Что же такое холодинамика?

Холодинамика – это направление практической психологии, возникшее в 70-х годах прошлого века на волне квантового мышления. Она изучает целостную динамику жизни и включает все аспекты понимания жизненных процессов – в том числе технологии, позволяющие трансформировать собственную жизнь, вносить позитивные изменения в свои отношения, в свою работу, в окрущающее нас пространство – позволяя по-настоящему любить жизнь. Это психотерапевтический  инструмент работы с человеком с помощью его подсознания. Внимание! Следует не_для_ всех_удобоваримая_цитата!

«Холодинамика рассматривает реальность как согласованную, динамическую, живую голографическую информационную систему, структура которой – от микромира до макромира – тесно связана с человеческим осознанием. Осознание рассматривается как первоначальное условие голографической вселенной. Оно не ограничено только пространственно-временным континуумом, но проявляется из параллельных измерений в гармоничном потенциале каждого индивидуума. Этот личный потенциал возникает как поле квантового потенциала внутри микроканальцев каждой живой клетки человеческого тела и контролирует все телесные, ментальные и социальные функции». Выдыхаем, конец цитаты))

Доктор физики и психологии Вернон Вульф (США, Калифорния) в 1991 году привез этот метод в Москву, где он прижился, адаптировался под наш менталитет и окреп. Английское слово holodynamics можно перевести в психологическом контексте, как «динамика целого», «путь к единству», «движение к целостности». То есть холодинамика – это, по сути, работа над увеличением уровня целостности человека.

Проиллюстрирую целостность на примере физического тела. Целостность – это когда все клетки, органы и системы человеческого организма работают слаженно и гармонично как относительно самих себя, так и относительно друг друга. Конечно, в организме существуют такие регуляторные механизмы, как гормональная и иммунная системы, способные мгновенно обеспечивать информацией и реагировать на происходящие процессы, активизируя, подавляя и нейтрализуя, когда это необходимо. Но ведь и они являются частью всего организма. Таким образом, до тех пор, пока в теле все процессы сбалансированы, его можно назвать целостным.  Нарушается эта целостность в процессе хронически неадекватного использования тела человеком.  Или же, нагляднее это при резком коллапсе, травме с потерей крови, отдельно при онкологии, мерцательной аритмии.  Регуляторные системы дают сбой, их работа нарушается, состояние ухудшается, компенсировать его сам организм не может.  Без помощи извне организм может так и не обрести целостность вновь и погибнуть. Или же могут погибнуть его отдельные части, например, головной мозг, точнее его кора, поджелудочная железа,  часть кишечника. Но если без второго и третьего человек может вести довольно сносный образ жизни, хотя целостным его уже назвать нельзя, то без головного мозга жизнь эта условна. Дни, недели, месяцы, а иногда годы на ИВЛ, искусственное поддержание тела в функционирующем состоянии жизнь человеку не возвращают. Или человека к жизни.

 Пойдем от микрокосма к макрокосму. Человек сам является единицей-клеткой большого организма человечества. Попробуем самостоятельно провести аналогию с предыдущим примером. От физического тела можно провести параллели к остальным сферам человека, используя любую из более понятных схем (трехчастная, четырехчастная схема, шестиуровневая, семеричная и т.д.).

Итак, холодинамика – это движение к целостности, и показатель целостности в этой методике оценивается по шести уровням, предложенным автором, как схема человека. С ними, как и с методом в целом, можно познакомиться в соответствующей литературе или у меня на приемах и семинарах.

Структурная единица холодинамики – холодайн – мыслеформа или всё, что так или иначе влияет на нашу жизнь (мысль, чувство, поступок, ощущение, болезнь, ситуация и тд). Человек, таким образом, является сосудом мыслеформ, влияющих на его жизнь. И от их качества, равно как и от качества их взаимодействия между собой, зависит состояние человека, уровень целостности и ощущение гармонии. Железо рождает ржавчину, и она же потом его съедает. Так и человек, родивший свои холодайны, взрастивший их и укрепивший, пожинает затем плоды этих действий.

Да, в холодинамике человеку отдается ответственность за всё, что происходит в его жизни на 100%, без тени увиливания или попытки обвинить кого-либо или что-либо в своих жизненных ситуациях. Так же не приветствуется избавляться от нежеланных детей (холодайнов) любыми способами (отвержение, прогоняние, уничтожение и т.д.) в силу невозможности оного. Человек, сам рассматривающийся как Вселенная, не имеет других мест, кроме себя самого. Собственно, и попытка уничтожить часть себя всего лишь иллюзия, имеющая весьма негативные последствия. Ничего нельзя уничтожить, так как уничтоженное не покинет нас, а попадет в глубины бессознательного – загон для нежелательных элементов нашей личности. Он вместителен, но не бесконечен.

Вообще, в холодинамике не используются категории плохой/хороший. Любые, самые страшные и неприятные холодайны рассматриваются с точки зрения зрелости. Зрелый и незрелый – это не хороший и плохой. Незрелые холодайны отражают наши незрелые интересы, желания и страхи. Зрелые – символизируют наши ресурсные опорные части личности, помогающие, поддерживающие, придающие сил и спокойствия. Примерные критерии зрелости холодайна: он нравится, ты доверяешь ему, он готов помогать, обладает чувствами или качествами из восходящего потока (таблица-схема в книге С.Р.Привальской и Д.Б.Персица «Как жить в радости»). О восходящих и нисходящих потоках развития человека мы подробно говорим на обучающих семинарах, иногда я рассказываю о них во время индивидуальной работы.

Принципы холодинамики:

– Первый и главный: 100% ответственность человека за свою жизнь и все, что в ней происходит.

– Далее следуют принципы ненасилия и уважения к каждому (!) холодайну. Тут нет более и менее значимых – все равнозначны. А так как в холодинамике любой холодайн, как наше дитя – отдельный персонаж, то ему присущи все качества, свойственные и носителю: чувства, мысли, ощущения, желания, принципы и т.д.

– Следующий важный момент – нет плохих и хороших, есть зрелый и незрелый. Несмотря на отсутствие зрелости, каждый холодайн имеет глубинное позитивное намерение. К примеру, даже желая сделать страшную гадость, холодайн желает достичь счастья, радости, удовлетворения и т.д. Это не значит, что нужно удовлетворять все незрелые желания холодайна, можно реализовать лишь глубинное позитивное намерение (обнаружив его, конечно) другим, более зрелым способом. Для этого существует множество холодинамических приемов.

– Все изменения осуществляются с согласия и желания самого холодайна (помним о принципах уважения и ненасилия).

– Все действие происходит в поле любви (спокойное, теплое, неосуждающее отношение ко всему, с чем сталкивается ведущий во внутреннем пространстве путешественника), поддерживаемом осознанностью и настройкой ведущего на свой Полный Потенциал (ПП).

– Набираем команду для путешествия, приглашаем помощников, являющихся, по сути, зрелыми холодайнами путешественника. Именно им, а не ведущему принадлежит решающее слово, направление движения в процессе. Это исключает навязывание ведущим своей точки зрения, взглядов на жизнь и т.д.

Холодинамика, как способ выхода из деструктивной системы.

Деструктивная система притягивает к себе человека, как бы дополняя незрелую личность, давая ему "все необходимое для счастья", создавая иллюзии целостности у самого человека. Становясь костылем, опоркой для страдающего или неудовлетворенного человека, эта система втягивает его в себя все больше и больше, подпитывая псевдозаботой (преследует личные выгоды, иногда вторичные, под видом заботы, использует человека для своих нужд), псевдооблегчением (временный эффект с тяжелыми последствиями и расплатой; эндорфины в кредит), псевдоединством (на самом деле ее задача разделять и властвовать, парализуя у человека волю и разум, она не способствует объединению, а скорее учит искать лишь выгоды, паразитировать и лгать). Тем самым продолжает и привлекать и одновременно разрушать его (различные формы зависимости, сектанство,  деструктивные семейные отношения).

Что же может помочь человеку распознать деструктивность системы и не угодить в нее? А если все же случилось угодить в деструктивную систему, то как из нее выбраться? Наверное, у каждого из читателей сложился свой метод нахождения ответов на эти вопросы.  На мой взгляд, человеку может помочь опора на собственные ощущения гармонии (уверена, она заложена в каждом человеке), единения с миром в лице того, что встречается на пути. Если же система нарушает вышеперечисленное, то, скорее всего, мы встретились с деструктивной системой.

Справиться же с выходом может помочь только глубинная работа над собой, повышение  уровня целостности, самостоятельно или с помощью психолога-психотерапевта.

Приведу пару отрывков с инсайтами из холодинамических процессов, которые, в отличие от последующих рассказов, просто цитированы.

К слову о внутреннем диалоге (инсайт холонавта из процесса)

«При попытке поговорить со своим Полным Потенциалом, я стал обращать внимание на то, что не всегда ответы идут от А. (Полный Потенциал), то есть стало понятно, что тут есть кто-то ещё, и это может быть совсем не помощник.

Я начал приглядываться к тому, кто или что даёт ответы, так как появилось ощущение, что от этих ответов начинает захламляться и забиваться голова, переполняясь и вызывая массу неприятных ощущений. Я перестал слушать эти ответы. Тогда полетели мысли, их было очень много, они летели огромным потоком, занимая собой всё сознание, что вызывало страх сойти с ума, и я решил в них не участвовать, но они стали хитрее, начали задавать вопросы, втягивая таким образом в беседу с ними, и, начиная отвечать, я понимал, что снова погружаюсь в их обдумывание в пучине внутреннего диалога.

Увидев, что я перестал отвечать на эти назойливые мысли-вопросы, они отстали, но вскоре изобрели новую ловушку, конструкцию с рассуждением (если так, то так, а если так, то так), подвох в том, что ввязываясь в рассуждение, ты снова попадаешь в круговорот мыслей, как в петлю аркана.

Инсайтом оказалось следующее решение, ранее недоступное мне, что доставляло порой немало неприятностей: оставить внутри себя какой-то вопрос без ответа, не бросаться тут же на обдумывание его, а просто понаблюдать за ним, находясь в присутственном состоянии – тоже весьма серьёзный шаг».

Холодинамика и агрессия (рассуждение

холонавта)

«Ты затронула очень важный для меня вопрос. Отвечать ли агрессивными действиями на агрессию. Если ты его задала, то для меня это означает одно: во мне еще есть сомнения относительно ответа на этот вопрос, значит, я все еще не уверена, стоит ли бить по морде в ответ на удар… Попробую развернуть эту мысль.

В ситуации участвуют минимум двое, и то, что оба они или один из них может являться редкостным «неприятным человеком», не вызывает сомнений или вполне допустимо, но отвечая агрессией на агрессию, они усиливают волну резонанса низкой частоты во много раз, проблема при этом не решается, а наоборот, усугубляется, нарастает, пока не произойдет максимальный взрыв, приносящий максимум разрушений как одной, так и другой стороне.

Либо есть другой путь. Один из двоих рано или поздно отреагирует спокойно (в пределе любовью) на агрессию, ему просто надоест бесконечный мордобой (очень показательна песня из фильма "Не бойся, я с тобой" про кровную месть) он его остановит, по крайней мере, со своей стороны. А в конфликте не может участвовать один, тут необходим противник.

Меня в этой ситуации больше волновал бы другой вопрос: почему у меня такой сосед? Чем я привлекаю таких людей или такие реакции людей? Что есть во мне, резонирующее с поведением этого «неприятного человека»? Ответы на эти вопросы дали бы богатую почву для работы над собой…

Если мы в контакте с энергией активности, она доступна нам. При необходимости мы можем ею воспользоваться, не доводя до агрессии. Если активность является нашей осознаваемой и признаваемой частью, то проблемы нет, но если вокруг человека постоянно присутствует энергия агрессии, постоянны ситуации с ней, «неприятных людей» становится все больше, то стоит задуматься: а в этом ли дело? Стоит ли мне продолжать агрессировать якобы в ответ, отстаивая иллюзорные права и свободы? Или нужно покопаться в себе и выискать – таки свою внутреннюю агрессию и поработать с этим холодайном?»

На этих примерах позволю себе закончить это и так затянувшееся введение и перейти собственно к рассказам, написанным по мотивам холодинамических процессов.

Божий промысел

Как-то неожиданно я лишилась присущего мне постоянно чувства вины. Вместе с этим осознала, что жила в нем всегда, оно привычно сопровождало мои действия и решения. Тем необычнее мое нынешнее состояние. Также неожиданно перестала  отчитываться перед родственниками за свои намерения и действия, извечные «я по делам», «я по работе», когда ни дел, ни работы не предвидится и в помине.

Но что меня беспокоит, так это ум, вернее его состояние… вялое какое-то, расслабленное.

Особенно, когда нужно начать что-то новое, так ум сразу задавливает контрвопросами: «ой, а как это?», «ой, да ну!». Включается тормоз на начало любого желания или необходимость что-то сделать. Если не помогают «ой…», то тут же уму на помощь, как причина чтобы не начать, приходит обесценивание «да уже все есть, зачем тебе это?».

И страх начинания закрадывается тогда в душу и разворачивает свои цепкие щупальца,  раздирая спину, вцепляясь в бока, парализуя дальнейшие попытки.

Когда-то, 100 тысяч рублей тому назад, полулежал в подзаборном мраке потрепанный старый, если не сказать древний мужчина, лет сорока. Множество лет и раз совершал он безумное количество дел, больших и малых, бился за благие светлые идеи, прошел войны и заточения, муки и пытки и теперь силы его оставили. Он мечтал лишь о том, чтобы все поскорее закончилось, и он смог бы выспаться. И самое главное, что он даже не помнил, за чьи идеи он так стоически сражался все это время. «Надо – значит – надо!» – звучало в его утомленном разуме. Помнил только тьму и крылья птицы, исходящие от нее волны требований, жажды власти и контроля. Он никогда не спрашивал этого крылатого инициатора, для чего ей все завоевания и борьба, но однажды почувствовал буквально кожей то, ради каких целей она это совершала. Ей становились доступны энергии удовлетворения и реализации, недолго и неглубоко переживаемые, но все же.

Когда она не получала и этого, в ней поднималась волна отчаяния и страха  постареть, умереть и сгинуть безвозвратно. Эта волна гнала ее ко все новым манипуляциям и требованиям, не давая остановиться. Ее крылья в постоянном движении работали на износ, страх не пощадил и их, у своего основания они оголились, потеряв оберегавшие от боли и непогоды  перья.

Столетие прошло с тех пор, как воинствующая птица была прекрасной женщиной в мгновение ока превратившейся в ворону, а вскоре стала существом с крыльями из мрака… Причиной была злоба и ненависть, пережитая ею, желание отомстить и изрыгаемые ею проклятия довершили начатую трансформацию.

А совсем недавно она любила и была любима, по крайней мере, ей так казалось. Но счастье отвернулось от молодой женщины, она оказалась не так богата и именита, горячо любимый мужчина не смог остаться с ней, сильное социальное неравенство лишает его права на мезальянс. Разбитое женское сердце, подхлестываемое чернеющими мыслями о недостойности  и неустроенности, разгоралось от обиды и боли. «Как он может говорить о сострадании и любви, когда так жестоко поступил со мной? – возмущалась она в сердцах. – Как смеет смотреть мне в глаза, выбирая жизнь с другой женщиной и уходя так бессовестно?»

Буря чувств, поднимаясь ураганом в ее душе, росла необычайно, готовая вот-вот разнести в пух и прах всю ее жизнь. А может, и не только ее…

Воспоминания о знакомстве с тем, кто так бесчестно собирался уйти от нее, покрывались пеплом сгоревшей в обиде нежности, но еще были живы. Молодые люди столкнулись на мощеной дороге, их взгляды пересеклись, и теплое нежное чувство окатило обоих. Они встретились неслучайно. Сама Любовь свела их. Они были созданы для любви и сотворчества, и их творения призваны были рассеять мглу новорожденным светом. Охватившее обоих чувство обещало чудо, манило волшебством и очаровывало надеждами. Парочка, не помня себя, бросилась в искрящийся омут наслаждения и самозабвенной любви. Мимолетные моменты отрезвления были слишком слабы, чтобы охладить их взаимное чувство, и снова и снова влюбленные искали лишь поддержки друг в друге, предпочитая взгляд любимых глаз всему миру.

Но, несмотря на взаимную глубокую симпатию  и страсть, они не могли навсегда остаться вместе, так как принадлежали своим супругам. Увы, она была замужем, а он – женат.

Момент отрезвления был чудовищен, особенно для него. Мужчина, всегда отличавшийся высокими моральными принципами и убеждениями, оказался сметен осознанием последствий собственных поступков. Он не видел для себя иного выбора, кроме как забыть дурманящий экстаз новой любви и вернуться к прошлой размеренности тихой семейной жизни. Своим решением он уничтожил свою возлюбленную. Ее душевные терзания больше касались потери настоящего, нежели сожалений о прошлом. Интуитивное ощущение жизненно важной необходимости быть вместе не покидало ее, но она не могла настаивать на своем видении и вынуждена была подчиняться решениям мужчины. Но несмотря на отказ от любви, после такого выбора жизнь их обоих и их семей рассыпалась в пепел.

Их расставание  также повлекло за собой катастрофические для Мира последствия. Разделение двух сотворческих душ, которым было предназначено изменить Мир, выразилось в Пространстве появлением Черноты, захватившей его словно демон. Это было все, что осталось от него. Побеждающая Тьма окутала все вокруг, оставив лишь пустой мутный глаз, висящий в темноте безвольным существом, не принадлежащим себе. Глаз воплощал собой остатки ее.

С глубоким выдохом скорби, Мир погибал. Он страдал и сворачивался от несвершившегося Творчества. Ему, видящему многие варианты возможностей, было горько сдаваться так бесповоротно. И Он решился на вмешательство. Он развернул перед парой волшебный кинозал, в котором они явственно увидели, кем стали. На альтернативной картине было показано их совместное будущее, восходящее золотым шаром солнца над темным горизонтом. Созидательный совместный процесс, строительство возможностей новой  жизни, наполняющей Мир неповторимыми красками и ощущениями, неведомыми ранее. Творчество с наслаждением от неожиданных открытий, приятного созидания в открытом пространстве. Золотой шар, символизирующий уверенность, реализацию предназначения, сопровождаемую творческим успехом, озарил мягким светом их погибающие души, и они вновь увидели жизнь, становящуюся возможной в любви и сотворчестве. И новый выбор стал реальным, и Мир радовался и обретал гармонию от того, что теперь все находится на своих местах. Молодые люди вновь двигались по пути развития души, щедро делясь с Миром своими достижениями. В дар от Мира они получили волшебный посох, помогающий справиться с любой сложной ситуацией и быть вместе.

Все сформировавшиеся ранее события принялись раскручиваться и создаваться по новому сценарию. У образа крылатой птицы появилось сияние над головой, и она превратилась в черноликую богиню удачи и безопасности. При встрече с воином-мужчиной, ранее усталым и изможденным, она освещает его голову свежей идеей, предлагая отдохнуть и поучиться делать то, что хочется сделать, стать, тем самым, ресурсом для самого себя. Находить в приятных действиях  смысл и позволять им случаться, ловить рыбу, нежиться на солнышке, купаться, слушать море. Иногда просто позволить себе выспаться, чтобы творить процессы с интересом, словно в потоке, играючи.

Я чувствую, как в моем теле интегрируется все то и все те, что появлялись сейчас. Как в моей жизни обретают место энергии творчества, искусства и законченности, как талант соединяется с любовью и формируется предназначение, изобилие, процветание во всех смыслах. В ситуациях, прежде сложных и безвыходных, я вижу возможность коммуникации и взаимодействия. Теперь, если мне есть, что сказать, я могу и хочу это сказать. Есть понимание, что если нужно что-то делать, то делать это можно только с интересом и уважением к делаемому. А на вопросы «ой, а как это?» и «ой, да ну!» есть простые ответы «да вот так!» и «баранки гну!».

Я не готова жертвовать своим временем, настроением, состоянием ради противостояния течению жизни и борьбы с Миром. Я могу сонастроиться с гармонией происходящего с благодарностью и любовью, каждой клеточкой ощущая  во всем происходящем божий промысел.

Виновата, что есть

Темная комната с высокими потолками сдавливает до дурноты, несмотря на большое пространство. Высокий мужчина, скорчившись, лежит на холодном каменном полу. Он пытается отползти в угол, но тело его не слушается, шершавый пол цепляется за одежду и вгрызается в еще живое трепыхающееся тело. Нельзя допустить, чтобы он ушел, уполз, сбежал…

Он приговорен и шансов на спасение нет. Я ясно вижу направленное на него воздействие мужских силуэтов, их энергия течет с разных сторон, въедаясь в плоть мужчины, и его тело впитывает ее, не имея сил сопротивляться. У него нет выбора, но он есть у меня. И я чувствую, что я тут не одна, мы в команде вместе с незнакомой женщиной, от которой я ощущаю очень мощную поддержку.

Я медленно, но решительно подхожу к скорчившемуся человеку и рисую вокруг него знаки. Они защищают его от разрушения, препятствуя смертельному воздействию. Но в тот же момент, как разрушительная энергия блокируется, внимание ее хозяев переключается на меня. Их взгляды заставляют ежиться, но им не сломить мою решительность. И все же мы с компаньонкой не находим ничего лучшего, как бежать.

Следующую вечность мы стремительно передвигаемся по каким-то коридорам, темным каменным туннелям, подвалам и чердакам. Едем на лифте, бежим по лестницам, но где бы мы ни оказались, ни остановились, мужские фигуры все время оказываются ниже нас, порой буквально под нами. Везде они…

Я еду в утренней неторопливой электричке выходного дня. Солнечный яркий день заливает теплым светом все пространство сидящих немногочисленных пассажиров. Я среди них нежусь под согревающими душу лучами, мне хорошо и комфортно. В какой-то момент замечаю, что ощущение комфорта прерывается чьим-то вторжением. Открыв глаза, вижу, что ко мне подсела женщина, яркая, вибрирующая, энергичная. Она немолодая, но и пожилой ее назвать нельзя. Наглый пристальный взгляд, вызывающе пестрая одежда – все это наводит на мысли о цыганщине. Она начинает мне что-то рассказывать, длинно, не прерываясь, не отрывая глаз. Я хорошо понимаю, что смысл ее повествования отсутствует, это набор каких-то словосочетаний и фраз, не имеющих общей канвы. Все отчетливее осознаю, что моя новая попутчица несет ахинею, какую-то фигню, отвлекая, выдергивая меня из себя, распоряжаясь моим вниманием и моей энергией совершенно бессовестно. Даже солнце за окном стало светить более тускло, мир начал меркнуть…

Из глубины сознания начинают всплывать воспоминания о том, чем я владею, какие навыки у меня есть, что бы справиться с чужеродным воздействием, как нейтрализовать направленное на меня разрушительное влияние.

В этот момент электричка резко затормозила, словно от выдергивания стоп-крана. Стоявшие да и сидевшие люди повалились друг на друга, превратившись в одну общую шевелящуюся массу, шумную и недовольную. Потихоньку масса начала расползаться по своим местам, а во мне зародились сомнения в своей правоте, в своем праве мочь и делать… Сомнения породили вину…

Сны… сны… Эти сны преследуют меня и вносят сумбур в мою явь, я порой перестаю понимать, где они заканчиваются. Иногда вдруг все исчезает и реальным остается только оно – чувство вины…

Все мое невиданных размеров чувство вины я ощущаю в области солнечного сплетения. Оно имеет вид Эйфелевой башни, тяжелой и громоздкой. Верхушкой своей башня упирается в сердце. Ей тесно, она хочет развернуться. Но мешает мое тело, а покинуть его она не может, так как не по своей воле она здесь находится, а по принуждению. Сильная мужская рука, символизирующая контроль, вечный и неизбежный, поместила башню в мое тело. Только так ей видится достижение безопасности – с помощью тотального и неизбывного контроля.

Тусклая светящаяся лампочка в форме лилии, висящая над происходящим источает тепло, но лишь яркий мощный, но нежный луч света добавляет ясности ситуации. Он ведет меня в далекое –далекое время, когда сильная мужская рука принадлежала маленькому четырехлетнему мальчишке, живущему в сельской местности с любящими родителями. Его шалости порой заставляют их хвататься за голову, но они стараются не мешать ему расти любознательным и разносторонним. Малыш изучает мир, радуясь каждому звуку, взгляду, опыту и событию. Он не ведает страха, не знает о подстерегающих опасностях, не признает поражения. Все ему интересно и любо. Мальчишка возится в земле, собирает жуков, наблюдает за жизнью.

Появившаяся неожиданно рука из-под земли, жадно хватает мальчугана, и в ее цепкой хватке его тельце погружается под землю. Малыш испуган, затаив дыхание от ужаса происходящего, он ожидает продолжения. Оно не заставило себя ждать и оказалось совсем не радужным. В дрожащей эйфории от предвкушения лакомства, зловещая рука помещает тело мальчика в приготовленную для него капсулу, висящую среди многих подобных под каменным подземным сводом. В капсулах тела жертв проходят стадии готовности и затем пожираются черной многорукой бесформенной массой, охотящейся с помощью своих многочисленных рук на поверхности земли. Радость от улова и интерес к еде – единственные чувства, доступные ей, и их у нее в избытке, охота удалась.

Яркий луч пронзает пространство и время и увлекает нас к еще более далеким временам, в которые эта чудовищная прожорливая масса была женщиной. Ведьмой, не ведающей страха и принципов. Она в огромных количествах творила зло данной ей силой. За деньги она была готова на любую гадость и мерзость для своих заказчиков, коих, к сожалению, было у нее вдоволь. Но и эта жизнь ее была не вечной. И нынешняя злодейка была когда-то ребенком…

Маленькая девочка   росла в атмосфере нелюбви и стыда. От природы доброжелательная и общительная, она была объектом насмешек среди сверстников и изгоем среди взрослых. Большое родимое пятно на лице ребенка уродовало правильные черты лица и придавало зловещести пронзительному взгляду зеленых глаз. Девочка очень страдала от подобного к ней отношения, стремилась завоевать одобрение и расположение, но натыкалась на неприступную стену отвержения и издевательств.

