Я, ты и наша тень (СИ) [Наталья Жарова Миледи] (fb2) читать онлайн

Я, ты и наша тень

Глава первая

Утро выдалось хлопотливым.

Мало того, что я не выспалась, так еще и нянька отправила к швейным девкам за новым бельем для хозяев. А уж неблагодарнее дела и быть не может. То им расцветка не та, то фасон не подходит. А я-то тут при чем? Вот пусть портнихам и высказывают. Не дело простым служанкам за промахи швей расплачиваться.

С таким, не слишком радужным, настроением я шла по узким улочкам города. Светило солнце, дул теплый ветерок и вроде бы ничего не предвещало беды, как вдруг… Осел.

Нет, ну правда… Осел! Самый натуральный. С длинными ушками и хвостиком кисточкой. Животинка стояла посреди улицы и преграждала путь, не делая ни шагу в сторону, как ни упрашивай.

Закинув поудобнее мешок на плечо, и переступив с ноги на ногу, я попыталась обойти упрямое животное.

— И-а-а! — Осел вновь встал на пути.

Скорчив расстроенную мину, я оглядела глупое животное со всех сторон. Что ж тебе не живется-то спокойно? Подобрав маленький камешек под ногами, запульнула прямо меж глаз ушастому упрямцу.

Ослик скосил глазки к переносице, разглядывая приближающийся снаряд, как-то совсем по-человечески, вздохнул и испарился.

Я разочарованно поморщилась: осел оказался не совсем настоящим. Такие призрачные существа у нас назывались тенями. Но самое главное, я давно могла пройти прямо сквозь него и не задерживаться. А теперь вот опаздываю! Ох, нянька ругаться будет, наверное.

Нянька, она, конечно, хорошая, но как начнет бранить, так не остановишь. А чего орать-то? Подумаешь, хозяйскому сыночку тараканов в компот засунула. Лапать больше не будет. А то удумал, бесстыдник, как только меня увидит, давай руки загребущие к нежному девичьему стану тянуть.

Я вздохнула, любовно оглаживая свое круглое брюшко и поспешила к дому.

— Тала! Проклятущая девчонка! Где тебя носит⁈ — раздался голос няньки.

— Не бранись, нянь. — Я увернулась от мощной оплеухи старухи. — Принесла ведь уже, принесла… — Скинув тяжеленный мешок со спины, открыла содержимое для взора придирчивой бабки. — Вот, все тряпки принесла. И манишку для хозяина, и чулки для хозяйки. И даже панталоны для их сыночка, чтоб ему в них от жары в них сдохнуть.

— Вот, услышат, как ты Вуппа обругиваешь, беды не оберешься, — пробурчала нянька, перебирая вещи. — Примелькалась бы в хозяйской спальне-то, глядишь, и сложилось чего.

Я даже хрюкнула в ответ на эту нелепость. Брр… Как вспомню, что потные руки Вуппа прогуливались по моим пышным бокам, так сразу перед глазам от злости темнеет. Я ведь тогда не сразу это заметила, а он решил, что раз молчу, то, значит, позволяю, да как ущипнул! Мне бы взвизгнуть, но вот, беда, я и этого не почувствовала. Углядела, лишь когда его пальцы к груди потянулись.

Углядела… Да как хряпнула тем, что под руку попалось. Сапогом. Свеженачищенным.

Вупп повозил по лицу гуталиновые разводы, сверкнул осоловевшими глазами и заорал, заойкал, заахал. Полдома на его вопли сбежались! А меня на несколько дней в погребе закрыли, для уразумения, значит.

— Тала, слышь, ты иди, переоденься. — Няня прервала мои воспоминания. — Гости сегодня у хозяев. Говорят, иноземные лессиры приедут. — Она схватила мешок и, махнув рукой, пошла по делам.

* * *

Темная коморка запиралась изнутри на два замка.

Наполнив кривую бадью свежей водичкой, я вздохнула и еще раз проверив засовы, развязала шнуровки и отшвырнула в сторону серо-бурую рубашку, оголяя тучное тело с отвисшими боками.

Да, вот такая я красавица. Ковыляющая при ходьбе толстая бабища с огромной бородавкой на носу. Такая я… Для всех. Но если вы заглянете в коморку неожиданно, когда каким-то немыслимым образом я забуду запереть тяжелую дверь, то увидите много интересного.

Вы поразитесь, заметив, что круглый животик имеет свойство легко сниматься, обнажая тонкую талию. Накладные волосатые ляжки скрывают стройные ножки. С аккуратного маленького носика исчезает «крючковатость» и противная бородавка, а на полочку осторожно откладывается вставная челюсть с желтыми, гнилыми зубами. И даже нелепая хромота бесследно пропадает. Но тсс… Это наша с вами тайна. И мы ее никому не откроем. Пока.

Я рьяно намыливала вмиг похудевшее тело, когда вдруг заметила черные глазки маленькой волшебной тени — толстощекого хомяка — весело подмигивавшие из угла.

— Ага! Вот, ты где! — воскликнула я. — А ну иди сюда. Иди, говорю!

Крохотные лапки протопали по дощатому полу, а круглые ушки дернулись, демонстрируя готовность к беседе.

— Что же твои сородичи сегодня мне дорогу преградили? — Я обиженно махнула рукой, обрызгав грызуна водичкой, что, впрочем, никак не отразилось на шкурке питомца, капли просто пролетели сквозь него. — Столько времени потеряла!

Хома крутанулся и, состряпав хитрющую мордашку, изрек:

— Ну, зачем ты нервничаешь, Тала? Коли преградили, надо было, значит.

— Да что ж надо-то? — нахмурилась я. — Нагоняй получила из-за упрямого осла.

— Ой, человечка, ну что с тебя взять? К твоему сведению, упрямый осел, все копыта себе стер задерживая, а ты еще и недовольная, — обиделся Хомка.

— А зачем меня задерживать?

— Тала, ну разве не ясно? Противный Вупп все утро тебя у ворот поджидал!

— Правда, что ли?

Умилившись от внимательности маленького тенюшки, я решила больше не ругаться и быть предельно доброй.

Так-то они существа необидчивые. Никому не мешают, и их никто не трогает. Фантомные создания. Этакий отголосок древности. Как говаривал мой хозяин — сорняк. Плодится, размножается, а толку никакого.

Хотя в далеком детстве я слышала, что есть на белом свете сильные, мощные, а подчас даже злые тени. И для управления ими подбираются специально обученные люди — лессиры. Но мне всегда казалось, что это глупые сказки. Тень злая? Ха! Такого быть такого не может.

Маленький Хома был добрейшим существом на планете, моим единственным другом и самым душевным собеседником. Именно он вывел меня из пылающего огня, когда сгорел родной дом и погибла семья, а я, совсем маленькой девочкой, оказалась на улице. Именно верный Хомка помог не погибнуть от холода и голода, указывая, где можно переждать студеные ночи. Именно с его подсказки я устроилась служанкой в дом родителей Вуппа. И именно по его настойчивой просьбе изменила внешность.

Конечно, для меня было огромным удивлением узнать, что обычные люди не слышат и не разговаривают с тенями. Ведь для нас с Хомой такой проблемы просто не существовало, мы понимали друг друга с полуслова.

— Мой маленький Хомяшечка, — заулыбалась я, протягивая руку.

Пухлый ушастый комочек ловко забрался на плечо. Совершенно невесомый, как и все фантомы. Но такой теплый и родной, как самый близкий родственник.

— Няня сказала, что сегодня у хозяина в гостях будут лессиры, — всплмнила я.

— Хм… Вроде да, — Хомка задумчиво фыркнул. — Но что они хотят, не знаю.

* * *

— Тала, Тала, свет очей моих! — выводил заунывную песенку Вупп.

Нет, ну с чего вдруг я ему так нравилась? Ладно, была бы без этих накладных изделий. А то… Страшилище, ведь. И чего привязался?

Его костлявые узловатые пальцы пробежались где-то в районе моей талии, пересчитали складки на животе и похотливо ущипнули за фальшивый бок.

— Ой, ой, ой, — привычно отозвалась я. Надо же повизжать немного для отвода глаз, а то вдруг еще заинтересуется такой странной нечувствительностью.

— Тала, душа моя, после смерти папеньки я стану хозяином дома, а ты, пирожочек мой, сделаешься хозяйкой, — в который раз, обещал Вупп.

— Ага, —крякнула я, изворачиваясь от более пылких объятий.

В другое время ни за что не стала бы терпеть потные руки этого недотепы, но сегодняшний обед особый. За любую провинность и непослушание отправят в погреб, а уж мне так хочется глянуть на лессиров. Да и Хомка прочитал целую лекцию о полезности знакомства с влиятельными персонами.

Эх, ладно, щипли, щипли меня, противный Вупп… чесоточного порошка я уже приготовила и не премину осыпать им всю твою одежду, как только выдастся возможность.

— Я дико извиняюсь, что мешаю вашему кордебалету, — услышала я шепот Хомы. — Но если ты соизволишь отлепить руки молодого человека от того места, где твоя спина заканчивает свое благородное название, и метнешься к окну, то успеешь-таки узреть копыта коней лессиров.

— Оу, — встрепенулась я, и, выпучив глаза, вполне натурально завизжала. — Помогите, там мышь!

Тыкнув пальцем в ошалевшего от моей наглости хомячка, и с удовольствием отпихнув одуревшего Вуппа, бросилась к ближайшему окну.

Во двор, действительно, въезжали лессиры.

Первым всадником, въехавшим в ворота, оказался черноволосый широкоплечий мужчина. За ним, вытянувшись ровным клином, появились остальные гости.

— Самый первый — это Нил, — прошептал, невесть откуда оказавшийся у самого уха, Хомка.

Пока бронзовый жеребец, как и полагалось при дружественном визите, описывал перед хозяевами небольшой полукруг, внимательные глаза лессира исследовали двор.

Одобрительно кивнув, Нил легко соскочил на заросшие зеленым мхом дворовые плиты. Он не обращал внимания на любопытных, хотя зеваки, горя желанием лучше разглядеть прибывших, облепили высокие заборы.

Нил не обернулся, даже когда гулкий шорох известил о спешивании остальных всадников. Он словно знал, что они сейчас займут свои привычные места — чуть позади него.

— Добро пожаловать, господин лессир, — произнес хозяин, поднимая руку в приветствии.

— Мы давно в пути, — растягивая слова, мягко ответил приезжий. — И просим гостеприимства вашего дома. Позволите остановиться?

Я во все глаза рассматривала мужчину. Необычный, непохожий ни на кого из ранее виденных мной. Высокий, мощный, с короткими темными прядями волос, обрамляющими лицо, и с черным, всеподмечающим взором.

Хозяин рассыпался в любезностях:

— Мы предупреждены о вашем приезде, господин, — кланяясь, проговорил он. — Вас ждут лучшие комнаты и горячий обед.

— И позаботьтесь о лошадях! — подал голос высокий блондин, один из тех незнакомцев, кто стоял ближе всех к Нилу. — Я думаю, мы не задержимся здесь на ночь.

Хозяин вопросительно взглянул на темноволосого, словно ожидая подтверждения этих слов.

— Да, завтра к вечеру мы должны быть на месте. Нет времени на долгий отдых, — согласно кивнул лессир Нил. — Но от обеда не откажемся.

Я отпрянула от окна. Значит, они тут не останутся? Любопытство определенно родилось раньше меня: как же хочется разглядеть их поближе! Наконец-то появились новые лица в нашей деревушке.

Вупп уже куда-то смылся. Слава Светлым богам, не придется терпеть его любвеобильность.

— Тала. — Хома задумчиво дернул носиком. — Я тут немного помыслил… Тебе просто необходимо познакомиться с Нилом. И чем скорее, тем лучше.

* * *

Я спускалась вниз по лестнице и очень торопилась. Тихий шепот Хомы, затаившегося у меня на плече под паклями нечесаных волос, подгонял:

— Быстрей, Тала, быстрей! Они уже в доме. Если ты сейчас опоздаешь, то все пропустишь, глупая человечка!

И я бежала. Куда, зачем? Понятия не имею, но так привыкла доверять верному другу, что даже не спрашивала.

— Нужен именно Нил? — в который раз уточнила я.

— Да, да, тот темноволосый дядя с широченными плечами, — кивал тень.

— А что я ему скажу?

Хома задумчиво промолчал, и лишь перед самым входом в огромную столовую, твердо произнес:

— Скажешь, что любишь его до колик в животе и тряски в своих хромых ногах.

И раскрыл дверь.

Десять пар изумленных глаз воззрились на мою, все еще трясущуюся от бега, тушку.

— Э-э-э… Здрасти.

Я чувствовала, как заливаюсь румянцев. Еще бы. Стою вся, такая распрекрасная, нервно почесывая бородавку на носу, которая едва не отвалилась от торопливых движений, и нагло разглядываю благородных лессиров.

— Эй, Хома… — шепчу в сторону. — Нила тут нет!

— Вижу. И где его бесы Белоземья носят? — пробурчал тень.

— Что делать?

— Воротай обратно.

Я развернулась на пятках, подняв пыль длинной юбкой. Сверкнула волосатыми накладными икрами и гордо заковыляла прочь.

— Вы что-то хотели? — вдруг поинтересовался звучный мужской голос.

Я обернулась. Длинноволосый блондин, сидящий в центре, встал в полный рост:

— Кря, — выдохнула я.

— Что, простите?

— Кря хрю йира ыла, — повторила специально погромче и тут же удивленно вскинула брови. Блондин почему-то нахмурился.

— Вы издеваетесь⁈ — Его вопрос прозвучал отчетливо и резко.

Ой, он что… злится?

— Тала, ты челюсть-то поправь, шепелявая ты моя… — раздался шепоток прям под ухом.

— Белоземский бес тебя за пятку, Хомка! — зашипела я. — Сразу не мог сказать⁈ — и поправив вставную челюсть, обратилась к блондину: — Я ищу лессира Нила.

Заодно похлопала ресничками, состроив невинными глазками, чтобы белобрысый не слишком злился. Но он лишь передернул плечами.

— У вас нервный тик или вы мне так подмигиваете? — отрывисто поинтересовался мужчина.

Остальные лессиры глухо хмыкнула, а я растерялась.

— Хомик, что он сейчас имел в виду? — тихо уточнила я у тени.

— Что ты вожделеющее создание женского пола, пускающее слюни от одного его прекрасного вида, — услужливо разъяснил Хома.

А я задумчиво почесала макушку.

— С вами все в порядке? — Блондин вышел из-за стола и направился в мою сторону. Ловкий, грациозный, словно дикий зверь в стремительном прыжке. Он шел, твердо чеканя каждый шаг, ни на мгновенье не опуская внимательного взора.

— Тала! Тала! — Хома покряхтел. — Давай, ответь этому господину, чего там тебе померещилось в его неземной красоте и пойдем скорее отсюда!

— Отстань, зубастый комок шерсти, — сознавая всю нелепость ситуации, огрызнулась я.

Блондин остановился и медленно окинул взглядом мою габаритную фигуру.

— Я так понимаю, это вы не мне? Нет? А с кем тогда вы переговариваетесь?

— Ни с кем. Я вообще молчу.

Интересно, если побыть дурой, прокатит?

— И все же, я слышал, как вы отвечали кому-то. Кто это был? — настойчиво повторил он.

— Никто.

— Милая… — лессир выплюнул это слово так, будто жгло язык. — В вашем случае, не стоит обманывать. Поверьте на слово. Итак, повторю вопрос… С кем вы сейчас разговаривали?

— Э-э… — Я пожала плечами, пряча за обыденным жестом внезапно появившийся страх, и откинула волосы с плеч, выставив щекастую рожицу Хомика на всеобщее обозрение. — С тенью.

— Вы слышите его? — Беловолосый чуть наклонил голову, пристально рассматривая пушистика.

— Ну да. — Отпираться смысла не было. — Слышу.

Его глаза переметнулись на кончик моего носа, оглядели бородавку. Конечно, я была уверена, что он не проникнет под искусно сделанную маску, но все же немного обеспокоилась.

— Зачем вам лессир Нил? — внезапно спросил блондин.

Зачем? Хороший вопрос… А я почем знаю? Надо бы поинтересоваться у Хомки, на кой он нам сдался.

— Вам всегда надо повторять дважды? Зачем вам Нил? — немного раздраженно переспросил светловолосый.

— Кря…

Боги, опять челюсть съехала!

— Какая странная манера общаться, — блондин слегка искривил губу в презрительной усмешке. — Думаю, Нил сам вас найдет. Если захочет, конечно.

* * *

Хомик сидел насупленный.

— Хома, — нудела я. — Ну Хомочка…

— И чего тебе, злостное подобие доброй человечки, надобно? Вновь из меня цирк покажешь?

— А что я могла сделать? Он все равно все понял бы.

Хомка встрепенулся:

— Понял? Понял⁈ Он бы не понял ничего, если бы ты не глазела на него своими выпученными глазенками!

— Ничего я не глазела.

— Да если бы ты сама не сказала, что разговариваешь со мной, он бы вовек не догадался! — возмущался тень.

Я шмыгнула налепленным носом:

— Ладно, я виновата. Очень-очень виновата! Но что теперь делать-то?

— Что-что… Давай ждать, когда к нам лессир самолично пожалует.

— Правда пожалует?

— А ты не слышала же, как эта блондинистая угроза местных дам, сам об этом сказал.

Лучик света заглянул в мою коморку, пробежался по полу, осветил недовольную мордочку хомяка и скрылся под шкафом.

— Хома… А зачем нам нужен был Нил? — немного подумав, решилась спросить я.

Грызун угрюмо засопел:

— Ну, что ты вновь начинаешь? Отстань от меня.

Повернулся спиной и возмущенно вильнул махоньким хвостиком на пушистой попке.

Я вздохнула.

Нет, конечно, я ни капли не сомневалась, что Хомик хочет мне только добра. Но все-таки стремительные поиски Нила казались весьма неожиданными.

— Хомяшечка, мой любименький. Самый шелковистый и мягонький из всех известных мне теней, — польстила я, с улыбкой наблюдая, как пухлик приглаживает лапками шерстку. — Самый, самый замечательный…

— Лови ушами мои слова, глупенькая человечка, я скажу тебе это один-единственный раз и больше не повторю никогда.

Я приготовилась внимательно слушать откровения.

Пушистик обвел меня величественным взглядом и с серьезной миной изрек:

— Тала, тебе это знать не надобно. У тебя больная нравственность!

— Ну не хочешь и не надо, — обиженно поджала губы я. — Между прочим, могу и не пойти к этому твоему Нилу. Вот захочу… Эй, уже захотела!.. и не пойду.

— О, неужто характер проявила? — деловито ухмыльнулся Хома. — Молодец! Умная девочка. И челюсть даже не вылетела. Неожиданно.

— Ах ты, волосатый крысенышь. — Я начала злиться. — Я тебе покажу «челюсть»! Это ты заставил меня носить эти чудовищные лохмотья!

— А что? Некрасиво? Зато удобно. Сидеть мягко, — пушистик вильнул попкой, явно намекая на мои искусственные габариты.

У меня аж руки зачесались, так и хотелось кинуть в него чем-нибудь. Не найдя ничего подходящего, содрала с себя накладные бедра и метнула в грызуна… У-у-у… Накладка пролетела сквозь Хомку и плюхнулась в дальний угол. Прямо в отхожее место. В ведро, специально стоящее в комнате для низменных целей и еще не вычищенное сегодня.

— Мда… — протянул виновник моей злости. — Для полноты неописуемого счастья, нам не хватает только зашедшего на огонек лессира.

Я знала, что удачлива по жизни, и поэтому не особо удивилась, услышав торопливый стук в дверь. Повезло, так повезло. Везучее некуда.

Но все же боги оказались ко мне благосклонны. Вместо ожидаемого гостя, из-за двери раздался голос Вуппа.

— Пончик, открой! — попросил он.

— Ага, тороплюсь, — прошипела я, кривя губы.

— Открой, Тала, тебя папенька требует к себе незамедлительно.

Кинув жалостливый взгляд на Хому, получила в ответ, лишь, недоуменное пожатие плечами. Придется идти… Где там моя пышная попа? Ой… в ведре.

— что глазенками хлопаешь? Доставай и надевай, — велел хомяк.

— Так оно это… — я поморщилась. — Оно грязное.

— Ничего, выжмешь.

— От меня пахнуть будет.

— Не будет.

— Будет.

— Нет.

— Хома, будет!

— Угомони свою многоречивость, человечка! И одевайся. Глядишь, Вупп, меньше станет тебя жамкать.

Последний аргумент оказался убедительным. Подцепив наладку, я судорожно счистила все то, что можно было счистить. Остальное, увы, впиталось крепко. Ну, ничего, перетерплю. С отвращением приладив ЭТО на нужную мне часть тела, открыла дверь.

У Вуппа был насморк.

Я это поняла сразу же, потому как он удивленно повел носом и сказал:

— Как всегда розами пахнешь, ягодка моя.

Не спеша разочаровывать парня, я поспешила в хозяйский кабинет. Вупп заторопился следом.

Иногда он с подозрением косился на свои ноги, иногда на мои. Видимо, от быстрой ходьбы насморк прошел, и бедняга пытался углядеть, кто из нас вляпался в столь благоуханную лепешку.

Ничего не уразумев, он попросту решил сделать вид, что все в порядке. Слава богам, что запах был довольно-таки слабеньким. Я даже успокоилась.

Но стоило нам подойти к очередному коридору, как Вупп с самодовольной ухмылкой, схватил меня за руку и, раскрыв дверь в чулан, запихнул внутрь.

Размеров небольших, это помещение служило для хранения всякого барахла и освещения не имело. Оставаться наедине, в темноте, с любвеобильным Вуппом желания не было, поэтому я скрипнула зубами, услышав, как снаружи повернулся ключ. Нас просто заперли.

— Что это значит?

— А то, красавица моя, что я попросил нянюшку закрыть нас тут и открыть только тогда, когда ты скажешь «да», — поведал Вупп.

— Что? — Заморгав быстро-быстро, я пыталась разглядеть хоть что-то в кромешной тьме.

— Талочка, свет очей моих, ты не выйдешь отсюда, пока не согласишься стать моей женой! — его голос звучал почти счастливо.

— Нет, — резко ответила я.

— Нет? Что «нет»?

— Нет. Я не хочу замуж, — повторила я.

— Тала, ты не выйдешь отсюда пока не скажешь «да»! — поспешил напомнить Вупп.

— Ну что ж, надеюсь, ты запасся провизией, — я пожала плечами и села на пол, скрестив ноги, в преддверии долгого ожидания.

И тут…

От моих телодвижений, либо от грубого расплющивания по полу, накладная пятая точка, издала хлюпающий звук и выпустила небольшую лужицу того, что успела в себя впитать, побывав в нужнике.

А я поняла одну вещь. Лужица воняет. Сильно. Очень.

Вупп подозрительно заерзал и, громко втянув носом воздух, закашлял.

— Тала, — тут же раздался под ухом голос моего Хомы. — Ты немного пахнешь.

— Совсем немного? Неужели? — язвительно уточнила я, морща нос.

— Пока, да. Но учитывая, что помещение маленькое, а тут довольно жарко, через пять минут пахнуть ты станешь очень сильно.

— Хома, это ты виноват. Сделай же что-нибудь!

— Смиренно прошу прощеньица…

— Хома, меня уволят! — тихонько прогнусавила я, поднимаясь на ноги.

— Хорошо, хорошо… э-э-э-э, подумаем… Значит, тебе надо аккуратно снять накладку и сложить ее в уголочек, как будто это не твое и пахнешь не ты, — деятельно посоветовал тень через пару секунд.

Глупо. Определенно глупо. Я это понимала, но мысли умнее не предвиделось.

Осторожно задрав юбку, благо вокруг темень, я старалась все сделать беззвучно, но тем не менее шуршала вещами так, что самой становилось страшно.

— Пирожочек, а что ты делаешь? — сглотнув, спросил Вупп.

— Подготавливаюсь к браку, — резко и почти угрожающе рыкнула я, поднимая юбку все выше и выше.

— О… А откуда запах такой, пончик? — стеснительно осведомился жених, отодвигаясь от меня на максимальное расстояние.

Я чуть не ляпнула, что это начинка у пончика такая, но вовремя промолчала. В конце концов, на данный момент Вупп такой же пострадавший, как и я.

Ну, кто бы мог подумать, что первое в моей жизни предложение руки и сердца произойдет в чулане, с Вуппом и с изгаженной попой?

