Останься Со Мной (СИ) [AvaViolet] (fb2) читать онлайн
Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
========== Stay With Me/Останься Со Мной. ==========
Наконец-то, зимние каникулы, что означает, что Амелия, Эйден и остальные их друзья получают возможность насладиться заслуженным отдыхом в пляжном домике. После всей драмы, смерти отчима Эйдена и ареста Эйдена, будет хорошо сделать перерыв и просто отдохнуть с друзьями.
К сожалению, Тея Кеннеди, она же Амелия Коллинз, никогда не может быть такой счастливой.
Поскольку секреты хранятся и разгадываются, истина и ложь проливаются, эмоции раскрываются, скрываются и смешиваются, а напряженность высока, этот отпуск в конечном итоге будет более драматичным, чем расслабляющим.
И вдобавок ко всему, биологический отец Эйдена возвращается, но не так, как он или кто-либо из его друзей могли себе представить.
========== Глава 1. ==========
Иногда жизнь любит смеяться над тобой.
Я думаю, что вещи становятся скучными, и жизнь такая: «Эй, почему бы нам не поиздеваться над ней немного? Вы не думаете, что это будет смешно?
И тогда друзья жизни, драма, боль, неопределенность и несчастливые события, отвечают: «Черт, да, чувак! Мы тебя прикроем. Смотри, какой шторм мы можем вызвать».
И тогда они все начинают работать, вставляя себя в вашу жизнь и переворачивая ее с ног на голову.
По крайней мере, так думаю я, потому что иногда кажется, что моя жизнь — это всего лишь один длинный гребаный эпизод «Давайте посмотрим, как мы можем поиздеваться над Амелией сегодня».
Есть человек, намеревающийся убить меня. Этот человек причинил боль и убил других людей, желая отомстить мне.
У меня самая большая любовь в мире к тому, с кем я никогда не смогу быть, кто только что обнаружил, что его обманывают и обманывали с самого начала, и кто только что был арестован.
Эйдена только что арестовали.
Полиция сказала, что он убил своего отчима, Грега.
Но Эйден не убийца, он не способен на что-то подобное.
Или это он?
Он жестокий защитник тех, кого любит, и он беспокоился о том, что Грег навредит его братьям с тех пор, как узнал, что его освобождают из тюрьмы. Я знаю, что он сделает все, чтобы защитить своих братьев… но убийство?
Эйден ненавидит Грега с жгучей страстью… он все-таки издевался над ним в детстве, но я не могу видеть, как Эйден забирает его жизнь, а затем приходит в мой дом, чтобы посмотреть фильм, как-будто это простой день.
Почему полиция думает, что Эйден это сделал? Он был у меня дома весь вечер, и до этого он был с Мейсоном… не так ли? Когда Грег вообще умер? Он вышел из тюрьмы почти неделю назад, разве он не хотел бы провести некоторое время со своим сыном Райаном и не беспокоиться об Эйдене?
Райан.
Интересно, слышал ли сводный брат Эйдена о смерти своего отца. Интересно, слышал ли он, что Эйдена только что арестовали по подозрению в убийстве.
Райан уже ненавидит Эйдена только за то, что он Эйден, я даже не хочу знать, что он будет делать, если он подумает, что Эйден ответственен за смерть его отца.
Нам ничего не сказали, так как единственное взаимодействие между нами и офицерами было то, что они время от времени кричали на нас за то, что мы заняли практически всю зону ожидания.
После того, как Эйден был арестован, Джулиан, Мейсон и Анна уехали, чтобы забрать близнецов из дома своего друга, как попросил Эйден, и привели их в дом Джулиана к его маме. Все остальные пошли в полицейский участок, а Джулиан появился немного позже с Анной и его отцом Винсом.
Джулиан практически вырос с Эйденом, поэтому имеет смысл, что он пошел бы к своему отцу за помощью, который, вероятно, знал его с детства. К тому же, не похоже на то, что у Эйдена действительно есть другой взрослый, к которому можно обратиться.
Винс высокий, как Джулиан, с широкими плечами и строгим лицом, и в нем есть командное присутствие, которое дает ему чувство власти.
Мейсон также приехал со своим отцом, Брайаном. Взрослые пошли, чтобы поговорить с полицией об Эйдене, в то время как остальные из нас беспокойно сидели в крошечной зоне ожидания.
Брайан немного ниже Мейсона, но с темными волосами и загорелой оливковой кожей, как и у его сына. Я могу сказать, что темные глаза отца Мейсона не имеют определенной искры озорства, как это часто бывает у Мейсона, но опять же, возможно, это не совсем та ситуация, в которой он должен быть счастлив.
Я просто надеюсь, что они смогут разобраться во всем, что происходит, и вытащить Эйдена отсюда как можно скорее.
Через некоторое время Винса куда-то ведут некоторые офицеры, а Брайан приходит, чтобы посидеть с нами.
— Папа, что происходит? — нетерпеливо спрашивает Мейсон.
— Эйдену все ещё нет 18 лет, поэтому они не могут допросить его без присутствия подходящего взрослого, которым, я думаю, был бы либо Винс, либо я, — объясняет Брайан, вытаскивая свой телефон и просматривая некоторые контакты.
— Но они не могут допрашивать его без адвоката! Разве мы не должны нанять ему адвоката?! — восклицает Аннализа, более взволнованная, чем обычно.
— Ему не нужен адвокат, потому что он ничего не делал! — защищает Ной, — у него семь свидетелей! Восемь, если считать разносчика пиццы!
Брайан игнорирует Ноя и встает:
— Я позвоню адвокату. Надеюсь, он скоро будет здесь, — с этим Брайан уходит, чтобы найти тихое место, чтобы позвонить, оставив остальных из нас на наше непродуктивное беспокойство.
Примерно через полчаса в полицейский участок заходит профессионал в костюме, и Брайан встает, чтобы пожать ему руку. Затем они идут поговорить с некоторыми офицерами, которые заводят этого человека в комнату. Как я предполагаю, этот человек будет адвокатом Эйдена.
Шарлотта сидит рядом с Чейзом, и они тихо разговаривают между собой в приглушенных тонах.
Анна осматривает полицейский участок, стараясь не ударить никого, кто смотрит на нее неправильно. Джулиан сидит рядом с ней, разговаривая с Мейсоном и Брайаном о том, что может случиться с Эйденом и что там происходит.
Ной сидит рядом со мной, его нога быстро и непрерывно постукивает по полу в тревожной манере, и этот звук медленно сводит меня с ума.
Я просто сижу в неудобном кресле, не способная делать что-либо, кроме как очень стараться игнорировать яму тревоги и беспокойства, накапливающуюся в моем животе.
Через некоторое время моя раздражительность и стресс достигают кульминации, когда я инстинктивно хлопаю рукой по бедру Ноя, эффективно останавливая его постукивание по полу.
— Ной, — щелкаю я. Ной смотрит на мою руку, которая все еще находится на его бедре, не позволяя ему продолжать повторяющееся тревожное постукивание.
— Я знаю, что я неотразим, Амелия, но сейчас не время и не место для резвости.
Я убираю руку и закатываю на него глаза, не в настроении в этот очень напряженный момент.
Я просто… я не знаю, что занимает так много времени. Эйден ничего не сделал, так что все уже должно уже было быть улажено. Верно?
Через некоторое время строгие родители Шарлотты начинают названивать и беспокоиться, поэтому ее старший брат приехал, чтобы забрать ее и отвезти домой. Мы пообещали, что будем держать их обоих в курсе.
Спустя час или два, адвокат и Винс возвращаются, к сожалению, без Эйдена.
Брайан идет поговорить с другими мужчинами, а мы все садимся более внимательно, напрягаясь, чтобы услышать, о чем они говорят. Они разговаривают какое-то время с другими офицерами, а затем адвокат и Брайан уходят с двумя другими полицейскими, оставляя нас всех в замешательстве.
Винс направляется к нам, выглядя уставшим, но менее расстроенным, что, я надеюсь, хорошо. Мы все встаем, когда он приближается, готовясь допросить его о том, что происходит.
========== Глава 2. ==========
— Они собираются задержать Эйдена на ночь, пока его алиби не прояснится, — сообщает Винс, прежде чем кто-либо из нас успевает его допросить.
— Разве не мы его алиби? — отвечает Джулиан.
Отец Джулиана подзывает нас в сторону крошечной комнаты для некоторого уединения от нескольких других случайных людей в зоне ожидания.
— Тело Грега было найдено избитым и мертвым перед домом Эйдена. Телефон Эйдена также был найден на месте преступления. Они поставили время смерти около 6 вечера, но Эйден был в доме Мейсона с 4:30 дня. Эйден и Мейсон уехали забрать пиццу на машине Эйдена около 6:50, а затем они отправились прямо к дому Амелии. Камеры перед домом Мейсона могут доказать это, поэтому Брайан ушел, чтобы отдать полиции записи, чтобы очистить Эйдена.
Мы все смотрим друг на друга, ошеломленные.
Тело Грега было найдено перед домом Эйдена? С телефоном Эйдена?
— Его мобильный телефон? Я точно знаю, что его мобильный был с ним в доме Амелии, — говорит Мейсон.
— Его старый телефон, — напоминаю я. — Он потерял его несколько недель назад, на го… в школе, — я очень неловко отрезала себя от того, чтобы сказать на гонках, потому что папа Джулиана здесь, а я ни хочу навести еще больше неприятностей.
— Но как этот засранец вообще достал телефон Эйдена? Разве он не был в тюрьме, когда это случилось? — вопрос Анны бесполезен, так как никто из нас не знает ответа.
— Не важно, но как мертвое тело отчима Эйдена оказалось перед его домом? Его перенесли туда? — размышляет Джулиан.
Винс протирает глаза, очевидно, он никогда не думал, что ему придется иметь дело с обвинением в убийстве.
— Криминалисты определили, что это было основное место, что означает, что Грег умер перед домом Эйдена.
— Это не хорошо для нашего парня, — говорит Ной.
— Он этого не делал, Ной! — щелкает Анна.
— Боже, я знаю. Я просто хочу сказать… — отвечает он, бормоча что-то о том, как Анна становится капризнее, чем обычно, когда она не спит.
— Ной прав, — защищает его Винс. — С местом смерти, телефоном Эйдена и синяками на Греге, указывающими на недавнюю драку, это выглядело не слишком хорошо. Плюс прошлое Эйдена и Грега не помогает. Эйден недавно подал прошение против условно-досрочного освобождения Грега… и это может быть аргументировано тем, что у него был мотив.
Я смеюсь над тем, насколько нелепа вся эта ситуация:
— Эйден — один из самых умных людей, которых я знаю. У него один из лучших средних баллов не только в школе, но и во всем школьном округе. Я думаю, если бы он собирался убить мужчину, он бы не оставил труп перед своим домом.
Все устало улыбаются и кивают головой на правду, стоящую за моим заявлением. В смысле, серьезно. Никто не может быть настолько глуп, чтобы убить кого-то и просто оставить мертвое тело перед своим домом, в то время как сами едят пиццу и смотрят фильмы в доме своего друга.
Но если Эйден не убивал Грега, то кто? Почему место убийство возле дома Эйдена? Кто-то пытается его подставить? Но почему? И как он достал старый телефон Эйдена, когда был в тюрьме, когда Эйден потерял его?
— Слушайте все, — приказывает Винс, с властью в голосе, — они собираются все это выяснить, и Эйден должен выйти отсюда, прежде чем вы это узнаете. Он попросил вас пойти домой вместо того, чтобы сидеть здесь и беспокоиться о нем. Он хотел, чтобы я заверил вас, что он в порядке, и что все будет хорошо.
Эйден буквально в тюрьме и первый же его приоритет — это его друзья?
Винс слегка шлепает Джулиана по спине:
— Давай, сынок, пойдем домой и отдохнем. Скоро все будет улажено. Аннализа, полагаю, ты останешься у нас на ночь?
Анна кивает и начинает надевать куртку, а Винс смотрит на всех нас:
— Вас, ребята, нужно отвезти домой?
— Да, нужно, — добавляет Ной, глядя на свой телефон. — Но, возможно, мне тоже стоит остаться у вас дома. У меня 19 пропущенных звонков от матери, а я не хочу сегодня умирать.
Мы улыбаемся Ною, несмотря на напряженные обстоятельства и истощение, которое начинает наступать.
— Держись пацан, Джуди — жесткая женщина, когда она злится, — усмехается Винс, прежде чем посмотреть на Мейсона и меня. — А вас, дети, нужно отвезти домой?
Я качаю головой «нет».
— Я приехала сюда, — сообщаю я ему, оставляя ту часть, что у меня абсолютно нулевое намерение уходить. Мейсон подозрительно смотрит на меня, как будто он может читать мои мысли:
— Я поеду с Амелией.
— Хорошо, тогда вы, ребята, возвращайтесь домой целыми и невредимыми. Постарайтесь не волноваться, полиция обо всем позаботится.
Мы прощаемся со всеми, и когда они не слышат, я обращаюсь к Мейсону.
— Ты же знаешь, что я не собираюсь уезжать в ближайшее время?
Он закатывает на меня глаза и плотно садит свою задницу в неудобное кресло в зоне ожидания:
— Конечно, я это знаю. Я поговорил с отцом и сказал ему, что поеду с тобой, как только все уладится.
Я сажусь рядом с ним и откидываюсь назад, уставшая.
Эйден всегда был рядом со мной; он всегда помогал мне, когда мне было нужно, даже если я не просила его, даже когда я злилась на него.
Например, когда он заставил Итана Мура удалить видео со мной, которое он разместил в интернете, когда я даже не просила его. Или когда он смирился со всем моим отношением и обучал меня математике, помогая мне повысить мой балл. Или когда Кейтлин и Райан испортили мою машину, а он привел меня в дом Шар, пока сам занимался эвакуатором, механиком и всем ремонтом, отказываясь принять какие-либо деньги. Или, как он выиграл четыре тысячи долларов на гонках против Райана и отдал их мне. И это всего лишь несколько примеров со мной, он так много сделал и так глубоко заботится о своей семье и друзьях.
Он такой хороший человек с такой по-настоящему доброй душой; я не могу вынести мысли о том… чтобы оставить его в тюрьме. Я знаю, он сказал нам всем идти домой и перестать волноваться, но я не могу уехать, зная, что он здесь. Я чувствую, что в каком-то смысле бросаю его, хотя он, вероятно, не хочет иметь со мной ничего общего.
Он, наверное, ненавидит меня. Он открылся мне, и как я знаю, ему очень трудно было сделать это, а я предала его. Я врала ему все это время, пока он всегда был абсолютно честен и прозрачен со мной. Он был так сильно ранен, когда узнал, что вся моя личность — ложь. Просто вспоминая его лицо, когда он узнал, какая я огромная, блять, лицемерка… вспоминая его взгляд полного неверия и предательства, разбивает мне сердце.
Он знает, что меня зовут не Амелия, он нашел обувную коробку, в которой хранятся напоминания о моей прошлой жизни, он узнал, что я лживый кусок мусора.
Эти серые глаза, вероятно, никогда не будут смотреть на меня как раньше.
Но я все равно отказываюсь уходить, пока его не освободят.
— Как ты думаешь, о чем он думает? — спрашиваю я Мейсона, пытаясь отвлечься.
— Возможно, о своих братьях, — отвечает он честно.
— Ты, наверное, прав. Он любит Джейсона и Джексона больше всего на свете.
— Думаешь, Райан узнал о своем отце?
— Я не знаю. Но я на сто процентов уверена, что это только усилит ненависть Райана к Эйдену.
— Ты не думаешь что… — Мейсон делает паузу, обдумывая свои слова. — Ты не думаешь, что Райан… как-то связан с этим?
Мы с Мейсоном пристально смотрим друг на друга, позволяя предложению утонуть, прежде чем мы оба качаем головой, чтобы отвергнуть эту идею.
— Ни за что, — говорю я ему. — Зачем Райану убивать собственного отца, чтобы подставить Эйдена? Даже он не такой психопат.
— Ты права. Райан сумасшедший, но не убийца собственного отца, чтобы подставить своего заклятого врага.
Я от души смеюсь вместе с ним, радостная, что Мейсон решил подождать здесь со мной.
========== Глава 3. ==========
Через несколько часов спустя, Мейсон резко встает, пристально глядя куда-то с растущей улыбкой на лице.
Я следую за его взглядом и практически выпрыгиваю из кресла, чтобы встать рядом с ним.
Я вижу Эйдена, во всей его напряженной, высокой, широкой, уверенной славе, идущего с офицером в зону ожидания. Даже в наручниках он выглядит неотразимо, и я задерживаю дыхание, когда его пронзительные серые глаза встречаются с моими карими.
Его выражение лица ничего не дает, когда он интенсивно изучает меня.
Я видела его пару часов назад, но по какой-то причине, видя его сейчас, когда его ведет к нам полицейский, кажется, что прошло много лет с тех пор, как я видела эти острые и интуитивные глаза.
Они останавливаются прямо за стойкой регистрации, где офицер снимает наручники с Эйдена, который до сих пор не нарушил зрительного контакта со мной, и жестом показывает, что он свободен.
Эйден делает несколько шагов навстречу нам, едва в состоянии потереть запястья от того места, где были наручники, когда я практически запускаю себя в него. Я просто ничего не могла поделать; что-то захватило меня в тот момент, что-то потребовало, чтобы я побежала к Эйдену, чтобы обняла его, чтобы убедилась, что он на самом деле тут и в порядке.
Эйден, кажется, забыл, что он должен злиться на меня за ложь ему, или, может быть, он слишком физически и эмоционально устал, чтобы заботиться об этом, потому что, когда я обнимаю его за талию, он обнимает меня своими сильными руками и тянет ближе к себе.
Я упираюсь головой в его мускулистую грудь, слушая успокаивающий звук его постоянного сердцебиения, уверяя себя, что Эйден на самом деле здесь. Я откидываю голову назад, чтобы посмотреть на него:
— Ты в порядке?
Он нежно прячет прядь моих светлых волос за ухо.
— Конечно, я в порядке. Почему вы все еще здесь? Я попросил вас всех вернуться домой и не волноваться.
Я отпустила его, чтобы они с Мейсоном могли обняться.
— Мы не могли просто оставить тебя здесь, — говорит ему Мейсон. — Все остальные тоже были здесь, но в свою защиту они были вынуждены вернуться домой.
Эйден только качает головой, крошечная улыбка дергает его губы:
— Вам, ребята, не нужно было приходить. Никто не должен беспокоиться обо мне.
Это должно быть странно для него. Он всегда рядом со всеми, чтобы убедиться, что все остальные в порядке и о них позаботятся. Он всегда сильный, тот, кто держит всех вместе. Люди беспокоющиеся о нем — это то, к чему он не привык.
— Мы заботимся о тебе, Эйден. Конечно, нам нужно было прийти, — говорю я ему, мои щеки покраснели от того, как он смотрит на меня, вероятно, вспоминая, какая я лицемерка.
— Да ладно, чувак, — Мейсон слегка шлепает Эйдена по спине, — давайте уберемся нахуй из этого места.
Эйден соглашается, и мы покидаем место, которое почти перевернуло не одну жизнь с ног на голову.
Когда мы идем к моей машине, мы с Мейсоном продолжаем смотреть на Эйдена, как будто мы оба хотим спросить его о том, что произошло, но слишком напуганы, чтобы сделать это.
Несмотря на его истощение, Эйден замечает, и он интуитивно точно знает, о чем мы думаем.
Он вздыхает:
— Я слишком устал, чтобы отвечать на ваши вопросы прямо сейчас. Я расскажу всем все утром.
Мы киваем, понимая, что его, вероятно, допрашивали несколько часов подряд, поэтому нам не нужно подвергать его еще большему допросу.
Когда мы добираемся до моей машины, Мейсон прыгает на заднее сиденье, и прежде чем я открываю боковую дверь водителя, я чувствую, что Эйден командует присутствием позади меня. Он опускает голову к моему уху, и его дыхание щекочет его, когда он говорит:
— Мы все еще не закончили наш разговор, Тея.
Несмотря на то, что я знала, что что-то вроде этого будет, я все еще замираю, моя рука все еще на дверной ручке, в то время как Эйден быстро восстанавливается и обходит машину с пассажирской стороны, как будто ничего не произошло.
Мы решили сначала высадить Эйдена, потому что очевидно, что он тот, кто нуждается в наибольшем отдыхе. Мы едем в тишине, просто с мягким гулом радио, выступающего в качестве фонового шума. Я наблюдаю за дорогой, Мейсон обменивается сообщениями в групповом чате, чтобы все знали, что Эйден вышел и все в порядке, а Эйден откинул голову, его глаза закрыты, а его тело расслаблено.
Я думала, он заснул, пока он не сел, ругаясь.
— Что случилось? — спрашиваю я его.
— Мой дом — место преступления. Мне нельзя возвращаться домой.
Я знаю, что Мейсон собирается предложить свой дом, но я быстро говорю, прежде чем у него будет шанс сказать что-нибудь:
— Ты можешь переночевать в моей комнате для гостей.
Мейсон и Эйден оба обращают на меня свой критический взгляд. Мне нужен шанс разобраться во всем с Эйденом в одиночку.
Я не уверена на сто процентов, что он никому не скажет, но я должна убедиться, что он не скажет, потому что это будет опасно не только для меня, но и для всех остальных участников. Плюс, я понимаю, что Эйден, вероятно, ненавидит меня, и мне нужно разобраться с ним. Единственный способ заставить его снова доверять мне, заставить его понять, почему я не могла сказать ему, и почему никто другой не может узнать об этом, — это рассказать ему мою историю, всю мою историю.
— Плюс, — продолжаю я, прежде чем кто-либо может вмешаться, — твоя машина уже у моего дома. Тебе будет проще.
Либо Эйден так устал, что ему действительно все равно, либо он горит узнать ответы, потому что, выдержав свой аналитический пронзительный взгляд в течение нескольких минут, он соглашается остаться у меня.
Мои глаза мерцают к зеркалу заднего вида, чтобы посмотреть на Мейсона, который не выглядит слишком счастливым по этому поводу.
— Ты уверена в этом? — спрашивает он. — Если это проблема, Амелия, Эйден может остаться в моем доме.
— Нет никаких проблем. Сколько сейчас времени? 3 часа ночи? Моя мама уже будет спать, и у нее ранний утренний рейс. Она не успеет возразить.
И вот так, парень, которого я неистово старалась избегать последние несколько недель, придет ко мне домой на некоторое время по моей просьбе.
С тех пор, как мы с Эйденом поцеловались, я избегаю его, как ребенок, который только что получил плохую оценку, и избегает своих строгих родителей, с высокими стандартами. И теперь я практически умоляю его прийти ко мне домой, чтобы мы поговорили наедине. Забавно, как все меняется за считанные часы.
Эйден возвращается, чтобы положить голову на сиденье и закрыть глаза для некоторого отдыха. И после того, как я высаживаю Мейсона, остаемся только мы вдвоем и мягкий звук песни, играющей на заднем плане.
Мои пальцы с тревогой стучат по рулю, а я стараюсь не смотреть на Эйдена, слишком нервничая, чтобы задавать ему какие-либо вопросы.
— Тея, — говорит он, нарушая тишину, не глядя на меня, его глаза все еще закрыты, а голова все еще расслаблена на сиденье.
— Да? — отвечаю я, мое сердце пропускает удар, услышав мое настоящее имя его глубоким голосом.
— Твое постукивание сводит меня с ума, — говорит он, его глаза все еще закрыты. Я крепко сжимаю руль, чтобы не стучать по нему.
— Извини, я просто…
— Нервничаешь? — он впервые за это время смотрит на меня. — Я знаю. Я знаю тебя… или, по крайней мере, я так думал…
Я вздыхаю:
— Эйден, я все тот же человек. У меня просто другое имя.
Он ничего не говорит и смотрит в окно.
— Насколько ты злишься? — я не могу не спросить. Он снова смотрит на меня, его выражение лица трудно читать, но его глаза смягчаются.
— Я не злюсь на тебя.
Это признание заставляет меня сделать двойной дубль.
— Это не так?
Он ерзает на своем месте, протягивая руку через свои короткие темно-светлые волосы.
— У меня было время подумать об этом, и единственное объяснение, которое имеет смысл для меня, это то, что у тебя какие-то проблемы, — он повернулся ко мне лицом, — ты в порядке? Что происходит?
Это была автоматическая реакция. Сначала это была мягкая пара хихиканий, которые ускользают от моих губ, но в конце концов я начинаю смеяться.
Моя странная реакция не такая, какую ожидал Эйден:
— Почему ты смеешься?
Я смотрю на него, прежде чем вернуть свои глаза на дорогу, слегка качая головой, не веря в него.
— Ты буквально только что провел часы в тюрьме за якобы совершенное убийство. Ты прошел через весь этот травмирующий опыт ареста, допроса и тюремного заключения. Твой отчим мертв, а твой дом — место преступления, и первое, что ты делаешь, это беспокоишься обо мне?
Он мягко улыбается мне, как будто он тоже не может этого понять:
— Несмотря ни на что, почему-то я просто не могу перестать беспокоиться о тебе. Я до сих пор не знаю всей истории, но я знаю, что ты врала мне все это время. Я открылся перед тобой. Я доверял тебе. Я говорил тебе то, что никогда никому не говорил. Думаю, я просто злюсь, зная, что это не было взаимностью.
Я чувствую слезу и быстро вытираю ее.
— Я знаю Эйден, прости. Просто знай, что я сделала это, потому что должна была. Я хотела сказать тебе так много раз, но я просто не могла.
Кажется, он взволновался.
— Почему нет? У тебя неприятности, не так ли? Просто скажи мне. Я могу помочь.
— Ты не можешь помочь.
— Конечно, я могу помочь. Я Эйден Паркер.
Я вполсилы улыбаюсь на его уверенное заявление.
— Не в этот раз, Эйден.
— Я могу. Если бы ты просто сказала мне…
— ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ПОМОЧЬ! — щелкаю я, мгновенно чувствуя себя плохо. — Прости… просто… есть некоторые вещи, которые даже ты не можешь исправить.
— Почему бы тебе не сказать мне, и мы посмотрим что можно сделать? — говорит он мягко.
Я вздыхаю, несмотря на то, что я уже решила сказать ему в любом случае. Я заезжаю на дорогу возле дома и отключаю двигатель, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него в темноте. Его лицо освещается только моими фарами, которые еще не выключены.
— Уже поздно. Ты устал. Почему бы нам не отдохнуть, а я расскажу тебе всю историю утром, хорошо?
— Справедливо, — он кивает.
Я тихо открываю входную дверь, и мы пробираемся вверх по лестнице, не делая много шума.
Я оставила Эйдена в спальне для гостей, которая имеет ванную комнату, и оставила его на несколько минут уединения, чтобы попытаться найти ему во что переодеться.
Когда я возвращаюсь, я вежливо стучу в дверь Эйдена, и он открывает ее для меня.
— Я принесла тебе дополнительную зубную щетку и зубную пасту… — я перестаю говорить и открыто смотрю на Эйдена, который стоит посреди комнаты ни в чем, кроме своих боксеров.
ЭЙДЕН ПАРКЕР НОЧУЕТ В МОЕМ ДОМЕ ТОЛЬКО В СВОИХ БОКСЕРАХ.
Боже мой, пожалуйста, скажи мне, что я не пустила слюни.
Я заставляю свои глаза смотреть ему в глаза и неловко протягиваю свою руку, чтобы дать ему зубную щетку и зубную пасту.
Боже Амелия, ты можешь быть еще более неловкой?
— Спасибо, — он берет зубную щетку и зубную пасту с немного веселым взглядом на лице. Черт возьми, он знает, насколько он горячий и наслаждается пытками.
Я смотрю вниз на свитер в моих руках:
— Я не смогла найти ничего, чтобы ты переоделся, я имею в виду, если ты не думаешь, что можешь втиснуться в мою пижаму… — я смотрю на него и вижу, как он утомительно улыбается мне.
— Я просто буду спать в своих боксерах, все в порядке.
— У меня есть твой свитер. Я не отдала его тебе тогда, как-то не было возможности. В ночь, когда мою машину испортили и ты обо всем позаботился? — напоминаю я ему.
Честно говоря, я вспомнила, что у меня была возможность, я просто эгоистично держала его у себя. Я носила его по всему дому, в основном потому, что он красивый, большой, удобный и теплый. Ну… и потому что он напоминает мне о нем.
Он смотрит на свитер в моей руке, но не делает никаких движений, чтобы взять его.
— Оставь себе. Мне все равно жарко.
Черт возьми, да.
— Эм, хорошо, если ты уверен, — я не собираюсь бороться так сильно, чтобы вернуть его ему. Как я уже сказала, это очень удобный свитер!
— Я уверен. Спокойной Ночи, Ам… Тея.
Мое дыхание замирает в горле.
— Спокойной Ночи, Эйден.
========== Глава 4. ==========
Утром я сижу на кухне с миской хлопьев, которые не ем. Я просто смотрю на миску и играю с хлопьями, используя ложку, чтобы поднять ее и бросить обратно в молоко без энтузиазма.
Я не очень голодна. Я больше озабочена тем, как я собираюсь рассказать Эйдену о своем прошлом. Мне никогда не приходилось рассказывать никому всю свою историю. Что если он подумает, что я трусиха за то, что убегаю и позволяю другим людям страдать? Что если он подумает, что у меня слишком много багажа для него и решит, что не хочет иметь со мной ничего общего? Я думаю, что это было бы к лучшему в долгосрочной перспективе, но все равно было бы очень больно.
Я слышу спускающиеся шаги по лестнице и смотрю вверх, чтобы увидеть Эйдена, к сожалению, полностью одетого.
— Эй.
— Доброе утро, — отвечаю я, когда пододвигаю сухой завтрак «Froot Loops» к миске, которую я достала для него ранее.
Он улыбается на нашу маленькую внутреннюю шутку о разноцветных кружочках сухого завтрака «Froot Loops», но заполняет свою миску, а затем немного молока и садится передо мной за маленький круглый стол.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я, пытаясь избежать небольшого напряжения, парящего между нами.
— Теперь немного лучше. Я разговаривал с близнецами. Они ничего не знают о том, что произошло, и хотели знать, почему они должны были остаться у Джулиана прошлой ночью, а не у своего друга, как они обычно делают по пятницам, — он качает головой и смотрит вниз на свои хлопья, опечаленный мыслью о том, что его братья участвуют в этом.
Это занимает у меня секунду, но я соединяю точки довольно легко. Пятница, это когда Эйден участвует в гонках, на которых, он получал большую часть своих денег. Близнецы, вероятно, проводят эту ночь у своих друзей…думаю, это бесплатные услуги няни для Эйдена.
— Что ты им сказал? — мягко спрашиваю я.
— Я просто сказал им, что я должен был уехать из города в последнюю минуту и хотел, чтобы родители Джулиана присмотрели за ними, — он отталкивает свои хлопья, едва съев их. — Я так рад, что их не было дома, когда это случилось. Слава богу, что они были в доме своего друга Тайлера, а не дома, когда появился Грег, или когда тот, кто его убил, был там.
Он нервничает, просто думая об этом. Трудно думать о чем-то ужасном, что происходит с кем-то, кого ты любишь больше всего на свете. Он практически единственный отец, которого знают эти мальчики, и мысль о том, что они пострадают, должно быть, самый большой страх Эйдена.
— Они в порядке, Эйден, — говорю я, не зная, как его успокоить. — Они в безопасности.
— Я знаю, просто… У меня так много вопросов. Почему Грег был перед моим домом? Что ему было нужно? Почему у него был мой старый сотовый? Почему его тело нашли в нескольких шагах от моей гребаной двери? Кто убил его? — Эйден пропускает руки через волосы, преследуемый неотвеченными вопросами.
— Я не знаю, Эйден. Но я уверена, что копы работают над этим. Я знаю, сейчас неподходящее время, чтобы говорить это, но я имею в виду, по крайней мере, тебе не нужно больше беспокоиться о Греге.
В его глазах вспыхнула вспышка гнева, прежде чем он возвращается к своему обычному пустому «я».
— Отличное, блять, избавление.
Все, что я собиралась сказать, было прервано громкой вибрацией моего телефона об жесткий стол. Я смотрю на свой телефон, глядя на то, кто это:
— О, я не знаю, проверял ли ты групповой чат, но он взрывается.
Все хотят знать, в порядке ли Эйден, и как он чувствует себя в связи со смертью своего ненавистного отчима, и вообще о том, что произошло.
— Да, я думаю, мы должны пригласить всех и поговорить.
Я беру свой телефон и открываю групповой чат:
— Что мне написать им?
Он задумчиво смотрит на меня:
— Скажи им, чтобы приходили в час дня с едой.
Мои брови сходятся в замешательстве.
— Час дня? Сейчас только девять утра.
Он держит меня в заложниках своими пронзительными серыми глазами.
— Я знаю. Нам нужно сначала закончить разговор.
Я отворачиваюсь от него, желая, чтобы мое лицо не стало ярко-красным от его напряженного и непоколебимого взгляда.
— Я думаю, что ты прав, — вздохнула я, боясь, что произойдет, и отправив сообщение в групповом чате.
Я поставила свой телефон на «не беспокоить» и положила его лицом вниз на стол, глядя на ожидающего Эйдена.
Глядя на него, сидящего напротив меня за кухонным столом, вдруг становится так неловко. Мне никогда не приходилось раскрывать так много о себе кому-то, что-то настолько личное, что, вероятно, должно быть зарезервировано для меня и будущего терапевта. Но я все равно скажу ему.
— Давай сядем на диван. Там удобней, а это долгая история.
Я привела его на диван, стараясь не думать о том, как в последний раз, когда мы сидели на диване одни, все закончилось тем, что он превратился в лучший сеанс поцелуя за всю мою жизнь.
Мы садимся на диване, и я поворачиваюсь боком к нему лицом, скрестив ноги под собой. Его выражение лица нейтральное, и я не могу сказать, о чем он думает.
Вероятно, он думает: «Давай, блять, Тея, перестань уже быть такой драматичной».
Я качаю головой, чтобы очистить ее и смотрю ему прямо в глаза, привлекая его полное внимание.
— Помнишь, как давно я рассказала тебе о своем отце и о том, как он умер? Как он собирался подвезти меня, и в итоге убил себя и шестилетнюю Сабрину?
Он кивает головой, его брови слегка сближаются, как будто он пытается понять, куда я клоню.
— Я рассказывала тебе о ее отце, Тони. О том, как он ненавидит и как винит меня. Но я не сказала тебе, в какой степени. Я не рассказывала тебе о том, как его печаль превратилась в гнев, который превратился в жажду крови и мести. Я не рассказывала тебе о том, как он сделал своей жизненной миссией преследовать меня и уничтожить, — я делаю глубокий вдох, чтобы успокоить себя от воспоминаний, которые я так старалась подавить.
Я смотрю на стену немного позади Эйдена, так что мне не нужно видеть его реакцию на мою историю.
— Авария произошла в ноябре моего младшего года в школе, и после этого было очень плохое время для меня. Я все еще оплакивала потерю отца, которого, несмотря ни на что, я любила и скучала по нему больше всего на свете. Я всегда пыталась думать о том, что я могла бы сделать по-другому, чтобы предотвратить смерть моего отца и Сабрины, разыгрывая аварию снова и снова в своей голове, пытаясь думать об альтернативных сценариях, мучая себя этим «что если». Я была поглощена чувством вины и просто эмоциональным расстройством. Добавь это к моей сломанной руке и другим физическим травмам от аварии. Я была не лучшей компанией в то время. Я предпочитала проводить время в одиночестве, позволяя себе быть преследуемой своим отцом и Сабриной, которая была просто невинной маленькой девочкой. Я даже проскользнула в церковь во время ее похорон, чтобы еще немного помучить себя…
Я вырываюсь из своей истории, когда чувствую, что сильная, но нежная рука схватила мое лицо, поворачивая его так, что я смотрю в глубокие серые глаза, полные стальной решимости.
— Тея, — начинает Эйден, — это не твоя вина. Я уже говорил это раньше…
— Эйден, остановись, — отрезала я его заверения и вырвалась из его рук. — Пожалуйста. Просто позволь мне рассказать всю историю. Без перерывов. Ладно?
Его расчетливые глаза на мгновение сужаются, прежде чем он неохотно кивает.
Удовлетворенная его ответом, я делаю глубокий вдох и заставляю воспоминаниям вернуться ко мне.
— Как я уже сказала, я предпочитала проводить время в одиночестве, и в течении нескольких недель после аварии я даже не брала куртку, выходила из дома и просто гуляла. Я никогда никому не говорила, куда я иду и надолго ли. Я просто гуляла в течении какого-то времени, пытаясь все понять, пытаясь очистить голову, оплакивая отца. Ночью или днём, со снегом или солнцем, я была на улице, не обращая внимания на свое окружение и просто пыталась прояснить свои мысли.
Мое зрение затуманивается, когда я вспоминаю следующую часть, мое сердце бьётся быстрее, как будто я снова переживаю это.
— 8 декабря, после обеда, я решила пойти на прогулку, несмотря на резкий холод и чернильную тьму. Я была поглощена своими собственными мыслями. Я не заметила, как какой-то внедорожник следовал за мной с того момента как я вышла из дома. Я не обернулась, чтобы посмотреть, когда он остановился рядом со мной и открылась дверь. Я едва моргнула, когда позади меня захрустели тяжёлые шаги по снегу. Только когда я услышала, как меня зовут по имени, я обернулась, и только тогда поняла, что мне уже слишком поздно бросать жить прошлым и начинать уделять внимание настоящему.
Такое ощущение, что мое горло сжимается, и я заставляю себя дышать и выдыхать в устойчивом темпе. Я смотрю вниз, когда чувствую сильную и успокаивающую руку на своей ноге, чуть выше колена.
Я смотрю в устойчивые глаза Эйдена, и они наполнены таким количеством эмоций. Он слегка кивает мне, его рука сжимает мою ногу, говоря, что он рядом со мной. Что я в безопасности. Тихо одолжив свои силы, я вдыхаю и продолжаю.
— Когда я обернулась, я застыла. Там стоял мужчина, направивший пистолет мне в голову. Шок охватил меня, и я сначала его не узнала. Он держал пистолет с черствой решимостью на мне, его глаза были темными и пустыми, как открытая могила. Тогда я поняла, что узнала этого человека. Это был Тони Дернардо, отец Сабрины. Он сказал мне, что я убила его дочь. Я ответила, что нет, но мне жаль, что с ней это произошло. Выражение его лица изменилось.
Я отвожу взгляд от Эйдена, снова изучая стену.
— Взгляд в его глазах… Я не могу это объяснить. Я увидела пустое тело человека без надежды и желания двигаться дальше. Это был невменяемый вид человека, который не волновался о будущем, которого ничто не заботило, кроме способа облегчить гнев, облегчить боль от потери самой важной — единственной важной вещи в его жизни. Его глаза практически светились красным от ярости, от его необходимости отомстить, от его желания причинить мне боль.
На данный момент я даже не вижу Эйдена. Я будто очутилась там снова.
Воспоминания несутся ко мне, как будто открылся шлюз, и разразилась разгневанная вода, почти ошеломляя меня тем, насколько реалистично и детально я все помню.
Моя жизнь меняется навсегда, когда я делюсь своей историей с Эйденом.
========== Глава 5. ==========
Я думала, что Тони собирался застрелить меня. Я не знала, должна ли я пытаться бежать, уговорить его или просто принять свою судьбу. Это решение было отнято у меня, когда он внезапно поднял руку и ударил меня по голове тыльной стороной пистолета, и мои мысли замолчали, когда приглушённый черный свет заменил все мои чувства.
Когда я проснулась, первое, что я заметила, была боль. Стучание в голове было трудно игнорировать, но и остальные суставы ныли, как будто меня кидали.
Я лежала на полу и с трудом села, потирая голову.
Следующее, что я заметила, было то, что я была босиком. Мне это показалось странным, так как я могла поклясться, что вышла из дома в ботинках.
Затем я заметила левую руку, на мне не было моей зимней куртки. Где была моя куртка?
Я оглянулась и мое сердце упало в живот. Я не была снаружи, я была в маленькой ванной.
Я встала и попыталась оценить помещение. В ванной комнате был только туалет и раковина, не было зеркал или шкафчиков, стены были голыми и без окон. В воздухе висел жуткий холодок, который не имел ничего общего с тем фактом, что я была просто в джинсах и футболке.
Я немедленно попробовала открыть дверь, но она не поддалась. Она не была закрыта, потому что ручка повернулась, но, вероятно, снаружи был добавлен какой-то засов или что-то подобное, поскольку дверь все же не сдвинулась с места. Я могла сказать, что ее подперли чем-то тяжелым, что было подтверждено, когда я попыталась заглянуть под крошечную щель под дверью и увидела какую-то крепкую деревянную мебель.
Несмотря на то, что я знала это, я была полна решимости выйти отсюда. Я знала, что это Тони похитил меня, и я знала, что это вопрос времени, когда он придет, чтобы покончить со мной. Там не было окон,поэтому моя единственная надежда состояла в том, чтобы сбежать через дверь.
Я пыталась, должно быть, часами, сидя на твердом полу и стуча в дверь, пока мои ноги не начали кровоточить. Я впала в отчаяние и даже била кулаками в дверь и ее петли, пока пальцы также не оказались в крови.
После того, как адреналин от попытки побега исчез, я осталась в полном отчаянии из-за собственной бесполезности. Я не была достаточно сильна, чтобы выломать дверь, и я не была достаточно умна, чтобы придумать план. Все, что я могла сделать, это думать обо всех способах которыми Тони мог причинить мне боль. Обо все способах, где он пытал или убивал меня. Все о чем я могла думать, это его глаза прямо передо мной перед тем, как он похитил меня, полные отсутствие сострадания или человечности, глаза отчаявшегося человека, которому нечего терять, которому не за чем жить.
Я закончила тем, делая единственное, что могла. Я легла на холодный фарфоровый пол и заплакала.
Я плакала так сильно, что у меня болел живот, и я едва могла дышать, задыхаясь. Я плакала, пока все слезы не вышли из моих глаз.
Когда я лежала на полу в ванной, глядя на белый потолок, меня охватило чувство пустоты.
Я даже не удосужились стереть с лица горячие слезы, когда позволила истощению пройти в себя.
Я использовала свой гнев и страх, чтобы попытаться безрезультатно сбежать, и плач не принес ничего, кроме как опухшего лица.
Именно тогда погас свет, окутав меня тьмой, которая соперничала с моим растущим отчаянием, темнотой, которая соответствовала дыре в моем сердце, где была надежда.
Я лежала в темноте, заплаканная и окровавленная, чувствуя себя опустошенной и позволив сну отвлечь меня от своей новой реальности.
Я не знала, как долго была в ловушке в ванной. Позже мне сказали, что я пропала без вести на 3 дня.
Возможно, это были самые страшные и худшие 3 дня в моей жизни.
Тони никогда не проверял меня, никогда не приносил еду. Я не знала, где я была или чего он хотел. Я не знала, планирует ли он пытать или убить меня, или оставить меня там голодать до смерти.
Я была слаба, истощена и выживала только благодаря тому, что пила воду из-под крана и силе воли.
Я знала что Тони пришел, когда включился свет в ванной. Он был настолько ярким, что мне пришлось закрывать глаза рукой, пока они снова не отрегулировали яркость.
Я была так слаба, но когда услышала, как тяжёлые вещи отодвигаются от дверей, что-то во мне щелкнуло.
Мои инстинкты выживания и моя горящая воля к жизни дали мне прилив адреналина. Все, что я знала, это то, что я не собиралась позволять себе быть жертвой, я не собиралась сдаваться без чертовски хорошей борьбы. Если я собиралась умереть, я собиралась сделать это, зная, что заберу с собой и Тони.
Я могла слышать свое дыхание, чувствовать, как сердце бьётся быстрее, кровь ускоряется по венам, когда слышала, как Тони приближается ко мне.
С включенным светом в ванной, я изучила свои варианты. Там не было зеркала, которое я могла бы разбить и использовать в качестве оружия, не было шкафчиков, в которых я могла бы что-нибудь найти. Когда я услышала, как последний тяжёлый предмет скользнул прочь, часть моего мозга, которая была заблокирована голодом и и страхом, взяла верх, и мое внимание сузилось на туалете — особенно на его крышке.
Я помню, как читала или видела где-то, что если вы где-то дома, где есть злоумышленник и у вас нет оружия, крышка от туалета — отличный вариант, потому что она толстая и тяжёлая.
В считанные секунды, когда засов открылся, и дверная ручка повернулась, я схватила крышку, довольная ощущением ее веса, и повернулась к двери, как только она открылась.
Изо все сил мое ослабленное тело, возможно, собралось — собралась сила, о которой я не знала, что обладаю.
Я взмахнула своим оружием, даже не прицеливаясь, просто размахиваясь так сильно, как могла, в том направлении, о котором молилась, чтобы это была его голова.
Со временем, одновременно ускоряясь и замедляясь, я почувствовала, как крышка бочка из-под туалета соединилась с его головой.
Его тело ударилось о стену, сразу упав на пол.
Я не ждала, чтобы увидеть, был ли он без сознания или нет.
Я бросила свое оружие на пол, перепрыгнула через его тело и выбежала из ванной так быстро, как только могло мое ослабленное тело.
Подстегнутая чистым адреналином, я выбежала босиком через подвал, не замечая боли, которую вызывали поцарапанные стопы.
Мое дыхание громко отдавалось в ушах, сердце стучало в груди, а глаза были сосредоточены только на выходе и моем пути к свободе.
Когда я добралась до лестницы, я сделала два шага за раз, моя растущая надежда ненадолго спала, когда я вступила в контакт с запертой дверью.
Я заметила движение где-то вдалеке позади себя, но заставила себя сосредоточиться на более непосредственном припятствии, с которым я столкнулась.
Отчаянно, я дёргала дверную ручку и пыталась толкнуть дверь, но она упорно оставалась на месте. В спешке и страхе я едва заметила три отдельных засова на двери.