В ее жизни был лишь один человек, относившийся к ней хорошо, любивший нежно и без условий, видевший ее тонкую ранимую натуру и умевший поддержать в самый трудный момент. Это был дедушка, отец ее матери, но он умер, когда ей было два года. Больше ласки девочка не знала.

Соседи шарахались от малышки, как от прокаженной, вызывая в матери бурю чувств, ведущими из которых был стыд за дочь и страх осуждения. Она все больше отдалялась от дочери, не смея противостоять общественному мнению, согласно которому ее дочь была воплощением зла. Дед был авторитетным человеком, и при нем побаивались высказываться относительно так странно выглядевшей внучки, но с его смертью все изменилось, и плотину негатива прорвало. Малышка, потерявшая единственного любящего человека в лице деда, долго еще не могла понять такой резкой перемены отношения к ней со стороны близких и соседей, день за днем она терпела поражение в попытках завоевать их благосклонность, в особенности матери. Детская душа начала сворачиваться от боли, корчась в страшных муках отвержения и ненависти. К 7-8 годам девочка озлобилась и возненавидела весь мир. Довольно скоро, годам к 12-ти, ей удалось уединиться совсем, благо этому никто не препятствовал, ведь «бельмо на глазу», которым она считалась, предпочло исчезнуть само, чего ж мешать? Мать, по-прежнему испытывавшая стыд и страх, переживала, конечно за жизнь своего ребенка. Ее беспокоило, как дочь будет жить дальше, но материнские силы были слишком слабы, чтобы оказать теперь хоть какое-то влияние на катящийся под откос локомотив судьбы дочери… Отверженная же, в свою очередь, отвергла в душе своей весь мир и посвятила свою жизнь развитию психических возможностей и магических сил, изучению черной магии и колдовства. И преуспела в этом…

Юная ведьма с азартом принялась мстить исковеркавшему ее жизнь миру. Она с легким сердцем проклинала, наводила, ворожила, портила, изводила, вкладывая в каждый ритуал боль опаленной души и взаимную ненависть, взращенную долгими годами отверженности и издевательств. Мощь ее не знала границ, все действа удавались с головокружительным успехом, злоба ширилась и обретала все большую уродливость, отражавшуюся на ярко бардовом пятне, обезображивающем лицо молодой колдуньи. Но нет ничего вечного на земле. Настал момент расплаты. Ведьма получила ответное проклятие, имевшее силу ядерного взрыва локального действия. Вся ее жизнь и до того растоптанная, превратилась в пепелище. Но смерть не улыбнулась ей, она была проклята жить, только теперь тело ее практически не имело формы, оно больше походило на черное размытое пятно, прячущееся в подземелье, вечно и страшно голодное, ненасытное, бессильное. Множество рук-щупалец прятались в черноте ее тела, но способны они были лишь проникать на поверхность земли, что бы утащить очередную жертву, обычно являвшуюся маленьким ребенком, ибо на большее сил у рук не было. Подобное существование, больше похожее на выживание, не приносило ни удовольствия, ни радости, утробное урчание при предвкушении трапезы – вот все, что можно было счесть за счастье.

Однажды Черная масса увидела сон или ей просто пригрезилось наяву… Молодой человек, печальный, но сострадающий ей пришел в подземелье. Сел рядом с ней, не боясь ее и не стесняясь. Молча смотрел на нее, и взгляд его не выражал ни ненависти, ни презрения, ничего того, к чему она привыкла за всю свою жизнь, а лишь сострадание и нежность. Его взгляд чем-то напомнил ей деда, ее детские годы, живую человеческую еще душевность, любовь и тепло, согревающие душу. Он прикоснулся к ее лицу, и пятно загорелось, словно от огня. Пятно, которое она считала своим проклятием, начало согревать ее, а затем говорить.

Оно пришло в ее жизнь не просто так. Оно пришло с целью. С помощью пятна девочка могла вспомнить себя, вспомнить то, для чего она пришла в этот мир. При определенной игре света и тени, она должна была увидеть свое отражение и вспомнить прошлую жизнь. Но случиться это должно было, только когда ей исполнится 20 лет. До этого оно было лишь пятном. Но что-то пошло не так…

Сейчас, когда столько времени и событий было упущено, а грусть и сожаления – не уместны, Черная масса под печальным нежным взглядом молодого человека могла лишь признать свою неправоту. Да, она не смогла, будучи маленьким ребенком, устоять под натиском недоброжелательности, выдержать ненависть окружения и сохранить спокойствие и уверенность в себе. Она поддалась на провокацию и потеряла возможность вспомнить себя и выполнить задачу своей жизни. Как нескончаемо жаль ей сейчас упущенных возможностей, как горько плачет ее истерзанная душа, узнав о несвершенном.

Но что ей видится?! Те картинки ее детства, которые оставили неизгладимый след на израненном сердце, начали меняться. Да, дед умирает, да, пятно остается, но ее больше не беспокоит отношение к ней детей. Соседи привыкают к ее внешности, не сказать, что принимают, но ведут себя уже без негативных выпадов. У нее есть свой мир, и его ей достаточно…

Капля за каплей – и время перетекает в годы и десятилетия. Девушке уже 20, пришло время вспомнить. Игра теней делает свое дело, и внутреннее состояние девушки меняется до неузнаваемости. Она ощутила себя светом, которому не нужна оболочка. Он есть, и в этом его смысл. Внешне в жизни девушки может даже ничего не меняться. Она занята повседневными делами, ее тело выглядит и действует по-прежнему, но ее сознание, вся она изнутри теперь является чистым светом. Ее воздействие на окружающее, что бы оно ни включало (людей, животных, объекты и проч.), исцеляюще. Те, кто с нею сталкиваются, загораются от нее, хотя могут даже и не знать об этом, не понимать, что с ними происходит. Свет захватывает всех, кто приближается, наполняя собой и исцеляя. К девушке бессознательно тянутся люди, согреваясь в ее близости, в жизни всех, коснувшихся света, происходят необратимые перемены, многое изменяется навсегда.

Перед девушкой-Светом появляется череда людей. Это – те, чью жизнь она разрушила, поддавшись темноте своей старой реальности. Теперь она исцеляет их своим состоянием. Каждый получает свой внутренний Свет и уходит в свою судьбу счастливый и благостный. Много людей тут промелькивает, но один бородач привлекает особое внимание. Он – купец, богатый и властный. Когда его внутренний свет загорается неугасимой лампадой, он бросает все свое состояние и отправляется бродить по свету, ощущая, наконец, свободу и легкость, о которой всю жизнь безуспешно мечтал. Он пошел туда, куда его всегда тянуло, но он не позволял этому случиться.

Перед девушкой группа детей, тех, утянутых под землю в качестве пищи. Они не вернулись к жизни, но их души, прошедшие такой опыт, поднялись в развитии, перешли в высший мир. Они получили освобождение и с благодарностью к девушке-целительнице, отправляются в новые неизведанные путешествия души. Кто-то из них снова воплотится в земное тело, а некоторые отправятся постигать себя в другие пространства.

Я вдруг поняла сейчас, что эта девушка-Свет – я… Я рождена, чтобы нести Свет, чтобы взрастить его в своем сердце и им жить и работать! Но как? Ответ прост и сложен одновременно… Не мешать просто… Его не надо искать, вызывать – он уже есть. Единственное, что не дает ему жить и светить, это мои рамки «Я знаю, как должно быть».

Сейчас я ощущаю, как Свет буквально напитывает мое тело, заполняя каждую клеточку. Тела нет, то есть, телесные границы, конечно, есть, но их ощущения не ведущие. А есть безграничность, и она поглощает все, что приближается… Поглощает и трансформирует в Свет, в себя, а рамки растворились…Безопасность есть, а контроля нет… В области солнечного сплетения, там, где находилась «Эйфелева башня», теперь желтоватый свет. Это – центр трансформации. Все, что попадает туда, становится подобным ему.

Теперь в любой ситуации Я – сама Трансформация. Во время прохождения какого-то земного опыта, порой болезненного и тяжелого, мой свет становится плотнее, словно небо где-то чуть более синее, а где-то по-прежнему голубое. И изменилось общее ощущение проживания опыта. Теперь я знаю точно, что опыт – это хорошо… Он нужен. Что бы происходили изменения, неведомые, непредсказуемые, обновляющие и развивающие. И снова опыт встраивается в Свет.

И есть лишь Свет… И Я – есть Свет… И Свет – есть Я.

Зависимость или смерть

Страх смерти преследует меня везде. Боюсь потерять работу, сделать что-то и умереть.

Я боюсь засыпать, смотрю фильмы доизнеможения, чтобы уронить голову на подушку без сил и не почувствовать, как заснула. Хочу отрубиться, чтобы не видеть, как умираю.

Хочу избавиться от рамок, которые мне кто-то устанавливает, а я им следую. Потому что, если не последую – смерть.

Страх смерти, словно чёрная толстая резина, обнимающая мой мозг, не даёт ему расслабиться и сжимает всё крепче. От этого радужными кляксами распространяются ляпы по всему телу.

 Маленькая пятилетняя девочка ходит по летнему полю, бескрайне-цветочному, такому, казалось бы, живому, если бы не было мёртво-молчащим. Девочка тихо собирает цветы и, на первый взгляд, ничем не отличается от сверстников… пока не поднимет глаза. Недобрый мертвенный огонёк горит в её взгляде. Манящий и пугающий одновременно. И если посмотреть в её глаза некоторое время, то очень скоро начинаешь терять связь с миром, вместе с девочкой утягиваешься вглубь, в центр земли, и попадаешь в иной мир.

Поляна с жёлто-голубым огнём является нам. Вокруг неё стоят какие-то фигуры. При приближении можно заметить, как на их обезображенных лицах играют блики огня. Та, что была девочкой, собирающей цветы, тоже здесь, сейчас она – одна из них. Фигуры обступили огонь и раскачиваются в такт друг другу, словно проводя некий неведомый ритуал. Существа погружены в транс и не очень замечают происходящее вокруг. Неподалёку наблюдает за действом женщина весьма примечательной внешности. По манерам, взгляду, общему впечатлению и походке её можно догадаться, что она довольно молода, но седые растрёпанные волосы и морщинистое лицо вступают в резкий диссонанс с производимым ею впечатлением. Сутулость, или сгорбленность не добавляет ей шарма, а лишь придаёт зловещести её движениям. Женщина смотрит на раскачивающиеся фигуры холодно, жёстко. Они – лишь инструменты выполнения задачи, возложенной на неё Ими, а значит, осуществляемой ею не по своей воле. Ведь и сама она так же является инструментом в чужих руках, властных и непреклонных. По сути, она лишь посредник между фигурами вокруг огня и беловолосыми существами в плащах и чёрных масках. Фигуры с помощью своих ритуальных действий генерируют энергию, отправляемую по специальным приспособлениям в точки сбора, откуда её забирают беловолосые. Энергия необходима им для поддержания их существования. Для них – это энергия жизни. Без неё они мертвы…

 Когда-то давно беловолосые существа не зависели от каких-либо источников энергии. Они жили на своей плазмогенерирующей планете, наполненной плазмообразными жителями. Вся жизнь их проходила в актуальных для них движениях и действиях, понятных и предсказуемых. Трудились они слаженно и добросовестно и даже не предполагали чудовищных изменений, ожидающих их. Внешне плазмообразные существа выглядели тогда совсем иначе, ничуть не похоже на человеческий облик. Во главе их дружного сообщества стояла огромная женская особь, всеобщая Мать, почитаемая и обожаемая всеми без исключений. Она любила их нежно и трепетно, окружая заботой и вниманием, и они отвечали ей взаимностью.

Пока не явилось Оно. Огромное тело, в одиночестве болтающееся по Вселенной, прилетело на мирную плазмо-планету и заставило разрушиться эту плазму. Не сказать, что прибыло Оно со злыми намерениями или желаниями. Оно пришло сюда, чтобы насытиться… Ничего личного, как говорится, просто хотелось кушать, и плазмообразные оказались лакомым куском.

Когда само их существование оказалось под угрозой, а планета стала непригодной для восстановления и жизни, плазмообразные были вынуждены отправиться на поиски места и способа выживания. Много планет они облетели, попадались им и уже опустошённые, и полуразрушенные. Одна из таких даже показалась пригодной для временного пристанища беглецов-скитальцев. В прошлом зелёная и цветущая, она находилась ныне в обезвоженном состоянии, покрытая железными конструкциями по всей своей поверхности, словно скелетами живших когда-то на ней обитателей. Плазмообразные могли находиться на ней в своем плазмооблике, но только в скафандрах, иначе их бескостные тела бессовестно расплющивала гравитация, не оставляя шансов на выживание. На этой планете они провели некоторое время в размышлениях и попытках собраться с силами для решительного шага. Назад пути не было, а впереди были дальние дали и необратимые перемены. Планета Земля находилась очень далеко, и путешествие к ней было бы билетом в один конец. На такое решились не все, некоторые предпочли остаться здесь и вскоре погибнуть, но не совершать шаг, после которого путь назад был заказан, а гарантий на будущее не было никаких. Земля, к тому же, требовала мощной адаптивности и готовности ко всему. Воздействие постоянной гравитации уничтожило бы их мягкие плазмообразные тела, поэтому тем, кто отважился отправиться в это путешествие, пришлось бы внешне сильно измениться и эволюционировать в более твёрдые тела. Хотя эволюцией подобные перемены считали не все.

Но что было самым страшным и неприятным для мирного населения плазмогенерирующей планеты, так это вероятность вечной зависимости от человеческих существ. Именно от них было возможно получать необходимую жизненную силу и энергию, без которой дни плазмообразных были бы сочтены и тут. И энергию эту пришлось бы добывать нечестным путём, заманивая людей в недра земли, где под воздействием некоего ритуала попавший в ловушку человек медленно погибает, отдавая свою жизненность жёлто-голубому пламени. Сколько пришлось бы существовать в таком подло-зависимом состоянии, неизвестно. Возможно, других, более конструктивных, решений и не найдётся, и все плазмообразные, ставшие на Земле беловолосыми, в скором времени погибнут и тут, а возможно, найдётся выход, и они двинутся дальше в поисках нового, более подходящего пристанища, где смогут жить независимо и безопасно для себя и окружающих.

Но откуда же взялось Оно, то огромное, блуждающее неприкаянно, тело, что так варварски изменило жизнь нескольких планет и их обитателей?

О! Оно тоже не вечно скитается по галактикам и вселенным!

Когда-то, в незапамятные времена, которые Оно уже позабыло, у него был дом. Кубичная планета с мирными кубиками-строителями. Они находились в постоянном движении, игривом и непрестанном. Вновь построенные невероятные комбинации демонтировались, перестраивались и возводились ещё более причудливые и невообразимые. В постоянном движении жители самообеспечивались энергией, оставаясь самодостаточными и независимыми от внешних источников.

И вот однажды один из кубиков заскучал. Да так неистово, что отказался от коллективных действий. На бывших товарищей он стал посматривать, как на дурачков, глупых и безмозглых. Ему не хотелось существовать так по-дурацки. Он решил остановиться. Свою же инициативу (напомню, что инициативой являлось отсоединение от совместных действий, не более) счёл наиболее перспективной и захватывающей и вскоре собрал группу единомышленников, поддержавших сие бунтарство. Вскоре компания индивидуумов, не придумав ничего нового, но к старому возвращаться не желающая, стала слипаться в единую массу, всё быстрее затвердевающую и неподвижную. Застывшая масса, не умеющая поддержать свои ресурсы за свой счёт, начала подсасывать энергию у продолжавших строиться собратьев, так как другого способа питания не придумала. Но такое паразитическое существование ее длилось недолго. Те, кого сочли глупыми и безмозглыми, таковыми не оказались и быстро заприметили прилипшего паразита.

Кубики отсоединили массу-паразита и изгнали её с планеты. С тех пор всё дальше и дальше от бывшего когда-то родным дома улетал неподвижный, но голодный организм, ставший единым из-за липкости и инертности.

 ***

 Однажды, летая по самым отдалённым вселенным, пожирая всё встречавшееся живое, Оно увидело сон. В этом сне Оно оказалось в своём кубиковом деятельном прошлом, ещё будучи самостоятельной и самодостаточной единицей кубикового сообщества. Недовольство его только назревало, но на решительные действия он не созрел. Как в волшебном кинозале, увидело Оно себя наивным и самоуверенным кубиком, стремившимся изменить что-то в ставшем скучным и однообразным строительстве. И вдруг кинозал разделился на два экрана. На одном из них продолжалась картина, которая Ему была хорошо известна. Остановка, слипание с остановившимися товарищами и последующее изгнание и бессильные странствия. А вот вторая картина показывала совсем другую историю. Инициативный кубик поделился с сообществом своими чувствами, желанием развиваться и развивать, расширять диапазон движений и творений. Он хотел и умел генерировать новые идеи, как, оставаясь самоподдерживающей структурой, двигаться в новых направлениях и открывать новые горизонты. Как, оставаясь автономным и независимым, осваивать новые способы существования, счастливые и радостные.

Разнообразие явилось в жизнь кубикового сообщества в виде катания с горок. К кубику-генератору идей примкнули некоторые товарищи, и вскоре традиционное сообщество признало в нём лидера, способствующего общей эволюции и незаменимого для обмена опытом с другими планетами.

Его путешествия на дружественные планеты приобретали всё большую популярность среди желающих привнести в своё существование больше разнообразия, не разрушая при этом сложившиеся отношения с коллективами.

В одно из путешествий кубик – генератор идей полетел на планету плазмообразных существ и научил их новой идее. Теперь они могли выпячиваться, что значительно ускоряло их обменные процессы и облегчало выработку необходимой энергии. Плазмообразные становились более адаптивными и самодостаточными. Жизнь их закипела с новыми силами.

Однажды кубик посетил Землю. Он увидел недра Земли, ярко жёлто-голубое пламя энергии жизни горело там. Вокруг никого не было, но он явно ощутил внимание самой планеты. Змеи-хранители пламени находились поблизости, но они были спокойны. Дружелюбие и доверие наполняли их сердца, они знали, что кубик пришёл с открытыми и чистыми намерениями. Обмен опытом для привнесения разнообразия в жизни населения обеих планет произошёл в гулкой тишине, озаряемой пламенем энергии жизни. Кубик улетел на свою планету с глубоким чувством благодарности, унося в себе сокровенные знания, переданные ему планетой.

Пробуждение было необычным. Большое, столько лет инертное и паразитирующее Оно больше не было собой. Внутреннее ощущение движения и распирания запустило мощный процесс почкования, и Оно в считанные секунды разделилось на сотни маленьких подвижных существ, удивлённо озирающихся вокруг, словно пробуждаясь после долгого сна.

Но кроме этого, все они находились сейчас не в глубоком космосе, а в недрах Земли неподалёку от Огня Энергии Жизни. Вокруг них шелестели Хранители Огня – змеи, приветственно шипя и поблескивая отражающими Огонь глазами. Среди них выделялась одна змея, которая приблизилась к маленьким пробудившимся существам и стала обретать облик женщины. Она поприветствовала гостей и выразила желание познакомить их с Землёй. Сама она была воплощением Свободы, Простора, Лёгкости, Счастья, обладала способностью быстро перемещаться и изменять облик. Ей были доступны змеиный облик, человеческий, птичий и многие другие. Когда она появлялась на поверхности Земли, то принимала образ большой птицы и летала над полями и лесами, наполняясь свежестью и яркостью и делясь мудростью и жизненностью, обретённой в недрах. Женщина-Птица помогала существам, живущим на планете, осознавать связь с Землёй и родство со всеми её обитателями.

Маленькие подвижные существа продолжали меняться дальше. Чем дольше они общались с Женщиной-Птицей, тем интенсивнее менялся их внешний вид и ощущения. Энергии самодостаточности, адаптивности, жизненности легко вливались в их маленькие тела, делая новых обладателей счастливыми и лёгкими, способными наслаждаться новшествами и переменами. Они буквально начинали лучиться от генерируемых идей и обновлений. Лучезарно несли они новую весть по всей Вселенной, достигая её самых сокровенных уголков, включая свою кубичную планету, на которой их встречали с радостью и уважением.

 ***

 Моё тело словно левитирует, я ощущаю лёгкость и даже невесомость. Парю в воздухе, и потоки овевают меня мягкими нежными прикосновениями, бережно поддерживая меня в таких непривычных условиях. Здесь, в этом состоянии, отсутствуют ограничения, есть только взаимодополняющее взаимодействие. Здесь нет смерти, но есть способность к изменению, многообразие и текучесть. Во мне такая приятная пустота и наполненность одновременно, что мысли кажутся лишними. Но одна всё же зарождается, начинает обретать очертания Женщины-Птицы, звучащей из самой глубины меня самой, и вот уже звучит у меня в голове: «Закон резонанса – самодостаточность к самодостаточности… ты встретишь того, кто тебе нужней… Я – это ты…»

Никто не один

Сумерки. Мы все стоим на берегу реки, многолюдном и суетливом.  Со мной дочь, мать, бывший муж и еще какой-то мужик. Здесь так много незнакомцев, но никто не замечает друг друга, каждый только и мечтает покинуть эту сторону. Но, несмотря на то, что желающих переправиться через реку много, мало кто на это решается. Вода в реке леденяще холодная, ночная темнота густая и непроглядная. Но мы все знаем, что на том берегу высокая гора, и она является нашей целью. Я не пускаю своих в воду, тревожусь, не могу позволить, чтобы плыли так, сами. Придумываю, на чем бы  добраться. Получилось что-то вроде ватрушки. Каждый плыл на своей «ватрушке», довольно безопасно и быстро. Выйдя на заветный берег, я увидела, что наши транспортные средства съежились и больше непригодны для переправы, так что вернуться на них нам уже не удастся. Тревожная волна поднялась у меня в груди, мысль об обратном пути раздражающим звоночком отозвалась в голове.  Это – место и царство мертвых… Зачем я здесь? (Сон)

Я опасаюсь людей, особенно мужчин. При общении чувствую скованность и неудобство, страх осуждения терзает изнутри. Вообще мне свойственно делать вид, что я беспомощна, что ничего не понимаю, когда происходит что-то, требующее моего участия. Так мне кажется безопаснее и правильнее, но «кошки на душе скребут» все чаще… Такое поведение отзывается во мне невидимой преградой, разреженным туманом, но он не самое страшное. Ведь если тумана не станет, то появится это…

Зеркальная пластина, отражающая мир, проходит через все тело. От нее тянутся вожжи, длинные, из старой тонкой, но прочной кожи. В руках их держит человек, управляющий всей системой.

В пластине отражается черная поверхность земли. Я ощущаю себя летучей мышью, кожистой, лысой, нас тут много таких. Тут же стоит стул с очень высокой спинкой, на котором сидит высокий чёрный персонаж. Мы, мыши, ненавидим и боимся его всей душой. Он – хозяин, равнодушный и жестокий.  Каждой из нас он поочередно вбивает гвоздь в грудь. Деться нам некуда, все равно найдут. Безнадега и отчаяние наши спутники. Сейчас…

А когда-то мы, бескрылые и счастливые, жили глубоко под землей, внутри планеты, в светлых сферах. С планетой у нас была полная любовь и взаимопонимание, нашей задачей было накапливать энергию для ее жизнеобеспечения.

Черные высокие существа были тогда более светлыми, добрыми и сострадательными и жили на поверхности той же планеты. Их общины поддерживали гармоничное существование с помощью самой планеты, плодородной и отзывчивой, которая давала им все необходимое. Усилий для выращивания соломы, служившей им пищей, требовалось совсем немного. В общинах поддерживалось совместное управление, пока в какой-то момент не создались другие условия. Появился правитель  и вроде все шло неплохо, пока на соседней, умирающей от усталости, планете не произошла предсмертная вспышка с выбросом огромного количества энергии. Так случилось, что все влияние вспышки взял на себя правитель соседей. В тот же миг у него в голове появился туман, и ему захотелось большего, чем у обычного, рядового члена общины. Желание вполне внятное и понятное, но привело оно к совсем неожиданным последствиям.

Распределение энергий и ресурсов на планете нарушилось, и вскоре это стало сказываться на жизнедеятельности планеты. Жители также начали испытывать нехватку энергии, жизнь их становилась все труднее и несчастнее, пока не произошли необратимые изменения в их отношениях друг с другом и с планетой-кормилицей. Потемневшие от постоянного неудовлетворения существа добрались до кожистых бескрылых созданий, живущих в светлых сферах в недрах планеты, и путем несложных манипуляций с помещением внутрь существ специально разработанного вещества, превратили их в свои энергоисточники. У кожистых существ выросли крылья, что облегчило их передвижение, но только до места, обозначенного их новыми хозяевами.

Положение планеты стремительно ухудшалось, энергоресурсы истощались, крылатые мыши быстро погибали от непосильных притязаний. Черные существа  судорожно искали способ покинуть планету до ее гибели и место их  возможного нового существования.

Правитель был в смятении, сердце его переполняли терзания из-за настоящих событий. Туман в его голове постепенно рассеивался, и положение прояснялось и представало во всем своем ужасе. Он не мог понять и вспомнить, где он допустил такую жизнеопределяющую оплошность, приведшую к гибели своего народа и кормилицы-планеты. На пике его отчаяния вспомнилась ему давняя картина, когда он оказался свидетелем гибели соседней планеты. Некоторые события он помнил довольно ясно, но с какого-то момента воспоминания начинали смазываться, а потом и вовсе сходили «на нет». Сейчас, когда он со всем своим отчаянным желанием исправить создавшееся положение, просматривал развилки своей судьбы, та картина вновь ожила в его голове, только теперь он словно вспомнил то, чего не было. Создавалась альтернативная реальность.

