Король трёх океанов (СИ) [Александр Алесьевич Журбицкий] (fb2) читать онлайн

Глава 1. Роковые курицы.

     Эту историю я, тридцатипятилетний Джек Шерман, записываю из желания поделиться с людьми теми необыкновенными приключениями, которые произошли со мной двадцать лет назад. Я честно поведаю тебе, читатель, всё, что со мной случилось в те далёкие, но незабываемые для меня дни.

***

     Я был сиротой. Родителей своих я не помнил - они умерли от свирепствовавшей эпидемии, когда мне было всего около четырёх лет. А братьев и сестёр вообще не имел никогда. Меня приютил хозяин одного маленького трактира, и я прожил вместе с ним до пятнадцати лет, помогая ему во всём и работая 'на побегушках'.

     Наше заведение было довольно-таки людным местом - оно располагалось недалеко от одного села, на стыке двух дорог. Одна из них вела из деревни N в село F, а другая из села F в Портсмуд.

     Трактир стоял в очень живописном, по крайней мере, с моей точки зрения, месте. Он располагался на возвышавшейся на ярда два-три над морем каменной, созданной природой площадке. Внизу, под нами, ревел прибой и пенились волны. А во время штормов, которые хоть и нечасто, но всё-таки случались здесь, вся обращённая к воде стена покрывалась серыми пятнами - следами долетавших до неё солёных брызг.

     Спустится с площадки можно было по каменистой тропе ярда полтора шириной - она была ограждена самодельными деревянными перилами и, следовательно, совершенно безопасна для напившихся и нетвёрдо держащихся на ногах людей, которые очень часто проходили по ней.

     В моей жизни было совсем мало радостей - в основном дни проходили однообразно.

     Мою жизнь хоть немного скрашивало чтение приключенческих романов, которых у приютившего меня было очень много. Чтению меня научил один добрейшей души старик, в течении почти что целого года наведывавшийся к нам в трактир. Он очень любил меня, и часами возился со мной. Я очень благодарен ему - ведь именно он открыл тогдашнему десятилетнему мальчишке тот чудесный мир книг, к которому он пристрастился на всю оставшуюся жизнь.

     Я просто обожал, улучив несколько свободных минут, хоть и не надолго, но всё же погрузится в другой мир - в мир головокружительных интриг и захватывающих приключений. Больше всего мне, конечно же, нравилось читать книги о море и необитаемых островах. Над романами я забывал, что живу в трактире и целыми днями мою посуду или разливаю пиво. Мне казалось, что я сам оказался там, в мире романтики и торжества добра над злом.

     Я думал, что всю жизнь проведу в стенах трактира, буду смотреть на пьянство людей, на земляной, заплёванный пол и на серые стены, которые освещали несколько свечей.

     Частенько, по ночам, когда 'дядя' (так я называл приютившего меня), напившись, спал непробудным сном, я выходил на улицу. Внизу, подо мной, бушевало и пенилось море - этот мой единственный и самый верный друг, которому я поведывал все свои тайны и мечты. Я спускался вниз, садился на камень и подолгу смотрел вдаль, на пенящиеся волны и отражающуюся в воде луну.

     Я думал, что так будет всегда.

     Но внезапно одно событие полностью перевернуло мою жизнь.

     Я помню тот день прекрасно, как будто бы это случилось не двадцать лет назад, а вчера, как вдалеке, на горизонте, показался корабль. Он медленно приближался к нам и наконец вошёл в бухточку, рядом с которой стояло наше заведение. На нём спустили все паруса и сбросили якорь.

     Я как раз вышел, чтобы набрать из моря воды для мытья пола (дядя почему-то считал, что полы надо мыть морской водой). Я смотрел на этот корабль, как зачарованный - ведь это было частью моих мечтаний о морских путешествиях. Откуда он здесь? Кто его команда?

     Моё воображение тут же лихорадочно заработало, и вскоре в моей голове одна за другой поплыли картины тех мест, где, по мнению моих грёз, побывало это судно. Сундуки с сокровищами, необитаемые острова, песчаные пляжи с пальмами и горячие абордажные схватки - всё это буквально за несколько секунд промелькнуло у меня в мыслях.

     Да, разве я тогда мог знать, что вскоре эти грёзы обратятся в реальность!

     Думаю, не стоит описывать ту радость, которую я испытал, когда увидел, что от судна отделилась шлюпка, полная моряков. Они плыли по направлению к нашему берегу. Сейчас, может быть, исполнится моя заветная мечта! Я увижу настоящих моряков! А может быть, они мне покажут корабль? О, это было бы величайшим счастьем!

     По мере приближения лодки, я смог разглядеть, что большинство находившихся в ней людей - это гребцы. Без дела сидел только какой-то моряк с разукрашенными татуировками руками, да ещё два человека на корме. Они, в отличии от остальных, были прилично одеты и выглядели, как обычные сельские обыватели.

     Вскоре шлюпка подошла к берегу, и из неё выпрыгнули эти два "обывателя". Сидевшие в лодке сопровождали их громким смехом и грязными шутками, которые я смог расслышать почти дословно, но приводить их здесь, разумеется, не буду.

     Самый высокий из высадившихся людей (у него была чёрная повязка на левом глазу) негромко отдал какие-то указания, и шлюпка, развернувшись, пошла обратно к судну. Хохот и крики оттуда были слышны ещё очень долго.

     А два "обывателя", громко и совсем неинтеллигентно чертыхаясь, вышли на берег. Их внимание тут же привлёк наш трактир, из открытых окон которого слышались чьи-то пьяные песни и смех.

     Они подошли к тропе, ведущей в заведение, и стали что-то горячо обсуждать между собой . По долетавшим до меня обрывкам фраз я понял, что они спорили, о том, стоит ли заходить в "гости" к дяде.

     Я, кстати сказать, наблюдал всё происходящее, спрятавшись за большим камнем - какой-то природный инстинкт побудил меня так сделать. И сейчас я, сгорая от любопытства и желания увидеть настоящих моряков вблизи, я незаметно, скрываясь за камнями, подобрался к тем двум людям на расстояние вытянутой руки. Теперь я мог прекрасно слышать то, что они говорили.

     -Сай, приятель, - приглушённо и несколько раздражённо говорил одноглазый - высокий, рослый человек с хриплым голосом. - Отстань ты от меня со своей выпивкой! Выпьем на обратной дороге!

     -Нет, Краб, давай сейчас! - говорил стоявший перед ним полноватый человек с обветренным, загорелым лицом. - Промочим горло, а потом и поднимем паруса!

     -Сай, что у тебя в голове: мозги или обрезки пеньковой верёвки? Ты понимаешь, что если мы будем навеселе, то нас любой нормальный матрос пошлёт к чёрту!

     -Протри иллюминаторы, Краб! Никому нет дела до того, хлебнули мы рома или нет!

     Разговор в таком тоне продолжался довольно долго, пока наконец тот, кого Сай почему-то называл Крабом, не сказал:

     -Так, всё, мне это надоело. Давай сделаем так: либо ты сейчас идёшь в трактир, но потом уже не возвращаешься на шхуну, либо ты идёшь мной, набираешь матросов и продолжаешь шататься по морям и получать штурманский паёк. Что выбираешь?

     Ни секунды не раздумывая, Сай крикнул:

     -Саймон Филипс (так вот как его, оказывается, зовут!) никогда не променяет море на трактир!

     -Другое дело! - усмехнулся одноглазый. - Тогда пойдём, на обратной дороге сюда заглянем.

     Филипс пытался спорить, но, побеждённый вопросом: "То есть ты выбираешь трактир?", поплёлся за одноглазым.

     Я следил за ними до тех пор, пока они не скрылись за поворотом.

     В голове у меня вихрем летело множество догадок и предположений, и я стал раскладывать их "по полочкам".

     "Итак, - думал я, набирая в ведро воду и пропуская мимо ушей ту брань, которой осыпАл меня высунувшийся из окна дядя. - Тут что-то очень интересненькое. Раз корабль этих людей остановился в нашей бухте, то значит, что они боятся идти в Портсмуд. А почему они боятся? Видимо, потому что делают что-то не то! Кто они? Работорговцы? Контрабандисты? Пираты? Нет, эти двое на пиратов совсем не похожи. Одного из этих людей зовут Саймон Филипс, а другого - судя по манере разговора, привыкшего командовать - Краб. Это, конечно, не имя, а прозвище - кто же этого не поймёт! Итак, Филипс и какой-то Краб... Они идут в Портсмуд, чтобы завербовать людей в команду - иначе зачем бы им было иметь внушающий доверие вид? А на обратном пути эти два господина собираются заглянуть в наш трактир. Ох, до чего же интересно!"

     Я мыл пол, и мои руки дрожали от волнения. Я постоянно вскакивал и, подбегая к окну, смотрел, не идут ли те два моряка обратно. Все мои мысли были исключительно о них. Вспоминая прочитанное в романах, я чего только не приписал этим людям! В моём воображении они уже были богатыми контрабандистами, которые везут в Индию опиум... Впрочем, я думаю, не стоит приводить здесь весь тот бред, которым тогда была полна моя голова.

     В чём была причина такого волнения? Ведь, на самом-то деле, что, собственно говоря, произошло? Да ровным счётом ничего особенного! Просто мимо нашего заведения прошли два моряка, и всё. Но мечтательный пятнадцатилетний парень уже нарисовал в своих мечтах невесть что и теперь хотел ещё раз, хоть одним глазком увидеть этих "контрабандистов".

     И вот наконец, в очередной раз подбежав к окну, я увидел их. Только теперь вместо двух по дороге шагали девять человек. Впереди всех шёл одноглазый. Он был один. А вот Филипс уже болтал с нанятыми матросами.

     Вскоре, когда компания оказалась ярдах в ста от трактира, Краб указал остальным рукой на него и сказал (это было громко, и поэтому я смог всё расслышать):

     -Ребята, давайте здесь бросим ненадолго якорь и хлебнём чего покрепче!

     -У нас в кармане ни черта! - встревожился один из этих "ребят".

     -Знайте, приятели, - торжественно провозгласил одноглазый. - Что раз вы поднялись на борт к Крабу, то в честь этого он наполнит ваше брюхо в долг! Возвращать будете потом!

     Матросы обрадованно зашумели и, вслед за Крабом, пошли к нашему заведению.

     Как ни странно, я ещё не утратил способности трезво соображать, и подумал: "Что за чёрт? У этого капитана (а в том, что он - капитан, я уже не сомневался) явно есть какой-то план! Иначе он не стал бы кормить семь этаких молодцов в долг, который они могут и не возвратить". Мне становилось всё более и более интересно.

     Компания с шумом и гамом ввалилась в трактир. Они окружили стойку, и потребовали пива и курицы. Дядя со всех ног кинулся выполнять их заказ.

     Несколько куриц уже жарилось на вертеле. Я, временно освобождённый от мытья пола, кинулся дожаривать их.

     Готовить я любил - по крайней мере, это было лучше уборки. И вскоре, вдыхая исходивший от приготовленного блюда аромат, я одну за другой поставил тарелки с курицами на стол посетителям.

     Они весело балагурили, пили пиво и за обе щёки уплетали еду. А я, опираясь на косяк двери в кухню, смотрел на них. Как же мне хотелось поговорить с ними! Расспросить их о кораблях и необитаемых островах, о сокровищах и абордажных схватках... Но они казались мне какими-то далёкими и недостижимыми, я глядел на них, как люди глядят на сидящего на верхушке скалы орла.

     -Эй, хозяин! - крикнул кто-то из матросов. - Это ты такую курицу приготовил? До чего вкусная... Ты?

     Дядя ещё не успел ничего сообразить, как я неожиданно для себя, ещё не зная, что эти курицы окажутся для меня роковыми, выкрикнул:

     -Сэр, это я приготовил!

     -Ого! - сказал матрос, с удивлением глядя на меня. - Ты?

     Я кивнул.

     -А ну-ка, пойдём к нам!

     Я не верил своему счастью. Ноги у меня почему-то тут же стали ватными, а в горле пересохло. Я подбежал к столику.

     -Садись, приятель! - сказал матрос, похлопав меня по плечу. - Ты отлично готовишь, честное слово! Давай выпьем за твоё здоровье!

     Кто-то пододвинул мне кружку. Я в нерешительности взял её...

     -Э, ну нет! - послышался сзади голос дяди. - Он не пьёт! Не давайте ему!

     Матрос подтолкнул меня в бок и прошептал:

     -Не обращай внимания, парень! Давай, залпом!

     Но у дяди был козырь.

     -Если Джек выпьет, - крикнул он. - То вы вылетите отсюда!

     -Так вот как тебя зовут! - усмехнулся матрос.

     Но, но, полегче! - громко сказал кто-то. - Сейчас ты' у нас вылетишь отсюда!

     Однако агрессора никто не поддержал. У всех было весёлое, добродушное настроение, и, судя по всему, никому не хотелось вступать в драку из-за какого-то мальчишки. В общем, выпивки я так и не отведал - впрочем, не очень-то я его и хотел. Но вот в разговорах участвовал. Больше всего внимания моей персоне уделял одноглазый. Как оказалось, по настоящему его звали Джон Хью, а Одноглазый Краб - это, как я уже догадался, всего лишь кличка. Он был капитаном стоявшей в бухте шхуны.

     Мы с ним разговорились. Меня удивляло то, что он разговаривает со мной не в насмешливо-покровительственном тоне, а как с настоящим, равным себе мужчиной. На все мои вопросы он отвечал прямо и просто. Он ничего, как казалось, не скрывал и нигде не уходил от ответа. Из нашего разговора я получил подтверждение своей догадки - действительно, он и его второй штурман, как наиболее похожие на простых сельских обывателей люди, ходили в Портсмуд, чтобы набрать матросов в команду. О том, почему их судно стоит не в гавани Портсмуда, я не спросил - мне не хотелось ставить капитана в неловкое положение.

     В своей жизни я подолгу говорил только с одним взрослым человеком - с дядей. И он вёл себя совсем по другому. И поэтому, после долгих лет общения с грубоватым и насмешливым хозяином трактира, манера разговора одноглазого возымела на меня действие. Мне захотелось всегда иметь таких собеседников - интересных, вежливых, и, конечно же, уважающих, хоть и пятнадцатилетнего, но всё же мистера Джека Шермана.

     Но представьте себе моё удивление, когда Хью, наклонившись к моему уху, прошептал:

     -Джек, ты хорошо готовишь! А такие нам в команде нужны...

     Я не сразу понял смысл сказанного. Видя моё недоумение, капитан задал вопрос напрямую.

     -К нам в команду пойдёшь?

     Ещё несколько секунд мой мозг "переваривал" это. А потом я пробормотал:

     -Сэр, вы шутите?

     -Нет, Джек! Насколько я понял, ты сирота, да?

     Я кивнул.

     -Ну и что тогда тебе мешает? - горячо заговорил мой собеседник - Что тебе мешает? Ты попадёшь к нам на судно, будешь готовить и получать за это деньги... Что тебе не нравится?

     -Н-но, сэр...

     -Без "но"! Согласен ты или нет?

     -Согласен! - выпалил я так громко, что Хью прошипел:

     -Тише, Джек! Услышат ведь!

     Но, к счастью, дядя не обратил никакого внимания на мой крик - он уже был занят другим посетителем.

     -Но как я это сделаю, сэр? - спросил я, стараясь казаться спокойным. - Меня ведь обязательно заметят, если я пойду с вами!

     Одноглазый на несколько секунд задумался, а потом задал вопрос:

     -Ты же, насколько я понял, здесь живёшь?

     -Да, сэр.

     -А в твоей комнате есть окно?

     -Есть. А что?

     -А куда оно выходит? Что под ним находится?

     -Сэр, под ним склон. Каменистый и довольно крутой!

     Только сейчас я понял, что Хью собирается мне предложить.

     -Спуститься по этому склону сможешь?

     -Смогу! - ответил я, ни на секунду не задумываясь. - Проще простого!

     -Ну что же... Раз так, то дальше всё очень просто. Ты сейчас идёшь, в свою комнату, быстро собираешь все свои самые необходимые вещи и вылазить из окна. А я пока что выведу этих олухов. А потом мы тебя там, внизу, встретим.

     Не чувствуя ног, как на крыльях, я побежал в свою комнату. Сейчас исполнится моя мечта! Я попаду на настоящий корабль! И впереди у меня, конечно же, будет столько приключений...

     Покидая помещение, я заметил, что капитан достаёт из своих больших карманов аккуратно сложенные листки бумаги.

     "Эге! - подумал я. - Так вот оно что! Он напоил матросов, чтобы они подписали контракт, в котором совершенно точно есть "подводные камни"!" Про такой способ обмана простодушных моряков я читал в романах.

     Надо, кстати, заметить, очень интересное и странное обстоятельство. То, что я раскрыл нечестные планы одноглазого, никак не испортило его репутацию в моих глазах. В своём романтическом упоении планом предстоящего побега я даже как-то не заметил этого. Для меня Хью всё так же оставался благородным человеком, который занимается чем-то противозаконным только в силу обстоятельств.

     Я забежал в свою комнату и огляделся вокруг. Что мне было брать с собой? Зачитанные мной до дыр романы?

     Однако я всё же, сделав из занавески на окне узелок, завернул туда кое-какую свою одежду. Это были все мои пожитки.

     Я подошёл к окну, и, открыв его, вылез наружу. Последний раз мои глаза посмотрели в ту комнату, в которой я провёл столько лет. Прощай, грубый дядя! Да здравствует море и капитан Хью!

     Осторожно, стараясь не оступиться, я начал спускаться вниз. Несколько раз у меня из под ног выскальзывали камни. Несколько раз я чуть не упал. Но, к счастью, всё обошлось.

     Через минуту я уже сидел в шлюпке вместе с Одноглазым Крабом и пьяными матросами.

     "Да... - думал я. - Необычный способ вербовки избрал этот капитан! По сути, похитить пятнадцатилетнего парня из его дома! Видимо, ему действительно сильно нужен повар!"

     Какая же страшная ошибка была в моих рассуждениях! Ведь Хью, как оказалось впоследствии, просто брал меня в рабство! Впрочем, я забегаю вперёд.

     Я расставался с родными местами совершенно без всякой грусти: мечты о морских путешествиях манили меня.

     Как же я потом пожалел, что не остался в Англии!

<p>

<a name="TOC_id20228219" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;"></a></p>

<a name="TOC_id20228220"></a>Глава 2. Мёртвые не выдадут, море не продаст.

     Гребцы оттолкнулись вёслами от берега, и, развернув шлюпки, поплыли к кораблю.

     Я сидел на корме и глядел назад, туда, где виднелись домики жителей нашего села. Я видел трактир - то самое место, в котором я прожил так долго и которое, как был уверен, покидал навсегда. "Интересно, - подумал я. - Когда дядя заметит моё отсутствие?" Я был уверен, что он будет вспоминать обо мне только потому что я много лет мыл у него в заведении полы. Моё содержание обходилось ему недорого, а работал я много.

     Шлюпки подошли к судну. Я прочитал на его корме название: 'Чёрная акула'. Это словосочетание ещё более взбудоражило моё воображение - ведь именно так назывался существовавший в моих мечтах корабль, на котором со мной случатся какие-нибудь невероятные приключения: например, борьба с дикарями, поиски сокровищ, необитаемые острова и т.д. и т.п. О, я тогда не мог знать, что все эти мечты вскоре воплотятся в реальность!

     С 'Чёрной акулы' нам сбросили две верёвочных лестницы. Я вместе с остальными залез по ним, причём мне пришлось сделать это самым последним - ни один из моряков не пропустил меня вперёд себя.

     Я впервые стоял на палубе корабля. Подо мной были качающиеся доски, надо мной - белые, как снег, паруса. На несколько мгновений я забылся, но это всего лишь на несколько мгновений. Ко мне подошёл капитан.

     -Джек, послушай, - сказал он. - Пойдём, я покажу тебе место, где ты будешь спать.

     Я не успел ничего ответить. Хью, жестом пригласив идти за ним, направился на корму.

     -Тут камбуз, - объяснял он, заводя меня в какую - то дверь. - То есть еду здесь готовят. Ты будешь частенько помогать коку. Знаешь, кто это такой?

     -Повар, сэр, - не задумываясь, ответил я - мне ли, читателю морских романов, не знать значения этого слова!

     -Верно!

     Мы спустились по деревянному трапу, и капитан, указав рукой на пространство под ним, сказал:

     -Вот здесь твоё место! Располагайся! 'Ага, располагайся! - подумал я. - Легко сказать!'

     Под лестницей, на голых, грязных досках лежало несколько тряпок, от которых несло смолой и дёгтем. Это, видимо, была постель.

     -Спасибо... - пробормотал я. - Очень, наверное... удобно.

     -Ну что же, - сказал капитан каким-то странным голосом, чеканя каждое слово. - Я очень рад, что тебе понравилось.

     И он посмотрел на меня. Посмотрел так, что у меня сердце ушло в пятки. С него спадала маска доброго человека, полюбившего меня. В его единственном глазе я увидел дьявола.

     Я опустил голову, но Хью продолжал буравить меня своим страшным взглядом. Повисло тяжёлое молчание.

     Чтобы как-то разрядить сложившуюся ситуацию, я спросил, не поднимая головы:

     -Сэр, а чем вы на этом корабле занимаетесь? Торгуете, наверное?

     -Нет, Джек, не торгуем.

     -А что вы тогда делаете?

     -Грабим корабли и убиваем людей! - громко, как будто ударив меня обухом по голове, произнёс капитан. - Мы режем людей, как свиней, или стреляем в них, как в куропаток. Мы пираты, Джек, и отныне ты тоже пират!

     -Пират? - прошептал я, чувствуя, что проваливаюсь в какую-то бездну, из которой нет возврата. - Но...

     Хью засмеялся, видя, как я, побледнев, схватился за ступеньку трапа. Какой же это был страшный смех! Он окончательно сдёрнул с моих глаз завесу, за которой, вместо морской романтики, я увидел кровь и тонущие корабли.

     -Ладно, Джек, - сказал капитан. Ты тут давай осваивайся, я минут через десять тебя позову, с командой знакомить буду.

     И он ушёл, напевая:

     -Абордажный крюк уже наготове

     Совсем скоро корабль будет наш!

     Он ушёл, а я остался один на один со своими мрачными размышлениями. Что мне было делать? Я перебирал в уме самые разные планы, один невероятнее другого, но тут же отвергал их как совершенно неприемлемые.

     И вдруг меня как гром поразила одна мысль: 'А что если сбежать? Берег недалеко... Ещё не всё не потеряно...'

     Я, вспомнив, что рядом со мной должен быть камбуз, в котором, конечно же, есть и ножи, огляделся вокруг. И действительно, я увидел дверь. Я подбежал к ней и дёрнул её за ручку. Она не открывалась. Я дёрнул ещё несколько раз и понял, что она закрыта на замок.

     Мне пришлось, оставив своё намерение, идти безоружным.

     Дядя... Сейчас я всей душой хотел к нему, в трактир!

     Чтобы не шуметь, я снял обувь и осторожно взобрался по лестнице на палубу. Со стороны мачт доносились хриплые голоса и ругательства пиратов. Я хотел было пробраться к верёвочным лестницам, которые, как я думал, ещё не успели убрать после прихода шлюпок на корабль - ведь тогда у меня был бы шанс спуститься в воду без лишнего шума. Но я услышал, что с той стороны доносятся приближающиеся шаги. Я попятился назад, и вдруг почувствовал, что моя спина влепилась во что-то мягкое.

     На меня посыпался поток грязной ругани, из которой 'щенок' было, наверное, самым мягким.

     -Ты украсть собирался, щенок? - рявкнул чей-то голос над моим ухом.

     Я обернулся и с ужасом понял, что случайно напоролся на какого-то матроса! И он, очевидно, не имел по отношению ко мне никаких добрых намерений.

     Я дико закричал и, размахнувшись, ударом кулака "расквасил" ему нос. Однако он не отпускал меня. Тогда я впился зубами в одну из рук, державших меня. Палмер с ругательствами отдёрнул её, а я, оказавшись на свободе, перемахнул через фальшборт и полетел в воду.

     Чуть не захлебнувшись, я всплыл на поверхность и отчаянно заработал руками и ногами.

     Но внезапно послышался голос Хью:

     -Стой, Джек, иначе я выстрелю!

     Моя голова медленно, инстинктивно повернулась. Я увидел капитана, держащего в руках пистолет. Рядом с ним уже стояла толпа, состоявшая из других членов команды.

     -Не заставляй меня повторять приказание! - сказал он, подкидывая своё оружие вверх и на лету перехватывая его другой рукой. - Запомни, Джек, что Одноглазый Краб (это, видимо, была его кличка) никогда не повторяет своих приказов дважды, и ты не исключение! Ты ведь знаешь, что мёртвые не выдадут, а море не продаст! Я могу сейчас просто всадить пулю тебе в затылок, а если ты не хочешь этого, то будь добр, возвращайся назад!

     -Сэр, я не пират! - крикнул я. - Знайте, капитан, что Джек Шерман никогда не был и не будет пиратом!

     -Это ответ, достойный настоящего мужчины! - криво усмехнулся Хью. - И поэтому я расстреляю тебя, как настоящего мужчину!

     И он поднял опустившийся было пистолет. 'Это конец!' - подумал я. Мне представилась картина, как моё тело, с простреленной головой, лежит на галечном дне, и как вокруг него копошатся крабы и рыбки. Неужели я действительно вскоре стану трупом?

     Вдруг капитан - ему, видимо, было жаль потерять человека, который мог бы быть полезен в хозяйстве - опустил пистолет и гаркнул:

     -А ну-ка на корабль живо!

     Удивительное воздействие производил на других этот человек! Если, например, мой дядя что-то приказывал мне, я мог не исполнить это. Но если приказывал Хью, то я всегда повиновался. С первого взгляда он внушал невероятный страх и уважение.

     Вот и сейчас, я не смог ослушаться его, и развернувшись, поплыл назад.

     Мне скинули верёвку, и я забрался по ней наверх. Через минуту я, весь промокший и совершенно подавленный, с завязанными за спиной руками предстал перед капитаном.

     Он уселся на бочке, и, взяв в руки пистолет, прямо на моих глазах зарядил его. Когда он вкладывал в него пулю, у меня в голове промелькнула мысль: 'Наверное, сейчас эта пуля вонзится в меня!' Нелегко становится от таких мыслей!

     Вокруг нас уже столпились люди из команды шхуны. И наконец Хью поднял голову и посмотрел на меня своим пронизывающим до костей взглядом.

     -Ну что, герой, - насмешливо проговорил он. - Будем с тобой болтать?

     Я не нашёлся, что ответить.

     -Молчание - знак согласия, - сказал капитан. - Давай начнём.

     -Я готов говорить с вами, сэр! - произнёс я.

     -Итак, первый мой к тебе вопрос: ты вступишь в наши ряды?

     -Сэр, я ведь уже говорил вам. Джек Шерман никогда не был и не будет пиратом!

     -Звучит гордо. И что ты предлагаешь мне с тобой сделать? Чтобы ты сделал со мной в такой ситуации, если бы мы поменялись местами?

     -Я бы вас отправил на берег, взяв предварительно честное слово, что вы никому ничего не скажете об этом.

     -И ты мне предлагаешь так сделать? - протянул Хью. - Нет, Джек! Честному слову даже самого уважаемого джентльмена нельзя верить. Можешь ещё что-нибудь придумать?

