.userapi.com/sGx45xR4rqydPQcNs5QwVjIs_txN5DXkspB08A/JjE83jWdck8.jpg

====== Победитель калькулятора ======

Альби сам не понимал, почему так волнуется перед приездом посторонних омег. Они были явно не конкуренты, но неясность ситуации угнетала. Поскольку Ясмин был далеко, совета спросить было не у кого. Можно было поехать к Хани, но его пришлось бы разыскивать по всему Золотому треугольнику и, естественно, отрывать от его важных дел, а Альби не хотел чувствовать себя обузой, и поэтому пришлось обойтись разговорами с Айданом и с Аланом, который был свидетелем той давней ситуации. От него Альби и узнал, что Хатим был одним из тех самых омег, которых Салах в свое время притащил, как блохастых котят, на порог родного дома.

А еще общий экзамен Бельчонка, который он не имел права пропустить, и Альби отсидел положенное время, едва слыша, что именно спрашивают у Бэля и что он отвечает. Альби уже в самом начале понял, что уровень Сабахского образования Бэля был на порядок выше уровня тех знаний, которые давало медицинское профильное училище, которое Альби, кстати, так и не закончил… Все же, прав был Айдан, когда говорил, что он «растворяется в любви». Он совершенно не запомнил учебу после того, как попал в дом Тиграна в общине. Он тогда занялся языком Сабаха, его правописанием и каллиграфией. Одно только написание слов справа налево рвало все привычные шаблоны и заставляло учиться писать заново. Но он честно отсидел на экзамене Бельчонка и очень искренне похвалил его, когда преподаватели поставили ему наивысший балл. А сам тем временем пытался представить предстоящий приезд взрослых омег в гарем. Их явно не поселишь в питомнике. Айдан предлагал поселить их на пустующем этаже, но в любом случае, Альби предстояло встретиться с ними и обговорить условия их проживания в этом доме. Айдан с интересом наблюдал за терзаниями Альби, но не лез с советами, предлагая тому самостоятельно разрулить ситуацию. Альби был твердо уверен, что не допустит посторонних в постель к мужу, но то, что омеги окажутся именно на его личной ответственности, понимал даже без пояснений со стороны Айдана. В любом случае, надо было на них для начала посмотреть – а вдруг бедняжки больны чем-то и им нужна помощь? Может, они и сами не рвутся сменить одного наследника на другого и с ними можно будет договориться, чтобы те тихо и спокойно дождались Ясмина с Салахом, которые помогли бы подобрать им достойных альф в мужья? Но омег не было утром до экзамена Бэля, и как ни крутился Альби в ожидании, но и по окончании экзамена никто не искал супруга Тиграна с известием о приезде новеньких. Точно так же, в нервотрепке и ожидании, прошло время обеда, и Ран, видя, как волнуется супруг, выслал на все ворота альф, которые должны были встретить Инсара с омегами и проводить во внутренний двор. Альби, не находя покоя, бродил по дворцу, и теперь уже все слуги включились в ожидание инсаровых омег. Заки ненавязчиво интересовался, на каком этаже следует приготовить комнаты для «новеньких», а Альби, не выдержав, перепрятал халат Рана, который тот надевал в том случае, когда заменял отца на заседаниях управы и ведении дел общины. Ну, так, на всякий случай… В гардеробной комнате его и нашел Айдан. Селафь захотелось поиграть в го на свежем воздухе и с кальяном, и он позвал Альби на крышу. Смеркалось, близилось время ужина, слуги украшали кусты на крыше фонариками, собираясь зажечь их, когда окончательно стемнеет. Все же, сегодня праздник в семье – Бэль завершил учебу. И сделал это раньше положенного времени и с наилучшим результатом. Заки уже сообщил по секрету, что на кухне приготовили много вкусностей и большой праздничный торт для питомника. Бэль сейчас читает книжки малышам и поднимется на крышу, когда в столовую, где ели малыши, принесут торт и его поздравят в питомнике. А пока Айдан и Альби расположились на крыше в одной из беседок. Нури принес доску для го, Заки приготовил для Айдана кальян и подсунул под спину Альби подушку, чтобы он мог откинуться и расслабиться. Айдан предложил Альби четыре камня в виде форы, и тот занял ключевые точки, готовясь и к атаке, и к обороне.

- Айдан, как же получается, скоро день закончится, а омег так и нет. Значит, Инсар не сдержал слово чести?

- Значит, не сдержал, – пожал плечами селафь и выпустил колечко ароматного дымка, – но день еще не закончен. Подождем заката, а там уже и поговорим…

- Айдан, ты мне нужен, – на крыше появился встревоженный Ран. По связи пронеслась непонятная вязь чувств, но было похоже, что Ран глушит свои эмоции, и хотя он улыбался, но глаза его были тревожные, – мне передали альфы-привратники, что приехал Инсар с омегами. Альби, пожалуйста, не выходи во двор. Тебе там нечего делать. Пообещай, что не выйдешь!

- Хорошо, – удивленно пожал плечами омега, – обещаю. Во двор ни ногой!

- Он скоро заедет во внутренний двор, – Ран протянул руку Айдану, – там такое непонятное, омег везут на простой арбе, что-то не то… Мне важно твое мнение, я не знаю, как мне реагировать на происходящее.

Айдан стрельнул глазами по сторонам, но без возражений пошел следом за правнуком. Альби растерянно посидел на кушетке и вскочил с места.

- Заки, покажи, как добраться до заветного окошка внутреннего двора. Я не выйду во двор, но хочу сам видеть и знать, что происходит.

Заки молча кивнул головой и жестом предложил следовать за ним. Они спустились до самого холла, а потом поднялись по небольшой лесенке внутри стены. Она вывела на обзорную площадку, с которой хорошо просматривался весь холл. Как правило, там сидел кто-то из воспитателей, который с высоты наблюдал за всеми сразу воспитанниками, чтобы не допустить возможных конфликтов среди детей или предотвратить несчастные случаи, которые были бы незаметны среди большого количества детей простым воспитателям. В случае опасности он свистел в свисток и показывал пальцем, куда должны бежать воспитатели. С этой обзорной площадки уходили два коридорчика вдоль стен. Один такой коридорчик привел к достаточно высокому и широкому окну, закрытому густой ажурной сеткой. Заки поднес палец к губам, призывая к молчанию, и поманил вплотную к окну. Оттуда хорошо просматривался весь внутренний двор, и сейчас там стояли вооруженные альфы и Ран с Айданом. Они, похоже, кого-то ждали. Альби подождал, но во дворе ничего не происходило, и он только решил задать вопрос Заки, чего же все ждут, как ворота во внутренний двор открылись и въехал Инсар. Следом за ним ехал альфа, который вел на поводу верблюда, запряженного в высокую арбу. На арбе лежали продолговатые свертки или мешки, закрытые сверху черной тканью.

- Я привез всех своих омег, – приосанился Инсар, – как и обещал.

- В арбе? – удивился Тигран, – как мешки с финиками?

- А где их слуги, а их вещи? – удивился Айдан и покрутил головой, высматривая позади арбы людей, но там было только несколько альф верхом.

- Им не нужны вещи, – Инсар подъехал к арбе и с вызовом сорвал ткань, под ней оказались тела людей в шелковых платьях, – когда они узнали, что уезжают от меня, то умерли от черной хандры!

- Нури… – к арбе подошел Айдан и показал жестом на пол. Нури сразу встал на четвереньки, а на него, как на табурет, забрался Айдан и стал рассматривать омег, – нет. Это не черная хандра.

- Что ты там бормочешь? – фыркнул Инсар, – они умерли от тоски, потому что нам придется расстаться.

- Я видел много погибших от черной хандры омег, – Айдан продолжил осмотр трупов. Он заглядывал им в рот, рассматривал руки, оттянул веко и посмотрел в глаза. – Это не черная хандра. При ней кожа фарфорово-белая, а белки глаз молочно-прозрачные, губы без цвета, а ногти розовато-белые. А здесь кожа, как у простого покойника. На глазах полопались капилляры, как при удушье, а лунки ногтей синеватые, и язык синюшный. Их отравили и при этом слегка придушили. Они, по всей видимости, сопротивлялись и не хотели пить отраву!

- Ты врешь! – разозлился Инсар и схватился за саблю.

- Или ты сейчас извинишься перед Айданом ад Дин, или я вызову тебя на бой до смерти, – рыкнул Тигран, – и здесь нет моего супруга, за тебя заступиться будет некому.

- Приношу свои извинения Айдану ад Дин, – сквозь зубы выдавил Инсар и склонил голову, изображая поклон, – я считаю свое слово исполненным. Я обещал привезти омег – я их привез. Никто не говорил, что они должны быть живы и здоровы. Я утверждаю, что омеги погибли сами от черной хандры, не выдержав разлуки со мной, у вас есть свое мнение. Я не берусь с вами спорить, это бесполезно. Все равно каждый останется при своем мнении. Но я сделал, что был должен, и сейчас отбываю в свой эмират, мне надо оплакать потерю своих любимых.

Инсар подчеркнуто нагло поклонился в седле и развернул жеребца к выходу. Он выехал в полной тишине, следом за ним вышли и его альфы.

- Что мне делать, Айдан? – голос Тиграна был глухой и растерянный, – я могу догнать его, вызвать на дуэль и наконец избавить мир от гадины.

- Тебя обвинят, что ты напал на гостя, – вздохнул селафь, – его надо было все же казнить вчера. Хотя он просил не ради себя, а ради отца и ради общины. До заката осталось меньше получаса. Нам не найти за это время серьезных свидетелей его преступления. Свои альфы как свидетели не засчитаются, все эмиры знают, что альфы против своего наследника и слова не скажут. Если решишь обвинить его, то это будет в любом случае твое слово против его. Конечно, дуэль все рассудит, но омег к жизни это не вернет.

- Все эмиры на Совете, но в городе много наследников, – усомнился Ран, – на станции есть Дирбас… он не наш альфа.

- Нет, Тигран, – Айдан тяжко вздохнул и спустился со спины Нури, – у нас или подростки в поисках приключений, или нежеланные сыновья. Их слово мало весит в споре. А Дирбас – свободный альфа, ушедший от господина, ты прости меня, конечно, но в глазах многих эмиров он почти преступник. Он вроде дезертира с поля боя. Понимаю, что это глупый закон, когда альфа должен быть с эмиром до самой смерти, но ты сам знаешь, как смотрят на перебежчиков. Когда твой отец только построил этот эмират, к нему пришло несколько альф, и разве им было легко на новом месте? Ваиз, скажи сам, разве не ты давил на новеньких, проверяя их на прочность?

- Нельзя оставить на поле боя за своей спиной слабака, – фыркнул Ваиз и поправил перевязь с мечом, – но Дирбас не такой. Он не столько спасал свою жизнь, сколько не хотел позорить своих побратимов недостойным убийством брата. Я его понимаю, как воина… приказ господина превыше чести, но как потом с этим жить? Он предпочел забрать свой позор с собой и уберечь родных альф от тяжелых воспоминаний. Он не хозяина менял и не искал судьбы именитей, эх… – Ваиз тяжко вздохнул и отвернулся.

- Что делать, селафь? – голос Рана был полон обреченности, – мы ведь можем что-то сделать? Мы даже помолиться за них не можем. Негодяй не назвал нам их имен…

- Прикроем их тела, чтобы не портить праздник всем людям во дворце, – Айдан горестно вздохнул, – отвезите тяжкий груз в крематорий, до заката осталось меньше получаса, но пусть они хотя бы будут там. Завтра утром высыплем их прах в песках после первой молитвы. Помолимся за души семерых невинно убиенных омег и одного нерождённого ребенка.

- Что? – Ран растерянно подошел к арбе и заглянул внутрь, – о Аллах, где-то месяц седьмой-восьмой… Как у него рука поднялась на беременного? Пусть бы он его лучше себе оставил. Я ведь не знал, сколько у него было омег… надо было лететь за омегами самому…

- Это был, скорее всего, бета, – вздохнул Айдан и погладил Тиграна по плечу, – ты только не вини себя, он подлый человек. И в этом случае он мог напоить их отравой, прежде чем отдать тебе, они бы умерли у тебя на руках, а он обвинил бы тебя в убийстве. Тут и не знаешь, что лучше… вернее, хуже…

- Да, Айдан, – Ран тяжело вздохнул и взял повод верблюда, который флегматично стоял во дворе, – мы позаботимся о них. Иди к Бэлю и Альби, я отвезу омег в крематорий, помолюсь с братьями и присоединюсь к вам. Если задержусь немного, извинись за меня перед Бэлем. Мне надо немного времени, чтобы прийти в себя.

- Да, Тигренок, – Айдан притянул к себе правнука и, сняв шейлу, поцеловал в лоб, – сделай все, как положено и непереживай о нас. Мы повеселимся с Бэлем, наедимся сладостей и будем любоваться на звезды. Приходи к нам, мы будем тебя ждать.

Тигран коротко кивнул головой и потянул верблюда к боковому проходу. Арба заскрипела, а Альби перевел дыхание. Он и не заметил, как все время с тех пор, как Инсар откинул ткань, стоял закрыв себе рот двумя руками, чтобы даже не пискнуть от всего увиденного. Заки погладил его по плечу и достал из складок своей одежды маленькую фляжку. Он протянул ее Альби и тот, не раздумывая, выпил содержимое в два глотка. Там оказалась не вода… Альби посмаковал послевкусье. Что-то сладкое и пахнет цветами…

- И чем ты меня напоил? – нахмурился омега.

- Вода с медом и капелькой успокоительного, – честно сознался Заки, хотя, если бы он и врал, то Альби не смог бы уличить его в обмане. Но в душе стало тише. Наверное, сладкое сыграло свою роль, а может, и успокоительное сработало, но Альби вдруг почувствовал, что все не так уж и страшно… Хотя нет! Это все, конечно, ужасно, но… но, почему-то совсем не хотелось биться в истерике и кричать о несправедливости мира.

Наверное, в этом есть и его вина. Ведь если бы он вчера не заступился за Инсара, то сегодня семеро омег были бы живы. И на самом деле, ему было все равно, убил бы Ран Инсара или нет, ему просто не хотелось пугать детей видом крови. Лично он в детстве боялся ее просто до икоты. Забивался под кровать и там икал, а потом как-то привык… Альби даже остановился от этой мысли и только сейчас заметил, что они, оказывается, почти спустились по лестничке в холл.

- Ты уверен, что успокоительного там была всего капелька? – грозно нахмурился омега и попытался сурово свести брови к переносице, – я совсем не чувствую себя виноватым, хотя, должен бы…

- Альби? – в лестничный проем заглянул Айдан, – а что ты… оу, да ты подсматривал!

- Нет, – Альби плавно помахал пальцем перед лицом, – я не подсматривал, я смотрел! Я не выходил во двор, как просил Ран, но я должен был быть… я должен быть в курсе… хотя я не корабль, – сам себе возразил Альби, но потом собрался с мыслью, – Заки меня чем-то напоил и мне тяжело собрать мысли, они расползаются, как тараканы, в разные стороны.

- Заки умничка, – улыбнулся Айдан и подхватил омежку под руку, – пошли ко мне на этаж, я хочу переодеться.

Альби кивнул и позволил, чтобы его куда-то настойчиво повели, а потом усадили на мягенький диванчик. Альби огляделся, это была комната Айдана. Он уже бывал здесь раньше. В комнатах Айдана все было кремовое, розовое и салатовое. Все подушки с оборочками, золотой бахромой и канителью. Заки поднес к его губам стакан с щербетом, и Альби сделал пару глотков. Щербет был густым, как смузи, и кисло-сладким. Таким кислым, что хотелось передернуть плечами, и одновременно приторно-сладким, что аж во рту все слипалось. Альби взмахнул руками, пытаясь отодвинуться от гадости, и с жадностью набросился на воду. После стакана воды в голове несколько прояснилось и он уже более осмысленно посмотрел на Айдана, который рылся в шкатулке с драгоценностями.

- Так что ты говорил тогда, на лестнице? – между делом поинтересовался селафь.

- М-м, – Альби попытался вспомнить, что именно его поразило, а потом выдал, – я почему-то не чувствую себя виноватым, хотя должен…

- Не должен! – резко остановил полет его мыслей Айдан, – меч был в руках Тиграна, и если бы он захотел, то казнил бы Инсара, а дети, кровь и прочее бла-бла вполне можно было решить при помощи слуг. Но Тигренок воин, а не палач, он и сам искал повод не пачкать меч. Так что, все это его ответственность, а не твоя, – Айдан пронзительно посмотрел на замершего Альби и отчетливо вздохнул, – Вы с Тигренком, в сущности, еще такие дети. И хотя он воевал, а ты прошел через ад приютского детства, но вы все равно дети. Вам не хватает элементарного жизненного опыта, но судьба гонит вас вперед и не дает времени осмотреться, подумать и понять.

- …что жизнь омеги мало что стоит? – скривил рот Альби, – что на Земле, что на Сабахе, люди везде одинаковые, и негодяев хватает везде…

- Поверь, жизнь альфы тоже не очень-то ценна, – Айдан выбрал ожерелье и передал Нури, чтобы тот застегнул его, – ты считаешь, что только омеги несчастны? Знал бы ты, как тяжело порой бывает альфе. Мало того, что на него смотрят, как на оружие, без мыслей и чувств. Большинство из них всю жизнь живут в казарме без всякого шанса завести семью даже с простой женщиной. Несмотря на то, что все они имеют родителей и родственников в городе, но на них даже родные люди смотрят, как на отщепенцев. Родители не будут искать им пару, как другим детям, и хотя будут переживать во время войны и гордиться их успехами, но при встрече в городе будут кланяться, как посторонним. И все потому, что альфы принадлежат эмиру. Они его глаза и уши, а еще карающий меч. И случись преступление, альфа будет действовать по закону, позабыв про родство.

Айдан выбрал пару браслетов и протянул слуге, чтобы тот застегнул их, потом посмотрел на замершего Альби и продолжил:

- А теперь представь, что после всего альфа учуял запах своей пары на эмире, – Айдан поднял брови и уставился на Альби, – ведь все омеги принадлежат эмиру, а остальные альфы даже не имеют права поднять на них глаза. За это следует страшное наказание, и это знают все. Представь, каково альфе знать, что его пара, его дыхание с другим. И чаще всего это бесправный наложник, который бывает с эмиром от случая к случаю. Или наоборот, фаворит, который готов на все, лишь бы удержать возле себя повелителя. Как ты думаешь, о чем думает альфа, особенно, если точно знает, что как воин он сильнее своего господина? О чем он молчит в тишине казармы? О чем болит его сердце, когда он дежурит у ворот гарема и мимо него иногда проскакивают слуги, неся запах его пары?

- Почему эмиры не разрешают альфам иметь свои семьи?

- Для начала, традиции тоже не на пустом месте возникли, – Айдан встал с кресла и огладил руками шелк платья, – каждый альфа хочет для своего омеги всего самого лучшего. И отнюдь не все омеги милые мальчики, согласные на жизнь в шалаше. Среди них достаточно много амбициозных людей. Вот, например, Салах сразу начинает платить всем семейным альфам двойной оклад, дает бесплатное жилье и множество других плюшек, и что? Половина супругов по истечении времени начинают заниматься своим бизнесом и порой зарабатывают больше своих благоверных. Это не значит, что альфы туповаты, а скорее подчеркивает, что нельзя сбрасывать со счетов амбиции и возможности омег.

А ведь этот город уникален для Сабаха. Отбросим в сторону возможность амбициозных омег реализовать себя. Как ты думаешь, чем занимаются омеги от безделья? Строят планы. А о чем может мечтать омега, живя в халупе без слуг и питаясь впроголодь? Обычно альфа получает условные деньги, поскольку состоит на полном довольствии эмира. Помимо оклада, они получают часть добычи от боевых трофеев. И это в случае, если есть война с соседями или эмир отправляет сопровождать караваны торговцев. А бывают эмиры, которые заставляют альф самих заботиться о своем оружии и сбруе. Тогда у альфы одна головная боль, где бы раздобыть денег на новые сапоги, и все мысли о семье пропадают сами по себе, но ведь мечты остаются… Вот так и возникают заговоры с целью смены власти. Которые топят внутри эмирата в собственной крови сами же альфы. Зависть, помноженная на нужду – это страшная сила. Салах может себе позволить траты на семьи альф, в других эмиратах эмиры пресекают саму возможность появления таких прецедентов. Чем слабее эмир, тем жестче он будет держать альф в узде. Джабаль, например, сильный альфа, и у него тоже денег достаточно, и его альфы имеют возможность подзаработать, так что у него свадьбы среди альф не редкость. После того, как он вырезал большую часть знати в новом эмирате, он отдал их дома верным людям, готовым ради него на все, но будет ли его сын так же силен и благороден? Или произойдет очередная смена власти? Только Аллах знает, что ждет нас всех впереди, но не торопись навешивать ценники на все, что попадается тебе на глаза. Порой все бывает не таким, каким кажется на первый взгляд, и традиции порой единственный фактор, удерживающий от постоянной резни и раздоров. Все отнюдь не так просто, как кажется со стороны.

- Все так сложно и так просто одновременно, – Альби плавно встал с диванчика, – я понимаю, что для многих эмиров и наследников жизни других не имеют ценности, а омеги скорее элемент статуса, чем реальные люди, но как же это тяжело принять…

- Не бери ничего тяжелого ни в руки, ни в сердце, – Айдан подхватил Альби за локоть и потащил к лифтам, – сегодня мы будем радоваться жизни. Ведь нам повезло, наши альфы сдувают с нас пылинки и носят на руках, и пусть в этом мире будет больше счастливых людей, таких, как мы! Вещь, которой суждено испортиться, не спасешь, даже если хранить ее в сундуке. Улыбнись, не будем портить праздник Бельчонку!

Альби поднялся на крышу вместе с Айданом и попал в руки счастливого Бэля. Тому в питомнике надарили много подарков. Там было много и небольших вышивок в рамочке, и нарисованных картинок, но больше всего Бэля порадовала песенка, которую сочинили специально для него. Валь принес маленькую гитару и Бэль, наигрывая мелодию, исполнил песенку. Она и правда была милой и поучительной для малышей. Малыш расстроился вначале, что Рана нет с ними, но Айдан очень ловко высказался, что брат занят важными делами, а потом переключил его внимание на угощение на столе.

Слуги уже разожгли свечки в фонариках и все набросились на еду. Бэля просто распирало от впечатлений после поздравления, и он в лицах все пересказывал. Альби по связи чувствовал растерянность и грусть Рана, и мысленно позвал его, пообещав поцелуи и объятия. Слуги только успели принести десерт, как в дверях лифта появился усталый Тигренок, и Бэль набросился на него со своим фонтаном радости и восторга. Перед Раном поставили поднос с едой, а Альби пробрался к нему за спину и обнял его, уткнувшись лицом между лопаток. И хотя он понимал, что мешает мужу есть, но по связи чувствовал, что Ран ему за это даже благодарен. Ран вяло ковырялся в тарелке, закидывая в себя куски совершенно без разбора, слушал восторженный рассказ Бэля, а сам гладил тонкие руки, сцепившиеся замком у него на животе.

В соседней беседке слуги взялись за музыкальные инструменты и Бэль наконец угомонился, выплеснув из себя излишек переживаний. Теперь он чувствовал себя едва ли не победителем дракона – ведь он закончил обязательное образование и теперь волен поступать, как сам пожелает! А планов впереди у него было громадье! С ним уже связались агенты из Торговой федерации – они очень заинтересовались патентами на деревянные конструкторы и были готовы прислать своего представителя для переговоров, но Айдан посоветовал дождаться возвращения родителей.

Бэль откинулся на спину и, вполуха прислушиваясь к музыке, раздумывал о новой шкатулке-головоломке с хитрым замком. С одной стороны, замок получался слишком уж тяжелым для сборки, а с другой стороны – ну кому сейчас легко?

*

- Альби! – в кабинет забежал Бэль и радостно плюхнулся на привычную кушетку, – а чем там закончилось с омегами?

Альби оторвался от россыпи бумаг на столе и стал судорожно придумывать, что бы ответить, чтобы сильно не соврать, но и не рассказать правды. Бэль, как все подростки, был достаточно резким в суждениях, и с него станется помчаться к Рану с претензиями, что он никак не среагировал на убийство омег. Объяснять ему, что в данной ситуации с точки зрения самого Альби было лучше и правильней как раз ничего не делать? Как сказал Заки: «Бедуин отомстил через сорок лет и сказал, что поспешил». Омег все равно уже не спасти, они прибыли сюда уже мертвыми, а вызвать на дуэль и убить Инсара сейчас, после того, как он прилюдно попросил пощады ради отца и общины, позволит его отцу потребовать того же Рана или Медвежонка в качестве дийи* (аналог виры) за потерю наследника. Ран всю ночь метался по спальне, не находя себе покоя, и Альби пришлось пожертвовать сном, чтобы отвлечь мужа от тяжелых мыслей и кровожадных планов. Он сегодня сам домогался мужа, раз за разом втягивая его в сексуальные игры. Он затягивал его в кровать под видом, что ему грустно и хочется любви и ласки. А стоило Рану выбраться из кровати и застыть ледяной глыбой у окна, вглядываясь в сторону, как подозревал Альби, крематория, Альби шаловливым котенком набрасывался на мужа, отвлекая от мучительных, как зубная боль, мыслей. Ран не знал, что Альби в курсе всего происходящего, и поэтому сам торопился с ласками, лишь бы не объяснять супругу, почему новые омеги не появятся в доме. Они так и не поговорили на эту тему, и Альби смог расслабиться только перед рассветом, когда успокоенный и умиротворенный Ран выскользнул из кровати в ванную, а потом помчался на утреннюю молитву и предстоящую церемонию. Альби подробно обсудил эту ситуацию с Заки, пока тот утром помогал ему помыться и одеться. Заки уверял, что если Инсару хватило глупости вызывать Тиграна на поединок трижды, то он себя еще покажет. А в данной ситуации, если и участвовать в дуэли до смерти, то вызов должен исходить от самого Инсара, так, чтобы потом Тиграну не могли выставить претензию за убийство. Так что, сейчас стоило делать вид, что никаких омег и не было, и позволить Инсару самому залезть в капкан, который в этот раз захлопнется без всякой пощады. Только вот Инсар сбежал из эмирата ад Мин и, как подозревал Альби, больше здесь не появится. Ну не бросаться же на его поиски? Жизнь длинная, планета маленькая, Ран с Инсаром все равно еще столкнутся, это неизбежно, как восход солнца, так что, зачем нервничать в ожидании? Закон бумеранга еще никто не отменял, и добро, и зло всегда вернется к человеку, так что лучше сосредоточиться на текущих делах…

- Бэль! – Альби решительно отбросил все грустные мысли и улыбнулся юному гению, – как я рад, что ты появился! Мне очень нужна твоя помощь! Алан улетел с планеты сегодня утром разбираться с Федерацией, там что-то по поводу банка, а мне велел самостоятельно разбираться с новой темой – рентабельностью. Он сказал, чтобы я разобрался на примере аквапарка, и сбросил мне все бухгалтерские выписки, которые подготовили его помощники, да и сами гроссбухи аквапарка здесь. – Альби показал на устрашающую стопку громадных книг в углу комнаты, – и, кроме этого, я могу взять любую справку по делам эмирата, если потребуется… – Альби почесал шею в растерянности, – но я, похоже, запутался в цифрах. Или в понимании происходящего.

- М-м, – Бэль подошел ближе и заглянул через плечо, – и в чем именно дело?

- Ну, рентабельность – это соотношение дохода и трат, – почесал в очередной раз шею Альби, – если коротко, то если дохода больше, то предприятие рентабельно, а если нет, то убыточно. Но как бы, не все так просто. Есть понятие рентабельности производства, это когда аквапарк рассматривать как самостоятельную единицу, но доход с него все же есть. Даже несмотря на дорогие привозные фильтры и постоянно включенные энергощиты, благо, хотя бы энергия собственная и постоянно пополняемая за счет солнца, но и здесь траты на солнечные батареи, у которых есть сроки эксплуатации. Но все равно, в конце месяца, после выплат зарплат и прочих текущий счетов, прибыль есть. Значит, предприятие рентабельно. Но вот если рассматривать аквапарк, как часть основных средств, то если учесть все деньги, вложенные в строительство, а еще форс-мажор, когда произошел коллапс с водой и живностью, то аквапарк еще долгое время будет убыточным на балансе, если рассматривать его как часть эмирата.

- Э-э, – растерялся Бэль и сел на подставленный Валем стул, – я не понял, так плюс или минус? Давай, рассказывай все сначала…

- Вот! – Альби вытащил учебник по экономике и водрузил поверх бумаг, – смотри: «Рента́бельность (от немецкого rentabel – доходный, полезный, прибыльный), относительный показатель экономической эффективности. Рентабельность комплексно отражает степень эффективности использования материальных, трудовых и денежных ресурсов, а также природных богатств.» У нее есть множество подпунктов! – азартно воскликнул Альби, – здесь главное понять, что к чему относится и как к этому относиться! Смотри, например, рентабельность персонала. Это значит, точно разобраться, сколько работников нужно, чтобы все работали, а не балду пинали, и при этом не вкалывали, как слепые лошади, за хлеб и воду.

- Ужас какой говоришь! – поежился Бэль, – слепые лошади! Мне теперь кошмары будут сниться! Что за живодерня!

- Прости, – смутился Альби, – это я так ляпнул, для наглядности. Все не так уж и страшно, смотри…

Бэль склонился над расчетами аквапарка и стал разбираться вместе с Альби. Бэль раньше как-то не относился к учебе Альби хоть сколько-то серьезно. Он помнил его подсчеты на листике бумаги в самом начале и считал, что это все, а здесь вдруг вместо двухмерной игрушки проявился объемный пазл, со своей логикой и динамикой! Они просидели над бумагами весь день, Айдан пришел к ним пообедать и с улыбкой слушал восхищенное повизгивание Бэля. Айдан убедился, что омежки увлечены и им лучше не мешать, и поэтому оставил их одних (под присмотром Заки и Валя), а сам пошел наводить справки по поводу эмира Сабира ад Сахья. Что за эмир, чем богат эмират и почему Инсар вырос таким наглым? С попустительства отца или наоборот, как раз из-за его науки? Не то, чтобы он строил наперед планы, но о враге надо было знать все, и достоинства, и недостатки, чтобы избежать неприятных сюрпризов в будущем.

Со времени показательной дуэли с Инсаром поединки с наследниками как отрезало. Как выяснилось, Инсар был заядлым дуэлянтом, на его счету было множество побед, и поэтому к нему относились с опаской. Инсар просто не мог смириться с поражением, каждый раз списывая его на слепую случайность и везение соперника. Но после того, как Тигран так легко и показательно спокойно разобрался с «одним из лучших», к нему стали относиться с почтением. Ран теперь мог спокойно перемещаться по городу, не опасаясь задержек в пути. С ним только издали вежливо раскланивались. Это было очень кстати, поскольку теперь к работе с общиной добавилась работа на станции, и Рану приходилось достаточно много разъезжать по городу. На станции шла активная подготовка к операции. Мышцы, кровеносные сосуды, узлы нервных клеток вкупе с лимфоузлами и сосудами выращивались из стволовых клеток, и Ран заказал недостающее количество нанитов для операции. Дирбасу приходилось смириться с постоянными осмотрами целой руки, проекция которой должна была стать прообразом конечного результата. Длина и ширина костей стали заданными параметрами, и Ран составлял 3D программы для нанитов. А потом раз за разом мысленно пошагово проводил саму операцию. Альби напросился ассистировать ему во время подготовки. Теперь Альби получил бэйджик с доступом на станцию в расплывчатой должности ассистента. Кроме этого, у него появился шкафчик в раздевалке на станции и хлопковая униформа нежно-персикового цвета младшего медперсонала. В первый раз, когда он переодевался, то очень волновался. Оказывается, он уже привык к просторным платьям и длинным туникам, и теперь в униформе чувствовал себя почти как в пижаме. Заки, несмотря на все его бурчания и возмущенное фырканье, оставался в «центральном корпусе» и в стерильные коридоры не имел доступа. Хорошо, что Ран был рядом. Оказывается, там было много народу. Помимо врачей там были добровольцы для испытания экспериментальных вакцин. У этих людей не было доступа на планету, в отличие от врачей и медперсонала среднего звена. Младшего медперсонала на станции практически не было. Всю работу по уборке помещений делали роботы, а «грязную посуду» и испорченные образцы заботливо складировали в контейнеры и вместе с пояснениями отправляли «заказчикам». Тем самым фармацевтическим компаниям, которые оплачивали содержание станции и работу медперсонала. За всем этим как коршуны присматривали провизоры от Сабаха. После того, как одну из компаний уличили в разработке военных препаратов на основе шур-шура, провизоры имели право засовывать свои любопытные носы в каждую пробирку, сколько бы ни скрипели зубами зазнайки-ученые. И только команда Хатима чувствовала себя на станции привольно. Провизоры издали раскланивались с омегой и вежливо улыбались его работникам. У Рана были две комнаты, отведенные под его нужды. В одной обитал Дирбас. Там размещались койка, стол, стул и маленький коврик для намаза. Дирбас в самом начале отключил визор и закрыл непроницаемой шторой небольшой иллюминатор, через который можно было рассматривать звезды и изредка пролетающие корабли звездного флота Сабаха. В другой комнате было полно аппаратуры команды Хатима, которую сейчас по большей части стянули под одну из стен, освободив для Рана необходимое место. Для нанооперации даже хирургический стол не был нужен. Только мощный компьютер с выносной трехмерной панелью экрана, на котором можно было видеть работу нанитов как в самый мощный микроскоп. Там же стояли чаши, в которых росли недостающие органы для руки, и только саму кость предстояло полностью формировать из нанитов. Для этого была специальная программа, и хирург в данном случае как оператор присматривал за ее правильным исполнением. Ран пока работал с виртуальной моделью руки. Проговаривая вслух, какие именно и в какой последовательности он производит манипуляции. После «вскрытия» зарубцованных ран на руке наниты зажимали края сосудов, с перерубленной мышцы делался свежий срез с тканей, а потом наниты наращивали кость, вначале замыкался контур магистральных вен и только потом крепились мышцы. Причем выращенная мышца обрезалась и крепилась при помощи тех же нанитов к родной мышце пациента. При этом, поскольку мышца была из собственных стволовых клеток, организм должен был принять ее, как родную. А потом была монотонная работа по закреплению лимфосистемы, нервных узлов, протягивания и соединения с родительскими органами сосудов и оттяжка капилляров при помощи тех же нанитов. А потом все это накрывалось нанокожей с зачатками эпидермиса. Первая «пробная операция» на интерактивном тренажёре заняла почти двенадцать часов и проводилась под присмотром другого нанохирурга. Который, впрочем, не проводил операций по наращиванию потерянного, а работая на планете, самое большее, это сращивал при помощи нанитов переломы. Задела мощности нанитов хватало как раз на несколько минут работы, а потом магнитное поле планеты превращало их в неподвижный мусор. И все «несработавшие» наниты выводились той же лимфосистемой как сор из организма. Задача Альби была подавать необходимое во время операции, будь это инструменты, биоматериал или вода для самого хирурга. И Альби была привычна такая работа еще со времен назра на Земле. Если во время первой операции Ран указывал Альби, что надо подавать ему для работы, то во второй и все последующие разы Альби делал это без напоминаний. Вторая виртуальная операция продлилась девять часов, третья – восемь. В четвертый раз время показало семь с половиной часов, и Ран сказал, что это не спринтерский забег на время и главное, чтобы все получилось как надо, вне зависимости от потраченного времени. Во время четвертой репетиции в операционной присутствовал Дирбас, ведь подобная операция проводилась под местным обезболиванием, и альфа должен быть готов к тому, что будет происходить с его рукой, чтобы избежать возможных истерик или нервных срывов во время самой операции. Восстановление руки проводилось в два этапа, и после первой операции Дирбас получал стеклянную колбу, в которой в розоватом питательном растворе можно было наблюдать воочию, как кости обрастают тканью, как мышца наливается кровью и жизнью, а маленькие невидимые глазу умные машинки натягивают новую кожу, закрывая новые мышцы и делая все это просто рукой. Пусть пока и без кисти… На пятый день, когда была назначена операция, все волновались, и Дирбас, и Хатим, который хотел присутствовать как наблюдатель, и хирург-куратор интернатуры Рана, и только сам молодой хирург был совершенно спокоен. Альби чувствовал по связи то же ледяное спокойствие и сосредоточенность, как и во время боя с Инсаром. Ран, казалось, отсекал все лишние эмоции и переживания, становился как функциональный механизм, созданный для единственной задачи. К концу восьмичасовой операции устали все: и Ран с Альби, и Дирбас, и все врачи в лаборатории, но зато сквозь медицинское стекло было видно ажурный полупрозрачный каркас полых пока костей с закрепленными мышцами. Новые сухожилия надежно крепились, нервные окончания посылали сигналы и даже позволяли небольшое движение вновь воссозданных костей. Теперь оставалось только дождаться, чтобы все прижилось, как положено, обросло плотью, наполнилось кровью и жизнью, и новая кожа закрыла всю конструкцию. На следующее утро Ран впервые с тех пор, как оказался на Сабахе, проспал утренний намаз. Альби закрывал рукой его глаза, чтобы утреннее солнце из окна не разбудило мужа, и тот глубоко спал, подрагивая во сне ресницами. И только когда с минаретов закричали следующий азан, Ран наконец проснулся. Первое, что он увидел – это полупрозрачные от солнечных лучей пальцы. Они, как зонтик, создавали тень, уберегая его глаза. Ран мягко улыбнулся и притянул к губам любимые ручки обожаемого супруга.

- Я тоже тебя очень люблю, – прошептал альфа, – очень сильно, как воду…

- Позавтракаем в кровати? – обрадовался омега, – как будто мы лентяи и все время принадлежит только нам!

– Конечно, – улыбнулся альфа, – если хочешь, я сегодня буду только с тобой. Родители сообщили, что сегодня или в самом крайнем случае завтра уже возвращаются. Так что только на минуточку заскочим на станцию, посмотрим, как Дирбас переночевал, и все!

- А еще нам надо поговорить об омегах Инсара, – Альби сделал жест Заки, чтобы он пока подождал с подносами с едой.

- Тебе Айдан все рассказал? – Ран виновато щурился.

- Нет, я сам все видел, – Альби рукой закрыл Рану рот и торопливо продолжил, – я не нарушал твою просьбу и не выходил во двор! Я смотрел на все через окошко для лисенка. То самое, на втором этаже! Ты же не думал, что я останусь безучастным, если речь идет о нашей семье? Глупо изображать страуса! Это нерентабельно, в конце концов!

- О, Аллах! – улыбнулся Ран, – какой у меня, оказывается, расчетливый супруг! А при чем тут деньги?

- Не деньги, – смутился омега, – а взгляд на ситуацию в целом, – когда с одной стороны кажется, что все хорошо и нам не придется ломать голову, что же делать с ними, но с другой стороны, смерть – это всегда ужасно!

- Не всегда… – поморщился Ран и сел на кровати, – смерть порой бывает избавлением. Избавлением от урода, который считает, что может творить все, что хочет.

- Но как бы ты узнал, что он урод, если бы не эти смерти? – вздохнул Альби, – я бы не хотел, чтобы ты сжирал себя за то, что уже произошло. Надо думать о хорошем. О нас, о нашем ребенке, о Дирбасе с его рукой, о Бельчонке, о том, что скоро вернутся родители и отец опять взвалит на свои плечи заботу об общине, а ты сможешь отдохнуть хоть немного. Съезди на охоту или чем тут развлекаются альфы? Твоя сотня, наверное, спит и видит погонять по пустыне. А Инсар? – Альби пожал плечами, – с Инсаром ты еще обязательно встретишься, и вот тогда ты не будешь сомневаться, заслуживает он смерти или нет. Так что не жизнь, а сплошной дебет-кредит. Но минус на минус всегда дает плюс. Смерть плохого человека – это ведь добро?

- Мой супруг – великий математик! – восхитился Ран и навис над омежкой.

- Я – победитель калькулятора! – согласился Альби и сам потянулся за поцелуем.

Комментарий к Победитель калькулятора https://sun6-16.userapi.com/tIAspoC8Dtf8OJTDjpDS86nnf4UWNT0SgJDqOQ/5Wu1-kDpqlg.jpg

====== Волшебство и проза жизни ======

- Чего ты такой печальный, Тигренок? – селафь неслышной тенью проскользнул за спиной, и сел рядом, шелестя шелком платья. – Такой молодой и такой грустный… Поделись со мной, может, я тебе помогу…

- Ох, селафь, – Тигран сбросил подушку на пол и уселся, положив голову ему на колени, как в детстве, – даже не знаю. У меня ничего не получается. Слишком большая кость, слишком слабая регенерация тканей. Боюсь, ничего у меня не получится. Даром только обнадежил человека. Здесь нужно настоящее волшебство. Наука здесь, боюсь, бессильна.

- Волшебство? – улыбнулся Айдан, – тогда ты именно там, где надо. Расскажи, что именно тебе требуется, а я подумаю, чем тебе помочь.

Тигран подробно рассказал селафь о своем проекте. Об удачно проведенной операции, об искусственных костях, сухожилиях и мышце. О том, что организм пытается отторгнуть ткани, хотя все максимально похоже на родное. Мышца, и та, по сути, своя собственная.

- Для начала, я дам тебе совет, – селафь погладил правнука по волосам, – если тебе нужно волшебство, то тогда вернись на родную планету. Как лечат альф в казармах? Поят настойкой и присыпают рану шур-шуром. На следующий день все на ногах. Ты и сам должен помнить, – селафь прикоснулся к груди, где был шрам. – Дирбас – альфа с Сабаха, а ты держишь его так далеко от дома. Верни его на планету. И потом дай ему шур-шур.

- Он ест местную еду со всеми специями, как ему привычно, так что, дело не в отсутствии шур-шура. Хотя, возможно, магнитное возмущение планеты тоже дает свой терапевтический эффект. Но в любом случае, кость обрастает слишком медленно, а нервные окончания начинают потихоньку отмирать. Без чуда ничего не получится.

- Ну, тогда я дам тебе волшебные чернила, – селафь позвал Нури и велел принести свой саквояж с настойками. Порывшись немного, он достал маленький флакон, в котором возят в дороге чернила, с плотной крышкой, завязанной шелковой нитью. – Это чтобы любопытные носы не лезли, куда не надо, – пояснил селафь и протянул флакон правнуку. – Скажу честно – это самая дорогая из всех моих настоек. И самая редкая по ингредиентам. Но она творит чудеса. Если написать на больном месте этими чернилами имя Аллаха, то болезнь пройдет, как будто ее и не было. Я использовал их при тяжелых родах. Я писал суры на животе родивших. Стоило чернилам впитаться в кожу – и кровотечение останавливалось, разрывы зарастали. Боли уменьшались и все приходило в норму, как по волшебству.

- Это те самые чернила, что ты использовал на детях в питомнике? Почему ты никогда не рассказывал о них раньше? – Тигран осторожно принял из рук Айдана маленький флакон.

- Ну, с тех пор, как в городе появилась перинатальная служба, необходимость в этих чернилах отпала, – улыбнулся селафь. – И потом, я знаю много больше, чем говорю. У меня много секретов. Но если тебе нужна помощь, то я готов ими поделиться.

- Из чего сделаны эти чернила? – Тигран посмотрел флакончик с чернилами на просвет.

- Из шур-шура, конечно, – усмехнулся омега.

- А как именно? – насторожил ушки врач. – У тебя, насколько я помню, много рецептов, как готовить твои зелья. Одних жуков ты перетираешь в порошок, других заливаешь водой, пока они живые. А эти как ты сделал?

- Давай, ты вначале убедишься, что они тебе помогают, а потом я тебе расскажу, что и как, договорились?

- Селафь, ты меня спасаешь! – Тигран поцеловал прадеда в щеку и собирался вскочить, но Айдан перехватил его тонкой рукой.

- Тигренок, я тебя очень люблю и готов помочь во всем, но у меня к тебе будет одна просьба, – Айдан смотрел твердо без привычной усмешки, – мои зелья – только мои. Ты используешь, сколько потребуется, а остаток вернешь мне, даже если Хатим намекнет тебе, что долги лучше возвращать, хм… натурой.

- Села-афь! – Ран с укором посмотрел на омегу, – Хатим – приличный омега.

- Да, – усмехнулся Айдан, – но он все равно ученый. Он очень целеустремлённый и хваткий. Он не выпустит просто так чернила из рук. Но я не уверен, что мои настойки можно отдавать посторонним. Дело даже не в Хатиме, а в том, что люди слишком подлые создания, они могут даже самое благое дело вывернуть во зло. Именно поэтому верни мои чернила обратно, договорились?

- Хорошо, – Ран кивнул головой, а потом улыбнулся, – спасибо за надежду и помощь. Твоя мудрость помогает мне всякий раз, когда меня охватывает отчаяние.

- Ну, а зачем тогда нужны дедушки, м? – философски пожал плечами очаровательный херувим.

*

Ран летел на станцию, как на крыльях. Он ввел кубик «чернил» в питательную смесь, которая окружала руку, и, коротко помолившись, написал суру на плече Дирбаса. Стоило только чернилам просохнуть, Ран сказал альфе, что они возвращаются на планету, и пока не закончится процесс восстановления предплечья, Дирбас поживет в казарме. Возможно, родная планета и привычная обстановка помогут ему быстрее восстановиться.

- Слава Аллаху! – провел рукой по лицу Дирбас и в последний раз натянул казенную рубашку, – наконец-то смогу одеться, как нормальный человек и поспать под нормальным небом! Я не жалуюсь, – Дирбас виновато посмотрел на Тиграна, – и очень благодарен за все, что вы делаете, но я все же человек песка, а здесь даже песчинки нет. Все такое бездушное и голое…

- Можно войти? – в дверь поцарапался Хатим и застыл за приоткрытой дверью, – Тигран, мне передали, что ты забираешь Дирбаса на планету?

– Одну минуту, уважаемый, – Ран прикусил губу, чтобы не рассмеяться, когда Дирбас запрыгнул в кровать и закрылся до самой шеи одеялом, – заходите, Хатим.

- О-оу, – Хатим как кошка скользнул к столу, где стоял флакон с чернилами, и вцепился в него двумя руками, – это те самые «волшебные чернила»?

Хатим понюхал флакон, осторожно смахнул с края горлышка остатки чернил и растер по пальцам.

- Действительно, чернила… – Хатим осторожно пошевелил флакон и попытался на глаз определить, насколько «чернила» густые. – Я слышал о них от старых акушерок, но никто не знает, из чего их делают. Все рассказывали только одно и тоже: если нужна помощь, то надо просить ее у Айдана, тогда во время родов появится личный слуга Айдана с кисточкой и волшебными чернилами. Напишет на животе суру. И роженица родит легко и плавно. Если схваток не было, то они возобновятся. Если были спазмы, то они прекратятся. Шейка матки расслабится и чудесным образом станет эластичной. Кровотечение исчезнет. Как будто не было проблем. Все не просто придет в норму, все станет идеальным. Старая женщина родит, как молодая, и на следующий день после родов сможет встать с кровати. Но мне даже в голову не приходит механизм действия такой настойки. Надо подумать, как именно следует провести лабораторные исследования. Мне кажется, что стандартный комплекс здесь будет неуместен.

- Хатим-эфенди, – Ран вцепился в горлышко флакона и потянул его из омежих рук. – Вы знаете, насколько я вас уважаю и как сильно благодарен вам за помощь, но… – Ран вытащил флакон и, закрыв его плотной пробкой, засунул в бархатный мешочек на груди, – но Айдан-эфенди запретил мне делиться с вами настойкой. И с вами, и с кем бы то ни было еще… Мой многоуважаемый селафь считает, что людям еще рано получать его для пользования. Простите меня, но это не мое решение и я не могу ослушаться своего селафь, меня не так воспитывали в семье, чтобы я спорил с этим мудрым человеком.

Ран увидел, как трагично заломились прекрасные брови омеги и в глазах появилась влага возможных слезинок, он виновато отвел взгляд и головой показал на операционный столик, на котором стояла пробирка с кисточкой, а на дне виднелось что-то черное, по всей видимости, натекшее с кисточки… – Мы с Дирбасом сейчас уйдем, но если я что-либо забыл, то вы передадите мне эту вещь, предположим, завтра? Хатим заметил и кисточку, и черноту на дне пробирки, и его глаза залучились смехом. Он сцепил руки на животе, чтобы не вцепиться в пробирку прямо сейчас, церемонно попрощался с Дирбасом и Тиграном и сказал, что и эта комната, и его команда будут в их распоряжении, когда придет время для следующего этапа операции. Тигран так же церемонно раскланялся с Хатимом и уверил, что они обязательно воспользуются его гостеприимством и помощью, когда придет время. После этого Хатим вышел из комнаты, но не ушел далеко, просто стоял, развернувшись спиной к комнате Дирбаса, позволяя стеснительному альфе спокойно выйти в коридор и пройти в нужном направлении. Стоило Рану с Дирбасом отойти на какое-то расстояние, как Хатим заскочил в комнату и, схватив пробирку, закричал от радости! Он получил настоящий рог единорога и как алхимик утащил свое сокровище к себе, строя планы, как разбить его на молекулы, чтобы хватило на большее количество экспериментов.

- Эти ученые порой такие смешные! – Дирбас переглянулся с Тиграном и мягко рассмеялся, услышав торжествующий вопль радости. – Могу ли я спросить, как его муж позволяет омеге работать так далеко от родного дома?

- Его мужа зовут Аббас, он сотник, но по большей части работает с молодыми альфами, – пожал плечами Ран, – они давно живут в таком режиме. Хатим работает пять дней в неделю. С утра муж сопровождает его до лифта, а по вечерам встречает у шаттла, и они отправляются домой. У Хатима есть машинка, как у моего брата, и поэтому дорога до дома не так уж и длинна. У них большая квартира в Южном квартале, дети, домашняя прислуга, все, как и положено омеге его статуса.

- Дети? – удивился Дирбас.

- Да, – пожал плечами Ран, – а почему нет? У Хатима есть дочка от первого альфы и трое детей от мужа. Дочка уже замужем, и кажется, даже есть ребенок. Старший сын – бета, поступил в прошлом году на учебу на Земле и лет через пять будет работать или со своим оми в лаборатории, или провизором в компании эмира. Средний сын, тоже бета, учится в школе, а самый младший ребенок – альфа. Ему всего годик, и Аббас в те дни, когда супруг работает, приносит его в питомник дворца, а вечером забирает домой, чтобы вся семья была вместе. А через два года младший альфочка будет жить в казарме, как и мой младший братик Медвежонок.

- И часто рождаются альфы в таких браках? – удивился Дирбас, – и как эмир реагирует на это?

- Прекрасно реагирует, – пожал плечами Ран, – дети – это счастье в доме. Когда воины счастливы, то и эмир счастлив! В таких браках почти всегда рождаются альфы, в некоторых даже по двое! Это же счастье отцу – растить своего сына настоящим воином! И даже более того, бывали случаи, когда в таких браках рождались омежки, и когда приходит время, мужей им выбирает не только эмир, но и родной отец. У нас сейчас, по-моему, двое таких омег в питомнике. Хотя, не берусь считать, я как-то не отслеживаю детей в питомнике, просто слышал разговоры в казарме.

- У вас удивительный эмират… – задумчиво произнес Дирбас.

Ран хлопнул его плечу, пытаясь приободрить, они как раз прошли стерильный коридор перехода на станцию, и Дирбас, достав из шкафчика свои вещи, наконец смог одеться, как положено альфе. Правда, пришлось оторвать от правого рукава манжету, потому что стеклянный колпак на новой руке с трудом протиснулся в рукаве и уперся в манжету. Но Дирбас был только счастлив. У него, похоже, появился реальный шанс опять стать полноценным альфой! Дирбас был рад опять оказаться в гостеприимной казарме. Он уже за несколько дней после операции привык к стеклянному колпаку на руке, и теперь с азартом рассказывал всем желающим послушать, какая станция изнутри. Что с ним происходило, каких людей видел и что слышал от этих странных иноверцев. Утром его нашел мальчишка и передал, что его ждут у ворот казармы. Это оказались Аббас и Хатим, который стоял за плечом мужа в привычных для Сабаха шейле и абая. Его лицо было закрыто в этот раз краем шелкового платка, а не медицинской маской, и из-за этого он выглядел, как обычный омега Сабаха.

- Мой супруг хотел бы осмотреть твою руку, – недовольно раздул ноздри Аббас, – и задать тебе несколько вопросов.

Дирбас молча склонил голову в приветственном поклоне и быстро поднял рукав, открывая полностью стеклянную емкость.

- Для начала, я хотел бы посмотреть, что осталось от надписи чернилами на коже, – Хатим с намеком подергал край рукава.

- Простите уважаемый, но надпись пропала, – Дирбас виновато пожал плечами, – когда я вернулся в казарму, то решился пойти в хамам. Я переживал, как помыться, чтобы не побеспокоить написанную суру. Но надписи не было. Я вначале испугался, что стер ее рукавом рубашки, но рукав был чистый, а сура пропала, как будто ее и не было.

- Хм, – Хатим задумался, а потом осторожно потрогал руку через ткань рубашки, – как ощущения? Температура есть? Как себя чувствуешь, только честно, без вашего альфьего героизма. Я сейчас врач, а не омега!

- Температура если и есть, то я ее не ощущаю. А вот руку ощутимо дергает. Иногда нервным тиком, вроде ударился локтем об угол, или вдруг жечь начинает, как будто отлежал очень сильно. Не знаю, как пояснить…

- Боль – это прекрасно, – Хатим довольно покивал головой, – это значит, нервные окончания оживают и начинают подавать сигналы, просто пока организм не может их распознать. Потерпи немного, но если будет очень сильная боль в одном месте, то обратись к Тиграну, возможно, нервный узел оказался пережат. Ладно, а теперь посмотрим, что происходит.

Хатим молча подошел ближе и, нацепив на нос смешные очки с дополнительными линзами, стал внимательно рассматривать содержимое. А потом осторожно взялся за стекло и стал поворачивать руку, чтобы лучше рассмотреть выступающие из раствора детали – красную от прилива крови мышцу, лучевую кость предплечья, крепление сухожилий и особенно внимательно рассматривал границу новой кожи.

- Мне кажется или она нарастает на глазах? – Хатим снял очки и протянул их мужу, – я хотел бы, чтобы ты посмотрел сам. Возможно, я пытаюсь увидеть то, чего нет. Смотри! – Хатим толкнул в бок Аббаса, поторапливая с очками, – смотри вот здесь! Видишь, граница белесой ткани? Это слой дермы. Слойнепосредственно перед кожей. На ней видны луковички волосков и потовые железы. Видишь? Это не нанокожа! Это непосредственно сама кожа! – Аббас помычал, соглашаясь, что видит, что-то там, – а теперь попробуй зафиксировать границу дермы по отношению к какой-то точке.

- М-м-м… – пожал плечами альфа, а потом сдернул очки и потер глаза, – у меня не получается. Она расползается, как масло по воде. Только примеришь, а граница уже сдвинулась.

- Бинго!! – заорал Хатим, вздернув вверх кулачки, но сразу взял себя в руки и принял отрешенно-спокойный вид, – прости, я забылся. Ты представляешь?! Она растет сама! – Хатим схватил мужа за рубашку и подергал от избытка восторга, – нанокожа – это вроде молекулярной пленки, чтобы защитить от инфекции, а здесь появляется настоящая кожа!! О, Аллах!!! Я так взволнован! Надо немедленно записать все в журнал наблюдений! Не пойду сегодня на станцию! Пойду к Ясмину, пусть он мне поможет организовать место, где я смогу наблюдать за всеми этапами роста кожи и прочими изменениями!

- Пойду, отпрошусь у Ваиза, пусть меня сегодня подменят на работе, – тихо вздохнул Аббас, – что тебе надо для этого самого места?

- Комната, пара стульев, стол, камера для снимков и журнал для дублирования записи, – Хатим постучал пальцем по шейле, там, где у него были губы, – сейчас напрягу кого-то из своих! Пускай притащат со станции, что необходимо. Главное – комната, чтобы никто не отвлекал!

- Не беспокой Ясмина-эфенди, я сам все сделаю, – пробурчал Аббас, – в любом случае, он даст команду Ваизу, а тот мне. Так что не беспокой лишний раз уважаемого человека.

- Я могу чем-нибудь помочь? – поклонился Дирбас.

- Да! – встрепенулся Хатим, – Тигран выписал тебе витаминов и микроэлементов после операции. Немедленно выпей еще по таблетке, а потом отправляйся на кухню – тебе надо выпить молока, съесть кусок сыра и хотя бы пяток яиц, причем, тебе надо съесть яйца, а потом растолочь скорлупу с пары яиц и тоже съесть! Твой организм отстраивает сам себя. Ему надо дать, из чего строиться! Или сыр и скорлупа, или потеряешь зубы! Организм высосет оттуда весь кальций! Марш на кухню, а потом придешь, куда скажет старший!

*

А вот для Рана и всей семьи ад Мин с момента приезда родителей наступило очень беспокойное время. Вместе с альфами с Совета Маджалис вернулись и их сыновья-наследники, и это была не бестолковая молодежь, а матерые альфы, которых отцы натаскивали себе на смену. Большинство эмиров оказалось недовольны решением Совета и вокруг купола эмирата ад Мин появилось множество палаточных становищ. Одна обязательная палатка для эмира, другая палатка для его наследника, навес для кухни, для охотничьих птиц. Загоны для лошадей. Места кострищ для ночевки и дежурства альф сопровождения. А если эмира сопровождал супруг, то еще и палатка для прислуги омеги. И как изюминка подобного сюрреализма – туша эмирского шаттла, стоящая на песке, на фоне костров и лошадей. Теперь каждый день Ран бился на дуэлях, на которые его вызывали весьма официально. После вызова секунданты обговаривали условия поединка и его окончание. Как правило, «после третьей крови». Это значило, что поединок будет длиться, пока на проигравшем не будет три раны. Одна рана могла оказаться случайностью, две – стечением обстоятельств, поэтому только три раны давали гарантию, что соперник действительно силен и победил в схватке. А если учесть, что большинство «настоящих» наследников по возрасту, как правило, были ровесниками Салаха, а бывало и постарше, как дядя Саид, то и боевого опыта у них было намного больше, чем у «ненужных» наследников, разъезжающих со своими свитами по планете. И хотя Тигран пока выходил из схваток победителем, но и на его шкурке добавилось новых «отметин». За спиной каждого наследника стоял его отец, поскольку по неписаным правилам эмир мог бросить вызов эмиру, а не наследнику, иначе наследник имел право выставить вместо себя более опытного бойца. Поэтому все сводилось к поединку наследников. Недовольство эмиров, что Совет поддержал Салаха, выливалось теперь кровью их сыновей. Хотя калечить и наносить тяжелые раны в подобных поединках было «неприлично», но случайности нельзя было сбрасывать со счетов. Все начиналось с вызова на поединок. Эмир с сыном и альфами под бой барабанов заходили во двор, где их встречали Салах с Тиграном и своими альфами. Причиной вызова было несогласие с решением Тиграна отказаться от сына Ошая. Итогом дуэли должно было стать прилюдное покаяние Тиграна, что он был не прав, когда отказался от своего дыхания – Лекси. В случае проигрыша другая сторона отдавала фамильный клинок «в дар», как боевой трофей. Причиной такого «дара» стало буквально первое появление эмира вместе со своим наследником во внутреннем дворе сразу после приезда Салаха с Ясмином домой. В первый день, когда усталый с дороги Ясмин зашел в комнаты Альби, чтобы поздороваться и посплетничать с ним и жада, в комнату забежали встревоженные слуги и, схватив сундук с «трофеями», попытались утащить его из комнаты. Им, конечно, заступил дорогу Заки и потребовал отчет, что происходит и кто отдал подобный приказ. Выяснилось, что во внутреннем дворе стоит какой-то там эмир и требует, чтобы Тигран вернул фамильный меч, «отнятый у ребенка». Конечно, все омеги, позабыв усталость, бросились к «заветному окошку» на втором этаже. Всем хотелось своими глазами увидеть и услышать, что происходит во внутреннем дворе. Там напротив эмира стояли Салах с Тиграном. Сундук во внутренний двор притащили Заки с Нури и по жесту Салаха открыли его и вывалили все мечи под ноги недовольному эмиру, как вязанку хвороста, недостойного внимания.

- Можете выбрать свой меч, и будем считать конфликт исчерпанным, – надменно произнес Салах, – и научите своего сына, чтобы он оценивал соперника до поединка, а то результат может оказаться плачевнее, чем потеря клинка, как плата за наглость.

- Кто бы мне сказал, что Страж пустыни станет «собирателем клинков», – нагло протянул эмир и пнул ближайший клинок, даже не делая попытки найти свой, – я бы не поверил, что воин может польститься на такое. Но теперь я буду знать, что может стать залогом боя.

Салах недовольно раздул ноздри и, схватившись за меч, сделал шаг к эмиру. Быть собирателем клинков считалось почти оскорблением для воина. Одно дело, поднять клинок у убитого в бою врага, но совсем другое дело вызывать на бой слабых, чтобы отобрать их оружие, нанеся тем самым оскорбление, что тот его не достоин. Но разгневанный гость проигнорировал почти вызов Салаха и, резко развернувшись, почти выбежал из внутреннего двора дворца. Неизвестно, с кем он разговаривал, но теперь при обговаривании условий дуэли противник ставил свой меч, как конечный трофей поединка. И всякий раз, когда поединок заканчивался, наследник протягивал Тиграну свой клинок. Ран брал его в руки и сразу возвращал с предложением дружбы, сводя почти оскорбление к шутке. Ясмин после первого боя Тиграна кусая губы рассказал, что последние два дня Салах участвовал в подобных схватках с недовольными эмирами, с мечом в руках отстаивая решение сына. Все, возможно, продолжалось бы и до сих пор, но после очередного поединка вперед вышел Джабаль и заявил, что следующий, кто решит бросить вызов его свекру, будет иметь дело с ним. У него скоро супруг должен рожать, а он здесь «тратит время впустую». Все знали свирепый нрав Джабаля и его умение покалечить своего соперника, поэтому все дуэли и нападки на Салаха резко прекратились и они смогли наконец вернуться домой. Но у Салаха в эмирате был сын, тот самый, кто дал повод точить зубы на «попрателя традиций», и теперь ортодоксы со своими наследниками проверяли твердость руки Стража пустыни. За всем этим со всем вниманием наблюдали омеги. Никто не смог бы отогнать их оттуда, когда родной человек в очередной раз подвергает свою жизнь и здоровье опасности. Когда первый побежденный наследник, приняв обратно меч, попросил у Тиграна разрешения ухаживать за лисенком, Ран не имел права ему отказать, поскольку сам предложил дружбу, и ему оставалось только милостиво махнуть в сторону окна, намекая, что лисенок как раз там и находится.

- О, звезда на небосклоне… – начал свою речь альфа, едва успев вогнать клинок в ножны и приложив руку к сердцу. А потом выдал вдохновенное обращение к лисенку, которого уже заочно обожает и считает венцом мирозданья.

Бэль растерянно завис с открытым ртом, услышав подобную речь в собственный адрес. Но стоило альфе замолчать, как локоть селафь очень четко напомнил, что именно его ответа дожидаются внизу. Бэль гневно раздувал ноздри и почти кричал, потрясая кулаками.

- Да как вы посмели! Да как у вас наглости хватило признаваться мне в нежных чувствах после того, как нападали на моего любимого брата с оружием в руках! И было бы ради кого! Этот недостойный Лекси даже не сын Ошая! А Ошая, между прочим, сам благословил брак моего брата! Разве вы не знаете, сколько боли и страданий этот Лекси принес моему брату? И после всего вы защищаете честь недостойного омеги, а потом разводите весь этот фарс с ухаживанием?!

Альфы понимающе переглянулись, а наследник внизу, казалось, засветился от счастья, и только Айдан с размаху закрыл себе глаза ладонью… В итоге Бэль верещал со второго этажа почти час, пока не выдохся, потому что весь его гнев и негодование разбивались, как волны о скалы, о восторженный бред альфы, поставившего себе цель склонить упрямого омегу к примирению.

- Видеть вас больше не хочу! – взвизгнул напоследок Бэль и, отбросив стул, выскочил из закутка окна.

- Ах, какой темперамент! Сколько огня! Настоящее сокровище! – восхищенно вздохнул альфач, и наконец раскланявшись с Салахом и Тиграном, отправился восвояси.

И как результат, спустя пару часов в комнату Бэля притащили громадную корзину цветов, коробку шикарнейших конфет и изящный витой золотой браслет. Естественно, без всяких камней, но очень филигранной работы.

- Да я ему этот браслет в морду кину! – плевался Бэль.

- Не стоит, ты его этим только подзадоришь! – умолял Айдан, – хотя ты можешь делать, что захочешь, но я тебе бы советовал воздержаться от необдуманных действий. Вернешь этот браслет, и альфа решит, что ты хочешь получить другой браслет – брачный! А оно тебе надо? Золото тебя ни к чему не обязывает. Это же не камни!

Альби после этого получил развернутую справку в отношении омег и драгоценностей. Оказывается, драгоценные камни омеге могли дарить альфы. Причем, предположительно после брака. Первым подаренным камнем обязательно считался рубин, как дар за невинность, а дальше камни варьировались по желанию и благополучию самого альфы. Родственники дарили лисенку в основном серебро, родители могли дарить любые камни, но «правильным» до замужества считался жемчуг. Иногда в обрамлении мелких бриллиантов, но не более. Носить камни незамужнему омеге было просто неприлично в силу традиций, все равно, что признаться в распутстве. Альфы вне семьи могли дарить юному омеге золотые украшения без камней. Это был просто подарок, не более важный, чем конфеты. Жених после хитбы мог дарить мелкие бриллианты. Совсем мелкие, как брызги, и на это смотрели благосклонно, поскольку бриллиант обозначал восхищение. А восхищаться женихом было допустимо. Кстати сказать, беты могли дарить дорогие украшения и незамужним омегам, и тем, кто состоял в браке, но только передавать подарок надо было через мужа или через родителей. И такие подарки порой были скрытыми взятками при заключении договоров между торговцами и эмирами, но на это все тоже закрывали глаза. В то же время, если на подобный подарок решится альфа, то дело закончилось бы дуэлью и смертью одного из соперников. С этого дня у Рана было каждый день по три-четыре дуэли. Все начиналось с церемоний оглашения причины, разговоров и договоров между секундантами. Потом непосредственно схватка. Когда короткая, а когда и достаточно изматывающая, а после этого возвращение клинка, каждый наследник просил об одном и том же. Ран церемонно соглашался и раздавался очередной восхищенный бред в сторону заветного окна. Бэль мог в ответ яриться, призывать к здравому смыслу и рассудку. Но после всех его воплей и злости в его комнате появлялись очередные подарки. Теперь в перерыве между дуэлями «отвергнутый» претендент на руку и сердце пытался блеснуть талантом, дабы умаслить лисенка. Кроме этого подразумевалось, что Тигран возглавит охоту вместе с новыми «друзьями», и только появление нового дуэлянта откладывало такое знаменательное событие. И из-за этого во внутреннем дворе каждый день собиралось все больше и больше народу. Бэль во время очередного ора на голову возможного жениха почти сорвал голос, вызвав переполох среди наследников. Его сразу задарили медом и молоком, чтобы он мог согреть усталые связки. И кроме этого, во дворце появились омеги. Оми наследников. Они со своим слугами шныряли по дворцу, целыми днями сидели в гостиной Ясмина, превознося достоинства своих сыновей и богатство своего эмирата, забегали в комнаты Альби, восхищенно пересчитывая трофейные клинки разбойников и оружие наследников в сундуке. Который, кстати сказать, пришлось держать открытым, чтобы достопочтенным омегам все было хорошо видно. И конечно, они не забывали засунуть свой нос и в комнаты Бельчонка, чтобы повосхищаться его красотой, и попытаться разобраться в его запахе. Точно ли там одна только карамель или лисенок достаточно созрел для более личного знакомства с любимым сыном? И при этом каждый оми не забывал петь оду своему сыну, который, естественно, самый лучший во всем мире. Бэль мог только зло сопеть, фыркать и всячески выражать свое несогласие, но подобное его поведение, похоже, только веселило гостей, доказывая его «юность и невинность». Бэль порой даже отчаивался от такого поведения гостей. Ну, совершенно непрошибаемые!

- Будь равнодушен, – учил Айдан, – пока ты показываешь свои эмоции, будь какие: злишься, кричишь, фыркаешь, ты тем самым даешь надежду, что тебе не все равно и тебя можно зацепить, как птичку в силок. Поэтому не возвращай подарки, пусть они лежат в куче, как мусор. А на вопрос, как тебе дар кого-то из наследников, ты можешь спокойно отвечать, что ты его даже не видел. Ничего не убивает надежду сильнее, чем равнодушие.

Бэль искренне пытался быть спокойным и равнодушным, но его было очень легко рассердить, и он опять эмоционально срывался «в бой». Через неделю боев Тигран наконец смог, отбив первую волну наследников, собрать своих новых «друзей» и вывезти их из города на охоту. Его побратимы к этому времени подготовили временный лагерь у одного из оазисов, так, чтобы всем было удобно. И альфам с их немногочисленной прислугой в виде сокольничих, поваров, а иногда (к удивлению Рана) и конюхов. Некоторые наследники предпочитали спать в шатрах, но большинство не гнушалось простого сна под звездами рядом с побратимами. На время охоты в пустыню завезли несколько коз и оставили без присмотра, чтобы дать возможность животным разбрестись по территории и, возможно, привлечь хищников, сделав охоту более интересной. Когда во дворце вдруг стало тихо, все домашние только с облегчением вздохнули и взъерошенный Бэль заполз в комнаты оми.

- Мы, оказывается, так тихо и прекрасно жили, – пожаловался ребенок и, улегшись на диванчик, положил голову папочке на ноги, – они скоро уедут?

- Не знаю, – вздохнул Ясмин, – они в любом случае живут или в гостинице эмирата, или в пустыне, и поэтому даже намекнуть им, что пора и по домам, у нас нет ни малейшей возможности. Да и потом, не так уж и много народу, если разобраться. Во время «Высокой моды» Джанана и ежегодной выставки драгоценностей народу в эмират приезжает и поболее.

- Но в то время никто не воюет с Тиграном! – возмутился Бэль, – и не поет мне ужасные, просто возмутительные серенады, а сейчас мне приходится выслушивать весь этот бред! Когда все это закончится?

- Не раньше, чем у тебя случится хитба, – тяжело вздохнул Ясмин. – И неважно, что ты еще мал, у тебя не было первой течки и ты не имеешь собственного запаха для посторонних, но Тигренок уже дал доступ некоторым наследникам ко внутреннему двору. Но ты же понимаешь, что он это сделал вынужденно. Если бы после дуэли и предложения дружбы он отказал в просьбе ухаживать за тобой, то дело могло бы закончиться и локальной войной. Да, да, не делай такие глазки, все достаточно непросто. Так что, «улыбаемся и машем», и надеемся, что они вспомнят о своих делах и обязанностях и разъедутся по домам.

О, Аллах, а через месяц начнется новый сезон «Высокой моды». Джанан уже забегал с проспектами и подтверждением аренды выставочных залов. И, кроме этого, мне придется помочь ему в проведении выставки драгоценностей. Джабаль уже прислал подтверждение, что будет участвовать, и попросил увеличить ему место для выставки. Он собирается привезти фигурки животных и птиц из полудрагоценных камней. Это будет просто бомба. Законы шариата запрещают это, по крайней мере, открыто. Одно дело, что делается за закрытыми дверьми гарема, и совсем другое, когда это выносится на суд зрителей. Но на выставке будет много торговых компаний из Федерации, не хотелось бы перед ними выглядеть дикарями. Даже не знаю, что будет в этом году, но мои помощники уже в отчаянии. У нас помещения тоже не резиновые!

- А может, сделаем отдельный временный купол на время выставки? – Бэль вскочил на ноги и сделал пару кругов перед диваном, – а что? Вполне может получиться! Представь, временный купол вроде аквапарка, только меньший по размеру! Можно попросить помощи у Шерри с общим дизайном. И потом, можно напрячь те самые компании, которые хотят выставляться у нас. И тот же Джабаль! Пусть ставит себе собственный павильон, а мы предоставим территорию, кондиционированный воздух и что там потребуется еще?

- Идея неплоха, – задумался Ясмин, – оставим в эмирате Моду для омег, а альфий гонор выпнем в пустыню! Может, тот же Джабаль в следующем году решит проводить выставку драгоценностей на своей территории! У него есть и ресурсы, и желание хвастаться! У нас, например даже шахт своих нет, нам какой резон всем этим заниматься? А чтобы подсластить пилюлю для Шерри, предложим Саиду привезти коллекцию его золотой посуды! У него тоже нет своих камней, но вот золота в достатке! Он в прошлом году так тяжко вздыхал, глядя, как другие раздувались от гордости возле своих камней. Пусть хвалится работой своих мастеров!

- Изящный ход! – оценил решение Айдан, – главное, успеть все организовать! Те же ювелирные компании надо поставить в известность, что место выставки изменилось и им надо самими позаботиться о павильонах.

- С этим как раз нет проблем, – махнул рукой Ясмин, – представители этих компаний крутятся вокруг Джанана в надежде уговорить его дать им большую территорию, чем конкурентам. Мы вчера до полуночи сидели с ним, раздумывали, как одно и то же помещение выставочного центра использовать одновременно на двух разных мероприятиях. Отдельный купол для ювелиров будет действительно решением многих проблем. Ну, тогда надо начинать с письма Шерри. Без его знаний и специалистов нам даже место для этого не выбрать. Не хотелось бы поймать магнитную аномалию под куполом.

- Я напишу Шерри письмо прямо сейчас и попрошу об услуге, – Айдан кивнул Нури, чтобы тот принес его письменный набор, – написать заодно и Саиду, или пусть об этом ему Шерри скажет? Жалко, Алан так не вовремя уехал! Нам нужен предварительный расчет по тратам, чтобы знать, сколько содрать с федералов и местных за места в участии, если это будет не зал, а купол. Там ведь будут свои затраты, на тот же купол и электричество, а еще кондиционеры и освещение. Шерри даст проект, но его надо хотя бы навскидку просчитать, чтобы в итоге мы не понесли убытки. Престиж, это дело хорошее, но не стоит устраивать второй аквапарк!

- Я могу помочь с расчетами, – поднял руку Альби, – Алан меня немного научил. Не обещаю, что смогу учесть все, но если нужны примерные расчеты, то я, думаю, справлюсь.

- Моя ты умница! Нам надо пока примерные расчеты, когда Салах освободится, то подключится к проекту, а пока нам хватит общих цифр, – обрадовался Ясмин, – Бельчонок поможет, я думаю, в перерывах между женихами!

- Оми-и! – возмутился Бэль, – ну какие такие женихи? Головная боль одна! Конечно, я помогу! Только надо знать, от каких цифр начинать плясать.

- Я думаю, Шерри примчится уже сегодня, – Айдан макнул перо в чернила и начал выводить красивые завитушки на листе, – он от своего ипподрома уже устал и будет рад немного отвлечься. Он даст примерный размер купола. А ты, Альби, поднимай первый расчет аквапарка, там все расписано и рассчитано. Ну, не мне тебя учить. Главное, не забывайте, охота продлится максимум пять дней, а потом альфы вернутся, и у нас времени опять будет не хватать на все и всех.

Все омеги собрались и разошлись по своим делам. Ясмин отправился на поиски Джанана, осчастливить его решением проблемы, и заодно дать пенделя торговым представителям. Пусть теперь покрутятся с расчетами и проектами, сколько они хотят территории для себя и как это будет выглядеть. Напомнить о том, что ответ надо дать не позднее, чем послезавтра, чтобы Джанан смог сделать окончательный проект. Альби пошел разыскивать первый гроссбух аквапарка, прикидывая, какие графы можно исключить, вроде фильтров для морской воды, а какие оставить. А Бэль был рад идти куда угодно, лишь бы не возвращаться в свои комнаты, где уже обосновались оми «женихов» и шипели друг на друга с обворожительными улыбками.

*

Стоило Тиграну вернуться с охоты, как его у конюшни настиг Хатим. Он был взволнован и практически вцепился в стремя наследнику, не дожидаясь, пока он спешится.

- Тигран, надо немедленно снимать защитный чехол с руки Дирбаса!

- Вот прямо сию секунду? – удивился Ран, – что-то случилось такое ужасное, что у меня даже нет времени помыться с дороги?

- Прости, – Хатим отпрянул от жеребца и спрятал руки за спину, – просто у Дирбаса все уже восстановилось в полном объеме и я переживаю, как бы организм не надумал еще чего…

- В смысле восстановилось? – Ран спустился с седла и похлопал жеребца по морде, – прошло десять дней после операции…

- Все восстановилось на пятый день, я просто не успел поймать тебя до отъезда на эту самую охоту, – Хатим недовольно сверкнул глазами, – это вообще-то твой проект, но ты его, похоже, совсем забросил!

Во двор казармы въехали усталые альфы. За ними следовали слуги, которые сопровождали их на охоте, создавая удобства для гостей. Все были усталые и почему-то раздраженные. Хатим невольно услышал, как альфы костерили каких-то неженок и капризуль, при этом все были достаточно взвинчены и на нервах. – Хатим, тебе сейчас лучше не находиться на территории казармы, – Тигран покрутил головой в поисках мужа омеги, – где Аббас, почему ты здесь без него?

- Аббас вместе с побратимами Салаха во внутреннем дворе, – Хатим вдруг стал выглядеть виноватым, – прости, на тебя и так столько всего навалилось… но с рукой Дирбаса надо все закончить. Там все выглядит более чем нормально, а вот с раствором происходит непонятное. Появились какие-то сгустки, и я переживаю, как бы не начался процесс отторжения или еще чего.

- Прости, что взваливаю все на тебя, – Тигран устало повел плечами, – но не мог бы ты сам снять защитный колпак с руки? Я не мылся пять дней, не думаю, что мне сейчас следует лезть к Дирбасу. Мне б хотя бы в хамаме помыться с дороги.

- Прекрасно! – зажмурился Хатим, – но все, что я сниму, я заберу с собой!

- Я это понимаю, – усмехнулся Ран, – я благодарен тебе за помощь, просто сейчас все так закрутилось…

- Я понимаю, – Хатим отступил на шаг, – мне Аббас рассказывал… ты, главное, не переживай о проекте с Дирбасом, там все хорошо. Я вел все записи наблюдения и потом отдам тебе, ну, когда у тебя будет время…

- Спасибо, Хатим, я бы без тебя не справился, – Ран прижал руку к сердцу и поклонился омеге, тот только смущенно руками замахал, – а что там случилось во внутреннем дворе?

- Понятия не имею, – пожал плечами ученый, – я побежал за Дирбасом. Пока мои ассистенты на месте, передам с ними на станцию все образцы и записи. Это такой интересный материал для исследований! Это настоящий прорыв в науке. На фоне этого выздоровление омежек с ДЦП становится осмысленным и объяснимым действием! Правда, само лекарство «волшебные чернила» объяснению не поддается! Но это так интересно!

- Я рад за тебя, – Тигран устало повел плечами, – и за Дирбаса. Он, похоже, в надежных руках. Я постараюсь добраться до станции в ближайшие дни и вникнуть во все происходящее… Но сейчас мне кажется, что мне лучше быть во внутреннем дворе с отцом.

Но Хатим его уже не слушал, он взмахнул юбками и помчался к своим ассистентам, у него, похоже, появится много материала для исследования, и от грядущих перспектив кружилась голова. Альфы отпрыгивали в сторону, заметив омегу в черных одеждах, а опознав Хатима, растерянно крутили головами, разыскивая сурового Аббаса. Но омега к тому времени как метеор прорезал толпу альф, не замечая ничего вокруг. Тигран недаром торопился во внутренний двор. Там была самая настоящая свара. Очередной эмир со своим наследником требовали дуэли с Тиграном весьма на повышенных тонах, они твердо знали, что Тигран уже вернулся с охоты, поскольку остальные наследники уже в городе, и следовательно, Тигран должен уделить им внимание. До того, чтобы выхватить мечи, оставалось только мгновенье, но Ран залетел во двор и сходу попросил у всех прощения за задержку, а потом показательно отряхнул свою одежду от мелкого песка и сообщил гостям, что помогал побратимам сворачивать лагерь после охоты, и поэтому задержался в пустыне. Его явно усталый и запыленный вид, похоже, успокоил и эмира, и его сына, и они милостиво согласились перенести дуэль на утро. Тигран только с благодарностью им поклонился. В хамам хотелось просто нестерпимо! После того, как нервные гости покинули границу дворца, Салах похлопал сына по плечу, струсив с него маленький барханчик, и согласился, что после тяжелого пути хамам и хороший массажист будут только на пользу усталому альфе. Ран было дернулся вернуться на конюшню и позаботиться о своем жеребце, но Салах удержал его за плечо и сказал, что там найдется, кому позаботиться о коне, а вот о нем самом следует позаботиться незамедлительно. Отец с сыном отправились в хамам и там отдались во власть банщиков. Пока они мылись, Ран рассказывал о прошедшей охоте. Потом Салах рассказывал о том, что за городом поднимают новый защитный купол неподалеку от аквапарка. Там будут возведены павильоны различных ювелирных фирм и некоторых модных домов, которые привезли новые коллекции драгоценностей. Что сейчас решается вопрос охраны такого многочисленного собрания и прочие организационные вопросы, но Салах замолчал на половине фразы, заметив, как его первенец заснул прямо под руками массажиста. Салах посидел немного на теплой скамье и, позволив Тиграну поспать с полчаса, разбудил его и повел домой, поесть и отсыпаться в кровати, как положено перед очередным поединком.

Только вот так просто попасть в свою спальню у Рана не получилось, потому что в соседней комнате обнаружился Айдан, который с самым невозмутимым видом читал Коран.

- Мой любимый Тигренок! – селафь встал и распахнул свои объятия, – я так соскучился по тебе, что не удержался и прибежал к тебе в комнату, чтобы узнать, как у тебя дела?

- Все прекрасно, Айдан, твои чернила и правда волшебные! Если ты разрешишь, я приведу к тебе альфу, у которого теперь есть новое предплечье! Ты мне расскажешь рецепт, как ты делаешь свои волшебные чернила?

- Я их делаю из жуков шур-шур, – невинно замахал ресничками селафь.

- Ох, селафь, ты же знаешь, что я обожаю тебя и все твои омежьи ужимки, я обожал тебя в детстве и мечтал, чтобы мой омега был похож на тебя. Я долгое время пытался втиснуть в этот образ Лекси, но слава Аллаху, это наваждение прошло. Когда я смотрю на тебя, я вспоминаю свои мечты об идеальном омеге. Умном, добром, преданном семье и с такой же наивностью в мудрых глазах. Ты стал тем эталоном, с которым я сравнивал остальных омег, и мало кто мог к тебе приблизиться. Моя надежда Альби, он больше всего похож на тебя и, надеюсь, со временем станет, как ты.

Знаешь, я ведь собирался назвать Альби иначе – Диа, луч света. Он стал для меня лучом света в полной и непроглядной темноте пучины боли, куда погрузил меня Лекси. Альби стал для меня лучом надежды, и я осторожно следовал за ним, сам не веря, что смогу выбраться из бездны отчаяния. Мой Альби стал моей надеждой, моей нежностью и любовью. Когда мне говорят о паре, я думаю только об Альби, потому что он моя пара. Мой свет и моя радость каждого дня и каждого часа. А Лекси пусть и дальше живет в своем мире, отравляя любого, кто к нему приблизится с открытым сердцем. Это только его выбор и его жизнь. А Альби – это мой выбор от всего сердца и от всей души. И мне горько, что люди сомневаются в моем выборе и мне приходится раз за разом объяснять им это.

- Я не сомневаюсь ни в тебе, ни в твоем выборе, – Айдан похлопал правнука по колену, – я видел, какими глазами ты смотришь на него и как твой свет зажигает огонь в его взгляде. Я вижу, что Альби любит тебя больше собственной жизни, и если ты ему скажешь «умри», у него тотчас остановится сердце. Я рад, что ты нашел счастье в жизни и помолюсь за вас.

Но ты же понимаешь, что тебе придется нелегко на Сабахе, – селафь расправил юбки и строго посмотрел на правнука, – многие знали, что ты и Лекси были дыханием жизни. А Лекси был и остается приемным сыном Ошая, и пусть у родителей есть запись, когда Александр прилюдно признает его, как сына, но не многие поймут и примут, что ты отказался от такого омеги и привез другого, а его оставил на коленях, когда он протягивал к тебе руки и молил не бросать. – Айдан цепко посмотрел на побледневшего альфу, – отредактированную запись того, что произошло, выложили в сеть, и она тоже дошла до эмиров. И ты на той записи выглядишь как чудовище, которое поиграло чувствами невинного омеги и бросило в слезах и без защиты. Рафик уже переслал нам записи, которые ходят в сети, и он в ярости, что история так перевернута. У Лекси были свои почитатели, и многие забыли, как вел себя Лекси, пока ты жил на планете, но сейчас нашлись сочувствующие бедняжке, которого бросил злодей альфа. Эта история, похоже, подстроена самими наследниками с других эмиратов, учащимися на Земле. Они используют эту историю, как рычаг давления на Салаха.

- Что мне делать, селафь? – Тигренок схватил мудрого прадеда за руки, – рассказать правду о Лекси – это значит очернить его репутацию. Об этом не говорили открыто, как о распутстве. Ты же знаешь, что планка допустимого в Федерации совершенно другая! Да мне никто и не поверит. Решат, что я придумываю и говорю гадости, чтобы выгородить себя, а если молчать, то получится, что все, что говорят другие – это правда! Я не хочу создавать проблем отцу, но что мне делать?

- Я люблю тебя, мой мальчик, – Айдан погладил Тиграна по лицу, – но тебе придется покинуть родительский дом и объявить, что ты отказываешься от наследования отцу. У него есть Медвежонок, а ты отправляешься в путь, чтобы найти себе собственный город. Ты официально откажешься от рода и станешь не ад Мин, а Тигран Безродный. Конечно, семья никогда не откажется от тебя, и отец, и дед, и дяди всегда придут тебе на помощь, но официально ты будешь один. До тех пор, пока ты не обретешь свой город или не примешь в наследство от умирающего эмира, у тебя не будет другого имени. Этот статус даст защиту не только родителям, но и тебе. Как бы странно это ни звучало. На планете много эмиров без наследников, или те, кто потеряли наследников в зрелом возрасте и уже не надеются обзавестись своим. Они с удовольствием примут взрослого наследника и закроют глаза на былые конфликты. Счетчик твоих поступков как бы обнулится, и приняв новое имя, ты примешь новую судьбу.

- Хорошо, селафь, – Тигран тяжело поднялся с подушки и расправил плечи, – если нет другого пути, я так и поступлю.

- Для начала, ты должен будешь доказать отцу, что другого выхода нет. Он так просто тебя не отпустит! Он любит тебя и не согласится отказаться от родного сына! Красу и гордость родительского сердца! Он не побоится возможной войны или изоляции на Совете Преданности. Его семья – отец Айюб, брат Саид, дядя Джавад, и это не считая зятьев эмира Джабаля и эмира Орхана. Поверь – это мощная сила на Совете Преданности, но что сила против людской молвы? Как скала против песка… Каждый из них поможет без раздумий и колебаний, но… у каждого из них есть наследник. Твой братик сейчас в тягости альфой и вскоре родит Джабалю долгожданного наследника. Поэтому я вскоре отправляюсь к нему в гости и советую тебе отправляться вместе со мной. К Джабалю в город поостерегутся ехать задиры, тем более, когда ты будешь в новом статусе – ищущий корни. Проиграв тебе, любой эмир может потерять свой город по праву меча, а победа над тобой не принесет ни достатка, ни чести. И, кроме этого, разозлит сурового хозяина ад Шур. К Джабалю скорее приедут пожилые альфы, чтобы сманить тебя наследником в свой город.

- Селафь! – Тигран рассмеялся, – я думал, ты пытаешься подготовить меня к решению отца, а ты пытаешься заставить меня сделать первый шаг до того, как все поймут, настолько все серьезно? Напрасно альфы недооценивают омег, в вас скрыты такие глубины ума и мудрости, что вы смогли бы посрамить достойнейших! Хотя, разве можно равнять всех по тебе? Ты воистину единственный и неповторимый!

Айдан довольно зажмурился от похвалы и потянул правнука обратно на подушки. – Нам всем будет тяжело принять это решение, но в итоге выиграют все. От твоего отца сразу отстанут. Потому что не будет причины для конфликта. А эмиры достаточно упрямы и ты, прости за правду, простой повод, чтобы прицепиться именно к Салаху. Запомни, мой мальчик – ты не причина неприятностей, а рычаг давления на отца. Рано или поздно ты проиграешь. Или рука дрогнет от усталости, или найдется более сильный противник, вроде Джабаля. А потом и Салаха вынудят биться до поражения. Вряд ли у них получится отобрать эмират, для управления им надо обладать многими знаниями, но они могут заставить отказаться от станции на орбите. И тогда у отца будут проблемы с договорами, и это отразится на благополучии всех людей в эмирате. Но если тебя не будет за его плечом, то у них не будет ни малейшего повода прицепиться к нему. Его договоры с иноверцами касаются только его. И, кроме этого, в доме станет тише. Ведь вместе с тобой из города пропадут и «женихи». Если не будет тебя, то не будет и твоего допуска во внутренний двор. И Бельчонок будет еще год или полтора жить в тишине родительских объятий. А чтобы подсластить тебе горечь моих слов, я открою тебе настоящий рецепт «сладости для султана» и волшебных чернил. Отнюдь не всякий шур-шур годится для настоек. Надо знать, когда и где собирать их и как правильно готовить.

- Да, это поняли уже те зазнайки, что построили институты в городе отца. Они так и не смогли повторить ни одной из твоих волшебных настоек. Например, «угощение для султана» – сколько они ни замачивали или всячески ни умерщвляли весенних жуков шур-шур, но у них так и не получилось, чтобы жуки стали прозрачными и приобрели сладость патоки. Да, они смогли создать множество своих собственных лекарств, но повторить твои так и не смогли.

Айдан довольно рассмеялся, как молодой и беззаботный омежка. Он игриво стрелял глазками на красивого правнука и, насладившись обожанием в его взгляде, наконец смилостивился.

- Они просто не знают, что отнюдь не все весенние шур-шур годятся для этого. Пообещай, что никогда и никому не расскажешь этого секрета и секрета волшебных чернил. Что бы ни случилось, этот рецепт на всей планете будут знать только двое – ты и я. Когда я умру, но не раньше, – Айдан поднял вверх палец, призывая ко вниманию, – только после этого ты найдешь преемника и только ему откроешь настоящий секрет того, что я тебе поведаю. Клянешься?

- Это большая честь для меня, Айдан, – Тигран склонил голову в поклоне, – клянусь, никогда и никому, ни супругу, ни сыну, только тому, кого выберу преемником своего дела.

- Шур-шур для «сладости султана» надо собрать не просто весной, а по ночам, на цветах финиковых пальм. Не знаю почему, но жуки забираются в соцветия по ночам, а с утра опять прячутся в песках. Мне их случайно привезли караванщики. Набрали целый горшок, закрыли крышкой, а на следующий день отдали мне. Они там шевелились и я не хотел ловить их по всему дворцу, поэтому налил в горшок воды, чтобы они утонули, а потом забыл о них и вспомнил только через неделю. Каково же было мое удивление, когда я открыл крышку! Жуки из черных стали белыми и полупрозрачными, а еще сладкими, как конфеты! Я съел только одну лапку от жука, и меня охватила похоть! Хорошо, что я в то время был замужем, и мне было с кем предаться страсти. Но потом я сложил два плюс два и занялся экспериментами над другими. Я перетер жуков в кашицу и подбирал дозировки. Скажу тебе, это было весело! У мужа был гарем, и отнюдь не все в самом начале относились ко мне с уважением. Поэтому мне было над кем поиздеваться. А потом я стал пробовать с другими жуками, в разное время и с разными результатами. У меня долгая жизнь, ну и настоек теперь у меня целый саквояж!

- А волшебные чернила? – спросил Тигран, отсмеявшись, – что было с ними?

- А вот с ними была тайна, – Айдан придвинулся ближе и зашептал прямо в ухо, – никто не знает почему, но иногда шур-шур находят в брошенных шахтах, или там, где давно не было людей. Почему они забираются так далеко, непонятно. И найти их тяжело. Они черные, на фоне камней почти не видны. Мне их приносили шахтеры. Я платил по десять золотых за каждого. Но даже меня порой пытались обмануть, польстившись на большие деньги. Но таких обманщиков всегда наказывали ночной удавкой, и вскоре никому в голову не приходило выдать простого жука за нужного мне.

Их легко опознать. Они как бы спят, но не спят… они почти мертвы, но живы. Если подергать лапки, то они попытаются сбежать, но через пару шажков опять «заснут». Если залить их водой совсем немного, так, чтобы закрыть крылышки, и спрятать в темное место на сорок дней, то они растворятся… превратятся в эти чернила. Но только на протяжении сорока дней их нельзя доставать и смотреть, они тогда так и останутся простыми дохлыми жуками, и никакого волшебства! Поэтому запомни – залить спящих жуков немного водой и спрятать на сорок дней в полную темноту. А потом у тебя будет баночка «волшебных чернил». Если помазать синяк, то он исчезнет вместе с чернилами, опухоль рассосется, сотрясение мозга пройдет без следа, а кости срастутся за два дня! Внутреннее кровотечение прекратится, и выздоровление пойдет намного быстрее. И это только то, что я знаю. Так что, береги рецепт в тайне и не используй его слишком часто. Найти таких жуков действительно тяжело.

- Спасибо тебе, селафь! – Тигран поклонился и поцеловал руку мудрому омеге, – я запомнил все, что ты мне сказал, но теперь мне надо пойти и найти отца. У нас с ним будет тяжелый разговор…

====== Безродный ======

Слух о том, что принца Тиграна исключили из рода, облетела город, как пожар. Никто не верил. Но стоило закончиться утреннему намазу, как двери дворца открылись, из них вышли четверо альф с барабанами, закрепленными на поясе, и начали отбивать яростный ритм. За барабанщиками ехал Тигран на своем жеребце. Альфа ехал, горделиво выпрямившись в седле, с саблей на боку. За наследником ехала омеговозка с поднятыми занавесями, чтобы все видели, что в повозке сидят омега с закрытым лицом и двое слуг. Следом ехала знаменитая «Тигриная сотня». Побратимы Стража пустыни, вместе с которыми он целый год сражался в песках, ехали за ним и были собраны, как для дальнего похода, с оружием и скатками одеял, к седлам были приторочены бурдюки с водой и котомки с зерном для жеребцов.

Стоило процессии выйти за городские ворота, как слуги опустили занавеси на омеговозке. Барабанщики сложили барабаны и запрыгнули на своих жеребцов. Тигран коротко свистнул, и отряд резво поскакал навстречу солнцу. Жители города потрясенно молчали, пока альфы ехали мимо, а потом выскочили за городской купол, чтобы смотреть, как столбы пыли мелькают между песчаных барханов.

*

Стоило Заки и Ради опустить занавеси на новенькой омеговозке, как Альби открыл лицо и, сладко зевнув, устроился спать. Последние три дня откровенно выпили все нервы и силы. Салах был решительно против того, чтобы сын уезжал из дома. Ясмин тихо плакал, задавленный аргументами от невозмутимого жада. Бельчонок то бегал с дикими криками, что он сам вытолкает взашей всех женихов, если из-за них любимый брат должен уехать, то рыдал взахлеб на коленях оми, не желая прощаться с обожаемым братом. И только Айдан был невозмутим и собран среди этого урагана чувств. Ран вначале собирался оставить Альби у родителей, но тот закатил мужу такую истерику с битьем посуды, что даже Айдан с растерянно приоткрытым ртом стоял у дверей и не решался вмешиваться. В итоге, первое, что сделали утром, это купили новую омеговозку для Альби и стали ее обшивать тканью. В омеговозке было всего одно сиденье, зато оно было гибридом ортопедической кровати и дивана. Ради натащил туда подушек и подушечек, и теперь Альби зарылся в них и сладко посапывал. Он все же отстоял свое право отправиться в этот вояж вместе с мужем, наравне с Тигриной сотней! Хотя, о каком равенстве может идти речь, когда альфы в седлах, а он на мягкой подушке и с двумя слугами, которые присматривали за ним, как за грудным ребенком. Большую часть омеговозки занимали сундуки, мешки с кормом для коней, свернутый шатер и даже пара ковров, чтобы расстелить их внутри и не ходить по песку. Заки и Ради сидели впереди у самой двери, а за рулембыл Малик. Вся Тигриная сотня, когда узнала, что Тигран уходит из рода, присягнула Тиграну Безродному, Защитнику пустыни, и начала собираться в поход. Благо, что их отпускали с миром. Позволили забрать своих коней, помогли перековать их для дальней дороги, собрали все необходимые вещи и тихо попрощались накануне вечером. Последнюю ночь перед отъездом во дворце никто не спал. Слуги метались безмолвными тенями, пытаясь придумать, что бы еще собрать в дорогу. И в итоге, кроме сундуков самого Альби, в омеговозке были узлы с запасной одеждой для альф, ремкоплекты для седел и сбруи. Несколько пар новых сапог, растопка для костра, мешки со свежими лепешками и пирожками, засахаренные фрукты, сладости для омеги, завернутые в промасленную бумагу. Несколько больших бурдюков с водой. Не то, чтобы альфы не могли найти оазисы, ну а вдруг вода понадобится срочно, или все оазисы будут соленые? Кто знает, с чем придется столкнуться на чужбине. По периметру штор омеговозки люди привязывали обереги от сглаза и бубенчики, чтобы отгонять злых духов. И в итоге, омеговозка Альби мелодично позванивала от любого шороха, как музыкальная шкатулка. Слуги тоже порывались поехать с Альби, люди приходили с просьбой взять их с собой, ведь омеге понадобятся помощники личным слугам, но Заки отправлял всех обратно. Неизвестно, что ждет их впереди, а у них и так слишком много ртов, которые надо кормить. Несколько альф везли с собой своих соколов, и сейчас птицы привольно летели в вышине, радуясь, что могут размять крылья. Кроме Тигриной сотни, Безродному присягнул и Дирбас, и сейчас ехал на коне Малика, пока тот был за рулем омеговозки. У Дирбаса было совершенно нормальное предплечье, на которое умельцы сделали наруч с крючком, и теперь альфа довольно правил конем двумя руками. Насколько понял Альби, Ран пообещал альфе, что закончит работу, как только разберется со своим статусом и найдет новый дом для своего омеги и побратимов. Но Дирбас уверил, что дело не в операции и не в его руке, он просто хотел бы иметь господина, чтобы стать частью большой семьи и больше не быть одиноким. Тигриная сотня без возражения приняла новичка даже без всяких проверок. Дирбас почти с самого начала не ощущался чужим, он на удивление стал своим достаточно быстро. Альби проснулся к обеду и сладко потянулся. Его не беспокоили жара и неизвестность будущего. Он был заранее согласен на все, даже идти пешком по песку, лишь бы Ран был рядом. Хотя он знал, что они отправляются в эмират ад Шур, но только дорога займет примерно три месяца, если идти по караванным тропам, но это было даже здорово. Такое приключение! Будет потом что рассказать сыну, как они с отцом скитались по пустыне, словно бедуины! Заки предложил пообедать, и Альби с удовольствием съел вкусно пахнущий пирожок с мясом, какие приготовили для альф. Ран подъехал ближе и они немного поговорили через штору. Муж предупредил, что они будут ехать до вечера, чтобы успеть доехать до границы эмирата, и остановятся у самого крайнего оазиса на ночевку. Один из соколов резко спикировал куда-то вниз, а потом притащил хозяину тушку какого-то некрупного зверька. Похоже, если не у альф, то хотя бы у самих соколов не будет проблем с питанием. Альби попил воды и тут вдруг захотел… по маленькому… на резонный вопрос, как, Заки достал самую настоящую ночную вазу! Альби даже опешил. Он как-то не задумывался над этим вопросом раньше, но вид большого горшка с крышкой вогнал его в ступор.

- Нет! Нет, нет, нет, я так не могу! Малик, останови!

- Что случилось? – Ран обеспокоенно подъехал к остановившейся омеговозке и не удержавшись заглянул за штору двери.

- Мне надо, я хочу… – Альби схватил себя за член, пытаясь не намочить штанишки.

- Заки? – удивился Ран и посмотрел на слугу, тот в ответ продемонстрировал горшок с крышкой и пожал плечами, – Альби, в чем проблема?

- Я не могу писать в чашку! Смотри, она керамическая и в цветочек! Можно, я спущусь на песок и спокойно подзюрю на свежем воздухе? Это ведь не нарушит никакие законы?

- Не нарушит, – рассмеялся альфа и махнул рукой, чтобы он выходил.

Альфы, поняв в чем дело, проверили на всякий случай периметр и отъехали на другую сторону от входа омеговозки. Ран спешился, помог Альби спуститься с высоких ступеней и постоял рядом, пока омега разгребал шелк юбок.

- Какое облегчение! – Альби закидал ногой мокрый след на песке и улыбнулся мужу, – а можно, я в дороге буду ходить не в платье, а в тунике и сапожках? Я видел, у меня есть пара сапог, шелковые такие и вышитые цветами. Просто, в шлепки песок набивается.

- Конечно, можешь, – кивнул Ран, – только не забывай про шейлу и абая, когда выходишь, – мы остановимся вечером и разобьем для тебя шатер, и тогда сможешь размять ножки. Как ты себя чувствуешь?

- Я чувствую себя счастливым, – улыбнулся омега, – ты рядом, а большего мне и не надо.

Ран довольно хмыкнул и подсадил супруга обратно в возок. Малик опять заскочил за руль и, весело посвистывая, включил двигатель. Омеговозка опять плавно покатилась по пескам, приноравливаясь к движению необычного каравана. Альби опять завалился на кровать и попытался остановить Ради с Заки, когда те стали разгребать багаж в омеговозке, пытаясь добраться до сундуков с одеждой омеги. Альби не рассчитывал переодеваться вот прям сейчас. Но Заки, похоже, было слишком нудно ехать, или он переживал и был готов делать что угодно, лишь бы не думать, в итоге, нужный сундук нашелся, как и ожидалось, в самом низу, а все остальные вещи оказались разложенными ровным слоем по всему салону. Сапожек оказалось две пары – синие и красные, а вот по вопросу, во что переодеть омегу, Ради сцепился с Заки не на шутку. Альби на них даже прикрикнуть пришлось, его ведь не на бал одевают, и вообще, кроме них и мужа, никто не увидит, как он одет, а они тут битый час перетряхивают наряды. Заки выбрал голубую тунику к синим сапожкам, а Ради в отместку долго причесывал омегу, а потом заплетал какую-то мудреную косу, у Альби аж спина устала сидеть ровно, пока машинка покачивается и навевает дрему. Зато потом он опять зарылся в подушки и с чистой совестью продрых до тех пор, пока омеговозка не остановилась. Он вроде и спал неглубоко, но все равно умудрился не услышать, как из омеговозки достали и шатер, и ковры, и, как выяснилось, множество других вещей, вроде столика, пары светильников, надувного матраса, части подушек и подставки для чтения Корана, ну, в его случае, Библии. Этот вопрос обговаривали еще во время сборов, и Заки был непреклонен – альфы должны видеть богобоязненного омегу, нежного и покладистого супруга будущего эмира. Никто не знает, что и когда будет рассказано и чьи уши это услышат. Альфы из Тигриной сотни не должны даже задумываться, когда их спросят, насколько верующий у Тиграна супруг. Альби должен быть безупречен со всех сторон и во всех глазах. И поэтому подставка с Библией была занесена в шатер достаточно показательно.

- Сердце мое, просыпайся, – Ран сидел на кровати и гладил Альби, – скоро солнце сядет, не стоит спать, когда закат, а то голова будет болеть. Вставай, покушаешь и опять ляжешь спать, но уже в кроватке. Для тебя и шатер натянули.

- Зачем? – Альби потянулся, как котенок, – я бы прекрасно поспал и тут. Зачем делать лишнюю работу?

- Чтобы тебе было удобно, радость моя, – Ран поцеловал кончик носа и заспанные глазки, – ты ведь омега. Да еще в тягости. Тебя надо баловать и носить на руках. Хочешь, я тебя на ручках отнесу в шатер?

- Нет, – Альби проснулся окончательно, – хочу походить в сапожках по песку. Очень интересно, как вам ходится в тряпичных сапогах.

- Ну, тогда вставай.

Ран потянул Альби за руки и помог встать, Заки уже стоял с шейлой наготове, а у Ради в руках была абая. Они стремительно все надели и застегнули, пока Альби соображал, что куда, он уже был полностью готов для выхода «на улицу». Ран спустился первый и подхватил на руки все еще вялого с глубокого сна супруга. Но вот оказавшись в пустыне, Альби моментально проснулся. Солнце уже почти коснулось горизонта и из желтого стало оранжево-красным, сделав пески из желтых коричневыми с глубокими лиловыми тенями у каждого бархана. Альфы расседлывали и вычищали коней от пыли и мелкого сора. Двое альф свежевали какое-то животное, судя по витым рогам, это был горный козел или коза. Альби имел только общее представление о местной фауне. Значит, альфы умудрились поохотиться по дороге. Еще двое альф вбивали в песок две палки с перекладиной, на которую позже усадили соколов в шапочках. Дальше разгорался костер под достаточно большим котлом. Кто-то из молодых альф притащил несколько «шаров» перекати-поля и, отряхнув от песка, засунул в котел. В лагере было буднично-спокойно и каждый занимался своим делом. Похоже, для альф такая жизнь была привычной. А вот между костром и несколькими низкорослыми пальмами стоял достаточно приличных размеров шатер. Вроде маленького цирка шапито. Альби даже растерялся, когда его увидел. Он рассчитывал, что будет что-то вроде палатки, какая была в горах во временном лагере, а здесь просто настоящий дом. Внутри даже было две комнатки. В самом начале стоял столик и лежали подушки, светильник на треноге и Библия на подставке. А дальше была занавесь, за которой размещались большая кровать, сундук с вещами, еще один светильник. Под ногами были расстелены ковры, а в углу стояло нечто, прикрытое тканью, Альби только открыл рот, чтобы спросить, что это, и тут заметил торчащую ручку ночной вазы и смущенно покосился на мужа. Штора, отделяющая комнату от спальни, подразумевала, что даже если кто и нескромно или случайно заглянет внутрь шатра, то больше, чем сидящих за столом людей, в любом случае не заметит. Альби покрутил головой, осматриваясь, и вышел наружу, пустыня была намного интереснее. Очень хотелось посмотреть на знаменитые оазисы, но реальность очень разочаровала. Несколько чахлых пальм возле мокрого песка с пучками осоки и все.

- А где вода? – Альби обиженно посмотрел на осоку, – и почему пальмы такие мелкие? На картинках они высоченные.

- Вода под песком, можно выкопать ямку, и она выйдет на поверхность, но только она соленая и мало на что годится. В крайнем случае, гутру намочить, пить ее не стоит, по крайней мере много. Не больше пары глотков, чтобы восполнить соль в организме. А пальмы мелкие, потому что это гибридные сорта. – Ран беззаботно рассмеялся, – родители давно поменяли самосев на культурные сорта. И хотя мы и не собираем с них урожая, как в других эмиратах, когда трясутся над каждой пальмой во время сбора урожая, но вместо нас это делают другие, и таким образом полезные сорта пальм распространяются по планете. Караванщики уронят косточки у другого оазиса или закопают целенаправленно. Этот сорт очень урожайный и низкорослый. Чтобы собрать листьев на растопку, не надо ползти по высокому стволу, достаточно протянуть руку, а урожая в четыре раза больше, чем обычно. Кроме того, они потребляют в оазисах меньше воды. Обычно пальма потребляет от 50 до 80 литров каждый день, а эти всего 20. А это значит, что их можно посадить у оазиса больше без опасения, что пальмы заберут всю воду.

- Откуда ты это знаешь, – Альби подошел ближе и заглянул в глаза мужу.

- Я помню разговоры и споры, когда Хани стал высаживать финиковые рощи в песках. Там, где никогда не было оазисов, просто были грунтовые воды чуть ближе к поверхности, а потом зашел разговор, что во всех оазисах следует заменить дикий самосев на культурные сорта. Свои пальмы мы охраняем, а финиками почти не торгуем. Есть «хлебные» и «сладкие» сорта. Из одних пекут лепешки, а другие едят как фрукты. Это, – Ран потрогал ствол невысокой пальмы, – сладкий сорт. Они уходят на торги вместе с фруктами фирмы Ханиан, или съедаются нашими людьми. Некоторые эмиры купили у Хани такие семена, но большинство эмиров живет по старинке. Люди в их общине зависят от урожая фиников год от года. Сами эмиры воюют с соседями за оазисы, проливают кровь своих людей в бесконечных войнах, вместо того, чтобы повысить урожайность своих земель. Благо, хоть парниковое хозяйство прижилось за столько лет, и людям хоть какие-то овощи перепадают, а раньше вообще была беда с питанием.

- Так получается, вы таким образом заботитесь о чужих людях? – Альби удивился, – зачем? Они ведь чужие…

- Как говорит премудрый селафь: «торопись делать добро, а зло само успеет» – пожал плечами Ран, – люди – они везде люди. Пусть им будет хорошо, тогда они на наше добро не позарятся.

- Нет, – Альби прижался к мужу, – люди завистливые и неблагодарные. Сколько ни дай, скажут – мало. Вспомни, Рафик кормил бедных во время твоего назра. Спасибо говорил один из пяти, а четверо ворчали, что мало дали, или что в миске мало мяса.

- Но это не значит, что не надо помогать, – Ран потискал встревоженного супруга, – когда делаешь добро, ожидая, что тебе будут руки целовать в ответ, то это не добро, а гордыня и самолюбование. Это разные вещи, как ни посмотри. Добро надо делать от чистого сердца, не ожидая благодарности в ответ, и тогда оно к тебе вернется, и как раз там, где не ожидаешь, к тебе или твоим близким. Смотри – кашу раздавал Рафик, а сокровище получил Я!

Альби посмотрел снизу вверх в лицо мужа и улыбнулся своим мыслям. С его точки зрения, это был весьма спорный вопрос, кто именно получил сокровище, но спорить с мужем не собирался. Как говаривал в свое время Рафик – молчи и соглашайся, альфе виднее. За всеми этими разговорами солнце практически село за горизонт и теперь торопилось последними лучами осветить дорогу к ночлегу запоздавшим путникам. Альфы уже собрались у костра, где на вертеле крутилась туша с весьма костлявыми ногами. Альби прикинул, что на сотню крупных альф это был скорее символ, чем реальная еда. На песке остывал казан с вареной колючкой, и Альби не удержался от вопроса, неужели ничего лучше не нашлось.

- Нам такой напиток привычен еще со времен походов, – пожал плечами Ран, – что-то выпьем горячим, а остальное разольем по фляжкам. Он немного горчит, и поэтому много его не выпьешь, но прекрасно утоляет жажду. В пустыне большего и не надо – соленый сыр и горьковатое питье. Помнишь соленые «камешки» курта, которые привозил Рафик вместе с сыром от дяди Саида? Один такой «камешек» можно долго рассасывать. Он утоляет и жажду, и голод. И, главное, после него не потеешь, а, следовательно, не теряешь влагу. Но ты не переживай, Заки набрал тебе горячей воды для нормального чая.

Заки уже стоял возле шатра, держа в руках шаль, которую сразу накинул Альби на плечи. Когда зашло солнце, в пустыне сразу стало холодно. Песок под ногами был местами горячим, а местами холодным. Все зависело от того, как давно он был в тени. Через матерчатые сапожки песок ощущался, как через латексные перчатки на руках во время мытья посуды, и Альби порой казалось, что он шел по песку босиком. Ран довел его до шатра и придержал плотную ткань, а потом уселся напротив него на подушке. Маленький столик был уставлен тарелками, как будто все происходит в гареме, а не в пустыне. Альби только хмыкнул своим мыслям. Как много Заки набрал всяких вкусностей и как надолго их хватит, потому что альфам сегодня на ужин достанется по пирожку и кусочку жесткой козлятины. Ран, убедившись, что у омеги все есть, рассеянно таскал куски с тарелок, а сам прислушивался к тому, что происходило снаружи. Альби тихо улыбнулся, заметив такое самопожертвование.

- Иди к ним, – омега накрыл руку мужа своей рукой, – я же вижу, что тебе хочется.

- Нет, – встрепенулся Ран и, похоже, смутился, – я не оставлю тебя одного. Тебе, наверное, страшно на новом месте.

- Глупости, – усмехнулся Альби, – ну чего мне бояться, когда ты рядом? Отправляйся к побратимам, а я помолюсь в тишине. Иди… – Альби заметил сомнение в любимых глазах и добавил, – хочешь, Заки поднимет полог у входа? Я закрою лицо и почитаю Библию, а ты будешь видеть, что со мной все хорошо, и в то же время ты будешь с побратимами. Они тоже по тебе скучают и ждут. Вам, я думаю, есть что вспомнить. Иди же…

Ран с благодарностью пожал тонкие пальцы и гибко поднялся с матрасика. Заки уже убирал столик, а Ради тащил подставку с большой Библией. Альби закрыл лицо платком и тогда уже улыбнулся. Если и читать для молитвы, то лучше молитвослов, но подарочная Библия выглядела на порядок солиднее, лежа на подставке, и если и показательно заниматься молитвой, то лучше с книгой потолще. Так и получилось. Ради установил подставку с Библией, Заки пододвинул треногу со светильником, а после этого поднял полог входа. Теперь даже беглый взгляд замечал склоненную в молитве фигуру на фоне темного шатра. Альфы вначале замолкли, чтобы не мешать чужой молитве, потом начали разговаривать шепотом, а позже начался общий разговор у костра и голоса стали смелее и звонче. Тушку на вертеле время от времени поворачивали, а пока съели припасы, которые везли в омеговозке, и пили из маленьких кожаных стаканчиков свой напиток. Почти каждая фраза начиналась со слов: «а помните, как было…», и разговор тек плавно, прерываемый время от времени смешками. Альби уже насиделся на матрасике и подумывал, как бы отправиться спать, но тут кто-то из альф достал барабан и стал отбивать ритм. И следом за этим Ран начал петь:

Не завидуй тому, кто силен и богат.

За рассветом всегда наступает закат.

С этой жизнью короткою, равною вздоху,

Обращайся как с данной тебе напрокат.

Не давай убаюкать себя похвалой –

Меч судьбы занесен над твоей головой.

Как ни сладостна слава, но яд наготове

У судьбы. Берегись отравиться халвой! *

*

Утро наступило непозволительно рано. Альби, не открывая глаз, пошарил по теплой еще кровати и понял, что Рана уже нет. Судя по слаженной возне множества людей за стенами шатра, там уже молились. Альби потянулся и перебрался на теплое место Рана. Они сегодня спали, как дети. Мало того, что Альби был в пижаме, так и Ран спал в штанах. Он забрался под одеяло, когда омега уже пригрелся и заснул. Альби сквозь сон почувствовал, как к нему прижался горячий как печка альфа и, притянув к себе, мгновенно вырубился. Альби спросонья пошарил рукой, чтобы удостовериться, что Ран забрался под одеяло весь и ему не поддувает ледяным пустынным ветерком, и тоже уснул. Ночью было не просто холодно, а просто обжигающе холодрыжно. Но утром заснуть опять не получилось. Хоть он и не чувствовал себя отдохнувшим, но уши невольно вылавливали непривычные звуки. Чужие голоса за тонкой стеной, далекое ржанье коней, резкие вскрики птиц и следом гул множества голосов. По всей видимости, общая молитва закончилась и альфы занялись текущими делами. Альби посмотрел в щелочку из-под одеяла и увидел, как в комнату зашел Заки с кувшином и тазиком для умывания, и вспомнил, что вчера так и не апробировал горшок. Это, конечно, неправильно, так сдерживать физиологию, но стоило только представить, чтобы сесть на горшок… и все внутри просто в узел завязывалось. Он отругал себя за то, что упустил этот вопрос. Ведь были переносные биотуалеты. Они напоминали чемоданы и там, за откидной крышкой, был самый привычный кружок унитаза, а надежность и гигиеничность обеспечивала инженерная мысль с массой заслонок и даже системой слива на батарейке!

- Заки, я не буду умываться, – Альби высунул нос из-под одеяла, – я не настолько испачкался, чтобы в пустыне тратить воду на подобное. Лучше напоить коней, им нужнее… а что это?

Альби насторожился, услышав далекий звук, который приближался, и вскоре стены шатра затрепетали от шквалистого ветра. Звук напоминал… напоминал шаттл! Шаттл, зашедший на посадку где-то неподалеку.

- Кто это может быть? – Альби настороженно прислушался к голосам и к ощущениям от мужа. Судя по тому, что он был спокоен, удивлен, но спокоен… Значит, кто-то из родных.

Заки, оставив кувшин, метнулся на улицу и почти сразу вернулся с довольной улыбкой.

- Это Айдан-эфенди пожаловали, – доложился слуга и помог поверх пижамы и лохматой косы натянуть шейлу и абая. – Может, вначале расчесаться и одеться?

- Нет! – Альби быстро нацепил шлепки и бросился на улицу, – мне надо быстрее!

Там в песке стоял белый шаттл с золотой надписью, которая вилась по корпусу, как лента. Она оповещала, что он принадлежит омеге, а потом долгое перечисление имен и самого Айдана, со всеми перечислениями родов его родителей, и уважаемого мужа, сына, внука Салаха, который уже был самостоятельным эмиром.

- Я привез вам завтрак, дети, – Айдан спускался на песок, держа под локоть Нури, – вы все равно все дети для меня. Я помню каждого из вас маленьким сопливым мальчиком, а ты, Ваиз, можешь не хмыкать, ты единственный среди этих детей, кто помнит меня действительно молодым, но это не повод оставлять тебя голодным!

Следом за Айданом по трапу спускались слуги, которые несли тяжелые корзины с завернутыми свертками запечённого мяса, лаваша, пирогов и, конечно, фруктов. Альби бросился к селафь, едва не теряя шлепки в холодном с ночной сырости песке.

- Айдан! Как я рад вас видеть! – Альби бросился в распахнутые объятия и после поцелуя через шейлу быстро спросил на ухо, – у вас есть в шаттле туалет? Ну, в смысле, нормальный, а не чашка с ручкой?

- Конечно, – понимающе кивнул Айдан, – и туалет, и душ, и горячий завтрак, все, что надо омеге во время путешествия. Заки, проводи любимого Альби куда ему надо!

После этого Айдан развернулся и обнял любимого внука. Над головой послышалась вибрация маршевых двигателей большого шаттла. Айдан похлопал Рана по плечам и поцеловал в обе щеки.

- Твой отец настаивает, что вам нужна помощь в пути, и поэтому прислал грузовой корабль…

Но Альби уже не слушал. Он забежал по трапу и быстро вытряхнул песок из шлепок. В туалет с каждой минутой хотелось все сильнее и сильнее! Заки понял по судорожным движениям омеги, что следует поторопиться, и поэтому подхватил его за локоть и практически потащил по коридорам небольшого, но все равно объемного кораблика. Вскоре Альби оказался в маленькой туалетной комнате гостевого номера. Там был «человеческий» унитаз, душевая кабинка и небольшой умывальник с зеркалом. Альби едва успел разобраться с ворохом одежды, что надо поднять, а что опустить, чтобы, наконец, взгромоздиться на фаянсового друга, и от облегчения едва не прослезился, когда понял, что успел едва не в последний момент. Альби мыл руки и раздумывал, стоит ли принять душ, если представилась такая возможность, или стоит вначале поговорить с Айданом, когда пол под ногами тонко завибрировал и слегка качнулся от перегрузок взлета.

- Заки!! – Альби распахнул дверку и зло уставился на сидящего на полу слугу, – мы что, взлетели? Как же так!! А Ран? Я не хотел!! – Заки философски пожал плечами и виновато отвел взгляд. Альби хмыкнул, ну да, действительно. – Отведи меня к Айдану!

Айдан нашелся в достаточно просторной кают-компании корабля. Он в одиночестве восседал за круглым столом, укрытым кружевной скатертью и уставленным разнообразными тарелками и пиалками. Нури, стоя за его плечом, наливал чай в маленький стеклянный стаканчик.

- Доброе утро, Айдан, – Альби недовольно поджал губы, – у меня просто чувство дежавю. Опять вы меня, как шелудивого котенка, за шиворот и в переноску! Неужели нельзя было спросить моего мнения?

- Доброе, – Айдан даже бровью не повел на возмущенное повизгивание, а потом после тяжелого вздоха скомандовал Нури, – и все же, мандариновый джем, а не апельсиновый. Альби, кис-кис, ну, то есть, завтракать будешь? Молока в блюдце или булочку намазать маслом и джемом? – Айдан безмятежно улыбнулся надутому омежке и решил пояснить, – я в последнее время завтракаю булочкой. А по поводу того, чтобы спросить тебя, то я сэкономил нам всем время и нервы. Я бы спросил – ты бы отказался! И еще речь бы толкнул, что хочешь разделить все трудности с мужем, а Тигренок, конечно, встал бы на твою сторону! Желание возлюбленного супруга – закон! А потом я тебе привел бы несколько аргументов, что беременному не место в пустыне. Ты городской мальчик, а не бедуин, и экзотика пустыни – это, конечно, очень романтично, но только от такого стресса организм вполне может решить, что беременность для него – излишняя нагрузка и устроить выкидыш. Один только перепад температуры от плюс сорока днем к нулю в ночи не каждый организм выдержит. Ты бы поворчал, но побоялся за ребенка и согласился, что на корабле безопаснее, да и альфам спокойнее. Когда неженки-омеги нет рядом, они быстренько шатер свернут, все в омеговозку покидают, в корабль загрузятся и отправятся. А если бы ты был рядом, то они до обеда только ждали бы, пока ты выспишься и изволишь причесаться и переодеться.

- И все же, – Альби недовольно нахмурился и выставил вперед губы, – надо было хоть немного поговорить! Со стороны это все выглядело, как будто я от мужа сбежал!

- Глупости, – отмахнулся Айдан и откусил булочку, – я пояснил Тигренку, что забираю тебя ради твоей же безопасности, и поверь, ему стало легче! И потом, можно подумать, вы надолго расстаетесь! Он уже вечером будет во дворце Джабаля и спать вы будете вместе! Так что, сделай лицо попроще и угомонись! Перелет короткий – и позавтракать не успеешь, как уже прилетели! Так что, садись и выбирай джем на булочку или сказать, чтобы сварили каши?

- Не надо каши, – Альби стал расстегивать абая и опять расстроился, – ну вот, все мои платья остались там. И что теперь делать? Не ходить же целый день в пижаме?

- Симпатичная пижамка, – кивнул головой селафь.

- Это мне Ран сам выбирал, – Альби гордо провел рукой по белому шелку и красным цветам, – а еще халатик есть… Ран меня в том халатике в общину притащил… практически в одном халатике….

- Как романтично, – Айдан укусил булочку и зажмурился от удовольствия, – а по поводу нарядов не переживай. Багаж уже сегодня вечером привезут, а пока подберем что-то из моего гардероба. Ты, слава Аллаху, ненамного выше меня. И тебе наперед наука – не выходи из комнат неодетым! Ты же омега! Ты должен быть образцом и идеалом. Лучше опоздать, чем появиться на людях лохматым, как дервиш! Что бы ни происходило вокруг, всегда следи за тем, как ты выглядишь. Когда все паникуют и носятся, как курицы с отрубленными головами, будь невозмутим и спокоен. Своим спокойствием ты поддержишь мужа в трудную минуту, поможешь остановиться и принять правильное решение. А вот слова от лохматого человека, пусть даже и самые умные, люди, как правило, не услышат или проигнорируют. Ведь что он может сказать толкового, если сам выглядит как чучело? Заки, проводи Альби в мою гардеробную и помоги привести себя в порядок!

Заки провел своего господина в комнаты Айдана. Там все выглядело, как в комнатах гарема. Такая же мягкая мебель и множество подушек, разбросанных по густому ковру. Душевая кабина была громадная, и Альби, скинув пижаму, без долгих раздумий туда забрался. Если уж приводить себя в порядок, то по полной программе. Заки с довольной улыбкой помог вымыть волосы, потер мягкой мочалкой и спину, и ноги, а потом долго просушивал волосы, расчесывая их щеткой, пока они не стали на ощупь, как шелк. В какой момент времени корабль опустился на планету, Альби даже и не понял, но торопиться не собирался. Айдан сам сказал, внешний вид – это главное! Так что, пусть весь мир подождет, а он пока будет прихорашиваться. К тому времени, как Альби соизволил выйти из ванной комнаты, в спальне Айдана его уже дожидался невозмутимый как сфинкс Нури. Он разложил на кровати несколько туник со штанишками, чтобы Альби мог выбрать. Нури пояснил, что любое платье будет коротковато, а вот штанишки под туникой можно и приспустить на бедрах, да и в любом случае, если штанишки и окажутся коротковаты, то это не так будет бросаться в глаза, как куцее платье. Альби вначале выбрал алый комплект, но одевшись, понял, что выглядит бледным, и поэтому решил переодеться в тунику цвета топленого молока с богатой золотой вышивкой на груди и рукавах. Нури даже бровью не повел, когда Альби сообщил о своем решении переодеться. А потом Заки неторопливо его расчесал и заколол волосы в низкий узел, подвязав все красивым платком. Альби к концу уже кусал губы, интересно, Айдан будет громко ругаться или скажет что-нибудь желчное? Но селафь был невозмутим, как статуя, он так и сидел в кают-компании. Перед ним стояла доска го и кофейный сервиз с чашечкой-наперстком. Айдан безмятежно поднял глаза от игры и улыбнулся собранному омеге.

- Я рад, что ты послушал моего совета, а теперь мы можем отправляться в дорогу. Альфы Джабаля уже прислали за нами омеговозку и ждут, когда мы осчастливим их своим появлением.

- Долго ждут? – виновато спросил Альби.

- Подождут, – Айдан взмахом руки отмел все сомнения и переживания, – их задача привезти нас в целости и сохранности к своему повелителю, но никто не говорил, что они должны привезти нас немедленно. Мы можем еще задержаться, чтобы ты позавтракал. Они уже знают мой корабль и понимают, что если я не выхожу на улицу, то значит, у меня для этого есть уважительная причина. А завтрак – это уважительная причина.

- Нет, спасибо, – Альби поправил тунику, – я волнуюсь и все равно не смогу поесть. Так что, давайте уже отправимся в дорогу. – Селафь неторопливо поднялся, и Нури помог ему одеться, точно так же и Заки торопливо застегивал пуговички на абая. Альби вдруг вспомнил, что давно хотел узнать, – а почему не сделать на абая вместо пуговиц молнию? Это ведь будет быстрее, а то каждый раз застегивать и расстегивать…

- Внешний вид уличной одежды подробно расписан в Своде Правил, – терпеливо вздохнул Айдан, – вплоть до количества пуговиц и длины до пола. Мы живем по Заветам Предков и каждый наш шаг строго регламентирован.

- А что говорится в Своде Правил о личных шаттлах омег? – хитренько улыбнулся Альби, – очень красивая машинка… Белая, и надпись на ней такая показательная.

- Про шаттлы там ничего не говорится, – легко рассмеялся Айдан, – точно так же, как и про электричество, стационарные станции на орбите и Звездный флот наемников. Когда Совет решил нанять флот на защиту своей планеты, то и на станцию Салаха теперь слова сказать не может против. А что касается моего шаттла, то мне его подарил Джабаль, после того, как у него родился свой омежка. Он вообще очень сильно пересмотрел свои взгляды на омег после того, как у него родился собственный лисенок, а под крылом оказался такой супруг, как Абаль. А надпись на шаттле сделал сын Айюб, для того, чтобы у любого эмира, глядя на него, пропадал дар речи, когда он сможет прочесть количество эмиров, стоящих за моей спиной. Но если говорить откровенно, то я – единственный омега с собственным шаттлом. Но себе в оправдание могу сказать, что я действительно много путешествую, и, кроме этого, он имеет статус гарема, а это значит, что посторонние альфы не смеют сюда войти, только родственники. У меня даже пилоты – беты из Федерации.

Так за разговором Айдан и Альби спустились с трапа шаттла и забрались в присланную омеговозку. Альфы действительно терпеливо дожидались на солнцепеке, и только почтительно склонили головы перед омегой, который мог останавливать войны одной своей улыбкой. Омеговозка плавно качнулась и тихо пошуршала по песку в сторону городских стен. Альби уже видел традиционный город Сабаха, когда приехал впервые в эмират Айюба, но этот город несколько отличался. Начать с того, что он был построен у подножия громадной горы, и поэтому город постепенно поднимался вверх, к дворцу эмира, который, конечно, занимал главенствующие высоты. Айдан тем временем рассказывал, что хозяин эмирата обладает достаточно тяжелым характером и, как правило, с посторонними людьми немногословен. Так что Альби не должен удивляться, если ему при первой встрече что-либо коротко буркнут и все. И это не потому, что он против гостей, просто такой человек.

- Да на здоровье, – пожал плечами Альби, – пусть вообще со мной молчит и даже в мою сторону не смотрит, главное, чтобы он с Раном разговаривал, как надо. Он ведь не откажет нам в гостеприимстве? Ну, я имею в виду, Рану, мне и его людям?

- Нет, не откажет, – вздохнул Айдан, – даже несмотря на то, что Тигренок теперь в статусе безродного, но он все равно остается Стражем Пустыни. Отнюдь не каждый воин может завоевать себе собственное имя, а уж тем более, в таком молодом возрасте. Вот и у Джабаля тоже есть такое имя, Хайдар – бешеный лев. Он его завоевал, когда стал властителем сразу двух эмиратов, перед этим убив заклятого врага. А после этого разделавшись заодно и с парочкой соседей. Один соседний эмират он даже предал пескам, но будем к нему справедливы – он не погубил при этом жизни людей общины. Он практически выгнал из эмирата его хозяина, а простых людей принял в своих городах.

Если бы у него не было наследника, он сам бы принял Тигренка, как наследника, а его сотня влилась бы в самое многочисленное войско на Сабахе, но… – селафь довольно улыбнулся, – его супруг – Абаль, молод и скоро родит ему долгожданного наследника. Я надеялся, что он уже разродился, но судя по тому, как в городе тихо, все жители замерли, чтобы не потревожить покоя Дыхания жизни своего повелителя. Люди сейчас ходят в своих домах на цыпочках и разговаривают вполголоса, как будто скрип двери в их домах может долететь до эмирского дворца, – Айдан с улыбкой покачал головой, – просто все переживают, чтобы все закончилось благополучно.

- А его первое имя Джабаль ведь переводится как скала? – Альби приподнялся на сиденье, разглядывая приближающийся дворец, – ого, какой громадный!

- Да, – Айдан покивал головой, – у Джабаля все громадное. И дворец, и армия, и казна, и амбиции, да и сам он величиной со свою гору. Такой же сильный и неумолимый… – селафь довольно усмехнулся и потянулся к уху Альби – но только его супруг смог размягчить его характер, когда положил ему в руки маленького сыночку-омеженьку. И теперь лепит своими нежными ручками из этой скалы, как из пластилина, все, что пожелает, а Джабаль только от счастья жмурится – хорошо, когда есть ради кого жить и чьим капризам потакать. А Тигран, между прочим – любимый братик обожаемого супруга. Так что, кого здесь встретят с распростёртыми объятиями? – Айдан откинулся на сиденье и тяжело вздохнул, – хотя Тигренку здесь задерживаться не стоит, его задача – пустить корни, и чем быстрее, тем лучше, а то будет скитаться по пескам, как перекати-поле, пока его в чан не засунут!

Омеговозка плавно заехала во внутренний двор и остановилась у расстеленного ковра. Их уже встречали слуги с опахалами из павлиньих перьев, чтобы прикрыть от солнца неженок, и с подносами, на которых стояли графины с водой. Пока слуги мельтешили, помогая двум омегам спуститься с транспорта, как им навстречу выскочил громадный альфа с маленьким ребенком на руках.

- Айдан! – взревел альфа, – слава Аллаху, вы наконец прибыли!! Поговорите с ним! Он отказывается рожать!

- Джабаль, мальчик мой, не надо так переживать! – Айдан протянул руки и забрал ребенка, – это у них семейное упрямство! Его оми тоже отказывался Тигренка рожать, пока муж не прилетит, он со схватками сутки бегал по дворцу! Не волнуйся, все будет хорошо! Ребенок не карамелька – не рассосется и не растворится! Родит, как миленький, куда денется!

Комментарий к Безродный * Омар Хайям

ima54

АНЕКДОТ ДЛЯ ОМЕГ:

- Альби, как вы решились поехать за мужем в пески, в неизвестность?

- я не договорил!

====== Потуги ======

- Я не буду рожать! Не заставите!

На подушках полулежал красивый омега с громадным животом и капризничал. Было обеденное время и все собрались в большой гостиной. Все – это Джабаль с беременным супругом и Айдан с Альби. А еще на руках Айдана сидел маленький омежка и очень сосредоточенно рассматривал кольца на руках омеги, пока Нури его кормил, как маленького птенчика. Сам Айдан невозмутимо позволял крутить свои перстни, но при этом сгибал пальцы, когда с них пытались стянуть украшение.

- Абаль, пойми, ты уже переходил все мыслимые и немыслимые сроки! Это уже становится опасным! Тебя же не заставляют рожать такого крупного ребенка естественным путем. Да ты и не смог бы разродиться сам. Ты, мало того, что перекормил его и он вырос крупнее, чем положено, так еще и ходишь лишнее время! Ты только согласись, и ничего даже не поймешь. Заснешь в палате у врачей, а когда проснешься, то сможешь поцеловать собственного сына! Ну, не надо упрямиться!

- Нет! – Абаль поморщился, как от зубной боли, и отодвинул поднос с едой, – я передумал. Унесите рыбу и верните мясо! Заберите с подноса курятину – видеть ее больше не могу! А это что? Баранина? Уберите, меня сейчас вытошнит! Не надо мне тут говорить, что это телятина, я же чувствую, что бараниной воняет! Джабаль! – омега жалостливо вхлипнул, – я хочу зайчатины! Только не смейте мне кролика подсовывать! Я хочу пустынного зайца! Такого жилистого, чтобы долго жевать, как тогда было, на охоте, и чтобы приготовили на костре, чтобы дымком пахло! От Альби так вкусно пахнет дымком, у меня прямо полный рот слюней, а мне здесь подсовывают непойми что!

- Хорошо, хабиби, – брови Джабаля собрались в гармошку, – я пошлю альф на охоту, и уже на ужин у тебя будет пустынный зайчик. Только не плачь! А хочешь, молоденького барашка тебе приготовят в тандыре? Пахнуть будет совсем, как в пустыне у костра. Тебе надо покушать, маленький! Ты совсем плохо позавтракал!

- Ладно, – тяжко вздохнул Абаль, – пусть будет барашек в тандыре. А пока давайте молока с медом и фиников. Я подожду, пока альфы мне зайца поймают на ужин! И, Айдан… – омега грозно погрозил пальцем Айдану, – без всяких твоих хитростей и настоек! Если узнаю, что ты за моей спиной что-то крутишь, так обижусь, что лет сто не прощу! Пойми – и я, и ребенок чувствуем себя хорошо. Просто замечательно! Ребенок живой и подвижный, – Абаль погладил свой живот и немного скривился, – порой даже слишком подвижный… но он не хочет покидать мой животик, а я не хочу его торопить! Пусть он будет со мной, сколько сам пожелает, и мне все равно, что там говорят другие, ребенку виднее, когда на свет появляться!

- Можно потрогать живот? – селафь передал полусонного ребенка отцу и сел возле правнука, – у тебя такой большой живот, как будто ты двойню носишь! Даже нет, тройню! – Айдан положил руки на живот Абалю и заворковал, – ну здравствуй, богатырь! Какой ты большой! О, здесь голова, а вот пяточка! А вот я ее сейчас пощекочу! Нет, не убегай, давай уже рождайся, мы все очень хотим на тебя посмотреть и поцеловать! Давай, собирайся и иди к нам. Так хочется тебя взять на ручки!

А Альби растерянно завис, когда услышал, как Джабаль намурлыкивает колыбельную засыпающему ребенку. Песенка в его исполнении звучала, как будто камешки перетряхивают в мешке или старый дизельный мотор работает со сбоем, он бы под такое точно не заснул, но вот маленький омежка свернулся счастливым клубочком в громадных руках отца и, похоже, безмятежно заснул. После этого громадный альфа совершенно бесшумно, как кот, поднялся с матрасика и понес своего котенка куда-то в глубину гарема. Следом за ним бежали двое бет в жилетках. По всей видимости, они приглядывали за ребенком, когда родителей не было рядом.

Стоило Джабалю выйти из комнаты, как в руку Альби вцепился Абаль.

- Ты правда любишь моего брата?

- Больше жизни, – улыбнулся Альби и похлопал беременного по руке, – мы с ним дыхание друг друга и делим все эмоции и переживания на двоих. Я чувствую, что он торопится ко мне, и это ожидание наполняет меня радостью. Он сейчас очень собран, по всей видимости, грузовой корабль уже опустился и они выгружаются.

- Я пошлю мужа, чтобы он встретил брата у границ эмирата. Не хочу, чтобы он заходил в город спешившись, как проситель, он мой брат и мы рады его видеть в нашем городе и дворце. Джабаль встретит его, как родню, и они проедут по улицам верхом, как равные по силе воины. Мой брат не бестолковый наследник, когда кроме имени рода и похвастаться нечем, а воин с честно заслуженным именем. Его знают на Сабахе как Стража пустыни, и даже став Безродным, он не утратил чести.

- Спасибо, – только и мог мяукнуть Альби, а потом смотрел, как Абаля слуги поднимают с подушек под руки.

Это было похоже на взлет дирижабля. Громадный, просто необъятный живот. Абаль схватился за него двумя руками, как будто боялся, что он оторвется, а слуги поднимали его под локти и под мышки, как статую на пьедестал. Стоило Абалю подняться на ноги, как он сразу стал отмахиваться от слуг, чтобы его оставили в покое. Но за ним все равно шло несколько бет с сосредоточенными взглядами, готовых ловить его с любой стороны. Абаль горделиво вздернул подбородок и поковылял в сторону, куда ранее отправился Джабаль. Айдан только тяжко вздохнул, глядя на все это действо, но стоило Абалю выйти из комнаты, как селафь повернул голову к Альби и улыбнулся ему.

- Как тебе гостевые комнаты? Ты уже разобрался, что к чему? – Айдан склонил голову к плечу, – если бы ты был один, то тебя пригласили бы в комнаты на первом этаже. Например, я буду жить в комнате, соседней с гостиной, но поскольку ты будешь жить с мужем, то вам отвели комнаты на втором этаже, как родне. Когда вы приедете в дом Айюба или Саида, то вам тоже предоставят комнаты на первом этаже, буквально напротив комнат, где живет семья эмира. Айюбу Тигран приходится внуком, а Саиду племянником, это значит, кровный родственник, и в случае беды – прямой наследник. А вот для Джабаля Тигран родня со стороны супруга. Родственник, но не кровный, а значит, жить вам с ним на втором этаже.

Ты можешь ходить по любым комнатам гарема и заглядывать в любую дверь и окно, но вот Тигран может войти на первый этаж, только если Джабаль сам лично позовет его. Такие приглашения не бывают через слуг, только при личной встрече. Для Джабаля пригласить Тиграна вниз, в гостевуюгарема, это все равно, что признать его наследником. Они могут общаться в казарме. Вместе ужинать, разговаривать, проводить приятно время, но не здесь. Пока Джабаль жив, сюда, на первый этаж гарема могут войти только он и его сыновья-наследники. И запомни на будущее, двери на внутренний двор гарема на втором этаже должны быть закрыты. У Джабаля нет гарема, и единственный омега – супруг и брат-омега Тиграну, поэтому протокол может быть ослаблен. Но если у альфы есть гарем, то гость-альфа не имеет права смотреть на него, поэтому двери держат закрытыми, чтобы случайно не увидеть чужого омегу. Омеги могут ходить между этажами, пока альф нет в гареме. Другое дело, когда альфы в комнатах. Главное, помни – окажись ты на чужой территории, это не беда, ты супруг – а это значит, существо, неприкосновенное для всех. Что бы ты ни сделал, за все отвечает муж, и наказывать тебя может только он. Закрой низ лица, и можешь ходить и по гарему, и по питомнику в любой момент, есть чужой альфа или нет, неважно. Ты можешь ходить прямо в платье и с открытыми волосами, а вот наложники могут ходить перед гостями или в присутствии другого альфы только с разрешения супруга, если он есть. Если супруга нет, то наложники не имеют права появляться перед гостями, – Айдан задумался, – ну разве что, господин их сам позовет, но такого не бывает. Эмир позовет наложника к другому альфе, только если решит подарить его…

- Как подарить? – растерялся Альби, – как книгу? Он ведь живой человек!

- Скорее, как жеребца, – пожал плечами Айдан, – омеги, может, и драгоценности для альф, но прав имеют примерно, как племенные кобылы. Если омега не родит эмиру наследника или лисенка, то он не человек, а конь в стойле – взял покататься, а потом опять поставил в стойло и забыл. У наложника нет ничего своего, только то, что ему подарит повелитель или супруг повелителя. Да и то, – Айдан пожал плечами, – любой подарок и забрать могут, если наложник провинится. Ты сидел в гостиной Джабаля с открытым лицом лишь потому, что ты – супруг родственника, перед посторонним альфой ты должен закрывать низ лица. Запомни – это очень важно.

Альби вдруг вспомнил, как сопровождал Бельчонка, когда его позвали на «смотрины», помнится, тогда Заки закрыл ему лицо полумаской, мотивируя тем, что гостиная находится на территории гарема, и значит, Альби может не закрывать волосы и одежду. Альби тяжко вздохнул, как все же все сложно и запутано. Одно радует, что он супруг, а не наложник, и имеет хоть какие-то права в этом странном обществе. Когда он соглашался ехать на эту планету, он не понимал и малой части всего, что происходит за закрытыми дверьми гарема.

*

Ран приехал в город ближе к ужину. Альби сидел в комнате селафь и пытался сосредоточиться на игре в го, когда Заки забежал в комнату и сообщил, что Джабаля «с гостем» видели у городских ворот. Нури сразу принес две абая и шейлы. Омеги неторопливо отправились во внутренний двор. Город был достаточно большой, и непонятно, как слуги узнавали обо всем со скоростью света, но Альби и Айдану пришлось даже подождать на улице, пока у стены дворца появились первые всадники. К этому времени как раз добрался Абаль и осторожно присел на высокий стульчик. Воины сразу разворачивались перед внутренним двором и уезжали в сторону казармы. Омеговозка отправилась в противоположную сторону. Ради сидел возле водителя и выглядел уставшим. И только Джабаль с Тиграном заехали через ворота внутреннего двора и спешились возле ожидающих их омег.

- Селафь, – Ран церемонно поклонился старшему омеге, – рад видеть вас, о прекраснейший! Абаль, мой милый братик, – Ран распахнул объятия, куда сразу влетел шарик на ножках. Получив от брата поцелуй в лоб, Абаль отпустил альфу, – мой милый братик, неужели тебя муж обидел, что ты на него ТАК надулся?

– Нет, – Абаль игриво шлепнул брата по груди, – он меня по ночам надувает, как мячик. Наверное, надеется, что я улечу!

- Я тебе улечу! – недовольно пророкотал Джабаль и ревниво прижал к себе супруга, – устал? Давай, помогу добраться до комнат. Не ходи далеко, пожалей ножки. Давай на ручках отнесу? А где Кнопочка?

- Я здесь! – ребенок с размаху влетел в отца, тот только успел его перехватить, чтобы он случайно не ударил папочку, – я учил новый танец! Показать?

- Позже, – довольно улыбнулся Джабаль и подхватил омежку на руки, – поздоровайся с дядей.

- Ты мой дядя Тигр? – омежка блеснул глазюками, – а я Кнопочка! Селям*! – ребенок сложил руки на животе и попытался поклониться, Джабаль едва успел поймать малыша, чтобы он не кувыркнулся.

- И тебе мира! Пусть тебя Аллах хранит и направляет по дороге жизни, дитя. Пойдешь на ручки? – Ран протянул к племяннику руки.

- Да, – омежка отцепил ручки от шеи отца и потянулся к Рану. Усевшись на руках альфы, он игриво выгнулся и спросил, – а что ты мне привез в подарок?

- О, Аллах, Кнопочка! – Джабаль с размаха закрыл глаза рукой и покачал головой, – мой сын – попрошайка!

- Я привез тебе бусики и колечки, – громко прошептал Ран и поцеловал нежную щечку, – доберусь до своих сумок и сразу подарю!

- Кнопочка, ну разве у тебя мало колечек? – возмутился Джабаль.

- Колечек много не бывает! – весомо произнес омежка и с интересом посмотрел на Рана, – а бусики будут белые?

- Нет, – заверил Ран, – голубенькие и розовые. Я уверен, что тебе понравятся.

- Конечно, понравятся, – заверил омежка, – меня Айдан научил, что всегда надо говорить, что нравится, и говорить спасибо, даже если не нравится. И это не значит обманывать, это значит быть вежливым, ведь человек старался, когда покупал подарок, и надо быть ему за это благодарным, и тогда он привезет еще подарок.

Джабаль выразительно посмотрел на Айдана и, покачав головой, показательно вздохнул. Селафь только высокомерно фыркнул в сторону альф и забрал ребенка к себе на руки.

- Я плохого не посоветую!

- Сердечко, – Ран подхватил руку Альби и поцеловал браслет, – рад видеть тебя, моя любовь, счастливым и благополучным. Мы встретимся после ужина. Я поем в казарме, мне надо поговорить с эмиром Джабалем. Не грусти.

- Не переживай, – Альби пожал руку мужа и мысленно его поцеловал. Ран довольно зажмурился, как кот, а у Альби метка на шее полыхнула жаром. Запрет на прилюдные объятия был привит как правило хорошего тона еще с Земли, – я буду ждать тебя, – Альби игриво подвигал бровями и добавил шепотом, – в спальне.

Ран с трудом отпустил тонкие пальцы супруга и бросил весьма красноречивый взгляд на зарумянившегося Альби, после этого взял себя в руки и повел жеребца в сторону казармы, следом за конюхом, который взял уздечку жеребца Джабаля. Сам эмир помог своему супругу добраться до комнат гарема, и только усадив его на подушки, отправился ужинать. Слуги уже расставляли столики и носились с подносами, полными тарелок. Для Абаля приготовили пару зайцев. Одного целиком на шпажке, а второго в горшочке потушили в апельсиновом соусе. Но беременный только поморщился и потребовал на ужин рыбы. Тушеный в горшочке заяц достался Альби. Несмотря на все ухищрения поваров, заяц Альби не понравился. Откровенно костлявый, с сухожилиями вместо мяса, хотя в пустыне откуда взяться нежному мясу? Но зато соус был необычный, сладкий и пряный одновременно. Альби со вкусом вымакал его лепешкой из горшочка и попросил передать повару, его приготовившему, свое восхищение. Слуга в красной жилетке кухонных работников счастливо блеснул глазами и притащил Альби апельсиновое мороженое с пряной подливкой. Разговор за столом не сложился. Айдан больше разговаривал с Кнопочкой, рассказывая ему, какой он молодец. А потом принесли мешочек от Рана, в нем было несколько маленьких по размеру колечек с розовым и голубым жемчугом и маленькое ожерелье из жемчуга таких же цветов. Если бы у Альби не было сережек с синими жемчужинами, то он бы в жизни не сообразил, что это жемчуг, а не цветные бусины. Айдан довольно поцокал языком, рассматривая подарок, и помог застегнуть застежку ожерелья на детской шее. После этого Кнопочка помчался (в компании своих слуг) в казарму к отцу и дяде Тигру, чтобы показать подарок и сказать «спасибо». Альби добрался до своих комнат уже полусонный и застал там Заки и Ради, которые заканчивали разбирать его сундуки с вещами. Альби только сейчас вспомнил, что утром проснулся в шатре в пустыне, а спать сегодня будет в чужом доме. День был необычайно длинным и насыщенным. Он заснул сидя, так и не дождавшись, когда придет Ран… Зато проснулся в объятиях мужа, когда тот стал выбираться на утреннюю молитву. Он успел прихватить его за шею и получил поцелуй, как аванс, а вернее, как расплату за свободу. Потому что потом Ран ускользнул из сонных лапок супруга и стал стремительно собираться.

- Мы с Джабалем сегодня поедем в пустыню, – Ран искал брошенную рубашку по комнате, пока Заки не достал чистую из сундука, – у него был когда-то сосед, который бросил эмират, и он стоит заброшенный уже давно. Джабаль предлагает мне взять его и начать строиться, как в свое время отец построил город вместо руин. Джабаль пообещал, что отдаст мне все оазисы, которые принадлежали прошлому эмирату, и поможет с шахтами. Хотя, если строить научный город, то шахты станут скорее обузой, чем реальным подспорьем. Но все надо взвесить, а для этого надо посмотреть на место и послушать, что говорят специалисты по поводу водоносного слоя.

- Вернешься к ужину? – Альби попытался сдержать зевок.

- Не знаю, мой хороший, – Ран наступил коленом на кровать, поцеловал мокрую спросонья шею, лизнув напоследок метку. – Ты так вкусно пахнешь. Хотел бы я остаться с тобой, но ты ведь понимаешь… – Ран подхватил сапоги и остановился в проеме двери, – мы будем на гоночных багги. Потому что на лошадях туда три дня пути. Но я не знаю, сколько времени придется провести там. Джабаль еще вчера вечером отправил шаттл к Саиду с моим письмом с просьбой прислать специалистов для оценки возможности постройки крупного эмирата на данном месте. Так что я не представляю, сколько времени займет разговор. Возможно, вернемся завтра. Джабаль в любом случае надолго Абаля не оставит, пока тот не родит. Если что-либо случится, то к нам пошлют сокола и мы будем дома в течение четырех часов, ну а если все будет тихо, то я, возможно, задержусь со специалистами из конторы Шерри. У них есть свои наработки в исследованиях. Тем более, что Джабаль лет семь назад уже делал разведку по воде вокруг того эмирата, когда думал заняться земледелием. Потом он передумал, но данные остались, так что посмотрим, посчитаем, прикинем, стоит браться или нет.

- Ладно, иди уже… – Альби махнул рукой на мужа, – я же вижу, что ты торопишься. Вернешься, тогда уже и расскажешь все по порядку.

Ран только белозубо улыбнулся и исчез, как Чеширский кот, когда улыбка еще слепит глаза, а кота уже нет… Альби зарылся в подушки и благополучно проспал еще пару часов. Его разбудила тихая возня в соседней комнате. Это Айдан делал ревизию его нарядов и заодно рассматривал драгоценности в его шкатулке. Когда Альби вышел из комнаты в пижаме, селафь рассматривал синие жемчужины в первых подаренных Раном сережках.

- Я раньше слышал о цветном жемчуге, но как-то не обращал на него внимания. Жемчуг у нас мало того, что «детский камень от сглаза», так и обязательно белый, как белок глаза. Но в цветном жемчуге есть свое очарование, надо будет подумать, может, мне сделать себе что-нибудь милое с жемчугом? Хотя нет, – Айдан решительно положил серьги обратно в шкатулку, – нет, я взрослый омега. Надену жемчуг, все сразу скажут, что у меня старческий маразм, раз в детство потянуло.

- А Ран уехал с Джабалем, осматривать место для нового эмирата, – Альби коротко зевнул в кулак, – позавтракаем?

- Скорее уже пообедаем, – кивнул головой Айдан, – уехали и молодцы, пусть покатаются по пескам, развеются.

- Почему вы так говорите? – насторожился Альби, – они не развлекаться уехали, а по делам.

- Хм, – Айдан повел бровками и усмехнулся, – как скажешь, дорогой. Но только все не так просто, как кажется.

Айдан уселся на подушки и расправил юбки. Альби, помня приключения вчерашнего дня, вначале со всем вниманием оделся и причесался, а только потом зашел в комнату, которая здесь считалась, как его гостиная, и уселся напротив Айдана. Тот благосклонно позволил слугам принести кофе и сладости.

- Айдан, вы считаете, что Ран напрасно поехал в пустыню? – начал осторожные расспросы Альби.

- Нет, почему напрасно, – пожал плечами интриган, – Джабаль развеется, он уже, похоже, с ума сходит в ожидании рождения ребенка. Для всякого альфы такое ожидание – самое тяжкое испытание. Это как ожидание начала боя. Когда сделать уже ничего не можешь, остается только молиться, ждать и надеяться, что все пойдет именно по твоему плану. А Тигренок посмотрит, как выглядит брошенный в песках город. Он такое, возможно, видел раньше, но никогда не примеривал на собственную шкуру.

- Вы считаете, что стройка там нереальна? – продолжал допытываться омега.

- Я такого не говорил, – махнул рукой Айдан, – все возможно по воле Аллаха и при должном старании. Но только Совет не даст Тигренку бунчук. А без него строительство не имеет смысла. Тигренку пришлось уехать из родного дома именно потому, что он – это он. Он – новая мысль на планете. Новая идея, что можно жить иначе.

Когда-то по Сабаху прокатилась «Революция наследников». Молодые альфы свергали своих отцов и сами брались править. Они кричали, что нужны реформы и изменения, что надо привести Сабах к «цивилизации». Не будем говорить, что ими двигало на самом деле, но по факту, придя к власти, они стали такими же, как отцы. Все осталось по-прежнему. Разве что, молодые эмиры стали летать дальше, чем флот наемников, и посещали несколько планет Федерации. Но на самой планете ничего не изменилось. Многие эмиры в Совете Маджалис – закостенелые в своем упрямстве старцы. Они и сыновей вырастили с твердым убеждением, что надо жить по заветам предков, и только так единственно правильно. Но Коран призывает людей постоянно учиться и совершенствоваться. Именно поэтому приходят новые пророки… Они указывают новый путь для правоверных. Многие помнят, как исполнилось пророчество о «Золотом дитя» и на Сабахе появился Ошая. Он призывал эмиров к улучшению качества жизни, а для этого надо было послать своих наследников на учебу на Землю, для того, чтобы они своими глазами увидели, что жизнь может быть другой, и стремились к переменам. Эмиры, скрепя сердце, отпустили своих детей на Землю, кто-то на самом деле получил образование, кто-то просто несколько лет приятно провел время вдали от грозных отцов, но истинные перемены пришли на планету, когда здесь появился Ясмин. Он казался замкнутым и послушным, он выполнял все требования, которые предъявляются к омегам, разве только отказал своему мужу в гареме. Но если думать глобально, то бывало и такое, что у эмира был только один супруг, и это мало кого заботило, главное, чтобы родился наследник и род не прервался, а все остальное – личное дело каждого. Но следом за Ясмином пришли его друзья. Такие же, казалось, тихие и послушные власти люди, но вместе с ними пришли перемены. Хани в песке посадил сады и разбил огороды. Марк привел в дома электричество и солнечные батареи, а Алан сделал их доступными для каждого на планете. А бета Лу, который во дворце и дня не прожил, доказал всем, что грамотный человек может добиться в жизни многого, главное, иметь желание. Когда в Совете Маджалис вручили бунчук Салаху, то эмиры были уверены, что он будет жить, как отец. У него будет город со стенами из камня, ну, может, у него будут большие сады или еще чего, но никто не ожидал, что это будет качественно новый эмират. Тогда никому и в голову не приходило, что город на Сабахе построят федералы. Высотные здания на песке? Это всегда казалось сказкой. А здесь все не закончилось одними домами. Весь эмират окружен силовым куполом, что делает любое нападение на него просто абсурдным с самого начала. Захватить его при помощи стрел, горящей смолы и приставных лестниц не просто невозможно, но вообще смехотворно. Пока другие эмиры занимаются ревизией крепостных стен, люди Салаха высаживают кусты вдоль границы силового купола. И многие эмиры воспринимают это как изощренную издевку над собой. А когда город был построен и половина его жителей оказалась приезжими федералами, Салаху едва не объявили войну, но все уперлось опять-таки в силовой купол. Никто не захотел выглядеть глупо, сидя в песках, и поэтому дальше порицания ничего не пошло. Точно то же самое произошло, когда над эмиратом «повис» бублик научной станции. Каждый год в эмирате все меньше и меньше приезжих, каждый год их заменяют специалисты, выросшие на Сабахе. И эмиры уже привыкли смотреть на ад Мин, как на исключение из правил, более того, они стали им даже немного гордиться, как диковинкой своей планеты, особенно после постройки аквапарка. Он примирил заносчивых эмиров с новинками на планете. Туда приезжают «поглазеть», понюхать, пощупать, попробовать… НО! Все эмиры понимают, что сын Салаха, который получил образование на Земле, не будет жить в городе с каменными стенами, не станет воевать с соседями из-за финиковых оазисов и горевать над шахтами, которые у большинства эмиратов уже откровенно истощились. А ведь каждый год на содержание звездного флота приходится платить большой налог с каждого эмирата. А эмиратов становится все меньше и меньше, и из-за этого налоги возрастают. Но при этом, никто не позволит Тигренку построить новый ад Мин. Никому не нужен еще один Бриллиант Сабаха. Они и первый еще проглотить не могут. Тиграну не дадут бунчук так просто. За него встанут эмиры и кровные родственники, и те эмиры, кто хотел бы изменений в своих эмиратах, но опасаются ярости Совета, но «закостенелых старцев» хватает, и тогда начнется раскол Совета, который, скорее всего, закончится войной. Несколькими войнами по всей планете. Прольется много крови…

- Но что же делать? – Альби упал на матрасик у ног Айдана и прижал кулачки к груди, – ведь можно как-то все решить миром? Ведь все разумные люди и всегда можно найти компромисс.

- Хм, – Айдан погладил Альби по волосам, – чтобы избежать войны в Совете, Тигренку просто не надо к нему обращаться. Если он станет наследником в другом эмирате, то и Совет останется в стороне. Каждый эмир может признать наследником любого альфу. Это звучит абсурдно, но любой воин может стать эмиром, просто не хочет и не знает как. Большинство альф – малограмотные люди, которых растили с жесткой установкой в голове, что цель их жизни – служение эмиру. Эмиры в их глазах – это безгрешные мудрецы, столпы закона и веры. И они с радостью сложат свои головы ради него. Посмотри на Дирбаса. Он всю свою жизнь служил слабому эгоисту, трусливому эмиру, который выставлял впереди себя «теней», но спроси Дирбаса, был ли он счастлив от такой службы, и он, не задумываясь, ответит: да.

- Но зачем тогда эмирам Тигран? – удивился Альби, – они ведь могут взять сильного воина, научить его, как быть эмиром, и готово! У них есть собственный наследник!

- Не так все просто, – Айдан улыбнулся уголками губ, – сильный и умный – это всегда большая редкость, даже среди эмиров. А вот умный и верный, это еще большая редкость. Тут даже не все родным сыновьям верят, как же довериться постороннему человеку? Да и потом, гордость тоже не последний фактор. Иметь просто наследника или Стража пустыни? Все знают благородство Салаха, у такого альфы сын подлецом не вырастет, а значит, можно не опасаться удара в спину. Наш Тигренок – лакомый кусочек для любого одинокого эмира. Суди сам – умный, раз закончил обучение на Земле, воспитанный, и за него не придется краснеть перед другими эмирами, он отважный воин и даже имеет собственное имя, что большая редкость для наследника. Как правило, собственные имена эмиры получают, когда приходят к власти. Ну, просто не наследник, а вишенка на верхушке торта, у каждого слюнки текут, но достанется только одному.

- Кому? – распереживался Альби.

- Посмотрим, кто приедет, – пожал плечами Айдан, – и потом, приедет – еще не значит, что предложит стать наследником. Наш Тигренок – сильный альфа, у него есть и характер, и убеждения, не каждый эмир рискнет связаться с человеком сильнее себя. Так что, все в руках Аллаха, поживем, увидим, что получится.

Джабаль вернулся вечером того же дня. Альби расчесывал волосы перед сном, когда Заки принес молока с медом и новость, что эмир только-только вернулся во дворец. Альби положил руку на сердце и прислушался. Ран был далеко, он был возбужден и, похоже, спать и не собирался. Значит, ему понравился заброшенный город, и он сейчас строит планы вместе с людьми Шерри. Даже жалко, что этим планам не суждено будет сбыться. На следующий день Рана тоже не было, но зато стали появляться эмиры. О первом госте Джабаля сообщение принес Нури, прошептав его селафь на ухо во время завтрака. Абаль мучился с утра изжогой и поэтому был тихий и несчастный. Он даже согласился поесть вместе со всеми каши, и только недовольно морщился и сглатывал перед тем, как засунуть в рот очередную ложку. Айдан попытался высказаться, что Абаль сам виноват в собственном самочувствии, всего-то надо согласиться с врачами и наконец родить ребенка, но добился только того, что Абаль бросил ложку и, недовольно сопя, ушел в спальню, напоследок хлопнув дверью.

- Кто-то из эмиров приехал, – Айдан недовольно поджал губы, глядя на закрытую дверь, – однако, быстро узнали. Я не ожидал их раньше, чем через пару дней. А тут, считай, два дня как Тигренок стал безродным, и всего сутки, как он приехал к Джабалю, и вот вам – первый коршун появился! Хочешь посмотреть? – селафь пристально посмотрел на Альби, и заметив, как тот кивнул и решительно отодвинул столик с недоеденным завтраком, кивнул головой. – Нури, известно имя эмира?

- Залим Самат ибн Аднан ад Таги, – прошелестел Нури, – один из соседей Джабаля. У него был наследник, но погиб во время дуэли. Потом родился лисенок, но ребенок однажды не проснулся. Одни говорят, что младенец был слабым, а другие шепчутся, что его удавили подушкой в колыбели.

- Весело, – усмехнулся Айдан, – у него большой гарем?

- Пока не знаю, – замялся Нури, – лет пять назад, когда погиб лисенок, было девять наложников. Оми лисенка умер от черной хандры, так и не став супругом. Сколько сейчас омег в гареме, я не знаю, – Нури поклонился, – сообщу через пару часов, когда станет ясно, где остановится уважаемый эмир. – Нури стрельнул глазами в сторону Альби. – Эмир Залим привез в подарок двух биби.

- Понятно, – Айдан встал и стряхнул несуществующие крошки с платья, – пошли, Альби, к заветному окошку. У Джабаля старый дворец, так что «омежье окошко» во внутренний двор будет обязательно. Нури, отведи нас.

Они быстро шли по внутренним переходам, поднимаясь по скрытым в стенах лестницам и опускаясь по щербатым ступеням со слоем пыли. Заки настороженно шел за спиной Альби, пока Нури впереди освещал дорогу мощным фонарем. После очередной скрытой лестницы они практически выскочили в небольшой коридорчик с единственным окном в полный рост. Нури сразу выключил фонарь и спрятал его в своих безразмерных карманах. Через густую деревянную сетку окна света было достаточно, чтобы все прекрасно видеть, особенно после мелькающего света фонаря. За окном уже шел разговор, и Айдан прижал палец к губам, напоминая Альби, что надо сохранять тишину. Но Альби и сам это понимал, поэтому осторожно приблизился, выглянул в окошко и увидел, что там уже идет разговор между Джабалем и каким-то альфой. Тот стоял в окружении нескольких альф, которые держали под уздцы лошадей. Альфа, стоящий напротив Джабаля, был таким же мощным. Альби уже знал, что это говорило в первую очередь о возрасте альфача. Он это наглядно увидел, впервые когда в общину на Земле приехали альфы с Сабаха. Они еще сопровождали его при походе в храм и своими каменными мордами наводили трепет на прихожан всех конфессий в столице. Альби только сейчас обратил внимание, что внутренний двор дворца Джабаля был таким же красным, как внутренние стены дворца. Из-за этого картинка внизу казалась бихромной: черно-красной. Черные жеребцы, красный пол, как будто залитый кровью, красные халаты у эмиров, две маленькие фигурки, замотанные в черные коконы и застывшие возле странного возка, закрепленного на длинных жердях между двух коней, темно-синяя, почти черная одежда у альф за спинами эмиров. Рассматривая все вокруг, Альби почти упустил нить разговора. Из созерцания его вывел смех эмиров, гость что-то сказал о задержке в родах, на что Джабаль ответил, что он не возьмётся учить супруга, как надо рожать, чтобы не выслушивать потом от омеги, как ему держать меч. Альфы опять посмеялись и гость, широко взмахнув рукавом халата, указал на замершие фигурки омег. Он предлагал одного биби в подарок Джабалю, а второго «дорогому гостю, который гостит у тебя во дворце». Джабаль, склонив голову, поблагодарил за щедрый дар и сообщил, что Тигран безродный, Страж пустыни прибыл со своим супругом, который на правах гостя выберет из двух биби того, «кто ему придется больше по сердцу». А сам Тигран узнает о подарке, как только вернется из пустыни. Дальше разговор сместился к заброшенному городу и восхвалению доблестей Стража пустыни. А Альби потянул за рукав Айдана, утащив его от окна. Айдану, похоже, был очень интересен разговор, но Альби не мог ждать.

- Я должен выбрать из двух омег? – несколько испуганно спросил Альби, – а если я не хочу выбирать? Вернее, я не хочу брать такой «подарок». Я могу отказаться?

- Можешь, – попытался отмахнуться Айдан, но заметив, что омега испуган, решительно развернулся к окну спиной и взял похолодевшие руки в свои, – не переживай так сильно. Ты супруг, а не наложник. И только ты будешь решать, сколько омег будет в гареме твоего мужа. Ясмин решил, что ноль – это тоже хорошее число, и с ним никто не спорит до сих пор. Джабаль с удовольствием оставит обоих биби у себя. У него много непристроенных воинов, и они будут тебе только благодарны за такое решение. Но прежде, чем отказаться, тебе придется на них посмотреть. Скажешь, что они слишком молоды или недостаточно красивы для твоего мужа, и с тобой даже спорить не будут. До своей первой течки биби какое-то время поживут в питомнике. Пока у вас с Тиграном своего питомника нет в силу определенных причин, биби в любом случае поживут в питомнике Джабаля. Так что, не хмурься и не переживай – ты супруг, и все, что касается гарема, полностью только твоя ответственность.

- А как на них посмотреть? – Альби прямо на сердце полегчало, – ну, чтобы отказаться…

- Пошли в питомник, – плавно махнул рукой Айдан, – их в любом случае приведут туда.

- Я хотел бы еще узнать, – Альби взял селафь за руку и пошел вровень, заглядывая ему в лицо, – Нури сказал что ребенка, который лисенок, возможно, удавили в кровати подушкой. Как такое возможно? Это ведь ребенок от эмира, а, следовательно…

- А следовательно, у эмира должен был появиться еще один супруг! – перебил полет мысли Айдан, – омеги только выглядят нежными и беззащитными, но гарем на самом деле – очень жесткая и суровая мясорубка. Впору говорить, что хорошо, что ты жил на вашем седьмом уровне, ты хотя бы представляешь, на что способны люди ради власти и денег. А гарем при умном супруге – это такая «ночная кукушка», что любого визиря перекукует и казначея подомнет под себя и не поморщится.

Двое омег еще могут между собой договориться, а вот трое всегда будут делиться двое против одного. У лисенка, который приходит в гарем мужа со своими слугами, есть шанс выжить, а вот у простого наложника – нет. Ну, или надо иметь стальные яйца, как малыш Шерри. Когда он появился весь такой маленький и рыженький, Шади очень переживал за него. Но тот смог закошмарить «своих» настолько, что они дыхание задерживали, когда он в гостиную входил. Ты так сможешь? – требовательно посмотрел на Альби селафь, тот только закусил губу и отстал на шаг. Новую информацию надо было обдумать. Но тут они как раз дошли до питомника и почти сразу наткнулись на старшего воспитателя, который вел двоих новеньких с их слугами, которые тащили в руках жиденькие узелки с пожитками, своими и омежек. Стоило двери комнаты закрыться, как селафь резко развернулся к биби и скомандовал: – раздевайтесь. Слуги понятливо сбросили узелки в углу и стали помогать своим подопечным снять верхнюю одежду. Под черными хламидами явно большего, чем нужно, размера обнаружилось двое подростков примерно четырнадцати и двенадцати лет в белых хлопковых платьях. Младший откровенно пах карамелью и страхом, а вот у старшего подростка запах немного «мерцал», как бывает накануне первой течки. У него были ухоженные длинные волосы, но при этом он был откровенно костлявым. Селафь потребовал, чтобы биби разделись полностью, и вскоре имел сомнительное удовольствие разглядывать двоих недокормышей. Альби вспомнил, как сам выглядел в приюте, и только удивленно поднял брови.

- Не ожидал, что детей в питомнике могут настолько плохо кормить. Они ведь омежки!

- Они возможные конкуренты для взрослых наложников, – пожал плечами Айдан, – они с голоду не умерли, наверное, потому что слуги за ними присматривали. – Айдан развернулся к слугам омежек и спросил достаточно властно, – сколько у эмира Залима омег?

- Один супруг и десять наложников, – поклонился бета, – Скворец должен был стать одиннадцатым через неделю, но видно, Аллах уберег.

- О, Господи! – Альби вцепился в деревянный крестик, – он ведь совсем ребенок! Лет четырнадцать есть?

- Мне почти пятнадцать! – Скворец попытался вздернуть нос и приободриться, но за всей этой бравадой был элементарный страх. – Я уже совсем взрослый!

- Одевайтесь, дети, – вздохнул Айдан, – жить вам в питомнике, пока не вырастете и мяска на костях не наберете. А ты, Скворец, совсем еще малец, живи и радуйся, что попал в хороший дом. И свою первую течку проведешь в питомнике, как и положено. А потом вырастешь, окрепнешь, расцветешь, вот тогда тебе и мужа найдут. Хорошего, доброго альфу, который будет тебя на руках носить и пылинки сдувать.

Айдан махнул рукой, и Нури открыл дверь за спиной селафь, а потом проводил омег по переходам лабиринта, пока они не вошли в гостиную, где Абаль читал книжку Кнопочке.

- И как вам подарочки? – Абаль поцеловал макушку своего ребенка, пока тот переворачивал страницу, – иной раз задумаешься, как таким зверям можно отдать своего ребенка? Хорошо, что у нас Кнопочка еще маленький, пока вырастет, может, найдем ему кого-то из молодых альф, ведь наш Тигренок не один такой хороший на всю планету?

Заки вернулся из питомника с новостями, что новеньких отправили в хамам и на обследование к врачам, а эмир Залим живет в гостинице неподалеку от дворца. Кроме этого, стало известно, что охрана на стенах увидела шаттл эмира Маджида Умара ибн Исмета ад Сафи. Эмир приехал на грузовом шаттле, и его альфы сейчас выгружают своих коней и один паланкин. Скорее всего, эмир Маджид тоже привез «подарок».

- Пообедаешь или пойдешь смотреть на другого эмира, хотя, можно потом посмотреть на «подарочек» от Маджида в питомнике? – спросил Айдан и уселся напротив Абаля и Кнопочки, – об эмире можно много понять, когда смотришь на его омег.

- Я все же посмотрю на эмира Маджида сам, – прикинул в голове Альби и кивнул Заки, который сразу достал из кармана мощный фонарик.

После плутания по глухим коридорам и потайным лестницам Альби опять замер возле решетчатого окна второго этажа. Эмир Маджид выглядел сверху братом-близнецом предыдущего эмира, хотя это и было не так. Просто, в глазах Альби все крупные альфы выглядели почти одинаково. «Подарочек» был один, точно так же плотно упакованный в черную ткань с сеточкой напротив глаз. Заки шепотом рассказал, что у Маджида никогда не было ни наследников, ни лисенка. Так бывает, когда рождаются одни беты. Через Совет Маджалис пытались уже протащить закон, чтобы сыновей-бет уравняли в правах с наследниками, но это все закончилось раздором и войной, в которой пострадала пара эмиратов. Альби только со вздохом посмотрел в спину биби, которого уводили слуги из питомника. Без Айдана идти в питомник Альби не решился, а вот после обеда они вдвоем сходили посмотреть на новенького биби. Тот был постарше Альби и выглядел вполне цветущим. Его звали Пчелка. Румяные щечки, ухоженное платье, пусть и белое, но из весьма качественной ткани. Когда под строгим взглядом Айдана Пчелка разделся, то выглядел, как игривый котенок, и скорее красовался круглой попкой и белыми ручками, позволяя себя разглядывать без всякого смущения.

- Ну, прямо не пчелка, а сладкая булочка, – рассмеялся Айдан, – и чего тебя такого сладкого эмир себе не оставил?

- Наш эмир, ой, – омежка игриво прикрыл ладошкой рот, – ну в смысле, эмир Маджид, – поправился биби и преданно посмотрел на Айдана, – он хороший, добрый, но только старый, – омежка показал мизинчик и захихикал, – он на меня посмотрел, посмотрел, а потом велел обратно в питомник вернуться. На него гарем и так обижается, хи-хи-хи… – рассыпался мелким смехом омежка, лукаво стреляя глазками по сторонам.

Айдан велел ему одеваться и под конец, потрепав по щеке, вышел. Альби молча вышел следом. Он не знал, что сказать, и был растерян. Если с первыми омежками отказ был более чем обоснован, то к Пчелке и прицепиться повода не было. И взрослый, и красивый, и только альфу покажи – сам запрыгнет и изнасилует! Альби ушел в свою комнату и, открыв Библию, уткнулся носом в картинку. Там Моисей так и водил своих доверчивых евреев по пустыне. Очень хотелось кому-нибудь пожаловаться или посоветоваться, но только о чем и кому? Айдану? Он, конечно, выслушает и наверняка расскажет что-то поучительное, но все же… это ведь не его жизнь и Ран не его альфа, а его внук, вернее правнук. Он в любом варианте будет преследовать в первую очередь его благополучие, хотя… если разобраться, то благополучие Рана, это и благополучие самого Альби. Но почему тогда так болит сердце? Заки поставил рядом поднос с едой, только вот аппетита совсем не было. Перед глазами стояло лукавое лицо Пчелки. Он был гладенький и ласковый, как домашний ребенок, и без слов было понятно, что его любили и баловали примерно, как омежек в питомнике Ясмина. Когда родители навещают, и всех делов-то: потанцевать и повышивать в тенечке, пока тебе дорогу в жизни впереди медом намажут и под ручки проводят. Айдан зашел в комнату к Альби и, заметив отодвинутый поднос с едой и склоненную над книгой фигуру, тихо вздохнул и сел напротив. Альби сделал вид, что очень сосредоточен на чтении и даже перевернул страницу, чтобы доказать, что он не просто так сидит, уткнувшись в Библию. Там Моисей молился в пустыне перед горящим кустом, а сверху на него смотрел Господь. Айдан, поняв, что Альби не расположен разговаривать, потребовал доску для игры и щербет, и расположившись напротив, точно так же сосредоточенно стал расставлять на доске камни. Метку обожгло теплом и нежной щекоткой, Альби даже потер ее пальцами, а потом улыбнулся от тихой радости в душе.

- Ран возвращается домой, – Альби закрыл Библию и жестом показал Ради, чтобы он убрал подставку, вместо нее пододвинув столик с подносом еды, – я, пожалуй, погуляю на улице до его приезда, а то сижу дома, как наказанный!

- В лабиринте недалеко от питомника есть сад, – кивнул головой Айдан, – там качели стоят и как раз расцвела персидская сирень. Сходи, конечно, развейся.

Стоило доесть, как Заки протянул полувуаль и повел Альби по переходам лабиринта. Там и правда оказался небольшой садик. В нем росло несколько раскидистых деревьев, которые давали приятную тень, и кроме этого, несколько кустов сирени, два из которых цвели белыми и розовыми шапками, распространяя волны сладковато-терпкого запаха. Альби вспомнил кусты жасмина на крыше дворца Салаха и улыбнулся воспоминаниям. Насколько беззаботными были первые дни на Сабахе, настолько волнительными они были сейчас. От всей этой неопределенности внутри все сжималось, как пружина.

*

Ран приехал к ужину. Он был возбужденным и очень энергичным. Едва успев смыть пыль и переодеться, он вытащил из сумки папку с бумагами и стал показывать Альби и Айдану, который внимательно все слушал, листы с вероятными проектами нового эмирата. Рисунки были сделаны скорее схематически и явно впопыхах, но все равно, были видны и высотные здания, и невысокие строения традиционного жилья и изогнутых улиц вокруг круглых шапок мечетей с одинокими минаретами.

Новый эмират предполагался, конечно, под силовым куполом, как и ад Мин, но строился вокруг эмирского дворца, возле которого было несколько высоких зданий более привычных для Федерации, нежели для Сабаха. Сам город делился на пять секторов, в каждом из которых был свой базар и своя мечеть, и, судя по рассказу альфы, рядом предполагались школы, больницы и прочие блага цивилизации.

- Я решил построить реабилитационные, лечебные и прочие медицинское центры для федералов, – Ран водил пальцам по бумаге, – и, кроме этого, санаторно-оздоровительные комплексы для богатых омег. Как доказано экспериментальным путем, реальное оздоровление и омоложение происходит через две недели, а эффект длится от пяти до десяти лет. Ну, в зависимости от возраста и образа жизни омеги вне Сабаха. Поэтому медицинские корпуса будем строить рядом с дворцом, чтобы обеспечить максимальную охрану и безопасность гостям. Осталось придумать, чем занять их досуг и на какие возрастные группы рассчитывать. Однозначно, надо будет придумать благотворительные программы для малоимущих и сирот. Но если подумать, что лечение многих болезней у нас происходит достаточно быстро, есть смысл договориться о специальных рейсах целенаправленно для доставки больных в наш эмират. Не хотелось бы быть привязанными к круизному лайнеру, хотя в этом тоже нет ничего плохого. Он все равно ходит с регулярностью городского автобуса, так что договоримся об отдельном транспорте не только к эмирату ад Мин, но и к нашему.

- Ты считаешь, денег семьи хватит для постройки целого эмирата? – Айдан закинул виноградину в рот и смотрел не столько на бумагу, сколько на мимику альфы, – и потом, где взять столько народу, чтобы обслуживать всех. Тебе понадобятся и специалисты, и простая обслуга, и, кроме этого, надо подумать не только о воде, но и о питании. Ты уверен, что сможешь прокормить такую толпу?

- Вот чего там много, так это грунтовых вод! – обрадовался Ран, – там почти нет естественных оазисов, и это всех отпугивало от заброшенного города, но меня заверили, что там есть целые реки в водоносных слоях. Там нет выхода воды на поверхность, но есть возможность посадить пальмовые плантации. Для пальм глубина водоносного слоя идеальная! А когда решим разбивать парники, надо будет поднимать воду насосами в скважинах, но для этого есть адаптированное оборудование, уже давно успешно используемое в Золотом треугольнике у Хани.

А что касается денег, то я уже все продумал! Я обращусь к Ошая! Он поможет найти заинтересованных спонсоров, мы сможем, как в городе отца, сделать паевое участие, процентное вложение и прочие нужные вещи. Отец точно знает, как избежать ненужных сложностей, и я думаю, у него самого найдутся желающие стать компаньонами, чтобы расширить поле деятельности не только как фарм-индустрию, но и комплексное лечение многих неизлечимых для Федерации болезней.

- Это, конечно, все прекрасно, – Айдан тяжело вздохнул, – но как ты все это представляешь без бунчука эмира?

- Хм, – Ран пожал плечами, – отцу же дали бунчук! Я же буду восстанавливать заброшенный эмират, так что, в чем проблема? Буду платить, как отец, двойной налог, и всего делов. Они должны только радоваться, что появится еще один кредитоспособный эмират. Я слышал, на последнем заседании совета Маджалис были стоны, что налог на флот непомерно высок и не все эмиры могут его платить в полном объеме. А я смогу платить двойной налог, как отец, я в этом уверен!

- Они не дадут тебе бунчук, – печально покачал головой селафь, – когда они давали бунчук Салаху, они не представляли, чем это все закончится. А с тобой они на те же грабли не наступят. Им эмират ад Мин поперек горла стоит, а тут допустить еще один такой же? Нет! Они не допустят такого!

- Селафь, ты ошибаешься! – Ран даже вскочил с подушек и рассыпал листы по комнате, – они же разумные люди и сами умеют считать деньги. Получить новый платежеспособный эмират, им самим это выгодно!

- Дело не в деньгах, – покачал головой Айдан, – они скорее на конюшне удавятся, чем отступят от заветов предков! Они не допустят новое на Сабах! Опять толпы иноверцев? Безбожники рядом с правоверными? Тут и до Джихада рукой подать! Нет, бунчука тебе не видать, как собственного затылка!

Альби потом долго слушал, как Ран пытался что-то доказать Айдану, а тот ему цитировал положения из свода законов. Где едва ли не со всеми подробностями были прописаны запреты и ограничения на любое отклонение от канонов поведения и принятых норм. Он напомнил и скандалы, когда его дед Айюб стал допускать туристов в эмират. Кстати сказать, до сих пор единственный эмират на Сабахе… и истерики Совета, когда в эмирате ад Мин появились специалисты-фармацевты, и позже, когда появилась орбитальная станция. Благо, что количество приезжих с каждым годом уменьшается, да и аквапарк примирил многих алчных до приключений молодых людей. Многие эмиры смирились с новшествами, глядя на волшебный мир подводного царства. Казалось, цветные рыбки и эфемерные медузы очаровали многих и заткнули кричащие рты. Самые упертые спорщики теряли все слова, часами рассматривая проплывающих над подводным туннелем рыб, а яркие рыбки, снующие в коралловых лесах, вызывали умиленные вздохи даже у самых черствых эмиров. Для жителей пустыни подводный мир был намногофантастичнее космоса и вызывал только положительные эмоции, ради которых они даже закрывали глаза на вопиющее попрание законов в самом эмирате. Ран пытался находить доводы и взывал к рассудку и здравому смыслу, но все слова были напрасны перед заветами предков. Альфа начал злиться, а когда понял, что кричит на любимого Айдана, извинился и удрал из комнаты, чтобы помахать мечом в казарме и согнать излишек злости среди равных себе по силе альф. Айдан, тем не менее, спокойно отправился к себе в комнаты, тихо посмеиваясь над несдержанным юнцом и вспоминая Бельчонка. Альби, молчаливо сидящий в углу комнаты, помедитировал в тишине и отправился спать. И едва дождавшись успокоившегося мужа, ласково погладил его по волосам, когда тот прижался к нему под одеялом.

- Тебе просто надо стать наследником кого-то из эмиров, – Альби посмотрел в удивленные глаза Рана, – ты получишь бунчук, как наследник. И Совет сможет утереться соплями и слюнями, а запретить тебе уже ничего не сможет. Каждый эмир сам решает, как именно он собирает деньги на налог и кормит своих людей. Самое большее – это они поднимут сумму налога, ну, так ты с этим согласен, так что, найди эмира, который даст тебе свое имя, а ты дашь ему гарантию, что имя его рода не прервется и о его общине позаботятся. Можно будет даже пообещать построить мечеть в его честь в новом городе и его имя не забудут потомки.

- Ты у меня такой мудрый! – восторженно прошептал Ран, целуя любимые губы, а Альби горестно ерзал попой. Он чувствовал себя едва ли не предателем, выдавая слова Айдана за свои, но похоже, Айдан именно на это и рассчитывал, когда доводил Рана своими словами до отчаяния.

