Корабль и другие истории [Наталья Галкина] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Корабль

«Сириусу» посвящается


— Это корабль! — настойчиво повторил Маккавей.

Иван Давидков

ВСТУПЛЕНИЕ С ПЕЙЗАЖЕМ

Двери и щели.
Верещат дщери.
Ящерицы — какие ящерицы перед городской чертой?! —
Селезни с утками, определившиеся в парки на пруды на постой.
Далее — дале и дале.
Реи и тали.
Оборотные Янусы медалей.
Медузы-Горгоны.
Фрегаты и препоны.
Горельефы и галионы.
Озелененные балконы.
Цыганская побежка бронзовых жеребцов
И патинированных меринов с иллюминированных дворцов.
Зачеканенные крупы кобыл с арок.
Походки перестарков и супер-старок.
Шелест кожанок.
Скрип кобуры.
Пылающие на перекрестках костры.
Гвалт мирской
На Тверской и на Морской.
Разворачивающиеся на парад
Кортик, бескозырка, фуражка и бушлат.
Морзянка светофоров. Уличных знаков номерных нечет и чет.
Сказала бы, что люблю тебя, но это не в счет.
Бронзовые скульптуры —
Сидящие на постаментах деятели культуры
С постными лицами и в партикулярном платье.
Монстры с порогов восприятия.
Образы с болевых порогов.
Маски добродетелей и пороков.
Девочка в красном и мальчик в голубом.
Пыль столбом.
Асфальт, диабаз, диоритовые плиты.
Ветром биты.
Лыком шиты.
Чем только не крыты.
Бурун, буек, буян.
Задумавшийся с прошлого века капитан Иван.
Над ним чайка Джонатан.
За ним — выход в мировой океан.
Он же вход.
Сболтнула бы, как люблю тебя, но это не в счет.
Окраины —
                 кроили, кроили, да и сметали.
Неоглядные дали.
Нагородили и гордимся городьбой
Оптом и в розницу, поодиночке и гурьбой,
Соло и хором.
Пустыри ни с чем и свалки, наполненные сором.
Бульвары, где на счету каждый куст.
Город уходит в топь. Идет в рост и в руст.
Но без тебя он пуст.
С детства до старости этот урбанистический сон:
На четыре стороны с четырех сторон:
                                     стогны и стены
                                     залы и сцены
                                     зрители, они же актеры
                                     авторы, они же суфлеры…
Ночь и фонарь.
Вечер и гарь.
Утренние мосты.
А главное — день и свет.
Но свет — ведь это и ты…
Не оставляющие за собою следов
Караваны судов.
Призраки парусов баркентин и бригантин.
Близнецы-голландцы: Летучий номер два
                                  и Летучий номер один.
Сцепленные норд-остом и зюйд-вестом голые ветки.
Наводнений отметки.
Хранящие отношения ущелий и гор
Флигель с нагретой крышей
                                      и холодный колодец-двор.
И с диаметрально противоположными рожами —
                                           забитой и нахальной —
Кот чердачный и кот подвальный.

ВСТУПЛЕНИЕ С НАТЮРМОРТОМ

Бесконечный натюрморт жизни городской.
Обессмертившийся торт
                                   и томат с треской.
Все консервные пиры
В жестяных зубцах,
Все кухонные пары
Как при праотцах.
Да та свеча, огарок тот,
Который все не догорит,
Которым жизнь-то и корит,
Пока идет.
Этот старый торг — залог, золото, ломбард,
То осенние листы, то фиалки — март!
Этой древней мишуры перстенек с перста
И нательное тепло желтого креста…
Тут развал привычный книг,
Карточных колод,
Раритетов белый клык
Да жемчужный грот.
Судовых часов лицо и клепсидр вода,
Утекающая сквозь дни и невода,
Электронное табло с чоком на года
И песочные часы — пропуск в никогда.
Просветленный абажур
Лампы со стола.
То есть, жизни нашей сюр —
Да и все дела!
Бесконечный натюрморт — то фарфор, то пыль,
То селедка, то цветок, то есть быта быль,
Где нейтральной полосы для забвенья нет:
Отпечатки пальцев сплошь
                                      или слепки лет!

ВСТУПЛЕНИЕ С ПОРТРЕТОМ