     Я очень долго перебирал в уме разные варианты, но так ничего и не придумал.

     -Ну что же, - сказал капитан. - В таком случае я предложу тебе кое-что. Давай сделаем так: ты либо остаёшься у нас и не участвуешь в грабежах - ты нам всё равно там не нужен - либо висишь вон на той рее. Что выбираешь?

     Конечно, перспектива остаться на судне меня теперь нисколько не привлекала, но болтаться на рее мне хотелось ещё меньше. И поэтому я незамедлительно выбрал первый вариант.

     -Хорошо, - кивнул Хью. - Ты будешь помогать коку, а иногда даже готовить за него - мало ли что с ним может случиться! Завтра ты должен будешь приготовить нам курицу. Где клетка с птицами, тебе покажут. Но, разумеется, это не всё. Тебе ещё будут разные поручения, быть может, подраишь палубу... Это, разумеется, бесплатно. Понятно?

     Так вот оно что! Теперь я окончательно понял, зачем этот подлый обманщик заманил меня на судно. Ему просто хотелось иметь на судне человека, который умеет готовить курицу (он её, видимо, очень любил). Я готов был рвать на себе волосы от досады. Как всё получилось глупо! Как глупо я променял жизнь в трактире на рабство у капитана!

     А он спокойно, будто ничего необычного не произошло, сказал:

     -Кажется, у нас как раз сегодня много работы в камбузе. Отправьте этого юного героя в подмогу коку!

     Никто не смел ослушаться капитана, и я тут же почувствовал хоть какую-то уверенность в том, что буду жить дальше.

     Вся команда была недовольна - ведь они надеялись посмотреть на мои мучения, которым, как они думали, меня собирался подвергнуть Хью. Исключение составлял только Палмер, и вскоре я понял, почему. Всё дело было в том, что он как раз и являлся коком!

     Я провёл в камбузе весь оставшийся день и большую часть ночи. Днём Палмер сидел и, покуривая трубку, отдавал мне приказания, а вечером, сказав, что я должен помыть во всей каюте пол, а в случае неповиновения пообещав завтра дать в пять раз больше работы, ушёл спать. Я драил пол до глубокой ночи, а когда наконец свалился на свою 'постель' под лестницей, то моментально уснул. За своими заботами я даже не заметил, как мы вышли в открытое море.

<p>

<a name="TOC_id20232480" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;"></a></p>

<a name="TOC_id20232481"></a>Глава 3. "Просвет".

     Дни шли за днями, недели за неделями. Я работал с утра до ночи, и практически не замечал течения времени. Мечты о каких бы то ни было приключениях давно развеялись, как дым. Впереди я видел только бесконечную работу, и поэтому не ставил себе никаких целей и задач, ни к чему не стремился. Я уже не надеялся на избавление, смирившись со своей неволей.

     Убийства и драки, пьянство и ругань, постоянно происходившие на моих глазах уже перестали до глубины души возмущать меня. Я по прежнему испытывал ко всему этому глубочайшее отвращение, просто это чувство притупилось.

     И вдруг, в один прекрасный день, посреди мрака и темноты бесконечного, как мне казалось, и бессмысленного существования, появился 'просвет' вскоре переросший в солнечный день.

     Началось всё очень неожиданно.

     В этот день я, не знаю почему, ночью проснулся. Вокруг было темно - хоть глаз выколи. Я несколько раз переворачивался с боку на бок, но уснуть не смог.

     'Странно, - промелькнуло у меня в голове, - Что это со мной? Всегда спал беспробудно, а сегодня...'

     Лежать на досках без сна было делом очень неприятным. Когда я спал, то не чувствовал неудобств, но вот без сна...

     Я, просто от нечего делать, поднялся и, взобравшись по лестнице, вышел на палубу. Первый раз в жизни я вдохнул ночной морской воздух. О, это невозможно описать! Какая - то смесь пряного запаха, просто запаха морской воды и ещё чего - то непонятного. Небо над головой переливалось мириадами звёзд. Волны тихо плескались об борта шхуны.

     Вдруг справа мне послышались чьи - то крадущиеся шаги. Я прислушался. Сюда действительно кто - то шёл, причём идущих было двое, и они приближались с двух сторон - и справа, и слева. Я, рассудив, что лучше не попадаться никому на глаза - мало ли что кто подумает! - сбежал вниз и, улёгшись под лестницей, сделала вид, что сплю. Эта мера была не напрасной.

     Вскоре я услышал, что два человека, перешёптываясь, спускаются по лестнице, причём делают это крадучись. Я ещё более насторожился.

     -Здесь где - то, насколько я помню, щенок этот лежит, - проговорил один из них, и я узнал знакомый голос Гарри Тёрнера - помощника капитана. - Ты же с ним всё время цацкаешься, где он, знаешь?

     -Под лестницей спит. Сейчас проверю его.

     Я тут же догадался, что это Палмер. Он заглянул под лестницу и зажёг спичку. Долго смотрел он мне в лицо, но, видимо, я хорошо притворялся.

     -Спит, как убитый, - сказал кок, потушив огонь. - Я его специально так работой гружу, что он всю ночь храпит. Ладно, пошли! - позвал его Тёрнер. - Сейчас открою.

     Помощник капитана следил за всеми замками и ключами - я это знал.

     В темноте что - то тихо зазвенело - видимо, ключи, щёлкнул замок, и дверь открылась. Мои нежданные гости зашли туда.

     За ними последовало ещё человек пять - они все заходили поодиночке и через определённое время. Наконец замок в двери снова щёлкнул. Видимо, больше 'посетителей' не предвидится.

     'Что же они там делают ночью? - сгорая от любопытства, думал я. - Надо узнать - вдруг что'.

     Я на всякий случай пролежал минуты две, встал и на цыпочках подкрался к двери. Мне хотелось заглянуть в замочную скважину, но ничего не было видно - видимо, её специально чем - то заткнули.

     Как же ещё можно подглянуть, а лучше всего, подслушать? Через иллюминатор? Но он наверняка завешен, и к тому же, через него ничего не слышно. И внезапно меня осенило.

     Под камбузом находился склад пищевых продуктов. Вообще - то в него можно было попасть только через люк в поле камбуза, но я знал и другой способ. Стоило только зайти в соседнюю со складом каюту: жилую рубку, где в подвешенных к потолку гамаках, спали матросы. В перегородке, соединяющей эти два помещения, внизу была щель, около фута высотой. Неизвестно, как она образовалась, и почему её так никто до сих пор не заделал. Меня в этой щели интересовала только возможность проникнуть через неё в склад. Конечно, пробираться среди спящих матросов - дело рискованное, но меня обнадёживал тот факт, что спят они, как известно, чрезвычайно крепко.

     Взяв украденный когда - то из камбуза нож, хранившийся в самом тёмном уголке моей 'спальни' я на цыпочках выбрался на палубу и подошёл к двери в жилую каюту. Я открыл её и тут же был оглушён страшным по силе храпом, царившим здесь. Но я не обратил на это особого внимания - все мои мысли были обращены в другую сторону.

     Мне удалось незаметно проскользнуть среди спящих и залезть в склад. Тут же в темноте я нащупал лестницу, по которой незамедлительно поднялся.

     Я устроился на одной из ступенек. Надо мной был открытый по рассеянности кока люк. Впрочем, 'открытый' - это громко сказано - между крышкой люка и полом был просвет меньше мизинца. Но этого было достаточно, чтобы не только прекрасно слышать разговор наверху, но и даже увидеть обстановку, в которой он происходил.

     Я устроился поудобнее и начал слушать. Мне не удалось услышать начала беседы, пришлось слушать её с середины.

     -Вот ты, например, Алан, по какой причине присоединился к нам? - спросил Тёрнер кока.

     Палмер криво усмехнулся и проговорил:

     -Известно зачем! Хочу сделать бортовой залп по Хью - он чертовски надоел своими приказами и руганью. Теперь я даже стаканом рома горло промочить не могу из-за его чертовских приказов. "Туда не ходи, то не делай!". Надоело!

     Он помолчал немного и продолжил:

     -Но это не самое важное. Это - всего лишь гафель (самый маленький парус на судне, прим. авт.)! А вот грот (самый большой парус на судне, прим. авт.) - это...

     Тёрнер неожиданно перебил его:

     -Подожди, Алан! Про грот я сам скажу. А пока говорите, зачем кто к нам присоединился.

     -Меня вот что с курса сбивает, - сказал Нил Уилкинсон. - Я столько лет на "Чёрной Акуле" вместе с этим Хью плаваю по морям... Это ведь опасно - гораздо лучше мне бы было присоединиться к пиратской флотилии, а не к жалкой шхуне, которой даже не все одиночные посудины по зубам. Но я здесь, потому что одноглазый обещал мне давать в два раза большую, чем дают там. И что? Моя доля ненамного больше доли тех, кто сейчас плавает в караванах! Я требую, чтобы мне платили больше!

     Нил Уилкинсон был боцманом, никогда не имевшим никакого авторитета у команды. 'Ещё бы, - подумал я. - На месте капитана я бы тебе и шиллинга не заплатил: зря только ром переводишь!'

     -А мне он просто надоел! - заявил Кори Гудвин, матрос, известный мне как величайший на свете дурак. - Я хочу другого капитана. Этот надоел командовать!

     'Дурак он и есть дурак, - усмехнулся я в темноте. - Да будет ему известно, любой капитан должен командовать! Больше никаких причин не имеет, просто надоел ему капитан. Тьфу!

     Собравшиеся сидели в полутьме - только посередине помещения горела свеча. Я видел через щель мрачное лицо Тёрнера, державшего в зубах дымящуюся трубку. Он явно что-то обдумывал: других он слушал без внимания, вопросы, видимо заготовленные, задавал автоматически.

     -А знаете что, ребята, - вдруг сказал помощник капитана, и понял, что он на что-то решился. - Знаете что? Давайте-ка сделаем так. Нил, и ты, Гудвин, дайте клятву, что никогда и никому без моего разрешения не расскажете о том, что сейчас услышите!

     Уилкинсон тут же проговорил:

     -Не видать мне ввек рома, если скажу!

     А Гудвин схватил себя за горло и произнёс:

     -Болтаться мне нок-рее, если скажу кому-нибудь!

     -Хорошо, -сказал Тёрнер. - Наклонитесь-ка ко мне поближе...

     Две головы тут же склонились к нему.

     -Ребята, я сейчас расскажу вам страшную тайну. Слушайте меня внимательно. У Хью на одном из необитаемых островов, как раз на том, куда мы плывём, спрятаны сокровища: золото, серебро, алмазы, деньги, в общей сумме более девятисот тысяч фунтов.

     Два заговорщика ахнули. А Тёрнер продолжал:

     -Я знаю, откуда они у него. Однажды, когда мы на нашей посудине дрейфовали вдоль берегов Африки, подкарауливая купцов, нам попались золотые прииски (не буду подробно об этом рассказывать - это слишком долго). Они принадлежали какому-то знатному англичанину - он открыл их и тщательно скрывал от властей - не хотел, видимо, платить налоги. Мы ограбили эти прииски. Денег у нас было огромное количество, и мы собирались прокутить их где-нибудь. Но Хью, сказав, что наша посудина развалится после первого же шторма, силой заставил нас остановиться у одного острова, на котором раньше бывал Долговязый Бен (кличка знаменитого пирата Генри Эвери, прим. авт.) и выгрузить там золото. Многие не собирались спускать паруса и требовали идти в Англию, но одноглазый пообещал взять с собой небольшую часть сокровища, вернуться в Англию, и, приобретя там корабль побольше, вернуться за деньгами. Нам пришлось согласиться - ведь старый "Скиталец" действительно уже сидел в воде ниже ватерлинии. Хью ещё с несколькими матросами высадился на остров и там запрятал куда-то сокровища. А потом, когда вернулся на судно, сказал, что те, кто с ним были, пытались украсть часть золота. Мы, как дураки, поверили ему и вздёрнули их на реях. И только потом, уже после этого, сообразили, что теперь надувший нас одноглазый остался единственным человеком, который знает, где сокровища. Мы собирались его прикончить, но не решились - ведь вместе с ним за борт улетела бы и тайна клада!

     Все слушали, затаив дыхание. А Тёрнер всё говорил...

     -В общем, когда мы были в миле от английского берега, Хью отправил нас, людей из команды Чёрной Бороды, в шлюпке на берег. Он поручил нам закупить продуктов. Приказ был глупый, никто не мог понять, зачем это нужно - ведь мы уже скоро должны были зайти в Портсмуд, чтобы продать корабль и купить новый. Да и к тому же, кто мог знать, не уплывут ли за сокровищами без нас те, кто остался на шхуне. Но Хью пригрозил протянуть нас под килем, команда была на его стороне... В общем, мы уплыли.

     Помощник капитана ненадолго замолчал.

     -И что дальше? - спросил Уилкинсон.

     -А потом... В городе мы задержались. И спустя два дня, когда мы вернулись к своей спрятанной шлюпке, в ней сидел Хью. Один. "Скитальца" нигде не было. Куда он его дел и как добрался до берега - неизвестно. Говорили, правда, что ночью деревенские жители слышали звук взрыва, доносившийся со стороны моря... Но, в общем, достоверно никто из нас ничего не знает. На остров мы больше, разумеется, не вернулись - Хью наотрез отказался. Но это не так уж и важно. Важно то, что Хью, будучи таким богачом, из своей команды делает нищих. Я уверен, что у него есть карта острова с пометкой, где зарыты деньги, и если мы свяжем или убьём его и перероем всю каюту, то наверняка отыщем эту самую карту. Раньше мы этого сделать не могли, потому что были уверены, что никакой карты нет и одноглазый держит в памяти всё это. Но недавно я, заходя вместе с Хью в его каюту, увидел на столе какую-то карту, явно начерченную от руки. Её одноглазый быстро прикрыл. Но я успел разглядеть, что на ней был нарисован тот самый остров! Так что, я думаю, пора отобрать эту карту у Хью. Силой. А после этого мы приплывём на остров и всё золото честно поделим. Вам нравится мой план?

     Остальные, конечно же, выразили полнейшее согласие. Как только они услышали о сокровищах, с их лиц тут же сошла сонливость. Они оживились и повеселели.

     Я прослушал речь Тёрнера, застыв на месте. От услышанного у меня глаза на лоб полезли.

     -Итак, мы убьём Хью? - спросил помощник.

     -Конечно! - отозвались остальные.

     -А когда мы это сделаем? Лично я предлагаю прямо сейчас! Сходим за оружием, да и прикончим его.

     -Правильно!

     -Так и сделаем! Пойдёмте!

     Заговорщики встали.

     -Стойте! - вдруг сказал Тёрнер. - Почему люк открыт?

     -Это я его захлопнуть забыл, - отозвался Палмер. - А что?

     -Ты чего, олух? - выругался Тёрнер. - Нас ведь через него подслушать могут. Ну - ка проверь, нет ли там никого!

     У меня сердце ушло в пятки. Я спрыгнул с лестницы и, нащупав в темноте бочку, спрятался за неё.

     Люк со скрипом открылся, и вниз спустился Палмер со свечой. Долго он осматривал все стены и вглядывался в мешки и бочонки. Я в своём укрытии дрожал, как осиновый лист.

     Наконец кок вздохнул и со словами 'Никого здесь нет!' вышел наружу и захлопнул люк.

     У меня отлегло от сердца. Однако тут же меня поразила мысль. 'Ведь эти подлецы пошли убивать капитана!'

     Я никогда не имел особой любви к Джону Хью. Конечно же, её не прибавилось после того, что он взял меня на корабль не как 'смелого и сильного парня', а как бесплатного работника. Но сейчас почему - то мне стало жалко капитана, и я решил прямо сейчас, опередив заговорщиков, прокрасться к нему в каюту и сообщить обо всём. Быть может, здесь свою роль сыграло желание отомстить Палмеру за его бесконечные оскорбления и насмешки надо мной.

     Но, как бы то ни было, я пролез через щель и, прокравшись среди спящих матросов, вышел на палубу.

     Я зашагал к каюте Хью, особо не скрываясь, так как думал, что убийцы ещё вооружаются. Но я ошибся, и эта ошибка едва не стоила мне жизни.

     Внезапно я услышал торопливые шаги и негромкий окрик: 'Стой, кто там идёт?'. Мне не понадобилось много времени, чтобы понять, что это один из заговорщиков. Я вскрикнул и кинулся бежать со всех ног.

     Уилкинсон (а это был он), конечно, узнал меня и со страшными ругательствами бросился в погоню. Он бы непременно догнал меня, но, на моё счастье, по дороге мне попался бочонок. Я, пробегая мимо него, толкнул его под ноги пирату. Тот упал, а я, спустя пять секунд, уже был у своей цели - капитанской каюты.

     Что мне было делать? Стучаться в дверь? Бесполезно. Преследователь настигнет меня скорее, чем капитан откроет. И я понял, что у меня есть только один вариант - залезть через окно.

     Я подбежал к нему и, одним взмахом ножа разбив стекло, заскочил вовнутрь. По моей правой руке, раненной осколками стекла, текли тёплые струйки крови, но я не обратил на это внимания.

     -Что случилось? Кто здесь? - закричал Хью, вскочив с постели. Он был в одной рубахе.

     -Сэр, это я, Джек! Вас хотят убить!

     Капитан всё ещё ничего не понимал, но после того, как засунувшийся в окно Уилкинсон выстрелил в него из пистолета, ему всё стало ясно.

     Боцман промахнулся. Хью схватил первый попавшийся под руку предмет - бутылку рома и швырнул ему в лицо Уилкинсону. Тот со страшным криком рухнул на палубу. Капитан, сорвав висевшие у него на стене два пистолета, и из одного прикончил кричавшего и корчащегося от боли Уилкинсона, а другой разрядил в живот бежавшему с мушкетом в руке Гудвину. Первый, конечно же, простился с жизнью, а вот второй, согнувшись, лежал на палубе. Хью, открыв дверь, выбежал и прикончил его кортиком.

     Именно в этот момент из - за угла выскочили остальные заговорщики с оружием в руках. Они, видимо, намеревались помочь своим товарищам, но увидев вместо них трупы, и стоящего с кортиком в руке капитана, остановились в замешательстве.

     -Бросьте оружие, ребята, - чрезвычайно спокойным тоном сказал Хью. - Вы проиграли, ведь нет в мире того, кто победил бы Одноглазого Краба.

     И пираты, имевшие возможность просто всадить в него пули, бросили оружие. Тут, видимо, опять сыграла роль способность капитана, с помощью совершенно спокойного поведения в таких ситуациях, где оно, казалось бы, неуместно, заставить других повиноваться.

     -Краб! - завопил Тёрнер. - Мы вовсе не задумывали ничего против тебя! Мы гнались вот за этими негодяями, которые сейчас распрощались с жизнью!

     -Хватит врать, Гарри! - усмехнулся Хью. - Ты погибнешь так же, как и они.

     -Краб, да ведь тебе это кто угодно подтвердит! Джек может подтвердить - он, наверное, видел!

     Да, этот седой, почти лысый старик, невысокий и довольно-таки толстый, догадался, кто раскрыл их замысел. И сейчас он смотрел на меня, умоляющими глазами, в которых была видна мольба. Тёрнер не раз оскорблял меня и выставлял на посмешище, но сейчас он, по сути, стоял передо мной на коленях и умолял меня о пощаде, ведь именно в моих руках была его дальнейшая судьба.

     Я не знаю, правильно ли я сделал. Но я не выдал их. Никого. Даже моего мучителя Палмера.

     Да, сэр, - сказал я. - Они действительно гнались за этими двумя предателями. Я подтверждаю!

     Одноглазый посмотрел на меня своим пронизывающим до костей взглядом. И я в первый раз выдержал этот взгляд.

     -То есть ты, Джек, подтверждаешь, что они не задумывали мятежа? - спросил меня Хью.

     -Да, сэр, - сказал я. - Подтверждаю!

     -Ну что ж, хорошо! - капитан обратился к заговорщикам. - Спасибо вам за преданность своему капитану! Можете идти.

     Пираты развернулись и пошли в каюту - досматривать прерванные сны.

     А Хью наклонился к моему уху и пошептал:

     -А тебе, Джек, спасибо! Огромное, бесконечное спасибо! Я тебя взял на корабль как бесплатного работника, а ты меня спас как настоящий друг. У тебя остались какие - то вещи в камбузе под лестницей?

     -Нет, сэр, - ответил я. - Если не считать той совершенно ненужной мне кучи тряпок, на которых я сплю.

     -Вот и прекрасно! Пойдёшь в мою каюту жить?

     -Конечно, сэр!

     -Отныне ты будешь спать со мной, и не на тряпках, а на койке. Подожди тут немного!

     Одноглазый убежал куда-то, и через минуту вернулся с койкой в руках, молотком и несколькими гвоздями.

     -Открой дверь! - сказал он.

     Я повиновался.

     Он занёс койку в свою каюту и приколотил её гвоздями к палубе в свободном углу.

     -Вот, Джек, ложись! Это тебе награда за твою смелость и честность!

     Я не то что лёг, я буквально рухнул на койку, утомлённый произошедшими ночью событиями. И хотя постель была не очень-то и мягкой, но мне она показалась мягче любой перины.

     Мои глаза сами собой закрылись, и я, пробормотав: 'Спокойной ночи, сэр', уснул.

<p>

<a name="TOC_id20233673" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;"></a></p>

<a name="TOC_id20233674"></a>Глава 4. Необычный пассажир.

     После этого происшествия у нас с капитаном появилось... не знаю даже, как сказать... что-то вроде дружбы. Впрочем, дружбой это не назвать - ведь её не может быть между волком и овцой. Лучше всего сказать так: наши отношения стали хорошими. Хорошими настолько, насколько это возможно в сложившейся вокруг меня обстановке.

     Мы стали интересны друг другу. Теперь капитан по-настоящему питал ко мне симпатию - не такую, какую он "разыграл" во время своего пребывания в трактире. Это был просто искренний интерес друг ко другу.

     Я увидел в этом коварном и жестоком пирате человека, человека, способного не только на убийства, но и на какие-то человеческие отношения. А Хью заботился обо мне как о своём родном сыне. В его зверской душе пробудилось что-то вроде сострадания к обманутому и, по сути, похищенному им мальчишке.

     Одноглазый Краб учил меня владению всеми видами оружия, морской навигации. Теперь я знал, как заряжать пушку, стрелять из мушкета, прокладывать маршруты, измерять расстояние по карте, узнавать глубину, скорость судна, определять местонахождение корабля... Этим, и ещё многим другим я обязан моему 'педагогу' - Джону Хью.

     Я стал любимчиком всей команды. Палмер, у которого я когда-то был чем-то вроде раба, уже не загружал меня работой - только пол изредка помыть, да овощи кое-когда почистить. Он угощал меня разными вкусными блюдами и учил их готовить.

     Тёрнер частенько, встретив меня, объяснял что, где, почему и как на корабле. С ним я выучил названия мачт и парусов.

     Штурман Саймон Филипс по кличке Череп, тоже участвовавший в недавнем заговоре, каждый день рассказывал мне какие-то интересные истории из своей жизни. Впрочем, капитан делал тоже самое. У них было своего рода соревнование: кто кого интереснее расскажет историю.

     Подчас эти рассказы были страшными, леденящими сердце - в них повествовалось о крови, убийствах и казнях. После таких я долго не мог уснуть. Однако, в основном это были весёлые сценки из жизни моряков.

     Наверное не стоит объяснять причину, благодаря которой ко мне особенно хорошо относились бывшие заговорщики.

     На всём судне лишь только корабельный хирург Роберт Хайг, имевший деревянную правую ногу, обращался со мной, как с щенком. Этот Хайг - ужасный человек, и впоследствии он ещё покажет свою натуру.

     И вот однажды (это произошло через двадцать четыре дня после события с сорванным мной убийством) случилось одно очень важное событие, с которого, по сути, и начались все наши приключения.

     Началось всё с того, что мы захватили одно из попавшихся на пути судов. Это был довольно-таки большой бриг, плывший под испанским флагом.

     Я никогда не участвовал в грабежах, и этот был не исключение. Я только краем глаза видел его.

     Как обычно это бывает во время боя, палуба брига залилась кровью. Слышались крики и стоны, ругательства и выстрелы. Я удивлялся, как в такие моменты преображался Хью! На его лице не оставалось ничего человеческого. Теми руками, какими он вчера рисовал на куске доски секстант и астролябию, сегодня он убивал людей. В его глазах, где недавно светилась доброта, сверкала злоба и жестокость. Голос, по временам бывавший ласковый, становился грубым и хриплым.

     Одноглазый Краб обладал немаленькой физической силой: одним взмахом тесака он частенько укладывал двоих, а то и троих человек. Он прекрасно стрелял, всегда, например, попадая с первого раза в подкинутую бутылку.

     По его словам, всем этим он овладел в совершенстве во время плаваний с Чёрной Бородой (иначе Эдварда Тича). Если верить ему, там он был штурманом, и участвовал в таких страшных делах, о которых если начать рассказывать, то бумага не выдержит.

     Я слышал, например, историю о том, как Тич по совету Хью скормил акулам тридцать шесть человек с захваченного судна, ещё семерых заставил пройтись по доске, а остальных протянул под килем. И это, по его словам, были ещё 'цветочки'. 'Хуже старика Тича не было на свете человека!' - говаривал наш капитан.

     Впрочем, я отвлёкся.

     Только половина команды брига оказала сопротивление, которое пираты, впрочем, очень быстро сломили. Другая половина побросала оружие, подняла руки вверх и, стоя на коленях, умоляла о пощаде.

     Выживших 'драчунов' Хью приказал выкинуть за борт. Я слышал крики этих несчастных - они даже не успели утонуть, их проглотили акулы.

     Весь оставшийся экипаж захваченного корабля связали по рукам и ногам. Одноглазый, наводящий ужас своей свирепостью, в наполовину разорванной и залитой кровью рубахе, рявкнул:

     -Ну что, испанские псы, есть у вас, чем откупиться?

     -Есть, очень ценное есть! Возьмите его, а нас пощадите!

     -Что это и где?

     Один из пленников, видимо, капитан, на плохом английском простонал:

     -Пощадите нас, я всё сейчас скажу! В камбузе сейчас спрятался наш пассажир, ради которого этот бриг и был снаряжён!

     -Думаешь, он меня заинтересует? - страшно загоготал Хью. - Нет, нам надо что-то ценное! Вот если бы он был король, я бы взял за него порядочный выкуп! А всякие пассажиры мне не нужны!

     Одноглазый повернулся к Тёрнеру:

     -У них тут ничего нет на судне! Выкинь их за борт!

     -Стойте, господин мой! - завопил, обливаясь слезами, капитан испанцев. - Вы не поняли! Это не обычный пассажир, это самый богатый феодал Испании - Бэлтрэн лос Ортего!

     Это имя знал даже я - слишком уж был известен своим богатством этот государственный деятель Испании. Крупнейший феодал, владеющий землями не только в своей родной стране, но и в Америке, имеющий собственные золотые прииски... Всего того, что ему принадлежало, и не перечислишь!

     -Ради него мы снарядили это судно, - продолжал говорить капитан испанцев. - Мы - охрана Ортего, экипаж его личного судна, плывём в...

     -Мне плевать, куда вы плывёте! - перебил Хью, у которого загорелись глаза. - Мне нужен этот Ортего, и если мне удастся взять его живым, то мы отпустим вас, а если нет, то скинем за борт! Понятно?