Позади меня было движение, и я заметила что на этот раз он был ближе ко мне.
Инстинктивно я обернулась и посмотрела вниз по лестнице, кровь в моих венах превратилась в свинец, когда я посмотрела в маниакальные глаза. У подножья лестницы стоял окровавленный, разъяренный Тони.
Я не нашла времени, чтобы присмотреться к ущербу, который я ему нанесла. Я не нашла времени, чтобы впитать детали или выражение его лица. В ту секунду, когда я увидела его там, так близко ко мне, так близко, чтобы одолеть меня, я обернулась и сосредоточила свое внимание на двери, игнорируя то, как мое сердце прыгало в мое горло от паники, которая пыталась захватить меня и мое тело.
Нащупывая и чувствуя, как время медленно уходит от меня, когда я услышала, как тяжелые шаги поднимаются по лестнице, я открыла мертвые болты дрожащими руками.
Я едва не упала через дверной проем, когда дверь распахнулась, и захлопнув ее за собой, надеясь на мгновение задержать Тони и прибавить себе ещё пару драгоценных секунд.
С сердцем которое колотилось в ушах, я практически столкнулась с входной дверью, мои руки автоматически направились прямо к засовам перед тем, как повернуть замок и толкнуть тяжелую дверь, чтобы открыть свободу.
Я не остановилась, чтобы посмотреть, где находится Тони или на сколько близко он находился ко мне. В ту секунду, когда дверь открылась, я побежала, босыми ногами ударяясь о твердый бетон и толкая себя на дорогу.
Солнце садилось, и по его улице не было никаких машин. Моим первым инстинктом было просто продолжать бежать; оставить как можно больше дистанции между собой и Тони.
Я едва заметила холодный воздух, затрудненное дыхание или кровь, вытекающую из моих ног, смешивающуюся с лёгким слоем снега на земле. Я просто продолжала думать о том, как я была близка, так близка к тому, чтобы быть в безопасности.
Должно быть, я пробежала пару кварталов до того, как проехала машина, тормозя, увидев растрепанную девушки без обуви, бегущую на полной скорости по середине дороги.
Моей первой мыслью было, что это Тони, что он пришел, чтобы вернуть меня.
Но это было не так. Пожилая женщина с мягким лицом и искренним обеспокоенным взглядом вышла из машины, бросилась ко мне и спросила, что случилось и как меня зовут.
Я процитировала ей свое имя, и она ахнула в знак признания, сказав, что немедленно вызовет полицию.
Я не говорила и не делала ничего другого. Все, о чем я думала, было одним словом, играющим непрерывной петлей в моей голове.
Все.
Все кончено. Я была в безопасности. Я могла пойти домой.
В то время я не знала, насколько ошибалась.
========== Глава 6. ==========
Комментарий к Глава 6.
APB - Аббревиатура от «all points bulletin» (в полицейском жаргоне — сигнал всем постам о задержании преступника).
В полицейском участке я рассказывала свою историю бесчисленное количество раз. Они обыскали его дом, окрестности и другие места, где он мог бы быть. Они выпустили АРВ на него, но он так и не был найден; как будто Тони исчез с лица земли, как будто его никогда не существовало.
Они сказали мне, что не перестанут его разыскивать, но пока я должна идти домой, попытаться жить нормально и позвонить им, если замечу что-то необычное.
Я не была уверена, что этот бой окончен. Они не видели Тони, они не чувствовали его гнева, они не видели, как его ярость практически контролировала им. Он хотел меня, он не просто так позволил мне уйти тогда.
Насчёт второго, когда я покинула полицейский участок, я несколько недель была параноиком после похищения, практически ходя по булавкам и иголкам в собственном доме. Каждый шум пугал меня, каждый незнакомец, который смотрел на меня, вызывал беспокойство. Кто-то, кто хотел сделать мне больно, был там, и я инстинктивно знала, что он не позволит маленькой полицейской APB или запертой двери остановить его.
В последующие недели одержимость Тони разжигалась и росла, он не мог оставаться в стороне.
Началось с телефонных звонков. Сначала, когда я отвечала, другой человек сразу же вешал трубку. Я просто знала, что это был он. Я получала слишком много звонков с неизвестного номера, чтобы они могли быть случайными.
Я начала проверять свои звонки, отвечая только маме, но звонки с неизвестного номера не прекращались.
Голосовых писем не было, но я будто могла слышать его, что он ожидает меня и думает обо мне.
Я, конечно, сказала полиции, чтобы они попытались отследить звонки, но он всегда вешал трубку, даже когда полиция подталкивала меня к разговору с ним.
Я начала очень нервничать, когда начали поступать угрозы смерти. В письмах, обращённых ко мне, были заметки о том, как я заслужила смерть и как он собирался обеспечить правосудие, независимо от того, сколько ему стоило заплатить, убедившись, что я мертва. Прямо как его дочь Сабрина.
Я не могла спать, я не могла есть. Я была практически оболочкой девушки по имени Тея, живя в постоянном страхе.
Я начала тренироваться бразильскому джиу-джитсу, чтобы набраться сил и научиться самообороне, но я все еще всегда нервничала; Я никогда не смогу быть достаточно сильной, чтобы победить его.
Последней каплей для меня было то, когда мой друг высадил меня после школы, и я заметила, что кто-то был в моей комнате, он взял черную аэрозольную краску и написал смертельный угрозы по всем моим светло-розовым стенам.
Я стояла потрясенная в своей комнате, молча оборачиваясь и принимая вандализм. Все на поверхности моих четырех стен было покрыто угрозами смерти. Черная краска на моей белой мебели, на моем зеркале, на моих плакатах. Все было в росписях ненависти.
Именно тогда я поняла, что у меня есть больше, чем убийца. У меня сталкер.
Он был как дикий зверь, который знал, что его ловушка попала в его ловушку, и теперь он просто играл с едой для развлечения.
Он дразнил меня и дразнил, давая понять, что я попала в его милость, и он мог добраться до меня, когда захочет с легкостью.
В этот день, у меня был самый первый приступ паники.
После того, как я достаточно успокоилась, я пошла в дом своего соседа, где позвонила маме и полиции.
Конечно, они не смогли его найти, и тогда было решено, что лучше всего переехать. Они хотели, чтобы я взяла и переехала в другое место, оставив позади всех своих друзей, школу и мою личность.
Они привлекли несколько федеральных агентов. Они дали мне и моей маме новые удостоверения личности, новый дом, новую машину и предоставили ей новую работу.
Они постоянно подчеркивали, как важно сохранять мою настоящую личность и историю в секрете. Если бы я проболталась, Тони мог бы найти меня. Никаких соцсетей, никаких публикаций в интернете, и тем более никаких говорящих людей.
14 января я стала Изабеллой Смит, одним из самых распространенных имен в Америке. Я покрасила волосы в блонд и подрезала их покороче, вместо естественных длинных коричневых. Я начала носить очки в толстой оправе, и начала новую жизнь.
Некоторое время все было хорошо. Я начала придерживаться своей защиты, заводить друзей, ходить на школьные мероприятия, просто жить нормальной жизнью.
Так я наслаждалась около трёх месяцев и начала надеяться на свое будущее. Может быть, Тони перестал искать меня?
Вскоре стало очевидно, что он не перестал, и внезапно новая реальность обрушилась на меня так же, как и прежде.
Я начала получать звонки на свой новый номер телефона, где слышала только тяжёлое дыхание. Затем он начал оставлять сообщения на голосовую почту, говоря мне, что он найдет меня и заставит заплатить, заставит меня страдать.
Меня заверили, что он не может отследить мой телефон, но это меня совсем не утешило. Если он смог найти мой номер телефона, то он точно найдет и мой дом.
После этого я стала ещё больше параноить, и тот небольшой сон, который был, практически исчез, заставляя меня полагаться на снотворное.
Вскоре после этого однажды я пришла домой из школы и могла сказать, что что-то не так.
В доме все было в порядке, не было ничего, что могло бы предупредить меня, что Тони был там. Но каким-то образом я чувствовала изменение в атмосфере, чувствовала напряжение и страх, пробивающийся сквозь мое тело. Я схватила бейсбольную биту, которую по привычке держала у входной двери, и медленно пошла по лестнице.
Я прошла на цыпочках по дому, едва дыша, затаив дыхание при каждом скрипе пола, когда подходила все ближе и ближе к своей комнате.
Когда я наконец заглянула в свою комнату, я не нашла ничего неуместного, никакой черной аэрозольной краски, украшающей мои белые стены угрозами смерти.
Я вздохнула с облегчением, положив биту и смеясь над своей собственной паранойей.
Но потом я замерла, потому что что-то привлекло мое внимание; я обрадовалась слишком рано. На моей кровати невинно лежал предмет, который я точно туда не ложила.
Я на цыпочках подошла у нему, не решаясь сделать ни единого вздоха.
Я посмотрела на объект, который дразнил меня, отшатываясь в ужасе, когда поняла, что это было.
На моей кровати невинно лежала кукла, и она была изменена, чтобы выглядеть как я — не Тея, а Изабелла. На кукле была приколота фотография меня, как Изабеллы.
Это было пару дней назад, когда я шла в школу. Тони проследил за мной и сфотографировал мое местонахождение.
Как будто я была недостаточно напугана, ещё в кукле торчал очень острый настоящий нож, прямо в голове.
Тони знал, где я, он знал, как выглядит Изабелла. Он был в моем доме, в моей комнате, и никто не имел ни малейшего понятия.
Я уронила куклу на кровать и сделала несколько шагов назад, потрясенная открытием, что Тони нашел меня, и не спешил играть со мной.
Прежде, чем я смогла решить, что делать, произошел громкий грохот, и я инстинктивно нырнула на пол и закрыла руками голову, когда на меня обрушились осколки стекла.
Я едва почувствовала, как стекло падает маленькими кусочками на мои руки, когда услышала, как тяжёлый предмет приземлился где-то слева от меня.
Как только стекло прекратило падать на пол, я нерешительно подняла глаза, обнаружив, что предметом брошенным в мое окно, был кирпич.
Я бросилась к окну и выглянула наружу, увидев заднюю фару внедорожника, несущегося вдаль.
Тони был здесь. Он был снаружи и знал, где я.
Я подошла к стеклу, не заботясь о том, что была только в носках, и взяла кирпич. К нему была прикреплена записка, грубое послание Тони: «Ты можешь быть “Изабеллой”, но я ВСЕГДА найду тебя».
Я уронила кирпич на пол и выбежала из дома, не останавливаясь, пока через несколько кварталов не добралась до дома одного из моих друзей.
Я ничего не объясняла, я не оправдывалась, почему у ее парадной двери она обнаружила меня в крови и без обуви. Я просто спросила ее, могу ли я остаться у нее на некоторое время, пока не приедет моя мама, нерешительно бормоча что-то о том, как потеряла ключи от дома.
Я позвонила маме из ванной, и она позаботилась обо всем остальном.
Как и в прошлый раз, не было никаких следов Тони, никаких доказательств того, где он был или куда он мог пойти.
После нескольких дней, проведенных в гостинице, мы быстро переехали.
Как и в прошлый раз, мы с мамой получили новые личности, новый штат, новый дом, новую машину, новую работу и новую школу.
23 мая я стала Хейли Джонсон с прямыми темными волосами и цветными линзами, которые делали мои глаза голубыми.
Я думала, может быть, в этот раз все будет иначе.
Может быть, как Хейли, я смогу жить комфортно, заводить новый друзей, учиться в школе и просто нормально жить.
Тогда я не знала, что, будучи Хейли, умрут люди.
========== Глава 7. ==========
В течении нескольких недель я опять была параноиком. Я отказалась принимать снотворное, что означало, что я была полностью лишена сна, что сделало меня еще большим параноиком, и порочный круг продолжался.
Через несколько недель, когда ничего необычного не произошло, я начала подводить свою защиту. Я начала чувствовать себя обычной, нормальной девочкой-подростком с обычными, нормальными проблемами. Я даже получила работу на полставки в магазине одежды в торговом центре.
Быть Хейли получалось здорово. Все было очень мило, я завела много друзей и даже сходила на пару свиданий. Мой босс был крутым, и я любила свою работу. Даже новый тренажерный зал джиу-джитсу, к которому я присоединилась, был больше и лучше оборудован, чем два последних.
Я наконец почувствовала себя спокойно.
Все эти 3 месяца, не получая никаких странных телефонных звонков или угроз смерти, я плакала слезами радости в течении 10 минут подряд, а затем замечала, что съела целый чизкейк с нутеллой и даже не жалела об этом.
Но как всегда, мое счастье длилось недолго.
На этот раз оказалось, что Тони начинает думать об убийстве. Как будто он не хотел больше играть со мной и дразнить — он просто хотел, чтобы работы была выполнена, исполнить свое извращённое чувство справедливости.
Он пропустил телефонные звонки, смертельные угрозы и взломы и сразу же нашел меня.
Спустя пару дней после того, как я начала учиться в старшей школе как Хейли Джонсон, я совершенно не осознавала, что никогда больше не стану Хейли и никогда больше не увижу своих друзей.
День начался как любой другой. Я поехала на работу, пошла в торговый центр и махнула привет Фрэнку, одному из охранников, с которым я познакомилась, и начала свою обычную ночную смену.
Торговый центр не был слишком полон, но я все ещё находила, чем занять себя. Когда я наконец-то взяла перерыв, я села в задней комнате, ела свой бутерброд с нутеллой и улыбалась, когда писала своим друзьям.
Моя коллега и лучшая подруга Эшли просунула голову в заднюю комнату: — Хейли, тебя тут парень ищет.
Я посмотрела на нее и улыбнулась:
— Это Хантер? Я сказала ему, что все ещё голодна, а он любит меня удивлять, принося еду.
Когда я встала, Эшли покачала головой, ее глаза переместились, чтобы посмотреть на что-то позади нее, что-то по ту сторону двери, что я не могла видеть, но я заметила, как она потела, несмотря на обычный холод в магазине.
Она посмотрела на меня:
— Он… он сказал мне сказать тебе, что он твой отец.
Я застыла на месте, мои брови сжались в замешательстве.
— Эш, ты знаешь, что мой отец мертв, — медленно сказала я, осматривая комнату в поисках оружия.
Мы были лучшими друзьями с Эшли в течении нескольких месяцев, практически с первого дня, когда я переехала сюда. Я не рассказывала ей, как умер мой отец, но она знает, что он мертв.
Она слегка кивнула головой, ее челюсть сжалась, движения стали жёсткими.
Теперь я была уверена, что что-то не так. Все, что было в комнате отдыха, — это стол и несколько стульев, микроволновая печь, небольшой шкафчик для документов и доска объявлений с напоминаниями для персонала.
Блять. Подумай, Тея!
— Хорошо, я сейчас подойду, — сказала я достаточно громко, чтобы человек, который, как я полагаю, был позади Эшли, услышал, человек, который охотился на меня почти год.
Эшли которая работала здесь в течении многих лет и которая устроила меня на эту работу, многозначительно посмотрела на меня, а затем преувеличенно оглянулась назад и вперед от меня до маленького шкафчика для документов.
— Хорошо, я скажу ему, что ты сейчас подойдёшь, — сказала она, ее голова исчезла за дверью.
Я быстро подошла к шкафу с документами, пытаясь выяснить, что Эш хотела показать мне.
Я открыла первый ящик и нашла его набитым конвертами. Что за черт, Эш? Как я могу использовать конверт в качестве оружия? Порезать его бумагой?
Мое дыхание стало тяжелее, голова кружилась.
Тони собирался убить меня, а мне нечего использовать против него, кроме своих двух рук.
Я закрыла шкафчик и услышала как в нем ударилось что-то твердое. Я снова открыла ящик и начала копаться в беспорядке конвертов. Моя рука соединилась с чем-то твердым, и я вытащила это, чувствуя себя немного утешенной. Это был нож для бумаги, один из тех ножей, которые по форме напоминали те, которые используют старики. Он был не самый острый, но я могла бы использовать его, чтобы отвлечь и успеть убежать, может быть, даже попасть в глаз.
— Спасибо, Эшли, — пробормотала я, засовывая нож в ботинок.
Мое сердце билось в груди, пульс учащался, когда я пообещала себе, что сегодня не умру.
Я стояла перед дверью, глубоко вдыхая, готовясь встретиться лицом к лицу с человеком, который может закончиться мое существование, как только увидит.
Я вышла из комнаты, увидев спину мужчины, который смотрел на Эшли, которая изо все сил старалась не пугаться.
Мне не нужно было видеть его лицо, чтобы понять, кто это был. Я видела его каждую ночь в своих кошмарах. Он нашел меня. Он не следовал своей обычной схеме дразня и пытая.
Он очень хотел убить.
Я размышляла о побеге, но потом заметила что-то блестящей в руке Тони.
Он направил пистолет на мою лучшую подругу.
В магазине было ещё несколько человек, не обращающих внимание на ситуацию с заложниками.
Я чувствовала себя загнанной в угол, хотя Тони все ещё не заметил меня. Я не знала, что делать. Я не могу бежать и рисковать Тони, стреляющим в людей из-за меня. Я не могу биться с ним и рискнуть потерпеть неудачу, заставив его стрелять в людей.
Я не хочу, чтобы кто-то пострадал из-за меня.
Эшли не пострадает из-за меня. Жизни этой группы детей, которые смотрят на леггинсы, не оборвется из-за меня. Эта беременная мать и ее маленькая дочь не умрут из-за меня.
Я приняла решение.
— Тони.
Человек моих ночных кошмаров медленно оборачивается, когда его зовут, злобная улыбка медленно растекается по его лицу.
— Тея.
Он оглянулся на Эшли:
— Дай мне свой телефон.
Ее лицо побледнело, когда она медленно протянула ему свой телефон. Он взял его и с силой кинул на пол, дополнительно раздавив ногой.
Затем он двинулся за мою спину, и я почувствовала, как он прижал холодный пистолет к моей спине.
— Другая девушка, — говорит он Эш, — иди в комнату.
Эшли посмотрела на меня с извинениями, написанными на ее лице. Она не хотела оставлять меня, но у нее не было выбора. Я грустно улыбнулась ей и слегка кивнула. Она не должна чувствовать вину за это. Это мой беспорядок, моя вина.
Она неохотно вошла в комнату, и Тони заставил меня следовать за ней. Прежде чем я успела что-то обработать, он сказал мне:
— Крикнешь и я убью ее.
Затем он поднял пистолет и ударил мою лучшую подругу по голове своим пистолетом. Ее тело обмякло, а голова отскочила от удара об пол. Я прикрыла рот, чтобы крик не вырвался из моих губ, зная, что будет хуже, если я привлеку к нам внимание.
Я беспомощно посмотрела на свою подругу, кровь из ее головы растекалась по полу, а тело растянулось, словно она жертва убийства.
Тихие слезы потекли из моих глаз, когда я поняла, что если она ещё не умерла от удара, она, вероятно, умрет от удара об пол, если ей не оказать помощь как можно скорее.
Мне так жаль, Эшли. Мне очень, очень жаль.
Тони прижал свой пистолет ко мне, его голос сказал мне:
— Мы пойдем через торговый центр к машине. Если ты привлечешь к нам внимание, я убью любого, кто попытается помочь. Поняла?
Слезы все ещё текли по моему лицу, я молча кивнула, все ещё глядя на мою подругу, которая, вероятно, истечет кровью и умрет из-за меня.
Тони прижал пистолет сильнее, я неохотно отвернулась от кровавого пятна на полу и шагнула к двери, чтобы покинуть комнату отдыха.
— Подожди, — говорит псих с пистолетом позади меня.
Прежде чем я успела среагировать, он заткнул мне рот своей рукой, притягивая меня ближе к себе.
Прежде чем я смогла даже попытаться вырваться из его захвата, мои глаза расширились и заслезились, когда я почувствовала жгучую боль в области бедра. Я не поняла, что произошло, пока не посмотрела на свое бедро.
Когда я увидела кровь, я почувствовала жар, подобный которому я никогда не представляла, горячая боль пронзила мою ногу в том месте, где Тони ударил меня карманным ножом.
Он с силой выдернул нож, и я закричала в его руку.
— Это, чтобы убедиться, что ты не сможешь убежать от меня в этот раз, — шепчет он, мерзко дыша мне в ухо.
Он посмотрел вниз на мою кровоточащую ногу, и на его лице появилась маниакальная улыбка. Руку с пистолетом, которая не прижималась к моему рту, он протянул к моей ране и силой ткнул палец в рану, заставляя меня извиваться и плакать от боли.
— Это забавно, — сказал он мне с радостной улыбкой.
Мои глаза расширились, когда он поднес свой окровавленный палец к лицу и положил его в рот, смакуя вкус моей боли и страданий. Он улыбался искривленной улыбкой, его темные глаза освещали мой очевидный страх отвращения.
— Просто запомни. Сделаешь что-то не так, и умрут люди. Пойдем, — он убирает руку с моего рта и заставляет меня идти, с пистолетом незаметно прижатым к моей спине.
У меня не было возможности оглянуться на свою лучшую подругу, которая истекла кровью на полу, или думать о боли в ноге. Я просто делала то, что он сказал.
Мы вышли из комнаты отдыха в мое неопределенное будущее, где мое выживание было одним большим вопросом.
========== Глава 8. ==========
В магазине было несколько человек, но никто не взглянул на нас. В любом случае я не пыталась привлечь их внимание, я не хотела рисковать, из-за чего Тони мог бы причинить им боль.
Человек наслаждался вкусом моей крови ради бога! Кто знает, что ещё он может сделать?
Но Эшли все ещё была в той комнате, истекающая кровью. Я не могу позволить ей умереть из-за меня.
Я нарочно споткнулась, создавая впечатление, что это вина моей раненой ноги. Действительно же, адреналин и страх преобладали над болью в моей ноге, но мне нужно было, чтобы кто-то посмотрел на меня, и Тони не подумал, что я хочу, чтобы они посмотрели.
Он поднял меня обратно, крепко сжав мою руку, вероятно, оставляя синяки. Но это не имело значения, потому что пара, где-то под тридцать лет, заметила меня.
Я посмотрела им в глаза, многозначительно показывая на комнату отдыха, затем на них, затем обратно на комнату, когда мы шли, молясь, чтобы они поняли, что я имела в виду.
Мы вышли из торгового центра, не зная, поняла ли эта пара мое послание, чтобы помочь Эшли.
Когда мы шли к лестнице, я попыталась осмотреться и придумать какой-то план, но ничего не шло в голову. Я чувствовала себя такой беспомощной, такой слабой и уязвимой.
Но я не могла просто позволить ему забрать меня, мучить и убить; я отказываюсь бросить это так легко. Мне нужно найти способ убежать от него, чтобы никто не пострадал.
Единственное, о чем я подумала, — это дождаться, пока мы добираемся до его внедорожника. Может, я смогу нанести ему удар в глаз ножом для бумаги? Но есть проблема с пистолетом…
Прежде чем мы добрались до лестницы, я увидела знакомого охранника, приближающего к нам.
Нет, нет, нет, не подходи, Фрэнк! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не подходи ко мне.
Фрэнк самый лучший человек. У него двое детей немного старше меня, и он дружелюбен со всеми. У него есть люди, которые любят и заботятся о нем, и хотя он охранник, я не могу заставить его заметить Тони.
У Тони есть пистолет; у Фрэнка нет.
Фрэнк постарается стать героем; Тони не волнует, кому он причиняет боль.
Я смотрела вниз, когда мы шли, молясь, чтобы Фрэнк не заметил меня.
— Эй, Хейли!
БЛЯТЬ.
Тони крепче сжал мою руку, его пистолет сильнее уткнулся в мою спину.
Я подняла глаза и попыталась убедительно улыбнуться ему:
— Привет, Фрэнк.
Мы продолжали идти, Тони начал направлять меня в другом направлении, чтобы мы не шли прямо к Фрэнку.
Пожалуйста, брось это, Фрэнк. Пожалуйста, просто брось это.
Мы были уже почти у лестницы, когда я почувствовала, что рука, не принадлежащая Тони, остановила меня. Мы остановились и оба повернулись, чтобы посмотреть на Фрэнка, который смотрит на Тони с подозрением.
— Хейли, на твоих штанах кровь.
Прежде чем я успела придумать ответ, Тони убрал пистолет от моей спины и в мгновение ока выстрелил в Фрэнка.
Время замедлилось, когда я увидела, как мой друг сжал грудь и упал, кровь просачивалась сквозь щели в его пальцах.
Мое дыхание было тяжёлым, а зрение размыто, когда я слышала, как люди кричали и бегали по торговому центру. Я слышала, как раздались новые выстрелы, когда я смотрела на Фрэнка на полу, цвет его лица бледнел, когда кровь покидала его тело.
Как в тумане, я огляделась и увидела, что ещё несколько людей падают на пол, понимая, что это потому, что Тони стреляет в людей.
Внезапно стряхнув шок, я действовала, даже не задумываясь. Я вытащила ножик для писем из своего ботинка и с каждой унцией силы вонзила его в живот Тони.
Он бросил пистолет и выругался, нанеся удар мне в лицо и заставив меня отступить.
Внезапно все, чему я научилась на уроках джиу-джитсу и самообороны, покидает мой мозг, словно детский шарик, вырванный из рук во время сильной бури.
Моя рука автоматически хотела дотронуться до моей пульсирующей щеки, но вместо этого я бросилась к пистолету на полу, в то время как Тони вытащил нож для писем из своего живота.
Пистолет был уже в моих руках, когда Тони ударил меня по ребрам, в результате чего я выронила его на пол.
Он снова ударил меня ногой и опустил свое колено на меня, позволяя своему весу прижать мою маленькую фигуру.
— Мне нравится делать твою смерть медленной, — прорычал он, сжимая в руке окровавленный нож.
В этом положении, когда я лежу на спине, а его колено на моём животе, у меня возникает момент прозрения, когда я внезапно вспоминаю, как спасалась от такой ситуации в джиу-джитсу.
Когда Фрэнка застрелили, время замедлилось, но моя схватка с Тони случилась так быстро.
Он поднял руку, чтобы нанести мне удар, и, в этот момент, я подняла свое колено и ударила его задницу и в то же время повернула бедра, заставив его потерять равновесие. Он начал падать на меня, а я подставила руку перед лицом, чтобы он не приземлился на него.
Он был вынужден опустить руки, чтобы не разбить лицо о бетонный пол, его кровоточащий живот задел мои руки.
Затем, под адреналином, я отказалась всех надлежащих форм и техник, которые я выучила из джиу-джитсу. Прежде чем он успел восстановить равновесие, я ударила кулаком в его рану, услышав крик, и использовав свои бедра и ноги, чтобы сбросить его с себя и перевернуться на бок. Я села на задницу и пнула его пяткой, вставая.
Ещё до того, как я успела снова дотянуться до пистолета, меня сильно толкнули.
И вдруг я падаю и кувыркаюсь, и мир начинает вращаться, воздух выбивается из моих лёгких, моя голова бьётся о все, а мое тело швыряется, как тряпичная кукла.
Вращение прекратилось, и я оглядываюсь в полу-тумане, едва замечая все. Все болит, я начинаю кашлять, кровь течет изо рта на мои руки.
Я вытащила себя из тумана и села, понимая, что сижу у основания лестницы.
Он толкнул меня вниз по лестнице.
Я встала, адреналин помогает обезболить боль, которую должно чувствовать мое тело.
Я смотрю на верхнюю часть лестницы и вижу невменяемого человека.
Я внезапно вспомнила, как впервые сбежала из его дома.
Двое из нас на противоположных сторонах, глядя друг на друга, разделенные только лестницей.
Большинство людей выбежали или спрятались в магазине, но некоторые все еще бегают. Но я не видела никого из них, я видела Тони, который смотрел на меня с яростью и ненавистью.
Я видела, как он поднял пистолет в руке, и, не задумываясь, повернулась и побежала через торговый центр. Выстрелы раздались позади меня.
Я выбежала из центра и увидела присутствие полиции, а они заметили, что к ним бежит окровавленная девушка. Я подняла руки и подошла к тем, кто ещё не ворвался внутрь. Я рассказала им, что случилось. Я сказала им, что Эшли истекала кровью в комнате отдыха магазина, и что Фрэнку выстрелили в грудь, а также что стреляли и в других людей.
Я не сказала им свое настоящее имя.
Я была вынуждена попасть в скорую помощь и быстро потеряла сознание из-за травмы головы.
Я проснулась в больнице через пару дней спустя. Мои травмы не были слишком тяжелыми по сравнению с другими людьми в торговом центре в тот день; только сотрясение мозга, синяки, швы и пара сломанных ребер.
Но я не заботилась о своих травмах.
Меня ранило, что три человека погибли из-за меня. Фрэнк был мертв из-за меня. Двое других невинных человека погибли из-за меня.
Эшли получила помощь, прежде чем она потеряла слишком много крови, и это здорово, но это не заставляет меня чувствовать себя лучше, из-за всех невинных людей, в которых Тони начал стрелять, даже если они выжили.
Люди умерли из-за меня. Я была виновата в том, что их семьи будут оплакивать их, что Фрэнк никогда не проведет своих детей к алтарю и не встретит своих внуков.
Потом я узнала, что Тони не был схвачен. Никто не знал, где он.
Я знала, что пришло время снова сменить личность и продолжить бежать.
Это никогда не закончится. Мне нужно будет убегать, прятаться, оглядываться через плечо и хранить секреты до конца своей жизни, пока Тони или я не умрем.
Я размышляла о том, чтобы остановиться бежать и прятаться. Просто отдать себя Тони и позволить страданиям закончиться.
Но потом я вспомнила, что я сильная. Что я не выбираю лёгкий путь. Я просто должна быть более осторожной в следующий раз. Не сближаться с кем-либо. Я не буду дружить. Я ни к кому не начну привязываться, потому что мне просто придется оставить их или причинить им боль.
Я не позволю больше кому-то пострадать из-за меня.
========== Глава 9. ==========
Я выхожу из транса, в который вошла, пока рассказывала свою историю.
Я не осознавала, что начала плакать.
Впервые с тех пор, как я начала рассказывать, я смотрю на Эйдена из его сильных рук. Он сдержал свое обещание и не перебивал меня, пока я это рассказывала. Его лицо нечитаемо, но в глазах смесь эмоций, которые я не совсем понимаю.
Я стираю слезы со своего лица и глубоко вздыхаю.
— И тогда я стала Амелией Коллинз и начала учиться в Кинг Сити Хай пару недель спустя. Я должна была просто вести себя сдержанно и не заводить друзей, чтобы не привязываться, когда мне неизбежно придется уехать, или смотреть, как им больно, когда Тони находит меня.
Я грустно улыбаюсь ему:
— Но потом я встретила тебя, Шар, Анну и всех остальных, и вы, ребята, просто как-то проникли в мое сердце. У меня никогда не было таких друзей, как вы, раньше, и поверь мне, это убивает. Я должна скрывать этот секрет от всех. Но теперь ты понимаешь, почему я должна была, верно? Почему я не могла рассказать вам о своей настоящей личности? Чем больше людей знают, тем больше шансов, что Тони найдет меня и ранит людей, который я люблю больше всего.
Я вырываюсь из его утешительных объятий, мгновенно теряя его тепло:
— В прошлый раз люди умерли из-за меня. Я не могу сделать ничего, что могло бы как-то помочь Тони найти меня, потому что это не только моя жизнь, если он найдет меня, все вокруг меня будут тоже в опасности.
Я отвожу свой взгляд, от пристального взгляда Эйдена, потому что он слишком сложен, чтобы с ним справиться.
— Я знаю, что ты открылся мне и рассказал вещи, которые ты никогда никому не рассказывал. Я знаю, что ты был на сто процентов честен со мной и доверял мне делать тоже самое. И мне очень жаль, что я не могла сказать тебе об этом, что мне пришлось скрывать от тебя секреты. Но просто знай, что все это время это была настоящая я. У меня может быть другое имя, но я все ещё тот же человек, которого ты знаешь. Я просто… я сделала это для своей безопасности, для твой безопасности, для всех.
Я обрываюсь, когда Эйден удивляет меня, крепко прижимая к себе, и я растворяюсь в его объятиях.
— Все в порядке. Я понимаю, почему ты должна была сделать то, что сделала. Ты такая сильная, Тея, — говорит он, его глубокий голос наполняет меня облегчением и в то же время разбивает мне сердце. — Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через все это.
Услышав, что кто-то сказал мне такое, впервые, особенно тот, кого я высоко ценю, я не могла снова не начать плакать. Как будто на моей груди лежал гигантский груз, который Эйден столкнул в одиночку.
Было так приятно, наконец, рассказать кому-то, что я пережила, чтобы кто-то действительно увидел меня — настоящую меня. Чтобы знать, что у меня кто-то есть. Не потому что они должны быть со мной, а потому что они хотят быть. Потому что они решили быть.
Эйден притягивает меня ближе к себе, слегка растирая спину и даже не злясь, что я порчу его рубашку своими слезами.
Он слегка отодвигается, чтобы увидеть меня, его рука мягко заставляя мое лицо взглянуть на него.
— Ни в чем ты не виновата, Тея. Ты не убивала Сабрину. Ты не убивала никого из тех людей. Ты не наносила вред ни одному из тех людей, — он подчеркивает каждое утверждение, как будто хочет действительно заставить меня это понять, его серые глаза горят. — Ты не заслуживаешь ничего из этого, хорошо? Ты не заслуживаешь того, чтобы постоянно убегать от Тони или мучить себя воспоминаниями о своем прошлом, или быть настолько напуганной и измученной кошмарами, что тебе приходится принимать чёртово снотворное, чтобы отдохнуть. Ты хороший человек, Тея. Перестань думать, что ты несёшь личную ответственность за все дерьмовые поступки, происходящие вокруг тебя.
Я перестала плакать и с удивлением смотрю на Эйдена. Я только что рассказала ему о своем испорченном прошлом, обо всех людях, которые пострадали из-за меня и всей лжи, которую я сказала, и он говорит мне, что я хороших человек? Он не злится и не отталкивает меня. Он смотрит на меня так, будто я самый храбрый и сильный человек, которого он когда-либо встречал.
Я действую, не задумываясь; я ничего не могу с собой поделать.
Я обнимаю Эйдена за шею и приближаю к нему губы, притягивая его ближе к себе. Он застигнут врасплох, но быстро восстанавливается, целуя меня с силой и страстью, которые соперничают с самым горячим пламенем, самой яркой звездой.
Его руки сжимают мою талию, и, как в прошлый раз, он быстро поднимает меня так, что я сажусь на спинку дивана, оказываясь коленями по обе стороны его тела. Его руки крепче обхватывают меня, притягивают к себе, углубляя поцелуй, когда в моем животе вспыхивает фейерверк.
В этот момент время останавливается. Казалось, что все, через что я прошла — все времена, когда мне приходилось переезжать, все мои истории со смертью и все эти ужасные, бессонныеночи — того стоили. Для Эйдена.
Он внезапно отодвигается, прерывая поцелуй.
— Подожди, — глаза Эйдена расширяются от осознания, на его лице написано чувство вины и ужаса. — В первый день, когда мы встретились, в тот день, когда ты столкнулась со мной в коридоре, и я бросил тебя на пол перед твоим классом. Твои ребра были повреждены, потому что ты недавно дралась с Тони… ты недавно была скинуть вниз по лестнице.
Он говорит больше с собой, чем со мной, но я все равно отвечаю ему:
— Ну, технически, но я сказала тебе, что не виню тебя.
— Что за хрень со мной? Я самый дерьмовый человек из всех. Я имею в виду, я чувствовал себя ужасно и раньше, когда узнал о твоих рёбрах, но теперь, когда я знаю почему. Боже мой, Тея, мне очень жаль…
— Эйден! — я прервала его, — Я сказала тебе, я не злюсь на это. Если бы у меня тогда не было заживающих ребер, а ты бы сделал это, ничего бы не случилось. Если бы ты сделал это со мной сейчас, я бы даже не пострадала. Я бы, наверное, разозлилась и придумала, как отомстить тебе, но я бы не пострадала. Ты не знал.
Его большой палец нежно поглаживает мою щеку, когда пристальный взгляд проникает прямо в мою душу, его глаза притягивают меня как зыбучий песок.
— Я бы никогда не сделал тебе больно, — тихо говорит он, — и я извиняюсь за то время, когда все произошло, неумышленно или нет.
Его слова имеют более глубокое значение, и я знаю, что он имеет в виду не только мои ребра.
Мое сердце заикается от его честных слов, от этого парня, который настолько открыт и уязвим для меня, когда для остального мира он держит бесстрастный, жёсткий и уверенный фасад. Я помню, как его глаза всегда смягчаются, когда они смотрят на меня, когда же в остальное время они жёсткие.
Я возвращаюсь к нему, пряча лицо ему в шею и мгновенно осознавая, насколько хорошо он пахнет, несмотря на то, что большую часть ночи провел в тюрьме.
Его руки сжались вокруг меня, заставляя чувствовать, что никогда не было другого места, в котором я должна была быть, кроме как здесь в сильных руках Эйдена.
Когда мое сердце колотится в груди, и реакция Эйдена на мое прошлое утешает меня, я понимаю, что не могу ошибиться в том чувстве, которое чувствую. Которое чувствую всякий раз, когда Эйден смотрит на меня.
Я влюбилась в Эйдена Паркера.
Дерьмо.
========== Глава 10. ==========
— Так, я должен звать тебя Тея или Амелия? — спрашивает меня Эйден, когда мы накрываем на стол, для наших друзей, когда она придут сюда.
Я до сих пор не могу поверить, что рассказала Эйдену свою историю, и он так классен в этом.
Сейчас я самый открытый и уязвимый человек, которым я когда-либо была, и это действительно здорово. На самом деле, это чертовски фанатично знать, что ещё кто-то знает настоящую меня, и все ещё любит, несмотря на мое испорченное прошлое, настоящее и, давайте будем честными, будущее.
Помогает, что этот человек Эйден. Теперь он знает мое темное прошлое, точно так же, как я знаю его, и я думаю, что мы можем стать сильнее из-за этого — ближе… не то, чтобы парой или чем-то ещё.
Я слегка улыбнулась ему:
— Ты звал меня Теей с тех пор, как узнал.
— Потому что это твое имя, — говорит он серьезно, затем ухмыляется, — но когда ты бормочешь с собой, ты всегда называешь себя Амелия, а не Тея.
Я с улыбкой складываю салфетку и запускаю ее ему в голову, которую он откидывает лёгким взмахом руки.
— Эй, я не сумасшедшая, ладно?
— Говорит девушка, которая разговаривает сама с собой.
— Многие номинальные люди разговаривают сами с собой, — защищаюсь я.
Он посылает мне улыбку, которая практически заставляет меня задыхаться.
— Но они обычно разговаривают сами с собой в своих головах.
Я закатываю глаза и расставляю тарелки.
Он скрывает от меня ухмылку, зная, что победил, но потом я серьезно отношусь к его вопросу.
— Я думаю, что когда я переезжаю, я просто думаю, что Теи больше не существует. Я Хейли, Амелия или любое другое имя, которое мне дадут. Именно так меня учили думать — как безопаснее.
Он ставит последний стакан и обращает все свое внимание на меня:
— Ты бы предпочла, если бы я называл тебя Амелия?
Я смотрю в его бесстрашные и знакомые серые глаза и чувствую утешение, его мощный взгляд смягчает любые мои опасения. Я честно думаю о его вопросе и о том, что я хочу, а не о том, что думаю, что мне нужно делать.
Меня так долго не называли моим настоящим именем, приятно вспомнить, кто я — о Тее Кеннеди. Кроме того, слышать, как мое имя звучит в совершенном, глубоком голосе Эйдена, кажется правильным.
Я застенчиво улыбаюсь, как будто это признание каким-то образом делает меня ещё более уязвимой:
— Мне бы понравилось, если бы ты называл меня Теей — только когда мы, конечно, одни. И если тебе удастся не проколоться перед всеми.
Его глаза на мгновение загораются, прежде чем он это маскирует, как будто я дала ему ответ, на который он тайно надеялся. Этот маленький поступок — подтверждение того, что я будто доверяю ему что-то огромное.
И ясно, что я это делаю. Я доверяю Эйдену без колебаний свою жизнь, к которой это буквально сводится.
Он улыбается своей особой улыбкой, которую он оставляет только для меня:
— Твой секрет в безопасности со мной.
— Я знаю, — я снова серьезно. — На самом деле, Эйден. Спасибо. За то, что всегда был рядом со мной. Я знаю, что иногда я проблемная, и я знаю, что я вызвала много драмы между нами, Кейтлин и Сильверовцами. Но я действительно признаю все, что ты делаешь для меня — для всех, и никогда не получаешь благодарности. Поэтому спасибо.
Он останавливает меня когда не оставляет пространства между нами двумя большими шагами, хватая меня за лицо и заставляя смотреть на него.
Его глаза — это водоворот эмоций; неверия, понимания, знания и чего-то ещё, что я не могла понять.
— Я с тобой. Всегда.
Мое сердце бьётся в моей груди, и я не могу связать кучу слов, чтобы составить с ними связанное предложение, когда он так близко, глядя на меня, словно я — все что ему когда-либо нужно.
Он наклоняется ко мне, его губы так близко к моим, но не целуют.
Потому что звонит дверной звонок.
И мы отодвигается.
Я внутренне кричу. Отличное время. Не могли бы вы подождать пару минут?
Дверной звонок звенит ещё пару раз, наши друзья либо замораживают свои задницы на холодном декабрьском воздухе, либо очень хотят увидеть Эйдена.
Я улыбаюсь Эйдену, который внезапно кажется мне таким далёким:
— Думаю это тебя.
Звонок звенит снова.
— Полагаю, я должен открыть, — смеётся он, бросая на меня последний взгляд, прежде чем пойти к двери.
Я глубоко вздыхаю, чтобы стряхнуть бабочек, поразивших мой живот при нашем почти поцелуе, и иду за ним к двери.
Эйден открывает ее, и Аннализа мгновенно бросается на него с объятиями, сила застигает его в врасплох и заставляет сделать несколько шагов назад.
— Я знала, что ты ничего делал. Как ты посмел нас так пугать, выглядя таким таинственным и задумчивым, и не давая нам никаких ответов? — она освобождает его от крепких объятий, чтобы поругать. — Я имею в виду, серьезно? Идите домой и перестаньте волноваться, и все? Ты нас хоть знаешь? Разве мы можем перестать беспокоиться о тебе?
Если бы вы знали Эйдена, вы бы подумали, что его раздражает ругань Анны, но мы все можем сказать, что он любит ее приставания.
— В следующий раз, когда меня арестуют, я буду помнить, что не надо приказывать вам идти домой, — ухмыляется он.
Ярко-голубые глаза Анны расширяются, прежде чем она устремляет на Эйдена смертельный взгляд, ещё более пугающий из-за ее черных дымчатых теней для глаз и красной помады.
— Лучше не быть «следующему разу» Эйден Паркер.
Все смеются и остальная группа обнимает Эйдена, выражая свою благодарность за то, что он больше не тюрьме.
Ной заходит последний. Он улыбается Эйдену, вытягивая руки, как бы хотя обнять его:
— Подружка! — он движется к Эйдену, но затем в последнюю минуту отталкивает его в сторону и зажимает меня в медвежьи объятия.
— Я так по тебе скучал, — говорит он, когда я смеюсь и тоже обнимаю его.
— Я всегда скучаю по тебе Ной.
Эйден закатывает глаза и закрывает входную дверь.
Ной отпускает меня и поворачивается к Эйдену.
— О, Эйден. Не заметил тебя. Восстановился от предательства своего лучшего друга, я вижу?
Мы все смущённо смотрим на Ноя.
— Что ты такое говоришь? — спрашивает Мейсон, и мы все следуем за ним на кухню, где он, Джулиан и Чейз кладут коробки с пиццей, которые держали.
Ной улыбается своей озорной улыбкой, давая всем понять, что он шутит.
— Я имею в виду, я думал, что мы все братья. Мы должны были сидеть в тюрьме вместе. А не сидеть и смотреть, как тебя арестовывают.
Мы смеемся, когда Ной и Эйден, обнимаются.
Конечно, Ной шутит; юмор это его конек.
— Честно говоря, из любого из нас, я думаю Ной был бы первым, кого арестовали, — признается Джулиан, когда мы все садимся за стол и берем кусочки пиццы.
— Что? Почему я?
— Да ладно, Ной, — говорит Мейсон, — из всех нас ты, скорее всего, совершишь глупость, чтобы быть арестованным.
— Что? Я идеальный законопослушный гражданин! Я хороший мальчик, когда в дело вовлечены полицейские.
— Да неужели? — Мейсон бросает вызов. — Как насчёт того времени, когда тебя остановили за превышение скорости, и полиция спросила, есть ли у тебя что-нибудь из алкоголя, и ты подумал, что будет смешным и ответил «только кровь моих врагов, которые в настоящее время лежат в моем сундуке, если это считается».
Мы рассмеялись, Шарлотта почти выплевывала воду, от сильного смеха.
Ной невиновно поднимает руки, где в каждой по кусочку пиццы.
— В свою защиту я думал, что он знает, что я шучу! И не будет просить меня выйти из машины и обыскать ее!
Я нежно улыбаюсь Ною, когда мы смеемся и рассказываем истории о глупостях, которые он совершил.
Когда я смотрю из-за стола, ем пиццу со всеми, просто смеюсь, шучу и хорошо провожу время, я не могу не чувствовать, что это то, к чему я пришла, особенно после того, что пережила за последние пару мест, где жила.
Я люблю всех своих друзей; Шарлотту, Аннализу, Мейсона, Джулиана, Ноя, Чейза… Эйдена
Когда Джулиан, Чейз и Мейсон спорят, кто получит последний кусок пиццы, а Анна решает, что она, на самом деле, самый достойный кандидат; Ной подражает ее, заставляя Шар смеяться так сильно, что она начинает задыхаться; Эйден смотрит на меня с улыбкой, которая достигает его глаз и это наполняет меня такой радостью.
