Левый фашизм: очерки истории и теории (СИ) [Марат Нигматулин Московский школьник] (fb2) читать онлайн

Левый фашизм: очерки истории и теории.

Предисловие.

Освещение истории фашизма, его идеологии и политической практики занимает в российской научной литературе традиционно почетное и весьма значимое место. Только за последнее время в нашей стране были опубликованы такие важные работы, как «Политическая философия итальянского фашизма» Д. Моисеева [1], «Консервативная революция в интеллектуальном пространстве Веймарской республики» С. В. Артамошина [2], Муссолини: диктатура и демагогия» Л. С. Белоусова [3]. Что говорить до произведённых в последнее время переводов иностранной литературы по данному вопросу, то здесь можно отметить публикацию на русском языке небольшой, но вместе с тем очень важной книги Алена де Бенуа [4], наконец был осуществлён выпуск русского издания фундаментальной в своей области работа Армина Молера «Консервативная революция в Германии в 1918-1932» [5]. За последнее время на русском языке были опубликованы некоторые важнейшие первоисточники, без которых изучение истории фашизма сделалось бы совершенно невозможным: дневники Галлеаццо Чиано [6], сборник статей Хосе Антонио Примо де Риверы [7], Тюремные записки» Корнелиу Кодряну [8]. Ко всему прочему были вновь переизданы сочинения национал-большевика Николая Устрялова, как известно, испытавшего весьма существенное влияние фашистских идей [9]. Содержание всех вышеозначенных сочинений, разумеется, пересекается в некоторой степени и с тематикой нашего исследования. Вопрос о существовании внутри европейских фашистских партий неких левых политических фракций на протяжении долгого времени оставался в российской научной литературе совершенно неосвещенным. Как указывает Т. Белоус, «хотя и нельзя сказать, что фашизм обделён вниманием ученых, но исследований именно этих [левых] политических тенденций, к сожалению, явно недостаточно» [10].

В странах Европы, однако, данный аспект истории фашизма исследован вне всякого сомнения лучше, нежели у нас. По интересующему нас вопросу наличествует довольно обширная литература на некоторых европейских языках (главным образом на итальянском) [11]. Перевод на русский язык и дальнейшая публикация оной в наших издательствах вне всякого сомнения становятся теперь важнейшим долгом отечественной гуманитарной науки. Тем большую важность осуществление выпуска означенной литературы на русском языке приобретает в контексте практически полного отсутствия знаний у нашего пусть даже и образованного российского читателя относительно понятия «левого фашизма». До настоящего времени на русском языке вышла всего лишь одна книга, посвящённая данному вопросу, – да и её публикация произошла в далеком теперь 2005 году [12].

Конечно, некоторые российские авторы [13] удостаивали интересующее нас политическое направления упоминания в своих работах, но это, разумеется, никак не может заменить комплексных исследований по данной теме. Данная работа, тем не менее, на статус подобного исследования вовсе не претендует. Сейчас, в условиях скудости литературы на русском языке относительно данного политического направления, – гораздо уместнее с нашей стороны было бы написать некоторую небольшую книгу, где кратко излагались бы история и политическая философия «левого фашизма». Именно такое сочинение мы и предлагаем нашему читателю.

Левый фашизм в Италии [14].

Хотя речь здесь и пойдёт о событиях, имевших место в первую очередь на земле Гарибальди, – начать его, пожалуй, следует не с Муссолини, но с Сореля. Начинать повествование именно таким, а не иным образом – следует здесь хотя бы ввиду крайней несамостоятельности итальянской политической и социальной мысли в конце девятнадцатого и начале двадцатого века. Италия того времени была государством в достаточной степени отсталым [15] [16]. Так, к 1861 году железнодорожная сеть Италии имела протяженность всего в две тысячи километров. Все железные дороги при этом были однопутными [17]. К 1860 году 75 процентов населения страны были совершенно неграмотны. В южных же районах страны и на Сардинии – неграмотность среди населения и вовсе доходила до 90 процентов [18]. По всей стране зверствовали эпидемии холеры. Детская смертность была одной из самых высоких в Европе [19]. Ко всему прочему, милитаристски настроенное правительство нуждалось в постоянном увеличении военных расходов, бремя которых неизбежно ложилось на плечи простого народа. Начиная с 1868 года налоги в Италии непрестанно росли и множились: были введены налоги на землю и специальные акцизы на хлеб, оливковое масло, соль, табак, вино и всевозможные напитки. Была возрождена практика совершенно средневековых по сути внутренних таможен. Вершиной же налогового творчества тогдашнего правительства стало введение анекдотического «налога на бедность» [20]. Кризис 1873 года больно ударил по итальянской экономике [21]. Взрывной рост безработицы вызвал массовую эмиграцию жителей страны [22]. Экономический рост в Италии возобновился лишь после 1896 года [23]. Особо тяжелым было экономическое и социальное положение на юге страны. Если к моменту объединения страны Юг был процветающим в экономическом отношении регионом, – то к середине семидесятых годов весь он превратился в одну гигантскую зону перманентного социального бедствия [24]. Произошло это в первую очередь из-за совершенно колониальной, направленной на преднамеренную примитивизацию экономики Юга политики пьемонтских королей [25]. Не меньшую роль в упадке местной экономики сыграл также упомянутый ранее экономический кризис [26]. Особенно показателен в этом отношении пример Сицилии. Этот средиземноморский остров, процветавший накануне объединения Италии [27], – в самом скором времени после этого объединения пришёл к полнейшему упадку. После присоединения Сицилии к Пьемонту – рынок острова был наполнен дешевыми товарами, производимыми промышленными предприятиями Турина, Милана и Генуи. Местные производители, совершенно неспособные конкурировать с северными промышленниками, оказались разорены и были вынуждены закрыть свои предприятия. Это привело к очень быстрому упадку сицилийской промышленности, превращению острова в исключительно аграрный регион. При этом же были сформированы фактически колониальные по характеру экономические отношения между Сицилией и северными провинциями: теперь остров поставлял северянам сырьё, получая в обмен готовые промышленные изделия [28]. Все это привело к росту безработицы, очень быстро приобретшей застойный характер и разорившей большинство местных жителей.

Безработица же и нищета способствовали укреплению власти сицилийских латифундистов. Эти последние получили в своё распоряжение огромную массу батраков, вербовавшихся из теперь повсеместно разорявшихся и стремительно лишающихся земли крестьян. Беспрецедентный же уровень безработицы, обеспечивающий гигантский состав «резервной армии труда», – позволял эксплуатировать работников в почти неограниченных количествах, платя им при этом смехотворно мало. Одновременно с этим надвигающаяся нищета заставляла крестьян продавать свои земли подчас за сущий бесценок все тем же помещикам. Означенный процесс приводил к последовательному, совершенно неуклонному увеличению площадей латифундий [29]. Таким образом, можно со всей уверенностью сказать, что в последующие за объединением Италии годы сицилийские помещики значительно укрепили своё экономическое и политическое влияние на острове [30].

Параллельно с помещичьим беспределом (а нередко и в прямом сотрудничестве с ним) поднимал голову и беспредел криминальный. Именно в те тощие годы на Сицилии и сформировалась знаменитая теперь на весь мир островная мафия [31]. Собственно, чудовищная эксплуатация латифундистами жителей острова вызывала определённое недовольство со стороны последних, – обычно глухое и малозаметное, но подчас вырывавшееся на поверхность общественной жизни в виде кровавых батраческих восстаний. Для предотвращения и усмирения последних помещики стали пользоваться услугами наемных боевиков-головорезов. Из этих последних впоследствии и выросла современная мафия [32].

Отдельной проблемой стала также чудовищная эксплуатация детского труда на серных шахтах Сицилии. Особое значение ей придаёт ещё и тот факт, что почти все означенные шахты находились в собственности оружейных магнатов Севера, – производителей пороха [33]. Словом, на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков Италия была страной достаточно отсталой. Экономическая же отсталость порождала в свою очередь и отсталость культурную. Великая некогда итальянская итальянская интеллектуальная традиция, подарившая миру Макиавелли, Бруно, Галилея и Кампанеллу, – так и угасла на рубеже шестнадцатого и семнадцатого веков, оказав минимальное влияние на итальянских мыслителей будущего времени. В последующие времена (вплоть до начала и, возможно, даже до середины двадцатого века, – до Кроче, Д'Аннунцио, Маринетти, Джентиле и Грамши) итальянская интеллигенция питалась почти исключительно иностранными теориями, а местные мыслители полагали себя должными лишь эпигонствовать относительно своих коллег из северных стран [34] [35]. Итак, начнём мы, как я уже сказал, с Сореля. Точнее же, – с его «Размышлений о насилии» [36]. Ни для кого, пожалуй, теперь не секрет, что книга эта была для Муссолини настольной [37]. Да и вообще влияние Сореля на лидера итальянских фашистов переоценить трудно. При этом следует особо отметить заблуждение тех историков, которые стараются отнести это влияние целиком на время молодости Муссолини, предполагая полное его отсутствие в более зрелом возрасте. Означенная точка зрения не имеет под собой никаких оснований. В действительности при тщательном изучении литературного наследия Муссолини, в особенности же его позднейших сочинений, – любой подлинно независимый исследователь непременно обнаружит и там очевидное влияние работ Жоржа Сореля [38]. Впрочем, мы не должны забывать, что Муссолини вырос в семье небогатого кузнеца-анархиста [39], состоял в Социалистической партии и два года являлся главным редактором «Avanti!» [40], – крупнейшей тогда (да и сейчас, надо отметить) социалистической газеты Италии. Это следует помнить для осознания того факта, что на формирования взглядов будущего дуче повлияли далеко не только сочинения Жоржа Сореля. Тут следует отметить, что Муссолини не просто на протяжении долгого времени именовал себя социалистом и даже анархистом [41], но и фактически занимался соответствующей политической практикой [42], проявив себя большим радикалом в политических вопросах [43].

Собственно, в дискуссиях о раннем фашизме нам непременно следует помнить о его глубоких левых, – синдикалистских, социалистических и, как ни странно, анархических корнях, уходящих довольно глубоко в историю. В настоящее время, пожалуй, ни один серьезный исследователь не решиться наличие этих корней отрицать во всяком случае относительно раннего фашизма, отказывая ему таким образом хотя бы в некоторой доле левизны [44]. Весьма левый характер поэтому носил и первый программный документ итальянского фашизма – «Manifesto dei Fasci italiani di combattimento», то есть «Манифест итальянского союза борьбы». Опубликован он был 6 июня 1919 года в газете «Народ Италии» [45].

Манифест этот включал в себя требования всеобщего избирательного права с 18 лет (в том числе и для женщин), восьмичасового рабочего дня, введения минимальной заработной платы, рабочего контроля на промышленных предприятиях, снижения пенсионного возраста с 65 до 55 лет, национализации всех военно-промышленных предприятий и учреждения прогрессивного налогообложения [46]. Вопреки распространённому заблуждению, требования данного манифеста не остались пустым звуком и уж тем более не были забыты фашистами после их прихода к власти. Напротив, многие выдвинутые в нем положения начали реализовываться сразу же после удачного завершения «похода на Рим». Окончательно же вновь утверждённые нормы социальной политики были утверждены в 1927 году, – именно тогда вступила в силу «Carta del Lavoro», составленная левыми фашистами Карло Костоманья и Эдмондо Россони [47]. Означенные документ сводил к единому знаменателю все ранее принятые законодательные акты относительно трудовых и социальных отношений, фактически представляя собой некую конституцию социальной политики. Отныне всякое предприятие провозглашалось т.н. «корпоративной» собственностью, равные права на которую имел теперь не только её былой хозяин, но также и его наемные работники. При этом, разумеется, устанавливалась обязательность и незыблемость коллективного трудового договора, в то время как договоры индивидуальные строжайше (под угрозой длительного тюремного заключения с полной конфискацией имущества в пользу государства) запрещались. Что касается предыдущих завоеваний фашистской социальной политики, вроде восьмичасового рабочего дня или выплачиваемых теперь исправно пенсий по инвалидности, – то они в означенном документе ещё раз подтверждались и окончательно закреплялись [48].

Надо ли говорить, что обнародование подобного документа сразу же увеличило популярность Фашистской Партии. Численность последней в тот период резко возросла: теперь туда массово вступали рабочие. Еще важнее, однако, оказалось то, что вслед за рабочими в Фашистскую Партию пошли даже те, кто до этого слыл непримиримыми борцами с фашизмом, – в первую очередь, конечно, многочисленные интеллигенты социалистической ориентации [49] [50]. Среди последних, кстати, был и Никола Бомбаччи [51].

В больших подробностях экономическую и социальную политику Фашистской Партии превосходно описал, ссылаясь на работу Ричарда Кольера [52], отечественный историк Александр Широкорад: «По указаниям Муссолини было построено 400 новых мостов, включая мост Либерта, длиной четыре с половиной километра, соединивший Венецию с материком; 8000 километров новых дорог, которые постоянно поддерживали в рабочем состоянии 6000 рабочих; гигантский акведук, принесший жизнь в засушливые районы Апулии. Он был человеком, задавшим темп двадцатому веку: поездка из Рима в Сиракузы длилась теперь пятнадцать часов вместо прежних тридцати. От Калабрии до швейцарской границы шестьсот телефонных станций обеспечивали устойчивую телефонную связь всей страны. Он покорил океан, отправив в плавание два огромных лайнера «Конте Росси» и «Рим». В августе 1933 года новый гигант «Император» пересек Атлантический океан за четыре с половиной дня. В июле того же года он стал хозяином неба, снарядив в исторический перелет Рим – Чикаго двадцать пять самолетов, ведомых министром авиации Итало Бальбо, которому вскоре было присвоено звание маршала авиации. Он объявил войну криминалитету и мафии <...> Муссолини назначил префектом Палермо Цезаря Мори, который начал беспощадную борьбу с мафией, преследуя ее представителей повсюду. Под его руководством было освобождено более миллиона голов крупного рогатого скота, угнанного бандитами, конфисковано 43 000 единиц огнестрельного оружия, арестовано 400 крупнейших мафиози, в числе которых был дон Вито Касцион Ферро, наводивший в течение тридцати лет страх на всю округу. Число убийств в Палермо резко сократилось с 278 до 25 в год. Дуче культивировал заброшенные земли, решив двухтысячелетнюю проблему, с которой пытались бороться еще Нерон и Юлий Цезарь. Так, например, южнее Рима находился заболоченный район, занимавший территорию 180 000 акров, в котором с мая по октябрь обитали только дикие утки и другие птицы и который был рассадником малярии. Муссолини дал графу Валентино Орсолини Ценчелли, эксперту в сельскохозяйственных вопросах, три года на решение этой проблемы. И граф выполнил свою задачу. <...> Итог работы Ценчелли составил 400 километров дренажных канав, 600 километров новых дорог и 500 фермерских поселений. Через два года там уже насчитывалось 3000 фермерских хозяйства и два новых города – Сабаудия и Понтиния <...> Кто, кроме Муссолини, обустроил 1700 летних лагерей для детей в горах и на море? Кто другой выделял ежегодно 1 600 000 фунтов стерлингов для дородовых клиник и 3 500 000 фунтов на пособия многосемейным? Кто дал итальянцам восьмичасовой рабочий день и кодифицировал страховые пособия для стариков, безработных и инвалидов? Только Муссолини, заявлявший на любых сборищах, что его целью является сильная Италия – «процветающая, великая и свободная». <...> В целях установления контроля за производственными мощностями страны он основал корпоративное государство путем создания двадцати двух торгово-промышленных корпораций, представлявших интересы как работодателей, так и рабочих и служащих. По введенному положению ни один предприниматель не имел права расширить или закрыть свой завод или фабрику без разрешения государства. <...> В течение восьми лет, начиная с 1925 года, Муссолини вел битву за сельскохозяйственную продукцию, увеличив производство пшеницы в два раза – до семи миллионов тонн. <...> Стараясь увеличить численность населения, он возвел семью на пьедестал. Начиная с 1927 года три миллиона холостяков Италии были обложены налогом, приносившим государству один миллион фунтов стерлингов в год. Тем самым дуче подталкивал их к алтарю. Семейные мужчины имели преимущества при устройстве на работу и получали льготы на проезд трамваем и оплату газа. Кампания эта приняла даже своеобразную цирковую окраску – был введен день матери и ребенка, а при рождении седьмого отпрыска женщины награждались специально отчеканенной медалью. Милиция получила распоряжение отдавать честь беременным женщинам.» [53].

Впрочем, фашистская социальная политика – тема до чрезвычайности обширная. Её освещение в полной мере заслуживает как минимум отдельной монографии, посвящённой сугубо означенной теме. Одна только «Dopolavoro» – это уже целая вселенная, а ведь фашистская социальная политика деятельностью одной только этой организации не ограничивалась. Мы же теперь не будем чрезмерно углубляться в подробности, но обратим лучше внимание на тех людей, без которых проведения в жизнь вышеописанных социальных реформ было бы невозможно. Хотя многие историки на протяжении долгого времени и старались не обращать существенного внимания на данный факт, – на протяжении всей довольно долгой истории Национальной Фашистской Партии внутри неё существовала и активно действовала особая левая фракция. Фракция эта была просоветская и настроенная на сотрудничество (вплоть до полного объединения) с итальянскими коммунистами [54] [55]. Представлена она была такими деятелями, как Джузеппе Боттаи [56] [57], который, собственно, всю фракцию до определённого времени и возглавлявлял [58], Эдмондо Россони [59], Карло Костоманья [60], Уго Спирито [61] и, – уже во времена Республики Сало, – Никола Бомбаччи [62]. Последний был, пожалуй, наиболее выдающейся фигурой во всяком случае из всех здесь названных, – а возможно, что и во всем итальянском фашизме.

Именно о нем я и хотел бы теперь рассказать поподробнее. Пламенный революционер, коммунист Бомбаччи начал сближаться с фашистами ещё в 1921 году [63], но окончательно на фашистские позиции перешёл только после 1927-го, – когда вступила наконец в силу упомянутая мною ранее «Carta del Lavoro».

С 1936 по 1943 год Бомбаччи издавал в Риме газету с весьма характерным названием, – «La Verità». То есть, попусту говоря, – «Правда». В газете трудились такие заслуженные деятели итальянского социалистического движения, как выдающийся идеолог революционного синдикализма Артуро Лабриола и крупный импресарио, социалист и революционер Вальтер Мокки. Там же начинали свой творческий путь в будущем известный поэт-социалист и детский писатель Джанни Родари, великий режиссёр и экранизатор русской классики Альберто Латтуада, премьер-министр Италии Альдо Моро, лидер радикального крыла итальянских неофашистов эпохи «свинцовых семидесятых» Джорджио Альмиранте и его злейший враг – Джованни Роберти, лидер фашистского профсоюзного движения, отважный и непримиримый борец за права итальянских рабочих [64].

Однако наибольшее влияние Бомбаччи обрёл в краткий, хотя и весьма насыщенный период Итальянской Социальной Республики. Именно Бомбаччи тогда доверили важнейшую работу по написанию знаменитого «Веронского манифеста» («Manifesto di Verona»). Этот последний провозгласил начало последнего из великих проектов итальянского фашизма, по большей части, увы, не реализованного по всем понятным и прекрасно известным причинам, – а именно «социализации экономики» [65]. Эта последняя предусматривала последовательное расширение полномочий профсоюзов в экономической сфере, постепенный вывод промышленных предприятий и земельных угодий из частных рук и передачу их под полный контроль простых трудящихся [66] [67]. «Веронский манифест» не только подтверждал все ранее завоеванные социальные права итальянского народа, но также фактически упразднял частную собственность на средства производства, а контроль над промышленными предприятиями передавал в руки трудовых коллективов, объединенных теперь в «Единую Конфедерацию труда, техники и искусств» [68].

Впрочем, реализация этих амбициозных планов была прервана известными событиями апреля 1945 года...

Теперь нам, пожалуй, следовало бы сказать в заключение пару слов о послевоенной судьбе итальянского фашизма, – в том числе и в первую очередь, разумеется, фашизма левого. Как известно, после окончания Второй Мировой войны, когда Италия и Германия оказались заняты иностранными армиями, многочисленные фашисты и нацисты, желая избежать наказания со стороны Союзников, бежали по т.н. «крысиным тропам» в страны Южной Америки [69]. Касательно бегства немецких нацистов известно весьма многое: на эту тему есть огромное количество популярной и научной литературы, описывать которую здесь не имеет смысла. Примером может выступить книга «Нацисты в бегах: как пособники Гитлера смогли избежать правосудия» [70].

В то же время история итальянской политической эмиграции в этом отношении исследована намного хуже. Надо сказать, что итальянская эмиграция в этом вопросе оказалась намного более жидкой, нежели немецкая, на что есть свои причины. Следует отметить, что если в Германии были приняты законы, направленные против возрождения нацизма, запрещена соответствующая символика, то в Италии подобная политика по отношению к фашизму хотя и предпринималась, но все же отличалась куда меньшей последовательностью [71] [72]. Именно поэтому бывшими итальянскими фашистами еще в 1946 году была основана партия «Итальянское социальное движение», которая просуществовала до 1995 года [73]. Поводы к эмиграции, однако, были. После окончания Мировой войны Италия оказалась совершенно разоренной, вогнанной в принудительную нищету, а потому население снова начало ее покидать [74]. Собственно, очень хорошо данная нищета отразилась в фильмах итальянского неореализма, который вырос как направление из послевоенной безысходности (см. «Похитители велосипедов») [75].

Итальянцы еще в XIX веке в огромном числе отправлялись в страны Латинской Америки, более всего предпочитая Бразилию и Аргентину [76]. Климат этих стран не столь жаркий, более напоминая средиземноморский, нежели тропический, что обусловливает отсутствие многих болезней, высокой влажности и других неприятных последствий жаркого климата. Наличие огромных неосвоенных территорий, которые было можно заселить, дружественно настроенные правительства, которые намеренно желали сделать свои страны как можно более «белыми» [77], – все это располагало итальянцев к эмиграции именно туда. Южная Америка также была близка итальянцам по языку, религии и культуре, что резко отличало ее от Соединённых Штатов. Следует отметить, что сейчас итальянцы составляют 15% населения Бразилии [78].

После окончания Второй Мировой войны поднялась новая волна итальянской эмиграции в страны Южной Америки. В одну только Аргентину в период с 1946 по 1957 год въехало 380 000 итальянцев [79]. Разумеется, среди них были и бывшие члены Фашистской партии [80].

Бывших фашистов Южная Америка привлекала, однако, по несколько другим соображениям, нежели немецких нацистов. В Южной Америке в 1940-1950-х годах имелось огромное количество разнообразных околофашистских организаций [81]. В Мексике существовала партия синархистов, ориентированная в своей политике на пример итальянского фашизма [82] [83]. В самой Бразилии продолжал существовать режим Жетулиу Варгаса, также ориентированный на фашистскую Италию [84]. В Аргентине у власти находился Хуан Перон, идеи которого также были близки к фашистским [85].

Теперь же следует сказать пару слов о тех известных политических эмигрантах, какие сумели как следует закрепиться в Южной Америке.

Как я уже говорил ранее, после окончания Мировой войны в Италии возникло большое количество самых разнообразных фашистских организаций, но наиболее крупной из них было «Итальянское социальное движение» [86]. Поскольку эта организация была весьма крупной, активно участвовала в системной политике, посылая своих депутатов в парламент, то очень скоро там возобладали либеральные и проамериканские тенденции [87].

Стефано Делле Кьяйе был одним из наиболее радикальных итальянских неофашистов, а потому он не мог смириться со все возрастающим оппортунизмом указанной организации. Он установил тесные связи с режимом «черных полковников» в Греции, взяв лозунг «За Афинами – Рим!» [88]. Этот человек занялся подготовкой ультраправого восстания в Италии, возглавить которое должен был князь Юнио Валерио Шипионе Боргезе [89], но когда этот проект провалился, то Стефано был вынужден покинуть Италию, хотя он продолжал действовать из-за границы через свою организацию «Национальный авангард» [90] [91]. Именно ее силами было организовано городское восстание в Реджо-ди-Калабрия, начавшееся в июле 1970 года, но продлившееся до февраля 1971 года [92].

В 1975 году Стефано перебрался из Испании в Чили, где встретился с Августо Пиночетом [93]. Он быстро разочаровался в этом человеке, посчитав его излишне мягким и недостаточно правым, а потому в 1978 году итальянский неофашист перебирается в Боливию [94], где как раз готовился путч. В 1980 году он стал первым советником президента Гарсии Месы [95]. Разумеется, помимо него в Боливию, где тогда установилась самая радикальная неофашистская диктатура, которая только существовала доселе [96] [97], перебрались многие другие итальянские неофашисты, так или иначе связанные с событиями «Свинцовых семидесятых» [98]. Тут требуется заключить, что диктатура Гарсии Месы не смогла бы сформироваться без активнейшей помощи итальянских политических эмигрантов.

Большое влияние они оказали на действия Эрика Гейри в период его правления в Гренаде [99] [100]. Итальянские неофашисты привлекались также Пиночетом в период его диктатуры [101]. Если подвести некоторые итоги для нашего доклада, то можно смело сказать, что ни одна диктатура в Южной Америке после 1945 года не обходилась без помощи итальянских политических эмигрантов-фашистов и неофашистов.

Левый фашизм Отто Штрассера [102].