А пахло все сильнее, как и предсказывал Хома. Еще чуть-чуть и дышать станет нечем. Вупп, видимо, тоже почувствовал неладное и стал по-тихому скрестись в дверь, намекая, что пора бы уж и выпустить страдальцев.

— Э, нет, дорогой, — возмутилась я. — Сказал нянюшке не открывать, будь добр, сиди тут пока я до замужества не созрею!

К этому времени юбка была уже задрана до подбородка, осталось снять ароматную накладку. Не ровен час, и правда кто откроет дверь, а тут мы… такие красивые.

От стоящего в воздухе запаха слезились глаза. Казалось, любой глоток воздуха, любое движение легких вывернет тебя наизнанку. Вупп начал скулить и что-то причитать. Прислушавшись, я усмехнулась. Бедный парень перечислял всех известных богов, явно надеясь на помощь свыше.

— Пи…пирожочек… — вдруг выдал он. — А может не надо?

У меня челюсть едва не выпала от удивления.

— Ты чего это? — насупилась я. — Жениться передумал? Как совращать девушку, так самый первый, а как до брака дело дошло, так на попятную?

— Я не совращал…

— Ты нет, а я да. Терпи.

Наконец, я отлепила злополучную накладку и теперь раздумывала, в каком из углов сидит несостоявшийся жених? Желательно кинуть накладку так, чтоб не попасть в Вуппа, жалко же парня, и так страдает.

Я уже сделала шаг в сторону, приготовившись отделаться от искусственной попы, но тут удача дала о себе знать. Дверь открыли.

В проеме показалась любопытная физиономия няньки.

— Гм, — выдохнула я обреченно, следя за перемещением взгляда старой женщины.

Вначале няня ошарашенно оглядела мою юбку, подол которой все еще был зажат в зубах, потом переметнула взор на руки, нервно сжимающие часть человеческой попы необъятных размеров. Далее открыла рот, но тут же вновь захлопнула, услышав молитвы, стоявшего в уголке Вуппа. Затем судорожно хватанула ртом воздух, и, ощутив всю силу местных благоуханий, молчаливо свалилась на пол.

— Так. Свадьба отменяется, — подвела итоги я, опуская юбку и зажав накладку под мышкой. — Совращать тебя я передумала, так что пойду обратно, а то мало ли что еще случится, — чуть повела плечиком я и как порядочная девица, направилась в свою коморку.

* * *

Я стояла перед зеркалом и любовалась результатом.

Выстиранная, вычищенная и благоухающая свежестью многострадальная попа вновь прилажена на место. Животик томно колышется в такт движеньям, на носу красуется бородавка, а улыбка поблескивает желтым оскалом. Красота!

Уже привычная к своему внешнему виду, даже и не задумывалась, какого беса поддалась на уговоры Хомы и стала так успешно маскироваться. От кого пряталась?

Но не успела мысль развиться, как в дверь постучали.

— Если это опять Вупп, он сейчас точно получит! — прошипела я, разъяренно распахивая дверь и впечатываясь носом в чью-то широкую грудь.

— Добрый день, — мягко прозвучали слова.

Я подняла голову и буквально утонула в темных мужских глазах.

— Мое имя Нил. Вы искали встречи? — спросил мужчина.

— Гы, — улыбка вышла немного глупой, но хоть челюсть не выпала.

— Меня предупредили, что вы необычно разговариваете, но я и не подозревал, что так немногословно, — по-прежнему мягко и вежливо продолжал Нил. — Так зачем вы хотели меня видеть?

Не поверите, но в голове вертелся, лишь, один ответ, тот самый, что когда-то подсказал мне Хома:

— Так я это… люблю.

— Ммм? — Вселенский знак вопроса в глазах.

— Люблю общаться с новыми людьми, — поторопилась исправиться я.

Мужчина хмыкнул и скользнул взглядом по бородавке на моем носу.

— Говорят, вы разговариваете с Тенью. Это правда?

— Гм… ну… — Я повела плечами и вздохнула. — Проходите, чего в дверях стоять-то. У здешних стен есть уши.

Нил вошел в комнату. Высокий, широкоплечий, занимающий добрую треть моей коморки. Он выглядел слишком большим для столь маленького помещения.

— Вы действительно слышите тень или мне дали неверную информацию? — настойчиво переспросил он, осматривая обшарпанные временем стены.

Но не успела я ответить, как пухлощекий грызун сам забрался на старый комод и предстал перед взором благородного лессира.

— божешь мой! Ша вам вместо приветствия, — поклонился Хома.

— Это он? — Нил внимательно вгляделся в хомячка.

Я порадовалась, что, как и остальные люди, он не слышал многообразия языкового познания пушистика, а потому краснеть от стыда не пришлось.

— Ой, та не морочь ему голову, Тала, своим внешним видом, — взмахнул лапками Хомик. — Скажи лессиру свое напряженное «да» и закроем вопрос.

— Увы, это он, — вздохнула я, отвечая на вопрос Нила и отмахиваясь от комментариев Тени.

— Вы его точно слышите? — уточнил лессир, вновь натыкаясь взглядом на бородавчатый нос. — И что он говорит?

Пушистик подбоченился, при этом чуть не опрокинувшись на спинку, и надменно выдал:

— Прекратите мене нервничать. Вам нужен человек, способный понимать Тень? да или нет? Вот это девочка понимает. И что вы разоряетесь без должного интеллекта?

Покрываясь румянцем, я перевела все для Нила.

К моему большому изумлению, он не разозлился от Хоминой наглости и не ушел, хлопнув дверью. Задумавшись, обвел придирчивым взглядом мою фигурку (правильнее сказать фигурище) и уточнил:

— Самородок?

— да и не делайте мне лимонного лица, лессир, — встрял Тень.

— Ш-ш! — шикнула я на Хомку и спросила. — Это вы сейчас обо мне говорите?

— А есть еще кто-то? — словно отрезал Нил.

Он внимательно вглядывался в бородавку. Так внимательно, что казалось, дыру на ней прожжет. Казалось, что еще мгновенье и лессир догадается о маскараде. Я невольно проверила бугристую возвышенность на предмет наличия. Не потерялась ли?

— Тала, не лапай нос, — забеспокоился Хомка. — Отвалится еще. Благородного лессира точно удар схватит.

Я убрала руки подальше и с достоинством выдержала пристальный взгляд.

— Самородок, значит, — задумчиво повторил Нил. — И давно вы слышите свою Тень? — он наклонил голову и внимательно посмотрел на носик снизу.

— да…— ошарашенно вырвалось у меня. — Ой… Давно, конечно, давно, — я порывисто кивнула. — Сколько себя помню, мы всегда с Хомой общались.

— Как вы нашли друг друга?

Да, что ему сдалась моя бородавка? Вон как уставился… Ух.

— В пожаре. Там семья погибла. А Хома вывел меня из огня.

— Сколько вам было лет?

— Около пяти.

— Гм… как ваше имя, простите? — Он вопросительно взглянул в глаза.

— Тала.

— Знаете, Тала, не каждому выпадает возможность пообщаться с Тенью. Даже больше скажу, из тех, кому и выпала такая удача, не каждого тень назовет другом, — Нил вновь вперился взглядом в нос. — Вы раньше слышали о лессирах?

Я кивнула и попыталась вспомнить все то, что известно о благородных:

— Лессирами становятся люди, прошедшие через обряд, ментально соединяющий тень и человека.

— Да. Все правильно. Знаете, очень тяжело найти подходящую пару. А у вас это получилось интуитивно. Невероятная удача, — Нил словно нехотя оторвал взор от бородавки и взглянул на Хомку. — Возможно, из вас выйдет подходящий дуэт, — он задумчиво поморщился. — Ладно, рискнем. Собирайтесь. Вы поедите со мной.

— Куда?

— В Лаэрд. Там все условия для тени и его напарника.

Я опешила. Уехать? Возможность сбежать от вечных приставаний Вуппа? Возможность улучшить жизнь? Уехать в Лаэрд? Он шутит?

— Хомочка, мы же поедем, да? — шепнула я пухлику.

— Имею задать парочку вопросов. Вы нас кормить будете? Поить? Спать давать? да? О чем речь, мы согласные, — Пушистик махнул масеньким хвостиком и пискнул от предвкушения чего-то лучшего в нашей судьбе.

Лессир хоть и не слышал Тени, но прекрасно видел его реакцию.

— Через два часа жду вас у ворот. Постарайтесь не опаздывать.

Слова Нила прозвучали, как приказ, но мне было все равно.

Я уезжаю отсюда.

Глава вторая

— Та-а-ак… Быстро нацепи все обратно.

— Ну, Хома, зачем опять прятаться? От кого?

— Нацепи, я сказал.

— Хома! Не хочу. Надоело носить второе тело, да еще такое отвратительное.

— Одевайся!

— Не буду. Нет.

— да. — тень надул щеки. — Просто поверь мне, человечка, так будет лучше.

— Кому лучше, Хом?

— Нам лучше, Тала. нам. — Пушистик повернулся спиной, показывая, что разговор окончен и иного решения ожидать не следует.

Я нахмурилась. Делать нечего, без тени я никуда не поеду, а упрямство пушистика известно давно. Ладно, одеваюсь, собираюсь и вихляя налепленным задом иду навстречу неизвестности.

Лессиры, к этому времени, уже были готовы. А я все еще стояла в растерянности с мешочком пожитков под мышкой.

— Тала, надеюсь, у вас лошадь имеется? — спросил Нил, красуясь на своем скакуне.

— Н-нет… Откуда? Я простая служанка.

— Понятно, — он хмыкнул и обернулся к остальным. — Данай!

Длинноволосый блондин, тот самый с кем мне довелось пообщаться в обеденной зале, подъехал ближе.

— Данай, возьмешь ее к себе.

— Уверен? — Блондинчик бросил насмешливый взгляд на мою тучную фигурку.

— Она с парой. Думаю, нам не помешает лишняя Тень.

— Как скажешь, Нил. Перечить не стану, — послушно склонил голову Данай и рыкнул в мою сторону: — Ну что ж, присаживайтесь, сударыня. Нам по пути.

Я уселась позади, судорожно вцепившись в светловолосого всадника и страстно надеясь, что конь выдержит нас обоих.

Данай брезгливо поморщился, чувствуя мои телодвижения.

— Не прижимайся к нему. не прижимайся к нему! — возмущенно шептал верный Хома.

— Тсс… Отстань! — цыкнула я в ответ.

— Что вы сказали? — Данай резко обернулся.

— Отстань… — рефлекторно повторила я и вжала голову в плечи.

— Кто «отстань»? Я?

— Нет, не вы, — смутилась немного. — Вам не надо.

— Что не надо? — блондин удивленно приподнял брови.

— Отставать…

Ой, краснею все больше.

— От кого? — опешил он.

— Э… От меня.

Мужчина опасливо смерил меня взглядом. Отодвинулся, насколько позволял лошадиный круп и осторожно ответил:

— Ладно. Не буду.

Во двор высыпала куча народу. Я в последний раз окидывала их взглядом и радовалась, что больше не придется терпеть злобные насмешки.

О, а вон и изумленные глазенки Вуппа выглядывают из-за чьей-то макушки…

Люди шушукались и тыкали в меня пальцем. Кто-то улыбался, кто-то таращился, а кто-то смачно плевался в нашу сторону. Наверняка, Нил уже решил все вопросы, связанные с моим отбыванием, так как хозяин нисколько не удивился, увидев свою служанку в обществе лессиров.

И только несостоявшийся женишок, складывая бровки домиком, тихонько поскуливал. Интересно, он так расстроился, что я уезжаю, или радуется, вспоминая ситуацию в чулане?

— Пирожочек! — вдруг раздалось жалобное подвывание.

Ага, все-таки расстроился.

— Пирожочек, я передумал и по-прежнему готов жениться, только вернись! — продолжал похныкивать он.

Вернуться? Ну, уж нет. Никогда. Даже и не подумаю.

— Пирожочек!

Хоть бы заткнулся…

— Пирожочек мой, сейчас я помогу тебе спуститься с этого огромного коня!

ЧТО⁈ Я как можно крепче вцепилась в Даная. НЕ ХОЧУ!

Конечно, хозяин поначалу удерживал влюбленного сыночка, и посылал извиняющиеся взгляды лессирам, но в итоге лишь махнул рукой, позволяя тому делать все, что заблагорассудится.

И Вупп, чувствуя себя прекрасным принцем спасающим принцессу из лап злобного дракона, решительной походкой направился к нам.

О боги, ну почему мне не достался воздыхатель посимпатичнее? Позор, да и только.

Но сам «рыцарь» моего мнения не разделял. Полностью уверенный в своем великолепии, он активно размахивал тоненькими ручками-ниточками и притопывал худенькими ножками.

— Немедленно прекратите обнимать, Талочку! — сходу заявил он Данаю.

— Интересно кто кого обнимает? — шепотом пробурчал блондин и уже громче добавил: — Прошу заметить, что я впереди нее сижу. Это ничего? — Он взглянул на Вуппа и усмехнулся.

— Ничего. Отпустите ее, я сказал! А не то…

— Не то? — Данай с интересом ждал продолжения.

— А не то я за себя не отвечаю!

— Ох! Очень грозно. А позвольте спросить…

— Не позволю! Отпустите Талу!

— … какого беса вам понадобилась сия молодая дама?

— Она моя невеста!

— Даже так? — Данай с любопытством обернулся ко мне. — А вы оказывается ценный экземпляр. Вон сколько ревности вызываете у жениха.

— Он мне не жених.

— О, да тут все еще интереснее… Нил, может, все же оставим дамочку влюбленному?

Темноволосый лессир тихо хохотнул в ответ.

— Не пугай девочку, Данай.

— Я пугаю? — Блондин ухмыльнулся. — Ну что ты, я просто помогаю двоим голубкам построить счастье. К тому же, вдруг она сама хочет остаться, ты откуда знаешь?

— Не хочу! — встряла я, изо всех сил тряся головой.

Данай скривил губы в язвительной усмешке и вновь окинул оценивающим взглядом Вуппа.

— Эй, спасатель безвинных… как там тебя зовут… Услышал? Она оставаться не желает. Вон пошел!

Я была готова расцеловать блондина. Еще никто и никогда не вставал на мою сторону так категорично.

— К-как так? Пирожочек? — Глазенки Вуппа превратились в идеально ровные полушария. В смысле, не только округлились, но и выпучились.

— Пирожочек едет со мной, — отрезал Данай.

— А я?

— А ты топаешь обратно под крылышко к папочке.

— П-п-п-п… — начал заикаться «жених».

— Пирожочек? — подсказал блондин.

— П-п-папа! — взвыл Вупп и, бросившись к отцу, начал что-то бормотать, тыча пальцем в нашу сторону.

К счастью, хозяин оказался здравомыслящим человеком. Он никогда не понимал влечения сына к самой страшненькой из всех служанок, поэтому даже выглядел довольным, наблюдая мой отъезд.

«Вот так и расстаемся мы с любовью…» — глубокомысленно изрек Хома, сочувственно глядя на расстроенного Вуппа.

Я лишь отмахнулась, и покрепче ухватилась за Даная, предвкушая путешествие в Лаэрд. Родину, для каждой Тени. Запретный и таинственный край.

О Лаэрде слагали легенды. Ему посвящали песни, писали стихи. Людей, которым удалось побывать там, не будучи лессиром, знали наперечет.

Была ли я счастлива на тот момент? О, да! Мне, несомненно, повезло. Мы с Хомой вырвались из серого, опостылевшего мира и стремились к лучшему. И нашим проводником в долгожданный рай стал Нил.

Он никак не отреагировал на рыдания Вуппа. Вежливо поблагодарил хозяев за гостеприимство. Белозубо улыбнулся любопытным зрителям, прощально махнул рукой и направился к воротам. Остальные лессиры привычно выстроились следом.

— Хома, надеюсь, что мы видим этот дом в последний раз, — глухо шепнула я.

— Ой, Тала, а я надеюсь, что мы будем ходить друг к другу в гости. Они к нам на праздник, а мы к ним на похороны, — Хомка погрозил пушистым кулачком в сторону прежних хозяев и, уютно устроившись на плече, захрапел.

Горожане безоговорочно уступали нам дорогу. Детишки с вожделением поглядывали на лессиров, в душе мечтая стать похожими на них. Женщины усердно строили глазки. Мужчины почтительно раскланивались.

И только я упивалась внезапно свалившимся везением. С превосходством поглядывая на соседей, деловито улыбалась двум рыбакам, одному симпатичному дровосеку и молодому, смущенному купчишке. Жизнь обещала стать прекрасной.

— … найдем. — Вдруг Данай вопросительно взглянул на меня через плечо.

— Что, простите? Я отвлеклась немного и прослушала, что вы сказали.

— Я спросил, чем вы занимались в доме? В Лаэрде все привлечены к какому-нибудь делу. Что вы умеете? Или чему хотите научиться? Думаю, мы найдем вам работу по душе.

— О! — Я закатила глазки и приготовилась загибать пальцы. — На самом деле, я отлично, просто превосходно ленюсь, профессионально жалею себя, великолепно владею безразличием к чужим проблемам. Очень хочу чувствовать себя счастливой и любимой. Вроде бы все.

— Мдэ… Замечательное стремление. — Блондинчик тряхнул головой, отчего его длинные волосы едва не хлестнули меня по лицу. — А если серьезно?

Я вздохнула. Ну вот, в коем-то веке захотела избавиться от повседневных хлопот и не получилось.

— Умею готовить, убирать, стирать, мыть и все что ни прикажете.

— Это совсем другое дело, — Данай довольно хохотнул. — Думаю, вам понравится в Лаэрде.

Нил, явно прислушивающийся к разговору, улыбнулся и, переглянувшись с Данаем, кивнул. Видимо, все вокруг знали, что именно меня ждет. Все, кроме меня.

* * *

Мир.

Великий, могучий и несоизмеримо огромный мир. Я и не думала, что столько дорог и тропок еще не покорились ногам человека. Копыта лошадей лессиров ступали там, где ход простому смертному был заказан. Мы направлялись в благословенный край.

Высокие деревья упирались своими вершинами в небо, сочная трава расстилалась вдоль пути. Облака медленно плыли по небосводу, словно запечатленные кистью неизвестного мастера. Мелькали птицы, пробегали звери. Природа по-настоящему жила и даже самое маленькое существо полноценно участвовало в жизни лесного царства.

Впереди замаячила развилка. Три дороги приглашали нас в путешествие. Первая — широкая, мощенная черным камнем, с вековыми дубами по обочине. Я вздохнула с облегчением, когда Нил не обратил на нее внимания — слишком мрачной она казалась. Вторая дорожка была до боли обычной — затянувшаяся мелкими сорняками, она представляла собой серую скучную пыль. Но убогая повседневность также не прельщала лессиров.

А вот и третья тропка — узкая, но светлая, заросшая огромными папоротниками, однако, такая манящая. Направив лошадей прогулочной рысью, всадники повернули именно туда.

— Не могли бы вы рассказать о Лаэрде… пожалуйста, — тихо попросила я Даная, впрочем, не особо надеясь на услугу.

Но блондин удивил. Казалась, что чем ближе мы были к благословенному краю, тем лучше становилось его отношение ко мне. Вот и сейчас, совершенно будничный вопрос заставил его мечтательно вздохнуть и доброжелательно улыбнуться.

— Лаэрд… Хм, что вам сказать? Я там родился. Как и большинство из нас, — Он проследил взглядом за маленькой птичкой, пролетевшей мимо. — Только там мы свободны от предрассудков и обязанностей. Только там мы такие, какие есть на самом деле.

Я непонимающе приподняла бровки. Мужчина усмехнулся:

— Вон, видите? Рыжеволосого верзилу? Это Гэрунт. Величавый малый, правда? Готов поспорить, что будь он вашим сопровожатым, вы бы давно пожалели о путешествии.

— Почему?

— Он слишком умен и не упускает случая продемонстрировать свои знания. Клянусь, Тала, вы бы уже умерли со скуки, — пожал плечами блондин. — И ни за что бы не заподозрили, что в Лаэрде он простой кузнец.

— Кузнец? — Я удивленно воззрилась на богатый сюртук обсуждаемого лессира. — А по нему не скажешь.

— Кузнец, — ухмыляясь повторил Данай. — Один из лучших, правда, но тем ни менее… Родился в обычной семье, был отобран для обряда и выучен. Но кузнечный цех по-прежнему его родной дом. И как только мы доберемся до места, он с радостью нацепит фартук и станет тем, кем есть. А вон там, позади нас… видите?… седобородый Арх.

— Тоже кузнец?

— Попробуйте догадаться сами.

— Ну… — замялась я. — Он такой мрачный. Молчаливый.

Данай с любопытством прищурил глаза.

— Может, палач?

— Палач? — Блондин громко расхохотался, чем привлек внимание Нила.

Мужчина с интересом глянул в нашу сторону, но ничего не сказал.

— Арх менестрель, — отсмеявшись, пояснил блондин. — Талантливый поэт и музыкант. Душа компании.

Я закусила губу. Неужели тут все не те, кем кажутся?

— А Нил? — Любопытство брало верх. — Он кто?

Данай не успел ответить. Лессиры объявили привал. Я даже не заметила, как подкрался вечер.

Зеленая гамма луговых трав радовала глаз. Свежий ветерок доносил запах речной воды, закатное солнышко окрашивало небо в пурпурные цвета. Эх, так хочется искупаться! Если б не эти накладки, я бы не упустила момент и окунулась в теплую водичку. А может…?

— Даже и не думай! — словно прочитав мысли, буркнул Хома.

Я насупилась, но ничего не ответила.

Мужчины разводили костер, доставали котлы и явно намеревались приготовить что-то вкусное.

К нам подошел Нил.

— Тала… Я правильно запомнил ваше имя? Вам пока не подобрали обязанностей, так что можете отдохнуть. Только не уходите далеко. Тут может быть небезопасно.

Его темные глаза смотрели с таким дружелюбием, что я невольно разулыбалась в ответ.

— А купаться можно?

— А почему нет? Конечно.

Высунув язык в сторону Хомки, я побежала к берегу.

— Тала, глупая человечка, не беги так быстро! — послышалось позади. — Сейчас свою заднюю округлость потеряешь. Лессиров удар хватит, коли найдут твою пятую точку на дороге!

— Хомка, водичка такая теплая.

Зажмурившись от удовольствия, я ступала босыми ногами по волнам.

— Ну, что ты лезешь в эту мокроту? Тебе шо, скучно? Ну, хочешь, сделаю скандал, сразу весело станет?

— Хомочка, пожалуйста, так хочется купаться, — состроив щенячью мордочку, протянула я.

Женских слез не выносит ни один мужчина, даже если это щекастый грызун.

— Ой, не капай слезы, ты засолишь реку. Ладно уж… купайся. Но только не смей раздеваться!

— Уф.

Не совсем то, на что рассчитывала, но лучше, чем полный запрет.

Бррр. Водичка намочила наряд, и он облепил все выпуклости и впуклости моего грузного тела.

— Смотри, Талочка, а там лессиры рыбу ловят, — Хомка ткнул лапкой куда-то в сторону. — Уха потом будет, — протянул он, облизываясь и еле слышно вздохнул. — Вкусная, наверное.

И точно, двое из нашего отряда уселись на бережок неподалеку с удочками наперевес. Занятые разговором, нас они не замечали.

А я плавала от души! Заплывала вглубь, возвращалась обратно и покоряла волны вдоль песчаного берега. Брызгалась на Хомика, наблюдая, как он уворачивается и каждый раз усердно приглаживает шерстку, словно вода, действительно, могла намочить Тень.

Утолщающие накладки разбухли и, кажется, я даже увеличилась в размерах. Плавать стало тяжело. Но мне было все равно. Я упивалась счастьем.

Побултыхавшись еще с полчасика, решила, что хватит, пора сушиться. Хотя нет… Еще разок. Последний заплыв и уж точно все.

Ласковая речка вновь приняла мою тушку в теплые объятия и понесла вдоль течения. Нырок. Буль-буль. Вверх. Нырок. Буль-буль-буль. Вверх.

К сожалению, мои липовые «формы» становились все тяжелее. Вскоре стало совсем невмоготу. Явный признак, что пора возвращаться. Где берег? В какой стороне? Ага, вижу, вон там наши рыбаки сидят.

Плывя в их сторону, я вдруг почувствовала, как превратилась в одну большую губку. Казалось, полречки впиталось в ложное тело. Накладная ноша тянула вниз.

Еще чуть-чуть. Ну же, почти все… О боги, не доплыву ведь. Мозг отчаянно заработал, выискивая варианты спасения.