     Одноглазый, приказав матросам сторожить пленных, с пистолетом в руке побежал к камбузу. С собой он взял только Тёрнера и меня: я хотел посмотреть на лос Ортего. Мы достигли нужной каюты.

     Капитан дёрнул ручку двери, но она не поддавалась.

     -Закрылся, подлый! - проскрежетал он. - Джек, сбегай за топором!

     Когда я принёс нужный инструмент, Хью схватил его, размахнулся и ударил по одной из петель, на которых держалась дверь. Та со звоном отлетела. То же самое он проделал и с другими петлями, а потом, когда повисла на одном закрытом замке, просто выломал её.

     Тут же грянуло два выстрела, за ними ещё два. Хью с криком схватился за раненную руку, из которой обильно потекла кровь.

     Мы увидели стоящего человека с дымящимися пистолетами в руках, и Тёрнер тут же кинулся на него с топором. Он бы зарубил его, но Одноглазый Краб успел крикнуть:

     -Не смей его трогать!

     Штурман опустил оружие и с нескрываемым удивлением посмотрел на Хью, который уже успел здоровой рукой наставить на испанца пистолет.

     -Мы его оставим в живых, и возьмём за него выкуп, - пояснил капитан. - Выкуп не меньше пятидесяти тысяч фунтов стерлингов, или, например, двухсот пятидесяти тысяч песо.

     Тут Ортего, размахнувшись, ударил кулаком Тёрнера. Тот отшатнулся, и испанец кинулся к выходу.

     Однако тут его встретил капитан, который тем же самым приёмом отбросил сбежавшего назад.

     А тут и Тёрнер подоспел. Он сбил испанца с ног и, усевшись у него на спине, скрутил ему руки.

     -Джек, сбегай за верёвкой, - приказал Хью. - Связать этого олуха надо!

     Я принёс верёвку, штурман связал Ортего руки за спиной и мы подняли его на ноги.

     -Что вы будете со мной делать? - вдруг спросил он на чистом английском, исподлобья оглядывая нас своими маленькими злыми глазами. - Вы собрались брать за меня выкуп?

     Одноглазый Краб, перевязывавший себе рану, кивнул.

     -В таком случае мне надо написать письмо жене, что бы она распорядилась этими деньгами - сколько их там надо? Пятьдесят тысяч фунтов? Многовато, но ничего не поделаешь!

     Сразу было видно, что этот человек не привык подчиняться, он привык руководить.

     -Письмо написать? - равнодушно переспросил Хью. - Да, пожалуйста, пиши!

     -Мне нужны бумага, перо и чернила!

     -Веди нас в свою каюту, там у тебя точно есть бумага, перо и чернила!

     Капитан таким образом хотел первым увидеть самую многообещающую, с точки зрения грабежа, каюту на этом корабле. Довольно примитивная хитрость, и пленник, человек не глупый, сразу же разгадал её.

     -Было бы куда вести, - усмехнулся он. - У меня нет своей каюты.

     Ложь была слишком очевидна. Теперь настала очередь Хью усмехаться.

     -А где же ты спал? На полу? Или с матросами, в гамаке?

     -Я спал в капитанской каюте вместе с капитаном.

     Хью смерил его презрительным взглядом и издевательски спросил:

     -У его ног спал?

     Ортего вспыхнул и проговорил:

     -Мистер! Помните, с кем имеете дело! И не забывайтесь! И вообще, вы должны ко мне на 'вы' обращаться!

     -Знаете, мистер лос Ортего или как вас там, синьор лос Ортего, на кого вы сейчас похожи?

     -На человека, защищающего свою честь!

     -Нет, синьор, вы ошибаетесь. Вы похожи на петуха!

     'Синьор' побагровел.

     -Да, вы похожи на петуха! - всё так же спокойно продолжал говорить капитан. - Петух, который требует, чтобы к нему повар обращался на 'вы'.

     -Собака! - взревел Ортего. - Палач!

     -Хватит нюни распускать! - рявкнул одноглазый. - Говори мне, где твоя каюта! А иначе ты почувствуешь на зубах вкус рукоятки вот этого вот пистолета!

     -Моя каюта на корме, - процедил Ортего. - Как спустишься по трапу, первая дверь налево.

     -Вот и прекрасно, - усмехнулся капитан. - Сейчас мы отведём тебя в твою каюту, там ты всё напишешь.

     Через пять минут Ортего уже писал что - то по-испански, на листе бумаги, за столом в своей каюте. Руки ему развязали, но без охраны он не остался: я, стоя невдалеке от него, держал его на мушке пистолета. Капитан и его помощник тем временем грабили каюту.

     Они нашли немало денег - испанских песо, которые тут же присвоили себе.

     Спустя полчаса наш корабль отделился от брига, капитан которого держал в руке письмо Ортего. Хью назначил место, где 'Чёрная акула' будет ожидать выкупа за пленника, капитан брига пообещался не больше, чем через месяц, приплыть туда с двухсот пятьюдесятью тысячами песо.

     Когда судно Ортего, превратилось, наконец, маленькую точку на горизонте, Хью созвал всю команду на шканцы.

     -Ребята, - сказал он, вставая на бочку. - Я назначил выкуп за нашего пленника: двести пятьдесят тысяч песо или же пятьдесят тысяч фунтов. Место, где мы будем ждать корабль с выкупом, находится невдалеке от одного известного мне необитаемого острова, где мы, наконец-то, сможем попировать с ромом в руках.

     -Ура Одноглазому Крабу! - грянул дружный хор голосов.

<p>

<a name="TOC_id20234838" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;"></a></p>

<a name="TOC_id20234839"></a>Глава 5. Что за чертовщина?

     Вечером того же дня, перед сном, Хью подробно рассказал мне всё, что знал о том острове, к которому мы плыли (я буду называть этот клочок суши островом Одноглазого Краба).

     Я не буду пересказывать полное описание, а приведу лишь самое важное. Остров был около восьми миль длиной и четырёх миль шириной. На нём было несколько бухт (огромная бухта Пальм, больше похожая на залив, бухта Базальтовой Скалы, бухта Чёрной Бороды и Восточная бухта), одна гавань, носившая название Тихая и включавшая в себя бухту Счастья), небольшой полуостров Парусов, четыре холма: Большой холм, Малый холм, холм Огромного Дуба и холм Двух Черепов; две реки: узкую, извилистую под названием Абордажный Крюк (по своей форме она действительно напоминала его) и широкую, с медленным течением под названием река Долговязого Бена (на её берегу этот знаменитый пират выстроил неприступный форт, который впоследствии спас нас). Кроме того, на восточном побережье находился горный хребет Фальшборт. Именно водное пространство между ним и полуостровом Парусов образовывало Тихую гавань. А невдалеке от гор было небольшое озеро Анкерок.

     Когда я спросил у капитана, откуда он знает столько об этом острове, то получил ответ:

     - Я, когда ещё был юнгой вроде тебя на корабле Чёрной Бороды, мы здесь кренговали свои суда, а особенно старались над флагманом 'Месть королевы Анны'. Они были потрёпаны в схватке с четырьмя военными фрегатами, которые встретились нам около Кубы.

     -Четыре военных фрегата?! - изумился я. - Так как же вы смогли на своих трёх посудинах победить этакую флотилию?

     -Старик Тич всё мог. Тогда фортуна улыбнулась нам, а особенно мне - я два раза возглавлял абордажные атаки, заменял убитых командиров, несмотря на то, что был всего лишь юнгой.

     -Два раза... - повторил я. - И вас не убили?

     -Разве не видно? - усмехнулся одноглазый. - Я пока ещё живой! Но там бой был страшный - из наших ста двадцати с лишним человек выжило только пятьдесят девять. У меня в руках в щепки разлетелся от попадания в него мушкет, а одна из пуль сбрила волосы на голове. Но я выжил.

     - А, понятно...

     Я, конечно же, подозревал, что Хью побывал на острове не когда кренговал суда Чёрной Бороды, а когда зарывал сокровища, но виду не подал, т.к. успокоил себя мыслью: 'Мне, разумеется, гораздо больше хочется верить, что там зарыт клад, но ведь это только выдумки Тёрнера и его дружков!'

     Как оказалось впоследствии, эти 'выдумки' оказались чистой правдой! Впрочем, не стоит забегать вперёд.

     Спустя два дня после этого разговора, случилось событие, которое нельзя оставлять без внимания.

     Это произошло часов в одиннадцать утра. Я сидел в камбузе и смотрел, как Палмер готовит пудинг.

     -Эх, Джек, - болтал он, размешивая тесто. - Со страшным человеком ты связался!

     -Это вы про Хью? - поинтересовался я, с хрустом жуя яблоко. - Если про него, то я не согласен!

     -Про него, про него! Просто ты его ещё не до конца знаешь!

     -А вы так до конца?

     -Нет, но, во всяком случае, больше, чем ты. Я с ним плаваю уже двадцать первый год, а ты только первый. Я помню его ещё юнгой на корабле Тича, помню бравым штурманом, зарубившим капитана. Известно ли тебе, например, о том, как он в одиночку взорвал свой собственный корабль, а сам вышел сухим из воды?

     'Ага, знаю я эти истории, - подумал я. - Вместе с Тёрнером выдумал вчера за картами!'

     -Я бы конечно послушал, но только скажите сначала, откуда вы это знаете?

     -Джек, ты дурак? Я ушёл с судна за один день до этого - меня, Гарри, Черепа и ещё кое-кого отправили на берег как будто за провизией, а на следующее утро нас нашёл Краб. У него с собой был только кортик и пара пистолетов. Мы заметили, что вместо левого глаза у него рана. Он сказал, что на корабле мятеж, что ему выкололи глаз и отправили его на берег в шлюпке. А позже мы узнали, что в ту ночь недалеко от берега случился страшный взрыв, и какое-то судно разлетелось в щепки. Мы поняли, что случилось с нашим кораблём.

     -Это ещё ничего не доказывает! - возразил я. - Взорваться могло и другое судно!

     -Да что тут доказательства! - начинал кипятиться кок. - Ты ведь видел, какой он бывает свирепый и безжалостный, как он режет людей, словно мясник свиней.

     С этим я не мог не согласиться.

     -Ты видел, какая у него дьявольская хитрость и проницательность!

     И против этого не поспоришь - мне пришлось кивнуть.

     -Да и к тому же...

     Но я так и не узнал, что Палмер собирался говорить дальше, т.к. дверь внезапно распахнулась. Перед нами стоял матрос Бен Дуглас.

     -Ребята! - крикнул он. - Там на горизонте чьи-то паруса!

     Мы с коком кинулись на палубу. Я не забыл, кстати говоря, захватить с собой ещё одно яблоко - очень уж оно было вкусное.

     На палубе уже царило оживление - пираты готовились к бою с кораблём, к которому стремительно приближалась 'Чёрная акула'. На шкафуте, под навесом уже стояла абордажная команда, во главе которой находился Питер Пауэрс - пожалуй, самый смелый и отчаянный моряк, когда-либо плававший по океанским просторам.

     Однако, как оказалось, все эти приготовления были напрасными. Вопреки всем ожиданиям, судно повиновалось приказу: 'Лечь в дрейф и не сопротивляться'.

     Наша шхуна подошла совсем близко к этому шлюпу - нас разделяло не больше двадцати ярдов. Я с удивлением смотрел на поднявших руки вверх моряков, не собиравшихся оказывать сопротивления - как правило, нашей небольшой и одинокой шхуне приходилось биться с теми, кто не боялся нас - ещё бы! - одно дело, когда тебе угрожают тремя шлюпами, и совсем другое - одной шхуной. Понятно, что во втором случае у подвергшихся нападению будет гораздо больше желания драться.

     Но, как я уже сказал, это судно не собиралось оказывать сопротивления.

     Невдалеке от меня, прислонившись спиной к бизань-мачте, стоял Хайг. Он никогда не участвовал в боях - его деревянная нога не позволяла этого сделать. Поэтому он, покуривая трубку, спокойно смотрел на приближающийся корабль, и я слышал, как из его рта вместе с клубом сизого дыма вырвались слова:

     -Вот идиоты!

     Неизвестно, к кому относились эти слова. Но почему-то, услышав их, я захотел ударить хирурга ножом. Меня окатила волна злобы и неприязни. Я этого врача терпеть не мог, а Хью, как казалось, просто не замечал его. Я, со злобой сплюнув, отвернулся от него.

     Мне удалось разглядеть название брига: 'Молния'. 'Неплохо, конечно, назван, - подумал я. - Но всё-таки 'Чёрная акула' лучше!'

     И вдруг, ко всеобщему изумлению, несколько человек из их команды спустили английский флаг и через минуту на их грот-мачте появилось чёрное полотнище с белым черепом и двумя перекрещенными костями. 'Весёлый Роджер' со своей страшной ухмылкой смотрел на нас, будто бы говоря: 'Ну что, горе-пираты, съели?'

     -Что за чертовщина?! - воскликнул Одноглазый Краб. - Они там что, тоже пираты?

     Однако вскоре всё разъяснилось.

     Когда 'Чёрная акула' сцепилась абордажными крюками с 'Молнией', мы тут же услышали крики:

     -Не убивайте нас!

     -Мы ваши соратники!

     -Подождите, не стреляйте!

     Пауэрс, с пистолетом в одной руке и тесаком в другой, перескочил на палубу шлюпа.

     -Молчать! - рявкнул он своим громовым голосом. - Не двигаться! Все поднимите руки вверх!

     -Мы тоже... - начал было кто-то говорить, но Питер повернулся в его сторону и крикнул:

     -Молчать! Говорить будете только по моей команде!

     С этими словами Пауэрс, не опуская пистолета, перепрыгнул обратно на 'Чёрную акулу'.

     -Гарри, - сказал Хью, обращаясь к своему помощнику. - Да и все остальные тоже! Держите этих собак на мушке!

     На экипаж 'Молнии' тут же были наставлены дула огнестрельного оружия.

     -А вот теперь, - произнёс одноглазый. - Тот, кто из вас капитан, выйди к фальшборту!

     От толпы отделился среднего роста брюнет, с чрезвычайно длинными руками, подняв которые он предстал перед капитаном.

     -Кто ты такой? - спросил тот.

     -Я - новый капитан этого судна.

     -Что значит новый?

     -Я и мои друзья устроили мятеж и подняли чёрный флаг.

     -Так вот оно что! - Хью несколько секунд обдумывал что-то, а потом сказал:

     -И что же мне тогда с вами делать?

     -Если можно, то мы присоединимся к вам.

     Одноглазый Краб, опять немного подумав, ответил:

     -Хорошо, я согласен. Сейчас наша посудина везёт заложника - Бэлтрэна лос Ортего. Мы будем ждать за него выкуп. Ох, сколько мы за него получим денежек! Но всю прибыль мы честно разделим.

     Капитана шлюпа это, судя по всему, полностью устраивало. Одноглазый продолжил:

     -Сейчас мы направляемся к необитаемому острову, и вы поплывёте с нами.

     Я не знаю, действительно ли Хью собирался делить с этими новоиспечёнными пиратами добычу - скорее всего, он намеревался, воспользовавшись их помощью, осуществить какие-то свои цели, а потом убить всю их команду. Но, как впоследствии оказалось, мятежники погибли без помощи капитана 'Чёрной акулы'.

     -Вот и прекрасно! - воскликнул главный мятежник, протягивая руку одноглазому. - Меня зовут Эдвард Митчелл, а вас?

     -Джон Хью, иначе Одноглазый Краб, - ответил капитан, не замечая его руки.

     -Пойдёмте, я расскажу вам о 'Молнии' и покажу всё...

     Мы продолжили свой путь только спустя два часа. За это время, команды успели перезнакомиться между собой, и осмотреть корабли которые отныне должны были плавать вместе.

     Два судна - флагманская шхуна 'Чёрная акула' и следующий за ней шлюп 'Молния' рассекали океанские воды. Солнце ярко сияло высоко в небе, заливая всё своим светом. На воду, переливающуюся его лучами, нельзя было смотреть - блеск 'проложенных' солнечных 'дорожек' резал глаза и заставлял жмуриться.

     На небе было ни одного облачка. В жарком, даже наверное, раскалённом воздухе слышалось только поскрипывание парусов и крики чаек, носившихся вокруг нас.

     Команды, разморённые жарой, сидели в трюмах и каютах. Работы с парусами не было, так как дул стабильный лёгкий бриз. 'На улице' находились только вперёдсмотрящий, вахтенный и я.

     У меня не было никакой работы. Я лежал в шлюпке на корме корабля и на небо, в ослепительно голубую даль. От солнца меня спасал натянутый справа кусок парусины.

     Солнечные лучи падали только на доски, из которых был сделан борт шлюпки. Мне было видно, что там выступила смола - настолько было жарко.

     Вскоре я почувствовал, что у меня начинают болеть глаза - видимо, голубая синева неба была слишком ослепительна.

     Я зажмурился, и, незаметно для себя уснул.

<p>

<a name="TOC_id20237500" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;"></a></p>

<a name="TOC_id20237501"></a>Глава 6. Дуэль на пустом месте.

     Было, наверное, часов около четырёх вечера. Я спал в шлюпке, и неизвестно, сколько бы продлился этот сон, если бы вперёдсмотрящий не прокричал:

     -Земля!

     Тут же, вслед за этим, раздался топот ног и крики:

     -Неужели!

     -Наконец - то! - и прочие.

     Они окончательно разбудили меня. Я, поднявшись, зацепился руками за фальшборт, и, подтянувшись, перевалился на палубу. Там я встал и побежал на полуют, туда, где сейчас собралась как минимум половина команды.

     Краем глаза я увидел, как выходит из своей каюты Хью и закрывает её на замок (он всегда делал эту отнюдь не лишнюю предосторожность).

     Вместо того, чтобы толкаться на полуюте в толпе, я просто вскарабкался по вантам на мачту. Устроившись поудобнее на рее, я посмотрел вдаль. Там действительно виднелась полоска земли, увеличивавшаяся с каждой минутой. Я заметил несколько горных верхушек хребта Фальшборт.

     Капитан приказал убрать грот. Скорость судна значительно упала. 'Видимо, Хью будет заходить в Якорную бухту! Будет заходить осторожно и медленно', - подумал я, но моё предположение оказалось неверным.

     Мы подходили к острову с его северо-западной стороны. Бухта Пальм промелькнула справа, но Одноглазый Краб и не подумал 'осчастливить' её своим приходом. Мы, подхваченные течением, обогнули полуостров, на котором была пальмовая роща. Впереди виднелась Тихая гавань, в её глубине бухта Счастья, слева от неё другой полуостров, заросший вечнозелёным кустарником, а справа горный хребет с редкими зелёными 'пятнышками' сосен.

     И вдруг, когда нам оставалось не больше мили до входа в гавань, с западной стороны от шхуны показалась Восточная бухта. Один её берег, находившийся невдалеке от пальмовой рощи, порос кустарником, а второй являлся нагромождением огромных валунов - что-то вроде предгорья хребта.

     -Туда! - приказал Хью. - Там прекрасное убежище от штормов и от любопытных глаз.

     'Чёрная акула' направилась в эту бухту. Она была довольно-таки узкой и очень длинной. Её добрая половина скрывалась за горами - плавный изгиб берега завёл нас туда.

     Слева высились огромные горы, а остальное побережье было покрыто либо булыжниками разнообразных размеров, либо галькой. Тут было мрачное место - все эти нагромождения камней закрывали солнечный свет. Лишь кое-где несколько лучиков проникали через этот естественный 'забор' и освещализаросшую водорослями у берегов воду.

     Здесь было тихо - рёв прибоя не долетал до этого места, только несколько чаек реяли над нашими головами.

     Мы встали на якорь.

     -Спускайте шлюпки! - приказал Хью. - И перевозите на берег всё самое нужное из грузов. Мы разместимся в крепости Долговязого Бена в глубине острова. А Блэк, Лайонс, Симпсон и Далтон (люди из команды 'Молнии') пускай плывут на полуостров Парусов, в сруб.

     Когда этот приказ сообщили тем, кто должен был его исполнять, они возмутились:

     -Мы там что ли одни будем сидеть? А пирушка без нас пройдёт? Ну нет, мы так не согласны! Зачем нам туда тащиться?

     -Олухи, - произнёс Одноглазый Краб. - Вам-то как раз и надо идти туда! Оттуда видно вход в эту бухту и ещё далеко вокруг. Вы будете охранять нас, а в случае опасности стрелять из пушки, которая стоит там - её оставил Эвери, который здесь частенько бывал. Это делается, что бы мы не проворонили какой-нибудь корабль, который захочет напасть на нас. Понятно вам? А в награду к вашей доле выкупа прибавка будет.

     Услышав это, пираты повеселели и стали готовиться к отплытию. В лодку скинули штук пятнадцать мушкетов, пару бочонков с порохом и пулями, несколько ядер, топоры, мешок сухарей, солонины, пять анкерков и дрова для костра.

     Я увязался с ними. Мне было интересно, как выглядит этот сруб. Я решил посмотреть на него и уйти к остальным пиратам в крепость (мне капитан объяснял, где она находится).

     Плывшим на полуостров было неважно, кто наведается с ними в их новое жилище, тем более, что гость не собирался сидеть долго.

     Мы уселись в ялик и направились к срубу. Мы вышли из Восточной бухты и повернули направо.

     На входе в гавань нам попался целый караван: пять древесных стволов плыл перед нами. Видимо, эти деревья росли совсем рядом с водой на каком-нибудь берегу острова, потом они почему-то упали в море и течение принесло их сюда. Я вгляделся вглубь гавани, и увидел, что там ещё множество таких стволов.

     Мы высадились на полуострове. С помощью топоров пираты прочистили дорогу среди кустов и по ней подтащили ялик к срубу.

     Это было небольшое бревенчатое сооружение четырёх ярдов в длину и двух ярдов в ширину. В его северной стене было три узких бойницы, а в восточной и западной по одной. На южной стороне находился дверной проём. Я первый забежал вовнутрь.

     Тут же в глаза мне бросилась стоявшая напротив центральной северной бойницы пушка. Кое - где она уже заржавела, но пока ещё была вполне пригодна к употреблению. Отсюда открывался прекрасный вид и на море, и на вход в Восточную бухту.

     В срубе стояла страшная жара. За полуденное время он нагрелся, а остыть ещё не успел.

     Пока я осматривал 'здание', матросы разгрузили шлюпку и перетащили все грузы вовнутрь.

     Я объявил им что ухожу. Они, разумеется, нисколько не расстроились - сказали только: "До встречи!"

     Я вышел из сруба и, раздвигая руками кусты, зашагал к перешейку. Перейдя его, я оказался на мысу.

     Тут практически не было никакой растительности - волны "вылизали" всю траву. Только лишь несколько сосен одиноко стояли посередине, а всё остальное пространство было усыпано галькой или булыжниками. От меня, щёлкая клешнями, разбегались крабы.

     Тут было довольно мрачно, и я ускорил шаг, чтобы поскорее уйти отсюда. Мне надо было как-то попасть в крепость, которая находилась на северном берегу реки Абордажный Крюк. Я решил пройти вдоль гор фальшборт рядом с озером Анкерок, переправиться через реку, а потом спуститься вниз по её течению. Этот маршрут был отнюдь не коротким - мне предстояло проделать путь в четыре мили длиной. Но выбора у меня не было. Я зашагал вперед.

     Когда я покинул мыс, мне пришлось перебираться через небольшую коротенькую речушку, впадающую в озеро Анкерок. Я сделал это вброд - она была совсем не глубокая. Однако вода всё же залилась мне в левый сапог, и я поспешил вылить её - она была очень холодная.

     Около получаса я шёл вдоль горного хребта. Я оставил по левую руку озеро. Идти было тяжело -камни мешали продвижению. Я ободрал об них свою прекрасную обувь.

     Но вот наконец передо мной была река Долговязого Бена. Здесь, рядом со своим истоком, она текла довольно быстро. Вдалеке, за ней, на берегу Восточной бухты, лежала гора поклажи и несколько шлюпок. Рядом с ними не было ни одного человека. "Значит, - подумал я. - Вся команда уже ушла".

     Однако, мне надо было догонять ушедших к крепости пиратов - дело уже шло к вечеру, а оставаться одному ночью в лесу я не имел ни малейшего желания. В этом месте переправляться было невозможно, и я решил поискать другое, более удобное.

     Я шёл по Южному берегу реки Абордажный Крюк, наслаждаясь прохладой, царивший здесь благодаря близости воды и кронам деревьев.

     И вдруг мне показалось, что я слышу чьи-то голоса. Я прислушался. Где-то вдалеке кто-то действительно горланил песню: "Вдалеке плывёт корабль, нагруженный золотом".

     "Это пираты! - подумал я. - Они где-то рядом!" Я во весь дух кинулся вперёд, поглядывая в сторону другого берега, и вскоре увидел их.

     Они, нагруженные мешками, ящиками и бочонками, шагали вперёд, распевая самую любимую песню одноглазого. Чтобы привлечь к себе внимание, я не вовремя и очень громко гаркнул: "Йо-хо-хо и на абордаж!"

     Пираты обернулись в мою сторону, но когда увидели меня, отвернулись, и продолжая петь, продолжили свой путь. Я им был не нужен. Если честно, меня это даже немного задело. Им, даже капитану, плевать на меня! Я решил вызвать Хью на дуэль.

     -Эй, олухи! - крикнул я, ужасаясь собственной смелости. - Мне нужен ваш капитан, гром его разрази!

     Пираты с удивлением воззрились на меня - ещё бы! - какой-то щенок смеет так с ними разговаривать!

     Наконец, после минутного молчания, одноглазый медленно спросил:

     -Это я тебе нужен?

     -Именно вы!- подтвердил я.

     -А можно полюбопытствовать, зачем?

     -Я вызываю вас на дуэль за выказанное мне презрение и игнорирование меня!

     Ох, как я похолодел, когда сказал это! А что если он меня просто застрелит? Но отступать было уже поздно.

     Хью долго смотрел на меня, а потом спросил:

     -А ты потом не пожалеешь?

     -А это уж моё дело! - нагло ответил я. - Главное, чтобы вы не пожалели!

     -Твой вызов принимаю! - сказал капитан. - Переходи на этот берег!

     Я бросился в воду, и через минуту уже стоял на другом берегу. Одноглазый Краб заряжал свой пистолет. "Чёрт побери, что я делаю? - думал я. - Ведь этот момент может стать последней минутой моей жизни на земле! А из-за чего я могу погибнуть!? Из-за того, что на меня не обратили внимание! Здорово, одним словом!"

     Вокруг раздавались голоса:

     -Смелый щенок, чёрт его побери!

     -А ведь не трусит, акулий сын!

     Я знал, что в устах моряка фраза "акулий сын" - это высшая степень похвалы, и поэтому эти слова подбадривали меня.

     Мы зарядили пистолеты. Найдя рядом одну поляну, мы встали там. Посередине неё, Тёрнер воткнул в землю два тесака на расстоянии трёх ярдов один от другого. От каждого из тесаков он отмерил по десять шагов. С одной стороны встал я, а с другой Хью.

     Правила были следующие. Нужно было идти до тесака, расположенного ближе всего к тебе. Стрелять разрешалось когда угодно.

     Мы приготовились. Раздался сигнал - свист Тёрнера. Я, подняв пистолет, зашагал вперёд. Признаться, у меня дрожали коленки. Я знал, как точно умеет стрелять капитан.

