Девяносто первая (СИ) [Anrie An] (fb2) читать постранично

  Было зябко, в воздухе сладко пахло близким дождём и тополиными почками. Справа от дороги тянулся ряд деревянных домов с резными ставнями, а слева нависала громада монастыря. Купола поблёскивали золотой чешуёй, над крышей фонарь освещал икону, с неё глядел на всё происходящее богочеловек с добрыми грустными глазами, впалыми щеками и узкой бородкой. Без осуждения глядел, всепрощающе. Хотя... что там осуждать и что прощать! Просто шагали двое в мокрой обуви, Поддерживая друг дружку под локти, чтобы никто сдуру да спьяну в лужу не шлёпнулся.

  Пару часов назад они были между собой незнакомы. Да и теперь... Даня косился на белеющий в ночи вроде луны на исходе узкий профиль и понимал, что общая страсть к русскому року, коктейлю "Отвёртка" и старым советским мультикам - вовсе не повод тут же заводить близкие отношения. Однако не проводить барышню до подъезда было бы не по-рыцарски, да? Подъездом Даня бы и ограничился, про зайти в гости мадемуазель (Ира, кажется?) сама придумала. А когда он невинно поинтересовался, что вкусного будет к чаю, барышня приоткрыла карман куртки и недвусмысленно продемонстрировала пакетик, форма которого скрывала вовсе не гастрономическое содержимое. Проще говоря, новая знакомая показала своему провожатому уголок презерватива в пикантной упаковке, и понимай, как знаешь. Ведь не для того же сей предмет прихватила, чтобы делать большой плюх?

  Даня припомнил, как было прикольно наполнять водой резиновые чехольчики, именовавшиеся во времена его отрочества в ребячьей среде не иначе как гондонами, и сбрасывать их с балкона Дома пионеров под ноги прохожих. Люди смешно ругались и смотрели вверх, но не видели виновников, поскольку Даня с Лавриком приседали и удачно прятались за украшавшим балкон здоровенным полотнищем "Мир, труд, май".

  Ира... Или не Ира? Ладно, пусть будет Ира... В общем, она хохотала, когда он это рассказывал, хотя сама плакатов с "Мир, труд, маем" не помнила, и Дом пионеров в её сознательном детстве официально именовался уже Домом детского творчества. ДДТ сокращённо, как группа Юрия Шевчука, - забавно. Другое поколение эта Ира - не Ира, а музыку любит ту же, что и Даня, бывает и такое. Впрочем, и он в современных певцах немного разбирался. Стройный и можно одетый, сошёл бы за её ровесника, убавив себе на словах лет пятнадцать, однако не стал, честно признался, что ему тридцать девять, и заслужил комплимент - отлично сохранился.

  - Наверное, вы с другом часто свои детские годы вспоминаете? - поинтересовалась девушка. Голос у неё был низкий, хрипловатый - простыла, наверное, бедняжка.

  - Я - часто, - сказал Даня. - А насчёт Лаврика не знаю.

  - Вы не общаетесь? - удивилась она.

  - Давно уже. Разошлись пути-дорожки, - вздохнул Даня.

  - Почему?

  Любопытная какая!

  - Интересы сделались разные и вообще... жизнь. Лаврик женился, а я...

  - А ты - что? - попыталась уточнить Ира - не Ира.

  - А я - нет, - не стал вдаваться в подробности Даня.

  Не до разговоров ему было, удержаться бы на ногах. Барышня оказалась устойчивей, чем он, - уверенно шагала, ввинчивая между камушками тонкие каблучки. А подошвы Даниных кроссовок скользили рядом по жидкой глине.

  - Почти пришли. Вон тот дом, - ткнула пальцем его спутница. Не слишком изящный жест, да и палец был, честно говоря, совсем не аристократический. Рука крупновата для девушки, и маникюр без изысков: короткие ногти, светло-розовый лак.

  У мамы похожий, только чуть ярче.

  Как уговорить эту Иру - не Иру сходить с ним завтра к маме? Ладно, как-нибудь само придумается за чаем, сейчас главное - дойти.

  Дом впереди высился тёмной громадой. Казался высоким; на самом деле всего четыре этажа, но стоял на возвышении, к нему с нескольких сторон поднимались лесенки с перилами. Длинным был и многоподъездным, но не тянулся кишкой, а изгибался подковой, отчего одна часть фасада смотрела на монастырь, а другая - на волжскую набережную. На первом этаже во времена Даниного младенчества шумел весёлыми голосами детский садик, теперь же здесь располагалась служба занятости. Воспоминания об этом учреждении неприятно царапнули - были в его недавнем прошлом лихие времена, когда приходилось получать пособие по безработице, эх... Сейчас позади тот безрадостный период, Даня мастерит мебель на фабрике, кусок хлеба с маслом есть, кредиты выплачены, жизнь налаживается. А здание - ну, оно же ни при чём. Построенное перед войной, красивое - с фронтонами в античном стиле, балкончиками, полуколоннами, лепниной...

  - Сталинский вампир, - сказал Даня.