Еще там есть собака [Кейли Лоринг] (fb2) читать онлайн

Кейли Лоринг Еще там есть собака

Переводчик: Светлана П.

Редактор: Виктория П.

Вычитка: Катя Л.

Обложка: Мария В.

Переведено для группы: vk.com/bookhours

СТРАСТНАЯ РОЖДЕСТВЕНСКАЯ РОМАНТИЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ

Author’s note

Если вам интересно…

Название этой книги взято из твита, который я однажды увидела:

Сюжет почти каждого фильма Hallmark рассказывает о карьеристке, которая слишком занята для любви, но ей приходится переехать в маленький городок, где симпатичный местный холостяк учит ее истинному духу праздника. Начинается снегопад, и они целуются. Еще там есть собака.

Каждой собаке, в которую я влюбилась

с первого взгляда…

То, что ты живешь с другим человеком,

не значит, что мы не родственные души.

;)

ГЛАВА 1

Джиллиан

Я люблю свою работу, но ненавижу Рождество.

Вот, я сказала это.

То есть, я не ненавижу Рождество. Просто ненавижу, что все делают из этого такое большое событие. Это всего лишь день.

Ну, вернее, это сезон, но почему люди не могут проводить время с семьей, дарить подарки в честь чего бы то ни было, давать чаевые персоналу и зажигать гирлянды по всему дому в течение всего года?

То есть, конечно, я не могу проводить время с семьей очень часто, потому что очень занята работой, но я бы отправила игрушечного Йоду моей племяннице в любой случайный понедельник июня или сентября. У меня в квартире в Верхнем Вест-Сайде круглый год стоит очень элегантная, праздничная, украшенная белым снегом елка с маленькими белыми лампочками. Я также пеку печенье для офиса раз в месяц — каждый месяц, а не только в декабре.

Ладно, я не пеку его сама, но покупаю свежеиспеченное печенье в моей любимой пекарне. И мне не просто доставляют их — я забираю их сама! Обычно. Чаще да, чем нет.

Я не брюзга.

Просто не понимаю, к чему вся эта праздничная суета.

И ладно, не то чтобы я не люблю свою работу — быть помощником юриста очень напряженно, а мои придирчивые нью-йоркские боссы-адвокаты — демоны из самых ядовитых, огненных ям ада выпускников юридической школы Гарварда. Но мне нравится то, что я делаю. Нравится работать, добиваться результатов и быть важной и успешной частью правовой системы. Даже, когда я не в офисе.

В те четыре-пять часов в неделю, когда я бодрствую и не работаю, мне нравится использовать по крайней мере четверть заработанных денег на покупку действительно хороших канцелярских принадлежностей. Еще я покупаю очень красивые контейнеры для хранения этих канцелярских принадлежностей. И приобретаю уютные наряды, которые надеваю, когда остаюсь дома вечером и в выходные, чтобы любоваться всеми красивыми канцелярскими принадлежностями в хорошо организованных контейнерах. Когда не занята работой или тренировками, я слушаю подкасты о настоящих преступлениях, потягиваю вино через соломинку, пользуюсь странными корейскими масками по уходу за кожей и пишу списки дел в моей исключительно подобранной коллекции блокнотов.

Это моя лучшая жизнь в моем счастливом месте, и если вы думаете, что я делаю что-то неправильно, то попробуйте поспорьте со мной.

Обычно я бы оставалась дома на Манхэттене, но Санта и его эльфы решили в этом году устроить мне засор канализации в ванной. И словно это не было достаточно ужасно, последующее затопление и устранение плесени заставили меня эвакуироваться из квартиры на три дня, с двадцать четвертого по двадцать шестое декабря. Я все еще могла бы быть сейчас на Манхэттене, если бы в последнюю минуту остались свободные номера в приличных отелях.

Я даже была готова остановиться в Бронксе!

Или у друзей, у которых есть дополнительная кровать или диван.

Но сейчас ни у кого нет свободной кровати или дивана.

И оказалось, что мне не разрешается ночевать в офисе в течение следующих трех ночей.

Почему?

Потому что Рождество.

Поэтому запрещено.

Меня выгнали из офиса.

У меня нет времени лететь в Калифорнию, чтобы побыть с моей семьей, потому что у нас ведется большое дело, которое будет рассматриваться в суде в январе, так что с двадцать седьмого декабря в офисе снова все заняты. И мне нужны оплачиваемые часы. А еще я ненавижу летать. И хотя очень люблю свою семью, но ненавижу Калифорнию. Потому что единственное, что может быть глупее Рождества в целом, это рождественские гирлянды, обвивающие стволы пальм, когда на улице солнечно и тепло. Все эти счастливые, здоровые, загорелые люди, разъезжающие в кабриолетах…

Фу.

По крайней мере, на Манхэттене у людей плохое настроение, потому что холодно, ужасные пробки, магазины переполнены, и все пытаются выяснить, ожидают ли люди, которых вы встретили в октябре, что вы сделаете им подарок, когда они пригласят вас на званый ужин в декабре.

А я даже не могу сегодня быть в плохом настроении рядом со своими собратьями-манхэттенцами из-за канализационных стоков и иногородних гостей, которые имели наглость забронировать все гостиничные номера и жилье для отдыха в моем городе и во всех его близлежащих районах.

И вот я здесь, одна, в прекрасном домике в Катскиллз. Он принадлежит другу друга. Моя подруга Мэдди останавливалась здесь со своим мужем на выходные месяц назад и настаивала, что мне здесь понравится. Затем, правда, изменила свое заявление и сказала, что мне понравится домик и уровень сигнала Wi-Fi, но не понравится местоположение. Вот почему мы с Мэдди подруги. Она меня понимает. Некоторое время я работала в юридической фирме, расположенной напротив той, в которой работала Мэдди. Девушка — лучший исполнительный помощник, которого я когда-либо встречала, и она подцепила себе самого красивого адвоката на Манхэттене. Вот почему Мэдди единственный человек, который смог убедить меня проехать два с половиной часа до хижины в лесу. В середине зимы. В одиночку.

Если только Зак Эфрон не написал бы мне по электронной почте: «Эй, у меня есть милый классный экологически чистый домик в Катскиллз. Я собирался просто потусоваться там в одиночестве без рубашки несколько дней, но если хочешь присоединиться ко мне, я пришлю тебе адрес».

Я бы спросила: «Как там сигнал Wi-Fi, и ты обещаешь говорить только тогда, когда к тебе обращаются?

P.S. Я люблю тебя в «Соседях».

P.P.S. Спасибо, что отрастил бороду в тот раз и за попытку спасти планету».

Поездка сюда на арендованной машине была живописной, а вид на закат над верхушками деревьев — потрясающим. Здесь так спокойно и тихо, что, клянусь, если задержать дыхание, то можно услышать, как шуршат ресницы, когда я моргаю. Так что пока меня не разрубит на куски убийца с топором или не загрызет медведь, я смогу спокойно поработать в этом месте. Честно говоря, я, вероятно, все еще смогу работать, если меня погрызет медведь, если только это будет не смертельно. И если сигнал Wi-Fi так хорош, как утверждает хозяин. Если у меня не будет интернета, мне конец.

Владелец этого домика, Митчелл Конрад — который явно гей, иначе почему бы это место было так со вкусом оформлено, если он натурал и холост — оставил вежливую записку на очень милой рождественской открытке с фотографией того, что, как я предполагаю, является его собственной очаровательной собакой. Французский бульдог. Серый с маленькими белыми отметинами. Самая милая мордочка, очаровательные глазки и коротенькие маленькие лапки, которые я когда-либо видела.

Обычно я не хочу собаку, но эту хочу.

Не такую собаку, как эта — я хочу именно эту.

По всему дому расставлены фотографии этого невероятного четвероногого существа и ни одной фотографии человека, и от этого я чувствую себя нехарактерно спокойной и счастливой. У меня не было времени погуглить Митчелла до того, как мне пришлось покинуть квартиру и отправиться в путь, но на фотографии профиля аккаунта Митчелла Конрада в Gmail изображена большая рука, держащая кофейную кружку. На кружке написано: «Чем больше людей я встречаю, тем больше люблю свою собаку», а рука была… впечатляющей. И он, и его собака выглядят очень ухоженными. Они, должно быть, были здесь примерно за час до моего приезда, чтобы почистить снег и оставить открытку и приветственную корзину. Я слегка взволновалась, когда увидела, насколько велики следы человеческих ног, но потом успокоила себя тем, что он, скорее всего, гей — потому что иначе откуда бы здесь было столько комнатных растений, со вкусом подобранная керамика и красивые ковры? Иначе, почему полы из широких досок были бы такими красивыми, что я чуть не кончила в штаны, как только вошла?

Почему еще он был так возмутительно кокетлив, когда мы переписывались по электронной почте по поводу Wi-Fi?

Ну, может быть, на Рождество я получу нового потрясающего лучшего друга-гея. Может быть, Митчелл Конрад носит яркие жилеты и бабочки и с удовольствием дает своим подругам советы по декорированию через Zoom. Может быть, у него есть горячий одинокий друг-натурал на Манхэттене, которому он дарит свои подушки и коврики ручной работы. Может быть, его друг будет приставать ко мне, затем будет слишком занят, чтобы встречаться со мной, а потом отдаст мне все эти подушки и коврики, потому что почувствует себя виноватым из-за этого. Победа-победа-победа!

Так держать!

Я открываю ноутбук, запускаю браузер и, затаив дыхание, жду, пока загрузится мой электронный почтовый ящик. Все происходит, но не быстро. Во всяком случае, не по моим стандартам. Не очень хороший знак.

Мне не следовало сюда приезжать.

Когда сайт наконец прогружается, я просматриваю переписку, которая была сегодня с Митчеллом Конрадом, вероятно, геем, владельцем недвижимости с большими ухоженными руками, большими ботинками, удивительным французским бульдогом, сомнительным Wi-Fi роутером и отсутствием портов Ethernet.

Джиллиан Перри

Митчеллу

Привет. Я подруга Мэдди Купер. Живу на Манхэттене, и мне нужно где-то остановиться на следующие две ночи. Мэдди сказала, что у тебя есть домик, который можно снять? Как обстоят дела с сотовой связью в том районе Катскиллз? Какой там интернет-провайдер и какой маршрутизатор? Есть ли выходы Ethernet?

Заранее спасибо, если ответишь мне как можно скорее.

