Железный Дровосек и Страшила в снежном городе [Лиза Адамс] (epub) читать онлайн
- Железный Дровосек и Страшила в снежном городе [1998] 3.29 Мб скачать: (epub 2) - (epub 2+fbd) читать: (полностью) - (постранично) - Лиза Адамс
Книга в формате epub! Изображения и текст могут не отображаться!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Лиза Адамс
Железный Дровосек и Страшила в Снежном городе
Некогда добрый волшебник Горикап на месте ледяной безжизненной пустыни создал Волшебную Страну Оз. В ней все обладали даром речи, даже птицы и животные. Эта страна была полна гармонии и добра. Однако это не понравилось хозяйке ледяной пустыни — злой волшебнице Эльгане. Волшебница попыталась превратить чудесный край в страну северных ветров и ледников. Но разгневанный Горикап заточил её в темницу. Долгие столетия Эльгана томилась в ней. Но вот час её освобождения и мести пробил…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПЕЩЕРА СОКРОВИЩ
Глава первая
КАМЕННАЯ ТЕМНИЦА
Камень был шероховатым и очень твёрдым. Ледяная колдунья Эльгана с трудом начертила на стене короткую палочку — ещё одну в длинном ряду точно таких же отметин. Свободного места на стене больше не осталось. Она вся была исчёркана, и каждая чёрточка означала проведённый в заточении день.
— Сто девять тысяч пятьсот первый день, — произнесла она, отступая в сторону. — Триста лет!.. Однако я засиделась.....
Каменные плиты под ногами были покрыты инеем. Морозные узоры на стенах принимали странные очертания, напоминающие то диковинных животных, то сказочные замки, то пышные деревья.
— Ненавижу деревья, — прошептала Эльгана.
Она взглянула наверх. Окошко в её темнице было совсем маленькое. Да и не окошко это было, а всего лишь узенькая щель, через которую в пещеру проникал живительный для ледяной колдуньи холодный воздух высокогорья.
Ровно в полдень сквозь щель пробивался робкий и слабый лучик солнца. Он скользил по серым каменным стенам, по неровным отметинам календаря, по затейливым морозным узорам, искрился на заиндевелом полу, отражался на ледяных наростах. И тогда темница Эльганы озарялась холодным голубоватым сиянием. А потом солнце поднималось выше, солнечный зайчик убегал, оставляя ледяную колдунью в полном одиночестве, во мраке и забвении.
Каменная тюрьма: застывшие голые стены, на полу снежная перина и множество драгоценностей... Самоцветы лежали по всей темнице, вдоль стен. Они тускло мерцали и переливались, отражая неверный солнечный лучик, легко скользящий по их граням. Даже толстый трехсотлетний слой пыли и белый налёт инея не могли погасить волшебного сияния сокровищ. Рядом пламенел всеми оттенками зелёного цвета крупный изумруд. А там — голубые сапфиры и бирюза... И жемчуги — крупные, как птичьи яйца...
Эльгана подняла с пола алмаз, потёрла его о рукав. Свет заиграл на полированных гранях. Камень отличался изумительной чистотой и прозрачностью. Она залюбовалась им. Даже милые сердцу колдуньи кристаллы льда не преломляли свет так, как алмаз.
Эльгана отбросила его в сторону и отвернулась. Но сияние сокровищ преследовало её. Драгоценные камни цветным ковром устилали пол пещеры.
Когда-то, давным-давно, эти камни принадлежали доброму великану Горикапу: он глядел на них, создавая звёздное небо. А потом ушёл странствовать меж звёзд, а камни разбросал по всему свету. Но часть сокровищ находилась здесь, в этой пещере. Горикап надеялся, что сияние чистых, прозрачных камней исправит злой характер Эльганы.
Но Горикап ошибся. Наоборот, глядя на разбросанные вокруг драгоценности, ледяная колдунья становилась всё злее и злее: блеск сокровищ напоминал ей о поражении, которое она потерпела от Горикапа.
А ещё у Эльганы был волшебный снежный посох... В нём была сосредоточена вся сила ледяной колдуньи, вся её злобная мощь. Но против груды камней, которыми великан Горикап завалил выход из пещеры, посох был бессилен. Эльгана горестно вздохнула. Да... Её положение было незавидным!
Ледяная колдунья до того расстроилась из-за абсолютной безнадёжности своего положения, что расплакалась от злости, от жалости к себе и от полной невозможности хоть что-нибудь предпринять для собственного спасения. Колючие слёзы покатились по её щекам и ледяными кристалликами зазвенели, ударяясь о каменные плиты пола.
Хуже всего было ожидание — невыносимое, бесконечное, бесцельное ожидание чуда: вдруг ледяная гора обвалится и Эльгана сможет выбраться наружу. Уж тогда-то она покажет!.. Уж тогда-то она развернётся!..
Но чуда не происходило. День проходил за днём, месяц за месяцем, год за годом... И так продолжалось уже триста лет! Время текло медленно, неторопливо, со скоростью улитки, и ничего не случалось. Только на стене появлялись всё новые и новые чёрточки.
Иногда к узенькому отверстию подлетали Хладостыни — прислуга ледяной колдуньи. Маленькие, размером с кулак, они были созданы Эльганой из осколков льда. Колдунья научила их говорить, однако хладостыни получились такими холодными, что слова замерзали ещё в их горле и наружу вырывался только свист. Но Эльгана научилась понимать эти посвисты. Она подходила к отверстию и слушала рассказы прислуги о том, что происходит в Волшебной Стране Оз. Одно было плохо: рассказы хладостыней не отличались подробностью.
Дело в том, что слуги колдуньи могли жить только в холоде. Стоило им спуститься с горных вершин в тёплую долину, как они тут же таяли и превращались в маленькие мутные лужицы. Поэтому хладостыни могли наблюдать за жителями Страны Оз лишь издалека. Они летали высоко-высоко в холодных потоках северного ветра, и всё, что видели, тут же рассказывали своей повелительнице.
Иногда они выполняли различные мелкие поручения Эльганы. Но ледяная колдунья не могла доверить им никакого серьёзного дела: хладостыни были слишком глупы. Холодный лёд, из которого они были сделаны, замораживал не только их речь, но и мысли. Зато они были мастерами на всякого рода мелкие пакости. Например, они любили время от времени швырнуть горсть северного ветра в лицо путнику, запорошить снегом стадо коз или покусать холодом лапки перелётных птиц.
А месяц назад злая Эльгана разослала несколько пар хладостыней во все концы Волшебной Страны Оз с очень ответственным и секретным поручением. Каждая пара хладостыней несла в своих коготках клочки пергамента, на которых ледяная колдунья нарисовала карту с точным обозначением своей пещеры и красочным описанием тех несметных сокровищ, которые в ней хранятся. Колдунья надеялась, что кто-нибудь да клюнет на её приманку и поднимется на вершину Звёздного Моста. Чтобы добраться до сокровищ, смельчак вынужден будет разобрать каменный завал, закрывавший вход в пещеру. И когда он это сделает, Эльгана будет свободна. Свободна! Ах, какое это сладкое слово!..
К великому сожалению ледяной колдуньи, ни одна из её посланниц-хладостыней не вернулась, чтобы доложить о результатах акции. Видно, все они растаяли, спустившись к тёплой земле слишком близко. Но Эльгана не теряла надежды. Она ждала.
Её тягостное ожидание скрашивали визиты Книжного Червя. Этот маленький библиотекрь жил глубоко в недрах горы, в огромном волшебном зале, где хранились все книги мира даже те, что были написаны не в Волшебной Стране, а за горами, в мире великанов, которые называют себя людьми.
По утрам Книжный червь приползал к ледяной колдунье и читал ей какую-нибудь книгу. Нет, нельзя сказать, что Книжный червь любил Эльгану. Разве можно любить злой, колючий и насмешливый кусок льда? Но Книжный Червь нуждался в слушателе и собеседнике, а на этом высокогорье иных живых существ, кроме ледяной колдуньи, не было.
В свою очередь, Эльгана тоже недолюбливала Книжного Червя. Колдунья вообще никогда и никого, кроме себя, не могла любить. Она насмехалась над учёностью, рассудительностью и некоторой рассеянностью Книжного Червя. Тем не менее Эльгана всегда радовалась его приходу, потому что разговор с собеседником всегда предпочтительнее молчания и полного одиночества.
— Что ты принёс на этот раз? — поинтересовалась Эльгана, помогая Книжному Червю протиснуться через узкую щель в полу.
— Я принёс тебе историю истинной дружбы и беззаветной любви, — отдышавшись, сообщил Книжный Червь. — Надеюсь, этот рассказ растопит твоё сердце и ты откажешься от своих жутких замыслов. Книжка называется... Э-э... Я не знаю, как она называется, потому что обложку и все первые страницы изгрызли мыши. Наверное, они подумали, что это учебник математики или ещё какой-нибудь научный труд. Эти мыши, знаете ли, так любят грызть гранит науки...
— Почему ты приносишь мне всякую чепуху? — Колдунья пренебрежительно взглянула на потрёпанную книгу. — Неделю назад ты притащил талмуд о ста сорока способах добывания огня. Безумец! Ну какую ледяную колдунью может это заинтересовать!.. Три дня назад ты читал мне астрономический атлас о необъятности Вселенной. Ничего лучшего для пленницы, запертой в тесной пещере, ты, конечно же, найти не мог! А вот сегодня собрался рассказывать мне о дружбе! А ведь это как раз то, что лишило меня моего могущества! Пока жители Волшебной Страны дружат между собой, я бессильна! Таково заклятие Горикапа! — Эльгана сердито топнула ногой. — Ах, если бы я могла поссорить между собой двух, а ещё лучше трёх закадычных друзей!.. Тогда бы я вернула себе власть и вновь превратила бы Страну Оз в снежную пустыню! Но я замурована в этой темнице! Перед такой преградой я бессильна.
— Поэтому я и принёс тебе эту книгу. Дружба не знает преград. Вот послушай...
— Ах, оставь.....
— Как хочешь, — обиделся Червь. — Я старался кое-чему тебя научить, исправить твой злой характер, а ты... Я ухожу.
— Нет, постой! — Эльгане совсем не хотелось вновь остаться в одиночестве. — Ладно, читай свою книгу.
— Это рассказ о Кае и Герде. А ещё о Снежной Королеве. Начала здесь нет.... Начнём читать с пятой страницы... Вот... — Книжный Червь откашлялся, поправил очки и начал с выражением читать: — «Вечером, когда Кай был дома и почти совсем разделся, собираясь лечь спать, он вскарабкался на стул у окна и поглядел в маленький, оттаявший на оконном стекле кружочек. За окном порхали снежинки; одна из них, побольше, упала на край цветочного ящика и начала расти, расти, пока наконец не превратилась в женщину, закутанную в тончайший белый тюль, сотканный, казалось, из миллионов снежных звёздочек....»
— Интересно, интересно... — Эльгана придвинулась к Книжному Червю. — Продолжай.
— «Она была так прелестна и нежна, но изо льда, из ослепительного, сверкающего льда, и всё же живая! Глаза её сияли как звёзды, но в них не было ни теплоты, ни покоя…»
— Да ведь это же вылитая я! — вскричала Эльгана. — В этой книжке написано про меня!..
— Да... Некоторое сходство наблюдается... — вынужден был признать Книжный Червь. — Но ведь Снежная Королева — это вымысел.
— А я, по-твоему, тоже вымысел?
— Нет. Ты, к сожалению, не вымысел.
— То-то. Давай, продолжай чтение. Книжка мне нравится. Ну просто замечательная книжка....
Книжный Червь продолжал чтение. Он был несколько обескуражен реакцией Эльганы. Oнa пропускала мимо ушей описание самоотверженных поступков Герды, зато с удвоенным вниманием слушала всё, что касалось Снежной Королевы. Особенно её заинтересовали королевские чертоги.
— «Стенами чертогов были снежные метели, окнами и дверями — буйные ветры. Сотни огромных зал, смотря по тому, как наметала их вьюга, тянулись одна за другой. Все они были освещены северным сиянием, и самая большая простиралась на много-много миль...»
— Отличный дворец! — восхитилась Эльгана. — Нужно будет набросать чертёж и построить такой же. Хладостыни справятся с работой за день. Вот только с северным сиянием загвоздка...
— «Как холодно, как пустынно было в этих белых, ярко сверкающих чертогах! — продолжал чтение Книжный Червь. — Веселье никогда и не заглядывало сюда. Никогда не устраивались здесь медвежьи балы с танцами под музыку бури, в которых могли бы отличиться грацией и умением ходить на задних лапах белые медведи; никогда не составлялись партии в карты с ссорами и драками и не сходились на беседу за чашкой кофе беленькие кумушки-лисички, нет, никогда, никогда! Холодно, пустынно, мёртво и грандиозно! Северное сияние вспыхивало и горело так правильно, что можно было с точностью рассчитать, в какую минуту свет усилится и в какую ослабеет…»
— Холодно, пустынно, мёртво и грандиозно! — задумчиво повторила Эльгана. — Как прекрасно!.. Я просто потрясена! Снежная Королева отличалась превосходным вкусом! Вот только с белыми медведями переборщила: их можно было оставить. Пусть бы они ходили на задних лапах. Это так забавно. При дворе должны быть шуты! А беленьких кумушек-лисичек можно было сделать придворными фрейлинами.... Читай дальше, очкарик...
— Во-первых, я не очкарик, — обиделся Книжный Червь. — А во-вторых, я не буду больше читать, потому что это чтение не идёт тебе на пользу.
— А ты знаешь, что пойдёт мне на пользу?
— Знаю.
— Что же?
— Ничего! — отрезал Книжный Червь.
— Но почему ты так уверен?
— Так мне подсказывает моё доброе сердце. — Книжный Червь захлопнул книгу и пополз к дырке в полу. — Прощай. Я ухожу.
— Неужели ты бросишь меня здесь, в темноте и печали, совсем одну, — прищурилась Эльгана. — Ведь у тебя доброе сердце. Или ты об этом забыл?
— Да, действительно... — растерялся Книжный Червь — Не знаю, как и быть...
— Я тебе подскажу. — Ледяная колдунья раскрыла книжку и пододвинула её к библиотекарю. — Читай дальше. Я чувствую, что с каждым прочитанным словом становлюсь всё лучше и лучше... Ещё ни одна книга не волновала меня так сильно.
Книжный Червь поддался на уговоры. Он вновь нацепил на нос очки и уткнулся в книжку.
— «Кай совсем посинел, почти почернел от холода, но не замечал этого — поцелуй Снежной Королевы сделал его нечувствительным к холоду, да и само сердце его было куском льда...»
Эльгана внимательно слушала Книжного Червя, а когда он закончил чтение и уполз в свою подземную библиотеку, она ещё долго сидела и размышляла о допущенных Снежной Королевой промахах.
— Уж я так не ошибусь, — шептала Эльгана. — Уж я постараюсь... Только бы выйти отсюда и найти двух или трёх друзей. Уж я то смогу их рассорить... И тогда Волшебная Страна Оз станет моей!
Сверху, из узкой щели послышался пронзительный свист. Одна из хладостыней пронзительно высвистывала потрясающую новость. Эльгана отвлеклась от своих глубоких раздумий и недовольно спросила:
— Ну что ты так раскричалась? Что там ещё стряслось?
Хладостыня разразилась новой серией свистов.
— Что? — Эльгана просто не верила своим ушам. — Сюда направляются Лев и Ослик?..
Ледяная колдунья торжествующе расхохоталась. Её замысел удался. Один из клочков пергамента попал в нужные лапы. И теперь Эльгана не упустит своего шанса…
— Скорее... Немедленно... В сей же миг завалите снегом обратный путь. Пусть эти искатели сокровищ даже и не помышляют о возвращении. Разгоните облака, подметите тропу — я хочу, чтобы они без затруднений добрались до входа в пещеру. А потом напустите на них страх, окружите метелями, укусите холодом.... Они начнут искать укрытие от непогоды и разбросают завал. Торопитесь! Близок, ох как близок час моего освобождения!
Глава вторая
СНЕЖНЫЕ ПЕРЕВАЛЫ
Теперь вся эта затея казалась совершенно безнадёжной. Недаром Железный Дровосек наотрез отказался участвовать в этой авантюре. Трусливый Лев вздохнул и посмотрел на своего проводника Ослика Варлама.
Вислозадый увалень с понурой головой нетвёрдо семенил впереди на своих копытцах. Он тяжело дышал, и это густое дыхание собиралось облаком, да так и висело в морозном воздухе полосой. Бантик на кончике его хвоста покрылся инеем и теперь казался не золотистым, а бледно-серым, как и каменистая тропа под ногами. Камни и снег. Снег и камни…
Нет. Совсем не таким представлял себе Трусливый Лев это путешествие. В детстве он очень любил смотреть из лесных зарослей на белоснежные отроги гор, далёкие и такие прекрасные. Казалось, там ни на миг не прекращается праздник: в бесконечных хороводах кружатся снежинки, весело поёт ветер, над хрустальными водопадами висят прозрачные радужки, а на снегу растут нежные цветы. На деле всё оказалось совсем иначе. Широкие, оживлённые лесные дороги сменила узкая горная тропа. Там, в лесу, перед ним, царём зверей, расстилались тысячи путей, по которым можно было идти куда угодно. А здесь была только одна тропа: слева пропасть, справа отвесная скала, под ногами камни и снег. Повсюду только камни и снег, а над головой бескрайнее небо — особенно не погуляешь.
Утомительный путь и грустное однообразие пустынных картин производили такое безотрадное впечатление, что даже говорить не хотелось. Поэтому последние два дня ни Лев, ни его проводник Варлам не произнесли ни одного слова, кроме самых необходимых.
Нельзя было сказать, что Ослик Варлам отличался неразговорчивостью и угрюмым складом характера. Вовсе нет. Наоборот, Варлам с готовностью отвечал на любые вопросы Льва, именуя его то «твоё величество», то «предводитель», то ещё каким-нибудь вычурным титулом. Но ответы Варлама ставили Трусливого Льва в тупик, и разговор обычно заканчивался ничем.
Конечно, у подданных Льва были самые лучшие намерения, когда они выбрали проводником именно Варлама: у того были хорошие рекомендации и покладистый характер. Но придворные сановники не имели ни малейшего представления о путешествиях по Снежным Перевалам. Они считали, что прогулка по горным тропам в компании обаятельного и простодушного Ослика обязательно доставит их царственной особе удовольствие. На деле же все оказалось совсем не так.
В первый же день пути Лев понял, что его проводник Варлам был особенным осликом, с весьма своеобразным складом ума. Но сановники в один голос твердили, что горные Ослики только с виду грубые и невнимательные, а в душе они нежные и деликатные. Нужно, мол, только найти к ним правильный подход. Вот царь зверей и решил с первых же шагов по горной тропе во что бы то ни стало наладить добрые отношения со своим проводником, который должен был неопределённое время составлять всё его общество.
Настроен Лев был самым оптимистическим образом, и поэтому сразу, не откладывая дела в долгий ящик, завязал со своим спутником сердечную, приятельскую беседу. С видом заправского альпиниста Лев посмотрел на горы и, чтобы как-то начать разговор, сказал:
— Не правда ли, сегодня чудесная погода!
Некоторое время Ослик удивлённо смотрел на мутное небо, на пелену облаков, окутавших вершины гор, потом перевёл взгляд на Трусливого Льва. Казалось, он был потрясён.
— Совершенно верно, твоё величество: неправда.
Царь зверей почувствовал, что сказал что-то не то. Он призвал на помощь всё своё дипломатическое искусство и улыбнулся ещё шире.
— Я просто хотел узнать, в каком направлении мы идём...
— Твоё величество, по горным тропам не ходят. По ним поднимаются или спускаются, — с растерянным видом заметил Варлам. — Здесь нет прямых дорог.
— О, прости, я не знаток терминологии... Так в каком направлении мы идём?
— В известном, конечно, — ответил Ослик. Он уже пришёл в себя. — Здесь только одно направление: вверх. И я его знаю.
— Но направление не известно мне...
— Тогда, предводитель, ты идёшь в неизвестном направлении, — пожал плечами Варлам. — Держись за мной и не отставай. И тогда в известное время мы окажемся в известном месте...
Лев опешил. Некоторое время он раздумывал, о каком это «известном месте» говорит Варлам. Ничего путного в голову не приходило.
— Не понимаю... — пробормотал он.
— Ах, как я тебя понимаю! — проникновенно воскликнул Ослик. — Я всегда отлично понимаю того, кто ничего не понимает. Надеюсь, ты понимаешь меня?
— Да, я понимаю тебя. Но я просто хотел начать разговор. Это элементарная вежливость, не правда ли?
— Да, твоё величество, неправда, — согласился Варлам. — Ты просто забыл о главном.
— Ничего я не забыл! Всё, что нужно, лежит дорожном мешке.
— Но главное ты забыл, — упрямился Ослик. — А главное — это помнить о цели! Главнее этого главного нет ничего на свете. Впрочем, это тоже не самое главное.
— А что же самое главное? — спросил Лев.
Этот бестолковый разговор о главном сбивал его с толку. Он уже начинал чувствовать себя больным: кружилась голова, слегка поташнивало. Такое уже случалось с ним во дворцовом логове, когда придворные советники предлагали два прямо противоположных решения одной проблемы. В такие моменты Лев объявлял перерыв и посылал к лесному санитару Волку за микстурой от головной боли.
— Главнее — в известное время прийти на известное место, — серьёзно ответил Варлам.
— Куда это?
— А это уже тебе, предводитель, виднее, — с достоинством ответил Ослик. — Ho и это ещё не самое главное.
— Что же ещё главнее? — Лев чувствовал, что голова начинает кружиться всё сильнее и сильнее.
— А ещё главнее выяснить, нужно ли тебе вообще идти в известное место! — заговорщически подмигнул Варлам. — Вот, похоже, откуда нужно плясать! А ты говоришь про погоду... Да разве ж так можно?!
Некоторое время Лев молчал, соображая, о чём, собственно, идёт речь. Разговор получался какой-то дурацкий. Он нигде не начинался и никуда не вёл. Может, Ослик просто решил немного посмеяться? Лев испытующе посмотрел в голубые глаза Варлама. Нет, взгляд Ослика был прям и открыт. Такие глаза не лгут, за это Лев мог поручиться. Царь зверей тяжело вздохнул и до самого вечера не произнёс ни слова.
Следующую попытку найти общий язык со своим проводником Лев предпринял за ужином. Он решил немного рассказать о себе и о своих друзьях — Страшиле и Железном Дровосеке. Царь зверей рассчитывал, что Ослик Варлам, в свою очередь, расскажет о себе, и тогда они будут лучше понимать друг друга.
Лев непринуждённо уселся рядом с Осликом, вытащил из дорожной сумки кусок вяленого мяса и принялся его жевать, чем вызвал у проводника Варлама что-то вроде столбняка.
Нужно сказать, что горные Ослики не едят мяса. Они любят траву и колючки. Им было непонятно, как можно кого-то есть. Лев, в свою очередь, придерживался совсем иной точки зрения. Колючки и трава, пусть даже самая сочная, оставляли его совершенно равнодушным. Впрочем, никто в Волшебной Стране Оз не имел права причинить вред говорящим животным. Хищники охотились только на тех, кто оказался слишком ленив и навсегда утратил дар речи.
— А не приходилось ли тебе, любезнейший, когда-нибудь встречаться с Железным Дровосеком? — спросил Лев, не замечая смущения Варлама.
Тут Ослик перестал есть траву и чрезвычайно серьёзно посмотрел на Трусливого Льва. Тот расценил потрясённое молчание как немой вопрос, и поэтому с оживлением продолжал свой рассказ:
— Мы с ним уже давно знакомы. Он правит Фиолетовой страной. Это на западе. Ты бы на него только посмотрел! Сейчас оружейники делают ему новое туловище. Поэтому он с нами и не пошёл.
Ослик вновь принялся щипать траву. Он старался думать о чём-нибудь постороннем, приятном и полезном. Например, о мешке овса или пшеницы.
— Отличный парень, — продолжал между тем Лев. — Вот только лес рубит зря. Конечно, он выбирает только сухие деревья... Мы с ним очень сильно подружились, души друг в друге не чаяли...
— Чая ли, не чая ли, да только заварки у нас всё равно нет, — меланхолично ответил Ослик. Он всё ещё пребывал в своих овсяно-пшеничных мечтах и потому не слишком внимательно слушал Трусливого Льва.
— Милейший, — вежливо заметил Лев. — Причём здесь чай?! Я говорил о дружбе. Настоятельно прошу тебя не мешать.
— Да как можно! — возмутился Ослик. — Всю жизнь я брожу по этим горам и не раз заваривал чай. Но если нет чая, то как же можно его помешивать?! Верно?
— Bepно, — вынужден был согласиться Лев. — Только я совсем не о чае хотел сказать, я хотел сказать про... Хм... О чём же это я хотел сказать-то?..
— Да здесь и говорить нечего, — вздохнул Ослик. — Как я, тебя понимаю... Иногда и тоже разговариваю сам с собой, да так заболтаюсь, что сбиваюсь с дороги. Так и заблудиться можно! Вот тебе бы это понравилось?
— Боюсь, что нет, — ответил Лев.
— Вот и я боюсь того же.
Этот разговор совсем сбил с толку царя зверей. Он хотел возмутиться, рявкнуть как следует на бестолкового Ослика, но понимал, что такое поведение никак не улучшит его взаимоотношений с проводником. Немного успокоившись, Лев предпринял ещё одну попытку завязать разговор.
— О чём это я говорил?.. Ах, да! О Железном Дровосеке... Так вот, отличный парень. И Страшила тоже... Сейчас он занят, знаешь ли, правит в Изумрудном Городе... Но мозги у него, должен сказать, отлично варят!
— У нас нет ни дров, ни котелка, — pacсеянно заметил Ослик. — Так что варить суп не в чем и не на чем.
— Больше я не вынесу! — простонал Лев.
— Это не беда, — подбодрил его Варлам. — Тебе нести не так уж много: всего одну дорожную сумку.
— Ладно, — Лев махнул лапой. — Оставим нашу беседу... Не пора ли ложиться спать?
— Ну ты и вопросы задаёшь, предводитель! — удивился Ослик. — Ну конечно.
— Что «конечно», — не понял Трусливый Лев. — «Конечно пора, ведь наступила ночь» или «конечно нет, ведь ночь нам не помеха»? Ты не мог бы изъясняться понятнее?
— Понятнее?.. Так дальше уже некуда: и так всё понятно. А раз некуда, то надо отправляться на боковую.
— Я понимаю, — устало кивнул Трусливый Лев. — Вернее, не понимаю... Но это уже не важно. — Он улёгся на землю и свернулся в клубок. — Кстати, а когда подъём?
— Завтра.
— Это я понимаю. А когда именно? В какое время?
— А завтра — это разве не время? — удивился Ослик.
Трусливый Лев замолчал. Ему расхотелось задавать какие-либо вопросы. Вроде бы Ослик Варлам не говорил никаких глупостей, отвечал вежливо и обстоятельно, но разговор почему-то всё время получался какой-то странный, непонятный. Каждое отдельное слово было вроде бы понятно, но стоило этим словам сложиться в предложение, как смысл ускользал.
Лев вынужден был признать, что все его усилия сблизиться с проводником и наладить с ним товарищеские отношения терпят неудачу. Ничего не получалось. Стоило перекинуться несколькими фразами, как нить разговора ускользала от него и рвалась. При этом Ослик без всякого сомнения относился к царю зверей с нескрываемым интересом и восхищением. Но любой его ответ ставил Трусливого Льва в тупик.
Так они и шли — молча. Из-за недостатка дружеского общения каждый день казался Трусливому Льву бесконечным. Медленно ползли минута за минутой, солнечный свет незаметно сгущался в сумерки, и наконец наступала долгая ночь, потом наступало утро, и они вновь поднимались по горной тропе. Всё выше и выше. Молчание. Тишина. Только воет северный ветер и скрипит под ногами запорошенная снегом каменная тропа. Снег и камни. Камни и снег...
О, как страстно хотелось иногда Трусливому Льву окликнуть своего проводника и повернуть обратно в густые, тенистые леса, вернуться в дворцовое логово, к своим придворным, к соловьиным трелям и обильным трапезам... И только гордость и осознание того, что царь зверей не должен и не может сворачивать с избранного пути, заставляли Льва двигаться вперёд и вверх по горной тропе, вслед за своим проводником Варламом.
Камни и снег. Снег и камни… Вечерело. Солнце уже касалось горных вершин. На миг оно осветило ледяные склоны удивительно чистым розовым светом, а потом скрылось, и розовый свет сменился глубокой синевой. А потом исчез и голубой свет — наступили сумерки, и на глазах Трусливого Льва начали происходить немыслимые чудеса. Все предметы вдруг приняли огромные, просто невероятные размеры: золотистый бантик на кончике хвоста Варлама раскачивался, как корабельный парус, придорожный валун казался спящим бегемотом, а жухлые травинки вдруг превратились в деревья и начали переходить с места на место... Это было так живо и так интересно, что Лев, несмотря на усталость, вглядывался во всё это с нескрываемым любопытством.
— Однако, не пора ли нам сделать привал? — спросил сам себя Варлам. — Рановато ещё, конечно…
— Ничуть не рановато, а самое время. Привал — это очень хорошее решение. Правильное и своевременное, — заверил проводника Лев. От усталости он уже едва переставлял лапы.
— Прав тот, кто чтит правила. И в этом ты, предводитель, прав. Я, например, кроме правил, вообще ничего не читаю. Мне очень нравится, что в правилах всегда есть мораль! А мораль всех правил такова: нет правил без исключений, поэтому в виде исключения нужно идти навстречу заветным желаниям ближних. Например, сделать привал пораньше.
Трусливый Лев глубоко вздохнул и обессиленно рухнул прямо на снег.
Глава третья
ЗВЁЗДНЫЙ МОСТ
Серая облачная одежда неба отлетела, разорванная в клочья изломанными вершинами. Порывистый ветер презрительно сдул мутные лохмотья облаков, открывая величественную гряду гор, протянувшуюся с севера на юг.
Варлам, не новичок в Снежных Перевалах, был рождён у подножья этих гор и в детстве немало пробегал по их нижним склонам. Теперь он авторитетно перечислял их названия Трусливому Льву.
Они разбили лагерь на покрытом хрустящим инеем восточном крае впадины. Впадину эту уже затопила закатная тень, но солнце, садившееся за их спинами, ещё озаряло западные склоны главных вершин, которые называл Варлам.
— Посмотри как следует на эти горы, — говорил Варлам своему повелителю. — Они круто вздымаются над нашей Волшебной Страной Оз, над нашими городами и лесами, реками и степями. Изгибаясь, скалы расходятся всё дальше на восток и на запад, а затем смыкаются в кольцо. Посмотри вниз, владыка. Это похоже на то, как если бы смотреть сверху внутрь огромной каменной чаши. Дно чаши — это наша Волшебная Страна, а стены чаши — отроги этих гор. Скалы не имеют просветов, и поэтому попасть в Волшебную страну так же невозможно, как и покинуть её. Горы имеют примерно одну высоту, но одна из вершин поднимается к самому небу. Эта гора зовётся Звёздным Мостом. Наш путь бежит к ней.
— Почему бежит?
— Потому что горные тропы всегда торопятся, ведь лучше раньше, чем позже, а позже может быть слишком поздно...
— Хорошо, хорошо... Я понял. И как долго будет бежать этот путь?
— Всё зависит он нас. Звёздный Мост считается неприступным. Это очень высокая гора. На её склонах погиб мой приёмный отец Снежный Баран.
— Что с ним случилось?
— Бесследно пропал, — грустно потупился Ослик. — Обычное дело.... Многие из нашего стада замерзали насмерть, ночуя на склонах Звёздного Моста, или бывали сметены к своей погибели неожиданными лавинами. Наше маленькое селение располагалось вон там, у подножия горы. Теперь от него, я полагаю, не осталось и следа, даже и кучи мусора. Все ушли вниз, в долины... Н-да... Гиблое место.