Неожиданно рядом промелькнул поплавок одного из лессиров. Что делать? Правильно. За леску… Хвать!

— Эй, гляди-ка! Никак большая рыбешка попалась.

— Тяни, тяни! Да, крупная какая.

— Не такая уж я и крупная! Тащите меня!

— … !

Вы знали, что благородные лессиры владеют совсем неблагородным матом? Я стояла, скорбно поджав губы, и сосредоточенно краснела, выслушивая все, что они думают обо мне лично и обо всех женщинах в частности. Скажу вам честно, думают они о нас плохо.

— Я просто решила искупаться, — попыталась оправдаться я. — А потом немного утонула.

— Немного? Вы нам всю рыбу испугали!

— Да ее там и не было… Я специально проверяла. Ну вот ни одной самой маленькой рыбешки не нашла!

Лессиры побагровели. Вряд ли от благодарности.

— Марш к костру! Сушиться!

— Ой, да пожалуйста.

Вильнув мокрым задом, я потопала в сторону виднеющегося огонька, оставляя за собой небольшой ручеек. Все, что впиталось, теперь вытекало обратно.

Хотя лессиры как-то странно вглядывались в эту струйку… И о чем они только подумали?

Глава третья

У костра я высохла. Согрелась. И даже наелась.

«Не такие уж они все и вредные», — подумала, поглаживая себя по пузу. Настроение постепенно выравнивалось. Мысли едва-едва шевелились в уставшем от впечатлений мозгу. Тело отчаянно требовало отдыха.

Лессиры тихо переговаривались между собой, обсуждая насущные проблемы и предстоящие в Лаэрде дела. Наступала ночь.

Костер монотонно трещал, освещая нашу поляну, и выпуская в воздух снопы маленьких, как сказочные феи, искр. Вокруг костра уже были установлены несколько палаток, с приглашающе откинутыми пологами. Интересно, которая из них моя?

— Простите, а где я спать буду? — поинтересовалась я, неумело подавляя зевок.

Разговоры вмиг смолкли.

— Данай? — Нил вопросительно повернулся к блондину.

— Э… — Впервые за сегодняшний день Данай не знал, что ответить. — Кажется, мы забыли о лишнем человеке.

— У нее нет палатки?

— Нил, у нас вообще нет лишней палатки. Мы же не знали, что по дороге к нам присоединится это чудо.

Нил задумчиво потер переносицу.

— Ну что ж. Это ничего. Бывает… Значит, пусть она спит с тобой.

— Со мной⁈ — Блондин шокировано воззрился на друга.

— Ну не со мной же.

— Я понимаю, Нил, но все же… Может, с кем-нибудь другим?

— Это не обсуждается.

— Бесы!

— И кстати, будь добр, не скомпрометируй нашу даму.

Данай недовольно покосился на меня и рыкнул в сторону, откуда уже стали раздаваться подкалывающие смешки.

— Главное, чтобы она тебя не скомпрометировала, Данай, — встрял кто-то и поляну тут же заполнил громкий мужской хохот.

Я шмыгнула бородавчатым носом в ответ и направилась в указанную палатку.

— Тала… Тала? Ты не стесняйся, раздевайся, укладывайся, а я лучше на улице у костра заночую, — догнал меня голос Даная.

Хм, кто бы сомневался. Не заставляя себя упрашивать дважды, я нырнула в палатку и занавесила вход.

Разговоры еще долго не смолкали, а я лежала без сна, вспоминая события сегодняшнего дня и слушая лессиров. Мужчины, конечно, не отказали себе в удовольствии откровенно пообсуждать нового члена команды и поразглагольствовать на тему нашей ночевки. Но к моему огромному удивлению, все это было сделано с юмором, без злобных подковырок и обидных издевок. Даже моя внешность не вызвала особого многословия. Посмеялись и все. Но к смеху я уже привыкла.

С трудом уснув, проснулась от странного шума.

В палатку кто-то проник.

— Тала… Спишь? — прошелестел в темноте голос Даная. — На улице дождь. Ты не будешь против, если я прилягу где-нибудь тут, в уголочке?

— Да, да, конечно, — закусив губу, покивала я, торопливо пододвигаясь.

— Ну и отлично. Спи, давай, дальше. Я шуметь не буду. Только разденусь и лягу.

Наверное, в моих глазах читалось явное непонимание, потому как Данай нахмурился и пояснил:

— Камзол и штаны надо снять.

— З-зачем? — пискнула я.

— Дождь. Я промок, — блондин взялся за ремень. — Так и будешь смотреть?

— Ой!

Поспешно зажмурив глаза, я услышала шорох снимаемой одежды.

— Ребят, вам там помощь не требуется? — с соседних палаток раздались смешки.

— Сам справлюсь, — Данай хохотнул в ответ.

Перекинувшись еще парой двусмысленных фраз с друзьями, он примирительно вздохнул.

А я во все глаза рассматривала полуголого мужчину, который собирался делить со мной постель. В самом прямом смысле этого слова.

Длинные светлые волосы красиво рассыпались по плечам, подтянутая фигура побуждала совсем недетские мысли. В груди вдруг стало нестерпимо жарко.

Данай опустился рядом и, вытянув ноги, потянул за покрывало. С каждым его движением ткань все сильнее и сильнее оголяла мое пухлое тело. Я отчаянно схватилась за кончик, понимая, что даже темнота не сможет скрыть все недостатки.

— Тала, — глухо прозвучал голос мужчины, — конечно, ты женщина не маленькая, но не жадничай, поделись одеялом. Спать хочу.

Со всех сторон вновь послышался хохот. Покраснев, я дернулась, попытавшись вскочить, еще не понимая куда бежать и что делать. Стыд разросся в душе огромным терновником и больно царапал по самолюбию.

Но вдруг Данай крепко схватил меня за плечо.

— Не глупи, этим ты только дашь лишний повод для смеха. Спи. Все в порядке. Утром никто и слова не скажет, — тихо шепнул он.

Ночь тянулась долго. Всему виной бессонница. А как тут уснешь, если всем телом чувствуешь присутствие симпатичного мужчины рядом? Да еще эти смешки…

Но когда настало утро, я поняла, что Данай оказался прав. Никто из лессиров даже и не вспомнил о произошедшем, словно и не было одной постели на двоих.

* * *

— Пахнет вкусненько, — повел носиком Тень.

— Хома, ты Тень. Ты в принципе не ешь.

— Да, — он обиженно подпер щечки лапками. — Но это не мешает мне упиваться ароматами.

Я лежала на изумрудной травке, грызла соломинку и восторгалась лазурным небом. Запахи, источаемые походным котелком, были и впрямь восхитительны.

— А когда завтрак, не знаешь?

— Откуда мне знать-то? Я же Тень, я же не ем, — грустно пробормотал Хомик и накрыл лапкой ползущего мимо муравья. — никто и не позовет даже.

Насекомое на мгновенье замерло от неожиданности, но быстро сориентировавшись, продолжило путь, проходя насквозь пушистого грызуна.

— Тала! — послышался голос Нила.

— Я тут!

Лессир присел рядом и протянул тарелку с благоуханным варевом, привычно задержавшись взором на моем носике. О боги, опять разглядывает налепленную бородавочку. Ну и ладно, гляди на здоровье! Что там на завтрак? Ммм, какая вкусняшечка.

Я зачерпнула огромной ложкой еду и, отправив ее в рот, с наслаждением зажмурилась.

— Не подавитесь, — хохотнул Нил.

— Извините, — прочавкала я с набитым ртом, впрочем, совершенно не чувствуя смущения.

Темноволосый мужчина проследил взглядом за очередной, доверху наполненной ложкой и обратился к Хоме:

— Она всегда такая?

— Ой, да что вы! Бывает намного хуже, — тень встал на задние лапки и отчаянно жестикулируя, попытался донести до лессира всю вредность и противность меня невыносимой.

Я хмыкнула, слава богам, люди не слышат всех тех «прекрасностей», что думает про меня Хомка.

— К сожалению, не понимаю тебя, — пожал плечами Нил, прислушиваясь к писку Тени.

— Вам повезло. А кто-то вынужден слушать его постоянно, — проворчала «добренькая» я.

Пушистик возмущенно пискнул. Взобрался вверх по моей руке и начал лупить лапками по налепленному носу. Было совершенно не больно, честно сказать, я и не почувствовала даже. Вот только носик зачесался и я…

— А-а-а… А-а-а… А-а-а-апчхи!

— Тала! Челюсть! — завопил Хома.

Вставные зубы вылетели со скоростью света и благополучно приземлились в тарелку с завтраком.

— Ой.

Нил проследил изумленным взглядом траекторию полета, немного отшатнулся от разлетевшихся брызг и тактично произнес:

— Знаете, Тала, вы очень необычная девушка. Я бы даже сказал, совершенно невообразимая.

— Простите, — виновато прошмякала я, старательно прикрывая настоящие зубки губами.

А Хомка театрально закатил глазенки и демонстративно плюхнулся в обморок. Предатель.

* * *

Я вновь тряслась позади Даная.

Где-то впереди маячил бронзовый жеребец, на котором восседал Нил. Остальные всадники растянулись длинным караваном друг за другом. Наш путь подходил к концу и уже сегодня вечером должны показаться огни славного Лаэрда.

Окружающий пейзаж понемногу менялся. Исчезали густые, непроходимые заросли по бокам. Узкая тропочка расширялась и превращалась в добротную дорогу, мощенную бледным кирпичом.

Диковинные цветы радовали глаз сказочной расцветкой. Волшебной красоты птицы услаждали слух удивительными трелями. Даже бабочки потрясали воображение своей неземной красотой.

Но самое большое отличие этого края от остального мира в том, что тут почти на каждом шагу попадались Тени.

Невесомые, они резвились на полянках. Исчезали внутри многолетних деревьев и появлялись вновь с радостным блеском в глазах. Выглядывали из-за стволов и приветствовали лессиров.

Они были такими разными. Маленькие или большие. В виде насекомых, животных или птиц. Некоторые такие обыкновенные, пройдешь мимо и даже не заметишь, что это Тень. А иные до невообразимости сказочные, словно вышедшие из древних преданий.

Совсем рядом с нами проскакал белый единорог. Впереди мелькнула сияющая чешуя огромного дракона. А где-то на дереве захлопал горящими крыльями златоперый феникс.

— Хомочка, посмотри, — в восхищении шептала я оглядываясь.

Но Хомик в ответ лишь молчал. И только взглянув на круглощекую мордашку своей Тени, я поняла причину этого безмолвия.

Из крошечных глаз текли слезы.

— Хомулечка, ну что ты? Не плачь.

Пушистик отмахнулся:

— Ты этого не видела, человечка. Не видела ни-че-го! Поняла?

Я нахмурилась. Ну как могу не видеть эти прозрачные капельки грусти?

— Хома…

— Я вернулся домой, Тала. Я просто вернулся домой.

Пушистик утер лапкой мордочку и внезапно улыбнулся.

И столько безоблачного счастья сквозило в его черных глазках. Столько радости и облегчения, что я тоже невольно растянулась в улыбке.

Копыта лошадей лессиров отстукивали дробь по мощеной дороге. Незнакомые тени с любопытством разглядывали нас с пушистиком, словно заранее знакомились. Солнце клонилось к закату, а впереди вырисовывались очертания чарующего града — благословенного Лаэрда.

Вначале — маленькие уютные домишки, с добротными заборами и плодовыми деревцами вокруг. Следом — здания повыше, побогаче. С чудными башенками и резными ставнями. С крашеной черепицей и расписными балкончиками. С широкими дворами и золотыми шишечками на оградах.

А позади всех, на зелено-малахитовом холмике, красовался величественный замок. Удивляющий своей неповторимостью. Притягивающий загадочностью. Восхищающий неприступностью.

Лессиры пустили коней галопом. Лавируя среди местных жителей, улыбаясь ребятишкам, они пропустили крестьянские районы. Быстро проскочили окрестности более зажиточных домов и остановились лишь перед замковыми воротами.

Я насчитала одиннадцать неприступных башен, над каждой из которых развевался длинный флаг с незнакомым гербом. Их гранитные стены отражались в зеленых водах небольшого озера. Вдалеке простирался бескрайний лес.

Я прижалась к Данаю, ища убежища от сокрушающей тяжести могучих, бледных, безмолвных строений, вонзающихся в бездонное оранжевое небо, от которых исходила глубокая древняя мудрость. Стены замка были столь велики, что терялись из вида где-то на недосягаемой высоте.

Ворота открылись.

Я с удивлением вглядывалась в резные контуры чертога, темнеющего на фоне заката. Почти во всех многочисленных оконцах и окошечках горел свет, мелькали черные тени, доносилась тихая музыка. Складывалось впечатление, будто в замке проходит какое-то небольшое, но торжество — неужели лессиров так встречают?

Всадники спешились и кинули поводья вмиг подбежавшим слугам. Мощеная дорожка вела прямо к замку.

Только мы сделали первый шаг, как в воздухе зажглись разноцветные фонарики, освещая великолепный сад. Красивые невысокие деревья с аккуратными кронами, призрачно-белые фигуры статуй среди ухоженных цветников и беседок.

Я медленно шла по дорожке устеленной гравием, следом за Данаем и жадно разглядывала чудеса вокруг.

Да, неплохо живут обитатели этих мест: такого удивительного богатства я никогда не видела.

У кованых дверей таинственного замка был приделан небольшой медный колокол. Нил уверенно потянул за шнур: раздался гулкий перезвон, отдавшийся в голове ударом набата.

Обитатели не заставили себя долго ждать. Послышался торопливый скрежет, противный лязг, и двери распахнулись.

На пороге возник невысокий старичок в темно-синем камзоле.

— Сир! — он поспешно поклонился Нилу. — Мы не ждали вас так быстро.

— Мы старались успеть к ночи.

— С возвращением домой, мой государь.

Я во все глаза таращилась на темноволосого лессира. Почему кланяются только ему? Почему называют «государь»?

— Хома? — удивленно прошептала я, уже понимая, каким будет ответ.

— Все правильно, Тала. Нил — правитель Лаэрда. да.

Глава четвертая

Намечался праздничный ужин. Надо же было поприветствовать лессиров после дальней дороги. Они, наконец, вернулись в родные края.

И, естественно, на этом ужине позволили присутствовать мне.

Конечно, мне хотелось туда пойти. Побыть не в роли служанки, а гостьи. Но была одна, чисто женская, проблема, которую надо было решить, как можно скорее.

Я стояла перед огромнейшим зеркалом… Ах, да, мне выделили уютные покои. Личные! Нил оказался настолько любезен, что предложил пожить в замке, пока я не обзаведусь собственным домиком.

У меня когда-нибудь будет свой дом. Раньше, я о таком и мечтать не смела.

А сейчас… Разложив бедные пожитки на широченной кровати рассматривала свою скудную одежонку. Скоро наступит пресловутый ужин, и все острее назревал вопрос: и в чем, позвольте спросить, мне туда идти?

— Хомик, а может…

— Нет.

— Хома!

— Нет!

— Клубок шерсти толстощекий!

— Человечка невоспитанная!

— Ууу!

— Ага.

Вредный, противный, невыносимый грызун! Я даже потопала ногами от злости, потом вздохнула и попробовала зайти с другой стороны.

— Ну, Хомочка, — надеясь пробить его на жалость, мне приходилось старательно выдавливать слезинки.

— Нет, я сказал. Ты не снимешь ничего из всех прекрасных вещей, что на тебе сейчас.

Моя мечта войти в обеденный зал в образе прелестной незнакомки таяла на глазах.

— Ну, хотя бы животик уберу? Если что, скажем, похудела в дороге.

— Угу, а то тебя кормили плохо, — съязвил он. — Нет!

— А, может, носик?

— Нет. И даже бородавку оставишь, — с победным видом опередил он мою следующую просьбу.

— Ы-ы-ы… Злобный хомячище!

И что с ним делать? Ладно бы еще знать, за что такие муки терпеть? А то молчит, ничего не говорит. Командует только.

И так мне себя разнесчастную жаль стало, что я обреченно присела на краешек кровати и вполне натурально разрыдалась. Размазывала слезы по щекам, терла кулачками глаза, хлюпала налепленным носом и даже тихонечко подвывала.

Именно в таком расстроенном состоянии и застал меня господин Нил, зашедший неожиданно в гости.

— Тала, я хотел узнать, как вы устроились? — выдал он, едва открыл дверь, и тут же осекся. — Что-то случилось? Вас кто-то обидел?

— Да-а-а, — продолжала по инерции подвывать я.

— Кто?

— Хома-а-а!

Мне показалось или Нил удивленно округлил глаза?

— Хома? Ваша пара-Тень?

— Да-а-а… Ы-ы-ы… — я не забывала делать выразительный «хнык-хнык».

— Чем же он вас так расстроил?

— Он хочет, чтоб я на ужине была страшная!

— На сегодняшнем ужине? Ну, он, не прав, уверен, вы будете выглядеть очаровательно. Как всегда, — Нил пробежался взглядом по животику со складочками, по крючковатому носу и уставился на бородавку. — У вас просто такая особая, своеобразная красота.

— Правда?

— Конечно. Очень своеобразная, но все же красота.

— Ой, — я даже захлопала глазками от умиления.

Лессир прищурился:

— Данай упоминал, что у вас иногда глаз дергается, может вам обратиться к лекарю?

Глаз дергается? Гм…

— Нет, спасибо, уж с этим я сама как-нибудь справлюсь.

— Что ж, ладно, как хотите. А то у нас есть замечательный лекарь, мог бы осмотреть…

— Нет!

— Хорошо, хорошо, понял. За своим здоровьем следите сами, — он миролюбиво пожал плечами. — Кстати, ужин начнется через полчаса.

— А-а-а… — с новой силой начала подвывать я, хватаясь за голову.

— Ну, сейчас-то в чем дело? Тала, может, я чем-то смогу вам помочь?

Я задумалась, почесала макушку, потом живот, снова макушку. Закатила глаза к потолку и, не придумав ничего лучше, попросила:

— Организуйте мне новое платье, сир. Пожа-алуйста!

* * *

О, да! Платье оказалось великолепным, потрясающим, неземным! С корсетом расшитым многочисленными жемчужинами, с пышными воланами на юбке и аккуратным декольте.

И только одна проблема заставляла меня реветь крокодиловыми слезами и яростно пинать ногами стены. Платье катастрофически мало.

В срочном порядке было отправлено за кем-нибудь, кто сможет решить сию проблему.

Не прошло и десяти минут, как одна миловидная тетенька с копной непослушных поседевших кудряшек, прицокивая языком, уже оглядывала мою круглую фигуру.

— Вам однозначно стоит похудеть, милочка, — вынесла вердикт дама. — Даже жаль платье портить. Вот, если бы животик был поменьше и без складочек, тогда еще можно было бы попробовать, а так… — она пожала плечами. — Да и бедра у вас, простите, обхватом с белоземского коня. Не должно быть так. Вот помню муж мой…

Я ошеломленно распахнула глаза.

— Зачем вы все это говорите?

— Милочка, я, конечно, понимаю, что вас сюда привезли чтобы вы стали лессиром, но где вы видели лессиров с такими формами? Лессиры — образец для всех.

— Кхм.

— Возможно, что у вас совершенно другое призвание. Подумайте над этим, милочка, — седовласая дама сочувствующе похлопала меня по плечу. — С вашими формами не с Тенями общаться стоит, а с кем попроще. Я вас не оскорбляю, душечка, нет-нет, что вы… Просто совет даю. А вы уж прислушайтесь, будьте так добры. Все-таки толстушечка, да среди лессиров… сами понимаете.

— Понимаю, — я небрежно скинула ее ладонь. — Ну что ж…Спасибо большое, тетя, но идите-ка вы отсюда… лесом, пока эта самая толстушечка не выставила вас вон пинком под зад! Поняла? Метелка тощая! — рыкнула я на нее, добавляя от себя еще несколько не совсем вежливых словечек и вспомнив, как вел себя Данай с Вуппом, высокомерно добавила: — Вон пошла!

Гостья едва не задохнулась от подобной наглости, но взяв себя в руки, всего лишь скорбно поджала губы и, взметнув полы длинных юбок, гордо вышла из комнаты.

— Гусыня в перьях, — хрюкнула я ей вслед, зло сминая ткань платья.

Что делать-то? Время ужина неумолимо приближалось.

— Хома? Хомка, где ты? Почему, когда надо тебя никогда нет рядом.

— Да тут я, тут, — Хомик запыхавшись, взобрался на кровать. — Человечка, ты совсем ничего без меня сделать не можешь?

— Хома, почему ты меня не защищал?

— От кого?

— Ты вообще видел, что тут сейчас происходило?

— Я уходил. Талочка, зато я увиделся со всеми Тенями лессиров! Они такие… такие…

— Хома, потом! Сейчас лучше скажи, что мне с этим делать? — я демонстративно потрясла платьем. — Тут ко мне тетка чванливая приходила, хотела помочь видимо, да не смогла, — мои губы сами собой расползлись в язвительной ухмылке.

— Приходила? Гордая седовласая дама? — пушистик пытливо заглянул в глаза. — Высокая, с локонами и привычкой поджимать губы?

— Да. Вредная такая.

— И? Что ты ей сказала?

— Эээ… Да так всего понемножку, — засмущалась я, не понимая его любопытства. — Называла только ласковыми словами, говорила только о возвышенном. Пожелала хорошей жизни, безболезненной смерти…

— Тала! — вскричал Хома, хватаясь лапками за голову. — Ты оскорбила мать лессира Нила⁈

— Ой… так это была его мама?

Шаркнула ножкой и покраснела уже по-настоящему.

Ай, да я! Вот это шутница-удача повернулась ко мне причинным местом. Умудрилась обидеть мать правителя Лаэрда в первый же день. Талант.

Хотя я ведь даже не виновата. Ну вот ни капельки. Она сама меня оскорбила. Вот так.

Высоко вздернув нос, и полностью уверившись в собственной невиновности, я взялась за проклятое платье.

— Тала, тебе оно надо? — хмуро вопрошал Хома, взирая на мои тщетные попытки влезть в одеяние.

— Не могу я идти в старом.

Наряд трещал по швам.

— Почему?

— Оно некрасивое.

— А это важно?

— Очень. Интересно, если вот тут немножечко растянуть, не порвется? Хм… порвалось.

— Тала, старое платье добротное, и оно тебе впору! — пытался воззвать к голосу разума Хома, все еще обиженный за оскорбление ее высокомерного величества матушки-королевы.

— Оно не новое, а значит некрасивое. Понял? Чувствуешь женскую логику? Ой, — вдруг расстроилась я, — пуговичка отлетела почему-то… Что теперь делать?

— Ой, не смеши мои щеки, человечка! А у тебя есть логика? Уверена? — пристал надоедливый грызун. — Да плюнь ты на пуговицу, она не спасет.

Кинув взгляд, содержащий все мои мысли по поводу мужской непонятливости, на бедного пушистика, отвернулась к стенке и взяла в руки ножницы и иголку.

— что ты делаешь?

— Шить буду.

— Сама?

— Угумсь.

— Ну-ну…

Я фыркнула и принялась за дело.

Так. Вот тут надо ножничками — чик. И тут. И вот здесь немного. Хотя… Нет, ну вот в этом месте точно надо!

Чик… Чик… Чик, чик!

Фух, утомилась. Пора примерить.

Довольная улыбка расползлась до ушей.

— Хома, гляди!

— Ну и? — Хомка тяжело вздохнул, и приступил к осмотру с самого подола. — Где воланы?

— На юбке что ль? Так больно пышно было, а я и так, твоими стараниями, впечатляющих размеров. Без них похудее, — я втянула пузико, дабы показать насколько худее смотрюсь.

— А жемчуг где? что ты с корсетом сделала?

— Так корсет не застегивался. А значит, не нужен. И без него красивая, — решительно заявила я.

— Ну да, ну да… — взгляд маленьких черных глазок скучающе скользнул выше и вдруг замер на месте. — Тала! Всесильные боги, что это⁈

— Где? Ах тут… Ну так, я же красоту наводила, а это по-моему очень даже красиво.

Глазенки-бусинки напрасно пытались воззвать к моему стыду. Ха, наивный Хома. Я не пробиваема.

— Чего пялишься?

— Человечка, я понимаю, что ты умная, но не до такой же степени! Ты зачем вырезала дыру до самого пупка⁈

— Для завлекательности.

— Для че-го? — Хомик плюхнулся на попку от неожиданности.