— Джиллиан

Митчелл Конрад

мне

Привет. Любой друг Мэдди и Деклана — мой друг. Даже если они нетерпеливые жители Нью-Йорка, которые хотят все сделать как можно скорее;)

Мой домик неожиданно освободился, цена на Airbnb — $252 за ночь, но я могу позволить тебе снять его по цене для друзей и семьи — $175.

У меня есть Spectrum. Роутер Nighthawk. Нет портов Ethernet. Скорость загрузки была 149,3 Мбит/с, когда я проверял. У меня есть запасной роутер на случай, если старый будет тормозить.

Можешь расслабиться, житель Нью-Йорка. Ты будешь в надежных руках.

Из окна открывается потрясающий вид на гору Виндхэм и на Беркшир, если устанешь смотреть на экран компьютера;)

Джиллиан Перри

Митчеллу

Берешь плату с семьи за проживание в твоем домике?

Митчелл Конрад

мне

Только с семьи моего отца. Они засранцы. Из Нью-Йорка;)

Джиллиан Перри

Митчеллу

Ну, этот нетерпеливый засранец родом из Калифорнии, но я буду благодарна за оплату по тарифу для друзей и родственников. Спасибо.

И у меня много работы, так что очень надеюсь, что сигнал Wi-Fi так хорош, как ты говоришь.

Когда я могу подъехать? Мне бы хотелось выбраться из своей квартиры, как можно скорее. Извини, но у меня нет другого способа выбраться из квартиры, когда в ней засор канализации.

Там есть ванна?

Прачечная?

Митчелл Конрад

мне

Хижина готова к приему гостей, так что приезжай в любое время. Сегодня снега больше не ожидается, но я заеду до твоего приезда, чтобы разгрести дорожку от подъездной аллеи.

Да, здесь есть ванна с гидромассажем и шикарным видом. Отдельный душ.

Стиральная машина и сушилка, чтобы ты могла согреть подушку перед сном;)

Я живу примерно в миле отсюда. Напиши, если тебе что-нибудь понадобится. 332-555-2873.

Джиллиан Перри

Митчеллу

Это код Манхэттена, Митчелл Конрад. Ты, должно быть, сам бывший житель Нью-Йорка.

Потом я дала ему свой номер, он написал мне адрес хижины, посоветовал, в какой продуктовый и винный магазин заехать по дороге сюда, чтобы запастись провизией, и закончил еще одним смайликом с подмигиванием. Так много смайликов с подмигиванием! Кто так делает?

Недосягаемые, флиртующие, остроумные геи, которые никогда не поменяют команду ради тебя — вот кто.

Я имею в виду. Иначе откуда в гостиной такая великолепная елка, одновременно элегантная и уютная? Красивая живая вечнозеленая елка… типа… это зеленая елка с маленькими иголками. С маленькими белыми огоньками, серебряными бантами, золотыми украшениями и сосновыми шишками.

От нее не веет излишеством или отчаянием, и это почти заставляет меня немного меньше ненавидеть Рождество.

Вот только, я очень возбуждена, а мои обычные друзья с привилегиями в отпуске, и, возможно, поэтому в этом году я не люблю Рождество даже больше, чем обычно.

Это и тот факт, что мой бывший парень женится, и все наши общие друзья сегодня на его свадьбе.

Что за идиот назначает свадьбу на канун Рождества?!

По-видимому, из тех, с кем мой бывший парень хочет заключить законный союз.

И скатертью ему дорога! Пусть она смакует его характер и наслаждается энергичными толчками его слегка изогнутого пениса в течение одной-двух минут дважды в неделю на протяжении всей вечности. Радостных благословений им обоим на их мужественном пути к супружескому блаженству.

Но как они смеют забирать всех моих друзей в мои выходные дни?

Именно это я и говорю своей сестре по FaceTime, но она такая возмутительно жизнерадостная — из-за гоголь-моголя с шипучкой, Мэрайи Кэри и солнечного Лос-Анджелеса, — что я никак не могу добиться от нее того же настроения Гринча, что и у меня.

— Перестань улыбаться в камеру, — говорю ей. — Серьезно. У меня от тебя крапивница.

— Но я так рада за тебя, — щебечет Элизабет, глядя на свой телефон. Она даже не саркастична и не снисходительна, как замужняя старшая сестра. Кажется, та искренне рада моей дерьмовой ситуации. И говорит она это из кладовки на своей кухне, спрятавшись от родственников мужа. Элизабет также переставляет банки и коробки на полках, пока мы общаемся по видеосвязи, потому что мы — многозадачная семья. Например, я сейчас работаю над списком сексуальных позиций в новом красивом блокноте.

— С какой стати тебе радоваться за меня?

— Потому что ты в великолепном домике в канун Рождества! В Катскиллз! А не в офисе.

— Что за чушь. Я имею в виду, они в основном поощряют нас оставаться в офисе двадцать четыре часа на семь в непраздничные дни. Это как не давать своим сотрудникам смешанных сообщений, я права?

— Нет, не права. Это полная противоположность моей точки зрения. Ты заслуживаешь отдыха от офиса. Не просто заслуживаешь — ты нуждаешься в нем. Ты так много работала в этом году. Знаю, что это потому, что ты старалась не думать о…

— Я много работаю, потому что у меня наконец-то появилась возможность много работать. Это моя привилегия и мое право.

— Потому что тебе больше не нужно заботиться о Калебе и кормить его. И тебе также не придется иметь дело с его жалобами на то, что ты тратишь деньги на канцелярские товары. Знаю, знаю, неважно, но это будет хорошо для тебя, я просто знаю!

— Боже, как бы я хотела иметь то, чем ты улучшила свой гоголь-моголь. — Я прохожу на огромную открытую кухню, чтобы налить себе еще один бокал вина.

— Это стопроцентное праздничное веселье. — Она подмигивает. — Я имею в виду, да ладно. Как это место вообще оказалось свободным в последний момент?! Оно очень дорогое?

— Не очень. Хозяин сказал, что обычно он сдает его через Airbnb, но кто-то отменил бронирование за час до того, как я с ним связалась, а люди, которые были в списке ожидания, уже нашли другие варианты.

— Судьба!

— Пока у меня есть интернет, все будет хорошо. — Это была моя мантра с тех пор, как я покинула свою квартиру. На самом деле, это была моя мантра с тех пор, как я стала достаточно взрослой, чтобы знать, что такое интернет. Мой желудок опускается, когда изображение моей сестры замирает, а ее голос становится каким-то странным. — О нет. Это твой Wi-Fi или мой? Можешь выйти из кладовки?

— Нет! Мне здесь нравится. — Изображение снова двигается, и я прекрасно ее слышу.

— Фух. Я испугалась.

— Там вообще есть кто-нибудь еще? Хозяин находится на той же территории?

— Он сказал, что его дом примерно в миле отсюда, и сейчас в городе, но, если мне что-нибудь понадобится, тот может приехать.

Она чуть не давится своим напитком. Усмехается и вздергивает брови.

— И тебе нужно что-нибудь, что он мог бы приехать и дать тебе?

— Да. Его собака. И несколько советов по оформлению.

— Собака — это сленг для пениса?

— Разве я когда-нибудь говорила что-нибудь другое, кроме «члена», когда имела в виду пенис?

— Ну, однажды ты назвал пенис Калеба «Капитаном Крюком», — напомнила она мне.

Я почти смеюсь над этим.

— Он не женат?

— Митчелл? Думаю, нет. Похоже, это отличная находка для еще одного одинокого гея.

— С чего ты взяла, что он гей?

— Потому что ни один гетеросексуальный мужчина, владеющий такой собственностью, не стал бы оставлять рождественские открытки, изготовленные на заказ, иметь такие красивые руки или флиртовать в электронных письмах. У него точно не было бы больших ног, и он не стал бы оставлять для своих гостей красивое, идеальное домашнее мятное печенье. Жизнь устроена не так. Во всяком случае, не так устроена моя жизнь.

Глаза моей сестры чуть не вылезают из глазниц.

— Боже мой!

— Не говори этого.

— О. Боже. Мой. Это прямо как…

— Не говори, что это как рождественский фильм Netflix.

— Это как рождественский фильм Hallmark!!!

— Все не так. Если только это не фильм о женщине из большого города, которая приезжает в домик в маленьком городке и действительно выполняет какую-то работу между периодическими десятиминутными перерывами на вибратор.

— Десять минут?! Джилли, сегодня канун Рождества. Сделай пятнадцатиминутный перерыв на вибратор.

— А что такое вибратор? — Я слышу, как моя семилетняя племянница спрашивает ее через дверь кладовки.

Элизабет замирает и смотрит на меня, прикрыв рот, чтобы дочь не услышала ее смех.

— Серьезно? — шепчу я. — Ты собираешься притвориться, что тебя там нет? Это твой ход?

— Да, Элизабет. — Я слышу, как говорит ее муж. — Что такое вибратор? И скажи ей, что она заслужила двадцатиминутный перерыв. Счастливого Рождества, Джилли!

— Спасибо, Крейг!

Моя сестра раскрывает рот и говорит мне, что сейчас ей нужно вернуться на семейное собрание.

— Иди, влюбись в мужчину из маленького городка с большими ногами и милой собачкой и узнай истинное значение… — Я не слышу, что она говорит, потому что видео замирает, ее голос отдается эхом, а потом звонок обрывается.

Черт.

Надеюсь, это была их связь, а не моя.

Я просто сделаю вид, что она сказала «истинное значение оргазмов».

И добавляю «Догги Стайл» (очевидно) в свой секстастический список дел. Затем делаю еще один глоток вина и открываю свой аккаунт в Facebook. Когда он наконец загружается, я ищу «Митчелл Конрад», и первый, кто появляется на экране, дружит с Мэдди Купер, и святое рождество — мужчина великолепен.

Полные губы, ямочка на подбородке, плечи Супермена.

И очки Кларка Кента.

Ну же.

Давай. Давай.

Шанс дважды попасть под удар молнии и выиграть в лотерею, пока Зак Эфрон просит меня выйти за него замуж, гораздо выше, чем шанс, что этот парень холост и натурал.

И у меня есть работа.

И десяти-двадцатиминутный перерыв на вибратор, которого я с нетерпением жду.

Но что-то есть в его выражении лица на фотографии профиля. Что-то в его глазах тихо зовет меня. Что-то неуловимое, но такое знакомое, и это немного разбивает мое сердце и одновременно смягчает его.

А может, я просто возбуждена, устала и голодна.

Я пишу «Обратная наездница» в своем блокноте идеальным размашистым почерком, а затем иду на кухню, чтобы взять мятное печенье, а потом хватаюсь за телефон.