Умирающая планета сгорала, уставшая и умиротворенная. «Всему свое время,– говорила планета,– на мне никого нет, я пуста, я умираю в свое время. На твоей планете все иначе. Вы ее дети, вы можете продлить ей жизнь… или сократить».

Теперь правитель смотрит на предсмертную вспышку умирающей планеты совсем в другом состоянии – с любовью и пониманием. Все его действия после этого пронизаны любовью, благодарность и мудрость умирающей планеты интегрировались в него, став неотъемлемой частью его обновленной сущности. Он уносит в себе урок для себя и всего своего народа: если что-то откуда-то «прилетит», произойдет нечто неожиданное, то это всего лишь вопрос неинформированности о том,что это. Не надо реагировать так, словно это было направлено против тебя, там другой посыл.

Был здесь урок и для летучих мышек. В своей эйфории, изоляции и счастливом безвременье они легко оказались добычей и жертвами, так быстро подчинившись превращению их жизней в ужас, разболтались в своей безответственности и безволии. Их центр воли находится в горле в виде двустороннего конуса, но они так часто пренебрегали им, что он редуцировался до одностороннего и перестал работать в полную силу. Мышки с его помощью должны помнить себя и свои принципы, что теперь  и будут делать со всем уважением и внимательностью к происходящему. Наладится новое взаимодействие мышек с планетой и ее обитателями. Их контакт, соприкосновение, обмен энергиями происходят с радостью.

Тело мое словно расширилось, зеркальной пластины уже нет, я ощущаю себя одной из них, они – моя семья, мой дом… Но внутри теперь «место плача». Что-то в теле плачет, потому что не хочет там быть. С отчаянием понимаю, что это «что-то» и есть я… То есть моя душа. Когда  она собиралась воплощаться, то  знала, чем это может обернуться. Трудностями, забвением, препятствиями. Но не поверила, что с ней это может случиться, что забудет, кто она, что так все перекроет… 

Одновременно с отчаянием в сердце слышатся слова обитателей той планеты, сочувственные и любящие: «Мы с тобой, мы помним тебя, мы понимаем, что твой путь труден, мы поддерживаем тебя. Твоя душа нуждалась в этом путешествии, ее задача – научиться терпению и выдержке».

Непривычное ощущение в горле словно напоминает, что у меня есть возможность, силы и воля вспомнить себя, помнить и не забывать никогда. И есть выбор жить в счастье, радости и гармонии, общаться с новыми людьми легко и радостно, при необходимом поддержании друг друга. Или можно жить в любом другом состоянии, только не забывать, что у каждого выбора есть свои последствия. У всех нас существует масса вариантов и способов реализации принятых решений, развилки на пути, выборы и предпочтения. И я не одна! Никто не один.

Сейчас  и всегда я делаю свой выбор! Смело и рискованно, открыто и доверчиво,  без прикрас и лицемерия, без страха и претензий, я проявляю себя! Я – есть я!

Никто не придёт…

Я уверена, никто не придёт, никого не будет в моей жизни, пока не уберётся ЭТО из меня. Закольцованная энергия тянет из меня все силы, она мучает меня и терзает! Лень, зависть, недоверие к миру, отчаянный страх смерти разрывают меня на части, не дают сосредоточиться на том хорошем, что у меня есть. Это изматывает и удручает. Зависть, словно червь в голове, съедает заживо, лень не даёт сил хоть что-то предпринять.

Но все ниточки сходятся к левому яичнику. Маленькая красная точка, вызывающая жгучее ощущение огня… Словно разгорается, и вот уже вся я охвачена пламенем, и ничего другого больше не существует…

Всего минуту назад прекрасная бригантина уверенно и бодро скользила по ровной глади морского бескрайнего пространства. Ничто не предвещало беды… Слаженная работа команды, не первый год совершающей рейды, обещала только удачу. Но совершенно неожиданно в трюме взорвалась бочка с порохом. И теперь четырехмачтовый красавец горел в водах океана под истошные крики пассажиров и деловитое снование матросов, пытающихся спасти любимое судно и свои жизни.

Темноволосый голубоглазый молодой человек с гордым профилем и развевающимися волосами стоял молча и собранно в этой какофонии действий. Это был капитан корабля. Став им совсем недавно благодаря своей опытности и хватке, он бесконечно любил своё судно, море, ставшее ему домом и команду, заменившую семью. Вся жизнь молодого человека была посвящена морскому делу. Сейчас он отдавал короткие команды своим людям, с непоколебимым спокойствием, уверенный в благополучном разрешении ситуации, но взгляд его не отрывался от спины одного из матросов. Казалось, он испепелит эту спину, и если бы взгляд был способен сжигать, то это случилось бы мгновенно. Матрос почувствовал эту пристальность и медленно обернулся. Теперь двое мужчин смотрели друг другу в глаза. Смотрели, не отрываясь, почти не дыша. Они были примерно ровесники, но отличия имели более явные, нежели сходства. Один, уверенный в себе и своём могуществе, капитан – сильный, твёрдый, властный. И второй, бесправный и нищий босяк, работяга, вечно сомневающийся, с мятущейся душой и неведомым и непредсказуемым будущим. Лишь взгляд его был сейчас вызывающим и бунтующим, в ответ на укор и сожаление, сквозящие во взоре капитана. Они оба помнили…

Когда-то, много-много лет назад, два десятилетних мальчика, живших в высокогорном селении, сидели на огромном валуне, наблюдая за пасущимися невдалеке козами, и весело болтали. Отсюда им открывался красивый вид на их деревеньку, находившихся неподалёку. Крытые черепицей крыши домов придавали поселению более яркий вид, так как осень уже давно вступила в свои права, и посеревший и поблёкший ландшафт, простиравшийся вдаль высокими холмами, скрывался в тумане и облаках. Где-то внизу, под высоким обрывом, разбивалось о скалы море. Шум его почти не долетал до ребят из-за высоты скалы, но вид впечатлял.

Их жизнь была бедна, но достойна, порывы детски, но благородны, а мечты несбыточны, но беспредельны. Мальчишки были друзьями, и все их считали «не разлей вода». Их и ещё одну девчонку, постоянно пропадавшую с ними и делившую с мальчиками секреты и чаяния. Сейчас мальчишки клялись друг другу в вечной верности и дружбе и свято верили, что ничто и никто на свете не способен разлучить или отдалить их.

Может быть, мощь осеннего моря вдохновила романтические мальчишеские души на эти клятвы, может, величественные молчащие горы, но слова были сказаны и подкреплены братским рукопожатием.

Годы пролетели незаметно, но мечты не оставляли ребят, а лишь крепли, и к их шестнадцатилетию у юношей созрел план. Они решили поступить в гардемарины, покинуть деревню в надежде изменить судьбу и вернуться успешными и богатыми. К этому времени, несмотря на закадычную дружбу, у мальчишек стали более видны различия в характерах, чего было почти невозможно заметить раньше. Голубоглазый брюнет был целеустремлённый, твёрдый в намерениях, не умеющий и не любящий сдаваться, цели его всегда были благородны и чисты, а вера в лучшее будущее неистребима, как и желание это будущее улучшить. Его светловолосый друг был более мягким, в некотором роде ведомым. Он был верным товарищем, за друга готов был пойти и в огонь, и в воду, и даже в гардемарины, хотя сердце его разрывалось от мысли, что придётся оставить родную деревню и любимую подружку. Она, конечно, нравилась им обоим, но именно он всё больше прикипал к девушке сердцем и хотел связать с ней свою судьбу. Но чувство долга и данная клятва огнём горели в его груди, не позволяя отказаться от предложения друга. Так молодые люди оказались в морской школе.

Вдохновенно постигали юноши морские премудрости, только вдохновляло их разное. Море, стихия, поглощённость делом и стремление к высотам – одного. И желание поскорее закончить тягостное обучение и вернуться домой к любимой – другого. Он никак не мог увидеть себя в морском предназначении, к тому же, с командованием выходили нередко неприятности. Подчиняться глупым, на его взгляд, приказам он не желал, бунтовать открыто не решался, а вот действовать исподтишка привык превосходно. Уважения и славы его репутации это, естественно, не прибавило.

Успехи друзей поэтому тоже разнились. Первый отличался среди товарищей умом и энергичностью. Юноша зарекомендовал себя как равный среди старших и заслужил уважение и признание командования. Ему быстро доверяли и поручали всё более сложные дела, пока, наконец, он не был назначен капитаном одного из кораблей. Теперь его полномочия простирались от континента до континента. Друг детства таких успехов не достиг, да и не стремился, по правде говоря. Дружеская близость постепенно терялась и таяла, пока их и вовсе не развела судьба, отправившая менее успешного на службу на несколько лет в места неближние.

Спустя несколько лет жизнь снова бросила уже возмужавших молодых людей навстречу друг к другу. Она свела их на корабле, которым управлял известный нам капитан. Менее удачливый друг попал на корабль в команду матросом. За эти годы он потерял все преимущества обучения в престижной морской школе, так как стал всё чаще проявлять неуживчивость характера, претерпел множество разбирательств с командованием, однажды даже попал под трибунал и угодил в тюрьму, после чего был разжалован до матроса.

Нельзя сказать, что он был рад встретить своего друга детства, скорее даже наоборот. Общаться он не желал, на глаза старался не показываться, но и покидать службу не собирался, так как очень нуждался в деньгах. Руководство сообщило капитану о новом подчинённом, не преминув рассказать обо всех его «подвигах», наклонностях и опасениях на его счёт. Капитана информация не напугала, а скорее огорчила. Он с теплом вспоминал годы их детства, общие мечты и стремления, однако долг не позволял ему витать в облаках, и он вынужден был постоянно присматривать за другом детства, чтобы не допустить бунт на корабле или других неприятностей, на организацию которых был способен его товарищ.

Рейс, в котором бывшие друзья были всё-таки вынуждены столкнуться, начался. Корабль вышел в море. На борту, помимо команды, находилось несколько пассажиров: пожилой господин с дочерью и их слуги. Капитан корабля обладал к тому времени неплохой возможностью разбираться в людях и читать по их лицам желания и намерения. То, что он прочёл на лице вновь прибывшего матроса, ему не понравилось. Тот явно задумывал недоброе. Косые взгляды на девушку-пассажирку, нервное, тревожное поведение, мрачное выражение лица… всё это наводило на размышления. Но пока у него были лишь подозрения, хотя и основательные, он не мог предпринять никаких шагов, кроме как внимательно наблюдать и быть начеку. Не допустить бунта, вовлечения пассажиров в междоусобицы команды, капитан считал одними из основных своих задач.

В то самое время, когда капитан пытался развеять свои сомнения насчет своего бывшего товарища, последний сгорал от злости и зависти. Да, он сильно изменился за эти годы. Все больше и глубже затягивала его пучина пороков и ненависти. Он ненавидел себя за то, что когда-то не смог отказаться от данного слова. Он ненавидел вдохновившего его на клятву друга. Он ненавидел всех тех, кто за это время повстречался на его пути и сыграл свою роль в его потерявшей ценность жизни. Но винил он в своих неудачах только того, под чьим командованием сейчас находился. Ему не давали покоя лавры друга, его твёрдость в намерениях и уверенность в правильности выбора жизненного пути. Всеобщие любовь и уважение, направленные на капитана, казались чудовищной несправедливостью и насмешкой над его собственной горькой судьбой.

Он завидовал всем богатым и ненавидел их до глубины души. В их число входил и капитан. Молодой мужчина лелеял злобные замыслы, надежды покидать всех за борт и увидеть их предсмертную агонию. И, к сожалению, кроме замыслов, у него был реальный план. Ещё недавно белокурый демон находился на каторге и лишь по счастливому стечению обстоятельств оказался на свободе и на корабле под командованием своего детского товарища. Но сам блондин эти обстоятельства счастливыми не считал. Его понятие о счастье к тому времени уже сильно деформировалось. На каторге он связался с бандитами, морскими пиратами, которые задумали и осуществили побег вскоре после его освобождения. Он уже уговорился о встрече и хотел примкнуть к их банде, когда получил предложение о назначении на корабль. Тогда планы его резко поменялись. Пиратский корабль должен был пересечься с судном, на которое поступил наш герой, в открытом море, напасть на него и ограбить. Все, кто находился на судне, подлежали уничтожению. За исключением богатеньких пассажиров, которыми ещё можно было бы поживиться. При встрече кораблей, дабы спровоцировать победу пиратов, негодяй совершает диверсию и взрывает порох.

Зависть испепеляет его ум и тело, полыхая огнём в груди, горя невыносимым жаром. Жар разрастается настолько, что уже не принадлежит человеку, а словно сам он принадлежит жару. Кажется, что огонь хочет пожрать всё, до чего сможет дотянуться: и самого блондина, и всё на свете, и всей Вселенной ему будет мало. Жажда уничтожения настолько велика и ненасытна, что чудовище лишь предвкушает мрачную радость от возможности это сотворить. Оно даже не предполагает, что пожрав всё вокруг, оно само останется в полном одиночестве и изоляции.

Никто не подозревал, что в это самое время, когда снедаемый страстями матрос уже погибал в бездне собственной ненависти, тихая настойчивая молитва из пассажирской каюты достигала небес и существующая реальность становилась теперь не единственной.

Дочь богатого господина, совершавшего путешествие на корабле, молилась истово, со слезами на глазах, в своей каюте. Сила её молитвы достигала самих небес, так как девушка обладала чистым сердцем и широкой душой. Она прогуливалась накануне вечером и забрела в ту часть корабля, где обычно можно было встретить лишь кого-то из команды, выполняющего поручение капитана. Там она случайно увидела белокурого матроса, делающего какие-то непонятные приготовления и злобно шипящего проклятия в адрес капитана. Ей явственно чувствовалась угроза, исходившая от этого мужчины, хотя она и не понимала толком почему. Быстро вернувшись в каюту, девушка упала на колени и, закрыв глаза, обратилась к небесам за помощью. Она не видела, как огненный тюльпан, переливающийся всеми цветами радуги, появился буквально из воздуха и направился прямиком к блондину. Оставаясь невидимым, он проник в его сердце и встретился там с огненным жаром, губительным для всего окружающего и полыхавшим все сильнее. Тюльпан словно обратился к жару, показав ему то неизбежное будущее, что наступит весьма скоро, если жар продолжит начатое с той же скоростью и с тем же намерением пожрать всё сущее. Картина разочарования от пустынного одиночества стала вдруг видна и понятна для жара так же, как до этого была ясна непреклонность в реализации задуманного. Одновременно тюльпан показал пылающему огню новые возможности его хозяина, белокурого мужчины. Золотыми лучами осветились они в его сознании. Там, в далеком прошлом, в момент выбора, юноша решительно сообщает своему другу о своём желании остаться в родной деревне, несмотря на обещание быть всегда вместе. Друг всё понимает и отправляется в школу гардемаринов один, дав лишь обещание вернуться когда-нибудь и отпраздновать вместе с другом и подружкой успехи его карьеры. Блондин же остаётся со спокойным сердцем, вскоре женится на любимой девушке и постигает азы столярного дела, в чём добивается впечатляющих успехов. То, что было когда-то полыхающим жаром, убийственным и беспощадным, свернулось теперь в искрящуюся, лучащуюся точку, наполняющую грудь молодого человека энергией умиротворения, гармонии и чувством собственной нужности.

Словно ото сна отряхнулся белокурый мужчина. С растрёпанными волосами и чувствами стоял он на корабле и не понимал, что происходит. До глубины своей истерзанной души осознавал он свою неправоту и те последствия, что грозили осуществиться из-за его чудовищных замыслов. Вся жизнь его перевернулась теперь с ног на голову, смысл жизни и событий, её сопровождавших, стал ему теперь предельно ясным. Сердце разрывало раскаяние и желание всё исправить. Он бросился к капитану и взглянул в глаза тому, кого в детстве называл братом. Капитан всё понял без слов. Вместе, как в старые времена, они бросились помогать команде спасать корабль, и вскоре пожар прекратился. К счастью, обошлось практически без потерь, корабль продолжил свой путь и достиг пункта назначения вовремя.

Между двумя друзьями случился разговор. Многое там было сказано, но главное, восстановилось так давно потерянное взаимопонимание и доверие. Капитан решил помочь своему другу вернуться домой и начать новую жизнь. Спустя некоторое время деревню огласили праздничные звуки музыки и осветили торжественные свадебные огни. Друзья вернулись в деревню вместе: капитан – на свадьбу друга, а блондин – для продолжения своей новой счастливой жизни. Радость разливалась вместе с ароматами приготовленных для празднества блюд буквально по воздуху, а энергия счастья и любви бурлила и пузырилась, наполняя каждого, кто здесь находился.

Я чувствую каждой клеточкой, как наполняет она и все мое тело. Весь низ живота теперь словно является источником сильных бурлящих ощущений. Они приятны и теплы. Несмотря на свою энергичность, они разливаются покоем и умиротворенностью. Закольцованная энергия выглядит сейчас раскрывающимся бутоном нежного цветка Веры и Надежды. Она обращена вовне, доброжелательна и исцеляюща.

Печаль великая

Великая печаль охватывает меня, когда я вижу несовершенство… 

Несовершенство людей, окружающих меня, с их поступками и ошибками, несовершенство этого мира, наполненного несовершенными людьми, среди которых есть я… 

Печаль моя будто бы от того, что все люди, которых я знаю, такие, какие они есть, ориентированные на материальное, далекие от духовных мыслей, исканий, сомнений и знаний…

Они тычут мне в лицо своим несовершенством, ведь видя их, я начинаю понимать, что ничем от них не отличаюсь, что я такая же закоснелая в стремлении к материальным благам и комфорту, к безопасности и гарантиям,  приземленная и грубая.

Я не могу прикидываться духовной и даже стремящейся к духовности, но и оставаться в настоящем своем состоянии мне тошно. Я не могу принять себя во всем этом и не вижу выхода из создавшегося тупика.

Печаль давит мне грудь, словно тяжкая ноша ворочается во мне. Вязкая графитовая масса печалится вместе со мной, но печали у нас разные. Ее тяготят ее собственные границы, в которых она заключена не по своей воле. Ее мечта познать другие формы жизни, легкие и воздушные, приносящие удовлетворение и расслабление, свободу и радость, уходит своими корнями в дальние времена, когда она была совсем иной и по форме и по сути. Но суть ее была жестоко растоптана желающими воспользоваться ее возможностями и способностями.

Желтоватая огненная субстанция, живущая в ощущениях доверия и безопасности, обладающая способностью к самым необычайным трансформациям, влияющая своими активизирующими вибрациями на все окружающее, и раздающая своим присутствием из бездонного источника энергии каждому по потребности, была взята в оборот. Ее существование оказалось под ударом, когда она была помещена в огромное сооружение, похожее на печь, из которого выбраться самостоятельно она не могла, но последствия, сколь чудовищны они ни были, никого из потребителей не волновали. Это был лишь первый этап выкачивания из желтоватой субстанции ее свойств, возможностей, энергии. Но привкус своей погибели  она уже ощутила достаточно явно.

Черные фигуры, не люди, полуроботы, с ограниченным спектром чувств и ощущений, варьирующихся от ярости до нейтральности, но с оружием в руках и готовностью завоевывать и извлекать выгоду любой ценой, заточили огненную субстанцию, намереваясь последовательно произвести всю череду своих калечащих опытов и истязающих методов.

Они могли воспользоваться находкой, расчленяя огненную субстанцию, отщипывая от нее небольшие части, ибо вся она целиком разнесла бы их, погубила бы своей мощью.

Но не эти ограниченные исполнительные создания были причиной происходящего, их предводителем, их мозговым центром и головой, с постоянным интенсивным мыслительным процессом было существо необычайное. Волнистая, колеблющаяся энергомасса, обладающая силой внушения, убеждения и манипуляции. Это существо обладало страстным желанием завоевывать и поглощать, хитрить и уничтожать. Для него такое поведение было единственным способом выжить, единственной возможностью набрать необходимую силу для противостояния, так как между несколькими планетами их Вселенной шел непрекращающийся дележ, кровопролитный и жестокий.

Вселенная наблюдала за ними, за своими сварливыми, неудовлетворенными и жестокими детьми. Ей было любопытно и горько. Любопытно смотреть, как разумные на первый взгляд существа могут тратить свою жизнь и силы на такие глупости. И горько оттого, что Она знала, чем эти глупости  для них закончатся. Видя, что ее дети близки к трагическому концу, Она решила показать им во всех красках и подробностях наиболее вероятное будущее. Словно волшебный кинозал предстал перед тремя противоборствующими силами. Первый уничтожается стремительно и скоро. Оставшиеся на короткий период передела и дележа умиротворяются, но этот период вскоре заканчивается еще большим ожесточением, и стычки возобновляются.  Все прекращается неожиданно и просто. Взрыв, сметающий собой создавшийся тупик вместе с пришедшими в него сторонами. Взрыв и всё…

На мгновение все окружающее замерло, даже воздух прекратил свое движение. Недоумение и прозрение одновременно посетили запутавшиеся и заблудившиеся в склоках и ссорах головы. Время стремительно начало лететь в обратную сторону, в момент «когда-то», в момент выбора ими  войны. Всей своей измученной бессмысленными битвами душой желают они теперь другого, истово надеются, что у них будет возможность избрать путь мира и согласия.

Вселенная, разливающаяся белым светом любви и радости, накрывает своих детей теплой, нежной пустотой. Обнуление становится возможным. Игра теней и света разворачивается причудливыми движениями и формами, полутона и оттенки создают новую реальность радостного объединения. Именно объединение становится новым смыслом жизни бывших воителей, словно пазл собирается из множества участников, целостный и неделимый, действующий добровольной синхронией нового выбора.

Встреча объединённой белой Вселенной с Желтой субстанцией произошла теперь совсем в ином ключе. Если быть точнее, то она и не произошла, так как расставания не было. Желтая субстанция всегда являлась частью большой белой Вселенной…

В моем теле сейчас бескрайняя пустота и легкость, я словно парю над всеми событиями своей жизни. И вижу ее, светящуюся белым светом женщину. Этот образ воплощает собой мой полный потенциал, мое высшее Я. Она мягко улыбается мне, ободряя и вдохновляя. Мне очень хочется ей сказать, что я вижу и чувствую ее, как часть себя, как направление и реализацию своей жизни. Она соглашается с этим моим ощущением. Все мое тело воплощает теперь ее энергии и качества. Я глубоко и без остатка доверяю ей. Видит она и те тревожные мысли, беспокоящие меня последнее время. О духовности и материализме, о несовершенстве и сомнениях. «Все есть духовность», – отвечает она, и все внутри откликается ликующим согласием с такой простой формулой.

Несовершенство по-прежнему существует в мире, но только от меня зависит, принимать ли его, как свою суть или развиваться и двигаться вперед по своему жизненному пути, понимая, что несовершенство всегда будет сопровождать каждого живущего на Земле, так как для земного существования оно является необходимым условием.

С Вселенной меня теперь соединяет нечто, напоминающее туннель, идущий от межбровья к звездному небу, он дышит со мной в унисон или я с ним, то сужаясь, то расширяясь, постепенно перемещаясь в область темени и побуждая смотреть и видеть то, с чем он меня связывает. 

Мое тело обволакивает сияние любящей Вселенной, материализуясь на пояснице, словно платок, нежно опоясывающий  и поддерживающий и состоящий из мириад звезд и звездочек. Он будет напоминать мне о том, кто я есть, о том, частью чего я являюсь, помогать осознавать и ощущать эту связь всегда, в каждый момент моей жизни,каждой моей клеточкой. И в этом процессе не будет места печали, а только тихой и ласковой радости, умиротворению и гармонии всего со всем и везде.

Путешествие в мир иной

«Я не могу быть счастливой, – вдруг вспомнила Алина. – У меня не может что-то получиться, я не справлюсь». Мысль застучала в голове с настойчивостью дятла, пытающегося добыть себе пропитание. На фоне ровного и даже нарастающего благополучия это выглядело, по крайней мере, странно. Алина попыталась стряхнуть с себя наваждение прилипчивой мысли, но это плохо ей удавалось. Девушка попыталась припомнить события последних дней в поисках возможного источника тревоги. Нет, ничего, что могло бы сигнализировать об опасности. На работе победа за победой, новые проекты, предложенные Алиной начальству, грозят разрастись в до неприличия большую зарплату. Уверенность в себе сопутствует ей на всех труднопроходимых тропках ответственной бурной деятельности.

Личная жизнь, правда, оставляет желать лучшего, но последние годы Алина привыкла спокойно думать об этом «плохонькое, но моё», стабильно «ничего особенного» и ладно. Здоровье компенсировалось своевременными вливаниями игристых вин, всевозможными массажами, спа-процедурами и смотрением «сквозь пальцы» на причину нарастающих напряжений и ночных кошмаров.

Да, спала Алина плохо. Несмотря на дикую усталость после трудовых будней, коих было у неё 6,5 в неделю, сон был неохотным гостем в Алининой спальне. Однако не это её беспокоило. Когда Гипнос всё же заглядывал к ней после выпитой ею пары бокалов вина, то долгожданного отдыха и расслабления не приходило вместе с ним. Он словно лишь касался её слегка, не давая погрузиться полностью в приятные сонные грёзы, и она застревала где-то посередине между явью и дрёмой.