     А тот и не думал волноваться. Своей обычной, спокойной, размеренной походкой он приближался ко мне, даже не поднимая пистолета. Расстояние между нами всё уменьшалось. "Хью хочет выстрелить в упор, наверняка, - промелькнуло у меня в голове. - Мне надо выпалить!"

     Взяв под прицел голову противника, я нажал на курок. Грянул выстрел.

     Я целил в лоб, но не попал - пуля оцарапала его левое ухо.

     Капитан, насмешливо глядя на меня, сказал:

     -Ну что, дуэлянт? Промахнулся? Теперь моя очередь стрелять.

     Я понял, что проиграл. Смерть неизбежна, есть только одна надежда: если Хью пожалеет меня. Но разве в его душе есть жалость? Вряд ли.

     -Стреляйте, сэр! - проговорил я. - Не тяните!

     Я видел, как медленно поднимается его пистолет. Я был уверен, что это последние секунды моей жизни.

     Но я ошибся.

     Капитан вдруг поднял руку вверх и выстрелил в воздух.

     -Ладно, живи, олух! Знай, как с Одноглазым Крабом тягаться!

     Я останусь жив!!! Мне не верилось в это.

     -Спасибо вам огромное, сэр! - пролепетал я.

     Спустя полчаса мы пришли в крепость, описание которой будет приведено ниже. Там мы разложили свои пожитки, и до конца дня занимались тем, что перетаскивали оставшиеся грузы с корабля в форт, где мы надолго 'встали на якорь' (так выразился Хью).

     Про нашу ссору с ним все быстро забыли - ведь понятно, что это просто глупый поступок мальчишки, думающего, что он сильнее Одноглазого Краба.

     Он, кстати, приказал двенадцати людям остаться в Восточной бухте охранять корабли, пообещав им, что через два дня придёт другая смена.

     А на ночь мы, сидя у костра, хлебнули рому. Но я - исключение. Я не пью.

<p>

<a name="TOC_id20235668" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;"></a></p>

<a name="TOC_id20235669"></a>Глава 7. Чья хоть кровь-то?

     Теперь самое время заняться описанием форта, в котором мы расположились. Что ж, приступим.

     Прежде всего, надо заметить, что это было очень серьёзное укрепление, и мне, честно говоря, не верится, что пираты - неотёсанные мореходы - могли своими руками создать такое укрепление. Однако же, Хью утверждал, что это было именно так, и что Генри Эвери, или, если по кличке, Долговязый Бен, соорудил эту крепость.

     Вокруг неё ярдов на двести - триста простиралось открытое пространство. Тут уже давно никто не бывал, и поэтому оно заросло кустами и травой. Всё это Одноглазый Краб решил ликвидировать - чтобы ничего не закрывало обзор. Он приказал вырыть вдоль стен крепости небольшую, в полтора ярда шириной канаву, и проделать тоже самое на границе вырубленного участка и леса. После этого один из кустов на поле был зажжён - пламя быстро передавалось с растения на растение, и вскоре вокруг форта образовалось пепелище. Огонь не затронул ни крепость, ни деревья благодаря канавам.

     Но я отвлёкся от описания форта. Надо продолжить.

     Каждая его стена была около шести - семи ярдов в длину. С каждой стороны было по четыре узких и длинных бойницы.

     Однако же, крепость не была одним зданием. Пространство, закрытое крышей, находилась только вдоль стен. Посередине, между внутренними стенами, было что-то вроде колодца: небольшая площадка квадратной формы шириной около двух ярдов. Мы это прозвали "внутренний двор". Тут можно было разжигать костёр, готовить себе пищу.

     Как я уже сказал, со всех сторон внутренний двор был отгорожен стенами около двух ярдов в высоту. За этими стенами, под крышей, мы ночевали, и в случае необходимости дать бой, находились бы именно там.

     Если этот форт действительно построил Генри Эвери, то надо отдать ему должное, он был сообразительным малым. Я удивлялся его предусмотрительности. Всё было учтено. Например, в углу между северной и восточной стенами, под крышей, стояла огромная поленница дров. Они были уже покрыты мхом, потрескавшиеся, но всё равно, очень даже годные к растопке.

     "Это будет прекрасный резерв на случай, если обороняться здесь!" - сказал Хью. - А поэтому не будем их зря расходовать. Пока возможно, будем рубить деревья в лесу и ими пользоваться, когда еду готовить надо".

     Эвери позаботился даже о поле в помещениях. Чтобы он не зарастал травой, его посыпали где щепками, где какими-то обрывками деревьев, а где песком.

     Чтобы зайти в крепость, надо было взобраться на крышу жилых помещений (так я буду называть их), пройти по ней и спрыгнуть во внутренний двор, а оттуда уже можно было через двери зайти в эти помещения.

     Вот, в общем - то, и всё. В этом "доме" мне предстояло ночевать почти месяц.

     На следующий день, после моей первой проведённой там ночи, я проснулся с тяжёлой головой. Она болела, перед глазами всё было как будто в тумане. Быть может, я просто отвык от спанья на твёрдом - в форте мы ложились спать на деревянных скамьях.

     Вокруг все ещё спали. По крайней мере, те, кто лежал рядом со мной, храпели вовсю. Я хотел было встать, но не успел. В помещение неожиданно зашёл человек. Я узнал Питера Пауэрса - начальника абордажной команды. Он крался на цыпочках, поглядывая на меня.

     - Эге! - подумал я. - Он собирается что-то тайное делать, что-то такое, что я не должен видеть. Но у тебя ничего не получится! Хитрый Джек узнает, куда ты крадёшься!

     Я притворился спящим . Но мой правый глаз был приоткрыт - он внимательно следил за Пауэрсом.

     А он тем временем подошёл к храпевшему рядом со мной корабельному плотнику Каммингсу по кличке Поджарый и начал тыкать его в бок.

     Плотник открыл глаза, и увидев перед собой Пауэрса, тут же вскочил на ноги.

     - Чёрт побери, кто будет капитаном? - спросил он довольно громко.

     - Тише! - зашипел на него Пауэрс. - Сейчас всё узнаешь. Пойдём скорее, пока Хью спит. И потише будь - Джек может проснуться.

     Поджарый с опаской поглядел на меня, натянул сапоги, и, заткнув за пояс кортик, вслед за Пауэрсом на цыпочках вышел из помещения в дверь.

     "Что это они там делать собираются? - подумал я. - Ещё и то, что надо делать, пока я и Хью спим? Надо посмотреть, что там такое! Всё равно подглядывать мне не впервой".

     Я поднялся со скамьи, и, не надевая обуви, тихонько прокрался к двери. Я выглянул из неё.

     На внутреннем дворе, вокруг пепелища от костра, сидел кружок из людей. Я сразу заметил, что из команды "Молнии" здесь присутствуют только Сэм и Израиль Шелдоны, а вот команда "Чёрной Акулы", наоборот, практически вся в сборе.

     Пауэрс и Каммингс тоже уселись в этот кружок. Тут же я услышал голос Хайга.

     -Ну вот, наконец - то все собрались! - сказал он, набивая трубку табаком. - Нам надо решить один важный вопрос.

     - Выбирать капитана! Капитана надо выбрать! - послышались голоса.

     - Заткнитесь, олухи! - произнёс Хайг. - Капитан - я, и больше некого выбирать. Сейчас надо пораскинуть моз...

     Но его перебили словами:

     - Надо выбирать капитана! Его выбирает команда, а не ты, одноногий чёрт!

     - Хорошо же... - процедил Хайг, со злобой глядя на кричавших. - Кто хочет попробовать стать капитаном, поднимитесь на ноги!

     Через несколько секунд я увидел вставших. Это были Тёрнер, Филипс, Пауэрс и сам Хайг.

     Хирург, оглядев своих конкурентов, сказал:

     - Кто за Тёрнера, поднимите руки!

     Когда имена всех кандидатов были названы, и подсчитано число их сторонников, получилось, кто больше всех голосов набрал Пауэрс, а меньше всех - Хайг.

     "Король абордажа" уже праздновал свою победу, как хирург сказал:

     - Значит, вы меня предали? Я организовал эту сходку, и за меня почти никто не голосует? Даже Ядро, которому я вынул пулю из живота? И ты, Каммингс? Ты, кажется, забыл, кто спас твою ногу от ампутирования, когда в её голени сидела пуля - помнишь то славное дельце рядом с Мадагаскаром? А ты, боцман Джим? А ты, Дуглас? А остальные? Что ж, прекрасно! Вы предали человека, который спасал практически всех вас после ранений и травм!

     Эта речь возымела свое действие. Пираты, укоряемые теми остатками совести, которые ещё были у них в душе, постепенно переходили на сторону Хайга. Вскоре Пауэрс остался один.

     Он чуть не плакал от досады, но изменить ничего не мог. Он обладал силой, смелостью, но не хитростью и красноречием, которые были присущи хирургу.

     Тёрнер, который тоже рассчитывал на успех, решил превзойти Хайга в слове, напомнив команде о том, кто вообще первый раз сказал о спрятанных на этом острове сокровищах. Однако ему, неотёсанному мореходу, это не удалось.

     Итак, Хайг стал капитаном.

     - Что ж, - сказал он. - Я рад, что вы сделали правильный выбор. Теперь поговорим о деле. Когда мы дадим карту смерти Хью? Я предлагаю сделать это немедля, прямо сейчас.

     Возражающих не нашлось.

     - А кто пойдёт вручать карту? - поинтересовался хирург.

     Ответа не последовало. Никто не решался взять на себя выполнение этой миссии.

     Надо рассказать поподробнее, что такое карта смерти. Это был пиковый туз чёрного цвета, обычно для страха подкрашенный кровью. Его вручали тому, кто в чём-то провинился перед командой. Тот, кто его получил, мог выбирать: либо исполнить всё, что от него требовалось, либо, выслушав обвинения, доказать свою невиновность, либо же вызвать на поединок предъявившего карту. Поэтому, вполне естественно, что пираты струсили - никому не хотелось сойтись с одноглазым в схватке.

     - Ну так кто пойдёт? - повторил свой вопрос Хайг, и опять не получил ответа.

     Оглядев пиратов презрительным взглядом, он сказал:

     - Недорого же вы стоите! Идиоты, вы повернулись кормой и оставили Роберта Хайга одного. Теперь я, одноногий, должен всё делать за вас! А ведь вы непременно, после победы, потребуйте себе часть сокровищ! К чёрту вас всех, олухов! Я сам пойду! Дайте мне кто-нибудь карту!

     Кто-то протянул ему туз. Он взял его, с помощью кортика поранил себе палец и капнул на неё кровью.

     После этого он поднялся и заковылял к двери в северной стене - за ней спал Хью. Пираты потянулись за ним.

     Я уже немного понимал, что здесь происходит. Видимо, разбойники недовольны какими-то действиями капитана, связанными с сокровищами. Но что именно их не устраивает, я всё ещё не мог догадаться.

     Я быстро натянул сапоги, и с видом совершенно ничего не понимающего человека пошёл туда, где сейчас, быть может, решалась судьба капитана Хью.

     А ведь сейчас для меня был очень волнительный момент. Вместе с судьбой одноглазого решалась и моя судьба. Все знали о моей дружбе с ним, я и поэтому, если его убьют или низложат, то я либо распрощаюсь с жизнью, либо снова стану бесплатным работником.

     Совершенно очевидно, что нечего пытаться втереться в доверие к противникам - их Капитан Хайг меня ненавидит. Значит, мне остаётся только поддерживать Хью.

     Когда я пришёл на ' место действия' этой 'драмы', Одноглазый Краб уже проснулся, но предъявление обвинения ещё не началось.

     - Зачем пришли?- спросил он, наверняка, догадываясь об этом и без объяснений.

     Впереди всех пиратов стоял человек на деревянной ноге. Со словами: "сейчас узнаешь" он протянул капитану карту смерти.

     Тот повертел ее в руках.

     - С кровью, - усмехнулся он. - Чья хоть кровь - то? Твоя, одноногий?

     - Какая разница?- поморщился хирург. - И не пытайся юлить, Краб! Твоя песенка спета!

     - Интересно - усмехнулся Хью. - В чём смысл того, что мне вручили пустую карту смерти? На ней должно быть что-нибудь написано, а то как я пойму, что от меня требуют?

     - У нас не было чернил - пояснил Хайг. - Объясним мы тебе всё на словах. Команда недовольна твоей скрытностью. Несколько лет назад ты надул нас, заставил повиноваться тебе, вздёрнув на реях наших представителей...

     - О чём вы говорите? Когда я вас надул?

     Одноглазый всё ещё делал вид, что ничего не понимает.

     - Хватит притворяться! - крикнул хирург.- Одноглазый дьявол, ты всё прекрасно понимаешь! Но отвертеться, как в прошлый раз, у тебя не получится! Я говорю о том, как ты нас надул, когда прятал сокровища. Ты рассказывал нам о том, что возьмёшь с собой людей, которые нам объяснят, где зарыты наши звонкие монеты. И мы поверили тебе. А потом, когда ты вернулся на корабль, ты нас надул. Я прекрасно помню, как ты рассказывал нам о том, как эти честные малые пытались украсть часть сокровищ. Мы немедля вздёрнули их на реях, и только после их смерти догадались, что нас обманули. И теперь, у тебя есть шанс хоть немного загладить свою вину перед командой.

     Чуть позже, по прошествии почти что месяца, я узнаю об этом обмане куда более подробно, но пока мне было известно только лишь то немногое, о чём сказал Хайг.

     - И каким же интересно образом?- нагло глядя на одноногого, спросил капитан.

     - Рассказать нам, где находятся сокровища, вот каким! А иначе, Краб, тебе бы лучше не жить на этом свете. Ты просто не представляешь себе, что тебя ждёт, если ты не расскажешь нам, где спрятаны наши общие денежки. То, что мы тебе придумали, гораздо страшнее, чем висеть вниз головой на рее или болтаться под килем судна. Поэтому, если не хочешь страшной смертью умереть, говори нам, где сокровища!

     Воцарилось молчание. Хью, попыхивая трубкой, смотрел на своих врагов, я среди которых, надо сказать, глаза не бегали только у Хайга.

     - Говори, что ты будешь делать! Драться с нами? Или покажешь, где ты спрятал наши богатства? Второй вариант, бесспорно, лучше. Но выбор твой.

     Ещё минуту мы молчали. У меня от волнения билось сердце: как отреагируют Хью? Словесно оправдываться ему разумеется нечем - слишком уж очевидна его вина. Он не такой человек, который будет уступать. Значит, скорее всего, будет поединок.

     Вдруг капитан порвал карту смерти на мелкие части и бросил её в лицо хирургу. Тот ещё не успел управиться от удивления, как одноглазый уже схватил лежавший рядом тесак и встал в боевую стойку.

     - Не дождётесь!- с исказившимся от злобы лицом сказал он.- Вам, детям свиньи, я ничего говорить не буду. Кто хочет драться со мной, выходи!

     - Да что же это такое?!- закричал Хайг.- Эта собака ещё не хочет нам ничего рассказывать?! Ребята, хватайте оружие, налетаем вместе на него! Это наша общая обида, и мстить за неё мы будем вместе!

     Хитрая лисица! Он улучил удобный момент для того, чтобы избежать поединка по правилам и удержать победу над противником если не умением, то хотя бы числом. Хью был один против как минимум тридцати человек.

     Мне нечего было терять. Я решил помочь ему. Если я выиграю, то выиграю всё, я а если проиграю, то проиграю всё.

     Я схватил заряженный двуствольный пистолет и кинулся в толпу нападавших на капитана. Со мной никто ничего не успел сделать. Я прорвался через окружавших одноглазого и встал рядом с ним.

     - Джек, я тебе этого не забуду! - воскликнул Хью. - Гром меня разрази, если ты не мой друг навсегда!

     Капитан, размахивая тесаком, отходил в угол. Ему пытались отрезать путь, но эта попытка окончилась неудачей. Теперь мы стояли в углу. Хью с свирепым видом, держа наготове своё оружие, глядел на своих противников, как зверь.

     Хайг, отскочивший за спины своих соратников, прыгал и, стуча деревянной ногой, подбадривал пиратов криками:

     - Бей его, собаку! Денежки будут наши, ребята!

     Однако, когда он увидел, что одноглазый и я забились в угол, и что никто не осмеливается напасть на них, то разразился страшными ругательствами.

     - Бабы вы, а не мужики! Тюлени! Попрошайки, а не джентльмены удачи! Их двое, из которых один мальчишка, а вы, дети осла и негра, не смеете напасть на них!

     Однако, эти ругательства не действовали на пиратов. При виде свирепого Хью, вся их решимость моментально улетучилась.

     Я увидел, что один из них незаметно достаёт из кармана пистолет. 'Если в нас начнут стрелять, - подумал я. - то мы пропали!'

     Я навёл на смельчака ствол своего оружия со словами:

     - Бросьте пистолет на пол, иначе я спущу курки!

     Тот, видя, что я, в случае неповиновения, выполню свою угрозу, послушно кинул оружие на пол.

     Тут наконец заговорил Хью:

     - Послушайте, олухи, - сказал он. - Как я вижу, вы такие смелые, что просто ужас своим видом наводите, ха-ха! Я готов предложить вам выход из ситуации.

     - И какой?-послышались голоса.

     - Я вам скажу только примерное место, где зарыты сокровища. Это я вам сейчас скажу, а вот после того, как мы получим выкуп, мы вместе выроем деньги и разделим их. Как вам такой выход?

     - Мы согласны! говори!

     Хайг пытался что-то возражать, но его никто не слушал. Пираты, видимо, думали, что как только узнают примерное местоположение сокровищ, то легко смогут найти их, а если даже и не найдут, то после получения выкупа капитан всё им расскажет. Итак, они согласились.

     Одноглазый во всеуслышание объявил:

     - Сокровища зарыты на холме Огромного Дуба!

     Какое началось веселье! Пираты чуть не прыгали от радости, наивно думая, что эти деньги можно очень легко найти.

     Таким образом, Хью вышел победителем, а значит, что я в безопасности. Успокоившись на этот счёт, я решил прогуляться по острову к бухте Пальм, где, как я думал, росли кокосы.

     Да, не знал я тогда, что ожидает меня на этой прогулке!

<p>

<a name="TOC_id20239725" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;"></a></p>

<a name="TOC_id20239726"></a>Глава 8. Сейчас всё объяснят и расскажут.

     Пока меня никто не  видел я взобрался по лестнице на крышу.

     Надо кстати сказать, что из себя представляла эта лестница. Это был ствол какого-то крепкого дерева, закреплённой одним концом на коньке крыши, а другим концом воткнутого в землю. К этому бревну были приколочены небольшие жёрдочки образующие ступеньки.

     Итак, я поднялся по этой лестнице и, пройдя по крыше, спрыгнул на землю. Я миновал пепелище и углубился в лес.

     Около мили я шёл среди сосен. Кое-где тут встречались и дубы, попалась даже одна берёза. Идти было одно удовольствие: под роскошными кронами деревьев не чувствовались лучи палящего солнца, вокруг пели птицы, стучали клювом об кору дятлы.

     Однако постепенно деревья стали редеть - начиналась песчаная часть острова, практически вся покрытая кустами. Через них было очень сложно пробираться. Я достал свой кортик и начал рубить им те ветки, которые преграждали мне путь.

     И вот наконец вдалеке показались пальмы. Я понял, что дошёл до цели. Всё соответствовало описаниям Хью: слева от меня была бухта Пальм, а справа предгорья хребта Фальшборт и Восточная бухта.

     В мечтах я уже срывал с пальмы кокос и раскалывал его на две половинки, а потом пил его сок: ароматный, сладкий. Я, если честно, очень люблю покушать.

     Но моим планам не суждено было сбыться.

     Когда я уже стоял рядом с одним из деревьев, вдруг мне показалось, что я вижу человека. я всмотрелся. Да, это действительно был человек. Он приставлял к стволу дерева некое грубо сколоченное подобие лестницы.

     Я тихонько отбежал за ближайший куст. Мне надо было всё хорошенько обдумать.

     Мысли и догадки неслись моей голове. Кто это? Дикарь? Потерпевшие кораблекрушение? Или вообще огромная, неизвестная мне человекообразная обезьяна?

     Я решил просто взять его или её под прицел и так подойти поближе. "К тому же, - думал я. - Если вдруг что-то случится, то я могу позвать на помощь: на кораблях, которые совсем невдалеке отсюда, в Восточной бухте, конечно же услышат меня и прибегут!"

     Я скинул мушкет и стал потихоньку приближаться к незнакомцу. Мне оставалось до него шагов тридцать - сорок, не больше, как вдруг он обернулся:

     - Руки вверх! - крикнул я. - Не сопротивляться!

     Человек вздрогнул и попятился назад.

     - Руки вверх! - снова крикнул я, и, подражая капитану, прибавил. - Не заставляйте меня повторять приказ!

     Но вдруг человек заскочил за дерево, и оттуда, под прикрытием ствола, выстрелил.

     Пуля просвистела где-то совсем рядом с моим ухом. Я, даже не целясь, тоже выпалил, израсходовав, таким образом, свой единственный заряд. Разумеется, я не попал.

     Незнакомец, видя, что у меня больше нет огнестрельного оружия, наставил на меня свой второй пистолет.

     - Руки вверх! - проговорил он каким-то чрезвычайно сиплым голосом.

     Мне ничего не оставалось, как только поднять руки вверх.

     Человек приближался ко мне чрезвычайно мелкими шажками. Он то и дело останавливался. Видимо, его волновал топор у меня за поясом. Вскоре я получил подтверждение своей догадки.

     - Топор на землю брось!-просипел он. - Только учти, что никакие фокусы у тебя не пройдут. Я на приличном расстоянии, ты на мушке. Три секунды тебе, чтобы топор бросить. Я начинаю! Раз...

     Мне пришла было в голову мысль кинуть своё холодное оружие в островитянина, но я, сообразив, что на таком расстоянии оно просто не долетит до цели, решил ничего не предпринимать.

     Через две секунды топор лежал на земле.

     - Вот и славно! - проговорил незнакомец, сразу же осмелевший. Он подошёл ко мне теперь уже большими, твёрдыми шагами и остановился на расстоянии пяти шагов.

     - Кто ты такой? - спросил он меня, а потом, смерив мою фигуру оценивающим взглядом, добавил. - И сколько тебе лет?

     - Сэр, мне пятнадцать лет, - ответил я. - Я - сирота. Раньше я работал в трактире, но потом уплыл с моряками, которые оказались пиратами. Я уже долго с ними плаваю, но рад был бы освободиться - они меня не отпускают.

     - То есть те корабли, которые сейчас стоят в бухте - это пиратские корабли?

     - Да, сэр, так оно и есть.

     - А где сейчас пираты?

     - Расположились лагерем в крепости на берегу реки.

     - А, знаю такую. А ты почему не там?

     - Я ушёл прогуляться, а сюда пришёл, чтобы разбить кокос и подкрепиться - у меня не было завтрака.

     - За кокосом, говоришь, пришёл? - рассеяно переспросил островитянин. - Кокос подождёт, это ничего. Послушай, сколько у вас в команде человек?

     - Всего шестьдесят четыре человека.

     - А на кораблях есть люди?

     - Да, двенадцать человек.

     - Много...

     - А в крепости получается 52 человека?

     - Нет, сорок восемь.

     - А где ещё четыре?

     - Они сидят в срубе на полуострове Парусов.

     - На каком острове?

     Я, догадавшись, что незнакомец не знает никаких названий, поправился:

     - На полуострове, который находится около входа в гавань рядом с горным хребтом.

     - А, понятно. Послушай, а кто верховодит вашей бандой?

     - Не нашей, а их бандой, - поправил я.

     - Хорошо, их бандой. Кто командует их бандой?

     - Капитан Хью, Джон Хью. Иначе Одноглазый Краб.

     На лице островитянина изобразилось крайнее изумление.

     - Хью? - переспросил он. - Тот самый, у кого на каком-то необитаемом острове больше девятисот тысяч фунтов зарыто?

     "Откуда он знает?" - подумал я, а вслух сказал:

     - Да, сэр, эти сокровища зарыты на этом острове, на холме, который венчает огромный дуб. Но пока ещё никто не знает, где именно они находятся. Поэтому я ничего конкретного сказать не могу.

     - Понятно... А как тебя зовут?

     - Джек Шерман, сэр.

     - Послушай, Джек, ты точно ненавидишь пиратов?

     - Для меня даже вопрос об этом оскорбительный. Конечно, ненавижу!

     - Дай честное слово честного, благородного джентльмена!

     - Вы мне не верите?

     - Дай честное слово! Я тебе верю, но всё-таки дай честное слово, потому что это касается не только меня.

     - Даю честное благородное слово честного, благородного джентльмена, что всей душой ненавижу пиратов и пиратство!

     - Хочешь с ними борьбу начать?

     - Конечно!

     - Тебя в лагере ждут?

     - В лагере, сэр, всем на меня наплевать. Я могу туда хоть к вечеру вернуться.

     - Тогда дай мне ещё одно честное слово, что никому не расскажешь не обо мне, не о том, что ты сейчас увидишь.

     - Даю честное слово, сэр!

     - В таком случае, ты согласен шпионить у пиратов?

     - Это как?

     - Я имею в виду, ты согласен помочь мне и моим друзьям в борьбе против пиратов? Ты, если согласишься, станешь нашим разведчиком.

     - А кто ваши друзья?

     - Это не так важно. Скажу только, что они честные, благородные люди. Так ты согласен быть разведчиком?

     - Конечно, сэр, я согласен!

     - Тогда пойдём за мной. Сейчас тебе всё объяснят и расскажут.

<p>

<a name="TOC_id20240259" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;"></a></p>

<a name="TOC_id20240260"></a>Глава 9. Рассуждения о мелких и крупных чертях.

     Чтобы не продираться через густые заросли кустов, мы пошли по берегу бухты Пальм. Незнакомец бодро шагал, неся в руках своё подобие лестницы.

     - Извините за вопрос, сэр, - сказал я. - Но только, если можно, я хочу узнать ваше имя.

     - Меня зовут Майкл Вилсон.

     - Мистер Вилсон, а зачем вам эта... лестница?

     - Лестница? Ха-ха, приятель, ты это называешь лестницей? Ну, пускай будет по-твоему. Эта "лестница" мне для того, чтобы я мог встать на неё и сорвать кокос. Я вообще-то тоже за кокосами пришёл.

     Островитянин уже не держал меня на мушке, он шел впереди, видимо, будучи уверен в том, что я не сбегу.

     А я и не собирался сбегать. Меня терзало любопытство - ведь Вилсон сказал: "мне и моим друзьям помочь в борьбе". Какие у него друзья? Сколько их? Где они живут? Как попали на этот остров? Да и вообще, кроме этих будоражащих любопытство вопросов, была ещё одна причина, по которой я спокойно шёл с островитянином. Она была очень проста: мне очен льстило, что меня воспринимают как взрослого, и доверяют, точнее хотят доверить, такую ответственную должность, как разведчик. Ну и наконец, меня успокаивал кортик, не отобранный у меня, и возможность, в случае чего, просто нырнуть в гущу леса и скрыться там.

     Мы уже вышли на песчаную косу. Перейдя её, мы зашагали по пляжу черепах. Справа от нас была песчаная отмель, а впереди виднелся холм Двух Черепов.

     Ещё минут через тридцать мы оказались перед узенькой бухточкой, двух - двухс половиной ярдов шириной. По словам Вилсона, она вдавалась в берег очень глубоко, примерно на полторы мили.

     - Поэтому, - заключил он. - Обходить её нам не резон.