Я: Привет. Ты, наверное, занята празднованием свадьбы моего бывшего, но у меня есть вопрос, который никак не связан со свадьбой. Твой друг Митчелл — гей?

Мэдди: Привет! Я прекрасно понимаю, почему ты это спросила, но ответ — нет! Он не гей! И он холост! И не психопат. Возможно.

Мэдди: Я имела в виду, что он определенно натурал, холост и, вероятно, не психопат.

Мэдди: Эта свадьба очень скучная, никто из твоих друзей не веселится, и здесь точно нет фотографа из журнала для новобрачных, который бы задокументировал, насколько красив декор.

Я: Спасибо тебе за эти слова. Я тебя очень люблю.

Я: Ты уверена, что он не гей?

Мэдди: Да! По-моему, он уже некоторое время в разводе. Деклан знает его со времен колледжа. Женщины постоянно пристают к нему, а он просто невежественен. Всегда и навеки ботаник, благослови его Господь. Если он ведет себя с тобой отстраненно, то не бери в голову. Он хороший, я обещаю. В конце концов, парень откроется.

Я: Очень интересно. Со мной он совсем не замкнут.

Мэдди: Правда?! Очень интересно…

Мэдди: Эй, мне нужно идти, потому что только что зазвучала наша песня, и Деклан хочет под нее потанцевать. Но нам совсем невесело. Никто здесь не веселится. Мы все хотели бы провести время с тобой. Обещаю. Счастливого Рождества! Xoxo

Я: Иди и заполучи свою любовь. Счастливого Рождества.

Разведенный, натурал, отчужденный ботаник, который не ведет себя отчужденно со мной, и это интересно Мэдди?

Для меня это в какой-то степени очень интересно.

Барабаню ногтями по столу и смотрю в окно напротив меня, но на улице темно, поэтому все, что я вижу, это мое собственное растерянное и слегка возбужденное лицо, смотрящее на меня.

Мне действительно нужно поработать.

Но сегодня канун Рождества.

И было бы невежливо не поблагодарить его за приветственную корзину.

Наконец, я откусываю кусочек печенья, и меня накрывает вкусовым оргазмом — это как французский поцелуй с сексуальным шоколадным снеговиком, который покусывает твою губу и сосет твой язык, а потом говорит: «Я люблю тебя», трахая тебя пальцами под одеялом.

Я делаю еще три глотка вина, представляю себя перегнутой через стол, пока меня таранит горячий, отстраненный ботаник, а потом пишу в блокноте: «Горящий человек»¹.

Я: Это Джиллиан. Из хижины. Спасибо за открытку. Печенье невероятно вкусное. Мне нравится твоя собака. Как ее зовут?

Митчелл: О, привет. Рад, что ты благополучно добралась.

Я: Спасибо. Как зовут твою собаку?

Митчелл: Как-то не к месту вопрос, не находишь?

Я: Если не хочешь, чтобы твои гости из Нью-Йорка, спрашивали о твоей собаке, то, наверное, не стоит развешивать по всему дому пятьдесят ее фотографий.

Митчелл: Вполне справедливо. Но не все спрашивают о ней, что удивительно. Ее зовут Агнес. Что на тебе надето?

Я: Это шутка?

Митчелл: Нет, ее действительно зовут Агнес.

Я: Она самого красивого оттенка серого.

Митчелл: Голубого. Их называют голубыми французскими бульдогами. Синий топ, который на тебе на фотографии в профиле на Facebook, тебе очень идет. Ты его сейчас носишь?

Я: Отличный переход. Так ты меня искал, да?

Митчелл: Да. Я смотрю на тебя прямо сейчас.

Я: < эмодзи «лицо с приподнятой бровью»>

Митчелл: На Facebook. Я смотрю на твой профиль на Facebook. А как тебе, нравится моя фотография?

Я: С чего ты взял, что я тебя искала?

Митчелл: Рад, что ты этого не сделала. В этом свитере я выгляжу толстым.

Я: Я не видела фотографии с тобой в свитере.

Митчелл: Ха-ха. Ты меня искала.

Я: Только для того, чтобы узнать тебя в случае, если ты появишься здесь, чтобы убить меня.

Митчелл: Ну, сейчас зима. Я бы явился в свитере и пальто, в которых выгляжу толстым, так что ты, вероятно, меня не узнаешь.

Я: Ну, если бы ты появился со своей собакой, то я бы тебя, наверное, даже не заметила…

Митчелл: Какой убийца придет со своей собакой в канун Рождества?

Я: Думаю, тот, кто печет печенье для тех, кого убивает.

Митчелл: Что именно Мэдди рассказала тебе обо мне? Потому что большинство людей не ожидают, что я их убью.

Митчелл: Ты слушаешь подкасты о настоящих преступлениях, не так ли?

Я: Довольно личный вопрос, тебе не кажется?

Митчелл: Ты просто сидишь и слушаешь подкасты о настоящих преступлениях в свитере и джинсах, не так ли?

Я: Ну, если ты действительно хочешь знать… на мне крошечный топ и трусики-шортики, потому что здесь очень жарко. Ты тоже можешь меня не узнать, потому что я выгляжу намного сексуальнее, чем на Facebook.

Я наблюдаю за точками, пока он печатает ответ. Сердце бешено колотится в груди, трусики-шортики затопило только от подшучивания и предвкушения. Боже, как бы мое тело отреагировало на этого мужчину, если бы он действительно находился со мной в одной комнате?

До сих пор Митчелл отвечал очень быстро, так что он либо пытается найти подходящий GIF-ответ, либо подробно объясняет, что сейчас делает одной из своих рук, либо все время передумывает и удаляет свои ответы.

Три точки, три точки, три точки…

Это длится целую вечность.

Вечность и еще немного.

И вот точки исчезают.

И появляются снова.

А теперь снова исчезают.

Не могу поверить, что я сказала ему, что сейчас в нижнем белье.

Я должна была поиграть с ним подольше.

Я точно умру в одиночестве.

Это все Рождество виновато.

Черт.

ГЛАВА 2

Митчелл

Черт.

Я был слишком напорист.

Она не в моей лиге секстинга.

Я все испортил.

Я явно не готов к таким вещам.

Агнес фыркает и смотрит на меня, типа: «Ты более чем готов к этому, чувак. У тебя просто плохо это получается. Дай мне еще одно угощение, а потом иди разберись с этой штукой у тебя в штанах.».

Встаю с дивана, чтобы дать ей домашнее угощение, потому что она заслужила его и потому что мне действительно нужно разобраться с этой штукой в штанах.

Самостоятельно.

Без привлечения моей гостьи, которая является подругой подруги.

Неважно, насколько она сексуальна.

Даже если девушка утверждает, что на ней крошечный топ и трусики-шортики.

Неважно, как сильно мне хочется ответить на ее последнее сообщение: Ну, теперь ты меня точно не узнаешь, потому что будешь слишком занята, глядя на огромную выпуклость в моих штанах.

А затем меня посещает мысль написать: Настоящее преступление заключается в том, что ты не сидишь сейчас на моем лице.

Или: Сожми рукой свою грудь, а другую засунь в трусики и скажи мне, что чувствуешь.

Но потом я понимаю, что у нее не будет свободной руки, чтобы напечатать ответ, поэтому удаляю это и начинаю печатать: Кое-что появилось. Что-то большое. Иди в спальню, ложись на кровать, как хорошая девочка, и жди, пока я принесу тебе это.

Но решаю, что мне, наверное, стоит поработать над этим, потому что, Господи, мы даже не знаем друг друга, поэтому просто удаляю текст.

А потом меня пробивает на флирт: Ну, снимай эти свои мальчишеские шортики и надевай МУЖСКИЕ, детка, потому что сейчас придет настоящий и сорвет их с тебя на хрен.

Но я не уверен, есть ли в этом смысл.

А затем я пасую.

Что на тебе надето? Что за гребаное клише. То есть, я действительно хочу узнать, что на ней надето. Но на самом деле хочу написать: Мне нравятся твои глаза.

Да, глаза.

Я очарован ими с детства. Изучал их в колледже. Я зарабатываю на жизнь, диагностируя проблемы, давая советы по поддержанию здоровья, оперируя их. Меня учили видеть глаза с медицинской точки зрения.

Один взгляд на фотографию профиля Джиллиан Перри, на эти теплые карие глаза, и я зациклился на том, что она говорила ими. Как тогда, когда я впервые увидел Агнес в приюте для животных — я знал, что нужен ей, и знал, что она нужна мне, и захотел заботиться о ней. Вот только чувства, которые вызывали во мне глаза Джиллиан Перри, совсем, совсем другие.

Я смотрел сквозь роговицу, радужку, зрачок, хрусталик и стекловидное тело прямо в душу Джиллиан. И каким-то образом знал, что человек, сделавший тот снимок, медленно разбивает ее сердце, а она достаточно сильна, чтобы позволить ему это. Я знаю это чувство и эту силу, как знаю тонкие признаки детской катаракты и косоглазия. Я могу мягко помассировать заблокированные слезные протоки ребенка, чтобы прояснить эту проблему, но никогда не знал, что делать с чувством приближающейся потери чьей-то любви. Кроме как испытывать это чувство. Я никогда не знал, что можно смотреть в глаза женщине, на которой женился, и не видеть ничего, кроме разочарования и сожаления. Смотреть, как свет любви медленно тускнеет, а потом просто… гаснет.

Я не перестаю удивляться, как Джиллиан Перри справилась с этим.

Все, что я знаю, это то, что Мэдди сказала мне, что ее подруге не помешает хорошее место для проживания, потому что ее бывший парень сегодня женится. И по причинам, связанным с засором канализации. И знаю, что когда нашел ее на Facebook, то почти сразу же захотел узнать ее и помочь ей, но также хотел отругать ее, пока ее красивые, грустные глаза не выскочат из своих глазниц.

Потом я мог бы вылечить их, потому что я — офтальмолог.

А после перевернул бы ее и заставил забыть обо всем, о чем она когда-либо грустила. Снова и снова.

Я виню Рождество в своем внезапном непреодолимом вожделении.

Мари закатила бы на меня глаза, если бы услышала, что я так говорю и посоветовала бы мне просто сказать «тотальная похотливость», если я это имею в виду.

А это то, что я имею в виду.

Я невероятно возбужден.