*

На следующее утро одновременно с двумя эмирами приехал Салах. По официальной версии, чтобы убедиться в благополучии Абаля, а на самом деле, чтобы поддержать Тигренка в тяжелое время. Он привез для Альби шкатулку с драгоценностями и несколько писем: от Ясмина, Бельчонка, Хани и, как ни странно, Шерри. Он передал шкатулку и письма через Айдана, поскольку уже не являлся официальным родственником, и поэтому, когда Альби случайно столкнулся с Салахом в лабиринте, то только молчаливо поклонился в ответ на сдержанный кивок свекра. Ясмин переживал, что у Альби мало драгоценностей, и поэтому выслал ему несколько комплектов, чтобы тот мог менять драгоценности в чужом доме и не выглядеть бедным родственником. Бельчонок засыпал вопросами и переживаниями, как именно живется брату и Альби так далеко от семьи, а вот Хани выслал едва ли не инструкцию, что надо делать, когда они выберут себе новое место для жительства. Пунктом первым было написать ему, чтобы он знал, куда выслать команду агрономов для посева, культивации, установки парников и взятия проб для определения выработки почвы, и прочее, прочее… Шерри выслал скорее не письмо, а техническую документацию, собранную его людьми в прошлое исследование территории вокруг заброшенного эмирата. Шерри еще тогда выдал заключение, что место весьма годится для стройки нового города и по водоносному слою, и по составу грунта и скальных масс под слоем песка. Джабаля же больше волновало образование новых оазисов для перегона табунов, а не развитие садов. У него было весьма сбалансированное хозяйство, и заниматься чем-то новым он не хотел. У него для этого не было ни времени, ни желания. Шерри добавил к весьма пухлой папке расчетов и графиков записку, что готов обсудить сам или прислать толкового человека, чтобы сделать план-проект нового города. И потом добавил, что разработка плана застройки и общей концепции займет достаточно большое время, а детальная разработка нового города со всеми расчетами технических нужд, вроде насосных станций для подачи воды и сливов канализации, займет в лучшем случае год, и его КБ сможет взяться за эту работу через три месяца, не раньше, потому что заканчивает предыдущую работу. Альби показал письма и драгоценности Рану и пододвинул к себе шкатулку с письменными принадлежностями. На письма надо было ответить, и в знак уважения к заботе, ответить подробно и обстоятельно. Сам Ран встречался с эмирами, которые приехали как бы к Джабалю, и заодно поздороваться с Тиграном безродным и, как говаривал в таких случаях Айдан, «поразнюхать». Ран и сам понимал, что к нему будут приглядываться, как к возможному наследнику, и в свою очередь, пытался приглядеться к эмирам. Ему раньше и в страшном сне не могло привидеться, что однажды он назовет отцом другого альфу. Все эмиры располагались или в гостиницах в городе, или в шатрах за его пределами, и только Салах остался жить в гостевых комнатах казармы, рядом с Тигриной сотней. Конечно, отец с сыном опять разговаривали о сложившейся ситуации, и Салах опять звал сына домой. Наплевать на Совет, Тигран – его сын, и он сможет защитить его от нападок. Но Тигран только молча обнимал отца, пытаясь успокоить родительское сердце. Шаг сделан и надо идти до конца. И какое бы ни было новое родовое имя Тиграна, он все равно останется верным сыном своего любящего отца. Джабаль, как радушный хозяин, каждый день устраивал охоту для своих гостей, а по вечерам альфы пировали и хвалились, кто чем мог. Кто-то своими землями и богатыми шахтами, кто-то своими жеребцами, и только Джабаль помалкивал и ухмылялся. Уж он-то знал, что самые лучшие шахты у него в горе, а его племенные жеребцы настолько хороши и выносливы, что за ними приезжают надменные, как эмиры, федералы с различных планет, а потом присылают ему благодарственные письма, когда их жеребцы выигрывают скачки и приносят им хорошие деньги. Конечно, речь на пиру заходила и о Бриллианте Сабаха, и о предстоящей выставке драгоценностей, и об аквапарке, и, конечно, о начале стройки ипподрома у одного из консервативных эмиров. Это было благое новшество, по мнению всех присутствующих, ведь иначе как определить, чей конь лучше? Каждый из приехавших эмиров привез Тиграну в подарок по омеге. Тигран встречался с эмирами и сдержанно благодарил за дар, поясняя, что его супруг, беременный лисенком, являясь его дыханием и отрадой сердца, не видит возможности расширять гарем, пока у них нет определенности в жизни и неизвестно, куда им придется отправиться дальше. Эмиры пожимали плечами, недовольно морщились, и решив, что супруг у Тиграна излишне привередливый омега, присылали Тиграну в подарок следующего биби, в надежде, что альфья натура возьмет верх и он не сможет пройти мимо понравившегося омежки. Они и не знали, что Тигран обходил питомник по дальнему краю, лишь бы не давать Альби повода принюхиваться к его одежде. Но день шел за днем, в питомнике Джабаля значительно прибавилось биби. Альби показательно приходил посмотреть на «подарочки» и, недовольно фыркнув, в очередной раз уходил обратно. На самом деле, Альби не знал, что сказать и что сделать. Он теперь каждый день обвешивался драгоценностями, чтобы все видели, что он действительно любимый супруг, но в питомнике прибавилось омежек примерно его возраста, и они были ухоженными и достаточно красивыми. Теперь они, поняв, что Альби – супруг предполагаемого альфы-господина, старались, как могли, чтобы ему понравиться. Они отпускали ему комплименты и пытались доказать, что они будут его преданными слугами и помощниками в гареме, они смогут развлечь господина, ведь они прекрасно танцуют и музицируют. И даже поймали Альби в хамаме и устроили ему концерт, чтобы он оценил их умения. Айдан не остался безучастным и отвесил всем и комплиментов, и здравой критики, омежки приободрились и стали выступать с усиленным рвением, чтобы доказать, что они сделают все возможное, чтобы понравиться супругу молодого господина. Альби старался выглядеть невозмутимо, но ему хотелось помыться от этих липких жадных взглядов и осторожных расспросов, что им еще сделать, чтобы он их взял к себе в гарем. Но день шел за днем, и вскоре первый эмир, Залим, уехал, недовольно поджав губы, буркнув на прощанье, что он ожидал другого приема, и вообще, Тигран слишком молод, чтобы воспринимать его серьезно. На следующий день уехали еще двое, сославшись на свои важные дела в эмиратах. И Альби не на шутку обеспокоился, а вдруг никто так и не предложит Рану стать наследником. Ведь все только, как коты, ходят кругами и принюхиваются, но никто так и не предложил Рану того, ради чего все примчались. Конечно, со всеми тревогами он помчался к Айдану, вывалив ему на голову свои переживания.

- Конечно, могут и не предложить, – пожал плечами Айдан, – он им, конечно, нравится, с одной стороны… – сделал паузу интриган и, подняв брови, посмотрел на Альби, – но ты же понимаешь, что, с другой стороны, он сын своего отца. А Салах – «попратель устоев и заповедей»! У Салаха нет гарема, у Тиграна нет гарема, а вдруг молодой альфа, получив титул наследника, станет вести себя странно? Они пожилые альфы и каждый ищет, прежде всего, покоя и стабильности в родном эмирате. Они хотят, чтобы все было «как положено по заветам предков»…

- А это значит, гарем… – понятливо опустил плечи Альби, – гарем – обязательное условие для любого эмира. Я понимаю…

- Не думай, что я такой бесчувственный и что я тебя не понимаю, – Айдан горько изогнул губы, – у меня тоже был муж, которого я очень любил, и я тоже не хотел им делиться. Но ты супруг, а это значит, что ты будешь решать, кто спит с твоим мужем. Тебе надо выбрать хотя бы двух наложников, и тогда Тигран сможет сказать: мой супруг и мой гарем. Не наложник, а наложники, а сколько их там, считать не принято. После того, как они получат метку принадлежности, они могут больше ни разу не переступить порога спальни своего господина, такое тоже бывало. Но я могу тебе повторить только то, что я тебе говорил и говорю опять. Гарем – это только твое решение и ответственность. Ты можешь отказать в гареме, как Ясмин. Тигран едва ли не с рождения рос с уверенностью, что у него будет один супруг, и ты это знаешь…

- А что будет, если Тиграну так и не предложат быть наследником? – Альби сжал кулаки и зажал их между ног, чтобы не дрожали, – в гостях нам жить долго не получится, и рано или поздно надо будет уехать. А куда? Вернуться на Землю? А что делать с Сотней? Тащить их за собой, или бросить здесь, подкинув Салаху, как ненужных детей? Устроить скандал в Совете Маджалис и начать строиться без бунчука? И что тогда? Войны? Смерти альф… не слишком ли высокая цена из-за каприза не иметь гарема…

- Это тяжелое решение для тебя, – Айдан сел рядом с Альби и обнял его, – это будет тяжело для вас обоих. Но цена есть у любого поступка, надо только решить, чем именно ты сможешь поступиться так, чтобы потом не сгореть от сожалений из-за того, что ты сделал или наоборот, не сделал.

- Что мне сделать? – Альби убрал руки Айдана со своих плеч и встал, полный решимости, – сходить за ними в питомник?

- Достаточно назвать их имена Заки, – Айдан понимающе улыбнулся, – он их приведет. Ты выбрал?

- М-м, – задумался юный супруг, – пусть будут Пчелка и… и Ласка, он, вроде, хорошо поет и не лезет в глаза, как остальные.

- Это твое решение, – Айдан махнул рукой Заки, тот коротко поклонился и выскочил из комнаты, – Нури, возьми из моей шкатулки золото и купи два рубиновых ожерелья. – Айдан посмотрел на проем окна, где уже наступили сумерки, и добавил, – лавки ювелиров уже закрыты, но ты знаешь, что надо делать…

Нури, так же, как и Заки, коротко кивнул и выскочил из комнаты. Айдан посмотрел на вытянувшего в струнку Альби и похлопал его по плечу.

- Только не надо делать из всего этого трагедию. Это не супружеская измена, это разнообразие в сексе и жизни. Не воспринимай наложников как соперников. Отнесись к ним, как к братьям. Они ведь не виноваты, что так получилось. У них выбора вообще нет. Им приказывают – они повинуются. И вообще, – Айдан пожал плечами, – ты можешь к ним присоединиться и разделить с мужем «и трудности, и радости», – селафь игриво подмигнул, – проконтролируешь процесс и получишь свою долю удовольствия, – Альби растерянно завис, а потом отпрянул в сторону, и селафь тихо вздохнул, – ну, нет так нет. Тогда надевай рубины и доставай свою Библию. Ради, принеси из моей комнаты Коран. Посидим, почитаем. Ночь, как я понимаю, будет длинной.

Ради выскочил из гостевых комнат и побежал в комнаты Айдана, а тот помог Альби снять изумруды и надеть рубиновый гарнитур. Привычная уже тяжесть легла Альби на грудь и оттянула уши. В дверях появился Заки, за его спиной маячили две фигуры в белом и слуги с сундуками.

- Этих в спальню, дожидаться господина, – махнул рукой Айдан, видя, как Альби растерянно завис, – покажи слугам омежьи спальни, пусть занимают вторую и третью. Заки, сходи к ключнику, нам надо на утро пару шелковых платьев. Он у Джабаля запасливый, найдет что-нибудь из прежних запасов, и про шлепки не забудь!

- Альби, что происходит? – в комнату стремительно вошел Ран и стал оглядываться. Он явно не понимал, что за слуги с сундуками и почему дверь в его спальню открыта и там, похоже, кто-то есть.

- Иди и сделай, что надо! – Альби решительно указал мужу пальцем на дверь и сурово нахмурился.

Ран заметил двух биби, которые раздевались. Прижег взглядом Айдана и, зло развернувшись, зашел в спальню, напоследок хлопнув дверью. Метка на шее Альби обожгла злостью и обидой.

- О, Господи… – ноги у Альби отказали и он упал перед Библией. Напротив него безмолвной тенью опустился Айдан. Перед ним Ради поставил подставку с Кораном. Бесконечная ночь началась…

*

– Как ты мог допустить все это? – в дверях стоял Абаль и держал двумя руками собственный живот, – ты должен был нассать в шлепку и этой шлепкой отхлестать их по морде! Так, чтобы они не смели даже глаз поднимать на твоего альфу! Я бы пинками их гонял по всему дворцу! О Аллах, ты же говорил, что любишь моего брата больше жизни, как же ты мог допустить к нему посторонних омег?

- Именно потому, что он любит его, он допустил все ЭТО! – селафь пружиной взвился над подушкой, – он не мог позволить своему мужу допустить такую ошибку, как собственная гордыня! Он БЕЗРОДНЫЙ – почти изгой! Эмир без земли, без рода, но за его плечами сто четырнадцать побратимов! Альф, которые бросили спокойную жизнь и стабильность и ушли следом за ним в пустыню! Без всяких обещаний, что все получится и все будут живы! Как тогда, шесть лет назад, когда они уходили воевать в пески! Скольких побратимов он потерял в боях? Двенадцать! Двенадцать альф заплатили своими жизнями за его титул – СТРАЖ ПУСТЫНИ! Он ведь воевал не один, а вся слава досталась ему, а они? А они стали Тигриной сотней! И опять они пошли за ним в неизвестность!

Он ОБЯЗАН стать образцовым наследником, чтобы на него смотрели без опаски, что он своим бунтарством подрывает устои! Он ДОЛЖЕН СТАТЬ, КАК ВСЕ! А это значит, гарем, пусть и маленький! Это не такая большая цена за надежду обрести корни! Сколько бы у него ни было денег на счетах от родителей, ты хотя бы представляешь, сколько стоит прокормить табун на сто пятнадцать жеребцов? Кони не верблюды! Они не едят колючки пустыни, им нужен фураж – сено и зерно. А его побратимам нужна надежда, что у них будет возможность жить, а не только с гордостью сложить свои головы на поле боя. Он и его люди не могут гостить у твоего мужа вечно! Он должен обрести свою землю! Есть гордость, а есть гордыня, и не надо путать эти понятия! Альби знал, на что шел, когда ехал на Сабах, а Тигран знал, что произойдет, когда ранним утром уводил своих людей в неизвестность! Если они хотят жить на Сабахе, то они ОБЯЗАНЫ стать песком! Такова цена жизни.

- А-а! – сжал живот Абаль и по его ногам потекло.

- А теперь и ты сделаешь то, что должен! – селафь подошел к склоненному омеге и подхватил поперек спины, – главное, не тужься, хирурги уже ждут! Поверь, ты не сможешь сам родить такого крупного альфочку, слава Аллаху за все его новшества. Раньше бы тебя располосовали, как кобылу, а теперь будет маленький разрез, который даже не будет заметен через какое-то время! Пошли, малыш, пришло твое время подарить своему мужу долгожданного наследника. Такова цена твоей жизни. Пошли осторожно ножками, ты сможешь и сам дойти… хотя, вон уже Джабаль несется со всех ног, он отнесет тебя, все будет хорошо, кесарево не роды, иди знай, может, тебе даже понравится…

Вокруг Абаля и селафь вначале кружили слуги, но они как мыши от кота отскочили в стороны, когда Джабаль как ураган налетел, подхватил и утащил в объятиях свое дыхание. Альби поднял глаза, полные невыплаканных слез, на проем двери и увидел там замершего как статуя Тиграна. Похоже, он слышал весь разговор с самого начала. Альби с трудом встал с подушек, когда Ран в одних штанах остановился напротив него. От него пахло чужим омежьим секретом, потом, спермой, раздражением и… болью… Как две волны, равные по силе, сталкиваются в океане, гася друг друга, так и боль, столкнувшись друг с другом, погасила тлеющие угли, принеся наконец покой и тишину. Ран опустился на колени перед супругом и уперся лбом в его живот. Альби сел верхом на колени мужа и прижался к нему всем телом, обняв ногами. Руки переплелись, как лозы, прижимая к себе самое дорогое в жизни, сердца, как камертон, настроились на одну волну и бились в такт, как одно…. Слова были не важны, когда душа с душою говорит… Комментарий к Потуги да, глава большая и тяжелая, но с потугами всегда так и долго и больно…

====== Наследник ======

Джабаль назвал сына Элмас. Это значило алмаз. Айдан только потирал довольно руки и соглашался, что мол, такой алмаз, если огранить правильно, то такой брильянт получится, что все только ахнут! Ребенок родился крепенький, пять с половиной килограммов и шестьдесят сантиметров богатырского роста. Он выглядел, как трехмесячный ребенок. Крупненький, беленький и с густой черной челочкой. Джабаля откровенно порвало от счастья и гордости на кусочки, и он с трудом выпустил сына из рук, чтобы врачи смогли проверить у малыша рефлексы и запеленать. Весь город вздохнул, как один человек, и с радостью стал готовиться к празднику. Джабаль зарезал перед воротами дворца самого красивого барана с ленточками на крутых рогах и передал его для церемониального плова в общину. Праздник считался открытым к тому моменту, как плов приготовится. Одновременно в общине у каждой мечети зарезали по барану и поставили котлы над кострами. Город уже заждался радостной вести, и теперь доставал припрятанные сладости и вкусности. Столы ставились прямо на улице, чтобы праздновать всем вместе, и песни уже потекли над головами. И во дворце царил ажиотаж. Кухня металась, как ошпаренная, готовя на всех очагах одновременно и опустошая кладовые с деликатесами и сладостями. Слуги бегали, хоть и с улыбками, но взмыленные, как кони. Потому что к тому времени, как Абаля перенесли из палаты в спальню, над городом слышался шум шаттлов, это собиралась родня. Ну, наконец-то, это радостное событие произошло! Первым в город примчался оми Ясмин с младшим братом. Комнаты для них готовили на втором этаже, рядом с комнатами Альби. Сам Альби после всего произошедшего и передуманного за ночь чувствовал себя, как стеклянная ваза. Причем из очень хрупкого стекла. Хотелось упасть, уснуть и надеяться, что когда проснешься, все это окажется дурным сном. Но нет… В его гостиной радостно крутились и шушукались двое омег. Вначале они с визгами и вздохами мерили кипу шелковых платьев. Кастелян у Джабаля действительно оказался хозяйственным бетой. Заки и Ради всю ночь отпаривали порядком слежавшиеся платья, которые всегда шились «про запас», до этой ночи хранившиеся в громадных сундуках кастеляна, чтобы не дай Аллах, жучок не завелся или мыши не добрались! Потом омежки радостно хвастались друг перед другом рубиновыми ожерельями, ровно до тех пор, пока не заметили рубиновый гарнитур с бриллиантами у Альби. Они после этого только бросали на Альби настороженные взгляды, но к нему не лезли. Уж больно сурово тот выглядел. Ран умчался до рассвета, торопясь помыться до первого намаза, а Альби вначале пил черный кофе, горький, как его мысли, а потом оказался в объятиях Ясмина. Тот так понимающе заглянул в глаза, что, казалось, через них прочел всю душу прямо до донышка. Альби даже показалось, что он сейчас сможет разрыдаться, но нет… в него вцепился Бельчонок и зарыдал крупными слезами, виня себя, что из-за него любимому брату пришлось уехать из родного дома. И Альби пришлось утешать эмоционального подростка, объясняя едва ли не на пальцах, что все не так. Потом его потащили в комнату Абаля, где тот лежал на кровати, как на троне, в окружении цветов и конфет. Там он был обтискан и обцелован всеми супругами всех дядь, дедушек, двоюродных братьев и прочей родней. Ему показали ребенка в резной колыбели, который сосредоточенно спал, несмотря на шелест шелка и восхищенные вздохи. После этого Альби подхватили за руки и потащили, как на гребне волны, куда-то дальше на омежью половину, где были накрыты столы. Всем хотелось пообщаться и выслушать последние новости. Все, конечно, радовались, что Абаль благополучно родил, но события вокруг Тиграна всех волновали куда больше. Виданное ли дело! Родной сын, краса и гордость, ушел из рода! Ясмину пришлось целый доклад произнести, чтобы доказать, что другого выхода не было. Айдан его эмоционально поддерживал, вставляя время от времени реплики. Не все, а вернее, не сразу все приняли мнение Ясмина, что выход из рода был самым оптимальным решением проблемы. Спор вспыхнул, как порох, но почти так же быстро сошел на нет, когда Айдан стал цитировать Свод правил. Омеги замолкали, недовольно прикусив губы, а потом и вовсе со вздохом качая головой. Да. Каждому эти правила порой доставляли и неудобства, и проблемы. Но все же… вот так взять и родного сына… в пески… жуть…

- Эмир Маджид Умар ибн Исмет ад Сафи сделал Тиграну предложение стать его наследником, – тихо прошептал в самое ухо Заки, – а еще Зияддин Абдель ибн Риза ад Сам, он не успел перехватить его первым и теперь доказывает Тиграну, что он должен стать именно его наследником.

- Слава Богу, что весь вчерашний кошмар был хотя бы не напрасно, – Альби пальцем нащупал крестик под шелковой вышивкой и слабо улыбнулся, – то ни одного, то сразу двое.

- Что произошло? – почти крикнул Айдан, перекрыв общий разговор. Все настороженно посмотрели на Айдана, но поняв, что тот уставился на Альби, теперь с интересом смотрели на него.

- Тиграну сразу двое эмиров сделали предложение стать наследником, – сообщил Альби и попытался улыбнуться, – наверно услышали, что у Рана есть гарем, вот и бросились…

- У Тигренка гарем? – удивился Хани.

- Так надо, – рука Ясмина накрыла руку Альби, – и потом, у Айюба тоже был гарем, и что с ним стало?

- Гарем – это прекрасно! – вскрикнул Амин, – Шадди, ну скажи этим жадинам, что гарем – это благо для супруга! Есть с кем поговорить! Есть с кем посоветоваться и разделить обязанности! А то сидишь по вечерам один-одинешенек, ну не про посадки же с Хани разговаривать! А ничего другое его не интересует, трудоголика ненормального! Шерри, вот ты, вроде, тоже из Федерации и моложе этих «синих чулков»! Ну вот сам скажи – гарем, это ведь прекрасно! Правда?

- Ха-ха-ха, – рассмеялся Шерри, – Альби, я, когда узнал, что у Мансура есть гарем, так от злости выставил его за дверь и запретил к себе приближаться! – Шерри закончил смеяться и очень серьезно посмотрел на Альби. – Но я к тому времени уже влюбился в своего красавца и долго плакал. И терять его не хотелось, и смириться с гаремом было ой как не просто. Но, как говорят умные люди, если не можешь изменить ситуацию, то измени свое отношение к ней. На Сабахе другой семейный уклад, прими это, как данность. Примерять нормы морали федерации здесь, все равно, что мерить виноградную улитку деревянным портняжным метром. Здесь надо быть гибче и не упираться рогами в устои и нормы прежней жизни. Здесь и своих правил и запретов хватает. Тут, главное, определиться – ты хочешь быть со своим альфой или ищешь повод для развода? Все просто. Ты или ищешь компромисс, или как ребенок закатываешь истерики и пытаешься прогнуть мир под себя. И не смотри на Ясмина, он – исключение из правил, и за это исключение косвенно и поплатился Тигран! Или я не прав?

За столом опять разразился спор, который сводился к двум извечным темам – кто виноват и что делать. Если с первым вопросом, кто виноват, все было понятно, что старые законы, которые следует если не открыто менять, то ощутимо поправить, и вот тут все упиралось в основной вопрос – что делать? И тут все замолкали и поводили глазками по сторонам. Предлагать свой «рецепт счастья», как единственное правильное решение, по меньшей мере глупо. Тем более, что каждый шел к своему счастью собственной дорогой. В наступившей краткой тишине вдруг раздался голос Альби.

- Делать надо все, что можешь, главное, не останавливаться на полпути и не сомневаться в победе, – Альби смотрел поверх голов, и хотя он говорил достаточно громко, но казалось, что разговаривает сам с собой. – Ран не отказывался ни от одной дуэли и никогда не жаловался, что устал и ему все это надоело. После возвращения на Сабах он целый сундук сабель забрал у заносчивых придурков. Когда на Земле ему прислали альфачей для тренировки и они его гоняли и утром, и вечером, до изнеможения, а днем он в институте бегал, как примерный студент, он так уставал за день, что когда домой добирался, у него сил не было руку поднять, чтобы поесть нормально. Я его с ложки кормил, как маленького, а он только отшучивался. Он ни разу не сказал, что устал и ему все надоело, он просто делал все, что мог. Потому что так было надо.

Он и здесь делает, что может, не потому, что хочет, а потому, что так необходимо. Он не хотел уезжать из родительского дома, но уехал, потому что знал, что так надо для благополучия семьи. И я сделаю все, что потребуется для благополучия моей семьи. Закрыть лицо и молчать при посторонних? Легко! Надо, чтобы за моей спиной стоял гарем? Он будет! Два наложника, двадцать… – Альби махнул рукой, как будто от мух отмахивался, – это неважно. Главное, чтобы труды Рана не пошли прахом, потому что все, что он делает, он делает ради семьи, а не для того, чтобы почесать собственное эго. У нас будет ДОМ. И он будет такой, как хочет Ран, и я ему в этом помогу. Ведь он делает это для семьи, и в этом доме буду жить я и наши дети, и поэтому я сделаю все, что смогу, а потом еще немного сверх того.

- И мы все тебе в этом поможем, – Ясмин смотрел без привычной улыбки. – Да, мы – омеги, и в этом обществе живем только за спинами своих мужей, но, тем не менее, мы можем многое. Мы можем дать дельный совет и оказать реальную помощь. Прислать любых специалистов и необходимые вещи. Главное, определиться, какая именно помощь вам с мужем нужна.

- А что там за эмиры, что так хотят дать Тигренку свое имя? – подал голос Айдан.

- Там эмир Маджид, тот, что приехал вторым и привез Пчелку, он первым подошел к Рану с предложением родства, а эмир Зияддин со шрамом таким, – Альби махнул рукой, пытаясь пояснить, – он привез вначале одного биби, а когда я отказался от него, привез другого. Так вот, он хотел тоже, но не успел сделать это первым, и вроде пытается навязаться Рану, ну, как я понял… – Альби кивнул на Заки и тот закивал головой, подтверждая слова.

- Хм, – Айдан задумчиво потер подбородок, – как же это странно. Эти эмиры давно уже заклятые друзья-враги. Они соседи и почти ровесники. Эмирами стали одновременно. Оба потеряли отцов во время одной войны с общим соседом. Отцы дружили, а вот у сыновей дружба не задалась. И все из-за детей. У Маджида рождались только беты, а у Зияддина почти в самом начале родился наследник, а потом, спустя почти сорок лет, еще один ребенок-альфа. Маджид попросил второго сына себе в наследники, и Зияддин вначале согласился, но сказал, что хочет вырастить второго сына сам и отдаст его, когда тот обретет свое имя – в шестнадцать лет. Но тут случилась Революция наследников и старший сын попытался свергнуть отца, чтобы стать эмиром, но переворот не удался. Всех альф-заговорщиков казнили. Эмир сам казнил собственного сына после неудачного покушения.

А когда к нему приехал Маджид, то он отказал соседу, сказав, что наследник у него один и он его не отдаст. Маджид возмутился, что сосед нарушает собственное слово, и все закончилось дуэлью. Тот шрам на лице Зияддин получил именно тогда, но и Маджиду досталось серьезно. Альфы увезли своего эмира едва живым, и с тех пор города враждуют. Но судьба догнала Зияддина. Когда второму сыну-наследнику исполнилось шестнадцать и он обрел имя, отец устроил большую охоту. Пригласил всех соседей, кроме Маджида, а ночью в шатер, где спали отец и сын, забралась гюрза и укусила сына. Вот так в собственном шатре, окруженном верными воинами и доверенными слугами, Зияддин потерял своего второго сына. Маджид приехал на его похороны, и эмиры помирились перед лицом общего горя. Но если они сейчас схлестнутся из-за нашего Тигренка, то страшно представить, чем все закончится. За спиной Айдана появился взволнованный Нури и начал что-то эмоционально шептать, Айдан вначале слушал, а потом кивнул головой и сказал Нури громко повторить все это же для всех. Нури коротко поклонился уважаемому собранию и начал твердым голосом:

- Эмир Сайхан ад Тири подошел к Тиграну с предложением стать его наследником, но это услышал эмир Зияддин ад Сам и стал кричать, чтобы никто не смел лезть к «чужому наследнику», в итоге эмиры перешли на оскорбления и схватились за оружие. Эмиру Джабалю пришлось вмешаться, чтобы избежать кровопролития на собственном празднике.

- Хм, – Айдан довольно улыбался, – за нашего Тигренка битвы идут, как за лисенка. Хотя наш красавец не испуганный малыш, он сам примет решение, с кем из эмиров отправляться. И это будет только его решение. Ты, Альби, молодец и очень своевременно разрешил мужу гарем. Опоздай ты со своим решением, эмиры бы разъехались после праздника, а теперь они донесут до каждого новость, что Страж пустыни живет по Заветам предков и, как примерный наследник, не уклоняется от своих обязанностей. И не факт, что они бы просто так поверили, а тут они сами убедились, что из питомника забрали биби и все было сделано, как положено. Перед первым намазом в хамаме было много альф, и конечно, там были доверенные люди приезжих эмиров. Тигренок в последние дни живет, что твоя рыбка в аквариуме. Все его видят, что ест, с кем разговаривает, как часто совершает намаз, что говорит о том и о сем.

- Интересно, а кто из эмиров наиболее богат, или, скорее, так сказать, перспективен? – Шерри вытирал руки салфеткой, – может, помочь Тигренку выбрать наиболее подходящего?

- Я уже прикидывал, – Айдан поправил перстни на пальцах, – они все примерно равны. У каждого эмират до пяти миллионов не дотягивает. У Айюба был примерно такой же эмират до садов Хани и благословленной Аллахом торговли с туристами. У Саида было так же до Золотого треугольника и кормовой базы для его молочных стад. Теперь у них община стала вполовину больше. Люди с удовольствием живут там, где вдоволь еды и эмир адекватен. Судить об их шахтах тяжело, мало кто сознается в том, что они выработаны, но налоги все платят исправно, хотя на выставке драгоценных камней я их имен не слышал. Так что возможно, там все не очень печально, но и гордиться особо нечем. Здесь главное, чтобы самому Тигренку с эмиром было спокойно, так что, пусть выберет сам. Альби, а ты что думаешь?

- Я доверюсь выбору мужа, – Альби пожал плечами, – я мало что понимаю в местных порядках. Я уверен, что Ран плохого эмира не выберет, а когда у нас появится ДОМ, то мы приложим все силы и умения, чтобы сделать его лучшим. Что строить планы наперед? Вначале посмотрим, что выпадет, потом прикинем, что можно сделать и улучшить. Я не постесняюсь попросить помощи у каждого, так что, не переживайте, каждый из вас окажется причастным к нашему новому дому.

Омеги довольно посмеялись и праздник продолжился. Всем захотелось посмотреть на новых наложников, и Заки привел Ласку и Пчелку. Новенькие зашли, гордо вздернув носики, но когда увидели омег в шелковых платьях, увешанных драгоценностями с ног до головы, то притихли, а когда поняли, что здесь собрались только супруги повелителей, вообще растерялись.

- Это Ханун, – Альби показал на Пчелку, а потом на Ласку, – а это Махир. Махир красиво поет, а вот Ханун прекрасно играет на каких-то там инструментах. Забыл, как называется, ну, еще Ран играл на них…

- Господин Тигран играет на ситаре? – у Махира рот приоткрылся от удивления.

- А еще он красиво поет, – кивнул головой Альби, – он прекрасен во всем, за что бы ни взялся. Айдан, помните, какие красивые серенады он пел накануне нашей свадьбы?

- Да, – мурлыкнул селафь, – он и на свадьбе красиво пел и танцевал! Он танцует, как барс! Это у них всех в роду грациозность и сила! Они же воины и владеют своим телом! И Салах танцует, как тигр, а Айюб, как лев! Помните, как они танцевали на свадьбе Фарида?

Омеги посмеялись от общих воспоминаний, а потом Ясмин пожаловался, что Салах никогда не поет. А Альби рассказал, что слышал, как поет Скала. И даже попытался воспроизвести эти раскатистые звуки. Наложникам принесли музыкальные инструменты и попросили продемонстрировать умения. Потом пригласили биби из питомника, чтобы послушать и их выступления. Омежки в белых платьях с завистью смотрели на Махира и Хануна, а те, довольные, светились, как лампочки. Пока длился концерт, из питомника прибежали дети во главе с Кнопочкой. В большой комнате сразу стало шумно. С детьми прибежали воспитатели и попытались утихомирить воспитанников. Следом за слугами в комнату просочился Медвежонок. Он хорохорился и пытался выглядеть, как взрослый. Хмурился и пытался говорить басом, явно кому-то подражая, но в его исполнении это выглядело комично. Медвежонок принес оми большое блюдо, полное кусочков мяса и маленьких пиалочек с острыми соусами. Ясмин пояснил любопытному Альби, что это их семейная традиция. Не то, чтобы у них на столе не было мяса, но муж обязательно пришлет чего-то острого и мясного. Альби осторожно попробовал на пальчик капельку чего-то оранжевого, а потом махал себе в открытый рот ладонью, пытаясь унять пожар. Общий разговор разбился на несколько маленьких. Супруги разговаривали друг с другом, переходя от одного места к другому. К Альби подсаживались, чтобы поддержать его хотя бы на уровне эмоций, и еще раз напомнить, чем именно они могли помочь, но тот понял, что устал настолько, что уже с трудом различает лица. Это увидел Айдан и встал, чтобы проводить его в спальню. Заки понятливо подхватил под локти наложников, которые совсем не хотели уходить с праздника.

- Почему мы уходим с праздника, когда тот в самом разгаре? – надулся Ханун, стоило оказаться в коридоре, – слуги говорили, что будет фейерверк! Я никогда не видел «цветы из огня». Я только слышал от других! Почему нам нельзя остаться на празднике?

- Потому, что я устал и собираюсь спать, – фыркнул Альби, – вы можете выходить из комнат только с моего разрешения. В доме много посторонних альф. Комнаты Ясмина и Шади с Шерри рядом, еще не хватало, чтобы вы столкнулись в коридоре с их мужьями. Хотите смотреть на фейерверк? Смотрите из окон наших комнат. Главное, тихо… я ложусь спать… и потом, кто-то утром изображал раненную в попу лань, а теперь собирается прыгать до полуночи вместе с детьми? Вы теперь не биби, а наложники, так что привыкайте к своему новому статусу.

- А кто сегодня будет ублажать господина? – Ханун поправил прическу, но его дернул за рукав Махир, – а что такого я спросил? Мы ведь наложники, нам уже можно и даже нужно. Если хасеки хочет отдохнуть, то кто будет развлекать господина?

- Никто, – передернул плечами Альби, Айдан только хмыкнул, – никто! У Ра… у господина есть чем заняться нужным и важным, а не ваши тушки валять по простыням. Марш по комнатам и чтобы тихо!

Альби постоял возле спальни Рана, и хотя Заки еще утром перестелил простыни, но заходить туда не хотелось. Альби выдернул локоть из руки Айдана и отправился в свою спальню. Раньше он там только вещи держал. А кровать использовал, как место, где раскладывались платья, а теперь Заки стянул покрывало и помог Альби расстегнуть украшения и разобраться с пуговками на платье. Айдан посмотрел, как вялый Альби готовится ко сну, и пошел проведать, как устроились в новых комнатах наложники. Ханун упрямо сидел у окна в платье, боясь пропустить невиданное чудо, а вот Махир переодевался в ночнушку, и его слуга готовил расчески, чтобы помочь разобрать замысловатую прическу. Айдан посмотрел, как заботливый Заки поправляет покрывало, и постоял на пороге, пока тот не закончит крутиться вокруг кровати. Заки внимательно посмотрел на замершего селафь и в ответ на молчаливый вопрос приподнял крышку прикроватного сундука так, чтобы Айдан увидел брата-близнеца специального саквояжа. После этого успокоенный Айдан отправился на праздник. Лично он собирался сегодня еще потанцевать! Такая радость! Еще одно поколение альф родилось! По ветви Салаха Тигран был первым правнуком, а Элмас теперь первый праправнук! Да! Теперь не можно, а просто нужно потанцевать! Сегодня праздник, а все хлопоты оставим на завтра!

*

Альби не столько спал, сколько плавал в каком-то забытьи. С ним такое бывало прежде, когда он очень уставал и не мог заснуть от усталости в общаге. Когда вроде спишь, но все равно слышишь, как ходят неподалеку или разговоры за стеной. Он слышал, как Заки разговаривал в коридоре со слугами наложников. Слов не было слышно, только бубнеж голосов. Слышал раскаты фейерверка. Насколько он понял, Ясмин обожал их и практически ввел новую моду на каждый праздник устраивать огненное шоу над городом. И, по всей видимости, Джабаль не поскупился на такой праздник, потому что шум салютов был очень долгий. За этим шумом Альби почти не услышал, как скрипнула дверь и в комнате кто-то стал сопеть. Альби с трудом разлепил глаза и увидел, как Ран разматывает кушак и сбрасывает его небрежной кучкой поверх пояса с ножнами. Потом стянул рубаху с вышивкой на груди и только после этого заметил, что за ним наблюдают.

- А чего ты здесь? – Ран бросил рубаху на сундук и взялся за завязки штанов, – здесь кровать уже. Подвинься хоть немного, я же не помещусь!

Ран занырнул под покрывало и практически уложил Альби на себя. Тот только сейчас понял, что кровать, пожалуй, уже, чем в кампусе, и вдвоем тут действительно тесно, особенно, когда уже привык спать на громадном «альфьем лежбище». От Рана пахло едой, костром, и… множеством людей… как будто он ехал в час пик где-то в метро и об него все обтирались.

- Праздник закончился? – промямлил сонный Альби, и тут за окном опять полыхнуло разноцветными огнями, как на дискотеке, – а чего ты здесь?

- Я ушел, – Ран зевнул во всю пасть, а потом поцеловал Альби в висок, – спи. Я не хотел тебя будить. Ты так устал, что даже меня давило по связи. Спи, завтра будет тяжелый день, надо быть в силах.

- А что будет завтра? – Альби потерся носом о грудь мужа и устроил голову в выемке плеча, – к чему готовиться?

- Завтра меня объявят наследником. Будет большая служба в мечети. Пока все гости в сборе – будут свидетелями на церемонии.

- Кого ты выбрал? – Альби поднял голову и посмотрел на задумчивого мужа.

- Маджида, – Ран посмотрел на всполохи огня на стенах и тяжело вздохнул, – он мне показался самым спокойным. Не дай Аллах попасть к такому, как Зияддин. Он, похоже, не понимает слова нет. Сайхан кричать любит, чуть что не то, так он голосом давить начинает. Абдель высоко себя несет. Нос задирает, Коран постоянно цитирует и любит, когда его фразы заканчивают другие. Сабля в таких ножнах, золотых с камнями, как у омег ожерелья, а воины в потертых сапогах.

А Маджид спокойный, как дед Айюб, и какой-то, знаешь, добродушный, но уставший. Не знаю, как объяснить, он как старый пес. Когда вроде всего достиг и теперь осталось только на солнышке лежать и смотреть, как щенки гоняют по двору, а самому гонять вроде и сил нет, да и не по статусу. Я у отца спросил, и тот согласился, что Маджид, пожалуй, наиболее подходящий эмир. У него и община крепкая, и альфы досмотрены. Сбруя добротная и кони сытые. Мне мои уже доложили, у какого эмира как альфы выглядят. Ведь нос могут задирать от вседозволенности, а могут и от бедности. Чтобы не зубоскалили из-за седел потертых и сапог рваных.

- Служба в мечети, а потом? – Альби зевнул в плечо Рана, – что потом?

- Служба будет с утра и до обеда, потом обед и будем собираться в путь. На следующее утро после первого намаза будем выступать. У Маджида нет грузового корабля. Так что будем добираться своим ходом. Может, останешься здесь с этими… – Ран поморщился, – а потом Айдан вас привезет на шаттле, ну, когда мы туда доберемся. Это, в лучшем случае, пять дней пути. Эмират Маджида находится сразу после брошенного города. А до него три дня пути, а потом еще два до эмирата ад Сафи.

- Я буду с тобой, – напрягся Альби, – даже не вздумай меня оставить здесь, как чемодан без ручки! Омеговозка вас не задержит! И вообще, шатер можно не разбирать, поспим в машине несколько ночей, не рассыплемся! Ты меня услышал?

- Услышал, командир, – усмехнулся Ран и прижал к себе сопящее как ежик сокровище, – засыпай скорее, а то отдохнуть не успеешь. Будем ехать мимо брошенного города, покажу тебе развалины. Там так тихо и колодцы песком засыпало. Мы один разрыли, чтобы убедиться, что вода не ушла. Посмотрим, есть вода в том колодце или нет.

- Ты мне зубы не заговаривай! – Альби стукнул Рана по груди кулачком, – я поеду с тобой!

- Конечно со мной, – Ран перехватил руку и поцеловал пальцы, а потом раскрыл кулак и поцеловал ладонь, – будь со мной, мое сердце… главное, будь со мной…

====== Дорога к новому ======

Они опять выезжали на рассвете. Опять барабаны отбивали тревожную дробь. Но в этот раз до городских ворот Рана сопровождали Салах и Айюб, а еще Джабаль, как хозяин города. Они простились за воротами города, пока барабанщики сворачивали и пристегивали к седлам свои барабаны. Рядом с Раном ехал Маджид. Он действительнонапоминал Айюба, по крайней мере, на взгляд Альби. Громадный альфа с тяжелой челюстью и усталым взглядом. И только когда он смотрел на Тиграна, в его глазах появлялись смешинки, как будто вид очень делового и собранного альфы его безмерно радовал. А еще, он с большой заботой приглядывался к омеговозке, которая неспешно катилась за их спинами. Теперь в ней было три кресла-кровати с подушками и пледами, а все сундуки и поклажа вместе с шатром для омег находились в грузовой «половинке». Это был эдакий прицеп, который еще вчера вечером прикрепили к омеговозке. В самой омеговозке теперь ехало семеро человек обслуги. Заки с Ради и двое личных слуг наложников, а кроме этого, трое крепких бет, которые ехали с Заки по рекомендации Айдана. Подразумевалось, что они во время пути будут помогать омегам, а потом останутся, как сказал Айдан: на кухне и вообще, рядом с тобой. Ведь кто-то должен подсказать ТЕМ слугам, как заботиться о супруге наследника. Какие блюда он любит, какой шампунь предпочитает. Альби вначале удивился, он не считал себя привередливым в этих вопросах, но свои люди в чужом доме точно не помешают. Вчера после большой церемонии признания наследника и введения его в род, эмир Маджид навестил Альби (вместе с Раном) в его гостиной. Ран официально познакомил Маджида со своим супругом. После долгих представлений Ран сам снял полувуаль с лица Альби и коротко поцеловал его в щеку.

- Познакомься, мое сердце, это эмир Маджид Умар ибн Исмет ад Сафи. Теперь он нам будет как отец.

Альби с трудом посмотрел на альфача, который, казалось, занимает половину комнаты, но увидел в его глазах нежную печаль, как будто тот смотрел на родственника, который не может его вспомнить. Альби даже стал судорожно вспоминать возможных родственников со стороны отца, тот тоже был достаточно крупным альфой (во всяком случае, так он выглядел на железном столе патологоанатома), но потом мысленно махнул рукой. Нет, скорее всего, он напоминает альфачу кого-то из знакомых. Он поклонился, как положено по местному этикету и мяукнул «Салам», вызвав волну нежности со стороны Рана. Эмир на правах родственника принес подарок для Альби. Это были шкатулка с драгоценностями и корзина с фруктами. Альби в ответ пригласил нового родственника к столу и сам прислуживал двум альфам, доливая им чай в крошечные стаканчики и уговаривая отведать следующую сладость. Альби был без драгоценностей, с одним деревянным крестиком поверх платья, и конечно, его стали расспрашивать о его вере и его родителях. Альби честно рассказывал, что он рано потерял родителей и вырос в приюте, а потом был воспитанником Рана, а когда прошло полгода, ему было сделано официальное предложение руки и сердца. Потом Ран рассказывал о свадьбе и почетных гостях, которые на ней были: Ошая с двумя сыновьями-альфами и жада побратима омега Мадлен. Альби даже на всякий случай подготовил альбом с фотографиями, но когда закончилось чаепитие, Маджид церемонно простился и вышел из комнат теперь уже своего наследника. Пчелка-Ханун, когда услышал, что Тигран выбрал эмира Маджида, прыгал от счастья, ведь он возвращается в родной город. Они шли в мечеть на церемонию, когда Альби решился расспросить его о новом эмирате. Но Ханун мало что знал. Его семья держала в городе лавку и торговала всем подряд. Его же забрали из дома, когда он был младенцем, но родители навещали его в питомнике время от времени, принося вкусности и приятные безделушки. Но о самом городе Ханун ничего не мог рассказать, потому что его в город не выпускали. И вообще, он мало что знал, по собственным словам.

- А сколько омег у Маджида в гареме? – задал наводящий вопрос Альби.

- Было восемь, но один недавно умер от черной хандры, – задумался Ханун, – да, буквально неделю назад. Эмир стареет, наследника нет, когда Маджид умрет, то и они от черной хандры сгорят, – пожал плечами румяный наложник, – тяжело жить, когда впереди нет надежды на спасение. Сиди и жди, когда повелитель умрет, чтобы умереть следом.

- Маджид тебя осматривал, когда раздумывал, брать тебя восьмым или нет?

- Нет, – покачал головой омежка, – он меня осматривал полгода назад. Он тогда узнал, что супруг Скалы ждет альфу, и сказал, что подарит меня Джабалю на рождение сына. Эмир уже давно всех биби раздаривал, когда время подходило. Джабалю чаще всего, потому что тот хорошо отдаривался. То воз фиников пришлет, то пару жеребят. А в этом году финики были бы для города совсем не лишние.

- Почему? – насторожился Альби.

- Так неурожай в этом году, – пожал плечами Ханун, – пыльная буря прошла накануне сбора урожая. Так что финики остались только в тех оазисах где бури не было. А потом выяснилось, что и те кто-то обобрал, буквально за день до того, как за ними наши приехали. Видно, кто-то из соседей подсуетился, но как тут докажешь? Не пойман – не вор.

К этому времени слуги разували их у ступеней мечети, чтобы обмыть ноги и слить на руки перед молитвой. Все омеги зашли за перегородку из черной ткани, а Альби решительно сел возле Ясмина, тот с печалью во взоре готовился к тому, что его сына передадут в другой род. Церемония началась с молитвы, и пока другие дружно склонились к коврам, Альби тронул Ясмина за колено, привлекая к себе внимание.

- У меня готова первая просьба, – прошептал Альби, четко шевеля губами, так, чтобы если Ясмин чего-то не услышит, то смог бы прочесть по губам, – вы не могли бы прислать к нашему приезду в эмират ад Сафи продуктов? В городе неурожай, люди, скорее всего, напуганы, и будет нехорошо, если их будут заставлять доставать скудные запасы, чтобы отпраздновать появление наследника.

- Хорошо, – Ясмин кивнул головой и улыбнулся, – мы пришлем продуктов и на праздник, и с запасом, чтобы хватило на какое-то время. А откуда такие данные?

Альби рассказал о Пчелке, о пыльной буре и о том, что эмират, похоже, остался без продуктов. Ясмин рассказал, что их посадки с самого начала формируют под размер силового купола, которым в случае непогоды укрывают растительность, а иногда и несчастных путников, которым не повезло встретиться с пыльной бурей в пустыне.

- Сам купол выглядит, как широкий столб, вкопанный в песок, так что на поверхность выглядывает только его кончик. Но мы его спокойно оставляем без всякой охраны. Он настолько тяжел, что выкопать и утащить его просто нереально. Но альфы время от времени проезжают дозором по нашим оазисам и посадкам, чтобы удостовериться, что все хорошо. Эти купола работают самостоятельно, накапливают энергию в громадной батарее, и включаются непосредственно перед самой бурей. Купол разворачивается, как энергетический зонтик, а потом опускается до песка. Это сделано для того, чтобы люди смогли сориентироваться и забежать с животными внутрь, под защиту. А еще иногда бывают пылевые смерчи, но купол срабатывает, даже если успевает открыться частично. Мы пришлем вам несколько, вместе с техниками, чтобы они их установили и настроили. Там с ними надо будет послать в пустыню работников, чтобы они выкопали в нужном месте яму необходимой глубины, но они сами все расскажут, – махнул рукой Ясмин.

Молитва шла своим чередом, а потом мулла стал рассказывать причину собрания и о переходе Тиграна в род ад Сафи. Все внимательно слушали муллу, а потом смотрели, как Ран встал на колени перед Маджидом, а тот поднял его и обнял, как родного человека. После этого альфы обменялись саблями, и Ран произнес клятвы верности и преданности роду ад Сафи. После этого началась благодарственная молитва и все опять опустились на колени, а Ясмин и Альби опять сели в уголке. Молиться другому богу в мечети запрещено, и поэтому Ясмин и Альби просто сидели, как молчаливые статуи, наблюдая за проведением обряда. Омеги стояли во время молитвы рядами, соблюдая внутренние статусы своего общества. Первым, конечно, стоял Айдан. Он был целиком погружен в молитву с совершенно отрешенным лицом и взглядом, обращенным внутрь себя. Рядом стоял Бэль, как ближайший родственник Абаля, и вот он не столько молился, сколько бросал взгляды за перегородку, туда, где молились альфы и беты-мужчины. За спинами Айдана и Бэля стояли вначале остальные омеги, а потом женщины из общины Джабаля. Хани тоже скорее отбывал повинность и, похоже, ему очень хотелось присоединиться к едва слышному разговору.

- Хани не может дождаться, чтобы прислать тебе своих агрономов, – тихо прошелестел Ясмин, – эмир Маджид… а впрочем, не только он… в свое время все эмиры бросились заниматься земледелием. Некоторые отнеслись к этому серьезно, а некоторые решили, что парники достаточно купить один раз и они останутся на века. Но все приходит в негодность и требует периодической замены. И поэтому только часть эмиров могут прокормить свои общины и без фиников. Но у Хани остались старые записи по почвам вокруг эмирата ад Сафи, а его люди проверят, насколько деградировала или наоборот обогатилась почва за последние четверть века, а после этого вышлет адаптированные семена.

Альби поймал взгляд Хани, и тот ему довольно улыбнулся. Похоже, они уже разговаривали на эту тему с Ясмином. А потом Альби заметил, как ему подмигнул Шерри, и понял, что тот тоже пришлет своих людей для помощи. Это заметил и Ясмин, и поэтому пояснил:

- Люди Шерри найдут места, где будет правильней всего разбить сады и посадить финиковые плантации. Агрономы составят проект посадок и люди в вашем эмирате вскоре перестанут зависеть от урожайности оазисов и погодных условий на планете. Хорошо, что появилась хоть какая-то определенность с эмиратом. Мы все будем ждать от тебя писем. Не стесняйся писать о своих нуждах и потребностях общины. И не забывай, что каждое первое число у нас в аквапарке омежьи дни. Тиграну давно надо было купить собственный шаттл, так что помоги ему выбрать такой, чтобы тебе с твоими, хм, подопечными омегами, – Ясмин кивнул в сторону, где молились Пчелка и Ласка, – чтобы вам было удобно добираться к нам в гости. Кроме этого, твои комнаты в нашем доме всегда в твоем распоряжении. Ты можешь прилететь к нам в гости сам или с друзьями, и мы всегда будем тебе рады и окажем любую помощь. Мы все равно семья, что бы там ни говорили другие люди.

Когда церемония закончилась, то на омежьей половине все стали подходить к Альби и поздравлять с таким событием, как вступление в новый род. Родные обнимали и целовали в щеки, остальные кланялись перед ним и целовали протянутую руку. В первый раз, когда перед Альби склонилась пожилая женщина в дорогом платье, Альби растерялся, но Айдан подтолкнул его под локоть, и женщина с явным удовольствием схватила протянутую вперед руку, чтобы облобызать. Альби от неожиданности даже вздрогнул, когда его смачно чмокнули в золотой браслет, закрывающий кисть руки. Все остальные также с азартом хватали тонкие пальцы, увешанные тяжелыми перстнями (а Заки настоял, чтобы Альби нацепил все, что мог, даже на большой палец) и со вкусом целовали изумруды и сапфиры, с пониманием разглядывая крупный рубин в обрамлении бриллиантов. После церемонии их опять обували и со всем почтением провожали от мечети до ворот дворца. Только в этот раз Альби шел не позади всех омег, рядом со своими наложниками, а между Айданом и Ясмином, в окружении остальных супругов эмиров. Позже был визит Маджида, а потом альфы ушли праздновать к себе, а Альби опять потащили в большое помещение, где праздновали омеги. В этот раз в комнату внесли на носилках Абаля. Врачи запрещали ему подниматься, но разве это повод, чтобы пропускать праздник брата? А потом принесли покормить Элмаса, и Абаль, прикрыв грудь пеленкой, кормил своего крупного сына. Его сочный рык на мгновение даже перекрыл общий разговор за столом, добавив тем для шуток и пожеланий здоровья и альфочке, и его папочке. Остаток вечера прошел в сборах и хлопотах. Ради бегал по мастерским, проверяя установку дополнительных кресел в омеговозке, а потом натаскивал туда подушечки и пледы. Заки же выпытывал у кастеляна ряд вопросов, на которые Альби очень хотел услышать ответы. Ведь кто знает о доходах соседа больше, чем другой кастелян? Он даже продиктовал ему список, который понятливый Заки дополнил несколькими своими вопросами, и теперь после отъезда у Альби появилось достаточно времени, чтобы поговорить с Заки и настроиться на предстоящую работу. После того, как альфы сорвались в галоп, довольно улюлюкая от свободы, совсем как школьники, выбежавшие на перемену, омеговозка, мягко покачиваясь, покатила по пескам. Махир и Ханун впервые оказались в пустыне, и поэтому сидели в своих креслах, крутя головой во все стороны, как совята. Альби же подозвал к себе Заки и, бросив ему подушку возле своего кресла, стал тихо шушукаться. Заки не только принес ответы на все вопросы, но и рассказал все собранные сплетни об эмире Маджиде и его соседях. А после новостей о неурожае, споры эмиров за Рана стали приобретать совсем иные оттенки. Всем было понятно, что Тиграна не бросит богатая родня, а значит, поможет и эмирату пережить тяжелый неурожайный год, а в дальнейшем, конечно, привлечет и деньги, и специалистов для какого-нибудь прибыльного дела, да и сотня опытных альф, полностью экипированных и на здоровых конях, могла послужить нехилым таким довеском к собственным войскам. Ведь наличие наследника никак не отменяло мелкие междоусобные стычки у оазисов. А еще так не вовремя появившиеся банды головорезов, нападавшие на караванщиков. Тут сотня опытных бойцов явно не будет лишней. На обед все остановились возле небольшого оазиса на землях Джабаля. Альби остановил слуг, чтобы те не раскрывали шатер для того, чтобы омеги пообедали на песке. Он сказал, что омеги поедят в омеговозке на ходу. Как только альфы будут готовы отправиться дальше, и они будут готовы к дороге. Но пока Ран помог спуститься троим омегам размять ножки вокруг небольшого солоноватого озера и порядка сотни высоких пальм с тяжелыми кистями, полными фиников. Альби знал по картинкам, что так выглядят «хлебные» сорта фиников, а многочисленные кучки навоза и кормушка с остатками сена говорили, что сюда достаточно часто наведываются всадники. Ран это подтвердил, только добавив, что по землям Джабаля гоняют стада молодняка и жеребых кобыл, так что в каждом оазисе Джабаля можно найти кормушку для коней, главное, чтобы вода была пригодна для животных. Кони без возражений пили воду и, потряхивая уздечками, нервно прядали ушами, а альфы ели возле прицепа, запивая водой из небольших фляжек. Вскоре Маджид запрыгнул в седло и дал команду отправляться дальше. Ран сразу подсадил омег обратно в омеговозку и все отправились в путь. Слуги во время остановки достали приставные столики и приготовили еду для омег. Им достались пирожки и фрукты, но в полуденную жару в черной омеговозке было достаточно жарко, чтобы аппетита почти не было, только хотелось пить. Спасал ветерок во время движения, и после обеда все улеглись поспать. Вопрос туалета Заки решил весьма оригинально. Поскольку Альби отказывался от горшка, то за шторкой у задней стенки стоял деревянный сундук со слоем песка. Если открыть крышку, то обнаруживалось дырка и удобная сидушка, совсем как на унитазе. Разве что она была обшита бархатом… Заки уверил, что песок легко поменять, отстегивая дно, буквально на каждой остановке, и поэтому неприятного запаха можно будет избежать. Альби вскоре опробовал новинку и остался весьма доволен. Тем более, что шторка создавала элемент приватности, а возможные запахи сносились в сторону пустыни. Альфы то придерживали своих коней, то пускали их в галоп, при этом не забывая о соколах, которые кружили над отрядом, принося время от времени мелких животных, а один раз, похоже, змею. Слуг тоже разморило после обеда и все, устроившись кто как мог, пытались отдохнуть в пути. Пока все спали, Альби полулежал на сиденье и пытался определиться, что он думает теперь о Маджиде? Кого он видит в Тигране? Приобретенного сына или источник дохода?

- Заки, – Альби окликнул слугу, и когда тот склонился над ним, тихо спросил, – ты же видел те украшения, что подарил мне Маджид? Они дорогие?

- Я не оценщик, чтобы назвать вам их точную стоимость, – Заки сел возле кресла омеги, – но камни крупные и достаточно чистые, как на первый взгляд. Но тут дело не столько в камнях, сколько в оправе, – Заки наклонил голову к плечу и стал подбирать слова, – это не новые украшения. Замочки на ожерельях, хоть и отполированы, но достаточно «похожены». А сапфировый браслет вообще имеет достаточно истонченные звенья между камнями, похоже, его очень долго носили. Не думаю, что эмир забрал украшения у своих наложников, это грозило бы нам объявлением войны от его гарема. Да и Маджид не выглядит жадиной и скупердяем, так что он, скорее всего, достал их из семейного сундучка. Возможно, их носил раньше его оми? Мне кажется, что для него это не просто украшения, которые дарят наложникам, они что-то для него значат… по крайней мере, присмотрись к перстню на мизинце его левой руки. Там сапфир такой же огранки, как в браслете. Не думаю, что это просто совпадение.

- Ты думаешь, Ран для него долгожданный сын, а не просто кошелек с довеском из воинов?

- Я думаю, что у Маджида самые честные намерения, но только время покажет, что у него в голове. Но Ран ему доверяет, попробуй поверить и ты.

- С доверием к людям у меня всегда были проблемы, – фыркнул Альби и сбросил сапожки с ног, чтобы наконец улечься, – но ты прав. Надо к Маджиду присмотреться более внимательно, ведь Ран ему доверяет, и Салах одобрил его кандидатуру, они ведь не могут ошибаться оба?

Заки понимающе улыбнулся и поправил покрывало, чтобы прикрыть омегу от сквозняка, пролетающего по омеговозке. Что касается Заки, то он получил весьма простые инструкции от Айдана, а еще, в его саквояже было достаточно много настоек, чтобы развернуть любую ситуацию на пользу юной паре. Главное, чтобы они сами не засовывали свои головы, куда не следует, для этого найдется много преданных слуг и надежных друзей. Они ехали до первых сумерек, Альби уже решил, что они будут ночевать среди барханов, когда из-за ближайших холмов показались пальмы. Это был очередной оазис. Там среди растрепанных пальм было несколько лиственных деревьев, а берег водоема оброс осокой, которую, впрочем, с удовольствием хрупали лошади. Слуги вместе с альфами бросились разбирать шатер для омег, а Ран бережно спустил троих пассажиров, чтобы они прошлись по песку. Здесь так же стояла кормушка для лошадей, которая, кстати сказать, была совершенно пустой. Точно такими же пустыми были и пальмы. Маджид сказал, что все оазисы до заброшенного города считаются собственностью Джабаля, потому что он забрал их по праву меча, хотя он не собирает с этих пальм финики, поэтому даже на этот скудный урожай много желающих. Джабаль использует захваченные оазисы исключительно для выпаса табунов. И судя по свежему навозу, они были здесь буквально вчера. Пока слуги разбирали шатер и затаскивали туда вещи из прицепа, альфы развели костер и поставили котел для питья. Лагерь жил привычной жизнью. Ханун громко жаловался, что устал от дороги и не хочет ужинать, потому что его укачало. Махир посмеивался и подначивал Хануна, что у него нет аппетита потому, что он всю дорогу ел сладости и просто удивительно, как у него еще рот не слипся от такого количества съеденной пахлавы. Ханун обиженно надулся и стал похож на недовольного хомячка. Слуги как раз сообщили, что все готово, и наложники бросились внутрь посмотреть, что там и как. Альби остался на улице, его больше интересовало, как лагерь готовится к ночевке. С Маджидом было десять альф, они отличались от людей Рана комплекцией, они были как Ваиз, крупными альфами, и кроме того, сотня Рана была в полувоенной песочной форме с белыми гутрами, а у альф Маджида гутры были черными, а синие шаровары и рубашки в вечерних сумерках почти сливались с небом. Но, тем не менее, костер и котел был один, и напряжения между альфами не чувствовалось. Альби, успокоившись, зашел в шатер и, пройдя первое помещение, заглянул за штору, где располагались кровати. Их было две. И на каждой из них привольно валялись наложники.

- А где вы будете спать? – Ханун потянулся на кровати, а вот Махир настороженно сел, вглядываясь в лицо Альби.

- Я буду спать на одной кровати, а вы вместе на другой, – безмятежно ответил Альби и опустил перегородку.

Заки спросил, что господин желает, и Альби, прикинув возможные варианты, сказал, что вначале он с наложниками поужинает, а потом помолится. А потом попросил Ради, чтобы он нашел господина Тиграна и спросил, можно ли будет откинуть клапан шатра, чтобы после ужина посмотреть на ночную пустыню и послушать песни у костра. Ответ Ран принес сам, вынырнув из ночных сумерек и обняв встревоженного супруга.

- О чем ты переживаешь, мое сердце? – Ран опустил край шейлы и поцеловал любимые губы. Альби даже глаза закрыл от удовольствия. Ран сразу этим воспользовался, поцеловав сомкнутые ресницы, и потерся кончиком носа о нос Альби, как щеночек, вызвав улыбку, – скучаю по тебе, моя любовь. Быстрей бы приехать на место. Но ты не ответил, о чем переживаешь?

- О змеях, – ляпнул первое, что пришло в голову Альби, – сын Зияддина погиб так же, в шатре.

- Не волнуйся, – Ран покачал головой, – мы с побратимами проверили траву, да и лошади спокойны. Они начнут волноваться, если услышат змей. Змеи не в каждом оазисе бывают. И там, где часто бывают лошади, как правило, их нет. Так что не волнуйся.

- А откуда они взялись на Сабахе? – Альби удивился, – ведь на самой планете, кроме жуков шур-шур, другой живности не было.

- Кто-то привез в террариум, а они сбежали и расползлись по планете, – пожал плечами Ран, – это как волнистые попугайчики. Они вредители в садах. Однажды Саид подарил Олли пару попугайчиков, они улетели в сад к Хани и стали плодиться. Когда Хани увидел обгрызенные ветви и испорченные плоды, на попугайчиков устроили облаву. Часть птичек осталась в клетках жителей, часть продали торговцам и их отвезли дальше. Но они все равно появляются в садах Золотого треугольника. Или улетают из клеток, или не всех переловили в предыдущий раз, так что теперь, когда люди слышат щебет в ветвях, то в садах начинается очередная облава на вредителей. Змей истребляют, как только находят. Для начала, они ядовиты, а значит, опасны, и потом, они питаются жуками шур-шур. А на Сабахе их берегут, как любимую специю.

Ран, конечно, разрешил открыть клапан и пообещал спеть для Сердечка, лишь бы тот успокоился и не волновался понапрасну. Поцеловав нежные губы еще раз, Ран с трудом разжал руки и выскочил из шатра. Альби сел на ослабших ногах, и только подняв взгляд, наткнулся на блестящие глаза наложников.

- Господин такой ласковый и нежный, – мурлыкнул Ханун, – нам очень повезло с господином.

- Давайте поужинаем, – Альби кивнул на слуг, которые заносили плошки и доставали из них еду, раскладывая по тарелкам, – после этого мы опять закроем лица и откроем большой клапан у шатра. Мы сможем смотреть на ночной лагерь, а еще, господин будет петь, и нам все будет и слышно, и видно.

Махир с радостью сел за стол, а рядом с ним сел Ханун, похоже, он хотел что-то спросить, но пока помалкивал, и Альби был ему за это даже благодарен. Ему до сих пор было немного неловко рядом с ними. Воспринимать их как братьев он не мог, но и соперниками они не ощущались. Ужин состоял из копченостей и сладких пирожков, Альби другого и не ожидал. Он с самого начала рассчитывал на подобное и очень обрадовался, когда Заки принес большой чайник с горячим фруктовым чаем. А после ужина Заки поставил перед Альби Библию с картинками на подставке и, настроив для него лампу, открыл клапан шатра. Холодный воздух бросился под ноги, и Заки понятливо накинул на плечи своему омеге мягкий плед. На картинке ангел сообщал Ною, что надо строить ковчег, но Альби думал о своем. Он внутренне корил себя, что попросил Ясмина прислать продукты, не посоветовавшись с Раном и не спросив разрешения у Маджида. А если он обидится, что в его эмирате командуют через его голову? А вдруг у Маджида есть свой план на эту тему, а тут здрасте вам на голову! Наложники тоже укутались в пледы и сели на границе шатра, чтобы точно не пропустить и крошки от новых впечатлений. Они шушукались между собой, обсуждая звезды на небе и то, что лошадей оставили очень близко от их шатра. Мало было старого навоза под ногами, так еще вынюхивай свежее говно! Альби против воли прислушался, и правда, где-то неподалеку какой-то конь мочился, а потом облегчился. Ха! По сравнению с общими туалетами на седьмом, это было почти как духи! Зато змей точно нет… кони спокойно хрустели зерном в торбах, которые им надевали прямо на морды. И потом, кони не прямо возле шатра, а в отдалении, просто ветерок сносит запахи, но разве это такая катастрофа, чтобы полчаса жаловаться? Но тут Ран взял в руки барабан и все замолчали. Потому что он не столько пел, сколько декламировал стихи, отбивая себе ритм.

Ты только не бойся.

С тобой никогда ничего не случится, потому что у тебя два сердца.

Если в воздухе на секунду замрет одно, то рядом забьется второе. Одно из них дала тебе твоя мать. Она смогла это сделать потому, что девятнадцать лет назад сумела полюбить, полюбить…

Ты не смейся, это очень трудно – полюбить.

А второе сердце дал тебе я. Носи в груди мое шальное сердце. И ничего не бойся. Они рядом, если замрет на секунду одно, то забьется второе. Только за меня не волнуйся, мне легко и прекрасно идти по земле, это понятно каждому. Мое сердце в твоей груди.* Альби улыбнулся, ему действительно стало легко на сердце. Ну чего, спрашивается, он сам себя накручивает? Ран рядом, а значит, все хорошо, они со всем справятся. Потому что вместе… Альби перевернул страницу. Там Ной с сыновьями строили ковчег, а животные им помогали. Но Альби опять нырнул в свои мысли и стал прикидывать план действий на будущее. Если у Маджида нет супруга, то значит, хозяйством занимается только ключник. По данным Заки, им был один из сыновей-бет Маджида, впрочем, как и казначей. Причем это были сыновья от одного наложника, который, по словам ключника, был его бессменным фаворитом пятьдесят лет, но последние двадцать лет у Маджида новый фаворит. А это по факту значит, что у Маджида был супруг, пусть и не признанный. И если ключник и казначей его сыновья, то значит, он практически руководит дворцом руками своих сыновей. Умно! Значит, прежде чем лезть с ревизией по чужим закромам, надо получить разрешение у Маджида и, кроме этого, заручиться одобрением бывшего наложника, который, утратив любовь господина, так и не выпустил из рук власть. А еще интересно, что на эту тему думает новый фаворит? Хм, интересный расклад получается… Альби поставил закладку и нашел взглядом Заки.

- Ты взял доску для го? – Заки молча кивнул головой, Альби обрадовался, – поиграешь со мной?

Заки молча кивнул и вышел из шатра, по всей видимости, игра осталась в омеговозке. А Ради бросился убирать подставку с книгой и заодно придвинуть столик для игры. Слуги наложников поставили столик перед своими омегами и выставили на него сладости и чайник чая, хотя не столько смотрели за своими, сколько присматривались и прислушивались к Альби. У костра тем временем декламацию Рана сменил кто-то из альф, исполнив залихватскую песню об охоте. Потом опять кто-то пел, но уже про любовь, потом, похоже, альфы стали танцевать и, судя по звукам, что-то весьма воинственное. Потому что слышались короткие вскрики и лязг металла. Заки притащил доску и две шкатулки с камнями в виде рыбок и сразу же уселся напротив. Альби взял темных рыбок и стал раскладывать по доске.

- У Маджида семь наложников, – Альби выставил семь маленьких рыбок в ряд, а потом поставил одну вперед, – это его прежний фаворит и два его сына, которые, между прочим, не абы кто, а ключник и казначей, – Альби поставил за спиной крайней рыбки еще две.

- Его зовут Камиль, – подсказал Заки. А потом поставил за спиной другой рыбки еще одну, – а это Шамси и его сын Шариф, который, между прочим, визирь у Маджида. И судя по слухам, новый фаворит греет кровать Маджида именно с его подачи.

- Так Камиль и Шамси враги? – задал резонный вопрос Альби.

- Не уверен, – почесал ухо Заки, – ты удивишься, но Камиль и Шамси с Маджидом с самого начала. Они были из тех пяти омег, с которыми наследник доказывает свою мужественность, так сказать. Маджид очень стабилен в отношениях и привязанностях. Последний омега, который попал ему в гарем, был именно Лулу, и это было почти двадцать лет назад.

- Э-э, – растерялся Альби, – а как же Пчелка? Чего тогда он на него смотрел?

- Возможно, на посмотреть его только и хватает, – пожал плечами Заки, – революция наследников, из-за которой погиб старший сын Зияддина, была меньше тридцати лет назад, и уже тогда эмир был стар и не рассчитывал, что у него получится наследник. Он практически ровесник Айюбу, а у того уже правнуки есть! Не думай, что секс, как таковой, имеет самоценность. Однажды и он может надоесть. Если нет любви и желания, то это все становится простыми телодвижениями с разрядкой в конце, но без эмоций это не имеет смысла. Когда тебе будет больше ста лет, ты и сам это поймешь.

- Хм, – Альби посмотрел на маленькую рыбью стаю, – так Камиль и Шамси друзья или враги? Ведь если Шамси подсунул эмиру молодого наложника, который сместил Камиля, то они должны были поругаться?

- Возможно, – поморщился Заки, – а возможно, Камиль устал ублажать старого альфу и друг ему помог решить проблему, подсунув молодого дурачка вместо него. Эти две старые пираньи давно живут в одном аквариуме, и я думаю, успели не раз и помириться, и поругаться, и козней друг другу построить. Но они живы до сих пор, а другие три товарища давно развеяны над песками. Мой тебе совет, не берись играть с ними в дружбу, это под силу только Айдану.

Тигран – давно ожидаемый наследник, а ты будешь свежая кровь в гареме. Ты беременный лисенком. У тебя получилось то, что этим старым сколопендрам не удалось. И они уже авансом завидуют тебе, но Тигран – их шанс выжить после смерти Маджида. А ты, между прочим, его супруг! Не наложник, а супруг. Ты можешь запретить Тиграну помогать им пережить смерть их господина и отказать во вступлении в новый гарем. Они сами будут стелиться перед тобой. Потому что Тигран сможет спасти двух, ну максимум трех омег, и каждый захочет попасть в число счастливчиков!

- Черная хандра… – поморщился Альби, – Айдан мне говорил о проклятии шур-шура и что мне придется чистить кровь раз в году от излишков чего-то там. А черная хандра, как это выглядит?

- Ну, – Заки задумался, – я сам не видел этого, потому что жил в эмирате Айюба, а там давно никто от этого не умирал. Но я знаю симптомы. Омега становится вялым и апатичным, кровь в венах сгущается. Он становится бледным, но не как при кровопотере, а фарфорово-белым. При кровопотере появляются синяки под глазами, а при черной хандре лицо становится, как маска. В глазных яблоках не будет видно капилляров, а губы и язык станут молочно-розовыми, как будто кровь смешали с молоком. Омега станет похож на фарфоровую куклу. Красивую и холодную.

- А как спасти?

- Заняться с ним сексом, – пожал плечами Заки, – причем так, чтобы кровь забурлила и глаза зажглись. Ничего не получится, если просто поласкать или сделать минет или еще чего, иначе слуги смогли бы помочь, – Заки виновато отвел взгляд, – это уже проверено. Мне Нури рассказывал. Но еще можно попробовать растормошить словами. Надо сказать что-то очень важное, чтобы омега сам захотел выжить. Так выжил сам Айдан, и он так же спас двоих друзей из гарема Асада. Они, правда, потом все равно умерли, но Айдан сказал, что сам их отпустил, потому что они так и не смогли найти, ради чего стоит жить. Если омега потеряет смысл в жизни, то он утром не встанет с кровати, а к обеду умрет.

- А может, стоит ему дать новый смысл в жизни?

- Ясмин именно так спас Хатима, когда тот уже умирал, он дал ему новую цель в жизни – дождаться смерти насильника и помочиться на его могилу, и Хатим передумал умирать! Главное знать, что для него может стать таким якорем в жизни, чтобы удержать его.

- Хм, – Альби поставил против черной стаи одинокую белую рыбку, – а что я могу сделать против них?

- Против них? – задумался Заки, – ничего. Но заставь их плыть за собой! – Заки развернул рыбку, и теперь за ней плыла стая черных рыбок. – Постарайся с ними не воевать и ничего не обещать, так, чтобы они не поймали тебя за язык. Просто живи! Люби мужа. Развлекайся. Найди себе занятие и пусть они сами к тебе придут. – Заки наклонился вперед и прошептал,

- А они обязательно придут, потому что у тебя есть то, что они сами уже давно потеряли.

- Что же? – удивился Альби и потянулся к Заки, чтобы услышать секрет, – что есть во мне? Ребенок?

- Нет, – засмеялся в кулак Заки, – я не скажу! Сам пойми!

- Заки – ты жулик! – Альби недовольно сгреб рыбок с доски. – Ты выиграл одним камнем против кучи моих!

- Простите, господин! – Заки склонился до самой доски в поклоне, – изволите ложиться спать?

- Изволю, – буркнул Альби и прислушался. На улице слышались голоса. Похоже, альфы весело проводили время, – я думаю, нам всем пора ложиться спать. Завтра будет такой же тяжелый день, надо отдохнуть!

- А господин будет еще петь? – подал голос кто-то из наложников.

- Нет, – Альби поморщился, – но он будет сердиться, что мы до сих пор еще не спим! Так что, марш в кроватку!

Новые помощники Заки помогли опустить клапан, а Ради стал наводить порядок в комнате. Альби первый зашел в комнату и стал расстегивать пуговички на одежде. Заки достал пижаму и помог переодеться. Стоило Альби лечь, как в комнату зашли наложники и стали переодеваться с помощью своих слуг. У каждого была длинная ночная рубашка с бантиками и рюшами. Альби сидел на кровати и расчесывал волосы, а потом Заки помог заплести свободную косу на ночь.

- А с кем будет спать господин? – Хатун сам заплетал косу, – с вами или с нами. Ну, чтобы вы смогли выспаться… надо же знать, к чему готовиться.

- Господин будет спать у костра вместе с эмиром Маджидом и побратимами, – буркнул Альби. Все настроение как ножом срезало!

После того, как все улеглись и угомонились, а слуги ушли за перегородку, занавесь приоткрылась и в комнату зашел Ран. В комнате горел один ночничок, его света было достаточно, чтобы не ориентироваться по запаху.

- Пришел пожелать вам всем спокойной ночи, – Ран кивнул головой наложникам и подошел к Альби, – все хорошо? – Ран погладил мягкий бугорок животика под покрывалом, – Заки, укрой сверху еще пледом, чтобы Альби не замерз один ночью. Сладких снов.

Ран наклонился над кроватью и поцеловал супруга. По связи прокатилась волна нежности, которая как легкая щекотка прошла по всему телу. Альби счастливо вздохнул и натянул покрывало по плечи.

- А нас поцеловать на ночь? – жеманно прошептал Ханун, – сладкие поцелуйчики для сладких снов.

Ран молча вышел из комнаты, будто не расслышав пожелания, зато его услышал Альби.

- Заки, ударь Хануна по лицу ладонью! – скомандовал супруг наследника.

Заки положил плед в изножье кровати и, подойдя ко второй кровати, с размаху отвесил испуганному омеге пощечину. Тот только ойкнул и схватился за щеку.

- Я не знаю, какие порядки в гареме эмира Маджида, – Альби сел и сурово посмотрел на двух замерших омег, – но в гареме моего мужа правило первое – наложники не домогаются господина! А это значит, не заговаривают с ним первыми! Если вас спросят – вы отвечаете! У господина полно своих дел и вы не будете доставлять ему хлопот своим поведением! Он – хозяин. Он делает то, что сочтет нужным, а ваше дело повиноваться и не мешаться под ногами. И правило второе – вы слушаете мои приказы и выполняете их без возражений. Цель моей жизни – помочь моему мужу во всех его делах, а вы будете помогать мне, а иначе в вашей жизни не будет смысла. Вы меня услышали?

В ответ ему раздалось шмыганье носов и неявные всхлипы. Похоже, на второй кровати плакали дуэтом. Альби недовольно поморщился и повернулся к ним спиной. Нюни! С одной оплеухи растеклись! В душе шевельнулся червячок раскаяния, но Альби его решительно затоптал. Как говаривал Энди – предупредительный выстрел в голову решает авансом множество проблем. Заки укрыл своего хозяина дополнительным пледом и сел возле его кровати. Когда Нури говорил ему, что он находится на пороге великих открытий, он не верил. Но теперь он понимал, что находится в самом начале всего… Дверь открыта и дорога вьется между камней… непонятно, что ждет впереди и что будет за поворотом, но ноги сделали первый шаг… Жеребенок встает на тонкие ножки… Птенец расправляет крылья… Лисенок выходит из родительской норы и осторожно принюхивается к миру… все такое новое, интересное… ну что ж, поживем, увидим… Комментарий к Дорога к новому https://sun9-6.userapi.com/Pb2rLwvCCNjy3c1yOVp082VApX8Th_VmBzrJgA/gS2MUp_SDYI.jpg

https://sun9-6.userapi.com/c6bDdaFD99PduH5MzkTO2ORDEt0VCs1OkU_taQ/uFiwjk2F1NI.jpg вид из окна

https://sun9-6.userapi.com/ApK27b_FgOUrqar420KGJD98cxrdC5IFVaY88w/E6nyDVPA7JI.jpg “дикая пальма”

https://sun9-6.userapi.com/k6FPTTcgPmQD_qhTiwEEi6ow4cH2-bNUgsWTxg/TjeSvOy-g3o.jpg оазис

*Леонид Енгибаров «Клоун с Осенью в Сердце»

====== Дорога к новому (продолжение) ======

Альби проснулся легко и почувствовал, что выспался и готов к чему угодно. Заки спал сидя, положив голову ему на кровать, и стоило омеге сесть в кровати, как он открыл сонные глаза и довольно улыбнулся. В шатре все еще спали, но внутренние часы настаивали, что уже утро. И за стенками палатки слышались голоса.

- Мы долго спали? Слышу, все уже ходят и разговаривают.

- Нет, – Заки подал свежую тунику и штаны, – еще даже первого намаза не было. Альфы привыкли рано вставать. Они готовятся отправиться в путь, занимаются лошадьми. Сейчас солнце взойдет и будет намаз.

- Надо разбудить наших сонь, – Альби посмотрел на сонные мордашки на соседней кровати, – мы сможем поспать в омеговозке, а альф лучше не задерживать. Раньше выедем – больше проедем за день.

- Я разбужу их слуг, а те помогут им подготовиться к первому намазу. Пусть у всех день начнется с молитвы!

Заки вышел из комнаты, а Альби уединился за шторкой. Потом зашел Ради и открыл клапан на кровати, чтобы она начала сдуваться, а сам стал сворачивать белье. Заки принес таз с водой и помог Альби умыться. Слуги в это время будили двух сонных котят. У них были припухшие глаза, похоже, они вчера долго плакали, а у Хануна на щеке был след от руки Заки. Альби пришлось взять себя в руки, чтобы не начать извиняться, ведь лучше подавить надежду на восстание в зародыше, чем потом воевать на баррикадах… Альби застегнул последние пуговички на абая и привычной рукой замотался в шейлу. Прикрыв лицо ее краем, он вышел из шатра и вдохнул по-утреннему холодный воздух. Ему навстречу шел Ран и довольно улыбался.

- Как спалось?

- Прекрасно, – Альби погладил Рана по груди, хотелось его поцеловать, но рядом ходили альфы, они седлали коней и закрепляли на седлах скатки одеял и прочие мелочи, – Махир и Ханун уже одеваются. Можно им присоединиться к вашей молитве на свежем воздухе?

- Конечно, – удивился Ран, – а почему не в шатре?

- Я хочу, чтобы слуги начали собирать шатер, как только они оденутся.

- А как же завтрак? – Ран показал рукой на одного из новых бет. Он у маленького костра варил что-то в небольшом котелке, помешивая длинной ложкой.

- Мы позавтракаем на ходу, не стоит всех задерживать, – кивнул бете Альби, – горячий завтрак – это замечательно, но главное, проехать как можно больше. Всем хочется домой.

- У тебя замечательный супруг, – откуда-то из-за спины Рана появился Маджид, он вел черного как ночь жеребца, такого же крупного, как и сам Маджид. Жеребец Тиграна выглядел по сравнению с ним более легким и, кроме этого, имел белое пятнышко на лбу. Маджид улыбнулся Рану и похлопал его по плечу. – Если поторопимся, то сможем доехать до заброшенного города еще сегодня. Но попроси своего супруга, чтобы он в первую очередь заботился о себе. Нам его здоровье важнее лишнего дня в пути.

- И все же, я настаиваю, чтобы мы отправились в путь как можно быстрее, – мяукнул Альби и спрятался от альфача за спиной Рана. – Если я устану или почувствую себя плохо, муж об этом узнает, так что незачем растягивать дорогу.

- Он у тебя храбрый, – хмыкнул Маджид, – или глупый… – добавил чуть тише и повел своего жеребца к воде.

- И зачем нам торопиться? – Ран выловил из-за спины взволнованное чудо, – тебе надо успокоиться. От тебя волнение прямо волнами исходит. Сердце мое, что мне сделать, чтобы ты не беспокоился?

- Все хорошо, – Альби похлопал Рана по груди, как жеребца, – просто мне не терпится увидеть заброшенный город. Он ведь тебе очень понравился. Он красивый?

- Завтра сам увидишь, – сверкнул улыбкой Ран и отпустил свое сердечко из рук, стоило только наложникам выйти на улицу, – а сейчас ты увидишь рассвет в пустыне, а мы помолимся.

Наложники посеменили за Раном, следом за ними один слуга нес коврики для намаза, а за спиной Альби оставшиеся слуги начали выносить вещи из шатра и складывать в прицеп. Тот, кто варил кашу, отставил котелок на песок и, подвесив над костерком чайник, пошел помогать товарищам. Альфы выбрали чистое местечко, выстроились рядами, как в мечети, и стали ждать восхода солнца. Ран нашел место для омег неподалеку от омеговозки, а потом отправился к Маджиду. Тот, казалось, ждал только его, потому что, как только Ран встал рядом, Маджид поднял руки и пропел первые слова призыва к молитве. Слуги сразу побросали все вещи и бросились в шатер, чтобы встать на ковер и присоединиться к молитве. А Альби любовался восходом в пустыне. Солнце неспешно показалось над горизонтом, расцвечивая пески в теплые тона. Следом за ночной прохладой над песками поднималась жара, как будто кто-то открывал створку духовки– шире, еще шире… здравствуй, жарища! На теле сразу выступила испарина, но через пару минут организм адаптировался и опять стало комфортно. Хорошо, что первый намаз был недолгим, вскоре все опять занялись сбором в поход. Только в этот раз к слугам присоединились альфы. Они очень споро вытаскивали клинья из песка и сворачивали веревки, складывали замысловатым способом ткань шатра и сворачивали все в тугой валик. Слуги таскали сундуки, светильники, столики и торопливо скатывали ковры. Все это запихивалось в прицеп в определенном порядке. Ран подсадил омег в транспорт, и Маджид сразу дал команду выдвигаться. В омеговозке возле омежьих диванчиков уже стояли столики с тарелками, в которых лежала ароматная каша, и чашками-непроливайками со сладким чаем. Стоило омеговозке закачаться по пескам, как все стали завтракать. Омеги кашей, а слуги жевали пирожки и запивали из таких же кожаных фляжек, как у альф. После завтрака все молча смотрели по сторонам, причем Ханун сидел явно надутый, как ребенок, которому отказали в конфетах, а вот Махир бросал заинтересованные взгляды на Альби, но было видно, что он не решался начать разговор первым. А вот Альби бездумно смотрел на пролетающий пейзаж. Пустыня не была настолько безжизненной, как думалось вначале. Клочки непонятной травы и чахлый кустарник сменяли шары перекати-поля, которые гнал ветер, группки камней или высокие песчаные барханы. А потом часть альф рванула куда-то в сторону.

- Скалы, – Заки ткнул пальцем в ответ на удивленный взгляд, – вон там. Видите? Скорее всего, кто-то заметил горных коз. А земля почти ничейная, вот они и отправились на охоту. А может, Джабаль и разрешал Тиграну охотиться на его территории, родственник все же, – пожал плечами Заки, – в любом случае, отбить одну-две козы от стада, это небольшой урон.

- Заки, а ты знаешь, почему целый город бросили? Я вначале думал, что такое может быть, только если вода пропала, но Ран сказал, что они разрыли занесенный песком колодец, и там была вода. Может, там был мор и все умерли?

- Нет, – Заки сел ближе и говорил достаточно громко, чтобы все слышали, – это было давно, когда эмир Джабаль только пришел к власти. Это случилось после гибели его отца из-за жадного соседа. Джабаль на Совете Маджалис привел доказательства, что гибель отца была подстроена соседом, и бросил ему вызов, получив после смерти врага второй эмират. Алчные соседи решили, что молодой эмир слаб и не удержит второй город, и объединившись, напали. Джабаль отбил нападение, а потом собрал войска и пошел мстить за нападение.

Тот город, что теперь стоит брошенным в песках, оказался первым. Джабаль смял чужую оборону и ворвался в город. Прежний эмир сложил оружие и согласился на любую контрибуцию. Джабаль по праву меча забрал оазисы и казну, но она была такой скудной, что Джабаль велел вынести из дворца все дерево, которое только найдется. Его альфы не тронули город и общину, но во дворце сняли все двери и оконные решетки, даже в гареме и хамаме. Они вытряхивали вещи из сундуков и выносили их на улицу. Все дерево сложили в большие кучи за городскими стенами и подожгли. Когда костры прогорели, армия Джабаля собралась и ушла на свои земли. Эмир оказался разоренным. Без оазисов у него не было где взять еды для общины, а без денег он не мог купить еды у торговцев. Он распродал украшения, которые снял с омег гарема, но кони – это не верблюды, их колючками не накормишь и кони стали падать от голода. Последних жеребцов забили сами альфы, чтобы хоть что-то поесть самим. После этого эмир сдался и пешком отправился к тому соседу, с кем они нападали на Джабаля. Община, когда поняла, что у эмира нет денег на еду, стала разбегаться, как мыши из пустого амбара. В итоге они все оказались в эмиратах Джабаля. Кстати сказать, второй эмир спустя какое-то время опять попытался напасть, Джабаль отправился и к нему, и в итоге там теперь новый эмир. Между прочим, один из альф Джабаля. Он был когда-то сотником, у него был супруг-омега и сын-альфа, который воевал вместе с отцом плечом к плечу и был очень хорошим воином. Он приезжал вместе с сыном, на праздник, а омеги-супруги отца и сына были в гостевых комнатах сразу за комнатами Шади. Ты должен их вспомнить, они сидели рядом с Айданом на том конце стола…

- Я в то время мало что видел, – честно сознался Альби, – я был усталым и вымотанным, и видел только тех, кто был рядом или разговаривал непосредственно со мной. За столом было много омег, я даже в лицо не запомнил всех. В воспоминаниях только цветные мазки ярких платьев, и все. Если ты говоришь, что они были, значит, были, но я их все равно не запомнил.

- Не страшно, – беззаботно махнул рукой Заки, – их эмират со стороны второго города Джабаля, с той стороны горы. Так что, если ты их и увидишь, так только если вас одновременно позовут на праздник к Джабалю. Они не ваши соседи, а соседи Джабаля.

- А что слышно про наших будущих соседей? – Альби поерзал на сидение, из-за качки на барханах он постоянно сползал вниз. Как у них с семьей?

- Ближайший сосед эмират ад Сам, – пожал плечами Заки, – эмира Заяддина ты помнишь. У него было два супруга, и сыновей он, к сожалению, похоронил. Младший супруг после смерти сына обвинил мужа, что если бы он отдал сына, как обещал соседу, то мальчик остался бы жив, и заявил, что это ему кара за то, что он нарушил слово. А на следующий день его самого хоронили. Одни утверждали, что это черная хандра, а другие говорили, что он не проснулся, так как ему «помогли перестать грустить». Эмир Заяддин славится вспыльчивым характером, и говорят, он упрям настолько, что любого осла переупрямит. И если ему что-то западет в голову, то он все равно своего добьется.

Чуть дальше есть еще два соседа. Там достаточно крепкие эмираты со своими наследниками, а четвертым несостоявшимся соседом у Маджида теперь, в общем-то, брошенный город. Альф Джабаля часто видят там и ближе к границам земель Маджида, но с той стороны оазисы маленькие и для перегона стад малопригодные. Но Джабаль все равно присматривает за всеми землями вокруг брошенного города, чтобы не допустить появления оседлых банд, или чтобы бедуины не решили обосноваться в развалинах, а то их потом оттуда не выгонишь.

- Спасибо, Заки, – Альби скинул сапожки и подтянул ноги, пытаясь устроиться удобнее, – Ран прав, надо попытаться успокоиться, можно до посинения говорить о будущем и строить планы, но пока будущее не станет настоящим, ты все равно ничего не сможешь с ним сделать. Доедем до нового дома – посмотрим, какой он и кто в нем живет. У Айюба дом был из белого камня, у Джабаля из красного, но по планировке они были почти одинаковые. Я тут переживаю, как нас встретят, они там, думаю, тоже неспокойны. Новый наследник с супругом и гаремом, это для них тоже стресс.

- Вы напрасно переживаете, хисеки, – подал голос Ханун, – они там все хорошие и добрые! Я могу говорить или ваш человек опять меня ударит?

– Говори, – вздохнул Альби, – я с удовольствием послушаю о нашем новом доме, а то в прошлый раз ты только твердил, что ничего не знаешь. И не надо делать из меня зверя, если бы я сказал Заки тебя ударить, то он бил бы тебя кулаком и тебе было бы очень больно. А тебе всего-то оплеуха прилетела, чтобы ты не забывался, а ты… вы оба там рыдали, как будто вам обоим руки сломали. Махир, вот мне интересно, чего ты вчера плакал? За компанию с Хануном? Или испугался? Вас в питомнике что, ни разу не били? Махир, переводивший внимательный взгляд с Альби на Хануна, пожал плечами и виновато улыбнулся, а вот Ханун даже порозовел от гнева.

- Меня никогда не били! Бить биби нельзя! Мы же омеги! Мы краса и услада для эмирского сердца!

- …перца, – не выдержал Альби, – вы наложники! Ваше дело по первому щелчку пальцев юбку задирать и задницу подставлять. Странно, что вас не научили дома, как правильно себя вести, – Альби увидел, как Махир поджал ноги и виновато опустил плечи, – Пчелка, неужели тебе не говорили, что в гареме супруг господина – самый главный человек? А наложник должен тихо сидеть в уголке и помалкивать, пока его не спросят?

- У эмира Маджида нет супруга, – Ханун обиженно надулся, – и нет, мне никто не говорил, что мне в гареме будет плохо. У эмира Маджида в гареме все добрые, хорошие, ходят в красивых платьях и улыбаются. А если в хамаме я встречался с наложниками эмира, то мне говорили «милая деточка» и гладили по голове! Они говорили, что я буду украшением гарема и сделаю счастливым любого альфу! Меня учили, как красиво ходить и правильно разговаривать, нежным голосом, как мед, а еще петь и танцевать! А еще меня учили, как надо доставлять удовольствие господину. Всякие разные штучки «ласковый язычок» или «горячая попочка» и объясняли, что надо делать, чтобы господину понравилось! А ему понравилось все то, что я делал, ведь недаром он назвал меня сладеньким! А ты просто ревнуешь и боишься, что у тебя пузо скоро вырастет и господин ко мне уйдет!

- Еще раз поднимешь на меня голос и будешь опять наказан! – предупредил Альби, – бери пример с Махира, а иначе, клянусь, твоя задница ничего, кроме клизмы до конца века не увидит!

- Нет! Ты не посмеешь! – Ханун подобрался на сиденье, как будто собирался вскочить и броситься на обидчика, – я нравлюсь господину и я стану его фаворитом! Вот увидишь!

- Заки… – устало вздохнул Альби и показал два пальца.

- Нет! Нет… – Ханун попытался закрыть лицо руками, но Заки схватил его за грудки и, тряхнув как мешок, отвесил две полноценные пощечины, у омеги даже кровь потекла из разбитой губы. Ханун хотел что-то сказать, но Заки выглядел таким злющим, что, казалось, еще немного, и он свернет ему шею, и омега промолчал. Только заскулил и брызнул слезами.

- Ханун, услышь меня, – Альби недовольно поморщился, – я понимаю, что тебя растили, как щенка на продажу, из расчета, чтобы покупатель остался доволен покупкой и захотел купить еще. Но ты же не животное, поэтому попробуй думать головой, что ты говоришь и кому. Неужели, живя в доме Джабаля те пару дней, ты не слышал, что мы с мужем – дыхание друг друга, и я не просто беременный, а ношу лисенка? Не строй ненужных иллюзий, ты никогда не займешь мое место. И потом, Ран… Тигран терпеть не может наглых, поэтому не пытайся лезть к нему. Он тебя оттолкнет, а я узнаю, и тогда запру тебя в темнице, чтобы ты в тишине и спокойствии обдумал свое положение в новом доме.

Ханун схватился за лицо и, сжавшись в комок, скулил на сиденье, размазывая слезы и облизываясь.

- Дайте ему мокрую тряпку приложить к лицу, – поморщился Альби, – а то опухнет до вечера… ОЙ… – Альби схватился за живот, – ребенок пошевелился…

- Альби! – к омеговозке приблизился на жеребце Ран, – Альби, все в порядке? Почему ты нервничаешь опять?

- Ребенок пошевелился! – радостно воскликнул супруг.

- Слава Аллаху! – воскликнул альфа, – это прекрасно! За этими барханами будет оазис и мы остановимся пообедать. Подождешь?

- Легко, – уверил Альби и схватился двумя руками за живот, но в животе только побурчало от голода и все. Альби даже стал переживать, а вдруг ему это показалось?

Омеговозка взяла штурмом очередной бархан и на мгновенье замерла на высоте. Внизу, совсем рядом показались пальмы, которые топорщились из песка, как сорняки. А воды не было совсем, только дикие пальмы и чахлая трава. Похоже, здесь когда-то бросили на песок пару горстей косточек, и они так и проросли группками, толкая друг друга. Омеговозку остановили в тени наибольшей группки пальм, и Ран, придержав жеребца у проема двери, с восторгом принял на руки любимого супруга. Он бережно поставил Альби на песок и, прижавшись к его спине, обнял руками живот и замер…

- Что случилось? – Маджид подъехал на своем звере и удивленно смотрел на замершую пару.

- Ребенок первый раз пошевелился, – пояснил счастливый Ран. У Альби в животе опять получилось странное шевеление и Ран это ощутил, – опять шевелится! Слава Аллаху, самое начало двадцатой недели. Все прекрасно!

- Первый ребенок – это так волнительно, – усмехнулся Маджид и тронул поводья, чтобы его жеребец двигался дальше, – шатер будем ставить?

- Не-ет, – мяукнул разомлевший Альби и потерся о мужа, – хочу быстрее в заброшенный город. Мы поедим в омеговозке. Шатер – это долго.

- Упрямый, – курлыкнул эмир и задумался, – но может, это и хорошо для супруга…

Пальмы давали условную тень и в омеговозке сразу стало жарко, как в парилке. Ран предложил наложникам размять ноги, но Махир отказался, сказав, что песок слишком жаркий и в шлепках ходить неудобно. А Ханун появился возле двери с открытым лицом, так, чтобы Тигран увидел два красных отпечатка на его щеках, но альфа удивленно поднял брови и промолчал. Вместо этого спросил у супруга.

- Альби, что-то случилось? Мне надо вмешаться?

- Нет, – Альби смотрел на мужа безмятежно, – мы скоро поедем дальше?

- Сейчас коней напоим и отправимся, – Ран похлопал по шее своего жеребца, – хочешь пройтись?

- Нет, – Альби переступил с ноги на ногу, – Махир прав, от песка жаром просто невыносимо пышет! У меня хоть и сапожки, но все равно жарко. Подсади меня обратно, не хочу тебе мешать.

- Ты не мешаешь, – Ран на мгновение обнял супруга и, подхватив его на руки, подсадил обратно в омеговозку. – К вечеру приедем к заброшенному городу, там и отдохнем.

Заки помог Альби подняться на ноги и спросил, чего он хочет, но тот только стянул с волос платок и, взяв влажную ткань, протер шею и лицо. Стало на мгновенье легче, а потом жара опять навалилась, как тяжелое ватное одеяло. Альби постоял возле задней стенки, наблюдая, как альфы достают из прицепа бурдюки с водой и осторожно наливают ее в тряпичные ведра, чтобы дать напиться жеребцам. Те довольно фыркали и жадно пили, а потом ведро передавали дальше и следующий конь толкал под локоть своего хозяина, чтобы он быстрее наливал живительную влагу в емкость. Сами альфы пили маленькими глотками из своих фляжек и забрасывали в рот шарики курта. Альби захотел попробовать их, и Заки достал из кармана несколько катышков. Альби осторожно взял в рот один и покатал во рту. В самом начале он показался слишком соленым и твердым. Он был, как леденец, но только соленым и неожиданно жирным. Заки дал воды, и она после курта показалась сладкой и очень вкусной.

- А чай из колючки, он какой?

- Он напоминает зеленый чай, – задумался Заки, – такой же на вкус и по терпкости. Чем дольше стоит на огне, тем более терпким становится, а когда остывает, то начинает горчить. Но после пары глотков жажда пропадает. В пустыне пить опасно. Чем больше пьешь, тем больше потеешь и тем больше хочешь пить снова. Лучше поесть соленого и перетерпеть до вечерней прохлады. Но омегам надо обязательно пить воду, вы непривычны к пустыне, лучше потеть, чем заработать обезвоживание.

Альби угукнул и сел на свое место. На обед омегам предложили тонко нарезанную бастурму, соленые сухарики и большое разнообразие сладостей. А еще фрукты. Апельсины лежали в большой корзине вместе с толстошкурым виноградом, и Альби было достаточно просто посмотреть в ту сторону, чтобы Заки начинал чистить очередной оранжевый шарик. Кстати сказать, апельсиновые шкурки Заки собирал в тряпичную сумку, чтобы отдать альфам, когда они будут варить себе вечернее питье. Стоило омеговозке заурчать двигателем, как Альби зевнул и расположился спать, устроившись на сиденьи, как ребенок в колыбели. Он так и заснул с половинкой апельсина в руке. Неизвестно, сколько он спал, но проснулся от тихих голосов, которые, похоже, переругивались. Альби завозился и голоса замолкли, а Альби по приютской привычке притих, чтобы прежде чем подавать признаки, что он в сознании, вначале понять, что происходит вокруг. Голоса через какое-то время возобновили разговор, и Альби понял, что Махир ругается с Хануном из-за его поведения сегодня днем. Махир обвинял, а Ханун огрызался, причем достаточно агрессивно. Альби подумал, что еще не хватало, чтобы эти двое подрались по дороге, поэтому сделал вид, что просыпается. Голоса сразу замолкли.

- Воды? – у кровати сидел Заки и держал стакан-непроливайку, – я добавил в нее лимонную дольку. В жару кисленькое самое оно…

Альби пил воду, а сам наблюдал поверх стакана, как двое омег упорно делали вид, что пейзажи за окном привлекают все их внимание и никакого разговора не было. Он и сам посмотрел, что там за бортом омеговозки происходит. Но там было все то же: песок и чахлая растительность, и все те же альфы. Маджид ехал рядом с Раном и что-то ему рассказывал, энергично тыча камчой в сторону ближайших валунов. Они даже отстали от остальных, рассматривая под ногами жеребцов торчащие камни. Альби чуть шею не потянул, пытаясь разглядеть, что именно привлекло их внимание, хотя, если там было что-то интересное, то Ран наверняка сам расскажет… Заки предложил перекусить и на выбор стал доставать плетеные миски с крышками, показывая содержимое. Там лежали завернутые в бумагу пахлава, халва, рахат-лукумы и всевозможные пастилки, но при взгляде на то, как все это наворачивал Ханун… прямо ел и глаза от удовольствия закатывал, облизывая пальцы… Альби передернуло… нет… еще пару дней такой еды, и его тошнить начнет от одного вида пахлавы. Хотелось супа, мяса, простого хлеба, а не пирожка с непоймешь чем… Заки, увидев, как перекосило Альби, сразу достал из кармана горсть курта и предложил омеге. О, да! Солененькое! Покатать во рту, пока не начнет рассасываться, а потом погрызть зубами, чтобы распалось на несколько кусочков, и насладиться вкусом… Что делать, когда делать нечего? Смотреть в окно! Альби рассматривал альф в седлах, сравнивая седла и попоны у Тигриной сотни и альф Маджида. У самого эмира конь был в красивой упряжи с серебряными накладками на налобнике и на широкой груди. А вот у Рана и седло, и уздечка были, как и у всех альф из его сотни. И, да! Ран опять щеголял красными шароварами наследника. Хотя вкупе с полувоенной песочной рубашкой и белой гутрой шаровары выглядели несколько комично. Потом Альби заметил коз, привязанных позади седел и понял, что охота удалась и у альф будет мясо на ужин. Впереди вырастали скалы. Не очень высокие, но тем не менее, отряду пришлось объезжать их стороной, потому что тропа, где спокойно проходили лошади, была слишком узка для шасси омеговозки. Голые скалы уходили сплошной стеной куда-то вправо, а отряд повернул влево, где вскоре обнаружился широкий каньон с каменистым дном. Омеговозка спокойно перекатывалась на своих широких и высоких колесах, а вот всадникам пришлось спешиться и переводить своих коней с большой опаской, чтобы животные не переломали себе ноги. Спинки сидений подняли, а омег пристегнули ремнями безопасности. Альби только удивился подобному, но без споров придержал ремень так, чтобы он не давил на живот. Слуги держали корзины, а Ради сидел, вцепившись руками и ногами в специальный сундук, который так и норовил отправиться в путешествие то за борт, то вглубь салона омеговозки. Хорошо, что горная гряда вскоре закончилась и всадники опять вскочили в седла, а омеговозка рыкнула двигателем, выезжая на песок. Ремни безопасности отстегнули и спрятали под сиденьями, а слуги опять вернулись на свои места. Стоило посмотреть вперед, как стал виден заброшенный город. Они заезжали со стороны, где часть городской стены была разрушена, и Заки сразу пояснил, что это было именно то самое место, где воины Джабаля ворвались в город. Альби прикидывал, как и чем ломали стены, но кроме базуки в голову ничего не приходило, только вот на Сабахе подобного оружия не было априори. Из-за всех этих луков, сабель и лошадей Альби порой чувствовал себя участником то ли вестерна, то ли исторического фильма с весьма качественными декорациями. Заки сидел рядом и, похоже, горел желанием пообщаться, только вот Альби к концу второго дня тряски ничего не хотел, ни разговаривать, ни думать, и он был благодарен за тишину и молчание. Город на первый взгляд был так недалеко, но они ехали до него несколько часов и, казалось, единственное, что поменялось – это перспектива. Если вначале Альби видел помимо стен еще и городские постройки, то через несколько часов он видел одни только разрушенные стены и ворота. Хотя от ворот осталась только каменная арка, деревянных створок не было. Заки сразу пояснил, что это сделали, скорее всего, жители, когда оставляли город, ведь любое дерево на Сабахе было весьма ценно. Альфы заехали в город первыми, и если часть держалась возле омеговозки, то некоторые пришпорили своих коней, чтобы обследовать боковые улицы. Альби впервые оказался в пустом городе, от этого ощущение нереальных декораций только усилилось. Пустой город выглядел весьма зловеще, особенно в сгущающихся вечерних сумерках. Стены домов без окон и провалы дверей. Тишина, когда кроме цокота копыт и журчания двигателя не было других звуков. Омеговозка включила фары, высвечивая камни на дороге и крупы лошадей едущих впереди альф. Они добрались до большого открытого пространства. По всей видимости, здесь раньше находилась площадь или базар, но теперь альфы остановили омеговозку у стены дома, а сами спешились и стали доставать из прицепа вещи. Слуги выскочили из омеговозки и стали помогать. Эмир распорядился, где поставить шатер, а где развести костры, чтобы приготовить еду и нагреть воды. Альби наблюдал за суетой, а потом заметил, как Малик, (который, кстати сказать, так и вел омеговозку, как наиболее опытный водитель) разговаривает с Раном и при этом выглядит виноватым. Альби недовольно цыкнул зубом, вот ведь! Он как-то совершенно забыл о Малике и о том, что для альфы тряпичная перегородка, может, и преграда для глаз, но не для ушей! Малик при разговоре рассматривал свои ноги, пожимал плечами и выглядел смущенным и очень виноватым. По связи омега уловил чувство растерянности и вины, а потом Ран на что-то решился и, похлопав Малика по плечу очень решительно отправился к омеговозке. Альби схватился надеть абая и успеть замотать шейлу, потому что муж явно решился поговорить, и лучше это делать наедине, а не в омеговозке. И поэтому, когда Ран подошел к проему двери, Альби стоял полностью одетый и с закрытым лицом, и протягивал руки, чтобы Ран снял его с подножки.

- Поговорим наедине? – спросил-попросил омега, и Ран бережно опустил на брусчатку любимого супруга. – Прогуляемся немного?

Альби потянул Рана подальше от лишних ушей. Они пошли дальше по пустой улице, а когда отошли за угол дома, Ран решительно снял край шейлы и, взяв в руки лицо Альби, стал быстро его целовать. Глаза, нос, щеки, сладкие губы… Ран вначале поцеловал губы, как бутон розы, очень целомудренно, а потом губы разомкнулись и альфа утонул в ощущениях. Целовать любимого так сладко, мысли проваливаются в омут и ты живешь ради этого мгновения, которое тянется и тянется, как свежая карамельная тянучка.

- Сердце мое… – Ран оторвался от сладкого марева и заглянул в поплывший омежий взгляд, – мне, кроме тебя, никто больше не нужен. Я не знаю, что будет дальше, но больше ты меня не заставишь метить омег! И эти двое мне тоже не нужны как омеги… и как люди… и вообще, как выяснилось, я, кажется, моногамен. Надо им сказать, что когда все наладится, я отдам их замуж за кого-то из побратимов. Так, как делает отец, как делает Джабаль! Мой дед и дядя Саид! И это правильно! У побратимов должны быть семьи, чтобы было кого любить и о ком заботиться, а не это все! Это все такая дикость и отсталость, что в голове не укладывается! Ты со мной согласен?

- Да, и нет… – хмыкнул Альби, – отдать, конечно – да, но вот говорить не стоит. Особенно Хануну. Он наглый и глупый. Ты прав, неизвестно, что будет дальше и кто нам попадется в новом доме. Не хотелось бы, чтобы Ханун трепал языком лишнее. Махир и сам поймет, если еще не понял. Но говорить им о перспективах не стоит, по крайней мере, в ближайшее время. Пусть они считают меня самодуром! Не страшно. Я это переживу, для меня так даже будет лучше. Пусть гарем Маджида считает меня темной лошадкой и опасается. И ты, пожалуйста, будь осторожнее в высказываниях, когда речь заходит о гареме. Ты же понял, что пока у тебя не появился гарем и ты не стал в глазах остальных эмиров «как все», ты был, как твой отец – бунтарь и подрыватель устоев! Тебе сейчас надо стать, как все, чтобы люди к тебе тянулись без опаски, что ты сломаешь их привычный мирок. Они так отчаянно цепляются за старое, что согласны жить впроголодь, лишь бы жить по заветам предков. Будем идти к своей цели маленькими шагами. Каждый день по маленькому шагу, хоть по малипусенькому, но вперед, и в итоге мы всех приучим к мысли, что новое – это не страшно, и даже интересно…

- Ты у меня такой мудрый, – Ран чмокнул носик и закрыл припухшие губы краем шейлы, – ну что ж, пусть все будет по-твоему – улыбаемся и машем, а сами твердо стоим на своем и ни шагу назад.

- Главное, улыбаться искренне, – Альби поправил крепеж платка и отодвинулся от мужа, – ты замечал, что многие люди теряются от чужой улыбки, а если на хамство ответить ласково, то можно сбить весь настрой ругаться. Главное, не вестись на чужие провокации и помнить, что для тебя важно, а через что можно переступить. Семья – это важно, – Альби схватил Рана за рубашку, – ТЫ – это важно. Наша семья, наш дом, наши планы – это важно. А чужие амбиции и чужие желания… мы на них посмотрим и решим… если они нам подходят, то они станут нашими, а если нет, то мы через них переступим и сделаем все по-своему.

- Главное, чтобы ты не переживал и помнил – ты мое сердце! А у каждого человека оно одно. И я свое уже нашел!

Альби вздохнул полной грудью и вцепился в руку Рана, невпопад вспомнив, что впервые так же держал его еще в прошлой жизни, когда Ран уводил его мимо санитаров дурдома в неизвестное будущее. Тот прыжок с моста все же оборвал старую жизнь, и теперь он опять идет непойми куда… но пока рука Рана в его руке, он согласен идти даже по углям…

*

Следующий день эмир Маджид объявил днем отдыха, грозно сверкнув глазами, а Альби вместо возражений молча склонил голову и поклонился альфачу. Пф-ф! Да, на здоровье! Он с удовольствием прогуляется по брошенному городу и попытается понять, чем именно он так понравился Рану. После завтрака, горячего и сытного, слуги затеяли греть воду в казанах, чтобы дать возможность омегам искупаться. Они убрали ковры и кровати, поставили деревянную крышку от сундука на каменную брусчатку и использовали ее, как подиум для мытья нежных омежек. Вода частично впитывалась между камней, а частично ее сгоняли веником за край шатра. Потом все долго сушили волосы и прихорашивались. Махир неожиданно запел, пока ему расчесывали волосы. У него был сильный и глубокий голос, и он пел какую-то любовную балладу. По всей видимости, она была всем известна, потому что ее поддержал вначале Ран, запев дуэтом, а потом, когда Махир растерянно замолчал, ее подхватил кто-то из альф. А его еще один, а потом еще… Баллада о неразделенной любви то угасала, то подхватывалась сильными голосами и текла все дальше и дальше, заставляя замирать сердце от тягучих переливов и грустных слов. Для Альби остановка на площади стала понятна, когда «отрытый» колодец оказался здесь же. Альфы черпали воду кожаным ведром, вставив в раструб палочки, чтобы ведро «не захлопывалось». Они поили и чистили коней, наполняли бурдюки для следующего перехода. Альфачи слушали с улыбкой, как поют молодые альфы, и целовали морды своих коней. Жизнь для альфы – это война и служение своему господину. А все эти вздохи под звездами и страдания – это от незрелости чувств, это для молодых и неопытных. Честь и следование долгу – вот что важно в жизни, а чувства – это удел юности, глупой и беззаботной. После обеда Ран повел омег по пустым улочкам города. Хотя пустыми они были условно. Впереди и позади шли альфы, присматриваясь и прислушиваясь к заброшенным домам – ну, а вдруг там засада? А за омегами шли слуги, а вдруг им что-то понадобится? Ран довел всех до белоснежной мечети с ажурным мраморным кружевом сур по периметру и растресканными плитами на полу. Когда они зашли в прохладу под большим куполом, Ран прижал к себе Альби и, махнув рукой на потолочную мозаику, прошептал:

- Когда я оказался тут в первый раз, мне показалось, что я уже бывал здесь раньше. На душе стало так спокойно, как будто я вернулся домой после долгого пути. Это единственная мечеть, в которой все минареты и купола остались целыми. Еще в брошенном дворце сохранились местами потолки арочных перекрытий. Лет через сто пылевые бури оставят от города одни руины, которые исчезнут в песках. Любой город без людей долго не живет. Он, как одинокий старик, с каждым годом все слабее и несчастнее…

Они вышли из мечети и сели на мраморную скамеечку в тени, возле сухого фонтанчика. Там, где обычно мыли руки и ноги перед молитвой. Альби видел, что Ран грустит, и взглядом спросил его, в чем дело.

- С мечтами происходит то же самое. Вначале ты строишь планы, ты веришь в свои силы и считаешь, что любой путь тебе под силу, но потом выясняется, что идешь ты не один, и надо приноравливаться к попутчикам. А потом, как мешок на спину, появляются обязательства, которые ты берешь сам или тебе их навязывают другие, но ты все тащишь и надеешься, что со временем ты сможешь от них избавиться или передать другим… но их только становится больше и они с каждым шагом делаются все тяжелее.

- Я помогу тебе, – Альби сжал руку Рана, получив такое же пожатие в ответ, – всем, чем смогу. Только не отказывайся от мечты. Жизнь без нее становится рутиной.

- Мое сердечко, – Ран притянул к себе омегу и поцеловал в висок через шелк платка, – храброе и отважное. Твои слова и твоя вера в меня добавляют мне сил. Я сделаю все, чтобы ты был счастлив и беззаботен, главное, верь мне и в меня.

- Расскажи мне о своей мечте, – Альби погладил Рана по плечу, – нет, я помню нарисованную впопыхах картинку и сумбурный восторг после поездки. Но если не подгонять мечту под текущие планы, то что бы ты хотел? О чем тебе мечталось?

- Помимо тебя? – Ран усмехнулся, – мой красивый, нежный и такой мудрый супруг… моя мечта исполнилась в полном объеме и я каждый день благодарю Аллаха за этот дар. Ты – моя награда за все, что было, и обещание на будущее счастье. Я – счастливый человек, потому что нашел свою половинку души…

- Ра-ан, прекрати! Ты меня смущаешь! – Альби игриво стукнул пару раз по руке мужа, а потом стал пихать в бок, – прекрати немедленно. Я тебя серьезно спрашиваю, а ты хочешь, чтобы я тут сгорел от смущения! Ну, серьезно… расскажи о своей мечте…

Ран уселся на скамейке удобнее и, закинув руки за голову, вытянул вперед ноги. Он задумался, прищурившись куда-то на минарет и помолчал, собирая мысли в кучку. Альби не торопил его, он пытался вспомнить свои мечты в детстве, и они все сводились к папе. Чтобы он забрал из страшного места, и они опять были вместе. Где угодно, главное, вместе. Получается, что он мечтал о семье? И вот теперь его семья сидит на мраморной скамейке и щурит глаза, разглядывая что-то, видимое только ему одному.

- Я всегда мечтал жить в таком большом городе, как у моих родителей, и чтобы в нем жили счастливые люди. Чтобы не было голода и альфы не умирали из-за фиников. Я помню рассказы старших альф в казарме о том, как бывают злы голодные люди, и мечтал накормить всех. А потом случился Лекси, и я бросился в пустыню, чтобы найти зло и наказать его. Чтобы в мире было меньше плохих людей. Чтобы было меньше воров и разбойников и чтобы честных людей не обижали просто потому, что сильнее и могут.

Я тогда не мечтал и не строил планов на будущее. В груди был кусочек льда, и сколько я его ни топил в крови, своей и чужой, я все равно не мог согреться. А потом была Земля, и мне пришлось думать о будущем и строить планы. Я понял, что не хочу больше смертей, и если бы я мог, я не взял бы больше меч в руки. Пока я не встретил тебя, я не строил планов и жил, как в бреду. Вроде ел, но не понимал вкуса, вроде занимался сексом, но отвернувшись, забывал лицо. Это было вроде зарядки со спарринг-партнером. Разминка для тела, не более. Учеба была обязательством, и только выезды в спасательные миссии вырывали из рутины дней. Я вроде жил, но это была скорее игра в реальную жизнь. Я помню, когда я очнулся и когда осознал реальность. Ты, наверное, помнишь этот момент. Когда мы вернулись после возвращения праха сестры Мари, и Лекси орал на меня, чтобы я выбрал между ним и тобой. А я вдруг понял, что не хочу выбирать. Я уже выбрал, но почему-то не осознал этого раньше. Я тогда кристально ясно понял, что не хочу терять тебя. Но ты убежал, а я растерялся, потому что понял, что именно потерял… Ты тогда вернулся такой взъерошенный и настороженный, а я смог вздохнуть полной грудью, потому что ты опять был рядом. У меня тогда, как у компьютера, была полная перезагрузка системы. Я пытался осознать, что счастье было так близко, а я был слеп и не видел, что именно у меня находилось под носом. Это было, как будто я вышел из пыльной комнаты и задохнулся от свежего воздуха. Было очень странно осознать, что вся предыдущая жизнь и все ожидания были ошибочны… а вернее, что все это было, как испытание… Я, как младенец, учился ходить и думать по-новому, и начинать строить планы на будущее. Потому что я опять поверил в будущее… И вот теперь, когда у меня есть ты – я счастлив. А скоро родится ребенок, и я стану еще счастливее. И о чем тогда мне остается мечтать? О новом доме. Большом и светлом, а еще современном. Таком, как у моих родителей. Но реально ли это? Не знаю, быть может, если я постараюсь, то со временем я и смогу слепить из старого эмирата подобие родительского города. Но это займет очень много сил и времени. Я хотел бы сделать современный медицинский центр и лечить неизлечимых для Федерации людей. И особенно детей. Ты помнишь тех омежек с ДЦП? В том мире этот диагноз – это приговор на всю жизнь, а у нас есть возможность дать им шанс начать полноценную жизнь. Теоретически мы можем принимать приезжих небольшими партиями даже в старом эмирате, но для серьезного бизнеса нужен серьезный бизнес-план. Проект и капитальные вложения. Предположим, мы сможем доказать, что наша методика излечения действует, и мы найдем людей, которые нам поверят и вложатся деньгами… и предположим, мы сможем найти медиков, которые будут у нас работать. Но нам потребуется территория, на которой все будут жить: и медики, и пациенты, и это будет больше, чем пара гостевых комнат гарема, и даже больше, чем пара освобожденных домов. А еще, нужен будет обслуживающий персонал. Без специальных навыков, для обычных бытовых потребностей – стирать белье, убираться, готовить еду. И эту еду надо покупать, а еще лучше, выращивать самостоятельно, а это значит, сады и парники, а это значит, еще больше работников и их семей. А чем больше работников, тем большее количество посадок потребуется, а следовательно, и большее количество работников, которые будут все это обслуживать. Это, как круги по воде. Бросишь камень, вроде бульк небольшой, а круги один за одним и все больше и все дальше. Одно тянет за другое, и вот маленький камешек обрастает, как снежный ком, и закрывает собой полнеба, и ты стоишь и не знаешь, что делать и с чего начать.

- Начнем с того, что доедем до нового дома и познакомимся с новыми людьми, – Альби привалился плечом к мужу и заглянул ему в глаза. – Посмотрим, что есть и что нам понадобится на будущее. Составим план и обсудим его с умными людьми. У нас все обязательно получится!

- Я уже обсуждал с отцом возможные варианты, – Ран пожал плечами, – я сейчас говорю о настоящем отце – Салахе. Мы с ним уже прикидывали возможные варианты развития. Эмираты – это достаточно замкнутая и устойчивая система. Количество населения сбалансировано с количеством работы и производимых продуктов. Если вводить дисбаланс, принеся новый вид заработка, то за этим следует прирост населения, которое требуется кормить, а это значит, опять прирост рабочих мест. Есть такая формула в экономике, – Ран обреченно вздохнул, – и, кроме этого, есть опыт в других эмиратах. Конкретно, в эмиратах деда Айюба и дяди Саида. У них население подпрыгнуло с пяти миллионов до семи-восьми, и то, в самих эмиратах сохранился старый порядок и общий баланс. А вот у отца такое количество людей в общине вынужденно, не из-за того, что все так шоколадно, а потому, что иначе нельзя. Иначе будет дисбаланс между работой и работниками. С ростом населения увеличивается число охраны и прочих административных служб, и тех же больниц, школ и роддомов, и так по кругу…

Мы с отцом считали и так, и эдак, но при строительстве даже небольшой больницы для приезжих, население эмирата придется едва ли не удвоить! А где нам взять такое количество людей? И главное, где их всех расселить? И как прокормить… голова просто кругом идет, стоит начать думать о таком. Тут невольно задумаешься, а стоит ли мечта таких хлопот? Может, плюнуть на все и жить по старинке? Нет, конечно, улучшить понемногу там и сям. Но стоит ли все менять так глобально?

- М-м, – Альби задумался, – будем решать проблемы по мере их возникновения. Доедем до эмирата, посмотрим, что к чему. У нас хотя бы есть уверенность в том, что точно произойдет, – Альби погладил свой животик, – а новое – это всегда хорошо. Даже если страшно вначале, – Альби пожал плечами, – и стремно где-то в середине, и совершенно не ясно, что получится в конце… но ведь это все новое… иначе и не бывает, так что, возьмемся за руки и вперед, а там разберемся, что к чему…

Комментарий к Дорога к новому (продолжение) https://sun9-6.userapi.com/ISwaPHYhIioRf6cmvbZp9itV1ZSs3xQud5gL0Q/a6UcpUx957Q.jpg

https://sun9-6.userapi.com/xD9SRloVjj6puT9jVzjItoYlUDHMxmaZ3l4Yrg/HVe0g8VnS24.jpg ведра

https://sun9-6.userapi.com/B2qUs9A-GmX0ioqPsuG-jgDtUN0VedCbpMCRug/aJw6iQcf18c.jpg руины

https://sun9-6.userapi.com/wYMpAJjkcWkVqjEe8OdQMQ7zzzGbHDAmz7uy9Q/OvkmXtbPP9Y.jpg мечеть

====== Сапфировый браслет ======

К эмирату Сафи они подъехали к обеду пятого дня. Альби потирал уставшую поясницу и отбитую на всех этих кочках попу и мечтал только об одном, чтобы отмыться от песка, который, казалось, пролез везде, где только мог, и скрипел на зубах даже при разговоре, а потом лечь на кровать, которая не будет подпрыгивать, и уснуть в тишине. Так, чтобы никто рядом не сопел и не жаловался на усталость. И не ходили толпы людей где-то поблизости, и чтобы больше не слышать гортанные голоса посторонних альф, которые обсуждают то одно, то другое. Тишина и чистота… Вот чего хотелось после долгого перехода по пескам. Они проезжали мимо шахтерского городка, который принадлежал эмирату Сафи, и Альби молча помолился о том, чтобы альфы не свернули туда, посмотреть что там и как, а ехали непосредственно домой! Наверное, все боги были на его стороне, потому что эмир и Ран подъехали к вышедшим навстречу людям, но омеговозка даже не попыталась притормаживать и ровно катилась дальше в окружении охраны. Очередная каменная гряда заканчивалась неподалеку от города, и вскоре Альби увидел раскинувшийся в низине эмират. По размерам он был примерно, как брошенный город, но только он был целым и в нем жили люди. Это было понятно по тому, что они входили и выходили из города, а еще у ворот стоял караван верблюдов, а возле него торговцы и альфы, которые, похоже, что-то обсуждали. Но самым интересным была туша грузового корабля, который практически лежал тяжелым брюхом на песке, а возле него гарцевали всадники, а еще в отдалении виднелась группка людей, по всей видимости, зевак. Альби присмотрелся и заметил на боку эмблему фирмы Ханиан. Он этот логотип прекрасно помнил еще по Земле, когда Рафик приносил Рану корзины с фруктами этой фирмы.

- Интересно, это Ясмин прислал продукты, – Альби толкнул в плечо Заки, который спал в ногах его сиденья, – или Хани не удержался и уже отправил отряд агрономов?

Заки сел и потер усталые глаза. Он вначале обвел цепким взглядом всех вокруг, и только потом встал и присмотрелся к кораблю.

- Скорее всего, это продукты от семьи ад Мин, – Заки осторожно зевнул в кулак, – Хани-эфенди вначале пришлет людей, чтобы они оценили земли и дали рекомендации. Он не пришлет саженцы раньше, чем будет уверен, что к ним будут бережно относиться и посадят в подготовленную почву. Для него саженцы, как дети, а кто пошлет своих детей не пойми куда?

- Наверное, ты прав, – Альби пожал плечами, – я его мало знаю. Но он мне показался человеком, очень увлеченным своим делом.

- Я тебе потом расскажу историю, как эмир Айюб сделал предложение Хани, – Заки довольно улыбнулся, – и саженец мандаринового дерева там сыграл главную роль.

Маджид и Ран стегнули своих коней и припустили к кораблю. Следом за ними рванули с десяток альф, но остальные остались на своих местах. Альби осторожно встал со своего места и, ухватившись за руку Заки, дошел до передней стенки, за которой сидел водитель.

- Малик, ты не мог бы остановиться возле корабля? – Альби вцепился в поручень, когда омеговозку качнуло в очередной раз.

- Мне велели ехать без остановок во внутренний двор, – ответил Малик, а потом хмыкнул и, повернув голову к шторе, спросил, – ты считаешь, что без тебя там не разберутся?

- Разберутся, конечно, – Альби увидел, как альфы домчались до корабля и пилот, по всей видимости, опознав если не эмира, то Рана, открыл грузовой створ и широкий пандус лег на песок, – но только корабль отправляли Салах с Ясмином, а реально его собирал Алан. А он, если и отправит сопроводиловку, то она будет понятна бухгалтеру, а не простому человеку. Не думаю, что пилот досконально в курсе, что именно и сколько он привез. Ему сказали куда, он и довез. И ты будь умницей и отвези, куда я тебя прошу. А если спросят, почему остановился в неположенном месте, то скажешь, что я скандал закатил, что меня укачало и мне надо было срочно пройтись ногами. – Альби услышал, как Малик хмыкнул, и продолжил, – Малик, тебе хочется послушать омежью истерику или изобразить тебе звуки «Буэ»?

- Не надо, птенчик-хатун, сердце моего побратима, – Малик рассмеялся, – я все сделаю, как ты хочешь.

- Заки, – Альби вскарабкался обратно на сиденье, – мне потребуется помощь. Надо оставить человека с грузом, чтобы проконтролировал, что икуда отправили, а потом доложил мне. Алан отправляет несколько копий сопроводиловки для отчетности. Одна достанется ключнику, а вот следующую нужно будет придержать для меня. Алан в любом случае знает, чего и сколько он отправил.

- Это Иса, – Заки с улыбкой указал на крупного мужчину с тяжелым подбородком, – он был подручным у Алана еще в первом магазине и прекрасно разбирается и в бухгалтерии, и в местных обычаях.

- Я рассчитываю на тебя, Иса, – улыбнулся здоровяку Альби, а потом посмотрел на довольного Заки, – если мне придется разговаривать с Маджидом, то надо его умаслить. Надо надеть что-то видное из его шкатулки.

- Сапфировый браслет подойдет? – Заки уже открывал большой сундук с одеждой Альби, – его будет видно поверх рукава абая. И вообще, при встрече с его гаремом было бы лучше надеть его украшения. Его наложники наверняка уже видели их раньше и для них будет полезно понять с самого начала, что эмир тебя поддержит, как супруга своего наследника.

- Хорошо, – Альби забрал платок у Ради и сам привычно заматывал его на голове, – я собирался надеть рубиновый гарнитур, но если ты говоришь…

- Альби, – Заки покачал головой, – что касается украшений, то тут чем больше, тем лучше. Тебе надо надеть и рубины мужа, и подарки родителей, и, конечно, подарки эмира Маджида. Для второго ожерелья я использую ленту, чтобы опустить его ниже на грудь. Когда говорят, что встречают по одежке, то это именно про гарем. Поверь, все твои камни пересчитают и оценят еще до того, как ты дойдешь с одного конца гостиной до другого.

Альби достал из рукава абая брачный браслет и протянул вторую руку, чтобы на ней Заки застегнул тяжелый браслет с роскошными сине-васильковыми камнями. Малик подал сигнал клаксоном и остановил омеговозку неподалеку от туши корабля. Иса поднял штору у входа, а Заки спрыгнул первым, чтобы развернуть подножку и помочь спуститься омеге. Ран читал письмо, стоя в тени корабля, но заметив остановившуюся омеговозку, бросился выяснить, что произошло.

- Меня укачало, – Альби оперся о протянутую руку мужа, – сейчас пару минут постою на твердом и мне сразу станет легче.

- Не стой на горячем песке, – Ран подхватил омегу на руки и занес на пандус, – вот здесь, в тени, станет легче. Дать воды? Может, стул принести?

- Ничего не надо, – Альби прижался к Рану, – когда ты рядом, мне хорошо.

- Твоему супругу плохо? – эмир вышел из недр корабля, – я же говорил, что надо ехать медленней!

- Все в порядке, эмир Маджид, – Альби оторвался от Рана и присел в подобии реверанса, – спасибо, что беспокоитесь. Я себя чувствую нормально, устал, конечно, а еще, немного укачало. Сейчас постою рядом с мужем и буду готов к дальнейшей дороге.

- Отважный ребенок, – Маджид протянул руку, как будто хотел погладить Альби по плечу, но в последний момент отдернул, – проделать такой путь с таким достоинством и без малейших капризов… Тигран, тебе повезло встретить сильного духом омегу. Надеюсь, в дальнейшем он сможет родить тебе сильного наследника.

- Я в этом уверен, – Ран погладил Альби по плечу, а потом вспомнил о письме, – родители прислали продуктов, чтобы город отпраздновал появление у Маджида наследника. Отец, я надеюсь, вы не откажетесь от подарка, который сделали от чистого сердца?

- Нет, не откажусь, – Маджид цепко посмотрел в лицо Рана, – я благодарен твоим родителям в первую очередь за тебя. Они воспитали очень достойного человека, и я горд, что ты стал моим сыном. И это я должен делать им подарок, а не они мне…

- Отец, но вы приняли меня в свой род и дали честное имя (рода), я очень благодарен вам за это, – Альби сделал маленький шажок к мужу и сплел с ним пальцы, а потом потянулся и ухватился другой рукой за его рукав. Ран улыбнулся и пожал тонкие пальчики, – а еще, вы дали кров моей семье и пристанище для всех моих побратимов. Это очень большой дар, и я… мы благодарны за него.

Альби было немного неудобно тянуться второй рукой, но с одной стороны, он надеялся, что такой жест будет выглядеть естественно, потому что так был очень хорошо виден браслет из крупных сапфиров. Он опустил взгляд, чтобы убедиться, что синие камни красиво поблескивают на фоне черной абая, и, посмотрев на эмира, удовлетворенно улыбнулся, когда увидел потерянный взгляд альфача, который не отрываясь смотрел именно на него.

- А что именно прислали? – Альби попытался сбить неудобную паузу, которая повисла в воздухе.

- Я так и не понял, – Маджид тряхнул головой, как жеребец, – какие-то мешки и ящики.

- Где сопроводительные документы? – Альби сделал шажок в сторону и посмотрел на пилота, который переминался за спиной Маджида. – Алан должен был передать документы с грузом. Алан – это ключник семьи ад Мин, – пояснил растерянному Маджиду омега, – надо послать за вашим ключником, чтобы принял продукты. Хотя, было бы правильнее с самого начала распределить их среди жителей, чтобы те начали готовить праздничные блюда.

Пилот хлопнул себя по лбу рукой и, метнувшись в сторону, сразу протянул планшет с зажатыми листами документов. Маджид принял его и растерянно посмотрел на непонятные столбики с цифрами. Альби с улыбочкой протянул руку и осторожно вынул планшет из ослабевшей руки эмира, который опять залип взглядом на браслете. Там была привычная таблица приходной ведомости с реквизитами товара.

- Угу, понятно, – Альби покивал головой, – финиковая мука, пшеничная мука среднего помола для хлеба, пшеничная мука тонкого помола из твердых сортов пшеницы для кондитеров, сахар, мед, орехи, опять орехи, изюм белый, темный, финики десертные, два… три сорта. – Альби пробежался пальцем по строчкам, – остальное фрукты, о! Хорошо, что не забыли! Фуражное зерно и зеленый корм для лошадей. – Альби посмотрел на растерянное лицо эмира и решил пояснить, – ну, его растят для коров эмира Саида, ну и лошадям время от времени перепадает. Там смесь ботвы овощей, арахиса, фасоли и гороха, а еще зелень кукурузы и амаранта. Что попало под прополку или после сбора урожая осталось, то и сбрикетировали. Долго не хранится, но животные едят с удовольствием!

- Откуда ты все это знаешь? – удивился Маджид.

- Меня учили всему, что должен знать супруг, – Альби склонил голову набок и посмотрел на растерянного эмира. – Вы же не будете против, если я буду приглядывать за хозяйством?

- Я буду счастлив, если в моем доме наконец появится хозяин, – улыбнулся альфач, – но ты уверен, что тебе такая ноша по плечу?

- Ну, я же не буду ключником, – Альби прижал к себе планшет, – я просто буду приглядывать за ключником и остальными. Если возникнут вопросы или проблемы, я ведь смогу рассчитывать на вашу помощь и поддержку?

- Конечно! – Маджид с гордостью покивал головой, – любая помощь, только скажи, какая… Ты – супруг наследника, кому же мне помогать, как не тебе? Маленький, отважный ребенок! Только не переутомляйся, твое здоровье для меня важнее всего!

Альби покивал головой и опять прижался к Рану. Маджид распорядился, чтобы послали за ключником и арбами, чтобы разгрузить корабль, и сразу один альфа пришпорил коня и скрылся за городскими воротами.

- А кто будет распределять продукты? Вернее, как это будет происходить?

- А как бы ты это сделал? – Маджид с интересом смотрел на омежку, как на говорящую лошадку.

- Хм, – Альби внимательно посмотрел на цифры на планшете, – все, что касается корма для коней, однозначно и в полном объеме надо везти во дворец, – Альби потянулся рукой к Заки и тот вложил в пальцы карандаш, – это, вот это и это. А что касается продуктов, то надо подумать. – Альби поставил галочки на нужных графах, а потом посмотрел на эмира, – самые доверенные люди в общине, это имамы. В эмирате восемнадцать мечетей, в каждой из которых есть свои прихожане. Одна мечеть относится к медресе и крематорию, поэтому ее можно не брать в расчет. Остается семнадцать. Я бы поделил все продукты на двадцать частей. И выделил по одной части каждому из имамов. Они распределят продукты между людьми, чтобы те начали готовить блюда на праздник. Оставшиеся три части стоит забрать во дворец. Альфы – крупные мужчины и их надо хорошо кормить. А кроме этого, там есть питомник и слуги. Из этих трех частей надо будет послать продуктов в хоспис и приют. Они ведь у вас есть?

- Не уверен, – задумался эмир, – старики и дети должны жить в семьях!

- Вы правы, – закивал головой омежка, – но всякое может случиться в жизни и хорошо, если несчастному есть куда обратиться за помощью, а не жить под гнетом неприветливых родственников.

- Хм. Очень здравые мысли и по поводу продуктов, и по поводу стариков, – эмир подергал себя за ухо, а потом не выдержал и спросил, – откуда ты знаешь, сколько мечетей в моем городе? Ты ведь в нем никогда не был?

- Это теперь и мой город, – Альби прижал к себе планшет, как будто пытался спрятаться, – я не бестолковое украшение, чтобы сидеть на подушке и кушать рахат-лукум целыми днями! Я – супруг! Моя задача – помогать мужу во всех его делах, а для этого мне надо знать, что происходит в городе, о чем переживают люди. Уважаемый оми моего мужа – Ясмин-эфенди раз в неделю принимает во дворце женщин. Они приходят когда пожаловаться, а когда и попросить помощи. Есть такие просьбы, когда к эмиру не пойдешь, а помощь нужна. К кому тогда идти несчастным? К имаму или супругу повелителя… Вы ведь не запретите мне помогать несчастным? – Альби вдруг испугался, что альфа решит запретить ему разговаривать с людьми, и действительно испугался, и поэтому воскликнул очень эмоционально, – прошу вас об этой милости!

- Дитя! Коран учит нас помогать нуждающимся. То, что мы отдаем, как милостыню – не наше имущество, это доля бедного, которую нам нужно вернуть хозяину. Если же мы ее не вернем, в частности, это касается обязательного закята, то мы, получается, присваиваем имущество нуждающихся и… едим запретное (харам). Следовательно, помогая другим, мы помогаем себе. Именно поэтому мы всегда празднуем вместе с общиной. Потому что, как сказал имам Муслим: «Нехорошее то застолье, куда пригласили только богатых и обошли вниманием бедных!». Если ты хочешь помочь общине, хотя бы словом поддержки и теплом своего сердца, то я с радостью благословлю тебя на это деяние и постараюсь помочь во всем, чем только смогу! Только скажи – и каждое твое желание я исполню, как свое!

- Благодарю… – Альби опять присел, изображая поклон, а потом вернулся к самому главному, но как бы между прочим, – так что вы решили с продуктами для общины? Если сообщить имамам о продуктах, то они сами заберут свои части и ключнику будет меньше хлопот при разгрузке корабля.

- Надо поступить, как ты посоветовал, – эмир вышел из корабля и послал альф, чтобы они объехали мечети и сообщили имамам, чтобы те организовали людей и сами забрали продукты на праздник.

- Не буду вас больше отвлекать, – Альби протянул планшет эмиру, а потом, как будто вспомнив, вернул его обратно, – ой, я и забыл, что там одни цифры! Ключник не сможет сам разобраться! Что же делать? Ой, Иса! Ты ведь в курсе, как ведет дела ключник Ясмина-эфенди? – Иса степенно кивнул и уверил, что знает все спецификации. – Прекрасно! Тогда я с чистой совестью поеду домой, отдыхать! А Иса останется здесь и поможет ключнику разобраться, что прислали и в каком количестве. Иса, вот тебе карандаш, ты, ну, я не знаю, напиши возле артикулов, что они обозначают и проследи, чтобы документы не пропали в суматохе разгрузки. Документы отчетности – это важно! А на обороте ведомости напиши, что и сколько получил каждый имам, и пусть они распишутся, чтобы потом не говорили, что им дали меньше, чем другим! А то пройдет пара дней и плов соседа покажется наваристей своего… лучше избежать ненужных разговоров…

Иса опять степенно поклонился и заверил, что поможет ключнику со всем усердием. Альби помахал ресничками в сторону Маджида и сообщил Рану, что уже отдохнул и готов проехать остаток дороги. Ран сразу подхватил его на руки и отнес в омеговозку. Заки только успел сложить ступеньки и запрыгнуть сам, как Малик включил двигатель и нажал на газ. Омеговозка опять покатилась по песку в окружении охраны. Они почти добрались до ворот, когда эмир и Ран догнали и встали во главе процессии. Поскольку омеговозка ехала сразу за эмиром и его наследником, Альби было прекрасно видно и слышно, как Маджида и Рана встречали в городе. Люди бросали свои дела и торопились посмотреть, с кем именно приехал их эмир. По всей видимости, имя Защитника пустыни было уже известно, потому что все улыбались и махали руками, выкрикивая пожелания долгих лет жизни и удачи в делах. А когда Ран стал горстями кидать конфеты, то все оживились, особенно дети, которые как воробьи шныряли под ногами и встречали радостными криками каждую брошенную горсть сладостей. Альби смотрел по сторонам, но город был похож на эмират Айюба. Такие же неширокие улицы, такие же побеленные глухие стены городских домов, крашеные деревянные двери. Это в заброшенном городе дома были песчано-желтые, с редкими проплешинами оставшейся побелки, но здесь все дома были заботливо побелены, как спасение от палящего солнца и в доказательство рачительности хозяев. Но не только Альби смотрел по сторонам, он даже вздрогнул от неожиданности, когда Ханун вдруг пронзительно закричал:

- Махди, Махди!! Я вернулся! Передай родителям, что я вернулся! Я теперь в гареме молодого господина! Махди! Ты все понял? Я вернулся!

Альби оглянулся и увидел, как Ханун стоит, вцепившись руками в каркас омеговозки, и кричит в сторону толпы. По всей видимости, его услышали, потому что маленький босоногий пацаненок бросился наперерез движению альф и его едва не затоптали норовистые кони. Один из альф успел перехватить его за шкирку и усадить впереди себя на седло. Но тот не видел ничего вокруг, только махал рукой омеговозке и размазывал по чумазой щеке счастливые сопли. Альби еще с удовольствием разглядывал бы город и людей, но в него вцепились, как клещи, Заки и Ради. Они вначале вообще хотели одеть Альби в платье, но тот уперся, что не станет раздеваться на улице, и появиться в первый раз в тунике вместо платья тоже будет неплохо. Заки недовольно поморщился, но согласился, что переодеваться в омеговозке не годится. Зато он стал украшать омегу драгоценностями, как дети новогоднюю ель, а Ради стал судорожно расчесывать уставшие волосы, чтобы изобразить хоть что-то, похожее на прическу. Когда омеговозка остановилась, Альби опять был одет в глухую абая и замотан шейлой, но только по ощущениям стал весить примерно на тонну больше. Сразу за воротами дворца альфы разворачивались и куда-то уезжали, и только омеговозка и эмир с Раном продолжали движение дальше… во внутренний двор. Альби ожидал увидеть там хотя бы пару встречающих омег, а потом мысленно хмыкнул. Ну, да… Оми у Маджида умер, а супруга нет. Поэтому и встречать некому, ведь наложники максимум, что могут, это посмотреть через зарешеченное окошко. Зато во дворе стояли несколько мужчин, во главе с одним наиболее видным, с седыми висками и морщинами, ну явно бетой. У него были узнаваемые черты лица. По всей видимости, это был один из сыновей Маджида и, судя по дорогому халату на плечах, это был его сын – визирь Шариф. Сын радостно приветствовал отца и придержал ему жеребца, когда тот спешивался. Маджид представил Рана всем присутствующим, а после этого обнял его и похлопал по спине.

- Добро пожаловать домой, сын, – Маджид светился от счастья, как прожектор, – наконец-то ты дома! Я так давно этого ждал! Идем, я познакомлю тебя со всеми альфами! Они будут рады, что у меня такой достойный наследник!

Альби привстал с места, чтобы лучше разглядеть лица присутствующих. Кто радовался, кто кривил губы, и только лицо визиря было спокойным и бесстрастным, как у игрока в покер. Потом эмир объявил, что официальный праздник будет завтра, и сказал визирю о корабле с продуктами и о том, что он велел сделать с ними. Стоило Рану развернуться к омеговозке, как Заки подал Альби руку и помог подняться с опостылевшего сиденья.

- А это мой супруг, – Ран протягивал руки к открытому входу, где уже стоял омега, закутанный во все черное, – мой Альби, мое сердце. Он в тягости лисенком, и мы уже в предвкушении этой радости.

Ран снял с омеговозки своего ненаглядного и осторожно поставил на брусчатый пол. За их спинами из омеговозки выпрыгнул Заки и развернул подножку, чтобы все оставшиеся пассажиры могли спуститься на землю. Ран удостоверился, что Альби стоит уверенно и не собирается падать от усталости, и только потом оглянулся за спину, чтобы удостовериться, что наложники спустились без его помощи.

- А это мой гарем…

- Их всего двое? – удивился визирь, – или остальных вы привезете позже?

- Их двое, – Ран прижег взглядом нахала, – а мне не шестнадцать, чтобы доказывать свою мужественность количеством омег.

- Твоя слава искусного воина бежит впереди тебя, Страж пустыни, – Маджид хлопнул Рана по плечу, – а количество омег действительно ничего не доказывает. Сколько бестолковых наследников скитается по планете, и единственно, чем они могут похваляться – это количеством омег в своей кровати.

- Отец, разрешите, я провожу омег до ворот гарема, они устали в дороге, и я хочу быть уверенным, что они уже отдыхают, а потом пойду, куда скажете.

- Конечно, СЫН, – Маджид даже раздулся от осознания последнего слова и стал отдавать распоряжения о подготовке завтрашнего праздника визирю и остальным мужчинам во внутреннем дворе.

Кто-то из слуг в пестрой жилетке бросился впереди наследника и его супруга, чтобы показать дорогу и распахнуть дверь, которую охраняли двое вооруженных альф. Ран дошел до двери и остановился.

- Альби, я смогу сюда войти в первый раз только вместе с эмиром Маджидом, но он хочет вначале представить меня своим воинам, а мне представить их. Это будет не быстро, поэтому обустраивайся на новом месте, знакомься с омегами Маджида. Скорее всего, я поужинаю в казарме, не грусти, мое сердце. Мы уже дома и скоро все наладится.

- Не переживай обо мне и не торопись! Я не могу дождаться, когда смогу нормально помыться и лечь в чистую кровать, и чтобы никакого песка вокруг! Иди, веселись! – Альби похлопал мужа по груди. – Столько альф ожидают, чтобы посмотреть на тебя. Дай отцу похвалиться тобой, ты же видишь, как он счастлив! – Ран притянул к себе омегу и кротко поцеловал в лоб, но Альби уперся руками и стал выпроваживать мужа, – иди, иди, отец тебя ждет, и твоим побратимам будет спокойней, если ты будешь рядом с ними. Тебе тоже надо помыться, а Заки перетрясти сундуки от песка! Он за эти пять дней пролез во все платья и даже в шкатулку с драгоценностями! Столько дел!

Альби чувствовал переживания Рана, он и сам тихо мандражировал, как будто собирался нырнуть в бассейн с акулами, но в таком деле надо действовать резко, как будто пластырь отрываешь. Поэтому Альби развернулся к двери и, вздернув голову, сделал первый шаг. Ран за спиной уже развернулся, чтобы не смотреть вглубь пока запретной территории, и отправился к ожидающему его эмиру. Стоило оказаться внутри, как Альби заметил стоящих клином омег в нарядных платьях и в драгоценностях. Ради бросился вперед и, упав на колени, стал судорожно быстро расстегивать нижние пуговички на абая, а Заки, практически прижавшись со спины, расстегивал верхние пуговички в бесконечном ряду. Сам Альби в это время спокойно разматывал шейлу и рассматривал стоящих перед ним омег. Первым стоял, как ни странно, блондин. Просто белоснежный, как лебедь. Альби даже удивился. На Сабахе омеги были, как правило, брюнеты, иногда, правда, встречались темные шатены, но это было достаточно редким. Альби в последнее время видел из блондинов Абаля, но там белые волосы были, как наследство от Ясмина, и Олли, но его еще в детстве привезли на планету, поэтому считать его местным было нельзя. Был еще рыжий Шерри, но он тоже был привезен из Федерации. Но если этот блондин живет здесь больше двадцати лет, то как он обходится без чистки крови? Но все эти мысли пробежали за то мгновенье, что потребовалось на моргнуть, потому что за его спиной стояли два «добермана». Черноволосые, кареглазые, внимательно-сосредоточенные, как два пса в ожидании команды «фас». Казалось, им был нужен только сигнал, чтобы броситься рвать горло. За их спинами полукругом стояли еще четверо омег. Но они выглядели скорее толпой зрителей в ожидании развлечения. – Салам. Меня зовут Альби ай Тигран Сулейман Салах ад Сафи ибн Маджид, – Заки плавно снял с плеч омеги абая, являя зрителям сверкание камней, – я – супруг наследника, а это Махир и Ханун, его наложники.

«Сапфиры валиде», «рубины с брильянтами», – заволновались «зрители», но стоило «доберманам» передернуть плечами, как все шепотки стихли.

- Меня зовут Лулу, – белый лебедь скользнул вперед, – я – фаворит господина Маджида, и мы все рады приветствовать супруга наследника, – блондин ухмыльнулся уголком рта, – …и его гарем.

Лулу подошел еще ближе и Альби заметил, что его глаза не карие, а темно-вишневые. Блондин оказался альбиносом. Альби постарался удержать «лицо», но за его спиной ахнул Махир, который тоже, похоже, разглядел глаза Лулу. Тот довольно улыбнулся и, встав рядом с Альби, плавно повел рукой.

- Разреши представить моих друзей, практически братьев. Мы все здесь живем тихо и спокойно под крылом нашего господина. Это великолепный Камиль и восхитительный Шамси, они с нашим повелителем с самого начала, его доверенные руки в делах дворца, правая и левая, – Альби ясно услышал в голосе Лулу насмешку, – только они сами не определились, кто из них более сильная – правая, а кто со стороны сердца – левая. Но господин любит нас всех одинаково сильно, поэтому у нас нет повода для ссор и раздоров.

Камиль и Шамси одинаково скупо кивнули новеньким и остались на прежнем месте, а вот четверо омег осторожно вышли из-за их спины и с интересом подошли ближе. Первым подошел омега в простом синем платье, практически без вышивки, но с изящным бриллиантовым гарнитуром. С длинными серьгами и вычурным ожерельем. На удивление, у него в высокой прическе серебрилась седина. Альби растерялся в очередной раз. Даже у Айдана не было седины, и Альби считал, что у омег Сабаха такое просто нереально.

- Это наш уважаемый Фатим, – Лулу смотрел на него с опаской, – он самый ста… зрелый из нас. Он единственный, кто пережил своего прежнего господина, и живет в доме нашего любимого Маджида скорее, как гость.

- А до этого я пережил еще одного, – Фатим недовольно поджал губы, – я был последним наложником деда Маджида и помню, как он родился. Тяжело воспринимать серьезно альфу, который писал тебе на платье, срыгивал молоком, а однажды ночью отстриг мне косу! Такой безобразник! А потом мой первый альфа умер, и я попал в гарем его сына, эмира Исмета – отца Маджида. Но я, волей Аллаха, пережил и его. – Фатим выглядел печальным, – Но Маджид всегда был мне скорее сыном, чем альфой, и я рад, что мы с ним так и остались друзьями.

- А это Гайса, Наби и Фаиз, – манерно повел плечиком Лулу, – они появились здесь после Камиля и Шамси, но раньше меня. Господин сказал, что я буду его последней любовью и больше он наложников брать не будет.

Трое омег действительно были похожи друг на друга, как братья, по крайней мере, на уставший взгляд Альби, он не выделил каких-то выдающихся черт внешности. Обычные брюнеты, в шелковых платьях, синем, желтом и зеленом с какими-то там украшениями… Но Альби понял, что действительно устал и в голове мысли закончились, просто от слова совсем…

- М-м, приятно познакомиться, – Альби попытался выдать улыбку, – я действительно рад знакомству, но разрешите перенести его продолжение на более поздний срок. Я так устал, ну просто до слез… я бы хотел успеть привести себя в порядок перед приходом мужа и хоть немного отдохнуть перед ужином.

- Конечно, конечно, – Лулу цепко подхватил Альби за локоть и потащил внутрь, – хамам прогрет и ждет гостей. У нас впереди много времени. Вся жизнь… Мы успеем и поговорить, и узнать друг друга лучше… Отдыхайте… Нам не терпится посмотреть на наследника. Так сказать, вблизи… Он уже известный воин и при этом так молод… Мы все в предвкушении…

- Пожалуйста, не надо меня так энергично тянуть, – Альби с трудом высвободил руку, – я устал и еле иду. Лучше предложите свою руку, чтобы я на нее мог опереться.

- Действительно, – Лулу остановился и с интересом посмотрел на омежку, – прости. Я так давно путешествовал, что совсем забыл, что это такое. – Лулу предложил согнутый локоть и Альби осторожно ухватился за него. – Меня везли вначале в паланкине между двух лошадей, а потом на верблюде. Видел когда-нибудь такое? Нет? О, могу сказать, это удобнее, чем когда везут в паланкине, закрепленном между двух коней. Для начала, верблюд идет более плавно, и, главное, в домике на спине верблюда можно вытянуть ноги и даже полежать. Я тогда так устал, что пол у меня под ногами раскачивался пару дней, как будто я до сих пор еду. Я видел, что тебя привезла интересная машинка, она похожа на те, что караванщики используют для срочной доставки груза.

- Да, – Альби кивнул головой, – она большая и удобная. Там можно и сидеть, и лежать, и даже с комфортом поспать, но пять дней в дороге – это утомляет. Спина болит, а попы я совсем не чувствую. Просто ужас! А песок! Он везде! Он скрипит на зубах, в волосах, в обуви, а если похлопать по одежде, то поднимается облачко пыли! Показать?

- Не надо! Я тебе верю! – рассмеялся Лулу и остановился возле дверей хамама, – ну что ж, купайся, отдыхай. У нас еще будет время посплетничать…

Альби постарался мило улыбнуться, но мысли в голове были малоцензурные. Ага, тоже мне нашел клоуна… Но Заки уже открыл дверь водных удовольствий и неспешных развлечений. Альби, когда зашел внутрь, едва не застонал, почувствовав влажный воздух, наполненный ароматом сладкого мыла и пенного шампуня. Он и не представлял, какое это блаженство, после тотальной сушки оказаться в подобном раю. Его уже встречали банщики. Заки помог раздеться, а потом сложил все драгоценности в собственную гутру и, связав узелочек, передал его Ради с наказом принести пижаму и халат и приготовить кровать для омеги. Альби замотался в простынки и отправился на экскурсию. Хамам был похож на тот, что был в доме Ясмина, только мрамор был не белый, а кремово-желтый и розовый. Очень приятный для глаз. Парилку пришлось проигнорировать, хотя не очень-то и хотелось. Жары за пять дней хватило на неделю вперед. Эта пустыня оказалась весьма противоречивым местом. Днем невыносимая жара, а вот ночью просто леденящий холод. Однажды утром, когда Альби вышел до рассвета из шатра, он увидел стеклянную изморозь на песке. Даже страшно представить, как альфы спали на песке, завернутые в собственные халаты. Заки довел до помывочной и усадил омегу на теплый приступочек возле небольшого фонтанчика. А потом началось сплошное счастье, когда его поливали, намыливали, бережно растирали и споласкивали. Первый шампунь практически не мылился на голове, но Заки был настойчив, и вскоре Альби поскрипывал чистой кожей и вымытыми волосами, довольный по самое небалуйся.

- Заки, когда захочешь большой и чистой любви, помой слона! – Альби отжимал волосы и довольно поблескивал глазами, – я, может, не такой большой, но я тебя обожаю от всего своего чистого сердца и помытой тушки!

Потом Альби уговорили на массаж сидя. И хотя его не столько массировали, сколько растирали и похлопывали (под бдительным взором Заки), к концу массажа Альби почувствовал себя расслабленным и умиротворенным. Хотелось, конечно, растечься по массажному столу, как Махир, и постанывать под требовательными руками массажиста, но любимый животик вносил свои коррективы в поведение и желания. Глядя на Махира, Альби вдруг вспомнил, что не узнал одну вещь.

- А сколько детей у Лулу?

- Ни одного, – замер за его спиной массажист. Альби развернулся и требовательно на него посмотрел, и тот продолжил, виновато пряча взгляд, – он трижды беременел, но каждый раз терял ребенка. В последний раз уже на большом сроке. Ребенок умер у него в утробе и Лулу делали кесарево, чтобы спасти его жизнь. После этого его признали бесплодным, все думали, что он умрет от черной хандры, но нет… он все так же улыбается и выглядит беззаботным.

Альби в совершенном шоке встал и решительно стал обтираться от излишков масла на коже. Такую информацию стоило обдумать, и желательно, в тишине.

- Я устал и отправляюсь спать, – сообщил Альби Махиру на массажном столе и Хануну, который только вышел из парилки, – отдыхайте и наслаждайтесь жизнью, котятки. А я поплетусь спать. А то сейчас засну стоя, как лошадь.

Заки помог одеться своему омежке, и Альби, засунув ноги в шлепки, отправился во двор гарема в домашнем халате и пижаме. Рана все равно нет, а значит, и эмира, а уж перед оставшимися омегами он может дефилировать, как сам захочет. Его халат с атласными цветами вызвал интерес у жителей, но на него глазели издали, и это было прекрасно. Заки провел своего подопечного в комнаты наследника. Там все было ожидаемо. Ковры и подушки. Ради выскочил из дверей слева. Там оказались омежьи спальни. И первая по праву считалась комнатой супруга, а все последующие были для наложников. В комнате стояли сундуки, а на кровати лежал плюшевый заяц.

- Объявляю эту комнату зайкиной! – провозгласил Альби, – а сам отправляюсь спать в комнату Рана. Если супруг имеет право решать, кто именно будет спать с его мужем, то я решил, что это буду Я!

Заки усмехнулся и отправил Ради на кухню за едой для омеги. При этом строго посмотрел и со значением подвигал бровями, это заметил Альби, но на немой вопрос получил ответ, только когда вошел в комнату альфы и закрыл дверь.

- Давай договоримся, – Заки требовательно смотрел в глаза омеге, – с этого момента ты ешь и пьешь только из моих рук или рук Ради. Ни в коем случае не принимай угощения и не тяни ничего в рот, даже если оно выглядит очень завлекательно. Я знаю пять способов, как заставить омегу сбросить ребенка и два, как убить ребенка в утробе. И запомни, что большинство ядов на вкус сладкие и приятно пахнут.

- Зачем им травить меня и моего ребенка? – удивился Альби, – это нелогично, мы им не конкуренты…

- Человеческая подлость и зависть редко имеют объясняемую логику, – усмехнулся Заки, – порой гадость делают, только чтобы стереть улыбку с чужого лица. Ты теперь в гареме и запомни одно – и в красивом саду водятся змеи.

====== Гарем ======

Альби проспал и вечер, и ночь. Он бы спал и дальше, но наглые губы стали выводить узоры поцелуев на шее, а еще очень вкусно запахло мясом, кофе и неожиданно паленой листвой с привкусом черного перца.

- Гашиш? – Альби насторожился и, волнуясь, развернулся в объятиях мужа, – я не знал, что тут в ходу наркотики…

- Не переживай, мы совсем немножко кальян покурили, – Ран выглядел немного уставшим и довольно расслабленным, – такое действительно бывает достаточно редко. Но вчера так хорошо посидели, поговорили, повспоминали то да се… У Маджида мало молодых альф. В последнее время в эмирате рождается мало детей. Казарма стояла наполовину пустая. Моя сотня здесь просто как глоток свежего воздуха. Сегодня официальный праздник, вначале молитва, а потом танцы и песни. А уже завтра начнутся тренировки, дежурства…

Маджид бывал в городе роди… в эмирате ад Мин и видел людей в полосатых робах. Завтра на заседании Дивана буду рассказывать о системе правосудия в эмирате ад Мин. Это очень эффективно и экономически выгодно. Не надо содержать заключенных в тюрьмах, тратить деньги на их питание и охрану. Вместо этого можно дать возможность людям своим трудом загладить свою вину перед общиной. И, кроме этого, полосатые робы делают наказание очень показательным и, как показала практика, многим сама мысль о полосатой одежде и позоре принудительных работ намного страшнее любых застенков. В животе Альби заурчало от голода. Ран тихо рассмеялся и, стянув одеяло, расстегнул несколько пуговичек на пижаме.

- Тебе идет эта пижама. Она похожа на тебя. Здесь нежный шелк, а здесь атласная сладость, и не могу выбрать, что лучше, – Ран провел носом по груди и, лизнув шею, горячо прошептал в аккуратное ушко, – я так по тебе скучаю, – прихватывая зубами мочку, оттянул, пососал, напоследок шумно втянул носом горячий запах возбуждения. – Я целую вечность не мог прикоснуться к тебе так, как до судорог хотелось, а те жалкие крохи прикосновений только раззадоривали мой голод. Я тебя съем, сладенький пирожочек…

От этого тихого голоса по телу омеги как будто жаркой губкой провели. Тело отозвалось волной, подставляясь под жадные руки, ловко заползшие в мягкие штаны и оглаживающие выпуклый животик. Ран нависал сверху, жадно оглядывая белое тело, пуговки сосков и мягкую округлость с выемкой пупка. Альби приподнял попу, позволяя стянуть с себя штаны, и закинул руки на крепкую шею мужа. Хотелось всего и сразу. Они так давно не были вместе как супруги… В последний раз они любились в доме родителей. Ран тогда был уставший и издерганный неугомонными ненужными наследниками. Это было так давно, как будто в другой жизни… После этого общая нервотрепка, дорога и неуверенность в будущем выпивали все силы и желания. И хотелось только тепла объятий среди холода предстоящих испытаний…

- Время… – у открытой двери стоял Заки, – начинают петь азан!

Ран и Альби синхронно замерли и прислушались. Где-то вдалеке раздался речитатив призыва к молитве. Ран тихо застонал сквозь зубы и, расцепив руки супруга на своей шее, поцеловал маленькие ладони.

- Я вообще-то забежал за праздничной одеждой и только хотел глянуть на спящее сердечко.

- Бегите в хамам, – Заки тихо хмыкнул и подошел к шкафу, где висела одежда альфы, – выберете клинок, с которым будете на празднике, а одежду я пришлю с Ради. Вы не успеете ополоснуться, как он уже все притащит.

Ран быстро чмокнул Альби в недовольно надутые губы и схватил из шкафа первый попавшийся клинок. Заки только успел достать из шкафа расшитую рубаху, как Ран выскочил на улицу, бегом торопясь в альфий хамам.

- Заки, ты кайфоломщик! – надулся Альби и ухватился рукой за собственный торчащий член. – Неужели нельзя было подождать?

- Нельзя, – Заки шикнул на Ради, который сонно тер глаза, и стал совать ему в руки одежду, сапоги, узорчатый ремень с перевязью, встряхнул гутру и положил ее белой птицей на плечо замершему помощнику. Под конец он засунул ему в рот шнур игаля и, развернув спиной, отвесил шлепок для ускорения. – А теперь и тебя можно начать собирать!

Заки так плотоядно посмотрел на омегу, как будто прикидывал, откуда отрезать кусок посочнее. Альби даже с перепугу натянул простынку, прикрывая собственную тушку.

- Лимонное платье и синие сапфиры! – провозгласил командир и с предвкушением потер руки, – я выяснил, что сапфиры принадлежали оми Маджида. И долгое время были камнем преткновения в гареме. Каждый фаворит пытался выдавить из альфы этот комплект. Но Маджид говорил, что его получит только супруг. От него, кстати сказать, еще диадема есть, но Маджид ее пока придержал. Эмир очень любил своего оми, и говорят, тот был сердцем эмирата. Представь их шок, когда они увидели эти сапфиры на тебе.

- Но почему Маджид подарил их мне? – Альби удобнее сел в подушках и подтянул простынь до подбородка, – он ведь совсем меня не знал! Зачем дарить дорогую сердцу вещь незнакомому человеку?

- Не знаю, – Заки достал широкое платье без единой пуговицы и помог Альби одеться, – надевай этот домашний балахончик и пошли в хамам. Тебя надо помыть, причесать и эффектно украсить. Альфы сейчас после первого намаза соберутся и выедут к воротам эмирата, чтобы потом въехать с барабанами и со всеми почестями. Маджид будет встречать наследника с Тигриной сотней у ворот дворца. Они пойдут в мечеть, там будет праздничная молитва. Ты обязательно должен быть в мечети. Люди должны увидеть, что ты разделяешь с наследником все дела.

А потом эмир у ворот дворца зарежет барана, так делают, когда рождается наследник. Барана передадут общине и из него начнут готовить плов. Когда он приготовится, праздник начнется. Жители со вчерашнего дня готовят на своих кухнях угощения, чтобы выставить их на столы, которые вынесут на площади. Сегодня в городе не останется голодных. Я слышал, что эмир раздал баранов, чтобы казан с пловом был не один и каждому жителю досталось мяса.

- Мясо такой деликатес? – Альби протянул руки, чтобы Заки помог просунуть их в длинные рукава, – в эмирате ад Мин покупали разделанные туши. Торговая корпорация доставляла их в рефрижераторах. На Сабахе нет кормовой базы для крупного рогатого скота. Только в эмирате Саида едят собственноручно выращенное мясо. А все остальные его закупают.

- Ты еще не в курсе, но я кое-что успел увидеть, – Заки подталкивал Альби в сторону хамама, – эмират не сказать что нищий, но переживает не лучшие времена. Ковры местами потертые, мастерские по ковроткачеству стоят откровенно закрытые. Фрукты покупные и поэтому жителям почти недоступны. Парники достаточно потрепанные и производят зелень исключительно для дворца.

А если учесть, что с оазисов не удалось привезти фиников, то эмиру придется основательно раскошелиться, чтобы купить продукты и поддержать общину. Там, где голод, там и болезни. Поэтому, чтобы не потерять общину, эмир всегда закупает продукты на зиму. Большинство мужчин работает в шахтах, за их работу надо платить, но добыча драгоценных камней упала, как никогда. Немного спасает добыча железа. А еще, на границе с заброшенным городом нашли медь, но чтобы ее добывать не украдкой, как воры, а как хозяева, надо договариваться с эмиром Джабалем. Ему она нафиг не нужна так далеко. У него есть своя медь недалеко от эмирата, но земли под его присмотром, так что без спроса не возьмешь. Уж больно сильная у Джабаля армия… им будет только в радость размяться, а у Маджида каждый воин на счету.

- Все так плохо? – Альби стягивал одеяние, громадное как пододеяльник.

- Не так, чтобы совсем уже катастрофа, но в городе уныние. У эмира не было наследника, все сползает, как камень под откос. Неизвестно, куда упадет и что будет. Люди боятся заводить детей, ну, а вдруг придется все бросать и искать новое место для жизни. Теперь все приободрятся. Новый наследник, новые надежды на спокойное будущее, именно поэтому тебя должны увидеть в мечети во время праздничной службы. Пусть ты не будешь молиться вместе со всеми, но ты будешь рядом с людьми, и они будут счастливы. Они давно не видели омег в городе, но недавно были омежьи похороны. Все люди переживают, что эмир слабнет и поэтому омеги умирают от черной хандры, а это, как известно, явный предвестник гибели и самого эмирата.

- Так он умер от черной хандры? – Альби уселся на скамеечку и стал сам намыливать волосы, – почему? Ведь эмир не выглядит слабым и потерявшим интерес к жизни.

- Это была не черная хандра, – Заки настороженно смотрел на банщиков и слуг, помогающих мыться другим омегам, – он не проснулся. Так что, есть вероятность, что его удавили ночью. Он был молод, и у него скоро должна была начаться течка… это все так подозрительно, особенно на фоне стерильности Лулу. Кто-то очень не хочет, чтобы у Маджида были дети. Интересно, кому он так крепко насолил, чтобы ему так изощренно мстили?

- Но разве от благополучия эмира не зависит и благополучие самих омег? – Альби посмотрел, как Заки пожал плечами, и откинулся назад, чтобы тот смыл шампунь с волос, – а что сказал эмир, когда один из не столь многочисленного гарема скончался?

- Эмира Маджида не было в эмирате, – Заки хмыкнул своим мыслям, – так удобно сложилось, что стоило эмиру уехать достаточно далеко, как совершенно здоровый наложник не проснулся. Кому надо проводить расследование? А к тому времени, как эмир вернулся, покойного уже кремировали. Все по закону, до заката солнца…

- А можно поговорить с оставшимся слугой?

- Он ушел из дворца в тот же день, как только его господина кремировали, а на следующий уехал из эмирата с караваном торговцев, – Заки тяжко вздохнул, – я уже посылал своих людей в город, чтобы разыскать его, якобы, чтобы предложить работу в гареме, но его родня уверяет, что он уехал, а куда, они не знают. Надо просить кого-то из альф, чтобы провел расследование, но для этого нужна команда от эмира, у Тиграна нет причины разыскивать чужого слугу, а беспокоить эмира с такой просьбой… даже не знаю… это будет, как будто ты ему не доверяешь…

- Ладно… – Альби тяжело вздохнул, – подумаем об этом позже… а почему ты говоришь, что в городе давно не видели омег? Они разве не выходят в город? В городе Саида омеги его гарема и из гарема Мансура спокойно передвигаются по городу…

- Наложники могут выйти из гарема только с разрешения супруга или самого повелителя, – Заки потянул Альби за локоть, чтобы тот встал, – пошли. Не настолько ты испачкался за ночь, чтобы тебя намывать. Это, скорее, дело статуса. Все видели, что господин вышел из спальни, где ты провел ночь. Пусть завидуют. Я сказал слугам Махира и Хануна, чтобы они их собирали для выхода в мечеть. Я это сказал как бы от твоего имени… – Заки настороженно посмотрел на безмятежного омегу, – чем больше омег сегодня выйдет из дворца, тем лучше. Омеги Маджида должны попросить у тебя разрешения, чтобы присоединиться к тебе. Ты можешь согласиться или отказать, сославшись на то, что не спрашивал разрешения у Маджида на подобное. Не думаю, что Маджид будет против, но при встрече уточни, чтобы он прилюдно подтвердил твои полномочия в гареме.

- Но ведь они как бы не «мои», а Маджида, – удивился Альби.

-Это вопрос статуса, – Заки улыбнулся, – ты попал в вилку законов. Как бы считается, что если есть наследник, то есть и супруг повелителя. Сейчас по статусу ты – единственный супруг, как было бы, если у эмира был супруг, а у наследника уже есть свой гарем. И тогда супруг руководит обоими гаремами. Они – и их предел, это лабиринт и питомник. Чтобы они могли навещать своих детей. В тот же внутренний двор они не могут выйти, только смотреть в окошко. Они там, кстати сказать, были, когда вы приехали. И все слышали и видели.

- Сколько у меня есть времени до выхода? – Альби смотрел, как Заки решительно собирал в складки балахончик, чтобы помочь одеться. – Я успею позавтракать?

- Успеешь, – Заки просунул голову Альби в ворот одеяния и помог продеть влажные руки в рукава, – даже не сомневайся. Ради должен принести кашу, которую приготовит наш человек. Не забывай, о чем я тебя просил…

- Я помню, – отмахнулся Альби, – не переживай, я легко переношу голод, я к нему привычен.

- … – Заки замер с открытым ртом на полуфразе, а потом вздохнул, – все время забываю о твоем детстве… ты по ощущениям настолько свой, что каждый раз пытаешься вспомнить, в каком именно питомнике ты вырос.

- Я вырос в питомнике Рана, – рассмеялся омега, – поверь, до него я и не рос-то…

Альби почти дошел до своих комнат, когда ему навстречу вышел Фатим. Он был в подчеркнуто простом платье, и без драгоценностей, а его безвозрастное лицо озаряла безмятежная улыбка.

- Салам, Альби, я пришел попросить у тебя разрешения пойти в мечеть на праздничную службу.

- Прекрасно, – Альби довольно улыбнулся, – ой, и тебе доброго дня и мира, Фатим! Я сейчас переоденусь, позавтракаю и пойдем. Надеюсь, мои сони уже одеваются.

Над головой прогрохотал звук опускающегося шаттла. Альби даже потерял мысль, пока пытался определить, куда именно опустился корабль.

- Интересно, это родители приехали?

- Вряд ли, – Заки поморщился, – у них в эмирате скоро выставка мод и ювелирная нервотрепка. У Ясмина-эфенди в такие дни подол дымится от того, как много ему приходится ходить и успевать сделать. Это, скорее, уважаемый селафь – Айдан-эфенди пожаловал.

- Айдан? – насторожился Фатим, – уж не тот ли это омега-миротворец, что одним своим появлением останавливает войны? Я слышал, как он остановил войну между эмирами под стенами ад Шур, где правит могучий альфа Джабаль?

- Да, это именно тот самый омега-миротворец, Айдан ай Асад ад Дин, – склонился в поклоне Заки, – он селафь Тиграна, которого выделяет своей любовью из остальных правнуков.

- Я буду рад познакомиться с таким выдающимся человеком, – мечтательно улыбнулся Фатим, – ладно, не буду вас беспокоить, и подожду, когда вы соберетесь в дорогу, чтобы присоединиться.

Альби уверил, что не отправится на улицу, не предупредив Фатима, и зашел в свою гостиную. Там сидели собранный Махир и сонный Ханун, они уже завтракали, и там же стоял Ради с подносом, который он поставил перед Альби. Тот предупредил, что они отправляются в мечеть сразу после завтрака, и чтобы они поторопились. Завтрак прошел стремительно. Заки приготовил в комнате зайки платье и драгоценности, и стоило Альби зайти, как в него вцепились Заки и Ради. Пока Заки воевал с пуговичками одежды и застежками драгоценностей, Ради расчесывал влажные волосы и закручивал в узел, чтобы увязать все платком. А в это время Альби рассматривал свои руки, которые Заки спрятал под кольцами и браслетами, и с горечью вспоминал, как мыл посуду в баре. Как в самом начале у него слезли ногти от едкой химии, когда он по незнанию мыл посуду без перчаток, и как потом они мучительно отрастали. Ногти вначале отрастали молочно-белые, толстые, пористые, и только позже, когда он уже жил в доме Рана в студенческом городке, ногти стали, как и положено, полупрозрачные и тонкие, как сейчас. Раньше он на деньги с одного кольца смог бы прожить несколько лет, а теперь пальцы в кулак сжать не получится из-за массивных перстней, а Заки бурчит, что колец маловато и надо заказать еще. Как будто это такая мелочь, как жареные пирожки с горохом из забегаловки возле общаги…

- Хочу пирожок с горохом, – надул губы Альби, – так, чтобы горох был желтый, разваренный как нут, а пирожок не из печи, а жареный на масле в сковородке. Очень вредный, но вкусный…

Заки хмыкнул и задумался, что-то прикидывая в голове, а потом сказал, что все сделает, главное только не оплошать в мечети. Он сразу стал инструктировать, что именно можно, а что нельзя. Одно дело, когда он был в ней вместе с Ясмином-эфенди, в эмирате, где все уже привыкли к такому, и совсем другое дело, когда он будет единственный иноверец на службе. Альби кивал головой и пытался все запомнить. Стоило дождаться, когда его закутают в абая и шейлу, как Заки стал сразу торопить на выход. Выйдя во двор, он увидел Фатима в черном, готового к выходу. Под противоположной стеной прогуливались как в парке остальные наложники из гарема Маджида. Альби оглянулся и, заметив собранного Махира, показал жестом, что они отправляются. Фатим, оказавшись рядом, прошептал:

- Они ждут, что ты их пригласишь с собой…

- Если им что-либо надо, то пусть откроют рот и попросят, – Альби поправил браслеты на руках, – я не обязан угадывать их пожелания. Мне есть, о ком думать и за кем присматривать… – Альби увидел бегущего по двору наложника, – Ханун! Ленивая задница, тебя предупреждали, что мы после завтрака уходим, почему ты собирался дольше меня? В этот раз Заки накажет твоего слугу за то, что он не поторопил тебя, в следующий раз я накажу тебя. Может, так ты станешь расторопней. Пошли!

Альби закрыл лицо краем шейлы и первый вышел из ворот гарема. Следом за ним шел Фатим, а уже потом и молодые омеги. Слуги шли по бокам, как охрана, но они даже не дошли до внутреннего двора, как им весьма недвусмысленно заступил дорогу мощный альфа. Альби сложил руки под грудью так, чтобы брачный браслет оказался на виду, и уверенно произнес:

- Я, Альби ай Тигран ад Сафи, и я с наложниками отправляюсь в мечеть присоединиться к праздничной службе, пожалуйста, обеспечьте нам надлежащую охрану и сопровождение.

- Вам стоило заранее поставить нас в известность о своем желании выйти, – альфа даже не пошевелился.

- Я не наложник, а супруг, – прищурился Альби, – только мой муж может мне указывать на мои ошибки и запрещать, а ваше дело – защищать меня! Эмир Маджид, отец моего мужа, уверил меня, что теперь эмират ад Сафи – мой дом. А в своем доме я буду делать то, что считаю нужным и правильным!

- Прошу прощения за дерзость, – альфа поклонился омегам, – я сообщу эмиру о своем недостойном проступке, чтобы он наказал меня, как посчитает нужным. Разрешите проводить вас…

Альфа плавно развернулся и пощелкал пальцами, возле него, как из-под земли, сразу выросло несколько альф, и вскоре Альби с омегами шли, как в коробочке, окруженные альфами.

- Не сердись на него, – рядом оказался Фатим, – здесь давно не было супруга и все уже забыли, каково это, когда во дворце есть не просто омега, а супруг.

- Я не сержусь, – Альби улыбнулся, – поверьте, когда я сердит, я более суров и грозен. Я все понимаю, но задвигать себя в темный уголочек я не позволю. И когда моему мужу будет нужна моя помощь, он ее получит, и никакая преграда меня не остановит! Я сопровождал его во многие опасные места, и глупо думать, что меня кто-то остановит по дороге в мечеть, я буду рядом с мужем в такой важный день!

- Но ты же не правоверный, – прищурился Фатим, – зачем тебе в мечеть?

- Я православный христианин, – Альби посмотрел на спины альф, которые напряглись в желании все расслышать, – я крепок в своей вере и мой муж меня в этом поддерживает. А я поддерживаю его и никогда не препятствую ему, даже когда он на рассвете оставляет меня одного, хотя, видит Бог, как хочется его удержать. Но вера важнее поцелуев, мы это понимаем. И у него и у меня есть обязательства перед Богом и людьми. И сегодня я обязан быть вместе с мужем и общиной, это мое обязательство и веление сердца.

- Странно слышать такие слова от молодого омеги, – задумчиво произнес Фатим, – но я слышу искренность в твоем голосе, я верю тебе, и это наполняет мою жизнь радостью. Если наследник так силен духом и могуч как воин, а ты мудр и ответственен, то я могу быть спокоен за судьбу родного эмирата и его людей.

- Спасибо за добрые слова, – Альби протянул руку и пожал кисть Фатима, – но я не претендую на непогрешимость своих поступков и буду рад, если ты будешь помогать мне и давать советы.

- Но поступать ты будешь так, как посчитаешь нужным сам? – прищурился Фатим, – сегодня ты проигнорировал мой совет пригласить остальных на службу.

- Сейчас я не хотел задерживаться и, кроме этого, когда мне нужна помощь, я прошу ее, когда я хочу что-либо, я говорю об этом вслух, – Альби посмотрел на Фатима и пожал плечами, – когда ты подошел ко мне и сказал, что хотел бы пойти в мечеть, я с радостью пригласил тебя. Но я не буду никому заносить хвост на поворотах, у меня на это нет ни сил, ни желания. Я сейчас сосредоточен на своем муже и своем ребенке, а остальные пусть меня простят заранее, если я буду к ним не очень внимателен. Я с радостью помогу, чем смогу, но предугадывать чужие желания я не могу, да и не хочу. В конце концов, я им не папочка…

Небольшой отряд дошел до ворот дворца и вышел на улицы. Сравнительно небольшая площадь, к которой сходилось несколько улиц, была заполнена празднично одетыми людьми. Они с удивлением рассматривали фигуры в черном и восхищенно шептали: «Омеги, смотрите, это омеги из гарема!»

- Как я давно не выходил на улицу! – Фатим с восторгом крутил головой, рассматривая стены и людей, – я почти забыл, как все выглядит снаружи! Мне улицы уже перестали сниться! Даже не ожидал, что когда-нибудь здесь пройдусь! А вот там когда-то была чайхана, – Фатим показал рукой в переулок, – я бегал туда с другими наложниками поесть пишмание. Там был такой замечательный повар и готовил сладости лучше, чем во дворце! Хотя нам были важны скорее не сладости, а возможность выйти на улицу и посмотреть на людей. Иногда мы ходили на базар поглазеть на товары, которые привозили караванщики. Это было такое беззаботное время…

Народу на улице становилось больше, и теперь альфы прикрикивали на людей, чтобы те уступали дорогу. Впереди показались минареты, и вскоре альфы вывели омег на пустую площадь перед мечетью. Вдалеке послышался рокот барабанов и Альби понял, что они едва успели вовремя. Люди перед площадью заволновались, потом расступились и вперед выступили барабанщики. Они так грозно отбивали ритм, что хотелось вытянуться по стойке смирно. Всадники спешивались, нервничающих коней сразу куда-то уводили, и вскоре вся площадь заполнилась альфами. Первыми были, конечно, эмир и наследник. Альби только хотел удивиться, что не видно омеговозки, но тут на площадь завели двух лошадей, между которыми покачивался «домик». Если бы рядом не бежал Нури, то Альби и не понял бы, что это паланкин для омеги. Стоило лошадям остановиться, как Нури распахнул дверцу и оттуда высунулась рука в черном рукаве. Ран подбежал и помог селафь спуститься на землю, подхватив его за талию.

- Однако, отвык я от такого транспорта, – Айдан встряхнул абая, чтобы она ровно накрыла складки шелкового платья, – к хорошему привыкаешь просто моментально. Спасибо, Тигренок, я уже в порядке, все мои старые косточки на месте. Альби, сокровище мое! Как ты? – Айдан бросился навстречу и обнял омегу, – как ты перенес эту ужасную дорогу? С ребенком все в порядке?

- Все хорошо, селафь, – Альби с удовольствием прижался к любимому родственнику и жестом показал мужу, что все хорошо, Ран только улыбнулся и отступил в сторону, – и со мной, и с ребенком все хорошо. А малыш уже толкается!

- Слава, Аллаху, я так рад! – Айдан потискал немного омежку и, успокоившись, отпустил. – Как тебе на новом месте живется?

- Я еще не понял, – пожал плечами Альби, – вчера только приехали и я проспал весь вечер. Едва сил хватило, чтобы помыться.

- А где все? – Айдан оглянулся и увидел омежек Альби, которые сразу присели в поклоне, и единственного омегу, который склонил голову, слегка замешкавшись, – я думал, у Маджида гарем несколько больше…

- Разреши тебе представить, – Альби подвел Айдана к омеге, – это Фатим, и он единственный, кто подошел ко мне с пожеланием пойти в мечеть.

- Хм, салам, Фатим, – Айдан, выслушав пожелания долгих лет жизни и благополучия от омеги, кивнул головой, затем подхватил Альби за локоть и потянул ко входу для женщин и омег, – ты прав, Альби, надо с самого начала поставить себя отдельно от других. Ты не наложник, который пришел в их дом. Ты – супруг наследника и у тебя есть свои наложники, это как семья, а те, как сироты без старшего омеги. Это они должны искать к тебе подход и доказать, что нужны тебе, а не наоборот.

- Мы вчера только успели познакомиться, а потом я сразу заснул, – повинился Альби, – у нас не было времени даже поговорить толком. Я уверен, что у нас все будет хорошо.

- Молодец. Будь стоек, и они подчинятся. Ведь лучше гнет кошки, чем справедливость мышей.

Айдан первым дошел до скамеечки у мечети и присел на нее, чтобы Нури было удобнее снять с него шлепки и омыть ноги. На площадь стали просачиваться обычные люди. Женщины с детьми и мужчины. Маджид с Тиграном стояли возле главного входа и о чем-то разговаривали с несколькими священниками. Альби поймал взгляд Рана и ощутил, как по связи пронеслась волна нежности. Он понял, что был прав, когда послушался Заки и пришел на церемонию.

- А как у тебя отношения с Маджидом? – Айдан опять взял Альби под локоть и прижался, едва они вошли в мечеть. – За пять дней дороги он должен был хоть как-то проявить свое отношение к тебе.

- Мне кажется, что я ему нравлюсь, – Альби задумался, – он переживал о моем самочувствии всю дорогу, а под конец сказал, что будет рад, если у него в доме появится настоящий хозяин. Оказывается, в той шкатулке, что он мне подарил при знакомстве, были сапфиры его оми. Их все так и называют «сапфиры валиде».

- Комплект полный? – Айдан со вниманием посмотрел на браслет на запястье, – неплохие вроде камни, только оправа затертая. Почему он не отдал ювелирам обновить гарнитур?

- Мне кажется, он ему дорог именно таким, – Альби расстегнул пуговички на абая, показывая ожерелье, – и более того, перстень от гарнитура он носит сам. На мизинце. Заки заметил, и я потом точно рассмотрел. А еще есть диадема, но эмир ее еще не отдал. А гарем прямо по стойке смирно встал, когда увидел их на мне.

- Работа явно старая, – Айдан внимательно рассматривал ожерелье, – нынче модно крепить камни иначе… но это хороший знак. Фамильные вещи дороги не столько камнями, а скорее, как символ памяти. Это, скорее всего, значит, что эмир относится к Тиграну, как к своему преемнику, а ты будешь преемником его оми. Это значимый подарок, я рад. Я тоже приехал с подарочком, – Айдан снял край шейлы и лукаво улыбнулся, – вместе со мной приехали разведчики, хм… геолого-разведчики от Саида и пять агрономов от Айюба. А Шерри и Хани передали с ними пухлые письма для тебя. А со мной письма от Ясмина и Бельчонка. Малыш просто извелся, ожидая, когда сможет получить от тебя весточку. И напомни мужу, чтобы он тоже написал им письма…

Мечеть заполнялась людьми. На омег неприкрыто глазели, благо, те сняли с лиц шейлы и все имели возможность увидеть молодые и холеные лица. Причем все замечали молодость одних и застывшую вне времени красоту Айдана и Фатима. Они были, как две мраморные статуи, безупречные в своем совершенстве. Женщины тихо шушукались и почтительно склоняли головы, стоило им поймать на себе взгляды омег-небожителей. Для большинства они были скорее символами эмирской власти, чем реальными людьми, вроде драгоценных ваз, но только во плоти. Имам поднялся на возвышение, и все в мечети заняли свои места. Альби стоял впереди, но у самой стены, чтобы не мешать чужой молитве, а все остальные встали рядами. В первом ряду стояли Айдан рядом с Фатимом и с молодыми омегами по бокам. Все женщины стояли позади, не решаясь встать рядом, но при этом не спуская с них взгляда. Имам начал свое обращение к прихожанам, и мечеть погрузилась в почтительную тишину. Альби внимательно слушал проповедь, а когда все опустились на колени для молитвы, сел на ковер и приготовился ждать. Он перебирал в голове события сегодняшнего утра и прикидывал, все ли он сделал правильно. Может стоило раньше, чем идти в хамам, послать Ради к омегам, чтобы предупредить их о выходе? Но ведь Фатим сам подошел, а другие только смотрели издали… Может, стоило подать им знак, что… интересно, какой… и как это все выглядело бы со стороны? Они, наверное, обиделись, что их оставили дома, как провинившихся детей. А может, они еще больше бы обиделись, если бы увидели, что их подзывают для беседы… Потому что подойти первым он бы не согласился. В голове четко слышался голос Энди: «Легче за стадом ходить, чем стадо водить, а взялся водить, так не бойся давить». Служба длилась и длилась, а Альби почему-то вспоминал приют… отчаянье и безнадежность, страх… порой просто животный страх перед будущим. Энди… таким, каким он был в их первое знакомство. Энди был белым, как привидение. Светлые волосы, небрежно подстриженные кем-то из воспитателей, белая до синевы кожа, бескровные губы, голубые глаза и ссадина на скуле. Он свесился с кровати и поманил рукой: «Эй ты, иди сюда, вместе будет теплее…». Почему Энди помог ему тогда? Он ведь умел отворачиваться от чужой боли и отчаянья. Но всегда помогал ему и заботился… порой отвешивая подзатыльники, но это было, как подтверждение, что он не безразличен…

- Альби, – над его головой стоял Айдан и с тревогой смотрел на него, – все хорошо? Помочь подняться?

- Да, – омега протянул руки, – засиделся, даже ног не чувствую. Спасибо!

