Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
Можно сказать, прочёл всего Мусанифа.
Можно сказать - понравилось.
Вот конкретно про бегемотов, и там всякая другая юморня и понравилась, и не понравилась. Пишет чел просто замечательно.
Явно не Белянин, который, как по мне, писать вообще не умеет.
Рекомендую к прочтению всё.. Чел создал свою собственную Вселенную, и довольно неплохо в ней ориентируется.
Общая оценка... Всё таки - пять.
У Федора было четыре дочери и один сын — Александр, по-ненецки — Санко. Дочери — это не плохо. Летом они приезжали из школы-интерната, хозяйственные и шумные, наполняли чум смехом и возней и отнимали у матери добрую половину работы. Варили обед, нянчили грудную сестренку, и частенько мать ворчала на них: приехали на отдых, а сами спины не разгибают.
Девочки громко болтали в чуме, пели, подчас ссорились и кричали друг на друга, но все-таки больше смеялись, и Федору, вернувшемуся с дежурства, приятно было слушать их воркование. Но никогда бы он не был счастлив, если бы у него не было Санко, его сына.
Когда он родился, за ним ухаживали сестры: кололи ножом полешки, составляли и связывали палочки, и получался маленький чум. Сестры приносили братику из тундры морошку и голубику, и он, размазывая на мордашке раздавленные ягоды, смачно ел. Отец после дежурства в стаде тоже любил повозиться с сыном: усаживал Санко на колени, рассказывал сказки о ненецких богатырях, щекотал его шею кусочком оленьей шкуры. Потом они боролись на разостланных постелях. Санко запросто раскладывал своего здоровенного отца на лопатки, и они при этом так хохотали, что было непонятно, как держится на шестах чум.
Как-то отец принес Санко живого лемминга — пятнистого зверька, пойманного у норки, и мальчик изумленно смотрел, как он попискивает и сучит лапками. Потом отец поставил зверька на латы и, сказав: «Лови!» — отпустил. Санко бросился за леммингом, но тот мгновенно выскочил из чума в узкую щель у земли.
— Что ты наделал, папка! — И Санко изо всех сил ударил его кулачком по руке.
А когда Санко исполнилось семь лет и под осень отец собирался отвезти его в школу-интернат, ему был подарен нож, большой нож в медной оправе на цепочке и с костяной ручкой. Без такого ножа не обходится в тундре ни один оленевод: им и упряжь починишь, и кусок мяса отрежешь, и оленя, сломавшего ногу, заколешь; с ним и волк не так страшен; спокойней выпасать стадо, если знаешь, что на ремне у тебя висит такой надежный и преданный товарищ — стальной отточенный нож…
С сияющими глазами принял Санко подарок. Он тут же подвесил к ремню ножны и вышел из чума. Нож покачивался и позвякивал медной цепочкой, как у настоящего пастуха. Санко подбежал к зарослям травы и цветов, выхватил нож, провел холодным гладким лезвием по ладони и косо ударил по стеблям иван-чая — несколько розоватых башенок упало на землю. Он рубил и направо и налево, ложился на землю, полз на животе с ножом в зубах, вскакивал, колол воздух, отражая нападение волков. Вонзив по рукоять лезвие в глотки трем хищникам, он ограничился этим и пошел к соседнему чуму, где жили приятели Васей и Энко.
Круглыми от зависти глазами смотрели они на его нож, трогали пальцами острие, по-взрослому восхищенно покачивали головой и просили дать подержать.
— А обращаться с ним можете? Еще порежетесь!
Так Санко и не дал им подержать нож.
Отец часто привозил подарки. Санко привык к ним и был бы удивлен, если б их не было.
— Поехали в стадо, — сказал ему как-то отец. — Научу, как с собаками работать.
Санко покачал головой:
— Не хочется что-то… В другой раз.
— А я хочу, чтоб ты поехал сейчас, — повторил отец.
— Ну что ж, я маленький, ты большой — можешь побить меня и силой увезти. Но я не хочу.
Отец сплюнул и потемнел. Мать с укором посмотрела на него. Ее всегда немного огорчало, что отец любит Санко больше, чем девочек, но сейчас такой разговор с сыном казался ей чересчур жестоким.
Отец уехал в стадо один, а Санко пошел удить рыбу.
Чумы стояли в долине Белой реки. Это было на редкость красивое и уютное место. Много лет кочевал Санко по тундре — жил и в лесах, и у моря, и на плоских вершинах сопок, и у синих озер, но такого красивого места не помнил. Белая река впадала в Гусиное озеро, и ее звали «танюй», в противоположность «вискам» — речкам, вытекающим из озер. Она была невелика, берега ее густо поросли вербой и березкой. Мягко накатывались воды на теплый желтый песок, и Санко часто бегал сюда с сестрами. Они рыли в песке пещерки, прокладывали каналы, изучали отпечатки собачьих лап, ножек куликов, трясогузок и даже гусей — у них следы были большие, широкие от перепонок. А сколько здесь было рыбы! Днями не расставался Санко с удочкой. Он копал червей, доставал из кустов удочку и одну за другой таскал из воды пелядок и сигов. Стояла летняя жара. Стрекоза, потрескивая прозрачными слюдяными крылышками, пролетала и застывала на острие осоки, а Санко сидел с замирающим сердцем и едва успевал наживлять червей. Два раза в день все в чуме ели рыбу. Отец довольно похлопывал его по плечам, но в глаза не хвалил, лишь товарищи-пастухи слышали от него: «Ничего парень растет… Ловкий…»
Но вот однажды, недели через две, отец сказал за ужином:
— Пора ямдать.
Санко насупился:
— А Белая река?
— Через год вернемся сюда, — сказал отец.
Санко знал, что бригада кочует
Последние комментарии
36 минут 13 секунд назад
21 часов 50 минут назад
21 часов 53 минут назад
1 день 3 часов назад
1 день 7 часов назад
1 день 8 часов назад