Я просто не могу не чувствовать, что я действительно дома.
========== Глава 11. ==========
После того, как вся пицца была уничтожена, и шутки о времени Эйдена в тюрьме были закрыты, разговор переходит к более серьезному вопросу: почему Грег был побит и найден мертвым перед входной дверью Эйдена с его потерянным телефоном.
Джулиан потирает затылок.
— Действительно, единственная информация, которая у нас есть, это то, что Грег объявлен мертвым около 6 часов вечера. Мы ничего не знаем о том, что произошло вчера вечером.
Телефон Анны начинает вибрировать на столе, уже наверное 5-й раз с того момента, как мы начали есть, и, как и каждый раз, она смотрит на личность звонящего, хмурится, и игнорирует звонок.
— Что они предъявили тебе, Эйден? Ты помнишь что-нибудь подозрительное тем вечером? — она кладет телефон на колени под столом.
Я знаю, что Эйден заметил, что Анна явно игнорирует кого-то, но он ничего не говорит об этом.
— Я не помню ничего подозрительного. Я оставил близнецов у их друга Тайлера, добрался до Мейсона около 4:30 дня, мы уехали, чтобы забрать пиццу, и добрались до Амелии около 7. Просто обычный вечер.
— Пока тебе не арестовали, — добавляет Чейз.
— Да, это определенно была не обычная ночь кино у Амелии, — соглашается Ной.
Телефон Анны вибрирует, и она снова игнорирует звонок.
— Эм, Анна? Может, тебе стоит поднять трубку? Это кажется важным, — предлагает Шарлотта, натягивая концы своего вязаного свитера.
Анна фыркает, выключая телефон.
— Этот абонент не был важен для меня с тех пор, как сбежал, когда умерла моя мама, и выбрал героин вместо собственной сестры.
Мы смотрим на нее в ошеломленном молчании. Она говорит о своем старшем брате — Люке. Я помню тот день на гонках, когда Люк подошёл к Анне, на мгновение умоляя поговорить с ней, чтобы снова вернуться в ее жизнь. Я думаю, что это был Мейсон, который упомянул, что он давно не видел Люка чистым. Она сказала Люку, что он убил их мать, а затем бросил ее, чтобы словить свой следующий кайф, оставив ее совершенно одну.
Она никогда не рассказывала об этом и не рассказывала о своей семейной жизни, и я ее не подталкивала. Я не знаю, где ее отец или отец Люка, и я особенно не знаю, что она имела в виду, когда сказала, что Люк «убил» их мать. Но ясно, что ее враждебность к Люку с той ночи несколько недель назад не исчезла.
— Ты хочешь поговорить об этом? — тихо спрашивает Мейсон, когда Джулиан достает свой вибрирующий телефон.
Он смотрит на личность звонящего и вздыхает, смирение на его лице скрывает лёгкую ярость в глазах. Он поднимает трубку вверх, чтобы показать Анне, кто звонит, и ее глаза сужаются в щели.
Она забирает телефон у Джулиана и отвечает на него, не давая абоненту возможности сказать. Ее голос жёсткий и угрожающий.
— Оставь меня нахуй в покое.
Она сразу же вешает трубку, останавливаясь на секунду, прежде чем бросить телефон своего парня на стол.
Как и в прошлый раз, мы сидим и в ошеломленном молчании смотрим на Анну, не зная, что сказать.
Как обычно, Ной первым обнаружил, что напряжение невыносимо.
— Извини, Анна. Мы пытались игнорировать тот факт, что ты очень разозлилась на кого-то, но это сложно. Например, ты злее, чем моя мама, когда она приходит домой с работы, а я забыл достать курицу с морозилки, когда она просила сделать это часами раньше.
Единственное указание, которое Анна даёт, чтобы показать, что она находит Ноя забавным, состоит в том, что она не закатила глаза так сильно, как обычно.
— Это Люк, — заявляет она без эмоций.
Мы смотрим на нее с надеждой, уже сами узнав эту информацию. Когда она не уточняет, Джулиан продолжает за нее.
— Он звонил ей все утро. Мы ничего не слышали от него с той ночи на трассе.
— И ты не собираешься отвечать? Что, если это чрезвычайная ситуация? — Чейз извивается на своем стуле под пристальным взглядом Анны.
— Единственная причина, по которой я ещё не заблокировала его номер, в том, что у нас одна кровь, или что-то в этом роде, — говорит Анна, без шуток в голосе.
Бедная Аннализа. Кроме Люка, единственная семья, которая у нее есть, это люди, которые сидят перед ней прямо сейчас.
Я подсознательно смотрю на Эйдена, который задумчиво смотрит на Анну. Может быть, я могу спросить Эйдена, что произошло, поскольку мы находимся на этапе «на 100% честны друг с другом».
Я перевожу взгляд с Эйдена на Анну, затем снова на красивое лицо Эйдена, и внутренне вздыхаю.
Я не могу спросить Эйдена или поставить его в такое положение. Я понимаю, это секреты и грязное прошлое, и именно Анна должна решать говорить мне и Шарлотте об этом или нет, так как мы единственные люди за столом, которые не знают ее историю.
Эйден, должно быть, почувствовал, что я смотрю на него, потому что его аналитический взгляд переходит от Анны ко мне, и я молюсь, чтобы мое лицо не стало ярко-красным от того, что он поймал меня, смотрящей на него. Его глаза смягчаются, и он посылает мне лёгкую улыбку, и этого крошечного действия достаточно, чтобы миллионы бабочек вспорхнули в животе.
Я отвожу взгляд, пытаясь подавить улыбку, которая растет на моем лице из-за Эйдена, и настраиваюсь на наш разговор.
— Я имею в виду, что он о себе думает? Просто позвонил, как будто ничего не случилось? — я ловлю конец разглагольствования Анны.
— Теперь он чист, Анна. Он хочет исправить все, что произошло, — тихо говорит Мейсон.
Пронзительный взгляд Анны сужается на нем, и я клянусь, что она пытается использовать свой мозг, чтобы заставить его голову взорваться, вот как она была страшна сейчас.
— Ты должен быть на моей стороне, Мейсон! Почему ты поддерживаешь его?
Мейсон выглядит более чем неловко под ее взглядом, но он все равно держится.
— Ты так долго держала эту ненависть и гнев по отношению к своему брату. Это не может быть полезно для тебя. Разве ты не хочешь избавиться от этого и двигаться дальше? Быть счастливой?
— Я счастлива. Вы, ребята, все, что мне нужно. Я не нуждаюсь в ком то ещё.
— Может, тебе стоит просто выслушать его. Посмотри, что он скажет, — предлагает Эйден. — Если ты решишь, что не хочешь иметь с ним ничего общего, по крайней мере, ты не проведешь остаток своей жизни, сожалея об «что-если» и задаваться вопросом, что он хотел сказать.
Семья — это самая важная вещь для Эйдена. Я не думаю, что он мог даже понимать идею никогда больше не разговаривать со своими братьями. Его совет звучит довольно разумно для меня, и другие кивают в знак согласия, не желая толкать Анну в то, чего она не хочет, но зная, что это может быть лучшим для нее.
Анна решительно расправляет плечи:
— Я не буду говорить с человеком, который убил мою мать.
Джулиан кладет успокаивающую руку на бедро Анны.
— Детка, героин убил твою мать, — он так мягко и нежно говорит это, клянусь, я вижу, как сердце Анны замирает.
Мать Анны умерла от передозировки героина.
Все мое сердце болит за Анну. Ее мать умерла от передозировки, когда ей было 16 лет, а затем ее старший брат бросил ее, оставив ее, чтобы справиться со всем самостоятельно.
Отдаленно я помню один день в школьной столовой, когда Кейтлин предложила, чтобы Анна ушла со школы, потому что она закончит так же, как и ее мама, и Анна чуть не набросилась на нее, чтобы ударить, прежде чем Джулиан остановил ее. Думаю, теперь я понимаю, почему Анна так отреагировала.
— А кто дал ей этот героин? Люк. Все возвращается к Люку, и я не прощу его за то, что он разрушил мою жизнь.
— Ты же знаешь, я всегда рядом с тобой. И я всегда буду на твоей стороны, но, возможно, Эйден прав. Просто выслушай Люка, а потом, когда он скажет, что ему нужно, возможно, ты никогда не услышишь его снова, пока не решишь, чего хочешь, — советует Джулиан, пряча прядь волос за ухо Анны.
Анна дуется и отводит голову от прикосновения Джулиана, и его рука падает на колени. Она смотрит в сторону на что-то вдалеке, выглядя больше грустной, чем злой, какой была несколько минут назад. Мысли о ее брате и размышления о ее вариантах наполнили ее разум.
— Джулиан? — спрашивает Эйден, отрываясь от своего телефона. — С какого номера тебе звонил Люк?
Мы с любопытством смотрим на Эйдена, брови Джулиана сближаются, но никто ничего не спрашивает.
Джулиан считывает номер со своего телефона, Эйден слушает его и смотрит на свой телефон.
— Ну, я думаю, я знаю, почему Люк звонил все утро, — заявляет Эйден, выражение его лица холодное и ожесточенное.
— Люк отправил тебе сообщение? — Анна садится прямо, гораздо больше интересуясь разговором.
— Я только что получил сообщение с того же номера с которого он звонил вам, — отвечает он, затем читает текст. — Слышал, что случилось. Нужно поговорить с вами как можно скорее. У меня есть информация о Греге.
Телефон Эйдена снова вибрирует, и он вслух читает сообщение: — Давайте все встретимся где-нибудь на публике. Кафе мороженого ‘Sweetie’s’. Через 30 минут.
Он кладет телефон и смотрит на нас, как будто ждёт, чтобы увидеть, что мы думаем.
— Если у Люка есть информация, нам нужно идти, — утверждаю я, прежде чем у кого-нибудь появится возможность отклонить встречу.
Мои глаза встречаются с глазами Эйдена, и он слегка кивает мне. Я просто знаю, что он горит, чтобы получить ответы об убийстве, за которое его арестовали. Ему нужно знать, почему тело Грега было перед его дверь с его старым мобильным телефоном.
Единственная причина, по которой он ещё не вышел на улицу, идя в кафе — это уважение к Анне.
— Как вы думаете, у него действительно есть информация? — выпаливает Анна, неверие звучит в ее словах. — Он манипулятивный мудак, все это может быть просто поводом поговорить с нами.
— Мы никогда не узнаем, если не сходим, — объясняет Мейсон.
— Вы, ребята, не обязаны идти, но мне нужно, — говорит Эйден, хватая свою тарелку и положив ее в раковину.
Я встаю автоматически:
— Я иду с тобой.
Эйден смотрит на меня, и на секунд я была уверена, что он потребует, чтобы я осталась дома, но он этого не делает. Я подношу свою тарелку к раковине и становлюсь перед ним. Он слегка кивает мне, в его холодных глазах виднеется благодарность.
Он благодарен, что рядом с ним кто-то встретит любую информацию, которая будет ему предоставлена, и что ему не придется сталкиваться с ней без поддержки.
Мейсон встает: — Я тоже иду.
Ной встает за ним с улыбкой на лице.
— Я никогда не отказываюсь от мороженого.
— Похоже, мы все идеи, — говорит Чейз, и мы смотрим на Анну, чтобы увидеть ее решение.
Она смотрит на всех нас за столом, наконец вздыхает и сдается:
— Он мой чертов брат. Если это окажется пустой тратой времени, мне лучше быть там, чтобы ударить его.
Я не могу сдержать улыбку, которая появляется на моих губах, когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Эйдена. Надеюсь это не пустая трата времени, и у нас будет хоть какая-то информация, чтобы дать Эйдену ответы.
========== Глава 12. ==========
— Ты нервничаешь? — спрашиваю я Эйдена, когда смотрю на него с места пассажира в его машине.
Он посылает мне быстрый взгляд.
— Зачем мне нервничать?
— Потому что мы встречаемся с Люком, кто сможет помочь нам понять, почему твой отчим был убит на твоём крыльце?
После того, как мы все решили, что поедем с Эйденом в кафе-мороженого ‘Sweetie’s’, чтобы встретиться с Люком, мы направились прямо к двери, запрыгнув в пару машин, так что не всем пришлось ехать вместе.
Никто не спросил о том, на какой машине я поеду. Думаю, было просто известно, что я буду с Эйденом, и даже я… тянулась… к нему. Нет лучшего способа описать это. Всех всегда тянуло к Эйдену, он всегда привлекал внимание всех в комнате, даже не хотя этого. Но то, что я чувствую к нему, сильнее, я чувствую притяжение к нему, как гравитация.
Эйден, со своей стороны, казалось, просто ожидал, что я поеду на его машине. Опираясь на пассажирскую дверь своего Челленджера, пока я запирала входную дверь дома, он ждал меня и открыл дверцу, как только я спустилась по ступенькам.
Я не упустила того взгляда, что Мейсон кинул на нас, когда Эйден закрыл за мной дверь, его лицо подозрительно напоминало тоску.
Я старалась не переоценивать, что это значило.
— Разве ты не должна нервничать? — отвечает Эйден.
Я поднимаю бровь на него: — Почему я должна нервничать?
Он останавливается на красный свет и смотрит на меня с серьезным выражением лица.
— Потому что ты не видела его после того дня на гонках, когда он спас тебя от побоев Дейва, и ты решила никому об этом не рассказывать. Даже Анне.
Я чувствую, что мое лицо покраснело от его правильного предположения о том, что случилось той ночью.
— Что… я… как? Откуда ты узнал, что Люк спас меня? Дэйв сказал тебе, когда ты узнал, что случилось? Когда пошел бить его будто Рэмбо?
Он закатывает глаза на мою отсылку к Рэмбо.
— День на гонках, после того, как я выиграл, и когда Дэйв ударил тебя в живот, даже если ты не сказала нам, ты рассказал мне о Люке. Ты сказала, что ходила в туалет и столкнулась с Люком. После того, как я узнал, что на самом деле произошло за пределами того туалета, соединить точки было не так сложно, Тея.
Приятная дрожь бежит по моему позвоночнику, когда он произносит мое настоящее имя.
Сфокусируйся Тея. Сейчас не время!
Загорается зелёный свет, и Эйден снова начинает движение.
— Я не могла сказать тебе, как я действительно встретила Люка. Тогда бы ты узнал о Дейва и его друге, который держал меня, пока он бил, и я не хотела, чтобы ты делал то же самое, что ты в итоге и сделал.
— Черт возьми, Тея! — он ударяет по рулю. — Ты ожидала, что я узнаю, что этот ублюдок был слишком труслив, чтобы драться со мной, поэтому он нацелился и загнал мою девушку в угол, а затем не убедился, что я не выбью из него дерьмо? Конечно, я должен был побить его и ещё того кто был причастен, — он останавливается на красный свет. — Я бы сделал это снова, ещё раз.
Я знаю что он бы сделал.
Чувствуя смелость его слов, я быстро отстегиваю ремень безопасности и становлюсь на колени на сиденье, кладу руку на его сильную челюсть и целую его глубоко и страстно. Мое сердце беспорядочно бьётся в груди, угрожая взорваться.
Он целует меня в ответ, его руки чувствуют себя как дома на моей талии. Но потом я отстраняюсь и сажусь на свое место с глупой улыбкой на лице, когда снова пристегиваюсь, и Эйден мчит на зелёный свет.
— Просто постарайся больше не вступать в драки из-за меня, хорошо?
Он ухмыляется мне: — Ничего не обещаю.
Я закатываю глаза, но в глубине души его слова волнуют меня, и я не могу смириться с улыбкой, тянущейся к моим губам.
***
В кафе мы находим закруглённый диванчик со столом для уединения и садимся.
Мы сидим с мороженным в руках, кроме Эйдена. По-видимому, никто не может сказать «нет» мороженому, даже в очень напряжённой ситуациях.
Я предлагаю Эйдену немного своего, но он качает головой, слишком отвлеченный размышлениями о том, как Люк может быть связан с чем-либо из этого.
Мы все замечаем изменение в поведении Джулиана, следим за его взглядом и видим Люка у входа в кафе.
Он выглядит немного ужасно из-за опухшего носа, синяка под глазом и раной на губе, а его одежда покрывает другие его травмы, которые он может иметь, я уверена.
Он направляется прямо к нам в совершенно лёгкой манере, хотя, кажется, он немного хромает. Он хватает стул с пустого стола и садится в конце нашего стола, а не на диван к нам. Эйден сидит ближе всего к нему с одной стороны, а с другой находится Чейз, с Анной сидящей прямо по середине дивана, прямо напротив своего брата.
— Привет, — говорит Люк, предположительно всем нам, но не отводя взгляда от своей сестры.
Что-то похожее на сочувствие вспыхивает в глазах Анны, когда она видит раны Люка вблизи, но она немедленно скрывает это. Она скрещивает руки и смотрит вдаль, ее сердце ожесточилось и закрылось.
— Мы здесь. Расскажи нам, что ты знаешь, — кратко говорит Эйден, его тон и выражение лица указывают на то, что он не в настроении для какой-либо ерунды.
Люк с тоской смотрит на Анну ещё пару секунд, прежде чем оторвать от нее взгляд и посмотреть на Эйдена.
— Ну, я уверен, что вы заметили как я сияю? — говорит Люк с уклончивым жестом к своему лицу.
Эйден сужает глаза, колеса в голове уже вращаются.
— Я предполагаю, что это случилось прошлым вечером?
— Вообще-то, во второй половине дня.
— Примерно в то же время произошли и травмы Грега? — Джулиан больше заявляет, чем спрашивает.
Люк быстро смотрит на свою сестру, которая, кажется, больше заинтересовалась в этом разговоре, чем раньше, затем смотрит на Джулиана рядом с ней, молча.
Эйден устал от этих игр.
— Хватит этого дерьма, Люк. Почему мы здесь.
Люк вздыхает и откидывается на стул.
— Как вы все знаете, теперь я чист. Я пытаюсь восстановить свою жизнь, но это трудно. Дружбу, которую я сжег, возможности, которые упустил, отношения, которые я испортил, — он смотрит с тоской на Анну, которая быстро отводит взгляд, словно смущаясь, что ее поймали, смотрящей на него.
Он прочищает горло.
— Я просто… я хочу чтобы все вернулось к тому, что было до того, как я связался с героином, как должно было быть, если бы я избежал всей той компании.
Анна начинает ёрзать на своем месте, без сомнения, пытаясь сдержать обещание, которое она дала по дороге сюда, что она не накинется на своего брата. Она одна из самых упрямых людей, которых я знаю. Она полна решимости оставаться злой на своего брата, поэтому его эмоциональное признание, вероятно, сводит ее с ума из-за необходимости объяснять, что она никогда не будет в его жизни снова.
Я заметила, как Джулиан схватил ее за руку под столом, и она заметно успокаивается, его утешительное прикосновение — все, что ей нужно.
— Но моя жизнь не вернулась, как я хотел, — продолжает Люк. — Я облажался. Я был полон решимости оставаться на 100% вменяемым. Никаких наркотиков, лекарств и алкоголя. Но вчера я просто сидел с ненавистью к себе, думая о всех путях своей испорченной жизни, всех тех шагах, которые я мог придпринять, чтобы избежать смерти мамы, чтобы не потерять сестру, единственного человека, который сейчас имеет значение в моей жизни, — он глубоко вздохнул, — Я пошел в один из моих старых баров, выпил пару…
Люк неловко ёрзает на своем стуле, и я клянусь, я вижу, как слеза спускается с глаз Анны, но она быстро вытерает ее, прежде чем кто-то заметит, и снова кладет на свое лицо вид «бесстрастной суки».
— Пара напитков, некоторое из моих старых приятелей сказали мне, что наш старый дилер вышел из тюрьмы, думая, что я захочу взять немного героина. Но мысль об этом дилере имела обратный эффект. Я не хотел больше иметь с ним ничего общего. На самом деле, я ненавидел его. Он меня подсадил, он разрушил мою жизнь. Он был маленьким дьяволом на моем плече, подбадривая меня выбрать наркотик вместо семьи.
Я задерживаю дыхание, чувствуя, куда это идёт. Рядом со мной Эйден напрягается, следуя ходу моих мыслей.
Люк проводит рукой по волосам и морщится, прижимая руку к груди.
— Я не думал, я просто знал, что должен идти против него. Так я и сделал. Я вышел из бара и пошел в его старый квартал, не задумываясь ни о чем, кроме своей ненависти к нему.
О боже, пожалуйста, не говори то, что я думаю, что ты собираешься сказать. Я чувствую большую и успокаивающую руку на своем бедре, и это напоминает мне что нужно дышать. Я положила руку поверх руки Эйдена, не глядя на него, переплетая пальцы.
— В конце концов я нашел его; он уже был взволнован. Он улыбнулся и сказал, что знает, что это был только вопрос времени, пока один из его самых преданных покупателей не разыщет его. Я не думал, я был просто пьян и зол и нанес удар. Мы дрались, и я не помню, что произошло после этого.
— Что ты говоришь, Люк? Почему ты нам это говоришь? — выпалила Анна, не в силах больше сдерживаться.
Он немного протирает затылок.
— Я просто… я хотел, чтобы ты знала мою сторону истории, Анна. Я хотел, чтобы ты знала, как сильно я тебя люблю и как мне жаль, что я облажался.
Анна откидывает голову назад, как будто Люк нанес ей невидимый удар.
Он глубоко вздохнул:
— Я хотел сказать тебе, что я не знаю, сделал ли это я, что я не знаю, как он оказался возле дома Эйдена, или даже как я проснулся дома этим утром. Но я знаю, как я был зол и пьян, и все выстраивается в линию. Когда меня арестуют и бросят в тюрьму за убийство Грега, я просто хотел, чтобы ты знала, что я не переставал пытаться увидеть тебя. Я никогда не перестану хотеть вернуть свою жизнь. Но когда меня арестуют, я не знаю, смогу ли я даже связаться с тобой, и я не хотел чтобы ты думала, что это потому, что ты перестала для меня что-то значить.
Никто не двигается. Никто не дышит. Мы все просто пытаемся обработать то, в чем только что признался Люк.
Он убил отчима Эйдена.
========== Глава 13. ==========
— Ну, банда, я думаю, что тайна разгадана. Вернёмся к нашей тайной машине? — Ной подражает Фреду из Скуби-Ду, громко доедая остатки мороженого.
— Ной, — шипит Шар, когда все стреляют в него взглядом, — сейчас не время.
— Просто пытаюсь снять напряжение. Все в таком стрессе, и мы должны уехать в пляжный домик менее чем через 48 часов. Никто даже не сказал, собираемся ли мы ещё, — он пожимает плечами.
Эйден игнорирует Ноя, все ещё сосредотачивая свое внимание на человеке, который в основном только что признался в убийстве его отчима.
— Где ты был, когда его нашли? Как он оказался перед моим домом? С моим старым мобильным телефоном?
— Честно говоря, я не помню, где я его оставил или как он добрался до твоего дома. Я почти уверен, что не был с ним возле твоего дома и даже на твоей улице. Я даже не думаю, что убил его! Но твой телефон…
— Его телефон был у тебя? — понимает Мейсон, не пытаясь скрыть обвинительный тон в своем голосе.
— Ну да, но…
— Что ты собирался делать с ним? Подкинуть его, чтобы представить Эйдена, как ты сделал это с убийством Грега? — Чейз прищуривается и я сжимаю руку Эйдена, которая все ещё лежит на моем бедре.
— Что… Нет! — защищается Люк слишком громко, немногие в кафе смотрят на нас с раздражением.
Они, вероятно, думают, что мы просто глупые, раздражающие подростки, вступающие в горячую дискуссию о чем-то малозначительном, например, о том, что такое правильные текстовые сокращения, когда мы действительно обсуждаем сложные детали убийства.
Если бы они только знали.
Люк понижает голос.
— Послушай, я нашел его на дорожке, когда полиция налетела на гонки и все разбежались.
Брови Эйдена нахмурились.
— У тебя был мой телефон почти 3 недели, и тебе не пришло в голову его вернуть?
Люк открывает рот, хотя запротестовать, но Эйден не даёт ему сказать:
— Не смей говорить, что не знал, чей это телефон. Да, он был с паролем, но на заставке были изображены близнецы, и я знаю, что ты знаешь, как они выглядят.
— Да, хорошо, я знал, что это твой телефон. Думаю, я просто не удосужился вернуть его. Я хотел использовать его как предлог, чтобы поговорить с тобой, попытаться убедить тебя заставить Анну поговорить со мной. Я должно быть… Я выронил его, когда дрался с Грегом, а он поднял его.
Анна извивается и скрещивает руки, будто заявляя, что его первоначальный план не сработал бы, в любом случае.
Люк смотрит прямо на нее, говоря только ей.
— Лиз, все что я делал, с единственной целью вернуть тебя в мою жизнь. Но я не думаю, что смогу исправить все блять, на этот раз. Я буду арестован, мое ДНК и отпечатки есть в системе. Это всего лишь вопрос времени, пока они не свяжут меня с Грегом; я, наверное, последний человек, которого видели с ним в любом случае. Я не знаю, сделал я это или нет. Я просто хочу, чтобы ты знала, что я… я никогда не перестану думать о тебе, никогда не перестану думать о том, как сильно я тебя обманываю, независимо от того, как долго я буду в тюрьме. Ты моя сестра, и я люблю тебя, и никакой ненавистью или обидой ты не сможешь изменить этого.
Я даже не его сестра, и все же его слова вызывают у меня душевные чувства.
Несколько слез вырвались из глаз Анны, ее накрашенный тенями глаз слегка помутнел.
— Это глупо. Мы закончили, — заявляет она, пытаясь встать и уйти, но терпит неудачу, так как находится в центре дивана, окружённая людьми с обеих сторон.
Она ещё раз смахивает слезы.
— Кто этот придурок, который спроектировал такую обстановку? Разве они не думали о том, насколько тяжело они заставляют людей выходить отсюда?
Она встаёт на диван и ставит свою ногу в ботинке на шнурках на стол, несмотря на наши протесты. Она игнорирует нас, ступая прямо на стол и идёт по нему, спрыгивая слева от Люка, не глядя на него, и игнорирую взгляды возмущения и отвращения, посылаемые нам другими посетителями.
— Анна, — зовет ее Джулиан, когда она выбегает из кафе на холодный зимний воздух.
— Ребята, вы не возражаете? — он смотрит на Ноя, Шарлотту и Чейза с правой стороны, которые выскальзывают с дивана, чтобы он мог догнать свою девушку.
Ной, Шар и Чейз возвращаются на диван, и мы все смотрим друг на друга, как будто молча спрашиваем: «Ну и что теперь?»
— Люк, тебе что-нибудь ещё нужно от нас? — спрашивает Эйден, его лицо все ещё нейтральное и нечитаемое, а рука все ещё на моем бедре.
Люк отводит взгляд от двери, в которой исчезли Анна и Джулиан.
— Думаю, нет. Я просто хотел поговорить с Анной, прежде чем получить 25 лет тюрьмы.
Он встаёт и уныло уходит, не говоря ни слова и не оглядываясь на нас, выходя за дверь с опущенной головой.
Эйден, Мейсон, Ной, Шарлотта, Чейз и я сидим за столом в ошеломленной тишине. Кто бы мог подумать, что первые несколько дней наших рождественский каникул будут полны драмы? Я не думаю, что кто-то из нас ожидал этого.
— Теперь, мы можем вернуться к таинственной машине? — спрашивает Ной, пытаясь снять напряжение, как обычно.
— Не думаю, что он это сделал, — заявляю я, все головы поворачиваются ко мне.
Я видела Люка в действии, и для довольно тощего парня он наносит серьезные удары. Но у него есть сдержанность. Даже если он и был очень пьян и зол на Грега, я думаю, что это, возможно сделало его действия более медленными. Кроме того, есть факт, где было найдено тело Грэга…
— Полиция сказала, что основным местом был дом Эйдена, что означает, что Грег умер там. Они ничего не сказали о том, что произошла драка, просто Грег выглядел так, как будто дрался. Я не думаю, что Люк бился с Грегом возле твоего дома, плюс я не думаю, что его хватило бы, чтобы… убить кого-то, — я практически прошептала последние слова, так как люди продолжали смотреть на нас.
— Ну, доказательства против него тоже выглядят не очень хорошо. Плюс, он признался, — говорит Мейсон.
— Но он даже не помнит, как это сделал, — отмечает Шарлотта.
— Просто потому, что он не помнит, это не значит, что он этого не делал. Сколько раз я напивался до чёртиков и не мог вспомнить, как вернулся домой, или почему я проснулся дома голым и покрытым соусом для барбекю, — щелкает Чейз.
Мои брови соединяются на последнюю часть заявления Чейза. Этот мальчик серьезно должен сократить потребление алкоголя.
— А ты что думаешь, Эйден? — спрашиваю я, сжимаю его руку, которая все ещё чувствует себя как дома на моем бедре.
Его серые глаза ищут мои, и я наблюдаю, как в них витает вихрь эмоций, пока он решает, что сказать.
— Честно говоря, мне все равно, — говорит он, затаив дыхание, словно придя в себя, чтобы наконец-то признать это. — Грег мертв. Он исчез из моей жизни и жизни близнецов. Мне все равно, кто это сделал, Люк или кто-то ещё. Они, вероятно, оказали мне услугу, поскольку я, вероятно, убил бы Грега, если бы и когда он подошёл к близнецам. Я уже говорил это раньше.
— Ты не это имел в виду, чувак, — возражает Мейсон.
— О да, черт возьми, это, — признается Эйден без малейшего сомнения. — Я рад, что он мертв. И сейчас все, что я хочу сделать, это пойти в дом Джулиана и увидеть близнецов. Они не знают, что происходит или почему они не могут пойти домой, и мне придется найти способ объяснить им это, не травмируя их на всю жизнь.
Близнецы были в доме Джулиана с прошлой ночи, и я уверена, что они уже скучают по своему брату. Я не сомневаюсь, что Эйден рад, что Грег мертв; ему больше не нужно беспокоиться о нем. Черт, моя жизнь была бы намного проще, если бы Тони упал замертво, но, очевидно, мне не так повезло.
— Ну, что же мы тогда тут сидим на своих задницах? Поехали! — восклицает Ной, ожидая Шар и Чейза, чтобы они могли встать и выпустить его. — Плюс, мне все ещё нужно закончить упаковку вещей к понедельнику. Ме все ещё едем, верно?
Мы одновременно смотрим на Эйдена с обнадеживающими лицами. Мы все хотим поехать, но события прошлой ночи влияют на поездку больше, чем что-либо другое, и если он не захочет ехать, это будет неправильно. Плюс, мы потратили его деньги, чтобы заплатить за все.
Эйден слегка улыбается.
— Почему вы все ведете себя так, будто вам нужно мое разрешение? Конечно, мы все ещё едем, было бы хорошо, если бы близнецы были во времявсего этого вдали от места преступления, которое является моим домом.
Мы все улыбается и начинаем выскальзывать с дивана, взволнованно болтая о поездке, которая произойдет в скором времени. Когда мы встаем и выходим из-за стола, я пытаюсь вытащить свою руку из руки Эйдена, но он просто усиливает хватку и так смотрит на меня, что я уверена, что даже он чувствует, что мой пульс учащается.
Я краснею и отворачиваюсь, ловя взгляд Шарлотты в процессе, когда мы выходим из кафе. Черт, я не говорила ей, что Эйден и я целовались, в первый раз или в любой другой раз после этого.
Она смотрит взад-вперед от наших переплетённых рук и моего лица, на ее лице растет гигантская улыбка, стреляющая в меня взглядом, который как бы говорит: «О, ты все объяснишь мне после».
Ну, по крайней мере, она не подпрыгивала, взвизгивая и хлопая в ладоши.
Если Ной и Чейз заметили, они ничего не сказали. Они ведут жаркую дискуссию о том, вкусна ли пицца с ананасами или нет.
Но Мейсон… Я замечаю его пристальный взгляд на наших руках, и почему-то мое сердце сжимается.
Чтобы отвлечься, я смотрю на Шар, когда мы идём по парковке:
— Я позвоню Анне, как только у нее будет время, чтобы собраться с мыслями и посмотреть, как она. Я спрошу, поедет ли она с нами в пляжный домик.
Что бы Шарлотта ни собиралась ответить, я никогда не узнаю, потому что Эйден внезапно тянет меня за спину нашими переплетёнными руками и одновременно встаёт передо мной, в то же время я слышу злобный и знакомые голос, кричащий:
— Вот ты где!
========== Глава 14. ==========
Я выглядываю из-за напряжённой спины Эйдена, чтобы увидеть, что происходит.
Мейсон встал перед Шарлоттой, и, поскольку Ной и Чейз шли перед нами, их первыми поприветствовали Райан и его друзья.
Но Райан даже не смотрит на них, его злобный взгляд устремлён исключительно на Эйдена. В его глазах видна ненависть.
Я думаю, он только что узнал, что его отец мертв, и что Эйдена арестовали за его убийство.
— ТЫ ГРЕБАНЫЙ УБИЙЦА! — кричит Райан, подтверждая мои подозрения и позволяя своей ярости подпитывать его, когда он бросается вперёд.
Еще до того, как я заметила его выпад, Эйден мягко, но твердо толкает меня назад и одновременно шагает вперед. В то же время Чейз и Ной, будучи ближе к Райану, хватают его с обеих сторон, не давая ему продвинуться дальше.
Ной и Чейз отталкивают его, и он поправляет куртку. Дэйв и ещё один сильверовец, с которым они всегда вместе, Йен, я думаю, его так зовут, встают рядом с Райаном.
Я не могу не заметить остатки синяков под глазами Дэйва, которые ещё не полностью сошли.
Маленькая победоносная улыбка невольно растекается по моему лицу.
Это из-за Эйдена? Я надеюсь, что это так.
Однако моя улыбка исчезает, когда я я вижу, как Кейтлин выходит из Мустанга Райана и остаётся позади них, на ее лице нависает хмурый взгляд. Я не могу не заметить, что она выглядит усталой, как будто не спала должным образом.
— Успокойся, Симмс. Я не имею ничего общего со смертью Грега, — равномерно объясняет Эйден, его лицо выглядело отрешенным, но все же пугающим.
— Черта с два, ты этого не делал! — возражает Райан, выглядя все менее и менее сдержанным. — Я знаю, что ты был арестован! Я знаю, где было найдено тело. Я не знаю, сколько офицеров ты должен был убить, чтобы освободить, но я знаю, что ты это сделал!
Я смеюсь вслух, и почти уверена, что я не единственная.
— Эйден в тысячу раз умнее тебя, Райан, — я не могу не вмешаться, игнорируя предупреждающий взгляд Эйдена, который делает несколько шагов ближе к Райану. — Как ты думаешь, если бы он собирался убить твоего отца, он был бы настолько глуп, чтобы быть пойманным? Оставил тело перед своим домом, как будто хвастается призом?
Райна поворачивает свой злобный взгляд ко мне, его глаза превращаются в щели, как змея, закрывающая глаза при следующем приеме пищи.
— Ну, шлюшка Паркера, позволь мне кое-что тебе объяснить, — он делает шаг ближе ко мне, и я чувствую больше, чем вижу, что Эйден также делает шаг ко мне. Но мне все равно, все мое внимание сосредоточено на том, чтобы сразиться с Райаном.
— Паркер, это мусор, — продолжает он. — Он — продукт своей грязной матери, трейлерной шлюхи. Он держит тебя с собой, идиотка, потому что подонков привлекают другие подонки. Его судьба — быть убитым и умереть в тюрьме, потому что это все, чего он достоин. Его братьям-бастардам лучше спрыгнуть с крыши, чем продолжать жить с ним. В любом случае, они, вероятно, маленькие…
С меня было достаточно. Я даже не думала о том, что я делала. Я услышала мерзкий мусор, который он извергал, и увидела красный свет. Я подняла кулак и ударила его с всей силой, что у меня была, сильнее, чем во время тренировок, сильнее чем когда-либо либо я тренировалась с боксерской грушей, достаточно сильно, чтобы отрезать его на полуслове и заставить голову отскочить в сторону и вывести его из равновесия.
— Блять! — шиплю я, когда держу руку возле груди.
Я забыла, как больно наносить такой сильный удар, особенно когда целью является человеческое лицо.
Прежде чем кто-либо успевает разобраться в том, что произошло, я чувствую сильные руки на своих плечах, практически отбрасывающие меня назад в твердое тело с распростёртыми объятиями, как будто они ждали, чтобы поймать меня. Руки обнимают меня, знакомые и утешительные руки, но не те, которые я знаю наизусть, которые принадлежат человеку, от которого у меня перехватывает дыхание.
Я замечаю, что Эйден теперь стоит на том месте, где была я, и через секунду Райан выпрямляется и наносит удар, не глядя на цель, снижаясь, так как он ожидал, что цель ростом немного выше 160 сантиметров, как я, а не 190 как Эйден.
Эйден легко ловит его запястье левой рукой, автоматически возвращая удар, сбивая Райана прямо на землю, где тот ругается и стонет.
Я отмахиваюсь от того, кто меня держит, и оглядываюсь назад, чтобы увидеть, что это Мейсон.
Его глаза, будто говорят «держись подальше от неприятностей».
Как будто он даже не знает меня…
Я понимаю, что основной эмоцией Райана является гнев, но я также вижу боль в его глазах. Я понимаю, что ему больно; я действительно его понимаю. Я потеряла отца, который был мне дорог и которого я любила. Я понимаю, что он только что потерял отца, даже если я сомневаюсь, что он был лучшим отцом в мире. Но теперь он набрасывается на людей, которые мне небезразличны, а это неприемлемо.
Эйден подходит к Райану, все ещё в полном сознании, но явно в боли. Он садится на корточки и ложит руки на свои бедра.
— Ты можешь говорить обо мне дерьмо или драться со мной сколько хочешь, — говорит он тихо и угрожающе. — Но ты оставляешь моих друзей и семью в покое. И ты ОСОБЕННО не посмеешь поднимать руку на мою девушку.
Так же, в последней части предложения он смотрит на Дэйва, как будто доказывая свое утверждение, что никто не смеет трогать его девушку — меня.
Эйден встает, как и Райан, выплевывая немного крови. Кейтлин подходит к нему и обнимает его за талию, но он отталкивает ее от себя и втирает кровь тыльной стороной ладони.
— Послушай, Райан, — говорит Эйден, все ещё напряжённый и готовый к бою. — Грег был дерьмовым человеком, но он все ещё твой отец, и мне жаль, что ты потерял его. Но я не имею никакого отношения к его смерти. Правда в том, что он был единственным, кто все ещё связывал нас, и теперь его нет. Мы должны просто продолжить жить своей жизнью и отбросить это юношеское «соперничество». Направь свою ненависть во что-то продуктивное, и нам больше никогда не придется видеться друг с другом.
Мое сердце наполняется гордостью за Эйдена, пытающегося быть лучше.
Райан снова сплевывает кровь:
— Иди нахуй, Паркер.
Кейтлин, должно, быть, увидела как я закатываю глаза, потому что её ледяные голубые глаза сужаются на мне.
— Тебе есть что сказать, сучка? — спрашивает она насмешливо.
Я сопротивляюсь желанию снова закатить глаза, на этот раз на нее.
— Мне просто смешно, как вы все одержимы Эйденом. Ну, я понимаю, он великолепен. Если серьезно, разве вы не думаете, что пришло время двигаться дальше, как он сказал, и найти что-то лучшее, куда можно использовать вашу ненависть? Это становиться очень утомительным, я трачу время на то, чтобы разбираться с этой глупой фигней.
Я подхожу к Эйдену и уверенно беру его руку в свою.
— Давай просто уйдем.
Я не даю никому времени для протеста, я просто начинаю идти и тащу Эйдена за собой, надеясь, что все остальные наши друзья пойдут за нами.
Несколько секунд спустя Шар идёт рядом со мной, Ной и Чейз позади нее, а Мейсон всего в нескольких шагах от них.
— В дом Амелии, — говорит Эйден, когда мы садимся в машины.
Машина Джулиана исчезла, предположительно, он где-то утешает свою девушку, поэтому Шар оказывается на заднем сидении Челленджера Эйдена, а Ной и Чейз едут с Мейсоном.
— Всегда нужно вмешаться в середине боя, не так ли, Амелия? — вздыхает Эйден и выезжает с парковки.
Я включаю обогреватель сидения и вздыхаю, глядя на свою руку.
Я действительно надеюсь, что лицо Райана не сломало мою руку.
— Если бы драма не нашла способ внедриться в мою жизнь, это была бы не моя жизнь, — честно отвечаю я.
Я оглядываюсь на кафе и на отступающем расстоянии наблюдаю, как мустанг Райана вырывается и направляется в противоположную сторону дороги.
Может быть, нам дадут перерыв, и эта ветвь драмы сможет быть вырублена из наших жизней навсегда. Может быть, мы действительно сможем провести следующие две недели вместе, только с друзьями, без какой-либо драмы.
Я оглядываюсь назад на свою руку и думаю обо всем, что произошло только за последние 2 дня, и молюсь, чтобы чувство свободного отпуска не было слишком большим, чтобы просить об этом.
========== Глава 15. ==========
Когда мы добираемся до моего дома, я выхожу из машины и опускаю сиденье, чтобы Шар тоже могла выйти. Внедорожник Мейсона подъезжает на подъездную дорожку, и мы все встречаемся на крыльце.
До сих пор Эйден не кричал на меня, как обычно, за то, что он был в середине схватки, а я влезла. Кроме этого после того комментария в машине, он оставался довольно тихим.
Шар наоборот, провозгласила меня своим героем.
— Хотела бы я иметь яйца, чтобы ударить кого-то прямо в лицо! — говорит она. — Я имею в виду, ты видела, как я была бесполезна? Я просто спряталась за Мейсона.
Она делает паузу, учитывая то, что она сказала:
— Ладно, может быть, я бы никогда никого и не ударила, но я по крайней мере хотела бы, не бояться противостояния. Например, мой сосед по шкафчику продолжает распылять этот ужасный одеколон каждый раз, когда я возле своего шкафчика, и я почти уверена, что у меня уже аллергия на него. Но скажу ли я ему что-то? Неееееет. Потому что это повлечет за собой ссору.
Она хмурится, и я чувствую, что она больше говорить сейчас с собой, чем с нами, размышляя над частью себя, которую она хотела бы изменить.
Я открываю входную дверь, и мы все сваливаем с холодного зимнего воздуха.
— Кто твой сосед по шкафчику, Шар? — спрашивает Ной, когда мы снимаем обувь и куртки и идём в гостиную, чтобы сесть. — Лакерман?
Шарлотта сидит, скрестив ноги, на полу лицом к дивану, а Чейз сидит рядом с ней. Ной сидит на маленьком диване, а Мейсон и я — на большом. Эйден направился в другую комнату, набирая номер, предположительно чтобы позвонить близнецам.
— Да, Питер Лакерман. Каждый раз, когда он распыляет духи, моя шея и грудь начинают разрываться, — объясняет она, подсознательно потирая ключицу.
— После рождественских каникул, когда снова начнутся занятия, я поговорю с ним, — обещает Ной с твердым намерением в его бледно-зеленых глазах.
Голубые глаза Чейза с тревогой расширяются при мысли о начале какого-то конфликта от ее имени.
— О, нет! Все нормально, правда. Тебе не нужно ничего говорить ему.
— Чарли, твоя грудь разрывается, как ты сказала. Понятно, что это не хорошо, — подчеркивает Чейз, глядя на Ноя с примесью ревнивых ноток.
Неужели он ревнует, что Ной вступил в игру героя, прежде чем это сделал он? Ной даже не чувствует то же самое, что Чейз по отношению к Шарлотте, он просто Ной.
— Лакерман клевый. Я просто скажу ему, что у тебя аллергия, пусть сменит духи, или, по крайней мере, использует их после того, как ты заберешь свои книги и уйдешь, — объясняет Ной, улыбаясь, будто он только что решил кубик Рубик менее чем за 30 секунд.
— Но тебе не нужно переживать за мои неприятности, — робко говорит Шар.
Брови Ноя сошлись, когда он посмотрел на нее, словно она только что сказала ему, что земля плоская.
— Мы друзья. Было бы неприятно, если бы я ничего не сказал или сделал, — уверенно утверждает он, заставляя Шар слегка покраснеть.
— Хотелось бы, чтобы ты сказала мне об этом, — хмурится Чейз, — я мог бы чем-то помочь.
Чейз влюблен в Шарлотту. Я предполагаю, что ему мешает знать, что она никогда не постоит за себя, даже если она просто попросит соседа по шкафчика использовать духи после того, как она уйдет, чтобы у нее не было плохого самочувствия.
Эйден возвращается в комнату, и мои глаза автоматически переключаются на него. Я также предполагаю, что Чейз беспокоиться, что он не может что-то сделать, чтобы помочь «своей девочке».
Я уверена что это будет беспокоить Эйдена…
— Все в порядке, Чейз, правда, — честно говорит Шар, когда Эйден пересекает комнату и садится рядом со мной на диване. — Ты знаешь, мне не нравится быть центром какого-либо конфликта.
— Говоря о конфликте, — начинает Ной, — какого черта Амелия?
— По крайней мере, на этот раз ты не упустил ни одной драмы, — дразнит Мейсон, подчёркивая отвращение Ноя к тому, чтобы быть вдали от драмы, которая обычно окружает меня.
— Я не собиралась начинать что-либо в этот раз! — защищаюсь я, но, когда я думаю об этом, добавляю: — Это не то, что я бы сделала в старые времена.
— Но что случилось со всеми этими хипповскими вещичками, занимайтесь любовью, а не войной, которые ты всегда проповедуешь? Где все это: «я не хочу, чтобы кто-то пострадал, поэтому давайте прекратим мстить и посидим, заплетая чужие волосы», чушь собачья? — спрашивает Ной с ухмылкой.
Я закатываю на него глаза, все ещё сдерживая улыбку.