Айдан помог подняться и погладил по спине, как кошку. Альби огляделся. Служба закончилась, но все женщины стояли невдалеке и чего-то ждали. За черной шторой с той стороны мужчины поздравляли Маджида и Тиграна. Альби развернулся к женщинам и постарался приветливо улыбнуться. Ему в ответ расцвели улыбки на лицах, как цветы навстречу солнцу. Вперед вышла грузная женщина, она представилась как чья-то там жена. Она говорила как бы от имени общины. Выражала радость, что появился наследник и у него есть супруг. И супруг, беременный лисенком, а это много значит для всего эмирата. Это значит, что род не прервется, и у общины в этом городе есть будущее. А потом она благодарила за продукты, Альби сам не понял, в какой момент женщина, схватив его за руку, поцеловала ее. Айдан стоял рядом и довольно жмурился. Фатим внимательно наблюдал за всем происходящим.

- Благодарю за добрые слова, – Альби осторожно освободил руку и посмотрел на замерших людей, – мы с мужем постараемся оправдать ваши надежды. У Тиграна большие планы для эмирата и общины. Он надеется на вашу помощь в своих начинаниях. Уже сегодня в город приехали агрономы из Золотого треугольника, они помогут нам наладить питание в общине. Мы построим парники, в которых будем выращивать овощи, и посадим финиковые рощи, и в эмирате не будет голода из-за стихийных бедствий. В город приедут врачи и учителя. Новая работа потребует образованных людей, ведь даже чтобы ухаживать за растениями надо учиться. Учителя по утрам будут учить детей, для того, чтобы они, когда вырастут, могли найти новую интересную работу, которая к тому же будет хорошо оплачиваться. А по вечерам грамоте будут учить взрослых, чтобы вы сами могли читать Коран и лучше понимали, что происходит в мире. Впереди у нас будет много работы, но все, что мы сделаем, будет ради наших детей. Финиковые пальмы, которые мы посадим, будут кормить не только нас и наших детей, но и наших внуков. Все, что мы сейчас будем делать, будет сделано ради нашего общего будущего, чтобы наши дети жили лучше нас.

- Пророк Мухаммед, мир ему, – Айдан поднял руки к лицу, – придавал большое значение обучению верующих грамоте, вдохновлял их на приобретение и распространение полезных знаний. В хадисе Пророк сказал: «Приобретение знаний – обязанность каждого мусульманина», поэтому, когда в городе появятся новые учителя, отправьте к ним своих детей, пусть они приобщаются к знаниям, пока молоды, и проживут свои жизни с полным пониманием всего происходящего.

Женщины заволновались, все хотели счастья своим детям и всем хотелось узнать о новых учителях и новой работе, но Айдан остановил всех движением руки. Он напомнил, что сегодня день праздника, а для дел и новостей будут другие дни. Альби сразу сообщил, что будет принимать женщин каждую среду во дворце, и если у них будут вопросы или проблемы, то их обязательно приведут к нему, чтобы он смог их успокоить и объяснить непонятное. Женщины начали улыбаться и восхвалять мудрость наследника и его супруга, раз они думают о детях и будущем для всего эмирата. А Альби тем временем застегнул абая, скрывая сапфиры, закрыл шейлой лицо и первым вышел из мечети.

- Сердце мое, – Ран стоял у входа и едва дождался, пока Заки помог обуться омеге, – я хочу, чтобы ты шел рядом со мной, когда мы войдем в новый дом официально, как дети ад Сафи. Дай мне свою руку, я хочу, чтобы ты был не только в моем сердце, но и чувствовать тепло твоей руки.

Альби с удовольствием вцепился в протянутую руку и вдруг вспомнил, как Ран уводил его из здания спасателей в самом начале. Он отстал на полшага и всматривался в его профиль. Это было так давно и по ощущениям, как будто в другой жизни. Но Ран был такой, как и прежде – большой, теплый и надежный как скала. Только вокруг все изменилось, рядом шумели люди. Они кричали здравицы и просто выкрикивали имена эмира и наследника. Побратимы Рана несли корзины с конфетами и монетами, щедрою рукой бросая их толпе и вызывая этим новые крики восторгов. Альби был совершенно оглушен этим шумом, и только горячая рука альфы дарила спокойствие и надежду на будущее. Совсем, как и прежде… Баран был большой, белый, круторогий, он громко блеял, когда его положили мордой на брусчатку мостовой и принесли в жертву. Айдан, стоящий рядом, сообщил побледневшему Альби, что основным ритуалом праздника и символом верности Аллаху по традиции остается жертвоприношение.

- Эта история известна не только по Корану, но и по Библии. В христианском Священном писании можно найти эпизод, где Аврааму было сказано о необходимости возложить своего сына Исаака на жертвенный алтарь. В мусульманской культуре главным действующим лицом аналогичного сюжета стал пророк Ибрахим. Во сне он увидел архангела Джабраила, который напомнил ему его давний обет принести в жертву единственного сына, если он у него родится (пророк до 86 лет не имел детей, пока у него не родился первый сын Исмаил). Ни сын, ни отец не стали перечить воле Господа, поскольку были послушными мусульманами. Ибрахим отправился в долину Мина (ныне Мекка), чтобы подготовиться к обряду. В это время его сын смиренно ожидал своей участи. «Отец мой, делай, что тебе приказано; ты найдешь меня, если пожелает Аллах, терпеливым», – воскликнул Исмаил.

Однако, как только Ибрахим занес нож над шеей покорного сына, Аллах решил, что нет необходимости в этой кровавой жертве. Он сказал Ибрахиму, что тот успешно прошел испытание. «Не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего, ибо теперь я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел сына твоего», – сказал Аллах. Первенец пророка чудом остался жив. Вместо сына Аллах велел пророку зарезать барашка, и тем самым дал понять, что человеческие жертвы не нужны. Заклания животного вполне достаточно. С первой каплей жертвенной крови прощаются все грехи. Альби даже слегка оторопел от такого, но тем временем альфы вместе с Маджидом разделывали тушу, чтобы выделить подобающую часть для общины, а часть отнести в ритуальный котел в собственном доме. В воздухе пахло кровью и мускусом возбужденных альф. Хорошо, что рука Рана держала крепко, а еще можно было уткнуться носом ему в плечо и терпеливо ждать, когда все закончится. Но наконец незримый дирижёр дал команду и вся толпа двинулась куда-то в сторону, а Ран подхватил супруга на руки и понес в глубину дворца, чтобы опять оставить у ворот гарема.

- Хорошо, что Айдан приехал, тебе хотя бы не будет так одиноко на празднике, – Ран поставил Альби на ноги и, сняв шейлу, быстро поцеловал, – осталось совсем немного. Я тоже по тебе скучаю, просто до трясучки рук…

- Ран, – Альби довольно шлепнул его по груди, – такое я могу говорить, а ты образованный человек.

- Я как дикое животное без тебя, пытаюсь носом поймать твой запах среди чужих людей. Перебираю мысли, как четки, и каждая мысль там о тебе. Я так по тебе скучаю, что кажется слышу твой голос в своей голове, и стоит закрыть глаза, а ты вот где,... ты за моим плечом, как тень, и стоит замереть, как кажется, что ты уткнешься носом мне в спину. И я замираю в ожидании твоего тепла, потому что тепло твоих рук – это то, ради чего я живу…

- И я… – только и смог выдавить Альби и уткнулся носом в грудь мужа. От нежности, от светлой грусти сжималось все в груди, но рядом грели уши посторонние, а за спиной Рана переминался Маджид с куском мяса в руках. Так ему хотелось самому пронести его через весь дворец, чтобы все видели, что праздник свершен. Разорвать объятия было тяжело, как по приговору суда, – иди уже… и запомни, что я спать не лягу, пока ты не придешь за мной.

- Я бы и не уходил… – вздохнул Ран.

- Иди, – Альби осторожно толкнул мужа в грудь, – иди и повеселись там… А потом приходи, я дождусь.

Ран порывисто вздохнул, решительно развернувшись, ушел к Маджиду, чтобы тот довольно хлопнул его по плечу и потащил хвастаться наследником дальше. Айдан посверкал глазками по сторонам. Похоже, все происходящее доставляло ему феерическое удовольствие. И вот наконец он переступил порог гарема следом за Альби.

- Ну, здравствуйте, мои дорогие, – Айдан расстегивал пуговицы абая, постепенно обнажая россыпь бриллиантов перед растерянными омегами, – будем знакомиться, или как?

====== Гарем (продолжение) ======

- Может, уважаемый Альби красиво танцует? Так красиво, как бабочка, как падающий цветок? – омеги, сидящие напротив, таращили глаза.

- Не-а… – Альби поковырялся в тарелке со сладким и с гримаской отодвинул блюдо.

- А может, супруг наследника поет, как ангел? – гарем эмира не сдавался и пытался найти повод, за что можно было бы полюбить этого молодого омегу.

- Даже не пробовал петь, – честно сознался Альби, – это Тигран красиво поет. Ах, какие красивые серенады он пел под моим окном накануне свадьбы… помните, Айдан?

- Безусловно, – Айдан довольно улыбнулся, – такое забыть невозможно! Столько страсти и любви можно услышать только от влюбленного по самую маковку альфы! Кстати! Я забыл сказать, что твой друг Энди прислал тебе подарок! Я захватил его с собой! Нури, принеси.

Альби скосил глаза на селафь и в очередной раз заморгал. На Айдана было тяжело смотреть впрямую, невольно хотелось надеть очки. И все из-за драгоценностей, которые на нем сверкали и переливались. Мало того, что он сел под самым большим светильником в гостиной Маджида, так еще был увешан драгоценностями как витрина ювелирного магазина! Драгоценности как кольчуга укрывали его грудь и руки от плеч до самых пальцев, с пояса свешивались гроздями, а диадема закрывала голову, как шлем. Казалось, что Айдан собрался на войну, хотя… в самом начале его приняли практически в штыки злыми взглядами, а потом глухой обороной полнейшего молчания. И опять практически за всех говорил Лулу, остальные молчали, и только когда все сели за праздничные столы, начались слабые реплики. Гарем вдруг решил выяснить, чем таким выделяется Альби, раз смог отбить альфу у сына Ошаи. Но Альби отделывался короткими фразами, не собираясь облегчать им участь. Тем более, он и сам не знал толком, как объяснить, как все это произошло… Нури принес большой альбом в кожаном переплете с тиснеными золотыми цветами на обложке. Альби уже внутренне настроился, что увидит фотографии из приюта, или общую школьную фотографию из выпускного класса. Правда, от него там было ухо и половина глаза, торчащие из-за чьей-то спины, но зато сам Энди там красовался в самой середине. Но стоило открыть помпезную обложку, как Альби сам растерялся от воспоминаний. Первый кадр был, когда они с Раном вернулись из омежьего бутика, а вернее сказать – центра омежьего наслаждения и релакса. Энди их успел сфотографировать несколько раз после того, как свалился со стула. Омежка выглядел хорошенькой куколкой с губками бантиком и испуганными глазками. Прекрасный костюмчик, волосы как волны вокруг милого, худого личика. Все же, те мастера оказались реально волшебниками, потому что вместо приютского заморыша возле Рана стояла фарфоровая статуэтка, а не живой человек. А потом было еще несколько кадров, когда Ран улыбается, как заговорщик, глядя на кукленка, а потом кладет ему руку на плечо и улыбается на камеру. А потом были еще кадры, когда они приехали в клуб. Омега выглядел скорее тощей фотомоделью, которая показательно позирует на камеру, при этом не сводя взгляда с Рана. Альби и не представлял, что выглядит со стороны именно так. По всей видимости, эти фото Энди надергал из сети, выискивая у селебрити Лекси. Потому что Лекси мелькал на них рядом с Джилбоем. Высокомерный, холодный, с саркастической улыбкой на холеных губах. Альби казалось, что на той вечеринке он был маленький, как воробушек под дождем, и старался не привлекать к себе внимания, но на фото он оказывался в середине композиции. И Ран всегда был рядом, придерживал за плечо, когда разговаривал с другими, держал за руку, пока вел сквозь толпу. И потом было несколько фото, когда они сидели вместе на диване, и Ран поставил перед ним коктейль и что-то говорит. Альби помнил, что он тогда был оглушен и едва соображал от переживаний, но на фото это выглядело, как флирт, и его приоткрытый рот, как будто он птенец и ждет, что его накормят. А потом драка в клубе с Раном в главной роли. И темный переулок, и Ран стоит как палач над избитым Джилбоем и что-то ему говорит. А на заднем фоне балкон, где Аэрин и Том в куртке поверх шелкового костюмчика. А следом кадр, когда Ран держит Тома на руках, как будто он был призом в драке и Ран получил свой заслуженный трофей. А потом Ран что-то говорил с благодарностью Аэрину, но тот был обрезан за кадром и казалось, что альфа мягко улыбается и говорит именно Тому, который замер на его руках. А потом кадр, как Ран сажает омежку в машину, и отъезжающие габариты, как будто они сразу уехали вдвоем. Энди проделал громадную работу, вылавливая в сети случайные фото его и Рана, и при этом не стеснялся корректировать внешность друга. Потому что Том всегда выглядел несколько милее, чем было на самом деле. Взять хотя бы это фото, когда они с Раном сидели в пиццерии, и омега тянул в рот кусок пиццы, а Ран смотрел такими глазами, как будто ничего более милого он в жизни не видел. И несколько кадров в кондитерской, когда явно видно, что альфа ухаживает за омежкой и не сводит с него нежного взгляда. На самом деле все было не так, но на фото это выглядело, как этапы ухаживания альфы за понравившимся избранником. А потом много фото со свадьбы Динлохов, и на каждом был Ран и рядом Том. И профессиональные снимки фотографов, и вскользь сделанные «для себя», и на каждом они были вдвоем. Том танцует с Максом, вернее, со старшим сыном Ошая, а Ран на том же кадре наблюдает за ними. Или Ран разговаривает с Ошая, а Том на заднем фоне вместе с омегами Мак Грегор что-то обсуждает и смеется, как ребенок. Или как они сидят рядом за столом, и Том подкладывает в тарелку Рана куски, пока тот отвернулся, разговаривая с кем-то из знакомых. И ожидаемо несколько кадров, как он заснул, привалившись головой к плечу Рана, и тот подхватывает его на руки, как ребенка, лишь бы тот не упал со стула. А потом были виды моря и бунгало на пляже. Ран с побратимами на досках для серфинга и Том, стоящий у плиты и осторожно переворачивающий пирожок. Красивый Ран в шортах и очках на фоне песчаного пляжа. Том отпускающий морскую черепаху в океан. И, конечно, Том на южном базаре рядом с монахиней, выбирающий под ее присмотром громадных страшных креветок у пестро одетого мужичка в бандане. Альбом был толстым, и там были кадры из интервью с сестрой Мари, которое, кстати сказать, так и не увидело эфир, но, по всей видимости, у кого-то сохранилось на флешке. Там позади монахини в развевающейся черной одежде видны два домика. На пороге одного сидит Том, а из другого выходит Ран в гидрокостюме. И кадры, сделанные потом, когда одинокий омежка сидит на носу лодки и с ужасом смотрит на воду. А лодка несется на волнах, и нос кораблика задрался на очередной волне, и все вокруг серо и очень тревожно. А потом были кадры не очень четкие, поскольку делались издалека, и там омега убегает на понтон и потом машет руками куда-то в небо. А потом буквально раскадровка, как появляется Гранатовый дракон и является Аэрин в белом костюме, который как будто светится в сером сумраке приближающегося шторма. Возникновение из-за туч синих маршевых двигателей штурмового бота и Том, стоящий у края понтона и заглядывающий вглубь океана. И появление Рана с омегой, и то, как Ран вместе с Томом залезают в Гранатового дракона и улетают от этого ужаса и серых перепуганных лиц. Вдвоем. Опять вдвоем. А потом милые жанровые фото из студенческого домика, когда Том в фартучке жарит блины, а Ран сидит, уткнувшись носом в планшет, и мешает ложкой чай, а рядом стопка блинчиков, и Олаф задумчиво рассматривает Таэля, который с азартом засовывает блин в варенье и улыбается. Тихий уют почти семейного счастья. А следом серые фото из спасательной экспедиции и запорошенный, почти седой от пыли Ран что-то ест из жестяной миски, а рядом Том наливает ему в стакан чай. А потом еще кадры, когда Ран в лазарете кому-то бинтует голову, а на заднем фоне Том накидывает одеяло на плечи женщине и что-то объясняет. А потом еще и еще… и везде они вместе. Как сиамские близнецы, связанные общей пуповиной. И вот еще несколько кадров, где мелькает сестра Мари, а вот Том с кругами синими от самоедства под глазами, и выглядит, как все жители разрушенного города, когда потеряли родных и пытаются смириться с потерей. И Ран смотрит с тоской на омежку, который кусает серые губы и что-то мешает в чане длинной ложкой… А потом неожиданно несколько кадров из клуба. Он и Ран. Держась за руки в толпе с очень сосредоточенными лицами. Рядом беснуются в танце люди, а Ран стоит за спиной омеги и, обняв его за плечи, что-то интимно шепчет прямо в ухо, а у того такой вид, как будто его сейчас прилюдно изнасилуют, а следом кадр, как Ран уносит Тома на руках, а того выгибает в объятиях альфы. Альби закрыл ладонью фото и, закрыв глаза, вспомнил, что было между теми кадрами. Как его рвало от крика, как боль лилась фонтаном из сорванного горла, а истерика туманила мозг. Он тогда едва соображал от боли, но терапия от Рана помогла справиться с потерей лучше, чем любые беседы с психологом. Он тогда смог, прооравшись, отпустить свою боль и простить сам себя за все свершившиеся, чтобы жить дальше. Но даже сейчас, глядя на все эти фото, комок становился у горла и мешал дышать. Альби вдруг заметил, как стало тихо в комнате. Казалось, все замерли и наблюдали за его эмоциями.

- Столько воспоминаний, – улыбнулся Альби и перевернул страницу, – оу! Вот этот момент я никогда не забуду!

А там на нескольких фото были альфы в черном с решительными мордами, увешанные веревками, как патронташами, а между ними омежка в розово-оранжевом костюмчике и дурацкой шапочке с громадным помпоном на макушке. Это они шли в парке к точке сбора волонтеров и выглядели, как стая доберманов с плюшевой игрушкой. Не удивительно, что их только ленивый не снимал на камеру, потому что от такого контраста хотелось смеяться. И следующие кадры, взятые из интервью дронов и виртуальных журналистов. Некто в розовом с красной пуговкой носа с громадным чайником в руках, на фоне многовековых снегов. На эти фото было холодно даже смотреть. А следом много жутких кадров летящего сквозь снег карапуза, которого тащит за лямки штанишек громадный и страшный дрон. А потом крупным планом труп в разорванных лохмотьях, пристегнутый к носилкам, и как розовый кролик откапывал из снега очередное тело в черном комбинезоне. И отчаянная реанимация практически на одном адреналине от приближающейся истерики. И опять их двоих забирают люди в форме медслужбы, и опять исчезающие габариты улетающей машины. А потом много общих фотографий, когда они вчетвером гуляли в городе по выходным. И очень милый снимок, сделанный кем-то из прохожих, когда Том стоит, прижавшись к Рану, а тот накрыл его сверху полами своей куртки и целует в лоб. И все это на фоне мечети и голых деревьев, покрытых тонким пухом первого снега. А дальше общие фото, когда Том уже жил в общине и его возил на занятия Ран. Он тогда был одет в глухую одежду и выглядел очень счастливым. Они вдвоем выходят из дома и вдвоем уезжают. И еще несколько фото с общей кухни, когда Том жарил блинчики, а женщины заглядывали ему через плечо и улыбались. А потом приезд Ошая с мужем и склонившаяся толпа у ворот, и Том, разговаривающий с гостями. И Ран, который заходит в одной рубашке и смеется, а потом стоящий рядом с Томом и с улыбкой обнимающий его за талию. А еще кадры из клуба. Там Ран и Том стоят вместе, как пара, и встречают гостей. И у Тома шикарное платье, все расшитое золотыми цветами, и очень красивый платок, скрывающий волосы, с завязкой в виде розы. Ран смотрит на него неприкрыто влюбленными глазами, а рядом много народу, но они стоят, как будто одни в толпе, и наслаждаются друг другом.

И конечно, очень много фото со свадьбы. И смущенный омега в нарядной одежде, и, конечно, Ошая с сыновьями, и Мадлен, и другие гости. И очень много любви во взглядах юной пары, стоящей напротив кади. И как Ран застегивает браслет на протянутой руке, и горячий взгляд альфы, обещающий неземное блаженство. А потом кадры праздника. Танцующие люди, альфы, которые резвятся, как дети. Альби, сидящий на стуле между Айданом и Ошая, и всюду цветы и радостные улыбки.

Альбом заканчивался последним разворотом, где на одной стороне было первое фото, где маленький омежка выглядит испуганным возле насмешливого альфы, а на другой странице красивая пара, лучащаяся светом и любовью.

- Прекрасный альбом, – Альби закрыл подарок и погладил обложку, – надо будет послать Энди подарок в ответ.

- Ясмин отправил твоему другу бриллиантовый браслет и серьги. Хороший дар за такой подарок. Ясмин сделал себе копию для семейного архива, а еще есть диск с записью, но я не решился его привезти. Они быстро размагничиваются без специальной защиты, и поэтому он лежит в сейфе у Салаха, и ты сможешь его забрать, когда приедешь в начале месяца искупаться в аквапарке.

- Ох, – Альби улыбнулся краешками губ, заметив, как загорелись глаза всех омег, – я за всеми этими событиями совершенно потерял дни. А ведь до этого события осталось пять дней? Отвезете меня с наложниками в ад Мин? Мои котятки не видели такой красоты. А в комнатах, которые остались за мной, как раз есть две спальни и кровати для них. Там, правда, есть еще несколько пустых комнат, но я так и не придумал, как их можно использовать…

- Обязательно, – Айдан понимающе улыбнулся, – семья ад Мин с удовольствием примет и тебя с наложниками, и всех твоих гостей. Это у Тиграна много работы в эмирате, но это ведь не помешает нам слетать, поразвлечься немного. Ты ведь еще не видел, как происходит выставка мод? Это надо видеть! Там есть и открытые показы, когда показывают новые платья и различные виды расшитых абая, но также есть и закрытые показы только для омег! Там показывают новые коллекции белья! Там такие красивые боди и трусики с камушками и ленточками, и кружева! Ах, какие там кружева!

- Да, кружева это, конечно, красиво, но ничто не сравнится с красотой аквапарка! Столько воды, рыбки, кораллы, всякие маленькие креветки, эти, как их… морские полипы. Такие живые цветочки! Но только под водой. За ними можно наблюдать целыми днями. А эти восхитительные ресторанчики под водой! Можно сидеть и кушать пироженку, а рядом рыбки плавают. Мне потом даже снилось такое… – Альби восхищенно вздохнул, – обязательно покажу котяткам всю эту красоту. А уж искупаться в соленой воде рядом с рыбками, это вообще восторг!

- Рыбки? Живые, вот так прямо плавают и их можно потрогать? – заволновались омеги.

- А еще покормить и погладить, – покивал головой Айдан. – Там можно гулять целый день и все до конца не увидишь! Но вот искупаться можно всего один день, когда аквапарк закрывают для всех, и только омеги могут наслаждаться всем этим великолепием! Я не пропускаю такие деньки, ведь это настоящее чудо!

- А можно посмотреть альбом? – потянул лапки Ханун.

Альби передал альбом и издали комментировал некоторые снимки. Где Ошая и его семья. И что праздник – свадьба побратима Тиграна, который, между прочим, жил в эмирате ад Мин несколько лет. И старший сын Ошая, да, действительно красивый альфа, и очень обходительный. Да, они танцевали вместе, и тот держал его за талию и за руки, и они разговаривали. И потом еще виделись в клубе, но это было позже, когда он стал уже Альби и уже принадлежал Тиграну. Заки очень кстати принес тарелку с маленькими пирожками, и Альби вцепился в нее, как в голодный год. Вид Тиграна в гидрокостюме, шортах и майке произвел на омег неизгладимое впечатление. Они так показательно смущались и прикрывали лица платками, но при этом жадно рассматривали фото, как порнуху, что Альби от ревности чуть не поперхнулся начинкой. Но потом взял себя в руки и сделал вид, что все нормально. Пусть завидуют, как говаривал Заки. Если Ясмин и хитрец Айдан оставили эти фото в альбоме, значит все нормально. Хорошо, что у него были пирожки и пояснять, что на фото, взялся Айдан. Оночень красочно рассказал, как Ран стал спасать несчастных в океане и сам оказался в ловушке, и это отважный Альби отправился на выручку и вызвал военных на помощь. А другим такое в голову не пришло! И получается, что Альби спас наследника, который к тому времени был его опекуном. А эта женщина в платье – святой человек, монах-дервиш. И Альби жил с ней в домике, а холостые альфы жили по соседству. За спиной Хануна собрались все омеги и, вытянув шеи, жадно рассматривали каждую фотографию. Как будто в замочную скважину подглядывали и только глазками помаргивали от старания не пропустить ничего. Айдан, между прочим, мельком показал Лекси и Джилбоя, и преподнёс свой вариант причины драки. И вид Альби на руках Рана был более чем компрометирующим. Но весь альбом был, как один любовный роман в картинках. А то, что Ран помогал волонтерам, так это от широты сердца и храбрости натуры. Он ведь АЛЬФА, а это значит, везде первый и помощник во всем. И да, безусловно, Альби был с ним, потому что любовь, это когда в горе и радости, и через все трудности вместе. А когда пришло время для льда, снега и отчаяния, Айдан выдал такой драматический триллер, что все сценаристы умылись бы слезами, потому что им такое и не снилось! Отвага альфы и беззаветная преданность омеги, который почувствовал опасность и полетел на помощь. И главное, с этим было не поспорить! Вид изуродованного трупа и как из снега появляется второе тело… это было страшно своей реалистичностью…

- Ты его спас? Реально спас? – Фатим был белый, как снятое молоко, – нашел неизвестно где и выкопал из снега?

- Более того, – Айдан тяжко вздохнул и сжал руки, – у него была остановка сердца от холода и всего этого ужаса, когда снежная лавина протащила его много, много километров. А Альби заставил его сердце биться опять и дал сигнал медикам, чтобы их нашли и оказали им помощь. А еще, у Рана была сломана нога, но это было уже неважно на фоне остановившегося сердца. Альби нашел его, когда снег был, как песчаная буря, и даже вытянутой руки не было видно, и заставил сердце моего правнука биться опять. Только настоящая любовь может пробудить к жизни практически умершего человека.

В комнате стало так тихо, что было слышно, как на улице бегают слуги и гремят подносами и тарелками. Альби проглотил кусочек пирожка и облизал пальцы, и только после этого тихо произнес:

- Я знал, что он живой, потому что если бы он умер, то и мое сердце остановилось бы в ту же минуту. Мне тогда были страшны не снег и неизвестность, а то, что я могу опоздать. Я могу пальцем показать в сторону, где он находится, и знаю, что он идет сюда. – Альби осторожно встал и поправил складки платья, – если хотите танцев, то Ханун красиво танцует, а у Махира красивый голос, а я… – Альби виновато покосился на задумчивого Айдана, – вы меня простите, я вас оставлю сегодня. Мне пора идти…

Альби вышел из притихшей гостиной и раскрыл объятия, по двору бежал Тигран.

- Сердце мое! – Ран подхватил омегу на руки, – я сбежал от них! Не могу больше без тебя, соскучился, хоть кричи! Они там веселятся и не заметят моей пропажи, а я хочу закончить то, что мы утром начали…

Альби тихо рассмеялся и обнял его за крепкую шею. Попался, тигренок! Ран впился в подставленные губы, как будто съеденный пирожок был обещанным ему десертом. От него тоже вкусно пахло мясом, пряной приправой, дымом костра и множеством людей. Альби схватил его за волосы, не позволяя прервать поцелуй. Память подкидывала картинки снега, и ничего так не хотелось, как почувствовать биение его сердца сквозь теплую кожу… Ран с трудом вынырнул из марева поцелуя и с тревогой посмотрел на супруга.

- Ни о чем не волнуйся, мое сердце, мы вместе и у нас все получится, вот увидишь…

*

Самое лучшее на свете – это проснуться и увидеть рядом любимого человека. Альби это понял со всей ясностью, когда рассматривал спящего Рана. Он опять его разглядывал, как будто видел впервые. Ран был осунувшимся и с синевой вокруг глаз, ну да, и дорога, и нервы, это все не проходит бесследно. Альфе хватало переживаний и за себя, и за него, и за побратимов. Губы во сне были сурово сжаты, а глаза мелькали за закрытыми веками. По всей видимости, ему что-то снилось… а ресницы были длинные… нижние загибались, а вот верхние были, как щеточка – густые, прямые и длинные. Альби приподнялся на локте, чтобы лучше рассмотреть мужа и наткнулся на полный нежности взгляд.

- Зачем альфе такие длинные ресницы? – Альби улыбнулся в ответ.

- Для того чтобы сделать «мотылька»… – мурлыкнул Ран и, повалив омежку, прижался лицом к животику и быстро заморгал. Альби захихикал от щекотки и стал извиваться, пытаясь освободиться. В ответ его зацеловали и потискали. – Доброе утро, нет большего счастья, чем видеть тебя, едва открыв глаза. Как ты себя чувствуешь? Я тебя не сильно… натер… после такого перерыва?

- Ран… – Альби игриво шлепнул мужа по груди, – бесстыжий! Такое спрашивать!

В ответ Ран хмыкнул и, перевернувшись, навис над супругом, удобно расположившись между раскинутых ног. Упершись одной рукой у его головы, второй рукой быстро провел инспекцию желанного тела. У Альби оказалась тонкая кожа, которая как карта показывала все следы их ночных игрищ. Следы от пальцев на плече и бедрах, пара засосов, которые наливались синевой на плече и груди. Припухшие соски, вокруг правого явный отпечаток зубов. Ран отругал себя за несдержанность, но омежка ночью был такой сладкий и так призывно стонал и отдавался, что он едва контролировал себя… Вот и сейчас вздрагивает и прикусывает губку, чтобы не застонать, едва стоит задеть соски. Все же, не стоит забывать, что у беременных они становятся очень чувствительными… Ран огладил животик и, задержав ладонь, получил толчок под пальцы.

- Со мной поздоровались, – Ран довольно рассмеялся, – сынок напоминает, что папочка принадлежит и ему, и чтобы я был осторожнее.

- Нет, – Альби обнял мужа за шею и со вкусом поцеловал его, а потом довольно рассмеялся, – это он тебе сказал спасибо за то, что сделал его папочку таким счастливым.

- Это счастье для двоих, – Ран скользнул рукой в промежность, погладил поджавшиеся яички и проинспектировал на ощупь дырочку. – Ой, нет, я все-таки тебя натер. Надо было остановиться после второго раза, или хотя бы после третьего… – Альби в ответ вильнул попой и призывно застонал, – не надо провоцировать меня сейчас. Ты ведь на попу не сядешь…

- А я полежу… Раа-ан…

- Маленькое ненасытное чу… сокровище, – с довольной ухмылкой выдохнул ему в губы альфа и сразу отстранился, – ну уж нет! Это я тебе как медик говорю! Надеюсь, у Заки найдется заживляющая мазь, чтобы к вечеру отек спал и мы опять могли порадовать друг друга?

- Найдется, – хмыкнул омега и заметил, как Ран прислушивается к происходящему на улице, – куда-то торопишься?

- Слышу, в гареме Ма… отца все уже проснулись, – Ран коротко вздохнул и, отстранившись, сел на кровати, – надо не забывать называть его отец. А я все не могу привыкнуть. В пустыне было проще, а сейчас чувствую себя едва не предателем…

- А ты представь, что это мой родной отец, – Альби сел и погладил мужа по плечу, – ведь тогда он был бы тебе свекром и ты звал бы его отцом? Представь, что я его лисенок, и ты пришел, как муж лисенка, в семью эмира. Тогда тебе будет проще назвать его отцом. Это получится мой отец, который теперь тебе тоже родной. Тем более, что Маджид подарил мне фамильные сапфиры, тем самым признав меня родным. Ведь чужому омеге сапфиры оми не подарят.

- Да? – удивился Ран, – откуда ты это знаешь? Ну, про сапфиры?

- Ра-ан… – рассмеялся омега, – любого в гареме спроси, тебе ответят что у меня сапфиры валиде. Это значит, украшения его оми. И Айдан подтвердил, что вещь старая, а, следовательно, не купленная по случаю, лишь бы не обидеть, а отданная от всего сердца с надеждой, что мы станем частью семьи.

- Спасибо, – Ран быстро поцеловал любимые губы и сразу встал, – спасибо, мое сердце… действительно, если думать о Маджиде, как о твоем отце, то мне даже в радость будет назвать его отцом! Ведь мы – семья! Не обижайся, но лучше я уйду сейчас. Ты так завлекательно пахнешь, мне тяжело держать себя в руках, так и хочется обнимать тебя, целовать… и м-м-м… надеюсь, что у Заки найдется мазь, или мне поискать медиков? Как бы до вечера дожить?

- Не надо никого искать, – рассмеялся омега, рассматривая как Ран подергал себя за торчащий член, – сам разберусь со своей попой… дашь лизнуть? Иди сю-юда… – Альби, как сирена, поманил к себе альфу, – иди ко мне…

- Альби, – простонал Ран, а сам сделал шажок навстречу, – что ты со мной делаешь? Мне надо идти… дел полно…

- Конечно, – согласился омега, а сам так облизнулся, что у Рана чуть коленки не подломились от желания, – дела – это оче-ень важно… но вначале я тебя поцелую, куда хочу, а потом пойдешь, куда захочешь…

Ран только придушенно охнул, когда омежьи руки прихватили его за бедра и притянули ближе. Он закрыл глаза и прикусил себя за щеку, чтобы не кончить только от одного вида приоткрытого рта и мелькающего языка, но при закрытых глазах ощущения стали еще острее, он попытался перемножить пару двухзначных чисел в уме, но забыл, какие именно… и только юркий язычок… только жаркий рот… о, Аллах, разве так бывает? Каждый раз, как будто впервые, и от желания жарко и томно, и остро… прямо кипятком по венам… и нечем дышать… и надо бы вздохнуть, но изо рта несется стон, и душа, кажется, отлетает следом… ох…

*

Ран натягивал штаны на голый зад, стоя в открытых дверях и не отрывая взгляда от довольного супруга, который как кот облизывался после того, как выпил из него всю душу… И только услышав понимающее хмыканье за спиной, сообразил, что в гостиной кто-то сидит…

- Доброе утро, – пискнул неустрашимый страж и стал натягивать рубаху на расцарапанный торс.

- Да уж, мы видим, что утро на зависть всем – доброе! – воскликнул довольный Айдан и счастливо рассмеялся, заметив, как покраснел альфа, – хорошее начало для хорошего дня! Эмир Маджид только-только заходил, чтобы забрать тебя на заседание Дивана, но кое-что услышав, – Айдан выгнул брови и ухмыльнулся, заметив, как Тигренок опять стал пунцовым, – он сказал, чтобы ты присоединился к нему, когда «освободишься»!

- Я в хамам! – Ран сразу стал серьезным, – Заки, пришли туда Ради с одеждой! Я побежал!

- Ох, дети… – Айдан счастливо ухмыльнулся, а потом махнул рукой на наложников, – рты закройте, простудитесь! Махир, Ханун, запомните – Тигран и Альби пара и дыхание друг друга! Лезть между ними себе дороже выйдет. Не торопитесь, присмотритесь… если хотите найти свое счастье, то думайте головой! Постарайтесь подружиться и стать полезными друзьями супругу господина, а не камнем под ногами… и у вас все получится. Жизнь, она такая длинная, поэтому не стоит торопиться захапать все и сразу. Вначале докажите свою полезность…

Заки и Ради занырнули в спальню, Ради почти сразу выскочил обратно с вещами и бросился на улицу, а вот Заки вышел после Альби, который зевал и потягивался.

- Это ужасно, – Альби почесал живот через платье, – ужасно, когда нет душа и приходится обтираться полотенцем из тазика. Доброе утро…

- Да, мы это уже заметили, – Айдан цвел, как роза, – утро у тебя с мужем явно задалось.

Альби довольно улыбался и осторожно вышагивал по коврам. Попа ощутимо простреливала после ночных безумств.

- Айдан, скажите Ради, когда он вернется, чтобы поискал украшения в спальне. Ожерелье и браслеты я запихал под подушку, а вот кольца, которыми поцарапал мужа, я куда-то закинул…

- Возле кровати столик, у него крышка специально откидывается, как в шкатулке, -проинструктировал бывалый омега, – как раз, чтобы складывать туда украшения.

- Оу, – удивился Альби, – хорошо, буду знать на будущее. Я бы поел, прежде чем идти купаться.

- Если не брезгуешь, то можешь съесть мою кашу, – Айдан показал на свой поднос, – я к ней не прикасался, у меня изжога после вчерашнего застолья. Я только кофе выпил. Меня к этому Ясмин приучил. Я теперь без кофе по утрам не могу проснуться.

Альби глянул, как бы случайно, на Заки, а тот почти незаметно для других быстро кивнул головой. Альби без сомнений сел на колени напротив Айдана и взялся за его ложку. Все же, он вчера практически не ужинал, а ночью сил ушло много… Айдан заметил переглядывания этой парочки и довольно кивнул головой Заки. Все правильно – на Аллаха надейся, а верблюда привязывай! Альби подхватил тарелку и быстро смел уже остывшую кашу. Заки за это время сходил в комнату, порывшись в своем саквояже, положил в карман баночку с мазью и опять закрыл саквояж в сундуке надежным замком. Ради был отправлен в спальню. Перестелить кровать и разыскать все украшения. А Альби опять поковылял в хамам с надеждой, что после помывки ему станет легче передвигаться. И только Заки был в этом совершенно уверен. У него в кармане была чудодейственная мазь, которая выручала не одно поколение омег.

*

- Какие планы на сегодня? – Айдан зашел в зайкину комнату, где заканчивали украшать Альби.

- Я уже позвал Ису, – Альби поправил кольца на руке, – поговорю с ним, потом проведаю кастеляна. Надо посмотреть на питомник и пройтись по мастерским. Если я буду на территории дворца, то я могу не надевать абая? Я хочу, чтобы все видели и шелковое платье, и драгоценности, и, самое главное, брачный браслет. Люди должны видеть меня не так, как остальных наложников, – Альби передернул плечами, – пусть привыкают, что я везде буду совать свой нос. А он у меня очень любопытный!

- Хорошо, – Айдан улыбнулся, – закрой волосы платком и возьми полумаску. Для альф охраны этого будет достаточно. Пока тебе Тигран напрямую не запретит именно так появляться перед воинами, ты вполне можешь ходить в одном платье, но только по территории дворца, и ни шагу вне стен!

- Конечно, – закивал головой Альби, – мне бы разобраться пока с дворцом. Ради, найди агрономов и геологов. Для начала, мне нужны письма, и потом, я хотел бы с ними поговорить сам. Их разместили во дворце?

- В городе, – буркнул Заки, – их пригласил пожить в гостях кто-то из общины. Агрономы пошли жить к тем, кто работает в парниках. Они уже вышли в пески делать свои замеры, так что придется послать кого-то из альф. А геологи у кого-то из имамов, не помню точно, у кого. Ради, бросай мучить платок и отправляйся к Ваизу, он точно знает, у кого остались гости. Пусть старшие принесут письма и поговорят с Альби-хатун.

Ради со вздохом отпустил платок. У него не получилось красиво завязать розу из концов, как это делал Рафик, а Заки без затей подвязал концы в аккуратный бантик. Альби встал и, кивнув головой заинтересованному Айдану, вышел из своих комнат в сторону лабиринта. Селафь только посмотрел ему в спину. Ну, что ж, мальчику надо взрослеть самому, в добрый путь. А вот он сам примерился поговорить с Фатимом. Он так и не понял вчера – так он гость в гареме, или все же наложник? Иса уже ждал Альби с отчетом, как были распределены продукты. Сколько ушло общине, сколько было выдано на кухню, и сколько осело в кладовой. По его подсчетам получалось, что до кладовой не дошло два мешка «тонкой» муки для выпечки и упаковка банок с медом. Альби понимающе похмыкал, он примерно этого и ожидал от кастеляна. Теперь оставалось правильно разыграть эту карту и начать договариваться с Камилем. Кастелян оказался пожилым бетой. Если визирь был похож на Маджида, то кастелян был скорее похож на Камиля. Ну, если можно было бы представить Камиля с морщинками и обрюзглыми от возраста щеками. Он попытался отмахнуться от омеги, но Альби, как бульдожек, закусил добычу и стоял на своем. Все мешки и банки, присланные из эмирата ад Мин, были маркированы, и он хотел пересчитать остатки в кладовой. Кастелян попытался и прикрикнуть, и возмущенно побурчать, но Заки за спиной господина спокойно достал из рукава ножичек и стал показательно чистить им свои ногти. А второй слуга смотрел на него с такой понимающей ухмылкой, что кастелян сдался и отдал ключи в протянутую омежью руку. Иса занырнул в практически пустую кладовую и, выйдя, сообщил о недостаче. И хотя кастелян попытался пискнуть о том, что продукты были выданы на кухню, но Иса достал лист, на котором были перечислены все продукты, которые выдавались на кухню за последние два дня. Кастелян посмотрел в спокойные глаза Альби и покаянно опустился на колени.

- Позовите Камиля, – Альби сел на подушку возле учетной книги и, открыв записи, попытался разобраться, что к чему, – это не учет, а какой-то дневник с записями! С таким учетом даже святой начнет подворовывать. Хм, эмир что, совсем не интересовался, что здесь к чему, или с таким учетом поймать толстого крыса у него не получалось?

Кастелян заскулил и, сжавшись, уткнулся лбом в потертый ковер, умоляя о пощаде. Заки заступил ему дорогу, когда тот попытался подползти к омеге, но Альби его даже не слушал. Его больше волновало, как быстро Камиль придет на его зов. Он перелистнул еще несколько страниц и увидел записи о закупке продуктов для общины и выдаче на оплату «чеков» для шахтеров и работников дворца. Как он и ожидал, с людьми здесь рассчитывались не деньгами, а эквивалентом в продуктах. Хм, работать «за еду», ему это было знакомо по старой жизни, он и сам так работал. Тех копеек из бара едва хватало, чтобы не сдохнуть с голода. Вскоре в коридоре послышался шелест шелка и в полной тишине в кладовой появился Камиль. Альби встал чтобы не разговаривать снизу вверх, но Камилю было не до разговоров. Он заметил уверенную сталь в глазах новопоявившегося супруга, раскисшего от слез кастеляна, который умоляюще сложил ладони перед лицом, и твердый взгляд беты с бумагами в руках за спиной Альби.

- Я же тебя предупреждал, чтобы ты поберегся… – Камиль поднял подбородок кастеляна и недовольно вздохнул, – глупый, жадный человечек… – Камиль шлепнул кастеляна по щеке и отошел в сторону. А потом твердо посмотрел в глаза Альби, – вызывайте альф. Он вор и надо поступить по закону.

А после этого стремительно вышел из кладовой, даже не обернувшись на вскрик пожилого человека. Личный слуга Камиля присел в полупоклоне и сообщил, что вызовет альф, чтобы они забрали воришку, и выскочил следом за своим господином. А вот Альби растерянно завис от всего увиденного. Он рассчитывал на другой исход в этой ситуации, но теперь надо было подумать, что делать дальше.

- Иса, станешь кастеляном? – Альби растерянно смотрел по сторонам, за соседней дверью подвывали помощники кастеляна. Они боялись, что их судьба будет такой же. Альби передал Исе связку крупных ключей на железном кольце. – Сам решай, возьмёшь новых людей или как… Я не буду тебя учить, что и как, ты лучше меня все знаешь…

- Лицо! – напомнил Заки, – альфы идут!

Бывший кастелян закричал тонким голосом. У Альби даже волосы встали на затылке дыбом от такого отчаяния, но дело было сделано… Он поднял дужки полуочков и водрузил их на нос, так, чтобы закрепленный платок закрыл низ лица. И немного посторонился, когда двое альф зашли в кладовую и, коротко поклонившись омеге, подхватили под руки скулящего кастеляна и сразу поволокли его по коридору в сторону казарм. Альби прислушался, как удаляется звук, и потер похолодевшие руки.

- Иса, ты здесь разбирайся, а я пройдусь немного, – Альби опять потер руки, пытаясь согреться. – После обеда сходим вместе по мастерским и наведаемся в питомник. Надо со всем разобраться до конца.

- Да, господин, – склонился в поклоне новый кастелян и звякнул ключами, – а я пока разберусь, что здесь к чему…

Альби кивнул головой и почти бегом выскочил в коридор. Хотелось с кем-то поговорить, ноги сами привели его к Айдану. Тот в его гостиной играл в го с Фатимом и на двоих с ним курил кальян.

- Молодец, – хмыкнул Айдан, – быстро управился!

- Айдан! Он даже не попытался договориться! – Альби немного потряхивало от переживания, – а ведь он его СЫН!

- И более того, он его первенец, – подал голос Фатим, – но он уже стар, а если бы Камиль проявил слабость и начал договариваться вначале, то что бы вылезло, когда твой человек сделает ревизию до конца? И что тогда? Договариваться еще раз и окончательно стать твоим должником?

- Не переживай, Альби, – Айдан выдохнул ароматный дым, – его будет судить отец. А кража настолько мелкая, что его, скорее всего, из милосердия тихо удавят. А вот если бы ты раскопал на него компромата побольше, то тогда все было бы серьезнее. Тогда и его дом могли бы забрать в казну, и его детей оставить ни с чем, и тогда казни на осле ему было бы не избежать. А так Камиль поступил очень мудро. Он прикрыл род сына и при этом не попался к тебе в сети. Да и легкая казнь для старого жулика – это настоящий подарок, как ни посмотри! А ты доволен тем, что получилось?

- Хм, – задумался Альби и уселся на подушку напротив двух игроков, – Заки, принеси Библию. Я сегодня не успел помолиться.

Вскоре перед ним стояла подставка и подарочное издание мудрой книги. Альби открыл ее на закладке и тихо вздохнул. Там Моисей вынес своим людям скрижали с заповедями. Новый закон, новые правила, по которым им теперь предстояло жить. Стоило хорошенько обдумать, что же именно произошло и как к этому относиться. Он победил, или наоборот проиграл? С одной стороны… а с другой… да, теперь кастелян – это преданный ему человек, но что толку в преданности в пустой кладовой, хотя наполнить ее – это дело времени, но не удалось зацепить Камиля, как планировалось с самого начала. Камиль теперь ему враг? Или как? Так странно легли камни в этой партии, вроде сделал выгодный ход и занял хорошее место, но только странное послевкусие у такой непобеды… мда… гарем оказался очень странным местом, где даже победа несет вкус поражения и чувство, что ты просто «вмастил» сопернику… или все же выиграл? И тот «делает лицо», чтобы не выдать поражения?

====== Новая кровь ======

- Ран, я хотел бы задать тебе очень нескромный вопрос, – Альби поправил браслет на руке и набрал воздуха, как будто собирался нырять, – сколько денег я могу потратить на хозяйственные нужды?

- М-м, – Ран отодвинул поднос с ужином и завис, – даже не знаю, что сказать, а сколько надо?

- Ну, я даже не знаю, – Альби отвел виновато глаза, – насколько я понимаю, денег в эмирате нет. Кладовые стоят пустые. Я сегодня обходил мастерские и, честно говоря, расстроен. – Ран сделал жест, что ждет продолжения, и омега коротко вздохнул. – Я себя вдруг почувствовал, как на седьмом уровне, когда ничего не пропадает зря и любая мелочь используется до конца. Я сегодня видел простыни, которые прачки меняли в казарме. Они не просто ветхие, их вначале штопают, а когда они разлазятся в руках по нитке, то у них отрезают более целые края и делают из них полотенца для хамама. Или в швейной мастерской из двух рубах делают одну: собирают от одной рукава, от другой спинку, а на грудь берут новый кусочек. С обувью, я думаю, так же, потому что не только молодые альфята бегают босиком, но и достаточно взрослые подростки шевелят пальцами в пыли.

- Я как-то этого не заметил, – задумался альфа, – когда я выбирал, к кому пойти, то спрашивал мнения побратимов. Те альфы, которые приехали с Маджидом, все были и хорошо одеты, и выглядели сытыми. И, кроме этого, они были спокойны. – Ран почесал голову, пытаясь собрать мысли в кучку, – даже не знаю, как объяснить. Одно дело, когда альфы кичатся, хвалятся перед другими, что и оружие у них есть, и сапоги новые… это, понимаешь, как маркер… когда у человека всегда это есть, то он это воспринимает, как норму: «ну да, сапоги… и что? оружие? Ну, так правильно, я ведь альфа, а как иначе?» Это значит, это есть не у всех, или за это надо бороться. Ведь никто не будет хвалиться, что ест три раза в день, кроме тех, кто голодал. А еще были откровенно «голодные» альфы. В некоторых эмиратах альфы сами себе добывают и оружие, и содержание. Но ты представь, что творится в таком эмирате? А у Маджида альфы были спокойны, как альфы в городе родителей, как в эмирате Джабаля. Я не думал, что здесь могут быть такие проблемы.

- Нет, я не то сказал, – Альби поправил складки на платье, – здесь просто живут в таком режиме экономии, что до проблем остался шаг. Нужны капитальные вливания, пока «честная бедность» не переродилась в нужду. И, кроме этого, здесь нужны обновления буквально во всем. Солнечные батареи, те, которые поновее, стоят в гареме, а в остальных местах есть лампочки, но батареи сдохли, они хоть и заряжаются целый день, но их хватает на пару часов всего, и они мигают. В швейной мастерской до сих пор шьют руками. Есть одна швейная машинка, но она так давно сломана, что про нее вспомнили, когда мы с Исой лазили по закоулкам и наткнулись на узел. А там разобранная машинка. Причем, не промышленная, как в городе родителей, а такая, как для домохозяек. Представь, что здесь простыни руками подшивают, и всю одежду шьют руками, и сапоги в том числе.

А еще, в питомнике всего пятеро детей. Из них всего один омежка десяти лет, и еще четверо, которые не определились. В эмирате ад Мин детей много! Ясмин использует питомник как приют. Самый лучший приют в эмирате. Когда сироты живут, как родные дети, как будущие омежки, на всем самом лучшем, и обязательно получают образование. А здесь даже книг нет! Представь! Я сам был в шоке, когда мне на вопрос, где библиотека, показали несколько Коранов на полке. И все! Никаких детских книг, никаких учебников. Ханун, кстати сказать, из этого эмирата, и он неграмотный. Здесь учат грамоте в медресе и все…

- Я говорил сегодня в Диване о школьной программе для детей и обучению грамоте взрослых, но меня не захотели слушать. Я поговорю с Маджидом, если не будет нового в самом эмирате, то тогда любые нововведения не приживутся. Это, как с парниками. Они опять обветшают и перестанут приносить пользу, будут абсолютно номинально: мол, у всех есть, и у нас есть. Но это фикция и напрасное трепыхание. Нужны реальные действия, а не ожидание не пойми чего…

- Насколько я понимаю, в эмирате нет денег, – Альби пожал плечами, – и с таким подходом к хозяйству и людям их и не будет. Если ты решил, что этот эмират теперь – наш дом, то сюда надо вложить для начала собственные деньги. Людям надо показать реальные поступки, а не просто обещания. Одно дело говорить о новом, и совсем другое, когда это новое можешь пощупать руками. Поэтому я и спрашиваю, сколько денег я могу потратить.

- Столько, сколько посчитаешь нужным, – Ран притянул к себе взволнованного супруга и поцеловал в висок. – Это дело нужное, а не баловство, поэтому составляй списки и не стесняйся. Скорее всего, Алан тебе уже сообщил, что корпорация «Жасмин» открыла нам беспроцентный и неограниченный кредит. Мы можем через нее заказывать у Торговой федерации все необходимые вещи. – Ран довольно улыбнулся и подмигнул, как заговорщик, – все три учредителя «Жасмина» по очереди подходили ко мне и практически уговаривали воспользоваться их помощью. А Марк так вообще, только и ждет разрешения приехать, как он говорит, «на покорение новых вершин, тряхнуть стариной, так сказать!»

- А что мы купим в первую очередь? – Альби достал блокнотик и карандаш и перелистнул пару страниц, – я уже кое-что наметил, да и ты ведь уже думал на эту тему…

- Для начала хочу тебе сказать – я не перестал думать об экспансии в сторону заброшенного города, – Ран вздохнул и пожал плечами, – не торопись ругаться, выслушай для начала. Да, эмират ад Сафи и его люди теперь нам не посторонние, но сам город, само место крайне удручающее. Начнем с воды. Ты помнишь горный кряж, через который мы перебирались в самом конце? – Ран дождался кивка от омеги и продолжил, – так вот, этот кряж, как край чашки. Он отсекает грунтовые воды от этих земель. В эмирате ад Сафи очень глубокие колодцы, и с этим тоже надо что-то делать. Как пункт первый, я собираюсь закрыть их крышками, а в них опустить насосы и поставить наверху краны. Чтобы не крутить бесконечные веревки на барабане, чтобы набрать воды в ведро, а просто открыть кран и все. И, более того, собираюсь немного развести воду по трубам. Начать с тех же хамамов, здесь есть специальные люди, которые целыми днями таскают воду из колодцев. Это такая дикость!

- Насосы в колодцы, – записал Альби, – надо будет уточнить количество и мощность.

- Я пообщаюсь через шаттл с Марком, – Ран улыбнулся глядя на блокнотик, – он привезет батареи, насосы, парники и теплицы для рассады.

- Хани прислал мне письмо. У него есть двести саженцев-годовичков финиковых пальм из хлебных сортов. Он собирался расширять плантации, но готов отдать их нам, только при условии, что мы обеспечим посадку «зонтиками», для двухсот пальм надо три зонта, если сажать их в одну линию, или четыре, если мы решим посадить их кучно.

- Ого, – удивился альфа, – здесь по всем оазисам Маджида будет примерно столько же, но дичка, а здесь сортовые пальмы! Сообщу Марку, чтобы он с самого начала захватил еще и зонты. Надо будет забрать людей с шахт, чтобы их закопать, как положено. Попрошу четыре зонта. – Ран задумался, – даже если и получится посадить пальмы вдоль подземного потока, то пусть будет запас защищенной территории.

- Хм, – Альби повел глазами, – тогда уж лучше сразу брать двенадцать. Хани написал, что готов отдать нам весь привитой молодняк из садов и молодые лозы. Они, конечно, переболеют из-за того, что их пересаживают, но Хани уверил, что пришлет «волшебную подкормку из аквапарка» и лозы начнут плодоносить еще в этом году. Ресурс Золотого треугольника настолько большой, что для них передача такого количества саженцев не станет фатальной для омоложения садов. Финиковые пальмы дадут первый урожай на третьем году. Он будет, так сказать, пробный. Агрономам надо определиться с правильностью посадки. Дело в том, что у фиников есть, так сказать, мальчики и девочки, и на двадцать девочек нужен хотя бы один мальчик. В таком маленьком возрасте мальчика можно определить по росту, они более высокие, но это не гарантия. Поэтому после пробного плодоношения агрономы подсаживают еще молодняк с предположительно мальчиковыми побегами. А плодоносить плантация серьезно начнет только на пятый год, это значит, через четыре года. А фруктовые сорта пальм мы будем выращивать сами в парниках. Хани сказал, что только после того, как агрономы определят типаж почвы и глубину вод на месте возможной посадки. Фруктовые сорта более привередливые в этом отношении.

- Ого, откуда такие сведения? – удивился Ран.

- Хани прислал письмо-инструкцию на 153 листа, скрепленную как книга! Я добрался только до 72 листа и сдался. Но в конце есть перечень необходимого оборудования, и первая строчка там – 12 экранов зонтичного типа! А уже потом насосы, шланги трех типов и различные по диаметрам, подстанции для подкачки воды и прочие премудрости.

- Дашь мне это письмо, я его продиктую Марку, – подобрался Ран, – а почему Хани написал тебе?

- Он переживал, что у тебя не будет времени в первые дни, я должен был его передать тебе, когда разговор зайдет о будущих планах. Саженцы пальм могут подождать еще пару недель до посадки, а привитой молодняк деревьев не будут трогать, пока присланные агрономы не дадут отмашки, что можно. Для посадки деревьев надо будет проделать массу специальных приготовлений. Это все очень трудозатратно. Это только кажется, что сады растут сами по себе.

- Сегодня же поговорю с Маджидом, чтобы закрыть шахты и перебросить всех взрослых мужчин на подготовку к посадкам. Сады важнее, чем добыча бурого угля для плит и мрамора под заказ соседей.

- Кстати, что касается плит, – Альби перелистнул страницы блокнота, – местные печи, это мрак! Надо купить электроплиты, хлебопечки, холодильники и прочие агрегаты. Тогда потребность в угле сократится, да и высушенный конский навоз можно будет использовать не как растопку, а как удобрение в садах. Ты зайди на кухню, понюхай, как там от бурого угля воняет из печи, а про растопку я вообще помолчу!

- Давай список, – протянул руку наследник, – что еще ваша милость желает?

- Швейные машины, – Альби уткнулся в записи, – хотя бы три для начала, и ткани на постельное белье, и конечно, вафельное для полотенец, а еще нитки, иголки, масло для машин, светильники в мастерскую и удобные столы и стулья для работы.

- Твой супруг – настоящее чудо, – рассмеялся Маджид, который подпирал плечом проем двери в гостиную наследника, – любой омега из гарема попросил бы браслетик и сережки, а ему нужны швейные машины.

- Да, это правда, мой супруг – сокровище! – рассмеялся Ран и с интересом посмотрел на альфу, – отец, вы решили не отправляться на ночную охоту?

- Вот, собрался, но проходя по двору, услышал свое имя и подошел послушать, о чем речь, а тут тебе супруг дает отчет о кухне и просит швейные машинки вместо сережек, – ласково усмехнулся эмир и с нежностью посмотрел на Альби. – Каждый раз, когда я его вижу, удивляюсь его разумным словам и заботе о людях.

- Отец, я хотел бы поговорить с вами о том, что сегодня было в Диване. Мне очень не понравилось, что каждое мое предложение встречали с высокомерным фырканьем. Такое впечатление, что я неразумный ребенок и пытаюсь выдать собственные фантазии за реальные события! Я каждое свое слово могу подтвердить реальными действиями! Но меня, похоже, не воспринимают всерьез. Они что, рассчитывали, что я, когда окажусь в городе, начну организовывать соколиные охоты и требовать новых омег в гарем? Они считают, что альфе больше нечем заняться? Только скакать на жеребце и тискать омег?

Альби тихо встал и пошел к Заки, чтобы тот организовал альфам что-то из еды, а еще фрукты и, может быть, кальян? Если Ран собирается разговаривать с эмиром, то надо создать им все условия, чтобы разговор длился дольше и с максимальным удобством. Может, принести еще пару подушек? Заки отдал несколько команд, и слуги метнулись в стороны, как испуганные голуби от кота. Вскоре под локоть эмиру подсунули валик, а когда Ради принес кофейник и сладости, Альби сам опустился на колени возле альф, чтобы разлить им горячий напиток по маленьким чашечкам.

- Начинать реформы надо с людей, – Ран принял наперсток с кофе и улыбнулся супругу, – именно поэтому нужны школы для детей. Люди должны иметь возможность сами прочесть инструкции к механизмам и записать вопросы, которые возникли в любой ситуации. Читать надо не только Коран, но и стихи. Красота мира в глазах смотрящего. Радость у людей должна быть не только от сладкой еды, но и от красоты прочитанного слова. И потом, грамотный человек сможет прочесть Коран сам, ему для этого не придется беспокоить кади или бежать в мечеть. Как можно лишать людей такой возможности? И начинать надо именно с детей, чтобы они росли вместе со знаниями, которые будут вливать им в голову мудрые учителя.

- Но где взять столько учителей? – пожал плечами эмир, – и потом, люди сами не захотят тратить время на учебу. Зачем она им нужна? На учебу нужны время и желание, ты уверен, что люди вместо отдыха захотят ломать голову, запоминая разные вещи? Нет, люди ленивы, никто не захочет ломать глаза, читая буквы, а стихи – это баловство для праздника! Их можно запоминать на слух и разучивать, как песни!

- Давайте организуем общественные школы и пусть туда приходят те, кто сам захочет, а мы поможем и поддержим желающих учиться. Во многих эмиратах проводят конкурсы по красивому чтению по правилам таджвида и чтение Корана с листа (тилява). И пусть в конкурсе наряду с мужчинами принимают участие и дети. Разве может что-то порадовать родительское сердце больше, чем усердие ребенка? Так давайте поможем в этом людям, за которых мы отвечаем перед Аллахом!

Тигран и Маджид синхронно подняли руки и коротко помолились о начале благого дела для общины, а Альби подсунул под руку мужу письмо Хани о посадках и садах. Похоже, такая беседа пойдет на пользу людям лучше, чем все заседания Дивана, вместе взятые. В дверях гостиной появился Айдан, коротко блеснул глазами, прислушиваясь к разговору, велел Нури принести свой Коран на подставке и сразу уселся в углу с самым сосредоточенным видом. В тот же угол Альби отправил и Махира с Хануном, а потом отправился встречать Лулу, которому стало интересно, куда делся господин.

- Да, он здесь… госп… эми… ОТЕЦ. Отец пришел сюда, чтобы поговорить с СЫНОМ и мешать им не надо, – Альби стоял, перекрывая вход своим телом, а потом сделал жест вбок. – У нас Айдан-эфенди читает Коран вслух, не желаете послушать?

Айдан только насмешливо поднял брови, но без запинки пригласил Лулу присоединиться к чтению. Он с выражением стал читать историю, которая напомнила Альби что-то из Ветхого завета, но его мысли были слишком далеко, вместо этого он старался прислушиваться к разговору альф. Письмо Ясмина было практически все посвящено образованию. Там поступенчато разбиралось, с чего следует начинать и на что обращать внимание, чтобы привлечь людей и избежать непонимания и возможных конфликтов. Он даже предложил несколько цитат из Корана и несколько высказываний из Библии, которые Альби было бы неплохо запомнить, чтобы апеллировать в возможных спорах с консерваторами. Ясмин сообщал, что у него найдутся добровольцы для обучения как детей, так и взрослых, и достаточное количество учебников и всевозможных пособий для учебы. После этого разговора эмира с Раном Альби довольно выдохнул. Муж сделал самое главное – заручился поддержкой эмира, можно было сообщать Ясмину, чтобы он десантировал своих учителей для начала боевых действий по завоеванию мозгов местных жителей.

- Альби! – Ран подошел к омегам, – мы с отцом пойдем к геологам, а потом к агрономам. Так что, ложись спать сам и не переживай, если буду очень поздно. – Ран потянулся и поцеловал супруга в лоб, как ребенка, и только потом посмотрел на растерянных омег, – всем доброго вечера! Селафь, мое почтение…

Пока все вразнобой пытались ответить, Ран махнул рукой и вышел следом за эмиром.

- Он перед тобой отчитывается? – развернулся всем корпусом Лулу.

- Нет, – пожал плечами Альби, – отчитываются перед человеком, который может запретить или приказать, а мой муж заботится обо мне, чтобы я не переживал.

- В его семье так заведено, – улыбнулся Айдан, – отец каждое утро рассказывал супругу, чем собирается заняться в течение дня, и никогда не покидал эмират, не поставив в известность супруга. Это нормально для пар, которые дыхание друг друга, – усмехнулся Айдан, – когда один переживает, то и другой начинает волноваться. Салах перед совещанием всегда уговаривал супруга сильно не переживать, когда он будет злиться, но это, правда, слабо помогало. Ясмин все равно время от времени за сердце хватался, когда Салах выяснял отношения со своим Диваном.

Все омеги завистливо посверкали глазами на Альби, но Айдан ловко переменил тему, и вскоре все смеялись, слушая смешные истории старшего омеги, и ели сладости. Альби тоже расслабился и стал мысленно составлять список наиболее важных в его понимании вещей. Позже к омегам на звуки смеха и музыки пришли и остальные наложники Маджида, и вечер прошел, хоть и бестолково, но достаточно приятно. Альби долго благодарил Айдана за помощь сегодня вечером, а потом отправился в спальню альфы. Пока Заки расчесывал его волосы и помогал снять тонну украшений, Альби с ним советовался, стоит ли считать количество светильников, которые надо заменить, или Марк, когда приедет, все сделает сам. В любом случае, он все будет делать в кредит. И какое количество плит следует заказать? Столько же, сколько печей сейчас, или меньше? Ведь плиты больше печей и, следовательно, более эффективны. И что делать со старыми печами? Ломать? Все или одну оставить на всякий, так сказать, непонятный случай? Когда основные вопросы были решены, а свет стал неприятно помаргивать, Альби забрался в кровать, и Заки, накрыв его плечи одеялом, выключил свет. Лежать в чужой спальне одному было страшно. Эта громадная кровать с балдахином и резными не только изголовьем, но и боковыми бортиками, почему-то навевала тревогу. А может, это была тревога от Рана? Альби прислушался к тишине и собственному сердцу. Нет, Ран не волновался, он был собран и очень решителен. Омега подгреб его подушку в объятия и уставился в сетчатое окно. За ним кто-то ходил. По всей видимости, кто-то из слуг. В гареме напротив горел свет и слышались голоса и треньканье какого-то инструмента.

- Альби, я принес тебе молока с медом, – в дверях появился Заки, – хочешь, я посижу с тобой, пока ты не уснешь?

- Да, – Альби принял теплый стакан, – если тебе не тяжело. Я все не могу привыкнуть к этому месту и людям вокруг. В доме Салаха и Ясмина было так тихо и спокойно, а здесь все такое чужое и непривычное. А можно кровать заменить, так, чтобы без этого дурацкого балдахина, а то утром просыпаюсь и пытаюсь понять, что за тряпки перед глазами. Сразу же вспоминаю, как Рафик сделал мне кровать с балдахином в студгородке. У меня каждое утро начиналось с паники, когда я видел кислотных бабочек с цветочками.

- Конечно, заменить можно, – тихо посмеялся Заки, – но только балдахин здесь спасает от мелкого сора, который может просыпаться с потолка. Над вашей спальней комнаты второго этажа. Там селят гостей. И пусть сейчас там никого нет, но старые доски никто не отменял. Хочешь, я поменяю балдахин с вишневого и шелкового на белый, хлопковый? Комната будет казаться светлее и белое над кроватью тебе будет привычнее.

- Да, Заки, – Альби потянулся и зевнул, – это было бы идеально…

Альби тихо заснул и не слышал, как Ран пришел и разделся, но когда тот залез под одеяло, то он резко проснулся, и в глазах не было и капли сна.

- Как прошла встреча? – Альби попытался в ночной темноте разглядеть лицо альфы, – о чемдоговорились?

- Все прекрасно, – Ран лег и притянул к себе на грудь супруга, – я уговорил отца начать сажать сады по ту сторону горного кряжа. Там до официальных границ с брошенным городом больше суток езды на лошади, так что сады будут на нашей территории, хотя и в сторону брошенного города, – по голосу Альби понял, что Ран улыбается, – я не хочу отказываться от обещания Джабалю, что возьму территорию брошенного города под свой контроль. Я уже связался с Аланом и Марком. Марк уже завтра начнет собирать все необходимое по списку и, кроме этого, захватит с собой опытных людей для точной работы и расчетов.

А Алан отправит нам несколько больших багги, чтобы мы сделали из них автобусы для доставки работников к новым посадкам. И, кроме этого, три десятка гоночных багги для альф. Кони – это, конечно, хорошо, но без техники мы не справимся с охраной. Кроме этого, все шахты будут пока закрыты. Шахтеры начнут делать приемлемую дорогу через кряж. А вот парники организуем возле города, чтобы задействовать там женщин и подростков. У людей появятся не только продукты, но и возможность заработка. Кроме этого, Маджид дал разрешения на вечернюю школу в помещении медресе и еще пару домов для обучения детей. Там же могут жить и учителя. Поможешь мне со школами? Надо будет пообщаться с общиной, объяснить, зачем учить детей и что будет происходить в ближайшее время. И, конечно, сами школы. Это пустующие дома. Надо зайти и посмотреть, нужен ли ремонт или достаточно просто помыть все и хорошенько убраться. Оми пришлет учителей, учебники, подставки под книги и, конечно, парты для детей. Надо будет позаботиться о дополнительном свете в классах. Но это уже детали, вначале надо объяснить людям, что это все делается ради них.

- Я завтра встречаюсь с женщинами, – Альби привстал на локте, – я все расскажу и объясню, не волнуйся.

- Спасибо, – Ран притянул к себе омегу и коротко поцеловал, – я знал, что смогу на тебя положиться. Маджид завтра улетает к Джабалю, чтобы поговорить с ним о месторождении меди на нашей границе и о том, что мы начинаем посадку садов и планируем двигаться в сторону заброшенного города. Надеюсь, Джабаль поймет все правильно. Я с ним поговорю еще раз, когда увижусь на выставке, и пусть Маджид будет уверен, что это его решение. Не хочу вести себя невежливо по отношению к нему.

Маджид уже отправил альф в шахты предупредить, что работы будут сворачиваться. Закрытие шахт тоже дело непростое. Надо сделать все грамотно, чтобы потом в случае необходимости все можно было восстановить без проблем. Но в любом случае, завтра встречусь с мастерами смен и буду договариваться, чтобы за дорогу через перевал взялись как можно скорее. Чем быстрее багги смогут преодолевать ту насыпь, тем быстрее начнется посадка садов. Хани твердо обозначил сроки – две недели. Агрономы говорят, что если буквально завтра возьмемся за подготовку почвы, а это значит, закопать на нужную глубину силовые щиты и сделать прокладку биоразлагаемых шлангов, через которые пару месяцев будут дополнительно поливать корни молодых саженцев, то мы успеем к сроку. А потом корневища укрепятся и сами начнут искать влагу. И мы сможем забрать подстанции для подкачки воды дальше. Ран молча потискал омегу, примерно, как Альби жамкал зайца, когда пытался успокоиться перед сном. Его сердце билось быстро, как будто он долго бегал и никак не мог угомониться. Альби уже начал засыпать, когда услышал тихое признание:

- Впереди так много работы. У меня даже руки дрожат от предвкушения. Это немного страшно, но видит Аллах, как это здорово! Когда отец рассказывал, как они с оми строили свой город, я думал, что понимаю его, но я только сейчас осознаю весь предстоящий объем работы и усилий.

Альби поцеловал взволнованного мужа куда-то в челюсть и пристроил голову в выемке плеча, устраиваясь на ночь. Ребенок в животе тихо толкнулся между ними, и Альби заснул с легкой улыбкой от этих ощущений. Ему снилась мечеть в старом городе и высокие пальмы с пурпурными гроздями фиников. Проснулся он ожидаемо один. Пошарил рукой по кровати, но она была уже холодной, а это значило, что Ран удрал давно. В углу тихо рассмеялся Заки.

- Господин Тигран давно уже ушел и велел не будить вас. Завтрак готов. Вчера мы с Нури подготовили вам комнату для встреч с женщинами. Они, скорее всего, принесут угощения, еще раз напоминаю – ничего не есть. Если проголодаешься или захочешь пить, кивни мне. Мы не знаем, кто в городе поддерживает Камиля и Шамси, поэтому не стоит рисковать.

- Ладно, – Альби выбрался с кровати и помог стянуть с себя ночную рубашку (в пижаму животик уже не влезал) и поднял руки, помогая нацепить на себя утренний балахончик без пуговиц, – хочу сегодня сливочное платье и рубины. Я устал от изумрудов.

- В прежнее сливочное платье ты уже при всем желании не влезешь, – хмыкнул Заки, – у меня была припасена для этого срока пара платьев, а остальные, я надеялся, что сошьем здесь, но ты же понимаешь…

- Машинки, – вздохнул омега, – ладно… вчера я был в бирюзовом, а какое второе?

- Персиковое, – вздохнул Заки, – не переживай. Я связался с Азизом и он обещал мне передать для тебя новые платья с ближайшей поставкой продовольствия, а это будет буквально завтра. И, кроме этого, как я понял, ты поедешь с Айданом в ад Мин? Покупаться в аквапарке. Тогда можно будет запастись одеждой на будущее. Я думаю, в ад Мин это понимают, и мастерские сделают все в кратчайшие сроки.

- Я дам тебе список, Заки продиктуй его, пожалуйста, для Алана. Там будет список первоочередных вещей. Пусть он вышлет, что у него есть на складах, а остальное закажет для нас у Торговой федерации. Марк собирается к нам… – Альби вышел из спальни и увидел Айдана, который полулежал на подушках и явно дожидался его. – Доброе утро, селафь. Что-то случилось?

- Нет, – Айдан беззаботно махнул рукой, – ты собираешься сегодня впервые встречаться с женщинами из общины? Так вот, я собираюсь сопровождать тебя. Первый раз это важно и для тебя и для них. Я помогу тебе выстроить правильное общение. Запомни – никакого панибратства! Ты можешь быть дружелюбным и внимательным, но они не должны забывать, что ты – омега и супруг наследника. А это значит, что станешь супругом следующего эмира, и они с самого начала должны понимать, что ты стоишь намного выше их.

- Заки, я вначале позавтракаю, а потом будем одеваться и собираться. И купаться сегодня утром не хочу! – Альби обнюхал свои руки, – хочу чувствовать запах Рана. Я по нему скучаю! И вообще, я хочу покапризничать! – Айдан рассмеялся так, что у него все браслеты на руках зазвенели. – Селафь, а вот я хочу спросить… – Альби помолчал немного, пока Айдан успокоится, и продолжил, – а почему Алана и Марка зовут только по именам? Обычно к именам добавляют или фамилии, или имена родов. А их зовут только по именам и, главное, все знают, о ком идет речь…

- Они уникальны сами по себе, – Айдан сообщил Нури, что выпил бы перед дорогой кофе, пока Альби завтракает, – Алан принес на Сабах экономику. Не то, чтобы в каждом эмирате этого не было, но все же, все жили достаточно замкнуто. Эмиры не торговали сами, а только посредством караванщиков, ну, или с Торговой федерацией, но это было совсем иначе. Эмиры продавали драгоценные камни, а на эти деньги покупали еду для общины в том случае, если у караванщиков ее было мало, а еще шелк и фрукты для омег и те же цветы для украшения домов.

У многих эмиров в Торговом банке есть свои счета, и у Маджида, я уверен, есть такой. Но эмиры покупали одно и то же и жили, как жили до них. А когда появился Алан, то по планете вдруг стали ходить кредиты Федерации. Появились неожиданные товары. Такие, как электроплиты и фонарики, которые заряжаются за день и горят всю ночь, и различные машинки для кухни, и, конечно, холодильники! На Сабахе лед есть. Его добывали с горных ледников, но ты можешь представить, какая это была редкость и как он был дорог. А тут, как сказка – открываешь дверку и берешь кусочек льда или замороженный сок на палочке! Хотя у нас и сока-то не было! Пока не появился Хани со своими чудо-садами, фрукты были покупные и стоили баснословных денег. А теперь апельсины и лимоны можно купить практически в любом городе. Караванщики возят их ящиками! Как раньше возили финики. Да и то, таких вкусных фиников до Хани у нас не было. У него гибридные сорта и он цепко отслеживает все возможные новинки, которые могут подойти для Сабаха. И, кроме этого, у него в Золотом треугольнике есть научная станция, где его ученики занимаются селекцией и гибридизацией сортов. А после того, как во фруктах Сабаха обнаружили что-то вроде волшебного шур-шура, который делает фрукты более вкусными и душистыми, то за фрукты из садов Хани та же Торговая федерация едва не воюет с другими торговцами. И Алан тоже приложил к этому руку. А Марк принес на планету свет Ошая. Как бы дико это сейчас ни звучало, но до Марка у нас практически не было электричества. Когда планета только осваивалась, такой совершенной техники не было. Так, чтобы она могла работать при нашей магнитной нестабильности. Вся привозная техника намагничивалась и выходила из строя. И сейчас с этим есть проблемы, но Марк смог обойти большинство трудных мест. И первые мастера-электрики были учениками Марка. Так что, если в доме есть свет, а не масляные светильники, надо сказать спасибо именно Марку. Айданов на планете хватает, – усмехнулся селафь, – и Альби здесь встречаются, а вот Марк и Алан на планете в единственном экземпляре. Ради принес завтрак для Альби, а Нури принес кофе, и омеги молча завтракали, думая каждый о своем. После завтрака Альби отправился переодеваться. Новое платье действительно было свободным в талии и теперь выглядело, как колокольчик. Вышивка на груди плавно перетекала на живот, а вот большинство пуговичек были просто пришиты и не расстегивались. Айдан терпеливо дожидался, пока Альби выйдет из Зайкиной комнаты и, приняв от Нури полувуаль, отправился вместе с Альби по коридорам лабиринта. Они дошли до практически пустого питомника, и Альби сделал себе пометку в блокнотик поговорить о сиротах. Комната, которую отвели Альби для общения с женщинами, была практически на границе питомника и альфьей гостиной. Поэтому альфы ревниво присматривали за всеми желающими пообщаться с омегами и настороженно принюхивались – а вдруг там переодетый мужчина? Но самоубийц не нашлось, и когда омеги зашли в комнату, она была полна взволнованных женщин. Тех пяти диванчиков, что приготовили Заки с Нури, явно не хватало, но это никого не смущало. После приветствий, раскланиваний и вручения омегам маленьких угощений в качестве подарков, практически все женщины расселись на коврах. Альби вначале волновался, когда увидел столько обращенных к нему лиц, но начав говорить, стал успокаиваться. Очень кстати в голове всплывали цитаты, которые прислал Ясмин, да и Айдан очень метко вставлял и поговорки, и цитаты из Корана. Многие женщины вначале с некой опаской смотрели на его лицо, лишенное возраста, но с каждой минутой они все сильнее и сильнее попадали под его обаяние. Через какое-то время на Альби стали смотреть с обожанием и нежностью, как на любимого ребенка, а вот перед Айданом женщины благоговейно робели и слушали его голос, приоткрыв рты и смакуя каждую его фразу. Заки был настороже и время от времени подавал омегам воду, чтобы они промочили горлышко, а вот Нури, казалось, просто стоял в стороне, пряча руки в рукавах, и только цепко присматривался к любой резко дернувшейся женщине. Альби время от времени сверялся с блокнотиком, в котором записал план и даже несколько тезисов. Там было и про насосы для колодцев, и про школы. Он заранее попросил помощи с уборкой в предоставленных эмиром домах, и его, конечно, сразу же уверили, что сделают все необходимое и встретят учителей, как любимых родственников. Конечно, Альби много и вдумчиво рассказывал о садах и помощи агрономов из Золотого треугольника. Женщины и так знали, кто именно приехал, и даже как бы подозревали, зачем. Но рассчитывали скорее на теплицы, как было двадцать лет назад. Новость о невиданном саде, большом, как знаменитый Золотой треугольник, взволновала всех. Это значило и безбедную сытую жизнь, и спокойную работу для всех жителей. Альби опять вернулся к теме учебы детей грамоте, в этот раз подводя к мысли, что новая работа потребует новых знаний и учебы. И грамотный образованный человек скорее ее найдет, чем неуч, который даже Коран прочесть не сможет. Между прочим, рассказав о конкурсе чтения святой книги с выражением и наизусть и о возможных призах за победу. Айдан хлопнул глазами, но сразу стал рассказывать, как именно такие конкурсы проходят в различных эмиратах, таких например, как ад Дин, ад Син и ад Мин. Что конкурсы проводятся в различных возрастных группах и как радует душу, когда выступают дети. Альби очень ловко подхватил тему детей, чтобы перейти к проблеме сирот. Но во время разговора он вдруг почувствовал, что начал злиться, поэтому остановил себя и, взяв стакан с водой у Заки, прислушался к себе. Его буквально трясло от гнева. Он даже растерялся. С чего бы вдруг? Это ведь не могла быть реакция на слова «приют и сироты», потому что он сам со всей душой хотел детям самого лучшего, и это не могли быть его фантомные воспоминания о своем приюте, тогда что же?

- Альби, все в порядке? – насторожился Айдан, – ты себя хорошо чувствуешь?

- Я не знаю, – Альби посмотрел на свои руки, они слабо подрагивали, – странное чувство, как будто я сильно сердит, но не знаю, на кого… – а потом предплечье омеги полоснуло тонкой болью, он даже уронил стакан и схватился за руку, – это Ран! Что-то происходит с ним! Это он сердит и, похоже, ранен!

Альби нацепил на нос полувуаль и рванул к двери напролом, буквально перешагивая через сидящих женщин. Заки бросился вдоль стены, и они встретились у двери. Заки постучал в дверь и сразу ее открыл, за дверью стояли несколько альф и Малик.

- Малик! Где Ран? Что происходит?

- Все в порядке, – Малик поклонился первым и следом за ним другие альфы, – не волнуйтесь, Альби-эфенди, у вашего мужа все хорошо…

- Где он и что происходит? – Альби подошел ближе и ударил Малика ладонью по груди, – правду! Немедленно!!

- Все хорошо, – попытался увернуться альфа, но его теперь ударили кулачком в грудину, – не надо так волноваться, сердце моего побратима, у него все под контролем.

- Малик! – Альби схватил альфу за перевязь и дернул на себя, – или ты мне сейчас же все рассказываешь, или я закачу такую истерику, что у вас всех уши отвалятся! Ох, – Альби схватился за живот, как будто ему стало плохо, с удовольствием наблюдая, как испугались альфы, и добавил капризно, – Малик, мне нельзя волноваться! Где мой муж?

- Во внутреннем дворе, – испуганно прошелестел альфа, – позвать врача?

- Заки, внутренний двор! – сразу скомандовал омега и устремился следом за слугой, который раздвигал альф, как ледокол, – быстрее!

Следом за Альби поспешили Айдан с Нури, а за ними мчались женщины, готовые драться с альфами голыми руками. Но альфы с недовольным шипением отпрыгивали с дороги, как ночные хищники от факела. Альби почти добежал до внутреннего двора, но ему дорогу заступил Ваиз. Он стоял посередине, раскинув руки, как будто его распяли.

- Стойте, Альби-хатум, Айдан-эфенди, вам нельзя такое видеть!

Альби едва не споткнулся от плохих предчувствий, но по крови гуляла злость, а не отчаяние. Поэтому Альби смело подошел к альфе и толкнул его в грудь.

- Или ты мне скажешь честно, что происходит, или я пройду сквозь тебя!

- Эмир Зияддин Абдель ибн Риза ад Сам прибыл в эмират и вызвал Тиграна на смертный поединок!

- Почему Тигран не выставил против эмира тень? – Айдан схватил Альби за руку и удержал на месте, – наследник имеет право отправить тень против эмира.

- Чтобы Страж пустыни выставил вместо себя тень? – скептично изогнул брови альфа и ухмыльнулся, – да никогда! Волноваться не стоит. Наш Тигран – сильный воин, и пусть Аллах их рассудит! У Тиграна всего одна царапина, а эмир серьезно ранен. Но он, как безумец, отказывается останавливать поединок!

- С дороги! – Альби толкнул Ваиза в грудь, – я уже видел смерть и меня этим не испугать. Я рос в суровом месте и хоронил друзей, когда был ростом тебе по пояс, (не то, чтобы с ним, заморышем, кто-то дружил, но смертей он повидал больше, чем надо, а еще Альби вспомнил, как Энди зажимал ему рот, чтобы он не кричал от страха, когда под ними на кровати ниже ярусом умирал в корчах от ломки подросток), я видел, как люди умирали в таких муках, что вам и не снилось! Я не боюсь крови и болью меня не испугаешь! С дороги, Ваиз, я буду рядом с мужем, даже если мне придется переступать через трупы.

Альфа вздрогнул не столько от слов, сколько от стали в глазах всегда милого омеги, этого мгновенья хватило, чтобы Альби поднырнул под руку Ваиза и отправился дальше. Последних альф ему пришлось расталкивать с дороги, и вот из-за очередной спины появился просвет и Альби наконец вышел во внутренний двор. Там пахло кровью и резким мускусом возбужденных альф. Все альфы стояли широким кругом, а посередине сражались двое. Царапина на руке Рана была даже незаметна, и если бы Альби ее не почувствовал, как свою, то он бы о ней и не знал, а вот альфач был действительно несколько раз тяжело ранен. Правая рука болталась вдоль тела, но альфач весьма умело держал саблю в левой руке. На груди тяжелый камзол был распахнут наискось от сквозной раны, из которой текла кровь. И без слов было понятно, что Ран не желал его смерти и пытался образумить словами, но тот не позволял остановить бой, раз за разом нападая на молодого альфу. Альби услышал только конец фразы, прежде чем альфач опять бросился в атаку.

- …Маджид не получит то, что по праву всегда было моим!

Тигран с заметным напряжением отбил атаку и нанес еще одну рану в грудь безумного эмира. Альби почувствовал, как его нетерпеливо толкнул в спину Айдан, чтобы он потеснился и пустил в круг еще и его. Но к тому моменту, как Альби поднял глаза на альф, он едва не закричал, когда увидел, как растерянный Ран держит меч в груди эмира. Зияддин с безумной улыбкой бросил свой, ухватился за оружие в руках Тиграна и сделал шаг навстречу, глубже нанизывая себя на меч.

- Ты не захотел стать моим наследником, – на губах Зияддина появился кровавый пузырь. Альби прикинул расположение раны и понял, что у альфы точно проткнуто легкое и, скорее всего, пробито сердце. Эмир мог прожить еще пару мгновений, пока клинок в ране. Эмир тем временем впился взглядом в Тиграна. – Я говорил, что ты все равно станешь моим наследником! Теперь ты получишь мой эмират по праву меча! Ты – человек слова и всегда поступаешь по закону, – Зияддин с трудом вытащил из своей груди меч и отбросил его в сторону, – теперь эмират ад Сам твой! Позаботься о моих людях!

В полной тишине эмир Зияддин Абдель ибн Риза, господин эмирата ад Сам рухнул на спину, как подрубленное дерево. От удара мощного тела о плиты внутреннего двора казалось, что все вокруг содрогнулось, как при землетрясении. А его кровь разлилась вокруг, как маленькое озеро… Комментарий к Новая кровь https://sun9-6.userapi.com/impf/ARq9Oo9_kO8dON7F9rYm0Ky1UANzdga1KEyZUQ/oHoFcPifuLw.jpg

https://sun9-6.userapi.com/impf/V6zMMCYrCiCymaNiP6j-QSDPLbhuEPcA5bHNGQ/j3sWD-UnLYc.jpg

====== Новые хлопоты ======

В полной тишине эмир Зияддин Абдель ибн Риза, господин эмирата ад Сам рухнул на спину, как подрубленное дерево. От удара мощного тела о плиты внутреннего двора казалось, что все вокруг содрогнулось, как при землетрясении. А его кровь разлилась вокруг, как маленькое озеро… Во внутреннем дворе стало так тихо, что Альби показалось: он слышит, как бьется сердце Рана. Несколько альф в серой одежде опустились на колени и, проведя руками по лицу, уткнулись лбами в пол. Ран будто опомнился и тоже провел руками по лицу, то ли молясь, то ли пытаясь успокоиться и взять себя в руки. По связи неслось недоумение пополам с досадой. Айдан толкнул в бок Альби и довольно подмигнул, а потом сделал серьезное лицо и стал достаточно громко молиться речитативом. К его молитве присоединились и другие альфы, а Альби нащупал под платьем крестик и быстро помолился за душу новопреставленного. Ран нашел Альби взглядом и протянул руку, другого приглашения омеге было и не надо. Он быстро обежал труп с лужицей крови и уткнулся в бок мужа, обняв его для надежности руками. Ран обнял его за плечи и поцеловал в макушку прямо через платок. Люди вокруг еще молились, и он тихо произнес среди монотонного бубнежа общей молитвы.

- Молодец, что не испугался.

- За тебя я был спокоен, а за чужого альфу чего волноваться? – пожал плечами омега, – поздравляю тебя.

- С чем? – тяжело хмыкнул Ран и поморщился, глядя на распростертое тело.

- Ты хотел удвоить количество людей и у тебя, считай, получилось… – Альби осторожно посмотрел в растерянные глаза мужа, – или ты передумал?

- Хм, – по лицу Рана промелькнуло калейдоскопом множество эмоций: удивление, понимание, осознание, радость и, наконец, отчаянная решимость, – действительно… но мне надо будет забрать гарем…

- …и питомник, – в тон ему ответил супруг.

- …я не хочу их метить! – Ран поморщился, – столько дел, мне еще только курятника не хватало…

- Я их приму в качестве гостей…

- Они, скорее всего, без привязки погибнут, – Ран недовольно дернул головой и размял шею, как перед дракой, – ни раздать, ни отдать… так все не вовремя…

- Разберемся… привези их сюда, а дальше моя забота…

- Я не хочу, чтобы ты расстраивался… – Ран прижал руку к лицу супруга, заглядывая ему в глаза.

- Разве мангуст будет плакать над змеями? – Альби потерся о теплую ладонь щекой, ласкаясь, как котенок, – привези и гарем, и питомник, и можешь выбросить эту проблему из головы. Я о них позабочусь.

Над головами прогрохотал грузовой шаттл, заходящий на посадку. Все люди подняли головы, не понимая, что происходит.

- Продукты прибыли, – Альби отстранился от мужа, – пойду, пну кастеляна, чтобы он в этой суматохе организовал людей для разгрузки. Он задействует и свои склады, и кухонные. Не хочу раздавать продукты без команды эмира и разговора с имамами. Люди должны понимать, что все это не бесплатно, а в долг. Мы взяли на себя обязательство за их благополучие, но и им придется постараться. Только теперь не знаю, как скажешь – разгружать здесь все или только половину, а вторую половину отправить в тот эмират?

- Вначале я приму его под свою руку, разберусь с делами, надеюсь ОТЕЦ, – Тигран голосом выделил это слово, заметив что к их разговору внимательно прислушиваются – вернется скоро и поможет с делами. – Ран обвел взглядом притихших людей и сказал достаточно громко: – Я приму под свою руку эмират Зияддина, но я все равно остаюсь сыном Маджида и останусь Тиграном ад Сафи. Старую вражду между двумя эмиратами надо завершить. Перед лицом смерти отважного воина надо простить друг другу былые обиды и думать о благополучии людей и общем будущем.

- На одну голову две чалмы не наденешь… – раздалось в толпе альф.

- Это уже не ваша печаль, – развернул плечи Тигран и попытался взглядом среди склоненных голов найти того, кто подал голос, – я исполню последнюю волю эмира Зияддина и позабочусь об эмирате ад Сам. Но я не откажусь от ранее взятых обязательств перед отцом. Мое слово – не пустой орех*, или кто-то считает иначе?

Тигран, казалось, даже стал выше от злости. Он сверкал глазами и раздувал ноздри. Все во дворе испуганно притихли и словно перестали дышать. Альби тоже смиренно опустил голову и сцепил пальцы на животе, показательно ожидая распоряжений альфы. И тот не заставил его долго ждать. – Альби, отправляйся к себе, пусть на твоей половине приготовят комнаты для гостей и позаботься, чтобы в питомнике все было готово для встречи биби.

- Да, господин, – Альби присел, взмахнув юбками, – можно идти?

Ран прихватил его за плечо и, притянув ближе, поцеловал в лоб, после этого грозно буркнул, чтобы он отправлялся. Хорошо, что на лице Альби была полувуаль и никто не заметил улыбки на его губах. По связи пронеслась волна нежности. Альби поискал глазами Айдана, он, если честно, был слегка дезориентирован, в какую сторону идти. Альфы все так же стояли кругом, ожидая продолжения, и Айдан был единственным ориентиром, откуда он пришел. Альфы расступились перед омегой, позволяя пройти. Альби думал, что Айдан пойдет вместе с ним, но тот перехватил его за руку и жестом попросил подождать немного. Наследник тем временем отдавал следующие распоряжения. Надо было позаботиться о трупе эмира, и Тигран назвал несколько имен альф. Пятеро альф подошли к телу с одной стороны и, отстегнув свои клинки, просунули их с ножнами под тело. С другой стороны подошло пятеро альф в серо-черной одежде и, отстегнув свои клинки, просунули их навстречу. После этого альфы схватились за ножны противостоящих альф и подняли тело эмира, понеся на выход. Его надо было похоронить до заката.

- Эмир Зияддин прилетел на шаттле? – уточнил Ран и, получив утвердительный ответ, приободрился, – хорошо, тогда мы вернемся в эмират ад Сам на нем. Заодно я свяжусь через пилотов с кораблем отца, пусть его предупредят о том, что произошло. Он, скорее всего, захочет проститься с другом и, возможно Джабаль ад Шур решит присоединиться к церемонии. Пусть сразу отправятся туда. Айдан-эфенди, – Ран посмотрел на селафь, – разрешите воспользоваться вашим шаттлом, чтобы привезти сюда омег из гарема и биби из питомника.

- Конечно, – Айдан милостиво кивнул головой, – я сам хотел бы отправиться в эмират ад Сам, чтобы помочь организовать переезд омег и питомника. Они сейчас будут в ужасе от произошедшего, и им потребуется поддержка и твердая рука помощи.

- Я буду вам благодарен за помощь, а они за участие, – церемонно поклонился наследник.

- Я сейчас же надену абая и шейлу и отправлюсь к шаттлу. Он стартует сразу за вашим, Тигран ад Сафи.

Ран и Айдан еще раз церемонно раскланялись, и селафь жестом показал Альби, что готов идти за ним. Они дошли до дверей гарема в полной тишине, думая каждый о своем. Да и сам дворец, казалось, замер и прислушивался, чтобы не пропустить чего-либо важного. Стоило переступить порог, как к ним в страшном волнении бросились наложники. Похоже, они что-то слышали о Зияддине и вызове, но при этом были уверены, что Альби был в питомнике и ничего не знает. Они кричали, перебивая друг друга, и выглядели как-то слабовменяемыми. Альби спустил полувуаль и растерянно крутил головой, пытаясь понять, как остановить коллективную истерику. Но к порядку всех призвал Айдан, просто хлопнув несколько раз в ладоши и привлекая к себе внимание.

- Тихо все! Мы знаем, что произошло. Эмир Зияддин действительно прибыл сюда и вызвал Тиграна на дуэль до смерти, и более того, дуэль уже состоялась… – Айдан сделал долгую паузу, позволяя всем зрителям напридумывать себе в голове всяких ужасов, а потом с коварной улыбкой продолжил, – а теперь мой любимый правнук отбывает в эмират ад Сам, чтобы принять его по праву меча…

- Предатель! – зашипел Шамси, – бросил нас! Маджид его сыном назвал, а он по…

Неизвестно, что еще хотел сказать омега, но ему щеку обожгла увесистая пощечина. Это было громко и неожиданно. Альби сам от себя такого не ожидал, впрочем, как и Шамси, и двое омег замерли, как два кота друг напротив друга, готовые броситься в драку.

- Не смей обвинять моего мужа в подобных гадостях! – Альби аж трясло от злости, – он человек слова и чести!

- Ты, кажется, забыл, кем является мой сын, – Шамси схватился за красную щеку, – он может…

- Он может только ставить палки в колеса всем начинаниям моего мужа, – Альби сложил руки на груди, пытаясь выглядеть солидней, – это он забыл, а вернее, он не хочет понимать, что он всего лишь бета, а мой муж – наследник и сын эмира. В любом эмирате толковый наследник становится визирем и помощником отца, и если твой сын не возьмётся за ум и не докажет свою полезность, то вылетит из Дивана, роняя шлепки!

- Ты забываешься! – зашипел Шамси.

- Ты заигрался, Шамси, – Айдан вышел вперед, встав между Альби и омегой, Шамси пришлось сделать пару шагов назад, чтобы не уткнуться в Айдана носом, – а еще забываешь, какие длинные в гареме тени.

- Ты мне угрожаешь? – не поверил Шамси и побледнел, – да кто ты такой?! Я в своем доме и в своем праве!

- Я – селафь наследника! – довольно усмехнулся Айдан, – и вы лишь дети передо мной! А что касается прав… ты, кажется, забыл, что Альби – супруг, а вы просто наложники. А что говорит устав о подчинении в гареме?

- Все наложники подчиняются супругу! – обрадовался как ребенок Фатим, – его слово – закон для гарема! Над ним только эмир и Аллах! Слово супруга – это воля эмира! Неподчинение супругу приравнивается к неподчинению эмиру и наказывается плетьми! Супруг имеет право наказать любого наложника так, как посчитает нужным, за любой поступок, который сочтет неправильным или подрывающим устои гарема! Склонитесь все перед супругом, потому что он – опора эмира и через него эмир правит в гареме!

Фатим махнул юбками и склонился в поклоне перед Альби. Следом за ним склонились и другие наложники. Последним был Шамси, который так и держался за щеку и хлопал глазами, пытаясь переварить услышанное.

- Э-э, – растерялся Альби, но заглянув в довольные глаза Айдана, взял себя в руки и похмыкал, – хм-хм… хорошо, что мы разобрались с этим вопросом. А теперь, когда все успокоились, я могу пояснить, что дуэль закончилась победой Тиграна и он полетит в эмират ад Сам отвезти для погребения тело эмира Зияддина и принять под свою руку эмират. Поскольку это была последняя воля эмира. Он привезет сюда наложников и биби, а потом вернется обратно, чтобы разобраться с делами. Я уверен, что отец не оставит сына в такой момент и поможет и с альфами, и с общиной. Если бы Зияддин перед смертью не просил Тиграна позаботиться о его людях, то эмират можно было бы передать Совету преданности, чтобы он назначил туда… ну, не знаю… другого эмира или визиря. Но теперь Тигран должен выполнить последнюю волю эмира.

- Так он не бросит нас? – поднял глаза Шамси.

- Нет, конечно, – замахал головой Альби, – он – сын эмира Маджида и останется с отцом, как его опора и поддержка, но и с эмиратом ад Сам надо что-то делать…

- Альфы на руках донесут тело эмира до шаттла и он взлетит, – Айдан тронул Альби за локоть, – я тебя оставлю до вечера. Жди вечером пополнение в гареме. А сколько их, кстати сказать?

- Двенадцать наложников и супруг, – подал голос Лулу, – его супруг точно умрет от хандры, а вот сколько наложников Тигран планирует оставить?

- Я принимаю их в качестве гостей, – подал голос Альби и поджал губы, – у Тиграна и без них хватает, чем заняться…

- Ну, значит, они умрут все, – хмыкнул Лулу, – надо предупредить кухню, чтобы готовила угощение на поминки и крематорий… у них завтра будет много работы.

- Все будет хорошо, – Альби поджал губы, – в любом случае, Тиграна здесь не будет, ему есть чем заняться и без них.

- Ты жесток, – подал голос Камиль, – ты мог бы попросить мужа помочь им. Он бы тебе не отказал. Разве спасти пару жизней не стоит ваших усилий?

- Айдан, подскажите, как мне разместить их, – Альби сделал вид, что ничего не услышал, – с моей стороны только десять спален. Три занято, я могу, конечно, освободить одну, но этого все равно мало.

- Будет достаточно одной спальни для супруга, вернее, вдовца Зияддина, остальных наложников этой ночью лучше оставить всех вместе в одной комнате. Я помолюсь с ними перед сном и поговорю о том, что случилось. Я тоже пережил смерть своего господина и знаю, что они чувствуют… – Айдан на мгновенье стал печальным, но взял себя в руки и, вздернув нос, уверенно посмотрел в глаза Альби, – мы приложим все усилия, чтобы спасти их, но если они умрут, то это будет их решение.

Над головами прогрохотал стартующий шаттл, все омеги проводили его глазами.

- Мне пора вылетать, – встрепенулся Айдан, – я обещал вылететь следом. Нури, ты готов? – Нури показал чемоданчик в руках, а Заки помог Айдану надеть абая.

- Я провожу вас до шаттла, селафь, – Альби не хотел сейчас оставаться в гареме один, – в любом случае, я хочу посмотреть, что именно прислали в этот раз в грузовом корабле. Иса надеюсь, уже занялся разгрузкой. Ради, распорядись, чтобы открыли спальню с моей стороны, помыли там все, поставили кровать и сделали все, что надо, чтобы поселить там омегу. Предупредите хамам, что вечером омег будет больше, чем обычно, и кухню, чтобы приготовила больше сладкого для гостей. Я скоро вернусь и зайду вначале в питомник…

Ради как раз принес абая и шейлу для Альби и помог ему справиться с пуговками, пока тот заматывал платок в волосах. Айдан милостиво дожидался омегу на пороге, и как только последняя пуговка была застегнута, Нури стукнул в дверь, предупреждая альф на входе что омеги выходят. Дворец был взбаламучен, как тихий пруд брошенным камнем. Слуги метались по углам, как тени, альфы напряженно вышагивали, как будто ожидали нападения врагов в родном доме. Охрана у ворот тонко свистнула, едва омеги вышли из дверей гарема, и сразу возле них стала собираться небольшая толпа воинов. Айдану пришлось остановиться и пояснить, куда он отправляется и что супруг наследника проводит его до шаттла, а потом заедет с инспекцией к грузовому кораблю. Альфы недовольно посопели, показали на пальцах друг другу что-то, понятное им одним, как будто сыграли в камень-ножницы-бумагу, решая, кто будет сопровождать омег, но к радости Альби, в этот раз никто даже не пытался остановить его. Омеговозка ждала их во внутреннем дворе, и Нури с Заки помогли омегам вскарабкаться по крутым ступенькам. Стоило омеговозке в окружении всадников выехать из дворца, как Айдан развернулся к Альби.

- Зачем Тиграну второй эмират? – селафь хмурился и был явно недоволен, – зачем эти игры в благородство, когда со своими делами полный бедлам. Он что, решил осчастливить половину Сабаха?

- Нет, – Альби был безмятежен, – он просто хочет построить свой город, а для этого ему нужно удвоить население. Он захотел, и ваш Аллах помог ему в этом. Мы будем строить новый город на месте заброшенного города. Там прекрасное место для стройки, город практически стоит на каменном плато и можно строить высотные дома, при этом очень много грунтовых вод. То место практически, как большое блюдо с возвышением в середине. Именно там мы и построим город, а по периметру посадим сады. И наш эмират будет как большой оазис утопать в зелени. Там вода настолько близко от поверхности, что даже песок не пустой, как в пустыне, а в мелких колючках местных кустов. У нас будет не Золотой треугольник, а Золотая чаша. А как вы сами знаете, для такого аграрного чуда нужно много народу. В Золотом треугольнике работают люди с трех эмиратов, и это своеобразный показатель трудозатрат.

А посередине мы построим красивый город, почти такой же, как ад Мин. Но в отличие от него, у нас будет большая, высокая и широкая стена с воротами. Все, как любят местные эмиры. Так что они смогут ходить вокруг и строить кровожадные планы, как они будут с нами воевать, но только у нас, помимо стен, будет силовой контур по периметру, как у эмирата ад Мин, но мы не будем дразнить их каждый день, а включать, когда понадобится пояснить, что наш город неприступен для их старых фокусов.

- А что по этому поводу думает эмир Маджид? – насторожился Айдан, – как он согласился перенести свой город в другое место?

- А он пока этого не знает, – усмехнулся Альби, – нам еще только придется объяснить ему, что теперь у него не останется другого выхода, кроме как расширяться, чтобы вместить в городе в два раза больше людей. Джабаль будет рад такому соседу. Да и эмиру Маджиду, когда он поймет, будет только в радость – его город станет громадным и богатым. Разве может эмир мечтать о большем?

- Хм, – задумался Айдан и пожевал губу, – Совет Преданности будет недоволен. Раньше у него был один брошенный город, а теперь будет два! И, кроме этого, в новом городе опять появятся неверные и будет слишком много новинок.

- Мы станем образцом для подражания остальным, – хмыкнул Альби, – покажем эмирам, как можно содержать общину и без бриллиантовых шахт, исключительно за счет собственного трудолюбия. И тогда нам простят и высотные дома, и приезжих федералов. Ран все это затевает ради новых медицинских центров, но мы их спрячем от эмиров в тени пальм. И то, что мы лечим аутоиммунные заболевания, будут знать отнюдь не все. Мы не сможем вылечить всех в Федерации, как бы ни старались. Но мы попробуем помочь как можно большему количеству людей. Вы же видели больных детей, и понимаете, какое это счастье – обрести здоровье и для детей, и для их родителей.

- Считаешь, что денег семьи на это хватит? – задумался Айдан.

- Ран говорил, что вместе с отцом Салахом будет искать инвесторов для стройки. И, кроме этого, надо будет связаться с Ошая. Я думаю, он сам найдет возможность нам помочь и, возможно, даже деньги искать не придется. Федерации выйдет дешевле оплатить нам стройку и кормежку людей, пока сады не наберут силу, зато потом они получат квоты на лечение своих людей и смогут сами планировать, сколько и кого нам прислать. Мы в любом случае будем в выигрыше. К тому времени, как сады войдут в силу, у нас будет большой город, который сможет обеспечивать сам себя. Странно, что при таком спросе на фрукты Сабаха и его сыр, Сабах еще не стал полностью аграрной планетой.

Омеговозка, плавно качнувшись, выехала из городских ворот в пустыню. Там неподалеку от белого кораблика селафь стоял грузовой корабль с распахнутыми створами. В этот раз его разгружали не вручную, а на автопогрузчиках. Паллеты загружались в багги наподобие омеговозки, но только без крыши и со снятыми бортами. Такой грузовой вариант позволял ставить и снимать паллеты с любой стороны. Иса стоял у края пандуса и черкал в планшете, отдавая время от времени короткие команды. Он заметил омеговозку и, махнув на своих людей рукой, отправился поздороваться с омегами, которые осторожно спускались на песок. После приветствия Иса доложил, что корабль разгружается, задержка только в разгрузке непосредственно во дворце. Там все приходится разгружать вручную и носить на руках. Альби взял планшет и быстро просмотрел содержание. Там были в основном мука и хлебные финики этого урожая. Немного сахара и соли и, конечно, фрукты. Кроме этого, там было немного техники на кухню, всего десяток солнечных батарей и пара промышленных швейных машин. Иса подтвердил, что на складе Алан никогда не держал большего количества, и скорее всего, выпотрошил собственные магазины, чтобы собрать в авральном режиме хоть это.

- Это все хорошо, но я тороплюсь, – Айдан прижал к себе Альби и поцеловал через шейлу, – я услышал, что ты мне сказал. Сказать честно, я растерян от таких планов и должен подумать, как именно я могу вам помочь. Одно дело – поднять эмират, и совсем другое – то, что задумал Тигренок. Для меня он, даже став Стражем пустыни, все равно остался тем малышом, что угнал отцовского жеребца в пустыню. До вечера, мой хороший, я вернусь уже не один, будьте готовы к приему новеньких и коллективным истерикам.

Айдан после этого махнул подолом абая и, осторожно шагая, отправился пешком по песку до своего шаттла. Из шаттла ему навстречу прямо на песок расстелили ковровую дорожку, чтобы омеге было удобнее. Стоило Айдану скрыться в своем корабле, как тот сразу стартовал. По всей видимости, пилоты прогрели двигатели до его приезда.

- Марк сообщил, чтобы завтра его не ждали. Он ждет заказ от Торговой федерации, и тогда уже прилетит со всем необходимым. А сейчас вот, – Иса выставил вперед из-за своей спины молодого бету в белой одежде и жилетке, богато расшитой золотой тесьмой, – это Листик, он поможет реанимировать то, что есть, и продержаться до приезда Марка. Алан передал пару визоров и коробку с мелодрамами. Он говорит, что для гарема это важнее хлеба и халвы. И Листик поможет все подключить и настроить.

- Хорошо, – Альби кивнул пареньку, – добро пожаловать в эмират ад Сафи, Листик. Странное имя для мусульманина.

- Это осталось со времен питомника, – Листик показал ямочки на щечках, – все долгое время были уверены, что я стану омегой, но слава Аллаху, пронесло! Ой! Простите, я не то хотел сказать, – смутился паренек. – Еле отбился от женихов, чтобы не попасть ни к кому младшим мужем. Я хочу быть электриком! – гордо провозгласил юноша с пушком на щеках, – хочу нести свет людям.

- В добрый час, Прометей, – хмыкнул Альби и вернулся к планшету, – Иса, что такое 00-00?

- Это гуманитарная помощь, с которой вам надо разобраться, – Иса показал на пару обмотанных пленкой паллет, стоявших с краю. – Там несколько мешков с мягкими игрушками, пара ящиков с деревянными, разборный игровой городок, детские книги, светильники и ночники, постельное белье и одежда для детей.

- Отправляй все сразу в питомник, – кивнул Альби, – нам к вечеру привезут еще биби. Правда, я не знаю, сколько, но я сейчас отправлюсь в питомник и поговорю с воспитателями, чтобы они были готовы принять новеньких. Когда все успокоится и у тебя появится время, сделаешь опись всего присланного для отчетности.

- Отправить визоры на склад или сразу в гарем? – поинтересовался ключник.

- Сразу в гарем, и батареи заодно, а то в моей комнате свет начинает мигать почти сразу, как только его включают, – вздохнул омега, – Иса, нам точно хватит места для продуктов в кладовых?

- Да, – кивнул головой бета, – я задействую несколько комнат в лабиринте для временного хранения, – завтра конец недели, шахтеры захотят обналичить чеки продуктами и мы сможем с чистойсовестью расплатиться с людьми мукой, крупами, сухим молоком, сахаром и фруктами. Тем более, что у нас стоимость фруктов в несколько раз меньше, чем у приезжих торговцев, а это значит, что мужчины захотят побаловать своих домашних лакомством.

Альби подумал, что вскоре фрукты перестанут быть для жителей недостижимым лакомством, но промолчал. Пусть люди поймут это сами, а пока он еще порасспрашивал кастеляна, что, по его мнению, следует купить для дворца в первую очередь и, открыв блокнотик, подробно записал. Они поговорили о возможности закупки у торговой федерации замороженного мяса, и какие холодильные камеры надо заказать для его хранения, чтобы у альф и детей в питомнике в рационе не было перебоев с мясом. Здесь вопрос упирался скорее в место, где можно было бы установить громоздкую технику, и Иса пообещал поискать подходящее помещение. Иса как мог пытался успокоить омегу, что они не упускают ничего важного, и Альби наконец смог перевести дух и расслабленно выдохнуть. Пусть все идет, как идет, они и так движутся семимильными шагами к порядку и благополучию. Он простился с Исой и кивнул альфам, что теперь они могут вернуться во дворец. Альби вскарабкался в омеговозку и взгромоздился на сиденье. Альфы, которые напряженно прислушивались и оглядывались в поиске неведомых врагов, смогли наконец расслабиться и сразу начали переговариваться им одним понятными жестами о том, что только что слышали и видели. Для них омега, вникающий в хозяйственные нужды и говорящий разумные вещи, был таким же дивом, как дождевое облако на небосводе. Омеговозка тихо катилась по городским улочкам следом за грузовым багги, нагруженным ящиками с фруктами, а по сторонам стояли растерянные люди, которые провожали взглядом каждую груженую машину. Они до сих пор не могли поверить, что им не придется голодать до следующего урожая фиников. Одно дело, когда было угощение на праздник, а тут, похоже, кто-то всерьез взялся за продукты для общины. Люди до сих пор были в шоке после того, как женщины вернулись со встречи с супругом наследника. Они цитировали друг другу высказывания мудрейшего Айдана-эфенди и говорили об учебе детей и посадке садов. А еще о дуэли с Зияддином и победе наследника. Виданное ли дело, когда молодой альфа побеждает альфача! Тем более, такого свирепого, как Зияддин. Его жестокость и непримиримость к врагам давно уже были притчей во языцех. Подробности дуэли обсуждались в каждой чайхане и на каждом базаре. Нашлись даже доки, которые утверждали, что тот самый последний удар был выучен Тиграном у самого эмира Джабаля. Свидетели клялись, что на груди самого Тиграна есть шрам на том же самом месте, куда был поражен Зияддин. А последние слова Зияддина обрастали замысловатыми подробностями и домыслами. В одном пересказе Зияддин выступал, как коварный интриган, в других святым мучеником. И у каждой версии были свои приверженцы и критики. Но Альби даже не догадывался, какие мысли бродят в людских головах. Он листал свой блокнотик и его интересовали более прозаичные вещи, например, если шить альфам новую форму (а обновлять ветошь в любом случае надо), то какого цвета ткань надо заказать? Песочную, как у Тигриной сотни, или синюю, как у альф ад Сафи, и стоит ли сразу шить новую форму для альф, которые придут в эмират из ад Сам? Она у них, скорее всего, когда-то была черной, но сейчас она уже выцвела под жарким солнцем Сабаха и была скорее серой, более светлой на плечах и более темной к потертым сапогам. Хотя у Рана тоже в кладовой была такая вытертая пара с дырочками от пропалов костра и сношенной стременем подошвой. Грузовые багги сразу за воротами дворца разворачивались и уезжали в сторону хозяйственных построек. Слуг почти не было видно, но это и понятно – все были заняты на разгрузке нового груза под присмотром альф. Заки помог Альби спуститься во внутреннем дворе и под контролем альф дойти до дверей гарема. Там дежурный альфа внимательно обнюхивал Листика с пунцовыми ушами, который держал в руках сундучок с инструментом и выглядел несчастным.

- Что здесь происходит? – Альби попытался продемонстрировать командный голос.

- Простите, – альфа отпрыгнул от смущенного Прометея, – я думал, что это переодетый омега-федерал! Они там совсем не понимают, как надо одеваться порядочному омеге.

- Я, например, из Федерации, – удивился Альби, – я что, плохо одет? И почему, если ты решил, что он омега, то ты можешь елозить по нему своим носом?

Альфа заметно побледнел, а Альби, вспомнив о драконовских наказаниях, испугался, что он подставил парня, и сразу попытался исправить ситуацию, уверяя, что Листик именно бета, хотя и хорошенький, как омега. Поэтому, как бы и нарушения закона не случилось, но все же, к Листику приставать вот так открыто не стоит, не надо портить парню репутацию!

- Так! – Альби с трудом замолчал, едва не договорившись о помолвке, – хватит! Листик, в следующий раз не красней, а громко кричи, что ты бета и находишься под моим покровительством! А то этим альфам только позволь понюхать, а потом лизнуть, так и не заметишь, как с тебя штаны стянут… Пошли, у тебя много работы!

Во дворе гарема стояли коробки, вокруг них кружили, как стайка акул, наложники. Им было интересно, но они уже, похоже, начинали понимать, что с Альби стоит начать считаться. В любом случае статус, чьи именно эти коробки, был неясен. Альби сразу начал командовать, что один визор ему в гостиную, второй в гостиную омег Маджида. Точно так же он поделил и светильники, бра и торшеры. А вот люстр с хрустальными подвесками оказалось почему-то три…

- М-м, – задумался Альби, – а третью люстру в гостиную, где я встречался с женщинами! Пусть там тоже будет красиво. Листик, в первую очередь подключишь визоры к свежим солнечным батареям, а со светильниками надо будет подождать. Вначале сделаешь свет в питомнике, чтобы у детей были ночники и свет по вечерам, а уже потом вернешься в гарем.

Заки попытался мяукнуть про обед, но грозный супруг, раздав команды и убедившись, что в четвертой спальне вымыты полы и шкафы и сейчас развешивают на окнах веселенькие шторки, отправился дальше. Пройдя двор гарема насквозь, он углубился в лабиринт. Там ему стали попадаться беты с ящиками и альфы, которые присматривали, чтобы каждый ящик оказывался, где положено, а не припрятан в лабиринте. Хорошо, что он до сих пор был в уличной одежде. На полпути ему встретился Ради, который командовал слугам, тащившим деревянный остов кровати и матрас с подушками и подушечками. Заки сразу напомнил, что надо позаботиться о дополнительных пледах, матрасах и подушках для гостей. Не важно, что они сегодня будут спать все вместе в одной комнате, но они гости и им надо сделать максимальные удобства. В комнатах питомника тоже занимались уборкой и подготовкой к встрече детей. Альби сразу предупредил об игрушках и прочих подарках из другого эмирата и предложил организовать игровую комнату. Он попытался рассказать, как тяжело иные дети переносят перемены в своей жизни, но его мягко остановил бета в желтой жилетке, как раз под цвет соломенно-желтой шевелюры.

- Я кризисный психолог, – бета улыбнулся, как маленькое солнышко, – я приехал на Сабах вместе с другими волонтерами, когда эмират ад Мин только начинал строиться. Мы помогали Салаху и Ясмину с переселенцами, которые бросились в новый эмират в надежде на сытую жизнь для себя и счастье для своих детей. А потом я остался здесь, потому что был очарован Сабахом. Семья у меня как-то не сложилась, и я давно уже работаю в питомнике с сиротами. Когда Айдан нашел меня и предложил отправиться с тобой на новое место, я с радостью отправился в новый эмират и не прогадал. Здесь моя помощь нужнее, чем в стабильном эмирате, тем более, что там хватает и своих специалистов.

- О! – растерялся Альби, а потом схватил бету за рукав, – я хотел бы уточнить один вопрос. А как было организовано жилье переселенцев во время стройки? Она ведь не один год длилась…

- Хм, – задумался бета, а потом усмехнулся, – значит, правду люди говорят, и вы будете строиться на новом месте… ну что ж, в добрый час… оно, наверное, и правильно… Легче построить новое, чем ковыряться в старье. А что касается временного жилья, то возле эмирата ад Мин в песках закопано четыре ангара с разборными рамами для временного жилья. Такие дома разворачиваются в случаях форс-мажора или используют колонисты в начале освоения планет. Я думаю, родители Тиграна припрятали их именно для такого случая. Обратись к Ясмину, у него к этим домам будет пошаговая инструкция, что делать при массовом скоплении людей или переселении их на новое место. Там же будет про организацию туалетов, столовых для питания, поставки воды и модулей скорой помощи. Там, где много народу, возможны массовые эпидемии и истерики. Потребуются и альфы для охраны, и имамы, чтобы держать людей под контролем.

- Я видел, как разворачивался такой временный город, когда был с волонтерами на разборе руин при землетрясении, – закивал головой Альби,- только там дома были деревянные.

- Здесь дерево дорого и занимает много места, – замахал головой бета, – если бы это было дерево, то его бы уже давно растащили, и никакие альфы за этим бы не усмотрели. Здесь будет пластик, рамы и ткань вроде брезента, но более прочная. В таких домах-палатках можно спокойно пересидеть пылевую бурю с молниями и градом камней. Они не горят и не рвутся. Все сделано с большим запасом прочности, для колонистов, так что можно не бояться поджогов и ставить внутри печи для приготовления еды и обогрева по ночам.

- Спасибо! – Альби расцвел в улыбке, – и за совет, и за помощь!

- Рад помочь, – бета похлопал Альби по руке, – занимайся своими делами и не переживай о детях. С ними все будет хорошо, здесь много хороших людей, а если я увижу непорядок, то обращусь к альфам. Я знаю, что можно просить, а у кого требовать помощи. Я на Сабахе прожил долгую жизнь и сталкивался с разным. Иди и не оглядывайся на нас, мы тут сами справимся.

Альби еще немного походил по пустым комнатам питомника, но там слуги намывали полы и тащили со склада детские кровати и маленькие матрасы, которые только что выбивали палками на улице. Всюду шла активная подготовка к встрече малышей, и омежка наконец успокоился. Он сделал, что мог, теперь дело за воспитателями. Оставалось только дождаться и биби, и новых омег. Он добрел до дверей гарема. Слуги в коридорах теперь таскали мешки с чем-то тяжелым, и несколько альф, сняв оружие, подставили спины под тяжкий груз продуктов. Заки отслеживал, чтобы никто случайно не столкнулся с омегой, и они без приключений дошли до дверей, покрытых замысловатой резьбой. В гареме Листик уже установил визор в его гостиной и подключил к новой солнечной батарее, которую, недолго думая, прикрепил к перилам галереи второго этажа. И теперь точно так же крепил при помощи пластиковых стяжек вторую батарею на балконе напротив. В гостиной возле Хануна и Махира обнаружился Фатим, который пояснял молодым премудрости управления техникой.

- У нас был такой же четверть века назад, – пояснил Фатим, – ну, не конкретно такой, но очень похожий. Он поработал какое-то время, а потом вдруг стал показывать все в зеленом цвете, а когда мы привыкли к зеленым актерам, он стал показывать все, как обычно, но только мы обрадовались, как он мигнул и выключился навсегда.

В гареме, напротив, был форменный ажиотаж, там бегали слуги, носили подносы со сладостями, а омеги наряжались, как будто на праздник.

- Наши ждут гостей, – кивнул головой Фатим, – будут хвастаться, как у них все прекрасно… – омега передернул плечами и тяжело вздохнул, – они не понимают, что новенькие все равно этого не заметят… я помню, какое это чувство, когда твой альфа умирает и землю выдергивают из-под твоих ног. И если первого альфу я легко отпустил в душе, то к отцу Маджида, моему господину Исмету, я был привязан самой романтичной любовью. Наверное, именно поэтому я пережил смерть первого альфы. Мне в то время нравился его сын, который был намного моложе и горяч, как костер в ночи. Когда и его не стало, я провел всю ночь на крыше гарема. Лежал и думал, как это жить одному. Мой слуга сидел рядом и плакал всю ночь, он был уверен, что я умру, но я пережил горе, и его, когда он умер от старости, тоже.

Альби замер, пытаясь представить, каково это – потерять любимого человека, но потом одернул себя, не следует примерять чужое горе… ему и так есть, о чем переживать… Ханун как раз поставил диск с фильмом и по комнате полились звуки заставки. Он погонял звук тише-громче и подобрал, по его мнению, наиболее оптимальный. Альби попытался отмахнуться от Ради с подносом еды, но тут на него уже насел Заки, и пришлось сесть в уголке и начать жевать. За это время можно было попробовать разобрать свои каракули в блокноте и отделить нужные вещи от нужных вопросов.

- Я могу помочь? – рядом замер Махир, – ты сегодня с утра бегаешь и даже обед пропустил. Я хотел бы тебе помочь в делах.

- Ты грамотный? – Альби подхватил с подноса маленький слоеный пирожок.

- Да, – с гордостью заявил омега, – нас учили и читать, и писать, и, кроме этого, я занимался каллиграфией и учителя меня хвалили.

- Прекрасно, – Альби закивал головой, – можешь писать под диктовку? – Альби, увидев утвердительный кивок, обрадовался, – молодец! Заки, принеси бумагу и ручку. Махир, я буду диктовать тебе названия вещей, а ты записывай, а я буду себе записывать вопросы, которые надо уточнить.

Альби вырвал из блокнота исписанные листы и разложил по ковру.

- Итак, с питомником пока все прояснилось, так что начнем, пожалуй, со швейных мастерских. Записывай, Махир, – “мастер для наладки швейных машин”…

Альби укусил следующий пирожок и, вооружившись карандашом, записал себе в блокнот «лагерь для переселенцев, волонтеры?». Информация об ангарах, полных полезных вещей, не могла не радовать, возможно, им с Раном не придется изобретать велосипед, и у Ясмина с Салахом есть проверенные временем и опытом схемы поведения, а, главное, опытные люди, на мнение и опыт которых можно будет безоговорочно положиться. Он заметил, что Махир дописал строчку, и продиктовал следующую, а себе сделал отметку поговорить о Джабале. Он, конечно, муж брата и, в общем-то, родня, но насколько можно будет рассчитывать на его помощь? Узнать, насколько он завистлив и ревнив к чужому успеху? Не станет ли он ставить палки в колеса, если они добьются успеха с садом? Одно дело, спихнуть брошенный город и землю без видимых оазисов, и совсем другое дело, когда сосед начнет богатеть на земле, которую Джабаль посчитал бросовой. Альби продиктовал следующую строчку Махиру и перевернул оторванный листик блокнота. Надо было постараться ухватить слишком много оборванных концов и восстановить шаткое равновесие во дворце. Полотенца в альфий и омежий хамамы надо заказать разные по качеству и цвету, чтобы у слуг не было шанса их перепутать. Купать детей питомника в омежьем хамаме, как у Ясмина, а как быть с подростками? Альби продиктовал полотенца Махиру, а себе поставил пометку разобраться с хамамами во дворце, и заодно с питанием и проживанием слуг. Эти их цветные жилетки, конечно, немного упрощали понимание, кто и что, но вопросы, как снежный ком, набрасывались из-за угла в самый неожиданный момент. Занятой супруг сам не заметил, как за делами подобрал всю еду с подноса и выпил весь чай, зато он наконец разобрался в своих записях и упорядочил их. Почерк у Махира оказался красивый, с изящными завитушками у заглавных букв. Пожалуй, такой список будет не стыдно дать в руки Ясмину. Альби похвалил омежку за почерк и поблагодарил за помощь. Заки сидел у входа в гостиную, но, похоже, больше прислушивался к тому, что происходит на улице. Вот он наконец что-то услышал и подошел к Альби. Тот как раз закончил нахваливать работу Махира и поднял взгляд на слугу.

- Шаттл Айдана вернулся, – пояснил Заки, – я послал Ради с омеговозкой к выезду из города, чтобы омегам не пришлось ждать транспорт. Для биби я отправил пару простых пассажирских багги. Они в любом случае приедут со своими воспитателями, а если есть биби-омеги, то они будут со своими личными слугами. Но всех биби повезут к альфьему входу в питомник. Альфы должны удостовериться, что там только биби и доверенные люди. А вот омег поведут напрямую к дверям гарема.

- Может, мне их встретить во внутреннем дворе?

- Лучше дождитесь, когда господин Тигран приведет их сюда. Неизвестно, как они себя поведут, когда узнают, что они будут здесь в статусе гостей и новый господин не останется с ними на ночь.

- Хорошо.

Альби захлопнул блокнот и спрятал его в карман платья, потом собрал порванные листы и передал их Заки на мусор. После этого принял руку помощи, чтобы подняться с подушки. С тех пор, как животик начал расти, центр тяжести стал смещаться, и подниматься с пола стало сложнее. Он невольно вспомнил, как слуги поднимали Абаля, и помолился, чтобы его ребенок не оказался таким же крупным. Очень не хотелось быть зависимым от чужой помощи. Он поправил платье и, собрав все свое мужество, отправился во двор. Махир, прекрасно слышавший все, отправился следом за супругом господина в качестве моральной поддержки. Ханун, заметив, что что-то происходит, выключил визор и помчался следом, заняв свое место за спиной Альби. Юный супруг вышел практически на середину внутреннего двора и развернулся лицом ко входу в гарем. Он вспомнил, что примерно здесь же его встречали по приезде, и сейчас стоять на этом месте в ожидании гостей было, по меньшей мере, странно. В гареме Маджида увидели подобный маневр, и поняв, что происходит, встали полукругом за троицей юных омежек. Казалось, все вокруг замерло. И воздух, и время, и даже омеги в шелковых платьях в какой-то момент перестали шушукаться и переминаться с ноги на ногу. Где-то за стенами гарема послышались голоса и шум множества ног. Альби чувствовал, что к нему приближается Ран, и он очень зол. Дверь гарема распахнулась, первым вошел Ран, он без остановки дошел до Альби и поцеловал родные губы.

- Как ты?

- У меня все хорошо, – Альби заглянул в черные от тревоги глаза, – что случилось?

- Во дворце обнаружилось несколько трупов слуг. Альфы делают вид, что не в курсе. Но это или попытки мародерства, или сведение старых счетов. Я забираю половину сотни и несколько альф Маджида и отправляюсь разбираться с делами. Отец прилетел вместе с Джабалем. Они помогут мне разобраться с делами и понять, что происходит. Так что я сейчас же отправляюсь обратно. Ты уверен, что я могу оставить тебя с ними?

- Да. Занимайся своими делами, а гарем – это заботы супруга.

- Хорошо, – Ран кивнул головой, полностью соглашаясь, – идем, я тебя познакомлю с ними.

У дверей стояла группа омег, в открытых дверях переминались слуги, которые тащили сундуки. Ран рыкнул на всех, чтобы все уже зашли внутрь и закрыли дверь. Но вместо этого охрана захлопнула дверь, отсекая часть слуг от своих омег. Первый омега снял с лица ткань и показал обманчиво юное лицо. Альби всегда считал, что такими могут быть эльфы в компьютерных играх, а не реальные люди. Тонкие, фарфорово-нежные черты лица и громадные оленьи глаза совершенно изумительного зеленого цвета. Брови вразлет, нежного рисунка рот со слегка припухлой нижней губой и маленький подбородок делали лицо скорее похожим на подростка, и если бы Альби не знал, что это оми того самого наследника, что участвовал в попытке переворота, когда Салах был совсем ребенком… Альби только растерянно завис, пытаясь совместить внешний вид и реальный возраст.

- Это Мурат, – Ран подвел Альби за руку ближе, тот только подумал, что «Мурат» в переводе, кажется, будет «желание», – Мурат, дай руку!

Омега слабо улыбнулся и протянул вперед руку ладонью вверх, как будто ожидая, что ему дадут что-то. Но вместо этого Ран прихватил его за брачный браслет. В другой руке мужа были большие кусачки, которыми он стал примериваться к тяжелому брачному браслету в россыпи бриллиантов.

- Нет! НЕТ!!! – Мурат стал вырывать руку, дергаясь всем телом, – НЕ НАДО!!! НЕТ!!

- Держите его, пока он не повредил себе, – рыкнул Ран, и в омегу вцепились Заки и Нури, заставляя его стоять на месте.

Перекусить толстый браслет было непросто, а потом еще немного раскрыть, чтобы снять с тонкого запястья, и только когда браслет оказался в руке альфы, Мурат перестал вырываться, как птица из силков, и обвис в руках слуг. Ран сунул кому-то в руки кусачки и замялся, не зная, куда деть браслет. Альби не раздумывая протянул руку и забрал сломанный браслет из рук мужа.

- Иди, – Альби кивнул мужу головой и слабо улыбнулся, – у тебя полно своих дел, я здесь разберусь сам.

- Прости, что бросаю тебя в такой момент, – Ран на мгновенье прижал Альби к себе и сразу отпустил, чтобы сбежать из гарема через лабиринт, лишь бы не проходить рядом с подвывающими от страха омегами, которые сбились в кучку у дверей.

Комментарий к Новые хлопоты *Ссылка к поговорке “Человек познаётся по его языку так, как плохой орех по своей лёгкости”. новшество от КФ и ссылка не открывается у кого есть ВК то у меня там целый альбом с героями… Простите, сама расстроена…

====== Мурат ======

- Альби, просыпайся, – Айдан погладил по лицу омежку, который спал, свернувшись в бублик и положив голову ему на колени, – просыпайся, мой хороший. Уже утро. Надо вставать.

- Айдан? – юный супруг непонимающе распахнул сонные, слегка припухшие от усталости глаза, – уже утро? Не помню, как заснул… о-ох…

Альби начал шевелиться, пытаясь разогнуть уставшие конечности. Заки помог ему приподняться и сесть, а потом стал энергично растирать шею, которую Альби умудрился едва не свернуть в неудобной позе. Он огляделся. Айдан так и сидел перед подставкой, на которой лежал Коран. Возле него сидел Фатим, он был в другом платье и выглядел весьма свежим, хотя он, как и Айдан, не спал всю ночь, но похоже, уже успел посетить хамам и переодеться. Нури подскочил к своему господину и убрал Коран с подставкой, а после этого стал растирать ноги Айдану, который успел отсидеть их за ночь. Вскоре Айдан уже стоял над Альби и деловито рассматривал спящих в разных углах омег.

- Даже не представляю, как мы справимся, – Айдан прикусил губу и расстроенно вздохнул, – их так много, а Тигренок так далеко, да и статус гостя не подразумевает помощи альфы. Может, надо было везти их к Джабалю? У него всегда полно готовых к браку самцов.

- Сами справимся, – Альби ухватился за руку Заки и поднялся с пола, – у нас тоже много взрослых альф, которым нужны семьи. Зачем разбазаривать богатство? Самим пригодится, дайте только время мозги в кучку собрать и штаны подтянуть… Заки, поднимай слуг у наших гостей, сейчас соберемся в хамам, потом завтракать, и начнем собираться в дорогу. Айдан, вы ведь подбросите нас всех до ад Мин?

- Конечно, – заинтересованно протянул селафь.

- Заки, мне потребуется большой такой шприц, – Альби прикинул на пальцах размер, – кубов на двадцать! Найдешь?

Заки не менее заинтересованно кивнул головой и вышел из комнаты, Альби тем временем вышел на середину и стал громко хлопать в ладоши.

- ТАК! Начинаем просыпаться!! Подъем! Все, кто собрался умирать, поторопитесь, чтобы мы могли оттащить безжизненные тушки в крематорий к обеду, потому что после обеда мы улетаем в волшебный и сказочный эмират ад Мин!! – Альби хлопал в ладоши и обходил комнату по кругу, время от времени останавливаясь над омегами, которые открывали глаза от резкого шума и пытались понять, что происходит, – в эмирате ад Мин мы поселимся в самом шикарном дворце, какие бывают только в сказках и в сериалах. Вы смотрели сериалы по визору? У нас тут большой визор и много различных историй про любовь с танцами и музыкой! А в эмирате ад Мин есть АКВАПАРК!! – Альби наклонился над омегой, который был снулый, как рыба, – там рыбки живые плавают! Их можно погладить и покормить! А воды там больше, чем самая высокая башня в мечети! – омега попытался удивиться, как в полусне. Альби обрадовался такой реакции, – Да! Да! Да! Там столько воды, что вам такое даже в голову не может прийти. А под водой есть стеклянный туннель, как большой стакан. И там можно ходить и смотреть на рыбок!

- Нури, помоги ему сесть, – скомандовал Айдан и присел рядом, – вот молодец! Давай, просыпайся! Там такие красивые рыбки, и красные, и желтые, и такие смешные!

- Эй, – Альби подошел и пнул неподвижного омегу в бок, – если ты решил умереть, то поторопись, мы не хотим задерживаться и торопимся посмотреть на волшебство подводного сада! – омега открыл глаза и недовольно нахмурился, а Альби склонился над ним и показал ладонь, – вот такого размера рыбы! С хвостиками! И мы будем выбирать рыбок для аквариума, который поставим прямо здесь! А еще там есть кораллы, у них такие штучки втягиваются и вытягиваются. А еще актинии! Ты видел актиний? А медузы? Они, как живые цветы, только плавают! Прямо под водой! И делают так: пых-пых… Вставай, надо расчесаться и умыться!

Альби помог следующему омеге сесть и пощелкал пальцами слугам, чтобы помогли. В это время к разговору уже заинтересованно прислушивались и остальные омеги. Альби, заметив, что все омеги в сознании и начали более-менее активно шевелиться, стал рассказывать, какой необычный эмират ад Мин.

- Какие там магазины специально для омег. А какие там кондитерские! А во дворце есть лифт! Это такая коробочка, которая поднимает вместо лестниц на верхние этажи. А кто хочет увидеть высотные здания? Это очень красиво! Такие высокие-высокие дома!

Альби радостно распинался, как рекламный агент, пытающийся втюхать просроченные консервы, пока не убедился, что все омеги очнулись и стали соображать, что делать дальше. Айдан сразу стал командовать слугам, чтобы собирали своим омегам платья на смену, а они отправляются в хамам, смыть с себя остатки печали и порадоваться новому дню, а потом будет завтрак и начнутся сборы для поездки в гости. Фатим включился в общий ажиотаж побудки и довольно сверкал глазами, видя такой результат. Вчера вечером и практически всю ночь он вместе с Айданом разговаривал с новенькими, пытаясь доказать, что жизнь не заканчивается и впереди есть много интересного, ради чего стоит жить. Они вдвоем читали Коран и приводили различные примеры из жизни. Да и они сами были как подтверждение тому, что после смерти эмира можно жить полноценной жизнью и радоваться каждому дню. Пока все поднимались на ноги и, опираясь на слуг, осторожно ковыляли, куда сказали, Альби забрал шприц с толстой иглой и зашел в спальню Рана. Пока Заки дернулся войти следом, Альби уже вышел, неся шприц, полный какой-то желтоватой жидкости. Он кивнул Айдану и пошел через спальни Хануна и Махира, заодно поднимая и своих наложников, чтобы они не филонили от общей помывки и не тормозили с отъездом в новый эмират. Айдан, убедившись, что в хамам все идут и без него, припустил за Альби. Ему было очень интересно узнать, что именно происходит. Альби зашел в комнату к Мурату и шикнул на зареванного слугу, чтобы тот лучше позаботился о новом платье для господина. После этого сел на кровать возле мраморного омеги и с силой ударил его по щеке.

- Мурат! Мурат, очнись. Я не дам тебе умереть! Открой глаза! Смотри!

Мурат с трудом открыл глаза, они были подернуты белой дымкой, как молодой катарактой. Альби подсунул под самый нос шприц и показал и большой поршень, и толстую иглу.

- Видишь? Это специальное лекарство! Последняя разработка ученых! Это лекарство от черной хандры! Я сейчас воткну эту толстую иголку в твое сердце и выдавлю это лекарство прямо в него! Ты меня понимаешь?

Мурат растерянно попытался сфокусировать взгляд, а заметив страшный шприц, попытался поднять руку, чтобы отодвинуть страшилище. Альби тем временем с самым суровым видом постучал ногтем по шприцу и выдавил немного желтоватой жидкости тонким фонтанчиком, после этого посмотрел на Мурата с сочувствием.

- Тебе будет больно! Там страшный коктейль из серотонинов, допаминов, эндорфинов, и очень много энергетиков! Тебя будет всего крючить от боли, а потом тебе будет казаться, что в твоих венах огонь, и ты будешь орать от боли. Но зато ты не умрешь. Ты мне нужен, Мурат, и не надейся, что я так просто дам тебе умереть!

- Зачем я тебе нужен? Дай мне умереть, где твое милосердие?

- Нет. Ты не имеешь права умереть! Не сейчас! Твой муж принес себя в жертву, чтобы Тигран принял ваш эмират под свою руку. Его слова не оставили нам выбора, и теперь мы будем заботиться о ваших людях. Ты надеешься, что сложишь лапки и сможешь убежать от ответственности за этот поступок? Ну, уж нет! Ты такой же супруг, как и я. Так что будешь вместе со мной разгребать все то говно, что накопилось по углам.

- Что ты от меня хочешь? – глаза Мурата с каждой секундой становились все яснее, взгляд осмысленней, – зачем я тебе нужен? Что такого нужного есть у меня, что ты не даешь мне умереть, как положено супругу?

- Мне нужен твой опыт, Мурат, – Альби нашел руку омеги и сжал сильно, до боли, до тех пор, пока тот не ответил ему, сжимая руку навстречу. – Мне всего восемнадцать лет. Я вырос в Федерации и совсем не разбираюсь в ваших делах. Ты должен помочь мне, Мурат! В память о муже, который бросился на меч, чтобы связать клятвой последнего вздоха моего мужа. Помоги мне, чтобы я помог мужу выполнить последнюю волю Зияддина. Ты же был его супругом, неужели его желание для тебя пустой звук?

Альби помог Мурату сесть в кровати, а потом спустил вниз его ноги. Оказалось, что под покрывалом было вчерашнее платье и те же драгоценности. Похоже, он и не собирался переодеваться перед смертью. Но теперь Мурат тяжело схватился за край кровати и старательно держал спину, при этом не отводя взгляда от лица Альби. Он что-то взвешивал в голове и не торопился соглашаться. Он внимательно посмотрел на Айдана, стоящего за спиной Альби, который так до сих пор и сжимал ужасающий шприц с желтоватым лекарством.

Альби перехватил взгляд Мурата на Айдана и решил на всякий случай уточнить:

- Айдан – селафь Тиграна. Он, конечно, любит его сильнее, чем всех остальных правнуков, но тем не менее, он у него не единственный, и уважаемый Айдан-эфенди не может быть со мной все свое время. А работа предстоит долгая и кропотливая.

- Почему ты решил, что я могу быть тебе полезным?

- Ты сильный человек, Мурат, – Альби смотрел без улыбки, он не делал комплимент, он констатировал факт, как врач, ставящий диагноз, – ты не сломался, когда твой сын попытался свергнуть отца, и нашел в себе силы жить, когда твой муж казнил твоего сына. Не могу представить, каково это, когда два самых дорогих человека разрывают твое сердце на куски. Каково это – каждый день смотреть в глаза убийце сына, ложиться с ним в одну кровать, и при этом не опускать руки и продолжать держать гарем под контролем. Ты очень сильный человек, такое под силу немногим.

- Мы с Зияддином дыхание друг друга, – Мурат вздернул подбородок и посмотрел на Альби с вызовом, – ты знаешь, каково это – делить жизнь на двоих?

- Да, – Альби кивнул головой, – мы с мужем ближе сиамских близнецов.

- Предательство сына ударило и по мне, – брови Мурата сломались от боли, – он предал не только отца, он плюнул в душу и мне. Я был на месте казни, и мне казалось, что меч я сжимаю собственной рукой. Но когда голова сына упала на брусчатку, умерло не только мое сердце, но и сердце Зияддина. Тогда на погребальном костре сына мы сожгли нашу любовь, но связь между нами так и осталась. У нас обоих в груди была рана, и мы пытались найти утешение друг в друге. Доказать, что все по-прежнему, и мы все так же живы. Но только Зияддин продолжил жить, а я стал его тенью.

Я занимался делами, но при этом меня ничего не задевало. Я жил эмоциями своего альфы. Радовался его победам и глубоко скорбел, когда так нелепо погиб его второй наследник. Второй супруг попытался меня обвинить в его смерти, но дело в том, что мне было все равно. Я не завидовал его успехам и не собирался мстить. Да и за что? За то, что его сын жив, когда мой мертв? У меня в груди вместо сердца была воронка, куда падали чужие эмоции и исчезали без следа. А потом меня опять попытались обвинить в том, что я убил соперника, и я даже не думал оправдываться. Все говорили, что мои люди подбросили в шатер змею, и я отомстил мужу за смерть сына, но Зияддин один знал, что это неправда. У меня в груди не было сердца, я стал пустым, как ваза. Зависть, ненависть, радость, гордость, все сгорело очень давно и стало просто словами на бумаге. А вчера днем я вдруг почувствовал, как сжалось мое сердце. Как от сильного удара в грудь кулаком, и я понял, что Зияддин умер. В моей воронке как будто кто-то закрыл дно, и она стала быстро наполняться. И вот сейчас мое сердце болит, так, как не болело очень, очень давно… И теперь я спрошу тебя еще раз – что ты хочешь от меня? Зачем я тебе нужен?

- Я знаю, что такое отчаянье, когда остаешься наедине со всем миром и не можешь найти повод, чтобы жить дальше, – Альби повернулся и отдал Айдану шприц, – однажды я решился на самоубийство. И, более того, я его совершил. Я выбрал самый высокий мост. Его называют мостом самоубийц, потому что выжить, упав с него, невозможно. Когда я летел вниз, я был рад, что сейчас все закончится. И боль, и отчаянье, и страх, все то, чем я был полон всю свою жизнь, сейчас закончится и я, наконец, освобожусь от этого груза, – Альби замолчал на какое-то время, опять переживая тот страшный момент прыжка, – но пока я летел, меня кто-то схватил поперек тела и прижал к себе. Я был так зол на него! Я на него накричал и даже, помню, ударил несколько раз, а потом попытался нырнуть в грязную реку, но меня схватили за шиворот, как кутенка, и заставили жить дальше.

Это был Ран. То, что он принц и прочее бла-бла-бла, я узнал намного позже. В первое время он был для меня придурком, который рискует собственной жизнью ни за грош. Я его боялся и не верил. Я не верил ни в его доброту, ни в его честность, я долгое время ждал какой-то подлости и скрытой корысти. Любовь между нами появилась потихоньку, как из семечки росток, а потом проросла сквозь нас и связала крепче кровных уз. Я долгое время допытывал его и не мог понять, зачем он тогда спрыгнул с моста за незнакомцем. Он говорил, что не мог пройти мимо, а я тогда не понимал, и только сейчас, глядя на тебя, я понимаю, как это, когда не можешь пройти мимо чужого горя и отвернуться, сделав вид, что ничего не можешь предпринять.

- Я не понимаю, – Мурат потряс головой, как будто пытался стряхнуть лишние мысли, – ты пытаешься вернуть судьбе долг? Вроде: «меня спасли, и я обязан спасти в ответ». Или ты пытаешься доказать Тиграну, что так же благороден душой, как и он? Или ты надеешься, что я в благодарность стану твоим щитом и мечом, и ты сможешь запугивать своих недругов мной?

- Ха-ха-ха, – зашелся смехом Альби, – да, все именно так! Меня в первое время тоже разрывало от вопросов и предположений. А потом я понял – это зло строит долгие планы, взвешивает за и против, делает прогнозы и считает выгоду, а добро делают просто так… Но ты не расслабляйся, – Альби наклонился и похлопал омегу по плечу, – возможно, я коварнее, чем кажусь на первый взгляд, и это мой ужасный план заставить тебя поверить, что я белый и пушистый, а ты расслабишься и тогда я тебя съем. АМ!

Альби еще посмеялся, рассматривая гамму эмоций на лице омеги в мятом платье, а потом, склонив голову к плечу, произнес:

- Тебя послушать, так ты нежный и простой, как ромашка на лугу, и безобиднее котенка, но ты долгое время был супругом. И если ты до сих пор еще жив, это совсем не значит, что тебя не пытались убить. Просто ты оказался умнее, быстрее, дальновиднее. Мне пригодился бы твой опыт и советы, но заставлять тебя я не буду. Главное, не пытайся устраивать мне неприятности. Запомни одно – Ран не убивал твоего мужа, тот сам бросился на его меч. Он практически самоубился, а напоследок накинул гирю ему на шею. Так что, это нам впору кричать и обвинять. Он не виноват в его смерти, им воспользовались, чтобы добиться своей цели. Мы не враги тебе и мстить нам не за что. Но! – Альби поднял палец вверх, привлекая внимание, – узнаю, что крутишь шашни за моей спиной – выпну из дворца! Не забывай, ты не наложник, а вдовец. Ни у меня, ни у эмира и его наследника нет власти над тобой. Ты в этом доме гость. Если захочешь уехать – скажи куда, и тебя проводят. Захочешь вернуться в прежний дворец, и Тигран отвезет тебя обратно. Он привез тебя сюда лишь для твоей безопасности.

- И что же мне делать? – удивился эльф и захлопал ресничками.

- Да делай, что хочешь, – отмахнулся Альби, – вот у нас Айдан тоже вдовец и ничего… главное, запомни – я не позволю тебе просто так умереть. Решишь отравиться – устрою тебе промывание желудка или другой аттракцион у медиков по спасению твоей тушки. Решишь захандрить, я вколю тебе это лекарство в сердце и ты познаешь все оттенки боли, а потом будешь пару суток искрить от переизбытка энергетиков. Считай это моей местью за то, что вы нам навязали свой эмират.

- Хм, – Мурат закусил губу и задумался, – если ты примешь от меня совет, то уговори мужа отказаться от эмирата. Поверь, он ничего не стоит. Шахты стоят пустые уже давно. В этом году неурожай и люди собираются семьями и покидают город, чтобы не умереть с голоду. Для того, чтобы заплатить налог в этом году, Зияддин вытащил камни из наших драгоценностей. Тото, покажи мою шкатулку… – обратился омега к слуге. Тот достал из сундука большую шкатулку и поставил возле господина. Мурат открыл ее и перевернул, вытряхивая драгоценности на кровать между собой и Альби. Внизу лежали голые оправы, в которых мелькали мелкие бриллианты, а вместо крупных камней зияли пустые места. Альби достал из кармана платья изуродованный браслет и положил сверху на кучку испорченных драгоценностей. Мурат только судорожно вздохнул, но взял себя в руки и продолжил.

- Наш эмират держался только за счет гордости наших альф и жалкого урожая из парников. Но ураган практически уничтожил их, а купить новые у нас не было возможности. Мы с мужем обговаривали возможность продать оазисы, а тут как раз пришла новость, что Страж пустыни ушел из семьи и стал Безродным. Все прекрасно понимают, что это показательные танцы перед Советом Маджалис и богатая родня не бросит такого сильного альфу без копейки денег и не откажет в помощи. Заполучить такой богатый куш было бы спасением для нашего эмирата, но Маджид успел первым.

- Мой муж теперь точно не бросит людей, – показательно вздохнул Альби, – у него функция альфы-защитника обездоленных вбита на подкорке мозга. Не забывай, что он прыгнул с моста самоубийц, спасая совершенно незнакомого человека. Он даже не знал, что я омега, просто не смог пройти мимо чужого горя. Я тебе попозже расскажу о его назре во время учебы… – Альби задумался, а потом смущенно улыбнулся, – я хотел бы тебя попросить не рассказывать омегам Маджида о том, что я однажды отчаялся настолько, что совершил глупость. У нас с ними не самые дружеские отношения, да и творится здесь не пойми что…

- Это ты про Лулу? – понимающе улыбнулся Мурат, – какая изящная многоходовка. Вначале подсунуть эмиру вырожденца в надежде на его жалость, а потом, когда выяснилось, что он очень даже фертилен, начать травить плод. Раз за разом, пока не добились результата. Странно, что Лулу остался в ясном рассудке после всего. А что Камиль и Шамси?

- Как-то у нас с ними не задалось, – пожал плечами Альби, – сына Камиля, который был ключником, я поймал за руку на воровстве, а Камиль вместо того, чтобы договориться по-тихому, вызвал альф и отказался от первенца, а Шамси угрожал мне своим сыном-визирем буквально вчера утром.

- Наложник угрожал супругу? – не поверил Мурат, а потом улыбнулся, как ребенок, – ка-ак интере-есно!! А что ты?

- Ох, – Альби надулся и погладил свой животик, – у меня вчера и так был тяжелый день! Вначале я разговаривал с общиной через женщин, потом дуэль мужа, и я, между прочим, видел ее собственными глазами. Это было страшно и не удивлюсь, если мне теперь будут кошмары по ночам сниться! А потом я проинспектировал разгрузку очередного корабля с продуктами, и, как вишенка на торте, ваш приезд. На фоне всего происходящего, что мне шипение гадины? Перешагнуть и идти дальше…

- Через такое перешагивать нельзя… – покачал головой Мурат, поймал понимающую улыбку Айдана и зеркально улыбнулся. – Они должны знать свое место.

- Мурат, – Альби устало вздохнул, – они, по факту, не мои наложники, а Маджида, и по возрасту они намного старше меня. Мне ли с ними тягаться? Самое большее, что я могу – это игнорировать их. Вот, например, мы сегодня отправляемся в эмират ад Мин, а их я с собой не возьму! Пускай сидят дома, как наказанные дети, пока мы будем там развлекаться – ходить по специальным магазинам для омег, покупать всякие красивые штучки, заходить в кондитерские, где продают сладости Федерации и делают их необычные торты и пирожные. И, конечно, будем гулять в Аквапарке и смотреть на рыбок. Кушать в подводном ресторане всякие морские деликатесы и обязательно покупаемся в соленой воде. И покатаемся на водных аттракционах. Там так весело! – Альби заметил, как Мурат покосился на изуродованные украшения, прикусил губу и сразу накрыл его руку своей, – ты ведь поедешь со мной в качестве гостя? Я не оставлю новых наложников здесь, пусть они и в статусе гостей, но все равно они наложники, а значит, я несу за них ответственность. Ты мог бы поехать со мной и помочь мне с ними познакомиться и договориться. Они еще не поняли, но у них сейчас статус свободных омег и они практически приравнены к биби. А если они решат пошалить? И что я с ними буду делать?

- Да, уж, – теперь смеялся Мурат, – с такими биби и стихийного бедствия не надо. – Мурат посмеялся, а потом задумался, – и чтобы ты знал, двое из них беременны. Один точно беременный бетой, а вот что со вторым – неясно. Он провелтечку с Зияддином и теперь точно в тягости, но вот кем, мы не знаем. Мужа нет, а наложнику на слово верить о поле ребенка не следует, так что, пока не родит, правды мы не узнаем. Для всех остальных малыш все равно будет пахнуть карамелью. М-м, – Мурат смущенно прикусил губу, – я хотел бы узнать, а кого носишь ты?

- Омежку… – мягко улыбнулся Альби и погладил пузико, – мягкий омежий запах. Мне запретили называть вслух, какой именно, но пахнет очень вкусно.

- Ты и сам пахнешь замечательно, – Мурат принюхался и прикрыл глаза, – ты пахнешь семейным уютом и теплом. И запах альфы очень красиво оттеняет именно твой аромат, а нотка карамели делает его притягательным, как будто в доме готовят сладости на праздник.

- Спасибо, – зарумянился Альби и почему-то смутился, как будто ему отвесили развесистый комплимент.

- Если мы со всем разобрались, – Айдан встал с сундука, на котором сидел, и поправил платье, – и если мы собираемся вылететь после обеда в гости, то надо поторопиться. Смыть в хамаме остатки печали и привести себя в порядок. А после этого покушать и выдвигаться в дорогу. Благо, что на шаттле, мы домчимся на счет три.

Мурат покивал головой и стал сгребать в шкатулку драгоценности. Вначале бросил туда сломанный браслет, потом испорченные украшения, а сверху укрыл теми, что выглядели нормально. Он подозвал слугу и, закинув руку ему на шею, подождал, пока тот обхватит его за талию и поможет подняться. Вдовец постоял немного и наконец сделал первый шаг в сторону двери.

- Ох, я и не думал, что переживу сегодняшнее утро, – Мурат покачал головой, – Муса (Моисей) сказал своему народу: «Просите помощи у Аллаха и терпите. Воистину, земля принадлежит Аллаху. Он дарует ее в наследие тому из Своих рабов, кому пожелает, и благой конец уготован богобоязненным» (Коран 7:128)

- Да, – Айдан провел руками по лицу в короткой молитве, а потом произнес, – «Ни одна душа не понесет чужого бремени» (Коран (6 : 164))

- Сегодня после утреннего намаза прах Зияддина развеяли в песках, – Мурат загрустил, – жалко, что я упустил это время и не молился со всеми.

- В эмирате ад Мин другой часовой пояс, – тонко улыбнулся Айдан, – если мы поторопимся и вылетим не позднее, чем через четыре часа, то успеем как раз к фаджру (название первой молитвы). В эмирате ад Мин самая прекрасная мечеть из всех, виденных мною.

- Тогда поторопимся, – благодарно улыбнулся Мурат и попытался пойти самостоятельно, – надо помыться после горя и довериться воле Аллаха. Мне уже интересно, что он для меня приготовил…

- Хм, – Альби встал следом и постарался незаметно потянуться, – ну что ж, утро наступило, сундуки у гостей собраны, пойду распоряжусь о транспорте до шаттла и проверю, чтобы Ради сложил мои необходимые вещи.

– Правильное решение, – неизвестно кого поддержал Айдан и, посмотрев на ровную спину удаляющегося Мурата, поспешил догнать Альби, чтобы отдать ему шприц. – Я не слышал, что врачи смогли наконец разобраться, как обернуть последствия хандры с помощью медикаментов.

- Я тоже такого не слышал, – Альби передал шприц Заки, – помой его так, чтобы другие не заметили, и припрячь. Мало ли, может еще пригодится… Это моя моча внутри. – Альби заметил растерянный взгляд селафь и пояснил, – у меня получилось наконец помочиться в горшок. Я надеюсь, вы не сердитесь, что держали в руках ТАКОЕ.

- Мои руки держали вещи и похуже, – беззаботно рассмеялся Айдан, – а ты, однако, хитрец, так уверенно говорил о боли, что даже я тебе поверил. – Айдан поймал локоть омеги и придержал для разговора, – я надеюсь, ты не будешь всецело доверять Мурату. Не забывай, он слишком долго был супругом и всегда будет иметь собственные резоны в любом вопросе. То, что он был предан мужу, совсем не значит, что он будет беззаветно предан тебе или Тигренку.

- Я это понимаю, – слабо улыбнулся Альби, а потом порывисто обнял Айдана и через мгновенье отстранился и заглянул старшему омеге в глаза, – я все понимаю. Я мало кому верил раньше, да и теперь верю только вам и Ясмину. Вы ведь моя семья и будете заботиться обо мне если не ради меня самого, то ради спокойствия Тигренка.

- Не говори так, – Айдан перехватил Альби за руку и стремительно обнял, – ты дорог мне сам по себе. Ты замечательный человечек и я рад, что Аллах свел нас вместе. Не ищи тайного умысла там, где его нет. И я, и Ясмин любим тебя от всего сердца и без всяких оговорок.

- Спасибо, – прошептал Альби и вдруг понял, что плачет, – простите, я когда голодный, такой слезливый.

- Это нормально, – Айдан достал откуда-то богато вышитый платок и вытер слезки у омежки, – сейчас позавтракаем и отправимся к Ясмину. Он будет рад тебя обнять. Отдохнешь у него под крылышком, и все будет хорошо.

Альби только сейчас понял, что они стоят посреди двора и за ними наблюдает множество глаз, хорошо, что они хотя бы говорили тихо…

- Я хотел бы пригласить с собой Фатима, – бросил пробный камень селафь, – он гость в этом доме, такой же, как сейчас Мурат. Хотя он не вдовец, но уже и не наложник. Он ни разу не был с Маджидом, как омега.

- Я буду рад, если он отправится с нами, – закивал головой Альби, – он мне нравится. И, кроме этого, он нам помогал этой ночью… м-м, как вы думаете… Ясмин не будет сердит, что я приеду с такой толпой омег? У меня на этаже найдется для них место?

- Найдется, – отмахнулся Айдан, – у тебя были пустые комнаты. Слуги задрапируют их тканью и поставят кроватей столько, сколько потребуется. А что касается Фатима, то я с удовольствием приглашу его на свой этаж. Туда сейчас Хани с Амином приедут, мне кажется, им будет интересно с ним познакомиться.

Альби благодарно улыбнулся и закивал головой. Айдан обнял его от души, под конец расцеловал в щечки и, чмокнув в припухший нос, потащил в хамам. После помывки всем станет легче…

====== Под крылом ======

- Не переживайте ни о чем… – Альби стоял на подножке омеговозки и смотрел сверху вниз на столпившихся омег, – к тому моменту, как закончится молитва, омеговозка будет вас дожидаться на этом самом месте. Возьмите с собой только половину слуг, оставшаяся половина начнет выгрузку ваших вещей в дом. Мне надо предупредить хозяев, что я приехал не один, а с большой компанией. Все, идите, идите, а то опоздаете зайти на омежью половину! Территория мечети громадная и вам надо успеть дойти…

Мурат сразу стал командовать, кто из слуг остается, а кто отправится помочь омегам подготовиться к молитве. По предрассветной улице торопилось в сторону мечети множество людей, которые с интересом замирали, чтобы понять, что именно происходит. Айдан возглавил маленькую процессию, которая, наконец, отправилась разуваться у входа. Альби со вздохом уселся на сиденье странной омеговозки, которая больше смахивала на задрапированный черной тканью школьный автобус. Здесь были жесткие сиденья по четыре в ряд, и только большее расстояние между ними выдавало, что они так установлены для омег, а не сняты с городского маршрута. Следом за омеговозкой стоял еще один автобус, где толкались слуги, одни лезли обратно в транспорт, другие мчались на помощь своим хозяевам. Заки проконтролировал, чтобы Альби сел на сиденье, и только после этого дал команду трогаться дальше. Они объехали по периметру громадную мечеть, которая была, несомненно, сердцем города, и наконец повернули на улицу, ведущую во дворец. Зеленый купол гарема в предрассветных лучах казался лиловым, но его верхушка уже наливалась зеленью от солнечных лучей. Всадники, как всегда, проводили омеговозку до внутреннего двора и отправились по своим делам. К тому времени, как машина замерла в положенном месте, из коридоров выплыла кругленькая фигура в черном одеянии. Это оказался Ясмин собственной персоной. Он немного задержался, когда увидел многоместную омеговозку, но стоило ему узнать Заки, который первым спустился на брусчатку двора, он сразу бросился вперед.

- Альби! Мальчик мой! Как я рад, что ты приехал! – Ясмин распахнул объятия и принял молодого омежку на грудь, как медаль, – до нас вчера вечером донеслась новость о том, что произошло, и Салах собирается бросить здесь все и отправиться на помощь сыну. Я не ожидал тебя сегодня увидеть здесь. Но я рад, что ты приехал, – Ясмин одной рукой обнял Альби и потянул в дом, – когда мне сообщили, что приехали омеги, то я подумал, что это Хани с Амином раньше времени прилетели. Я совсем забыл, что ты теперь тоже не один… а где твои?

Ясмин растерянно посмотрел, как омеговозка, выпустив единственного пассажира, разворачивалась на выход. Альби вздохнул и немного отстранился.

- Я оставил их у мечети, – Альби вдруг почувствовал себя виноватым, – простите меня, но я приехал не один. – Альби заметил, как Ясмин понимающе кивнул, и решил пояснить, – нет, я не только своих двоих притащил, но и тринадцать омег Зияддина. Вдовца Мурата и двенадцать свободных омег в статусе гостей. Я понимаю, что здесь сейчас соберется много родственников и среди них тоже будут альфы, ну, те, которые мужья… – Альби совсем сник, – Может, мне остановиться с ними где-нибудь в гостинице?

- Не выдумывай, – отмахнулся Ясмин и, прихватив Альби за руку, тихонько потащил внутрь дома, – для начала, сейчас даже в нашем городе, где построено более сорока гостиниц и полсотни караван сараев, нет ни одного свободного местечка. Накануне омежьей недели Моды все номера гостиниц забронированы уже на следующий год. А уж когда встал вопрос об организации ювелирной выставки, то даже места за силовым куполом разбили на сектора и застолбили. Когда вас везли от корабля в город, ты, наверное, видел флажки на песке? Это именно те места, где не сегодня так завтра начнут разбивать шатры. Практически весь Сабах примчится или похвастаться самим, или поглазеть, как хвастаются соседи. Когда мы начали разбивать силовой купол для выставки и эмиры узнали, что они сами будут оформлять свои драгоценности, то территорию для ювелиров пришлось увеличить втрое! О, ужас! А еще приезжие ювелиры с других планет и «заинтересованные лица» приперлись… – Ясмин тяжело вздохнул и покачал головой. – Не поверишь, но теперь купол для ювелиров по размерам сравнялся с Аквапарком! Там уже вовсю идут работы. Если бы я знал, чем это все обернется, то упирался бы сильнее против нее. А ведь у нас, главное, и шахт-то своих нет! Отдали центральное место Джабалю! Он, для начала, родственник – муж сыночка, и при этом самый амбициозный альфа! А после рождения наследника так вообще земли под ногами не чует от счастья. Буду с ним серьезно разговаривать, чтобы в следующем году проводил выставку ювелиров у себя в эмирате! Главное, по времени разнести эти события с омежьей радостью…

Ясмин бережно затянул Альби в здание гарема и снял с лица платок. После этого с удовольствием поцеловал усталого омежку в щеки и потащил по территории игровой площадки в официальную гостиную. При этом успевая отдавать распоряжение слугам. Когда они зашли внутрь и уселись на низеньких диванах, слуги притащили подносы с чаем и выпечкой.

- Не переживай, у нас всегда найдется место для любого количества гостей. Как-то Шади привез свою родню со стороны оми. Целый гарем! Мы им отдали гостевой этаж и все прекрасно обустроились! Азиз! – Ясмин махнул рукой на статного мужчину в пестрой жилетке и очень примечательной шапочке, – Азиз, поднимай свою авральную команду. Вместе с Альби приехало тринадцать гостей-омег и плюс его двое наложников. Надо сделать шесть двойных спален и отдельную спальню для вдовца. На этаже Альби, помимо супружеской спальни есть как раз две дополнительные омежьи спальни. Забери из второй оставшиеся игрушки Бельчонка, и все будет хорошо.

- Спальни делать с окнами? – уточнил красавец и, степенно поклонившись, сообщил, – через час все будет готово!

После этого с важным видом выплыл из гостиной. Через стеклянную дверь было видно, как к нему сразу подскочили несколько слуг и, что-то выслушав, бросились в разные стороны. Азиз вальяжно развернулся и с улыбкой козырнул омегам, после этого отправился дальше.

- Все будет хорошо, – Ясмин похлопал Альби по колену, – Азиз – мой незаменимый помощник уже давно и на него можно положиться во всем.

- Как это спальни с окнами? – насторожился Альби, – там ведь…

- Не переживай, – улыбнулся Ясмин, – большие стеклопакеты закроют готовыми листами, в которых будет имитация оконных решеток. Потолки и оставшиеся стены задрапируют тканью. Поставят мебель, и через час никому даже в голову не придет, что здесь совсем недавно были пустые комнаты. И, кроме этого, там же установят дополнительные туалеты и душевые. В стенах и потолках проходят резервные трубы для вентиляции и для канализации. Тебе только надо будет пояснить гостям, как ими пользоваться. И показать, где у нас омежий хамам. Слуг там предупредят, так же, как и кухню. Азиз пришлет на твой этаж дополнительных помощников, поэтому ни о чем не переживай.

Лучше расскажи, что там произошло с Зияддином. Нам сообщил Джабаль о дуэли Тигренка и о том, что он вылетает помочь ему разобраться с делами. У него есть опыт в подобном, да и рядом с ним Маджид будет вести себя потише в любом развороте событий. Можно представить, какой для него это был удар – Зияддин напал на наследника, а после принудил взять свой эмират! Но давай, лучше ты мне все расскажешь по порядку, пока твои гости не вернулись. Но начни, пожалуйста, лучше со своих впечатлений о самом эмирате ад Сафи. Судя по твоим письмам, там все печально… Альби взял чашечку с чаем и, сделав пару глотков, начал рассказывать, как они приехали и что он увидел собственными глазами. По ходу рассказа он достал свой блокнотик и, пролистывая страницы, использовал его, как конспект для доклада. Ясмин внимательно слушал, время от времени задавая уточняющие вопросы и кивая головой в знак согласия. Ясмин загорелся идеей сделать аграрный эмират, как образец для подражания остальным, и одобрил идею, что научную работу с больными Федерации лучше не выпячивать, как они в ад Мин, а делать все тихой сапой. Ведь если это не будет заметно посторонним, то и прицепиться будет не к чему. По поводу ангаров с временным жильем он подтвердил, что такие ангары действительно существуют, но только вот беда, на тех местах уже разворачивают шатры приезжие эмиры, и пока они не съедут, то и добраться до них не будет возможности.

- Но ты не волнуйся, – Ясмин улыбнулся, – вот закончится ювелирная выставка, все разъедутся, и тогда мы сгоним в пустыню всех своих заключенных и откопаем ангары. Мы отдадим их вместе с домиками. Их можно использовать как временные помещения для мечетей, ну, или склады для продуктов и вещей. Ты даже не представляешь, сколько всего потребуется во временном лагере. Но у меня есть люди, которые все это уже прошли и выучили, так сказать, на собственной шкуре. Поскольку вы будете забирать всех жителей из эмирата ад Сам, то вместе с людьми поедут и имамы. И это облегчит вам жизнь. Нам пришлось обращаться к главному муфтию Сабаха, чтобы нам прислали священников. Пришлось делать такие богатые дары, – Ясмин доверительно склонился к уху Альби, – и все для того, чтобы они согласились поторопиться с тем, что должны, в принципе, делать сами.

В комнату заглянул Заки и сообщил, что омеговозка с гостями приближается к дворцу. Когда Ясмин с Альби вышли из гостиной, Заки скороговоркой сообщил, что комнаты для гостей уже готовы, их вещи ждут распоряжений, в какую спальню заносить, отделку ванных и туалетов закончат в течение получаса.

- Зайди с гостями в мастерские. Там тебе уже нашили новых платьев. Я специально заказал купонного шелка с цветами. Я и сам не люблю, когда во время беременности подол оттягивает вышивка. Пока будете здесь, нашей платьев для наложников, чтобы ты потом не переживал, что им нечего надеть. И, кроме этого, пройдетесь по магазинам, там много салонов с готовой одеждой. Так что не стесняйся с покупками. Азиз передаст Заки корпоративную карточку для расчетов в магазинах. Все торговцы ждали приезда омег и заполнили склады в ожидании транжир.

- Я хотел бы сегодня попасть с гостями в Аквапарк, – Альби смотрел, как омеговозка заезжает во двор, – я удержал своих гостей от хандры обещанием поездки в Аквапарк.

- Сегодня и завтра не лучшие дни, – поморщился Ясмин, – перед омежьим днем Аквапарк закрывают и намывают, на пляжах частично меняют песок, а в ресторанах устраивают генеральные уборки. Но если важно попасть именно сегодня, я предупрежу людей, чтобы в ресторане для вас придержали зал и кухню не закрывали окончательно…

- Не хотелось бы устраивать неудобства для работников, – поморщился Альби, – попробую сегодня уговорить своих гостей развлечься шопингом. Не думаю, что раньше у них была такая возможность, выбирать одежду и обувь самостоятельно. А потом пройдемся по кафе и кондитерским.

- Обрати внимание, что кафе и кондитерские есть, так сказать, общие, а есть со специальным значком на входе. Это будет обозначать, что вход только для омег и женщин. В таких местах можно чувствовать себя спокойно. Есть или переодеваться, и вас никто не побеспокоит. Как правило, такие магазинчики содержат омеги – те, которые из числа супругов воинов. Мы им отдаем наилучшие места, и первые пять лет освобождаем от любых налогов. Твоим гостям, я думаю, будет интересно пообщаться с такими омегами. А завтра, если захочешь, можете сходить в гости к нашим омегам. У них здесь несколько высотных домов и почти целый квартал обычных. Пусть твои гости увидят, как интересно живут омеги, когда у них мужья не закостенелые старцы, а вполне современные альфы. У нас и кинотеатры есть с залами для омег и женщин.

Я попрошу Азиза, чтобы он подобрал тебе расписание фильмов с картой города, где именно находятся кинотеатры. Кроме этого, в филармониях и театрах есть закрытые ложи для омег и женщин. В городе сейчас идет детский конкурс между школами. Дети в разных возрастных группах соревнуются в пении соло или хором и чтении Корана. Я буду присутствовать там, как супруг повелителя, и советую привезти туда завтра своих гостей хотя бы на время. Будет очень красиво. В финальной части дети будут показывать театрализованные сценки из Корана. Я всегда отказываюсь от судейства, я очень сопереживаю всем, кто заикается и падает. Поэтому, помимо призовых мест для победителей, будут призы и подарки от меня, чтобы остальные дети не падали духом и продолжали стараться и дальше. Конец речи Ясмина внимательно слушали омеги, которые уже успели спуститься из омеговозки. Ясмин пообнимался с Айданом, который после этого представил всех гостей Ясмину. Тот высказал слова сочувствия в связи с их утратой и после этого пригласил в свой дом. Ясмин предупредил, что омегам будет дан доступ только на этаж Альби и в сад на крыше. На остальные этажи можно заходить только с разрешения старшего омеги. И, кроме этого, они могут посещать питомник, сады в лабиринте и, естественно, хамам на цокольном этаже гарема. Они зашли на первый этаж, где пока не было детей, но так и стояли игровые загородки, столы с конструкторами и различные горки и домики для игр. Альби плавно перехватил эстафетную палочку знакомства и повел омег на экскурсию. Ясмина уже дожидались слуги, которым нужен был совет по текущим делам, и он простился с гостями, напомнив Альби, что вечером будет ждать его в гости для разговора. Альби начал экскурсию с хамама. Он, правда, не пошел дальше входа и пояснил, что там, помимо привычных парных и купален, есть небольшой бассейн-лягушатник для детей и, конечно, большой бассейн с зоной отдыха в конце хамама. Но гости внимательно смотрели на отделку мраморных стен с резьбой и позолотой и заинтересованно переглядывались друг с другом. Пока техники давали омегам доступ к лифту и объясняли, как именно им пользоваться, Альби увидел Салаха в конце игрового зала. Тот вышел со стороны лабиринта и был в халате и с саблей на боку. По всей видимости, эмир куда-то уезжал и сейчас торопился к супругу. Но когда Салах обнаружил толпу незнакомых омег с открытыми лицами и заметил среди них Альби, то решительно сбросил с плеч халат и кинул его на руки кому-то из слуг, а после этого подошел поздороваться. После общего приветствия и пожеланий добра и здоровья, он протянул руки навстречу Альби.

- Рад тебя видеть, маленький, иди ко мне… – Салах подхватил Альби за плечи и мягко обнял, коротко поцеловав в темечко через платок шейлы, а потом отпустил, но придержал за плечи, вглядываясь в лицо, – выглядишь усталым, но глазки ясные. Как ты себя чувствуешь? Столько всего тебе на голову свалилось! Тигренок прислал тебя сюда, чтобы ты пожил у нас до родов? Ну и правильно! Побудешь в тишине и спокойствии, пока он там все разгребет. И ему будет спокойней, что у тебя все хорошо, и Ясмин будет счастлив. А кто это с тобой?

Салах наконец отпустил юного супруга своего первенца и вежливо посмотрел на омег с открытыми, как у биби, лицами, но при этом в шелковых платьях.

- Отец, разреши тебе представить наших с Тиграном гостей, – Альби сделал плавный жест в сторону омег, – это Мурат, он вдовец эмира Зияддина ад Сам…

- Мои соболезнования вашей утрате, – Салах вежливо поклонился, прижав руку к сердцу, – сегодня утром мы в мечети помолились за его душу.

- Благодарю, – Мурат опустил глаза вниз и присел перед альфой в поклоне, – я присутствовал на службе и благодарен жителям ад Мин за такую поддержку.

Дальше Альби представил остальных своих гостей, начиная с Фатима, поскольку он был, безусловно, самым старшим среди них, последними упомянув Хануна и Махира. Салах вежливо кивал головой в знак приветствия и после этого, сославшись на дела, откланялся, заручившись у Альби обещанием обязательно зайти на этаж к Ясмину, чтобы они могли подробнее поговорить о происходящем в ад Сафи. После этого Салах отправился к лифту для слуг. Альби только хмыкнул своим мыслям. Ну да, это когда дома только свои, он ездил в общем лифте, а сейчас, когда в доме посторонние омеги, он будет вместе с другими альфами добираться как угодно, лишь бы не вынюхивать чужие ароматы.

- Ты останешься здесь до родов? – удивился Мурат.

- Нет, конечно, – пожал плечами Альби, – но что отец, что сын в первую очередь защитники. Им главное, чтобы все были в безопасности, и желательно, у них под присмотром. Но я не оставлю мужа одного, ему нужна моя помощь, пусть маленькая и посильная, и все же… Порой и маленький камешек может приостановить лавину, а доброе слово раскрыть крылья за плечами. Но и со свекром спорить себе дороже выйдет. Он тогда будет как цербер присматривать за каждым моим шагом. Погостим здесь и Айдан нас подкинет обратно домой… правда, селафь?

- Да, – Айдан понимающе улыбнулся, – нашему Тигренку сейчас любая помощь не будет лишней. Одно дело упасть и уснуть в казарме, и совсем другое дело – сон рядом с любимым человеком. Силы наутро в разы прибавятся.

- А теперь давайте разберемся, как вы поняли, как правильно пользоваться лифтом, и расселим вас по комнатам, а после этого пообедаем, – Альби потер живот и пожаловался, – по моим внутренним часам сейчас как раз обед наступил. А потом решим, куда дальше – или продолжим рассматривать дворец, или поедем в город покупать платья и разные вещи. Аквапарк от нас никуда не убежит. А вот покататься по городу и посмотреть на людей – это будет очень интересно.

- Можно выйти в город? – заволновались омеги.

Альби сразу стал пояснять про транспорт, про охрану и про громадные торговые центры с эскалаторами и лифтами. Его слушали, приоткрыв рот и, похоже, до конца не поверили. Айдан посмеялся в кулачок и стал запихивать всех в лифтовую кабинку. Он, как и Альби, тоже проголодался и горел желанием посмотреть на растерянных простофиль в современном даже по меркам Федерации торговом монстре. ** Альби стоял на втором этаже торгового центра и растерянно наблюдал, как омеги ведут себя примерно, как пятилетние дети, убежавшие от родителей. И первым был, как ни странно, Фатим. Это его в первый раз на эскалатор пришлось заталкивать, а снимать в конце буквально за руку, когда он замер в ужасе, заметив, как ступеньки под ногами складываются и исчезают под железными зубчиками. Но отдышавшись от испуга и видя, что на эскалаторе спокойно перемещается много народу и никто не кричит от страха, решился повторить поездку. Альби тогда милостиво махнул рукой, не подозревая во что это выльется. Слуги подвели Фатима к эскалатору, ведущему вниз, и он, вцепившись в поручень, почти повис на нем, и только когда руки уже уехали достаточно далеко, сделал шаг вперед. Хорошо, что Заки сообразил, что может случиться, первым бросился по простой лестнице вниз и успел отцепить сведенные судорогой руки от ленты поручня, когда они полетели вниз. Но Фатим не сдался и героически бросился на эскалатор, ведущий наверх, доказать, что он все понял и уже не боится. Следом за ним паровозиком пристроились остальные омеги, и теперь вся эта процессия как черная гусеница бегала от одного эскалатора до другого, сводя с ума альф из охраны. А потом омеги увидели стеклянные лифты, которые поднимались и опускались, и веселье вышло на новый уровень. Они уговорили Альби прокатиться «только один разочек», но когда лифт со стеклянным полом стал подниматься все выше и выше, в кабинке начался визг и истерики. А на двадцать пятом этаже все сидели на полу, вцепившись в поручень, и отказывались шевелиться. Пришлось спускаться на первый этаж, а потом мчаться в туалет… Альби рассчитывал посетить видеозал и показать им 3D эффекты, но понял, что на сегодня и лифта со стеклянным полом хватит. Зато потом они героически поднялись обратно на второй этаж и наконец зашли в кафе со специальным залом «для омег и женщин». Там можно было открыть лицо и спокойно лакомиться сладостями, не заботясь о приличиях. Официанты были привычны к тому, что время от времени появляются «дикие» гости, поэтому могли подсказать, что именно следует взять попробовать из десертов, и конечно принесли большое блюдо с сорока шариками мороженого, чтобы гости смогли определиться, что именно они хотят заказать для себя. Альби заказал себе голубенькое лавандовое соленое мороженое и молочный коктейль, и с улыбкой наблюдал, как омеги хватали руками воздушное безе, суфле с кремовой начинкой и корзиночки со взбитыми сливками. Как все это ломалось, крошилось, вытекало, протекало сквозь пальцы и капало на одежду. Благо, официанты принесли «диким» громадные салфетки, застелив ими колени гостей от горла и практически до пола. Да, это вам не твердые слойки с орешками и не халва! Пирожные с заварными кремами и воздушные корзиночки стали для них откровением. Такое в жарком климате было практически недопустимо из-за сроков хранения, да и такой вид десерта был далек от привычных угощений гарема. Подобное разнообразие мороженого тоже стало сюрпризом, но не сравнимо с бисквитными тортиками и вафельными трубочками с нежнейшими начинками. Айдан как дирижёр командовал официантами, и те с улыбками притаскивали все новое и необычное, пока наконец все не объелись окончательно, и стали как Альби, с пузиками наружу и благостными улыбками на лицах. Официанты принесли тазы с водой, чтобы слить на руки и помочь умыться, после этого слуги сняли заляпанные салфетки и отряхнули рукава от случайных крошек. Заки достал карточку и рассчитался за все. Хорошо, что он успел предупредить Альби, что карточка безлимитная и за все платит Салах, поэтому можно не скромничать и ни в чем себя не ограничивать. Следующим местом шопотерапии был магазин готовой одежды. Слуга на входе, узнав Айдана и заметив такое количество гаремных гостей, повесил на двери табличку «спецобслуживание» и закрыл дверь за группой на ключ. Позволив альфам охраны наконец выдохнуть с другой стороны дверей. Им навстречу вышел, к удивлению всех, омега в красивом хлопковом платье с бриллиантовой диадемой-обручем на изящно уложенных волосах. Это оказался хозяин магазина и непосредственно модельер-дизайнер. Большинство платьев были шелковыми, с необычными вышивками и непривычными для Сабаха пуговицами. Шелковых платьев специально нашили в ожидании омег, которые приедут на выставку мод, но здесь были и хлопковые платья с кружевом и шелковой вышивкой для «местных омег и женщин», как пояснил хозяин магазина. Хозяина магазина звали Кави и он был хозяином этого магазина уже более десяти лет. Обычно здесь распоряжался продажей управляющий, а сам омега занимался дизайном новой одежды, но сейчас, накануне выставки, Кави встречал гостей лично. Многие гости, приезжающие на выставку, знали его одежду и порой заказывали у него образцы новых вышивок или необычные пуговицы с геммами или жемчугом, а бывало, и присылали драгоценные камни, чтобы их вставили в оправу пуговиц. Сама идея работающего омеги стала для гаремных не просто сюрпризом похлеще кремовых трубочек, но настоящим шоком. Они смотрели на грациозного Кави и пытались осознать идею жизни вне гарема… Супруг воина – это было для них из ряда фантастики. Они только рассматривали его ухоженное и светящееся довольством лицо, бриллианты в волосах, брачный браслет на руке и несколько элегантных колец на тонких пальцах. Все началось с показов платьев, но закончилось тем, что все омеги расселись по диванчикам в гостиной и устроили настоящий допрос Кави. Тот пощелкал пальцами, понимающие слуги принесли столики с чаем и угощениями, и долгий разговор-допрос начался. Только спустя какое-то время Альби понял, что Айдан их сюда привел неслучайно, и так же неслучайно Кави дожидался их здесь. Кави оказался из тех омег, которых время от времени присылали Салаху «в подарок» эмиры, искавшие его дружбы. Он рассказал, что пару лет прожил в питомнике Ясмина, а потом ему подобрали мужа, который с тех пор носит его на руках и заглядывает ему в рот, пытаясь угадать, что обожаемый супруг может пожелать. Он живет в браке почти двадцать лет и за это время успел родить мужу троих детей, младший из которых оказался омежкой. Он живет сейчас на полном пансионе в питомнике Ясмина, откуда его забирает на выходные отец, чтобы баловник порадовал родителей и старших братьев. Сам Кави попробовал жизнь домашнего питомца, но загрустил, и тогда Ясмин предложил ему создать собственный магазин готовой одежды. В самом начале было страшно, но в эмирате ад Мин много таких же работающих омег, поэтому ему помогли и словом, и делом, подобрали работников-бет, которые трудились на совесть, с полной отдачей, для магазина и пошива одежды. У самого Кави, помимо магазина, был большой современный цех по пошиву и отделке одежды. И, более того, несколько моделей его платьев будут участвовать в этом году на показе мод именно на подиуме перед всеми приезжими модельерами и гостями выставки. Для Кави это новый жизненный этап и он полон предвкушения в ожидании показа.

- И все же, я не могу понять, как это жить в городе, когда вокруг столько посторонних людей, – эмоционально воскликнул один из наложников-гостей и стал нервно одергивать платье, – я бы от страха умер! Такие толпы народу бегают! Я бы уснуть не мог, если бы знал, что посторонние так рядом…

- Ну почему же посторонние? – удивился Кави, а потом улыбнулся и встал, – это проще показать один раз, чем сто раз рассказывать! Разрешите пригласить вас всех в гости. Посмотрите на тот дом, где мы живем, на мою квартиру. Это только кажется страшным, на самом деле, у нас весь город живет, как одна семья. Община – это не пустое слово, это реально, когда все общее. У нас нет чужих детей и одиноких стариков. Здесь все друг за другом присматривают.

И не подглядывают, чтобы позавидовать, а пытаются помочь, когда надо. Наши сыновья учатся вместе с детьми наших работников, и никто не кичится своим родством, но гордится своими успехами в учебе. У меня в швейном цеху работают исключительно женщины, я специально так сделал, потому что им тяжелее всего найти работу в городе. И когда мои работницы, не дай Аллах, болеют, или, например, рожают ребенка, я всегда их навещаю в больнице и делаю подарки. Я плачу за них все налоги и вношу деньги на их пенсионные счета, чтобы они могли на старости лет жить в достатке. А лечение и обучение у нас для всех жителей общины совершенно бесплатное, за все платит эмир. У нас самые лучшие на Сабахе больницы и перинатальные центры, и ни один из малышей не умирает из-за плохих лекарств или неумения повитухи. У нас и повитух нет, только врачи! И каждый ребенок важен для всех. И за омегами, супругами воинов, присматривают и охраняют не только их мужья, но и каждый альфа в эмирате, и, кроме этого, если мне понадобится помощь, то я могу обратиться к любому бете, и мне помогут. И даже сейчас, когда в городе так много приезжих альф, дерзких наследников и охраны, сопровождающей эмиров, я спокойно передвигаюсь по городу, потому что знаю, что если кто-либо дерзнет покуситься на меня, то за меня заступятся не только альфы-охранники эмирата, но и любой мужчина, который заметит нарушение закона. Кави засмеялся в кулачок, но тут один из его работников принес ему абая и шейлу, и пока Кави одевался в верхнюю одежду, продолжил рассказ:

- Буквально в прошлом месяце один омега пошел на базар со своими слугами, чтобы выбрать продуктов на праздник, и тут его заметил один из глупых наследников и воспылал желанием познакомиться. Омега, конечно, ему отказал в знакомстве, но когда это останавливало наглецов? И как назло, альф-полицейских не было поблизости, а пока за ними побежали мальчишки, наглец решил схватить омегу за руки! Представляете? – Кави возмущенно пожимал плечами и хмурил бровки, – но за омегу вступились торговцы, а когда альфы решили напугать людей и обнажили оружие, их закидали фруктами и овощами! – Кави довольно рассмеялся и закрыл лицо краем шейлы, – а там и охрана прибежала и сцепилась с вооруженными альфами. Тех негодяев связали и потом судили! Отец наследника приезжал разбираться со своим сыном и принес публичные извинения и семье омеги, и общине. А глупого наследника приговорили к общественным работам вместе с его охраной, и он теперь навоз убирает на улице. Его отец согласился с таким наказанием и сказал, что это хороший урок смирения и послушания для молодого наглеца, и еще своих альф приставил, чтобы они отдельно за ним приглядывали и не давали ему лодырничать. Но давайте лучше поедем ко мне домой, и там посидим и поговорим еще.