В такие-то моменты и настигало её незнакомое доселе чувство, что она – это не совсем она, а совсем другой человек, живущий в совсем другие времена. И тогда её постоянная ноющая головная боль в правом виске превращалась в кусок медной проволоки с натянутой на её края полурваной нейлоновой тканью, похожий на фрагмент исковерканной игрушки из её детства. Образ этот вызывал чувство беспомощности и отчаяния. А затем Алина словно снова проваливалась в глубь этого мира и ощущала себя в компании подобных себе сейчас, то есть ещё нерождённых, но готовящихся к воплощению существ.

И тут появлялся ещё один персонаж, не добавляющий лёгкости происходящему. Высокий тёмный человек, больше похожий на силуэт, так как виден он был нечётким, а чуть выступающим из тьмы, мрачной и беспросветной. Но как неясно был виден он сам, так же ясно были видны его намерения. Тёмный человек сознательно вкладывал будущей Алине некий огненный элемент, обратившийся при воплощении в этот обломок в голове, чтобы с его помощью иметь влияние на неё. Он хотел, он жаждал творить, но сам он не имел такой возможности. Благодаря тьме, в которую он был погружён уже давно, он мог воспользоваться этой ещё не рождённой душой и воплощать свои замыслы, созидать нечто, недосягаемое для него в его нынешнем состоянии, делая её по сути своим биороботом.

Внезапно и сам он словно теряет почву из-под ног. Лицо тёмного человека искажается от болезненных образов прошлого, настолько давних и забытых, что одним своим появлением они причиняют ему нескончаемую муку. Он раздавлен, сбит с ног своими давнишними воспоминаниями.

Очень давно, когда ему было всего миллион лет отроду, он мог творить сам. Это был могучий юноша геркулесового сложения, мощный и красивый. Одно только портило его величественный вид. Печать сомнений на лице, неизгладимая неуверенность во всем, что он делает. Он жил в сомнениях и страхах вот уже многие тысячи лет, пытаясь побороть их в себе, избавиться от их посягательств, но они прочно засели в глубине его души и подтачивали его силы и внутренний свет упорно и неотступно. Сейчас юноша находился в переломном моменте своей жизни. Он вот-вот готов был рухнуть в пучину Тьмы. Она так давно расставляла свои сети вокруг юноши, так давно готовилась поглотить его, что, казалось, ему не избежать этой участи. Тьма будет биться до конца, слишком лакомый кусочек, что бы отпустить его так просто.

Но что это? Картины прошлого расступились ещё раз, минуя миллион непрошеных лет, наполненных горем утраты доверия и сомнениями в силе Света. И вот юноша видит себя, восьмилетнего мальчика, с чистыми светлыми глазами, из которых струится любовь и радость. Мальчуган играет в мяч, с лёгкостью и уверенностью преодолевает трудности на своём пути. Он верит в себя и в доброту Мира, в котором живёт. Он чист и правдив. Его родители были для него воплощением Чистоты, Любви и Искренности. Они проповедовали эти истины и учили им своё дитя. И у него не было ни одной причины сомневаться в них.

В один момент всё это счастье внезапно разрушилось. Живя в окружении многочисленной родни, он и подумать не мог, что подобное может случиться у него на глазах. Отец мальчугана был в те времена далеко от дома. Долг чести призывал его быть не рядом с родными, он был на войне. Многолюдный дворец опустевает на те ужасные мгновения, когда должно было случиться убийство, убийство матери мальчика. Уже позже несчастный ребёнок узнает, что все исчезнувшие родственники, тёти и дяди, неспроста исчезли в те минуты, оставив его наедине с происходящим. Они давно питали зависть к «святому семейству», и случай оказался соблазнительно подходящим, чтобы стереть с лица земли эту непреходящую радость. Когда чудовище ворвалось в дом, что бы убить его мать, мальчик не был готов не то чтобы противостоять ему, а и просто поверить в то, что бывают существа, желающие другим какого-либо зла. Он жил в мире солнечного и радужного, он был очарован людьми, в нём не было науки «недоверия», он не был способен распознавать. Так его учили родители. И в этом была его сила. И в этом оказалась его слабость. Он не сумел понять лицемерия своих далёких близких, различить добро и зло, а потому не смог и противостоять последнему. И на многие тысячелетия эта неспособность обрекла его на муки сомнений, страхов и неуверенности.

В этот миг всё замерло вокруг, время остановилось, события прекратили своё развитие. Вместе с дыханием матери для мальчика остановился привычный мир, чтобы вскоре закрутиться совсем на другой орбите. Но, как и всегда перед каждым значимым событием происходит невидимая остановка, чтобы человек мог выбрать из нескольких путей свой, так случилось это и тут. Мальчик словно в трансе сидел над бездыханным телом своей горячо любимой матери, обхватив голову руками и плотно закрыв глаза. Ему не хотелось видеть происходящее, он не знал, как к этому относиться. И не было никого рядом, кто мог бы дать совет, поддержать, сказать тёплое слово. Никого, кроме Хранителя. Никто не знал наверняка, когда и в виде кого Он является человеку, но когда такое случалось, не узнать его было невозможно. В этот раз Он явился в облике Большого белого коня с роскошной гривой и лучистыми глазами. Он потряс головой прямо над распростёртым телом матери мальчика, чтобы тот заметил Его. От тела коня исходило розовое свечение, и пространство тут же наполнилось ароматами цветов. Мальчик открыл глаза и с удивлением посмотрел на неожиданного гостя. Он был рад ему, на сердце стало теплее, и ребёнка пронзило острое чувство любви к этому великолепному животному.

Всё, что происходило потом, мальчику виделось, как в волшебном сне. Сначала он услышал, или увидел, но не ушами и глазами, а каким-то внутренним осознанием, как от коня в виде ярких образов исходило следующее: «Называть белое – белым, а чёрное – чёрным». Эта формула словно напитывала мальчика изнутри, наполняла каждую его клеточку, распространялась по всему телу, чувствам и разуму, проникала во всё его естество.

Одновременно с этим, появились образы родителей мальчика, юные и беззаботные, похожие на нынешних, только живые и радостные, словно и не происходило ничего ужасного. Конь обратился к ним тогда:

–Вы всегда проповедовали Искренность, Правдивость и Любовь. – Голос Его звучал тихо, но строго. – Но понимаете ли вы, что, не научив своего ребёнка различать, вы сами проявили лицемерие? Правда не в том, что существует только белое или чёрное, а в том, что оба они – суть Бытие. И задача каждого человека – видеть и то, и другое, распознавать одно и другое, различать их и учиться правильно взаимодействовать с обеими энергиями. То, что ваш сын познал «чёрное» таким образом, хотя вы его и уберегали от этого, приведёт к его многолетним страданиям и спустя миллион лет ввергнет его в самую глубокую Тьму.

Родители внимательно слушали Хранителя и понимали всю чудовищность своей ошибки, головы их поникли, лица выражали горечь сожаления, сердца рвались из груди. И снова от коня начало исходить свечение и аромат. Молодая пара начала глубоко и медленно дышать, энергия Хранителя проникала в них всё глубже с каждым вдохом, пока не наполнила окончательно. В родителях мальчик тут же заметил изменения: головы их поднялись, словно появился внутренний стержень, лица озарились уверенностью и достоинством. Но в то же время и в себе он заметил перемены. Будто бы саму Мудрость впитывал он всей своей душой. Мальчик почувствовал себя очень маленьким, возможно, даже зародышем, растущим и крепнущим в философии мудрости. Затем он увидел себя малышом, постигающим первые азы ходьбы и игр, увидел сверстников, взрослых людей вокруг. Он ощутил себя одновременно и самим собой, и тем малышом, только что-то в нём нынешнем изменилось… какое-то спокойствие и мудрость разливались по всему телу. Мальчик видел, как несмышлёныш внимателен к людям, не смотря на свой юный возраст, как буквально кожей считывает намерения людей и относится к недоброжелателям со спокойной уверенной дистанцией. Восьмилетний ребёнок не понимал, как это происходит, но его жизнь менялась прямо сейчас, наполняясь всеми зрелыми энергиями жизни малыша. Всё волшебным образом трансформировалось и у родни: дядья и тёти выглядели спокойными, защищёнными, глядели на происходящее заботливо и тепло.

И вдруг вспышка озарения пронзила его сознание, окончательно слившееся с сознанием малыша в точке сегодняшнего момента. Всё произошедшее было вероятностью, одной из, испытанием, вариантами выбора, прохождением уроков души. Я –Бог, меня так и воспитывали!

Молодой Геркулес со слезами на глазах вынырнул из образов прошлого, глубоко дыша и ощущая мощный прилив сил. Ему миллион лет, и он спокоен за свой мир. Он правит достойно и не боится ответственности, смотрит вперёд без страха смерти.

На мгновение Алина приходит в себя, чувствуя каждой своей клеточкой новые приятные вибрации, распространяющиеся по её телу и за его пределами в виде аромата благоухающих роз. На голове теперь вместо разрушенной игрушки ощущаются крылья бабочки, с каждым взмахом наполняющие сознание Алины красотой, уверенностью, доверием происходящему. Всё шире и шире растекаются они и заполняют собой всё пространство. Но вместе с этим отчётливо ощущает Алина, что в голове её словно исчезает всё то, что с такой щедростью расплёскивается вокруг. Будто железный занавес плотно скрывает входящее от чужих взглядов и желаний. Занавес жаден и боится, что у него отберут завистники то красивое, что ему принадлежит. А потому предпочитает демонстрировать самое нелицеприятное, дабы не привлекать внимания.

В тот же миг Алина открыла глаза и оказалась лицом к лицу с Геркулесом. Он нежно смотрел на неё, улыбаясь, ничего не говоря, просто транслируя свою любовь, мудрость, участие. И взглядом этим Он сказал всё: о её красоте, о её улыбке, о душе. Он, казалось, видел до дна всю её жизнь, и под его взглядом жизнь менялась, наполнялась радостью и счастьем встречи с Богом. Вместе с этим розово-голубоватым светом в её сердце входило чувство красоты и удовлетворения от своего места в жизни.

Тут боль в колене резко отвлекла Алину от сладостного наполнения новыми энергиями, не давая им проникнуть в сознание полностью. Девушка с ужасом ощутила, что её прежние убеждения, догматичное мировоззрение не позволят привнести такие существенные изменения в её судьбу и будут бороться за своё существование до последней капли крови. Замелькал калейдоскоп лиц и времён. То Алина ощущала себя старухой, скрюченной и злобной, то монахом-аскетом, ненавидящим весь мир, то ведьмой, варящей зелье в грязном, закопчённом котле. В конце концов, она увидела себя мальчишкой-подростком, в бедном монашеском одеянии, подпоясанным верёвкой. После какой-то передряги мальчишка шёл по просёлочной дороге, опираясь на палку, так как колено его было сильно травмировано. Глаза его были полны слёз боли, но твёрдо сжатые зубы не давали слезам пролиться. Парнишка был глубоко убеждён, что должен, во что бы то ни стало отречься от этого мира. И как можно скорее. Сердце его трепетало и стонало, в попытках переубедить подростка оно претерпело неудачу. Непреклонная воля твердила одно: «Стремление к Богу! Стремление к Богу! Выход один: отречься от всего!»

Тучи клубились в небе, ветер рвал их края и размётывал по деревьям, грохот оглушал и заставлял съёживаться от ужаса. Любого, но только не юного послушника. Он вышел из тёмного леса на открытое поле и с вызовом посмотрел на бушующую стихию. Пути своего он не прервал, бормоча про себя: «Стремление к Богу! Стремление к Богу!»

Вдруг что-то заставило мальчика остановиться. Он поднял глаза и увидел, как яркая зелёная молния спускается прямо с небес, и ощутил, как она попадает в его сердце. В тот же миг ноги подростка подкосились, и тело рухнуло на землю. В голове его звучал незнакомый, но такой родной голос, от слов которого щемило сердце: «Чтобы быть со мной, мне не нужно твоё отречение!»

Мальчик открыл глаза. Над ним раскинулось бесконечное бирюзовое небо, яркое и прозрачное от прошедшего дождя. Тело казалось лёгким, как пушинка, колено совсем не болело, а наоборот, наполнилось силой и пружинистостью, на сердце было легко и свободно, в голове пусто и ясно. Губы его бормотали последнее, услышанное от Бога: «В живости творящий»…

Алина огляделась вокруг. Вроде всё та же спальня, всё та же обстановка, но что-то разительно отличалось от того места, в котором она погрузилась в это удивительное путешествие. Комната буквально излучала свет и благость, краски были ярче, воздух чище, и на голове у Алины красовался необыкновенной красоты кокошник. И звенящая упрямая мысль, звучащая голосом Геркулеса: «Я рад, что ты пришла ко мне! Помни отныне, что чтобы быть кем-то, надо быть собой!»

Спасение во спасение

Он чувствовал вину. Такую дикую и раздирающую, что каждый раз, вспоминая о ней, бросался писать ей письмо. Но каждый же раз, беря ручку и бумагу, его руки опускались, плечи сникали, и он плёлся назад, в свою тюрьму, в своё заточение, состоящее из шаблонов, стереотипов, страхов, додумываний, предположений и осуждений. Он не понимал и не помнил, откуда оно взялось, но чувство вины взрывалось в нём с новой силой, выворачивая душу и терзая тело. Разум его был близок к помрачению. Нестерпимое желание заботиться о ней, беречь и любить со всей самоотдачей, на которую он был способен, боролись в нём с неуверенностью и несмелостью, подначиваемыми логикой избегания и откладывания.

Она чувствовала его боль каждой клеточкой своего тела. Каждый раз, когда он терзался, она знала об этом. Знала, но молчала, ибо не могла ничего сделать для того, чтобы облегчить существование их обоих. Эта невидимая нить крепко их связывала, не давая жить и дышать ни одному из них. Мучительное настоящее уходило своими корнями в далёкое предательское прошлое. В ту, полную лишений и страданий, солдатскую жизнь, которую они проживали когда-то в середине двадцатого века…

 ***

 Грязная мутная вода, несмотря на стремительное течение и низкую температуру, приятно омывала прокопчённые уставшие тела группы переправляющихся людей. Но им было не до удовольствий и радостей жизни. Им предстояла тяжёлая задача: переправить отряд в целости и сохранности на другой берег, сохранив не только людей и лошадей, но и поклажу, в основном состоящую из оружия. В условиях оцепления это было непросто, но они рискнули. Мужчины несли оружие над головой, стараясь не замочить его. Вода достигала груди, течение нападало, толкая и отвлекая от тяжёлой ноши. Лишь одна девушка затесалась в этот суровый мужской отряд, она словно чудом попала в него и внешне выбивалась из общего строя. Маленького росточка, хрупкая и такая неуместная здесь, она так же, как и мужчины, шла с оружием в руках, поднятых высоко над головой. Вода тянула и дёргала её за плечи, местами достигая горла, силы её были на исходе, но ни единого стона, ни единого слова не сорвалось с её губ. Она не хотела и не могла нарушить или сорвать ход операции, не имея права помешать переправе, такой важной для отряда.

Впереди неё шёл высокий сильный мужчина, он вёл в поводу лошадь, периодически оглядываясь на девушку, словно желая убедиться, что с ней всё в порядке. В эти моменты она изо всех своих последних девичьих сил старалась взглядом и выражением лица дать ему понять, что всё хорошо, что беспокоиться не о чем. Гримаса страдания и боли возвращалась на её измождённое лицо, как только он отворачивался.

 ***

 Где-то там, далеко, в безопасности лагеря, у них зарождались отношения. Молодой мужчина был нерешителен в действиях, да и не время было. Он лишь выразительно посматривал на неё каждый раз, когда она проходила мимо в суете бытовых мелочей партизанского отряда. Девушка догадывалась о происходящем и тепло смотрела ему в ответ, чувствуя расположение и взаимность в душе. Его сердце с каждым днём всё больше открывалось навстречу любви и смелому признанию, и вот-вот уже готов был сделать первый шаг и объясниться. Но он не успел… Партизанский отряд попал в окружение, и надо было срочно пробираться к своим.

Они должны были передвигаться в абсолютной тишине, чтобы не быть замеченными. Даже у лошадей были перевязаны пасти. Нельзя ни шуметь, ни кричать, ни говорить. Все стараются избежать лишнего плеска, могущего их выдать и подставить под удар дело их чести. В какой-то момент вода захлёстывает слишком высоко, и девушку сбивает с ног. С грузом в руках, но обессиленная и измученная, она не устояла от сильного толчка воды. Молча ощущает она, как трепещет тело, погружаясь в воду. Она не проронила ни звука, уходя под воду, всё дальше уносимая течением. Последнее, что она видела, это взгляд любимых глаз. Он обернулся, чтобы, как обычно, посмотреть, всё ли с ней в порядке, и увидел тот самый момент, когда она потеряла равновесие. Судорожно сжимая в руках поводья и сдавливая крик в горле, он дёрнулся было на помощь любимой, но секунды нерешительности сделали своё дело, помощь и спасение стали невозможными. Ценою стала бы гибель всего отряда.

Слёзы градом сыпались по его лицу, становясь невидимыми в водах проклятой реки. Сердце разверзлось, обнажая вечную теперь, безутешную, кровоточащую и незаживающую рану. Разум затмился горем, но тело, бездушно-предательское тело, не бросившееся на спасение любимого человека, продолжало размеренно ступать по илистому дну, преодолевая бурное течение. Отряд не заметил потери бойца…

Проклиная себя, реку, войну, обстоятельства, он продолжал идти. Апатия пришла на смену ярости почти мгновенно. Он словно умер вместе со своей любимой. Душа съёжилась и почернела, а тут ещё и воспоминания из детства набросились на него, вгрызаясь в остатки сердца, будто намереваясь прикончить его на месте немедленно.

 ***

 Он вспомнил вдруг старую картинку его детства, когда он, будучи семилетним ребёнком, оказался свидетелем ужасной сцены. Он увидел пьяную, кричащую от боли и страха женщину, растрёпанную и неряшливую, доведённую дрессурой сурового мужа до амёбного состояния. Увидел мальчугана, своего сверстника-соседа, бросающегося худеньким, трясущимся от ужаса и стыда тельцем на валяющееся на полу тело матери, стремясь защитить её от побоев её жестокого мужа. Мальчишка, дрыгающий ногами в попытках отпихнуть огромную разъярённую фигуру, верил, что ему это удастся. Но отец словно не замечал этих тщетных попыток, удары тоненьких ножек сына по его мощной груди не препятствовали ему избивать жену, которую он не считал за человека, а тоненький визжащий голосок смешивался с оглушающими воплями пьяной женщины.

Эта дикость, давно забытая, а теперь ворвавшаяся так бесцеремонно во взрослую жизнь, да ещё в момент потери любимой девушки, обескуражила и смяла окончательно. Молодой мужчина зажмурился, как и в той страшной ситуации детства, и закричал… Его нечеловеческий крик боли и несогласия разносился во все стороны, разрывая пространство и время… Все застыло, как здесь, так и там, в далёком детстве…

В этот же момент яркая вспышка воспоминания брызнула в глаза мужчине, истязающему свою жену и ребёнка, и его время тоже замерло. Остановилось всё: и дыхание, и движение, и жизнь. Он увидел тот момент, когда всё в его жизни могло пойти иначе, осознал тот выбор, который повернул его жизнь и судьбу на другие рельсы. Ему было около двадцати шести лет. Молодой, стройный, весёлый человек, принимающий жизнь, горящий взгляд, живое сердце. Его жизнерадостность была заразительной и притягательной. В глубине он чувствовал себя молодым волком, ощущающим нетерпение, возбуждение, желание бежать, баловаться, резвиться. Его естественность, живость, природность, доверие миру и хорошо развитая интуиция позволяли ему не бояться будущего, жить тотально и полно. Надо было только позволить этому случиться… Но он не позволил.

И тогда локомотив его судьбы помчался совсем по иному пути, таща за собой всё, что было ему дорого, всё то, чем он жил и дышал, разрушая и разбрасывая остатки по пути. Живость и радость покидали жизнь молодого человека, он становился угрюмым и жестоким, разучился чувствовать и понимать тонкости душевных порывов, глумился над чувствами других людей, забыл об уважении и сочувствии. Человечность и тепло не проникали больше из глубин его сердца, не отражались они и во взгляде. Женился мужчина формально, решил, что жену нужно дрессировать и добиваться от неё беспрекословности и послушания. К родившемуся сыну относился, как к щенку своей дрессированной собаки.

Этот путь был ему хорошо знаком в его настоящей реальности. А что же ждало в той, другой, где живость и естественность получили позволение, где природность и интуиция одержали верх? Ведь он находится теперь на той самой развилке, откуда сорвало его когда-то совсем не в ту сторону. И этот путь стал сейчас хорошо просматриваться. Мужчина видит себя в более зрелом возрасте, таким фундаментальным, но подвижным, деятельным, сильным, даже могучим, но при этом мягким в обращении с нежными и слабыми существами, такими, как его жена и сын. Персонажи его близких, а теперь ещё и любимых, тоже сильно изменились в этой жизненной реальности. Жена, красивая и нежная, полными восхищения глазами смотрит на своего горячо любимого супруга. А малыш, совсем уже не щупленький, а крепкий, сильный и радостный, доверчиво держится за бедро отца, обретая в нём уверенность и опору.

 ***

 Семилетний мальчик в этой новой реальности увидел совсем другую картину и историю. Семейство пригласило его в свой круг, они обняли его, делясь своей любовью, нежностью, радостью, устойчивостью в трудных жизненных ситуациях, словно наделяя мальчугана решительностью и уверенностью в своих силах. Он остаётся, напитываясь этими новыми для него энергиями взаимопонимания и доверия. Теперь малыша потрясывает, но от переизбытка чувств и благодарности.

Годы промелькивают мимо его внутреннего взора со скоростью ветра, и вот он уже видит себя в партизанском отряде, в тот яркий солнечный день, когда он впервые увидел её… В его груди шевельнулось чувство, которое, словно нежно-розовый цветок, заполнило всю грудную клетку. Чудесным образом этот цветок оказывается у него в руке. Молодой мужчина скромен, но нерешительным его теперь назвать нельзя, он дарит цветок девушке, вкладывая в него всё свое чувство, нежность, надежду. Ей нравится мужчина и его подарок, и девушка ласково смотрит ему в глаза. Многое им предстоит ещё пройти вместе, нескоро станет доступна мирная и спокойная жизнь, но ничто больше не посмеет разлучить их.

 ***

 Переправа. Грязная мутная вода, несмотря на стремительное течение и низкую температуру, приятно омывала прокопчённые уставшие тела группы людей. Но им было не до удовольствий и радостей жизни. Им предстояла тяжёлая задача: переправить отряд в целости и сохранности на другой берег, сохранив не только людей и лошадей, но и поклажу, в основном состоящую из оружия. В условиях оцепления это было непросто, но они рискнули. Мужчины несли оружие над головой, стараясь не замочить его. Вода достигала груди, течение нападало, толкая и отвлекая от тяжёлой ноши. Молодой мужчина и хрупкая девушка невысокого росточка шли рядом в полном молчании. Он прикрывает её силой своих рук и мощью своей любви. Отряд переправился успешно, все боеприпасы сохранены, люди и животные не пострадали.

Но их будущее, которое они вскоре напишут вместе, будет опираться на необычайные воспоминания. Каждый из влюблённой пары помнит обе реальности: и старую, и новую. Из старой реальности оба они вынесли свои очень важные уроки. Молодой человек научился понимать себя, и действовать решительно на основе своих ощущений. В нём теперь есть некий стержень и одновременно смирение, принятие своей новой сущности и знание. Ей же, хрупкой и слабой девушке, стала доступна глубинная женская и просто человеческая мудрость. Она заключается в том, что иногда гораздо сложнее ничего не сделать.

 ***

 Он смотрел на неё, а она – на него. В обоих взглядах лучилось взаимопонимание, принятие и благодарность. Она ощущала в нём человека, с которым многое прошла и которому бесконечно доверяет. И это ощущение было взаимным. Каждый из них обладал своей неповторимой и удивительной индивидуальностью. И каждый испытывал глубокое уважение к этой индивидуальности и предстоящему жизненному пути. И здесь и сейчас этот путь вовсе не обязательно сложится как совместный.

«Если у каждого из нас свой путь и своя судьба, то я отпускаю тебя в твою судьбу с пониманием и любовью в сердце. Благодаря тебе я стала лучше понимать себя. Я ухожу в свой путь, и отпускаю тебя в твою жизнь! Я искренне желаю, чтобы душа твоя обрела счастье! Прощай!»

Эксперимент

 Голубоватый мерцающий свет морга освещал разрезанное вдоль тело. Над ним склонились двое – мужчина и женщина. Длинные, в пол, халаты, маски и головные уборы, оставляющие только щель для глаз, резиновые перчатки, натянутые почти до локтей. В общем, существа максимально безликие, как внешне, так и внутренне. Никаких личных чувств не испытывали они к человеку, лежащему перед ними. Для них это всего лишь работа, они выполняют свой долг чётко, слаженно, не задумываясь о последствиях и опасностях, грозящих подопытному. Они даже не замечали, что перед ними лежала женщина, молодая, красивая, и жизнь её была до их вмешательства полна надежд и мечтаний, желаний и грёз, планов и задумок. Им и невдомёк, что жизнь её теперь будет разбита вдребезги на долгие годы, что рухнет весь её мир, сотворённый в глубокой нежности и любви. Что будет она бежать в миллионы миров, и будет гонима оттуда ветрами скорбей и обид, гневной ненависти и проклятий. Ибо потеряет себя, потеряет тоненькую ниточку связи с собой цельной, счастливой и настоящей и ввергнется в пучину страхов и лицемерия. И никто не сможет помочь ей в этом безумном поиске по наитию… Никто.