— Для завлекательности, — повторила я. — Тут у меня все красиво. Это все мое, родное! И не до пупка вовсе. До него еще сантиметров семь — восемь.

Нет, ну я, правда, не понимаю, а что тут такого? Вроде все прикрыто, ничего пошлого. Утолщающего животика не видно, боковые «складочки» спрятаны под тканью, а грудь… Декольте конечно глубокое, но мне есть что показать. В верхней части фигурки я вполне аппетитная девушка.

Ух, если бы не толстые части тела, какой красавицей стала. Вот зашла бы в зал и все лессиры от восхищения дар речи потеряли.

— Размечталась, — брякнул Хома.

Тьфу ты, вредная щекастая мышь! А я и не заметила, как начала грезить вслух.

Солнце давно село. Праздничный ужин, в честь возвращения любимого монарха и остальных лессиров, начался без опозданий.

Остановившись перед полуовальными дверями из светлого эльфийского дерева, я, глубоко вздохнув, поправила платье.

Еще вчера, точно так же стояла перед входом в обеденную залу в доме бывшего хозяина. И точно так же за створчатыми дверьми находились благородные лессиры. Но тогда мой приход был лишним, а сейчас я одна из почетных гостей. Как, однако, изменчив мир и непредсказуем поворот судьбы.

Расправив плечи и проверив наличие неизменной бородавки на носу, глубоко вздохнула, поправила языком вставные зубы и, распахнув двери, вошла.

Стены павильона золотисто-желтого цвета оттеняли карминово-красный полутон рельефных медальонов. В глубоких резных нишах располагались великолепные декоративные статуи и бюсты из темной бронзы. Длинные столы заставлены изысканными яствами. Покрытые алым бархатом стулья приглашают к трапезе.

— Восхитительно! — восторженно прошептала я.

Большинство лессиров оказались заняты разговором. Иногда слышались всплески искреннего смеха. В столовой царили благородное спокойствие и степенность.

— Тала, — вдруг окликнул меня голос Даная.

Он стоял подле Нила. Оба такие статные, обескураживающие настоящей мужской красотой.

— Человечка, ты шо? — хихикнул Хомик. — Покраснела?

— А вот и нет.

— А вот и да! И таки, вообще, ты не туда смотришь. Растопырь глаза, румяная моя, и сразу заметишь, что здесь находятся не только твои лессиры.

И только после того, как Хома почти ткнул носом в очевидное я заметила их… Тени.

Подле каждого из присутствующих находилась его пара-Тень.

— Хома… — потрясенно выдохнула я, осматриваясь.

— И запомни, Тала, самое главное, — серьезно прошептал мой маленький друг. — Любой из лессиров слышит только свою Тень. Только свою пару. Поняла?

Я поняла.

Хома знал, о чем предупреждал. Это была тайна. Такая же, как и моя внешность. Тайна, которую мы на всякий случай скрывали.

Я, в отличие от остальных, слышала всех Теней. Видела, чувствовала, понимала и разговаривала. Без ограничений. Было ли это чересчур особенным и ужасающим, я не знала, но лишний раз привлекать внимание к своей персоне не хотелось.

— Тала, иди сюда, — Данай схватил меня за руку и притянул ближе. — Садись рядом. Ты пока мало с кем знакома.

— Верно, присаживайтесь, пожалуйста, — Нил едва улыбнулся и указал на стул.

Конечно, я села. Раз Его Величество велит, как тут откажешься? Села и тут же оказалась чересчур близко от обоих мужчин.

А что на их месте сделает любой здоровый мужчина в такой ситуации? Правильно. Впялится взглядом в декольте. Эти двое оказались не исключением.

Бородавка, вызывающая вечный интерес, была тут же забыта. Какое им дело до крохотной некрасивости, когда перед глазами открывается более интересное зрелище.

— Вы… хм… чудесно выглядите в новом платье, — Нил присел слева от меня.

— Да, очень красивое платье. Такое…— Данай чуть запнулся, — привлекающее внимание.

— Спасибо, — стараясь сохранить учтивую серьезность, произнесла я, наблюдая, как блондин опускается на стул справа.

— Действительно, красивое, — прозвучало откуда-то со стороны.

— Спа… — я автоматически раскрыла рот, но вовремя заткнулась.

На меня смотрели темные, мудрые глаза черного ворона-Тени. Он наклонил голову, прищелкнул клювом и прошептал:

— Добро пожаловать в Лаэрд, человечка.

Покосившись в сторону и убедившись, что взгляды мужчин по-прежнему направлены немного ниже моей головы, чуть заметно кивнула.

— Хранишь тайну? Я тебя не выдам, — едва слышный птичий шепот с трудом достигал ушей. — И никто из нас.

Вновь кивнула. На этот раз благодарно.

Ворон повернул голову в сторону Даная и громко, трубно, немного гортанно, произнес:

— Кар.

— Крух, иди сюда, — блондин словно только сейчас обратил внимание на птицу. — Посмотри, кого мы привезли с собой. Это Тала. Будущий лессир.

Пернатый склонил голову в знак официального приветствия.

— А это Крух — моя Тень, — продолжал блондин.

— Приятно познакомиться, — вежливо отозвалась я, не забывая делать вид, что совершенно не слышу ответов чужой Тени. — С моим Хомой, я полагаю, вы уже познакомились?

Ворон кивнул, щелкнул клювом и перелетел на плечо Даная, переплетая смоляные крылья с белоснежными волосами хозяина.

А я еще раз внимательно оглядела зал. Тут летали, шествовали и ползали незнакомые мне Тени. Одни почтительно сидели подле лессиров, другие — весело резвились неподалеку.

Интересно, кто же из них пара Нила?

Говорят, что тень — это полное отражение своего хозяина. Именно поэтому так тяжело подобрать нужного напарника. Обучение лессира длится несколько лет, пока он не поймет, кто из призрачных существ является его сущностью и пока не научится «слышать», и только потом проводится обряд.

Я перевела взгляд на блондина. Он и правда походил на ворона. Умного, хитрого, порой насмешливого ворона.

Хм. Интересно, а вредный Хомик тоже моя сущность?

— Тала, пожалей всех, возьми салфетку! — вновь подал голос пушистик.

— Зачем мне салфетка? — немного опешила я.

— Прикрой нагую грудь! У лессиров развивается косоглазие, а это чревато неприятными последствиями, особенно для государя.

И впрямь, если Данай, подперев подбородок рукой, со смешливой улыбкой, без утайки любовался моими прелестями, то Нил старательно отводил мордашку в сторону. Но вот его внимательные глаза постоянно возвращались к причинному месту.

Как же приятно мужское внимание, особенно если его очень редко получается добиться.

Я глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Взгляд монарха повторил амплитуду движения груди.

— Тала, — тут же раздалось со стороны Даная. — Тебе говорили, что ты сегодня особенно восхитительна?

— Еще нет, лессир, — усмехнувшись, я потупила взор.

Блондинчик широко улыбнулся и, подмигнув, протянул бокал с вином.

— Какое упущение. Спешу исправиться: ты можешь быть особенно милой в некоторые моменты.

— Благодарю, — как можно скромнее ответила я на двусмысленный комплимент, и взяла предложенный напиток.

— Человечка, забудь про алкоголь, — тут же прозвучало рядом.

— Хома, я чуть-чуть. От одного бокала ничего не случится.

— да? Тала, ты поворачиваешь мои воспоминания кверху швами! Кто, интересно знать, в прошлый раз был уверен, что говорит шепотом, когда заявил в полный голос, что наша хозяйка спит с молочником? Кто признавался в любви курам сидя вместе с ними на насесте? А? Кто посчитал, что умеет петь лучше, чем менестрели? И, самое главное, кто убеждал в этом всю улицу в четыре часа ночи?

Ну да, было… Но всего разок. Или пару раз… Так я же не специально. Само как-то получилось.

— Белоземские бесы тебе в душу, Хомка. Все желание отбил.

— Вот и слава мне, вечная слава. Лессиры потом «спасибо» скажут.

Глухой кашель, больше походивший на скрытый рык, заставил меня резко обернуться.

Позади стоял белый волк. С янтарными хищными глазами. С мягкой поступью охотника. С оскалом острых зубов. Большой. Мощный. Сильный.

— Это Од. Моя Тень, — Нил повелительно протянул руку.

Волчара ткнулся лбом в запястье и сел подле ног властителя.

— Значит, это именно она выставила за дверь твою матушку, Нил? И зачем ты привез в Лаэрд такое недоразумение? — белый хищник обвел меня скучающим взглядом.

— Он сказал, что рад тебя приветствовать у нас, — хладнокровно «перевел» Нил.

— Мне тоже очень приятно, — краснея, откликнулась я, и отвернувшись тихо добавила: — Между прочим, высокомерная мамаша первой меня оскорбила.

Лессиры меня не слышали, но у тени слух оказался намного тоньше. Янтарный взгляд животного скользнул по круглому пузику «недоразумения» и заинтересованно замер.

— Очень любопытно. Ну что ж… тень всегда уважает чужие тайны, — шепнул он, поняв, что я его прекрасно слышу и шевельнул ушами.

Глава пятая

Следующее утро ознаменовалось чудесным событием. Мне нашли работу.

Конечно, это было не совсем то, на что я по наивности рассчитывала. Да-да, признаюсь, была мечта просто царственно расхаживать туда-сюда и украшать мир своим существованием. Увы, несбыточная. Но все же новое занятие пришлось по душе.

Я ухаживала за Тенями. За теми, кто еще не отобрал себе пару, и находился в поиске.

Кстати, обучение лессиров оказалась весьма любопытной вещью. Каждый день несколько разновозрастных мальчиков и девочек приходили в специально отведенный район Лаэрда и старались установить контакт с моими подопечными. Пока это у них не особо получалось, но я искренне желала им удачи.

Меня тоже ждало своего рода «обучение». Мы с Хомой, как пара, должны были лучше научиться взаимодействовать друг с другом. С удивлением узнав, что Нил и Данай могут не только слышать своих Теней, но и прикасаться к ним, я захотела так же.

И даже придумала план мести вредному Хомочке посредством неожиданных для того щелбанов.

— Тала, глупая человечка, о чем задумалась? Думать для тебя вредно, ты себе еще мозги вырастишь.

Ох, чувствую, что одними щелбанами он не отделается.

Ладно, займемся делами. Так кто тут у нас из не пристроенных Теней?

— Привет. Я Грайя, — послышался голос из кустов.

На поляну выползла змея. Нет, не так… Змеище. Серьезно, гигантская анаконда.

— Тала, — настороженно склонила голову я.

— Говорят, ты нас понимаешь? Это радует. А то эти невыносимые детеныши-человеки уже надоели. Им объясняешь, что хочу поспать, а они только «Тень-пара, пара-Тень» — прошипела змея.

— А уже все тени знают, что я вас слышу?

— Да, но не волнуйся, никто тебя не выдаст. Мы уважаем чужие тайны. Любые, — змея высунула язык и поводив им в воздухе немного, добавила: — Связанные с внешностью тоже.

Мне показалось, что Грайя даже улыбнулась. Первый раз видела, как улыбаются змеи. Жуть.

— Спасибо за понимание.

— Твои тайны, твое право. Когда-нибудь откроешься.

— Боюсь не скоро, — хмыкнула я. — Хома сказал, что так надо. Вот и слушаюсь. Хотя так и хочется все снять.

— Не вздумай! — повысила голос змея. — Твой друг знает, что делает. Он ни разу не ошибся. Все считают, что он поступил правильно.

Ого… Я шумно выдохнула. Неужели все тени знают причину скрытности, но никто ничего так и не расскажет? Хоть плачь, честное слово. Попытать что ли?

— Тала-а, — лукаво прошипела Грайя, заглядывая в глаза и явно отвлекая от сторонних мыслей. — Поиграй со мной, а?

Поиграть? С анакондой? Такого в моей жизни еще не было.

— Ну, хорошо. В конце концов, это тоже входит в новые обязанности. Вот только во что?

— В догонялки, — огромная змеечка ловко уползла в сторону.

Гм. Ну ладно.

Я гонялась за ней по всему периметру. Конечно, со стороны это выглядело смешно, даже Хомка хохотал лежа на спинке под ярким солнышком и наблюдая за моим потрепанным видом. Сперва казалось, что змея слишком крупная и неповоротливая для гонки, но она чудесным образом умудрялась ускользнуть в самый последний момент.

Вот еще чуть-чуть, еще мгновенье и поймаю! Мимо… Ну ладно, но вот на следующем круге уж точно догоню.

Но тень все же была бестелесным существом и потому свободно проходила сквозь деревья, валуны и прочие препятствия. А я спотыкалась, падала, врезалась в древесные стволы и тормозила на поворотах. И в итоге выдохлась.

Как же ее догнать? Ясно, что скорость тут не поможет, значит, придется брать хитростью. Дождавшись захода на очередной круг, я рванула в другую сторону, Грайе наперерез.

Змейка неслась быстрее ветра. Время от времени шипящее создание оглядывалось назад, с довольным видом отмечая «отставшую» меня.

Еще совсем немного. Пару метров. И поймаю!

Ползающее чудо, наконец, узрело мою радостную мордашку, стремительно спешащую навстречу.

Бумс! Я зацепилась ногой за корягу и впечаталась носом в землю. Сверху заволокло Теневой туманностью…

… Кажется, я все же потеряла сознание…

А открыв глаза, узрела пред собой обеспокоенное лицо Нила.

— Тала, все в порядке?

— Угу.

— Точно?

— Да. Все хорошо.

— Что-нибудь болит?

— Только лоб, — призналась честно.

— И немудрено. Вы им тормозили. Еще и Грайя уселась сверху и не хотела слазить.

Я дернулась. Тормозила лбом? А нос? Мой налепленный длинный нос⁈ Светлые боги, он наверняка отвалился!

— Тихо, тихо, — поспешно зашептал Хома, успокаивающе прикладывая палец к губам. — Пока Грайя на тебе сидела, мы нос обратно приделали. И бородавку в траве разыскали. Никто ничего не заметил.

Торопливо ощупав носопырку, выдохнула, и правда все на месте.

— Кстати, а почему Грайя на меня так обиженно смотрит? — спросила я у лессира, подозрительно косясь на змеетень,

— Вы первая, кто ее догнал за последние тридцать лет, — усмехаясь, пояснил Нил, — Но, не переживайте, она уже успела отомстить.

— Как? — поинтересовалась я, опасливо наблюдая в змеиных глазах искорки неприкрытого веселья.

— Она вас съела.

— А… Что? Съела⁈

— Да. Даже немного пожевала, — темноволосый лессир чуть улыбнулся.

В срочном порядке ощупываю себя и на всякий случай уточняю:

— Но я же еще жива?

— Ну конечно, Тала, она же Тень. Съела, прожевала, проглотила, а потом вы вышли через…

— О, нет, лучше не рассказывайте таких подробностей.

* * *

Дни летели за днями.

Я гостила в замке и честно отрабатывала свой хлеб и кров, следя за призрачными питомцами.

Также начались наши уроки «полного взаимодействия» с Хомиком. Дела шли как по маслу. Конечно, не всегда все получалось безукоризненно и идеально, но даже мелкие успехи казались огромными.

— … и во-о-от, — нудно протянул седовласый старик-лессир, по индюшачьи вытягивая шею и поправляя на носу грязноватое пенсне. — Вам нужно сосредоточиться на собственных ощущениях. Тень пока не может чувствовать вашу плоть. Но стоит только послать мощный заряд энергии, как вы оба ощутите прикосновение.

— У-у-у-ы-ы-ы-х!

— Тала, что вы делаете?

— Посылаю энергию.

— Но не надо так размахивать руками! — учитель чуть не крякнул при виде попыток «взаимодействия».

К сожалению (или к счастью для Хомы) мои старания не увенчались успехом. Раз за разом пальцы проходили сквозь Тень.

— Бесы за шиворот тому, кто это придумал! — ругалась я от злости. — Если каждый раз так выворачиваться, только для того, чтобы почесать брюхо этой волосатой мыши, так пусть остается нечесаным.

— Да шоб ты сама всю жизнь была нечесаной, мелочная человечка! Да шоб я видел тебя на одной ноге, а ты меня одним глазом! Да шоб ты… Эй, ты куда? Ну, Тала, стой! Я ж еще не все сказал!

Вот примерно так и проходили наши уроки. Но при этом мы с Хомиком отлично ладили, а впрочем, как и всегда.

— Хомк, ну почему не получается-то? — спрашивала я у грызуна однажды вечерком. — Вроде все делаем правильно, как этот седой индюк и показывал.

— Не знаю, Тала, не знаю, — уныло вздыхал пушистик, разводя лапками.

Солнышко по-вечернему приятно припекало макушку, пушистые облачка путешествовали по аквамариновому небу, а подле ног резвились совсем маленькие, недавно родившиеся Тени.

Я никогда не задумывалась об этом раньше, но тени ведь тоже рожались. Это происходило очень редко, но все же иногдаслучалось. Старик-учитель даже прочел как-то нуднейшую лекцию, как принимать роды у призрака. Даже предложил потренироваться на Хомяшке при случае. Вот только грызун наотрез отказался.

— Я не буду это делать перед вами. И не думай!

— Знаю, но ты просто полежи спокойно, а я только представлю…

— Сейчас я тебе представлю! Сейчас я так тебе представлю! — возмущенно потрясывал кулачками мой пушистик. — Я этот самый… самец! Вот! Мы не делаем такого!

— Ну да, ну да. Вы только участвуете в предшествующем процессе.

— что-о⁈ Да как тебе не стыдно! — топнул лапкой он и повернулся спиной, явно выражая негодование моей невоспитанностью.

Эх, видимо, останусь без практики. Жаль. Весело было бы.

— А где Нил? — я интересуюсь просто так, от нечего делать.

— В замке.

— А Данай?

— Там же.

— А царственная мамаша? — надо не забыть извиниться при случае.

— С ними.

Скучно-то как.

— А вон Грайя бежит. То есть, ползет, — киваю подбородком в сторону змейки.

— Торопится чего-то, — хмуро заметил Хома.

— Ага.

— Как дела? Как справляешься? — не тратя времени на задушевное приветствие, спрашивает наша змеетень, кивая в сторону малышей.

— Прекрасно. Хозяйство хоть и маленькое, но весьма шумное, — принялась жаловаться я, стараясь разогнать скуку. — То отмочат что-нибудь такое, от чего даже Хома слов приличных не находит, то начинают орать «ку-ку!» из совершенно не обнаруживаемого места.

— Малышня, — поддакнул Хома.

Но Грайя нас почти не слушала. Она ненавязчиво взмахнула хвостом и впилась загадочным взглядом:

— Пойдем сейчас со мной, человечка?

— Куда? Я бы с удовольствием на бережок пошла, поплавать, — мечтательно улыбаюсь.

— Нет, Тала, — замотала головой Тень. — Тебе нужно со мной. Срочно!

— Зачем?

— Говорю же: нужно!

— Опять играть? — я зевнула. — Не хочу. Скучно.

— Будет весело. Пойдем.

Ну и в кого я такая любопытная? Пришлось идти.

Грайя ползла впереди и периодически оглядывалась, не потерялась ли по дороге глупая человечка. Мы с Хомой не отставали.

— Здесь, — выдохнула змея и пошаркала пузом за толстым стволом дерева.

— Что «здесь»? — не поняла я.

Из-за древесного великана вышел толстый, обожравшийся кот-Тень.

— Что «здесь»? — я недоуменно повторила вопрос, осматривая толстопуза.

Грайя застонала. Видимо, из-за моей непроходимой тупости.

— Здесь, значит, тут! Производить на свет потомство сейчас будем.

— Кто? Ты?

— Она, Тала! Она!

Хоть убейте, но не понимаю, кто «она»? На полянке только я, Грайя, Хомка и незнакомый жирный кот. Я вроде еще не вознамерилась стать матерью, Грайя тоже не торопится, Хомик отказывается, мотивируя тем, что он мужского пола. Толстый котяра, верней всего, тоже будет против. Мужчины они такие… рожать не согласные.

— Тала, — Хомочка подергал лапкой за мой подол и отчего-то покраснел. — Я думаю, что это не кот.

— Беременная киса? Сильно беременная? — и узрев виноватый кивок от Грайи, тут же замахала руками. — Нет, нет! Я-то тут при чем, дорогие мои? Вам надо, вы и рожайте. Лессиров зовите, бабок повивальных, лекарей или еще кого.

Киса протяжно мяукнула.

— Уже не успеем, — обреченно изрекла змеетень отползая в сторону, а пушистик тут же попытался упасть в спасительный обморок.

— Э, нет. Никаких отлынивающих телодвижений, даже не думай бросить меня сейчас. Я совершенно не знаю, как это происходит!

— Ты же тоже лессир, Тала, — прошипела змея.

— Я еще учусь! И не знаю, что делать!

Грайя закатила глаза.

— Ты же самка, человечка. Неужели люди не производят потомство?

Я глубоко вздохнула.

— Производят. Но до меня очередь пока не доходила.

— Ничего, это в крови должно быть заложено, — змеечка склонила голову на бок. — Неужели оставишь бедную тень на произвол судьбы?

Уф, нашла слабое место.

Она права, надо взять себя в руки. Пора вспоминать все то, что успел поведать о Тенях индюк-учитель.

— Значит так, — в конце концов решилась я. — Будем рожать!

Кошка, услышав это, присела и опасливо растопырила зеленые глазища.

«Успокаивайте тень ласковыми словами» — пришла на ум одна из строчек инструкции для призрачного акушера.

— Кошар, — я старалась говорить очень и очень ласково. — Ты, главное, не бойся! Все будет хорошо.

— Я так и подумала, — тактично отозвалась киса, улегшись на мягкую травку и, глядя в наши с Хомой очи, доверчиво сказала. — Уже пора.

Вот тут даже пушистик понял, что срочно необходимо перевоплощаться в профессионального лекаря.

Он был спокоен, по крайней мере, старался показать это Грайе, кошаре и мне.

— Тала, не показывай Тени, что ты волнуешься, иначе волнение передастся ей, — прошептал он, вспоминая очередную умную строчку инструкции.

Пришлось сделать непроницаемую мордашку и доверительно сообщить пациентке, что участие в деторождениях, это мое любимое занятие.

— Мяв, — кивнула будущая мамаша.

Поскольку я уже чувствовала себя специалистом, с умным видом приподняла кошачий хвост и заглянула. Ну вот! Ничего необычного и внештатного не наблюдается. Всего-то — волосатая задница и две ноги.

— Ну и что ты там увидела, человечка? — буркнул Хомка, прикрывая лапками глаза.

— Да пока ничего особенного. Хвост как хвост. Шерстяной.

— Ой-ей! — вдруг заорала кошка, вцепляясь в мою руку когтями. — Мяу-у!

— Началось? — Грайя выгнула змеиную шею.

Я опять глянула в котовий секрет и, оторопев, увидела маленький, темный, шевелящейся комочек. Везучая мамочка, заметив мой ошарашенный взгляд, издала уже привычное «мяв» и принялась вылизывать первенца.

— неожиданно, но это произошло, — прошептал Хома, глядя на меня изумленным взглядом.

— Дети — это сплошная неожиданность, — подтвердила я.

Хомочка приподнял бровки.

— Нет, человечка, ты вновь не поняла, — перебивая пушистика, встряла змея. — Ты дотрагивалась до нее.

В этих хлопотах до меня не сразу дошло то, что заметили остальные Тени.

Дотрагивалась. Смогла дотронуться! Вероятно, от волнения заряд энергии вышел нужной силы, и все получилось. Я на радостях расцеловала Хому.

— Тала! — вскричал он, отплевываясь. — глупая, глупая человечка! Ты дотронулась не только до своей пары. Ты смогла прикоснуться к чужой! Понимаешь, что это значит?

Я понимала. Лессиры тоже прикасались к чужим Теням, но от них это требовало больших усилий и много лет упорных тренировок, а у меня вышло неосознанно, с первого раза. Значит, у нас с Хомой, появилась новая тайна.

— Мяв! — опять привлекла внимание роженица и рядом с первым котенком зашевелился второй.

Глядя на сие таинство, я почувствовала, что где-то глубоко внутри просыпается неземное блаженство. Грайя заметив мою разомлевшую мордашку, сообщила, чтобы я особо не расслаблялась, ибо в материнском организме имеется на подходе третье маленькое существо.

— Двуногая, поможешь? — кошара подняла взор на меня. — Там я пуповину не всю догрызла. Сил уже нет.

Я побледнела, посерела, позеленела и представила себя, догрызающую… это.