— Я не хочу чтобы кто-то пострадал от МОЕГО ИМЕНИ. Я прекрасно чувствую себя лицемерной, когда речь заходит о том, чтобы причинить кому-то боль, если я чувствую, что он этого заслуживает. А Райан был мудаком.
Райан говорил дерьмо о людях, которые мне дороги, и я позволила своему гневу одолеть себя. Теперь я лучше понимаю, почему парни автоматически хотят бить людей, когда узнают, что они причинили боль их друзьям; вы просто не можете позволить людям неуважительно относиться к таким важным для вас людям.
— Ты нанесла удар первая! Я так этого не ожидал! — восклицает Чейз.
— Да. Было жарко, — подмигивает Мейсон, заставляя Эйдена хмуро взглянуть на него с другой стороны от меня.
— Ну, не привыкай, — бормочу я. — Моя рука все ещё пульсирует.
Это привлекает внимание Эйдена, поскольку его взгляд от Мейсона перескакивает непосредственно на меня.
— Боль ещё не прошла? Почему ты мне не сказала? — требует он, осторожно беря мою правую руку в свои две большие, анализируя ее.
— Я не знаю. Я подумала, что через некоторое время она перестанет болеть. Я уже била людей по лицу, помнишь на вечеринке Ноя в честь Хэллоуина?
— Я думаю, мы все помним эту вечеринку, — говорит Мейсон.
— Ну, некоторые моменты немного для меня размыты, но я знаю, что ты имеешь в виду, — говорит Ной, подсознательно потирая затылок, где ему налаживали швы. — Эти проклятые сотрясения будут подкрадываться к тебе каждый раз.
— Разве твоя рука не болела в тот раз? — спрашивает меня Чейз. — Я почти уверен, что ты ударила парня на вечеринке сильнее, чем сегодня, когда ударила Райана.
Я стараюсь не гордиться этим, но давайте же! Я думаю, что это было довольно круто.
— Ну да, думаю, болела, — отвечаю я. — Парни на вечеринке Ноя были пьяны и застигнуты врасплох, но я никогда никого не была так сильно, как сегодня Райана.
Я улыбаюсь, когда вспоминаю это. Боже, я такая лицемерная. Я хожу и говорю Эйдену и парням уходить и не бить парня, потому что он разозлил их, а сама делаю прямо противоположное.
Не то чтобы я сожалела об этом.
Потому что, это грёбаный Райан.
— Можешь попробовать сжать и разжать кулак? — спрашивает Эйден, все ещё нежно держа мою руку в своей.
Я стараюсь делать то, что он просит, и изучать его красивое лицо, в то время как он сосредоточен на игре в доктора. Даже Эйден пошел по лучшей дорожке. Райна говорил действительно ужасные вещи о его семье, братьях, и он не избил его до кровавого месива. Да, он все же ударил его, что было вполне заслуженно. Он мог бы продолжить — он бы выиграл в этом бою — но он решил отступить и попытаться положить конец всей этой ненужной ненависти.
Он переворачивает мою руку, и я не могу удержаться от улыбки, наблюдая за ним, человеком, который обычно такой жёсткий и пугающий, и который сейчас обращается с моей рукой с максимальной деликатностью и заботой.
— Ты не можешь выпрямить средний палец? — спрашивает он.
Я качаю головой нет.
— Он опухает, возможно, ты его сломала или вывихнула. Нам придется сделать рентген, — заявляет он авторитетно.
Я пытаюсь убрать руку, но он не позволяет.
— Эйден, пожалуйста. Моя рука в порядке. Ты бьешь людей все время и никогда ничего не ломаешь. У тебя обычно все костяшки окровавлены! — защищаюсь я, кивая на свою руку, где не было крови.
Он делает паузу от анализа моей руки, чтобы поднять самодовольную бровь на меня.
— Я знаю, как наносить удар.
— Я тоже, — бормочу я. — Или, по крайней мере, я так думала.
Я дуюсь, когда он отпускает мою руку и начинает искать что-то в интернете, явно уже решив, что мне действительно нужен рентген.
Боже. Это так не неловко. Райану даже не пришлось ничего делать, и он выиграет, если его глупое лицо сломало мою руку.
========== Глава 16. ==========
— Эйден, тебе следует разобраться со своими братьями. Я знаю, что ты с нетерпением ждал встречи с ними, — говорит ему Мейсон, глядя на него поверх моей головы, так как я сижу между ними на диване. — Я завезу Амелию на рентген после того, как отвезу всех по домам.
Эйден поднимает взгляд со своего телефона на Мейсона, его серые глаза сужаются, когда он рассматривает его предложение.
Я упрямо скрещиваю руки.
— Если бы я хотела сделать рентгеновский снимок — а я кстати, этого не хочу — я вполне бы смогла сделать это сама, — вмешиваюсь я, прекрасно понимая, что меня собираются игнорировать.
— Все в порядке, — отвечает Эйден, все ещё глядя на Мейсона. — Я хочу отвезти ее.
Я закатила глаза. Честно говоря, я даже не знаю, почему я беспокоюсь.
— Нет, правда Эйден. Я могу отвезти ее, — утверждает Мейсон, его широкие плечи полны решимости.
Я разрываюсь между попытками выяснить, выглядит ли Мейсон так, будто он спорит с Эйденом, или он просто пытается быть хорошим другом.
Я не думаю, что Эйдену тоже это удается выяснить.
— Я отвезу ее. Мне все ещё нужно прочитать ей лекцию, как начинать драку, подвергать себя опасности, и так далее, — Эйден машет рукой в безобидном жесте. — И я знаю, что она с нетерпением ждёт этого.
Дерьмо. Я думала, что сорвалась с крючка.
— Я не ребенок, Эйден, — фыркаю я, чтобы это было социально приемлемо.
Вы же знаете, я докажу свою точку зрения, что я не ребенок.
Эйден отводит взгляд от Мейсона, чтобы посмотреть на меня, одна сторона его губ поднимается в улыбке, заставляя замирать мое сердце.
— Да, но у тебя есть кое-какие проблемы, я прочитаю тебе лекцию о том, как лучше научиться всегда подвергать себя опасности…
Я не могу не смеяться над этим. Легко забыть, что у Эйдена есть чувство юмора, когда он проводить большую часть своего времени, будучи стойким и пугающим.
— Я могу сделать это за тебя, — решает Мейсон, не готовый отступать — Мы даже не осознаем, что тебя с нами не будет.
Эйдену, похоже, это не нравится, и я вмешиваюсь перед тем, как он собирается ответить.
— Эйден, все в порядке. Если меня заставляют сделать этот глупый рентген, и, очевидно, никто не отпускает меня одну, Мейсон может завезти меня. Я хочу, чтобы ты разобрался с близнецами, разберись с тем, что ты собираешься им сказать. Я не хочу, чтобы ты откладывал встречу с ними, из-за какой-то идиотки, которая неправильно ударила кого-то.
На последней части предложения, мне стало горько, когда я призналась, что, вероятно, нанесла удар неправильно.
Я такой неудачник.
Эйден выглядит озадаченным, что я просто выбрала Мейсона… но он быстро восстанавливается, образуя стену бесстрастия и убрав любые эмоции.
— Я все ещё должен сложить свои вещи и вещи близнецов на понедельник, так что думаю, что вы правы, — говорит он, но я все ещё не могу не чувствовать, что каким-то образом предала его.
Я просто хочу, чтобы он провел время с братьями, а не тратил его со мной в душном кабинете врача. Они даже не знают, что он провел большую часть прошлой ночи в тюрьме! Или что их отчим был убит на крыльце их дома.
— Отлично. Тогда я завезу ее, — говорит Мейсон, его глаза танцуют с победой, а расчётливый глаза Эйдена сужаются на нем.
— Думаю, пора идти, — говорит Чейз, вставая с пола и помогая Шар.
— Думаю, мы посовещаемся о наших планах на утро понедельника в групповом чате? — спрашивает Ной, надевая куртку.
— Посовещаемся? Серьезно, Ной? — спрашивает Чейз, пока надевает ботинки.
— Что? Это мое слово дня! Я пытаюсь расширить свой кругозор, вы знаете? — Ной улыбается. — Подождите, я использовал это слово правильно, верно?
— Да ты правильно использовал его, — отвечает Мейсон. — Теперь расширь свой кругозор до самой машины. Рука Амелии, похоже, становится хуже.
Я нахмурилась и посмотрела на свою руку.
Да, она определенно стала более опухшей.
Чертов Райан.
Все выходят на крыльцо и я закрываю дверь.
Я оборачиваюсь, чтобы сказать, что я готова идти, когда вдруг Эйден втягивает меня в себя. Прежде чем я успеваю подумать, его руки находят место у меня на затылке, а он опускает свои губы к моим, удивляя поцелуем.
Как?!
Я быстро восстанавливаюсь и целую его в ответ, огонь от его поцелую обжигает мои вены, распространяясь по всему телу вплоть до пальцев ног.
Я никогда не устану целовать Эйдена.
Он отстраняется и улыбается мне красивой, искренне счастливой улыбкой, и все, что я могу сделать, это покраснеть в ответ.
Я могу только представить потрясенные взгляды на лицах наших друзей. Мне даже очень страшно смотреть на них.
Эйден ещё не готов освободить меня, поэтому я просто рискую косо взглянуть на всех.
Да, возможно, мы только что сломали наших друзей.
Ну и, я думаю, мы только что официально стали как пара для наших друзей.
— Я позвоню позже, — вздыхает он.
Он пристально смотрим на Мейсона, а потом целует меня в макушку и идёт к своей машине.
Я стою там, глядя ему вслед, чувствуя себя такой же шокированный, как и все остальные, но ужасно смущенной.
Как? Что? И почему он так посмотрел на Мейсона?
Было ли это то, что называется ревностью?
Я автоматически смотрю на Мейсона, который внезапно очень заинтересовался землей гораздо менее счастливее, чем раньше.
Да, так и было.
Боже, Эйден. Будь хоть немного осторожнее в следующий раз. Может, ударить себя в грудь и отнести в дом?
— ЧЕРТОВСКИ ХОРОШЕЕ ВРЕМЯ! — кричит Ной, восстанавливаясь быстрее всех. — Клянусь, сексуальное напряжение было настолько сильным, что, возможно, сильнее чем когда-либо было у меня, Мейсона, Джулиана и Чейза вместе взятых.
Я смеюсь вместе со всеми, хотя мое лицо, вероятно, такое же красное, как помидор.
Спасибо Ной: международный нарушитель напряженности.
Эйден просто смотрит на нас и улыбается, садясь в машину и заводя ее.
Прежде чем кто-то сможет поджарить меня, я практически сбегаю по ступенькам к пассажирской стороне Рендж Ровера Мейсона.
— Едем!
После того, как все садятся внутрь, и мы едва закрываем дверцы, Шарлотта решает поделиться своим восхищением.
— Оооо… Никто не собирается говорить о том, что там только что произошло?! — восклицает она, все ее лицо светится, как у ребенка, которому только что сказали, что он может съесть целый шоколадный торт на ужин.
— Эйден и Амелия, упасть не встать. ПОЦЕЛОВАЛИСЬ, — поет Ной, его глаза горят от веселья.
— О боже, — бормочу я, желая, чтобы сиденье поглотило меня целиком.
— Это был первый раз, когда он поцеловал тебя? — поднажимает Шар. — Потому что это не выглядело, будто это ваш первый поцелуй. Черт возьми, Амелия, если вы, ребята, целовались раньше, и ты не сказала мне, я буду очень зла.
Я смотрю на Мейсона на сиденье водителя. Он сосредоточен на вождении, но я знаю его достаточно хорошо, чтобы сказать, что ему некомфортно.
Я бы хотела, чтобы нам не приходилось говорить об этом перед парнями.
— Я все объясню позже, Шар, — подчеркиваю я, надеясь, что она поймет меня и бросит это.
Я люблю Шар, она моя лучшая подруга и одна из самых умных людей, которых я знаю. Но если есть одно слово, которое лучше всего описывает ее, это слово не замечает.
Она позволяет своему волнению овладеть ею, говоря тысячу слов в минуту.
— Но мне просто нужно знать все! Я так рада за тебя! О, подруга, я не могу дождаться, когда Анна узнает, она будет так взволнованна! Подождите, она определенно будет взволнована, но потом она наверняка разозлится, потому что ты не рассказывала ей. Думаешь, она ударит тебя? Она может ударить тебя.
Я замечаю, что руки Мейсона напряглись на руле, его костяшки побелели.
Очевидно, он не наслаждается этим разговором.
Я оборачиваюсь и смотрю на Шарлотту, сидящую сзади между Чейзом и Ноем.
— Я расскажу тебе и Анне, позже, — я очень стараюсь сделать акцент на этом, не делая очевидным, и преувеличенно перевожу взгляд с нее на Мейсона.
Мейсону неудобно из-за этих разговоров Шар. Просто прекрати это.
Ее глаза расширяются, наконец, понимая мой намек, она кивает.
Но, к сожалению, Чейз и Ной этого не понимают.
— Но мы тоже хотим знать! — восклицает Чейз, а Ной кивает в знак согласия.
Прежде, чем я могу придумать ответ, Мейсон включает радио, музыка начинает звучать очень громко, что машина практически дрожит.
Да, думаю, это эффектно заканчивает наш разговор.
========== Глава 17. ==========
После того, как мы высаживаем всех, Мейсон отключает радио, и мы сидим в доброй тишине, пока едем.
— Как твоя рука? — спрашивает он, глядя на мою правую рука на коленях.
— Если так хочешь знать, я злюсь на нее.
Мейсон смотрит на меня, его брови сжимаются в замешательстве, но в глазах веселье.
— Ты злишься на руку? — повторяет он.
— Да. Это был мой супер крутой «противостоять парню» момент, и он будет навсегда омрачен тем фактом, что я сломала руку.
Мейсон смеется.
— Не унывай. Ты ещё не знаешь, сломана ли она.
Я поднимаю руку, чтобы он увидел, как мой средний палец был немного изогнут и опух.
Он смотрит на него и гримасничает
— Ооо… почему бы нам не остаться уверенными?
Я смеюсь.
— Боже, мне так стыдно. Все будут такие «эй, как ты сломала руку?». А мой ответ будет «ну, на самом деле, я старалась быть жестокой и кое-кого ударить. Но ситуация решила подшутить надо мной, потому что его лицо сломало мне руку!
Я закатила на себя глаза. Почему я такая?
— Эй, — утешает Мейсон, — если бы ты не сломала руку, нанося удар, ты бы не была Амелией Коллинз. Тебе нравится делать вещи интересными. С тобой никогда не заскучаешь.
Он улыбается своей очаровательной улыбкой, пытаясь заставить меня чувствовать себя лучше.
Технические я не Амелия Коллинз, но я понимаю, что он имеет в виду. Моя жизнь — это одно постоянное дерьмовое шоу одно за другим.
— Да, думаю это так, — вздыхаю я. — Это может быть просто карма, потому что я ударила парня, у которого только что умер отец.
— Эйден тоже ударил его, и у него все хорошо, — бормочет он.
Моя голова рефлексивно наклоняется, чтобы посмотреть на него, но он даже не смотрит на меня, сосредотачиваясь на вождении.
Что он имеет в виду?
— Хотела бы я, чтобы Анна могла это видеть, — я меняю тему. — Она была бы так горда. Сколько раз она хотела его ударить? Миллион? На самом деле, она, вероятно, сделала бы это сама.
Мейсон нежно улыбается, думая об Анне.
— Да. Она, вероятно, не сломала бы руку.
Я хмуро смотрю на него, и он смеётся. Старый, без всяких усилий очаровательный Мейсон возвращается, когда его шоколадно-карие глаза озаряются весельем.
— Прости, прости, — улыбается он. — Слишком рано для шуток?
— По крайней мере, подожди, пока мы уйдем от врача, — отвечаю я, не злясь на него.
— — Будет сделано, — он смеётся.
В конце концов мы подходим к кабинету врача и садимся в приемной.
— Ты закончила с вещами на понедельник? — спрашивает он, пока мы ждем.
— Да, Шарлотта и Анна собрали за меня почти все прошлой ночью, прежде чем все превратилось в дерьмо. Как насчёт тебя?
— Нет. Но я спокоен, я просто кину кучу вещей в сумку. Плюс Шар дала мне список, чтобы я ему следовал, и чтобы ничего не забыл, — торжествующе улыбается он.
Ух ты. Я тоже бы хотела упаковать все так легко. По крайней мере, у него есть суперорганизованная Шарлотта, присматривающая за ним. У нее, вероятно, был список, список которого ему нужно дать.
— Что думает твоя мама о том, что ты уезжаешь на каникулы? — спрашивает он. — Вы ведь только вдвоем, не так ли? Она не против провести праздник одна?
Я смеюсь без юмора.
— Она определенно не против провести его одна. На самом деле, я думаю, она очень хотела избавиться от <меня.
Мейсон хмурится, выглядя искренне обеспокоенным.
— Почему ты так говоришь?
— Абсурд, не правда ли? Я ведь фантастическая, — шучу я.
— Я это уже знаю, — подмигивает он. — Но почему ты думаешь, что она хочет избавиться от тебя?
Немного сложновато, но я даю ему краткую версию ответа.
— У нее есть новый, тайный парень, с которым я ещё не встречалась и даже ничего не знаю о нем.
Мейсон поднимает бровь.
— Тайный парень, да? Он тайный агент, беглец и что-то подобное?
Я смеюсь:
— Нет. Я уверена, что он обычный, скучный человек. Он просто секрет для <меня.
— Почему это?
Я вздыхаю.
— Я не знаю. Я думаю, что она думает, что я не готова увидеть ее с кем-то то, кто не является моим отцом. Я хочу, чтобы она была счастлива, и я знаю, что их брак разрушился, ещё до того как он умер. Я не думаю, что было бы очень важно, если бы я встретила его или хотя бы знала его имя.
— Может быть, она просто ещё не знает, что чувствует по отношению к нему. Она не хочет представлять кого-то своей дочери, в ком она не уверена на сто процентов.
— Возможно.
Приятно поговорить об этом с Мейсоном, и я очень рада, что он здесь со мной.
— Как насчёт тебя? — спрашиваю я. — Твои родители не заставляют тебя провести Рождество дома, как Ною, Чейзу и Шарлотте. Как они к этому отнеслись?
— Мой папа уезжает в командировку, поэтому моя мама решила, что, поскольку мы не будет проводить его все вместе, я могу провести его со своими друзьями.
— Мило с ее стороны, — думаю я вслух.
— Да, — его улыбка искажается. — Это просто отстой для нее. Его работа становится все более и более требовательной, проводя больше поздних ночей в своем кабинете, разговаривая по телефону. Я просто хотел бы, чтобы они не отправляли его в командировку на рождественские каникулы, понимаешь?
Я помню Брайана Эванса с прошлой ночи, помогавшего разобраться с Эйденом. Он выглядел как преданный, сугубо деловой человек.
— Они что-нибудь будут делать после его возвращения? — спрашиваю я.
Он озорно улыбается:
— На выходные после первой недели после каникул, моя мама собирается устроить ему романтический отдых. Так что угадай, у кого будет свободный дом, чтобы устроить вечеринку?
Я закатила глаза, на моем лице застыла огромная улыбка.
— Пожалуйста, Мейсон. Мы будем вместе в течении двух недель. Я думаю, что мы слишком устанет друг от друга, чтобы провести выходные >снова вместе.
— Слова ‘устанем’ и ‘Мейсон’ никогда не произносятся в одном и том же предложении, — подмигивает он, заставляя меня смеяться и слегка ударить его тыльной стороной своей здоровой руки.
— Я скучаю, даже когда тусуюсь с тобой, к-медвежонок, — его красивая улыбка достигает его глаз. — Приятно просто поговорить с тобой.
Его шоколадно-карие глаза смотрят на меня, и я чувствую, как мое сердце сжимается.
— Я говорила это раньше, и скажу снова: я фантастическая, — шучу я, и он закатывает глаза, все ещё улыбаясь.
— Я думаю, что вся твоя кровь течет к твоей руке, — кивает он на мой опухший палец.
— Ну, наверное. Но это не делает мое заявление менее правдивым, — поддразниваю я. — Но я тоже люблю поговорить с тобой, Мейсон. Вот почему мы лучшие друзья.
Неизвестная эмоция появляется на его лице, прежде чем он ее маскирует, улыбаясь мне, но не искренне.
— Да, — говорит он. — Лучшие друзья.
========== Глава 18. ==========
Остальная часть субботы прошла без происшествий.
Врач сказала мне, что я вывихнула средний сустав среднего пальца, и мне пришлось ровнять его.
Ей потребовалось около 1,3 секунды, чтобы поставить его на место.
Я должна держать свой средний палец перевязанным к моему указательному в течении приблизительно 4 недель, визуальное свидетельство моей неудачи.
Но в свою защиту, я не чувствую, что хреново что я вывихнула палец от удара об Райана. Доктор сказала, что это случается со многими людьми, которые бьют твердые предметы, даже если она добавила, это обычная стена или неодушевленный предмет…
Тем не менее, я считаю это победой. Мой статус крутой девчонки ещё не отменен.
Эйден позвонил мне позже тем вечером. Я рассказала ему, что случилось в кабинете врача, и он звучал удивленным, чем когда-либо.
— Думаю, это значит, что я должен научить тебя, как правильно наносить удар, когда ты будешь чувствовать себя лучше, — говорит он, его голос пронизан весельем.
— Я знаю, как наносить удар, Эйден, — жалуюсь я. — У Райана должно быть металлическая пластина в челюсти или что-то в этом роде.
— Я могу заверить тебя, что у него ничего там нет.
Я почти слышу ухмылку в его голосе по телефону.
— Но когда ты научишься делать это лучше, это заставит меня чувствовать себя лучше.
— Ты будешь лучше себя чувствовать? — спрашиваю я недоверчиво. — Как ты будешь чувствовать себя лучшее? Я — та, кто должен менять повязку на своих пальцах каждые 24-28 часов.
— Ну, если ты будешь продолжать избивать людей, несмотря на мои протесты, я бы предпочел, чтобы ты не причиняла себе вред каждый раз.
Я вздыхаю, несмотря на лёгкую улыбку на моем лице:
— Боже, я никуда от этого не денусь, не так ли?
Он посмеивается, красивая глубокая мелодия для моих ушей.
Я лежу на кровати и смотрю в потолок.
— Ты что-нибудь слышал от Анны? Мои звонки идут прямо на голосовую почту.
— Да. Джулиан сказала что она в порядке. Она просто отключилась на некоторое время, чтобы расслабиться. Она все еще с нетерпением ждёт понедельника.
Эйден и близнецы останутся у Джулиана, пока мы не уедем в понедельник. Им было разрешено вернуться в дом, но когда Эйден спросил, готовы ли близнецы вернуться домой, они запаниковали. Он сказал мне, что они выглядели крайне неудобно, продолжая смотреть друг на друга. И он понял, что они не готовы идти домой.
Когда он усадил их и очень деликатно рассказал им о том, что произошло, он сказал, что они все время смотрели друг на друга, корчась, и широко выпучивая глаза.
Когда он добрался до части об аресте за это, они начали плакать и спрашивать, будет ли он отобран у них.
Мое сердце сжалось, когда я услышала это, и у самого Эйдена были проблемы с прохождением этой части истории.
Он заверил их, что он будет с ними, что Грег или человек, который убил его, не навредит ни одному из них. Он сказал мне, на этой части они сидели тихо, выглядя ошеломленными.
Эйден полагает, что для них было шоком узнать, что произошло, и что они снова станут нормальными, сумасшедшими 9-летними мальчишками в кратчайшие сроки.
Я надеюсь, что это так.
Эти двое — глоток свежего воздуха, и отдых в пляжном домике будет именно тем, что им нужно.
— Я рада, что Анна чувствует себя лучше, — отвечаю я. — И я рада, что Грег ушел из твоей жизни. Тебе не нужно будет всегда оглядываться через плечо…
Это отстой.
— Я знаю, — тихо говорит он, — все будет хорошо, Тея. Я не позволю ему причинить тебе боль.
Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на свой шкаф, широко распахнув дверь, и смотрю на обувную коробку с моими воспоминаниями и напоминаниями внутри нее, вспоминая разговор, который был у меня с агентом Диланом.
Нет Эйден. Я не позволю ему сделать тебе больно.
Воскресенье тоже прошло без приключений. Моя мама была дома, так что мы просто поужинали вместе перед Рождеством. Это было мило, и нормально.
В понедельник утром я просыпаюсь довольно рано, взволнованная нашей поездкой. Я делаю быструю тренировку, затем пишу Эйдену, спрашивая, не хочет ли он и близнецы прийти ко мне немного раньше и покушать блинов. После того, как я принимаю душ и одеваюсь, я улыбаюсь на ответ Эйдена.
“Пытаешься подкупить близнецов через пушистые, наполненные сахаром облака радости? Я всегда знал, что ты умная. Будем у тебя в 3.»
Как только я заканчиваю печь блины, я слышу как Челленджера Эйдена подъезжает к дому.
Я улыбаюсь и спешу впустить их, пока они не позвонили в дверь и не разбудили мою маму.
На моей веранде стоят два очаровательных мини-Эйдена. У них есть некоторые отличительные черты, но я не помню кому какие принадлежат.
— О! Это та красивая девушка, которая, как мне показалось, наша няня! Я до сих пор не знаю, почему ты дружишь с Эйденом, — говорит один, которого я теперь, несомненно знаю, — как Джейсона.
Когда я тогда пришла в дом Эйдена, Джейсон открыл мне дверь, а Джексон ругал его за то, что он пошел против правил Эйдена.
Более ответственный мальчик слегка отпихивает своего близнеца.
— Успокойся, ладно?
Я смеюсь и впускаю их. Разница между ними и Эйденом почти поразительна. Они так молоды и беззаботны, а Эйден был вынужден повзрослеть и слишком долго нес это бремя.
— Мальчики, где ваши манеры? — ругается Эйден, когда входит, наблюдая, как они снимают ботинки и куртки и бросают их на пол.
Я закрываю дверь за Эйденом и говорю мальчикам, что все в порядке, наблюдая, как их лица становятся ярко-красными самым восхитительным образом.
Эйден обнимает меня и даёт быстрый целомудренный поцелуй, который все ещё умудряется зажечь мой мозг и заставляет меня улыбнуться ему.
— ФУУУУ, — говорят близнецы одновременно.
Эйден смеётся и отпускает меня:
— Давайте, ребята. Идите помойте руки, чтобы мы могли позавтракать.
Я указываю на ванную и они уходят.
После завтрака Эйден берет мою гигантскую набитую вещами сумку со второго этажа и кладет ее в багажник своей машины. Я готовлю кофе для своей мамы, когда она проснется, и мы прыгаем в машину, направляясь к назначенному месту встречи.
Мы подъезжаем к подъездной дорожке Ноя. Шарлотта открывает нам дверь, с красным лицом и явно смущенная.
Что с ней?
Она закрывает за нами дверь, и когда мы заходим, я понимаю, почему она так выглядела.
Она познакомилась с легендарной Джуди Адамс.
— Ной, правда. Я просто пытаюсь помочь! — я слышу, как материнский голос кричит с кухни.
На диване в гостиной, мы видим сидящего Чейза, который отчаянно пытается не смеяться.
— Мама! Ты не можешь этого делать! — слышу я, как спорит с ней Ной, явно раздраженный.
— В чем дело? — шепчу я Шарлотте, когда взволнованный голос Ноя отвечает на вопрос за нее.
— Ты не можешь просто врываться в мою комнату и кидать мне 12 разных коробок презервативов!
Я хлопаю рукой по рту, чтобы удивлённых смех не покинул его.
Куда мы попали?
— ЗППП — это серьезная вещь, Ной! Ты едешь на каникулы со своими друзьями, я просто хочу, чтобы ты был в безопасности, — объясняет Джуди, и я так рада что мы приехали сюда для развлечения.
— БОЖЕ, мама! Какое тебе дело? Ты такая неловкая! — стонет Ной.
— Я не в неведении, Ной. Я знаю, что происходит…
— ГОСПОДИ, МАМА! — обрезает он ее. — Мне не нужно, чтобы моя мама покупала мне презервативы! И да, 12 коробок? Правда? Я уезжаю на 12 дней.
— Ну, я не знала, какой марки или размер ты…
— ЭТА БЕСЕДА ОКОНЧЕНА! Стоп! Я официально заканчиваю этот разговор, — заявляет он окончательно.
Мои руки все ещё лежат на моем рту, ловя хихиканье, которое хотело сбежать.
Он выбегает из кухни в гостиную, где мы видим его. Он выглядит так, будто не может решить, быть ли ему чрезвычайно безрассудным или супер раздраженным и злым.
— Обезьяны! — восклицает он, и близнецы бегут к нему, где прыгают на него и валят на пол.
Он падает на пол со смехом. Конечно, Ной ладит с близнецами. Он практически 180 сантиметровый ребенок с золотым сердцем.
Джуди входит в комнату несколько секунд спустя.
— О, так приятно видеть тебя, Эйден. Я не слышала, как ты пришел.
Она крошечная женщина. Она должно быть на целую ногу ниже, чем Ной. У нее такие же улыбающиеся бледно-зеленые глаза, как и у него, и такая же ярко белая улыбка. Ее прямые каштановые волосы подстрижены чуть выше ее плеч, и я поражена, что эта женщина, которую всегда описывает Ной. Она совсем не выглядит пугающей.
После того, как Эйден поприветствовал ее, я представилась, и мы немного поговорили. Она, честно, говоря, одна из самых приятных женщин, которых я когда-либо встречала, и ясно, что Ной получил от нее чувство юмора.
Когда звонит дверной звонок, я та, кто открывает дверь.
Входит Джулиан, Мейсон и Анна, и прежде чем я успеваю что-либо сказать, Анна бьёт меня ладонью.
— Что за черт? — говорит она, прищурившись своими черными накрашенными глазами на меня.
— Ау! — я отшатнулась от нее, хотя удар не был сильным.
— Ты и Эйден целовались все это время, и никто не чувствовал необходимости рассказать мне?!
Я чувствую, как мое лицо краснеет.
— Это было не все время, Анна.
— Если тебе от этого станет лучше, они никому не рассказывали, — говорит Ной, и я стреляю в него взглядом.
Ты не помогаешь, Ной.
После обещания, что я расскажу ей все, как только мы добираемся до пляжного домика.
Мы прощаемся с Джуди и выходим за дверь, готовые отправиться в пятичасовую поездку в место, которое будет нашим спасением от всей этой драмы.
========== Глава 19. ==========
Поскольку Ной, Шар и Чейз должны будут уехать в канун Рождества и вернуться на следующий день после него, мы подумали, что для Ноя будет разумно везти их.
Джулиан водит пикап, поэтому вместе с Мейсоном и Анной у него в машине много наших припасов и еды.
Примерно через полтора часа нашего пути, близнецы уснули. Мы немного поиграли в дорожные игры, но через некоторое время они начали уставать. Эйден заверил меня, что лучше пусть они спят в течении пяти часов езды, чем постоянно будут спрашивать нас, приехали ли мы каждые 5 минут.
Мы были уже почти в двухчасовой отметке, когда я поняла, что облажалась.
— В чем дело? — спрашивает Эйден, когда видит, как я лихорадочно выворачиваю сумку наизнанку.
Я смотрю на него, готовая лгать, но потом я вспоминаю, что не обязана.
— Я забыла свои снотворные, — вздыхаю я и забрасываю свои вещи обратно в сумку.
Его серые глаза переместились с дороги на меня.
— Ты уверена?
— Да, я уверена. Я выпила одну ночью, а затем поставила баночку на тумбочку, чтобы не забыть их, когда проснусь утром, — я снова вздохнула, раздраженная собственной глупость. — Думаю, я не буду спать 2 недели.
Голова Эйдена слегка наклоняется, и я могу сказать, что его прекрасный мозг пытается найти решение.
— Можешь ли ты получить их там куда мы едем? Или где-нибудь по дороге?
Я откинула голову на подголовник в поражении.
— Нет, не те которые мне нужны. Мне нужен рецепт, а у меня его нет.
— Ладно.
Очень спокойно он сигнализирует двум машинам позади него и съезжает направо, на проселочную дорогу. Две машины следуют его примеру.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я, когда он отстегивает ремень безопасности, чтобы разбудить своих братьев.
— Исправляю это.
— Что ты…
— Мы наконец-то приехали?! — я прервана Джейсоном, который только что проснулся.
— Пока нет, приятель, — говорит ему Эйден и открывает дверь, сдвигая сиденье, чтобы Джейсон и Джексон могли выйти. — Возьми свои вещи и вещи своего брата, вы, ребята, поедете на машине Ноя.
— Почему? — спрашивает Джексон, стирая сон.
— Я забыл кое-что сделать дома. Либо вы, ребята, проведёте ещё дополнительные 4 часа в машине с нами, в добавок к остальным 3, либо отправляетесь кататься с дядей Ноем.
Джексон и Джейсон на мгновение смотрят друг на друга, прежде чем практически прыгая друг на друга, пытаются выйти из машины.
— Я так и думал, — смеётся Эйден, закрывая за собой дверь машины.
Я отстегиваю ремень безопасности и тоже выхожу из машины, поворачиваясь, чтобы увидеть, как Эйден идёт к задней части машины.
— Эйден, нам не нужно возвращаться, правда. Все хорошо.
Я не хочу чтобы он воспринимал меня как какое-то бремя, заставляя тратить впустую весь бензин и время, потому что моя тупая задница не вспомнила взять саму важную часть моей ночной рутины.
Эйден бросает на меня взгляд, который говорит: «не будь смешной, Тея».
Он открывает багажник и вручает братьям их сумки, закрывая его.
— В чем дело? — спрашивает Джулиан, когда он и Ной идут к нам. Все остальные терпеливо ждут в своих машинах, но с любопытством смотрят на нас.
Ной замечает, что близнецы держат свои сумки.
— Что вы, обезьяны, сделали? Вы так разозлили Эйдена, что он решил оставить вас здесь, не так ли?
— Мы раздражали его только в течении первого часа! — защищается Джейсон.
Ной качает головой, почти неодобрительно:
— Всего час? Очевидно, я научил вас недостаточно хорошо.
— Я забыл, что должен был позаботиться о некоторых вещах, прежде чем уехать, — поясняет Эйден, предпочитая игнорировать Ноя. — Можете ли вы взять близнецов? Я собираюсь вернуться, и Амелия вызвалась составить мне компанию.
Он прикрывает меня, поэтому мне не нужно объясняться и лгать о том, что мне нужно снотворное. Также он спасает меня от того, чтобы выглядеть как тупица, забывая что-то столь важное для меня.
— Эйден, я… — он успокаивает меня одним взглядом, и я прекращаю свои протесты.
Ной и Джулиан обмениваются взглядами.
— Конечно, они могут поехать со мной, — говорит Ной, вздернув брови, — но разве ты не можешь это сделать после поездки?
— Нет, — отвечает Эйден, его тело расслаблено, как будто ему нечего скрывать, но его широкие плечи настроены так, как будто кто-то осмеливается бросить ему вызов. — Полицейские что-то напутали с бумагами или что-то в этом роде, я не знаю. Мне только сейчас позвонили, нужно уладить.
— Хорошо, но ты утрачиваешь свое право на выбор комнаты, понимаешь, верно? Как только мы добираемся до места, каждый выберет комнату, — добавляет Ной, только наполовину шутя.
Он открывает дверь своей машины, чтобы близнецы могли сесть рядом с Шарлоттой.
— Я верю, что Шар изобьет вас всех, чтобы нам досталась лучшая комната, — говорю я достаточно громко, чтобы она услышала.
— Уже вытащила свои налокотники и боксерские перчатки! — кричит она в окно, и я знаю, что она не собирается гоняться за комнатой.
Это не в ее стиле.
Ной закрывает дверцу, как только близнецы садятся, и возвращается к нам.
— Убедитесь, что они помогут вам перенести все вещи внутрь, а не будут сразу играть, — говорит Эйден Ною и Джулиана, кивнув в сторону близнецов.
— Поняли.
— Увидимся через несколько часов, — говорит Джулиан, и они начинают поворачиваться к своим машинам.
— Подождите! — говорю я, вспоминая в последнюю минуту.
Эйден впивается в меня взглядом, думая, что я собираюсь отменить его проделанную работу, но вместо этого я бегу к пассажирской стороне машины Эйдена и вытаскиваю бумаги.
— Это письмо с подтверждением и номер. Номер парня, которому нужно позвонить, когда вы приедете, чтобы он подошел и дал вам ключи.
Без этого они бы оказались на улице, пока я и Эйден не приехали.
Ной протягивает руку, чтобы взять бумаги, и я собираюсь передать ему их, когда в последний момент передумываю и отдаю их Джулиану.
Ной восхищённо хмурится, а Джулиан смеется:
— Нет проблем. Напишите в групповой чат, когда будете возвращаться.
— Напишем, — говорю я, и все мы расходимся к нашим машинам.
Как только мы садимся в машину, я пристегиваюсь и пристально смотрю на Эйдена.
Он пристегивается, заводит машину и делает плавный разворот, игнорируя мой жгучий взгляд, который, я уверена, он чувствует.
Он вздыхает с поражение:
— Почему ты так смотришь на меня?
— Потому что в этом нет необходимости! Я не хотела чтобы ты обнулил весь путь только ради меня. Я большая девочка, я могу справиться со своими собственными последствиями.
Он быстро смотрит на меня, прежде переключить свое внимание на дорогу, в его глазах показалось сострадание и понимание.
— Тея, я знаю, почему тебе нужны таблетки. Чтобы помочь уснуть. Я не собираюсь сидеть сложа руки и смотреть, как ты мучаешь себя из-за воспоминаний и переживаний, когда я могу что-то с этим сделать.
Мое сердце начало колотиться в груди от веса его слов.
— Но это так далеко. Мы будем в машине ещё 7 часов. Мне плохо от этого.
— Не надо, — говорит он, оглядываясь на меня, его серые глаза смотрят решительно. — Я хочу сделать это для тебя. Просто позволь мне.
Он хочет это сделать для меня. Для меня.
— Плюс, — добавляет он, кокетливая улыбка расползалась по его красивому лицу, — у меня есть дополнительные четыре часа наедине с тобой. Не думаю, что я вытащил короткую соломинку.
Я вспыхиваю в широкой улыбке и не могу удержаться от смеха. Все напряжение исчезло.
Снова и снова мне напоминают, почему я влюбилась в Эйдена. Он не расстроен, не обеспокоен и не раздражен тем, что нам приходиться разворачиваться.
Он все время делает для меня что-то, даже не спросив. Как инцидент с Итаном Муром или когда моя машина была испорчена — он просто позаботился о ситуации, а я даже не просила его об этом. Он просто заботится о людях, которые ему небезразличны, не жалуясь.
И я счастлива, что являюсь одним из этих людей.
Я протягиваю руку и сжимаю его руку, которая находится на переключателе, прежде чем быстро отпустить.
— Спасибо.
Он смотрит на меня, его глаза танцуют с невысказанными эмоциями:
— Все ради тебя.
========== Глава 20. ==========
Район тихий, даже очень, когда мы возвращаемся ко мне домой около 2 часов дня.
Поездка была приятной, просто какое-то тихое, непрерывное время наедине с Эйденом.
Мы поговорили о тривиальных мелочах, на которые у нас никогда раньше не было времени из-за всей этой драмы.
Так я узнала, что его любимый цвет тёмно-синий. Кто бы мог подумать?
Я думала, что это будет черный или другие варианты темного. Но я полагаю, что тёмно-синий вроде тоже близко.
Я также узнала, что он придерживается строгого режима тренировки и никогда не пропускает ни одного дня. Как будто понедельник, по-видимому, международный день груди и пресса, или что-то в этом роде. Затем во вторник он тренирует спину и пресс, и это продолжается в течении недели, пока он не позаботиться о всех частях тела.
Очевидно, это объясняет, почему он выглядит так хорошо. Парень усердно работает для этого.
Когда Эйден останавливается возле моего дома, я выскакивают из машины и обещаю, что вернусь очень быстро.
Как только я открываю дверь, мои уши переполняются очень громкой музыкой, романтической испанской музыкой.
Я представляю, как моя мама поет и танцует, делая едва сносные движения сальсы.
Я действительно не хочу знать, что она делает когда одна.
Я закрываю дверь, но замираю, когда отчётливо слышу мужской смех.
Пожалуйста, не надо.
Скажите мне, что он не нашел меня.
Он где-то привязал мою маму и готов использовать как приманку.
Не сегодня, приятель. Не в это время.
С сердцебиением в ушах, адреналином, пробивающийся по венам, я осторожно открываю дверь шкафа.
Я медленно и бесшумно достаю бейсбольную биту, которую мы держим в переднем шкафу, и собираюсь схватить ее, когда слышу, как смеётся моя мама, как 13-летняя девочка на первой домашней встрече с возлюбленным.
Я освобождаю дыхание, которое держала, и напряжение покидает мои мышцы, когда я понимаю, насколько я глупа.
Это просто ее новый парень.
Боже, Амелия. Ты чокнутая?
Я не хочу их перебивать и неловко знакомиться, поэтому я просто спокойно поднимаюсь по лестнице, стараясь не быть замеченной на кухне.
Я рада, что у мамы есть кто-то, чтобы сделать её счастливой посреди всего этого. Она никогда не давала мне никаких подробностей о нем, но я могу сказать, что он делает ее счастливой, и это все, что мне действительно важно.
Я почти поднялась по лестнице, когда музыка немного стихает, и я могу разобрать голоса, поэтому замираю. В этом голосе есть что-то очень жутко знакомое для меня. Я знаю его голос откуда-то. Реклама? Может быть, он юрист или агент по недвижимости с рекламы на телевидении?
С грызущим чувством в животе, питающем мою потребность выяснить, кто этот таинственный человек, я добираюсь до верха лестницы и прячусь в тени, выглядывая в переднее фойе.
— Я так рада, что у нас есть пустой дом на следующие несколько дней перед нашим отлётом на Гавайи на неделю, Брайан, — слышу я, как моя мама легкомысленно говорит.
Брайан? Почему это имя мне так знакомо? И этот голос…
Нет, этого не может быть.
В этот момент в фойе появляются моя мама и Брайан.
Я мешаю себе громко выдохнуть и выдать свое укрытие.
Мои подозрения были верны.
Парень мамы — Брайан. Как и очень женатый отец Мейсона, Брайан, который сейчас обнимает мою маму!
Он должен в командировке, в Праге! И вместо этого он здесь! Обманывает свою жену и мою маму.
Мейсон сказал, что его отец брал больше командировок, жертвовал собой ради карьеры и зарабатывал больше денег для своей семьи. Но это все чертова фигня.
Он был здесь. Образно забивая хер на жену и буквально трахая мою маму.
Я слышу, как моя мама смеётся и возвращается к их разговору.
О дерьмо, они идут к лестнице! Я беззвучно вхожу в свою комнату, музыка из кухни перебивает скрипучий пол.
Я захожу в свою комнату и тихо вырываюсь в ванную комнату. Я замерла, практически затаив дыхание, ожидая, когда услышу восторженные хихиканье моей матери или какие-то грубые поцелуи, пробивающиеся через коридор. Я слышу, как дверь ее спальни закрывается и выдыхаю.
Я не могу в это поверить. Моя мама и папа Мейсона. Я имею в виду, я знаю, что Эвансы знают, как очаровать трусики (буквально) девушки, но именно этот Эванс женат.
Мама вообще знает, что Брайан женат? Она должна знать. Зачем ещё она держала его в тайне от меня?
Прежде чем Эйден придет искать меня, чтобы посмотреть, почему я так долго, я беру таблетки с тумбочки и быстро возвращаюсь вниз, благодарная за то, что музыка все ещё играет, чтобы скрыть мои шаги. Я закрываю дверь, выхожу на улицу и практически лечу к машине Эйдена, готовая убраться отсюда.
— Взяла, — говорю я, с облегчение, только когда мы поворачиваем за угол и мой дом исчезает из виду.
Я немного потрясена, но, думаю, мне удалось это скрыть от Эйдена.
Я всегда думала, что моя мама не рассказывала мне подробности о своем новом парне, потому что она не знала, как я отреагирую на ее отношения с кем-то, кроме отца. Я думала, что она пытается защитить мои чувства, или, по крайней мере, просто чтобы не смутить меня.
Эйден спрашивает меня что-то, но я не обращаю внимание, поэтому просто бормочу общий ответ.
Но нет. Она просто скрывала тот факт, что она развлекается с женатым мужчиной, который оказался отцом одного из моих лучших друзей, и что она «любовница» в этой ситуации.
Эйден говорит что-то ещё, я отвечаю не задумываясь «да, конечно».
Она изменяла моему отцу, когда он был жив? Я имею в виду, я знаю, что их брак не был лучшим в конце, но она изменяла ему до того как он закончился? Было ли это одной из причин, по которой он ссорились в первую очередь, потому что она изменяла ему?
Как будто я даже не знаю свою мать.
— Тея! — Эйден требует моего внимания.
— Хммм? — отвечаю я, глядя на него впервые с тех пор, как вернулась в машину.
— Ты в порядке? — спрашивает он, искренне обеспокоенно.
— Да, — отвечаю я, мой голос звучит слишком громко. Я прочищаю горло. — А что?
— Ну, я спросил тебя чья машина была припаркована перед твоим домом, а ты ответила: «Пицца у меня, все в порядке».
Я закрываю глаза и мысленно бью себя по лицу. Серьезно Амелия?
Это была твоя идея «общего ответа»?
— Извини. Я просто наверное устала от дороги. И, очевидно, голодна, — рассуждаю я, надеясь, что он предложит купить поесть.
Я имею в виду, я действительно немного голодна.
— Мы остановимся и купим пиццу. Но сначала скажи мне, что случилось, — мягко требует Эйден, уже зная, что я действительно не в порядке, как утверждала.
Я вздыхаю и смотрю прямо перед собой:
— Моя мама — любовница.
Эйден тормозит слишком резко на знак остановки, в результате шока.