Альби вместе с гостями пошел на выход, где неподалеку их дожидалась омеговозка, и растерянно замялся, не зная, куда именно ехать, но тут возле омеговозки остановился маленький красный гольфкар и подал сигнал. Все омеги едва не перевернули омеговозку, ломанувшись посмотреть на это диво. За рулем восседал Кави и беззаботно махал рукой, а за его спиной восседало двое бет с весьма суровыми мордами лица. По всей видимости, муж решил таким образом подстраховать своего супруга, пока в городе много приезжих. Кави еще раз посигналил, махнул рукой водителю омеговозки, призывая следовать за ним, и весьма резво влился в городской поток. Гольфкар Кави умело маневрировал среди других машин, попутно объезжая кучки навоза, которые возникали от коней верховых альф. Альби впервые ясным взором всмотрелся в толпу на улице. Действительно, на улице было много верховых альф в различного цвета одежде, изредка мелькали наследники в красных штанах и эмиры в богато расшитых халатах. Но омеговозку сопровождали альфы в песочной форме, которые зорко смотрели по сторонам. И Альби опять задумался, какого цвета одежду следует шить для альф в эмирате ад Сафи. А шить однозначно придется. Надо, чтобы Тигриная сотня наконец окончательно влилась в число охранников ад Сафи, да и новые альфы из эмирата ад Сам теперь должны понять, что у них сменился хозяин, и цвет формы это им объяснит наглядно. Альби открыл блокнотик и дополнил вопрос ткани еще и белым высококачественным хлопком для праздничных гутр для всех без исключения альф, и сшить им хотя бы по паре белых рубашек, опять-таки на праздник. И кушаки… э-э, для них ведь есть какие-то ГОСТы? Альби поставил напротив знак вопроса и дописал «кожа для ремней и портупей, и не забыть про обувь!» Наверное, придется шить синюю форму, сам себе вздохнул юный супруг. Очень не хотелось шить темную одежду, ведь в ней жарко… а голубую шить нельзя! В голубой ходили только бедуины. Это был их отличительный цвет одеяний.

- Ого! Вот это да! – восхищенно запищали все омеги, а омеговозка заехала в тень и наконец остановилась.

Альби решительно захлопнул блокнотик и, оглядевшись, тоже завис от увиденного. Пять белоснежных высоченных домов стояли отдельно от остальных и на их крыше был, по всей видимости, общий сад. По крайней мере, все пять крыш были объединены зеленой лентой широких подвесных мостов. И судя по тени, которую такой мост оставлял на земле, он был очень широк. Альби первый вылез из омеговозки и, задрав голову, рассматривал такое диво.

- Да, меня это тоже каждый раз восхищает, – отозвался стоящий рядом Кави, – вначале наши дома были двадцатиэтажными, а квартиры двухъярусными. Но потом семейных пар стало больше и нам пришлось потесниться. Вначале мы отказались от вторых этажей и таким образом удвоили количество квартир, но потом и этого стало мало, и эмир достроил наши дома с двадцати до тридцати этажей, и чувствую, скоро последние квартиры окажутся занятыми.

- И что же будут делать? – не выдержал Мурат, – еще достраивать этажи? Разве не страшно жить на такой высоте?

- Нет, не страшно, – махнул рукой Кави, – в самом начале мы с мужем жили на девятнадцатом этаже, но когда стройка закончилась, я попросился переехать на тридцатый этаж. Мне очень нравится, какой оттуда открывается вид на город. Меня это завораживает. И, кроме того, я вижу солнце на рассвете раньше, чем нижние этажи. И чтобы подняться на крышу, где разбит наш садик, достаточно пройтись по лестнице всего один этаж. Мне там нравится. Там двухметровая зеленая изгородь и тихие беседки, а еще, журчащие фонтанчики. И праздники мы, омеги, проводим, как правило, там, вместе с детьми и слугами. Впечатление, как будто у нас один большой гарем собрался, только на радость нам, у каждого свой собственный любимый альфа есть и делить нам нечего.

А что касается стройки новых домов, то уже объявили, что после праздника Навруз защитный купол будут переносить на большее расстояние и достраивать дома. За последние двадцать лет община значительно увеличилась в размере. И поскольку выживают все младенцы, то население прирастает очень быстро и нужно жилье. Муж рассказывал, что квартал по соседству разрушат и вместо пятиэтажек построят еще пять домов для семей альф. Так, чтобы был запас на какое-то время. В питомнике появились омежки, а это значит, что появится еще много счастливых семей. И это прекрасно. Но что же мы стоим на улице? – всполошился Кави, – заходите в дом! Один из охранников-бет пересел за руль и заехал куда-то в цокольный этаж, по всей видимости, там была оборудована парковка. Второй бета был рядом с Кави, пока они все дружною гурьбой не зашли в холл дома, а потом отправился куда-то в сторону. У входа в подъезд стояла пара альф, которые молчаливо раскланялись с омегами, а потом заговорили с охраной сопровождения Альби и его гостей. Все альфы так и остались на улице, даже не делая попытки зайти внутрь. Айдан и Кави сразу открыли лица, а следом за ними, и остальные омеги.

- В моей квартире живет супружеская пара бет, – начал пояснять Кави, – муж покупает продукты и вещи, все, что надо по хозяйству, а жена готовит и убирает в квартире, а дополнительные охранники общие и живут в цокольном этаже дома. Если мне или кому-то из омег надо поехать в город, то мы сообщаем дежурным альфам у дверей, и они сами вызывают бет для сопровождения. Как правило, пары человек вполне достаточно.

Альби огляделся. На первом этаже все было в мраморе и выглядело очень стильно. Напротив лифта стояли пара диванчиков и столик с цветами. Да и лифтовая кабинка по размеру была, пожалуй, больше, чем во дворце Ясмина. По крайней мере, все встали намного просторнее, чем там, хотя, возможно, это из-за того, что в этом лифте не было диванчика, как во дворце… Хорошо, что этот лифт не был прозрачным, как в супермаркете и все спокойно отнеслись к тому, что их подняли на тридцатый этаж. На площадке была, естественно только одна дверь, возле которой стояла пожилая женщина в темном платье. Она сразу сообщила, что старший сын заходил пообедать и ушел на дополнительные занятия, а средний только вернулся со школы и сейчас обедает в своей комнате.

- Заходите спокойно и можете снять абая и шейлы, – сообщил Кави и первым стал снимать верхнюю одежду, – муж на работе и до вечера его не будет. А когда придет домой, его предупредят, что у меня гости, и он без разрешения не зайдет на мою половину. А теперь я вам покажу свое гнездышко!

Кави в самом начале решил показать альфью «половину» квартиры. Эта самая половина оказалась единственной комнатой весьма средних размеров. В ней стояли два диванчика и маленький столик с крошечной вазочкой и скромным букетиком бумажных цветов.

- Муж здесь сидит после работы, если у меня гости, пока мои гости не отправятся по своим домам, – улыбнулся омега, – он сам так решил. Он говорит, что по сравнению с тем, что есть в казарме, это очень большая комната. И здесь же он разговаривает с другими альфами, если те вдруг заходят к нему по каким-то своим делам. А еще, однажды он здесь спал две ночи, когда мы с ним поругались. Да, да, именно так! Я его выгнал из своей спальни на этот жесткий диванчик и у него появился дополнительный стимул быстрее со мной помириться!

- Ты выгнал альфу из дома? – обомлели наложники, – как такое возможно?

- Все просто, – пожал плечами Кави, – я ему супруг, а не наложник! И между прочим, оми его детей! А он, видите ли, был против, чтобы я сам водил свою машину! Ну и что, что я омега! Я, между прочим, сам деньги зарабатываю и поумнее большинства бет-мужчин! Я сам веду свои дела, так почему я не могу сам вести свою машинку? – Кави решительно сложил руки на груди и выставил вперед губы, но потом рассмеялся и махнул рукой, – это, правда, былопять лет назад! Я с тех пор уже дважды машинку менял. В этом году у меня новая модель, такая обтекаемая и красненькая!

- У меня тоже есть такая! – обрадовался Айдан, – только водить самому страшно.

- Это только в самом начале страшно, – закивал головой Кави, – зато быть свободным в передвижениях – это так здорово! Захотел – поехал, куда хочешь повернул, где решил, там и остановился! У нас у большинства омег есть свои машинки, правда, не все водят сами, но это, как говорится, на любителя. Не хочешь, так никто и не неволит, езди с водителем. А мне нравится быть самостоятельным… А теперь я покажу вам свою половину, – рассмеялся омега и повел гостей вглубь квартиры. «Половина» Кави состояла из пятнадцати комнат и двух комнат для слуг и хозяйственных нужд. Альби увидел там знакомые стиральные и сушильные машины, пресс для глажки постельного белья и гладильную доску, и много разной техники. А вот моющее было очень дорогое и качественное, с биоразложением и прочими наворотами экологов, и мыло было не привычное для Федерации, а бруски явно ручной резки.

Айдан сразу пояснил, что вся вода в домах пользуется по закрытому циклу и имеет несколько кругов очистки и использования, вода из душа и после стирки чистится в фильтрах дома и используется для технических нужд и слива канализации. Поэтому требования к любой химии и не химии очень строгие, чтобы не нарушить водный баланс эмирата. И система канализации тоже очень сложная и многоступенчатая, благо, что все отходы жизнедеятельности можно потом использовать как компост в Золотом треугольнике, и в итоге, пустить и его на благо общине. Альби заинтересованно повел ушками, наконец оставив бруски мыла, и поспешил догнать остальную экскурсию. В квартире было три детских комнаты и громадная спальня омеги, его необъятная гардеробная комната, похожая на склад магазина, его кабинет с альбомами и рисунками платьев и вышивки, расчеты выкроек и какие-то ему одному понятные схемы и расчеты. Стол, заваленный бумагами, и офисный стул на колесиках. А еще громадное панорамное окно, из которого был виден купол Аквапарка с гладью воды, массивом скалы и зеленью пешеходных зон. Альби подошел к окну и залип от внешнего вида открывшейся перспективы. Рядом с одним еле заметным куполом виднелся следующий «мыльный пузырь» силового поля. Даже отсюда было видно, что там развернулось несколько шатров различной расцветки и форм. Но разглядеть что-либо было тяжело, потому что второй силовой купол практически перекрывало здание дворца Салаха и Ясмина. Белые ворота внутреннего контура дворца со своими воротами. Высокое зеленое здание гарема с кружевной цветущей короной верхнего этажа. А дальше еще купола питомника, крыши казармы, конюшни, склады в лабиринте, наклонные крыши мастерских, блеск солнечных батарей над зданием кухни, вольеры соколятника… Всего так много… И все так тщательно продумано… – О чем задумался? – Айдан опять оказался с ним наедине, пока все остальные бродили по гостиной и музыкальной комнатам.

- Надо так много учесть, что даже немного страшно, – сознался омежка и погладил животик, в котором переворачивался малыш, – я понимаю, что нам помогут, но все равно страшно накосячить.

- Не переживай, – Айдан прижался со спины и, сцепив руки над выпирающим животиком, положил подбородок омеге на плечо, – вас поправят в случае ошибки, да и перестроить никогда не поздно. Было бы желание учиться и слушать советы. У вас с Тигренком все получится, вы с ним оба упрямые и, главное, умные и ответственные. Все будет хорошо, вот увидишь.

* После того, как все наконец попрощались с Кави и отправились во дворец, гости были тихи и задумчивы, как мыши перед мешком пшеницы. В этот раз гостиная Альби уже не вызывала волну восторженных вздохов и ахов. Омеги оценивающе крутили головами и сравнивали с гостиной Кави. Все же, гостиная Альби со всем этим оружием и боевыми трофеями была совершенно альфьей и разительно отличалась от гостиной Кави с атласными и бархатными гардинами с тяжелыми кистями и золотой мишурой, «дутыми» диванами и подушечками, усыпанными стразами и перышками. Гости теперь по-новому, оценивающе смотрели на все и, похоже, внутренне прикидывали, как бы они здесь все изменили. Но Альби было пофиг, что они там думают о дизайне и стиле на его этаже. У него был длинный и тяжелый день, а впереди еще предстояли ужин и разговор со свекрами. И это ему еще повезло не столкнуться с Бельчонком. Этот маленький ураганчик еще выпьет из него последние крохи сил, хотя и придаст новых своей щенячьей нежностью и обнимашками. Гости разошлись по комнатам, оценивая заново и их количество, и вид из окон на внутренние дворы и крыши лабиринта и мастерских… Альби тем временем принял душ, переоделся при помощи Ради и сейчас сидел, расчесывая волосы. Заки по просьбе Альби до этого бегал в розысках Алана, чтобы договориться с ним на завтра о встрече и консультации по различным вопросам. Ради, пока Альби с гостями развлекался в торговом центре и был в гостях у Кави, принес и развесил новые платья для омеги, заодно сообщив, что и наложникам Хануну и Махиру сшили несколько новых платьев к приезду, но не успели снять мерки с ног, и поэтому им стоит купить обувь в торговом центре буквально завтра, благо, обувных магазинов более чем достаточно, да и торговый центр в эмирате «слава Аллаху, не единственный» с гордостью произнес Ради, а Альби только поморщился. Он никогда не любил шопинг, а уж в присутствии такого количества беспокойных гостей это все вообще превращалось в изощрённую пытку. Альби вышел в гостиную и сообщил гостям и своим омежкам, что поужинает со свекрами и чтобы они ужинали без него, а потом ложились отдыхать, завтра они продолжат поход по магазинам и покупку вещей, которые сегодня так и не купили в связи с тем, что уехали в гости к Кави. Мурат удобно устроился в углу на диване, его слуга разжигал для него кальян. Вдовец издали махнул рукой, что услышал, но вставать с дивана не будет. Альби уже развернулся к лифту, но ему заступили дорогу несколько гостей с весьма решительными лицами. Он почувствовал, как Заки отходит из-за спины вбок, чтобы иметь лучший обзор, но сам спокойно посмотрел на переминающихся омег.

- Что-то случилось? – вежливо поинтересовался юный супруг, – я тороплюсь, если хотите поговорить, то подождите до завтра…

- Нам бы только спросить, хисеки, – начал виновато мямлить тот, что посредине, – мы ведь ваши гости?

- Да, – кивнул головой Альби, не понимая, о чем речь, – вы сейчас, по сути, приравнены к биби и находитесь под моей защитой и заботой. Это Мурат имеет статус свободного гостя, а вы, практически, мои приемные дети.

- А вы не могли бы передать нас под руку Ясмина-эфенди? – виновато косил глазами парламентер, – вы не подумайте, что мы неблагодарные или жалуемся. Но зачем вам такая обуза? Отдайте нас Ясмину-эфенди, а он нам мужей подберет…

Альби, пожалуй, впервые растерялся и рассеянно хлопал глазами, рассматривая семерых наложников. Остальные настороженно смотрели из разных углов, и только Мурат спокойно выпустил в воздух первое облачко ароматного дыма. В гостиной было очень тихо, даже слуги замерли, затаив дыхание, ожидая решение Альби. Тот задумался, прикидывая возможные варианты… как бы ни хотелось как можно больше альф пристроить, как семейных людей в собственном эмирате, но по факту, стройка пока еще даже на бумаге не началась, а уж загадывать, когда именно все будет построено и готово для жизни… а держать под боком недовольных гаремных прелестников, которые, скорее всего, будут злиться, что их не отпустили в сладкую жизнь в чужом эмирате, и ждать от них, как от мин замедленного действия, неприятностей совсем не хотелось… Поэтому Альби подумал о ситуации с другого бока – спихнуть с рук хотя бы часть бездельников будет совсем не плохо, а там, глядишь, и другим понравится, и тогда он вернется в свой эмират только с Муратом за спиной. Вряд ли тот решится на второй брак так сразу после смерти своего дыхания… так что, избавиться таким образом от лишней обузы будет, пожалуй, благом для всех…

- Я обязательно поговорю со свекрами о вашем желании здесь остаться, – ласково улыбнулся Альби и поправил браслеты на руке, – но сейчас я тороплюсь, поговорим обо всем завтра. Я уже буду знать, что решил Ясмин-эфенди, и передам вам его решение. Но в любом случае, у нас завтра поход по магазинам. Мы ведь сегодня так ничего и не купили. Будем завтра наверстывать упущенное. А уже потом поедем в Аквапарк, мы ведь сюда приехали ради него… А сейчас с дороги, – Альби сделал жест, как будто раздвигает шторы, – я тороплюсь.

Омеги мягко, как шелковые змейки, скользнули в стороны, не забывая кланяться и благодарить за милость «прекрасного и премудрого хисеки. Опору отважного мужа и образец добродетели и послушания»… Альби уже зашел в лифт и, оглянувшись, заметил, как у омег горели голодным светом глаза, совсем, как у котов при виде парного мяса…

- Ха-ха-ха, – тихо рассмеялся в закрытой кабинке лифта Заки, – если они считают, что и у них все вот так сразу получится, как у Кави, то их ожидает не одно разочарование. Они как-то упустили, что Кави больше двадцати лет замужем и делом занимается больше десяти лет. И хватка у него, пожалуй, как у Ясмина-эфенди… Они бы еще на Джанана посмотрели. – Заки поймал растерянный взгляд Альби и решил пояснить, – ну, это тот омега, кто затеял всю эту модную выставку в эмирате. Он начинал со скромной лавки омежьей одежды в новом эмирате, но потом не побоялся и не постеснялся связаться напрямую с торговой Федерацией и через них выйти на модные торговые дома и начать (О АЛЛАХ!) торговлю исподним кружевным бельем для омег и женщин. Никому такое даже в голову не приходило. А он мало того, что развернул торговлю, так еще и выставку высокой моды на Сабахе организовал. В самом начале это была такая авантюра, что страшно представить, но теперь едва ли не все эмиры привозят свои гаремы, чтобы доказать другим, что они в состоянии себе это позволить. Ты, Альби, даже не представляешь, какие в эти несколько дней здесь будут крутиться суммы. А уж с ювелирной выставкой, так вообще страшно подумать о размахе денежных рек, которые перетекут из одних карманов в другие.

- А наплевать, – отмахнулся Альби, – мне бы дождаться, когда все разъедутся, и выкопать ангары из-под песка… Бэль! – Альби открыл объятия, когда дверки лифта открылись, – как я рад тебя видеть!

====== Советы и советчики ======

Следующий день слился в сплошной балаган с самого утра. Стоило Альби во время общего завтрака заявить, что Ясмин-эфенди готов принять гостей со статусом биби, чтобы пристроить их в надежные и любящие руки, и началось… Визги, радостные ужимки, переглядывание с приятелями и пихание в бок от избытка восторга. И только Мурат смотрел на это устало, как учитель на первоклашек во время их первой перемены. Альби немного волновался за его самочувствие и уже собирался проведать вдовца утром, но тот вышел из своей спальни одновременно с ним. Омеги церемонно раскланялись издали и отправились каждый в свою сторону. Вот и за завтраком он сидел отстраненный от всеобщего ликования, как будто в комнате кроме него и Альби больше никого не было. – После завтрака погрузимся в омеговозку и отправимся по магазинам, купить обновки вам перед свадьбой, – поделился планами Альби, – Махир и Ханун, и вам непременно купим и платьев, и обязательно обувку, нечего здесь несчастными глазками клипать. А еще, зайдем в магазин белья и купим пижам и ночнушек, а вот кружевное белье купим после того, как закончится выставка с показами новых моделей. В Аквапарк поедем завтра, а на следующий день устроим вам хитбу с утра и свадьбу после обеда. Так, чтобы слуги успели перетащить ваш багаж в дом мужа. Или завтра свадьбу, а в Аквапарк поедете уже вместе с мужьями?

- А сегодня свадьбу нельзя? – захлопали глазками омеги.

- А как же новые платья? – показательно удивился Альби. На самом деле, Салах попросил день, чтобы успеть поговорить с альфами, кто согласится довериться судьбе и взять супругом «кота в мешке», – и еще надо сообщить эмиру Салаху ад Мин, сколько именно омег согласны вступить в брак в ближайшее время. – Кроме этого, надо написать на листе ваши имена и возраст, и то, сколько детей у вас было и желаете ли вы их забрать в новую семью.

Подобная информация несколько остудила общий восторг, омеги ненадолго задумались и стали задавать наводящие вопросы Альби. А что будет, если омега уже, так сказать, не первой свежести и вопрос, сможет ли родить новому мужу детей. И стоит ли тянуть сюда детей, если они уже взрослые и имеют собственные семьи.

- А поднимите руки, кто собирается перейти под руку Ясмина-эфенди, чтобы знать, сколько альф надо подготовить к такому подарку судьбы? – Альби сделал вид, что не заметил мелькнувшей паники. Еще не хватало, чтобы все сорвалось в последний момент. Он уже внутренне спихнул их с рук. – Ну же, поднимите руки, чтобы я мог послать слугу с радостной вестью эмиру Салаху.

Все омеги, стыдливо оглядываясь на Мурата, поднимали дрожащие лапки, но потом один, тот, что сидел рядом, опустил руку, а потом и вовсе накрыл своей рукой безразлично лежащую на столе кисть Мурата.

- Я бы, пожалуй, воздержался. Староват я для такого приключения, – омега заглянул в потерянное лицо приятеля, – Мурат, не прогонишь меня?

- Аллах с тобой, Зинат, – слабо улыбнулся Мурат, – когда это я гонял тебя?

- Но платья и обувь вам все равно придется купить здесь, – откликнулся Альби, – у нас в эмирате сейчас будут шить одежду для альф и детей и подрубать простыни. До шелковых платьев очередь нескоро дойдет. Поэтому запаситесь одеждой заранее, чтобы не дергать лишний раз слуг.

- Не беспокойся, Альби, – слабо улыбнулся Зинат, – мы не привередливые и не капризные. Последние года и правда были тяжелыми и мы с удовольствием обновим гардероб, но не переживай, из-за нарядов истерик закатывать не будем.

- Кроме этого, здесь есть и другие магазины, – Альби не знал, чем приободрить Мурата, – здесь можно купить много полезных вещей. Подумайте, чего бы вам хотелось для хорошего проживания на новом месте. Ну, не знаю, подставку ажурную под Коран или светильник, или может что-то особого из ковров или покрывал?

- Покажу им свои любимые магазины, – в комнату вплыли Айдан с Фатимом, – мы найдем, чем можно порадовать омежье сердце. Ну, кроме сладостей, конечно… – выгнул брови селафь. – Ну что ж, если мы определились, кто остается, а кто будет возвращаться, то я, пожалуй, заберу троицу отважных омег, чтобы купить им нужных и красивых нарядов и вещей, а с остальными счастливчиками ты, Альби, отправляйся за нарядами на свадьбу и просто для радостной жизни.

- Тото, бумагу и чернила, – Мурат понимающе посмотрел на бывших наложников, которые морозились под его пронзительным взглядом, – вначале перепишем тех, кто остается. Чтобы эмир Салах ад Мин знал, с кем придется иметь дело его храбрым альфам.

Наложники заметно съежились и увяли под хозяйским взором. А Мурат взял лист бумаги и красивое перо, обмакнул его в чернильницу и стал записывать ровным почерком, кого как зовут. В каком возрасте и откуда попал в гарем. Сколько лет прожил в гареме, сколько детей родил и сколько им сейчас лет. Перед глазами Альби как будто чужие судьбы промелькнули. Всего один омега был из тех, кто родился в самом эмирате, все остальные были привезены. И, кстати сказать, отнюдь не все дети выживали даже у гаремных омег. Открыл блокнотик и сделал пометку заказать медбокс для родовспоможения и помощи новорожденным. И узнать у Ясмина, как уговорить врачей приехать к ним в эмират. Детская смертность – это ужасно!

- Не боишься оставаться с таким количеством омег? – на всякий случай уточнил селафь, приблизив губы к самому уху Альби.

- Нет, – отмахнулся Альби, – они все взрослые люди, я с ними справлюсь.

Как выяснилось позже, он и не догадывался, на что подписался так самоуверенно.

*

В самом начале, когда омеги добрались, наконец, до платьев в магазине Кави, Альби пришлось их останавливать. Ведь если они станут супругами воинов, то шелка им больше не носить. Хорошо, что рядом оказался сам хозяин магазина. Он насмешливо спросил, что же для них важнее – ткань платья или собственный альфа? И бывшие наложники даже растерялись от такого вопроса. Они смотрели на Кави, платье которого визуально ничем не отличалось от шелка, и на Альби, который сегодня надел одно из платьев, что сшили в мастерских Ясмина. Там на зеленом шелке были красные маки. Более крупные у подола и совсем мелкие выше к подмышкам. И никакой вышивки и украшений. Альби сегодня даже драгоценности не надевал, повесив поверх платья простой деревянный крестик. Он вообще сегодня в этом просторном воздушном платье чувствовал себя на удивление легко, как будто в домашнем халате, и это приятно радовало. А вот Кави был подчеркнуто элегантен и дорого украшен, и казалось, что именно он супруг наследника, а Альби – хозяин мелкой лавочки. Но тому было совершенно все равно, как он выглядел, все равно под абая никто, кроме наложников и продавцов магазина не увидит его одежды и отсутствия драгоценностей, а вот непривычная свобода и легкость в одежде приятно радовала. Кави показал им второй зал в собственном магазине, там висели все те же платья, но не из шелка, а из батиста, кисеи, муслина, поплина, полированные и блестящие, как шелк дорогого качества. Будущие супруги воинов взвизгнули от счастья и набросились на стойки с одеждой, как будто до этого они ходили в рубище и даже смены одежды не имели. Альби пришлось призвать их к порядку и уведомить, что каждому он купит только по пять платьев, и угораздило же его добавить, что это не единственный магазин, где они будут совершать покупки. Альби удивился, как быстро угомонились наложники. Он имел в виду, что им еще надо купить обувь и белье, но наложники, выбрав себе платья в этом магазине, плавно перетекли в следующий, где опять стали выбирать себе по пять платьев на ры… ну, то есть, на счастливые и наглые мордочки. Альби вначале попытался упереться, но Заки быстро объяснил, что в любом случае, за них платит Салах, а он, как эмир, в любом случае доплачивает своим воинам, чтобы те смогли приодеть и обустроить своих супругов, поэтому неважно, кто заплатит за эти платья, Альби с карточки Салаха, или альфы из тех «подъемных», что выделит им эмир. И даже, наверное, будет лучше, если у новых супругов уже будет гардероб, что позволит молодой семье потратить деньги на что-то другое, а не на наряды супруга. Альби тяжело вздохнул, видя, как счастливые продавцы пакуют и отдают в загребущие лапки пакеты с обновками, и позволил всей компании занырнуть в следующий магазин, благо, что он оказался обувной.

- А сколько платьев мы можем выбрать? – Махир подошел к Альби, когда вся компания повизгивала в соседнем зале, а Альби вместе с Кави сели на диванчик выпить чай.

- Сколько хотите, – махнул рукой Альби, – на фоне того, что сегодня спишут со счетов эмира Салаха, ваши платья никто даже и не заметит. Вам передали те платья, что сшили в мастерских дворца? – Альби, заметив осторожные кивки двух головок, улыбнулся, – тогда найдите себе что-нибудь, отличное от того, что у вас уже есть. Но не набирайте много, мы в любом случае будем приезжать сюда достаточно часто, лучше позаботьтесь в обувном купить достаточное количество обуви, чтобы потом не ныли, что вам чего-то там не хватает. В ближайшее время во дворце будет не до омежьих капризов.

- А что будет в ближайшее время в вашем эмирате? – осторожно поинтересовался Кави и добавил в чай меду. – Мы все слышали о дуэли нашего любимого всей общиной наследника Тиграна. И хотя, он как бы, и не наш наследник, а малыш Медвежонок щеголяет в красных штанишках, но все равно, вся община переживает за обожаемого Тиграна. Мы слышали и о дуэли, и о смерти эмира Зияддина, и все до сих пор в замешательстве, что же будет дальше?

– Эмир Зияддин, пусть земля ему будет пухом, – Альби перекрестился, а потом вспомнил, что покойный был мусульманином и немного растерялся, – ой, ну то есть, пусть его прах развеется в песках и покоится с миром, – Альби помолчал, позволяя Кави коротко помолиться за покойного, а потом продолжил, – этот хм… эмир, перед смертью… буквально умирая от удара в сердце, связал Тиграна своим последним желанием, чтобы тот позаботился о его общине. И теперь, – Альби тяжко вздохнул, – мы вынуждены принять заботу о другой общине. Пока я здесь развлекаю и пристраиваю омег, альфы пытаются найти выход из сложившейся ситуации. Общины, по всей видимости, придется объединить, потому что Тигран – наследник Маджида, а как говорится: на одну голову две чалмы не наденешь.

- Но разве получится две общины разместить в одном эмирате? – поразился Кави, – жителям придется ужасно потесниться. Даже не представляю, как можно будет удержать порядок в такой тесноте…

Альби едва за язык себя не прикусил, чтобы не проболтаться о заброшенном городе и планах Рана. Кави не семья, и такие новости он должен узнать от эмиров, а не за чашкой чая, и потом, желания и планы Рана – это только его планы, Маджид, тем временем, действующий эмир и может упереться, не желая менять местоположение собственного эмирата. Поэтому он пожал плечами и похлопал глазками, пытаясь изобразить неведение под пронзительным взором Кави. Пока Ханун перебирал обновки, Махир выбрал только одно платье, и после этого сел рядом с Альби, чтобы присоединиться к чаепитию и послушать, о чем говорят старшие по статусу омеги. Но те говорили о платьях. Кави рассказывал о том, что все новое – это хорошо забытое старое, и время от времени и по Сабаху проходят «волны моды», то все вдруг бросаются в «полосочку» и начинается выпендреж, когда полосатые платья шьют и вдоль, и поперек, и елочкой, и в укос, и тогда стоит нескольким омегам оказаться рядом, в глазах начинает рябить, как у хищника от стада зебр. Или вдруг возникает «горошек», или вообще абстракция с преломляющими эффектами, но потом все опять возвращается к гладкому шелку и изысканной вышивке. Альби все внимательно слушал и не спорил, но с удовольствием гладил свое «маковое» платье, такое легкое и приятное на ощупь, и прикидывал, как красиво с маками будут сочетаться рубины. Омеги таскали Альби по магазинам, даже пропустив обеденное время, и только когда он окончательно устал сидеть и понял, что реально проголодался, он дал команду отправляться домой. А вот дома началась настоящая баталия с потасовкой. Оказывается, слуги складывали все покупки в общую кучу, а вот дома разобраться, кто и что покупал, стало почти невозможно. Омеги, похоже, и сами толком не помнили, что именно они выбирали, а что было у приятелей, и за некоторые платья начались настоящие бои с расцарапанными мордашками, подбитыми глазками и прореженными в драке шевелюрами. Альби попытался остановить разборки, но в итоге слуги оказались втянутыми в общий дележ нарядов, и Заки увел своего растерянного господина в другую комнату, чтобы ему случайно не прилетело брошенной через всю комнату шлепкой. Альби только порадовался, что все происходило в малой гостиной и там не было оружия, а то они точно поубивали бы друг друга. Заки посмеялся над его страхами, но поставил пару человек между большой и малой гостиной, ну так, на всякий случай… Айдан привел «своих» омег ближе к ужину и с восторгом рассматривал расцарапанные лица в размазанной косметике, разбитые носы и уже наливающиеся гематомы, у кого под глазом, а у кого на скуле. Все поле боя украшали разбросанные подушки, обувь, порванные коробки и лоскуты одежды. Сами омеги рыдали по разным углам, или бродили по комнате, поскуливая, как маленькие собачки, и пытаясь найти порванные во время боя ожерелья и браслеты. Увидев старших омег, одни наложники приободрились, а другие наоборот скисли, ожидая репрессий. Мурат от такого вида вначале сверкнул глазами и даже набрал в грудь воздуха, но потом вдруг резко выдохнул и неожиданно рассмеялся.

- О, Аллах, даже не представлял, что однажды скажу такое – да делайте, что хотите! Хоть поубивайте друг друга! Теперь вы не моя головная боль и забота! Фу-ух, даже легче стало… Отныне каждый заботится о себе сам, и можете не бегать ко мне на разборки. Вы так долго пытались избавиться от моей власти, и вот теперь у вас это получилось. И вы все всего в шаге от полной самостоятельности, скоро у каждого из вас будет по собственному альфе и никаких старших омег над головой. Очень скоро каждый из вас узнает, что такое стать супругом своему альфе и наконец поймет, что это не только почести, но и обязанности. Обязанность отвечать за свои поступки и принимать решение самостоятельно. Альфа не всегда будет стоять рядом и руководить… хотя… вы вполне можете все взвалить на его плечи, но только тогда вы так и останетесь тупыми дырками, а не супругами. Потому что надо уметь не только требовать и брать, но и давать. Многим из вас придется учиться заботиться не только о себе, но и о своем альфе… и напрасно вы думаете, что это так легко.

- Ой, только не надо нам здесь рассказывать, как тебе плохо было супругом! – вдруг подпрыгнул один из наложников с расцарапанным лицом и упер руки в боки, – ты делал, что хотел, трахался сколько влезет и постоянно помыкал нами! У тебя платьев больше, чем у нас всех вместе взятых! А драгоценностей громадная шкатулка! И все, что эмир дарил гарему, ты себе хапал! Ты просто завидуешь нам, что у нас все будет шоколадно, а ты так и останешься в задрипанном эмирате, никому не нужный!

- Я бы на твоем месте выбирал выражения, – Альби раздул ноздри и попытался выглядеть зловеще, – у меня пока еще есть время, чтобы научить неразумных следить за языком. Пока вы под моей опекой, я вполне могу, как опекун, отказать в браке омеге, который даже за своим языком присмотреть не может. Мурат – мой гость, и оскорблять его я не позволю. Здесь есть не только красивые сады и великолепный хамам, но и зловещая темница с маленькими темными комнатками для раздумий. Порой тишина и одиночество заставляют переосмыслить многие слова и поступки и прочищают мозги не хуже порки. Ты меня понял?

- Простите, хасеки, – наложник упал на колени, как подкошенный, – умоляю, простите меня, Мурат-эфенди, вы же знаете, я не со зла, я ляпну глупость сгоряча, а потом всегда раскаиваюсь… Прошу, не надо меня наказывать, я буду послушный, я всегда был послушный воле Мурата-хасеки. Смилуйтесь над неразумным…

Омега пополз на коленях, протягивая руки попеременно то к Альби, то к Мурату и заливаясь слезами. Альби передернул плечами и покосился на Айдана, он не знал, как закончить весь этот фарс, но Айдан смотрел на все с крайне довольной улыбкой и, заметив его замешательство, только важно кивнул, как будто одобрял все происходящее. Альби понял, что помощи от селафь он не дождется и, недовольно фыркнув, махнул рукой.

- Ладно, встань и успокойся. Время к ужину, приведи себя в порядок, успокойся и впредь следи за словами. – Альби обвел взглядом притихших наложников и коротко бросил, – это всех касается! Быстро успокоились и привели себя в порядок! Убирайтесь по своим комнатам и дайте слугам навести порядок. – Альби посмотрел, как все на полусогнутых бросились вон из комнаты, и развернулся к Айдану и трем гостям, – и как вам магазины? Надеюсь, вы не перепутаете свои покупки с другими?

- Нет, – мягко рассмеялся Мурат. Улыбка очень преобразила его лицо, сделав опять сказочно прекрасным, – Айдан-эфенди был очень щедр, а магазины, в которых мы побывали, удивили своими товарами. Я никогда раньше не видел шелковых ковров и таких, чтобы были с выстриженными объемными цветами. А еще светильники, которые включаются от прикосновения пальцем или от хлопка. Это просто диво!

- Вот с такими светильниками надо быть осторожнее, – Айдан увел всех омег в большую гостиную, пока слуги подбирали обрывки и ошметки с ковров и раскладывали по местам подушки, – я как-то простыл и чихал всю ночь, и представьте мое раздражение, когда лампа всю ночь то включалась, то выключалась!

Омеги рассмеялись и расселись в «альфьей» гостиной. Айдан сообщил, что Хани и Амин прилетели к омежьему дню в аквапарке и хотели бы пригласить на ужин Альби. Салах с утра улетел в эмират ад Сафи, и Ясмин после типографии присоединится к ним же. Бельчонок останется ужинать в питомнике с приятелями. После того, как он услышал, что Тигран привезет новую общину в старый эмират, он уговорил приятелей нашить игрушек еще больше. Так, чтобы хватило на всех биби. А еще они кроят детскую одежду, чтобы в швейной мастерской нашили как можно больше одежды для деток в эмирате ад Сафи. Они завтра с друзьями будут в швейной мастерской помогать швеям. Завязывать узелки и обрезать нитки. Так, чтобы одежда для малышей была наилучшего качества.

- Бельчонок – это ведь младший омега в эмирате? – повел бровками Мурат, – я уже слышал о нем от слуг. Говорят, он настоящий ангел, очень хотелось бы познакомиться с ним…

- Он замечательный! – Альби расцвел в улыбке, – я как-то написал в письме, что в новом эмирате у детей практически нет игрушек, и на следующем корабле Бельчонок прислал много игрушек, и деревянных от себя лично, и мягких, сшитых биби в питомнике.

- Биби шьют игрушки? – удивились гости.

А Айдан стал рассказывать, что в этом эмирате все биби в обязательном порядке получают образование наравне с бетами до седьмого класса из двенадцати возможных. А дальше биби, которые точно омежки, получают выбор: или учиться в общеобразовательной школе, или получать специальное образование в питомнике. Их начинают учить, помимо пения и танцев, еще и ведению домашнего хозяйства. И обязательно их учат шить, как правило, мягкие игрушки, и вышивать для начала что-то небольшое на носовых платках. И еще, они обязательно учатся основам экономики и расчета семейного бюджета. И естественно, их учат готовить, ну, или хотя бы уметь резать хлеб для бутербродов так, чтобы не порезаться. Но если омежки хотят учиться дальше, то для них создаются все условия. И в этом эмирате есть несколько весьма и весьма умных и образованных омег, которые получили свое образование при научно-исследовательских институтах, и теперь продолжают там работать. И это не считая Хатима – светлой головы и любимца Ясмина. Он вообще получил образование на Земле вместе с одним из супругов эмира Саида ад Мир. Но Альби не стал слушать восхваление системы жизни и обучения в эмирате ад Мин, отстав от группы, он отправился на этаж Амина и Хани. Амин вальяжно развалился на диванчике и читал, судя по обложке, любовный роман, а вот Хани стоял возле цветочного горшка и, нахмурившись, рассматривал листья, которые пожелтели на кончиках. Но его недовольство сразу сменилось на счастливую улыбку, стоило ему заметить в дверях Альби. Омеги уселись на диванчик и принялись разговаривать о перспективе постройки нового эмирата. Хани так же, как и Ясмин, загорелся идеей создать показательно-аграрный эмират. Он пообещал выслать им весь компост для рассады и прислать несколько опытных специалистов, которые разделят между собой сады, парники и виноградники. И, кроме этого, подтвердил, что вышлет весь привитый молодняк и все, что будет готово для посадки в грунт в течение этого и следующего года. Заки принес документы геологоразведки, которые остались с прошлого обследования грунта возле брошенного города, когда Тигран ездил туда вместе с Джабалем. Это были предварительные выкладки для определения магнитной активности и водоносного слоя. Для строительства города потребуются более серьезные исследования, но предварительный прогноз и для города, и для садов был просто идеальный. Хани внимательно рассматривал расположение водоносных слоев и на карте заштриховал несколько зон под виноградники и пальмовые рощи. Парники и теплицы в любом случае пользовались системой капельного прикорневого орошения, их было бы лучше построить ближе к городу, чтобы жителям было удобнее добираться непосредственно от их домов, да и чтобы не нарушать систему водоснабжения колодцев в самом городе. К этому моменту к ним присоединился Ясмин, который вернулся после встречи в типографии и окончательного просмотра всевозможной рекламной литературы и справочников для посещения выставок. Одно только расписание проводимых мероприятий занимало несколько листов в буклетах, которые надо было буквально сегодня ночью развезти по всем гостиницам и караван-сараям. Большинство гостей уже приехали и размещались по ранее заказанным номерам. За пределами силового купола было не протолкнуться от натянутых палаток и тентов, и поэтому площадку для прибытия шаттлов пришлось перенести. Эмират был готов к наплыву гостей. И пекарни, и рестораны с кафетериями работали теперь круглосуточно, лишь бы жители и гости эмирата не почувствовали дискомфорта, но ювелирная выставка с аншлагом неожиданных гостей выбила у всех почву из-под ног, и теперь испеченный хлеб возили из эмирата Айюба, а из эмирата Саида прислали весь запас сыра, лишь бы в городе на момент выставок не было перебоев с питанием и все были сыты и довольны. Ясмин ожидал возвращения Салаха, потому что вновь прибывших гостей надо было встречать и сразу решать возникающие вопросы, которые может решить только сам эмир.

- Ну, вы же беременные!! – Амин резко захлопнул книгу над головой Хани, – неужели вы не можете, как все нормальные беременные омеги, отдыхать и думать приятные мысли? Неужели вас надо к кроватям привязывать, чтобы вы полежали в неге и радости? Что вы здесь как заговорщики шепчетесь?

Троица «заговорщиков» резко отшатнулась от стола с картами и бумагами, а Альби сразу спрятал в карман свой блокнотик, и только потом омеги посмотрели друг на друга в одинаковых свободных платьях и с примерно одинаковыми животиками, и счастливо рассмеялись. Ну и что, что они беременные? Ведь вокруг столько интересных дел! Разве можно лежать и лодырничать в такое время?

- У нас будет девочка, – довольно погладил живот Ясмин, – врачи подтвердили – девочка. А значит, бета. На Сабахе девочек-омег не бывает. Здесь и омеги-то нонсенс… но я рад, что будет девочка. У меня как-то до этого одни мальчишки получались. Айдан говорит, что дочка совершенно иначе чувствуется, чем даже омежка.

- А у нас, скорее всего, омежка, – Хани погладил свой животик, – у меня вообще в этот раз запах детский мерцает. Муж говорит, что он пахнет сладко, но вот разобрать, чем именно, у него не получается. Мне уже говорили, что со стороны даже карамелью не пахнет…

- Если ты работаешь, как ломовая лошадь на рудниках, то вообще странно, что ты забеременеть-то смог! – Амин недовольно уселся возле Хани, – сколько можно тебя одергивать? Ты омега, а не тягловый осел! Научись, наконец, командовать и руководить! Нельзя хвататься за каждое дело! Ты омега! Твое дело нести в этот мир красоту и гармонию, а ты только видишь горшок с землей, как сразу лезешь туда своими ручонками! Пальцы у омег для перстней, а у тебя вон опять грязь под ногтями!

Хани глянул на свои ногти и сразу спрятал руки за спину. Амин злобно фыркнул, вызвав улыбку у обоих друзей, и уставился на Альби.

- Не бери с них пример! – Амин помахал пальцем на Ясмина и Хани, – это неправильно, когда омега целый день носится где угодно, лишь бы не сидеть на подушечке, как положено! И потом, где твои драгоценности? Тебя что, наказали и забрали украшения? Ох, бедненький! Как это жестоко… – Амин сделал бровки домиком и жалостливо закивал головой, – за что с тобой так жестоко обошлись? Поделись, я тебе подскажу, как вымолить прощение…

- Никто меня не наказывал, – растерялся Альби, – сегодня… э… постный день! Сегодня никаких украшений! Это такой специальный день, когда надо быть скромным и обходительным. Да, да… – Альби сложил руки на пузике и попытался изобразить пустоголовую куколку, наивно захлопав глазками, – ни украшений, ни сладостей… такой день… что поделать, надо терпеть…

- Какая жестокая вера, лишать омегу всех радостей, – схватился за грудь Амин, – какой ужас! Нет, я не могу на это смотреть… – Амин с трудом поднялся и побрел в другую комнату к визору, заодно командуя слугам, какие сладости и фрукты ему принести. Такой стресс следовало заесть вкусностями.

- Постный день, – тихо захихикали Хани и Ясмин, – ну, ты сказанул…

- Так вот, если вернуться к карте почв, – Хани сгреб со стола все бумаги и опять уткнулся в предварительную карту, – вот здесь практически нет грунтовых вод, – Хани обвел на карте проплешину с красными отметками, – зато есть повышенная магнитная активность. Говну все равно на магнитные аномалии, сюда можно вывести очистные системы канализации и заодно организовать компостные ямы. И с парников, и с садов будет много несъедобных отходов, а создание правильного компоста, как ни странно, требует специалистов в этой области! У меня как раз подрастают новые кадры в этой сфере деятельности! Я с тобой поделюсь! Пара молодых ребят, но такие толковые, просто умницы!

Хани нацелился прочесть Альби лекцию о компосте, но тут пришел Айдан и потащил всех за стол. Пришло время ужина. За столом зашел разговор о детях. О собственных и о тех, что растут в питомнике, о том, как все было раньше, что происходит сейчас и на что следует обратить внимание при создании нового питомника. Разговор плавно сместился на гостей Альби, и Айдан вдруг выдал новость, что Фатим, оказывается, пишет очень красивые стихи и за столько лет у него уже собралось приличное количество. Ясмин приободрился, как гончая при звуке охотничьего рожка, и стал расспрашивать о подробностях, но вместо этого Айдан взял из рук своего слуги тонкую тетрадку и передал Ясмину. Тот сразу распахнул ее и с азартом прочел несколько страниц, после этого замер и с интересом посмотрел на Айдана.

- Селафь, как ты считаешь, я смогу уговорить его издать собственные стихи? Для начала, я хотел бы включить его в ежегодный альманах стихов, который, если ты помнишь, я выпускаю последние десять лет. А потом я бы с удовольствием подобрал что-нибудь для отдельной книги.

- И что тебя зацепило? – улыбнулся уголками губ омега.

- Вот это например, – Ясмин открыл тетрадь шире, – «Кукла»:

Я, как сломанная кукла.

В грудь забыли

Вставить сердце.

И оставили ненужной

В сумрачном углу.

Я, как сломанная кукла,

Только слышу, мне под утро

Тихо сон шепнул:

«Спи, родная, долго, долго.

Годы пролетят,

А когда проснёшься,

Люди снова захотят

Взять на руки,

Убаюкать, просто поиграть,

И забьётся твоё сердце…»

Только страшно ждать.» *

- У Фатима есть и более сильные стихи, – блеснул глазами Айдан, – поверь, над его стихами даже я всплакнул пару раз. Особенно, когда знаешь, кто именно написал эти строчки, порой просто волосы на голове шевелятся от этих слов и силы эмоций.

- Вот закончится выставка, – Ясмин тяжко вздохнул, – я посплю пару дней и буду готов для всего нового. Можно будет уговорить Фатима пожить у нас несколько дней?

- Не торопись, Ясмин, – улыбнулся селафь, – Фатим вернется вместе со мной и Альби домой, а вот в следующий раз, когда Альби полетит на омежий день в Аквапарк, он сможет опять привезти Фатима, и вот тогда вы с ним и поговорите. А тетрадку оставь пока у себя.

Разговор был плавным и неторопливым, и Альби понял, что еще немного, и он уснет прямо за столом. Все же, последняя пара дней основательно выпила из него силы, а сегодняшняя драка в гостиной оставила неприятный осадок на душе. Он ждал, когда подадут десерт, чтобы встать из-за стола и отправиться к себе на этаж в надежде лечь спать пораньше и, возможно, выспаться для завтрашних приключений. Он сообщил Ясмину, что завтра собирается отправиться со своими гостями в Аквапарк, показать им рыбок. Ясмин сказал, что они могут спокойно гулять там, сколько им вздумается, в ресторане для них будет готов зал. Самый большой, там, где одна стена полностью стеклянная. В этот раз с уборкой в большом аквариуме управились быстрее обычного, да и кухня уже работает. Все делают заготовки для открытия, и поэтому легко смогут накормить полтора десятка гостей. Как раз подали десерт, Альби убрал салфетку с колен и собрался встать, но тут в комнату вошел Салах. Он радушно поздоровался со всеми, поцеловал в щеку Ясмина и, отказавшись сесть за стол, остался рядом с супругом, положив руку ему на плечо. Казалось, что он не может так просто отпустить любимого и хочет хотя бы касаться родного человека.

- Оми, – Салах посмотрел на Амина, – а отец разве не прилетел с вами?

- Нет, – Амин поморщился, – он прилетит после омежьего дня, непосредственно к началу ювелирной выставки. Мы все равно ничего не выставляем, но он хочет поддержать Саида с его выставкой золотой посуды, и заодно подобрать нам с Хани чего-нибудь эдакого… я уже весь в предвкушении.

- У нас увеличилась община, – Хани улыбнулся пасынку, – Айюб никак не может договориться с Диваном, что делать. Или стены переносить, чтобы расширить город, или начинать надстраивать дома выше второго этажа. Сейчас практически все жители достроили себе дома и лавки. Но дети вырастают, они тоже хотят заводить семьи и растить детей, а жилья мало. Мы даже не можем принимать приезжих с других эмиратов. Просто некуда заселять переселенцев. Но нам рабочие руки были бы совсем не лишние. Диван не хочет глобальной стройки, но и если разрешить третьи этажи, то дома могут стать выше куполов мечетей. У нас есть маленькие мечети, построенные среди домов, и имамы в один голос кричат, что такое не допустимо!

- Да, – Салах покивал головой, – мы тоже будем расширяться после Навруза. Но нам проще – силовые вышки перенес, кусты пересадил, и готово! В любом случае, следовало обновить купол, а тут такой повод есть! Со стороны дворца оставим все, как есть, чтобы Аквапарк не потревожить, а вот со стороны научного городка сильно продвинемся в пустыню.Скорее всего, прямо до Золотого треугольника дойдем. Будут работники парников на работу простым городским автобусом ездить.

- Зелени и овощей нам хватит с запасом, – Хани что-то высчитывал про себя, – но вот сады в следующие два года расширять не будем. Я обещал отдать весь молодняк Тиграну.

- Он приехал со мной, – Салах подмигнул Альби, – уставший и голодный. Я привез его сам. У Маджида, похоже, проблемы с кораблем, да и тот, что в наследство от Зияддина остался, тоже еле держится. Пусть Тигренок себе уже купит кораблик, благо, торговцы из Федерации уже у нас в городе крутятся в ожидании заказов. Пусть у них Тигренок на почин будет, а там, глядишь, и другие эмиры новые шаттлы захотят…

- Можно, я пойду? – Альби стал бочком выбираться из-за стола, а потом Заки ему стул отодвинул, – можно?

- Иди, конечно! – улыбнулся Ясмин, – поцелуй его там от нашего имени. Надеюсь завтра

его увидеть хотя бы к ужину. Салах, а что там Маджид?

- Его Джабаль привез вместе с его охраной. Они останутся в нашей казарме. Джабаль в этот раз сказал, что не привезет Абаля. Он хочет, чтобы супруг окреп после тяжелых родов, да и в этом месяце будет много посторонних. Они вместе прилетят уже в следующем месяце. А раз он без супруга, то с шатром заводиться нет смысла. Поживет в нашей казарме, благо, место есть. Он сейчас улетел к супругу и детям, а вот уже завтра прилетит и останется до конца выставки. Все же, у него центральное место…

Но Альби уже никого не слушал, он едва не пританцовывал у лифта, так хотелось быстрее к мужу. Заки понимающе улыбался, но помалкивал, и Альби был ему за это благодарен. Стоило дверям лифта разъехаться на его этаже, как он подобрал подол платья и побежал в спальню. Все омеги игриво хихикали вслед маленькому торнадо, который пролетел насквозь все комнаты и замер перед дверью спальни альфы. В коридорчике пахло Раном, но перед дверью как истуканчик сидел Ханун, а в глубине маячил Махир.

- Уважаемый супруг устал, – Ханун игриво сверкнул глазами, – а наш господин, наверно, проголодался не только за едой. И я готов исполнить любые его желания и капризы. Как говорят знающие люди, у молодых альф стоит жестко и постоянно, как гвоздь, вбитый в доску, надо обладать выносливостью, чтобы ублажить их в этой нужде. Вам, уважаемый хасеки, надо позаботиться о сохранности чрева. Вы и так устаете в течение дня, чтобы еще напрягаться по ночам. Вы приезжий и не знаете, что ночь – это время наложников. Именно для этого и создают гаремы, или я ошибаюсь?

- Вон отсюда! – Альби топнул ногой и указал пальцем нахалу, куда именно следует убраться, – пока я сам не позову тебя, не смей появляться возле господина!

- Ладно, – Ханун легко и гибко поднялся с пола, – если я вам, уважаемый супруг, так не нравлюсь, хотя вы сами меня выбрали, то пустите туда Махира. А то вы рискуете потерять ребенка, ну, или господин останется неудовлетворенным. Или вам его желания совершенно безразличны?

- Альби! – Тигран распахнул дверь. Он был бос и полугол. На нем были только домашние мягкие штаны и полотенце на плече. Он вытирал им остатки пены и недовольно поморщился, заметив наложника, который подался вперед всем телом, – Ханун, я же тебе сказал уже – брысь отсюда! Иди и займись чем-нибудь полезным. Например, грамотой. Стыдно не уметь читать в таком возрасте. Если тебя в детстве не научили этому, то сейчас есть на это время.

- Меня в детстве много чему научили, – Ханун сделал шаг вперед и, призывно лаская, провел руками по своему телу, – я вам такую каллиграфию в кровати покажу, что…

- Хватит! – рявкнул альфа. – Сердце мое, как я рад тебя видеть!

Ран прихватил Альби за руку и затащил в комнату, чтобы резко захлопнуть ее перед носом наложника. От Рана пахло мылом и пеной для бритья. Альби закрыл от блаженства глаза, когда его утопили в нежности, как котенка в тазу. Он очнулся, когда понял, что стоит, прижатый к двери, задрав подол, а Ран шарит по его телу руками, как будто пытается вспомнить, а сам выцеловывает выпирающий животик. Альби облизнулся. Губы пекло, расцарапанные недобритой щетиной, а во рту был привкус пены для бритья. Омега перехватил складки платья над животом одной рукой и запустил вторую мужу в волосы. Ран как кот потянулся за рукой, и теперь сам от удовольствия закрыл глаза. У него были остатки щетины в выемке под носом и полоска под губами, и полоска пены у уха. По всей видимости, он бросил бриться, почувствовав раздражение пары, которая была так близко. Альби отпустил платье и оно накрыло и его ноги, и руки альфы, которые, похоже, прилипли к его бедрам. Ран приоткрыл осоловелые от счастья глаза и мягко улыбнулся.

- Прости, что не встретил тебя раньше, надеялся успеть помыться и побриться, – Ран перехватил ладонь омеги и поцеловал в середину, как в бутон цветка, – я с самой дуэли не мог переодеться. Так все резко закрутилось. Так и ходил с брызгами крови Зияддина на рубашке. Она от пота уже стала жесткой, но времени даже чтобы поесть не было, а не то, чтобы помыться, побриться и переодеться. Я так благодарен Джабалю за помощь и советы. И особо благодарен, что он поддерживал Маджида и помог принять ему правильное решение, когда решался вопрос, что делать с людьми из эмирата ад Сам.

- И что это за решение? – расцвел в лукавой улыбке омега.

- Вначале мы искренне пытались придумать, как впихнуть семь миллионов людей в эмират, рассчитанный на пять. Я думал, что народу будет больше, но у Маджида народу было чуть меньше четырех, а у Зияддина навскидку и трех с половиной не набиралось. В последний год из эмирата Зияддина люди убегали, как крысы с тонущего корабля. И это неудивительно. Если даже в прошлом году, когда был условный урожай фиников, в городе все жили впроголодь, то в этом, как только узнали, что фиников в оазисах попросту нет, люди убегали с караванщиками куда угодно, лишь бы уехать.

- Пошли в ванную, – Альби мягко поцеловал мужа и бережно оттолкнул его, когда тот попытался углубить поцелуй, – пошли, пошли… ты добреешься, и я заодно помоюсь. А потом ты обязательно поешь. У тебя даже щеки ввалились. Ты когда последний раз ел?

- Не помню, – Ран потер лицо и встал с пола, – с момента дуэли все как в бреду. Только все бежал куда-то, с кем-то разговаривал, что-то кому-то доказывал и объяснял.

Альби затащил Рана в ванную, стянул с себя платье и игриво стукнул мужа по рукам, чтобы не мешал купаться и заодно добрил лицо. Ран заново намылился и скреб по щекам бритвой, при этом бросая заинтересованные взгляды на душевую, где плескался омега, и продолжил разговор с прежнего места. – Джабаль сам подтолкнул Маджида к мысли, что надо строиться. А потом долго решали, что и как, и дошли до мысли, что если строиться, то лучше на новом месте. Там, где воды точно хватит на такое количество людей. Хорошо, что шахтеры успели убрать камни с перевала, и там стало возможно передвигаться на багги. И хорошо, что через Алана успел заказать достаточное количество грузовых и пассажирских багги. Теперь всех женщин и детей обустраивают по домам в эмирате ад Сафи, а всех мужчин и молодых парней везут сразу в новый город. Там сохранилось достаточное количество уцелевших домов, чтобы начать работу. Я туда сразу отправил и еды, и мяса. Котлы, матрасы для сна, чтобы люди почувствовали себя важными и нужными работниками, а не отбросами, от которых не знают, как избавиться. Все шахты уже закрыли и всех мужчин из эмирата ад Сафи тоже перевозят туда же. Но перевозка целого города ад Сам на новое место, это дело не на пару дней, так что я оставил там альф присматривать за порядком, а сам приехал с отцом и отцом, чтобы договариваться о помощи при строительстве. Очень кстати прилетел отец. Он рассказал, что через фирму Стилл можно договориться о подряде на работу, найме специалистов-инженеров для строительства нового города. Потребуется очень много вещей, которые на Сабахе не достать так просто. Те же трубы для воды и канализации, силовые кабели для электричества, насосы, фильтры. И частично стройматериалы. Ладно, мы сможем разобрать старые стены и дома, и после дефектовки пустить их на стройку новых стен, но связующий раствор лучше закупить, чем делать самим, и там много еще чего… Альби не стал мыть волосы и с благодарностью принял помощь Рана, чтобы обтереться полотенцем и нацепить домашний балахончик, а потом они уселись в спальне на диванчике и Альби смотрел, как Ран начал жадно сметать все с тарелок. Омега стал рассказывать, как он разобрался с гаремом Зияддина и что почти всех омег оставят здесь, чтобы выдать замуж за альф из эмирата ад Мин. Ран вначале все внимательно слушал и угукал, соглашаясь со всем, но потом его движения стали замедляться. Когда Заки поставил поднос с чаем, а Альби тихим голосом стал рассказывать о платьях, глаза у мужа стали закрываться и он попытался уснуть сидя.

- Любимый, – Альби погладил Рана по плечу, и когда тот резко дернул головой, просыпаясь, с улыбкой попросил, – давай ляжем в кровать. У меня спина устала сидеть. Полежишь со мной минуточку?

Ран потер лицо и уверил, что все в порядке, но если любимому супругу хочется, чтобы он полежал рядом, то он будет только рад помочь расслабиться, и не только… Альби рассмеялся, заметив, как глаза у Рана заблестели, и утащил его на кровать. Он стащил с кровати покрывало, и стоило мужу лечь, как он свернулся клубочком у него под боком так, чтобы прижаться спиной к его груди. Ран довольно положил руку на животик супруга и довольно выдохнул, полностью расслабляясь. Альби еще поерзал немного, но руки у мужа уже расслабились и дыхание выровнялось, как у глубоко спящего человека.

- Я вас все же прикрою, – Заки появился откуда-то и накрыл их сверху покрывалом, а потом выключил свет и растворился в сумерках спальни, – спокойной ночи, сладких снов… – услышал Альби, но ответить уже не мог, потому что и сам провалился в глубокий и спокойный сон…

Комментарий к Советы и советчики * Кукла Ника Турбина 1983г.

====== Васильки ======

Альби проснулся один, и первым, кого он увидел, открыв глаза, был довольный Заки.

- Господин Тигран встал перед первым намазом, – Заки недовольно поморщился, – его вызвали на станцию. Мне пришлось его разбудить, хотя очень этого не хотелось. Он, похоже, очень устал и ему надо бы поспать хотя бы сутки, но кто ж ему даст?

- Станция? – Альби зевнул и попытался окончательно проснуться, – Заки, пока не забыл, хотел выяснить один вопрос – а здесь есть темница или какие-нибудь комнаты для наказания омег?

- Нет, – Заки повел глазами, задумавшись, – нет, точно нет… Ты вчера так уверенно о них говорил, но если бы гости решили на ту темницу посмотреть, то даже не знаю, как бы мы вывернулись. Это в старых эмиратах есть такие темницы на территории лабиринта. Небольшие, на пару комнат, а вернее, на пару камер, но здесь их даже не планировали. Хотя, при большом желании можно закрыть кого-нибудь в пустой кладовке, но общий антураж будет, конечно, совсем не тот… Это ты про Хануна размышляешь? Ну, его можно проучить розгами по бедрам и заднице, так, чтобы сидеть не мог пару дней, за дерзость, или розгами по пяткам, как ленивого слугу, ведь он по факту нарушил ваш приказ не заговаривать первым с господином.

- Я могу его просто оставить сегодня дома и не взять в Аквапарк, – пожал плечами омега, – пусть посидит и подумает о собственном поведении. Надо найти ему учителя и обучить грамоте, – довольно улыбнулся Альби, – вчера сам Тигран велел Хануну, чтобы он начал учиться читать.

- Его личный слуга грамотный и весьма умный бета, – задумался Заки, – я каждый раз удивляюсь, как у такого взбалмошного и эгоистичного существа может быть такой толковый помощник. И как только он его терпит? Жаль, что он его совершенно не слушает. Но если попытаться заставить Хануна учиться у своего слуги, то возможно, он и к другим его советам начнет прислушиваться?

- Не уверен, – Альби стал выбираться из постели, – Ханун, по-моему, относится к тому типу людей, которые слышат только себя и думают только о себе. К сожалению, если они втемяшат себе в голову какую-нибудь идею, то их уже не переубедить. Но я думаю, мы сможем найти здесь азбуку и дать Хануну установку, что пока он не прочтет что-нибудь из Корана самостоятельно и вслух, то с Раном не имеет права заговорить. – Альби задумался, – а может, и вообще выходить в общую гостиную. Мне кажется, это его притормозит на какое-то время, а потом разберемся, что с ним делать дальше.

- Я сейчас же отправлюсь к комнате Хануна и предупрежу его слугу, что наложник наказан, а потом найду азбуку и несколько прописей. Скажу, что это распоряжение господина Тиграна. Пока Ради поможет тебе умыться и одеться, я все устрою.

Заки вышел из спальни, а Ради стал показывать новые легкие платья с цветами. Там были розы, герберы и еще какие-то цветы, названия которых Альби не знал.

- Это васильки, – Ради прижал к себе голубенькое платье с ярко-синими цветами, – на языке цветов это значит: «не смею выразить тебе свои чувства». Если подарить васильки, это все равно, что предложить дружбу.

- Дружба – это хорошо, – обрадовался омега, – пожалуй, именно то, что мне нужно. Давай надену его, а еще к нему подойдут сапфиры валиде. Если эмир Маджид прилетел вместе с Раном, то, возможно, я его увижу. Пусть ему будет приятно увидеть свой подарок на мне. В любом случае, Амин не поверит, что я устал от украшений. А что там произошло на станции и почему Рана вызвали так рано?

- Я не знаю точно, – замялся Ради, – там кто-то прилетел. На своем корабле, но мы его не знаем. Попросили о встрече именно с Тиграном, вот он и отправился на станцию…

- Ну, вернется и сам расскажет, – пожал плечами омега. По связи все было тихо, а значит, все хорошо.

К тому моменту, когда вернулся Заки, Альби был уже одет, причесан и украшен по всем правилам Сабаха – много и дорого-богато. Выйдя в малую гостиную, он убедился, что все гости живы, здоровы и завтракают. Вскоре в комнату зашли Айдан с Фатимом, а следом за ними и Хани с Амином.

- Ясмин рассказал, что сегодня намечается хитба, – пояснил Айдан и уселся на высокий пуф, – наш Ясмин оригинален во всем. Мало того, что в этом эмирате разрешены браки альф, так еще все омеги, которые попадают под его руку, оказываются в браке с воинами. Он ни одного омегу не отослал в подарок другому эмиру. Зато за омег, присланных сюда, отправляет в ответ богатые дары, прямо, как калым за невесту. И, более того, он позволяет омеге отказаться от брака, – Айдан поморщился, – вернее, отказать конкретному альфе. Обычно все альфы видят, когда привозят новых биби, и хотя это запрещено, но тем не менее, в казарме все знают, как пахнут новые омежки. Слуги из питомника носят белье в прачечную, куда альфы имеют доступ, – Айдан улыбнулся и пожал плечами, – да и флер течки, когда юные омежки проводят свою первую, а бывает, и вторую течку в специальных комнатах питомника, легко проникает в коридоры, и взрослые альфы ставят дополнительную охрану со стороны лабиринта, чтобы молодые альфы не натворили глупостей.

К выбору пары в этом эмирате подходят особо тщательно. Как со стороны Салаха, который выбирает серьезного альфу, не только хорошего воина, но и мозгами созревшего для брака. Так и со стороны Ясмина среди омег тоже есть подбор пары. Ясмин очень старается, чтобы альфе достался не взбалмошный ребенок, а готовый к реальной жизни омега. И, если альфы знают, кто как пахнет, то омеги не знают запаха альф. Ну, теоретически, – Айдан сделал сложное лицо и закатил глаза, – я помню себя в юном возрасте. Я знал в лицо и на запах всех альф, что охраняли вход в гарем в эмирате родителей, и хотя они не поднимали глаза, но я замечал, как они принюхивались, когда их никто не видел, и меня это заводило. Ой, бедные, я был той еще язвой с наивным взором. – Айдан услышал смешки среди омег и сразу стал серьезным, – ну так вот. Теоретически считается, что омеги не знают запаха альф, и поэтому альфы все им на одно лицо. Пары до брака не знакомят, хотя альфы и так знают всех биби из питомника, но вот омежкам дается право выбора. Ясмин приносит шкатулку с гутрой альфы и, если запах альфы омеге приятен, то хитбу проводят, если нет, то церемонию отменяют.

- Это неправильно! – Амин вскочил с подушек, – я всегда был против такого! Омега должен подчиняться, а не носом крутить! В конце концов: стерпится – слюбится! Принюхается и понравится! Не дело омегам выбирать, кого Аллах послал, тот и хорош!

- Но ведь бывает такое, что запах вызывает резкое отторжение, – пожал плечами Хани, – зачем же мучиться? Вон Ясмин запах сандала не переносит, а Абаль с самого начал млел от него, как кот от валерьяны.

- Да уж, – рассмеялся Айдан и решил пояснить гостям, – Джабаль в самом начале считал, что Ясмин ненавидит его из-за того, как он так поступил с его детьми. Одного украл, второго ранил… Салаху пришлось долго объяснять и доказывать, что Ясмин каждый раз чихает и глаза у него краснеют не от обиды, а потому что запах раздражает. Ясмин до сих пор в гости к зятю приезжает только с фильтрами в носу! Слава Аллаху, Джабаль не обижается.

- Доброе утро! – в комнату вошел Ясмин, следом за ним слуги несли подносы со шкатулками, – о-у, похоже, Айдан вам уже объяснил, что сейчас будет происходить? Все успели позавтракать или мне подождать?

Все омеги в комнате заволновались и стали вразнобой твердить, что они сытые, да и после таких новостей кусок в горло не полезет. Заки тихо похмыкал за спиной Альби и сунул ему в руки тарелку со сладкой кашей. Тот довольно улыбнулся и принялся за еду. В конце концов, это ведь не его будут сватать, а Ясмину, похоже, помощь не нужна. В случае чего Мурат есть, да и Айдан вмешается… а вот каша и остыть может… Слуги быстро унесли все подносы с едой, а будущие женихи, бледные и дрожащие, как перед казнью, сбились в одну кучку. Ясмин попросил всех успокоиться и сесть на диванчики, поскольку их достаточно много и торопиться в таком вопросе не следует. Омеги, дрожа и кусая губы, расселись, где придется, и уставились влажными глазами на Ясмина, ожидая, как решится их судьба. Тот в свою очередь взял с подноса первую шкатулку и, сверившись с листиком на подносе, подозвал первого омегу. Насколько Альби запомнил из вчерашних записей Мурата, этот омега был старше, чем Мурат, по всей видимости, он был с Зияддином с самого начала и ему было больше ста лет. Омега кусал губы и, похоже, был не уверен, что и для него найдется муж. Ведь кто захочет омегу, который не сможет родить? Но Ясмин ему первому предложил шкатулку, из которой омега достал гутру и с волнением принюхался. У него с таким удивлением распахнулись глаза и он, вцепившись в гутру обеими руками, глубоко задышал, как будто пытался надышаться на будущее.

- Ты согласен на брак с этим альфой? – уточнил Ясмин.

- ДА! – каркнул омега, но когда все рассмеялись, он похмыкал и, смутившись, сказал вполне вменяемо, – да, конечно, обязательно… спасибо… но вы не могли бы мне сказать, ведь ОН совсем не юный альфа? – омега смутился и прижал гутру к груди, – он пахнет не как молодые… запах густой и тяжелый… У Зияддина так же менялся запах с возрастом.

- Вы правы, – покачал головой Ясмин, – он совсем не молод, но и не старик. Он тысячник в войске моего мужа и мы давно хотели, чтобы он обрел семью, но он раз за разом отказывался, говоря, что он свое уже пожил. Можешь не волноваться, он не будет требовать от тебя детей. Единственное, на что он надеется, что ты сможешь принести тепло и ласку в его дом и быть хорошим оми для его взрослого сына. У твоего будущего мужа когда-то давно была семья в эмирате ад Дин, откуда родом мой муж. У него была жена и в эмирате ад Дин остались другие взрослые дети со своими семьями. Но к счастью, один из сыновей, что родила жена, оказался альфа, и теперь он живет у нас в эмирате и служит вместе с отцом. У сына-альфы есть супруг-омежка и вскоре родится первенец. Если ты согласишься на этот брак, то будешь жить не в высотном доме, а в небольшом домике на четыре семьи с одним общим двориком. Взрослые альфы предпочитают жить по старинке в невысоких домах. Если ты согласен на брак, то забирай шкатулку, вернешь гутру мужу после свадьбы…

Омега схватил шкатулку и так бережно положил туда кусок ткани, как будто большей драгоценности он не держал в руках. Бережно погладил ее пальцами, прежде чем закрыть крышку, а потом обнял шкатулку, как любимого ребенка. Все омеги довольно улыбнулись, видя такое отношение, и опять с интересом посмотрели на Ясмина. Тот с видом фокусника взял вторую шкатулку и позвал другого омегу. Пока следующий омега с восторгом в глазах и с видом дегустатора обнюхивал гутру, Альби доел кашу и сел рядом с Айданом.

- А беременных тоже отдадут замуж? – Альби постарался говорить тихо, чтобы не нарушить торжественный момент и не отвлекать других от перечислений достоинств следующего жениха-альфы, – или они поживут здесь, пока не родят?

- Выдадут замуж, – пожал плечами Айдан, – чего ждать? Дети в любом случае останутся с оми. Это если бы был день выбора и омег предлагали эмирам, тогда, конечно, беременные остались бы здесь. А вдруг рожденный в браке ребенок окажется альфой? Конечно, наследник лишним не бывает, – Айдан пожал плечами, – но в любом случае, эмиры хотят своих детей. А вот простому воину такие заморочки не важны. Будет альфа – будет служить рядом с ним, а если омежка, будет вместе с Салахом подбирать ему мужа, когда придет время.

Церемония была достаточно длинной. Альби уже успел и кашу доесть, и с Айданом пошептаться, и чая выпить, а шкатулки у Ясмина все не кончались. И тут возле ног Альби сел Махир.

- А Ханун надолго наказан? – омега поднял на Альби кроткие глаза.

- Это от него зависит, – Альби вздохнул, – не хочу наказывать его розгами. Я не приветствую физические наказания, и запирать в чужой темнице его не хочется, но Ханун сам виноват в своем наказании. У господина сейчас много хлопот и без гарема, а Ханун его домогался, как дешевая шлюха клиента на улице. Надо быть скромнее и сдержаннее в желаниях. И, кроме этого, господин Тигран велел ему научиться грамоте. Я виноват перед мужем, что выбрал ему в гарем неграмотного омегу, но я просто не предполагал, что хоть кто-то может быть в таком возрасте неграмотным.

Когда вернемся домой, я буду заниматься организацией школ в эмирате, чтобы все могли научиться читать. И в питомнике обязательно сделаем школу для биби. Вот в этом эмирате всех биби учат семь лет в обязательном порядке. А вот дальше уже по желанию самих биби. Все беты обязательно учатся дальше, чтобы получить самое лучшее образование и дальше работать не руками, а головой. А вот омег учат потом в режиме факультативов, чтобы подготовить их к ведению хозяйства в собственных семьях, или они тоже ездят на учебу уже не в питомнике, а в специальном учебном заведении… Ох, – Альби прижал руку к животу, где толкнулся ребенок, – нам хотя бы для начала научить всех читать и писать. Впереди так много работы, а у нас население безграмотное…

- Можно, я помогу тебе, хоть чем-нибудь? – Махир осторожно коснулся колена Альби.

- Я буду благодарен за любую помощь, – согласился Альби и погладил омегу по плечу, – спасибо, что предложил. Поможешь мне выбрать рыбок для аквариума? Мы сегодня будем в Аквапарке, а потом вечером к нам придут работники из Аквапарка с каталогами возможных аквариумов и рыб. Хочу привезти два аквариума. Один поставим в питомнике, чтобы порадовать детей, а второй в гареме, чтобы ублажить всех омег Маджида. Пусть порадуются.

- Но рыбки будут на нашей половине гарема? – заволновался омежка.

- Да, – улыбнулся Альби, – на нашей. Поставим аквариум в нашей гостиной. Это будет красиво. Ну, наконец-то церемония согласия с браком закончилась, – Альби заметил, как последний, одиннадцатый наложник забрал шкатулку. – Сейчас проведут хитбу и отправимся в Аквапарк. Там сегодня еще считается день уборки, поэтому посетителей кроме нас не будет. Погуляем там и пообедаем, а потом вернемся. Селафь предупредил, что сегодня в хамаме будет праздник и мы все на него приглашены.

- Сегодня будет Ночь хны! – захлопал в ладоши Махир, на него с интересом посмотрели другие наложники, – если у вас сегодня Никях, а завтра свадьба, то сегодня ночью обязательно будет Ночь хны!

- Да, – улыбнулся Ясмин, – хамам уже украшают для праздника, а на кухне готовят угощения, но давайте поторопимся. Нас уже ждут в мечети.

В комнате сразу начался хаос. Слуги заметались, принося своим омегам верхнюю одежду. Омеги-супруги отправились к лифту, где их уже дожидались слуги. Ясмин звал Альби спуститься вместе с ними, но юному супругу было беспокойно, он предпочел остаться, чтобы проконтролировать гостей. Рядом с ним остановился Мурат и с интересом посмотрел ему в глаза.

- Ты уверен в том, что делаешь? Многие супруги предпочли бы увеличить гарем мужу из пожилых омег, – начал вдовец, заметив растерянный взгляд Альби, он решил пояснить, – они не стали бы лезть на ложе к альфе, и точно бы не принесли детей. Чем больше омег в гареме, тем больше почета супругу и больше похвальбы для альфы…

- …тем больше хлопот и внимания должен уделять супруг такому беспокойному хозяйству, – в тон ему продолжил Альби. – Ну уж, нет! Спасибо большое, но я лучше воздержусь от такого ПОЧЕТА. У меня в любом случае нет времени, чтобы еще думать, как там наложники, что они делают, всем ли довольны.

- Зачем об этом думать? – улыбнулся Мурат, – это они должны думать, как к тебе подлизаться, чтобы ты им разрешил новое платье или выйти из гарема погулять…

Возле лифта стали собираться наложники. Альби вызвал лифт и, пересчитав по головам, отправил их в холл с наказом дождаться последних, а сам остался на своем этаже в ожидании последних гостей. Махир растерянно задержался возле Альби и отправил своего слугу на лифт для прислуги, чтобы не крутился возле него. В холл с самым независимым видом зашел Ханун. Он был одет для прогулки, похоже, рассчитывал затеряться в последних рядах гостей, и сейчас, увидев Альби у лифта, растерялся.

- Отправляйся в свою комнату, – Альби указал пальцем на дверь, – тебе же сказали, что ты наказан. Будешь сидеть в комнате и радуйся, что я не отправил тебя в темницу за то, что ты ОПЯТЬ нарушаешь мои приказы.

- Перед темницей было бы неплохо отстегать его розгами, – с улыбкой смотрел на замершего омежку Мурат, – молодые наложники, пока слезами не умоются и задницу от розг не полечат, за мозги не берутся. Почему-то каждый считает, что его задница самая сладкая на свете. Только через какое-то время они начинают понимать, что не задница делает из наложника фаворита, а умение стать нужным. И поверь, мальчик, лучше стать нужным супругу. Для альфы ты в любом случае будешь одним из многих. Просто дырка, куда можно присунуть по-быстрому. А такого быстрого перепиха каждый альфа получает достаточно, как только писюн начинает стоять и интерес просыпается. Знаешь, почему кухонные мальчики так часто меняются? Потому что попасть на кухню проще простого, и они быстро приданое себе набирают, чтобы калым за невесту выплатить или в долю к другим войти. Все альфята быстро узнают, что если хочешь секса, то можно завалить кого-то из бет. Дать пару грошей и нагнуть. И все знают, кто сколько стоит. Кто классно сосет, а кто раздолбан, как помойное ведро. Не стоит уподоблять себя бетам и гоняться с задранным подолом за наследником. Тем более, когда у наследника все мысли не о сексе, а о действительно важных делах. Ты его своими приставаниями только раздражаешь…

- Марш в свою комнату, Ханун, – Альби показал головой, – если из слов не понимаешь, что наказан, то действительно придется взять в руки розги.

- Только не сам, – Мурат схватил Альби за руку, – для этого есть слуги. Мой Тото, например, умеет розгами так разукрасить спину и бедра, что прямо как ткань в клеточку получается! Ювелирная работа! Даже посмотреть приятно.

- Мой Заки тоже мастер, – улыбнулся Альби и посмотрел на своего слугу, тот только почтительно поклонился, – вот Ханун продолжит косячить, и мы сравним, чей слуга искуснее в порке.

- А можно и не дожидаться, – пожал плечами Мурат, – вот он стоит… сказать Тото, чтобы принес розги?

Ханун побледнел и попятился назад. Альби тяжело вздохнул и махнул рукой наложникам у лифта, чтобы они заходили.

- Времени нет, – пожал плечами Альби, – у нас сегодня весь день расписан буквально по минутам. Так много надо успеть сделать… и хитба, и Аквапарк, а потом вечер Хны. Опять все руки разрисуют, – Альби тяжко вздохнул, – и ноги… А можно, чтобы меня не разукрашивали? Мне не нравится. Особенно через пару дней, когда рисунок начинает местами бледнеть, прямо – фу! Как будто испачкался.

- Не хочешь, не делай, – улыбнулся Мурат и затянул Альби в лифт, – ты же супруг. Делай, что сам хочешь! Твое удовольствие – это счастье для мужа. Если вы с ним дыхание друг друга, то твое неудовольствие он слышит, как свое. Вот что сейчас делает Тигран?

- Торопится и волнуется, – задумался Альби, – а еще голодный! Отправлю Ради, чтобы он принес хотя бы пару пирожков для Тиграна.

Стоило лифту остановиться, как Альби увидел, что в большом холле собралась толпа омег и слуг. Заки, заметив, что Альби кого-то высматривает в толпе, бросился вперед, чтобы узнать, что надо, а когда услышал просьбу, то улыбнулся и успокоил омегу, что он сам все сделает, как надо. К этому времени все вышли на улицу, там во внутреннем дворе их дожидались большие гольфкары. Альби сразу вспомнил, как он впервые ездил в Аквапарк. Жизнь тогда напоминала волшебную сказку. Так все было легко и празднично. Слуги подсадили омег на сиденья, а сами бежали рядом с альфами, когда машинки тронулись с места. Мечеть, к удивлению Альби, была не в центре города, а внутри самого дворцового комплекса. Заки сразу сказал, что это мечеть для работников и жителей дворца. А еще возле нее есть небольшой крематорий помимо городских, здесь кремируют в основном тех, кто живет во дворце – альф, омег, умерших биби и особо заслуженных работников. У Альби сразу появились вопросы, как при таком медицинском обслуживании возможна детская смертность? Но все мысли сразу вылетели из головы, стоило из-за угла выскочить Рану. Тот бежал, сломя голову, придерживая на бедре саблю, и едва не врезался всем телом в замыкающего альфу из охраны. Тот отпрянул в сторону и придержал наследника за плечо, чтобы затормозить его, вызвав улыбки у всех остальных альф. Ран с благодарностью что-то пробормотал и стал поправлять одежду. Все же, сегодня он должен выглядеть представительно, ведь он отдает замуж столько омег и выступает в роли отца, хотя сам по возрасту младше не только всех альф-женихов, но и тех же омег из гарема Зияддина. Пока все перед входом в мечеть совершали ритуальное омовение, Заки выловил Рана и впихнул ему что-то в руки, при этом делал грозные глаза, периодически кивая в сторону омег. Ран вначале попытался отказаться, но оглянувшись на супруга, ухмыльнулся и, отсалютовав пирожком, впихнул его в рот, почти не жуя, потом запил водой из фонтанчика и наконец, помыв руки и ноги, зашел в мечеть. Альби вначале переживал, что церемония хитбы затянется до обеда, если ее будут проводить для каждой пары отдельно, но слава всем богам, церемония прошла одновременно для всех одиннадцати пар. После общей молитвы женихи омеги вышли из-за своей половины в общий зал мечети, где Ран развел их стоящим на некотором отдалении альфам. Мулла успел переговорить с каждой парой, прежде чем церемония началась, а Альби вспоминал, как сам впервые разговаривал с муллой, когда его привезли после разборок в опекунском совете, зареванного и несчастного. Мулла тогда решил, что его принуждают к браку, и горел желанием помочь, спасти и защитить. Вспомнил, как долго тот с ним разговаривал и как стало легко на душе после этого общения. А потом мысли опять вернулись к приюту и постоянному страху перед будущим в то время.

- О чем грезишь? – Айдан прикоснулся к Альби, выдергивая его из омута воспоминаний.

- Вспоминаю свою хитбу, – Альби поежился, – я сильно изменился с тех пор, и даже не знаю, все ли изменения к лучшему.

- Ты о чем? – насторожился селафь.

- Ну, – замялся Альби, – раньше я был самым слабым и всегда ненавидел тех, кто пользовался своей силой и властью, чтобы сделать больно, а сегодня я сам грозился розгами и, более того, мысли о физическом наказании не вызывают у меня такой волны ужаса, как прежде. Может, я становлюсь как те, кого я раньше так ненавидел, раз собираюсь делать именно то, что раньше меня так пугало? Неужели я становлюсь жестоким чудовищем?

- Нет, чудовищем ты не станешь, – селафь мягко улыбнулся и прижал к себе взволнованного омежку, – просто ты становишься старше. Порой маленькая боль поможет удержать от большой беды. Ты должен быть сильным, чтобы удержать власть в гареме. И не надо бояться делать порой жестокие вещи, без этого не будет порядка и дисциплины. Если каждый наложник будет делать, что хочет, то все закончится хаосом, драками и смертью. Тебя должны бояться, чтобы с твоим мнением и желаниями считались. Ты должен выбрать, что ты хочешь получить в конце, – Айдан прищурился и пожевал губу, – если ты хочешь, чтобы тебя любили, то можно задаривать гарем подарками и возиться с каждым наложником, как с любимым родственником, но тогда тебе будут улыбаться в глаза и шипеть в спину. Потому что, сколько ни дай человеку, ему все равно будет мало. А если ты хочешь изменений в эмирате, если ты действительно хочешь стать помощником своему мужу, то имей силу воли совершать жесткие поступки. Не обращай внимания на слезки и мольбы, думай в первую очередь о благе. Никто не хочет тяжко трудиться, все хотят сладко есть и мягко спать. Но кто-то должен работать в поле и стоять у плиты, ты же не джинн, чтобы кормить людей мановением руки.

Если наложники сядут тебе на шею, то у тебя не останется времени на работу с общиной, и Тиграну придется делать все одному. А он живой человек и от усталости перестанет обращать внимание на мелочи, которые потом как песок соберутся по песчинке, чтобы барханом обсыпаться ему на голову и лишить последних сил. Реши, что для тебя важнее – улыбки в лицо или помощь мужу? – Айдан рассмеялся, когда увидел, как Альби сурово свел бровки, – правильное решение! Думай о благе общины и муже, а гарем… – Айдан пожал плечами, – им сколько ни дай, то ткань не та, то у другого вышивка красивее. Поэтому будь жестким и укорачивай чужие хотелки. Имам воззвал ко всем прихожанам, что сейчас начнется хитба и все омеги, прикрыв лица, вышли из-за черной перегородки, чтобы вместе с альфами быть свидетелями на церемонии. Салах и Тигран стояли сразу за парами, как отцы. Ясмин подхватил Альби под локоть и довел до Тиграна, а сам встал возле Салаха. Имам произнес короткую молитву, а потом начал «напутственное слово», потом он что-то спрашивал, ему отвечали, а Альби опять погрузился в воспоминания о приюте. Как ни странно, но у них, помимо злобных упырей, появлялись время от времени и нормальные воспитатели, но оглядываясь назад, Альби вспоминал, что упырям для исполнения команды надо было только зыркнуть глазами, и все срывались с места, а вот добрых и покладистых воспитателей сами воспитанники порой доводили до истерик и слез. И как следствие они или увольнялись, или переходили в другие группы. Альби тяжко вздохнул. Становиться упырем совсем не хотелось.

- Устал? – Ран приобнял Альби и прикоснулся губами к виску, – почему ты грустный? У людей праздник…

- О, поверь, я тоже рад, – улыбнулся омега, – особенно тому, что они буквально завтра уйдут из моей жизни и мне больше не надо будет думать об их благополучии и досуге.

- Мой меркантильный супруг, – рассмеялся Ран, – настоящий ученик Алана. Он нашел меня сегодня и предложил на выбор или беспроцентный кредит на десять лет, или вложение его денег на условиях паевого участия в будущих научных разработках и прочих лечебных приблудах. Это из-за него я задержался, он загорелся идеей создания лечебных санаториев для ДЦПешников. Обещает рассчитать наиболее выгодные тарифы, ставки и прочую матчасть. Я, конечно, сказал, что посоветуюсь с отцами: со своим, потому что он уже проходил через такое, и с твоим, потому что такой займ не только мой, а в первую очередь, действующего эмира.

- Зачем Алану пай в новом городе? – удивился Альби, – ведь никто не может дать гарантий, что у нас все получится. И лечение людей, и новые методики, неужели ему не страшно потерять в случае чего кучу денег?

- Не думаю, что для Алана сейчас деньги имеют большое значение. Ему скорее важны кураж и азарт от нового дела. Он совладелец нескольких компаний и фирм, например, фирма «Ясмин», где он один из трех учредителей, до сих пор торгует в обход торговой Федерации и многие эмиры Сабаха предпочитают иметь дело именно с ней, потому что она более адаптирована к их нуждам, а не обезличена общими каталогами товаров. И в эмирате родителей он имеет свой процент от прибыли фармацевтов, и в фирме «Ханиан» у него доля. И, кроме этого, скоро запустит первый банк на Сабахе, и тогда эмиры смогут рассчитываться за продукты для общин не только драгоценными камнями и золотом, но и деньгами Федерации, которые смогут менять в банке Алана. И это только то, что я точно знаю, скорее всего, он подсуетился еще где-нибудь, но помалкивает, чтобы ему сильно не завидовали, и денег у него, я думаю, побольше, чем у родителей или Джабаля с его богатейшей горой. Но я не считаю его деньги, просто хочу, чтобы ты понял, что Алану не придется считать мелочь в кармане, даже если мы, взяв кредит, прогорим подчистую. Тем более, что я уверен в успехе.

- Ладно, – пожал плечами Альби, – тогда спрошу тебя только об одном – зачем Заки тебя разбудил на рассвете?

- Хм, – улыбнулся Ран, – правильный вопрос. И ответ на него дает мне право рассчитывать, что у нас все получится в новом эмирате с лечением людей. Сегодня ночью к станции пристыковался корабль. На нем прилетели две богатые фамилии с Земли. Они привезли своих детей. Двух взрослых альф. Волей судьбы, и у богатых людей случается подобное несчастье, именно оно и сплотило людей. Они узнали через Ошая, что дети, которые прилетели с ДЦП, были успешно вылечены. Хатим послал на Землю результаты обследований и снимки головного мозга детей, и кроме этого, несколько записей, как они играют и живут в питомнике родителей. Это вызвало настоящую бурю среди ученых и к нам собираются приехать медики в надежде разобраться с лекарством и методикой лечения, но только вот беда, – Ран довольно ухмыльнулся, – им тут ничего не обломится. Потому что все получится, как с жуками шур-шур. Если их вывезти с планеты, они становятся разновидностью сверчков и теряют все волшебные свойства. И лечение ДЦП подразумевает именно хаотичные магнитные поля Сабаха, которые не получается смоделировать в лаборатории, и кроме этого, сам рецепт лекарства им не узнать никогда. Потому что это секрет нашей семьи.

- Э-э, – растерялся Альби, – так что там с приезжими? Они на станции?

- Нет, я договорился с дедом Айюбом, что гостей привезут в его город и поселят в гостиницу на какое-то время. Они ведь альфы, хоть и инвалиды с рождения. В эмирате родителей сейчас нет свободных мест, а в эмирате ад Дин к туристам уже привыкли и их проживание в городской гостинице не вызовет лишнего напряжения в городе. Тем более, что такое уже бывало, когда туристы с круизного лайнера задерживались до следующего рейса, так сказать, в поисках адреналиновых приключений. Местное население для них специальные туры по пустыне устраивает. Ну, там, скачки на верблюдах, экскурсия по садам Ханиан и ночевка в пустыне. А еще соколиная охота вместе с альфами. Они даже специально пустынных зайцев научились разводить, чтобы охота гарантированно была удачной и гости оставались довольными. Дед Айюб вначале упирался, а потом смирился: так и альфам развлечение, и в казну прибыток.

- И что гости? – переспросил Альби после того, как Ран в очередной раз отвлекся ради церемонии, – что с гостями будет?

- Они там поживут, пока выставка здесь не закончится и пока все эмиры не разъедутся, – ответил Ран, – а потом здесь места в гостинице освободятся и можно будет заняться непосредственно лечением. У них медицинские книжки величиной с энциклопедию. Поживут здесь с недельку, а потом мы сравним их показатели характеристик поврежденных участков с тем, что было. Насколько я помню, у детей было улучшение и без волшебного лекарства. Посмотрим, насколько явными будут улучшения просто от проживания на Сабахе, и тогда уже используем лекарство. У меня его совсем немного, как раз на двоих хватит. Мне уже нашли ингредиенты для нового, но оно будет не скоро.

Ран прикусил губу, чтобы не проболтаться Альби, как он обрадовался, когда шахтеры принесли известие из заброшенных шахт, что видели таких жуков и уверили, что если поискать, то можно найти. Они их прежде не трогали, потому что считали своеобразным «шур-шурным кладбищем», но услышав цену по десять золотых за «уснувшего» шур-шура, притащили наследнику полные жмени полуживых жуков. Хорошо, что имам объявил, что помолвка состоялась, и он будет рад провести свадебную церемонию буквально завтра. Альфы подарили своим женихам церемониальные подарки, как знак ухаживания за будущим супругом. В обычное время от хитбы до свадьбы проходило от месяца до полугода. В это время альфы могли дарить своим женихам украшения, сладости и другие подарки, и в это же время готовить дом или квартиру, куда приведут супруга. Но сейчас одиннадцать отнюдь не рядовых альф вынуждены бросить службу в такое ответственное время, когда город буквально переполнен людьми, и в авральном режиме метаться по городу, выискивая слуг и покупая хотя бы элементарные вещи в новое жилище. И это все делалось ради Альби. И Салах, и Ясмин видели, как напряжен юный омежка, и хотя он не жаловался и отважно улыбался, но и без слов были заметны усталый прищур глаз и окаменевшиеплечи, которые, похоже, удерживали целое небо над молодой семьей. Родители помогали своему Тигренку и пытались подставить свои руки, где только могли, так же они старались и для его супруга, который как тростиночка стоял вровень с молодым дубком. Пристроить одиннадцать омег, чтобы облегчить ношу? Не сказать, что легко, но возможно… Салах попросил помощи у побратимов и на его просьбу откликнулись, кто со смешком, кто с мягкой улыбкой. Нежданно-негаданно получить супруга! Вот это нежданный сюрприз! И хотя придется бросить свою работу на плечи побратимов и пару дней посвятить своему супругу, но на все воля Аллаха. Хлопоты и суета – это не такая большая цена за возможное семейное счастье. Альби и не догадывался, сколько забот он задал другим, согласившись на такой поспешный брак своих гостей, но лично он сейчас только что не мурлыкал от удовольствия и мысленно потирал лапки, в ожидании, что завтра в это время он спихнет со своей головы одиннадцать тушек и вот тогда точно завалится в кроватку и будет спать, сколько влезет. Потому что у него останутся только парочка своих котяток и пара взрослых омег, которые точно найдут себе занятие и без него. Омеги вернулись обратно за свою перегородку и с азартом рассматривали подарки, врученные будущими мужьями. Там были, как правило, серьги и перстни. Омеги довольно посверкивали глазами и сразу примеряли обновки, торопясь похвастаться ими перед друзьями. А у бокового входа собирались слуги, которые готовились помогать омегам обуваться на выходе из мечети. Альби вдруг заметил эмира Маджида, который, похоже, уходил и, отпихнув пару слуг, прямо босиком выскочил на улицу.

- Отец! – Альби подхватил подол абая, чтобы случайно не наступить, и побежал по двору, – отец!

Маджид, похоже, растерялся, услышав такое обращение, но все равно развернулся и, заметив бегущего к нему босоногого омегу, стремительно сделал широкий шаг вперед и подхватил округлую добычу на руки.

- Дитя! Что случилось? – Маджид, сведя брови, грозно осмотрел растерянных от такого события альф во дворе и рыкнул, – кто посмел тебя испугать? От кого ты бежишь?

- Никто. Простите меня, глупого, – Альби поправил край шейлы, – я бегу не от кого, а к кому. Я испугался, что вы сейчас уйдете и я опять вас не увижу, отец.

Заки метнулся к омеге, поправил задравшийся подол, осторожно отряхнул омежьи ступни и нацепил на них шлепки.

- Альби! – от входа мечети тоже босиком по мощеному двору бежал Тигран и, остановившись возле Маджида, перехватил ношу, – что случилось? Ты себя хорошо чувствуешь?

- Прости, – Альби схватил мужа за шею и на мгновенье прижался к нему, – прости. Не волнуйся, у меня все хорошо. Я просто увидел отца и испугался, что он сейчас уйдет и я опять его не увижу! А я так давно его не видел.

- Ты хотел меня видеть? – удивился Маджид, – тебе что-то от меня надо?

- Хотел узнать, как вы? – Альби подождал, пока муж поставил его на землю и придержал за талию, опасаясь отпускать. – Ран, у меня действительно все хорошо, не переживай. Прости, что испугал…

Заки принес сапоги наследнику и придержал за голенища, помогая обуться. Вскоре все трое стояли во дворе под прицелом множества глаз. А Альби тем временем рассматривал эмира. Если Ран был похудевшим со всеми этими передрягами, то Маджид выглядел изможденным. Ушел лоск, глаза ввалились, а нос, похоже, заострился, как клюв у орла. Но взгляд по-прежнему был ясным и настороженно-насмешливым, как во время первой ночевки в пустыне.

- Вы на меня не сердитесь, что я без спроса забрал с собой Фатима? – Альби заметил, как эмир растерянно дернул головой. Похоже, он был не в курсе, и поэтому решил объясниться. – Айдан-эфенди, наш уважаемый селафь, подружился с Фатимом и спросил у меня, как у супруга, не буду ли я против, если он составит нам компанию во время поездки на омежий день в Аквапарк.

- А какое ты имеешь отношение к гарему эмира Маджида? – ревниво спросил Ран.

- О-о, – Альби погладил мужа по плечу и стал объяснять, – понимаешь, Ран, я попал в вилку законов. По закону, если в гареме есть супруг, то все наложники обязаны ему подчиняться. Как бы подразумевается, что супруг – это оми наследника, а «остальные наложники» – это наложники не эмира, а наследника, до тех пор, пока у него самого не появится супруг. А после этого супруги управляют каждый «своими» наложниками, но сейчас получилось, что я – единственный супруг в гареме, и поэтому все наложники априори должны подчиняться мне. Вне зависимости от того, чьи они по факту. А Фатим, по его словам, не является наложником эмира Маджида и живет в его гареме, как гость, поэтому я решил, что не будет большой беды, если его гость поедет со мной и Айданом-эфенди на омежий день в Аквапарк. Тем более, что он вернется вместе со мной обратно домой. Отец, что вы скажете по этому поводу?

- Я скажу, что буду рад, – Маджид прикусывал губы, чтобы не рассмеяться, глядя в распахнутые глазища, которые смотрели на него с серьезностью любопытного олененка, – и моему гарему, и эмирату пойдет на пользу любая твоя помощь. Со времени смерти моего оми в гареме не было руководящей руки, и я буду только рад, если ты возьмешь на себя заботу обо всех омегах и биби в питомнике. Тем более, что в питомнике уже пошли перемены в лучшую сторону. Слуги мне уже докладывали и о новых вещах в питомнике, и о новых игрушках. И теперь мне впору спросить – чем я могу тебе помочь?

- М-м, – Альби виновато потупился, а потом поднял доверчивый взгляд на эмира, – вы не могли бы подтвердить мои полномочия в гареме, когда мы вернемся домой?

- С удовольствием, – эмир Маджид приложил руку к сердцу и коротко поклонился, – ты –настоящий супруг, опора и отрада своего мужа, и каждый альфа мечтает о таком подарке Аллаха. Жаль, что не каждому суждено обрести такое счастье в жизни.

Альби подхватил абая по бокам и присел в глубоком поклоне. Полы абая разошлись, открывая синие цветы на подоле. Эмир заметил и цветы, как символичное признание, и синие камни знакомого браслета на тонком запястье, и в большом волнении заморгал глазами, почувствовав, как к ним подступили слезы. Ран, почувствовав неудобную паузу, сразу вклинился в разговор и напомнил Маджиду, что его будут ждать вечером на «вечер хны», который альфы собираются проводить в казарме. Сами свадебные застолья альфы решили провести после отъезда гостей, но маленький сабантуйчик будет совсем не лишним и позволит встряхнуться перед тяжелой неделей. Маджид сказал, что обязательно придет на вечеринку, тем более, что Джабаль обещал станцевать с двумя саблями в честь рождения своего наследника. А такое зрелище пропускать не стоит. Так за разговором Ран развернул супруга и отвел его к мечети. Там стояли большие многоместные гольф-кары и в них уже рассаживались пассажиры. Альби с удивлением увидел, что за рулем сидит Алан, и забрался на переднее место рядом с ним.

- Разреши побыть твоим водителем сегодня, птенчик, – улыбнулся Алан, – мне передали, что ты хотел меня видеть, но у тебя дела, у меня хлопоты, когда еще мы поболтаем, как не во время неспешной прогулки в Аквапарке?

- Спасибо тебе, Алан…

Альби пристегнул ремень безопасности, расправив его поперек животика, и махнул рукой Рану, прежде чем маленький караван из четырех гольфкаров двинулся в путь по внутренним дорожкам дворца. Альфы (не те, которые женихи) сопровождали омег, вышагивая по бокам гольфкаров. Слуги сидели на свободных местах и в последнем гольфкаре, и нервно крутили головами. Заки стоял на подножке, вцепившись в поручень рядом с Альби, и внимательно слушал, о чем разговаривали эти двое.

- Альби, а как ты относишься ко взяткам? – Алан покосился на омегу возле себя.

- Алан, если ты надеешься получить от меня взятку, то хочу тебе напомнить, что я беднее церковной мыши, поскольку у той хотя бы груз кредитов над душой не висит, и я в качестве взятки могу тебе разве что только в ладошку плюнуть, но! – Альби поднял вверх палец, – от всего чистого сердца! Все, что могу!

- Заманчивая перспектива, – рассмеялся Алан, – нет, я говорю, как ты отнесешься, когда узнаешь, что я хочу вручить взятку тебе, Тиграну и эмиру Маджиду заодно.

- Ну, что я могу сказать, – Альби пожал плечами, – это, конечно, волнительно. Я никогда не получал взяток. Про Рана и Маджида это, конечно, понятно, но если ты думаешь, что я после взятки начну уговаривать Рана, чтобы он не отказывал тебе в каких-то там начинаниях. Ну, не знаю точно, он говорил что-то о кредите и пае в новом городе, и я могу тебе сказать честно, не стоит давать мне взятку. Я в любом случае не буду подталкивать мужа ни в какую сторону, и, кроме этого, он и сам понимает, что стоит принять любую возможную помощь в нашем деле. Тем более, что ты для нас не посторонний. Для Ясмина ты все равно что брат, а значит, для Тиграна ты вроде как дядя. А какие счеты внутри семьи? Тебе, Алан, и так все верят, и без взятки…

- Спасибо, птенчик, – Алан улыбнулся своим мыслям, – хм, получается я неправильно сформулировал. Как ты отнесешься к дорогому подарку не от меня, а от фирмы? Я, знаете ли, с некоторых пор соучредитель фирмы Стилл и наш сабахский филиал расширяет ассортимент продукции для этой планеты. Наша фирма теперь делает адаптированные шаттлы для Сабаха, и, как эксклюзивные модели, шаттлы для омег. У Айдана есть шаттл, и теперь я хочу, чтобы и у тебя появился свой шаттл. Как тебе идея?

- И этот подарок ты приурочишь к ювелирной выставке? – Альби поднял бровь, – умно! Поставишь омежий шаттл возле второго силового купола и пусть местные эмиры лопнут от зависти? И, конечно, ты захочешь провести пару экскурсий для особо любопытных?

- А ты позволишь? – Алан зеркально выгнул бровь и понимающе усмехнулся.

- Легко! Только закрой на выбор одну из спален и пусть всем с придыханием говорят, что мол, личные апартаменты по эксклюзивным проектам и личным дизайнам делают, пусть сами придумывают какие мы там золото-бриллианты прячем. А Рану и Маджиду тоже выставочные образцы попадут?

- Я переживаю о Тигренке. Ты прав, он мне не чужой человек, – Алан поджал губы, – у него такой шаттл, что когда я увидел, на чем он прилетел, то от страха едва заикаться не начал. Там не шаттл, а ведро шурупов! А сделать подарок тебе, Тигренку и проигнорировать Маджида будет уже некрасиво. Так что, и ему новый шаттл.

- А твоя фирма, ой, ну то есть филиал фирмы не разорится с такими подарками?

- Я не могу сделать такой подарок напрямую, – Алан усмехнулся, – бета не может делать такие дорогие подарки альфам, и уж тем более, омегам. Но как подарок от фирмы, это получается взятка! Все так и скажут – Стилл дала взятку Маджиду, чтобы он покупал товары только у них. Так зачем разочаровывать людей – взятка и взятка. Пусть завидуют. Им такого не предложат…

- Спасибо, Алан, – Альби погладил его по плечу, – я очень тебе благодарен. Но как мне провести эти корабли по бухгалтерскому учету?

- Пиши четыре ноля – гуманитарная помощь! – рассмеялся Алан, – Иса знает, как такие «взятки» брать на баланс.

- За Ису отдельное спасибо, – рассмеялся Альби, повернулся к омегам, которые сидели позади, и взмахнул рукой, – а вот и Аквапарк! Один день в месяц вход в него только для омег и при этом совершенно бесплатно. Это будет завтра. А сегодня мы будем там одни, ну, если не считать обслуживающий персонал, который готовится к завтрашнему открытию. Вначале мы проедем по поверхности и вы увидите пляжи и водные аттракционы, которые завтра будут работать, а потом мы спустимся вниз, так сказать, «под воду», и мы там посмотрим на рыбок и прочих обитателей подводного мира, а после этого пообедаем в ресторане. И в нем тоже есть громадная стеклянная стена, там все видно, кто там плавает и что происходит.

Альфы остались у входа в Аквапарк, а гольфкары плавно закатились внутрь защищенного купола и покатились по дорожкам. Алан достал откуда-то небольшой микрофон и рассказывал в него, что именно видят восторженные омеги и как именно это будет выглядеть завтра или в любой другой день. А потом гольфкары остановились у стеклянной трубы и все с замиранием сердца стали спускаться «под воду». Все омеги время от времени замирали, рассматривая проплывающих рыб, неторопливых медуз и очень красивые леса живых кораллов. И только Алан с Альби не смотрели на красоту. Они склонились над маленьким блокнотиком, делали им одним понятные пометки и говорили на каком-то странном языке, состоящем по большей части из цифр и междометий.

====== Воздаяние ======

Альби перевернулся на кровати и оказался лицом к лицу с Заки. Тот так довольно улыбался, как будто это у него ночью был восхитительный секс. Альби зевнул, прикрыв рот ладошкой, и недовольно нахмурился.

- Заки, если ты сейчас скажешь, что мне надо встать, потому что утро, черная хандра и все прочее, то я в тебя подушкой кину!

- Мне такая глупость даже в голову не приходила. Я пришел узнать, ты вначале позавтракаешь, а потом поспишь, или вначале поспишь, а только потом поешь?

- А где Ран? – Альби опять зевнул, – я наверное уснул и не услышал, как он встал. Ты точно не будешь переживать из-за черной хандры?

- Ты бы себя видел, – рассмеялся Заки, – румяный и счастливый. И потом, Тигран сейчас бреется и уже предупредил всех, что сегодня останется с супругом. Так что можешь делать, что хочешь. Так что, каши или поправить покрывало?

- Спать хочу, – Альби потянул край покрывала, укрывая голые плечи, – хотя я вчера не поужинал…

- И толком не пообедал, – подсказал Заки и достал откуда-то стакан молока, от которого вкусно пахло ванилью и орешками, – я сделал тебе ореховое молоко. Попробуй, тебе понравится.

- Очень вкусно, – Альби осторожно сделал еще глоточек, – только это не молоко, а скорее коктейль. С молотыми орешками и фруктами, спасибо, Заки. – Альби сделал еще глоток и понял, что голоден, – а что есть из еды?

- Каша, радость наша, – Заки достал откуда-то снизу тарелку и, набрав каши в ложку, поднес к губам омеги, – кушай, маленький, здесь все, что надо для растущего организма, и твоего, и ребеночка. Такая вкусная каша, м-м, съешь ложечку!

- Заки, ты соблазняешь моего супруга? – в дверях спальни стоял Ран в одних домашних штанах и вытирал с голого торса воду полотенцем, – а для меня найдется еда?

- Конечно, – кивнул головой Заки, – желаете каши?

- Мне каша, как слону дробина, – Ран накинул полотенце на голову и энергично сушил волосы, – мне бы чего-нибудь посерьезнее надо.

- Ради! – позвал Заки и подсунул под нос Альби следующую ложку каши.

Дверь на противоположной стене открылась и Ради зашел спиной вперед, а иначе у него не получалось справиться с дверью. Он осторожно поставил большой поднос на журнальный столик и по спальне поплыл запах мяса и выпечки. Альби заинтересованно повел носом, пахло очень вкусно. Заки спросил, хочет ли он пирожок, но Альби попросил принести рубашку. Выползать из-под одеяла голышом совсем не хотелось. Заки отставил тарелку с кашей и принес длинную ночнушку, а потом помог одеться. Альби сполз с кровати и дошел до журнального столика. Ран сразу уступил удобное место на диване, а сам сел на пол и продолжил наворачивать кусочки вареного мяса из пиалы.

- Это шурпа, – пояснил Заки, – пряная и острая. Как бы у тебя, маленький, изжога после нее не началась. Ешь лучше кашку.

Альби принюхался к пиру на столе и схватился за треугольный пирожок, посыпанный какими-то семечками. Тесто хрустнуло свежей сдобой, а по руке потек мясной сок. Пирожок оказался с пряным мясом. Альби осторожно откусил начинку и во рту заполыхало от перца. Он скривился и отдал пирожок Рану, который расправился с ним в два укуса. Ради осторожно придвинул в сторону омеги горку маленьких слоеных пирожков с орехами и финиками. Тесто было почти как у пахлавы, только начинка была не такой приторной и размер побольше. Заки принес большой чайник и налил две чашки фруктового чаю. Ран только покосился на чашку, а сам продолжал уминать что-то мясное с больших тарелок, время от времени макая в разные соусы.

- Ты такой хищник, – восхитился Альби, – и как в тебя столько влезает?

- Я последний раз толком ел позавчера, – обиделся Ран, – на празднике хны. А вчера целый день как конь бегал, и ночью тоже не сны рассматривал, а был кое-кем занят, – альфа выразительно подвигал бровями и засмеялся, увидев, как заалел его супруг.

Альби понимающе улыбнулся и принял из рук Заки плошку с кашей. У него вчера тоже был суматошный день. Хотя все началось с вечеринки в хамаме. Альби не мог понять, какой интерес совмещать праздник с помывкой и массажами? Все гости вначале истекали потом в парилке, мылись, постанывали под руками массажистов, и только потом, завернутые в свежие простыни, отправились к большому бассейну, где их стали разукрашивать хной, и все это под ритмичную музыку и протяжные песни. Альби едва отбился от разукрашивания конечностей. Зато его, наверное в отместку, заставили написать пожелание на плечах женихов. Писать хной было интересно и он постарался вывести ровные буквы, пусть и на всеобщем, но зато без ошибок. Все желающие могли отметиться на телах довольных женихов. Даже Мурат написал что-то на телах бывших наложников. Вечер был неожиданный из-за перепадов настроения у большинства гостей. Бывшие наложники то смеялись, то вдруг начинали плакать и просить друг у друга прощения, а через мгновенье, схватившись за руки, начинали отплясывать, крутя задницами и задорно подмигивая друг другу. Альби надеялся выцепить Хани и поговорить с ним о парниках, но тот сидел возле Ясмина, который заплетал ему какие-то замысловатые косы, а потом расплетал, расчесывал густые волосы и начинал снова плести что-то вычурное и непонятное. Друзья тихо переговаривались и, похоже, вспоминали что-то, им одним понятное. Альби не рискнул влезать со своими вопросами и только вздохнул, когда его сцапал Айдан и утащил в компанию к Мурату и Амину. Они, как две змейки, царственно шипели друг на друга и, раздув капюшоны, как две коброчки, пытались испепелить друг друга взглядами и попытками перехвалиться былым величием гаремов, которых уже не было. Айдан выступал как арбитр и, пожалуй, основной зачинщик. Он ювелирно подбрасывал дровишки в огонь хвастовства и при этом остужал время от времени, чтобы похвальба не разгорелась до полномасштабной ссоры. Альби молча пил компот и наматывал на ус интересную информацию. Хотя некоторые аспекты гаремной жизни вызывали порой оторопь, но в целом было очень познавательно. Веселье в хамаме то утихало, то опять разгоралось до общих плясок и едва ли не хорового пения. После еды в Аквапарке сладости попросту не лезли, и Альби потихоньку рассасывал соленые катышки курта, которые ему поставлял заботливый Заки. На следующее утро Альби проснулся от возни под дверью, это Ради пытался отогнать Хануна, который упрямо лез в спальню супруга, чтобы вымолить прощение и быть допущенным на чужую свадьбу и празднования. Но в итоге, на помощь Ради подоспел Заки, вдвоем они затолкали упрямого наложника в его комнату и закрыли на ключ. Ханун не сдался без боя и потом из-за двери раздавалось его горестное подвывание. В результате у Альби испортилось настроение и он вышел в большую гостиную хмурый, как тучка. Там уже завтракали гости и, заметив недовольно поджатые губы супруга наследника, затихли как мыши, в ожидании неприятностей. Альби пришлось врать по поводу изжоги и головной боли и натянуто улыбаться, лишь бы все успокоились и не переживали, еще коллективной истерики в такой день не хватало… Церемония бракосочетания проходила в той же мечети, куда их довезли на тех же гольфкарах, только вот саму мечеть украсили цветами к такому празднику, и народу во дворе было на порядок больше. Бегали дети, важно ходили пожилые нарядно одетые беты. Как позже понял Альби, это были друзья и родственники альф. Хорошо, что сам процесс бракосочетания был общим, как и хитба. Только народу в этот раз набилось, как сельдей в бочку. В мечети было душно даже несмотря на утреннюю свежесть, и к концу церемонии Альби едва не стало плохо от духоты. Ран вытащил его на улицу и сидел с ним в тенечке, пока из мечети не начали выходить люди. Ран сразу встал и принял на себя весь шквал поздравлений и пожеланий, позволив Альби тихо сидеть за его спиной в счастливом ничегонеделании. А потом начался праздник. И поскольку праздновали здесь порознь, то всех омег и женщин увезли обратно в гарем, оставив мужчин на улице. Хорошо, что большая «официальная» гостиная была действительно королевских размеров и вместила в себя всю толпу празднично одетых людей. Альби и Мурат выступали как родственники омег, и их стали поздравлять и дарить подарки со стороны родственников женихов-альф. Альби вначале перепугался, решив, что ему придется отдариваться, а он к этому не готов, но как выяснилось, от него такого и не ждали. И ему, и Мурату дарили достаточно дорогие подарки, и судя по тому, как росла гора подношений, Альби понял, почему не все альфы могли жениться. Как бы ни были высоки зарплаты, на такие траты пойти мог отнюдь не каждый. Ясмин отдаривался последним, вроде как кровный родственник со стороны альф, ведь кто те альфы были для Салаха? Дядьками, названными братьями по оружию и вместе пролитой крови… Для каждого альфы эмир был, как отец родной, ближе собственной кожи, роднее кровных родственников… И Салах отдаривался за каждого альфу, как за родного сына, а Ясмин передавал подарки, как омега омегам. Из одних хозяйских рук в другие. Ясмин подарил Альби изысканный гарнитур с зелеными, как трава, изумрудами и россыпью бриллиантов, а вот Мурату слуги вынесли на большом подносе одиннадцать (по числу наложников) полновесных слитков золота и громадный бриллиантовый гарнитур с крупными (и по мнению Альби, аляпистыми) камнями. Все в гостиной вздохнули от благоговения, когда слуги открыли перед Муратом крышки футляров с диадемой, колье, браслетами, кольцами и крупными серьгами. У Мурата из глаз брызнули слезы, и он вначале не нашел слов благодарности, а закрыл лицо руками и почти расплакался. Альби вспомнил выпотрошенные драгоценности в его шкатулке и обнял омегу за плечи, давая возможность спрятаться в изгибе его шеи и обрести душевное равновесие. Он только коротко махнул рукой встревоженному Ясмину и погладил Мурата по спине в попытке остановить задавленные у самых глаз слезы. Вскоре Мурат взял себя в руки и, выпрямив спину, стал подтирать потекшую у глаз сурьму.

- Знал бы я, сколько я могу получить за этих дармоедов, – Мурат сложил платок и вытирал под глазами острым краешком, – давно бы спихнул их с рук… – Мурат тяжело вздохнул, – а сейчас-то мне все это зачем? Я вдовец и живу в гостях из милости…

- Неисповедимы пути господни, – тихо улыбнулся Альби, – однажды я тоже думал, что моя жизнь окончена и впереди будут только боль и отчаянье… – Альби толкнул Мурата в бок, – но вот он я. Стою перед тобой, с надеждой глядя в будущее. Главное, не отчаивайся, я уверен, что Аллах тебя еще удивит своим решением.

- Если тебе кажется, что твою жизнь накрыли тучи, подожди, пока пойдет дождь… Потому что после дождя появляется радуга, – мудрый селафь похлопал Мурата по спине, – возможно, Аллах хотел, чтобы это все досталось именно тебе и именно тогда, когда ты отвечаешь только за себя. Ты стоишь на пороге многих открытий, и не захлопывай перед собственным носом дверь только потому, что тебе пришлось пережить боль. Это не цена твоим слезам, а воздаяние за прошлое и задел на будущее. Будь благодарен людям, дающим тебе второй шанс.

Мурат встрепенулся и со словами благодарности обнял Альби, а потом бросился к Ясмину, чтобы поблагодарить и поцеловать его руки. Чтобы при всех сказать, как он благодарен и за поддержку, и за подарки, и заверить в своей искренней дружбе таких благородных людей. А потом было обильное застолье, после которого все отправились на гольфкарах в Аквапарк. Для того, чтобы продолжить веселье на водных аттракционах или просто поталапаться в набегающих на чистейший песок аккуратных волнах. Альби снял с себя черное одеяние и остался в легком шелковом платье под тенью зонтика, а потом и вообще отправился в домик, поспать в тишине и спокойствии, которое нарушал только восторженный визг резвящихся как дети омег и женщин. Слуги приносили и еду, и питье, но Заки тихо шипел на всех, лишь бы не мешали Альби спать в прохладе кондиционированного воздуха. И только когда солнце стало клониться к горизонту, все гости вспомнили, что сегодня, в общем-то, свадьба и впереди еще много вкусной еды, и танцы, и прочие развлечения, и все наконец, приняв душ и переодевшись в нарядные одежды, отправились обратно в парадную гостиную, чтобы продолжить празднование. Усталого Альби подняли, одели, подсадили и, довезя до пункта назначения, усадили на самое видное место, где он пытался изображать, что не зевает, а весел и очень энергично кушает на радость всем. Благо, что вскоре за новобрачными омегами пришли их мужья, и Ясмин с Муратом со смешками и весьма игривыми пожеланиями отправляли омег в объятия их законных половинок. И со всей этой суетой никто не заметил, как Ран в приоткрытую щелочку двери с другой стороны гостиной подманивал свое Сердечко. Альби вначале почувствовал, как внутри все заиграло, как шампанское, от предвкушения, он даже вначале стал с подозрением принюхиваться к мороженому, которое расковыривал ложечкой в поисках неведомого счастья. А потом оглянулся, когда почувствовал горящий взгляд, и только заметил, как в приоткрытую щель двери протиснулась очень знакомая рука и поманила, как в подростковых сериалах. Довольно захихикал и, попытавшись удержать лицо, с самым отрешенным видом отправился в сторону детской игровой. Хорошо, что Заки все заметил, правильно понял и сразу включился в квест «проведи главного родственника через строй родни». В итоге, пока Заки церемонно со всеми раскланивался и объяснял про «зов природы» и прочие очень уважительные причины, по которым можно покинуть праздничный стол, Альби выбрался почти без задержек в холл гарема и сразу был обнят и обцелован во всех доступных местах урчащим от нетерпения Тигренком. Целоваться они начали еще в кабинке лифта, но вот потом, хоть убейте, Альби не мог вспомнить, как они оказались в спальне, потому что кроме любимых глаз и требовательных губ он ничего не видел и не ощущал. Это было, как наваждение, как долгий сон наяву. Ран, такой любимый, такой желанный… весь мир свернулся коконом вокруг двоих, пока они отращивали крылья, а потом парили вместе от общей эйфории, когда чувства другого подстегивает адреналин удовольствия и продлевает полет.

- А кто это скулит? – Ран вяло рассматривал поднос, выискивая, чего бы еще схомячить, – тебе подарили собачку?

- Это Ханун, – Альби недовольно поджал губы, – страдает, что вместо развлечений его учиться заставляют… Заки, а где все остальные?

- Сегодня открытие выставки омежьей моды, – Заки пожал плечами, – Ясмин-эфенди открывает мероприятие, а потом будет там, как почетный гость. Рядом с ним остальные омеги, супруги родственников. Это, скорее, вопрос статуса, сидеть там на первых рядах. Поэтому сегодня и завтра в гареме будет тихо, а для ваших гостей я дерзнул устроить видеозал. Они смотрят показы моды прошлых годов. Записи были у Ясмина-эфенди, мне Азиз передал их для показа гостям.

- Хорошо, спасибо, Заки, что позаботился о них, – Альби улыбнулся с облегчением, – отведи туда Хануна. Скажи, чтобы вел себя тихо и сделал выводы на будущее. Но от учебы ему все равно не отвертеться, пусть не думает, что сможет вывернуться.

- Приходили служащие из Аквапарка по поводу аквариумов, – Заки поклонился, – принести каталоги, чтобы вы посмотрели и выбрали?

- Нет, не хочу, – Альби отставил тарелку и зевнул, прикрыв нос ладошкой, – отдай их гостям и Махиру и напомни ему, что он хотел помочь. Вот пусть они и выбирают два аквариума, а мне все равно. Я лучше посплю немного…

- Мой хороший, – Ран подхватил свое сокровище на руки и отнес на кроватку, – совсем я тебя замучил этой ночью.

- Я не против, – Альби довольно улыбнулся, – мучай чаще. По тебе соскучился. Какие у тебя планы на сегодня?

- Никаких, кроме одного, – Ран лег рядом и обнял супруга со спины, положив руку ему на живот, – оберегать твой покой и присмотреть, чтобы ты выспался и отдохнул, и чтобы тебе никто не мешал в этом благом деле.

- Прекрасный план! – обрадовался омега и, поерзав, наткнулся попой на что-то, весьма недвусмысленно упирающееся ему в ночнушку, – ты уверен, что будешь только смотреть? Похоже, кто-то готовится к боевым действиям…

- Уверен, что и тебе и мне надо поспать и отдохнуть, – Ран оттянул ворот и поцеловал метку на нежной шее, – а все боевые действия можно отложить на более поздний срок. Я, конечно, лакомка, но твое самочувствие мне дороже. Спи, я тебя из рук не выпущу. Я тоже по тебе скучал, и по ребенку, и по вашему общему запаху. Ты – мое счастье… я по связи чувствовал, как ты устал и переживаешь, и теперь понимаю, когда ты говорил, что моя усталость давит на тебя. Поэтому будем отдыхать вместе. Целый день валяться и объедаться. А завтра будет открытие ювелирной выставки. Ее будет открывать мой отец. Я буду вначале с ним, а потом вернусь к тебе… а сейчас сделай милость – усни. Порадуй меня своим послушанием.

- Угу… – мурлыкнул Альби и на самом деле отрубился. Как будто рубильником сеть отключили. Сквозь сон он порой слышал голос Рана, но муж был все время рядом, и Альби засыпал дальше. Проснулся он от чувства голода и запаха еды где-то совсем близко. Это Заки и Ради опять сервировали низенький столик в комнате. Только в этот раз столик пододвинули вплотную к кровати. На удивление, Альби заметил пышную пиццу и довольное лицо Рана.

- Решил напомнить тебе наш ужин у камина в самом начале, – Ран выразительно подвигал бровями, – тебе очень идут рубины. Завтра начнется выставка, давай я тебя туда свожу и ты выберешь себе, что придется по душе.

- Выбери сам, – Альби махнул на мужа куском пиццы и подобрал с простыни кусочек упавшей маслины, – но только зачем так много? У меня и без этого драгоценностей больше, чем надо. Давай лучше на эти деньги купим что-нибудь нужное для города.

- На фоне общих трат, цена украшений мизерна, – Ран пододвинул супругу последний кусочек пиццы, а себе взял пиалу с пловом. – Я получил сообщение от Ошая, что он собирается нас навестить. После того, как Хатим выслал ему данные по выздоровлению детей, он хотел бы обсудить возможность постройки у нас специализированных больниц или санаториев для излечения больных с Земли. И, кроме этого, к нам собираются приехать медики, специалисты по данному профилю. Медикам нужна аппаратура, и поэтому Ошая спрашивает, что было бы для нас более приемлемо: если над нашим эмиратом повиснет стационарная станция вроде той, что висит над эмиратом ад Мин, или она будет выглядеть как корабль. Звездный флот Сабаха будет недоволен появлением на орбите планеты чужого корабля, но, возможно, эмиры спокойнее отнесутся к кораблю, как к временному явлению.

- Могу представить, – Альби облизал пальцы, – звездная станция над развалинами города и людьми, которые разбирают руины практически вручную… это будет феерично…

- Что касается строительства, – Ран отставил пиалу и вытер лицо и руки, махнув головой Заки, чтобы он налил чай, – нам предлагают помощь и в этом. Когда родители начинали строить свой город, они использовали технологии постройки купольных колоний. Тогда территория накрывается куполом, потом корабль, висящий на орбите, производит, м-м, как бы объяснить, – Ран поморщился, пытаясь подобрать слова, – ну, такие звуковые волны, которые выравнивают поверхность ландшафта, причем все, что находится выше, так сказать, уровня пола, превращается в мелкий щебень, а ниже уровня пола все остается нетронутым. Таким способом готовят почву перед строительством, так, чтобы не затрагивать возможные грунтовые воды и подземные ходы. Но в нашем случае получится, что будет разрушена та белая мечеть, которая мне так нравится. Помнишь, я тебе ее показывал?

- Помню, – Альби принял чашку чая из рук Заки, – значит, если бы не та мечеть, то старый город можно было бы сгрести в кучку экскаватором, а ради нее придется разбирать все вручную?

- М-м, – задумался Ран, – когда ты так говоришь, это выглядит иначе, чем мне казалось…

- Ран растер шею и сел, поджав ноги, – и все же, я хотел бы сохранить ее. Тем более, что в ней уже начались богослужения. В городе заняты все дома, которые хоть сколько-то сохранились, и пока там единственная мечеть, в которой можно проводить службы. Есть что-то волшебное в том, что в городе сохранилась только мечеть. Даже дворец разрушен, а мечеть целая. Людям не понравится, если святое место уничтожат федералы. Ведь она не просто так осталась единственным целым строением в городе.

- Ты прав, – Альби выпил чай и откинулся на подушки, – я об этом как-то не подумал… А проект города уже есть?

- Нет, – засмеялся Ран и лег рядом, положив голову на колени омеге, а потом перелег на подушку рядом с супругом, – из-за живота не видно твоего лица, – пояснил альфа и погладил животик. – Ребенок, это, конечно, хорошо, но тебя я люблю сильнее и хочу видеть, а он загораживает.

- Охо-хо, – Альби поправил рубашку на круглом шарике, – это да. Мне теперь, чтобы увидеть собственные ноги, надо согнуть их в коленях. И это он еще не очень большой… даже страшно представить, что будет дальше.

- Не бойся. Я рядом и все будет хорошо. Ты самый красивый и самый желанный.

Альби почему-то смутился. Было очень приятно, но почему-то неловко. В последнее время он чувствовал себя неуклюжими, каким-то несуразным с торчащим животом. Хотя к животику у него были самые теплые чувства, особенно с тех пор, как ребенок внутри стал шевелиться. Было неимоверно приятно носить в себе частичку Рана.

- Не могу понять, что я такого сказал, что ты так смутился, – Ран притянул супруга к себе на грудь, – ты не веришь, что красивый, или что я люблю и желаю тебя каждую минуту?

- Я тебе верю, – Альби перевернулся и спрятал лицо на плече мужа. Тот в ответ приподнял плечо и прижал его своей головой. Альби счастливо вздохнул и прошептал, – я тебя тоже очень люблю. Прямо очень-преочень.

- Чем бы тебя порадовать? – Ран погладил супруга, который свернулся рядом уютным клубочком, и, подтянув покрывало, укрыл свое сокровище. Не то, чтобы в комнате было прохладно, просто хотелось о нем заботиться. – Скажи, чего бы ты хотел?

- Расскажи о новом городе и вообще, что там сейчас происходит, – Альби счастливо вздохнул и закинул на Рана руку и ногу, вцепившись как маленький спрут в свою добычу, – что там делают сейчас и что ты собираешься делать дальше. Я, когда улетал с наложниками сюда, чувствовал себя едва ли не предателем. Бросил тебя там, но я очень переживал о тех наложниках. Когда они утром лежали в гостиной, как сломанные куклы, я так перепугался, что был согласен бежать хоть на край света, лишь бы они выжили. А в итоге пришлось оставить тебя там одного.

- Ты поступил правильно – ты принял ответственность за людей и приложил максимум усилий, чтобы все были живы и счастливы. Я тобой горжусь, – Ран поцеловал Альби в висок, – и я там остался не один, а с Маджидом и побратимами, так что все в порядке. Я, конечно, по тебе скучал, но бывает такое время, когда надо взять ответственность и думать вначале о других, а только потом о себе и собственных желаниях. И я даже рад, что ты сейчас здесь, в тишине и спокойствии. Там сейчас очень хлопотно. Люди перебираются из одного эмирата в другой. В эмирате ад Сам шахты были уже закрыты, там только уголь немного добывали для себя, так, чтобы эмир не знал, и поделочные камни собирали, чтобы хоть что-то продать торговцам или выменять на еду. В том эмирате давно были упадок и уныние. Бедные люди… – Ран задумался и машинально попытался закутать Альби. – Мне кажется, там люди были морально готовы к тому, что эмирата не станет и им придется искать новое место. Все на удивление очень спокойно восприняли, когда глашатаи известили народ о всеобщем переезде. Теперь в эмирате ад Сафи все дома заняты семьями переселенцев. Люди селятся целыми семьями в одну комнату, лишь бы иметь крышу над головой и надежду на будущее. Я велел организовать полевые кухни прямо на площадях, чтобы кормить всех подряд.

- Мне надо вернуться домой, – Альби уперся руками в грудь мужа и требовательно посмотрел ему в глаза, – я помню, какой это хаос, когда люди растеряны. Кто-то должен присматривать, чтобы не было перебоев с водой и едой.

- Альби, – Ран со смешком поцеловал омегу, – там много взрослых и ответственных людей. Я закупил продуктов у Торговой федерации, в основном муку и мясо, а родители еще прислали фруктов и зеленые корма для животных. В эмирате ад Сам у многих людей были козы. Они пасли их в горах, которые были возле эмирата. И я рад, что теперь у нас есть люди с навыками животноводов, потому что новый эмират изначально будет жить не за счет драгоценных камней, которых уже нет, а за счет земледелия и животноводства.

Новые агрономы уже приехали. Их трое, как и обещал Хани. Один будет заниматься парниками, один садами и еще один виноградниками. А сейчас только один организует людей для установки первых теплиц, а двое других вместе с бывшими шахтерами закапывают силовые зонтичные щиты и делают закладки в водоносный слой для временных станций подкачки. Новые посадки надо будет в первое время поливать, пока растения не приживутся на новом месте. И, кроме этого, много мужчин отправили в новый город на разбор старых домов. К тому времени, как у родителей закончится выставка и откопают ангары с временными домами, надо успеть приготовить площадки, на которых временные дома будут устанавливаться. Так что альфы разрываются между тремя эмиратами, чтобы не допустить мародерства и беспорядков в эмирате Зияддина ад Сам, чтобы не было агрессии к новым людям в эмирате ад Сафи и чтобы в новом городе ад Сафи не замирала работа, а вновь прибывшие люди были устроены по домам и обеспечены едой.

- Нет, мне надо вернуться домой! – Альби стукнул Рана по груди, – ведь перевозят не только питомник, но и слуг, которые работали во дворце ад Сам. Могу представить, какой сейчас хаос в нашем доме! Ведь из старого дворца надо забрать все, что может пригодиться нам самим! Та же кухонная утварь! Надо пересмотреть казаны и сковородки, и если повар решит, что ему что-либо не нужно, то надо это переправить в новый эмират, чтобы там было на чем готовить в первое время! При переезде главное – не паниковать и с самого начала не допускать хаоса! Я видел, как туфли со сковородками завязывали в простыни, потому что все оставляли на последний момент, а потом сбрасывали все в одну кучу! О, Боже, почему я не подумал об этом раньше!

Альби стал выбираться из объятий и попытался спуститься с кровати, чтобы уже бежать и что-то делать. Но его со смешком перехватил Ран и прижал к себе сосредоточенного, недовольного ежика.

- Куда ты торопишься? Пешком пойдешь в эмират порядки наводить? Так это в другом полушарии, и если ехать на багги, то пару месяцев дорога займет. А Айдан, пока выставка не закончится, никуда не полетит! Об этой выставке следующие полгода только и разговоров будет. Так что селафь с места не сдвинется, пока все не пересмотрит и не накупит себе обновок.

- А у меня свой шаттл есть! – выпалил Альби и, заметив удивленный взгляд мужа, сразу сдулся, – ой, это вообще-то был сюрприз к ювелирной выставке… Алан меня просил помалкивать. И там сюрприз не только для меня будет…

- Ну-ка, ну-ка, поподробнее, – улыбнулся Ран, – обещаю не говорить Алану, что ты проболтался, и очень удивиться, но хотелось бы узнать обо всем заранее.

Альби покаянно выбрался из объятий, сел на краешек кровати и все рассказал, и о том, что Алан стал совладельцем фирмы Стилл, и о дорогих подарках, которые Алан хотел преподнести с большой помпой. Ран кусал губу в попытке сдержаться, а потом не выдержал и рассмеялся.

- Алан, старый лис, вчера, когда был на свадьбе, весь вечер делал мне странные намеки, а я все понять не мог. Подумал грешным делом, что он тоже хочет себе в супруги омегу. Еще сказал ему, что Азиз ревнив и не поймет его решения. Видел бы ты, как Алан удивился! А мы с ним просто говорили о разных вещах…

Альби посмеялся вместе с мужем, а потом, успокоившись, забрался обратно к нему под бок. Они валялись на кровати, болтали обо всем на свете. О планах на будущее, о ювелирной выставке. Ран подробно расписывал, как под временным куполом развернули самый настоящий город с очень красивыми шелковыми шатрами. А завтра, когда выставка будет официально открыта, все шатры откроют стенки и покажут свои богатства. Ран только краешком глаза видел, какие красивые вещи завозили в шатер дяди Саида и в центральный шатер, где выставляет свои богатства Джабаль. И, конечно, они очень много мечтали о новом городе. Какой он будет и как там будет хорошо жить. Ран сказал, что, скорее всего, новый дворец будут строить на месте старого. Он, оказывается, стоит на возвышении, занимая доминирующую высоту. И это прекрасно, потому что это позволит строить не простые, привычные для Сабаха дома, высотой не более двух этажей с террасами на крыше, а пусть и не очень высокие, но все же, многоквартирные дома. Хотя, это с чем сравнивать. Шести-семиэтажные ближе к центру города и пятнадцати-двадцатиэтажные на окраинах, это невысоко по сравнению с мегаполисом ад Мин, но по сравнению с привычными домами, это будут очень высокие и современные дома. Альби, конечно, передал слова Хани о полях очистки канализации, компостных мастерах и магнитной аномалии, где, по мнению Хани, и следует все разместить. Ран развернул карту геологоразведки и задумчиво завис над ней. Он очень рассчитывал на людей Шерри, которые должны были с ним связаться через пару дней для того, чтобыпредварительно обсудить перспективы строительства. Сам Шерри сообщил, что сможет взяться за новый проект не ранее, чем через месяц, а пока он экстренно заканчивает проект ипподрома, за строительством которого он позже будет присматривать. Тем временем его специалисты будут готовить материал для начала проекта и делать предварительные наметки. Так за разговорами и мечтами прошел день. За окном стемнело, Заки принес поднос с ужином на двоих. Есть в кровати было непривычно, но когда Ран начал кормить его, поднося кусочки прямо ко рту, Альби отбросил все сомнения и принялся в ответ кормить мужа. Было очень приятно дразнить его кусочком мяса, совсем как настоящего хищника, а потом позволять облизывать свои пальцы. Ужин плавно перетек в заигрывание. Стоило капле соуса упасть на рубашку, как Ран начал ее стягивать, и когда дошла очередь до десерта, то они оба были голые и очень возбужденные. Альфа кормил пахлавой своего супруга, как птенчика, поднося крошечные пирожные своими губами, а потом слизывая крошки с горящего как в лихорадке тела. И они любились медленно и нежно, лежа практически поперек кровати, под дребезжание тарелок и перезвон соусников. Все, что угодно, лишь бы не перевернуть на пол поднос с остатками еды. Ран отнес разомлевшего супруга под душ, а когда вернул его обратно, чистенького и в свежей ночнушке, в спальне было свежо и убрано. И хрустящие чистотой простыни приняли в свои объятия уставшую пару. Альби понял, что счастлив просто бесконечно, как космос. От счастья и нежности казалось, что весь мир покачивается и слабо позванивает, искрясь всполохами удовольствия, очень хотелось, чтобы все вокруг были так же счастливы и безмятежны. Альби уснул в объятиях любимых рук, а вот проснулся уже один. Кровать была еще теплой, подушка пахла мужем, но вот по связи неслась горячка волнения. Похоже, всегда педантично собранный Ран сегодня проспал и сейчас несся где-то в глубине дворца, пытаясь успеть к первому намазу оказаться рядом с другими альфами. Альби услышал, как где-то вдалеке все еще пели азан, а это значило, что Ран, скорее всего, успеет вовремя. Альби тихо хихикнул и завернулся в теплое с ночи покрывало, собираясь поспать дальше. Все же, есть в этом особый кайф – валяться в кроватке, пока другие заняты делом. Неизвестно, сколько он проспал, но проснулся от голоса Бэля, который спорил с Заки.

- Бэль! – Альби приподнялся на локте, – что случилось?

- Ничего, просто соскучился, – Бэль был в такой же длинной ночной рубашке с рюшами и кружевами, он проскочил мимо Заки и с разбегу нырнул под покрывало к Альби. Тот только порадовался, что одет. Тем временем омежка доверчиво прижался к нему. – Я давно тебя не видел. Вот так, чтобы совсем вижу-вижу, а не издали через стол и в окружении посторонних. Заки уверял, что ты еще спишь, но я же знаю, что ты встаешь рано!

- Спасибо тебе за игрушки, – Альби поцеловал омежку в щеку, – ты даже не представляешь, как обрадовались дети. У них таких красивых игрушек никогда не было.

- Мы с ребятами из питомника еще нашили! – гордо сообщил юный помощник, – и деревянных игрушек для тебя в моей мастерской тоже сделали с запасом. Я рад, что могу быть полезным.

- Передашь ребятам мою благодарность? – Альби постарался незаметно потянуться, чтобы проснуться окончательно, – а чего ты в ночной рубашке бегаешь по этажам?

- Э-э, – Бэль виновато отвел глаза, – а я как бы спал тут неподалеку… ты ведь не будешь ругаться, что я подружился с другими омегами брата?

- Чего? – не понял Альби.

- Ну, с Махиром и Хануном, – виновато покосился Бэль, – они мне метки брата показали, значит, они его… – Бэль замялся, – просто, наложник некрасиво звучит, как будто на них штрафные санкции НАЛОЖИЛИ и они теперь наложники, как заложники… или как кучки говна, которые НАЛОЖИЛИ и забыли…

- Фу! – засмеялся Альби, – Бэль, что за мысли в твоей голове! Хотя, конечно, что-то в этом есть… А где ты спал, я думал, что все пустые спальни уже разобрали. Или ты спал в гостиной?

- Я спал вместе с Махиром и Хануном…

- В одной кровати, – недовольно поджал губы Заки, который появился в зоне видимости у кровати, чтобы всем своим видом выразить недовольство.

– А что, нельзя было? – виновато съежился подросток, – у них же метки брата, значит, они не посторонние. Мне жада Амин сказал, что наложники – это как родные братья, и у них все общее. – Бэль покраснел, но потом решительно продолжил, – и альфа общий, и дом, и это значит, что если я с тобой дружу, то и с ними надо подружиться, потому что они, как твои младшие братики.

- С этим не поспоришь, – Альби пожал плечами, – просто, я не знал, что омегам здесь разрешают спать вместе.

- Это в питомнике нельзя, – Бэль поджал губы и сделал «бунтарский вид», – а что такого? Подумаешь! Мы же просто спали!

- Валь просидел в комнате всю ночь, – прошептал Заки и осторожно поправил покрывало со стороны Альби, а потом добавил громче, – завтракать будете в кровати или встанете одеться?

- Встану, – согласился Альби, – я вчера весь день в кровати валялся. Хватит.

- Я вчера целый день просидел в вашей гостиной, ждал, что Тигрёнок выйдет и мы поболтаем. Я по нему соскучился. Я спал в своей старой комнате и надеялся, что брат хотя бы утром заскочит поцеловать меня, а он убежал молчком и даже не подошел…

- Не обижайся на него, – Альби осторожно спустился с кровати и зашел за ширму, которую поставил Заки, – он сегодня проспал и бежал, как призовой жеребец, чтобы успеть на общую молитву перед открытием выставки.

- Ох уж мне эти выставки, – Бэль недовольно сопел, – я вчера был бы совсем один, если бы не Махир с Хануном. Оми в последние дни только о выставке и говорил, а отец весь в бумагах и согласованиях, они даже за завтраком о делах говорят, а потом разбегаются каждый в свою сторону, и даже ужинают в разное время! Брат вроде в городе, но я его видел всего пару раз, и то мельком. А как же я?!

- А ты был занят игрушками и я тебе за это очень благодарен, – попытался смягчить Бэля юный супруг, – сейчас такое время, когда у всех дела навалились, но вот увидишь, выставки закончатся и все станет, как прежде.

- Ничего не будет, как прежде, – недовольно надулся Бэль и, откинув покрывало, слез с кровати, – раньше Тигренок был только мой! А потом появился ты, а потом эти… а еще ребенок будет, и обо мне вообще все забудут! У оми тоже будет малыш, а это значит, я опять буду побоку! Когда Медвежонок родился, то оми его с рук не спускал, а я: «играй тихо, а лучше, возьми книгу и почитай!»

- Бэль! – Альби вышел из-за ширмы в просторном шелковом платье и обнял надутого ребенка, – это называется ревность! Но ты не прав. Теперь тебя любит не только один Тигренок, но и я! А скоро у тебя сестричка появится! А потом еще один братик, – Альби погладил свой живот и задумался, – а вернее, племянник! Видишь, сколько народу, и все любят тебя. У тебя нет причин для ревности. Любовь к тебе увеличивается в какой-то математической прогрессии.

- Надо будет просчитать ее, – рассмеялся омежка, – что бы ты хотел получить от меня в подарок на рождение племянника?

- Сделаешь мне деревянные часы с кукушкой? – улыбнулся Альби, – она будет каждый час выскакивать и кричать «Бэль!», и тогда о тебе точно никто не посмеет забыть!

- Вот ты смеешься, а я тебе их сделаю с гирьками, – погрозил пальцем омежка, – так, чтобы каждый день надо было бы подходить и заводить, и с перекидным календарем! И тогда я точно буду знать, сколько дней эти часы стояли без завода!

- И тогда маленький ревнивый монстрик увидит, что часы постоянно заводят и бережно протирают от пыли, и тогда, может, ты успокоишься и поймешь, что тебя любят каждый день и каждый час. – Альби потянулся и поцеловал Бэля в щеку, – а теперь давай завтракать, а то я проголодался.

– Хорошо, – Бэль милостиво посмотрел вокруг, а потом опять надулся, как хомячок, – Валь, унеси платье и принеси джинсы и рубашку в клеточку. Сегодня посторонних не будет и гостей в доме тоже не появится, так что хочу ходить в том, в чем хочу, а не «так положено». Кем и где «положено», пусть там и лежит, а я хочу одеваться, как современный человек, а не гаремный мальчик для удовольствий!

- Кстати, о мальчиках, – Альби сел на диванчик перед подносом, на котором стояло две тарелки с кашей и большой чайник с такими же большими чашками, – как ты познакомился с Махиром и Хануном и как они тебе?

- Как познакомился? – Бэль подобрал подол рубашки и уселся с ногами на диван, – зашел в твою гостиную в надежде встретить брата, а там такая компания сидит и на большом визоре смотрят показ прошлого года. – Бэль показательно передернул плечами, – да, да, я точно знаю, что прошлого. Это потому, что зал показа каждый год оформляют по-разному. В этом году фиолетовый электрик и серебро, а в прошлом салатовый с золотом и розовая органза. По моему мнению – верх пошлости! Хотя, чего ожидать от гаремников? Они даже нормальные размеры перекручивают на местные каноны. Если у всех нормальных цифры, то здесь градация такая, – Бэль стал загибать пальцы, – худощавый, стройный, грациозный, изящный, нежный, аппетитный и восхитительный! Это когда задница со стула с двух сторон свешивается, то получается такой себе «восхитительный» бегемотик.

Альби задумался, он как-то раньше не встречал полных омег, хотя он мало кого видел… Бэль еще прошелся по поводу оформления выставок и всего прилагающегося к ним. В том числе, рекламы и всевозможных торговых каталогов. Он считал это ненужными тратами, все равно большинство каталогов торговцы развезут по всей планете, как образцы для кражи фасонов, а значит, они никак не смогут поднять обороты самой торговли в эмирате.

- Ну, а ты посмотри на это иначе, – Альби сделал глоток чая и помешал ложкой кашу, чтобы быстрее остывала, – когда я ехал в эмират ад Сафи, то видел, как у оазисов растут дикие пальмы, а Ран мне рассказал, что у вас в эмирате все дикие пальмы заменили на сортовые, и там финики растаскивают все, кто успел к урожаю. Он говорил, что таким образом твои родители распространяют культурные сорта по чужим источникам. Ведь когда финик съедят, то косточку выкинут, и у нее появится шанс прорасти в благоприятном месте. Так, глядишь, и порода финиковых пальм улучшится по всей планете.

- М-м, – Бэль задумался и махнул головой, как жеребенок, отгоняющий мух, – слишком замысловато. Хочешь посадить пальму? Возьми и посади! Зачем все эти уловки?

- Порой не все так просто, как хотелось бы, – вздохнул Альби, – так ты отвлекся, как ты познакомился с Хануном и Махиром?

- Я и говорю, – Бэль подхватил следующую ложку каши, – я зашел, а они там сидят и смотрят показ. Мы поздоровались, я узнал, что ты с Тигренком еще не выходили, и остался посидеть с ними в надежде, что вы выйдете если не позавтракать, то хотя бы пообедать вместе со всеми.

- Прости, мы устали и вчера только ели и спали, – Альби невольно покраснел, вспоминая, – если бы мы знали, что ты нас ждешь, то мы бы вышли, но мы не знали, и поэтому как два кота спали и ели, ели и спали.

- Ну и ладно, – вздохнул Бэль, – Мурат такой высокомерный… почти не разговаривал. Ушел на балкон и там кальян курил. Фу, мне не нравится, когда омеги курят, ну что в этом хорошего? Он такой, глазами сверкнул и с приятелем своим пых-пых…

- Он просто потерял любимого человека и грустит, – заступился Альби. – А после того, как почти всех наложников отдали замуж, они остались вдвоём… хорошо, что с ним хотя бы Зинат остался.

- А ко мне подошел Ханун вначале, хотел познакомиться. А я рассмеялся, когда его увидел. Дело в том, что он нашел в ящике стола декоративную косметику и разукрасился, как обезьянка. Он расплакался и убежал, пришлось идти просить прощения за свое поведение и заодно объяснять, что к чему. А потом Махир пришел и мы долго разговаривали о том, что красиво, а что уже нет. Мне Махир понравился. Умный, веселый. Столько историй смешных знает и поет красиво. А Ханун попроще будет, – Бэль беззаботно махнул рукой, – у нас таких тоже полно в питомнике – тупенький овуляшка. Весь смысл жизни – трахаться и рожать. А Ханун еще и читать не умеет, он мне на тебя жаловался! – Бэль беззаботно рассмеялся, – рассказывал, какой ты тиран и изувер. К мужу приставать не разрешаешь, а еще учиться заставил! Страх-то какой! Ему трахаться хочется, а цербер Альби не пускает!

- Молодой господин! – зашипел у двери Валь, который принес одежду, – следите за языком! Благовоспитанному омеге такие слова недопустимы! Ваш оми будет очень расстроен! Это все пагубное влияние ваших наложников, уважаемый Альби-хатум! Они совсем не понимают, что не обо всем можно рассказывать невинному омеге!

- Ва-аль! – возмутился Бэль, – ты ведь не расскажешь оми?

- А вы пообещайте, что больше не будете общаться с этим пошлым и наглым Хануном! У меня до сих пор волосы дыбом от того, что я услышал! А ну, расскажите господину Альби, чему он вас учил!

- А что такого? – Бэль сразу набычился, – подумаешь! Разве не все взрослые этим занимаются? Так почему бы и не рассказать, если интересно! Мне все равно все это расскажут в следующем году! Тоже нашли тайны на ровном месте! В других эмиратах я бы уже давно был замужем и все это делал!

- А кто-то совсем недавно кричал и рыдал в три ручья, что замуж не хочет, – задумчиво протянул Альби, – ты же учиться в Федерации собирался…

- Можно подумать, в Федерации это не делают, – надулся ребенок и отвернулся.

- Что конкретно? – решил уточнить Альби, – Бэль, так ты реши, или ты ребенок, который дуется, как мышь на крупу, или взрослый, который может разговаривать на любые темы. Так чему тебя учил Ханун?

- Он меня учил… – Бэль полыхнул румянцем, но решительно продолжил, – учил, как делать минеты… Оказывается, все не так просто, как кажется со стороны. Это целая наука…

- Только эта наука самому Хануну кроме пары оплеух ничего не принесла, – подал голос Заки, – тоже мне нашли учителя…

- А он еще на пальцах показывал, – наябедничал Валь, – какой ужас! Я бы ему эти пальцы в другое место засунул, но боюсь, он бы и там нашел им применение.

Альби прыснул смехом, представив картинку. Бэль опять надулся и отвернулся, а потом подумал и рассмеялся следом. Альби вдруг почувствовал резкое раздражение и замолчал, оглядываясь. Внутри как будто изжога началась, но не в желудке, а как-то одновременно во всем теле. Альби с сомнением посмотрел на кашу и постарался взять себя в руки, чтобы его не вытошнило. Это сразу заметил Заки и требовательно схватил его за запястье, считая пульс.

- Что случилось? Что болит? Не молчи!

- Меня сейчас или от злости разорвет или вытошнит от омерзения, – сообщил Альби, – Заки, ты уверен в каше?

- Уверен, – кивнул головой слуга, – я сам тарелки взял из стопки посуды и сам помыл со всей тщательностью. Сам набрал каши и накрыл тарелкой сверху, пока нес сюда. Голова кружится?

- Нет! – Альби зло выдернул руку, а потом опомнился, – прости, это не я… Ран! Это не я, а он злится. Заки, что происходит? Кто его так разозлил?

- Ты уверен, что с тобой все в порядке? – Заки опять схватил омегу за запястье, нащупал пульс и, погрузившись в транс, затих, потом заглянул Альби в глаза и, убедившись, что с омегой все в порядке, гибко встал, – я все выясню, только от Валя ни ногой! Обещай!

- Обещаю, – Альби положил руку на живот, – буду как приклеенный к Бэлю ходить, пока ты не вернешься.

Заки кивнул головой и стремительно вышел. Бэль, все время сидевший с приоткрытым ртом, шумно сглотнул.

- Ты что, боишься, что тебя отравят в нашем доме? – глаза у омежки были громадными, – ты что?

- Это стандартная процедура для него, да и для тебя тоже, – толстячок Валь неожиданно цепко посмотрел на своего подопечного, – и у него, и у твоего оми, и у тебя много врагов. Ты думаешь, зачем нужны личные слуги? Чтобы сплетни носить твоему оми? – в руках Валя вдруг появился и пропал нож, Бэль только ахнул, – мы – последняя линия вашей защиты. Многие хотели бы сделать больно твоему отцу. А нет ничего больней, чем гибель родного человека. Собственную смерть и боль проще перенести, чем боль своего ребенка.

- А можно, мы дойдем до балкона? – Альби немного трясло от раздражения, а потом он резко успокоился, – даже странно. Я спокоен, но мне не сидится на месте…

- Давайте дойдем до балкона, – кивнул головой добродушный толстячок, – там свежий воздух, который очень полезен для цвета кожи.

- Да уж, свежий цвет лица, это именно то, что нам надо, – Бэль подхватил Альби под локоть и потащил, как на буксире. – Поиграем в го? Прекрасная игра, можно с умным видом тупить, глядя на камешки, а со стороны будешь выглядеть умным человеком.

Они прошли через все комнаты, в маленькой гостиной завтракали омеги, Альби с Бэлем церемонно со всеми поздоровались, прошли дальше через главную гостиную с боевыми трофеями Рана и вышли на балкон. Там уже не было утренней прохлады, но и дневная жара еще не успела пробраться через густую решетку. Омеги со всеми удобствами расположились на низких диванчиках и согласились сыграть, когда Валь поставил между ними доску для игры и выдал каждому по коробочке с камнями.

- Поставим сразу по десять камней, а потом можем просто сидеть с умными лицами, – предложил Бэль и сразу стал ставить камни группками, – у меня сейчас в голове все равно каша.

Альби молча согласился и, взяв жменю камней, стал оккупировать угол доски. А потом встал и принялся прохаживаться по балкону. Когда двигаешься, то вроде делом занят и не так страшно ждать. Вскоре он совсем успокоился и сразу почувствовал что Ран идет к нему. Он тотчас выскочил в гостиную и встал неподалеку от лифта. Бэль напряженно выскочил следом и с интересом переводил взгляд с Альби на дверки лифта. Он уже приготовился спросить, чего именно ждет Альби, но тут лифт остановился на этаже и оттуда вышел злой Тигран. Он был зол настолько, что если бы у него был хвост, то он стегал бы по бокам, как хлыст. Альби заметил, что в его руке был чужой меч, и только спросил:

- Кто?

- Помнишь негодяя, который прислал нам трупы омег? – Ран посмотрел на меч в своей руке, как будто впервые его увидел, – так вот я его убил!

- Как?

- На дуэли… – Ран отбросил в сторону меч, как будто он жег ему руки, – в присутствии его отца и всех остальных альф.

====== Собиратель клинков ======

- Ты, главное, не нервничай и не переживай, – Ран стоял рядом и бережно гладил Альби по лицу, – я же знаю, какой ты чуткий. Опять считаешь мои эмоции и будешь накручивать себя почем зря. Все в порядке. Я рядом. Все хорошо. Ты меня слышишь?

- Да. Все хорошо, ты меня успокаиваешь, а сам внутри злишься, – Альби на мгновенье прижался к мужу и сразу отступил на шаг, – набери воздуха и, задержав дыхание, медленно выдохни…

- Я бы лучше пошел в казарму, – дернул шеей альфа, – найду кого-нибудь для спарринга и выпущу пар, а то дуэль была короче, чем моя злость. Я пойду пройдусь. Я только хотел тебя успокоить, и все…

- Я спокоен, – Альби улыбнулся, – я помню, что антидепрессант с кремовой розочкой тебе предлагать бесполезно, так что иди, побегай…

Ран быстро прикоснулся губами ко лбу супруга, похлопал Бэля по голове, как щенка, и, стремительно развернувшись, выскочил в сторону лифта для слуг и пожарной лестницы.

- И что это было? – надулся Бэль, – я понял только, что у Тигренка была дуэль и он победил, и в чем тогда подвох? И почему они дрались до смерти? Обычно же дерутся до первой крови, а потом останавливают поединок.

- Ран убил не абы кого, а Инсара, наследника Сабира ад Сахья, – Альби махнул рукой всем омегам, что настороженно прислушивались, стоя вдалеке, – давайте присядем и я все расскажу.

После того, как все расселись по диванчикам в малой гостиной, Альби расправил ему одному видимые складки на платье и, тяжко вздохнув, начал:

- Ты, Бэль, наверное помнишь, что с тех пор, как Тигран вернулся домой, практически каждый разгильдяй-наследник считал едва ли не своим долгом вызвать его на дуэль. – Альби недовольно поджал губы, – они решили, что пока Страж пустыни учился на Земле, он растерял свои боевые навыки и стал легкой добычей. Но раз за разом Тигран выходил победителем в схватках. Чтобы остудить горячие головы, Тигран стал забирать у проигравших мечи, в надежде, что хотя бы потеря фамильного клинка заставит забияку подумать дважды. Дуэлей и правда стало несколько меньше, но все равно находились упертые бараны, кто не мог смириться с поражением и признать кого-то сильнее себя.

И одним из таких надменных забияк оказался Инсар ад Сахья, единственный сын эмира Сабира. Он долгое время считался самым лучшим фехтовальщиком и дуэлянтом, смириться с тем, что нашелся наследник лучше него, он не смог, и раз за разом вызывал Тиграна на поединок.

- Когда Аллах хочет наказать человека, он забирает у него разум, – кивнул Бэль, – я помню то тревожное время. Я тоже немножко виноват в том, что происходило тогда, – Бэль виновато вздохнул и опустил плечи, – ведь все те самовлюбленные индюки собрались в надежде посвататься ко мне, а тут как раз старший брат появился, и каждый хотел доказать ему, что он лучший.

- Поверь, Бэль, не все наследники одинаковы, а что касается Инсара, то он заботился исключительно о собственном эго и не хотел становиться номером два в им самим придуманном рейтинге наследников. Лучшие из сыновей скорее станут опорой отцу, чем будут скитаться по планете, кичась родством и вызывая на дуэли остальных таких же озабоченных придурков.

Я увидел Инсара впервые, когда вместе с Айданом и Тиграном сопровождал детей на станцию, чтобы проверить их здоровье на современном оборудовании. Инсар увидел меня и Айдана и почему-то решил, что мы наложники Тиграна. После этого начал говорить совершенные глупости и вызвал Тиграна на очередную дуэль, крича на всю улицу, что альфа, который упустил сына Ошая, недостоин гарема и что после победы он заберет его омег по праву меча. – Альби вздохнул, – до сих пор не могу понять на что он рассчитывал. Ведь Тигран до этого уже не раз побеждал его, и даже в прошлый раз забрал его фамильный клинок, чтобы он, наконец, отстал со своими раздутыми амбициями. Конечно, Тигран победил глупца, – Альби слабо улыбнулся, – я видел ту схватку и скажу, что даже мне, человеку, мало что понимающему в оружии и поединках, была видна разница между мастерством и кичливым хвастовством. Инсар не останавливал поединок даже после первой крови и не опускал меч, признавая поражение, но после нескольких ран он наконец понял, что его сейчас убьют, и тогда упал на колени и стал умолять пощадить его жизнь ради пожилого отца, который умрет от горя. Я заступился за Инсара и попросил Тиграна о милосердии, хотя я это сделал не ради Инсара, а ради детей, которые были за моей спиной. Маленькие омежки недавно оказались на Сабахе, и я не хотел, чтобы дети видели кровь и смерть. Тигран внял моей просьбе и согласился пощадить Инсара, но по праву меча потребовал, чтобы тот привез свой гарем, как откуп за свою жизнь. И тот поклялся, что в течение следующего дня омеги будут у него. Скажу честно, я ждал их приезда с большим волнением. Я не понимал, что с ними делать дальше и как это все будет выглядеть, но целый день никого не было. Когда до заката осталось совсем ничего, нам передали сообщение, что Инсар привез обещанное. Я побежал к внутреннему окошку, чтобы посмотреть, что происходит. Я увидел Инсара верхом на красивом жеребце и простую арбу, укрытую тканью. Там оказались трупы омег. – Альби сделал паузу, когда все омеги ахнули и схватились за лица, – да. Я тоже был испуган и удивлен происходящим. Подонок Инсар объявил, что все его наложники, когда услышали, что они должны его покинуть, умерли от черной хандры, но во дворе был Айдан, он быстро осмотрел бедняжек и заявил, что омеги задушены, а возможно, и отравлены, но явно не погибли от черной хандры, потому что он точно знает, как выглядят такие погибшие омеги. Инсар откровенно глумился над всем происходящим и попытался заявить Айдану, что он лжет, но Тигран схватился за меч, и подонок быстро попросил прощения у оми эмира Айюба ад Дин, лишь бы его не убили за дерзость. Но до конца стоял на своем – омеги погибли от тоски перед расставанием, а у нас не оставалось времени, чтобы найти независимых и властных свидетелей произошедшего. Я напоминаю, что до заката оставалось всего ничего, и бедняжек надо было кремировать как можно быстрее. Поэтому история осталась внутри семьи и не получила развития дальше. В то время все взрослые альфы были в отъезде, а привлекать в качестве свидетелей своих воинов было бы неправильно. Таких свидетелей на Совете Меджлис не признают объективными. Альби тяжко вздохнул, вспоминая то время, и помолился за упокой их душ, омеги и их слуги, которые неприкрыто грели уши, тоже помолились и опять уставились на Альби, ожидая окончания истории.

- Тигран очень злился на негодяя и собирался вызвать его на дуэль, чтобы отомстить за погибших омег, но селафь Айдан настаивал, что этого делать не следует, потому что со стороны будет выглядеть, что Тигран напал на гостя в городе родителей, и уверял, что жизнь обязательно предоставит возможность отомстить за смерть невинных, и, по всей видимости, сегодня именно это и случилось. Не знаю, что именно произошло, но итог ясен уже сейчас – состоялась дуэль, на которой Тигран убил Инсара, и хотя радоваться чужой смерти – грех, но я рад, что одним подонком на Сабахе стало меньше. Надо дождаться Заки, он придет и все расскажет. Ради, принеси мою Библию, я хочу помолиться и попросить прощения у Бога за то, что обрадовался, когда узнал о чужой смерти.

- Нам всем надо помолиться, – Мурат гибко поднялся с дивана, – давайте выйдем на балкон, он очень удачно выходит на нужную сторону, и там совершим общую молитву за души погубленных омег и за крепость руки Тиграна, которая восстановила справедливость. И, главное, не будем мешать молитве нашего дорогого Альби. Давайте оставим его в тишине и спокойствии, пусть он поговорит со своим Богом и пусть его душа успокоится.

Бэль бросил недовольный взгляд на Мурата, а потом просящий на Альби, было видно, что ему совсем не хочется идти на балкон, ему интереснее поговорить с Альби, но тот сделал вид, что не понял молчаливой просьбы, и сел на подушку у дивана. Ради уже тащил подарочную Библию на подставке. Альби хотел получить хотя бы пару минут тишины, чтобы обдумать произошедшее и попытаться представить, чего ожидать в будущем. Слуги побежали по комнатам, чтобы принести коврики для намаза, а Валь получил разрешение взять коврик Рана из спальни, чтобы не бегать по этажам. Вскоре омеги и часть слуг оказались за закрытыми дверьми балкона, а Альби под присмотром Валя и Ради наугад открыл Библию. Там оказалась красивая гравюра моления в Гефсиманском саду. Моление о чаше. Альби удивился подобному и вспомнил, что об этом рассказывал брат Василий, когда он был еще Томасом, и ходил на занятия в воскресную школу перед крещением. Брат Василий тогда рассказывал, что не надо бояться грядущих испытаний и на все Божья воля. Не стыдно опасаться трудностей в жизни, но если они наступают, то не надо отчаиваться, следует принять их, как надлежит верующему человеку – со смирением и достоинством. Альби рассматривал красивую гравюру. Там Иисус молится на камне, а его ученики спят, оставив его одного в такой момент. И ангел протягивает руки, а вдалеке Иуда ведет стражников. Альби вздохнул и перекрестился, сочувствуя Иисусу. Как, наверное, ему было страшно, ведь он знал свою судьбу, но все равно не убежал, прячась где-нибудь под кроватью, как бывало Том прятался в приюте от старших детей. Бедный, в такой момент остался один без поддержки близких! Вот у Альби, например, полно помощников, его не оставляют одного… и тогда почему он сейчас кручинится, как будто его на мороз босиком выкидывают? Да, Ран убил негодяя, ну так и поделом! И неважно, что будет дальше, главное, что они будут вместе! Мысли как четки отправились по привычному кругу предстоящих дел. После вчерашнего разговора с мужем он окончательно прояснил несколько моментов и, пожалуй, может начинать их осуществлять. Например, форма для альф. Ран утверждал, что правильней всего оставить синий цвет, как было у эмира Маджида. Пусть люди привыкнут к мысли, что они теперь все альфы эмирата ад Сафи, а вот позже можно будет сменить ее на что-нибудь более кардинальное, или, например, сделать песочной, как в эмирате родителей. Все же, она наиболее приемлема при жаре. Альби сделал пометку узнать, где можно посмотреть на образцы и купить столько ткани и кожи на подметки сапог, а еще для седел. Наверняка, они у альф Зияддина в плачевном состоянии. Хотелось достать блокнотик и дописать вопрос о кормах для животных, принадлежащих жителям эмирата. Где они сейчас содержатся, чем кормились раньше и как это выглядит, когда отара общинная? Но от блокнотика пришлось воздержаться, он сейчас как бы усердно молится. Альби опять перекрестился, извиняясь перед Богом и братом Василием, который предупреждал, что без присмотра он будет забывать многие церковные таинства. Но реальная жизнь торопила и подталкивала в спину, заставляя ускоряться, где тут найти время на спокойствие молитвы? В большой гостиной послышался гул голосов, это омеги вышли с балкона и пока не заходили в малую, видя, что Альби так и сидит перед открытой Библией. Заки пока так и не вернулся с известиями, а начинать пустые разговоры совсем не хотелось, поэтому Альби перекрестился и продолжил рассматривать гравюру и вчитываться в текст с витиеватым шрифтом. Три раза Иисус молил о чаше и под конец смирился и принял свою долю, так и Альби смирился, что разговоров с омегами не избежать и с тихим стоном закрыл Библию, позволяя забрать ее.

- Господин, – в дверях гостиной стоял Заки, – можно войти?

- Да, Заки, мы все с нетерпением ждем новостей и надеемся, что ты нам все подробно расскажешь!

Альби помахал рукой омегам, чтобы они вошли следом и расселись по диванчикам, пока Заки стоял в полупоклоне, ожидая разрешения начать свой рассказ.

- Все началось на рассвете, – начал почтительный слуга, – сразу после утреннего намаза возле купола, где проводится ювелирная выставка, опустилось три шаттла. Два серых, как принято у альф, и один ослепительно белый, как у омеги – достопочтенного Айдана ай Асад ад Дин. Но на этом шаттле не было надписи золотом, и альфы, заходя под купол выставки, с интересом оглядывались и делали предположения.

Потом уважаемый Салах ад Мин произнес приветственную речь ко всем участникам выставки и мулла произнес общую молитву, благословляя благое дело. Сразу после этого шатры подняли стенки и показали свои богатства. Альфы стали прохаживаться по выставке, разговаривая друг с другом и приезжими федералами, а также с представителями Торговой Федерации. Кроме этого, на выставку приехало много представителей ювелирных домов, которые тоже выставили образцы своей продукции и наиболее значимые выставочные изделия, которые они привезли не на продажу, а чтобы похвалиться перед другими. Пока все ходили с приоткрытыми ртами, Алан нашел эмира Маджида и сделал ему подарок от лица фирмы Стилл. Он передал ему три шаттла: для него, его наследника и супруга наследника, нежного Альби. По словам Алана, «омежий шаттл» повышенной комфортности и оборудован большими степенями защиты, все, как и надлежит для добропорядочного супруга уважаемого альфы. Пока все альфы переговаривались, обсуждая такой щедрый подарок, и рассуждая, так ли нужен отдельный шаттл для омег, как недостойный Инсар, – Заки недовольно передернул плечами, и тихо добавил, – пусть шайтан рвет в клочки его недостойную душу, – а потом продолжил обычным голосом, чтобы всем омегам в комнате было его хорошо слышно, – этот недостойный сын верблюжьей какашки посмел сказать крайне неуважительные вещи о благополучии эмира Маджида, который живет на подачки других, и добавил весьма обидные вещи о нашем уважаемом Тигране, пройдясь по его омегам и его характеру. Все омеги в голос ахнули и недовольно сдвинули брови, посылая мысленно гром и молнии на голову негодяя Инсара. А Заки тем временем стал в лицах рассказывать, как Тигран бросил вызов недостойному наследнику и как унизительно быстро закончилась дуэль. Тигран перерезал горло ударом меча и Инсар погиб, как баран под ножом мясника. Заки выдержал паузу, чтобы все смогли представить, как все происходило, и после этого стал рассказывать, как ругался эмир Сабир ад Сахья, стоя над телом своего сына. Вначале он попытался обвинить Салаха, что тот воспитал недостойного «собирателя клинков», а потом потребовал от Салаха, чтобы тот отдал ему Медвежонка взамен потерянного наследника. На что Салах рассмеялся и объяснил, что хоть Тигран и его сын, но не его наследник. И что касается его воспитания, то оно несравнимо лучше, чем воспитание Инсара. Эмиры схватились за мечи и состоялась небольшая дуэль, в которой Сабир после первой царапины опустил свой меч и согласился с правотой Салаха. Все свидетели дуэли злорадно рассказывали, что Тигран – истинный сын Салаха, тот тоже быстр и ловок не только в делах, но и с мечом в руках, и насколько Инсар был нелеп против Тиграна, так и Сабир был как ребенок с деревянным мечом против Салаха. После этого Сабиру пришлось скрестить мечи с Маджидом и еще раз приносить свои извинения за покойного сына и его несдержанный язык. Маджид, хоть и выглядит несколько похудевшим, но его рука все так же тверда и меч остер.

- А что такое «собиратель клинков»? – не удержался от вопроса Бэль.

- Быть собирателем клинков, наверное, стыдно, особенно с точки зрения побежденного, – иронично поднял губы в усмешке Заки, – отнюдь не у каждого эмира есть трофейные клинки. Например, у вашего уважаемого отца Салаха ад Мин, – Заки почтительно поклонился Бэлю, – нет трофейных клинков. И это не потому, что он плохой воин. Нет, эмир Салах ад Мин сильный воин и всегда выходит победителем в дуэлях, но насколько мне известно, он никого не убил во время дуэлей и ритуальных схваток, ни будучи наследником, ни став эмиром. Впрочем, он и наследником был очень недолго, и стал эмиром очень рано. Тем более, при живом отце эмире Айюбе.

Другое дело ваш брат, наш уважаемый Тигран ад Сафи. Он, еще будучи совсем молодым альфой, буквально сразу после своего совершеннолетия и обретения имени, отправился в пустыню и там воевал вместе со своими побратимами. После этого к его имени стали добавлять Страж пустыни, и это не пустое бахвальство, а признание его заслуг, как воина. В гостиной стоят стойки с трофейным оружием и отнюдь не все они из дорогой стали, там хватает и ржавых клинков, но смею вас уверить, за каждым клинком есть своя река пролитой невинной крови и своя история отмщения. Это только клинки в сундуке отбирались в целях воспитания, и наверное поэтому господин Тигран велел их так и оставить в сундуке, в напоминание о чужой глупости и дерзости.

- Но что было дальше? – Альби махнул рукой на Заки, – после дуэли с Маджидом эмир Сабир покинул выставку? Все стало тихо и спокойно? Мне почему-то тревожно до сих пор!

- Для эмира Сабира ад Сахья все действительно закончилось печально. После того, как ему отказали в наследнике, а потом еще и опозорили, как воина, он все равно продолжал ругаться со всем миром, стоя над телом своего сына. У него достаточно богатый эмират, а он уже не молод и нет надежды, что он успеет обзавестись еще одним наследником. Он тогда стал требовать, чтобы ему предоставили лисенка, чтобы он смог заманить к себе в зятья какого-нибудь наследника.

- Опять омеги крайними оказались! – недовольно надулся Бэль и вызывающе сложил руки на груди, – почему лисятами торгуют, как грушами? Им что, мало других омег?

- Так думаете не только вы, уважаемый, – Заки со смешком поклонился надутому Бельчонку, – эмир Джабаль оборвал вопли Сабира, заявив, что лисенок не может стать разменной монетой в чужих амбициях. И вообще, давно следует рассмотреть вопрос наследования эмиратов. По словам эмира Джабаля: «наследники нынче измельчали». И он заявил, что своего лисенка не отдаст абы кому только потому, что кто-то красные штаны нацепил! Мало того, что наследники есть не у всех, так еще большую часть даже родные отцы выгоняют из домов, чтобы под ногами не путались и казну не разоряли своими капризами. А потом эмир Джабаль сказал, что надо созвать Совет Меджлис и на нем разрешить любому эмиру назначать себе наследника из числа верных альф, если уж с наследником не повезло.

- Это опасно, – Мурат поджал губы, – не все эмиры действительно сильны, как воины, и эмирами стали только потому, что родились в семье эмира. Недаром многие эмиры возят с собой «теней», которые и во время дуэли покажут мастерство, и во время войны будут стоять стеной перед своим господином. И пусть большинство из них безграмотны, но если дать им надежду, что они смогут получить чалму, сбросив эмира, то по Сабаху может прокатиться волна восстаний.

- Эмиру Джабалю по прозвищу Скала именно так и ответили, на что он сказал, что если эмир не в состоянии удержать своих воинов, то и эмиром быть не должен. И пусть на его место придет кто-нибудь более достойный. Лично он в этом большой беды не видит. Более того, своему лисенку Джабаль, скорее всего, подберет мужа из числа своих воинов. Любой кандидат в женихи должен будет доказать, что достоин такого сокровища. И, более того, Джабаль уже доказал другим эмирам, что и из простого воина может получиться хороший эмир. Ведь он в свое время добился чалмы для побратима и теперь у него сосед почти родственник!

* В итоге оказалась сорвана не только ювелирная выставка, но и омежья. Ну, какие в бездну наряды, когда решаются такие дела?! Вместо третьего дня показа с самого утра во дворец к Ясмину и Салаху стали прибывать паланкины с омегами. Как правило, там были супруги, изредка в сопровождении пары фаворитов. Так сказать, с группой поддержки. Их встречали в парадной гостиной, где Ясмин обычно встречался с женщинами. Официально все приезжали как бы к Альби, выразить ему свою поддержку и передать через него наилучшие пожелания Тиграну, а поскольку Альби гостил у Ясмина, то приехавшие гости не могли обойти своим вниманием оми такого храброго воина, как Страж пустыни. И в результате после пары дежурных фраз Альби, все гости отправлялись к Ясмину, узнать, что он думает по поводу всего происходящего, и попадали в цепкие лапки Айдана. Ясмин был раздражен и едва удерживал себя, чтобы не сорваться. Столько сил было вложено в выставки, что одну, что вторую, а в итоге? Ювелирная выставка оказалась сорванной, едва начавшись. Омежья выставка плавно оборвалась с середины второго дня, когда слуги напели в уши своим хозяевам о произошедшем в павильоне у альф. Показ второго дня был остановлен, когда омеги начали вставать и уходить, торопясь к своим мужьям. Одно утешало, что в первый день был показ местных модельеров, но зато Ясмину пришлось извиняться перед всеми остальными модными домами и модельерами, которые приехали по приглашениям и теперь остались со своим коллекциями никому не нужные. Оставалась, конечно, надежда, что показ модных коллекций можно будет перенести на несколько дней, но с тех пор, как начали разворачивать большой как шапито шатер Большого Совета Меджлис, стало ясно, что альфы будут торопиться отправить своих благоверных обратно по домам. Потому что Совет Меджлис важнее омежьей тусовки и хвастовства, а содержание гарема вне родных стен было достаточно накладно для любого кошелька. А это значило, что если и получится провести выставку одежды до конца, то на ней будет едва ли треть предполагаемых покупателей. Что, в свою очередь, отразится на продажах, а следовательно, на следующий год заманить к себе тех же модельеров будет тяжелее. Хотя Ясмин с удовольствием отказался бы от этой нервотрепки, но статус обязывал делать что-либо, занимательное для эмиров, желательно каждый год. Хорошо, что рядом были Айдан и Амин. Айдан масляно усмехался и сыпал цитатами из Корана, а Амин изощрённо кусался. Мол, сами виноваты – раздразнили тигра, и теперь кого винить за произошедшее? Он даже уговорил Альби, чтобы тот разрешил принести сундук с трофейными клинками наследников. Их красиво разложили, и многие омеги, поджав губы, рассматривали оружие, узнавая фамильные клинки. Вскоре количество пришедших «в гости» омег зашкалило за разумные пределы, и Ясмин распорядился слугам вынести детские игровые площадки и принести подушки и столики для гостей. Теперь в большом помещении всем стало достаточно места, и омеги начали коллективное обсуждение: что произошло и как к этому относиться. Поскольку здесь собрались преимущественно родители наследников или, в крайнем случае, лисят, то для каждого родительского сердца вопрос был животрепещущий – чем все новшества грозят любимому дитятку? Альби послушал, послушал, а потом разозлился. Каждый печется только о своем ребенке, а как же все остальные? Не всем повезло родиться в правящей династии, но это не делает их людьми второго сорта! Все так трясутся над лисятами, а простые омеги в гаремах не ценнее ковров под ногами! Было бы удобно и красиво! Альби на секунду сбился с мысли, вспомнив о Махире и Хануне, но потом отбросил эту мысль. Он собирался выдать их замуж, как только появится такая возможность. А то, что они появились в гареме его мужа, так это не потому, что муж так хотел или он сам горел желанием получить камень на шею, им с Раном этих омег навязало общество. То самое общество, что сейчас пытается делать красивую мину при плохом раскладе, дрожа за собственное благополучие. Альби встал и постучал ложкой по пустому стакану, пытаясь привлечь к себе внимание. Вскоре гул множества голосов затих и супруги эмиров с интересом уставились на юного омегу, по сути, федерала, который явно по недоразумению стал супругом наследнику очень скандально известной семьи ад Мин. Как будто малоим шокирующего своими новинками города, так еще и зятя притащили вместо сына Ошая (как было обещано с самого начала), непонятного омежку с другой планеты! Нет бы Тиграну взять кого-то из лисят из древнего рода, так нет, надо быть оригинальным до конца… Одно успокаивает, что омежка уже беременный лисенком, а это значит, что он стал одним из них… Теперь он станет частью их общества, потому что иначе ему не выжить… И что он сейчас хочет сказать? Поблагодарить, что его приняли, как равного?

- Я хотел бы рассказать, почему вчерашнюю дуэль надо считать скорее казнью недостойного человека, в чьей душе не было благородства и чести. Инсар не заслуживал жизни, и его смерть стала возданием за то зло, что он совершил, – Альби сурово нахмурился и оглядел притихших омег, – и дело совсем не в том, что он вчера, давясь от зависти, прошипел в сторону уважаемых людей, а в том преступлении, что совершил несколько раньше. Я вам расскажу о том, что видел собственными глазами. А потом сами судите, заслуживал Инсар жизни или смерти.

А потом Альби обстоятельно и подробно рассказал, как Инсар, заслужив ранее славу лучшего дуэлянта, раз за разом находил смехотворные предлоги, чтобы вызвать Тиграна на поединок. И вот однажды Альби стал свидетелем дуэли, и как, вместо положенной казни, наследник получил помилование с единственным условием – привезти свой гарем победителю по праву меча, как выкуп за собственную жизнь. А потом очень красочно рассказал, как именно Инсар все это исполнил. Айдан поднялся со своего места и встал за плечом Альби, время от времени дополняя его рассказ деталями и цитатами из Корана. А когда разговор дошел до арбы с трупами, он вышел вперед и подробно рассказал, что именно увидел – и беременных, и следы удушения на шеях, и синюшные языки с синими лунками ногтей и покрасневшими глазами, следы отравы вместо молочной белизны и безмятежности лиц, какая бывает при черной хандре. Омеги слушали рассказ Альби и Айдана, приоткрыв рты и с бледными лицами. Каждый из них жил в гареме и знал, как велика сила альфы над жизнью и смертью простого наложника. И когда Альби закончил свое повествование, в большом помещении слышались только тихие всхлипы особо впечатлительных омег. Альби сел обратно на матрасик, растерев усталую поясницу, но вот Айдан рассматривал блистательное собрание омег с опухшими от слез глазами, как совершеннейшее из собственных творений. Он продолжил разговор с прежнего места и стал подводить сиятельное собрание к мысли, что смерть омег во имя чужой глупости недопустима и нельзя всех омег делить на лисят и бессловесное мясо. Каждая жизнь в глазах Аллаха важна и прекрасна! И, более того, в эмиратах, где альфам разрешены браки с омегами, рождается намного больше омег и альф, чем когда родители – простые беты. Альфы более преданны своему господину, ведь эмир становится гарантом благополучия семьи. И дети из таких семей становятся преданными поданными своего эмира. Альфы воспитывают сыновей в полном понимании своего долга перед правящей династией, а омеги могут обрести собственные семьи и стать счастливы в браке. И пусть их мужья простые воины, но в таких браках, как правило, рождаются и альфы, и омеги. А значит, воинов становится больше, а среди рожденных омег есть возможность обрести свое дыхание правящему дому. Ведь они в любом случае будут растить таких омежек в собственном питомнике. И чем такие омеги будут отличаться от лисят? Только родством, но это не повлияет на их способность к зачатию сильных детей. Так что, как ни глянь, но от таких браков выгоды больше, чем тупо собирать неподходящих эмиру омег и только тратить казну на их содержание. Альби все это слушал и кусал губы. Он как-то совершенно упустил из виду тот факт, что омеги так же закостенели в своем упрямстве, как и их мужья-эмиры. Ведь каждый омега, сидящий здесь – супруг эмира, а это значит, что гарем для него не ужас, а привычная вещь, и другие омеги – это не друзья, а соперники в вечной борьбе за внимание мужа. Но разве им не захочется избавиться от лишних конкурентов? Хотя, они к этому относятся иначе, вспомнить хотя бы рассуждения Амина на эту тему… Альби опять потер поясницу и подозвал Заки, чтобы тот помог ему встать с подушки. Вот ведь еще одна загадка, как можно часами сидеть на подушках? Ноги отваливаются от подобного… Омега осторожно поднялся, придерживая рукой животик. Ребенок сегодня был на удивление подвижным и крутился, как юла. Альби нашел взглядом Ясмина, интересно, как он держится в подобной ситуации? Ведь у него и срок побольше, и нервов потрачено на все передряги не сравнить с его нервотрепкой. Ясмин полулежал на подушках, подложив валик под локоть, и слушал Хани, который крутил в руках крупную гроздь ярко-розового винограда. Когда он подошел со спины, Хани отвлекся от друга и протянул гроздь Альби.

- У меня получился новый сорт винограда! – Хани светился, как лампочка, – еще не придумал название, я вначале хочу удостовериться, что новый сорт не потеряет свое качество при дальнейшей селекции. Попробуй! Как тебе вкус?

- М-м, – Альби оторвал ягодку и посмаковал во рту, – вкусно! Сладкий, сочный, и при этом толстокожий, как я и люблю. И вкус необычный, – Альби задумался, – пахнет и на вкус с земляничной ноткой!

- Да! – Хани захлопал в ладоши, но сразу смутился и замолк под укоризненным взглядом Айдана, – тише, не хочу мешать со своей радостью. Вопрос действительно серьезный. Это будет чудесно, если лисята смогут искать свою судьбу не только в правящих семьях и получат возможность найти себе пару по сердцу. Мы так намучились с Бусинкой! Хотелось бы, чтобы у нашего будущего омежки была возможность обрести себе счастье с достойным человеком, пусть и без эмирской чалмы. Потому что она – совсем не гарантия семейного счастья.

- Если удастся изменить закон о наследовании, то можно будет поднимать из песков заброшенные города и делать новые эмираты, – Ясмин оторвал от грозди ягодку и с сомнением понюхал. – Хани, выведи для меня виноград с запахом кофе, тогда я буду его есть.

- Напрасно ты ехидничаешь! – Хани счастливо улыбался, – выведу специально для тебя, жалко только, что его нельзя будет назвать жасминовым. Хм, а вот с жасминовым запахом я смогу подобрать… надо будет поискать исходные сорта, скрестить парочку и получить в итоге с цветочным запахом.

- А какие сорта здесь скрещивали? – Альби с удовольствием лакомился виноградинами, – он без косточек! Обожаю!

- Я долго подбирал винные сорта с земляничным привкусом, но поскольку у нас выращивать винный виноград – харам, то пришлось завозить по одной лозе, исключительно для скрещивания сортов. Я бился над этим сортом десять лет и вот наконец получилось. Я так рад! Этот виноград должен хорошо храниться и его можно будет использовать не только для изюма, но и как сам по себе виноград. Из-за своей толстошкурости и воскового налета он долгое время будет оставаться свежим и его можно будет перевозить без охлаждения и прочих условностей. А еще, он из суперранних сортов и быстро набирает вес и сладость. Если при черенковании лоза сохранит свои свойства, то запатентуем новый сорт столового винограда.

- Всякое новшество занимает много сил и времени, – Ясмин оглядел омег, которые слушали, что им вещал Айдан, – но многие усилия – не гарантия положительного результата. Но если смерть омег от руки подлеца Инсара не станет точкой преткновения, которую можно будет использовать для изменения законов, то я даже не представляю, что тогда делать. Но делать надо, даже несмотря на всеобщее недовольство.

- Жалко, что так получилось с выставками, – Альби погладил по плечу уставшего Ясмина, – вы столько сил на них потратили, а тут такое…

- Бывает… – философски пожал плечами Ясмин, – я уже успокоился. Но причина срыва выставок важнее любого бахвальства. Ничего страшного. Раздадим каталоги всем отъезжающим гаремам и предупредим, что будем делать доставку при условии покупки не менее десяти платьев. Добавим при этом малые серии каталогов по белью. Мы так намучились, пока их составляли. Хотелось сделать их для наглядности на фигурах хотя бы манекенов, но побоялись, чтобы нас не обвинили в распространении порнографии. Голое тело здесь – харам. И даже манекены без голов все равно запрещены. Так что снимали трусики и боди, разложенные на тканях и на фоне пальм. Обычно мы проводили закрытые показы для омег, но в этом году придется обойтись, чем придется. Не переживай по этому поводу, ребенок, это все неважно. Вот пройдет пара лет, и мы будем вспоминать о сорванной выставке с улыбкой. Лучше расскажи, чем думаешь заняться, пока идет совет Меджлис?

- Я вообще-то собираюсь обратно в ад Сафи. Поскольку откапывание ангаров переносится на неопределенное время, то я бы лучше вернулся в свой город, там очень много работы и за многим надо присмотреть. Насколько я знаю, при переезде всегда возникают вопросы, которые надо решать сразу. А альфы, которых оставили за старших, в любом случае не смогут углядеть за всем. И потом, вопросы касательно переезда питомника и вещей гарема лучше решать на месте и самому. Не хотелось бы пускать туда омег Маджида. Они и так слишком долго хороводили там, как сами хотели. Надо брать ответственность на себя и приучать их к мысли, что мое слово важнее их. Так что мне давно уже следует, если не командовать, то хотя бы щеки дуть, как самый главный. Не хотелось бы, чтобы меня игнорировали.

