Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
Можно сказать, прочёл всего Мусанифа.
Можно сказать - понравилось.
Вот конкретно про бегемотов, и там всякая другая юморня и понравилась, и не понравилась. Пишет чел просто замечательно.
Явно не Белянин, который, как по мне, писать вообще не умеет.
Рекомендую к прочтению всё.. Чел создал свою собственную Вселенную, и довольно неплохо в ней ориентируется.
Общая оценка... Всё таки - пять.
I гараць, не згараюць, а толькі прасторна святлеюць,
Недарэчнай здаецца самотная зелень сасны,
I шкада гэтых дрэў, што не хочуць згараць і не ўмеюць.
Але ў снежні, калі голым веццем бярозы звіняць,
Разумееш, якім недарэчным было шкадаванне,—
У знямеласці белай спакойныя сосны гараць,
I на вечны агонь іх да новай вясны спадзяванне
* * *
Густая вераснёўская раса.
Світання пошум над празрыстым садам...
Які ў душы спакой пад лістападам,
Якая невыказная краса!
Антонаўскія яблыкі ў траву
З галін цяжарных ападаюць глуха,
I светлы, нібы німб святога духа,
Асенні водар кружыць галаву...
Але, які ні доўгі гэты час,
Яго мне непазбежна не хапае.
I вось мяне жанчына сустракае,
I лістапад не закранае нас.
I я не разумею, што са мной.
Яна ў мяне ўглядаецца цнатліва:
— Ці ж гэта справядліва быць адной?..
— Вядома,— я кажу ,— несправядліва...
I рукі яе плачуць на плячах,
I валасы шапочуць збажыною...
I зноў я не згадаю, што са мною,
I толькі ўспамінаю па начах,
Як водарам кружыла галаву,
Як паступова росы халадалі,
Быў верасень, і глуха ападалі
Антонаўскія яблыкі ў траву.
САД НА СКРЫЖАВАННІ
Натрасі мне яблыкаў, мама, з той маладой яблыні, што расце ў нашым садзе шостая ад дарогі.
Чыстыя мае лісты.
Мае м а р ы і жаданні.
Быццам сад на скрыжаванні,
Нечаканы і густы.
Я блукаў, мая мама, па аснежаных далях паўночных, дзе не бачыў ні яблынь, а часам ні нават дарог, і начамі мне сніліся ранкі над рэчкай Гярвяткай і ў восеньскім садзе, маладым нашым садзе, баваўняныя, цёплыя, бы малако, туманы.
I ўтрапёна, у здзіўленні
Я глядзеў за далягляд:
На пажарышчах, каменнях,
Скуль т ам сад?!
Мне шчаку казыталі галінкі той яблыні, мама, і ў далонь маю — росны! — падаў яблык — празрысты да самых зярнят! Я шчаслівы быў, мама! Я дзяліўся з сябрамі ім, мама! Я дагэтуль не ведаў, што з сябрамі дзяліцца можна так успамінамі, каб хрумсцелі, як яблык, яны.
З чатырох канцоў Зямлі,
З чатырох дарог сусвету
Я вяртаўся ў светлы гэты
Сад, як яблыні цвілі.
А штодзень на зямлі мы нялёгкай займаліся справай, і — далёка — у кожнага быў свой сад, быў свой лес ці рака, і ў кожнага — мама, а ў каго й не было ўжо мамы,— усё роўна, здавалася, мама жыла яшчэ, мама была.
А пасля
З краёў, дзе Мекку,
Неразумны, я шукаў,
Я вяртаўся...
Чалавека
Я у садзе сустракаў.
Людзі дрэвам падобныя. Тым, што людзі і дрэвы смяротныя, а галоўнае, тым, што карэнні — у роднай навечна зямлі! Людзі — птушкам і рыбам, дрэвы — к веткам і травам падобныя, мы, жывыя, падобныя — усяму, што жыло і жыве.
I пытаў я Чалавека:
— Хто такі ты? Хто такі?
Што, скажы, мы ўсе спрадвеку?
Можа, мы — вартаўнікі?
I — адзінае семя, што з бяздоння вякоў прарастае: людзі, дрэвы і кветкі, птушкі, рыбы, звяры,— мы — спляценнем карэнняў, намаганнямі рук, намаганнямі крыл, плаўнікоў і галін,
Последние комментарии
4 часов 31 минут назад
6 часов 35 минут назад
1 день 3 часов назад
1 день 3 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 13 часов назад