Моя первая любовь и бывшая жена теперь чья-то жена и первая любовь, и это каким-то образом высвободило определенный вид отложенной энергии. Тоскливую, возбужденную. Я уже давно забыл Мари, но мне потребовалось больше времени, чтобы смириться с потерей того, что, как я думал, мы строили вместе. Сейчас я уже смирился с потерей и строю новую жизнь в маленьком городке с фантастической собакой и без реальных перспектив на свидания.

Но сегодня Рождество, и я не в одиночестве. Просто хотел бы провести свой любимый праздник с человеком, который не является моим кровным родственником. Желательно с кем-то, с кем смогу провести Рождество, расслабившись под Netflix².

Вот, я сказал это.

И я действительно хочу сделать часть с просмотром рождественских фильмов Netflix.

Но я все испортил. С единственной женщиной, которая заинтриговала меня за весь год. Если только она не считает, что я реально крутой парень, раз не ответил сразу.

Или, может быть, мне стоит просто написать: «Скоро вернусь», а потом написать ей снова, когда перестроюсь и придумаю, как сказать ей, что мне нравятся ее глаза, и спросить, не хочет ли она прийти к нам, чтобы выпить немного горячего шоколада и заняться еще более горячим сексом.

Или, наверное, я могу просто написать это.

Беру телефон, чтобы написать ей, что мне нравятся ее глаза, и спросить, не хочет ли она прийти к нам на горячий шоколад и еще более горячий секс, но вижу уведомление по электронной почте от мамы, и внезапно непреодолимое вожделение пропадает.

Одри Конрад

мне

Снова здравствуй, дорогой. Просто зашла убедиться, что ты по-прежнему хорошо проводишь канун Рождества дома в одиночестве. Я также хочу подтвердить, что у тебя по-прежнему нет никаких перспектив на романтического партнера, и поэтому в ближайший год ты не подаришь нам с отцом внуков.

Ночью Квебек-Сити еще прекраснее, а этот отель так красиво украшен. Очень жаль, что ты не смог присоединиться к нам. C'est une grande shame! (Я понятия не имею, как сказать «позор» по-французски, но ты понял.)

Папа передает тебе привет.

Надеюсь, мы сможем завтра пообщаться по FaceTime, если ты не будешь слишком занят тем, что для тебя важнее, чем провести любимый праздник со своими стареющими родителями, которые, насколько ты знаешь, могут не дожить до следующего Рождества.

Передай нашу любовь Агнес.

С любовью от твоей мамы, которая обожает тебя, даже когда ты отвергаешь ее общество в наш любимый праздник.

P.S. Квебек — большая провинция, и вероятность того, что ты встретишь в аэропорту свою бывшую жену и ее нового мужа только потому, что они уехали в Монреаль, всегда была ничтожно мала. Но тем не менее мы с уважением принимаем твое решение избегать встречи с нами. хо

Митчелл Конрад

Одри

Еще раз здравствуй, мама. Спасибо за теплые пожелания утешения и радости. Полагаю, ты уже выпила две с половиной чашки глинтвейна (едва уловимое чувство вины появляется после двух чашек, но опечатки не появляются, пока не выпьешь целых три!), а папа уснул на кровати в отеле на середине просмотра «Моя замечательная жизнь».

Мы с Агнес все еще на диване у камина, елка все еще горит и красуется, мы все еще слушаем мой старый рождественский альбом Дина Мартина на повторе, и у меня все еще «Крепкий орешек» на большом экране.

Если хочешь знать, у меня есть романтическая перспектива. Она всего в миле отсюда и именно такая, какой ты бы хотела ее видеть.

Передавай привет папе.

Агнес тоже передает привет, хотя ты и не ценишь ее как замену внукам.

С любовью, твой сын, который не чувствует за собой никакой вины, хотя в это время года скучает по тебе больше всего.

Счастливого Рождества

P.S. Я не могу дать тебе больше подробностей о романтической перспективе, потому что есть только перспектива романтики, то есть возможность будущего успеха на романтической арене. Так что не спрашивай.

P.P.S. Я знаю, что ты все равно спросишь, но говорю тебе сейчас, потому что мне пока нечего тебе рассказать.

Черт меня побери, я такой маменькин сынок.

Уважаемые дамы, следующий участник аукциона: «Митчелл — тридцатипятилетний разведенный офтальмолог, специализирующийся на педиатрии! Хранит леденцы в своем лабораторном халате, у него есть наклейка «Собачий папа» на заднем стекле его грузовика, и он не хочет разочаровывать или врать своей маме на Рождество. Можем ли мы начать торги с одного флиртующего текстового сообщения, которое не закончится тем, что дама решит, что он придурок? Есть желающие? Кто-нибудь?»

Теперь мне нужно повернуть это дело с Джиллиан так, чтобы мне не пришлось врать маме, когда буду общаться с ней по FaceTime.

Я подожду до завтрашнего утра. Отправлю доброжелательное сообщение, поздравляя с Рождеством. Начну сначала. Не торопясь. Может быть, приглашу ее на завтрак. Когда нам станет более комфортно друг с другом, мы сможем заниматься сексом по FaceTime, когда она будет на Манхэттене или чем там сейчас занимается молодежь. Мы сможем по очереди навещать друг друга по выходным. Я буду очаровывать ее с помощью Агнес и своей невероятно сексуальной эмоциональной стабильности и финансовым мастерством, технологическими знаниями, обширным словарным запасом, знанием и коллекцией редких, антикварных книг и настольных игр, а также своим большим, твердым членом.

Может быть, я даже испеку ей что-нибудь. Заеду и занесу утром. Или даже сегодня вечером.

Может, она не думает, что я спасовал. Может, считает меня жеребцом, который слишком занят, отбиваясь от сообщений других озабоченных женщин, чтобы сразу ответить на ее дерзкое послание. Я могу еще больше убедить ее в том, что я жеребец, доставив ей свежую порцию домашнего печенья.

Она уже знает, что я пеку мятное печенье, такое идеально хрустящее. Так хочется ударить ее по заднице, отшлепать ее, пока та не станет карамельно-розовой и не будет приятно покалывать, а затем приласкать, пока она не попросит Санту снова обращаться с ней как с очень непослушной девочкой.

Я могу принести ей полную корзину пряников. Мои пряничные человечки — это чувствительные парни альфа-самцы, которые спросят ее, как прошел ее день, спокойно выслушают, как она язвит по поводу бывшего, который женится в канун Рождества, принесут ей кружку горячего яблочного сидра, а потом будут трахать ее всевозможными способами.

Она точно не готова к моему стейку тако. Мой стейк тако испортит ей все остальные тако, потому что я сам делаю тортильи. Своими большими, мужественными, умелыми, голыми руками. Теми же руками, которыми мог бы нарубить побольше дров для ее камина, когда заеду к ней с печеньем. Думаю, сделаю для нее старое доброе, сексуальное, классическое песочное печенье. Такое, как делала бабушка.

Но сначала пойду к себе в спальню, чтобы Агнес не пришлось на это смотреть.

Я угощаю свою хорошую девочку еще одним лакомством, а затем направляюсь в свою комнату с телефоном, представляя себе плохую девочку Джиллиан, лежащую на кровати в хижине и ждущую меня в крошечном топе и дерзких трусиках-шортах.

Как только разблокирую телефон, чтобы перечитать ее сообщения, то вижу два новых.

Джиллиан: Привет. Это снова твоя гостья. Я уже полностью одета и была готова приступить к работе, но роутер не работает. Я не могу подключиться к интернету на своем ноутбуке.

Джиллиан: Чтобы было понятно, под «приступить к работе» я буквально имела в виду «заняться работой». А не «приступить к работе» в смысле «Джангл-буги». Я — помощник юриста. Мне нужен интернет, чтобы получить доступ к базе данных документов. Это крайне необходимо. Пожалуйста, скажи, что мне делать. Как можно скорее. Спасибо!

Я: Привет. Спасибо, что уточнила, что ты имела в виду, говоря «приступить к работе», потому что я принял тебя за фанатку Kool & the Gang и собирался предложить тебе встать и завести буги³.

Я: Мне жаль слышать, что Wi-Fi работает медленно. Ты не пробовала отключить роутер от сети хотя бы на одну минуту и перезагрузить компьютер, а через несколько минут снова попробовать подключение?

Джиллиан: Я фанат группы Kool & the Gang, и это не первое мое родео с роутером. Конечно, я перезагрузилась. И он не замедлился. Он пропал. ИСЧЕЗ. ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ. Wi-Fi соединения совсем нет. Ни на телефоне, ни на ноутбуке, ни на iPad, ни на телевизоре. Сейчас я пользуюсь двумя полосками сотовой связи на своем телефоне. Это нехорошо. Это очень, очень плохо. Пожалуйста, посоветуй что-нибудь. КАК МОЖНО СКОРЕЕ.

Я: Ты захватила кабель Ethernet? Можно попробовать подключить его к роутеру.

Джиллиан: Зачем мне брать с собой кабель Ethernet? Ты сказал, что у тебя нет портов Ethernet. И что здесь потрясающий Wi-Fi. А еще, что у тебя есть запасной роутер. Он здесь, в хижине?

Я: Нет. Мне придется принести его тебе.

Джиллиан: Ну, ты можешь это сделать?

Черт. Я не готов просто приехать и увидеться с ней. Не могу просто прийти со стояком и без песочного печенья.

Я: Прежде чем я это сделаю… В верхнем ящике на кухонном острове есть скрепки. Можно попробовать сбросить настройки роутера до заводских, если кончиком скрепки нажать на кнопку сброса на задней панели.

Джиллиан: Я уже пыталась это сделать.

Я: Впечатляет. Ты проводила диагностику беспроводной сети?

Джиллиан: <эмодзи «лицо с закатившимися глазами»> Можешь принести мне новый роутер сегодня вечером или нет?

Джиллиан: Я пойму, если ты не сможешь, ведь сегодня канун Рождества. Уверена, у тебя есть планы. Планы, которые не предполагают убийства, но включают в себя ношение свитера. Но моей команде предстоит судебное разбирательство, и мне нужно провести кое-какие исследования. Как я уже сказала, это крайне необходимо.

Я: Я могу быть там через пятнадцать минут.

Джиллиан: Спасибо. Полагаю, ты будешь в свитере и пальто, так как начинается снегопад, и, наверное, я узнаю тебя, потому что ты будешь с роутером.

Я: И с собакой. Мне обязательно нужно взять с собой Агнес.

Джиллиан: Ура!

Джиллиан: Прости. Я не говорила: «Ура!» с тех пор, как училась в колледже. Но УРА!

Я: ;)

Черт.

Я не должен был снова подмигивать ей.