— Скажи мне, приятель, а почему ты в молодости не взобрался на этот Звёздный Мост и не захватил сокровище? — поинтересовался Лев. — Неужели нужно было ждать до тех пор, пока я не нашёл ключ к этому кладу в пыльной и жаркой пустыне, на другом конце Волшебной Страны?
— Мой приёмный отец никогда не поднимался на вершину Звёздного Моста, почему же я должен был это делать! В стаде Снежных Баранов не было легенд о сокровищах, спрятанных на вершине этой горы, зато была уйма других легенд, и каждая запрещала на неё подниматься. К тому же я был ещё годовалым ослёнком, когда стадо покинуло Снежные Перевалы.
Варлам замолчал. Лев услышал, как Ослик захрумкал ломкой от инея травой. Лев опустил лапу на самое дно своего дорожного мешка, вынул из кармашка небольшой прямоугольный кусок пергамента и начал читать, больше по памяти, чем глядя на строки:
Кто взойдёт на Звёздный Мост,
Тот богатство обретёт.
Путь к сокровищам не прост.
Смельчака удача ждёт.
Ослик Варлам оторвался от трапезы и мечтательно сказал:
— Говорят, что добрый волшебник великан Горикап когда-то создал нашу Волшебную Страну и окружил её неприступными горами. Он держал свою кузницу на Звёздном Мосту. Оттуда, из бушующего моря огня и рассыпающихся дождём искр, он запустил в небо звёзды: поэтому гора так и называется. Мой приёмный отец говорил, что алмазы, рубины, изумруды это маленькие модели, которые добрый Горикап сделал для звёзд. Для каждой звезды свой драгоценный камень. А потом, когда его великий труд был завершён, Горикап беззаботно разбросал камни по всему свету.
— Ты никогда мне этого не рассказывал, — сказал Трусливый Лев, взглянув в упор на своего первого советника.
Варлам заморгал и озадаченно нахмурил лоб.
— Это всего лишь легенда...
Лев слабо улыбнулся, прежде чем спрятать пергамент в дорожный мешок.
— Этот пергамент, найденный в верхней комнате запертой и запечатанной в течение многих веков башни, стоящей посреди пустыни, свидетельствует, что богатство, спрятанное на вершине Звёздного Моста, может означать мешок с драгоценными камнями. Хорошо, если бы это оказались изумруды...
— A зачем тебе изумруды, предводитель?
— Хочу отнести их Страшиле, — пояснил Лев. — Он уже столько лет мудро и справедливо правит Изумрудным Городом. А ведь Город растёт: уже построено много новых зданий, которые нужно украшать изумрудами. А изумрудов у Страшилы нет. Вот я и хочу сделать ему подарок — огромный мешок с изумрудами.... Эта мысль пришла мне в голову, когда посреди пустыни я нашёл клочок пергамента.
— Кстати, там говорится о каких-то опасностях... — Ослик замялся, — должен предупредить, что я предпочитаю искать спасение не в доблести, а в быстром беге.
— Не волнуйся. Я с тобой рядом.
— Я бы предпочёл, чтобы ты, предводитель, в случае опасности был не рядом, а впереди меня. А я буду подбадривать тебя криками.
— Годится, — кивнул Лев. — А какая опасность нам может угрожать?
— Да никакая. Как правило, в этих местах никто не живёт. Но в каждом правиле есть исключения…
— Положись на меня. В моём сердце хватит смелости на двоих.
— Тогда осталась самая малость: взобраться на вершину горы.... Сущий пустяк.
— Да?.. — Лев недоверчиво покосился на своего первого советника.
— Конечно, — кивнул Ослик с легкомысленной уверенностью, которая на первый взгляд казалась искренней. — В детстве я шутя скакал и скользил по дрожащим снежным мостам, отплясывал фантастические танцы на отвесных стенах. Каждое утро, перед завтраком, я взбирался на самую вершину Звёздного Моста и спускался вниз. Напомни мне, чтобы я вырезал наши инициалы на небе, когда мы будем праздновать завершение этого небольшого прогулочного подъёма.
— Надеюсь, ты знаешь, о чём говоришь, — проворчал Лев.
— Ещё бы, — отозвался Варлам подкупающей искренностью. — Надежда это всё, что у тебя есть, твоё величество. А это не так мало. Но, как говорится, больше это лучше, чем меньше, а ещё больше — ещё лучше.
Трусливый Лев вздохнул. Он хотел уже свернуться клубком и заснуть, но как раз в этот момент темнота начала быстро подбираться к вершине Звёздного Моста. Солнце окончательно нырнуло за горизонт далеко на западе, и царь зверей остался поглазеть на величественное зрелище.
Казалось, что кто-то натягивает снизу вверх чёрное покрывало. Сначала скрылись мерцающие подножия гор. Потом все остальные пики исчезли, и на виду оставалась только снежная шапка Звёздного Моста. Затем наступила ночь. Однако вокруг всё ещё было разлито бледное свечение. Стояла глубокая тишина, и воздух был абсолютно неподвижен. Снежные Перевалы, окружавшие двух путешественников, казалось, простирались к северу, западу и востоку в бесконечность.
И в этой прозрачной тишине что-то скользнуло, похожее на вздох. Варлам начал встревоженно оглядываться по сторонам. Ничего. Звук, каким бы ни было его происхождение, замер вдали. Очень тихо Варлам начал:
— Существует легенда... — Длинная пауза. Затем он внезапно тряхнул головой и громко произнёс. — К чему рассказывать страшные байки на ночь?.. Давай-ка лучше, царь, ещё раз обойдём лагерь, пожелаем друг другу спокойной ночи и ляжем спать.
Давным-давно, когда Мир был ещё молод, а Время безмятежно спало в своей колыбели, добрый великан Горикап окончил своё бесконечное путешествие и остановился посреди безжизненной ледяной пустыни.
Он достал из-за пояса свирель и начал наигрывать мелодию, мягкую и торжественную. Вокруг ледяных полей поднялись высокие горы. Белый снег покрылся молодой травой. Из-под ног Горикапа словно заструились живые потоки зелени. За несколько мгновений трава покрыла весь лёд, достигла подножия гор. Раскрыли свои лепестки первые цветы, выросли деревья, и тёплый, влажный ветер шелестел среди распускающейся листвы. Снег стремительно таял. Неторопливо потекли широкие реки, раскинулись озёра, и в зеркале их прозрачных вод отражались облака. Это был прекрасный мир, исполненный покоя и величия.
А Горикап всё играл на свирели в тишине и одиночестве и смотрел, как ветер раскачивает вершины деревьев. Но в этом Мире никого не было. Никто не мог разделить восхищение доброго волшебника тем, как он всё замечательно устроил. Великану стало скучно и он населил Волшебную Страну.
Звуки свирели стали выше, легче, быстрее, и на деревьях начали набухать почки. Через мгновение почки раскрылись, показались нежно-розовые лепестки — вся долина превратилась в цветущий сад.
Но вот поднялся ветер. Он сорвал с ветвей цветы и унёс розовое облако лепестков прочь, в поднебесье. А на ветвях уже зрели и наливались спелостью разноцветные плоды большие и маленькие, круглые, как яблоки, или вытянутые, как груши. Плоды срывались с веток и падали на землю. Они тут же прорастали, увеличивались в размерах, разбухали, пока не лопались. И из них выходили животные и Маленький Народ.
Вылезли бобры, выпрыгнули олени, вылетели синицы. Тигры, пантеры и барсы сразу же, по обычаю всех кошек, начали умываться лапами. Кроты не мешкая зарылись в землю. Выдры и бобры поспешили к реке, где уже играла рыба. За щебетом, рычанием, кваканьем, лаем и мяуканьем почти не было слышно мелодии свирели. Звери совершенно не боялись Горикапа. А добрый великан ходил меж ними и всё играл на свирели. Звери прислушивались и замолкали. Стало очень тихо. Все смотрели на Горикапа и ждали. А он улыбнулся и сказал:
— Деревья и травы, обретите душу! Люди, звери и птицы, разговаривайте!
И все заговорили. Разом. Поднялся невообразимый гомон. Звери, люди — все они старались выразить свою радость. Поначалу слова их были невнятны, сбивчивы — они только привыкали к своему удивительному даpy. Но постепенно речь стала увереннее, правильнее.
— Мы слышим тебя, Горикап! Мы благодарим тебя! Мы радуемся вместе с тобой!
— Дар речи — величайшее из благ этого миpa, — сказал Горикап. — Теперь вы обрели и мысль, и слово, и смех. Так смейтесь же почаще, потому что мудрость, как и смех, рождается вместе со словом!
— А что такое мудрость, Горикап? — спросил маленький Ослик, предок всех Осликов Волшебной страны.
— Мудрость это умение найти верный путь и мужество, идти этой дорогой.
— О, я очень хочу быть мудрым… — Ослик огляделся по сторонам. — Только я совсем не знаю, куда мне идти. Так и заблудиться недолго.
— А ты или всё время прямо, — подсказала Сорока. — Тaк легче всего.
— Не нужно искать лёгких путей, — заметил Горикап. — Лёгкие пути чаще всего ведут в пропасть.
— Тогда Ослик должен жить в горах, — сказала Сорока. — Сверху виднее, где верный путь, а где неверный.
— Пусть он решает сам, — сказал добрый великан. — Пусть каждый из вас сам решит, где ему жить и как. Я дарю вам эту страну, эти реки и горы, поля и леса. Живите в радости, и пусть никто никогда не забудет мелодию моей свирели!
Звери и Маленький Народец поклонились доброму великану и ушли. Их ждали дела, множество дел. Нужно было научиться строить города, воспитывать малышей, откладывать яйца, вить гнезда, плести паутину, рыть норы, играть и петь песни. Нужно было научиться жить в этой замечательной стране, полной света и радости, нежности и добра. Никто из них, кроме Горикапа, не догадывался, что на солнечные долины, окружённые пустыней и непроходимыми горами, уже опустилась тень Зла.
Дело в том, что ледяная пустошь, которую Горикап превратил в цветущий сад, была владениями ледяной колдуньи Эльганы. И ей совсем не понравилось то, что её царство, где были слышны только вой северного ветра и грохот снежных обвалов, наполнилось весельем и смехом.
Колдунья недовольно хмурила брови, глядя, как Маленький Народ возводит каменные дома с остроконечными черепичными крышами, как звери сообща прокладывают в дремучих чащах широкие тропы, как без умолку щебечут птицы. И никто из них не боялся Эльганы, не убегал в страхе перед её чарами: все радушно приветствовали странную незнакомку, просили подсобить или, наоборот, предлагали свою помощь. И тут ледяная колдунья услышала звуки свирели. Мелодия была простая и в то же время неуловимая. Эльгане она совсем не понравилась, но колдунья заинтересовалась происходящим и подошла поближе.
Она увидела доброго великана и сразу же поняла, что именно он, а не кто-то другой, является причиной всех её бед. Нужно было немедленно повернуть события вспять, вернуть милые сердцу вьюги и снегопады. Но Горикан был высок и могуч. Ледяная колдунья не могла с ним справиться при помощи силы. И тогда она прибегла к хитрости.
— Здравствуй, коллега! — крикнула она.
Её колючий голос утонул в тёплом ветре. Однако Горикап отложил в сторону свирель и посмотрел на Эльгану.
— Ты прекрасно играешь на своей дудочке, — льстиво произнесла ледяная колдунья. — Но посмотри, что ты натворил... Шум, гам, суета... Я понимаю, ты хотел добра. Но если тебя гложет неутолённое желание, лучше откажись от него, и тогда обретёшь покой. Ты пошёл по ложному пути.
— Я сотворил прекрасный мир, — возразил Горикап. — Ледяную пустоту я наполнил теплом и радостью. Жители этой страны будут тянуться к совершенству и истине…
— То, что ты называешьистиной, обман, пустой звук. Истина только в тебе, и, чтобы познать её, нужно удалиться от суеты. Покинь эту страну, поброди по свету, подумай о том, о сём... А в твоё отсутствие я пригляжу за порядком.
— Твоё предложение заманчиво, — задумался великан. — Ho мне кажется, что ты охвачена злобой и коварством, тебя гложут недобрые замыслы. Поэтому я не покину Страну Оз. Да и как я могу её покинуть?! Я придумал этот мир, я дал ему законы, и я должен следить за их исполнением.
— Если ты создал законы, то и сам должен им подчиняться. Эта страна как маленькое дитя, а дитя должно расти само. Ребёнок не будет чувствовать себя счастливым под надзором строгой няньки. Поэтому ты должен уйти. Пусть эти болтливые создания сами найдут свою дорогу, ведь сладок только тот плод, который достался с трудом.
— Мне кажется, я должен указать им путь...
— Уверяю тебя, они отыщут его сами. — Колдунья заметила сомнения доброго великана и придала своему голосу ещё большую убедительность. — Нет смысла вести их за руку. Эти глупенькие существа могут учиться только на собственных ошибках. Ты сделал свою работу и теперь можешь уходить. Доверься мне. Я и сама волшебница.... Я научу их уму-разуму.
— Так значит, ты волшебница?!
Эльгана прикусила язык, проклиная себя за болтливость.
— Да так.... Умею делать пару фокусов...
— Будет справедливо, если мы оба покинем Волшебную Страну Oз, — твёрдо сказал Горикап. — Я обещаю, что не буду вмешиваться в дела этой страны, но и ты должна пообещать то же самое.
— Конечно, — с готовностью кивнула ледяная колдунья. — Я тоже даю торжественное обещание. А теперь ступай. И мне пора возвращаться на вершину горы, к ледникам. В этой ужасной жаре я начинаю таять. Ступай.... Надеюсь, мы больше не встретимся.
Эльгана не могла скрыть своей радости. Она потирала руки, ухмылялась, и от её ухмылок веяло такой злобой, что цветы под нотами колдуньи моментально завяли.
Откуда-то издалека раздался грохот. Горикап всмотрелся вдаль. Он увидел, как с горных вершин начали сползать ледники, как задрожали зелёные листья деревьев под порывами северного ветра, как пожухла трава на горных склонах.
— Я вижу, что ты не умеешь держать слова, — рассердился великан. — Ты обманула меня! Ты хочешь погубить этот чудесный мир!
— Ты не можешь мне помешать! — торжествующе закричала Эльгана. — Ты дал обещание не вмешиваться в дела Волшебной Страны!
— И я сдержу слово, — гневно ответил Горикап. — Но ведь ты не принадлежишь к Волшебной стране, значит, моё обещание на тебя не распространяется.
И Горикап заточил ледяную колдунью в тёмную пещеру на вершине Звёздного Моста, а вход в пещеру завалил камнями и глыбами льда. С Эльганой было покончено. Она не могла выбраться из своей темницы. Правда, на свободе остались её слуги хладостыни — маленькие, но очень злые снежные демоны. Но без своей госпожи они были не опасны: на тёплых равнинах Страны Оз они таяли, и потому никогда не покидали горных ледников.
Верный данному слову, Горикап покинул Волшебную Страну. Он сотворил звёзды и ушёл странствовать меж их сияющих огней. А ледяная колдунья томилась в пещере.
Прошло много, очень много лет. Злость Эльганы всё росла и росла. Колдунья жаждала мести и терпеливо ждала того часа, когда сможет утолить свою жажду.
И этот час наступил.
Глава четвёртая
ПОСОЛЬСКАЯ МИССИЯ ПРИ ДВОРЕ КОРОЛЯ ПЕСКОСТРУЯ ТРЕТЬЕГО
В ремонтной мастерской уютно пахло дымом и горячим железом. А ещё смазочными маслами. Милые, приятные запахи. Железному Дровосеку нравилось бывать в мастерской. Жители Фиолетовой страны хотели построить ему роскошный дворец и даже принесли рабочие чертежи. Помнится, Железный Дровосек долго разглядывал эти рисунки: мраморные колонны, широкие лестницы, просторные залы, украшенные картинами и гобеленами, эскизы витражей, шпили и башенки на крыше... А потом наотрез отказался от этого проекта.
— К чему строить такой великолепный дворец, если я всё равно не буду в нём жить? — пояснил он своё решение. — Предстоит много дел. Нужно построить дороги и мосты, очистить пустоши и вырастить новые сады, поставить заслоны жёлтым пескам пустыни.... У меня не будет времени даже присесть, а не то что бродить по этим прекрасным залам и любоваться видами из окон. Спасибо вам за внимание и заботу, но... Давайте лучше построим детскую площадку для игр!
Подданные вздохнули, пожали плечами и отправились проектировать детскую площадку. Они были очень огорчены. Уже не в первый раз они сталкивались с нежеланием своего правителя сделать что-нибудь для себя.
Нет. Железный Дровосек был прекрасным правителем, добрым и справедливым. Он мог разрешить любой спор и всегда был готов прийти на помощь. Он не нуждался ни в еде, ни в питье, ни в отдыхе. Всё своё время и все свои силы он отдавал на благоустройство своей страны, за что пользовался всеобщей любовью и уважением. Именно поэтому приближённым Железного Дровосека так хотелось сделать ему что-нибудь приятное, преподнести какой-нибудь ценный и полезный подарок. Но все их усилия были тщетны: их правитель ни в чём не нуждался.
— Мне достаточно вашей любви и уважения, — говорил он. — Bсё остальное совсем не важно.
Больше всех огорчался главный механик Клэйтон. Он руководил ремонтной мастерской, потому что лучше всех на свете разбирался в устройстве различных механизмов. Все его так и звали — Клэйтон. Впрочем, друзья и коллеги называли его немного короче — Клэй. Это сокращённое имя закрепилось за главным механиком и вскоре заменило настоящее имя.
Клэй мог отремонтировать любой механизм. Изделия, вышедшие из его рук, никогда не ломались. У Клэя было множество заказов: все хотели иметь в доме предмет с именным клеймом мастера. И только Железный Дровосек отказывался от всех подарков. Так продолжалось до тех пор, пока главному механику Фиолетовой страны не пришла в голову блестящая мысль.
На следующее утро он собрал всех своих мастеров, подмастерьев и учеников и поведал им свой замысел. Все с энтузиазмом встретили предложение Клэя.
— На этот раз Железный Дровосек не откажется, — восторженно кричали собравшиеся. — Уж на этот раз он примет подарок, никуда не денется. Ну и Клэй! Ну и голова! Всем головам голова!..
В тот же день закипела работа. Все операции проводились в глубокой тайне: Клэй очень хотел, чтобы подарок был для Железного Дровосека настоящим сюрпризом. Впрочем, в такой строгой конспирации не было никакой нужды, потому что в это время Железный Дровосек и Трусливый Лев находились с дружественным визитом в Королевстве Песчаных Барханов. Они вели дипломатические переговоры с королём Пескоструем Третьим.
Дело в том, что западная граница с пустыней, окружавшей Фиолетовую страну и Лесное царство, не была чётко определена. Поэтому время от времени возникали досадные недоразумения: то песколюбы пригонят два, а то и три бархана на цветущие луга, то Маленький Народ вдруг начнёт рыть оросительные каналы в пустыне. Судя по тому, что Железный Дровосек и Лев отсутствовали уже второй месяц, переговоры с Пескоструем Третьим продвигались крайне медленно. Но на исходе четвёртого месяца Железный Дровосек вернулся.
К этому времени работа в ремонтной мастерской уже закончилась — подарок был готов. Это было новенькое, отполированное до зеркального блеска туловище с множеством приспособлений. Клэй был уверен, что против такого подарка Железный Дровосек не устоит. И он оказался прав.
Железный Дровосек с восхищением осмотрел новое туловище и изъявил желание тут же его надеть. Его старое туловище было так помято, залатано, истёрто суховеями, что уже не подлежало ремонту. Торжественная замена была назначена на следующий день.
С раннего утра вокруг ремонтной мастерской собрались толпы народа. Подданные жаждали увидеть своего правителя в новом обличье. Но Клэй никого не пустил внутрь помещения. Видя смущение Железного Дровосека, он даже выгнал всех своих помощников и запер двери на засов. Потом аккуратно отвинтил голову своего правителя и поставил её на специальную подставку, а сам занялся подгонкой металлических соединений шеи. Эта операция требовала времени. Клэй боялся, что правитель заскучает, и поэтому завёл с ним беседу о результатах недавней дипломатической миссии.
— Что вас поразило больше всего, ваше величество? — спросил он.
— Парад у подножия королевского бархана, — сразу же ответила голова Железного Дровосека. — Да, прощальный парад и эта находка в заброшенной башне…
— О, как интересно! Прошу вас, расскажите поподробнее! Я совсем ничего не знаю о нравах и обычаях народа песколюбов.
— Что ж, с удовольствием. Легко и приятно рассказывать об удавшихся делах. Но ты прав, обычаи у песколюбов очень странные. Мне не хочется вспоминать, как нас встречали.... Эти крики, пыльные бури.... Н-да... Но церемония прощания произвела на меня неизгладимое впечатление. Она началась в полдень, когда солнце достигло зенита и жара стояла просто нестерпимая. Я то что, а вот бедняге Льву пришлось действительно туго. Ни тени, ни укрытия над головой, и деться было некуда: мы стояли на вершине бархана и следили за парадом, который устроил в нашу честь король Пескоструй Третий…
Железный Дровосек и Трусливый Лев стояли на вершине бархана и следили за парадом, который устроил в их честь король Пескоструй Третий…
Праздничное шествие было бы поистине великолепным, если бы не изнурительная жара. Зной был такой, что, казалось, даже тень пытается спрятаться под подошвы ног, лишь бы хоть на миг укрыться от палящих лучей. Солнце было в зените — нестерпимо горячее и безжалостное. Белый раскалённый диск висел на блёклом, выцветшем небе и не двигался с места, будто решил обосноваться там навсегда.
Металлическое туловище Железного Дровосека раскалилось, как утюг. Ещё хуже приходилось Трусливому Льву. Жара окутала его тело, как ватное одеяло, навалилась, как груды раскалённого угля. Казалось, ещё минута — и загорится грива, вздуется пузырями шкура, но нужно было стоять на вершине бархана и терпеть. И друзья стояли и терпели, потому что удалиться было нельзя: с одной стороны на них поглядывал король Пескоструй Третий, с другой — косились придворные сановники, а внизу, у подножия бархана, волновалась разноцветная толпа: это простые песколюбы, задрав головы, обсуждали манеры и внешность послов Фиолетовой страны и Дремучего Леса.
К началу парада яростные лучи солнца буквально плавили пустыню. Однако ничто на свете уже не могло остановить запланированного празднества: широкая, гомонящая лента демонстрантов уже вилась между песчаными холмами, выплывая на Глиняную площадь.
По традиции, первыми шли самые уважаемые и почтенные представители аристократии — погонщики барханов и заклинатели песчаных бурь. В своих красочных просторных одеяниях они были похожи на ярких тропических рыб, медленно и важно скользящих по песчаным волнам пустыни. Все они с любопытством посматривали на двух размякших от зноя гостей — полномочных послов соседних государств, с которыми Королевство Песчаных Барханов только что заключило договор о добрососедских отношениях. Всех, похоже, удивлял внешний облик посланников.
Толпы песколюбов вытекали из-за холмов под заунывный плач волынок и отчаянный грохот барабанов. Знамёна с эмблемами и гербами различных кланов соединялись в замысловатое мозаичное полотно. Каждый клан шествовал в сопровождении собственных музыкантов, поэтому общая мелодия процессии воспринималась как настоящая какофония. Однако на лицах пееколюбов играли ослепительные улыбки. Похоже, этот оглушительный рёв никому не мешал, а наоборот, всем нравился. Всё было в порядке вещей.
— Хорошо, что в детстве мне на ухо наступил медведь, — закричал Лев, стараясь перекричать рёв волынок и барабанный бой. — А вот если бы у меня был музыкальный слух, то сейчас бы я его наверняка потерял. А так и терять нечего...
За видными аристократами следовала королевская челядь, придворные шуты и государственные советники. Причём первые ничем не отличались от вторых. Шли они, конечно, не в ногу, ведь парад — это всё-таки не война. Но зато все как один задрали носы: гордости и высокомерия было хоть отбавляй. Некоторые спотыкались и падали, но всё равно упорно отказывались смотреть под ноги. Сановники восторженно приветствовали Железного Дровосека и Льва. Они отвешивали послам многочисленные поклоны, а потом занимали свои места у подножия королевского бархана.
Правитель Королевства Песчаных Барханов сидел на глиняном троне. Он был одет в жёлтое одеяние и потому издалека напоминал огромный слиток чистого золота. На голове его красовалась широкополая шляпа с тремя страусиными перьями. Пескоструй Третий милостиво кивал своими приближённым.
Между тем парад уже подходил к концу: на Глиняной площади перед троном начали выстраиваться королевские музыканты. Каждый держал в руке длинную бамбуковую трубу, играть на которой можно было только при объявлении войны. Но сегодня в честь прощания с высокими гостями король Пескоструй Третий сделал исключение и устроил что-то вроде показательного выступления.
— Мы объявляем войну войне между нашими народами! — громогласно пояснил он своё решение.
Наступила гробовая тишина. Слышно было, как шуршит песок под ногами музыкантов и как колышутся знамёна в руках предводителей кланов. Но вот Пескоструй Третий милостиво махнул рукой, и все музыканты одновременно поднесли свои инструменты к губам…
Рёв был такой оглушительный, что обессиленные от жары послы чуть не скатились с вершины бархана. После первых же аккордов на небо набежали лёгкие облака, словно даже солнце ужаснулось чудовищным звукам и поспешило спрятаться за пеленой туч.
Лев и Железный Дровосек вцепились друг в друга, чтобы не упасть. Они мужественно старалась не морщиться.
— Если бы на этих бамбуковых горнах играло не сто, а двести песколюбов, то я бы наверняка сошёл с ума, — простонал Лев. — Неудивительно, что на этих инструментах можно играть только при объявлении войны. От такой музыки так и хочется кого-нибудь порешать...
Наконец безумный рёв трубачей умолк. Музыканты, чуть покачиваясь, ошалело смотрели друг на друга. Пескоструй Третий одобрительно похлопал в ладоши. Придворные сановники разразились бешеными аплодисментами. Трубачи поклонились, взвалили на плечи свои бамбуковые трубы и медленно удалились. На площадь, торжественно печатая шаг, вышел королевский глашатай Горлодёр. В полной тишине он начал раскладывать перед собой глиняные таблички с прощальной речью. Глубокий, чуть хрипловатый голос разнёсся над площадью.
— Мы, король Пескоструй Третий, владыка Большой Пустыни и Глиняных Пустошей, покровитель самумов, верховный попечитель полуденной жары...
Ветер разогнал облака, и вновь стало невыносимо жарко. Роскошная грива Льва насквозь промокла от пота. Он немного отодвинулся от Железного Дровосека, от которого веяло жаром, как от печки. Теперь Лев стоял в тесной толпе сановников и изнывал от духоты.
А Горлодёр говорил и говорил. Перечень титулов короля Пескоструя Третьего занимала три глиняные таблички. Глашатай дошёл только до половины второй. Рядом со Львом стоял погонщик барханов с длинными, заплетёнными в косички волосами. Он был одет в парадный мундир, украшенный золотыми цепочками и галунами. Погонщик всё время ёжился.
— А сегодня прохладно, — заметил он. — Быстрее бы вы сматывались. Так хочется полежать на раскалённых камнях, понежиться…
Лев даже не удивился заявлению погонщика. После всего пережитого его уже ничто не могло удивить.
— ...Настоящий договор оговаривает все условия взаимоотношений с жителями Фиолетовой страны и Дремучего Леса… — продолжал вещать Горлодёр.
По-настоящему удивительным было то, что всё-таки удалось заключить договор о добрососедских отношениях. Много раз Льву казалось, что переговоры зашли в тупик. В Королевстве Песчаных Барханов существовали тысячи запретов, древних ограничений, обычаев, предрассудков, условностей и других непостижимых вещей, которые тормозили, затягивали, а то и вовсе грозили сорвать переговоры. К тому же Пескоструй Третий отличался взбалмошным характером: его настроение менялось, как очертания песчаных дюн. Пустяковое дело, которое можно было решить за несколько минут, растягивалось на недели, месяцы...
Порой даже у Железного Дровосека опускались руки, и он предлагал бросить всю эту бюрократическую волокиту и вернуться домой. Но чувство долга и врождённое упрямство побеждали. Дровосек отличался такой же твёрдостью и несгибаемостью характера, как железо, из которого он был сделан. И друзья вновь просили аудиенции у Пескоструя Третьего, чтобы объяснить ему преимущества заключения мирного договора.
— ... Песколюбы обещают держать свои обещания в обмен на обещания жителей Фиолетовой страны и зверей Дремучего Леса держать свои обещания, — углубился в дипломатическую терминологию Горлодёр. — А именно...
Обычно король Пескоструй Третий отказывал в аудиенции, и тогда переговоры велись при помощи глашатая Горлодёра, который без устали сновал между посольским барханом и королевскими дюнами. И дело тут было не в личной неприязни — король, наоборот, был весьма расположен к послам. Дело было в обычае: величие короля не позволяло ему снисходить до разговора с чужестранцами, пусть даже равными ему по положению.
Но в конце концов все препятствия были преодолены, договор был заключён, миссия блестяще завершена и друзья готовились отправиться домой…
Глава пятая
ОГНЕННАЯ ДОЛИНА
В маленькие цветные окошки ремонтной мастерской уже заглядывали нетерпеливые подмастерья. Они изнывали от желания увидеть своего правителя в обновке.
— А что было потом? — с интересом спросил Клэй.
Мастер не обращал никакого внимания на своих любопытных помощников. Он методично и обстоятельно прикручивал к новому туловищу стальные руки. Солнечные зайчики весело пробегали по отполированной до зеркального блеска поверхности металла.
— Потом?.. — Железный Дровосек задумался, припоминая все обстоятельства дела. — Потом парад закончился и мы начали расспрашивать о самой короткой дороге домой. Рядом со Львом стоял какой-то погонщик барханов. Он был не слишком любезен, всё куда-то торопился. Однако он нашёл время обстоятельно рассказать нам о дороге в Фиолетовую страну. Нужно признаться, что его рассказ вселил в моё доброе сердце некоторую тревогу...
— Почему же вас так встревожил обратный путь, ваше величество? Ведь, помнится, вы без труда добрались до Королевства Песчаных Барханов.
— Да, верно. Но тогда было начало весны. А когда мы собрались в обратную дорогу, был уже разгар лета. Погонщик сказал, что в это время просыпаются мохнатые клыкозубы. Они, мол, уже поджидают нас, и встреча с ними никому ничего хорошего не сулит. Клыкозубы живут на левом берегу высохшей реки Суглинки. А с правой стороны находятся владения песчаных драконов, по сравнению с которыми клыкозубы кажутся невинными младенцами... H-да... Погонщик советовал нам придерживаться русла Суглинки и не сворачивать ни направо, ни налево. Только тогда, мол, мы сможем добраться до Огненной Долины, где нет ни воды, ни пищи и где от жары трещат и плавятся камни. Там, мол, даже песколюбы не живут: слишком жарко… Зато там живут саламандры и бронепахи. Погонщик барханов сказал, что это очень весёлые племена, так что скучать, мол, нам не придётся.
— Никогда о них не слышал. — Клэй отложил отвёртку и взялся за гаечный ключ. Он закончил прикручивать к туловищу руки и принялся за металлические ноги. — Кто такие саламандры и бронепахи?
— Саламандры — это такие огненные ящерицы, — пояснил Железный Дровосек. — Они живут по одну сторону Долины. А по другую живут бронепахи — люди-черепашки. И оба эти племени постоянно ссорятся: то саламандры пойдут войной на бронепахов за то, что у тех такие толстые панцири, то бронепахи пойдут войной на саламандр за то, что те такие юркие... Погонщик сожалел, что у нас со Львом нет крыльев, чтобы спастись от гибели, ведь, по слухам, обе армии уже движутся навстречу друг другу, чтобы основательно поразмяться. Но погонщик уверил нас, что если мы уцелеем и доберёмся до древней башни, то дальнейшая дорога через степь будет лёгкой и приятной: песколюбы там не живут, потому что для них там слишком холодно, а люди — потому что слишком жарко. Кстати, в договоре эта степь была оговорена как нейтральная территория.