 ***

 И ответил Бог человеку,

но тот ничего не понял…

«Я – Бог! – подумал Илья. Нет, не подумал – уверовал. Вмиг, слёту, внезапно осознал себя Богом, и теперь ничто на свете не смогло бы переубедить его в этом. – Рука моя – рука Бога, а значит, я могу, я должен сделать Мир лучше. – Он посмотрел на свои руки, мохнатые и тёмные, больше похожие на руки демона, но вид их не смутил его. – Посмотрите, – как бы к собеседнику обращался он, – посмотрите, у меня есть крылья! Значит, я – Бог!» – Сомнительный аргумент казался ему неоспоримым и всеобъемлющим.

А крылья действительно были. Где-то промеж лопаток сильного, мускулистого и откровенно красивого тела, они брали своё начало и буйно раскидывались за спиной чёрной мощной копной, покачиваясь и расправляясь. От переносицы вверх, охватывая голову Ильи, тянулся светящийся луч. Он появился недавно, примерно одновременно с крыльями, и символизировал для молодого человека канал связи с Высшими Силами, со Вселенной. Илья много молился, обращался к Творцу, всевозможно «духовно» практиковал, стремился, изучал, искал Божественной милости и вот теперь, казалось, обрел её. Бог вручил ему бразды правления по изменению Мира. Наделил силой и могуществом, одарил крыльями и лучом. Илья был несколько заморочен знаками Вселенной, своими достижениями и умениями, а потому не сильно утруждал себя тонкостями интерпретаций получаемых знаков. Скорее, подгонял их под желаемое. А желаний было много… Амбиции нераскрывшейся души страстно терзали израненное сердце. Илья мечтал перекроить всю Вселенную, чтобы улучшить, усовершенствовать её. В голове роилось множество планов и предвкушений их реализации.

И вот, в очередной из практик, он получил сигнал, ему чётко увиделось и почувствовалось, что получил, сигнал-резонанс с Богом. Он только не смог считать, распознать, что Бог всеприемлющ и любящ. Илья не мог этого понять, так как, обладая огромной внутренней силой и мощью, он начисто был лишён душевности и человеческого понимания.

Молодой человек сразу бросился осуществлять давно задуманное усовершенствование этого Мира. Первое, с чего он решил начать, – это заселение планеты чем-то другим. Вот так вот – простенько и со вкусом. Для этого ему нужно было лишь добраться до Хранителей Стихий и выключить их структуры. «Теперь-то с моими крыльями и лучом это пара пустяков, –подумал Илья. – Всё равно они больше не нужны в моём Мире, они отслужили своё, – крутились в его голове объяснения самому себе относительно участи Хранителей. – Я поменяю всё кардинально, незачем мелочиться».

С такими соображениями он подлетел к высоким древним горам. Это были не совсем обычные горы. Каждая из них являлась живым существом. Это и были Хранители. Они находились тут испокон веков, рассеивая облака, увлекая ветра и храня жизненную силу этой Вселенной в своих головах-вершинах. Каждый из них был на своём месте, выполняя свои обязанности, неся счастье и мир. Их мощь подпитывалась ощущением единения, гармонией с Миром, они чувствовали силу и покой. И вот теперь Илья подлетал к каждому из них сзади, доставал спрятанные в голове кристаллы, тем самым выключая их структуры, и с чувством выполненного долга наблюдал за происходящими переменами. А они не замедлили явиться. Краски Мира начали меркнуть так стремительно, что всё окружающее грозило вот-вот превратиться в непроглядный серый. Омертвение коснулось всего, исключений не было.

Хранители, лишённые кристаллов жизненной силы, начали медленно оседать, рассыпаясь в прах, они не могли пережить таких перемен. Лишь один из них, сумев сдвинуться с места, словно превратившись в огромного неуклюжего великана, шарахался по Вселенной без руля и ветрил, потеряв память о себе, неприкаянный и одинокий. Он не жил, а существовал, функционировал в ограниченном режиме. Двигался, но совершенно обессиленный, если и имел какие-то чувства, то их спектр был так мал и ограничен, что он не мог их даже осознать. Одно лишь настойчиво свербело его сознании. То, что он потерял безвозвратно, включая память, могут помочь вернуть люди. Он не понимал, как и почему именно люди, но мысль не давала ему покоя уже многие столетия. Из шарахающегося великана он уже превратился к этому времени в огромное обездвиженное существо, тело и конечности которого вросли намертво в землю, а оставшаяся на поверхности голова напоминала огромного осьминога с обрубками колеблющихся щупалец. И глаза… Огромные, глубокие и печальные глаза… они были живые, но потухшие. Страдания и боль заставили их потемнеть, но где-то в глубине мерцал огонёк истины, ожидающий благоприятного момента, чтобы вновь заискриться и ожить. «Надо только понять, как они устроены, эти люди,– думалось ему,– как живут, чем дышат, как решают сложные жизненные задачи. Тогда, возможно, я смогу вновь обрести энергию текучести, в которой есть вариативность, гибкость, в которой рождаются возможности и жизненная энергия. Если я смогу понять устройство людей, я снова обрету воспоминания о том, кто я, о гармонии любви, о расслаблении в силе».

С этой мыслью смотрел экспериментатор из разверзнутой стены на распростёртое тело молодой женщины, над которым трудились два исполнителя. Его голова являлась одной из стен помещения, в котором происходил эксперимент. Вросшее тело не позволяло ему перемещаться, но таким способом он мог присутствовать на всех производимых операциях. «Я поставил им задачу, они её выполнят,– убеждённо думал забывший себя Хранитель. – Я близок к разрешению. Уже скоро я всё пойму и всё вспомню!» Возбуждение со слабым оттенком радости вдохновляло его всё больше.

 «Но плата тяжела за выбор этот.

Убив любовь, ты мёртвый сам живёшь,

Но не осознаёшь. Одна лишь встреча с светом

Способна растопить такую ложь».

 Илья смотрел на происходящее и не верил глазам. «Что-то пошло не так! Что же?! Что же это? Где я ошибся? В чём? – Он лихорадочно прокручивал все события с самого начала. – Господи! – воскликнул с тоской в голосе. Он словно вспомнил забытого Учителя и обращался к нему как к истине в последней инстанции в надежде исправить сотворенные ошибки. – Господи, почему? Как я мог сделать это?! – Увидел вдруг себя другими глазами, прозревшими и остекленевшими от ужаса. Все его иллюзии рассыпались прахом: и крылья, и луч, и власть, и могущество, и безнаказанность. Всё, что было так долго неоспоримым, на глазах превращалось в тлен и обнажало правду, горькую и невыносимо тяжёлую. – Господи, помоги мне», – прошептал Илья, падая ниц на холодную землю, посеревшую и омертвевшую от горя реализованных им перемен.

Бог наблюдал за происходящим с присущим Ему терпением и любовью. Он не осуждал Илью и не торопил события, Он не настаивал на истине и не пытался открыть зашоренные глаза своего дитяти, Он был всеобъемлющ и спокоен. Он видел его сердце и понимал причины происходящего. Он знал, что этот момент настанет, и был готов к нему.

Он очень хорошо помнил, как много лет назад, когда Илья ещё был мальчиком лет трёх-четырёх, его семья пережила трагедию. Отец Ильи погиб. Семья, бывшая надёжным оплотом и атмосферой чистой и нежной любви, в которой рос малыш, рухнула под гнётом случившегося. Мать так и не смогла оправиться от горя и с головой ушла в повседневные заботы, стараясь не выныривать из них подольше, а потом падала как подкошенная от усталости и изнеможения. Она перестала замечать сынишку, который с не меньшим горем переживал происходящее. Только к горю утраты отца примешивался постоянный страх, что и матери у него теперь тоже нет. Она больше не подходила к нему, не обнимала, не целовала, не успокаивала, когда ему снился кошмар, не поддерживала добрым словом, когда ему это было жизненно важно. Она проходила мимо него, как тень, в глубине души оплакивая безвременно ушедшего супруга, а сын боялся лишний раз её побеспокоить, хорошо помня, как неистовствовала она на похоронах. Как сокрушалась и рыдала от горя, узнав о смерти любимого мужа. Её неистовства он боялся ещё больше, чем равнодушия и холодности, а потому, скрепя сердце, переживал отчуждение и отверженность молча. С каждым днём тёплая лучистая ниточка, соединявшая их сердца, становилась всё тоньше, пока в один момент не оборвалась навсегда. Ледяной холод прокрался тогда в сердце мальчишки, студёная зима навсегда поселилась там. И никто не мог помочь отогреть маленькое трепыхающееся детское сердечко… Никто.

 ***

 «Надежда лучика, увиденного мною,

Даёт навечный сильный мне урок:

Себя ты можешь обмануть и мглою,

Но есть всему на этом свете срок».

 Молодая красивая женщина стояла на горе и кричала что есть мочи, разрушая свою Вселенную. Звали её Эвелина – «любящая жизнь, наполненная жизненной силой». Сейчас это имя казалось насмешкой над её жалкой жизнью, она ненавидела его, но ненавидела она и себя, а также того, кто постоянно вызывал в ней ураганы чувств и скрывался, не дав выплеснуться её отчаянному неистовству. В этот страшный момент лицо её было искажено гневом и ненавистью, она изрыгала проклятья, разбрызгивая яд по земле, на которой стояла. Трава моментально жухла в радиусе нескольких метров от неё, ветер застывал, и само солнце начинало неуверенно мерцать от тяжёлых тёмных воплей, распространяемых ею. Она не слышала себя и распалялась от этого всё сильнее. Всё живое пряталось, в страхе спасаясь от потоков яда. Она не ведала, что творит, но остановиться уже не могла, хотя ещё несколько мгновений назад, проходя мимо старого заброшенного храма, была спокойна и весела. Своды храма манили её, и она вроде бы откликнулась, но не найдя открытых дверей, поспешила мимо, не зная, что проходит мимо чего-то очень важного в своей жизни. Лишь упав без чувств, захлебнувшись собственным ядом, она унеслась вновь к заветным стенам и прильнула к ним спиной. И тишина зазвенела… И появились в сердце своды храма… И начали они наполняться Богом. И услышала она саму себя: «Я прокляла его, я прокляла его…» И сказала себе: «Я вижу тебя, я слышу тебя, во мне есть место для тебя. Я принимаю себя с тобой… Я плохо знаю тебя, но хочу познакомиться с тобой поближе». И увидела она старую грустную собаку, улёгшуюся на свои старые уставшие лапы, и тут же рассыпавшуюся в тлен.

И вот она уже стоит в центре храма. Внутри темно, но уютно. Глаза, привыкнув к темноте, видят каждую мелочь. И тут натыкаются на старое, сухое дерево, стоящее в самом центре храма. Оно вдруг начинает излучать светло-синее свечение. Словно заворожённая, молодая женщина смотрит на него, не смея пошевелиться. От свечения исходила какая-то мощная сила, холодная и цепкая. Она пробуждала память многих тысячелетий и взывала к той, которая некогда отказалась от неё, предав забвению на сотни жизней. Но Сила нашла её. Нашла, чтобы восстановить справедливость и воссоединиться с частью себя. И Эвелина сдалась. Она с вызовом, но спокойно посмотрела в лицо Силе и вымолвила: «Я вижу тебя, Ты – часть меня. Я сделала всё, чтобы забыть тебя, но вместе с тобой забыла и себя. Это было несправедливо по отношению к тебе и по отношению ко мне. Мы – одно целое».

В этот момент из дерева вышла человеческая фигура и, торжественно подойдя к молодой женщине, надела ей на голову что-то сияющее, как символ причастности к сиянию дерева. Тут же на своей руке Эвелина ощутила резонирующую вибрацию кольца, которое она нашла пару лет назад в очередном путешествии по местам силы. Она его взяла тогда, провезла с собой какое-то время и оставила в другом месте силы. Но сейчас оно завибрировало на её пальце, словно всегда находилось там по праву.

«Я хочу научиться жить со всем этим, – продолжала Эвелина. – Ты – часть моей жизни и моего опыта и имеешь право на это». В это время ещё несколько фигур вышли из дерева и встали полукругом. Какое-то время они молча смотрели на Эвелину, а она – на них, ощущая себя принадлежащей этому сообществу-ордену. «Но снаружи тоже я, – вновь продолжила женщина, ؘ– и я выбираю быть целостной». Окружившие её существа молчали, но в атмосфере явно звучал призыв: «Похоже, пришло время выходить в мир».

 И он когда-то постучится в двери,

И та откроется сама собой.

И ты мгновенно вспомнишь, и, поверив,

На миг замрёшь и встретишься с… собой…

Одновременно Эвелина, сидевшая снаружи храма, и Эвелина, находящаяся внутри храма, подошли к его стене с разных сторон. Обе приложили ладони, словно касаясь ими сквозь стену, и та начала рассыпаться, чтобы дать им объединиться. На секунду девушки взглянули в глаза друг другу и тут же слились в единое целое. Теперь Эвелина ощущала себя совсем иной. Сила, внутренняя сила, которой достаточно молчать, чтобы менять пространство. Девушка чувствовала глубинный покой, исходящий из неё, соединение с Богом прорастало изнутри светом кристалла, находящегося теперь в центре сердца. И эта сила не требовала направления, ведь тогда она стала бы разрушительной. Она имела созидающее действие, только находясь в центре и распространяясь равномерно, оставаясь в молчании.

Теперь здание храма стало больше, как и холм, на котором он находился. Ставни и двери его были открыты, тёплый свет, одновременно с ним – прохладный голубой, и Бог свободно проникали в его недра. Казалось, изменения и энергии ступали за Эвелиной по пятам, достигая определённого радиуса действия, вне которого мир обретал привычные краски и признаки. В её присутствии были хорошо видны фрески и драгоценное убранство храма, образа, живыми глазами следящие за передвижением девушки. Икона Богородицы особо приглянулась ей, и она подошла, чтобы прикоснуться к святыне. Подойдя поближе и сложив руки в молитвенном жесте, закрыв глаза, Эвелина почувствовала, как поток энергии струится из лика Богородицы в её горло, и дальше в сердце, наполняя тёплым светом, знанием и опытом животворящей силы молчания, результатом не физических усилий, а лишь внутренних душевных.

«Я знаю свою тень, я – целостная, – прошептала Эвелина. – И теперь важна только своя собственная данность, я могу залезть на колокольню и видеть весь город, но ЭТО НЕ НУЖНО! Теперь я понимаю, что смысл только в концентрации энергии и силы… некричащей, нераспаляющейся…»

В этот момент пространство начало не то рассыпаться, не то перестраиваться, захватывая в вихрь трансформации и Эвелину, и храм, а затем и весь холм и город. Всё видимое рассыпалось в одночасье, чтобы через мгновение возродиться в новом качестве. Девушка стала храмом, на этой горе, растущим на глазах и превращающимся в некий женский образ, являющимся Духом-покровителем города. Она видела теперь не просто горожан, она читала их сердца, их чаяния и страхи. Вдруг перед ней предстала фигура Ильи, сжимающего своё широкое сердце тисками страха и страдания, сгорбленного под гнётом собственных предубеждений и скорбей, потерявшего веру и забывшего себя. Тёплый любящий взгляд Духа-покровителя городаокутал молодого человека своей нежностью, молчаливая сила любви проникала в него медленно, но настойчиво, расправляя его напряжённые плечи и рассеивая пелену перед взором. «Я желаю тебе встретиться со своей силой, – словно говорили её глаза. – Она рядом, просто не беги от неё». Он будто бы оттаивал под её взглядом, и в какой-то момент глубокий шумный вдох наполнил его лёгкие новой жизненной силой, а зрение – ясным видением. «Я благословляю тебя… я благословляю тебя…» – уже в полузабытьи слышал удаляющийся голос Илья.

«И, лишь найдя себя в грязи,

Отплакав и отмыв слезами

Всю душу. С чистыми глазами

Сквозь толщу нечистот взрасти».

Вмиг время закружило его и помчалось вспять, унося в далёкое детство. Он совсем малыш, три с небольшим, мама, заледеневшая в своём горе, ниточка вот-вот оборвётся. Но теперь он словно знает, что делать, он уверен, что он не один, что помощь рядом. Его маленькое горячее сердечко бьётся за двоих. Всеми своими детскими силами, искренними и чистыми, мальчик старается оживить тоненькую светящуюся ниточку, связывающую его с матерью. Он согревает её всем теплом своей души, вытесняя из сердца отчаяние и смертельную тоску любовью и нежностью. И вот ниточка становится крепче и толще. В ней засверкали два оттенка: белый, дающий ясность и концентрацию, и тёплый, обнимающий и согревающий. Мамины глаза проясняются, мрак и смерть нехотя выползают из них, цепляясь и вновь обрываясь. Теперь им не найти убежища в душе этой женщины, она пробуждается от тяжкого забвения и в слезах, уже горячих и живых, обнимает сынишку. Сердце её рвется от ужаса, но теперь это ужас от осознания, что могло случиться, а не из-за тягостных воспоминаний прошлого. И ужас этот быстро рассеивается в объятиях сына, в его радостной улыбке, растворяется в слезах счастья.

Илья видит себя растущим в атмосфере любви и понимания, с глубокой верой в сердце, дающей ему силу менять пространство одним своим присутствием. Он любящий и молчаливый, спокойный и принимающий, он не стремится переделывать и усовершенствовать, а только лишь запускает резонанс любви своей души – и всё живое откликается на эти вибрации.

Инстинктивно Илья тянет руки к тому себе… Он страстно хочет научиться так любить и верить, перенять опыт другой возможной реальности жизни самого себя, получить возможность стать таким и так жить. И намерение его услышано. Грудь его разверзается и впускает в себя новый мир, новую жизнь, расставляющую всё по своим местам спокойно, неторопливо и неотвратимо.

Илья лежал на земле. Лицо его было мокрым от слёз, в груди горело, руки раскинуты в стороны, словно обнимали небо. Он чувствовал, что мир изменился. Его мир, потому что он сам стал другим в этом мире. Между лопатками свербело, он вспомнил о крыльях. Нет, их нет, есть только осознание, что, когда они понадобятся, могут быть, но это при переходе, сейчас в них нет необходимости. На голове ощущалось присутствие луча, но качество его сильно изменилось. Теперь это была радуга, разные цвета игриво переливались и понимались интуитивно очень ясно. Они были как бы дополнением к пяти органам чувств и сильно обогащали и обостряли восприятие окружающего. Губы его шептали: «Я есть жизнь…»

***

«Ты, прожив лета свои без Бога,

Вовремя раскаявшись, сознавшись,

Нам двоим открыла ты дорогу,

В прошлом на минуту оказавшись».

Илья огляделся вокруг. Он находился неподалёку от места обитания Хранителей. Сейчас молодой человек чувствовал острую необходимость посетить их и выразить своё почтение, что он и не преминул сделать. Они ждали его. Хранители бережно поместили Илью в центр своего кольца, и перед его внутренним взором пронеслась вся цепочка событий, произошедшая в старой реальности, приведшая к таким печальным последствиям. Он увидел события из жизни несчастной молодой женщины, лежавшей на столе и подвергшейся эксперименту. Этой женщиной была Эвелина. Внедрённые в неё образы, а точнее, насильственно перемещённые, разведённые друг с другом её собственные структуры полностью нарушили взаимодействие в ней самой и её с окружающим миром. Ранее гармонично существовавшие и регулировавшие колебания её души, они стали разобщёнными и тревожными, как расставшиеся по чужой воле влюблённые. Им не хватало друг друга, и они страшно скучали и страдали. В жизни Эвелины это выглядело, как постоянно срабатывавшая кнопка газа: – пускала вразнос её чувства, остановить которые был никто не в силах. Она разрушала свою жизнь, несясь без тормозов и остановок, нанося непоправимый вред себе и близким. Забытая и ржавая педаль тормоза, скрипящая и приводимая в действие ценой нечеловеческих усилий, использовалась крайне редко, так как до неё было невозможно добраться и, тем более, воспользоваться ею. Чувства были хаотичными и разлаженными. А воля – слабой и безжизненной.

Изменившийся Илья увидел и новую реальность Эвелины. Её мощь, силу любви и молчания в образе Духа-покровительницы города, её человеческую жизнь, полную гармонии и изящества. Пульсирующее солнце активности и жизнелюбия мирно сочеталось с долинами и холмами до самой линии горизонта, символизирующими некий предел ощущения конечности расстояния. Газ и тормоз в Эвелине урегулировали сами себя, делая существование молодой женщины уравновешенным и наполненным. Круги её счастья и совершенства расходились по воде от её сердца и расширялись до своей конечной бесконечности. Эвелина сидела на холме и любовалась закатом, прощалась с уходящим солнцем и осознавала предельность этого дня. «Когда я расширяюсь до горизонта, мне не нужен газ и тормоз, потому что мне не нужно никуда торопиться, я уже везде есть…»

Я – никакая, и мне это нравится

«Последнее время такое ощущение, что во мне просыпается или оживает кто-то чужой… В смысле – совсем чужой, чуждый, не знакомый, не похожий ни на кого. Моё эмоциональное состояние при этом болтается, как сошедший с ума маятник, от бешенства и злобы до «ничего не выйдет и всё – тлен».

Этот кто-то очень кровожадный, неконтролируемо яростный, опасный. Я чувствую опасность не только для окружающих, но и для меня самой. Этот «чужой» настолько кровожаден и ненасытен, что не удовлетворяется словами или простыми действиями. Он жаждет пыток для людей, причинивших мне боль, рисует в моей голове (в моей!) картины возмездия и расправы. Я не могу отследить, когда он подкрадывается, прихожу в себя, когда уже поздно что-то изменить. Я его боюсь…

И в то же самое время накатывает порой такая благодать, что благословляю всех негодяев и мучителей моей жизни, да так тотально, что поделать ничего с собой не могу. Правда, вслед за благословлением уродов тут же приходит мощнейшее обесценивание себя, и я с остервенением начинаю себя гнобить… до тех пор, пока вдруг не понимаю, что мне чертовски нравится заниматься самобичеванием.

Я – никакая! И мне это нравится!»

 ***

 «Назойливый шуруп в голове не даёт покоя, пронзая острой болью всю правую половину головы, вытесняя собой все мысли, память, волю, силы для обыденных дел.

Хотя я сказала «память»… Нет, не правда, не всю память. Какие-то древние воспоминания швыряют меня куда-то в далёкое прошлое, и я вижу себя двадцатилетней давности – тонкую, звонкую, но уже несчастливую. Мучающуюся такой же головной болью, как и сейчас, только тогда она выглядела, как молоточек, бьющий в одно и то же место настойчиво и уверенно. Я вижу себя, держащуюся руками за голову, закрывшую глаза в попытках обрести равновесие и душевное спокойствие.

И вдруг эта чёртова память снова меня швыряет, только теперь мне два года, я сижу на полу большой полупустой комнаты, а мой отец яростно, но методично бьёт мою мать об стену головой. Ужас охватывает всё мое тщедушное существо, и нечто чёрное и бесформенное начинает заполнять моё тельце через горло. Оно словно хочет спрятаться во мне, как и я сама, только вот мне-то деться совсем некуда.

Внутри отца такая же темнота, непроглядная и вязкая. Без проблеска надежды, без просвета и даже попытки… Хотя я своими, ещё по-детски видящими, глазами замечаю склонившуюся над ним горящую свечу, любящую и сострадающую, словно плачущую по не реализованным возможностям этого человека, такого жестокого и бездушного сейчас».

Когда-то у него был выбор, и он его сделал. Глупая ситуация. Мать отругала за что-то, наорала, потом несправедливо наказала, попрекнула куском хлеба. А он, душевно ранимый, но не познавший любви и нежности, стал уже колючим и ершистым, приобрёл склонность к садизму над более слабыми существами, с целью выместить на них свою боль и отчаяние отвергаемого ребёнка. И при очередной несправедливости мальчишка решил, что вообще не стоит стараться быть хорошим.

Да по-честному, мать часто была несправедлива к сыну. Он ей мешал. Мешал с самого своего рождения, а точнее, с момента, как она узнала о его появлении в себе. Её охватил страх тогда, паника. Вокруг свирепствовала война, времена были голодные и бедные, а места и до того не отличались изобильностью. Мужчина, от которого она забеременела, не позволял ей питать иллюзий об их совместном будущем. Его взгляд на положение был циничен и беспощаден. Она подвернулась, он воспользовался, он вожделел, а ей нравилось его внимание, и она не отказала. Теперь она не нужна ему. Она хотела уехать с ним из проклятых мест, но он не хотел, его всё тут устраивало… Она уехала одна, точнее, с сыном под сердцем. С тех пор этот ребёнок был вечной палкой в колесе её жизни, подножкой для удачи, ударом под дых её возможностям.

Мужчина же не хотел покидать эти мрачные места. Они, как ничто другое, соответствовали его самоощущению и видению мира. Мрак и леденящий холод наполняли его изнутри. Сердце его лишь выделялось ещё большим сгустком темени и льда. Он давно уже был не способен к чувству, он даже не помнил, что когда-то был способен. В редких рваных снах он видел тёплое свечение шара над собой, мерцающего голубоватыми токами, пытающимися поделиться с ним своими жизненными силами, нейтральными и спокойными. Но наяву молодой человек метался, словно запущенный чьей-то рукой воланчик, или нёсся бессмысленно со скоростью ракеты, чьё стремление было только лететь с бешеной скоростью и преодолевать огромные расстояния с нетерпением и суетой.

Всё, что было способно отвлечь его от мрачного и беспросветного настоящего, он отвергал. Всё, что могло напомнить об ушедшем в небытие прошлом, он игнорировал. Ибо лёд и тьма сердца стали привычными и настоящими, а радость и свет несуществующей теперь для него реальности прошлого способны были лишь терзать нещадно, но не стать частью жизни. Время было упущено, и шансы потеряны.