Не будем отрицать, что на протяжении многих лет Отто Штрассер оставался в нашей стране личностью почти совершенно неизвестной. В советской научной литературе нам не удалось отыскать ни одной специализированной работы по данной теме. Единственным же из советских исследователей, кто вообще уделил пусть и весьма незначительное, но все же хоть какое-то внимание к теме штрассеризма, – был А. Галкин, посвятивший интересующему нас предмету несколько страниц своего «Германского фашизма» [103]. Впрочем, Отто Штрассера выдающийся советский историк даже не упомянул, сосредоточив всё своё внимание на его брате Грегоре [104]. Разумеется, тотальное невнимание к теме штрассеризма со стороны советских историков нетрудно объяснить вполне понятными причинами идеологического свойства [105]. Этот вопрос, однако, заслушивает специального рассмотрения. Во времена Перестройки, однако, – а именно в 1988 году, – на русском языке была выпущена работа известного немецкого историка Рейнхарда Опитца «Фашизм и неофашизм», затрагивавшая в том числе и вопрос о деятельности Отто Штрассера [106]. По прошествии семнадцати лет, когда работа Опитца сделалась уже библиографической редкостью, – на русском языке вышла книга отечественного историка Андрея Васильченко «Война кланов. «Черный фронт против НСДАП» [107]. Отмечу, что значительная часть приводимых А. В. Васильченко фактов почерпнута им из книги Гюнтера Барча [108], остающейся на данный момент фактически единственным в мировой науке исследованием, всецело посвящённым личности Отто Штрассера [109]. Впрочем, следует отметить, что поскольку иностранные работы по настоящей теме на русский язык в большинстве своём не переведены (не считая, конечно, работы Дугласа Рида [110]), – книга А. В. Васильченко и сегодня остаётся для русскоязычного читателя практически единственным источником знаний об Отто Штрассере. Что весьма прискорбно. Впрочем, на Отто Штрассера не только у нас, но и на Западе, где его творчество исследовано несколько больше, многие привыкли смотреть как на фигуру третьестепенную. При этом следует отметить, что положение дел в означенной области не перетерпело за последнее время никаких существенных изменений (во всяком случае – в лучшую сторону). Увы, но тема штрассеризма и доселе ещё остаётся маргинальной и выброшенной на самую обочину академических (да и не только академических) исследований. Теперь же, когда мы несколько ввели читателя в курс дела, – следует сказать о том, как сформировались взгляды Штрассера, к какой традиции немецкой мысли он принадлежал. Тут следует отметить, что отец Штрассера был чиновником, но не карикатурным узколобым бюрократом, а человеком образованным и уделяющим большое внимание образованию своих детей [111]. Читая немногочисленные мемуары, можно подумать, что жизнь семьи Штрассеров была едва ли не вся наполнена чтением и умными разговорами, что будет не так уж и далеко от истины [112]. В то же время, однако, мы должны понимать, что Штрассер целиком и полностью принадлежал ко вполне конкретному классу – мелкой буржуазии, впитав в себя с самого детства многие идеи, бытовавшие в ее среде. Многие исследователи отмечали, что именно в среде мелкой буржуазии возникают и распространяются разнообразные эклектичные идеи. Происходит это в силу того, что данный класс занимает промежуточное положение между буржуазией и пролетариатом, а потому его представители оказываются обречены на постоянные колебания между ними [113]. В гипертрофировано мелкобуржуазной семье Штрассера мы видим это особенно отчетливо: его отец полагал необходимым строить национальный социализм на христианской основе [114].

Словом, это нам, современным людям из России, подобная эклектика кажется чем-то странным или даже вульгарным, в то время как в Германии конца XIX-начала XX века это была норма общественной жизни. Тут мы и подходим к определению того направления немецкой мысли, в рамках которого, без всякого сомнения, сформировался и Штрассер, и Лей, и Розенберг, и Геббельс. Все они испытали в молодости огромнейшее влияние т.н. Völkische Bewegung, которое в отечественной научной литературе обозначают как «фелькише», «Народное движение» или даже «народничество». Требуется сказать, что все вышеназванные деятели только в ранний период своей деятельности испытывали серьезное влияние этого направления; они как мыслители не остались в тесных рамках «фелькише», а существенно развили его наработки и вывели на более высокий уровень. Штрассер, иными словами, наследует идеи «Народного движения» и развивает их, но сам он не принадлежит ему [115].

«Фелькише» в Германии имеет весьма давнюю историю, уходящую едва ли не в позднее Средневековье. В то же время, однако, в своем наиболее полном виде это движение предстало в XIX веке. Вообще же термин «движение» наиболее полно подходит для определения этого феномена интеллектуальной жизни. Мы должны понимать, что «фелькише» – это никак не политическая партия и не moverment с более или менее четкой идеологией, а сеть кружков [116]. В каждом более-менее крупном городе Германии того времени существовал хотя бы один такой «фелькише»-кружок, где собирались местные национально-ориентированные интеллигенты [117]. В кружках обсуждались немецкая мифология и история, которые очень часто вообще не разделялись, философские, политические и религиозные вопросы. Уровень обсуждения всех указанных проблем был не слишком высок, а потому порой спорили в кружках о том, к примеру, произошли немцы от древних греков или же от атлантов [118]. Контингент движения тоже был специфический: когда мы говорим, что там собиралась интеллигенция, то мы понимаем под «интеллигенцией» людей, закончивших немецкую гимназию того времени, но не более. Словом, приходили в кружки иногда даже люди с ученой степенью, но они лица движения не делали. По большей части же кружки составляли мелкие чиновники правительственных учреждений и клерки из частных компаний, т.е. нарождающийся «средний класс» [119]. Разумеется, когда мы говорим о кружках «фелькише», то следует понимать, что каждый кружок имел свою идеологию и мог очень сильно отличаться от другого кружка. В то же время, однако, подавляющее большинство их ориентировалось на лженауку, в первую очередь на историческую, разумеется, а также на шовинизм, расизм и антисемитизм [120]. Тут надо сказать, что, несмотря на последний факт, идеологическое разнообразие в кружках было крайне велико [121] [122]. В то время как одни кружки проповедовали пещерный антикоммунизм, другие могли заимствовать некоторые положения марксизма, если некоторые из них культивировали антисемитизм, другие могли заниматься любительским изучение иудаизма и каббалы [123]. Словом, говорить о «фелькише» как о едином целом нельзя: идеи Рихарда Вальтера Дарре [124] или Гвидо фон Листа [125] сильно отличны от идей Фридриха Хильшера, хотя и имеют много схожестей [126]. Последний из названных заслуживает особого рассмотрения. Это был человек, идеи которого, продвигай он их в наши дни, назвали бы экоанархическими [127]. Он полагал необходимым уничтожить все города, а также всякую государственность, всех людей же переселить в сельскую местность для простой, нелицемерной и мирной жизни [128]. Хильшер в будущем создаст подпольную группу с целью разрушения Третьего Рейха изнутри, будет чинить вредительство и саботаж, помогать французскому Сопротивлению, укрывать евреев, а после будет участвовать в заговоре против Гитлера [129] [130].

Теперь, когда мы выяснили истоки некоторых идей Штрассера, нам следует сказать пару слов о том, что же оные представляли. Как мы уже говорили ранее, исследованы его взгляды крайне бедно: за столько лет была выпущена только одна убогая биография Штрассера, – и ту написал его сторонник, английский политический журналист Рид Дуглас [131]. Из всех книг, написанных самим Штрассером, на русский язык переведена только его автобиография «Гитлер и Я» [132], в то время как более поздние и более полные мемуары «Моя борьба» [133] остались без перевода, как и его публицистические работы «Flight from terror» [134] и «Germany tomorrow» [135]. В то же время, однако, используя как переведенные, так и оригинальные источники, а также скудные исследования отечественных и зарубежных ученых, мы можем получить представление о политических взглядах Штрассера. Из того немного, что мы можем почерпнуть из означенных выше источников, следует, что Штрассер предлагал провести национализацию земли и крупной промышленности, оставив в покое мелких собственников. Он также желал переустроить Германию по швейцарскому образцу, избавить ее от диктатуры и милитаризма. Вместо прусской военщины – маленькая профессиональная армия, вместо федеральных земель – демократически устроенные кантоны, вместо диктатуры – демократия [136]. Люди должны быть равны вне зависимости от национальности и религии. Словом, это касается лишь взглядов раннего Штрассера, ибо в случае с ним мы можем заключить, что с каждым годом они склонялись влево все более. Если изначально Штрассер верил в возможность реформистского пути построения социализма в своем понимании этого слова, если изначально находился еще в плену различных утопических фантазий, то со временем он освобождается от них [137] [138].

4 июля 1930 года Штрассер опубликовал статью «Социалисты покидают НСДАП» [139], где он переходит от умеренной реформистской к революционной риторике. Штрассер в данной статье открыто заявляет об антиимпериалистическом характере национал-социализма, о его антикапиталистической и антибуржуазной природе. Национализм для него есть лишь идея национально-освободительной борьбы против иностранных капиталистов, по мнению Штрассера захвативших Германию. Тут национализм оказывается лишь вспомогательным средством в борьбе за социализм. Решительно отвергает Штрассер всякое национальное превосходство, утверждая равенство всех народов. Говорит он также о том, что считает преступной интервенцию западных держав в Россию во время Гражданской войны. Поддерживает он и народ Индии в его освободительной борьбе против английских колонизаторов. Говорит Штрассер также о неприятии монархии и буржуазной демократии, об обязательном искоренении буржуазии, а также, - что, пожалуй, является самым главным во всей статье, - о необходимости свершения социалистической и национально-освободительной революции. Неоднократно он называет национал-социализм революционным движением [140].

В то же время, однако, не следует революционность Штрассера преувеличивать. Несмотря на значительное отклонение влево, он не может принять марксизм целиком. Хотя Штрассер говорит о том, что он принимает марксистский социализм, он не желает принять марксистский интернационализм. Для честности надо сказать, что и буржуазная меркантильность ему чрезвычайно противна. Штрассер желает избрать «чистый» третий путь – «против марксизма и капитализма» [141], но сам констатирует, что эта позиция приводит лишь выступлению против марксизма, но никак не вредит господству капитала [142]. Он сам пишет о том, что под антимарксистскими лозунгами буржуазия действует в своих интересах. Он огорчен обуржуазиванием партии, ее предательством интересов рабочих и крестьян, действиями в угоду монополистической буржуазии [143] В статье Штрассер мечтает о социализме без интернационализма. Он представляет мир, где различные народы живут в мире без эксплуатации и войны, но при этом сохраняют самобытность своей культуры [144]. В то же время любому внимательному читателю заметно, что Штрассер сам не особенно сильно верит в свой идеал. Он догадывается, что социализм без интернационализма нельзя осуществить в полной мере, но все еще сохраняет некоторую надежду на это.

Фактически Штрассер оказался в том трагическом положении, когда судьба поставила его перед выбором: либо быть последовательным социалистом и отказаться от национализма, либо быть последовательным националистом и отказаться от социализма. Штрассер явно склоняется к социализму, но и полностью отказаться от национализма он не способен, что и составляет личную трагедию Отто Штрассера и народную трагедию истерзанной войной и внутренними склоками Германии, которая, подобно своему достойному сыну, оказывается перед тяжелейшим выбором. Штрассер так до конца жизни и не сумел сделать выбор между национализмом и социализмом, между буржуазией и пролетариатом. До последних дней он будет сочетать обе эти противоположные идеи, все более и более склоняясь влево, но окончательно разорвать связывающую его с «фелькише» и НСДАП националистическую ниточку он не сумеет [145].

Идеи Штрассера, в отличие от идей Гитлера, столь широкого распространения не получили. Политических партий, ориентированных на идеи Штрассера, в мире на данный момент совсем немного. Штрассер в 1956 году сам основал «Немецкий социальный союз» [146], в идеологии которого социализм полностью доминировал над национализмом, который почти полностью уступает место патриотизму, не связанному с понятием нации. Данная организация, однако, не снискала популярности в народе, поскольку политическая и экономическая обстановка к тому моменту существенно изменилась. Сытая и всем довольная ФРГ 1950-х мало походила на голодную и бунтующую Веймарскую республику 1920-х. Справедливо Ульрика Майнхоф высказалась о послевоенной Западной Германии: захолустье – и мелкотравчатое к тому же [147]. В стране, где стремительно утверждалась двухпартийная система, в которой можно быть либо за левоцентристскую СДПГ, либо за правоцентристский блокХДС/ХСС, Штрассер был просто не нужен, как равно и любой оригинальный и тонкий мыслитель. Классовая борьба ослабла, а политическая и общественная жизнь в Германии сделалась невыразимо скучной, каковой она и остается поныне. Некоторое время назад там родилась новая правая партия, которая оказалась первой из таковых, снискавшей себе популярность в Германии со времен Гитлера. Впрочем, «Альтернатива для Германии» представляет собой типичную неолиберальную партию, стоящую на позициях рыночного фундаментализма [148] и выступающую за снижение налогов для представителей бизнеса [149] [150], за повышение пенсионного возраста и замену социальной пенсии – пенсией накопительной [151]. Помимо всего прочего данная партия отрицает само существование глобального потепления [152] [153], что сближает её с Республиканской партией США [154] [155] [156]. Эта политическая сила не планирует строительства никакого «национального социализма», а если среди кумиров ее руководителей и есть немцы, то имена им – Фридрих фон Хайек и Людвиг фон Мизес. Партия эта, разумеется, никак не связана ни с «фелькише», ни со Штрассером. Трагическая судьба постигла те штрассеристские партии, что появились после войны в Англии и США: их встретило общественное непонимание, а затем и смерть [157] [158].

Определенный успех идеи Штрассера имели в Италии и Южной Франции, где они, однако, влились в общую широкую парадигму т.н. «левого фашизма» [159] [160] [161]. Нужно сказать, что идеи Штрассера в высшей степени исторически ограничены, ориентированы на краткосрочную политическую практику и теоретически бедны [162]. Впрочем, Штрассер никогда не настаивал на абсолютном и всеобъемлющем характере своего идеологического детища, понимая его истинное место в истории. Именно из-за ограниченности учения Штрассера вы едва ли где-нибудь встретите чистого его последователя, в то время как вероятность найти человека, испытавшего определенное влияние со стороны данного мыслителя, очень высока почти в любой достаточно развитой стране мира. Работы Отто Штрассера оказали довольно большое влияние на формирование политических взглядов Сальвадора Альенде [163] [164]. Также мы предполагаем, что его идеи имели некоторое влияние и на других видных политических деятелей Латинской Америки, хотя это еще и предстоит выяснить [165].

Французский социализм для французской расы [166]!

«Французский социализм для французской расы!» (фр. «Socialisme français pour race français!»). Именно таков был основной лозунг Французской народной партии (фр. Parti Populaire Français) Жака Дорио [167].

В настоящее время данный деятель, оказавший поистине грандиозное влияние на всю политическую обстановку Франции 1930-х годов, остается все еще неизвестным в нашей стране. Одновременно с этим следует заметить, что идеи и воззрения этого великого человека продолжают жить не только в его родной стране, но и проникают в нашу, оказываясь при этом в некотором роде «раскавыченными», то есть лишенными всяческих ссылок на истинное авторство. Данное явление не является некоторой особенностью России, имея место также во многих европейских странах, в то время как причины его очевидны и кроются в противоречивости и всей неоднозначности фигуры Дорио. Поскольку, однако, невозможно подвергать анализу лишь одного человека изолированно от той среды, в которой оформлялись его взгляды, – мы полагаем необходимым ввести читателя в курс дел, царивших в тогдашней Франции.

В начале 1930-х годов произошло зарождение нового идеологического явления, особенно проявившего себя впоследствии на территориях Франции и Бельгии, – получившего название «неосоциализма» (фр. Néo-socialisme). Происхождение данного идеологического направления не представляет никакой загадки и в общих чертах обыкновенно для того времени: тут мы можем обнаружить множество схожестей с ранним фашизмом. Их появление имело весьма схожие причины, тесно связанные с кризисом европейской социал-демократии в период Первой мировой войны и нескольких послевоенных лет. Первый поразивший европейских социалистов раскол был вызван, как известно, вопросом о поддержке национальных правительств в годы войны, в то время как второй призвала к жизни совершившаяся Октябрьская революция. В последующие за окончанием войны годы европейские социал-демократы сумели добиться серьезных электоральных успехов, введя своих представителей в буржуазные парламенты и правительства. При этом, однако, социал-демократические организации стремительно деградировали, постепенно превращаясь из «партий боевой социал-демократии» в аморфные бюрократические структуры. Этот процесс, начавшийся еще в конце девятнадцатого века с деятельности Эдуарда Бернштейна, продолжается и сейчас: именно он ответственен за то, что партии, ранее бывшие реформистскими и социал-демократическими и сохранившие свои названия до настоящего времени, ныне превратились в главных проводников неолиберальной антинародной политики. Такова, к примеру, Социал-демократическая партия Германии, начавшая деградировать раньше всех прочих и превратившаяся к настоящему времени в обыкновенную буржуазную партию, защищающую в Бундестаге интересы крупных капиталистов. Такова же эволюция британских лейбористов и французских социалистов, называть коих таковыми теперь возможно, пожалуй, только в кавычках. Это великое перерождение европейских социал-демократов одновременно притягивало в их организации большое количество представителей рабочей аристократии и мелких буржуа, то есть классических мещан, обывателей, но отвращало представителей радикальной интеллигенции. К последней относились в том числе Бенито Муссолини и Отто Штрассер, именно после Первой мировой войны отрекшиеся от социал-демократов.

Социальные процессы, приведшие в итоге к образованию фашизма, не были каким-то уникальным явлением, имевшим место лишь в определенных странах, но с разной выраженностью происходили во всех европейских странах. При этом следует отметить, что хотя во всех европейских странах возникали околофашистские организации, – в различных местах эти структуры проявляли себя по-разному. Если в Германии, понесшей тяжелейшее поражение в Мировой войне, фашисты вели себя довольно агрессивно, будучи заранее настроенными на расизм и милитаризм, то в Италии, хотя и выигравшей войну, но не получившей в результате победы никаких выгод, – фашисты вели себя куда более мирно, а их национализм оказался намного менее выраженным. Во Франции же и Бельгии, – странах, оказавшихся победительницами в Мировой войне, – фашисты оказались и вовсе лишенными многих своих «родовых» черт, обычно присваиваемых им всевозможными буржуазными исследователями.

В тридцатые годы во Франции разворачивает свою деятельность Марсель Деа, в то время как в Бельгии начинает агитировать Анри де Ман: именно эти два человека и сделались главными идеологами «неосоциализма». Марсель Деа, будучи на протяжении весьма долгого времени представителем правого крыла французской социал-демократии, сформулировал данную политическую позицию наиболее полно. Говоря о его программе, мы в первую очередь должны заметить, что он в значительной мере отверг марксизм, а равно с тем выступил против социалистической революции. Вместо этого М. Деа пришел к выводу о том, что в связи с изменениями, происходящими в современном ему капитализме, классовая борьба хотя и не исчезла полностью, но потеряла свое значение, а потому марксизм признавался более негодным для объяснения социальных процессов [168]. Если говорить об экономических воззрениях и предложениях, выдвигаемых представителями «неосоциализма» во Франции и Бельгии, то нетрудно заметить, что они в этом вопросе полностью скопировали программу итальянских фашистов. Анри де Ман и Марсель Деа предполагали объединение трудящихся и предпринимателей в «синдикаты», с помощью коих предполагалось преодоление классовой борьбы [169]. Параллельно с этим в программе присутствовали общие положения, связанные с усилением государственного регулирования экономики, повышением налогов для предпринимателей и национализацией крупнейших предприятий [170].

Если кто-нибудь потребовал бы от нас предоставить ему краткую, но при этом наиболее содержательную характеристику французских и бельгийских «неосоциалистов», то мы могли бы сказать, что это просто очищенные от всех посторонних примесей фашисты. Несмотря на всю необычность и даже некоторую провокационность такого заключения, мы можем вполне рационально его обосновать. В первую очередь следует помнить о том, что фашисты в Италии и Германии активно использовали популистскую риторику, которая всегда затрудняла их точную идентификацию. Так, немецкие нацисты неустанно спекулировали на еврейском вопросе, который весьма остро стоял тогда в Германии. Параллельно с этим национал-социалисты использовали в своей пропаганде охватившие широкие массы немецкого населения реваншистские настроения. Поскольку же люди во Франции и Бельгии не познали ни горечи военного поражения, ни остроты еврейского вопроса, то местные «неосоциалисты» не имели никакой возможности спекулировать на этих темах. Одновременно необходимо заметить, что некий особый «боевой дух» итальянских и немецких фашистов имел свое специфическое происхождение. Все дело в том, что в Италии и Германии (и притом особенно ярко в последней) проявлялась идеологическая борьба между различными общественными силами. Борьба эта приобретала подчас весьма жесткие и даже кровавые формы, выливаясь в массовые драки со стрельбой и поножовщиной. Именно поэтому все без исключения политические партии Германии содержали при себе особые отряды из крепких молодых людей, в функции которых входила охрана собственных и срыв вражеских демонстраций. Иными словами, знаменитые штурмовики использовались для того, чтобы охранять нацистские митинги от провокаций со стороны других партий, а также для того, чтобы портить митинги чужие, нападая на ораторов и политических активистов. Поскольку во Франции и Бельгии политическая борьба происходила в куда менее жестких формах, то и местные «неосоциалисты» не обзаводились своей вооруженной охраной. В конечном итоге заметим, что фашистские движения всюду питались за счет обострения социально-экономического положения, которое было столь тяжелым в послевоенной Германии, обеспечив соответствующим силам массовую базу. Во Франции и Бельгии же послевоенный кризис был намного менее глубоким, нежели в Германии, а потому и околофашистские организации там сложились не сразу после войны, а лишь в начале 1930-х годов, будучи вызванными к жизни Великой депрессией, повлекшей за собой существенное ухудшение качества жизни для французских народных масс. При этом, однако, французские фашистские организации даже в самый разгар последующего кризиса не приобрели той боевитости, свойственной немецким нацистам.

Поскольку социально-экономические условия Франции и Бельгии были совершенно неподходящими, то и фашизм здесь оказался намного слабее, нежели в Италии и Германии. Наиболее красноречиво говорит об этом тот факт, что во Франции так и не сложилось единой фашистской партии, подобной итальянской или немецкой, а вместо нее одновременно существовало несколько десятков организаций, подчас очень сильно различающихся в идеологии. Так, помимо Народной партии Жака Дорио существовало еще Национально-народное объединение (фр. Rassemblement National Populaire) Марселя Деа, притом даже несмотря на то, что в идеологии этих двух организаций не было почти никаких различий, – они вовсе не стремились к объединению или даже блоку. При этом следует отметить, что если итальянские и немецкие фашисты хотя вели свою родословную от социалистов, но все же безнадежно оторвались от них, то фашисты французские даже в самом конце 1930-х годов считали себя частью левого движения. Именно поэтому многие фашистские организации «неосоциалистического» толка приняли участие в Народном фронте, а их члены впоследствии пополнили ряды Сопротивления [171]. При этом следует заметить, что почти все существовавшие в тогдашней Франции фашистские и околофашистские организации были весьма аморфными и рыхлыми структурами, не представлявшими существенной опасности для властей Третьей республики [172]. Помимо этого мы должны отметить ту важную особенность французского фашизма, отличающую его от всех прочих национальных разновидностей этой идеологии и создающую особенно заметный контраст с немецким национал-социализмом. Эта особенность заключается в том, что французский фашизм был полностью лишен националистических элементов вплоть до начала Второй мировой войны. Напротив, французские фашисты жестко критиковали расизм и национализм, во всех своих программных документах постулируя интернационализм и равенство [173]. Лозунг же «Французский социализм для французской расы!» был принят на вооружение лишь после того, как немцы оккупировали Францию, притом не по собственной инициативе партии, но по наставлению завоевателей. На протяжении всей войны лозунг этот оставался весьма непопулярным как среди партийцев, так и в народных массах.

Именно поэтому как нельзя более прав Д. Жвания, утверждавший, что «если бы Деа не стал коллаборационистом, то современная социал-демократия наверняка обращалась бы к его идеям» [174]. Словом, и сейчас на Западе находится большое количество мыслителей социал-демократической и леволиберальной направленности, заимствующих те или иные положения из концепции «неосоциализма» М. Деа. Так, широко известная и получившая весьма существенное распространение на Западе идеология «коммунитаризма», о приверженности которой изначально заявили британские «новые лейбористы» во главе с Т. Блэром [175]. Согласно мнению некоторых исследователей, «идеология «нового лейборизма» вобрала в себя различные по содержанию философско-политические направления: христианский социализм, коммунитаризм и неолиберализм» [176]. При этом нельзя не отметить, что вся означенная эклектика касалась в первую очередь идеологической сферы, почти никак не отражаясь на реальной политической деятельности «новых лейбористов», которая всегда оставалась подчеркнуто неолиберальной [177] [178]. Сейчас, когда «новый лейборизм» показал всю свою несостоятельность и потерпел абсолютный крах в Британии, к идеологии «коммунитаризма» начали обращаться американские демократы [179] [180]. При этом хорошо было бы поставить вопрос о самой сущности этой новой идеологии, о предложениях, выдвигаемых ее защитниками в позитивном аспекте. Говоря о программе как британских, так и американских «коммунитаристов», мы не можем в некоторой степени не испытать навязчивого чувства déjà vu, поскольку в их программах едва ли отыщется хоть один оригинальный пункт. Едва ли не все выдвигаемые ими предложения на поверку оказываются лишь переписанными под риторику «постиндустриальной эры» и «цифровой экономики» старыми синдикалистскими и корпоративистскими идеями, выдержанными в духе «третьего пути» [181]. Ключевым представлением, вокруг которого строится вся последующая программа «коммунитаристской» партии является идея о том, что ключевую роль в истории человечества играют не отдельные люди, а некие сообщества. «Коммунитаристы», исходя из этого начального положения, предполагают развивать в обществе корпоративные отношения, параллельно с этим поощряя трайбализм. Разумеется, подобные идеи сближают представителей данного политического направления не только с французскими «неосоциалистами», но и с итальянскими фашистами. Поскольку же последние оказываются глубоко дискредитированными как в массовом политическом сознании, так и в некоторой части академических кругов, то и ссылки на их опыт выглядели бы крайне неуместными с точки зрения практической выгоды. Именно поэтому нынешние сторонники «корпоративного государства» вовсе не стремятся разглашать информацию о своих идеологических предшественниках.