— Из всех вещей, которые я ожидал услышать, ты говоришь это, что определенно не входило в мой список.
Машина снова плавно движется вперед, и я поворачиваюсь лицом к Эйдену.
— Поверь мне, я никогда бы не подумала, что это заявление, которое я когда-либо произнесу.
— Ну, о чем ты говоришь? Ты была там всего минуту или две. Что случилось?
Я кратко объясняю, рассказывая ему все, от грубых шумов поцелуев и хихиканий, вплоть до моего побега, преднамеренно опуская любые имена.
— Откуда ты знаешь, что он женат? — спрашивает он меня, пытаясь понять.
Я смотрю на свой перевязанный палец, чтобы не смотреть на него.
— Потому что я знаю этого человека, Эйден.
— И кто это был? — он не любопытен, он просто пытается помочь мне разобраться в том, что происходит.
Я не могу сказать ему, или могу?
Папа Мейсона — один из отцовских фигур в его жизни. Разрушит ли это то, как он его видит? Сможет он смотреть на Мейсона? О боже, бедный Мейсон. Должна ли я сказать ему? Он знает?
Я не хочу разрушать его семью или его взгляд на его отца.
— Тея, почему ты ты мне не говоришь? — спрашивает Эйден на мое молчание.
— Она была с Брайаном Эвансом, — шепчу я.
К счастью Эйден не толкает машину на полосу встречного движения, когда слышит это новое откровение, но его голова разворачивается, чтобы коротко взглянуть на меня, широко раскрыв глаза.
— Брайан Эванс. Отец Мейсона?
— Именно.
— Боже.
========== Глава 21. ==========
Убедив меня, что у Брайан нет идентичного брата-близнеца с точно таким же именем, нам пришлось выяснить, что делать с этой новой информацией.
— Говорить ли мне Мейсону? Противостоять ли маме? Что мне делать, Эйден?
Честно говоря, я не знаю, что здесь можно сделать. Мне не хочется имеет дело с этим видом проблем; я хотела бы, чтобы кто-то просто дал мне правильный ответ.
— Думаю, Мейсон хотел бы знать, — говорит он, сосредоточив внимание на дороге, но я могу сказать, что он обдумывает все варианты.
— Но он будет ненавидеть меня. Он будет ненавидеть мою маму. Это разрушит его семью, — нахмурилась я.
Я не хочу причинить боль Мейсону, и я не вынесу мысли о том, что он возненавидит меня.
Он узнает, что все, что ему говорили, это ложь; нет никаких поздних ночей на работе или командировок. Он узнает, что его отец решил не проводить Рождество со своей семьёй, потому что он предпочел провести его на Гавайях со своей любовницей.
Эйден задумчиво смотрит на меня.
— Хотела бы ты знать, если была бы на его месте? Ты бы сошла с ума, если бы узнала каким-то другим путем, а потом узнала, что твой лучший друг все это время знал и не сказал тебе?
Я дуюсь на него. Почему он предоставляет логические факты? Почему он не может просто сказать «я уверен, что это пройдет само собой, Тея, не нужно беспокоиться», как я этого хочу?
— Я просто имею в виду, я уже и так храню кучу других секретов от него и лгу всем своим друзьям, ещё один не может же повредить, верно? — спрашиваю я безнадежно, потому что уже знаю ответ.
Эйден переводит взгляд с дороги на меня, и я вижу сомнение в его глазах.
— Это не то же самое, и ты это знаешь.
— Из всех дней, которые я могу испортить, это должно было случиться именно сегодня? Мне просто нужно было вернуться, чтобы забрать снотворное и попасть на это все. Типично, Амелия.
Уголок рта Эйдена поднимается в веселье.
— О, не возлагай всю вину на Амелию. Тея, похоже, любит драму так же, как и делать свою жизнь интересной.
Я игриво ударила его тыльной стороной своей здоровой руки, но ему уже удается заставить меня улыбнуться.
Я знаю, что Мейсон имеет право знать, но что, если я не тот человек, который должен говорить ему?
— — Технически, это все твоя вина. Я не хотела возвращаться, но ты просто должен был сыграть рыцаря в сияющих доспехах. Я могла бы блаженно сидеть во внутреннем дворике, потягивая фруктовый коктейль, не зная проблем, но оооо, ты захотел вернуться назад, — я выдохнула и скрестила руки.
Он удивленно поднимает бровь.
— Ты действительно прямо сейчас обвиняешь меня?
— Да, — говорю я. — И единственный способ, которым ты можешь исправиться для меня, это если ты расскажешь это Мейсону вместо меня?
В конечном итоге заявление звучит как обнадеживающий вопрос, молчаливо молясь, чтобы он взял ответственность за меня на себя.
Я просто не могу видеть реакцию Мейсона. Будет ли он злиться? Грустить? Разбит? Он вообще поверит мне?
— Тея, — тихо начинает Эйден, — ты знаешь, если бы я мог избавить тебя от твоей боли и проблем, я бы сделал это в одно мгновение.
Он проводит рукой по волосам, и, несмотря на искренность и сладость его слов, я чувствую большое «но».
— Но, — продолжает он, — я думаю, что ты должна сказать ему об этом. Я буду сидеть с тобой, когда ты будешь это делать. Я даже ничего не видел, Тея. Тебе нужно рассказать ему, что ты видела своими глазами.
Черт его побери. Это имеет смысл. Я даже не знаю, как я могу логически с ним спорить.
Я вздыхаю, что должно быть в двадцатый раз за последние 10 минут.
— Хорошо, я расскажу ему. Но если он не поверит мне или бросит в меня стол, это будет не моя вина.
Глаза Эйдена сосредоточены на дороге, но я могу представить, как он закатывает их.
— Мейсон не бросит в тебя стол. Он может попытаться, но он недостаточно силен для этого. Я имею в виду, может быть, Джулиан, но опять же…
— Эйден! — восклицаю я.
Почему он освещает эту ситуацию и пытается заставить меня смеяться? Почему это работает?
Он смеется:
— Расслабься, Тея. Мейсон доверяет тебе, он поверит и не бросит в тебя стол. Плюс, ты же знаешь, я бы никогда не позволил этому столу подлететь к тебе достаточно близко, чтобы причинить боль.
Улыбка ползет к моему лицу, мое сердце постоянно трясется, когда он рядом.
— Хорошо, я расскажу ему. Но ПОСЛЕ того, как мы вернёмся домой. Я не хочу испортить каникулы.
— Мне это кажется разумным, — соглашается Эйден.
Возможно, я швыряю его в запутанную, напряжённую, сложную семейную жизнь.
Несколько недель веселья с друзьями и без забот и проблем не убьют его.
— Как обстоят дела с новой информации? — Эйден спрашивает меня, искренне обеспокоен моим психическим благополучием.
— Я в порядке. Я имею в виду, что не моя семья будет разорвана на части. Думаю, мне просто плохо за Мейсона.
Я действительно в порядке. Я должна злиться на маму за то, что она сознательно была любовницей, она должна быть взрослой в этой ситуации. Она должна знать, что хорошо, а что нет, и не полагаться на свою дочь-подростка, чтобы научить ее, как не быть коварной стервой.
Ладно, да, может, я немного и злюсь на маму, но это, наверное, нормально.
Я только что узнала, что она любовница.
========== Глава 22. ==========
Мы подъехали к подъездной дорожке пляжного домика чуть позже 7 вечера, так как мы несколько раз останавливались, чтобы поесть.
Мое первое впечатление от дома, это красота. Не слишком большой, чтобы мы никогда не видели друг друга, но не слишком маленький, чтобы вторгаться в личное пространство друг друга.
Эйден берет наши сумки с вещами из багажника, и мы поднимаемся на крыльцо, ожидая, пока кто-нибудь откроет нам дверь.
— Наконец-то, вы здесь! — говорит Ной, когда открывает нам дверь. — Мы решили, что вы, ребята, передумали приезжать.
Эйден прерывает Ноя, когда сунет ему в грудь мою сумку, заставляя его схватить ее.
Мы заходим в маленькое фойе и закрываем за собой дверь, и меня встречает просторная, ярко освещенная открытая площадка с диванами и телевизором, где близнецы и Джулиан играют в видеоигру. С одной стороны от гостиной идёт кухня и столовая рядом с ней.
Крыльцо проходит от одной стороны гостиной до самого конца обеденной зоны, все видно из всех окон и прозрачных раздвижных дверей.
— Боже, Амелия. Что у тебя в ней? — спрашивает Ной, перекладывая мою сумку с одной руки в другую.
— Понятия не имею, — отвечаю я. — Спроси Шар и Анну.
При звуке их имен они появляются наверху лестницы, которая находится справа от фойе.
— Амелия! Наконец-то! Иди посмотри на вид из нашей комнаты! — восклицает Шарлотта, и я не теряя времени, следую за ней по лестнице.
Ной следует за нами с моей сумкой, так как он отказался позволить мне нести ее, когда я предложила. Эйден остаётся чтобы поздороваться со своими братьями.
— Внизу есть три комнаты. В одной Ной, в другой Эйден, и в третьей мы с Джулианом, — объясняет Анна, когда мы поднимаемся до верха лестницы. — В этой комнате — Мейсон и Чейз, в конце коридора — Джексон и Джейсон, а эта твоя и Шарлотты.
— Почему Ной и Эйден одни в комнате, а всем остальным приходится делиться? — спрашиваю я, больше из любопытства, чем что-либо ещё.
— Мы поместили имена Мейсона, Ноя и Чейза в шапку, и два имени, которые вытащили, были те, кто получил отдельную комнату, — отвечает Шар.
— И я этого не делал, несмотря на то, что говорит Мейсон, — защищается Ной достаточно громко, чтобы Мейсон мог услышать его из кухни.
— Ты сидишь на троне лжи! — передразнивать его Мейсон.
— Он просто ревнует, и не выглядит весёлым, умным, талантливым и счастливым, как я, — объясняет Ной, открывая дверь в нашу с Шарлоттой комнату.
Первое, что я замечаю, это кровать огромного размера, и по какой-то причине с Чейзом лежащим на ней, читающим один из журналов Шар.
— О, привет, Амелия, — небрежно говорит он, и я смотрю на Анну и Шар, которые только поднимают плечами.
Идём дальше…
В комнате нет ничего роскошного, но, видимо, мы получили лучшую комнату, потому что тут есть балкон.
Ной кладет мою сумку на комод и садится рядом с Чейзом, а Анна, Шар и я пересекает комнату и направляемся на балкон.
Я открываю балконную дверь и вижу траву на заднем дворе, которая в конечном итоге превращается в песок, а затем в воду. Здесь так спокойно.
— Шар, ты все-таки билась с людьми за эту комнату? — дразню я ее, удивляясь, как у нас получилось выбить комнату с балконом и шикарным видом.
— Они позволили получить ее нам, так как ты запланировала и заплатила за все, — отвечает Шарлотта, когда мы возвращаемся, а комнату и закрываем балкон.
— Плюс, мы подумали, что вы двое вряд ли спрыгнете с балкона в пьяном оцепенении, — говорит Анна, бросая взгляд на Чейза.
— Один раз! Это было один раз, и я приземлился в бассейн! — защищается Чейз, бормоча, что мы никогда ему это не забудем.
Я только однажды видела Чейза пьяным, когда он появился у Шарлотты, решивший заявить ей о своей любви, прежде чем я остановила его. Но, очевидно, этот парень совершает довольно много глупых вещей, когда пьян.
Черт побери, ну ты даешь, чувак.
— Технически, это были деньги Эйдена, — поясняю я Шар, объясняя то что мы получили эту комнату за его деньги. — Он должен первый выбирать комнату.
Анна усмехается:
— Пожалуйста, ты видела этого человека? Он не позволил бы нам дать ему лучшую комнату вместо тебя.
Я прячу румянец за волосами.
— Говоря об этом, — продолжает Шар за Анну, — ты обещала нам подробности. Насчёт тебя и Эйдена. Поцелуя. Ибо кто знает, как долго придется ждать?! Давай.
— Ага, расскажи нам все, что нужно! — кричит Ной, стараясь подражать Шарлотте.
Все, что он делает, это зарабатывает пару острых бликов от Шар, а Чейз находит это смешным.
— Хорошо, теперь вы двое. Принесите нам гамбургеры или ещё что-нибудь, если вам скучно, — приказывает Анна, открывая дверь и указывая им на коридор.
Они не двигаются, но Чейз смотрит на Ноя: — Ты голоден?
Ной улыбается: — Я бы поел.
Они встают и направляются к двери, споря о том, какое мясо взять для барбекю.
— Я хочу гамбургер с сыром! — кричу я им вслед, когда Анна закрывает дверь.
Она и Шар поворачиваются ко мне, их взгляды направлены на меня, как будто они оказались на необитаемом острове, а я — последняя капля их спасения.
Вдруг я хочу, чтобы Ной и Чейз снова оказались здесь.
— Итак. Собираешься ли ты рассказать нам детали или нам придется из тебя их вытаскивать? — угрожает Анна, ее накрашенные дымчатые глаза с черными стрелками заставляют ее казаться намного более пугающей.
— Спрячь свои метательные ножи. Садитесь, и я расскажу вам, — вздыхаю я, мысленно готовя себя к визгам восторга Шарлотты и допросу Анны.
Мы садимся на кровать в круг, поворачиваясь друг к другу лицом, со скрещенными ногами.
— Итак, когда вы, ребята, стали парой официально? — спрашивает Шар, ее глаза загораются волнением.
— Мы и не стали. У нас не было разговора о «нас». Технические мы даже не были на настоящем свидании.
Я знаю что у Эйдена и меня глубокая связь — я имею в виду, я знаю всего его темные секреты, а он знает мои — но я не могу сказать им об этом. И ещё, у нас и правда не было разговора о «нас», которого никто никогда не ждал, но я бы предпочла чтобы его и не случилось. Я ведь до сих пор не знаю, как сказать ему, что уезжаю через несколько недель. Я пыталась не думать об этом, но он должен знать.
Правда?
— Ну, и когда был ваш первый поцелуй? Мне кажется, у него есть полное разрешение, чтобы поцеловать тебя, когда он этого захочет, — улыбается Шар, искренне радуясь за меня.
Поэтому я рассказываю им о нашем первом поцелуе, когда Эйден пришел ко мне домой после того, как избил Дэйва и его друзей. Я рассказываю им, как я избегала его неделями после этого, потому что мне было страшно.
Я не говорю им о моем признании Эйдену о своем прошлом, но говорю, что после того, как он был арестован, мы… сблизились, я полагаю.
— Я так рада, что вы с Эйденом нашли друг друга! Если и есть кто-то, кто может поставить его на место, то это только ты. Мы наблюдали это несколько раз, — смеется Анна.
— Я тоже рада за тебя! И я совершенно не пытаюсь думать о том, как вы вдвоем сможете ходить на супер милые двойные свидания, а я буду сидеть дома, как одинокий неудачник, — говорит Шарлотта, думаю, только наполовину шутя.
— Все в порядке, Шар. Я не собираюсь на свидание и бросать тебя в ближайшее время, — честно отвечаю я.
Правда, я не смогу бросить Шар, чтобы пойти на свидание, так как уеду из города до того, как это произойдет. Я стараюсь не думать о том, что это означает, что я брошу Шар навсегда, а не на одну ночь.
— Это означает, что Шар следующая в списке поиска парня, — шутит Анна. — У тебя есть выбор: Мейсон, Ной или Чейз. Перспектива так себе, знаю. Но я уверена, что ты сможешь превратить любого из них в солидных парней в кратчайшие сроки.
Мы смеемся вместе с ней, хотя я знаю, что Чейзу бы понравилось быть больше, чем ее другом.
— Может быть, я попытаю свою удачу с местными жителями здесь, — смеётся Шар, накручивая прядь волос на палец. — Хороший зимний роман.
— На самом деле, через несколько дней здесь будет какой-то карнавал. Хозяин сказал нам это, когда мы брали ключи. Мы должны пойти на него, — решает Анна, добавляя, что близнецам тоже понравится.
Прежде чем мы смогли договориться, Чейз и Ной начинают кричать нам снизу, говоря, что «их мясо готово», и смеются над грязным двойным смыслом.
Мы закатываем глаза, думая о том, что что-то такое будет происходить две недели.
Везёт нам.
========== Глава 23. ==========
Несмотря на то, что мы в пляжном домике, погода не самая лучшая. Но лучше чем дома.
Вот почему на следующий день мы решили отправиться исследовать город.
— Так, кто едет с нами в город? — спрашивает Анна из кухни, которая видна с гостиной.
— Я иду, — отвечаю я, натягивая свитер.
— Сегодня мне не очень хорошо, ребята. Думаю, я останусь, — говорит Шар, плюхаясь на диван рядом с близнецами, которые опять играют в видеоигру против Джулиана и Ноя.
— Ты уверена, Чарли? — спрашивает Чейз с беспокойством. — Ты хочешь, чтобы я остался с тобой?
— Нет, иди повеселились. А я просто высплюсь, — отвечает она, натягивая свитер на руки и откидываясь на диване, чувствуя себя комфортно.
— Мы с Мейсоном тоже идём. Мальчики, идите собирайтесь, — говорит Эйден, глядя на своих братьев и ожидая, когда они встанут.
— Я хочу остаться здесь и продолжить играть, — говорит Джейсон, Джексон кивает в знак согласия, поскольку ни один из мальчиков не отводит глаз от действия на экране телевизора.
Эйден вздыхает.
— Я купил эту игру всего лишь пару дней назад. А вы, ребята, уже почти прошли ее.
— Но мы не можем пойти! Мы почти победили Джулиана и Ноя в первый раз. Если мы уйдем сейчас, у нас больше не будет такого лидерства! — утверждает Джексон.
— И ещё, — добавляет Джейсон, — на улице слишком холодно.
— Как ответственный, интеллектуальный взрослый человек, я должен согласиться с обезьянами. Снаружи слишком холодно, как по мне, — утверждает Ной, все ещё не сводя глаз с экрана.
— Не слишком холодно. Но я бы предпочел остаться, — говорит Джейсон, садясь немного выше и бросая быстрый взгляд в сторону Шарлотты.
Дальше Ной и Джексон начинают из-за чего-то спорить.
Джексон высовывает язык на Ноя, который с такой же яростью отвечает на этот жест.
— Почему бы нам не позволить детям остаться и поспорить, а мы пойдем? — предлагает Мейсон. — Я думаю, что Джейсон и Джексон достаточно ответственны, чтобы присмотреть за Ноем, пока нас нет.
Ной высовывает язык Мейсону в ответ, явно не одобряя его слов.
— Теперь мы можем закончить видеоигру! — восклицает Джейсон, он явно счастлив, что ситуация сработала в его пользу.
— Извините, ребята, но Джулиан пойдет с нами, — заканчивает Анна.
Они приостанавливают игру.
— Реально, чувак? — спрашивает Джейсон с недоверием.
— Простите, ребята, — Джулиан пожимает плечами, и кладет джойстик вставая.
— Ты выбираешь девушку вместо нас? — спрашивает Джейсон, сбитый с толку. — Что случилось с «братаны важнее баб»? «чуваки важнее цыпоче…
— Джейсон! — прерывает его Эйден, ему явно не смешно. — Ты только что назвал Анну бабой.
Анна смотрит на Джейсона поднимая удивленную бровь, ни капельки не обиженная.
— Я не это имел в виду, — защищается Джейсон, возможно, немного напуганный Анной. — Я просто имел в виду…
— Мы знаем, что ты имел в виду, — смеётся Джулиан, натягивая свитер. — Но когда ты станешь старше, ты поймёшь.
Ной издает хлесткий звук в ответ, и Анна кладет подушку ему на голову, смотря на экран.
— Возвращение инопланетян-зомби… придется подождать, ребята.
— Шарлотта может занять место Джулиана, так как она все равно остается! Верно Шарлотта?
Три пары умоляющих глаз смотрят на Шар из-за предложения Джейсона.
Она садится и пожимает плечами.
— Я не знаю, насколько хороша я буду. Я никогда не играла в «Возвращение инопланетных вампиров» или что-то подобное, раньше.
— Это «Возвращение инопланетян и зомби, третья часть», — подчеркивает Джейсон, его глаза светятся, зная, что она будет находится в команде Ноя, увеличивая его шансы на победу.
— Это легко, я научу тебя, — говорит Ной, двигаясь к Шарлотте и начиная рассказывать и показывать, что означает каждый элемент управления.
Через пару минут Джейсон смотрит на нас через плечо.
— Вы, ребята, можете уже идти.
Мы смотрим друг на друга, удивляясь, что нас вот так выгоняют.
— Ну, тебе не достанется никакого мороженого, — говорит Анна, когда мы поворачиваемся, чтобы уйти.
Мы все тихо смеемся над шоком и сожалением, которое заполняет его лицо, когда глаза расширяются, осознавая его серьезный просчет остаться дома.
— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я остался с тобой, Чарли? — снова спрашивает Чейз, осторожно глядя на сокращающиеся пространство между Ноем и Шарлоттой.
— Я в порядке. Иди повеселись!
Она даже не обернулась, чтобы взглянуть на него, когда ответила, занятая слушанием инструкций Ноя, и я почти слышала, как сердце Чейза немного сжалось.
***
После того, как Эйден говорит своим братьям быть хорошими и слушаться Шарлотту, мы все садимся в машины и приезжаем в центр города.
После парковки мы идём по маленькому городку, заполненному милыми, ухоженными витринами.
Мнепочти удается не улыбаться, как влюбленная школьница, когда Эйден переплетает свои пальцы с моей здоровой рукой.
Он улыбается мне, смотрясь искренне счастливым. Это идёт ему гораздо лучше, чем постоянно быть замкнутым и жестким.
Я смотрю на его лицо, когда он не обращает на меня внимания, и улыбаюсь, когда он смеётся над чем-то, что говорит Чейз.
Зная, что я отчасти причина, по которой он счастлив, бабочки начинают порхать в моем животе.
Он заслуживает быть счастливым больше, чем кто-либо другой. Хотелось бы, чтобы он нашел это счастье с кем-то более надежным, кем-то кто не планирует спрыгнуть с корабля через несколько недель.
Я притворяюсь, что интересуюсь чем-то, на что указала Анна, но сейчас мне просто грустно.
Я знаю, что я должна сказать Эйдену, что уезжаю. Я просто не знаю, когда и как. Я не хочу причинять ему боль. Я не хочу, чтобы он злился на меня, разочаровывался или чувствовал, что я все это время просто играла с его чувствами.
Тем более, что я прекрасно знала, что уеду до того, как мы впервые поцеловались.
Чувство моей руки в его навсегда останется в моей голове, и что-то инстинктивное и первозданное говорит мне, что я знаю, что не хочу отказываться от этого.
Я выхожу из своих мыслей, когда чувствую, как Эйден сжимает хватку на моей руке.
— В чем дело? — спрашиваю я его, поскольку мы идём немного позади других.
Я следую за его взглядом на один из многих плакатов, расклеенных по всему городу. «Голосуйте за мэра Кесслера, за будущего губернатора» кричат все эти плакаты.
Другие замечают, на что мы смотрим, и останавливаются, чтобы посмотреть на них.
— Думаю, этот мужик действительно хочет этого, — комментирует Джулиан. — Я увидел столько его плакатов за это время, пока мы здесь, что практически запомнил наизусть. «Я семейный человек, борюсь за права ваших детей, за наше будущее и так далее».
Анна качает головой.
— Все политики полны дерьма. Он говорит, что заботится о семьях с низким доходом, об матерях одиночках и тд. Но он, вероятно, даже не ступал в дом, который стоит меньше 7 цифр.
— Кого это волнует? В любом случае, почему мы пялимся на его предвыборные плакаты? Пойдемте есть, — говорит Мейсон, ведя группу вперед.
— Все хорошо? — тихо спрашиваю я Эйдена.
Он смотрит на плакат с изогнутыми бровями, словно пытаясь сложить кусочки головоломки вместе.
Наконец он встряхивает головой, как будто, чтобы очистить ее.
— Да. Пошли, — говорит он, возвращаясь к своему старому, уверенной в себе Эйдену.
— Эйден! К-медведь! Что вы думаете? — зовет нас Мейсон, когда мы почти достигаем группу.
— О чем? — спрашиваю я.
— О катании на роликах в этом месте? — он указывает на здание, рекламирующее катание на роликовых коньках внутри помещения.
Я смотрю на Эйдена, который уже смотрит на меня, ожидая моего решения.
Улыбка распространяется по моему лицу.
— Я говорю да.
========== Глава 24. ==========
Эйден платит за меня, несмотря на мои протесты, и самодовольно улыбается, когда я наконец уступаю и позволяю ему заплатить.
Все в порядке. Пусть думает, что победил. Я просто позабочусь, чтобы на мне сегодня был обед.
Мы — последние люди, которые платят и получают ролики, потому что кроме нас здесь никого больше не было.
— Я не хочу, чтобы это считалось нашим первым официальным свиданием, — говорит Эйден из ниоткуда, когда мы надеваем наши ролики.
— О, мы встречаемся? — дразню я его.
Он ухмыляется.
— Ну, я, конечно, надеюсь на это.
Моя улыбка, вероятно занимает половину моего лица, и я сосредотачиваюсь на роликах, чтобы он не видел, как я краснею.
Он точно знает, какие кнопки нажимать, чтобы я реагировала так, как он хочет.
— Почему ты не хочешь, чтобы это считалось нашим первым официальным свиданием? Это как тройное свидание. У нас есть три пары, — шучу я, глядя на Мейсона и Чейза, которые спорят из-за чего-то глупого с Джулианом и Анной.
Эйден садится, завязывая шнурки, и смеется — звук, который я никогда не устану слушать.
— Мы оба знаем, что Чейз смотрит только на одну конкретную девушку. А Мейсон далеко не так хорош, как она, — шутит он.
Я покачала головой в ложной жалости.
— Бедный Мейсон. У него никогда не было шансов.
Мы смеемся, когда он помогает мне встать. Я немного натыкаюсь на неустойчивость колес, но он держит меня в равновесии.
Я оказалась так невероятно близко к нему, его руки на моей талии, а мои на его широких плечах.
Внезапно наше шутливое поведение заменяется чем-то более серьезным, чем-то, что заставляет мой пульс биться быстрее, а сердце заикаться.
— Когда мы пойдем на наше первое настоящее свидание, я хочу, чтобы мы были только вдвоем. Чтобы никто не следил за каждым нашим шагом.
По какой-то причине я подсознательно смотрю на Мейсона, который, конечно же, наблюдает за Эйденом.
Его хватка на моей талии становится крепче.
— Где нас никто не будет знать, — продолжает он, его голос понижается. — Где мы сможем быть Эйденом и Теей.
Эйден и Тея.
Я даже не могу описать, насколько мне нравится как это звучит.
— Мы много раз были одни, — отвечаю я, но это звучит так же нервно, как я себя чувствую, очень хорошо осознавая его близость.
— Но теперь я знаю, что ты Тея, — просто отвечает он.
На моем лице появляется улыбка.
— Только мы вдвоем, а?
Мне нравится как это звучит. Мы были в пляжном домике менее 24 часов, и нас уже прерывали много раз, чем я могу сосчитать на двух руках.
Он кивает, направляя мне небольшую улыбку.
— Где-нибудь, где я смогу поцеловать тебя, когда захочу. Без аудитории.
— Ты мог бы поцеловать меня сейчас, — дышу я, очарованная всем, что является Эйденом.
— Мог бы. Но, наверное, я сохраню это на потом, — он отодвигается от меня с ухмылкой, озорство освещает его глаза, когда он отступает от меня.
Мне вдруг вспомнилось, сколько лет Эйдену, и как редко он может отпустить все и действовать в своем возрасте. Зрелый, ответственный Эйден сексуален, но беззаботный, весёлый Эйден тоже.
Я собиралась сказать ему, что у меня нет никаких проблем с ним целующим меня снова и снова позже, но если он будет постоянно играть в эту игру самоограничения, я ведь тоже могу.
***
Эйден говорит, что никогда раньше не катался на роликах, но, как и во всем остальном, он, естественно, великолепен и в этом.
У меня это занимает немного времени, но я довольно быстро все понимаю, особенно с помощью Эйдена. У меня было искушение притвориться, что я все еще не могу кататься на роликах одна, хотя бы для того, чтобы Эйден продолжал играть рыцаря в сияющих доспехах и поддерживать меня, но моя гордость не позволила мне.
Здесь есть ещё пара наших ровесников, с которыми мы в конечном итоге подружились, ну, а так во вторник в 2 часа дня тут в основном пусто, и это здорово для нас.
— Хорошо, хорошо. Я следующая! — восклицает Анна, становясь в положение между Джулианом и Чейзом на одном конце катка.
Каждый из них берет ее за руку и начинает катить вперёд, пока она держит ноги ровно. Как только они набирают скорость, они толкают ее вперёд, и она летит по катку на максимальной скорости, смеясь и визжа весь путь.
Мейсон расположен на другом конце, чтобы поймать ее, прежде чем она врежется в забор, но она все ещё набирает скорость, когда добирается до него.
К сожалению, Мейсон старается изо всех сил, но Анна врезается в него, и они падают со смехом и криками.
— Ребята, вы в порядке? — зовёт Джулиан, стараясь не смеяться с остальными.
— У нас все хорошо, — отвечает Мейсон, помогая Анне подняться. — Ее колено только что пропустило мои драгоценные шарики. Но если бы это случилось, было бы нехорошо.
— Трепетно, правда? Я к ним стремилась, — ухмыляется Анна, и Мейсон игриво толкает ее.
— Могу ли я быть следующей? — спрашиваю я с надеждой. — Если Эрин не хочет?
Мы смотрим на Эрин, одну из девушек нашего возраста, которую мы встретили здесь сегодня.
Она здесь на двойном свидании со своим парнем Оливером, ее лучшей подругой Лилли и парнем Лилли Беном.
— Почему бы нам не сделать это вместе? — предлагает Эрин, ее глаза загораются.
За короткое время, за которое мы с ней познакомились, стало ясно, что она довольно дикая. На самом деле, я почти уверена, что она пьяна в данный момент, но я не осуждаю. Это не зимние каникулы, она может провести их так, как ей хочется, если он не за рулём конечно.
Она довольно громкий человек, кто-то кто командует вниманием комнаты, но и довольно дружелюбный человек, которого я когда-либо встречала.
— Как это будет работать? — спрашивает Лилли, чуть менее пьяная, чем ее лучшая подруга.
— Это будет соревнование. Оли и Бен толкнут меня, а Джулиан и Чейз могут толкнуть тебя рядом со мной одновременно. Вы должны будете отпустить нас на плакате «Кесслер» на заборе. А дальше, тот кто первее пересечёт плакат с рекламой Coca-Cola, тот и побеждает!
Я смотрю на парней, чтобы оценить их мнение, и их конкурентная сторона уже явно включена. Они были готовы к победе.
— Я играю, если вы играете, ребята, — сказал Оливер парням с дружеским вызовом в голосе.
— О, вот ты какой, — отвечает Анна с огнем в глазах.
— С тобой все в порядке, Амелия? — спрашивает Эйден, глядя на мой перевязанный палец.
Я смотрю на Эрин, Оли и Бена, которые уже обсуждают стратегию.
— Давайте победим, — улыбаюсь я, и еду к ним, к моей «команде».
Очевидно, что Лилли не достаточно сильна, чтобы поймать Эрин, когда она будет ехать к ней, так что в конечном итоге Мейсон ловит ее, а Эйден меня.
Я определенно не жалуюсь на новую договоренность, так как это означает, что Эйден обхватит меня своими руками, и никто в здравом уме не будет жаловаться на это.
Снаружи катка нас будут судить Лилли и Анна.
Это было всего лишь небольшое дружеское соревнование, но, очевидно, все здесь были конкурентоспособны.
— Помните, вы должны отпустить девушек на плакате компании «Кесслер!» — напоминает нам Лилли, когда мы собираемся начинать. — Через три, два, один, ВПЕРЕД!
Джулиан и Чейз начинаю ехать вперёд и тянут меня вместе с собой, со всей силой что у них есть. Я чувствую ветер на моем лице, и начинаю смеяться получая слишком много удовольствия от этого по сравнению с серьёзностью на лице Анны, когда она сказала нам, что нам лучше победить.
Мы достигаем первого плаката, и они отпускают мои руки, толкая меня вперёд. Эрин едет прямо рядом со мной, и мы смеемся, когда мальчики приветствуют нас, чтобы пройти финишную черту.
Я еду так быстро и так сильно смеюсь, что понятия не имею, кто первым проходит финишный плакат, но внезапно я врезаюсь в Эйдена, которому удается удержать нас от падения до последней секунды, но его ролики все равно заставляют его потерять равновесие.
Я уже слышала грохот, смех и ругань, когда Мейсон и Эрин упали, и я уверена, что мы были такими же смешными, когда падали.
Мы падаем, и Эйден поворачивается так, что я приземляюсь на него сверху. Несмотря на то, что его тело состоит из 99% чистой мускулатуры, это лишь немного повредило, вероятно, из-за того, что мне было так весело.
Лёжа на полу, обхватив меня руками за талию, мы смотрим друг на друга и не можем сдержать смех. Я чувствую себя ребенком, который хотел снова хлопать в ладоши и повторять «Ещё, ещё!»
Наш смех стихает, когда у меня в груди появляются бабочки, которые появляются, когда я так близко к Эйдену.
Я замечаю, как его серые глаза бросают взгляд на мои губы, и, словно давая невысказанное желание, он поднимает голову, чтобы поцеловать меня.
Как и всякий раз, когда я целую Эйдена, огонь, который зажигается во мне, распространяется, и все остальное тает.
Он целует меня медленно и глубоко, как будто больше ничего не имело значения.
Он отстраняется, откровенно говоря, слишком рано, на мой взгляд, и смотрит на меня с ухмылкой, в глазах вспыхивает искра.
— Сказал же, что оставлю это на потом.
Я смеюсь и отталкиваюсь от него, помогая ему в этом процессе, но не раньше, чем ловлю выражение лица Мейсона, когда он наблюдал за нами.
Взгляд, который заставил меня похолодеть, несмотря на то, что я потею от всей приложенном энергии.
========== Глава 25. ==========
— Быстрее! Кто-нибудь сфотографируйте! Анна добровольно помогает на кухне!
Анна отвечает, бросая деревянную ложку в своего парня, который легко от нее уворачивается со смехом.
Мы пробыли здесь всего три дня, и уже устали от того, что ели различные виды мяса, приготовленного на гриле, на обед и ужин.
С завтрашнего дня Рожество, и некоторые люди возвращаются домой, и так как ребята были по очереди хороши, как мастера гриля, Анна, Шар и я прогнали парней с кухни, где готовили наш рождественский ужин.
Единственная проблема в том, что дом открытого плана, поэтому нет стен, разделяющих кухню и зону телевизора. Это проблема, потому что на улицу идет дождь, и им скучно, а значит, раздражать нас — это их единственная форма развлечения.
— Идите поиграйте на улице или сделайте что-то в этом роде, — приказывает Анна, беря ещё одну ложку, так как свою она выкинула.
Ной садится рядом с Джулианом за кухонный островок и ворует огурец из салата, который мы только что закончили готовить.
— На улице дождь, — он протягивает руку, чтобы украсть ещё один кусок огурца, но Шар отмахивается от него, и он бросает на нее взгляд щенка.
Она закатывает глаза, но в конце концов сдается, давая ему ещё один кусочек, а затем переставляет салат на другой стол.
— Когда дождь мешал тебе что-то делать? — она спрашивала его.
Он наклоняет голову, обдумывая вопрос.
— Нуу, никогда. Но ужин почти готов, и у моей мамы будет потрясение, если она узнает, что я промок и простыл.
Джуди — женщина, с которой нужно считаться.
Мы закончили тем, что сказали им быть полезными и накрыть стол.
В конце концов, мы сидели за столом и ели, а парни были слишком заняты, набивая свои рты, чтобы продолжать раздражать нас.
Джейсон смотрит на меня с соусом по всему лицу.
— Я уже знаю, что ты делаешь хорошие блинчики, но твоя паста потрясающая!
— Я рада, что тебе нравится, Джейсон, — я улыбаюсь ему, смеясь, когда Эйден бросает ему салфетку и говорит стараться больше не пропускать рот.
Все помогают убирать после обеда, и все мы идем заниматься своими делами.
Каким-то образом Эйдену и мне повезло, и нам удалось провести некоторое время в одиночестве.
Мы сидим, скрестив ноги, на его кровати, лицом друг к другу, едим бутерброды с нутеллой на десерт и играем в очень напряженную игру
«что ты выберешь».
— Хорошо, ты предпочтешь слизать нутеллу с пальцев ног Ноя или с полос на поле на следующей футбольной игре?
— Это просто, — отвечает он. — С полос.
Я откусила свой небесный бутерброд и сразу же не согласилась с его выбором.
— Правда? А без нутеллы?
Он посылает мне сексуальную ухмылку, которая вызывает жар на моем лице.
— Мне нечего стыдиться.
Я прочищаю горло:
— Я бы все равно выбрала нутеллу. Это самое рациональное решение.
— Вот что скажу тебе. Почему бы нам не позвать Ноя сюда и намазать немного нутеллы на его пальцы? Если ты все это слижешь, я проиграю в следующей игре.
Я сужаю на него глаз.
— Ты бы никогда этого не сделал.
Он поднимает бровь, бросая мне вызов.
— Обычно нет, но я всегда сдерживаю свои обещания. Поэтому, если ты сделаешь свое, ты знаешь, что я выполню свое.
Я смотрю на свой бутерброд с нутеллой, а затем думаю о пальцах ног Ноя.
— Хорошо. Ты прав. Я бы предпочла полосы.
— Мы бы оба выбрали лучше быть голыми. Очевидно, даже это был бы лучший выбор.
Эйден. Голый.
Я думаю, мои чувства были бы перегружены.
— Мы ведь говорим гипотетически.
Проницательный Эйден точно знает, куда направился мой разум, и, естественно, должен подразнить меня по этому поводу.
— Разве мысли о том, что я голый, заставляют тебя нервничать, Тея?
Да, черт возьми.
— Конечно нет.
Он смотрит на меня скептически, и я не виню его; я даже не поверила себе.
Он ухмыляется.
— Думаю, ты врешь.
Очевидно.
— Я не вру!
С тех пор, как мы прибыли в пляжный домик, всем стало очевидно, что Эйден не был так… обременен как раньше. Его настроение стало легче, он в игровом настроении чаще, чем когда-либо.
Знание того, что он отпустил свою охрану, — одна из самых трогательных вещей. Я не могу не чувствовать бабочек каждый раз, когда смотрю на него, который развлекается и выглядит на свой возраст, вместо белее зрелой роли, которую он был вынужден взять на себя.
Он все ещё Эйден, как всегда пугающий и не тот, кого вы бы хотели разозлить, но здесь он улыбается чаще и смеётся свободнее.
— Должны ли мы назвать это блефом, — говорит он мне.
— Но это не бле…
Иисус Христос.
Эйден просто берет и небрежно снимает свою футболку, оставаясь сидеть во всей своей мускулистой, бесподобной славе, полностью позволяя моей реакции раздувать его эго.
— Ты уверена, что тебе не неловко, когда я голый?
Я отвожу глаза от его пресса и издаю какое-то согласие. Он улыбается мне, озорной блеск мигает в его серых глазах.
— Так что ты не против, если я…
Вместо того чтобы закончить свое выступление, он встаёт и медленно расстегивает пуговицу своих джинсов. Мои глаза выпучиваются.
Дорогой боженька, он правда собирается раздеться?!
Он отвечает на мой молчаливый вопрос, медленно опуская свою молнию, и все это время смотрит на меня. Я сижу молча. Будто замороженная.
Что происходит?!
Он засовывает большие пальцы в джинсы и черные боксеры, поднимая на меня бровь.
Он этого не сделает…
Как раз когда он собирается стянуть свои штаны и боксеры Calvin Klein одним плавным движением, я закрываю лицо руками.
— Хорошо, хорошо! Ты выиграл! Хватит раздеваться!
Он смеётся и садится на кровать, не удосужившись застегнуть джинсы или надеть футболку. Не то, чтобы я жалуюсь, но из-за этого довольно трудно думать.
— Если тебе было неудобно, ты должна была просто сказать это, — дразнит он меня, садясь ближе, чем он был изначально.
Я доедаю свой бутерброд и закатываю глаза.
— Если бы я начала раздеваться, разве тебе не стало бы неловко?
Он моргает на меня.
— Ты буквально только что описала противоположность того, что я считаю проблемой. Но если ты хочешь это выяснить, ты всегда можешь просто начать раздеваться.
Я смеюсь и игриво ударяю его, но он ловит мое запястье и притягивает меня ближе к себе. Я реагирую так, как поступила бы любая рациональная девушка, а моем положении. Я целую его.
Независимо от того, сколько раз я целовала его, мое тело всегда реагирует так, будто это первый поцелуй. Бабочки, электричество, сердце замирает и многое другое.
В итоге мы запутались друг в друге, и Эйден оказался на мне. Он отстраняется и нависает надо мной на локтях, мои руки в его волосах.
— Ты знаешь, я раньше просто шутил, — говорит он тихим и честным голосом. — Я бы никогда не заставил тебя сделать что-нибудь, прежде чем ты будешь готова. Я не тороплюсь.
Я отвечаю ему, притягивая к себе и целуя изо всех сил.
Как раз когда обстановка начинает наполняться, распахивается дверь.
— Эй, ребята, мы собираемся… О, Боже! ВЫ ХОТЬ ЗАКРЫВАЙТЕ КОМНАТУ, ГОСПОДИ! — Ной закрывает глаза руками, ведя себя так, словно вид, нас вместе, физически сжёг его роговицу.
Эйден вздохнул и неохотно скатился с меня.
— Мы закончили, Ной.
Поскольку мы не кричали Ною, чтобы он ушел, он подсматривает сквозь пальцы и успокаивается, когда понимает, что я полностью одета.
— Ты должен начать стучаться, прежде чем врываться в комнаты, — говорю я ему, не очень злясь на Ноя, больше злясь на то, что мое время с Эйденом было закончено.
— Ну, вы, ребята, должны начать запирать двери, когда планируете заниматься этим.
— Мы не…
— Не имеет значения! Не хочу знать подробности. Как всегда, — перебивает меня Ной. — Просто пришел сказать вам, что близнецы потеряли сознание в постелях, и взрослые решили сыграть в пьющую игру, если хотите присоединиться.
Я смотрю на Эйдена, который на самом деле не большой пьяница. На самом деле, я не думаю, что когда-либо видела, чтобы он пил алкоголь.
В ответ он натягивает футболку и говорит Ною, что мы скоро подойдем в гостиную.
— Вы уверены? Я всегда могу сказать всем, что вы, ребята, были слишком заняты…
Я перебила его, сунув подушку в его лицо, как когда-то Аннализа, и он смеётся, закрывая дверь и направляясь к ребятам.
========== Глава 26. ==========
Игра с напитками, на которой мы остановились, была «Кубок короля». По сути, мы сидим в кругу с нашими напитками и колодой карт посередине, и по очереди переворачиваем верхнюю карту. Каждой карте присваивается значение, конечной целью является то, что кто-то должен выпить.
Например, «двойка» означает «ты», поэтому, если я достану ее, могу выбрать кому пить. «Тройка» означает «я», поэтому тот, кто вытягивает тройку, должен пить. «Семёрка» означает «небо», все должны поднять руки в воздух, и тот кто сделает это последним, должен пить и так далее, пока не закончим колоду, не перемешаем и не повторим.
Эйден играет с нами, и, несмотря на то, что он не слишком много пьет, алкоголь едва ли влияет на него, насколько я могу судить. Но после четырех полных колод и бесконечного количество пивных бутылок позже, все мы в значительной степени пьяны, Мейсон, Чейз, Джулиан и Шарлотта самые худшие из нас.
Мейсон и Чейз, потому что вместо того чтобы выпить напиток обычного размера, когда наступала их очередь, они обычно делали два гигантских глотка или выпивали половину своего пива.
Джулиан, потому что он был действительно хорошим «Мастером Вопросов» в первой игре (если вы вытягиваете «даму», это означает, что пока кто-либо не вытянет следующую даму, на все вопросы этого игрока, следует отвечать своим вопросом, а если спрошенный человек отвечает не вопросом, а ответом, то он пьет), так что всю оставшуюся ночь все преследовали его вопросами.
Ну и Шарлотта, так так была очень слабенькая.
— Чья очередь? — слышу я, как хмыкает Ной, когда я сажусь на пол с парой бутылок пива для тех, у кого пусто.
Никто не отвечает, не для того, чтобы быть грубыми, а потому что мы все помним, что он текущий «Мастер вопросов».
Вместо этого Мейсон переворачивает верхнюю карту. Это восьмерка, что означает, что он должен придумать правило, которое будет действовать на протяжении всей колоды, и каждый раз, когда вы его нарушите, нужно будет пить.
— Если ты снова скажешь «не ругаться», я вылью на твою голову все пиво, — угрожает Анна.
Правило «не ругаться» в первой партии — это причина, по которой большинство из нас немного больше, чем навеселе.
— Подожди, подожди, Анна. Ты не можешь принуждать создателя правил, — пьяно улыбается Мейсон. — Ладно, если кто-то вытянет карту с мастью червей, вам нужно будет поцеловать ближайшего человека противоположного пола на вашей…левой стороне!
Мейсон — самый близкий человек противоположного пола слева от меня.
Я автоматически смотрю на Эйдена, который сидит напротив меня в нашем круге на полу, но его глаза уже прищурились на Мейсона.
— Я не хочу, чтобы Ной прижимался губами к моей девушке! — объявляет Джулиан, бросая тяжёлую руку вокруг Аннализы.
— Почему? Боишься, что она поймет, что безумно любит меня, и бросит тебя? — возражает Ной.
— Скорее, я не хочу, чтобы она подцепила все, что у тебя есть, — возражает Джулиан.