— Ваше величество, прошу вас, расскажите о том, как вам удалось избежать всех этих опасностей.
— Мы направились на восток, — начал рассказывать Железный Дровосек. — Широкая дорога вела нас мимо невысоких барханов местных крестьян-песколюбов. Потом, когда с обеих сторон начали подниматься берега, дорога превратилась в узкую тропинку, а вскоре и вовсе исчезла, петляя вдоль высохшего русла реки Суглинки…
...Тропа петляла вдоль высохшего русла реки Суглинки. Голая каменистая земля была присыпана тонким слоем песка. Местами из неё торчали чахлые пучки травы, кусты саксаула или жухлые ветви акаций.
Друзья медленно шли вперёд, ступая по горячим, оплавленным жарой камням. Земля дышала зноем. Льву казалось, что он идёт по раскалённой сковородке. Каждый шаг в этом мареве отдавался резкой болью в подушечках лап. Перед его глазами плыли цветные пятна и линии. Они струились, вращались, как цветные стёклышки в детском калейдоскопе. А вокруг высились обугленные берега высохшей реки.
Песок. Везде один песок, глина и камни. Железный Дровосек двигался со скрипом. Песок засорил шарниры, набился в шестерёнки. Тысячи острых, как когти котёнка, песчинок царапали металлический корпус. Ослеплённые глаза почти перестали видеть. А конца пути не было — неровная тропа, растрескавшаяся от жары, твёрдая, как камень, засыпанная песком, мелкими камешками и обломками скал, вилась вдаль и терялась в дрожащем мареве.
Но это было ещё полбеды. Хуже всего было то, что справа, на высоком берегу, сгрудились Песчаные Драконы. Они вытягивали свои длинные морщинистые шеи, стараясь дотянуться до путников. Их красные глаза горели из-под костяных надбровных валиков, как уголья. Разинутые пасти были усеяны тремя рядами зубов. Драконы явно хотели как можно ближе познакомиться с путешественниками. Но такое знакомство не входило в планы друзей, и они благоразумно уклонились в левую сторону: быстренько взобрались на противоположный берег и продолжали свой путь, не обращая внимания на раздосадованный рёв песчаных ящеров.
Вскоре драконы отстали. Они отправились на поиски более лёгкой добычи.
— Это, конечно, хорошо, но всё-таки очень странно... — задумчиво произнёс Железный Дровосек.
— Что же тебе кажется странным?
— Почему песчаные драконы не перебрались на эту сторону Суглинки?.. Им стоило сделать всего один прыжок, и тогда мои шестерёнки и обглоданные косточки Трусливого Льва навсегда бы остались в этой пустыне...
Странному поведению драконов очень скоро нашлось объяснение.
Не прошли путники и нескольких шагов, как увидели какое-то мохнатое существо, которое пряталось за саксауловой рощицей. У этого существа была длинная рыжая шерсть и ещё более длинные клыки.
— Клыкозуб! — обмер Лев. — И он явно собирается на нас напасть… Ну и зверюга!.. Теперь понятно, почему драконы не рискуют перебираться на эту сторону Суглинки.
И хотя у Льва было очень смелое сердце, но он... Он испугался. Клыкозуб был слишком велик. Морда к морде, грудь к груди — клыкозуб легко разорвал бы Льва на части. Конечно, Железный Дровосек мог бы разрубить страшилище. Но зверюга казалась очень проворной, а руки Железного Дровосека едва двигались на изъеденных песком шарнирах. Вполне возможно, что Лев мог бы убежать... Но ему даже в голову не пришла мысль бросить своего друга на произвол судьбы. Наоборот, Лев исполнился такого мужества, что очертя голову кинулся в атаку на притаившегося в засаде клыкозуба.
Косматое чудовище поняло, что его укрытие обнаружено. Оно грозно заревело и выскочило из зарослей. Его длинная шерсть висела рыжими клочьями, а в глубине зрачков тлел зловещий рубиновый огонёк. Клыкозуб щурился — солнечный свет бил ему прямо в глаза.
— Ступай прочь! — закричал Железный Дровосек. — А то я рассержусь, и тогда... — он запнулся, подыскивая подходящую угрозу, но, как назло, на память ничего не приходило. — Не знаю, что будет! ...
Клыкозуб презрительно усмехнулся. Усмешка становилась всё шире и шире.... Блеснули клыки. Они были размером с добрый меч.
— Дайте-ка я с ним потолкую, — рванулся вперёд Лев. — Уж я постараюсь!.. Вздую его по первое число!
Трусливый Лев отважно прыгнул вперёд и нанёс такой сокрушительный удар левой лапой, что свалил бы им и буйвола. Но клыкозуб даже не шелохнулся. Зато сам Лев отлетел в сторону, прижимая к груди ушибленную лапу.
— Зверюга твёрдый, как камень, — ошеломлённо воскликнул он. — Без кирки нам не обойтись!
Челюсти клыкозуба лязгнули. Он намеревался укусить Льва за плечо, но промахнулся: свет солнца ослепил зверя, и ему приходилось полагаться только на своё чутьё.
Лев отпрянул в сторону. Он уже понял, что имеет дело с очень серьёзным противником. Лев закружил вокруг оборотня, стараясь зайти к нему в тыл, но лохматое страшилище было начеку: Лев всё время натыкался на оскаленные челюсти и длинные клыки. Чудовище казалось неуязвимым.
Льву не хотелось думать о том моменте, когда зрение клыкозуба восстановится и он перейдёт в атаку. Поэтому Лев предпринял ещё одну попытку.... Но в следующую секунду снова кубарем покатился по земле. Перед ним мелькнул длинный хвост чудовища, и Лев вцепился в него зубами.
Клыкозуб взревел от боли. Он уже начал разворачиваться, чтобы расправиться с противником, но на него обрушился страшный удар. Это Железный Дровосек опустил свой кулак на голову клыкозуба.
Лохматое чудище осело на задние лапы. Мир перед его глазами закружился, завертелся каруселью, предметы начали двоиться, троиться... Клыкозубу казалось, что вместо одного Льва его держит за хвост целый прайд и что его ударил по голове не один Железный Дровосек, а целая сотня. И вся эта сотня начала поднимать кулаки для второго удара. С таким количеством противников клыкозуб справиться не мог. Поэтому он поднял кверху лапы и запросил пощады.
— Остановите свои удары, Железные Дровосеки! — отчаянно взмолился он. — Неужели моя смерть принесёт вам удовольствие?
— Удовольствие? Это слишком сомнительное удовольствие, — поморщился Железный Дровосек, но кулак опустил.
— А разве удовольствия бывают иными?
— Бывают, — кивнул Железный Дровосек. — Но, боюсь, тебе этого не понять. Ведь ты хотел нас сожрать!
— Что вы, сударь мой! — возмутился клыкозуб. — У меня и в мыслях такого не было!
— Зачем же ты на нас напал?
— От скуки, — вздохнул клыкозуб. — Хотелось, знаете, поразвлечься, а что может быть веселее хорошей драки?.. В наших краях с удовольствиями очень туго: купание в песке да ежедневные потасовки с песчаными драконами — вот, пожалуй, и всё... Но, как назло, все драконы куда-то подевались. А тут вы идёте...
— M-м-м... — подал голос Лев.
На всякий случай Лев продолжал сжимать в зубах хвост клыкозуба. Он заговорщически подмигнул Железному Дровосеку и указал глазами на тропу. Железный Дровосек понял своего друга и без слов.
— Если хочешь поразвлечься, то проводи нас до границы песков, — сказал он. — Безвозмездная помощь нуждающимся — вот истинное удовольствие!
— Какое же это удовольствие? Одна морока!.. Никаких приятных воспоминаний не сохранится!
Трусливый Лев выплюнул изо рта хвост клыкозуба и прорычал:
— Зато в целости сохранится твоя шкура, болван!
— Это другое дело, — быстро согласился клыкозуб, покосившись на кулаки Железного Дровосека. — Как странно! В моём сердце действительно появилось неудержимое желание оказывать путникам помощь. Особенно безвозмездную. Надеюсь, на границе Королевства Песчаных Барханов вы отпустите меня? Безвозмездно...
— Конечно, — пообещал Лев. — Только мы должны принять кое-какие меры предосторожности. У меня почему-то появились основательные сомнения, что ты добровольно будешь выполнять все условия нашего соглашения… — Лев схватил хвост клыкозуба и засунул его Железному Дровосеку в руку.
— Держи покрепче, — посоветовал он. — А чуть что — бей его по башке. Хитрости у него, конечно, много... Зато ума мало, так что сотрясение мозга ему не грозит.
…— Так мы и двинулись в путь, — закончил рассказ о встрече с клыкозубом Железный Дровосек.
— А что было дальше? — Клэй так заинтересовался рассказом, что позабыл о работе.
— Дальше?.. Дальше мы столкнулись с любопытными обычаями местных жителей... Но я вижу, что мой рассказ отвлекает тебя от дела.
— Ах, что вы... Конечно же, нет. — Клэйтон схватился за маслёнку и начал смазывать шарнирные соединения. — Дело прежде всего... Но, признаться, я сильно заинтригован. Хочется узнать, чем же закончилось ваше путешествие.
— Э-э... На чём я остановился?
— На том, что вы двинулись в путь, — подсказал Клэй.
— Ага... Точно. Так мы и двинулись в путь…
Глава шестая
ДРЕВНИЙ ПЕРГАМЕНТ
Так они и двинулись в путь: впереди шёл клыкозуб, за ним, сжимая в руке длинный хвост зверюги, поскрипывал Железный Дровосек, а замыкал шествие Трусливый Лев. Через несколько часов пути они дошли до песчаной долины, по обоим краям которой толпились саламандры и бронепахи.
— Вот и Огненная Долина, — сообщил клыкозуб. Он внимательно посмотрел на выстроившиеся напротив друг друга отряды и авторитетно добавил: — Сейчас начнётся...
— Что начнётся? — не понял Лев.
— Сплошное безвозмездное удовольствие, — пояснил клыкозуб. — Сейчас схлестнутся и начнут друг друга дубасить — любо-дорого посмотреть!
— Они будут сражаться?! — ужаснулся Железный Дровосек. — Значит, здесь царит война!
— Здесь царит свобода мнений, — возразил клыкозуб. — Каждый может говорить, что пожелает, делать, что хочет, и действовать на свой страх и риск. Наш король Пескоструй Третий не препятствует подданным в их стремлении к свободе слова! Но, конечно, существует маленькое ограничение: о короле можно говорить всё, но только хорошее, а об остальных всё — что вздумается.
— Какая же это свобода слова?
— А вот такая, как между саламандрами и бронепахами. Между ними существует вечное, знаете ли, противостояние: саламандры недолюбливают бронепахов, а бронепахи свысока посматривают на саламандр, — пустился в объяснения клыкозуб. — Раз в неделю они собираются и высказывают друг о друге всё что думают. Поэтому между ними часто возникают противоречия. Впрочем, это, судари мои, ещё мягко сказано. Здесь раньше такие страсти разгорались, что приходилось вызывать пожарную команду, чтобы она разливала их водой. И это в Огненной-то Долине!.. Никакого толку от пожарных, конечно же, не было, потому что вода из брандспойтов испарялась ещё на лету.
— Прямо ерунда какая-то! — ахнул Железный Дровосек.
— Точно, сударь мой! Самая что ни на есть ерунда! То саламандры пойдут войной на бронепахов, то бронепахи на саламандр... После их баталий обычно камня на камне не остаётся, а потери совсем ерундовые: пара шишек да десяток ссадин... Сущая ерунда. То ли дело стычки с песчаными драконами… — Клыкозуб мечтательно прикрыл глаза. — Бывало, такую трёпку получишь, что неделю раны зализываешь.... Зато есть что вспомнить.
— Так значит, всё это понарошку? Никто никого не убивает?
— Сударь мой, какой вы, право, кровожадный, — укоризненно покачал головой клыкозуб. — Разумные существа всегда могут договориться между собой. А бронепахи и саламандры, чтобы они друг про друга ни говорили, вполне разумные существа. Вот они и договорились о еженедельных показательных сражениях, в которых может принять участие строго ограниченное число бойцов с каждой стороны. А вот и они... Началось!
На середину Огненной долины вывалил воинский отряд саламандр. Они выстроились в неровную шеренгу и начали голосить во всё горло:
— Эй, сундуки неповоротливые! Выходите на честный бой! Наши пламенные сердца горят отвагой! Безмозглые увальни! Сегодня мы вас вздуем по первое число!.. Мы заставим вас молчать целую неделю, до следующего сражения!
— О чём это они? — поинтересовался Лев.
— Это формальный вызов. Такова традиция, — сказал клыкозуб. — Проигравшая сторона обязана молчать целую неделю. Тяжёлое наказание! Что может быть ужаснее, чем молчать, когда победители болтают без умолку?!.. На прошлой неделе проиграли саламандры. Поэтому сегодня они так красноречивы.
— А почему они так странно раскрашены?
— Это устрашающая боевая раскраска, которая должна посеять панику в рядах бронепахов.
Пока друзья расспрашивали клыкозуба о правилах поединка, навстречу саламандрам выползла ватага бронепахов. Панцири бойцов были раскрашены во все оттенки охристого цвета.
— Это чтобы саламандры их не заметили, — пояснил клыкозуб.
— Вертихвосты! Торопыги несчастные! Мало мы вам на прошлой неделе задали! — кричали бронепахи. — Сейчас ещё добавим!
Минут через пять обмен любезностями был закончен и бойцы ринулись навстречу друг другу.
— Вперёд! Ура! Давай, давай!..
Битва началась.
Две шеренги шумно столкнулись и образовали бесформенную кучу, откуда доносились отчаянные крики, стоны и вопли. Битва распалась на отдельные схватки.
— Как же нам пройти? — задумался Железный Дровосек.
— Нужно дождаться конца побоища, — посоветовал клыкозуб. — Это недолго. Час. Или два. А может быть, и все три. К тому времени большинство будет без сил валяться на земле. А тот, кто ещё сможет держаться на ногах, будет признан победителем.
— Очень мудро... И интересно. Но мы не можем ждать столько времени, — покачал головой Железный Дровосек. — Если в ближайшие полчаса мы не найдём какое-нибудь укрытие, то моего друга хватит солнечный удар.
Мимо молнией прошмыгнула выкрашенная в сине-красно-зелёный цвет саламандра. Её преследовал грузный бронепах. Вот он догнал ящерку и с торжествующим криком наступил ей на хвост. Раздался душераздирающий визг.
— Можно обойти место сражения стороной, — сказал, клыкозуб. — Это займёт всего час...
Железный Дровосек посмотрел на изнемогающего от жары Льва, покачал головой и твёрдо сказал:
— Нет. Попробуем напрямик.
Между тем саламандра изловчилась и укусила своего противника за палец. Бронепах пронзительно завизжал, затряс лапой, пытаясь избавиться от ящерицы, но та держалась очень цепко. Тут на бронепаха налетели ещё несколько саламандр. Он закачался и рухнул на землю.
— Вперёд, — скомандовал Железный Дровосек
— Я, пожалуй, останусь, — сказал клыкозуб, опасливо поглядывая на кипящий водоворот битвы. — Соглашение я выполнил: степь начинается сразу за Огненной Долиной, а там и ваша Фиолетовая страна. Так что вы идите, а я лучше постою в рядах зрителей. Целее буду. В развлечениях тоже нужно знать меру...
— Будь по-твоему. — Железный Дровосек потрепал Льва по гриве. — Держись, друг. Неподалёку я вижу развалины какой-то башни. Нам бы только через эту толпу драчунов пройти...
Лев отрешённо кивнул и, покачиваясь, поплёлся за Железным Дровосеком.
Битва между саламандрами и бронепахами была в самом разгаре. Поле битвы было усеяно упавшими от изнеможения воинами, но ещё около сотни бойцов упорно продолжали отвешивать друг другу тумаки, царапаться и кусаться.
— Разрешите пройти, — вежливо произнёс Железный Дровосек, пробираясь между сражавшимися. — Посторонитесь, сударь... Не кусайте моего товарища. Он не бронепах... Эй, не толкайтесь...
В этой толпе Железный Дровосек перестал смотреть под ноги и случайно наступил на лапу бронепаху. Тот отчаянно взвыл. Его товарищ, не разобравшись в ситуации, заорал во всё горло:
— Наших бьют!..
Бронепахи сердито запыхтели и, позабыв о саламандрах, затопали к Железному Дровосеку. А тут ещё Лев отдавил хвост зазевавшейся саламандре.
— И наших тоже бьют! — пронзительно заверещали юркие ящерицы и грозно двинулись в атаку на Льва.
Ситуация вышла из-под контроля. Железный Дровосек и Лев почувствовали, что ещё секунда-другая, и оба отряда кинутся их колошматить.
— Действительные и полномочные послы Фиолетовой страны и Дремучего Леса обладают правом неприкосновенности! — взывал к бурлящей толпе Железный Дровосек.
Тщетно. В пылу боя слова теряют свою силу, потому что у силы нет голоса: у неё есть только кулаки. И теперь перед друзьями встал выбор: сражаться или искать спасение в бегстве. Лев склонялся к первому варианту, но Железный Дровосек настоял на втором.
— Послы ведут переговоры, а не участвуют в уличных драках! — сказал он. — Это несовместимо с их достоинством.
Это был веский аргумент. Лев ставил достоинство на второе место после смелости. Поэтому друзья сломя голову бросились наутёк.
Им повезло, что преследователи постоянно ссорились между собой, останавливались, чтобы выяснить отношения, мешали друг другу, толкались и ставили подножки. Иначе друзья ни за что бы не ушли от погони. Железный Дровосек и Лев добежали до полуразрушенной каменной башни и захлопнули дверь перед самым носом преследователей.
— Всё! — сказал Железный Дровосек. — Сюда они не сунутся. Жители пустыни не выносят закрытых помещений. Они любят простор...
— Извините, что перебиваю вас, ваше величество, но всё готово, — сказал Клэй. — Можно начинать примерку. — Клэйтон осторожно взял голову Железного Дровосека и начал прикручивать её к новому туловищу. Через минуту он закрутил последний болт и отступил в сторону.
— Ну как?
— Прекрасно. — Железный Дровосек сделал несколько шагов по мастерской. — Чувствую себя заново родившимся. — Он остановился перед большим зеркалом и критически осмотрел себя со всех сторон.
— Отлично, просто превосходно…
— Теперь вы можете не бояться жары, — сказал Клэй. — Металл, из которого сделано туловище, термоустойчив. Точно так же вам не страшен и самый лютый холод. А ещё… — механик просто захлёбывался от воодушевления, — ещё вы легко можете взбираться на совершенно гладкую стену: в ладони вмонтированы специальные присоски. А в ступни вмонтированы полозья для передвижения по песку и шипы для передвижения по льду. Вот только вода...
— Что вода?
— Воды вам по-прежнему стоит остерегаться, — опустил голову Клэй. — Мы так и не смогли сделать ваше туловище нержавеющим. Но мы работаем в этом направлении, и очень активно работаем… Осторожнее!
Железный Дровосек покачнулся, но сумел удержать равновесие.
— Ох, мне нужно немного освоиться... — смущённо сказал он. — Трудно сразу привыкнуть к новым вещам.
— Конечно, конечно… — согласился Клэй. — Пройдитесь по мастерской, освойтесь... И, прошу вас, расскажите, что было дальше. Меня очень заинтересовал ваш рассказ.
— Дальше... — Железный Дровосек задумался. — Больше ничего интересного не происходило… Вот только этот клочок пергамента, что мы нашли в башне. Странная, нужно признаться, история… Непонятная.
— О каком пергаменте вы говорите?
— Понимаешь, когда мы отсиживались в башне, вверху раздался какой-то странный свист. Я был уверен, что это ветер. Но Лев не поленился подняться наверх и выяснить, что происходит.
— И кого же он обнаружил?
— Никого. Вот только на смотровой площадке лежал клочок пергамента, а рядом с ним... Ты не поверишь.
— Поверю, ваше величество. Всем известна ваша правдивость.
— Рядом с пергаментом лежали два кусочка льда! Небольшие, уже наполовину растаявшие, но всё равно!.. Представляешь? Лёд в пустыне! Откуда он мог там взяться?..
— Ну... — Клэй почесал затылок и честно признался: — Не знаю.
— Вот и я не знаю.
— А что было написано на пергаменте?
— А что обычно бывает на древних пергаментах?! Конечно же, карта сокровищ! Я поначалу не обратил на эти каракули никакого внимания, а вот Лев загорелся идеей отыскать это сказочное богатство. — Железный Дровосек тяжело вздохнул. — Где он сейчас? Что с ним?..
Железный Дровосек сокрушённо покачал головой и направился к выходу. Нужно было предстать перед подданными в своём новом обличье.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЛЕДЯНАЯ КОЛДУНЬЯ
Глава первая
ЗАКЛИНАНИЕ ХОЛОДНОГО СЕРДЦА
Трусливый Лев проснулся от холода. Он потянулся и с трудом поднялся на окоченевшие лапы.
Восходящее солнце уже окрасило ледяные шапки гор в нежно-розовый цвет. Ночной снегопад закончился. Небо было чистым и прозрачным, как вода в роднике.
Всё вокруг изменилось до неузнаваемости. Ветер намёл огромные сугробы снега, целые горы.
Снежные завалы полностью перегородили обратный путь. Снег уже успел слежаться. Он был покрыт прочной коркой льда, которая с каждой минутой становилась всё толще и толще.
— Интересно, как мы будем возвращаться в долину, — задумался Лев.
Он огляделся по сторонам и заметил вышедшего из-за поворота Ослика. Вид у Варлама был совершенно растерянный: уши уныло опущены, чёлка взлохмачена, а франтовской бантик на хвосте выглядел обыкновенной тряпочкой.
— Странное дело, — вместо приветствия произнёс Варлам. — На моей памяти такого ещё не было...
— Что случилось? — спросил Лев, приготовившись к самому худшему. — Ты заблудился? Мы сбились с дороги? Снежные наносы перегородили дальнейший путь?..
— Нет, — помотал головой Ослик. — Я не заблудился и не сбился с дороги, что само по себе тоже достаточно странно. Но всё гораздо страннее...
— В чём дело? Говори, не томи...
— Видишь эту снежную стену, что перегородилаобратный путь? Её намело всего за ночь... А вот впереди путь чист: на тропе нет ни снежинки, ни льдинки, будто кто-то её подмел специально к нашему появлению. Это напоминает мне шпоры.
— Какие у тебя, однако, странные ассоциации...
— Да, именно шпоры, — настаивал на своём Варлам. — Словно кто-то торопит нас, заставляет идти только вперёд и даже не думать о возвращении. Вот смотри…
Ослик направился по тропе вниз. Но едва он сделал несколько шагов, как поднялся ветер, в воздухе закружились снежные хлопья. Снег слепил Варламу глаза, и через минуту Ослик перестал что-либо видеть. Копытца Варлама скользили по тонкой корке льда, и он вынужден был остановиться.
— Вот видишь, — закричал он Льву, стараясь перекричать свист ветра. — А посмотри теперь…
Варлам развернулся и направился по тропе наверх. В ту же секунду ветер стих, воздух, наполненный снежным крошевом, очистился. И на небе вновь засияло солнышко.
— Такие дела... — мрачно произнёс Варлам. — Кстати, через пятьдесят шагов тропа упирается в каменный завал. Это и есть то место, которое обозначено на твоём пергаменте.
— Вот и прекрасно, — оживился Лев. — Мы добрались до спрятанного клада. Ничто не помешает нам разобрать завал и овладеть сокровищами. Не понимаю, что тебе кажется странным в том, что впереди нет никаких препятствий? Я, например, этому только рад.
— Путь к сокровищам не бывает лёгким, — рассудительно заметил Варлам. — Чем больше препятствий, тем ценнее клад. Это правило. А что можно сказать о кладе, к которому ведёт прямой и лёгкий путь?..
— Можно сказать, что это исключение из правил.
— Да, — согласился Ослик. — Сказать-то это можно, но лучше ничего не говорить, потому что внутренний голос говорит мне, что здесь какой-то подвох. Не лучше ли нам повернуть назад? Дня за три разбросаем этот снег и....
— Heт, — твёрдо сказал Лев. — Мы в двух, вернее, в пятидесяти шагах от клада, и поэтому возвращаться ни с чем по меньшей мере глупо. Если ты боишься, то жди меня здесь. Я скоро вернусь с двумя мешками изумрудов. То-то обрадуется Страшила!
— Я уважаю Страшилу, — сказал Ослик. — Ещё больше я уважаю твою смелость, которая граничит с безрассудством. Внутренний голос советует мне повернуть назад и бежать без оглядки. Но Совет Зверей назначил меня твоим проводником, и я не могу оставить тебя один на один с неведомой угрозой. Груз опасности легче переносить вдвоём, а уж мы, Ослики, привыкли ко всевозможным тяжестям и невзгодам. Я иду с тобой.
Варлам взвалил на спину дорожные сумки и зацокал копытцами следом за Львом.
Вход в пещеру по странному капризу природы поразительно напоминал огромную, широко разинутую пасть песчаного дракона. Заиндевевшие обломки скал выглядели как белоснежные клыки, а тропинка, петляющая меж ними, казалась узким языком.
— Так вот что называется «сунуть голову в пасть дракону», — задумчиво произнёс Ослик. — Не хватает только таблички «Добро пожаловать!»
Вход был завален огромными валунами. Их было так много, и они были такими большими, что Лев даже ощутил неуверенность: разбросать этот завал казалось ему делом очень и очень непростым.
— А ты сокрушался, что путь к сокровищам слишком лёгок, — покосился он на Варлама. — Попробуй подними хоть один из этих камушков...
Пришлось немало потрудиться, прежде чем путникам удалось расчистить проход, достаточно широкий, чтобы проникнуть внутрь. Из тёмной дыры повеяло ледяным холодом. Ослик попятился.
— Это ж надо... — чуть слышно пробормотал он. — Сами лезем в глотку.... Эта гора проглотит нас и не подавится. Да... Жизнь была прекрасна...
Лев тряхнул гривой, отгоняя мрачные мысли, и решительно шагнул вперёд. В пещере царил холод. В воздухе кружилась колкая изморозь, стены и пол пещеры были покрыты коркой льда. Даже снаружи, на Снежных Перевалах, холод не властвовал столь безраздельно, как под этими каменными сводами. Стояла полная тишина. Лев медленно шёл вперёд, страшась, что из темноты на него набросится какое-нибудь чудовище.
— Как ты думаешь, здесь кто- нибудь есть? — шёпотом спросил он Варлама.
— Конечно, — уверенно ответил тот. — Кто-то здесь есть, и не один.
Лев замер. Ему расхотелось идти дальше.
— Кто же?
— Здесь есть Лев и Ослик, — ответил Варлам. — А больше, наверное, никого. Слышишь, как тихо.
Лев прислушался, но услышал только биение собственного сердца.
— Будто в ночном лесу, — сказал Лев. — Только там другая тишина добрая, мягкая. Слышно, как растут деревья, как спят цветы… А здесь тишина злая, холодная, пустая...
Ослик осторожно шагнул вслед за царём зверей. Он опасался коварных ловушек, грозивших мучительной смертью: замаскированных ям или падающих сверху валунов. Но его опасения оказались напрасными: никаких скрытых ловушек не существовало. Ловушкой была сама пещера.
Она не отличалась большими размерами. Ослик сделал шаг, другой... Стены были разрисованы какими-то черточками, на каменной плите лежала потрёпанная книга, на которой не было даже обложки. Видимо, её изгрызли мыши...
Что-то звякнуло под ногами. Варлам опустил глаза и замер. Только сейчас он разглядел, что вокруг него в беспорядке разбросаны несметные сокровища.
— Значит, карта на пергаменте не лгала! — воскликнул он. — А я, признаться, сильно сомневался...
Теперь и Лев заметил под лапами россыпи драгоценных камней. Дневной свет искрился на отполированных гранях алмазов, искорками вспыхивал внутри алых рубинов и синих, чистой воды сапфиров. Чуть дальше поблескивали тёмно-красные гиацинты и лиловые аметисты, пёстрые турмалины и гранаты, чёрные агаты и золотистые топазы в изящной оправе из серебряного кружева. Некоторые камни были украшены затейливой резьбой изображениями Рыб, Кентавров, Скорпионов, Козерогов... Рядом валялись крупные жемчужины, сверкающие, как роса в утренних лучах солнца. Отдельно лежали золотые самородки и мелкие бриллианты, на основе которых Горикап создал Млечный Путь.
Лев даже представить себе не мог такого богатства. Великолепие драгоценных камней ослепило его. Казалось, что в пещере была собрана вся красота мира.
А потом он увидел изумруды. Крупные, светло-зелёные, изумительные по чистоте и прозрачности, камни переливались, как морская волна. Их было много, очень много: хватит на все новостройки Изумрудного Города. Перед глазами царя зверей поплыл жемчужный туман. Опьянённый сбывшимися надеждами, Лев радостно закружился по пещере. Он забыл обо всём на свете. Наверное, поэтому он не сразу расслышал женский голос, глухой и мрачный.
— Ты можешь взять столько камней, сколько сможешь унести, — произнёс голос. — Всё, что находится в этой пещере, я дарю тебе.
Лев поднял голову. Только сейчас он разглядел в полумраке пещеры даму невиданной красоты.
Она стояла у дальней стены и, чуть прищурившись, смотрела на Льва. Наряд её был богат и элегантен. Он переливался всеми оттенками белого света и, казалось, был расшит морозными узорами. Выражение лица дамы было надменным и важным, а глаза глядели так злобно и так высокомерно, что прямо дух захватывало.
И не только великолепие одежды и сверкающие глаза говорили, что передо Львом находится особа, равная ему по положению. Сам её голос, осанка, жесты были полны царственного величия и достоинства, но вместе с тем в них сквозили некоторая торопливость и злобная торжествующая радость.
— Кто вы? — спросил Лев.
— Я волшебница. Волею судеб мне пришлось провести в заточении немало времени, но теперь я свободна. Ты освободил меня, и поэтому по праву можешь рассчитывать на награду. Все эти сокровища твои, а ещё я дам тебе смелость. Ведь ты хочешь стать ещё смелее?
— Спасибо, сударыня. С меня хватит и сокровищ. А смелости у меня и так в избытке. Так, по крайней мере, считает мой приятель Ослик. Кстати, рекомендую... Горный Ослик Варлам.
Колдунья даже не взглянула на Ослика. Её интересовал только Лев. Если она сможет заморозить его сердце и рассорить с друзьями, то это будет первой ступенькой, ведущей её на пьедестал власти.
— Никогда ничего не бывает в достатке, — мягко возразила она. — В этом ужасном мире, созданном великаном Горикапом, всё течёт,всё изменяется... То, что вчера казалось белым, назавтра становится чёрным, а вчерашние друзья завтра могут превратиться в злейших врагов. И поэтому нужна смелость, много смелости, чтобы противостоять их коварным замыслам.
— Но у меня нет врагов, — запротестовал Лев.
— Они у тебя скоро появятся, — уверенно сказала Эльгана. — Верь мне: тебе предстоят великие бои.... Тебе понадобится вся твоя смелость.
— Да... — Льва одолели сомнения. — Hy тогда, может быть, ещё немного смелости мне не помешает…
— Конечно, — кивнула Эльгана.
Ледяная колдунья взяла в руки свой волшебный снежный посох и слегка коснулась Льва. Ослик увидел, что в ту же секунду шкура Льва покрылась инеем, но, казалось, сам он этого совсем не заметил. Наоборот, глаза царя зверей подёрнулись туманной дымкой, а тело расслабилось, будто Лев окунулся в потоки живительного тепла. Он улёгся на заиндевелый пол и замер, словно заснул.