Поскольку мы несколько отошли от первоначально заявленной темы, то желательно было бы теперь вернуться к Жаку Дорио и его сторонникам, хотя после столь длинного предисловия говорить о них уже и не хочется. Да говорить, собственно, и не о чем, так как партия в действительности если и выделялась из общего строя других подобных организаций, то только своей многочисленностью. Именно поэтому Французская народная партия продемонстрировала лучше всего основные противоречия и особенности французского фашизма. Первой подобной особенностью являлась тотальная идеологическая несамостоятельность французских фашистов, находившихся одновременно под сильным идеологическим влиянием коммунистов, но при этом восхищавшихся своими более удачливыми коллегами в Италии и Германии. Тут необходимо в первую очередь отметить тот факт, что Жак Дорио в начале 1930-х годов не просто состоял во Французской компартии, но и был членом ее Центрального комитета, имея все шансы сделаться в самом скором времени руководителем оной. Советские власти, однако, оказали давление на французских коммунистов, фактически утвердив на посту генерального секретаря совершенно зависимого М. Тореза. Последний выделялся не только идеологической безграмотностью, но и феноменальной трусостью [182]. М. Торез многократно менял свою точку зрения на важнейшие вопросы, ориентируясь в этом отношении на мнение И. Сталина: так, изначально он поддерживал концепцию «социал-фашизма», отвергая все предложения о создании единого антифашистского фронта [183], но после изменения официальной советской позиции на этот счет немедленно сделался горячим сторонником такой коалиции [184]. Помимо всего прочего следует отметить, что М. Торез не отступал от навязываемой советским руководством линии даже в условиях, когда следование ей приводило к огромному оттоку людей из компартии в различные фашистские организации [185]. Расточая совершенно необоснованные славословия в адрес camerade Staline, этот человек подчас доходил до полнейшего гротеска. Так, свою автобиографию он открывает следующим медоточивым посвящением: «К товарищу Сталину, великому строителю социализма, любимому начальнику рабочих всего мира, вождю народов, мастеру и другу, который меня однажды осчастливил. Великой честью почитаю я возможность передать тебе эту книгу в знак моей абсолютной верности и безграничной любви.» [186]. Словом, назвать эту книгу автобиографией едва ли возможно хотя бы потому, что написал ее вовсе не сам М. Торез, а его добрый друг Жан Фревиль [187]. Этот последний, кстати, является автором не только этой «автобиографической» книги, но и всех прочих сочинений М. Тореза, который оказался до такой степени неспособным к теоретической работе, что даже речи для него вынужден был писать сердобольный друг [188]. В заключение следует заметить, что этот человек пытался устроить во Французской компартии свой собственный культ личности, из чего получилась сущая комедия, вызванная полным отсутствием харизмы у объекта этого культа. В заключение же этого небольшого отступления следует сказать пару слов о последовательности его «сталинистских» убеждений. В 1956 году М. Торез без всяческих колебаний выразил полное согласие с тезисами Н. Хрущева, прямо на съезде принявшись каяться за преступления сталинизма [189]. Впоследствии этот человек начал защищать линию Н. Хрущева столь же ревностно, как раньше он защищал линию И. Сталина. Именно поэтому некоторые историки не без оснований указывают на то, что политика М. Тореза стала одной из основных причин упадка Коммунистической партии Франции, способствуя закреплению за коммунистами звания «агентов Кремля» [190]. Именно этот человек и занял пост генерального секретаря ЦК КПФ, отодвинув образованного и бесстрашного Ж. Дорио, пользовавшегося невероятной популярностью среди партийцев. Причиной изгнания из партии человека, имевшего столь очевидный авторитет и фактически находившегося на втором месте после М. Тореза, – заключалась в его позиции относительно Народного фронта. Дело в том, что именно будущий фашист Ж. Дорио первым выдвинул идею создания некоего объединения всех антифашистских сил для совместного противостояния приближающемуся врагу [191], за что и был изгнан в июне 1934 года. После этого он создает Французскую народную партию, которая немедленно наполняется бывшими коммунистами, отказавшимися верить М. Торезу и пошедшими за своим кумиром.

Французская народная партия имела ряд существенных особенностей, отличавших ее от других фашистских партий и даже вызывавших сомнения многих исследователей в природе этой организации. Среди таковых необходимо выделить факт весьма дружественных отношений, поддерживаемых организацией Ж. Дорио с Французской компартией и Коминтерном [192]. Помимо этого отметим, что французские фашисты не только тесно сотрудничали как с левыми силами вообще, так и с коммунистами в частности, но и принимали участие в деятельности Народного фронта [193]. Одновременно с этим они поддерживали стачечную борьбу рабочих за свои права и принимали активное участие в организации забастовок, что и обуславливало высокую популярность партии среди пролетариата: в 1939 году она на 3/4 состояла из рабочих, а наибольших электоральных успехов сторонникам Ж. Дорио удалось добиться в нищем парижском пригороде Сен-Дени, где и был размещен впоследствии главный партийный штаб [194]. Указанный пригород был даже упомянут в партийном гимне: «Debout Français, Saint-Denis te tend la main!» [195].

27-28 июня 1936 года в Сен-Дени прошел первый учредительный съезд Французской народной партии, где была обнародована программа оной, оказавшаяся весьма и весьма левой как в экономических, так и в политических аспектах. Партия выступала против любых форм военной агрессии, а равно с тем критиковала политику наращивания военных расходов, объявляя пацифизм неотъемлемой частью своей идеологии. В этом отношении занятным смотрится факт того, что сторонники Ж, Дорио ставили коммунистам в вину пособничество стремительной милитаризации французского общества и государства, стыдя их как «партию войны» [196]. Не менее интересным выглядит и то, что французские фашисты изо всех сил стремились дистанцироваться не только от радикального национализма в духе А. Гитлера, но и от весьма умеренного гражданского патриотизма, которому в те годы был особенно подвержен М. Торез [197]. Помимо этого Французская народная партия ставила себе в задачи «совершение национальной и социальной революции», «учреждение государства всеобщего равенства» и даже «уничтожение частной собственности» [198]. Особо интересно в этом отношении смотрится то, что во все том же 1936 году Коммунистическая партия Франции убрала из своей программы все заявления о совершении социалистической революции, а равно с тем пункты об уничтожении частной собственности [199].

Левый фалангизм в Испании [200].

В истории испанской революции и последующей затем Гражданской войны особенно интересным сегодняшнему исследователю представляется выяснение роли фалангизма как политического направления. Данное течение политической мысли на протяжении многих лет в нашей стране не подвергалось существенному изучению, несмотря даже на традиционно высокую степень интереса советской науки к событиям испанской революции. За весь советский период не было написано ни одного пристойного исследования фалангизма, опыт его не был как следует проанализирован, а потому следует говорить о тотальной неизвестности его тогдашнему читателю. Так, Большая советская энциклопедия, традиционно всегда снабжавшая обращавшихся к ней необходимым количеством ссылок на научную литературу, в статье об испанской «Фаланге» не приводит ни одной [201]. Все это указывает на то плачевное состояние неизведанности фалангизма в нашей стране. Так, лишь в самое недавнее время небольшим правым издательством «Тотенбург» был выпущен сборник работ Хосе Антонио Примо де Риверы «Стрелы фаланги» [202]. Несмотря на весьма хорошую полиграфию, данное издание в научном отношении совершенно неудовлетворительно. Постоянные опечатки, неточности и ошибки переводчика, вызванные его непрофессионализмом, отсутствие научных комментариев и прочие пороки делают данную книгу совершенно негодной для исследователя. Это издание, однако, и поныне остается единственным источником информации для российских граждан о той деятельности, что развертывалась некогда под руководством этой политической партии в Испании. Полагая необходимым хоть в некоторой степени заполнить образовавшийся таким образом проблем, я выступаю ныне с докладом, посвященным левому крылу испанской «Фаланги», сам факт существования которого и поныне остается неизвестным даже многим специалистам по испанской новейшей истории в нашей стране.

В первую очередь процесс освящения истории левого направления фалангизма в Испании закономерно следует начинать, вне всяких сомнений, с изучения того социального контекста, что был непосредственной причиной зарождения данного политического течения.

Испания же на интересующий нас момент своей истории представляла собой зрелище поистине душераздирающее. Вообще же, это иберийское государство неустанно переживало всевозможные потрясения на протяжении всего XIX века. Испания XIX века представляла собой своеобразный европейский заповедник всех пережитков средневекового прошлого, где даже в самом конце столетия по-прежнему царили крупные феодалы, зверствовала инквизиция, а промышленность не развивалась [203]. Что говорить до форм собственности, то Земля у феодалов была изъята лишь республиканским правительством в 1936 году [204]. Вместе с феодальной собственностью продолжали сохраняться и различные пережитки крепостного права и личной зависимости крестьян, также отменённые лишь республиканцами [205]. Инквизиция сохраняла положение государственного института и продолжала карать неугодных вплоть до 1834 года [206], хотя сжигания ведьм прекратились еще в 1814 году (словом, к тому времени Испания была последней страной, где эта практика еще действовала), хотя протестантов продолжали сжигать и после этого. Последнего еретика в Испании сожгли в 1826 году [207], а запрет на религиозные преследования был введён лишь в 1868 году [208].

В руках церкви находилась также вся цензурная политика [209] [210], все без исключения образовательные и медицинские учреждения [211]. Надо отметить, что Испанская цензура, находившаяся под неусыпным контролем инквизиции, отличалась своей абсолютной непробиваемостью, несравнимой даже с российскими цензурными законами того времени. Так, вплоть до 1936 года в Испании были запрещены не только сочинения Карла Маркса и других социалистов, но находились под запретом труды Адама Смита, Руссо, Вольтера и других просветителей. Под запретом находились даже вроде бы совсем безобидные работы Локка и Гегеля [212]. Экономика Испании выглядела не менее печально: наполеоновская оккупация, потеря южноамериканских колоний, целая череда гражданских войн и революций, не приводивших ни к какому социальному прогрессу, – в конце концов разорили и опустошили это некогда богатое государство. Испанские феодальные элиты видели угрозу своей власти в развитии промышленности, а потому вынудили Изабеллу II подписать в 1833 году специальный закон, вводивший жесткие квоты на промышленную деятельность [213]. Словом, даже и без этого закона испанское производство развивалось весьма плохо по причине сохранения феодальных пережитков. К числу оных принадлежат законодательно установленные монополии, цеховая организация ремесленного производства в городах, бесчисленные налоги, внутренние таможни, а также прочие тормозившие промышленность обстоятельства. Так, рабство в Испании официально было запрещено лишь в 1886 году [214]. Особо губительным для испанской промышленности было то, что государство ещё со времён Войны за испанское наследство было находилось в зависимости от Великобритании. Мирный договор 1714 года развешал англичанам беспошлинно ввозить свои товары в Испанию, что фактически убило зарождавшуюся здесь промышленность. Ещё более усугубилась зависимость Испании после Наполеоновских войн, когда англичане предприняли несколько интервенций на территорию Испании с целью освобождения её от французов. Об уровне развития экономики страны свидетельствует уже то, что голод как массовое явление был окончательно побеждён лишь после Второй Мировой войны.

Все вышеназванные причины и обуславливали совершенно особенный характер развития политических идеологий в Испании относительно других стран Европы. Советский испанист Кива Майданик писал в своей работе «Испанский анархо-синдикализм в первый период национально-революционной войны 1936-1939 гг.»: «Даже в 30-х годах XX в. более половины испанского пролетариата составляло батрачество, постоянно находившееся на грани голодной смерти, страстно ненавидевшее «хозяев», жаждавшее немедленного «часа искупления». В свою очередь лишь половину городского пролетариата (и меньше четверти всего пролетариата Испании) составлял к этому времени промышленный пролетариат – опора классовой идеологии и классовой политики.» [215].

Все вышеозначенные обстоятельства приводили к тому, что Испания, будучи страной неразвитой в экономическом отношении, оставалась таковой и в отношении политическом. Следовательно, фашизм в этом государстве развивался с определенным опозданием относительно Италии и Германии, находясь в сильной идеологической зависимости от иностранцев. Так, «Фаланга» была учреждена лишь в 1933 году, в то время как Фашистский союз Муссолини – в 1917, а НСДАП – в 1920. По означенной причине Испанский фалангизм отличался куда меньшей степенью детальности, нежели фашистские учения в Италии и Германии. Если итальянский фашизм и немецкий нацизм породили целую плеяду выдающихся деятелей и сформировали специфическую политическую культуру, то испанские фалангисты ничего подобного сделать не смогли. Дело в том, что до революции 1931 года в Испании фактически была запрещена любая политическая деятельность, что и объясняло позднее группирование местной фашистской партии. При этом следует отметить, что все фашистские партии в Европе начинались как движения мелкий буржуазии, но впоследствии попадали в зависимость от власти крупного капитала, на что указывали как советские [216], так и зарубежные исследователи [217]. Разумеется, фашистские движения привлекали а себе определенное количество левых политических элементов, видевших в них своих союзников. О печальной судьбе оных следующим образом говорил Александр Тарасов: «В классических фашистских движениях 30-х гг. – и в германском национал-социализме, и в итальянском фашизме, и в испанском франкизме – существовала левая и даже ультралевая (анархо-синдикалистская) составляющая (штрассеровцы в Германии, страпаэзи и «фашисты первого часа» в Италии, «серые рубашки» в Испании), действительно революционная и антибуржуазная по своей сути. Но кончалось это всегда одинаково: когда фашисты приходили к власти, они физически уничтожали своих левых союзников.» [218].

Тем не менее, на момент начала Гражданской войны в «Фаланге» состояло довольно большое число левых политических элементов, на что указывал крупнейший современный исследователь испанского фалангизма Стенли Пэйн в своей работе Франко и Хосе Антонио: странное дело испанского фашизма» [219].

Несмотря на то, что левая фракция в «Фаланге» оформиться не успела, некоторые организационные предпосылки к этому имелись. Началось все с деятельности Рамиро Ледесмы Рамоса. Для начала необходимо сказать пару слов про этого выдающегося человека.

Рамиро Ледесма Рамос родился в 1905 году в нищей семье провинциального учителя. С 16 лет он вынужден был трудиться на почте. В 1924 году Рамиро поступил в Мадридский университет одновременно на физико-математический, философский и литературный факультеты. Там он сделался учеником Хосе Ортега-и-Гассета. В 1931 году Рамиро основал журнал «La Conquista del Estado» («Завоевание государства»), вокруг которого вскоре начали группироваться сторонники проповедуемых там национал-синдикалистских идей. Количество читателей стремительно росло. Уже в октябре 1931 года сторонники Ледесмы объединились с товарищами Онесимо Редонды, учредив новую организацию, – «Хунты национал-синдикалистского наступления» («Juntas de Ofensiva Nacional-Sindicalista»). В указанный период деятельности Ледесма всячески старался добиться примирения и объединения с анархистами из CNT и FAI [220].

4 марта 1934 года «Хунты национал-синдикалистского наступления» присоединились к фалангистам Примо де Риверы. Рамиро Ледесма видел в «Фаланге» силу, способную объединить левых и правых Испании. Он надеялся, что именно под знамёнами «Фаланги» можно будет совершить революцию «национальную и социальную». В том же году по инициативе Рамиро Ледесмы был учреждён первый национал-синдикалистский профсоюз в Испании – «Центральный рабочий национальный профсоюз» («Central Obrera Nacional-Sindicalista») [221]. Организация эта была небольшой. На момент основания в ней состояло лишь два человека: бывший коммунист Мануэль Матео и бывший анархист Никасио Альварес. Впоследствии к донному профсоюзу присоединились и другие бывшие коммунисты и анархисты.

Тем не менее, надежды Рамиро Ледесмы не оправдались. «Фаланга» стремительно превращалась в орудие реакционной политики эксплуататорских классов. Разумеется, Ледесма не мог этого не замечать. Уже в январе 1935 года у него возник конфликт с Примо де Риверой. Вызван он был публикацией невероятно левой «Программы 26 пунктов» [222] за авторством Ледесмы. Помимо этого имело место недовольство национал-синдикалистов тем, что Примо де Ривера начал активно сотрудничать с карлистами, – наиболее реакционной партией тогдашней Испании. Именно поэтому 14 января 1935 года он вместе со значительной частью своих сторонников покидает «Фалангу». Вскоре он выпустил книгу под громким названием «¿Fascismo en España?» то есть «Фашизм в Испании?», где он подвергает уничтожающей критике слева идеи Примо де Риверы [223]. После выхода из «Фаланги» Ледесма начинает выпускать журнал под названием «La Patria libre» («Свободное Отечество»), где он продолжает критиковать фалангистов за их реакционность [224]. В этот заключительный период своей деятельности Рамиро Ледесма все более склоняется влево. Он прославляет Советскую Россию, коммунизм и Сталина, призывает к уничтожению частной собственности [225].

Конец истории левого фалангизма совпадает с началом военного мятежа под руководством Франциско Франко. Именно тогда в республиканские тюрьмы были брошены многие видные фалангистские лидеры, в числе коих были Примо де Ривера и Рамиро Ледесма. Несмотря на формальные слова протеста, генерал Франко радовался этому. Ему было выгодно устранение лидеров «Фаланги», ибо они могли впоследствии составить ему конкуренцию в борьбе за власть. Именно поэтому генерал тайно способствовал тому, чтобы наиболее опасных для него личностей казнили. После того, как республиканцы расстреляли Примо де Риверу, – «Фаланга» окончательно лишилась самостоятельности, превратившись в простое орудие реакционной политики генерала Франко [226].

Основной причиной столь бесславного поражения левых фалангистов (да и вообще фалангистов) лежала в экономической отсталости Испании. Если в Германии, к примеру, имелись широкие слои пролетариата, которые могли составить ощутимую социальную базу Отто Штрассеру, то в Испании рабочий класс был слишком уж малочисленным и политически незрелым. В отсутствие необходимой общественной поддержки, фалангистское движение было разгромлено с необычайной легкостью. В особенности это касается его левого крыла.

Несмотря на свои симпатии к Советскому Союзу, Рамиро Ледесма также был казнён республиканской милицией 29 октября 1936 года [227]. Впоследствии некоторые из его сторонников приняли участие в Гражданской войне на стороне Республики [228].

Впоследствии образ Рамиро Ледесмы раздувался франкистский пропагандой. Этого непримиримого революционера, в полном соответствии с известной ленинской формулировкой, - превратили в безопасного для правительства идола, совершенно невзирая на полное несоответствие его идей официальной франкистской доктрине. В этом, однако, есть и положительный аспект. Превращение в идола защитило сочинения Рамиро Ледесмы от запрета во времена диктатуры. На протяжении многих лет его работы оставались единственной разрешённой левой литературой в Испании. Влияние национал-синдикалистских идей Ледесмы и поныне заметно как в среде испанских неофалангистов [229], так и в испанском рабочем движении. Основанный Рамиро Ледесмой национал-синдикалистский профсоюз существует до настоящего времени [230].

Шедевр дремучего невежества [231].

Всем нашим хорошим марксистам известен тот факт, что в российском сегменте Интернета ведет свою работу сайт «Lenin crew». Известно также, что редакция означенного издания стоит на позициях «научного централизма», о сути которого будет нами сказано еще ниже, в то время как сейчас мне хотелось бы обратить внимание наших читателей на недавнюю публикацию «Фашизм вчера и сегодня» [232], которая вполне может быть охарактеризована как «шедевр дремучего невежества». Не слишком желая останавливаться на предисловиях, я перехожу непосредственно к разбитию тех ошибочных положений, выдвигаемых авторами данного текста, который подписан не только главным редактором журнала, на также именем всей редакции.

В самом начале статьи следуют общие фразы о том, как необходимо разбираться в фашизме, почему это важно и нужно, а также сетования на то, что «положительного результата в этом деле добиваются далеко не все» [233]. Далее авторы изрекают банальности, вроде: «Марксизм – это метод, дающий точное представление об окружающей действительности с целью её преобразования.» [234]. Словом, в начале ничего интересного там нет.

Далее следуют не менее общие и ничего не значащие фразы, касающиеся критики в адрес оппортунистов из «Фонда Рабочей Академии», повторять которые здесь не имеет никакого смысла по причине их необычайной тривиальности. За этими общими словами следует определение, которым руководствуется журнал «Lenin crew», согласно которому «фашизм есть открытая террористическая диктатура финансового капитала, наиболее реакционных и шовинистических его кругов, направленная на уничтожение приближающейся социалистической революции и на разгром коммунистического рабочего движения в целом и его авангарда – коммунистической партии» [235]. Этот небольшой пассаж, выдержанный в лучших стилистических традициях термидорианской сталинской риторики, для которой столь характерно злоупотребление значком тире и яростные восклицания, направленные против своих врагов, – заключает тот главный тезис, доказательству которого посвящена вся статья. Но я бы не стал писать отклика в том случае, если бы аргументация сего тезиса была приемлемой, но она-то как раз и содержит в себе целый сонм ошибок фактических и логических.

За указанными словами следует развитие того тезиса, защите которого посвящается статья редакции, где помещается своеобразный упрек защитникам Новороссии, что они, мол, гибнут почем зря, «в действительности участвуя в империалистических разборках, отдавая жизни за одну из потенциально фашистских группировок, не важно – за российско-донбасскую или американо-украинскую» [236]. Столь пренебрежительное отношение к героям, борющимся за независимость своего народа от транснациональных корпораций, олигархов, а также уголовно-националистических банд, – является изначальной установкой авторов журнала «Lenin crew». В их программной статье «Партия научного централизма или новый "хор псаломщиков"» имеются и слова о «сепаратистах «Новороссии» – агентах российского империализма» [237]. Данная позиция, столь свойственная нашим отечественным троцкистам, является крайним выражением догматизма, совмещенного со скрытым ребячеством и стыдливо прикрываемой трусостью. Догматична такая позиция по той причине, что ее носители вовсе не замечают или не желают замечать классового конфликта, развертывающегося у них прямо перед глазами. Они находят это противостояние между трудом и капиталом «неправильным», то есть не соответствующим их собственным представлениям о том, как такой конфликт должен выглядеть. Авторы «Lenin crew», видимо, искренне полагают, что современные классовые сражения должны проходить в той же форме, в какой они имели место быть в XIX веке. Действительность, однако, имеет свойства безжалостно уничтожать и опровергать все подобные начетнические теории, показывая их полную несостоятельность для сегодняшнего дня.

Каждый человек, считающий себя марксистом, просто обязан проводить классовый анализ событий, из которого и рождается правильная для революционеров точка зрения на каждый конкретный вопрос. В проблеме оценки событий в Новороссии тоже необходим классовый анализ, который мы никак не можем наблюдать в догматических представлениях авторов обсуждаемого нами журнала. Они называют войну в Донбассе «империалистической», при этом повторяя очень старые ошибки, свойственные нашим левым и происходящие из их теоретической безграмотности. Ошибки эти,столь усердно тиражируемые самыми различными представителями левого движения России, были подробно описаны Александром Тарасовым на примере войны в Осетии еще десять лет назад [238]. Поскольку многие сейчас уже не помнят о столь давних событиях, то я напомню им, что в то время наши «левые» учредили группу «Новый Циммервальд», целью которой была пропаганда радикально догматических взглядов на российскую военную операцию. Война в Осетии рассматривалась как «империалистическая» и даже была удостоена сравнения с Первой мировой! Разумеется, столь начетническую и попусту безграмотную линию осудили тогда Борис Кагарлицкий и Александр Тарасов, за что создатели «Нового Циммервальда» на них очень обиделись. Кстати, после начала военных действий на Донбассе наши «левые» из РСД снова учредили комитет антивоенной направленности и назвали его... «Новым Циммервальдом» [239]! «Вестник Бури» поддержал данную инициативу [240].

Эту же самую позицию копирует журнал «Lenin crew», пытаясь выставить защитников Донбасса агентами мирового империализма, даже не думают о возможности разобраться в происходящих там событиях. При этом имеются существенные подтверждения того, что война там империалистической вовсе не является, хотя эти данные и оказались нашим уважаемым журналистам неинтересными.