— Хома, — с надеждой позвала я. — А ты же ведь грызун?

— Спокойно, Тала, это твоя обязанность помогать, — он успокаивающе похлопал меня по руке и с удовольствием брякнулся без сознания в ближайшие кустики.

Крохотный, недавно родившейся, котеночек лежал кверху пузиком, пыхтел что-то недовольное, и как мне показалось, даже намекал на непроходимую глупость всех человечек в моем лице.

Со стороны насмешливо смотрела Грайя.

— Ладно уж, подвинься. Сама сделаю, — змея осторожно склонилась над комочками, закрывая их полосой тумана от моего изможденного взора. — Ну вот и все.

— Точно все? — счастливая мамаша спросила об этом именно меня и, увидев, как резво я трясу головой, вздохнула: — Ну, тогда последний… Мяв!

И тут же подле нее зашевелился третий комок.

Все прошло хорошо.

С помощью Грайи мы помогли кошечке стать мамой трех очаровательных малышей.

Правда, под конец прибежал взбудораженный Од, Тень-пара Нила. Рассерженный волк немного поругался, что на такое дело позвали именно меня, а не опытного лессира.

Но стоило ему увидеть новорожденных, как мгновенно опал возмущенно поднятый хвост, настороженно торчащие уши поникли и белый хищник отвесил низкий благодарственный поклон.

Я заслужила уважение гордого зверя и искреннюю дружбу всех Теней.

Но самое главное, научилась чувствовать призрачных питомцев.

Глава шестая

Чувство всесильности захватывало с головой. В конце концов, теперь я не так уж и далека от лессиров.

С приходом в Лаэрд жизнь полностью изменилась. Хомка сказал, что во мне появилась некая язвительность. Хотя, я и раньше не была образцом воспитанности, но общение с сильнейшим сословием бренного мира сделало характер еще более ехидным.

Эх, что творит жизнь с прекрасными девушками? Ведь родилась же наверняка чудесным невинным созданием и вот, нате, пожалуйста, превратилась в противную тетку.

Я сидела в небольшом парке, подле замка. Разглядывала фонтаны, любовалась разноцветными бабочками и думала о перипетиях судьбы.

— Тала? — не заметила, как подошел Нил. — Что вы тут делаете? Да еще и в одиночестве?

— Ничего запрещенного, лессир. Просто хотелось…

— Побыть одной? — брюнет понимающе улыбнулся. — А как же ваш Хома, неужели посмел бросить хозяйку?

— Хомка занят личными делами, — пояснила я и насмешливо опустила взгляд.

Буквально вчера днем мой драгоценный Тенюшка придумал нелепую причину, чтобы отлучиться из замка, а после был неожиданно обнаружен за соседним деревом, где любезно ворковал с незнакомой мне Тенью. Возможно, я и не обратила бы на это должного внимания. Но незнакомка оказалась ярким представителем семейства грызунов. С пухлыми щечками и чудесной, лоснящейся на солнце, шерсткой. Да и Хомка так стеснительно оправдывался и краснел, что я сама почувствовала себя неловко. Кажется, пушистик влюбился. Ну что ж, он вполне привлекательный, по хомячьим меркам, Тень, и, конечно, заслуживает личного счастья.

— Личные дела, — повторила я и пожала плечами.

— Хм, — лессир присел на скамью. Его бедро почти соприкасалось с моим, но все же было достаточно далеко, чтобы соблюсти приличия. — Уверен, что от вашей тени получится хорошее потомство.

— Пока рано о таком думать. Хомка очень придирчивый.

— Неужели?

— Уж я-то знаю, поверьте!

— Полагаю, вы ошибаетесь, Тала, — в глазах Нила царило дружелюбие. — Большинство Теней Лаэрда отзываются о Хоме очень хорошо.

— Он просто не показывает характер, — пробурчала я едва слышно.

Брюнет не расслышал слов, но нахмуренный вид говорил о многом.

— Вам не скучно? — чуть склонив голову набок, спросил он.

— Нет, что вы. Тем более у вас такой чудесный сад. Просто прелесть.

Сад перестал быть притягательным в моих глазах, но лессиру знать об этом не следовало.

Нил едва улыбнулся и окинул взглядом цветочные клумбы.

— Заслуга матушки.

— Да? Э… она умелица, — я не знала, что сказать. Мне вдруг стало очень стыдно за нелепое знакомство с царственной мамашей.

Кажется, лессир тоже вспомнил об этом, так как быстро перевел разговор на другую тему:

— Вы освоились у нас?

— О, да. Спасибо большое, что приютили.

— Не за что, — очередная теплая улыбка мелькнула на мужском лице. — Рад, что все хорошо. Справляетесь с Тенями?

— Да. Они изумительные! Такие милые. Особенно маленькие.

— Я слышал, что вы помогли родиться одним из них? Тала, от всего Лаэрда благодарю за помощь. Это очень важно для Теней.

— Спа-спасибо… — я неожиданно смутилась.

В словах правителя Лаэрда не было ничего особенного, но интонация, с которой он поблагодарил чужеродную носатую девчонку, дорогого стоила.

— Хотите прогуляться? — лессир протянул широкую ладонь.

— С вами? — опешила я.

— Я такой страшный, что внушаю вам ужас? — рассмеялся Нил, удивляясь нерешительности.

— Нет, конечно, просто неожиданно, — немного робея вложила ладошку в его руку.

— Расценивайте это, как более детальное знакомство. Я ведь так и не выбрал времени, чтобы познакомиться поближе.

Он встал и направился по дорожке вглубь сада. Словно именно там, в глубине, таятся ответы на все невысказанные вопросы.

— Кто вы такая, Тала? — внезапно спросил лессир.

— Что вы имеете в виду?

— Вы весьма странная девушка.

— Я такое уже слышала.

Близость широкоплечего красавца волнительно сказывалась на потоке мыслей. Наверняка мы забавно смотрелись со стороны. Темноволосый правитель Лаэрда и кособокая толстушка без рода, без племени.

— Расскажите о себе, — попросил он.

— Что рассказывать? Рассказывать нечего, — я вздохнула. — Детства почти не помню. После пожара, мы с Хомкой скитались по подвалам и сараям. Я-то совсем маленькая была. И Хома всегда находился рядом.

— Он вам помогал?

— Да. Одежонку сыскал. Чем-то накормил. Успокоил…

Лессир внимательно вслушивался в мои слова, словно представлял себе все прошедшие события.

— Маленькая сиротка… одна на улице… Напуганная, голодная. И только тень рядом?

— Да…

— А как вы попали к своему хозяину, в тот дом?

— Случайно, — я повела плечом. — Шла однажды по улице. Дорожка узкая, по краям камней навалено. А навстречу топает сердитая тетка. И не разойтись нам было никак. Тут Хомка и говорит: «Кидайся в ноги, да проси, чтобы с собой взяла». Я и кинулась. Вот так мы и попали в прислуги. Та тетка оказалась нянькой Вуппа, хозяйского сына.

— Понятно, — Нил потер подбородок. — Интересная у вас судьба.

— Ничего, бывает и хуже.

Брюнет одобрительно усмехнулся.

— Знаете, Тала… Могу сказать с уверенностью, что тут вам ничего не угрожает. Вы под защитой Лаэрда, как и любой лессир, — он легонько сжал ладонь, словно подтверждая слова об опеке.

И в этот момент я поняла, что Нил видит перед собой не толстую замухрышку, а ценного соратника. Правитель Лаэрда решительно отмел в сторону все претензии к внешности и воспитанию. В его глазах я обозначилась именно лессиром: человеком с надежной парой-Тенью, обладателем врожденного дара, самородком, которого следовало держать под своим королевским крылом.

* * *

— Талочка, попробуй!

— Хома, нет! Нет, нет и еще раз, нет!

— Ну чего тебе стоит? Ну хоть раз! Человечка, ты трусишь?

— Если так хочешь, то залезай туда сам и катайся в свое удовольствие.

— Глупая, я с тобой хочу.

— А один?

— тоже страшно.

— А мне, думаешь, нет?

— Вдвоем? что может быть страшного, Тала, когда ты рядом? Ничего страшней тебя и быть не может.

— Хома!

— Шо? Пробуешь?

И все начиналось заново.

Красавец единорог терпеливо стоял рядом и ожидал нашего решения. Предложение прокатиться на тени поступило еще утром, а вот решиться на это я не смогла до сих пор.

— Талочка, я один не хочу, — шевеля бровками нудел Хома, с вожделением поглядывая на сказочное создание.

— И поэтому вдруг таким вежливым стал?

— Я всегда вежлив, человечка.

— Так уж прям и всегда?

— Чаще всего… Тала! что ты мне зубы заговариваешь⁈ Мы едем кататься или нет?

— Нет.

Он взмахнул лапками и возмущенно пискнул.

— И что же ты хочешь, жестокая человечка?

Я задумалась, чуть прищурилась и решила, что нельзя упускать такой шанс.

— Ты обещаешь сказать правду на любой мой вопрос.

— Тала!

— Ммм?

— Ну ладно… Будет тебе правда, — обреченно вздохнул Хома.

Ого, не верю своему счастью! Возможно ли это? Хомка раскроет все тайны? Ради такого вытерплю даже единорога.

Где там это парнокопытное? Решено, катаемся.

— Привет, — треплю единорога по загривку. — Мы согласные.

Тень кивнул и подставил спинку.

Я проверила «плотность» нашего транспорта и, решив, что все хорошо, уселась. Хомочка занял традиционное место на плече и вцепился в волосы.

— Э… А мне за что держаться-то?

— Зачем, человечка? — однорогий конь фыркнул.

Отступать было поздно, но очень хотелось.

Сначала мы ехали медленно, и я почти успокоилась и поверила, что все будет хорошо. Но чем больше разливалась моя уверенность, тем сильнее ускорялся шаг. Казалось, единорог совершенно забыл о седоках и наслаждался собственным величием, силой и скоростью.

Такой тряски я еще не знала. Наверное, именно в этот момент впервые закралась крамольная мысль, а не вернуться ли обратно к Вуппу?

Но мысль не успела развиться. Впереди замелькал куст… Куст! Я сказала: КУСТ! Но единорог, видимо, забыл, что только тени могут проходить сквозь препятствия. А я не Тень, я абсолютно не Тень.

Упругие ветви хлестнули по лицу, в рот тут же набилась листва.

— О белоземские бесы! Стой! Стой же! Остановите его кто-нибудь!

Но желающих урезонить быстроногого единорога не нашлось.

Где-то на втором круге мы потеряли Хому. Еще через круг, не останавливаясь, сняли его с ветки.

Минут через пять подобных странствий по краю вечности, рыдал даже оптимистичный грызун. А я уже перестала нервно икать и потихоньку стала прощаться с жизнью.

То, что мы достигли апофеоза нашего путешествия, я поняла, когда масенькие лапки пушистика намертво вцепились в мое ухо.

— Что слу… — я осеклась.

Нам навстречу несся дракон. Громадный огнедышащий драконище. Несся и довольно недвусмысленно намекал, что эта лесная тропинка его и только его. А свою полосу для пробежки он уступать не намерен.

— Сворачивай! — завопила я, со страхом глядя на плюющуюся огнем Тень.

Единорог обернулся, моргнул, и… прибавил ходу.

Нет, не то чтобы я боялась смерти… Как раз даже наоборот, давно собиралась помереть героически. Но! Я женщина, а стало быть, уже раз двадцать передумала. Хома, кстати, тоже. Но так-то мы, ух, какие смелые! Может, злые языки будут потом рассказывать, что я призывала всех богов разом, пыталась спрыгнуть на ходу и обещала оторвать витой единорожий рог собственными руками, так и знайте — этого не было! Потому как в полуобморочном и отчасти парализованном состоянии (исключительно от отчаянной храбрости) сделать этого не могла.

Понимать происходящее я стала, когда мы уже оставили, возмущенного нашим поведением, дракона далеко позади. Ящер, видимо, решил не связываться с безумной человечкой на белом единороге и мудро отошел в сторону. Хомка исступленно осенял себя знаком-оберегом и истошно подвывал. Кажется, пушистик разлюбил кататься.

— Слабак! — крикнул удовлетворенный единорог дракоше и остановился, радостно постукивая копытом.

А я медленно отодрала от себя дрожащего грызуна:

— Все, Хома. С этого момента, мы передвигаемся только пешком.

Глава седьмая

Очередной день пролетел незаметно.

— Сладких снов.

— Сладких снов, Хома.

Луна подмигивала круглым глазом в чарующей темноте ночного неба. Собиралась гроза. Порывистый ветер завывал над Лаэрдом. Я лежала без сна и обдумывала жизнь. Утолщающие накладки аккуратно располагались на стуле, накладной носик с противной бородавкой покоились на полочке. А я отдыхала от навязанной некрасивости.

Пушистик чем-то шуршал и иногда тяжело вздыхал, мешая уснуть.

— Ты спишь? — вдруг прошептал он. — Тала? Спишь?

А я разве обязана отвечать? Сплю, сплю, отстань только.

Грызунчик немного побродил кругами по комнате. Забрался на тумбочку и внимательно изучил мои закрытые глазки.

— Спишь или нет?

Чего пристал? Уснешь тут с тобой… Ох, сделаем вид, что сплю. Я повернулась набок и усердно засопела.

Хома тронул лапкой мой лоб, с удовлетворением причмокнул и… вылез в окно.

Куда это он? Опять к своей даме сердца, что ль? Посмотреть бы. Так. Одеться, как подобает не успею… А ладно, ночь же. Никто не заметит отсутствия выпуклостей.

Пушистик спешил.

Бежал быстро-быстро, падал, вставал, проваливался в ямки, взбирался на бугры и скатывался обратно.

Ну а я, естественно, торопилась за ним. Пряталась за деревьями, скрывалась в кустах, но неотступно следовала за маленькой, едва заметной в тусклом свете луны, Тенью.

Грызун стремился в лесную чащу.

Огромные камни преграждали путь. Изящные стволы эльфийского древа перемежались с гигантскими раскидистыми гномьими дубами. Слегка утоптанная тропка петляла, вводила в заблуждение. Но тень точно знал куда идти. Маленькие ножки бежали вперед, ни на мгновенья не останавливаясь.

Интересно, куда он так торопится? Неужели назначил свидание в чаще? Вот дурак. А как же романтика? Эх, надо бы рассказать пушистику побольше о женщинах.

Внезапно дорогу Хоме преградил среброшкурый Од.

— Опаздываешь, — отрывисто рыкнул он.

— Ждал, пока Тала уснет, — запыхавшись ответил грызун.

— Смешная твоя человечка, — уголок волчьей пасти обнажил белоснежный клык в добродушной усмешке. — Но наши ее приняли.

Хомка довольно хрюкнул.

— талант. Ты знаешь, что она ведь не только слышит всех, но и чувствует!

— Знаю. Грайя рассказывала. Мы все ей благодарны за помощь, оказанную при рождении Теней.

— Как думаешь, что она скажет, когда узнает обо всем?

— Поздно гадать об этом. Сделанного не исправить. Идем, мой мелкий друг.

Волкотень углубился в чащу. Хома за ним.

Странное творилось в глубине Лаэрдского леса. Словно подчиняясь неведомой силе, расступились густые доселе деревья, являя скрытую от посторонних глаз возвышенность. Некий холм.

— Святилище богов, — благоговейно прошептал Хома.

— Старинный алтарь. Боги отсюда лучше слышат, — волк принюхался. — Гроза уже начинается.

Небо внезапно осветилось яркой вспышкой молнии, раздался гром, словно подтверждая слова Ода. Я всеми силами старалась остаться незаметной.

— А когда он… — Хома вопросительно поднял голову, но был остановлен.

— Тише! Вот он, — прорычал Од.

Кругом, словно демон, завывал ночной ветер. Молнии вспарывали истерзанное небо, раскалывали утес, огненными бичами хлестали содрогающуюся землю. На скалистом, лишенном зелени холме, в неверном свете луны, показался мужской силуэт, вырисовываясь на фоне ночного небосвода подобно гигантской статуе.

Он отбросил назад свой плащ, трепещущий, словно знамя и вынул из ножен огромный двуручный меч. Незнакомец произносил нараспев странные слова древней молитвы, вонзая клинок в самое сердце бури. Расставив могучие ноги, чтобы устоять против порывов ветра, он взывал к богам, а вокруг клубились опускающиеся облака, как будто его оружие изранило сам небосвод.

Я не могла оторвать взгляда от мужчины, сурового и непреклонного, как окружающие камни. Меня манили, тянули к себе его мощь и величие.

Плавно скользнула вперед, преодолевая те несколько метров, что отделяют от туманного гиганта. Сделала шаг. Еще шаг. Предательски хрустнула ветка под ступней. Мужчина замер. Его глаза сверкнули в полутьме, как яркие сполохи пламени среди тлеющих углей, а пряди густых темных волос, подхваченных сильным ветром, разметались, подобно темному нимбу.

На холме стоял повелитель Лаэрда.

— Что это было? Чужой? — напрягся Од.

— Наверняка послышалось, — ответил Хома, пристально разглядывая Нила. — Ты прав. Лаэрд в надежных руках. Нил силен.

— Он справедлив и честен, — с гордостью прошептал волк.

— что ты рассказал ему о Тале?

— Пока ничего.

— А Данай знает?

— Не думаю. Рано еще.

— Возможно, ты и прав. незачем пока знать, что она за человечка.

Белый волк выражал полное согласие:

— Мы много лет ждали, когда сможем увидеть Талу. Пусть и они подождут.

— Я торопился, как мог, — Хомка оправдывающе сложил лапки на груди. — Приезд лессиров в дом нашего хозяина, подарок судьбы.

— Это не судьба, — хмыкнул волкотень. — Мы сделали все возможное, чтобы твоя подопечная попалась на глаза лессирам.

— Спасибо, — Хома благодарно склонил голову и, бросил очередной взгляд на Нила. — Хорош твой человек, Од. Но и моя человечка не хуже.

— Верно говоришь. Да и Данай достойный сын своего отца.

Хомка подтверждающе зашуршал, небо вновь пронзила молния.

— Пора домой, как бы Тала не проснулась от такой бури.

— Подожди немного. Нас дожидаются Крух и Грайя. Зайдем сначала к ним.

— да, но Тала…

— Твоя человечка проспит до утра. Мы и так слишком долго ждали. Пришло время решать, что делать дальше. Идем.

Тени удалились, оставив меня незамеченной наедине с лессиром.

Что значат их слова? Что происходит? О чем говорил Хома? При чем тут я… А Нил? Ведь разговор шел и про него. А Данай? С какой стати тени связывают нас троих вместе?

За поездку на единороге Хома должен мне один правдивый ответ. Ох, чувствую пора пришла ему отдать этот долг.

Противная мошка кружилась рядом, отвлекая от шокирующих мыслей. Кружилась… Кружилась… И вдруг, впилась прямо в живот.

А я отчетливо поняла, что так торопилась вслед за грызуном, что не успела надеть накладки.

— О силы небесные, — охнула от зудящей боли. — Мошкара, тудать ее…

— Кто тут?

Зажав рот руками, словно это могло забрать слова обратно, я втянула голову в плечи.

Нил торопливо спрыгнул с холма и направился в мою сторону.

— Кто тут? — настойчиво повторил он.

— Это я…

Тучи медленно уплывали в сторону, гроза затихала.

— Кто вы? — темноволосый лессир подошел вплотную. — Что вы делаете среди ночи в лесу?

Если честно, душа ушла в пятки. Он не узнал меня?

— Совсем дитя еще… Ты заблудилась, девочка? — густой голос обволакивал, вызывал доверие.

— Да, — я покрылась румянцем.

— Ты из Лаэрда?

— Да…

— Откуда именно? — он глянул по сторонам, словно мог видеть сквозь деревья.

— С окраин.

— Твои родители крестьяне?

— Э… да…

Нил пробежался взглядом по моей ночной сорочке.

— Поздновато для прогулок. Не замерзла бы ты…

Скинув с себя темный широкий плащ, лессир одним движением накинул его мне на плечи:

— Пойдем, провожу тебя.

— Куда?

— Домой.

И я пошла.

Сердце стучало быстро-быстро, стремясь выпрыгнуть из груди.

— Что ты делала в лесу?

— Гуляла.

— Ночью? — он удивленно хмыкнул.

— Люблю гулять ночью.

— В ночной сорочке?

— А я во сне хожу! — с вызовом взглянула на властителя и тут же опустила глаза. — Бури испугалась. Не заметила, как оказалась тут, а потом увидела вас.

— Это запретное место, девочка, тебе ли не знать. Или родители не научили? Тут возносятся молитвы богам Лаэрда. Не следует ходить сюда. Одной.

— Не буду…

Мягко ступая по шелковистой траве, мы продвигались в сторону крестьянского поселения. Нил крепко держал меня за плечи, не позволяя сбиться с курса. Его руки, такие теплые и сильные обжигали кожу даже сквозь плащевую ткань.

А я… Я просто замерзла, наверное, поэтому и бежали мурашки по коже. Поэтому и заплетались голые ноги. Только поэтому сердце стучало так громко, отзываясь эхом в висках. Только поэтому.

— Ты дрожишь, — голос Нила прорвался сквозь пелену мыслей и эмоций.

— Холодно.

— Ну конечно, ты еще и босиком, — посетовал он, внезапно подхватывая на руки. — Дети…

— Я не маленькая.

— Да неужели? Значит, настолько тощая, что кажешься ребенком. Тебя родители-то хоть кормят?

— Кормят, — надула губы я.

— Луком с солью?

— Мясом.

— Ну да, ну да.

Крепко держа в объятиях, он преодолел последние метры и вышел из леса.

— Что случилось? — Нил нахмурился, оглядывая мою недовольную мордашку и сжал чуть крепче. — Я причинил тебе боль?

— Нет. Вроде бы.

— Ты как-то странно вздохнула.

— От холода, — отрезала я. — Будьте добры поставьте меня на землю.

— Скажи, где именно ты живешь? — поинтересовался он, не стремясь выпустить из крепких рук.

— Там.

— Где? В каком доме? Я донесу тебя.

— Сама дойду, — попыталась спрыгнуть на землю, но Нил держал крепко.

— Не извивайся. Могу и уронить.

Я затихла.

— Пожалуйста, отпустите меня.

— Чего ты боишься? Я тебя не обижу.

— Увидят, ругаться будут, — прошептала я, памятуя о Тенях.

— Кто увидит? Родители?

— Ага. Папка с мамкой. Заругают!

Правитель Лаэрда аккуратно поставил меня на травку и окинул заинтересованным взором. Кончилась буря, развеялось небо. Полноликая луна чистым серебряным светом озарила мужское лицо. Легкий веток растрепал темные волосы. Мягкая улыбка заиграла на губах.

— Ты смешная. И напоминаешь мне кого-то. На кого-то похожа…

— На папу с мамой, — буркнула я.

— Наверное. Может, я их знаю?

— Может быть.

Нил протянул руку и, дотронувшись до моих волос, пропустил прядь сквозь пальцы.

— А ты и правда не такая уж и малышка. Хорошенькая.

Я чуть дернулась.

— Ты чего? Не обижу, — в его голосе слышался интерес столь далекий от похотливого вожделения.

— Мне пора.

Сделала шаг назад. Лессир шагнул за мной.

— Часто гуляешь по ночам? — он прищурил глаза.

— Только сегодня.

— И завтра… — улыбнулся он, не сводя внимательного взора.

— Что?

— Завтра тоже гуляешь.

— Нет.

— Да. Я буду тебя ждать. Тут. Когда зайдет солнце, — Нил хмыкнул видя мою растерянность. — Согласна?

Я повела головой, не давая определенного ответа и медленно развернувшись, направилась в сторону поселения. Когда до крестьянских домиков оставалось всего пара метров, обернулась. Нил стоял все там же. Он вздернул подбородок и крикнул:

— Завтра! На закате!

А я…

Я согласно кивнула.

И бросилась петлять между домами пробираясь все дальше в город, в сторону замка.

В свою комнату.

* * *

Следующий день начался неожиданно рано.

— Доброе утро, Талочка!

Хомка, как ни в чем не бывало, прошлепал по кровати и уселся мне на грудь.

— Доброе.

— А что ты такая грустная? Как ночка прошла?

— Отлично. До самого утра проспала, как убитая, — соврала я.

Грызун заглянул в глаза:

— А грустная-то такая шо?

— Да сон снился… Странный. Как будто ты, Хомочка, переоделся скоморохом. И народ веселил…

— Я?