- Я и забыл о вашем переезде, – напрягся Ясмин, – мы отсылали продукты из расчета на большее количество людей, но вот о переезде я совсем как-то забыл. Послать с тобой толковых людей?

- Да! – Альби достал из кармана блокнотик, – а еще, как минимум два мобильных медицинских модуля в новый эмират. Пока там будут только взрослые и семейные пары без детей, но в любом случае, при таком большом столпотворении неизбежны несчастные случаи, да и не факт, что все жители эмирата ад Сам были в хорошем здравии до момента переезда. Насколько я понял, в эмирате несколько лет люди жили впроголодь, а значит, здоровье у них было на грани. А стресс при переезде может подкосить остатки здоровья. Так что было бы неплохо запастись витаминами и энергетиками, хотя бы на ближайшее время.

- Хорошо, я озадачу наших фармацевтов, чтобы они подобрали вам что-нибудь подходящее. Медмодули надо заказать через Стилл, а вот медиков я пришлю из новых. Тех, что учились на Земле вместе с Тиграном. Он будет знать их, а они и его, и тебя, и вам будет легче объясняться друг с другом.

- Прекрасно, – Альби перелистнул страничку в блокноте и продолжил расспрашивать, как и у кого заказывать ткань на одежду альфам, кожу для седел и подметок сапог. А потом вопросы стали крутиться о школах и книгах для детей, об организации досуга. Ведь при большом скоплении народа, если не занять людей чем-то полезным, могут начаться раздоры и склоки.

Ясмин рассказывал, как они с Салахом управлялись, когда обнаружили под стенами стройки стихийный лагерь самопереселенцев, и пообещал прислать Альби для консультации толкового человека, и это в довесок к тем, что уже отправлены в новый эмират вместе с продуктами и котлами для приготовления еды.

- И не забудь поговорить с Хатимом! – Ясмин поднял палец и погрозил Альби, – он уже несколько дней пытается связаться с Тиграном, но тот неуловим, как муха. Хатим попытался поговорить со мной, но у меня с этими выставками голова шла кругом и без него. Так что не удивляйся, если увидишь его в своей гостиной. И помоги ему встретиться и поговорить с Тиграном. Хатим очень уважаемый ученый и не стоит обижать его, игнорируя его просьбы.

- Ни в коем случае! – Альби захлопнул блокнотик, – сейчас же отправлю к нему Ради. Пусть он найдет его и договорится, когда ему будет удобно прийти в гости. Если я прояснил почти все вопросы, то, пожалуй, дам команду слугам, чтобы они начали стаскивать вещи в мой новый шаттл, так, чтобы завтра после первого намаза отправиться домой. У нас и так разница по времени на полдня. Так что домой мы попадем уже после обеда, а это значит, что еще один день будет потерян для плодотворной работы.

- Я видел заказ на два аквариума, – Ясмин сделал жест, подзывая Азиза, – Азиз, предупреди, что все надо будет погрузить в шаттл до рассвета и найти людей, кто отправится ухаживать за аквариумами в эмират ад Сафи.

- Я договорился с супружеской парой, – Азиз милостиво кивнул головой, – я передам им, чтобы они грузили свои вещи в шаттл Альби ай Тигран ад Сафи. Надеюсь, для них найдется достойное жилье в новом эмирате.

- Безусловно, – кивнул головой Альби и, открыв блокнот, сделал новую запись. – Подберем им что-нибудь во дворце. Так, чтобы им было удобно ухаживать за рыбками и комфортно жить самим.

Айдан как раз в это время обратился к Хани, чтобы тот рассказал, как именно они устраивают браки альфам в эмирате ад Дин. Хани сразу встал для того, чтобы размять уставшие от долгого сидения ноги и, выпятив животик, начал рассказывать, какое это счастье, когда альфы стараются наперегонки, как бы угодить эмиру, ведь в итоге самые достойные получат супругов и дома в городе. О том, как процветает эмират, когда в городе рождается больше альф и омег, и как приятно собирать в питомнике детей, когда родители-омеги навещают своих детей, а по выходным дням забирают их к себе домой, под присмотром мужей-альф и всей общины. А Альби тем временем расцеловался с Ясмином и скромно, по стеночке стал пробираться к лифту. Дел и вправду набралось много, а если и думать о возвращении домой, то стоило поговорить для начала с мужем. Заки, услышав о желании хозяина, поймал кого-то из слуг, который бегал с подносом, разнося напитки и угощения гостям, и спросил, где находится господин Тигран. Его расчет оказался верным. Кухонные работники были незаметны, но тем не менее, знали все и про всех. Заки послал паренька с просьбой передать господину Тиграну, что его разыскивает супруг, и паренек бросился со всех ног в сторону лабиринта. Пока Альби пробирался к лифту, пока успокаивал омег в собственной гостиной и вкратце рассказывал им, зачем и почему собрались омеги, тут и Ран прибежал, испугавшись, что его позвал супруг. А вдруг что-то случилось? – Нет, у меня все хорошо, – теперь омега успокаивал мужа, – честное слово, не волнуйся. Я хотел попросить у тебя разрешения улететь в ад Сафи. В любом случае, в ближайшее время ничего интересного для меня в эмирате ад Мин не произойдет. А дома мне есть чем заняться.

- Ты считаешь, альфы без тебя не справятся с переездом? – улыбнулся Ран.

- Я считаю, что когда будут перевозить питомник и вещи из дворца, возникнет множество вопросов, которые они не смогут разрешить сами, и засунут все вопросы и вещи гамузом в дальний угол, а потом мне же придется со всем разбираться. Только в довесок к этому пойдет чехарда от неверно принятых решений и придется затратить больше сил и нервов, чтобы все распутать и сделать, как положено. И, кроме этого, я хотел бы вернуть домой наших гостей. Им стоит начать обживаться в новом доме. А сюда мы еще не раз вернемся. Хотя бы ради Аквапарка. Теперь, когда у меня есть свой шаттл, и передвигаться из родного дома в гости к твоим родителям будет намного проще. Главное, чтобы ты разрешил.

- Не хотелось бы остаться здесь одному, – Ран недовольно надулся, – но логика в твоих словах есть. Гостей однозначно следует отвезти домой, да и проверить, как там справляются альфы, тоже будет не лишним. Хорошо, давай завтра отправимся домой. Через пару дней я вернусь обратно, а ты сможешь остаться дома, но я не хотел бы расставаться с тобой надолго.

- Теперь у тебя новый шаттл, ты можешь прилетать домой ночевать, – улыбнулся Альби, – хотя у нас разница по времени, но мы что-нибудь придумаем. В любом случае, до следующего омежьего дня в Аквапарке три недели! И потом, я тоже смогу прилетать к тебе, развеять твою грусть, – загадочно улыбнулся Альби, по связи неслась нежность пополам с нежеланием расставаться, и от этого чувства в душе как будто меховой шарик катался. Так тепло и ласково, и очень-очень нежно.

- Мой господин, – в дверях появился Ради, – Хатим ин Аббас ад Мин.

За Ради стоял решительный Хатим. Он сжимал в руках папку с бумагами, и когда увидел в комнате Тиграна, решительно бросился к нему.

- Наконец-то! – обрадовался омега и открыл лицо, – Тигран, вы что, прячетесь от меня?

- Салам, – поднялся с дивана Ран и, прижав руку к груди, поклонился омеге, – нет, уважаемый Хатим, я от вас не прятался, просто не было свободного времени для встречи.

- Я привез свои исследования тех оставленных фрагментов плоти, что получились в конце при протезировании руки Дирбаса.

- Что? – растерялся Ран, – какие фрагменты плоти? О чем вы говорите?

- А помните те сгустки, что оставались в саламуре*, когда я снял кювезу* с руки Дирбаса? Там появились некие сгустки, которые меня в то время основательно испугали. Но при ближайшем рассмотрении там обнаружились стволовые клетки Дирбаса, из которых уже начали формироваться кости кисти и сеть капилляров с лимфосистемой. Я вывез их на станцию и смог вырастить несколько весьма благополучных костей для кисти руки, а сеть капилляров прекрасно совместилась с новыми костями и теперь они готовы к пересадке донору.

- Подождите, подождите, – Ран побледнел и, выхватив документы, углубился в чтение медицинских терминов, время от времени вскрикивая, – вот это да!.. как интересно… как такое возможно?... а это что? О, Аллах, разве это реально?

Ран перечитал все от корки до корки а потом вернулся и перечитал все еще раз, но уже некоторыми фрагментами. Альби тем временем шепотом отправил всех омег по комнатам, чтобы начали готовить вещи к отправке на шаттл и самим готовиться к переезду. Потом нашел Мурата и Зината и подтвердил, что эти комнаты останутся за ними, на случай приезда в аквапарк в следующем месяце. Мурат, услышав подобное, расцвел и сразу стал командовать Тото, что он забирает, а что хочет оставить здесь, чтобы иметь в гостевых комнатах хоть что-то свое. Альби так же предупредил Фатима, что во время следующего приезда он будет жить на его этаже, а не в комнатах Айдана-эфенди. Фатим тоже решился оставить несколько подарков здесь, чтобы в следующий приезд чувствовать себя более комфортно на новом месте. Альби сразу отправил Заки связаться с Азизом, чтобы тот мог без спешки приготовить несколько гостевых комнат на постоянной основе на его этаже, а не как аврал в этот раз. Заки кивнул головой и вышел из комнаты. Заодно надо было предупредить пилотов шаттла, что начнут привозить вещи и чтобы они были готовы к погрузке. И узнать у Азиза, как зовут супружескую пару бет, которая отправится с аквариумами и рыбками в новый эмират. Когда Альби вернулся в гостиную, то увидел, как Хатим буквально загнал Рана в угол и наседал на него, требуя рецепт волшебных чернил. Но Ран уворачивался от омежьих рук и пытался доказать, что он не может сообщить рецепт, поскольку дал слово молчать. Но для Хатима слово чести было ничто по сравнению с прорывом в науке.

- Хатим-эфенди! – Альби бросился на выручку мужу, – оставьте моего мужа в покое! Еще не хватало, чтобы вы хватались за его одежду! У вас свой муж есть! Опомнитесь!

- Глупости! – развернулся Хатим и махнул рукавом абая, отмахиваясь от абсурдных предположений. Ран воспользовался заминкой и выскользнул из угла, со смешком забежав за спину супругу, который стоял руки в боки. – Альби, ты не понимаешь, что происходит! Мы стоим на пороге великого открытия! Такое нельзя оставлять в тайне!

- Всякому фрукту свое время и место! – помахал пальцем на Хатима Альби, – не надо бежать впереди лошади! Мой муж дал слово и он его сдержит, а ваша наука подождет, сколько потребуется!

- Защитник мой, – Ран со смешком поцеловал метку на шее супруга, – и что бы я без тебя делал?

- Хм, – Хатим тяжело выдохнул и сел на диванчик, – мы стоим на пороге новых открытий, и я хотел бы участвовать в исследованиях и разработке новой темы. Но я хочу иметь гарантии…

- А давайте поторгуемся! – в дверях гостиной появился Айдан и с азартом потер руки, – как я вовремя зашел!

Комментарий к Собиратель клинков *Саламур — кулинарный термин, имеющий несколько значений. Скорее всего происходит от латинского salis — «соль». В русском языке наиболее часто употребляется со значениями: рассол, маринад.

**Куве́з — приспособление с автоматической подачей кислорода и с поддержанием оптимальной температуры, в которое помещают недоношенного или заболевшего новорождённого. Представляет собой ящик из прозрачного стекла, нагревательного элемента, устройства для увлажнения воздуха и управляющего блока. В данном случае Хатим ерничает, называя так емкость для «приживления нанитов», которую Дирбас носил на руке.

====== Старое и новое ======

Хатим хотел получить рецепт волшебных чернил, но Айдан уперся, что не может дать алчным людям такое средство. Они попросту превратят его в оружие, а это недопустимо. А потом омеги торговались, как на базаре. Айдан хотел, чтобы Хатим переехал в новый эмират ад Сафи, помогал внуку в его научных работах и «делал, что там положено ученым». Айдан при этом размахивал руками и сердился. А Хатим собирался получить в собственное распоряжение один из рецептов Айдана. Например, «Сладость для султана». Айдан при упоминании этого рецепта поджал губы и сообщил, что не отдаст его ни просто так, ни за деньги. Оказывается, он делал его на продажу тем самым ученым, что бились над собственным рецептом, а потом делали вытяжки из настойки, что покупали у многомудрого интригана, по весу золота.

- Для меня это реальный шанс заработать и не висеть на шее сына! – Айдан сложил руки на груди и вздернул нос, – подарки – это, конечно, хорошо, но иметь свой счет и собственные деньги несравнимо веселее.

- Тогда давайте договоримся о настойке «сладких снов», – не сдавался Хатим.

- Серьезно? – Айдан задумался и постучал себя пальцем по губам, – если я дам тебе этот рецепт, то ты пообещаешь, что станешь верным помощником Тиграну во всех его научных делах и переедешь жить вместе с семьей в эмират ад Сафи?

- Обещаю, – Хатим тяжело вздохнул, – единственное, о чем прошу, чтобы я с семьей переехал не на строительную площадку, где я реально не смогу быть полезным, а только наглотаюсь пыли и устрою неприятности своим детям. Они у меня учатся, знаете ли… Мне для работы нужны чистые помещения, стол со стулом и хотя бы элементарный микроскоп.

- Я не думаю, что мы займемся серьезной работой до конца стройки, – вмешался Ран, – и было бы несправедливо тянуть вас в разруху. Разрешите хотя бы подготовить вам, уважаемый Хатим, пристойное жилье. И, что касается работы, то мы «повесим» над эмиратом научную станцию со всем необходимым оборудованием. Только она будет выглядеть не как у родителей – орбитальным комплексом, а как космический корабль, чтобы не злить лишний раз упертых эмиров.

- А по поводу учебы твоих детей, я договорюсь с Ясмином. Они могут пожить во время учебы при питомнике во дворце. Или в семье кого-то из побратимов Салаха. Ваши дети не чужие для общины и за ними присмотрят с большой любовью, как за собственными.

- Договорились! – Хатим азартно плюнул на ладонь и протянул руку Айдану.

Тот не раздумывая плюнул в свою ладонь и омеги скрепили договор крепким рукопожатием. При этом каждый выглядел победителем. Айдан, полюбовавшись на счастливое лицо Хатима, решил уточнить:

- Почему ты выбрал именно эту настойку? Она мало отличается по своему действию от обычной успокоительной настойки, что знает любая знахарка на Сабахе.

- Нет, – Хатим поиграл бровями, как великий заговорщик, – такая, да не такая. Эта настойка не только мягко успокаивает и погружает в приятный сон, но и выравнивает гормональные процессы в организме. Особенно в период полового созревания. Она не только мягкий антидепрессант, но и своеобразный «стабилизатор» для психики. Я, если вы помните, выпросил у вас целую бутылочку этой настойки, и после пяти лет исследования я могу сказать, что она почти панацея для лечения шизофрении. Она не является психотропным средством, но при этом полностью убирает галлюцинации и раздвоение личности. Она избавляет от паранойи, но при этом не подавляет разум человека, делая из него овощ, и позволяет ему жить обычной жизнью. Самое смешное, что эту настойку даже нельзя назвать лекарством, поскольку она, по сути, биологическая добавка и ее можно пить, как витамины, при излишней нервной нагрузке и психологических срывах.

- Хм, – задумался Айдан, – это, пожалуй, самая простая из моих настоек.

- И все же, давайте по порядку, – Хатим достал из папки чистый лист и с благодарностью принял из рук слуги простой карандаш. – Я вас внимательно слушаю.

- Настойка “сладкие сны” – это достаточно просто, – Айдан пожал плечами, – берешь весенних жуков и засовываешь их в банку после меда.

- Именно весенних? – уточнил Хатим, – Айдан, простите, я не вредничаю, но это слишком размытое определение времени. Ну, хоть какой-то ориентир, до праздника Навруз или после?

- После, – задумался Айдан, – до праздника я делаю другую настойку, но речь сейчас не о ней. Так вот, берешь банку из-под меда. – Айдан увидел, как трагически скривился Хатим, и решил уточнить, – вернее банку, из которой на кухне вычерпали весь мед, но на стенках что-то осталось. Немного, ровно столько, чтобы на кухне сказали: «меда нет». Я как-то совершенно случайно заметил, что жуки едят мед. Никто не знает, что именно они едят в пустыне, но вот мед они едят очень даже охотно. Но только весной, после Навруза, а спустя месяц они не будут есть мед. Я уже проверял. Так вот, – Айдан сурово свел бровки и стал очень сосредоточенным, – я беру банку в левую руку и наполовину закрываю ладонью горлышко, а потом правой рукой засовываю туда жуков, сколько влезет.

- Сколько? – насторожился Хатим, – ну, хотя бы примерно…

- Вот когда ученые начинают задавать мне такие вопросы, – поджал губы Айдан, – я прямо начинаю чувствовать себя шарлатаном! Понятия не имею, сколько! – рассердился омега, – сколько влезло, столько и хорошо! Большая банка – больше влезло, маленькая – меньше… Я их туда засовываю, пока они туда залазят, они там тоже не просто так лежат. Сразу начинают прыгать, лапами своими сильными толкаться, только умудряйся банку удерживать! Думаешь, легко? – Айдан возмущенно уставился на Хатима, – не удержишь банку и будешь потом всех жуков по комнате ловить! Ну, так вот, – успокоился немного селафь и продолжил, – засовываешь их туда, сколько сможешь, а потом закрываешь банку крышкой с дырочками, чтобы жуки не сразу задохнулись, а пожили там немного.

Они, когда успокоятся, то начинают мед со стенок банки и друг с друга есть, а когда мед весь съеден, то я закрываю дырочки и жуки засыпают. После этого надо подождать пару дней. Это важно! – Айдан поднял вверх палец, – если откроешь банку слишком рано, то они оклемаются и разбегутся. А когда они точно передохли, то вытряхиваешь их на чистую тряпочку и оставляешь на солнце. За месяц они высыхают, как сухарики. Когда ты сможешь сломать жуку лапку, и она треснет, как сухая веточка, жуки готовы! Их надо растолочь в ступке и залить водой. Из расчета, чтобы воды было в два раза больше, чем жуков. Через пару месяцев вода поменяет цвет и это значит, что настойка готова! Все просто!

- Хм, – Хатим задумался, – странно, когда я проводил молекулярное исследование настойки, я находил фруктозу с сахарозой, фолиевые кислоты и большее количество микроэлементов по сравнению с простыми жуками шур-шур, но мне в голову не приходило, что это мед, я грешным делом думал про сыворотку крови, добавленную в настойку!

- Но это был бы ХАРАМ! – Айдан схватился за сердце, – как ты мог подумать, что я дал бы ТАКОЕ родным и близким! Ох, – Айдан сел на ослабших ногах на диванчик, – мне аж нехорошо стало! Это мед!! Глупое ты создание!

- Простите меня, Айдан, – Хатим опустился на колени перед Айданом, – простите, что-то я перемудрил в своих исследованиях. Но у настойки такие необычные свойства и так много побочных действий, причем широкого спектра, что мне в голову не приходило, что все может быть настолько просто… Простите меня, умоляю… Но фруктозы и сахарозы там было меньше, чем в меде, – Хатим повел глазами по сторонам, – по всей видимости, жуки начали переваривать мед, возможно, все дело в их желудочных соках…

- Я всегда считал, что шизофрения – это наследственная болезнь, а на Сабахе нет наследственных болезней, – Альби поджал губы и задумался, – нет, ну конечно, это может быть и последствием повреждения мозга, например, при наркотиках или множественных травмах и кровоизлиянии, но…

- А где ты нашел здесь столько шизофреников, чтобы проводить на них исследования? – Тигран насторожился, – я не помню, чтобы у отца в институте составляли такие группы риска из жителей. Здесь вообще для медиков, кроме переломов и вывихов, самый экстрим – это вырезать аппендицит.

- Я не на местных экспериментировал, а на медиках из акваколоний, – поморщился Хатим, когда его мысли прервали, но заметив, как у всех вытянулись лица, встал с колен и решил пояснить, – у них очень закрытое общество и нет притока свежей крови. Именно поэтому часты близкородственные связи и как результат – шизофрения в различных формах и проявлениях едва ли не норма. Именно поэтому у них разрешение на брак наступает в столь позднем возрасте. Все просто ждут, как она может проявиться. Если человек может себя контролировать, то разрешение на брак дается, но если все плохо, то его стерилизуют.

- Да, близкородственные браки – это действительно плохо, – Айдан понимающе покачал головой, – именно поэтому омежками обменивались между эмиратами. Свежая кровь – это важно. Но неужели в акваколониях больным на голову людям разрешают работать на таких ответственных местах?

- Некрасивая формулировка, – поморщился Хатим, – и потом, у них есть большая градация допусков и разрешений. Я об этой проблеме узнал случайно, услышав о сокращении времени ремиссии у ведущего медика. У человека нарушился сон и был сильный тремор рук, я, если честно, думал, что он запойный алкоголик, а настойку сладких снов предложил случайно, из собственных запасов. У меня порой бывает бессонница, когда сильно устаю. Но у человека через три дня приема пропали галлюцинации и он выглядел великолепно. Мы разговорились, и после этого я попросил у вас целый графинчик настойки.

Практически весь персонал акваколонии на станции стал моей подопытной группой. Они сами медики и работать с ними было само удовольствие. Очень подробные отчеты о собственном самочувствии, это просто счастье для ученого! Тем более, что они привычны к отслеживанию собственных психических и психоэмоциональных состояний. Они в быту пользуются анализаторами собственной крови, чтобы избегать кризисных ситуаций. Идея, что жуков настаивали на сыворотке крови, была, в принципе, их, я не хотел в это верить, хотя по химическим составляющим все выглядело именно так.

- Состав меда очень близок к составу крови, – Айдан встал и, потянувшись, постучал Хатима по голове, – именно поэтому он полностью усваивается организмом и влияет на качество крови, но как ты мог подумать, что я нарушу закон?

- Простите меня, – Хатим опять опустился на колени и, поймав руку Айдана, поцеловал ее, – простите, что допускал такую мысль. Как я могу загладить свою вину?

- Хм, – Айдан попытался вытащить руку, но Хатим держал ее крепко, и Айдан смирился, – я запрещаю рассказывать рецепт иноверцам. Они покупают у меня эту настойку наравне с другими, ты можешь торговать ею или делать ее бесплатно, – Айдан закатил глаза, – во имя науки, но вот отдавать им рецепт я не разрешаю. Это будет твоим наказанием. Умолчи коллегам часть знаний и не вздумай делать им намеки! И, кроме этого, эту настойку в любом случае возможно делать только на Сабахе. Без наших жуков и без геомагнитных бурь она все равно будет всего лишь химическим аналогом без капельки волшебства.

- Так ты торгуешь настойками? – Ран с интересом смотрел на селафь, – давно?

- С тех пор, как твои родители привезли сюда федералов, – пожал плечами Айдан, – вначале я делал настойки для твоего отца, но там делают собственные лекарства, такие, что можно производить в промышленных масштабах. Мои настойки в любом случае штучный товар. Я каждый год делаю свежие настойки, а прошлогодние продаю. Не потому, что они стали плохими, просто зачем мне излишки? И потом, золото в кармане тоже лишним не бывает.

- Альби, я надеюсь, ты понимаешь, что все, сказанное здесь, является тайной? – Хатим пристально смотрел на омегу, который очень сосредоточенно расправлял складки платья на животе, – ты ведь не будешь никому рассказывать о том, что слышал?

- Хатим, – Альби вздохнул и улыбнулся, как будто перед ним стоял неразумный ребенок, – у меня в голове сейчас переезд общины. Ты можешь себе представить, как я волнуюсь и сколько вопросов мне предстоит решить. С гаремом, слава всем богам, разобрались, а теперь впереди питомник. Перевезти утварь и вещи из одного дворца в другой и при этом умудриться не растерять нужные вещи и не допустить, чтобы их разворовали по дороге. А потом надо организовать досуг всех детей, которых перевезут вместе с матерями и прочими престарелыми родственниками. Пока отцы работают на стройке, дети не должны бегать по улицам, как беспризорники. И, кроме этого, питание слуг во дворце. И потом, надо ли столько слуг? И куда девать ненужных? И что делать с хосписами стариков? Или их нет? Тогда надо будет их организовать. Мне продолжать, или ты поверишь, что мне как-то начхать, в чем там замачивают местных сверчков?

- Но ты ведь не собираешься заниматься всем лично? – насторожился Ран. – Для этого есть слуги и альфы.

- Нет, но пендели раздавать собираюсь, и, кроме этого, надо присмотреть, что мы могли упустить, чтобы потом не плакать и не каяться. – Альби достал и спрятал блокнотик, а потом посмотрел на мужа, – ты ведь не будешь против, если я завтра улечу домой? Не хочу здесь больше околачиваться. Надо гостей отвезти домой, напомнить гарему Маджида, кто в доме главный, и проверить ключника. То, что за него поручился Алан, это, конечно, прекрасно, но человек должен помнить, что его могут проконтролировать в любой момент и ему не следует расслабляться.

- Э-э, – растерялся альфа,- ты хочешь улететь один, на новом шаттле? А как же я?

- Я буду не один, – Альби встал и подошел к мужу, – хочу отвезти и Мурата с Зинатом, и Хануна с Махиром. А еще Фатим. Его тоже следует вернуть домой. В гостях, как говорится, хорошо, но дома дел выше крыши. И, кроме этого, я заказал два аквариума, хочу отвезти их домой, пусть поставят, где надо. Все людям развлечение. А потом сразу вернусь к тебе, – Альби заглянул в глаза расстроенного альфы, – сейчас, пока заседает Совет, тебе и так хоть разорвись между двумя отцами. А я быстренько натявкаю на всех, сделаю грозный вид, раздам благословляющих пенделей и, убедившись, что все работают, а не лодырничают, сразу вернусь к тебе! И мы будем с тобой нежиться в тишине и спокойствии, пока другие работают в поте лица. И, главное, на нашем этаже больше не будет посторонних, только ты и я.

- Звучит очень заманчиво, – Ран с улыбкой поймал руки омеги и поцеловал нежные пальчики, – только ты и я. Интересно, как надолго тебя хватит бездельничать в тишине?

- Можно подумать, ты сам сможешь валяться, пока вокруг все бурлит и пенится, – надул губы омега, за что сразу был расцелован. – Ран, ну правда, я быстренько туда и обратно!

- «Туда и обратно» звучит, как по Толкину, – Ран рассмеялся и обнял супруга, – с орками посредине и драконом в конце. Не хочу отпускать тебя одного, а улететь самому не получится, селафь…

- Нет, нет, нет, – Айдан замахал руками, – я с места не двинусь, пока все не закончится! Эмирам кто-то должен напомнить, с чего все начиналось! Тогда эмиром становился самый достойный, а омег ценили, как равных, а не как призовых жеребцов. Да, шариат разрешает четырех супругов, а гаремы распускали после рождения наследника. У каждого человека должен быть шанс на личное счастье. Разве можно счастье строить за счет несчастья других?

- Благое дело, – Альби обнял свой животик и строго посмотрел на мужа, – не переживай за меня. Я буду не один. Не забывай, что со мной Мурат, Зинат и Фатим. Я уверен, что они помогут мне, хотя бы ради собственной выгоды. Всегда приятно дружить с победителем. А на моей стороне сейчас и закон, как у единственного супруга в двух гаремах, и общее настроение людей в общине, ведь мой муж – кормилец. Люди боялись голода в этом году, а в итоге? Им привозят продукты большими кораблями! А впереди перспектива нового города и безбедной жизни для себя и детей. Поверь, в городе люди готовы целовать песок, по которому ты ходишь!

- Так то оно так, – скривился Ран, – но я…

- Я не буду делать чего-либо тяжелого или героического, – Альби положил ладошки на грудь мужу, – просто люди должны видеть, что о них не забыли и все под контролем. А не то, что все разъехались, а вы там выживайте, как хотите. Нет! Люди должны видеть, что о них помнят и заботятся. И тогда, даже если что-то не получится, то никто не скажет, что все пропало, потому что бросили в ответственный момент, а просто старались, но не получилось. Но ведь все старались. Мне надо будет просто обозначить свое присутствие в городе, и все приободрятся. Потому что не бросили, потому что рядом с общиной.

- Он прав, – Айдан цепко смотрел на молодую пару, – работа с общиной – это очень важно. И люди должны видеть не только альф, но и омегу. И супруг – единственный омега, который может выйти из дворца, когда захочет сам, и к нему, как правило, люди приходят со своими бедами и тревогами. Ты же видишь, чем занимается твой оми? Люди в общине должны видеть омегу – защитника бедных и обездоленных. И пусть единственно, что он может, это вытереть слезы, но это не делает его работу менее важной, чем работу эмира. Скажу тебе честно то, что другие не скажут – в эмирате ад Дин уважают Айюба, но любят Хани. Ради Хани люди пойдут босиком по битому стеклу, если он скажет, и в эмирате ад Мин очень уважают Салаха, но спроси, кто самый дорогой к сердцу человек, и все без раздумий назовут твоего оми – Ясмина. Он – путеводная звезда для всех. Он вдохновляет и помогает всем, и к нему за помощью может обратиться каждый.

- Ра-ан, отпусти меня, – Альби сделал умильные глазки, – мне здесь скучно. Ну, чем мне здесь заниматься? Спать и по магазинам ходить? Я от безделья с ума сойду, отпусти меня домой хотя бы ненадолго. У тебя сейчас полно своей работы и ты хотя бы не будешь переживать, что я скучаю. А я тебе пообещаю, что буду паинькой – буду хорошо кушать и много спать, и не буду нервничать. Буду только прогуливаться по дворцу, чтобы все меня видели, и сам глазками смотреть и улыбаться всем, ну или командовать, чтобы не считали меня мямлей и рохлей, который на все согласен. Но для репрессий действительно альфы есть, а еще Заки. Но сейчас у нас дома мне интересней, чем здесь. Ну, пожа-алу-уйста-а…

- Хорошо, – не выдержал Ран и улыбнулся, – но ты мне пообещаешь…

- Обещаю, обещаю, обещаю, – омега начал прыгать на месте, как щенок, – спасибо, спасибо, я тебя обожаю!

Альби выскочил из комнаты и помчался по коридору, заглядывая во все комнаты и крича, чтобы собирали вещи, и они завтра сразу после утреннего намаза отправятся домой. Слуги начали метаться между комнатами и лифтами, таща свертки и баулы, а Альби вернулся в комнату и удовлетворенно сел на диванчик, светясь довольством.

- Все. Я собираюсь домой. Я так счастлив! Ой, пойду, найду Бельчонка, надо предупредить его, что мы уезжаем и меня несколько дней не будет, а потом зайду к местному ключнику, хочу узнать, что нам уже отправили и что собираются отправлять со следующим кораблем,

- Альби достал блокнотик. – И по поводу предварительных заказов из Торговой Федерации, когда там будет поставка, и вообще… ладно, я пошел, до вечера…

Альби поцеловал мужа в щеку, помахал омегам ручкой и выскочил к лифту. Заки едва успевал за ним. Ран только растерянно посмотрел вслед своему шустрому супругу и горько вздохнул. Одного поцелуйчика было категорически мало!

*

Альби расслабленно сидел в кресле шаттла, пристегнутый накрест ремнями безопасности, и пытался уснуть, вернее, не уснуть. Ран сегодня ночью не дал глаз сомкнуть, пытаясь насытиться перед расставанием. И вот пожалуйста, у Альби глаза будто склеиваются, стоит только моргнуть. Кто говорил, что секс и беременность несовместимы? Тот, наверное, не любил… Изменения в фигуре ничуть не остужали желание, а даже наоборот, подстегивали. Грудь стала намного чувствительней, а позы… а позы почти не изменились, лишь только Альби стал менее подвижным, зато более чутким. Он открывал для себя новые эрогенные зоны. Оказалось, у него были очень чувствительные лодыжки, и пальцы на ногах. А еще, было очень приятно, когда Ран елозил щетинистой щекой по спине и нежным полупопиям. Не сильно, но обозначая свое присутствие, то щекой, то подбородком. И суточная щетинка вызывала табун мурашек, настолько сильных, что если бы были волоски на коже, то они стояли бы дыбом, а так появлялись пупырышки, как при морозе… А следом за щетинкой мягкие губы собирали свой урожай стонов и ерзанья…

- Просыпайся, – Заки бережно расстегнул защелки на ремнях, и Альби открыл осоловелые глаза, – просыпайся, мы уже прилетели…

Альби обвел взглядом стол и сидящих в креслах вокруг него омег. И собрал полный комплект взглядов, от понимающих и насмешливых от Мурата и Зината, до нежно-ласкового от Фатима, нейтрально-сосредоточенного от Махира и откровенно завистливого от Хануна. Но его сейчас ничего не могло задеть. Сегодня он впервые увидел СВОЙ шаттл. Это было очень необычно и оченьволнительно. Как-то, свои драгоценности он воспринимал проще, наверно потому, что в его мозгах они не отпечатывались, как нечто стоящее. Красивые блестяшки, не более. Нет, он понимал, что они очень дороги, но в мозгах они были из разряда бижутерии, вроде фенечек, сплетенных из шнурков. А вот шаттл, нет даже не так, Ш А Т Т Л!! Громадная махина, стоящая на блестящих опорах, отсвечивая белыми боками, как снежный сугроб на песке… Это было круто! Это было мегакруто!! Сегодня на рассвете его и остальных омег со всем почтением загрузили в омеговозку и повезли по полусонному городу за пределы купола. Туда, где стояли шаттлы. Много. Это были шаттлы эмиров, они были в различной цветовой гамме от светло-серого металлика до антрацитово-черных, и только его корабль был белым, как лебедь среди ворон. До шаттла их сопровождали эмир Маджид и Ран. Альфы были в сопровождении своих побратимов. Альби краем сонного уха слышал, как с Раном почти переругивались его сотник и старший из альф Маджида. Оба альфача настаивали, чтобы Ран сейчас остерегался подлости завистников и не разъезжал по городу в одиночестве. Городская стража – это, конечно, хорошо, но о собственной безопасности надо позаботиться самостоятельно, тем более, что есть много воинов, желающих прикрыть его спину. Возле шаттла стояла команда бет в форме. Это были пилоты, с которыми был заключен контракт на пять лет, что было обычной практикой для Сабаха. Вместе с покупкой корабля подписывался договор на сервисное и техническое обслуживание с обязательным наймом экипажа. Если пилотировать корабли эмиров могли и альфы, то на омежий шаттл набрали только бет, которые ежились под пристальными взглядами альфачей. Корабль внутри оказался тоже белым с нежными голубыми вкраплениями. На белых коврах были нежно-голубые розы, а на белых диванах лежали голубые парчовые подушки. В шаттле было десять спален для гостей, три для слуг, большая кают-компания со столом, специальными креслами и диванчиками под стенкой, а еще крошечная кухонька. Прямо не шаттл, а небольшой корабль для дальних перелетов. И все практически белое, с вкраплением голубого, золотого и блестящего металлика. А вот спальни были разного цвета и разные по дизайну, как настоящие выставочные образцы с дополнительной лентой окрасок – голубая, бежевая, салатовая, красно-шоколадная, золотистая с деревянными вставками и павлиньи-яркая с целым спектром подушек и мишуры. Альби даже зажмурился, когда увидел такое буйство красок, и только самая большая спальня была белоснежно-нежной с кружевом, стразиками и меховой опушкой в самых неожиданных местах. Альби прошелся по кораблю и уселся в кресло, весь перелет в любом случае не займет и часа. Ран после того, как удостоверился, что с Альби все хорошо, наконец успокоился и, коротко поцеловав полусонное создание, вышел из корабля. Омеги разбрелись по кораблю, но стоило пилотам сообщить, чтобы все приготовились к старту, все сразу бросились в кают-компанию, чтобы быть рядом с Альби. Слуги, пристегнув своих хозяев, уселись у их ног. Пока Альби зевал и пытался изображать неспящего человека, корабль успел и взлететь, и приземлиться. В эмирате ад Сафи, судя по солнцу, было хорошо за полдень, и первое, что увидел Альби, выйдя по пандусу на песок, это новый темно-серый шаттл, откуда альфы Маджида выводили своих жеребцов. По песку мчались альфы, чтобы выяснить, чьи корабли сели возле города, пока их эмир отсутствует. Но, признав Маджида, а потом и Альби (похоже, по Заки, стоящему перед ним), один из воинов стегнул коня и помчался обратно в город, чтобы прислать омеговозку.

- Маленький, – Маджид подошел к белому шаттлу и остановился неподалеку, вглядываясь в прорезь шейлы, – как ты себя чувствуешь? Не стой на солнце, ты, наверное, уже отвык от жары? Во дворце Салаха воздух прохладный, как на рассвете…

- Мне нравится, когда тепло, – Альби переступил ногами, пытаясь вытряхнуть песок из шлепок, – я рад вернуться домой. Устал от безделья. Я узнал, что ткань для формы альфам завезли буквально вчера, хочу удостоверится, что она точно того цвета, что я заказал.

- И какого она будет цвета? – насторожился эмир.

- Темно-синяя, – Альби задумался, – называется «Венецианская ночь». Не знаю, что там с Венецией, – Альби пожал плечами, – но я выбирал самую стойкую к выгоранию ткань. Не сильно яркую, так, чтобы в случае, если она начнет все же выгорать, не стала васильковой, как у бедуинов, но и не сильно темной. Все же, в темном очень жарко под солнцем.

- Она не будет песочной, как у Тигриной сотни? – удивился эмир и довольно улыбнулся, – я думал, вы решите сделать всех в один цвет.

- В один, – кивнул головой омега, – в цвета эмирата ад Сафи. Пусть все привыкают к мысли, кому служат. Но вот гутры у всех будут белые! Пусть хотя бы голове будет легче под солнцем, и опять-таки, следы пота на белом не так видны, как на темном. И еще я хочу сделать всем праздничные белые рубахи! Это будет красиво и нарядно! На праздник у альф будет светлая одежда. И это правильно! А как вы думаете, может, украсить им праздничную одежду вышивкой? Должна же быть у людей радость?

- Должна, – расплылся в улыбке альфа, – по поводу вышивки думай сам. Они будут рады любому твоему решению. Рубахи для праздника для альф, это ж надо… а что еще?

- Я заказал кожу, но только не в Торговой федерации, – Альби задрал подол абая, чтобы добраться до кармана на платье, – я разговаривал с ключником в ад Мин, он сказал, что кожу для седел лучше покупать в ад Шиди. Я отправил туда запрос на покупку, и они ответили, что пришлют кожу ближайшим караваном. Они, оказывается, где-то здесь неподалеку…

- М-м, – задумался Маджид, – действительно, сравнительно неподалеку. Через два эмирата от ад Сам… – эмир Маджид задумался и тряхнул головой, – даже странно думать, что больше ад Сам не существует. Вскоре этот эмират поглотят пески и люди забудут о его существовании. Вскоре и мой эмират станет призраком…

- Отец! – Альби подошел и осторожно положил ладошку на грудь альфача, – не говорите так! Эмират ад Сафи вскоре засверкает, как бриллиант в новой оправе! Самое главное в эмирате – это люди, а они все будут с нами.

- Но мой город, мой дворец останется в песках и вскоре окажется позабыт-позаброшен, – Маджид вздохнул, – будет светиться остовами стен, как кости верблюда в песках.

- Совсем не обязательно, – Альби пожал плечами, – я узнавал у строителей Шерри, они советовали распилить мрамор дворца и перевезти на новое место. Это будет намного быстрее, чем добывать мрамор в карьерах, обтесывать, покрывать его узором сур, чтобы установить его на место. Можно посмотреть на дворец Зияддина и решить, что оттуда мы хотим забрать. Я слышал, там очень красивая мечеть бирюзового мрамора и купальни альф в хамаме дворца. Говорят, что они были самые красивые по отделке на всем Сабахе.

- Да, – Маджид задумался, – действительно, там был самый красивый альфий хамам из всех, что я видел. И что, можно распилить его на куски и перевезти?

- Меня уверили, что можно, – Альби порылся в блокнотике, – да. Точно, так и говорили – распилить, пронумеровать каждый кусок, перевезти и собрать на новом месте. Это будет не просто, но проще, чем изготавливать все заново. А главное, намного быстрее! Так что из дворца Зияддина надо забрать не только ковры, но и сам дворец! Я не видел внутренний двор в эмирате ад Сам, но вот лично мне очень нравятся персиковые колонны внутреннего дворца ад Сафи. Заберем их на новое место?

- Заберем, – улыбнулся эмир. – Ты прав. Не надо оглядываться назад, надо смотреть вперед и думать о будущем. А твоя идея с перевозкой мрамора из одного дворца в другой действительно хороша. Я помню руины дворца в брошенном эмирате, и если мы будем строиться на том месте, то можем перевезти оба дворца, и то нам камня не хватит. В брошенном городе очень большой дворец. Надо будет взять камнерезов и сделать ревизию стен прежнего дворца. Что можно будет оставить, а что нужно будет заменить. И, конечно, поднять стены выше. Сделать новые лестницы и переходы между башнями. Хм. Обсужу эту идею с побратимами.

По пескам от городских ворот неслась омеговозка c развевающейся черной накидкой, оставляя после себя столб пыли. Маджид фыркнул и отправился к альфам, чтобы узнать последние городские новости.

- Ты собираешься разорить до конца эмират Зияддина? – на пандусе стоял бледный Мурат и держался за портал входа.

- Я собираюсь спасти все, что получится, – Альби развернулся и стал подниматься по пандусу в ожидании омеговозки, – Маджид прав, после отъезда людей брошенный город очень быстро обветшает и начнет рушиться. Ты видел руины брошенного города? Его разорил эмир Джабаль, а впечатление такое, будто он стоит пустой уже несколько поколений. Даже жутко было ходить по его улочкам. Поэтому попробуем спасти из города ад Сам как можно больше и людей, и вещей. И потом, разве тебе не будет приятно видеть родные стены коридоров в новом доме? Я думаю, что домашнюю мечеть, что находится сейчас в ад Сам, мы однозначно перевезем. Ты сможешь молиться в ней и вспоминать мужа. Разве это плохо? Разве ты хотел бы, чтобы она разрушилась оттого, что за ней перестанут ухаживать люди?

Альби подошел вплотную к Мурату и пристально посмотрел ему в глаза, в которых дрожали невыплаканные слезы.

- Скажи, что ты против, и я успею уговорить альф не трогать дворец ад Сам. Но без людей он станет призраком. А спустя какое-то время там появятся разбойники, караванщики и просто любопытные людишки, которые будут без всякого почтения ходить там, гадить по углам, разводить костры на мраморных полах и пытаться отколоть красивые куски. Я видел брошенный дворец, это ужасно выглядит со стороны, и трудно представить, что чувствуют люди, которые там, возможно, когда-то жили. Подумай и скажи, какой судьбы ты хотел бы для своего дворца? Забвение или вторую жизнь?

- Ох, – Мурат сел прямо на солнцепеке на железный язык выдвинутого пандуса. Возле него сразу стали хлопотать Тото и слуга Зината. Омега выпил воды и отмахнулся от слуг, – отстаньте! У меня все хорошо, отстаньте. Ты прав, Альби, прости меня за эту невольную истерику. Просто я до сих пор не могу осознать, что прежней жизни больше нет. У меня такое чувство, будто я побывал в гостях, только вот вернуться домой у меня не получится…

- Мурат, – Альби присел перед омегой, – я соболезную твоему горю и твоей потере. Но я прошу тебя быть сильным, если не ради себя, то ради памяти мужа. Надо попытаться спасти все, что можно, и, главное, позаботиться о людях. Тех самых людях, о которых заботился твой муж.

- Перестань, – отмахнулся Мурат, – не стоит делать из моего мужа мученика. Да, другим я не позволю сказать про него плохого слова, но самому себе врать не стоит. Зияддин в тот момент думал не о людях, а о том, чтобы покрепче насолить Маджиду! Если бы у него получилось убить твоего мужа, он был бы счастлив. Лишь бы у Маджида вдруг не оказалось того, чего не было у него самого. Нищета и отчаянье могут толкать людей на подлость, и последние несколько лет я с трудом узнавал своего мужа. Но я все равно продолжал любить его, видя в нем того самого отважного и гордого альфу, что светился от счастья, пока росли наши сыновья. Смерть детей сломила его, а бедность добила его гордость, оставив руины вместо былого величия.

- Так странно, – над двумя сидящими на пандусе омегами возвышался Фатим, – новый эмират закончит вражду двух эмиратов, и в итоге два дворца сольются в один общий и два народа будут жить как один в круге стен, которые возведут на новом месте. В итоге, ни у Зияддина, ни у Маджида не останется ничего, что было прежде. И даже не знаешь, кому следует позавидовать, Зияддину, который умер в уверенности, что победил, или Маджиду, который своими руками будет разорять собственный дом.

- Но ведь… – Альби оперся на руку Заки, чтобы встать.

- Я понимаю, – Фатим улыбнулся глазами над краем шейлы, – я понимаю, что новый эмират будет носить имя ад Сафи, но это в любом случае будет новый город. А истинный ад Сафи будет разорен, так же, как и ад Сам.

- И что вы предлагаете? – Альби недовольно скривился и уперся рукой в поясницу, которую вдруг потянуло, как от усталости, – вы видите другой выход в сложившейся ситуации?

- Нет, – Фатим замотал головой, – я вообще с трудом представлял, что будет дальше, после того, как Зияддин погиб, оставив свой эмират Тиграну по праву меча. И я очень рад, что вы с мужем придумали такой красивый выход из такой некрасивой ситуации. Объединить два дворца в один так, чтобы никто не мог понять, где начинается один и заканчивается другой. Перемешать людей и дать им новую цель в жизни. Я рад, что увижу это своими глазами, и хотел бы помочь тебе.

- И я, – Мурат встал и развернул плечи, – хочу, чтобы память о моем муже осталась светлой. Пусть люди запомнят, что он бросился на меч, лишь бы они жили счастливо.

- Ну тогда засучивайте рукава, уважаемые, – Альби посмотрел на замершую перед пандусом омеговозку, – впереди у нас много работы!

*

Фатим попросил разрешения перебраться на половину Альби. Он в любом случае не наложник Маджиду и может сам выбирать, где жить, и он был бы не против переехать «туда, где компания веселее». Альби махнул рукой, соглашаясь, с его стороны в любом случае было десять комнат. Первая комната была «зайкиной», потом Ханун с Махиром, четвертую комнату занял Фатим. Пятую Зинат. Шестую выпросил Мурат под «свою гостиную», а в седьмой расположился сам вдовец. Омеги Маджида выплыли из своих комнат, когда Альби перешагнул порог гарема и стоял на улице, расстегивая абая и стягивая шейлу. У него было белое платье с нежными веточками незабудок. Нежные голубенькие цветочки выглядели так невинно на фоне массивных «сапфиров валиде», примерно, как молодой омежка на фоне трех матерых омег, которые вышагивали за ним следом.

- Хочу представить вам еще раз Мурата ай Зияддин ад Сам и его друга Зината. Они теперь мои гости и будут жить на моей половине. Кроме этого, я приглашаю Фатима переехать на мою половину, поскольку у меня больше места, и, кроме того, мы успели подружиться в дороге. Я привез вам в подарок новые сериалы и сладости из кондитерской.

- Поминальные сладости? – Лулу вышел вперед, – бедняжки, потерять одиннадцать омег. Ну, ничего, ничего, мы поможем вам пережить печаль.

- Это скорее угощение с чужого свадебного стола, – подал голос Фатим, – Альби-эфенди очень удачно выдал замуж счастливчиков. Я привез картинок с их свадеб, а еще много рекламной продукции различных магазинов и проспекты из Аквапарка. Хочу забрать часть своих вещей из старой комнаты, и пока слуги намывают полы и перетаскивают кровать, с удовольствием дам их вам посмотреть. Вот только слуги принесут подарки, которыми меня так щедро осыпали Айдан ай Асад ад Дин и Ясмин ай Салах ад Мин, я найду там фот-то-графии со свадьбы и мы сможем порадоваться чужому счастью. Эмират ад Мин такой удивительный, жалко, что вы побоялись поехать с Альби-хатун. Поездка была очень веселой.

- Свадьба, вернее свадьбы? – насторожились омеги и подошли ближе, – наш уважаемый Альби ай Тигран устроил День выбора, пока все эмиры съехались на выставку?

- Нет, – Альби невозмутимо поправил браслеты на руках, – я выдал их замуж за воинов. Достойных воинов в эмирате ад Мин. Но об этом не стоит рассказывать впопыхах. Давайте соберемся вечером и расскажем друг другу, что произошло с нами, пока мы были в разлуке. Мне кажется, дома за время нашего отсутствия произошло много интересного? Или я не прав?

- Прав, – Камиль сделал пару шагов вперед, – дворец кишит, как муравейник, посторонними. Столько чужих людей! Во дворец тянут всякое непотребство, количество слуг практически удвоилось, надо бы выгнать лишних. Зачем кормить прожорливых лентяев? Ваш ключник кормит слуг фруктами! Альфы каждый день едят мясо! Этак люди скоро перестанут отличать праздники от будней! Это очень расточительно. А детей в питомнике учат грамоте. Вы что, решили сделать из них всех кади? Зачем столько кади? Разве они не должны быть из уважаемых семей в эмирате? Какой род сможет их поддержать? Ваша молодость может быть вам оправданием, но прежде, чем затевать глупости, спросите совета у взрослых и более опытных людей. Эмир Маджид будет очень недоволен подобными новшествами.

- Да, – согласился Альби, – столько вопросов, которые надо решить как можно быстрее. Начну, пожалуй, с ключника, а потом зайду в питомник, узнаю, как идет учеба у биби, всего ли им хватает.

- Я мог бы помочь с питомником, – Мурат снял абая и остался в шейле, сверкая драгоценностями и дорого вышитым платьем, – я могу так передвигаться по лабиринту и питомнику?

- Да, – Альби принял из рук Заки полувуаль и позволил укрыть волосы платком, – муж разрешает мне так ходить по дворцу, так что и вы можете ходить внутри в более легкой одежде, чем на улице. Я буду благодарен, если вы начнете проверку питомника без меня, я присоединюсь позже. Посмотрите свежим взглядом, что мы могли упустить. По моим подсчетам, у них должно хватать и свежего белья с одеждой, и игрушек. Я выбрал махровую ткань на новые полотенца для детей. Надеюсь, в мастерской успели подшить в должном количестве. Но я, возможно, упустил что-то, когда два питомника объединили. Проверьте, как устроили новых воспитателей, не обижают ли их. Возможно, с вами люди из вашего эмирата будут более откровенны. Расспросите, чего бы им еще хотелось для лучшей жизни их и биби в питомнике.

- Спасибо за доверие.

Мурат склонил голову перед супругом Тиграна и, попросив Зината присмотреть, как слуги будут обустраивать новые комнаты, отправился следом за Альби в сторону лабиринта. Омеги не успели пересечь двор гарема, как из дверей лабиринта появился эмир Маджид. Он нес в руках шкатулку. Заметив Альби, он довольно улыбнулся.

- Как хорошо, что я успел тебя поймать до того, как ты вышел из гарема! Пойдем, маленький, я хотел бы сделать тебе подарок при всех. Я собираюсь поехать в заброшенный город и раньше, чем к завтрашнему вечеру, не вернусь. Мы поедем на этих быстрых машинках. Дорога до эмирата соседа будет занимать не два дня, а только пару часов! Это просто диво! Ты помнишь, что обещал мужу, что будешь себя беречь?

- Да, отец, – Альби опустил полувуаль и довольно улыбнулся, – вы выглядите веселым, это наполняет мое сердце радостью.

Маджид тем временем дошел до середины двора. К нему бросились его омеги, голося, как они рады его приезду, но альфа остановил их движением руки.

- Я тоже рад вернуться домой, но к сожалению дела не позволяют мне задержаться с вами, мои дорогие. Дел очень много, а вскоре мне надо будет вернуться обратно в эмират ад Мин. Там собирается Большой совет Меджлис, и мне надо там обязательно быть. Я думаю, наш любимый Альби расскажет вам все новости, но прежде я хотел бы сделать ему подарок и подтвердить его статус в этом доме. Держи крепче…

Маджид сунул коробку в руки Заки, а потом открыл ее и вынул диадему в виде широкого обруча. Она была сделана в виде венка из крупных цветов, ярко-синих сапфиров такой же огранки, как ожерелье и браслет на Альби. Серьги с крупными сапфирами оттягивали уши омеги, и когда эмир возложил венок на голову поверх платка, то показалось, что серьги стали продолжением диадемы.

- Эта диадема называется «Короной валиде», – Маджид не опустил руки, казалось, что он держит Альби за уши, – и она долгое время украшала голову моего оми, который был любимым супругом моего отца. Я рад, что теперь она достанется тебе, Альби, потому что ты настоящий Хасеки-султан. Ты не просто супруг, ты опора и сердце своего мужа. Я очень горжусь, что у моего наследника такой умный и проницательный супруг. А еще, очень добрый и милосердный. Ты очень похож на моего оми, он тоже был сердцем всего эмирата и о его красоте и щедром сердце люди поют песни до сих пор.

Маджид прихватил-таки Альби за голову и, притянув, поцеловал венок из сапфиров, после этого наконец отпустил омегу, который выглядел растерянным. Маджид опять улыбнулся ему с мягкой грустью, как во время их первой встречи, вогнав Альби в очередной ступор.

- Из Тиграна получится прекрасный эмир, а из тебя уже сейчас получился хасеки. Когда я увидел тебя впервые, я понял, что это судьба, и я был прав, когда привез для тебя сапфиры своего оми. В тебе живет тот же несгибаемый дух и сила, которая сможет посрамить любого альфу. Я счастлив, что Аллах позволил мне еще раз увидеть такое чудо. Кроткую силу и отвагу любящего сердца, а твоя мудрость так же велика, как и твоя красота. Когда ты назвал меня отцом там, во дворе мечети, мое сердце просто остановилось от счастья. Ты – мой лисенок, и я не нашел бы тебе лучшего мужа, чем Тигран. И мое сердце поет от счастья, потому что мое дитя счастливо и благополучно.

- Отец! – Альби бросился и обнял эмира, расплакавшись у него на груди, – спасибо. Я так счастлив!

- Чего же ты плачешь, глупый? – Маджид растерянно похлопал Альби по спине, – хочешь расстроить отца своими слезами? Не плачь, я не умею утешать детей. Я так долго мечтал о собственном сыне, но не ожидал, что это будет славный лисенок! У Аллаха очень хорошее чувство юмора, он исполнил мое желание и я благодарен ему за такой дар. Потому что я не могу представить лучшего сына, чем ты. При каждой нашей встрече я удивляюсь разумности твоих слов и продуманности поступков. Ты – самый лучший подарок, который я мог бы получить от Аллаха, и я благодарен ему за это.

Альби смущенно замер перед альфой, не зная, что сказать. Заки дал ему платок, чтобы он обтер лицо, а потом протянул флягу с пояса, чтобы он смог напиться. Маджид тоже выглядел несколько смущенным, но обвел грозным взглядом всех людей, замерших во дворе. Слуги попадали на колени, а омеги склонились в поклоне, лепеча невнятные поздравления и эмиру, и хасеки. Маджид грозно позыркал по сторонам, выискивая несогласных, но не найдя недовольных, стремительно развернулся и почти убежал, оставив омег переваривать услышанное.

- Поздравляю тебя, – Мурат опять присел перед Альби, – Маджид прав, если у него и появился сын, то это ты, Альби! Вы с ним даже по характеру похожи, как родные. – Мурат поцокал языком, наслаждаясь моментом, – А Тигран, все же, больше сын Салаха, кто бы там что ни говорил. И получается, что Маджид получил наследника через лисенка! Как все же замысловата судьба… И как тебе корона – не давит?

- Сидит как влитая! – Альби довольно улыбнулся и покрутил головой, пытаясь убедиться, что диадема не свалится, – как будто на меня делали! Мой размерчик!

====== Клочки по закоулочкам ======

Альби проснулся и улыбнулся наступающему дню. Он чувствовал себя выспавшимся и готовым для новых свершений. Он лежал и рассматривал белый полог над кроватью, вспоминая вчерашний день. Вернее, полдня, ведь они прилетели в эмират к обеду. И с самого начала такой подарок! Маджид признал его сыном! Это было так волшебно! Альби вытер набежавшие слезки и засопел носом. Еще не хватало разрыдаться как нюня от счастья. Он повернул голову и увидел, как лежащая возле кровати на тумбочке диадема таинственно поблескивала гранями. Эх, и произвела она вчера фурор во дворце. Вначале все просто замирали как статуи, стоило им увидеть венок на голове у омеги, а потом, как видно, новость, что Маджид признал Альби как родного лисенка, облетела дворец, и к тому времени, как Альби вышел из кладовых Исы, каждый встречный желал долгих лет жизни и благополучия «лисенку Маджида».

- Лови! Тише, не разбуди. Вон еще клок летает, лови. Вон там… Тихо всем…

Альби повозился и вдруг понял, что это, пожалуй, первое утро на Сабахе, когда он проснулся один. Нет ни Рана… ни Заки… Если мужа не было рядом, то Заки всегда был первым, кого он видел, стоило открыть глаза. Альби сел на кровати и удивился. Точно, Заки нет, и даже Ради не сопит где-нибудь в уголке… Даже странно.

- Лови, лови, тихо всем! Что вы как кони скачете? О, Аллах, да закройте вы дверь!

За дверью слышались суета и сдавленные ругательства, там явно что-то происходило… Альби, осторожно придерживая живот, спустился с кровати и потихоньку приоткрыл дверь. По полу сквознячком просочился какой-то белый пух. Альби осторожно поднял его и пощупал. Это явно была какая-то синтетика. Легкая, она хрустела в пальцах, как крахмал. Альби по приютской привычке осторожно посмотрел в приоткрытую щелочку, но при этом не прижимаясь к двери, чтобы случайно не прилетело… и тут заметил, как Заки, Ради и еще какие-то слуги в различных по цвету жилетках ползают по полу или подпрыгивают на месте, пытаясь поймать точно такие же белые клубочки, которые как мотыльки кружили по гостиной. Альби еще раз пощупал пушинку в руке и решительно открыл дверь.

- Господин! – практически простонал Заки, – простите, мы вас разбудили…

- А что происходит? – Альби насторожено посмотрел на побледневших слуг.

- Я не виноват!! – Ханун ударился в рев, размазывая сопли по уже опухшему лицу, – я не виноват! Я не делал этого! Он уже был такой!! Я только хотел посмотреть на платья! Я открыл дверь, а он… они… все разлетелось! Я к нему и пальцем не прикасался! Я только хотел посмотреть на платья!!

- Заки?

- Простите, господин, – Заки побледнел еще больше и подошел к омеге, – я не досмотрел, простите… но я все исправлю, зашью так, что даже не будет заметно… Простите…

- М-м, – Альби осмотрел испуганных слуг и Хануна, которого отпаивал водой собранный Махир, – а теперь поподробнее…

- Ваш заяц, господин, – повинился Заки и виновато опустил плечи, – простите, не углядел.

Альби осторожно двинулся через всю гостиную. В стене напротив была дверь в «Зайкину комнату», сейчас она была плотно закрыта. Альби еще раз пощупал белый пушок в руке и морально приготовился к тому, что увидит за дверью. Зайкина комната была белой от разлетевшегося синтепона или как там назывался этот наполнитель, что летал сейчас по комнате, как тополиный пух. Зайка был не просто выпотрошен, он был безжалостно порезан в клочья. Под ногой скрипнули пластмассовые шарики утяжелителя лапок… Альби замер, едва переступив порог, и прикусил губу, чтобы не расплакаться. Это был первый подарок Рана! Зайка так долго был его другом и спасителем от ночных кошмаров, и вообще, с ним было очень приятно обниматься… За что с ним так жестоко обошлись? Его не просто порезали, а еще и растрепали так, что наполнитель разлетелся по комнате… Альби сразу вспомнил, как взрослые дети в приюте забирали игрушки у малышни и устраивали им «показательные казни» под рев мелких… Альби усилием воли загнал слезы обратно и спокойно развернулся к зрителям в гостиной.

- Заки, надо взять метелку, а еще лучше ведро и мокрую тряпку, и собрать весь мусор. Интересно, кто так позаботился, чтобы устроить весь этот переполох? Стоило бы его заставить здесь убираться самому, тогда он бы дважды подумал, прежде чем мусорить!

- Что здесь произошло? – в гостиную зашел Лулу в светло-лимонном платье, которое неожиданно подчеркнуло белизну его кожи и белоснежные волосы, – ой, неужели кто-то испортил твою игрушку? Какая жалость! Ай-яй-яй, как жестоко с ней обошлись. Прямо в лоскуты порвали… Мой слуга хорошо шьет, хочешь, он восстановит ее?

- Проще купить новую, – пожал плечами Альби, – это все глупости. Не стоит затраченных усилий… Заки, ты можешь достать из шкафа платье так, чтобы оно не испачкалось в этом пуху? Ханун, не реви, у тебя уже лицо опухло. Наперед тебе наука – не суй свой нос, куда не следует!

Заки кивнул головой и дал команду слугам о воде и тряпках, чтобы быстрее собрать мусор из комнат. А после этого послал Ради на кухню за завтраком для господина. Альби вышел из комнаты и спокойно отправился в спальню Рана, чтобы дождаться там свежего платья. Но стоило закрыть дверь, как он прикусил губу, чтобы не расплакаться. Зайку было жалко до слез… Только вот плакать было нельзя. Совсем нельзя. Весь этот демарш был устроен, чтобы он расплакался, так что фиг ему, злодею этому, а не слезы. Альби хлюпнул носом и поднял глаза вверх, чтобы не расплакаться. В спальню просочился Заки с платьем «в розочку» и красным ажурным платком. Альби посмотрел на него печальными глазами, и Заки уронил одежду у порога, бросившись к омеге.

- Альби, не переживай так сильно, – Заки сжал холодные пальцы и сразу стал их растирать, – ты молодец, что не показал обиды, но только не переживай так сильно. Ради очень ловко с иголкой управляется, он умеет штопать, а наполнитель мы возьмём из других игрушек или закажем в Торговой Федерации вместе с тканью для новых игрушек. Вот увидишь, зайка получится, как новый!

- Лучше закажем и новый синтепон, и ткань для игрушек. Мне понравилось, что детей в ад Мин учили шить именно на игрушках. Я бы и сам хотел сшить чего-нибудь в подарок Рану. Только я не умею. Верх моего мастерства – это пуговицу пришить. Зато я их пришиваю так, что потом захочешь оторвать, так только с «мясом» получится. Где мой блокнотик?

- Может, оденешься вначале? – улыбнулся Заки и подышал на холодные пальцы.

- Может, – согласился омега и прижал ладошки к горячему лицу Заки, тот даже замер от неожиданности, – ты сам не переживай из-за зайца, а то на тебя было прямо жалко смотреть там в гостиной. Это просто игрушка. Да, очень дорогая мне как память, но все же, это просто вещь… Моей первой игрушкой была тряпичная куколка, сшитая из лоскутов, с глазами из пришитых пуговиц. Я ее потерял, когда полицейские забрали меня от папочки, потом был заяц с фантиками вместо конфет. Но игрушки не важны, важнее люди, которые эти игрушки дарили. Вначале папочка, потом Энди, а теперь Ран. Надо будет письмо Энди написать, только вот как его отправить?

- Я передам его в эмират ад Мин, а потом его грузовым кораблем передадут на Землю и кто-нибудь из альф в общине отнесет письмо Энди, а если он напишет ответ, то таким же способом передаст мне, а я тебе.

- Почтовый голубь, – рассмеялся Альби и отпустил Заки, – не хочу платье в розочку. Я собираюсь сегодня целый день ходить в сапфирах и короне. Еще не все их видели. Я собираюсь проведать все мастерские и кухню. Так что неси васильковое платье и светлый платок, так, чтобы корону было хорошо видно.

* Поход по мастерским был очень своевременным. Во дворце действительно было очень много народу. В каждой мастерской собрались люди, которые не знали, чем себя занять, и от этого возникали ссоры на ровном месте. «Старые» работники недовольно шипели на «новых», пытавшихся отобрать у них работу, которой и так было немного, а «новые» пытались доказать свое умение работать и стать нужными на новом месте, лишь бы не быть выброшенными на улицу в такое непонятное время. Проще всех оказалось кожевенникам. Альби предупредил, что с ближайшим караваном придет кожа для седел и прочих хозяйственных нужд, а пока всем следует заняться изготовлением новых сапог для альф. Благо, ткани получили в достаточном количестве. Мастера смен сразу приободрились и отправились к ключнику, чтобы взять необходимый для работы материал. Так же просто обошлось и с ткачами ковров. Шерсть была закуплена и доставлена, и Иса устало вздыхал, что тюки занимают сейчас так много нужного для других целей места в кладовых. Альби велел мастерам заняться ревизией имеющихся ковров и их реставрацией по мере надобности. Вчера, когда в его гостиную притащили громадного стеклянного монстра, который вскорости должен стать аквариумом, то вначале его попытались установить поверх ковров, но Альби велел убрать ковры и поставить аквариум непосредственно на мраморный пол. И вот тут выяснилось, что ковры укрывают пол в несколько слоев, здесь принято застилать новые ковры поверх старых. Так, для начала, было мягче ходить, да и сидеть на таком «слоеном пирожке» было теплее, чем на одном вытоптанном коврике, постеленном на холодный мрамор. Альби сам не ожидал, что привезет для собственной гостиной новые ковры. Это были подарки от Айдана и Ясмина. Там были шелковые ковры, которые вызвали завистливые вздохи у гарема Маджида, и объемные ковры с выстриженными узорами и цветами. Их раскатали поверх уже имеющихся, и когда Альби велел убрать ковры из-под аквариума, то из гостиной очень долго скатывали старые ковры, которые слежались и стали совсем ветхими от старости. Альби пришел в ужас от подобного, стоило представить количество пыли по углам! Да, ковры вычищали щетками время от времени, но только верхние, а как же быть с пылью и вездесущим песком, который просачивался между ворсом? От глобальной уборки пришлось воздержаться только благодаря мольбам Заки, поскольку в тот вечер в гостиной Альби намечалась гаремная вечеринка со всеми обитателями двух гаремов и гостями, которые удобно расположились на половине супруга-лисенка, признанного самим эмиром хасеки. Вечеринка удалась на славу. По всем гаремным канонам. Было много сладостей, разговоров, хвастовства, музыки и неожиданно смешных историй. Мурат рассказывал о походе по магазинам, об эскалаторе, стеклянном лифте, о покупке платьев и как потом все закончилось, когда омеги накануне собственной свадьбы оказались с подбитыми глазками и расцарапанными мордочками. То-то их мужья удивятся, раскутав свое сокровище перед первой брачной ночью! Синяки, царапины и следы укусов, как будто их пытали накануне, ну, или они занимались непотребством в особо изощрённой форме. Но в любом случае, такие метки по всему телу не смогут остаться без объяснений. Омеги долго хихикали, делая предположения, как новобрачные омеги будут выкручиваться, и на фоне этого снисходительно отнеслись к остальным рассказам об аквапарке и прочих чудесах ад Мин. В самом эмирате тоже были новости. Даже если отвлечься от приезда во дворец новых слуг и прочей неразберихи, которая стала происходить в городе с отъездом эмира, то больше всех отличился, как ни странно, Листик. Хорошенький бета мало того, что оказался весьма толковым электриком, так еще «недавашкой». Для большинства альф сама идея, что симпатичный бета может отказать в доступе к своему телу, была шокирующей. Разве таким брутальным самцам можно отказать? Листику пытались делать комплименты и тихо зажимать по углам, но у паренька был острый язык, и он, весьма остроумно огрызаясь, выкручивался из неловких ситуаций. Несколько раз, правда, доходило до крика, но за Листика нашлось кому вступиться. Альфы из Тигриной сотни взяли своеобразное шефство над пареньком и, как шушукались слуги, в казарме даже произошло несколько дуэлей. И хотя у самих альф об этом не спросишь, но теперь к Листику все больше пытаются свататься. Заполучить младшего мужа с твердыми принципами и милой мордашкой возжелало несколько альф, и теперь в казарме разве что петушиные бои не начинались, стоило только Листику зайти на альфью территорию. Альби взял себе на заметку поговорить с Маджидом по поводу Листика. Мало того, что он, по факту, единственный дипломированный электрик на целый эмират, так вдобавок ко всему, он же не виноват, что родился хорошеньким? Разве надо травить человека, раз ему так повезло-не повезло с внешностью? Но сейчас Альби вышагивал по мастерским, улыбаясь всем работникам и сходу находя всем занятие. Те же мастера ковровых дел получили громадные стопки ковров, которые надо было вычистить, сделать дефектовку и, по мере возможности, отреставрировать. Ведь зачем выбрасывать хорошую вещь, которая вполне еще может послужить? Ну, а если выяснится, что вещь уже откровенная ветошь, то зачем ее хранить? А кто это может определить, как не сами мастера? Сами мастера впечатлились количеством ковров, которые Иса (с тихой радостью, что может очистить от залежей кладовые) велел вытащить из пыльных комнат на яркое солнышко. А теперь в эти стопки добавились ещё и ковры с половины Альби. Мурат, Зинат и Фатим с гордостью расстелили новые ковры на свежеотмытых мраморных плитах, а Ханун и Махир получили ковры из тех, что запасливый Айдан велел загрузить в шаттл к Альби. И это помимо тех ковров, что Альби получил в подарок на свадьбах омег. Для самой гостиной оставили шелковую красоту, но вот объёмные ковры расстелили по спальням. Омеги Маджида, видя, сколько сора было выметено после ковров, тоже подняли на уши слуг и занялись уборкой и пересмотром собственных сокровищ, чтобы впечатлить новеньких. А Фатим тихой сапой подкинул к дискам с сериалами рекламные показы магазинов и аквапарка, которые были сняты во время одного из омежьих сезонов высокой Моды, и довольно хихикал, видя, как в разгар уборки на половине гарема Маджида все замерло, а омеги собрались тесным кружком вокруг визора. Мда, это вам не сериал про выдуманную историю, а реальные люди и реальные магазины. Но Альби этого не видел. Он едва успел остановить уже начавшуюся драку в швейной мастерской. Все дело было в белой ткани, которую они получили с пометкой «для альф». Там была привычная по качеству ткань для головных уборов, пусть и белого цвета, а еще было явно дорогое белое тонкое полотно прекрасного качества. Вот из-за него и началась настоящая война. Одни мастерицы уверяли, что из нее тоже надо сделать головные платки. А то, что ее много, ну так наверное взяли с запасом, а другие уверяли, что такой качественный и дорогой белый полированный штапель явно предназначен для платьев биби в питомнике! Разве можно такую драгоценную ткань переводить на воинов? Для них вот синюю ткань прислали. Тоже по качеству лучше, чем обычная, но это, скорее всего, или по неопытности, или, как утверждали другие, от щедрости. Вон как слуг и альф здесь кормят! При такой еде скоро щеки у всех от жира потрескаются! Разве можно так вкусно есть каждый день? Так ведь и денег на всех не хватит! Или здесь не будут платить, а только кормить? А как же тогда семьи, дети? Женщины пререкались не один день, пока заканчивали подрубать вручную простыни «про запас» по заказу кастеляна. Они готовились взяться за раскрой новой одежды для альф, но одни хотели начать с простого – с головных уборов, а другие настаивали на штанах. Пусть пойдут в прачечную и посмотрят! У многих альф штаны уже обносились и стали как марля. Тронь и порвется! А еще новые машинки! Листик как раз закончил их настраивать. И вот тогда дело дошло практически до драки. Кто имеет право шить на новых машинках, если мастера в эмирате ад Сафи всегда шили руками, а единственная машинка была сломана очень давно, или мастера из ад Сам, ведь у них было целых две швейные машинки, а значит, и больше опыта работы с такой сложной техникой. Альби зашел в мастерскую, когда женщины уже перешли к рукопашной и таскали друг друга за волосы по полу. Он по приютской привычке пронзительно свистнул, как будто рядом злобные воспитатели и надо быстро разбегаться в стороны, а иначе влетит всем по самое не балуй! На женщин свист подействовал самым благотворным образом. Они расцепились и стали, судорожно оглядываясь по сторонам, поправлять платки и одежду. Заметив омегу, они окончательно смутились и постарались сбежать под стеночку, чтобы меньше отсвечивать. Как раз в этот момент в мастерскую забежали альфы. Сверкая оскаленными зубами и яростно вращая глазами в поисках врагов. Альби едва успел отшатнуться в сторону, и его прикрыл собой Заки, чтобы эти супостаты не толкнули ненароком.

- Где чужой? Где опасность? – альфы сжимали в руках сабли, благо, что в ножнах, и при этом пытались определить, куда бежать дальше, – кто свистел?

- Я, – Альби отодвинул Заки и вышел вперед, – я хотел призвать к порядку и остановить свару. Простите, что побеспокоил…

- Хасеки! – отшатнулись альфы, – что за беспорядки? Кого наказать?

- Никого наказывать не надо, – Альби махнул рукой в сторону насупившихся альф, – я со всем разберусь сам.

- А это точно вы свистели? Простите, уважаемый… – прищурились недоверчивые альфачи.

Альби в ответ засунул пальцы под полувуаль и опять пронзительно свистнул, альфы даже растерянно отшатнулись. После этого опять потоптались в мастерской, выискивая взглядом врагов, но вокруг были только перепуганные женщины.

- Благодарю за бдительность, если мы прояснили это недоразумение, то прошу оставить мастерскую, у нас много работы и надо многое обсудить, – Альби показал пальцем, куда именно надо выйти альфам, – если мне понадобится здесь помощь, я обещаю, что обязательно позову вас, но сейчас у меня все под контролем. Так что прошу выйти и не мешать.

Альфы наконец успокоились, приложили руки к груди и, коротко склонив головы на могучих шеях, выскользнули из мастерской, как ласки из курятника. Альби обвел взглядом притихших женщин и снял полувуаль.

- А теперь давайте познакомимся и обсудим сложившуюся ситуацию.

Альби оперся попой о станину швейной машины и велел всем женщинам сесть по местам, потому что разговор предстоял долгий и основательный. Для начала он представился, на случай, если не все в курсе, кто он и какое место занимает в эмирате. После этого он рассказал, что его оми был швеей и свое сознательное детство он помнит, как воспоминание о такой же вот швейной мастерской. Разве что машинок в ней было на два порядка больше, чем здесь и сейчас. Но в скором времени будут завезены еще простые машины и специальные машины для вышивки. Он успокоил всех женщин, что работы в эмирате много и хватит на всех. Даже несмотря на то, что сейчас эмират находится в очень сложном положении и ближайшее время будет жить в долг, они не будут опускать руки и предаваться унынию. Наоборот, следует усилить старание, и тогда у них всех будет хорошее будущее. А что касается работы, он пообещал не задерживать зарплаты работникам и слугам и позаботиться об их питании. Потому что хорошая еда – это залог их здоровья в будущем. И что касается качества ткани и работ, то он хотел бы, чтобы все было самым лучшим. Поэтому и ткань самая лучшая, что он нашел, и надеется, что и к работе женщины отнесутся со всем старанием. Потом он сообщил, что белая красивая ткань куплена для праздничных рубашек альфам. И все потому, что альфы – это не только защитники порядка и спокойствия вэмирате, но и родные люди для всей общины. Они тоже сыновья, о которых должно позаботиться родительское сердце, и не только эмира, но и каждого жителя общины. Он спросил, есть ли у кого-нибудь родственники-альфы, и вскоре поднялась вверх дрожащая рука. У женщины брат был альфой, у следующей был дядей, а следом послышалось, что у кого-то альфа был в родстве, то двоюродным дедом, то племянником. Сыном сестры или тети, и вообще, вскоре выяснилось, что альфы – кровные родственники для всех, и тогда Альби задал простой вопрос – почему они при всем этом родстве для всего эмирата самые обездоленные из всех. Почему у родных людей кроме формы даже праздничной рубахи нет? Разве это справедливо? И разве стоит экономить на родных людях, у которых и семей-то толком нет? Только дела и обязанности. Среди женщин послышалось жалобное шмыганье носом, Альби помолчал немного, давая всем возможность проникнуться этой мыслью. А потом рассказал, что хотел бы украсить эти рубашки вышивкой, только вот не знает, какой. Может, устроить конкурс на лучшую вышивку? Стоит раздать всем желающим куски ткани, из которых потом скроят перед рубашки, и пусть каждая мастерица себя покажет. Самая лучшая вышивка получит приз – пять золотых! Три следующие по два золотых, и еще пять вышивок самых лучших получат по золотому в качестве награды. У женщин загорелись глаза. Они работали за серебро и считали себя счастливицами, а тут золото! И за что? За возможность покрасоваться перед соседями, кто лучшая мастерица? Руки желающих взметнулись вверх, как маленький лес.

- У меня невестка хорошо вышивает, – пожилая женщина едва не плакала, – можно, я ей передам свой кусок ткани для вышивки? Она дома сидит и у нее времени побольше моего будет. Да и вышивает она на зависть всем!

- А у меня сестра! А у меня мама с тетей! А можно? А можно?

- Давайте раздадим ткань всем желающим, – успокоил всех омега, – каждая женщина имеет право показать свое мастерство и победить в конкурсе вышивки. Главное, записать, кому именно дали ткань, чтобы знать, у кого ее надо будет забрать обратно. Только давайте обговорим сроки. Следующий праздник будет через три недели, а это значит, что на вышивку отводится всего две недели, и неделю, чтобы новые рубашки успеть сшить. Пусть наши альфы будут наконец одеты, как любимые сыновья, а не сироты на чужом празднике. Вы со мной согласны?

Ответом Альби было судорожное рыдание из разных углов мастерской. После этого вопросы плавно сместились на текущую работу и задания. Надо было успеть к празднику сшить новую одежду для всех альф, а Альби намекнул, что кожевенники уже взялись изготавливать новые сапоги, и неужели швеи не успеют утереть нос этим мужчинам, тем более, что их и больше, и работа при новых машинках пойдет быстрее. Альби подтвердил, что вскоре привезут еще новые машинки и надо успеть научить всех пользоваться новой и, несомненно, опасной техникой. Сразу нашлись старшие мастерицы, которые уверили омегу, что присмотрят, чтобы все закончилось благополучно. Работа в мастерской сразу закипела. Старшие мастера стали организовывать, кто кроит, кто наметывает, а кто строчит на машинке. Старшая по цеху уверила омегу, что в конце рабочего дня тонкую белую ткань разрежут на одинаковые куски и договорятся между собой, где именно должна находиться вышивка, так, чтобы потом можно было сшить одинаковые для всех рубашки, хоть и с разными вышивками. А потом запишут, кто и сколько взял кусков белой ткани, чтобы раздать родным и знакомым. Альби попросил, чтобы через две недели ткань в любом случае вернули, даже если не получится закончить вышивку в срок. Хасеки уверили, что они сами проследят и за сроками, и за пошивом одежды для альф, в том числе и белых рубашек, к празднику.

- А хасеки будет вышивать рубашку для мужа или для отца? – настиг Альби вопрос, когда он уже развернулся, чтобы выйти.

- Я думаю, что самая красивая рубашка должна будет достаться эмиру, чтобы все видели, что наш эмир тоже часть общины, а вот какая рубашка достанется Тиграну, мы решим, когда рубашки будут готовы, – Альби тяжко вздохнул, – у меня в любом случае до праздника не будет свободного времени, чтобы посидеть в тиши и спокойно повышивать. В эмирате набралось столько вопросов, которые могу решить только я.

В ответ Альби услышал гомон уверений, что они сделают самые красивые рубашки и для эмира, и для «красавчика Тиграна», а потом стали благодарить Альби за все, что он сделал, тот только рукой махнул и вышел из мастерской. Надо было еще появиться на кухне. По уверениям Заки, там ситуация была похуже и более взрывоопасной. Альби и не догадывался, что у всего разговора было несколько свидетелей. Те самые альфы, что прибежали на свист, не ушли далеко и решили выяснить, что происходит в мастерской, но в результате услышали много неожиданных вещей. Весь вечер после этого казарма гудела, обсуждая слова и решения мудрого не по годам «лисенка Маджида», вот ведь повезло Тигру – Стражу пустыни. Его супруг – настоящее сокровище, и теперь понятно, почему Маджид каждый раз начинал довольно улыбаться, стоило только произнести имя Альби. Такой лисенок – настоящая отрада для родительского сердца. Просто чудо, а не омежка!

*

В конце дня усталый Альби брел из помещений кухни. Решить ситуацию с наскока, как в швейной мастерской, не получилось. Там и вопросов было больше, и люди злее. Никто не хотел идти на уступки! Казалось, что все уперлись, как бараны, лишь бы прогнуть ситуацию под собственные хотелки. Старенькие не подпускали новеньких к плитам и наплевать, что приходилось работать больше, главное доказать, что новые люди на кухне явно лишние. Все судорожно цеплялись за свои кастрюли, казанки и даже ржавые ножи! Ну и что, что ножи из эмирата ад Сам лучше и новее, каждый повар привык именно к своим ножам и менять что-либо отказывался! Новые люди? Хорошо! Пусть чистят и моют, а готовить есть кому и без них! Стопки казанов, подносов, тарелок, графинов заполняли все кладовки! Повара сбивались с ног, с трудом успевая готовить на такой объем людей. Прямо как на свадьбу! И при этом делали что угодно, лишь бы не брать посуду и вещи из другого эмирата. У Альби просто руки опускались, глядя на взаимную неприязнь… И что же делать? Разве можно заставить дружить и искать компромиссы, просто наорав на всех скопом? А ведь Альби еще не успел выйти из дворца! Надо проведать школы. Как можно быстрее. Как там учителя справляются с таким наплывом детей? Или наплыва детей нет? А вдруг там, как на кухне, неприязнь и драки? Тогда надо еще раз собрать женщин и поговорить об обучении детей. Но скоро и так будет приемный день, можно будет послушать, о чем переживают в общине. Но как оставить кухню без присмотра? И что делать? Наплевать на кухонных и оставить все, как есть, нельзя! Там все может закончиться реальной поножовщиной! Там практически у каждого есть нож, а то и не один! Альби расстроенно брел по лабиринтам питомника. Заки подсказывал, куда надо повернуть, поэтому Альби, погруженный в свои переживания, совершенно не смотрел по сторонам. Все люди, которые попадались по пути, кивали головой и торопились по своим делам. Только цвет жилетки отличал, кто это и откуда. В желтых жилетках были люди из питомника, все, кто занимался биби. В красных были работники с кухни. Они таскали подносы с едой и грязной посудой. В пестрых жилетках, скроенных как из лоскутов, щеголяли личные слуги омег. К ним остальные слуги относились с почтением и, как правило, знали их в лицо, как и омег, которым они служили. Чем выше омега по социальной лестнице, тем большим почетом пользовался его слуга. Из-за очередного поворота появился достаточно крупный слуга в красной жилетке. Альби раньше бы удивился, ведь кухонные мальчики принеси-подай были, как правило, молоденькими и щупленькими, но сегодня Альби насмотрелся на крупных поваров, хотя у тех были фартуки и полотенца, заткнутые за край, но нож… И вдруг Заки его резко дернул за платье, одновременно повалив куда-то. Все произошло так стремительно и одномоментно, что Альби не смог бы объяснить, как он оказался лежащим на полу за спиной Заки, и почему крупный мужчина в одежде слуги и красной жилетке кухонных работников вдруг зашатался, схватившись за горло, и упал на пол. Альби краем уха слышал, как что-то звякнуло по мрамору пола, но Заки велел лежать, и Альби замер, по приютской привычке подтянув колени к животу и для надежности прикрыв живот руками.

- Кто тебя послал? – Альби приоткрыл глаза и увидел, как Заки трясет здоровяка за шиворот, но тот не мог бы ничего сказать из-за торчащего из горла ножа. – Сын ишака! Кто ты такой?

Заки резко выдернул нож, и мужчина забился явно в предсмертных конвульсиях, хрипя разорванной гортанью и суча ногами.

- Заки, – Альби осторожно приподнялся на локте, – у него горло перерезано, он не скажет… а что произошло?

- Тебя пытались убить, – буднично сообщил Заки и опустил на затоптанную ковровую дорожку крупное тело, – хорошо, что я увидел нож.

- А вдруг это был повар? – Альби осторожно уперся локтем о пол, пытаясь сесть, – ведь такое может быть?

- Нет, – Заки присел и потыкал своим ножом в короткое лезвие, похожее на рыбку и без привычной рукояти, – это нож не повара, а метательный нож наемного убийцы. Не буду его трогать, вдруг отравлен. Все в порядке?

- Да, – Альби проверил себя, – все хорошо. Ты очень мягко уронил меня, я даже не ударился. Я могу встать?

- Можешь, – Заки прислушивался к шумам лабиринта, – все в порядке. Давай руку.

Заки, бережно придерживая Альби за локти, помог ему подняться. После этого тот подошел к покойному ближе и вгляделся в его лицо.

- Я его не помню, – помотал головой омега, – но во дворце очень много народу, возможно, он нам просто не встретился раньше. Ты уверен, что он не из кухни? Жилетка вроде красная.

- Он слишком крупный для новенького и слишком чистый для кухонного. И нож… – Заки замялся, – кухонным с пустыми руками нечего делать в лабиринте. А у него в руках ничего не было, а потом он узнал тебя и в его руке появился нож…

Заки ощупал труп, задрал рукав, там был ремешок на предплечье и еще один точно такой же нож, заткнутый рукоятью к ладони. За поясом нашлись кошелек на завязках с монетами и еще один нож со странным, закругленным, как кошачий ноготь, лезвием. Заки довольно похмыкал и оставил свою находку на ковре. После этого прислушался и, дождавшись, когда легкие шаги приблизятся, послал работника питомника (в желтой жилетке) за альфами. Паренек вскрикнул, когда увидел труп с лужицей крови и Альби, стоящего под стенкой. После этого паренек со всех ног помчался, зовя на помощь. Заки недовольно поморщился, но вскоре в коридоре появились слуги, которые любопытно таращились и, заметив Альби, побежали к нему, причитая в голос от страха. Заки опять недовольно хмыкнул, цыкнул и велел людям дожидаться прихода альф, пока он отведет хасеки-султан в безопасное место. После этого Заки довел Альби до дверей склада, но из-за вечернего времени там, кроме Исы, никого больше не было. Иса бросил свои дела и помог Заки довести Альби до дверей гарема со стороны лабиринта. Зайдя внутрь, Заки закрыл тяжелую щеколду с внутренней стороны и крикнул слуг. Когда несколько пестрожилеточных любопытно выглянули наружу и заметили Альби и Заки, то сразу бросились к ним, чтобы узнать, чем могут помочь. Заки коротко объяснил, что на Альби напали в лабиринте и велел, чтобы пока не будет выяснено, что произошло, эту дверь не открывали. Пусть все слуги ходят через дверь, которую охраняют альфы. Старший из личных слуг сразу согласился с подобным и, вытащив из внутреннего кармашка железный ключ, закрыл дверь с внутренней стороны до тех пор, пока альфы не разрешат ее открыть. Безопасность омег превыше всего! После этого Альби со всем почтением проводили до его гостиной, где он попал в руки гостей и своих наложников. Все собрались вместе, поскольку в большом аквариуме наливали воду и устанавливали декорации. Затопленный корабль с мачтами, несколько амфор и сундуков с сокровищами. В аквариуме сидела молодая девушка и шустро размещала кустики водорослей. Девушка была босонога, в мокрых штанах и с заткнутым за пояс подолом платья. Она объясняла замершим омегам, почему нельзя сделать «такие маленькие полосатенькие барханчики» на дне, какие видел Махир в аквапарке.

- Такие маленькие барханчики бывают только там, где есть волны, – девушка закончила высаживать водоросли в песок и приняла из рук парня маленькие сувенирные монетки, которые рассыпала возле как бы раскрытых сундуков, а потом стала поправлять разбитые маленькие амфоры, – у вас в любом случае будут жить донные рыбки, они будут прятаться в этих амфорах и все дно станет плоским в течение дня. Сейчас разложу актинии, губки и кораллы. После этого дольем воды и проверим, как работают фильтры и система обогащения воды кислородом. Ну, это когда пузырьки такие в воде появятся, крохотные такие. Это важно. А после этого включим систему поддержания нужного уровня соли в воде, и если все будет хорошо, то завтра запустим сюда рыбок и креветку.

- И медузу! – Махир сцепил пальцы и выглядел взволнованным, – про медузу не забыли? Такая, как цветочек!

- Не забыли, – девушка принимала из рук парня стеклянные банки с веточками кораллов. Погружала их в воду и только потом доставала из них кораллы и закрепляла вместе с камнями на которых они крепились, – красную тигровую креветку. Очень красивую, прозрачную, с красными полосочками, и медузу Андромеду Кассиопею пурпурную. Она хорошо уживется с вашими рыбками и при этом не будет на них нападать, но и есть себя не позволит. И хотя она большее время будет лежать на дне, выставив вверх свои красивые ножки, но вот в ночное время, когда рыбки будут засыпать, она будет очень красиво плавать.

Альби осторожно опустился на подушку и попытался осознать произошедшее. Его пытались убить? Его… не маленького приютского замухрышку, за кого и заступиться-то толком было некому, а его, который, как его там – хасеки султан? Признанного лисенка эмира? Серьезно? А как же так?

- Мы решили не ужинать без тебя и дождаться, чтобы поесть вместе, – перед Альби возник Мурат, – что-то произошло? На тебе лица нет! Что случилось?

- Альби! Хасеки султан! – в гостиную ворвались омеги Маджида во главе с Шамси, – мы только что узнали, что на тебя напали в лабиринте! С тобой все хорошо? Кто посмел совершить подобное злодеяние? Я сейчас же пошлю за сыном! Пока эмира нет во дворце, он как визирь возглавит расследование!

- Я не хочу об этом говорить, – Альби встал, придерживая живот, в котором ребенок недовольно пинался, – Заки, мою Библию! Я поужинаю в спальне сразу после молитвы. Со мной все хорошо! Я устал! Ужинайте без меня!

Альби зашел в комнату Рана и оперся спиной о закрытую дверь, шаря взглядом по комнате в поисках незнакомцев. Но комната была тихой и пустой. Мягко горели два торшера на высоких ножках, освещая просторную спальню с большой кроватью с резным деревянным изголовьем и белым балдахином. В дверь осторожно толкнулись, а потом тихо поскреблись. Альби отошел от двери и в нее скользнул Заки с подставкой и Библией.

- Я схожу на кухню за ужином и чаем, – Заки поставил подставку возле торшера и положил рядом плоскую подушку, чтобы Альби было удобнее сидеть, – с тобой побудет Ради. Не волнуйся. Здесь ты в безопасности. –

- Заки поймал руку омеги, отодвинул браслеты и, зажав холодными пальцами запястье, стал считать пульс, – тебе надо успокоиться. Дать настойки, чтобы ты поспал?

- Не надо, – Альби освободил руку и стал снимать драгоценности, – пусть Ради принесет ночнушку и расческу. Голова устала от платка и диадемы. Я переоденусь и успокоюсь.

- Хорошо, – Заки кивнул головой и выскользнул из спальни.

Почти сразу появился Ради с перекинутой через плечо ночной рубашкой и двумя шкатулками, которые стояли друг на друге. Пока была приоткрыта дверь, слышались взволнованные голоса омег, но Альби не хотел ни с кем разговаривать. Хотелось вначале обдумать все самому… Ради помог расстегнуть все замочки на украшениях и освободить голову и уши от тяжелых драгоценностей. Следом последовал черед платья, и вскоре Альби огладил руками персиковые оборочки с миленькими бантиками на ночной рубашке. Вот теперь можно сесть на подушку и уткнуться носом в Библию, чтобы собраться с мыслями. Ради посопел за его спиной, а потом стал осторожно вытаскивать шпильки из узла волос и бережно их расчесывать, невольно успокаивая своего господина легкими прикосновениями мягкой щетки к волосам. Альби длинно выдохнул и только сейчас понял, насколько он напряжен. Он расслабил плечи и погладил живот. Ребенок перевернулся и толкнулся в теплую руку.

- Все хорошо, – непонятно кого попытался успокоить Альби, услышал тихое шмыганье за спиной и повторил громче, – все хорошо. Все в порядке, мы целы и в безопасности.

В спальню проскользнул Заки с подносом, на котором стояли тарелки, накрытые сверху крышками, и большой чайник, от которого пахло цитрусом.

- Простите за скромный ужин, – Заки снимал крышки с тарелок, там обнаружилась каша с кусочками мяса и изюмом, на другой тарелке лежали фрукты – пара красных фиников, дольки чищенного апельсина с маленькими веточками киш-миша и травяной чай с запахом и вкусом апельсина. – Этот ужин я взял из котла альф. Они меня и проводили до дверей гарема. Сегодня так безопаснее, на кухне сейчас все бегают и пытаются выяснить, кто был тот человек, что напал на хасеки.

- Вкусный чай, – Альби обхватил горячую чашку и принюхался, – а что за сорт?

- Это верблюжья колючка с апельсиновыми шкурками, – улыбнулся Заки.

- Их что, плохо кормят? – обеспокоился омега, – как же так? Я же велел…

- Все в порядке, – замахал на омегу руками Заки, – тише, тише, все хорошо. По сравнению с тем, как они ели раньше, сейчас они едят «как султаны». – Заки усмехнулся, – это их собственные слова. Эмираты давно уже жили «с туго затянутыми поясами». Альфы не дети, и сами видели и понимали, что происходит. То, что их города были на грани голода, они знали раньше жителей. А теперь они едят мясо дважды в день. Фрукты, которые раньше можно было купить за серебро или надеяться, что угостят караванщики, они едят, как дети, полными горстями. Сладкие душистые финики, это не хлебные сорта, а виноград раньше покупали только омегам, а еще апельсины, мандарины, и фиги, сладкие и мясистые. Поверь, многие до сих пор не могут поверить, что так вкусно можно есть каждый день.

Альби взял тарелку и с интересом поковырял кашу. Похоже, это была перловая каша. Альби часто такую ел в приюте, они ее называли почему-то «дробь шестнадцать». По всей видимости, раньше это что-то значило, какую-то шутку, но за давностью лет осталось только непонятное название, которое все воспитанники передавали из поколения в поколение с таинственным перемигиванием, как большую тайну. Мясо было разваренным, а изюм кисло-сладким и вместе с пряными специями это создавало неожиданный вкус. Альби с удовольствием умял порцию и по приютской привычке облизал ложку. – Заки, – в дверь спальни осторожно поскреблись, – Заки, с тобой хотят говорить альфы.

- Ни о чем не волнуйся, – Заки подошел к двери, – не сиди долго, ложись и вытяни ножки. День и так был долгим и тяжелым. Отдыхай.

- Я не усну, пока ты не вернешься, – Альби разломал финик, добираясь до косточки, – возвращайся быстрее.

Заки кивнул и выскользнул в щелочку двери, за ней на него набросились с расспросами омеги, но дверь закрылась, отсекая большинство звуков. Альби доел фрукты и, вытерев руки полотенцем, уселся перед Библией. В любом раскладе надо было подумать, что же делать с кухней, как объединить людей? Альби открыл Библию наугад и замер, разглядывая гравюру, где Иаков боролся с Ангелом. Он вспомнил, как брат Василий рассказывал эту историю, когда Иаков получил новое имя Израиль и, по всей видимости, вывих бедра. Отец Василий тогда что-то явно пытался рассказать об упорстве и упрямстве. Упорство помогает человеку достичь любых целей. А упрямство ограничивает возможности, портит отношения с людьми и мешает принимать правильные решения. Хотя порой человек сам не замечает, как его упорство превращается в упрямство. И там, в этой истории с Ангелом, было что-то еще, но Альби в то время уже встречался с Раном как с женихом, и поэтому слушал умного человека вполуха, грезя потихоньку о прогулках в парке после воскресных занятий в храме. И вот сейчас он вчитывался в текст под гравюрой и пытался вспомнить, о чем там говорил мудрый брат Василий… Заки прошмыгнул внутрь спальни, увидел, что омега так и сидит у кровати, и стал недовольно взбивать подушки в изголовье, всем своим видом намекая, что пора ложиться отдыхать. Альби поставил на страницу закладку и закрыл Библию, чтобы наконец улечься в кровать.

- Что произошло? – Альби цепко посмотрел на отводящего взгляд слугу. – Заки, или ты скажешь правду, или я пойду выяснять, что случилось.

Заки посмотрел на сведенные омежьи бровки, недовольно посопел, пожевал губу, но заметив, что Альби взялся за край покрывала, чтобы откинуть его, сдался.

- Ладно, лежи уже… – Заки расправил складки на покрывале и тяжело вздохнул, – ножи, которые были возле тела, пропали. Там теперь лежит только простой кухонный нож, и все. Альфы не могут опознать погибшего, но расспрашивали меня, почему я убил слугу с кухни.

====== Клочки по закоулочкам (продолжение) ======

Сон у Альби как рукой сняло. Ножи пропали? Как интересно!

- Надо послать за эмиром! – Альби откинул край покрывала. Заки укутал его обратно, – Заки, ты не понимаешь? Тело надо кремировать до захода солнца. А это значит, никто так и не узнает, что это за человек и что случилось. Где те люди, что были в коридоре, те, которые в желтых жилетках? Они должны были видеть ножи!

- Успокойся! – Заки придавил омегу через покрывало, заставляя улечься обратно в кровать, – за Маджидом послали. Тот, кто это затевал, не учел, что альфы теперь не только верхом передвигаются, но и на маленьких скоростных багги, и ночью достаточно резво гоняют по пескам. Так что эмир будет в скором времени.

- Ради, отправляйся к альфам и передай им, что я жду отца и прошу его прийти в гарем, когда он появится. Передай, что я спать не лягу, пока с ним не переговорю!

- Альби, тебе надо отдохнуть, – Заки удерживал омегу через покрывало, – подумай о ребенке. Здесь нет специализированных перинатальных медицинских модулей и в случае преждевременных родов не факт, что мы успеем довезти тебя с малышом до эмирата ад Мин.

- Заки, не нервируй меня, и все будет хорошо. Руки убери! – Альби наконец откинул покрывало и сел в кровати, – где мое домашнее платье, ну, то, которое без пуговиц? Надену его поверх рубашки и побуду в гостиной. Принеси туда Библию. – Альби увидел недовольную мину у Заки и попытался ему улыбнуться, – пойми, я все равно не засну, пока не выясню все, что меня так волнует. И не вздумай подлить мне настойки в чай! Если я перестану тебе верить, то это будет навсегда!

- Я всегда буду на твоей стороне, – Заки протянул омеге руки, помогая спуститься с кровати, – Ради, не стой столбом, беги к альфам, передай, что велел господин.

Заки достал из небольшого шкафа домашнее платье омеги и помог надеть просторное одеяние. После этого заплел ему косу, заправил кровать и наконец открыл дверь, выпуская своего господина в пустую гостиную. Верхний свет был выключен, показывая всем, что обитатели этой половины отправились отдыхать, и только свет аквариума освещал большую комнату. Альби прошел по скользким коврам, хотелось рассмотреть новую игрушку. Аквариум был полон воды и призывно светился, как витрина дорогого магазина. Альби подошел ближе и с интересом стал рассматривать, что получилось. В одном углу лежал затонувший корабль в окружении леса из водорослей. Казалось, корабль лежит там очень давно, потому что на мачтах виделись зеленые проплешины мха, а из пробоины в днище торчало какое-то зеленое растение. Возле корабля валялись казалось бы хаотично разбросанные амфоры и раскрытые сундуки. Маленькие сундуки, но так искусно вырезанные, что верилось, что когда то ими пользовались, как настоящими. Кованые ручки, сбитые замки… очень красиво… В другом углу было нагромождение камней. Там были губки и веточки кораллов, одни были похожи на рожки, другие на сахарные конфеты, а еще с очень нежными малипусенькими цветами-щупальцами различной окраски. Желтые, розовые, фиолетовые с нежными белыми пупырышками, которые, похоже, пульсировали в такт дыханию. А еще несколько живых цветов – актиний на длинных ножках и с бахромой щупалец. Альби поежился, если бы он выбирал, то выбрал бы другое. Уж больно зловеще выглядели живой лес и мертвый корабль. Хотя, возможно, когда здесь появятся рыбки, то все станет выглядеть иначе.

- Альби? – раздался удивленный возглас, это был Мурат, – не ожидал тебя увидеть сегодня. Не спится? Как ты себя чувствуешь?

- Спасибо, все хорошо, – Альби развернулся к аквариуму спиной, – когда я говорил Махиру, чтобы он выбрал аквариум на свой вкус, то ожидал чего-то поменьше. А в этом монстре можно самому плавать.

- Махир достаточно честолюбив, и хотя пытается держаться скромно, на самом деле полон амбиций, – Мурат подошел к Альби ближе и, склонив голову к плечу, стал рассматривать беременного омегу, – впрочем, в гареме все с амбициями. Скольких я уже видел-перевидел. Вроде приходят милые лапочки, которые заглядывают в глаза и замирают, когда к ним обращаются, но стоит эмиру обратить на них внимание, сразу форсу до потолка и хвост веером! Если Махир сможет когда-нибудь стать фаворитом, то он тебе потреплет нервы.

- Не думаю, что успеет, – улыбнулся Альби.

- Ну, жизнь длинная… – пожал плечами Мурат.

- Я не просто супруг, – Альби поправил браслет, – я – дыхание своего мужа. Он почувствовал мой испуг и уже летит на шаттле сюда. Не думаю, что наши чувства изменятся со временем. А что касается Махира и Хануна, то они здесь, как вынужденная мера. Они здесь по нужде, а не по желанию. Когда мы отстроим новый город, то найдем для них хороших мужей. Так же, как это произошло в ад Мин. Поэтому Тигран к ним и не приближается. Метки сойдут, а запаха моего мужа на их телах с каждой помывкой в хамаме все меньше и меньше. К тому времени, как построят дома, они будут пахнуть только собой и их будет не стыдно передать в другие руки. Я попробую помочь мужу подобрать им пары так, чтобы запах подходил их новым альфам. Но сейчас об этом говорить еще рано.

- Хм, – Мурат задумался и прошелся по комнате, – может, ты прав, и так и будет. Было очень странно видеть у такого сильного альфы, как Салах, только одного супруга. Мы с Зияддином тоже чувствовали друг друга, но это не мешало ему радовать гарем. Мне бы не пришло в голову его в этом ограничивать. Всегда считал, что моногамность – это привилегия омег. Все же, альфы, как жеребцы, сколько ни дай кобыл, покроют всех.

- Поживем, увидим, – передернул плечами Альби. Спорить и доказывать что-либо не хотелось. Он опять развернулся к аквариуму, рассматривал кораллы и тонкие ниточки воздушных пузырьков, которые пробивались через камни.

- Обиделся? – удивился Мурат, – но ведь это правда.

- Нет, зачем мне обижаться на твою правду, – улыбнулся кораллам омега, – у меня своя правда есть.

За спиной Альби раздался мелодичный смех, он развернулся и с удивлением посмотрел на беззаботно смеющегося Мурата.

- Ты мне нравишься, ребенок, твою реакцию невозможно предугадать.

- Реакция… – задумался Альби и довольно встрепенулся, – точно! Надо прореагировать! Заки, приведи сюда двух шефов с кухни. Старого и нового. Не думаю, что альфы отпустили их домой, пока все не выяснят. Так что притащи их сюда, буду реагировать!

Заки послал Ради за платком, чтобы прикрыть омеге волосы, и вышел из гостиной. Пока Ради закручивал в бублик толстую косичку и подвязывал платок, слуга Мурата прошмыгнул под стенкой и многозначительно просемафорил глазами своему господину. Но Мурат, казалось, не заметил этого и велел подать себе и Альби подушки и доску для игры в го. Они сели у аквариума. Включать свет никому не хотелось, тем более, что в качестве ночника аквариум был великолепен. Мурат предложил Альби форы в четыре камня, и тот с благодарностью занял ключевые позиции. Ночь была тихой, казалось, что все в гареме настороженно прислушивались, а не спали. В такой тишине даже стук камней об игровую доску стал громким. Аквариум тихо жужжал и булькал, как большой бокал с шампанским. То там, то тут слышались шарканье слуг, лязганье оружия проходящих вдалеке альф. Пронзительные крики птиц в вольерах, которые, похоже, перекликались друг с другом. Ради тихой тенью прошмыгнул по комнате и укрыл плечи Альби теплым пледом. В ночной тиши послышался топот ног и злобное шипение Заки.

- Тихо, что вы как слоны топаете, перебудите всех! – Заки толкал в спины крупных мужчин, заставляя их время от времени переходить на рысь, – поторопитесь, сколько вас хасеки-султан будет дожидаться!

К тому времени, как троица добралась до гостиной Альби, шеф-повара (как их про себя назвал Альби, так было проще, чем те замысловатые титулы, которые они носили в местной иерархии) были уже в тихой истерике. По всей видимости, альфы тоже потрепали им нервы, потому что они были уже не просто белые, а прямо с зеленцой. Заки буквально затолкал их в двери, напоследок пнув под зад так, что они пробежали пару шагов и плюхнулись на колени в середине гостиной. Альби сурово сдвинул бровки и постарался встать с подушки не как милый карапуз, а как минимум, главарь мафии. Очень хотелось выглядеть грозно… И судя по тому, с каким ужасом на него смотрели шефы, у него это получилось. Он заложил руки за спину и недовольно поджал губы, совсем как директор приюта, когда намеревался сказать что-то ужасное. Сделав пару шагов к перепуганным поварам, он длинно выдохнул и покачал головой. Помнится, он сам едва кипятком не писался, когда директор так делал. И, похоже, поваров это тоже проняло.

- Вы знаете, что сегодня случилось? – тихо спросил омега и перекатился с пятки на носок и обратно. Повара молча закивали головой, – а знаете, кто в этом виноват? – Альби заглянул в глаза каждому, как будто недруг находился у бет в черепной коробке и его можно было высмотреть через зрачки, – вы в этом виноваты! – Альби резко выкрикнул и одновременно постучал шефам по лбу пальцами, а потом резко прихватил их за уши и потянул вначале на себя, а потом развернул их так, чтобы они оказались лицом друг к другу.

- Это только ваша вина! Вы развели вражду на кухне! Не позволяете людям познакомиться друг с другом! И в итоге под видом кухонного работника по дворцу разгуливает убийца! Это ведь так просто, проникнуть туда, где никто никого не знает! Те думают на этих, эти высокомерно проходят мимо постороннего человека и даже не думают узнать, а что, собственно, чужой человек делает на кухне.

Альби схватил бет за мощные загривки и столкнул их лбами так, что раздался треск, как при колке орехов.

- Вы как два барана уперлись рогами и ничего вокруг не видите! И не надо говорить, что вы тут ни при чем! Или это не ваши люди фыркали сегодня днем друг на друга на кухне, глядя под руки соседу? Или может, вы не имеете власти над своими людьми и мне надо найти других старших на кухню? Тех, кто станет авторитетом для людей и сможет навести порядок?

Беты схватились вначале за лбы, а потом сложили руки, как во время молитвы, и стали лепетать, придумывая отговорки одна нелепее другой. Альби посмотрел на них брезгливо, а потом взмахнул рукой, призывая заткнуться.

- Меня не интересуют нелепые слова, мне нужны действия и реальные поступки, – Альби склонился над бетами, опять заглядывая им в глаза, чтобы увидеть, насколько они внимательно его слушают. – Завтра с утра разобрать кладовки с посудой и кухонной утварью. Решайте, что останется здесь, а что уедет на стройку в новый ад Сафи. Я же говорил, чтобы кастелян вас предупредил, что надо устроить кухни для кормежки людей на стройке. Люди тяжело работают целый день, а потом сами готовят себе еду на кострах и едят что попало.

Почему плиты, которые я заказал для этого, до сих пор стоят упакованные на складе кастеляна? Он уверяет, что три, – Альби потряс пальцем перед носом каждого шефа, – три раза говорил каждому из вас, что надо сделать, а вы сбрасывали это дело со своих плеч на чужие. В чем дело? Вы решили, что самые главные во дворце и сами знаете, что надо делать, или мой приказ для вас ничего не значит? Может, одеть вас в шелковые платья и посадить на подушки, чтобы вы продолжили капризничать вместо работы? Чтобы завтра же забрали новые плиты и договорились с альфами о вывозе на стройку. Завтра же к обеду принести мне списки поваров, которые поедут туда на две недели работать, и следующие списки тех, кто их сменит. И чтобы команды были собраны поровну из тех, кто здесь работал раньше и только приехал в поиске работы. А кто против работы, пусть собирает вещи, получает расчет и освобождает место для тех, кто хочет работать на благо общины. Или вы считаете, что новый эмират нужен только эмиру? Нет! Эмиру и в старом дворце неплохо живется, но он заботится об общине, только вот помогать ему, как я погляжу, в этом мало кто хочет. Или ваши семьи живут не в этой общине? Или вам все равно, что будет с вашими детьми? Беты что только не разрыдались от ужаса и стали в один голос уверять, что они сделают все возможное. Они вот прямо сейчас займутся подготовкой всего необходимого. Они заберут новые плиты, как только кастелян придет на работу. И команды поваров уедут прямо вот сразу, и уже ужин на следующий день люди получат из их рук и все будет в порядке. И они вместе проконтролируют и продукты, и столы с посудой, и все, что только потребуется, чтобы все были сыты и довольны.

- Маленький, – из ночной темноты бесшумно вышел Маджид, в своей черной одежде он был незаметен в ночи, – я все слышал. Если ты считаешь, что в том, что произошло, есть хоть часть их вины, то они должны быть наказаны по закону. Пособничество убийству приравнивается к самому убийству. Если без их попустительства наемный убийца не смог бы пройти в лабиринт, то их надо наказать. Пятьдесят ударов…

- Отец! – тонко воскликнул Альби и бросился к альфачу мимо полуобморочных поваров, – прошу! Милосердия! Я, возможно, несколько сгустил краски!

- Нет, – Маджид перехватил омежку и погладил по голове, как ребенка, – я все слышал практически с самого начала. Ты все правильно говорил. Если бы они отложили свои амбиции и сосредоточились на том, чтобы все делать правильно, то чужой человек не попал бы в лабиринт. Ведь если его пропустили альфы и он так далеко пробрался в лабиринте, то это значит, что он ходил по дворцу не один день. А этого не случилось бы, если бы на кухне все знали друг друга и работали дружно. Среди альф такое невозможно. В казарме не может быть незнакомцев. Это все равно, что допустить, чтобы в родном доме ходил неизвестно кто. Так что, это именно их вина, что такое могло случиться. А если учесть, что нападение на члена семьи эмира приравнивается к нападению на самого эмира и карается смертью, то пятьдесят ударов кнутом – это еще милосердно.

- Умоляю, не кнутом! – Альби уперся ладошками в грудь Маджиду и жалобно заглядывал ему в глаза, – они раскаиваются, и в их действиях не было намерения причинить вред эмиру. Это просто леность и упрямство. Прошу, не наказывайте их сильнее их вины. Прошу, ради моего спокойствия! А то я буду плакать всю ночь!

- Не надо плакать, мой лисенок, – Маджид улыбнулся, – хитренький лисенок, знает, как уговорить отца. Ладно, давай накажем их, как нерадивых слуг. Пятьдесят ударов палок по пяткам. Лучшее лекарство от лени!

- Отец! – Альби сделал бровки домиком и погладил альфу по груди, – прошу, не палками! Давайте хотя бы розгами! Им еще работать и работать! Мне надо, чтобы кухня как можно быстрее заработала, как положено. А какие из них будут работники, если они на ноги наступить не смогут? Умоляю!

- Ты из меня веревки вьешь, – Маджид погладил тонкие пальцы, которые упирались ему в грудь, – ладно, пусть будут розги. Эй, кто здесь?

Маджид крикнул в темноту и отпустил Альби, когда из темноты вышли слуги в пестрых жилетках.

- Все слышали? Несите розги, палку и сделайте все, как положено.

Повара бросились к Альби, благодаря за заступничество и целуя ему подол платья, а потом бегом бросились во двор, пока эмир не передумал. Альби постарался не вздрагивать, когда услышал свист розог и тихие вскрики. В ночной темноте были видны только слабые силуэты. Повара лежали на мраморе пола, а их щиколотки, привязанные к длинной палке, удерживали двое слуг, и еще двое резко хлестали тонкой розгой по голым ступням. Маджид стоял спиной к экзекуции, его больше волновало состояние омеги, чем то, что происходило во дворе. Вскоре все затихло и повара, подхватив собственную обувь, босиком побежали на выход.

- Мне передали, что ты хотел меня видеть, – Маджид мельком заглянул в аквариум и опять цепко посмотрел на Альби, – ты мне что-то хотел рассказать?

- Да! – Альби едва не хлопнул себя по лбу рукой. С этой экзекуцией он совсем забыл, о чем хотел поговорить с эмиром. – Тот человек, который напал на меня. Он не был поваром! И, кроме того, я уже слышал, что возле него нашли простой кухонный нож. Но это неправда! Я видел в его руке такой тонкий нож без рукояти, похожий на рыбку. И еще один такой же на предплечье, который крепился на кожаном ремешке, и еще такой странный круглый нож, похожий на кошачий коготь, и за поясом у него был мешочек с монетами, а насколько я знаю, здесь не ходят по дворцу с кошельками!

- Точно так же, как и с оружием в гареме, – Маджид тяжело посмотрел на Заки, – мне передали, что Заки убил его собственным ножом. Ты разве не знаешь, что слугам под страхом смерти запрещается носить оружие в гареме?

- Он мой! – Альби метнулся и встал между Заки и эмиром, – он мой! На любом суде скажу, что нож был мой! И Заки мой не слуга, а… он мой пес! Мне его Айдан-эфенди подарил! Псу не вырывают клыки и когти! Он – моя тень, он меня спас!

- И я ему за это благодарен, – кивнул головой альфа, – ладно, пес так пес. Что еще?

Альби растерялся, пытаясь вспомнить, что еще он мог забыть.

- Там еще были воспитатели из питомника, – подал голос Заки, – по именам их не знаю, но смогу опознать. Они должны были видеть ножи, и тех, кто мог их забрать, подбросив взамен простой кухонный нож.

- Пойдешь со мной, покажешь мне их, – кивнул головой эмир, – если это все, то, Альби, тебе лучше лечь спать и хорошенько отдохнуть. Отправляйся в кровать прямо сейчас.

- Хорошо, – пискнул омежка и развернулся, чтобы пожелать спокойной ночи Мурату, но тот напряженно смотрел на эмира.

- Разрешите добавить, – робко подал голос Мурат и поднял руку, привлекая к себе внимание, – это по поводу того, кто лежит в коридоре… – Маджид удивленно поднял брови и кивнул, что ждет продолжения. Мурат приободрился, – я послал своего слугу, чтобы он посмотрел на покойника. Тото, повтори, что ты сказал мне.

- Этот человек не из нашего дворца, – Тото вышел из-за спины своего господина, – я знаю всех работников дворца и в лицо, и по именам. Того человека я никогда прежде не видел. И, кроме этого, обратите внимание, какие у него нежные руки, как для мужчины, и лицо, которое никогда не брили. Он похож или на евнуха, или на «подарок бедуинов». А у нас таких во дворце никогда не было.

- Да, – Мурат закивал головой, – Зияддин такое терпеть не мог. Он всегда говорил, что лучше потерять голову, чем яйца.

В ночной тиши послышались быстрые разговоры и стремительный шелест сапог по плитам гаремного двора.

- Альби! – в дверях стоял Ран и с испугом смотрел на омег и эмира посреди гостиной, – Сердечко! Как ты? Как малыш? – Ран бросился к супругу и обнял его, будто пытаясь закрыть руками от всех бед, потом отстранился и быстро провел руками по плечам, бокам, пытаясь убедиться, что все в порядке. Осторожно потрогал живот и, подхватив руку, нащупал пульс. Убедившись, что все в порядке, посмотрел на Маджида, – я почувствовал, что что-то произошло и бросился быстрее домой, а уже здесь мне сообщили о нападении на Альби. Нашли этого негодяя?

- Заки его убил, – поморщился Маджид, – я сам только вернулся из нового города, еще ничего и никого не видел. Альфы перекрыли все входы и выходы. Сейчас будем разбираться. Мурат, я возьму твоего человека? Если он знает всех, кто был в вашем дворце, то он мне пригодится. Заки, тоже пойдешь со мной. Покажешь тех воспитателей, что были в коридоре. Тигран, присоединишься?

- Безусловно, – Ран степенно кивнул головой, а потом подхватил Альби на руки, – только уложу супруга в кровать и удостоверюсь, что он будет спать, а не переживать, сидя в кровати.

- Ты рядом, – Альби положил голову на плечо мужу и довольно вздохнул, – я и раньше совсем немножечко переживал, а теперь совершенно спокойным буду. Вот увидишь, лягу и сразу засну.

Ран тихо засмеялся и вышел со своей ношей в спальню. Ради уже откинул покрывало и стоял рядом. Альфа помог снять широкое платье без пуговиц и довольно улыбнулся, увидев, что Альби уже был в ночной рубашке. Тот сразу лег на бок и, засунув ладошки под щеку, изобразил спящего человека.

- Иди уже, – Альби улыбнулся, разглядывая мужа через щелочку полуприкрытых глаз, – я уже сплю, видишь?

- Рад тебя видеть живым и здоровым, – альфа сидел на кровати и гладил супруга по покрывалу, – очень испугался, когда понял, что страх исходит от тебя. Так нелепо получилось. Отец сообщил, что Ошая прилетит как раз к следующему омежьему дню, а я вдруг понял, что испуган, прямо до трясущихся рук. Сижу как баран и думаю, с чего бы мне боятьсяприезда Ошая, а потом понял, что это не я боюсь, а ты… Вот тогда и я испугался, что что-то случилось, а я так далеко. Хочу, чтобы ты вернулся со мной. Хочу, чтобы мое Сердце было рядом.

- Я не все успел, что хотел, – Альби открыл глаза и недовольно поморщился, – из-за такого количества людей во дворце бедлам и хаос. Даже страшно представить, что сейчас в городе творится. Мне надо обязательно проверить, как там школы, и навестить больницу и медиков. При больнице должны были открыть бесплатную столовую, хочу посмотреть, как все получилось. Иса сказал, что отправил им и плиту, и посуду. И продукты отправляет. Я хочу удостовериться, что все работает, а не просто в угол свалено, а продукты воруют, пользуясь тем, что в городе слишком много незнакомых друг с другом людей.

- Я не хотел бы, чтобы ты пока покидал границы дворца, – Ран смотрел без улыбки, – составь список дел, которые ты хотел бы сделать в городе, а я все выполню и доложу тебе о результатах, как самый прилежный секретарь. Альби, я не шучу, в ближайшее время не покидай дворец. Если тебе надо что-то сделать в городе, посылай Заки. Он, как личный слуга, может действовать от твоего имени и люди его послушают. Ты меня слышишь?

- Угу, – Альби честно клипнул глазками, – составлю список и поясню, что и куда смотреть и что спрашивать. Иса сам порывался проверить, как используют продукты из дворца, но ему хоть разорвись. А кому из местных доверять можно, пока непонятно. Те учетчики, что работали с прежним кастеляном, у Исы особого доверия не вызывают. Если старший был вор, то и его работники могут быть вороваты, а брать людей из эмирата ад Сам тоже боязно. Где гарантия, что они там не подворовывали. Так что Иса пытается за всем усмотреть и еще к людям приглядеться.

- Я все проверю, – Ран похлопал по покрывалу и, склонившись, поцеловал сосредоточенного супруга, – а теперь успокаивайся и засыпай. Я же чувствую, как ты переживаешь.

- Нет, это не я, а ты сам волнуешься, – Альби опять лег и положил ладошки под щеку, – ты сам не переживай. Я сплю, а ты беги, догоняй Маджида, и присмотри, чтобы там моего Заки не обидели. Сейчас, если выяснят, что все дело в подарке бедуинов, то как бы его не приплели. Он у меня тоже из этих…

- Каких «этих» – насторожился муж.

- Ну, он же «подарок бедуинов», или как там правильно их называть, – Альби с интересом посмотрел на мужа, – мне его Айдан подарил, как только я оказался на Сабахе. Он жил у Айдана двадцать лет. Его подарили, когда селафь был у кого-то в гостях, и он был маленьким мальчиком. Айдан раньше не сталкивался с таким, ему сделали там такое… – Альби смутился, – он не евнух, но с ним сделали так же, как с жеребятами, чтобы был спокойный конь, а не жеребец. Айдан объяснил твоему оми, что у Заки нет желания и он асексуален от слова абсолютно. Тото, ну, это слуга Мурата, он бегал посмотреть на покойника, чтобы опознать его, если он из их эмирата, и намекнул, что тот человек – «подарок бедуинов», ну, тебе там расскажут, – Альби поморщился, – просто, чтобы ты знал, что Заки тоже из этих самых «подарков», и если все попытаются свести к личной мести бедуинов, а я как бы ни при чем, то не ведись. Заки у Айдана очень давно, его забрали из племени маленьким мальчиком.

- Вау, – Ран задумался, – я больше года жил в пустыне и слышал о таком. Что бедуины так контролируют численность своих поселений. Мальчик вырастет воином, но не будет создавать свою семью. Мне это показалось в то время очень жестоким, но сейчас я понимаю, что разросшееся население может провоцировать или на войны, или на голод. Маленькую семью легче прокормить.

- Не дай его в обиду, – Альби сжал руку мужа, – и если можно, сохрани его секрет от других. Не хочу, чтобы за его спиной хихикали. Все же, он мой…

- Хорошо, – Ран еще раз поцеловал супруга и подоткнул ему покрывало под спину, – я за ним присмотрю, а ты спи и ни о чем не волнуйся.

Альби закрыл глаза и сделал вид, что прямо спит-спит. Ран посидел минуточку и, погладив еще плечо и бедро супруга, тихо встал и вышел из спальни.

- Ради, если ты проболтаешься, о том, что слышал, – Альби цепко смотрел на замершего паренька, – то я тебя выгоню из дворца и твоему дедушке Рафику на тебя пожалуюсь.

- Я не маленький и все понимаю, – обиделся Ради и пошел выключать свет.

- Оставь один торшер, – попросил Альби, – не хочу сегодня оказаться в темноте.

- Не переживайте, – Ради сел возле кровати, – я буду с вами до самого утра. Или пока Заки не вернется. Можно, я пошью? Все равно ведь свет есть.

Альби согласно угукнул, и Ради достал из-под кровати плоскую корзинку, где лежали лоскуты, оставшиеся от Зайки. Ради ловко вдел нитку в иголку и достал то, что он, по всей видимости, уже шил раньше. Это было большое заячье ухо. Ради его быстро дошил до конца и, вывернув, с довольным видом проверил свою работу, после чего стал рыться в корзинке, выискивая следующие куски. Бета стал тихо намурлыкивать песенку, и Альби под нее незаметно для себя заснул.

*

- Альби, проснись, проснись, – омежка понял, что его гладят по лицу и стаскивают покрывало, – проснись, соня маленькая. Солнце давно уже встало, а ты все спишь.

Альби с трудом открыл глаза и увидел обеспокоенного Заки, который склонился над ним.

- Ну, наконец-то, – Заки улыбнулся, – а то я уже собирался за господином Тиграном посылать. Просыпайся, поднимайся. Ты же знаешь, что это нужно.

- Не посылай за мужем, – Альби зевнул и потянул покрывало обратно на плечи, – у меня все хорошо. Я просто устал.

- Альби, Альби поднимайся, – Заки теперь выглядел обеспокоенным, – ты всегда встаешь, как соловушка, с первым лучом, хватит разлеживаться, вставай! Позавтракаешь, и ложись обратно. Хоть весь день спи – слова не скажу. Только дверь охранять буду, чтобы случайно не разбудили!

Альби потянулся, как кот, и наконец разлепил глаза. Заки сразу стал стягивать покрывало и тормошить, чтобы он быстрее вставал. При этом не замолкая сетовал, что господин Тигран забегал после первого намаза и велел не тревожить, но омега при этом был таким бледным, что Заки заволновался и стал будить. Тут, как говорится, лучше позаботиться наперед, чем плакать о несделанном! Альби в отместку покапризничал с выбором платья, но Заки, казалось, был только рад побегать, кудахтая как наседка. В итоге Альби вышел в платье с розами и с рубинами на шее. Очень хотелось хотя бы день провести без тяжелого ожерелья, которое к вечеру давило шею, как ошейник, но Заки упирался, как мог, ведь в этом доме много новеньких и будет нехорошо, если хасеки увидят без украшений. В гостиной все собрались и уже закончили завтракать, по крайней мере, слуги уже убирали подносы с посудой. Все в гостиной ожидали появления рыбок в аквариуме и обрадовались выходу Альби. Всем хотелось знать, что он думает по поводу дизайна аквариума и видел ли декорации в аквариуме, который уже установили в питомнике.

- Ох, я вчера до питомника так и не добрался, – Альби вцепился в Ради, который помог ему опуститься на подушку, – Мурат, а ты видел аквариум в питомнике? И вообще, не поделишься, как там устроили новеньких?

Мурат сразу рассказал, что аквариум в питомнике вполовину меньше этого монстра и там лежит коряга с водорослями и много ярких мелких рыбок, которые, похоже, играют в догонялки. Очень симпатично, все дети сидят возле аквариума и не могут оторвать взглядов. А потом плавно перешел на размещение воспитателей и биби и все, с этим связанное. Похвалил новую одежду и неожиданные игрушки. Пожаловался, что семьи воспитателей поселили далеко от дворца и людям долго добираться до дома, а устроить их во дворце, как было раньше, нет никакой возможности. Все комнатки и конурки забиты теми, кто успел добраться сюда в первых рядах. Но только питомник вывозили не в начале, и поэтому у людей не было возможности найти жилье ближе к месту работы. Альби достал блокнотик и сделал заметку поинтересоваться, что можно сделать. Потом они с Муратом обсудили обустройство самих биби и возможность пополнить питомник за счет сирот из города. В такое беспокойное время Альби переживал, чтобы дети не остались без присмотра взрослых. Если в обычное время семьи сами разбирались, кто из родни примет в своем доме сироту, то теперь каждый «лишний рот» мог стать камнем преткновения для благополучия и спокойствия семьи. Лучше пусть приходят проведать сироту в питомник, чем шипят на обузу. Ради унес поднос с пустой тарелкой, когда в гостиную вошла молодая пара «смотрителей аквариумов». Они несли баночки с питомцами, которых стали выпускать в воду. Креветка сразу рванула в гущу водорослей и там спряталась. Медуза попыталась забиться в угол, а потом, успокоившись, поплавала и легла на дно «вверх ногами». Девушка сразу переключила режим в аквариуме, пояснив, что пузырьки воздуха для медузы опасны. И хотя кораллам нужно высокое содержание кислорода и постоянная циркуляция воды, но в то время, когда «днем» медуза будет лежать на дне, пузырьки будут красиво струиться, а вот «ночью», когда медуза будет активно плавать, воду будут обогащать кислородом иначе. И при этом в самом аквариуме есть постоянное течение, чтобы актинии и кораллы могли питаться. Рыбки тоже вели себя по-разному. Одни забились по предоставленным убежищам на дне, а другие весело шныряли, знакомясь с новой территорией. – Заки, злодей, все же разбудил тебя! – в гостиную вошел Ран и как кот подобрался со спины к супругу, чтобы поцеловать за ушком и погладить животик, – выглядишь устало, поспал бы дальше. Зашел проверить, как ты спишь, а тут мое Сердце сидит на подушке и улыбается.

- Проголодался, – Альби вывернулся, чтобы подставить губы, подхватил руки мужа и прижал к животу, чтобы малыш смог толкнуть отца. Ран что только не растекся от умиления. Замер, прислушиваясь к новой жизни внутри любимого человека и, казалось, перестал дышать. Альби поцеловал щетину на щеке мужа и спросил, – как там с расследованием? Сам-то успел позавтракать?

- Что-то съел, – Ран улыбнулся, когда малыш толкнул его руку, – не до еды сейчас. Дворец до сих пор стоит с закрытыми воротами. Надо быстрее разобраться, что происходит, чтобы можно было отпустить одних работников и запустить других. Ночью во дворце спали только омеги и биби. Заки успел рассказать?

- Нет, – Альби поерзал спиной по груди мужа и попытался вывернуть шею, чтобы заглянуть в лицо Рана, – он мне ничего не рассказывал, но я тебе советую рассказать все, как есть, без этих ужимок, мол, «не вашего омежьего ума дело». Омега – не значит слабоумный, а беременный – не значит истеричка. Так что лучше расскажи все подробно, а то слуги переврут и накрутят прочих глупостей, и мы будем теряться в том, где правда, а где опять прибрехали для красоты слова.

- Разумно, – Ран убрал руки и сел рядом с супругом, – я и не думал тебя обманывать. Я знаю, что ты у меня сильный и храбрый, и лучше тебе все знать, как есть, а не то ты решишь, что ничего страшного нет, и вляпаешься в неприятности по незнанию. А что касается омежьего ума, то у меня оми – умнейший человек, а про селафь я вообще скромно помолчу. Его изворотливый ум и жизненная смекалка могут дать форы любому умнику.

- Ради, принеси еды для господина, а потом ему кофе, а мне чай. И если есть альфий чай, то можешь принести его. Он мне понравился.

- Чтобы ты знал, все альфы произносят твое имя с нежностью, как будто ты каждому родной младший братик. Мне, право слово, впору ревновать! – Ран с интересом посмотрел на супруга, – интересно, как ты этого добился за день?

- Я?! – поразился омега и тыкнул себе в грудь пальцем, – я с ними даже не разговаривал! Я их из мастерской выгнал, и все…

- А что они в мастерской делали? – насторожился Ран.

- Ну, такое, – Альби задумался, вспоминая, – я вчера обходил мастерские, чтобы посмотреть, как дела идут. Зашел к швеям, а там форменная драка. Я свистнул, чтобы все успокоились, на свист прибежали альфы, я им сказал, что все в порядке, и они ушли. И все! Я вчера даже до питомника не успел добраться. Хорошо, что Мурат помог, навестил биби и воспитателей.

- Откуда тогда знаешь, какой чай у альф? – улыбнулся Ран.

- Заки вчера ужин мне принес из альфьего котла, – Альби погладил колено мужа и вернул ему улыбку, – вчера, после того, что случилось, Заки отправился к ним за едой, они его и проводили до дверей, чтобы еще чего не приключилось… Кстати сказать, каша мне понравилась, и чай вкусный, хотя это не чай, а скорее, напиток, но мне по вкусу пришелся.

- Чтобы ты знал, ты единственный омега на их памяти, кто разделил с ними трапезу. И вообще, ты первый омега, кто побеспокоился о том, что именно они едят. Им кастелян показывал листы с инструкцией от тебя, как именно кормить альф. Чтобы мясо им каждый день и крупы разной, а еще фруктов и выпечки из тонкой муки, как будто они биби. Не просто лепешки, чтобы сытнее живот набить, а именно пироги с начинкой и булочки! Не в обиду вам, Мурат, но здесь альф кормили лишь бы досыта, а мясо так по праздникам и то, скорее понюхать, чем наесться. Мясо для них было, если повезет поохотиться во время разъезда. А фрукты, если угостит кто. Насколько я понял, зарплату в ад Сам больше года не платили, да и в ад Сафи платили серебро вместо золота.

- Нажаловались! – фыркнул Мурат и зло поджал губы, – можно подумать, только им…

- Они не жаловались, – Ран примирительно поднял руки, – никто не жаловался, ни те, ни эти. Но тут и без слов все ясно. Я смотрел расчетные книги ад Сам. Графа «зарплата альфам» больше года стояла с прочерком. И закупка продуктов в Торговой федерации говорила сама за себя. Шелка для гарема тоже три года не покупали…

- Еще в сундук ко мне нос засуньте! – Мурат зло встал и, вздернув нос, вышел из гостиной.

- Пойду, извинюсь, – Ран виновато потер шею, – я не хотел обидеть, я наоборот…

– Я сам с ним поговорю, – Альби похлопал мужа по колену, – но ты отвлекся. Теперь давай по сути вопроса: почему никто ночью не спал и почему ворота дворца закрыты.

- Помнишь двух воспитателей, которые остались в коридоре с покойником? – Ран задал вопрос и, заметив слабое пожатие плеч супруга, кивнул головой, – неважно. Заки их опознал. Там был один молодой, а второй в возрасте. Так вот, молодого нашли засунутого в ящик с игрушками и с перерезанным горлом, а вот второй пропал. И его до сих пор найти не могут. Пока ворота закрыты и альфы перетряхивают все углы, есть надежда его найти. Я пришел забрать Заки. Он единственный, кто сможет его опознать.

Этот мужчина появился в тот день, когда стали перевозить питомник из ад Сам. Люди из ад Сафи посчитали его работником из ад Сам, а те были уверены, что он местный. Уж больно уверенно держался и говорил, как будто не последний человек здесь. Поэтому ни у кого даже сомнений не возникло по поводу него. Работу питомника знал, вел себя уверенно, а еще шутил много, а люди веселых любят, и если что и случалось, то списывали на шутку. Вроде не ошибся, а пошутил так… И, кстати сказать, тот лже-повар вел себя так же. Появился, когда посуду разгружали. Молча взялся за казаны и потащил, куда сказали. Готовил хорошо и брался за любую работу. И тоже всегда с шуточкой, всегда с улыбкой. Песни пел и всегда на виду, как на ладони, всем говорил, что надо жить дружно и помогать один другому. Он помогал разносить еду и альфам, и в питомник, и поэтому когда появлялся в лабиринте, ни у кого не возникало вопросов, что он там делает. Альфы сейчас собрали всех работников на плацу возле казармы. На кухне и в питомнике остались только те, за кого смогли поручиться несколько альф, которые их точно знали по прежней работе. Тото, слуга Мурата, помогает опознать других работников из ад Сам, а вот с оставшимися альфы будут разбираться. Просто накануне нашего приезда в ад Сафи наняли нескольких новых людей. Вот и будут разбираться, кого наняли, а кто сам пришел. Поэтому прошу тебя, Альби, не выходить сегодня из гарема. Маджид велел закрыть дверь со стороны питомника на второй ключ, и альфам наказал омег из гарема не выпускать. Так что, я пришел к тебе, мое Сердце, с просьбой отложить все дела и посидеть за стенами в безопасности. Внутрь пока будут пускать только личных слуг. Альфы каждого в лицо знают, поэтому точно не ошибутся.

- Без проблем! – Альби вытянул руки вперед, потягиваясь, – отправлюсь спать дальше! Только с Муратом поговорю, чтобы не обижался, и запрыгну в кроватку. Заки обещал, что будет караулить, чтобы не будили. Вот и высплюсь! На обед, как я понимаю, ждать тебя не следует, но вот поужинаем, я надеюсь, мы уже вместе.

- Хорошо, – Ран встал и протянул руки Альби, помогая ему встать, – проводишь меня?

Альби с радостью отправился проводить мужа, но стоило им остаться одним, как Ран обнял его и жадно поцеловал. Альби не знал, то ли возмутиться, что они целуются посреди двора, то ли расслабиться и порадоваться, но Ран отстранился и внимательно посмотрел на супруга.

- Ты был прав, когда предупреждал меня, что все попытаются свести к разборке бедуинов между собой. Тот лже-повар был, как и Заки, с недоразвитым пенисом, но только старые альфы опознали его. Он когда-то жил в питомнике. Его выкупил у бедуинов визирь, когда он был ребенком, и его здесь учили тому, что должен знать работник гарема. У визиря четыре жены и пять наложниц. Тот человек редко выходил в город, и его никто не ожидал здесь увидеть, поэтому и не узнавали. Хотя, кто его вспомнит, если он отсюда ушел молодым парнем, почти подростком, а сейчас он почти старик.

- Айдан говорил, что «подарочки» вернее собак, и если выяснится, что это человек визиря, то чего ожидать дальше?

- Если найдут второго, а может, и еще кого, – Ран пожал плечами и попытался улыбнуться, чтобы издали выглядеть беззаботным влюбленным, – в любом случае, в дом к визирю уже отправился сам эмир. Если в его гареме не досчитаются работников, а его жены опознают слугу, то у Шамси будет на одного сына меньше.

- А если жены решат соврать? – Альби попытался тоже выглядеть беззаботно, – жена может захотеть выгородить мужа. И что тогда?

- Она не одна, а кроме этого, есть наложницы. В любом гареме есть свои змеи. Если выяснится, что слуга из их гарема, а жены выгораживали мужа, то их казнят вместе с мужем, и им это объяснят, прежде чем они решат соврать эмиру. Или они станут вдовами, или покойницами. Получить вдовью долю или удавку на шею? Выбор очевиден… Вопрос в том, это было решение самого визиря или он действовал по приказу Шамси?

- Шамси и Камиль надежные друзья, – Альби задумался, – после того, как по моей вине пострадал первенец Камиля, можно было ожидать мести за это. Кто поможет другу, как не тот, с кем провел большую часть жизни, деля радости и горести? Да и Шамси я пощечину отвесил при всех, прямо посреди двора. Такое здесь не прощают…

- Давай, я отвезу тебя к родителям? – Ран выглядел встревоженным и по связи слышался испуг, – хочу, чтобы ты был в безопасности, пока все не выяснится.

- Я должен быть с тобой, – Альби похлопал мужа по груди, – я тебя попрошу об одолжении. Чем бы ни закончился сегодняшний день, приведи эмира на ужин в мою гостиную. Я собираюсь устроить праздничный ужин в честь… ну, не знаю, предположим, открытия аквариума. Просто возьми его за руку и приведи сюда. Будет упираться, скажешь, что я лично его зову и останусь голодным, если он не придет. Поедим вместе, ты споешь что-нибудь красивое. Я уже соскучился и по тебе и по твоему голосу. Хорошо?

- Ладно, – Ран коротко поцеловал нежные губы, – обещаю, и отца приведу на ужин, и спою для тебя.

Ран с трудом разжал руки, чтобы выпустить из объятий свое счастье, которое пахло теплом и уютом домашнего очага. Они вместе дошли до выхода, и Ран уже поднял руку, чтобы постучать, как сигнал, что он выходит, как дверь сама распахнулась и в гарем вошел Ради с подносом, полным сладостей и выпечки, а еще с чайником горячего напитка и маленьким кофейником ароматного кофе.

- Ради, ты очень вовремя, – Альби с трудом отпустил руку мужа и похлопал его по плечу, отпуская, – Заки уходит с господином, а ты неси поднос в комнату к Мурату. Мне с ним надо поговорить. Я надеюсь, он любит кофе, ну, или придется поделиться с ним чаем.

Ран махнул рукой Заки, чтобы он не отставал, и вышел из гарема. За спиной была тяжелая ночь, а впереди предстоял очень хлопотный день. Но, пожалуй, самое главное было то, что вечером он увидит свое Сердце и они опять будут вместе.

====== Клочки по закоулочкам (окончание) ======

Поспать у Альби, как он рассчитывал, так и не получилось. Вначале он утешал рыдающего Мурата, пытаясь донести до него мысль, что Ран совсем не хотел обидеть или обвинить в чем-либо. Наоборот, восхищался мужеством людей, которые и в столь стесненных обстоятельствах оставались верными своему господину, и омегами, которые не требовали от эмира большего, чем он мог дать. Мурат вначале нарыдался, потом успокоился и согласился, что Тигран действительно не сказал ничего обидного, только святую правду, на которую будет обижаться только глупец. Потом с кухни принесли списки людей, которые уже уехали в новый город и тех, кто поедет им на смену. А еще там были почему-то листы со списком посуды, которую отправляли вместе с плитами. Альби случайно сунул в них нос и к его удивлению в перечне на третьем листе оказались скалки для пахлавы и разделочные доски с противнями. Альби уже хотел отправить Ради на кухню, чтобы тот запретил поварам вывозить лишние вещи в новый город. Они же там будут валяться, как хлам, ведь о какой пахлаве может идти речь на стройке? Но потом махнул рукой. Пусть вывезут хлам туда, здесь меньше останется. Следом Альби доложили, что прилетел некто Марк с командой электриков. Он привез письма для хасеки и желает поговорить лично. Альби много слышал о Марке и от Ясмина, и от Алана, но раньше они не сталкивались. У Марка были свои дела, а Альби никогда не были нужны услуги электрика. Но вот сейчас толковый электрик был нужен во дворце, и старом, и новом, и Альби сам бросился навстречу дорогому гостю. Поскольку омега не мог выйти из гарема, а за Марка поручились и Заки, и те альфы, что были из Тигриной сотни и раньше прекрасно знали друга Ясмина-эфенди, поэтому Марку разрешили зайти в гарем, как бете и доверенному человеку семьи. После долгих разговоров и переговоров Марк наконец зашел в гарем Маджида и Тиграна и с улыбкой поклонился молодому омеге с округлым животиком и вежливой улыбкой на лице, который стоял посреди двора гарема.

- Здравствуйте, меня зовут Альби, я супруг Тиграна и названый сын эмира Маджида, – Альби коротко склонил голову перед пожилым бетой, – мы раньше не были представлены друг другу, но я много слышал о вас и от Ясмина-эфенди, и от Алана. Я рад, что вы посетили наш эмират. Чем я могу быть вам полезен?

- Здравствуйте, хасеки, – Марк церемонно поклонился, прижав руки к животу и шаркнув ножкой, – я приехал предложить вам услуги, свои и своей команды. К сожалению, я не мог приехать раньше, поскольку выполнял поручения Шерри-эфенди на строительстве ипподрома эмира Дангатара ибн Эмирхана ад Раби. Кроме этого, я привез вам рекомендательное письмо от Ясмина-эфенди, письма и наилучшие пожелания от семейства ад Мин и Алана, а еще письмо, которое пришло с Земли от вашего друга Андреаса Дыбовски.

Марк передал Ради тряпичную сумку, которая призывно шуршала бумагой. У Альби все зачесалось от желания срочно достать и прочитать письмо от Энди, но он взял себя в руки. Письмо от него не уйдет, а вот у Марка впереди много работы и надо быстрее отпустить его в плаванье по обоим эмиратам, и старому, и новому. Альби понадеялся, что Рану сообщат о приезде Марка и он сам придет поговорить с бетой. Но пока Марк находился в гареме, и следовало проявить гостеприимство. Альби пригласил Марка в свою гостиную, где уже были и Мурат с Зинатом, и Фатим, и даже Ханун с Махиром. Юные наложники держали в руках пяльцы с вышивкой и делали вид, что очень заняты. Альби представил омегам Марка и поднялся на небольшое возвышение в углу гостиной. По меркам гарема оно приравнивалось к личному кабинету и туда поднимались, если хотели поговорить отдельно от остальных. И хотя они находились в той же гостиной, по правилам гаремного этикета туда можно было подняться только по приглашению тех, кто уже сидел там. Более того, встревать в разговор людей в «личном кабинете» было верхом неприличия. Хотя греть уши подобное возвышение остальным гостям совсем не мешало. После того, как они сели на подушки, Ради поставил между ними столик, а слуга в красной жилетке принес поднос с кофейником и тарелочками со сладостями и фруктами. Пока Марк церемонно пил кофе из чашечки размером с наперсток, Альби высыпал на ковер письма и посмотрел, что именно там находится. Там были белые конверты, подписанные «Альби», «Тиграну», но при этом они были открыты, и только одно письмо было большим и пухлым. На нем было множество штемпелей и наклеек почтовой и таможенных служб, а выглядело оно скорее, как небольшая бандероль. Альби убрал в сторону письмо от Энди и сосредоточился на остальных. Отложил в сторону письма для Рана, по всей видимости, из-за того, что тот внезапно уехал, его родные беспокоились и хотели ему что-то рассказать. Остальные письма были для самого Альби, и опять-таки, одно письмо отличалось надписью на нем. Она гласила: “Рекомендательное письмо Марка для Альби”. И Альби, конечно, первым открыл именно его. Оно было написано Ясмином. Альби уже прекрасно знал изящный почерк своего свекра. Тот знакомил Альби с Марком посредством письма. Читать подобное было очень мило. Альби как будто воочию услышал голос Ясмина, объяснявшего, что Марк его друг и ему можно доверять как в работе, так и в личных вопросах. Марк тем временем допил глоток кофе и с интересом наблюдал, как расцветает улыбкой лицо омежки. Ясмин просил его приглядеться к окружающей обстановке в эмирате ад Сафи, и в случае, если «детям» потребуется какая-либо помощь, потихоньку подать весть ему. Марк уже не первый год жил на Сабахе и за время работы видел-перевидел множество эмиратов. И преуспевающих, и тех, кто еле держится на плаву. О благосостоянии города можно было судить по жителям. Насколько веселы, спокойны и аккуратны в одежде. А еще по альфам, вернее, по их поведению. В благополучных эмиратах альфы были неспешны и благодушны, как сытые львы, нет, конечно, злобных тварей хватало в любом коллективе, но в основном, когда альфа уверен в своем эмире и его живот полон не только кашей, то они скорее будут улыбаться, чем те, кто понимает, что родной эмират доедает последнюю корку. А когда эмир слаб, то альфы у него становились подозрительными и хмурыми, и в каждой невольной улыбке искали подвох. Но эмират ад Сафи вначале поразил Марка своей переполненностью. Город был практически забит людьми, совсем, как рынок в ад Дин в торговый день, когда прилетали туристы. Но люди были улыбчивыми, хотя и беспокойными. Казалось, они готовы в любой момент сорваться с места и куда-то бежать, но не от страха, а по какому-то делу. Как в торговый день… А еще альфы. Тоже очень странно. Начать с того, что они все были в разной одежде. Там мелькали вперемешку и песочная форма Тигриной сотни, и синяя одежда вместе с линялой, некогда бывшей чёрной. Казалось, что в городе находится сразу три армии, но при этом альфы были спокойны и улыбчивы. Они придерживали жеребцов, когда на дорогу выбегал ребенок и с почтением пропускали стариков. Казалось, их ничто не может вывести из равновесия и они всем довольны. А что еще поразило наблюдательного Марка, так это, как теплели глаза у всех альф при упоминании имени Альби. Обычно такая теплота была строго лимитирована и касалась, как правило, самих эмиров (при условии, что альфы ими гордились) и наследников эмиров (если наследник рос «настоящим альфой», а не баловнем гарема своего оми), но здесь они говорили с почтением о своем эмире, довольно улыбались при имени Тиграна, но стоило сказать, что Марк приехал по поручению к Альби, и все альфы теплели глазами… Как будто… Как будто… Марк каждый раз сбивался с мысли, пытаясь подобрать слова. Хотя он сам не понимал, что именно могло вызвать такую нежность, умиление в сердцах альф, которые воспринимали омег скорее, как приложение к своим эмирам. Даже Хани, который пропадал по полдня в садах под охраной альф и был сердцем эмирата и волшебных садов, но при этом скорее головной болью для каждого альфы. И беспокойный Ясмин. Все альфы подбирались как псы, стоило омеге покинуть территорию гарема. Ясмина обожали в городе и в каждой мечети молились за свое «солнышко», но альфы только устало вздыхали, ожидая очередной напасти или поручения. Но Альби по подсчетам самого Марка провел в городе несколько дней и с чего бы вдруг такая реакция? И у кого – у консервативных альф? А еще, как этот Альби представился ему, стоя во дворе, – названый сын Маджида? Однако! И вот что тут напишешь Ясмину? Караул или аллилуйя? А сам омега дочитал письмо и с интересом уставился на Марка.

- Я много слышал о вас и от Ясмина, и от Алана, но раньше мы не встречались, и я рад, что случай свел нас вместе. Для начала скажу, что нам очень важна ваша работа, и мы будем рады любой помощи и совету, которые вы нам окажете. Работу для вас определят эмир и наследник, но я в свою очередь хотел бы обратить внимание на несколько вопросов. – Альби достал блокнотик и пролистнул несколько страниц, – для начала, хотел бы сказать, что очень доволен присланным Листиком. Мальчик действительно и умница, и работяжка.

Даже несмотря на то, что работал один, он очень много успел сделать. Заменил старые батареи, которые совсем не тянули освещение, помог со светом в мастерских, и кроме этого, разобрался со швейными машинками и холодильными машинами на кухне. НО! – Альби поднял палец вверх и коварно улыбнулся, – надо было нам прислать кого-то в возрасте или не такого хорошенького. Альфы, глядя на него, слюнями капают, и как результат, Листик не может зайти в казарму и конюшню. А там надо наладить освещение и провести свет в комнату, где альфы собираются по вечерам, чтобы поужинать и пообщаться. Они там до сих пор вечерами факелы жгут! Ужас, одним словом. Вы уж пошлите на альфью половину кого-нибудь не такого хорошенького…

- Бедный Листик, – рассмеялся Марк, – его стали сватать, как только он из питомника вышел. У них семья большая, но все мальчики. Старшие сыновья все не могут калым собрать за невест, а тут к младшенькому сватов засылают и такой калым предлагают, ну прям, как за омегу! Листик всем отказывал, а вот старшие на деньги позарились. За тот калым, что за младшего давали, они вдвоем и калым могли заплатить за своих невест, так еще и деньги на свадьбу оставались.

- Разве замуж могут отдать против воли? – удивился Альби.

- Официально не могут, – пожал плечами Марк, – но у семьи всегда найдется возможность и надавить, и заставить, если уговорить не получается. Листика дома попытались закрыть, а он сбежал, когда никах должны были объявить. Прибежал ко мне и попросился, чтобы я его отправил подальше от родни. А уж дальше, чем ад Сафи, я придумать не мог, но и тут к нему липнут, как пчелы на мед.

Омеги злорадно похихикали, а потом Марк стал рассказывать, что именно он собирается делать в «старом дворце» и на стройке. Все опять насторожили ушки, пытаясь не пропустить что-либо важное. Альби обсудил с Марком освещение в школах и запасные аккумуляторы для медицинских модулей. Один из них стоял на территории дворца для альф, биби и работников, а второй находился возле вновь организованной больницы. Там уже работали молодые врачи, которые прилетели вместе с ними и жили неподалеку от своей новой работы. Возле этой новой больницы должны были организовать бесплатное питание для больных и немощных, и Альби очень просил проверить, как там все работает.

- Я обязательно проверю все прямо сейчас, – в гостиную вошел Ран, целенаправленно зашел на помост и сел возле супруга, – салам, Марк, рад вас видеть, итак, с чего решили начать?

- Вы с отцом сами решайте, что важнее и с чего начать, – погладил мужа по колену Альби, – я только попросил обратить внимание на некоторые вопросы.

- Тогда надо начать с мечетей, – Ран вздохнул, – здесь свет Ошая есть только в двух больших. В остальных мечетях свечи по старинке, воск капает на людей, и опасно, вдруг огарок упадет? Надо сделать свет, такой, как у родителей или в ад Дин. Так, чтобы было красиво и празднично. Люди должны радоваться новому и видеть, как все преображается, и свет в храмах, я считаю, будет лучшим примером.

- Ладно, – Марк улыбнулся, – я ожидал подобного и привез и заготовки под центральные светильники, и достаточное количество проводов. Мои люди займутся этим в первую очередь. Для нас это, можно сказать, стандартная работа. Но если говорить о дворце, то вы не выбрали светильники в питомник и казарму. Каталоги есть, или сказать, чтобы принесли?

- Каталоги есть, – закивал головой Альби, – но я хотел бы, чтобы в питомнике были светильники в традиционных плафонах, я видел такие в ад Дин, когда только приехал. Они такие, похожие на бочоночки из мозаики цветного стекла. Очень красиво и, главное, традиционно. У детей будет первое воспоминание о таких светильниках, и возможно, они захотят такие же купить домой, когда вырастут. И вообще, я хотел бы купить плафоны для светильников не в Торговой федерации, а у местных мастеров. Они и привычнее, и опять-таки, поддержим общину за счет работы.

- Мудро, – Ран потянулся и поцеловал Альби в висок, – молодец, так и сделаем. А если не хватит, то я думаю, нам сделают под заказ, сколько понадобится. Люди будут рады, если их работа будет востребована. Марк, вы не будете против, если мы все вопросы решим на ходу? Дел набралось много и нет времени рассиживаться.

- Только не забудь про ужин! – Альби смотрел, как Ран уже встал и готов уйти, – тут тебе письма пришли от родителей.

- Хорошо, прочти сам, если что-то важное и срочное, то отправь с Ради. Альфы знают, где я буду, а если простая текучка, то я прочту вечером перед ужином. – Ран наклонился и быстро поцеловал омегу в щеку, – Заки уже освободился и сейчас на кухне собирает для тебя вкусностей на обед, а после этого поспи, пожалуйста, ты же обещал! Марк, вы же не против пройтись?

Но Марк с улыбкой уже встал и первый спустился с помоста. Ран в дверях махнул рукой супругу и начал рассказывать Марку, куда они идут и зачем, а вернее, что именно Ран хотел бы, что бы Марк сделал в итоге. Альби вздохнул и стал открывать письма. Первыми те, что были адресованы мужу, а вдруг там действительно есть что-то важное? Но письма были написаны родителями скорее, как напутствие в дорогу. Все же, Ран очень резко сорвался в путь и родители хотели удостовериться, что все в порядке. Кроме этого, в письме Салаха было написано что-то о каком-то лекарстве. Похоже, это было продолжением прежнего разговора, и Альби решил, что это не очень важно и вполне может подождать пару-тройку часов до ужина. Кроме этого, было письмо Бельчонка, где омежка фыркал на брата, что тот удрал, не попрощавшись. И еще письмо от незнакомого Альби альфы, в котором было написано о каких-то альфах и делались невнятные намеки, так что Альби отложил и его. Любые намеки могут потерпеть до вечера. Следом Альби открыл письма, адресованные ему. Ясмин переживал, как омега устроился, и интересовался, чем он может помочь, отправить нужных вещей или специалистов. Например, кризисные психологи. Насколько Альби помнил, из эмирата ад Мин уже приехали люди, которые устраивали быт людей и приглядывали за стройкой. Именно по их заказу были куплены плиты на кухню, которые только сегодня увезли на строительство нового города. Ясмин сообщал, что приехавший вместе с Марком геодезист будет составлять окончательную карту для архитектора, который прибудет буквально через пару дней. Он сделает наметки, которые предоставят Шерри, а уже тот будет разговаривать с эмиром и наследником по поводу предполагаемого проекта города и дворца. Альби перечитал письмо свекра несколько раз, пока сообразил, что к чему. То, что сейчас в новом эмирате работают специалисты, которые делают необходимые замеры, Альби знал с самого начала. У Шерри уже были предварительные карты, когда его нанимал для этой работы Джабаль. Интересно, зачем такие сложности, когда одни готовят бумаги для вторых, а те для третьих, а потом как матрешка, по цепочке передают друг другу бумаги с новыми пометками. В его понимании, на развалинах должен был появиться Шерри, который скомандует: там вход, а там выход. Плитка во дворе белая, на кухне серая, на стене балкончик! Все! Работаем!! Письмо от Бельчонка было на порядок милее, чем фырканье родному брату. Бэль хвалился договорами с Торговой Корпорацией на тему патентов деревянных конструкторов и строил планы на новые игрушки. А потом пространно размышлял, какой именно институт следует ему выбрать для учебы. Может, машиностроительный? Потом вздыхал, что из-за Совета Меджлис в городе слишком много альф, и он не выходит из дворца, чтобы никому не попадаться на глаза. И что отец дважды (ужас, просто ужас!) приглашал его в гостиную знакомиться с альфами. Он хвастался, что вел себя очень сдержанно и давал каждому понюхать платок, который теперь специально хранит, зарыв в опилки. Алан писал скорее, как один бухгалтер другому. Речь шла о согласовании поставок продуктов и кормов для животных. Альби, прочтя, попросил Ради передать письмо Исе, чтобы тот написал, что он думает по этому поводу. Кроме этого, был диск с записью несостоявшихся показов коллекций одежды от Джанана и сообщение, что для эмирата ад Сафи будут сделаны скидки по-родственному, на двадцать процентов от цены, записанной в каталоге. Альби сразу подозвал Махира и передал ему диск, чтобы все посмотрели и определились, что хотят заказать, пообещав купить каждому по пять платьев для поднятия боевого духа. И чтобы он обязательно позвал гарем Маджида для просмотра. Чтобы и те омеги выбрали себе по пять платьев. Только вот надо как-то определиться с размерами… Махир довольно сверкнул глазами и пообещал, что все организует и сделает наилучшим образом. В конце концов осталось только одно письмо, от Энди. Альби покрутил его в руках и попытался понять, что там внутри. Открывать перед всеми почему-то не хотелось. Альби сложил все письма обратно в сумку и закрыл клапан. Письмо от Энди он откроет, когда будет один. Неизвестно, что он там прислал и что написал. На всякий случай, чтобы потом не оправдываться, лучше с самого начала не допустить утечки информации. Тут как раз Заки принес поднос с едой, и Альби сразу всем сообщил, что пообедает в спальне и после этого поспит, чтобы вечером на праздничном ужине выглядеть красиво. Омеги вразнобой пожелали ему всякого разного, но все как на подбор хорошее, и Альби с чистой совестью закрыл дверь за спиной Заки.

- Я хотел бы тебя для начала расспросить, а потом попросить, – Альби посмотрел на усталого слугу-друга, – это важно. Но давай все же по порядку. Нашли второго заговорщика? И что он сказал? Маджид разговаривал с сыном-визирем? И чем все закончилось?

- Второго негодяя нашли, – Заки устало вздохнул и поставил поднос перед омегой, – садись и ешь, а я буду рассказывать. Так вот, его нашли среди работников соколятника. Он сменил жилетку и надеялся, что мы туда не дойдем, но его выдали сами слуги. Но мы все равно не успели с ним поговорить. Когда он понял, что его разоблачили и ждут прихода альф, он перерезал себе горло, и к тому времени, как туда добежали альфы, он уже не дышал. Так что живых свидетелей, что могли бы показать на заказчика преступления, у альф не осталось. К сыну эмир ходил. Визирь все же умный человек, его, скорее всего, уже успели предупредить о случившимся, и хотя альфы уверяли, что никого не выпускали в город, но слухи все равно просочились за стены дворца.

К тому времени, как эмир дошел до дома визиря, тот уже дожидался его во дворе. Упал на колени и повинился, что уволил пару человек и те ушли из его дома уже достаточно давно, когда только первые переселенцы из ад Сам стали приезжать в эмират. Что с ними стало, он не знал, поскольку был занят делами эмирата. Так что, по его словам, те люди сами решили отомстить семье эмира, а он тут совершено ни при чем. У отца нет причин не доверять сыну, тем более, что он никогда не был замешан ни в чем предосудительном.

- И что? – Альби отодвинул тарелку с перетертым супом, – получается, что виноватых нет, и все это было местью бедуинов? – Заки молча пожал плечами и сел напротив, – не хочу суп, сам ешь, ведь тоже голодный. И как там, на кухне?

- Все очень деловые, бегают, называют друг друга по именам, все разговоры только об организованных в новом эмирате сменах. – Заки взял ложку и придвинул к себе тарелку, – там ведь и альфы есть, которые смотрят за порядком, и женщины, которые с мужьями приехали. Они кашеварили там, пока все мужчины работали. И, кроме этого, кухня старается сделать вкусный ужин сегодня на праздник и заодно угостить всех биби и остальных работников. Одним словом, все показывают свое рвение и заботу о будущем эмирата. Вот прямо от каждого поварешки зависит, как скоро переедут в новый эмират.

- Пусть так, – Альби пожал плечами, – а что шефы?

- Один уехал в новый эмират, чтобы лично проконтролировать, что и как, а второй бегает, как будто ему перца под хвост насыпали.

- Заки, – Альби замялся и неуверенно посмотрел на бету, – ты говорил, что всегда поддержишь меня, – Альби увидел, как Заки кивнул головой, и отложил ложку, – у тебя есть доверенные люди на кухне? Такие, чтобы сделали, что надо, и держали язык за зубами?

- Трое, – Заки пододвинул тарелку и опять принялся за суп, – они готовят для гарема, поэтому я могу спокойно брать еду для тебя. Они присмотрят, чтобы к их кастрюлькам никто даже не подходил. Шефы их знают, как моих людей, и с ними даже не спорят и не лезут. Они жизнью отвечают за свою работу, и если сомневаются в чем-либо, то предупреждают меня. У нас с ними свои секретные знаки есть. Не переживай, если ты решил отравить кого-либо, то они все сделают наилучшим образом. Хочешь,Маджида отравят, и Тигран станет эмиром? И при этом сделают все аккуратненько, на них никто и не подумает.

- Нет! – Альби даже за сердце схватился от испуга, – не хочу! Нет, нет, нет. Для начала, он мне отец. А я всегда мечтал иметь отца. Папу я хоть немного помню, а вот отец для меня был вроде мечты. Большой и сильный. Придет и обнимет, и разгонит всех злодеев. И это не как муж, а совсем другое! Ты не понимаешь! Потерять отца, когда только нашел его, это будет ужасно! Пусть он живет долго и счастливо. Да и Тиграну эмирская чалма сейчас нафиг не сдалась. Это слишком много дел и хлопот. И никакого отпуска! А я хочу на Землю слетать! Мне Энди письмо прислал, а я его до сих пор не прочел. Вначале надо подготовить все к вечеру, а потом уже можно будет и отвлечься. А если, вернее, когда Тигран станет эмиром, то так будет всегда! Ни минуты отдыха, а я так не хочу. Так что, пусть Маджид эмирствует, и чем дольше, тем лучше!

- Ладно, ладно, – Заки от улыбки едва не треснул, – но тогда, что ты такого хочешь, что боишься даже мне сказать?

- М-м, у тебя ведь есть специальные настойки, – Альби перешел на шепот, – ну такие, совсем специальные. Вроде «сладости для султана», но другие. Такие, вроде сыворотки правды? Так, чтобы все вдруг правду начали говорить?

- Есть «развяжи язык», после него человек не сможет заткнуться и будет говорить все, что в голове держит. Абсолютно без тормозов. А еще, есть «приятный вечер», тогда человек становится вдруг счастливым и такая эйфория начинается, что прямо хочется всем что-то приятное сказать. Но только в сочетании с «развяжи язык» человек будет говорить правду и при этом радоваться, что душу облегчил. Так что, человек сам все секреты вывернет и еще порадуется, что наконец рассказал. По одиночке они тоже хорошо действуют. Я на прошлой вечеринке подлил всем немного «приятного вечера» и смотри, как все душевно посидели, разошлись счастливыми. А «развяжи язык» отдельно не позволит соврать в ответ на заданный вопрос, но в случае, если не спросят, то сам не скажет. Если ты хочешь, чтобы омеги сами рассказали, что да как, то надо смешать две настойки в правильной пропорции, и будет весело! Ты для этого позвал Маджида, чтобы он тоже посмеялся, когда его омеги вдруг начнут говорить правду? Они давно живут вместе, у каждого не одно ведро помоев на душе собралось. Ты уверен, что эмир будет счастлив все это услышать? Иногда счастье в неведении. И потом, я думаю, альфам лучше «развяжи язык» не пить, уж Маджиду так точно. Он может и обидеться, если его «выпотрошат» перед всеми.

- Нет, нет, нет, – Альби закивал головой, – пусть тайны Маджида останутся с ним. Я не чувствую от него угрозы, так что пусть помалкивает, как и к кому из своих омег он относится на самом деле. А вот остальные пусть исповедуются. Как говорит селафь: хищный тигр перед тобой лучше волка-предателя за спиной. Достаем всех гадюк из-за углов и пусть при эмире шипят. Он им головешки пооткручивает, заодно и Мурата проверим. То, что он здесь гость, еще не значит, что камня за пазухой не держит. Может, он все же злится за гибель мужа? И Зинат его подозрительный. Ведь мог же замуж выйти, как другие, с чего бы вдруг решил остаться, как битый кувшин у погасшего очага? А Фатим, почему-то его все боятся, а вот Айдан ему поверил… странно как-то.

- Я тебя услышал, – Заки кивнул головой, – все сделаю. Я тебя предупрежу, чего есть или пить не следует. Все будет хорошо. Ты сам увидишь, когда настойки подействуют. Прямо сам теперь в предвкушении, что получится. Ешь, давай, поужинать толком у тебя не получится, я тебе позже принесу еды, если аппетит останется после всего, что услышишь.

Альби быстренько и без капризов смел всю еду с подноса и начал снимать украшения. Если отдыхать, то хотя бы без тяжести. Все равно, платье надо будет на вечеринку надеть другое, а значит, и все, что поверх платья, тоже надо снять. Заки помог переодеться в домашнее платье, на всякий случай, вдруг придется выйти из комнаты, чтобы не бегать в ночной рубашке днем. Альби подхватил письмо Энди и забрался на кровать, от нетерпения даже руки подрагивали. Разорвать конверт руками не получилось и Заки вскрыл его своим ножом, после этого укрыл мерзлячку пледом и, довольно улыбаясь, вышел из спальни, унося поднос. Ради скользнул ему на смену, и увидев, что омега читает письмо, вытащил из-под кровати корзинку с лоскутами. В конверте было пухлое письмо, почерк Энди значительно улучшился, если сравнивать его с ученическими конспектами, хотя не сравнить с красивыми завитушками Ясмина или даже с «летящим» почерком Бельчонка. Альби в первый момент даже растерялся, когда увидел непривычные буквы. Оказывается, за время, что провел на Сабахе, он уже привык к местному письму. Завитушки арабской вязи и чтение справа налево в первое время сбило Альби с толку, но общий язык быстро щелкнул в голове, и все встало на свои места. Кроме письма, в конверте была пачка фотографий, и Альби порадовался, что вскрыл его без посторонних. На первом снимке Энди лежал в плавках на шезлонге возле крутого бассейна и поднимал вверх бокал с коктейлем. Объяснить другим, почему посторонний человек прислал ему неприличные по меркам этого мира картинки с обнаженным телом, было бы крайне затруднительно. В письме Энди сообщал, что у него «все зашибись», он поменял работу и теперь работает на телеканале, принадлежащем Максимильяну. Кроме этого, он продал ту квартиру, что получил в качестве калыма за друга. Энди со смехом рассказывал, как он лоханулся, когда впервые пригласил в новую квартиру гостей. Оказывается, когда покупаешь квартиру другой знаменитости, то ты должен сделать там ремонт и сменить не только мебель, но и стиль квартиры, а это весьма накладно. Пришлось сделать вид, что был фанатом предыдущего владельца и не смог так просто расстаться с вещами, которые раньше принадлежали кумиру. И чтобы не ввязываться в непомерные траты, оказалось проще продать ту квартиру и купить небольшой (по меркам ЗВЕЗДЫ) домик с бассейном и новым стильным ремонтом. Энди прилагал фото нового интерьера и Альби с интересом рассматривал «леопардовые» диваны и громадные хрустальные люстры, бассейн во дворе и гараж с двумя машинами. У Энди было две машины: одна для поездок на работу, поскольку дом был далеко от телестудии, а вторая для тусовки. И ее водил исключительно шофер, которого надо было вызывать заранее. Машина «на каждый день» была, по сути, омегомобилем, но с имитацией руля и прочего, нужного «настоящим водителям». Энди просто садился за руль и включал программу, которая везла куда надо, но при этом Энди выглядел, как самостоятельный омега, который может справиться с любой техникой. Для его имиджа это было крайне важно. Энди стал «лицом студии», а к этому прилагался личный помощник, который постоянно зудел поблизости и напоминал, чтобы он не забыл чего-нибудь важного. У Энди был очень насыщенный график на каждый день. Это и получасовое выступление в утреннем шоу, и раз в неделю собственное вечернее ток-шоу. А кроме этого, он до сих пор снимался в том молодежном сериале, который начался, еще когда Том был на Земле. Только теперь его персонажа сделали там из героя второго плана одним из главных. У него были съемки шесть дней в неделю, а в седьмой день он работал с репетиторами и учителями, а еще спа-процедуры, которые тоже выматывали почище тренировки. А вот в личной жизни у него была тишина. Нет, у него случилось два коротких романа, которые закончились раньше, чем все «началось по-взрослому». Были красивые ухаживания: «ведь я, блин, порядочный и так просто ко мне не подкатишь. Я ведь не простая давалка, как большинство здесь», но дальше поцелуев все не пошло. По поводу первого «хахаля» его предупредил личный помощник, потому что тот был «актером второго плана и скоро выйдет в тираж, вот он и решил вцепиться в хвост чужой популярности, чтобы пролезть на тусовки, куда его уже не приглашали». А второй альфа был «вроде не из наших», но стоило появиться с ним «в обществе», как ему сразу позвонил Максимильян и предупредил, что альфа с ним «на спор, что сможет завалить недавашку», и что тот альфа на самом деле совершенно несамостоятельный человек. Живет на проценты от капитала и полностью зависит от воли родителей, так что в случае чего не будет портить с ними отношения, чтобы не потерять единственный источник дохода. Поэтому Энди «очень тактично стряхнул с хвоста первого прилипалу. Иди знай, что будет дальше в родной тусовке»… А вот со вторым порвал отношения весьма показательно на благотворительной вечеринке «в обществе, куда меня приглашают, зная, что я порядочный». Так что, имидж «недавашки» удалось сохранить и в итоге у него, как ни странно, появились новые покровители в лице пожилых омег «из бомонда». И теперь его дальнейшей судьбой озадачились менеджеры телеканала. У них «оказывается, телеканал, ориентированный на семейные ценности, а он одинокий омега, и это непорядок!» и теперь ему ищут жениха, который устроит менеджеров своей кандидатурой. Альфа должен иметь безупречную репутацию «и хорошо смотреться рядом с Энди». Так что, Энди ожидал договорной брак и, «чтобы подсластить пилюлю, новым супругам дадут вести совместную передачу в воскресный вечер. Что, между прочим, не хухры-мухры!». Менеджеры теперь, помимо поиска кандидата в мужья, пишут и утверждают у Максимильяна сценарий «неожиданного, но прилюдного знакомства и элегантных ухаживаний» на радость папарацци и гламурным журналам. И, конечно, свадьбу оплатит телеканал, а кроме этого, Энди выбил из Максимильяна «доплату на обустройство семейного гнездышка». Альби прочитал письмо и внимательно рассмотрел улыбчивого Энди, который задорно позировал на каждом снимке… все бы хорошо, если бы не случайно промелькнувшая фраза, что «местная жизнь – все та же общага. Та же зависть и подхалимаж сильным, и вроде тряпки крутые, но оценивают по ним, так же, как и на седьмом. И вся разница, что «темную» устраивают не кулаками, а словами, но от них порой бывает больнее, чем просто бы побили». Синяков Энди давно перестал бояться, но вот боль от сказанного вскользь слова могла жечь внутри, как ожог. Альби вздохнул и задумался, чем бы помочь другу? Но чем поможешь, когда так далеко?

- Ложись удобнее, – Ради обеспокоенно стоял возле кровати, – ну, чего вздыхать так тяжело? Лучше закрой глазки и отдохни, вон господин Тигран как переживает, что ты мало спишь. Хочешь, песенку спою? Как маленькому. Ты успокоишься и заснешь, а вечером будешь отдохнувший и красивый.

- Спасибо, Ради, не надо, – Альби сгреб все снимки и письмо в конверт, – лучше спрячь, чтобы чужим на глаза не попало. Я полежу и отдохну. Уснуть вряд ли получится, но отдохну, как смогу, не переживай.

Альби так и сделал. Улегся на подушки и сложил руки на животике. Ребенок перевернулся и замер, казалось, прислушиваясь к мыслям своего папочки. А сам омега размышлял о жизни. Казалось бы, Энди остался на Земле, чтобы сохранить свободу, а по факту? Та же клетка, та же неволя. И даже альфу выберешь себе не сам, а посторонние люди, исходя из своих коммерческих целей. И возможна ли свобода, как таковая? Что считать свободой и что неволей? Вот он, например, свободен? С одной стороны, вроде нет. Закрытая одежда, закрытое общество, очень строгие порядки, границы поведения и отношений между людьми. Но, с другой стороны, он живет с любимым человеком и делает то, что считает нужным и правильным. И, главное, он будет хорошим, даже если сядет в уголочке и начнет, например, вышивать. Все только будут головой кивать и шептаться, какой он молодец. Сидит и вышивает. Он представил, каково это сидеть в углу и вышивать целый день, и только фыркнул, как кот. Ну уж, нет! Он не будет простым украшением гарема. Он не оставит Рана наедине со всеми проблемами, и пусть немножечко, с чайную ложечку, но поможет мужу. Рану ведь не разорваться на тысячу кусочков и не успеть в сто мест одновременно, так что он сможет хоть чуть-чуть, но помочь. Хотя бы пройтись по дворцу и улыбнуться людям, поддержать их словами. Он вспомнил, как в свое время в больнице он спросил Рана, чем он может помочь, а тот объяснил, что есть маленькая, но посильная помощь. Она даже как-то специально называется… Альби сам не заметил, как заснул, но проснулся от тихих разговоров в комнате. Заки принес алое платье с громадной золотой вышивкой на груди и животе, и они обсуждали с Ради, какие украшения к нему подойдут.

- Я надену «сапфиры Валиде», – хрипловатым со сна голосом сообщил омега, – и неважно, подойдут они к платью или нет. Вечером все должны увидеть именно их.

Заки сразу согласился и предложил сделать под диадему прическу. После этого Альби умыли, как кота, в тазу, протерли влажным полотенцем и помогли надеть тяжелое платье. Ради причесывал и закалывал густые волосы, а Заки застегнул бесконечный ряд пуговок и после этого принес шкатулки с драгоценностями. Помимо сапфиров, пришлось надеть еще и бриллианты, и хотя Альби попытался упереться, но Заки уверил, что это дело статуса, и чем больше на нем блестяшек, тем меньше с ним будут спорить другие омеги. Так что пришлось смириться и растопырить пальцы, чтобы на каждый нацепили колечко. Зато когда он вышел из спальни, ему наградой стал восторженный вздох всех пришедших гостей.

- Наконец-то я вижу подобающе одетого хасеки, – Мурат рассматривал Альби с удовольствием, – вот теперь понятно, кто здесь старший омега.

- Хоть и говорят, что не платье красит человека, – Фатим встал рядом с Муратом, – но в красивом платье человек становится еще краше, а в дорогом платье любые его поступки выглядят, как королевская милость.

- Вы хотите меня смутить? – Альби поправил перстни на пальцах, – вы тоже очень красиво одеты и заслуживаете комплиментов не меньше, чем я. И, чтобы вы знали, я и в утреннем платье, и сейчас, в этом вечернем наряде, остаюсь все тем же омегой, что пришел сюда месяц назад. Я не мог сильно измениться.

- Тогда, возможно, изменился не ты, а наше отношение к тебе, – поднял идеальные брови Фатим. – Когда ты пришел сюда, то был юным супругом молодого наследника. А теперь ты – признанный лисенок Маджида. А наш Маджид – очень недоверчивый альфа, но ты смог завоевать его сердце, и он тебе поверил. И, кроме этого, мы видели, как умно ты разобрался с поварами. Очень тонко сыграл на их чувствах, вроде и запугивал, но в итоге заступился и сделал их обязанными себе. Они теперь носом песок роют, лишь бы угодить тебе. Очень изящный ход, особенно в столь юном возрасте.

- Зато теперь мы понимаем, почему Тигран предпочел сыну Ошая простого омегу, – Камиль вплыл в гостиную, шелестя шелком, – потому что наш Альби – настоящее сокровище. Он, как бриллиант, который после огранки затмил всех своей красотой и величием.

- Аллах послал мне Альби, как дар, – в гостиную зашли Тигран с Маджидом, – а Лекси был всего лишь уроком, чтобы я смог в полной мере оценить совершенство своего супруга. Рад тебя видеть, Сердце мое.

- Салам, – мурлыкнул Маджид и обласкал взглядом пару, которая не сводила глаз друг с друга, – сын уговорил меня бросить все дела и провести приятный вечер в кругу семьи.

К эмиру бросились омеги из его гарема, наперебой заверяя, как рады они его видеть. Альби все же заметил, как Фатим и Мурат буквально зеркально поприветствовали Маджида кивком головы и едва обозначенным поклоном. Зинат же схватился за юбку, чтобы взмахнуть подолом в поклоне перед эмиром ад Сафи. Точно так же поклонились и Махир с Хануном. При этом Ханун, старательно держась за спиной Махира, не сводил жадного взгляда с Рана. Все вначале собрались у аквариума и обсуждали и сам декор, и рыбок. Омеги с азартом обсуждали живой лес кораллов и актиний. Не остались без внимания и медузы. Омегам рассказали, что некоторые медузы – хищники и ловят рыб. После этого все только и обсуждали, как такое желеподобное существо может быть хищником. Альби тем временем передал Рану письма. Вначале от родителей, потом от альфы, а под конец от Бэля. Ран внимательно прочел все и улыбнулся над письмом брата. Альби сразу передал ему письмо, которое получил от омежки сам, и Ран с интересом прочел и про патенты на конструкторы, и про выбор института. А когда разговор зашел о хитрой уловке с платком, он довольно рассмеялся. Маджид обернулся на смех, и Ран пояснил эмиру причину. Он объяснил, что братик очень мал, но достаточно упрям, и пока даже и думать не хочет о замужестве, поэтому сбивает всех женихов чужим запахом. Альби заступился за Бельчонка, сразу добавив, что тот хорошо образован и необычайно умен, а то, что пока не хочет отношений с альфами, так это до поры до времени. Когда появится рядом интересный человек, и он изменится. А пока он еще просто маленький биби, который уютно живет под родительским крылом, и не стоит его торопить. Всему свое время. Все стали рассаживаться в гостиной. Маджид и Ран сели вроде и рядом, но отдельно от омег. Подушку для Альби Ран положил поближе к себе, и вначале усадил супруга, а потом сел сам. Слуги стали вносить подносы с едой. У каждого на подносе стояли красиво украшенные блюда. Кухня явно постаралась и в приготовлении, и в замысловатом украшении. За спинами гостей сновали слуги, они разливали напитки, подносили полотенца, чтобы вытереть руки или заменить тарелки, и разговор немного приутих, пока все насыщались, а когда слуги вынесли большие блюда с горами сладостей и фруктов, опять возобновился. Всем было очень интересно, что происходит на стройке нового эмирата, и Маджид все подробно рассказывал, не забывая оглядываться на Альби, чтобы удостовериться, что он слышит. Тот задал несколько интересующих его вопросов, и Маджид довольно улыбнулся, когда понял, что омега в курсе происходящего и, более того, приложил к этому свою руку. Как, например, с кухней. Сегодня там был настоящий переполох, когда повара обустраивали все под свою руку. Но зато теперь там больше порядка и понимания, что именно происходит.

- Я даже немного жалею, что ты, Маджид, не успеешь увидеть нового города, – вдруг сказал Наби и удивленно приоткрыл свой хорошенький ротик, – ой, я это вслух сказал?

- Да, – ласково улыбнулся Альби, пока остальные сидели в шоке, приоткрыв рты, – не бойся, расскажи, почему ты так считаешь.

- Так мы с Фаизом травим его ртутью уже пару лет, – сознался Наби и растерянно захлопал глазами, – я об этом случайно узнал и решил, что идея хороша, надо помочь в меру сил. А если правда и выплывет, то все укажут на Фаиза, а я, вроде как, и ни при чем.

- А что ты делаешь, Фаиз? – Альби добродушно кивнул головой замершему как суслик омеге, тот попытался промолчать, но настойка ему этого не позволила, – смелее, скажи, что ты делаешь? Мы хотим знать.

- Я наливаю понемногу ртути в сапоги эмира, – Фаиз растерянно посмотрел на эмира, – это долгая смерть, но она похожа, как будто альфа сам угасает. Пропадает желание, потом аппетит, человек становится слабым и рассеянным, а если еще и посторонние начнут говорить, что нашему эмиру недолго осталось, так он сам себе это в голове накрутит и наконец умрет.

- Зачем тебе моя смерть? – растерялся Маджид, – разве я поступал с тобой плохо?

- Ты со мной вообще никак не поступал! – вдруг разозлился Фаиз и, схватив пиалу с щербетом, кинул в эмира, – ты меня пометил и забыл! У тебя эта бледная моль была! Ты кроме него никого больше не видел! Зачем ты тогда взял меня себе? Чтобы я здесь угасал в одиночестве? Ты только однажды провел со мной течку, а когда я родил бету, то стал для тебя пустым местом! Вот я и решил, что если ты умрешь, то меня домой вернут, а там глядишь, и я найду свое омежье счастье. А еще ребенок этот умер, мне совсем скучно стало.

- Он не сам умер, – Наби виновато покосился на Фаиза, – это я ему помог. Хотя там даже сильно напрягаться не пришлось. Подумаешь, ребенок наложника, накинул ему на носик простынку, как бы случайно… а у младенцев рефлекс в первое время сохраняется, и если кончика носа что-либо касается, то они начинают дыхание задерживать, а потом вообще перестают дышать, как будто опять в утробе. Вот и засыпают, ангелочки. Мне кормилица в питомнике рассказала, когда я сам был маленький. Мне было интересно, я попробовал и у меня получилось. И тогда ребенок заснул, твой кусочек пищащего мяса затих. Даже напрягаться не пришлось, и я тут вроде и ни при чем. Такое бывает, когда младенцы во сне умирают!

- За что? – растерялся Фаиз, – чем он тебе помешал, он ведь бета!

- У меня нет, и у тебя не будет, – пожал плечами Наби, – а когда ты стал через слугу градусники в городе покупать, то я все градусники во дворце перетаскал. Маджиду в сапоги ртуть вытряхивал, а пустые градусники в твою комнату подкидывал. Слуги их находили, но почему-то решили, что это ты сам себя травишь после смерти ребенка. Так удобно! Я даже время от времени тебе молотой травки стебельника в еду подмешиваю, чтобы у тебя живот болел, и тебя рвало кровью. Ты ведь любишь со мной в комнате есть? Пока все думают, что это ты сам себя травишь, а когда Маджид умрет, и все поймут, что от ртути, то только на тебя пальцем покажут и, главное, я тут ни при чем!

- Меня тоже ты травил? – Лулу побледнел настолько, что появилась сеточка синих вен на висках и шее.

- Нет, это я, – Гайса вытер руки после пишмание и с улыбкой посмотрел на соседа за столом, – я появился в гареме раньше тебя, но почему-то эмира просто перемкнуло на тебе. А я достойнее и красивее тебя! Ты же генетический брак! «Глаза цвета рубинов» – перекривился омега, – выродок! Тебя надо было удавить в детстве! А ты вдруг решил родить ребенка! А если он получится таким же уродом?

- Я так тебе верил, а ты меня травил? – Лулу схватился за сердце, – какое коварство!

- Да уж не коварнее тебя, – вдруг рассмеялся Камиль, – ты ведь поил эмира приворотным зельем. Не хлопай глазками здесь, я это точно знаю. Мой слуга помогал твоему собирать необходимые ингредиенты. Хотя он и сам не знал, кто именно ему помогает.

- А я знал, что здесь что-то нечисто! – обрадовался Наби и захлопал в ладоши, – жалко, что я сам до этого не додумался. Вернее, не придумал, у кого рецептик попросить. Я ведь мог шантажировать Лулу после того, как узнал, что он несколько раз пытался убить Камиля и Шамси.

- Фи, – дернулся Шамси и рассмеялся, – он же недалекий дурачок. Все его потуги стать коварным просто смешны! Змею он притащил в гарем! Отраву в еду подкидывал, да на его лице все было видно, как будто он с факелом ходил! Его дразнить было одно удовольствие! Он, видите ли, змею решил подоить и держал ее в мешке, в сундуке. Да весь гарем на ушах стоял, пока гадючка не сдохла! Да и достать противоядие от гадючьего яда проще простого у любого аптекаря, а Камиль к нему так вообще приучен. Он его давно пьет по системе, и сам уже как гадина ядовитая! А стекло битое в еде, так это вообще, как детские шалости, чтобы ты знал. Кровью проссышься и всего делов-то!

- А те ядовитые травки, что ты мне в еду подсыпал, – Камиль высокомерно вздернул брови, – якобы ядовитые… неужели ты думаешь, что за твоим слугой другие люди не приглядывали. Я все знал, к кому заходил твой человек, о чем спрашивал. Да те травы мои люди твоему и продавали. Интриган из тебя совсем никудышный, такой же, как и отравитель. Да решись ты действительно на серьезное отравление, так сам себя бы и отравил. Ты же криворукая никчема!

- Вы такие подлые! – Лулу заплакал, размазывая сурьму на глазах, – чтобы вы все сдохли! Я вас ненавижу! Всю жизнь мне сломали! И я не такой простофиля, как вы обо мне думаете! Я тоже много о вас знаю и собирался Маджиду все рассказать, но не успел, он за наследником уехал. А потом, как я ни пытался с ним поговорить, он только отмахивался и уходил. Но я сейчас всю правду о вас скажу! Маджид, они давно тебя обворовывают! А сами собираются сбежать в пустыню к бедуинам! Если бы не новый наследник, то они в конце этого месяца собирались дождаться, когда ты уедешь, и притвориться, что умерли.

- Не притвориться, – недовольно цыкнул зубом Камиль, – а выпить настойку и выглядеть, как погибшие от черной хандры. А потом доверенные альфы вынесли бы наши тела мимо крематория в город и спрятали в доме визиря, а позже переправили в пустыню.

- Меня бы точно переправили к сыну, – улыбнулся Шамси, – а вот тебя бы придушили окончательно и на самом деле сожгли в крематории заживо. Ты бы от настойки как раз пришел в себя, когда тебя уже в печь засунули бы. Это была бы тебе расплата за всю твою спесь и зазнайство! Сколько лет я твой характер терпел и со всем соглашался, но ничего, тут бы и закончилось твое время. Ты мне в пустыне совсем не нужен! Я бы наконец освободился от тебя!