— Расслабьтесь, это не должны быть губы, — поясняет Мейсон, и все успокаиваются.
Мы продолжаем играть в течении пары раундов, когда Чейз тянет шестерку червы.
Я знаю точный момент, когда он понимает, что это значит, потому что его лицо становится красным; самая близкая девушка слева от него — Шарлотта.
— Оууу. Чейз и Шар! Ты знаешь, что это значит! — улыбается Мейсон, взволнованный тем, что он становится свидетелем своего правила в действии.
Чейз выглядит совершенно ошеломленным, а Шар хихикает, поднимая бутылку.
— Выпьем! — говорит она мне и Анне, потому что «шестерка» означает «девушки», то есть все девушки должны выпить.
Мы выпиваем наше пиво, и когда Шар заканчивает, она опускает бутылку, кладет руки Чейзу на лицо и целует его прямо в губы.
Я думаю, что она всех ошеломила, но она, вероятно, сломала Чейза.
Интересно, полностью ли она остановила его сердце?
С точки зрения того, где я сижу, я даже не могу понять, целует ли он ее в ответ или нет.
Она отстраняется и прячет прядь волос за ухо.
— Ладно, твоя очередь, Эйден, — говорит она, словно не целовала лучшего друга, который тайно в нее влюблен.
Чейз, однако, в полном оцепенении, с лёгкой улыбкой на лице, смотрит тупо вдаль.
— Эмм, ты знаешь, что тебе не нужно было целовать его в губы, верно, Шар? — проясняет Ной, его взгляд перемещался взад-вперед между ней и все ещё потрясенным лицом Чейза.
— Оу, — она пожимает плечами, хихикая ни на что конкретное.
Ладно, может ей стоит перестать пить. Я та, кто делит с ней комнату и ванную.
Эйден, Ной, Анна, Джулиан тянут карты по ходу игры.
В свою очередь, я вытащила пятерку червы.
«Пятерка» означает «парни», поэтому мальчики поднимают свои бутылки и выпивают.
— Это означает, что я получаю поцелуй, Амелия, — злорадствует Мейсон, почти самодовольно. — Я хочу, как Шар и Чейз.
Он улыбается, а я закатываю глаза.
Очевидно, что пьяный Мейсон не более очаровательный Мейсон.
Прежде чем я успеваю среагировать, Эйден резко встаёт со своего места напротив меня и нарочно идут вокруг, садясь прямо между мной и Мейсоном.
Он бросает быстрый взгляд на Мейсона, когда тот начинает возражать, немедленно его заткнув, затем поворачивается, чтобы посмотреть на меня.
— Думаю, я самый близкий парень слева от тебя.
Собственнически положив свою руку, но нужно на затылок, он запутывает ее в моих волосах и притягивает меня к себе, глубоко целуя.
Моей первой мыслью было «чертовски сексуально», но потом бабочки понимают, кто меня целует, и решают устроить вечеринку в моем животе.
Я отстраняюсь от него, игнорируя все свистки наших пьяных друзей, и насмешливо на него смотрю. И к чему все это было?
Эйден улыбается мне, выглядя очень гордо, и бросает на Мейсона быстрый, резкий взгляд.
Реализация врезается в меня.
Он просто использовал меня, чтобы поставить какую-то точку в своем противостоянии против Мейсона.
Я смотрю на Мейсона, который смотрит на свою бутылку и не обращает внимание на остальную часть игры. Иногда, как в такие моменты, я думаю, что он любит меня больше, чем друга, а иногда, например, когда мы просто шутим или когда он заигрывает с другими девушками передо мной, я думаю, что он знает, что мы просто друзья. Так что было бы невероятно неловко, если бы я просто столкнулась с ним из-за подозрений, а он бы посмотрел на меня и сказал: «К-медведь, ты же знаешь, что мы просто друзья».
И ещё есть Эйден. Я действительно не знаю, что я чувствую, когда он показывает эти супер ревнивые вещи. И я имею в виду, не буду врать, это довольно горячо, но опять же, ему не нужно было использовать меня, чтобы добраться до Мейсона, если это было его намерением.
Я могла бы поцеловать его в щеку, как Ной только что сделал с Анной.
Это просто пьяный Эйден, который очень ревнив? Хотя он не выглядит пьяным.
Он положил руку мне на бедро и улыбнулся, растопив мое сердце, как масло, и я забыла все, на что должна была сердиться.
========== Глава 27. ==========
После ещё одной полной колоды карт мы решили закончить.
Я думаю, Чейз поднял Шар по лестнице и помог ей лечь в постель. Эйден помог Анне отвезти Джулиана в его комнату, и все остальные тоже пошли спать.
Я решила остаться и убраться перед сном. Я не очень устала, и я не очень рекомендую смешивать снотворное с алкоголем, поэтому, думаю, что к тому времени, как я закончу убираться, плюс алкоголь, я смогу заснуть и без таблеток.
В настоящее время я пытаюсь снять футболку Ноя с верхней части холодильника. Я понятия не имею, как или почему она там, но в какой-то момент ночи Ной оказался без футболки, а она оказалась на вершине холодильника.
Я не самый высокий человек, и я не думаю, что я слишком маленькая, но даже на носочках и протягивая руку, я все ещё не могу добраться до этой чертовой футболки.
Я не собиралась брать стул: теперь это было личное. Я смотрю на стойку.
Может быть, я могу запрыгнуть на нее и схватить футболку? Или, может, открыть дверь холодильника и как обезьяна залезть по полкам…
— Нужна помощь?
Я оборачиваюсь и вижу Мейсона, стоящего позади меня, который явно решил, что сейчас самое время подкрадываться к людям, как мерзкий ниндзя.
Он смотрит на мое лицо и смеётся над моей реакцией
— Не хотел тебя пугать.
Я убираю волосы с лица.
— Все в порядке. Я просто думала, что все пошли спать.
— Да, но я услышал, что ты издаешь много шума, что мне пришлось посмотреть, что происходит. Звучало так, будто ты прыгала с веревки или устроила танцевальную вечеринку без музыки.
Я оглядываюсь на верхнюю часть холодильника, футболка Ноя дразнит меня.
Он следит за моим взглядом, улыбка вспыхивает, когда он понимает текущую ситуацию.
— Знаешь, ты могла бы просто взять стул…
— Мне не нужен стул! Я могу сделать это сама, — я прищуриваюсь, глядя на тупую белую футболку, которая высмеивает меня за мою короткость.
— Ух ты. Приятно слышать, что пьяный К-медведь тоже конкурентоспособен.
Я закатила на него глаза и сосредоточилась на футболке. Когда я снова прыгаю, я чувствую большие руки на своей талии, поднимающие меня выше, чтобы я могла добраться до верха холодильника.
Я забираю футболку и Мейсон опускает меня обратно на пол.
— Да! Тупая футболка. Я выиграла! — я чувствую себя так, будто это был футбол и я только что забила гол.
— Технически, выиграл я, потому что без меня у тебя бы не было футболки, — бубнит Мейсон с улыбкой.
— Пффф. У меня все еще футболка в руке, — я оборачиваюсь, чтобы буквально тыкнуть свой приз ему в лицо.
Он смеется, и тогда я понимаю, что его руки ещё лежат на моей талии, когда они напрягаются, притягивая меня ближе к себе, я думаю, неосознанно.
В комнате внезапно ощутимо все сдвинулось. Все было легко, воздушно и весело, но теперь все серьезно, и почти душит меня интенсивностью.
Мои глаза расширяются, когда я стою грудь грудью с Мейсоном, который смотрит на меня и улыбается, как будто я самая интересная девушка в мире.
Я прочищаю горло и пытаюсь сделать шаг назад.
— Эмм, может быть, отпустишь, Мейсон.
Он смотрит на меня, как в оцепенении.
— Что?
— Она сказала, отпусти, — говорит позади нас резкий голос, прорезающий комнату с неоспоримым авторитетом.
Мейсон качает головой и опускает руки, как будто я физически сожгла его при звуке глубокого голоса Эйдена.
— О, извини. Немного задумался, — смеётся он, почти неловко.
— Все в порядке, — я успокаивающе улыбаюсь ему, когда Эйден пересекает комнату несколькими большими шагами.
Как только он достигает меня, он хватает меня за руку, собственнически переплетая свои пальцы с моими, его глаза словно стреляют кинжалами в Мейсона.
— Мы все можем помочь убраться завтра утром. Давайте поспим.
Прежде чем я успеваю ответить, он начинает тащить меня к своей комнате, бросая Мейсону «спокойной ночи» через плечо.
Он ведёт меня к своей комнате и закрывает за нами дверь, напрягая мышцы спины.
— Что это было? — спрашиваю я.
Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, его лицо пустое, но его напряженная спина выдает его.
— Я не знаю, о чем ты говоришь.
— О том ревниво пещерном человеке, который действует тобой? И во время игры тоже?
Эйден никогда не ведёт себя таким ревнивым и собственническим образом. Я имею в виду, иногда я знаю, что он рядом, но обычно это мило и просто, а не ревниво.
Он закатывает глаза:
— Я не пещерный человек.
— Ты знаешь, что я имею в виду. Что с тобой происходит? — я понимаю, что все ещё сжимаю футболку Ноя и беспорядочно бросаю ее куда-то на пол, ее прежнее значение полностью исчезло.
— Ничего не происходит со мной, — он старается держать свое лицо нейтральным, а глаза лишенными каких-либо заметных эмоций.
Он хорош в этом, но обычно он не защищает свои эмоции со мной. Мне не нравится как это, заставляет меня чувствовать.
Я сижу, скрестив ноги, на его кровати, в он прислоняется к двери со скрещенными руками, почти как в обороне.
— Ты так странно ведешь себя с Мейсоном, — констатирую я.
Он изучает меня, эмоции мелькают в его глазах, как будто решая, должен ли он мне что-то сказать или нет.
— Просто скажи мне, — решаю я за него.
Он вздыхает:
— Мейсон влюблен в тебя, Тея.
Я опешила. Из всего, что он мог мне сказать, я ожидала не этого.
— О чем ты говоришь?
Он скрещивает руки и пересекает комнату, чтобы сесть лицом ко мне на кровать.
— Это невероятно очевидно для всех, кроме тебя, — мягко говорит он. Я моргаю.
— Но буквально два дня назад он привел местную девушку в свою комнату и делал с ней бог весть что.
— Потому что он знает, что ты со мной. Но он не может избавиться от того, что чувствует.
У меня были подозрения, но теперь, когда Эйден подтверждает это, я не знаю, как себя чувствовать. Должна ли я что-то сказать Мейсону? Это просто неловко. Должна ли я игнорировать это и вести себя так, как всегда с ним? Я не хочу, чтобы что-то изменилось с нами; он мне как лучший друг.
— Вот почему ты так ревнуешь к нему?
— Я не ревную к нему, — быстро защищается он.
Я чувствую как уголок моего рта изгибается в улыбке.
— Да, ты абсолютно уверен.
Он пробежал расстроенной рукой по волосам.
— Я просто… я никогда не чувствовал себя так раньше. Странно видеть, как мой лучший друг пытается подкатить к моей девушке.
Боже ты мой. Эйден Паркер не знает что делать? И это из-за меня? Из-за всех этих вещей?
Мой пульс учащается, я ползу к нему на колени, его руки автоматически обвивают мою талию, когда он смотрит на меня.
— У меня есть ты, Эйден.
Он опускает голову и целует меня, как будто он задыхается, а я — тот воздух, который ему нужен, чтобы выжить. Его руки сжимаются, притягивая меня ближе к себе, я не знаю, где начинается он, а где заканчиваюсь я.
В итоге мы запутались в его простынях, его поцелуи в шею делали что-то с моими нервными окончаниями, о которых я могла только мечтать.
Когда он снова двигается снова поцеловать меня, я не могу удержаться от того, что происходит дальше: я зеваю прямо перед ним.
Мои глаза расширяются от смущения.
Вместо отвращения Эйден смеется.
— Думаю, нам нужно немного поспать, — говорит он, двигаясь настолько плавно, что оказывается подо мной, а его грудь — моей подушкой.
— Разве ты не собираешься выгнать меня, чтобы ты мог немного поспать? — дразню я.
Он нежно целует меня в лоб.
— Нет, мне и так удобно.
Будто алкоголь, поздний час, новое откровение или обнадеживающее присутствие Эйдена, мне удается погрузиться в мирный сон, как только Эйден крепко обнимает меня и притягивает к себе.
========== Глава 28. ==========
— Поздравляю! Вы победили! — говорит мужчина с импровизированной трибуны Эйдену, на что мы с Анной надулись, потому что мы тоже играли.
Сегодня вечер пятницы, и с тех пор, как Ной, Шарлотта и Чейз вернулись утром после празднования Рождества со своими семьями, мы все пошли на карнавал, о котором говорили местные жители.
Это довольно большое событие, когда люди из городов приезжают хорошо провести время.
Тут есть куча аттракционов, которые, если честно, выглядят довольно шаткими и здесь так же куча игр.
— В любом случае, эта игра сфальсифицирована, — бормочет Анна, когда Джулиан отдает ей ее куртку и сумку обратно.
— У Амелии перевязаны два пальца, и она не так уж плоха, — показывает Джулиан на мой палец, заставляя его взглянуть на свою девушку.
— Вы можете выбрать что-нибудь с верхней полки, — говорит мужчина Эйдену и показывает на мягкие игрушки среднего размера.
Эйден смотри на меня:
— Выбирай, что хочешь.
Я улыбаюсь ему и поворачиваюсь к мужчине:
— Можно того тёмно-синего дракона, пожалуйста.
Я благодарю его, когда он вручает его мне и прижимаю к груди, когда я поворачиваюсь к своим друзьям.
Эйден поднимает на меня удивленную бровь:
— Там целая коллекция симпатичных медведей и собак, но ты выбираешь дракона.
— Драконы — плохиши, — защищаюсь я, когда мы идём к фургону с едой, где должны быть остальные. — Плюс, он как бы напоминает мне тебя, Эйден. Думаю, я назову его Эйденом младшим.
Я улыбаюсь, когда держу дракона, чтобы он мог посмотреть на него.
Он выглядит удивленным.
— Как я могу напоминать тебе эту игрушку?
— Потому что ты пугающий и свирепый, как дракон, но внутри ты милый и приятный, как эта плюшевая игрушка, — говорю я ему, прижимая к груди Эйдена младшего, и сопротивляясь желанию ущипнуть Эйдена старшего за щечки.
— Я не милый и приятный, — ворчит Эйден, но в любом случае ему не хватает улыбки.
Анна ухмыляется:
— Говорит парень который сегодня утром потратил 20 минут, чтобы Джейсон и Джексон намазались солнцезащитным кремом.
— Ага. Я оказал нам всем услугу. Если они сгорят, кому, как вы думаете, они будут жаловаться всю неделю? Кому-нибудь в пределах слышимости, то есть нам всем, — он скрещивает руки на груди. — Пожалуйста.
Мы смеемся над ним, когда подходим к столу для пикника, за которым сидят Мейсон и Джейсон, едят гигантские крендели с солью и спорят о чем-то, что, скорее всего, тривиально.
— Где Джексон и все остальные? — спрашивает Эйден.
— Я не знаю, мы их давно не видели. Они отправились на аттракционы и прочее, — говорит Джейсон, вытирая рот рукавом.
Эйден хмурится на него и хочет что-то сказать, но его прерывает толпа людей недалеко от нас.
— Что там происходит? — спрашивает Анна садясь за стол и крадя кусок кренделя Мейсона.
— Помните мэра чьи рекламные плакаты мы видели, который баллотируется на пост губернатора? Мэр Кесслер? Это он и кучка репортеров, — объясняет Мейсон. — Очевидно, существует вся эта его политика, основанная на том, что он семейный человек и любит детей и так далее, но у него роман или что-то в этом роде. Вивьен Хенфри, репортер из новостей пятого канала особенно ненавидит его.
Мы все поворачиваемся, чтобы посмотреть на Мейсона, как будто он только что объявил что беременен ребенком сатаны.
— Откуда ты это знаешь? —спрашивает Джулиан, о чем мы все думаем, когда Эйден начинает изучать мэра.
Мейсон поднимает плечами:
— Мы с Джейсоном просто сидим здесь и едим нашу еду. Я не виноват, что конфликты происходят прямо передо мной, а я случайно услышал это.
Я следую за взглядом Эйдена, чтобы осмотреть толпу. Из того, что я могу сказать, мэр на самом деле довольно симпатичный мужчина с лёгкой улыбкой, которая без труда может очаровать трусики потенциальных избирателей.
Кажется, он очень хорошо сложен, приветствуя и разговаривая с посетителями карнавала, а также пытаясь разоружить репортеров, обвиняющих его.
— На что вы, ребята, смотрите? — спрашивает Чейз, когда он и Джексон присоединяются к группе, садясь с нами за стол для пикника.
Мейсон быстро объясняет ему, и разговор переходит к происшествию на каруселях, где кого-то вырвало.
— Немного попало на Ноя и Шарлотту! Это было так смешно! — смеётся Джексон, блаженно вспоминая происшествие.
— Конечно, это то, что случилось бы с Ноем, — смеюсь я, чувствуя себя плохо из-за них, но и также вижу и юмор в этой ситуации. — Где они сейчас?
Чейз отламывает кусочек от гигантского кренделя Мейсона, зарабатывая на нем взгляд своего друга.
— Они поехали обратно в дом, чтобы переодеться.
Шар, должно быть, не была счастлива от того, что на них вырвало человека, но, по крайней мере, она была с Ноем, который, я уверена, на 100% заставил почувствовать ее лучше.
— Ребята, вы выиграли какие-нибудь призы? — спрашивает Джексон Эйдена, но он не слышит его.
Его глаза сфокусированы на мэре Кесслере с такой интенсивностью, которую только Эйден может сделать угрожающей.
Я отвечаю Джексону за него, и разговор продолжается, и никто не замечает, что расчетливые глаза Эйдена нацелены на мэра.
— Все хорошо? — я тихо спрашиваю его, когда разговор продолжается вокруг нас.
Он не отвечает мне, как будто он отстранен от всего, что происходит вокруг, и он видит только мэра. Я даже не знаю, видит ли он на самом деле мэра или он где-то в своих мыслях.
Его взгляд такой интенсивный, что это почти пугает меня.
— Эйден…
Я обрываюсь, когда он внезапно встаёт и идёт к мэру. Тяжелая ощутимая ненависть повисла в воздухе.
Я тоже встаю, делаю пару шагов к нему, но не иду за ним, инстинктивно зная, что это то, что он хочет сделать один. Все остальные тоже это замечают, все разговоры прекращаются, когда мы с любопытством и тревогой смотрим на Эйдена.
Мы смотрим на него, на напряженную спину и на его руки, сжатые в кулаки, затаив дыхание.
Эйден не замедляется, когда обходит людей и оказывается прямо перед мэром.
Люди просто не могут не чувствовать его; поэтому неудивительно, что мэр перестает разговаривать с репортерами и смотрит прямо на него.
Мэр Кесслер говорит Эйдену что-то, чего я не слышу, но, клянусь, я вижу вспышку узнавания в его глазах, прежде чем Эйден делает то, что вызывает шок среди всей толпы.
Он поднимает руку и наносит удар, отправляя мэра на землю.
В воздухе слышен коллективный вздох, когда люди понимают, что только что произошло, бросаясь на помощь мэру, а журналисты поворачиваются к Эйдену.
Я слышу, как наши друзья ругаются на заднем плане, они встают, готовясь исчезнуть, прежде чем на нас обрушатся люди.
Эйден бросает последний взгляд на мэра, спокойно стряхивая руку от удара, и поворачивается чтобы вернуться ко мне.
Я уверена что мои глаза выпучены, а челюсть отвисла, но я прихожу в себя, чтобы схватить его за руку и вытащить наши задницы с карнавала, пока нас не арестовали за нападение на политическую фигуру.
========== Глава 29. ==========
Мы пошли на карнавал, который закончился не в нашу пользу, так как нам нужно было уехать как можно скорее, поэтому у нас не было времени стоять в пробке, пытаясь выбраться с парковки.
Мы добираемся до дома в рекордные сроки. Кроме наших друзей, никто не последовал за нами.
Эйден ничего не сказал по дороге домой, и никто не спрашивал его, так как мы были слишком обеспокоены возвращением.
Он неторопливо садится на диван на крыльце дома, как в любой другой день, а мы все стоим возле него, совершенно озадаченные и ожидающие ответов.
Когда он не даёт объяснений, Анна говорит то, о чем думают все остальные.
— Эйден, какого черта!!! Почему ты ударил мэра?!
— Потому что он это заслужил.
Мы моргаем.
— Но ты даже не знаешь его, — добавляю я.
— Точно.
Его холодный ответ поражает меня. Что, черт возьми, означает «точно»?
— Ты не против более подробного рассказа? — спрашивает Анна, скрестив руки и садясь на диван напротив него.
Эйден смотрит на нее, глаза слегка сужены, как будто она его беспокоит, а затем его взгляд переходит на его братьев.
В Джейсоне и Джексоне есть то, что может заполнить комнату их присутствием, но сейчас они выглядят маленькими и напуганными, беспокойство за их брата написано на их лицах.
— Ты… ты будешь… снова арестован? — спрашивает Джейсон.
Эйден открывает рот, чтобы что-то сказать, но затем снова закрывает, словно пересматривая свои слова.
— Я никуда не уйду. Обещаю, — наконец решает сказать он ему, и я замечаю, что он стратегически ответил на вопрос Джейсона без ответа.
Будет ли мэр выдвигать обвинения? Он вообще знает, кто такой Эйден?
Эйден встает.
— Я думаю, я пойду спать. Всем спокойной ночи.
С этими словами он поворачивается и направляется в дом.
Я смотрю на всех остальных, а затем оглядываюсь на отступающую фигуру Эйдена, зная, что с ним определенно что-то не так. Но хочет ли он поговорить со мной об этом? Или он хочет справиться с этим самостоятельно?
Быстро решив, я оглядываюсь на всех с молчаливыми извинениями в глазах, а затем иду за Эйденом в дом.
Я стучу в дверь его комнаты и жду, пока он, надеюсь, ответит и заговорит со мной, вместо того чтобы закрыться, как он делал это раньше.
Когда он открывает дверь, он совсем не удивляется. Он открывает ее шире и отходит в сторону, чтобы впустить меня.
— У тебя это заняло больше времени, чем я думал.
Я оборачиваюсь к нему лицом, когда он закрывает дверь, мои брови сместились, но легкая улыбка появилась на моем лице.
— Как ты узнал, что я приду?
Он ухмыляется, но я могу сказать, что он сопротивляется закатить глаза.
— Это своего рода наша вещь. Один из нас бежит за другим после того, как случается что-то драматическое, чтобы поговорить об этом или понять это. Мы просто любопытные люди, — заканчивает он шуткой, заставляя меня улыбаться.
— О, у нас есть своя «вещь». Не позволяй Ною узнать об этом. Вчера нас обоих ужалила оса, и он сказал: «Эй, может быть, нашей вещью будут осы? Может укус или жало?» — я смеюсь, вспоминая инцидент и его надежду на то, что он нашел нашу «вещь». — Бедный парень не сдается.
Я сижу на кровати со скрещенными ногами и смотрю на него.
— Итак, вернемся к теме, что там произошло?
Он садится напротив меня.
— Я ударил мэра.
Я закатила глаза.
— Да, я знаю это. Почему?
Он собирается что-то сказать, когда я быстро его перебиваю.
— И не говори, что он это заслужил.
Он смотрит на меня с поднятыми бровями, как будто говорит «на самом деле?»
— Ну, он это заслужил, — бормочет он, прежде чем посмотреть мне в глаза. — Эндрю Кесслер — мой биологический отец.
Я не могу обработать то, что он только что сказал.
— Твой биологический отец…? — тупо повторяю я.
— Да уж.
— Мэр этого города — это человек, который бросил тебя, когда ты был ребенком, когда у твоей мамы был рак, и она была беременна двойней, потому что он не хотел платить за все расходы?! ПОЧЕМУ этот человек МЭР? И хочет стать губернатором??!!
Я даже не думаю, что могу это понять. Человек, описанный Эйденом, был безжалостным. Он ушел из семьи, потому что не хотел иметь дело со счетами. Он оставил сына и больную беременную жену дома. И он мэр?
Боже ты мой. Все это время Эйден видел рекламный ролики и плакаты и слышал о том, как Эндрю Кесслер проводит компанию, чтобы бороться за семьи с низким доходом, о любви к детям и уходе за одинокими родителями, прекрасно зная, что он самый большой лицемер?
— Это он, — отвечает он на мой в основном риторический вопрос.
— Ты… ты уверен, что это он? — спрашиваю я не потому, что сомневаюсь в Эйдена, а просто потому, что чувствую, что-то, о чем следует спросить.
Лицо Эйдена ожесточается, челюсть решительно сжата, а кулаки сжаты и лежат на коленях.
— Конечно, я уверен. Это жалкое лицо выгравировано в моей памяти. Он провел мою маму через ад. Все что я пережил с Грегом, было из-за него. Он может изменить свою фамилию, чтобы скрыть свое прошлое, но он всегда будет таким же отвратительным мудаком.
Бедный Эйден. Я пытаюсь замаскировать свое выражение лица, чтобы он увидел легкую жалость, которую я чувствую. Я двигаюсь к нему и обнимаю, кладя голову на его плечо, что как я надеюсь, он поймет, что это поддерживающее объятие.
Он наклоняется ко мне, позволяя себе редкий момент быть уязвимым и утешенным, его рука бездумно потирает мою спину.
— Что ещё хуже, он чертовски занятой, — говорит Эйден. — Разве он не интересуется нами? О моей маме? О своих детях, которых он никогда не видел?
— Я… я не знаю Эйден. Что ты сказал ему, когда подошел? Что он сказал тебе? Ты всегда планировал ударить его?
Голова Эйдена наклоняется в сторону, обдумывая мои вопросы.
— Честно говоря, я правда не знаю, что планировал делать, когда подошел к нему. Я был просто очень зол. Когда я подошёл к нему, я назвал его имя, а он посмотрел на меня, изучая. Я… я не уверен, узнал ли он меня или нет. Но он ответил: «Чем я могу тебе помочь, сынок?» И тогда мое тело просто сделало все само.
Я притягиваю его ещё ближе к себе, не зная, что сказать, но прежде чем я могу даже подумать, что ответить, мы слышим громкий грохот и стук сверху.
Мы смотрим друг на друга и встаем, выбегая из комнаты наверх к шуму, который мы все ещё можем слышать. Это звучит как…крики?
Мы следуем за шумом в мою комнату, Эйден идёт слегка передо мной, как будто готовясь защитить меня от всего, что находится по ту сторону двери.
Она уже слегка приоткрыта, но Эйден широко открывает ее, и то, что мы видим, оставляет меня в полном шоке.
Ной, который только в одних боксерах, лежит на полу под очень злым Чейзом, который в настоящее время бьёт Ноя по лицу.
Мои глаза переходят на другого человека в этой комнате. Шарлотта сидит в постели, прижимая простыни к своей обнаженной груди.
Она кричит в замешательстве и гневе, чтобы они остановились, а ее щеки покраснели смущения.
========== Глава 30. ==========
Я чувствую себя совершенно неспособной что-либо сделать, поскольку мой мозг регистрирует сцену, которая разворачивается вокруг меня.
Эйден восстанавливается быстрее.
Он умудряется растащить их, стаскивая с Ноя разгневанного Чейза, который, кажется, позволил своим эмоциям полностью захватить его.
Чейз выворачивается от Эйдена и выбегает из комнаты, ни глядя ни на кого. Мы слышим, как через несколько секунд хлопает входная дверь.
— В чем, черт возьми, его проблема? — требует Ной, поднимая джинсы, которые были на полу.
Эйден и я смотрим друг на друга, мы оба точно знаем, в чем проблема Чейза.
Я смотрю на Шар, которая все ещё немного травмирована и прижимает простыню к своей груди.
— Почему бы нам не дать вам, ребята, минуту? — предлагаю я и вытаскиваю Эйдена из комнаты, закрывая дверь.
Мы стоим в коридоре, уставившись друг на друга.
— Ты не думаешь, что они… — начинаю я, и молчаливый взгляд Эйдена говорит мне, что он думает, что они делали это.
Я выдыхаю, мои плечи опускаются, и я хмуро смотрю на пол.
— Чейз зашел к своей возлюбленной и своей лучшей подруге… увидев это?
Эйден пожимает плечами: — Это выглядело так.
Дерьмо. Бедный Чейз.
— Должна ли я пойти за ним? Он не мог уйти далеко, я, наверное, все ещё могу догнать его…
Эйден качает головой.
— Я не думаю, что он захочет говорить с тобой или с кем-либо ещё, прямо сейчас.
Мой хмурый взгляд углубляться.
— Так что же нам делать?
Эйден кладет руку мне на плечо, его большой палец успокаивающе рисует круги и оставляя искры от этих прикосновений.
— Просто… будем рядом с ним, когда он будет готов поговорить.
Дверь в мою комнату открывается, показывая полностью одетого Ноя. Его щека выглядит немного опухшей, но кроме этого, похоже, не никаких повреждений.
Шар сидит на кровати, тоже полностью одетая, перебирая пальцами и с нервным выражением лица.
— Куда он делся? — спрашивает она меня, когда я захожу в комнату.
— Я… я не знаю. Я уверена, что он будет в порядке.
Ной проводит рукой по волосам:
— Я даже не понимаю, что случилось. Ребята, вы даже не должны были быть дома!
Я обмениваюсь взглядом с Эйденом, прежде чем ответить Ною.
— Ну, Эйден ударил мэра по лицу.
— Что? — спрашивают Шар и Ной в унисон.
— Что это значит? — Ной спрашивает. — И почему?
— Это не важно, — отмахивается Эйден, — вообще почему Чейз был здесь?
— Я не знаю, — говорит Шарлотта, выглядя совершенно побежденной. — Он просто вошел и уставился на нас, словно не мог поверить в то, что видел. Потом просто подошел, схватил Ноя и начал бить его. Я не понимаю, почему…
Она выглядит убитой. Она знает, почему Чейз отреагировал так, даже если она этого не признает, даже если она отказывается думать об этом. В глубине души она знает, что видеть ее с Ноем ему больно, очень больно. Она знает, что что-то изменилось в ее дружбе с Чейзом.
Я, честно говоря, даже не знаю, будет ли между ними когда-нибудь то же самое.
Ной садится рядом с Шар на кровать.
— Ребята, я все время высмеиваю вас за то, что вы ее запираете дверь, когда вытворяете это.
— Мы никогда не…
Ной игнорирует мой протест и продолжает.
— Но это один раз, когда кто-то решает зайти ко мне, это единственный раз, когда я забыл запереть дверь, — он вздыхает и плюхается на кровать, глядя в потолок.
— Он ненавидит меня?
Никто не отвечает на вопрос Ноя, потому что из ниоткуда Шар начинает обливаться слезами.
Взгляд на лице Эйдена и Ноя был почти смешным, если бы не ситуация; они выглядят в ужасе.
Шар начинает рыдать, ложась на кровать.
Эйден и Ной смотрят на меня, молча умоляя взять ситуацию под контроль.
— Почему бы вам, ребята, не пойти посмотреть, где все остальные?
Парни без колебаний выбегают из комнаты так быстро, как только могут, закрывая за собой дверь и не бросая на нас ни одного взгляда.
Не поддаваясь желанию закатить глаза от их нелепости, я села рядом с Шар и обняла ее.
Я ничего не говорю, я просто позволяю ей плакать и чувствовать то, что ей нужно чувствовать.
— Я ужасный друг, — говорит она, как только немного успокаивается.
— Ты не ужасный друг, Шар.
Она откидывает ноги на пол и садится на кровать лицом ко мне.
— Но… Чейз — мой лучший друг, и он никогда не сможет даже смотреть на меня снова. Теперь он ненавидит меня.
Я всегда думала, что Шар не замечала чувств Чейза к ней. Она всегда знала?
— Я уверена, что нет, — заверяю я, когда она вытирает с лица слезы. — Почему ты так думаешь?
— Он вошел… я и Ной… и то, как он отреагировал… — она вздыхает. — У него есть чувства ко мне, не так ли? — заканчивает она тихим голосом, глядя на свои руки на коленях.
Небольшая часть моего мозга хочет закричать «АГА!», но другая часть говорит: «Не будь лицемерной!»
Очевидно, все знали, что Мейсон был влюблен в меня, а я понятия не имела, поэтому я не могу винить Шар в том, что она не знала о Чейзе.
— Ты правда понятия не имела? — спрашиваю я ее нежно.
— Нет? То есть да? — она выдыхает. — Может быть?
Уголок моей губы поднимается вверх.
— Может быть?
— Ну, я не знаю! Иногда пьяный Чейз говорит всякое, но мы все знаем, что пьяный Чейз — это другой человек. Это никогда не подтверждалось. И это все ещё не так.
Я поднимаю бровь.
— Этого всего недостаточно для подтверждения?
Она хмурится.
— Думаю, мне придется поговорить с ним по-настоящему, когда он вернется оттуда, куда ушел.
О чем они будут говорить и что она скажет ему, я не уверена.
— Как насчет Ноя? — спрашиваю я.
— Я… я не знаю.
Она не знает? Она собиралась переспать с ним, и она не знает, как она к нему относится??!!
— Я знаю, что тебе не терпится спросить, но нет, мы не спали вместе раньше. Если бы Чейз не вошел, это, вероятно, было бы нашим первым разом.
Она прячет прядь волос за ухом, все ещё глядя на свои колени. Это так странно, видеть Шар такой. Она обычно такая счастливая, веселая и наполненная жизнью. Я не думаю, что когда-либо видела, чтобы она выглядела такой грустной.
Я не знаю что сказать, чтобы она чувствовала себя лучше.
Я выбираю то, что считаю лучшим вариантом.
— В конце концов, ты поймешь, чего хочешь. Сейчас может быть плохо, но все пройдет; Чейз не будет злиться вечно. Просто… следуй своему сердцу.
Она не смотрит на меня, но я отвожу взгляд, чтобы она не увидела лицемерия в моих глазах.
Если бы я только могла воспользоваться своим советом.
========== Глава 31. ==========
Мой ворчливый желудок разбудил меня рано.
Все еще спали, когда я на цыпочках спускалась по лестнице, чтобы приготовить завтрак. Раннее утро струилось сквозь окна, освещая мне путь.
Когда я добираюсь до нижней части лестницы, я останавливаюсь.
На диване кто-то лежит и двигается, когда я подхожу ближе.
— Чейз? — шепчу я, не зная, спит ли он.
К тому времени, когда я легла спать, никто не видел его и ничего не слышал о нем, после того как он ушел из дома. Мы не знали, куда он пошел, и он не отвечал на наши звонки и сообщения. По крайней мере, сейчас он здесь, и я знаю, что он в порядке… или, в основном, в порядке.
Эйден сказал мне, что чем дольше продолжалась ночь, тем больше злился Ной. Он был в раздумьях, потому что не понимал, почему его друг «так его взбодрил» и «без всякой причины надрал ему зад».
Таким образом, Эйден должен был подтвердить то, что все вроде как знали, что Чейз влюблен в свою лучшую подругу, но никогда об этом не говорили.
Ной очень расстроился после этого.
— Амелия? — неуверенно спрашивает Чейз, садясь чтобы посмотреть на меня.
Когда я подхожу и вижу его, я закрываю глаза, чтобы защитить их.
Чейз такой же голый, как в день, когда родился.
— Почему на тебе нет одежды?!
Он шел домой голый?! Потому что, я не вижу одежды рядом с ним.
— Понятия не имею, — ворчит Чейз. — Честно говоря, большая часть прошлой ночи и утра довольно размыта.
Я смотрю сквозь пальцы, чтобы снова взглянуть на него, не сводя глаз с его лица.
— Господи, Чейз. Ты напился этой ночью?
Я осматриваюсь вокруг на предмет одеяла или чего-нибудь ещё, бросая ему подушку, чтобы он прикрылся, когда он бормочет бессвязный ответ, прежде чем наконец убрать мою руку с моего лица.
Именно тогда я понимаю, что технически он не такой голый, как в день, когда родился.
— Что… что это за штука? — спрашиваю я его, но затем мой мозг вспоминает то, что он говорил давным-давно о том, что происходит, когда он напивается.
— Ты… ты покрыт соусом для барбекю и… — я наклоняюсь ближе к нему. — Это сухие колечки «Froot Loops?»
Чейз смотрит на свое тело, понимая беспорядок.
— Хах. Я полагаю, моя пьяная задница не смогла найти чипсы и согласилась на это.
Я вздыхаю и сажусь на ту часть дивана, которая не покрыта соусом для барбекю и колечками сухого завтрака. Чейз в таком беспорядке, и я имею в виду не только его внешность.
— Ты в порядке, Чейз?
Он смеётся, без эмоций.
— Конечно, я в порядке. Почему бы мне быть не в порядке? Я потерял девушку своей мечты и лучшего друга. Я просто великолепно себя чувствую.
— Чейз… — я даже не знаю, с чего начать. Я не знаю, как это сделать лучше, как сделать лучше для него. — Они не знали.
Чейз откидывается на диван, сдвигая подушку, чтобы убедиться, что она прикрывает его дружка, и поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.
— Как они могли не знать? Все остальные, казалось, видели это! Даже Джейсон и Джексон спрашивали меня, когда я собираюсь жениться на Шарлотте!
— Они чувствуют себя очень плохо из-за этого, — я пытаюсь успокоить его, но кажется, он только начинает злиться.
— Они не чувствуют себя очень плохо из-за этого! Они чувствуют себя плохо, из-за того что их поймали.
— Чейз…
— Я знаю, что ты собираешься мне сказать, — прерывает он меня, выглядя немного разбитым. — Я не встречаюсь с Шарлоттой, и я не могу говорить ей, с кем она может и не может заниматься сексом, но все же. Это должен был быть мой лучший друг?
Я думала об этом, но у меня не хватило бы смелости сказать ему это. Ему больно, отстойно видеть человека, которого ты любишь, с кем-то ещё, и Чейзу пришлось вмешаться в эту ситуацию без предупреждения.
— Я просто хотел бы вернуться и рассказать Шарлотте, что я чувствую. Я ЗНАЮ, что мог бы сделать ее счастливой, если бы у меня были яйца, чтобы сказать ей это. Но сейчас уже слишком поздно. Она сейчас с ним.
Мне больно замечать, что он продолжает называть ее «Шарлоттой» вместо «Чарли», его прозвище для нее, которое она так ненавидит.
Неужели все изменилось настолько, что он больше не видит ее как того же человека?
— Шар не с кем-то, — говорю я ему. — Она не знает, что чувствует. Это могло быть просто моментом. Ещё не поздно сказать ей, что ты чувствуешь; тебе придется с ней по-настоящему поговорить.
— Это ничего не значит, — вздыхает он. — Если бы она хотела быть со мной, она бы не была с ним.
Это немного злит меня. Чейз, как и Мейсон, постоянно общается со случайными девушками, а потом не понимает, почему «любимая» девушка не понимает, что он любит ее!
— Если бы ты хотел быть с ней, ты бы не связывался с другими девушками.
— Я говорил тебе почему…
— Я знаю, что ты говорил мне, почему, — перебиваю я, выпрямившись, переходя в режим атаки. — «Ты недостаточно хорошо для нее, и это разрушит вашу дружбу, и ты пытаешься двигаться дальше» и так далее. Уже слишком поздно возвращаться и что-то менять, но ещё не поздно исправить вашу дружбу с Шар.
— Но…
— Нет, — я ещё не закончила. — Ты уже вошёл в ее жизнь и, вероятно, повредил ее; тебе все равно придется что-то сказать. Сказав ей, что ты чувствуешь, не сможет сделать вещи еще хуже, чем сейчас.
— Что если она выберет Ноя?
— Хорошо, во-первых, мы даже не знаем, нравится ли она Ною или он ей.
Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но я все равно продолжаю.
— НО, если она выберет его, будь счастлив за нее. Ты ее лучший друг, и я знаю, что она не хотела бы потерять тебя, точно так же, как ты не хотел бы потерять ее.
Чейз смотрит на свои руки на коленях: — Я не знаю. Я подумаю об этом.
— Хорошо. Но подумай об этом в душе. Ты пахнешь выпивкой и барбекю.
Уголки его рта приподнимаются в легкой улыбке.
— В этом ты точно права.
Он встает, и подушка, которая прикрывала его, падает на пол вместе с сухими колечками, который не приклеены к нему. Я опускаю руки на лицо.
— Чейз!
— О, прости, — смеется он, поднимая подушку и прикрывая задницу, поднимаясь по лестнице.
— И сожги потом подушку! — кричу я ему вслед и слышу его смешок.
— Амелия? — зовёт другой голос, который посылает тепло всему моему телу.
Эйден выходит из своей комнаты, выглядя только проснувшимся.
— Черт возьми. Я разбудила тебя криками?
Его комната, комната Ноя и комната Анны и Джулиана находятся на первом этаже, но комната Эйдена ближе всего к гостиной.
— Сейчас 10:30, я уже сам встал. С кем ты разговаривала? И что случилось с диваном?
Я смотрю на диван и не могу удержаться от улыбки.
— Я разговаривала с Чейзом, он спал на диване. Это довольно длинная история.
Интуитивный взгляд Эйдена переходит от меня к дивану.
— Оу. Он пил этой ночью.
— О, думаю, тогда, это не длинная история, — смеюсь я, направляясь на кухню и беру рулон бумажных полотенец, бросая их Эйдену.
Он с легкостью ловит их и оглядывается на беспорядок.
— Черт возьми. Пожалуйста, скажи мне, что он не использовал все мои колечки «Froot Loops».
Я смеюсь, когда мы становимся на колени и начинаем вытирать диван, который, к счастью, кожаный.
— Мы всегда можем пойти и купить тебе еще, — говорю я ему, потому что между бардаком на полу и диване похоже, что Чейз использовал всю коробку.
Мы довольно быстро убираем беспорядок и заставляем диван перестать быть липким.
Как раз в то время, когда мы собирались приготовить завтрак в качестве награды, раздается звонок в дверь.
— Ты продолжай с яйцами, а я открою, — говорю я Эйдену, когда мой живот урчит в знак протеста.
Гостиная, кухня и небольшая передняя прихожая, в которой расположена дверь, находятся в одной большой открытой концептуальной зоне.
Поэтому, когда я смотрю в глазок, Эйден видит, как я отступаю в замешательстве.
— Кто там? — спрашивает он, подходя ко мне.
На крыльце стоят трое мужчин в костюмах, одного посередине я узнаю сразу.
— Это… мэр?
========== Глава 32. ==========
— Что… что нам делать? — я беспомощно смотрю на Эйдена.
Как мэр нашел нас? Он здесь, чтобы арестовать Эйдена? Он не пришел бы лично, чтобы арестовать его, верно?
В дверь снова стучат, и я снова смотрю в глазок, прежде чем Эйден откроет дверь.
Двое мужчин с ним определенно больше похожи на телохранителей, чем на полицейских, что меня немного успокаивает.
Но не сильно.
— Как ты думаешь, он знает, кто ты? — шепчу я Эйдену.
— Есть только один способ узнать, — говорит он, взглянув на дверь, перед которой я стою.
— Ой, прости, — смущённо говорю я.
Эйден — тот, кто может попасть в беду, но меня беспокоит то, что он выглядит совершенно невозмутимым.
Я открываю дверь, и меня встречают трое пустых, но пугающих лиц.
— Время пришло, — комментирует мэр Эндрю Кесслер, заглядывая в дом позади меня.
— Я могу вам помочь, — спрашиваю я его, слегка раздраженная, но все ещё сдерживая свой «вежливый» тон.
— На самом деле, да. Я хотел бы поговорить с моим сыном.
— Тогда это не тот дом, — Эйден выходит из-за меня, не то чтобы я старалась прикрыть его.
Эндрю улыбается, улыбка, которую я могу автоматически распознать, как не подлинную.
— Эйден. Посмотри на себя. Ты превратился совсем в молодого мужчину.
Мои глаза сужаются на мэре, я не вижу реакции Эйдена, но уверена, что она похожа на мою.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Эйден тоном, который посылает озноб по моему позвоночнику.
Эндрю и Эйден примерно одного роста, только Эйден всего на сантиметр или два выше. Эндрю ничуть не потерял форму, с широкими плечами и небольшим намеком на мышцы, но у Эйдена определено больше мышц.
— Я хотел поговорить, — заявляет Эндрю, звуча слишком спокойно для того, кто разговаривает со своим сыном, которого он бросил много лет назад. — Собираетесь ли вы пригласить меня или оставите нас стоять здесь, как незнакомцев?
Эйден быстро усмехается.
— Второе.
Он начинает закрывать дверь, но Эндрю быстро хлопает по ней рукой, не давая ей закрыться.
— Я думаю, что было бы лучше, если бы мы немного поболтали, — утверждает он, властно толкая дверь и входя, двое мужчин, которые с ним, следуют его примеру.
Выражение лица Эйдена не меняется; он очень хорошо маскирует свои эмоции, но я замечаю, как его рука сжалась в кулак, а жевалки на его челюсти начали дергаться.
Он закрывает дверь, и мы следуем за Эндрю в наш дом, когда Анна и Джулиан выходят из своей комнаты.
Они смотрят на мэра, стоящего в нашей гостиной со своими двумя телохранителями, затем снова на Эйдена.
Прошлой ночью он рассказал всем (кто был дома и за исключением своих братьев), кем на самом деле был мэр, поэтому они выглядят расстерянными, не зная как реагировать на это зрелище.
Джулиан смотрит на двух других мужчин, которые ещё не сказали ни слова.
— Здесь все в порядке?
— Все в порядке, — Эйден мешает ему, все ещё не показывая эмоций. — Пойдем поговорим на заднем крыльце.
Он ведёт мэра и двух его друзей на крыльцо, а я остаюсь рядом с Аннализой и Джулианом пока мы наблюдаем как они выходят на улицу.