К черту.

Я дрочу на фотографию этой милой полностью одетой дерзкой девушки, сильно и быстро. КАК МОЖНО СКОРЕЕ. «Танцую буги», как сказала бы она. Джиллиан мне уже нравится. Такая технически подкованная и любящая собак. Веселая и милая.

Я должен появиться с роутером, собакой, изысканным горячим шоколадом, который получил в качестве экстренного подарка на праздник, и абсолютно точно без бревна в штанах.

Пять минут спустя я надеваю пальто и укутываю Агнес в ее собачий свитер.

— Хорошо, Агнес. Вот как все случится. И под «случится» я имею в виду, как «все будет происходить». Не в смысле «Джангл-буги»⁴. Будем придерживаться общего плана. Мы идем туда. Перезагружаем. Устанавливаем связь. Затем возвращаемся сюда, но не будем торопиться. Ты согласна?

Агнес смотрит на меня, фыркает и облизывается.

Честно говоря, так она поступает всякий раз, когда я надеваю пальто и что-то ей говорю.

Но она согласна.

Мы справимся.

ГЛАВА 3

Джиллиан

Рождественское печенье, испечено одиноким натуралом — Митчеллом Конрадом, который вдвое красивее вживую и в десять раз менее дружелюбен.

Или, может быть, это я в десять раз менее привлекательна и просто больше ему не нравлюсь.

Что бы это ни было, сейчас мне все равно, потому что французский бульдог Агнес, возможно, любовь всей моей жизни, и мне нужно придумать, как заставить этого отчужденного широкоплечего ботаника позволить мне взять ее.

— Могу я взять Агнес?

— Нет. — Он даже не задумывается об этом ни на секунду. Мужчина не посмотрел на меня ни разу с тех пор, как приехал сюда. Митчелл просто настраивает Wi-Fi роутер, как я его и просила.

Митчелл даже не снял пальто. Он лишь снял ботинки у двери, вручил мне подарочную коробку с набором изысканных смесей для горячего шоколада и сразу же принялся за работу. Делает то, о чем я его попросила. И делает это как можно быстрее, как и просила.

Вот придурок.

Мне нужно спасти Агнес от него.

— Но я люблю ее.

— Все любят Агнес.

— Но я думаю, что мы с ней родственные души. Видишь, как она смотрит на меня? Она тоже это знает.

Мужчина не смотрит, чтобы увидеть, как собака смотрит на меня.

— Все думают, что Агнес — их половинка. Она так смотрит на всех.

— Но я не могу перестать смотреть на ее милую мордочку и гладить ее мягкое маленькое тельце.

— Что ж, это очень плохо, потому что в конце концов тебе придется перестать это делать.

— Я люблю тебя, Агнес, — шепчу в ее невероятные ушки, похожие на ушки летучей мыши. — Я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя. Да, люблю. Я люблю твою милую, сладкую, мягкую, чавкающую, хрюкающую, сморщенную мордочку! Я думала, что ты милая на фотографиях, но в реальной жизни ты еще милее! Мы любим друг друга? Думаю, да. Любишь ли ты меня так же сильно, как я люблю тебя, Агнес? Думаю, любишь! Да, любишь! — Я шепчу-воркую в ее большое, торчащее, чумовое ушко: — Ты ж моя милая девочка! — Целую ее прямо в середину ее пушистого, сморщенного лба. — Чмок! Если бы Санта принес мне тебя на Рождество, я бы, наверное, полюбила Рождество. Да, мне бы оно точно понравилось!

Митчелл вдруг перестает возиться с роутером и частично поворачивается в мою сторону с нейтральным выражением лица.

— Тебе не нравится Рождество? — Его голос наполнен шоком и легким ужасом.

Я стою на своем.

— Не совсем, нет.

— Кто не любит Рождество?

— Я. Я не люблю.

Он молчит. Челюсть сжата. Полные губы сжаты вместе, как будто мужчина изо всех сил пытается удержаться от того, чтобы что-то сказать. Я опускаю взгляд и замечаю, как пальцы одной сжатой в кулак руки разжимаются, а затем хлопает о бок его ноги. Затем мужчина поднимает эту руку, совсем чуть-чуть, качая на меня головой.

Он хочет отшлепать меня?

Хочу ли я этого?

По мнению некоторых частей меня, ответ — да.

Ответ — ДААА!!!

Я непослушная девочка, которая не любит Рождество, и я готова получить свою порку, сэр.

Но потом он проводит пальцами этой руки по своим темным волосам, снова поворачивается ко мне спиной и продолжает прикручивать кабель к роутеру.

И это все.

— Но ты мне нравишься, — напоминаю я Агнес.

Она фыркает, хрюкает и облизывается, виляя нижней половиной своего маленького тельца, потому что у нее почти нет хвоста.

Потому что она любит меня, и мы — родственные души.

Теперь я чувствую себя полной задницей из-за того, что переоделась в халтер-топ, брюки-джоггеры и толстые носки. Я имею в виду, что выгляжу сексуально в своем супер-наряде «просто болтаюсь в хижине, чтобы успеть сделать кое-какую работу в канун Рождества». И не жалею об этом. И это считается нормальной одеждой, по сравнению с крошечным топом и трусиками-шортами. Наверное, так не очень очевидно, что я хочу трахнуть хозяина Агнес.

Если быть ужасно, ужасающе честной… меня даже больше привлекает этот мужчина сейчас, когда он здесь и ведет себя отстраненно, чем, когда флиртовал со мной. А я действительно возбудилась, когда он флиртовал. Мне даже понадобился десятиминутный перерыв на вибратор, потому что я была на грани. Это был настолько эффективный и действенный перерыв, что я могла сделать три таких перерыва подряд!

Митчелл ставит роутер на пол в углу, сдвигает очки на переносицу кончиком указательного пальца, а затем идет к обеденному столу, где оставил свой ноутбук, не глядя на меня.

Черт.

Мой список сексуальных позиций, лежит прямо на столе рядом с тем местом, где он сидит. Думаю, последняя поза, которую я там нацарапала: «Все из того фильма на Netflix с горячим итальянским парнем, который говорил: «Ты потерялась, малышка?»

Крепко целую Агнес в макушку ее большой, красивой, странной головы, а потом иду туда. Очень непринужденно. Я просто собираюсь немного поболтать с ним и перевернуть блокнот, пока мужчина его не увидел.

Встаю между ним и блокнотом и кладу одну руку на стол, загораживая ему обзор, а другой рукой незаметно закрываю блокнот. Засовываю руки в карманы своих спортивных штанов, и не моя вина, если в процессе мои груди сжимаются вместе, делая вид на мое декольте более откровенным в этом халтер-топе — я не могу контролировать свою грудь. Не то чтобы Митчелл смотрел.

— Я очень благодарна, что ты смог принести роутер сегодня вечером. — Я говорю это голосом, который должен быть придыхательным, но звучит так, будто у меня астма.

— Без проблем.

— Похоже, твое оборудование работает.

— Почему бы и нет. Роутер совершенно новый. Такой же я использую в своем офисе.

Ого. Он не улавливает намеки. Пора послать более сильный сигнал…

— Я вижу, ты обновляешь прошивку на своем лэп… топе…⁵

Господи, помоги мне, я превращаюсь в жутковатую извращенку.

— Да. Я использую тот же пароль Wi-Fi, но он все еще настраивается. Когда закончу, тебе придется сбросить настройки Wi-Fi и снова ввести пароль на всех устройствах.

— Понятно… Значит, это точно не проблема программного обеспечения…

Сморщив нос, он качает головой, уставившись в компьютер.

— Нет. Очевидно, это просто старый роутер отработал свой срок. Такое случается.

Я вздыхаю. С этим парнем просто невозможно наладить связь. Последняя попытка…

— Ну, вообще-то у меня тут проблема с «влажным программным обеспечением»⁶.

Это привлекает его внимание.

Он сдвигает очки на переносицу и хмурит брови.

— Ты знаешь о «влажном оборудовании»?

— О, да. На мне кое-какое прямо сейчас. — Опускаю взгляд на свои трусики, а затем снова на него, прикусывая нижнюю губу на случай, если я все еще не донесла свою мысль до него.

Митчелл хмурится.

— Что? «Влажное ПО» — это, по сути, все еще только концепция, — объясняет он. — Но интересная концепция. — Внезапно мужчина оживляется.

О, боже. Он читает мне мини лекцию о технологиях. Которая не имеет абсолютно никакого отношения к моим трусикам.

— Но этот термин сбивает с толку большинство людей.

— Это точно.

Он пропускает мимо ушей мой комментарий, вместо того чтобы трахнуть меня.

— Он может относиться к любой аппаратной или программной системе с биологическим компонентом. Или к элементам, эквивалентным аппаратному или программному обеспечению в живом существе. Например, нервная система или человеческий мозг. Человеческий мозг состоит на семьдесят пять процентов из воды. Следовательно, влажный.

— Да. Определенная часть меня тоже очень влажная.

И тишина.

Митчелл моргает один раз, прочищает горло, а затем возвращает свое внимание к ноутбуку.

— Ты, э-эм… Могу я сделать тебе немного горячего шоколада, который ты принес?

— Не сегодня, — выпаливает он. — Может быть, позже.

— О. Хорошо… — Значит, будет «позже»… Я пытаюсь говорить хриплым голосом, потому что еще недостаточно выставила себя на посмешище. — Хотя я в настроении для сладенького…

Не пропустив ни секунды и не сделав ни единой паузы, чтобы подумать, действительно ли я откровенно пристаю к нему, мужчина лезет в один из карманов пальто и достает завернутый леденец. Он предлагает его мне, не глядя в глаза, но при этом бросает взгляд на мое декольте, что я расцениваю как небольшую победу.

— Он без сахара, но вкусный.

Я беру у него леденец, снова вздыхая.

— Спасибо. — Кладу его на стол, поверх своего блокнота. Оставлю его на потом, когда мои глаза не будут гореть от слез, нижняя губа не будет дрожать, а в горле не будет дурацкого комка.

Всё. Я сдаюсь.

Я не готова к такого рода вещам с тем, кто мне действительно интересен.

Отворачиваюсь от него и тянусь, чтобы прикрыть рот, но слишком поздно — я издаю громкий, безошибочно печальный вздох. Что еще хуже, вся вода из моего мозга теперь вытекает из слезных каналов. И из носа.

Я плачу.

Плачу на глазах у мужчины, которого только что пыталась соблазнить.

Это унизительно.

Пошло ты, Рождество!