 ***

 Молодой мужчина предпочёл забыть навсегда те жуткие воспоминания, когда очень давно, пятилетним мальчиком он бежал по грязной, разбитой осенними дождями, деревенской дороге. Босой, в старой залатанной одежде, с зарёванным лицом и протестным криком, рвущимся из растрёпанной детской души, раздавленной недетскими переживаниями. Он бежал за телегой, на которой из-под накинутой дерюги видны были несколько пар голых покойницких ног. Это было всё, что осталось от его, беспечной ещё недавно, жизни, полной родительской любви и непосредственной радости. Несмотря на очень простой уклад жизни, атмосфера тепла в их семье, где он рос единственным ребёнком, была неизбывна. Он охотно помогал родителям в силу своих ребячьих сил и никогда не чувствовал себя ненужным, забытым или одиноким. Теперь всё кончилось…

Нет, брошен на произвол судьбы он не был. Тётка взяла его в свою семью, в которой он продолжал жить с оравой сводных сестёр и братьев, где получал еду и одежду, но и близко не находил нежности и заботы, свойственной его родителям. В новой семье всё было гораздо формальнее, и хотя никто не чувствовал себя обделённым, маленький мальчик хорошо ощущал разницу. Ему было, с чем сравнить…

Конечно, тётка любила его по-своему, она желала ему добра в силу своих душевных сил. Но силы эти были на исходе, так как финансовые затруднения не оставляли времени на нежности. Её собственные дети подрастали, и требовалось всё больше средств на то, чтобы пристроить их по жизни более или менее сносно. Поэтому, как только мальчику стукнуло двенадцать, было решено отправить его на заработки в город. Далеко от дома, к незнакомым людям, но зато прибыльнее. Так парнишка совсем юным попал в ещё более чуждую для него среду, где выполнял обязанности подсобного рабочего, трудился, понукаемый ненасытным работодателем и требованиями тётки присылать денег в семью. Он не роптал и не жаловался, но душа его, пролив своё не одно ведро слёз, начала подмораживаться. Да и компания в общежитии, где вынужден был жить мальчик, оставляла желать лучшего. Но человек ко всему привыкает, втянулся и наш герой.

Вскоре детские шалости превратились в мелкие пакости, а там недалеко было и до настоящего преступления. Жизнь юноши катилась под откос, с каждым его действием набирая обороты, грозившие разбить в дребезги всё его будущее.

Однажды тётка увидела сон. Он был до того живой и реалистичный, что проснулась она в холодном поту с рвущимся из груди криком боли и отчаяния. Грустный молчаливый образ умершей сестры, матери приёмыша, явился ей в том сне. Несчастная мать, наблюдавшая за жизнью сына, была снедаема горем, видя, что происходит непоправимое. Она, словно в волшебном кинозале, показала своей сестре всё происходящее в городе на заработках, показала также ближайшее будущее, горькое и плачевное, будущее отдалённое, где ещё недавно сердечный и ранимый мальчик превратится в чёрствого и похотливого мужчину с чёрным ледяным сердцем. Затем она спросила сестру, действительно ли та желает своему племяннику такой судьбы, в самом ли деле она настолько безразлична к его будущему. Нет, конечно, нет, формальность и суетливость вовсе не были врождёнными качествами женщины. Тёплое доброе сердце и открытая душа были измучены, но не потеряны навсегда.

В этот момент озарения уютное туманное облако окутало её тело, и всей своей душой она ощутила, словно её наполняет любовь, нежность, умиротворённость. Силы душевные росли и умножались, простираясь на всю её семью и выходя за её пределы. Тёплое облако любви и душевности распространилось до того места, где жил юноша. Оно накрыло его спящего, и силы исцеления и единства обживались теперь и в его сердце, свет и радость расширяли его скукожившуюся и леденеющую душу. Всё тело мальчика начало светиться изнутри, меняя реальность. В этой новой реальности в приёмной семье оказалась совсем другая жизнь. Душевных сил тётки теперь хватало на всех. И дети её, и племянник растут в атмосфере любви и понимания. Несмотря на стеснённые обстоятельства, красота их сердец не тускнеет, мир и покой сопровождают их по жизни. Нашего героя уже не отправляют на заработки, дав повзрослеть дома, опираясь на родных людей. Позже, когда он обретает уверенность в своих силах, у него появляется желание добиться чего-то в жизни, стать опорой самому себе и своим родным. Вот тогда он отправляется в мир, сопровождаемый благословениями и любовью приёмных родителей, и вскоре выбивается в люди.

Будущее его тоже меняется в корне, благодаря своевременному вмешательству матери. Юноша становится зрелым мужчиной, способным оценить всю прелесть человеческих взаимоотношений. Теперь это сильный, уверенный в себе мужчина, с открытым добрым сердцем и богатой душой. Он способен и умён, упорен и силён. Его избранница счастлива рядом с ним, как и он сам. Только с женщиной из прошлой реальности он так и не встретился. Его судьба перескочила на другие рельсы, и пути их не пересеклись.

 ***

Но мы не оставим нашу героиню и посмотрим, что же с ней произойдёт.

Всё те же проклятые места, жуткие события военных лет, нищета, голод, безнадёга. Она всё так же уезжает, но это её собственное решение, она едет одна. Беременности нет, как нет и встречи, но на душе беспокойно.

В новом месте всё кажется лучшим: и люди, и обстоятельства, и сам воздух как будто чище. Девушка устраивается работать, и почва под ногами становится всё крепче. Жизнь, казалось, набирает обороты. Встречи, друзья, вот и любовь постучалась в её сердечко. И, вот счастье, она взаимна. Молодой парень, лихо играющий на гармошке, зовёт замуж. Свадьба, веселье, война давно позади, двое чудесных деток, мальчик и девочка, посещают эту семью своим воплощением. Родители счастливы. Когда тебя любят, многое перестаёт быть важным, и уж точно любовь даёт силы справиться с любыми сложностями. Мальчик рождался тяжело, и при родах ему повредили ножку. Теперь он её приволакивает, и, видимо, этот изъян на всю жизнь. Но это не печалит его. Ведь, несмотря на то, что он лишён подвижности, свойственной его сверстникам, невзирая на тех, кто относится к нему с высокомерием или издёвкой из-за его неполноценности, вокруг достаточно людей с интеллектом, способных оценить его внутренний мир и качества, заслуживающие внимания.

Маленькая двухлетняя девочка как заворожённая сидит и смотрит на происходящее. Словно по волшебству окружающее меняется на глазах. Что-то растворяется и исчезает, а что-то появляется и занимает место, теперь принадлежащее ему по праву. Тот человек, который в каком-то чудовищном будущем был её жестоким отцом, и маленький хромой мальчик – одно и то же лицо. И горящая свеча, виденная ею тогда, и сейчас словно освещает его. Только теперь она горит ярче и увереннее, зная, что он не откажется от себя, что пройдёт свой путь смело и открыто. Ему известно, что урок стойкости для него только начинается, а понимание, что у него внутри огромная сила духа, позволяет не обращать внимания на отвлекающие обстоятельства. Будь то хромота или злые люди.

Только вот какая штука: в новой реальности, помимо того, что этот мальчик станет совсем другим человеком – добрым и сильным, умным и отзывчивым, повзрослеет и встретит девушку, с которой создаст семью,– он не станет её отцом. И его девушка не будет её матерью. Вместе с новой реальностью родилась ещё одна новая семья, но наша малышка совсем не имеет к ней отношения.

На глазах крошки возникают новые картины её настоящего. Мать выходит замуж за любимого парня, и счастье обещает быть долгим и стойким. Только вот, несмотря на обретение новой семьи, любящей и радостной, наша деточка принесла в эту жизнь нечто совсем не отсюда. Две крошечные чёрные точки видны ей в голове и в сердце новорождённой. Она с удивлением всматривается в них. И вдруг всё вокруг закружилось, чёткие очертания мира размылись, и перед ней появился совершенно чуждый мир, совсем не похожий на известный и привычный.

То ли люди, то ли какие-то человекоподобные создания двухметровой высоты с хорошо развитым интеллектом обитали здесь. Они производили неприятное впечатление, и не ясно почему. В их ли внешности было дело – это был как бы гибрид человека с орлом, огромного роста и мощного интеллекта,– то ли дело в их повадках, кажущихся высокомерными и скрытными. Рядом с ними ходили по каменистой местности другие создания, напоминающие с виду огромную копну. Но хотя и жили они рядом, между ними ощущалась чёткая иерархия.

Люди-орлы руководили копнами в каком-то строительстве. Всё тут было огромным и серым. Люди-копны таскали тяжёлые валуны, обтёсывали их и складывали в определённой последовательности, которую просчитывали и контролировали люди-орлы.

Одним из таких созданий, человеком-копной, и была в этом мире наша девочка. Она оказалась здесь на том этапе, когда строительство было почти завершено, и люди-орлы, считавшие исполнителей недостойными разделить с ними этот мир, решили избавиться от них, как от слишком много знающих.

Человек-копна, которым была наша героиня, видел, что происходит, но не мог поверить, что их благодетели становятся их убийцами, холодными и беспощадными. На короткий миг перед смертью он осознал чудовищную несправедливость задуманного людьми-орлами и с предсмертным вопросом «За что?» в его сердце и голове возникли две маленькие чёрные точечки удивления, недоверия и страха.

 ***

 Со стороны людей-орлов, как от обладателей могучего разума и силы, это было и подло, и жестоко – уничтожать своих верных помощников посредством огненного оружия, которым они владели, взрывая жертву изнутри, но никто и ничто не могло остановить истребления.

Или почти никто…

Так же неожиданно, как нападение истребителей на исполнителей, возникло в воздухе огромное нечто, похожее на голографическую картинку. Это нечто напоминало очертаниями воинственную птицу, излучающую силу и мощь. Вокруг неё белым ореолом светилось что-то ещё более бесформенное, но с большей силой излучающее нежность, превращающую воинственность голографической птицы в сверкающую бесстрастность.

На миг всё движение замерло. Люди-орлы застыли, как вкопанные, и уцелевшие люди-копны смогли облегчённо вздохнуть. Светящаяся птица безмолвно транслировала свою волю. Так как истинным предназначением людей-орлов была инженерная часть строительства пирамид, но никак не истребление во имя своих диких идей и амбиций существ, отвечавших за другую часть работ над общим делом, то ошибка может быть исправлена следующим образом. Свободы воли людей-орлов никто лишить не может, ибо она принадлежит любому живому существу по праву. Сделавшие выбор оставаться жестокими по отношению к своему ближнему отправляются на «выбраковку» как не соответствующие задачам этого мира. Осознавшим же всю несправедливость содеянного и принявшим как принцип совместного жития некровожадность предоставляется возможность остаться в живых и продолжать общее дело в осознанности и мире.

В этот же миг нежность и бесстрастность, энергии, транслирующиеся из двух составляющих птицы, начали распространяться на всех окружающих, заполняя пространство и тела существ. Некоторые из людей-орлов таяли в этих энергиях, навсегда исчезая с лица земли, другие же оставались, но внешность их заметно изменялась. Черты лица становились мягче, взгляды теплели, в сердцах появлялись голубоватые точечки зачаточной благодарности. Люди-копны также менялись. В их взглядах появилась осознанность, она стала заменять собой слепую веру и раболепие.

И вновь смешение времён и пространств, воронка затягивает в мир привычный и знакомый, и двухлетняя малышка видит себя новорождённую. Но две чёрные точки исчезли, а на их месте появился в теле от груди до копчика светящийся цилиндр. Он словно столб света озарял всё внутреннее пространство девочки и наполнял маленькое ещё сморщенное тельце энергией единения и спокойствия.

По позвоночнику малышки пробежал приятный освежающий холодок, она увлечённо занялась своими игрушками, в голове её затеплилось новое мировосприятие. И хотя она не знала ещё такого слова, но ощущение принятия этого мира, такого большого и разного, наполняло её с ног до головы. «Мир так устроен» – эта мысль не была пугающей, а скорее примирительной, успокаивающей.

Маленькая девочка росла с новым наследством, в новой семье, сияющий цилиндр рос вместе с ней, раскрывая перед ней весь мир в его красоте и величии. К сорока годам она превратилась в симпатичную, уверенную в себе женщину, едущую на велосипеде по берегу моря. Она любила вот так кататься по побережью и размышлять. Настроение было мечтательным, а ощущения – комфортными. Она нравилась себе и любила этот мир, умела принимать себя и всё происходящее с чуткостью и доверием. Она творила свою реальность, и это было её работой и жизнью. Всем своим существованием она воплощала принцип: «Что есть сегодня, то и хорошо!»

 ***

 «Что же здесь происходит?! Это же я! Та счастливая женщина, что катится по берегу с развевающимися волосами навстречу ветру и свету! О! Как она прекрасна, как прекрасна её жизнь и весь мир вокруг!

Я счастлива уже видеть её, но что это? Она приближается ко мне, вот уже совсем рядом, берёт за руки, смотрит в глаза, и я до дрожи в каждой клеточке своего тела ощущаю, как вливается в меня благодать её жизни! Новая реальность нахлынывает на меня и сметает все преграды между мной прежней и мной нынешней! В груди как-то странно похолодало, а потом зажглось огнём и рассыпалось миллионами искр по всей груди и дальше по телу. Дышать стало легче и радостнее! Я одновременно не узнаю себя новую, но уже и не помню себя прошлую!

Что есть сегодня, то и хорошо! Прекрасно! Волшебно! Реально!»

Когда Тьма проходит мимо

Злость от малейшего раздражителя, кто бы что ни делал вокруг, везде и во всем мне видится подстава, игнорирование меня, моих интересов. Где мои границы? Есть ли они у меня? Смогу ли я их когда-либо ощутить?

Одна из немногих приятельниц много о себе болтает, не могу перестать ее слушать, хоть и бесит сильно. Говорит, что я запрограммирована, а я и сама чувствую, что мне тесно в рамках, которые я себе создала.

В бескрайнем, простирающемся до невидимого глазу горизонта, поле стоит одинокая будка КПП. Уныло висит шлагбаум с потускневшими от времени и невзгод полосками, бывшими когда-то яркими и видными издалека. На этом неуместном в поле посту дежурит усталый пограничник. Кажется, он сидит тут уже целую вечность. Что он здесь делает, не знает и он сам, но пост свой оставить он не может. Крепкий, жилистый усач сидит, опираясь на меч, ощущая усталость и безнадегу, а так хочется почувствовать былую силу и мощь, поиграть мышцами, доказать свою нужность и полезность. Но…

Когда-то был он семнадцатилетним юношей «Могу всё!». Дивился он миру и дивил его сам, и казалось ему, что нет на свете никого сильнее и краше, пока не встретил более сильного. И так ему захотелось превзойти и обскакать, доказать свою исключительность, что он в своем возбуждении не слышал ничего, кроме призыва к действию. И тогда принялся он махать и махать, пока Тьма не запутала и не закутала его окончательно. Очень скоро силы его иссякли, и усталость навалилась неподъемной       ношей. Долго блуждал он во Тьме в поисках выхода, но набрел нескоро лишь на одинокий пост в чистом поле, где и не нашел ничего лучшего, как осесть. Многие годы провел он тут, из «Могу всё!» давно превратился в «Устал, не могу!», много размышлял, вспоминал, пытался понять. Где же не там свернул, как же выпал из течения своей жизни? И однажды увидел…

Парочка, явившаяся усталому пограничнику, была, по меньшей мере, странной. Она – красивая яркая женщина в индийских одеждах, живая, игривая, легкая и беззаботная. Он – белый летающий змей, сильный и свободный. Источая дружелюбие, приблизились они к пограничнику и показали, словно в волшебном кинозале, его юношеские времена, его стремления и чаяния, успехи и поражения, битвы и дружбы. Своими образами они явили ему ту истину, которую он искал уже так много лет. Он увидел, что своими действиями, безрассудными и глупыми, тогда при встрече с Тьмой, он сам наполнил себя Ею. Что его уроком и задачей было тогда устоять, а не трепыхаться, словно задыхающаяся рыба на берегу, изображая борьбу. Что борьба с Тьмой возможна только через выращивание себя.

И вот видит он себя осознавшим новые смыслы и ищущим свой внутренний источник, истинный и божественный, могущий помочь ему вырастить себя и стать более осознанным. И находит источник в своих руках в виде факела. Повсюду движется он теперь со своим помощником, и Тьма рассеивается, разрежается у него на пути, и нет в этом процессе ни воинственности, ни агрессии, ни страсти что-то кому-то доказывать. И дает ему понять рассеявшаяся Тьма, что единственное ее желание быть легкой, игривой и летать за опытом. В этом ее истинная суть и предназначение, и лишь неверное ее толкование и обращение с ней недолжным образом приводят к тяжелым последствиям, неприятным для обеих сторон. Процесс получения, переваривания и интегрирования опыта живым существом сопровождается движением. А движение создает освещение, разной интенсивности. Когда опыт набирается, то Тьма рассеивается, когда же опыт переваривается – Тьма сгущается. Тьма – лишь период жизни, а не ее противник.

Пограничник словно помолодел, созерцая картины своего бытия. И, несмотря на то, что все еще находился на своем посту, ощущал себя таким большим, что мог прикоснуться к самому Космосу.

Есть у него вопросы и просьбы к Бесконечности. Один из самых насущных в неумении общаться с себе подобными, взаимодействовать без потери самоуважения и деликатности. Вместо ответа видит усач у себя в руках топор, но непростой это предмет. Каждый раз, когда мужчина ощущает дискомфорт от общения, когда кто-то вламывается беспардонно на его территорию, и не подумав уважить его границы, лезвие топора начинает полыхать яркими отблесками, предупреждая хозяина о вторжении и манипуляции. Вокруг усача незамедлительно образуется многогранная сфера, наполненная множеством шариков по углам. Хотя она и не имеет стен, а только ребра, она представляет собой довольно крепкую и надежную конструкцию, дающую слышать и видеть без помех, но лишающую возможности приблизиться.

И все вроде бы ничего, только и сам усач, и сфера чувствуют себя дискомфортно в таких оковах. Да, хорошо ощущать свои границы и осознавать себя, но когда твои границы становятся непреодолимы даже для тебя самого, то они становятся тюрьмой, и в их необходимости начинаешь усомняться. К тому же у сферы есть мечта о пластичности и радости, она услышана, и вот уже наша знакомая парочка, яркая женщина и летающий Змей легким дуновением явились на помощь. Их присутствие заставляет атмосферу вибрировать и меняться. Сфера становится множеством белых пузырьков, сияющих радостью, а топор, пройдя несколько своих метаморфоз, примыкает к пузырькам в виде длинной завитушки, энергичной и способной к бесчисленным трансформациям.

Одной темной безлунной ночью молодой энергичный усач крепко спал, и видел сон, как рубится он играючи на мечах с путешествующим по их краям рыцарем. Силен рыцарь, во многом обходит нашего усача. И победу одерживает без усилий, преподав уроки боя и тактики. Ухмыляется усач, многому еще предстоит ему научиться. Низкий уважительный поклон отвешивает страннику на прощание.

Где-то неподалеку проходила мимо Тьма, Она не заметила его…

Я чувствую, как энергичность и живость растекаются по моей спине, особенно явно звучит она в лопатках. А радость наполняет меня изнутри, словно я сама – фонтан радости.

Приходит воспоминание о приятельнице, и сразу в области солнечного сплетения отдается сигнал, мне не о чем с ней говорить. И хотя она моя последняя «подруга», и осознание этого факта пытается вызвать привычное чувство страха и вины, и от этого немного сдавливает голову, белые пузырьки приходят на помощь, наполняют собой голову и грудь, и легкое ощущение приближения перемен всей жизни приходит ко мне. Возможно, придется побыть и одной какое-то время, а дальше…

Я вижу природу, какую-то компанию, себя среди всех. Нам весело. И я готова сказать этой вероятности: «Я не знаю, что будет, но я хочу научиться доверять вам. Я хочу научиться жить радостно, легко и учусь у вас этому!»

Тело мое сейчас воздушно, энергично, связь со Вселенной ощущается в каждой моей клеточке. С каждым дыханием все во мне переливается, сужаясь и расширяясь. Я – часть Вселенной, как и каждый, и именно этим мы все связаны между собой.

Выбор на троих

Как же не хочется работать! Ходить туда, просыпаться, собираться, ехать туда и обратно и т.д. 

Я вся в долгах, а деньги и достаток забыли дорогу в мой дом. Но зато упрямо твердит в голове убеждение: «Надо быть негодяем, чтобы быть богатым».  Мне что, так нравится? Где я себе вру? Лицемерие раздирает…

Я полна претензий, сомнений, подозрений. Если пойду на работу, то будет плохо, придется многим жертвовать, тут надо будет так, а здесь – так и так. А с другой стороны, если не идти на работу, то на что же жить? И ум говорит тогда: «Встала и пошла  вкалывать!»

Предвзятость к любому действию, даже побуждению к действию, страх перемен и страх контакта одновременно, аутоиммунные болезни одолели. 

В сердце такая боль, словно туда вогнали острый нож.

Я вижу очень ясно большой острый нож с красивой рукояткой. Не просто вижу, но и ощущаю в своем сердце. О, Боже, как страшно! Я осознаю все, что со мной происходит, а ведь меня только что зарезали! Зарезал близкий человек, мужчина довольно молодой, но по всему видно, обладающий незаурядными качествами и властью. Сделал это с любовью, практически нежно… Поступок был чудовищным, но чувства убийцы к своей жертве входили в диссонанс с происходящим, он испытывал благодарность, доверие, относился к нему, как к доблестному воину, почитаемому человеку, но не мог уже остановить движения рук и оружия.

Себя я при этом ощущаю тоже мужчиной, пожилым, непреклонным. Я здесь главнокомандующий, наставник, советник и воспитатель. С младых ногтей воспитывал я своего будущего повелителя, на мне была ответственная задача наставлять и учить его быть справедливым и рассудительным, уверенным и честным, независимым и разумным. Мое чувство долга, уважение и преданность моему господину не знали и не знают границ, даже смерть я приму от его рук, как великое благо. Но горько, невообразимо горько, что мой властелин стал игрушкой в руках нечистых на руку людей, кучки заговорщиков, стремящихся взять власть в свои руки, воспользоваться горячим умом и амбициями молодого неопытного правителя в своих корыстных целях.

Долгие годы были наши отношения полны взаимопонимания и доверия, в непростом деле управления государством было немало подводных камней и ловушек, но вместе мы их с успехом преодолевали и двигались дальше навстречу переменам и необходимым реформам. Мы делали общее дело, служили государству и людям, его населяющим.

Но не всем это было выгодно… Всегда найдутся люди, желающие использовать всех окружающих лишь для себя. Я мешал им, так как слишком хорошо понимал их цели и тяжкие последствия, но они хотели добиться своего любым путем. Потихоньку начали они злословить обо мне, ловить моменты моих промахов или неточностей и немедленно оговаривать. Советы, дававшиеся мною, стали считать провокацией, а справедливую критику – предательством. Я злился, неистовствовал, обижался на легковерность моего властителя, который так быстро уверовал в наветы. Я агрессировал на противников, но, не владея искусством клеветы и грубой манипуляции, не смог одолеть их подобным оружием. Я испытывал страх от происходящего, видя, как рушится то, что я так много лет и с таким трудом выстраивал.  И хотя разрушительные убеждения, процессы, действия, следующие за новыми принятыми властелином решениями, я всего лишь называл своими именами, пытаясь призвать к голосу разума, но все чаще слова мои выставлялись, как злобные наветы и неуважение к высшей власти. Недоверие, посеянное моими недоброжелателями, к моим словам, мнениям и ко мне в целом росло…

Они хотели государственного переворота, хотели управлять всем, оставаясь серыми кардиналами. «Мы лучше знаем!» – было их девизом, ни сомнения, ни намека на него не возникало в их головах при этом. Был в этой группе, конечно, лидер, крепкий, бородатый мужчина, обладатель незаурядной внешности и сильного характера. Нельзя сказать, что он был злым человеком, нет, но его принципы и верования оказались настолько несгибаемы, что привели к ожесточению между ним и наставником молодого властителя. Его основным постулатом была война, война любой ценой под прикрытием любой цели, даже мира. Гражданскую жизнь, лишенную «прелестей» жизни военной, он презирал и ненавидел. Всех тех, кто призывал к мирной жизни или хотя бы допускал такой вариант развития событий, он обвинял в предательстве и измене. Он зашел очень далеко в своем пропагандировании войны и борьбы. Так далеко, что не погнушался и клеветой. Что-то в душе его свербело и возмущалось его поступком, когда он наговаривал на наставника господина, но убежденность воина в своей правоте одержала верх. Желание воевать крепко засело в его уме, душе и теле. Ноги сами рвались в бой, руки тянуло к оружию, ум ясно видел врага. Правда все чаще в последнее время его ноги становились тяжелыми и неуклюжими, будто каменная масса заполняла их. А порой их сводило судорогой, да такой болезненной, что он вынужден был бросать все свои дела и восстанавливать нормальное самочувствие. А если судорога нападала ночью, то ужасный крик дикой боли раздавался по всему жилищу воина, будя домочадцев и заставляя их каждый раз бросаться к нему на помощь, думая, что крик этот – предсмертный.

Бородатый воин совсем не помнил себя ни в детстве, ни в юношестве, словно всегда был взрослым и суровым, и не задумывался, откуда у него такое страстное стремление воевать. Однажды ночью ему приснился он сам, маленьким пятилетним мальчиком. Мальчик вышел в сад,  гуляя по залу дворца, решив использовать те редкие минуты, когда ему приходилось остаться в одиночестве, для изучения окружающего мира и чтобы понаблюдать за животными, насекомыми, растениями. Душевный настрой его был самый благодушный, жизнь его складывалась как нельзя лучше, мечты сбывались, рождая новые надежды. Он был способным и успешным учеником, прекрасным сыном любящих родителей и надежным братом младшим отпрыскам своего семейства.