Если мы хотим как следует разобраться в проблемах Донбасса, точно выяснив характер происходящих там событий с классовой точки зрения, то мы просто обязаны вспомнить то, как эти события начались. На эту тему неплохо писал Александр Тарасов в своей работе «Уже (еще) не фонтан»: «На самом деле вооруженное восстание в Донбассе началось не со Стрелкова. Пример, что надо делать, был показан в Луганске 6 апреля, когда огромной толпой под руководством местного «Союза ветеранов ВДВ» во главе с Болотовым было захвачено здание СБУ с арсеналом оружия. В тот же день толпа взяла штурмом ОГА в Донецке – и на сторону восставших перешли с оружием в руках часть милиции и местный «Беркут». 7 апреля повстанцы заняли здание СБУ в Донецке и захватили там оружие. 12 апреля местные жители захватили в Славянске горотдел милиции с его арсеналом, а затем и здание СБУ, в то время как отряд Стрелкова появился в Славянске не раньше 13 апреля (и к 14-му относится первый радиоперехват разговора Стрелкова, сделанный СБУ – если это был разговор действительно Стрелкова). Кстати, в тот же день, 12 апреля - в первый нерабочий день (субботу) после 7-го – были заняты горотделы УВД в Краматорске и Красном Лимане и здание Донецкого областного управления МВД, а также предприняты попытки захвата горотделов МВД в Горловке и Красноармейске. Как видим, дело не в Стрелкове.» [241]. Из этого небольшого отрывка мы можем узнать, что события на Донбассе разворачивались стихийно, не имея целенаправленной поддержки со стороны России, а потому их нельзя считать инспирированными внешними силами. Об этом также свидетельствует и тот факт, что на протяжении всей первой половины 2014 года российские власти не только не оказывали никакой помощи ополченцам, но действовали прямо наоборот. В мемуарах одного из бойцов, приехавшего воевать на Донбасс в самом начале разворачивавшихся там событий, имеются подробные описания того, как добровольцы из России были вынуждены пробираться на войну всевозможными нелегальными и полулегальными способами, используя методы конспирации [242]. Не менее интересными смотрятся на этом фоне судебные процессы, проходящие в России над ополченцами Новороссии [243]. В том случае, если бы защитники Донецка оказались настоящими агентами кремлевской политики, то российское правосудие не посмело их преследовать, но фактически положение дел выглядит иначе: десятки вернувшихся с войны инвалидов рискуют сейчас оказаться в тюрьмах. Соответствующие факты наводят на определенные размышления и подталкивают нас к выводам о том, что характер войны в Донбассе вовсе не империалистический. И прав поэтому был А. Тарасов, когда писал, что «если антидонбасская позиция украинских «левых» объясняется просто – проявившимся в кризисный момент украинским великодержавным шовинизмом и возможным страхом перед репрессиями со стороны киевского режима и вообще неприятностями из-за «недостатка патриотизма», то позиция их российских товарищей (кроме таких, как РСД, которое прямо зависит от своих французских патронов), как правило, определяется именно теоретическим невежеством, неспособностью к анализу происходящих событий, тотальной зависимостью от буржуазной, империалистической идеологии и пропаганды» [244]. В данном случае высоколобые и «теоретически грамотные» сторонники «научного централизма» оказались подпевалами в либеральном хоре, фактически составив аккомпанемент агентам американского империализма в России. При этом следует отметить, что даже некоторые из наших троцкистов, столь часто подвергавшихся совершенно справедливой критике авторов сайта «Сен-Жюст» за тотальную зависимость от Запада, оппортунизм, реформизм и невежество, – сумели провести хотя бы и неполный, но все же классовый анализ ситуации на Донбассе [245] [246].

Теперь же следует выяснить суть того положения, что сложилось на Донбассе, осветив его с классовой точки зрения, поскольку только такой анализ будет способен смести все ненаучные теории о мнимой «российской агрессии». Александр Тарасов, равно как и некоторые другие авторы сайта «Сен-Жюст», немалое внимание уделил изучению специфической украинской ситуации, выразив это в нескольких своих блистательных статьях, ключевые положения коих разбираются нами ниже.

Так, в своей работе «Какой характер носит война на Донбассе?» А. Тарасов приходит к выводу о том, что «война в Донбассе – со стороны Киева – есть война империалистическая», но при этом «со стороны Донбасса это война антиимпериалистическая, антиколониальная, национально-освободительная» [247]. В данной своей работе А. Тарасов сравнивает сегодняшний донецкий конфликт с колониальными войнами середины XX века, когда жители африканских и азиатских территорий, уставшие мириться с властью колонизаторов, решили сбросить ненавистное иго, вступив на путь справедливой и благородной борьбы против иноземных захватчиков. Автор многократно указывает на то, что Донбасс использовался украинскими властями как внутренняя колония, статус которой обеспечивался за счет несправедливой системы налогового распределения. Так, на Донбассе находилась большая часть украинской промышленности, но все налоговые поступления, получаемые от нее, направлялись в Киев, после чего распределялись оттуда по регионам, в результате чего жители Юго-Востока страны намного больше теряли, нежели приобретали. Сравнивает А. Тарасов донецкие военные действия также с событиями Чеченской войны, полагая и эти последние войнами колониальными со стороны российского государства и освободительными со стороны чеченского народа. В то же время автор вовсе не стремится объявить войну на Донбассе революционной и априори прогрессивной, прекрасно осознавая все идеологические противоречия, охватывающие головы борцов за народную свободу: «Национально-освободительная война, по определению, является войной справедливой. При этом она совсем не обязательно является войной более прогрессивных общественных сил, тем более войной революционной. Только там, где руководство в национально-освободительном движении захватывают левые, революционные, прогрессивные силы (в том числе и путем физического уничтожения своих конкурентов, как это было, например, во Вьетнаме), такие войны приобретают характер социальной революции. Очевидно, это пока не случай Донбасса. Более того, истории известны национально-освободительные войны, в которых антиимпериалистические силы формально представляют исторически более отсталую систему. Скажем, империалистическая война фашистской Италии в Абиссинии была войной капитализма (более прогрессивного общественного строя) против феодализма (менее прогрессивного общественного строя). Более того, как раз Абиссиния, а не Италия формально являлась империей. Это не отменяет факта справедливого характера борьбы абиссинского (эфиопского) народа против итальянских захватчиков и факта прогрессивности национально-освободительной борьбы абиссинского (эфиопского) народа.» [248].

Завершается статья неутешительным для авторов сайта «Lenin crew» словами: «Поэтому те, кто именует себя «левыми», но не поддерживает войну народа Донбасса против киевского режима, – либо дураки, либо прямые агенты западного империализма.» [249]. Должен признаться, что автор этих строк искренне отказывается верить в подкуп авторов сайта «Lenin crew» американскими империалистами, склоняясь к первой версии.

Намного более подробный классовый анализ донецкой ситуации был проведен Александром Николаевичем в другой его статье, ранее здесь уже цитируемой. Статья эта называется «Уже (еще) не фонтан» и посвящена поиску социальных причин восстания на Донбассе, а также отсутствия оного на территории Одессы. Приводить все имеющиеся там пространные рассуждения мы не считаем нужным, полагая действительно достаточным процитировать лишь заключительные абзацы данного сочинения: «Массовое закрытие шахт и заводов в Донбассе, ввергшее в нищету население моногородов и монопоселков (нищету, сильно превосходящую все, что было в Центральной и Западной Украине, что признают даже «усмирители» Донбасса), заставило многих задуматься о роли капитализма и западного империализма. Тем более что в другой – российской – части Донбасса точно так же закрывали шахты, и про Россию было известно, что это делается по плану МВФ. Поэтому в Донбассе антиамериканскую и антиимпериалистическую пропаганду встречали на ура. Она могла быть окрашена в конспирологические тона рассказов о «мировой закулисе» или даже принимать характер фэнтези Дугина, но, во всяком случае, никто, кроме местных грантоедов, не выражал сомнение в том, что американский и вообще западный империализм реально существует. В Одессе, которая привыкла кичиться своей «антисоветскостью», большинство встречало объяснения насчет западного империализма со скепсисом и отвечало на них со смехом фразой «Америка заметает следы», принадлежащей известной всему городу полусумасшедшей бабушке. Социальные низы, восставшие в Донбассе – это нынешние гёзы и санкюлоты. Гёзы с санкюлотами, кстати, тоже шли в бой не под марксистскими лозунгами. Донбасские рабочие и безработные знают, что они – санкюлоты, и не стесняются этого (а то и гордятся). Санкюлоты есть и в Одессе – но в Одессе они своего санкюлотства стесняются и хотят выглядеть в глазах окружающих даже не просто буржуа, а успешными буржуа.

Донбасс был последним большим арьергардом советского общества - и, осознав Майдан как угрозу полной ликвидации всего советского, этот арьергард решил дать последний бой. В то же время именно в Донбассе наряду с сохранением постсоветского рабочего класса стал заново складываться классический «Марксов» пролетариат – и этот новый пролетариат смог дать капитализму в Восточной Европе свой первый бой.» [250].

Поскольку окончательный и наиболее полный смысл данных слов может быть неясен для читателя, не имеющего изначальной практики ознакомления со многими предыдущими работами как самого А. Тарасова, так и других авторов «Сен-Жюста», то мне требуется сделать некоторые пояснения. В первую очередь необходимо помнить, что А. Тарасов на протяжении долгого времени отстаивал непопулярный в современной левой среде взгляд на вопрос о наличии пролетариата в нашей стране, полагая, что последний - это не просто наемные работники, но именно наемные работники, не имеющие никакой собственности и пребывающие в нищите, а также считая количество пролетариев на просторах России несущественным [251]. Роман Водченко, будучи одним из немногочисленных последователей А. Тарасова, более подробно развивал указанную позицию в своих работах «Восстань тот, не знаю кто» [252] и «Оптимисты в болоте» [253], где он указывал на всю сегодняшнюю аморфность российской классовой структуры, доминирование в ней мелкой буржуазии. Если верить словам Р. Водченко, то оказывается, что большая часть населения России принадлежит к мелкой буржуазии, что обуславливается наличием у этих людей как определенной собственности в виде квартир, автомобилей и дачных участков, так и некоторыми элементами социального государства, теперь в нашей стране ликвидирующимся. В то же время происходит разорение мелкой буржуазии постсоветского пространства, ее стремительное обеднение и пролетаризация. Этот процесс, могущий затянуться еще на многие годы, приведет в конечном итоге к тому, что наша страна в полной мере займет причитающееся ей место в мировом разделении труда (в звании страны «третьего мира», конечно), в то время как ее классовая структура оформится и станет достаточно жесткой, сформируется пролетариат. Нижеследующая цитата является кратким и одновременно наиболее емким выражением взглядов Р. Водченко на этот процесс: «Пессимизм разума сейчас – это, например, спокойное понимание того, что революция вовсе не стоит на повестке дня, что ни объективных, ни субъективных условий для нее нет, что нет смысла садиться за написание партийных программ и бежать на площадь с флагом.

В современную эпоху революция в России может быть только антикапиталистической. И возможна она будет лишь после осознания противоречий капитализма. Но рядовой человек, обыватель, не способен осознать наступление неолиберализма и неоимпериализма, деградацию культуры и скатывание России в «третий мир». Обыватель локализован, атомизирован, загнан в решение житейских проблем; весь ужас происходящего ему мешают увидеть навязываемые стереотипы и наличие позволяющего держаться на плаву подспорья. К тому же российский обыватель – самый счастливый и беззаботный, так как это подспорье он получил практически бесплатно и без борьбы. Я имею в виду наследие советского «общества потребления»: техника – от холодильников до станков, сейчас уже почти вся вышедшая из строя, которая поддерживала домашнее, частное и государственное хозяйство последние 20 лет; дачи и приусадебные участки; приватизированные квартиры (самое существенное!); инфраструктура к этим домам; остатки бесплатной или дешевой социальной сферы. При наличии такой мелкобуржуазной «подушки безопасности» люди, даже получая крайне низкую зарплату, могут не осознавать деградации страны. Все эти жизненные условия оказывают сильнейшее влияние на классовую структуру. Это подчеркивал Ленин в «неканоническом» определении классов, «...различавшихся между собою по роли, которую они играли в системе производственных отношений, по условиям производства и, следовательно, по условиям их жизненной обстановки, по тем интересам, которые определялись этой обстановкой...». <…> Лишь когда это советское наследство будет проедено, или его остатки захватят крупные собственники и передадут своим наследникам – только тогда начнется процесс ярко выраженного классового расслоения, и сформируется пролетариат. Только тогда население начнет прозревать, наевшись капитализмом. До этого же практически все население будет оставаться мелкобуржуазным (это не отменяет того, что люди уже и сейчас могут быть бедны и недовольны частностями).» [254].

Теперь же, когда мы подробно описали представления А. Тарасова и его сторонников о той классовой структуре, которая сложилась на постсоветском пространстве, имеет смысл вернуться к проблеме Донбасса, от которой мы несколько отошли. Все дело в том, что все происходящие сейчас в Новороссии события, равно как и само образование этого нового государства, были вызваны к жизни стремительно развивающимися на современной Украине процессами классовой сегрегации. Если на момент развала Советского Союза население этой страны было относительно единообразным и до некоторой степени равно мелкобуржуазным, то последующие затем экономические процессы привели его к строгой дифференциации. В то время как одни граждане теперь уже «свободной» республики стремительно обогащались, другие разорялись и теряли свои скудные капиталы, превращаясь в совершенно неимущих пауперов. В особенности этот процесс затронул Донбасс, где стремительное сокращение производства способствовало не только пролетаризации, но даже люмпенизации населения региона, а равно с тем стремительному росту оппозиционных и притом стихийно левых антиимпериалистических настроений. Поскольку же Донбасс, несмотря даже на серьезную производственную деградацию, оставался преимущественно промышленным регионом, то там стал складываться классический промышленный пролетариат, весьма подобный тому, что имел честь наблюдать Карл Маркс в Англии середины XIX века. При этом следует отметить тот факт, что описанная мною на материалах работ Александра Тарасова и Романа Водченко ситуация не является уникальной и принадлежащей только Украине: прямо напротив, те же самые процессы сейчас разворачиваются на всем постсоветском пространстве, хотя идут они с неодинаковой скоростью. И если на Украине классовая дифференциация, а равно с тем последующее выделение активного и оппозиционного полуколониальному режиму пролетариата происходила относительно быстро в силу ее экономической специфики, то во многих других странах означенные процессы хотя и несколько задерживаются, но все же идут. На Украине имелся весьма развитый в промышленном отношении донецкий регион, где общий экономический упадок и стремительная деиндустриализация создали классический промышленный пролетариат, обеспечив тем самым все необходимые объективные условия для вооруженного восстания. В этом отношении Украине повезло: в соседней Белоруссии, к примеру, своего Донбасса нет, а потому и восстания там ожидать пока что не приходится. При этом я еще раз напоминаю, что все описанные выше процессы, столь рельефно проявившиеся с момента развала СССР на Украине, непрерывно протекают на всем постсоветском пространстве, принадлежит которому и наша страна. В нашей стране также происходит стремительная пролетаризация населения, особенно крупные и поистине угрожающие для сегодняшнего режима масштабы приобретающая в некоторых регионах Дальнего Востока и Сибири, что уже в самом ближайшем будущем может привести к повторению известных нам по новороссийскому примеру событий на территории России. Именно там сейчас образуется социально-экономическое положение, до определенной степени напоминающее то, что имело место быть на Юго-Востоке Украины перед началом восстания, а потому автор этих строк имеет все основания предполагать, что примеру Донбасса может последовать и Кузбасс. О перспективах грядущего восстания, встающих с каждым годом все более ясно перед жителями наших восточных территорий, пишет в том числе и Маргарита Муромцева, уделившая оным один абзац своего блистательного и невероятно подробного сочинения «Крепость бросили, гарнизон остался». Этот небольшой отрывок названной работы мы цитируем ниже: «Конечно, «приморские партизаны» в России – это пока ещё исключение из правила; в России пока ещё нет социальных условий для массовой партизанской борьбы, социальные противоречия в обществе ещё не обострились до нужной степени. Поэтому «приморские партизаны» – это иллюстрация. Иллюстрация мысли о том, к чему приведут продолжение политики правящего класса, обнищание, деградация и расслоение общества. «Приморские партизаны» (а также реакция общества на них, восприятие их обществом, моральная поддержка их действий со стороны значительной части общества) – напоминание. Напоминание о том будущем, которое ждет нас. Также это напоминание о том, что за умы и сердца нищей молодежи в будущем будут сражаться, помимо левых (хотя поведение нынешних левых вызывает сомнения, что они смогут за что-то сражаться), националисты, фашисты, адепты разных религий и криминал. Нищета может породить ФАРК, РПК или наксалитов, а может породить ИГИЛ или добровольческие батальоны «Правого сектора». Без идущих извне идеологического индоктринирования и организующего воздействия «глухое и неясное недовольство» никогда не превратится «в сознательный протест», «раздробленный, мелкий, бессмысленный бунт» – в «организованную классовую борьбу за освобождение всего трудящегося люда.» [255].

Будучи полностью согласным относительно всего изложенного в данной цитате с ее автором, я хотел бы заострить внимание наших читателей на одной ее конкретной части, а именно на том, что «поведение нынешних левых вызывает сомнения, что они смогут за что-то сражаться» [256]. В отношении этой последней истины, горько подмечаемой автором сего прекрасного сочинения, я могу только заметить, что она совершенно не нова как для авторов сайта «Сен-Жюст», где опубликовала свой труд М. Муромцева, так и вообще для людей здравомыслящих. Россия, стремительно деградирующая как в экономическом, так и в культурном отношении, приближающаяся по своим экономическим показателям к странам «третьего мира», – в настоящий момент ожидает свою собственную герилью. Да, М. Муромцева права в том отношении, что время для партизанской войны у нас еще не пришло, но права она и в том, что оно скоро уже придет.

Редакторы сайта «Lenin crew» критиковали «Сен-Жюст» за то, что он «идеализирует латиноамериканскую герилью» [257], подразумевая, вероятно, что в этом есть нечто дурное и неправильное. Ответить на столь глупые и совершенно неадекватные в свете современного революционного опыта претензии можно лишь напоминанием о том, что все немногочисленные успехи революционного движения конца XX и начала XXI века были достигнуты именно герильерос. При этом левые организации «первого мира» за указанный период времени не смогли совершить ничего выдающегося, постоянно пятясь назад и трусливо отступая перед движущейся на них машиной капитала. Именно поэтому не побоимся смело заявить, что вся новейшая история европейских левых – это одна сплошная история поражения, предательства, оппортунизма, сектантства и неоправданных надежд. В этом отношении автор читаемых вами строк весьма советует каждому интересующемуся современным левым движением в странах «первого мира» прочитать прекрасную книгу мемуаров Дмитрия Жвании «Путь хунвейбина» [258], где он дает весьма живые и наглядные описания чудовищной деградации европейских левых.

Поскольку мы несколько отвлеклись от темы войны в Донецке, то я полагаю необходимым к ней вернуться. Не исключаю того, что многие наши левые готовы признать восстание на Донбассе осознанным деянием народа, отбросив ненаучную точку зрения о «российской агрессии» (на это, как я говорил выше, оказались способны даже некоторые троцкисты), но при этом значительная часть из них продолжает сетовать на некоммунистический характер ведущейся освободительной войны. В этом отношении я напомню еще раз цитировавшиеся мною же слова А. Тарасова о том, что «только там, где руководство в национально-освободительном движении захватывают левые, революционные, прогрессивные силы (в том числе и путем физического уничтожения своих конкурентов, как это было, например, во Вьетнаме), такие войны приобретают характер социальной революции» [259]. Изучавшие историю революционного движения знают, что правильное сознание не зарождается у пролетариата стихийно, но привносится в его среду агитаторами, а обвинять простых шахтеров Донбасса в том, что их восстание не приобрело характера социальной революции, – есть низость и подлость. Более того, автор этих строк имеет смелость заявить, что едва ли не главной причиной некоммунистического характера восстания на Донбассе, тотального господства в рядах ополчения ультраправых элементов – было полное бездействие наших левых. Так, Александр Тарасов пишет: «Анархисты в Донбассе были слабы и практически не заметны. А разные неанархистские «неавторитарные левые», которых на весь Донбасс было считанные единицы, больше всего на свете мечтали перебраться в Киев и влиться там в левохипстерскую тусовку.» [260]. Донецкие левые в этом отношении проявили просто поразительную глупость и не менее удивляющую меня леность: судьба предоставила им классический пролетариат, описанный Ф. Энгельсом в его бессмертном «Положении рабочего класса в Англии», но они предпочли его попусту не замечать! Разумеется, немногочисленные донецкие «левые» даже не задумывались о возможности ведения агитации среди широких масс рабочего класса этого промышленного региона, предпочитая не обращать на него внимания. Тот факт, что единственная левая сила, принявшая участие в подготовке и осуществлении восстания, – это реформистская Коммунистическая партия Украины, – ближайший аналог нашей КПРФ, оппортунизм которой давно стал притчей во языцех, – позорен для наших левых. Что же касается левых украинских, то они сначала поддержали Евромайдан, а потом выступили агентами украинской империалистической и колониальной политики, обеспечив «левую» идеологическую поддержку деятельности набранных из отборнейших уголовников «добровольческих батальонов», убивающих теперь мирных жителей Юго-Востока страны. Словом, если респектабельный «левый» интернет-журнал «Спильне» ограничился лишь информационной поддержкой войны на Донбассе, а его авторы добровольно стали прислужниками режима П. Порошенко [261] [262] [263], то некоторые их более решительные коллеги лично вступили в «добровольческие батальоны», отправившись подавлять восстание донецких шахтеров [264].

Имея перед глазами нагляднейший пример поведения украинских «левых» в ситуации, связанной с переходом классового конфликта в горячую фазу, – я не могу не задаться весьма волнующим и без всякого сомнения больным для многих людей вопросом: а как бы поступили российские «борцы с капитализмом» в схожей ситуации? Несмотря на то, что им доселе не представлялось возможности проявить свои качества в подобном положении, а потому я не имею никакого права обвинять их в предательстве пролетариата заочно, – все же «меня терзают смутные сомнения»... Сомнения эти, надо сказать, имеют под собой и некоторые практические основания, а потому не являются пустыми страхами автора этих строк: так, известно, что после ареста группы «приморских партизан» нашими левыми не было организовано ни единого мероприятия в их защиту. Именно поэтому я почти уверен в том, что если в одном из отдаленных российских регионов начнется народное восстание, то очень многие из отечественных «леваков» немедленно перекрасятся в патриотов и лоялистов, начав требовать самых жутких и бесчеловечных кар для восставших.

При этом следует помнить о том, что и на Украине находились отдельные левые, полностью заслужившие право себя так называть без кавычек: так, следует отметить блистательного марксиста Всеволода Петровского, не только вступившего в ряды донецких ополченцев, но и отдавшего жизнь за свободу Новороссии [265]. Именно поэтому я не оставляю надежды на то, что в случае начала восстания на отдаленных рубежах Федерации найдутся и среди наших левых последовательные и храбрые люди, которые последуют достойному примеру упомянутого выше украинского марксиста. При этом, однако, я отдаю себе отчет в том, что если уж в России начнется вооруженное восстание или вспыхнет полномасштабная партизанская война, то в авангарде борющегося народа едва ли окажется хоть один человек из редакции журнала «Lenin crew».

Некоторые из наших читателей могут направить определенный упрек в адрес автора данного труда, выдержанный в том духе, что, мол, сочинитель слишком отвлекся от темы критики статьи «Фашизм вчера и сегодня», чересчур углубившись в непонятные идеологические дебри. Несмотря на то, что такая точка зрения представляется мне понятной и вполне оправданной в глазах некоторых читателей, – я все же не могу выразить с ней согласия. Дело в том, что вопрос об отношении к народному восстанию, разгоревшемуся в Новороссии весной 2014 года, – представляет собой определенную «проверку на вшивость» для всего нашего левого движения. Все те наши «левые», кто отказал в поддержке борющемуся народу, – пусть они при этом даже и сохранили формальную верность каждой букве своего символа веры, – показали всем нам, что они «либо дураки, либо прямые агенты западного империализма» [266]. Позиция, занятая журналом «Lenin crew» в отношении сражающейся Новороссии, – это позиция трусливая, поскольку ее адепты сознательно решили отказаться от вмешательства в разыгрывающийся на их глазах классовый конфликт, предпочтя этому опасному и неблагодарному занятию бесплодные теоретические дискуссии. Отдает эта позиция и определенным ребячеством, поскольку считающие себя безусловно выше многих других авторы «Lenin crew» испугались того, что почтеннейшая публика будет ошибочно считать их одними из тех «красных патриотов», «левых националистов» или «просоветских левых», кто всецело поддержал народное восстание. Тогда, желая не иметь ничего общества ни с правой, ни с левой патриотической общественностью, – редакция приняла решение заклеймить ополченцев как «агентов российского империализма», выступив здесь в роли «левой» группы поддержки для самой прозападной части наших либералов. Фактически эти люди оказались готовы действовать в угоду своему классовому врагу, но при этом не пожелали поддержать бунтующий пролетариат только по причине его мнимой «дикости» и «теоретической неграмотности». Именно о таких людях писал в своей без сомнения гениальной книге «Между классом и дискурсом: левые интеллектуалы на страже капитализма» Борис Юльевич Кагарлицкий: «По сути, левые выступают носителями радикальной версии либерального морализаторства. У них не столько нет возможности менять этот мир, сколько нет желания это делать на практике. Критиковать систему, осуждать ее, отстраняться от нее или занимать в ней определенные ниши, но ни в коем случае не менять ее – вот логика современного левого либерализма. <...> Блок либералов и их левых союзников лишь усиливал гегемонию различного рода националистических и популистских сил в низах общества. В сложившихся обстоятельствах единственной реальной альтернативой правому популизму оказывался левый популизм, часто демонстрирующий откровенно «неправильные» черты с точки зрения привычного дискурса интеллектуалов. Однако именно рост левопопулистских движений с предельной яркостью выявляет реакционную сущность леволиберальной элиты, которая испытывает по отношению к ним в лучшем случае неловкость и растерянность, а в худшем случае враждебность. В итоге альтернативу господствующему дискурсу либерализма, когда на нее возник массовый спрос, первыми сумели предложить не левые, а правые популисты, сила которых состояла как раз в их антиинтеллектуальности. <...> надо раз и навсегда отказаться от утопического мышления и «революционных» мечтаний, являющихся оборотной стороной самого беспринципного приспособленчества.» [267].

Смысл данного обширного отступления против основной темы нашей работы состоял в необходимости показать читателю, что редакция данного журнала стоит на противных борющемуся народу позициях, а потому для бунтующего пролетариата товарищи из «Lenin crew» – никакие на самом деле не товарищи. В заключение необходимо еще раз напомнить о том, что если в нашей стране вспыхнет настоящая герилья или начнется вооруженное восстание, – коллектив «Lenin crew» в лучшем случае займет нейтральную позицию, а в худшем будет принадлежать к числу тех, кто «народ называет экстремистом», как пел незабвенный А. Харчиков [268].

Теперь, когда мы подробно и на большом фактическом материале прояснили перед читателями истинную классовую сущность журнала «Lenin crew», – имеются все основания вернуться к изначально заявленной теме нашего скромного сочинения, а именно к анализу ошибок статьи «Фашизм вчера и сегодня».