Вдруг я чувствую большую, теплую руку на своем плече.

— Эй. — Его голос мягкий и нежный. — Что случилось?

— Ничего. — Я вытираю нос тыльной стороной предплечья. — Ничего такого. Я даже не знаю, почему плачу. Мой бывший парень сегодня женился. Мы расстались год назад. Я даже больше не люблю его — мы разлюбили друг друга давным-давно. Просто… все пошло своим чередом. Так бывает, верно? Я понятия не имею, почему я…

Он обходит меня так, что я оказываюсь лицом к лицу с ним.

— Я понимаю. — Митчелл вытирает слезы на моих щеках своими большими пальцами. — Мне знакомо это чувство, — признается он. — Моя бывшая жена снова вышла замуж в прошлом месяце.

— Правда?

Парень кивает.

— Мне не хватает того комфорта, который дает наличие спутника. И идеи, что романтическая любовь длится вечно, я полагаю. И осознание того, что у меня сильная связь с кем-то.

— Да. — Мне больше нечего добавить к этому. — Точно.

— Нелегко быть в одиночестве на Рождество.

— Да, это так, — огрызаюсь я. Поверить не могу, я говорю, как обиженный двухлетний ребенок. Прочищаю горло. — То есть… может быть, если бы у меня была твоя собака, мне было бы легче… — Я ухмыляюсь ему.

И получаю улыбку в ответ. Митчелл Конрад улыбается искренне. Его темно-карие глаза излучают тепло за линзами, и это действительно нечто особенное.

— Может, тебе стоит завести свою собственную, и они смогут устраивать свидания.

— Может быть… Правда в том, что мои рабочие часы настолько длинные, что это было бы нечестно по отношению к собаке. — Я смотрю на Агнес, которая растянулась на одном из ковров. Выпячиваю нижнюю губу. Она рядом, и я уже скучаю по ней.

— Может, тогда тебе стоит подумать о работе с меньшим количеством рабочих часов?

Инстинкт заставляет меня насмехаться над этим, хотя в последнее время я серьезно об этом задумывалась.

— Ага. Конечно. Я просто возьму и буду работать меньше. Займусь этим как можно скорее.

Он пожимает плечами.

— Поступай как знаешь.

— Меня все устраивает, спасибо большое. — Потому что я совершенно одинока и не обязана подстраиваться под кого-то еще. — Чем ты занимаешься?

— Я офтальмолог. Специализируюсь на детской офтальмологии, но у меня общая практика.

Доктор Конрад. Конечно. Конечно, он врач. Конечно, он офтальмолог, а не тот врач, название которого легко произносится, как семейный врач или оптик.

— А. Ты работаешь с детьми. Отсюда и леденцы.

— Нет. Я просто люблю леденцы.

Я ищу на его лице подсказки. У него бесстрастное чувство юмора или вообще нет чувства юмора?

Кожа вокруг его глаз слегка сморщивается, края губ подергиваются вверх, и я получаю ответ.

Я усмехаюсь ему в ответ, осознавая, что мы наконец-то стоим здесь всего в нескольких сантиметрах друг от друга и смотрим друг на друга.

— Мне нравятся твои глаза, — говорит он.

Как будто делает простое заявление.

Даже диагноз.

Не могу сказать, это диагноз ему или мне, но эти четыре маленьких слова открывают что-то внутри нас обоих.

Я чувствую, что мои руки тянутся к его свитеру.

Его руки обхватывают мое лицо.

Я приподнимаюсь на цыпочки.

Он наклоняет голову.

И вот так Митчелл целует меня, как будто жаждал этого целую вечность.

Несколько секунд нерешительно, словно не может поверить, что это наконец-то произошло.

Настойчиво, в течение минуты или пяти, пока нам обоим не нужно вдохнуть воздуха.

За время, меньшее, чем отведенное на перерыв для вибратора, я каким-то образом открылась этому почти незнакомцу так, как не открывалась никому другому после моего бывшего парня.

Мужчина медленно отстраняется от меня, все еще держа мое лицо в своих больших, красивых руках.

Второй раз за сегодняшний вечер смущаюсь, потому что чувствую себя в безопасности, когда он вот так обнимает меня, а раньше я даже не осознавала, что чувствую себя небезопасно.

В районе моих икр раздается фырканье.

Мы оба смотрим вниз и обнаруживаем, что Агнес смотрит на нас сверху.

Мы оба отпускаем друг друга, наклоняемся, чтобы погладить ее, и сталкиваемся головами.

— Ай.

Он смеется, потирая мой лоб прежде своего.

— Ты в порядке?

— Нет. У тебя невероятно толстый череп.

— Так я слышал. Не такой пушистый, как у моей собаки. — Он поднимает Агнес и держит ее так, чтобы я могла уткнуться лицом в ее невероятную, милую мордочку.

— Привет. Я скучала по тебе. Ты скучала по мне?

Агнес лижет мой нос и область вокруг него около сорока семи раз, тем самым подтверждая, что она действительно любит меня больше, чем кого-либо другого на планете.

— Нам, наверное, пора идти, — бормочет ее приводящий в замешательство, твердолобый, многоличностный хозяин.

— О, да?

— Но мы хотели бы пригласить тебя к нам на рождественский завтрак завтра утром. Если ты свободна.

— О. Да?

— Да. Сигнал Wi-Fi там такой же сильный, если захочешь, чтобы это был рабочий рождественский завтрак. — Опять это нейтральное выражение, но он определенно смеется надо мной.

Я закатываю глаза.

— Ну, вообще-то, мне нужно сделать кое-какую работу.

— Так я и подумал. — Он опускает Агнес обратно на пол. — Эй. Не хочу сбегать от тебя или что-то в этом роде, ты сама справишься? Я имею в виду. Не до конца жизни, а до конца ночи?

Вот дерьмо. Это мило.

— Да. Конечно. Я буду в порядке.

— Просто ты мне нравишься, и я не хочу все испортить, двигаясь слишком быстро.

— О. Хорошо. Ладно. Ты мне тоже нравишься.

— Хорошо. — Он слегка ударяет меня по плечу. — Значит, увидимся завтра утром.

— Оки-доки.

Митчелл проверяет прошивку на своем ноутбуке, прежде чем закрыть его.

— У тебя все еще есть пароль от Wi-Fi?

— Ага. Все еще есть.

— Круто.

— Круто.

Мужчина идет к входной двери, останавливаясь перед ней. Через стекло двери мы видим несколько снежинок, падающих под фонарем на крыльце.

— Начинается снег, — бормочу я.

Через некоторое время он говорит:

— Ну. Черт. — Он смотрит вниз на Агнес, которая переводит взгляд с него на меня. — Мы не можем ехать по такому снегопаду, Агнес…

Я снова выглядываю в окно, чтобы убедиться, что мы видим то же самое снаружи. Все, что я вижу, это несколько ленивых снежинок.

— Ну, это не метель или что-то в этом роде. Уверена, что в такую погоду можно проехать милю.

Он смотрит на меня и говорит:

— Это метель. Мы не можем ехать в такую погоду.

Я чувствую намерение его заявления у себя между ног.

Охххх.

Наконец Митчелл снимает пальто и вешает его на вешалку у двери. Снимает очки, складывает и аккуратно кладет их на журнальный столик в зоне отдыха у входа и засучивает рукава.

— Итак, есть ли у тебя крайний срок, чтобы завершить этот список дел, связанных с сексуальными позами, или это скорее список дел на всю жизнь?

Я закрываю лицо.

— Ох, черт возьми.

— Я не смеюсь над тобой. Мне действительно интересно.

— Это неполный список дел, — бормочу я себе под нос.

— Приятно слышать, — говорит он. Я чувствую, что тот улыбается. Мужчина подходит ко мне, убирает мои руки от лица, обхватывает мое лицо своими ладонями и мягко, медленно, ободряюще целует меня в губы. — Потому что я бы предпочел сделать большинство из них, когда мы узнаем друг друга получше. — Он целует меня снова, на этот раз глубоко, с явной целью вскружить мне голову. Снова. Когда наконец отстраняется, его голос звучит негромко, но властно. — К тому времени, когда я смогу безопасно уехать отсюда, ты вычеркнешь от трех до пяти из этих позиций. Я уже принял решение по двум из них. Остальные на твое усмотрение. Выбирай с умом.

Следующий звук из моего рта, это что-то вроде «Ух!», но это, без сомнения, утверждение.

Митчелл наклоняется и шепчет мне на ухо, изображая итальянский акцент:

— Ты потерялась, малышка?

Счастливого Рождества мне, и не спокойной ночи.

ГЛАВА 4

Митчелл

Я думаю, что это мило, что она хочет направиться прямо в спальню и закрыть дверь, чтобы моей собаке не пришлось смотреть, как мы дурачимся.

Я чуть не согласился, когда Джиллиан спросила, можно ли ей взять мою собаку, пока в это время ласкала меня.

Когда я уже собираюсь стянуть с нее топик, девушка останавливает меня, чтобы спросить, не может ли она дать Агнес немного оставшейся курицы, и я чуть не падаю на одно колено и не начинаю умолять ее выйти за меня замуж. На самом деле, это не совсем точно — я расстроен, потому что хотел продолжать стягивать с нее топик. Сейчас я хочу видеть ее голой даже больше, чем хочу, чтобы она любила мою собаку. Однако, пока я жду ее возвращения, мне приходит в голову, что с ее стороны очень мило заботиться об Агнес, и что это одно из качеств, которые я бы точно искал в будущей второй жене. Не знаю, может быть, она внезапно почувствовала себя нервной и застенчивой и нуждается в моем заверении, что она сексуальная и привлекательная или совершенно чокнутая и искренне одержима собакой другого человека, но у меня такое чувство, что я с удовольствием проведу остаток своей жизни, выясняя это. Даже если это просто мое желание заполнить эмоциональную пустоту в канун Рождества, я знаю, что мне, по крайней мере, понравится провести остаток вечера, пытаясь разобраться в этом.

Одновременно наслаждаясь ее обнаженным телом.

Я сижу здесь, на краю кровати, все еще твердый и хочу продолжать, но Джиллиан нет дольше, чем требуется, чтобы подать животному несколько кусочков холодной курицы. Теперь я немного опасаюсь, что она может быть настолько сумасшедшей, что уедет с моей собакой. Это был отличный минет, но я все еще не хочу расставаться с Агнес.

Как раз, когда встаю, чтобы проверить их, дверь спальни открывается, и входит Джиллиан — босая и сексуальная, со взъерошенными темными волосами, в топике и трусиках-стрингах, которые вот-вот будут уничтожены похотливым детским офтальмологом.