- Хм, – Камиль довольно ощерился, – ты думаешь, бедуины приняли бы тебя без меня? Особенно после того, как Шариф отказался спасать двоих из них? Бедуины тебя убили бы, едва ты откинул бы полог шатра. А уж без меня ты им и вообще не нужен. Они бы только дождались, пока ты сундуки с сокровищами привез, и сразу же удавили бы тебя, как щенка!

- Я не такой дурак, как ты! – Шамси, раздувшись как кобра, зашипел на заклятого друга, – я бы не один в пустыню ушел, а со своими альфами! Они бы меня охраняли, а в случае необходимости, и вырезали всех недовольных. Мне, по сути, от них только верблюды нужны и шатры. Я бы ушел в пустыню со своим слугами, сыном и внуками. А бедуины хоть сдохни, они свое дело сделали бы.

- С какими альфами? – уточнил Альби.

- Сабир, Умар, Исмет и Исар, – Шамси будто выплюнул эти имена в лицо Маджиду, – твой сотник и еще трое воинов! Мой сын давно их подкармливает! Каждый хочет красиво жить и иметь золото в карманах. А ты со своей честностью и щепетильностью довел эмират до края! Что тебе стоило разрешить своим людям порыться в брошенных шахтах? А люди моего сына там нашли аметистовые жеоды! После обвала открылись целые пласты таких жеод! Мой сын нашел уже людей, чтобы их достать, но тут наследничек появился! Мы рассчитывали сделать все не торопясь, а тут приходится изворачиваться. И, главное, теперь, когда началась эта дурацкая стройка, в шахты стало почти не попасть. Но ничего, Исмет с Исаром заступили на дежурство вечером, при них все сделают, как надо! Там пять сундуков уже наколото, а соберем еще, сколько успеем. А ты и не узнаешь, чего лишился! – Шамси посмотрел на эмира и сдулся, – не узнал бы…

- Заки, – Маджид посмотрел на слугу, – дойди до дверей гарема и скажи стражам, чтобы немедленно арестовали сотника Сабира и его друга Умара, а потом пусть отправляются к шахтам возле нового города и арестуют там Исмета и Исара. А то я думал, чего они так рвались охранять пустую шахту. Думал, устали и решили поспать в тишине, а тут такое дело…

Заки кивнул головой, зыркнул на Альби и метнулся к двери. В гостиной стояла пронзительная тишина. Маджид тяжело посмотрел на Шамси, а потом с интересом на Камиля, как будто впервые его увидел.

- У тебя тоже есть доверенные альфы?

- Нет, – Камиль рванул ворот платья и вместе с пуговицами сорвал с себя ожерелье, он хотел молчать, но настойка ему этого не позволила, – мне не были нужны альфы. У меня есть семья сына. И хотя мой первенец погиб после наказания, но остались его сыновья и внуки. Мой сыночек давно выносил из дворца, что хотел, и из шахт ему везли самые крупные камни, а тебе что останется. Повезло, что этот дурачок Альби не стал копать глубже и довольствовался только смертью моего ребенка. У него во дворе, там, где конюшня, выкопан погреб и там лежат десять сундуков с драгоценностями. Шахты не так бедны, как ты думаешь, просто шахтерам надо было платить больше. У всех есть семьи.

- Кто эти люди? – скупо поинтересовался эмир.

Камиль схватил себя за горло, но настойка говорила сама по себе, выгребая из памяти омеги все имена и подробности. Заки, замерший у дверей, только загибал пальцы, пытаясь запомнить все имена, а потом, поймав взгляд эмира, опять метнулся к двери гарема, где уже сменились воины. Слуги, и личные, и кухонные, стояли под стенкой, как статуи, и боялись пошевелиться. – Ради, принеси таз с водой, отцу срочно надо помыть ноги, – скомандовал Альби, – Мурат, можно послать твоего Тото в мастерскую за новыми сапогами?

- Все, что угодно, – кивнул головой Мурат, – это ведь все ты затеял? Опоил нас чем-то? Какие секреты ты хочешь услышать от меня?

- Я хочу только одного действительно честного ответа от тебя, Мурат, – Альби смотрел на омегу, сурово сдвинув бровки, – ты будешь мстить Тиграну за смерть мужа?

- Нет, – ответил не задумываясь Мурат, – ты напрасно мне не веришь. Но наш эмират действительно умирал. Его не обворовывали, как этот, он просто иссяк, как колодец. А вместе с ним умирал эмир и мы, его омеги. Так что Зияддин, конечно, умер, но это было предопределено, но вот все омеги, как ни странно, выжили. Я, может, покажусь тебе бесчувственной сволочью, но я рад, что жив и, похоже, неплохо устроился. Я свободен. У меня есть деньги, я могу делать, что пожелаю. Замуж не хочу, я пока получаю наслаждение от такого покоя, когда никто не дергает и ничего не надо делать. Может, дальше мне и захочется чего-нибудь нового, но сейчас я с восторгом жду следующего омежьего дня в эмирате ад Мин. Целый день проведу в воде с рыбками, и очень хочется прокатиться на тех аттракционах вместе с биби. Я в прошлый раз постеснялся, но сегодня, когда слушал все ЭТО, вдруг понял, что жизнь непредсказуема и коротка, и надо успеть насладиться сегодняшним днем. Как говорится, не то плохо, что человек смертен, а то, что он внезапно смертен.

- Зинат, а почему ты остался? – Альби посмотрел, как тот зеленел и бледнел, но молчал.

- Он влюблен в меня, – Мурат потянулся и погладил удивленного до синевы приятеля, – да, я знал это. И уже давно. И мне эта любовь очень льстила. Приятно осознавать, что заслуживаешь такое чистое чувство, несмотря на все свои закидоны и выбрыки. Он долгие годы был моей опорой и поддержкой, никогда ничего не прося взамен. Он прикрывал меня перед мужем и помогал разбираться с зарвавшимися фаворитами. И что это, если не настоящая любовь?

Зинат вдруг ударился в слезы и закрыл лицо руками, всхлипывая и бормоча что-то несвязное. Мурат пересел к нему ближе и стал гладить по рукам, спине и при этом что-то шептал прямо в пунцовое ухо. Альби перевел взгляд на Фатима и тот в ужасе отшатнулся.

- Даже не представляю, какие секреты ты собираешься выпытывать у меня?

- Почему тебя все боятся?

- Хм, – Фатим задумался, – я пережил двух эмиров и отказался от третьего. На это немногие способны. То, что ты сегодня услышал, ребенок, это еще цветочки по сравнению с тем, что творилось в гареме отца Маджида. Там однажды даже была поножовщина у фаворитов. А еще эмир Исмет, отец Маджида, храни Аллах его душу, мог прислать в гарем палачей и удавить омегу с его слугами. На моей памяти такое было дважды. И как бы я ни любил Исмета, я его боялся до ужаса. Когда Исмет умер, я решил больше никогда не быть частью гарема. И, как ни странно, мое решение испугало оставшихся омег. Большинство из них уже умерли, остались только Камиль с Шамси и то, я думаю, ненадолго…

Ради принес большой таз и кувшин в другой руке. Тото принес новые сапоги темно-синего как ночь цвета и замер возле двери. Альби махнул слугам рукой и заглянул через Рана, чтобы увидеть насупленного, как каменный божок, альфу.

- Отец, позвольте вымыть вам ноги, – Альби оперся о бедро мужа, чтобы встать, но Ран удержал его рядом.

- Отец, что вы решили?

- Я сам помою ноги, не беспокойтесь, и новые сапоги очень кстати…

Маджид протянул ноги и позволил Ради стянуть сапоги, после этого поставил ноги в таз, куда слуга стал наливать воду. Маджид сопел и мыл ноги. Принял полотенце из рук другого слуги и наконец надел новые сапоги. Встал и с интересом посмотрел на старые, а потом на замерших омег.

- Альби, если это твоих рук дело, то я хотел бы знать подробности. С чего бы вдруг все стали такими откровенными?

- У меня есть настойка, которую мне подарил селафь для особых случаев. Она называется «развяжи язык» и заставляет честно отвечать на любые вопросы. Ее добавили в щербет, который сегодня пили все омеги. Вы с Тиграном пили напиток альф, если вы обратили на это внимание.

- Хм, как долго она будет действовать?

- Где-то час от момента последнего глотка, – подал голос Заки, – еще минут десять осталось.

- Перед законом все равны, – Маджид размял плечи и направился к омегам, которые тихо бормотали что-то о пощаде, – я выслушал каждого и поступлю по закону.

Маджид остановился за спиной самого младшего из своих наложников:

- Фаиз, говорил ли ты правду, когда рассказывал о том, что травил меня два года и ждал моей смерти?

- Альби, я не хочу, чтобы ты присутствовал при этом, – Ран резко притянул к себе супруга и подхватил на руки, желая унести из гостиной.

- Я уже видел смерть, – Альби потерся носом о шею мужа и вдохнул его запах, – приговор должен быть приведен в исполнение в присутствии всех, кто был свидетелем преступления. В данном случае, они открыли свои сердца при нас, значит, мы все должны быть свидетелями на суде. Отец, я могу попросить об одолжении?

- Каком, мой отважный лисенок? – горько улыбнулся эмир.

- Приведите в действие приговор вначале Наби, чтобы Фаиз увидел смерть убийцы своего ребенка.

- Мудро, – согласился эмир и встал за спиной Наби, – Наби, ты говорил правду, когда рассказывал о том, что помогал Фаизу травить меня и, кроме этого, убил новорожденного ребенка Фаиза?

- Я, – растерялся омега, – я не хотел, оно само получилось… – Наби поднял голову и посмотрел на зловещего, как сам рок, альфу, тяжело сглотнул и кивнул головой, – да, мой эмир.

- Прости меня, Наби, если невольно обидел тебя прежде, – Маджид положил одну руку на подбородок омеге, а вторую на лоб, – пусть Аллах примет твою душу и решит степень ее вины. Прощай.

А потом альфа резко и как-то коротко крутанул голову наложнику и осторожно уложил его на ковер. После этого опять встал за спиной Фаиза, тот уже все понял и молился перед смертью. Эмир так же задал ему вопрос о правдивости его признаний и опять попросил у него прощения, прежде чем свернуть ему шею. Гайса попытался отползти на коленях по ковру от эмира, но тот наступил ему на подол платья и спросил, травил ли тот нерожденных детей Лулу, и после короткого диалога свернул ему шею и опять бережно положил труп на ковер.

- Я любил тебя, Лулу, – Маджид остановился перед склонившим голову омегой, – я не знаю, был ли это результат твоей колдовской настойки или движение моего сердца. Ты знаешь, как я скорбел вместе с тобой о смерти каждого из наших детей, но и ты переступил закон. Что ты можешь сказать в свое оправдание?

- Ты бросил меня одного в гареме, – Лулу смотрел с печалью, – я всегда был для тебя всего лишь игрушкой. Пока я был тебе интересен, ты не сводил с меня глаз, а потом бросил меня на растерзание этим злыдням. Совсем одного.

- Почему ты не пришел ко мне за правосудием? Почему решил, что ты можешь вершить правосудие сам? Тем более, что Камиль и Шамси не имели к этому никакого отношения.

- Я виноват, мой Маджид, – Лулу погладил альфу по бедру, глядя на него снизу вверх, – если ты считаешь, что я заслуживаю смерти, то убей. Я так устал от одиночества и страха, что мне уже все равно. Наверное, смерть для меня действительно выход, потому что я не представляю, как жить после того, что я услышал о себе и совершил сам.

- Лулу, мой ночной цветок, я не хочу убивать тебя, в память о сладости наших ночей, скажи, что мне делать?

- Я не хочу жить в тишине гарема, оставшись там в одиночестве, прошлое догонит меня, я или умру от черной хандры, или сойду с ума и спрыгну с высокой башни, чтобы лишить себя жизни. Отравителей по закону надо забить камнями? Яви мне свою милость, подари легкую смерть.

- Прости меня, Лулу, если когда-то случайно обидел, прости, что оставил тебя одного. Прощай.

Альфа осторожно взял за подбородок одной рукой, а второй закрыл лицо, так, чтобы прикрыть глаза «цвета рубина», а потом резко крутанул голову. Раздался сырой хруст и еще одно тело обмякло в альфьих руках. Маджид бережно положил его на ковер и замер в тяжелых раздумьях, глядя на белоснежного лебедя у своих ног. Все замерли, не смея даже вздохнуть, а потом Маджид поднял свинцовый взгляд на трясущихся Камиля и Шамси.

- Заки, остался еще тот щербет, что заставляет говорить правду?

Заки метнулся к окоченевшим слугам, забрал пару графинов с высокими носиками и заглянул под крышки.

- Еще полграфина осталось, это стаканчиков пять-шесть будет.

- Хорошо. Возьми графин и пойдешь со мной. Мурат, я могу тебя попросить, чтобы твои слуги позаботились о покойных омегах. Их личные слуги сейчас выйдут со мной из гарема, а утром я определю степень вины каждого. – Маджид подошел к Камилю и Шамси, и с чувством взял их за волосы, – а с вами, мои драгоценные, я хотел бы еще пообщаться. Только я поступлю с вами, как положено, у правИла во внутреннем дворе казармы. Мне кажется, что вы еще не осознали всей степени своей вины. Это ведь заговор не против эмира, а против общины. Вы обворовывали ее, считали, что ваши интересы превыше людей, и вы должны в этом покаяться перед людьми и понести заслуженное наказание.

Он тряхнул омег за волосы и почти волоком потащил их до двери, а потом резко развернулся и посмотрел на Рана, который все так же судорожно сжимал в своих объятиях супруга.

- Тигран, я прошу тебя, позаботься об Альби сегодня ночью. Как бы он ни был мудр и отважен, но он все равно маленький лисенок. Беременный лисенок. Пусть он будет в тепле любящих рук сегодня ночью. Я сам разберусь с предателями.

- Хорошо, отец, – Ран поднял супруга на руки и наконец вынес из страшной комнаты.

Ради открыл перед ними дверь и закрыл за их спинами. Ран с тревогой смотрел на сосредоточенное лицо всегда улыбчивого омеги и не знал, как подступиться.

- Альби, я понимаю, что сегодня столько произошло. Даже не знаю, с чего начать. Может, поговорим? Тебя, похоже, что-то беспокоит. Поделись тревогами.

- Я так и не спросил, кто же выпотрошил моего зайца, – Альби тяжело вздохнул, – такой финт с настойкой мог сработать только однажды. Я думаю, теперь все будут бояться есть вместе со мной. А еще, мне их всех очень жалко, ну, тех убитых омег. Им просто было скучно, вот они и дурили. Надо придумать Махиру и Хануну занятие, чтобы у них времени на глупости не оставалось… – Альби тяжко вздохнул, – а еще, Заки был прав, я сейчас и кусочка не смог бы съесть.

Комментарий к Клочки по закоулочкам (окончание) Да, глава действительно и большая и тяжелая, стоило бы разбить ее на две), но она не делилась… так что, могу сказать, как Маджид: простите меня…

Жео́да или жеод (фр. géode от др.-греч. γεοειδής или γεώδης — «землеподобный»), или крупная секреция — геологическое образование, замкнутая полость в осадочных (преимущественно в известковых) или некоторых вулканических породах, частично или почти целиком заполненная скрытокристаллическим или явнокристаллическим минеральным веществом, агрегатами минералов; полая крупная секреция. Форма жеоды может быть любая, но чаще она изометричная, округлая, эллипсоидальная и пр.

====== Конец солнечных дней ======

Альби проснулся и долго лежал, смотря на Рана. Он выглядел уставшим, как будто не спал совсем.

- Спасибо, – Альби потерся носом о плечо мужа, который притворялся спящим, – я проснулся и вижу тебя. Я счастлив.

- Как мало тебе надо для счастья, – Ран кротко поцеловал сухие губы, скорее обозначив прикосновение.

- Нет, проснуться рядом с любимым человеком – это очень много.

- Да, ты прав, – Ран прижал к себе омегу и с удовольствием потискал, – это больше, чем все богатства мира, но, к сожалению, люди это понимают, только потеряв. Надо ценить то, что имеешь, потому что однажды ты будешь бороться за крохи того, чего раньше было с избытком.

- Ты не спал и наверняка голодный, поэтому такой депрессивный. Что тебя мучает, поделись. Тревога, разделенная на двоих, уже вполовину легче.

- Не хочу грузить тебя, тебе и так досталось вчера, – Ран покачал головой и тяжело вздохнул, – я рад, что хотя бы ты смог поспать.

- Когда ты рядом, я могу и поспать, и поесть, и горы свернуть, и заставить тебя улыбнуться! – Альби поднялся на локте и навис над альфой, улыбаясь, тот улыбнулся в ответ, – ура! У меня получилось! Ты улыбаешься! Все, теперь можно идти и горы сворачивать! Заки, где моя одежда?

- Неугомонный, – Ран подхватил супруга и, крутанув его, теперь сам нависал над омегой, – куда это ты собрался?

- У меня сегодня встреча с женщинами, – Альби сделал умильные глазки, – я еще в самом начале предупредил о дне, когда буду встречаться с женщинами из общины. Сегодня как раз такой день. Так что, я собираюсь идти в приемную и разговаривать с женщинами о досуге детей. Это будет школа, а еще, разучивание сур из Корана для конкурса. Надо сделать конкурс с призами. Я разговаривал об этом и с Ясмином, и кризисными психологами. Такое дело поддержат имамы, а призы за лучшие выступления подстегнут старательность не только детей, но и их родителей. Думаю, что мы сможем провести такой конкурс на ближайшем празднике. Швеи занялись вышивкой на рубашках альф, и там тоже будут победители. Так что, в подготовке к празднику будут заняты все, и это прекрасно!

- Вчера вечером арестовали и привезли во дворец визиря с сыновьями и сыновей бывшего ключника. Кроме этого, через город провезли двух альф, посаженных в седло наоборот, спиной вперед, и связанных, как преступники. Мне даже выходить из комнаты не надо, чтобы знать, что город гудит, как растревоженный улей. Во дворе казармы до сих пор ведутся допросы. Ты думаешь, что женщины сегодня придут?

- Конечно, придут, – пожал плечами омега, – а поглазеть? А поразнюхать и поболтать? А тут такой повод есть, чтобы пролезть во дворец, и упустить его? Да ни за что! Я уверен, что сегодня у меня вприемной будет аншлаг. И потом, подготовка к празднику успокоит людей. Даст им цель и надежду, что впереди все будет хорошо. Как раз в такое время нельзя оставлять людей в одиночестве, а то они напридумывают себе глупостей и сами же начнут их бояться.

- Как говорит мой отец – если не можешь остановить испуганный табун, возглавь его. Так сможешь увести их от беды, – Ран с интересом посмотрел на супруга, – ладно. Давай вместе позавтракаем, и я провожу тебя в твою приемную, а потом поговорю с альфами и отправлюсь с дежурным разъездом в город. Посмотрю, как там Марк со своими людьми, возможно, им нужна помощь общины. Надо будет организовать добровольных помощников. А тебе советую по поводу конкурса чтения Корана попросить помощи у учителей. Они из ад Мин, а там такие конкурсы регулярны и привычны. Они подскажут, как именно все организовать и как это должно выглядеть в итоге. И, кроме этого, надо продумать подарки на детский конкурс. Оми всем дарил конфеты, даже если ребенок не занимал призовых мест. А еще, были утешительные призы и подарки для самых юных.

- Пришлешь ко мне учителей? – Альби стал выбираться из кровати, – и позавтракаем в гостиной. Не хочу сидеть в комнате, как испуганный ребенок. Пусть все видят – я не боюсь!

- Да, уж, – Ран понимающе похмыкал, лежа в кровати, и только когда Заки занес таз для умывания, встал с кровати, – я схожу в хамам, ополоснусь и побреюсь. Заки, завтракать буду с супругом, распорядись, чтобы и мне принесли еды, и мяса кроме каши, неизвестно, когда сегодня еще получится поесть.

- А что это только что было? – Альби стал и упер руки в боки, – я что, вчера вел себя, как испуганный ребенок?

- Нет, – Ран с улыбкой смотрел на воинственного омежку, – это, скорее, я вчера был напуган, как ребенок. Я убивал людей на войне, но там убийство было разумным и понятным, но убить омегу… – Ран покрутил головой и размял шею, – ужас… не знаю, я бы так не смог. Меня растили с мыслью, что жизнь омеги дороже собственной жизни. Когда я попал в ловушку под баркасом и понял, что в патрубки ребризера попала вода и надо прекращать передавать загубник… Мне было страшно, потому что я понимал, что не смогу… нет, физически я смог бы справиться с испуганным омегой и придушить его, чтобы он не бился, как тот… – Ран виновато покосился в сторону, – тот, за перемычкой стены. Но я не мог выживать сам и обречь на смерть омегу. Для меня любой омега, это, прежде всего, чей-то оми. Я уже начал расстегивать застежки на ребризере, чтобы надеть его на омегу, когда по корпусу раздался скрежет и перестук и я понял, что нас спасут.

Когда я утром тебе сказал, что человек осознает, что имеет, только когда это теряет, то я говорил о воздухе. Его так много вокруг, и мы дышим и не задумываемся, какая это ценность. Тогда, под водой, я был готов отдавать по бриллианту за каждый вздох. Я сегодня спать не мог, – Ран тяжело сглотнул и растер руки, как будто замерз, – все думал, может, надо было остановить Маджида? Они ведь… они… Когда Маджид свернул голову Наби, я едва не бросился на эмира. Если бы ты не сидел на моих руках, я не удержался бы… я понимаю, что они преступники, но они же омеги!

- Ран, – Альби бросился к печальному альфе и прижался всем телом, – не грусти. Ты ничего не имел права сделать. Им надо было помогать раньше. Намного раньше, чем мы здесь появились. Мы видели грустный конец страшного фильма. Просто попали на сеанс накануне титров. Если бы мы видели все с самого начала, то тогда и оценивали бы концовку иначе. Давай лучше думать о живых.

- Да, – Ран с интересом посмотрел на омежку, – так странно. Я как-то разговаривал с Айданом и сказал ему, что хотел бы, чтобы ты был похож на него. Такой же разумный и понимающий. И порой ловлю себя на мысли, что в тебе мудрости не по возрасту много. И отваги. Ты вчера так спокойно говорил Маджиду, чтобы он казнил Наби раньше Фаиза, для того, чтобы тот увидел смерть убийцы своего ребенка. А у меня горло спазмом свело. Я не мог поверить, что Маджид их на самом деле казнит, а не просто попугает.

- У нас с тобой разный жизненный опыт, – пожал плечами Альби и отстранился от мужа, – ты убивал на войне. Когда бой и адреналин в крови. А я сталкивался со смертью в серости будних дней. Или от страха, когда за слабыми гнались обезумевшие от дозы обдолбыши, и тогда, – теперь Альби обнял себя за плечи, как будто мерз, – …тогда главное забиться в щель и радоваться, что убивают не тебя. Я понял когда-то давно, что страшна не сама смерть, а беспомощность перед произволом тех, кто считает, что имеет если не право, то возможность отобрать чужую жизнь. Не страшно умереть, когда ты понимаешь, что ты эту смерть заслужил, страшнее умереть просто ради чужого каприза.

- Прости, – Ран сделал шаг вперед и обнял съежившегося омежку, – прости, я не хотел тебя расстраивать, не хотел, чтобы ты вспоминал страшное. Как мне искупить вину?

- Иди, купайся, – Альби улыбнулся и похлопал Рана по груди, как жеребца, – смой с себя печаль и тревоги и возвращайся. Позавтракаем, поговорим о хорошем и разбежимся по своим делам до ужина.

- Слушаюсь и повинуюсь, господин моего сердца, – Ран улыбнулся и быстро расцеловал щеки, глаза и носик, оставив напоследок сладкие губы, – быстрей бы ужин!

- Мы еще не завтракали! – возмутился омежка и игриво оттолкнул мужа, – иди уже! Еще пара поцелуйчиков, и мы никуда не пойдем, а меня женщины будут ждать! И как мне им потом объяснить, почему я не пришел?

Ран довольно рассмеялся и, нацепив рубаху поверх штанов, выскочил из спальни. Заки помог умыться и переодеться, и пока Ради расчесывал и помогал с украшениями, выскользнул из комнаты, чтобы позаботиться о завтраке. К тому времени, как Ради закончил прихорашивать омегу, Заки уже принес поднос для Альби и командовал пареньку в красной жилетке, куда поставить поднос для Рана. В гостиную заглянули настороженные слуги и омеги, и заметив, что Альби собирается завтракать в общей гостиной, решили присоединиться. Вскоре все сидели почти на тех же местах, что и вчера на злополучном ужине.

- Салам, – Ран вернулся веселый и энергичный, – рад всех вас видеть. Надеюсь, сегодня ночью вас не мучили кошмары?

Омеги загомонили, как птички, с клетки которых сдернули платок. Одни рассказывали, как они испуганы, другие, что наоборот, рады, потому что теперь не будут бояться за свои жизни, и только Фатим тихо сидел в стороне и молчаливо смотрел на галдящий курятник. Когда его молчание замечали другие омеги, то сразу стыдливо замолкали, как будто их молча обвиняли в глупости и невоздержанности, и как-то вскоре в гостиной опять стало тихо. Альби воспользовался тишиной, чтобы задать интересующий его вопрос. – Я хотел бы только уточнить один вопрос, – Альби поморщился, – я не могу понять, на что рассчитывали Камиль и Шамси, когда собирались покинуть дворец? Они здесь жили на положении фаворитов, много слуг исполняли их пожелания и капризы. Их сыновья имели самые лучшие должности при дворе и большие дома в городе, так с чего бы у них в головах появилась мысль отправиться в пустыню? Песок – это не дворец. Там сухо и жарко, и с чего бы гаремным неженкам так рваться в дикие места?

- Детская мечта о свободе, – подал голос Фатим. – Я помню день, когда их привезли в питомник, как подарок для молодого наследника. Они хоть и из разных эмиратов, но так случилось, что их привез один караван. Они так и вошли в питомник, взявшись за руки, как два брата. Их караван состоял не только из торговцев, но и из семьи бедуинов. Кочевая жизнь оказалась очень сильным впечатлением, и это воспоминание они пронесли через всю жизнь.

Они оба бредили пустыней. У Камиля есть вышитая картина. Там в пустыне идут верблюды, и на двух спинах есть такие «омежьи домики». Может, кто-нибудь видел, как раньше перевозили омег между эмиратами? На спину верблюду цепляли такую маленькую клетку-палатку. Там можно было только сидеть и лежать. На ночь ее спускали на песок, а утром поднимали обратно на спину верблюду. Она раскачивалась в такт шагам, и от жары ничего не могло спасти. И выйти из нее можно было на несколько минут утром и вечером, когда «омежий домик» переставляли с верблюда и обратно. А на протяжении дня можно было видеть свободно разъезжающих бедуинов. Они рассказывали сказки у костра и пели песни про свободу и пустыню. У бедуинов правят женщины, а мужчины им подчиняются, как слуги. У бедуинов есть присказка, что омеги – это цветы пустыни, и пустыня как мать рада им всегда.

- У бедуинов мужчины редко доживают до старости, – Ран недовольно отодвинул тарелку, – поэтому женщины, как старшие в роду, отвечают и заботятся обо всем. Не удивительно, что у них в становищах матриархаты. Мужчины гибнут, женщины рожают новых воинов и растят их сами. А омеги… – Ран покрутил шеей, как будто она болела, – если у них рождается вкусно пахнущий ребенок, альфа или омега, то они их продают. Альфочек продают совсем маленькими, а вот омежек берегут и ищут, кто даст за них большие деньги. Но везти омежку опасно. В город с ним не заедешь, альфы унюхают и отберут. Вот они и устанавливают становища у ближайшего к городу оазиса. А в случае, если альфы будут настырны, то приставят нож к его горлу и будут торговаться. Для них омега, как щит, конечно, они будут его любить.

Камиля и Шамси жестоко обманули, пообещав безопасность в пустыне. Те же альфы, что предали своего господина, оказавшись «на свободе», – Ран едко ухмыльнулся, – они бы пустили их по кругу, пока бы они не умерли под ними. Столько лет не сметь поднять глаз на гордецов, которые их считали хуже собак. Которые и были, как собаки, подбирающие кости с хозяйского стола. И вдруг оказаться с ним наедине! Они бы их продолжали насиловать и после их смерти!

- А на что рассчитывали их сыновья? – Альби попытался отвлечь мужа, – ведь для них родители-омеги были полезны, как защита в эмирате. Зачем им помогать бежать из дворца?

- Не знаю, – Ран недовольно фыркнул, – я не участвовал в допросах. Могу только строить свои предположения. Для начала, я не думаю, что сыновья серьезно относились к желанию своих оми сбежать. Да, ключник воровал, а визирь пытался подкупить воинов, чтобы знать, к кому можно обратиться за помощью, если возникнет щекотливая ситуация. Но это понятно. Такова человеческая натура: у вора – воровать, у заговорщика – строить планы и искать союзников. Это все длилось не один год, но если бы они хотели сбежать на полном серьезе, то не стоило ждать появления наследника. А прибытие моей сотни вообще должно было смешать все планы. Сотня независимых от местной знати альф – это серьезная сила в любом раскладе.

Не думаю, что идея с побегом была реальным планом, скорее, как и сказал Фатим, мечтой. Некой идеей. Возможно, Лулу услышал часть разговора, но в своей голове сложил иначе. Да, и Камиль, и Шамси говорили и о настойках, и о помощи родни. Но они так и не сказали, что собирались это сделать вот прям сейчас. Скорее всего, появление Альби в гареме, как супруга, и требование подчиниться ему вызвали у Камиля и Шамси обсуждение планов побега, но в пределах земель эмирата сейчас нет ни одного становища кочевников. Ваиз проверил это, как только прошел слух, что на Альби напали бедуины. Альфы вообще отслеживают передвижение по землям караванов и становища кочевников. Если на караван нападут на наших землях, то эмиру разбираться с этой бедой.

- Так ты считаешь, что никакого побега не было бы? – растерялся Альби.

- Побега? Нет, а вот воровство и измена – да! – Ран отодвинул поднос и дал знак слуге, чтобы он забрал его, – они вчера так уверенно говорили о бедуинах, и Камиль, и Шамси, и это очень странно, ведь их реально нет. Моя сотня отслеживает их с большим подозрением. В самом городе есть осевшие семьи, это кожевенники или жестянщики, но это нормальная практика во всех городах. Бывает, молодые парни отправляются путешествовать с торговцами. Находят себе жен, бывает, возвращаются через много лет обратно с детьми, а бывает, и с внуками.

Да и сами бедуины, случается, остаются в эмирате. В ад Мин много таких оседлых семей, и здесь я видел женщин в одежде, как у «дочерей ветра», но это не значит, что они будут рисковать жизнями своих детей, чтобы ублажить зазнаек из гарема. Если они решили осесть на одном месте, то будут цепляться за стены руками и ногами. Чтобы кочевать от одного оазиса до другого, многое надо, и решись кто отправиться в путь, такие приготовления от соседей не спрячешь, тем более, когда в городе так много народу. Сейчас в каждой лачуге живет по паре семей. И вообще, вся эта ситуация, чем больше о ней думаешь, тем она абсурднее кажется, – Ран встал и прошелся по комнате, – для начала, зачем собирать драгоценные камни? Стоит пояснить, что их продают исключительно Торговой федерации, а внутренний рынок драгоценностей опять-таки крутится вокруг эмиров, которые не будут покупать камни не пойми у кого. Мой отец долгие годы покупал камни для украшений у других эмиров, и это был своеобразный ритуал, который, как правило, начинался с общей охоты, а уже после нее можно было поговорить о делах. Драгоценные камни не покупают из-под полы на рынке, они попросту никому не нужны. Это не финики. Ювелиры, если и покупают камни, то, как правило, некрупные. На крупные украшения попросту нет спроса. Их могут делать под заказ, когда хотят, предположим, сделать подарок самому эмиру. Но, как вы понимаете, такое бывает нечасто и поэтому собирать несколько «сундуков», – Ран выразительно хмыкнул и пожал плечами, – это полный абсурд! А теперь разберемся с альфами. Предположим, они собирались покинуть эмира и, по версии Шамси, сбежать вместе с омегами в пустыню. Но поймите, что уйти от эмира не так просто. Просто пропасть невозможно, потому что сами побратимы поднимут шум, разыскивая друзей. Никому в голову не придет, что взрослые альфы могут сбежать, как воры. Все подумают, что случилось несчастье и друзья попали в беду, и их, конечно, надо разыскать. По следам пойдут следопыты и будут идти, пока не найдут пропажу. И даже если предположить, что им удалось уйти, – Ран пожал плечами, – не могу представить как, но предположим… Но в любом случае, их остановит следующий разъезд альф в другом эмирате. Всем будет интересно, чьи это альфы, куда едут и по каким делам. Феромоновый запах можно спрятать на время, но не навсегда и не для альфьего носа. Чем старше альфа, тем острее у него нюх. Мой наставник Ваиз во время войны заходил в разведку с подветренной стороны и на нюх определял количество людей и их примерный возраст: старый или подросток, есть ли женщины. Вещи набирают запах, а в пустыне ты их не отстираешь с отдушкой, и они выдадут своего хозяина с головой. А спрятать омегу с его шлейфовым ароматом тем более нереально. Помнишь, Альби, вы ночевали в заброшенном городе? Так вот, когда я там оказался спустя долгое время, я до сих пор улавливал ваши запахи. Когда бедуины говорят, что пустыня любит омег, это не значит, что она будет о них заботиться. Она, наоборот, сохраняет их запах. Я сам это видел и ощущал. Когда Бусинка охотился с отцом и его альфами, то мог по его следу идти, как собака. Место, где он ночевал, фонило запахом несколько дней, даже если был ветер. Это, как открытый флакон духов, если поискать, то ты его обязательно найдешь. Сегодня, когда я выйду из гарема, все альфы сразу поймут, что я был со своим супругом. И все знают, что у меня нет другого омеги, кроме него. На моем теле отметки только его запаха и сладкий флер карамели от нашего ребенка. В эмирате родителей у альф, имеющих супруга-омегу, с этим постоянные проблемы. Приезжие альфы не сразу верят, что у воинов могут быть супруги-омеги, а у домов, где живут такие семьи, часто видят зевак. Все находят такие дома именно по запаху. Так что, я совсем не понимаю, зачем тем альфам были нужны аметистовые жеоды? Что бы они с ними делали? Не продать, не съесть… Почувствовать себя богачами на мгновенье? Ощутить себя самыми умными и хитрыми, раз смогли украсть сокровище? А потом что? Я не понимаю, у меня этот ребус ну никак не складывается.

- Но ведь есть еще и пираты, – подал идею Альби, – может, они собирались как-то переправить все награбленное на корабль, и тогда идея побега становится оправданной. Они бы улетели и там было бы все равно, омеги они или чьи они альфы. Пока есть деньги, спрятаться легко. Хотя и стремно, но если иметь за спиной проверенных бойцов, то можно рискнуть…

- Пираты? – Ран сел возле супруга и задумался, – ну, если откинуть остальной бред, это, пожалуй, наиболее реальный вариант побега. Но как они связывались?

- Ты это у меня спрашиваешь? – возмутился Альби, – я о пиратах в книжках читал, а еще в фильмах видел…

- Я видел однажды корабль пиратов на поверхности, – Ран усмехнулся, – он был похож на эмирский шаттл, и мы вначале решили, что кто-то сел возле оазиса, потому что поломка или случилось что. А оказалось, пираты. Они предлагали купить оружие, только вот его клинило со страшной силой.

- И что было дальше? – заинтересовались омеги.

- Ничего, – Ран пожал плечами, – мы сделали вид, что заинтересованы. Проникли на корабль, а потом вырезали их, как баранов. После этого связались с космическим флотом. К шаттлу подлетел другой корабль, из него вышел пилот, сел в пиратский корабль и улетел, а потом с отцом связались и предоставили развернутую справку, что произошло, что за корабль, что было в трюмах и так далее. Корабль расстреляли, а его обломки сгорели в атмосфере планеты. На каждом заседании Меджлис о подобном сообщают по несколько раз. Как бы ни был хорош наш флот, но пираты находят лазейки.

– Расскажешь вечером, что узнаешь? – Альби состроил умильную моську, – ну, очень интересно! Только, если мы закончили строить догадки, то я побежал. Боюсь, меня там уже дожидаются. У всех омег заинтересованно вытянулись лица, и Альби пришлось сообщить об условленной ранее встрече с женщинами из общины. О предполагаемом конкурсе вышивки к празднику и желании Альби провести конкурс чтения Корана, как это было в эмирате ад Мин. И пусть не все получится с первого раза, но будет следующий праздник и желающих выступать публично добавится, а там и войдет в привычку для общины. Главное, чтобы у всех было занятие. Это как в присказке: «Сплошные солнечные дни порождают пустыню». Сейчас людей кормят хотя бы раз в день, чтобы поддержать тех, кто не может найти работу, но безделье ведет к глупым поступкам, и гарем Маджида тому самое красочное подтверждение.

- Поэтому я сейчас уйду, а вы подумайте, что бы вы сами хотели сделать к грядущему празднику, – Альби поднялся с матрасика и поправил платье. – Ханун, от тебя я надеюсь дождаться показательного чтения Корана. Давно следует проверить, как ты там исполняешь приказ господина. И, кроме этого, в эмирате много дел, за которыми потребуется присмотр, и я собираюсь для каждого найти занятие. Даже не мечтайте, что будете тихо отсиживаться в углу. Лучше подумайте сами, чем бы вы хотели заняться, а иначе я сам найду вам занятие, по крайней мере, до конца стройки нового эмирата. После того, как мы переберемся в новый дворец, мы еще раз соберемся и обсудим наши, – Альби улыбнулся Рану, – наши омежьи планы на будущее нашего эмирата. В следующий раз, когда мы будем в Аквапарке, мы обязательно пообщаемся с гаремом Саида. У него самый настоящий омежий диван, и он помогает эмирату процветать. Будем брать пример с лучших!

Пока омеги обдумывали ошеломляющую новость, Альби вышел из гостиной вместе с Раном. Во дворе сновали слуги. Все двери со стороны гарема Маджида, выходящие в общий двор, были открыты, и слуги складывали вещи в сундуки и утаскивали в лабиринт. Ран сказал, что Маджид велел все вещи омег вынести к ключнику, а стены и пол вымыть с уксусом, чтобы перебить запах. Это не сильно поможет, и какое-то время в гареме будет пахнуть теми омегами, но со временем запах развеется и станет легче.

- Маджид будет брать новых омег? – Альби смотрел, как слуги тащат свернутые ковры. – Хотелось бы знать, к чему готовиться.

- Если и будет, то не в ближайшее время, – пожал плечами Ран, – он пока пытается разобраться, кто виноват и что делать. Чтобы ты был готов, все закончится публичной казнью. Альф и бет казнят на городской площади, а вот омег казнят, скорее всего, на площади внутреннего двора. Всем преступникам будет публично вынесен и приведен в исполнение приговор. И у казни должны быть свидетели. Если будет доказано воровство общинных денег, то и казнить будут перед общиной. Всех, кроме омег. Омеги в любом случае не покинут стены дворца.

- А что с самим Маджидом, – Альби закрыл на всякий случай лицо, когда в коридорах мелькнул крупный силуэт, – я сейчас говорю о его здоровье. Насколько все поправимо?

- Отравление ртутью, особенно многолетнее, это серьезно, – Ран тяжело вздохнул, – ртуть накапливается в организме и вызывает «затухание» жизненных функций. Когда Маджид вдруг стал хуже выглядеть, я списал все на эмоциональную нагрузку и общую усталость. Но, по всей видимости, он уставал именно из-за отравления. Поскольку отравление прекратилось, а процесс достаточно долгий, то вполне можно подождать пару дней, пока не закончится следствие и вынесение приговора. У нас есть медицинские модули, сделаю ему анализ крови и проколю системную очистку. Ртуть так просто не выведешь, поэтому чистку крови придется повторить несколько раз, но в итоге организм начнет восстанавливаться. Это не будет быстро, но он хотя бы не умрет в ближайшее время. Здесь все действительно зависит от его желания выжить после всего произошедшего. Предательство людей, которые всю жизнь уверяли в своей преданности и любви, может подкосить и абсолютно здорового человека.

Альби замолчал, потому что вокруг появилось много посторонних и разговаривать на щекотливые темы стало недопустимо. С ними здоровались и заискивающе улыбались, но Альби сегодня больше волновало освещение в коридорах. Оно было достаточно скудным. Несколько световых окон на потолке и факелы в углах коридоров, это все давало рассеянный свет, но все равно недостаточный. Хорошо, что Марк займется этой проблемой. Они прошли мимо кладовых кастеляна и увидели Ису, который разворачивал людей с коврами, чтобы они несли их на улицу к мастерским. Прежде чем убирать на длительное хранение, их следовало хорошенько вычистить и «дать подышать». Иса, увидев пару, сразу склонился в поклоне, сложив руки на животе и бормоча пожелания здоровья и долгих лет жизни, при этом на Рана он взглянул мельком, а вот на омегу посмотрел настороженно и с опаской. Альби внутренне поморщился. Ну да, все уже в курсе, что именно произошло в его гостиной и кто был организатором всего. И теперь его, скорее всего, боятся, потому что не знают, чего ожидать в будущем. Иса ведь знает, что именно Альби сменил прежнего ключника, а после рассказов слуг о произошедших в его гостиной казнях начнет его, если не бояться, то опасаться. Вот и хорошо, пусть лучше боится, чем считает недалеким ребенком, сам целее будет. Спустя еще несколько поворотов они вышли наконец к просторной комнате, которую определили Альби, как гостиную-приемную. Там было светло по сравнению с сумерками коридоров, и нарядные хрустальные люстры были очень в тему. Женщины рассматривали их с большим интересом, переговариваясь о своем, но стоило Альби переступить порог, как все разговоры стихли. Альби заметил в первых рядах несколько уже знакомых лиц, но в основном это были совершенно незнакомые ему женщины. Ран, убедившись, что все в порядке и Заки рядом с супругом, отправился дальше, а Альби поприветствовал женщин и, выслушав нескладное мяуканье приветствий, уселся на диванчик посередине гостиной. Всех интересовало, что произошло во дворце и чего ожидать в дальнейшем. Женщины были обеспокоены произошедшим в городе, а так же криками и звуками хлыста, которые они услышали, пока проходили по внутренним дворам дворца. Кроме этого, у некоторых были знакомые, которые служили во дворце, и слухи ходили самые разнообразные. Альби старался говорить обтекаемо, не называя имен и не раскрывая подробностей. В любом случае, вчера в его гостиной было достаточно свидетелей, чтобы рассказать обо всем произошедшем буквально в лицах, и сейчас стоило дать вроде краткой информации, примерно, как в программе утренних новостей, то есть, официальную версию всего происходящего. Поэтому Альби был краток. Сообщил, что было выявлено несколько заговоров. Один с целью нанести вред здоровью эмира и второй, подрывающий благосостояние общины. Участники первого заговора уже казнены, а что касается второго, то еще ведется следствие, чтобы прояснить подробности и выявить всех причастных. Здоровью эмира больше ничего не угрожает и следует благодарить Аллаха, что злой умысел раскрыли, прежде чем был нанесен непоправимый ущерб. Маджид – крепкий альфа, и после небольшой медицинской процедуры будет править долгие годы на радость его подданным. Все женщины коротко помолились и приготовились задавать вопросы дальше, но Альби достал из кармана блокнотик и стал рассказывать об организации грядущего праздника. К нему всем жителям стоило подготовиться более основательно, поскольку в этом году в городе будет намного больше народу, чем обычно. Он начал с того, что в мечетях будет проведен свет Ошая, и поскольку освещение станет лучше, то и уборку надо будет провести более тщательно. Все женщины сразу загомонили, стали предлагать различные варианты чистки стен и ковров, Альби всех внимательно слушал, а сам сделал себе пометку послать кого-то из гарема, чтобы проконтролировали всех, заодно сделать там инспекцию ковров и отослать по разным мечетям хотя бы по несколько ковров из дворца. Это позволит уменьшить количество хлама во дворце и улучшит настроение людей. Всем приятно получать подарки. Потом Альби вдруг услышал вопрос о конкурсе вышивок и горячее желание женщин присоединиться к нему. Альби послал за старшей швеей, чтобы задать ей вопрос, есть ли возможности выделить для женщин отрезы ткани для рубашек, чтобы конкурс прошел более честно. Такая возможность нашлась и женщин уверили, что позже всем желающим выдадут под роспись (или крестик) ткань и строгие инструкции, где вышивать и в какие сроки вернуть. А вот после этого Альби опять завел разговор о школах и учебе детей и взрослых. Позже разговор пошел о конкурсе чтецов, и после намеков на подарки победителям, перешел в более практическое русло. О том, что конкурс чтецов Корана будет общегородской, и проводить его будут по всему городу. Вначале в каждой мечети определят победителей, причем, как среди взрослых, так и среди детей, а потом все участники будут соревноваться между собой непосредственно в праздничный день на городской площади. Альби намекнул, что учителя могли бы помочь лучше подготовиться, потому что они имеют опыт проведения таких конкурсов и помогут выбрать более подходящие для конкурса тексты, вызвав у женщин энергичное шушуканье и переглядывание. У всех были и дети, и племянники, и все хотели урвать свою минуту славы. Потом Альби сказал, что будет рад принять в питомнике сирот. Он постарался очень тактично донести до женщин мысль, что отослать сироту в питомник – это не значит быть плохой родственницей, это скорее значит, снять с семьи и ребенка лишний гнет трудов и ответственности. Вопрос был щекотливый, о нем следовало подумать и обсудить с мужьями и близкими, но Альби уверил, что будет рад оказать любую помощь семьям, воспитывающим сирот, и если семьи решат прислать к нему детей, это не значит, что они отказываются от них, это скорее, они дают ребенку возможность получить лучшее образование и найти работу в будущем. После этого разговор опять вернулся к стройке и новым теплицам, которые уже начали возводить и возле этого эмирата, и возле предполагаемых границ нового города. Туда каждую неделю уезжало все больше и больше семей в надежде на лучшее будущее. Альби вздохнул и сделал себе пометку в блокноте, стоило уговорить Рана свозить его туда, чтобы он своими глазами посмотрел, что именно там творится. И в итоге Альби ушел с собрания, не столько разгрузив голову, сколько получив несколько новых исписанных страниц в своем блокноте. А в гостиной его дожидались возбужденные омеги, они уже придумали, чем именно они смогут порадовать Маджида и Тиграна на праздники. Альби всех внимательно слушал, пока обедал, а потом достал свой блокнотик и сообщил, что ему потребуется помощь в городе. Ему не разорваться на всех. Да и остальным пойдет только на пользу выйти из дворца и «окунуться в реальную жизнь», это не значило, что омеги делали бы что-либо собственными руками, но порой командный посыл важнее дружеского участия.

- Итак, Мурат, Зинат и Фатим, вы достаточно взрослые и опытные омеги, я могу отпустить вас с поручением без опаски, что вы растеряетесь и сделаете что-то не то. И, кроме этого, в силу своего возраста и опыта вы знаете, как правильно разговаривать с людьми, чтобы вас слушались, и поэтому я без опаски могу вам доверить очень важные дела. Для начала, Мурат и Зинат, я попрошу вас вдвоем проехать по всем мечетям, и поскольку в них будут устанавливать свет Ошая, то посмотреть хозяйским взором, насколько в плачевном состоянии там все находится. Скорее всего, надо будет отвесить по паре пенделей священникам, чтобы они активизировались с уборкой того, что еще можно спасти. Кроме этого, возможно, где-то нужен текущий ремонт, и для этого опять-таки нужен взгляд со стороны. И, кроме этого, я попрошу вас оценить состояние ковров. Я предлагаю разделить те ковры, что сейчас лежат у кастеляна и находятся в ремонте в ковровой мастерской. И, конечно, только после ремонта и реставрации распределить их по мечетям.

Мурат и Зинат задали несколько наводящих вопросов и послали слуг за верхней одеждой, а в это время Альби разговаривал с Фатимом. Поскольку сам Фатим видел вместе с Айданом, как именно проводятся конкурсы чтецов, то он хотя бы представляет, к чему надо стремиться. В скором времени сюда должны будут подойти учителя из школ, и Фатим должен выслушать их предложения и после этого, опять-таки, объехать все мечети, чтобы поговорить с имамами о предстоящем конкурсе и объяснить им всю важность проводимых мероприятий. Фатим внимательно выслушал все, что ему говорили, а потом послал своего слугу к кастеляну за таким же блокнотиком и карандашом, как у Альби, теперь пришла его очередь составлять список вопросов, которые надо было прояснить и решить, а потом донести до имамов. Махиру и Хануну досталось отправиться в швейную мастерскую и проконтролировать, как там идет раздача отрезов ткани для конкурса вышивки, и заодно поторопить швей с пошивом одежды для альф. Не то, чтобы это было нужно на самом деле, просто Альби пока не придумал для них занятие, не в питомник же их посылать? Они сами по возрасту только вышли из питомника, и воспитатели их всерьез не воспримут. Мурат и Зинат вышли полностью одетые и готовые к дороге, и Альби, надев полувуаль, вышел за двери гарема со стороны, где их охраняли альфы. Сразу послали за старшими альфами, которым Альби сообщил, что Мурат и Зинат отправляются по мечетям города с инспекцией. Альфы должны были предоставить им паланкин и доставить до нужных адресов. Альфы сразу свистнули, и пока омеги шествовали до внутреннего двора, там уже стояли лошади, между которыми был закреплен дорожный паланкин, и всадники для охраны.

- Ну, вот и славно, – Альби вернулся в свою гостиную и потянулся, как котенок, – дела идут. Все заняты, а я могу теперь отправиться и с чистой совестью поспать до ужина.

Комментарий к Конец солнечных дней Восхитительные стихи от Barmaglot_Kuroko-thi )) Спасибо!

К чему вас могут привести мечты?

К подъёму сил и достиженью цели?

А если бы вы всё же бы сумели,

Чего бы было больше: красоты?

Иль срамоты? А если бы… кранты?

Судьба умеет обломать в момент –

Хотел свободы? Пеплом над пустыней

Летай теперь, свободный, словно иней:

Развеют прах твой, как последний аргумент.

====== Цветущая ветвь ======

Несмотря на все потрясения в эмирате, жизнь у Альби текла размеренно и спокойно. Допросы заговорщиков длились пару дней, после чего альф и личных слуг омег казнили на площади, поскольку их вина была полностью доказана. Самих омег эмир самолично удушил шелковым шнуром во внутреннем дворе дворца. Альби, хоть и ходил вместе с другими омегами к зарешеченному окошку, но после вынесения приговора закрыл глаза. Он не хотел видеть смерть людей, даже после того, как они сознались, что желали его смерти и возможной смерти Тиграна, если бы молодой альфа вдруг стал чахнуть после смерти своего Дыхания. Они в это не очень-то верили, но даже эта смерть не остановила бы их в безрассудном желании покинуть дворец. После допроса ясности в их действиях не прибавилось. Похоже, несмотря на всю их «любовь» друг к другу, каждый планировал свою жизнь отдельно от товарища. У Камиля, а вернее, в доме его сына нашелся передатчик космического корабля, по всей видимости, снятый с какого-то шаттла. Его хранили в свинцовом ящике и по нему можно было слышать переговоры пилотов на орбите планеты. Камиль был уверен, что любой пилот согласится покинуть скучную службу, если перед его носом помахать сокровищем, и он, удавив Шамси, сможет улететь вместе с семьей сына на другую планету. А вот Шамси собирался вместе с альфами кочевать по пустыне, сами альфы после допроса признались, что совершенно не собирались отправляться в пустыню. Они рассчитывали получить омегу в собственное распоряжение и «хорошо провести время», для этого у них даже был приготовлен схрон возле дальнего оазиса. А сундуки с камнями они прикопали бы в песке, из расчета, может что-либо изменится в жизни в дальнейшем. В день казни в эмирате появился Айдан. Он даже застал казнь омег и невозмутимо смотрел с высоты «омежьего окна» на внутренний двор, где состоялся последний аккорд драмы. Он был несколько раздосадован, что столько событий прошло мимо него, но ужасно гордился Альби и его «изящным решением проблемы». Нури возместил потраченные настойки в сундучке Заки, а сам Айдан занял Зайкину комнату, чтобы не дергать слуг и не делать лишние перестановки мебели. Слугам сейчас и без этого хватало и работы, и нервотрепки. Марк, когда говорил, что работа по проведению света в мечети привычная, нисколько не кривил душой. Его люди действовали по давно отработанной программе, и после того, как Ран обязал имамов предоставить электрикам помощь из числа местного населения, работа электриков пошла просто стремительно. На освещение каждой мечети тратился всего один рабочий день, а поскольку команд у Марка было несколько, то вскоре все мечети светились, как праздничная иллюминация. Свет выявил обшарпанность стен и грязь по углам, и грозный дуэт Мурата-Зината заставил многих людей бросить текущие дела и, вооружившись вначале тряпками, а потом кистями для побелки, отправиться в мечети, дабы навести там надлежащий порядок. Следом за этим приезжал Фатим и сообщал, что к празднику от каждой мечети должно прийти несколько чтецов священных текстов. Священники от подобного заявления впадали в ступор и приглашали омегу пройти внутрь, чтобы он разъяснил им, что именно от них требуют и в какие сроки. Альфы, проверив помещения и убедившись, что омега в безопасности, разрешали им уединиться (как правило, посередине зала для общей молитвы), чтобы обсудить новое для эмирата мероприятие и осознать всю значимость поставленной задачи. Казни негодяев, конечно, не оставили людей равнодушными, но головы людей были заняты переменами в городе и предстоящими новшествами к празднику. Свет даже в маленьких мечетях несказанно порадовал людей. Ведь получается, что эмир думает не только о богатеях, но и о бедняках в переполненных лачугах. И, кроме этого, новые теплицы и парники давали возможность найти работу многим, а вместе с этим у людей появлялись планы на счастливое будущее и они уже не огрызались на приехавших из другого эмирата беженцев, и более охотно соглашались, что Аллах призывал помогать всем нуждающимся и надо протягивать руку помощи в день радости, и тогда в день скорби не останешься одинок. Всех, кто работал в парниках, активно агитировали отправляться учиться. Потому что только из числа грамотных будут выбираться в дальнейшем начальники. Следовательно, если ты хочешь чего-то достичь и зарабатывать больше, то после работы отправишься в вечернюю школу, где тебе будут рассказывать о буквах и как ребенка заставлять заучивать короткие смешные стишки, чтобы в дальнейшем не потерять случайно обретенное знание букв. Учителя в конце дня валились с ног, но не жаловались, а только радостно улыбались, когда по утрам классы заполняли дети, а по вечерам их отцы. А днем беспокойные матери тиранили учителей, чтобы они помогли подобрать именно для их детей «самые лучшие суры», а потом на слух заучить вместе с сыновьями тексты для предстоящего конкурса. Учителя уверяли, что нет беды, если все будут учить одну и ту же суру, ведь будут оценивать не только правильность слов, но и красоту чтения. И, как пример, сами читали с большим воодушевлением и красивым переливом голоса в каждой фразе. Женщины восторженно ахали и с большим энтузиазмом пихали в бок сыновей, чтобы те запомнили, как это надо делать правильно. А еще, Ран скупил на базаре все декоративные светильники и лампы и сообщил, что собирается закупить еще в соседнем эмирате. Мастера прислали во дворец своих уважаемых людей с просьбой не покупать у чужих, они сами сделают, сколько надо, и так быстро, как сумеют. В городе сразу разожглись все кузни и мастерские, а приезжие мастера устроили себе мастерские прямо на улицах. Благо, что весь инструмент они привезли с собой, и сразу включились в соревнование, кто сделает лучше и красивей. Кузнецы, жестянщики и даже ювелиры начали делать плафоны для светильников всевозможных форм и цветов. Круглые, квадратные, пирамидками, всевозможных вариантов расцветок и размеров стекла. От небольших, с монету, до цельных кусков муарового стекла с красивыми вкраплениями различных цветов. Альби, столкнувшись с проблемой, что в одно помещение надо было подбирать различные светильники, сразу отправил туда Хануна и Махира, чтобы они показали свое чувство стиля и усердие. Теперь двое омежек крикливо переругивались друг с другом, подбирая в то или иное помещение светильники, которые, по их мнению, туда больше всего подходили. Ладно, пока это были коридоры и комнаты питомника, когда же дело дошло до альфьей половины дворца, омежки должны были ориентироваться на словесное описание слуг, и тогда между ними едва не случилось потасовки. Один хотел кованые светильники, чтобы подчеркнуть брутальность помещения, а другой настаивал на «нежном и изящном», чтобы порадовать суровых воинов красотой и изысканностью. Когда они пришли за советом к Альби, то наткнулись на Айдана, который, как третейский судья, взялся их рассудить, а в итоге высмеял и довел обоих до истерики. Альби даже растерянно завис с приоткрытым ртом, он и не догадывался, насколько ядовитым и ехидным может быть Айдан. И только когда всхлипывающие омежки выскочили из гостиной, он опомнился и укоризненно произнес:

- Ну, зачем вы с ними так, – Альби виновато покосился на дверь гостиной, – они ведь маленькие еще. К кому им прийти за советом и помощью, как не ко мне?

- Вот и правильно, – Айдан довольно кивнул головой, – теперь ты пойдешь и утешишь их. И сразу станешь им лучшим другом, а я как-нибудь переживу их неприязнь. И, кроме этого, если бы ты сразу ответил им на их вопросы, то они не оценили бы помощь, приняв ее, как должное. А теперь они будут тебе благодарны за совет, участие и за доброе отношение. Люди к этому быстро привыкают и начинают считать вроде как обязанностью. Никогда не забывай время от времени вздрючивать своих. Это, поверь, позволит держать всех в тонусе и ценить, когда ты будешь обращаться с ними вежливо. И заодно напомни им, что я – селафь Тиграна, а это значит, по статусу я выше всех остальных омег в гареме. И даже выше тебя, маленький хасеки.

- Мне бы и в голову не пришло соревноваться с вами, – удивился Альби. – Если решите стать здесь самым главным, то я буду только рад скинуть с плеч груз ответственности.

- Нет, мой хороший, – Айдан рассмеялся беззаботно, как ребенок, – этот груз только твой. Я тебе с самого начала сказал, что не возьмусь командовать тобой или принимать за тебя решения, это твоя жизнь, и ты проживешь ее самостоятельно, но я буду как колокольчик в ночи указывать путь. А еще, ты можешь в любой момент спросить у меня совета, но вот следовать ему или нет, ты будешь решать сам. Иди уже, утешь своих глупышей, а потом возвращайся ко мне, поиграем в го. Заодно поговорим, очень волнующе, у вас тут так много всего произошло, но интересно, какие выводы ты сделал на будущее.

- Я пока точно знаю только одно, – Альби протянул руку Заки, чтобы он помог ему подняться с подушки, – в новом доме обязательно будут стулья и кресла. Подниматься с пола очень неудобно!

- Зато очень для фигуры полезно, – возразил селафь, – сразу столько мышц работает! А беременным ты будешь не всегда. И, кроме этого, тебе надо обязательно заняться танцами, это очень важно для походки. Чтобы шаг был легким, а походка плавной, надо время от времени танцевать! Это лучше всех ваших зарядок. И вообще, прежде чем строить новый дворец, разберись до конца со старым. Я уверен, что ты его и не видел толком!

- Ладно, – согласился Альби и вышел из гостиной.

Он нашел Хануна и Махира, те на брудершафт рыдали в одной из спален. Альби пожалел бедняжек, погладил их по головам, посочувствовал, они так стараются, а с ними так сурово обошлись. Но что тут поделаешь? Айдан все же селафь господина Тиграна, по статусу самый старший омега в гареме, надо потерпеть и приспособиться под его тяжелый характер. А потом подсказал выход из «их безусловно очень тяжелой ситуации». Может пойти на компромисс и часть зала, где альфы едят и отдыхают, сделать с одними светильниками, а проходную зону с другими? Омежки сразу перестали шмыгать носами и, напившись воды, отправились обратно, раскладывать и пересчитывать те светильники, что уже доставили из города. А Альби вернулся к Айдану, но поговорить толком неполучилось. Вначале вернулись из города Мурат с Зинатом и принесли много восторгов и историй, что происходит в городе. Как стали красивы мечети и как радуются люди. И что надо заказать еще извести и краски, чтобы подновить мечети в бедной части города. Альби взялся за блокнотик, надо было поговорить с кастеляном. Он был опытным хозяйственником и сам знал, что и как следует делать. После этого вопрос вернулся к коврам: кому и сколько надо передавать и можно ли отдать в город старые ковры из гарема, или оставить их для питомника. Альби сделал пометку в блокноте, чтобы поговорить с Маджидом. Все же, он эмир, пусть скажет свое слово. Благо, что его буквально на днях должны были отправить в медицинский блок на чистку крови. В течение дня поймать что Рана, что Маджида было нереально. Альфы пропадали на стройке. Благо, что они теперь передвигались на маленьких «альфьих» багги, и поэтому успевали в течение дня и смотаться на стройку, и вернуться ночевать во дворец. Хотя Маджид после всего произошедшего ночевал исключительно в казарме, хорошо, что хотя бы Ран приходил в гарем и приносил новости о стройке. Он успевал только поесть и пытался заснуть ближе к десерту. Альби расталкивал его и утаскивал в спальню. Утром он подпрыгивал на кровати, как только на мечети начинали петь азан, и убегал, чтобы появиться обратно ближе к полуночи. На следующее утро Айдан забрал Альби в свое полное распоряжение буквально сразу после завтрака и повел его показывать дворец. Для начала, они отправились к воротам дворца, и Айдан потянул омегу на стену, показать, как она опоясывает дворец и какие там сторожевые башенки. Показал бойницы между высокими зубчиками и долго рассказывал об обороне эмирата, дворец был здесь последней крепостью, за которой прятались не только эмир с омегами, но женщины с детьми. Почему близко к дворцу ничего не строят и как объявляют набат в случае нападения на эмират. Альби выглядывал в бойницы, внимательно слушал и пытался представить, каково это, когда война и люди с громкими криками тычут друг в друга саблями. Он до этого видел только потасовки на седьмом или дуэли, подсмотренные из омежьего окна. Слуги топтались рядом, а еще дальше маячили альфы, прислушивались к рассказу Айдана и напряженно вглядывались вдаль, хмуря брови, как будто вот прям сейчас выпрыгнут враги и им придется отмахиваться от них оружием. Следом Айдан показал склады оружия, которые открывают, когда предстоит битва, ну, или охота у нескольких эмиров. Тогда тоже берутся тяжелые «осадные» луки и всевозможные доспехи. Неизвестно, чем может закончиться соперничество за дичь и не всплывут ли старые обиды, когда кровь бурлит после погони. Они ходили по внутреннему двору и альфы открывали перед ними все двери, как закоулки души старого дворца. Альби заглядывал в пыльные кладовки с корзинами, ветошью и со сломанной мебелью. Она была из дерева, поэтому ее ремонтировали и реставрировали, сколько могли, а потом засовывали в угол в надежде, что она пригодится в дальнейшем. Хотя, по мнению Альби, она могла пригодиться только на растопку. Айдан показывал спрятанные в лабиринте комнаты. Там были и дополнительные склады кастеляна, и неприметная с виду дверь, ведущая в сокровищницу. Альфы недовольно поводили ушками, откуда, мол, чужак может знать, где именно находится сокровищница, но Айдан только смеялся над их страхами. Он видел не один эмират, и в каждом сокровищницу прятали за самой неприметной дверью. Они зашли даже внутрь казармы. Старшие альфы, увидев во внутреннем дворе селафь и хасеки, только склонили головы, когда услышали такое странное пожелание, и убедившись, что в казарме в дневные часы никого не осталось, позволили омегам войти внутрь. Там пахло, по мнению Альби, очень едко. Он даже за нос схватился прямо через шейлу. Как в школьной раздевалке после физкультуры. Большие помещения на сотни коек, с проемами окон даже без намека на шторы или жалюзи. Аскетично пусто. И хоть самих альф не было, но от каждой койки пахло особенно ядрено. Даже несмотря на свежее постельное белье, которое уже успели выдать, запах застарелого пота, казалось, просачивался отовсюду. У каждой кровати стояли небольшие сундучки без замков, сделанные из сухой травы. И только у сотников стояли деревянные сундуки, хоть и обшарпанные от времени, но все же из дерева. Айдан без сомнения открывал сундуки и засовывал всюду свой нос, не забывая показывать свои находки Альби. Тот, хоть и был смущен таким обыском, но ему тоже было любопытно, чем богаты воины. Там были стоптанные сапоги (новые каждый день выдавали из мастерской, но видимо, запасливые альфы припрятывали старые на всякий случай), ветхая одежка, иногда горшочки с мазями, иногда платки с вышивками, у некоторых были металлические бляшки и цепочки. Они были медными или латунными. Айдан пояснил, что ими украшают жеребцов на праздник. Кроме этого, там были маленькие кошели-мешочки с деньгами. Как правило, медью и серебром. У сотников в сундуках могли быть красивые ножны или вышитые пояса, но Альби под конец такого обыска почему-то почувствовал себя виноватым. Как будто его золото на пальцах было украдено у них.

- Альби, селафь? – в казарму заскочил Ран, – что вы здесь делаете?

- Знакомлю хасеки с истинным положением дел во дворце, – Айдан выпрямился и приготовился к спору, – альфы слишком горды, чтобы просить или хотя бы поделиться своими нуждами, но супруг должен знать, что происходит на самом деле.

- Ты сегодня так рано вернулся, – Альби пошел навстречу мужу, – все в порядке?

- Да, – Ран обнял супруга и поцеловал в лоб, как ребенка, – мы с отцом вернулись, чтобы начать чистку крови. Стройка идет своим чередом. Хочу, чтобы через пару дней отец прошел вторую процедуру, а после этого как раз будет конец месяца. Ты полетишь в Аквапарк, а мы с отцом сопроводим тебя. Заодно хочу проверить отца на приборах на звездной станции родителей. Пусть врачи подскажут, на что обратить внимание в первую очередь, и заодно хочу провести операцию Дирбасу. Хатим написал, что у него все готово и чтобы мы поторапливались. А еще надо закончить процедуру с альфами-ДЦПешниками, которые прилетели из Федерации. Они так и живут в эмирате деда Айюба. Селафь, хотел попросить у тебя баночку чернил в долг. У меня настаиваются собственные чернила, но хотелось бы закончить с приезжими альфами до приезда Ошая. Или хочешь, я тебе вместо одной баночки готовых чернил дам трех жуков. Мне вчера шахтеры из аметистовых шахт принесли.

- Поменяюсь на жуков, – довольно потянул Айдан, – слышал про шахты. И насколько они богаты?

- Пока трудно сказать, – пожал плечами Ран, – шахтеры только делают разведку. Те жеоды, что нашли люди Шамси, были не единственные, и это радует. Но есть ли там еще что-то, кроме тех, что были с краю, я не знаю.

- Я хотел бы поговорить с отцом, – Альби заглянул в глаза мужа, – я не подозревал, что альфы живут в такой бедности. Они прямо как сироты в приюте, надо их чем-то порадовать. Может, придумаешь на праздник какие-нибудь альфьи соревнования? Так, чтобы можно было подарить им что-нибудь красивое? Об их одежде я позабочусь. В мастерской им нашьют одежды на смену и на праздники, на следующий праздник устрою конкурс на вышивку поясов, но вот оружие и украшения для коней можно было бы поставить как призы в соревнованиях. А еще, надо что-то с матрасами решать, – Альби потер нос, – ужасно пахнет старыми вещами. Мы можем себе позволить такие траты?

- Да, и можем, и должны, – Ран повел носом, вычленяя запахи в казарме, – но вам с селафь надо выйти отсюда. Особенно запах селафь силен. Ты, Айдан, уже давно не был с альфой и пахнешь свободным омегой, а это не все альфы спокойно воспримут в спальне.

- Я передам ароматические палочки для курительниц, – Айдан махнул рукой, – они забьют омежий дух и заодно перебьют запах старых вещей. Нури, принесешь сюда, с запахом кофе, а к вечеру еще с запахом лимона, и все будет хорошо.

- Подумаешь по поводу соревнований? – Альби с надеждой смотрел на мужа, – а можно сюда коврики расстелить и шторки на окна? У нас есть старые ковры. Их, конечно, можно реставрировать, но, как говорится, овчинка выделки не стоит. А вот вырезать из них целые края и использовать как прикроватные коврики или дорожки, так вполне. Лучше из новой шерсти выткать новые ковры, чем ковыряться в старом в попытке придать ему былой вид.

- Хорошо, – Ран отстранился от супруга и стал ненавязчиво выталкивать омег из казармы, – спроси у отца. В новом городе хочу сделать не такие большие спальни в казарме, а меньшие, и там можно будет сделать более комфортные условия для жизни. У родителей в эмирате альфы живут в комнатах по двенадцать человек, а взрослые по шесть, и все довольны.

- Сюда скоро свет проведут, надо будет побелить тут все, чтобы убрать копоть от факелов на стенах и потолке, – крутил головой по сторонам Альби, – и тогда можно будет повесить шторки на окна для уюта и коврики на голый пол бросить. Все приятней, чем голые камни.

- Сделаем, – кивнул головой Ран, – стройка будет не один год длиться, так что облагородим здесь все, что сможем. Не задерживайтесь, сквозняком ваш запах по всему помещению разносит. Айдан, можно Нури уже сейчас принесет ароматические палочки?

- Нури, сбегай за палочками, – махнул рукой Айдан, – ты просто ревнуешь, что запах Альби будут нюхать чужие альфы.

- И это тоже, – недовольно фыркнул альфа, – не хочу делиться даже запахом. Альби мой!

Ран наконец вывел омег из казармы, переговорил с дежурным и предупредил, что вскоре придет слуга с ароматическими палочками, а после этого повел омег по лабиринту туда, где стоял медицинский модуль. Его опускали во дворец сверху при помощи шаттла. Для этого пришлось снести несколько стен, чтобы освободить достаточное помещение. То же было и в городе. Провезти по узким улочкам большой модуль не было возможности, да и чтобы установить его, в городе пришлось даже разрушить один из домов возле старого медресе. А само медресе использовать как поликлинику и больницу для приема больных. У врачей было много работы. Там были и застарелые раны, и плохо сросшиеся переломы, и, кроме этого, проблемы с желудком и кишечником из-за некачественной еды или ее малого количества. Многие дети страдали недобором веса, впрочем, как и их родители. Женщины, истощенные многочисленными родами и скудной едой, теряли зрение и становились хрупкими, как стеклянные вазы. И все это заставляло врачей сбиваться с ног, чтобы помочь всем. Именно поэтому Альби так переживал, чтобы людей кормили в больнице хотя бы в качестве терапии. И хотя такое «лечение» требовало времени, но зато давало ощутимый результат! Белый пластиковый бок модуля смотрелся среди мрамора стен совершенно чужеродно, но зато там было все необходимое на первых порах оборудование. Все, что выдерживало перепады магнитных полей планеты. В самом дворце врачам тоже находилась работа, в основном лечить старые травмы альфам и работникам дворца. В самом начале, когда модуль только был установлен, сюда привели на обследование всех биби из питомника и их воспитателей, а потом врачи что только хлыстами не загоняли туда упрямых альф. Каждый из них уверял, что здоров, но у каждого находилось, что следовало «подлатать». Там было и протезирование ранее выбитых зубов, и общая «изношенность организма». Рану пришлось обязать сотников, чтобы они по очереди загоняли к врачам альф. А те лечили их, как молчаливых собак, потому что на любой вопрос о здоровье они получали улыбки и уверения, что все идеально. И вот, наконец-то, врачи заполучили на обследование самого эмира. После тестовых анализов врачи взялись за головы, когда увидели показатели. Эмир был жив скорее из-за упрямства, потому что с такими анализами можно было не жить, а едва ли выживать. Раздеться и лечь в реанимационную капсулу Маджида не смог уговорить даже Ран, и пришлось подключить упрямца к системе фильтрации крови и понадеяться, что этого хватит на первое время. Когда Ран с омегами подошли ближе, они увидели дежурных врачей, сидящих на скамеечке у входа. Один из них поглядывал в приоткрытую дверь, но тем не менее, сидел на улице. Когда врачи увидели подошедшего Рана, они ужасно смутились, как будто их застали врасплох.

- Там, это… – врач, что заглядывал в щелочку приоткрытой двери, смущенно покраснел скулами, – там у эмира Маджида ад Сафи посетитель. Мы подумали, что это… ну, в общем…

Айдан первым скользнул к двери и без стеснения заглянул внутрь, а потом расплылся в улыбке и без сомнения распахнул дверь, чтобы войти первым.

- Салам, долгих лет жизни и крепкого здоровья вам, уважаемый Маджид ад Сафи, – Айдан взмахнул юбками и обозначил поклон эмиру, – Фатим, как хорошо, что ты здесь! Я так рад, что ты позаботился, чтобы эмиру Маджиду не было скучно во время этой долгой медицинской процедуры!

Когда Альби зашел в медицинский модуль, он увидел, как смущенный Фатим встает со стула и закрывает книгу. По всей видимости, он что-то читал Маджиду, но поскольку все медики, смущенные донельзя, сидели на улице, то там были, скорее всего, разговоры, а не только чтение стихов. Ран, как медик, проверил показания приборов и, удостоверившись, что все в порядке, сразу расслабился. Фатим не решился сесть на стул, стоящий возле эмира, но Ран придвинул кушетку, на которую удобно уселись Айдан с Альби, тогда и Фатим осторожно сел на краешек стула. Селафь с момента приезда видел Маджида только через сетку «омежьего окна», когда тот казнил Камиля и Шамси, и поэтому мило щебеча стал рассказывать, что приехал навестить внука с супругом, и как он рад увидеть Маджида если не совсем в здравии, то хотя бы на пути к выздоровлению. А потом разговор пошел о Совете Меджлис, который до сих пор заседал и пытался прийти к какому-то общему знаменателю хотя бы по одному вопросу: можно ли считать наследником альфу, если он не был рожден в семье правящего эмира. Ведь, по сути, эмир может признать любого альфу, как приемного сына, и что важнее – кровь или мозги и отвага? И если раньше весомым аргументом было, что наследник, рожденный от омеги, имеет больше шансов на альф и омег в потомстве, чем, предположим, альфа рожденный в семье бет, то теперь, когда в эмиратах, где у альф есть супруги-омеги, очень часто рождаются и альфочки, и омежки, выясняется, что прежний аргумент совершенно потерял свою силу. Потому что не у каждого эмира с гаремом бывает столько сыновей-альф, как у некоторых альф-воинов всего с одним супругом. На Совет Меджлис были вызваны такие альфы, чтобы засвидетельствовать подобное заявление, и там едва не поднялся бунт среди эмиров, что омег раздают простым воинам, но эмир Джабаль по прозвищу Скала остановил чужую ярость, встав с места и спросив, кто хочет оспорить его решение в честной дуэли? Таких желающих не нашлось, а тут еще, кстати, вспомнилось, как Скала по праву меча отдал соседний эмират своему воину. И у того альфы на момент принятия эмирской чалмы были и супруг омега, и сын-наследник. Айдан заливался соловьем. Он был милым и веселым, и глядя на него, у Альби складывалось впечатление, что они, скорее, ровесники. Ну, никак жизнерадостное и милое личико не вязалось с его негласным титулом селафь, что в переводе значило «предок». Ну какой из такой милашки предок? Слушая его шуточки, все в комнате улыбались, и даже морщинки вокруг глаз у Маджида пропали и лицо расслабилось. Айдан рассказал эмиру, что показывал Альби дворец со всеми его тайнами и пыльными кладовками, и даже, более того, они побывали в казарме, чтобы Альби мог реально оценивать и работу слуг, и быт альф, которые живут там с рождения и до смерти. Альби сразу перехватил инициативу разговора и, достав блокнотик, стал задавать отцу все вопросы, которые его так интересовали. И о закупке дополнительного мяса на праздники, и что очень кстати, запрос на дополнительных слуг из эмирата ад Сам. Ведь теперь, когда в помещениях больше света, по углам обнаружились залежи пыли, а у потолка настоящие сосульки из паутины. И, конечно, разговор коснулся предстоящего праздника и соревнований среди женщин, которые будут показывать свое мастерство в вышивке, и среди детей и взрослых на самое красивое чтение сур из Корана. Разговор сразу коснулся школ и создания первых библиотек. Поскольку люди учатся читать, то им надо предоставить книги, чтобы они тренировались в новом навыке.

- Это, как владение мечом, – Альби пожал плечами и улыбнулся эмиру, – ведь никто не даст ребенку настоящее оружие. Он его попросту не удержит в слабых руках. Так же и с книгами. Прежде чем читать, (Альби хотел сказать, серьезную литературу, а потом понял, что сам Маджид, скорее всего, кроме Корана других книг и в руках не держал, и поэтому попытался вывернуться), прежде чем читать Коран, надо научиться читать что-нибудь легкое и более понятное. Я видел в книжных магазинах простые книги для детей. Там маленькие рассказы про мальчика и жеребенка, про девочку и росток финика. Тексты простые и понятные. Но взрослый человек не будет покупать для себя такие книги. Но вот если у нас будет библиотека, то люди могут брать их почитать, а потом вернуть и взять другие книги, с более сложным текстом, и так постепенно он дойдет и до текстов Корана.

Маджид очень удивился такому пожеланию и попросил объяснений. И Альби начал рассказывать о парниках, и что с развитием этого дела потребуются новые люди, новые команды и, как следствие, свои бригадиры и начальники. И если агрономы будут приезжие, то бригадиры будут местными, и нужно, чтобы всем легко работалось друг с другом. Бригадиры и начальники должны уметь читать и писать, чтобы лучше разбираться в записях агрономов и заодно вести отчеты, как заведено в Золотом треугольнике Ханиан. Это было логично, и как продолжение логической цепочки, потребовалось обучение грамоте простых людей, и обязательно детей. Ведь пока ребенок мал, у него есть больше времени на учебу, чем у взрослого человека, обремененного заботой о пропитании семьи. И детям тоже нужны маленькие и простые книги, чтобы они учились читать понятные тексты, а значит, библиотека в городе нужна, так же, как и медресе. Разговор не мог не коснуться и ковров. Стопки с вытертыми коврами занимали не одну кладовую и вызывали оторопь у Альби. Похоже, люди здесь не выкидывали ничего, пока вещь просто по нитке не рассыпалась в руках. Это вроде старых корзин в кладовых. Их надо или использовать, или выкинуть. Что толку хранить вещь, которой не пользуешься? На лице Маджида промелькнула череда эмоций – скаредность*, которая стала почти синонимом бедности, потом явное облегчение, когда он вспомнил, что месторождения не иссякли и в новых шахтах нашли драгоценности, а потом печаль, когда пришло осознание, какую цену пришлось заплатить за подобное богатство. Альби сразу увел разговор на казармы. На то, что следует позаботиться об альфах. Раз они побратимы эмиру и наследнику, то о них следует и заботиться, как о братьях, а не рабах, которые ходят в рубище и спят, где придется. Маджид полыхнул глазами, но наткнувшись на открытый взгляд маленького омежки, не разозлился на дерзость, а умилился честным речам ребенка. Он не удержался и, протянув руку, прикоснулся к щеке лисенка. Альби сразу перехватил большую альфью руку и, сжав в ладонях, удержал как пойманную птицу.

- Отец, прошу! Мне их так жалко, они живые люди, а кроме казармы и пустыни ничего не видели. Их удел война и охрана. Они живут не в семьях, а в казарме. Так неужели нельзя сделать им более уютное жилье? Мне так хотелось бы, чтобы они были счастливы, ну хоть немножечко!

- Ты так похож на моего оми, – Маджид выглядел печальным, – он тоже был добрым, как ангел, и хотел сделать всех счастливыми. Аллах тебе в помощь, дитя, делай, что хочешь – трать столько денег, сколько сочтешь нужным. Я поддержу любое твое начинание. Хочешь библиотеки? Выбери помещения, купи столько книг, сколько потребуется. И что касается альф, можешь не скупиться. Ты прав. Они мои братья, и мой долг – сделать их жизнь более приятной и комфортной. Я сам привык жить без излишеств, и братья, глядя на меня, не просили лишнего. И так год за годом мы затягивали пояса и отказывались от удовольствий. Надо порадовать альф. Они это заслужили.

– Хорошо, – Альби отпустил руку эмира и, достав блокнотик, стал в нем черкать, – так… ковры из кладовых кастеляна все отправить в мастерскую. Целые раздать по мечетям. Похоженым сделать дефектовку и распустить на коврики и дорожки. Купить ткани на шторки на окна. Закупить ткани на второй комплект одежды. Купить автомат для вышивки. Видел сапоги с вышивкой, хочу, чтобы у наших тоже были такие! А еще, соколов купить для охоты. Мне уже намекали работники, что соколятник стоит практически пустой.

- Я от родителей привезу яиц тридцать, – обрадовался Ран, – отец в письме написал, что у них прямо беда, все самочки снесли яйца. То одно едва дождешься, то несутся, как куры… Отец, Вы не будете против такого количества птенцов? У нас инкубатор работает?

- Ох, дети! – Маджид довольно рассмеялся, – вы мне альф разбалуете, как биби! Нет, я не буду против, ни против чего. Делайте, что хотите, только будьте счастливы сами. А мы все порадуемся вашему счастью. Инкубатор должен работать, только его давно не доставали. Надо будет проверить, как работает.

В животе Альби призывно заурчало. За всей это беготней он едва не пропустил обед! Ран всполошился и послал Заки на кухню, чтобы он позаботился об обеде, но поскольку Маджиду надо было оставаться у медиков еще пару часов, то вся веселая компания отправилась в гарем, чтобы не смущать эмира запахами еды. Фатим встал вместе со всеми, но его поймал за руку эмир, и омега сказал, что пообедает позже. Айдан выбил из Маджида обещание, что на ужин он придет в гарем, а после этого выскользнул из модуля с очень довольным выражением лица. Альби догнал его по дороге, его очень волновал один вопрос:

- А что это мы только что видели?

- Дитя, – вздохнул Айдан, – если в твоей душе осталась хоть одна цветущая ветвь, на нее всегда сядет поющая птица.

Альби растерянно посмотрел на крайне довольного Айдана. Омега пританцовывал на ходу и что-то намурлыкивал в такт. В коридорах лабиринта работали электрики, следом за ними шли слуги с ведрами и тряпками. Омегам кланялись, желали долгих лет жизни и поводили настороженно ушками, а вдруг хасеки изволит что-либо сказать, но Альби сейчас мог думать только об одном. Что Айдан имел в виду? * После той встречи у медиков Маджид каждый вечер приходил ужинать с семьей сына. После процедур он стал чувствовать себя намного лучше. Ушел землистый оттенок кожи и круги под глазами стали не такими выразительными. Каждый ужин превращался в маленькую вечеринку с музыкой и шутками. И тон всему задавал Айдан. Он был заводным и смешливым, а еще полным тонкой иронии и бесконечных веселых историй. Каждый ужин заканчивался музыкой и танцами. Махир очень гармонично пел дуэтом с Раном, а кроме Хануна, с удовольствием танцевали и Мурат с Зинатом, и Фатим, и даже Айдан. Он был очень грациозен и пластичен, и Альби мог с чистой совестью сознаться, что у него бы так не получилось извиваться и в лучшие времена, спину бы обязательно заклинило где-нибудь в середине очередного пируэта. Маджид с каждым днем выглядел лучше и лучше, и Альби перестал беспокоиться о его здоровье. Ему было чем заняться в течение дня. Для альф и биби вскоре привезли новые ортопедические матрасы, подушки и покрывала. Для альф матрасы были упругие, рассчитанные на большой вес, а для детей Альби выбрал мягкие матрасики с усиленными пружинами, чтобы они точно выдержали, когда малышня начнет баловаться. И детские покрывала были шелковистые, с цветочками, в отличие от строгих стеганых покрывал для взрослых мужчин. Портнихи вначале застонали, когда увидели, как кастелян принимает упаковку синей ткани, но потом развеселились, хорошо, когда есть работа. Это значило, что никого не уволят и можно не переживать за кусок хлеба. А потом в соседнем помещении стали устанавливать две новые машины для вышивки, и у женщин появились переживания, не уволит ли хасеки тех, кто всегда вышивал омежьи платья? Но вместо этого Заки принес сапоги с вышивкой у голенища и праздничные платья для биби, и женщины успокоились. На их трудоемкую работу никто не претендовал, просто украшать надо было намного больше вещей, и машины будут в помощь с монотонной работой. Точно так же Альби поступил и с подготовкой к открытию библиотек. Он закупил стеллажи для книг. Одни поставил в питомнике, а другие распределил по школам. А вот покупку книг он отложил до разговора с Ясмином. Для начала, тот мог помочь с выбором книг, да и помощь опытных библиотекарей была очень нужна. И, кроме этого, в каталогах Торговой федерации были книги исключительно на общепланетарном, а вот на Сабахском книги можно было заказать только в единственной на Сабахе типографии, но Альби даже не представлял, как с ней связаться. Поэтому он все оставил до очередной поездки в аквапарк. Тем более, что до нее оставалась пара дней. Накануне отъезда, когда слуги уже начали метаться, собирая сундуки своих омег, в гостиную Альби на завтрак пришел Фатим с припухшими губами и свежей меткой на шее. От него явственно пахло Маджидом, даже несмотря на вымытые волосы и свежее платье. Он, краснея скулами, уселся на свое место и принялся за завтрак, не поднимая глаз.

- Хочу тебя поздравить с изменением статуса, Фатим, – Айдан смотрел на омегу с сединой в волосах с пониманием, – это было правильное решение.

- Спасибо, – прошептал смущенный Фатим, а потом, дрожа ресницами, как малолетка, поднял взгляд на Альби, – ты разрешишь полететь в аквапарк с тобой? Ну, то есть, Маджид хотел бы, чтобы я летел с ним, но вот жить я бы хотел на твоем этаже. Маджид мог бы, как и раньше, ночевать в казарме. Если Совет Меджлис еще в полном составе в эмирате ад Мин, то вряд ли в городе можно найти место в гостинице, и не хотелось бы обременять эмира шатрами в пустыне. Я могу пожить в той же комнате, что и в прошлый раз?

- Конечно, – Альби задумался, – но вот Маджид сможет появиться на моем этаже только с разрешения Тиграна. Ты же понимаешь…

- Не страшно, – Фатим покраснел еще больше, став просто пунцовым, – мы потерпим несколько дней…

Все омеги замерли на какое-то время, переваривая информацию, а потом первым рассмеялся Мурат и, отложив завтрак, отправился целовать стесняшку и поздравлять с изменениями в жизни. Когда все наобнимались и нацеловались с Фатимом и опять расселись по своим местам, прямолинейный Ханун задал интересующий всех вопрос:

- Маджид собирается обзаводиться гаремом?

- Нет, – Фатим потрогал метку на шее, – Маджид говорит, что ему уже хватило острых ощущений, и я его полностью удовлетворяю. Те биби, которые определены как омежки, останутся для Тиграна, а если он не захочет, то Маджид считает, что следует разрешить альфам создавать семьи с омегами. Он намерен поговорить с Салахом и Айюбом. Джабаль отдает альфам пустые дома в эмиратах, – Фатим пожал плечами, – у него их аж два и есть место, а вот в городе Салаха для альф построены новые дома, и у нас в новом эмирате можно сделать так же. А вот Айюб предоставляет альфам жилье внутри дворца…

- В любом случае, дворец сейчас переполнен, – Альби достал блокнот, – те биби в питомнике еще маловаты и могут легко потерпеть до конца строительства нового эмирата и нового дворца. В любом случае, у Тиграна не будет новых омег, да и Хануна с Махиром мы планируем выдать замуж, как только будет решен вопрос с новым жильем для молодых семей.

Альби полистал блокнотик, выискивая чистую страницу, но очередной блокнот был исписан до самого конца, он написал поперек страницы «ковры для гостиной Маджида» и со вздохом посмотрел на собственные писульки. Похоже, пришла пора заводить более толстую тетрадь для заметок, маленькие блокнотики уже не справляются. На первой страничке еще висят нерешенные вопросы, а на последней уже места нет… О-хо-хонюшки… Комментарий к Цветущая ветвь * СКАРЕДНОСТЬ, скаредности, мн. нет, ж. (простореч.). Скупость, жадность, прижимистость.

Ушаков. Толковый словарь русского языка Ушакова. 2012

====== Новости и планы ======

Они вылетели утром, после завтрака и суеты погрузки по шаттлам. Маджид летел вместе с Фатимом и своими альфами, а Ран оставил свой шаттл и летел вместе с супругом и омегами. Поэтому альфы грузили в трюм омежьего шаттла жеребцов рядом с багажом омег. Они довольно расправляли новую одежду и вышагивали в первых расшитых сапогах, а еще, в их кошелях впервые за многие годы появились золотые монеты, и альфы были в предвкушении приключений не меньше, чем омеги на ярус выше. Из-за разницы в часовых поясах прилетели они в ад Мин как раз к первому намазу. Все сразу захотели помолиться в красивой беломраморной мечети, и селафь скомандовал остановить омеговозку возле омежьего входа. После выхода омег со слугами Альби велел отправляться дальше. Маджид и его альфы тоже задержались, а Ран отправился вместе с супругом. Какой толк сидеть под мечетью, когда можно вполне успеть расцеловаться с Ясмином и пообщаться без толпы. Но у входа их встречал один только Бельчонок.

- У оми воды отошли, – взволнованный омежка упал в объятия Альби, – на две недели раньше срока! Я так волнуюсь!

- Не переживай, – Ран погладил братишку и вытер слезки с щек, – у оми это не первые роды, и медики здесь самые лучшие на всем Сабахе. Все будет хорошо.

Так и произошло. К тому времени, как омеги вернулись из мечети, по дворцу пронеслась новость, что Ясмин родил крепкую девочку и что омега с дочкой чувствуют себя прекрасно. Бель просветлел лицом и помчался в комнаты оми, поцеловать его и поглазеть на новорожденную. Ран предупредил Альби, что они пойдут несколько позже, когда в комнатах оми наведут порядок и можно будет навестить и поздравить родителей. Все расселились по тем же комнатам, что жили в прошлый раз. Несколько пустых комнат, которые слуги по просьбе Альби приготовили для омег Маджида, Альби попросил осторожно разобрать и убрать с глаз долой. Заки понимающе покивал головой и сказал, что все сделают, когда омеги выйдут из комнат погулять. Альби так и поступил, собрал всех и отправился по магазинам, надо было сделать много покупок. Для начала, надо было купить подарки для конкурса чтецов Корана. Альби уже заказал в Торговой Федерации карамели и прочих леденцов, каких точно не делали на Сабахе, он рассчитывал раздавать их всем, кто будет принимать участие в конкурсе, а еще печатное издание Корана, не такое красивое, как у Айдана, но на хорошей бумаге и с тисненой обложкой. Такие подарки должны были не только порадовать участников, а скорее, стимулировать остальных людей, кто в этот раз не решился выступать. Теперь надо было найти призы за первые и вторые места. Омеги долго бродили по магазинам, выискивая универсальный подарок, который мог бы подойти и взрослым, и подросткам, и даже, возможно, детям, и после долгих раздумий сошлись на ковриках для намаза. Нарядных шерстяных местного производства и изысканных шелковых для победителей конкурса. Заодно Фатим выбрал ковры для гостиной Маджида. Альби не возражал купить их по вкусу Фатима. Он в любом случае теперь единственный омега эмира, а следовательно, и гостиная теперь, по факту, его. Его вещи слуги перенесли из гостевых комнат Альби на половину эмира в тот же день, как у омеги появилась метка. Прежние ковры оттуда вынесли во время уборки и от прежних хозяев там остались только визор на стене и деревянные столики и подставки. От новых подушек и матрасиков Фатим отказался, сказав, что слуги уже стирают с отдушкой прежние чехлы и не стоит тратить деньги попусту. Себе в комнату он тоже не захотел ничего покупать, сказав, что ему в прошлый раз подарили достаточно вещей и он еще с ними не успел обжиться, но если в дальнейшем ему что-либо понадобится, то он обязательно скажет. Альби согласился с таким разумным подходом. В конце концов, если они будут приезжать сюда раз в месяц, то и магазины будут им доступны регулярно. И, конечно же, они прошлись по кондитерским. Ханун, как узнал, что его выдадут замуж за воина, дул губы и недовольно фыркал, но в глаза помалкивал. Его личный слуга попытался его вразумить по просьбе Заки, но омега чувствовал себя несчастным и обманутым, и теперь с интересом засматривался на Фатима. Заки передал Альби, когда они остались одни, что Ханун всерьез раздумывает, чтобы схватиться за полу халата Маджида. Поскольку тот, похоже, опять орел и полон сил. Альби даже растерялся от подобного, а потом попросил Заки чтобы тот пошептался со слугой Фатима, пусть омега сам Хануну мозги прочистит, если не хочет получить себе такой подарочек под бок. А вот Махир был тих и немного рассеян. Он ходил вместе со всеми, но, похоже, его мысли были далеки от покупок. Альби его не дергал и не торопил, в любом случае, сейчас не время для серьезных разговоров о будущем. Сейчас бы с предстоящим праздником разобраться… Позже они зашли в гости к Кави, и Махир, похоже, принял какое-то решение и опять стал собранным и внимательным. Он снова был полон сил и желания разобраться со всем и помочь. Альби сразу успокоился. Все правильно, давно надо было сообщить им об их дальнейшей судьбе. Пусть строят реальные планы на будущее и приглядываются к воинам, вдруг их счастье ходит рядом? Ран нашел их в очередном кафе, когда они лакомились мороженым. Вначале во входную дверь резко постучали и не вошли. Официант высунул нос наружу и сразу метнулся к Альби с сообщением, что его муж дожидается. Альби едва мороженым не подавился от неожиданности, а потом вспомнил, что кафе было с пометкой на двери «для женщин и омег»… ну да, здесь стекло кафе было заклеено рекламой, а напротив двери стояла ширма, чтобы никакой нескромный взгляд не увидел посетителей и посетительниц, которые здесь были с открытыми лицами, как дома… По связи пронеслась волна недовольства, и Альби выскочил из-за стола, позабыв обо всем. Он едва успел прикрыть лицо, когда выскочил из кафе.

- Что-то случилось?

- К оми уже можно зайти, а я хотел пойти с тобой, – Ран вздохнул, – а ты почему-то в такой день ушел из дворца.

- Прости, – повинился омега, – я не предполагал, что это будет сегодня.

- Сегодня только семья, – Ран смягчился и поправил край шейлы, который перекрутился, – праздник будет завтра с самого утра. Отец зарежет овцу у ворот дворца и передаст ее общине для плова, а когда плов будет готов, начнется праздник с угощением и танцами. И конечно, с фейерверками, которые так любит оми. – Ран увидел, как из кафе торопливо выходят остальные омеги и, посмотрев на Альби, сказал, – если все здесь, то мы можем ехать во дворец.

Альби обернулся и, быстро убедившись, что все вышли, сразу припустил к эскалатору, чтобы спуститься на первый этаж. Заки шел впереди, покрикивая на медлительных зевак, остальные слуги бежали по бокам, придерживали незадачливых пешеходов, когда перед ними вдруг возникала цепочка торопящихся омег. Альфы замыкали эту процессию, присматривая за всеми сразу и по сторонам, на случай шальных камикадзе. Дорога домой тоже была на повышенной скорости, и только зайдя вместе с Раном в лифт для прислуги, Альби с облегчением выдохнул и открыл лицо. Ран сразу поцеловал его в носик и быстро приобнял, благо в лифте, кроме них, никого больше не было.

- Прости, что тороплю, – Ран покачал головой, – но я волнуюсь за оми. Мне Хатим по секрету написал, что эта беременность была очень тяжелой для него, все эти нервы не прошли даром и он последние две недели лежал на сохранении. Скорее всего, этот ребенок будет последним. Не делай такие перепуганные глаза, с оми все хорошо. Он в безопасности, просто, скорее всего, он больше не сможет забеременеть. Но это и не страшно. У них много детей и, главное, есть Медвежонок, а значит, у отца будет наследник, а все остальное не важно.

- Как это грустно, знать, что у тебя больше не будет детей, – запечалился Альби и погладил свой животик.

- Посмотрим, что ты скажешь после шестых родов, – рассмеялся Ран, – иди знай, может сам будешь от меня шлепкой отмахиваться, чтобы я тебя не домогался.

- Но Салах ведь не возьмет себе гарем? – испугался омежка.

- Нет, – Ран беззаботно рассмеялся, – он дышит только одним омегой, своим Ясмином. Возле него не будет других омег, разве что только… – Ран задумчиво потер подбородок и сделал суровую моську, но заметив, как в волнении у Альби приоткрылся рот, чмокнул его в сладкие губы и рассмеялся, – никаких других омег, кроме родных сыночков и тебя, мое сердце!

Двери лифта распахнулись и Ран, взяв за руку супруга, провел его в комнаты к оми. У двери их остановил слуга, сообщив, что Ясмин кормит ребенка. Ран вздохнул и замер перед дверью.

- Прости, из-за меня мы задержались, – повинился Альби.

- Дети пришли, – раздался веселый голос за дверью, – Салах, будь серьезней!

Салах сам открыл дверь, в его руках был маленький сверточек. Ясмин сидел в постели и заканчивал застегивать пуговички на рубашке.

- Заходите, дети, – Салах вернулся к супругу, показал ему младенца, – видишь? Чистая, сытая, перепеленута и уже спит, но тебе я ее не отдам! Она с тобой была аж девять месяцев, теперь моя очередь ее носить! Моя хорошая! – Салах нежно поцеловал кроху в лобик, – папина сладкая булочка! Может, назовем ее булочкой?

- Дети, не слушайте его! – замахал руками Ясмин, – он все не может выбрать детское имя для дочки. Он и в прошлый раз чуть не назвал сына хомячком!

- У него были такие щечки! – обрадовался воспоминаниям Салах, – ну, точь-в-точь хомячок!

- Хорошо, что Медвежонок этого не слышит, – рассмеялся Ран, а потом с интересом посмотрел на кроху, – а это точно девочка? Хоть и ждали, но так непривычно…

- Точно девочка, – расцвел Салах, – у них персик там, где у мальчиков морковка!

- Салах! – воскликнул Ясмин и рассмеялся, – будь серьезнее!

- Не могу, – покаялся альфа, – у меня дочка родилась! Мое сокровище! Она у нас будет блондинкой, как Серенити, а эти губки бантиком! Красавица! Золотце мое! Да! Так и буду звать Золотцем!

Альби с Раном сели возле кровати и слушали, как Салах хвастался, какой он опытный родитель, как он умеет пеленать и поить водичкой. Пообещал устроить Рану мастер-класс. Альби заметил в углу комнаты колыбель и ему сразу рассказали, что первые полгода малыши спят в родительской спальне, а уже потом переводятся вначале в соседнюю комнату, а потом, к трем годам, кто куда. Альфочки в казарму к воспитателям, а омежки на свой этаж. Они посидели еще немного, но Ясмин выглядел уставшим, и они отправились к себе.

- И с чего ты взял, что у них это последний ребенок? – пожал плечами Альби, – они так любят друг друга. Я думаю, они вас с Хатимом еще удивят, и не раз. И вообще, у Айдана же есть волшебные чернила, которые раньше применяли именно в акушерстве. Так что, иметь детей или нет, они решат сами.

- Да, – Ран задумался, – я как-то позабыл о них. Они для меня из раздела волшебства, надо дать их Хатиму, чтобы он попробовал разобраться, как их лучше использовать. Но только давать надо понемногу и под грифом секретно. Завтра все будет так напряженно, и праздник рождения сестрички, и омежий день. Гости уже собираются. Дед Айюб уже привез своих супругов. Саид привез свою семью и уже предупредил, что Шерри хочет поговорить с нами по поводу проекта города и дворцового комплекса. После ужина встречаемся с ним и его инженерами в официальной приемной.

- Ты куда-то уходишь? – насторожился Альби.

- Хочу найти Медвежонка и поговорить с ним, – лифт остановился на этаже Альби, и Ран, удостоверившись, что Альби под присмотром слуг, придержал кабину, – Бельчонок сильно переживал, когда Медвежонок родился и он стал не самым младшим в семье. Хочу поговорить с Медвежонком заранее, то, что родители будут уделять ему меньше внимания, это не значит, что они его разлюбили. Просто они его считают достаточно взрослым, а сестричке надо уделять больше внимания, потому что она самая младшая и маленькая.

- Старший брат, – улыбнулся Альби, – иди уже. Как я понимаю, поужинаешь ты в казарме с братиком и побратимами? Хорошо, но надеюсь, что после разговоров с Шерри ты останешься со мной?

- Я всегда с тобой, – улыбнулся Ран, – если не телом, то сердцем.

Альби улыбнулся и махнул рукой, а Ран позволил дверкам лифта закрыться. Заки сразу сообщил, что все на этаже Айдана.

- Значит, надо переодеться, – сообразил Альби, – во что-нибудь праздничное и нарядное. Как я понимаю, мы там надолго задержимся, там же поужинаем, а после ужина я и Ран будем разговаривать с умными людьми, а поскольку они сабахцы, то их с самого начала надо впечатлить драгоценностями. Заки, что ты посоветуешь?

Заки довольно потер ручки и потащил омегу переодеваться, причесываться и прихорашиваться. Через час Альби уже пожалел, что не пошел к Айдану как был. Но зато, когда он вошел в гостиную селафь, все на него набросились с комплиментами. Там помимо омег, что приехали с Альби, были и остальные гости. Шерри при встрече подмигнул Альби и спросил, будет ли он после ужина на встрече, и узнав, что будет, согласно кивнул и опять вернулся к пузатенькому Хани. Альби подошел и прислушался, они обсуждали возможность посадки «висячих садов» и как это совместить с системой дренажа и полива так, чтобы все зеленело, но не было чересчур хлопотно.

- Альби, я слышал, ты собираешься ближайший праздник сделать с большим размахом, так, чтобы оставить максимально приятные воспоминания у людей? – Хани увидел согласный кивок и продолжил, – у нас в эмирате я на праздник часто устраиваю праздничные посадки для детей. Это немного хлопотно в организации, но очень запоминается и, главное, дети чувствуют себя причастными к жизни эмирата. Мои агрономы делают такие, м-м, как объяснить, столбики из грунта, чтобы выращивать рассаду. Детям раздаются сладкие финики, они их съедают, а потом своими маленькими пальчиками сажают косточки в почву. Агрономы им объясняют, что из косточки вырастут пальмы и они будут есть финики с пальм, которые посадили сами. Вы все равно будете выращиватьсобственную рассаду, так почему бы не сделать это празднично? Конечно, для рассады подойдут любые косточки, но поверь, те, что сажают дети, растут намного лучше. И, кроме этого, они будут прибегать в теплицы проведывать «свои» пальмы, именно так и получаются собственные агрономы.

Альби обрадовался и договорился с Хани, что тот пришлет компоста и удобрений для таких посадок. После этого Хани возобновил разговор с Шерри. Оказалось, того озадачили подобной задачей и он раздумывает, браться или нет.

- Только не переживай, – Шерри сжал руку Альби, – это в любом случае будет в перспективе. Ближайшие года три я буду занят исключительно эмиратом ад Сафи. Очень интересный проект. Если рассматривать его в целом, то получается, что он похож на большое блюдо с возвышением в середине. Когда-то там было первое поселение, его обнесли стеной, но со временем люди расселились за стенами и воздвигли еще одну стену, которая и стала границей города. А первая граница стен стала окружением дворца эмира. Именно поэтому дворец такой, хм, разросшийся. Каждый дворец занимает большую территорию, но тот дворец втрое больше против обычных размеров. – Шерри сел поудобнее, когда вокруг него стали собираться любопытные, – ведь на территории дворца не только гарем, но и питомник, и казарма, и, конечно, мастерские и кухня, а еще склады, соколятник и множество подсобных помещений.

- Если возвышение, значит, он стоит не на песке, а на горе? – удивился Альби и задумался, – я помню, мы достаточно долго поднимались вверх…

- Ну, там не гора, а скорее горная возвышенность, – Шерри улыбнулся, – если и гора, то очень маленькая. Там когда-то были шахты, но их выработали до упора, а потом засыпали тем, что скололи сверху, а позже она еще и просела, но граница старого дворца там такая ломанная именно потому, что дворец стоит на горной породе, а не на песке. И как для строительства, это прекрасно. Можно строить высотные здания, как здесь, например. В моем эмирате строительство высоток крайне нежелательно, потому что город стоит на песке, но в новом ад Сафи можно строить хоть небоскребы. Мои разведчики это подтвердили.

- Я не думаю, что Ран захочет соревноваться с отцом в этажности домов, – Альби пожал плечами, – мы с ним уже говорили на эту тему. Мы хотим, чтобы город выглядел максимально аутентично. Нет, дома, конечно, будут современными, со всеми удобствами, но было бы лучше, чтобы со стороны это выглядело «как у всех».

- И никакого силового купола, как у Салаха? – удивился Шерри.

- Скорее, силовая стена, поверх совершенно привычной городской стены и при условии, что ее включать будут при пылевой буре или при нападении на город. Мы не хотим выделяться сильно, – Альби шаловливо улыбнулся, – ну так, чуть-чуть…

- Ах вы, хитрецы, – обрадовался Шерри, – снять все пенки, но чтобы ложкой по лбу не прилетело! Как периодически достается Салаху. Жить в современном городе, но чтобы при этом радикалы не шипели за новшества? Умно! А что еще?

- Жилые дома для семейных альф внутри дворца, там, где чужие не ходят, – Альби стал серьезным, – а еще, больницы для лечения федералов и санаторий для омоложения омег. Богатый такой санаторий, вроде большого гарема, но без альф! – поднял пальчик Альби, – там будут местные слуги и кто-нибудь сильный из местных омег, чтобы хозяйничать там и держать всех в строгости и порядке. И все это на фоне хамамов, музыки с танцами, местной еды и общего колорита. Будем делать из старичков молодушек и при этом поднимать денежки просто на ровном месте.

- Мурату бы такое подошло, – высказался Айдан, который тихонько стоял в стороне, – он знает, как строить омег и как занять их каждый день, чтобы они не скучали. И, главное, – Айдан подвигал бровками, – его красота не позволит усомниться в реальности такого омоложения.

- Я?! – удивился Мурат, а потом задумался, – а что, если подумать, то да, а почему бы и нет… Это будет весело!

- Я бы посоветовал отправить Мурата в гости в Федерацию, – Айдан загадочно улыбался, – у меня есть там друг – Мадлен Динлох. Он окажет ему гостеприимство и познакомит Мурата с местными омегами, а тем даст налюбоваться на его красоту и вечную юность. Такая себе рекламная промо-акция, и заодно можно будет начать записывать в очередь всех желающих, я уверен, она будет бесконечная! Ошая прилетит на днях, можно будет отправить Мурата с ним, они с Мадленом родственники.

- Обожаю Мадлена! – Альби расцвел в улыбке, – надо будет передать ему подарки!

- Обязательно, – покивал селафь, – и ему, и его бесконечным благотворительным фондам. Я думаю, что больных в свою больницу вы будете получать именно через него.

- Я полечу с Ошая? – испугался Мурат, – о Аллах, разве такое возможно?

- Конечно, – удивился селафь, – он будет жить здесь, для него уже этаж гостевой приготовили.

Все омеги сразу загомонили, как они рады и как переживают из-за приезда нового муджаддида*, но, наверное, так и должно было случиться: как раз в то время, как на совете Меджлис принимают такое важное решение о наследовании власти, на планету прилетает муджаддид. Альби уже не раз слышал легенду-пророчество о Золотом дитя и те обстоятельства, которые сопутствовали Ошая на Сабахе**, но этот образ не вязался с Теодором, который пел вместе с сыном на свадьбе Аэрина, а потом появился в глухой одежде на их с Раном свадьбе… Теодор на Земле был светским человеком, часто появлялся то там, то сям, одно время даже пел на сцене, и как все это связать с обновителем веры? Но посидев и подумав, он только пожал плечами и выкинул этот вопрос из головы, это не его проблема, ему бы со своим беспокойным хозяйством разобраться. Альби достал блокнотик и принялся листать, вычеркивая время от времени решенные вопросы и сделав пометку о праздничном посеве фиников. Ужин прошел достаточно шумно. Все были несколько возбуждены и рождением ребенка, и приездом Ошая. Но Альби почти не участвовал в суете, и только отвечал на вопросы, если к нему обращались. Когда ужин закончился, он встал, чтобы вместе с Шерри спуститься вниз, но у самого лифта его перехватил Мурат.

- Альби, прости, что отвлекаю, но успокой меня, а то я не усну сегодня.

- Как тебя успокоить, Мурат, – Альби улыбнулся, не понимая вопроса, – погладить по плечу или по голове? Пошли слугу за теплым молоком с медом, меня это всегда успокаивает.

Мурат мягко рассмеялся и, подойдя ближе, доверительно взял омегу за руку.

- Прости, я хотел бы узнать, то, что ты говорил до ужина, это серьезно?

- Да, – Альби пожал руку Мурата, – мы действительно собираемся строить современный город, но при этом чтобы он выглядел почти как обычный, только дороги пошире, а дома повыше.

- Я говорю о гареме для приезжих, – поджал губы Мурат.

- Нет, не гарем, – Альби удивился, – скорее, питомник для взрослых омег. Они будут приезжать на время, а потом улетать обратно. Большинство из них будут замужем, но здесь они будут без своих альф. Ты ведь не видел старых омег, не по возрасту, а по внешнему виду? На других планетах омеги стареют, так же, как и беты. У них обвисают лица и становятся редкими волосы, а еще, много старческих болячек. Все, как у стариков. Мы уже знаем, что прилетая на Сабах, они молодеют. Первые две недели организм чистится и омолаживается. Пропадают болезни, суставы опять начинают гнуться, а потом начинает подтягиваться кожа, волосы растут густыми и сильными. И старичок молодеет на глазах.

Эффект шур-шура давно известен в Федерации, и контрабандисты промышляют именно торговлей шур-шуром. Но только, если бросить принимать шур-шур как лекарство, а вернее, как наркотик красоты, то старость наваливается еще сильнее, а вот если пожить на Сабахе, то в крови образуются соединения шур-шура, которые сохраняют красоту и молодость на несколько лет, а потом омега плавно стареет, как и положено по возрасту, но только долго. Эти образования в крови как бы обнуляют счетчик времени, и за такое чудо многие готовы заплатить любые деньги. Только вот, прилетать для омеги на Сабах опасно. Ты же понимаешь, что будет с таким омегой? А мы дадим гарантии, что с омегой ничего не случится и он благополучно вернется обратно к семье и детям. Но пока он будет здесь, его надо чем-то занять. Направить в хамам, покормить, развлечь, присмотреть за слугами. Ну, не знаю, может научить их танцевать? Мы сделаем для них отдельный хамам, так, чтобы они не встречались с биби и не засовывали свои носы, куда не надо. Но давай подумаем об этом позже, хорошо?

- А я на самом деле полечу с Ошая?

- Если захочешь, – пожал плечами Альби, – пока это только проект. Но проект реальный. Мы в любом случае возьмемся за него, с тобой или без тебя. Но мне было бы спокойней, если ты все же подумаешь и согласишься взяться за него. Это действительно будет весело, хоть и хлопотно, и я, конечно, помогу тебе всем, чем только смогу.

- А я могу полететь не один, а с Зинатом? – Мурат передернул плечами, как от холода, – вдвоем не так страшно и есть, с кем поговорить и посоветоваться.

- Безусловно, – улыбнулся Альби, – если ты решишь слетать в гости к Мадлену, то вы с Зинатом полетите со слугами и альфами охраны. А что касается жизни на Земле, то совсем не обязательно жить в доме Мадлена, хотя он замечательный человек и я уверен, что вы подружитесь! Но на Земле есть община студентов с Сабаха, и там есть гостевые домики, где останавливаются эмиры, когда прилетают туда с семьями. Но если можно, мы поговорим об этом завтра, я сейчас тороплюсь по делам.

- Хорошо, – Мурат отступил на шаг и мило улыбнулся, – ты меня успокоил, хотя я сегодня в любом случае не засну.

- Тогда останься со мной, – в холл зашел Айдан, – я тоже мало сплю, мы можем покурить кальян на крыше и поговорить. Я уже бывал на Земле и могу ответить на твои вопросы.

Альби благодарно кивнул головой селафь и наконец зашел в лифт, где его дожидался Шерри.

- Проект с санаторием для омег действительно очень привлекательный, – Шерри довольно поблескивал глазками, – надо будет поговорить о нем с Шади. Никто не говорит, чтобы пускать во дворец толпы посторонних, но это было бы хорошим источником дохода на долгие годы. Золотые копи не бесконечны, а вот богатенькие омеги, желающие молодости и красоты без пластических операций, есть и будут всегда.

- Главное, договориться о расценках за проживание, чтобы не мешать друг другу, – понимающе улыбнулся Альби.

- Даже не знаю, – Шерри хихикнул и потер руки, – а сколько стоит чудо?

*

Разговор с архитекторами был несколько сумбурный, хотя и целенаправленный. Может из-за того, что Ран уже не раз разговаривал на эту тему с родителями и с Альби, он уже четко представлял, что именно хочет и для чего это все делается. Новый эмират должен стать не только домом для большой общины, но возможностью самоокупаться, даже без шахт и драгоценностей. Ран собирался жить по-новому, но при этом не злить консервативных стариков и упертых священников. Да, в его эмирате будут школы и библиотеки, и в идеале, все население будет грамотным, но это не бросается в глаза, как высотные дома. И современные магазины здесь будут, но стилизованные под привычные базары. А то, что в караван-сараях будут современные удобства и свет Ошая, так пусть завидуют молча. А вот дома для семейных альф и больницы для федералов он собирался строить исключительно на территории дворца, благо, его громадная территория это позволяла. За стены дворца без разрешения не выйдешь и тем более не попадешь, а уж альфы сами будут заинтересованы, чтобы уберечь свою жизнь от посторонних взглядов. И чтобы всем комфортно жилось, и не было ощущения, что все заперты в клетке, надо было позаботиться о дополнительных удобствах для гостей и омег. Те же магазины, библиотека и кафе обязательно должны оказаться и внутри дворцовых стен. Архитекторы принесли несколько готовых концептов строительства эмирата так сказать, «с нуля», и кроме этого, готовые проекты базаров-пассажей и шейханы-кофейн-кондитерских. На удивленные взгляды Рана Шерри сразу пояснил, что такой план-проект был для местных специалистов чем-то вроде допуска к работе. Поэтому любой допущенный в его КБ был мало того, что дипломированный в Федерации специалист, так и прошедший дополнительную муштру у дотошного к мелочам Шерри на базе местных реалий. Что-то Рану нравилось, что-то он с ходу отвергал, но к концу встречи ведущие специалисты КБ уже поняли, что именно хочет заказчик, и пообещали подготовить «черновик» для последующего более детального разбора. Шерри молча взирал за всем, не вмешиваясь в разговоры и только бросая тезисы, которые надо было или утвердить, или отклонить. Альби тихо сидел рядом, разглядывая рисунки и пытаясь представить, как именно все это будет выглядеть в итоге. Пока у него в голове была совершеннейшая каша. Он помнил заброшенный город, разрушенные дома, тихий шелест песка на мощеных улочках, и картинка современных магазинов поверх всего этого ну совершенно не накладывалась. Зато он, наконец, увидел, как выглядит эмират ад Мин в проекте архитекторов. Это было просто сказочно! Сердцем города и самой серединкой была большая белая мечеть с дополнительным площадками для молитвы, чтобы могла вместить население эмирата на праздниках. Поскольку границы эмирата ограничивал купол, то внутри большой город разграничивали четыре магистрали, деля эмират на части. В восточной части было здание дворца. Он с высоты выглядел как цветок, с зеленым куполом гарема, как серединкой, вокруг которой, как лепестки, были белые полукруглые здания складов и мастерских. А лабиринт и питомник с высоты были похожи на хитросвернутый стебель и горшок для цветка. Шерри сразу пояснил, что полукруглая форма домов обусловлена циркуляцией воздуха внутри силового купола. И поэтому две части города, там, где строились жилые дома для общины, были точно так же изогнуты для того, чтобы воздух легко везде проникал и при этом не было сквозняков между домами. Внутри этих волн уютно располагались базарчики и мечети, а еще здания библиотек, консерваторий, детских площадок и небольшие скверы в обрамлении зелени. А вот та часть, где построен научный центр эмирата, была похожа на большую герберу с синими лепестками зданий НИИ и желтой серединкой офиса Салаха. Квартал рассекала дорога, похожая на стебель цветка, и под углом к ней строились школы, училища, дополнительные лаборатории и помещения для ученых. Стартовая площадка для шаттла была похожа, скорее, на печать, которую поставили в углу проекта для утверждения. Шерри сразу развернул перед Альби ватман, где была нарисована карта эмирата и примерные границы их нового города и дворца. Горные кряжи опоясывали достаточно большую территорию, прихватывая земли ад Сафи и ад Сам. Саму территорию разделяло пять дорог, которые вели к пяти эмиратам. Шерри сразу сказал, что это достаточно нетипично для Сабаха, поскольку в эмиратах было, как правило, по три дороги, в крайнем случае, четыре, а этот город стоит на развилке сразу пяти дорог. Таким образом, вся земля делится на пять секторов и в городе должно быть пять ворот. И это хорошо, потому что сам эмират будет занимать большую территорию, чтобы вместить всех жителей, и дополнительные ворота будут очень важны. На карте были поставлены красные и синие точки, обозначающие магнитные аномалии на землях эмирата и города. И Шерри с гордостью рассказывал Альби, какая титаническая работа была проделана, чтобы выявить их все. И все для того, чтобы случайно не построить на том месте жилой дом или кафе, или любое другое сооружение, опасное для постоянного присутствия людей. В Новом ад Сафи такие красные точки были по периметру стен дворца и это создавало некоторую сложность, если Ран вдруг захочет дополнительную силовую защиту для него, но в целом, расположение магнитных аномалий было максимально безопасными. И только одно место «магнитного каскада» выпадало практически посредине дворца.

- Я предлагаю сделать там сухой фонтан, – пожал плечами Шерри, – это будет достаточно зрелищно, и, главное, ни на какой другой планете такого не увидишь.

- Как это – сухой фонтан? – растерялся Альби, – с песком что ли?

- Нет, – улыбнулся Шерри, – с монетками. Магнитный каскад – присущая только Сабаху магнитная аномалия – это когда полярность магнитного поля изменяется в течение короткого времени. Представь мраморную чашу, в которой лежат монетки. Они будут постоянно двигаться. Они то будут собираться в кучку, то разлетаться, как струи фонтана, в разные стороны, а потом опять их будет стягивать магнитом в середину. Такие каскады бывают «широкие», а бывают «высокие». У вас на территории дворца аномалия «высокая», так что можно будет сделать ограждение, как у фонтана, и подобрать железные монетки нужного веса, чтобы они не разлетались шире необходимого.

- А в ад Мин есть такие фонтаны? – заинтересовался Альби.

- Нет, – Шерри покачал головой, – много посторонних и малообразованных людей, чтобы не шипели на колдовство и прочую чушь, Салах велел такие места «закрыть» стелами. Это не отменяет саму аномалию, но не позволит человеку задерживаться в ее эпицентре. Если будет интересно и найдешь такую стелу, то урони возле нее что-нибудь железное и увидишь, как оно начнет ползать по полу.

Ран тем временем обсуждал, что они хотели бы строить новый дворец, используя мрамор дворцов ад Сафи и ад Сам. И знаменитый альфий хамам ад Сам перенести полностью в новый дворец. Архитекторы почесали головы и попытались уговорить Рана строить «новое из нового», но альфа уперся на своем. Он хотел быструю стройку, а добыча нового мрамора займет лишнее время, которого нет ни у кого. А еще, крайне глупо выбрасывать то, что может послужить не одному поколению людей. И, кроме того, мрамор дворцов с красивой резьбой позволит сохранить историю эмиратов, которые скорее всего, со временем исчезнут в песках. Альби понял, что устал, и это понял Ран, он с тревогой посмотрел на супруга и решительно свернул встречу. Архитекторы собрали свои бумаги и стали прощаться. Шерри с сытой улыбкой отпустил их кивком головы и отправился на свой этаж. Завтра будет праздник рождения в семье Салаха и Ясмина, а еще надо успокоить своих наложников, чтобы они не стонали, что в этом месяце накупаться в Аквапарке не получится.

*

Среди ночи Заки разбудил Рана по просьбе Салаха. Корабль Ошая вышел на орбиту возле Сабаха, и Ошая спрашивает разрешения спуститься на планету. Ран стремительно оделся и умчался, только успев поцеловать разбуженного супруга и заручившись обещанием, что он обязательно поспит еще. Но стоило шуму на этаже затихнуть, как Альби понял, что уже проснулся и не заснет просто так. Он сполз с кровати и натянул домашнее платье прямо поверх ночной рубашки. Стоило выйти из комнаты, как из дверей высунулся любопытный Фатим. Похоже, он не спал и был не против составить компанию хасеки. Они отправились на лифте на крышу. Альби помнил рассказы, что корабль Ошая настолько большой, что виден в небе невооруженным взглядом. Очень хотелось на него посмотреть. На крыше обнаружились Айдан, Мурат и Зинат. Они еще даже не ложились и, лежа на диванчиках, любовались ночным небом. А посмотреть было на что. В небе, кроме звезд, висела станция, как маленькая собственная луна, а теперь еще к ней носом виднелась туша космического корабля. И все вместе это выглядело как большой восклицательный знак в небе. Альби уже видел раньше экскурсионные лайнеры возле станции, но корабль Ошая визуально был больше раза в два! Он мысленно прикинул, если экскурсионный лайнер был, как настоящий город, то получается, корабль Ошая был настоящим мегаполисом. Вокруг него что-то поблескивало, как будто рыбья чешуя. Альби не удержался и спросил, что бы это могло быть.

- Это шаттлы эмиров, – махнул рукой Айдан, – полетели стервятники успеть поздороваться с Ошая раньше хозяев. А еще, они все не теряют надежды заманить Ошая к себе в гости, – Айдан рассмеялся, – только вот муж Ошая местных эмиров на дух не переносит. Единственный, кому он доверяет – это Салах, ну, еще может, Тигран, но он для него, скорее свой, чем местный. Все же, он этого ребенка видел едва ли не с рождения, и история с Лекси и по нему прошлась кровавой бороздой. Кроме того, обе семьи достаточно долго дружат, они соединены, как две руки в рукопожатии, а Лекси вклинился раскаленной монетой между ладоней, успев опалить каждую руку до рубцов на сердце.

- Я надеюсь, они не привезли Лекси с собой, – Альби испуганно сжал кулачки.

- А тебе не рассказали? – Айдан привстал на лежанке и поманил Альби к себе на диванчик, – в семье Ошая горе. Помнишь, твой друг прислал запись, как родной папа, который кардинал Александр, забирал свое неразумное дитятко с собой? Так вот, они летели на большом корабле переселенцев. Людей вывозили на Дальние рубежи, как раз туда, где стояла святая обитель монастыря, только вот на корабль напали пираты. Судно было гражданским, и поэтому единственное, что оно могло против пиратов, это подать сигнал ближайшим военным. Но когда те долетели, все было кончено и военные только разбирались с последствиями.

Пираты корабль расстреляли, часть людей забрали в рабство, часть оставили замерзать заживо в задраенных трюмах. Часть экипажа нашли в космосе без скафандров и их тела были сильно изуродованы. Вместе с ними летало и тело кардинала Александра, его опознали вначале по вшитому чипу, а потом уже подтвердили генной экспертизой. И, как я слышал, все свои травмы он получил при жизни. Похоже, его долго и со вкусом пытали… а вот Лекси так и не нашли, ни среди трупов, ни среди рабов. И, кроме этого, пропал один из семи пиратских кораблей. И он пропал сразу после нападения на гражданское судно. За головы пиратов, Лекси или информацию о них объявлена награда, и она очень внушительная. Погиб не просто омега, а Глава Папского Анклава Ватикана, так что за теми пиратами гонятся наперегонки и военные, чтобы покарать пиратов, и верующие фанатики, чтобы наказать убийц одного из столпов Ватикана, а еще наемники, которые за такие деньги отроют и пиратов, и Лекси хоть в заднице мира. Так что не переживай, ребенок, ты его больше никогда не увидишь. Ваши дороги разошлись окончательно. Айдан увидел, как побледнел Альби, и отругал себя за неожиданную болтливость, поэтому он встал с диванчика и, приобняв беременного омежку, отвел его в спальню, а там, пока Заки принес теплого молока, помог ему раздеться и, уложив спать, подоткнул одеяло, как маленькому. Айдан сидел на кровати правнука и смотрел, как засыпает его супруг, он размышлял, как все же порой бывают непредсказуемы судьбы людей. Тот, кто был красив, как ангел, и жил, как в раю, кому, казалось бы, сама судьба проложила дорогу спать сейчас в этой кровати, скитается с отбросами человечества и сам злобный, как сколопендра, а тот, кто выжил в аду и кроме горя и слез ничего больше не видел, сохранил любовь в сердце и живет наразрыв, чтобы помочь всем, до кого руки дотягиваются. И что это? Божья воля? Судьба? Или все же, желание самого человека изменить мир по своему разумению? Комментарий к Новости и планы * Муджаддид (араб. مجدد‎‎ — обновитель) — обновитель веры. Согласно хадису пророка Мухаммеда каждые сто лет среди мусульман будут появляться люди, которые будут обновлять Ислам. К муджаддидам были причислены: Умар ибн Абд аль-Азиз, Имам аш-Шафи’и, Имам аль-Ашари, Имам аль-Газали, Имам ар-Рази, Ибн Дакик Ид, Имам ас-Суюти и другие.

====== Ошая ======

Альби проснулся от того, что солнечный лучик нагло светил прямо в глаз. Омега приоткрыл глаза и зажмурился от света. Он перекатился на другой бок, но от света не было спасения, и Альби чихнул от растерянности.

- Будь здоров, господин, храни тебя Аллах, – раздалось где-то над ухом, и Альби, прикрыв глаза ладошкой, всмотрелся в глубину спальни. Это был Заки, – господин Тигран не велел тебя будить, и я с ним полностью согласен. Спокойный сон важнее любого угощения. Айдан напрасно тебе рассказал про Лекси и его папу, тебе и так переживаний хватает. Давай, ты поешь в кровати и еще полежишь, а потом я помогу тебе помыться и собраться. В любом случае, утренние поздравления ты пропустил. Все гости сейчас собрались в гостиной Ясмина, чтобы пообедать, а потом все разойдутся до праздничного ужина. Эмир Салах объявил, что завтра аквапарк будет закрыт для всех, кроме омег, чтобы гости могли без спешки насладиться водными развлечениями.

Фатим забрал с собой Махира и Хануна и повел их полюбоваться на рыбок, а Мурат с Зинатом решили поговорить с Хани и Шерри, они ведь раньше жили на Земле и смогут ответить на их вопросы. Мурат очень переживает из-за возможной поездки. Он никогда из эмирата не выезжал, пока был жив муж, а теперь он в статусе вдовца, и эта твоя идея с омежьим питомником для пожилых омег толкает его в такое дальнее путешествие. Он вчера после разговора с Айданом даже плакал от избытка эмоций, – шепотом сообщил Заки, – опять в его жизни перемены и он очень встревожен.

- Не страшно, – Альби сел на кровати и Заки сунул ему под спину несколько подушек. Солнце перестало светить в лицо и сразу стало легче, – Мурат – сильный омега, ему это пойдет на пользу. Он в любом случае в тишине и покое вскоре заскучал бы, а там и до хандры один только шаг. А с новым делом он будет занят и все будет хорошо. Это замечательно, что рядом с ним есть Зинат, все же, он ему не посторонний человек и они прекрасно ладят, так что Мурат не будет одинок.

- Каша едва теплая, может, подогреть? – Заки поставил поднос на кровать и потрогал тарелку с кашей снизу, – а молоко я в термосе держал, так что хотя бы оно теплое. Ешь быстрее, пока все окончательно не остыло. А что касается Мурата, это тебе легко говорить о путешествии, а он всю жизнь прожил в стенах дворца. Он родился в ад Сам и из дворца выходил всего три раза, и то, до мечети и обратно. Первый раз, когда стал супругом, второй раз, когда его муж стал эмиром после смерти отца, третий – когда старшего сына хоронили. Когда младший сын-альфа погиб, он сам едва не умер с горя. Поездка в ад Сафи была его первым в жизни путешествием. А потом ад Мин с его волшебными магазинами и необычными людьми, ты даже не представляешь, как это много для того, кто прожил всю жизнь взаперти.

- Э-э, – растерялся Альби, – может, настоечек ему притормаживающих вместе с Зинатом подсунуть? Я действительно не подумал о том, что кого-то путешествие может испугать. Мне всегда казалось, что это здорово, ездить по миру. Я поговорю с ним, пусть не переживает попусту. Совсем не обязательно так торопиться. Пока новый эмират отстроят, там, глядишь, и мы с мужем с ними поедем. Навещу Энди, расцелуюсь с Мадленом… да и Ран будет рад развеяться…

- Не торопись, ешь тихонечко, – фыркнул Заки, – успеешь еще поговорить и успокоить, а пока подумай о себе и ребенке. Тебе надо быть спокойнее и не переживать. Айдан вчера был очень расстроен, что рассказал тебе о Лекси и его папе, он был уверен, что господин Тигран тебе все рассказал.

- Ран, если бы мог, меня бы ватой обернул и в коробку положил, чтобы со мной точно ничего не случилось, – сурово нахмурился омежка, а у самого тепло на сердце стало. Он потянулся мыслями к Рану, и его как будто поцеловали в ответ. – А что там Ошая? Приехал? Ну, в смысле, он уже на Сабахе?

- Да, – Заки забрал пустую тарелку и подлил молока из термоса, – слуги уже распаковывают вещи Ошая на его этаже. Он прилетел без детей, только с мужем. Братья мужа будут жить на орбите, они почему-то не доверяют эмирам, – пожал плечами Заки, – а еще, у них супруг из местных омег. Он когда-то был одним из наложников Айюба. Это так необычно, когда у одного омеги сразу два альфы! Ошая уже поздравил Салаха и Ясмина с рождением дочки и его увезли в шатер, где заседает Меджлис. Он поздоровается с эмирами и, скорее всего, его сразу вернут обратно в дом Салаха. Все же, человек с дороги, ему надо отдохнуть и привыкнуть к местному климату, а уже потом делами заниматься. И, кроме того, сегодня в пустыне будет праздник, и Салах устроит пир, а завтра будет Большая охота, а уже после этого Совет Меджлис опять займется делами.

- Все не могу привыкнуть, как неторопливы люди на Сабахе, – рассмеялся Альби, – нет такого дела, которое нельзя было бы отложить ради гостя! А если гость сам торопится?

- Суетливые люди выглядят подозрительно, – кивнул головой Заки, – и потом, как можно проигнорировать такое событие, как рождение ребенка? Или не уделить внимание гостю? Он же может обидеться! Ошая не так часто прилетает на Сабах, чтобы делать вид, что ему не рады. Так что пир, охота, а потом еще один пир в честь окончания охоты и приезда дорогих гостей. И надо будет помолиться, чтобы охота закончилась благополучно. Все же, при таком скоплении эмиров стычки из-за добычи едва ли не норма, и пусть все хотя бы закончится миром, а не очередными разборками, а то этот совет никогда не закончится! В эмирате все уже устали от гостей. Правду люди говорят, что гость в первый день – золото, во второй – серебро, в третий – медь, а на четвертый – надоедливая муха!

Альби посмеялся и стал выбираться из громадной кровати. Лежать совершенно не хотелось, и солнечные лучи в изголовье кровати светили, едва ли не укоряя за безделье. Заки помог вымыться и высушить волосы, а Ради приготовил платье и с упоением делал прическу. Заки с Ради уже подобрали под платье украшения, и Альби без возражений протянул вперед руки, чтобы на них застегнули браслеты и нанизали кольца.

- Ты уже проснулся? – в комнату ворвался Бэль, – ты себя хорошо чувствуешь? А то Айдан сказал, что ты будешь отдыхать до вечернего пира, и оми даже заволновался, все ли с тобой хорошо, – наябедничал омежка, – а его нельзя беспокоить!

- Со мной все хорошо, – Альби встал и расправил платье, – я просто немного устал, но теперь полон сил и желания поздороваться с Ясмином.

- Идем, я тебя провожу, – милостиво кивнул Бэль, – в первый день омега не выходит из спальни, это считается неприличным, и хотя оми уверяет, что после третьих родов все становится обычным, но отец взял с него обещание, что он будет целый день спать. Айдан даже настойку передал, чтобы он смог легко заснуть, но оми сказал, что не уснет, пока не будет уверен, что с тобой все хорошо.

- Идем тогда быстрее, – улыбнулся Альби, – Заки, а где Тигран? По ощущениям он где-то далеко…

- Он на станции, – махнул рукой Бэль, – сегодня срочно привезли тех альф, что жили в эмирате деда, и бегом потащили на станцию, чтобы сравнить медицинские показатели того, что было, с тем, что есть сейчас. Хани говорит, что видел бедняжек, когда они только прилетели и поселились в гостинице, он говорит, что один был совсем скрючен, а второй передвигался на кресле-каталке, а когда они прожили здесь больше месяца, то, по словам Хани, они выглядели значительно лучше! И это без всяких лекарств, просто благодаря климату Сабаха.

- Очень интересно, – Альби нажал на этаж Ясмина и, посмотрев в блестящее отражение дверей, поправил в волосах диадему, – я видел детей после процедуры Айдана, когда он воспользовался волшебными чернилами, это было похоже на сказку. Интересно, со взрослыми будет так же, или годы, проведенные в болезни, наложат свой отпечаток на выздоровление? Все же, мышечную массу усилием воли не накачаешь, да и учиться ходить правильно им придется, как детям. А еще, бывают фантомные боли, интересно, как взрослые все это перенесут?

- Ой, я не медик, и мне как-то все равно, – поморщился Бэль, – нет, я конечно рад, что люди выздоравливают, но меня больше волнует, когда уже все разъедутся. Мало мне было придурков-наследников, так ведь взрослые альфы вокруг крутятся. Прямо в город не выйди! А тут еще отец охоту проводит, и наверняка к нему начнут приставать, чтобы он показал меня. Одно спасение, что у меня еще запах детский, а то как вспомнишь, что было, когда Тигренок с наследниками воевал, так аж дурно делается! Не хочу замуж!

- У тебя корочки об образовании уже есть? – Альби поморщился, – ты же собирался учиться на Земле, вот и готовься к поступлению, ты уже выбрал, куда?

- Не думаю, что родители меня отпустят, – насупился Бельчонок, поймал кончик косы и стал ее расплетать, – они так нервничали, когда Тигренок уехал, а ведь он альфа, а я по возрасту еще не вышел, чтобы поступать в серьезный ВУЗ, а к тому времени, как подрасту, так меня уже и замуж спровадят! А я не хочу!

- Да, я помню, – Альби пропустил Бельчонка вперед на этаже родителей, – что ты не хочешь, мы уже определились, осталось прояснить, что именно ты хочешь. Когда сможешь сформулировать ответ на вопрос: «что ты хочешь», и решение найдется само по себе. Если решишь учиться на Земле, то там есть община с Сабаха, где за тобой присмотрят, как за родным. Там всем Рафик заправляет, я думаю, к нему тебя оми отпустит без сомнений. А не захочешь жить в общине, есть Мадлен, мне кажется, он будет счастлив получить в семью омежку. У него внуки в военном училище учатся, а дома, кроме мужа и семьи сына, есть еще внук, Роберт Динлох-младший, побратим твоего брата, и его супруг Аэрин, который вечно в разъездах, ровно как и его папа Анджей. Мадлен будет рад, если о ком-то можно будет заботиться, ему, по-моему, этого очень не хватает. А еще, у Ошая есть средний брат Эмиль, у которого есть омежки-близнецы, между прочим, твои ровесники – Санни и Банни. Они очень классные и тебе будет с ними весело. И, главное, на Земле тебя точно сватать не будут. Им это нафиг не сдалось! Здесь главный вопрос – готов ли ты уехать от родителей?

Бэль молча заплел косу, а потом распустил ее и стал сосредоточенно заплетать ее по-новому. Его личный слуга, Валь, только вздохнул, глядя, какая она получается кривая, но промолчал… зато Альби перехватил укоризненный взгляд Заки, который постучал сам себя по голове и только теперь понял, что именно он сказал:

- Бэль! Не думай об этом серьезно! Вот скоро разъедутся все эти эмиры и ты поговоришь с родителями, они умные и обязательно что-нибудь придумают! А так… глупость ляпнул, не подумавши!

- Нет, ты все правильно сказал, – Бэль покусал губу и наконец закинул косу за спину, – как говорит оми, если хочешь, чтобы к тебе относились, как ко взрослому, то и веди себя, как взрослый, а не капризничай, как малыш. Если я не хочу, чтобы мою жизнь за меня решали другие люди, то надо начинать совершать собственные поступки, а вот будут они правильными или нет, это только жизнь покажет.

- Но с родителями надо посоветоваться, – испугался Альби и схватил Бэля за локоть, – они тебя очень любят и плохого не посоветуют.

- Да, – вздохнул омежка, – они меня любят и хотят, чтобы я был счастлив, но только вот счастье у каждого свое…

Альби задумался над такой простой мыслью и, обняв собственный животик, молча дошел до спальни Ясмина. Слуга, стоящий у двери, заглянул внутрь и кивнул головой, что омеги могут войти. Ясмин лежал на кровати в окружении листов.

- Как хорошо, что вы пришли, – Ясмин протянул руки и Бэль без сомнений залез на кровать и, откинув листы, прижался к оми, – Альби, малыш, как ты себя чувствуешь?

- Все прекрасно, – Альби уселся в кресло у кровати. Рядом стояла колыбель со спящим ребенком, и он заглянул внутрь, – ой, ничего, что мы так громко разговариваем? Она не проснется?

- Нет, не переживай, – Ясмин улыбнулся и стал собирать листы в стопку, – она только что поела и спит. Маленькие дети много спят, с самого начала не надо приучать малыша спать в абсолютной тишине, а то позже с этим будут проблемы. Пусть Злата привыкает, что вокруг нее постоянно будут люди.

В спальню вошла женщина в пестрой жилетке поверх белого платья, и Ясмин сразу пояснил, что они решили девочке взять не личного слугу, а служанку, все же, она вырастет девушкой и ей будет проще некоторые вопросы обсуждать с женщиной. Дина раньше работала в питомнике, но теперь сменила желтую жилетку на пеструю и получила жилье во дворце, чтобы всегда быть рядом со Златой. Дина напомнила, что следующее кормление через полтора часа и властной рукой выкатила колыбель из спальни в соседнюю комнату. Ясмин удивленно проводил ее взглядом, но промолчал. Бэль сразу вцепился в листы и стал расспрашивать, как идет работа со следующим альманахом. Выяснилось, что Ясмин каждый год выпускает альманах современных писателей Сабаха.

- У Фатима очень хорошие стихи, – Ясмин поднял листы и поискал в стопке лист, который сразу протянул Альби, – тяжело выбрать из такого количества. После выпуска альманаха надо будет обязательно выпустить отдельный сборник его стихов, но сейчас надо ознакомительно поставить в сборник два-три, ну не больше четырех, – Ясмин вздохнул, – каждый год находится кто-то талантливый, но не надо забывать и о прежних авторах.

- Угу, – обрадовался Бэль, – про Соловья не забыть бы, а то Светлячок так орать будет, что из его эмирата будет слышно! В прошлом году обиделся, что не его стихами альманах начали!

- Соловей – это псевдоним Джабаля ад Шур, мужа нашего Абаля, – пояснил Ясмин и шутливо приложил палец к губам, – но только это семейный секрет! Джабаль выпустил два сборника под псевдонимом, сейчас мы готовим третий, но при условии, что его тайну сохранят от посторонних.

- Ран знает? – Альби увидел, как омега кивнул с улыбкой, и расслабился, – я никому не скажу, мне по сути все равно, чем занимается Джабаль в свободное время. Мы были в гостях в его дворце, он подстать Джабалю – громадный и устрашающий. Эти красные стены, – Альби передернул плечами, – нет, я все же предпочитаю более светлый мрамор, вот например, у нас в ад Сафи мрамор персиковый. Такой красивый, то розовый, то желтый, а в ад Сам, говорят, он белый с бирюзовой прожилкой, а еще есть Бирюзовая мечеть. Очень хочется увидеть…

- Я слышал, что вы будете строить новый дворец из частей старого дворца? – поинтересовался Ясмин.

- Да, – Альби кивнул и откинулся на кресле, сложив руки на животике, – дворец в новом ад Сафи будет по размеру в три раза больше прежнего, и не хотелось бы терять время на добычу и обработку мрамора, да и бросать в песках хорошие вещи слишком расточительно. А кроме этого, говорят, что альфий хамам в ад Сам знаменит на весь Сабах своей красотой, было бы жалко оставить его на растерзание пескам. Заберем с собой все, что сможем. А в новом эмирате постараемся сохранить белую мечеть. Она очень красивая и единственное, что осталось в городе после того, как из него ушли люди. Сейчас это единственная мечеть в строящемся городе. Можно считать это историческим наследием предков.

- Вы правы, – кивнул Ясмин, – если есть что сохранять, то лучше позаботиться о нужных вещах. У нас такого не было. Нам достались развалины после нескольких поколений разбойников, и вдобавок ко всему, оплавленные после сброса термических бомб. Это долгая история, – махнул рукой Ясмин, – но в итоге нам ничего не оставалось, как все разрушить окончательно и начать строить с самого начала. Мрамора у нас в шахтах практически нет, вот мы и строились из стекла и бетона. Это было быстрее, чем ждать, пока нам нарубят в каменоломнях мрамора, да и дешевле, – пожал плечами омега, – местный камень годится только на брусчатку мостовых, поэтому изначально проект города делали с упором на доступные материалы. А это значит, заливной бетон и каркасные дома. А кирпичи для стен мы делали из песка и клеящей массы вроде пластика. И дешево, и долговечно… Весь мрамор у нас в эмирате привозной, буквально со всей планеты. Из вашего ад Сафи у нас, кстати сказать, облицовка в холле.

- Да! – обрадовался Альби, – а я все понять не мог, почему он в этот раз показался едва ли не родным!

- А правда, что эмир Маджид признал тебя своим лисенком? – насторожил ушки Бэль, – и как к этому Тигренок отнесся? Ведь вроде, это его усыновили?

- Все хорошо, – улыбнулся Альби, – Ран наоборот обрадовался, а то ему было морально тяжело называть Маджида отцом, но если он как бы МОЙ отец, то Рану стало проще признать его, как родню.

- Умно, – повел бровками Ясмин, а потом улыбнулся Альби, – это было очень мудро с твоей стороны расставить акценты в этом деле именно так.

- Я вообще-то и сам рад получить отца, – Альби погладил свой животик, – я помню только папу. Отец в моих воспоминаниях остался как нечто большое с громким голосом. Мне нравится чувствовать себя нужным кому-то еще, кроме Рана…

- Ты нам нужен! – Бэль сполз с кровати и накинулся с обнимашками, – ты наш самый любимый! Я с тобой хотя бы поговорить могу, не то, что с Абалем! Он всегда только фыркал и ехидничал! Нет, оми, не подумай, – Бэль на мгновенье развернулся к Ясмину, а потом опять крепко обнял Альби, – я занозу нашу тоже люблю, но Альби мне как родной братик!

- Он прав, Альби, – Ясмин улыбнулся, – ты действительно нам родной!

В комнату зашел слуга Ясмина и что-то энергично зашептал ему на ухо. Ясмин удивленно вскинул брови и с интересом посмотрел на Альби.

- Ошая вернулся с Совета Меджлис и сказал, что хочет посетить наш питомник, и просит, чтобы Альби сопровождал его.

- Ошая очень тактичный человек, – Альби встал с кресла, – он не хочет ходить по чужому дому без разрешения, но понимает, что после родов у вас нет сил сопровождать его. Вы не будете против, если я провожу его на экскурсию по питомнику?

- Нет, конечно, – пожал плечами Ясмин, – он уже бывал в нашем доме и все видел раньше, и, кроме этого, у него местные слуги, которые, поверь, готовы предугадывать его мысли, лишь бы ему было комфортно у нас в гостях. Скорее всего, он хочет поговорить с тобой лично.

- То есть, мне нельзя пойти с тобой? – выпятил губы Бэль.

- Конечно, можно, – Альби протянул руку и поймал пальцы расстроенного омежки, – у меня нет от тебя секретов. Ты про меня уже все знаешь. Пошли вместе.

Альби с Бэлем поднялись наверх, где был гостевой этаж. Их встретили слуги и сразу сообщили, что Ошая недавно вернулся и сейчас принимает душ, а потом будет обедать. Альби сразу сказал Заки, что подождетОшая в его гостиной и чтобы ему с Бэлем принесли чай и «что-нибудь пожевать». Альби прошел внутрь и огляделся. Там, на удивление, стояла обычная для Федерации мебель – «высокие» диваны и стулья. Малая гостиная была оформлена как столовая с большим столом, укрытым кружевной скатертью, с красивой цветочной композицией посередине столешницы. Альби осторожно сел на стул и вдруг понял, что за последнее время отвык сидеть так высоко, да и ноги непроизвольно тянутся подвернуться под попу и не желают просто быть внизу. Слуги принесли чай и маленькие пирожные, а Бэль сообщил, что это последний гостевой этаж и над ним располагается этаж с мастерскими самого Бэля.

- Я дал выходные дни всем работникам, пока Ошая не уедет, у нас хоть и хорошая звукоизоляция, но вдруг у Ошая, как у музыканта, чуткий слух? Не хотелось бы, чтобы ему было неприятно от визга пил, когда в доске попадается сучок. Я и сам первое время уши закрывал руками от неприятного звука, а потом привык…

- Я не хотел бы создавать вам неудобства…

В комнату вошел Ошая, шелестя шелком платья. Альби и Бэль сразу встали, как школьники при виде директора. Ошая улыбнулся и жестом предложил им снова сесть. Стоило омеге подойти ближе к столу, как слуги бросились отодвинуть ближайший стул, чтобы Ошая мог сесть, но Заки успел первым и с довольной улыбкой придвинул стул, чтобы дорогому гостю было удобно.

- Нет никаких неудобств, – взмахнул рукой Бэль, – в любом случае, сейчас в городе праздники: рождение дочки у эмирской четы, приезд Ошая в город, потом будет Большая охота и опять угощения и праздник для общины, а там и религиозные праздники начнутся. Пусть мои работники отдыхают с семьями, я им в любом случае заплачу за неделю, как будто они работали.

- Ты заплатишь? – удивился Ошая, – из карманных денег?

- Нет, – Бэль довольно улыбнулся, – я уже давно плачу своим работникам сам! Я делаю деревянные игрушки на продажу, а теперь еще продал пару патентов Торговой федерации на деревянные конструкторы и вскоре продам еще! Вот только подготовят пакет документов – и все! Я еще богаче стану!

Альби повел глазами, вспоминая графы в бухгалтерском талмуде – закупка оборудования, древесины, очень дорогой, поскольку завозная, а еще свет, амортизация расходных материалов, таких, как пилы, наждачка и прочие мелочи, зарплата работникам, а игрушки в основном для питомника и изредка для соседей, так что, какой там доход? Одни траты… Хотя, возможно, с патентов что-то и упадет в карман, но если бы Бэлю пришлось обеспечивать себя самому, то ему денег не хватило бы даже на это хлопковое платье с весьма дорогой вышивкой поверх шелковой ленты… но разве кто-нибудь будет расстраивать малыша? Хочется ему считать, что он сам себе добытчик, так родители рады будут доплачивать, лишь бы ребенок был счастлив и не куксился.

- Бэль у нас очень умный, – кивнул головой Альби, – он уже закончил третью ступень школы и получил аттестат! А еще делает совершенно восхитительные конструкторы из дерева. Они такие замечательные!

У Ошая от удивления округлились глаза, и Бэль, раздуваясь от гордости, пригласил гостя в свою мастерскую. Они поднялись на лифте на один этаж и Бэль стал показывать старшему омеге стеллажи, где «выстаивалась» древесина, со знанием дела объясняя нюансы при работе, а потом затянул в свой кабинет и стал показывать модели, стоящие на полках.

- Замечательно, – Теодор покивал головой, – ты настоящее диво – работающий омега на Сабахе…

- Почему вы так говорите? – у Бэля от неожиданности вытянулось лицо, – у нас в эмирате много омег, которые имеют свой бизнес и собственный доход, и их мужья-альфы ими очень гордятся.

- Я знаю, что твой папа, оми, – поправил себя Теодор, – работает. Занимается библиотечным делом и, как меценат, выпускает книги и сборники стихов. Я знаю Хани, который занимается садами Золотого треугольника, знаю Шерри, его проекты даже участвовали в конкурсах архитекторов…

- А еще есть Джанан, – вздернул подбородок ребенок, – он организовывает выставки мод, на которые слетается много федералов, Хатим – известный за пределами Сабаха медик, а еще Ясир, Дахи, Фатан, Кафа, Рамиз, и это те, кого я смог вспомнить из самых ярких омег нашего эмирата. Каждый из них добился успеха сам и стал известен благодаря своему таланту и трудолюбию. У нас много омег ярких, как звезды!

- Я не хотел тебя обидеть, – виновато улыбнулся Теодор, – но все они действительно исключение из общей массы бесправных омег. Согласись сам, что жизнь омег на Сабахе далека от идеала. Не стоит равнять жизнь омег в эмирате твоих родителей с жизнью в любом другом городе на этой планете. У омег на Сабахе нет свободы – ни свободы выбора, ни свободы воли, они живут без малейших шансов на счастье.

- Если и начинать изменения, то надо начинать с альф, – Альби поставил на полку игрушку, которую крутил в руках, и сурово свел бровки, – как омеги могут быть свободны, если сами альфы ни на что не имеют прав.

- Как это не имеют прав? – удивился Теодор, – они вольны в передвижениях, они воины! Они судьи и палачи, и имеют право на многое, и, кроме того, они могут создавать семьи в эмирате. О чем ты говоришь?

- Они живут, как слуги, исполняя чужую волю, и все их права и вольница, это как иллюзия, чтобы удержать их от бунта. Семья с маложивущими бетами при их продолжительности жизни – это, скорее насмешка над реальной жизнью. Они не имеют права даже смотреть на омег, их за это могут ослепить и выгнать в пустыню, и этот приговор приведут в исполнение сами альфы, чтобы другим неповадно было. У них, по сути, есть только долг и обязанности, и большинство из них живут, как монахи, без малейшего права на счастье. И даже несерьезно говорить о свободе омег, когда сами альфы – заложники ситуации.

- Совет Меджлис сейчас обсуждает вопрос о наследовании, – задумался Ошая, – я как-то не задумывался об этом серьезно. Я приехал сюда исключительно ради того, чтобы выяснить перспективы возможности лечения ДЦП на Сабахе. Со мной перед вылетом очень серьезно разговаривали те люди, что курируют Сабах со стороны Федерации, и они настоятельно просили не вмешиваться в дела общин. Нет ничего хуже ненужных советов, Сабах и так с трудом интегрируется в Федерации, и раньше всем было как-то все равно, в мире достаточно закрытых сообществ, но теперь, когда выяснилось, что планета обладает воистину волшебными свойствами при излечении, как считалось, неизлечимых болезней… теперь Федерация очень заинтересована, чтобы получить доступ на планету. Мы помогли эмиру Салаху ад Мин, чтобы иметь возможность получать воистину уникальные медикаменты, и теперь готовы помочь Тиграну, но нас очень пугает Маджид ад Сафи.

- Чем же? – удивился Альби.

- Извините, – в дверях появился слуга Айдана Нури, – биби Бельчонка срочно вызывает господин Айдан.

- Что-то с оми случилось? – испугался омежка. Нури улыбнулся и замотал головой, что все хорошо, но стоило Бэлю притормозить и обернуться, как сразу стал его торопить.

- Хм, – Теодор тонко улыбнулся, – похоже, Бэль не в курсе, что произошло совсем недавно в твоем эмирате? – Теодор поймал недоуменный взгляд Альби и решил пояснить, – я говорю о том, что эмир Маджид недавно казнил свой гарем. Причем, как мне рассказывали, он это сделал собственными руками. А двух омег до этого вообще пытал бесчеловечно.

- Да, я присутствовал при этом, – Альби кивнул головой, но при этом решил умолчать, что он сам спровоцировал все произошедшее, – не при пытках, а при казни, но эмир был в своем праве.

- Какой ужас, бедные омеги, бедный ребенок, – Теодор накрыл руку Альби своей рукой, – быть свидетелем такого ужаса… Ты жалеешь, что оказался здесь?

- Нет, – Альби мягко улыбнулся и погладил руку Ошая, – все не так страшно, как кажется со стороны. Те омеги действительно были виновны. Они пытались отравить эмира, а за это в любом обществе по голове не погладили бы и конфет в карман не насыпали. Не судите о конечном результате, не зная всей истории.

– Расскажешь мне? – Ошая смотрел на Альби с интересом, как будто увидел его впервые. – Мне очень интересно услышать твой вариант событий.

- Вы напрасно считаете омег Сабаха слабыми и безвольными дурачками, – Альби поправил перстень, который подарил ему Айдан, и улыбнулся, – на Сабахе хватает серых кардиналов, которые умудряются шепотом командовать и добиваться всего, что посчитают нужным. Да, не все омеги обладают возможностью делать, что хотят, но поверьте, сбрасывать их со счетов не стоит.

А потом Альби стал рассказывать о том, чему сам был свидетелем. И в этот раз промолчать о своем участии и настойке «развяжи язык» не получилось. Альби выложил Теодору все, как священнику на исповеди, все свои мысли и переживания, и замолчал только, когда увидел, как Теодор взволнованно разминает пальцы и кусает губы.

- Такой скорый суд, – Теодор болезненно поморщился, как будто весь этот разговор доставлял физическую боль, – неужели нельзя было сохранить им жизни? А как же милосердие к раскаявшемуся преступнику? Надо было сохранить им жизнь, чтобы они смогли искупить свою вину, – Теодор взмахнул руками, – хотя вся их вина лишь в том, что у них не было даже шанса на нормальную семью и детей! А Камиль и Шамси? Да, они были возможными зачинщиками заговора, но только вот, если бы эмир был на самом деле толковым хозяйственником, то у них изначально бы ничего не получилось. Да, визирь, скорее всего, подворовывал бы, так же, как и ключник, но насколько я понимаю, здесь это едва ли не норма. У многих эмиров визири – сыновья-беты, и они сквозь пальцы смотрят, когда те позволяют себе чуть больше, чем остальные. Все же, родная кровь и всякое такое, а тут их избивали кнутом у столба прямо на глазах родных пап, по-вашему, оми… Бедное родительское сердце! Видеть, как твоего ребенка рвут в клочья!

- Они своей жадностью довели эмират до нищеты! – Альби сжал кулаки и гневно сверкал глазами, – в городе дети с начальной стадией дистрофии из-за регулярного недоедания! А женщины с началом катаракты и ослабленными костями, и все из-за того, что на карточки работающим мужчинам с каждым годом выдавали все меньше и меньше продуктов! А альфы, которые ходят в обносках! У них на подметках сапог были дыры, а одежда была ветхой и рвалась от резкого движения! – Альби потряс кулаками и почти кричал, – продукты для общины покупали самого низшего качества! Мясо, только если на охоте повезет, по маленькому кусочку, а фрукты покупали только для гарема! Даже детям в питомник кроме фиников ничего другого не перепадало! И после этого вы будете их жалеть? Они думали о людях, когда наполняли сундуки драгоценными камнями?

Теодор растерялся и даже немного отшатнулся, когда на него едва с кулаками не набросились. Альби заметил испуг в глазах омеги и сам испугался своей вспышки гнева.

- Простите, простите, я не хотел вас испугать, – Альби опустил руки и виновато нахохлился, – если бы вы видели, до какого отчаяния были доведены люди, вы бы не жалели преступников…

- И ты прости меня, – Теодор виновато прикоснулся к плечу беременного омежки, – я не должен был судить, глядя на ситуацию только со стороны омег. Но меня эта история с казнью без суда и шанса на помилование просто подкосила. Я ведь привез сюда детей-ДЦПешников. Пятьдесят человек. Тридцать омег, десять бет и десять альф. Мы рассчитывали оставить их на выздоровление со своими врачами, как некий образец контрольной группы, но услышав, что названный отец Тиграна так поступил со своим гаремом, скажу честно, испугался. Испугался, что поторопился привезти сюда детей, и в первую очередь, омег. Они там в разном возрасте, от пяти до пятнадцати лет, и с разной степенью болезни. Как бы ни хотелось увидеть их здоровыми, но оставлять их в подобном обществе стало очень страшно.

- Не бойтесь, – Альби мягко улыбнулся, – Сабах меняется, и те дети будут жить в новом обществе. Люди, что рассказывают вам о Сабахе, по всей видимости позабыли вам рассказать о тех новшествах, которые произошли за последние пятнадцать лет. Вам надо познакомиться с омегами Сабаха лично. Среди них действительно много ярких людей, я уверен, вы будете от них в восторге!

- Хорошо, – Теодор улыбнулся, пытаясь скрыть неловкость, – я обязательно познакомлюсь с новыми омегами Сабаха. Я действительно очень мало знаю о Сабахе и отношусь к нему с опаской. Меня очень смущает, что на меня здесь смотрят как на муджадида, а я мало того, что другой веры, так еще ужасно теряюсь, когда на меня смотрят с таким огнем во взоре. Одно дело фанаты в родной Федерации, я хотя бы знаю, что от них ожидать, а здесь крупные альфачи, которые кружат рядом, как стая голодных тигров. У каждого из них мало того, что оружие, так еще и твердая уверенность, что они имеют право казнить и миловать. Каждый из них уверен в своей непогрешимости и имеет четкое понимание, что хорошо, а что плохо. Они, по моему мнению, живут без полутонов и сомнений: этот плохой – казнить, этот хороший – наградить!

- Нет, все не так, – Альби улыбнулся и задумался, – они просто люди. Да, облеченные властью, но они все разные. Есть благородные, мудрые правители, но хватает и подлецов, и негодяев. А еще есть наивные идеалисты, которые считают, что если сам живешь честно, то все вокруг такие же честные люди. Но у них действительно очень закрытое общество, и доброе имя важнее богатства. Они все про всех знают, кто был отец, кто дед, что хорошего или плохого сделал, насколько был отважен как воин или был слабым и уступал соседям в пограничных схватках за оазисы.

По родителям судят о детях, а бесчестье сына может опозорить отца. Когда прошла Революция наследников и появились «новые» эмиры, те, кто казнил собственных отцов и забрал власть по праву меча… – Альби задумался, – даже не знаю, как объяснить. Они, конечно, эмиры, и совет Меджлис подтвердил их право на чалму, но на них остальные эмиры смотрят с пренебрежением. Их слово мало что значит, и если эмиры приглашают соседей в гости на охоту или праздник, то таким эмирам никто не пришлет приглашения, они как парии среди других эмиров. А еще есть такие эмиры, как, например, был Зияддин ад Сам. Его сын пытался свергнуть отца и напал на него с мечом буквально в гареме, когда отец не ждал нападения… и отец казнил его, как изменника и предателя, но другие эмиры все равно косились на него и шипели, что он не смог воспитать сына в должном почтении. А значит, он и сам плох, как правитель. Представьте, он казнил собственного сына, но все равно не смыл позор его кровью.

- Какой кошмар, – Теодор потер руки, как будто мерз, – а выслать сына с планеты? Дать ему время одуматься? Я не понимаю…

- Вы подходите к их жизни с угольником, а они живут по линейке, – Альби взял холодные руки омеги в свои горячие и энергично потер, – перестаньте пытаться впихнуть их общество в привычный вам канон и примите их образ жизни, как данность, и все сразу встанет по своим местам. Может, попросить слуг принести горячего чая? Или, может, хотите кофе?

- Нет, спасибо, – Теодор взял себя в руки и успокоился. – Давай все же дойдем до питомника, я хотел бы посмотреть на детей, которые выздоровели, своими глазами. Нам, конечно, прислали запись, как они ходят и бегают, но я хотел бы посмотреть на них сам и убедиться, что им здесь хорошо.

- Конечно.

Альби жестом пригласил гостя следовать к дверям и те сразу распахнулись. Заки бросился вперед, чтобы открыть следующие двери, пока омеги шествовали по пустой мастерской между выключенных деревообрабатывающих станков. Заки глазами спросил, ехать ли ему с ними в лифте, Альби отрицательно покачал головой. И только когда дверки лифта закрылись и омеги остались одни, Альби решился задать вопрос, который его действительно волновал.

- Скажите, а вы серьезно считаете, что детям будет лучше на седьмом, чем здесь? Вы действительно думаете, что омеге безопаснее на седьмом, чем на Сабахе? Здесь каждого из них гарантированно выдадут замуж, и муж будет прыгать вокруг него, пытаясь угодить. Ведь омежка попадет не куда-нибудь, а в питомник Ясмина или Хани, а впоследствии и в мой, и это как гарантия, что его не отдадут в гарем, в подарок другому эмиру, а обязательно пристроят у себя в эмирате. Знаете, как воины-альфы мечтают о полноценной семье? С супругом, который не угаснет от старости через тридцать или сорок лет и с которым можно будет прожить всю свою жизнь. Вы представляете, насколько различна жизнь там и здесь? Или вы не хотите оставлять омежек из-за того, что политика Федерации это запрещает?

- Ну, – Теодор задумался и прикусил губу, – для начала, мы их забрали с пятого уровня. Мы не допускаем приюты для инвалидов ниже пятого уровня.

- То есть, вы сознаетесь, что жизнь на седьмом еще хуже? – Альби прищурился, ему почему-то было ужасно обидно и за прошлую жизнь, и за то, что Ясмину не доверяют. – Вы были когда-нибудь в приюте на седьмом?

- Был однажды, – Теодор устало вздохнул, – честно сказать, я не Мадлен. Я никогда особо не вникал во все это. Я помогал с общей организацией сбора денег и прочих мероприятий. Делал денежные взносы в различные фонды, но у меня своя жизнь, свои дети и тревоги, свои планы на каждый день, и я, если и посещал приюты во время какого-нибудь мероприятия, то ниже третьего уровня не спускался. Я всегда считал, что все приюты одинаковые, но ты так осуждающе на меня смотришь, что я понимаю, что это не так…

Двери лифта давно открылись в холле, но омеги так и стояли внутри, а потом Альби вздохнул и жестом предложил Теодору выйти первым. Тот вначале пошел в сторону питомника, но потом задержался возле пустой детской площадки. Дети, скорее всего, или еще спали после обеда, или уже проснулись и полдничали, поэтому детские площадки и качели стояли пустыми. Теодор, рассматривая яркие горки и разложенные на столах конструкторы, задумался, пытаясь вспомнить то посещение приюта на седьмом, но у него тогда было много своих бед. Он только стал самостоятельно передвигаться после травмы и потери ребенка. Доминик с трудом отпускал его из дома, да и передвигался он с помощью трости. После сложного перелома при всей мощи современной медицины ходить было и сложно, и больно. А еще, постоянные воспоминания о потере долгожданного омежки. Мадлен хотел отвлечь его и позвал с собой на инспекцию приютов нижних уровней. Он, конечно, был там и о чем-то разговаривал с Мадленом и его приятелями, но в голове ничего не осталось, и когда он вернулся домой, то все мысли были о приеме у физиотерапевта. Ходить с тростью очень раздражало…

- Я даже могу представить, что именно вы видели во время той инспекции на седьмом, – Альби стоял за спиной Теодора и ждал, когда они пойдут дальше, – мой приют был на окраине мегаполиса и до нас всякие благотворители не добирались. Время от времени нам на праздники присылали игрушки, а вот всякие там меценаты побывали только однажды. Рассказать, как это выглядело со стороны воспитанника приюта?

- Да, – Теодор развернулся и открыто посмотрел в глаза Альби, – я не ожидал, что на Сабахе мне будут тыкать в нос приютами мегаполисов, но ты прав, прежде чем осуждать чужие порядки, надо разобраться со своим грязным бельем. Давай присядем, и ты мне все расскажешь. Я думаю, что судьба не просто так свела нас вместе именно сейчас. Странно, что мы не поговорили об этом раньше. Но все в этой жизни случается именно тогда, когда необходимо.

- Хорошо, – Альби осторожно сел на детский стульчик и подождал, когда старший омега сядет напротив, – все началось с того, что об инспекции наши начальники узнали за две недели до приезда «дорогих гостей». Две недели приют приводили в порядок. Красили, мыли, ремонтировали то, что собирались показывать, а то, что гости не должны были увидеть, элементарно прятали. Наши трехъярусные кровати срочно разобрали и установили простые кровати, которые застелили новым постельным, на которых никто не спал до приезда инспекции.

Наши полуразобранные кровати вместе с матрасами запихнули в межуровневые коридоры вместе с теми детьми, которых не должны были увидеть. Выбрали только самых симпатичных. Их, как и стены, отмыли, подстригли, одели в новые вещи, а потом дрессировали, что они должны были делать и что говорить. А еще, с ними срочно учили стихи и песенки, потому что подразумевалось, что дети покажут им концерт, как благодарность за привезенные подарки. Со всего приюта собрали целые игрушки в одной комнате, а потом воспитатели учили детей, как надо улыбаться и говорить милые вещи: Я так рад, что вы приехали. Спасибо большое за вашу заботу. Мы все благодарны вам за наше счастливое детство.

- А как же другие дети? – Теодор удивился, – они что, не заметили, что детей меньше, чем должно быть?

- А кто бы стал пересчитывать? – пожал плечами Альби, – их едва не за руку водили: посмотрите направо, это наши учебные классы, посмотрите налево, это игровая для детей. Дети, что надо сказать? Здравствуйте! Какие молодцы! Да, игрушек у нас маловато, но детки такие дружные, никто не ссорится, они же понимают, что они сироты и живут здесь из милости. Дети, как вы благодарны? Очень благодарны – молодцы! А теперь пройдем дальше, мы вам покажем, где они спят, а потом посмотрите, какие блюда им готовят на нашей чистой кухне!

- Какой ужас!

- Ужас – это то, что происходило в обычные дни…

Альби передернул плечами от воспоминаний. А потом стал рассказывать все то, о чем молчал раньше. Даже Ран не слышал его истории, это всегда было слишком личное, чтобы делиться. Да и не надо было ему все знать. Рану хватало и того, что он видел в муниципальной больнице во время назра. Альби поднимал со дна души все свои воспоминания. Многие он уже успел оплакать, когда Ран принес ему личные дела его и родителей, но некоторые были так глубоко засунуты в закоулки памяти, что вытаскивать сейчас их было просто физически больно. Он рассказывал о тех, кто жил рядом с ним и кому не повезло выжить в жерновах приюта. Там были издевательства старших детей, которые пытались таким образом самоутвердиться за счет тех, кто не мог дать сдачи, и, конечно, наркотики. Наркокомпании использовали приютских, как лабораторных мышей, чтобы отслеживать, насколько быстро образуется зависимость от того или иного вида наркоты, как быстро человек сгорает от того или другого яда. Ведь нельзя допустить, чтобы наркоман сгорал быстро? Нет, он должен был приносить прибыль как можно дольше, а для этого зависимость должна появляться быстро, но при этом человек должен был оставаться в работоспособном состоянии, чтобы зарабатывать денежки, которые потом отдавал за наркоту. Теодор не верил, а как же полиция? Ведь есть же регулярные проверки и учет общего количества, но дело в том, что учет был именно что общий, а рядом всегда были двенадцатый и тринадцатый уровень, откуда можно было подхватить «свежее мясо». Родители с нижних уровней сами приводили своих детей. Набили на пятке тату и готово – Билл Браун опять жив и здоров. Главное, чтобы общий типаж совпадал – возраст и внешний вид, брюнет бета или шатен альфа, а кто там будет сверять детские фото с реальным человеком. Зато родителям кормить не надо, и опять-таки, ребенок может ходить в школу, а если повезет и он доживет до выпуска, то у него будут настоящие документы! А такие дети, как правило, до выпуска и доживали. Они уже и сами знали, чего надо опасаться и за что бороться со всем миром, да и родители навещали, хоть изредка, но все равно они могли поддержать своего ребенка и заодно надавать по ушам другим в качестве поддержки своего детеныша. Теодор, не скрываясь, плакал. Альби и не заметил, когда на столике появились салфетки и вода, он прервал разговор, когда почувствовал тепло своей пары. Он оглянулся и заметил, как в холле добавилось людей. Слуги взволнованной группкой переминались в стороне, не зная, чем помочь и что сделать для плачущих омег. А в зоне видимости стояли Доминик и Ран. Альфы не решались подойти, но были готовы обнять и утешить, как только будет возможно. Теодор высморкался в очередной раз и оглянулся посмотреть, почему замолчал Альби. Доминика словно в спину толкнули, он сразу бросился к своему ненаглядному супругу, чтобы утешить и, сцеловав слезы, утащить на руках как можно дальше от грусти и злого Альби, который так расстроил его счастье. Ран осторожно подошел и, сев рядом на пол, стянул со стула к себе на колени свое сердце. Альби высморкался и, тяжело вздохнув, спрятался от воспоминаний в объятиях своей пары. Ран обнял его и стал укачивать, пережидая, когда дыхание восстановится, да и лифт освободится, чтобы поднять на свой этаж зареванное чудо. Альби немного успокоился и, выпив воды, взглядом спросил, что так тревожило мужа.

- И зачем ты расстроил Ошая?

- Ничего страшного, – шмыгнул носом Альби, – я ему рассказал, как живется в приюте в мегаполисе, а то, видите ли, питомник на Сабахе ему плохой! Он привез пятьдесят детей и раздумывал, оставлять их здесь или увезти обратно! Прежде чем ругать других, пусть со своим разберется! И это я ему про общагу не рассказал! Ему такое даже в фильмах ужасов не увидеть! – Альби тяжело вздохнул, пытаясь выровнять дыхание, и недовольно пробурчал, – как сказал один омежка – счастье у каждого свое, так и несчастье на каждой планете свое собственное, и нечего тут оценивать, где лучше, где хуже, надо, чтобы везде стало хорошо.

- Ты мой философ, – Ран мягко подхватил на руки супруга и понес к лифту, – я так испугался, когда почувствовал, что ты плачешь и тебе плохо, а ты оказывается про мир во всем мире… Сегодня праздник, все омеги уже прихорашиваются и собираются на вечеринку, а ты довел гостя до слез! Ай-яй-яй…

- Зато пятьдесят детей теперь наши! – Альби положил голову мужу на плечо и тихо добавил, – и это того стоит…

====== Вечеринка ======

Вечеринка во дворце для омег была шикарной, если не сказать несколько помпезной. Во дворец пришли все омеги, живущие в эмирате, и даже несколько супругов эмиров, что гостили вместе с мужьями в ожидании окончания совета Меджлис… Альби даже растерялся, когда спустился на первый этаж. Холл был неузнаваем. Ради такого количества омег слуги утащили детские горки с качелями. Поставили вазы с необычными букетами всевозможных расцветок и форм. По углам громадного помещения расставили полукругом диванчики вокруг больших столов, уставленных всякими угощениями. На втором ярусе, где обычно дежурили старшие воспитатели, сейчас сидели музыканты, которые как птицы наполняли воздух красивыми мелодиями. Поскольку вечеринка была исключительно омежья, то все омеги были с открытыми лицами и изысканными прическами. И, конечно, все были в драгоценностях. Всевозможных по стилю и красоте, и сдержанно-элегантные, и аляписто-громоздкие с вызывающе крупными камнями. А некоторые нацепили по паре ожерелий, совсем как Альби при первом появлении в гареме Маджида. От такого количества ярких платьев и блестящих украшений Альби в самом начале даже растерялся. Он уже как-то привык к тому, что омеги всегда с закрытыми волосами и более сдержанные с украшениями, но сейчас каждый омега больше смахивал на ходячую ювелирную витрину и горделиво растопыривал пальцы, чтобы все оценили перстни и не пропустили браслеты! Альби замер у лифта, рассматривая яркие платья и уложенные волосы: брюнеты, шатены, пепельноволосые и даже несколько рыжих, как осенняя листва, да и Ошая оказался не единственным блондином на вечеринке. Он был скорее платиновым блондином с первыми ниточками ранней седины, а вот Абаль был солнечно-золотым, его замысловатую прическу украшала диадема с острыми пиками, которая больше смахивала на корону. Да и сам Абаль вел себя несколько надменно, Альби тихо хмыкнул, ну да, супруг Скалы, который родил мужу и альфу, и омегу, в местном обществе не для всех осуществимая мечта. Похоже, об этом подумал не только он. Альби натолкнулся на взгляд Хани и вдруг вспомнил, что у того тоже есть и альфочки, и омежки, но при этом он всегда вел себя более чем скромно. Альби всегда без сомнений подходил к нему за советом или помощью. Хани, заметив, как Альби смотрел на Абаля, вдруг подмигнул ему, как заговорщик, и довольно улыбнулся. Ну да, если вспомнить слова Ясмина, что после третьего ребенка все становится обыденно, и возможно, что и Абаль позже будет проще, но сейчас он нес свою гордость, как торт на блюде. Альби с нежностью погладил свой животик и стал оглядываться по сторонам. В одном углу заметил Мурата в окружении его бывших наложников. Те что-то энергично ему рассказывали, время от времени тыча друг в друга пальцами и яростно жестикулируя. Альби вначале дернулся подойти, чтобы помочь, а потом подумал, что Мурат достаточно взрослый и опытный, чтобы разобраться с бывшими «подчиненными» самостоятельно. В другом углу стояли Фатим с несколькими омегами, которые, насколько помнил Альби, были из гарема Шади. Ну да, тот ведь театрал, и конечно услышал о новом поэте, и теперь они наверняка говорят о поэзии. А вот посредине стоял Ошая, возле него стоял Айдан и знакомил его с несколькими омегами, которые смотрели на Ошая, как зачарованные кролики. Альби сделал пару шагов ближе, но присмотревшись, узнал Каву и еще несколько местных омег-предпринимателей, с которыми сам Альби познакомился в прошлый приезд в аквапарк. Альби довольно улыбнулся, это замечательно, что Айдану уже доложили, о чем разговаривал с ним Ошая, и теперь тот сам знакомит Ошая с омегами новых взглядов. Альби довольно улыбнулся и выбросил этот вопрос из головы. Теперь можно об этом не волноваться, Айдан сам и расскажет, и покажет, как именно живут и работают омеги в эмирате ад Мин. И это замечательно! Альби стал рассматривать гостей дальше, выискивая, к кому бы подойти поговорить, чтобы приятно скоротать время, но наткнулся на Хатима, который замер напротив вазы с фруктовой композицией, но похоже, мозгами тот был далеко от вечеринки. Альби подошел ближе и убедился, что тот смотрит на ветку винограда стеклянными глазами и время от времени шевелит пальцами, как будто набирает текст. Альби засомневался, стоит ли беспокоить человека, но потом подумал, что вечеринка – это время для отдыха, и любым, даже самым светлым мозгам, надо время от времени отдыхать. Поэтому он осторожно тронул его за руку и позвал по имени.

- Альби! – Хатим вздрогнул всем телом, но сразу взял себя в руки и улыбнулся, – как у тебя дела? С ребенком все хорошо? Тигран был со мной на станции, когда вдруг испугался чего-то, и, сказав, что тебе плохо, бросил все и убежал. Что случилось?

- Ничего страшного, – беззаботно махнул рукой омега, – разговаривал с Ошая, вспоминал жизнь в приюте и от воспоминаний расстроился. А с нами все хорошо, – Альби погладил животик и довольно улыбнулся, – не сердишься, что отвлек тебя от мыслей?

- Не беда, – Хатим оглянулся по сторонам, как будто удивляясь, как он попал в такое общество, и, поправив бриллиантовые браслеты, тяжко вздохнул, – меня только что ошарашили новостью, что надо принять пятьдесят детей, больных ДЦП, и вместе с ними десять врачей из Федерации. Они будут как наблюдатели-инспекторы-контролеры при лечении детей. Похоже, умники из Федерации считают, что мы что-то утаиваем. Изобрели новое лекарство и не хотим делиться с остальными. Хм. И вот что с ними делать? С одной стороны, как бы новое лекарство действительно есть… хотя насколько новое, – Хатим сморщился, как будто его лимоном накормили, – оно новое для современной медицины, а в эмирате ад Дин о нем знают давно. Хотя все о нем слышали и некоторые им даже воспользовались, но вот состав этого лекарства известен только Айдану.

Хатим посмотрел в середину зала, туда, где сиял Айдан, и его лицо стало восторженным, как у ребенка.

- Я восхищаюсь Айданом, – Хатим мечтательно улыбнулся, – у него мозг истинного ученого! Его настойки – настоящее чудо! Ты видел его саквояж? Там пятнадцать бутылочек с различными настойками. Я знаю точно о назначении пяти из них, еще о трех слышал от людей, которые ими пользовались, а вот какими свойствами обладают остальные? Моей фантазии не хватает придумать для них целевые свойства, а уж придумать рецептуру… А эти волшебные чернила? Это вообще за гранью разумного! Там такие свойства! Это как электрический фонарик в каменном веке! Это как настоящая волшебная палочка! Ты чего-то хочешь? Бац! И это исполнено… а ты сидишь, как дурак, и хлопаешь глазами, пытаясь осознать механизм исполнения чуда!

- Э-э, – растерялся Альби, – я не понял, что тебя смущает – большое количество детей или проверяющие? И потом, что они там собираются проверять?

- Не знаю даже, – Хатим пожал плечами, – нет, количество детей меня не пугает. Даже наоборот, будет интересно. А вот врачи… и что им показывать? Магнитные поля на Сабахе? Хамамы? Или что? Я не могу показать другим ученым новое лекарство, потому что, во-первых, у меня его элементарно нет, а во-вторых, не хочу. Как бы это эгоистично ни звучало, но я не хочу отдавать чудо в чужие руки, мне самому интересно разобраться с ним. Но только было бы, с чем разбираться… Я сам эти волшебные чернила только издали понюхал… – Хатим несчастно вздохнул и наморщил нос, – нет, мне конечно достался защитный колпак после Дирбаса, а там уже начались следующие процессы… Но по факту, Тигран сам, похоже, идет в потемках под чужую диктовку. С этими чернилами вопросов больше, чем ответов, и было бы хорошо вначале самим определиться, на что они способны и чего от них ждать, а уже потом объяснять другим, что к чему…

- В каком смысле там начались следующие процессы? – насторожился Альби. Заметив недоуменный взгляд Хатима, он решил пояснить, – ты говорил, что в защитном колпаке Дирбаса начались следующие процессы. В каком смысле начались? Сами по себе?

- Да, – Хатим произнес это шепотом и, подхватив Альби под локоть, потащил за колонну, туда, где не было народу, – да. Именно так! Я как раз показывал Тиграну… но тут он убежал… – Хатим оглянулся, чтобы убедиться, что его точно никто не подслушивает, – это очень странно, но когда я снял колпак с культи Дирбаса, там начали образовываться некие сгустки. И представь мой ужас, – Хатим дернул головой и поправился, – нет, интерес, когда я увидел, что эти сгустки не что иное, как стволовые клетки с начальными видообразованиями костей! Это необъяснимо! Но я разговаривал с несколькими повитухами, кто в разное время был свидетелем применения волшебных чернил, и механизм действия был каждый раз индивидуальный!

- Э-э, – растерялся Альби, – я, конечно, не большой специалист, но насколько я помню лекции по фармакологии, бывает у некоторых людей различная реакция организма на медикамент, но механизм действия препарата одинаков!

- Вот я об этом и говорю! – Хатим нервно оглянулся по сторонам, – я разговаривал с повитухами, и нет одинаковых случаев. Бывало затухание схваток, бывало обильное кровотечение от разрывов, была даже остановка сердцебиения у плода, и всевозможные форс-мажорные случаи, но стоило слуге Айдана нанести на живот роженицы волшебные чернила, и не дольше, чем длится молитва, все приходило в норму! Кровотечение останавливалось, внутренние разрывы рубцевались, схватки начинались, и ребенок оживал, и роды продолжались с прерванного места! Стенки матки становились эластичными и ребенок выскальзывал, как по маслу! Живой и здоровый! Каждый раз чернила делали только то, что надо, как будто обладали собственными мозгами!

- Ты меня пугаешь, – честно сознался Альби, – так что там за стволовые клетки у Дирбаса?

- Представь, что остатки чернил в «питательном бульоне» сами определили, чего не хватает, и начали формировать недостающие кости. Я занялся костными клетками и с помощью нанитов задал размеры. У меня был рентгеновский снимок левой руки, и стволовые клетки продолжали рост по заданной нанитной матрице. Хорошо, что у меня была еще и кровь Дирбаса, которую я взял до первой операции. Я вводил в раствор, где формировалась кисть, кровь и необходимые витамины и микроэлементы, и в течение месяца вырастил новую кисть. После того, как кости были сформированы, я слегка согнул кости так, чтобы обозначить, что это кости правой руки, и на них стали формироваться мышцы и сухожилия! Я просидел в лаборатории неделю, но задокументировал этот процесс пошагово!

- Хатим, это похоже на бред, – Альби заглянул в глаза омеге, у того были расширены зрачки, как при сильном шоке, – Хатим, тебе надо успокоиться. Ты же понимаешь, что тебе никто не поверит?

- Я сам себе не верю… – устало вздохнул омега, – но я видел это все собственными глазами. Когда Тигран увидел почти сформированную кисть руки, он усомнился в моем рассудке и попытался узнать, у какого несчастного я отрезал руку. Мы поднялись на станцию и сделали необходимые исследования. Размер костей полностью совпал с рентгеновским снимком левой руки Дирбаса, а на кисти, кроме кожи, не хватает кровеносных сосудов, лимфосистемы и нервных окончаний. Это похоже на нано-заготовку, как это было, когда Тигран сформировал с помощью нанитов новую кость. Но только я не делал нанокаркас, я только выстроил цепочку нанитов, чтобы обозначить размер новой кости, а клетки росли сами, как бывает при выращивании органов из стволовых клеток. Но только я не руководил самим процессом роста… – Хатим задумался, – да и рост был… коллективным.

- Ты хочешь сказать, что у чернил есть собственные мозги? – удивился Альби и подумал, как бы добавить Хатиму успокоительного, – или может, там есть разумные наниты?

- Не говори глупости, – фыркнуло светило сабахской медицины, – нет там никаких нанитов, я уже проверял! Я поднял на уши весь наш медицинский кагал на орбите. Мы проверили его на всех микроскопах и на всех аппаратах! Там обрывки цепочки ДНК жуков и все… Как можно разложить жука до состояния разрыва молекулярной цепочки? А как именно ДНК жуков вписывается в геном человека? По какому принципу эти самые «чернила» находят область применения? Как определяют именно критические точки? Ведь у рожениц они не восстанавливали функцию печени или зрение, или разрыв мениска. Они действовали именно там, где были жизненно необходимы.

- Э-э… чудо? – улыбнулся Альби.

- Ф-ф-ф, – выдохнул Хатим и передернул плечами, – я верю в чудеса Аллаха, но у каждого чуда должно быть логическое объяснение…

- Только при Айдане такое не ляпни! – испугался Альби и схватил Хатима за руки, – чудеса, они потому и чудеса, что логикой не объяснимы. Это ведь чудо!

- Чудо по заказу? – усомнился ученый. – Снег в пустыне – это чудо природы. Сады Хани – это чудо трудолюбия. Цепочки шур-шура в крови приезжих омег – это чудо биосинтеза и молекулярной совместимости. Но как Айдан «на коленке и на глазок» расщепляет жуков до состояния цепочек ДНК, которые при этом находятся в активном поиске своего применения?

- Хатим, – Альби вздохнул и улыбнулся, – съешь сладкого и не напрягайся сильно в желании постичь необъяснимое. Это – чудо. Прими как данность.

- И что мне сказать приезжим ученым?

- Так и скажешь – чудо! А рецепт знают только Аллах и Айдан, и не забудь улыбнуться и ресничками помахать. Смею тебя уверить, очень действенный аргумент в споре. А если они начнут фыркать или умничать, то шли их к Айдану! Ты можешь представить, что он сделает, если на него насядут ученые умники?

- Он их высмеет, а потом махнет юбкой и умчится на другую сторону планеты в гости к кому-нибудь. Айдан умеет хранить секреты, и свои, и чужие. – Хатим вздохнул, – но только, все лечение ДЦП основано на применении «волшебных чернил». Так было и с детьми, и с приезжими взрослыми альфами. Они месяц прожили на планете и их показания значительно улучшились, но! – Хатим поднял палец и довольно улыбнулся, – после того, как на их бритые головы нанесли «волшебные чернила», они уснули в хамаме. А когда проснулись, то не было ни спастики мышц, ни судорог, ни болей. Проснулись просто альфы. С немного недоразвитыми мышцами, но это легко исправляется путем гимнастики и физкультуры, но от болезни не осталось и следа. – Хатим пожал плечами, – я сам их пока не видел. Все же, хамам альфий, но мои ассистенты мне все уже доложили. Альфы с родителями поднялись на орбиту и их сейчас обследуют на корабле Ошая приезжие медики. Мои ассистенты мне потом доложатся по всей форме и со всеми выкладками, но очередное «чудо от Айдана» свершилось.

- Ну, и прекрасно, – Альби посмотрел на прогуливающихся омег, – я надеюсь, ты не будешь рассказывать приезжим о руке Дирбаса?

- Вот еще! – Хатим хищно улыбнулся, – это только моя тема! Пока сам не разберусь с чернилами, буду молчать, как рыбка в аквариуме! Официально Тигран занимается нанопротезированием по методике, разработанной в институтах? Вот и все! Пусть докажут, что было что-либо еще! Сам Дирбас ничего не узнает, так что и не проговорится ненароком, да и не похож он на альфу, что начнет откровенничать с чужими людьми. И вообще, меньше люди знают – крепче спят!