Это сводит меня с ума, не зная, как чувствует себя Эйден из-за всего этого. Это первый раз, когда он разговаривает со своим отцом, так как он бросил его и его семью, и теперь он здесь, прогуливаясь в его жизнь, будто он давний приятель по гольфу.
Я хотела бы уметь читать его лицо, как могу это делать с другими.
Когда Эндрю и его друзья выходят на улицу, Эйден поворачивается ко мне.
— Ты идешь?
Эти слова настолько застали меня врасплох, что я просто тупо смотрю на него. Он хочет, чтобы я была с ним в этой семейной драме?
— Амелия? — спрашивает он снова, ожидая меня.
Я стряхиваю свое удивленное выражение лица и выхожу за ним на улицу, садясь на стул прямо напротив Эндрю, его охранники остаются позади него.
Эйден закрывает дверь и садится рядом со мной, мы продолжаем сидеть в пугающей тишине.
Не знаю почему, но я чувствую себя ребенком, которого вызвали в кабинет директора, и которого собираются отругать.
Из того, что я могу сказать сейчас, Эндрю Кесслер — хорошо говорящий, опрятный человек, который выделяет дух превосходства своим большим чувством права.
У него слегка длинные, зачесанные назад темно светлые волосы, ярко-голубые глаза и ухоженная щетина, которая показывает его и без того прямую линию челюсти.
Его щека имеет небольшой намек на то, что у него начинает формироваться синяк, и я чувствую чувство гордости за Эйдена.
Несмотря на это, очевидно, что Эндрю Кесслер — один из тех людей, которые знают, как управлять людьми, присутствие которых требует внимания, что вполне отвечает на вопрос, от кого это у Эйдена.
— В эту компанию ушло много работы и денег, Эйден, — говорит Эндрю. — Многие люди рассчитывают на меня. От того, как это компания идёт, я могу стать губернатором. Люди любят меня, они думают, что я чемпион для неудачников, борюсь за них и их детей. Ты понимаешь то, почему я не могу позволить себе скандал прямо сейчас.
— О каком скандале ты говоришь, Эндрю? — спрашивает его Эйден, прекрасно зная, о чем он говорит, но просто хотя услышать, как он произносит эти слова.
Губы Эндрю приподнимаются в уголках, глаза холодные и расчетливые.
— Если ты похож на меня, сынок, ты умный человек. Достаточно умен чтобы знать, что несчастное прошлое должно остаться в прошлом. Мы бы не хотели, чтобы оно разрушило мою репутацию.
Я могу сказать, что Эйден держится со всех сил, сохраняя спокойствие, чтобы не ударить Эндрю снова. Я чувствую, как от него исходит яростная энергия, особенно когда тот называет его «сыном».
— И почему меня должна ебать твоя репутация? — Эйден бросает вызов, и любой, кроме Эндрю, уже превратился бы в ничто.
— Я очень влиятельный человек, Эйден. И я знаю много людей — людей, которые не против запачкать руки.
Эйден прищуривается:
— Это угроза?
Эндрю поправляет свои дорогие на вид запонки, совершенно безразличный к устрашающему у поведению сына.
— Ты можешь интерпретировать это утверждение, как хочешь. Это не сделает его менее правдивым.
Он встает, как будто только что решил, что разговор окончен, и добавил: — Я всегда знал, что мне суждено нечто большее, чем торчать в этом крошечном доме с умирающей женой и кучкой неблагодарных детей.
Эйден тоже встает, и я чувствую, как его решимость не ударить Эндрю, растворяется в ничто.
Я быстро встаю и кладу свою руку на его, которая была в нескольких секундах от причинения боли.
До сих пор, я сидела тихо, пытаясь позволить Эйдену справиться с этим так, как он хочет, но теперь я очень зла. Он не только оскорбил свою мертвую жену, но и Эйдена, Джейсона и Джексона, угрожая ему молчать о том, кто он на самом деле.
Я вложила столько злости в свои слова, сколько смогла.
— Ну и что? Ты бросил свою больную, беременную жену и маленького сына? Уговорил какую-то старушку с деньгами выйти за тебя замуж? Баллотируешься на пост мэра, губернатора, лжешь людям и притворяешься кем-то, кем ты не являешься, чтобы заполнить пустоту в своей жизни? Эта пустота, которую ты просто не сможешь заполнить.
Потому что ты знаешь, что независимо от того, что ты делаешь, независимо от того, кому ты платишь, чтобы они любили тебя или запугиваешь, чтобы они боялись тебя, независимо от того, сколько у тебя денег, ты никогда не приблизишься ни к чему. Ты всегда будешь куском дерьма, трусом и жалким подобием человека.
Эндрю прищуривает на мне свои глаза, его губы слегка приподнимаются по углам, словно он заинтригован мной.
Он обращается к Эйдену, но пристально смотрит на меня.
— У твоей подружки такой аппетитный рот. Держи ее в узде, или я пришлю кого-нибудь сделать это за тебя.
Все тело Эйдена напрягается, и я очень хочу чтобы он нанес ему любой вред, который он хочет, но быстро сжимаю его руку и обращаюсь к Эндрю, прежде чем он успевает отреагировать.
Я посылаю ему зловещую улыбку.
— Ты знаешь, где меня найти, но было бы намного веселее, если бы ты не посылал кого-то делать свою грязную работу, как маленький…
Дверь на заднее крыльцо открывается так быстро, что почти отскакивает назад, заставляя нас всех повернуться и посмотреть.
Джейсон и Джексон стоят там с выражением страха на лице.
Все, что они знают, это то, что мэр, которого Эйден ударил вчера вечером, находится здесь, в доме, и они не хотят, чтобы его снова арестовали.
— Я буду помнить об этом в следующий раз, Амелия, — Эндрю игнорирует близнецов, затем смотрит на Эйдена. — И я верю, что у нас с тобой не будет проблем.
Он не ждёт, пока мы ответим.
— Отлично. Тогда увидимся.
Брови Эйдена хмурятся, челюсть сжата, а в глазах вспыхнул огонь, который я видела всего пару раз, когда он вычисляет, как превратить чью-то жизнь в настоящий ад.
Он следует за ними обратно в дом, словно следя за тем, чтобы они пошли прямо к двери и ушли от него, оставив меня на улице со своими братьями.
— Эйден в беде? — спрашивает меня Джексон, волнуясь за своего брата.
— Ты видел лицо Эйдена? То, которое он делает, когда обещает боль? Я думаю, что это мэр сейчас в беде.
Джейсон улыбается мне, его глаза сияют от гордости за своего брата.
— Да. Этот парень может пойти нахуй.
Мои глаза расширяются.
— Кто тебе сказал, что тебе можно так говорить?!
Небольшой румянец распространяется по его щекам.
— Ной сказал мне, что я могу говорить это о людях, который для меня злые.
Я сопротивляюсь желанию улыбнуться.
— Может, не стоит говорить этого перед Эйденом? — предлагаю я.
Но Джейсон совершенно прав. Мэр Эндрю Кесслер, безусловно, может пойти нахуй.
========== Глава 33. ==========
— Я объявляю себя и Джексона капитанами команд! — восклицает Джейсон, когда мы надеваем комбинезоны поверх нашей одежды.
В последнее время все было таким напряжённым, что Джулиану пришла в голову идея поиграть в пейнтбол, чтобы выпустить пар и повеселиться.
При других обстоятельствах это было бы весело… но сейчас я не знаю.
Шар, Ной и Чейз испытывают стресс из-за всей их ситуации.
Разум Эйдена сосредоточен на его отце.
Близнецы обеспокоены тем, что у их брата проблемы.
Мейсон избегает меня со времени того происшествия возле холодильника, и я начинаю понимать, что мне нужно найти способ сказать Эйдену, что я скоро уеду.
Так что да, дайте кучке утомленный людей оружие и скажите им, что они могут стрелять друг в друга… что может пойти не так?
В конечном итоге мы поднялись по командам — я, Джексон, Мейсон, Анна и Чейз, против Джейсона, Шар, Джулиана, Эйдена и Ноя.
Чейз смотрит на Ноя, показывающего Шар, как пользоваться пейнтбольным пистолетом, но быстро отворачивается, в его глазах появляется смесь грусти и гнева.
Шар поехала со мной, Эйденом и Анной по дороге на пейнтбольную арену и рассказала нам, что случилось с Чейзом.
После нашей сегодняшней беседы Чейз пошел в душ, а затем поговорил с Шар, пока мы общались с мэром.
Она рассказала нам, что Чейз в основном сказал ей, что он влюблен в нее с незапамятных времён, но всегда был слишком напуган, чтобы сказать или сделать что-нибудь с этим, потому что он не мог услышать, как она говорит, что не чувствует то же самое.
И тогда она сделала эти страхи реальностью.
Она сказала ему сквозь слезы, что любит его, но она не думает, что это та любовь, которую он испытывает к ней.
Он спросил ее, имеет ли это какое-либо отношение к Ною, но она сказала ему, что у нее нет никаких чувств к Ною.
Она не думает, что он ей поверил, но он больше не давил на ситуацию.
Она сказала нам, что разговор закончился тем, что Чейз сказал ей, что он все ещё любит ее и что он всегда будет рядом с ней, и что он не хочет, чтобы их отношения были напряжёнными или неловкими из-за его признания.
Конечно, она согласилась, но она сказала нам, что он не будет больше называть ее «Чарли», как всегда, и это причиняет боль больше, чем она думала.
Кстати, это прозвище, которое она ненавидит, но его отказ называть ее так, показывает что в их дружбе все изменилось.
Что касается отношений Чейза и Ноя, то они все ещё напряжены.
Ной пытался поговорить с Чейзом все утро, но тот избегал его, что, я думаю, начинает его раздражать.
В настоящее время команды находятся на противоположных сторонах арены, ожидая удара соперника.
Проигравшая команда выполняет обязанности по приготовлению еды и уборке в течение следующих трёх дней, поэтому весь наш адреналин направлен на то, чтобы уничтожить другую команду.
Поскольку Эйден и я в противоположных командах, он пообещал мне перед началом, что будет стрелять меня в последнюю очередь, знаете, как джентльмен, которым он является.
Я улыбнулась ему и сказала, чтобы он попробовал.
Раздается свист, и мы разбегаемся. Мы решили разделиться, и Мейсон схватил Анну и Джексона, прежде чем я даже смогла сказать слово. Это оставило нас с Чейзом одних. Мы собираемся надрать всем задницу.
Через две минуты я слышу пейнтбольные выстрелы, и слышу дьявольский смех Ноя и вычисляю его как виновника.
Каким-то образом Чейз и я разбежались, и я осталась одна, но наткнулась на Джейсона, сидящего за грудой шин, спиной ко мне.
Могу ли я выстрелить в невинного 9-летнего?
Джейсон слышит меня и оборачивается, поднимая пистолет, чтобы выстрелить, и я автоматически стреляю ему прямо в грудь, розовая краска разбрызгивается по его комбинезону.
Он снимает маску и смотрит на меня какраненый щенок.
— Ты так со мной поступила, Амелия? — дуется он.
— Прости, приятель, найди меня для мести в следующем раунде, — говорю я ему с дьявольской улыбкой, прежде чем убежать.
Я поворачиваю за угол и вбегаю прямо в твердую грудь, которую я узнаю где угодно.
Я отступаю, и Эйден и я направляем наши пистолеты друг на друга, и ни один из нас не может сохранять прямолинейность в нашем противостоянии.
— Ты только что застрелила моего маленького брата? — спрашивает он меня, когда снимает маску, его губы изогнулись на одной стороне.
Я тоже снимаю маску и ухмыляюсь ему:
— Возможно, но я думала, ты собирался оставить меня напоследок?
Он наклоняет голову в сторону, обдумывая ответ.
— Собирался, но это было до того, как я узнал, что ты ведешь безжалостную игру. Я не хочу три дня заниматься готовкой и уборкой.
Мы наблюдаем друг за другом, одновременно целимся и стреляем друг другу прямо в живот.
Эйден смотрит на свой живот, теперь ярко-розовый, и смотрит на меня, его глаза игривые.
— Ты застрелила меня!
— Ты тоже застрелил меня! — защищаюсь я, хотя слышала, как выстрелил его пистолет, но не почувствовала, как что-то ударило меня.
— Я нарочно выстрелил мимо.
Я смотрю на дерево примерно в 5 метрах слева от меня, теперь оно окрашено в ярко-синий цвет.
— Но… пистолет… ты выстрелил… в дерево? — спрашиваю я, а Эйден одаривает меня озорной улыбкой.
— Я даю тебе десять секунд, прежде чем начать, — предупреждает он, его глаза игриво сияют и он так сильно отличается от того, каким он был всего пару часов назад со своим отцом.
— Но ты уже мертв! — подчеркиваю я, зная, что не смогу обогнать Эйдена.
— Один…
Я оборачиваюсь, начиная убегать, и через несколько секунд я чувствую сильные руки вокруг своей талии, и мы оба падаем на землю.
Если был способ мягко упасть, это то, что Эйден только что сделал, повернувшись так, чтобы взять на себя основной удар падения в груду листьев.
— Десять секунд не прошло, — смеюсь я, бросая пистолет и маску рядом с нами.
— Я быстрый противник, — шутит он, его руки вплетаются в мои волосы.
Мне нравится видеть эту сторону Эйдена.
Ладно, ВСЕ стороны Эйдена хороши, но игривая сторона просто растапливает мое сердце.
Он притягивает меня, и наши губы встречаются. Он тихо стонет, а его руки двигаются к моей талии, притягивая еще ближе и позволяя мне раствориться в нем.
— Серьезно, ребята? У нас здесь очень конкурентоспособная игра, — слышу я, как говорит Джулиан, и мы прекращаем свой поцелуй, чтобы посмотреть вверх.
Он стоит с Анной, они вдвоем покрыты краской.
Я скатываюсь с Эйдена, и мы оба садимся, передняя часть моего комбинезона теперь покрыта пятном розового цвета, которое отпечатались от Эйдена, как и у Анны.
— О, и правда. Как и вы, ребята, разве вы не делали то же самое? — ухмыляюсь я, и Анна просто улыбается мне в ответ.
Эйден и я встаем, и он протягивает мне мой пистолет и маску, когда мы слышим крики из-за угла.
Мы все смотрим друг на друга, и идем узнать что происходит.
— Ты уже несколько раз выстрелил в меня! Я мертв! Прекрати стрелять! — слышим мы, как говорит Ной, когда мы приближаемся.
Когда мы добираемся туда, мы видим Чейза и Ноя, покрытых краской.
— Ты начал это! — кричит Чейз, стреляя Ною в живот, в десятый раз.
— Мы просто пытались повеселиться, но ты воспринимаешь это как личное! — Ной стреляет в него в ответ.
— О, это может стать нашим личным! — восклицает Чейз, бросая маску и пистолет, повалив Ноя на землю, и не так мягко, как меня недавно Эйден.
Они немного катаются по земле, пока Эйден и Джулиан не вмешиваются, чтобы разнять их.
Ной садится.
— Что за фигня! Если тебе есть что сказать, просто скажи!
Чейз тоже садится, весь гнев, который он чувствует, внезапно приближается к точке кипения.
— Ты собирался переспать с Шарлоттой!
— Я пытался извиниться, но ты ведешь себя как маленькая сучка!
— Ты не можешь сделать что-то, что может причинить кому-то боль, а затем извиниться и ожидать, что все будет в порядке!
— Я не знал, что ты к ней чувствуешь! — защищается Ной.
Чейз встаёт и отряхивается.
— Все знали!
Он поднимает свой пистолет и маску, идя в противоположном направлении, оставляя нас пятерых, смотрящих на него, неуверенных, идти ли за ним или нет.
Мы должны были использовать пейнтбол как способ развлечься и снять напряжение, но кажется, что оно накаляется еще больше.
Может быть, в следующий раз мы должны пойти на массаж или что-то в этом роде.
========== Глава 34. ==========
Позже этой же ночью, все вроде как занялись своими делами.
Чейз и Ной все еще не разговаривают, а Шар чувствует себя виноватой, и никто не хочет чувствовать, что мы должны выбирать чью-то сторону.
Если бы такая драка случилась дома, по крайней мере, никто бы просто не виделся друг с другом. Но сейчас, мы живем в доме все вместе, так что им некуда уйти, чтобы остыть или избежать друг друга.
Я была в своей комнате, красила ногти на ногах вместе с Анной, когда ей позвонили и она отошла. Когда она вернулась, я автоматически поняла, что что-то не так.
— Что случилось? — спрашиваю я, когда она снова садится на пол напротив меня.
— Ничего, — отмахивается она, но потом передумывает. — Это был Люк.
Она правда ответила на звонок своего брата? Я думаю, это прогресс, потому что она не заблокировала его номер и не проклинает день, когда он родился.
— Он позвонил мне из тюрьмы. Он был арестован пару дней назад и обвинен в убийстве Грега. В убийстве второй степени, — она смотрит вниз и теребит свой флакон с лаком для ногтей.
— Мне так жаль, Анна, — искренне говорю я, не понимая, как она относится к этой информации.
— Почему? Не жалей его. Я вот не сожалею. Он этого заслуживает, — заявляет она с яростью, которая почему-то заставляет меня чувствовать, что на самом деле она пытается убедить себя в этом.
Мое короткое молчание побуждает ее продолжить говорить.
— Я имею в виду, он дерьмовый брат, и он убил человека! Дерьмовый человек, и все! К тому же он убил мою маму, так что скатертью дорога!
Она определенно пытается убедить себя.
— Почему ты говоришь, что он убил твою маму, Анна? Я думала, героин сделал это? — я спрашиваю мягко, потому что знаю, что это щекотливая тема для нее, но я хочу помочь ей справиться с этим.
Она делает глубокий вдох, ее жесткое лицо медленно сдувается.
— У моей мамы, возможно, были свои недостатки, но у нее была тяжелая жизнь, и она все еще была моей мамой, и я любила ее.
Я подвигаюсь ближе к ней и уделяю ей все свое внимание, зная, что она собирается открыться, что невероятно редко для нее.
— Она была подавлена и в основном отсутствовала в моей жизни из-за «инцидента» еще до моего рождения, — тихо признается она, по-прежнему не глядя на меня. — Ей было 16 лет, она была беременна, ее выгнали из дома и бросили на произвол судьбы. Она была сильная, сумела встать на ноги и сделать все для себя и Люка. Но потом… появилась я и все испортила.
— Что? Анна! Как ты можешь такое говорить?! Ты ничего не испортила своим рождением! — защищаю я, слегка злясь, что она так о себе думает.
Ее маме было бы 20 или 21, когда у нее появилась Анна, что я думаю, наверное, было трудно для молодой матери одиночки, но это не вина Анны!
— Я все испортила! — говорит она и смотрит на меня, слезы наворачиваются на ее глаза. — Ее… ее изнасиловал какой-то парень на вечеринке, и в результате этого родилась я. Она никогда не говорила этого, но я знала, что она смотрит на меня как на постоянное напоминание о той ужасной ночи.
— О, Анна. Я уверена, что она не испытывала к тебе таких чувств, — говорю я ей, не зная, как ее утешить.
— Я не знаю, она все еще была моей мамой, но ей было очень тяжело, поэтому она часто отсутствовала или была под кайфом от опиоидов. Она старалась изо всех сил, когда могла, и я не променяла бы ее ни на кого другого, но из-за этого обычно я и Люк присматривали друг за другом, а иногда и за ней.
Она вытирает слезы о свитер, а я молчу, загипнотизированная ее словами и трудностями, о которых она мне рассказывает.
— Когда я пошла в старшую школу, ей стало очень плохо. Я приходила домой, а она лежала без сознания на полу в ванной, кастрюли на плите были переполнены или горели, срабатывал пожарный извещатель, — она шмыгает носом. — Я знаю, что это было довольно тяжело для Люка, но мне тоже было тяжело! Я знала, что всегда могу положиться на него. Он был моим старшим братом. Что он всегда будет рядом со мной и сделает все для нас. Но он этого не сделал! Он сделал еще хуже! Он попал не в ту компанию и свалился в ту же кроличью нору, что и моя мама с наркотиками. Он тот, кто приносил ей героин, иногда они даже принимали его вместе.
Я чувствую, как слезы текут по моему лицу, но заставляю себя молчать.
— А потом у нее случилась передозировка, — продолжает она. — Я была тем, кто нашел ее, и я была уничтожен. Весь мой мир умер, и я понятия не имела, что делать. Я думала, что Люк вмешается и будет героем, о котором я всегда мечтала, и что он сделает чтобы у нас было все хорошо, — рыдание срывается с ее губ, и слезы снова начинают течь. Я обнимаю ее, позволяя ей выплеснуть все эти эмоции.
— Но он этого не сделал! Он бросил меня! Он оставил меня наедине со всем этим дерьмом, которое происходило. Если бы отец Люка, которого мы едва знали, в конце концов не почувствовал себя виноватым и не заплатил за нашу квартиру, я была бы на улице.
Слезы беззвучно текут по моему лицу. Анна всегда такая сильная и уверенная в себе и в том, чего она хочет. Так трудно представить, как она справляется со всем этим, но я понимаю, почему она такая.
Пройдя через все это, она ожесточилась, это все сделало ее жесткой и готовой встретить все, что мир бросает ей, и я так невероятно благодарна, что знаю ее.
Она отстраняется от меня, и я опускаю руки, мы оба вытираем глаза.
— Когда Люк сказал мне, что он чист, я не хотела ему верить. Я не хотела думать, что могу вернуть своего брата, от которого я зависела, потому что я боялась, что он каким-то образом облажается и я потеряю его снова. И это именно то, что произошло! Он напился и убил отчима Эйдена! И теперь я не увижу его еще бог знает сколько времени, — она делает глубокий вдох, словно пытаясь прояснить голову и успокоиться.
— Всегда есть шанс, что он этого не делал, — говорю я ей, не желая, чтобы она списывала своего брата со счетов.
Он пытается. Для нее. Он делает все, чтобы попытаться вернуться в ее жизнь. Сейчас это выглядит не слишком хорошо для него, но если есть хоть малейший шанс, что он невиновен и не попадет в тюрьму, в глубине души Анна хотела бы вернуть своего брата.
— Я просто… я просто не знаю, как себя чувствовать, наверное, — признается она. — Я имею в виду, что если он убил Грега, то заслуживает тюрьмы. Но я думаю, что часть меня не хочет видеть его гниющим там, понимаешь?
— Конечно, — успокаиваю я ее. — Несмотря ни на что, он все еще твой брат. И если тебе что-нибудь понадобится, мы к твоим услугам.
— Я знаю. Вы все, самые лучшие.
Она грустно улыбается, но потом встряхивает головой, словно пытаясь избавиться от грустных мыслей, и вдруг ее маска возвращается на место, а эмоции, которые она только что демонстрировала, исчезают.
— Так или иначе, я выбираю темно-синий или темно-фиолетовый лак? — спрашивает она холодно, словно последних сорока минут и не было.
Я чувствую, что она закончила говорить об этом и не давлю на нее, говоря ей, что темно-синий — это определенно ее цвет, и мы продолжаем красить ногти и рассказывать шутки, обманывая себя, думая, что в нашем мире все в порядке.
========== Глава 35. ==========
Мы провели следующий день, гуляя по пляжу и городу, и делая покупки, мы не могли не ходить по магазинам.
К тому времени, как мы вернулись поздно вечером, мы все были измотаны.
Я нахожусь в комнате Эйдена лежа на кровати, ем бутерброд с нутеллой на ужин, прокручивая свой ноутбук и ожидая, когда он вернется с новыми бутербродами.
Я была так занята просмотром случайных видео на YouTube, что только сейчас заметила, когда мой желудок начал урчать, что Эйдена нет дольше, чем это должно было быть, чтобы взять больше бутербродов.
Лучше бы он не отвлекался и не забыл про мою нутеллу.
Когда я открываю дверь, чтобы найти его, он стоит прямо перед ней, собираясь войти, одной рукой держа тарелку с бутербродами, а другой прижимая телефон к уху.
— Как и всегда, было приятно поговорить с тобой, Эндрю. Иди нахуй, — он вешает трубку, и я смотрю на него с широко раскрытыми глазами. — Это был Эндрю, — говорит он ровным голосом, обходя меня и входя в комнату.
— Я уже поняла, — я закрываю дверь и оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него. — Что случилось? И откуда у него твой номер?
Я сажусь перед ним на кровать, скрестив ноги, и беру бутерброд, который он протягивает мне.
— О, знаешь, просто какие-то более тонко завуалированные угрозы. Как обычно, — он откусывает свой бутерброд и закатывает глаза. — И когда я спросил, он сказал, что у него есть свои методы, и чтобы я имел это в виду, если попытаюсь обмануть его, бла-бла-бла.
— Он позвонил тебе с единственной целью убедиться, что ты держишь рот на замке? — должно быть, все прошло не очень хорошо. — Что ты сказал?
Он вздыхает.
— На самом деле я ничего не хотел делать, я просто хотел, чтобы он оставил Джейсона и Джексона и всех нас в покое. Но теперь он меня бесит. Угрожает мне и моей семье? И ты заметила тот черный внедорожник, который был припаркован через дорогу с затемненными окнами, после того как он поговорил с нами вчера утром? Наблюдение? Серьезно?
Я чувствую, как краска отливает от моего лица.
— Кто-то наблюдал за нами? Ты уверен, что это Эндрю, а не…?
Он знает, куда направляется ход моих мыслей, и немедленно утешает меня.
— Это не Тони, я обещаю, — он кладет свою теплую руку мне на бедро, и мое сердце автоматически успокаивается.- Я видел, что это был один из «друзей» Эндрю, который приходил с ним вчера утром, когда он опустил окно, чтобы покурить.
Я облегченно вздыхаю.
— Окей. Так что же мы будем делать с Эндрю?
Он удивленно поднимает бровь.
— Мы?
— Конечно, «мы», — я бросаю на него взгляд. — Так какой у нас план?
Эйден доедает бутерброд и вытирает руки.
— Я сказал ему, что собираюсь рассказать Вивьенн Хенфри всю историю.
Я тоже доедаю и убираю тарелку с кровати.
— Репортеру, который приставал к нему на карнавале?
— Да, с пятого канала — Вивьен Хенфри. Она уже ненавидит его, поэтому она возьмет эту историю.
— Как он отреагировал?
Он хихикает.
— Не очень хорошо. Немного потерял свое «профессиональное бизнесменское» самообладание и научил меня нескольким новым ругательствам
Почему он разыгрывает все так, будто это хорошо?
— А ты не боишься, что он выполнит свои угрозы?
Эйденс ухмыляется еще сильнее, в его глазах тлеет смесь озорства и уверенности.
— Ты беспокоишься обо мне, Тея?
Я в шутку ударяю его.
— Конечно, я волнуюсь!
Он хватает меня за талию и без предупреждения переворачивает нас так, чтобы мы легли, причем он сверху.
Я молюсь, чтобы мое лицо не вспыхнуло.
— Не надо, — успокаивающе говорит он. — У тебя и так достаточно поводов для беспокойства.
— Это не значит, что я не могу волноваться и о тебе тоже!
Он улыбается и заглядывает мне в глаза с таким блеском, который появляется только тогда, когда он по-настоящему счастлив. Он опускает голову и целует меня глубоко, так сильно, что у меня кружится голова, весь мир словно тает, и все, что имеет значение — это я, он и этот момент.
Мои руки путешествуют вверх и вниз по его спине, чувствуя, как сокращаются мышцы под моими прикосновениями, втайне радуясь, что я могу так воздействовать на него. Его руки сжимают мою талию, и он переворачивает нас так, что я оказываюсь сверху, мое тело плотно прижато к его.
Его руки повсюду, оставляя огненный след на моей коже, и я знаю, что никогда в жизни не хотела никого так сильно, как Эйдена Паркера.
Мы мягко отстраняемся, и он смотрит мне в глаза с ленивой улыбкой на губах, а его большие пальцы нежно пробегают по моей челюсти.
— Я люблю тебя, Тея.
— Чт…?
Я чувствую, как мое лицо застывает в шоке и тревоге.
Он любит меня?
Я вдруг нелюбезно скатываюсь с него и сажусь, не смея взглянуть на него.
Боже мой. Я так сильно облажалась.
Я чувствую, как он быстро садится и кладет руку мне на плечо.
— Тея?
Я смотрю на него, и мое лицо, должно быть, исказилось в панике, потому что я чувствую, как он напрягся.
— Что случилось?
Я говорю, не думая, нуждаясь выбросить этот эмоциональный груз с моей груди, прежде чем он взорвется.
— Я уезжаю, когда мы вернемся домой.
Его брови в замешательстве сошлись на переносице.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что третьего января я собираю свои вещи и переезжаю. Я стану Дженнифер или Эрикой или каким-нибудь другим именем, которое не мое, и начну все сначала, — я отвожу взгляд от него и смотрю на свои колени, не желая видеть выражение предательства в его глазах.
— Что…? Они не могут просто заставить тебя уезжать без причины! Ты здесь в безопасности, и если бы ты не была, я был бы первым человеком, готовящимся защитить тебя!
Тот факт, что он думает, что у меня нет выбора, разбивает мне сердце. Правда, физически, разбивает мое сердце. С каждым его словом мне кажется, что кто-то вонзает мне нож в грудь, и я едва могу на него смотреть.
— Это была моя идея уехать, — шепчу я, глядя на свои руки на коленях.
Я чувствую, как он замирает рядом со мной, понимая, что это значит.
— Что? — спрашивает он ровным, бесстрастным тоном.
— Я должна уехать, Эйден. Вы все слишком много значите для меня, чтобы оставаться здесь. Там, куда я иду, страдают люди. Люди умирают. И я не собираюсь быть эгоистичной и подвергать всех опасности без их ведома, без их даже выбора в этом вопросе! Как бы мне ни было больно, лучшее, что я могу сделать в этой ситуации, — это просто уехать.
Я вижу гнев в его глазах, предательство.
— Ты вообще собиралась мне рассказать или просто собиралась украсть мое сердце и исчезнуть без какого-либо шанса?
Он встает и проводит расстроенными руками по волосам, а я
выбираюсь из кровати, чтобы встать перед ним.
— Я… я хотела тебе сказать! Я собиралась это сделать…
— Да? Когда? — он поворачивается ко мне лицом, сверкая глазами. — Ты собиралась предупредить меня за несколько часов до того, как прыгнешь в свою машину и помахаешь всем большим «пошли вы?»
Нож в моем сердце поворачивается.
— Ничего этого не должно было случиться! Я не должна была заводить друзей! Я не должна была влюбляться…
— Значит, ты меня любишь? — он прерывает меня, его холодные серые глаза полны решимости, удерживая меня в плену.
— Как я не могу? — мой голос ломается в конце.
— Тогда не уходи, — он делает шаг ко мне, но я отступаю, словно боясь, что его близость разрушит всю мою решимость.
— Я не могу, — я чувствую, как мое сердце разбивается на миллион кусочков.
— Почему, черт возьми, нет?
— Ты знаешь почему, Эйден. Я только что сказала тебе. Люди страдают из-за меня, люди, о которые мне дороги. Это неизбежно. И я не могу позволить себе рисковать, особенно в этот раз.
Его глаза сфокусированы на мне лазером, интенсивность прожигает дыру прямо в моей душе.
— Ты говорила мне, что подумывала о том, чтобы просто прекратить бежать и прятаться и просто сдаться Тони. Но ты этого не сделала, ты сказала, что ты сильная. Ты сказала, что не будешь выбирать легкий путь. Так докажи это. Будь сильной сейчас. Не принимай легкий выход, оставив все. Останься здесь, с нами, со мной.
Я заставляю себя держать себя в руках, по крайней мере, до тех пор, пока я в его присутствии, хотя в моей груди есть дыра, где должно быть мое сердце, и кажется, что кто-то сжимает мое горло.
— Я не могу, Эйден, — я поворачиваюсь к нему спиной и быстро выхожу из комнаты, прежде чем единственная слеза, вырвавшаяся во время моего ответа, превращается в полноценное рыдание.
========== Глава 36. ==========
Вторник 30 декабря — это не канун Нового Года, но это не помешало Эрин устроить новогоднюю вечеринку в ее доме этой ночью.
Мы обменялись номерами, когда встретились с ней на роликовом катке, и она пригласила нас на свою «предновогоднюю вечеринку», потому что, по словам Эрин, «всегда есть причина, чтобы устроить вечеринку».
Она даже дала нам номер местной няни, чтобы та присмотрела за Джейсоном и Джексоном, потому что, по-видимому, ее предновогодняя вечеринка — это веселье, и она запрещает нам пропустить ее.
Подумав об этом, мы решили, что было бы здорово пойти на вечеринку, где сильверовцы не закончат ее и не начнут драку.
Поэтому сейчас мы были здесь, в огромном доме Эрин прямо на пляже, с людьми, которые, кажется, были всей ее школой и всем городским запасом выпивки.
Группа парней смотрела на нас последние 20 минут.
— Как ты думаешь, они подойдут поговорить с нами? — спрашивает Шар, наклонив голову в их сторону.
Я небрежно смотрю в том направлении, куда она намекнула, и вижу группу из 4 парней, смотрящих на нас. Я думаю, что некоторые из них выглядят хорошо, но ни один из них не Эйден.
— Ты хочешь, чтобы они это сделали? — спрашиваю я. Шар пожимает плечами и смотрит на свое пиво.
— Не знаю. Возможно.
Я не очень хорошо провожу время на этой вечеринке, и я не думаю, что Шар или Анна тоже. Чар все еще переживает из-за Чейза и Ноя, Анна из-за своего брата, а я больше не разговаривала с Эйденом после нашей вчерашней ссоры.
— Лучше бы они этого не делали. Эйден откусит им головы, если они попытаются заговорить с тобой, — говорит мне Анна.
Я смотрю на свой стакан, мое и без того грустное настроение ухудшается.
— Сомневаюсь, — бормочу я, но не думаю, что хоть одна из девушек слышит меня из-за громкой музыки.
У нас с Эйденом напряженные отношения, и весь дом это знает. Я понимаю, что он расстроен, правда. У меня разрывается сердце, когда я думаю, что он чувствует себя преданным, но я должен стоять на своем. Он должен понять, почему я думаю, что лучше уйти, чем оставаться здесь и подвергать опасности всех, кого я люблю, включая его.
Особенно его.
— Насколько удивительны друзья Эрин? — Мейсон спотыкается, уже налив себе слишком много пива. Он кладет руку мне на плечо. — Как здорово пойти на вечеринку и не беспокоиться о том, чтобы увидеть уродливое жирное лицо Дейва.
Я вздрагиваю, вспоминая, как впервые встретила Дейва на вечеринке, когда он не принял «нет» за ответ. Я определенно рада, что его здесь нет.
— Похоже, тебе весело, — говорит ему Анна, уворачиваясь от брызг пива из его чашки, когда он поворачивается к ней лицом.
— Да, но вы, ребята, не знаете, почему вы все такие Дебби Даунеры сейчас?
Анна сердито смотрит на него, но не отвечает, и я стряхиваю его руку, так как она начинает тяжелеть.
— Мы не Дебби Даунеры, — защищаюсь я.
— Ты такая и есть! Давай, к-медведь! Раньше с тобой было весело! Но потом ты втягиваешься в тайную ссору с Эйденом, о которой никто не говорит, и ты становишься занудой. Давайте поиграем в пив понг на кухне!
Прежде чем я смогу даже обработать то, что он сказал, он тянет меня за собой, и у меня нет выбора, кроме как подчиниться.
Когда мы идем на кухню, мы проходим через гостиную, где я замечаю Эйдена. Он вместе с Джулианом разговаривают с некоторыми из друзей Эрин, и мое сердце сжимается от тоски и боли.
Как будто почувствовав меня, он поворачивает голову, его напряженные серые глаза сузились, и внезапно мир словно превратился в замедленную съемку. Его глаза непроницаемы, когда они изучают мое лицо, но затем останавливаются на моей руке, которая в руке Мейсона, когда он ведет меня мимо комнаты. Его глаза остаются там, пока мы не проходим гостиную, и внезапно мир снова ускоряется в обычное время, и я чувствую, что могу выпустить дыхание которое задержала.
— Эй, Трей! — Мейсон зовет какого-то парню на кухне. — Я и моя девчонка хотим вызвать тебя пиво-понг вызов!
Второй дубль. Моя девочка?
Лучше бы он имел в виду «моя девочка» так, как я называю Анну своей девочкой, а не так, как Эйден называет меня своей девушкой.
Или я думаю, называл меня. В прошедшем времени.
Мы в конечном итоге проигрываем в пиво-понг. По-видимому, пьяный Мейсон имеет нулевую цель, а я бесполезна, когда чувствую, как Эйден прожигает дыру в моей голове, так как он вошел в комнату.
Он заставляет меня нервничать. Я могу думать только о нем. Он в углу разговаривает с какими-то парнями, но я чувствую на себе его взгляд, его лицо такое же пустое и непроницаемое, как в тот день, когда я его встретила.
Я больше не могу этого выносить. Мне невыносима мысль о том, что он будет обращаться со мной так, как при первой встрече, даже если я этого заслуживаю.
Я начинаю пробираться сквозь толпу людей, чтобы поговорить с ним, когда вижу, как он прикладывает свой телефон к уху, и вспышка раздражения и гнева пересекает его лицо, прежде чем оно снова становится нейтральным. Он выходит из комнаты, продолжая говорить по телефону, а я прекращаю попытки добраться до него, чувствуя, как все мое тело сдувается.
Я даже не думаю, что он заметил меня.
— Эй, к-медведь! Куда ты идешь? — Мейсон встает передо мной, блокируя мой последний оставшийся взгляд на Эйдена. — Я только что вызвал Трея и его девушку на матч-реванш!
Я смотрю вокруг него, чтобы увидеть, не появился ли Эйден снова в комнате.
— Я сейчас не очень хорошо играю, Мейсон. Но я уверена, что Чейз хотел бы занять мое место.
Мне нужно знать, куда пошел Эйден. Меня убивает, что я не знаю, как у него дела. Я знаю, что у меня нет права, и я, вероятно, должна оставить его, прежде чем сделаю все хуже, но чувства не могут просто так уйти, потому что это говорит им ваш мозг.
Я пытаюсь обойти Мейсона, но он делает шаг, чтобы преградить мне путь.
— Ты все еще думаешь об Эйдене, не так ли? — спрашивает он, нахмурившись. — Потому что он не думает о тебе.
Я моргаю, застигнутая врасплох.
— Что?
— Слушай, к-медведь. Я не знаю, что произошло между вами двумя, но ты знаешь Эйдена. Как только он заканчивает с девушкой, он заканчивает полностью. Помнишь Кейтлин?
Мейсон стоит там совершенно безобидный, но с таким же успехом он мог бы просто ударить меня в грудь, вывернуть нож, вытащить его, а потом снова ударить им же.
— То, что есть у нас с Эйденом, отличается от всего, что он мог бы иметь с Кейтлин, — защищаюсь я, зная в своем сердце, что это правда, даже если слова Мейсона поселили крошечное семя сомнения в моем уме.
— Может быть, — говорит он, — но я почти уверен, что он флиртовал с кучей девушек раньше, и если не сегодня вечером, то это только вопрос времени, когда он это сделает.
Это хорошо. Он движется дальше. Как только я уеду, все будет так, как будто меня здесь никогда и не было. Это хорошо. Это хорошая вещь.
Может быть, если я буду повторять это снова и снова, я действительно начну верить в это вместо того, чтобы чувствовать, что превращаюсь в рыдающий беспорядок.
Даже пьяный, Мейсон замечает, что я изо всех сил стараюсь не расплакаться, потому что он говорит: — О, но не волнуйся, к-медвежонок. Ты всегда будешь моим номером один.
— Это очень обнадеживает, Мейсон. Спасибо, — говорю я просто из вежливости, но это выходит плоско и я сдуваюсь.
Мейсон либо слишком пьян, чтобы заметить это, либо ему все равно, потому что он скалит на меня свои идеально ровные белые зубы.
— Всегда пожалуйста! Теперь как насчет того, чтобы выиграть матч-реванш?
***
Мне удалось выскользнуть из игры в пиво понг, поменявшись с какой-то случайной девушкой, и пойти посидеть на пляже, чтобы посмотреть на успокаивающие волны.
Я чувствую, как тело садится рядом со мной, инстинктивно зная, что это не Эйден, но желая, чтобы это был именно он.
— Эта вечеринка была бы намного веселее, если бы мы все не были расстроены, — говорит Анна, кладя ладони за голову на песок и откидываясь назад.
Я невесело смеюсь.
— Думаю, что все это было глупой идеей, да? Все, чего мы добились, приехав сюда, — это начало ссоры и напряженности между людьми, которые были лучшими друзьями.
— Это не твоя вина. Ясно, что мы просто не можем справиться с тем, чтобы быть вместе в течение длительного времени, без драм, — говорит Анна как ни в чем не бывало. — Честно говоря, все это произошло бы независимо от того, вместе мы или нет.
— Наверное, — я вздыхаю. — Может быть, не считая угроз от отца Эйдена, но думаю, что да, все остальное произошло бы и так.
— Знаю, Эндрю Кесслеру нужно успокоить свои яйца, — усмехается Анна. — Час назад или два он снова звонил Эйдену.
Когда она это говорит, я становлюсь по стойке «смирно».
— Чего он хотел?
Анна садится и вытирает песок с рук.
— Джулиан сказал мне, что он сказал Эйдену, что у него есть еще один шанс пересмотреть свой разговор с журналистами, иначе ему придется принять радикальные меры, чтобы остановить его.
Мои брови сходятся.
— Что значит «радикальные меры»?
Анна пожимает плечами.
— Он уже был дерьмовым человеком, и никакие модные костюмы не могут скрыть этого, поэтому я бы не стала его недооценивать.
— Что сказал Эйден?
— Он сказал ему, чтобы он шел нахуй и что его встреча с Вивьен Хенфри произойдет завтра вечером, нравится ему это или нет, — отвечает она, улыбаясь уверенности Эйдена.
Хорошо. Надеюсь, что Эйден разорвет своего отвратительного отца, даже если меня не будет рядом, чтобы помочь ему.
========== Глава 37. ==========
Вечеринка Эрин, по-видимому, была настолько большой и громкой, что появились полицейские, чтобы прекратить ее, к большому разочарованию всех.
К тому времени, когда мы возвращаемся в пляжный домик, время только час ночи.
Няня говорит нам, что близнецы спят наверху, прежде чем Эйден заплатит ей и отвезет домой (так как он не пил).
Остальные из нас (в основном половина, которые счастливо пьяны) решают, что час ночи — идеальное время, чтобы приготовить еду и продолжить пить.
Анна, Шар и я почти не пили, но так как мы не доверяем парням управлять тяжелыми кухонными приборами в пьяном виде, мы решили остаться и приготовить им что-нибудь.
— Разве это не иронично? — Ной плюхается на табуретку у кухонной стойки. — Мужчины сидят и пьют пиво, а женщины им…
Анна обрывает его, вытаскивая нож и направляя его на него через всю кухню, ее глаза сужаются.
— Закончишь это предложение шуткой о том, как женщины ходят босиком или беременными на кухне. Я сделаю это.
Ной сглатывает, широко раскрыв глаза.
— Я хотел сказать о женщинах, которые выглядят такими красивыми, такими милыми и щедрыми и как они заботятся о нас…
Анна закатывает глаза, но все равно ухмыляется, кладя нож на стойку.
— Конечно, Ной.
Мейсон садится на табурет рядом с Ноем, держа в руке пиво.
— Что вы готовите? Я хочу полный обед из четырех блюд!
— Ты получишь тосты с жареным сыром, — невозмутимо говорю я, уже намазывая хлеб маслом.
Он хмурится.
— Но мы хотим…
Анна снова берет нож и, как и в случае с Ноем, направляет его на него через всю кухню.
— Жареные тосты с сыром. Это то, что ты собирался сказать, верно?
Мейсон смотрит на Анну и покорно кивает.
— Я люблю жареный сыр.
Анна торжествующе улыбается и поднимает нож для осмотра.
— Ух ты, этот нож отлично помогает парням делать все, что мы захотим.
Джулиан обнимает ее, открывая холодильник, чтобы взять еще пива.
— Это не нож, это безумный, убийственный, «я не боюсь порезать тебя живьем и носить твою кожу, как пижаму» взгляд, — он шутит, и она смеется, когда шутя бьет его и вырывается из его объятий.
Мы закончили тем, что сделали так много жареного сыра, что прикончили две упаковки тостов. На плите все еще лежала куча бутербродов, так что Эйден смог съесть их, когда вернулся.
Я сижу на полу и ем свой тост, играя в настольную игру с Мейсоном, Анной и Ноем, пытаясь игнорировать Эйдена в другой комнате.
— Земля вызывает к-медведя! Твоя очередь, — Мейсон хлопает меня по лбу.
— О, извините, — я качаю головой и бросаю кости, чтобы переместить свою фигурку на доске.
— Все в порядке, ты, вероятно, просто отвлеклась на мой богоподобный пресс, — ухмыляется мне Мейсон, и любая другая девушка, которая не была бы влюблена в Эйдена, растаяла бы.
— На тебе кофта, Мейсон, — со смехом сообщаю я ему.
Он быстро стягивает кофту через голову таким способом, который был бы снят в замедленной съемке, если бы это был фильм.
— Уже нет, — нахально улыбается он.
— О, нет. Масон снимает с себя одежду. Теперь ты точно знаешь, что он пьян, — Анна качает головой с усталой улыбкой.
— Как будто мы этого еще не знали, — говорит Ной. — Чувак, надень свою кофту обратно.
— Почему? — Мейсон невинно улыбается. — Амелии это нравится, верно к-медведь?
Мейсон ни в малейшей степени не непривлекателен; он, вероятно, мог бы получить профессиональный контракт модели, если бы попытался; но он просто не тот парень, которым я заинтересована в плане флирте.
— Одевайся, Мейсон, — смеюсь я, доедая бутерброд.