Авторы данной публицистической работы пытаются указать нам на то, что будто бы в начале 1930-х годов «СССР был эпицентром мировой революции, что делало его главным врагом мировой империалистической буржуазии, несмотря на внутренние противоречия в самом буржуазном лагере» [269], что, однако, не соответствует действительности. Вопреки утверждениям стыдливо прикрывающихся ширмой «научного централизма» сталинистов из «Lenin crew» – ни Советский Союз, ни Коминтерн не представляли угрозы для мирового империализма уже на конец 1920-х годов. К тому времени произошло бюрократическое превращение первого советского государства из подлинно революционной диктатуры в тиранию невежественных бюрократов, каждый из которых стремился только к личному обогащению и скорее желал бы слиться с мировой финансовой элитой, недели ей противостоять [270].

Далее в статье говорится о том, что «выборы в европейских странах показывали, что рабочие с каждым годом всё более перестают поддерживать социал-демократов и переходят на сторону коммунистов» [271]. В данном своем утверждении представители журнала «Lenin crew» ретранслируют весьма старый и не менее распространенный в левой среде миф о просто невероятных достижениях Коммунистической партии Германии в предверии грядущего фашизма. Миф этот был создан сталинской пропагандой еще в 1930-е годы, но впоследствии использовался советскими марксистами без оглядок на его очевидную идеологическую ангажированность. Утверждение такого ложного представления было необходимо по причине полнейшего провала сталинской политики, основанной на концепции «социал-фашизма», согласно которой немецкие коммунисты должны были считать социал-демократию лишь разновидностью фашизма, а потому не могли заключать никакого союза с ее представителями, что в конечном итоге и привело к победе Гитлера на выборах. Бюрократический миф был весьма подробно разобран Львом Троцким в его работе «Поворот Коминтерна и положение в Германии», где он пишет: «Сейчас официальная печать Коминтерна изображает результаты германских выборов, как грандиозную победу коммунизма, которая лозунг Советская Германия ставит в порядок дня. Бюрократические оптимисты не хотят вдумываться в смысл того соотношения сил, которое проявилось в избирательной статистике. Цифру прироста коммунистических голосов они рассматривают совершенно независимо от революционных задач, создаваемых обстановкой, и от ею же выдвигаемых препятствий.

Компартия получила около 4.600.000 голосов против 3.300.000 в 1928 г. Приращение в 1.300.000, с точки зрения «нормальной» парламентской механики представляется огромным, даже если учесть повышение общего числа избирателей. Но выигрыш компартии совершенно бледнеет перед скачком фашизма от 800.000 голосов к 6.400.000. Не менее важное значение для оценки выборов имеет тот факт, что социал-демократия, несмотря на значительные потери, сохранила свои основные кадры и все еще собрала значительно больше рабочих голосов, чем компартия.» [272].

Все известные нам сегодня факты и доступные сведения приводят любого независимого исследователя к выводу о том, что тогдашние успехи компартии были весьма невелики относительно фашистских достижений. Нетрудно для современного человека и осознать причины, приведшие к столь плачевным результатам и конечному провалу немецких коммунистов по всем направлениям их деятельности. Поражение КПГ стало лишь следствием ее дремучего невежества и догматизма, тотальной идеологической зависимости от СССР, а равно с этим поразительное отсутствие политической гибкости. Коммунистическая партия Германии с конца 1920-х годов превратилась в полностью зависимую от советского руководства организацию [273], в значительной степени оторванную от масс и постепенно начинающую вызывать их недовольство своей политикой [274]. Руководитель партии, – Эрнст Тельман, – представлял собой человека в теоретическом отношении невежественного, лишенного всякой самостоятельности, имеющего весьма дурную репутацию [275] (он, в частности, был замешан в хищениях партийных средств, за что даже временно был изгнан, но после возвращен по личному указанию И. Сталина [276]), занявшего свой пост исключительно по причине своей лояльности «отцу народов» [277]. По всем названным выше причинам немецкая компартия не только не сумела расширить свою социальную базу, увлекая в революционном направлении представителей рабочей аристократии и мелкой буржуазии [278], но и с 1931 года постоянно теряла поддержку пролетариата [279].

Вернемся, однако, к тому, что пишут наши уважаемые коллеги из журнала «Lenin crew». В обсуждаемой статье можно обнаружить весьма сомнительное на взгляд автора этих строк утверждение, согласно которому «итальянский фашизм – это своего рода эксперимент буржуазии» [280].

Мы, будучи исследователями, стоящими на материалистической и диалектической позиции, никак не можем принять данных утверждений, справедливо полагая их ненаучными и уводящими в сторону от классового анализа, способствующими его вырождению до примитивной и пошлой конспирологии. Авторы журнала «Lenin crew» здесь демонстрируют свое глубоко идеалистическое отношение к фашизму, полагая его результатом сознательной и злонамеренной деятельности («эксперимента») небольшой группы крупных буржуа. Если верить их рассуждениям, то можно дойти до представления о том, что фашизм – это сугубо искусственное, рукотворное и полностью подконтрольное своим организаторам общественное явление, некий заговор богатейших капиталистов, учрежденный с целью сохранения и приумножения их капиталов. Такая точка зрения никак не может быть нами принята и подлежит бесспорному осуждению как идеалистическая и волюнтаристская.

Любой освоивший марксистский метод человек должен понимать, что ни одна из существующих политических партий не могла бы существовать и оказывать влияние на политику без наличия у нее поддержки в массах. Это подводит нас к прямому выводу о том, что и фашисты в Италии и Германии пользовались немалым одобрением среди простых трудящихся, которое и позволило им не только захватить власть, но и удерживать ее на протяжении долгого времени. Конечно, это не означает того, что фашисты были совершенно независимы в своих действиях от крупного капитала, который тоже оказывал на них влияние, но при этом квалифицировать их как прямых его агентов, лишенных собственной воли и способных только исполнять команды «хозяина», – оказалось бы великой нелепостью.

Поскольку данная работа и без того уже приобрела весьма крупные размеры, то я не хотел бы подробно разбирать здесь социальную политику итальянских фашистов и немецких национал-социалистов, привлекавшую к ним самые широкие мелкобуржуазные и пролетарские массы, ибо тема эта весьма обширна и требует отдельного изучения. Именно поэтому в здешнем формате я ограничусь простой цитатой Л. Троцкого, приблизившегося тогда к верному на наш взгляд пониманию фашизма как мелкобуржуазного явления: «Гигантский рост национал-социализма является выражением двух фактов: глубокого социального кризиса, выбивающего мелкобуржуазные массы из равновесия, и отсутствия такой революционной партии, которая уже сегодня являлась бы в глазах народных масс признанным революционным руководителем. Если коммунистическая партия есть партия революционной надежды, то фашизм, как массовое движение, есть партия контрреволюционного отчаяния. Когда революционная надежда охватывает весь пролетарский массив, то он неизбежно увлекает за собой на путь революции значительные и возрастающие слои мелкой буржуазии. Как раз в этой области выборы вскрывают противоположную картину: контрреволюционное отчаяние охватило мелкобуржуазный массив с такой силой, что он увлек за собой значительные слои пролетариата.» [281].

Поскольку авторитет Л. Троцкого не является безусловным и абсолютным для всего левого движения, значительная часть представителей которого настроена по отношении к нему весьма скептически, то я могу предъявить подтверждения мелкобуржуазности фашизма также и в советской научной литературе. Представляющим весьма существенное значение в названном вопросе является фундаментальный исторический труд Александра Галкина «Германский фашизм», где указывается, что «передача власти такому массовому движению, как фашистское, не может быть осуществлена без «издержек», т.е. без уступок разнородной, преимущественно мелкобуржуазной массе, составляющей политическую пехоту фашизма» [282].

Все приведенные выше пояснения однозначно указывают на мелкобуржуазный характер фашизма, на его стихийное и самопроизвольное зарождение, что, конечно, не исключает и не затемняет его связей с представителями монополистического капитала, тоже имевшими место быть.

Помимо этого следует отметить некоторую весьма огорчающую меня небрежность формулировок, а равно с тем отсутствие глубины в заявлениях авторов «Lenin crew», пишущих, что будто бы «впервые фашизм в законченном виде появился в Италии, несмотря на то, что зачаточные формы его можно наблюдать ещё раньше, в ходе подавления попыток социалистической революции в Финляндии, Польше, Венгрии» [283], несмотря на то, что еще К. Цеткин указывала на всю ошибочность и ложность подобной позиции: «Одно время был распространен и даже преобладал взгляд, отождествляющий фашизм с насильственным буржуазным террором и ставивший его, таким образом, – в смысле исторической сущности и выявления, – на одну ступень с белым террором, царившем в Венгрии господина Хорти. На самом же деле, хотя кровавые террористические методы фашизма и аналогичны с методом Хорти и направлены против пролетариата, однако историческая сущность этих явлений различна.» [284]. Данная ошибка, представляющая собой типическое следствиеневежества и обыкновенной для всех наших левых пренебрежительной безграмотности в отношении теории, создает комический эффект уж тем, что допустили ее люди, находящиеся на позициях «научного централизма».

Поскольку ранее мне приходилось писать о том, что данное явление будет еще рассмотрено ниже, то приходится исполнить это свое обещание перед читателями и показать значение сего теоретического представления, пропагандируемого журналом «Lenin crew». Сама редакция обсуждаемого журнала поясняет читателям существо ее принципов следующим образом:  «Научный централизм настаивает на том, что принимать решения необходимо руководствуясь наукой. Следовательно, ядро партии должно состоять из компетентных людей. Тут же наши любители демократии и борцы за всё хорошее воскликнут: «А кто же определять будет компетентность?». Во-первых, партия, как последний этап революционного движения, будет состоять из тех, кто составлял костяк кружков. Во-вторых, для того, чтобы определять компетентность в сфере общественной науки, необходимо самому иметь достаточные знания в этой области. Так что компетентность будет определяться самим партийным руководством. И, наконец, в-третьих, компетентность определяется через успешную практическую и теоретическую работу, через завоевание авторитета у рабочих масс и революционной интеллигенции. В конце концов, даже в «широколевые» организации, несмотря на всю их демократичность, принимают далеко не всех подряд, откровенных вредителей и идиотов выгоняют взашей без лишних разговоров. При этом риторический вопрос: «А судьи кто?», которым так любят размахивать в качестве убойного аргумента против НЦ наши оппоненты, сами они как-то стесняются обратить против себя. Ну, а принимать в партийное ядро ПНЦ (партии научного централизма) стоит путём кооптации и собеседования, учитывая вклад (будь то теоретический, организационный или пропагандистский), который человек внёс в революционное движение, и в соответствии с уровнем компетенции ставить на ту или иную должность в партийном ядре.» [285].

Поскольку нами уже ранее было продемонстрировано как то, что авторы уважаемого журнала не только сами не могут соответствовать критерию даже элементарной теоретической грамотности, но и под «компетентностью» в указанных вопросах подразумевают не столько действительные знания, сколько соответствие собственным догматическим представлениям, – мы можем составить мнение о том, какова будет планируемая к созданию «партия научного централизма». Такая организация, созданная указанными людьми на известных им принципах, – будет представлять собой настоящую тоталитарную секту, где должности будут распределять на основании только лишь соответствия взглядов потенциального кандидата представлениям руководства. Разумеется, подобная бюрократическая и предельно недемократичная структура, фактически закрытая для посторонних людей, – простых представителей народа, – никак не сможет стать авангардом борющегося пролетариата, но будет оставаться последнему в лучшем случае чуждой, в худшем – глубоко враждебной силой.

В процессе написания данной статьи авторы журнала «Lenin crew» сумели подбросить мне дополнительное доказательство их собственной догматичности и неграмотности, выпустив текст, где они в очередной раз обличают и громят наших неграмотных левых, сами при этом демонстрируя просто вопиющее невежество, не идущее ни в какое сравнение с изложенным в статье про фашизм. Поскольку вышесказанное может заинтриговать читателя, то я позволю себе обширную цитату из упоминаемой выше статьи, носящей название «За все хорошее»: «Поэтому и не удивительно, что в основном критика капитализма заключалась в идеях о «справедливости». И, что неудивительно, реализовать подобные проекты было возможно только в одном случае: вернуться в прошлое. Альтернатив, как правило, и не было, за исключением, разве что, фантастических идей о том, что в идеальном обществе не будет ненависти; что даже хищники не будут охотиться и заживут в гармонии со всеми окружающими. Утопизм не вызывал неприязни со стороны капиталистов. Более того, часто капиталисты даже давали деньги сторонникам утопий, чтобы те могли в таком духе критиковать экономическую систему, такие деятели доказывают обществу, что капитализм безальтернативен. И если вчера это были люди вроде Фурье, то сегодня такие тоже есть, например, Жак Фреско и сторонники идеи, что все проблемы общества заключаются в том, что люди «не нравственны» и для строительства социализма нужно для начала «изменить себя», а потом и все общество изменится. Рассматривать их как врагов капитализма как-то глупо, поскольку, во-первых, на практике все то, что они предлагали, провалилось с треском, во-вторых, эти люди не являются сторонниками революции, потому что революция – это насилие. А во время революций такие лица часто защищают капитал.» [286].

Даже самому терпеливому и наиболее холодному исследователю было бы трудно сохранять при комментировании этого отрывка академический тон, не срываясь на злобную ярость, ибо каждое предложение здесь содержит как минимум одну ошибку. В первую очередь хотелось бы отметить, что все известные нам народные уравнительные ереси, являвшиеся в позднем Средневековье и раннем Новом времени основными формами антифеодального и антикатолического протеста народных масс, – были по своей сути и нередко даже риторике модернистскими и обращенными в будущее, а не в прошлое. Что же говорить до мнимого «отсутствия альтернатив», то можно вспомнить и действия таборитов, устанавливавших уравнительный коммунизм на занятых ими территориях Богемии, и политику Мюнстерской коммуны, и деятельность английских диггеров периода Революции, и более поздние теоретические сочинения Жана Мелье, Этьена Морелли, Габриэля Мабли, а также революционную программу Гракха Бабефа и Сильвена Марешаля. О том, насколько «утопизм не вызывал неприязни со стороны капиталистов», мы можем судить хотя бы по тому, как закончили жизнь известные социалисты утопического направления: Томас Мюнцер был обезглавлен, равно как и его неполный тезка Томас Мор; Мюнстерскую коммуну утопили в крови, как и движение английских диггеров; Томазо Кампанелла 27 лет провел в неаполитанских застенках, куда был брошен за подготовку вооруженного восстания; Гракх Бабеф был гильотинирован; Луи Огюст Бланки просидел в различных тюрьмах 37 лет. Более того, преследованиям подвергались не только революционные утописты, действительно представлявшие опасность для буржуазии, но и совершенно мирные религиозные реформаторы, вроде Льва Толстого. Те же из представителей утопического социализма, кто не был подвергнут различным мучениям, – избежали такой участи лишь потому, что не публиковали своих сочинений при жизни, как делали то Жан Мелье во Франции и Николай Федоров в России. Касательно того, что рассматривать утопистов как врагов капитала и буржуазной власти «как-то глупо», поскольку они, видите ли, «не являются сторонниками революции», да и вообще все их затеи будто бы «провалились с треском», – можно возразить, что первое из этих утверждений глубоко ложно фактически, а второе – логически. Жан Мелье, писавший еще в самом начале XVIII века, уже тогда призывал к революции, которую по его мнению обязаны совершить бедняки, поднявшиеся против своих угнетателей, – феодалов и буржуа. Более того, надо сказать, что идеи данного автора последовательно антирелигиозны, глубоко материалистичны и крайне далеки от всей той вольтерианской маниловщины восемнадцатого столетия; так, Ж. Мелье поднялся до отрицания семьи и морали, до тезиса о полном и тотальном упразднении частной собственности и т.д. Более поздние представители утопического социализма, – Г. Бабеф, Ф. Буонарроти и С. Марешаль, – составили свою собственную программу революционных преобразований, оказавшуюся настолько прорывной для того времени, что к ней на протяжении следующих 150 лет будут обращаться революционеры разных стран мира, почитая оную источником практической мудрости. Так, именно бабувисты сформировали впервые тезис о диктатуре пролетариата, в то время как их тайная организация, тесно связанная с нарождающимся парижским пролетариатом, – оказалась фактической организационной предтечей ленинской «партии нового типа» [287]. Более того, революционные идеи, столь хорошо описанные Филиппо Буонарроти в его двухтомнике «Заговор во имя равенства, именуемый заговором Бабефа» [288], не были осуществлены исключительно по причине предательства Жоржа Гризеля [289]. Касательно же аппеляции к мнимой неудачи всех утопических проектов мы можем заметить, что данный аргумент сродни выдвигаемому антисоветчиками тезису о том, что развал Советского Союза будто бы доказывает полную теоретическую несостоятельность коммунизма. Многочисленные локальные успехи утопических социалистов, вполне сравнимые с достижениями некоторых более поздних марксистских движений, – приводят нас к прямо обратному выводу, не позволяя отрицать их последовательного антикапиталистического и революционного характера.

Ко всему прочему требуется добавить, что все изложенные мною выше факты не представляют из себя никакой тайны, укрываемой в недрах закрытых научных библиотек, но лежат прямо на поверхности, будучи открытыми всем любознательным к ознакомлению с ними. Еще в советские годы под редакцией блистательного академика Вячеслава Волгина было осуществлено превосходное как по всем внешним, так равно и по содержательным параметрам издание книжной серии «Предшественники научного социализма», где были напечатаны работы всех более или менее значимых представителей утопического социализма, снабженные необходимыми комментариями и пояснениями, а также предваряемые весьма глубокими и содержательными статьями самого главного редактора, – упомянутого выше товарища В. Волгина, являвшегося крупнейшим советским специалистом по домарксистскому социализму. Учитывая широкую доступность книг означенной серии, наличие их текстов цифрового вида в сети Интернет, – авторы журнала «Lenin crew», формально декларирующие приверженность изучению теоретических материалов, – могли бы ознакомиться с их содержанием для избежания подобных ошибок в своих статьях, что тем более проще с учетом весьма нескучного содержания и хорошего стиля, являющихся неизменными качествами опубликованных в «Предшественниках...» произведений. Поскольку изучение данного массива теоретических работ, представляющих собой целый период в истории революционного движения и социалистической мысли, сделано не было, то мы имеем все основания упрекнуть журналистов критикуемого нами издания в лицемерии и несоблюдении декларируемых ими принципов.

Вернемся, однако, в последний раз к содержанию первоначальной статьи «Фашизм вчера и сегодня», констатируя важность моего первого тематического отступления, столь подробно освещающего проблемы Донбасса и отношения к ним со стороны авторов «Lenin crew», ибо почти вся заключительная часть их работы посвящена этому многострадальному региону. Словом, в заключительной части этого сочинения можно помимо самой разнузданной антидонбасской пропаганды, выдержанной в лучших традициях украинских проправительственных газет с их неизменным написанием названия Новороссии в кавычках [290], – встретить и упреки нынешним левым, заключающиеся в том, что «коммунистическое движение [мировое] сегодня находится на стадии создания кружков» [291]. Подобные претензии, предъявляемые сравнительно малоизвестным и не имеющим заметного влияния даже на небольшое российское левое движение журналом по отношению ко всему мировому коммунистическому сообществу, – выглядят просто нелепыми в контексте многочисленных достижений последнего на территориях Непала, Индии, Филлипинских островов и стран Южной Америки, где прямо сейчас ведут свою победоносную войну храбрые герильерос, добивающиеся с каждым днем все больших успехов.

Наряду со всеми вышеприведенными утверждениями, которые мы ранее уже подвергали своему разбору с полным конечным осознанием из обыденности для данного журнала с его последовательной антидонецкой позицией, – имеются там и своеобразные указания украинским коммунистам, направляемые в предельно жесткой и почти ультимативной форме: «Украинским товарищам, учитывая, что атакам подвергаются в первую очередь пророссийские организации, за свою поддержку сепаратизма, следует максимально отмежевываться от всяческих «борцов за русский мир». Запрещена советская символика, опасно проводить уличные акции, однако символика не может играть решающего значения, а уличные акции на кружковом этапе неактуальны. На Украине не запрещено читать классиков марксизма-ленинизма и пропагандировать их идейное наследие. Да, товарищам приходится соблюдать большую осторожность в высказываниях, нежели раньше, чтобы не подпасть под пресловутое «оправдание преступлений тоталитарного режима». Однако это не значит, что нужно попадать в тюрьму или умирать в конкурентной борьбе буржуазных группировок. Четкая позиция по дистанцированию от обеих противоборствующих сил – наиболее целесообразный способ сохранить имеющиеся в наличии марксистские кадры для дальнейшей работы.» [292].

Не можем не отметь того, что данные положения, представляющие собой некое среднее состояние между упреками и наставлениями, – остается столь же неуместным, как и гневные филиппики в адрес мирового коммунистического движения, ибо за прошедший со времен весны 2014 года период на территории Украины возникла полноценная коммунистическая герилья, ведущаяся под руководством «Украинской Красной Армии» [293]. Герильерос поджигают и взрывают административные здания [294], линчуют украинских военнослужащих [295], а также вредят украинскому правительству прочими способами [296]. Партизанское движение с каждым днем все ширится [297], вовлекая в свои ряды самые широкие народные массы: так, в одной только Одесской области отряды насчитывают около 10 000 бойцов, в Харьковской – от 12 000 до 15 000, в Запорожской – не менее 5 000 [298]. Результатом всей этой кипучей деятельности стали убытки на многие миллиарды украинских гривен, нанесенные путем разрушения партизанами инфраструктурных объектов гражданского и военного назначения, подрыва эшелонов, убийств сотрудников государственного аппарата [299].

Ввиду всех названных мною фактов, ярко свидетельствующих о невероятном подъеме украинского коммунистического движения, – совершенно нелепо выглядят даваемые несколько свысока советы журнала «Lenin crew», авторы которого не сумели совершить и сотой доли того, что сделали те, кого они собираются поучать. История наглядно продемонстрировала ту великую истину, что наши украинские товарищи оказались вполне способными не только обойтись без помощи заезжих специалистов из Москвы, но и сделались способными преподать нам самим ценные уроки.

В заключительных выводах, знаменующих долгожданное окончание столь крупной и без сомнения важной статьи, авторы «Lenin crew» приводят своего читателя к выводу о том, что «на сегодняшнем этапе первоочередной задачей марксистов является построение теоретически и организационно сильной коммунистической партии, и в этом направлении нужно активизировать свою работу» [300]. Разумеется, любой сведущий в современной истории левого движения России без труда укажет на всю ошибочность и тупиковость подобных представлений, все действия людей подчиняющих эфемерному «партстроительству», в случае успеха которого может возникнуть лишь очередная секта, насчитывающая при себе в лучшем случае пару сотен человек: именно таковы сейчас «Российское социальное движение» и «Революционная рабочая партия».

Все вышеизложенное заставляет нас в очередной раз вспомнить избитую мысль о том, что только люди неумные могут совершать одинаковые действия, всякий раз надеясь на то, что они приведут к отличным результатам, а также в который раз предаться размышлению о том, в сколь же глубоком кризисе находится российское социалистическое движение. В то же время мы лицезреем тот прискорбный факт, что наши левые в своих усердных попытках вырваться из того тупика, где они по прихоти судьбы оказались, – не добиваются никаких успехов, по-прежнему оставаясь глубоко маргинальными и оторванными от общества личностями, в то время как их организации так и представляют собой типичные политические секты. Одной из главных ошибок, допускаемых журналом «Lenin crew», – является их совершенно неправильное и ошибочное понимание того, что сами они называют «изучением теории», которое в их собственном представлении превращается (пусть даже и невольно) в обыкновенное заучивание неких догматических положений. Причины этого, однако, лежат вовсе не в кретинизме тех, кто занимается «теоретической работой» в кружках, организованных журналом, как то могли бы объяснять пошлые умы, – но в самом характере такой деятельности. Поскольку известные кружки, в последние годы организующиеся повсеместно, – не занимаются никакой практической работой, будучи по самой своей природе неспособными к этому, то и в теоретическом отношении их деятельность напоминает схоластику. Если в непосредственно ведущих войну с капитализмом организациях любые теоретические измышления проходят немедленную апробацию в практической плоскости, безжалостно отсекающую все ненаучные и ошибочные мнения, то в тех объединениях, где никакой действительной работой люди не занимаются, – всевозможные ревизионистские, сектантские и догматические концепции легко укореняются, поскольку не имеют возможности обнаружить всю свою ложность. Иными словами, только активная практическая деятельность может привести к появлению верной теории; если же оной нет, то и теория будет неправильной. В этом отношении хотелось бы процитировать прекрасную статью Павла Ткачева, посвященную французской леворадикальной организации «Прямое действие» (фр. «Action directe»): «Поражает здесь именно тот факт, что к верным выводам о предательском образе действий большинства левых в метрополии (которых участники АД называют «институциональными левыми»), о начавшемся изменении классовой структуры «первого мира» в ходе неолиберальной стадии капитализма, о реструктуризации и глобализации мирового капитала и связанном с этим новом витке неоколониальной агрессии, о формировании нового революционного субъекта в беднейших предместьях крупных городов и иммигрантских гетто в метрополиях пришли не представители «западного марксизма», замкнувшиеся в академических исследованиях и окончательно оторвавшиеся от реальной классовой борьбы, а вооруженные бойцы, развернувшие городскую партизанскую войну на территории «первого мира».

И это далеко не случайность: если бы участники АД не сделали внешне иррациональный шаг, начав вооруженную борьбу с французским государством вопреки всем ожиданиям левых и правых интеллектуалов, то никаких теоретических прорывов они бы и не совершили. Парадоксальным образом они подтвердили знаменитый 11-й тезис Маркса о Фейербахе; таким образом, возможно, впервые со времен Грамши (к которому с огромным пиететом относится Руйян), на Западе появилась группа революционеров, переставшая разделять теорию и практику.» [301].