- А тебе не сказали, когда нам передадут детей?

- Да хоть завтра, – пожал плечами Хатим, – питомник уже предупредили. Воспитатели и медики готовятся к приему и обустройству новеньких. Количество детей с однотипным заболеванием для нас непривычно, но у нас уже есть опыт в подобном, так что они, хоть и требуют большего внимания, но наши люди будут только рады помочь такому количеству детей. – Хатим задумался и поморщился, – что меня действительно напрягает, так это приезжие медики. Они не уедут просто так. Им обязательно надо будет привезти в свои институты что-либо, что они смогут показать своим начальникам.

- А вы им отдайте пустые инвалидные коляски, – усмехнулся Альби, – и костыли, и кислородные маски, и что там еще было у бедняжек, когда они прибыли сюда. По моему мнению, очень наглядная демонстрация успехов лечения на Сабахе.

- Я поговорю с Ясмином, – рассмеялся Хатим, – нам действительно это «добро» без надобности, а им еще может пригодиться.

- Вот ты где! – на Альби налетел Бэль и обнял со спины, – а мы тебяищем!

Альби повернул голову и увидел, как за спиной Бэля улыбаются Ханун и Махир. Юные наложники настороженно посверкивали глазками на разряженных омег и выжидательно смотрели на Альби.

- Нам ведь можно здесь находиться? – уточнил Махир.

- Конечно, – кивнул Альби, а потом обменялся понимающими взглядами с Хатимом и повернулся к омежкам лицом, – молодцы, что пришли. Угощайтесь, знакомьтесь с другими омегами. Кого-то вы знаете по прошлому нашему приезду, а с кем-то у вас есть шанс познакомиться именно сейчас.

Хатим махнул рукой кому-то и отошел от Альби и компании.

- Мы здесь самые скромные, – выпятил губы Ханун и поправил золотые браслеты и кольца на руках. Альби только удивленно на них посмотрел.

- Это я им дал, – сознался Бэль, – а то у них и правда только по одному колье, и все. А это просто золотые браслеты и серьги без камней. – Бэль пожал плечами и виновато клипнул глазами, – это те украшения, что мне те самые женихи надарили, когда Тигренок еще здесь с наследниками хороводился. Мне они нафиг не нужны, а у ребят и правда практически нет украшений. Мой брат что, жадина?

- Нет, – улыбнулся Альби, – у него нет времени думать про это. И это скорее мой недосмотр. Надо будет прикупить украшений для Махира и Хануна. Вот будет впереди праздник, и сделаем им подарок. Что бы вы хотели – браслет или серьги?

- И то и другое, и побольше! – воскликнул Ханун, – а то мы, как сироты. Мало того, что господин нас не любит и не ласкает, так и подарки не делает!

- Вот будет праздник, ты ему прочитаешь красиво из Корана, и господин подарит тебе что-нибудь на память. Ты ведь не забыл о приказе господина научиться читать?

- Я наложник, а не кади, – наморщил нос Ханун, – я должен быть милым и ласковым, а всякие умные мысли до добра не доводят. Вон Камиль и Шамси были слишком уж умные, и для них это плохо закончилось! И после этого ты хочешь, чтобы я стал умнее тебя? А ты не боишься?

- Нет, не боюсь, – усмехнулся Альби, – умение читать и писать тебе точно не повредит. Посмотри на Фатима, он пишет красивые стихи, видишь, сколько людей хотят с ним дружить? А еще, у нашего господина есть жада Амин, он написал несколько книг. Как говорят, очень красивые омежьи романы, и когда ты научишься читать, то сможешь их прочесть. А господин Ясмин собрал самую большую библиотеку на планете, – Альби улыбнулся и подхватил под руку Бэля, – пойми, в такой семье стыдно быть неграмотным.

- А разве я семья? – насупился Ханун, – господин на меня даже не смотрит. А когда я к нему подхожу, он отводит глаза и старается отойти от меня подальше, как будто от меня плохо пахнет. Он взял меня на ложе и пометил, а потом выкинул, как ненужную вещь! Разве так поступают с семьей?

- Ханун! – бровки у Бэля страдальчески заломились и он дернулся обнять омегу, но Альби его удержал на месте, – Ханун, мой брат хороший, он не поступает с людьми, как ты говоришь. Ты не вещь, ты живой человек, и брат не стал бы играть с тобой так бесчеловечно.

- Скажи ему, – Ханун зло улыбнулся Альби, – скажи обожаемому братику МУЖА правду! Расскажи ему, как ты ходил по питомнику и выбирал омег в наложники своему мужу, а после того, как господин нас пометил, не подпускаешь его к нам! Мы нужны только для статуса наследника, а иначе неприлично! Это у эмира может быть один супруг, а у наследника обязательно должен быть гарем! И ты пользуешься нами, как ширмой, а на самом деле, мы для тебя вроде диванных подушек! Хочется, чтобы мягче сиделось, возьми себе одного или двух! А если передумал, то пни их под зад! И не важно, что они чувствуют и думают, они ведь не люди! Они простая вещь для удобства!

Ханун переходил на крик и уже стал привлекать к себе внимание. Ближайшие омеги начали коситься в сторону разгорающегося скандала. Альби увидел, как Айдан, недовольно передернув плечами, бросил на них укоризненный взгляд и о чем-то стал шушукаться с Ошая, перетягивая внимание гостя на себя. Как из другого конца зала почти бежит Мурат, изображая лицом радость, а походкой спокойствие, но при этом идет с целеустремленностью тарана и судорожно сжатыми губами. Увидел, как болезненно сжался Бэль и отскочил в сторону Махир, не желая быть участником скандала, но Альби на мгновенье растерялся, он не был силен в скандалах и потасовках, а именно на нее нарывался Ханун. Он хотел привлечь к себе внимание, и у него это прекрасно получалось. Альби прикусил губы и судорожно думал, прикрикнуть на него, чтобы он заткнулся, это зашуметь еще сильнее и значит, сделать именно то, чего хочет скандалист… молча отвесить пощечину, это значит испугать Бэля, а ребенок и так уже испуган. Он и так дергается при словах: гарем, наложники, и очень бы не хотелось стать злодеем в его глазах… Но на помощь Альби пришел Заки, он скользнул вдоль колонны и ткнул скандалиста пальцами куда-то в основание шеи. Ханун моментально закатил глаза и стал опадать. Заки перехватил омегу и нежно усадил на пол у колонны.

- Что ты с ним сделал? – к Хануну бросился Бэль, – ты его убил?

- Аллах с вами, – усовестил взглядом Заки, – у него простой обморок. Это последствие истерики, смотрите, он уже приходит в себя…

Заки весьма жестко похлопал Хануна по щекам и придержал за плечи, чтобы тот оставался на месте.

- Напрасно ты решил устроить разборки со мной посреди званого вечера, – улыбнулся Альби.

- Но я сказал правду, – просипел Ханун, когда пальцы Заки предупреждающе легли ему на шею, как будто проверяя пульс.

- Я не спорю с тобой, а сейчас помолчи, – Альби протянул руку, потянул к себе Бэля и после этого проговорил, глядя ему в глаза, – я действительно взял для мужа наложников, потому что у меня не было другого выхода. Ты помнишь, Бэль, как и почему твой брат вышел из рода и стал «без корней»? Вместе с ним ушла и его сотня. Без защиты рода и имени он, они, мы все были уязвимы, и надо было как можно быстрее найти защиту. Но это было невозможно, пока Тигран был без гарема. Было очень важно, чтобы он был, «как все». Это значит, послушный воле предков и законам шариата. Поэтому я привел к нему наложников…

- Ты? – удивился Бэль и отшатнулся от друга, – я столько времени злился на брата, потому что он говорил, что любит тебя, а сам взял себе наложников! Это было так двулично и лицемерно, признаваться одному в любви и при этом делить ложе с другими! А это, оказывается, был ТЫ!!

- Ну конечно, – Мурат прикрывал спиной Хануна от гостей, и при этом явно злился, – Альби пытается взять все на свои плечи! Бэль, будь взрослым и подумай головой. Ты что, считаешь, что твоего брата силой заставили метить омег? Или может, ты считаешь его бесхребетным подкаблучником, что исполняет чужую волю? Твой брат прекрасно понимал, что делает и зачем. И это было очень своевременное решение! Он был гостем в доме Скалы, но рано или поздно он бы его покинул, и тогда он стал бы добычей! Мой муж первый бы оставил разведчиков, чтобы его предупредили, когда Тигриная сотня покинет земли Джабаля! Разве ты не знаешь, что у твоего отца много завистников, и они с удовольствием убили бы Тиграна, просто чтобы досадить Салаху. А твой отец даже отомстить бы по закону не мог, поскольку Тигран вышел из рода. И это очень лицемерно, сокрушаться о двух омежьих задницах, когда речь шла о жизни стольких людей!

- О чем вообще крик? – Хатим фыркнул на парочку любопытных омег, что уже грели уши, отгоняя подальше, и после этого подошел и встал возле Мурата, – разве наложникам плохо живется в доме твоего брата? Их что, морят голодом? Заставляют ходить в обносках или принуждают к чему-нибудь постыдному? Насколько я знаю, этим двум бездельникам живется лучше, чем иным биби в питомнике. Тех хотя бы время от времени воспитывают и заставляют заниматься полезными вещами. А вещь он или нет, так это только ему решать. Каждый сам решает, жертва он или боец.

- Удавил бы тебя, мерзавец, – Мурат пнул Хануна, – это ж надо, так опозорить своего старшего! Хотя, все наложники – неблагодарные твари! Вон мои, только что скандал мне закатили! Представляете степень чужой наглости?! Я, видите ли, их не подготовил к реальной жизни! Они успели накосячить, а теперь высказывали мне претензии. Они, видите ли, не умеют планировать траты и не понимают, что такое семейный бюджет. Им мужья выдали денег на месяц, а они их спустили в один день на платья и сладости! Идиоты! А то, что на протяжении месяца надо что-то есть и тем же слугам платить зарплату, им в голову не пришло! Нет, они могли бы посоветоваться с другими омегами, что живут в том же доме, но нет! Они ведь самые умные и сами прекрасно знают, что делать!

- Ханун, ты так не вовремя сегодня начал выяснять отношения, – Альби поморщился, как от зубной боли, – а теперь вставай и марш в свою комнату. Заки, проводи его вдоль стенки, хватит ему уже внимания на сегодня.

Заки кивнул и, подхватив под локоть Хануна, вздернул его на ноги и потащил обходным путем в сторону лифта.

- Что здесь происходит? – Амин бесцеремонно раздвинул Хатима и Мурата и влез между ними, – что за шум, а драки нет? Или драка была? Кто не умеет себя вести в приличном обществе и хочет опозорить нас перед Ошая?

Альби постарался мило улыбнуться и сделать вид, что не понимает, о чем речь. Бэль растерянно хмурился и, жуя губу, раздумывал о том, что же произошло и как к этому относиться, а Амин прищурился вслед улепетывающему Хануну, и недовольно поджав губы, оценивающе посмотрел на Альби.

- Все же, эти пришлые омеги из Федерации совершенно не умеют обращаться с гаремом, – Амин всем своим видом изобразил вежливое пренебрежение, – наверное, именно поэтому они так боятся заводить его. Они не понимают всю прелесть веселой компании. У моего мужа был большой гарем, и мы жили очень весело, – Амин закатил глаза и манерно вздохнул, – а потом появился Хани. Разогнал всех, и теперь я грущу в одиночестве. Даже поговорить не с кем. Этот Хани, кроме своей работы, и не видит ничего, для того, чтобы он обратил на меня внимание, надо, чтобы у меня, как минимум, зеленые листики из ушей полезли!

– Ну уж, нет, – Мурат улыбнулся, – не такое уж и благо этот гарем. Я с тех пор, как снял с шеи этих бездельников, каждый день благодарю Аллаха за это счастье! Никаких дрязг и склок, никаких интриг и злобного шипения. Можно делать, что хочешь, и не переживать, что кто-то где-то что-то затевает и во что это все выльется! Такое спокойствие на душе, прямо как в сказке!

- Странно слышать слова о сказке от вдовца! – высокомерно вздернул нос Амин.

- Амин! – к ним подошел Хани и укоризненно посмотрел на омегу, – вот понять не могу, на кого ты больше похож, на гюрзу или скорпиона? Если ядом не плюнешь в кого-нибудь, то считай, день насмарку? Мурат, не обижайся на его слова, он всех кусает!

Амин недовольно поправил браслеты на руках и, передернув плечами, ушел к другой группе омег. Хани положил руку на плечо Мурата, который стоял с застывшим лицом.

- Не бери его слова близко к сердцу, – Хани покачал головой, – эту гадючку только Айдан умеет сцеживать, чтобы он от собственного яда не задохнулся. Амин умеет делать больно, но прошу, не позволяй, чтобы его отрава достала тебя до сердца. Ты сейчас стоишь на пороге Большого приключения, и не позволяй испортить себе настроение в самом начале. Иди по жизни легко. Счастье, как маленькая птичка. Очень нежная и ранимая. Чужая злоба может ее убить, а вот чтобы она выросла, ее надо каждый день кормить улыбками и хорошими мыслями, и тогда она споет тебе в самом сердце!

– Спасибо, Хани, – Мурат смущенно улыбнулся, – ты прав, чужое злое слово, оно как колючка. Вроде и бросили его мимоходом, но как больно вытащить ее из ранки, которая потом будет долго кровоточить, дергать жестокими воспоминаниями. Люди странные существа, они легко забывают счастье, а неловкую ситуацию или чужую злобу будут помнить долго и время от времени переживать ее по-новому. Но я постараюсь забыть слова Амина, тем более, что я сам порой удивляюсь своему тихому счастью после смерти любимого мужа. Это и мне странно, – Мурат виновато отвел взгляд, – я так сильно любил его и не представлял своей жизни без него. Но вот он мертв, а я каждое утро просыпаюсь счастливым и удивительно спокойным. Как будто я опять биби в питомнике, хотя нет… – Мурат поднял смущенный взгляд на Хани, – тогда я очень переживал о будущем. А теперь, когда мое будущее стало прошлым, я живу как в тумане, не понимая, куда я бреду и зачем, но я почему-то чувствую себя спокойным. Как будто сбросил груз и могу наконец расправить плечи. Хани дернул за рукав Нури и что-то энергично зашептал в ухо. Хани кивнул головой, что услышал, после этого улыбнулся всем и, положив руку поверх круглого животика, отправился к Айдану и Ошая. Альби подошел к Мурату и взял его под локоть, чтобы убедиться, что все хорошо. Мурат мягко улыбнулся и похлопал Альби по руке в знак молчаливого согласия и благодарности за поддержку. Альби уже прикидывал, как сообщить Мурату, что ему совсем не обязательно лететь на Землю с Ошая, вполне можно подождать окончания строительства, а потом полететь с ним и Тиграном, но Мурат воспринял эту нерешительность по-своему.

- Ну что, проверим, чей слуга искуснее? – Мурат заметил, как Альби удивился, и решил напомнить, – помнишь, ты грозился показать, как твой Заки умеет делать красивую клеточку розгами на спине виновного? Хануна в самый раз будет разукрасить. Давай посмотрим, чей слуга искуснее, поделим, кто порет спину, а кто бедра, а потом сравним, у кого красивее получится.

- Ох, нет, – Альби смутился и прижал свободную руку к груди, – я, конечно, могу погрозиться и даже зло хмуриться, чтобы он боялся крепче, но я слишком долго был самым слабым и прекрасно помню, как это больно и оскорбительно, когда наказывают напоказ. Я не настолько омега Сабаха, чтобы пойти на такое.

- Не наговаривай на нас, – Мурат усмехнулся и покачал головой, – ты не должен забывать о своем статусе, и наложники должны тебя бояться, а иначе то, что произошло сегодня, повторится еще не раз. Ты буквально в прошлый приезд сюда пожалел его, и все его наказание состояло в том, что он вместо розог просто не был допущен в аквапарк, и вот ситуация опять повторяется. И, кроме этого, тебе еще не раз припомнят этот крик перед лицом Ошая. Не думай, что никто ничего не видел, даже намеков хватило бы, чтобы раздуть историю, которую можно будет смаковать долгие годы, и тебе еще не раз уколют ей в глаза. А так ты хотя бы будешь вспоминать, как орал Ханун, когда его пороли, и как выглядела его глупая задница. И потом, самому Хануну такая учеба пойдет только на пользу.

- Хорошо, – кивнул головой Альби, – я подумаю, а пока давай оставим этот разговор.

– Ладно, – легко согласился Мурат и потянул Альби к омегам Шади. Они действительно обсуждали стихи, сравнивая какую-то там технику написания с ритмом и образностью. Альби попытался выглядеть умно, но по большей мере просто кивал головой и поддакивал, а сам ждал какого-то логического завершения непонятного спора, чтобы красиво отойти от собеседников. Очень хотелось отправиться в комнату и лечь спать, но после произошедшего все решили бы, что он сбежал от стыда, и поэтому теперь придется сидеть на виду у всех до самого конца, просто чтобы избежать последующих кривотолков. Хорошо, что Мурат все время был рядом. Он не позволял Альби замирать на одном месте, а когда к ним подходили другие гости, то обязательно вступал в общую беседу, мило улыбаясь и пересыпая свою речь цитатами из Корана. Омеги активно обсуждали сорванную омежью выставку и несостоявшийся ювелирный показ, а еще, многие приезжие омеги недовольно кривились из-за затянувшегося пребывания в чужом эмирате. Ведь все сюда прилетели ради омежьей выставки, а теперь из-за Совета Меджлис сидят здесь уже месяц. Пусть эмират ад Мин очень красив, но в нем так много соблазнов, а вот кошельки у мужей отнюдь не бездонные. Все гости хотели вернуться домой, но только это будет возможно не раньше, чем закончится совет. Конечно, всем было интересно, как устроилась судьба Тиграна и где именно Страж пустыни обрел свои корни. Кроме этого, всем было известно, что наследник Маджида принял под свою руку второй эмират, по праву меча, но при этом не стал сам эмиром, а так и остался наследником, и всех разрывало от любопытства узнать подробности. И особой пикантности этой истории добавлял вдовец эмира ад Сам. На Мурата откровенно косились, не понимая, как отнестись к омеге в статусе вдовца, который остался жить в доме убийцы своего мужа. Ведь эмират ад Сам перестал существовать, а Мурат теперь живет как перелетная птица в чужом доме, не имея возможности вернуться в дом, которого уже нет. Альби в какой-то момент почувствовал себя, как будто они с Муратом два бойца, прикрывающие спины друг друга. И все потому, что Мурат отвечал на все каверзные вопросы, что касались эмирата ад Сафи и статуса Тиграна, а Альби отбивал все шпильки и ухмылки, что кидали в сторону Мурата. Тот только раз за разом поджимал губы, когда его в очередной раз с улыбочкой спрашивали, как ему живется в доме врага и каково это – видеть каждый день убийцу мужа? Альби сразу ощетинивался как дикобраз и тыкал колючками в любопытные носы, вспоминая все колкие фразочки Энди, и не забывал, как учил Айдан: кто не станет волком, того волки загрызут. К концу вечеринки у Альби сложилось впечатление, что он успел если не загрызть, то покусать большую часть гостей, и едва дождался, когда Ошая наконец сдался и сообщил, что устал и отправляется в свои комнаты. Айдан подхватил Ошая под локоть и повел в сторону лифта. Все гости сразу стали рассаживаться по диванчикам и обсуждать Ошая и его наряды, и все, что он говорил в течение вечера. А вот Альби перемигнулся с Муратом и они решительно отправились к лифту. Пусть и их обсудят, не жалко, пусть хоть до мозолей сотрут языки. Они с Муратом так и зашли в лифт – вместе. Как два воина, которые смогли отбиться и выстоять в неравной схватке. Завтра с утра поход в аквапарк, и Мурат мечтательно жмурился, представляя, как будет кататься на горках и ходить по берегу, на который накатываются маленькие симпатичные волны с пенными гребешками. А Альби мечтал только добраться до кровати и больше никого не видеть. Но в гостиной его дожидался Фатим, который жаждал обсудить сложившуюся ситуацию. Мурат замер посреди гостиной, а Альби со вздохом уселся на диванчик, не понимая, чего от него хотят.

- Прошу, отдай Хануна мне в гарем, вернее, в гарем Маджида, – поморщился Фатим, – пока еще не поздно донести до всех омег, что до сих пор сидят в гостиной Ясмина, что ты отдал Хануна мне и именно поэтому он позволил себе повысить на тебя голос. Пойми, тебе надо беречь репутацию, и свою, и Тиграна. А я смогу сказать, что наказал вздорного наложника, что позволил себе поднять голос на супруга наследника. Мне все равно, если мое имя будут трепать пару лет, но для тебя это недопустимо.

- Нет, я не отдам тебе Хануна, – Альби замотал головой, – Маджид ему попросту голову скрутит, как куренку…

- Но это будет не на твоей совести, – пожал плечами Мурат, – если Ханун настолько туп, чтобы раз за разом нарываться на неприятности, то стоит ли его беречь?

- Нет, Фатим, он просто слишком юн и не понимает… – начал говорить Альби, но его перебили.

- Он всего на полгода младше тебя, – Фатим поморщился, – он рос в питомнике и прекрасно знал об обычаях в гареме. Он упрямо пытается доставить тебе неприятности и казаться в глазах альфы более сильным омегой. Да, он выбрал неподходящий момент, устроив показательный скандал при Ошая, но он вдвойне туп, раз не понимает, что ты не наложник, а супруг. Тебе надо от него избавиться!

- Нет, – Альби встал и потряс головой, – Ханун останется у меня. Да, он глупый и наглый, но это не повод избавляться от него. Он повзрослеет и поумнеет!

- Ты не понимаешь! – всплеснул руками Фатим, – нельзя, чтобы считали, что у Тиграна настолько слабый супруг, что на него даже собственные наложники прилюдно кричат!

- Я устал от всех этих разговоров, – Альби стал снимать серьги, – я устал и раздражен. Сколько можно мусолить одно и то же? Хануна не отдам и избивать его не собираюсь. Я бы с удовольствием отдал его в питомник к биби, но он, к сожалению, меченый омега, придется держать его перед глазами. Я считаю все это расплатой за собственное легкомыслие. – Альби потряс головой, наслаждаясь что уши ничего больше не оттягивает, – надо было более серьезно отнестись к выбору омег, которые будут мелькать перед глазами какое-то время, а я просто назвал тех, о ком вспомнил. – Альби стал снимать перстни с немного отекших пальцев, – а если кто-нибудь решит, что я слаб, и решит проверить это на собственной шкуре, то его ждет весьма неприятный сюрприз! А сейчас прошу меня извинить, я действительно устал и отправляюсь спать.

Альби встал и передал украшения в протянутые руки Ради, а потом отправился следом за Заки, который уже отрыл дверь в следующую комнату. Мурат и Фатим недоуменно замерли друг напротив друга, а потом через несколько мгновений зеркально пожали плечами. Поняв, что сделали это синхронно, опять одновременно рассмеялись и наконец, расслабившись, сели напротив друг друга.

- Он только выглядит местным, а по сути федерал, – первым отозвался Фатим, – они там все немного странные.

- Он очень хорошо держался весь вечер, – улыбнулся своим мыслям Мурат, – и язычок у него колючий. Несмотря на свою молодость, он не пасовал перед другими омегами. Надо сделать вид, что это все было, как демарш, чтобы казаться слабее, чем есть.

- Не стоит забывать, что он, когда только появился в эмирате, первым делом разобрался с ключником и не побоялся гнева Камиля. Да и чистку гарема Маджид сделал с его подачи. Ты же видел, как спокоен он был, когда Маджид выносил приговоры! Тигран, например, сидел белый, как молоко!

- Да, – Мурат миленько улыбнулся, – но Тигран молодой альфа и, глядя на Салаха, понимаешь, что его растили в уважении к омегам. Один только Айдан дорогого стоит! Иметь такого селафь! Не удивительно, что и у отца, и у сына только один омега! Все говорят, что Салах – сильный альфа и замечательный эмир, а своего супруга просто на руках носит и выполняет все его желания!

- Он родил ему двоих альф и двоих омег! – сделал восторженные глаза Фатим, – еще бы не носить такого омегу на руках! А кроме этого, Ясмин-эфенди очень начитанный человек! Я с ним много разговаривал в прошлый приезд и могу сказать, что я не встречал человека более умного, чем он.

- Если Тигран рос в моногамной семье и видел, как были счастливы родители, то он, естественно, будет всеми силами отмахиваться от гарема, – улыбнулся Мурат, – странно, что у него эти двое появились… а если их выбирал мужу омега-федерал, то теперь понятно, отчего выбор оказался такой неудачный!

- Хм, – задумался Фатим, – интересная мысль. Надо будет скормить ее гостям, пока они не разбежались и сплетничают.

- Да, – вздохнул Мурат, – похоже, мне придется вернуться и, засунув свою гордость в задницу, поговорить с этими высокомерными снобами об Альби. Ребенок совсем не так прост, как кажется. Надо, пожалуй, напустить тумана.

- О, да, – Фатим встал и махнул своему слуге, что возвращается на вечеринку, – у нас есть еще пара часов, пока все не начали разбредаться. Напустим в их головы тумана, пускай лучше считают его коварным, чем слабым.

Омеги чинно вышли из гостиной, царственно шелестя шелком, а Заки наконец закрыл дверь до конца и довольно улыбнулся. Айдан в очередной раз был прав в своем прогнозе, эти две старые гюрзы не дадут в обиду птенчика и объединятся в момент опасности. Да и, в конце концов, это им самим выгодно, чтобы с единственным супругом ад Сафи считались, а не насмехались. А вот с Хануном он сможет разобраться сам. Нет, не наказывать, чтобы тот не пожаловался Альби, но поговорить так, чтобы он услышал и впечатлился. А если и наказывать, то его личного слугу, за то, что допустил такую возможность. Ведь не могли такие мысли появиться в пустой головке Хануна сами по себе, значит, слуга должен был слышать, кто именно вкладывает такие опасные мысли и, главное, зачем. А если слышал, то должен был доложить, а если слышал и не доложил, то значит прикрывает, и кого?

====== Время для отдыха и разговоров ======

Кровать прогнулась и Альби почувствовал запах мыла и зубной пасты. Ран гусеничкой придвинулся ближе и с тихим вздохом бережно положил руку на омежье пузико. Ребенок внутри повернулся и толкнул руку отца. Внутри пронеслась волна нежности и щенячьей радости. Матрас опять прогнулся, и Альби приоткрыл глаза, чтобы увидеть, как муж, опираясь на руку, нависает сверху, осторожно целуя натянутую ткань ночнушки, а потом трется щекой как кот, метящий территорию. Альби поднял руку и погладил отросшие волосы Рана, еще влажные у корней.

- Я тебя разбудил, прости… – повинился Тигренок, – ты такой хорошенький, когда спишь. Я видел такого же сладкого спящего ангелочка на коробке конфет. Так хотелось тебя поцеловать, но боялся поцарапать щетиной…

- Уже стал забывать, каково это – просыпаться рядом с тобой…

- Ну вот, теперь мне стыдно, – Ран провел носом по ночнушке от выпуклого живота по груди и спрятался в изгибе плеча и шеи, – как ты ум-мо-опомра-ачительно пахнешь! – Ран сопел как ежик, елозя носом где-то за ухом, а потом довольно вздохнул, – мое счастье пахнет семейным уютом и теплом. Прости, что уделяю тебе так мало времени, но я обязательно исправлюсь!

- Прямо сегодня? – уточнил супруг.

- Э-э, – Ран виновато поморщился, – у меня сегодня запланирована операция у Дирбаса. Я вчера отбрехался, что не могу поехать на охоту со всеми, потому что надо побыть с тобой, но ты же понимаешь…

- Я понимаю…

Альби притянул за волосы голову мужа и положил на свое плечо. Альфа, когда понял, чего хочет супруг, извернулся весь так, чтобы умостить свое плечо под руку омеги и не давить головой сильно, а после этого прижался всем телом и осторожно обнял животик. Ребенок опять шевельнулся, вызвав по связи очередную волну нежности. Ран наконец успокоился и, довольно вздохнув, поднял счастливый взгляд на супруга. Альби чмокнул его куда-то в бровь (что первое попало под губы) и взлохматил волосы.

- Я все понимаю…

- Мне очень повезло с тобой, – сознался альфа, – любой другой сейчас бы дул губы и истерил, а ты у меня настоящее золото.

- Я вчера разговаривал с Хатимом, – улыбнулся Альби, – он, похоже, в шоке от того, что получилось, и пытается придумать логическое обоснование чуду.

- Чудо – это, пожалуй, самое точное определение того, что невольно получилось, – хмыкнул альфа и повел бровями в раздумьях, – интересно, а если бы мы не сняли защитный колпак с руки, новая кисть сама бы приросла к культе? Я собираюсь при помощи нанитов приживить то, что выросло в лаборатории, и добавить волшебных чернил в кровь Дирбаса. Защитный колпак придется надеть в любом случае, чтобы новая кожа легче формировалась и не пересыхала на воздухе…

- Будете подниматься на станцию? – Альби запустил пальцы в волосы мужа и с наслаждением пропускал отросшие пряди сквозь пальцы, как через зубчики расчески.

- Да, – Ран от наслаждения прикрыл глаза, – наниты и так имеют очень короткий срок подвижности, а попадая в магнитные поля Сабаха, сразу же замирают. Так что наниты даже активировать на поверхности не получится, они, так сказать, гибнут еще на подлете, в слоях атмосферы. На Земле их можно хранить в капсуле до года, а когда активируешь их и вкалываешь в пациента, то у тебя есть до получаса, чтобы привести в нужное место и сделать то, что надо: скрепить обломки костей, сшить разорванные мышцы или сосуды. Или, в случае протезирования, сделать каркас кости, который организм потом «обтянет» костной тканью по типу костной мозоли, возникающей на месте перелома. Точно так же к каркасу костей крепятся при помощи нанитов сухожилия, мышцы, «протягиваются» нервы, кровеносные и лимфатические сосуды. Организм не терпит пустоты и будет сам восстанавливаться, а наниты предоставят ему стартовую площадку. Но в нашем случае есть лучевая и плечевая кости, а наниты соединят кисть по линии полулунной и ладьевидной на нужном расстоянии. Потом посмотрим, как будет развиваться соединительная ткань. А еще, надо протянуть и закрепить кровеносные сосуды, пучок нервных окончаний и все остальное. Работы будет много, она будет монотонная и скрупулезная, но мне она нравится.

- Я хотел бы тебе ассистировать, но я понимаю, что у меня нет необходимой квалификации, – Альби вздохнул и потерся носом по лбу Рана, – прости, что я такой бестолковый.

- Найти ассистента для операции как раз не проблема, – Ран улыбнулся, – а вот найти счастье в жизни, вот это задачка, которая по зубам немногим. Но я счастливчик, у меня есть ты! Я самый счастливый человек во всем мире!

Альби не нашелся, что сказать. Он просто наслаждался той волной счастья и обожания, которая затопила его до самых краешков. Лежал, перебирал волосы на голове мужа и лениво раздумывал, что это достаточно спорный вопрос, кому повезло больше, но вот только спорить совсем не хотелось, ну ладно, пусть муж будет самым счастливым…

- Хм, хм, – в комнату просочился Заки и замер неподалеку. Увидев, что на него смотрят, сразу выдал, – Айдан-эфенди просил Альби-хатуна обязательно быть в Аквапарке, он настаивает, чтобы он после вчерашнего происшествия непременно увиделся с гостями. А поскольку первые гости уже собираются во дворе, то я хотел бы уточнить – завтракать изволите дома или уже в Аквапарке?

- Здесь, – Альби поцеловал мужа в темечко, поскольку тот наблюдал за слугой, и стал решительно выбираться из объятий, – позавтракаем вместе, а потом разбежимся по своим делам.

- Ой, – Ран поднялся на локте и уставился на супруга, – хотел спросить, что там произошло? Ну, я о том, что случилось на вечеринке. Вчера ко мне, наверное, раз пять подходили «друзья», чтобы поехидничать. Первого я высмеял и ладно, что все не дошло до дуэли, но этот трус, сообразив, что вполне может получить по морде, сразу сбежал, талдыча, что он, наверное, что-то не так понял. – Ран сел в кровати и наблюдал, как с Альби стягивают ночнушку, чтобы одеть его в платье. – Сердечко, тебе помочь?

- Мне Заки поможет, – раздалось из-под складок ткани, – а ты рассказывай, рассказывай, я все внимательно слушаю.

- Да нечего там рассказывать, – поморщился Ран, – альфы порой сплетничают больше омег.

- А о чем говорили-то?

- Да глупости, – отмахнулся Ран, – вначале говорили, что ты устроил скандал Ошая, потом говорили, что ты подрался с наложником, и якобы Ошая вас разнимал. Ну, глупость же! Да случись кому напасть на тебя, так я уверен, Заки бы вырубил того ненормального еще на подлете! – Заки, услышав такую характеристику, с благодарностью усмехнулся и кивнул головой, явно соглашаясь. А Ран продолжил, – а когда следующий «друг» пришел со словами сочувствия, что я, мол, выбрал супруга не местного, а федерала и поэтому мне, по его словам, «не повезло». Я даже обалдел от такого заявления, и пока думал, как бы ему подоходчивее ответить, подошел дед Айюб и поинтересовался, с чего тот придурок взял, что такой выбор неудачный? У него любимый супруг тоже из федерации, и он каждый день благодарит Аллаха за такой дар. Его возлюбленный Хани принес в семью двух альф и вскоре родит уже третьего омежку. Да и сам он красоты неземной и характером, как у ангела.

- А ты, значит, промолчал? – ехидно поднял брови Альби.

- А мне дед Айюб не дал меч вытащить из ножен, чтобы я не кинул вызов на празднике родителей, – вздохнул Тигренок, – так и стоял, держа свою руку поверх моей, которая уже лежала на рукояти, и словами размазывал негодяя. Если бы тот не извинился, то вызов он получил бы уже от Айюба, а с таким опытным альфой мало кто будет связываться. Все же, место в Малом Совете Меджлис дают не за красивые глаза.

Заки уже нарядил Альби в шелковое платье и расчесывал ему волосы. Ран лег на кровать поперек и подпер голову, чтобы лучше видеть такую красоту.

- А со следующим доброжелателем сцепился Маджид, – хмыкнул Ран, – когда он услышал, что кто-то посмел усомниться в благоразумии «ЕГО ЛИСЕНКА», – выделил голосом муж, – то он схватил глупца за шиворот халата и тряс, как крысу! Тот придурок едва сапоги не потерял, когда удирал!

- А ты опять молчал? – усмехнулся Альби.

- Я даже слова не успевал вставить в его монолог! – возмутился муж, – он там целый спич произнес, какой у него лисенок замечательный! Какой умный и добрый, а какое у него золотое сердце! Он, может, молод и неопытен, но все в эмирате на такого восхитительного лисенка разве только не молятся! Послал же Аллах такой подарок старому отцу! Под конец уже многие эмиры стали подозревать, что у Маджида все же, как-то, оказывается, был родной лисенок, которого он почему-то прятал от всех! А меня стали подозревать в том, что я коварно умыкнул у всех из-под носа лисенка Маджида!

Альби рассмеялся, как серебряный колокольчик, а Ран задохнулся от счастья. Нет, все же, он счастливейший на всем свете.

- И что было дальше? – Альби наконец перестал смеяться.

- А больше никто не осмелился подойти ко мне, – пожал плечами Ран, – капали ядом в зоне слышимости, но при этом доброжелательно улыбались и не произносили ничьих имен, чтобы точно не нарваться на пару сантиметров стали в бок! Но, может, ты мне сам расскажешь, что там произошло? Не хотелось бы спрашивать у посторонних, когда ты можешь рассказать…

Альби вздохнул и рассказал о глупом Хануне, который решил выяснять отношения в неподобающем месте и не вовремя. Но это все глупости и не стоит на это обращать внимания, потому что толком и не было ничего. Да, наложник поднял голос в общем зале, но это было в углу большого помещения, и никто толком ничего не слышал и не видел, но зато сплетня побежала, как разряд молнии, от одного языка до другого!

- Как будешь наказывать? – задумчиво поинтересовался альфа.

- В аквапарк опять не возьму, – пожал плечами омега, – Ради, я не хочу надевать украшения! Там все равно все будут переодеваться! Ну, какая диадема? А перстни? Я же их утоплю в соленой воде! – Альби увидел как Ран сел и свел брови к переносице, и решил развить мысль, – Ран, не сердись! Ну какое наказание? Мы скоро его замуж выдадим, ты хочешь, чтобы он потом жаловался мужу, что его в твоем гареме избивали? Ты хочешь бить чужого омегу?

- Не хочу, – вздохнул Ран, – ни видеть, ни слышать, но нельзя все так просто спустить с рук. Он так решит, что может рот на тебя открывать! – Ран встал с кровати и грозно сверкнул глазами, – пока он в моем доме…

- Ран! – Альби подбежал и накрыл рот альфы ладошкой, – не сердись! Я тебя прошу. Это и моя вина, что он здесь оказался. Надо было выбирать лучше, но я тогда мог думать только о том, что я сам должен взять омег, которых ты… – Альби виновато отвел глаза, – с которыми ты… – Альби спрятался в объятиях мужа, – врагу не пожелаешь пережить такое, что я пережил той ночью…

Ран подхватил на руки свое сердечко и сел обратно на кровать, укачивая его в руках, как ребенка. Да, та ночь, как обоюдоострый нож, порезала два сердца в лоскуты. Ран помнил свою обиду и раздражение, когда его супруг указал пальцем на дверь спальни. Отправив его, как призового жеребца на случку. Он тогда едва не сорвался от злости на ни в чем не повинных омегах. Обуздать собственную гордость было ох как непросто! Он и сам понимал, что наличие у него гарема успокоило бы ядовитые языки, которые не упускали случая узнать, в чем проблема у молодого альфы, что у него только один омега? Может, прислать врача, который даст настоечек, что усилят потенцию, или может, не дай Аллах, во время сражений его оскопили? Хотя нет, банщики в хамаме клялись, что член у наследника, как у жеребца, но тогда в чем проблема? Ран слышал эти шепотки за спиной, а некоторые с улыбкой умудрялись задавать ему наводящие вопросы, и если в самом начале у него получалось отшучиваться, то спустя какое-то время он уже примеривался, кого из эмиров вызвать на дуэль, чтобы угомонить злые языки. Но Джабаль клал руку на плечо и уговаривал не срываться от злости. Ему тоже за спиной перемывают кости и делают ставки, как долго у него проживет супруг, раз омеги в его гареме умирали, как мотыльки-однодневки. Решение Альби было понятно, но злило, что его поставили перед фактом, не поговорив, не обсудив и даже не посоветовавшись… Едва ли не затолкнув в спальню, как жеребца во время гона. От такого принуждения было противно и приходилось сдерживать свой норов в узде, чтобы не сделать больно невиновным, чтобы отвлечь свою попранную гордость и сделать то, о чем мечтают многие альфы, и только ему такое «удовольствие», как кость в горле – не сглотнуть, не выплюнуть… Сердце болело от боли и обиды, и утром он был серьезно настроен разругаться с супругом… ровно до тех пор, пока не увидел его – бледного, едва живого от боли, с глазами, полными невыплаканных слез… Он только тогда осознал, что сердце болело не только у него, и что эта ночь стала мукой для них двоих. Он очень хотел бы избавиться от этих двух омег как можно быстрее, потому что видеть их было, как напоминание о той ночи, и он чувствовал себя едва ли не изнасилованным, стоило увидеть заискивающий взгляд Хануна или ожидающий Махира. И если заигрывание Хануна вызывало брезгливость, как шепотки за спиной, что сомневались в его потенции, то вот спокойное ожидание Махира почему-то настораживало. Наверное потому, что тот, казалось, не сомневался, что дождется… Если бы не переполненный дворец, он бы уже уговорил супруга выдать этих двоих замуж, тем более, что эмиру Маджиду уже неважно, есть у него гарем или нет, ему теперь важнее, чтобы у лисенка Альби цвела улыбка и искрились глазки.

- Если помнете платье, то придется переодеваться! – Заки недовольно поджимал губы, глядя, как Ран тискает супруга. – Завтрак стынет. Альби-хатун, вы и так опаздываете! Омеги на вашем этаже не могут без вас спуститься вниз.

- Заки, – Альби вздохнул и отпустил мужа из объятий, – попроси Фатима, как старшего наложника отца, взять моих гостей, Мурата и Зината, с собой для поездки в Аквапарк, а мы с Махиром присоединимся к ним позже.

Заки молча кивнул и вышел из спальни, пропустив внутрь Ради с подносом, полным еды. Ран, так и не отпустив из рук свое сокровище, показал Ради, чтобы тот поставил поднос на кровать. Он собирался хотя бы оставшееся время не спускать счастье с рук. Счастье в отместку накормило его кашей из своей тарелки и съело с его тарелки почти все мясо.

*

Маленький двухместный гольфкар (или, как на Сабахе называли, «мини-омеговозка») был достаточно резвым и маневренным. И хотя Альби в первый раз был за рулем, но управление было простым до смеха. Руль и две педали – газ и тормоз. Нажимаешь на одну педаль – машинка начинает ехать, нажимаешь на другую, и она начинает плавно тормозить. Обе педали были под правую ногу, а под левой был удобный упор, и поэтому можно было не опасаться, что нажмешь одновременно на обе. Неизвестно, кому из омег он принадлежал, но Альби вдруг захотелось попробовать, и он решил себе не отказывать в этом капризе. Заки как клещ вцепился в раму гольфкара возле сиденья водителя и, как подозревал Альби, в случае опасности успел бы перехватить управление. Четверо альф сопровождения шли широкими размашистыми шагами, едва не переходя на рысь, лишь бы успеть за маленьким транспортом. А Альби время от времени снимал ногу с педали газа, чтобы альфы успевали и не теряли при этом своей мрачной невозмутимости. Альби без труда выбрался по лабиринту дорожек из дворцового комплекса и вскоре оказался перед въездом в аквапарк. Там толпились альфы в различных по окраске одеждах, Альби заметил среди песочной формы альф ад Мина синюю форму альф ад Сафи и довольно улыбнулся. Теперь за их внешний вид было совершенно не стыдно. Альфы ад Сафи, распознав за рулем Альби, стали высматривать и Тиграна, а не заметив наследника, стали тревожно переглядываться. Альби улыбнулся, похоже, Ран не озвучил побратимам свое желание отправиться на станцию, хотя Дирбас точно был в курсе происходящего… Гольфкар мягко скользнул под колпак аквапарка и воздух сразу стал заметно прохладнее и влажнее. Он стремительно проскочил ознакомительную зону и вырвался под солнце. Альби с Махиром скинули края шейл, что закрывали лица, и довольно улыбнулись друг другу. Эдакая мнимая свобода от условностей неимоверно радовала. Заки сразу стал подсказывать, куда ехать дальше, и гольфкар смог наконец набрать скорость на гладких пешеходных дорожках. Гольфкар вскоре оказался неподалеку от пляжных зон, на которых баловались и резвились дети. Альби заметил несколько инвалидных колясок, собранных в одном месте, и притормозил, чтобы понять происходящее. Оказывается, это были те самые новенькие, которых привез Ошая. Около каждого ребенка находился взрослый. И, кроме этого, несколько человек в желтых жилетках поверх белой униформы сновали рядом с графинами воды и зонтиками. Кто-то из новеньких сидел на песке, кто-то ковылял по берегу, рассматривая волны. Одного ребенка держал на руках воспитатель, стоя по колено в воде, и что-то рассказывал, кивая на воду, а второй при этом терпеливо держал над ними зонт. Дети были бледные до синевы и коротко стриженые. Явно приютские. Альби вспомнил, как их всех коротко стригли. Малышей под машинку, а более взрослым разрешали отращивать волосы, но не длиннее, чем до линии ушей. И только нескольким воспитанникам, «выставочным омежкам», тем самым, которых в случае проверки выставляли напоказ, разрешали отращивать волосы до плеч. Такие дети непременно должны были быть миловидными и уметь себя вести, а вот Тома стригли машинкой вплоть до выпуска. Его таким и выставили из приюта – мелким, тощим, с ежиком волос невнятного цвета. Альби вдруг решительно снял с себя шейлу и, вытащив из шевелюры все шпильки, тряхнул своей гривой, как будтопытаясь доказать самому себе, что прошлое давно прошло, и он уже совершенно другой человек. Заки молча забрал все шпильки и платок и, порывшись в кармане, вручил омеге широкую резинку для волос. Альби вначале хотел отказаться, но потом стянул волосы в хвост и с довольной улыбкой отбросил волосы на спину. Махир молча переводил взгляд с детей на Альби, а потом, как видно решившись, тоже снял с головы платок и поправил красиво заплетенную косу, чтобы она привольно спустилась по спине. У него тоже были густые волосы и толстая коса была весьма замысловато сплетена, видимо, его слуга потратил на это массу времени.

- Новых биби сейчас уже будут уводить с солнца, – подал голос Заки, – к нашему солнцу надо привыкать постепенно. Обычно новеньких первую неделю даже из комнат не выпускают. Для их организмов и без солнца достаточно нагрузки от перемены климата. Но биби хватает для первого впечатления игровых комнат и бассейна-лягушатника в хамаме. И кто же так неосторожно разрешил выпустить новеньких на солнце в первый день?

- Интересно, как скоро их вылечат? – Альби нажал на газ, торопясь добраться до нужного места.

- Не раньше, чем у господина Тиграна будут готовы собственные чернила, – вздохнул Заки, – у Айдана-эфенди запасы лекарств не бесконечны.

- Ничего страшного, – пожал плечами Альби, – главное, что дети уже здесь, а значит, все будет хорошо.

Гольфкар отправился дальше, мимо водных аттракционов, где пищали дети, а потом были домики, возле которых ходили взрослые омеги, и еще следующие горки, на которых визжали в этот раз взрослые омеги, позабыв свою постоянную невозмутимость. Заки махнул рукой и сказал, что это резвятся гости, а семья эмира Айюба будет дальше, возле каменистого берега. Там соберутся и его супруги, и омеги сыновей.

- А Ошая будет с ними или с гостями? – подал голос Махир.

- Вот доберемся и узнаем, – философски пожал плечами Альби.

И правда, самые дальние домики на пляже занимали уже знакомые Альби омеги. Они стояли и сидели под широкими зонтами и как всегда сплетничали. Альби выцепил взглядом рыжие кудри Шерри, рядом с ним стоял Айдан, который сразу замахал руками, стоило ему заметить омеговозку с двумя омегами. Альби бесстрашно направил в ту сторону машинку, пока она не стала буксовать в мелком песке. Тогда пришлось покинуть транспорт и дойти ножками по горячему песку.

- И как тебе катается на моем новеньком омегомобильчике? – улыбнулся Айдан, – я все не решусь сесть за руль самостоятельно. Я даже лошадью никогда не управлял, меня всегда возили другие люди. Я мог только командовать, а вот так взять и сесть за руль, – Айдан пожал плечами, – как-то странно…

- Мне понравилось, – довольно улыбался Альби, – вот построим новый город, и я обязательно попрошу Рана купить мне такую же. А пока у нас в городе места нет, чтобы рассекать на подобном транспорте. Ох, уже соскучился по дому. Надеюсь, что через пару дней мы сможем отправиться домой. Скоро праздник и хотелось бы встретить его с общиной.

- А Ошая с вами? – опять влез в разговор Махир.

- Когда старшие разговаривают, наложники обязаны молчать, и пока старшие не спросят, даже не подавать голоса, – недобро сверкнул глазами Айдан, а потом посмотрел недовольно на Альби, – мой дорогой, тебе надо научить своих наложников хорошим манерам. Это никуда не годится. Я обязательно обсужу с тобой ту некрасивую ситуацию, которая случилась на званом вечере. Ай-яй-яй, такой позор для дома ад Сафи! Тебе надо лучше заботиться о собственном статусе. Такие скандалы бросают тень и на альф. Насколько я слышал, Тиграну уже ткнули носом, что его супруг не в состоянии разобраться с гаремом, хорошо, что дело до дуэлей не дошло. Эта неприятность затронула всех родственников, не только Тиграна и Маджида, но и Салаха, и Айюба, и даже, насколько я слышал, до Саида с Джабалем волна докатилась. У людей длинные языки и каждый твой шаг и решение будут рассматривать едва ли не под микроскопом. Ты приезжий из Федерации, да еще и иноверец, тебе надо быть вдвойне осмотрительным.

- Будешь ты делать что-либо или скромно сидеть в углу, – Шерри со смешком пожал плечами, – люди все равно будут злословить о тебе. Когда я только открыл КБ, ты не представляешь, как доставалось моему Мансуру и его отцу Саиду. И это при том, что я первые десять лет со своим КБ исполнял заказы исключительно родственников! Даже совет Меджлис собирался обсудить, насколько это прилично и допустимо, когда омега, мало того, что руководит бетами в помещении КБ, так еще посещает стройки и смеет командовать строителями! Ай-яй-яй, – Шерри стрельнул глазами на Айдана, – как же такое возможно, чтобы омега смел повышать голос на улице и отчитывать взрослых мужчин?

– Шерри! – с мягким укором Айдан хлопнул по руке омегу, – не путай Альби! Ты принял ислам, как только появился на планете, и твои наложники всегда ведут себя тихо и почтительно. Твоя работа, скорее, эксцентричная выходка супруга. А то, что омега командует бетами, так это едва ли не норма для Сабаха! И совсем другое дело, когда наложник кричит на супруга в присутствии посторонних!

- Он не кричал на меня, – передёрнул плечами Альби, – и вообще, я устал пережевывать это незначительное происшествие столько времени! У нас что, нет других тем для разговора? Я отправляюсь переодеваться!

Альби резко развернулся и отправился к ближайшему домику, кажется, возле него слуги попытались остановить его, но он был настолько зол, что только рыкнул на протянутые руки, которые пытались его остановить. И только ворвавшись в домик, он понял, что тот уже занят другим омегой, который менял мокрый купальный костюм на сухой.

- Альби? – белокурая голова повернулась на шум, – что-то случилось?

- Ошая, простите, – Альби смутился, – я не обратил внимание на слуг у входа. Я уже ухожу.

- Не уходи, – быстро ответил омега, – я совсем не против разделить домик на двоих. Здесь много места. Хочешь пить?

- Не откажусь, – Альби позволил Заки расстегнуть пуговички на абая и снять ее, оставшись в одном платье, – я бы и поел, если честно, а то завтрак с мужем – это не еда, а баловство. Наелся мяса с утра и теперь меня подташнивает от непривычной еды.

- Разреши угостить тебя, – улыбнулся омега и повел рукой в сторону стола, – хотя, я сам гость в этом доме.

- Я тоже здесь не хозяин, а скорее, самый младший родственник, и меня, как ребенка, постоянно воспитывают и подталкивают к нужному решению… – Альби плюхнулся на пуфик и виновато вздохнул, – постоянно приходится думать не о том, что хочется, и дергаться, когда меня, как ребенка, подпихивают под локоть, принуждая делать то, что я не хочу.

- Знакомая ситуация, – улыбнулся Теодор, – я ведь сюда прилетел с единственной целью, договориться о строительстве лечебных центров для больных ДЦП. Наша медицина не стоит на месте, но лечение идет на основе нанитов и постоянного медикаментозного вмешательства. А вот излечение на Сабахе принципиально другое, ты же сам видел. Люди просто становятся здоровыми! Наши медики уже обращали внимание, что те, кто постоянно употребляют продукты с Сабаха, такие как, например, сыр или финики, становились здоровее. У них поднимался иммунитет и налаживались гормональные процессы. В эмирате ад Мин делают уникальные лекарства, которые не имеют аналогов и пользуются невероятным спросом.

Мы знали, что здесь все дети с различными патологиями приходят в норму, но порой достаточно вывезти ребенка в другую колонию, чтобы исключить стресс-фактор, и здоровье тоже приходило в норму, но случай с ДЦП просто уникальный! Брат мужа Джованни собирался отправиться сюда, чтобы заключить договор и прочее, но помня, что на Сабахе любят разговаривать только со старшими сыновьями, Доминик решил присоединиться, а меня взяли в качестве тяжелой артиллерии. Я не понимаю, почему они проигнорировали заседание Совета Меджлис, – Теодор поджал губы и недовольно скривился, – вернее, Джованни сказал, что такое заседание Совета здесь едва ли не норма, а нам стоит поторопиться, чтобы не упустить закладку нового города и подкорректировать его изначально в нужную нам сторону. А в итоге, от меня ждут каких-то решений и заявлений на этом самом Совете, а я даже не понимаю сути проблемы, – Теодор вздохнул, – да и Джованни пеной исходит, чтоб я не вмешивался, ибо благими намерениями вымощена дорога в Ад. Никто не может дать прогноза, что случится, если я поддержу ту или иную партию выступающих, потому что возможно спровоцировать локальные конфликты на планете, а это значит, внести дисбаланс в сложившееся равновесие. Предугадать развитие ситуации практически невозможно. Федерация уже пыталась негласно спровоцировать реформы на планете*, но все захлебнулось, так и не начавшись. И вдруг ситуация получила развитие изнутри**, реформы начались, хотя и не повсеместно, но изменения так или иначе коснулись каждого эмирата. Вся эта история, когда меня признали Золотым ребенком из пророчества, настолько абсурдна и притянута за уши, – Теодор обнял себя за плечи и скривился, как от боли, – это все простое стечение обстоятельств и какое-то фатальное пересечение вероятностей! Я не хотел всего этого ажиотажа вокруг себя. В первый раз я попал сюда случайно, просто из-за каприза, а в итоге невольно создал цепочку событий, которая запустила механизм изменений.

- Я вас понимаю, – слабо улыбнулся Альби, – если бы вы знали, как ничтожна вероятность сироте из приюта оказаться здесь в качестве супруга, вы бы не удивлялись своей судьбе.

- Да, – Теодор смог расслабиться и улыбнулся сидящему перед ним омеге, – судьба порой бывает так непредсказуема и замысловата, но не хотелось бы думать, что все предрешено заранее и от наших желаний ничего не зависит.

- Нет, – Альби улыбнулся, – стечение обстоятельств, конечно, важно, но именно наши желания двигают историю. Желание создать семью, сделать жизнь лучше.

- Ты многого добился, но чего бы ты хотел сейчас?

- Поесть! – Альби азартно потер руки, увидев, как слуги вносят и расставляют на столике тарелки и тарелочки, – я такой голодный, прямо как крокодил!

Ошая легко рассмеялся, а слуги стали снимать крышечки с тарелок, открывая новые и новые блюда. Альби подхватил из рук Заки тарелку и стал с азартом накладывать на нее еду. Пока омежка насыщался, подкладывая себе еще и еще, Ошая согласился, чтобы слуги до конца высушили ему волосы. И наслаждался, пока волосы расчесывали большими гребнями. Вскоре Альби наелся и, сонно помаргивая, раздумывал, есть мороженое или не стоит…

- И все же, я повторю свой вопрос, – Ошая смотрел невозмутимо, – чего бы лично ты хотел от меня?

- Даже не знаю, – Альби растерялся, – у меня есть все, что только можно хотеть. И вообще, мои желания очень маленькие и простые. Хочу вернуться домой в эмират ад Сафи. Скоро будет праздник, и община усердно готовится хорошо провести его на новом месте и с таким большим количеством новых людей. Хочу порадоваться вместе с ними их успехам, – Альби задумался, – еще хочу, чтобы этот Совет Меджлис наконец закончился и все эмиры разлетелись по своим делам. Если быть честным до конца, то шатер Совета разбили на том месте, где закопаны ангары с оборудованием для лагеря переселенцев еще со времен, когда строили эмират ад Мин. Нам нужны эти временные дома и печи для кухонь, и много еще что дожидается своего часа. У нас сейчас в новом городе строители живут в полуразрушенных домах. Но если начинать серьезную стройку, то надо увеличить количество строителей и разрушить окончательно те дома, что еще держатся, а это значит, временное поселение и все ему сопутствующее. Временные пункты питания и медпомощи.

- А почему именно новый город? – поинтересовался Ошая, – разве не проще расширить то, что есть?

- Нет, – Альби вытянулся и почувствовал себя, как на экзамене, – все дело в почве. В эмирате ад Сафи мало воды для такого количества людей, и, кроме этого, грунтовые воды залегают очень глубоко, что делает мелиорацию песков весьма затратным предприятием. На новом месте вода ближе к поверхности, там даже сама пустыня не пустой лист, а вся в проросших кустарниках и колючках. Это говорит о том, что садам там будет комфортно, виноградникам и пальмам достаточно влаги. А это значит, дополнительные рабочие места для общины и, конечно, большой выбор продуктов, которые можно будет производить самостоятельно, а не покупать втридорога. И, кроме того, парники и сады дадут кормовую базу для молочных пород скота и, опять таки, дополнительную помощь общине.

- Хм, – рассмеялся Ошая, – разогнать Совет Меджлис – это как раз мне под силу! Достаточно зайти внутрь и сказать: заседание Совета закрыто, все по домам! Для разговоров и решений будет другое время, а сейчас всем следует подумать о будущем.

- Никуда они не разъедутся, – вздохнул Альби, – они же альфы! Упрямые, как стадо ослов! Им надо обязательно дать под зад, чтобы они с места сдвинулись! Все омеги уже стонут, хотят по домам, а эти расселись здесь, как будто корни пустили!

- Так почему их омеги домой не утащат?

- Да кто будет слушать омегу на Сабахе? – удивился Альби, – если шепотом на ухо, так, чтобы другие альфы не увидели, а вот так в открытую сказать, что мой супруг умный, и я его послушаю, на это, пожалуй, только Салах способен! Ну, так у него Ясмин действительно светоч во тьме невежества! На Сабахе умный омега это нечто из разряда говорящей лошади – диво дивное. Уж на что другие омеги мудры и умны, но от их советов альфа скорее отмахнется. Они там заседают столько времени, а ответ прост, как ложка, но многие ведь спорят просто из упрямства, лишь бы не соглашаться с чужим мнением. Вы хотите реформ на Сабахе? Так делайте их изнутри, и тогда Совет Меджлис для вас именно то, что надо.

- И какие реформы нужны Сабаху? – улыбнулся Ошая.

- Не берусь судить, что здесь важнее, – почесал бровь Альби, – я здесь живу недавно и рассматриваю этот мир как через трубочку свернутого листа. Меня интересует исключительно то, что под моими ногами, я не вижу всей картины и не мне судить, что надо менять, а что само рассосется. Поговорите со здешними омегами, станьте их рупором. Скажите эмирам то, что им следует услышать хотя бы раз в жизни. Эмиры не будут слушать омегу, но послушают Ошая. Не факт, что они послушаются ваших советов, но может хотя бы услышат. Поговорите с Айданом! Он умный и мудрый, он точно знает, что именно надо для Сабаха и подскажет, как донести до эмиров необходимость перемен.

- Айдан, – Ошая задумчиво улыбнулся, – я его давно знаю, он очень неоднозначный человек и его хитромудрость порой граничит с жестокостью. Он безжалостный, как клинок…

- Он кровь от крови, плоть от плоти, сама суть Сабаха, – пожал плечами Альби, – вы хотите знать, что надо Сабаху, – спросите у него. Вы хотите узнать, какие реформы приживутся, а какие так и останутся словами на бумажке? Спросите у Айдана. Ему нет выгоды вас обманывать хотя бы потому, что он рассчитывает на вашу помощь.

- Не хотелось бы стать марионеткой в чужих руках, – Теодор поморщился, – у меня свое понимание добра и зла.

- Вы меряете мир Сабаха критериями Федерации, – покачал головой Альби, – а это в корне неправильно. Здесь люди думают иначе, здесь все немного не так, как вы привыкли. Тут живут общиной, а позор здесь страшнее смерти! Ох, – Альби схватился рукой за собственные губы, – я только сейчас понял, о чем говорил Айдан недавно! Надо будет попросить у него прощения, что нафыркал на него, и спросить совета, как все исправить!

- Что случилось? – заинтересовался Теодор, но получив в ответ взмах руки и улыбку, улыбнулся сам, – я могу тебе помочь?

- Даже не знаю, – пожал плечами Альби, – лично мне ничего не надо. Вы приехали ради постройки лечебных центров для жителей Федерации? Мой муж тоже хочет именно этого! Так что, наши цели и желания полностью совпадают, осталось только нашим альфам встретиться и обо всем договориться. У нас впереди стройка и много работы, а для этого надо быстрее забрать вещи из закопанных ангаров!

- Хм, – Теодор задумался, – а для этого надо прекратить дебаты в Большом Совете Меджлис и отправить эмиров по их городам-государствам? Мне это по силам! А потом мы прилетим к вам в ад Сафи обсудить перспективы совместного предприятия.

- Мы будем встречать вас хлебом-солью, а вернее, пахлавой и щербетом! – Альби схватился за юбку и сидя шутливо изобразил церемониальный поклон, – все, что Ошая пожелает!

Теодор рассмеялся, ему вторил Альби. Слуги тревожными сусликами замерли у стен домика, и только Заки сыто улыбался, как будто получил самый лучший подарок.

- Пойду, найду Айдана, – Теодор встал с кресла и одернул тунику, – пусть он мне подскажет способ разогнать эмиров, как ленивых котов. Что бы им такого сказать, чтобы они сами разбежались, поджав хвосты?

Теодор вышел из домика. Следом за ним побежали несколько слуг, а Альби устало зевнул.

- Заки, как ты думаешь, будет очень неучтиво, если я не пойду жариться на солнце, а вместо этого посплю в домике?

Заки переглянулся с оставшимися слугами, и те стремительно развернули из топчанчика кроватку, которую сразу застелили бельем, и взбили пару мягких подушек. Заки встряхнул покрывало и улыбнулся зевающему омежке:

- Отдыхайте, мой господин, Альби-эфенди, никто не осудит беременного, что он после еды решил немного поспать. Для разговоров еще будет время, а сейчас отдыхайте.

Комментарий к Время для отдыха и разговоров *работа команды Жнец, которая вылилась в Революцию наследников, но закончилась сменой власти в нескольких эмиратах

**появление Дейчи (Ясмина) и его приятелей – Сашши (Хани), Алана, Марка, Лу

====== Хочу домой! ======

- ЭТО НЕ ТОЛЬКО ПОЗОР ДЛЯ ТВОЕГО МУЖА, НО ПОЗОР ВСЕЙ ОБЩИНЕ! – эмоционально грохотал Айдан…

Альби сидел на пуфике и двумя руками обнимал Айдана, который возвышался над его головой и прижимал за плечи к своему животу. По ощущениям, он уже час устраивал «показательную выволочку» омежке.

- МАЛО ТОГО, ЧТО ТЫ РАЗРЕШИЛ ДВУМ МАЛОЛЕТКАМ ПОЯВИТЬСЯ ПЕРЕД СУПРУГАМИ ДРУГИХ ЭМИРОВ, ТАК ЕЩЕ ДОПУСТИЛ, ЧТО ОДИН ИЗ НИХ ОСМЕЛИЛСЯ ОТКРЫТЬ РОТ!!

Айдан громко ругался в сторону двери, возле которой замер Заки. Нури тем временем, громко топая, пробежался по комнате и грохнул по полу стулом так, чтобы грохот пронесся по коридору.

- Может, оставишь их здесь? – шепотом спросил селафь и погладил Альби по волосам, – найдем им мужей сегодня же, а завтра в мечеть за волосы оттащим, всего и делов…

- Вначале рожу, – поморщился Альби, – сами говорили, что статус супруга надо подтвердить рождением если не наследника, то хотя бы омежки…

- ЭТО СКОЛЬКО ЖЕ БЛАГОРОДНЫХ СУПРУГОВ СТАЛИ СВИДЕТЕЛЯМИ ПОЗОРА?! – Айдан кивнул Нури, тот опять треснул стулом по полу, – УЖАС! ТЕПЕРЬ ДАЖЕ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ, КАК ОЧИСТИТЬ ИМЯ ТИГРАНА!! ТАК ОПОЗОРИТЬ ХРАБРОЕ ИМЯ МОЕГО ПРАВНУКА!!

- А можно, я завтра с утра уеду домой? – прошептал Альби и с надеждой посмотрел на селафь, – или придется дожидаться, пока Ошая что-нибудь сделает?

- Конечно, можешь, – улыбнулся Айдан и поцеловал Альби в волосы.

- ЧТОБЫ ЗАВТРА ЖЕ С САМОГО УТРА ОТПРАВИЛСЯ ДОМОЙ!! – Айдан кивнул Нури, и тот с размаха кинул в стену пиалу, щербет потек по стене, – ВИДЕТЬ ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕ ХОЧУ! – Айдан кивнул Нури, и тот с размаха запустил в стену серебряным блюдом, а потом перевернул столик, на котором почти не осталось посуды, но грохот получился зачетным,

- ТЫ МЕНЯ УЖАСНО РАЗОЧАРОВАЛ!!

- Потри глаза и пощипли себя за щеки, – посоветовал Айдан, – как будто ты испуган и тебе стыдно…

- Мне стыдно, – Альби уперся лбом в платье селафь, – я же не глупый и все понимаю…

- Ой, подумаешь, – хихикнул Айдан, а потом опять закричал в сторону двери, – ДАЖЕ НЕ МОГУ ПРЕДСТАВИТЬ СЕБЕ БОЛЬШЕГО ПОЗОРА ДЛЯ ОМЕГИ, ЧЕМ ТАКОЕ БЕЗОБРАЗНОЕ ПОВЕДЕНИЕ ПЕРЕД ГОСТЯМИ!! – Айдан подмигнул Альби и добавил шепотом, – а я однажды выскочил голышом из спальни мужа, а там гости сидели! Хорошо, что альф не было, а только два гарема гостей – отца и брата, а еще гарем мужа! Мой оми этот случай мне долгое время припоминал! А еще однажды я… – Айдан потрепал Альби по волосам, – ой, не расскажу, самому стыдно вспоминать. Ладно, позже поговорим, пора заканчивать этот балаган, меня Ошая ждет для продолжения разговора. Спасибо тебе еще раз за правильно и вовремя сказанные слова.

- Он бы и сам пришел посоветоваться к вам, – Альби тер глаза, чтобы они покраснели.

- Вовремя сказанное слово, как стрела, попавшая в цель, может решить исход битвы в самом начале! ВИДЕТЬ ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕ ХОЧУ!! ТЫ ОПОЗОРИЛ МУЖА И ПОДВЕЛ ВСЕХ!! – Айдан приподнял двумя руками лицо омежки и поцеловал в нос, – до встречи, маленький. Я постараюсь приехать к тебе как можно быстрее, держись там.

Айдан кивнул головой Нури, и тот бросил в стену многострадальный стул. Селафь наконец выпустил из объятий Альби и, сделав суровое лицо, бросился к двери. Заки стремительно распахнул ее, и от нее отскочили несколько слуг, которые сразу стали делать крайне занятой вид. Айдан так злобно на них глянул, что кто-то что-то уронил, а кто-то споткнулся и упал. Айдан тем временем разворачивал перстни на руках так, чтобы камни оказались между фалангами пальцев. Он как торпеда влетел в комнату Хануна и, поймав его за шиворот, отхлестал по щекам, пока не успокоился, после этого оттолкнул от себя полуобморочного омегу и бросился в соседнюю комнату. Там уже на коленях его дожидался Махир, сложив руки на груди и закрыв глаза. Айдан, видя такое смирение, врезал ему от души один раз по щеке.

- Открой глаза, – Айдан зло раздул ноздри и погрозил ему пальцем, – еще раз забудешь, где твое место, и узнаешь всю глубину моего гнева. И чтобы я тебя возле Ошая никогда не видел. Еще раз увижу, как ты к нему подбираешься, и тебя не Нури за ухо будет утаскивать, а я! И тогда ты так просто не отделаешься! Вначале добейся хоть чего-нибудь в этой жизни, а потом лезь в глаза, гаденыш!

Айдан еще раз наотмашь хлестнул Махира по щеке, у того на губе появилась кровь, но он даже не сделал попытки уклониться и почтительно склонил голову в поклоне.

- Благодарю за науку, уважаемый селафь моего господина, простите меня за дерзкое желание рассмотреть Ошая вблизи.

- Не надейся, что твое показное смирение меня обманет, – Айдан скривился, – я слишком долго живу на этом свете, чтобы купиться на такое. Помни свое место – ты всего лишь гусеница! Ей можно приклеить крылья, но это не сделает ее бабочкой! А шелковое платье не сделает из бестолкового биби уважаемого омегу!

Айдан недовольно фыркнул как злобный кот и стал разворачивать кольца обратно. Убедившись, что Махир так и остался со склоненной головой, он резко развернулся и вышел из комнаты наложника. Ему по пути встретился взволнованный Мурат, за спиной которого стоял бледный до синевы Зинат.

- Почему ты не предусмотрел такую ситуацию? Почему не остановил их в самом начале?

- За ними зашел Бельчонок и увел их с собой, – Мурат виновато прикусил губу, а потом собрался и продолжил, – я не ожидал, что он приведет их на вечеринку. Я был уверен, что они останутся в его комнатах!

- Это воспитание вашего питомника! – Айдан ткнул пальцем в сторону Фатима, который стоял бледный с пунцовыми пятнами на лице от переживаний, – у вас там, в питомнике, совсем воспитателей нет? Или, может, там все забыли о правилах приличия? Может, мне туда прилететь и навести порядок? И это не первый раз, когда этот негодник треплет нервы супругу наследника! – Айдан потряс кулаками над головой, – беременному супругу! Да вы представляете, что я с вами сделаю, если вдруг он потеряет ребенка? Вам тогда шелковая удавка покажется за счастье!

- Мы будем смотреть за ним, как за собственным ребенком! – Мурат заламывал руки и, не скрываясь, плакал, – видит Аллах, я больше не допущу такого!

- Я сам лично займусь питомником, – Фатим, казалось, был близок к обмороку, – я проверю всех воспитателей и разберусь, кого и чему учат! – а потом вдруг полупридушенно пискнул, – питомником занимался Камиль!

- И чем он закончил? – поднял брови Айдан и поджал губы.

- Я возьму питомник под собственный контроль! – Фатим комкал платье и виновато ежился, – вы увидите, что все будет хорошо… я…

Айдан увидел, как Фатим стал заваливаться на бок и его подхватил за руки его слуга. Айдан, высокомерно глянув на опадающего омегу, отправился к лифту. Его в официальной гостиной, там, где могли появляться чужие альфы, должны были дожидаться Ошая с мужем и его братом Джованни. Ошая после разговора с ним загорелся выступить на Совете Меджлис, но его альфы были против этого, и сейчас Айдану предстояло доказать им, что только слова Ошая смогут сдвинуть ортодоксов с привычных мест. Четверть века назад Ошая смог добиться, чтобы молодых альф отправляли на учебу с Сабаха на Землю, и сейчас только воля Ошая сможет принести перемены на планету. Нури скользнул в лифт вместе с господином и молчаливо нажал на нужную кнопку. Айдан, казалось, ничего не видел вокруг, он мысленно перебирал свои аргументы, как бусины четок, и пытался выстроить план предстоящего сражения. Все же, альфы, что на Сабахе, что на Земле, всегда взвешивают на собственных весах правдивость омежьих слов, и ему сейчас придется объяснять, что не все белое – сало, а не все черное – финики!

*

- Я этого так не оставлю! – Ран пробежался по спальне и замер, когда его поймали нежные руки. Он взглянул в печальное лицо супруга и сразу обнял его, пытаясь укрыть от всех бед, – я не ожидал, что ОН может так поступить с тобой!

- Он поступил, как был должен, – Альби подставил губы для быстрого поцелуя и его прижали еще сильнее, – не надо так переживать, он все сделал правильно…

- Тебе нельзя нервничать…

- Но я и не нервничал…

- Он на тебя кричал!!

- Он кричал для других, а меня он обнимал, примерно как ты, и время от времени целовал, – улыбнулся Альби, – ну, правда, честное слово, не стоит так переживать! Ты чувствовал по связи, что я спокоен? Я сейчас больше переживаю, чем тогда…

Ран чуть-чуть ослабил объятия, ровно настолько, чтобы заглянуть в глаза супругу, и, увидев кроткий упрек, задумался.

- Да, – Ран пожевал губу в раздумьях, – я не чувствовал от тебя ни тревоги, ни волнения. Все было ровно, но потом мне сообщили, что Айдан закатил тебе скандал, и я сорвался к тебе. И что я увидел, когда поднялся на этаж? Испуганные слуги, которые отмывают стены от пятен и собирают осколки посуды в комнате! Бледных Мурата и Зината, а еще Фатима в обмороке! Он был спокоен, когда на его глазах удавили его приятелей, а сейчас почему-то потерял сознание!

- Возможно, они были ему не так дороги, как ты думаешь? – пробубнил под мышку мужу омега, – и Айдан в гневе действительно страшен! Хорошо, что он на меня не злился на самом деле. – Альби доверчиво поднял лицо и улыбнулся, – но ему надо было «прореагировать». Вначале скандал на вечеринке, а сегодня я прилюдно нафыркал на него, пойми, он не мог мне такого спустить просто так. Все дело в статусе и прочих омежьих заморочках. Но на самом деле все хорошо. Он не мог накричать на всех, кроме меня. Поэтому он с меня как бы начал, а потом и другим досталось.

- Даже не представляю, что мне сделать, – честно сознался Тигренок, – я рос с осознанием того, что Айдан всегда прав. Этот постулат всегда был неизменен, примерно как восход солнца, – альфа подхватил омегу на руки и расположился в кресле, устроив любимого в своих объятиях, – когда мне сказали, что селафь кричал на тебя, мне показалось, что мир перевернулся вверх ногами. Я мозгами понимаю, что Айдан сделал то, что было надо, но сердцем принять не могу… Он не должен был на тебя кричать даже понарошку!

- Я тоже тебя люблю, – улыбнулся в шею мужа Альби, – сильно-сильно.

Молодая пара посидела в тишине, размышляя каждый о своем. Альби чувствовал, как внутри мужа ворочается тяжелая обида, и поэтому решил отвлечь мужа от неприятных мыслей.

- Операция прошла успешно? Ты так рано освободился…

- Она длилась почти десять часов, – ухмыльнулся Ран, – Хатим с ночи готовил все для операции. Дирбаса еще вчера утром забрали на станцию и прокапали всевозможными медикаментами, как подготовка к операции. Хатим все организовал и нашел второго хирурга. Так что, если бы не волшебные чернила, которые я принес, то он бы дал команду к началу операции намного раньше. Когда я поднялся на станцию, все было готово. Дирбас был в стерильном помещении, и даже инструмент разложен и вся аппаратура протестирована для операции. Благо, что я вчера успел просмотреть план операции, я скорее ассистировал второму хирургу. Все же, реального опыта у меня маловато. Но я сделал много периферийной работы, так что и я внес вклад в операцию.

- Расстроен?

- Нет, скорее рад, что все закончилось, – покачал головой интерн, – все же, объем работы был большой и если бы я знал вначале, как все закрутится, то неизвестно, взялся ли бы за все это. В то время ничто не предвещало, что мне придется покинуть родительский дом. Я думал, что операция будет моим самым большим приключением, а самое тяжелое, с чем тебе придется столкнуться – это подбор драгоценностей под наряды.

- Ты этим расстроен?

- И да, и нет, – пожал плечами Тигренок и поцеловал в носик расстроенного супруга, – с одной стороны, покинуть родительский дом – это тяжело, но с другой стороны, я понимаю, что в эмирате ад Сафи я могу реально помочь людям. В эмирате родителей наша жизнь была бы легка и приятна, и мне жаль, что тебе приходится проходить все эти трудности. Очень хочется носить тебя в ладонях, но я понимаю, то, что ты делаешь в эмирате, не менее важно, чем стройка. И очень благодарен тебе за помощь, а еще я очень горжусь, что ты у меня такой необыкновенный.

- Я хотел бы завтра улететь домой, – Альби заглянул в глаза мужу, – можно?

- Если ты так хочешь… – тяжело вздохнул Ран, – не хочется выпускать тебя из рук, но мне надо задержаться здесь на несколько дней. Если все пойдет так же, как и прошлый раз, то ближайшие пару дней будут решающими у Дирбаса. Хатим отпустил его на планету буквально под конвоем трех своих ассистентов. У меня осталась треть флакона волшебных чернил и мы завтра собирались побрить головы нескольким детям и самостоятельно нанести чернила в районе пораженных участков. Айдан наносил чернила достаточно обильно и на всю территорию, а мы хотим проверить, насколько будет действенно, если чернил будет меньше. Их основной компонент достаточно редок и хотелось бы узнать, какое количество чернил является реально действующим, чтобы в дальнейшем не тратить больше необходимого. Жалко, что у нас их так мало.

- Поужинаем? – Альби погладил мужа по лицу, не зная, чем еще поддержать, – ты ведь наверняка не обедал?

- Да, – Ран пересадил Альби на кровать и потер лицо, – схожу, помоюсь и переоденусь. Побудем вместе этим вечером, никого не хочу видеть и слышать.

Альби подождал, когда муж скроется в ванной комнате, и позвал Заки, чтобы тот распорядился по поводу ужина:

- И прошу, найди отца и скажи ему, что со мной все в порядке, пусть не волнуется, – Альби потер руки, – наверняка он тоже слышал, что Айдан на меня ругался.

- Во дворце все уже в курсе, что Айдан гневался на вас, наказал ваших наложников и гостям досталось… – Заки кивнул и понимающе улыбнулся, – если я могу дать совет, то в следующий раз будет лучше сразу отстегать наложника розгой и забыть, чем затягивать наказание. Это как круги на воде от брошенного камня, чем дальше, тем больше круг. Все супруги знают, что наложники зловредны и порой выбешивают, поэтому когда наказывают за дело, то это нормально. Вроде воспитания домашних питомцев. Ведь никто не позволит, чтобы кот спал в тарелке и рвал вещи, хуже, когда приходишь в гости, а там кот уверен, что он центр мирозданья, и хозяева позволяют ему совать лапы во все тарелки. Отнюдь не каждый готов с таким мириться.

- Как там Фатим? – поморщился от очередной нотации Альби.

- С ним все в порядке, – коротко улыбнулся Заки, – он просто отвык от жесткой узды старшего омеги. Быть мягким и дружелюбным – это, конечно, хорошо, но такие встряски, как сегодня устроил Айдан, всегда дисциплинируют гарем. Люди не должны сомневаться, кто в доме хозяин. Нельзя запанибратски общаться со слугами и так же нельзя, чтобы наложники забывали, кто в гареме главный. – Заки посмотрел на выпирающий животик и что-то внутренне прикинул, – даже если через пару месяцев вы избавитесь от наложников, то все равно останутся Мурат с Зинатом, да и тот же Фатим спустя какое-то время попытается стать главным… – Заки увидел удивление в глазах Альби и мягко рассмеялся, – попробует, даже не сомневайтесь! Это как в собачьей стае, каждая собака время от времени будет проверять, насколько силен вожак и не может ли она занять его место.

- Никогда не думал, что мне придется столкнуться с таким, – Альби пожевал губу, – быть главным, оказывается, совсем не весело.

- Всему можно научиться, было бы время и желание, – Заки покивал головой, – у тебя все прекрасно получается, и если ты споткнулся один раз, это не повод хромать весь оставшийся путь. Приободрись! Все хорошо. Ты не один и тебя всегда есть кому поддержать… Ты сильный и умный, и конечно, всему научишься. Ты ведь не думал, что ни разу не ошибешься? Не бывает идеальных людей, а если вдруг покажется, что непогрешим, то лучше сними розовые очки сам, пока их на тебе не разбили. И помни – розовые очки всегда бьются стеклами внутрь.

Альби в очередной раз поморщился и махнул рукой, отпуская Заки из комнаты. Тот только склонился в поклоне и исчез за дверью. Ран выскочил из ванной в домашних штанах и с голым торсом. Он вытирал полотенцем волосы и настороженно оглядывался по сторонам, выискивая, с кем разговаривал омега. Альби подобрал подол платья и забрался на кровать как котенок, устроившись со всеми удобствами среди подушек. Муж довольно сверкнул глазами и, отбросив полотенце, упал на кровать всем весом. Альби от неожиданности подкинуло на матрасе и он удивленно пискнул, но его сграбастали жадные руки, и как котенка в тазу, утопили в поцелуях и ласке. Ран был жадным и неистовым, он будто не мог насытиться теплом шелковой кожи, сладким дымным запахом, что оседает на корне языка легкой горечью сродни привкусу крови. Альби еще никогда так стремительно не раздевали, и вскоре платье, как вывернутая наизнанку шкурка, полетело на пол, а Ран как слепой обшаривал нежное тело, будто касаясь впервые, покрывая беспорядочными поцелуями все, до чего мог дотянуться. Альби совершенно поплыл от такого напора, даже в самом начале их близости Ран не был таким алчным и торопливым. Казалось, еще немного, и он сожрет своего нежного супруга, то с дрожью рук, как голодный краюху хлеба, то как изысканный десерт, которым стоит насладиться не торопясь. Альби пытался отвечать, но вскоре сил у него осталось только чтобы всхлипывать между короткими вздохами, и пытаться отслеживать, чтобы в пылу ласк не придавить животик. Но Ран и сам не забывался и время от времени оглаживал его шершавыми ладонями, как будто успокаивая, а потом опять срывался, разгоняя истому жадными поцелуями. И только доведя себя и супруга до полного изнеможения, решился на тихое признание:

- Не хочу расставаться с тобой даже на день, – Ран откинул прядь взмокших волос у растрепанного супруга и, коротко лизнув за ушком, продолжил. – Одно дело знать, что ты рядом и стоит только захотеть, можно увидеть тебя, знать, что ночью ты опять будешь рядом сопеть на подушке, такой славный и сладкий… – Ран опять потискал Альби, не находя слов, – и тебя можно поцеловать и обнять. И вот как мне расцепить руки, чтобы отпустить тебя?

- Не отпускай, – согласился Альби, – но я все равно буду рядом, даже если буду далеко. Я же твое сердце, а ты мое все…

В дверь осторожно поскреблись, а потом задом наперед зашел Ради с большим подносом, от которого заманчиво пахло, и так же задом осторожно стал двигаться в сторону кровати. Ран коротко рассмеялся и, накинув простынь поверх голых тел, сообщил стесняшке, чтобы он не волновался за приличия и поставил поднос на столик. Ради был пунцовый от смущения. Обычно Заки проверял, можно ли зайти в супружескую спальню, но еда грозила остыть окончательно, Ради долго дожидался под дверью затишья, и только услышав голоса, решился войти. Он только успел поставить поднос, как в комнату влетел Заки с небольшим подносом с чаем и сладостями и недовольно нахмурился.

- А вы еще не поужинали? – удивился Заки и отвесил подзатыльник смущенному Ради, – не мог подать ужин раньше?

- Он не мог, – Ран голосом усовестил Заки и встал с кровати, – лежи, сердечко, я принесу полотенце, чтобы обтереть тебя перед ужином.

Голый Ран опять скрылся в ванной комнате, откуда послышался шум льющейся воды, а Заки тем временем шуганул смущенного Ради и, поставив маленький поднос на тумбочку у кровати, подхватил большой, чтобы поставить его на кровать.

- Я встретился с эмиром Маджидом и успокоил его, как ты и просил, – кивнул головой Заки, – слуги начали паковать вещи и я предупредил пилотов, чтобы завтра на рассвете были готовы в путь.

- Все же решил улететь? – Ран стоял с очередным полотенцем в руках и прислушивался к разговору, – может, передумаешь? Дня через три-четыре, или, в крайнем случае, пять, мы точно будем дома. Так что к празднику как раз успеем.

- Здесь я буду слоняться из угла в угол и не буду знать, чем заняться, – Альби снимал крышки с блюд и передавал Заки, – а дома я как раз успею перед праздником успокоить всех людей в общине и без истерики вступить в праздник. Не стоит оставлять людей в такой момент одних. – Альби поманил мужа и попытался перехватить полотенце, чтобы обтереться самому, – все же, две общины на одной территории и очень много народу, как бы чего не случилось. Надо людей успокоить и ободрить, чтобы не нервничали.

- Я сам, – Ран спрятал за спину полотенце и, обойдя кровать, стал подбираться к супругу.

- Я буду за дверью, – Заки невозмутимо подхватил с пола скрученное в узел платье и рубашку альфы и выскользнул из спальни.

Ран сел рядом, почти вплотную, и обтирал влажным полотенцем вначале плечи и руки, а потом стягивал простынь и гладил влажной тканью, как будто облизывал. Если бы поднос с едой не занимал середину кровати, то обтирание переросло бы в следующий виток ласк, но запах пряной еды настроил Альби на питание, а не на игры. Поэтому Альби подхватил кусочек мяса с тарелки и, зажав в зубах, практически ткнул его в лицо мужу.

- М-м, тоже неплохо, – согласился Ран, жуя подношение, – ладно, будем считать, что ты меня отвлек на какое-то время.

Альби легко рассмеялся и принялся кормить своего тигренка руками, как голодного хищника. Ран время от времени облизывал руки кормильца и при этом не забывал присматривать, чтобы и сам кормилец не переставал жевать. Когда еды на подносе заметно уменьшилось, а движения стали более медленными, Ран переставил большой поднос на стол и вернулся с маленьким, чтобы под чашечку чая и сладости поговорить, прежде чем бросаться в очередной омут страсти. Разговор, конечно, крутился вокруг строительства нового города, перепрыгнул на Ошая и опять вернулся к планам на будущее. Было очень приятно мечтать о будущем, прижимаясь к любимому человеку, и строить возможные планы. Заки тихой тенью заскочил и, вцепившись в большой поднос, уже дошел до двери, когда его остановил вопрос омеги.

- Заки, а ведь в том саквояже, что тебе дал Айдан, есть волшебные чернила?

- Это лекарства для личного пользования, – буркнул слуга и попытался скрыться, но его остановил окрик Рана. Заки уже почти решился удрать, но тут его опять задержал голос омеги.

- Заки, а покажи, что у тебя есть, – Альби даже отстранился от мужа, – я никогда тебя не спрашивал, но на вечеринке я разговаривал с Хатимом, и тот сказал, что есть пятнадцать разновидностей настоек, но я даже не представлял, что их так много.

Заки стоял и морщился, как будто его лимонами кормили или по ногам топтались, но он мужественно терпел, не решаясь ругаться в голос. Но Альби не сдавался, а потом еще и Ран присоединился к уговариванию. Заки понял, что так просто от него не отстанут, и стал торговаться, не желая сдаваться так легко. Ран был настойчив и настырен, а Заки скользок и умудрялся выворачиваться, когда его, казалось бы, схватили за язык. В итоге договорились, что Заки покажет содержимое саквояжа, но только никто кроме него туда лезть не будет, и на содержимое можно будет «только смотреть глазами, а руки не протягивать». Заки с тяжким вздохом передал поднос Ради и вскоре появился с заветным саквояжем в руках. Он оказался «двухуровневым». Наверху были гнезда, в которых надежно лежали плотно закрытые флаконы с жидкостями разных цветов. Некоторые Ран уже видел раньше и без проблем опознал. А вот некоторые он увидел впервые. Заки старательно отмалчивался от града вопросов, но потом все же, скрепя сердце, согласился хотя бы ознакомить своих хозяев с основными свойствами настоек. Там были хорошо известные Рану настойки вроде светло-оранжевых «счастливых снов» и знаменитая по работам на станции молочно-белая настойка «сладость для султана». Кроме этого, Альби узнал лимонно-желтую настойку «развяжи язык» и светло-коричневую «снотворное для альф». А вот что касалось остального, то Заки цедил буквально сквозь зубы:

- Это, в принципе, от расстройства желудка, а это наоборот, при запорах, это обезболивающее, а это… это вам не надо знать… м-м, ну ладно, это «добрыйдруг», вроде «развяжи язык», но только с другими свойствами и последствиями, а это «мотылек», вроде антидепрессанта, чтобы душа не болела, но омегам лучше не пить, а то черную хандру можно спровоцировать равнодушием. А это «ясный глаз», чтобы не спать несколько дней, но быть очень собранным, и все время будешь активным, и мозги будут соображать и хорошо запоминать, но потом откат будет и уснешь надолго. А это «камешек», а это «рыбка», и я не знаю, как вам объяснить в двух словах, для чего они. Они много для чего, но вам это не надо.

- Ой, темнишь, Заки, – недовольно покачал головой Ран, – а что внизу?

Заки с облегчением вздохнул и вынул кластер с настойками. Под ними оказались медицинские штучки – стерильные бинты, пластыри, несколько упакованных скальпелей, стерильные шовные нити с иглами, салфетки с антисептиком и прочие вполне современные приблуды от медицины. Пока Альби с интересом рассматривал, что именно там есть у Заки, Ран во все глаза рассматривал бутылочки в надежных гнездах.

- Заки, а что это за ярко-синяя настойка?

- Это «мангуст», – Заки выхватил настойки из-под носа альфы, – ничего интересного для вас, господин, простой антидот.

- От каких ядов? – насторожился медик, – змеи, тарантулы или что?

- Он универсальный, – сквозь зубы выдавил Заки, – от всех ядов.

- Прямо от всех-всех? – усомнился Ран, – а если химическое отравление?

- Если отравление вроде яда, то поможет, – повел глазами Заки, – главное, успеть ввести. Сами знаете, есть стремительные яды, вроде укуса мамбы, когда кровь в венах сворачивается. Получаются тромбы, и «мангуст» может просто не успеть. Фактор времени и все такое, – пожал плечами Заки, – но у нас на Сабахе, слава Аллаху, таких змей нет, а со всем остальным он справляется.

- Прямо со всеми остальными справляется? – опять усомнился Ран.

- По крайней мере, Айдан-эфенди не нашел такого яда, где бы «мангуст» не справился, – опять болезненно поморщился Заки, – а он долго экспериментировал и даже одно время змей коллекционировал.

- Хм, – Ран хищно улыбнулся, – Кантарини за такое лекарство Айдану что угодно подарят, хоть новую планету. У Доминика мать, как кот Шредингера, то ли жива, то ли мертва. Ее отравили, а антидота так и не нашли. А яд, скорее всего, старый, а это значит, натуральный. И этот антидот натуральный, и скорее всего, если что и поможет, то именно он. Надо будет подсказать Айдану, он за такой флакон сможет получить у Кантарини все, что пожелает, любую вещь, любую услугу.

- Я думаю, Айдан и сам в курсе, – пожал плечами Заки, – они давно знакомы с семьей Ошая, но что будет, если вдруг антидот не сработает, а равновесие будет нарушено?

- А почему это гнездо пустое? – Ран ткнул пальцем в шестнадцатый, с виду пустой кармашек.

- Оно не пустое, – Заки с видом мученика достал оттуда небольшой флакончик, у которого горлышко и пробка были крепко обмотаны красной ниткой, – это «волшебные чернила».

- Ух ты, – обрадовался альфа, – Заки, а можно, ты мне его дашь, а я тебе верну такой же через две недели. У меня уже настаивается несколько флаконов, но именно сейчас меня бы такой флакон очень выручил.

- Это для личного пользования! – Заки стремительно спрятал флакон и быстро захлопнул саквояж, – получится у вас или нет, а случись что, и взять будет негде! Нет, даже не просите!

- Заки! Пожалуйста, мне ну очень надо! Пойми, дорога ложка к обеду! – Ран стал натягивать штаны, чтобы бежать следом, – пойми, Ошая привез врачей-наблюдателей, посторонние люди уже сейчас путаются под ногами в питомнике родителей и засовывают везде свои носы, я втравил родителей во все это, и после всего сброшу на их плечи иноверцев и чужеземцев!

- Только не надо брать меня на жалость, – насмешливо скривился Заки, – в этом эмирате к федералам привыкли за столько лет! Я понимаю, если бы речь шла о вашем дяде – эмире Саиде. Он федералов на дух не переносит, и даже автобусные рейсы в дни прилета экскурсионного лайнера запрещает. У вашего отца для приезжих вон пара высоток выстроена, чтобы им комфортно жилось, подумаешь, десятком людей больше, десятком меньше, на общее количество их никто и не заметит!

- Заки! – прикрикнул Альби и, добившись взгляда исподлобья, продолжил, – я не хочу тебе приказывать, но прошу как друга… Заки, не вредничай. Ну, что может случиться за две недели? А там дети больные…

- Подождут эти дети, – Заки отворачивался и, прижав саквояж к груди, пытался слинять из комнаты, – вон приезжие альфы жили здесь, и все хорошо, а дети эти столько лет жили со своей болезнью, и еще за две недели ничего с ними не случится…

- Заки, моему мужу необходима эта настойка! – Альби попытался добавить в голос стали, – надо, чтобы я приказал? Ты обещал слушаться и быть верным!

- А вы обещали, что только посмотрите на настойки и все! – Заки сделал пару шагов к двери, – ну что такое две недели? Дети как раз пообвыкнутся к нашим порядкам, тут время и пройдет.

- Заки!! – прикрикнул Альби, – я тебе приказываю!

- Господин Тигран, – юлил Заки, – ну будьте же благоразумны…

Но в ответ Ран с улыбкой протянул вперед руку, и Заки с причитаниями полез в саквояж, чтобы вложить в раскрытую ладонь маленький флакончик.

*

Провожать омегу рано утром вышло все семейство ад Мин. Ясмин держал за руку зареванного Бельчонка. Салах вынес корзинку со Златой и за ним ревниво наблюдала Дина, а Медвежонок уткнулся носом в бок Альби, обнимая его своими ручками.

- Может, останешься? – бубнил в бок Медвежонок, – братик Тигр будет ходить печальным…

- Альби, не уезжай! – Ясмин печально вздохнул, – в конце концов, это мой дом, и я не хочу, чтобы ты улетал! Поживи с нами до родов, ну, сколько там осталось? Айдан не имел права требовать, чтобы ты уехал! Мы с мужем хотим, чтобы ты остался! Ты – наша семья, и неважно, что там шепчут за нашими спинами, мы своих не бросаем! Оставайся! А любой, кто попробует шипеть на тебя, получит от нас дружный отпор! Я уже поругался с Айданом за то, что он устроил на твоем этаже! Это возмутительно!

- Он был в своем праве, – Альби погладил по спине и плечам Медвежонка, а потом поднял маленькую голову и поцеловал между сурово сдвинутых бровок, – не переживай, Медвежонок. Все хорошо, братик Тигр не будет сильно печалиться, у него много своей работы, но ты ведь присмотришь за ним, чтобы он хорошо кушал?

В ответ ему только тяжко вздохнули и поерзали носом по черному шелку уличной одежды. Бэль опять шмыгнул носом, и Альби протянул руки, чтобы Бэль обнял его с другой стороны.

- Прости, прости, это моя вина, – омежка виновато бубнил в шею, – я люблю тебя, как братика, я хочу с тобой дружить, но почему-то, чем больше стараюсь, тем хуже получается. Я то поругаюсь с тобой, то толкну, а сейчас я просто хотел, чтобы все были счастливы, а получилось, – Бэль тяжко вздохнул, пытаясь не разреветься, – прости, я так старался… жада Амин говорит, что я должен быть дружелюбен со всеми омегами брата, а иначе в вашей семье начнутся ссоры. Если бы я знал, что так получится, то я бы к ним и не подошел, и не разрешил бы им подниматься на мой этаж, но я думал, тебе будет приятно, если я буду дружить с ними.

- Бельчонок, как мне успокоить тебя? – Альби поцеловал влажную от слез щеку, – все не так страшно, как кажется со стороны. Просто все совпало и кажется ужасным, но мне и правда надо уехать. Ты же знаешь, скоро праздник, а у нас дома народу полно, и много новеньких, которые бросили свои дома и живут как сироты в ожидании счастливого будущего. Я не могу бросить их одних, без присмотра.

- Альби прав, – Ясмин подошел ближе и потянул к себе своих детей, – и у него, и у Тигренка много обязанностей перед общиной. Я рад, что они оба это понимают. Давай, Альби, иди, тебя уже заждались на улице. – Ясмин потянулся и поцеловал Альби в щеку, прежде чем тот закрыл лицо краем шейлы, – Айдан нам намекнул, что Совет скоро закончится, мы сразу выкопаем ангары и перешлем вам все оборудование. Грузовые шаттлы на орбите ждут только разрешения спуститься на планету. Мы приступим, как только уберут большой шатер.

- Спасибо, – Альби на мгновенье обнял Ясмина с детьми и сразу отступил, – спасибо за все. Я даже не представляю, как бы я жил без вашей любви и поддержки.

- Ну, что ты, – Ясмин улыбнулся, – мы тоже рады, что ты появился в нашей семье. Хани тоже сегодня улетает домой, он вышлет тебе все, что обещал, уже завтра. Он мне вчера все уши прожужжал о мелиорации песков вашего эмирата. Кстати сказать, хорошее название – Золотая чаша. Чаша – это очень символично и многообразно. Во многих религиях, у многих народов именно символ чаши связывают с образом плодородия, богатства, материнства, знания, просветления и прочими абсолютно положительными образами. Даже не могу представить себе более удачное название для нового эмирата.

- Хватит уже прощаться, – Салах передал Злату Дине и подошел к семейству, – отпустите уже Альби, там его все заждались.

Альби кивнул головой и пошел на выход. Салах вышел следом за ним. Там у омеговозки его дожидался Ран, отец махнул рукой сыну, и тот взлетел в седло, чтобы сопровождать омеговозку до шаттла. Салах подхватил омежку и поставил его на площадку транспорта, где уже сидели закутанные в черное пассажиры. Они коротко поздоровались, и Салах сразу отступил в сторону, чтобы не задерживать всех. Альби обвел взглядом напряженных спутников, и прежде чем сесть на свое место, погрозил пальцем.

- Перестаньте тиранить Хануна, мне еще черной хандры не хватало в доме!

- Да мы еще даже не начинали, – Мурат поправил кольца на тонких пальцах и переглянулся с Зинатом.

- Все будет хорошо, не переживайте, хасеки, – отозвался из-под шейлы Фатим, – мы знаем правила игры. Каждый получит только то, что заслуживает. И, кстати сказать, я рад, что мы возвращаемся домой. В гостях хорошо, но дома лучше.

====== Хлопоты новые и старые ======

Альби счастливо потягивался, стоя перед открывающимся люком. Он едва дождался, пока шаттл не перестанет плавно раскачиваться, опускаясь на опоры, и сам расстегнул ремни безопасности на своем кресле. Заки только руками махнул, когда омега пробежал мимо него, торопясь быстрее ступить на песок. У края откинутого пандуса стоял Иса и довольно улыбался. За его спиной стояла омеговозка и альфы, которые держали своих жеребцов под уздцы. Чуть дальше стояла туша грузового шаттла, из нее выгружали паллеты с ящиками, которые призывно пахли цитрусом. Похоже, из Золотого треугольника опять прислали фрукты. Семья помогала не только теплом сердец и советами, но и весьма ощутимо продовольствием. Хотя все присланные продукты проваливались как в бездонную пропасть, но Альби не унывал. Впереди у всех было много работы, истощенных людей следовало хоть немного подкормить.

- Добро пожаловать домой, хасеки! – Иса вначале радостно помахал рукой, а потом, будто опомнившись, церемонно поклонился, – летчики шаттлов связываются между собой. Вот и сообщили нам о вашем прибытии, чтобы мы смогли прислать за вами омеговозку и не задерживать вас на солнцепеке!

- Спасибо за встречу, – Альби подхватил подол абая, чтобы случайно не наступить, – Иса, надо предупредить агрономов, что прислал Хани, завтра прибудет шаттл со специально подготовленным компостом и отобранными на семена финиками для будущей рассады. Хани рассказывал, что у него в эмирате на праздники устраивают для детей праздничные посадки косточек. А потом их отправляют в парники, пока они не подрастут достаточно для высадки в грунт. Надо узнать, хватит ли парников, или потребуется срочно докупить еще сколько-то… Не хотелось бы, чтобы доброе начинание пропало из-за того, что мы не готовы.

- Я сегодня же найду их, узнаю точно, что именно им надо, и все сделаю в лучшем виде, не беспокойтесь, Альби-эфенди.

Иса достал из кармана блокнот и сделал себе пометку, Альби молча улыбнулся, такие блокнотики появились в эмирате как явное подражание ему, и это было неожиданно приятно, как некий подхалимаж, хотя у самого Альби блокнотик уже давно стал блокнотищем! Альби кинул внимательный взгляд на альф, они все были в новой одежде и новых сапогах, это радовало. Похоже, мастерские работают с полной отдачей, и сердце пело от предвкушения увидеть и пощупать все самому.

- Отец, скорее всего, прилетит завтра, – Альби увидел, как альфы чинно склонили головы в знак того, что услышали, и продолжил, – а мой муж через несколько дней, надо будет отправить в эмират ад Мин его шаттл.

К кораблю резво подъехал второй багги, оттуда высыпали дворцовые слуги в синих жилетках и, поклонившись омегам, бросились ко второму открытому люку, чтобы выгрузить и отвезти багаж омег. Заки тем временем выскочил вперед и проверил, все ли в порядке в присланной омеговозке, после этого спрыгнул обратно и помог Альби подняться внутрь. Пока остальные омеги со слугами рассаживались по диванчикам, альфы вскочили в седла и приготовились сопровождать драгоценных пассажиров. На удивление, Иса тоже оказался верхом и устроился ехать рядом с местом, где возлежал хасеки. Его странное поведение сразу стало понятно, как только омеговозка въехала в городские стены. Народу на улице было все так же много, но все люди улыбались и махали руками, крича приветствия Альби. Город был чистым, дома свежепобеленными, а вот на улицах были перетяжки веревок, с которых свисали цветные флажки и бумажные фонарики. Это было неожиданно празднично, и Альби не удержался от вопроса.

- Я отдал в мастерские старые платья, что остались от прежнего гарема, – Иса сразу приблизил своего коня к омеговозке, чтобы не кричать, – в мастерской из шелка нарезали флажков и раздали жителям, чтобы они сами их подрубили и украсили город. А кроме этого, я разрешил нарезать флажков из обрези, что оставалась от форм альф. Надеюсь, вы не будете ругать меня за самоуправство. Женщины в самом начале собирали всю обрезь из расчета на будущие латки, но я сказал, что не стоит собирать мешки с хламом, лучше пустить ее на благое дело. А чтобы разнообразить синие флажки, я перебрал одежду прежних омег и велел распустить на ветошь старые платья. Я оставил с богатой вышивкой, на случай если вы решите перешить их для наложников, а все прочие вынес в мастерские. В таких тряпичных завалах только мышей разводить по углам.

- Ты прав, Иса, – Альби крутил головой, пытаясь рассмотреть все сразу, – надо будет отправить в новый город старые матрасы и подушки, что были в казарме. После праздников пришлют оборудование для временного поселения строителей: палатки там всякие, навесы для общественных столовых и несколько больших шатров для организации мечетей и школ, а еще различные походные плиты и котлы, у меня есть перечень всего и спецификации, а еще примерный план организации такого поселения. Надо будет, чтобы те шаттлы с самого начала разгружали у нового города и, конечно, назначить старших, кто будет отвечать, чтобы палатки и шатры разбивали сразу на положенных местах, а не как попало!

- Поискать среди альф? – насторожился Иса.

- Скорее среди бет, – ухмыльнулся Альби, – надо будет вести учет привезенного и отданного под роспись, нам потом все это надо будет вернуть обратно. Оставим для альф общее руководство, а вот учет и контроль надо не упускать с самого начала.

- Хм, – задумался Иса, – на такое место кого попало не поставишь. Здесь нужен не столько кладовщик, сколько организатор. И такой человек должен пользоваться уважением и авторитетом среди людей и ад Сафи, и ад Сам, чтобы избежать впоследствии мелкого саботажа и прочих беспорядков.

- Я поговорю с отцом, но мне кажется, что мой муж возьмётся за общее руководство, а вот ему в помощь нужны толковые люди. Я видел, как создавался такой городок после землетрясения, поэтому знаю, как много там неучтённых вопросов, за которые кто-то должен будет взять ответственность. Много мелких вопросов наподобие организации питания. Я рад, что мы уже начали, но с прибытием палаток все придется делать по-новому, вернее, на новых местах. То же обустройство мечетей и школ, нельзя все сваливать на имамов и учителей. Кто-то должен озаботиться, чтобы взять на себя часть хлопот, и это не только натянуть шатер, но и решение бытовых проблем.

- Таких людей я постараюсь найти, – Иса достал из кармана блокнот, но сразу спрятал его обратно и крепко задумался.

Дворец встретил толпой людей, которые жались вдоль стен внутреннего двора и радостно гомонили. Похоже, люди сомневались, что омеги приедут до праздника, и теперь радовались, что могут похвастаться своими успехами. Альби первым спустился из омеговозки и сразу отправился к мастерским, минуя гарем и лабиринт питомника. Альфы сразу спешились и перестроились, чтобы сопроводить хасеки, куда ему угодно. Вначале Альби отправился на кухню. Все же, большинство вопросов у него было именно к питанию. Иса сразу распорядился, чтобы нашли старшего по кухне, и крупный шеф-повар бежал между плит, развязывая на животе фартук, на котором были потеки и жирные пятна. Оказывается, он помогал кондитерам делать украшения для праздничных десертов. Альби долго с ним разговаривал, время от времени сверяясь со своей книгой записей. Очень кстати, что именно этот шеф-повар буквально вчера вернулся с «дежурства» в новом эмирате и поэтому мог дать хасеки полный отчет и по дворцу, и по питанию во временном лагере строителей, так и живущих среди руин старого города. Отчет старшего повара дополнял Иса, он мог на память цитировать, чего и сколько было отправлено во временное поселение и какое предполагаемое количество людей там приходится кормить. Точного количества никто не знал, поскольку каждый день между двумя городами курсировали автобусы, которые возили мужчин и женщин туда и обратно. Очень кстати выяснилось, что там уже вовсю работают присланные агрономы и сделана разбивка парников и теплиц, а еще проведена оросительная сетка для молодых садов и уже обозначены места высадки саженцев. Осталось только дождаться, когда привитый молодняк пришлют из Золотого треугольника. Повар сразу уверил, что молодую зелень из парников уже отправляют в организованные столовые, и люди дожидаются, когда появятся первые овощи. Альби сразу принесли корзинку с пучками всевозможной зелени, что-то Альби мог опознать, но некоторые травки он увидел впервые. Шеф-повар сразу начал объяснять, что и куда используется, но Альби не слишком прислушивался, ему большее удовольствие доставляло видеть, с какой нежностью шеф-повар обнюхивает каждый пучок и блаженно закатывает глаза, поясняя, чем именно та или иная травка знаменита и для каких блюд используется. Заки пришлось забрать книгу у Альби и достаточно шумно захлопнуть ее, чтобы заткнуть фонтан красноречия шеф-повара и ненавязчиво напомнить, что омега здесь достаточно долго стоит, а он, между прочим, с дороги, да еще беременный, и для лекции можно будет найти более подходящее время. Шеф-повар смутился как подросток, сразу нарявкал на подчиненных, которые развесили уши и забыли о своих обязанностях. А у кого-то, похоже, мясо подгорает! Альби понимающе покивал головой и отправился дальше. Его с радостью дожидались в каждой мастерской и сразу как дети начинали хвастаться, что они сделали и какие они молодцы, что у них все получилось. Кожевенники уже получили новую кожу от соседей и довольно хвастались, что успели нашить новые сапоги не только всем взрослым воинам, но и большей части подростков. Они спрашивали, стоит ли ремонтировать старую упряжь и изготавливать новые седла, или достаточно подновить то, что есть. Альби настаивал, чтобы новые седла были обязательно сделаны, но вот, сколько и кому их менять, оставил на усмотрение эмира. В конце концов, это дело альф, но какое-то количество новых седел должно быть обязательно. Альби помнил, что Ран предпочитал старое седло, да и сапоги с потертой подошвой и дырочками от костра надевал с большим удовольствием, чем парадные сапоги, расшитые яркими цветами. Так же темы для разговора находились и в других мастерских дворца. В ковровой мастерской уже разобрались со стопками старых ковров. Часть перерезали на дорожки и коврики и, подшив края, разложили на новые места, часть ковров раздали по мечетям, а некоторые до сих пор ремонтировали и реставрировали, потому что не следует отдавать из дворца рухлядь. Альби с удовольствием прошелся по другим мастерским, посмотрел на работу жестянщиков. Они занимались ремонтом металлической посуды и изготовлением новой, но кроме этого, они делали фонари для украшения дворца и размещали их на склады. Иса сразу озадачил Альби вопросом, стоит ли продолжать покупать фонари у ремесленников в городе, но Альби махнул рукой, пока для ремесленников это единственный заработок, а вот новый дворец будет намного больше старого, так что пусть еще делают. Хорошо, когда у людей есть работа, в крайнем случае, будут украшать уличные светильники в новом дворце. Альби смотрел на светлые лица людей, которые радовались новому дню и предстоящей работе, и только в швейной мастерской женщины недовольно поджимали губы и опять шипели друг на друга. И все из-за того, что в мастерской лежали стопки готовых белоснежных рубашек, украшенных разнообразными вышивками. Стоило Альби войти, как старшие мастера бросились к омеге в поисках справедливости. Все отрезы были уже собраны у мастериц и буквально сегодня утром закончен пошив последних рубах, только вот определить лучшую вышивку так и не получилось. Нет, конечно, дворцовые мастера очень придирчиво рассматривали и лицевую сторону вышивки, цепляясь к ровности стежков, и не менее требовательно рассматривали изнанку, с узелками и закрепами, и они смогли сами выбрать достойные вышивки, но только вот таких работ было очень много. Омеге показали отложенные стопки с «простыми вышивками», где женщины делали скромные узоры и небольшие цветочные орнаменты. Достаточно строгие, и как по вкусу Альби, очень подходящие для альф, но там же была и стопка рубашек, где над вышивкой старалась явно не одна женщина. Альби рассказали, что в погоне за призом несколько женщин объединялись и вышивали одну рубашку, заранее договорившись о дележе наградных денег. Это было немного нечестно по отношению к остальным, но все же, размер вышивки был намного большим, и цветы явно побогаче, и у такой работы было больше шансов получить призовое место. И как же быть? Как поступить, чтобы выбор был справедливым по отношению ко всем и чтобы никто не мог сказать, что работу мастериц ад Сафи поставили выше, чем вышивку женщин из ад Сам.

- Да, проблема, – задумался Альби, – даже не знаю, что делать. Но мне кажется, что победителей в этом конкурсе должны выбрать сами альфы. В конце концов, эти рубашки делали для них. Давайте сегодня раздадим рубашки, а на празднике альфы сами скажут, какие рубашки самые красивые. Они не будут знать, кто их вышил, и поэтому никто не сможет сказать, что судьи были пристрастны. И, более того, вы сами не будете знать, кому попадет та или иная рубашка, сотнику или простому воину, и никому не будет обидно, что ему досталось то, что досталось.

Женщины вначале загомонили, кто-то соглашался, кто-то протестовал, ведь это не дело, если у простого воина рубашка окажется с лучшей вышивкой, чем у того же сотника, но Альби остановил крики движением руки.

- Каждый альфа для нас – родной сын, и пусть воля Аллаха рассудит, кому что носить! Давайте дружно каждая возьмёт из каждой пачки по несколько рубашек, и пойдем в казармы, а там сами разложите рубашки по кроватям, и пусть на праздники наши альфы будут самые красивые, а мы на них будем смотреть и любоваться!

– Но надо выбрать хотя бы две рубашки, – хитренько улыбнулась одна из женщин, – для эмира и наследника. Они ведь тоже наши альфы.

- У них достаточно своей праздничной одежды, – помахал пальцем на хитрулю Альби, – ради конкурса им придется надеть простые белые рубашки, чтобы никто не мог подхалимничать и выбирал рубашку, а не альфу! И потом, нечего на моего мужа смотреть, я может, ревную! – женщины рассмеялись, а Альби постарался стать серьезней. – Успеете до праздников сшить еще две рубашки? Хорошо, а теперь разбирайте рубашки из каждой пачки, так, чтобы все оказалось вперемешку, и пошли к казармам.

Так и поступили. Женщины сразу бросились к стопкам рубашек и набрали в руки, сколько могли утащить, а остальные рубашки подхватили слуги, которые ненавязчиво крутились рядом.

- Только сам в казармы не входи и руками рубашки не трогай, – дернул за платье Заки, заметив, что Альби тоже решил помочь в этом деле, – пожалей альф. После вашего с селафь визита в казарму альфы там пару ночей спать не могли, даже ароматические травы не помогли. Старшие устроили молодым ночные учения в пустыне, пока запах не перебился другими вещами.

Альби кивнул головой, что услышал, и возглавил процессию. Альфы все прекрасно слышали через открытые окна, поэтому без вопросов проводили женщин до казарм и удостоверившись, что внутри никого нет, позволили женщинам войти внутрь. А Альби остался в тени ближайшего дерева под конвоем альфачей, которые довольно жмурились как сытые коты.

- Заки, ты ведь видел казармы в первый раз, – Альби тяжко вздохнул от распиравшего его любопытства, – зайди внутрь, посмотри, как все изменилось, а потом расскажешь.

Заки поиграл в гляделки с альфачами, и только когда те надулись, как жабки, ехидно фыркнул и степенно отправился в открытые двери казармы, где слышались женские голоса. Альби крутил головой, рассматривая внутренний альфий двор. Он был выметен, а в тени стен мелькали силуэты людей. Где-то слышалось ржание. В глубине мелькнул бок грузового багги, откуда стали сбрасывать спрессованные тюки зеленых кормов. Альби сразу набросился с расспросами, как животные едят такие корма. Альфы переглянулись между собой, а потом один, смущенно запинаясь, стал отвечать, что кони рады такому лакомству, хотя в основном все зеленые корма достаются небольшому стаду молочных коз, которых прислал эмир Саид ад Мир. Они должны со дня на день разродиться и поэтому все не знают, как их еще побаловать, лишь бы все прошло благополучно.

- А яйца соколов прислали? – вдруг вспомнил омега.

- Они в инкубаторе, – с придыханием вздохнул альфач, – ждем-не дождемся. Для птенцов уже все приготовили, и гнезда, и голубей с мышами наловили. Прямо аж сердце замирает, когда наконец увидим птенцов.

- Хорошо, – Альби открыл тетрадь и стал выискивать запись о козах. Вроде, обещали прислать козлят, а прислали взрослых коз, и беременных вдобавок.

- Упертые бабы, – выскочил из казармы Заки.

- Что случилось? – заволновался Альби.

- Они обнаружили у некоторых кроватей деревянные сундуки, решили, что это кровати сотников и стали выбирать на эти кровати рубашки понарядней, – Заки возмущенно передернул плечами, – я попытался с ними объясниться, но они, как иные омеги, такие же своевольные и упрямые.

- Не понимаю, о ком ты говоришь, – Альби похлопал ресничками, – вот я, например, очень послушный. Ты попросил меня не заходить в казарму, и я терпеливо стою и жду от тебя отчет.

- Простите, господин, – Заки скрыл усмешку и сразу стал рассказывать, как изменилась казарма изнутри. – Стены и потолки побелены, светильники свисают в проходах между кроватей. Новые матрасы и красивые покрывала. Коврики на полу и занавески на окнах. Все достаточно миленько получилось.

- Хм, миленько… – Альби постучал шлепкой по брусчатке, а потом развернулся к альфе и строго спросил, – ну, а вам-то как?

Альфач вначале растерялся, а потом опустился на одно колено, прижав руку к груди, и склонил голову. Следом за ним опустились и оставшиеся трое альф. Альби даже оторопел. А вот словами сказать?

- Э-э, ладно я понял, – Альби нырнул за спину Заки, – может, надо чего? – Ответом был только, как показалось Альби, тяжкий вздох, – ну ладно, если решите, что надо, то скажите Заки, он мне передаст. Заки, а теперь к медикам.

Альфы сразу поднялись и, скрывая улыбки, отправились за маленьким омегой, который уточкой семенил по двору. Следом за альфами шли слуги. Кто-то нес складной стульчик, кто-то кувшин с водой, кто-то опахало. За ними зорко приглядывали личные слуги Мурата и Фатима. Альби на ходу открыл книгу и поискал нужные страницы. Что там по списку? Ага. Оборудование для стоматологов и профильный специалист. Врачи, что прилетели с медицинскими модулями, были специалистами широкого профиля. Они менялись с коллегами, которые дежурили на стройке, и могли сделать несложную операцию в полевых условиях или провести диагностику состояния здоровья, используя оборудование медицинского модуля. Для более серьезных случаев нужно было специальное оборудование, палаты и кабинеты врачей вместе с лабораториями. Хотя бы минимальными для климата Сабаха. А для этого надо было строить больницы… Альби споткнулся, зацепившись за порог. Заки едва успел подхватить его за локоть и попытался забрать из лапок толстый блокнот. А потом шипел на омегу, чтобы он лучше смотрел под ноги. Они зашли на территорию альф в помещения, где они ели и отдыхали по вечерам. Оно было сквозное и заканчивалось у входа в лабиринт. Альби сразу притормозил и стал оглядываться. В углах большого помещения горели светильники. Под стеной стояли строительные леса и там, похоже, продолжали белить потолки. Неподалеку валялись сваленные в кучу матрасики и валики, которые здесь подкладывали под локоть. В отличие от цветных шелковых подушек гарема они были полосатые, как арестантская роба и, похоже, с латками от длительного использования. Альби было решился подойти, чтобы рассмотреть, но в его локоть опять вцепился Заки и покачал головой. Альби сразу вспомнил про омежий запах и приватность альфьего быта, и, тяжко вздохнув, отправился в сторону лабиринта. Альби всегда терялся в лабиринтах, а тут, среди практически одинаковых дверей и поворотов коридора он терял все ориентиры. Одни двери были открыты настежь, другие надо было открывать. Под ногами были затоптанные до основы дорожки, а в некоторых углах высокие жестяные вазы с красивой чеканкой или небольшие столики с каменными вазочками. Вернее сказать, вырезанными из цельного куска какого-то камня. Как правило, приятной расцветки и с красивыми разводами, размытыми, как муар на ткани, или ярко выраженными и контрастными, как трещины. Под потолком змеились провода, на которых время от времени свисали веселые плафончики с лампочками. После очередного поворота Альби увидел пластик медицинского модуля и одновременно до носа долетел запах антисептика. Почему-то вспомнились Энди и медучилище, а еще свои умопомрачительные планы стать стоматологом. Альби поправил под мышкой сползающий блокнот и стукнул по рукам Заки, который в очередной раз попытался его забрать. Ну уж, нет! Это его блокнот и он сам будет его носить! Мало того, что шипит и пытается командовать, так еще и родное забирает! Заки заглянул в щелочку и сразу распахнул дверь. Внутри были только медики, которые в отсутствие пациентов пили чай из маленьких пиал. К радости Альби, там обнаружилось двое новеньких. Они были из тех студентов, что учились вместе с Раном и жили в кагале. А еще, они вместе были на седьмом в муниципальной больнице и однажды вместе побывали в спасательной экспедиции у разрушенного землетрясением города. Альби уступили самый удобный стул и, налив в пиалу травяного чая, стали «вспоминать былое», рассказывая трем оставшимся медикам (и альфам со слугами, которые, не скрываясь, грели уши под дверью), как все было на Земле. Вспоминали, как волонтерили на седьмом и как ездили на руины города. Как там было трудно и страшно, а еще пыль везде и мелкие камешки и в одежде, и в еде. Конечно, вспомнили и сестру Мари и в тишине помолились за ее душу, каждый своему богу.

- А я помню Альби еще когда он был Томом, я его увидел, когда господин Тигран его на свой назр привел, – один из медиков важно покачал головой, – мне тогда показалось, что ему лет 12. Еще помню, подумал, странно, что господин ведет за руку пациента, наверное, чтобы не убежал. Такой худенький был, с явной дистрофией. Щеки запавшие, синие круги вокруг глаз, ручки-ножки как тоненькие веточки, но зато ершистый! Так на альф зыркал, что те боялись подойти познакомиться. Казалось – одно неловкое слово, и из лапок коготки выскочат, как у котенка, и он все лицо исполосует в мясо.

- Неправда, – надул губы Альби.

- Правда, правда, – подхватил второй медик, – ты вначале никому не улыбался и никого к себе не подпускал. Стоило подойти тихо, так ты резко разворачивался и так взглядом прижигал, как будто прицеливался, как броситься и укусить. Только господин с тобой спокойно разговаривал, а еще, когда ты его за руку держал и из-за его спины выглядывал, как боец из дота, как будто неприятелей оценивал.

- Я вначале очень боялся, – покаянно сознался омега, – в первое время все ждал, когда вы ругаться начнете, а вокруг все такие вежливые «спасибо-пожалуйста», и альфы друг с другом не дрались и не подначивали, а когда увидел на теле Тиграна много шрамиков, то вообще не знал, что и подумать.

- Да, – протянул один из медиков, – на Земле омегам жизнь совсем не сахар…

- После того, как эмир Маджид казнил свой гарем, не говорите мне, что на Сабахе омегам жизнь прямо мед.

Кто-то из медиков поперхнулся чаем и за столом возникла было неудобная пауза, но Альби вытащил из-под себя блокнот и, найдя нужную страничку, стал как ни в чем не бывало выспрашивать интересующие вопросы. Оборудование и расходные материалы закупал Ран. Он же договаривался и с врачами, но Альби хотел удостовериться, что все завезли и уже установили, а заодно узнать, когда начнут работать. Но тут выяснилось, что пациентов у стоматолога нет! Никто не хотел лечить зубы. Если зуб болел, то его удаляли. Полный комплект зубов был, как правило, или у детей, или у молодых людей. Из взрослых никто не хотел вставлять зубные протезы. Альфы спокойно восприняли, когда им на первичном осмотре удаляли осколки зубов или ставили временные пломбы, но вот восстанавливать утраченное? Вот еще! Они же не омеги!!

- Я поговорю с отцом, – поджал губы Альби.

- У него тоже зубов не хватает, – наябедничал врач, – могу показать карточку!

- Я вам верю на слово, – сделал пометку в блокноте омега и задумался, – зубы – это очень важно! Я обязательно объясню ему это. Они нужны в первую очередь для пережевывания пищи, а не для красоты, это важно для того же желудка! Еду надо тщательно пережевывать, а не глотать кусками!

Медики плавно перевели разговор на самочувствие самого Альби, ненавязчиво напомнив ему, что его будут осматривать местные повитухи. Они даже могут посоветовать толковую женщину с дочкой, а если он хочет врача-омеголога, то придется лететь в эмират ад Мин. И там тоже его будут осматривать женщины-акушерки, а они, как мужчины-беты, даже будучи врачами, не имеют права прикасаться к его голому телу. И если, не дай Аллах, что случится и им придется его обследовать, то только через платье, и при этом в присутствии слуг и, желательно, мужа.

- Я себя великолепно чувствую, – пожал плечами омега, – с повитухой знакомиться еще рано. У меня впереди еще два месяца! Я еще успею подумать о родах, а пока меня больше праздник интересует!

Медики сразу с восторгом стали рассказывать о приготовлениях в городе. На площади у дворца строится помост, где будут проводить конкурсы и заодно поздравлять победителей. А на стенах дворца делается беседка, откуда омеги смогут смотреть за джигитовкой и прочими выступлениями альф. Все врачи были родом из ад Мин и с радостью вспоминали, как проходят праздники у них в эмирате. Как они, будучи детьми, участвовали в конкурсах по чтению Корана и с учителями готовили сценки из святой книги, и как переживали во время выступлений.

- Время ужина, – Заки скользнул внутрь помещения и многозначительно повел бровями.

Альби сразу стал со всеми прощаться и попросил подготовить материал для лекции, которую надо будет прочесть местным жителям о пользе лечения зубов и чудесах протезирования. С ним, конечно, соглашались и обещали сделать наглядные пособия, чтобы объяснить местным, что не надо бояться и стесняться, ведь речь идет в первую очередь о здоровье, хотя о красоте тоже забывать не стоит. Хотелось еще зайти в питомник, но Заки напомнил, что уже вечер, и не стоит будоражить детей неожиданным визитом, тем более, что завтра снова будет день. Да и питомник за ночь никуда не денется и завтра будет на том же самом месте, с теми же самыми детьми и с теми же самыми проблемами. В коридоре пахло едой и время от времени сновали слуги с подносами.

- Я осмелюсь напомнить по поводу еды, – Заки придержал Альби за локоть перед дверью в гарем.

- Я помню, ничего не есть и не пить из чужих рук, – вздохнул Альби, – только из твоих и Ради.

Заки, успокоившись, открыл тяжелую дверь с засовом и проводил Альби до его гостиной. Там все было как прежде. Ковры, подушки, низкие столики и, конечно же, громадный аквариум у стены. Альби подошел и тихо завис, наблюдая за неторопливой жизнью морских обитателей. Медуза все так же лежала на дне, шевеля синими ножками, креветка пряталась в зеленых водорослях, а рыбки плавали между кораллов, осторожно огибая актинии. От аквариума Альби отвлекли омеги, которые пришли поужинать в дружной компании. Фатим сходу сообщил, что побывал в питомнике и там все тихо и спокойно. Воспитатели спрашивают, можно ли будет биби из питомника участвовать в городском конкурсе чтецов Корана или для дворца проведут собственный конкурс? Альби спросил мнения у Мурата, потом у Фатима. Мурат был против, чтобы «городские» соревновались с «дворцовыми», а Фатим настаивал, что дети везде одинаковые и будет нечестно лишать их такой возможности проявить себя. Они препирались до конца десерта, а потом Альби выдал идею, что стоит провести до праздника конкурс внутри дворца, а вот победителей выставить на городском конкурсе. Пусть соревнуются за основные подарки, а для внутреннего конкурса хватит и конфет с красивыми наборами ручек и карандашей. И все будут в выигрыше. Со стороны дворца выставят на конкурс детей, которые уже попробуют себя в соревнованиях, да и выступать от дворца будут лучшие из лучших, так что сплошные плюсы. Альби устало зевнул. Хотя по внутренним часам время было как бы послеобеденное, но темень за окном и избыток впечатлений утомили омегу, и тот отправился в спальню, пожелав всем спокойной ночи. К его радости, на кровати его дожидался плюшевый заяц. Альби аж взвизгнул и бросился обниматься с любимой игрушкой. В отсутствие Рана заяц был очень к месту! Хоть будет с кем пообниматься ночью! Ради, довольно сверкая глазками, сообщил, что буквально вчера закончил работу по восстановлению игрушки и хорошо, что он взял ее в ад Мин, потому что там можно было достать недостающий наполнитель, да и шарики, которые утяжеляли лапки, в том эмирате было без проблем найти и заказывать отдельно не пришлось. Альби попросил Ради напомнить ему завтра поговорить с воспитателями, чтобы здесь тоже учили детей шить именно на игрушках, это будет и интересно, и полезно со всех сторон. Заки помог переодеться вялому от усталости Альби, тот с трудом выпускал зайца из рук, пока с него снимали платье, и потом, когда надо было просовывать руки в рукава ночной рубашки. Зато потом вцепился в зайку, да так и заснул, как в первую ночь в комнате Рана, легко и беззаботно.

*

Проснулся Альби от птичьего пересвиста и не сразу понял, где находится. Темная витая мебель и белый балдахин у кровати. Ажурная темная решетка на окнах вместо стекол и развевающаяся от сквозняка тонкая штора. И только заяц в руках был родной и знакомый. А потом сразу вспомнился перелет, мастерские, медики и медуза в аквариуме.

Альби, зевая, отправился в хамам. Спросонья хотелось принять душ, но расторопные банщицы его помыли и заодно вымыли голову, а потом так долго сушили волосы, что Альби опять чуть не заснул сидя. Заки предложил вернуться в кровать и еще поспать, но оставалось еще много вопросов, с которыми хотелось разобраться как можно быстрее, поэтому он отмахнулся от Заки и поплелся в гостиную. Там его ждали Ради с подносом еды и омеги, которые уже давно проснулись, но не садились завтракать, дожидаясь Альби.

Оказалось, что птички, что разбудили Альби, были канарейками, их Маджид подарил Фатиму, пока они были в ад Мин. Разговор сразу перескочил на эмира, которого ждали к обеду. Если Маджид вылетит сразу после раннего намаза, то успеет до обеда, и тогда они смогут пообедать вместе. Но возможно, эмир сразу отправится по делам подготовки к празднику, и тогда вопрос, будет ли он к ужину в гареме или останется с альфами? Мурат с Фатимом осторожно спросили, нужна ли хасеки помощь, и благодарный Альби сразу отправил их в разные концы города с заданиями. Надо было посмотреть своими глазами, что происходит в новых школах, но основной просьбой Альби было присмотреться к людям в городе. Все ли тихо и спокойно? То, что люди кричали приветствия на улице, в глазах Альби не было показателем хорошего отношения людей к переменам. Наложники посмотрели на Альби в надежде, что и им дадут задание, и они смогут выйти из дворца, но Альби напомнил Хануну, что тот на праздник должен прочитать господину что-нибудь из Корана, а Махир, быстро сориентировавшись, сказал, что хотел бы позаниматься с учителем музыки, чтобы выучить пару новых мелодий, и спросил разрешения выйти в питомник. Альби только пожал плечами, питомник считался частью гарема и туда можно было ходить хоть каждый день, не спрашивая разрешения. Он был рад, что эта парочка будет при деле и за ними не надо будет приглядывать, как за детьми. После этого с чистой совестью отправился к Исе. Он присылал конфеты к празднику для детских конкурсов и привез много мелких вещей, которые должны были стать призамина конкурсах, и надо было узнать, как именно все это передать устроителям и как все будет происходить. Очень не хотелось краснеть, если забудется какая-нибудь мелочь на самом празднике. Ран передал вместе с ним призы для альф. Там были и деревянные сундуки, и украшения на сбрую коней. В качестве главных призов Ран собирался раздать несколько клинков наследников, которые так и валялись у него в сундуке. Клинки были нарядные и часто с именами вроде «Молния» или «Слеза пустыни», но Ран каждый раз морщился, когда брал их в руки. Он не хотел иметь это оружие в своей коллекции, а оставлять пылиться в закрытом сундуке было, по его мнению, неправильно, и поэтому он решил раздать хорошее оружие хорошим воинам. В каждом конкурсе будет победитель и там, главное, смотреть, чтобы все клинки не попали в руки одному воину, а то получится некрасиво. Поэтому он не стал объявлять, какие именно призы будут в том или ином конкурсе. Альби в этом отношении было проще. Количество конкурсов и номинаций было известно заранее, а на случай, если вдруг двое займут одно и то же место, имелся небольшой запас красивых вещей, которые можно было подарить. Конфет тоже было с запасом, и Альби настаивал, чтобы каждый ребенок получил угощение, вне зависимости от призового места. Хорошо, что Иса давно жил в ад Мин и прекрасно знал, как организовываются такие праздники, и как мог пытался успокоить явно волнующегося омежку. Альби до обеда просидел у кастеляна и вышел от него немного успокоенным. Ну и правда, везде полно умных взрослых людей, для них подобные праздники едва ли не рутина, а он пытается изобрести велосипед и переживает, чтобы он поехал… Маджид не приехал до обеда, зато старшие омеги были переполнены впечатлениями и как дети перебивали друг друга, делясь эмоциями. Если судить по их рассказу, то в каждой школе не было свободного места. Все парты были заполнены и вместо одного ученика за ними сидели по двое, а остальные дети сидели на полу и держали учебник на коленях. Детей было так много, что в классах не было свободного места, чтобы пройти, и учитель практически стоял у доски и имел возможность сделать только пару шагов вдоль нее. Альби сразу сделал отметку в блокноте выпросить у Ясмина еще учителей, хотя на начальном этапе обучения совсем не обязательно, чтобы они были со специальным образованием, в их ситуации будет достаточно и просто толковых грамотных людей, главное, чтобы они могли научить читать всех желающих.

- Надо будет разделить классы по возрасту учеников, – вздохнул Альби, – отделить подростков от малышей. Может, попросить учителей из питомника, чтобы они хотя бы по паре часов помогали в школе?

- Я поговорю с воспитателями и учителями в питомнике, – кивнул головой Фатим, – у нас работники в питомнике из двух эмиратов и вполне можно половину отправить по школам без ущерба для остальных биби.

Фатим сразу начал разговор с Муратом на предмет, кого оставить во дворце, а кого отправить работать в школу. Альби слушал их вполуха, а сам прислушивался, не послышится ли звук приземляющегося шаттла? Очень хотелось поговорить с отцом по поводу зубного врача и протезирования. Он, как эмир, должен показать пример своим братьям! Что это за глупости, что только омегам нужны целые и красивые зубы? Но Маджида не было и к ужину. Альби даже стал переживать. Что же могло случиться, что отец задерживается? Он ведь практически обещал, что вылетит на следующий день. Ближе к ужину Альби сообщили, что все козы благополучно разродились, и он отправился посмотреть на козлят. Они были славные, с мягкой шерсткой и блестящими глазками. Они смешно блеяли и пытались скакать как заводные игрушки. Альби насмотрелся на милашество и нагладился малышни, и тут его настигло известие, что в инкубаторе появились птенцы, Альби, конечно, захотел посмотреть и на них. Но они не были такими же симпатичными, как козлята. Птенцы были страшненькие и совсем не милые, но зато альфы танцевали от счастья, и это в глазах Альби стоило намного дороже кудрявой шерстки. На следующее утро Альби проснулся до рассвета от того, что слуги бегали по двору, а Фатим распекал кого-то за леность. Это было необычно, и Альби приподнялся на локте, чтобы выглянуть в окно, не вставая.

- Эмир Маджид только что прилетел, – Заки появился рядом и поправил одеяло, – спи. Еще рано вставать. Эмир моется перед первым намазом, а потом помолится с побратимами.

- Что-то произошло? – Альби присмотрелся к Заки, тот выглядел обеспокоенным.

- Ошая закрыл собрание Меджлис.

- И что?

- Он высказал мнение, что эмиром должен быть достойный альфа. Кровь, конечно, не водица, но отнюдь не все наследники достойны принять эмирскую чалму. Мало того, что не каждый эмир послушен его воле и отнюдь не всех наследников отправляют на учебу на Землю. Ошая гневался, что его заветам не следуют. Кровь правящих династий становится жиже, – Заки перекривился, – некоторые эмиры безграмотны и слабы, как воины. Не все решается с помощью меча, но сами эмиры знают, кто из их соседей носит чалму только потому, что вырос под крылом отца. Сколько наследников бестолковы и кроме гонора и амбиций ни на что не способны? И им вверять эмирскую чалму? Хотя вся их заслуга в жизни только то, что родились в гареме отца. Почему эмиры, не имея собственных наследников, не берут наследниками воинов из своего дворца? Они настолько слабы, что боятся переворота? Кого поддержат альфы, если воин бросит вызов своему эмиру?

- Рану грозит опасность? – насторожился Альби, – прости, я спросонья с трудом соображаю…

- Нет, – Заки нетерпеливо махнул рукой, – Тигран – Страж пустыни! Если с ним в пустыню отправились, потому что он наследник, то вот вернулась сотня за своим лидером. Поэтому и отправилась с ним, когда он оставил род. Альфы следовали за своим вожаком, и они в нем не сомневаются. Тут дело в другом…

- Заки, я бы в тебя кинул подушку, но она тяжелая, – Альби стукнул рукой по одеялу, – что случилось?

- Дирбас после объявления воли Ошая бросил вызов эмиру Сабиру ад Сахья и убил его в ритуальном поединке. Малый Совет согласился, что дуэль была честная и Дирбас получает эмират по праву меча. Теперь он стал эмиром Дирбас Дауд ад Сахья ибн Тигран.

- ад Сахья? – растерялся Альби, – это не тот, наследника которого Ран убил после того, как Инсар прислал нам трупы омег? А потом его отец на ювелирной выставке что-то вякал, а после просил прощения?

- Да, – Заки кусал губы, – Сабир всегда был слабым, но очень амбициозным альфой. Он время от времени воевал с соседями, но вместо него всегда воевали его «тени». Дирбас был одним из таких телохранителей и во время боя потерял руку, спасая своего господина. Сабир как бы наградил его, но когда тот стал левшой и вернулся к своим обязанностям, то затаил зависть. Ведь даже будучи левшой, он был лучшим мастером, чем эмир. Дирбасу пришлось покинуть свой родной эмират и странствовать с караванщиками, пока не столкнулся с Тиграном. Ну, а дальше ты сам все знаешь.

- Э-э-а-а, – Альби пытался сложить два и два, – а как же операция и новая кисть? Он ведь с колпаком на руке до сих пор? Или его уже сняли?

- Нет, Дирбас бился левой рукой и победил. А когда эмир попытался выставить против Дирбаса своего телохранителя, альфы отказались, ссылаясь на слова Ошая, что должен побеждать сильнейший и достойнейший. И вот Дирбас стал эмиром.

- А-а-а, – Альби стал выбираться из кровати, – а как понимать эту концовку ибн Тигран? Он что, заявляет, что он наследник Рана?

- Нет, он скорее признает его своим отцом.

- Разве это не одно и то же?

- Нет, Дирбас стал эмиром, а наш Тигран до сих пор наследник. Но Тигран был секундантом Дирбаса на дуэли, и когда тот убил Сабира, то первый поздравил его с победой. У альф нет ветки родителей – они называют только принадлежность к роду. Второе имя эмиров берется всегда из имен пророка. Он взял Дауд, а вот вместо имени отца он спросил у Тиграна разрешения назваться его сыном, и тот разрешил. Вот и получилось Дирбас Дауд ад Сахья ибн Тигран.

- Так, – Альби спустил ноги с кровати и потер лицо, – я понял, что ничего не понял. Заки, а теперь еще раз и помедленней. Как я понимаю, у нас появился новый родственник? И что теперь?

====== Переполох ======

- А где Айдан? – Альби с интересом смотрел, как в пустой двор въезжают верховые альфы, которые отправлялись к шаттлу встречать наследника, – не подумай, любимый, я очень рад твоему приезду, но я ждал селафь.

- Айдан улетел с Дирбасом, – невозмутимо сообщил Ран и с удовольствием наблюдал, как от растерянности у супруга открывается рот и глаза становятся круглыми, как у рыбки.

- Айдан? – Альби от удивления чуть не сел на пол, – он что, признал в Дирбасе свою пару?

Тигренок довольно рассмеялся и, подхватив на руки любимого супруга, отправился в гарем. Очень хотелось поцеловать ненаглядного, обнять и обнюхать всего с ног до головы. Запах Альби раз от раза становился все призывнее и притягательнее. Ну, хоть бы на руках поносить, чтобы унять тактильный голод. Заки предупредительно распахнул дверь гарема и сразу захлопнул, чтобы никто не увидел, как наследник срывает со своего супруга шейлу. Губы Альби были мягкими и податливыми, Ран не торопясь пил с них дыхание, как изысканный нектар. Так сладко! Как родниковая вода в пустыне. Не напиться и не отпустить из жадных рук. В сознание Ран пришел, только услышав вежливое покашливание. Скосив глаза, он заметил нескольких омег во дворе, со стоном отпустил вожделенные губы и прижал к себе обмякшего супруга.

- Салам, уважаемые, – Ран кивнул взрослым омегам, которые рассматривали его непривычно оценивающими взглядами, – я думаю, до вас уже дошли слухи о Дирбасе? – уточнил альфа, и заметив, как омеги часто закивали, довольно улыбнулся. – Давайте поговорим в гостиной, чтобы я мог ответить на все ваши вопросы и избавиться от непонимания в самом начале.

Ран опять подхватил ослабшего супруга и, занеся в гостиную, посадил на подушку, после этого сел рядом, прижавшись бедром и приобняв со спины за располневшую талию. Омеги довольно поблескивали глазками и рассаживались кружком, чтобы не пропустить новости.

- Я думаю, вы уже в курсе, что Дирбас стал эмиром? – Ран кивнул сам себе, – он стал эмиром по праву меча. Это старый обычай, но сами эмиры как-то давно уже подзабыли об этом праве сильного, и подобная дуэль многих вогнала в шок. Как правило, альфы относятся к эмиру, как к отцу, и никому не приходит в голову восставать против его власти и решений, поскольку, для начала, их так воспитывали, и потом, восстать против эмира – это сродни предательству, и отнюдь не все альфы согласятся с доводами предателя. Кроме того, каждый эмир может выставить на ритуальных дуэлях против такого отступника столько альф, сколько сочтет нужным. И когда противник, как бы силен он ни был, будет измотан в поединках, выступит сам. Как правило, такое больше смахивает на казнь.

Поэтому прежде чем кидать вызов эмиру, следует быть уверенным, что альфы-побратимы тебя поддержат. Но, как правило, каким бы плохим ни был эмир, но всегда найдутся альфы, что будут поддерживать его, и в случае, если в казарме начнутся разговоры о смене власти, они сразу докладывают эмиру и у того появляется несколько вариантов, как избавиться от смутьянов. Но разговор сейчас не об этом. Когда Дирбас при первой встрече рассказывал мне свою историю, он старательно обходил имя господина или название эмирата, а я не настаивал, поскольку не считал это важным. Но буквально вчера после того, как Ошая высказался на Совете Меджлис, из большого шатра выскочил эмир Сабир и так случилось, что он столкнулся со мной, буквально налетев на меня из-за поворота. Вместо того, чтобы извиниться как вежливый человек, он набросился на меня с обвинениями, что я не даю ему прохода и подкарауливаю «по углам». Ран насмешливо покачал головой и пожал плечами, выражая этим всю гамму эмоций на нелепые обвинения.

- Рядом со мной был на тот момент Дирбас, мы фактически дежурили под шатром вместе с другими альфами из различных эмиратов. Обвинения были настолько нелепы, что я невольно рассмеялся. Сабир посчитал себя оскорбленным и схватился за меч. Дирбас схватил Сабира за руку и силой заставил его вогнать клинок обратно в ножны. Благо, эмир не успел обнажить его возле шатра, где был Ошая, подобное святотатство пало бы позором на голову моего отца Салаха, да и честь Маджида могла бы пострадать, поскольку я сейчас считаюсь его наследником.

Эмир Сабир разразился криками, так как у всего происходящего было много свидетелей. Многие альфы неподалеку от входа дожидались своих повелителей, да и присутствие Ошая в шатре Меджлис наполняло наши сердца трепетом и радостью. И тут такая некрасивая сцена! Сабир собирался бросить мне вызов, но по своему обычаю выставить против меня своих телохранителей, как всегда сославшись на сорванную спину или травмированную руку, или еще какую-нибудь нелепую причину, которая впору омеге, а не альфе… Но Дирбас первый бросил вызов Сабиру, обвинив его во множестве грехов и пояснив, что Сабир недостоин звания эмира, поскольку не раз позорил свое имя трусостью и прочими недостойными поступками. Ран задумчиво потер подбородок и покачал головой.

- Речь Дирбаса была достаточно долгой. Он вспоминал эмиру многие и многие проступки, порой практически обвиняя в убийстве достойных альф, которые не могли противиться его воле. Я не сразу понял, что Сабир и был тем самым эмиром, от которого в свое время бежал Дирбас, спасая честь своих побратимов. Но когда я понял, что Дирбас знает Сабира намного лучше остальных, то многое встало на свои места. Дирбас закончил свои обвинения и вызвал эмира на поединок чести до смерти. Они отошли от шатра, и Сабир, как обычно, вызвал телохранителей, но те отклонили приказ своего господина. Они подтвердили, что Дирбас прав в своем вызове, и они не будут защищать виновного перед Аллахом.

Я вызвался быть свидетелем чести со стороны Дирбаса, со стороны Сабира таких свидетелей не нашлось, и поэтому все остальные альфы стали свидетелями дуэли. Она была короткой. После того, как клинки скрестили, Дирбас одним ударом выбил клинок из руки своего бывшего господина, а следующим ударом практически обезглавил его. После этого мы с Дирбасом сели на песок и стали дожидаться, когда эмиры освободятся, чтобы подтвердить право меча. Все же, в одночасье простой воин стал эмиром достаточно богатого эмирата. Новость о дуэли и победе Дирбаса облетела все становище и вокруг стало так тихо, что мы даже услышали голос Ошая, который до сих пор разговаривал с эмирами, раз за разом приводя им свои аргументы, чтобы они одумались и встали на путь прогресса.

Ошая говорил о том, что многие альфы совершенно безграмотны, а ведь они исполняют в эмиратах законодательную власть. Они ловят преступников и исполняют приговоры. Но как они могут судить о законности, если даже Коран не в состоянии прочесть?

А потом Ошая говорил об омегах и гаремах. О том, что эмиры, собирая всех омег для собственных утех, лишают других права на нормальную семью. И сокращение численности альф и омег на планете напрямую связанно с тем, что тех рожают в основном беты, и спустя несколько поколений в семьях бет перестанут рождаться не только омеги, но и альфы. И кто тогда будет поддерживать порядок и закон на Сабахе? По словам Ошая, эмирам надо поступиться собственными амбициями и не собирать большие гаремы. Вместо этого позволять своим побратимам браки с омегами. Было бы правильно, если бы гаремы не превышали, предположим, пяти омег. Ведь, как правило, если у пары высокая совместимость, то альфочка или омежка рождаются если не сразу, то на второй или третий раз. А если долгожданного ребенка так и нет, то лучше дать шанс другому альфе стать счастливым отцом.

Ошая спросил что думают другие эмиры, и слово взял эмир Джабаль. Он рассказал, что давно устраивает браки своим альфам и, как правило, в таких браках всегда рождаются альфочки, а бывает, и омежки. Да и эмират только выигрывает, когда альфы счастливы в браке, потому что они сражаются не только за эмира, но и за свои семьи и детей. А потом я уже не слушал. Я знал, что всем известно, что эмир Салах отдает омег своим побратимам. В доказательство тому есть несколько высотных домов, где живут счастливые семьи. Но в это время Дирбас попросил у меня разрешения назваться моим сыном. Потому что это единственное, чем он мог отплатить мне в такое неопределенное время, а он не хотел умирать, не успев выразить мне свою благодарность за все, что я для него сделал.

- Почему ты так говоришь? – Альби схватил мужа за коленку, – ведь дуэль была выиграна, о какой смерти ты говоришь?

- Право меча уже давно не предъявлял простой воин, – Ран погладил супруга и, притянув, поцеловал в висок, – дуэли чести разрешаются среди равных. Эмир дерется с эмиром, наследник с наследником, а воин с воином. Эмир имел право выставить на дуэль вместо себя «тень», но Дирбас лишил его этого права. И, кроме этого, дуэль была слишком коротка. Это была, скорее, казнь. А казнить эмира имеет право только Совет Меджлис. Если бы эмиры отказали Дирбасу в праве меча, то нас обоих казнили бы там же, как убийц.

Альби схватился за сердце, у него аж в глазах потемнело, стоило представить, что он потерял бы Рана. Тигрёнок схватил в охапку свое сердечко и стал целовать куда попало, уговаривая не переживать. Ведь он живой и все хорошо. Он был уверен в правоте Дирбаса и не сомневался, когда взялся свидетельствовать его честь. В случае разборок с эмирами он бы добавил и про погибших омег Инсара, и еще кое-что, но не надо говорить об этом сейчас, когда все уже закончилось.

- Я рассказал тебе все происходящее так подробно не для того, чтобы ты сейчас плакал, – Ран обнял супруга и постарался успокоить, – тебе не раз перескажут эту историю другие люди. И, скорее всего, переврут и сгустят краски, но я хочу, чтобы ты знал правду и не верил в нелепые истории.

- А что случилось с Айданом? – Альби немного успокоился и попил водички из рук Заки, – как случилось, что Айдан согласился на брак, поскольку я ни за что не поверю, что он пошел бы простым наложником.

- А кто говорил, что Айдан имеет виды на Дирбаса? – рассмеялся Тигренок и хитрюще улыбнулся, – Дирбас стал моим названным сыном в благодарность за то, что было. А после того, как малый совет Меджлис согласился с его правом меча и, более того, сразу же вручил ему бунчук и чалму, обратился ко мне, как к отцу. – Тигран прикусил ненадолго губу, чтобы не рассмеяться, – он просил у меня совета, как сын у отца, что ему делать в первую очередь и на что обратить внимание. Я сказал, что в первую очередь надо отвезти тело прежнего эмира в эмират ад Сахья и позаботиться о похоронах. Сообщить альфам, что власть в городе сменилась, после этого позаботиться о гареме, чтобы не потерять омег от черной хандры. А после этого собрать Диван эмирата и начать рассмотрение накопившихся дел, которые обязательно скопились, пока Сабир был в другом эмирате.

- У Дирбаса будет большой гарем? Я помню, у Сабира был супруг, он выжил после смерти сына? – заволновались омеги и сразу засыпали альфу вопросами, стоило ему на секунду замолчать. Ран поднял руку, останавливая поток вопросов.

- Дирбас попал в непростую ситуацию, ведь он, по сути, простой воин. Ему многому придется учиться и узнавать такие вещи, что тяжело понять с наскоку, и ему, конечно, потребуются учителя и помощники, хотя бы на первое время, пока он не понял бы, что к чему в эмирате. Поэтому я отправился в дом родителей – Салаха и Ясмина, и представил им своего сына. Я попросил у них, чтобы они подсказали толкового человека, который смог бы помочь моему сыну разобраться, что происходит в делах эмирата и на что следует обратить внимание.

- Кто-то из альф? – задумался Альби и стал крутить кольца на пальцах, – хотя, это будет некрасиво смотреться, вроде как другой альфа командует вместо эмира. Лучше бы найти кого-то из бет!

- Ты моя умница! – восхитился Тигренок и поцеловал супруга в висок, – мой оми сказал точно так же! А после этого из-за его спины вышел Алан и сказал, что готов взяться за это дело, если эмир гарантирует ему защиту от родни прежнего эмира. Дирбас поклялся на мече, что выделит в охрану уважаемому Алану самых лучших побратимов. Алан сказал, что возьмёт с собой пару племянников, проведет аудит в делах и проверит, насколько будет возможно, ключника и казначея, а потом составит заключение о состоянии дел и даст практические советы, на что обратить внимание.

Что касается гарема, – Ран повел взглядом по сторонам и тяжко вздохнул, – Дирбас никогда раньше не сталкивался с омегами, но уже много наслышан о том, что там может происходить. Пример эмира Маджида не давал ему надежды, что все будет просто и легко. И, кроме этого, он хотел с самого начала поступить так, как считал правильным Ошая. А это значит, что у него будет только пять омег. Остальных омег он собирался отдать своим побратимам в качестве супругов. Но как ему выбрать из неизвестных омег тех, кто лучше подойдут ему в жизни? Для него любой омега – это недостижимое ранее сокровище. И тогда я попросил помощи у Айдана. Ведь если Дирбас мой названный сын, то и он ему названый селафь. И кто кроме него сможет разобраться, что происходит в гареме и кого из омег лучше оставить, а кого раздать преданным альфам. Айдан, конечно, со мной поторговался, но я по глазам видел, что ему интересна такая задача, и поэтому он согласился поехать к названному пра-правнуку в гости. Но при этом он буквально выторговал у меня четыре назру*. Я разрубил два золотых дирхама, и теперь, если Айдан предъявит мне такую половинку, то я буду обязан выполнить его желание беспрекословно. Даже если буду с ним не согласен. И это касается и тебя, мое сердце, и, возможно, наших детей. Я желаю селафь жить вечно, и поэтому, возможно, за мой назру придется рассчитываться нашим детям, моя любовь.

- Хорошо, я принимаю твое обязательство, как собственное, – кивнул Альби, – но ты мог бы сразу сказать, что селафь улетел по делам, – омега игриво шлепнул мужа по руке, – я уже нафантазировал себе любовь и жаркие объятия!

- Дирбасу Айдан обошелся намного дороже, – Ран понимающе улыбнулся, – у него будет десять назру, и кроме этого, обещание, что он примет любое его решение на веру. И не будет с ним спорить, как самый почтительный пра-правнук! Айдан сказал, что поможет ему не только с гаремом, но и с проверкой лояльности к нему Дивана, и кроме этого, он сможет дать ему практические советы по поводу ведения дел. Он не будет командовать вместо него, но у него несравнимо больше опыта в дворцовых интригах и отслеживании врагов. Айдан взял у Дирбаса обещание, что тот будет верить ему, как родному оми, и если вдруг ему покажется, что он не прав, то не будет делать поперек, а подойдет и честно выскажется. Не все решения кажутся прямыми на первый взгляд, надо видеть скрытых врагов и расставленные ловушки, а на это нужны время и жизненный опыт. Дирбас на коленях поцеловал ему руку и пообещал, что не будет сомневаться в его искренности. Потому что он единственный омега, к которому он сможет обратиться за помощью, не опасаясь неудовольствия мужа.

- А где находится эмират ад Сахья? – Альби протянул Рану свой блокнот и ручку, – нарисуй примерную карту, что к чему. Мне здесь намекнули, что он где-то недалеко.

- Смотри, – Ран нарисовал кружок и поставил два крестика на шесть и двенадцать часов, – возьмём как ориентир гору Джабаля. У него два эмирата. С одной стороны наш новый эмират будет ему соседом. А вот с другой стороны есть эмират, который в свое время достался Джабалю по праву меча и он отдал его своему альфе Рамизу в подарок. У того альфы на тот момент был любимый супруг-омега и наследник, и более того, тот наследник уже нашел свое дыхание и они, так же, как и мы, ждут омежку. А вот сосед у него и был эмир Сабир и еще двое, но это сейчас не важно. Сабир часто задирал нового эмира, считая его выскочкой, и эмир Рамиз радовался больше самого Дирбаса, когда тот получил бунчук.

- Как я понимаю, Айдана мы увидим нескоро, – вздохнул Альби, – у него много дел и без нас.

- Он обязательно прилетит к нам, и быстрее, чем ты думаешь, – Ран опять поцеловал супруга, – к нам в гости собирается Ошая, и конечно, Айдан захочет быть рядом. Решить вопрос с омегами надо как можно быстрее, чтобы избежать черной хандры. Не думаю, что опытному селафь потребуется много времени, чтобы найти подходящих для Дирбаса омег. Даже не берусь судить, по каким критериям он будет их выбирать. А что касается помощи с Диваном и остальными родственниками прежнего эмира, то тут лучше не торопиться. Лучше подождать, чтобы взбаламученный ил со дна улегся и стало видно, кто чем дышит и на что способен.

- К нам летит Ошая? – все омеги выдохнули, как один человек.

- Да, – пожал плечами Ран, – правда, неизвестно, будет ли он жить у нас в гостях или будет возвращаться каждый день ночевать на свой корабль, но мы должны быть готовы к приему Ошая в нашем доме.

- Гостевые комнаты на втором этаже! – выдохнул в ужасе Фатим, – о, Аллах, надо успеть привести их в порядок! Сколько у нас есть времени?

- Понятия не имею, – пожал плечами Ран, –

возможно, он прилетит прямо сейчас, а возможно, через пару дней, к празднику. Вы сами увидите корабль Ошая над головой. Он пока остался договориться о чем-то с отцом Салахом. Их, похоже, заинтересовала станция над эмиратом и работа там ученых с других планет. Похоже, у родителей на станции в скором времени появится еще пара «кругов».

- Кантарини говорили с тобой о нашей стройке? – Альби наклонился, чтобы лучше увидеть лицо мужа, – и чем закончилось лечение детей меньшим количеством лекарства?

- Лечение было почти успешным, – Ран потер мощную шею и виновато усмехнулся, – я использовал до конца флакон, что забрал у Заки, а когда об этом узнал Айдан, то оттаскал меня за уши и ругался ужасно. Он в детстве никогда не ругал меня так, даже когда я петардой подпалил его любимое платье! Просто ужас! Я прямо почувствовал себя сопливым ребенком в порванных штанишках.

- А Заки предупреждал, что Айдан будет ругаться, – омега с улыбкой погладил мужа по колену, – и все же, «почти успешно» – это как?

- Двоим детям перед отлетом пришлось повторить процедуру, – Ран виновато отвел взгляд, – я совсем капельку взял из нового флакона, но все остальное честно отдам Заки, как и обещал. Детей сейчас обследуют медики, которых привез Ошая, а после этого мы развезем их по эмиратам. Мы их честно поделили на пятерых – деду Айюбу, дяде Саиду, отцу Салаху, зятю Джабалю и нам. Так что после праздника привезу шесть омежек, двоих альфочек и двоих бет. Причем беты нам достались – девочки.

- А что Кантарини? – настойчиво напомнил Альби.

- Их и без меня рвали на кусочки, пытаясь поговорить кто о чем, – Ран беззаботно улыбнулся, – не хотелось лезть им на голову, как капризный ребенок, они в любом случае прилетели сюда ради нашей стройки, так что, когда прилетят к нам, тогда и поговорим обстоятельно. Кстати сказать, Шерри передал предварительные проекты эмирата и дворца. Там пока все схематически и несколько цветных картинок с внешним видом зданий для общей наглядности. Главное, выработать общую концепцию самого проекта. Я показывал отцу Маджиду и ему понравилось. Внешне все выглядит почти традиционно. Разве только, дома в эмирате не одно- и двухэтажные, а пяти… Но при этом жители ад Сам привезли с собой свои деревянные входные двери, и из ад Сафи заберем все двери, поэтому для путников со стороны улицы все будет выглядеть почти привычно – все те же двери, все те же глухие белые стены, балконы на домах знати и богатых торговцев. Ну, а то, что стены будут выше, кому какое дело?

- Хорошо, – Альби погладил мужа по колену, – тебя покормить или вначале помоешься?

- Разрешите оставить вас, – с подушки встал Фатим, – если Ошая остановится у нас, то надо подготовить гостевые комнаты. Отдам распоряжение, чтобы комнаты открыли и начали уборку.

Альби кивнул головой, и омега почти побежал на улицу, там уже дожидались слуги. Конечно, они подслушивали, и теперь в волнении ждали руководства к действию. Фатим быстро затараторил, раздавая всем задания, и слуги как мыши бросились в разные стороны. Фатим подобрал юбки и побежал на свою половину. Ран тем временем поднял руку супруга и церемонно поцеловал брачный браслет.

- Прости меня, сердечко мое, но я вынужден уехать к отцу Маджиду на стройку. Когда я улетал, большой шатер уже сворачивали и одновременно с этим делали подкоп, выискивая начало закопанного ангара. Так что грузовой корабль надо ждать в течение пяти часов. Мы с отцом уже обговаривали расположение временного поселения и обустройство палаточного городка, но я хотел бы удостовериться, что мы поняли друг друга и все идет, как должно. Неизвестно, какой ангар откопают первым, там будут или палатки-домики, или вспомогательные шатры и полевые кухни, и хотелось бы, чтобы их сразу устанавливали в нужном месте. Я сегодня переночую в лагере вместе с отцом. Ты же знаешь, сколько вопросов начинается во время такого…

- Хорошо, – Альби вздохнул и погладил мужа по коленке, – я все понимаю. Иса пришлет тебе помощников, чтобы принять груз и поставить все на наш баланс. Ведь нам потом надо будет все вернуть?

- Нет, – Ран улыбнулся, – когда потребность во временном городке закончится, тогда уже мы закопаем ангары в песок и будем их сторожить до следующей надобности. Сами ангары нам тоже перешлют, можно будет их использовать, как временные склады. Подумаем потом, где именно правильней будет закопать их в конце. Возможно даже, на землях старого ад Сафи, все же, здесь грунтовые воды глубоко, а значит, не будет невольной сырости в ангарах. Но мы подумаем об этом позже, сейчас важнее принять груз.

- Поешь перед дорогой?

- Я поем с отцом, на ходу, не хочу бросать все на его плечи. В ад Сам начали разборку дворца и готовят мрамор к транспортировке, но пока нет окончательного проекта нового дворца, везти мраморные колонны, по меньшей мере, глупо. Хочу увидеть, что уже сделано на новом месте. Там должны были закончить установку водяных насосов и для питья, и для хамамов, и закопать цистерны для выгребных ям. Цистерны нам пришлось заказывать новые. – Ран виновато подёргал себя за ухо, – Шерри передал вот такой толщины инструкцию, как все надо обустроить, и прислал прорабов. Но надо посмотреть, что там к чему, своими глазами.

- Я понимаю, – Альби опять погладил колено мужа, – спасибо, что забежал к нам поговорить и успокоить. Надеюсь, когда прилетит Ошая, ты вернешься домой вместе с отцом Маджидом, чтобы встретить гостя, как положено.

- Безусловно, – Ран опять поцеловал браслет супруга, – спасибо, что не обижаешься. Я, пожалуй, уже буду отправляться, зайду только в казарму, узнать, кто остался здесь, а кто уехал с отцом. Хочу забрать с собой тех альф, что были со мной на Земле – Намира, Малика, Юсуфа, Кирама и еще кое-кого, они видели, как такие городки организовывали спасатели, и понимают, что должно получиться в конце.

- Не буду тебя задерживать, – Альби потянулся и поцеловал мужа в щеку, – у меня тоже есть чем заняться, судя по переполоху во внутреннем дворе.

Ран еще раз сгрёб в охапку свое сокровище и глубоко задышал в шею, пытаясь запастись любимым запахом, а потом с тяжким вздохом отпустил супруга и стремительно выскочил из гостиной. Вдалеке хлопнула дверь в гарем, и опять послышался высокий голос Фатима, который вслух жаловался на судьбу.

- Заки, пойди и узнай, что за стоны, – Альби протянул руки Ради, чтобы тот помог ему подняться.

Но Фатим уже сам бежал через двор к Альби и вид имел маловменяемый. Альби даже моргнул пару раз, пытаясь убедиться, что у него не галлюцинации. Фатим был растрепан и с безумными глазами.

- Все пропало! – Фатим рухнул на голый пол в гостиной и стал заламывать руки, – стыд на наши головы! Позор на мои седины!

- Фатим, у тебя не так много седины, чтобы с таким пафосом заявлять «мои седины», – хихикнул Альби, – что за истерика?

- Мы давно не принимали гостей! – Фатим вцепился двумя руками в собственную шевелюру и закатил глаза, – на втором этаже хаос и беспорядок! Краска давно облупилась, щели на полу и толстый слой пыли везде!

- Фатим, успокойся! – Альби подошел ближе и вытянул руки омеги из окончательно растрепанной причёски, – посмотри на небо! Быстро! – Альби вытащил омегу на улицу, – посмотри в небо! Корабля Ошая еще нет, так что у нас есть время все исправить! Быстро слугам тряпки в зубы и скоренько все мыть-отчищать! У Исы есть банки с красками и кисти. Пусть те, кто красили в коридорах и в альфьей гостиной, все бросят и начнут красить то, что успеют отмыть. Мы все успеем, главное, не паниковать. А по поводу ковров, торговая Федерация нам в помощь! Заки, доставай каталоги, закажем срочную доставку. Придется оплатить горящий тариф, но сейчас не то время, чтобы считать деньги. Надо будет еще свежих цветов заказать для букетов.

- Надо потрясти кладовые ключника, – рядом замер Мурат, – у нас во дворце были очень красивые вазы для цветов. Я пока не видел во дворце, но их должны были перевезти сюда вместе с коврами. Застелем полы в два слоя старыми коврами, а сверху уложим свежие, ну хотя бы из моей комнаты – шелковые!

- Я из своих комнат тоже отдам новые ковры! – приободрился Фатим.

- Ничего отдавать не надо, – успокоил омег Альби, – все шелковые ковры в любом случае привозные, так что надо только определиться с размером и расцветкой. Давайте составим заказ, и пусть пилоты шаттла свяжутся и продиктуют все агентам торговой Федерации. По горящему тарифу они все доставят за пару часов. Краска не успеет просохнуть, а у нас все будет. Так что без паники!

- Слуги! – Фатим осмысленно оглянулся, – ведра, тряпки, краска, кисти! Свет! Надо найти электриков! Пусть быстро проведут туда, что надо!

- Вазы и ковры из моего эмирата, – Мурат мысленно стал составлять список, – посмотрю, что еще красивого найду в кладовых ключника. И не забыть дорожки на лестницы, ведущие на второй этаж!

- Кровать для Ошая найдем или будем заказывать? – Заки уже тащил для Альби толстые каталоги со всевозможными вещами, – что еще может понадобиться? Светильники и торшеры выберем из работ местных мастеров. Я помню красивые кованые торшеры!

- Кровать можно взять ту, что была у Камиля! – Фатим приободрился, – и вышитые шторы Шамси! А еще на стену повесим вышитую картину с верблюдами! И гобелены! Гобелены, что вышивал оми Маджида! Они лежали в сундуках, надо будет успеть их освежить, они очень красивые!

- А почему я их до сих пор не видел? – удивился Альби.

- А когда? – в тон ему удивился Фатим, – ты же постоянно занят! А у нас, между прочим, в эмирате всегда было много талантливых омег. Когда будет время, я тебе обязательно покажу, как один из омег красиво вырезал по дереву, а какие красивые вышивки шелком хранятся где-то у кастеляна!

- Ладно, – Альби похлопал в ладоши, – разберемся с делами и обязательно будем любоваться красотой. А сейчас пусть каждый займется своим делом.

Фатим и Мурат с Зинатом выскочили из комнаты и помчались, подхватив юбки, совершенно позабыв о неторопливой походке. По внутреннему двору гарема забегали слуги. Вскоре на каталоги из щелей в потолке закапала вода, и Альби послал наверх Ради, чтобы тот поумерил пыл слишком усердных слуг, а Заки отправил со списком номеров из каталога к альфам. Омега вышел на улицу, но и там общая уборка выглядела скорее как стихийное бедствие. Слуги драили щетками камни двора и время от времени сливали грязную воду из ведер. Шелковые шлепки сразу же намокли. Прибежал Заки с большим креслом, которое больше смахивало на трон, и усадил в него Альби. Сразу появились слуги, которые держали над хасеки навес и опахала из павлиньих перьев. Альби забрался на кресло с ногами и с высоты трона рассматривал, как все мечутся и таскают туда-сюда разные вещи. На втором этаже открыли все двери и окна, и слуги надраивали деревянные перекрытия перил и решетки, следом шли слуги со щетками, а за ними с красками, и желтые двери становились голубыми, а следом за этим красились и все остальные деревянные поверхности. Не сказать, что персиковый мрамор стал лучше выглядеть на фоне дверей, выкрашенных в голубой цвет, но хотя бы за свежей краской не была видна въевшаяся пыль.

- Схожу-ка я в питомник, – надумал Альби, – Заки, принесешь мне туда чай.

В коридорах лабиринта тоже шла уборка. Все затоптанные дорожки пропали, углы намывали с моющим средством, отдирая въевшуюся грязь. Отовсюду только и было слышно: Ошая, Ошая… Будто он приехал специально, чтобы уличить слуг в нерадивости. Альби остановился и сделал пометку в блокнот. Надо устраивать такую уборку хотя бы раз в месяц, а то, как для гостей, языком готовы вылизывать, а для себя как придется? На пыль в углу можно и зажмуриться? В питомнике тоже не было покоя. Дети бегали с криками, поддавшись всеобщему ажиотажу ожидания гостей, а в итоге вместо порядка раскидали все игрушки ровным слоем по комнатам. Альби проскользнул мимо этого бардака, пусть воспитатели сами утихомиривают детей. Но лучше так, чем если бы дети зашуганными зайчатами сидели в углу и боялись. Альби только поймал за рукав одного из воспитателей и посоветовал подготовить с детьми какие-нибудь песенки или танцы, а то Ошая зайдет в гости, а ему и показать будет нечего. Вот теперь забегали и воспитатели! Альби дошел до гостиной питомника, в обычное время сюда приходили родители проведать своих детей, но сейчас они, скорее всего, вместе со всеми драили улицы города. Заки, убедившись, что все тихо и спокойно, оставил с омегой Ради, а сам отправился за чаем и вкусняшками. Альби посидел, немного прислушиваясь к суете в коридоре, и велел Ради послать кого-нибудь за Библией в его комнату. Если и балбесничать, пока все мечутся, то хотя бы выглядеть достойно и занятым важным делом. Слуга с Библией и подставкой и Заки с подносом появились практически одновременно, а следом за Заки пришли три женщины. У них были совершенно «убитые» лица, было похоже, что они рыдали не один час, и одежда, которая обычно всегда и на всех была аккуратной, сейчас была надета как попало. Казалось, у людей горе и они пришли за помощью. Альби решительно отодвинул чай и книгу и стал расспрашивать, что произошло и какая помощь нужна. Женщины упали на колени и стали причитать как по покойнику, ругая себя, что их ребенок посмел доставить хасеки неприятности и опозорить его перед гостями и родственниками мужа. Выяснилось, что это были мама Хануна и ее две сестры. А еще, перед «альфьим» входом в питомник собрались и мужчины – отец с братьями, дяди и даже дедушка. Альфы их не пустили внутрь, и даже не всех женщин рода, но вся родня виноватится и просит прощения за их биби. Альби в очередной раз замер, не зная, как правильно реагировать, хорошо, что Заки взял все на себя. Он ругался и топал ногами перед лицами сжавшихся в комочек женщин, которые уткнулись лбами в ковер и, похоже, не дышали. Альби уже не знал, как остановить разошедшегося Заки, но тот как почувствовал неудовольствие омеги, развернулся и виновато пожал плечами, мол, так надо, терпите, господин. Альби тяжко вздохнул, нет, он бы так точно не смог. А вспомнив показательный гнев Айдана, засомневался, получится ли у него так же экспрессивно ругаться хоть когда-нибудь. Дождавшись, когда Заки выдохнется и на мгновенье замолчит, он достаточно громко добавил:

- Лучше поговорите с ним, чтобы он взялся за ум и стал прилежно учиться, господин Тигран велел ему научиться читать Коран, а он упрямится.

Женщины, только приподняв головы от ковра, задохнулись от ужаса, их неразумное дитятко мало того, что перечит господину, так еще и богохульник – не желает читать Коран!! Альби махнул рукой Ради, чтобы тот проводил маму и тетушек в комнату к Хануну, и потрогал чайничек, похоже, чай совершенно остыл. Ну, хотя бы в тишине можно посидеть!

Альби поужинал в тишине гостиной питомника. Ну, как в тишине… почти тишине. К беготне слуг в коридоре добавилось слаженное мяуканье детского хора, а потом разудалые танцевальные мотивчики. Видимо, воспитатели решили не ударить в грязь лицом и сейчас готовили концертную программу воспитанников. Альби вздохнул, ну прямо как в родном приюте, все ради гостей! Одна радость, что не все здесь показуха, в питомник были вложены приличные деньги, и это не только одежда и игрушки, но и кровати, и столы со светильниками, и игровые площадки, а еще книги и музыкальные инструменты. Все, что просили воспитатели и учителя, сразу покупалось наилучшего качества и в достаточном количестве. После этого он прошел обратно в гарем и впервые поднялся на второй этаж в гостевые комнаты. Там были не такие высокие потолки, как на первом этаже. Слуги до сих пор красили стены в коридорах и перила лестниц, но сами комнаты были практически готовы к приему гостей. По всей видимости, доставка заказа уже состоялась, и на полу лежали явно новые ковры. Они пахли, как в магазине, и приятно пружинили под ногами. Заки отвернул в углу комнаты ковры и убедился, что те настелены пластами, как и рассчитывалось изначально. Светильники были не развешаны по углам с потолка, а свисали гроздями с кованых стоек и выглядели вполне эстетично. Альби поинтересовался, откуда взялись подставки в столь рекордные сроки, но Заки рассмеялся и сказал, что это подставки под луки, их только покрасили, чтобы отбить альфий запах. В изящных вазах стояли букеты живых цветов, а во дворе стояли горшки с чем-то цветущим. Альби поморщился и записал в блокнот посоветоваться по поводу цветов в горшках с агрономами, возможно, они посоветуют что-нибудь из местных сортов. Давно следовало озаботиться озеленением дворца, но всегда что-то было важнее. Наверное, даже хорошо, что гости приедут, а то когда бы ондобрался до этих комнат? Альби отправился на экскурсию по второму этажу. Когда он был в гостях у Джабаля, то на свой этаж поднимался исключительно переночевать, а все остальное время проводил на первом этаже рядом с Айданом. Комнат на втором этаже было неожиданно много. Причем «в порядок» были приведены только ближайшие апартаменты к входу и внутреннему балкону гарема. Во всех остальных комнатах не было света, да и ковры были постелены в один слой, поэтому время от времени под ногами скрипели старые доски. Там даже были внутренние «колодцы» с выходами из комнат и лестницами, которые уводили то в хамам, то в сторону кухни для слуг. Время от времени встречались массивные двери с засовами и дужками для замков, но сейчас все двери были открыты и слуги продолжали отмывать и подкрашивать наиболее облезлые места.

Заки пояснял, что здесь не только комнаты омег, но и комнаты для приезжей прислуги и для хранения вещей гостей. А еще комнаты, куда отправляли омег пережидать одинокие течки. В гаремах всегда были фавориты, и горе тому омеге, что был у него в опале. Начавшаяся у омеги течка совсем не гарантировала, что он проведет ее с альфой. Альби тяжко вздохнул и дал сам себе слово, что как только у Хануна и Махира начнется течка, сразу пристроить их замуж, даже если стройка еще не закончится. Лучше разыскать пару пустых комнат во дворце, чем мучить омег или (еще хуже) подпускать к ним мужа!

Альби отыскал Фатим, и они опять вернулись в комнаты, подготовленные для Ошая. Слуги крепили на стенах вышитые шелковые гобелены. Фатим сказал, что их вышивал оми Маджида, и Альби подошел ближе, чтобы рассмотреть чужую работу. Все гобелены были разные и по стилю вышивки, и по сюжету. Там были и сложные орнаменты, и букеты цветов. Казалось, мастер пробовал различные виды вышивки, чтобы определиться с тем, что ему нравится больше.

- Если работа резчика будет такой же искусной, как эти вышивки, то можно будет в городе сделать выставку работ омег, – Альби только что носом не водил по глади вышитых лепестков, – такая титаническая работа, обидно хранить ее спрятанной в сундуки!

- Маджид велел убрать все, что напоминало об оми, как только пришел к власти, – вздохнул Фатим, – он его очень любил и, похоже, тоскует до сих пор. Он был очень славным. Я его помню. Веселый, как птичка, всегда был чем-то занят и постоянно пел. По пению можно было определить, где он находится. Правду сказать, я с ним не дружил. Я его ревновал к мужу, но и подлостей ему не устраивал, просто старался не встречаться с ним, поэтому и отслеживал по пению, чтобы с ним не сталкиваться. Кто бы мне сказал в то время, что я буду с Маджидом, – Фатим покачал головой и вздохнул, – я бы посмеялся тому безумному в глаза!

- Ты его воспринимал как сына? – осторожно поинтересовался Альби.

- Скорее, как занозу, а вернее, шершня под юбкой, – Фатим рассмеялся, – он был очень беспокойным ребенком! Я не был фаворитом его отца, тем здорово доставалось от наследника, но он быстро понял, что я не дружу с его оми и смотрю влюбленными глазами на отца, поэтому устраивал мне каверзы. А однажды даже отстриг мне косу, пока я спал! Представь мой ужас, когда я проснулся, а все волосы на полу!

- Маджид не выглядит подлым человеком, – напряженно произнес Альби.

- Нет, – Фатим легко отмахнулся от невысказанных переживаний, – просто он тогда был еще ребенком. У него и гарема-то своего не было. Он обожал оми, а вот к отцу относился с ревностью. Он считал, что тот не имеет права потакать фаворитам в ущерб его оми. Он тогда поклялся, что когда у него появится супруг, то он будет ставить его выше всех остальных омег в гареме. Но, к сожалению, у него так и не было супруга. Он очень высоко ценит отношение Тиграна к тебе и считает его идеальным альфой. Тигран действительно словно выставочный образец наследника – и умен, и храбр, вежлив, внимателен к старшим и заботлив с тобой. А то, что он не смотрит на наложников и полностью сосредоточен на тебе, вознесло его в глазах Маджида на небывалую высоту. Сам Маджид в возрасте Тиграна был ненасытен в гареме и мог за ночь утомить всех своих омег, а утром как ни в чем ни бывало отправиться на охоту. Поэтому отец постарался как можно быстрее увеличить ему гарем, чтобы сын не смотрел голодными глазами на его фаворитов.

- Маджид пришел к власти молодым?

- Нет, – Фатим, похоже, удивился вопросу, – Маджид достаточно долго был визирем у отца и не рвался к власти. Он был уже зрелым альфой, когда отец погиб на войне. Под ним убили жеребца, и тот, падая, сломал шею своему наезднику. Войну тогда даже приостановили, и эмира кремировали в городе неприятеля, а Маджид привез домой уже урны с прахом отца и погибших побратимов.

Альби хотел спросить про смерть оми Маджида, но Фатим опять заговорил о приготовлениях к приему гостей и возможных угощениях. Что любит и не любит Ошая? Но Альби только пожимал плечами. Если судить по тем случаям, когда он бывал в обществе Кантарини, а это свадьба Аэрина и Роберта, и собственно, сама свадьба Альби и Рана, то получалось, что Ошая ел все подряд и с интересом пробовал новое. Пожалуй, следует связаться через шаттлы с эмиратом ад Мин или послать повара в гости к другому повару, чтобы точно узнать, что любит важный гость. Фатим растерялся от такого предложения и сказал, что вначале поговорит с местным поваром, но в случае чего свяжется через шаттл с другим полушарием планеты, чтобы узнать подробности гастрономических предпочтений гостя. Они спустились вниз, и Фатим заверил, что сегодня никто не ляжет спать, пока не закончат с наведением порядка, а сам отправился на кухню поговорить с поварами. Альби подумал, что и без него все прекрасно справляются, и поэтому с чистой совестью отправился в спальню. По дороге заглянул в комнату к Хануну, чтобы удостовериться, что с омежкой все в порядке. Не хотелось бы портить праздник черной хандрой одного из наложников. Ханун сидел, склонившись над Кораном, и что-то бубнил под присмотром своего слуги. Услышав звук открываемой двери, он поднял голову и посмотрел в сторону входа. Альби удивился перемене во взгляде. Всегда надменный Ханун выглядел сейчас, как кроткий щеночек – робким и милым. Даже странно… но потом он разглядел отпечатки ладоней на его щеках и мысленно ухмыльнулся – похоже, его мама, как и Айдан, предпочитает «прикладное воспитание»… Хм, но похоже, в этот раз Ханун проникся и сделал правильные выводы. Вопрос только в том, как надолго хватит этого «прикладного воспитания». Альби тихо прикрыл дверь и отправился к себе в спальню. Его ждал зайка и прохлада простыней. Наконец-то можно будет вытянуть ножки и помечтать о том времени, когда Ран будет ночевать дома как семейный человек, а не коммивояжёр на выезде. Заки помог переодеться и сообщил, что корабля Ошая так и не видно, а значит, есть шанс закончить уборку и наведение глянца на гостевом этаже, как и планировали. Альби угукнул и, обняв зайца, уткнулся носом ему между ушей. Вот бы на его месте был Ран! Ребенок плавно развернулся, устраиваясь удобнее, и пнул зайца. Похоже, он был согласен с мнением оми… Комментарий к Переполох Назру – это когда человек даёт обет сделать какое-либо дело, которое не является обязательным по Шариату.

====== Гости дорогие ======

Альби проснулся от того, что где-то шепотом ругался Ран. Это было достаточно странно. Он вообще не помнил случая, чтобы тот хоть с кем-нибудь так ожесточенно спорил, разве что с Айданом… Айдан приехал? Альби распахнул глаза и увидел, что Ран спорит с Заки. При этом каждый пытался говорить тихо, но с максимальным нажимом в голосе, для вящей убедительности, и поэтому выглядело все достаточно потешно.

- Разбудил тебя этот злодей! – Ран глянул на супруга и улыбнулся, а потом опять недовольно уставился на слугу, – Заки, хватит тут командовать! Я не омега, чтобы наряжаться во все яркое! И убери эти ярко-красные штаны! Я не попугайчик, чтобы блистать ярким опереньем! Я бы с удовольствием надел простые синие, но приходится мириться с дурацким обычаем. Верни обратно мои вишневые или те, блекло красные, и рубашку с цветами я не надену! Мне про конкурс вышивки уже все уши прожужжали! Нет, и не надо сейчас опять начинать зудеть, что эти цветы не вышиты, а нашиты из ткани, это сути не меняет! И вообще, надо быть попроще. Пусть за меня говорят дела, а не одежда!

- Ты вернулся? – Альби спросонья тяжко соображал, – что-то случилось?

- Корабль Ошая на орбите, – Ран вырвал рубашку из рук Заки и в сердцах бросил ее на пол, – я отказываюсь ее надевать! Хочу простую белую! Живо!

Заки со стоном и причитаниями забрался в шкаф и стал рыться, выискивая белую, но хоть с каким-то узором. Выбрав рубашку, кинул ее на руки Ради, сверху бросил темно-вишневые штаны с синим отливом, а вот сапоги достал с нарядной вышивкой, и при этом не переставал брюзжать, что такой гость приехал, а наследник будет одет хуже остальных.

- Мое сердечко, – Ран осторожно оперся на кровать, потянувшись, осторожно поцеловал в щеку сонное очарование и сразу отодвинулся, – поспи еще. Еще даже рассвета не было! Мы с отцом, как увидели корабль Ошая, так и рванули домой! Хорошо, что багги – не кони, спокойно можно ехать ночью. Да и дорога за столько дней уже выучена наизусть. Сейчас помоемся с дороги и выедем в город. Помолимся в мечети, а потом отец официально сообщит общине, что к нам в гости приехал Ошая. Но в городе и так все уже знают. Город уже не спит, люди волнуются, надо их успокоить. Корабль Ошая очень большой и висит достаточно низко на орбите. Мало кто видел такие большие корабли. Это в эмирате деда к виду круизных лайнеров привыкли, а тут такой корабль – прямо диво.

- Хорошо, что ты уже проснулся, – Заки стоял возле кровати, недовольно поджав губы и сложив руки на животе, – тебе тоже следует помыться. Хамамы топят с вечера. Надо освежиться, да и волосы помыть не помешает. Что из украшений наденете, чтобы подобрать под них платье?

- Сапфиры валиде, – без раздумий выдал Альби, – пусть отцу будет приятно. А Ошая я в любом случае драгоценностями не впечатлю, у него муж тоже не простой сапожник, чтобы супруг на украшениях экономил. А бодаться с ним, у кого бриллиантов видимо-невидимо, по меньшей мере смешно, так что выбираем для сердца – сапфиры валиде! И мне, и Ошая все равно, а отцу приятно!

- Как скажете, господин, тогда сливочное платье, – Заки коротко кивнул головой, а потом отвесил подзатыльник Ради, – бегом в хамам, господин Тигран сейчас туда же придет! Поторопись!

- И правда, – Ран тяжко вздохнул, – я пыльный с дороги, отец, наверное, уже моется. С ним ведь никто не спорит, что ему надеть!

- Подожди! – Альби наконец проснулся, – расскажи, что будет, чтобы я был готов!

- Хм, – Ран задумался, – с нами связались через пилотов шаттла. Мы договорились, что Ошая опустится на планету после утреннего намаза. Обговорили место встречи. Так что помолимся, поговорим с людьми, вернемся во дворец за жеребцами и омеговозкой и отправимся за город. Встречать Ошая с мужем.

- И я хочу встречать! Если будет омеговозка, то я могу быть внутри. Хочу посмотреть на праздничный город. Да и любопытно, как все будет происходить. Хочу участвовать вместе со всеми, а не только слушать чужие рассказы! Хочу-хочу, ну пожалуйста!

- Хорошо, – удивился Ран, – но только будь готов, что его, скорее всего, придется подождать. Ошая – омега, и для него понятие «после фаджра» достаточно условное. Альфам ждать омегу привычно, но вот ты сможешь выдержать ожидание?

- Я очень терпеливый человек, – Альби честно округлил глаза, – и потом, я с удовольствием посмотрю на пустыню и простор, а то только стены и стены…

- Ты моя бедняжечка, – улыбнулся муж, – аквапарк не развлечение, а полеты на своем шаттле – рутина! Хорошо, что хоть гости приехали, а то сам только домой вернулся – и уже скучает!

- Ра-а-ан, – смутился омега, – я не это имел в виду.

- Время! – фыркнул Заки.

Ран еще раз склонился над кроватью, чтобы поцеловать ненаглядного, и выскочил следом за Ради. Заки помог стянуть ночнушку и предложил просторное домашнее платье, без всяких вышивок и пуговиц. Альби подцепил с пола шлепки и поплелся в хамам. Нет, все же, в новом доме обязательно будет душ прямо возле спальни! А то или в тазике плескаться, как коту, или идти в такую даль! В хамаме было тепло и парко, и по утренней прохладе даже приятно. Возле парилки на скамеечке спал личный слуга Фатима, Альби помнил личных слуг если не по именам, то в лицо. Бедняга сладко подхрапывал, откинув голову назад и сжимая в руках узелок с драгоценностями. По всей видимости, Фатим тоже решил помыться с утра, прежде чем красиво одеваться. В парилке Фатима уже не было, а служанки намывали столы для массажа в ожидании следующих гостей. Альби вспомнил, как было приятно лежать в нежной пенке, но потом погладил животик, все будет в свое время, сейчас стоит поберечься. Фатим обнаружился в купальне вместе с Зинатом, а голос Мурата слышался где-то в глубине хамама, похоже, он кого-то там отчитывал.

- Мы закончили с уборкой, – отрапортовал Фатим, – и кухня готова для пира. В питомнике детей с утра оденут в нарядное и сразу после завтрака включат им мультики на визоре, чтобы они сидели тихо и не шалили.

- Пусть лучше балуются, чем боятся, – вздохнул Альби и сел на скамеечку, позволяя Заки начать мыть себе волосы, – я бы предпочел, чтобы в питомнике все было как обычно, не хотелось бы, чтобы Ошая увидел перепуганных детишек. Еще решит, что дети визора до этого не видели. Пусть день идет как обычно, ну гости и гости. Привыкайте, в новом городе посторонние будут постоянно.