— Да, да. Такой колпак на тебе был… шутовской… А я еще подумала: зачем? Вокруг и так столько лжи и предательства. Сплошные игры чувствами и судьбами. Интриги. Лицемерие… Одним словом — спектакль.

Тень нахмурился.

— Ты что это?

— Ничего, Хом. Все хорошо, — я повернулась на другой бок. — Ты от меня что-то хотел?

— Да нет… ничего.

Я закрыла глаза и погрузилась в сон. Тревожный. Без сновидений. И только где-то в самом конце мелькнул теплый взгляд чьих-то мужских глаз.

В дверь забарабанили. Сильно. Резко. Настойчиво.

О, бесы, выключите солнце! Оно слепило глаза сквозь резные ставни. В голове отчетливо раздавалось упорное «тук-тук-тук».

— Кто там?

— Тала, открой. Это Данай. Нил тебя ищет.

Нил? Тут же вспомнились нежданные объятия прошлой ночи. Ой, неужели все-таки узнал меня?

Вскочила, едва не опрокинув стоящий рядом стул. Схватила накладки и судорожно приладила на место.

— Тала, открой! Сейчас же!

— Иду!

Нос… Где мой нос⁈ Бородавка?

Растрепать волосы. Вставить челюсть. Сгорбиться. И хромать. Обязательно хромать!

— Что ты так долго? — Данай автоматически вцепился взглядом в мою длинную носопырку и разговаривал, по-моему, именно с ней.

— Красоту наводила. Не могла же я предстать перед властителем неприбранная.

— А… да, конечно. Ты отлично выглядишь, — блондин натянуто улыбнулся, явно не желая разочаровывать такую «красивую» меня и направился вдоль извилистого коридора, даже не оборачиваясь, точно зная, что я пойду следом.

— Чего он от меня хочет-то?

Лессир пожал плечами.

— Что за вопросы? Придешь и узнаешь.

— А где твоя Тень? — покрутила головой в поисках черного ворона.

— Крух? Когда я шел сюда он что-то активно обсуждал с твоим Хомой. У Теней своя жизнь.

Я тихонько вздохнула и прошептала:

— Ты даже не представляешь какая.

Данай остановился перед огромными двустворчатыми дверьми. Из массивного дерева, с изысканной росписью и вкраплениями драгоценных камней, они выглядели впечатляюще.

— Ты ведь не была еще в тронном зале?

— Нет. Откуда?

— Значит, тебе выпал шанс насладиться его красотой, — лессир хмыкнул.

И мы вошли.

Если вы сейчас спросите, что же было примечательного в данной комнате, то я не смогу вам ничего ответить. Хотя нет… Смогу… Тут все-таки было то, что зацепило и полностью поглотило мое внимание.

В самом центре, на позолоченном троне сидел он. Повелитель Лаэрда. Лессир Нил.

И вновь стало холодно. И вновь предательские мурашки побежали по телу. Запульсировала тонкая венка у шеи. Замерло дыхание.

А его глаза такие теплые.

— Вы вновь молчите?

— Что? — удивленно моргнула.

— Тала, очнись, — хохотнул Данай. — Я, конечно, понимаю, что тронный зал впечатляюще выглядит, но не до такой степени, чтоб терять дар речи.

— Извините. Загляделась, — закусила губу я.

— Нил спрашивает, пойдешь ли ты на завтрашний праздник?

— Какой праздник?

— День летнего солнцеворота. Ты чем слушала? Мы тебе уже пять минут про него толкуем.

— Тала, — бархатный голос Нила мягкой кошкой пробежался по позвоночнику и, выпустив острые когти, впился прямо в сердце. — Вы заняты завтра?

— Нет, свободна полностью.

— Вы пока еще мало с кем знакомы в Лаэрде. Поэтому, мы подумали, что может захотите составить нам компанию?

— Вам? Конечно!

Я не могла поверить. Сам властелин Лаэрда предлагает мне свое сопровождение.

— Данай, тогда ты несешь ответственность за Талу. Не позволяй ей скучать, — кивнул головой темноволосый лессир, вмиг растоптав всю мою радость.

— Я? Хм, а ты? — выгнул бровь блондин.

— А я тоже попробую пригласить одного человека. И надеюсь, она согласится.

Глава восьмая

Небо, подобное дивному океану. Облака, словно бушующие волны. Уходящее солнце, как златотканый островок. И луна, похожая на парус неизведанного судна стремящегося к дальним берегам…

Хома вновь исчез. А я, едва дождавшись заката, отправилась к окраине города. Сложив все свои накладные нелепости в тугой узелок, спрятала его в неприметных кустиках.

Чем ближе я подходила к оговоренному с Нилом месту встречи, тем отчетливее слышался чей-то душераздирающий стон. Звук тянулся и тянулся, похожий на тяжкий, безысходный плач, он проникал в самое сердце, теребя и терзая нервные струны, словно обезумевший от страха арфист.

Страх скрутил и без того трепещущее сердце, ужас обволок душу оставляя на теле жалкие мурашки. Чем вызвано это чувство? Только ли пугающим воем ночного леса? Или просто боязно нарушать запрет тени и под покровом ночи бежать в случайные объятиям властителя Лаэрда.

Темные мотыльки скользили меж густых деревьев, по сырой земле вились тонкие полосы вечернего тумана. Ветер бродил на приволье, играя листвой. А я все ближе и ближе подбиралась к источнику неистового плача.

Но звук внезапно оборвался, и лес поглотило тревожное безмолвие. Ни шороха, ни хруста сухой ветки, ни крика ночной птицы, лишь только замершая в ожидании свидания, затаившаяся строгим зверем в дальнем дупле, тишина.

Горела в черном небе безразличная луна, иногда пытаясь пробраться сквозь сплетение древесных крон и разгадать секрет пугающего безмолвия, но даже она, царица ночи, терпела неудачу.

Вновь подул, замерший было на мгновенье, ветерок. И опять жалкий стон огласил окраины.

Силы небесные, да что же это?

Я оглянулась, стараясь разглядеть источник звука, готовясь встретиться лицом к лицу с жестокими бесами чужих земель. Напряженно всматривалась в темную дымку ночи… Громкий вздох облегчения вырвался помимо воли.

— О боги! — улыбнулась я, откидывая волосы со лба. — Ветер… Всего лишь ветер.

Разгадка оказалась до смешного невинной: ночной ветерок резвился в старом колодце, вызывая своим танцем бесовские звуки.

Подойдя ближе, заглянула внутрь. Рябь пробежала по поверхности воды, скрывая на миг отражение. Из глубины донесся уже знакомый плач, но как только ветер утих — прекратился. Успокоилась вода, разглаживая подернутое волной отражение.

И вот из глубины на меня уже поглядывает едва знакомая девушка.

Я так привыкла к своей «ужасной» внешности, что «настоящая» оказалась словно чужая. Но стоило мне улыбнуться, как незнакомка сделала то же самое.

— Первый шаг наружу, Тала, — прошептала я тихо-тихо словно боясь спугнуть прекрасное виденье.

Стройная девушка, с копной непослушных волос цвета пепельной луны, вступала в этот мир полновластной хозяйкой.

— Мы не позволим запрятать тебя обратно.

Я тронула колодезную воду кончиками пальцев, и отражение заиграло в разбегающихся кругах. Захотелось смеяться, таким нелепым показался страх, таким отвратительным и липким. Внутри теперь царило спокойствие, безмятежность, и ожидание встречи.

Не знаю почему, но лессир Нил прочно поселился в моих мыслях. Даже казалось странным, как это жила без него столько лет? Без темных глаз, без глубокого бархатного голоса, без теплой улыбки.

О нет, толстушка Тала прекрасно осознавала свои шансы. Но та незнакомка, что отражалась сейчас в колодце, была совсем иной. И кто знает… возможно…

— Ты пришла.

Я обернулась и тут же попала в плен внимательного взора.

— Пришла.

Нил подошел ближе и улыбнулся.

— Знаешь, а я ведь не был уверен.

— Почему?

— Могла исчезнуть, — он протянул небольшой букет из луговых цветов. — Это тебе.

— Спасибо.

Я спрятала нос в закрывшихся на ночь бутонах.

— Так почему не исчезла? — с любопытством поинтересовался лессир.

— А надо было?

— Совсем меня не боишься?

— А ты меня? — усмехнувшись, спросила я, глядя прямо в глаза.

Нил удивленно приподнял брови.

— Всегда отвечаешь вопросом на вопрос?

— Тебе не нравится? — я не желала сдаваться.

— Нравится, — примиряюще хмыкнул он и протянул руку. — Пойдем?

— Куда?

— Опять вопросы?

Его глаза смеялись, а открытая ладонь все еще призывно висела в воздухе.

— Нет, — покачала головой я, и решительно сделала шаг вперед. — Пойдем.

Руки я так и не дала.

Лессир шел впереди, время от времени оборачиваясь. И каждый раз я замечала во взгляде неприкрытый интерес, словно он не ожидал, что таинственная незнакомка так слепо последует в неизвестность.

Я усмехнулась. Конечно, крестьянская девица возможно и не позволила бы себе такого с правителем Лаэрда, но в нашем случае совсем другая ситуация: я знала Нила. Верила ему. Доверяла безоглядно, как единственному родному человеку. В каком-то смысле, он таким и был — выведший заблудшую душу из лабиринта скучной рутины, ставший надеждой и светом в новой жизни.

Нил вызывал восхищение, почтение, уважение. Я стремилась постичь его мышление, понять действия, осмыслить слова.

— Как твое имя? — обернувшись в очередной раз, спросил он.

Блуждающая улыбка коснулась моих губ. В темной небе серебряная луна подмигнула единственным глазом, ночной ветерок всколыхнул пряди волос и бросил на лицо, скрывая мелькнувшее было желание сказать правду.

— Селена, — тихо отозвалась я, беря в союзницы ночную госпожу. — Мое имя Селена.

Зашумел крыльями заплутавший филин, мелькнув в вышине пугающей тенью. И тут же, будто вдогонку, завыла стая полуночных волков.

Нил прищурился.

— Селена?

— Да.

— Красивое имя.

Я вновь улыбнулась, но на этот раз намного увереннее.

— А меня зовут Нил.

— Я знаю.

— Да? — лессир еле сдержал ответную улыбку. — Значит, узнала?

— А ты намеревался скрыться от меня, повелитель?

— Вновь одни вопросы?

— И вновь без ответов?

Пятисекундный диалог, который установил новую границу общения, новую черту за которую еще не перешли. Пока не перешли.

Его глаза, смотрящие с заинтересованностью. Его голос, затихающий в ожидании ответа. Его ладони, время от времени пытающиеся захватить в плен мои руки.

Высокая трава в вечерней росе щекотала ноги. Корявые персты низкорослых кустов цеплялись за одежду. Звездное небо бархатным куполом растянулось в вышине, навивая дивные сны обитателям Лаэрда. Серебряная луна дарила свет двум блуждающим странникам.

— А куда мы идем? — поинтересовалась я.

— На берег, — улыбнулся он.

Трепетные волны шептали таинственный мотив. Небольшой залив в изящном обрамлении тонкоствольных деревьев создавал укрытую от посторонних глаз лагуну.

— Нравится? — Нил кинул на берег плащ, и жестом предложил присесть.

— Тут неплохо.

— Рад, что не разочаровал. Послушай, а родители не станут искать тебя? — озабоченно произнес он, присаживаясь рядом.

— Надо было об этом волноваться до того, как похищать девушку, — я пожала плечами, стараясь сохранить серьезное выражение лица.

— Кажется, я тебя не похищал.

— А со стороны все выглядит иначе. Повелитель Лаэрда и бедная крестьянская девица… — закусив губу, бросила на Нила косой взгляд.

— Ммм, я думаю, что все совсем не так, — мужчина откинулся назад, облокотившись о локти. — Хитрая красавица и несчастный, попавший в ее сети лессир. Кто знает, что она замышляет?

— Ничего я не замышляю! — возмущенно воскликнула я и встретилась с его глазами, в которых все ярче разгорался огонек веселья. — Ты смеешься надо мной?

— Как и ты, — широко улыбнулся Нил. — Ну а если серьезно, тебя не будут искать?

— Не думаю. Родителям пока не до меня.

Я наклонила голову и в ту же секунду почувствовала, как мужская ладонь скользнула по руке.

— Рад, что ты пришла.

Стоило это услышать и вновь побежали предательские мурашки, оставляя прохладный чувствительный след.

А его глаза совсем близко. Дыхание вот-вот опалит кожу. Нил дотронулся до волос, легко, почти незаметно.

Зачем он это делает? Зачем сиятельному лессиру простая, как он думает, девушка?

— Почему? — шепнула я, требуя ответа на вопросы. — Почему позвал меня?

— А почему бы и нет? — мужчина улыбнулся и прикоснулся губами к кончикам пальцев. — Не бойся. Не обижу.

— Я и не боюсь.

И правда, не боялась. Нил не такой человек, чтобы брать что-то силой, но такое внимание все же казалось странным.

Немного отодвинувшись, я искоса взглянула налессира. Чего же ты жаждешь, мой повелитель?

— Завтра будет праздник, — склонив голову набок, поведал он.

— Знаю.

— Составишь мне компанию?

— Ты меня приглашаешь?

— Да, — он улыбнулся одним уголком рта. — Пойдешь?

— Не знаю, получится ли, — покачала головой я, памятуя о толстушке, которой также необходимо появиться на празднике.

— Из-за родителей? Думаешь, не отпустят? — по-своему обозначил проблему Нил. — Давай, я поговорю с ними.

— Нет, не стоит. Лучше я сама как-нибудь.

Он пристально взглянул в глаза.

— Обещаешь?

— Постараюсь.

— Обещай, что придешь обязательно, — настойчиво повторил Нил.

— Неужели это так важно? — нахмурилась я.

— Мне бы этого хотелось.

— Ну что ж… Видимо, ты не оставляешь мне выбора.

Дав свое согласие на присутствие на празднике, я испытала облегчение. Словно что-то тяжелое свалилось с души. Как же мне хотелось пойти туда именно Селеной, девушкой с точеной фигуркой и хорошеньким личиком. Хотелось видеть в глазах окружающих одобрение и восторг. Хотелось забыть о толстых накладках.

Мы сидели на песчаном берегу, опустив босые ноги в прохладные речные волны. Ночь пролетела незаметно. Далеко на востоке торопливо поднималось жаркое солнышко.

— Мне пора, — сказала я, задумчиво рисуя на песке узоры.

— Пойдем. Провожу тебя.

— Но только до окраины!

— Почему ты не позволяешь довести тебя до дома? — нахмурился Нил.

Я запнулась. Действительно, как объяснить ему это? Признаться, что никакого крестьянского домика у меня нет и в помине?

— Из-за родителей, — ложь сама легла на язык. — Заметят, что с мужчиной по ночам бегаю…

— А… Ты права, — лессир согласно кивнул. — Не волнуйся. Только до окраины.

Мы вышли из леса и направились к старому колодцу.

— Дальше не стоит, — моя рука решительно уперлась ему в грудь. — Прощай.

— До праздника, — Нил улыбнулся. — Буду ждать тебя на площади.

— Хорошо.

Я вернула ему улыбку.

— Селена…

— Да?

— Ты красивая.

И тут…

— да, он совершенно прав, красивая. А еще глупая и непослушная человечка! — неожиданно раздался позади злой голос Хомы.

Бесы и все Белоземье ему на голову.

— Хома? — Нил удивленно изогнул брови.

Глава девятая

— Хома? — Нил удивленно изогнул брови и тут же пояснил: — Это пара-Тень одной моей подопечной. Что он тут делает?

— Ждет кое-кого… — сквозь зубы пробубнил грызун, к счастью, Нил его не понимал.

— Жаль, что я не общаюсь с Тенями, — нервно растянув губы в вежливой улыбке, сказала я. — Наверняка, это интересно. До встречи, повелитель, — призвав на помощь все свое самообладание, демонстративно игнорировала пушистика.

— Встретимся на празднике, — темноволосый лессир поднес мою руку к губам.

— Хорошо, — ответила я.

— Прям «хорошо»⁈ — яростно воскликнул Хома.

Мне стало не по себе, но деваться некуда, раскрывать все тайны сейчас не хотелось. Невинно улыбнувшись во все тридцать два зуба, махнула ручкой и нагло прошла мимо разъяренного хомяка.

— Куда? Стой! — завопил он.

Но я лишь безобидно похлопала глазками и отправилась дальше, вот уже и Нил скрылся в дымке утреннего тумана.

— Стой, Тала!

Тихонько насвистывала песенку. И шла, шла, шла.

— стой, говорю!

О нет, я пока все еще Селена, а значит, не могу слышать Теней.

— Остановись! — маленькие лапки бегут следом.

Тени больше не вызывают доверия, кругом обман, даже у меня теперь сплошные тайны.

— Стой, человечка… — вдруг устало прошептал Хома. — И я сам тебе все расскажу.

* * *

Противная муха назойливо летала по комнате.

— Как сказал один великий мудрец: «Делай в точности все, что говорит тебе Тень. И сможешь жизнь прожить без неприятностей!» А ты все делаешь по-своему!

— Интересно и какой мудрец так сказал?

— Я! — надул щеки Хома.

Да, да, да. Меня поймали. Уличили в самовольстве и неисполнении всех Хомкиных предписаний.

Раскаиваюсь ли? Странно, но покаяния не было и в помине. Только жажда докопаться до истины, стянуть надоевшие покровы лжи.

— Рассказывай.

— Ну Тала…

— Рассказывай, Хома!

— рано еще знать.

— Как бы не стало поздно. Я видела тебя и Ода в лесу прошлой ночью.

Во взоре пушистика мелькнула растерянность. Он явно раздумывал, что делать. Открыться или вновь спрятаться за враньем.

Наконец грызун вздохнул. Глубоко. Обреченно. И закрыл глаза.

— Видела… что ты такая неугомонная, человечка, — шепнул он. — Нам нужен Од. И Крух. И Грайя, — пушистик вновь взглянул на меня темными глазами-бусинками. — Пойдешь к ним?

Я вскочила. Все что угодно, лишь бы узнать правду.

— Пойду! Прямо сейчас!

Надежда пролить свет на тайну окрыляла.

— Человечка… поверь мне еще раз… Тебе лучше надеть все это, — он указал лапкой в сторону узелка с запрятанными накладками.

— Нет. Хватит, — нахмурилась.

— Тала, просто поверь, — тень говорил тихо, но настойчиво. — Я никогда не делал тебе зла.

— Надоело… — подцепила пальцем накладки.

— Тала…

— Поняла! Но это в последний раз, Хома!

И вот, вновь разодетая, как свежеиспеченный пончик, я неслась по улицам Лаэрда, пугая прохожих длинным носом и шикарной бородавкой. Ветерок путался в подоле длинной юбки, иногда открывая чужим взглядам толстые волосатые ноги. Складочки на животе мирно покачиваются в такт движениям. А роскошная попа виляла так, будто жила отдельной жизнью.

Мы шли в один из дальних районов. Туда, где обитали Тени.

Занятия для юных лессиров были сегодня отменены из-за праздника летнего Солнцеворота, поэтому вокруг стояла радующая слух тишина. И только легкие писки маленьких теневых существ нарушали первозданную чистоту здешних мест.

Внезапно дорогу преградил белошкурый волк.

— Тала? — удивленно прорычал он.

— Здравствуй, Од.

— Что ты тут делаешь? — клыки блеснули из раскрытой пасти, а в глазах мелькнул укор. — Кто тебе позволил?

— Она следила за нами прошлой ночью, — развел лапками Хома. — Я же говорил, Тала догадлива.

Я с вызовом вскинула подбородок, приготовившись к словесной битве с Тенями:

— Мне нужна правда. Не уйду отсюда, пока не получу ее. Слышите? С меня хватит!

Волк прищурился и… расхохотался.

Тут же вверху захлопали мощные крылья.

— Крух, ты видел? — воскликнул Од.

— Видел, — со странной ноткой в голосе ответил черный ворон, спускаясь на землю. — Она слишком похожа на отца.

— И на мать, — встрял Хома, сверкая черными глазками.

Грайя, огромная змеетень, выползла из-за куста и ласково обвив мою ногу шепнула:

— Ну что ж… С возвращением домой, девочка.

* * *

Это были давние времена.

Дивный воздух Лаэрда, пахнущий жаркими страстями и пряностями. Дыхание горячих ветров над головой, неумолимая ласка пылающего солнца, прерывистый шепот изумрудных крон, завораживающая высота дворцовых башен. И, воистину, бездонное небо, накрывающее весь мир куполом надежды и веры в высокий замысел богов.

Три юных лессира совсем недавно прошли обряд Запечатления и обрели себе пару-Тень.

Первый — любимый сын повелителя Лаэрдских земель — соединился с белым испуганным волком.

Второй — скромный отпрыск местной аристократии — обрел пару в лице изящной чешуйчатой анаконды.

Третий — улыбчивый потомок высокородных дворян — «заговорил» с растрепанным черным вороненком.

Лессиры были счастливы. Выбор жизненного пути не дал им разрушить дружбу, зародившуюся в далеком детстве. И именно в тот день они поклялись в вечной преданности друг другу. Маленькие Тени, глядя на своих хозяев, сделали то же самое.

Годы летели.

Наследник Лаэрда взошел на трон. Женился и обзавелся преемником — маленьким темноволосым сыном. Мальчишку нарекли Нилом.

Второй дворянин супругу так и не приобрел. Но многочисленные любовные похождение оставили след в виде шустрого светловолосого мальчугана, именованного Данаем.

Последний же из друзей, благородный аристократ, не придумал ничего лучше, как влюбиться в прекрасную дочь Белоземья, светлоокую наследницу трона соседнего государства. Стройная красавица покорила сердце молодого лессира.

Но взбунтовались владыки смежного королевства. Не хотелось им видеть ее в объятиях иноземца. Яростным голосом отдавались приказы, запрещающие долгожданные свидания. Гневными искрами пылали взоры, когда девушка под покровом ночи сбегала из дома.

Но чужды влюбленным помехи и препятствия.

И тогда настали времена страха для обоих государств. Времена мрачного разума и темной души. Времена безрассудных войн и смертей. Смутное время.

Молодой лессир с невестою укрылись в Лаэрдском замке, за спиной друга. Правитель обещал им свою защиту, встал на сторону любящих сердец.

Преданные тени помогали, чем могли. Ни один недруг не смог пройти незамеченным. Ни одна чужая тень не смогла объявиться в лесу Лаэрда безнаказанной.

А в один из теплых вечеров у пары родилась дочь. Малышка с волосами цвета подлунного тумана.

И тогда сильно разгневались властители Белоземья. Пылали злобой и сочились ядом их сердца. Задумали их черные души выкрасть невинного ребенка.

Но помешали отважные лессиры, прогнали врагов со своих земель.

И поклялись недруги клятвой страшной — клятвой вечной — не дать жизни плоду любви.

Сказал тогда повелитель Лаэрда: «Бегите отсюда, ибо когда-нибудь настигнут вас бесы Белоземья. Вырвут дитя из рук матери. И даже мы не сможем защитить».

И собрались влюбленные, и бежали. Сопровождали их друзья верные. Нерушима клятвенная дружба.

Три года скитались в поисках убежища. Три года скрывались от Белоземских преследователей.

Росла девочка среброкудрая. И стал забываться ужас пережитого.

Но настала ночь страданий. Настигли недруги, полилась кровь, запылали стены…

Погибли три смелых лессира. Погибла молодая красавица мать.

И лишь маленькая девочка вышла из горящего дома невредимой, ведомая верными Тенями.

* * *

— Теперь ты знаешь.

— Мои родители…

— Погибли спасая тебя.

— Три лессира?

— Отец Нила, отец Даная и твой отец.

Я крепко сжала зубы. Стало трудно дышать, грудь обхватил железный обруч тоски. тени молчали, будто ожидая чего-то.

Но вдруг белый волк преклонил колени.

— Я Од, тень правителя Лаэрда Нила и бывшая пара-Тень его отца, приношу клятву верности тебе, Тала, как приносил ее твоему родителю мой прежний хозяин, — раздался его рык.

Следом опустил голову черный ворон:

— Я Крух, тень лессира Даная и бывшая пара-Тень его отца, приношу клятву верности тебе, Тала, как приносил ее твоему родителю мой прежний хозяин.

Прошипела чешуйчатая змеетень:

— Я Грайя, бывшая пара-Тень твоего отца, приношу клятву верности тебе, Тала, как любимой дочери своего прежнего хозяина.

