Когда цветут липы (СИ) [Эвенир] (fb2) читать постранично

========== Листок первый. Утро. ==========

В кроссфит-клубе «ЭраФит» предпочитали английские названия, и потому упражнение дня называлось «deadlift». «Становая тяга», — по привычке перевёл Андрей, плотнее обхватывая гриф штанги натёртыми мелом ладонями. Сзади нарисовался Алекс, владелец клуба и главный тренер, проговорил вполголоса:

— Задницу не отклячивай. Держи спину прямо. Подними грудь.

Андрей расправил плечи, присел чуть ниже, на выдохе толкнул пол ногами. От напряжения гудящие струны натянулись в шее, в руках, в груди, в животе, почти болезненно обожгло бёдра. Из горла вырвалось хриплое рычание, когда он выпрямился, последним резким движением бросив бёдра вперёд.

— Отпускай! — рявкнул Алекс, позабыв о своём драгоценном поле.

Андрей разжал руки.

Тяжеленная штанга глухо звякнула, кто-то из девушек зааплодировал. Алекс хлопнул по плечу:

— Молодца! Иди записывай.

Андрей направился к стене, увешанной небольшими досками с разноцветными маркерами. Ноги подрагивали, слегка кружилась голова. Под надписью «Deadlift-500» вывел нетвердое «Андрей Дымов». Его строка была четвёртой в коротком списке. Оглядел «стену почета». Его имя повторялось снова и снова. Легче было перечислить упражнения, в которых он ещё не вошёл в число лучших в клубе. Взгляд остановился на одной из досок. Вот, например, «Overhead squats-200» и, соответственно, «Snatch-200». Следующий рубеж, новая цель.

Время отработки техники закончилось, начались круговые упражнения, или, по-здешнему, «workout». Звучала громкая музыка, лязгали об пол штанги, щёлкали скакалки, пот стекал по вискам, по шее, по плечам. Все было как всегда, как в каждый понедельник, среду или пятницу, вот только обычное отрешение не наступало. Слишком близко, по живому пришлось грубоватое тренерское «не отклячивай задницу».

«Он не имел в виду ничего особенного», — уговаривал себя Андрей, стоя под прохладным душем. Здесь он становился невидимым, пользуясь твёрдым и простым правилом: если ты ни на кого не смотришь, ты никогда не увидишь, смотрит ли кто-нибудь на тебя. А смотреть нельзя было, сплошь двадцатилетние мальчики, гладкая кожа, рельефные мышцы, животы плоские, ноги длинные… Даже думать о них нельзя. Андрей был одним из самых старых в клубе. Одним из самых сильных. «Он ничего не знает о тебе, у него просто такая манера выражаться. Алекс, скажите пожалуйста! Скорее всего, ещё один Лёха, пизданутый малёха».

Вышел в осень, под влажное, быстро темнеющее небо, в запах увядающей листвы и мокрого асфальта. Мелкая морось коснулась лица. Она была, пожалуй, приятна. Прошёл через пустынный сумеречный сквер, как старым знакомым, кивнул двум черным кошкам, нарисованным на стене, и оказался на узкой, но людной улице. Cafe de Paris нравилось ему всем, кроме названия. Уездный город N-ск, начало века. Век поменялся — вкусы остались прежними. Прошёл к бару, присел за стойкой в конце. Знакомый бармен Никита поздоровался кивком и, не спрашивая, поставил перед ним бокал пино гриджио. Андрей вдохнул свежий запах, аромат горного ветра над лимонным садом.

А может быть, все-таки тренер сказал так нарочно? Может быть, его болезнь заметна глазу, и каждый, кто даст себе труд взглянуть на него повнимательнее, непременно увидит эту червоточину, трещину в металле, трудно описуемый, но осязаемый изъян. Вот даже Никита не водки налил, не виски — белого вина, как девице. И, несомненно, угадал. Кстати, о девицах: женщины его никогда не любили. Видимо, в нем, высоком и статном, сильном и, пожалуй, привлекательном, они не видели пару, самца, человека другого пола. Мужчину, иными словами. Правильные и мужественные черты лица не могли их обмануть, женским инстинктом они чувствовали его дурную кровь. Нет, конечно, расчётливые и корыстные сучки проходу ему не давали, но не любила ни одна, это уж точно. Даже Анна. Особенно Анна…

Андрей пригубил лёгкого вина. Сегодня у него был повод. Сегодня ему исполнилось тридцать пять. Половина жизни прошла, облетела осенней листвой, упорхнула календарными листками. Сколько же из них несёт на себе хоть какую-то пометку, хоть сколько-нибудь важную дату?

Снова подошёл Никита, спросил:

— Ужинать будете? Вы можете сесть за столик или заказать прямо здесь, у нас полное меню.

— Спасибо, Никита, давайте меню.

Есть хотелось. Ещё больше хотелось выпить. Андрей уже почувствовал, как темное и вязкое течение подхватывает его, и сопротивляться ему не было ни малейшего желания.

Всегда, сколько Андрей себя помнил, ему было комфортнее в компании мужчин. Это вполне естественно, ведь был он мальчиком, тянулся к отцу, старался подражать старшему брату. И, как всякий мальчик, предпочитал рыбалку или лыжный поход театральным матинэ с мамой. Маминых подруг он не любил, видел, как придирчиво они оглядывали его, будто сравнивая с каким-то