Неожиданно для себя мальчик ощутил, что на него кто-то смотрит. Он огляделся по сторонам, но не смог отыскать никого, кто бы мог это делать. Он продолжал прогулку, осторожно ступая по траве и внимательно глядя под ноги. Вдруг он увидел. Большой черный змей, сливающийся с корой старого дерева, смотрел на него, не отрываясь. Мальчик оторопел, он не знал, что делать. То ли бежать, то ли прикинуться неподвижным. Оружия при нем не было, взрослых по близости тоже, любое действие могло кончиться непредсказуемо.

И тут змей заговорил, тихо, но внятно произнося слова, от которых малыш испытал такой ужас, что буквально впал в ступор: «Ты завоюешь весь мир, ты будешь делать это чужими руками».

Тело мальчика билось в ознобе, горло парализовало, не давая вымолвить ни звука. Он мог лишь сдавленно дышать и смотреть на змея. «Если ты – не власть, то ты в опасности. Только власть, безграничная и всепоглощающая может дать безопасность и удовлетворение», – продолжал шипеть змей. Малыш, не смотря на свой юный возраст, имел другое мнение и был не согласен со змеем, но в тот момент он не мог проронить ни звука, даже подумать о происходящем он  был не в состоянии. Змей же словно программировал его, наполняя своим шипением и отравой юную душу.

Казалось, ничто не сможет изменить ситуацию и помочь малышу. Он, предательски загипнотизированный, стоял с поникшей головой и пустым стеклянным взглядом, и уже начал повторять проклятые слова, впуская их в себя, как свои собственные теперь мысли и убеждения, становясь игрушкой змея, как вдруг в саду появился новый персонаж.

 Яркая большая бабочка с полупрозрачными сияющими крыльями явилась посланцем Мирозданья, неся на своих крыльях энергию безусловной любви и мощь законов Вселенной. Своим появлением она будто раздвинула пространство сада, не оставив безучастным никого из присутствующих. Змей бессильно обмяк, лишившись какой-то своей основы, а затем начал стремительно изменяться и внешне и внутренне. Он словно растворялся в лучах любви и справедливости. Спокойствие и изобильная радость наполнили все его существование, и из их энергий соткалось новое существо, состоящее из сияющих лучей, символизирующее негу и красоту.

Малыш сбросил оцепенение, всей душой радуясь своему помощнику. Теперь, когда спокойствие, радость и изобильность касались нежными прикосновениями и его, он обретал невиданную доселе уверенность, силу, радость, спокойствие и основательность. Воспоминание о произошедшем крепко встроилось в его память. Он рос теперь, помня и осознавая каждую встречу своей жизни. Это не могло не сказаться на будущем малыша. Он вырос мудрым и смелым, бесстрашным и рассудительным мужчиной. Борода его была яркой и видной, но не строгости она добавляла  теперь ему, а лишь украшала красивое  светлое лицо.

Бородач проснулся среди ночи с ощущением приятной улыбки на лице. Полная луна ярким светом освещала его покои. Лицо его выражало величайшее умиротворение, на душе была благодать. Вдруг появившаяся мысль омрачила его прекрасное лицо. «Это был сон? Или сном была клевета и убийство наставника?»

Немедленно решил он бежать, чтобы убедиться в существующей реальности. Тревога и отчаяние рвали грудь. Он никогда не простит себе содеянного, если это правда!

Он явился во дворец правителя глубокой ночью,  без предупреждения и доклада, нарушая все традиции и правила. В большом зале в приглушенном свете нескольких свечей, едва рассеивающих темноту вокруг трона, находились двое. Они молчали. При появлении бородача оба подняли глаза, и он увидел их лица. Правитель, бледный, но возбужденный, со сверкающими в отблеске свечей глазами, молча уставился на вошедшего. Стоявший вполоборота рядом с ним человек в длинном темном плаще был наставником. Живой и здоровый, но какой-то странный. Бородач приблизился, не смея нарушить воцарившееся молчание, все трое глядели друг на друга, и во взглядах их было общее знание, сплотившее их теперь навеки. Тишина словно являлась их сообщником и хранителем тайны, и разорвать ее никто не давал себе права. Продолжая молчать, они взялись за руки и обменялись крепкими рукопожатиями.

Оказалось, не только бородач видел этой ночью фантастически реальный сон. Все трое, бородач, правитель и наставник, были там, и каждый сыграл свою роль, каждый прожил свою трагическую судьбу и заплатил сполна за ошибки. И каждый сделал выбор… Не бояться заявлять о своем мнении, пусть даже оно идет вразрез с общим. Без обид, страхов, озлобленности и агрессии. Не бояться борьбы за идею, но подходить к вопросу конструктивно с чувством любви, дружелюбия, уверенно, но без энергии противостояния.

Сейчас эти трое встретились, потому что, их выбор оказался одинаков, они выбрали опыт коммуникации с любовью, тем самым они подарили себе и друг другу новые жизни и судьбы, которые изменят течение событий не только для них, но и для всего государства.

Решения, принятые во благо страны теперь направлены на внутреннее развитие отдельных людей и народа в целом. Принципы, регулирующие течение жизни государства миролюбивы и целостны. Их цели: изобилие и счастье граждан, взаимопонимание и взаимоуважение  друг к другу.

Я ощущаю, как в стопах и икрах вибрирует тепло,появляется связь с землей, я глубоко облегченно вздыхаю, чувствуя свою уверенность и опору. 

Когда представляю прежние ситуации напряженного общения с людьми, видится совсем другая картина: мое отношение к ним полно открытого интереса, в результате чего томное ощущение наполненности приносит много удовлетворения.  Голова стала свободной  и невесомой, словно у нее появилась связь с душой и они теперь заодно. 

События этого фантастического и неожиданного путешествия вплетаются в мою жизнь легко и гармонично вместе с верой в себя и глубинным знанием «У меня все есть».

Когда звучит любовь и окружает свобода

Не могу сказать «нет», боюсь прервать контакт, даже если этот контакт тягостен и утомителен.

Боюсь потерять работу, хожу туда через силу, не нравится давно, но принять решение уйти не в моих силах.

Если скажу «нет», то чувствую себя плохой, виноватой. Поэтому стремлюсь соглашаться, цепляясь за других, чтобы не быть одинокой.

Невозможность противиться чужой воле сковывает мое тело каждый раз, когда я не согласна с ней, и словно металлическая пластина от горла до желудка с привкусом железа во рту, собранная множеством шурупов, появляется во мне. В тот самый момент, когда я заметила ее, увидела и почувствовала в теле, она начала двигаться, шурупы ее завертелись и закрутились. Она тоже узнала меня, потому что  я сама создала ее…

Много веков назад на мощёной площади стояли двое весьма примечательной внешности. Они небогаты, но держатся с достоинством, по всему видно, что пришли они издалека и останутся в этом городке ненадолго.

Старик с морщинистым загорелым лицом, открытым лбом, носом с горбинкой. Кустистые брови и с некоторым вызовом глядящие из-под них глаза украшали его лицо. Сам он, хоть и одет в лохмотья, но чист и аккуратен. Уверенная осанка и походка, несколько усталые движения.

Рядом со стариком худенькая девочка лет девяти-десяти, бледная, темноволосая, в легком газовом платье и чепце. Ее большие грустные глаза полуприкрыты пушистыми ресницами, она задумчива и рассеяна. Девочка везде послушно следует за стариком, лицо ее не выражает ни охоты, ни сопротивления. Ее безвольность делает ее похожей на бездушную куклу, но это лишь прикрытие, ширма для мятущейся ранимой души, не находящей покоя, как и родителей, когда-то давно отдавших ее на воспитание в чужую семью. С тех пор девочка никогда их не видела и даже не знала об их происхождении и существовании, но сердечко не уставало биться в надежде на скорую встречу. Вера придавала ей сил, надежда согревала полную  длинных и трудных путешествий и тяжелых лишений жизнь.

В одном из старинных родовых полусказочных замков, принадлежащем именитому состоятельному семейству, вот уже около десятка лет погибала от душевных терзаний еще молодая, но изможденная страданиями женщина. Хорошая память была ее проклятием, впечатлительность и душевность – бичом. Как сейчас она помнила все до последней мелочи той несчастной ночи, когда лишилась навсегда и своей любви и обожаемой дочери.

Супружеская жизнь ее превратилась тогда в ад, и она предпочла бы умереть в тот же миг, но ее наказанием было жить, правда,  осталось ей мучиться недолго, жизнь вытекала из женщины со слезами, лившимися рекой из помутневших от горя глаз и погибающей души.

Когда-то семнадцатилетней девушкой она познакомилась со своим будущим мужем. Он казался ей любопытным и привлекательным, немного грубоватым, но тогда она была очарована его властностью и суровостью. К тому же ее родители прочили его ей в мужья, считая этот брак весьма удачным и желанным. Особенно мама, скупая на чувства, статусная и признающая только статусность дама, сочла союз своей дочери с таким зятем выгодным вложением. Отец девушки, несмотря на любовь к дочери и всю свою человечность и душевность, согласился на брак дочери.

Но у юных супругов семейная жизнь как-то сразу не задалась, слишком велика была разница в их представлениях о семье. Красивая, наивная, ранимая, воспитанная в неге, ласке и благоговении отца, девушка ожидала этого и от мужа, она и подумать не могла, что его восхищение ею будет выражаться  не так, как она привыкла в родительской семье. Ее ожидания  разбились вдребезги, оставив в сердце на месте влюбленности пепел разочарования. Его жесткость и хладнокровность она воспринимала, как нелюбовь и пренебрежение. Для него же отхождение от правил было недопустимо и недоступно. К тому же он был действительно влюблён в свою молодую жену, и оттого даже побаивался ее, как и своих чувств, но в силу своих привычек и убеждений,  не мог изменить своего поведения. Отношения между супругами стремительно ухудшались, не оставляя семье шансов. Очень скоро разочарованная супруга окончательно убедила себя в холодности мужа и прекратила обращать на него свое внимание. Решив, что он не «герой ее романа», она погрузилась в мечтания и грёзы о прекрасной романтической любви, в чтение романов, дальние прогулки по саду. Там она и увидела однажды его. Высокий, широкоплечий юноша с копной каштановых волос,  миловидным лицом и одухотворенным взглядом небесно голубых глаз. Племянник их престарелого садовника помогал дяде ухаживать за садом, выполняя самую трудную работу. Первое время  юная хозяйка замка проходила мимо юноши, стыдливо опуская глаза, лишь издали робко бросая взгляд на красивого подмастерья. Ее очаровывало его внимательное и бережное отношение к цветам и деревьям, нежность в обращении с ними, проявляющаяся как во взгляде, так и в прикосновениях. Ее истосковавшееся по ласке сердце трепетало все сильнее с каждым днем при появлении юноши,  а юное тело, не познавшее бережного и нежного отношения, каждой клеточкой отзывалось, когда она видела его обращение с растениями.

Он тоже не остался равнодушным к ангельской внешности новой хозяйки замка, но природная скромность не позволяла ему проявить свое восхищение. Робкие взгляды, которые он бросал на нее втайне, оставались его секретом, оберегаемым им и тщательно хранимым. Однажды, увидев ангела своего сердца с залитым слезами лицом, зашедшего излить свое горе в самую даль сада, он не смог сдержать своих чувств, и чтобы хоть немного развеять горечь ее души, робко преподнес несколько самых прекрасных цветов из глубины сада. Приняв их, она заплакала еще сильнее, ее плач быстро перешел в рыдания, которые утихли лишь в крепких объятиях юноши.

Их связь долго оставалась тайной, не замеченной никем, но оттого все только более крепкой и страстной. Оба они понимали обреченность своей связи, но не в силах были прекратить ее. О беременности она узнала, когда уже оставалось три месяца до рождения ребенка. Учитывая отсутствие близости с мужем практически с первых месяцев после свадьбы, новость грозила стать роковой для всех.

Малышка родилась в срок, здоровенькая и прекрасная, унаследовавшая тонкие черты лица своей матери и необычный небесный оттенок глаз отца. Лицо обманутого мужа не выражало ничего. Он по-прежнему казался холодным и отстраненным, его суровость граничила с черствостью и бездушностью, и только ему одному было известно и понятно, как разрывается сердце в груди и разум отказывается служить. Его горячо обожаемая супруга обесчестила и себя и его, опозорила весь его род, ее преступление было настолько велико, что только смерть могла искупить его.

Но потеря жены для молодого мужчины оказалась страшнее ее измены, хотя его восхищение и обожание и сменились угрюмой злостью и презрением. Он принял неожиданное и неотвратимое решение. Как только стало понятно, что после родов жизни малышки ничего не угрожает, он приказал втайне вывезти ее из замка и отдать в семью, которая уедет из этих мест в неизвестном направлении, дабы навеки потерять из виду и забыть то, что произошло. Ее унесли под покровом ночи, когда ее мать спала, восстанавливаясь после родов. Ее даже не поставили в известность о происходящем, лишив всех прав на дочь и участия в ее судьбе.

От возлюбленного  прекрасной изменщицы также не осталось и следа в замке. Куда он делся и какова судьба несчастного, никто не мог сказать точно, да, к слову сказать, никто и не пытался это узнать. С тех самых пор супружеская жизнь для девушки превратилась в настоящий ад. Муж с ней не произносил ни слова, лишь взглядом, полным холодности и презрения, давая ей понять свое отношение к произошедшему. Его попытки забыть ее измену потерпели фиаско, и вместе с любовью он навеки потерял и себя. Молодая женщина терзалась муками совести за содеянное, за погубленные судьбы ее мужа, возлюбленного и ребенка, но ей совершенно некому было излить душу и облегчить свое состояние. Она начала худеть, болеть, терять силы телесные и душевные, и все чаще и все более долгое время вынуждена была проводить в постели. Никакие лекарские манипуляции не приносили плодов, жизнь попросту вытекала из нее, но делала это долго и мучительно.

Жизнь покидала и весь замок. Запущенный, неухоженный сад принимал обличье своих хозяев. Гостей тут больше не появлялось, разговоры не водились, смех утих навсегда. И ближайшее будущее этого места было весьма предсказуемо, если бы не странные события, начавшие разворачиваться в родительской семье девушки незадолго до его гибели.

Родители девушки, выдавшие свою дочь за перспективного и состоятельного молодого человека, совершенно не беспокоились за ее судьбу. Если поначалу отца еще терзали сомнения, то вскоре и они исчезли, так как уезжавшая дочь обнадежила любимого родителя своими планами по завоеванию и оттаиванию сердца супруга и была так уверена в благополучном исходе, что он не позволил себе дальше омрачать ее радость своими предчувствиями. Мать же была довольна всем, ничто в ней не дрогнуло, когда она отправляла единственную дочь в супружескую жизнь. Прошло несколько лет, родители девушки продолжали свое спокойное ничем не примечательное существование. С некоторого времени отец начал видеть странные сны. Они имели обыкновение повторяться и обрываться на полуфинале и чрезвычайно беспокоили его.

В первом сне он видел пустую, занесенную листьями аллею заброшенного сада, немного напоминавшую ему знакомые места замка, где теперь жила его дочь, если бы там не царила атмосфера увядания и смерти. Он шел по этой аллее, переступая бросающиеся ему под ноги тучи сухих листьев, словно пытающихся сбить его с пути, раздвигая сухие ветви деревьев, тянущиеся к нему и цепляющиеся за одежду в надежде обратить на себя внимание. Где-то там, за поворотом должно быть что-то очень важное, но что, он не знает. Он идет медленно, тяжело, хотя и хотел бы бежать, но тело будто вязнет в густом кисельном воздухе. Сердце колотится все быстрее, дыхание сбивается, и вот уже он, долгожданный поворот… Резкий ветер поднимает в воздух всю сухую листву, заставляя его прикрыть глаза в тот момент, когда он уже увидел край большого серого камня. Что это за камень, не понятно, надо бы разглядеть его получше, но стихия взбунтовалась и гонит, толкает, ревет. В полумгновение удается мужчине разглядеть какие-то буквы и цифры на камне, и его тут же пронзает догадка, на ней он и вскакивает на своей постели в холодном поту: «Могильный камень!»

Чей это камень и почему все время является ему, он не понимал и оттого все больше мучился.

Второй сон всегда начинается с празднования свадьбы дочери. Все повторяется до мелочей, как и когда-то. Только что обвенчавшаяся пара в прекрасных богатых нарядах выходит из церкви, встречаемая толпой родственников, друзей, приглашенных и просто зевак. Молодые идут, взявшись за руки, уверенно, степенно, с улыбками на лицах и под громкую праздничную музыку неожиданно пропадают из виду, ступив один из шагов в разверзшуюся перед ними и никем не замеченную пропасть. В этот самый момент несчастный отец просыпался, не понимая, что произошло, держась то за сердце, то за голову, со сбившимся дыханием от охватившего его ужаса. Больше он после таких снов не засыпал. На посылаемые в замок молодых письма с обычным обменом новостями и попытками узнать о делах друг друга, он получал обычные ответы. Спросить напрямую, все ли благополучно в семействе он не мог, не было повода, а сослаться на свои сны было бы глупо. Он не мог поделиться своими кошмарами даже с собственной супругой. Зная ее холодность и скептицизм, он не чаял быть ею понятым, а потому и не пытался. Тем более, что в последнее время она производила впечатление очень озабоченной и глубоко задумчивой.

А ведь в это самое время она была поглощена своими снами, возвращавшими ее в годы безудержной юности и чарующих переживаний. Она видела себя юной шестнадцатилетней девушкой, любознательной, живой, радостной. Сердце ее было распахнуто широко и доверчиво. И случилось так, что запал в это трепещущее сердечко прекрасный юноша. Он был немного старше ее, что ставило его в ее глазах заметно выше ее сверстников, все еще ребячливых, задиристых и болтливых. Юноша был расположен к милой  девушке, вежлив и обходителен с нею, но она не была «героиней его романа», он вовсе не намеревался сближаться с ней больше, чем на дружеский шаг. Их невинные развлечения не пресекались взрослыми, так как он был на короткой ноге с отцом девушки и часто по делам бывал в их доме. Отец не видел ничего предосудительного в их общении, проходившем, кстати говоря, на глазах  не менее, чем у десятка слуг. Они вместе гуляли иногда в саду, делились мыслями и взглядами на разные вещи. Его эрудиция позволяла ему многое объяснить юной подружке, ему нравилось проводить с ней время, так как ее свежесть взглядов и горячность забавляли его.

Не хотел ли он этого замечать и ему было все равно, или действительно прошло мимо его внимания, но она влюбилась. Стремительно и бесповоротно, полностью отдавшись своему чувству и мечтам о скором счастливом замужестве. Сияющая и окрыленная своими ожиданиями она поделилась ими с матерью, чем сильно удивила и обеспокоила умудренную опытом женщину. Мать посоветовала дочери спуститься на землю и перестать витать в облаках. Этот обожествляемый девицей молодой человек обручен совсем с другой девушкой, и его семья ждет сейчас подходящего момента, чтобы сыграть свадьбу. Влюбленная не поверила ни единому слову своей родительницы, лишь расплакалась и убежала, но продолжала убеждать себя, что услышанное ею сейчас – неправда. Как можно скорее поспешила она встретиться с предметом своего обожания и рассказала ему о разговоре с матерью. Его реакция была для нее, как гром среди ясного неба. Он полностью подтвердил то, что некоторое время назад сказала ей матушка. Он так же был поражен ее ожиданиями и довольно холодно попытался убедить ее в том, что не давал ей никакого повода для таких мыслей. Спешно он, извинившись и сославшись на неотложные дела, удалился.

 Мир открытого сердца уязвленной и обескураженной девушки обрушился на нее, превратившись в  лавину горечи и обиды. Пепел любви не давал вздохнуть, жар ее углей обжигал душу, вызывая нестерпимую боль. Крик отчаяния застревал в горле, и из ее груди вырывались лишь глухие хрипы. Страдания рвущегося сердца разрушили весь радужный и волшебный мир юного создания. Ничто более не радовало и не трогало ее. Только одна мысль появилась на поверхности мертвого моря ее души: «В жизни не имеют значения чувства, это все баловство, надежнее держаться за престиж и стабильность». Может, она где-то и слышала уже эти слова, но ее чувственная натура отбросила их тогда за очевидной ненадобностью, но сейчас они подобрались очень кстати. Это новое убеждение засело в ее сердце острым металлическим шурупом и, отдаваясь болью, напоминало о произошедшем ежеминутно.

Сны не заканчивались, один за другим, они приоткрывали прошлое, разворачивали картины настоящего и альтернативные варианты будущего. Женщина вспоминала между снами те события и принятые решения. Помнила она и все, что произошло позже. Исключив из своей жизни все, связанное с чувствами, она стала холодной и черствой. Ее красота и образованность остались при ней, и она сама настояла, чтобы ее брак был заключен лишь из соображений статусности и выгодности для семьи. Все люди, знавшие ее раньше, были удивлены такой резкой переменой в ее поведении, но сочли его за внезапно нагрянувшее взросление и разумность.

Но сны продолжались. В одном из них женщина увидела сказочную сцену. Отвергший ее юноша идет быстрыми шагами по направлению к выходу из дома, по всему ясно, бывшей уже подруги.  На одном из поворотов аллеи, пустынном в это время, его останавливает загадочное видение. Из пушистого,  белого облака появляется образ женщины. Она такая светлая и мягкая, лицо ее светится любовью и нежностью, а появление столь необычно, что молодой человек застыл, как вкопанный, не смея оторвать глаз от подобного чуда. Через взгляд она буквально влилась в его тело, заполнив сначала сердце, и он услышал внутри себя ее голос.

«Зачем  же ты был так холоден и жесток? Ведь это юное создание совсем не заслуживает такого обращения. Разве было в ее поведении что-то, могущее оскорбить или унизить? Разве обидела она тебя своей любовью? Ты  – взрослый и умный юноша, почему же ты был так невнимателен и пропустил тот момент, когда можно было объясниться безболезненно и с уважением, сохранив теплую дружбу, не разрушая хрупкую девичью душу и не ставя себя в такое неловкое положение? Теперь для нее последствия будут чудовищны, и не только для нее, но и для ее потомков!»

И она показала все то, что произойдет с девушкой, принявшей такие безрассудные решения и воплотившей их в жизнь. И то, что произойдет не в таком уж далеком будущем с ее дочерью: неудачное замужество, страстную любовь, супружескую неверность, рождение незаконнорожденной дочери с быстрым последующим ее изгнанием и безжизненное существование обоих супругов вплоть до скорой их безвременной кончины.

Молодой человек продолжал стоять, как вкопанный. Он не мог пошевелиться и стряхнуть с себя наваждение. Но женщина из облака все еще была рядом, наваждением это не было. Понимая всю тяжесть последствий от содеянного, он обратился к ней за советом. Можно ли исправить эту чудовищную цепочку событий, началом которой он нехотя послужил? И удача улыбнулась ему. Добрая облачная фея может помочь ему, видя его истовое желание повернуть время вспять. Он оказывается в том моменте, когда его новая подруга находится на перепутье влюбленности, еще один шаг, и она бросится в омут чувств, на которые он ей ответить не сможет. Но теперь он заметил ее состояние и, крепко держа за руки, постарался с нежностью и теплом в сердце объяснить ей его положение. И видя, как болезненное выражение исказило ее лицо, как тень печали омрачила ее прекрасные глаза, он продолжал быть с ней, глядя на нее и продолжая говорить. И ему удалось! Как бы ни было для нее болезненным расставаться с возможностью быть вместе с тем, кого любишь, как бы ни было тяжело сожаление и горе  необретенной утраты, она все поняла и приняла в сердце своем. Теплое фиолетовое свечение окутало их обоих тогда, и рядом с ними появился столб сияющего света, заботливого и и согревающего душу.

В сердце девушки сразу зазвучал урок ее души этого неоднозначного события: «Не все то, золото, что блестит. Нужно уметь отличить свою судьбу от иллюзий». Она понимала сейчас, что они могли быть прекрасными друзьями, не сумели бы стать гармоничной счастливой парой, что ее заблуждение едва не стоило ей будущего. С благодарностью расставалась она сейчас с молодым человеком, в груди ее столб света оставил мощный луч, который даст ей правильно определить, что она чувствует, и не позволит сбиться в ощущениях.

Этот сон был последним. После него женщина несколько часов не могла прийти в себя. Будущее своей дочери, которое она увидела, повергало ее в отчаяние. Особенно это виделось  кошмарным на фоне произошедших с ней перемен. Словно все, что произошло с облачной феей, было на самом деле, и разрыв с ее первой любовью случился  в новом ключе, соединив их сердца крепкой дружбой и уважением, и не повлек за собой ее разочарования и поспешных разрушительных решений.

Женщина в своем новом настоящем ощущала себя обновленной и свежей, живой, теплой  и чувственной, душевной и любящей. Даже луч света в ее груди отзывался мощной волной тепла и любви. Ах, если и ей сейчас удалось пообщаться с облачной феей!

Сила любви творит чудеса! Погруженная в сердечную молитву еще недавно скупая на чувства  мать не заметила, как в ее покоях, словно сотканная из воздуха и вибраций ее сердца, появилась женщина с мягкими и нежными чертами. Она, улыбаясь, коснулась головы молящейся женщины в знак того, что ей хорошо видна суть возносимых просьб, и рассыпалась золотым свечением.

После прикосновения облачной феи, женщина погрузилась в глубокий сон. Она увидела те времена, когда ее дочь, наивная и доверчивая, познакомилась с будущим женихом. Теперь между ними появилась тонкое ощущение близости, теплая волна захватила обоих. Юная барышня, ведомая не только лишь любопытством и самонадеянностью изменить будущего супруга, подошла к нему и сказала о своих чувствах и ожиданиях. «Я услышал тебя,-он, смущаясь, не имея привычки откровенничать с кем бы то ни было, все же не смолчал.– Твое счастье важно для меня, я постараюсь вести себя более откровенно с тобой, хотя мне это и тяжело дается».