— Что вы с ним сделали, сударыня? — возмутился Ослик. — Вы заморозили его!
— Молчи, глупое животное! — прикрикнула на него ледяная колдунья. — Лев скоро проснётся. Чтобы заклинание сработало, нужно время.
— Немедленно расколдуйте егo!
— Как ты смеешь перечить мне, великой Эльгане?!
— Эльгана?! — ахнул Варлам. — Уж не та ли вы колдунья, которую давным-давно, на заре времён, победил Горикап?!
— Значит, обо мне ещё не забыли, — усмехнулась колдунья. — Да, мы с этим мужланом Горикапом спорили о праве на власть и пообещали друг другу не пускать в ход колдовство и вообще не вмешиваться в развитие событий. Но он не поверил мне и запер в этой темнице. Теперь он далеко, а я здесь и свободна. — Ледяная колдунья расхохоталась. — Очень скоро Волшебная Страна изменится до неузнаваемости: пышные зелёные поля покроются снегом, реки замёрзнут, леса заледенеют…
— А как же жители страны?
— Какие жители?
— Простые, — сказал Ослик. — Маленький Народ, звери, птицы.... Горные Ослики... Что будет с ними?
— Какое мне до них дело?! Я правительница, а они мои подданные.
— Да, — вздохнул Ослик. — Не повезло им... И мне.
— Вы должны покорно принимать то, что я вам дам, ибо я великая ледяная колдунья. Вам не понять величия моих замыслов. Но тебя... — Эльгана оценивающе посмотрела на Варлама. — Тебя я могу оставить в своей свите. Мне нравится твой дурацкий вид. Будешь танцевать на задних ногах вместе с белыми медведями и возить на спине мой волшебный жезл. Ах, как это будет чудесно!.. Мне было так скучно в этой пещере. Там, снаружи, в Волшебной стране, наверное, повеселее?
— Гораздо веселее, сударыня.
— Вот и отлично, — сказала Эльгана. — Скоро я спущусь туда.
Ослик вздрогнул. Он отчётливо понял, что при всей своей красоте Эльгана ничего хорошего в Страну Оз не принесёт. Он замялся и невнятно пробормотал:
— Знаете... Там, внизу, нет ничего интересного... Вам там будет скучно... И делать-то нечего. Там жарко. Ещё растаете... Оставайтесь лучше здесь. Мы и вход можем завалить. Будет ещё прочнее, чем до нашего прихода. А внизу вам будет очень скучно...
— Ничего, — сказала ледяная колдунья. — Скоро там будет весело…
В этот момент Лев заворочался и поднялся на лапы.
— Твоё величество! — закричал Ослик. — Поднимайся скорее! Нам нужно уносить ноги из этой пещеры подобру-поздорову.
— Ах, оставь, — вяло отмахнулся Лев. — Я чувствую себя превосходно и не собираюсь никуда уходить, пока не наберу два мешка изумрудов. В конце концов, как справедливо заметила эта прекрасная дама, я по праву заслужил свою награду!
Лев сорвал со спины Варлама дорожные сумки и вытащил оттуда мешки. Затем он начал набивать их драгоценными камнями.
— О какой прекрасной даме ты говоришь! — вскричал Ослик. — Эта ведьма собирается полностью уничтожить нашу Волшебную Страну!
— Если бы ты не был столь глупым ослом, Варлам, я бы оборвал тебе уши, — укоризненно прорычал Лев. — Не смей произносить слов, задевающих честь и достоинство волшебницы э-э...
— Эльганы, — подсказала ледяная колдунья.
— ...волшебницы Эльганы, — продолжал Лев. — Постарайся понять, ослиная твоя голова, что госпожа волшебница руководствуется самыми лучшими побуждениями. Это просто неиссякаемый источник искренности, милосердия, любезности и нежности. Мне ли это не знать!
— Уж если кому не знать, так это тебе, твоё величество, — настаивал на своём Ослик. — Только что она сама призналась, что собирается заморозить всю страну.
— Это правда? — Лев покосился на ледяную колдунью.
— Конечно же, нет, — солгала та. — Ну, быть может, станет немножко холоднее. Это всем пойдёт на пользу....
— Вот видишь!.. Это просто смешно. — Лев разговаривал с Варламом, как с младенцем. — Тяготы и лишения помрачили твой и без того слабый разум. Когда ты придёшь в себя, то сам посмеёшься над своими словами.
— Как я могу прийти в себя, если я никуда не уходил? — возмутился Ослик. — A вот о тебе, твоё величество, этого не скажешь. Совсем другой Лев. Ну будто подменили... Ведь погибнут все жители и ваши подданные в том числе!
— Что ты говоришь! — воскликнул Лев. — Мне это не приходило в голову...
На секунду туманная пелена спала с его глаз, царь зверей смутился, схватился лапой за грудь, поморщился, словно от острой боли. Казалось, заклинание Холодного Сердца начало терять свою силу.
— Нужно идти к Страшиле, — сказал Лев. — Только он может дать мудрый совет.
Глава вторая
КОЛДОВСКАЯ ВЬЮГА
Ледяная колдунья заметила перемены, происходящие со Львом, и эти перемены ей совсем не понравились. Она взмахнула снежным посохом и затянула вполголоса какую-то странную однообразную песню.
В пещеру со свистом ворвалась вьюга. Голос Эльганы потонул в завываниях ветра: звуки монотонной песни как будто исчезли. Даже Ослик с его длинными ушами ничего не слышал. Но тем не менее назойливый мотив лез в головы друзей и мешал думать.
Снежные потоки вьюги заклокотали снежной пеной, вскипели ледяной изморозью, заходили бурунами, закружились водоворотами. Снег пушистыми хлопьями полетел на каменный пол. Лев и Ослик начали тонуть в снежном облаке. И вдруг белая круговерть взорвалась разноцветными снежинками.
Лёгкие, нежные, прозрачные, они поднимались вверх, к самому потолку, а в этом невесомом, радужном кружении мерцала ослепительно белая фигура ледяной колдуньи.
— Мы пропали, — прошептал Ослик. — Нельзя смотреть на это колдовство...
Над призрачной завесой снежинок вспыхнуло маленькое северное сияние. И сквозь это волшебное сияние Эльгана протягивала ко Льву руки, словно приглашала разделить с ней далёкий путь в никуда.
— Страшила? — спросила Эльгана. — Какое странное имя. Кто такой Страшила?
— Это мой друг, — гордо сказал Лев. — Он самый мудрый на свете. У него вместо мозгов отборные отруби.
— Вот как? — усмехнулась ледяная колдунья. — Никогда не слышала, что отруби могут сделать кого-либо умнее. Так ты говоришь, что он твой друг? — Эльгана покачала головой, будто ублажала малое дитя. — Какое заблуждение!..
— Это не заблуждение, госпожа, — вежливо возразил Лев. — Видите ли, мы со Страшилой дружим уже целую вечность. Съели, как говорится, пуд соли...
— Неужели? — рассмеялась Эльгана. — Какая гадость эта соль! И какая глупость эта ваша дружба! Никакой дружбы на самом деле нет. Тебе всё это приснилось. Мы все видим сны, но нельзя же принимать их за явь. На самом деле Страшила твой злейший враг. Что общего может быть у соломенного чучела с красивым, смелым и могучим царём зверей?
Лев был в нерешительности. Конечно, многое промелькнуло в его голове: и весёлые застольные беседы со Страшилой, и опасные приключения, и совместные походы… Но всё это помнилось смутно и где-то очень далеко, за белёсой дымкой, за свистом колдовской вьюги, за пеленой разноцветных снежинок. Заклинание Холодного Сердца вновь набирало силу, но Лев этого не чувствовал. Таково свойство любого колдовства: чем сильнее вы околдованы, тем слабее это чувствуете. Словно со стороны Лев услышал свой собственный слабый голос:
— Конечно, сударыня... Вы правы. Что общего может быть у меня с огородным пугалом?.. Теперь я понял, что Страшила мой враг. Как же я не замечал этого раньше?!
И Льву стало намного легче. Боль в сердце немного отпустила, и по телу разлилось благодатное тепло. Так всегда случается с теми, кто замерзает: безжалостные укусы холода они принимают за жаркие солнечные лучи.
— Что вы нас дурачите? — закричал Ослик. Он отчаянно боролся с колдовской вьюгой и чувствовал, что ещё не совсем околдован. — Вы просто хотите поссорить Льва с его лучшими друзьями!
— Я просто хочу указать Льву на его злейших врагов, — мягко возразила Эльгана. — А их много, очень много... Но самый лютый из его врагов — это Железный Дровосек!
— Верно, — сонно повторил Лев. — Железный Дровосек.
— Это коварный и бессердечный убийца деревьев, — напевно сказала ледяная колдунья. — Он хочет под корень вырубить все леса и тем самым погубить всё Лесное царство...
— Он хочет погубить всё Лесное царство, — послушно повторил Лев.
— Очередная ложь, — из последних сил произнёс Ослик. Он шатался под ударами колдовской вьюги, мерцание разноцветных снежинок затуманило его взор, а неслышный напев колдуньи сделал мысли тяжёлыми и вялыми. — Железный Дровосек вовсе не бессердечный. У него есть сердце, сделанное из алой тряпочки. И оно очень доброе. И ещё... — Ослик тряхнул головой, собирая разбегающиеся мысли. — И ещё Железный Дровосек никогда не причинил вреда ни одному говорящему дереву. Он рубит только сухие, умершие деревья, чтобы освободить путь молодой поросли.
От этих слов Лев как будто очнулся. Он снова поднял голову и с благодарностью кивнул Варламу.
— Ну конечно, конечно! — воскликнул он. — Спасибо тебе, Варлам! Я был словно во сне! Как я мог считать Железного Дровосека своим врагом?
Ледяная колдунья нахмурилась. Она взмахнула снежным посохом, и колдовская вьюга завыла сильнее и яростнее. Разноцветные снежинки закружились бешеной каруселью. Перед глазами путников поплыли цветные пятна. Белые, жёлтые, оранжевые, красные, синик… Просто голова шла кругом!
— У Железного Дровосека есть топор, — нежно проворковала Эльгана. — Верно?
— Верно, — подтвердил Лев.
— А если у него есть топор, то, значит, он может срубить любое дерево. Верно?
— Верно, — опустил голову Лев.
— А если он может срубить любое дерево, то он не остановится, пока не вырубит весь лес. Иначе зачем Железному Дровосеку топор? Верно?
— Верно, — в третий раз повторил Лев.
— Вот видишь, — ласково вздохнула ледяная колдунья. — Теперь ты сам уверился в том, что этот коварный Железный Дровосек собирается вырубить твои владения, а тебя отправить в изгнание.
— Уверился, — бесстрастно подтвердил Лев. — Окончательно уверился.
Взгляд Льва снова стал безмятежным и равнодушным. Эльгана улыбнулась. Заклинание Холодного Сердца подействовало. Сердце Льва окончательно заледенело.
— Я постараюсь не повторить ошибку Снежной Королевы из старой книжки, — прошептала Эльгана. — Нельзя, чтобы Лев встретился со Страшилой и Железным Дровосеком и протянул им лапу дружбы. Уж я этого не допущу...
Ледяная колдунья подошла ко Льву, наклонилась и шепнула ему на ухо:
— Война!.. Вот что поможет тебе сохранить власть и царство. Ты должен собрать армию и одолеть Железного Дровосека.
— Мои подданные не умеют воевать... Они никогда не держали в лапах и копытах оружия.
— А я тебе в этом помогу. Я попрошу подземных гномов выступить на твоей стороне. Они очень несговорчивы, но поверь, я умею уговаривать....
— Война… — пробормотал Лев. — Странно. Мне всегда казалось, что я хочу мира...
— Это было раньше, — улыбнулась Эльгана. Она помогла Льву наполнить мешки отборными изумрудами и взвалить их на спину Ослику. — А теперь ты должен знать, что тот, кто хочет мира, должен готовиться к войне.
— Интересная мысль…
— Ещё бы, — усмехнулась ледяная колдунья. — Скоро она покажется тебе ещё интереснее. А изумруды оставь себе. Зачем тебе делиться ими с каким-то Страшилой? Ступай... И жди от меня добрых вестей.
— Добрых вестей... Как же, — пробормотал Варлам, кряхтя под тяжестью мешков с изумрудами. — Внутренний голос говорит мне, что нужно ожидать самого худшего и держаться как можно лучше.
Эльгана долго провожала взглядом Льва и тяжело нагруженного Ослика. Хладостыни расчистили снежные завалы, и теперь тропа была свободна от всяких препятствий. Вскоре фигуры Льва и Ослика скрылись за поворотом, но ледяная колдунья ещё долго не двигалась с места. Она ждала захода солнца.
Эльгана боялась солнечных лучей. Здесь, на заснеженной вершине Звёздного Моста, они ей были не страшны. Но внизу, в жарких долинах Волшебной Страны, солнце могло растопить холодное тело волшебницы, превратить ледяную колдунью в мутную лужицу воды.
Но вот солнечный диск спрятался за отрогами гор. На землю опустились сумерки. На снежных шапках вспыхнули алые отблески, но отражённый свет солнца был для колдуньи не опасен. Эльгана подобрала с пола несколько алмазов и кликнула своих слуг.
Хладостыни с пронзительным свистом ворвались в пещеру. Повинуясь движениям снежного посоха, они улеглись на каменном полу, крепко сцепились друг с другом и образовали нечто вроде толстого ковра. Эльгана ступила на ледяную поверхность, и ковёр медленно поднялся в воздух.
— Вперёд! — приказала злая волшебница. — К подножию Одинокой Скалы! К воротам, ведущим в подземные лабиринты гномов!
Осыпавшийся жёлтый камень арки густо порос плющом. Гранитные ступени растрескались, и сквозь щели проглядывали зелёные пучки травы. Дверей не было и в помине: только арка, а за ней непроглядная чернота — вход в подземные владения гномов. А вот таблички сохранились. Буквы поблёкли, стёрлись, но всё ещё были различимы. На правой табличке было написано: «Добро пожаловать!», а на левой «Посторонним вход воспрещён!»
— Ох уж эти гномы! — усмехнулась Эльгана.
Она стояла и смотрела на чёрный прямоугольник входа злыми и упрямыми глазами. Она чувствовала себя сильной, почти всемогущей.
Вокруг неё простиралась Волшебная Страна, чужая, враждебная, населённая множеством жителей. Но все они умрут. И весь этот мир, так любовно созданный Горикапом, тоже умрёт. Вокруг будет один только лёд, чистый, совершенный, холодный... Но сейчас первым делом следует позаботиться о войне. Как только начнутся боевые действия, эта страна покатится в ледяную пропасть. Эльгана улыбнулась своим сладким мечтам и подозвала хладостыней.
— Найдите самого страшного в этих подземельях зверя и по моему сигналу гоните его в тронный зал, — приказала она.
Хладостыни запищали и бросились выполнять приказание своей повелительницы. Вслед за ними шагнула под арку и сама Эльгана.
Проход освещался мягким жемчужным светом из невидимых источников. Каменные ступени, ведущие вниз, треснули и прогнулись. Они были усыпаны мусором, скопившимся за прошедшие годы. Густой слой пыли был похож на мягкий ковёр. Было ясно, что уже очень давно, целое столетие, никто не спускался в таинственные катакомбы подземного мира гномов.
С потолка свисала густая паутина. Мохнатые пауки слепо щурили глаза и нервно перебирали суставчатыми лапками, словно хотели схватить и связать непрошеную гостью своей липкой паутиной. Однако они чувствовали исходящий от колдуньи холод. Он пугал их. Пауки с тихим сухим шорохом пятились и исчезали в непроницаемой темноте.
Проход вёл прямо, затем мягко повернул и пошёл спиральным скатом вниз. Эльгана спускалась всё ниже и ниже — долгий, очень долгий путь. Откуда-то издалека, снизу, слышался неясный шум.
Коридор начал ветвиться. От него отходили боковые проходы, но ледяная колдунья не обращала на них внимания — все они были давно заброшены.
Лестница кончилась, и ледяная колдунья вступила в огромный зал. Неяркий свет выхватывал из полумрака мутные золотые и серебряные пластины, которыми были выложены стены, мозаику на потолке, скрытую в густых разводах всё той же паутины, резные колонны, поддерживающие свод.
Колдунья в замешательстве остановилась. Она не знала, куда идти дальше. И тут из темноты раздался тонкий голосок. Он произнёс:
— Ты зачем сюда пришлёпала, девица? Глаз у тебя нет или читать не умеешь? Написано ведь чёрным по белому, что посторонним вход запрещён! Так нет же: ходят и ходят всякие... Дуй назад, пока цела! Так повелели предки, да будет благословенна их мудрость!
— А я не посторонняя, — вкрадчиво ответила Эльгана. — Я пришла по делу.
— Подземные гномы не крутят никаких дел с жителями верхнего мира. Так повелели Предки, да будет благословенна их мудрость! Плыви отсюда! И побыстрее, потому что со мной сотня стражников.
— Хорошо, хорошо... Я подчиняюсь. — Эльгана вздохнула с деланной грустью. — А я хотела преподнести вам богатые подарки… Как жаль...
— Подарки? — В голосе Первого Стражника появился неподдельный интерес. — Какие подарки?
— Да так... Сокровища.
Послышалось приглушённое перешёптывания, а потом из-за колонн показались гномы. Их было гораздо меньше сотни — всего пятеро. Маленькие, коренастые, с окладистыми бородами, они так походили друг на друга, что отличить их не представлялось возможным. Вот только плащи с капюшонами у всех были разные: жёлто-зелёные и голубовато-синие у рядовых воинов и ярко-красный у Первого Стражника.
— Можешь звать меня Длинноносый Го, — фамильярно представился предводитель стражников. — О каких сокровищах ты заливаешь, девица?
— Называй меня Эльгана, — подсказала ледяная колдунья. — Волшебница Эльгана. Можно называть просто Госпожой. А сокровища, которые я хочу вам предложить, просто неисчислимы.
Колдунья порылась в складках своего белоснежного одеяния и вытащила один из алмазов. Отблески светильников вспыхнули на отшлифованных гранях камня. Алмаз засветился изнутри, и ошеломлённым стражникам показалось, что в их подземном зале зажглась ярчайшая звезда. Гномы восхищённо ахнули.
— Я отведу тебя к первому Толкователю Мудрости Предков, да будет благословенна их мудрость! — сказал Длинноносый Го и, повернувшись к стражникам, рявкнул во всё горло: — Стройся, придурки!
Одна из стен подземного зала скользнула в сторону, открывая широкий проход. Стражники обступили Эльгану и затопали ногами на месте.
— Вперёд, шагом марш!
Эльгана в окружении длиннобородых гномов направилась в проход.
Шествие возглавил Длинноносый Го. В руках он держал масляную лампу. В её желтоватом свете ледяная колдунья разглядела, что движется по широкому коридору: потолок и стены были шероховатые, со множеством причудливых трещин, а каменные плиты пола круто устремлялись вниз.
— Раз! Два! — командовал Го. — Левой! Правой! Выше ногу! Чётче шаг! Пусть трепещет злобный враг!
От основного коридора отходили боковые проходы. Оттуда слышался грохот, лязг металла и шум голосов.
— Мы врага посадим в клетку, — хором взревели стражники. — Так советовали Предки!
Эльгана мельком заглянула в один из проходов. Она увидела сотни гномов, которые лихорадочно суетились вокруг каких-то непонятных конструкций: стучали молотками, закручивали болты, переносили с места на место какие-то ящики...
— Наготове копья наши, — отчаянно кричал в темноту Длинноносый Го.
— Стражники всегда на страже! — вторили его подчинённые.
Мастера-гномы трудились в дыму, вырывавшемся из отверстий раскалённых печей. Ни один из рабочих даже не взглянул на процессию.
Вскоре впереди показался тусклый свет, коридор стал ещё шире, и Эльгана вошла в огромную искусственную пещеру. Она была хорошо освещена, и Длинноносый Го потушил лампу. Пол пещеры покрывал белый мох, на стенах висели огромные гобелены с изображениями парадно одетых гномов, а между гобеленами, в зарешёченных нишах, разгоняя спёртый воздух, вращались лопасти вентиляторов. В дальнем конце на возвышении сидел Первый Толкователь Мудрости Предков Златобородый Перец.
Глава третья
ПРАВИТЕЛЬ ПОДЗЕМНЫХ ГНОМОВ
На самом деле борода правителя гномов была вовсе не золотой. Она была рыжая, огненно-рыжая, и точно такого же цвета были его роскошные бакенбарды. Борода была стянута в косу и украшена вплетёнными в неё отполированными гвоздями и иглами. Это было сделано для того, чтобы каждому сразу становилось понятно, что владелец такой бороды — парень серьёзный и шуток не понимает. А прозвище Перец правитель получил за свой вспыльчивый и неугомонный характер.
Вокруг него толпились советники, рядовые толкователи, охранники, фавориты. Между придворными сновали слуги с подносами, уставленными блюдами и кувшинами с вином. Все в зале были в разноцветных плащах с накинутыми на головы капюшонами, и только у самого правителя капюшон был откинут, чтобы все могли видеть золотую корону, украшенную тёмно-красными рубинами. На лице Первого Толкователя Мудрости Предков было написано такое высокомерие и самодовольство, что Эльгана чуть не рассмеялась.
Правитель вопросительно изогнул бровь. Длинноносый Го, чеканя шаг, двинулся прямо к нему. Эльгана старалась не отставать от своего провожатого, опасаясь, что в этой сутолоке ей запросто могут оттоптать ноги. Она чувствовала себя крайне неуютно. Здесь было слишком жарко.
— Привет, Златобородый Перец! — заорал Длинноносый Го, подбираясь поближе к трону. — Как дела? А я вот с подругой этой припёрся славная девица, и в карманах у неё не пусто. Она тут по какому-то делу шастает.
— Какие могут быть во время обеда дела? — насупился Первый Толкователь. — Разуй глаза! Не видишь — мы кушаем: спокойно пьём, закусываем, разговоры разговариваем, планы строим... А как зовут девицу-то?
— Зовут её то ли Эльгана, то ли Госпожа... Я так и не понял, не до того было... А вот подарочки у неё что надо. Алмазы чистейшей воды! Просто глазам больно смотреть! Клянусь Предками, да будет благословенна их Мудрость!
Рыжебородый Перец смерил Эльгану оценивающим взглядом и с интересом спросил:
— Алмазы?
— Алмазы, — подтвердила Эльгана.
— Говорю тебе, алмазы что надо, — с жаром зашептал Длинноносый Го. — С кулак величиной. Это тебе не гвоздики и булавки в бороде. Мы таких алмазов ещё не находили.... Так что ты с ней полегче, а то нарвёшься на неприятности. Вдруг она возьмёт и уйдёт? Плакали тогда наши камешки.
В зале воцарилась полная тишина. Придворные замерли, прислушиваясь к разговору, и только слуги продолжали суетиться, разнося между собравшимися подносы.
— Алмазы — это хорошо, — одобрительно произнёс рыжебородый Перец. — Давай их сюда!
Эльгана протянула два алмаза. Златобородого Перца тут же окружила толпа придворных. Отчётливо слышались восхищённые возгласы. Потом весь этот жадный, алчный шепоток перекрыл зычный бас Первого Толкователя.
— Прочь! Пошли все вон! Дело государственной важности, и я намерен обсудить его с госпожой Эльганой с глазу на глаз.
Придворные не спешили выполнять приказ своего повелителя. Они переступали с ноги на ногу и не отрываясь смотрели на великолепные алмазы.
— Стража!
Длинноносый Го и его ребята быстро вытолкали из зала всех придворных, а сами вернулись к трону.
— Гвардия ни на миг не должна оставлять своего правителя, — пояснил свой поступок Го. — А кроме того, хочется узнать, чем дело закончится. Давайте, обтяпывайте свою сделку…
Первый Толкователь уже спрятал драгоценные камни в бездонных карманах своей мантии и повернулся к Эльгане.
— Что у тебя ко мне за дело-то? Говори покороче, потому что время — это деньги! Так учили нас Предки, да будет благословенна их мудрость!
Давным-давно, когда первые деревья уронили свои плоды на землю, из них вышли жители Волшебной страны. Часть плодов упала в тень, и предки подземных гномов появились самыми последними. Это были милые маленькие человечки, но с самого рождения им были присущи излишняя деловитость и некоторая жадность.
Несколько дней они бродили по солнечным долинам и тенистым лесам, а потом решили не тратить время попусту, а собирать богатства на чёрный день. Они почему-то были уверены, что этот «чёрный день» обязательно наступит, и хотели подготовиться к нему заранее.
Поэтому они начали собирать драгоценные камни и слитки золота, в изобилии встречающиеся на берегах рек, и закапывали их в землю. Сокровищ становилось всё больше и больше, и гномы закапывали их всё глубже и глубже, а потом и сами они ушли под землю, чтобы ни на миг не расставаться со своим богатством.
Глубоко под землёй они прорыли длинные туннели, построили обширные залы и кладовые, спальни и фабричные цеха. Всё реже и реже гномы появлялись на поверхности, а потом и вовсе перестали выходить. В этом, как они считали, и состояла высшая мудрость: бери побольше, неси подальше и не дели свой клад ни с кем, чтобы смело встретить «чёрный» день.
День проходил за днём, месяц за месяцем, год за годом. В недрах Одинокой Скалы, которую гномы избрали местом своей резиденции, раскинулся огромный подземный город. Сменялись поколения, но гномы всегда оставались верны заветам своих Предков. Они копили сокровища, искали драгоценные камни в горных шахтах, выменивали у верхних жителей на изделия своих фабрик слитки благородных металлов и набивали свои кладовые доверху.
Гномы и сами не заметили, как изменились: их деловитость превратилась в жажду наживы, а бережливость переросла в жадность. Такие перемены всегда происходят незаметно. Гномам казалось, что они живут правильно. Им не с чем было сравнить свой образ жизни, потому что они перестали общаться со своими родственниками, оставшимися жить на поверхности.
Раньше эти встречи происходили довольно часто. Подземные гномы даже прибили к арке табличку с надписью «Добро пожаловать!». Но потом пути Маленького Народа разошлись. Подземные гномы перестали подниматься на поверхность, жалея тратить время на никчёмную болтовню, ведь время, как говорили их предки, да будет благословенна их мудрость, это деньги. А выбрасывать деньги на ветер считалось преступлением.
Не раз наземные гномы приходили к арке из жёлтого камня и пробовали образумить своих собратьев.
— Нищие голодранцы! — кричали им подземные гномы. — Посмотрим, что вы будете делать, когда наступит чёрный день.
— Скупердяи! — отвечали им наземные гномы. — Так и проведёте впотьмах всю жизнь, жадины несчастные!
Чтобы не слышать обидных слов, подземные гномы прибили у входа ещё одну табличку с надписью «Посторонним вход воспрещён!».
Да, подземные гномы отличались страстью к накопительству и жадностью. Вот эту их жадность и решила использовать в своих целях ледяная колдунья Эльгана.
— Дело у меня к тебе, Первый Толкователь, простое и много времени не займёт, — сказала Эльгана. — Обычная сделка по принципу: ты мне — я тебе. Этот принцип тебе знаком?
— Ещё бы, — хмыкнул Длинноносый Го.
— Закрой рот, олух, — рассерженно закричал правитель. — Несёшь всякую чушь!..
Первый Стражник испуганно попятился, покорно опустив голову. Некоторое время Златобородый Перец сверлил его взглядом, но потом решил, что внушение было сделано основательное, и с улыбкой повернулся к Эльгане.
— Ещё бы, — сказал он.
— Тогда я поручу тебе одно задание и, если ты с ним справишься, заплачу драгоценными камнями. Согласен?
— Ещё бы! — опять встрял Длинноносый Го.
— Заткнись, носатый! — взревел Златобородый Перец. — А то я откушу тебе твой безразмерный нос! И язык тоже!
Первый Толкователь даже привстал с трона, будто намеревался немедленно приступить к исполнению своей угрозы, но потом прикинул, что экзекуция может немножко подождать, и вновь уселся на трон.
— Так согласен? — переспросила ледяная колдунья.
— Ещё бы, — буркнул правитель гномов и покосился на Длинноносого Го, — а много у тебя этих драгоценных камней?
— Россыпи.
— Тогда по рукам! — оживился Златобородый Перец. — Что я должен буду сделать? Прорыть туннель? Подкопать стены Изумрудного Города? Сплясать? Всё это я могу мастерски.
— Нет, — покачала головой Эльгана. — Я верю, что ты это можешь. А вот можешь ли ты собрать армию подземных гномов...
— Ещё бы! — не удержавшись, вставил Длинноносый Го и тут же спрятался за одну из колонн.
— Ещё бы!.. — хмыкнул Златобородый Перец, метнув грозный взгляд на Длинноносого Го. — У меня бойцы — первый класс! Все как на подбор! Эй, Носатый!.. Покажись.
Длинноносый Го вышел из-за колонны и горделиво выпятил грудь. Он потряс копьём, потопал ножками и издал тонкий визг, который, по его мнению, должен был испугать противника до полусмерти.
— Орёл, а не гном! — похвалил Первого Стражника Златобородый Перец. — Иди сюда, Носатый... Вот тебе за заслуги и выправку... — Правитель гномов протянул стражнику глиняную кружку с кислым вином. — А это тебе за длинный язык!..
Златобородый Перец отвесил стражнику две полновесные затрещины. Длинноносый Го взвыл и, расплескав вино на парадный плащ-мундир, вновь спрятался за колонну.
— Ты хочешь, чтобы я устроил парад в твою честь? — поинтересовался правитель.
— Нет. Я хочу, чтобы ты во главе своей армии орлов поднялся на поверхность и сразился с армией Железного Дровосека.
— Соглашайся, Первый Толкователь! — подал голос Длинноносый Го. — По данным нашей разведки, у Железного Дровосека нет никакой армии. Мне это известно наверняка, клянусь Предками, да будет благословенна их мудрость!
— Уверяю тебя, армия у Железного Дровосека скоро будет. Это я беру на себя. Но подземные гномы не встретят серьёзного сопротивления: вся армия Железного Дровосека будет состоять из одного воина, — убеждённо сказала Эльгана.
— He-e, — разочарованно протянул Златобородый Перец. Теперь дело представлялось ему совсем не таким уж и простым. — Так мы не договаривались. Где это видано, чтобы подземные гномы поднимались на поверхность?!
— Ваши предки когда-то жили на поверхности, – заметила Эльгана.
— Да будет благословенна их мудрость!
— Именно, — кивнула колдунья. — И вы должны вернуть себе утраченные владения! Жители верхнего мира должны уступить вам часть земли. Например, отдать в безраздельное владение всю Одинокую Скалу, на которой живет всего один великан Гриорон. Это его долг!
— Долг? — призадумался Златобородый Перец. — Долг это хорошо! Приятно, когда тебе кто-то что-то должен. Но мне совсем не хочется подниматься на поверхность. Там дует ветер, там с неба льётся вода, днём там жарко, а ночью холодно... А Гриорон высок и могуч. Нет, лучше я останусь здесь.
— Но тогда тебе не видать моих сокровищ! — напомнила Эльгана.
— Ах, да... Сокровища... Алмазные россыпи...
— А кроме того, Гриорон задумал отобрать все ваши сокровища!
Этот бессовестный обман заставил Златобородого Перца призадуматься. Правитель гномов пребывал в нерешительности. Он отчаянно скрёб затылок, дёргал себя за бороду, бормотал: «С одной стороны да... Но вот с другой — нет....». Эльгана почувствовала, что наступило самое время устроить небольшое представление. И тогда, быть может, этот рыжий гном примет нужное ей решение.
Эльгана отступила на несколько шагов и тихонько свистнула. Никто не заметил сигнала, поданного ледяной колдуньей: ни правитель гномов, ни его Первый Стражник. Зато его отлично услышали хладостыни, скрывавшиеся в подземных коридорах. Они тотчас же подкрались к мирно спящему скалогрызу и разом вцепились ледяными зубами в его толстую шкуру.