     Он повернул направо, и, пройдя немного, остановился.

     Перед нами был незамысловатый мостик, сделанный из четырёх досок, прижатых по краям огромными булыжниками.

     Признаюсь, я очень боялся упасть, когда шёл по нему. Посередине он так сильно прогибался, что мне казалось, что сейчас доска затрещит, сломается, и я полечу в воду.

     К счастью, это шаткая конструкция выдержала нас, и мы удачно миновали её.

     - Послушайте, сэр, - сказал я. - Далеко ещё до ваших друзей? А то я просто уже сильно устал. Ведь я, сэр, только второй день хожу по твёрдой земле, а до этого моя нога не была на суше два месяца, если не больше.

     Вилсон успокоил меня

     - Скоро, скоро! Минут через 5-10 будем на месте.

     Мы подошли к подножию холма Двух Черепов. Вилсон опять повернул направо и стал огибать его с западной стороны. Справа от нас, около берега, ревел прибой и бурлила вода на шхерах.

     Наконец мой спутник сказал:

     - Здесь!

     Я, недоумевая, огляделся вокруг. Нигде не было видно ни шалаша, ни какого-нибудь другого признака человеческой жизни.

     - Где, сэр? - спросил я.

     - А вот здесь!- произнёс Вилсон, показывая рукой на пространство за огромным валуном, стоявшим рядом с высоким каменным откосом.

     Я поспешил заглянуть в указанное место. Там, на откосе, под кустом, находилась большая, примерно ярд высотой и столько же шириной дыра.

     - Что это такое, сэр? - спросил я.

     - Здесь мы живём! - пояснил мой спутник. - Сейчас ты всё увидишь.

     Он отодвинул ветви куста, и, жестом пригласив меня следовать за ним, нырнул в эту дыру.

     Я немедленно сделал тоже самое, и оказался в узком проходе. Чтобы пройти здесь мне пришлось согнуться в три погибели.

     Минуты две мы шли по этому узкому коридору, пока наконец вдалеке не забрезжил какой-то свет.

     Я, мучимый любопытством, ускорил шаг, и чуть не наступил на пятку Вилсону. Поэтому мне пришлось запастись терпением и шагать так же неторопливо, как он.

     И вот наконец мы достигли конца коридора. Увиденное потрясло моё воображение и осталось в памяти на всю жизнь.

     Это была огромная, ярдов шесть - семь в высоту пещера. Её другого конца я не смог увидеть - он терялся вдалеке.

     Я увидел множество ледяных сосулек, свисающих с потолка.

     Тут было достаточно светло. И знаете почему? Потому что здесь, в нескольких шагах от меня находилось какое-то огромное озеро, другого берега которого я тоже не смог разглядеть. И это огромное озеро светилось мягким, холодным, бело-голубым, похожим на лунный, светом.

     Я не мог удержать возгласа изумления.

     - Ну что, - улыбнувшись, спросил Вилсон. - Нравится тебе здесь?

     Я смог выдавить из себя лишь фразу:

     - Да, сэр, очень!

     Однако вскоре способность разговаривать вернулась ко мне, и я спросил своего спутника:

     - Сэр, а почему озеро светится?

     Мы раньше тоже не могли понять, - сказал он. - И только где-то месяц назад догадались, что тут водятся какие-то необычные рачки, которые светятся в воде. Однако, мы задержались. Пойдём к остальным!

     И мы зашагали по берегу этого озера (который, кстати сказать, был галечным). Вскоре откуда-то издалека донёсся окрик:

     - Кто идёт?

     - Свои! - ответил Вилсон. - Я к вам гостя привёл!

     - Какого ещё гостя?

     - Сейчас увидите!

     Через минуту мы достигли какого-то большого камня, который был высотой примерно около двух ярдов, а длиной и шириной ярдов по пять. Мы взобрались на него по уступам, образовавшим естественную "лестницу".

     На вершине этого камня была площадка. А на этой площадке сидели люди, чистившие оружие. Они обернулись и посмотрели на нас.

     Вдруг кто-то из них крикнул:

     - Майкл, ты кого с собой притащил?

     Остальные тут же заметили меня (до этого я стоял за спиной Вилсона), и, попятившись, наставили на меня свои ружья.

     - Спокойно, ребята! - сказал Вилсон. - Уберите ружья! Майкл Уилсон не приведёт к вам врага!

     - Надеемся! - сказал один из них, откладывая своё оружие.

     Все сделали то же самое. Только лишь один человек не повторил этого действия.

     - Ну-ка, парень, руки вверх подними! Сейчас мы тебя капитану представим - он решит, что с тобой делать. А то небезопасно первых попавшихся мальчишек к себе в общество принимать, тем более ещё и прихвостня пиратов. Я от тебя, Майкл, такой глупости не ожидал!

     - Он не прихвостень пиратов! - возразил Вилсон.

     - Даже если так, что, впрочем, маловероятно, - человек оставался непреклонным. - Всё равно надо сначала посоветоваться с капитаном.

     Вилсон, улыбнувшись, обратился ко мне:

     - Понимаешь, приятель, просто этот Мелвин Купер очень осторожный и осмотрительный малый. Пойми его. (он повернулся к Куперу). - Кстати, где сейчас капитан?

     - Он сейчас на камбузе.

     Что ж, выбора у меня не было. пришлось "понять" Купера и вслед за ним спуститься с камня.

     Мы вышли из пещеры и, пройдя немного влево, увидели то, что островитяне называли "камбузом". Это была стоящая под навесом из парусины небольшая глиняная печка наполовину врытая в землю.

     Возле неё суетился высокий, я бы даже сказал очень высокий человек. Его одежда, в отличие от других островитян, было довольно-таки приличная.

     Здесь очень сильно пахло жареным мясом, и от этого аромата у меня потекли слюнки. Я, честно признаться, очень люблю покушать.

     Человек, заслышав наши шаги, обернулся, и первым же его вопросом было:

     - Что это ещё за мелкий чёрт с вами?

     Это кто, я мелкий чёрт?! Такого оскорбления я стерпеть не мог.

     - Сэр, - выпалил я. - Если я мелкий чёрт, тогда вы крупный чёрт!

     - Чего ты сказал?- переспросил ошеломлённый моим ответом островитянин.

     Я повторил ему свои рассуждения о мелких и крупных чертях, а к этому ещё и прибавил:

     - И запомните, сэр, если вы посмотрите ещё раз оскорбить Джека Шермана, то пуля из пистолета этого благородного человека через несколько минут на дуэли вышибет вам мозг!

     Через несколько минут, прошедших в молчании, капитан наконец "переварил" сказанное мной и захохотал:

     - А мне нравится этот малый! - проговорил он сквозь смех. - Красноречивый! Про пули и дуэли хорошо говорит!

     - Ещё бы! - усмехнулся я. - Я сам вчера дрался на дуэли, и готов повторить её ещё раз!

     - Нет, это отличный парень! - воскликнул островитянин. - Я бы дорого дал, чтобы иметь такого у себя в команде!

     - Вы можете, не давая ничего дорого, а просто задаром получить такого члена команды, - сказал я.

     - И каким же образом? - поинтересовался капитан.

     - А очень простым! Я, как известно, не являюсь членом шайки пиратов. Точнее, являюсь, но только формально. На самом деле они насильно держат меня на корабле. И я очень дорого заплачу вам, если вы освободите меня из их общества и вернёте в Англию.

     - Интересно, откуда ты возьмёшь деньги, чтобы нам дорого заплатить? Мы, конечно, пока что не имеем возможности не то что тебя доставить в Англию, мы сами туда добраться не можем уже пять с лишним лет. Но, всё-таки, на будущее, скажи, чем ты нам заплатишь. Хотя, впрочем, мы тебя с удовольствием выручим и бесплатно. Просто мне интересно, откуда у тебя средства, и вообще, какие они.

     - По правде говоря, сэр, этих средств у меня пока ещё нет, но они очень скоро будут. Это - моя часть сокровищ капитана Хью!

     Да, надо было видеть лица островитян! Они сначала побелели, потом позеленели.

     - Так значит на острове сейчас есть капитан Хью?! - наконец крикнули они в один голос.

     - Да, - кивнул я. - И я, если вы не против, могу вам помочь обвести его вокруг пальца.

     - Нет, - замахал руками капитан. - Кто с этим королём трёх океанов свяжется, тот недолго на свете проживёт! Нам надо забиться куда-нибудь в угол и сидеть там до того момента, пока он уберётся отсюда. Я лучше ещё пять лет на острове проживу, чем с ним дело иметь буду. Парень, он долго ещё здесь стоять будет?

     Думаю, не меньше месяца, - ответил я. - Он здесь ждёт корабля, который привезёт из Испании выкуп за заложника лос Ортего.

     - Так здесь ещё и лос Ортего есть?!- воскликнул Купер.

     Капитан застонал и со словами " ещё его здесь не хватало! " сплюнул на землю.

     - Ладно, - наконец сказал он.- Подождите немного. Сейчас мясо дожарится, и пойдём с остальными ребятами посоветуемся. Потому что, я вам скажу, мы в серьёзную историю влипли!

<p>

<a name="TOC_id20240460" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;"></a></p>

<a name="TOC_id20240461"></a>Глава 10. А вот это мне нравится!

     Минут через пять мясо было уже готово, и мы пошли обратно в пещеру.

     Капитан, которого, как оказалось, звали Эрвин Адамс, нёс на вручную сделанном глиняном подносе куски мяса, источавших такой аппетитный запах, что у меня потекло ещё больше слюнок.

     Мы с островитянами плотно поужинали, и они стали называть мне свои имена.

     - Райли Уорнер, - представился очень низкий, но ярко-рыжий человек в довольно рваной чёрной шляпе.

     - Меня ты уже знаешь, - улыбнулся Вилсон.

     - Том Ньюмен, - представился толстенький матрос в очень чистой, по сравнению с остальными, рубахе.

     - Мартин Лонг, - представился высокий, почти что с капитана ростом островитянин.

     - Джон Мэлоун, - представился самый загорелый из всех человек, не имевшего у себя на теле ничего, кроме повязки вокруг бёдер.

     - Рендэлл Стюарт, - представился матрос, в отличие от остальных одетый не только в рубаху, но и штаны с чёрными, потрёпанными башмаками. Он, видимо, ценил свою одежду и очень аккуратно носил её.

     И меня ты уже знаешь, - сказал известный мне "очень осторожный и осмотрительный малый".

     - Джоб Айтон, - представился очень хриплым голосом островитянин, имевший на левой руке не пять пальцев, а четыре - ему недоставало мизинца.

     - Мэтью Букер, - представился человек с настолько решительным лицом и твёрдым голосом, что я даже побоялся смотреть на него.

     - Джон Роуз, - представился матрос, настолько худой, что лист дерева, которым он обмотал себя, оборачивался вокруг его пояса не меньше четырёх раз.

     - Ламберт Янг, - представился узкоглазый, немного похожий на китайца с картинки островитянин.

     - Очень приятно! - сказал я. - Меня, повторюсь, зовут Джек Шерман, Мне пятнадцать лет, сюда попал волею случая.

     После этого мы решили рассказать друг другу, как кто попал на этот остров. Мою биографию читатель уже знает, и нет нужды повторять её. А вот история островитян представляет, я думаю, немалый интерес.

     Я приведу здесь её так, как рассказал мне Адамс. Вот как он говорил:

     - Мы - англичане, Джек, такие же, как и ты, только чуть-чуть постарше, ха-ха! Больше пяти лет назад, десятого июля 17... года наше судно, китобойная шхуна, потерпело крушение у берегов этого острова. Я прекрасно помню, какая была страшная буря. Мы срубили все мачты, у нас заклинило штурвал, судно было совершенно неуправляемой.

     Наш корабль налетел на какую-то отмель с южной стороны острова. Нос 'зарылся' в песок, а корму разбивали страшные волны.

     Из нас спаслись только четырнадцать человек. После бури мы унесли с корабля всё, что смогли. Впоследствии одного из нашей команды загрыз медведь, другой сорвался со скалы и разбился.

     После окончания бури из обломков корабля мы выстроили невдалеке дом в лесу, рядом с высокой сосной, которая служила нам наблюдательным пунктом. Мы не стали делать дом на побережье, рядом с берегом, потому что мы боялись пиратов, которые, как известно, частенько появляются в этих широтах. Как видишь, мы не ошиблись.

     Не так давно, месяцев пять - шесть назад, Букер, когда бродил здесь с ружьём, наткнулся вот на эту пещеру. Мы решили переехать в неё.

     Мы не забываем, что здесь могут оказаться не только пираты. Целыми днями, с самого рассвета, мы, распределившись на вахты, каждый по два часа, с вершины холма смотрим на море. Там у нас даже сооружён небольшой шалашик. Если хочешь, я тебе когда-нибудь его покажу.

     Вот так вот!

     И только после этого начались переговоры. Зачем они, собственно, проводились? Во-первых, по моей просьбе - мне очень хотелось, чтобы я, как настоящий дипломат, обсуждал с своими друзьями план действий. Во-вторых, мы должны были выяснить, кто какую роль будет играть в предстоящей борьбе с пиратами.

     Надо, кстати, сказать, что островитяне, услышав, с кем им придётся тягаться (то есть имя нашего капитана), сначала даже и слышать ничего не хотели о борьбе с ним. Одно даже слово "Хью" наводило на них такой ужас, что их лица сразу делались зелёными. Но я, порассказав им некоторые истории о нём, в которых он вырисовался как глупый и недальновидный человек. Признаюсь, что в этих рассказах была очень большая доля неправды. Однако же, они более-менее успокоились и согласились рискнуть потягаться с ним.

     Мы сидели за столом. Ждали капитана, точнее его команды - ведь он должен был открыть переговоры.

     Я уже смекнул, что буду главным лицом в этих переговорах. Я, по-видимому, был их единственной надеждой на избавление из заточения с этого острова, а значит, мог выдвигать свои условия. Почему я так решил? А вот почему.

     Эти бедолаги хотели уплыть с острова, это факт. Но как? Только на корабле. На каком корабле? Только на пиратском, то есть на одном из тех, которые стоят в Восточной бухте.

     А без меня и в этом деле не обойтись. Только я могу дать им сведения о численности и вооружении тех, кто охранял эти корабли. Я был для них незаменим.

     - Ну, джентльмены, - сказал, улыбнувшись, капитан. - Джек настаивает на полной серьёзности и официальности, и поэтому я буду вести себя как и подобает на официальных переговорах. Итак, начинаем! Какие будут предложения насчёт дальнейших действий?

     - Лично я предлагаю просто подождать, - произнёс Купер. - Уйти, так сказать, в подполье. А когда придёт корабль с выкупом, то просто тихонько ночью, чтобы пираты не увидели, подплыть к этому кораблю, рассказать о себе и попросить принять на борт.

     - Ага, жди! - отозвался Адамс. - Очень мы им нужны!

     - К тому же, - заметил я. - Это скорее всего будут испанцы - Ортего ведь испанец. А испанцы нас ненавидят - знаете ведь.

     - Нет, ребята, - сказал капитан. - Если это будут испанцы, то есть я имею в виду, если за этим вашим Ортего приплывут испанцы, что с ними связываться не надо.

     - Я тоже так считаю, - проговорил Букер (он, видимо, был помощником капитана, и поэтому к его мнению прислушивались больше, чем к мнению остальных). - Не вижу особой радости в том, что после знакомства с этими "милыми" людьми наши головы пройдут в мешок, потом будут представлены Ортего для того, чтобы получить за них вознаграждение, а наши трупы опустятся на дно и станут пищей для рыб.

     - Оптимистичная картина, - улыбнулся Адамс. - Но только так не будет. Послушайте, что я вам предлагаю. Сначала мы попробуем захватить корабль пиратов в бухте, а если не получится, то затаимся и будем ждать.

     - Чего ждать? - спросил Айтон.

     - Корабля с выкупом, - ответил капитан. - Нам нужен будет корабль с выкупом.

     - Зачем, сэр? Там ведь испанцы будут! - воскликнул я.

     - Тем и нужен, потому что там испанцы будут. Мы расскажем, что, где и как на этом острове и натравим их на пиратов.

     - Тогда пираты убьют заложника! - заметил Ньюмен. - Испанцы ведь плывут за живым Ортего, а не за его трупом. И если его прикончат, то они просто уплывут обратно. Скорее всего, это будет так.

     - Да смотри же, идиот! - начинал кипятиться Адамс. - Мы им предложим простой план действий: отдаёте за заложника выкуп, получаете этого своего Ортего, а уже потом высаживаетесь на остров и организовываете осаду пиратов в их крепости. Во-первых, английских пиратов, да ещё и такого знаменитого вашего врага Джона Хью убьёте, а во-вторых, деньги у них отберёте.

     - Ну и что?-спросил я. - Сэр, что дальше-то будет? Они ведь и нас перережут вместе с пиратами!

     - Почему вы все здесь такие олухи?! - воскликнул капитан, ударив по столу кулаком так, что я испугался за его сохранность. Но стол, к счастью, выдержал. - И неужели непонятно, что как только они услышат о его сокровищах, зарытых здесь, то мы для них станем второстепенными, про нас забудут. А мы, пока суд да дело, тихонько проберёмся к пиратскому кораблю и уйдём с этого проклятого острова.

     - А вот это, сэр, мне нравится! - сказал я.

     Остальные островитяне тоже оказались согласны.

     - Вот и прекрасно! - воскликнул Адамс. - Раз нет возражающих, давайте займёмся чем-нибудь весёлым. Мы, Джек, например, очень давно не играли в карты. Сыграешь с нами?

     - Но я не умею, сэр, - сказал я.

     - Мы тебя научим!

     В итоге мы резались в карты часа два, не меньше.

     Только часов в одиннадцать, я, договорившись, что завтра, когда пробьёт четыре склянки, приду к ним, отправился обратно в лагерь.

<p>

<a name="TOC_id20240580" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;"></a></p>

<a name="TOC_id20240581"></a>Глава 11. Какой же ты подлец!

     Спустя два дня после знакомства с островитянами я, маясь от безделья, решил начать исследовать остров, а точнее горный хребет Фальшборт.

     И вот, утром, взяв с собой немного сухарей, бутылку рома, кортик и мушкет, я вышел из крепости и направился вверх по течению реки Долговязого Бена. Без преувеличения могу сказать, что я чувствовал себя настоящим исследователем гор.

     Впрочем, "горы" и горный хребет - это громко сказано. Самая высокая гора здесь ниже Большого холма. Так что Фальшборт правильнее было бы назвать холмами. Но, с позволения читателя, я всё-таки буду именовать их как и все насельники острова, то есть горами.

     Я, бодро шагая, продвигался по берегу реки.

     О, как же было прекрасно это летнее утро! Солнце ещё не начало припекать, и от природы веяло прохладой и свежестью.

     В ушах у меня звенело от пения каких-то неизвестных мне птиц. Нельзя сказать, конечно, что оно было красивым, но вот что оно было прямо-таки очень громким отрицать нельзя.

     В траве и в кустах трещали цикады. Этот треск был настолько оглушительным и однообразным, что мне хотелось заткнуть уши.

     Но вот наконец лес закончился. Дальше шли заросли кустов, а за ними галечный участок.

     Я быстро прошёл это расстояние. Теперь, когда горы были прямо передо мной, мне нужен был ориентир, то есть то, глядя на что я смогу не заблудиться среди скал и одиноких сосен на склонах хребта.

     И я нашёл это. Правда, не сразу.

     Сначала я, повернув направо, довольно долго шагал по гальке, пока наконец мне на глаза не попался ручей, который, как оказалось, впадал в озеро Анкерок. "Вот и прекрасно! - подумал я. - Вдоль него можно и наверх подняться, жажды не опасаясь, и вниз спуститься - точно не заблудишься. Значит, буду идти рядом с ним!"

     И я начал свое восхождение. Восхождение в горы.

     Подниматься было сложно. Не раз мне приходилось, обходя препятствия на пути, уходить в сторону от ручья, а потом, с замиранием сердца искать его. Эти обходы отнимали у меня очень много сил и времени. Несколько раз я, устав от солнца, которое здесь, на практически голых склонах, несмотря на раннее утро, немилосердно пекло, присаживался отдохнуть в тени под одинокими соснами.

     За время моего пути я тысячу раз мог оступиться или, запнувшись, покатиться в ущелье, подо мной мог обвалится склон или случиться ещё что-нибудь в этом роде, но, к счастью, всё обошлось благополучно, и примерно через час, может быть через полтора, я уже был на вершине одной из гор хребта.

     Кстати сказать, мне пришлось оставить своего проводника - ручей. Всё дело в том, что я дошёл до его истока, то есть до того места, откуда он брал свое начало.

     Это был родник, бивший из-под большого, чёрного, обросшего мхом камня. Здесь, в этом влажном месте, кое-где росли, теснясь в щелях между скалами, редкие жалкие кустики какой-то травы.

     Я полил их водой из родника и двинулся дальше. Через четверть часа я был, как уже упоминалось выше, на вершине одной из гор.

     Отсюда открывался прекрасный вид, но любоваться им, к сожалению, я не смог, по двум причинам. Во-первых, здесь дул очень сильный, несмотря на жару пронизывающий до костей ветер, а во-вторых, я уже порядком устал.

     Я спустился немного вниз, и, увидев внизу большую пещеру, решил залезть в неё, чтобы отдохнуть и обдумать дальнейший план действий.

     Подойдя к ней, я заглянул вовнутрь. И вдруг мне показалось, что там что-то шевелится.

     Я вздрогнул и стал тереть глаза. Мне опять показалось, что в пещере кто-то шевельнулся, и сейчас я уже смог различить силуэт согнувшись в три погибели человека.

     Мысли вихрем неслись у меня в голове. Кто это? Очередной островитянин?

     Я скинул мушкет и наставил его на человека.

     - Кто там? - крикнул я. - Немедленно вылезайте оттуда!

     - Джек, не кричи так громко, - вдруг проговорил он. - Меня ты уже знаешь. Я - Бэлтрэн лос Ортего.

     У меня глаза на лоб полезли.

     - А как вы здесь оказались? - спросил я.

     - Очень просто. Сбежал!

     - Сбежал!?

     Терзаемый любопытством, я полез в пещеру.

     - Ты же меня не выдашь, Джек? - умоляюще произнёс Ортего. - Не выдашь?

     - Конечно нет, сэр. Только вы зачем здесь сидите?

     - Прячусь, Джек.

     - А как вы смогли так быстро сюда забраться? - Я-то с самого утра карабкаюсь, а вы...

     -Когда твоя шкура в опасности, можно такую скорость развить, что антилопа за тобой не угонится.

     - Сэр, а как вам сбежать удалось? Вас ведь четыре человека сторожили!

     -Пираты пьянствовали. Когда началась пирушка, остались сторожить два человека. Один из них пошёл просить спичек, чтобы раскурить трубку. Тут как раз кому-то там срочно понадобилось, чтобы другой мой охранник выпил с ним за его здоровье. Этот горе-охранник, забавы ради воткнув свой тесак в землю рукояткой, пошёл пить. Я присел и об торчавшее вверх лезвие тесака разрезал верёвку, которой были связаны мои руки, взбежал по лестнице, спрыгнул с крыши и кинулся в лес. Там в кроне одного дерева спрятался, погоня мимо пробежала, а я соскочил, и сюда в горы убежал. Здесь прятаться легче, да и опасных хищников нет.

     - Так зачем же вы убежали?! - воскликнул я. - За вами ведь должен прибыть корабль с выкупом! Вы могли просто его дождаться, получить свободу за деньги, не рискуя своей жизнью. А вот как вы теперь будете выживать в горах, и как на корабль попадете?

     -Очень просто, Джек. Когда приплывет корабль, я вплавь доберусь до него. Просто я не могу больше находиться среди этих пьяниц, из которых каждый может оскорбить меня. "Эге! - подумал я. - Теперь всё понятно! В тебе, значит, гордость заговорила!"

     -Да и к тому же, - продолжал испанец. - За своё спасение мне надо будет отдавать пятьдесят тысяч фунтов!!! Ты представляешь себе эту сумму? "Он ещё и денежки любит!" - прибавил я про себя.

     -Кстати, Джек, - сказал Ортего. - У тебя нет чего-нибудь попить? А то я бежал, как как антилопа, и у меня в горле пересохло.

     Я протянул ему бутылку рома.

     -Ром! - воскликнул он. - Именно этого мне сейчас не хватало! Хоть, конечно, я больше люблю вино, но ром тоже неплохо.

     Вы бы видели, как загорелись глаза этого испанца при виде бутылки с ромом! Он, как казалось, любил выпить.

     Ортего опрокинул бутылку себе в рот. Через минуту он вернул мне её совершенно пустой.

     Я с удивлением посмотрел на него и увидел, как он быстро пьянеет. Его глаза помутнели, ноги подкосились. Он отполз в глубь пещеры и улегся там.

     Вскоре оттуда послышались его пьяные песни на испанском языке. Я подполз к нему.

     -Сэр, тише себя ведите! - сказал я. - Нас могут услышать. Пираты ведь наверняка скоро будут рядом и искать вас!

     Однако Ортего, ничего не соображая, продолжал что-то лепетать. "Вот дурак! - мысленно обругал я его. - И зачем он напился? Целая бутылка рома, тут, понятно, у любого голова съедет!"

     Я посидел с четверть часа рядом с пещерой, и снова взобрался на вершину горы и, оглядевшись, увидел, что сюда карабкается какой-то пират. "Так я и знал! - подумал я. - Найдут ведь его, а вдруг он ещё с пьяного языка что-нибудь скажет о мне, и Хью перестанет мне доверять - я ведь этого испанца ромом напоил и даже не пытался его задержать и обратно в лагерь привести!"

     Я кинулся обратно и, уже не следуя никаким приличиям, хлопал Ортего ладонями по щекам и по лбу, бил кулаком в живот, тряс его, но ничего не помогало. "Эх, не пропадать же мне вместе с ним! - промелькнуло у меня в голове. И я, отбежав немного вниз, укрылся за скалой.

     Выглянув из-за неё, я увидел пирата, стоявшего на самой высокой точке этой горы и осматривавшего окрестности.

     Он посмотрел и в нашу сторону. Вдруг он, как будто бы что-то увидев, стал спешно спускаться сюда.

     Я тоже увидел это "что-то". На камне, на самом видном месте, стояла бутылка из-под рома, опорожнённая Ортего. "Всё! - подумал я. - Теперь его точно найдут!"

     Пират с двумя пистолетами в руках уже увидел пещеру и подходил к ней.

     Внезапно раздался громкий крик:

     -Oro! (Позже я узнал что это означает: "золото!")

     От неожиданности разбойник выронил один из пистолетов. Оружие с шумом покатилось по камням и остановилось рядом со мной. Пират даже не обратил на это внимания.

     Я тихонько протянул руку и взял пистолет - пригодится! А выронивший оружие уже стоял напротив пещеры и внимательно смотрел туда. Когда испанец в очередной раз затянул какую-то песню, пират наставил него пистолет.

     - Попался, собака! - крикнул он. - А ну-ка вылазь оттуда! Ортего, видимо, протрезвили эти слова. Я услышал его, теперь уже совершенно не пьяный, голос:

     - Не стреляйте! Я выхожу!

     Испанец медленно выбрался наружу и, зажмурившись от яркого солнечного света, проговорил:

     - Хочешь получить десять тысяч фунтов стерлингов?