Да. Я имею в виду, очень возбужденным.

Ее взгляд падает на непристойную выпуклость в моих трусах-боксерах. Я стою неподвижно, чтобы девушка могла хорошенько рассмотреть, что ее ждет. Мой член уже был у нее во рту, так что та знает, чего ожидать, но, когда Джиллиан делает глубокий, рваный вдох, затем раздвигает припухшие губы и облизывает их, я не могу больше ждать. Два шага, и она в моих руках, мой очень жесткий стояк прижат к ней. Я чувствую запах мыла с ароматом лаванды, которое держу на кухне. Джиллиан вымыла руки, прежде чем вернуться ко мне, и мне это нравится. Она шаловлива и мила.

— Больше никаких перерывов, — рычу я, отрывая свои губы от ее губ.

— Хорошо, — шепчет она.

На случай, если девушка стесняется, я разворачиваю ее спиной к себе — не грубо, но целенаправленно.

Может, глаза и являются окнами в душу, но гораздо легче говорить пошлости, когда не смотришь прямо в них.

Особенно когда эта женщина может быть лучше меня в грязных разговорчиках.

Но доктор Конрад скоро станет действительно хорош в этом деле.

На мне нет специальных праздничных трусов, которые я купил для себя — ну, для своей бывшей жены — несколько лет назад. Те, что с графическим изображением подарочной коробки на кармашке. Но я на сто процентов готов прямо сейчас, без всякой иронии, произнести слова, напечатанные на этих трусах, Джиллиан Перри:

— У Санты для тебя подарок.

Не могу сказать, улыбается ли она или подавляет смех, поскольку не вижу ее лица, но прижимаю стояк к ее заду и спрашиваю:

— Хочешь?

— Да. Очень хочу.

— Хорошо. Потому что ты его получишь.

— Хорошо. Дай его мне.

— Подними руки.

Она поднимает руки, как хорошая девочка, и я стягиваю с нее топ через голову.

— Ты называешь это полностью одета?

— Ну, уже нет.

Позволив крошечному топику упасть на пол, я беру ее мягкие груди в свои руки, ласкаю их, сжимаю. Она выгибает спину и трется задницей о мою эрекцию. Я издаю стон.

— Не хочешь рассказать мне, почему раньше говорила, что на тебе трусики-шортики, а теперь на тебе стринги?

Джиллиан наклоняет голову в одну сторону и откидывает волосы, чтобы я мог поцеловать ее в шею. Я мог бы поглотить эту женщину, как карамельный десерт, и она, кажется, хочет этого.

— О, не думала, что ты заметил, — говорит Джиллиан, притворяясь невинной, пока извивается у моего твердого члена.

Я вдыхаю и пощипываю ее соски.

Получи, ангелочек.

Она резко вдыхает.

— Скажи мне почему, Джиллиан.

— Потому что больше не могла их носить после того, как думала о тебе здесь. Трогала себя. Они промокли… доктор Конрад.

Твою мать.

Боже. Проклятье.

— Все еще ненавидишь Рождество? — спрашиваю я между облизыванием, сосанием и покусыванием кожи ее шеи, потому что мне действительно нужно знать. Я не смогу кончить с каким-то Гринчем, какой бы сексуальной и технически грамотной она ни была. Неважно, как сильно та любит мою собаку, как хорошо пахнут ее волосы, какие гладкие, упругие и круглые у нее сиськи и попка.

— Меньше, чем час назад.

— Хорошо. — Скольжу рукой вниз по ее животу и забираюсь в трусики. — Господи. — Так влажно. Я ввожу в нее два пальца. Так скользко от ее возбуждения. — Как ты стала такой мокрой?

— Не знаю. Так было с тех пор, как мы начали переписываться. — Ее голос хриплый, тон смущенный и девичий, и я поглощен необходимостью заставить ее чувствовать себя лучше, чем делал любой другой мужчина. — Обычно так не бывает, — удивляется она.

— Ты такая мокрая только для меня?

— Да.

— Это ведь не просто слова?

— Я похожа на женщину, которая раздает порно-комплименты?

— Ты похожа на женщину, которая вот-вот будет участвовать в порно. — Я маневрирую к краю кровати, хватаю обеими руками лямки ее крошечных стрингов и разрываю эту штуковину, отбрасывая материал в сторону.

Джиллиан задыхается, но прежде чем успевает запротестовать, я толкаю ее на матрас, опускаюсь на колени, притягиваю ее к себе и зарываюсь лицом между ее ног. Одно скольжение языка, и она вздрагивает. Одно теплое дыхание на ее клиторе, и она хнычет. Одно быстрое посасывание этой скользкой жемчужины, и она вскрикивает. Я не могу удержаться, чтобы не взглянуть на ее красивые, полные сиськи с этой точки обзора. Девушка извивается, твердые соски направлены в потолок, спина выгнута дугой. Джиллиан тянется к моим волосам, хватая и дергая.

Осыпаю поцелуями внутреннюю поверхность ее бедер, доводя ее до отчаяния от предвкушения, прежде чем снова уделить внимание ее клитору.

Я трахаю ее языком без устали. Впиваюсь ногтями в гладкую плоть ее задницы. Стону, потому что ее удовольствие — моя награда.

На вкус она как ваниль и сахарная слива, и я схожу с ума от желания почувствовать ее теплую, скользкую влажность вокруг моего члена.

Из неё вырываются бессвязные сексуальные бормотания: «О Боже! Блядь! Да! Митчелл! Черт! Нет, нет, нет, нет, нет, слишком много, слишком много! Нет! Не останавливайся, не останавливайся! О боже, о боже, о боже!». Гневные стоны и резкие вздохи, и я теряю всякую способность слышать другие звуки.

Джиллиан извивается, прижимаясь к моему лицу. Если раньше та немного стеснялась, то теперь она — безудержная, кричащая секс-бомба. Я продолжаю, пока девушка не перестает кричать. Пока не сжимает свои бедра по бокам от моей головы и не замирает, а затем падает вниз, обмякшая от хорошей работы моего языка и пальцев.

Я целую ее торс, делая паузы, чтобы пососать соски и облизать шею.

Вытираю рот тыльной стороной ладони, глядя на нее сверху вниз. Ее волосы в беспорядке, она едва может открыть глаза, а я так возбужден, что могу кончить, как ракета, от одного только прикосновения головки члена к ее входу.

Сейчас я в десять раз умнее, чем был час назад, когда решил, что это хорошая идея — не торопить события только потому, что мне нравится эта женщина. Каким же идиотом был тот парень. Это именно то, что доктор прописал.

И ладно, я просто случайно захватил несколько презервативов в кармане, потому что я — ответственный врач-идиот, который всегда готов к экстренным случаям горячего секса.

Ей удается сесть и помочь мне надеть защиту, а затем она тянется к моей шее, притягивая меня для поцелуя. Это мило и невинно. Затем Джиллиан улыбается мне, переворачиваясь, встает на колени на матрасе и опускается на четвереньки.

Когда смотрит на меня через плечо, я понимаю, что наш первый раз будет жестким, быстрым и грязным, и что буду заглаживать свою вину перед ней снова и снова, пока ей не придется вернуться на Манхэттен.

Обхватываю ее за талию и притягиваю к себе. Пристраиваю головку члена у ее входа. Джиллиан слегка толкается назад, совсем чуть-чуть. Тесновато, но ее киска так готова ко мне, что нет никакого сопротивления. Мы оба выдыхаем, когда я вдавливаю себя в нее, медленно, чтобы подготовить ее. А потом теряю всякую надежду на то, что могу контролировать, ждать или дразнить. Я хватаю эти округлые бедра и неистово вколачиваюсь в нее. Никогда раньше не чувствовал ничего столь же приятного, как сейчас, и отчаянно желаю продолжать чувствовать это как можно дольше. Отрывистые звуки ее стонов эхом разносятся по комнате, и я слепну от вожделения к этой женщине.

Мне нужно услышать, как она снова зовет меня по имени, прежде чем кончу. И хрюкаю так громко, что, наверное, пугаю медведей за милю отсюда, но сейчас я самый дикий зверь в этом лесу. Я — мужчина, который поцелуями высушил слезы Джиллиан Перри, а затем трахнул ее языком, а потом трахнул ее так, как не трахал ни один мужчина, и заставил ее полюбить Рождество.

Я слышу свое имя три раза.

Я — «царь этой горы», потому что мне каким-то образом удается продолжать движение. Мы оба задыхаемся. Я тянусь к ее волосам и накручиваю их вокруг своей руки, слегка потягивая. Девушка задыхается и крепче сжимает мой член внутренними мышцами. Провожу ногтями по ее спине и шлепаю ее по заднице, и она снова задыхается и снова крепко сжимает меня. В этот момент я прохожу точку невозврата.

Я врезаюсь в нее, замираю и выпускаю все до последней горячей капли своего мужского достоинства в презерватив, внутрь нее.

Джиллиан медленно опускается на живот, убедившись, что я остаюсь в ней. Опускаясь на ее спину, я зарываюсь лицом в ее волосы, вдыхая свежий аромат. Обхватываю руками ее талию. Она крепко сжимает ноги, удерживая меня внутри себя, когда мы переворачиваемся на бок, и мои руки находят ее грудь. Девушка кладет свои ладони поверх моих, а затем тянется назад, чтобы провести пальцами по моим волосам. Я не хочу отпускать ее.

Мы — это рваное дыхание, бешеное биение сердец и кожа, блестящая от пота.

Я прижимаюсь губами к ее плечу.

— Минус один, — шепчу я.

Девушка выдувает воздух из ноздрей, ее тело сотрясается от смеха.

После того, как привожу себя в порядок, она предлагает:

— Может, нам привести Агнес в спальню, чтобы мы могли выйти туда, и ты мог бы нагнуть меня над обеденным столом? — Говорит это так, словно спрашивает, стоит ли нам заказать еду на вынос или поставить фильм.

— Да. Согласен на все. — Я думаю, что это фантастическая идея, и Агнес, кажется, тоже не возражает.

Мы выключаем весь свет, и я беру ее на столе.

Минус два, бесконечность впереди.

Мы выпиваем по чашке изысканного горячего шоколада, пока я заставляю Джиллиан посмотреть половину рождественской романтической комедии на Netflix. Она утверждает, что ей нужно работать в режиме многозадачности во время просмотра чего бы то ни было, и переставляет канцелярские принадлежности на стойке кухонного острова.