В качестве заключительного вывода автор этих строк хотел бы заявить, что на его взгляд единственный путь, по которому российское левое движение могло бы выйти из «бесконечного тупика» своего развития, – это узкая партизанская тропа.

Приложения.

Энвер Ходжа и социалистическое строительство в Албании [302].

«Великий авторитет Сталина, основанный на его бессмертном деле, был подорван в Советском Союзе и за его пределами. Его авторитет уступил место авторитету пьяного развратного клоуна, шарлатана и шантажиста.»

 – Энвер Ходжа о приходе Хрущева к власти. Из книги «Хрущевцы» [303].

В современных условиях развития социалистического движения в России особенную важность для всех нас приобретает изучение опыта наших иностранных товарищей, опыта социалистического строительства в странах народной демократии. Среди всех этих стран, находившихся на протяжении большей части своей истории под существенным влиянием Советского Союза, особый интерес представляет Албания, поскольку она оказалась единственной из стран народной демократии, которая к минимуму свела влияние Москвы на свою политику. Албания не подписала кабальный, ставящий в неравные с Союзом условия Варшавский договор. Албания не только выпала из зоны советского влияния, но и превратилась в злейшего врага Советского Союза.

Энвер Ходжа, возглавлявший Албанскую Партию Труда еще со времен героической партизанской войны балканского народа против итальянских и немецких оккупантов, принадлежал к вполне конкретной марксистской традиции, будучи, по своим собственным словам, верным последователем Ленина и Сталина. Это, разумеется, означало полнейшее отрицание с его стороны социалистической и марксистской составляющей троцкизма. Необходимо, однако, отметить и отличия во взглядах албанского руководителя от взглядов Сталина. Последние новшества, которые Энвер Ходжа сумел внести в марксистскую теорию, существенно обогатив ее и очистив от всевозможных ревизионистских наслоений сталинского времени, выражаются в его взглядах на природу бюрократии в странах соцлагеря, а также в практических мероприятиях, принимавшихся для проведения успешной антибюрократической борьбы в Албании. Лучше всего этот аспект взглядов Энвера Ходжи может быть продемонстрирован нижеприведенной цитатой из его книги «Хрущевцы»: «После Великой Отечественной войны в Коммунистической партии Советского Союза имели место некоторые отрицательные явления. Тяжелое экономическое положение, разруха, разорение, большие людские потери Советского Союза требовали полной мобилизации кадров и масс на борьбу за его консолидацию и прогресс. Но вместо этого произошли известное ослабление характера и моральное падение многих кадров. С другой стороны, своим тщеславием и превознесением военных побед, своими наградами и привилегиями, как и многими пороками и порочными взглядами кичливые элементы усыпляли и душили бдительность партии, подтачивали ее изнутри. В армии появилась каста, распространившая свое самовластное и грубое господство и на партию, изменив ее пролетарский характер. Она притупила меч революции, которым должна быть партия. Мне думается, что в Коммунистической партии Советского Союза еще до войны, но особенно после войны, появились симптомы предосудительной апатии. Эта партия пользовалась большой славой, она добилась больших успехов на своем пути, но в то же время она стала терять революционный дух, стала заражаться бюрократизмом и рутинерством. Ленинские нормы, ленинские и сталинские положения были превращены аппаратчиками в избитые формулы и словеса, лишенные действующей силы. Советский Союз был огромной страной, народ [которой] трудился, создавал, творил. Говорили, что промышленность развивается нужными темпами, что социалистическое сельское хозяйство продвигалось вперед, тогда как фактически они не были на должной высоте. Не «ошибочная» линия Сталина тормозила прогресс, напротив, линия Сталина была правильной, марксистско-ленинской, но зачастую ее проводили плохо, ее даже извращали и саботировали вражеские элементы. Правильную линию Сталина извращали также замаскированные враги в рядах партии и государственных органах, оппортунисты, либералы, троцкисты, ревизионисты, какими являлись открыто выступившие впоследствии Хрущевы, Микояны, Сусловы, Косыгины и другие.» [304].

Если мы как следует поразмыслим над вышеприведенными словами, то нетрудно догадаться, что Энвер Ходжа превосходно осознавал опасность развития и укрепления бюрократических элементов в партийных структурах. Это особенно показывал ему опыт Советского Союза и Югославии, где бюрократы добились, по его мнению, совершения контрреволюционных преобразований, направленных на реставрацию капитализма в собственных странах. Именно осознание опасности распространения бюрократии, утраты партией революционного духа и отрыва от масс, толкало Ходжу на проведение чрезвычайно жесткой антибюрократической линии в Албанской Партии Труда. Эта линия выражалась в бесчисленных ограничительных законах, направленных на сдерживание и подавление карьеристских и ревизионистских элементов внутри партийных структур. Так, в Албании были введены строжайшие законодательные нормы, не только полностью и абсолютно исключающие наличие хоть какой-нибудь частной собственности, но и существенно ограничивающие собственность личную. В стране действовал полный и тотальный запрет на личные автомобили, касавшийся не только простых граждан, но и чиновников, которые были лишены также и служебного автотранспорта, будучи вынужденными передвигаться по стране на рейсовых автобусах или собственными ногами. Легковые пассажирские автомобили в страну не ввозились вообще вплоть до окончательной реставрации капитализма в 1992 году. Помимо запрета на пользование личным или служебным автотранспортом, также были строжайше запрещены дачные хозяйства, каковые в Советском Союзе массово раздавались государственным служащим и партийным работникам. Под полнейший запрет попадали также и предметы роскоши, вроде дорогих вин, ввоз которых в страну также полностью исключался и запрещался [305].

Несмотря на всю строгость подобных мер, всеми возможными способами ограничивающих распространение среди рядовых граждан и членов партии мещанских и приспособленческих жизненных устремлений, а вместе с тем буржуазных политических идей, признать их в полной мере удачными нельзя. Они в конечном итоге не сумели спасти Албанию от капиталистической реставрации. Ограниченная эффективность подобных мер, однако, представляется реальной, ибо таким путем албанские коммунисты сумели добиться в своей стране наибольшего во всем мире уровня равенства [306]. Самая высокая в стране заработная плата министра была всего на 60% выше самой низкой в стране заработной платой дворника, что в современных условиях кажется просто фантастическим и совершенно недостижимым [307]. Вообще же, в качестве основного отличия и главнейшей особенности албанской внутренней политики времен Энвера Ходжи (и его социальной политики в частности), мы можем назвать крайнюю уравнительность, которая затрагивала не только простых граждан, но и чиновников. Словом, в отношении Албании мы не можем говорить о бюрократии как о некоем отдельном классе, либо же как о структуре, стремящейся превратиться в класс, поскольку сама бюрократия в том виде, в каком она была распространена в СССР, в Албании отсутствовала вовсе. В этой стране не существовало ни специальных дачных поселков для номенклатуры, ни специальных пайков, ни ведомственных больниц, ни служебных автомобилей с водителями, а сами партийные работники не имели никаких привилегий по отношению к простым гражданам страны [308]. Касалось это и самого Энвера Ходжи, который ходил по Тиране пешком и без всякой охраны, а отдыхал со своей семьей в самых обыкновенных албанских санаториях вместе с простыми рабочими [309].

Следует также отметить, что от других государств Восточной Европы Албанию отличали весьма и весь либеральные законы об оружии, согласно которым граждане имели не только право, но и прямую обязанность носить оружие, притом на руках у гражданского населения этой страны находилось не только обычное огнестрельное оружие, но также автоматическое, вроде автоматов Калашникова, пистолетов-пулеметов, пулеметов. Каждый житель страны в возрасте от 16 до 65 лет один месяц в году обязан был проводить на военных сборах, где он тренировался во владении оружием и ведении боя в различных условиях. Такую подготовку обязаны были проходить как мужчины, так и женщины. Несмотря на спорность подобной практики, Албания оказалась единственной страной, где попытка реставрации капитализма встретила серьезное сопротивление вооруженного народа, который поднялся на защиту социализма в своей стране, хотя и был в конечном итоге разбит. Это не выглядит удивительным в контексте того, что Энвер Ходжа, наблюдая за опытом СССР, принял решение вооружить албанский народ на тот случай, если власть в стране будет захвачена ревизионистами. По его мнению, в таком случае трудящиеся смогут отстоять свою страну от реставрации капитализма, сместив переродившееся руководство путем вооруженного восстания [310].

Энвер Ходжа проводил крайнюю антирелигиозную политику, за которую он впоследствии подвергался осуждению со стороны католической церкви, ибо состояла эта политика в полном и тотальном запрете религии [311]. В 1967 году в Албании был принят закон, согласно которому всякое проявление религиозности было объявлено преступлением, притом под запрет попала не только деятельность религиозных организаций, но и отдельных граждан, продолжавших совершать моления в своих домах. Особое наказание в виде смертной казни было установлено за вовлечение несовершеннолетних в религиозные обряды. Все монастыри, мечети и церкви в стране были полностью уничтожены, в то время как священнослужителей либо расстреливали, либо изгоняли прочь из республики [312]. Большая мечеть в центре Тираны была превращена в общественный туалет [313]. Столь решительными мерами в Албании удалось полностью истребить религиозный экстремизм, добиться действительной секуляризации общественной жизни, эмансипировать женщин и сексуальные меньшинства [314].

Требуется также хоть вскользь упомянуть о некоторых весьма необычных идеологических новациях Энвера Ходжи. Так, он полагал, что в Советском Союзе со времен правления Хрущева не только реставрирован капитализм, но и утверждена фашистская диктатура. При этом советскую внешнюю политику Энвер Ходжа именовал «социал-империализмом», обвиняя Советский Союз в неоколониализме, который, по его мнению, проводился в странах Варшавского договора, Вьетнаме, Анголе, Мозамбике и на Кубе, а также в империалистической агрессии, направленной против Чехословакии и Афганистана [315].

Следует также заметить, что, несмотря на все заверения самого Энвера Ходжи о том, что он следует исключительно линии Сталина, он пришел к некоторым выводам и положениям, более характерным для троцкизма, хотя формально троцкизм в Албании был осужден. Так, в своей книге «Империализм и революция» Энвер Ходжа пишет: «Марксистско-ленинские партии ставят себе целью свержение капиталистического строя и победу социализма, а когда перед революцией в их стране стоят задачи демократического и антиимпериалистического характера, они стремятся к ее непрерывному развитию, к перерастанию ее в социалистическую революцию, к скорейшему переходу к решению социалистических задач.» [316]. Тут нетрудно узреть черты теории перманентной революции, которую столь активно пропагандировал Троцкий. Там же Энвер Ходжа пишет: «Но, как учит Ленин, коммунисты должны проникнуть и работать в гуще масс. Поэтому они не могут не работать и в общественных организациях, находящихся под руководством или влиянием буржуазии, социал-демократии, ревизионистов и др. Марксисты-ленинцы работают в них для того, чтобы подорвать влияние и руководство буржуазных и реформистских партий, поставить массы под влияние революционной партии рабочего класса, разоблачить мошеннический характер программ и действий руководителей этих организаций, придать действиям масс антикапиталистический, антиимпериалистический, антиревизионистский политический характер. Посредством развертываемой ими среди масс революционной деятельности могут быть созданы и революционные фракции внутри этих организаций и даже могут быть созданы возможности прибрать к рукам также руководство этими организациями и направить их на правильный путь.» [317]. Разумеется, тут имеется сходство с тактикой, какую на протяжении многих лет применяли западные троцкисты путем внедрения своих агентов в социал-демократические и реформистские политические организации.

Далее: «Албанская Партия Труда решительно отстаивает марксистско-ленинское положение о том, что рабочий класс составляет решающую силу развития общества, руководящую силу в борьбе за революционное преобразование мира, за построение социалистического и коммунистического общества. Рабочий класс остается главной производительной силой общества, самым передовым классом, больше всех заинтересованным в национальном и социальном освобождении, в социализме, носителем самых лучших традиций организованности и революционной борьбы. У него единственно научная теория о революционном преобразовании общества и своя боевая марксистско-ленинская партия, ведущие его к этой цели. Объективно история возложила на него миссию руководить всей борьбой за переход от капитализма к коммунизму.» [318]. Как известно, тезис о непреходящей и решающей роли пролетариата в революционных событиях также принадлежит троцкистам.

Были у Ходжи также весьма необычные взгляды на некоторые вопросы, например, о политических союзах тактического характера: «Со своей стороны, пролетариат и его марксистско-ленинская партия стараются и имеют все возможности сплотить вокруг себя своих союзников для борьбы против общих врагов, таких как крупная буржуазия, помещики, империалисты, и не допустить, чтобы слои крестьянства и мелкой буржуазии стали резервом крупного капитала или фашистской диктатуры, как это случилось в Германии во времена Гитлера, в Италии во времена Муссолини и в испанскую гражданскую войну во время Франко. Марксистско-ленинская партия проявляет гибкость особенно в отношении возможных колеблющихся или даже временных союзников, в том числе и различных слоев средней буржуазии <...> Пролетариат и его авангард <...> заинтересованы в том, чтобы и такие силы, невзирая на их колебания и неустойчивость, были перетянуты на сторону революции или освободительной борьбы, или, по крайней мере, были нейтрализованы и не стали резервом врага.» [319].

Вышеуказанными особенностями взглядов Энвера Ходжи обусловлен тот факт, что, несмотря на декларации их автора верности учению Сталина, современные неоходжаистские группы внутри самой Албании все более и более активно сотрудничают с группами троцкистов [320] [321].

Социальная база меньшевиков и эсеров [322].

В настоящее время в широких слоях российского общества растет интерес к изучению Октябрьской революции, что связано отчасти с наблюдаемым сейчас внутренним его кризисом; представители различных политических сил, как правых, так и левых, все более сейчас обращаются к дореволюционному опыту своих предшественников [323] [324].

В контексте растущего интереса общества как к самой Октябрьской революции, так и, охватывая более широкую перспективу, к опыту работы политических организаций дореволюционного и революционного периода вообще, представляет определенную важность детальное исследование партии социалистов-революционеров и их ближайших союзников [325] – меньшевиков.

Поскольку мы знаем, что никакая партия не может полноценно существовать, действовать и оказывать влияние на политику без массовой поддержки ее работы со стороны определенных слоев населения, то мы полагаем наиболее важным исследование именно социальной базы эсеров и меньшевиков.

В данном вопросе намного легче на первый взгляд говорить о социальной базе социалистов-революционеров, ибо они, в отличии от меньшевиков, намного более четко формулировали и определяли это самостоятельно [326]. Тут, однако, следует процитировать профессора А. А. Галкина, который пишет: «Маскировка классового содержания политики особенно важна для таких партий в условиях кризиса защищаемого ими строя, когда им приходится не время от времени, а постоянно прибегать к чужому флагу и краденным лозунгам. Немалое значение имеет и то, что классовая раздробленность, мозаичность капиталистического общества вынуждает многие политические партии <...> искать опору не в одном, а в нескольких классах, что также исключает открытое признание классового содержания проводимой ими политической линии. Но на субъективную оценку классового содержания своей политики партией или ее руководством нельзя полагаться и в том случае, когда речь идет об организации, в большей или меньшей степени отражающей взгляды и интересы трудящихся масс. Во-первых, далеко не всегда сами массы достаточно четко сознают действительное социальное содержание политической линии, которая, как им кажется, отвечает их интересам, и тем более ее отдаленные социально-экономические последствия. Во-вторых, в случае если речь идет не о марксистской партии, – такой ясности, как правило, нет и у политического руководства. В-третьих, иногда, особенно в недостаточно развитом в социальном и экономическом отношении обществе, даже политика, на первый взгляд отвечающая интересам трудящихся классов, может при определенных условиях оказаться на руку классам эксплуататорским.» [327].

Несмотря на то, что А. А. Галкин писал соответствующие строки по несколько иному поводу, относятся они ко всем буржуазным партиям вообще, к мелкобуржуазным – в особенности; партия эсеров неоднократно декларировала в своих официальных документах и партийной печати, что будто бы она ориентируется на «трудовое крестьянство» или же на «трудовой народ» [328], хотя мы обязаны подвергнуть сомнению это утверждения и вскрыть истинные механизмы поддержки социалистов-революционеров. Хотя эсеры и утверждали, что будто бы они выступали от имени всего крестьянства, давно известно, что к тем временам, когда была организована партия социалистов-революционеров, уже давно не существовало никакого единого крестьянского сословия, что было подтверждено исследованиями еще конца XIX-начала XX века [329].

Крестьянство на рубеже веков стремительно расслаивалось, а в его среде выделялись разнообразные группы, из которых наиболее часто выделяют следующие: бедняки, середняки и кулаки. Беднейшее крестьянство, будучи забитым тяжкой работой на чужой земле, ибо оно обыкновенно не имело своей либо вообще, либо же имело ее крайне мало, было и впрямь недовольным и даже настроенным несколько революционно, в то время как кулачество придерживалось в политике черносотенных монархических взглядов [330]. Говоря о работе меньшевиков и эсеров с рабочими заводов крупных городов, мы также должны отметить полное их поражение в этом вопросе, которое хорошо можно продемонстрировать по их влиянию на профсоюзы крупных городов; летом 1914 года 16 из 20 профсоюзов в Петербурге находились под контролем большевиков, в Москве же большевики управляли всеми тринадцатью профсоюзами [331].

С наступлением войны отмечается все более заметное отклонение вправо со стороны эсеров и меньшевиков, которые с 27 сентября 1915 года официально образовали блок, хотя фактически он был сформирован еще до этого [332]. Постепенно националистическая линия в риторике эсеров и меньшевиков занимает центральное место, постепенно вытесняя линию революционную, в результате чего общественность заговорила о т.н. «социал-шовинизме» [333].

Надо отметить, что склонность эсеров к национализму имела не временный, а постоянный характер, о чем говорит факт того, что значительную часть участников т.н. «белого движения», особенно того, что было в Сибири под руководством Колчака, составили именно эсеры [334]. Позднее, уже будучи в эмиграции, некоторые бывшие члены партии социалистов-революционеров активно сотрудничали с нацистами в Германии, отдельные из которых даже вступали в SS и ехали на Восточный фронт [335] [336].

С нашей точки зрения последний факт обусловлен тем, что как партия социалистов-революционеров в начале XX века, так и НСДАП в более поздние годы, являлись партиями мелкобуржуазными, т.е. проводившими политику, отвечающую интересам мелкой буржуазии, а потому бывшие члены одной такой партии присоединились к другой подобной.

Библиография.

1. Д. Моисеев Политическая философия итальянского фашизма. Становление и развитие доктрины. Москва – Екатеринбург: Кабинетный учёный, 2019.

2. С. В. Артамошин Консервативная революция в интеллектуальном пространстве Веймарской республики. СПб.: Владимир Даль, 2018.

3. Л. С. Белоусов Муссолини: диктатура и демагогия. М.: Планета, 2016.

4. Ален де Бенуа Традиция и консервативная мысль. М.: Тотенбург, 2017.

5. Армин Молер Консервативная революция в Германии в 1918-1932. М.: Тотенбург, 2017.

6. Галлеаццо Чиано Дневник фашиста 1939-1943. М.: Плацъ, 2010.

7. Хосе Антонио Прима де Ривера Стрелы Фаланги. М.: Тотенбург, 2017.

8. Корнелиу Кодряну Тюремные записки. М.: Тотенбург, 2017.

9. Н. В. Устрялов Национал-большевизм. М.: Издательство книжного магазина «Циолковский», 2017.

10. Почему Гитлер не был левым: политический спектр и научный подход // Тарас Белоус // Скепсис URL: https://scepsis.net/library/id_3910.html (дата обращения: 14.11.2019.).

11. В первую очередь здесь следует выделить работы Л. Римботти, П. Бучиньяни и Д. Парлато, являющиеся именно что обобщающими комплексными исследованиями по интересующей нас теме. См.: Luca Leonello Rimbotti Il fascismo di sinistra. Roma: Settimo Sigillo, 1989. Paolo Buchignani Fascisti Rossi: Da Salo Al PCI, La Storia Sconosciuta Di Una Migrazione Politica: 1943-53. Milano: Mondadori, 1998. Giuseppe Parlato La sinistra fascista: storia di un progetto mancato. Bologna: Il Mulino. 2000. На мой взгляд следует также выделить написанную на английском работу Э. Норлинга, поскольку она хотя и в некотором отношении куда более поверхностна, нежели предыдущие, тем не менее сообщает некоторые отсутствующие в вышеприведенных трудах интересные факты. Впрочем, основополагающей её считать нельзя, но вот весьма интересной и полезной для исследователя – вполне. См.: Erik Norling Revolutionary fascism. Finis Mundi Press, 2011.

12. Андрей Васильченко Война кланов. «Черный фронт» против НСДАП. М.: Яуза, 2005.

13. Д. Моисеев Политическая философия итальянского фашизма. Становление и развитие доктрины. Москва – Екатеринбург: Кабинетный учёный, 2019.

14. Данная глава частично основана на материалах доклада «Политическая иммиграция из Италии в страны Южной Америки после Второй Мировой войны» прочитанного мною на конференции «Иммиграция и иммигранты в истории Западной Европы и Америки как феномен Нового и Новейшего времени» в аудитории Е-509 Шуваловского корпуса МГУ 23 марта 2018 года в 15:00. Запись доклада см.: Доклад «Политическая иммиграция из Италии в страны Южной Америки после Второй Мировой войны» // YouTube URL: https://m.youtube.com/watch?v=Y1CpAzW4pPM (дата обращения: 11.11.2019.).

15. Massimo Salvadori Storia dell'età contemporanea. Torino: Loescher, 1990.

16. Pasquale Villani L'età contemporanea. Bologna: Il Mulino, 1998.

17. Antonio Desideri Storia e storiografia, Vol. II. Messina – Firenze: Casa editrice d'Anna, 1979.

18. Nicola Tranfaglia, Pier Giorgio Zunino Guida all'Italia contemporanea, 1861-1997. Volume 4. Garzanti, 1998.

19. Antonio Desideri Storia e storiografia, Vol. II. Messina Firenze: Casa editrice d'Anna, 1979.

20. Giuseppe Vottari Storia d'Italia. Alpha Test, 2005.

21. Massimo Salvadori Storia dell'età contemporanea. Torino: Loescher, 1990.

22. G. Rosoli Un secolo di emigrazione italiana: 1876-1976. Roma: Centro studi emigrazione, 1978.

23. Massimo Salvadori Storia dell'età contemporanea. Torino: Loescher, 1990.

24. Vittorio Daniele, Paolo Malanima Il prodotto delle regioni e il divario Nord-Sud in Italia (1861-2004) // Rivista di Politica Economica. 2007. N. marzo-aprile.

25. Там же.

26. Massimo Salvadori Storia dell'età contemporanea. Torino: Loescher, 1990.

27. Vittorio Daniele, Paolo Malanima Il prodotto delle regioni e il divario Nord-Sud in Italia (1861-2004) // Rivista di Politica Economica. 2007. N. 2.

28. Beverly Allen, Mary Russo Revisioning Italy National Identity and Global Culture. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1997.

29. Leopoldo Franchetti, Sidney Sonnino La Sicilia nel 1876. Firenze: Vallecchi, 1925.

30. Там же.

31. Salvatore Scarpino Storia della mafia. Fenice, 2000.

32. Там же.

33. Там же.

34. Дмитрий Моисеев Политическая философия итальянского фашизма. Москва – Екатеринбург: Кабинетный учёный, 2019.

35. Големба А. С. Грамши. М.: Молодая гвардия, 1968.

36. Жорж Сорель Размышления о насилии. Москва: Фаланстер, 2013.

37. Jacques Julliard, Shlomo Sand Georges Sorel en son temps. Paris: Le Seuil, 1985.

38. См., к примеру: Benito Mussolini Storia di un anno. Il tempo del bastone e della carota. Milano: Mondadori, 1944. Особенно влияние Сореля заметно в статье «Голгофа и воскрешение» («Calvario e resurrezione»). Там, кстати, имеются и весьма интересные с нашей точки зрения политические прогнозы (перевод здесь приводится мой собственный): «Постепенно Италия вернётся к тому, что снова станет [великой] «Державой» (Potenza). То, что было сделано в период после капитуляции, в обстановке неслыханных трудностей, является необходимой к тому предпосылкой. До войны понятие «великая Держава» имело характер демографически-военный. «Великими Державами» были Соединённые Штаты, Великобритания, Япония, Германия, Россия, Франция, Италия. Теперешняя война приведет к сдвигу в этой иерархии. Великобритании, к примеру, суждено стать Державой второго порядка перед явлением (rivelazione) русской и американской силы (или власти; здесь Муссолини использует всё то же слово potenza, но теперь уже с маленькой буквы – прим. М. Н.). Если военный критерий по-прежнему останется решающим для определения большего или меньшей роли народа [в политике], Италия даже в случае победы будет вынуждена пережить длительный период кризиса, равно как и все [другие] народы, по окончании которого возвратиться [на место] континентальной и средиземноморской державы: европейской и африканской. И потому [снова станет] большой силой (grande potenza). Она вернётся на тысячелетние морские пути, проходящие через неё, и будет черпать и черпать [богатства] из них для мирного дружного будущего следующих поколений, и это будет источник её новой жизни и творящего возрождения величия (grandezza).». Оригинальный текст: «A poco a poco l'Italia tornerà ad essere una «Potenza». Ciò che si è fatto in questo periodo dopo la capitolazione, tra difficoltà inaudite, è la necessaria premessa. Prima della guerra il concetto di «grande Potenza» era di carattere demografico-militare. Le «grandi Potenze» erano gli Stati Uniti, la Gran Bretagna, il Giappone, la Germania, la Russia, la Francia, l'Italia. La guerra attuale produrrà uno spostamento in questa gerarchia. La Gran Bretagna, ad esempio, è destinata a diventare una Potenza di secondo ordine, di fronte alla rivelazione della potenza russa e di quella americana. Se il criterio militare continuerà ad essere l'elemento determinante per stabilire la maggiore o minore potenza di un popolo, l'Italia anche dopo la vittoria avrà dinanzi a sé un periodo lungo di crisi, similmente a tutti i popoli, superato il quale, tornerà ad essere una Potenza continentale e mediterranea: europea e africana. E quindi una grande potenza. Essa tornerà a battere le strade millenarie di un mare nel quale è immersa e dal quale trasse e trarrà, nel travaglio pacifico delle generazioni future, le fonti della sua vita e della sua rinnovata creatrice grandezza.». Следует заметить, что данная работа отсутствует в первом издании «Истории одного года» от 1944 года, но присутствует в издании 1945 года. См.: Benito Mussolini Storia di un anno. Il tempo del bastone e della carota. Milano: Mondadori, 1945.