Это был огромный зверь. Он мирно дремал, зарывшись в мощные складки кожи. Туловище у него было толстое и длинное, а лапы короткие, сильные, заканчивающиеся твёрдыми, как железо, когтями. Этими когтями скалогрыз прорывал в недрах горы ходы. Каждый коготь прикреплялся к лапе особым расположением костей и мышц, которые наделяли его невероятной пробивной силой. Внешне чудовище напоминало помесь крота и бегемота.
Огромный восьминогий зверь взревел от боли и, не разбирая дороги, помчался по туннелям в сторону тронного зала рыжебородого правителя гномов. Именно туда и гнали его хладостыни.
Златобородый Перец пребывал в такой глубокой задумчивости, что не сразу расслышал отчаянные крики и вопли, доносившиеся со стороны парадного входа в тронный зал. Он очнулся только тогда, когда из тёмного отверстия высунулась уродливая морда чудовища.
— Скалогрыз! — ахнул правитель гномов. — Спасайся, кто может!
Но бежать было некуда. Выход из зала был один, и именно там находился рассерженный зверь. Златобородый Перец удивительно легко для своей комплекции соскочил с трона и заметался между колоннами.
— Стража! — отчаянно взывал он. — Длинноносый Го! Где вы! На помощь!
Но Первого Стражника нигде не было видно. Он успел улизнуть ещё до появления чудовища и теперь собирал отряды самообороны. Это было не так просто, потому что подземные гномы боялись восьминогих скалогрызов. Это были их извечные враги, с которыми они издавна вели жестокую непрекращающуюся борьбу. Победителей в этой борьбе не было, потому что гномы обычно разбегались. Скалогрызы были головной болью подземных жителей, в то время как сами чудовища относились к постоянным стычкам с гномами как к весёлой игре.
— Беги, Эльгана! — в панике кричал Златобородый Перец. — Спасайся... Если можешь!
Ледяная колдунья усмехнулась. Пока в её руках был снежный посох, она находилась в полной безопасности.
Между тем скалогрыз вылез из туннеля и замер,смущённый наличием двух жертв. Какую из них преследовать? Мысли туго ворочались в его крошечных мозгах, но зверь решил, что нужно преследовать испуганную дичь. Он разинул пасть и ринулся вслед за Златобородым Перцем.
Эльгана посторонилась, когда мимо неё пронеслось длинное туловище скалогрыза. Топот чудовища был так громок, что заглушил отчаянные вопли правителя гномов. Первый Толкователь оказался в бедственном положении. Какое-то время он мог избегать встречи со зверем, петляя между колоннами, вес скалогрыза делал его менее поворотливым. Но так не могло продолжаться вечно в конце концов восьминогое чудовище настигнет правителя, и тогда... Златобородому Перцу не хотелось думать о том, что будет тогда.
Пещера сотрясалась под ужасными лапами скалогрыза. Тяжёлое дыхание с шумом вырывалось из разинутой пасти. Вот он рванулся вперёд, стараясь схватить рыжего гнома за полы мантии, но Златобородый Перец в последний момент увернулся, спрятавшись за колонну. Скалогрыз пронесся мимо, но тут же развернулся и возобновил преследование.
Эльгана неторопливо поднялась по ступеням и с комфортом уселась на трон. Он был маловат. Но ничего... Скоро она завоюет всю Волшебную страну, и тогда её трон будет не чета этому креслицу.
Со стороны главного входа послышались воинственные крики и пронзительные вопли. В следующую секунду оттуда показались три вооружённых копьями гнома во главе с Длинноносым Го. Первому Стражнику так и не удалось собрать значительный военный отряд. Вошедшие воины гневно размахивали своим оружием и истошно вопили, надеясь криком и визгом устрашить своего восьмилапого противника.
Скалогрыз не обращал на отважных гномов никакого внимания. Он уже избрал себе жертву и решил во что бы то ни стало её догнать. Стражники осмелели. Длинноносый Го подобрал с пола камень и метнул в пробегающее мимо чудовище. Первый Стражник намеревался поразить скалогрыза прямо в глаз, но немножко не рассчитал бросок и попал в своего правителя.
Судя по истошному воплю, удар был превосходным: Златобородому Перцу пришлось несладко. Первый Стражник был чрезвычайно расстроен своим промахом. Он весь надулся, нахмурил брови и подобрал с пола ещё один булыжник, стараясь на этот раз попасть точно в цель. Его примеру тут же последовали и остальные гномы.
Между тем Златобородый Перец изменил траекторию своего движения и как угорелый начал носиться вокруг трона, на котором невозмутимо восседала ледяная колдунья. Всё происходящее, казалось, забавляло её.
— Ты уже обдумал моё предложение? — спросила она пробегающего мимо неё рыжего правителя.
— Я близок к решению, — задыхаясь от бега, прокричал Златобородый Перец.
— Посуди сам... Вместе со своей доблестной армией ты поднимешься наверх, победишь Железного Дровосека и великана Гриорона и заберёшь себе все их богатства. А сверх того получишь ещё и мои сокровища!
— Заманчиво, заманчиво... — кивнул рыжий правитель, пробегая очередной раз мимо Эльганы. — Вот только воевать придётся. А война — это не игрушки. Там, чего доброго, и поранить могут!..
Баталия вокруг трона разгоралась. Стражники начали метать камни в грузную тушу скалогрыза. Казалось, промазать было невозможно, однако гномам это удавалось: половина камней приходилась на долю Златобородого Перца. Этот каменный град не только внёс в происходящее сражение ещё большую неразбериху, но и в значительной мере усложнил и без того бедственное положение Первого Толкователя Мудрости Предков. Теперь ему приходилось не только убегать от скалогрыза, но и уворачиваться от летящих в него булыжников.
— Прекратите! — взывал к своим подданным рыжий правитель. — На мне от ваших камней уже места живого не осталось!..
Но стражники продолжали метать булыжники. Ими овладел спортивный азарт. Впрочем, несколько раз им удалось попасть и в скалогрыза, но эти меткие попадания, казалось, ничуть не портили его радужного настроения. Видно, чудовище понимало, что за хорошее развлечение нужно платить, и ради такой отличной игры в «догонялки» готово было вытерпеть что угодно.
Кроме того, скалогрыз не мог не заметить, что на каждый синяк на его шкуре приходится по нескольку шишек на голове его жертвы. Это соотношение вполне устраивало зверюгу, и потеха продолжалась.
— Ты не получишь никаких ранений, — продолжала разговор Эльгана. — Сделай себе крепкие доспехи, и никто не сможет причинить тебе вреда. А кроме того, на твоей стороне будут сражаться отличные союзники — все животные Лесного царства!
Златобородый Перец ничего не ответил. Разинутая пасть скалогрыза находилась слишком близко. И ещё эти когти... Они оставляли на каменных плитах пола глубокие царапины. Стражники прекратили бросать камни и с копьями наперевес кинулись за скалогрызом. Образовалось что-то вроде живой цепочки: впереди с вытаращенными глазами семенил на коротеньких ножках Первый Толкователь, за ним мчалось чудовище, а за чудовищем с воинственным гиком, толкаясь и мешая друг другу, отважно бежали стражники.
Иногда они вонзали наконечники копий в мощное туловище скалогрыза, чем только усложняли задачу своему правителю: зверь прибавлял ход, а Златобородый Перец находился на последней стадии усталости.
У входа в тронный зал столпились придворные. Они с живым интересом следили за разворачивающимися событиями. Некоторые из них принялись заключать пари кто раньше рухнет на землю: Златобородый Перец, стражники или колонны тронного зала.
Инцидент близился к завершению. Первым рухнул Златобородый Перец. Корона упала с его головы и отлетела к ногам Эльганы. В полном изнеможении правитель гномов растянулся на каменных плитах пола, сложил на груди руки и закрыл глаза. Он прощался с жизнью.
Чудовище резко затормозило и склонилось над неподвижно лежащим гномом. Казалось, скалогрыз был страшно удручён столь быстро закончившимся развлечением. Трое стражников во главе с Длинноносым Го не успели вовремя остановиться и с размаху врезались в чудовище. Скалогрыз резко обернулся и взревел от восторга. Он увидел новые жертвы и решил, что игра должна продолжаться.
Стражники попятились, побросали копья и ринулись к парадным дверям, надеясь укрыться в тёмных лабиринтах подземелья. Следом за ними исчез и скалогрыз. Представление было окончено. Эльгана едва удержалась от аплодисментов.
Златобородый Перец застонал и открыл глаза. Опасливо оглядевшись по сторонам, правитель гномов понял, что опасность миновала: крики и рёв чудовища доносились издалека. Поэтому он со стонами поднялся и начал отряхивать с мантии пыль.
— Решай побыстрее, — поторопила его Эльгана. — Неровен час, скалогрыз вздумает вернуться...
— Я согласен, — сказал Златобородый Перец. – Я готов вынести что угодно, только не ещё одну гонку. Всё... Укатали сивку крутые горки... Нужно выбираться наверх и строить новый город. Когда сражение?
— Я сообщу, — сказала ледяная колдунья. Она смотрела сверху вниз на маленького сломленного гнома и улыбалась. — Надень свой головной убор. — Эльгана толкнула ногой валявшуюся у подножия трона золотую корону Первого Толкователя. — Всё-таки правитель...
— Ты алмазы не забудь, — напомнил Златобородый Перец. — Всю россыпь... Сокровища мне пригодятся.
— Вряд ли, — тихо прошептала Эльгана.
Она спустилась с трона, потрепала правителя гномов по щеке и направилась к выходу. Настало время вплотную заняться Железным Дровосеком.
Глава четвёртая
БАРАБАНЫ ВОЙНЫ
Вернувшись в Лесное царство, Лев первым делом спрятал мешки с изумрудами в дупле старого дуба, а потом собрал всеобщий совет.
От каждого вида животных присутствовал один представитель. От хищников явился Медведь Гризли, от травоядных — Антилопа Гну, от птиц — Страус Нанду, а от грызунов — Заяц Русак. Змей решили не звать. У них были раздвоенные языки, и поэтому было совершенно непонятно, когда они говорили правду, а когда самым бессовестным образом лгали.
Совет открыл сам Лев. Он разразился импровизированной речью, показывая опасность, которая угрожает его царству и всем лесным обитателям со стороны подданных Железного Дровосека. Лев подчеркнул, какие практические выгоды сопряжены с захватом Фиолетовой страны, и очень долго распространялся о патриотизме и чувстве гражданского долга, которые должны проявить в будущей войне все звери и птицы. Он просто упивался звуками своего голоса и говорил о необходимости войны со всё возрастающей уверенностью.
— Уже много лет угроза войны нависала над нашими лесами, подобно тучам, которые то зловеще клубятся, то рассеиваются. И вот наступил решающий момент. Промедление смерти подобно. Я уже отослал к Железному Дровосеку Сороку. Она понесла ему на своём хвосте объявление войны. А раз война объявлена, то я, согласно законам и обычаям звериного племени, с этого момента назначаю себя верховным главнокомандующим.
Собравшиеся растерянно переглянулись. Им были неизвестны ни причины войны, ни способы её ведения, но они решили, что раз Лев назначил себя главнокомандующим, значит, ему виднее.
Некоторое недоумение у советников вызывали странные перемены, происшедшие с их владыкой. Лев с величественным и неприступным видом сидел на своем троне. Его охраняли два раскрашенных Бегемота. Они стояли навытяжку справа и слева от него. Таким образом, он занимал большую часть своего дворцового логова, а все остальные теснились около дверей. Лев обращался к своим приближённым грубо и надменно, чего раньше никогда не бывало.
Лев делал вид, что чрезвычайно озабочен ходом предстоящих военных действий. На реплики собравшихся он не реагировал, а когда они начинали переговариваться между собой, властно вмешивался в разговор.
— На то и война! — объяснил Медведь Гризли необычное поведение царя зверей.
Советники не услышали и половины того, что говорил Лев. Его голос заглушал грохот барабанов, в которые изо всех сил колотили Дятлы. Барабанный бой не смолкал ни на минуту. Когда барабанщики падали от усталости, их сменяли другие, и дробь отбивалась с удвоенной силой.
— Боевые действия начнутся с рассвета, — твёрдо рявкнул Лев. — У кого есть какие-нибудь соображения по тактике ведения боёв?
Звери испуганно притихли. Они заволновались, заёрзали: ни у кого не было никаких соображений. Более того, советники даже не знали, что такое тактика, потому что никогда ни с кем не воевали.
Лев обвёл собравшихся тяжёлым взглядом и указал на зайца Русака:
— Говори!
— Я не очень разбираюсь в этой... как её...
— Тактике, — подсказал Страус Нанду.
— Во-во... Тактике, — кивнул Заяц Русак. — Мы, зайцы, специализируемся по коре молодых деревьев.... Неплохо разбираемся в капусте и морковке... Но вот в тактике. Увы! С чем хоть её едят?
— Глупец! — прорычал Лев. — У тебя такие большие уши, а ты ничего не слышишь! Я спрашиваю, какой вред могут принести воины-грызуны жителям Фиолетовой страны?
От страха глаза Зайца съехались к переносице.
— Какие из нас воины… — залепетал он. — Всем известно, что у нас душа в пятках. Единственное, что мы можем, это как следует задать стрекача.
— Что?! — взревел Лев. — Ты отказываешься от своего священного долга?!.. Изменник! У меня достаточно власти, чтобы заставить тебя одуматься!
— На то она и власть, — веско сказал Медведь Гризли.
Заяц окосел окончательно.
— Мы можем только грызть... — пискнул он и упал в обморок.
— Отнесите его в больницу к лесному санитару Волку, — приказал Лев. — Пусть он приведёт его в чувство.
Бегемоты, тяжело топая, бросились выполнять приказ.
— А теперь пусть выскажется… — Лев посмотрел на советников: — ...Страус Нанду! Он расскажет нам, какой вклад в общее дело могут внести пернатые.
Страус молчал, как будто воды в клюв набрал. Он находился в полной растерянности, потому что осознавал двойственность своего положения. С одной стороны, он был птицей, но так как летать Страус Нанду не умел, то никакие тактические выгоды полёта на ум ему не приходили. С другой стороны, он очень быстро бегал, но на примере Зайца Русака Страус убедился, что умение задать стрекача не относится к числу воинских достоинств.
— Я жду, — мрачно произнёс Лев.
Страус шумно запыхтел и начал нести полную околесицу:
— Я готов... Мы всегда... На то птицам и крылья... чтобы карась не дремал...
Затем Страус обвёл собравшихся мутным взором и спрятал голову в песок.
Глаза царя зверей полыхнули недобрым огнём. Тем не менее он одобрил поступок Страуса и сказал, что ничего предосудительного в его словах и действиях не усматривает, ведь всем известно, что страусы не блещут стратегическим мышлением. На то они и страусы. И поэтому Страус Нанду, мол, имеет право прятать голову в песок, если считает это нужным. На то ему и голова дана. А вот перьями из его хвоста можно замаскировать Слонов. Это введёт противника в заблуждение и посеет в его рядах панику.
Советники выразили восхищение гениальным замыслам своего повелителя.
— Глас народа – это глас закона, который я теперь представляю, а народ и я перед угрозой вторжения Железного Дровосека едины, — произнёс Лев. — Поэтому я распускаю совет и начинаю единоличное правление. Я буду отдавать приказы, и в случае их невыполнения вершить скорый... то есть справедливый суд. Враг будет разбит! Победа будет за нами!
После окончания своей речи Лев распустил совет. Оглушённые барабанным боем, растерянные, ничего не понимающие звери разошлись по своим норам, чтобы рассказать всем и каждому о грядущих переменах. А перемены эти не заставили себя долго ждать. Все звери поголовно были зачислены в солдаты. Чтобы закалить их для борьбы с врагом, Лев заставлял их маршировать, задрав морды кверху и высунув языки. Все старики и детёныши были обязаны поддерживать выносливость и свирепость в марширующих.
По вечерам устраивались так называемые «уроки мужества». Все звери собирались на большой поляне перед дворцовым логовом и начинали выть, рычать, блеять, мычать и мяукать. Эти сборища, по мнению Льва, должны были распалять в лесном народе боевой дух. Вожаки стай, табунов и выводков под громкие крики одобрения осыпали врага угрозами. Их выкрики тонули в оглушающем вое присутствующих. Не присоединиться к общему хору значило навлечь на себя тяжкое подозрение в измене.
После того как ораторы выдыхались, на трибуну поднимался Лев. Он подходил к вопросу с практической точки зрения и доказывал, что единственный способ жить в миpe это довести войну до победного конца. В заключение он начинал распространяться об огромных запасах сочной травы, зерна, сладких кореньев и желудей и об угодьях, которыми лесной народ завладеет, когда раздавит армию Железного Дровосека. Все звери тут же поднимали оглушительный вой, зорко следя, чтобы никто не отставал от всеобщего помешательства. Особенно старались кабаны и антилопы, готовые ради корма идти куда угодно. Хищники оставались равнодушными, но для них, по замыслу Льва, была приготовлена совсем другая роль.
Один только Ослик Варлам держался в стороне от этих воинских мероприятий, чем неоднократно навлекал на себя порицание окружающих. Особенно усердствовал лесной санитар Волк. Он уже «залечил» Зайца Русака до смерти и теперь, облизываясь, кружил вокруг Варлама.
С замиранием сердца Ослик слушал, как Волк жаловался Льву на то, что некоторые несознательные товарищи отлынивают от «уроков по воспитанию мужества», что пагубно отражается на общих показателях.
— Я никогда не был доносчиком, — рычал Волк. — И поэтому не могу назвать имя этого сознательного товарища, но это Ослик Варлам.
Над Осликом нависло подозрение в пособничестве врагу. Волей-неволей Варламу пришлось проявить побольше военного пыла. Он сменил цвет бантика с золотистого на хаки и выкрасил чёлку в красный цвет. Однако, несмотря на принятые меры, Волк продолжал жаловаться Льву на бездействие Ослика. Он требовал, чтобы Варлама отправили на передовую, где бы он истошным криком и воинственными жестами устрашал врага. К счастью, Ослику удалось на этот раз увернуться, но он почувствовал, что среди звериного племени стал как бы отверженным и ему грозит серьёзная опасность.
Чтобы избежать встречи с санитаром Волком, Варлам перестал приходить на поляну Совета. Он одиноко бродил у края леса и испытывал тягостное чувство отчуждённости от своих собратьев. Он тосковал по прежним мирным временам и искал способ вернуть их обратно. Но в голову ничего не приходило. Да и как можно было о чём-то думать, когда в ушах гудит несмолкаемый, бессмысленный барабанный бой?..
Ослик по-прежнему был уверен, что все звери в глубине своей души существа добрые. Но иногда они изменяют себе. Или не находят объяснения происходящим событиям и поэтому безропотно идут на поводу у зла. Вопрос о происхождении зла был выше разумения Варлама, но нравственная неустойчивость собратьев ставила его в тупик.
— Какое упрямство и какая глупость! — сокрушённо качал он головой. — А ещё говорят, что эти качества присущи только ослам!.. Почему зло так легко завладело их сердцами? Ладно Лев... Его сердце оледенело. Но остальные?..
В самом деле, что такое зло? Зло отступает перед добром, и в этом Ослик был абсолютно уверен. Может быть, в далёком прошлом и существовало зло, но эта сорная трава так долго и упорно искоренялась, что теперь стала прямо-таки редкостью. «Значит, зла на самом деле не существует, — сделал вывод Варлам. — Существуют только недомыслие, заблуждение и страх! Да, именно страх! Звери перестали доверять друг другу, забыли, что доброта свойственна всем жителям Волшебной страны. Что, казалось бы, проще — пойти и выяснить отношения. На то Горикап и наделил всех живых существ даром речи. Ведь если верить своему соседу и доверять ему — никогда не обманешься. И тогда не нужно будет никакой войны: ни клыков, ни когтей, ни копий и мечей. Никакого оружия. Все живые существа добры, пока их не обманывают или не пугают! Всё живое соединено узами братства, и начинать войну это всё равно что биться головой о стену — только себе во вред». Так думал маленький Ослик, неторопливо жующий траву на окраине дремучего леса.
«Нужно идти к Железному Дровосеку, — решил Варлам. — Bce говорят, что я глуп, как осёл. Наверное, поэтому я не могу придумать ничего путного. А Железный Дровосек повидал жизнь. У него доброе сердце, и он большой друг нашего Льва. Только дружба может остановить эти дурацкие «уроки мужества». Если Лев хоть минутку поговорит с Железным Дровосеком по-дружески, то поймёт, что мужество состоит совсем в другом. И тогда чары Эльганы развеются, и всё будет как раньше».
С этой мыслью Ослик Варлам под покровом темноты оставил лес и отправился на поиски Железного Дровосека.
А между тем события принимали самый угрожающий оборот. Подготовка к войне была завершена, и Лев приступил к активным боевым действиям.
Первыми двинулись в наступление полчища мышей и крыс. Они двигались вплотную друг к другу и сверху походили на огромный серый ковёр, которым кто-то решил застелить пшеничные поля фермеров Фиолетовой страны.
От грызунов не было никакого спасения. Они сновали по амбарам и складам, по хранилищам и погребам, молниеносно съедали любое количество зерна или сыра и не обращали ни малейшего внимания на мышеловки. На деревенских котов не было никакой надежды, потому что все они присоединились к армии Лесного царства.
Вслед за мышами скакали кролики и зайцы. Они обгрызали кору плодовых деревьев, и деревья сохли, листва на ветвях желтела, а плоды так и не успевали созреть.
А потом в атаку пошли травоядные: олени, козы, лоси, антилопы, бизоны... Они двигались огромными стадами, оставляя после себя голую землю. Что не было съедено, то вытаптывалось. Против рогов и копыт не помогали никакие изгороди. Насытившись вволю, многие хотели повернуть назад и укрыться в спокойной, дремотной тишине лесных чащоб.
Но позади стада двигались волки, пантеры и ягуары, которые то в шутку, то всерьёз пугали животных и заставляли их двигаться дальше.
Олени, дикие свиньи и антилопы, словно стихийное бедствие, двигались вдоль границы, уничтожая посевы и вытаптывая пашни, а по пятам за ними следовали хищники, которые подгоняли нерадивых грозным рычанием или звонкими оплеухами.
Время от времени в середину стада врывался Медведь Гризли. Он так жутко щёлкал челюстями, что олени и лоси шарахались в стороны, начисто вытаптывая посевы. То, что росло в земле, морковь, картошку, свёклу уничтожали дикие свиньи. Опустошение довершали птичьи стаи. Они прилетали отовсюду, садились на поля, не обращая внимания на пугала, и подбирали всё до зёрнышка.
Когда фермеры пограничных областей вышли на свои поля, они увидели, что весь урожай погиб. Тщетно взывали они к рычащим, блеющим и чирикающим недругам: те продолжали уничтожать посевы и запасы зерна. А когда фермеры возвратились в свои посёлки, их ждало ещё одно несчастье. За время их отсутствия там побывали слоны и бизоны. Они полностью разрушили дома, буквально разнесли их по брёвнышку.
— Лесной народ сошёл с ума, — решили фермеры. — Разве ж могут здравомыслящие существа вести себя столь варварски?! Ими овладело безумие, и нужно найти какое-нибудь лекарство, чтобы излечить их от этой болезни.
Погрузив уцелевшие пожитки на телеги, фермеры пограничной зоны оставили дымящиеся руины своих посёлков и отправились в глубь страны, к Железному Дровосеку. Они хотели попросить у него совета и защиты.
С вершины холма Лев смотрел на вереницы беженцев.
— Хорошее начало, — улыбнулся он. — Но сил для решающего сражения ещё маловато. Интересно, где наши союзники? Где подземные гномы, которых обещала привести нам на помощь достопочтенная госпожа Эльгана? И где теперь находится она сама?
Глава пятая
ВЛАДЕЛЕЦ ЗАМКА ГРИОР
Идти далеко не пришлось. Существо, которое Эльгана решила втянуть в войну на стороне Железного Дровосека, жило на плоской вершине одинокой скалы. Это был великан Гриорон, владелец замка Гриор, самый младший из рода великанов, населяющих Волшебную Страну Оз.
Издавна поселился Гриорон на вершине Одинокой Скалы. Построил замок, принёс в мешках землю и засеял поле, вырастил сад. Несколько диких коров и коз давали ему молоко, пчёлы приносили мёд. Всего у Гриорона было в изобилии, потому что он жил один и ему не приходилось ни с кем делиться. Великаны всегда селятся по одному, ведь они слишком велики, чтобы сбиваться в кучу.
Время текло незаметно. Гриорон никогда не спускался в долину, ни с кем не общался, потому что больше всего на свете любил покой и тишину. Лишь изредка, когда нужно было починить мотыгу или выковать новый топор, он обращался к подземным гномам, с которыми делил общий дом — Одинокую Скалу. Всё, что снаружи, принадлежало Гриорону, а всё, что внутри, было достоянием подземных гномов. Часто бывает, что великое и маленькое мирно соседствуют друг с другом. Так было и в случае с Гриороном и подземными гномами.
Жители Волшебной Страны давно уже позабыли о существовании Гриорона. Помнили о нём только Златобородый Перец и Эльгана. Вот ледяная колдунья и решила использовать этого добродушного великана в качестве противника для армии подземных гномов.
Воздух на плоской вершине Одинокой скалы был разрежённый и холодный. Колдунья вздохнула с облегчением: она чувствовала себя просто превосходно. Начинался новый день, но здесь, на высоте. Эльгана могла не бояться жарких солнечных лучей.
Ледяная колдунья добралась почти до самой ограды владений великана, когда услышала впереди приближающийся топот. С треском раздвинулся кустарник, и перед ледяной колдуньей предстал Гриорон.
С первого взгляда на его внушительную фигуру можно было определить, что Гриорон не имеет ни малейшего сходства с Маленьким Народом. Он был высок, вдвое выше самой Эльганы, широкоплеч и наделён солидным брюхом. Единственное сходство с подземными гномами состояло в том, что у великана была такая же огненно-рыжая борода, как и у Златобородого Перца. Сквозь огненную бороду пробивался алый румянец щёк, а всклокоченные кудри развевались на ветру, как пламя.
— Везёт мне на рыжих, — проворчала ледяная колдунья. — Она остановилась и приветственно помахала великану рукой.
— Значит, мне не показалось, — проворчал тот, настороженно глядя на незваную гостью. — Так и есть: молодая девица, похожая на королеву, но совершенно одна. Кто вы и что вам надо в моих землях?
Великан возвышался над Эльганой, как гранитный утёс, хотя она и сама была достаточно высокого роста. Вероятно, гномы вообще едва доставали Гриорону до колен.
— Меня зовут Эльгана, — представилась колдунья.
— Это мои владения, — насупившись, сказал Гриорон, и его румяные щёки покраснели ещё больше.
— Конечно, — мягко согласилась Эльгана. — Я осмелилась прийти сюда, потому что живу по соседству. Мне захотелось познакомиться с доблестным великаном, храбрость которого не знает пределов, а мудрость и сила повергают в завистливую дрожь!
— Да? Про меня действительно так говорят? — Гриорон просто расцвёл. — Значит, меня ещё помнят там, внизу.
Великан никогда не сталкивался с лестью и обманом. Он доверчиво улыбнулся ледяной колдунье и пригласил её посетить замок Гриор.
Гриорон захлопнул за Эльганой дубовую дверь и тут же заорал:
— Титон! Титошка!
Зычный бас прокатился по всему замку, отзываясь в самых дальних его уголках. По деревянной лестнице застучали мелкие дробные шажки. Эльгана увидела, как сверху кубарем скатился маленький человечек: полы серого плаща вздымали облаками, соломенные волосы торчали во все стороны, губы вытянулись в подобострастной улыбке. Спрыгнув с последней ступеньки и едва не растянувшись на полу, он остановился перед Эльганой и отвесил ей неуклюжий поклон.
— Я рад приветствовать госпожу...
— Эльгану, — пророкотал Гриорон.
— ...Госпожу Эльгану. Не часто столь прелестные молодые особы посещают этот свинарник!
— Пошёл вон! — рявкнул великан. — Впрочем, нет... Иди растопи камин. Госпожа, наверное, замёрзла.
— Не нужно никакого камина, — возразила ледяная колдунья. — Я чувствую себя прекрасно. К чему лишние хлопоты!
— И то хорошо, — кивнул Гриорон. — Дрова нынче дороги. Пройдёмте в зал. Титон, приготовь горячий чай.
— Если можно, пусть чай будет холодным.
— Конечно. Располагайтесь.
Эльгана уселась за стол и осмотрелась. В этой комнате её удивляло всё: и размеры мебели, и стены, сплошь увешанные картинами. На полотнах были изображены пейзажи, открывающиеся с вершины Одинокой Скалы: поля, окрашенные лучами заходящего солнца, пасущиеся на лугах стада, излучины рек... Было заметно, что владелец замка Гриор всё свободное время посвящает живописи.
Кроме того, великан увлекался скульптурой. Колонны и потолок зала были украшены замысловатой резьбой: по стенам плелись виноградные лозы, а с потолка свисали спелые грозди.
В замке витал непривычный для Эльганы медвяный аромат. Гриорон был большим любителем сладостей, и поэтому на столе всегда стояла большая миска с мёдом. Кроме этой миски, на столе грудой валялись книги в кожаных переплётах, пергаментные свитки и рисунки, сделанные углём на бумаге. В углу стоял деревянный чурбан — заготовка для будущей скульптуры, а возле окна, на мольберте, красовалась почти законченная картина с изображением цыплёнка, вылезающего из яйца.
— Хорошая нынче погода, — начал разговор Гриорон.
— Погода действительно неплохая, — ответила Эльгана. — Но, уверяю вас, скоро она изменится. А я, собственно, пришла вот по какому делу....
— Нужно иногда забывать о делах, — поучительно сказал Гриорон. — Иногда нужно предаваться досугу, хоть это и не так просто. Вы знаете, госпожа, несколько лет назад я заметил, что совершенно не умею отдыхать. Это было такое несчастье! Стоило мне поваляться без дела всего один день, как я чувствовал себя таким усталым, будто работал целую неделю. И тогда открыл для себя искусство. Оказывается, в мире есть столько прекрасных вещей! Например, скульптура. Как вы относитесь к скульптуре?
— Немного разбираюсь. Могу вылепить из снега что угодно.
— А как вам нравится живопись?
— Я люблю рисовать морозные узоры на окнах.
— Как я рад, что встретил родственную душу! В наше время редко можно встретить настоящих ценителей, которые бы понимали и чувствовали живопись! Вот посмотрите на эту картину... — Гриорон указал на изображение вылупившегося цыплёнка. — По вашим глазам я угадываю, что вы о ней думаете. Всё правильно: это превосходная работа. В ней заложен глубокий философский смысл! Несложно угадать мою творческую мысль.
— Вы думаете... — с сомнением произнесла Эльгана.
— Уверен, — кивнул Гриорон. — Всё очевидно. Мне как никогда удалось вложить в своё произведение глубочайшее содержание. Здесь, в уединении, я заново осмыслил традиции нашей Волшебной страны и отобразил их на этом полотне. Что вы видите?
— Цыплёнка, который вылезает из скорлупы. Только он почему-то вылезает задом.
— То есть вы видите превращение яйца в цыплёнка? — вкрадчиво спросил Гриорон.
— Да....
— Нет! — торжествующе вскричал великан. — Вы видите не превращение яйца в цыплёнка, а наоборот, возвращение цыплёнка обратно в яйцо.
— А зачем ему опять забираться в яйцо?
— Чтобы вернуться к началу начал! — вдохновенно воскликнул Гриорон. — К гармонии, к первозданной чистоте нравов. Именно в этом и заключается нравственный подвиг цыплёнка!
— Кто бы мог подумать.... — пробормотала Эльгана, по-новому глядя на аляповатую картинку. — Это, конечно, очень интересно, но давайте поговорим о деле....