Последним взял слово маленький грызун. Он вытянулся во весь рост и решительно изрек:

— Я Хома, бывшая пара-Тень твоей матери, приношу клятву верности тебе, Тала, как любимой и единственной дочери моей прежней хозяйки. ты наследница Белоземья.

А я… Я стояла оглушенная неожиданной правдой. Правдой, которая оказалась слишком неожиданной даже для меня.

Мысли разбегались, ускользали. Мозг никак не хотел внести успокоение в потрепанную душу. Наследница белоземского трона? Не жалкая служанка, до которой никому нет дела, а благородная дочь лессира?

— Как же так? Хома… — выдохнула я.

— да. Жизнь полна сюрпризов, — пушистик взмахнул лапкой. — Но ты справишься. Мы ведь всегда рядом. Вот только… быстро верни бородавку на место, глупая преглупая человечка! Шо? Спокойно жить надоело⁈

На губах тут же расцвела болезненная улыбка.

— За все спасибо, Хома. Теперь я поняла.

Глава десятая

Праздник Солнцеворота один из самых долгожданных в Лаэрде. И не только для меня. Многие жители благословенного края с нетерпением поджидали полудня, чтоб, наконец, окунуться в водоворот эмоций.

Солнце светило высоко и ярко, а приятный ветерок доносил отзвуки шумной ярмарки и ароматы свежей выпечки на торговых рядах. Скрип телег, груженных товарами, окрики возниц и веселые разговоры хозяек, похваляющимися удачными покупками, создавали беззаботную атмосферу летнего жизнелюбия.

Но для меня это все начиналось не так радостно…

— Хом, ну сам подумай, как я могу пойти на праздник Талой? Ведь он ждет Селену.

— Ты не можешь появиться в людном месте просто так, человечка.

— Ну, Хомочка, хоть на полчасика. Сразу затеряюсь, и не буду привлекать внимания, — продолжала упрашивать я.

— Ты? совсем не привлекать внимания? — грызун прищурился. — Ой, не смеши мой хвост!

— Я обещаю!

— Хм? — подозрительно поднятая хомячья бровь.

— Ну, честно.

— И ты думаешь, что сразу тебе поверю? нет! Наверняка сейчас еще и думаешь, как бы обмануть бедного старого Хому…

— Не-а! — быстренько отозвалась я.

В конце концов, честность превыше всего. Тем более обманывать я его не спешила. Разве только чуть недоговаривала… Но это-то он переживет.

Пара минут раздумий со стороны тени и старательно-невинные глазки с моей.

— ладно. Но переоденешься ты только тогда, когда я буду уверен, что все спокойно. А до этого… — он протянул мне накладное пузико. — Носи с гордостью свои мягонькие телеса.

— Фу… — скривилась я, но пузо взяла.

И вот, вся такая пышнообразная, с красивейшей попой и самым очаровательным носиком на свете (да, да, и только попробуйте сказать, что я не хороша) иду с Хомулькой на плече в сторону городской площади. Настроение отличное, душа поет, а улыбка обнажает желтоватый блеск вставной челюсти.

Спешащие навстречу прохожие, конечно, с любопытством разглядывали взлохмаченную деваху, но высказывать претензии не спешили. Да и многие уже привыкли.

Я мирно прогуливалась мимо торгового ряда. Никого не трогала. Внимания не привлекала. Одним словом, делала все то, чего так яростно желал Хома. Надеюсь, что пушистик оценил мои успехи, потому как совсем не воспротивился, когда я указала на старенькую палатку со сладостями. За прилавком которой находился смазливый паренек, явно красующийся пред местными барышнями.

— Хом, как насчет леденца?

— Ох, сластена, ладно покупай, — пробурчал он. — Мне два!

— Ты не ешь.

— И шо? И помечтать нельзя? Купи мне два! Смотреть буду.

И я с обворожительной (по крайней мере, мне она казалась такой) улыбкой предстала перед ясными очами продавца.

— Будьте добры…

— Отвали, страшила.

— Что? — опешила я от подобной наглости.

— Отвали, говорю. Не мешай. Видишь, с девушкой общаюсь, — паренек мотнул головой, отбрасывая с глаз длинную челку, и подмигнул стройной рыжеволосой красотке стоявшей неподалеку.

— Молодой человек, может быть вы все-таки будете так любезны, — повторила попытку я.

— Ты глухая, что ль? Отвали, говорю, не видишь, я занят, — он сверкнул глазами и широко улыбнулся рыженькой. Девушка хихикнула.

Гм, это что же получается? Я ему мешаю знакомиться с этой кралей?

— Эй, парень, — в третий раз проявила вежливость я. — Леденец продай.

— Не пугай клиентов, — прошипел он в ответ, вновь отворачиваясь к рыжеволосой.

Что-то до отвратительно липкого перевернулось в душе. Кажется, это давала о себе знать старательно запрятанная ярость.

Хомка тут же смекнул во что может вылиться столь вежливое обращение и быстро зашептал:

— спокойнее, Тала, внимание не привлекай. Ты обещала, помнишь, иначе никакого свидания! Тем более что Нил с Данаем уже появились. Я видел их где-то в толпе. Кажется, во-он там…

А я что? Я ничего. Спокойно? Значит, будем спокойно.

— Не продашь леденцы, друзьям пожалуюсь, — тихо предупредила продавца.

— Кому это? — нахально ухмыльнулся парень, окидывая взглядом мою красоту.

Я ткнула пальцем. Он медленно повернул голову.

В этот момент, моих дорогих лессиров загородил пузатый пекарь. Он спокойно вытирал руки о передник и не замечал, что его пристально разглядывают.

— Это и есть твой дружок? — ехидно улыбнулся парень и рыкнул: — Сказал, вали отсюда!

Я растянула губы в хищном оскале и, сделав полшага назад, так чтобы точно видеть знакомые лица, крикнула:

— Помогите, пожалуйста, меня тут оскорбить пытаются.

Пекарь, конечно, и ухом не повел. Но зато из-за него выглянули длинноволосый лессир Данай и повелитель Лаэрда, лессир Нил. У обоих на лице недоумение — мол, кто посмел толстушку обидеть?

И резкие слова, брошенные так, чтоб вся площадь могла слышать:

— Тала? Стой на месте, сейчас подойдем.

Пока мужчины это произносили, вмиг побледневший продавец успел сложить в кулечек три леденца, пару пряников, все перевязать красивой ленточкой, отказаться от денег, пропищать «спасибо, за покупку» и, отбежав метров на пятьдесят от палатки, затаиться среди высоких кустов.

— Гляди-ка, Тала, что значит мотивация, — довольно выдал Хома.

А я, пробуя на вкус сладость, поспешила к лессирам.

— Что случилось? — Данай быстренько оглядел меня, словно проверяя все ли округлости на месте. — Тебя обидели?

— Нет, ну что вы, — пожала плечами я. — Кто бы посмел.

— А зачем кричала?

— Соскучилась, — строя глазки, заглянула в теплые очи Нила.

— Тала, у вас опять… — сощурился властитель.

— Что?

— Нервный тик.

Ууу, бесы Болоземья! Я топнула ногой от возмущенья.

— Тала? — он удивленно приподнял брови. — С вами точно все в порядке?

— Да. Простите, оставлю вас на полчасика. Пойду с друзьями пообщаюсь, — хмуро мычу я.

— У вас уже появились друзья? Очень рад.

Рад он… Я поджала губы и гордо отошла в сторону.

— Ну и куда ты, человеческое недоразумение? — задал риторический вопрос Хома.

— Переодеваться. Сейчас покажу ему «нервный тик».

— Не рановато ли? А что если не время?

— Время. В самый раз.

Хомик понял, что спорить бесполезно и только осуждающе вздохнул.

Отойдя от главной площади, заприметила обширный кустарник в относительно безлюдном месте.

— Вот тут переоденусь. Ты только посмотри, чтобы не увидел никто.

— не учи меня быть умным, я не ты, Тала! — всплеснул лапками хомяк, становясь перед зарослями.

Я спряталась за густыми ветками.

— Ну?

— Тебя видно, человечишка.

Зашла глубже.

— Все равно видно!

Пошуршала кустарничком еще.

— А так?

— Ты делаешь мне смешно, Тала! Медведь за муравьем и то лучше спрячется. Топай глубже.

Уф, уже заросли кончаются, но я беспрекословно выполняю Хомкины указания. Обещала же слушаться.

Пячусь аккуратно, слегка оттопырив попу и боясь споткнуться…

И вдруг ошеломленный вопль прямо за спиной.

Два крестьянина, расположившись за пышными зарослями с питьевыми плошками в руках, с ужасом орут, наблюдая, как на их скатерть-самобранку из кустов медленно и неотвратимо надвигается необъятная женская задница.

— Ой… извините, я тут мимо шла…

— Бесы… Спасите! Бесы! — две пары выпученных мужских глаз и трясущиеся руки.

— Пить надо меньше.

Я погрозила пальцем мужикам и, состроив жуткую рожу прорычала:

— А вздумаете еще раз за бутыль взяться, вновь приду!

Крестьяне клятвенно пообещали больше ни-ни и бросив плошки пустились наутек.

— Ну шо? — захохотал Хомка. — дальше раздеваться будешь или новое место поищем? Вдруг еще кого от попойки спасешь?

Н-да… Думаю, что для перевоплощения в Селену пока рановато. Прав был грызун, не время.

— Хома, а может вернемся на площадь?

— Хе… вот и я о том же, — посмеиваясь, выдал довольный хомяк.

Глава одиннадцатая

Голубое небо, парящие между облаков птички, яркое солнышко и сладкий петушок на палочке… О чем это я? Ах, ну да.

Не успели мы с Хомочкой вернуться к скучающим лессирам, как вновь очередная неожиданность свалилась на наши благоразумные головушки.

— Нил! — мамаша темноволосого правителя бодрым шагом пересекала площадь. — Прости, что нарушаю твое веселье, но у нас гости.

— Кто? — без особой заинтересованности спросил Нил.

— Правда сказать, я их даже не знаю… — королева мотнула кудрявой головой. — Говорят, ты у них останавливался как-то. Оказал великую честь этим, а они в благодарность дары принесли. Почтительные такие мужчины. Ты верно поступаешь, Нил, любовь людскую надо завоевывать. Вот помню батюшка твой…

Нил с Данаем переглянулись. Блондин хмыкнул и, указав подбородком на меня, приподнял брови.

— А кто приехал-то? — Нил вновь обратился к королеве. — Хозяин того дома, где мы останавливались?

— Нет. Сынок его. Худой такой.

— Кто-о⁈ — не сдержалась я, живо представив себе тщедушного Вуппа.

Ее величество отвернула носик в сторону и, делая вид, что меня не слышит и не видит, продолжила общение с сыном:

— Совсем молодой человек, такой вежливый, просит твоей аудиенции. Даже, сказала бы, настаивает.

— И впрямь хозяйский отпрыск пожаловал, — усмехнулся Данай.

Правитель улыбнулся и бросил взгляд на меня:

— Ну что, Тала? Есть желание увидеться с поклонником?

Не успела я ответить, как раздался громкий вздох королевы.

— Ах, — выдала она, прижимая ладонь к груди. — Так он твой жених?

Она тряхнула седыми кудряшками и вперилась взглядом в бородавку. Эта внимательность к налепленному носику семейная черта, что ли? Да еще и такая внезапная. Минуту назад и знать меня не желала.

Бесы Белоземья, что делать-то? Надо ответить… И это… извиниться…

— Простите меня, пожалуйста, — прошмякала я, краснея, и едва не теряя зубы от волнения. — За… за наше знакомство.

— О чем ты, девочка? — оскалилась в улыбке королева, делая вид, что не помнит мою недавнюю наглость и добавила чуть тише. — В любом случае, я тоже не высказала должной вежливости к гостье. Но тут меня не суди. Подумала, что ты к Нилу руки тянешь, а раз жених имеется, то все в порядке.

— Мама! — прервал королеву Нил.

— Что, сын? Или я не права? Тебе, между прочим, невесту легко найти, ты вон какой красавец уродился, а бедной девочке придется на первого попавшегося жениха согласиться.

— Мама! — уже повысил голос правитель.

— Нил, вот помню, когда я за твоего батюшку замуж выходила…

Я не слушала царственную мамашу, а пыталась осмыслить услышанное. Жених? У меня? Вупп? А как же Нил? По мере понимания происходящего, мои глаза открывались все шире.

Данай, стоявший рядом, едва скрывал усмешку. А Нил всеми силами старался сдерживать матушкины беспощадные слова.

— И не смей давать ей повода, слышишь! — уже шипела королева. — Будь твоя подопечная красавицей да умницей, тогда ладно, еще подумали бы, а с такой внешностью на место подле тебя, и рассчитывать нечего! Тем более, у девчонки любимый имеется. Правда, ведь? — зыркнув в мою сторону, уточнила она.

— А…э… ну да…Любимый Вупп…Угу…

Брр! Меня едва не стошнило от произнесения этих слов.

— Слава богам, — удовлетворенно вздохнула королева и горделивой походкой двинулась в сторону замка. — Мы ждем тебя, Нил. Я уже сказала, что ты согласен на аудиенцию.

Данай вновь хмыкнул, но как-то обреченно и похлопал друга по плечу.

— Не вышло, — шепнул он так тихо, что казалось будто говорит сам с собой.

Но Нил услышал.

— Ничего. Будет много возможностей. Пора возвращаться в замок. Тала, вы с нами?

— С вами? Туда? — уперев кулачки в пышные бока, я встала перед лессирами. — Кто-нибудь мне объяснит, что происходит? Королева… она… она… с ума сошла!

Нил скривился.

— Вежливее. Она все-таки моя мать.

— Простите, ваше величество! Но если вы не заметили, она сейчас говорила о том, что я претендую на вас!

Я была возмущена. Королева, конечно, мало в чем ошиблась, но нельзя же говорить об этом так явно.

— Тала, успокойся, — Данай схватил меня за локоть и чуть сжал. — Просто ее величество весьма беспокоится, как бы Нил ни наделал глупостей и ни привел в дом неподобающую невесту.

— А неподобающих, как я понимаю, большинство?

— Именно. Она всех женщин воспринимает, как посягательниц на честь и достоинство нашего повелителя. Я не удивлюсь, если и насчет тебя он успел выслушать кучу поучительных назиданий. Правильно, Нил?

При этих словах Нил скривился еще сильней.

— С ней всегда было тяжело. Хотя, надеялся, ей сегодня отомстить…

Данай вновь усмехнулся. Мне даже показалось, что он дышать нормально разучился, одни смешки.

— Отомстишь еще. Главное, проси свою пассию, чтоб приходила пораньше, — он подмигнул другу.

— Вроде просил, — пробормотал Нил и обвел взглядом площадь.

— Хороша, хоть?

— Красива.

Я старалась удержать рвущееся наружу сердце. Это же они обо мне!

— Ладно, подождем следующего повода.

— Может в замок пригласишь? — Данай с интересом взглянул на задумчивого повелителя.

— Рано. Пусть мать ее вначале издалека увидит, внешность оценит. А происхождение «невесты» окажется сюрпризом, — губы Нила растянулись в ухмылке.

— Жестоко, — кивнул головой блондин. — Ты только девочку предупреди, что это спектакль для матушки, а то не ровен час влюбится. Что тогда делать станешь?

— Она вроде поняла все правильно.

Я сглотнула. Поняла? Ничего не поняла. Совершенно ничего. И даже понимать не хочется… Месть матери? За то, что пытается сама найти ему невесту? Красавица крестьянка, значит. Знал бы ты…

— Тала, — прервал размышления Нил. — А ты меньше королеву слушай, — впервые он перешел на «ты» в общении со мной. — Она надумала себе небылиц, вот и радуется теперь, что у тебя жених есть. Можно попросить?

Я задумчиво кивнула.

— Не говори ей пока ничего. Не порть отношения.

Окинув отрешенным взглядом темноволосого лессира, вновь кивнула.

В конце концов, сама виновата. Ничего же не обещал, сама надумала, самой расплачиваться. Маменька, видать, его порядком достала с этой женитьбой. Обидно, конечно, что ни Тала, ни Селена по нраву не придется. Хотя, как говорит Хома, жизнь полна сюрпризов.

— Ну что ж… Нил, раз ты хочешь, — я не заметила, как и сама обратилась к правителю без учтивого «вы», но не встретив неодобрения, продолжила. — Пусть Вупп побудет женихом. Но недолго! И пошли скорее, пока не передумала.

Я вздохнула, а на лицах обоих лессиров расцвела дерзкая улыбка, словно вспомнили что-то интересное, и, переглянувшись, хором выдали:

— Как скажешь, пирожочек!

Убила бы обоих.

* * *

Праздник в самом разгаре.

Властительный Нил торопился разобраться со всеми делами, дабы вернуться в общую суету и, наконец-то, встретить незабвенную Селену, на которую, как оказалось, были особенные планы.

Верный Данай также строил перспективы на бурный и интересный праздничный вечер в обществе хорошеньких дочек местной знати.

А я, хромающая пышечка, со страшно растрепанными волосами и утрамбованными дополнительными «пухлостями» в обширной накладной попе, старалась совладать с внутренним противоречием и спокойно встретить Вуппа.

И вот…

— Пирожочек! Сладкая моя, как же я соскучился! — размахивая ручками-ножками, жалкое подобие мужчины вбежало в зал и коровьими глазами уставилось на меня.

— Любовь слепа, — прошептала королева, промокая несуществующую слезу. — Не красавица вовсе, а как любит.

Мне не оставалось ничего другого, как выдавить счастливо-натянутый оскал и энергично закивать «нареченному».

Такой положительной реакции Вупп явно не ожидал.

— Пончик, — заикаясь, радостно прошептал он и, подбежав ближе, чуть было не схватил меня в «крепкие мужские» объятия. Вовремя подставленная подножка от Даная спасла положение. Женишок споткнулся, ойкнул и, пролетев полметра, корявым кульбитом приземлился на пол.

— Плю-юшечка, — ласково выдал он, отрывая моську от мраморного покрытия.

— Тала, да из тебя целый букет выпечки получается, — иронично прошептал Данай, подталкивая меня в бок.

— Думаешь, стоит уволить повара? — хмыкая, поддержал Нил. — Мы голодными точно не останемся.

— Тсс! — шикнула я, когда королева-мать стала недоумевающе посматривать на нашу троицу.

— Толстушечка, ну что же ты растерялась? От счастья? Где же твоя вежливость? Обними жениха, — почти приказала она, замирая от предвкушения романтической сцены.

Надо признать, что замерли после таких слов и мы тоже: лессиры в растерянности, я в ужасе, а Вупп от счастья.

— Пончик мой, я так соскучился! — почуяв удачу, он поднялся, выпрямился на худеньких ножках во всю стать своего полуметрового роста и выпятил грудь. — Знаешь, Талочка, я, когда тебя вновь увидел, то словно бабочки в животе запорхали.

— Глисты, что ли? — скривившись, пробурчала я.

Но видя нарастающее изумление в глазах королевы, милостиво подставила щеку для поцелуя.

— Совет да любовь, — довольно кивнула матушка и, уверившись в нашем самом искреннем чувстве, удалилась из приемной залы.

— Дорогая… — по-воловьи округляя глазки прогундел Вупп обнимая меня за талию или даже чуть ниже. — Еще один поцелуй, чтобы подтвердить наше счастье.

— О нет! — заорала я, отпрыгивая на добрых два метра от «любимого» и прячась за спинами лессиров. — Нил, делай что хочешь, но целоваться я с ним не намерена!

— Правда? А я-то уж решил… Точно, не передумаешь? — с трудом сохраняя невозмутимый вид, уточнил он.

— Пирожочек, что происходит? — Вупп удивленно разглядывал меня за плечом правителя.

— «Пирожочек», она же «пончик», она же «плюшечка» и всякая другая сдобность, передумала быть твоей невестой.

— Почему? — пустил слюни разочарования жених.

— Он всегда такой? — обернулся Нил.

— Всегда, — выдохнула я, потом подумав, добавила: — Но бывает и хуже.

— Значит, замуж не пойдешь?

— За него⁈ Не-а.

— Я и не сомневался…

— П-почему не пойдешь? — удивленно заголосил «жених», прислушиваясь к разговору.

— Догадайся сам, — пожал плечами правитель Лаэрда, уходя от ответа.

Вупп замолчал. Сложил бровки домиком и демонстративно-обиженно осмотрел нашу троицу.

Внезапно мне показалось, что в его тусклых поросячьих зеницах проклюнулась какая-то эмоция. Что-то совершенно отличное от глупой любви и сильного обожания. Что-то такое, от чего по спине пробежали холодные мурашки, и захотелось спрятаться, укрыться, съежиться в маленький прозрачный комочек.

Но уже через мгновенье в бесцветных очах вновь сияло обожание и похоть. Все, как всегда. Ничего лишнего.

— Я это тебе не забуду, — шепнул Вупп.

И покинул тронный зал.

Глава двенадцатая

— Хо-о-о-ом, — заныла я, как только мы с тенью смогли посекретничать в уголочке. — Ты слышал, что сказала его мамочка?

— Шо?

— Она никогда не примет такую, как я.

— А ты уже собралась вливаться в августейшее семейство? Да, человечка? — усмехнулся пушистый комочек.

— Ну так… я это… — ох, чувствую, как заалели щеки. — Нравится мне Нил. Немного. Совсем чуть-чуть. Понятно? Малую капельку.

— Ага, ага, — хмыкнул Хома и обреченно махнул лапкой. — Ну и что тогда сидишь без дела? Иди-ка лучше прогуляйся, пока праздник не кончился. А то твой обожаемый лессир так и не дождется свою Селену.

Взвизгнув от счастья, я чмокнула Тенюшку в мохнатый носик и рванула переодеваться.

* * *

Красивая. Честно.

Я очень даже ничего без этих ужасающих выпуклостей.

И вполне подхожу на роль невесты правящего монарха. Что бы там ни говорила его мамочка.

Невзлюбила ведь меня с первого взгляда. А за что? Ну подумаешь, нагрубила, с кем не бывает? Чего сразу запрет на брак-то накладывать? Я, может, стала бы идеальной женой для Нила. И жили бы мы долго и счастливо.

Серебристые локоны переливались под лучами жаркого солнца. Мечтательный взгляд блуждал по сторонам, губы улыбались. И даже небольшие тучки не смели бросать тень на мою довольную мордашку.

Торговки по-прежнему шумели, детишки таскали сладости, но уже никто не смотрел ехидным взглядом вослед светловолосой девице. Исчезла обширная Тала, пред очами горожан предстала загадочная Селена.

И вот шла я вся такая изящная и тоненькая, как тростиночка, на свидание к благородному лессиру. Шла не торопясь. Смакуя каждый шаг в прекрасном теле.

Верный Хомочка прятался на плече под пышным покрывалом блондинистых прядей и без устали давал ненужные советы.

— Тала, свет очей слепого гнома, скривись. Скривись же, что я тебе говорю⁈ Не дай боги такого несчастья, узнают тебя шпионы Белоземские. Глаза в кучку сдвинь. И челюсть вперед выкати. Как не можешь? Так ты вставную выкати! Как не одела? Ох, человечка, каждая твоя выходка — это новый седой волосок в хвосте!

Вот так мило беседуя, мы прошли шумную площадь и направились в восточную часть города.

Мимо проплывали богатые районы. Розовощекие дочки местной знати, стоя на ступеньках родовых поместий, отчаянно кокетничали с молоденькими, только прошедшими обряд Запечатления, лессирами. Пару раз я тоже позволила себе улыбнуться. Юный кавалер, предмет моего внимания, обвел оценивающим взглядом серебристые локоны, стройную фигурку и многообещающе подмигнул, а его знатная красавица ревниво нахмурила брови.

— Человечка, прекрати строить глазки всем подряд, — прошипел Хома.

— Ничего я не строю, — не прекращая флирта, шепнула я.

— Ага, да, — понятливо закивал грызун. — Это все твой глазной тик и судороги на щеках.

— Сварливый крыс! Впервые в жизни я почувствовала себя красивой человечкой…

— Кем-кем?

— Тьфу, бесы. Человеком. Че-ло-ве-ком! Все настроение испортил, зловредный комок шерсти.

— Ой-ой-ой, ты шо? Обиделась?

— Я? Ну что ты. С чего бы мне обижаться? Ты ведь сама доброта.

— Вот и я о том же. А раз так, то и не кричи.

— Я и не кричу.

— И дальше не кричи!

— Хома, я почти молчу.

