Брошенный поселок [Елена Николаевна Георгиевская] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (20) »
Елена Георгиевская Брошенный посёлок
А. С.
1
На городском гербе и флаге были изображены листья папоротника; издали Феликсу показалось, что это марихуана: зрение у него было так себе, да ещё он выпил с утра. Farnkrauthof[1] — вполне безумное название, которое можно вернуть вместо этого, советского. Раньше здесь наверняка было полно гладколицых прусских мещан, а теперь улицы полуразбиты временем, люди сбежались сюда бог весть откуда, и что-то неуловимое в воздухе, призывающее всех прирезать. Возле аптечной двери стояло мраморное, в трещинах, надгробие с надписью вроде «Jew» и цифрами внизу: «1785 — 18.. (стёрто)». На фонарном столбе — объявление:«31 июля 200* года ушла из дома и не вернулась Эльвира Пантелеймоновна Соцкая, 72 лет. Называет себя Эллой Павловной, страдает амнезией. Располагающих сведениями просьба звонить по телефону…»Феликс подумал, что бабка просто устала от своего длинного имени, решила сократить себя и начать новую жизнь. Отрывается сейчас где-нибудь, пока так называемые «близкие» паникуют. Кажется, у польской поэтессы Свирщиньской были стихи о женщине, сбежавшей из дома престарелых, пьющей и поющей на улице. Тоже написать бы про это рассказ, только лень. Он и сам еле вспомнил, зачем приехал. Нет, не юстиция ему нужна, а этот, как его, МУП ЖКХ. За последние десять лет он несколько раз покупал и продавал жильё, но его отношения с бумагами ксеноцефалов оставались очень странными. Если бы его спросили, какой документ вслед за каким подавать на подпись, какую копию где заверять, он бы ответил: а-хуево знает. При этом Феликса ни один маклер не мог обмануть, просто каждый раз он чувствовал себя, как студент, который сдаёт экзамен на «отлично», закрывает зачётку и мгновенно забывает выученное. Возле двухэтажного кирпичного сарая, этого самого ЖКХ, маячили две брюхатые молодухи с ранними морщинами вокруг глаз. Девицы из категории «хочется не ебать, а уебать». Обе курили «Яву». Сиамская кошка смотрела на них с дерева, как на дохлых мышей. Внутри здания был ужас и моральный террор. — У нас процветающий регион, — говорила начальница по мобильнику. Феликс подумал, что не надежда умирает последней, а неправда. Достал из сумки паспорт и ксерокопии. — Вы знаете, лесхоз ещё не прислал квартирные карты, — начальница сделала виноватое лицо. — Почему карты не пришли, а начисления за воду и свет пришли, хотя свет и воду, насколько я знаю, на пять месяцев отключали? Тётка посмотрела на него, как на дохлую мышь. — Я не знаю. Списки передачи домов давно по поселениям как бы разосланы, и они буквально на последнем своём заседании совета приняли вот эти дома по своим поселениям… А зачем вам дом в таком месте? Там никто не селится, кто мог — давно сбежал. Кроме возвращенцев из Германии, ну, им уже всё равно, где жить. Начинается… — Полагаю, это моё личное дело, — сдержанно ответил он.
* * *
Однажды гражданская жена Феликса Надя Розенталь сдала его в наркологическое отделение психушки. Надя была доброй женщиной, платила чужие долги, учила детей в интернате. (Малолетние психопаты, отмечала она, отличаются от взрослых в лучшую сторону: их ещё рано сдавать наркологам.) Она считала, что Феликсу очень плохо, а на самом деле ему тогда было так хорошо, что он регулярно напивался, чтобы стало ещё лучше. Хуже стало как раз после больницы. Казалось, что в пивных ларьках поселились врачи, а в кассовых аппаратах спрятаны пилы для трепанации черепа. В таком состоянии легко пишется клиническим психопатам-маттоидам, а не серьёзным людям с публикациями в Журнальном Зале. Серьёзный человек приходит в себя, перечитывает листок бумаги и вместо цельного текста видит слова, будто отрезанные друг от друга ножом сумасшедшего. Ближе к вечеру ветер приносит на балкон пепел и чужие окурки, лень вымести всё это на хуй. Темнота льётся из окон. Темнота льётся насквозь. Жизнь не получается. Феликс опять запил и, по слухам, пробил кому-то голову сковородой «Tefal». Литературные евреи города Пскова выражали сдержанное негодование. Служба 03 увезла кого-то (никто из евреев не знал его фамилии, а Феликс забыл спросить) из кухни Нади Розенталь, а чуть позже приехала сама хозяйка и обнаружила на плите листок бумаги. Нет, Феликс не принадлежал к лагерю консерваторов, презирающих бездушное железо и цепляющихся за ящики, набитые тетрадями в клетку. Просто ноутбук тогда сломался — им тоже кого-то били. Феликс публиковал, в основном, прозу, а стихами только баловался. Такими, например:- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (20) »
Последние комментарии
6 часов 57 минут назад
7 часов 10 секунд назад
12 часов 51 минут назад
16 часов 55 минут назад
17 часов 31 минут назад
1 день 14 часов назад