— Всё дела, дела, — поник великан. — Иногда подземные гномы приходят ко мне со своими заботами и проблемами... И все эти проблемы требуют немедленного разрешения. Наш мир ещё молод. Время здесь медленное, тягучее. Оно ещё не научилось стремительному бегу. Поэтому все здесь живут очень долго. У нас медленная жизнь.... Как мёд, стекающий с ложки.... К чему торопиться?
— Моё дело не терпит отлагательства.
— Вот и вы... — вздохнул Гриорон. — Нет чтобы зайти просто так, из уважения. Уж я бы тогда расстарался! Уж я бы... Взяли бы на двоих бочонок мёда, позвали бы Титона... Видали моего Домового? Таких ещё поискать!.. А поёт-то как!.. «Если я в твоей судьбе ничего уже не значу, — фальшиво затянул он. — Ничего уже не значу, если я в твоей судьбе!» А? Здорово? А вот ещё одна песенка. Я её сам сочинил... Внимай!
И Гриорон заревел, напрягая шею, изо всех сил. Ледяная колдунья не понимала ни слова, но это было и не нужно: смысл был понятен и так. Песня, без всякого сомнения, содержала похвалу самому себе.
Великан был в больших неладах с мелодией и никак не мог попасть в такт. Зато пел он от всего своего великанского сердца, и это ощущалось, наверное, даже в долинах. Наконец он замолчал и уставился на свою гостью, ожидая похвал. Эльгана молчала.
— Кто поймёт простую великанскую душу?! — пригорюнился Гриорон.
— Всё понятно, — сказала ледяная колдунья и привела приблизительный перевод:
Я — великан Гриорон из замка Гриор,
Велик мой замок, высок мой забор,
Я самый славный из всех самых славных,
В Волшебной стране мне не сыщется равных…
— Верно, — удивился Гриорон. — А ведь я пел эту песню на великанском наречии.... Вам известны древние языки?
— Нет. Зато мне известны нравы художников, — скромно ответила Эльгана. — Я и сама своего рода художница. Хочу создать нечто новое, прекрасное... Изменить мир.
— За это нужно выпить! Эй, Титон!..
— К вашим услугам! — вынырнул из-за угла Домовой. — Принести, как обычно, вина?
— Да, и побольше. Лови ключ. Потом верни!
— Слушаюсь.
Титон подхватил ключ от винного погреба и исчез. Где-то внизу, в подвалах, загрохотали засовы, заскрипели дверные петли....
— А я вот не хочу ничего менять, — сказал Гриорон. — Меня всё устраивает.
— А я как раз по этому поводу и пришла. Дело в том, что над вашим замком нависла угроза.
B эту минуту послышался дробный топот, и в комнату с двумя кувшинами вина вернулся Титон.
— Вот вино. А вот ключ.
— А где закуска?
Титон поставил кувшины на стол и снова исчез за дверью.
— Олух... — пробормотал Гриорон. — Сколько раз его учил: где выпивка, там и закуска, где закуска, там и выпивка... Выпороть даже обещал, но никакие угрозы не помогают... Кстати, о какой угрозе вы говорите, сударыня? — Великан недоверчиво улыбнулся. — Кто может желать зла мирному художнику?
— Подземные гномы!
Гриорон взял один кувшин, отхлебнул, потом пододвинул второй кувшин поближе к Эльгане.
— Испейте-ка вина! Внизу, в долине, уже такого не делают: разучились. Рецепт потеряли. А вот я — мастер в этом деле. Н-да... А с чего это, сударыня, вы решили, что подземные гномы что-то против меня замышляют?
— А я только что побывала в их катакомбах и всё разведала.
Гриорон вновь присосался к кувшину.
Пока он пил, Эльгана просвистела хладостыням приказ слетать в винный погреб и уничтожить все запасы вина. Ледяные слуги ринулись в подвал и нырнули в огромные, полные красного вина бочки. Уровень вина начал стремительно падать. Буквально через минуту бочки опустели, а толстые, разбухшие, лиловые от выпитого вина хладостыни, покачиваясь, улетели прочь.
— И что же вы разведали? — отставляя кувшин, спросил Гриорон.
В комнату ввалился Титон с огромным куском пирога и кругом сыра. Всё это он вывалил на стол и весело произнёс:
— Налетай — торопись, уплетай — не давись!
Гриорон тут же принялся за дело. Он громко чавкал и время от времени вытирал физиономию тыльной стороной ладони. Кусок пирога и сыр таяли буквально на глазах.
— Подземные гномы решили покинуть свои пещеры, выбраться на поверхность и построить город.
— А я-то здесь причём?
— Для строительства им понадобится много материала. Вот они и решили разобрать Одинокую Скалу по камешку, — солгала ледяная колдунья.
— А как же я? Как же мой замок? Я его строил столько лет! Что будет с моими садом и огородом? Я таскал землю наверх вот на этих плечах, а это был нелёгкий труд, сударыня, очень нелёгкий! А мои скульптуры и картины? А гениальная картина «Нравственный подвиг цыплёнка»? Ну, нет! — твёрдо сказал Гриорон. — Ничего у них не получится. Я отсюда никуда не уйду!
— Но это ещё не всё, — продолжала обманывать колдунья. — Эти гномы крадут ваше вино. Да они просто смеются над вами. Я бы этого не потерпела!
— Простите, сударыня, но я вам не верю, — вежливо возразил Гриорон. — Мои винные погреба неприступны. Вход только один, и ключ постоянно находится у меня! — Великан похлопал себя по карману.
Он схватил свой кувшин, но тот был уже пуст.
— Сударыня, если вы не будете пить вино, то я, пожалуй, опустошу и ваш кувшинчик. Знаете, от волнения пересохло в горле.
— Конечно, конечно... Вы здесь хозяин.
Великан выпил кувшин одним залпом, но, видно, жажда продолжала его мучить.
— Титон! Ещё вина! — заорал он, вручая домовому ключ от погреба.
Вновь внизу заскрипели дверные петли винного погреба, а потом раздался слабый вскрик. На этот раз Титон поднимался в зал медленно и неуверенно. В руках у него не было ни одного кувшина.
— Где вино? — удивлённо спросил Гриорон.
— А никакого вина больше и нет, хозяин, — ошеломлённо ответил домовой. — Все бочки пусты...
На Гриорона страшно было смотреть. На лице его застыло такое страдальческое выражение, что от жалости дрогнуло бы любое, даже самое чёрствое сердце. Но Эльгана только усмехнулась. Её ледяное сердце не ведало жалости.
— Вот видишь, — сказала она. — А ты мне не верил... Теперь ты понял, что я твой друг?
— Да, — кивнул Гриорон.
— И ты, конечно же, не простишь подземным гномам их кражи?
— Ни за что! — вскричал великан. — Мне бы только до них добраться!
— В знак моего дружеского к тебе отношения я тебе помогу, — сказала ледяная колдунья. — Я предоставлю тебе возможность сразиться с презренными гномами. Они собрали армию и скоро выступят в союзе с лесным воинством против Железного Дровосека. Встань на сторону Железного Дровосека и отомсти за причинённую тебе обиду.
— Клянусь, я так и сделаю! Когда начнётся сражение?
— Я тебе сообщу. А пока приготовь какое-нибудь оружие и жди от меня вестей.
Колдунья поднялась из-за стола и направилась к выходу. Всё шло как нельзя лучше.
Глава шестая
ОЛЕДЕНЕВШЕЕ СЕРДЦЕ
В первый раз за долгие годы своего правления Железный Дровосек пожалел, что не согласился на строительство дворца, в котором можно было бы принимать посетителей. Столица Фиолетовой страны была переполнена, а люди всё прибывали и прибывали.
Они двигались нескончаемым потоком. Понурые, усталые, с растерянным выражением в глазах, они заполнили все улицы и площади. Расселить их было негде, потому что город не был рассчитан на такое количество народа. Вот они и сидели под открытым небом вокруг своих тележек с нехитрыми пожитками, которые удалось спасти от разорения.
Беженцы. Мужчины, женщины, старики и дети, которым больше некуда было идти, потому что они потеряли свои дома.
Как это страшно, когда тебе больше некуда идти, когда твой родной дом навсегда для тебя потерян. А ведь ты в этом доме вырос, ты сроднился с его стенами, привык к окружающим тебя вещам: к старому комоду, к кровати с выщербленными деревянными ножками, к платяному шкафу...
Вещи... Маленький Народец умел делать по-настоящему красивые и добротные вещи. Иногда какой-нибудь стул или глиняный кувшин передавался из поколения в поколение и хранился как реликвия, связывающая прошлое и настоящее. Красивые вещи окружали Маленький Народ всю жизнь, одни вещи ломались, на их месте появлялись другие, ещё более красивые. Особенно удачные изделия казались просто живыми, и это не удивительно, потому что вещи впитывают дыхание создавшего их мастера, его смех и плач, звуки его голоса, манеру разговора.
А под стать вещам были и дома. В Фиолетовой стране ни один дом не походил на соседний. Каждый дом отличался неповторимым изяществом. И вот людям пришлось покинуть свои жилища. Их огороды были вытоптаны, сады уничтожены, а дома разрушены: остались только голые, ободранные стены. И беженцы пребывали в печали и горести. Им было страшно.
Железный Дровосек как мог успокаивал отчаявшихся людей. Были созданы временные жилища, налажена раздача пищи. Но беженцев становилось всё больше, а запасы города были ограничены. Так долго продолжаться не могло. Не будут же, в самом деле, изгнанники всю жизнь жить в палатках! Нужно было что-то делать. Но что? Идти за советом к Страшиле?..
Правитель Изумрудного Города славился своей мудростью и мог подсказать что-нибудь дельное. Но дорога займёт слишком много времени, а Железный Дровосек не мог оставить свою страну ни на минуту.
Значит, нужно попытаться выяснить, что случилось с обитателями Лесного царства. Почему они разорвали узы дружбы и обрушились на пограничные области? Какая муха их укусила?
Чтобы разрешить этот вопрос и выработать правильное решение, Железный Дровосек прекратил приём посетителей и назначил совещание, в котором приняли участие наиболее почтённые горожане во главе с мэром столицы — старцем Радамантом.
Все собрались на удивление быстро. Входили в помещение ремонтной мастерской, которую Железный Дровосек отвёл под временный штаб, здоровались и садились в круг, прямо на пол. На собраниях старейшины всегда садились в круг, чтобы им не приходилось постоянно спорить, кто из них должен находиться ближе к правителю, а кто дальше.
Лица были усталыми, глаза покраснели от бессонницы, поэтому Клэй на правах хозяина заварил крепкий чай и каждому налил по полной чашке. Чтобы не заснули.
Собралось около десяти горожан. Они чувствовали себя несколько неуверенно, потому что привычка к спокойной, размеренной жизни отучила их принимать ответственные решения. Железный Дровосек уже не раз встречался с ними и потому знал, какие это были предусмотрительные, осторожные и чересчур рассудительные люди. Долгая беззаботная жизнь приучила их больше всего на свете ценить покой, почёт и порядок. На эту тему они могли философствовать с утра до позднего вечера.
Начал совещание старец Радамант. Никакой он был не мэр, и никто его на эту должность не выбирал, потому что и должности такой не было. Просто Радамант из-за преклонного возраста пользовался всеобщим уважением и на любой вопрос мог дать любой ответ. А так как любой ответ лучше, чем никакого, горожане всегда интересовались мнением седобородого старца.
— С тех самых пор, как Железный Дровосек вернулся из пустыни, где заключил договор с Пескоструем Третьим, мы ни разу не собирались на совещание. А почему? Потому что не было повода! Почему же мы собрались сегодня? — Радамант оглядел собравшихся, но все молчали, будто набрали в рот воды. — Кто нас призвал, нуждаясь в мудром совете? — Мэр поднял руку и указал на Железного Дровосека. — Наш правитель! Вот кто призвал нас. Может, он хотел поделиться с нами видами на урожай? Может, хотел поговорить о погоде? Нет! Он услышал весть об ужасном нашествии обитателей лесного царства и решил принять меры. Так что же мы ему посоветуем?
Железный Дровосек начал нервничать. Дело не терпело отлагательства, а выступления Радаманта славились исключительным многословием. Легко говорить тогда, когда тебе нечего сказать. Но поторопить старца Железный Дровосек не мог. Существовал заведённый порядок, нарушать который не может даже правитель. Железный Дровосек вздохнул и посмотрел в окно.
Во дворе выстроилась огромная очередь беженцев. Все они хотели лично поведать правителю Фиолетовой страны своюпечальную историю и просить о помощи и защите. Вон фермер с загорелыми до локтя руками, за ним пастух в широкополой шляпе, а чуть поодаль Ослик с выкрашенной в красный цвет чёлкой... А на хвосте у Ослика бантик цвета хаки... Стоп! Железный Дровосек внимательнее посмотрел на Ослика. Откуда он здесь взялся? В городе не осталось ни одного животного: все они ушли к своим собратьям в лес. Странно... Нужно бы поговорить с этим Осликом. Наверняка он появился здесь не случайно.
— Слава Железному Дровосеку, нашему доброму правителю и защитнику, — закончил вступление Радамант. — Теперь послушаем, какие советы ему даст убелённая годами мудрость! Попрошу высказываться по очереди, а ты, Клэйтон, завари ещё чайку, потому что я вижу, кое-кто уже начинает дремать. Не надо дремать. Это совсем ни к чему. Соберитесь с силами и думайте, потому что в эти минуты решается судьба нашей Фиолетовой страны...
Горожане встрепенулись, одобрительно загалдели. Одного из них, старичка в красном колпаке, пришлось растолкать, потому что он уже прислонился к стенке и начал похрапывать. Его и попросили высказать своё мнение первым, пока он снова не заснул.
— Так ведь я что?.. Я ведь ничего... — бормотал спросонья Джеймс. — Мне всё фиолетово... Только говорить надобно покороче, а то пока до конца доходят, я уже засыпаю...
— Я и так говорил всего пятнадцать минут вместо обычных двух часов, — обиделся Радамант, — но могу и покороче. Только ты выпей чай, выпей, а то, гляжу, опять у тебя глаза слипаются... Вот так... Звери отжимают нас в глубь страны. Думаю, они не остановятся и очень скоро вытеснят нас в пустыню, и там мы все погибнем. А почему? А потому что без пищи и воды долго не протянешь.
— Живут же как-то песколюбы, — подал голос один из горожан.
— Да, — согласился Радамант. — Живут. Песок жуют и песком запивают. Не думаю, что кому-нибудь из нас это понравится. А кроме того, там водятся всякие песчаные драконы и клыкозубы, встреча с которыми никому ничего хорошего не сулит. Можете спросить у Железного Дровосека.
— А может, они нас не тронут, — робко предположил Джеймс. — Не тронули же они Железного Дровосека.
— А Железного Дровосека особо и не тронешь, — заметил мэр. — Можно все зубы обломать. А мы — другое дело. Нам с клыкозубами вовек не столковаться.
— Нет... Нельзя никуда уходить... — загалдели горожане. — Здесь наши дома... Здесь наша родина...
— Тогда остаётся только один выход — война, — веско сказал Радамант и как-то притих, съёжился, словно и сам испугался прозвучавшего слова.
Эта идея страшно поразила собрание. Дело в том, что Маленький Народ не знал, что такое война. За несколько столетий мира это слово совершенно вышло из обихода. Да и не было среди жителей Фиолетовой страны ни одного воина. Маленькому Народу были свойственны мягкость, добросердечие и милосердие. Да что тут говорить, если самым жестоким занятием считалась рыбалка...
Одним словом, к войне страна была не готова: не было ни оружия, ни армии. Конечно, можно было вооружить мужчин столовыми ножами и плотницкими топориками. Но ни для кого не было секретом, что такая армия разбежится, едва услышит рычание Льва. Оставалась последняя и единственная надежда на Железного Дровосека. Но в Волшебной стране даже только что вылупившийся птенец знал, какое доброе сердце бьётся в железной груди правителя Фиолетовой страны. Железный Дровосек не может и мухи обидеть. Что уж говорить о сотнях животных, многие из которых были с ним лично знакомы… Кроме того, Железный Дровосек был один, а против него выступало всё лесное воинство. Беженцы утверждали, что подземные гномы заключили союз со Львом и примут участие в битве на его стороне. Советники пригорюнились. Выхода, казалось, не существовало.
— А может, послать парламентёров, — предложил Радамант. — А что?.. Белая материя у нас есть. Сделаем флаг, и прямиком в лес. Потолкуем со Львом. Кто пойдёт?
Ответом было гробовое молчание. Никто не хотел совать свою голову в пасть Льва. Железный Дровосек изъявил желание лично отправиться на переговоры, но встретил дружный отказ: советники не могли отнять у жителей страны последнюю надежду.
Собрание затянулось до вечера. Выдвигались самые фантастические прожекты, начиная от рытья глубокого рва, который преградил бы путь агрессорам, и кончая возведением высокого каменного забора, который опоясал бы по периметру всю Фиолетовую страну. Все эти предложения внимательно рассматривались, обсуждались и отвергались один за одним. Клэй без устали сновал между кухонной плитой и советниками, кипятил в чайнике воду, готовил заварку, но запасы чая катастрофически таяли, а собрание никак не могло прийти к какому-нибудь решению.
К тому моменту, когда солнце коснулось горизонта, поступило предложение отыскать могучего союзника. Все с жаром поддержали эту точку зрения. Дело оставалось за малым определить, кого же выбрать в союзники.
— А давайте спросим вон у того Ослика, — предложил Железный Дровосек. — Я уже давно за ним наблюдаю. Судя по виду, он отличается рассудительностью и здравым смыслом. Позовите его сюда.
— Ну уж нет, — запротестовал Радамант. — Здесь и так тесно. И чая у нас уже не осталось. А союзника мы и без Ослика выберем. Дело нехитрое. Ведь кроме песчаных драконов, нам и позвать некого…
Поднялся шум. Советники перекрикивали друг друга, стараясь высказать свою точку зрения. Мнения разделились. Одни поддерживали мэра. Другие подвергли его предложение резкой критике. Точку зрения последних выразил Джеймс:
— Вы что, хотите, чтобы эти ящеры приползли на наши земли? Да они же превратят их в пустыню, ни одной травинки не оставят!
— Они придут с миром, как союзники, — сказал Радамант.
— Пусть лучше вовсе не приходят, — мрачно отрезал Джеймс. — Мы с песчаными драконами лучше не будем связываться. Мне их привычки вдоль и поперёк известны, ведь наше селение аккурат на границе с пустыней.
— Да не тронут они нас, — настаивал на своём мэр. — И землю нашу не тронут.
— Почему это не тронут? — удивился Джеймс. — Испокон веков трогали, а теперь вдруг не тронут?
— Потому что мы с ними договоримся, — пояснил Радамант. — Не трогайте, мол, нашу землю.
— Кто это мы? Ты, что ли?
— Нет, не я... Железный Дровосек договорится.
— Ах, Железный Дровосек... Ну если только он... Да и то вряд ли. Как он с ними договорится, если песчаные драконы не умеют разговаривать?
— И то верно, — призадумались старцы. — Пропащие наши головы... Всем нам конец!
Все замолчали, мысленно прощаясь с жизнью. И в эту минуту скорбной тишины пронзительно заскрипела входная дверь и в помещение влетел младший помощник Клэя.
— Там дама, — выдохнул он. — Ох и раскрасавица!
— Оставь нас, отрок, — печально произнёс Радамант. — Нам сейчас не до красавиц. Мы в печали.
— Она говорит, что у неё дело государственной важности. А зовут её Эльгана.
— Уйди, — насупился Радамант. — Неужели ты не видишь, что мешаешь нам скорбеть о судьбах родины. Убирайся прочь вместе со своей Эльганой. Знаем мы, какие дела могут быть у молоденьких красавиц...
— Понял... — младший помощник кивнул и направился к двери. — Никогда мне ещё не приходилось отказывать волшебницам...
— Эй, постой… — встрепенулся Радамант. — Так она волшебница?
— Говорит, волшебница.
— Добрая?
— Не знаю. Наверное, добрая. На чай мне, вот, дала.
— Чая больше нет, — торопливо сказал Клэй. — Заварка кончилась.
— Проси волшебницу войти, — сказал Железный Дровосек. — Мы её выслушаем.
Через минуту в комнату вошла высокая женщина с длинным посохом в руке. В своём белоснежном одеянии она выглядела так величественно, что все тут же вскочили на ноги. И, странное дело, на советников тут же повеяло холодом.
— Однако нужно бы затопить печь, — предложил Радамант. — Не ровен час, наша гостья простудится.
— К чему эти хлопоты? — отказалась от предложения Эльгана. — Я пришла ненадолго и скоро уйду.
— Что привело тебя в столь поздний час к моему двору? — вежливо спросил Железный Дровосек. — Наверное, безумие, овладевшее лесными жителями лишило крова и тебя?
— Нет. Меня привела сюда забота о благоденствии Фиолетовой страны, — ответила волшебница. — Мне нравится эта страна, меня просто восхищают её жители, и поэтому я так близко к сердцу приняла все их беды. Одним словом, я нашла союзника, который выступит против армии подземных гномов и лесных обитателей.
— Кто же он?
— Великан Гриорон.
Некоторое время царила тишина, а потом все закричали разом. В этом шуме можно было разобрать только отдельные крики.
— Как же мы раньше-то не додумались?..
— Но ведь он никогда не покидает вершину Одинокой Скалы...
— Ничего... Спустится! И это будет очень кстати! Я, признаться, не верил, что у Железного Дровосека поднимется рука на зверей и гномов... Он же такой, знаете ли, добряк! А вот Гриорон — это отличный союзник!
— Да, это союзник так союзник... Всем союзникам союзник! Союзнее не бывает...
Эльгана подняла руку, жестом успокаивая раскричавшихся советников.
— Гриорон силён и бесстрашен, потому что я подарила ему мужество. Я до краёв наполнила его сердце отвагой, — сказала Эльгана. — Точно такой же подарок я хочу преподнести вашему правителю Железному Дровосеку. — Ледяная колдунья протянула руку и требовательно произнесла: — Дайте мне его доброе сердце!
И советники гурьбой кинулись выполнять требование Эльганы. Они никогда не сталкивались со столь беззастенчивой ложью и потому поверили ледяной колдунье. Тщетно Железный Дровосек призывал их оставить его в покое и не открывать заветную дверцу на груди.
— Не бойся, дружище! — кричали советники. — Лишняя капля мужества ещё никому не мешала! Ты должен принять подарок белой феи! Этого, в конце концов, требуют государственные интересы!
Железный Дровосек носил своё сердце — алый шёлковый мешочек, набитый опилками — на груди, в специальном углублении за закрытой дверцей. Советники буквально насильно вытащили сердце из груди Железного Дровосека и передали его ледяной колдунье.
— Сердце, моё доброе сердце! — вскричал Железный Дровосек.
Эльгана рассмеялась и коснулась алого мешочка своим снежным жезлом.
— Вот теперь другое дело! Верните его на место...
Ледяная колдунья передала советникам оледеневший мешочек и направилась к выходу. Она спешила: до рассвета ей нужно было посетить Страшилу. На пороге она обернулась и сказала:
— Битва состоится завтра на рассвете. Постарайтесь не опоздать!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ВЕЛИКАЯ БИТВА
Глава первая
ПРАВИТЕЛЬ ИЗУМРУДНОГО ГОРОДА
Жители Изумрудного Города уже давно отправились на покой. Не спали только стражники, несущие дозор на крепостных стенах, да сам правитель Страшила, который горестно размышлял о неурядицах в Фиолетовой стране и напряжённо искал выход из создавшегося положения.
Тронный зал был пуст. Не было ни придворных кавалеров, ни дам в нарядных платьях, которые с самого утра приходили во дворец, чтобы посплетничать. Они называли это придворной службой. Все они спали, потому что были живыми существами и нуждались в отдыхе.
Другое дело Страшила. Он был сделан из соломы и поэтому мог прекрасно обходиться без сна. Это обстоятельство весьма радовало Страшилу. Когда дворец пустел, смолкали шум и толкотня, тогда Страшила мог спокойно, без суеты поразмыслить о жизни. Он очень любил размышлять. Ещё бы! Ведь не зря у него были такие замечательные мозги. Они были сделаны из отрубей, смешанных с иголками и булавками, что придавало мысли блеск и остроту. Когда Страшила думал, то эти булавки и иголки выпирали наружу, и подданные замирали, благоговея перед своим правителем.
Вот и теперь голова Страшилы ощетинилась иголками и напоминала ежа. Но благоговеть было некому, потому что зал был пуст. Страшила сидел на троне из зелёного мрамора, сияющего изумрудами. Изумруды были повсюду: на полу, на высоком сводчатом потолке, на стенах — бесчисленные драгоценные камни. Они бесстрастно сияли и переливались, как будто втихомолку посмеивались над усилиями соломенного человечка.
Уже три часа Страшила думал о том, как ему остановить войну между Львом и Железным Дровосеком. Оба они были его лучшими друзьями. Обоих он любил и уважал. И оба наотрез отказались от какого-либо участия Страшилы в разгоревшемся конфликте.
— Зря меня называют мудрым, — сказал сам себе Страшила. — Ничего путного в голову не приходит... А ведь выход должен быть! Не бывает таких ситуаций, из которых бы не было выхода! Мудрый всегда найдёт выход. На то и дана мудрость!..
И вдруг из темноты раздался голос. Он сказал:
— Мудрый никогда не попадёт в ситуацию, из которой нужно искать выход!
Голос был женским.
— Кто здесь? — удивлённо спросил Страшила, оглядываясь по сторонам.
— Меня зовут Эльгана. Я могущественная волшебница.
Из полумрака выступила высокая женщина в ослепительно белом одеянии. В руках она держала посох.
— Что вам угодно, сударыня? — Страшила уселся на троне поудобнее и постарался принять царственный вид. Как-никак он был правителем Изумрудного Города и положение обязывало его выглядеть достойно. Особенно перед могущественными волшебницами.
— Я пришла поговорить с тобой о дружбе.
— О дружбе?.. В этот полуночный час?!..
— А почему бы нет, — пожала плечами ледяная колдунья. — Я предпочитаю отдыхать днём, а ты вообще никогда не спишь, так что ночь — идеальное время для нашей беседы. Или я, может, пришла не вовремя? Ты чем-то занят?
— Нет... Просто странно как-то... Я только что размышлял именно о дружбе...
— Понимаю... — усмехнулась Эльгана. — Твои друзья отвернулись от тебя, не хотят принимать ни помощи, ни участия. Вот она — дружба! Пустой звук. Никакой дружбы на самом деле нет. И никогда не было. Это выдумка, пустая фантазия, глупый вымысел, сочинённый Горикапом. Дружбы нет...
— А что же тогда есть?
— Сила, — убеждённо ответила Эльгана. — Неужели ты до сих пор этого не понял? Вот я и пришла предложить тебе силу. Готов ли ты принять мой дар?
Ледяная колдунья ожидала ответа. Она обжигала соломенного человечка таким холодным взглядом, от которого просто оторопь брала. Казалось, в глубине её колдовских глаз змеятся вьюги, воют снежные бури, грохочут лавины. В этих глазах было всё: ледяное спокойствие, пламенная жажда власти, ненависть и слепая, безрассудная злоба, рождённая долгими годами заточения.
— Я не очень верю в искренность твоего подарка, — осторожно заметил Страшила. — Да и не нужна мне никакая другая сила, кроме силы доброго слова.
— Слова всего лишь пустые звуки. Это мишура, за которой прячется слабость. А сила не требует слов! И поэтому так важно умение показать свою силу. Она говорит совсем на другом языке! А ты понимаешь язык силы?
— А разве у силы может быть язык? — удивился Страшила.
— Мне казалось, что у неё есть только кулаки. А также волшебные заклинания, которые весомее любого слова, — ухмыльнулась Эльгана, поглаживая снежный посох.
— Время волшебников давно прошло, — недоверчиво произнёс Страшила.
— Ты хочешь доказательств? Что ж, я могу их предоставить! Знай, что это я с помощью колдовства поссорила Льва и Железного Дровосека. На рассвете начнётся битва, в которой они оба погибнут. И это первое доказательство моей силы.
— Зачем?! Ну зачем ты это сделала? — простонал Страшила.
— Потому что я обладаю силой, а сила требует применения, — ответила ледяная колдунья. — А ещё мне нужна власть над Волшебной страной. Эту власть мне могла дать только ссора между тремя лучшими друзьями. И у меня это получилось. Лев и Железный Дровосек на рассвете погибнут, и останешься только ты. Но я не хочу тебя губить. Мне нужны слуги, умные, расторопные слуги.
За узким окном, собранным из разноцветных кусочков стекла, замелькали тёмные силуэты, раздался птичий щебет и торопливый стук. Страшила подошёл к окну и распахнул створки. В тронный зал влетели Полевые Воробьи во главе со своим вожаком Чири-Чиксом.
Давным-давно, будучи ещё простым деревенским пугалом, Страшила познакомился с неугомонным Чири-Чиксом и его собратьями. Нельзя сказать, что между ними возникли тёплые дружеские отношения, ведь работа Страшилы заключалась в том, чтобы отпугивать от засеянных полей этих мелких воришек. Правильнее будет сказать, что Полевые Воробьи относились к огородному пугалу с изрядной долей опасения. Но со своими обязанностями Страшила справлялся прекрасно, спуску Воробьям не давал, не покидал свой пост ни днём, ни ночью, чем заслужил у Воробьёв уважение и почёт.
С тех пор прошло много лет. Страшила оставил работу огородного пугала и стал правителем Изумрудного Города, но сохранил старые связи. К нему не раз прилетали и вороны, и сойки, и галки... Они рассказывали о том, что творится в Волшебной стране, делились последними новостями, выполняли мелкие поручения Страшилы. И конечно же, чаще всех прилетал проныра Чири-Чикс. Вот и сейчас он сидел на подлокотнике трона и тараторил о последних событиях, свидетелем которых ему довелось стать.
— ...И как затрещат! А потом поползли вниз!.. Медленно так... Но не удержать, не остановить! И холодно...
— Постой, постой, — остановил Чири-Чикса Страшила. — Рассказывай по порядку. Я ничего не понимаю. Кто затрещал? Куда поползла? Кому холодно?
Воробей отдышался и начал говорить чуть помедленнее. Новости, которые он принёс, были удручающими. Такое не могло присниться и в самом страшном сне. Впрочем, Страшила как известно, не умел спать, поэтому такое действительно не могло ему присниться.
Оказывается, стая Чири-Чикса промышляла в предгорьях, на фермерских огородах. Дела шли прекрасно, пока вчера, да-да, именно вчера, стая не услышала страшного грохота. Казалось, будто трещат и лопаются сами горы. Шум доносился откуда-то сверху. Чири-Чикс тут же взлетел и помчался выяснять, что же, в конце-то концов, происходит. Картина, которую он увидел, повергла его в ужас, в недоумение.
Признаться, сначала он не увидел ничего необычного: горные вершины, как всегда, были покрыты льдом. Только лёд, без конца и без края. Ветра не было, хотя уже наступило время весенних метелей. Лёд искрился в лучах заходящего солнца. Чири-Чикс уже было собрался лететь обратно, как вдруг вновь раздался этот страшный грохот, сотрясавший всю гору до основания.
Нижняя часть ледника пришла в движение и искала себе путь вниз, в тёплые долины Волшебной Страны. Каменные скалы, преграждавшие леднику дорогу, трескались и ломались на куски, и огромные льдины медленно ползли вниз. Всё, что оказывалось на их пути, было раздавлено.
А над сползающим к подножию гор покрывалом льда парили белые шары. Они странно пищали и свистели. Маленькие, юркие, они будто указывали леднику путь, направляли его движение, торопили его медлительный спуск. Некоторые из этих ледяных шаров пролетали над прозрачными горными речками, и тогда вода покрывалась тонкой коркой льда. А потом солнце опустилось за отроги гор, началась метель, повалили белые хлопья снега. И в этой темноте сквозь вой ветра и посвисты хладостыней продолжал доноситься треск — ледники ни на секунду не останавливали своего движения вниз.