     - Ой, я не могу! - загоготал разбойник. - Ты хочешь обещанием кучи денег подкупить меня? Не выйдет! Я лучше от Одноглазого получу лишние десять фунтов за твою поимку. Тут хоть гарантированные деньги. А ты мне предлагаешь много, но я тебе не верю. А ну-ка, пошёл наверх, я тебя в лагерь уведу.

     -Двенадцать тысяч фунтов! - сказал Ортего.

     Пират заколебался...

     -Двенадцать тысяч! - повторил испанец. - Ты сможешь себе дом построить, даже не дом, а дворец с прислугой! Двенадцать тысяч фунтов!

     Пойманный пленник, как казалось, давил на врага повторением этой огромной суммы.

     С минуту пират стоял, нахмурив лоб и сосредоточенно размышляя. Наконец, видимо, решив, что лучше получить гарантированные десять фунтов, чем обещанные двенадцать тысяч, он сказал:

     -Катись-ка ты к дьяволу со своими обещаниями! Пошёл в лагерь! Быстрее давай!

     Ортего оглянулся вокруг, видимо, ища меня. Сейчас только я мог его спасти. Только я и никто другой.

     Сколько же отчаяния и немой мольбы я прочёл в его глазах! Мне стало очень жалко этого бедолагу, не так давно плывшего на личном судне в окружении прислуги, а сейчас стоящего с поднятыми вверх руками под дулом пистолета.

     Я решил спасти его, то есть застрелить пирата. Пока я не мог этого сделать: слишком уж близко он стоял к испанцу, и я рисковал попасть в того, которого хотел спасти.

     -Ну, пошёл! - приказал конвоир пленнику.

     Тот послушно поплёлся впереди него. Я, перебегая от камня к камню, следовал за ними.

     И вот наконец удобный момент настал.

     Ортего запнулся и упал на землю.

     Я выстрелил из пистолета. Пират вскрикнул, пошатнулся, его нога соскользнула с камня, и он покатился вниз по откосу, оставляя за собой ярко - красный, кровавый след.

     А испанец сначала долго, ничего непонимающими глазами смотрел туда, где только что стоял его конвоир, а потом, ища своего спасителя, оглянулся и увидел меня с дымящимся пистолетом в руке.

     - Джек! - воскликнул он. - Спасибо тебе, Джек! Никогда не забуду, сколько ты мне сделал добра!

     - Было бы гораздо лучше, - сказал я. - Если бы вы не напивались, извините, как свинья, и не лежали бы в пещере, горланя песни.

     - Это ты меня извини, Джек! Как там у вас, у моряков, говорится... А, вспомнил! Гром меня разрази, если я ещё раз это сделаю! Так, кажется?

     - Правильно! - улыбнулся я. - Именно так. Но только давайте сразу о деле поговорим.

     -Давай! Я всегда знал, что ты человек дела.

     - Что вы сейчас собираетесь предпринять?

     - Не знаю, Джек. Может быть, ты мне, как умный человек, подскажешь?

     Ох, как же он тогда льстил мне! А ведь я, как самодовольный осел, упивался этой лестью, совершенно потеряв всякую бдительность. И из-за этого я в последствии чуть не погиб.

     -Знаете что, - сказал я. - Я предлагаю вам следующий план. Сейчас мы идём к ручью, здесь есть невдалеке небольшой ручей. Там вы останетесь и будете ждать меня. А я сбегаю вниз, возьму из лагеря провизию и принесу вам. Так до ночи здесь просидим, а в темноте уйдём в лес, там я знаю одно место, где можно укрыться, и поесть, и попить, и поспать. Вы согласны?

     -Прекрасный план, Джек! Только ты так можешь придумать, никакому Хью и Тернеру тебя не перехитрить!

     - Вот и прекрасно! Пойдёмте!

     Мы двинулись вперёд. Несложно догадаться, что "одно место", куда я собирался вести Ортего, это дом островитян про который они мне уже не раз говорили. Но, однако, моему плану не было суждено сбыться.

     Мы спускались с вершины вниз в поисках ручья.

     Испанец шёл за мной, и довольно сильно отставал. И вдруг, когда, я в очередной раз обернулся назад, чтобы поторопить его, мне показалось, что он положил себе в карман поднятый с земли камень, примерно с кулак размером. Я стал осторожно следить за ним, посматривая через плечо, и вскоре увидел, как он осторожно, думая, что я ничего не вижу, поднял еще один камень. "Зачем они ему?" - подумал я, но вскоре все понял.

     Ортего быстрым движением руки переложил неизвестно откуда взявшийся кортик из левого кармана штанов в правый, и, всё ещё думая, что я ничего не вижу, поднял ещё один камень. "Так он хочет убить меня! - молнией пронеслось у меня в голове. - Как ненужного свидетеля, которому он не доверяет. Он, видимо, думает, что я хочу заманить его в ловушку!"

     Я машинально стал ощупывать место, где раньше находился мой нож, и внезапно почувствовал, что его там нет.

     Так вот откуда у него кортик! Этот подлец его у меня незаметно выкрал!

     Я понял, что сейчас нельзя дать ему близко подойти ко мне. На расстоянии я с мушкетом сильнее, а вот вблизи он с кортиком явно победит. А может быть лучше просто развернуться, взять его на мушку и с поднятыми вверх руками доставить в лагерь? Именно так я и решил сделать.

     Но не успел - видимо, слишком долго раздумывал.

     Испанец выхватил из кармана камень и бросил его в меня. Этот "снаряд" просвистел в воздухе и "впечатался" в мою спину. У меня перехватило дыхание, и я упал.

     Ортего бросился мне ножом в руке. Я бы так и погиб ни за что, не про что, если бы какой-то животный инстинкт не заставил бы мою руку, выгнувшись, нажать на курок висевшего у меня за спиной мушкета.

     Громыхнул выстрел, который хоть и был "в никуда" но заставил испанца резко затормозить. Я вскочил и побежал вниз по склону, с ловкостью горной козы перескакивая с камня на камень. Ортего, вовсе не отличавшийся таким проворством, понял бесполезность преследования. Он кинул в меня ещё один камень, но промахнулся.

     - Какой же ты подлец! - крикнул я ему и понёсся дальше. Минут через двадцать я уже был в лагере. Ко мне тут же кинулись пираты.

     -Джек, ты видел Ортего? - не давая мне сказать ни слова, спросил капитан

     - Да, сэр. Он меня...

     Я хотел было рассказать о том, как он меня чуть не зарезал, но Хью перебил:

     - Где он? Джек, скорее говори, гром тебя разрази!

     -В горах, сэр.

     - В горах? Ребята, за мной! Шелдоны, останьтесь здесь и охраняйте наши пожитки на всякий случай. Остальные, за мной!

     Пираты, кто с пистолетом, кто с мушкетом, кто с тесаком, а кто с кортиком, побежали по гальке к скалам.

     - Джек! - крикнул капитан. - покажи, где он может быть!

     Я поднажал, и, находясь впереди всех, стал карабкаться в гору. Пираты, взмокшие, грязные, исцарапанные до крови, неслись за мной.

     Неудивительно, почему Ортего был так дорог для них. Пятьдесят тысяч фунтов - это ведь всё-таки не шутка! А испанец, по сути, являлся ходячим мешком с деньгами - ведь именно за него разбойники могли получить эту огромную сумму

     И вот, невдалеке, немного слева, я увидел Ортего. Он, уже, видимо, очень уставший, медленно, тяжело перескакивал с камня на камень

     - А, это ты, подлец! - крикнул я ему. - Когда тебе хотели помочь, ты пытался убить помощника. Теперь не рассчитывай на мою защиту, и знай: благодаря мне ты снова будешь связан!

     Испанец, обернувшись, посмотрел на меня. Теперь я увидел в глазах только животный страх, страх труса.

     Пираты тоже увидели уставшего Ортего, кинулись в погоню и быстро нагнали его.

     Я стоял рядом, когда его связывали.

     - Щенок! - процедил он. - Когда я захвачу этот остров, и все твои дружки будут висеть на реях, я выпущу из тебя по капле кровь, разрежу на части и...

     - Спасибо, сэр, - усмехнулся я. - Только я предпочту продолжить этот разговор тогда, когда вы станете губернатором этого острова.

     Испанец что-то прорычал в ответ, но я не обратил на него никакого внимания.

     Ортего связали и мы медленно, неторопливо, стали спускаться вниз.

     - Джек, а как ты узнал, где этот испанец находился? - спросил меня капитан.

     Я вкратце рассказал ему историю моих похождений, разумеется, не упомянув, про моё желание помочь сбежавшему.

     -Как же нам повезло! - воскликнул одноглазый - Если бы не ты, то он бы отсиделся в этих горах до прихода корабля, и наши пятьдесят тысяч фунтов проскользнули бы у нас между пальцами. Спасибо, Джек!

     Я гордо поднял голову и подумал: "Джек Шерман не только курицу умеет готовить!"

<p>

<a name="TOC_id20241206" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;"></a></p>

<a name="TOC_id20241207"></a>Глава 12. Испанца отдавайте!

     Я думаю, не стоит описывать тех двадцати трёх дней, во время которых я вместе с пиратами находился на острове, хотя, быть может, я когда-нибудь и расскажу об этом. Всё дело в том, что воспоминания об этих днях, скорее всего, интересны только мне. За двадцать три дня я не побывал почти ни в одном захватывающем приключении - я просто бродил по острову и любовался природой. Ничего нового не происходило - мы ждали корабля с выкупом, который должен был придти не сегодня - завтра.

     Почти каждый день я бывал у островитян, и сделался их другом. Моей непосредственной обязанностью было шпионство за пиратами и поведывание всех их планов Адамсу. В благодарность за это они кормили меня бесподобными по вкусу блюдами, "автором" которых являлся Вилсон.

     А еда, между прочим, была мне очень нужна, т.к. пираты все эти три недели, даже чуть больше, находились в пьяном состоянии. Они практически ничего, кроме до смерти надоевших мне сухарей и солонины, не ели - основным продуктом их питания в это время был ром, которого они пили так активно, что израсходовали почти весь запас этого напитка на "Чёрной Акуле".

     Всеми пирушками, как обычно, "заведовал" Филипс - штурман очень любил выпить. Он распределял ром и, если ещё мог стоять, провозглашал что-то вроде тостов, таких как, например: "Да здравствует Хью!", "За наши денюжки!" или же просто: "К чёрту всех врагов!"

     Хью тоже пил ненамного меньше других, но он, как оказалось, никогда не пьянел. Он вообще не имел особой страсти к рому, составляя что-то среднее между непьющим Палмером и пьяницей Филипсом.

     "Молния" находилась в том районе, где должен был появиться корабль с выкупом. С судна каждый день приходила шлюпка с пятью пиратами, которые рассказывали о положениидел и уплывали назад. Я всегда очень внимательно слушал их - ведь Адамс сказал мне, чтобы я, как только узнаю о приходе корабля с деньгами, тут же бежал к ним. Островитяне собирались, опередив пиратов, на оставшемся у них с их затонувшего корабля ялике, подплыть к испанцам и "натравить" их на разбойников. Потерпевшие кораблекрушение знали, куда плыть, благодаря тому, что я, поинтересовавшись об этом у Хью, сообщил им направление.

     Вообще эти три недели я запомнил, как одни из лучших дней моей жизни. В течении этого времени я, как уже говорилось выше, исследовал остров Одноглазого Краба, каждый день делая какие-то открытия. Мне никто не мешал - пираты, как известно, пьянствовали. Днём под ослепительной голубизной безоблачного неба, ночью под серебристым светом луны и мерцающими звёздами, я бродил по острову. Здесь я впервые узнал, что такое полная свобода.

     Я загорел, и, как говорили островитяне, возмужал. Эта земля стала моим третьим домом, после трактира дяди и "Чёрной акулы". Здесь я дышал полной грудью. Я сроднился с этим островом.

     Но вот наконец, одним прекрасным летним утром, когда восходящее солнце только-только успело осветить верхушки деревьев и птицы только-только начали щебетать похвальные оды могучему светилу, нас, спавших в крепости людей, разбудил крик Хью:

     -Часовые, почему спите?

     Этот "возглас" прервал мой сон, в котором я, снова находясь на "Чёрной Акуле", пытался сбежать от пиратов.

     -Идиоты, гром вас разрази! - капитан, видимо, ругался на вновь заснувших на своих постах часовых. - Какого чёрта вы вообще потащились со мной в море? Какие из вас, акула вас проглоти, джентельмены удачи? Из вас только лакеи удачи могут получиться! Собаки вы безмозговые!

     Часовые испуганно моргали заспанными глазами и всё сильнее прижимались к стенке. А одноглазый уже влепил одному из них с размаху пощёчину...

     Мне не хотелось смотреть на это, мне не хотелось слушать гневные речи Хью. Поэтому я, быстро соскочив с постели и натянув сапоги, вышел на внутренний двор, где вставший раньше всех капитан уже успел развести костёр.

     Язычки пламени просачивались между расколотыми поленьями. Вверх от них вились струйки чёрного дыма. А над огнём... Ммм! Над огнём висела большая туша пойманной мной вчера рыбы.

     Невдалеке, в углу, валялись кружки и бочонки из-под рома - какие-то уже опорожнённые, а какие-то ещё недопитые. Это были следы вчерашней пьянки пиратов.

     Однако я предпочёл не смотреть в ту сторону, а сидеть рядом с костром и вдыхать разливавшийся вокруг запах жареной рыбы.

     Вскоре все разбойники собрались вокруг костра. Мы принялись за еду.

     Ели не торопясь - куда было торопиться? Ведь впереди у нас ещё огромный летний день.

     Когда рыба была "поглощена", руки пиратов потянулись к рому... Я уже собирался уходить в очередной "рейд" по острову, но этого мне не дал сделать чей-то крик, судя по голосу, крик Тёрнера:

     -Там какие-то люди идут!

     Мы повскакали на ноги и, разумеется, первым делом побежали к бойницам.

     С восточной стороны форта, вдоль реки, шли, а точнее бежали четыре человека с "Молнии" - я не знал их имён, но эти лица были мне знакомы.

     -Странно... - сказал стоявший рядом со мной боцман Джим. - Ведь они должны были приплыть к обеду и не бежать сюда, а ждать нас на берегу. Неужели...

     Но он не договорил. Бежавшие увидели наши удивлённые физиономии в бойницах и, не сбавляя скорости, завопили:

     -Эй, гарнизон! Просыпайтесь! Испанца отдавайте! За ним приплыли!

     -Приплыли?! - хором переспросили мы.

     -Да, приплыли! Галеон какой-то!

     -Галеон?

     Лицо капитана, в отличии от сиявших матросов, помрачнело.

     -Галеон... - повторил он, раздумывая. - На нём не меньше ста человек, а на "Молнии" четырнадцать... Хитрая бестия этот Ортего!

     С последними словами я не мог не согласиться.

     И вдруг Хью догадался - это сразу стало видно по нему. Он приказал Палмеру идти будить испанца, а сам высунулся в бойницу и стал "наставлять" матросов:

     -Передайте Митчеллу, чтобы он был крайне осторожен. Посадите этого олуха (он указал на испанца) в шлюпку одного и отправляйте его к чёрту, но только, только (одноглазый особенно подчёркивал это слово), только после того, как вам отправят в шлюпке деньги. Держитесь от галеона на расстоянии не меньше двух-трёх кабельтовых. Если что - удирайте, но только не к острову, а в другую сторону, чтобы не затащить сюда испанцев. Вы на шлюпе от галеона очень легко уйдёте, а потом, только когда на нём поймут бесполезность преследования и он скроется, только тогда возвращайтесь к острову. Понятно?

     Матросы закивали, но было очевидно, что они выслушивали речь Хью исключительно по необходимости, и я сомневался, что они что-нибудь передадут Митчеллу, или, тем более, сделают.

     Капитан им ещё что-то говорил, но его вторую речь я не расслышал, и, во избежание неточностей, её здесь не привожу. А так плохо я её слышал из-за того, что в это время уже выбирался по лестнице из сруба. Мне надо было спешить рассказать о прибытии галеона островитянам.

     Я буквально летел, хотя точнее нёсся, и поэтому вскоре был у входа в пещеру.

     Часовых у потерпевших кораблекрушение не было - кто заметит их в глубокой пещере, вход в которую находится за огромным валуном?

     Я забежал в пещеру и, набрав в лёгкие побольше воздуха, прокричал только одно слово:

     -Приплыли!

     Этого оказалось достаточно. Островитяне, у которых уже давно было всё готово для плавания на плоту, через минуту были на улице. Каждый из них взял с собой кортик и мушкет.

     Мы побежали к берегу - туда, где в кустах, под кучей сухих веток и листьев, лежал вверх дном ялик.

     Мои друзья раскидали их, и, поставив своё средство передвижения в нормальное положение, потащили его к воде.

     Ялик был весь в песке и в листьях, но первая же волна смыла всю эту грязь. Островитяне, оттолкнув лодку подальше от берега, стали усаживаться в ней.

     Однако же, поплыли только четыре человека - Адамс, Айтон, Уорнер и Стюарт. Не поместившиеся в ялик остальные семь с грустными лицами отдали им своё оружие - на всякий случай - и побрели назад, к пещере.

     -Капитан, а можно мне с вами? - спросил я Адамса.

     -Нет, Джек, - ответил он. - Во-первых, места для тебя нет, а во-вторых, тебе надо в лагерь идти, чтобы там ничего не заподозрили. Давай беги туда скорее!

     Но я ушёл не сразу. Я ждал, пока плот скроется из виду.

     Его подхватило течение, и, при помощи энергичных движений четырьмя вёслами он продвигался довольно быстро.

     И вот наконец он скрылся за изгибом берега - его "спрятал" лес.

     Я распрощался с оставшимися на берегу островитянами и, решив немного ослушаться приказавшего быстро идти в лагерь Адамса, прошёл немного вдоль моря и оказался у бухты Базальтовой Скалы. Здесь находилось устье реки Долговязого Бена, и здесь, в нескольких ярдах от берега, стояла шлюпка - та самая шлюпка, в которую должен был усесться Ортего. Сейчас в ней был только один пират. Он напряжённо вглядывался в лесную чащу - туда, откуда уже должны были появиться пираты вместе с пленником.

     Разбойники, действительно, не заставили себя долго ждать, и вскоре я увидел их фигуры на берегу бухты. Я не хотел, чтобы они меня заметили, и поэтому уселся за ближайшим кустом.

     Я видел, как шлюпка с пиратами медленно отдалялась и наконец исчезла за горизонтом. Мне предстояло сидеть здесь несколько долгих часов - ведь пока пираты доплывут до "Молнии", пока обменяют Ортего на деньги, пока вернутся обратно, пройдёт немало времени. Но я всё-таки твёрдо решил дождаться их возвращения.

     Примерно минут тридцать - сорок спустя (точного времени я назвать не могу) на берегу появились первые люди. Это были пираты, которым тоже, как и мне, не сиделось в крепости. Они расселись на песке и, закурив, начали непринуждённо болтать.

     Мне было скучно одному, и я решил подсесть к ним и присоединиться к разговору.

     -Вот ведь как интересно получается! - говорил Филипс, пуская в воздух огромные клубы сизого табачного дыма. - Почему этот чёртов одноглазый отправил "Молнию" в море одну?

     -А что не так? - поинтересовался я.

     -Всмысле что? - удивился штурман. - А какие будут твои действия, если те, кто на "Молнии", денежки за испанца заберут, а нам ни черта не дадут? Что если они вместе с нашими весёлыми песо просто уйдут отсюда подальше? Зачем им возвращаться?

     -Ну, сэр, - протянул я. - Вы умножать и делить умеете?

     -Если бы не умел, то штурманом не был бы! - с достоинством ответил Филипс.

     А я, в свою очередь, предложил ему разделить девятьсот тысяч (сумма сокровищ Хью) на пятьдесят девять (общая численность команд наших кораблей) и пятьдесят тысяч (сумма выкупа за Ортего) на четырнадцать (количество находящихся на "Молнии" человек), а потом сравнить результаты. По итогам вышло, что если пираты вернутся к нам, то получат гораздо больше, чем если бы они украли наши денежки и уплыли.

     Мы болтали подобным образом уже очень долго. Каждую минуту кто-нибудь вставал и смотрел на море - не появится ли там тот самый заветный шлюп, в трюме которого лежит пятьдесят тысяч весёлых песо.

     Но я, если честно, не очень-то и хотел, чтобы он появлялся. Ведь, как уже было сказано, я всей душой полюбил этот остров. Поэтому сейчас в моё сердце таилась грусть. И я ещё не знал, что именно сегодня произойдут такие события, которые... Впрочем, не буду забегать вперёд.

     Мы сидели на песке, как мне казалось, уже не меньше двух, даже, быть может, трёх часов. Однако стоит заметить, что на протяжении всего этого времени никто из пиратов не только не заснул, но даже не закрыл глаз. Пираты были всё также бодры и веселы, с оживлением болтали о дележе добычи и о том, что эти деньги, а потом ещё и сокровища Хью, должны будут с лихвой компенсировать им это почти что месячное бездействие на острове.

     Внезапно один из разбойников, в очередной раз вставший на ноги, чтобы посмотреть на море, крикнул:

     -Какая-то точка на горизонте, смотрите!

     Все повскакали на ноги. И действительно, вдалеке, на горизонте, виднелась маленькая чёрная точка.

     "Уж не шлюп ли это?" - подумал я, но вскоре понял, что ошибся.

     Точка медленно приближалась и увеличивалась в размерах. И представьте себе наше изумление, когда вместо корабля с деньгами мы увидели... Человека, державшегося за обломок доски! Сэм Шелдон узнал в нём матроса с "Молнии" по фамилии Таусенд.

     Пловца сносило течением. Несколько пиратов, раздевшись, подплыли к нему и помогли выбраться на берег.

     Таусенд был ранен в ногу и в плечо, после него на песке оставался кровавый след.

     Со всех сторон на него сразу же посыпались вопросы о "Молнии" и о деньгах, но пловец сначала потребовал рому, и затем, подкрепившись им, проговорил:

     -Я сейчас вам всё расскажу. Слушайте!

     Его рассказ, немного переработанный мной, нельзя не привести здесь - он был длинным и... Впрочем, читатель скоро сам узнает, каким был этот рассказ.

     Итак, вот что он рассказал.

<p>

<a name="TOC_id20242152" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;"></a></p>

<a name="TOC_id20242153"></a>Глава 13. Говорит Таусенд. "Ваша корабль".

     Мы увидели галеон на рассвете - он, видимо, подплыл сюда ночью когда мы его не могли заметить.

     Капитан в это время спал в своей каюте. Я и ещё несколько матросов разбудили его страшным стуком в дверь.

     - Ну что такое? - спросил он, зевая. - Что случилось?

     - С деньгами корабль приплыл! - закричали мы в один голос.

     - Неужели приплыл?!

     Он быстро оделся и выскочил на палубу. Невдалеке от нас, в ярдах наверное, семиста, красовался огромный корабль со спущенными парусами и испанским флагом на грот-мачте.

     - Так ведь это галеон! - воскликнул Митчелл. - Всю жизнь мечтал увидеть галеон вблизи! Однако же, - добавил он. - Удивительно богат этот испанец! Собственный галеон имеет, команду на нём содержит!

     Капитан долго любовался испанским судном, и был так восхищён, что, кажется, забыл про свои обязанности.

     - Извините, сэр, - сказал кто-то, видимо, решишь вывести его из раздумья. - Какие будут приказания? Шлюпку снаряжать?

     - А, шлюпку? - будто опомнившись, переспросила Митчел. - Да, снаряжайте.

     Он хотел было продолжить созерцание, но его снова прервали вопросом:

     - Сколько людей отправлять? И вообще, кого? Боцман нужен?

     - Ой, послушайте! - недовольно, морща лоб, сказал он. - Этим занимаюсь не я. Да и вообще, самим решать надо, а у меня времени нет. Я вот сейчас в честь такого события что-нибудь покрасивее на себя надену, а вы сами решайте, мне без разницы. Главное, чтобы быстрее было!

     Боцман, которому теперь надо было снаряжать шлюпку, развёл руками и отправился на корму - там, как правило, всегда сидел кто-нибудь.

     Капитан отправился в свою каюту - переодеваться. Через десять минут он вышел оттуда в своём самом нарядном кафтане.

     Я даже крякнул от удивления.

     Проходя мимо меня, он сказал:

     -Таусенд, сейчас мы будем сближаться с этим кораблём. Так как боцман занят, сообщи об этом всей команде. Всех на полубак созови, там я раздам указания.

     С криком "все на полубак!" я побежал по палубе. Вскоре в указанном месте собрались, кроме меня и капитана, ещё 5 человек.

     -Ну, ребята! - потирая руки, проговорил Митчел. - Сейчас мы с этим галеоном встанем борт о борт и будем ждать испанца, а когда его привезут, то у нас в руках окажется пятьдесят тысяч фунтов! Вы представляете себе эти деньги? Пятьдесят тысяч!!!

     - Ура капитану Митчеллу! - как и полагается в таких случаях, гаркнули мы, но про себя каждый подумал: "Вот идиот! Как можно так близко подходить к такой огромной и хорошо вооружённой посудине? Кто знает что нас там ждёт?"

     - Кстати, а почему вас так мало? Где ещё пять? - спросил тот, кому мы кричали "Ура!"

     - Они уже, наверное, в шлюпке! - сказал я. - Сейчас за испанцем на остров готовятся плыть.

     - Вот и прекрасно! - радостно произнёс Митчел. - Ставьте малый стаксель и грот-кливер. Эллинсон, к штурвалу, держи курс на галеон!

     Испанцы ничего не предпринимали: они не подняли ни одного паруса. Впрочем, выражение "ничего не предпринимали" относилось только к парусам - на палубе их судна царило оживление.

     Я видел, как огромная толпа людей с топорами, тесаками, мушкетами и пистолетами, собравшаяся сначала, как и наша команда, на полубаке, теперь расходилась, разделившись напополам. Одна её половина отошла на полуют и там укрылась за фальшбортом, а другая исчезла в каютах.

     Спустя минут десять, на палубе галеона было видно только около двадцати человек. Между ними я, к моему удивлению, разглядел какую-то женщину, которая стояла на полубаке, опершись руками на фальшборт, и смотрела на нашу "Молнию". Вокруг неё, видимо, стояли охранники - четыре человека с тесаком и мушкетом каждый.

     'Ого! - подумал я. - Это что ли жена испанца, как там её, сеньорита лос Ортего? Интересно!'

     С кормы тем временем уже спустили шлюпку, и пять человек, находившиеся на ней, гребли в сторону острова (который, кстати, отсюда не был виден). Мы видели, как под громкий крики боцмана "Раз! Два! Раз! Два!" дружно поднимались весла. Лодка стремительно удалилась от нас.

     Вскоре "Молнию" и галеон "Diamante" (мне удалось прочитать его название) разделяло расстояние меньше 30 ярдов. Какой-то испанец, подойдя к борту, поднял рупор и прокричал на ломаном английском:

     -Ваша корабль может вставать борт и борт с наша корабль!

     Выражение "борт и борт", по всей видимости, обозначало "борт о борт", и Митчелл его так и растолковал, приказав спустить все паруса кроме кливеров и взять право штурвала.

     Благодаря таким действиям, через пять минут, левый борт "Молнии" глухо ударился об правый борт галеона. Испанцы тут же кинули несколько (штук, наверное, пять или шесть) абордажных крюков и таким образом накрепко сцепились оба судна.