39. Л. С. Белоусов Муссолини: диктатура и демагогия. М.: Планета, 2016.

40. Там же.

41. Там же.

42. Там же.

43. Этот факт признавали даже советские исследователи. Так, Александр Големба пишет о Муссолини следующее: «Главным редактором «Аванти!» был тогда Бенито Муссолини, считавшийся в предвоенные годы человеком крайне левых взглядов. Большой рекламист, он старался привлечь к себе внимание при каждом удобном и неудобном случае. Пользуясь набором самых пылких эпитетов, он клеймил буржуазию и короля, религию и церковь, приводя в ужас наиболее ретроградных своих соотечественников. Сын кузнеца из местечка Предаппио, он охотно подчеркивал свой демократизм, ввертывал в свои публичные выступления всяческие простонародные обороты, одним словом, изображал свойского парня. Оратор он был превосходный и журналист ловчайший, наделенный от природы несказанной резвостью пера. Строчил он обычно дома, прямо на кухонном столе, причем строчил с совершенно молниеносной скоростью – супруга его, донна Ракеле, только дивилась: откуда что берется!». См.: Големба А. С. Грамши. М.: Молодая гвардия, 1968.

44. Отмечу, что и наиболее проницательные советские исследователи эти элементы левизны в раннем фашизма подмечали. В качестве примера можно привести того же самого Александра Голембу. Он, впрочем, хотя и подмечает эти особенности фашистской политики, – интерпретирует их во вполне конкретном ключе: «Бенито Муссолини не мог сразу же обнажить свою подлинную сущность, он неизбежно должен был рядиться в лоскутья демагогических фраз, присваивать себе лозунги социалистического характера, ибо эти лозунги лучше всего отвечали настроениям послевоенных трудящихся масс, ибо самый воздух в Италии был насыщен электричеством революции. Массы требуют восьмичасового рабочего дня? Извольте, Бенито Муссолини тоже за восьмичасовой рабочий день! Он и за конфискацию военных прибылей. Он и за национализацию всех, всех до единого военных предприятий. Он даже за занятие заводов...». Големба А. С. Грамши. М.: Молодая гвардия, 1968.

45. Manifesto dei Fasci italiani di combattimento // Il Popolo d'Italia. 1919. N. 6 giugno. Имеется русский перевод означенного документа. См.: Программа Итальянского союза борьбы // Традиция URL: https://traditio.wiki/Программа_Итальянского_союза_борьбы (дата обращения: 05.11.2019.).

46. Там же.

47. Francesco Perfetti Il Sindacalismo Fascista. Dalle origini alla vigilia dello Stato corporativo, 1919-1930. Roma: Bonacci, 1988.

48. Там же.

49. Так, социалист Марио Монтаньяна впоследствие вспоминал: «Мы, молодые, все были энтузиастами Муссолини, отчасти потому, что он был сравнительно столь же молод, как и мы; отчасти потому, что он обратил в бегство реформистов, и, наконец, потому, что его статьи в «Аванти!» казались нам сильными и революционными.». См.: G. Fiori, Vita di Antonio Gramsci. Bari: Laterza, 1966. Цит. по: Големба А. С. Грамши. М.: Молодая гвардия, 1968.

50. Giano Accame Il Fascismo immenso e rosso. Roma: Settimo Sigillo, 1990.

51. Arrigo Petacco Il comunista in camicia nera. Nicola Bombacci tra Lenin e Mussolini. Milano: Mondadori, 1997.

52. Ричард Колье Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини. М.: Центрполиграф, 2001. Оригинал см.: Richard Collier Duce! A biography of Benito Mussolini. New York: Viking, 1971.

53. Александр Широкорад Италия. Враг поневоле. М.: Вече, 2010.

54. Giuseppe Parlato La sinistra fascista: storia di un progetto mancato. Bologna: Il Mulino, 2000.

55. Erik Norling Revolutionary fascism. Finis Mundi Press, 2011.

56. Giordano Bruno Guerri Giuseppe Bottai, un fascista critico. Milano: Feltrinelli, 1976.

57. Teresa Maria Mazzatosta Il regime fascista tra educazione e propaganda. Bologna: Cappelli, 1978.

58. Giuseppe Parlato La sinistra fascista: storia di un progetto mancato. Bologna: Il Mulino, 2000.

59. Ferdinando Cordova Uomini e volti del fascismo. Roma: Bulzoni, 1980.

60. Gianpasquale Santomassimo La terza via fascista: il mito del corporativismo. Roma: Carocci, 2008.

61. Antimo Negri, Dal corporativismo comunista all'umanesimo scientifico. Itinerario teoretico di Ugo Spirito. Manduria: Lacaita, 1964.

62. Arrigo Petacco Il comunista in camicia nera. Nicola Bombacci tra Lenin e Mussolini. Milano: Mondadori, 1997.

63. Отмечу, что сын Николы Бомбаччи и вовсе настаивал в своё время на том, что его отец вместе с Бенито Муссолини ещё в 1921 году заранее разделили между собой всю итальянскую политику, а все последующие за тем якобы имевшим место тайным сговором события были лишь блестящим (в общих чертах) исполнением этого воистину эпохального заговора. См.: Tutti i segreti del comunista in camicia nera // Il Giornale URL: http://www.ilgiornale.it/news/tutti-i-segreti-comunista-camicia-nera.html (дата обращения: 10.11.2019.).

64. Claudio Cabona Nicola Bombacci. Storia e ideologia diun rivoluzionario fascio-comunista. Genova: Liberodiscrivere Edizioni, 2012.

65. Guglielmo Salotti Nicola Bombacci: un comunista a Salò. Milano: Ugo Mursia Editore, 2008.

66. Giorgio Bocca Mussolini socialfascista. Il socialismo reale non è fascismo ma come gli somiglia. Milano: Garzanti, 1983.

67. Claudio Schwarzenberg Il sindacalismo fascista. Milano: Mursia, 1972.

68. Нестеров А. Г. Итальянская Социальная Республика: документы эпохи. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2002.

69. Gerald Steinacher The Cape of Last Hope: The Postwar Flight of Nazi War Criminals through South Tyrol/Italy to South America // Transatlantic Relations. 2006.

70. Gerald Steinacher Nazis on the Run: How Hitler's Henchmen Fled Justice . Oxford: Oxford University Press, 2012.

71. Adalberto Baldoni La Destra in Italia: 1945-1969. Roma: Pantheon, 2000.

72. «Недавние фашисты (около 4 млн. человек из 30 млн. взрослых итальянцев), разумеется, настаивали на цивилизованном отношении к ним. К примирению с бывшими фашистами призывал Ватикан. Из Вашингтона и Лондона в Салерно поступали рекомендации и предписания, разрешавшие смещать лишь «руководящих деятелей фашизма». Уточнений, кого считать таковыми, правительства США и Великобритании не делали почти целый год. <...> Данные нормативные правовые акты, которые логично рассматривать в единстве, содержали в своих репрессивных нормах ряд изъятий и оговорок. Они предусматривали облегчение наказания виновных или освобождение от него при наличии хотя бы одного из нижеследующих условий: виновные отошли от общественной деятельности; виновные перешли на антифашистские позиции до 1940 г.; виновные «отличились в борьбе против Германии после 8 сентября 1943 г»; виновные назначены «доверенными лицами» оккупационной администрации или оказывали ей содействие. <...> Защищенный от чистки судейский и прокурорский корпус во многих случаях затягивал преследование лиц, отнесенных законом к «фашистским преступникам», выносил смягченные приговоры со ссылками на раскаяние обвиняемых, их преклонный возраст, нездоровье, многодетность. Довольно часто применялось и такое средство, как отсрочка вступления приговора в силу на определенное или на неопределенное время. <...> Наконец, избранный по демократизированному избирательному закону парламент Италии, состоявший в подавляющем большинстве из антифашистов и близких к ним лиц, во второй половине 1940-х гг. трижды принимал законы о частичной амнистии, смягчавшие участь политических преступников – деятелей однопартийной диктатуры и ее приверженцев. <...> В краткосрочном плане указанные амнистии способствовали легализации неофашистского движения. <...> В то же время подсудимым были вынесены приговоры, которые трудно считать бесчеловечными: от понижения в звании на одну или несколько ступеней до увольнения с военной службы с порочащими формулировками и без права на пенсию. Многих обвиняемых вдобавок лишили полученных при фашизме государственных наград. <...> Досрочное освобождение деятелей диктатуры из заключения в течение 1950–1953 гг. принято считать завершающим актом процесса дефашизации Италии. Около половины отбывших наказание лиц покинули Республику.». См.: Данилов С. Ю. Правовые аспекты преодоления наследия диктатуры: из опыта Италии // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2016. N. 3.

73. Mario Caprara, Gianluca Semprini Neri: la storia mai raccontata della destra radicale, eversiva e terrorista. Roma: Newton Compon Editori, 2011.

74. Stuart Joseph Woolf Italia 1943-1950. La ricostruzione. Roma-Bari: Laterza, 1974.

75. «Похитители велосипедов» (Италия; 1948) // YouTube URL: https://m.youtube.com/watch?v=hrR5QKkFr_o (дата обращения: 03.11.2019.).

76. A grande imigração europeia para o Brasil e o imigrante espanhol no cenário da cafeicultura paulista: aspectos de uma (in) visibilidade // Saeculum-Revista de História URL: https://periodicos.ufpb.br/ojs/index.php/srh/article/view/11303/6417 (дата обращения: 03.11.2019.).

77. Colonização, imigração e a questão racial no Brasil // Saeculum-Revista de História URL: http://www.revistas.usp.br/revusp/article/view/33192/35930 (дата обращения: 03.11.2019.).

78. Personalidades da comunidade italiana recebem o troféu «Loba Romana» // Archive.org URL: https://web.archive.org/web/20140202100921/http://www.oriundi.net/site/oriundi.php?menu=noticiasdet&id=21669 (дата обращения: 03.11.2019.).

79. Mario Mignon Italy today: facing the challenges of the new millennium. New York: Peter Lang Publishing, 2008.

80. João Fábio Bertonha O Fascismo e os Imigrantes Italianos no Brasil. Porto Alegre: EdiPUC, RS, 2001.

81. Калдейра Нету Одилон (Нео)фашизм и диктатуры в странах латиноамериканского Южного конуса: от старых взглядов к новым представлениям // Берегиня. 777. 2016. N. 4.

82. Jean Meyer Le sinarquisme: un fascisme mexicain? 1937-1947 // Le temps et les hommes. 1977. N. 35.

83. Франко Саварино Фашизм в Мексике: ускользающее присутствие // Берегиня. 777. 2016. N. 4.

84. Glaudo Carneiro Lusardo, o último caudilho. Rio de Janeiro: Editora Nova Fronteira, 1977.

85. Fermín Chávez Perón y el peronismo en la historia contemporánea. Buenos Aires: Oriente, 1975.

86. Mario Caprara, Gianluca Semprini Destra estrema e criminale. Roma: Newton Compon Editori, 2012.

87. Adalberto Baldoni Storia della Destra. Dal postfascismo al Popolo della libertà. Firenze: Vallecchi, 2009.

88. Giuseppe De Lutiis, I servizi segreti in Italia. Dal fascismo all'intelligence del XXI secolo. Milano: Sperling et Kupfer, 2010. Сам В. Боргезе, впрочем, указывает на то, что лозунг придумал он, а не Кьяйе. См.: Боргезе В., Демарэ П. Боргезе. Черный князь людей-торпед. М.: Вече, 2002.

89. Maurizio Dianese, Gianfranco Bettin La strage: Piazza Fontana. Verità e memoria. Milano: Feltrinelli, 1999.

90. Giorgio Bocca Gli anni del terrorismo. Storia della violenza politica in Italia dagli anni '70 ad oggi. Roma: Armando Curcio Editore, 1988.

91. Рахшмир П., Пожарская С., Горшкова Г., Гинцберг Л., Давидович В. История фашизма в Западной Европе. М.: Наука, 1978.

92. Luigi Ambrosi La rivolta di Reggio. Storia di territori, violenza e populismo nel 1970. Soveria Mannelli: Rubbettino, 2009.

93. Nichola Rao Il sangue e la celtica. Milano: Sperling et Kupfer, 2009.

94. Stefano Delle Chiaie L'aquila e il condor. Memorie di un militants nero. Milano: Sperling et Kupfer, 2012.

95. Prado Salmon Poder y fuerzas armadas. 1949-1982 La Paz – Cochabamba: Los Amigos del libro, 1987.

96. Там же.

97. Instituto de Estudios Politicos para América Latina y Africa Narcotrafico y Politica: Militarismo y Mafia En Bolivia. Madrid: Iepala, 1982.

98. Mount Graeme Chile and the Nazis. From Hitler to Pinochet. Montreal: Black Rose Books, 2001.

99. M. Albanese, P. del Hierro Transnational Fascism in the Twentieth Century: Spain, Italy and the Global Neofascist Network. London and New York: Bloomsbury Academic, 2016.

100. L. de Caprariis Rise and Eclipse of the Fasci Italiani all’Estero // Journal of Contemporary History. 2000. N. 2.

101. Mount Graeme Chile and the Nazis. From Hitler to Pinochet. Montreal: Black Rose Books, 2001.

102. Данная глава основана на материалах доклада, прочитанного на конференции «Философия в XXI веке: новые стратегии философского поиска», что проходила в Шуваловском корпусе МГУ 4-8 декабря 2017 года, на секции «Политическая философия Европы и США» 5 декабря в 18:00 в аудитории Г-307. Запись доклада см.: Доклад «Левый фашизм Отто Штрассера» // YouTube URL: https://m.youtube.com/watch?v=xI2mCTTlZL0 (дата обращения: 18.09.2019.). Текстовую версию см.: Левый фашизм Отто Штрассера // Самиздат URL: http://samlib.ru/n/nigmatulin_m_w/sinisterfascismusottonistrasseri.shtml (дата обращения: 18.09.2019.).

103. А. А. Галкин Германский фашизм. М.: Наука, 1967. См. в особенности главу третью «Фашизм и рабочий класс».

104. Там же.

105. Арапина С. В. Германский трудовой фронт: создание и деятельность (1933-1939 гг.): дис. канд. ист. наук: 07.00.03. Екатеринбург, 2006.

106. Опитц Р. Фашизм и неофашизм. М.: Прогресс, 1988.

107. А. В. Васильченко Война кланов. «Чёрный фронт» против НСДАП. М.: Яуза, 2005.

108. Günter Bartsch Zwischen drei Stühlen. Otto Strasser: eine Biografie. Koblenz: Verlag Bublies, 1990.

109. Если, конечно, не считать вышедший в 2010 году книги Троя Стоугейта, которая, впрочем, не является в полном смысле биографическим исследованием. См.: Troy Southgate Otto Strasser: The Life and Times of a German Socialist. Black Front Press, 2010.

110. Рид Дуглас Хотел ли Гитлер войны? Беседы с Отто Штрассером. М.: Литагент «Алгоритм», 2013.

111. Günter Bartsch Zwischen drei Stühlen. Otto Strasser: eine Biografie. Koblenz: Verlag Bublies, 1990.

112. Там же.

113. Там же.

114. «Мелкий буржуа, так же как и историк Раумер, составлен из «с одной стороны» и «с другой стороны». Таков он в своих экономических интересах, а потому и в своей политике, в своих религиозных, научных и художественных воззрениях. Таков он в своей морали, таков он in everything [во всем. Ред.]. Он – воплощенное противоречие.». Маркс К., Энгельс Ф., Сочинения, 2 изд., т. 16.

115. Patrick Moreau Nationalsozialismus von links: die «Kampfgemeinschaft Revolutionärer Nationalsozialisten» und die «Schwarze Front» Otto Schtraßers, 1930-1935. Oldenbourg, Stuttgart: 1985.

116. Armin Mohler Die Konservative Revolution in Deutschland 1918-1932. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1989.

117. А. В. Васильченко Война кланов. «Чёрный фронт» против НСДАП. М.: Яуза, 2005.

118. Жуков Д. А. «Оккультный Рейх». Главный миф XX века. М.: Яуза-Пресс, 2009.

119. А. В. Васильченко Оккультный миф III Рейха. М.: Яуза-пресс, 2008.

120. Кондратьев А. В. Религиозно-философские идеи движения фелькиш: дис. канд. филос. наук: 09.00.13. М., 2009.

121. Ilse Korotin Sehnsucht nach Schicksal und Tiefe: der Geist der konservativen Revolution. Wien: Picus-Verlag, 1997.

122. Stefan Breuer Grundpositionen der deutschen Rechten 1871–1945. Tübingen: Edition Diskord, 1999.

123. Пол Роланд Оккультные тайны Третьего Рейха. Ростов-на-Дону. Феникс, 2011.

124. Наиболее подробно взгляды Р. В. Дарре изложены в его работе «Крестьянство как источник нордической расы». См.: Walther Darré Das Bauerntum als Lebensquell der Nordischen Rasse. München: Lehmann, 1929.

125. Относительно идей Г. Листа см.: Nicholas Goodrick-Clarke Die okkulten Wurzeln des Nationalsozialismus. Wiesbaden: Marix, 2004.

126. Сопоставление взглядов Ф. Хильшера и Р. В. Дарре проводится в работе Хорста Гесса. См.: Horst Gies Richard Walther Darré. Der «Reichsbauernführer», die nationalsozialistische «Blut und Boden»-Ideologie und die Machteroberung Hitlers. Köln: Böhlau, 2019.

127. Такую трактовку взглядов Ф. Хильшера предлагает, к примеру, Анна Брэмвель. См.: Anna Bramwell Blood and Soil: Richard Walther Darré And Hitler's «Green Party». The Kensal Press, 1985.

128. См.: Ina Schmidt Der Herr des Feuers. Friedrich Hielscher und sein Kreis zwischen Heidentum, neuem Nationalismus und Widerstand gegen den Nationalsozialismus. Köln: SH-Verlag, 2004.

129. Charles Moreau Jacques Bergier, résistant et scribe de miracles. Montréal: Éditions Anthropos, 2002.

130. Régis Le Mer et Jacques Pellet René et Marguerite Pellet, de la pédagogie à la résistance: réseau Marco-Polo, Lyon, 1942-1944. Paris: Éditions Tirésias, 2018.

131. Рид Дуглас Хотел ли Гитлер войны? Беседы с Отто Штрассером. М.: Литагент «Алгоритм», 2013.

132. Отто Штрассер Гитлер и Я. Ростов-на-Дону: Феникс, 1999.

133. Otto Strasser Mein Kampf. Eine politische Autobiographie. Frankfurt am Main: Heinrich Heine Verlag, 1969. Следует отметить, что никто из исследователей ранее не отмечал одного интересного факта: мемуары О. Штрассера были выпущены издательством «Heinrich Heineken Verlag», которое в те годы было тесно связано с «Фракцией Красной Армии». Про «Heinrich Heine Verlag» см. также: Gerd Koenen Vesper, Ensslin, Baader. Urszenen des deutschen Terrorismus. Köln: Kiepenheuer und Witsch, 2003. Русский перевод данной книги см.: Герд Кёнен Веспер, Энслин, Баадер. Немецкий терроризм: начало спектакля. Екатеринбург: Ультра.Культура, 2004.

134. Otto Strasser Flight from terror. New York: National travel club. 1943.

135. Otto Strasser Germany tomorrow. London: Jonathan cape thirty bedford square, 1940.

136. Отто Штрассер Гитлер и Я. Ростов-на-Дону: Феникс, 1999.

137. Такую трактовку идеологических метаморфоз О. Штрассера поддерживает, к примеру, уже упоминавшийся ранее А. В. Васильченко. См.: А. В. Васильченко Война кланов. «Чёрный фронт» против НСДАП. М.: Яуза, 2005.

138. Означенная выше точка зрения разделяется также и Т. Соутгейтом, – одним из крупнейших живых на сегодняшний момент специалистов по теме Отто Штрассера и штрассеризма вообще. См., к примеру, политическую биографию О. Штрассера за его авторством: Troy Southgate Otto Strasser: The Life and Times of a German Socialist. Black Front Press, 2010.

139. Немецкий текст см. здесь: Die Sozialisten verlassen die NSDAP // NS-Archiv URL: https://www.ns-archiv.de/nsdap/sozialisten/sozialisten-verlassen-nsdap.php (дата обращения: 12.10.2019.).

140. Там же.

141. Там же.

142. Там же.

143. Там же.

144. Там же.

145. См., к примеру: Otto Strasser Mein Kampf. Eine politische Autobiographie. Frankfurt am Main: Heinrich Heine Verlag, 1969.

146. Richard Stöss Die Deutsch-Soziale Union. Parteienhandbuch. Die Parteien der Bundesrepublik Deutschland 1945-1980. Opladen: 1986. См. также: Günter Bartsch Zwischen drei Stühlen. Otto Strasser: eine Biografie. Koblenz: Verlag Bublies, 1990.

147. Последние слова взяты из русского перевода статьи У. Майнхоф. См.: Захолустье – и мелкотравчатое к тому же // Ульрика Майнхоф // Скепсис URL: https://scepsis.net/library/id_3613.html (дата обращения: 12.10.2019.). Оригинал см.: Ulrike Meinhof Provinz und kleinkariert // Die Ära Adenauer. Einsichten und Ausblicke. Frankfurt am Main: Fischer Bücherei, 1964.

148. Oskar Niedermayer Eine neue Konkurrentin im Parteiensystem? Die Alternative für Deutschland // Das deutsche Parteiensystem nach der Bundestagswahl 2013. Wiesbaden: Springer VS, 2015.

149. Die konkreten Ziele der Alternative für Deutschland // Die Welt URL: https://www.welt.de/politik/deutschland/article115038859/Die-konkreten-Ziele-der-Alternative-fuer-Deutschland.html (дата обращения: 12.10.2019.).

150. Das hat der AfD-Parteitag beschlossen // Süddeutsche Zeitung URL: https://www.sueddeutsche.de/politik/afd-das-hat-der-afd-parteitag-beschlossen-1.2975251 (дата обращения: 12.10.2019.).

151. Der national-soziale Anstrich der AfD // Frankfurter Rundschau URL: https://www.fr.de/wirtschaft/rentenkonzept-afd-national-soziale-anstrich-rechten-zr-12829626.html (дата обращения: 12.10.2019.).

152. AfD und FPÖ gehören zu den größten Klimawandel-Skeptikern // Südeutsche Zeitung URL: https://www.sueddeutsche.de/politik/afd-rechtspopulisten-klimawandel-1.4341697 (дата обращения: 12.10.2019.).

153. «Wir dürfen nicht nur über drohende Schreckensszenarien sprechen» // Süddeutsche Zeitung URL: https://www.sueddeutsche.de/politik/klimawandel-interview-1.4345073 (дата обращения: 12.10.2019.).

154. Why Are Republicans the Only Climate-Science-Denying Party in the World? // Intelligencer URL: http://nymag.com/intelligencer/2015/09/whys-gop-only-science-denying-party-on-earth.html (дата обращения: 12.10.2019.).

155. The Republican Party stands alone in climate denial // The Guardian URL: https://www.theguardian.com/environment/climate-consensus-97-per-cent/2015/oct/05/the-republican-party-stands-alone-in-climate-denial (дата обращения: 12.10.2019.).

156. How G.O.P. Leaders Came to View Climate Change as Fake Science // New York Times URL: https://www.nytimes.com/2017/06/03/us/politics/republican-leaders-climate-change.html (дата обращения: 12.10.2019.).

157. Steven Atkins Encyclopedia of Right-Wing Extremism In Modern American History. ABC-CLIO, 2011.

158. From Ballots To Bombs: The Inside Story of the National Fronts' Political Soldiers // Searchlight. 1997. N. 4.

159. Luca Leonello Rimbotti Il fascismo di sinistra. Roma: Settimo Sigillo, 1989.

160. Giuseppe Parlato La sinistra fascista: storia di un progetto mancato. Bologna: Il Mulino Recerca, 2000.

161. Paolo Buchignani Fascisti Rossi: Da Salo Al PCI, La Storia Sconosciuta Di Una Migrazione Politica: 1943-53. Milano: Mondadori, 1998.

162. «Национал-большевизм 20-30-х годов был исторически ограниченным явлением, время его прошло.». Сакральная функция революционного субъекта // Сен-Жюст URL: http://saint-juste.narod.ru/sakraln.htm (дата обращения: 12.10.2019.).

163. Victor Farías Salvador Allende: Antisemitismo y Eutanasia. Editorial Maye, 2005.

164. Victor Farías Los nazis en Chile. Editorial Seix Barral, 2000.

165. Так, к примеру, существуют данные о влиянии идей Штрассера на Жетулиу Варгаса. См.: Nelson Jahr Garcia Estado Novo – ideologia e propaganda política. São Paulo: Loyola, 1982.