— Я сразу полетел к тебе, чтобы сообщить об этом пренеприятнейшем событии, — закончил свой рассказ Чири-Чикс. — Должен заметить, что если ледники не остановятся, то через неделю они достигнут подножия гор и начнут своё шествие по зелёным долинам...
— Они не остановятся, — насмешливо сказала Эльгана. — Можете быть в этом абсолютно уверены.
— Значит, это нашествие льдов дело твоих рук? — догадался Страшила.
— Конечно, — кивнула ледяная колдунья. — И это второе доказательство моей силы!
— Твоя сила может только разрушать, — сказал Страшила. — Я не знаю, откуда ты появилась. Я не знаю, что ты задумала, но наверняка ничего хорошего. Я не знаю, как с тобой справиться, но я буду с тобой бороться, пока хватит сил. — Страшила поднял соломенный кулачок и погрозил ледяной ведьме. — И я намерен одержать победу, потому что правда на моей стороне!
— Ты смеешь со мной спорить?! Со мной, которая предложила тебе спасение и важную должность при своём будущем дворе! Да ты просто глуп! И слеп.
— Может быть, я не так умён, как мне хотелось бы, но я не слеп, — возразил Страшила. — Я всегда могу отличить добро от зла. И я найду способ остановить тебя!
— Поздно. Заклятье набрало силу. У тебя ничего не получится, — пренебрежительно сказала Эльгана. — Скажу более: теперь меня уже ничто не остановит. Да и что ты можешь сделать? Ведь у тебя же нет друзей, а твои подданные… — Ледяная колдунья так грозно посмотрела на Чири-Чикса, что тот выпорхнул в окно. — Вот видишь? И это третье доказательство моей силы!
— Ты можешь напугать. Ты можешь посеять панику среди моих подданных. Но надо мной ты не властна, — отчаянно вскричал Страшила. — В народе говорят, что сила солому ломит. Я сделан из соломы, но меня ты не сломишь, потому что одной силы для этого мало: для этого нужен твёрдый характер, а у тебя его нет! Ты хвастаешься своей силой, потому что боишься. Так всегда бывает: кто боится — тот старается напугать других, чтобы его собственный страх не был заметен. Но всё меняется! Всё тайное становится явным!
— Характер?! — фыркнула Эльгана. — Что ж, у тебя была возможность доказать твёрдость своего характера. А жаль... Я думала, что мы сумеем договориться. Но в одном ты прав: всё меняется. Текут реки, плывут облака, день сменяется ночью, а лето становится зимой… Но никогда не меняется страх перед силой. Сила остаётся незыблемой во все времена. Что может быть лучше силы?
— Доброе дело и беседа с друзьями, — сказал Страшила.
— Нет у тебя никаких друзей!
— Есть! Просто они заколдованы и обмануты. Их сердца оледенели, и этот холод преградил путь дружескому участию. Но для истинной дружбы нет преград!
— Ты неисправим, — зло выкрикнула Эльгана. — Ты всего-навсего простой пучок соломы! Откуда же в тебе столько упрямства?!
Ледяная колдунья от злости затопала ногами. Страшила с удивлением заметил, что от её каблуков на полу остаются мокрые следы. Колдунья таяла! Она слишком долго находилась в тёплой долине вдали от холода и льда. Даже её белоснежное платье потемнело, а накидка стала рыхлой, как весенний снег, тающий под лучами солнца. И тем не менее ледяная колдунья была опасна! Волшебное могущество снежного посоха охраняло её, питало её силы, и пока посох был в её руках, с Эльганой ничего нельзя было поделать.
— Я отучу тебя перечить мне! — закричала ледяная колдунья. — Я брошу тебя в темницу — и через месяц-другой ты одумаешься... Да! Ты одумаешься и на коленях станешь умолять меня о прощении! — Ледяная колдунья ударила посохом. — Слуги! Мои верные слуги! Ко мне!
В тот же миг в тронном зале повеяло холодом и в окно со свистом и завываниями ворвались сотни хладостыней. Они со всех сторон облепили правителя Изумрудного Города, подняли его в воздух и понесли к вершине Звёздного Моста, в царство снега и льда, в пещеру Эльганы.
Отважный Чири-Чикс следовал за ледяными слугами колдуньи до самой пещеры. Он видел, как хладостыни бросили Страшилу на покрытый инеем пол, как они вызвали холодный северный ветер и с его помощью замуровали правителя Изумрудного города. Прозрачная, как стекло, и прочная, как металл, корка льда затянула вход в пещеру.
Страшила оказался в темнице. Он потерял свободу, а вместе с ней и надежду помочь своим околдованным Эльганой друзьям.
Глава вторая
ПЛЕННИК ЛЕДЯНОЙ КОЛДУНЬИ
Нет ничего страшнее одиночества. Когда ты вырван из гущи событий и брошен в темницу, кажется, будто тебя похоронили заживо. Тесная пещера, холод, каменные стены в прожилках трещин, сверху капает вода... Кап, кап, кап... И тишина. Ни звука, ни шороха. И так час за часом, день за днём, целую вечность.
А потом начинает казаться, что ты провёл в этой темнице всю жизнь и не было никогда ни Волшебной страны, ни Изумрудного Города, ни неба, ни солнца, а были только эти каменные стены, одиночество и равномерный стук капель. Кап, кап, кап...
Этот холод и особенно сырость сводили Страшилу с ума в самом прямом смысле этого слова. Он потерял способность к долгим, обстоятельным размышлениям, утратил ясность мысли. Его соломенное тело набухло влагой, а мозги, его превосходные мозги, сделанные из отрубей вперемежку с иголками и булавками, перестали ворочаться в голове. Мысли приходили какие-то вялые, серые, невыразительные, словно тени в тумане. Они ползли со скоростью улитки, а то и вовсе замирали на месте, и тогда Страшила начинал бегать по темнице, чтобы немного согреться, и петь песни, чтобы разогнать мутный дурман, окутывающий его голову. На какое-то время ему становилось лучше, а потом всё начиналось сначала. Всё-таки сырая пещера — не лучшее место для соломенного человечка.
«А может быть, ничего и не было? — спрашивал он себя в минуты отчаяния. — Может, и нет никакого Изумрудного Города? Может, я всегда сидел в этой пещере и всегда буду в ней сидеть? Допустим, что эта пещера — единственное место в мире, а за её пределами ничего нет. Допустим, от тоски и одиночества я всё это выдумал: и деревья, и траву, и солнце, и даже своих друзей... Но тогда моя выдумка прекраснее и лучше реальности, потому что хуже этой пещеры ничего нет! Поэтому я никогда не предам свою выдумку! Я останусь правителем Изумрудного города, даже если его нет! Я буду верен своим друзьям, даже если у меня их никогда и не было, буду помнить о них до конца своей жизни! Не думаю, что жизнь моя будет долгой, но стоит ли об этом жалеть, если кроме этой пещеры в мире ничего нет...»
— Но ведь это не так! — прошептал Страшила. — Я помню солнце, радость, веселье! — добавил он погромче. — Значит, это Эльгана! Её чары сводят меня с ума.
— Её чары кого хочешь сведут с ума, — раздался из угла тонкий скрипучий голосок.
— Кто здесь?
Книжный Червь, а это был именно он, выполз из трещинки в углу пещеры и отвесил Страшиле полный достоинства поклон.
— Старший библиотекарь подземного книгохранилища, — представился он. — К вашим услугам.
— Какое счастье!..
— Вы так рады меня видеть?.. — удивился Книжный Червь. — Признаться, я польщён…
— Нет, я рад вас слышать! Какое счастье вновь услышать речь, поговорить, обменяться мыслями, узнать последние новости...
— Да, вы правы. Это большое счастье... Хотя некоторые последние новости лучше не знать...
— Что? Что произошло на этот раз? Какие ещё беды свалились на Волшебную Страну?
— У меня две новости: плохая и хорошая. С какой начать?
— С любой.
— Тогда начну с хорошей. Вчера состоялась битва между армией Льва и армией Железного Дровосека.
— Если эта новость хорошая, то какой же будет плохая?! — вздохнул Страшила.
— Об этом мне рассказали мои помощницы Канцелярские Крысы, которым в свою очередь рассказали Летучие Мыши, которые узнали об этом от Филина, который услышал это от Сорок.
— Так что же рассказали вам Канцелярские Крысы, которым в свою очередь рассказали Летучие... Тьфу! Нельзя ли покороче?
— Я просто хочу быть объективным. В деле летописца важна каждая деталь.
— Я понимаю. Простите... Итак, кто же победил в этом безумном сражении?..
— Победителей не было.
— O, гope! — вскричал Страшила. — Значит, права оказалась Эльгана! Они оба погибли в этой глупой драке — и Лев, и Железный Дровосек...
— Нет, что вы... Вы не так меня поняли. Никто не погиб.
— Не понимаю... Так чем же закончилось сражение? Прошу вас, расскажите поподробнее!
И Книжный Червь начал рассказ. Из его слов Страшила сделал вывод, что сражение у Одинокой Скалы проходило совсем не так, как, наверное, хотелось бы Эльгане. Ледяная колдунья ошиблась в выборе союзников. Слишком уж разные весовые категории были у великана Гриорона и подземных гномов. Если бы не сети обмана, сражение бы вообще не состоялось.
Книжный Червь рассказал, что на рассвете из подземных катакомб вылезли сотни гномов. Все они были закованы в тяжёлые металлические латы и потому передвигались с большим трудом. При каждом шаге они издавали такой скрип и лязг, что слышно было за несколько километров.
Гномы выстроились на равнине, окружавшей Одинокую Скалу. Некоторое время ничего не происходило, а потом сверху раздался грузный топот. Это спускался Гриорон.
Златобородый Перец ахнул. Он знал, что великан Гриорон отличается большими размерами, но не ожидал, что эти размеры так велики. Гриорон был просто огромен. Гномы едва достигали ему до колен.
Отступать было поздно, и поэтому подземные гномы приступили к первой фазе сражения: они начали осыпать противника всяческими насмешками и оскорблениями. По их мнению, это должно было привести Гриорона в трепет и заставить его сдаться на милость победителя.
— Верзила! — во всё горло орали гномы. — Оглобля стоеросовая! Сейчас мы тебе всыплем по первое число! Мало не покажется!
Великан тоже не оставался в долгу.
— Коротышки! — кричал он. — Недомерки! Чтоб вы все провалились в свои подземные лабиринты! Ворюги несчастные! Я вам покажу, как красть у бедного великана!
А потом по заведенному ритуалу противники перешли к требованиям.
— Отдайте мне моё вино! — кричал Гриорон.
— Не отдадим наших сокровищ! — отвечали гномы.
Если бы было чуть потише, то и гномы и великан очень скоро поняли бы, что говорят о разных вещах и что, видимо, произошла какая-то ошибка. Гномы не крали у Гриорона вина, а великан не собирался отбирать у них сокровища. Если бы они поговорили спокойно, то недоразумение выяснилось бы и все мирно разошлись бы по домам. Но в поднявшемся шуме были слышны только отдельные фразы.
— Отдайте!..
— Не отдадим!..
— Отдайте!..
— Не отдадим!
Гномы считали, что Гриорон требует отдать ему их сокровища, и отвечали гневным отказом. В свою очередь Гриорон думал, что гномы отказываются отдать ему похищенное вино, и начинал сердиться. Так из-за всеобщей неразберихи и недопонимания сражение становилось неизбежным. И оно грянуло...
— Это была самая необыкновенная битва в истории Волшебной Страны, — сказал Книжный Червь. — Гномы ощетинились копьями, закрылись щитами и побежали в атаку. Словно морская волна, они ударились о колено великана и отхлынули, потому что не могли причинить ему никакого вреда: их маленькие копья не пробивали сапоги Гриорона, а колоть выше не получалось — роста не хватало.
— Значит, они проиграли? — поинтересовался Страшила.
— Нет, потому что не меньшие затруднения выпали и на долю великана. Гномы были такие маленькие и верткие, что пока Гриорон нацеливался на них своей дубинкой, они уже разбегались. Сороки сказали Филину, а Филин сказал Летучим Мышам, а Летучие Мыши сказали Канцелярским Крысам, а те сказали мне, что зрелище было просто потрясающим. Подземные гномы налетят со свистом и гиком и отхлынут, налетят и отхлынут... А Гриорон топчется на месте: то размахнётся, то опустит дубинку, то размахнётся, то опустит... А ударить никак не может. Прямо цирк какой-то!
— И чем же дело-то кончилось?
— А ничем. И Гриорон, и подземные гномы так устали бегать и топтаться на месте безо всякого толку, что заключили мир и отправились по домам: гномы перепрятывать свои сокровища, а Гриорон — делать новое вино.
— Хорошо, что никто не пострадал, — с облегчением вздохнул Страшила. — И это всё? Надеюсь, на этом битва закончилась?
— Что вы, сударь! Это только начало. После ухода гномов и великанов напротив друг друга выстроились лесные звери и Маленький Народ — жители пограничных земель. Но ни те, ни другие не решались атаковать первыми. Это и понятно: в нашей стране никогда не было междоусобных войн. Мне кажется, многие пришли вовсе не для того, чтобы сражаться, а чтобы посмотреть, что же это такое — война.
— И долго они так стояли и смотрели друг на друга?
— Долго, сударь, — кивнул Книжный Червь. — До тех пор, пока Лев и Железный Дровосек не начали призывать своих подданных идти в наступление. Да только напрасно: никто и с места не двинулся. Только один Медведь Гризли решился да кучка сорванцов из местных ферм. Ох уж эти дети... Одно наказание с ними... Понимаете?
— Нет. Не понимаю.
— Ну все эти их палки, камни, рогатки... Никакого удержу. Стреляют куда ни попадя. А как только Медведь Гризли вышел на середину поля, они его окружили и влепили из рогатки прямо в глаз. Медведь, можно сказать, ослеп. Ревёт, бедный, лапами машет... А когти-то у него знаете какие?! Вот он одного мальчишку и оцарапал. Случайно, конечно... Но из ранки потекла кровь и... Тут-то и началось! Мать парнишки вылетела с метёлкой наперевес и принялась гонять Медведя по всему полю. Вы же знаете, что на свете нет никого отважнее матери, защищающей своё дитя. Медведь ревёт, куда бежать не видит, зовёт на помощь и просит пощады. А всё лесное воинство попятилось — стыдно им стало до невозможности за то, что Медведь Гризли пролил кровь. Вот так потихоньку все и разбежались: звери — по норам, Медведь Гризли — в своё логово зализывать раны, а фермеры — по домам. Всем было как-то неловко, расходились с опущенными головами, стыдились, значит, что занимаются такими глупостями... Счастлив был один этот мальчишка. А как же: раненый герой! Его несли на руках, и на него все смотрели. Особенно девчонки. Такие дела... Поле сражения опустело совершенно.
— И на этом битва закончилась?
— Конечно, нет. Ведь на поле сражения остались Лев и Железный Дровосек. Хмурые, сердитые, не похожие сами на себя, они стояли друг напротив друга и молчали. Железный Дровосек держал в руках острый топор, а Лев скалил клыки. Я думаю, что им вовсе не хотелось сражаться. Но тем правители и отличаются от своих подданных, что иногда им приходится делать совсем не то, что хотелось бы. И вот они начали сходиться.
— Неужели они всё-таки начали сражаться? — вскричал Страшила. — О, небо упало на землю, мир перевернулся, друг поднял руку на друга!.. Они оба погибли?.. Или покалечились в этой глупой, бессмысленной драке?..
— Наверняка дело бы не обошлось без членовредительства, сударь, если бы не Ослик Варлам, — продолжал Книжный Червь. — Мои Крысы сказали, что им сказали Летучие Мыши, что им сказали…
— К чёрту вашу объективность! Скажите, что стало с моими друзьями? И причём здесь Ослик Варлам?
— Да я вам об этом и хочу рассказать, сударь, но вы меня всё время прерываете! — обиделся Книжный Червь.
Дело в том, что Книжный Червь не любил суеты ни в каком деле. Он всё делал медленно и обстоятельно. Нетерпение Страшилы он расценил как пренебрежение объективностью и хотел уже удалиться с чувством оскорблённого достоинства, но в последний момент передумал и остался. Всё-таки за Страшилой закрепилась слава мудреца, а Книжный Червь всегда преклонялся перед мудростью.
— Когда Лев и Железный Дровосек уже начали сходиться, откуда-то прибежал Ослик Варлам, — сказал он. — Вокруг него вились Воробьи, а на голове сидел этот неугомонный Чири-Чикс. Сначала ни Лев, ни Железный Дровосек не обратили на Ослика никакого внимания, но когда тот взревел во всё горло, они поневоле прислушались. Вы же знаете, сударь, как умеют реветь Ослики, когда они чем-то очень сильно взволнованы?
— Знаю, знаю, — кивнул Страшила. — Продолжайте. Мне не терпится узнать, что же такое сказал Ослик моим друзьям.
— Он сказал, что вы в опасности, что Эльгана взяла вас в плен и заточила в пещере на вершине Звёздного Моста и что вы погибнете, если они не придут к вам на выручку. Вот что он сказал. А потом расплакался и попросил Льва и Железного Дровосека обняться и покончить с глупой враждой.
— Чири-Чикс, — догадался Страшила. — Он видел, как меня похитили хладостыни, и обо всём сообщил Варламу. А дальше? Что было дальше?
— А дальше ничего не было. Лев и Железный Дровосек замерли, опустили головы, будто им было стыдно протянуть руку дружбы. Но, видно, тревога за вашу жизнь пересилила ложный стыд, и они обнялись. Странно, но при этом они оба громко вскрикнули и схватились за груди, будто острая боль пронзила их сердца.
— Заклятье Эльганы развеялось, — сообразил Страшила. — Их сердца растаяли. Они освободились от подозрительности и злости!
— Похоже на то, сударь, — кивнул Книжный Червь. — И Лев, и Железный Дровосек изменились прямо на глазах. Подобрели, что ли… Это заметили даже Сороки. Они-то и рассказали обо всём Филину, а тот рассказал...
— Знаю, знаю, — махнул рукой Страшила.
— А теперь Лев, Железный Дровосек и Ослик Варлам движутся сюда, хотят вас выручить. Ну вот... Это и есть моя хорошая новость.
— Понятно. А теперь выкладывайте плохую.
— Дело в том, что у них ничего не получится, — грустно сказал Книжный Червь. — Эльгана прознала об их приближении и готовит им ужасную встречу. К сожалению, ваши друзья всё равно погибнут. Я тут уже набросал некролог... Хотите ознакомиться?
— Нужно предупредить их о кознях Эльганы! — воскликнул Страшила. — Мне нужно немедленно выбраться из этой пещеры! Но как?!
Страшила подбежал к прозрачной ледяной стене, перегородившей выход, и застучал по ней своими мягкими соломенными кулачками. Тщетно. Льдина даже не пошатнулась.
— У меня не хватает сил, — застонал Страшила. — Но какой-то выход должен быть, потому что безвыходных положений не бывает!
Он уселся прямо на пол и принялся напряжённо думать. Книжный Червь с удивлением наблюдал, как из соломенной головы Страшилы высунулись кончики иголок и булавок. Библиотекарь был просто потрясён. Впервые он видел столь впечатляющий мыслительный процесс.
— Титан размышлений! — прошептал Книжный Червь. — Гигант мысли! Великан раздумий! Как жаль, что не у каждого в голове есть такие замечательные мозги!
— Нет, эту ледяную стену мне не пробить, — очнулся от размышлений Страшила. — Я замурован крепко и надолго. Но скажите, уважаемый Книжный Червь, а каким образом попали в мою темницу вы? Если это, конечно, не секрет.
— Секрета здесь нет, сударь. Зато есть небольшая трещина в полу, которая ведёт в моё книгохранилище. — Библиотекарь кивнул головой в дальний угол пещеры. — Но боюсь, что вы туда не пролезете. Вот если бы вы были толщиной в соломинку, как, например, я, тогда другое дело.
— Толщиной в соломинку?.. — Страшила задумчиво посмотрел на трещину. — А ведь это мысль! Спасибо, уважаемый Книжный Червь! Вы только что подсказали мне способ, при помощи которого я смогу покинуть эту темницу и предупредить своих друзей об опасности. Но мне понадобится помощь ваших помощниц Канцелярских Крыс.
— И я, и все мои помощницы к вашим услугам, сударь!
— Тогда сделаем так...
Страшила наклонился к библиотекарю и прошептал ему на ухо план спасения.
Глава третья
ПЯТНИСТЫЕ ВОЛКИ
Эльгана нежно погладила свой снежный посох и вновь посмотрела на три тёмные точки, едва заметные на фоне ослепительно белого ледника.
— Всё-таки они решили прийти на помощь этому соломенному чучелу, — пробормотала она. — Проклятье! Они опять подружились, и мои заклинания теряют силу!.. Что ж... — Эльгана злобно прищурила глаза. — Они ищут Страшилу, а найдут свою погибель, потому что никто не может устоять перед силой моего посоха!
И действительно, в посохе ледяной колдуньи была заключена страшная сила. Его набалдашник, сделанный в форме кристалла, мог заморозить самую пламенную душу, превратить даже самое горячее сердце в кусок льда. В этом кристалле таилась сила колдуньи: если набалдашник сломается, то Эльгана утратит всё своё колдовское могущество.
Ещё более сильные чары таились в древке посоха. Оно могло выполнить три желания владелицы. Если ударить посохом один раз, то появятся Пятнистые Волки, готовые выполнить любое приказание. Если ударить посохом два раза, то все хладостыни слипнутся в одного огромного Снеготопа, не знающего пощады и милосердия. А вот если ударить посохом три раза, то... Эльгана хмуро улыбнулась. Третье колдовство было самым страшным, и прибегнуть к нему можно было только в самом крайнем случае.
Ледяная колдунья посмотрела на три маленькие фигурки, двигающиеся по леднику, и ударила посохом один раз. В тот же миг раздался протяжный волчий вой. Пятнистая стая спешила на зов владелицы снежного посоха.
Здесь, у подножия Звёздного Моста, рядом с ледником, солнце казалось совсем маленьким и тусклым. Отроги Снежных Перевалов скрылись под толстым слоем снега и льда. Друзья медленно шли по ледяной крошке через белое безмолвие.
— А вы заметили, что ледник неподвижен, — спросил Ослик. — Он остановил своё движение вниз!
— Это значит, что чары Эльганы можно разрушить, — кивнул Железный Дровосек. — Всё зависит только от нас самих.
— И от нашей смелости, — добавил Лев.
Путь был труден. Пронизывающий северный ветер дул не переставая. Он трепал гриву Льва, бросал под копыта Ослика снежное крошево, оседал инеем на металлическом теле Железного Дровосека. Глаза слезились, потому что в них попадало слишком много света, отражённого от снега и ледяных глыб. На гриву Льва и чёлку Ослика падали снежинки. От дыхания они превращались в сосульки, которые во время движения тоненько звенели. Только Железный Дровосек успешно противостоял опаляющему холоду: его новое туловище было термоустойчивым.
Они шли уже третьи сутки. Запасы продовольствия кончились, и Лев с некоторой завистью смотрел на Варлама, который ухитрялся находить под толстым слоем снега жухлые кустики дикого ягодника.
Однако настоящим испытанием было ни на минуту не прекращающееся присутствие Пятнистых Волков. Злобные, неразумные хищники упорно шли по пятам путешественников. Волки не владели даром речи, они не ведали милосердия и не знали обычаев и законов ВолшебнойСтраны.
Раньше, когда они ещё умели разговаривать, Волки были такими же добрыми, как и все обитатели Страны Оз. Но жизнь на Снежных Перевалах была слишком суровой. Пятнистые Волки ожесточились, утратили дар речи, одичали. Они позабыли мелодию свирели Горикапа и слышали только свист ветра, грохот лавин и шорох снега. И ещё они слышали зов снежного посоха Эльганы. Противиться этому зову они не могли.
Пятнистые Волки не отличались большими размерами, но их было много, очень много — целая стая.
— Обычно они охотятся по ночам, сказал Ослик. — Не пойму, что на них нашло... Наверное, голод сделал хищников смелыми, иначе они никогда бы не решились напасть на нас среди белого дня.
Плотный грязно-серый поток, визгливо завывающий, рычащий и фыркающий, окружил друзей широким кольцом. Вперёд вышел вожак. Он был на голову выше любого из стаи. Крупный, он смотрел исподлобья, и с его жёлтых клыков капала слюна. Вот вожак зарычал, подавая сигнал к атаке, и рысью побежал навстречу своим жертвам.
Ослик Варлам задрал губастую морду и протяжно заревел. Ему было страшно. Пятнистый вожак был грозен, хотя в холке достигал Ослику всего лишь до груди. Короткие и массивные лапы заканчивались длинными когтями, а мощные челюсти могли запросто перекусить ногу. Но помощи ждать было неоткуда. Друзья встали спина к спине: Ослик приготовился бить копытами, Лев оскалил клыки, а Железный Дровосек поднял свой топор.
Никто из Пятнистых Волков не спешил нападать. Они видели, каким грозным противником является Лев, да и блестящий топор в руках Железного Дровосека внушал серьёзные опасения. Вот только Ослика никто из Волков не боялся. А напрасно, потому что даже самое слабое существо в минуты смертельной опасности может исполниться необыкновенной отваги и мужества. Именно это и случилось с Варламом. Он утратил надежду на спасение и решил дорого продать свою жизнь. Поэтому он напал первым.
Варлам резко выбросил вперёд переднюю ногу и врезал нахальному вожаку копытом между глаз. Снег обагрился кровью. Вожак взвыл, и это послужило сигналом остальным Волкам. Они бросились вперёд, стараясь вцепиться зубами, сбить с ног, опрокинуть свои жертвы, перегрызть им горло. Их было много, но численное преимущество не давало Пятнистым Волкам никакого преимущества, так как они толкались и мешали друг другу.
Ослик пыхтел, отбивался копытами и оглушительно ревел. Лев могучими ударами лап разбрасывал Волков во все стороны. Его когти кромсали пятнистые шкуры, грязно-серые клочья шерсти ковром устилали место схватки. Топор Железного Дровосека так и мелькал в воздухе, обрушиваясь на оскаленные морды противников. Волки выли и визжали от боли и бессилия. Железный Дровосек был неуязвим: клыки не оставляли на его туловище даже царапин.
Стая попятилась. Волки с отчаянным визгом очищали дорогу, чтобы потом устремиться вслед и напасть сзади на этого грозного железного человека. Хищники давили друг друга, выли, рычали и падали замертво под безжалостными ударами заточенного топора.
Наконец стая сообразила, что зубы и когти бессильны против Железного Дровосека. Звери растерялись. Они привыкли иметь дело совсем с другой дичью, трусливой и слабой, а эта дичь оказалась им не по зубам и лучше всего сейчас было бы бежать назад, на снежные вершины горы, в тёмные норы. Но отступать они не могли: заклятие снежного посоха заставляло их продолжать атаку. И тогда они попытались разъединить противников, чтобы справиться с ними поодиночке.
В пылу битвы Железный Дровосек не сразу понял замысел Пятнистых Волков. Он воевал так же самозабвенно, как и работал. Словно перед ним были не дикие звери, а хищная поросль, которую нужно безжалостно вырвать, иначе она погубит всё на свете. Он рассекал очередного зверя надвое, тут же обрушивался на следующего, уворачивался от оскаленных пастей, вновь взмахивал топором...
А замысел стаи, похоже, удался: Железный Дровосек отошёл от своих друзей и теперь они уже не прикрывали его спину. Почти половина стаи кружилась вокруг него. Волки нападали сзади, пытаясь резкими ударами опрокинуть Железного Дровосека на снег. А там… Там они уже не позволят ему подняться — растащат по винтику.
Лев сражался в стороне. Он тоже был один, потому что вожак оттеснил Ослика и кружил вокруг него, выжидая удобный момент для решающего броска. Остальные Волки наседали на Льва. А Лев сражался отчаянно. Он расшвыривал противников, как котят, отвешивая такие оплеухи, что головы Волков трещали, словно орехи.
Лев уже ничего не видел в мареве отвратительного зловония, хриплого рычания, в красной, пульсирующей полутьме... Жёлтые клыки матёрого Волка рванули по лапе и соскользнули... А эта Волчица запрыгнула на спину и вцепилась в плечо... Ох и зубастая!
Нет, Лев не боялся смерти. Его сердце было полно силы и смелости, что заставляет жертвовать своей жизнью ради друга. Лев чувствовал себя воином, а что может быть для воина лучше, чем погибнуть в бою за правое дело. Однако мысль, что придётся завершить свой путь в желудках пятнистой мерзости, приводила его в ярость. Нет! Погибнуть за правое дело — это слишком просто. А вот жить ради правого дела, терпеть лишения и невзгоды, преодолевать трудности, прийти на помощь другу и не пасовать перед врагами — это гораздо труднее. И благороднее. Вот в этом и состоит настоящая смелость.
Лев стряхнул Волчицу и отбросил её далеко в сторону. Стая редела прямо на глазах. Лев огляделся. Справа уже никого не было. Только неподвижные пятнистые тела, втоптанные в коричневый, пропитанный кровью снег. А слева… Ага! Эти пятеро уже сообразили что к чему и пытаются удрать... Куда это вы собрались? А ну-ка идите сюда!
Удар, ещё удар, ещё... Всё.
Лев тряхнул гривой и оглянулся. Что там с Железным Дровосеком? Ага, всё ещё отбивается от десяти... Нет, уже от девяти Волков... Молодец! Так держать! А где Варлам?..
У ног Ослика лежало три пятнистых тела. Раненый вожак прихрамывал на переднюю лапу, его левый глаз заплыл, но Волк был по-прежнему очень опасен. Лев рванулся на помощь Варламу.
Пятнистый вожак бросился на Ослика и повис на его спине. Варлам прогнулся под тяжестью навалившегося зверя. Ослик вскидывал круп, брыкался, прыгал на месте, стараясь сбросить со своей спины хищника, но тот держался крепко.
— Держись, Варлам! — крикнул Лев. — Я спешу... Я уже близко!..
Всего на мгновение вожак обернулся, чтобы взглянуть на Льва, но этого мгновения было достаточно, чтобы Варлам рухнул на спину, придавив своей тяжестью пятнистого хищника.
Когда Лев и Железный Дровосек подбежали к Ослику, он был уже вне опасности. Вожак был раздавлен. Он ещё мотал в агонии головой и скалил зубы, но его движения были беспорядочны, а через минуту и вовсе прекратились. Вожак затих. Его тело сотрясла резкая конвульсия, и он умер.
— Молодец, Варлам! — сказал Лев. — А я, признаться, за тебя боялся...
— Я и сам боялся, — грустно сказал Варлам. — Меня охватил такой страх... Он заставил меня убивать. А убивать нельзя!.. А всё этот мой страх...
— Какой же это страх?! — возразил Лев. — Это же сила характера!
— Сила поступает умнее, милосерднее. Сила учит нас быть добрыми. Сильный никогда не совершит поступка, которого стоило бы стыдиться. А здесь... — Ослик посмотрел на неподвижные тела Пятнистых Волков. — Здесь нам гордиться нечем. Если бы не Эльгана, они бы никогда не напали. Эльгана — вот с кем нужно воевать!
— Мы просто защищали свои жизни... Мы сражались за правое дело, и ты показал себя героем. Я всем расскажу о твоём мужестве!
— Какое тут мужество?! Это всё страх… — опустил голову Ослик. — Страх делает нас злыми, как Эльгана. А я совсем не хочу иметь с ледяной колдуньей ничего общего. Мне хочется быть похожим на Горикапа. Поэтому, прошу вас, никому об этом не рассказывайте. Вдруг какой-нибудь глупый Ослик захочет нам подражать... — Варлам ещё раз посмотрел на пятнистые тела своих поверженных противников. — Как жаль, что они были такими дикими и утратили дар речи. Мы бы их образумили, мы бы с ними договорились, мы бы приняли их в свою огромную семью... Тогда бы они поняли, что добрыми быть гораздо лучше, чем злыми, и никогда бы не слушали Эльгану. Вот это и был бы подвиг с нашей стороны.