- Ошая не посторонний! – поднял вверх палец Фатим, – он муджаддид! Как бы ты отнесся, если бы к тебе в дом приехал апостол Павел, например?

- Э-э, – растерялся Альби и задумался, – апостол не пел у меня на свадьбе, а его приемный ребенок не трепал нервы моему мужу.

- Ты можешь этим гордиться, – закивал головой Зинат, – все в городе только и говорят, как господин Тигран и ты близки с семьей Ошая.

- Э-э, – опять подвис Альби, – ну, и ладно… Заки, не замирай там, мне еще надо успеть высушить волосы и одеться. Ты не забыл, что я должен быть готов к окончанию фаджра?

- А к чему такая спешка? – насторожился Фатим.

- Еду с мужем встречать Ошая…

Альби и не ожидал, что такие простые слова вызовут очередной тайфун. Вначале на него насели с вопросами и советами, в чем надо встречать дорогого гостя. Быстренько перебрали по памяти все его платья и украшения, потом стали предлагать свои. Альби пришлось прикрикнуть на всех, чтобы отстали от него с глупостями, а то он назло всем поедет в домашнем платье и с деревянным крестиком на груди. В любом случае, в омеговозке никто не увидит ни нарядов, ни украшений. После этого омеги, позабыв об усталости, опять рванули по дворцу, выискивая, что они могли упустить в этой суете. Когда с минаретов запели фаджр, Альби был уже вымыт и с почти высушенными волосами. Заки с Ради одевали его, как манекен, а потом со всей почтительностью выталкивали ко входу, где уже стояла омеговозка. Шеф-повар сам лично притащил корзину с завтраком для омеги. Ради запрыгнул в омеговозку и затащил корзину, а потом Заки подсадил важного пассажира. Альфы уже сидели в седлах, готовые к дороге, и стоило Рану появиться на своем жеребце, как вся процессия двинулась в путь. В городе действительно было многолюдно, как будто сейчас был не рассвет, а середина дня. Но еще больше Альби удивился, когда увидел толпы народа на городских стенах и за городскими воротами. Заки сразу сказал, что все хотят быстрее увидеть Ошая, люди с вечера сидят на стенах в надежде первыми увидеть, как опустится шаттл Ошая. Альфы сопроводили омеговозку мимо рядов парников, а потом задержались, чтобы придержать любопытных на удалении от места встречи. Следом за омеговозкой ехал еще один багги со слугами, которые везли ковровую дорожку и должны были помочь гостю с доставкой багажа. Альби втайне рассчитывал насладиться рассветом в пустыне и тишиной, но в итоге утреннее солнце уже встало, а суета альф и бет не давала расслабиться. Альби посидел в темноте и духоте омеговозки и велел поднять ткань на стенках хотя бы до линии первых бубенчиков. Заки попытался упереться, но Альби прикрикнул на всех, и вскоре слуги подвязывали фалды черной ткани, как французские шторы. Эмир Маджид попытался остановить омегу, но Альби решительно настоял на своем. Люди хотят увидеть Ошая? Ошая также хочет увидеть людей! Они в любом случае оба будут с закрытыми лицами, так что все приличия будут соблюдены. Ран встал на сторону супруга – ну действительно, пусть горожане увидят Ошая внутри омеговозки, это в любом случае лучше, чем просто разговоры. Ошая не заставил долго ждать, слуги еще подвязывали ткань, когда послышался гул опускающегося шаттла. Омеговозка с Альби сразу переехала ближе к месту посадки. Слуги метнулись с ковровой дорожкой, и когда шлюз входа открылся и маленький трап опустился, то он лег на расстеленный край ковра. Ошая был в белой абая и шейле, украшенной изящной вышивкой и россыпью стразов. Первыми вышли альфы – муж Ошая с братом. Их встречали Маджид с Раном, потом вышли слуги Ошая. Они были одеты по местному дресскоду, в белые одежды, разве что их жилетки были не цветные, а парчовые бело-серебряные, а на ногах не шлепки, а привычные для федерации туфли. Последним из шаттла вышел Ошая, и, судя по тому, как он пытался незаметно потянуться, и поднес руку к шейле, он явно недавно спал и теперь зевал спросонья. Заки сразу прошептал Альби, что в термосе корзинки есть кофе, хотя теперь, когда края омеговозки открыты, угостить гостя до приезда во дворец стало неудобно. Вряд ли Ошая умеет пить под шейлой, но Альби отмахнулся от всего. Не беда, потерпят с кофе до дворца, зато все в городе увидят белую одежду Ошая! Сам Альби так и сидел внутри омеговозки, наплевав на протокол встречи. Лазить по крутой лестнице совершенно не хотелось, да и сверху все прекрасно было видно! Ошая кивком головы ответил на церемонные приветствия и достаточно резво направился к омеговозке. К тому времени, как альфы уселись на жеребцов, Ошая шустро вкарабкался внутрь, отмахнувшись от помощи слуг.

- Доброе утро, Альби, – Теодор уселся на соседнее кресло и опять сладко зевнул, – из-за разницы в часовых поясах совершенно не выспался! Как говорит мой брат Анджей, сейчас стакан крови бы отдал за чашку кофе!

- Умеете пить, не снимая шейлу? – Альби приоткрыл салфетку и продемонстрировал термос.

- Научусь! – обрадовался Теодор и довольно потер руки.

Омеговозка плавно тронулась с места. Заки опустился на колени между креслами с омегами и ловко налил кофе в две пиалки. Альби вместе с гостем бережно отогнули края шейлы и стали осторожно пить горячий напиток. Теодор первый все выпил и протянул пиалу Заки, чтобы он налил еще.

Первыми шли пешие альфы, отбивая ритм на маленьких барабанах. Эмир с наследником и гостями-альфами ехали следом. Потом ехала омеговозка, которую по бокам и сзади прикрывали альфы. В самом конце ехали альфы, которые кидали в толпу конфеты и золотые монеты, и там сразу образовывался водоворот людей.

Люди обрадовались, когда увидели фигуру в белом и стали улюлюкать от восторга. Местный аналог аплодисментов был достаточно громким и мелодичным. Когда омеговозка въехала в город, к улюлюканью добавились имена Ошая и Альби, выкрикиваемые в толпе. Теодор закончил пить кофе и с интересом оглядывался по сторонам, время от времени поднимая руку, чтобы помахать с царственной грацией.

- Однако, ты очень популярен в городе, – Теодор улыбнулся глазами, – раньше, как я слышал, так встречали только Айдана.

- В этом городе давно не было супруга, – Альби пожал плечами, – люди любят не меня, а перемены, которые пришли вместе с Раном, но кричать имя наследника, когда жив эмир, это неприлично. А вот мое имя коротко и кричать его никто не запретит. Так что, это ничего не значит, вроде «миру – мир».

Но только Альби не увидел то, что заметил Теодор: ближайшие к Альби альфы удивленно переглянулись, а потом с нежностью глянули на омежку и начали улыбаться. Похоже, все же это были не просто слова, а искреннее признание во всеобщей любви. Дворец встретил привычной суетой. Омегам помогли спуститься мужья. Ран бережно принял на руки супруга и, как ему показалось, незаметно, поцеловал любимого через шелк шейлы, а вот Ошая спустился сам, опираясь на руку Доминика.

- Я все же хотел бы доспать недостающие пару часов, – Ошая опять потянулся, – мало того, что жарко, так еще и смена часового пояса.

Слуги сразу засуетились, показывая дорогу к гостевому входу в гарем. Он был рядом со входом для омег и потому все дошли вместе. Доминик решил проводить супруга до его комнат, а вот его брат отправился сразу на альфью половину дворца вместе с Маджидом. – Мы будем в альфьей гостиной, – Ран бережно погладил супруга по плечу, – продолжим переговоры о строительстве. Мы уже предварительно разговаривали в городе родителей, но тогда у нас еще не было плана от Шерри. Теперь разговор будет более конкретный. Позаботишься об Ошая? – Ран увидел, как кивнул супруг, и опять погладил его по рукам, – пилоты сообщили, что шаттл Айдана готовится к отлету, так что селафь скоро прилетит. Я не знаю, когда вернусь, возможно, Доминик с братом захотят съездить в новый город, но ты постарайся отдохнуть. Завтра праздник и потребуется много сил. Я в любом случае завтра с утра буду с тобой.

- Хорошо, – Альби похлопал мужа по груди, как жеребца, и с тяжким вздохом отправился в гарем. Ран должен был дождаться Кантарини, чтобы проводить его к месту переговоров.

За дверью его встречали все омеги. В их глазах плескался страх пополам с восторгом, и они с таким интересом заглядывали ему за спину, что Альби было их даже немного жалко.

- Ошая поднялся в свои комнаты, из-за разницы в часовых поясах он чувствует себя уставшим и попросил разрешения поспать пару часов, чтобы набраться сил. Он передает вам свои наилучшие пожелания и надежду, что сможет встретиться со всеми несколько позже. Все же, ему непривычна жара Сабаха, а он вместо того, чтобы отдыхать на привычном ему корабле, поспешил к нам в гости. Будем ему за это благодарны. Пусть наш гость отдохнет с дороги.

Все как по команде уставились на окна и двери второго этажа над комнатами Фатима, и когда слуги с той стороны задернули тяжелые шторы, с блаженными улыбками выдохнули. Ошая изволит отдыхать в их доме!! Фатим сразу шепотом скомандовал слугам, чтобы птичек накрыли плотным платком, чтобы они не шумели, а сами омеги подобрали подолы юбок, чтобы они не шелестели, и на цыпочках отправились в гостиную Альби. Как будто Ошая был грудным ребенком и мог проснуться от разговоров по соседству. Пока омеги опасливо рассаживались в гостиной, поглядывая на улицу, будто боялись, что их голоса услышат в другом крыле на втором этаже, слуги принесли им завтрак. Ради поставил перед Альби поднос с кашей и фруктами. Тот поковырял кашу и неожиданно сам для себя раскапризничался. Каши не хотелось, хотелось сладкого, но не привычной пахлавы с щербетом, а чего-то другого. Альби недовольно сопел носом, а потом отодвинул поднос.

- Впервые вижу, как ты отказываешься от еды, – Мурат с усмешкой смотрел на омежку, – ты всегда ешь, что дают, и, похоже, даже не разбираешь вкуса, а сегодня вдруг отказываешься от вкусной каши.

- Заки, налей мне кофе, я, похоже, перебил аппетит, выпив его на голодный желудок.

Заки без возражений принес корзинку и термос, который сам вынес из омеговозки, и с понимающей улыбкой налил кофе в маленькую пиалочку. В корзине обнаружилась коробка, в которой лежали маленькие эклерчики с шоколадной начинкой и в толстой шоколадной глазури. Заки сразу сообщил, что такие пирожные больше всего любит Ошая, и все омеги сразу захотели попробовать. Альби невпопад вспомнил, что альфа Ошая пахнет горьким шоколадом, и все омеги сразу стали обнюхивать эклерчики, как дегустаторы, и размышлять о соответствии запахов в идеальных парах. И насколько запах вереска сочетается с горьким шоколадом. Ради тихой тенью притащил другой поднос. Там были тонкие блинчики, скрученные в трубочку, с творожной начинкой. Альби вспомнил, как пек блинчики на кухне кагала и был совершенно счастлив. Он погрузился в приятные мысли, как в облако, откуда его выдернул осторожный голос Заки.

- Шаттл Айдана опустился на площадку. За ним послали омеговозку.

- Я его встречу во внутреннем дворе, – Альби доел блинчик и быстро выпил молочный коктейль.

Он объявил омегам, что прилетел Айдан, и увидел довольные улыбки. Альби подспудно опасался ревности у старших омег, но, похоже, все были только рады, что рядом будет толковый советчик. Одно дело, поговорить с Ошая по паре минут на званом вечере, и совсем другое, когда муджаддид приехал в гости в твой дом. Альби неторопливо отправился во внутренний двор. Там до сих пор лежали расстеленные ковры, по которым Ошая шествовал в гарем, и на удивление, было много народу. Люди коротко молились, а потом, поцеловав пальцы, прикасались к ковровым дорожкам, куда, по их мнению, ступала нога муджаддида. Одни уходили, другие приходили. Альфы в нарядной одежде (в белых, вышитых цветами и узорами рубашках и белых гутрах, в новых, еще не обмятых штанах и новеньких сапогах) нарядные, как женихи, сновали в толпе и не позволяли никому задерживаться надолго на одном месте. Заметив Альби, они сразу раздвигали народ, чтобы омега без задержки мог пройти, и опять замирали внимательными истуканами. Омеговозка тихо въехала во двор и замерла возле расстеленных ковров. Айдану хватило одного взгляда, чтобы сразу начать командовать. Ковры следовало свернуть и унести, а людей разогнать по рабочим местам. А альфам присматривать, чтобы бездельники не шатались по дворцу. А потом отчитал Альби, чтобы он не позволял паломничества во дворец.

- Ошая очень скромный человек, – Айдан грозно сверкал глазами на альф, – не следует его смущать таким явным поклонением. Держитесь скромнее и удерживайте людей от ненужного фанатизма. Множество аятов из Священного Корана и множество хадисов из Пречистой Сунны указывают нам на серединность и умеренность Ислама. Поэтому умеренность – это ниспосланный завет Всевышнего. Серединность, в которой нет места ни чрезмерности, ни нерадению, ни фанатизму, ни халатности. Оставив ковры в неположенном месте, вы проявили халатность, а позволив людям проявлять фанатизм, вы нарушаете саму суть веры!

Альфы побледнели, и стоило омегам только пройти в гарем, сразу стали командовать, чтобы все было сделано, как сказал мудрый Айдан.

- Я нарушил какие-то правила? – Альби схватил селафь за руки, – что мне сделать?

- Не переживать, – Айдан снял шейлу с лица и поцеловал Альби в лоб, – ты молод и, кроме того, ты иноверец, ну какой с тебя спрос, дитя? Альфы должны сами думать головой. Просто они растеряны приездом муджаддида, это нормально. Будь со всеми построже. Поверь, пусть лучше тебя опасаются, чем смотрят с покровительственной усмешкой. Дисциплина в любом случае будет только на пользу. Где Ошая?

- Спит в своих комнатах, – махнул рукой Альби, – из-за разницы во времени он не выспался.

- А еще он тяжело переносит жару, – Айдан снимал верхнюю одежду, – но при этом не надо забывать о его голосе, поэтому никакого мороженого, замороженных десертов, орехов, острого и перчёного.

- Шеф-повар вчера разговаривал с шефом из дворца ад Мин, – подал голос Заки, – мои люди присматривают за приготовлением еды и продуктами для Ошая. Я разговаривал с эмиром Маджидом, со вчерашнего дня альфы дежурят на кухне и охраняют склады с продуктами. Еду для гарема теперь готовят в отдельном помещении.

- Хорошо, что позаботились об этом, – кивнул головой Айдан, – у вас во дворце слишком много малознакомых людей.

- Мы уже занимались безопасностью на кухне, – нахмурился Альби, – после этого многое было сделано, хотя, конечно, всего не предугадаешь.

- Тигран отдал тебе волшебные чернила? – Айдан цепко посмотрел на Заки.

- Я слышал, что вы их передавали, но он почти сразу умчался на стройку, и у меня не было возможности напомнить ему о них.

Айдан посверлил Заки недовольным взглядом и с трудом взял себя в руки.

- Ну, пока я здесь, все будет хорошо, – Айдан похлопал Альби по руке, – я вижу, как ты о чем-то переживаешь. Поделись тревогами, сразу станет легче.

- Они сейчас в альфьей гостиной, а там старые и затертые подушки! – Альби недовольно кусал губы, – я как-то совершенно упустил это из виду!

- Не думаю, что альфы сами не в состоянии отделить целое от ветхого и гостю рванину точно не дадут. И потом, не думай, что они заметят, на чем сидят, это же альфы! Они скорее запомнят, чем их кормили! – Айдан заметил, как Альби недовольно сжал губы и предложил, – хочешь посмотреть, что происходит в гостиной альф?

- Не думаю, что нам следует поднимать там переполох своим появлением, – усомнился молодой супруг.

- А мы сделаем это незаметно, – Айдан подмигнул омежке, – я тебе показывал омежье окно над внутренним двором? Дворец Маджида стар. Здесь все, как во всех дворцах, есть такие же окна по всему дворцу, и в зале Дивана, и на альфьей территории. Там высокие потолки, а над ними в стенах есть проходы для слуг и, возможно, омег. Старые дворцы похожи на головку сыра, в котором всегда найдется пара тайных мышиных ходов. Заки, что скажешь?

Заки молча поклонился и самодовольно улыбнулся. Айдан сказал, что поздоровается со всеми омегами, а потом они могут с чистой совестью «прогуляться». Он так и поступил. Для начала с самым независимым видом влетел в гостиную, шелестя шелком и сияя улыбкой. Напомнил о завтрашнем празднике, отправил старших омег в город поговорить с учителями по поводу конкурса, чтобы не выставляли много детей. Чтобы сами выбрали лучших, не стоит растягивать конкурс на целый день. Лучше показать лучшие выступления. Альби сразу написал записку Исе, чтобы он выдал «подарочки» для всех участников. Это были красивые пакетики с конфетами и цветными карандашами. Такие же «подарочки» были собраны и для всех женщин, что участвовали в конкурсе вышивки. Альби собирался всех мастериц отблагодарить за работу. Только в подарках вместе с конфетами лежали наборы мулине и самые лучшие иглы для вышивки шелком. Для победителей в конкурсе, помимо денежного приза, были припасены дорогие наборы для мастериц с ножничками, наперстками и пяльцами. Альби дарил наборы мулине с дальним прицелом, ведь он хотел сделать такие конкурсы постоянными. На следующий раз можно будет говорить о поясах для альф, а потом просто договориться о размере вышивки. И, конечно, организовать выставку работ и обязательно выставить там работы гаремных омег. На Махира и Хануна Айдан бросил взгляд искоса и сразу отправил их по своим комнатам, чтобы они готовились завтра порадовать своими талантами гостя и старших омег. А после этого забрал шейлу у Нури и, накинув ее на плечи, как шаль, сказал Альби, что готов показать ему интересное. Заки сразу положил шейлу на плечи Альби и повел омег наверх, на гостевой этаж. Альби подумал, что они пойдут в комнаты Теодора, но Заки вел их через пустые комнаты, открывая замки на засовах, все дальше и дальше. Вскоре ковры под ногами закончились, даже потертые посередине, а Заки все так же невозмутимо открывал замки и защелки, и они шли и шли по деревянным полам, настеленным поверх потолочных перекрытий. Доски тихо поскрипывали под ногами песком и мелким сором. Снизу слышались голоса, через щели пробивались свет и запахи. Похоже, под ними был лабиринт питомника. Коридор извивался и время от времени упирался в очередную закрытую дверь. Изредка в стене виднелись окошки, закрытые дополнительно дверками. Альби стало любопытно, Заки молча отодвинул маленькую защелку и тихо приоткрыл дверку, закрывающую деревянную решетку. Внизу была комната Исы. Тот ругал своих помощников, потому что те перепутали несколько корзин с подарками, и в школы отправили подарки с мулине вместо карандашей. Хорошо, что это заметили сейчас и еще можно все исправить. Альби тихо улыбнулся и закрыл окошко, все нормально. Все живые люди, не ошибается только тот, кто ничего не делает… Иса хороший кастелян, раз все держит под контролем, надо будет не забыть похвалить его. Заки отпер очередной замок и открыл дверь. В воздухе сразу почувствовался множественный запах альф. Застоялый, едкий и пыльный, как в старом помещении. Заки провел еще дальше и приоткрыл небольшое окошко, густо заляпанное свежей побелкой. Айдан только глянул и молча дал знак двигаться дальше. Альби тоже заглянул в смотровое окошко. Оно было практически над входом, рядом с дверью в лабиринт питомника с альфьей территории. Слышались гортанные голоса альф, перед окошком свисали горящие светильники, практически закрывая обзор. В следующее окошко все было видно намного лучше. Альфы в синей форме ад Сафи ходили туда-сюда, а дальше у стены сидела небольшая компания альф. Альби узнал халат эмира и халаты братьев Кантарини. Айдан недовольно цыкнул зубом и отправился дальше, куда-то в обход. Они шли вдоль стен практически на линии потолков. Коридорчик стал уже, теперь можно было идти только гуськом друг за другом. Они то перескакивали через грубо отшлифованные мраморные балки, то пригибались, чтобы пройти под очередным строительным узлом. Теперь окошки были на уровне колен, возле очередного Айдан остановился и, что-то рассмотрев, сел прямо в пыль, махнув рукой Альби, чтобы тот присоединился. Альби подошел и присел на корточки, чтобы заглянуть внутрь. Теперь они оказались практически напротив сидящей за низким столом компании альф. На сдвинутых столах лежали чертежи и схемы, а еще ватманы с проектом нового эмирата. Взрослые альфы удобно расположились с кальянами и слушали, что им эмоционально рассказывал Ран. Слуги с подносами сновали рядом, а Ран читал с листа какие-то расчеты, время от времени кивая на проекты. Муж Ошая отложил кальян и сел более напряженно, похоже, началось время обсуждений. Айдан внимательно прислушивался и цепко рассматривал, кто и как реагирует на слова. Как Маджид расслабленно взмахнул трубкой кальяна и с улыбкой посмотрел на наследника, а тот с довольным видом зажмурился, как кот у блюдца сливок. Альби не слушал, что говорят внизу, ему было довольно коктейля в душе из волнения, удовольствия и уверенности, что все будет хорошо. Сидеть возле Айдана было неудобно, да и воздух был затхлым, он отошел к другому окошку и просто смотрел вниз, наблюдая за чужой жизнью. Альфы, похоже, тоже прислушивались к тому, что происходит за маленьким столиком, а потом потянуло сквознячком, и альфы стали принюхиваться, как стая волков во время охоты. Они поднимали вверх носы и напряженно крутили головами, выискивая источник запаха.

- Ладно, – Айдан принял помощь Нури, чтобы подняться с пола, – остальное узнаем от слуг. Хотелось бы увидеть все своими глазами, но основное я уже понял.

- И что же?

- Маджида торопят со стройкой, – Айдан отогнал Нури, который попытался начать отряхивать платье омеги, – Кантарини дадут что угодно, лишь бы быстрее открыть лечебные центры. Это будут и строительные материалы, и питание для людей, пока сады не начнут плодоносить в полной мере. Интересно, что именно они захотят за свою помощь? – Айдан усмехнулся, – вернее, за помощь Федерации. Они, конечно, заинтересованы в новых больницах, да и не упустят возможность, чтобы получить еще один оплот для продвижения своих идей на Сабахе.

- Разве это плохо? – Альби шел следом за селафь и наблюдал, как Заки с Нури закрывают обратно все окошки.

- Не все новое – благо, – Айдан дошел до дверей и остановился, позволяя Нури отряхнуть платье и собрать ему одному видимые соринки с волос и одежды омеги, – на Сабахе регресс поддерживался специально. Магнитные бури, как ни странно, сдерживают гонку вооружений, и мы должны быть им благодарны за то, что до сих пор воюем мечами и луками, без помощи взрывчатки и прочих «благ цивилизации». Каждый новый контрабандист пытается продать здесь оружие. Бывает, что их оружие детонирует еще в момент спуска на планету, но это не останавливает новых идиотов в попытке получить новый рынок сбыта для своего товара. Иной раз наш звёздный флот просто спасает им жизни, останавливая их на орбите. Многие считают религиозной чушью, что на Сабах нельзя завозить взрывчатку и оружие. Но где гарантия, что некто приезжий не попробует производить это все на самой планете?

- И что же делать? – Альби терпеливо ждал, пока Заки отряхивал подол от паутины.

- Тебе – ничего, – Айдан поправил браслеты, – община сама присмотрит за приезжими, даже если они и выглядят, как местные, да и альфы всегда начеку. Просто не обольщайся, что сможешь кардинально изменить жизнь людей.

- Я это даже не планировал, – пожал плечами Альби, – я только хочу, чтобы все были сыты и довольны. А для этого должна быть работа и организованный досуг. А это значит – библиотеки, концертные залы, всевозможные кружки и клубы по интересам. А еще выставки и концерты, чтобы все видели конечный результат усилий и новые цели в жизни.

- Ты говоришь как Шади, как Ясмин. В эмирате Саида обязательное пятилетнее образование для всех, в том числе, и девочек, а в эмирате Салаха обязательное семилетние образование, а альфы обязательно проходят курсы медицинской и психологической помощи. В его эмирате недостаточно просто махать мечом лучше всех, чтобы стать сотником, надо обязательно проходить аттестацию раз в пять лет. Пожилой альфа с учебником в руках? – Айдан насмешливо фыркнул, как кот, – старую собаку новым трюкам не научишь!

- Но можно попробовать! – Альби притормозил, дожидаясь Заки, который закрывал дверь, – учиться новому всю жизнь – не стыдно. Вот вы, например, всегда с удовольствием пробуете новые блюда. Новые знания – это как новое блюдо для мозгов, и полезно, и питательно!

Айдан тихо рассмеялся и легкой походкой заскользил по коридорам, они молчали всю оставшуюся дорогу, и только когда Заки прибежал и закрыл двери на втором этаже гостевых комнат, замедлил шаг и подхватил Альби под локоть.

- Чему бы ты ни учил людей, сколько бы добра и новых знаний ни влил им в головы, люди все равно останутся прежними. Злобу и зависть в характере нельзя исправить начитанностью, а мудрые книги не переделают подлость человеческой натуры.

- А как же Коран, он ведь учит… – начал Альби, но его перебили.

- И вот теперь мы возвращаемся к истокам, – Айдан остановился и внимательно посмотрел на омегу, – никогда, ты слышишь, никогда не забывай о вере. Со всей этой суетой и соблазнами новых возможностей никогда не теряй нравственные ориентиры. А базу для них дает именно вера. Никогда не пытайся заменить на светское образование устои предков. Добро и зло во все времена остаются исконными, как бы их ни пытались приукрасить или выдать одно за другое. И, кроме этого, не забывай о семьях. В крепкой семье растут сильные дети, именно от родителей ребенок узнает, что такое хорошо, а что такое плохо. И запомни, община – это семья всех семей, и, контролируя общину, ты контролируешь каждого человека в ней.

- Э-э, – растерялся Альби, – я не понял, это сейчас вы о чем?

- Федерация всегда настаивает на доступности образования. Это, конечно, хорошо, но никогда не забывай разбавлять светскую науку заветами предков. Вера дает прекрасные рычаги управления народом и, не вырастив корни, не сможешь опереться на стебель или ствол. Все зависит от корня, и корнем должна стать именно вера.

- Вы это к чему? – поморщился омега.

- Тигран увлечен идеей всеобщего образования, он собирается посадить за парты не только детей, но и взрослых, в том числе, и всех альф. Грамотность это, безусловно, хорошо, но нельзя, чтобы у людей возникали идеи, что они равны между собой. Омеги всегда были недоступны, так же, как и знания. И если дать альфам хотя бы иллюзию безграничных возможностей, то до беды останется всего шаг. Всегда неси себя высоко, чтобы у людей даже не возникало сомнений, когда они склоняют головы.

- Вы это сейчас о том, что Федерация попытается протащить на Сабах демократию, или о Дирбасе?

- На Сабахе есть собственная демократия, которая заканчивается на совете Меджлис, – усмехнулся Айдан, – суди сам, насколько она эффективна. А что касается Дирбаса, то у него ничего бы не получилось без поддержки Тиграна. Без Алана он бы не понял, как именно его обворовывают, а без меня его бы отравили по-тихому в гареме.

- Как Камиль и Шамси? – Альби передумал идти в собственную гостиную и потянул Айдана в пустую комнату, – вы можете рассказать, что там случилось?

- Никогда не недооценивай омег и никогда не доверяй чужим, – Айдан приобнял Альби и зашептал ему на ухо, – всегда будь готов к тому, что тебе могут улыбаться в лицо и держать удавку в кармане. По моему приказу Дирбас удавил троих омег, а остальных раздал побратимам в тот же день. Я набрал ему гарем из питомника и, запугав для острастки, оставил выяснять отношения между собой. Придется навещать их время от времени, чтобы контролировать процесс.

- У прежнего эмира был супруг?

- Он как бы умер от черной хандры, – поморщился Айдан.

- «Как бы»? – уточнил Альби.

- Там был такой змей, – Айдан тяжко вздохнул, – это все равно, что подписать Дирбасу смертный приговор с самого начала. Сильный, умный, целеустремленный, он практически правил от имени идиота мужа. Я с ним попытался договориться, но он решил меня обмануть, и пришлось его удавить… лично.

- Оу…

- Самое тяжелое было сделать так, чтобы не оставить синяков на видимых местах, – Айдан нехорошо усмехнулся, – Дирбас не должен был сомневаться, что он сам умер от черной хандры, а слуга просто перерезал себе горло от горя. Ты же знаешь, чтовдовцов защищает закон и они вольны в передвижениях и собственных решениях? Его нельзя было оставлять в живых, он бы устроил переворот в эмирате и посадил на трон верного себе альфу. И ему было бы наплевать на возможную гражданскую войну и прочие неприятности, он бы никогда не смирился с властью Дирбаса. И только потому, что тот – названый сын убийцы его сына и мужа. Не могу его за это осуждать, я поступил бы так же… – Айдан тяжко вздохнул, – но я не мог допустить даже вероятности подобного исхода, поэтому сделал то, что сделал.

- Вы намекаете, чтобы я опасался Фатима и Мурата?

- Фатим уже не фертилен, – Айдан пожал плечами, – без собственного ребенка он безопасен, а создавать гарем Маджиду он сам не захочет, он знает, что это такое. А Мурата с Зинатом надо постараться отправить на Землю вместе с Ошая. Напишу письмо Мадлену, чтобы он принял их у себя и заодно повернул им обоим мозги в нужном направлении. Он не похож на гаремных змеюк, он, скорее, как шелковая роза со стальной спицей вместо стебля. Мурат будет им очарован и сам захочет продолжить с ним дружбу, а следовательно, сделает все, что тот попросит, просто так, по-дружески. Когда Мурат с Зинатом вернутся, твоей главной задачей будет не дать им отклониться от заданного курса. И если Маджида так торопят со стройкой, то не удивлюсь, что к моменту возвращения этой сладкой парочки, «омежий санаторий» будет, если не построен, то уже близок к окончанию стройки. Мурат с Зинатом – устойчивый тандем, они не будут искать альф, им хорошо вдвоем, так что, будешь присматривать за ними со стороны, и все будет хорошо. Главное, успеть избавиться от наложников, и можешь спокойно выдохнуть, слуги будут с тебя пылинки сдувать, как с единственного фертильного омеги в гареме.

- Еще пару месяцев надо подождать, – Альби погладил животик, – пусть все будет, как положено.

- Ошая проснулся, – в комнату заглянул Нури.

- Пойдем к гостю, – Айдан погладил Альби по лицу и, подхватив юбку, отправился к внутренней лестнице, чтобы спуститься на первый этаж.

Они вышли во внутренний двор гарема практически одновременно. Ошая в светло-кремовом платье и Альби в платье сливочного цвета, похожих и по фасону, и по узору на подоле. Только у Ошая был бриллиантовый гарнитур, а на Альби сапфиры валиде. Теодор растерянно сравнил платья, а потом со смехом протянул руки омеге.

- Здравствуй еще раз, Альби! – Альби вложил в протянутые ладони свои ладошки, и Ошая сразу притянул его к себе ближе, – дай я на тебя полюбуюсь без спешки в этот раз, а то все время куда-то бегу, что-то от меня хотят, даже остановиться и поговорить толком времени нет. Ты похорошел, даже спрашивать не буду, как тебе живется, и без слов видно, что хорошо. Я рад за тебя, мальчик, и за Тиграна рад, ему повезло встретить такое сокровище.

- Давайте уйдем в тень, – Альби потянул Теодора за руки в сторону своей гостиной, – полуденное солнце так сильно обжигает…

Ошая не возражал. В гостиной Альби сразу представил еще раз старших омег, поясняя кто и что, а потом вскользь представил Хануна и Махира как наложников своего мужа. Судя по тому, как у Теодора удивленно вытянулось лицо, он явно был не в курсе всего происходящего. С Айданом они поздоровались, как старые знакомые, после чего сели возле аквариума и Теодор с удовольствием выпил домашнего лимонада.

- Хотелось бы узнать, чего ожидать дальше? – Теодор с понимающей улыбкой посмотрел на омег, – обычно в первую очередь меня ведут в питомник, посмотреть на детей. Скорее всего, они даже подготовили для меня песни и танцы, – заметив, как легко рассмеялся Альби, понимающе кивнул головой, – давайте так и поступим. Они, наверное, уже заждались и ужасно волнуются. Я привез небольшие украшения с жемчугом, надеюсь, вы не будете против, если я им сделаю такие подарки на память?

- Хорошо, – Альби первый поднялся и улыбнулся Теодору, – тогда вначале навестим детей, пусть они успокоятся, а уже потом пообедаем и сможем без спешки поговорить.

- Завтра у вас праздник, – Теодор поднялся и протянул руку Альби, – специально прилетел накануне, очень любопытно посмотреть, как все происходит. А еще, мне очень любопытно посмотреть на брошенный город. Я видел снимки с орбиты, выглядит очень драматично, никогда не видел подобного в реальной жизни.

- Да, – Альби с удовольствием взял Ошая под локоть и пошел рядом, – мы там ночевали и даже гуляли, когда ехали в этот эмират в первый раз. Ощущения и вправду были очень необычные. Брошенные дома и очень тихо, только пересвист ветра и шелест песка, а еще Тигран показал мне единственную сохранившуюся мечеть в том городе. Там все дома разрушены, иные полностью, а у некоторых обвалились крыши, а белоснежная как лебедь мечеть цела и невредима…

Айдан понимающе переглянулся с Фатимом и Муратом, и омеги присоединились к свите Ошая, прислушиваясь к восторженному рассказу о путешествии через пустыню молодого омежки.

====== Начало легенды ======

Альби из последних сил добрался до кровати и практически упал. Уф-ф, кто бы сказал, что праздновать будет так тяжело? К празднику так долго готовились и заранее расписывали каждую минутку, что совсем забыли, что силы не так бесконечны, как хотелось бы. Все началось задолго до рассвета. В этот раз Альби пошел с мужем на первый праздничный фардж и тихо сидел на омежьей половине, прислушиваясь к словам муллы, который напоминал всем о значении праздника и благодарил правящую семью за щедрые дары. Альби положил руки на колени, чтобы случайно не перекреститься, это бы посчитали богохульством и оскорблением, хотя удержаться порой было непросто. Было что-то завораживающее и медитативное в едином движении множества людей. В синхронном движении толпы и тихом речитативе чужой молитвы. Альби пошел на это специально, чтобы община видела, что он с ними, и не воспринимала его чужаком. Он уже знал поименно первый ряд молящихся женщин. Это были его «активистки» – сильные волевые женщины, которые откликались на любое его пожелание и без стеснения спорили, если считали его неправым. А решившись, они хватались за полученное дело и тащили его с упрямством муравья, не задумываясь о том, насколько это дело им посильно. А потом были поздравления с праздником и начало городского празднования. Начался конкурс чтецов Корана. Для этого была возведена большая сцена, часть которой отделили ажурной ширмой. За ней были места для омег. А сбоку от нее должны были выступать претенденты. Теодор прислал сообщение со слугами, что хотел бы присоединиться. И все собравшиеся на городской площади люди замерли в благоговейной тишине, дожидаясь, пока легкая фигура в белом скользнет за ширму. Первыми выступали дети. Они ужасно волновались и порой запинались посреди фразы или испуганно замирали до начала выступления, но тихие голоса из-за ширмы помогали детям собраться и выступить более или менее ровно. Альби не ожидал чего-то экстраординарного от неопытных чтецов, ему был важен сам факт выступления на публике. Младших детей сменяли более старшие, а потом подростки, и наконец на сцене оказались взрослые люди. Альби с самого начала уговорил Фатима судить этот конкурс, а сам больше прислушивался к тому, что творилось за ширмами со стороны альф. Пару раз он услышал голоса Маджида и мужа, а еще кого-то из Кантарини. Хорошо, что награждение не стали оттягивать на вечер и сразу раздали всем приготовленные призы и припасенные конфеты. Детям Ошая добавил от себя жемчужные обереги и нарядные открытки с вычурным поздравлением и цитатой из Корана. Взрослым же достались маленькие горшочки с цветущими веточками вереска, как всем известно – священным цветком на Сабахе, именно им и пах Ошая. Следом началось подведение итогов конкурса вышивки. Один из сотников Маджида поднялся на сцену в нарядно вышитой рубашке и пространно пытался объяснить, что выбрать лучшую работу оказалось не так просто, как казалось на первый взгляд, но они долго совещались и много спорили, пока выбрали самые красивые из самых красивых. На сцену поднялись альфы в рубашках, которые признали призовыми, и в этот раз мастериц поздравлял эмир. Женщины бойко прорывались к сцене, а потом робели принять подарок из рук эмира, который тоже вдруг начал стесняться, как и остальные альфы. Альби из-за ширмы сообщил, что все остальные женщины могут подойти в мастерские и получить благодарственные призы за участие в конкурсе. Сам Альби вздохнул едва ли не с облегчением, когда и эта часть праздника закончилась. После этого сцену должны были разобрать, чтобы альфы могли показать гостям свои воинские навыки и искусство джигитовки, а пока омегам предоставлялась возможность размять ножки и дойти до рыночной площади, где агрономы уже все приготовили для праздничной посадки финиковых косточек. Альфы сразу сделали коридор до нужного места. А там вся площадь была заполнена детьми и женщинами. Каждый получил по сочному сладкому финику, и омеги первые достали из-за покрывала шейлы косточки, чтобы посадить их в приготовленный грунт. В каждый брикет с грунтом сразу воткнули по веточке с привязанной ленточкой, на которой написали имя посадившего. Фиников было много, детей тоже немало, и на удивление, все прошло достаточно организованно и как-то неожиданно мило. Агрономы рассказывали, что и как будет происходить потом. И многие дети уверяли, что обязательно придут в теплицы посмотреть, как растут «их пальмы». Ошая охраняли не только альфы эмирата, но и несколько мужчин в форме цвета песчаного камуфляжа. Они, хоть и были показательно безоружными, но двигались, как матерые хищники, будя охотничий азарт в сердцах альф Сабаха. Альби был рад, когда все без инцидентов вернулись обратно за стены дворца. Джигитовку альф омеги смотрели с высоты дворцовых стен. Там им установили удобные сиденья и опять-таки оградили их от остальных резным ажуром ширм и шелковыми тентами, которые удерживали полуденный жар, пока альфы хвалились своей статью и навыками. Айдан сидел возле Ошая и пояснял ему, что происходит и на что именно надо обратить внимание. Омеги открыли лица и с интересом наблюдали сквозь прорези ширмы за красочным представлением, разыгрываемым исключительно для них. А вот Альби едва видел, что там внизу происходит. Кто-то скакал на горячих жеребцах, крича и размахивая саблей, кто-то рубился на саблях, наскакивая на противника с лязгом стали и грозными выкриками. Это все было неважно. Важны были те мисочки с едой, что ему под нос подпихивал Заки. Все же, единственного финика с утра было категорически мало для человека, который уже привык есть вкусно и по расписанию. Если взрослые омеги щипали виноград и пили маленькими глоточками кисленький щербет, Альби наворачивал с разных тарелок, только что не урча от голода. Он и сам не понял, чего его так пробило на поесть, наверное, сказалось то, что тревога за проведение праздника уже отступала, сменившись едва ли не эйфорией, что скоро все закончится. К тому времени, как Маджид с Тиграном внизу начали поздравлять победителей, Альби насытился, как пиявочка, и теперь сыто и благодушно прислушивался к связи с мужем, по которой только что не фонтанировало удовольствие от всего происходящего. Победителям дарили трофейные клинки наследников, причем Ран не стесняясь называл имя того олуха, кто только по статусу имел право носить такую красоту, но бездарно ее потерял в поединке. Альфы надувались от гордости и цепляли себе на пояс дорогое оружие в шикарных ножнах. Маджид тоже одаривал побратимов украшениями для жеребцов, резными деревянными сундуками и джамбиями в вычурно украшенных ножнах. Вскоре послышался призыв к третьему намазу, и Альби уже приободрился, что можно будет уйти в тень гарема, но вместо воинов на площадь вышли горожане с музыкальными инструментами, и праздник пошел на следующий виток. Кто-то играл и пел, кто-то танцевал под эти звуки, и вся площадь перед дворцом была заполнена веселящимся народом. Стоило натанцеваться одним, как им на смену выходили другие. Взрослых сменили дети, а потом танцевать вышли альфы. С Альби вся сонливость слетела вмиг, когда он увидел в одном ряду танцующих Маджида и мужа. Там же танцевал и сотник Ваиз, и Намир, и другие известные омеге альфы. В последний раз он видел этот танец на своей свадьбе, а до этого в ночном клубе, где праздновал кагал. Тигран был самым молодым альфой в этом танце, и старшие альфы довольно скалились в улыбках и важно задирали носы, выводя пируэты ногами, время от времени потряхивая оружием. Воинов опять сменили дети, но в какой-то момент Ошая откинулся на сиденье и устало потер виски. Айдан сразу послал слугу на улицу, чтобы намекнуть эмиру, что пора заканчивать с танцами, для них будет время позже, после угощения, а сам пригласил дорогого гостя спуститься вниз и отведать различные лакомства. Пока Айдан командовал, Альби встал и глянул вниз. Там уже прекратили танцы, и теперь на улицы тащили столы и скамьи. Пришло время для еды и неспешных разговоров. Внутренний двор гарема встретил всех прохладой теней и щебетом птиц. В гостиной Фатима, который был единственным омегой эмира, стояли накрытые столы с горами всевозможных изысканных кушаний. Все расселись на подушках, и пока слуги музицировали, гости увлеченно ели и обменивались впечатлениями от всего увиденного. Ошая был очарован джигитовкой. Оказывается, у его мужа была небольшая конюшня, муж с удовольствием ездит верхом, хотя в последнее время большинство стойл заняты пони для многочисленных детей, которые с азартом катаются по парку возле дома. Когда голод был утолен и слуги добавили на столы к десертам вазы с фруктами, Айдан хлопнул в ладоши и сказал, что сейчас все услышат, как Ханун прочтет им из Корана. Потому что Ханун – хороший омега и послушен воле своего господина, который приказал ему научиться читать. Хануну вынесли подставку, на которую Нури положил открытый на закладке Коран. Ханун построил всем глазки, жеманно уселся перед раскрытой книгой и, водя пальцем по строчкам, достаточно резво прочитал небольшой стих, после чего затрепетал ресничками в ожидании похвалы. Конечно, его начали хвалить ровно до тех пор, пока Фатим не заглянул на раскрытую страницу.

- Ханун! Как же так? Ты прочел нам аят, и мы это видели, но только Коран открыт на другой странице!

Айдан рассмеялся дробным смехом и едва не свалился с подушки, а потом махнул рукой и сказал, что это он переставил закладку с таким же оформлением на странице, как и та, где она была. А Ханун – просто маленький врунишка и сам выдал себя с головой! Так что самое время вместо сережек подарить ему десяток ударов розог по ленивой заднице, чтобы в следующий раз она подсказала тупой голове, кто будет расплачиваться за очередную глупость. Ханун покраснел, потом побледнел, и сидел, роняя слезы, не смея уйти без разрешения. С Айдана станет добавить розог за дерзость и самоуправство. Но омежку пожалел Фатим и сел рядом, похлопав его в качестве утешения по коленке.

- Ну, ну, все не может быть так плохо, как порой кажется. Я же видел, что ты учил буквы, и слышал, как читал по слогам. Ты просто хотел выглядеть лучше, чем есть на самом деле? Не надо стесняться, давай попробуем вместе.

Фатим искренне хотел помочь и начинал читать слово, но только Ханун не пытался читать, он скорее пытался угадать окончание слова, и все это выглядело со стороны очень печально. Фатим довел чтение небольшого аята до конца и со вздохом покачал головой, а после этого отпустил омегу умыться и привести себя в порядок. Теодор при всем этом с интересом смотрел за реакцией Альби, тот болезненно морщился, но даже не пытался сгладить ситуацию. Он мысленно повторял про себя: «два месяца, осталось два месяца, и весь этот балаган закончится». С женщинами из общины общаться на порядок проще, чем разговаривать с Хануном, который по любому поводу дует губы. Слуги продолжили музыкальное выступление и тихие разговоры возобновились. Речь крутилась вокруг нового ад Сафи, и Ошая попросил Альби и Айдана показать ему строящийся город. Альби сразу послал Ради за мужем. Поскольку альфы праздновали отдельно, а пока в гостиной сидит Ошая, который по закону не является кровным родственником, альфы – Маджид или Тигран не могли зайти на омежью половину. Альби сказал, что встретится с мужем в лабиринте, как только Ради найдет и приведет его. Вскоре запыхавшийся Ради замахал рукой от двери, и Альби вышел из гостиной Фатима. Ран дожидался его за «ночными» дверьми между лабиринтом и гаремом, и прежде чем узнать, зачем его вызвали, с удовольствием отведал сладости супружеского рта.

- Ошая хочет побывать в новом ад Сафи, – только и успел сказать Альби, прежде чем его втянули в очередной поцелуй.

- Хорошо, я сообщу пилотам, чтобы подготовили шаттл, – Ран, наконец, немного успокоился и прижал к себе супруга, – мы в любом случае собирались завтра показывать Кантарини палаточный город и начало работ в старом дворце.

- Я бы хотел, чтобы мы поехали на омеговозке, – Альби поднял голову и увернулся от очередного поцелуя, – Теодору интереснее посмотреть на все вблизи, а не через окошко иллюминатора. Для него это будет приятное приключение. В любом случае, дорога не займет больше трех часов. Заки мне уже доложил, что грузовые машины утрамбовали песчаные дороги и омеговозка может ехать на максимальной скорости. Поедем впятером, – Альби стал загибать пальцы, – Айдан, Ошая, Фатим, Мурат и я. Нам всем любопытно посмотреть, что там и как.

- Хорошо, – Ран поморщился, – пойду, организую все. Будем сопровождать омеговозку не на жеребцах, а на маленьких гоночных багги, что используем при дежурствах. Надо спросить, не будет ли муж Ошая против подобной поездки, и заодно узнать у его охраны, умеют ли они управлять таким транспортом. – Ран усмехнулся, – я думаю, что умеют, но надо быть вежливым. Не переживай, если Кантарини не будут против поездки Ошая, то все будет готово к утру, а если муж Ошая будет против, то пришлю тебе слугу с сообщением.

- Ладно, – Альби попытался отцепить от себя горячие руки мужа.

- Сегодня ночью я не приду, – Ран напоследок чмокнул в нос недовольное создание, – будем праздновать, пока не устанут гости, а потом отправлюсь в обход. Но утром буду сопровождать тебя, мое сердце, не переживай ни о чем.

Когда Альби вернулся в гостиную, там уже вовсю смеялись и танцевали. Фатим и Мурат схлестнулись в споре, кто кого перетанцует, и выделывали пируэты бедрами и руками, при этом Альби в какой-то момент стало казаться, что у них нет костей и они как кошки могут гнуться в любую сторону. А потом в спор вмешался Айдан. Влез между двух омег и выдал что-то из разряда шуточного гоу-гоу, размахивая подолом и виляя оттопыренной задницей. В итоге все закончилось смехом и общими объятиями. После этого начался общий разговор об «омежьем санатории». Разговор крутился больше о сроках пребывания и организации досуга, чтобы удержать от излишнего любопытства некоторых несносных представителей омежьего племени. Нури сразу передал Айдану папку с выкладками Хатима по данному вопросу. Оказывается, все наблюдения за приезжими омегами и регистрацию состояния их здоровья уже давно систематизировал упрямый ученый. И даже смог предложить определенные рекомендации, основываясь на многолетних наблюдениях. Теодор с интересом взял протянутую папку и углубился в чтение, а потом начался более конкретный разговор – где, кто и как именно. Айдан протянул Теодору следующую папку, там был предполагаемый проект этого здания, а когда вопрос коснулся – кто? Айдан с самой милой улыбкой пихнул под столом Мурата и представил Теодору будущего исполнительного директора и совладельца предприятия. Теодор с сомнением уткнулся в бумаги, поглядывая на смущенного Мурата. Айдан невозмутимо взял гроздь кишмиша и сообщил в пространство, что Земля, в конце концов, не единственная планета, на которой живут обеспеченные омеги. На уникальные услуги Сабаха всегда найдутся желающие, ведь даже на Новой Сицилии с ее фантастической генной инженерией не могут дать такой ошеломительный результат, как на Сабахе, и причем, без всякого хирургического вмешательства. Последний аргумент, похоже, стал решающим для Теодора Кантарини, и Ошая протянул руку Альби, чтобы закрепить рукопожатием устный договор между омегами. Альби до этого момента растерянно наблюдал, как его эмиратом торгуют, словно уловом рыбы, которую еще не поймали. Ошая замер с протянутой через стол рукой, а Альби завис в раздумьях, и даже грозное подергивание бровью Айдана не сдвинуло его с места.

- Э- э, – Альби пальчиком прикоснулся к открытой ладони Ошая, – я вначале хотел бы договориться о строительстве лечебных корпусов.

- Разве альфы не договорились об этом еще вчера? – удивился Теодор, – строительство медицинских стационаров было для нас первоочередной и единственной задачей, когда мы летели сюда. А вот омежий санаторий, скорее, приятный бонус к основной программе.

- Хорошо, – Альби сжал руку омеги и удержал на минуту, – но давайте обсудим процент сирот из приютов, которых мы будем лечить за свой счет и оставлять у себя. Это, конечно, громадное горе в семье, где есть больной ребенок, но больной сирота – это как банка тушенки, ты один знаешь свою боль и отчаянье. Ты варишься в ней, медленно умирая внутри от отчаяния, и тебе даже поплакать некому, потому что всем все равно.

- Наши приюты… – начал Теодор, но осекся под печальным взглядом омеги в шелковом платье, расшитом замысловатым узором, – да… Я все помню и лично займусь инспекцией. Обещаю.

- Спасибо, – Альби похлопал второй рукой ладонь Ошая, а потом неожиданно даже для себя поцеловал протянутую руку, – я благодарю вас заранее от имени всех приютских.

Теодор расплакался. Айдан недовольно покачал головой Альби и кивнул слугам, чтобы те сыграли что-нибудь нежное и неспешное. Зинат взял маленький бубен и вышел на середину, начав незамысловатый танец, отбивая сам себе ритм. Музыканты перестроились и подхватили предложенную мелодию, которая постепенно ускорялась, и вскоре Зинат лихо отплясывал в развевающемся платье. Танец разрядил атмосферу и опять все гости улыбались и были благодушны. Все опять разговаривали о планах и перспективах, а Альби тихо злился на мужа. Вот ведь гад! Как целоваться, так всегда успеет, а хотя бы намекнуть, что про больницы договорились, так времени не нашлось! Про омежий санаторий думать и переживать совсем не хотелось. В любом случае, пока есть волшебные настойки вроде «Сладких снов», на любого любопытного непоседу найдется управа и минимальная доза, так, чтобы омеге хотелось неспешного отдыха, а не поиска приключений на свою задницу! Тем более, что у них не будет и минимального шанса завести курортный роман, хотя бы потому, что сами альфы будут от таких омег шарахаться, как от чумных. Остаток вечера Альби с интересом наблюдал, как Айдан торговался с Ошая по поводу количества сирот, которых будут присылать. Айдан хотел, чтобы их было столько же, как и в то время, когда их привозил Тигрёнок, а Ошая настаивал, что это слишком много для таких сравнительно небольших эмиратов Сабаха. Но Айдан уверял, что это только к лучшему, ведь они смогут обновить генофонд за счет приезжих, да и мегаполисы смогут избавиться от затрат на содержание инвалидов, так что кругом польза и выгода. Двое омег с таким азартом отстаивали свои позиции и находили все новые и новые аргументы, что стало понятно, что они долго готовились к подобному разговору. А вот сам Альби понял, что не просто устал, а практически обесточен, он извинился перед всеми и с трудом поднялся. Мурат с Зинатом с тревогой проводили его до комнаты, и только удостоверившись, что он просто устал, оставили в покое и Альби наконец-то смог упасть на родненькую кроватку.

*

Утро наступило непозволительно рано, но Заки уже зудел, расхаживая по комнате, открывая шторы и переставляя мебель. Альби в отместку отказался от вышитого платья и надел простое платьице с васильками, благо, что ширина юбок и фасончик позволяли не переживать о внешнем виде из-за подросшего животика. Точно так же Альби отмахнулся и от украшений. Если придется провести какое-то время в пути, лучше пусть одежда будет комфортной, чем нарядной, а украшения вообще не нужны! Зачем носить лишнюю тяжесть в пути? На удивление, в гостиной все омеги уже завтракали, и если бы не свежие платья и прически, Альби решил бы, что они и не уходили спать. Он быстро посмотрел на присутствующих и понял, что оказался самым молодым омегой. Он уже хотел узнать у Заки, куда делись наложники, как его опередил Айдан.

- Я велел этим двум змейкам оставаться в своих комнатах, – Айдан, казалось, прочел его мысли, – Зинат останется с ними, пока мы съездим на стройку. Как себя чувствуешь, маленький? – селафь погладил омежку по щеке и поцеловал в лоб, – надо было вчера тебя пораньше отпустить с вечеринки. Ты уверен, что выдержишь дорогу?

- Я уверен, что хочу посмотреть на все собственными глазами, – Альби довольно улыбнулся, – это, в конце концов, МОЙ эмират!

- Правильный настрой, – рассмеялся Айдан, а следом за ним и другие омеги, – тогда завтракай и будем выдвигаться в путь. Нури, предупреди альф, что мы готовы!

- Но я еще не завтракал! – возмущенно пискнув, Альби схватился за свою тарелку.

- Не торопись, – Айдан махнул рукой, – альфы подождут, сколько потребуется. Да не глотай ты кашу кусками! Ни один альфа не стал бы торопить омегу, пока он ест или вдруг захочет переодеться!

- М-м, – Альби проглотил кашу, не жуя, и подхватил следующую ложку, – я не буду переодеваться! Я готов!

- Не торопись! – селафь попробовал отобрать тарелку, – ожидание омеги – самая приятная обязанность альфы! Не лишай их удовольствия предвкушения появления чуда! А ты – настоящее чудо, смирись с этим! И вообще, пунктуальный омега – это нонсенс для Сабаха! Ешь спокойно!

Альби несколько притормозил с едой, действительно, так и желудок сорвать недолго. Попил водички в раздумьях, не забыл ли он чего, но блокнотик остался где-то в спальне, и Альби махнул на него рукой. Вот вернется, тогда и будет вспоминать, что он хотел, а сейчас действительно можно сосредоточиться на путешествии. Но все равно первым вскочил с подушек и стал жестами торопить Айдана, который с показательным вздохом поднялся и двинулся на выход. Омеговозка стояла, где обычно. Альфы, на удивление, были верхом, но стоило омеговозке покинуть городские ворота, как всем пришлось остановиться, потому что альфы пересели в маленькие гоночные машинки и бросились рыскать по дороге, как стая борзых собак. За городскими стенами стояли ряды парников, а на некоторых участках песка виднелись открытые посадки. Ошая сразу стал расспрашивать, что растет и как организована работа. Альби был в курсе городских нужд и работ, поэтому со знанием дела отвечал на вопросы. Проверяя записи Исы, он был в курсе, сколько человек работает в парниках, и даже мог вспомнить, сколько денег получают люди в неделю и сколько в итоге платится из казны. Стоило парникам закончиться, как омеговозка прибавила скорости и помчалась по дороге, поднимая столб пыли. Вскоре появился горный кряж, но по сравнению с тем, как осторожно они проезжали его, когда ехали в эмират впервые, сейчас омеговозка немного замедлилась, но все равно проскочила этот участок на приличной скорости. С той стороны кряжа начиналась территория Золотой чаши. Это было ясно по тому, что почти от самых камней с правой стороны двумя рядами были высажены пальмы. Ну, как пальмы… годовички из парников Хани. Лохматые зеленые метелки листьев финиковых пальм. А вот с левой стороны лежали куски белых мраморных колонн, которые больше смахивали на глыбы льда. Альби даже показалось, что стало холодно, и он потряс головой от подобного ощущения, но потом понял, что чувства холода добавляли зеленовато-бирюзовые прожилки на белом до голубизны мраморе.

- Мой дворец! – раненой птичкой воскликнул Мурат.

- Для того, чтобы добраться до хамамов и здания гарема, строители начали разборку арок внутреннего двора и переходов в казармы, – авторитетно сказал Фатим и погладил Мурата по плечу, – вначале разберут периметр, а потом начнут перевозить мрамор купален. Зато устанавливать будут в обратном порядке, поэтому эти куски мрамора заберут последними, а значит, их можно оставить достаточно далеко от новой стройки. Зато их не разрушили и не бросили не пойми где. Весь этот мрамор с резьбой и цветами окажется в новом дворце. Ничего не пропадет.

- Спасибо! – Мурат блеснул непролитыми слезами и сжал руку Фатима.

Новый город был достаточно далеко, зато появились странные матерчатые конструкции. Они были похожи на детские рисунки домов – кубик и трапеция скошенной крыши. Целлофановые окна в белой оправе ткани и пластиковая дверь. Между нескольких таких домиков стоял навес с большим столом и привычная для Альби походная печь. А потом опять пустой песок до горизонта. Альби крикнул, чтобы остановили. Было непонятно, что происходит. Это и есть временное поселение? А почему такое маленькое и где люди? Омеговозка стала резко тормозить, поднимая небольшую пылевую бурю, а некоторые гоночные машинки сделали в песках резкие виражи и помчались обратно к драгоценным омегам, узнать, что происходит.

- Что это такое? – Альби дождался, когда из остановившейся машинки выскочит Ран и бросится со всех ног к омеговозке. Он не сразу услышал вопрос, похоже, испугался, что с супругом что-то произошло. Альби пришлось уверять, стоя на подножке омеговозки, что все хорошо. Он просто не понимает, почему поселение такое маленькое и где все люди.

- Это не поселение, это лагерь для грузчиков мрамора, – наконец успокоился муж и принялся объяснять. – Мрамор тяжелый, его приходится загружать и разгружать вручную, это место, где работников кормят и иногда устраивают на ночь. Сейчас здесь пусто, потому что все на праздник вернулись в город к семьям. Поселение людей ближе к городской стене. Не торопись, мы еще до него не доехали.

- Прости, что остановил, – Альби виновато пожал плечами, – если бы ты мне рассказывал, что происходит, то я бы такого не сделал. Но ты мне ничего не рассказываешь, даже то, что по поводу больниц уже договорились!

- Тебе не стоит волноваться обо всем, – Ран довольно улыбнулся, – у тебя есть я. Я все решу и обо всем позабочусь.

- Вот она, суровая альфья диктатура в действии, – Альби сложил руки на груди и недовольно топнул шлепкой, вызвав смешки омег в омеговозке.

- Тебе мало того, что ты тянешь весь дворец, так еще в стройку нос сунешь? – удивился Ран, – я же вижу, что ты держишь кастеляна за шиворот, повара без твоего одобрения боятся даже икнуть, и, кроме этого, не было ни одного заказа на продукты, чтобы там не стояло твоих пометок. Угомонись! Тебе скоро рожать, подумай о себе!

- И ничего я не суну нос, – нахохлился омега и поплелся на свое сиденье, – мне просто любопытно, а ты ничего не говоришь. И тебя послушать, так я запугал весь дворец, как тиран и изверг. А я не такой! Я хороший!

- Ты хороший супруг и все делаешь правильно! – Айдан с довольной улыбкой погладил омегу по коленке и дал команду двигаться дальше, – просто у тебя маловато опыта, но это придет со временем. Я тебе объясню, как добывать информацию через слуг. Поверь, мимо их любопытных ушей и длинных языков ничего не проскользнет. Главное, найти тех, кто наиболее правдив и в случае необходимости будет помалкивать.

Омеговозка тронулась, а Мурат стал рассказывать, как он организовывал свою шпионскую сеть во дворце мужа. У него были доверенные люди, что приглядывали за наложниками и их слугами в гареме, другие присматривали за кухней, третьи практически дублировали кастеляна и, кстати сказать, именно с их помощью нечистых на руку людей удавалось призвать к ответу. А кроме этого, были те, что докладывали о состоянии дел на шахтах, разговорах на городских рынках и, конечно, о разговорах в казарме. Мир альф только кажется замкнутым, у них есть свои интриги и соперничество за девушек в городе или благосклонность эмира. Альби развесил ушки и жалел, что не было верного блокнотика под рукой, чтобы конспектировать основные тезисы. Как выяснилось, альфы не такие монахи, как казалось со стороны, и хотя мало кто имел в городе семьи, но вот внебрачные дети у альф были. Побратимы «не замечали» подобного, если сама девушка была не против, а родители девушки отводили взгляд, даже когда живот налезал на нос. Альфы всегда были щедры, и заодно их именами можно было запугивать конкурентов.

- Таких девушек даже распутницами не считают, – Мурат пожал плечами, – ну разве можно противиться очарованию такого красавца? Ведь если смотреть на них со стороны, то каждый образчик тестостеронового мужества. Сильный и гибкий хищник, белозубый и улыбчивый. Ни один бета не может соперничать с ним. А когда все это великолепие да верхом на горячем жеребце, то прямо слышишь, как за деревянными балконами разбиваются девичьи сердца.

- А родители не против? – Альби удивленно почесал нос, у него в голове просто рвался шаблон альфы – аскета-монаха.

- Проще сделать вид, что не видишь, – Мурат пожал плечами, – пожалуешься эмиру, тот, конечно, покричит на альфу и даже, возможно, выпорет кнутом на правиле, но потом появятся побратимы альфы и найдут столько причин прицепиться, что тут или самому бежать из города, или спину подставлять под палки. Нет безгрешных людей… а альфа никогда силой не возьмёт, ему не надо, на него только что не охотятся. Ведь в случае чего, он и денег даст, а если родится ребенок, то даст ему свое имя и будет содержать и ребенка, и мать. И даже если девушку потом выдадут замуж, будет присматривать за своим ребенком. Девочку будет баловать до брака, да и потом будет приглядывать за ее мужем, а сыну даст калым за невесту.

- Но почему не брак? – Альби недовольно морщился, – я не понимаю, это ведь проще.

- По молодости бывает, – Айдан философски пожал плечами, – но жизнь альфы это казарма и разъезды. И потом, не забывай, что он и в семьдесят молод и горяч, а женщина похожа на сморщенный финик. Ты думаешь, это легко смотреть, как любимый человек стареет и умирает? Или женщине в возрасте видеть, как на твоего красивого мужа облизываются молодые соседки? Не осуждай их, в молодости хочется любви и приключений, это потом хочется стабильности и уверенности в будущем.

Омеги принялись вспоминать различные истории, поэтому дальнейшая дорога пролетела достаточно быстро. От интересного разговора Альби отвлекли те самые тряпичные домики. Но в этот раз их было очень много, установленных в порядке и явно выраженных улицах. Это был тот самый временный городок и те самые суперпрочные палатки, что выдерживали даже пыльную бурю. Люди выходили из палаток и уступали дорогу, а потом бежали следом. Всем было интересно, кто приехал и что случилось. Альби с интересом крутил головой по сторонам, увидел и навесы со столами, унюхал запах какой-то еды в больших полевых кухнях и просто казанах, подвешенных над кострами. Хотелось остановить омеговозку и проверить, что там варят и как именно идет раздача еды, но потом он вспомнил обидные слова мужа про длинный нос и опять недовольно надулся. Ничего он не любопытный! Это его люди и он должен о них позаботиться! Показались стены города. Одна опорная башня ворот оказалась разрушенной и, похоже, рабочие увозили куда-то ее остатки, а за воротами стояли стопки новых камней. Фатим сразу объяснил, что сюда установят ворота, которые уже сняли в ад Сам, а они несколько больше, чем те, что висели тут раньше, и поэтому надо построить новую башню, да и сами городские стены начали облицовывать новым камнем, чтобы скрыть, что стены достраивают в высоту. Стоило заехать внутрь города и сразу стало видно, что часть домов была разрушена от слова совсем. На достаточно большой территории лежал мелко раздробленный камень и стояли цветные флажки на маленьких колышках, вбитых в это крошево. Фатим опять стал объяснять, что красные флажки – это границы улиц, а флажки других цветов – обозначение границ зданий. Гостиниц, караван-сараев, которые всегда строили возле ворот, а еще, обозначенное место для нового базара и кварталов ремесленников. Разговор опять сместился к теме, как прокормить такое количество людей. Временный лагерь переселенцев начинался у этих ворот и шел по наружному контуру стен, мимо двух ворот, и заканчивался почти на обратной стороне города. Парники ставили на свободных местах, там, где впоследствии будут сажать деревья, но люди ели быстрее, чем все росло, да и алчные торгаши Торговой федерации сразу взвинчивали цены, видя такой спрос. Теодор Кантарини уверил, что Торговой федерации прищемят хвост, они и так слишком уж пользуются тем, что являются независимыми торговцами, но и на них найдется управа. Да и, в конце концов, теперь, когда договор о сотрудничестве заключен, они смогут поставлять продукты мимо их носа, проведя все это как благотворительную помощь, и те ничего не смогут сделать, поскольку продукты будут не покупать, а дарить. Альби тихо вздохнул, вот было у него предчувствие, что им еще не раз придется столкнуться с этой организацией. Омеговозка тем временем шуршала дальше, мимо домов, которые еще стояли и которые уже разбирали на кирпичи для стен и щебень для улиц. Омег довезли до белоснежной мечети, она теперь еще больше выделялась среди всеобщего разгрома мрамором белоснежных стен и целыми куполами мечети. Это еще больше стало похоже на чудо. Из мечети вышел мулла, и омеги поспешили зайти в прохладу здания, чтобы помолиться в тишине. Хотя о тишине следовало сразу же забыть, потому что за омеговозкой бежали женщины и дети, всем было интересно, кто же приехал. А когда люди увидели белые одежды Ошая, толпа радостно закричала и заулюлюкала, а альфы бросились на перехват, чтобы избежать столпотворения и хаоса. Альби с Теодором тоже зашли на женскую половину, и пока взрослые омеги молились, тихо разговаривали у входа. Теодор в очередной раз переживал, все ли хорошо в семье Альби и не нужна ли ему моральная или физическая помощь, уж очень сильно давит Айдан, может, Теодору стоит как Ошае что-либо сделать, чтобы уменьшить доминирование одного конкретного омеги.

- Вы напрасно переживаете, – Альби взял Теодора за руку и бережно сжал, – Айдан для меня, как для вас Мадлен. Они старше и мудрее, они опираются на свой жизненный опыт и стоят на страже интересов семьи. Поверьте, Айдан такой настойчивый не ради своих капризов, а исключительно, чтобы облегчить мне ношу. Я не все знаю и порой теряюсь, все эти законы и обычаи внове для меня и надо прожить достаточно долго среди этих людей, чтобы улавливать многие нюансы поведения, а Айдан живет здесь с рождения, он соль этой земли и этого народа. Я доверился ему давно, и он ни разу не давал даже повода усомниться в правильности его решений.

Теодор в очередной раз успокоился, и когда омеги вышли из мечети, все сразу забрались в омеговозку, где слуги подвязали занавеси стен, чтобы омег видели жители, да и сами омеги могли все видеть без преград. После этого омег повезли вверх по дороге и завезли за еще одни стены внутреннего дворца. Если план строительства города был утвержден давно, то планировка дворцовой территории не была определена до последних дней. Теперь в проект надо было вписать санаторий для омег, намного больший, чем планировалось сначала, и сделать большее количество лечебных корпусов. А это значило новый план строительства. Омеговозка с трудом проезжала по узким улочкам дворцовых переходов. А омеги с любопытством и печалью разглядывали с высоты своего транспорта поверженные колонны и следы кострищ на некогда безупречном мраморе внутренних дворов. Ощущения были очень тягостные, и все с радостью выдохнули, когда омеговозка наконец выбралась за крепостные стены внутренних укреплений. Сразу на улицах появились женщины, да и некоторые мужчины, услышав, что в город приехал Ошая, побросали свои дела и теперь кричали «Ошая, Ошая» и тянули к омеговозке руки за благословением от муджаддида. Слуги стали кидать в толпу конфеты и золотые монеты, а альфы оттеснять толпу, чтобы обеспечить проезд для омеговозки. Альби даже пожалел о своем приказе поднять ткань стенок. Теперь все видели, где сидит Ошая, и люди едва не штурмовали дорогу, пытаясь добраться до нового святого. Люди просили благословения, и Теодор сдался и попросил место, где бы он мог спеть для людей. Альфы сообщили людям, что Ошая будет петь с крепостной стены, и все люди бросились вперед омеговозки, чтобы успеть занять лучшие места. Вскоре омеговозка доехала до привратной башни и омеги стали подниматься по лестнице без перил. Айдан сразу стал рассказывать, что лестница, построенная против часовой стрелки, позволяет защитникам башни свободно размахивать мечом, в то время как нападавшим движение ограничивает стена. Альби бывал только на стенах, которые были между внутренним двором дворца и городом, и теперь сравнивал их с городскими стенами, которые защищали сам эмират. Укрепления были более мощные и высокие и давали хороший обзор на палаточный город и на пустыню. Теодор хотел встать в проеме, откуда ночные сторожа осматривали пустыню, но вперед него скользнул воин в песочной форме и сел на самом краю, страхуя Теодора от падения. Люди заволновались, когда увидели чужого воина, который сидел, свесив ноги и рассматривая толпу, но стоило за его спиной появится фигуре в белом, как все люди опять стали скандировать Ошая, позабыв обо всех тревогах. Ошая поднял руку, призывая к тишине, и когда наконец стало тихо, снял край шейлы с лица и запел. Теодор пел что-то на итальянском языке, Альби не понимал ни слова, и даже не пытался прислушиваться, чтобы вычленить слова, он просто наслаждался звуком красивого голоса, который лился, как сильная река, унося с собой все тревоги, и оставляя тихую радость на душе. Вскоре песня подошла к концу и Теодор взял особо высокую ноту в конце, потянувшись, казалось, через каждое сердце прямо к свету. Стоило ему замолчать, как вдруг в пустыне начали бить сильные струи воды прямо из песка, высокие, как фонтаны. Это было так неожиданно, что Альби сам едва не вывалился в щель между зубцов длялучников в попытке рассмотреть, что происходит. Толпа ломанулась туда, крича, что Ошая благословил город и пустыню вокруг нее. А Теодор недовольно развернулся к растерянным людям, замершим вокруг него.

- И зачем вы это сделали?! – Теодор был явно разгневан и смущен, – вам так надо было очередное чудо от Ошая? И потом, что это такое? Вам не кажется, что вы несколько перегнули палку?

Но в ответ было только растерянное молчание. Теодор недовольно закрыл лицо и первым пошел на выход, зло сверкая глазами и бурча про истинно восточное жульничество и коварство. Айдан даже обиделся от таких слов и недовольно подобрал подол, когда рядом проходил Ошая, но потом взял себя в руки и пошел следом. Слуги помогли омегам спуститься по неудобной лестнице без перил и подсадили их обратно в омеговозку. После этого все тронулись в обратный путь. Слуги к тому времени опустили тряпичные стенки и стали предлагать омегам попить и подкрепиться. Альби прислушивался к связи с мужем, оттуда тоже доносилось удивление пополам с восторгом, но, похоже, Ран решил задержаться в городе, по крайней мере, Альби чувствовал, как отдаляется от мужа. Он перекусил пирожком и выпил немного воды из фляги, волшебный голос все еще звучал в ушах и разговаривать совершенно не хотелось. Обратно они ехали молча. Альби посмотрел на раскинувшийся с одной стороны палаточный город, на молодые пальмы с другой стороны, а потом спустился по сиденью ниже, намереваясь подремать, но тут почувствовал, что приближается Ран, который очень решительно настроен. Вскоре несколько маленьких одноместных альфьих машинок догнало омеговозку, и та стала притормаживать. Альби сел повыше, намереваясь не пропустить ни слова из предстоящего разговора. Вскоре возле остановившийся омеговозки нерешительно переминались эмир Маджид и Ран. И если эмир улыбался, то Ран выглядел скорее виноватым. Он обратился к опущенным стенкам омеговозки, прося Ошая выслушать его.

- Вначале объясните, зачем вы это сделали? – Теодор и не думал вставать с места и, похоже, до сих пор злился, – если вам нужны такие дурацкие трюки, то могли бы хотя бы предупредить, чтобы я не чувствовал себя ярмарочным клоуном, показывающим фокусы.

- Ошая! Простите! – Ран комкал руками край одежды и выглядел, как наказанный ребенок, – мы этого не планировали! Я даю слово чести, это и для нас было неожиданностью! Это техники водоснабжения вместо того, чтобы выключить подачу воды, пока по песку топчется много народу, перекрутили регулятор и вместо нуля поставили на максимум. Вода набралась во время вашего пения, а потом заглушки повырывало напором воды по всей линии будущих посадок и получились фонтаны. Поверьте, мы не планировали ничего подобного! Мы же не знали, что вы захотите петь, и нам даже в голову не пришло сделать такое.

- Хорошо, – вздохнул Теодор и наконец опустил окаменевшие плечи, – я принимаю ваши извинения. Я знаю, что порой случаются неожиданности, которые потом каждый может трактовать, как угодно.

- Как чудо от Ошая, – мурлыкнул Айдан и довольно прикрыл глаза, – все видели, как муджаддид пел, и в пустыне появилась вода. Настоящее благословление Ошая и начало легенды о новом эмирате. Теперь никто не будет сомневаться в правильности стройки и переезда, теперь все будут счастливы в новом эмирате, который благословил муджаддид.

Теодор пожал плечами и, наконец расслабившись, согласился перекусить, все же, время обеда уже миновало. А Альби приложил руку к груди, где танцевало счастливое сердечко. Ран был счастлив. Ошая простил и не сердится, но главное – чудо воды случилось, и у этого чуда было очень много свидетелей.

====== Чужие планы и собственные решения ======

- Это только моя вина. Моя вина. Я виноват во всем, что произошло, – монотонный голос как занудная муха кружил на границе сознания и просил отмахнуться, – не досмотрел, не уберег, повелся по пути наименьшего сопротивления, надо было быть жёстче, настоять на своем, а я надеялся, что беда обойдет стороной…

- Не убивайся так, – знакомый голос тихо шелестел рядом, – ты транслируешь по связи отчаяние и безнадежность, и возможно, поэтому он не хочет просыпаться. Тебе надо помыться, привести себя в порядок и, наконец, поесть и поспать. Ты доводишь себя до отчаяния, и кому станет легче, если ты свалишься на соседнюю кровать с нервным истощением? Иди, помойся, от тебя ужасно пахнет – отчаянием и безнадежностью. Приободрись. Ты должен сам поверить, что Альби очнется и все станет хорошо.

- Я боюсь, оми, я боюсь оставить его. Я его почти не чувствую. Он так тихо дышит, что если бы не приборы, я бы решил, что он…

- Не думай о плохом, иди, помойся и переоденься, приведи себя в порядок, побрейся наконец, Альби очнется, тебя увидит и испугается…

- Не испугаюсь, – хотел сказать Альби, но вместо этого раздался тихий шепот.

Но и этого было достаточно, чтобы руку обожгло злой щетиной. Глаза казались пересыпанными песком, веки весили по тонне. Открыть глаза, казалось бы, что проще, но сейчас это была почти непосильная задача. Но Альби с ней справился и, отогнав муть, наконец увидел черного от переживаний Рана. Черные круги вокруг воспаленных глаз и обметанные белыми корочками пересохшие губы. А еще щетина… это было так необычно, что Альби действительно испугался, это сколько же дней он здесь, если Ран так оброс? Еще немного, и борода получится!

- Ты ужасно выглядишь, – Альби с трудом моргнул и попытался глотнуть. В губы сразу уперлась трубочка и в рот полилась кисло-сладкая водичка. Он сделал пару глотков и вытолкнул трубочку языком, – Заки?

- Жив. Чудом выжил, – Ран сжал пальцы и, вытянув губы, осторожно поцеловал прохладную ладонь, – хотя до сих пор в реанимационной капсуле. Нож прошелся по перикарду. Пробил сердечную сумку и верх легкого, но из-за того, что нож остался в ране, кровопотеря была небольшой и его удалось спасти. Завтра его выведут из медикаментозной комы и, скорее всего, сразу вытащат из камеры. Он даже выглядит лучше тебя.

- И наверняка лучше тебя, – прошептал омега и сжал пальцы мужа, – сколько дней я без сознания?

- Четыре, – Ран коротко выдохнул, – как ты себя чувствуешь?

- Неплохо, только устал, – Альби дернул рукой, чтобы погладить живот, но рука скользнула по плоскому телу. Приборы сразу взвыли от тревоги, а омега едва не разучился дышать, – где? Что с ребенком?

- Все хорошо, – Ран опять осторожно поцеловал руку супруга, – живой, здоровый, и хотя недоношенный, но легкие открылись самостоятельно и все рефлексы, как у девятимесячного, и хватательный, и сосательный. Ест и спит, хотя и в кувезе. Это моя вина, я испугался, когда врачи сказали, что живот каменный и ребенок не шевелится! Приборы кричали о внутренней кровопотере, и я решил, что это ребенок, и сделал тебе кесарево. Но с ним все было хорошо, а кровь была на внешней стороне плаценты.

Ран задохнулся от боли и Альби почувствовал, как страдает муж. Он опять сжал его пальцы, а тот виновато закрыл лицо дрожащей рукой.

- Мне надо было не обращать внимание на недовольство местных и заранее привезти в эмират омеголога и акушера, но я думал, что еще есть время, и я смогу это спокойно сделать после того, как Ошая уедет. У нас не было грамотного акушера, да и опытного хирурга тоже. Я был такой самонадеянный, решил, что для начала хватит молодых терапевтов, но у них практического опыта не больше моего. Я так испугался, что от страха едва соображал. Если бы Ради не обнаружил маленькие проколы на изнанке платья, я бы располосовал тебя, ища причину кровопотери. К тому времени, как я достал ребенка, у тебя вся брюшная полость была заполнена кровью. Ты потерял столько крови, и это только моя вина.

- Ран, посмотри на меня, – Альби сжал руку мужа и добился, что на него уставились усталые глаза, – все хорошо. Я жив, ребенок жив, и Заки скоро поправится. Успокойся, ты сделал все, что мог, и все получилось, ты молодец…

- Нет, – Ран покачал головой, – я так испугался, что мозги отключились. А еще элементарно опыта не хватило, надо было сделать пальпацию, как учили при диагностике и первичном осмотре, но я увидел спазм матки, услышал сигнал о внутренней кровопотере и даже не сомневался, что дело в ребенке. Опытный врач не допустил бы такой ошибки.

- Но ты осматривал не просто пациента, а меня, – Альби потянул руку мужа, заставляя того приблизиться. – Если бы опытному врачу попал на стол его любимый, то у него бы тоже руки бы задрожали. Поэтому перестань себя грызть. Успокаивайся, все живы, а ты молодец.

Ран приблизился и, вытянув губы так, чтобы не поцарапать щетиной, осторожно поцеловал прохладные губы супруга, а после этого вздохнул полной грудью и наконец улыбнулся.

- Есть хочу, а еще молока с медом, – Альби чувствовал, как у него с каждой минутой прибывает сил, прямо как по волшебству, – действительно, отправляйся мыться и бриться. Что люди скажут, когда Тигр пустыни выглядит, как облезлый кошак? Так что, марш, марш, приводи себя в порядок.

- Альби прав, – оказывается, в комнате был Ясмин, который довольно улыбался, глядя на пару, – вот теперь можешь с чистой совестью отправляться поесть и отдохнуть. Я посижу с Альби, чтобы тебе было спокойней, да и наши врачи в шаговой доступности. Поверь, все плохое уже случилось и теперь все будет хорошо. Кризис миновал. Иди, приведи себя в порядок.

Ран с трудом встал со стула и с еще большим трудом отпустил пальцы любимого. Альби пришлось поднять руку и помахать на мужа, как бы отгоняя от кровати. Ран дошел до двери, а потом опять замер на пороге, и теперь уже Ясмин словесно выталкивал сына.

- Он просидел возле твоей кровати все время, – Ясмин с нежностью смотрел на дверь, через которую вышел его сын, – нам сообщили, что с тобой случилась беда, летчики шаттлов. Мы схватили своих медиков, медикаменты, блок реанимации, и рванули сюда. А здесь нашли Тигренка, залитого твоей кровью, ребенка в кувезе и тебя в состоянии… даже не знаю, как сказать, вроде бы комы, но не комы. Хатим осматривал тебя и сказал, что ты «в состоянии стазиса». Тигренок вылил на тебя полный флакончик волшебных чернил и у тебя за тот час, пока мы сюда добрались, уже даже шов после кесарева зарубцевался и Тигренок выдернул дренажную трубку, потому что организм стал ее выталкивать, совсем как ты соломинку изо рта. Но ты лежал бледный, прохладный, совсем как омеги в начале черной хандры, с еле слышным дыханием и редким сердцебиением, живой, но какой-то замороженный. Айдан отругал Тигренка за то, что он вылил на тебя весь флакончик, он сказал, что хватило бы и четверти, а теперь надо ждать, пока ты сам очнешься. Он только ушел спать, сидел с вами и пытался уговорить Тигренка поесть и попить, а он сидел рядом и боялся выпустить твою руку.

- Альби! – в палату ворвался Маджид и замер у двери, – ты очнулся! Слава Аллаху! – Маджид подошел к кровати и осторожно прикоснулся к тонкой руке, лежащей поверх покрывала, – этот негодяй чуть не отнял у нас всех сердце! Как ты себя чувствуешь?

- С каждой минутой все лучше и лучше, – Альби улыбнулся, – вот жду, когда мне кашу принесут.

- Уже здесь! – Ради прошмыгнул в дверь и поставил поднос на прикроватный столик, – ваша любимая каша кус-кус с финиками по рецепту моего дедушки Рафика! Она вас сразу поставит на ноги, вот увидите – здоровье в каждой ложке!

- Каша от Рафика! – рассмеялся Альби, – он ею меня пичкал с тех пор, как увидел! Я при нем боялся рот открывать, он мне в него сразу что-нибудь съедобное засовывал!

Ради попытался кормить Альби, но тот отобрал ложку и велел поднять изголовье, чтобы есть самому. Вскоре Ради установил на больничную кровать поднос и Альби с удовольствием трескал кашу. Аппетит вдруг разыгрался не на шутку и он, даже облизав ложку, понял, что все еще голоден. Ради стоял рядом с кроватью и, сложив руки на животе, с таким умилением смотрел на жующего омегу, как будто ничего красивее в жизни не видел. Стакан молока тоже провалился как в пропасть, и Альби попросил добавки. Ясмин посоветовал не увлекаться кашей после такого большого перерыва с едой и передать кухне, чтобы те кормили Альби чем-нибудь не тяжёлым для желудка. Ради просиял взглядом и, схватив поднос, помчался на кухню.

- Этот подлец Ханун… – начал Маджид, но не справился с эмоциями и скрипнул зубами.

- Бедняжка, – покачал головой Альби.

- Ты жалеешь своего несостоявшегося убийцу? – удивился Маджид, – это что-то из ваших христианских постулатов? Прости врага и подставь ему вторую щеку, чтобы он точно не промахнулся?

- Христианские постулаты тут ни при чем, – Альби сразу же ощетинился.- Ханун не убийца! Он просто оказался в эпицентре чужой злобы и стал козлом отпущения в чужой интриге…

- Что? – растерялся эмир, – разве не Ханун со своим слугой напали на тебя и Заки?

- Нет, конечно, – Альби с тревогой посмотрел на эмира, – это Махир все спланировал и провернул, а Хануна подставил, как тогда с зайцем… вы же не знаете? У меня любимую игрушку распотрошили, а Ханун ее нашел, и все решили, что это он. Бедолага кричал, что он не виноват, но ему так никто и не поверил. Махир решил повторить все ещё раз, но теперь он собирался выпотрошить меня, а свалить все опять на глупенького Хануна.

- Подлец! – Маджид побледнел, а потом подошел к двери и что-то коротко приказал людям, стоящим за дверью, потом вернулся обратно и попытался взять себя в руки, – извини, лисенок, я тебя оставлю ненадолго. Надо донести до общины, что Ханун не виновен в нападении на тебя, что это вина Махира. А то родители Хануна собираются покинуть город, ведь им тяжело было с тех пор, как Махир сказал, что защищал тебя от Хануна. И что это он напал на тебя и пытался убить.

- Бедные его родители! – Альби сжал руки, – мало того, что потеряли свое дитя, так еще и община отвернулась от них! Идите быстрее, отец! Успокойте людей и скажите, что Ханун ни в чем не виноват! Он просто попал под руку негодяю!

- У тебя золотое сердечко, – улыбнулся эмир, – не волнуйся. Люди узнают правду, но я хотел бы услышать подробности.

- И кто это здесь проснулся? – в комнату зашел Салах. У него на сгибе руки лежал маленький человечек в розовом боди, – Маджид, не ревнуй! Мы уедем не сегодня, так завтра, и все это очарование будет твое. Твое и Тигренка, но я думаю, вы поделите омежек без боя! Главное, помни – резко не дергать и в первое время придерживать голову!

Маджид скользнул ревнивым взором по маленькому человечку, а потом с нежностью улыбнулся и, кивнув головой, вышел из комнаты.

- Салах, зачем ты его вытащил из кувеза? – Ясмин с улыбкой смотрел на мужа.

- Это мой внук, хабиби, как я мог упустить такой шанс подержать его на руках, – Салах притянул ребенка к себе и поцеловал в лобик, – я говорил, что сегодня хороший день, а мне не верили! Но давайте, я все же вас познакомлю. – Салах подошел к кровати и положил ребенка Альби под бок, – познакомься, Альби, это твой сынок, Тигренок назвал его Марципанчиком. Познакомься, Марципанчик, это твой оми!

Альби растерялся, когда увидел маленького ребенка. Это было так странно. Ребенок был беленьким, с черными завитушками невесомых волос, больше похожих на пушок. Голубенькие глазки смотрели серьезно и очень внимательно, как будто ребенок понимал, что ему сказали, а потом дернул ножками и толкнул Альби в бок. Тот улыбнулся, удары были очень знакомыми… Омега осторожно приподнял руку и положил с другой стороны от ребенка, отгораживая его от края кровати.

- Здравствуй… – только и смог выдавить омега. Это было так странно, ведь он все еще помнил себя беременным, а тут, раз – и ребенок лежит рядом. А как же роды? Боль и радость, что все закончилось? Он с такой опаской ждал окончания беременности, когда живот становится тяжелым, а потом схватки и роды. Он даже почувствовал себя немного обворованным. Ведь у него практически украли еще два месяца беременности и воспоминания о родах. Хотелось увидеть его первым, в слизи и околоплодных водах, услышать его первый крик, а вместо этого готовый ребенок, который его вполне осмысленно разглядывает. Но тут ребенок опять лягнул родителя, стукнул ручкой и, скривив ротик, что-то пропищал. Салах, сразу подхватил малыша и прижал к себе.

- Поболтаете позже, а пока Марципанчику пора кушать и спать.

Альби даже не нашелся, что сказать, когда опять оказался на кровати один. Ясмин легко рассмеялся и погладил Альби по покрывалу.

- Не переживай, когда я впервые увидел своего первенца, когда его принесли на первое кормление, то тоже растерялся и не мог поверить, что это мой ребенок. Маджид с Салахом едва не поругались, когда выясняли, кто проведет тахник. Это такой ритуал, который проводит старший в роду мужчина, в нашем случае, альфа. Если бы рядом оказался Айюб, то он бы тоже грозно порыкивал на остальных. А так мне пришлось даже пнуть мужа, чтобы он уступил Маджиду. Все же, он никогда не сталкивался с младенцами.

- Но у него же были дети? – удивился Альби.

Тут как раз в комнату проник Ради с маленьким подносиком, там стояла тарелка с творожным десертом и молочный коктейль. Альби схватился за еду, как будто кашу ему только издали показали и во рту до этого и маковой росинки не было. Он едва не урчал, пока ел творог с кусочками фруктов, а Ясмин начал рассказывать.

- Ты немножко не понимаешь, – Ясмин пожал плечами, – у Маджида были дети-беты, но их забирают в питомник сразу после рождения и часто омеги к ним даже не подходят в первое время. Ведь они плачут, едят и спят. Если ребенок получился умным и красивым, то омега будет его проведывать и, возможно, даже играть с ним, как с домашним питомцем. Если у эмира нет наследника или омежки-лисенка, то каждый омега попытается протащить своего ребенка и устроить во дворце. При большой удаче он станет визирем, казначеем или ключником. Ведь пока нет наследника, беты могут занимать во дворце значительные должности. Стоит появиться наследнику или жениху для лисенка, как такой альфа становится правой рукой эмира и сразу же постарается забрать контроль над всем.

Девочку будут растить в неге и довольствии, а потом подберут достойного мужа и сбагрят в его дом. Остальным сыновьям, как рожденным от эмира, дадут образование, а когда они подрастут, дадут дом со слугами, где он будет жить, и первоначальный капитал. Он может заняться делом самостоятельно или стать компаньоном в чьем-то деле, и жить на проценты. Иногда такие дети отправляются путешествовать с караванами торговцев, прикупив для себя несколько верблюдов и товар. Кто-то возвращается обратно, а кто-то пропадает в песках. Дети могут проведывать родителей, и оми, и отца-эмира, но, как ты понимаешь, назвать такие отношения близкими можно с большой натяжкой. Другое дело, ребенок-омежка или альфочка. Такие дети, как правило, растут скорее в гареме, чем в питомнике. В три года омежку официально возвращают в гарем, в его собственную комнату, обычно рядом с комнатой его оми, который сразу после его рождения становится супругом эмира и, естественно, очень бережет своего ребенка, как гарантию своего благополучия. А вот альфочка может быть отправлен в казарму, где из него могут растить воина, как Салаха и Тиграна, или он получит комнату в гареме, ты видел избалованных наследников, которые считали, что им все ноги обязаны целовать просто по факту их появления на этом свете. Но ты знаешь, когда у Хани родился омежка и тот отказался отдавать его в питомник, для его мужа Айюба началось время открытий. Он наслаждался маленьким ребенком, как новой вселенной. Ему нравилось, как он открывал для себя мир, как учился сам есть, ходить, говорить, как радовался цветам и игрушкам. И, как ты понимаешь, он очень ревниво рассматривал каждого кандидата в мужья для своего лисенка и с радостью соглашался с сынишкой, что они не достойны и обрезка его ногтя. Салах с самого начала поддержал меня в желании не расставаться с младенцами, и практически каждый ребенок прошел через его руки и сердце. Те четыре дня, что мы ждали твоего пробуждения, Салах вился вокруг колыбели Марципанчика и рассказывал Маджиду, какое это счастье – видеть, как растет карапуз. А сколько разных смешных историй у него есть про каждого, он с восторгом их рассказывает всем желающим. Мало того, что Маджид рад Марципанчику, как продолжателю династии, так не удивляйся, если Салах уже заразил его бэби-манией и он будет с удовольствием возиться с ребенком. И никакой ребенок не сравнится для него именно с этим, ведь он будет расти на его глазах.

- Я буду рад, если у моего ребенка будет любящий дедушка. Чем больше любви он получит в детстве, тем счастливее будет в жизни. Я сужу по себе. Меня очень любил папочка, я помню, как часто он меня целовал и говорил, что я хороший, эти воспоминания помогали мне не сойти с ума, когда все было плохо. А у Энди даже таких крох воспоминания не было, и ему было намного труднее принять мысль, что его тоже могут любить. Так что, чем больше моего сынишку будут любить в детстве, тем счастливее я буду.

- Мне порой кажется, что я разговариваю с маленьким старичком, – Ясмин наклонился и поцеловал растерянного Альби в волосы.

Тот чуть не подавился последней ложкой творожка и вцепился в молочный коктейль. Он тоже, к сожалению, быстро закончился. Альби уже прикидывал, стоит ли попросить добавки, как в комнату вошел Ран. Он был побрит и с влажными волосами. И выглядел хоть немного, но лучше, по крайней мере, ушел обреченный взгляд и губы больше не были обметаны сухостью. Хотя глаза все равно были запавшими от усталости… Альби протянул к нему руки, и Ради едва успел забрать пустую посуду, когда альфа сел на стул у кровати и со вздохом положил голову омеге на плечо. Альби скосил глаза посмотреть на мужа, но тот уснул раньше, чем выдохнул. Альби погладил пальчиком усталую складку между бровей, и лоб расслабился, а губы слегка улыбнулись.

- Мне уже доложили, что ты покушал и хорошо попил, – в комнату вошел Хатим с прозрачной колбой мочеприемника, – еще хочешь водички? Нет? Вот и молодец! – Хатим засунул под покрывало сосуд и сноровисто подсунул его, куда надо, а потом выжидательно посмотрел на смущенного Альби, – и нечего здесь смущаться. Ты и сам медик. Здесь все свои, так что давай, я тебе как маленькому помогу – пись-пись-пись…

Ясмин закусил губу и отвернулся к стене, а Хатим всем своим видом показал, что так просто не уйдет и будет ждать хоть до морковкина заговенья. Альби скосил глаза на мужа, но тот спал, а Ясмин с интересом рассматривал график уборки палаты, приколотый на дверь, поэтому пришлось сосредоточиться и что-то из себя выдавить. Хатим довольно улыбнулся, услышав журчание, и убедившись, что продолжения не будет, достал мочеприемник, сразу подняв его на просвет лампы. Содержимое оказалось густо коричневого цвета, и Хатим обрадовался, как будто нашел там как минимум золото.

- Восхитительно! Излишки выводятся через почки! – а потом прищурился на Альби и произнес едва не обвиняюще, – а может, и не только, так что будь любезен не спустить в унитаз нужные мне анализы! Я приставлю к тебе лаборанта, будешь звать его каждый раз, когда захочешь по большому или маленькому. Понял?

Альби даже испугался такого неожиданно грозного тона и часто закивал головой. Хатим сразу улыбнулся и вышел со своей добычей, намурлыкивая военный марш.

- Айдан отгонял Хатима и остальных медиков от твоей кровати, не разрешая забрать тебя на станцию для обследования. Он уверял, что твой организм должен сам справиться с излишком волшебства, и что с Сабаха тебя забирать не стоит. И колоть медикаменты тебе не давал. Сидел рядом с Тигренком и уговаривал его не переживать. А ты лежал белый, неподвижный и прохладный, как мрамор.

- Простите за беспокойство, – повинился омежка.

- Я рад, что все обошлось, – улыбнулся Ясмин. – Я боялся, что если ты умрешь, то и Тигренок отправится к праотцам следом за тобой. Он в последние пару дней даже на ребенка не реагировал. Сидел и страдал, что не уберег. Хочешь пить?

- И пить, и есть, – сознался Альби, но посмотрев на спящего на плече мужа, сообщил, – но я подожду, не хочу беспокоить Рана, пусть отдохнет хоть немного.

Ясмин поднес стаканчик с водой и трубочкой и когда Альби допивал остатки, в комнату влетел Айдан и радостно захлопал в ладоши.

- Какой ты молодец! Справился! Пусть для Тигренка это станет уроком – надо во всем соблюдать меру, и о важных вещах заботиться заранее! Я уже слышал, что Маджид велел заточить Махира в омежьей тюрьме. А я говорил, что история шита белыми нитками! Я уже начал собирать показания слуг, чтобы выяснить, что именно произошло, мне даже принесли ковер со следами крови, и некоторые из них очень противоречивы. Я рад, что теперь ты сможешь рассказать, что же там произошло на самом деле.

- Давайте сразу позовем Маджида и Салаха, – предложил Ясмин, – хотя бы для того, чтобы несколько раз не пересказывать!

- Хорошо, – легко согласился селафь и, усевшись на стул, расправил юбки, – а ты прекрасно выглядишь. Щечки розовые, глазки блестят. Как себя чувствуешь?

- Отлично, – уверил Альби, – сил с каждой минутой все больше и больше. А еще, кушать хочется, и походить, прямо ноги зудят, так хочется пройтись, но я подожду, пока Ран проснется.

- Он здесь самоедством занимался, – Айдан с нежностью посмотрел на альфу, – рассказывал всем, как он не прав и как виноват во всем. В том, что наложники появились, и что он их не отдал сразу, как сюда приехали, или когда наложников ад Сам раздавали. А еще, что он плохой врач и ужасный наследник и муж. В общем, все камни в одну корзину.

- Все в порядке? – Маджид ворвался в палату.

Следом зашел Салах, крикнув слугам, чтобы принесли еще один стул, и усадил на него Ясмина, и только после этого с вежливой улыбкой поинтересовался, зачем их всех собрали.

- Пусть Альби расскажет, что произошло, – Айдан недовольно одернул юбку, но сразу взял себя в руки и вежливо улыбнулся, – меня скоро от любопытства разорвет на сотню маленьких Айданчиков. Альби, начинай по порядку, с того момента, когда ты расстался с нами во внутреннем дворе.

- Мы провожали Ошая с мужем и Мурата с Зинатом, – начал Альби, глядя в глаза Ясмину, – а Фатим и Айдан полетели на моем шаттле составить компанию Мурату с другом, посмотреть, куда их поселят на лайнере Джованни, и заодно выпить чай перед долгой дорогой. А я отказался лететь, потому что чувствовал себя усталым и собирался пойти и лечь поспать. Когда я вошел в гарем, мне навстречу бросился Махир. Он сказал, что с Хануном беда, и побежал к его комнате. Мы с Заки бросились следом.

Я увидел через открытую дверь, что Ханун лежит на ковре, и хотел войти, но Заки остановил меня на пороге и сказал:

- “Здесь пахнет кровью”.

И вошел в спальню Хануна первым. Махир со своим слугой были уже там. Заки что-то спросил у слуги Махира и они вдвоем перевернули его лицом вверх. Заки пощупал ему пульс на шее и сказал:

- Он жив, оглушен, но на нем крови нет. Так откуда же запах?

И тут слуга Махира ударил его в спину ножом. Заки стоял, согнувшись над Хануном, и от силы удара почти упал сверху на омегу, но резко выпрямился и схватил негодяя за шею. Это произошло так быстро, что я даже не успел перепугаться. Я думал развернуться и убежать, но Махир схватил меня за руку и резко затянул в комнату, а потом завернул руку мне за спину и с разворота ударил об стену. Я едва успел выставить вперед локоть второй руки и колено, чтобы не удариться животом. А Махир навалился со спины всем своим телом и, выкручивая руку, стал колоть куда-то в бок. Это было не больно, и я не воспринял это серьезно, как рану, меня больше заботило, чтобы он не прижал мой живот к стене, и я упирался коленом и локтем, сколько мог. А потом Махир резко отпустил меня и бросился куда-то в сторону. Я развернулся и увидел, что Махир стоит над телами Заки и собственного слуги. Заки сломал ему шею, но тот так и остался сверху.

- Ай-яй-яй, – Махир пнул тело Заки и посмотрел на труп своего слуги, – как неаккуратно получилось! Надо что-то делать!

То, что его слуга мертв, было понятно, потому что у него были открыты глаза, а у Заки из спины торчал нож по самую рукоять. Я хотел закричать и позвать на помощь, но тело стало будто ватным, и я осел у стены, почти упав. Махир тем временем за руку вытащил из-под кровати тело слуги Хануна. Оно было в крови и, по всей видимости, именно этот запах почуял Заки.

- Это все только твоя вина, – сказал Махир и, подхватив тело слуги Хануна, потащил его ближе к Заки, – ты глупый и жадный! Ты хотел, чтобы у такого сильного и могучего альфы, как Тигран, был только один омега? Это неправильно и несправедливо! И я эту несправедливость исправлю! Не переживай, ты умрешь легко и быстро, а я позабочусь о Тигране! Я сделаю его счастливым! И мы будем очень хорошей парой! Ты заметил, как красиво и гармонично мы поём дуэтом? А ты ни разу даже не сделал попытки порадовать его песней или танцем. Ты совсем никчемный!

Махир уложил три тела рядом и поправил одежду на всех троих.

- Значит, так, – Махир потер подбородок и задумался, – это слуга Хануна ударил Заки ножом в спину, а мой слуга пытался защитить хасеки от Хануна, но тот… нет. Он, как лев сражался со слугой предателя, ударил его ножом в грудь, но тот успел сломать ему шею… – Махир начал грызть ноготь, – так нехорошо! Его не должно было быть здесь! Здесь должны были найти только Хануна и труп хасеки с мертвыми слугами! Дурачка Хануна должны были найти рядом с бездыханным телом хасеки, и тот, как и в прошлый раз с зайцем, орал бы «Это не я!», и ему опять бы никто не поверил! А ведь все так хорошо складывалось! А может, это мой слуга убьет Хануна, защищая Хасеки? А кто ему тогда шею сломал? Нет!! Ты должен умереть красиво и таинственно, как оми Маджида!

Махир стал перетаскивать тела слуг в одному ему понятном порядке, и при этом продолжал говорить:

- Ты знаешь историю проклятых сапфиров валиде, которые ты с таким удовольствием носишь? – рассмеялся Махир, – когда я ее услышал, я понял, как именно ты должен умереть. Эти сапфиры оми Маджида подарили, как дар за рождение наследника, и с тех пор он их не снимал. Но, к сожалению, он после этого никак не мог забеременеть, и муж охладел к нему. Другие наложники рожали детей, а супруг ходил пустым. Как я подозреваю, это наложники заботились о том, чтобы тот не мог забеременеть, но однажды… – Махир тянул труп своего слуги дальше от других, – все же, тот несчастный смог забеременеть и, по словам очевидцев, носил омежку. Казалось бы, жизнь должна наладиться, но нет! Его нашли мертвым в пустой комнате, и никто не понял, почему он умер.

Махир дотащил тело своего слуги до Хануна и бросил у его ног. А потом остановился и стал растирать спину:

- Я Маджиду так и скажу: «Это ваша вина в смерти хасеки! Вы подарили проклятые сапфиры валиде омеге, носящему под сердцем омегу!» И этот старый доверчивый осел поверит и сам себя сведет в могилу, а мой Тигран станет наконец эмиром, как и заслуживает! Зачем ты вмешался, когда он умирал от долгого яда? Пусть бы он умер, а с его наложниками можно было бы разобраться позже! Но нет! Ты полез со своей правдой! И зачем? Пусть бы Тигран стал эмиром! Ты ведь должен в первую очередь заботиться об интересах мужа! Тупая ты курица! Хочешь всем быть хорошим? И где все эти люди, когда ты здесь умираешь?

- И правда! – вывел всех из воспоминаний Салах, – где были все слуги? Они что, не видели, что омеги в комнате, и никто не подумал об их потребностях? Никто не зашел спросить, не надо ли воды или фруктов, или свежей одежды, или еще что?

- Ошая только отбыл из дворца, – улыбнулся Альби, – все слуги перетряхивали его комнату в поисках сувениров! Каждый надеялся найти оторванную пуговицу или потерянную шпильку, или, еще лучше, волос Ошая! Продав его, можно сделать себе состояние.

- Проклятые сапфиры валиде, – Маджид был с белым лицом, – я и не подумал, что сапфиры прокляты! Но это правда, моего оми нашли мёртвым после обеда. Утром он был весел и мы с ним разговаривали, а после обеда мне сообщили, что валиде мертв. На его теле не было крови. Он сидел в углу и выглядел спящим. Прости меня, лисенок, я не должен был подвергать твою жизнь опасности!

- Глупости! – прикрикнул на отца Альби, – нет никакого проклятия! Есть только непомерно раздутые амбиции и хитрый план одного омеги! Я думаю, что вашего оми убили так же, как пытались убить меня – несколько проколов печени, и вуаля! Крови на теле нет. Дырочки от уколов маленькие, а кровотечение из печени обильное и гарантированно смертельное. Я даже кричать не мог, только сидел у стены и глазками хлопал.

- А когда Хануна убили? – не выдержал Ясмин, – если он был жив, когда вы вошли, то когда тебя нашли, он был уже мертв. Ты знаешь, когда?

- Когда Махир дотащил тело своего слуги, он пнул Хануна, тот пришел в себя и со стоном сел, – продолжил свой рассказ Альби.

- “Моя голова, – Ханун сел и вцепился двумя руками в виски, – голова разрывается от боли! – а потом увидел труп у своих ног, Махира и еще несколько трупов неподалеку, и почти закричал, – что происходит?

- Быстро вставай! – Махир протянул руку и помог Хануну подняться на ноги, – я хотел все сделать иначе, но пришлось поменять планы! Теперь я буду защитником хасеки.

- От кого? – растерялся Ханун и вытаращил глаза, увидев Альби у стены, – что происходит? Это что, трупы? А от кого ты защищаешь хасеки?

- От тебя! – доверительно сообщил Махир, – ты ведь сошел с ума и решил отмстить за свой позор перед Ошая, а еще, ты не хотел становиться супругом простого воина. Все слуги подтвердят, что ты ругал Альби, когда узнал, что тот решил отдать нас замуж за простых воинов. Это я был послушен воле хасеки, а ты своенравно упирался и был недоволен. Вот ты и затаил злобу на хасеки, и увидев, что рядом никого нет, решил его убить! Твой слуга убил Заки ножом в спину, а мой слуга пытался тебя остановить, но ты сломал ему шею и хотел уже убить беременного омегу, но на твоем пути встал я и помешал твоим коварным планам! Мы долго боролись, но я вырвал у тебя нож и убил тебя!

- Какой нож? – испугался Ханун и попятился назад, – у меня нет ножа!

– Да вот же он! – Махир показал нож в руке, несколько раз ударил Хануна в живот этим ножом и прижал к себе, позволяя платьям испачкаться, – видишь? Я вырвал нож из твоей руки и спас супруга нашего господина. Я герой, а ты подлый предатель! Что ты сделал с нашим любимым Альби? Зачем ты убил моего слугу?

- Ты с ума сошел! – прошептал Ханун, а потом закричал – ПОМОГИТЕ!

- ПОМОГИТЕ! – еще громче закричал Махир, – ПОМОГИТЕ, ХАНУН НАПАЛ НА ХАСЕКИ! Он сумасшедший!

- Тебе никто не поверит, – Ханун бледнел на глазах и прижимал руки к животу, пытаясь остановить кровь.

- Поверят, – Махир отошел в сторону, когда Ханун упал на ковер, – историю пишут победители, а я единственный, кто сможет рассказать, что здесь произошло. Я, правда, не знаю, что ты сделал с Альби, пока меня здесь не было, но я спас его от безумного наложника и заслуживаю главного приза – Тиграна! Не беспокойся, Альби, я хорошо о нем позабочусь!”

- Это все, что я помню, – Альби погладил Рана по лицу, – я чувствовал, что муж торопится ко мне, но что было дальше, я не знаю. Я очнулся уже здесь.

- Тебя нашел Ради, – начал Маджид. – Он сообщил медикам и все прибежали и стали слушать Махира. Он рассказал что… – эмир поморщился и потер могучую шею, – он рассказал то, что мы хотели услышать. Тебя подхватили на руки и потащили к медикам. На твоем теле не было повреждений и это выглядело, как обморок. В это время обнаружили, что Заки жив, но опасно ранен, и его положили в реанимационную капсулу. А потом медики пытались понять, что с тобой происходит. Приборы показали, что у тебя внутреннее кровотечение, но причину не нашли и прикасаться к тебе они не могли. Они мужчины, хоть и беты.

А мы в это время были за городом. Смотрели, как взлетает шаттл Ошая, – продолжил эмир, – и тут Тигран страшно закричал, сел за руль маленькой машинки и помчался в город. Он едва жителей не передавил, пока ехал по улицам, и заехал во дворец прямо до дверей гарема, а потом побежал на твои поиски. Слуги сразу сказали, где ты и что с тобой, он ворвался к медикам и сразу сказал, что надо готовиться к операции. Медики сами не знали, что с тобой, но согласились, что ребенок, скорее всего, в опасности и надо сделать кесарево, чтобы спасти хоть его. С тебя срезали платье и выкинули все ненужное за двери медицинского блока. Ради заметил дырочки на платье и почти незаметные капельки крови вокруг них. А когда выяснилось, что у тебя внутри все в крови и неизвестно, откуда она, показал платье Тиграну и тот поставил дренаж или как он там называется, и стал зашивать тебя, а потом потребовал чемоданчик Заки и, достав волшебные чернила, вылил их все на тебя. К тому времени всем в городе стало известно, что ты в беде и Тигран пытается тебя спасти. Пилоты шаттлов передали через связь со звездным флотом сообщение в ад Мин, и родители Тиграна прилетели сюда, а дальше ты уже все знаешь. Мы четыре дня ждали, когда ты придешь в сознание, и во всех мечетях все молятся за твое выздоровление. Ран во сне просунул одну руку под спиной омеги, а вторую положил сверху и сцепил пальцы в замок, а потом что-то промычал, но так и не проснулся.

- Все хорошо, спи. Просто он переволновался, – Альби погладил пальчиком брови мужа, провел по носу, спустился к губам, довольно улыбнулся и прошептал, – пусть поспит, а я его покараулю, теперь моя очередь.

*

На следующий день Заки достали из реанимационной капсулы, современная медицина совершила чудо и тот был здоров. А Альби почти самовольно удрал из своей палаты, вначале к кувезу с ребенком, а потом вместе с ним в свою комнату в гареме. Там возле супружеского ложа стояла маленькая колыбель, куда он и положил свое дитя. А еще через день состоялся суд над Махиром. Поскольку тот был омегой, суд был во внутреннем дворе дворца. Там были дворцовые слуги, а так же родители и родственники Хануна. Ран рассказал, что произошло в тот злополучный день, и Махир подтвердил, что так все и было. А еще добавил, что он боролся за свою любовь к Тиграну и ни о чем не жалеет. По закону его должны были зашить в мешок и закопать в пустыне, но Альби попросил для него легкой смерти, и поэтому Тигран убил его своими руками. Сам Альби наблюдал за всем через зарешеченное окошко на втором этаже. Он просунул пальцы сквозь решетку, чтобы муж видел, что он с ним до конца. Альби во время всего происходящего смотрел только на мужа, он не смотрел на реакцию слуг, на слезы родителей Хануна, он смотрел на Рана, чувствовал его спокойствие и уверенность во всем происходящем. А когда он свернул шею омеге на глазах родителей Хануна, чтобы они видели смерть убийцы их сына, и слуг, у него не возникло и тени сомнения, что все происходящее единственно верно. Альби смотрел на все, считывал эмоции мужа и вспоминал, как Ран вытащил его из грязной реки, как он обустраивал его в своем доме, а потом заботился, как о ребенке. Таскал с собой на назр, на свадьбу Аэрина, а потом, как его трясло, когда они приехали с океана и Ран с дрожащими руками рассматривал почти перекушенный загубник ребризера. Он тогда скорее погиб бы сам, чем позволил умереть омеге. Он вспоминал арбу с омегами и отчаянье Рана, что омеги погибли. Да и здесь, в этом самом дворце, когда Маджид вершил свой суд, Ран едва не схватился с эмиром, чтобы спасти омег, и вот сейчас он своими руками скрутил голову омеге, который прямо сказал, что сделал это ради любви к нему. И у него ни в сердце, ни в душе даже не мелькнуло сочувствия. Он, похоже, и сам не заметил, как переступил ту последнюю черту, что отделяла его от остальных альф на Сабахе. И теперь он стал, как сказал Айдан: «идеальным принцем-наследником, без лишних табу и сомнений. Теперь он стал настоящим альфой Сабаха».

====== Эпилог ======

Ран тихо зашел в комнату и замер на пороге. Альби заснул сидя, в неудобной позе, а посреди кровати лежал плюшевый заяц, поперек морды которого попой кверху самозабвенно спал ребенок. У сыночка резались вторые моляры и в последние двое суток во дворце устали все. Марципанчик, всегда ласковый и послушный, вдруг стал капризным и раздражительным, прошлую ночь его пришлось укачивать на руках, а такого не было даже в раннем возрасте. Но высокая температура и опухшие после слез глазки не оставляли родителям ни малейшего шанса проявить строгость.

- Все хорошо, – Альби оперся на подушку рукой и попытался встать, – Заки смог намазать ему десны обезболивающим и заодно проверил пальцем, что там происходит. Последний нижний зубик наконец проклюнулся, и я думаю, что утром все будет, как обычно. Я уже сказал слугам, что завтра мы наконец переезжаем в новый дворец. Это даже хорошо, что на новом месте все будет без боли и неприятностей. Было бы хуже, если бы моляры начали резаться в новом дворце, я бы вначале испугался, что ребенку плохо от каких-то новых вещей, и устроил бы нервотрепку слугам.

- Да, – Ран поднял супруга на руки и посадил в кресло, пока он переложит ребенка в кроватку и слуги разберут постель на ночь, – завтра после вашего отъезда можно будет приступить к демонтажу омежьего хамама. Мне уже доложили, что с него начали сливать воду. Заки уже скатывает ковры из комнат первого этажа, останутся только в гостиной. Так что, не удивляйтесь внешнему виду дворца, он станет совершенно пустым. Кухня уперлась и поругалась с распорядителем переезда, что не тронется с места, пока омеги не выедут, а то вдруг на завтрак потребуются какие-то изыски, а их не будет на месте.

- Нам хватит на завтрак каши и молока, – улыбнулся Альби и стал выбирать шпильки из прически, – но слугам тяжело поверить в нашу непривередливость, тем более что Мацик оторвался со своими капризами за два дня больше, чем я задва года.

- Как Заки удалось ему смазать десны? – удивился Ран, – Марципанчик позволил?

- Нет, – вздохнул омега, – все так же кусался, кричал и царапался. Прокусил Заки палец до крови, пришлось отшлепать. Он потом ревел, пока не заснул, но температура упала, и мы теперь хотя бы знаем, что последний зубик проклюнулся, и значит, все закончилось.

- Но заснул на Зайке?

- Зайка самый лучший друг омежки, – улыбнулся Альби, видя, как муж так и переносит ребенка в кровать вместе с игрушкой, – зайка – лучший лекарь и от болей в животике, и других неприятностей.

- В новом дворце все уже готово к вашему переезду, – альфа помог снять платье супругу, задрав подол и скользнув жадными руками по нежным бедрам, – наконец-то Марципанчик будет спать в своей комнате и можно будет не опасаться разбудить его чьим-то томным стоном.

Ран наконец стянул тяжелый шелк платья и отбросил в сторону, а потом принялся неторопливо выцеловывать шею и плечи своего ненаглядного, лизнул метку и, зарывшись носом в волосы, жадно задышал, пытаясь насытиться любимым запахом. Чуткий нос альфы уловил посторонний нюанс в запахе супруга и очень удивился, когда тот стал его отталкивать.

- Ран, ты в уличной одежде, отпусти. От тебя мало того, что пахнет кожей седла и стройкой, так еще пыль на одежде! Я чистенький! Будешь купаться перед сном?

- Все хамамы во дворце разобрали и даже почти перевезли. Хамам для слуг уже скоро запустят в штатном режиме в новом дворце. Хорошо, что хамам для альф привезли из ад Сам, побратимы могут наслаждаться его красотой и изысканностью. Неужели ты меня выпихнешь мыться в тазу, как ребенка?

- Нет, – рассмеялся омега, – но хотя бы разденься, или так с мечом и ляжешь в кровать?

Пока альфа судорожно отстегивал портупею и стягивал сапоги, разбрасывая одежду по всей спальне, Заки помог омеге надеть ночную рубашку и откинул одеяло, чтобы тому было удобно лечь посередине кровати. Ран быстро скользнул к супругу и сразу оплел свою добычу, как спрут, прижавшись к его спине. Прошлая ночь вымотала обоих, а день выпил из омеги остатки сил, и Альби с чистой совестью собирался уснуть, только вот у альфы были несколько иные планы на ночь… Ран опять принялся целовать счастье своей жизни, но в нос снова скользнул запах постороннего альфы… Ран напрягся и принюхался. Запах был едва уловим, но он был явно альфий. Горько-травяной с еле уловимой эвкалиптовой или даже камфорной нотой… Ран приподнял голову и задумался, во дворце осталось мало альф, только для охраны гарема, но он помнил каждого, поскольку это были самые доверенные люди, еще со времен войн с бедуинами, и ни у кого даже близко не было такого запаха… Он опять засунул нос в волосы супруга и требовательно задышал, в новом запахе даже почудился привкус хвои, но травяной запах был доминирующим…

- Ты поменял шампунь? – осторожно спросил муж.

- Нет… – хихикнул супруг и развернулся в объятиях, – думай лучше.

Ран растерялся на мгновенье, а потом резко навис над омегой, вглядываясь в его довольные глаза.

- Это то, о чем я подумал?

- Да, – Альби обнял мужа за шею и потянул вниз для поцелуя, – уже два месяца. Хорошо, что медчасть еще не утащили, сделал сегодня УЗИ, чтобы подтвердить свои догадки…

- Но как? – Ран проверил сладость рта супруга, но потом сам отстранился, новость его ошеломила, – ведь еще даже течки не было!

- Ну, мы же – идеальная пара, – надулся Альби, который уже настроился на поцелуи, а не на разговор, – между первым и вторым перерыв часто небольшой. И у Хани, и у твоего оми так было – где-то с год, а у нас два с половиной! Я уже переживал и думал, что придется ждать течки, а тут мне отец стал сниться, – Альби смутился и отвел взгляд, – не Маджид, а мой… настоящий. Я его не помню совсем, помню его запах на папе. Он пах миртом. Такой сильный и свеже-горький запах. Мне снилось, что он, такой крупный, как на последнем снимке со стола патологоанатома, пришел в казарму и одет, как местные, а не в арестантскую робу, и с ним все так разговаривают, как будто он всегда здесь был. А потом я уловил его запах на своей одежде и пошел на всякий случай провериться. И мне так говорят: «Поздравляем, хасеки, вы опять в тягости». Я им запретил говорить тебе, у тебя день рождения через три дня. Хотел сделать тебе подарок, ты так увлечен стройкой, что вряд ли заметил бы раньше.

- Если бы ночи длились столько, сколько я о тебе думаю, утро бы никогда не настало… – Ран с нежностью рассматривал супруга, – спасибо за подарок, и я, пожалуй, возьму его авансом!

Ран довольно рассмеялся и стянул, наконец, лишнюю рубашку. Ничто не должно мешать выразить, как он счастлив, и как обожает своего единственного и ненаглядного. Альби закрывал рукой рот, чтобы не вскрикивать и не торопить мужа. За последний год они оба научились радоваться сексу в полной тишине, но порой удовольствие зашкаливало, как сейчас… Только вот, когда Ран вошел наконец в супруга, ребенок на своей кроватке тихо вскрикнул, как будто считал зашкаливающее удовольствие своего родителя. Двое взрослых привычно замерли и посмотрели на кроватку, но нет, ребенок продолжал спать. Ран тихо улыбнулся своим мыслям и продолжил медленно и неторопливо топить своего супруга в омуте удовольствия. И только доведя его и себя до разрядки, позволил себе застонать в конце и расслабленно упасть рядом на кровать.

- Наконец-то завтра Марципанчик будет спать в своей комнате, и я смогу сказать тебе «спасибо», как хочется, а не как можно. Я в последние полгода чувствую себя мимом, ни слова, ни звука, сразу мелкий собственник просыпается и требует внимания. Наконец-то я дождусь свободы, а то прямо уже думал, как бы тебя поймать где-нибудь в уголке, но с этим переездом слуги, как мыши, везде шныряют по углам и вечно что-то куда-то тянут.

- Как там, на новом месте, Мурат себя чувствует?

- Он счастлив, – Ран тихо рассмеялся, – мы для этого омежьего санатория использовали весь мрамор из его дворца. Только перестроили немного комнаты под привычки омег федерации, но и внутренний двор, и омежий хамам целиком и полностью выглядят, как ему привычно. Расставил свои вазы и новые ковры. Заказал себе громадный аквариум в комнату отдыха и теперь дожидается доставки. Он, по словам слуг, танцует и поет, как молодой омежка, вновь приехавший домой. Его гости прибудут через пару месяцев. Очередь ожидания расписана на семь лет вперед, но я не хочу запускать во дворец посторонних омег, пока не установят хамам для них. Надо, чтобы и тебе, и Фатиму было где расслабиться. Ванные комнаты возле спальни, конечно, хорошо, но с хамамом это не сравнится.

- Ну, – Альби провел рукой по плоскому животу, – мне в ближайшее время в хамам лучше не соваться, а Фатим, я думаю, будет не против показать свое совершенное тело приезжим омегам. Я бы все же открыл омежий санаторий раньше, и дело не в деньгах, а просто чтобы и Мурат с Зинатом, и слуги наконец выдохнули. Все же, ожидание порой давит на нервы, как бы не случилось нервного срыва.

- Даже не знаю, – Ран поморщился, – все же, в Федерации омеги занятые люди, некоторые работают, стоит ли сбивать людям планы?

- Ой, я тебя умоляю, «занятые», скажешь тоже, – Альби рассмеялся, – те, кто может выложить за проживание здесь небольшое состояние, явно не зарабатывают деньги сами в поте лица. Нет, безусловно, у многих есть свои планы, но ничто не сравнится с желанием стать молодым и здоровым как можно быстрее. Шади собирается через месяц открыть свой «омежий санаторий». И как только Шерри уговорил их пустить посторонних во дворец? Они перестроили крыло в гареме, но в любом случае, Саид будет недоволен. Даже несмотря на фантастический доход от платы за проживание и лечение, которую установил Шерри. Наверное, даже хорошо, если очередь сможет сместиться вперед, это даст нам возможность иметь хоть небольшой задел по времени на случай форс-мажора. А то так жестко заполнили все комнаты, что даже страшно представить, что может случиться в случае невольной задержки или ЧП.

- Как скажешь, – Ран со счастливым вздохом протянул руку к оставленным предусмотрительным Заки влажным полотенцам и с удовольствием обтер супруга, а потом быстро себя, – я доверяю тебе в этом вопросе. Поговори с Муратом, если он не против открыть свое заведение раньше времени, то я напрягу строителей, чтобы они не шумели и не пылили. Разборка и сборка хамама в любом случае будет, как большой паззл. В одном месте разобрали, в другом собрали. Размеры те же. Это хамам Мурата пришлось частично перестраивать, чтобы сделать зону для загара гостей. Местным омегам в голову не придет такая глупость, чернить кожу, как слугам на плантации, но многие приезжие даже в Аквапарке родителей умудряются загорать, наплевав на толпы зевак. А здесь все будет чинно и закрыто. Никаких зевак и недоразумений. Со слугами уже проводят инструктаж.

- Ты не против, что от сына будет пахнуть миртом? – Альби поднял голову и заглянул мужу в глаза, – это непривычный для Сабаха запах. Он на Земле считается королевским, но папочка все время фыркал, что у отца только запах королевский, а манеры бандитские.

- Не ругай отца, – Ран поцеловал припухшие зацелованные губы и уложил голову супруга себе на плечо, – твой отец был сильным и выносливым. А еще хорошим организатором, раз все время становился главарем группировок и люди за ним шли. Ему просто не повезло родиться не там и не с теми. Здесь сын станет хорошим воином и в свое время сильным эмиром. А мы его правильно воспитаем и дадим четкие ориентиры, что такое хорошо, а что такое плохо. А уж выплеск для бойцовского характера на Сабахе только приветствуется и всячески поощряется. Было бы хуже, если бы он был по характеру тихим ботаником. Хотя, если судить по Марципанчику, то и омежки у нас будут весьма боевыми и хваткими.

- О-о, – Альби тихо рассмеялся и уткнулся носом в мужа, – Мацик уже сейчас строит всех и держит в строгости, совсем как Айдан. Порой, смотрю на него и прямо вижу селафь, такой же целеустремленный и упрямый! Если решил что-либо, то так и будет, и наплевать, что об этом думают окружающие.

- Опять наговариваешь, – Ран довольно улыбнулся, – он нежный, ласковый и очень послушный.

- Он тонкий манипулятор и уже понял, кого может шпынять, а с кем этот номер не пройдет. А еще, он великий экспериментатор, все тянет в рот и прекрасно помнит, что вкусно, а что нет. И уже сейчас устраивает эксперименты над слугами – например, вылить сок в кашу и накормить этим Ради. Он обмусолил все шторы и попробовал на вкус все цветы из ваз, и наплевать, что потом слугам приходится вытирать воду и восстанавливать букеты, но стоит появиться новым цветам, как Мацик тут как тут. И неважно, как высока и тяжела ваза, но цветы обязательно побывают у него во рту! Я поговорил с Исой, чтобы он заказывал все время одни и те же цветы, я уже устал, что ковры таскают на сушку.

- Передам Айдану, что у нас во дворце завелась его маленькая копия, – Ран рассмеялся, – пусть посоветует, чего нам опасаться в будущем.

- Ты такой беспечный, – вздохнул омега.

- Нет, это ты, скорее, слишком напряжен. Ну, разве это плохо, что у нашего ребенка мозг ученого? Дадим ему образование и возможности, и ты увидишь, что получится гибрид Айдана и Хатима, и мы еще будем гордиться его успехами.

- Как скажешь, поверю тебе на слово, – Альби потянул край покрывала, чтобы укрыться, а потом встрепенулся, – кстати, об Айдане. Ты не знаешь, почему он до сих пор не прилетел? Я ждал его с утра.

- Он прислал мне утром письмо с извинениями. Он уже собрался к нам, но тут его нагнало письмо от Дирбаса. Большое и испуганное, суть которого сводилось к воплю: «Помогите!». Ты ведь помнишь, что один из его наложников носит наследника, и Дирбас собирается взять его супругом сразу после родов, а остальных омег пообещал раздать побратимам? Так вот, будущий супруг рыдает уже пару дней, не хочет расставаться с друзьями. Омежки, на удивление, передружились и пару дней в гареме форменный потоп. И будущего супруга расстраивать не хочется, и слово уже сказано. И что теперь делать бедному эмиру?

- Пф, тоже мне проблема, – зевнул Альби, – отдай ему четверых омежек из нашего питомника, там пятеро как раз вошли в возраст. И не надо здесь бухтеть, что, мол, нам самим омежки нужны для наших воинов. Мадлен пообещал присылать каждый раз вместе с записанными в очередь больными по двое сирот ДЦПешников специально для нас. Они будут уже не дети, а достаточно взрослые люди. Вернее, Мадлен не будет настаивать на их возвращении, если они сами захотят остаться. Вопросы с опекунской службой он будет решать сам. Главное, чтобы омеги сами написали ему письмо, что они не против остаться. Но это уже будет наша забота, показать наш эмират с самой лучшей стороны, а возможно, и заранее познакомить с возможными мужьями.

- Э-э, – растерялся альфа, – насколько взрослые?

- Достигшие возраста согласия по меркам Федерации, и выше, – Альби сел, чтобы было удобнее разговаривать, – но ты не подумай, это будет помимо тех детей-сирот, что нам будет присылать Ошая. Я написал Мадлену, мы с ним уже долго обсуждаем, что несправедливо, если омега вышел из условно детского возраста и теперь потерял шанс на бесплатное лечение в льготной очереди. И, кроме этого, если такие омеги будут оставаться у нас, то все будут в выигрыше. Ну, посуди сам – такие омеги будут из числа сирот, выросших в благотворительном приюте, они мало адаптированы к реальной жизни в Федерации, но при этом имеют психологическую травму на многих уровнях психики. Ведь им было тяжелее других. Представь, каково это – выжить с мыслью, что ты никому не нужен и родители от тебя отказались из-за твоей болезни, которая со временем может прогрессировать без дорогостоящего лечения. У них не было нормального детства и надежды, что их полюбят такими, какие они есть. Конечно, возможно, что у некоторых были свои планы и даже ухажеры, именно поэтому мы оставляем таким омегам пути к отступлению и к возвращению на Землю, в отличие от детей, которых нам будет присылать Ошая.

- И как ты себе это представляешь? – Ран притянул супруга обратно на плечо, – что ты имел в виду, когда говорил о том, чтобы познакомить их с предполагаемыми мужьями?

- Ты дашь допуск в сад тем альфам, которые, по твоему мнению, готовы к браку. Конкретно указав пальцем – этот омега станет твоим, если ты его уболтаешь. Но ты же взрослый и сам понимаешь, что одно дело, когда ребенок какое-то время живет в питомнике и привыкает и к планете, и к порядку на ней, и совсем другое дело, когда сюда попадет сформировавшийся человек. Да, он уязвим из-за своей болезни, но когда он увидит красивого альфу, который будет смотреть на него с обожанием и ухаживать, как в глупом омежьем романе, то у него появится стимул выздороветь и мечты о нормальной семье. Когда муж любит и носит на руках, а он сам красив и здоров, и впереди все безоблачно и прекрасно – своя квартира и спокойная жизнь за спиной мужа. И при этом не забывай, что такие омеги в любом случае получили образование и будут способствовать образованию своих детей. А это значит, что следующее поколение обязательно получит образование, в отличие от полуграмотных альф.

- Не все альфы полуграмотные, – обиделся Ран, – они уже все умеют читать…

- Но многие на этом и заканчивают учиться, считая, что этого достаточно, – перебил мужа Альби, – но сейчас речь не об этом. Подумай о том, что альфа с самого начала будет видеть, в каком состоянии был омега, когда попал сюда, и в течение месяца, пока длится лечение, сможет видеть прогресс и осознать, что у супруга могут быть ночные кошмары и фантомные боли, что к нему надо относиться заботливо, возможно, время от времени делать массаж рук и ног, а не только втрахивать в матрас со всей страстью.

- Как можно дать альфам доступ в общий сад, где, возможно, будут другие омеги, которых сюда привезут родители для лечения. А вдруг они влюбятся, но не в тех, на кого показали, а в других.

- Поэтому таких альф должно быть несколько. Не один, как конь в шорах, а несколько альф, которые сами разберутся, кто и с кем, а ты проконтролируешь, или назначишь старших. И почему ты думаешь, что родители будут против, если их ребенок найдет себе пару на другой планете. Да, здесь достаточно строгие правила жизни, но на Земле не у каждого омеги будет тот же уровень комфорта, как здесь. В случае необходимости устроим экскурсию родителям, да они и сами при желании смогут остаться жить здесь. Если дать альфам возможность посещать места, где они смогут встречаться с приезжими, то я уверен, что они сами найдут, кого охмурить, и без нашей подсказки, а мы только подтолкнем к нужному человеку. В крайнем случае, я всегда смогу присматривать за всеми через слуг. В любом случае, к одиноким омегам будут приставлены личные слуги. А уж те сами присмотрят, чтобы омегу не обидели случайно, да и объяснят ему различные нюансы поведения в случае чего.

- В случае чего?

- В случае, если альфа будет мяться и бояться подойти к омеге с открытым лицом, – Альби хихикнул в кулачок, – они же воспитаны, что на омегу нельзя поднимать глаз, а тут надо самому подойти и заговорить. Ты думаешь, что на такой подвиг все способны?

- Те побратимы, что побывали со мной на Земле – вполне, – довольно улыбнулся Ран, – они прошли все стадии смущения и могут без страха заговорить с омегой, а вот остальным придется учиться на примере других.

- Вот-вот! – Альби пихнул локтем мужа пару раз, чтобы тот впечатлился проблемой, – а я тебе говорил, что надо давать допуск альфам во внутренний город. Да, замужние омеги будут с закрытыми лицами, но вот те, кто лица не закрывают, должны быть в статусе биби вне зависимости от возраста! Надо будет придумать какой-то внутренний знак, сигнализирующий о том, свободен омега или за ним уже ухаживает другой альфа. Возможно, что-нибудь с расцветкой жилеток личных слуг? Такое, что ясно своим, но не бросается в глаза посторонним. Надо будет обсудить это с Айданом, когда он, наконец, появится у нас.

- А разве вся эта затея не его?

- Нет, это я уже год убалтываю Мадлена и так, и эдак, и он наконец согласился, что надо давать людям шанс на счастье, вне зависимости, считаешь ты это счастьем или нет. Хорошо быть омегой из старой уважаемой семьи, которая подберет тебе достойного мужа, а что делать остальным? Многие согласятся потерять часть мифических свобод за спокойную и стабильную жизнь. Да, они должны будут носить закрытую одежду и вести себя сдержанно на улице, но зато им не придется думать о пропитании и кредитах, и муж точно не побежит налево, потому что он, как супруг сможет призвать его к ответу через суд, если решит, что альфа манкирует своими обязанностями. Они же будут не бесправными наложниками, а законными супругами, а это значит, весьма защищенными в своих правах. И потом, я прослежу, чтобы у приезжих омег была возможность заняться делом, если они сами захотят работать, а уж у образованного человека в нашем городе будет большой выбор, чем заняться в свое удовольствие.

- Охо-хо, не успел я разобраться со стройкой, а ты мне уже нашел следующую головную боль. Поговорю с отцом, пусть он посоветует, как преподнести альфам столь щекотливую тему. Эх, прямо чувствую, сколько дров будет наломано, сколько сердец разбито и сколько спин будет порото за излишек рвения. Но чтобы ты знал: наши альфы уже открыто молятся о твоем здоровье, – Ран притянул супруга и поцеловал его в лоб, – и совсем не потому, что ты мой супруг. Они говорят, что ты, как оми для всех альф, и заботишься об их благополучии, как будто они все родные для тебя дети.

- Я только хочу, чтобы все были счастливы, а разве можно быть счастливым без семьи?

- Ты – сердце этого эмирата, я не могу представить, что бы с нами всеми было без тебя. Я самый счастливый человек во всем мире.

Альби зарылся носом в мужа и довольно засопел, как маленький ежик. Он-то знал, кто самый счастливый человек, но только зачем спорить с мужем?

*

Марципанцик проснулся веселым и ласковым, как солнышко. Ради терпеливо сидел возле кроватки и дожидался, когда же можно будет переодеть ребёнка и протереть влажным полотенцем спинку и животик милого непоседы, а потом помочь умыться водой из таза. Он заранее положил в таз резинового утенка в надежде с самого начала отвлечь малыша от возможных шалостей. А так, пока омежка будет умывать утенка, его самого можно будет беспрепятственно умыть и причесать. Альби ждал в гостиной, пока малыш будет готов к дороге. Он уже с утра прошелся по дворцу. Тот был пустой, с гулкими комнатами и поскрипывающими дверьми. Как-то, пока во дворце было людно и шумно, этих звуков совершенно не было слышно, но сейчас даже шелест шелка отражался от высоких потолков, как в музее или пустом храме, и вызывал желание говорить шепотом. Альби прошел по опустевшим комнатам, такое чувство, что он прожил здесь целую жизнь. Столько разного здесь происходило, а если учесть, сколько омег здесь жило и умирало до него, то тишина становилась сродни безмолвию склепа. Он уже обсудил с распорядителем переезда окончание вывоза вещей и сворачивание работы кухни. Надо было оставить несколько плит, чтобы кормить работников, которые вскоре начнут разбирать мраморный паззл и нумеровать куски. Часть деревянных рам на окнах были сняты, а на втором этаже вывезли все деревянные двери и теперь ожидали, когда же последние омеги покинут дворец, чтобы снять и увезти все, что можно, и только потом запустить строителей, которые уже наметили очередность работ.

- Оми! – маленький омежка мчался через пустой двор. Альби подхватил его на руки и поцеловал в щеку, – хочу кушать!

- Кашку будешь?

- Буду. А когда мы поедем к отцу и дедушке? Меня Ради научил танцевать! Показать?

- Хорошо.

Альби поставил ребенка на прохладные с ночи мраморные плиты пола и поправил туничку. Мацик сразу стал хлопать в ладоши, напевая что-то ему одному понятное, потом покрутился и под конец оттопырил попку и попытался ей покрутить. Получилось достаточно смешно, но Альби постарался выглядеть невозмутимым, Мацика не стоило критиковать, иначе занятия танцами грозили продлиться до обеда. Малыш был очень привередливым, и стоило его покритиковать, как тот начинал стараться устранить недостатки, до тех пор, пока его не похвалят. Он посмотрел украдкой на Ради, тот стоял пунцовый и прятал взгляд.

- Очень хороший танец, – похвалил Альби, – покажешь его дедушке, я думаю, он оценит твои старания. Сейчас позавтракаем и поедем в новый дом.

Ребенок важно кивнул и, схватив оми за руку, потащил быстрее кушать. В гостиной осталось только две подушки на единственном ковре и один на двоих столик, сервированный для завтрака. Марципанчик умял свою порцию быстрее Альби, наверное сказалось, что он последние два дня больше капризничал, чем ел, а еще он горел желанием быстрее обнять деда и показать ему свой танец. Вскоре Мацик обнял своего зайку за шею и поволок его на выход. Ради крепко держал игрушку за уши, чтобы контролировать вес игрушки и заодно придержать ребенка, если тот вдруг споткнется и, естественно, вцепится в зайца крепче, чтобы не упасть. Зайке Мацик верил больше, чем слугам, зайка его никогда не подводил и не заставлял делать то, что не хотелось. Альби торопился следом за сыном и уже составлял ему расписание занятий в новом городе. Надо будет добавить к подвижным играм еще и занятия танцами, если ему так этого хочется. В любом случае, чем больше подконтрольных занятий, тем меньше свободного времени на шалости. В омеговозке было только два сиденья, но во второе пристегнули зайку, а омежка хотел ехать на руках оми. Так было удобнее и заодно лучше видно, что происходит снаружи. Альби и сам с интересом рассматривал значительно опустевший город. Большинство жителей уже перебралось в новый эмират, а здесь оставались в основном семьи строителей. Поэтому большинство домов стояло с пустыми проемами снятых дверей и демонтированных балконов. На окраине дома разбирали, но не как мраморный дворец, а достаточно жёстко разбивая стены на кирпичи. Их потом увозили в новый эмират и использовали на стройке. Пока только центральные улицы не трогали, но как подозревал Альби, теперь, после его отъезда, и за другие дома возьмутся достаточно плотно. Эмират ад Сам мало того, что растащили на стройматериалы под лозунгом «Не дадим пропасть и камешку!», так и разобрали почти полностью булыжную мостовую. Развалины городских построек прежнего эмирата разобрали по камешку. Все, что не годилось для строительства крепостных стен города, утрамбовывали в пыль, а поверх этого строили новые дома и мостили новые улицы из завезенного камня. Кантарини предлагали новые материалы и проверенные ранее технологии изготовления строительного материала из песка и клея, но жители пустыни проявили свое упрямство и строили «по заветам предков», хотя и с новшествами, вроде заведенных в дома водопроводных труб и городской канализации. Тут с «заветами предков» все легко договаривались, кивая на заветы Ошая, то же было и с солнечными батареями, установленными на каждой крыше и, конечно же, с электричеством в каждом доме. Ран вначале пытался отстоять современные технологии строительства, но потом махнул рукой и заказал большее количество грузовых машин, кроме этого, пробили новый проезд в горах, чтобы возить материалы из ад Сам в новый эмират, минуя старый ад Сафи. Альби услышал улюлюканье и свое имя и повернул голову, чтобы увидеть группку мужчин, у ног которых лежали кувалды и носилки. Похоже, и эти дома скаредные строители собирались разобрать на кирпичи и годные деревянные балки потолочных перекрытий. Порой спорить с упертым местным населением было тяжелее, чем ворочать камни. Ну, хочется им работать в поте лица? Пусть… зато женщины с гордостью рассказывали, что пустыне будет нечего рушить, все полезное люди увозили с собой в новый город. Вскоре омеговозка миновала городские стены с пустым проемом ворот и, прибавив скорость, понеслась по утрамбованной многими грузовыми машинами дороге. Она пока стояла пустая, движение на ней начнется ближе к полудню и продлится до заката солнца. Альби оглянулся и в последний раз посмотрел на старый город. Они уезжали через те же ворота, через которые когда-то приехали, но как все изменилось! Не было альф на стенах, да и стены стояли частично разобранными, а сами ворота были уже установлены в новом ад Сафи. Альфы на маленьких багги сновали по песку по бокам и в отдалении, чтобы не поднимать шлейф пыли перед омеговозкой. Марципанчик с тяжким вздохом откинулся на руках Альби и лениво смотрел по сторонам. Они уже не раз ездили в новый город и дальняя дорога была привычна для ребенка. Вскоре появился горный кряж и омеговозка, не снижая скорости, пронеслась мимо. За время стройки дорога стала ровной для больших колес омеговозки, поэтому водитель не опасался за комфорт пассажиров. Сразу за горным кряжем появились пальмовые рощи. Теперь это были не те нежные веточки, а крепенькие молодые пальмы, которые уже формировали бутоны будущих соцветий. Агрономы ждали этого с замиранием сердца, ведь только после начала цветения можно будет определить мужские и женские пальмы и решать, куда подсадить новые, возможно «мальчиковые» ростки. Ближайшими к дороге были «хлебные» сорта, а вот на восточной стороне Золотой чаши были посажены десертные сорта, из расчета, чтобы они не переопылились нечаянно. Между ними были ряды виноградников и фруктовых деревьев, причем многие гибридные сорта Хани уже усиленно цвели и радовали первой завязью плодов. В глубине таких посадок были организованы жилые бараки для рабочих смен, а также центры первичной обработки урожая. Пока большинство зданий стояли пустыми, рабочих начнут вывозить туда, когда появятся с таким нетерпением ожидаемые фрукты. Ближе к городу появились зеленые поля цветущего арахиса и амаранта. На одном из полей уже работали люди, они собирали очередной урожай батата. Эмират уже отказался от завозных овощей. Теплицы и парники полностью покрывали нужды населения и, кроме этого, овощи выставляли на торги Торговой федерации. А ботва и зеленые корма удовлетворяли потребности многочисленных молочных стад, как эмирских, так и местного населения. Торговая федерация попыталась договориться с Маджидом о покупке сыра, но эмир отказал. Из козьего молока делали первоклассный курт, который с большим удовольствием покупали местные караванщики и развозили по всей планете вместе с историями о благословлённой самим Ошаей Золотой чаше. Большая территория Золотой чаши была освоена едва ли на четверть, но Альби знал планы агрономов и только опасался, хватит ли рабочих рук справиться с таким объемом работ. Хотя и в этом не было недостатка. С караванщиками часто приезжали целые семьи и сразу вливались в общину. Хорошо, что школ и библиотек было запланировано с запасом. Не хватало только профильных специалистов, но Альби надеялся, что со временем сможет вырастить местные кадры. По крайней мере, гранит науки дети грызли с упрямством отцов, что разбирали старые дома для новых построек. Наконец появились городские стены, вернее, их фрагменты с опорами для смотровых башен и городскими воротами. Дыры между ними закрывало мерцание силовой стены. Когда в новый ад Сафи приехали возмущенные консерваторы и недовольно кричали на Маджида, что тот польстился на подобное вместо привычных всем стен, Маджид клятвенно пообещал, что силовая стена будет опущена, но только после того, как периметр города будет закончен как положено. Альби, слушавший перепалку через сетку омежьего окна, тонко улыбнулся тому, как ловко Маджид увильнул от правды. Да, силовой контур будет выключен, но только он сам так и останется вмонтированным в нишах городских стен, предположим, на случай песчаной бури, а там, и обломать зубы возможным захватчикам. Мало кто из приезжих видел работу силовых зонтиков, которые включались при приближении песчаной бури, а также включались дистанционно, поэтому, если кто и примеривался пограбить чужие сады, то их ожидал пренеприятнейший сюрприз в виде силового барьера и злющих альф, которые, конечно, примчатся на разборки с нарушителями порядка. Омеговозка мягко скользнула в городские ворота и прошуршала колесами по свежей булыжной мостовой. Новые улицы были шире, чем привычные, но иначе на них не смогли бы разминуться большие машины, которые каждый день завозили внутрь новые и новые тонны камней и кирпичей. На центральной улице было все еще пыльно, но это из-за того, что наружные стены пятиэтажных домов покрывали замысловатыми узорами, даже деревянные балконы стояли белые от мелкой строительной пыли. Но строители стояли на лесах и выводили каменные завитушки, которые будут радовать глаз не одно поколение людей. Дорога плавно поднималась вверх к еще одному контуру стен, за которым был закрытый город дворца. Там были свои улицы и перекрестки, свои кофейни и кондитерские, магазины, библиотеки и даже концертный зал. Зеленые деревья в громадных бочках, утопленных в камень, создавали необычайный уют и радовали глаз. От остального города этот отличался только мрамором стен и построек с изящной резьбой на каждом видимом кусочке. Шерри, который инспектировал стройку с самого начала, только довольно причмокивал губами и приговаривал, что постройкой этого города-дворца уже увековечил свое имя для потомков. И правда, стоило оказаться за стенами внутреннего города, как создавалось ощущение, что попал в настоящую сказку. Мелькнули корпуса санатория. Это была вотчина Хатима. Он уже переехал в новый ад Сафи с семьей, и уже был счастливым обладателем маленького собственного шаттла, который в любое мгновенье доставлял его на орбитальную станцию со стационарными лабораториями. Там постоянно жили ученые из Федерации, которые исследовали волшебные чернила. Вернее, результаты лечения конкретно волшебными чернилами. Механизм такого лечения в каждом случае был индивидуальным, и ученые только удивленно почесывались, видя конечный результат и не понимая, почему при одних и тех же показателях результаты порой различались между собой. И только сам Хатим, как истинная жадина, время от времени закрывался в личной лаборатории, изучая оставленные кисти с небольшим количеством чернил. Но Хатиму и без чернил было, что изучать. Некоторые известные ему настойки порой умели подкидывать сюрпризы, и его это радовало до восторженного писка первооткрывателя. Показались белые стены с бирюзовой прожилкой, это был омежий санаторий, вотчина Мурата, а дальше располагалась небольшая площадь с «сухим фонтаном», там помимо монеток прыгали деревянные человечки с железными крепежами ручек-ножек и улыбчивыми мордочками из гвоздиков. Это Бэль загорелся идеей магнитного феномена и сделал такие игрушки. Со стороны это выглядело залипательно, за ними можно было наблюдать до бесконечности. Человечки ползали от края к середине, вставали, подпрыгивали на месте, размахивая ручками, будто разминаясь, а потом совершали прыжки вверх с различными кульбитами и разворотами в воздухе, чтобы опять упасть у края фонтана и опять начать ползти к середине. На другой стороне площади были персиковые колонны внутренних дворов дворца Маджида. В глубине арок и переходов появлялись песочно-кремовые стены нового гарема. Там все было по последнему слову моды Сабаха. Высокие технологии, вплетённые в старинные обычаи. Альби захотел, чтобы гарем был построен, как у Ясмина, с лифтами и отдельными этажами и, конечно, с зоной отдыха на крыше. Маджид, услышав такое заявление впервые, довольно разулыбался и уверил, что сделает все, что пожелает любимый лисенок, а Ран тихо пожал плечами, он и не допускал мысли, что может быть иначе. Различие было только в том, что весь первый этаж был гостевой зоной, которую можно было зонировать при помощи резных ширм. Там Альби уже встречался с женщинами общины, там же устроил пару омежьих вечеринок с ближайшими соседями. И вот теперь он переселялся туда окончательно. Детский питомник тоже отличался от питомника Ясмина, для начала, он был трехэтажным, весь первый этаж был предоставлен играм и учебе. Альби зашел внутрь и осмотрел свой дом. Изящество и великолепие. Витражные окна, хрустальные многоярусные люстры, шелковые ковры, вазы с цветочными композициями, похожие больше на фонтаны, и замершие шеренги слуг в ожидании своего настоящего господина. Альби открыл лицо и довольно улыбнулся, а потом произнес маленькую речь, что отныне именно этот ад Сафи будет единственным ад Сафи на этой планете. Если раньше омега терялся при большом скоплении народу, то с каждой встречей с женщинами общины разговаривать с толпой народу становилось все проще и проще. Он поднялся с сыном на верхний этаж и вдохнул воздух своего маленького государства. Воздух был наполнен запахом пряности пустыни, стуком молотков и дальним шумом множества голосов. Эмират жил своей жизнью, разрастаясь с каждым днем. Из-за того, что внутренний город был на возвышении каменного плато, а здание гарема было самым высоким зданием дворца, его крыша оказалась выше даже минаретов ближайшей к дворцу мечети. Ничей нескромный взгляд не мог потревожить покой омег, а резные стены периметра скорее гарантировали безопасность от падения, чем пытались скрыть от чужого любопытства. Вскоре их укроют разросшаяся жимолость и вьюнок, что, безусловно, добавит верхней беседке очарования.

- Я знал, что найду тебя здесь, – родные руки обняли за плечи и прижали к сильному телу, – теперь ты доволен?

- Да, – Альби накрыл руки мужа и потерся спиной, как довольная кошка, – ты рядом, Марципанчик здоров и даже, на удивление, никуда еще не убежал. Мы дома. Что еще надо человеку для счастья?

- Любовь? – Ран принюхался к запаху мирта и попытался представить, на кого будет похож наследник. – Отцу еще не сообщал новость?

- Я же думал сделать тебе сюрприз на день рождения, а до него еще пара дней…

- Не удивляйся, если он догадается об этом сам, – Ран тихо рассмеялся в волосы супруга, – старшие альфы уже унюхали в омеговозке изменение твоего запаха и пытались поздравить. Пришлось сделать страшные глаза и предупредить, чтобы помалкивали до праздника. Отец, когда узнает, что будет альфочка, даже страшно представить, как будет рад! Ты умеешь делать людей счастливыми!

- Айдан говорит, что счастье – это когда ты Бога чаще благодаришь, чем просишь, – Альби похлопал руки мужа и замер в воспоминаниях. – Знаешь, меня поразила фраза Айдана, когда он сказал Махиру, что к гусенице нельзя приклеить крылья, чтобы получить бабочку. Он прав, чтобы стать бабочкой, надо измениться изнутри. Мы с тобой проделали долгий путь вместе и по пути изменились, вольно или невольно, но мы с тобой уже не те, что были в самом начале.

– Мы растеряли розовые очки и иллюзии, отрастили когти, но мне нравятся наши крылья, они сильные, и мы сможем летать так долго, как захотим сами. А чего бы ты хотел, сердце мое?

- Может быть, пообедать? – Альби рассмеялся, – так много сделано, надо составить планы на будущее…

Комментарий к Эпилог Это конец истории. Будет еще небольшой бонус про Энди, и мы простимся с этими героями. Про Лекси будет отдельная история. Точно также свой собственной истории заслуживает и Бельчонок. Я специально ничего не писало о нем в последних главах чтобы не связывать себе руки с хронологией поступков как это было в “Жемчужине”. Спойлеров по этим героям я не дам и сроки написания работ даже не буду прогнозировать – “когда придет их время”, это как раз про этот случай. Все комментарии в которых будет упоминаться Саламандра или будут намеки по типу “ура закончилось,вот теперь дождемся” буду удалять без тени сомнения и сожаления.

====== Бонус. Энди. ======

- Добро пожаловать! – на небольшой полянке перед роскошным домом стоял холеный омега, за спиной которого возвышался альфа, державший на руках трехлетнего омежку с бантиками в белых, как у папочки, волосах.

- Энди, рад тебя видеть, – выбравшийся из машины Ран кивнул головой, а потом подал руку омеге в глухом черном платье и с закрытым лицом. – Дети, не балуйтесь. Марципанчик, не бей Барсика, потому что, если он тебе даст сдачи, то ты будешь плакать очень громко!

- Он же альфа, – маленький омежка стукнул по руке брата, который пытался придержать его за локоть, – альфа омегу не обидит. Будет терпеть и смаргивать слезы, но даже не пожалуется!

- То есть, ты уже проверил его на прочность? – прищурился Ран, – ну, тогда я сам дам тебе по попе, чтобы ты понял, каково это, когда делают больно специально!

- Ну, ты же меня любишь, – омежка в красивом костюмчике прижался всем телом к отцу, – а я брата не обижаю, только хотел убедиться, что он не побежит жаловаться наставнику. Но в любом случае, скажи ему, чтобы он перестал относиться ко мне, как к маленькому! Я, между прочим, старше его на три года!

- Вот и веди себя, как взрослый! – одернул сына омега и вдруг открыл лицо, радостно улыбнувшись известному телеведущему.

- Ежик! Ты ли это? – Энди сделал шаг вперед и обнял друга, – ой, прости, ты ведь теперь Альби, но выглядишь все той же хорошенькой куколкой, как тогда, в кремовом костюмчике после похода к косметологу. Помнишь?

- Помню, – Альби мягко рассмеялся, – здравствуй, Энди! А ты похорошел! На экране ты выглядишь старше…

- Просто у меня удачный макияж, – отмахнулся друг. – Давайте зайдем в дом, не стоит стоять во дворе на радость папарацци.

Дом был большой, светлый, с чугунными перилами на мраморной лестнице и дворецким, который растерянно смотрел, как омеге помогли расстегнуть на черной и глухой, как футляр, одежде множество пуговичек и бережно сняли ее, открывая не менее глухое платье с замысловатой вышивкой по подолу и на рукавах. На госте красовались ожерелье и диадема из крупных сапфиров, которые на любом другом, наверное, смотрелись бы вульгарно, но с таким платьем все было гармонично. Дворецкий хотел было забрать черную одежду гостя, но его так прижгли взглядом туземные слуги, что он поостерегся. Ну, а вдруг кинутся?

- Дворецкий, – омега с сапфирами со смешком посмотрел на ехидного Энди, – серьезно? Ты мне скидывал фото нового дома, но умолчал о дворецком.

- И дворецкий, и полный штат прислуги, – поморщился Энди, – все это в довесок к «мальчику из хорошей семьи». Теперь уже не прошлепаешь на кухню в одной рубашке, чтобы пожарить на скорую руку яичницу, приходится соответствовать статусу. Позвольте представить, мой муж, Самюэль Антуан Тьерри де Флаберти, и мой сынок Мими. Только не делай такое лицо, Ё… эээ, Альби, это фамильное имечко со стороны мужа, пришлось смириться.

- Тигран Сулейман ад Сафи ибн Маджид, – Альби представил Рана мужу Энди, а потом погладил по волосам детей. – А это наши дети – Марципанчик и Барсик. И теперь ты, Энди, не делай такое лицо. Это их детские имена. Свои взрослые имена они получат со временем. Марципанчику семь, а Барсику четыре, у него уже есть наставник, Малик, ты, наверное, помнишь его, он был с Тиграном, когда тот здесь учился.

Крупный альфа у двери, одетый как телохранитель, коротко склонил голову, прижав руку к груди.

- Помню, – Энди милостиво кивнул головой, – он еще учился на пилота шаттла. Но давайте пройдем в гостиную. Хм, а Барсик-то выглядит старше своих лет.

- Это нормально для альф Сабаха, – Альби погладил по волосам своего ребенка, – скорее всего, он тоже получит фамильное имя – Асад, например, как его грозный прадед. У него глаза золотые, как у альф его рода. И у прадеда, и у деда Салаха такие глаза – тигриные.

- Мими, покажи Марципанчику и Барсику свою комнату с игрушками, – Энди махнул рукой гувернеру, чтобы тот увел детей, и повел гостей дальше. Следом за детьми пошли Малик и парочка туземных слуг в белых костюмах.

В светлой гостиной стояла резная мебель из светлого дерева с атласной обивкой, стены и потолок были отделаны позолоченной лепниной, которая сочеталась с позолотой на мебели. Все быловычурно и изысканно, но почему-то казалось, что в этой комнате редко бывают. Слуги внесли корзины с цветами и фруктами, от которых комната сразу наполнилась запахами меда и цитрусов.

- Фрукты из ваших садов? – Энди выразительно подвигал бровями и подхватил большой румяный персик, – пахнут умопомрачительно. Был на презентации джемов марки «Золотая чаша», очень вкусно, но я не понял, почему вы не торгуете фруктами?

- Торгуем, но не с Землей, – Альби попросил у официанта зеленый чай без сахара, – с Землей договор у фирмы Ханиан, не хотим переходить им дорогу. У нас соглашение с Торговой федерацией, что наши фрукты закупаются для продажи на других планетах содружества. Мы уже сравнялись по обороту с Золотым треугольником, а ведь у нас большая часть посадок еще молода и плодоносит не в полную силу. Торгаши попытались сбить нам цены, так мы отказали им в закупке и полгода перерабатывали весь урожай на джемы и пастилу, они взвыли и согласились платить нам ту же цену, что платят фирме Ханиан.

- Тигран, хочу поздравить тебя с эмирством, – Энди блеснул улыбкой, – ты, конечно, не самый молодой эмир на планете, но аналитики считают тебя самым перспективным.

- Для нас это не повод для радости, а скорее причина для скорби, – Тигран сжал маленькую ладошку супруга и встретил печальный взгляд.

Для них всех было шоком, когда однажды слуги принесли печальную новость – эмир Маджид умер во сне. Альби коротко вздохнул, для него это было двойной потерей. Когда он вбежал в спальню к отцу, то увидел там фарфорово-бледного Фатима, который бескровными губами попросил отпустить его вслед за любимым. Альби сидел рядом с кроватью, на которой лежали отец и обнимавший его Фатим, и ловил последние вздохи лучшего друга и наставника. Бывало, что пара вставала к обеду, и в этот раз никто не обеспокоился, когда они не вышли к завтраку. Но когда слуги заглянули в комнату узнать, выйдут ли они к обеду или подать им еду в спальню, то обнаружили страшную находку. Это была большая потеря для всех. Тиграну пришлось принять эмирскую чалму и отложить долгожданный отпуск на три долгих года.

- Тогда мои соболезнования, – сразу нашелся Энди, а потом манерно процедил мужу, – Тьерри, дорогой, покажи эмиру Тиграну свою новую машину для ретро-ралли «Париж-Дакар». Представляете, в этом году решили устроить ралли на ретро-автомобилях времен первого ралли.* И Тьерри приобрел себе такую псевдоретро консервную банку, дорогущую, как будто ее из золота отливали.

- Дорогой! – с обидой в голосе протянул крупный брюнет с голубыми глазами и ямочками на щеках, – я не из семейного бюджета деньги брал! Мне спонсоры подарили!

- Ага, а потом муж такого спонсора приходил ко мне на разборки, – Энди брезгливо скривился, – мне пришлось уверять чужого альфу, что ты не уведешь его супруга из семьи, а просто гулящий потаскун по жизни. И не решишься разорвать брак по причине, из-за которой рискуешь оказаться на улице с голой задницей.

– Энди! Ну, зачем ты так! – со слезами в голосе произнес альфа.

- Расслабься, здесь все свои. Наши слуги молчат, потому что давали подписку о неразглашении, а мои друзья промолчат, потому что пощадят мою гордость. По крайней мере, те ее остатки, что мне удается сохранить после твоих похождений. Тигран, прости мне эту истерику.

- Ничего страшного, – Ран сразу встал с места и улыбнулся брюнету, – с удовольствием посмотрю на прототип первых авто. Я никогда не видел подобного в реале, только на страницах энциклопедий. Будет очень интересно потрогать его руками и сравнить с современными авто.

– Вы даже не представляете, насколько поразительна разница! – брюнет подпрыгнул и схватил Рана за руку, – там даже аккумулятора нет! Чтобы завести двигатель, который, между прочим, работает на спирте, надо покрутить такую загнутую палку – кривой стартер называется! Ран с усмешкой кивнул Альби и позволил брюнету утащить себя из гостиной. Энди отослал слуг и тяжко вздохнул.

- Порой жалею, что не уехал с Намиром, – Энди кривил рот, глядя вслед уходящему мужу, – хотя, кого я обманываю? Мне нравится моя жизнь, а мой муж это, скорее, обязательная ложка дегтя в моей бочке с медом. Нас познакомил Мадлен, и я повелся на харизму и вежливые ухаживания. А еще свою роль сыграло то, что он тогда был преуспевающим спортивным комментатором на нашем канале и с таким шармом говорил в эфире: «мы, альфы, созданы защищать и оберегать наших лучших половинок – наших омег». Я тогда подумал: «Вау! Какой молодец! Сам из аристократов, причем не из бедной, а весьма богатой семьи, все бросил и стал комментатором спортивных новостей! Круто!». А потом выяснилось, что от альфы у него только член с узлом и могучая стать, а по факту он истеричная блядовитая омежка, которая дует губы по любому поводу. Все же, альф должны воспитывать альфы, а его папочка растил сам. Вот и получил свою копию!

- Мадлен не знал, что он такой? – удивился Альби и, взяв белый шарик из руки слуги, сразу засунул в рот, как конфетку.

- Скорее всего, знал, – Энди налил себе кофе, – я вначале не мог поверить, что все обстоит именно так. Думал, что это какая-то маска, что стоит поговорить, и все станет хорошо. А хорошо не становилось. Я даже злился одно время на Мадлена, думал, какого фига он мне такого бракованного альфу подсунул. Его родители тоже упирались, как могли. Мне пришлось такой брачный контракт подписать, только держись – шаг вправо, шаг влево – расстрел на месте. Но в итоге, этим контрактом они мне, ну чисто вмастили! За пять лет нашей семейной жизни они мне отписали и этот дом, и часть акций семейного предприятия. Теперь мои любимые свекры не кривят рожи, а говорят с придыханием – наш обожаемый зять Энди! Но в самом начале все было жёстко. Скандал за скандалом. Я, если ты помнишь, поступил в универ на социолога, так этот придурок нанял детективов и пытался уличить, кому и сколько раз я улыбнулся. Скандалы и истерики, а потом дело дошло до драки. И ты знаешь, я вдруг понял, что мой муж мало того, что дерется, как омежка, совсем как ты, так я еще физически сильнее его и могу скрутить в бублик. Мне тогда стало так противно, что я поставил его на четыре кости и вставил ему по самое не балуйся! И ты знаешь, меня после этого отпустило, и скандалы как отрезало! Муж сразу успокоился и советуется по каждому поводу. В случае чего, я порю его стеком, вставляю пробку с вибратором и во время его эфира включаю. Смотреть, как он пытается держать лицо, воистину наслаждение.

Альби закашлялся от неожиданности, а Энди устало улыбнулся.

- Ты же знаешь, что у меня воскресное ток-шоу, а еще пять раз в неделю по вечерам публицистические передачи, так сказать, на злобу дня. На меня работают две команды различных специалистов, и это только со стороны кажется, что все легко. Порой домой приползаю после очередного эфира, еле ноги волоча, а здесь принцесска с надутыми губами на вечеринку хочет, а без меня опасно, потому как могу по заднице отстегать так, что два дня в кафе будет стоять у стойки и во время эфира придется ходить, изображая активность. Нет, он, конечно, пытается доказать всем окружающим и самому себе, что альфа, и наверное поэтому время от времени заводит романы, – Энди помолчал, – а по факту, он просто поблядушка. На него вешаются, а он весь из себя такой альфа-самец, не может член удержать в штанах. Я, когда его поймал в первый раз со спущенными штанами на омежке, долго не церемонился и вызвал его папочку, а то он с пеной у рта кричал, что его сыночек порядочный мальчик и свято чтит супружеские обеты. А все те фото, что мне детектив делал, чистой воды фотомонтаж! А тут такой подарочек! Омежка, оказавшийся несовершеннолетним, едва вступившим в возраст согласия, со слезами и соплями до пояса кричал, что у них любовь до гроба и на нем обещали жениться. А я напомнил, что в брачном контракте на эту тему четко прописано: в случае доказанного факта измены одной стороны вторая сторона получает все совместно нажитое имущество и прочие плюшки. Его родители тогда от омежки еле откупились, а на меня этот дом переписали, лишь бы замять скандал. После этого я за каждый доказанный факт измены забираю у его родителей по одному проценту акций их предприятия. Если их сынок не возьмётся за ум, то через два года вытяну из них контрольный пакет акций, я и так у них едва ли не самый крупный держатель. Теперь его отец мне в глаза заглядывает, а стоит мне позвонить, без вариантов снимет трубку, где бы он ни был и чем бы ни занимался, его папочка хвостом крутит, как виноватая собачка. А что это ты такое ешь? – Энди резко сменил тему, увидев, как Альби опять что-то берет из руки слуги.

- О, это такой пустынный сыр – курт называется, – Альби мило улыбнулся. – Я с этой акклиматизацией совсем без аппетита. А он солененький, жирный и очень вкусный.

- А ты часом не беременный? – насторожился Энди.

- Беременный, – не стал упираться друг, – пришлось даже поплакать, чтобы уговорить мужа наконец вырваться с Сабаха. У него все дела и заботы, то в городе что-то произойдет, то воры попробуют в сады пролезть, то соседу в голову дурная мысль придет оттяпать у нас кусок пустыни. Ну и что, что там брошенный эмират, но шахты в любом случае наши. Хоть и пустые. Вот и мотаются альфы, гремя оружием то туда, то сюда, а я устал. Хочу тишины, хотя бы пару дней не переживать, что что-то может произойти. Да и время, знаешь ли, идет. Хочу встретиться кое с кем, пока они еще живы. С отцом Василием поговорить о разном. Он, конечно, придет в ужас от моей исповеди, но я не сильно переживаю о сохранности души. Я делал то, что считал правильным, подлостей не совершал, но все равно…

- Ты совсем не похож на прежнего Тома, – Энди прищурился, – только на первый взгляд кажется, что ты такой же, как раньше, но теперь ты даже двигаешься иначе. Как обожаемая, уверенная в себе домашняя кошка. Разговариваешь, как человек, твердо знающий, что к его мнению все будут прислушиваться, открыв рот. А еще, смотрю, Тигран в костюмчике, как все, а ты в таком дорогом платье, увешанный драгоценностями, как для званой вечеринки.

- Я уже привык и к платьям, и к драгоценностям, – Альби рассмеялся и поправил браслеты, – мне, конечно, сшили пару костюмов, но я их надел и сразу снял. Ужас как неудобно! Такие узкие и сжимают всего! Нет, в платье удобнее, да и привычней. Я уже совершенно стал омегой Сабаха.

- Омежья тусовка мечтает увидеть тебя лично и поговорить, в надежде влезть без очереди в ваше волшебное заведение. А еще, вы славно придумали этот хитрый ход, когда принимают супружеские пары, причем альфы и омеги две недели живут отдельно друг от друга, а когда видятся после такой разлуки, то узнать благоверных не могут! Видал я альф, которые возвращались с Сабаха, слышал их хвастливые рассказы об экстремальном отдыхе. Но чего не отнять, так это тот факт, что все альфы приезжают поджарыми, как молодые львы, сильными и с такой безуминкой в глазах, что омеги из тусовки при взгляде на них сразу текут, как сучки .

- Вот ты вроде отучился в универе и даже получил диплом с отличием, – Альби покачал головой, – а говоришь, как прежде.

- Это мой фирменный стиль! – Энди дернул углом рта, – не манерное сюсюканье, а правда, какой бы неприглядной она ни была. Задницу можно назвать как угодно, но петь как соловей она все равно не начнет. А вот ты мне можешь сказать без утайки, что там такое делают с альфами, что они замирают и улыбаются от воспоминаний?

- Да ничего особенного, – пожал плечами Альби и закинул в рот еще катышек курта, – это омеги у нас как принцы, на шелках и с песнями, а альф сразу переодевают в местную одежду, тряпичные сапоги на босу ногу, а потом селят в казарму рядом с подростками. С утра подъем до восхода и с ведрами за водой, наполняют поилки, потом тренировка вместе с теми же детьми. И не каждый может выдержать темп, а когда с тебя пот ручьем и дыхание, как у умирающего осла, а рядом дети даже не вспотели, то это сильно давит на альфье самолюбие, и они, стиснув зубы, будут выжимать себя сами. А потом их обязательно учат ездить верхом, и когда они перестают валиться с лошади при переходе с шага на рысь, их сразу берут в ночное. Вывозят как бы по делу к ближайшему оазису, а там костер и ночевка под звездами. Ночной холод и восход солнца в пустыне. Это всех горожан пробирает просто до счастливых соплей. И после этого они сами хватаются за любую работу на конюшне, просят научить стрелять из лука и рукопашному бою. Такой себе лагерь скаутов для взрослых мальчиков, и плюс к этому простая еда и никакого алкоголя. Даже пива, даже за большие деньги, а все нычки закрыты вместе с одеждой и сумками вне зоны досягаемости. На нашей жаре любой жирдяй похудеет, а командиры за две недели сделают его похожим на воина. Они потом, когда переодеваются в свою одежду, сами удивляются, как изменились. Когда мышцы налились силой, а вместо дряблого тела поджарый рельеф и кубики на животе.

- Может, мне туда Тьерри засунуть? – задумался Энди. – Хотя нет, не стоит. Он в первый же день сломает ноготь, а потом натрет на нежной ножке мозоль. И будет ныть, страдать, что его никто не любит. Ни к чему испытывать психическое здоровье ваших альф, они могут такого и не пережить.

- Я уже писал тебе, что ты всегда можешь приехать в гости, сам или с мужем, мы будем вам рады, – Альби наклонил голову к плечу и посмотрел, как Энди разрывает от желания согласиться, но потом тот со вздохом качает головой.

- Нет, не могу, не в этом году и даже не в следующем. У меня сейчас начнется цикл передач о переселенцах. Ты же знаешь, что у нас уже года три идет добровольно-принудительное переселение жителей мегаполиса в колонии на Дальних рубежах? Сейчас двенадцатый и тринадцатый уровни реально складские помещения! Я, когда делал репортаж в прошлом году, специально повез своих снимать не в центре, а на окраине, так и там везде белые стены, гаражные ворота с замками и камеры на каждом углу. Все серьезно! И седьмой уровень сильно проредили, ты его не узнаешь! Сейчас установили планку в учебе и профпригодности, и если ты ее не вытягиваешь, то пакуй вещички для переселения в колонии! Все серьезно! А приютов на седьмом и шестом просто нет. Сделали большую социальную программу усыновления, и приюты остались только на пятом, и то там, как правило, брошенных детей и сирот разбирают по семьям, остаются только инвалиды. Им потом подбирают колонии с комфортным проживанием.

- Да-да, – Альби кивнул головой, – нам присылают детей именно оттуда. Если раньше были, как правило, взрослые, то несколько раз присылали совсем грудничков. Мы за последние пять лет приняли у себя несколько тысяч сирот, и альфочек, и бет, и омежек, но не все остались у нас. Часть раздали по нашим родственникам, но вылечили и дали шанс на нормальную жизнь многим.

- Да, я читал документы и даже помогал Мадлену с оформлением, – Энди шутливо погрозил Альби пальцем. – Вот начну цикл передач о переселенцах, ждите! Приеду со своей командой поразнюхать, как там живут наши бывшие горожане. В планах уже все составлено и намечено. Послали по колониям журналистов из своих, чтобы те подготовили материалы и подобрали хорошие планы для съемки. Всем интересно, что стало с теми, кто улетел на Дальние рубежи. Это ваш Сабах едва ли не в центре транспортной развязки, так что вас оставим на сладкое.

- Будем ждать, – Альби усмехнулся, – а что, наша общага стоит еще?

- Нет, на ее месте теперь стадион, – Энди подлил себе кофе. – Я же говорил тебе, ты сейчас не узнаешь седьмой. Дома отстроили новые, население сократили почти наполовину. На мусорном заводе зарплаты вчетверо выше против прежних, и линии тоже все новые, везде автоматика. Кстати, помнишь ту суку, ну Шурку, с кружевными труселями? Ну, вспоминай, я его еще познакомил с начальником линии. Так вот, этот сучонок подсидел начальника и влез вначале на его место, а потом выучился и пролез в администрацию мусорного завода. Стал топ-менеджером, потом выступил с инициативой собирать целые вещи и после чистки отправлять их в социальные службы и гуманитарные миссии. Под эту инициативу даже сделали рекламный ролик. На двух уровнях устроили специальные приемники для вещей в помощь неимущим. Я туда даже показательно отправил свое боди и погремушки моего ребенка. Связал в пакет, чтобы мелкие вещи не застряли, где не должны, и сунул в приемник. Потом смотрел статистику отправки после моего пояснения и картинки, как я кидаю туда пакет, так таких упакованных пакетов был просто завал, на заводе едва линия не сломалась от перегрузки. Многие потом покупали на распродажах детские вещи и отправляли в такую мусорку, потому что помочь сироткам – это святое. А Шурку руководство только что на руках не носило. Такой пиар, и социальные работники от радости чуть не порвались в лоскутки. Они раньше акции всякие устраивали, а теперь все стало на порядок проще. Главное, люк приема не перепутать!

Омеги помолчали, думая каждый о своем. С общагой у них были связаны не самые лучшие воспоминания, но все же…

- А как там Намир? – не выдержал тишины Энди.

- У него все хорошо, – Альби сделал жест, и Заки налил ему остывшего чаю. Он уже стал прикидывать, как здесь найти кухню, чтобы принести горячий чай, но Альби его остановил движением пальцев. – Намир нашел своего истинного омегу, и теперь они ждут первенца. У омеги мерцал запах, пришлось поднимать его на орбиту, чтобы обследовать на аппаратах. Оказалось, что все в порядке, будет альфочка, просто сам папочка не мог поверить, что он беременный.

- Я рад за него, за них, – добавил Энди. – Намир замечательный альфа и будет прекрасным отцом.

Альби молча кивнул и сделал глоточек. Да, Намир действительно замечательный альфа, после разрыва с Энди он отказывался даже знакомиться с приезжими омегами. Сколько раз Ран предлагал ему посмотреть и пообщаться, но Намир с улыбкой отклонял приглашения и подсовывал вместо себя других альф. Но судьба настигла его там, где он не ожидал. Однажды Намир пробирался в библиотеку рано утром, чтобы никого не видеть, и случайно столкнулся нос к носу с омегой, который точно так же прятался от людей. Намир унюхал свою пару и пропал для реальной жизни. Он, как сталкер, ходил по пятам за омегой, но тот ни с кем не разговаривал, только с медиками во время процедур. Омега был инвалидом с детства. Одна нога с рождения была немного короче другой, а на руках, сведённых вечной судорогой, пальцы остались деформированными даже после выздоровления, по привычке загибаясь внутрь и в сторону. Омеге было сорок лет, и он давно работал бухгалтером, содержа себя и престарелого папу. Папа недавно умер от старости и болезней. Когда омега узнал, что его болезнь можно лечить, то продал почти все и отправился на Сабах в надежде, что искалеченное тело хотя бы перестанет болеть. Он считал себя старым уродцем, который не может быть хоть кому-то интересным, и как мог, старался не отсвечивать перед другими, красивыми людьми. Ухаживание красивого альфы он вначале воспринял, как насмешку, а потом уверил сам себя, что альфа явный извращенец, у которого стоит на инвалида. Ему даже в голову не приходило, что в глазах влюбленного альфы он был самым красивым, неровная походка была сродни танцу, кривенькие пальцы делали его особенным и неповторимым. Омега не слушал слуг и отмахивался от навязчивых врачей, он не верил, что его могут полюбить. Когда до отлета домой оставались всего сутки, Намир едва не сошел с ума, поняв, что вскоре потеряет свое дыхание. Он бросился к Тиграну, чтобы тот помог ему улететь на Землю, а Ран обратился за помощью к Альби, и в итоге Альби пришлось вмешаться. Ему в самом начале не понравился этот омега. Он посчитал его высокомерным снобом и только потом понял, что это была попытка спрятаться от жалости за маской заносчивости. У них был долгий и тяжелый разговор, но конечный результат того стоил. Омега согласился остаться в гостях еще на неделю и поговорить с альфой. Просто поговорить… В первый раз они встретились у сухого фонтана и долго молчали, не зная, как начать разговор. А потом у омеги от переживаний свело судорогой пальцы на руке, все же, память тела никто не отменял, а Намир, упав на колени перед ним, стал бережно растирать скрюченные пальцы, наплевав на прохожих и случайных зевак. А потом он поцеловал кривенький мизинчик и попросил прощения за дерзость. И, о чудо, они разговорились. После этого начались очень красивые ухаживания с цветами и долгими прогулками по внутреннему и внешнему городу. Намир вывозил свою любовь в сады и срывал с деревьев понравившиеся фрукты, а потом организовал омежий выезд с шатром и слугами к оазису, показать рассвет. И если омега опасался, что Намир ночью придет к нему в шатер, то слуги, делая круглые глаза, уверили, что до брака такое невозможно! И правда, Намир спал на песке возле шатра, как охраняющий свое богатство пес. А потом была свадьба, счастливый Намир, который пытался обнять весь мир, закутанный по самые глаза омега, который плакал, не веря в свое счастье. Этот омега оказался настоящим сокровищем, и Альби, убедившись, что он действительно толковый бухгалтер, запихнул его в санаторий Мурата, где тот наконец-то навел порядок в бумагах и отчетности. А после этого твердой рукой руководил всем хозяйством, став своего рода «ключником» в омежьем царстве приезжих, и порой едким комментарием мог привести в чувство любого капризного омежку, если тот вдруг начинал качать права и требовать чего-то, невозможного с точки зрения морали Сабаха.

- Кого ждете в этот раз? – вырвал из раздумий Энди.

- Альфочку, – Альби прыснул в кулак, – причем, он пахнет точь-в-точь, как отец мужа, зеленым чаем! Представь, муж приезжает домой с очередных войнушек, а в гостиной я сижу со свекром, который приехал проведать сына и узнать, не стоит ли ему прислать воинов в помощь, а тут от супруга пахнет чужим альфой! Ну и что, что как отец! Муж, не разобравшись, приревновал немного, ну я и влепил ему пощечину, чтобы думал, прежде чем говорить. А Салах вдруг так рассмеялся, что отдышаться не мог, и потом весь вечер хихикал, как сумасшедший. Оказывается, он от мужа тоже леща отхватил, когда запах сына унюхал и разнервничался, не подумав. Так что у них это, похоже, фамильное!

- Так вот из-за чего ты плакал? – рассмеялся Энди.

- Такой повод пообижаться и покапризничать! – самодовольно улыбнулся Альби, – я тогда подушку Рана из спальни выкинул и заставил ночевать вначале под дверью, а потом только допустил спать возле кровати, пока не простил. И чтобы меня умаслить, Ран наконец согласился на отпуск, который вот уже три года откладывал. Завтра с утра улетаем на побережье, где мы однажды были, я заранее через Аэрина снял все бунгало на одном пляже, хотя слуги все равно шатер притащили, так что посторонних на пляже не будет. Ран с друзьями на волнах поскачут, а дети хоть на настоящий океан посмотрят, и возможно поймут, чем он от аквапарка дедушек отличается. А я буду сидеть на стуле у кромки прибоя и вспоминать одну святую женщину. Там рядом есть монастырь, где хранится ее прах, хочу туда наведаться и помолиться за ее душу. Каждый день благодарю ее за свою жизнь, за своего мужа, за детей…

- Ты стал таким религиозным? – Энди прищурился.

- Я живу на религиозной планете, – отмахнулся Альби, – невольно проникнешься уважением к вере. И, кстати, многобожие на Сабахе приравнивается к атеизму, а атеизм – это прямое оскорбление чувств верующих. Атеисты хуже воров и убийц. Поэтому пусть ваши люди, когда приедут на планету, хотя бы притворяются верующими, а то их могут и камнями побить. Наши гости не выходят за пределы внутреннего дворца, да и то там за ними альфы присматривают в четыре глаза, чтобы ничего не случилось.

- Я в курсе, – махнул рукой Энди, – делал недавно подборку передач о вере на различных планетах, там был материал и о Сабахе. Представитель Океании-3 жаловался, что они не могут ступить на поверхность Сабаха, ибо мирное население сразу становится немирным и камнями бросается.

- Ну, они же язычники, поклоняются Посейдону, – пожал плечами омега в шелковом платье, – в глазах закона они – люди без прав, вроде животных, но он не говорил всей правды до конца. Они и сами на Сабах не горят желанием спускаться. Во-первых, у нас бОльшая джи, чем в акваколониях, во-вторых, очень жарко и сухо для их кожи и легких. Они, когда спускались на планету, то вначале сгибались под непривычно большой силой тяжести, а потом сразу начинали кашлять от сухости воздуха, сипеть и потеть, а через какое-то время у них резко падало давление от обезвоживания и им становилось плохо. Знаешь, как это выглядит со стороны? Как будто грешник не может выдержать в освященном месте и его крючит от боли настолько, что он становится бледным и теряет сознание. И как к этому могут отнестись полуграмотные ремесленники? Только кинуть чем-нибудь, чтобы отогнать подальше от дома беду.

- А твои дети мусульмане или христиане? – Энди даже подался вперед от любопытства.

- Мусульмане, – отмахнулся Альби, – им жить с этими людьми по их законам. То, что могут простить супругу эмира, недопустимо для наследника или, в дальнейшем, эмира. Эмир обязан быть одной веры с общиной.

- Но ты мог, например, вырастить омежку как христианина, – Энди положил ногу на ногу и профессионально улыбнулся.

- И зачем мне создавать родному ребенку сложности в жизни на ровном месте? – ухмыльнулся Альби. – А ну-ка, выключай журналиста. Если хочешь эксклюзивное интервью на тему веры и религии от единственного христианина на Сабахе, то договаривайся с юристами посольства. Обычно всех попавших к нам детей плавно подводят к мысли, что только такая жизнь правильная, и все проходит легко. А если омеги федерации в достаточно взрослом возрасте попадают на планету и становятся супругами воинов, то они в любом случае принимают ислам. На нем держатся все законы и правила, и тот же брак, и жизнь после него идет по законам шариата. И это не обсуждается! Все замужние закрывают лица на улице. Дома за закрытыми дверьми хоть голышом ходи, но на улице все должно быть пристойно, а иначе мужа накажут, и достаточно сурово.

- Интересная тема, – Энди-журналист побарабанил пальцами по колену и, наконец выдохнув, расслабился, – мы с мужем после подписания брачного договора расписались гражданским браком в мэрии, а уж на молитвы и всякие там посещения храмов или костелов у нас в любом случае времени нет. Это такая дикость и средневековье, все эти разговоры о вере, как рассказы о сектах – простые страшилки о промывании мозгов в особо крупном масштабе.

- Хорошо, что мои слуги тебя не слышат, – Альби передернул плечами, – они, в лучшем случае, могли плюнуть тебе в лицо за такую хулу – сравнить истинную веру с сектой мракобесов!

- А этот? – Энди с опаской посмотрел на Заки.

- Этот? – Альби улыбнулся и, щелкнув пальцами, показал место у ноги. Заки сразу скользнул туда и сел на пол, прижавшись боком к ноге омеги, – это мой пес. Он без команды не гавкнет, но стоит мне приказать, и он без сомнений убьет любого.

- А уже убивал? – глаза Энди зажглись азартом.

- Энди, ты не мой исповедник, чтобы я тебе душу выворачивал. Лучше расскажи, как ты мог участвовать на съемках фильма на большом сроке. У тебя ведь премьера фильма с твоим участием была накануне родов. Фотомонтаж? Или дублер?

- Суррогатный папочка, – рассмеялся Энди, – откуда у меня время ходить беременным? Вон свёкры уже опять ищут суррогатного папочку для второго ребенка, по брачному контракту у нас обязательно должен быть альфа, чтобы стать наследником семейного дела. Свёкор уже слюни пускает, мечтает опять растить наследника сам, но только его ждет суровый облом. Я уже договорился с Мадленом, что альфу отправим в пансион, как остальных наследников. Там из них делают настоящих альф, а не оранжерейные цветы вроде Тьерри. Я и Мими отдам в пансион лет в восемь. С моим ритмом жизни у меня нет времени на сюси-пуси. Буду дистанционным родителем. Зато не пропущу самые главные вехи в становлении характера – концерты детской самодеятельности или спортивные соревнования. И каникулы будем проводить вместе.

- Ты тоже изменился, друг мой, – Альби погладил Заки по плечу, – я помню, как ты плакал, что не смог забеременеть в течку от Намира и кричал, что хочешь родить! А теперь у тебя все мысли только о будущих темах для передач.

- Я не тупенькая овуляшка, чтобы радоваться очередной беременности, и сопелькам, и как поели-покакали. Я делаю все ради своих детей. И не важно, что их вЫносит другой, у которого мозгов на большее не хватает. Я должен позаботиться о стартовой площадке для своих детей, а для этого сам должен стать умнее и успешнее! Я согласен вкалывать до холодного пота и трясущихся ног, но у моих детей все будет самое лучшее!

- Ты прав, Энди, – Альби тонко улыбнулся, – все ради детей. И неважно, через что надо переступить, но мы пойдем на все и до конца. Ради своих семей и близких мы на многое способны.

Энди растерянно замер, а потом легко рассмеялся. – Смотрю на тебя, как завороженный ребенок на фокусника. Ты, как золотая монета, то одним боком мелькнешь, такой милый и слабый милашка, только на руках носить и пылинки сдувать. А потом монетка перевернется, и там под золотом сталь мелькнет, а ну-ка расслабься, и сразу без головы останешься. Но монета вновь перевернулась, и ты думаешь, показалось, какая может быть сталь у такого милашки, он же легче пушинки и может только глазками стрелять и улыбаться, но только у улыбки, похоже, акулий прикус… м-м…

- Не понимаю, о чем ты говоришь, – Альби невозмутимо поправил браслеты и покрутил перстни, – я простой гаремный омежка. Сижу за спиной мужа, занимаюсь детьми и драгоценностями. Разве не видишь, какой я милашка? О чем ты там говоришь? Смотри, какие красивые колечки! Хочешь, расскажу о камнях и огранке? Сегодня специально целое утро разучивал, что и как называется, а то вдруг разговор зайдет, а я ни ухом, ни рылом… Ой, Энди! Вот я с тобой поговорил и плохих слов набрался! Ай-яй-яй!

Ран услышал заливистый смех омег и порадовался хорошему настроению супруга. Значит не зря приехали в гости, пусть сердечко отвлечется и развлечется хоть немного. Его радость важнее собственного удовольствия. Как Марципанчик это быстро понял – ради своих омежек альфы пойдут на что угодно, лишь бы они улыбались и были счастливы. *Старт первому ралли Дакар был дан 26 декабря 1978 года на площади Трокадеро в Париже. И машины были вполне современные, но здесь пусть это будут первые авто времен Карла Бенца.

23.02.2018 – 01.07.2021