166. Первоначально данный текст был с незначительными изменениями опубликован в интернет-журнале «Рабкор» как самостоятельная статья. См.: Французский социализм для французской расы! // Рабкор URL: http://rabkor.ru/columns/analysis/2018/08/27/france-socialism/ (дата обращения: 19.09.2019.).

167. Jean-Paul Brunet, «Un fascisme français: le Parti populaire français de Doriot (1936-1939)», Revue français de science politique, Paris, Presses de la Fondation nationale des sciences politique, vol. 33, avril 1983.

168. Alain Bergounioux Le néo-sicialisme. Marcel Déat: réformisme traditionnel ou esprit des annees trente. // Revue Historique. 1978. N. 260.

169. Henri de Man, 1885-1953 // Les classiques des sciences sociales URL: http://classiques.uqac.ca/classiques/de_man_henri/de_man_henri_photo/de_man_henri_photo.html (дата обращения: 17.08.2018.).

170. Там же.

171. Le planisme, une idéologie fasciste française // Voltairenet URL: http://www.voltairenet.org/article15364.html (дата обращения: 17.08.2018.).

172. Drieu La Rochelle Socialisme fasciste. Paris: Gallimard, 1934.

173. Marcel Déat Perspectives socialistes. Paris: Librairie Valdis, 1930.

174. Как Марсель Деа обогнал фашизм // Sensus novus URL: https://www.sensusnovus.ru/analytics/2012/05/19/13556.html (дата обращения: 17.08.2018.).

175. Вызовы XXI века. Глобализация и проблемы идентичности в многообразном мире / Под ред. Т.Т.Тимофеева. М.: Огни, 2005.

176. Охошин О. В. «Новый лейборизм» Тони Блэра (1994-2007гг.): дис. канд. ист. наук: 07.00.03. М., 2014.

177. Валуев Антон Вадимович Концепция «третьего пути» в политической истории «новой» Великобритании и Европейского союза // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. 2008. N. 84. URL:https://cyberleninka.ru/article/n/kontseptsiya-tretiego-puti-v-politicheskoy-istorii-novoy-velikobritanii-i-evropeyskogo-soyuza (дата обращения: 18.08.2018).

178. Another Brick in the Wall // Александр Тарасов // Скепсис URL: http://scepsis.net/library/id_388.html (дата обращения: 18.08.2018.).

179. Obama's Shift Toward Communitarianism // The daily beast URL: https://www.thedailybeast.com/obamas-shift-toward-communitarianism (дата обращения: 17.08.2018.).

180. Obama, Barack. The Audacity if Hope: Thoughts on Reclaiming the American Dream. New York: Crown Publishers, 2006.

181. Червонный Владимир Павлович, Милошунас Анастасия Владимировна Идеология коммунитаризма: путь к новой социальности // Известия УрГЭУ. 2006. N. 3 (15). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ideologiya-kommunitarizma-put-k-novoy-sotsialnosti (дата обращения: 18.08.2018).

182. Quand le PCF négociait avec les nazis, Michel Lefebvre, Le Monde, 10 décembre 2006.

183. Jean-Paul Brunet, Une crise du Parti communiste français: l'affaire Barbé-Celor, Revue d'Histoire Moderne et Contemporaine, Année 1969.

184. Thorez, Maurice Fils du peuple изд. Paris: Éditions sociales internationales, 1937.

185. Jean-Paul Brunet, Une crise du Parti communiste français: l'affaire Barbé-Celor, Revue d'Histoire Moderne et Contemporaine, Année 1969.

186. Philippe Buton, Le Parti communiste français et stalinisme au lendemain de la Seconde Guerre mondiale, Journal of Modern European History.

187. Thorez Maurice // Contact le maitron dictionnare biographique URL: http://maitron-en-ligne.univ-paris1.fr/spip.php?article24000 (дата обращения: 19.08.2018.).

188. Philippe Robrieux, Maurice Thorez, vie secrète et vie publique, Fayard, 1975.

189. Philippe Robrieux, Histoire intérieure du parti communiste français, tome II, Fayard, 1981.

190. Comment l’URSS a pris le contrôle des partis communistes occidentaux et l'a ensuite perdu // Russia beyond URL: https://fr.rbth.com/histoire/79994-urss-communisme-influence-occident-france-pc (дата обращения: 19.08.2018.).

191. Jean-Paul Brunet, Une crise du Parti communiste français: l'affaire Barbé-Celor, Revue d'Histoire Moderne et Contemporaine, Année 1969.

192. João Bernardo Labirintos do fascismo: na encruzilhada da ordem e da revolta. Porto: Edições Afrontamento, 2003.

193. Jean-Paul Brunet, «Un fascisme français: le Parti populaire français de Doriot (1936-1939)», Revue français de science politique, Paris, Presses de la Fondation nationale des sciences politique, vol. 33, avril 1983.

194. Там же.

195. «Вставайте, французы, Сен-Дени протягивает вам руку!». France, Libère-toi! - Anthem of The French Popular Party // YouTube URL: https://m.youtube.com/watch?v=Txab2k5FKhA&client=mv-google&layout=tablet&skipcontrinter=1 (дата обращения: 19.08.2018.).

196. À Saint-Denis, le PPF fera la paix du monde, éditorial de J. Doriot, L'Emancipation, 5 août 1937.

197. Thorez, Maurice Fils du peuple изд. Paris: Éditions sociales internationales, 1937.

198. Monsieur Jean-Paul Brunet Un fascisme français: le Parti populaire français de Doriot (1936-1939) // Revue français de science politique. 1983. N. 2.

199. Statuts du parti communiste français: proposition de modifications. Paris: 1936.

200. Данная глава основана на материалах доклада, прочитанного «Философия в XXI веке: новые стратегии философского поиска», что проходила в Шуваловском корпусе МГУ 3-8 декабря 2018 года, на секции «Англо-Американская политическая философия» 4 декабря в 18:00 в аудитории Г-505. Запись доклада см.: Левый фалангизм в Испании // YouTube URL: https://m.youtube.com/watch?v=kTlvVPOW4bA (дата обращения: 18.09.2019. ). Текстовую версию см.: Левый фалангизм в Испании // Самиздат URL: http://samlib.ru/n/nigmatulin_m_w/falangismumsinistruminhispaniae.shtml (дата обращения: 18.09.2019.).

201. Испанская фаланга // Gufo URL: https://gufo.me/dict/bse/Испанская_фаланга (дата обращения: 18.11.2018.).

202. Хосе Антонио Примо де Ривера Стрелы фаланги . 2-е, изменённое и дополненное изд. М.: Тотенбург, 2017.

203. Испанский анархо-синдикализм в первый период национально-революционной войны 1936-1939 гг. // Saint-Juste URL: http://saint-juste.narod.ru/maidanik.html#_ftnref4 (дата обращения: 18.11.2018.).

204. Сталин и Испанская республика (1936-1939 гг.) // Regnum URL: https://regnum.ru/news/polit/2157926.html (дата обращения: 18.112018.).

205. Там же.

206. Real decreto // Gaceta de Madrid. 1834. 17 июля.

207. Cayetano Ripoll, el último asesinado por la Inquisición // Por Todas URL: https://www.lamarea.com/2013/04/21/inquisicion/ (дата обращения: 24.11.2018.).

208. Suárez Cortina, Manuel La España Liberal (1868-1917). Política y sociedad. Madrid: Síntesis, 2006.

209. Instrucción Pastoral de la Conferencia Episcopal «Teología y secularización en España. A los cuarenta años de la clausura del Concilio Vaticano II» от 30.03.2006.

210. М. М. Шейнман Ватикан и католицизм в конце XIX-начале XX в. М.: Издательство Академии наук СССР, 1958.

211. Там же.

212. Calderón Cuadrado, Reyes Difusión de la doctrina de La riqueza de las naciones en España. Revista Empresa y Humanismo, 2009.

213. García Delgado, José Luis Del real al euro. Una historia de la peseta. La Caixa, 2006.

214. Del Rey y Canales.

215. Испанский анархо-синдикализм в первый период национально-революционной войны 1936-1939 гг. // Saint-Juste URL: http://saint-juste.narod.ru/maidanik.html#_ftnref4 (дата обращения: 18.11.2018.).

216. А. А. Галкин Германский фашизм. М.: Наука, 1967.

217. Heiden K. Geschichte des Nationalsozialismus; die Karriere einer Idee, 1932.

218. Революция и джихад, или Должны ли левые объединиться с исламскими радикалами? // Александр Тарасов // Скепсис URL: http://scepsis.net/library/id_141.html#_ftnref15 (дата обращения: 01.12.2018.).

219. Payne, Stanley G. Franco y José Antonio. El extraño caso del fascismo español. Editorial Planeta. Barcelona, 1997.

220. Hugh Thomas The Spanish Civil War: Revised Edition. Modern Library, 2011.

221. Ferran Gallego, Francisco Morente Fascismo en España. El Viejo Topo, 2005.

222. Twenty-Six Point Manifesto of the Spanish Falange // Archive.org URL: https://archive.org/stream/Twenty-sixPointManifestoOfTheSpanishFalange/ProgramOfTheFalange_djvu.txt (дата обращения: 04.12.2018.).

223. Gabriel Jackson La República española y la guerra civil. Barcelona: Orbis S. A, 1979.

224. Payne, Stanley G. Franco y José Antonio. El extraño caso del fascismo español. Editorial Planeta. Barcelona, 1997.

225. Там же.

226. Пол Престон Франко. М.: Центрполиграф, 1999.

227. Ramiro Ledesma Ramos // Filosofia URL: http://www.filosofia.org/ave/001/a016.htm (дата обращения: 04.12.2018.).

228. J. Fоntana. Catalanes en la guerra de España. Madrid, 1951.

229. Falange une en su programa político las ideas de patriotismo y justicia social. // Falange Española de las JONS URL: https://falange.es/falange-une-en-su-programa-politico-las-ideas-de-patriotismo-y-justicia-social (дата обращения: 01.12.2018.).

230. Unión Nacional de Trabajadores URL: http://www.sindicatount.es (дата обращения: 04.12.2018.).

231. Первоначально сильно сокращённая версия данного текста была опубликована в интернет-журнале «Рабкор». См.: Как не нужно заниматься теорией // Рабкор URL: http://rabkor.ru/columns/debates/2018/09/16/как-не-нужно-заниматься-теорией/ (дата обращения: 19.09.2019.).

232. Фашизм вчера и сегодня // Lenin crew URL: http://lenincrew.com/fascism-yesterday-and-today/ (дата обращения: 21.08.2018.).

233. Там же.

234. Там же.

235. Там же.

236. Там же.

237. Партия научного централизма или новый «хор псаломщиков»? // Lenin crew URL: http://lenincrew.com/the-new-choir-of-psalm-readers/ (дата обращения: 21.08.2018.).

238. Дадим отпор клингонам! // Saint-Juste URL: http://saint-juste.narod.ru/klingon.html (дата обращения: 21.08.2018.).

239. «Циммервальд-2014»: левые трех стран против фанатизма и войны. Избранные выступления // РСД URL: http://anticapitalist.ru/archive/analiz/v_mire/czimmervald-2014_levyie_trex_stran_protiv_fanatizma_i_vojnyi._izbrannyie_vyistupleniya.html (дата обращения: 21.08.2018.).

240. Миру нужен новый Циммервальд // Вестник Бури URL: http://vestnikburi.com/miru-nuzhen-novyiy-tsimmervald/ (дата обращения: 21.08.2018.).

241. Уже (еще) не фонтан // Saint-Juste URL: http://saint-juste.narod.ru/ne_fontan.html (дата обращения: 21.08.2018.).

242. Виталий «Африка» Записки террориста (в хорошем смысле слова). Нижний Новгород: Черная сотня, 2015.

243. Из России – за Новороссию // Газета.ru URL: https://www.gazeta.ru/politics/2016/07/12_a_9678047.shtml (дата обращения: 21.08.2018).

244. Какой характер носит война на Донбассе? // Saint-Juste URL: http://saint-juste.narod.ru/Kakoj_harakter.html (дата обращения: 21.08.2018.).

245. Шахтеры Донбасса: между Майданом и Анти-Майданом // Open Left URL: http://openleft.ru/?p=2706 (дата обращения: 21.08.2018.).

246. Восстание на Донбассе // РСД URL: http://anticapitalist.ru/archive/analiz/v_mire/vosstanie_na_donbasse.html (дата обращения: 21.08.2018.).

247. Какой характер носит война на Донбассе? // Saint-Juste URL: http://saint-juste.narod.ru/Kakoj_harakter.html (дата обращения: 21.08.2018.).

248. Там же.

249. Там же.

250. Уже (еще) не фонтан // Saint-Juste URL: http://saint-juste.narod.ru/ne_fontan.html (дата обращения: 21.08.2018.).

251. Интервью журналу «Новая литература»// Saint-Juste URL: http://saint-juste.narod.ru/musahibe.html (дата обращения: 21.08.2018.).

252. «Восстань тот, не знаю кто» // Saint-Juste URL: http://saint-juste.narod.ru/rebellion.html (дата обращения: 21.08.2018.).

253. Оптимисты в болоте // Saint-Juste URL: http://saint-juste.narod.ru/Optimisty.html (дата обращения: 21.08.2018.).

254. Там же.

255. Крепость бросили, гарнизон остался // Saint-Juste URL: http://saint-juste.narod.ru/muromceva2.html#_ftnref125 (дата обращения: 22.08.2018.).

256. Там же.

257. Перу: невыученные уроки // Lenin crew URL: http://lenincrew.com/sendero_luminoso/ (дата обращения: 22.08.2018.).

258. Дмитрий Жвания Путь хунвейбина. СПб.: Амфора, 2006.

259. Какой характер носит война на Донбассе? // Saint-Juste URL: http://saint-juste.narod.ru/Kakoj_harakter.html (дата обращения: 22.08.2018.).

260. Уже (еще) не фонтан // Saint-Juste URL: http://saint-juste.narod.ru/ne_fontan.html (дата обращения: 22.08.2018.).

261. Троянские ишаки и Украина как полигон // Saint-Juste URL: http://saint-juste.narod.ru/Ischenko.html (дата обращения: 22.08.2018.).

262. Троянские ишаки и Украина как полигон: открытое письмо главному редактору «Скепсиса» Сергею Соловьеву // Saint-Juste URL: http://saint-juste.narod.ru/Ischenko2.html (дата обращения: 22.08.2018.).

263. Некоторые украинские левые и война в Донбассе // Saint-Juste URL: http://saint-juste.narod.ru/Ukrainskie_levye.html (дата обращения: 22.08.2018.).

264. «Требование ЛО прекратить гражданскую войну в 2014 году выразил своеобразным способом Федор Устинов, член оргкомитета ЛО: он вступил в украинский добровольческий батальон «Шахтерск» (на данный момент уже расформированный за зверские преступления), чтобы участвовать в «карательных экспедициях» против повстанцев в непризнанных народных республиках.». Нечестивый альянс // Saint-Juste URL: http://saint-juste.narod.ru/jW2.html (дата обращения: 22.08.2018.).

265. Путь воина // Saint-Juste URL: http://saint-juste.narod.ru/Petrovsky.html (дата обращения: 22.08.2018.).

266. Какой характер носит война на Донбассе? // Saint-Juste URL: http://saint-juste.narod.ru/Kakoj_harakter.html (дата обращения: 22.08.2018.).

267. Кагарлицкий Б. Ю. Между классом и дискурсом: левые интеллектуалы на страже капитализма. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2017.

268. Александр Харчиков – Я экстремист // YouTube URL: https://m.youtube.com/watch?v=j5ORle-nwGI (дата обращения: 22.08.2018.).

269. Фашизм вчера и сегодня // Lenin crew URL: http://lenincrew.com/fascism-yesterday-and-today/ (дата обращения: 28.08.2018.).

270. Коминтерн и идея мировой революции. Документы. М.: Наука, 1998.

271. Фашизм вчера и сегодня // Lenin crew URL: http://lenincrew.com/fascism-yesterday-and-today/ (дата обращения: 28.08.2018.).

272. Лев Троцкий Фашизм: движение контрреволюционного отчаяния. М.: Комитет за Рабочий Интернационал, 2011.

273. Hermann Weber: Die Wandlung des deutschen Kommunismus. Die Stalinisierung der KPD in der Weimarer Republik. Frankfurt am Main 1969.

274. Thomas Weingartner: Stalin und der Aufstieg Hitlers, Beiträge zur auswärtigen und internationalen Politik. Berlin 1970.

275. Eberhard Czichon, Heinz Dobrawa, Heinz Marohn: Thälmann. Ein Report. Verlag Wiljo Heinen, Berlin 2010.

276. Volker Ullrich Stalins treue Vasallen – Die Thälmann-Affäre 1928: Eine Schlüsselepisode in der Geschichte des Kommunismus // Die Zeit. 2003. N. 21.

277. Molotov im Gespräch mit Feliks Chuev am 9. Juni 1976. In: Albert Resis (Hrsg.): Molotov remembers: inside Kremlin politics; conversations with Felix Chuev. Chicago 1993.

278. Andreas Wirsching Vom Weltkrieg zum Bürgerkrieg? Politischer Extremismus in Deutschland und Frankreich 1918-1933/39. Berlin und Paris im Vergleich. Oldenbourg, München 1999.

279. Лев Троцкий Немецкая революция и сталинская бюрократия. М.: Т8, 2018.

280. Фашизм вчера и сегодня // Lenin crew URL: http://lenincrew.com/fascism-yesterday-and-today/ (дата обращения: 28.08.2018.).

281. Лев Троцкий Фашизм: движение контрреволюционного отчаяния. М.: Комитет за Рабочий Интернационал, 2011.

282. Галкин А. А. Германский фашизм. М.: Наука, 1989.

283. Фашизм вчера и сегодня // Lenin crew URL: http://lenincrew.com/fascism-yesterday-and-today/ (дата обращения: 29.08.2018.).

284. Цеткин К. Выступление на расширенном пленуме ИККИ 12-13 июня 1923 г.: Стеногр. Отчет. М., 1923.

285. Тактика и стратегия революционеров XXI века // Lenin crew URL: http://lenincrew.com/tactics_and_strategy/ (дата обращения: 29.08.2018.).

286. За все хорошее // Lenin crew URL: http://lenincrew.com/for-all-the-good/ (дата обращения: 29.08.2018.).

287. Гракх Бабеф и заговор равных // Saint-Juste URL: http://saint-juste.narod.ru/Babeuf1.html#_ftnrefV (дата обращения: 29.08.2018).

288. Ф. Буонарроти Заговор во имя равенства, называемый заговором Бабефа. М.: Издательство Академии наук СССР, 1948.

289. Там же.

290. «Тем более, что в «Новороссии», как и на Украине, все сколько-нибудь многочисленные левые организации – аналоги КПУ, служащие подпоркой буржуазной власти. «Коммунисты» зюгановско-симоненковского типа, абсолютно лояльные правящей группировке «Новороссии», несущие буржуазную чушь про многоукладную экономику и «традиции 1941 года в ДНР», играющиеся во всяческих ряженых «пионеров», укрепляют пророссийскую власть, и, конечно, имеют некоторый режим благоприятствования с её стороны.». Фашизм вчера и сегодня // Lenin crew URL: http://lenincrew.com/fascism-yesterday-and-today/ (дата обращения: 29.08.2018.).

291. Там же.

292. Там же.

293. Украинская Красная Армия, заявление, акция 02.09.2014 – Ukrainian Red Army communique // YouTube URL: https://m.youtube.com/watch?v=YzFSjC9Q8JE (дата обращения: 29.08.2018.).

294. Украинская Красная Армия атаковала избирком в Херсоне // Красное ТВ URL: http://www.krasnoetv.ru/node/22401 (дата обращения: 29.08.2018.).

295. «Партизаны» начали линчевать бойцов АТО на Украине // Правда.ру URL: https://www.pravda.ru/news/world/formerussr/ukraine/10-06-2016/1303350-ukraine-0/ (дата обращения: 29.08.2018.).

296. Терпение лопнуло: на Украине началась партизанская война // Planet today URL: http://planet-today.ru/krizis-na-ukraine/item/66696-terpenie-lopnulo-na-ukraine-nachalas-partizanskaya-vojna (дата обращения: 29.08.2018.).

297. Партизанское движение на Украине ширится // ЖЖ URL: https://nnils.livejournal.com/2037206.html (дата обращения: 29.08.2018.).

298. Вышли из леса: на Украине разгорается партизанская война // Версия URL: https://versia.ru/na-ukraine-razgoraetsya-partizanskaya-vojna (дата обращения: 29.08.2018.).

299. Там же.

300. Фашизм вчера и сегодня // Lenin crew URL: http://lenincrew.com/fascism-yesterday-and-today/ (дата обращения: 30.08.2018.).

301. Action directe («Аксьон директ»): замалчиваемый опыт полномасштабной городской герильи. О боевой ультралевой группе «Прямое действие» и ее лидере Жан-Марке Руйяне // Павел Ткачев // Скепсис URL: http://scepsis.net/library/id_3366.html (дата обращения: 30.08.2018.).

302. Данный текст первоначально был опубликован как отдельная статья в интернет-журнале «Рабкор». См.: Энвер Ходжа и социалистическое строительство в Албании // Рабкор URL: http://rabkor.ru/columns/analysis/2018/07/07/albany/ (дата обращения: 19.09.2019.).

303. Энвер Ходжа Хрущевцы. Тирана: 8 Нентори, 1980.

304. Там же.

305. Смирнова Н. Д. История Албании в XX веке. М.: Наука, 2003.

306. Dirk J. Bessemer On Eagle's Wings: The Albanian Economy in Transition. Nova Publishers, 2006.

307. An Outline of the People's Socialist Republic of Albania. Tirana: The 8 Nëntori Publishing House, 1978.

308. А. Чичкин Неизвестная Албания // Молодая гвардия. 1989. N. 12.

309. O'Donnell S. James A coming of age: Albania under Enver Hoxha. New York: Columbia University Press, 1999.

310. Miranda Vickers The Albanians: A Modern History. London – New York: I. B. Tauris, 1995.

311. Человек, отменивший религию // Независимая газета URL: http://www.ng.ru/ng_religii/2008-11-19/6_albania.html (дата обращения: 19.09.2019.).

312. Католическая энциклопедия. М.: Издательство францисканцев, 2002.

313. O'Donnell S. James A coming of age: Albania under Enver Hoxha. New York: Columbia University Press, 1999.

314. Anton Lagoreci The Albanians: Europe’s Forgotten Survivors. Boulder – Colo: Westwiew Press, 1977.

315. Энвер Ходжа Империализм и революция. Тирана: 8 Нентори, 1979.

316. Там же.

317. Там же.

318. Там же.

319. Там же.

320. «В Афинах одновременно проводились три форума: «большой» и два альтернативных. Анархисты бойкотировали ЕСФ и проводили альтернативный ему «Анархистский антиавторитарный форум». Радикальные коммунисты, часть троцкистов, маоисты, сталинисты и ходжаисты также бойкотировали ЕСФ и проводили «Международный антикапиталистический антиимпериалистический форум».». Афины: европейский «антиглобализм» в тупике // Александр Тарасов // Скепсис URL: https://scepsis.net/library/id_2288.html (дата обращения: 19.09.2019.).

321. Алексей Цветков После прочтения уничтожить. СПб.: Амфора, 2009. В своей работе А. Цветков подробно раскрывает смысл вышеприведённой цитаты А. Тарасова.

322. Доклад впервые прочитан на всероссийской с международным участием конференции студентов и аспирантов «1917 год: Россия на историческом повороте», устроенной историческим факультетом Московского государственного университета, 13 декабря 2017 года в 20:00 в Общем читальном зале Центра социально-политической истории Государственной публичной исторической библиотеки. Запись доклада см.: Доклад «Социальная база меньшевиков и эсеров» // YouTube URL: https://m.youtube.com/watch?v=cj1EjJJnc1g (дата обращения: 14.11.2019.). Текстовую версию доклада см.: Социальная база меньшевиков и эсеров // Самиздат URL: http://samlib.ru/n/nigmatulin_m_w/fundamentumsocialisparvilanesetsocialistas-revolutionariis.shtml (дата обращения: 14.11.2019.).

323. Оргвопрос // Александр Тарасов // Скепсис URL: http://scepsis.net/library/id_3610.html (дата обращения: 03.11.2019.).

324. Тот, имя которого переживет века... // Рабочий путь URL: https://work-way.com/blog/2015/01/21/tot-imya-kotorogo-perezhivet-veka/ (дата обращения: 03.11.2019.).

325. Ленин В. И. ПСС, том 32. М: Издательство политической литературы. 1969.

326. Чернов В. М. Протоколы заседаний ЦК Партии социалистов-революционеров (июнь 1917 – март 1918) с комментариями В.М.Чернова // Вопросы истории. 2000. N. 7, 8, 9, 10.

327. Галкин А. А. Германский фашизм. М.: Наука, 1967.

328. Шулятиков В. М. Умирающая партия // Рабочее знамя. 1908. N. 1.

329. Ленин В. И. ПСС, том 3. М.: Издательство политической литературы, 1971.

330. Монархисты глазами ОГПУ // Исторические материалы URL: http://istmat.info/node/11670 (дата обращения: 03.11.2019.).

331. Гусев К. В. Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции М.: Мысль, 1975.

332. Ленин В. И. ПСС, том 31. М.: Издательство политической литературы, 1969.

333. Там же.

334. Кожинов, В. История России. Век XX. М.: Алгоритм, 2016.

335. Суомела Ю. Зарубежная Россия. Идейно-политические взгляды русской эмиграции на страницах русской европейской прессы в 1918-1940 гг. СПб.: Издательский дом Коло, 2004.

336. Жуков Д., Ковтун И. Русские эсэсовцы. М.: Вече, 2010.