Лев вздохнул и покачал головой. Иногда умозаключения Ослика были выше его разумения. Мужество, сила, подвиг, страх... Все эти понятия всегда казались Льву простыми и понятными: если перед тобой враг, то дерись, если враг гораздо сильнее тебя — тем более дерись. В этом и состоят мужество и подвиг. А вот Ослик считает, что это совсем не так.
«А может, он и прав, — засомневался Лев. — Сразить врага это, конечно, подвиг. Но вот пощадить врага и сделать его своим другом — это подвиг вдвойне».
Лев посмотрел на Варлама. Ослик устало перебирал ножками и задумчиво покачивал головой. И что-то величественное было и в этой смешной семенящей походке, и в наклоне лобастой головы, и даже в длинных, нелепо торчащих ушах. На одно крохотное мгновение Льву показалось, что Ослик действительно чем-то похож на доброго великана Горикапа. И это мимолётное сходство не показалось Льву странным и удивительным, потому что на Горикапа могут походить все: и Ослики, и Львы, и Железные Дровосеки, и даже Пятнистые Волки. Важно только стремление стать лучше. А у Ослика это стремление было.
А потом поднялся ветер, глаза запорошило снежной пылью, и Лев уже не мог смотреть на Ослика. Однако главное Лев понял. Горикап вовсе не ушёл странствовать среди звёзд. Нет, он навсегда остался в Волшебной Стране, превратился в шелест травы, соловьиную трель, детский смех... Конечно, eгo нельзя увидеть, но зато можно услышать, потому что мелодия его свирели живёт в каждом сердце. Нужно только внимательно прислушаться.
Глава четвёртая
СНЕГОТОП
Пещера была пуста.
Эльгана просто не верила своим глазам. Она закрыла лицо руками, встряхнула головой и ещё раз внимательно посмотрела по сторонам. Ничего не изменилось. Влажные подтёки на стенах были, алмазы были, а вот Страшилы не было. Куда он мог исчезнуть? Каким образом он покинул темницу?.. Эльгана застонала от злости.
Проклятие! Если Страшила присоединится к своим друзьям, то её замысел, её великолепный замысел превратить Волшебную Страну Оз в ледяную пустыню потерпит крах. Нужно немедленно погубить Железного Дровосека, Льва и Ослика. Пятнистые Волки не оправдали её надежд. Но в запасе осталось ещё два волшебства.
Ледяная колдунья посмотрела на свой посох. Ох, как ей не хотелось превращать своих слуг в Снеготопа: огромный снежный увалень никогда не заменит ей юрких и расторопных хладостыней. Но иного выхода не было. Эльгана вышла из пещеры и ударила посохом два раза.
Тут же со всех сторон начали слетаться хладостыни. Сотни, тысячи маленьких ледяных шариков. Они слипались вместе, образуя огромную фигуру Снеготопа. Вот уже готовы мощные ноги, способные раскрошить камни в пыль... Вот оформилось туловище, которому не страшны удары снежных лавин... Вот задвигались руки — толстые пальцы заканчивались ледяными когтями... Вот последние хладостыни слиплись в рогатую голову... Вот это пасть!
Снеготоп шагнул к колдунье. Гулкое эхо отразилось от горных вершин, посыпались камни.
— Ступай вниз и раздави трёх путников, — приказала Эльгана. — А если заметишь соломенное чучело, то развей его по ветру!
Снежное чудовище кивнуло бесформенной головой и зашагало вниз. Лёд крошился и трескался под тяжестью огромного тела.
— Нет, — пробормотала Эльгана. — Они не выстоят перед Снеготопом. Он сумеет преградить им путь, и перед такой преградой бессильна даже дружба! Но ох как дорого даётся мне победа! И где, в конце концов, находится Страшила? — Ледяная колдунья ещё раз осмотрела пещеру. — Не мог же он протиснуться в трещинку Книжного Червя!
Вершина Звёздного Моста исчезала в сером призрачном тумане, который опустился на землю с закатом солнца. Небо потемнело, вспыхнули первые звёзды.
Путники упрямо двигались вперёд, держа курс на вершину Звёздного Моста, которую всё ещё освещали розовые лучи солнца. Идти было трудно. Поднявшийся ветер слепил глаза, поднимал низкие снежные облака, и они кружились вокруг друзей, образуя густую, непроницаемую для взгляда белую мглу.
Часто путникам приходилось обходить трещины, из которых били струи горячего воздуха. Они с шумом вырастали до неба, а затем рассеивались в морозном воздухе. Языки пара вырывались то справа, то слева, и тогда ночь вспыхивала зарницей.
— Что это такое? — поинтересовался у Ослика Железный Дровосек.
— Поговаривают, что глубоко под землёй, в самом сердце Звёздного Моста, находится огромная библиотека, в которой собраны книги со всего света. А ещё говорят, что это самое необыкновенное место на земле: там текут реки жидкого солнечного света, там сухо и тепло, там спокойно и радостно. Иногда ручейки жидкого света вырываются на поверхность и улетают в небеса.
— Вот бы попасть в эту библиотеку... — мечтательно произнёс Лев.
— Вход туда открыт, — сказал Ослик. — Есть пещеры, которые ведут в книгохранилище. Многие звери спускались туда, но ни один не вернулся. Это обстоятельство заставило остальных призадуматься. B конце концов никто больше не рисковал входить в эти пещеры. Неизвестность, знаете ли, страшнее всего на свете. Кстати, видишь вон ту огромную дыру? Это и есть вход в подземелье. Может, хочешь туда зайти?
Лев поёжился.
— Нет, — сказал он. — Как-нибудь в другой раз.
— Тише! — остановился Железный Дровосек. — Вы ничего не слышите?
— Действительно... — после небольшой паузы сказал Варлам. — Какой-то топот... И ледник сотрясается. Может, это землетрясение?..
— Нет, — покачал головой Железный Дровосек. — Мне слышится шумное дыхание. Это кто-то огромный и тяжёлый. И он приближается!
В этот миг снежный туман рассеялся, и путники увидели перед собой большое белое существо, которое смотрело прямо на них.
— Я — Снеготоп... — проревело чудовище.
Оно было огромно. Ноги его были мощные и толстые. Могучие руки достигали колен. Мутные глаза не имели зрачков, а во рту блестели маленькие ледяные зубки. Снеготоп поднял толстую, как ствол баобаба, ногу и топнул.
Ледник прогнулся, его поверхность покрылась сетью трещин.
— Я — Снеготоп! — повторил Снежный Гигант.
Друзей охватила паника. Страх сковал сердце, разлился по телу холодной слабостью. Страх, лавина страха, сокрушительная, как удар дубиной.
«Так вот на что он рассчитывает, — подумал Ослик. — Огромный рост и зубы — это только для вида. Снеготоп убивает страхом. И когда жертва падает перед ним на колени, вопя от ужаса, он давит её своими ногами!»
— Я попробую с ним договориться, — сказал Варлам. — Доброе слово и лёд растопит... — Ослик шагнул вперёд и закричал: — Добрый вечер, приятель! Не правда ли, сегодня чудесная погода?..
— Я — Снеготоп!
Чудовище сделало шаг вперёд. Поднялось облако снежной пыли. Варлам едва успел отскочить в сторону.
— Мне кажется, он знает всего два этих слова, — пробормотал Лев. — Так что образумить, договориться, а тем более принять его в нашу огромную семью не получится.... Это же не живое существо, это стихийное бедствие! А стихийное бедствие никогда не поймёт, что добрым быть гораздо лучше, чем злым. На то оно и бедствие, чтобы нести одни беды.
— Значит, мы будем сражаться, — решительно сказал Железный Дровосек. — Пусть мы погибнем, но не покажем этому чудовищу наши спины!
— Погибнем, — фыркнул Лев. — А как же Страшила? И кто тогда справится с Эльганой? Нет, погибать нам нельзя! Мы должны победить, а поэтому, друзья мои, я призываю вас искать спасение в смелом и решительном бегстве. Мне, например, почему-то страстно захотелось заглянуть вон в ту пещеру.
— Но ведь это вход в подземное книгохранилище! — ахнул Ослик. — Оттуда же никто не возвращается!
— А мы вернёмся, — возразил Лев. — Мы не будем заходить слишком далеко: просто постоим около входа. Глядишь, Снеготоп и уберётся восвояси…
— Нужно подумать, — рассудительно сказал Варлам. — Всё как следует взвесить.
Однако времени на размышления у друзей не было. Снеготоп сделал ещё один гигантский шаг и поднял ногу, чтобы растереть своих противников в порошок.
— Бежим! — закричал Лев и первым кинулся к чёрному отверстию пещеры.
Железный Дровосек и Ослик не раздумывая последовали его примеру. А позади них топал и тяжело сопел Снеготоп. Он предвкушал победу.
Пещера была очень просторной. Наклонный пол постепенно уходил вниз, в чрево горы, и друзьям ничего не оставалось делать, как бежать вперёд, спускаясь всё ниже и ниже. Топот за их спиной нарастал. Снеготоп был твёрдо намерен во что бы то ни стало расправиться со своими жертвами.
— Ещё немного, — задыхаясь от бега, крикнул Лев. — Пещера становится всё уже. Скоро она станет слишком тесной для этого верзилы!
И действительно, свод пещеры опускался всё ниже, стены сдвигались. Снизу дул влажный, густой ветерок. Он был насыщен тяжёлыми испарениями мокрой земли, запахами мхов и лишайников с примесью терпкого запаха каменной пыли. Дышать было трудно: не хватало воздуха. После морозного воздуха высокогорья тёплая сырость невидимым покрывалом падала на лицо и руки Железного Дровосека, мутными капельками искрилась на гриве Льва и чёлке Ослика.
Друзья мчались так быстро, что только пыль из-под ног летела. Но Снеготоп не отставал: его топот гулко разносился по тихой пещере — эхо металось в недрах каменного коридора от стенки к стенке. Оно то убегало и замирало в отдалении, то возвращалось и проносилось поблизости.
Было темно. Лев, бежавший впереди, едва различал дорогу. Но вскоре даже он ничего не мог разглядеть в кромешной темноте и вынужден был прекратить бег и перейти на быстрый шаг.
Было заметно, что пещеру уже давно никто не посещал. Приходилось постоянно пробираться через сети паутины, огибать упавшие на пол каменные валуны, перепрыгивать через трещины, из которых валил горячий пар.
Жара, духота, полный мрак и мучительный страх заблудиться в этих лабиринтах — всё это лишало спутников стойкости и душевного равновесия. Они продолжали двигаться вперёд, перечисляя вполголоса все те определения, которые заслуживало снежное чудовище и которые, возможно, они всё-таки сумеют высказать ему вслух.
А Снеготоп не отставал, хотя ему приходилось гораздо труднее, чем беглецам. Огромные размеры тела делали продвижение Снеготопа крайне затруднительным. Коридор был для него слишком тесен и, что хуже всего, с каждым шагом становился ещё теснее.
Сначала Снеготоп бежал, низко согнувшись. Потом он вынужден был опуститься на четвереньки. Но потолок опускался всё ниже, и Снеготопу пришлось ползти. Только злость и строжайший приказ ледяной колдуньи заставляли его двигаться вперёд. Нет, совсем не такой он представлял себе схватку с противниками!.. Но отступать было поздно да и невозможно: коридор был так узок, что и не развернуться. Снеготоп ускорил движение, намереваясь схватить свои жертвы ледяной рукой и, пятясь, выволочь их наружу. А уж там, на просторе, он их раздавит так, что и следа не останется!
Желание поскорее догнать беглецов было таким сильным, что Снеготоп совершенно позабыл об осторожности. Он не обращал внимания на то, что трещит и крошится о каменные уступы стен его ледяной панцирь, что труднее и труднее делать каждое новое движение. А ещё эта жара!.. Потоки тёплого воздуха, идущие из глубины пещеры, превращали ледяное тело чудовища в рыхлый студень. Снеготоп чувствовал, как по плечам и спине стекают ручейки талой воды. Он уже хотел было повернуть назад, но беглецы были так близко, совсем рядом! Стоило только протянуть руку...
Снеготоп сделал отчаянный рывок и вдруг почувствовал, что больше не может двигаться. Каменные стены зажали его туловище с двух сторон так плотно, что и дыхнуть было невозможно. Гигант рванулся назад. Тщетно. Гранитные уступы коридора держали его прочнее любого капкана.
Снеготоп заревел от досады и бессильной злости. Он понимал, назад, на ледник, ему уже не выбраться и что госпожа Эльгана никогда не простит ему эту оплошность.
И обиднее всего было то, что он, такой огромный, могучий и беспощадный, не смог справиться с тремя крошечными противниками. Как же так вышло?! Почему?! Непонятно. Непонятно...
— Стойте! — окликнул друзей Железный Дровосек. — Снеготоп, кажется, застрял... Точно, застрял! Мы спасены!
Друзья вернулись назад и посмотрели на злобно сопящего гиганта.
— Поделом ему, — сказал Ослик. — Будет знать, как обижать маленьких. А это что за журчание?.. Он что, плачет, что ли?
— Знаем мы эти слёзы, — проворчал Лев. — Крокодилы тоже плачут...
— Да он просто тает, — догадался Варлам.
— Однако как же нам выбраться наверх, — задумался Железный Дровосек. — Он перегородил коридор, и неизвестно, сколько времени придётся ждать, пока он полностью растает. А ведь Страшила ждёт помощи. Мы не можем медлить.
— Значит, нужно идти вниз, — решил Лев. — Если есть вход, то обязательно должен быть и выход. И мы его найдём. В путь, друзья!
И они пошли дальше.
Удивительно, но чем ниже они спускались в недра горы, тем суше и теплее становился воздух, а мрак всё более рассеивался. Коридор петлял, разветвлялся и наконец вывел путешественников в огромную пещеру, залитую ослепительно ярким светом. Посреди пещеры неторопливо струилась река. Она и была источником этого необыкновенного света.
Свет, исходящий от реки, был не такой резкий, как наверху, не чисто белый, а нежно-золотистый, но при этом отбрасывал чёрные тени, как прожектор. Друзей охватили волны тепла. Ощущение было чрезвычайно приятным. Прошли усталость и сонливость, путешественники почувствовали бодрость, отвагу и воодушевление.
— А мне всегда казалось, что в подземельях холод и ночь, — задумчиво произнёс Ослик.
— Здесь никогда не бывает ни утра, ни вечера, ни ночи, — послышался чей-то тонкий голосок. — Здесь всегда царит полдень.
— Кто это? — переглянулись друзья.
— Это я, — вновь раздался всё тот же голос. — Знатный книгочей и главный библиотекарь — Книжный Червь.
Глава пятая
ПОСЛЕДНЕЕ ВОЛШЕБСТВО
Книгохранилище было поистине огромным. Вдоль стен от пола до самого потолка стояли стеллажи, битком набитые книгами. Часть стеллажей занимали пространство в центре пещеры. Издалека они напоминали сложнейший лабиринт, в котором непосвящённый мог бы запросто заблудиться. Здесь хранились все когда-либо написанные книги на самых разных языках.
Здесь были пиктограммы на слоновой кости, глиняные клинописные таблички, свитки из выделанной кожи, узелковые письма, пожелтевшие папирусы и тончайшие шелка, исписанные иероглифами, рисунки на каменных дисках, руны на полированных металлических пластинах, толстые фолианты с замысловатой вязью...
Повсюду сновали разные животные и птицы: белки, кроты, совы, бурундуки, дятлы... Все они были заняты делом. Одни изучали старые издания, другие интересовались новыми поступлениями, третьи листали справочную литературу... Здесь царили тишина и свет.
Свет был просто восхитительным. Нежный, бодрящий, переливающийся — он был живым. И что самое удивительное: на берегах солнечной реки, на полу, на потолке и стенах — везде росли такие же живые алмазы, рубины, бериллы...
Драгоценные камни пульсировали и, казалось, становились тем ярче, чем дольше в них вглядывались. Они тоже излучали свет. Конечно, мерцание растущих на стенах драгоценностей было несравнимо с сиянием солнечной реки, однако игра цвета была богаче, а оттенки нежнее и изысканнее.
Друзья замерли, окунувшись в волны чистого, невероятно яркого, но в то же время ласкового света. Казалось, золотистые лучи смывают с них грязь и усталость, оттирают дочиста, наполняют тело бодростью и силой.
А Книжный Червь вёл их дальше и дальше, вдоль письменных столов, заваленных книгами, мимо переплётного цеха, через отдел переводов, и с каждым шагом на душе у друзей становилось легче, а сердца переполнялись ликованием.
— Теперь я понимаю, почему никто так и не вернулся наверх, — сказал Ослик. — Здесь так прекрасно!.. Здесь каждая минута, каждое мгновение ощущается ярче, полнее и насыщеннее, чем на поверхности... Мне кажется, что у меня выросли крылья!
— У некоторых с непривычки кружится голова, — заметил Книжный Червь. — Я бы посоветовал вам выпить стаканчик алмазного сока или напиток из сапфиров. А ещё лучше помогает гроздь золотых самородков. У них очень приятный, хотя несколько своеобразный вкус.
— Вы едите драгоценные камни? — удивился Железный Дровосек.
— Иногда.
— Это же какие зубы нужно иметь?.. Насколько мне известно, алмаз — это самый твёрдый на свете камень. Его просто невозможно разгрызть!
— О мой друг, вы путаете мёртвые камни с живыми, — улыбнулся библиотекарь. — А ведь между ними нет ничего общего. Те камни, что вы находите наверху, холодные и тусклые. А эти... — Книжный Червь указал на мерцающие кустарники и деревья, ветви которых склонились под тяжестью сочных драгоценных камней. — Вы только посмотрите, как они пышно разрослись, как они светятся и мерцают... Живой огонь, нежный и ласковый. И очень, очень вкусный. Настоятельно рекомендую попробовать...
— К сожалению, сам я не нуждаюсь в пище, — сказал Железный Дровосек. — Hо вот мои спутники...
Он оглянулся и с удивлением увидел, как Лев склонился над мерцающей поверхностью солнечной реки и с наслаждением лакал жидкий свет. А Ослик углубился в заросли и отрешённо жевал грозди рубинов.
— Никогда не пробовал ничего вкуснее, — сказал Варлам. — Это не сравнится даже с самой сочной травой!
— Друзья мои! Мы должны спешить на помощь, — мягко напомнил Железный Дровосек. — Нам нужно торопиться. У нас совсем нет времени.
— Нет времени? — переспросил Книжный Червь. — А что с ним случилось?
— С ним ничего не случилось, — пояснил Железный Дровосек. — Просто мы должны выручить нашего друга Страшилу. Он попал в беду.
— Ах, это... — Книжный Червь загадочно улыбнулся. — Должен вас обрадовать: ваш друг Страшила попал не в беду, а к нам. Сейчас он находится на берегу солнечной заводи вместе с моими переплётчиками. Через некоторое время я могу проводить вас к нему.
Друзья высказали горячее желание увидеть Страшилу немедленно, и Книжный Червь вынужден был уступить. Он неторопливо пополз вперёд, указывая трём спутникам кратчайший путь через лабиринты книжных стеллажей.
Полки, уставленные книгами, алфавитные указатели, таблички с названиями разделов и тем, кодовые обозначения и обложки, от которых начинало рябить в глазах...
— Почему ваше книгохранилище находится в таком недоступном месте? — поинтересовался Ослик.
— Недоступном?! Наоборот, библиотека открыта для всех! — возразил Книжный Червь. — Существует триста тридцать три входа и столько же выходов. Любой желающий может прийти к нам и прочитать любую книгу. Другое дело, что к нам приходит слишком мало читателей...
— И немудрено! Ведь об этом подземелье идёт такая дурная слава! Никто отсюда не возвращается!
— Но ведь теперь вы знаете, почему? — Книжный Червь кивнул в сторону читального зала, все столы которого были заняты животными, птицами или людьми из Маленького Народа. — Стоит прочесть одну книжку, как рука или лапа сама тянется за второй... Это же так интересно: всё время узнавать что-нибудь новое! Вот они и не возвращаются. Не выгонять же их силой...
— Они что, так и будут читать до самой смерти?
— Ну что вы! Конечно же, нет, — рассмеялся Книжный Червь. — Со временем к ним приходит понимание какой-нибудь истины. Причём каждый понимает истину по-своему. Нет, это не какие-то глобальные истины. Это простые понятия, которые мы сами часто слышим вокруг себя, сами не раз говорим, но не понимаем, потому что повторяем их, не задумываясь. А книги учат думать. Это так непросто научиться думать самостоятельно. Но у некоторых получается. И тогда они покидают читальный зал и возвращаются наверх, чтобы поделиться своими мыслями со всеми желающими. А освободившееся место занимает новичок.
— Значит, к вам всё-таки приходят читатели.
— Конечно! Иначе и быть не может. Всегда найдутся те, чья тяга к знаниям неодолима. Они и сами не знают, что их гложет: тыкаются из стороны в сторону, как слепые котята, задают бесконечные вопросы и в конце концов приходят сюда. Их легко узнать: у них особенный взгляд. — Книжный Червь почему-то посмотрел на Ослика. — В их глазах светится безграничное удивление. Этим они и отличаются от всех остальных: способностью удивляться и наивным желанием отыскать все ответы на все свои вопросы.
— А почему это желание наивное? — спросил Ослик. — Неужели можно задать вопрос, на который невозможно ответить?
— Иной глупец может задать такой вопрос, на который не ответит и сотня мудрецов, — сказал Книжный Червь. — Мы с тобой ещё побеседуем на эту тему... А вот и ваш друг Страшила!
Друзья оглянулись по сторонам, но никакого Страшилы не увидели. Они стояли на берегу солнечной реки. Рядом с ними сновали Канцелярские Крысы. Они перетаскивали с места на место какие-то клочки материи, иголки, нитки, булавки, пучки соломы…
— Не понимаю... — пробормотал Лев. — А где, собственно говоря, Страшила?
— Да вот же он! — воскликнул Книжный Червь, указывая на пучки соломы. — Это и есть ваш друг Страшила.
Друзья остолбенели. Как завороженные, они следили за действиями Канцелярских Крыс. Вот те лихо сшили клочки материи в одно целое, вот последний раз встряхнули солому и начали набивать ею матерчатый балахон, вот смешали отруби с иголками и булавками и полученный состав насыпали в голову чучела, вот начали рисовать глаза, нос и рот....
Наконец Канцелярские Крысы закончили свою работу. И тут произошло самое настоящее чудо. Руки зашевелились, соломенные ножки сделали первый шаг, нарисованные глаза заморгали, а рот растянулся в такой знакомой улыбке.
— Привет! — сказал Страшила. — А вот и я!
Лев и Железный Дровосек бросились обнимать соломенного человечка. Друзья снова были все вместе, и поэтому чары Эльганы уже не казалась им такими зловещими и ужасными.
— Я так по тебе соскучился, дружище, — всё повторял Железный Дровосек. — Мне так тебя не хватало!..
— А я приготовил тебе отличный подарок — два мешка отборных изумрудов, — говорил Лев. — Они припрятаны в дупле дуба. Теперь ты сможешь богато украсить все новые здания в Изумрудном Городе!
Когда бурные восторги несколько поутихли, Ослик Варлам поинтересовался, каким образом Страшиле удалось убежать из наглухо замурованной темницы.
— Чири-Чикс сказал, что единственный выход из пещеры был загорожен толстенной глыбой льда.
— Неужели ты смог разбить эту преграду?
— Мудрость дана не для того, чтобы биться лбом о преграды, — рассмеялся Страшила. — Мудрость дана для того, чтобы увидеть препятствие и суметь его обойти. Признаюсь, сначала у меня просто опустились руки, но потом я вспомнил, что у меня есть прекрасные мозги и начал думать. Выход был очевиден!
— Расскажи нам, как же тебе удалось выбраться и оставить колдунью с носом?
— Дело в том, что в полу пещеры была маленькая трещинка, через которую мог пролезть только Книжный Червь, — пустился в объяснения Страшила. — Вот через неё я и выбрался.
— Не понимаю, — мотнул головой Ослик. — Я видел эту трещину и готов поклясться, что ты никак не мог сквозь неё протиснуться! Прости, конечно, но ты слишком толстый!..
— Верно, — ничуть не обиделся Страшила. — В целом я выгляжу солидным, склонным к благородной полноте мужчиной. Но если меня растрепать на части, что останется?
— Ничего не останется. Одна только солома!.. — ответил Ослик.
— Вот именно! По моей просьбе Канцелярские Крысы разобрали меня по соломинке и таким образом протащили через трещину вниз, в это волшебное книгохранилище. Здесь меня подсушили, немножко прочистили мозги, отполировали иголки и булавки и сшили заново. И вот я здесь, перед вами!
— Как умно! — ахнул Ослик. — Вот что значит иметь мозги из отборных отрубей... Просто гениально!..
— Ну что ты… — засмущался Страшила. — До гениальности мне ещё далеко... Я просто очень талантливый.
— И очень скромный, — едко заметил Книжный Червь, чем окончательно смутил Страшилу.
— Однако мы забыли о главной цели нашего путешествия, — тактично сменил тему Ослик. — Как нам справиться с ледяной колдуньей? Ведь она представляет огромную опасность. Её снежный посох может принести много зла.
— Да, действительно... — задумался Железный Дровосек. — Прежде всего нужно её найти и вызвать на поединок. Вот только где её искать? Поиски займут очень много времени. Не можем же мы всю жизнь лазить по горам. За это время она причинит столько зла!
— А может, нам и не нужно нигде искать эту даму? — предположил Лев. — Если мы всем расскажем о её кознях, то больше никто и никогда не поверит её обманам. Колдовские чары Эльганы будут бессильны, ведь всё своё могущество она построила на лжи.
— Нет, — покачал головой Ослик. — Всегда найдётся какой-нибудь глупец, которого она сможет обмануть. И тогда ледники вновь поползут вниз, в наши прекрасные долины. Мы не должны этого допустить. Колдунью нужно найти во что бы то ни стало. Это наш долг!
— А мне кажется, что она сама нас найдёт, — сказал Страшила. — Она ненавидит узы дружбы, которые нас связывают, и постарается их разорвать. Это её последний шанс.
— Для этого нас нужно убить, — пробормотал Железный Дровосек.
— Именно это она и постарается сделать, — веско сказал Страшила.
На некоторое время воцарилась тишина. Никому не хотелось думать о смерти рядом с прекрасной, полной тепла и жизни солнечной рекой.
— Значит, нам нужно готовиться к решающей битве, — прервал молчание Лев. — Но Эльгана владеет колдовством. Чары защищают её прочнее любой брони. Не представляю, как мы с ней справимся...
— Я читал много книг, написанных странными существами, которые называют себя людьми, — тихо произнёс Книжный Червь. — Эти люди живут на Большой Земле, за горами. Они не раз сталкивались с подобными Эльгане созданиями, но всегда их побеждали.
— Наверное, эти люди обладают каким-нибудь секретом? — предположил Железный Дровосек.
— Нет, они обладают только мужеством и отвагой, — сказал Книжный Червь. — Этими качествами в избытке обладаете и вы. Важно другое... Насколько я понял, у злых волшебниц всегда есть какая-нибудь слабость. Видно, так уж устроен колдовской мир: если ты обладаешь большими силами, то должен существовать предмет, в котором заключена вся твоя сила. И если этот предмет сломать… Понимаете?..
— Нет, — честно ответил Железный Дровосек.
— Недавно я читал исторический роман о злом Кощее Бессмертном, — пояснил Книжный Червь. — Вся его сила заключалась в игле, которая хранилась в яйце. Стоило Иванушке-дурачку сломать иглу, как злодей сразу же погиб. Мне кажется, то же самое произойдёт и с ледяной колдуньей. Нужно только узнать, в чём заключена её сила... И тогда мы победим.
— Вы погибнете! — раздался за спиной друзей голос Эльганы. — Вы осмелились бросить мне вызов и за это примете смерть! И когда я расправлюсь с вами, ледники накроют Волшебную Страну Оз!
Эльгана зло рассмеялась и ударила посохом три раза.
— Берегитесь! — тоненько закричал Книжный Червь, уползая подальше от ледяной колдуньи. — Сейчас произойдёт нечто ужасное!..
И действительно, с Эльганой начало происходить что-то страшное. Она прижала руки к бокам, и те прилипли к туловищу. Ноги колдуньи срослись вместе и начали извиваться, будто в них не осталось ни одной косточки. Само туловище начало удлиняться, длинное белоснежное одеяние всё плотнее прилегало к телу. Узоры исчезли, швы разгладились, а материя покрылась мелкой чешуей. Ещё сильнее изменилось лицо ледяной колдуньи. Впрочем, это уже трудно было назвать лицом. От лица остались только глаза бездонные, чёрные, с узким вертикальным зрачком. И глаза эти пылали ненавистью на длинной змеиной морде. Колдунья исчезла. Вместо неё перед друзьями шипела огромная змея.
Одним мощным ударом чудовище сбросило Железного Дровосека с берега на середину солнечной реки. На мгновение в золотистых волнах мелькнул топор, а потом Железный Дровосек беззвучно ушёл на дно. Змея торжествующе зашипела. Она знала, что пока Железный Дровосек выберется на берег, она успеет разделаться с его друзьями. Стремительный бросок — и змея обвила чешуйчатым телом лапы Льва. Мгновение и другой виток стянул его туловище. Страшила бросился на помощь другу, но его мягкие соломенные руки только скользнули по змеиному телу, не оставив даже царапины.
А потом перед Львом возникла огромная змеиная морда с разинутой пастью. Громкое шипение раздавалось из её бездонной утробы. Чёрные глаза полыхали яростным огнём, а раздвоенный язык подобно молнии метался между изогнутыми клыками.
Вырваться было совершенно невозможно — змеиные кольца по крепости не уступали стальным обручам. А потом чудовище начало сжимать объятия.
Перед глазами Льва поплыли цветные пятна, лёгкие горели, требуя воздуха, в ушах нарастал гул, сквозь который едва слышались отчаянные крики Страшилы.
И вдруг мучения окончились. Стальные объятия ослабли, кольца бессильно соскользнули на землю, а в лёгкие хлынули живительные потоки воздуха. Лев отскочил в сторону и осмотрелся.
Он увидел Железного Дровосека, который уже выбрался на берег и грозно размахивал топором. Он увидел Страшилу, который воинственно грозил змее кулачками. И ещё он увидел Ослика. Варлам стоял перед чудовищем, а у его ног валялся сломанный копытами снежный посох.
«Посох! — догадался Лев. — Именно в нём заключалась колдовская сила Эльганы! А когда Варлам сломал посох, чары развеялись...»
Змея таяла прямо на глазах. Друзья молча стояли и смотрели, как исчезает в лучистом сиянии солнечной реки чешуйчатое тело чудовища. Прошло всего несколько минут, и от огромной белой змеи осталась всего-навсего мутная лужица. Да и та вскоре испарилась, и от ужасной ледяной колдуньи не осталось ровным счётом ничего.
— Мы отстояли свою свободу, — устало сказал Варлам. — Теперь я смогу наконец смыть с чёлки эту ужасную боевую раскраску и завязать на хвосте свой любимый золотистый бантик. А потом я усядусь за книги и буду искать ответы на все свои вопросы.
Ослик столкнул в солнечную реку обломки снежного посоха и улыбнулся друзьям.
— Наверное, это и есть свобода, — сказал он. — Поступать, как считаешь правильным, и заниматься делом, которое тебе нравится... И главное, ничего не бояться.
Конец.
Примечания:
В книге заменена аннотация от автора на более развёрнутую. А также имена персонажей. Главный Механик (Гламех) теперь Клэйтон (Клэй); Красный Колпак теперь Джеймс.
Электронную версию книги создавал: Сафиулин Рустам.
Дата создания: 28 сентября 2023 год.
upload
Start
Последние комментарии
3 часов 17 минут назад
17 часов 11 минут назад
18 часов 44 минут назад
22 часов 37 минут назад
22 часов 42 минут назад
1 день 4 часов назад