Заручившись желанием научиться доверять друг другу, молодые вошли в супружескую жизнь, влекомые взаимоуважением и пониманием. Эти качества позволили вырасти и окрепнуть их чувствам, и вскоре любовь и близость стали для них возможны. День за днем сердца их открывались на встречу нежности, внимательности, заботе. Он оберегал ее от излишних беспокойств и волнений, она отвечала ему взглядом, полным восхищения и восторга.

Вскоре у них родился чудный малыш, появление которого еще больше укрепило их близость и доверие. По случаю торжества, связанного с рождением первенца были разосланы приглашения родственникам и друзьям. Замок готовился к празднованию.

Очнувшись ото сна, женщина побежала к своему супругу. Ей необходимо было убедить его поехать вместе с ней к их дочери немедленно. Причин она не называла, и муж выглядел удивленным такой спешкой и тайной, но поехать согласился.  Уже выбегая, она заметила какие-то бумаги в его руках, к чтению которых он вернулся, дав супруге согласие выехать незамедлительно. Женщина остановилась, развернулась, медленно подошла поближе к улыбающемуся и покряхтывающему от удовольствия мужу и заглянула в бумаги. Это было приглашение на торжество по поводу рождения их внука…

Сборы были недолгими, вскоре родители были на пороге красиво украшенного замка. Зять и дочь встречали их с распростертыми объятьями, нежно держась за руки. Молодой папаша нес малыша, с любовью глядя на его мать.

Слезы благодарности небесам и умиления текли по щекам тещи, и она уже сомневалась, было ли все то, о чем она переживала последние недели, на самом деле. Пока не взглянула в глаза младенца… Все вокруг выглядели неведающими о тех страшных событиях, которые могли бы произойти, но малыш… он знал.

Он был тогда той незаконнорожденной девочкой, изгнанной навсегда из родного дома и не знавшей родительского тепла, это его судьба была переписана заново прожившей свое далекое прошлое по- иному бабушкой. И сейчас, когда они смотрели друг на друга, только они оба понимали, что произошло и какой ценой. Мощный луч света, оставленный столбом света когда-то, как символ энергии, помогающий делать то, что ты по-настоящему хочешь, и который ощущала сейчас в груди бабушка, отозвался знакомым ощущением и в груди внука. Этим легким и радостным светом они теперь связаны навсегда. Он поможет преодолеть любые сложные моменты и не прервать связи с сердцем.

Я чувствую, как мое тело наполняется уверенностью и несбиваемостью с собственного пути. Легкость и радость от выполнения желаемого стали родными и доступными. Столб света в моей груди заряжает теплом и спокойствием. Что бы я ни делала, во мне звучит любовь… Где бы я ни ступила теперь, меня окружает свобода…

Опыт и Неопыт

Как-то перестало хватать энергии. Вот, в юности думала, что очень не хочу так жить, как родители: работа-дом, а дома семья-дети. Монотонно и скучно. Я хочу общаться, исследовать жизнь, рассматривать ее, не сидеть на месте, много путешествовать. А что же произошло к сорока? Работа-дом… Только нет ни семьи, ни детей… Вот и пришла я к монотонности, одиночеству, домоседству и большому телу…

В груди ощущаю своих «надо» и «хочу».

«Надо» – это взрослый, большой темный шар, важный, значимый, ответственный, весомый. Хотя нет, он только кажется весомым, на самом деле он пустой внутри и очень боится, что об этом кто-то узнает. Это очень подорвет его статус.

«Хочу» – это дитя, маленький серенький шарик, любопытный, доверчивый, легкий. Он не видит ничего своими глазами, так как стоит за спиной большого. Зато ему видно маленькое серенькое пятнышко на спине старшего товарища, через него видна внутренняя пустота и невесомость. Это пятнышко – остатки живого, интересного от того, что было. И этому пятнышку так хочется остановиться, подождать, понаслаждаться настоящим моментом. Но… его никто не слышит.

Только далекая-далекая Звезда, такая близкая и далекая, добрая и любящая, знает о его существовании. Она помнит его совсем маленьким, когда он был любознательным серым слоненком, цельным, интересующимся и активным. Он бросался в исследование неизвестных мест с радостью и вдохновением. Его родители, два больших грузных слона не всегда поспевали за ним, и часто он убегал довольно далеко, чем вызывал их беспокойство. Они пытались его останавливать, предупреждать, образумливать, но все было тщетно.

И вот однажды он потерялся. Он, как всегда, пошел в какое-то новое, интересное место, о котором папа говорил, что малышу еще не время его познать, но его тянуло туда непреодолимо, и вот результат. Он идет, такой маленький и беззащитный по огромному темному пространству. Как вернуться назад – неизвестно, куда двигаться дальше – тоже, остается шагать наугад. Хорошо еще, что его старинная подружка – Звезда идет вместе с ним, но, несмотря на все свои силы, любовь и поддержку, ей не удается вселить в слоненка спокойствие и уверенность. Ему страшно и неуютно от того, что он один на один с неизвестностью.

Слоненок так никогда и не нашел дорогу домой, он потерялся навсегда. Многое ему пришлось пройти и вытерпеть, со многим справляться в одиночку и многому проигрывать. Он попал в мир незнакомый и суровый, который хоть и не был враждебным, но для такого малыша оказался полон опасностей и ловушек. Долгие годы шагал он в темноте, выстраивая свой способ общения с тем миром, в который попал. Не с кем было ему посоветоваться в трудных ситуациях и не к кому прижаться в минуты душевной боли и разочарований. С тоской вспоминал он своих родителей и их заботу, как сожалел он сейчас о том, что не слушал их предупреждений и советов. Но было поздно. Спустяз долгие годы превратился он в объемное пустое серое пятно, важно вышагивающее и страшащееся потерять лишь статус и весомость в глазах других существ. Безотрадно его существование, но это было все, чему он сумел научиться, блуждая в темноте и неизвестности без опытной и любящей помощи. Лишь Звезда освещала ему путь, не давая рухнуть в пропасть или забрести в зыбучие пески.

Родители-слоны, потеряв свое неугомонное чадо, лишились покоя. Они обыскали все окрестности, но все было безрезультатно. Слезы и горе затмили несчастных родителей в безуспешных попытках разыскать любознательного сыночка. Ах, как они сожалели о невнимательности к его живому и деятельному характеру, как сокрушались о своей тугоподвижности и инертности!

Несколько ночей спустя после пропажи слоненка, они утомленные и истерзанные сидели, прижавшись друг к другу, и молчали. Одновременно посмотрели они на небо и увидели Звезду, она подавала им знаки, только они не могли разобрать, что именно хотела она им сказать. Тогда она развернула перед ними звездное полотно неба, и они увидели ожившие картины недавнего прошлого, где их малыш рвется всей душой к исследованиям нового, не осознавая неожиданностей и опасностей, подстерегающих его там в силу его возраста.

Звезда показала им то, что уже произошло, как родители отмахнулись от просьб сына, его самостоятельную попытку справиться с реализацией своих желаний, и все то, чем эта история закончилась.

А потом в небесном кинозале стала разворачиваться другая, альтернативная картина. Там родители внимательно и терпеливо рассказывают малышу о времени, о его особенностях и влиянии. Что многие события, происходящие не вовремя, могут разрушить или навредить, в силу неопытности и неспособности правильно воспринять происходящее. Что для того, чтобы пойти в новое неизведанное, куда так стремится малыш, ему не хватает опыта и знаний, силы и выдержки. Но папа берет на руки малыша и вместе с ним идет ко входу в эту неизвестность, чтобы малыш, заглянув в не, почувствовал ее атмосферу и мощь. Так и случилось. Прижавшись к отцу, слоненок наблюдал за своими ощущениями. Как здорово, что он не отправился туда один, как бы испугался он, оказавшись в этом месте в одиночестве, как быстро мог бы потерять из виду путь назад.

Когда отец и сын вернулись на свой залитый солнечным светом луг, чадо активное и ретивое бросилось обнимать маму и продолжило играть поблизости, довольное полученным опытом.

Спустя годы, когда слоненок уже подрос и превратился в крепкого и выносливого слоника, сильного, смелого и уверенного в своих силах, пришло его время. Под родительские проводы и благословения, с приятной дрожью предвкушения своей самостоятельной части жизни, слоник отправился в путь. Теперь он знает, что его любят и ждут, что в него верят, и, хотя в нем есть небольшая опаска неизвестного, но в целом внутри тепло и уютно. Звезда отправилась с ним, и ее поддержка теперь именно то, что может помочь не терять связь с собой и с любовью родителей. Слоник идет медленно, рассматривая происходящее вокруг, темнота уже не такая пугающая, а впереди где-то далеко брезжит свет. Он все больше и ярче, слоник знает, что там он сможет передохнуть, успокоиться, выдохнуть, перекусить. Чем ближе к свету, тем больше спадает напряжение и вот он уже на поляне. Совсем другой мир явился слонику. Другие незнакомые животные гуляют по другой траве, другое солнце светит над этой поляной и даже воздух тут отличается. Но ему нравится то, что он видит. Теперь он – большой серый слон. Сильный, ощущающий пережитое, как укрепивший и обогативший его жизненный опыт. Теплое ласковое солнце окутывает негой, каждый вдох наполняет жизнью и энергией.

Небесная картина свернулась. Родители-слоны в задумчивости сидели на предрассветной поляне. Сердца их были переполнены любовью и благодарностью Звезде за преподнесенный урок, души их осветились пониманием. Умиротворенные, они крепко заснули.

Проснулось семейство от громкого щебетания птичек, которые норовили пропеть им свою песню прямо в уши. Открыв глаза, два больших серых слона посмотрели в одном направлении. Из-за кустов к ним бежал их малыш, радостно зовя к тому новому, неизвестному, которое вчера весь день привлекало его внимание. Родители переглянулись, обменявшись пониманием, что этой ночью вся их судьба была переписана. Слон-отец степенно пошел с сыном, не мешая проявлению жажды жизни ребенка.

Два серых слона шли по тропинке жизни. Один – большой и сильный, опытный и знающий, шел впереди. Но он не был теперь пустым. Большой, живой, цельный, он, словно большой ребенок-рассказчик шел, рассказывая идущему рядом малышу слоненку жизнь в историях. Малыш слушал, разинув рот, наслаждаясь каждым словом. Ведь со взрослым так интересно, когда он рассказывает жизнь в историях! Днем они шли рядом, маленький чуть левее большого, а в темноте ночи большой давал малышу свой хвост, что бы тот крепко держался за него и не терял из виду. Малыш радует и подзадоривает своего старшего товарища, и им обоим очень интересно.

Имена их Опыт и Неопыт.

Сияние души

Я все время боюсь быть неудобной. И вообще, кто я? Где я и где не я? Где мои границы?

Маленький мальчик со всклокоченными рыжими волосами и полным веснушек лицом сидел в темном углу избы и тихо горько плакал. Слезы расползались по его чумазому лицу грязными разводами, попадали в рот, отзываясь солью и болью. Его душило отчаяние от злости и унижения, которые он испытывал последние месяцы. Он ничего не мог сделать, исправить, вернуть, но и жить так дальше было для него невыносимо.

Тяжелая ситуация, в которой оказалась его семья…. Семья… есть ли у него семья? Он не был в этом уверен теперь. Хотя совсем недавно он мог бы себя назвать самым счастливым ребенком на свете. У него было все, что нужно малышу для счастья: любящие отец и мать, детство, легкость, бесшабашность, озорство, веселье, радость от каждой приживаемой минуты. Он был не по годам умным и смышлёным ребенком, чем приводил в восторг свою семью…

Этого всего не стало в одночасье. Отец погиб при странных обстоятельствах, люди даже боялись обсуждать их, все события, связанные с похоронами прошли в какой-то смятой суетливой тишине, с отведенными взглядами, лицемерными полуулыбками, попытками побыстрее уйти.

Мать словно обезумела тогда, она была не похожа сама на себя, смеялась невпопад, вскидывала руки, хваталась за людей и заглядывала им в глаза, будто пытаясь там что-то увидеть и понять. Она перестала за собой ухаживать и вообще замечать что-либо, включая своего сына. Пустилась во все тяжкие, много пила и кричала, чем по началу сильно пугала малыша. Вскоре он ожесточился, на косые взгляды соседей огрызался и грубил, хотя в глубине своего сердца ему было ужасно стыдно за все происходящее с ним, с матерью, но он не понимал, кто в этом всем виноват и что ему теперь делать.

Он рос, питался, как придется и одевался во что придется, где-то разыскивая что-то сам, где-то принимая скромную помощь соседей, не благодаря их и не признаваясь в своей душевной боли и скорби. В сердце его все больше прорастали протест, несогласие, обида, ярость, ненависть и жажда мести, правда он не знал кому, но очень хотелось выместить на ком-то накопившееся, а потому к мечтам его еще прибавлялась жажда власти. Обладая властью, он наверняка смог бы реализовать любой план, воплотить любое желание.

Несмотря на все лишения и тяготы, мальчик вырос. Угрюмый, нелюдимый, молчаливый, рассчитывающий только на себя молодой человек отличался силой и резкостью. Он был бы симпатичным, и даже красивым, если бы не нахмуренные постоянно брови и тяжелый взгляд исподлобья. Совершенно не расположенный к людям и общению, каким-то образом он все же завоевал сердце одной из девушек и вскоре женился.

Некоторое время спустя у них появилась на свет малышка, белокурая девчушка с усыпанным веснушками лицом. Ее мать недолго радовалась счастью материнства и вскоре умерла. Отцовское сердце немного оттаяло при появлении дочери, но после смерти жены волны его детского отчаяния накатили с новой силой. Дочь он воспитывал в строгости и суровости. Ничего того, что он считал лишним, не было ей позволено, суровость, порой граничащая с жестокостью, сопровождала все ее детство. Но светлое сердечко малышки ничем было не запугать, не остановить. Крохотные ручонки обнимали шею отца, теребили колючие брови, теплые губы целовали его в щеки, маленькое тельце доверчиво прижималось к нему. Дочь росла послушной и робкой, она любила своего единственного родителя бескорыстно и цельно.

Когда все девушки на деревне уже пели и плясали с юношами, она сидела дома по приказу отца. Редко удавалось ей выйти порезвиться, и каждый раз, возвращаясь домой, видела она лишь упреки и недовольство. В одну из таких прогулок, когда влюбленный в нее парень взялся проводить ее до дома, и парочка оставалась наедине те несколько минут, что занимала дорога до ее дома, на их пути появился ее отец. Взгляд его был бешеным, лицо – каменным от гнева. В несколько мгновений он расправился с женихом своей юной дочери, жестоко избив его на ее глазах и, схватив за волосы разочаровавшее его дитя, ни слова не говоря, потащил ее по земле домой.

Швырнув дочь на дощатый пол избы, он громко и яростно принялся читать ей наставление о правильном поведении девушки, об уважении к отцу, о послушании и наказании… Но она словно ничего не слышала уже, взор ее затуманился, сердце затопило кровавыми слезами разум. Перед глазами все еще лежало бездыханное тело ее любимого, и оглушающая тишина покрывала все вокруг. Дождавшись ночи, пошла она из дома на окраину деревни к лесу, там была цель ее вылазки, лесной пруд. Единственным ее желанием теперь было покончить с этой жизнью, утопиться в прохладной и чистой воде, охладить сжигающий изнутри огонь горя и ужаса произошедшего. Она села на бережку, темные ели склонили над ней свои головы, ветерок подталкивал вперед, картины сегодняшнего дня разгорались все ярче, слезы слились с водами пруда и тянули слиться с ним и телесно.

В этот момент, когда ничто уже не могло тронуть ее душу, так как она погибла, оставшись на том самом месте, где любимый отец убил ее любовь, произошло нечто, что еще раз перевернуло всю жизнь девушки с ног на голову. Тихий шелест услышала она за спиной и почувствовала легкое касание пронизывающего холода, проникающего сквозь одежду и вызывающего сильную дрожь. Она обернулась, но ничего не увидела сначала. Размытые очертания чего-то темного кружили вокруг, то приближаясь, то отдаляясь, не давая на себе сосредоточиться. Шелест становился отчетливее и вот уже девушка различает отдельные слова, от которых дрожь лишь усиливается: «Безбедная жизнь… весь мир у твоих ног… только душу… отдай мне…».

Девушка сама не знала, что с ней произошло потом, помнила только головокружение от темной тени, свой стон, вырвавшийся из груди при падении в воду, и холод, леденящий, мертвенный, стирающий все краски и чувства.

Она не умерла тогда. В полузабытьи, полубеспамятстве добралась она каким-то невероятным образом до дальних селений, где никто никогда не слышал ни об ее деревне, ни о ней самой. Жизнь складывалась сама собой, все удавалось, шло в руки без каких-либо усилий, красота, богатство, удача нашли себе место в жизни юной особы. Новое селение приняло ее, как свою, и вскоре у нее был дом, хозяйство, жених-лучший парень на деревне. К незнакомке относились с обожанием и придыханием, и никто не мог бы сказать, чем она так очаровала людей, за какие такие способности и заслуги оказывают ей почести и отдают лучшее. Тем более, что сама девушка оставалась холодной и безразличной ко всем этим выражениям чувств и радости у нее ничего не вызывало. Но задать этот вопрос было некому, а потому жизнь текла своим чередом.

Единственный сын, рожденный ею, унаследовал ее холодность и бездушие и отличался жестокостью и склонностью к насилию. Единственный внук был точной копией своего отца. Так и повелось в этом роду: на свет появлялся лишь один ребенок мужского пола, и рождавшиеся мальчики все как один, походили на свою прабабку, неся свои особенности дальше в жизнь, словно проклятье.

Один из таких мальчиков в далеком будущем сидел под кроватью, словно в туманном мареве фиолетового оттенка, и с будоражащим чувством интереса и предвкушения наблюдал, как убивают друг друга его близкие и соседи. Кровь текла рекой, и брызги долетали до его угла, расширяя его зрачки, сбивая дыхание и вызывая крупную дрожь. Происходящее ему нравилось. Его родители практиковали насилие и унижение. Драки, склоки, ругань, все это было привычным и регулярным, хотя и утомительным времяпрепровождением этой семьи. В какой момент семья превращалась в торжество низости и агрессии, сказать никто не мог, да и некому было задаться этим вопросом. Падение случалось всегда незаметно, по накатанной схеме: свадьба, вспышки недовольства, нагнетание напряжения, скандалы, рукоприкладство, неадекватность, травмы, несовместимые с жизнью, смерть для одного и тюрьма для другого, и конец семье, ребенок отправлялся в детский дом, чтобы вырасти, неся в себе смесь энергии неадекватности и холодного бездушия с примесью уничтожающего все вокруг ужаса, и повторить судьбу родителей.

Каждый из потомков злосчастной влюбленной, недоутопленной на ночном берегу лесного пруда, нес в себе, помимо проклятого существования, и зачаток разгадки, две маленькие искры адекватности, интереса, уверенности и гармонии, жажды освобождения от насилия, безумия и страха. Но масляная жижа, окружающая искорки, не давала им ни капли возможности стать видимыми и развиваться. Маслянистость придавала искоркам несвойственные им качества, искажая их суть, и они ощущались носителем, как собственное неудобство, страх быть неудобным, лишним, как подавленное желание признания и подчинения.

Маленький мальчик со всклокоченными рыжими волосами и полным веснушек лицом сидел в темном углу избы и тихо горько плакал. Слезы расползались по его чумазому лицу грязными разводами, попадали в рот, отзываясь солью и болью. Его душило отчаяние от злости и унижения, которые он испытывал последние месяцы. Он ничего не мог сделать, исправить, вернуть, но и жить так дальше было для него невыносимо.

Всхлипывания были тихие, но все тело сотрясалось от этих рыданий, горе мальчишки не знало границ. Уже полусонный от слез, он сидел, обняв колени и привалившись спиной к стене, душа его была опустошена, надежды разбиты. В тот самый момент, когда он почти потерял способность разделять сон и явь, перед его глазами появился светлый женский образ, сразу же наполнивший холодный дом теплом и светом. Образ был полупрозрачный, но очень ощутимый и реальный. Малыш, затаив дыхание, смотрел на женщину, боясь, что в любой момент она исчезнет так же внезапно, как и появилась, и тогда долгожданные и исцеляющие тепло и свет пропадут вместе с ней. Но она не исчезала.

Женщина подошла к мальчику и нежно обняла его. Минуты затаенной тишины быстро превратились в громкий детский плач, ребенок изливал душу, расслабившись и доверившись обнимающему его теплу. Эти слезы были очищающими и освобождающими, они приносили облегчение и возвращали надежду.

Мальчик крепко заснул в объятиях светлого женского образа, и ему виделось, как изменялась жизнь. Во сне он понимал, как важны и нужны были для его юной души те неотвратимые перемены, которые были восприняты тяжелой долей и несправедливостью.Какие глубокие уроки лежали в этих событиях: сострадание, воспитание в себе организованности, ответственности, активности, необходимость и умение трудиться и говорить о своих чувствах.

Сон был долгим и наполняющим. Малыш проснулся совсем другим человеком, обновленным, более взрослым, задумчивым. Вместе с новыми осознаниями и пониманиями, пришедшими во сне, мальчик обрел способность видеть незримое, тонкое. Поднимающееся из недр земли сияние сопровождало небесную утреннюю зарю, созерцание глубинных естественных процессов наполняло мальчика спокойствием и мудростью. Сияющий женский образ он больше не видел, но каждой клеточкой ощущал его присутствие в себе.

Ребенок рос сострадательным, понимающим, трудолюбивым. Его состояние позволило ему стать человеком глубокой души и мудрости. Теперь это был мужчина с ясным взором и открытым сердцем, сильный, уверенный, добрый, способный к пониманию и состраданию. В новой реальности его семейная жизнь сложилась иначе. Жена не покинула их совместный земной путь так рано, они родили еще нескольких детей. Своим детям он также прививал человеколюбивые качества, которыми обладал и сам: уважение, доброту, искренность. Когда старшая дочь рассказала ему о своем сердечном увлечении, он выразил ей свою поддержку и ласково подбодрил. Вскоре отпраздновали свадьбу и проводили дочь в новую семью, где она продолжила свою счастливую жизнь.

Ее дочь, в свою очередь, унаследовала широкую дедушкину душу, силу, трудолюбие, прозорливость, понимание естества и закономерности процессов. В этой череде новых закономерностей рождались девочки, несущие свет и любовь, их глаза и сердца были открыты человеколюбию, пониманию природы. Уверенность и удача сопровождали их по жизни.

Одна из таких девочек-девушек в далеком будущем сидела за большим письменным столом, красивая, светлая, смелая, улыбчивая. Она только что закончила писать книгу о судьбах своих далеких предков, которые она видела так же ясно, как и солнце за окном. Ее талант реализовывался в красоте образов, которые она описывала, в том впечатлении и влиянии, которые эти образы оказывали на читателей, в открытии их душ и сердец. Сияние ее внутреннего мира, плотное, насыщенное, уверенное, с золотистым оттенком, рождалось в ней, как она ощущала, внизу живота и, поднимаясь вверх по телу, расхлестывалось через руки, глаза, звучание голоса. Видение незримого и сочетание несоединимого воплощались в ее жизни через ее работу, ей это виделось, как светлые, несущие счастье образы мужчины и женщины идут рука об руку по искристому свечению, источающему золотистую пыль, и создают вокруг себя миры и реальности благополучия и любви.

Природа не терпит пустоты. Когда в результате неприятных событий (печальных, тревожных, горьких) что-то в нас опустошается, это что-то обязательно наполнится, но чем, горечью и озлобленностью или верой и надеждой, это зависит от нас.

Так есть ли я? И кто же я? Где я и где не я? Где мои границы?

Я! Я есть! Я – есть я!

Я буквально кожей ощущаю естественность чувств и происходящих вокруг меня процессов, правильность течения жизни.

Для подготовки обложки издания и иллюстраций текстов использованы художественные работы автора.

Контактная информация

Мой подход к работе по многим статьям нестандартный. Время моих сессий соблюдается нестрого, приемы веду не в специальном кабинете (даже дом построили с мужем с возможностью проведения там тренингов), дистанцию держу скорее семейную, чем формальную, подходы использую мультиинструментальные. Но я знаю точно, что то, что я могу дать – уникально. Это не ширпотреб и никогда им не станет. Это качественный, испытанный и отточенный годами продукт.

Мне часто советовали что-то типа: «Ты знаешь, в жарких странах очень выгодно продавать холодильники! Лучше бы тебе продавать холодильники! Начни, и люди побегут к тебе толпой!»

Но мне не интересны холодильники и толпы, за ними бегающие. Мне интересны ищущие и находящие во мне и со мной то, что долго и безуспешно искали у других, то, что смогло им помочь измениться и стать счастливее и гармоничнее.

Поэтому меня не интересует толпа, тысячи взглядов и экстатические восторги. Мне важен человек, каждый в отдельности. Мне важно не мимопроходящее, мелькомвзглянувшее количество, не охи и ахи, а качество наших отношений. Качество контакта в этих отношениях. Пусть это будет не 100 тысяч, а сто человек, но каждого я хочу знать в лицо, видеть и чувствовать, в каждом участвовать и быть рядом на их непростом пути собственного развития, видеть их заинтересованность в нашем теперь уже общем процессе.

Может быть, мое видение ситуации кого-то из людей задевает или оскорбляет, но оно не имеет такой цели. Просто оно им не подходит. И добро пожаловать те, кому оно откликнулось и подошло!

Титова Юлия Алексеевна, врач-психиатр, к.м.н., психолог

Телефон: +7(926)283–64–23

e-mail: julex@yandex.ru

skype: julexcat

Инстаграм: julextitova_psy