— Где ты берешь канцтовары? — спрашивает она с легким ужасом. — На помойке? Я бы поставила этому месту пятизвездочный рейтинг, если бы только здесь была более привлекательная бумага для заметок и ручки. Я пришлю тебе писчую бумагу и блокноты, которые будут соответствовать высококачественному и изысканному, но удобному декору остальной части этого места. Но ты должен пообещать мне, что заменишь то, что лежит в этом ящике.

Джиллиан уже ведет себя как жена, и мне это нравится.

— Да, дорогая. — Я обещаю обновить все свои канцелярские принадлежности, если это то, что нужно, чтобы она вернулась ко мне на диван.

Оказывается, это все, что нужно.

Джиллиан снова присоединяется ко мне, и затем мы занимаемся еще более горячим сексом на диване. Кажется, ее искренне заводит моя готовность использовать более красивую бумагу для записей. Позже я должен буду решить, считать ли это сумасшествием или нет. Вообще-то, я уже решил. Все, что ее заводит так, что она садится на меня и скачет на мне, как ковбойша, которая пытается укротить брыкающегося жеребца, является лучшим видом сумасшествия.

Потом она надевает пижаму, я одеваюсь, и мы смотрим последнюю половину рождественского фильма. Она даже не жалуется на это, потому что я ласкаю ее под одеялом. Мой внутренний подросток-ботаник ликует от радости, но потом я трахаю ее пальцами, как мужчина. Взрослый мужчина, которому нравятся романтические комедии. До тех пор, пока в них не ужасный сюжет.

Как тебе это нравится, ненавистница Рождества?!

Когда все заканчивается, Джиллиан наклоняет голову и смотрит на меня, как маленькая девочка, и спрашивает:

— Эй, теперь мы можем посмотреть «Крепкий орешек»?

И я почти снова хочу попросить ее выйти за меня замуж.

Вместо этого тяну ее к себе на колени и говорю:

— У меня есть для тебя шутка про глазного врача.

— О да? Порази меня.

— Лучше так? — Я целую ее мягко и медленно. — Или лучше вот так? — Я целую ее глубоко и сильно. Когда наконец отдергиваю голову, она смеется, а я снова становлюсь жестким. — Ты поражена?

— О, да.

Я целую ее шею и начинаю расстегивать пуговицы на ее фланелевой пижаме. Мне нравится, что она утверждает, что ненавидит Рождество, но при этом взяла с собой пижаму в красно-зеленую клетку. Девушка откидывает голову назад и вздыхает, типа: «Опять началось».

— Ты действительно не понял моих намеков про аппаратное обеспечение, прошивку и влажное ПО?

— Какие намеки?

— Неважно…

Когда мы, наконец, обессиленные лежим в постели, а Агнес раскинулась у наших ног, она поворачивается ко мне лицом и говорит:

— Я думала, что мне крышка, если у меня не будет интернета. Но я счастлива, что интернета не было. Это рождественское секс-чудо.

Это вызывает у нее смех.

— Кстати, мне очень нравились те трусики-стринги. — Она старается не улыбаться, но я все равно слышу полное удовлетворение в ее голосе.

— Дай мне свой домашний адрес, и я отправлю недельный запас запасных в течение двух рабочих дней. Возможно, трех, поскольку завтра праздник. — Мы долго молчим. Я уверен, что оба думаем об одном и том же — несмотря на то, что мы знакомы всего одну ночь, уже кажется неправильным, что мы живем в разных местах. — Или я могу заказать их к себе домой, а ты сможешь надеть их в следующий раз, когда приедешь к нам в гости, — предлагаю ей. — Если захочешь нас навестить.

— Захочу, — бормочет она.

Всего одно слово, сказанное так тихо, что я едва слышу ее, но то, как Джиллиан это произносит, говорит о том, что она ответила на все важные вопросы, которые я еще не задал ей.

Однако у меня есть один важный вопрос, который я должен задать ей прямо сейчас.

— Эй.

— Да?

— Что, черт возьми, такое «Горящий человек»?

Ее смех — это радость, приправленная грустью, как звенящие колокольчики на санях, и мне хочется быть еще смешнее, чтобы постоянно слышать этот звонкий смех.

— Я покажу тебе, однажды, если захочешь. Может быть, в канун Нового года? — В ее голосе звучит робкая нерешительность.

— Я хочу этого, Джиллиан. — Целую ее плечо и нахожу ее руку, чтобы взять ее, потому что не должно быть вопроса о том, хочу ли я быть с ней в новогоднюю ночь. — Очень хочу. Это свидание.

— Хорошо. Сможешь приехать ко мне?

— На Манхэттен? К черту. Ни за что. — Я сжимаю ее руку, чтобы скрыть сарказм.

— Вы оба приедете ко мне.

— Хорошо.

Я думаю о том, что хочу приготовить ей на завтрак утром. Думаю о том, что когда она собирается кончить, то звучит грустно и облегченно одновременно, и также девушка звучала, когда плакала. Думаю о том, как она за несколько часов превратилась из романтического шанса в романтические планы. И думаю о том, что хотел бы, чтобы та сказала своими глазами, когда сделаю ее новую фотографию в профиле. Думаю, я даже позволю ей подержать Агнес.

— Все еще ненавидишь Рождество? — спрашиваю я.

— Нет. Сейчас я даже люблю его, на самом деле.

— Хорошо. Счастливого Рождества, Джиллиан.

— С Рождеством, Митчелл. С Рождеством, Агнес.

Звуки сопения и пуканья Агнес и хихиканье Джиллиан — последнее, что я слышу, прежде чем заснуть.

Эпилог

Агнес

Год спустя

Обожаю свою жизнь и j’adore Noël⁷!

Mon Dieu⁸!

Я не очень понимаю понятие «время», но не могу поверить, что прошел всего один год с тех пор, как мы познакомились с мадемуазель Джиллиан.

Она так хорошо умеет подбрасывать мне вещи, чтобы я их ловила. (Фыркает). И дает мне лосося (чавкает), и гладит меня по голове обеими руками exactement⁹ так, как мне нравится, и не смеется надо мной, когда я пускаю газы из derrière¹⁰. (Пук!)

Я просто счастлива, что она нашла способ, чтобы мы были вместе.

Чтобы она и я были вместе, вот что я имею в виду.

А вот месье Митчелл, похоже, считает, что она здесь ради него.

Но, опять же, месье не понимает, что я француженка, и поэтому думает, что я называю его «чувак», когда представляет, что я с ним разговариваю.

Ох, уж эти les hommes¹¹. Благослови их маленькие сердца! Они мало что понимают своими сердцами, однако, когда они любят, то любят complètement¹².

Мадемуазель, похоже, тоже. Она нашла место в своем сердце, чтобы любить меня, и месье, и свою красивую бумагу, от которой у меня текут слюнки, и своих друзей, и семью, и даже Noël¹³. Сначала она много дней и ночей сидела в телефоне и компьютере месье, и только в те дни, когда мы ходили на фермерский рынок и в парк или очень долго ехали на машине, чтобы побыть в комнате, где пахнет ею, она гладила меня по голове и играла avec moi¹⁴.

Теперь она спит avec nous¹⁵ каждую ночь, и все в нашем доме пахнет мадемуазель. Иногда она разрешает мне спать на кровати рядом с ее ногами! В машине она говорит мне, какие здесь добрые люди, и что она очень счастлива, хотя все еще иногда скучает по «большому городу». А потом она треплет меня по голове и говорит, что больше скучает по нам с месье, так что все к лучшему.

Они перестали убирать меня в другую комнату, когда играют с телами друг друга и издают громкие звуки commes les animaux sauvages¹⁶, потому что теперь они знают, что я просто отворачиваюсь. К счастью, я не сплю под кроватью, потому что однажды они так сильно двигались, что кровать упала на пол! Они просто посмеялись и продолжили играть после того, как убедились, что со мной все в порядке.

Сегодня весь день на улице было холодно и бело, поэтому они пьют теплые напитки, которые мне нельзя, что очень обидно, потому что так вкусно пахнет. Но не страшно, потому что они оба пекут для меня специальное печенье, у меня много новых игрушек, с которыми я могу играть и спать, и мы проводим много времени на диване вместе. Каждый вечер мы смотрим много говорящих картинок. Месье и мадемуазель лежат под одеялом, на котором нарисован бородатый толстяк в красно-белой одежде, а я сижу по одну сторону от мадемуазель Джиллиан. Мне очень нравятся сегодняшние говорящие картинки! Там есть и мужчина, и женщина et un arbre de Noël etaussi unchien¹⁷!

Notes

[

←1

]

«Burning Man» (рус. «Горящий Человек») — ежегодное мероприятие, проходящее в пустыне Блэк-Рок в Неваде. Это фестиваль свободы, творчества и самовыражения. Здесь можно ходить голым, можно петь, танцевать, мяукать, строить здания из чего угодно, рисовать, создавать костюмы, ползать на спине, ходить колесом и вообще быть кем угодно

[

←2

]

Netflix and chill — это устоявшееся выражение, которое переводится как «посмотреть Netflix и расслабиться». По смыслу аналогично русскому «зайти на палочку чая», используется чтоб пригласить женщину на свою территорию, с обязательным продолжением в виде интимной связи.

[

←3

]

Имеется в виду текст песни «Джангл-буги» группы Kool & the Gang.

[

←4

]

Имеется в виду фраза «go down», которую можно перевести как «случится», «происходит», а также «заниматься оральным сексом».

[

←5

]

Вместе Lap top — портативный компьютер. По отдельности: lap — на коленях, top — сверху.

[

←6

]

Wetwear — «влажное ПО» — это термин, взятый из связанного с компьютером представления об аппаратном или программном обеспечении, но применяемый к биологическим формам жизни.

[

←7

]

J’adore Noël — с франц. «Я люблю Рождество».

[

←8

]

Mon Dieu — с франц. «Боже мой!»

[

←9

]

Exactement — с франц. «именно».

[

←10

]

Derrière — с франц. «задница».

[

←11

]

Les hommes — с франц. «мужчины».

[

←12

]

Complètement — с франц. «полностью».

[

←13

]

Noël — с франц. «Рождество».

[

←14

]

Avec moi — с франц. «со мной».

[

←15

]

Avec nous — с франц. «с нами».

[

←16

]

Сommes les animaux sauvages — с франц. «как дикие животные».

[

←17

]

Et un arbre de Noël et aussi un chien — с франц. «и елка, а еще там есть собака».

Оглавление

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

Эпилог