Кто-то же должен... [Билл Бикел] (fb2) читать постранично

Билл Бикел КТО-ТО ЖЕ ДОЛЖЕН…

В первую же ночь на новой квартире я услышал, как он стучит в стену и вопит, будто помешанный. Я посмотрел на часы — двадцать минут шестого. Начинало светать. Я знал, что больше не засну, даже если он перестанет шуметь, но он не переставал. Я не мог этого вынести, хотя моя квартира находилась в противоположном конце коридора. Представляю, каково было ближайшим соседям. Пару часов спустя я встретился с одним из них у лифта.

— Это вы вчера въехали в 14-И? — спросил он.

Мы познакомились. Все жильцы здесь вроде бы очень славные, не то что в доме, из которого я съехал. Мой новый знакомый из 14-В кивнул на квартиру слева от лифта.

— Вы слышали, что творилось ночью в 14-А? Мужик вселился туда пару недель назад. Обожает громко вопить. Иногда на кого-то, иногда — просто так.

— Ну и ну, — сказал я. — А часто он этим занимается?

— Это что-то новое. Началось пару ночей назад, — сосед покачал головой. — Кто-то должен остановить его.

— А выселить нельзя?

— Не так-то просто. Это можно сделать только по всем правилам, но возни не оберешься. Кроме того, надо…

В этот миг по коридору гулким эхом пронесся скрежет отпираемого замка, и дверь 14-А открылась. Вышедший оттуда мужчина смахивал на накачанного бандита: мощные мышцы, татуировки, взъерошенная голова, старая майка, не прикрывающая пупка, засаленные шорты без ремня. Он громко рыгнул, добавив к своему облику последний штрих, и направился к лифту, грозно глядя на моего приятеля из 14-В. Такой взгляд выдерживают только храбрецы или круглые дураки. Парень из 14-В потупил взор. Вернувшись вечером домой, я увидел, что стены в парадном разрисованы каракулями. Та же картина наблюдалась в коридоре четырнадцатого этажа, а на двери 14-Л красовалась свастика. Кто-то трудился тут весь день. Под дверью своей квартиры я нашел записку с приглашением на собрание в квартиру 14-В в половине восьмого. Многих я не знал, но парень из 14-В представил меня и открыл собрание.

— Всем понятно, что у нас большая неприятность. Видели, как размалеваны стены?

— Ничего подобного прежде не было, — сказала крошечная старушка, сидевшая рядом со мной. — Послушайте, я обращаюсь ко всем присутствующим. Вы слышали, что этот бешеный из 14-А сделал со мной? Спустил штаны и показал мне зад. Прямо в парадном! Думал, это очень забавно.

— Кто-то должен поставить его на место, — сказал парень из 14-В.

— Каким образом? — спросила старушка. — Вы думаете, я не обращалась к управляющему? Знаете, что он сказал? Потребуется несколько месяцев, чтобы выкинуть его из квартиры. А, может, и больше.

— Моя с-с-пальня р-рядом с его г-г-гостиной, — сказал другой сосед. — Я н-не м-могу жд-дать несколько месяцев.

— И мы сможем избавиться от него, только если сумеем доказать, что он нарушает общественный порядок.

— Может, стоит собрать подписи?

— Или записать его на пленку, — предложил 14-В. — У меня есть хороший магнитофон. Можно поставить его под дверь и записать крики.

— Из моей ква-ква-квартиры запись получится лучше.

— Даже если у нас будет пленка с записью, и если он не наймет адвоката, все равно потребуется полгода в самом лучшем случае.

— Признаться, я его побаиваюсь. Представляете, что будет, если он узнает, что мы начали кампанию по его выселению? — сказал 14-В.

Качество обслуживания в здании начало ухудшаться. В лифте время от времени появлялся мусор. Жильцы четырнадцатого этажа стали постоянными слушателями ночных «серенад». На пятую ночь вдруг наступила тишина. Не знаю, как другие, но я все равно не мог уснуть: ждал новых каверз. Вскоре о нашей беде узнали и на других этажах. Однажды я вошел в лифт и нажал кнопку 14. Со мной ехал еще один человек. Он спросил:

— Так вы — с этого этажа?

— Да, — ответил я.

— Не понимаю, как вы терпите. Опасная личность. Я даже сказал жене: если увидишь его в лифте, не входи, жди следующего. Правду сказать, я, наверное, поступлю так же.

— Ясно. Все только говорят о необходимости решительных мер, а сами…

— Вы правы, — согласился он. — Не знаю, какие именно меры, но вы, безусловно, правы.

Тем вечером в 14-В состоялось еще одно собрание. Пришли почти все жильцы, человек тридцать. Мы напоминали толпу линчевателей. Женщина с десятого этажа пожаловалась, что 14-А ей угрожал. Когда она выходила из здания, он обозвал ее и пригрозил избить, если она будет застить ему солнечный свет.

— Я даже не поняла, что он имел в виду, — прохныкала молодая женщина.

— Я отпросился с работы и пошел с ней в полицию, — добавил ее муж. — Надеялся, что его арестуют. Полицейский сказал, что мы можем подать жалобу, но держать его в камере больше суток они не имеют права.

— Не хотят, — ввернул один из жильцов.

— Ну, и чего мы этим добьемся? — продолжал муж. — Того и гляди придется запираться в квартирах и не высовывать носа.

— Что это д-даст? Я живу рядом с н-ним. Боюсь, что он ворвется ко мне.

— Ничего не понимаю, — сказал я. —