     Я немного понимал на их языке, и поэтому, подойдя к ним, спросил:

     -Зачем вы это делаете?

     Но они, видимо догадавшись, что я просто один из любопытствующих матросов, не обращали на меня никакого внимания. И, даже когда я повторил свой вопрос, на меня никто и не посмотрел. Я с досадой сплюнул и хотел было уйти, но вдруг мне в голову пришла идея: "А что если перебраться к ним на корабль, просто посмотреть, как у них там?"

     Этот мой поступок, сделанный просто из любопытства, впоследствии спасёт мне жизнь.

     Испанцы как раз куда-то делись, а Митчелл, сидя на планшире, разговорился с каким-то чрезвычайно толстым, заплывший жиром стариком - видимо, капитаном галеона.

     Я, незамеченный, перемахнул на судно противника и укрылся за первый же попавшийся бочкой. Куда мне было идти?

     Только сейчас я понял, как глупо поступил - ведь это моё проникновение тайком на чужой корабль в окно быть чревато тем, что меня обнаружат, и где-нибудь по-тихому, в уголке, зарежут.

     Но отказываться от затеянного не в моих привычках. Я решил подбежать к бизань-мачте, и, забравшись на неё, поглядеть на происходящее на палубе. Сказано- сделано. Вскоре я уже сидел верхом на одной из рей.

     Меня просто каким-то чудом не заметили во время того, как я карабкался сюда по вантам. Видимо, команды кораблей были заняты своими делами и не смотрели по сторонам.

     Когда я, усевшись поудобнее, огляделся, то увидел подтверждение моей догадки.

     Экипаж "Молнии" во все глаза глядел в ту сторону, откуда должна была прибыть шлюпка с пленником, а экипаж галеона, точнее его не скрывшаясяся где-то в "недрах" судна половина, находилась на полуюте.  Испанцы, бывшие там, явно занимались подготовкой оружия: они заряжали мушкеты и пистолеты из стоявших рядом бочонков, в которых, видимо, лежали порох и пули.

     "Эге! - подумал я.- Да тут что-то затевается! Надо сообщить нашему капитану!"

     Однако, слезать мне было неохота, да и к тому же я знал, что Митчелл всё равно не будет меня слушать.

     'Это просто мера предосторожности! - заверил я себя. - И делается она на всякий случай!'

     Эх, как же я теперь жалею, что поленился рассказать о своих наблюдениях Митчеллу! Ведь вовсе не факт, что он не предал бы моим словам значения. А если бы я сказал об этом, то мог бы спасти шкуры товарищей по команде. Однако, теперь уже ничего не исправишь.

     И вот наконец вдалеке показалась та самая заветная шлюпка. С каждой минутой она приближалась, и так же, с каждой минутой, возрастало волнение людей, находившихся на "Молнии". 'Пора слезать - подумал я. - Скоро деньги получать будем!"

     Но я опять передумал, решил слезть, когда Ортего уже окажется на палубе галеона.

     Было видно, как какой-то человек прокрался на полуют и что-то негромко сказал находившимся там. После его слов они перестали обслуживать оружие и взяли его в руки.

     Эта последняя степень боевой готовности должна была разбудить мою спящую осторожность. Я был как пьяный от одной мысли о том, что скоро на нашем шлюпе окажется пятьдесят тысяч фунтов стерлингов, а потом ещё и на острове капитан Хью разделит между нами девятьсот тысяч фунтов.

     Ортего вытащили из шлюпки, и, развязав, отпустили. Он, сияющий, побежал к левому борту, и, перемахнув через него на галеон, тут же оказался в объятиях той самой сеньориты лос Ортего. Они, видимо, действительно были мужем и женой.

     Боцман, стоя рядом с Митчеллом, что-то возбуждённо, размахивая руками, втолковывал ему, но тот, отмахнувшись, подошёл к фальшборту и, по всей видимости, потребовал выдачи денег.

     Испанцы, выслушав его, закивали, засуетились, и тут же куда-то исчезли - как сквозь землю провалились.

     Ортего с женой, не обращая внимания на возмущённые крики Митчелла ушли в каюту, по-видимому, принадлежавшую ему.

     Наш капитан, рассыпаясь ругательствами, ходил взад и вперед вдоль левого борта своего судна. К нему хотел было подойти боцман, но он наорал на него (использовав самую непечатную брань) и даже замахнулся кулаком.

     Такой прыти от труса и дурака Митчелла никто не ожидал, и боцман, побеждённый скорее неожиданностью, чем силой, отошёл как побитая собака.

     Капитан достал трубку, и, раскурив её, стал дымить, не переставая, впрочем, ругаться.

     А я, тем временем, даже забыв про то, что надо слезать, то есть забыв про свою безопасность, как зачарованный смотрел на эту происходившей у меня на глазах сцену.

     Наконец в одной из кают распахнулась дверь, и оттуда вышел какой-то человек с пистолетом в руке.

     - Почему... - начал было Митчелл, но не успел договорить.

     Это были последние слова в его жизни.

<p>

<a name="TOC_id20243253" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;"></a></p>

<a name="TOC_id20243254"></a>Глава 14. Таусенд продолжает говорить. Один в семи милях от острова.

     Человек выстрелил.

     Митчелл вскрикнул, скрючился, схватился за живот и повалился на палубу.

     Тут же из кают выбежали люди. Громыхнуло несколько выстрелов, послышались чьи-то вопли.

     Испанцы рекой хлынули на "Молнию". Я видел, как какой-то верзила с мушкетом в руке сбил нашего боцмана, и, сидя на его спине,  заламывал ему руки.

     Ещё два человека (я не различил, кто) подняли руки вверх, а остальные побежали по направлению к крюйт-камере: видимо, хотели там укрыться. Но им не дали.

     Их окружили со всех сторон. Стрелять испанцы не могли - они рисковали попасть в своих. Наши матросы сомкнулись в круг и отбивались кто топором, кто тесаком, а кто кортиком. Никто из них не был готов к атаке, и поэтому огнестрельного оружия ни у кого не имелось.

     Конечно же, 6 человек не могли долго противостоять как минимум пятидесяти людям. Кружок всё уменьшался.

     Удивительно, насколько испанцы уверенно себя чувствуют в ближнем бою и абордажной атаке! В этой короткой, продолжавшийся не больше минуты схватки, только один человек из их команды был убит и один ранен.

     С оставшимися в живых тремя ранеными (их ранения были очень серьёзны) поступили просто. Одного из них зарубили топором, и даже не выкинули за борт, а так и оставили лежать, а двух других потащили куда-то в трюм.

     Испанцы кинулись грабить наш шлюп. Им никто не мешал. Они распахивали все двери, растаскивали всё более-менее ценное.

     Я долгое время сидел, тупо уставясь на развивающийся на "Молнии" " Весёлый Роджер", и только спустя пять минут понял произошедшее.

     Я, вооружённый только кортиком, остался один на корабле испанцев, почти в семи милях от моей единственной надеждой на спасение - острова. Конечно же, мне надо было как-то спасаться отсюда. Но как? У меня был только один способ: проплыть всё расстояние, разделявшие меня с ближайшей сушей, вручную. Я рисковал попасть к акуле на обед, но другого выхода не было.

     Да, моё положение было ужасно. я, обманутый испанцами, не получивший желаемых денег и теперь, по сути, обречённый на практически верную гибель, сидел на одной из рей бизань-мачты и рвал на себе волосы от досады. Что если меня заметят? Что если меня проглотит акула? Что если я собьюсь с курса? И наконец, что если у меня просто не хватит сил доплыть?

     Эти вопросы терзали меня, и я не находил на них ответа.

     Однако же, надо было действовать - ведь если я не начну что-то делать, то точно пропаду.

     Я решил, что "удирать" отсюда надо, пока испанцы заняты грабежом и не смотрят по сторонам. Я быстро спустился по вантам на палубу.

     Я знал примерное направление, где находился остров, и поэтому на цыпочках прокрался на корму.

     Здесь никого не было. Только бочки с боеприпасами и груды мушкетов, брошенные, валялись у правого борта. Некоторые из этих бочек были открыты. Тут готовились к бою, но, видимо, тоже потом убежали грабить наш шлюп.

     Оглядевшись, я побежал к борту.

     И вдруг мне показалось, что я слышу шаги, причём приближающиеся шаги. Я, даже не тратя времени на проверку своей догадки, молниеносно укрылся за бочонками.

     Моё предположение оказалось верным - вскоре здесь стояли два человека. Я узнал Ортего, который наверняка был хозяином этого судна, и того заплывшего жиром старика, который, скорее всего, был капитаном.

     Они уселись на первых двух попавшихся бочонках.

     -Ох, сеньор, давайте здесь на якорь встанем! - сказал капитан, кряхтя и потирая себе спину.- Устал я, сеньор, самого утра устал.

     -Это как? - усмехнулся его собеседник. - Проснулся и сразу же устал?

     -Да, сеньор, именно так. Старый я стал.

     - Действительно, Алварес, ты старый, тебе пора в камбуз пудинги готовить. Ты уже не годишься в капитаны.

     - Сеньор, не бросайте меня за борт, как вы это сделали с предыдущим коком, из-за которого подгорело ваше рагу! Да, я уже не способен ни на какую работу, но ведь вы не бросите своего старого слугу? Я служил вам пятьдесят шесть лет, а вы за это обеспечите мне мою старость, а моему сыну будущее?

     - Нет, Алварес ,- Ортего презрительно взглянул на капитана. - Ты как старая собака, которая хоть и служила верой и правдой своему господину, но когда она уже не может грызть ноги ворам, хозяин прогоняет её и ставит на её место другую. Ну а с твоим щенком Хавьером мне возиться неохота. Он тщедушный и глупый.

     - Сеньор! - простонал Алварес.- Кто руководил снаряжением галеона? Кто придумал, как спасти вас из лап пиратов, не тратя двести пятьдесят тысяч песо? Это всё сделал я, я! Иаго Алварес всё это сделал! И после этого вы выбросите меня за борт?

     - Ладно, там посмотрим! - сказал Ортего. - Но я тебя не за этим позвал.

     - Извините, сеньор, - прервал его капитан. - не угодно ли будет вашей светлости поговорить об этом в вашей каюте? неудобно сидеть на бочке.

     -У меня сейчас в каюте жена сидит, она опять начнёт слезу пускать, целоваться, и причитать. Лучше пойдём в твою каюту.

     -Конечно, как вашей милости будет угодно, но там, наверное, тесно...

     - Ничего, нормально! Иди, я за тобой!

     Алварес и Ортего с кряхтеньем поднялись и направились куда-то по левому борту галеона, пройдя в шаге от меня.

     Я с детства был очень любопытный, и сейчас это моя черта характера проявилась особенно ярко.

     Несмотря ни на что, я решил следовать за этими двумя собеседниками. Что если они разговаривали о чём-то важном для меня и для моих друзей? Да и к тому же, мне было просто интересно, что на уме у этих негодяев. И я, имея в руках один только кортик, один, на испанском корабле, стал аккуратно, тихо, пробираться за ними. О, это был безумный поступок!

     Хозяин судна шагали довольно-таки быстро, и я, из-за того, что соблюдал правила осторожности, немного отстал от них, но, несмотря на это, успел заметить, в какую дверь они зашли.

     Я подкрался к ней. Однако, что было делать дальше? Через дверь я ничего не услышу, через иллюминатор тоже.

     Но моё затруднение очень быстро и совершенно неожиданным образом разрешилось.

     Дверь внезапно со скрипом распахнулась. Я сидел на  корточках рядом, и поэтому мне "прилетело" в лоб. Я, от неожиданности едва не вскрикнув, "впечатался" спиной переборку. На дверь надавили сильнее. Мои колени резанула острая боль - их прижали к животу.

     - Вот, сеньор, видите, как я живу! - услышал я голос Алвареса. - Даже дверь не открывается полностью! Ужас какой!

     - Согласен! - отозвался Ортего. - А ещё так накурил здесь, что дышать невозможно! (он закашлялся).

     - Извините, сеньор, - сказал капитан. - Я не ждал вас в гости, не приготовился.

     - Ладно, пора о деле говорить. Как думаешь, что делать с пленными?

     - Мне кажется, сеньор, надо просто выудить из них сведения о численности и месте нахождения пиратов, и таким образом проверить показания этих островитян, а то я  ем не верю.

     - Ну, узнаем, дальше что?

     - Как что, сеньор? Разве вы не хотите отомстить тем негодяям, которые осмелились бить вас?

     - О, да! - воскликнул злобной усмешкой Ортего. - Я бы из них капли всю кровь выпустил, по косточкам бы их разломал! А с их главарём я разберусь собственноручно! Он у меня пойдёт по доске или повисит вниз головой на рее!..

     Хозяин судна, минут, наверное, пять упивался своими мечтами о мести, и я понял, что лучше умереть от зубов медведя в дебрях острова, чем живым попасться ему в руки.

     Кстати, Алварес упомянул что-то о каких-то островитянах. Я не знаю, что это за островитяне, но надо быть настороже, видимо где-то на острове бродит предатели, которые уже успели всё рассказать этим собакам испанцам.

     - Однако, мы отвлеклись, - наконец сказал Ортего. - Я, конечно, им отомщу, но вот только я сомневаюсь в тебе. Ты сможешь руководить этой битвой с пиратами, которые без боя точно не сдадутся?

     - Сеньор, извините конечно, - ответил капитан. - Но я уже 56 лет руковожу сражениями на море, и как вы знаете, иногда и на суше, но ни разу я ещё не проиграл ни одного боя!

     -Да, я понимаю, что ты очень опытный, но ты уже старый. Хватит у тебя сил?

     - Не беспокойтесь об этом, сеньор! Хоть и доживаю уже восьмой десяток, пока ещё могу биться за вашу славу и богатство

     - А команда у нас хорошая?

     - Сеньор, без преувеличения могу сказать, что это самая лучшая команда, какую я когда-либо видел! Все уже не меньше пяти лет в море, настоящие головорезы!

     - Как дела с вооружением и с припасами?

     -О, сеньор, их хватит на полгода!

     - Вот и прекрасно! Значит, мы сегодня, как всё обсудим и всех допросим, возьмём курс на остров и разгромим эту кучку негодяев в щепки!

     - Сеньор, я всегда знал о том, насколько вы умны и храбры!

     - Вот и прекрасно. Сейчас мы начнём допрос пленников, а как узнаем всё что нам нужно, повесим их сушиться на солнышке.

     - Сеньор, у вас не бывает ошибок!

     - И без тебя знаю! - проговорил хозяин галеона. - А теперь, иди зови команду, и пленных тоже не забудь.

     - Слушаюсь сеньор!

     Я на четвереньках заполз за одну из стоявших рядом бочек, понимая, что из каюты сейчас выйдет капитан.

     Алварес действительно вышел, а за ним последовал Ортего. Они разошлись.

     Хозяин судна направился в свою каюту, к жене, а капитан старческими, шаркающими шагами побрёл к команде.

     - Кстати, - крикнул ему Ортего, уже отойдя от него. - Если мы сможем захватить хотя бы главаря пиратов в плен живыми, то обещаю тебе, что твоя старость и будущее твоего сына будут обеспечены.

     - Благодарю вас, сеньор! - воскликнул Алварес.

     Если честно, то в душе у меня даже зашевелилось жалость к этому верному, совсем дряхлому, надеющемуся прожить остаток дней спокойно и без бед, а к тому же, обеспечить будущее своему сыну. Но, когда я вспомнил о том, что он собирается с нами сделать, все мои добрые чувства к нему прошли.

     Я понял, что мне остаётся либо сбежать сейчас, либо точно погибнуть здесь, ведь ещё минуты две и вся команда галеона вновь будет на своих местах, и меня, скорее всего, обнаружат.

     Я взял в руки рядом обломок доски (не знаю, откуда он здесь был) и, несмотря на своё желание посмотреть на допрос, подошёл к фальшборту, и, перемахнув через него, плюхнулся в холодную воду.

     Работая руками и ногами, я поплыл в ту сторону, откуда, по моему мнению, пришла шлюпка со связанным подлецом - Ортего.

     Но не успел я проплыть и тридцати ярдов, как меня заметил этот самый подлец. Точнее, заметил не он, а его жена. Я услышал её визг:

     - Смотри, дорогой, человек за бортом!

     "Дорогой " ушёл куда-то и вернулся, неся в руках штук семь мушкетов.

     Он взял один из них и приставил его к плечу. Выстрел! Я с облегчением чувствую, что цел.

     Ещё выстрел! Опять промах.

     И еще, и ещё! Но всё мимо.

     Сюда сбежались люди, и вскоре по мне открыли такую пальбу, что у меня заложило в ушах.

     Однако ж, я отделался только двумя ранениями: в плечо и в ногу.

     Даже когда я наконец оказался вне зоны доступности их ружей, они ещё долго стреляли мне в след. Однако, преследовать меня никто не стал - они, видимо, решили, что я и так утону.

     Но я не утонул, хоть и был очень близок к этому. Я спасся только благодаря этой деревяшке. Если бы не она, я бы погиб.

<p>

<a name="TOC_id20245259" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;"></a></p>

<a name="TOC_id20245260"></a>Глава 15. "Олухи, что же вы делаете?!"

     Ошеломлённые рассказом, мы стояли вокруг истекающего кровью матроса. Из оцепенения нас вывел его громкий стон:

     -Рому, ребята!

     Ему влили этого напитка.

     -Мистеры, - сказал я. - Может быть, его надо перевязать?

     -К чёрту! - ответил Шелдон - старший. - Ничего не надо! - тут он обратился к раненому. - Это всё, что ты знаешь?

     Слабым кивком головы Таусенд дал утвердительный ответ и едва слышным голосом попросил ещё рому.

     С каждой минутой он всё больше бледнел - ему становилось всё хуже и хуже.

     Я уже пытался вытащить из самых дальних уголков своей памяти хоть какие-нибудь сведения о том, как надо спасать истекающего кровью человека, но один из пиратов - Шелдон - старший - предпочёл не ломать голову над этим вопросом. Он просто вытащил из-за пояса нож и, размахнувшись, ударил по голове раненого. Кровь хлынула на песок.

     -Мистер Шелдон, что вы делаете?! - крикнул я.

     Эта страшная, отвратительная сцена кровожадного убийства потрясла меня до глубины души, несмотря на то, что на своём, ещё достаточно коротком веку, я видел немало смертей. Мне неизвестно, зачем Сэм Шелдон убил его. Быть может, это было сделано, чтобы не тащить Таусенда в крепость. Но точно этого я не знаю.

     Когда убийца начал обтирать окровавленное лезвие кортика, я не выдержал. Всё моё существо воспротивилось тому духу грубости, жестокости и насилия, которыми буквально был пропитан воздух рядом с пиратами. Я, не соображая, что делаю, кинулся бежать по берегу бухты. Мне хотелось уйти куда угодно, хоть на край света, но только подальше от этих людей.

     Мне что-то кричали, за мной кто-то пытался бежать, но я не останавливался, и наконец все мои преследователи отстали. А я, напуганный и до глубины души возмущённый жестокостью тех, от кого я не моги не должен был уходить, шагал по песку. Я не знал, что мне делать и куда теперь податься.

     Прошло с полчаса. Я шёл по южному берегу острова и уже миновал бухту Чёрной Бороды. Моё возмущение постепенно стало притупляться, и я вновь обрёл способность мыслить.

     "Тааак, мистер Джек Шерман! - сказал я себе. - Вы совершили дурацкий поступок. Теперь на вас будут косо глядеть в пиратском лагере. Вы дурак, мистер Шерман, не умеющий владеть собой дурак!"

     Я ещё немного пораспекал себя подобным образом, и перешёл к другой теме. "Ну-с, мистер Шерман, - думал я. - Ваше пребывание на острове затягивается! Сюда плывёт не меньше ста человек - испанцев, которыми руководит Бэлтрэн лос Ортего - человек, страстно желающий отомстить нам, и мне в частности. Что предпримет Хью? Погрузиться на "Чёрную Акулу" и уплыть мы вряд ли успеем - моряки слишком непроворны на суше. Что делать?"

     Я старался представить себя на месте Хью, но у меня ничего не получалось. Это несчастье, получившееся из-за подлости испанцев и глупости Митчелла, произошло так неожиданно, что никто ещё не успел ничего сообразить. Теперь получалось, что островитяне и я, одобривший их план, можем стать виновными в том, что испанцы в лучшем случае осадят нас в крепости. Про худший случай, я думаю, говорить не стоит.

     Одним словом, настроение у меня было - хуже некуда. "Единственная надежда, - решил я наконец. - Это если испанцы не приплывут в течении двух трёх часов. А иначе..."

     Я размышлял, а мои ноги сами шли куда-то... Звучит это, конечно, смешно, но на самом деле так и было.

     И вдруг меня, как молния, поразила одна мысль. "Ведь сейчас в срубе на полуострове люди сидят! И на шхуне в гавани люди есть! (да, Хью приказал переставить "Чёрную Акулу" из Восточной бухты, где она, как читатель помнит, стояла раньше, в Тихую гавань) Они-то ведь не знают, что испанцы вытворили с "Молнией"! И сейчас галеон подойдёт к острову и их всех испанцы перебьют! А что если им вздумается напасть на стоящую в гавани шхуну? Тогда мы, и я с островитянами, и пираты, лишаемся всех надежд выбраться с этого острова!"

     Я понял, что мне надо спасать тех людей, которые на полуострове. И сейчас от моего промедления может зависеть их жизнь!

     Неожиданно для себя я обнаружил, что уже давно стою на месте. Мне надо бежать!

     Я собрался с духом и кинулся совершать третью за день пробежку по острову.

     Вскоре я был уже на мысу, который узким перешейком соединялся с полуостровом. В первый раз после начала "пробежки" я, если можно так выразиться, позволил своим глазам оглянуться вокруг.

     Я выдохнул. Испанцев не было видно.

     Первый же попавшийся булыжник я использовал, как сидушку. Я "приземлился" на него и, наконец-то расслабившись, закрыл глаза.

     Мне не хотелось ничего делать. Почему-то в мою дурную голову взбрело, что я уже всех в мире спас и победил всех врагов.

     Но это, как оказалось, было далеко не так. Из-за моей безалаберности всё чуть не обернулось трагедией.

     Я сидел на этом камне очень долго - быть может, с час. А когда открыл глаза и оглядел море...

     Невдалеке отсюда, не более, чем в миле, стоял галеон, на котором гордо реял испанский флаг!

     Меня чуть не хватил апоплексический удар. Весь миф о Джеке - спасателе мира лопнул, как мыльный пузырь.

     Я со всех ног кинулся к срубу, не соображая, что первым делом надо было предупреждать тех, кто на "Чёрной Акуле" - ведь их могли просто-напросто запереть в гавани.

     Словно на крыльях я преодолел расстояние, разделявшее меня со срубом, и вбежал в него. Там всё было именно так, как я и думал.

     На полу валялись кружки. В углу стоял почти что пустой бочонок из-под рома. Это были следы вчерашней пьянки. А сами защитники лежали на скамьях и храпели так, что стены помещения дрожали.

     -Подъём! - заорал я во горло. - Испанцы нападают!

     Никто и не шевельнулся. Я схватил в руки мушкет и с помощью его приклада быстро поднял всех на ноги.

     Матросы: Блэк (он был назначен капитаном гарнизона), Лайонс, Симпсон и Далтон едва стояли, но после того, как я заставил их взглянуть в одну из бойниц на море, они сразу же протрезвели - весь хмель как рукой сняло. Их носы быстро утратили свой красный цвет, а лица то ли позеленели, то ли посинели - я, признаться, не смог точно определить новый оттенок их кожи. Они быстро похватали оружие и - вы думали, стали готовиться к обороне? Как бы не так! - кинулись к выходу из сруба.

     Эти люди были полностью деморализованы и смертельно напуганы. И я понял, что единственный человек, кто может сейчас остановить их бегство с поля боя - это я.

     -Стоять! - гаркнул я. - Куда побежали, олухи? По местам! Хью приказал обороняться - он скоро придёт к нам на помощь вместе с остальными. По местам!

     Конечно, насчёт приказа капитана - это враньё, но оно ободрило гарнизон и вернуло ему утраченное мужество. Мы, взяв в руки оружие, встали у бойниц.

     Однако это оказалось незачем. Испанцы, видимо, заметив сруб, приближались к нам на галеоне, не спуская шлюпок. Было очевидно, что сейчас они начнут принимать действия куда более решительные, чем нежели простое сближение.

     Галеон уже был довольно близко. Мы хотели выпалить в него из пушки, но было очевидно, что ядро не долетит, и поэтому мы решили не тратить зарядов попусту.

     "А у испанцев-то на корабле, наверное, пушки получше, чем наша ржавая развалюха, - подумал я. - Что если... О, нет!"

     Это была очевидная трагедия. Нет! Испанцы поворачивали своё судно левым бортом к нам...

     Все мои худшие предположения сбывались наяву. Сейчас начнётся артиллерийский обстрел, и не нам, не шхуне не сдобровать.

     Стоп! Шхуна! Её ведь просто-напросто потопят!

     В этот момент раздался звук первого пушечного выстрела... Ядро просвистело где-то над нами и упало в воду, не долетев до шхуны всего каких-нибудь десяти ярдов.

     Второе и третье ядро дали перелёт - они попали в камни на склонах хребта и, взорвавшись, подняли огромный столб пыли. Вниз, в воду, полетели куски раскрошенного камня.

     Но вот следующие четыре выстрела легли точно в цель, попав в "Чёрную Акулу". Оттуда уже стали огрызаться - видимо, матросы на ней наконец-то проснулись. Но ни одно ядро не попало в галеон - самое метко пущенное упало ярдах в двадцати от кормы вражеского судна.

     И вот представьте себе это положение. Шхуна вздрагивает от попаданий в неё ядер, а её глупая, неопытная команда пытается своими двумя пушками справиться с как минимум восемнадцатью орудиями галеона. Пятнадцать человек противостоят более чем сотне головорезов.

     Мы заметались, как кролики, загнанные в клетку. Даже на "Чёрной Акуле" теперь происходило непонятно что - кто-то бежал тушить начавшийся пожар, кто-то заряжал пушки, а кто-то то уже готовил шлюпку для побега на сушу.

     Мы были полностью деморализованы, и нас непременно перебили бы, как куропаток, но нашёлся человек, спасший нас и вернувший нам утраченное мужество.

     Мы услышали его громкий, хриплый голос, так часто гремевший с капитанского мостика "Чёрной акулы".

     -Олухи, что же вы делаете?!

     Это был Джон Хью. Он стоял на мысу. Его дыхание было тяжёлым и учащённым, а сам он взмок, видимо, от быстрого бега.

     У меня в голове успел промелькнуть только один вопрос: как он за такое время успел, во - первых, выслушать доклад команды о случившемся, а во - вторых, прибежать сюда?

     Он находился далеко от нас, но голос у него был таким громким, что его слышали все.

     Спокойно, не паникуя, он раздавал приказания, и нам передалась его уверенность.

     -С шхуны шлюпку спускайте и грузите туда порох и оружие. Семеро человек - в шлюпку, остальные на корабле остаются. Эти семеро должны высадиться на западный берег гавани, там спрятаться за камнями и в случае чего, помочь тем, кто на полуострове. А вы (он обратился к "тем, кто на полуострове"), берите сколько-нибудь боеприпасов и как можно больше оружия, выходите из сруба и прячьтесь за кустами. Вы должны не дать испанцам высадится на берег, и те семеро вам в этом помогут. Они - вторая линия обороны. Сруб сейчас наверняка будут из пушек обстреливать, поэтому в нем лучше не сидеть. Эй, на шхуне! Ставьте фок!