— Не ври, к-медведь. Мы все знаем, что ты хочешь этого, — дразнит он, сгибая свои грудные мышцы так, что они подпрыгивают в завораживающей манере.
— О да, Мейсон. Единственная причина, по которой я сказала тебе надеть кофту, это то, что это единственное, что мешает мне прыгать по твоим костям, — говорю я невероятно саркастически.
Он либо сознательно игнорирует сарказм, либо слишком пьян, чтобы заметить его, потому что широко улыбается с озорным блеском в глазах.
— Ничто не остановит тебя прямо сейчас! — он улыбается.
Мои глаза расширяются, когда он застает меня врасплох, наклоняясь рядом со мной, прижимая к себе, и начинает щекотать меня.
— МЕЙСОН! — успеваю крикнуть я между вынужденными смешками. — Хватит!
Внезапно его вес падает с меня, и я вытираю слезы с глаз, когда сажусь.
Эйден стоит над нами после того, как стащил с меня Мейсона, и он выглядит невероятно раздраженным.
— Какого черта, чувак? — жалуется Мейсон. — В чем твоя проблема? Мы просто балуемся!
— Ты — моя проблема, — невозмутимо отвечает Эйден, его глаза дерзкие и огненные.
Мейсон встает лицом к Эйдену, и я нервно переглядываюсь с Ноем и Анной.
— Не моя вина, что ты устал от Амелии, как и от любой другой девушки до нее, — ядовито выплевывает Мейсон.
— Это не то, что случилось, — Эйден практически рычит.
— В любом случае, все уже закончилось, и Амелия готова к новой схватке, — злорадно ухмыляется Мейсон.
Я встаю, чувствуя себя озадаченной тем, что Мейсон говорил обо мне так, как будто я была старым компакт-диском или использованной бейсбольной битой, которую Эйден больше не хотел и поэтому передал Мейсону.
— Она не для новых схваток, она — гребаный человек, — Эйден читает мои мысли, стараясь оставаться спокойным.
— Ну, в любом случае, — Мейсон с ним соглашается. — Ты облажался и упустил свой шанс.
Что происходит??!!
Ной и Анна встают и становятся рядом со мной, не зная, что делать.
Глаза Эйдена устремлены на Мейсона.
— Ты должен быть моим лучшим другом, но ты чувствуешь малейшее напряжение и уже пытаешься украсть мою девушку?
— Она даже не должна быть с тобой! — восклицает Мейсон. — Я был ее другом. Я был добр к ней, когда она была новенькой. Ты был для нее всего лишь чертовым мудаком, а она все равно выбрала тебя!
Глаза Эйдена сузились в смертельные щелочки, все мышцы его тела напряглись.
— Ты ничего не знаешь о моих отношениях с Амелией.
— Но я знаю Амелию. И я знаю, что она была бы счастливее со мной.
Эйден издает невеселый смешок, который передает, что он никоим образом не находит Мейсона забавным.
— Поверь мне. Ты не знаешь Амелию.
— Ребята, пожалуйста. Давай просто остынем, — вмешалась я, затем повернулась и посмотрела на Мейсона. — Ты пьян. Почему бы тебе не протрезветь, и мы сможем поговорить об этом как взрослые люди утром?
Я смотрю на Эйдена.
— Ты же знаешь, что он пьян. Я знаю, что это не оправдание, но давай просто прогуляемся, прежде чем ты скажешь что-то, о чем пожалеешь, — говорю я ему, делая акцент на последней части, как напоминание о том, что ему нужно держать мое прошлое в секрете, а не раскрывать его в мелком соревновании эго.
Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, впервые отводя свой пристальный взгляд от Мейсона.
— Я бы никогда, — обещает он, его напряженные глаза смотрят мне прямо в душу, пытаясь передать серьезность своих слов.
Джулиан входит в комнату с Шар и Чейзом, и сразу же замечают напряжение.
— Что здесь происходит? — спрашивает он.
Ной потягивает пиво.
— Мейсон решил создать парочку в неподходящее время.
Мейсон поворачивают голову, чтобы посмотреть на Ноя.
— Говорит парень, который все еще пытается переспать с девушкой, по которой его лучший друг тосковал годами.
Ной практически давится своим пивом.
— Я НЕ ЗНАЛ!
— ВСЕ ЗНАЛИ! — твердит Мейсон.
Сейчас все выходит из-под контроля. Оно и так уже было, но теперь все действительно накаляется. Нам нужно успокоиться, прежде чем дерьмо попадет в вентилятор и разлетится над нами.
— Ладно, всем нужно передохнуть. Если вы пьете, выберите трезвого приятеля, с которым вы в настоящее время не в ссоре, и идите прогуляйтесь.
— Отличная идея, — говорит мне Мейсон, допивая свое пиво. К-медведь, ты мой приятель.
Эйден встает передо мной, прежде чем Мейсон успевает схватить меня за руку.
— Правда, Мейсон? После того, о чем мы только что говорили?
— Все, о чем мы говорили, это как я лучше подхожу Амелии. Так что да. Правда, — на последнем слове Мейсон пихает Эйдена для большей выразительности.
Застигнутый врасплох, Эйден вынужден отступить на шаг, чтобы удержать равновесие, но быстро приходит в себя.
— Не начинай драку, которую не сможешь выиграть, — пригрозил Эйден низким голосом, двойной смысл которого не терялся.
Джулиан делает шаг вперед.
— Мейсон, просто успокойся.
Пока Мейсон и Эйден смотрят друг на друга, Джулиан кладет руку на плечо Мейсона, что вызывает неизбежную цепную реакцию.
Мейсон немедленно поворачивается и отталкивает Джулиана от себя, затем одним движением поворачивается обратно и замахивается на Эйдена.
Эйден умело уклоняется от удара, но теперь он злится… даже больше, чем раньше.
Он набрасывается на Мейсона, и они падают на пол в вихре ударов и оскорблений.
Это меньше похоже на драку, а больше на то как Эйден пытается сдержать Мейсона… он пьян, а Эйден все еще хороший друг. Он знает, что это будет нечестный бой и Мейсон не совсем в своем уме.
Каким-то образомМейсон выскальзывает из хватки Эйдена и оказывается на нем сверху, посылая удар по лицу, все время оскорбляя его.
Конечно, это серьезно злит Эйдена, и я могу сказать, что он собирается перестать играть.
Я едва успеваю подумать. Все, что я видела, были двое самых важных парня в моей жизни, физически борющихся за что-то недостойное их времени… как я.
Эйден переворачивает их так, что Мейсон оказывается под ним, и собирается нанести удар, который, я уверена, вырубит его, когда я инстинктивно протягиваю руку и хватаю его правую руку, останавливая от удара.
— Эйден, ну хватит, — умоляю я его, не отпуская руку.
Он смотрит на Мейсона, лежащего на полу с разбитой губой, и снова на мои умоляющие глаза, словно размышляя, стоит ли это того.
Он вздыхает и стряхивает мою руку со своей руки, стреляя в Мейсона леденящим взглядом, когда слезает с него.
Тем не менее, Эйден все еще протягивает руку, чтобы помочь Мейсону подняться, но Мейсон быстро отмахивается.
Он встает самостоятельно и проводит тыльной стороной ладони по губам, чтобы вытереть кровь, все это время глядя на Эйдена.
— Я еще не закончил надирать тебе задницу, — бормочет он, хватая Эйдена за воротник рубашки.
Черт возьми, почему он просто не успокоится?!
Я, будучи собой, явно люблю прыгать в середину драк, поэтому я двигаюсь, чтобы разнять их.
Какая-то часть моего сознания регистрирует Эйдена, Джулиана и Ноя, кричащих на меня, чтобы я остановилась, но уже слишком поздно.
Я подхожу сзади к Мейсону, и когда пытаюсь оттащить его, он отводит руку назад, чтобы ударить Эйдена, его локоть врезается в мое лицо с полной силой.
— СУКИН…
Мои руки автоматически взлетают к лицу, когда тошнотворная боль исходит от моего носа, по всему лицу.
Я чувствую несколько пар рук на себе, но отмахиваюсь от них, сосредоточившись только на вкусе моей собственной крови, которая я понятия не имею, откуда исходит.
Я чувствую на себе чьи-то руки, от которых по спине бегут искры, и перестаю сопротивляться.
— Амелия, перестань ерзать. Дай мне посмотреть, — требует спокойный, глубокий и успокаивающий голос.
Я заставляю себя выпрямиться и посмотреть на Эйдена, держа руки на своем лице, как будто пытаясь засунуть кровь туда, откуда она вышла.
— Это, сука, чертовски больно, господи, — жалуюсь я, мои глаза слезятся от пульсирующей боли.
— Давай, пойдем посмотрим, — говорит Эйден властным тоном, провожая меня вверх по лестнице и в ванную в моей комнате.
Пока мы шли, я слышала, как Мейсон постоянно извинялся, а один из других парней приказывал ему пойти прогуляться с ним, чтобы остыть.
========== Глава 38. ==========
Эйден закрывает дверь в мою комнату, когда мы входим, а также дверь в ванную.
Он кладет руки мне на талию, легко поднимает меня и осторожно садит на стойку возле раковины. Если бы я не была так сосредоточена на попытке остановить кровотечение, я бы покраснела или упала в обморок.
Он достает два маленьких полотенца и смачивает их в теплой воде.
— Убери руки, Тея, — мягко командует он, и я послушно подчиняюсь.
Он протягивает ко мне одно из полотенец, чтобы вымыть руки, а другим осторожно вытирает кровь с моего лица.
Когда он убирает пропитанное кровью полотенце, мои глаза расширяются от ужаса.
— Пожалуйста, скажи мне, что у меня не сломан нос, — умоляю я, обливаясь кровью.
Так много крови означает, что он сломан, верно? Я знала одного человека, который получил футбольным мячом в лицо, и его нос не зажил должным образом, и теперь у него есть проблемы с дыханием через него.
Он осторожно поворачивает мою голову, чтобы осмотреть нос.
— Я так не думаю. Мы можем проверить его на всякий случай. По крайней мере, кровотечение прекратилось.
Мы смотрим друг другу в глаза, и мое сердце начинает биться сильнее.
— Почему ты так добр ко мне? Я думала, ты меня ненавидишь?
Эйден грустно улыбается.
— Разве ты не присутствовала во время всего этого двадцать минут назад?
— Ну, в основном, — шучу я и показываю на свое лицо, которое, наверное, опухло. — Но я думала, ты меня ненавидишь?
Эйден закатывает глаза, но его губы приподнимаются в уголках губ.
— Я не ненавижу тебя.
Он не ненавидит меня.
Я чувствовала, что после нашей ссоры мне было трудно дышать, но теперь загрязненный воздух очистился, и все, что я чувствую — это свежий воздух и запах цветов.
Или я предполагаю, что технически сейчас все, что я чувствую — это кровь, но по крайней мере я могу снова дышать.
— Почему ты сейчас так спокоен? — я не могу не спросить.
Его брови сошлись на переносице.
— Что ты имеешь в виду?
— Не знаю. Обычно ты поучаешь меня «что я тебе говорил о прыжках в драки. Ты могла пострадать. И бла-бла-бла», — я говорю это своим лучшим «голосом Эйдена».
— Во-первых, я так не разговариваю, — он берет окровавленное полотенце из моих рук и бросает его в раковину.
Он кладет руки на стойку по обе стороны от моих ног, удерживая меня своими сильными руками.
— И я думаю, что узнал, что ты намного сильнее, чем мы думаем, — говорит он низким голосом, его губы так близко к моим.
Прежде чем я успела осознать вес его слов или его близость, он испортил момент, откинувшись назад и добавив:
— Кроме того, я хотел убедиться, что с тобой все в порядке, прежде чем читать тебе лекцию. Я имею в виду серьезно, Тея? О чем ты только думала? Каждый раз, когда ты прыгаешь в середину драки, ты в конечном итоге получаешь травму. Почему ты не можешь просто позволить другим людям разобраться с этим?
Я ловлю на себе его взгляд… теперь на моих… перевязанных пальцах и убираю их с глаз долой.
— Я не хотела, чтобы вы рвали друг друга в клочья из-за такой глупости. Ты вообще в порядке? А Мейсон?
Мы были так поглощены моим дурацким окровавленным носом, что я даже не подумала, все ли с ними в порядке. Эйден выглядит прекрасно, на нем нет ни царапины.
— Мы в порядке. Давай не будем менять тему, — отмахивается он. — В следующий раз, если увидишь, что кто-то дерется, не лезь, ладно? Я справлялся сам.
Я заставляю себя не закатывать глаза. Не лезть? Это все равно что просить нутеллу перестать быть такой вкусной. Невозможно.
— Ты не справлялся! Ты собирался его съесть!
Эйден закатывает глаза.
— Я не собиралась его есть.
— Ну, очевидно же, я имею в виду фигурально, а не буквально. Ты смотрел на него так, словно пытался решить, какой размер тарелки лучше всего подойдет к его голове.
— Ты правда винишь меня? Если бы это был кто-то другой, их голова уже была бы на том блюде, прежде чем я даже подумала бы об этом.
Я хмурюсь и смотрю на свои руки, лежащие на коленях.
— Он был взволнован и пьян. Он не это имел в виду.
Он прищуривает на меня свои проницательные глаза.
— Разве?
— Я имею в виду… не знаю. Может быть? Я действительно не хочу об этом думать. Кроме того, через пару недель это уже не будет иметь значения.
Он сжимает кулаки, и я вижу, что он изо всех сил старается сохранять спокойствие.
— Потому что ты уезжаешь, — заканчивает он за меня.
Мне вдруг отчаянно захотелось, чтобы он не ненавидел меня. Я не виню его за то, что он злится… Я понимаю, правда. Но с тех пор, как меня ударили локтем в лицо, мы с ним немного пришли в норму вместо того, чтобы быть напряженными друг с другом. Я просто очень скучаю по нему, больше, чем когда-либо думала.
— Я же говорила тебе, Эйден. Я правда хочу, чтобы мне не приходилось делать этого, но у меня нет выбора!
— Но у тебя есть выбор! Это все твой выбор! Это ты решила уйти.
— Я просто пытаюсь защитить тебя! Защитите всех! — защищаюсь я, ненавидя то, что мы снова будем ссориться.
— Это не твоя работа — защищать нас? — его глаза пылают, плечи напряжены от решимости.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала, Эйден? Осталась здесь, зная, что я подвергаю тебя опасности? Люди умерли в прошлый раз! Как я могу жить с собой, если что-то случилось с кем-то из вас из-за меня?
— Я не прошу тебя подвергать нас опасности. Мы не будем в опасности. Мы будем осторожны, как и были. Тебе больше не придется делать это в одиночку, — его голос смягчается, глаза становятся более ранимыми, чуть умоляющими. — Я прошу тебя дать нам шанс. Я знаю, чем рискую, и решаю пойти на это. Не уходи. Не отказывайся от нас.
Я вздыхаю, мечтая обо всем на свете, чтобы моя жизнь была нормальной, и я могла просто быть с Эйденом.
Я отвожу от него взгляд.
— Эйден… Я не…
— Пойдем со мной завтра, — перебивает он, нежно беря меня за подбородок и поворачивая лицом к себе. — У меня встреча с Вивьен Хенфри, и я хочу, чтобы ты была там со мной.
Все мое тело нагревается, и все, что я могу сделать, это кивнуть в ответ.
— Хорошо, — тихо говорит он. — А теперь давай принесем тебе лед и проверим твой нос.
========== Глава 39. ==========
Поскольку Эйден сегодня вечером не пил алкоголь, он отвез меня к врачу.
Мой нос не был сломан, слава богу, но он распух и, вероятно, будет в синяках в течение следующих нескольких недель.
Отлично. Теперь я должна придумать прохладную и совершенно не хромую причину, когда люди будут спрашивать «Эй, что случилось с твоим лицом?»
К тому времени, когда мы возвращаемся в дом, на часах почти 6 утра, и этот черный внедорожник все еще был припаркован через дорогу.
Все остальные уже разошлись, поэтому мы стараемся производить как можно меньше шума.
Даже не думая об этом, Эйден хватает меня за руку и ведет в свою комнату, и я засыпаю в его объятиях, наслаждаясь каждым мгновением с ним.
Несколько часов спустя я просыпаюсь от звука своего телефона, звонящего на тумбочке.
Я проверяю личность звонившего и с тяжелым сердцем вырываюсь из объятий Эйдена, стараясь не разбудить его.
— Алло? — шепчу я, входя в ванную комнату Эйдена и закрывая за собой дверь.
— Тея. Как у тебя там все? — спрашивает меня агент Дилан, человек, назначенный на мое дело.
— Все в порядке, как насчет вас? Есть что-нибудь о Тони?
Если они просто поймают и арестуют Тони, это решит все мои проблемы. Я смогу остаться здесь и быть с Эйденом и моими друзьями, и мне не придется постоянно оглядываться через плечо. Я смогу быть нормальным подростком.
— Вообще-то, да. Но пока это не его местоположение, — добавляет он, словно желая убедиться, что я не теряю надежды.
Затем он продолжает говорить мне, что Тони Денардо — это не настоящее имя Тони.
Его зовут Энтони ДеРоссо. Он был обвинен в нескольких тяжких преступлениях на протяжении многих лет в разных штатах, прежде чем женился.
Как только он женился, он поселился в одном месте и в основном перестал вести преступную жизнь, за исключением некоторых мелких краж/преступлений, и тогда у него появилась дочь Сабрина.
Судя по всему, эксперты из ФБР считают, что смерть Сабрины подтолкнула его к краю и раскрыла его чисто криминальные наклонности.
— Почему вы не говорили мне об этом раньше? Я предполагаю, что вы не просто так узнали об этом? — спрашиваю я его.
— Мы не думали, что тебе действительно нужно знать это. Но будь уверена, мы не прекращаем его поиски.
Я сопротивляюсь желанию рассмеяться, вместо этого закатывая глаза.
Да, я очень уверенна. Вот почему я принимаю снотворное, как мятные леденцы.
— Я звоню, чтобы проверить тебя, — продолжает он, — и сообщить, что процесс вашего переезда может занять больше времени, на неделю или две, чем мы изначально думали. Ты ведь все еще хочешь переехать, да?
Хочу ли я?
Я приоткрываю дверь ванной и украдкой смотрю на Эйдена, который все еще крепко спит. Он выглядит таким умиротворенным, таким юным и невинным, но в то же время бесстрашным и сильным.
Неужели я действительно хочу бросить его, бросить своих друзей? Буду ли я в порядке, чтобы прожить остаток своей жизни, зная, что, вероятно, никогда не буду так счастлива снова?
Мои глаза впиваются в Эйдена, от его растрепанных волос до идеальной линии подбородка, покрытой щетиной, до его скульптурной и мощной обнаженной груди. Смогу ли я жить с собой, если что-то случится с ним или моими друзьями?
Я должна поступить правильно.
Я делаю глубокий вдох и даю ему ответ, о котором наверняка пожалею.
***
После того, как я заканчиваю разговор, я забираюсь обратно в постель к Эйдену.
— Хэй, — говорит он глубоким, сонным голосом. Он двигается так, чтобы я могла положить голову ему на плечо, когда он обнимает меня и притягивает ближе.
— Твой телефон звонил до этого? — спрашивает он, когда я вывожу пальцем бессмысленные узоры на его груди.
— Да, это был агент Дилан.
Я рассказываю ему о настоящем имени Тони и о его прошлом, но не упоминаю о своем отъезде.
— Все будет хорошо, Тея, — успокаивает он меня.
Я решаю не отвечать на это заявление, вместо этого проверяя время на своем телефоне.
— Эй, уже почти 4 вечера. Во сколько назначена встреча с Вивьен?
Эйден садится, протирая заспанные глаза.
— В 7. Думаю, нам пора вставать и что-нибудь поесть.
Мы встаем, Эйден идет в душ, а я иду в свою комнату, чтобы сделать то же самое.
Так как комната Эйдена находится прямо возле гостиной/кухни, все поворачиваются, чтобы посмотреть на меня, когда я покидаю его комнату в его огромной футболке и боксерах, моя одежда с прошлой ночи смята в моих руках.
Анна посылает мне понимающую ухмылку.
— Похоже, кто-то сделал это.
Я смущенно поправляю волосы, как будто это сделает их менее похожими на следы стыда.
— Наверное, — я краснею, хотя прошлой ночью мы были совершенно невинны.
— Твое лицо выглядит еще хуже, — указывает Ной, он конечно всегда джентльмен.
Анна в ответ шлепает его по руке.
— Спасибо за наблюдение, Ной, — говорю я, поднимаясь по лестнице, чтобы принять душ и переодеться.
Я не могла не заметить, что Мейсон не смотрел на меня все это время.
Когда я заканчиваю, я возвращаюсь вниз, а атмосфера здесь… натянутая.
Эйден находится с одной стороны дома, а Мейсон — с другой. Чейз и Ной тоже не разговаривают друг с другом, так что это просто неловкая атмосфера в целом.
Сегодня так же канун Нового Года, и, вероятно, все будут слишком злы друг на друга, чтобы как следует отпраздновать.
Мейсон заметил меня первым. Он тут же встает с кухонного табурета, на котором ел вместе с Чейзом.
— Амелия. Мне так жаль. Последнее, что я когда-либо хотел сделать, это причинить тебе боль, я не хотел ударить тебя прошлой ночью… я просто…
— Все в порядке, Мейсон, — перебиваю я. — Это не твоя вина, я практически сама накинулась на твой локоть.
Он подходит ближе и останавливается в нескольких футах от меня. Я замечаю, как Эйден переводит на нас напряженный взгляд, но остается на месте.
— Прости, к-медведь. Видеть твое лицо таким, убивает меня, — говорит Мейсон.
— Господи, ребята, вы сейчас заставляете меня чувствовать себя такой миленькой принцессой, — шучу я.
— Нет! Я не это имел в виду, ты все еще великолепна, — быстро добавляет он, и я клянусь, что слышу, как Эйден прочищает горло.
— Знаю, Мейсон. Все в порядке, правда.
Я уже простила Мейсона. Если Эйден простит его, это совсем другая история. Но я не виню его за свое распухшее и покрытое синяками лицо. Его рука качнулась назад, и я вошла в нее в классическом стиле Амелии. Он не пытался ударить меня.
Он пытался ударить Эйдена, и они все еще не разобрались с этим.
— Нам пора идти, — вмешивается Эйден, вставая и выжидающе глядя на меня. — Мы остановимся и захватим что-нибудь поесть, так как у нас здесь нет еды.
— Да, нам надо пройтись по магазинам, — добавляет Джулиан, который в данный момент заглядывает в холодильник. — Может, сейчас и пойдем. Составишь мне компанию, Мейсон?
Я предполагаю, что Джулиан пытается пойти с Мейсоном, чтобы он мог видеть, что происходит в его голове, и поговорить с ним. Может быть, они с Эйденом помирятся перед Новым Годом, и Чейз и Ной так же, и мы снова сможем начать новый год как лучшие друзья.
Не слишком ли на это надеяться?
========== Глава 40. ==========
Так как сейчас зима, хотя только 5 вечера, снаружи уже начинает темнеть.
Я сижу на пассажирском сиденье машины Эйдена, когда он выезжает с подъездной дорожки, внедорожник Джулиана выезжает прямо за нами, так как они направляется тем же путем в город.
— Так что ты хочешь съесть? — спрашивает меня Эйден.
Чтобы добраться до главной части города от пляжного домика, нам приходится проехать около двадцати минут по пустынной, холмистой, открытой дороге. Какие рестораны у них есть в городе? У них нет того, чего я действительно хочу.
— Вы с Мейсоном когда-нибудь помиритесь? — выпаливаю я в ответ.
Эйден не сводит глаз с дороги.
— Я никогда не слышал о такой еде. Это итальянская?
— Эйден! Давай.
Я понимаю, что он злится на него, но они были друзьями так долго, что я не хочу, чтобы это все испортило.
— Может быть. А может и нет, — спокойно отвечает он. — Он тебе нравится?
Что?
— Он мой друг, конечно, он мне нравится.
Эйден сжимают руль, костяшки его пальцев белеют.
— Это не то, что я имел в виду.
Я вздыхаю и поворачиваюсь к нему лицом, положив ладонь на его руку.
— Мне нравится Мейсон как друг. А люблю я тебя, Эйден.
Он смотрит на меня, выражение его глаз легкое, но в то же время тяжелое.
— Но ты все равно уезжаешь.
— Нет, Эйден. Я никуда не собираюсь.
Машина дергается, но Эйден быстро приходит в себя.
— Что? Ты что, издеваешься надо мной прямо сейчас?
Я улыбаюсь ему, надеясь, что он видит любовь и счастье, сияющие в моих глазах.
— Сегодня утром по телефону агент Дилан спросил меня, уверена ли я, что хочу уехать. Я сказала ему, что хочу остаться.
Выражение лица Эйдена наполняет мое сердце такой радостью и волнением. Он улыбается так широко, что улыбка достигает его глаз и преображает все его лицо.
— Почему ты говоришь мне это только сейчас, а не утром?!
— Прости, я знаю. Мне пришлось ждать, пока мама скажет, что все в порядке. Я знаю, что с учетом последних событий, но даже не считая отца Мейсона, она все равно не хотела бы уезжать, но я не хотела говорить тебе, пока это не будет на сто процентов точно. Она прислала мне сообщение, пока я была в душе, — моя улыбка становится шире. — Я остаюсь.
Эйден смеется и от волнения бьет кулаком по рулю.
— Да! Я хочу, чтобы ты сказала мне это, когда я не буду за рулем, потому что я действительно хочу схватить тебя и поцеловать прямо сейчас.
Я отстегиваю ремень безопасности и наклоняюсь, чтобы быстро поцеловать его.
— Когда мы выйдем за тако, обещаю.
Он смеется.
— Это то, что ты наконец решила, что хочешь?
Я снова сажусь и пристегиваюсь.
— Я жаждала тако с тех пор, как проснулась.
Он смотрит на меня, его прекрасная улыбка никуда не уходит.
— Тогда тако это.
Я не слышу конца фразы Эйдена, потому что раздается звук гудка, сигналящего нам, как предупреждение.
А потом раздается удар металла о металл, визг шин, снова сигналы, звон разбитого стекла, мои крики.
Я едва вижу, что происходит, едва могу понять это. Мир вращается, металл хрустит и скрежещет, и я чувствую, как мою кожу режут снова, и снова, и снова.
Я чувствую, как машина останавливается, но мир все еще вращается. В ушах звенит, в голове стучит, и я настолько дезориентирована, что не могу отличить верх от низа.
Издалека я слышу, как кто-то зовет меня по имени, требуя ответа. Голос сердитый. Нет, это страшно, страшно, потому что я не отвечаю.
Я неуверенно качаю головой, мир медленно обретает четкость.
— Тея! Ты в порядке, ты в порядке.
Это Эйден, но он вверх ногами?
Ох, подождите, это я вверх ногами.
Я пристегнута к сиденью, но машина стоит на крыше.
— Я собираюсь отрезать твой ремень безопасности, хорошо? Мне нужно, чтобы ты не приземлилась на голову, — наставляет он, напуганный больше, чем я когда-либо видела его в своей жизни, но все же умудряющийся сохранять спокойствие.
Я издаю какой-то звук в знак согласия. Прекратится ли когда-нибудь этот стук в моей голове?
— Все будет хорошо, — повторяет он, и даже я знаю, что это звучит так, будто он только пытается убедить себя. — Я попытаюсь поймать тебя, но постарайся не упасть на голову, хорошо?
— Угу, — отвечаю я, и в голове у меня начинает проясняться.
Как он может поймать меня? Он лежит на животе на полу…или технически.
— Ладно, раз, два, три! — мой ремень безопасности ослабляется, и я прыгаю технически на низ.
Не думаю, что это больно, но опять же все уже и так болит в любом случае.
Я смотрю на Эйдена, он весь в крови, но я не могу сказать, откуда она идет. Я выгляжу так же?
Он начинает вылазить из своего окна, и помогает мне следовать за ним, пока мы не оказываемся снаружи.
Мы ложимся на траву и пытаемся отдышаться, чтобы успокоить учащенное сердцебиение.
— Ты в порядке, Тея? — я чувствую, как его рука тянется ко мне, его пальцы переплетаются с моими.
Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. За ним-крутой холм, тропинка из тонких сломанных деревьев и мусора, ведущая к дороге. Машина ударила нас достаточно сильно, чтобы столкнуть в кювет.
— Думаю, да, — отвечаю я, сжимая его руку. — А ты?
Облегчение заливает его лицо.
— Теперь да.
— Не надолго, — врывается третий глубокий, пугающий голос.
Из-за нашей спины выходит человек в черном костюме. Это один из тех крупных мужчин, что были с Эндрю Кесслером, когда он «навещал» нас.
На вершине холма припаркован черный внедорожник, тот же самый, что был припаркован возле нашего дома в течение последних нескольких дней, за исключением того, что теперь его передняя часть полностью разрушена.
Эйден садится, напряжение его мышц говорит мне, что он в состоянии повышенной готовности, и он тянет меня за себя, чтобы встретить новую угрозу.
— Что тебе надо? — выплевывает Эйден, его поведение совершенно отличается от того, каким нежным оно было всего несколько мгновений назад. — Это Эндрю исполняет свои угрозы?
Мужчина лезет в карман пиджака и достает пистолет, мои глаза расширяются, слишком ошеломленные, чтобы плакать. Эйден напрягается, и я знаю, что даже он не может вытащить нас из этого. Мы оба были ранены, дезориентированы, уставшие и безоружны, а этот человек совершенно здоров и у него есть пистолет.
Он собирается убить нас.
— Он предупреждал тебя, — мужчина направляет пистолет на Эйдена, и я кричу. — Это сообщение от твоего отца.
Мужчина поворачивается и пистолет направляется мне в грудь.
— Запомни это на следующий раз, Эйден.
Я моргаю, но прежде чем слышу выстрел, Эйден с земли пинает телохранителя в коленную чашечку, и его нога подгибается, делая выстрел мимо.
От этой возможности я быстро реагирую и откатываюсь в сторону, когда Эйден бросает мужчину на пол.
Он, должно быть, питается адреналином, потому что он слишком силен для того, кто покрыт кровью и недавно был в машине, которая перевернулась с холма несколько раз.
Они хватаются за пистолет, и он выскальзывает из рук мужчины.
Пока они дерутся, я ползу к тому месту, куда упал пистолет, нащупывая его в листве.
Я слышу, как приближаются люди и оборачиваюсь. Должно быть пришло больше головорезов Эндрюса, чтобы помочь ему убить меня, посылая сообщение Эйдену.
Я снова поворачиваюсь к темному полу.
Найди пистолет! Найди пистолет! Где этот чертов пистолет?!
Снова поворачиваюсь лицом к новой угрозе, но делаю глубокий вдох, когда вижу, что это Мейсон и Джулиан, один держит большой, тяжелый гаечный ключ, а другой — толстую монтировку.
Они двигаются быстро, чтобы помочь Эйдену, но человек, у которого должно быть около 200 фунтов силы, берет верх. Он поднимает Эйдена, хватая его за шею и прижимая к груди.
Он достает нож и прижимает его к шее Эйдена.
Не отрывая взгляда от сцены, я чувствую, как моя рука обхватывает знакомый предмет.
— Я бы на вашем месте не двигался, — мужчина указывает на Мейсона и Джулиана.
Он не смотрит на меня, он не считает меня угрозой. В конце концов, оружие у Мейсона и Джулиана.
Они останавливаются на месте, обдумывая свои варианты.
— Копы уже в пути, — предупреждает Мейсон. — Просто брось нож.
Мужчина наклоняет голову к Мейсону.
— Мне сказали не убивать Эйдена, но я могу, если придется. Наверное, мне придется.
Мужчина двигается быстро, и рука с ножом начинает скользить по шее Эйдена.
Я даже не думаю. Я вижу красную вспышку, и вдруг раздается громкий хлопок, человек кричит от боли, два тела падают на пол.
Я опускаю пистолет, из которого только что стреляла, и бросаюсь к Эйдену, выкрикивая его имя снова и снова.
— Я в порядке, — раздается его голос, и я никогда не была так счастлива, и напугана одновременно.
Он садится и проводит рукой по горлу. Нож порезал его шею, но не глубоко, и только около 1 дюйма длиной.
Я обнимаю его, рыдая в его шею, не заботясь о том, причиняю ли я боль себе или ему, просто нуждаясь обнять его, чтобы убедиться, что он в порядке. Он обнимает меня и прижимает к себе, и я чувствую его учащенное сердцебиение, бьющееся в унисон с моим.
Мейсон и Джулиан убеждаются, что мы в порядке, сообщив нам, что помощь идет, и что мы все отправимся домой.
— Куда, черт возьми, он делся? — ругается Джулиан.
Я откидываюсь назад и поворачиваюсь к тому месту, где упал мужчина, но его там уже нет. Я выстрелила ему в живот где-то сбоку, так что он не был мертв, когда упал.
Мейсон и Джулиан собираются пойти искать его, но Эйден говорит им остановиться.
— Черт с ним, наверное, он просто истекает кровью, не подвергайте себя риску, — говорит он им. — Копы действительно едут?
— Да, мы позвонили им, когда увидели, что он сбил вас с дороги, — подтверждает Мейсон.
Эйден поворачивается ко мне, берет пистолет из моих трясущихся рук и вытирает его о часть своей рубашки, которая не покрыта кровью.
— Слушай меня, Тея, — приказывает он. — Я хочу, чтобы ты убралась отсюда. Иди домой, приведи себя в порядок и иди в больницу, если нужно. Скажи им, что ты упала с лестницы или что-то в этом роде. Но тебя здесь никогда не было, поняла?
Что? Почему он говорит мне оставить его прямо сейчас?
— Какого черта, Эйден? Зачем мне это делать?
Он заканчивает вытирать пистолет и хватает его руками, размазывая по нему свою кровь.
— Я выстрелила в него в целях самообороны. Зачем ты стираешь мои отпечатки? — спрашиваю я.
Он смотрит мне в глаза, говорит ясно и прямо.
— Ты ни в кого не стреляла. Я сделал это. Ты была дома, когда упала с лестницы. Верно, Джулиан? Ты был с ней?
Джулиан кивает, не зная, почему Эйден придерживается этой истории, но все равно посвящает себя ей.
— Я видел это. Ты же знаешь, какая она неуклюжая.
Я не могу поверить в это! Зачем они это делают?
Эйден опускает пистолет и помогает мне встать, крепко обнимая.
— Я только что вернул тебя, — тихо шепчет он мне на ухо. — Это будет в новостях, а я не хочу рисковать, чтобы Тони увидел тебя и попытался забрать у меня.
Мое сердце тяжело бьется в груди, в животе образуется яма.
— Я хочу, чтобы ты была подальше от этого, хорошо? Позволь мне разобраться с этим. Я люблю тебя, — говорит он, его глаза влажные и смотрят прямо в мою душу.
Я киваю ему, слезы застилают мне глаза.
— Я тоже тебя люблю.
Он целует меня. Это грубый, мягкий, испуганный, но уверенный в себе поцелуй, но он заставляет меня чувствовать себя легче воздуха, как будто я могу делать что угодно и быть кем угодно, и все не имеет значения, потому что Эйден любит меня.
— Иди, — командует он, когда мы отрываемся.
Мейсон протягивает Джулиану свой гаечный ключ, затем плюхается на землю и начинает кататься в крови.
— Что ты делаешь?! — спрашиваю я его, ужаснувшись, что он мог так поступить.
— Эйден же был в этой машине не один.
Он смотрит на Эйдена и кивает, а Эйден кивает ему в ответ.
— Пойдем, Амелия, — Джулиан хватает меня за руку и ведет вверх по склону к своей машине.
Я оглядываюсь на двух парней, сидящих на полу возле разбитой машины, и не чувствую ничего, кроме любви и признательности к ним обоим.
Мы садимся в машину, и Джулиан уезжает оттуда по другой дороге домой.
Когда мы отъезжаем, я слышу отчетливый звук сирен на заднем плане.
========== Still With Me. Книга 3. ==========
Третья книга, является заключительной.
Ссылка в шапке!
Приятного чтения :)
========== Бонусная глава! ==========
На следующее утро я просыпаюсь, ожидая увидеть тяжелую, но успокаивающую руку Эйдена, обнимающую меня за талию, но кровать пуста.
Я пытаюсь не обращать внимания на чувство тоски, когда сажусь и протираю глаза от сна. Сейчас всего 6 утра, а Эйдена уже нет в своей комнате.
Когда я соскальзываю с кровати, ранний утренний холод поражает меня сразу, и я надеваю свитер, который Эйден оставил на краю своей кровати.
Я прижимаюсь к нему и сопротивляюсь желанию понюхать его, как полный психопат, но у него такой манящий запах, который отчетливо напоминает Эйдена.
Когда я выхожу из его ванной, он входит в комнату одновременно с подносом в одной руке и подарком в другой.
— Хей, Счастливого Рождества.
Я сажусь, скрестив ноги, на его кровати, когда он закрывает дверь, и улыбаюсь ему, разглядывая предметы в его руках.
— С Рождеством, — отвечаю я. — Что у тебя там?
Он садится, скрестив ноги, на кровать передо мной и ставит поднос между нами.
Так как мы все согласились проснуться в 6:30, чтобы обменяться подарками до того, как Чейз, Шарлотта и Ной поедут домой, я решил, что разбудить всех будет лучше, если у всех уже будет горячий шоколад и кофе.
Я смеюсь, снимая кружку с горячим шоколадом с подноса и делая глоток.
— Это так странно. Ты Гринч остальные 364 дня в году, но ты хороший на Рождество.
Он закатывает глаза, но все равно улыбается мне.
— Я не Гринч, — он смотрит в свой кофе и тихо добавляет. — Кроме того, близнецы любят просыпаться рождественским утром и пить горячий шоколад с этими маленькими зефирками.
Я стараюсь не умиляться вслух, но я уверена, что это написано на моем лице.
— Ты такой хороший старший брат.
Он игнорирует мое невероятно правильное утверждение и пьет свой кофе.
— Это мой любимый свитер, знаешь ли, — он кивает на свитер, который я надела.
Я нахально улыбаюсь ему.
— Хорошо, что он на твоем любимом человеке.
Он удивленно поднимает бровь и понимающе улыбается.
— Я бы не позволил Ною одолжить мои свитера.
Я изображаю негодование и шутя ударяю его, и мы оба в конечном итоге смеемся.
— Так ты расскажешь мне, что в этой коробке, или позволишь мне умереть от любопытства?
Он смеется и убирает поднос с кровати, заменяя его маленькой коробочкой, завернутой в рождественскую бумагу.
— Знаю, мы все согласились дарить подарки тому, чье имя вытянем, но я все равно хотел подарить тебе что-то, даже если не вытянул твоего имени.
Мое сердце пропускает несколько ударов, и я осторожно шиплю на себя, чтобы не заплакать. Мне нужно сделать все, чтобы не схватить его и не поцеловать до Нового Года.
Я ставлю кружку на пол и осторожно беру в руки удивительно хорошо завернутый подарок.
Я встречаюсь с ним взглядом и вижу, что он уже изучает меня.
— Тебе не нужно было мне ничего дарить.
— Просто открой его.
Его пронзительные серые глаза ничего не выдают, когда он смотрит, как я осторожно разворачиваю его подарок.
Это красная плоская коробка, чуть больше моей руки, и я смотрю на его лицо, прежде чем открыть крышку.
Это оказалась длинная, простая цепочка, и на ней висит какой-то предмет. Тонкий, почти деревянный предмет, с какими-то витиеватыми золотыми узорами сверху и снизу, и какими-то цифрами, выжженными на нем. Цепочка выглядит почти винтажной, и это действительно красиво.
— Она прекрасна, Эйден. Определенно единственная в своем роде. Спасибо.
Я поднимаю ее, чтобы рассмотреть, и она имеет некоторый вес, но не настолько, чтобы это беспокоило меня.
— Можно я? — он протягивает руку, и я кладу в нее ожерелье. — Видишь эти две вещи прямо здесь? — он указывает на верхнюю часть деревянной части, где немного торчат золотые узоры. — Нажимай на них одновременно.
Он делает это, и я слышу очень легкий щелчок.
— Это складной нож.
Нож?!
Из длинного края дерева, как он и сказал, торчит серебряное лезвие.
Я моргаю, глядя на него.
Эйден серьезно подарил мне карманный нож, замаскированный под красивое ожерелье.
Я смеюсь. Это беззаботный, честный смех, который заставляет Эйдена выглядеть смущенным.
— Почему ты смеешься? — он хмурится.
Я улыбаюсь ему, свет сияет из моих глаз.
— Это, наверное, самый полезный и продуманный подарок, который я когда-либо получала. Я люблю это.
Он улыбается с легким облегчением, но хорошо это скрывает.
— Со всем происходящим, я хотел убедиться, что ты всегда в безопасности и никогда не останешься беспомощной, тем более, что я не могу всегда быть рядом. Я знаю, что ты не беспомощна и можешь надрать кому-нибудь задницу, но я подумал, что было бы лучше, если бы у тебя всегда было что-нибудь при себе.
Я забираю у него ожерелье и закрываю лезвие. Я имею в виду, не то чтобы я могла убить, но я могу нанести серьезный ущерб, если Тони подкрадется ко мне.
— Я честно люблю его. Это такой подарок «Эйдена», — смеюсь я.
Это так похоже на Эйдена, всегда заботящегося о людях, которые ему дороги, и желающего, чтобы они были в безопасности.
Мне так повезло, что он есть в моей жизни, даже если это всего лишь на короткое время.
— Я собирался купить тебе электрошокер, замаскированный под губную помаду, — говорит он мне, — но зная, как ты неуклюжа, я подумал, что это может привести к некоторым довольно плохим авариям. По крайней мере, с этим ты должна сознательно разблокировать лезвие.
Я смеюсь и игриво ударяю его снова.
— Никого я бы электрошокером случайно не ударила.
— Лучше перестраховаться, чем сожалеть, — он улыбается, и эта улыбка достигает его глаз.
Я провожу рукой по рукоятке ножа.
— Что означают эти цифры, выгравированные на рукоятке?
Он внезапно чувствует себя неловко, что является странным и редко встречающимся чувством у Эйдена.
— Это координаты школы, — признается он.
Мои брови сходятся вместе, когда мой мозг пытается обработать эту информацию.
— Школы?
Он смущенно потирает затылок.
— Да, где мы впервые встретились.
Я думаю, моя челюсть падает на пол, когда я смотрю на него.
Теперь я знаю точно, что ему неудобно, потому что он начинает бессвязно говорить.
— Я решил, что в координатах не будет никакого вреда. Если кто-то, кто не должен знать, что означают эти цифры, приблизится к тебе слишком близко, для них все равно будет слишком поздно. И я хотел, чтобы цепочка напоминала тебе обо мне… из всех твоих друзей, так как именно там мы все и встретились…
Я действительно рада, что он поставил свой кофе, потому что я решаю спасти его от его бессвязного бреда, делая то, что хотела сделать раньше, хватаю его, целуя его со всем, что у меня есть.
Он целует меня в ответ так же страстно, притягивая к себе так близко, что я едва могу дышать.
— Ой, подожди! — я отстраняюсь от него. — Оставайся здесь, не двигайся!
Я положила ожерелье на комод и выбежала из комнаты, оставив его сидеть в полном замешательстве.
Я прохожу мимо Шар, Ноя, близнецов и Анны на кухне, попивающих кофе и горячий шоколад, которые приготовил Эйден.
— Счастливого Рождества! — говорю я им, направляясь к лестнице.
Они поздравляют меня так же, когда замечают, откуда я иду.
— Сегодня утром ты уходишь со стыдом, да? — говорит Ной с ухмылкой.
— Не со стыдом, если из комнаты Эйдена, — отвечаю я с озорной улыбкой, поднимаясь по лестнице.
В моей сумке есть маленький конверт с именем Эйдена, и я хватаю его, прежде чем вернуться в комнату Эйдена. Я игнорирую замечания Ноя, когда снова захожу в комнату Эйдена и закрываю дверь.
Он передвинулся со своего места, пока меня не было, и просто смеется, когда я указываю, что он сделал это, хотя я сказала ему не делать этого.
— Я тоже не вытянула твоего имени, — говорю я ему, — но я увидела это и захотела отдать тебе.
Я протягиваю ему конверт и снова сажусь на кровать, когда он открывает его.
— Ого, вау, — говорит он, держа билет в руке. — Потрясающе!
Я достала ему билет на один из тех ипподромов, где разрешают водить машину типа Lamborghini или Ferrari по трассе на максимальной скорости.
Я улыбаюсь и прикусываю губу.
— Я думаю, ты повеселишься. Я знаю, что ты предпочитаешь незаконные гонки, но это тоже может быть круто, — шучу я, и он тепло улыбается мне, эмоции в его глазах заставляют мое сердце сжиматься.
— Я люблю это, ты не должна была делать это, но спасибо.
Он кладет конверт на комод рядом с моим ожерельем и протягивает руки. Я практически слезаю с кровати и прыгаю в его объятия.
Я едва успеваю поцеловать его, как раздается стук в дверь.
— Эй! — слышу я голос Ноя. — Поторопитесь! Мы хотим открыть подарки!
Я смеюсь и отстраняюсь от Эйдена, его глаза легки и беззаботны, когда он смотрит на меня сверху вниз.
— Думаю, нам надо идти, пока дети не начали нервничать, — говорит он.
— Я не ребенок! — раздается голос Ноя из-за двери. — Но я все равно хочу подарки!
Мы смеемся, когда открываем дверь и направляемся в гостиную, где все собрались со своими подарками.
Когда я сажусь с Эйденом, я хватаю подарок с моим именем на нем, оглядываю всех своих друзей и их счастливые лица, просто зная, что это уже мое любимое Рождество.
Последние комментарии
7 часов 6 минут назад
7 часов 8 минут назад
13 часов 2 секунд назад
17 часов 4 минут назад
17 часов 39 минут назад
1 день 14 часов назад