     Тут одноглазый совершил неожиданный, но единственно правильный поступок. Он, как был, прямо в сапогах, забежал в воду и, рассекая её мощными взмахами своих мускулистых рук, поплыл к кораблю. Я удивлялся, как он прекрасно плавал и какую огромную скорость мог развить в воде.

     За пять минут Хью переплыл тихую гавань повдоль, и с помощью сброшенного ему конца каната оказался на судне.

     Там он поднялся на мостик, и вскоре от левого борта "Чёрной акулы" отвалила шлюпка, в которой сидели семь человек а ещё через минуту на шхуне поставили паруса, и она начала набирать скорость.

     Вокруг неё градом сыпались ядра, посылаемые галеону, но, видимо, испанские канониры не отличались особой меткостью. В отличие от нашего канонира по прозвищу Ядро, который мог с трёх выстрелов потопить корабль.

     Капитан с рупором в руках побежал на полубак и уже оттуда нам прокричал:

     -Я бежал сюда из крепости и, к счастью, успел. Сейчас я, и те, кто остались со мной, будем спасать "Чёрную Акулу", а ваша задача состоит в том, чтобы как можно дольше задерживать высадку испанцев на берег. Вы будете прятаться за деревьями здесь, рядом с бухтой, и стрелять в испанцев, как только они начнут высаживаться. Если галеон поплывёт вдоль берега, следите за ним. Чтобы не оказаться в лапах Ортего, вы должны делать это хоть до вечера, понятно?

     Капитан ещё что-то говорил, но его заглушила канонада - испанцы по очереди стреляли из каждой пушки левого борта галеона.

     Вскоре "Чёрная акула" скрылась за изгибом берега. Я успел заметить, что у неё ядром повреждён крюйс-топсель.

     Кто бы мог тогда подумать, какую злую шутку сыграет с нами всеми этот побег с поля боя под предводительством Хью! Впрочем, я забегаю вперёд.

     Галеон не преследовал "Чёрную Акулу". Там, по-видимому, понимали, что её нагнать не удастся, и поэтому только напутствовали её несколькими ядрами.

     Как только Хью вскрылся, командир гарнизона в срубе - Блэк - тут же приказал грузить оружием и боеприпасами ялик. Он сказал, что сидеть под обстрелом в кустах - это самоубийство. А поэтому надо отойти под прикрытие скал, заодно соединившись и с семью матросами с судна.

     -А как же тогда мы помешаем высадки испанцев на полуостров? - вмешался Симпсон. - С того берега досюда пули не долетят.

     -Мы их опрокинем атакой! - заявил наш командир. - Подберемся поближе к мысу, а как только те собаки высадятся, мы внезапно встанем и кинемся до них. Понятно?

     Кто-то пытался возражать, но Блэк никого не слушал. Мы не стали с ним спорить - под обстрелом было как-то не до того.

     Не обращая внимания на падающие вокруг ядра, мы стащили ялик в воду и, под завязку нагрузив его порохом, мушкетами и пистолетами, уселись в нём. Лайонс оттолкнулся от берега веслом, и мы, усевшись, стали грести к противоположному берегу.

     Кроме нас к берегу ещё направлялась шлюпка с "Чёрной Акулы". Насколько было видно, она так же, как и наша, была нагружена оружием и бочонками с порохом и пулями. В ней сидели семь человек - те самые, которым капитан, сказал идти на берег.

     Испанцы вновь открыли ураганный огонь. Одно ядро взорвалось в двух футах от кормы нашей шлюпки. Нас с ног до головы замочила вода, лодка из-за взрыва резко рванулась вперёд и чуть не перевернулась.

     Шлюпка, на которой плыли семь матросов, воткнулась носом в песок. Каждый из пассажиров взвалил на себя какой-нибудь бочонок или взял несколько мушкетов, сколько мог унести. Я слышал, как кто-то из них прокричал: "Прячем это ребята!", и они побежали к ближайшим кустам, где и свалили всю свою поклажу.

     Освободившись от груза, они побежали было обратно, чтобы взять ещё, но прогремел выстрел из пушки, и ядро попало прямо к ним в шлюпку.

     Раздался страшный взрыв: его сила утроилась из-за того, что взорвались ещё и лежавшие в лодке боеприпасы.

     Следующее ядро оказалось предназначено для нас...

<p>

<a name="TOC_id20247040" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;"></a></p>

<a name="TOC_id20247041"></a>Глава 16. Что нам делать?

     В одном из портов (отверстие в борту для пушек, прим. авт.) блеснул огонёк, и оно, со свистом пролетев над нашими головами, упало в двух ярдах от левого борта нашего ялика.

      Нас окатило волной, ялик перевернулся, и мы полетели в воду.

      Я чуть не захлебнулся. Всплыть мне мешали висевшие на мне два мушкета. Я, хоть и с трудом, но всё же скинул их, и, вынырнув, поплыл к берегу.

     Итак, все наши грузы безвозвратно пропали. Бочонки с порохом, быть может, и всплыли бы, но они были уже откупорены, а значит и негерметичны, и поэтому утонули.

      Выбраться на берег было нелегко - ведь там были камни. Я нашёл самое низкое место, где глыба возвышалась над водой всего на два фута - на протяжении остальной береговой линии были валуны от одного до четырёх ярдов высотой. Несколько раз я пытался ухватиться за влажные выступы, несколько раз пытался оттолкнуться ногой от поросшей какими-то зелёно-бурыми водорослями подводной части глыбы, но каждый раз срывался. В мой нос бил запах гнивших на камнях моллюсков, в волосах запуталась какая-то мелкая и очень противная, похожая на волоски морская растительность.

      Наконец мне удалось ухватиться за нависавшую над водой ветку куста, и, чудом не сорвавшись, выбраться на берег. С меня ручьями стекала вода, на мне висели водоросли... Одним словом, я выглядел, как вынутый из моря морской царь.

      На секунду я забылся, но прогремевший пушечный выстрел заставил меня очнуться. Мне надо было срочно где-то укрыться.

      Я услышал крик:

      -Джек, сюда давай!

      Посмотрев наверх, я никого не увидел.

      -Сэр, где вы? - громко спросил я.

      -Джек, идиот, мы здесь!

      Прямо надо мной, из-за самого большого куста, высунулась голова Блэка.

      -Мы здесь! - заорал он так, что у меня зазвенело в ушах.

      Однако этим всё не закончилось. Пока я, сдирая в кровь пальцы и оцарапывая ноги о камни, карабкался наверх, к кусту, Блэк осыпал меня ругательствами. Я не знаю, почему он так злобствовал, видимо, из-за досады на потерю шлюпки и купание в довольно-таки холодной воде с гниющими водорослями, но в конце концов вся его брань привела к тому, что у меня тоже испортилось настроение.

      Однако, надо сказать, что, если честно, я думал вовсе не только о том, кто раздражал меня руганью и слушал вовсе не только его слова. Гораздо больше внимания я уделял ядрам, которые испанцы посылали с завидной переодичностью - примерно раз в минуту из ствола какой-нибудь пушки галеона вырывался этот тяжёлый чугунный шар. Каждый раз, когда мои уши вновь начинал резать свист летящего ядра, я прижимался к камням и замирал. Ведь сейчас было достаточно одной, самой простой случайности, и я никогда не написал бы этих строк.

      -Чёрт бы вас побрал, сэр! - сказал я моему командиру, когда мне наконец удалось усесться на маленькой площадочке за кустом. - Орётё и ругаетесь так, что, я думаю, даже испанцы вас слышали!

      -Но-но, щенок! - прикрикнул он на меня. - Своё место знай!

      Я замолчал - ведь действительно, если хочешь сохранить среди пиратов хоть какое-то подобие человеческого достоинства, то надо, как минимум, не переходить на их уровень общения.

      Вокруг свистели ядра, гремели взрывы, а мы сидели за кустом, и чувствовали себя так, будто бы сидим в каком-то подземелье. Почему эта "ограда" из растительности, всего лишь скрывшая нас от глаз испанцев, но никоим образом не защитила нас от ядер, вдруг вселила в нас такую уверенность? Почему нам казалось, что эти кусты - железная стена, за которой нам нечего бояться? Почему? До сих пор не знаю.

      Однако испанцы, я думаю, примерно знали, где мы находимся. Поэтому Далтон предложил ползком передвинуться за огромный валун ярдах в пятнадцати отсюда - ведь если нам удастся сделать это незаметно, то с галеона будут стрелять в пустое пространство. Мы, разумеется, одобрили его идею, и через минуту были уже за настоящей каменной стеной.

      Лайонс, попросив у неискупавшихся в воде матросов табака и спичек, закурил трубку. Я просто сидел на холодном камне, приводя в порядок мысли. А тем временем между предводителями двух соединившихся команд (т. е. Между Блэком и матросом с 'Молнии' - Голденом) уже завязался разговор.

      -Послушай, Нед, - сказал Блэк. - А что мы будем делать, если испанцы начнут высаживаться?

      'Интересный вопрос! - подумал я. - Вы же сами, мистер Блэк, говорили, что мы подберёмся куда-то там поближе, а потом внезапно выскочим и всех победим! Говорили? А теперь, под ядрами, что, испугались?'

      Разумеется, свои размышления я не стал высказывать вслух - как никак, он был старше меня, да и, если я его сильно разозлю, он просто может меня убить, а потом сказать, что я погиб от шальной пули!

      -Как что? - пожал плечами Голден. - Стрелять, разумеется! Я, правда, не совсем понимаю, почему вы ушли с полуострова, если вам одноглазый сказал там быть? Почему?

      Блэк, видимо, уже осознавший ошибочность принятого им решения, решил проигнорировать этот вопрос.

      -Ты говоришь, что мы будем стрелять? - переспросил он.

      Голден кивнул. Пожал плечами.

      -А есть ещё какие-то варианты?

      -Нет, что стрелять, так это понятно, - сказал Блэк. - Один только вопрос. Из чего мы будем стрелять? Из пальца? Оружие ведь вон там, внизу вы сложили!

      -Мы успеем добежать!

      Голден с сомнением покачал головой. Я полностью разделял его неуверенность.

      -Кстати, - сказал Блэк, по-видимому, хотевший сменить тему разговора. - Что вообще случилось? Почему эти испанцы здесь? И почему мы с нашими денежками не уплываем отсюда?

      Я вкратце рассказал ему о том, что никаких денежек у нас, на самом деле, нет и не будет, рассказал про гибель его товарищей по команде... Одним словом, поведал ему всё, что мог.

      Матросы выслушал меня молча, а когда я окончил, ещё с минуту сидели неподвижно. И я понял, что у любого человека, даже у пирата, могут быть какие-то человеческие чувства.

      А вокруг свистели ядра... После очередного выстрела послышался какой-то страшный треск, будто вдалеке, сломавшись, падало какое-то дерево. Я выглянул из-за камня и увидел, что это испанцы расстреливают из пушек наш сруб.

      У него уже обвалилась одна стена, и вот-вот готова была рухнуть вторая. Ядра быстро довершили разрушение, и наше недавнее убежище развалилось по брёвнышкам.

      От грохота выстрелов и взрывов у меня заложило в ушах, а от ужасной жары болела голова.

      Мы лежали за камнем, в прохладной тени. Но мне всё равно было плохо. Перед глазами всё расплывалось, к горлу подкатывала тошнота.

      Кто-то закричал:

      -Шлюпки!

      Я нашёл в себе силы выглянуть из-за камня. И то, что я увидел, заставило меня упасть обратно.

      От галеона отделились две шлюпки. Видимо, Алварес (сомневаюсь, чтобы владелец галеона - Ортего - участвовал в управлении боем) решил, что теперь, после того, как укрепление на полуострове разрушено, можно высадить туда десант.

      Мне стало понятно, что боя не миновать.

      -К оружию! - крикнул Голден, и, вскочив, кинулся к кустам, туда, где было спрятано наше оружие.

      Остальные повскакали на ноги и, прыгая по камням не хуже горных коз, 'направили свои стопы' туда же.

      Я не мог оставаться лежать. Огромным усилием воли я заставил себя встать и последовать примеру своих товарищей.

      Мы схватили в руки оружие - кому что первым попалось - и понеслись по склону вниз. Тут же раздались сразу три пушечных выстрела, слившиеся в один залп. Нам стало ясно, что испанцы уже давно были готовы к тому, что мы выскочим из своих укрытий. И теперь их ядра посыпались на нас.

      Двум молодым парням, бежавшим с краю, не повезло. Одно из ядер попало в большой валун рядом с ними. Ядро срикошетило, упало прямо к ним под ноги и взорвалось... Не стоит описывать, что осталось от этих ребят.

      Мы, не сбавляя темпа, перебежали перешеек, и повалились в заросли первых же кустов. Вокруг нас падали ядра, один раз взрыв произошёл на таком близком расстоянии от меня, что мои ноги полностью засыпало землёй.

      Это было очень страшно - лежать под обстрелом в кустах. И больше всего угнетала невозможность сделать что-либо для своей безопасности - ведь испанцы палили практически наугад, они знали только наше примерное местоположение. А нам оставалось только вжаться в землю и надеяться, что их ядра минуют нас.

      -Ребята, не робеть! - кричал где-то вдалеке Голден. - Испанцы уже рядом!

      'Убедил! - усмехнулся я про себя. - Раз уж испанцы рядом, тогда бояться нечего!'

      -Сейчас не стрелять! - продолжал Голден. - Стрелять будем после того, как встанем на ноги. А встанете на ноги вы по моей команде. Выстрелим, а потом кинемся врукопашную! Ясно?

      Кажется, всем всё было ясно.

      Я приподнялся и посмотрел сквозь переплетения веток и гущу листьев на море. Две шлюпки, полные наших врагов, всё более и более приближались, однако пока что были вне досягаемости наших мушкетов.

      Ожидание тянулось невыносимо медленно, и мне казалось, что я лежу в кустах уже несколько часов.

      Невдалеке от меня снова взорвалось ядро, и меня не только оглушило, но ещё и практически всего засыпало землёй.

      Отряхиваясь, я услышал голос Голдена. Он доносился как-будто откуда-то издалека и был еле слышным. Я догадался, что так происходит из-за того, что меня оглушило взрывом.

      -Готовьтесь, ребята! - кричал Голден.

      Я уже видел, как две шлюпки, в каждой из которых сидело по восемь испанцев, воткнулись носом в песок...

      - Готовы? Вперёд!

      Мы вскочили и, с мушкетами наперевес, понеслись в атаку.

      Эффект внезапности сыграл злую шутку с нашими врагами. Наш расчёт оказался правильным - испанцы, смешавшись, не сразу поняли, что надо делать.

      Остановившись на бегу, я разрядил своё оружие в снимающего с плеча мушкет испанца.

      Послышалось ещё несколько выстрелов, и три наших врага упали на песок.

      Только тут испанцы наконец поняли, что делать. Они кинулись на нас, врукопашную.

      Они выхватили свои тесаки. У нас же не было ничего, кроме кортиков и разряженных мушкетов.

      На меня налетел какой-то головорез. Он чуть не зарубил автора этих строк, но мне удалось увернуться. Он снова замахнулся. Я, однако же, успел выставить приклад мушкета, как защиту. Тесак моего врага, ударившись об него, - только подумать, какая была сила удара! - разломился напополам. Головорез, видя, что проиграл, бросил остаток своего оружия на землю, и кинулся наутёк, к воде. Я не стал преследовать его - мне надо было помогать своим в борьбе с оставшимися испанцами.

      Однако этой борьбы как таковой, по сути, уже и не было. Мы опрокинули врагов, и они в беспорядке бежали в воду, зная, что туда за ними 'сунуться' мы не рискнём. Стрелять в них нам было нечем: разряженные мушкеты могли служить только холодным оружием.

      -Назад! - крикнул Голден, видя, что победа за нами. - Убегаем, ребята!

      Мы во весь дух кинулись бежать к перешейку. Нам всем было понятно, что пока рядом с нами, в воде, есть испанцы, то с галеона не решатся стрелять - слишком уж велик риск попасть в своих. Поэтому нам надо было спешить поскорее, пока наши враги ещё были рядом, 'убраться' отсюда.

      По пути из наших рядов выбыло ещё трое - перед ними взорвалось шальное ядро.

      Я видел, как эти несчастные, окровавленные, покатились по земле - их отбросила взрывная волна. Я хотел было остановиться рядом с ними, и, если они не убиты, помочь им. Но пробегавший мимо Блэк крикнул мне:

      -Джек, они умрут, это точно! Шевели ногами! Свою шкуру спасать надо!

      Я послушался и понёсся дальше.

      Вскоре мы уже сидели за камнями на мысу. От нас отстал только какой-то матрос - он был ранен в правую ногу, и, волоча её за собой, прыгал на левой.

      -Ложись, олух! - заорал Голден. - Ползком надо! Убьют же тебя!

      Но было уже поздно. Сзади него взорвалось ядро, и он упал ничком, лицом на гальку.

      Только тут мы, осмотревшись, увидели, что победа нам досталась недёшево. Нам недоставало шестерых человек - ровно половина нашего 'заградительного отряда' погибла. Кроме того, у нас был ещё и раненый в левую руку Симпсон.

      А нам, быть может, предстояло отразить ещё много попыток врагов высадиться на остров Одноглазого Краба.

      Что нам было делать?

<p>

<a name="TOC_id20247294" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;"></a></p>

<a name="TOC_id20247296"></a>Глава 17. Прощаемся с жизнью.

     Симпсон, бледный, как полотно, сидел, прислонившись спиной к камню. Своей здоровой рукой он придерживал раненую левую, из которой на землю обильно лилась кровь. Под ней уже была рубиновая лужа.

     Кто-то снял с себя рубаху и, оторвав от неё рукава, стал ими перевязывать ранение нашего 'однополчанина'.

     Мы видели, как испанцы быстро и торопливо погружались в шлюпки. Мы надолго отбили у них охоту высаживаться на полуостров,и они, видимо, чувствуя себя не очень из-за близости победителей, стремились поскорее вернуться на галеон.

     Как у нас чесались руки открыть по ним огонь! Мы ведь их всех до одного могли бы перестрелять, но... Наши мушкеты были разряженные! Я видел, как Голден, этот смелый и предприимчивый человек, чуть не рвал на себе волосы от досады. Однако,он не мог ничего изменить - мы больше не имели возможности идти в атаку из-за малочисленности нашего отряда.

     Все наши боеприпасы находились ярдах в пятистах отсюда. И мы решили бежать к ним тогда, когда испанцы отплывут подальше и не смогут перестрелять нас,как куропаток.

     Этот план мы, конечно же, привели в исполнение.

     Когда вся наша поредевшая компания сидела в укрытии за кустами и перезаряжала оружие, взявший на себя командование Голден рассказывал нам то, что мы будем делать дальше.

     -Значит так, - говорил он. - Если эти собаки поплывут куда-то, то мы должны будем следить за ними, а значит, никаких бочек с порохом с собой взять не сможем. Я предлагаю вот что сделать: если они поплывут на своём чёртовом галеоне вдоль берега, мы возьмём мушкеты, сколько сможем унести, и, чтобы можно было заряжать их, набьём карманы порохом...

     -Да,действительно. - довольно невежливо перебил я. - Набьём карманы порохом, а потом, если в нас попадут, этот порох взорвётся, и от нас мокрого места не останется. Нет, сэр, вы как хотите, но меня такая перспектива абсолютно не устраивает!

     -Джек,заткнись! - сказал Голден, даже не поворачиваясь ко мне. - Тебя здесь никто не спрашивал. Ну неужели до тебя, дурака,не доходит, что нет у нас другого выхода! Нет! Поэтому, замолчи и не влазь туда,где ты ничего не понимаешь!

     Я чуть не задохнулся от возмущения, но,из чувства самосохранения, промолчал.Всё-таки не надо лезть к разозлённому разбойнику, который, в случае чего, может схватиться за нож.

     -Всем всё ясно? - спросил оскорбивший меня.

     Остальные,в т. ч. и я, дали положительный ответ.

     -Ну вот и прекрасно! - сказал Блэк. -В таком случае, у нас есть немного времени для отдыха!

     -А мне кажется, что просто так отдыхать нельзя! - заявил Голден.

     -И чего тебе, олуху, на месте не сидится? -усталым голосом спросил Лайонс.

     -О тебе ведь, собака, забочусь! - с упрёком сказал наш командир. - Мне кажется, что, пока мы сидим, надо сходить в крепость за подкреплением. Оно нам очень нужно,ведь вы согласны?

     'Да,с этим не поспоришь...' -подумал я.

     -А раз нам нужно это самое подкрепление,то пускай за ним сходит Симпсон - он всё равно уже не вояка с такой рукой.

     -Я не дойду! - простонал Симпсон, но на него никто не обратил внимания.

     В разговор вмешался Далтон:

     -А что если подкрепление придёт сюда тогда, когда мы уйдём следить за галеоном? Как тогда те, кто придут, догадаются, куда мы делись?

     -И в самом деле... - немного подумав, сказал Блэк. - Досадно...

     -Главное- не дрейфить! - заявил Голден. - Продержимся и без подкрепления!

     -Будем надеяться! - буркнул я.

     -Кто-то,может быть, и будет надеяться, но я вместес остальными смелыми людьми просто буду побеждать!

     Яне счёл нужным отвечать на это. Зачем тратить силы на болтовню, когда есть время отдохнуть?

     Надо,кстати, сказать, что, как ни странно,после атаки моё самочувствие значительно улучшилось. Я не знаю, чем это объясняется.Но я знаю, что мне стало в разы лучше.

     Удивительно!Тогда, лёжа за камнем, под свистящими пушечными ядрами (испанцы уже возобновили обстрел), мне в голову ни разу не пришла мысль о том, что меня могут убить. Не думал я и о том, что будет, если испанцы снова решат высадить десант на берег.Ведь, по-настоящему, все слова о том, что мы победим, были всего лишь криком беспомощности, жалкой попыткой поддержать упавший моральный дух. Ведь никто, даже смельчак и оптимист Голден, не верили даже в то, что нам хотя бы удастся остаться в живых. Об этом никто не говорил открыто,но все это чувствовали.

     Однако,несмотря на всё это, в минуты отдыха комне в голову не пришло ни одной мысли в этом роде. Даже наоборот, все мои размышления были о... Угадайте, о чём может думать мистер Джек Шерман тогда,когда вокруг падают ядра и грохочут взрывы? Правильно! О кокосах! И об их сладкой, невероятно вкусной мякоти...

     Господа,не удивляйтесь! Это всего лишь мистер Джек Шерман!

     Однако же, мой отдых был недолгим. Крик: 'На галеоне паруса поднимают!' заставил меня тут же вскочить на ноги.

     Хотя,конечно, 'на ноги' - это громко сказано. Я всего лишь немного приподнял голову над краем камня, за которым мы прятались.

     Испанцы действительно ставили паруса. И мы поняли, что нам пора собираться в дорогу.Готовиться к погоне. 'Готовится к смерти', - подумали мы. Но никто ничего не сказал вслух.

     Только Голден (в его голосе слышалась досада) сказал:

     -Дальше поплывут, собаки... Ну, ничего не поделаешь!Берите оружие и порох!

     Мы взвалили на себя перечисленные командиром вещи и, дождавшись прекращения огня(испанцы, по-видимому, решили перестать тратить на нас ядра, и поэтому прекратили стрелять) поднялись на ноги.

     Мы двинулись в путь. А большинство наших припасов осталось лежать за кустами...Но у нас не было другого выхода.

     Галеон,подгоняемый течением, довольно быстро продвигался продвигался вперёд, и вскоре, оставив за кормой полуостров Парусов, поравнялся с мысом.

     Мы,нагруженные мушкетами, со всех бежали к ближайшему укрытию - деревьям. На мысу их не было. А мы хотели скрыть свои передвижения, чтобы потом, в случае попытки испанцев высадиться на берег,использовать эффект внезапности. И поэтому мы неслись по гальке, надеясь,что с галеона не заметят нашего 'марш-броска'.

     Однако оттуда нас заметили. И даже послали в наш отряд несколько ядер, которые, к счастью, не долетели до нас.

     Галеон продолжал продвигаться вдоль восточного берега острова, а мы продолжали сопровождать его, идя под прикрытием деревьев.

     Раненый Симпсон начинал отставать от нас. Видно было, как с каждым шагом силы покидали его. Он слабел на глазах. Из его перебинтованной раны на землю капала кровь - повязка, которой мы перевязали его, была уже насквозь пропитана рубиновой жидкостью. Вернувшийся было к нему румянец сошёл с щёк и уступил место смертельной бледности, постепенно превращавшейся в синеву.

     Вскоре у него уже были синими губы и нос.

     Я хотел было сказать об этом Голдену и Блэку, которые, не замечая, что творится с нашим товарищем, шли впереди. Но это надо было делать раньше.

     Симпсон вдруг остановился, вдохнул в себя воздух,здоровой правой рукой схватился за сердце и ничком упал на песок.

     Когда я сказал об этом нашим командирам, они даже не оглянулись. Их нисколько не интересовала судьба человека, который не смог бы помочь им в бою. Никому не было разницы, жив он, или мёртв - ведь все знали, что он всё равно уже был неспособен принести им хоть какую-нибудь пользу.

     Я сам подбежал к нему.

     -Мистер Симпсон, мистер Симпсон! - говорил я,тряся его за плечи. - Мистер Симпсон, что с вами?

     Но он ничего не отвечал. Я перевернул его на спину и зажал пальцами его запястье. Пульса не было. Симпсон был мёртв.

     Я встал и кинулся догонять команду.

     Галеон плыл так быстро, что мы засомневались в намерении испанцев попробовать высадиться ещё где-нибудь. Лично мне казалось, что они просто решили осмотреть остров со всех сторон и, чтобы не рисковать людьми, решили сделать это не на шлюпках,а на корабле.

     Мы уже миновали Малый холм и приближались к бухте Чёрной Бороды. Мы уже даже перестали надеться на то, что галеон когда-нибудь остановится. Однако же,это случилось, и совершенно неожиданно для всех.

     Я видел, как после громкой, произнесённой в рупор и слышной даже нам команды, на мачты стали карабкаться люди, фигуры которых с берега были видны, как какие-то маленькие комочки с ручками и ножками.

     Я думал, что тем матросам приказали поставить ещё паруса, но оказался неправ.Они вдруг, вместо того, чтобы ставить паруса, наоборот, спустили их. Ещё несколько минут корабль по инерции шёл вперёд, но это происходило всё медленнее и медленнее, пока наконец он и вовсе не остановился.

     С него - о, нет! - спустили две шлюпки, в каждой из которых сидело не меньше шести человек.

     Испанцы снова собирались высаживаться на остров,видимо, думая, что мы уже отстали и прекратили преследовать их.

     На нашей стороне был эффект внезапности и хорошее укрытие - деревья. Но на стороне наших врагов было всё остальное. Их было больше, они были лучше вооружены...

     Я посмотрел на Голдена. Что он, как наш командир, скажет?

     Его губы были плотно сжаты, а глаза прищурены.Его руки сжались в кулаки. Я слышал, как он пробормотал:

     -Опять,собаки вы паршивые? Ну ничего, сейчас вы узнаете, как умеет драться мистер Голден!

     -Готовимся к бою! - приказал Блэк.

     'И прощаемся с жизнью', - прибавил я про себя.