— Тогда не молчи на меня!

— Ты уж определись, — язвительно хмыкнула я.

— Ша! Я же не глухой!

— Хома… молчу.

— Ой, не надо мне делать в тазике волны, а кто же тогда кричит?

— Не знаю, но уж точно не я, — остановившись и сложив руки на груди, я надменно задрала нос. Что он о себе думает? Глупый хомяк.

— Тала… кто кричит? — прислушиваясь, переспросил Хома.

— Я же уже сказала… — начала было гневную отповедь, но тут же осеклась.

Рядом и впрямь раздавались крики.

— что это? — тень прижал ушки. — Тала, быстро уходим отсюда.

— Кто-то зовет на помощь.

Я оглядывалась в поисках источника таинственного вопля. Но вокруг лишь белокаменные палаты и мощные ограды. Влюбленные парочки исчезли, и нежданная пустота заволокла улицы.

— Хома, а куда все делись?

— Не знаю, но думаю, что и нам лучше уйти подобру-поздорову.

— Наверное, ты прав. Пойдем…

Но тут вновь резануло слух. Кто-то кричал. Звал на помощь. Безысходно. Отчаянно. Словно на последнем дыхании.

— Звук оттуда!

Я метнулась в сторону. В какой-то проулок. В дневную тень от нависших крыш.

Длинноволосый мужчина лежал на боку, прижимая ладонь к кровоточащей ране на груди.

— Помоги, — выдохнул он, мутным взглядом заметив наше приближение.

В паре шагов от него корчилось в судорогах полупрозрачное существо.

— Хома… — у меня перехватило дыхание от увиденного.

— Ох, это же… — зашептал грызун.

— Тень?

— да… тень напала на своего лессира.

Незнакомец прислушивался к моим словам, но, как и ожидалось, не слышал Хомку.

— Ты разговариваешь с Тенью? — дрожащим голосом спросил он.

Я кивнула.

— Он твой?

Вновь подтверждающий кивок.

— Помоги мне.

Мужчина протянул дрожащую руку и приподнялся.

— Что случилось? — выдохнула я, поддерживая раненого и помогая ему встать.

— Моя Тень.

Человек посмотрел на существо.

— Точнее был моей Тенью.

— Как он… — я не сразу подобрала нужные слова. — Как он осмелился причинить вред своей паре?

— Хотел бы я сам это знать, — тяжелый взгляд пробежался по моему лицу. — Но рад, что ты оказалась рядом. Как твое имя?

Хомка, сидящий на плече, строго пискнул.

— Тала, — ответила я, не внимая предостережениям хомяка.

— А я Торхан.

Мужчина подошел к лежащей на земле тени и поддел ее носком сапога:

— А это был Тарс.

Прозрачные очертания расплывались, растекались по асфальту, расползались теневыми каплями. Трудно было понять, кем именно был Тарс. Размером с крупную собаку, он становился похожим на грозовое облако. Сглаживались очертания головы, тела, конечностей. Тень уходила к праотцам.

Я впервые наблюдала смерть так близко.

— Как он напал?

— Внезапно, — Торхан скупо пожал плечами, не вдаваясь в подробности произошедшего и не желая отвечать на расспросы.

Невысокого роста, с длинными спутанными волосами, тяжелым взглядом и раной на груди он все же выглядел грозно.

— Вас надо перевязать! — спохватилась я.

— Не беспокойся, выживу, — усмехнулся он, и резко повернувшись, к чему-то прислушался.

— Тала, — прерывисто прошептал Хомка. — Медленно отходи в сторону и топай к лессирам.

— Что?

— … поздно.

Громкий рык разорвал окрестности.

Внезапно солнце заволокло тучами. Сумрак скользнул в воздух, обдавая нас холодным ветром. Со всех сторон, широким потоком поползли бледные незнакомые Тени.

— Идем. Скорее! — крикнул Торхан и, схватив меня за руку, потащил подальше от домов. — Мы должны добраться до леса. Подальше от горожан. Найти какой-нибудь холм, любую возвышенность.

— Что происходит?

— Они в ярости.

Мы помчались по окраине залитого солнцем Лаэрда. Жители славного града праздновали день Солнцеворота и веселились на ярмарке. Им было не до нас. Возможно, это и к лучшему. Настигающие нас тени явно не о дружеском разговоре мечтали.

— Беги вперед, девочка, найди безопасное место, а я придержу их, — крикнул Торхан.

Мысль была хороша. Очень хороша! Особенно для меня.

Поэтому пустив в ход всю силу своих девичьих мускулов, я подхватила юбки повыше и рванула вперед.

Зеленые ветви маячили перед глазами и били по щекам. Продираясь сквозь растительность все глубже в лес, я слышала позади себя шаги Торхана.

«Мы сможем, мы сумеем…» — шептала пересохшими губами, прогоняя всколыхнувшийся в душе страх. Новый знакомый не внушал доверия, но серая масса неведомых Теней пугала еще больше. Вновь раздался грозный рык, и казалось, не было спасения от холодных щупалец призрачного ужаса.

— Беги, девчонка! — подгонял Торхан.

— что происходит-то? — пищал Хома, цепляясь крохотными лапками за ворот рубашки.

А позади слышался вой Теней.

Но, словно отвечая на мою беззвучную молитву, расступились густые деревья. Скалистый холм, скрытый в глухой чаще от посторонних глаз, являл собой спасение и обещал защиту.

Торхан уже догонял, но еще быстрее следовала за ним по пятам ужасная орда.

— Лезь наверх! На холм, — бросил он. — Там есть пещера!

Позади мелькали чудовищные Тени. Ближайший из них — медведеподобный призрак — тянул вперед когтистые лапы, старательно сокращая расстояние между нами. Он на несколько метров перегнал своих ближайших товарищей и уже готовился вцепиться в Торхана.

— Уходи! — прорычал мужчина. — Я задержу. Прячься!

Это был шанс добраться до пещеры, пока тени не набросились и не перерезали путь к спасению. Торхан решительно поднял меч…

Я не знала, может ли убить тень простой клинок, но очень надеялась на это. Ведь с одним призраком он уже справился.

Медведь внезапно остановился и в ироничном оскале обнажил желтые зубы. Стальное оружие Торхана гулко прорезало пустой воздух. Железо оказалось бесполезно.

Как же так? Он же смог убить свою пару! Неужели с чужими Тенями все иначе? Это плохо. Очень плохо.

И в ту же минуту зверь бросился вперед. Я замерла. Мужчина выронил меч из рук и вцепился в монстра. Человеческие руки переплелись с эфемерными лапами в борьбе за собственную жизнь.

Призрак был силен и злобен, но Торхан превосходил его в ловкости. Наверное, он даже одержал бы победу, если б не полученные раны. Они мешали сосредоточиться, причиняли дополнительную боль. Человек отчаянно нуждался в помощи.

К сожалению, подумать над этим времени не было, уже через мгновение Торхана окружили рычащие, вопящие и скулящие призраки. Мужчина боролся, стараясь освободиться от обманчиво невесомой тяжести. Я видела, как десятка два сильных клыков и острых когтей вонзились в его тело.

— Хома, — прошептала я, в поисках поддержки от старого друга.

— Я тут, человечка, — прошелестел тихий голосок под ухом.

— Что с нами будет?

— Не знаю… И почему ты никогда не слушаешь меня? Глупая… Глупая человечка.

Каким-то образом Торхану удалось все же подняться на ноги.

— Спрячься, девочка! — успел крикнуть он.

Я понимала, что это правильно. Надо спрятаться, уберечься, схорониться. Переждать этот ужас. И потом, когда сумасшедший мир вновь начнет жить по привычным законам, выбраться наружу.

Мое спасение было в пещере. Укрывшись внутри, можно наблюдать за ходом битвы не привлекая к себе излишнего внимания.

Снова и снова разъяренные тени нападали на Торхана, но он упорно поднимался с колен, будто решил противиться самой смерти.

В тот момент я жалела, лишь, об одном: рядом не было моих лессиров. И Нил, и Данай смогли бы справиться с опасностью, прекратили б этот ужас в мгновенье ока.

Никогда, никогда больше и шагу не сделаю без них!

Злобные взгляды призраков мелькали вокруг, грозный рык раскатистым громом покрывал поляну. Все сложнее противостоять натиску тварей, все яростнее бьются Тени, все слабее человек.

Торхан предпринял отчаянную попытку оттолкнуть врагов на несколько шагов назад и помчался вверх, ко мне, под сень защитной пещеры. Воющая шайка, обескураженная внезапным бегством добычи, бросилась следом.

Тени казались бесчисленными, я не понимала, как мог раненый мужчина выдерживать их бешеный напор так долго.

Увидев, что мы можем ускользнуть, орда удвоила усилия.

— Осторожно! — предостерегающе крикнула я, заметив когтистую лапу за плечом Торхана.

— Стой! — завопил Хома, поняв мои намерения.

Но я уже вышла из укрытия. Бросилась на помощь воину. Туда, где оскал неприятеля своей дерзостью соперничал с клинкомострого меча, где страшный хищник вцепился острыми зубами в человеческую плоть.

Теневой туман в один миг заволок все пространство вокруг, закружил, поднимая в вихре пряди моих волос и распластался по земле, сковывая ноги.

Победный рев — последнее, что осталось в сознании.

Глава тринадцатая

— Это она?

Легкий пинок под ребра заставил очнуться.

Голова болела, тело ныло, а мысли разбегались, словно напуганные капканом мыши.

Рядом слышались мужские голоса. Тихие, но достаточно эмоциональные. Один из говоривших был явно старше, его речь выделялась хриплыми раскатистыми гласными, так противно режущими слух. Другой же, наоборот, отличался четкостью и скупой немногословностью.

Я пошевелилась, но почувствовав очередной пинок, благоразумно решила промолчать и не выдать своего внимания. А внимать было чему…

— Так это она? — повторился вопрос.

— Да.

— Точно?

— Да.

— Грэм будет доволен.

— Да.

— Ты всегда отвечаешь «да»?

— Да.

Раздался шорох, потом тихий скрип. И вновь толчок под ребра.

— Где же ее нашел?

— В Лаэрде.

— Вечные Боги, она опять оказалась там⁈

— Да.

— Но как ты узнал?

— Мои шпионы трудятся на благо Белоземья.

Вот и прозвучало ключевое слово. Белоземье.

Пустынный жуткий край, где смертью несет за версту. Где люди с рожденья умеют лгать и предавать, где убийство считается нормой. Где тени восстают против хозяев, а лессир не является образцом честности и благородности.

Это родина моей матери. И мои законные владения.

Вроде бы.

Хотя на данный момент они обращались со своей королевой совсем не по-царски.

Один из мужчин наклонился, я почувствовала его резкое дыхание. Запах табака и мускусной воды, словно удушающий шлейф, перекрыл свежий воздух.

— Лаэрдская девка… — по моему лбу растекся смачный плевок. — Закрой ее в северной башне. Дождемся приезда Грэма.

Вновь болезненный толчок под ребра.

— Эй, вставай!

Я открыла глаза и первым делом огляделась.

Темно, по-видимому, уже ночь. Луна спряталась за многочисленными тучами. Вокруг грязище, едва виднеется высокий забор и серая стена какого-то здания. Совсем рядом слышался рев волн разбивающихся о скалы. Место совершенно незнакомое.

Лежу в луже. Брр, мокровато… Рядом две мужские фигуры.

Первый совсем старик. Худощавый, укутанный в темный плащ, на ногах туфли с золотыми пряжками. В такой обуви не ходят на далекие расстояния и не скачут верхом на лошади. Это обувка знати.

— Вставай, девчонка!

Тут же повеяло мускусом и табаком. Хм, значит, плевок мне достался от него.

Обладатель второго голоса стоял поодаль, немного в тени.

— Вставай, — отрывисто велел он и сделал шаг вперед.

Пыльные сапоги; меч, висевший у пояса; кровавая рана на груди, к удивлению, не доставляющая ему никаких неудобств. Спутанные длинные волосы…

— Торхан, — выдохнула я.

— Вставай.

Его безразличный голос прошелся мурашками по спине.

— Немедленно.

Приказ, отданный тихим, равнодушным тоном, звучит не менее угрожающе, чем яростный окрик.

Борясь с ноющим от боли телом, самоотверженно пытаюсь подняться. Но ноги не слушаются, и вновь падаю в грязь.

— Свинья. Вся в отца! — старик опять харкнул. Но я успела отшатнуться, и плевок пролетел в паре сантиметров от лица.

Торхан пару мгновений обособленно наблюдал за моими стараниями, потом молча протянул руку. Вцепившись в него так, будто от этого зависела вся жизнь, я повисла на мужском запястье мертвым грузом.

— В башню ее! — рыкнул старик и, взметнув полы темного плаща, направился в сторону сереющего здания.

Торхан кивнул. И взвалив себе на плечо, словно мешок, мое ослабшее тело, последовал за стариканом.

* * *

Замок, казалось целиком состоявший из тесных высоких башенок, располагался на самом краю скалистого утеса. У подножья, которого рокотали волны угрюмого моря.

Каменные стены, деревянная мебель — все, вплоть до узенькой лавки, служившей кроватью, покрыто плесенью. Все больше казалось, что комнату, в этом странном минарете, специально загрязняли к приезду долгожданной меня.

От тонкой сальной свечки, водруженной на чугунный подсвечник-тюльпан, струился свет — мутный, колыхающийся от легкого ветерка; он падал на потертые временем половицы.

— Эти стены ждали много лет твоего появления, — язвительно произнес старик.

Ему на вид было лет семьдесят. К сожалению, до сих пор оставалось загадкой, какую роль играет этот субъект в вершащейся истории.

Лысую стариковскую голову окаймлял на затылке венчик жестких белесых волос, торчавших, как хохол у попугая.

Он протянул жилистую руку.

— Не трогайте меня! — я оттолкнула цепкие пальцы.

Что-то не очень хочется чувствовать холодное прикосновение незнакомца, тем более, если он виновен в моих злоключениях. Захотелось плюнуть ему в лицо, так же, как сделал он несколько минут назад.

Но внезапно у старика начался приступ кашля: кровь прилила к голове, глубокие борозды, на искореженном злобой лице, покраснели, даже лысина стала багровой; издав трубный звук, он харкнул в кружевной платок и вытер рот.

— Дрянь! — проскрипел он, замахиваясь.

Торхан что-то пробормотал себе под нос и решительно встал между нами.

— Если вы хотите ударить девчонку, ваше право. Но Грэм желал видеть ее невредимой.

Багровый цвет лица старика сменился на серо-белый.

— Не смей указывать, что мне делать, — прошипел он и вышел прочь.

Торхан скрипнул зубами и многозначительно посмотрел на меня.

— Спасибо… — я благодарила его.

Благодарила человека, который обманом вторгся в доверие, похитил и доставил в это бесовское Белоземье. Да будь он трижды проклят!

Торхан долго вглядывался в мое лицо, словно искал в нем что-то личное, а потом резко повернулся и покинул комнату, напоследок скрипнув ключом снаружи.

Посадили под замок.

Бесцельно потолкав дубовую дверь, я огляделась.

И за что же такое счастье привалило? Увы, тайна самая банальная и самая загадочная, но безумно важная на данный момент. Хотя нет, есть еще одна тайна будоражащая мозг, и звучала она по-другому: где мой Хома?

— Хома… Хомочка… Пушистик!

В ответ тишина.

Случилось то, чего я, наверное, боялась всю жизнь. Верного Хомы не оказалось рядом.

Просто Тень… Маленькое существо, значащее в жизни так много.

— Хомка! — надеясь на чудо, я крикнула во все горло, но грызун так и не появился.

Оглядела комнату, которой суждено стать тюрьмой. Мрачная, вызывающая отвращение и страх.

За что я тут? Неужели все предостережения Хомки были неслучайны? Неужто за мной, и правда, охотились люди из Белоземья? Зачем? Только из-за того, что родители посмели полюбить друг друга?

Я присела на краешек кровати и обиженно засопела. Значит так, да? Ну, это вы зря. Еще никто не уходил безнаказанным от моей дикой и злопамятной фантазии.

Но сейчас главное выбраться отсюда. Покинуть башню, отыскать Хому и вернуться в Лаэрд. А потом… О, моя мстя будет беспощадной. Я так обхаркаю рожу старика за полученный недавно плевок, что он вовек не отмоется! И Торхан тоже получит свое. Гарантирую.

Если бы кто-то из них сейчас увидел бедную пленницу, наверняка сильно удивился, ибо вместо запуганной овечки пред ними предстала б истинная дочь Белоземья, повелительница Теней и отважная карательница мерзких душ.

Ну, по крайней мере, именно такой себя видела я: горящий взор устремлен в глубину комнаты. Глухие стоны порой вырываются вместе с дыханием из груди и согласно вторят шуму волн, что вздымаются, рокочут и с ревом, как вечное и бессильное отчаяние, разбиваются о скалы, на которых воздвигнут этот мрачный и горделивый замок.

Чтобы мстить, надо быть свободной, а чтоб стать свободной надо проломить стену, распилить решетки, разобрать пол. Хм, многовато… Тем более для этого нужно иметь время — месяцы, быть может, годы, а я не хочу столько тут просиживать.

Конечно, первые минуты заточения показались ужасными. Было очень обидно. Эти сволочи обвели меня вокруг пальца, как маленькую, неразумную девочку.

Но мало-помалу я все же смогла обуздать порывы безумного гнева. Нервная дрожь, сотрясавшая тело, прекратилась и настала минута глубочайшего мышления:

— Да какого беса, в конце концов? Неужели и впрямь позволю им обращаться со мной подобным образом? Хома всегда был уверен в «высоком предназначении». Он оберегал и любил невыносимую «человечку», — на этих словах я, конечно же, всхлипнула и, утерев нос кулачком воинственно продолжила. — Не могу подвести его веру в меня. Так что… Держитесь, недруги, выхожу на тропу войны! Звучит возвышенно, что, как нельзя лучше подходит к данному моменту, — резюмировала вся такая самоотверженная я.

* * *

— Ой-ли, ле-ли-лелюшки,

Полетели Тенюшки,

По морям да по степям…

Чтоб ты в муках сдох, Торхан!

Старательно выводила я каждый раз, когда слышала шаги за дверью. Кто это был, конечно, не знаю, но приятно думать, что именно Торхан приходил послушать исполняемые мной оды в его честь.

— Бродят тени за оградкой,

Спи, дедуля, сладко-сладко,

Обхаркаю, как смогу,

Всю могилку старику!

А это уже хвалебная песнь для лысого старого гада. Пусть тоже послушает.

Вот таким незамысловатым способом я старалась скрасить пребывание в келье. Похитители не беспокоили, что впрочем, странно, так как голосок у меня не тихий, горланила громко, вкладывая душу. А для большего эффекта вообще перешла на абсолютно нецензурные куплеты. Жаль, что реакции на эти «пожелания» не видела. Но надеюсь, все были рады и просто стеснялись поаплодировать в открытую.

Одной было скучно. Раньше Хома всегда составлял компанию. Ну, или кто-нибудь из других знакомых Теней. А тут…

— Ты Тала?

Ой… досиделась в одиночестве… уже голоса слышатся.

— Тебя зовут Тала?

Какие настойчивые голоса.

— Ты меня слышишь?

— Отстань ты от нее. Видишь же — молчит, глаза в потолок уперла — значит, не слышит. Это не она. Тала должна уметь слышать всех Теней.

— Но в замке нет других пленников, кроме этой двуногой.

— Давай еще раз проверим.

Голоса замолкли. Оба разом.

Наверняка я схожу с ума. Странно. Может, это колдовство какое? Кто знает, чего можно ожидать от моих тюремщиков.

— Эй! А ты точно не Тала? — вновь уточнил первый голос.

— Она же нас не слышит! — возмущенно напомнил ему второй.

Голоса раздавались прямо около ушей. Сразу с двух сторон.

Я рискнула все-таки повернуть голову и углядела на плече ма-а-асенького паучка. Черненького такого. С восемью ножками.

— В последний раз спрашиваю, — пробормотал он. — Ты точно не Тала?

— Пошли уже отсюда! — на другом плече сидел точно такой же паучишка и нетерпеливо перебирал лапками.

— А-а-а! Паук! Целых два! — завопила я, как и подобает любой нормальной девушке, чем ввергла в искренний и глубокий шок насекомых.

Затопала ногами, затрясла плечами, забралась на лавку, убедилась, что страшные членистоногие уже валяются на полу, а я для них недосягаема, и только тогда, успокоившись, изрекла:

— Тала — это я.

— Раньше не могла ответить? — зло произнес один из них, задирая темную головенку.

— Я думала вы ненастоящие, — призналась честно и даже слезла с лавки.

— А мы думали ты нормальная двуногая, — разочарованно протянул второй паучишка. — Хома сказал: «Тала хорошая человечка».

— Хома? Хома⁈ Мой Хома?

Я бухнулась на колени, дабы быть поближе к этим благородным представителям арахнидов и перестала дышать, опасаясь пропустить хоть слово о верном Хоме.

— Твоя тень сейчас в Лаэрде. Скоро прибудет на помощь.

Прямо-таки чувствую, как с каждым словом, во мне все больше и больше просыпается любовь к этим милым паучатам. О боги, неужели я и впрямь подумала «милым»?

— Хома велел наказать тебе сидеть тихо, мирно, не высовываться и не привлекать внимания. А еще он передал так, — членистоногая тень вздохнула поглубже, прокашлялась и неожиданно заорала во всю мощь своих паучьих легких. — «Глупая ты человечка! Я имею кое-шо сказать тебе при встрече! Ты думаешь, что умная, да? Да? Так скажу я вам, что нет!»

Ох, я даже глаза прикрыла от удовольствия, полное ощущение, что Хомочка рядом. Люблю его.

Паучата ушли так же незаметно, как и появились.

Миссию свою они выполнили безукоризненно: передали послание от потерянного Хомы, а также поведали о своей недавней находке: в углу комнаты, за старым обшарпанным комодом, обнаружилась маленькая деревянная дверь.

По уверениям восьминогих это обстоятельство должно быть неизвестно остальным обитателям замка, так как данным проходом пользовались в последний раз много веков назад.

Дверка идеально подходила по размеру какому-нибудь гному… ну или мне… ползком и на коленях, я могла протиснуться в таинственный проем.

— Двуногая, Хома ОЧЕНЬ просил тебя не предпринимать самостоятельно никаких действий и дождаться его прихода, — раз тридцать повторили перед уходом паучата.

— Да поняла, поняла. Буду ждать его тут, — пообещала я, благоразумно умалчивая о первой части наставления.

Я искренне не понимала, что значит «не предпринимать никаких действий». Поймали кого? Меня. Сидит тут кто? Я. Кто сильно-сильно обижен на гадких дядей? Опять же я.

Вопросов больше не имею.

Глава четырнадцатая

На следующий день я назначила первую разведывательную операцию.

Согнувшись в три погибели, благо отсутствие накладного животика это позволяло, полезла в секретную дверку.

Как и заверяли паучки, там оказался запасной выход из башни.

Прямо за скрипящей дверью начинались узенькие ступеньки ведущие круто вниз. Тут не было привычных оконцев, часто встречающихся вдоль основных лестничных пролетов, не было настенных факелов. Полнейшая темнота.

Шагнув прямо в вековую пыль, толстым слоем лежавшую на холодных ступенях, почувствовала спертый воздух заточения. Боги, да тут и правда, давно не ступало живое существо.

Спускалась долго, осторожно, ощупывая каждый сантиметр неведомого пути. Волнение суетливой дробью раздавалось в висках. Вот еще чуть-чуть и… Но к большому разочарованию, в конце лестницы меня ожидал тупик.

Пальцы ощупали каменную кладку. Как же так? Неужели проход замурован?

Аккуратно поскребла гладкую поверхность кончиками ногтей. Так и есть, чем-то закрыт.

От отчаяния стукнула ладонью по стене и вдруг почувствовала, как боги удачи все разом встали на мою сторону! Надо не забыть поблагодарить их. Если, конечно, время свободное будет. Увы, особым трепетом перед Наивысшими я не отличалась.

Каменная плита чуть сдвинулась в сторону, и легкое дуновение свежего воздуха пробилось в темный мрак лестничного туннеля. Как и ожидалось, коридор венчался заслоном. Не деревянной дверью, как в комнате, наверху башни, а тяжелым валуном, надежно скрывающим проход с этой стороны.

Попыхтев немного, я осилила каменюку и освободила лаз, такой же маленький, что и вход сюда.

Таинственная лестница выводила в один из коридоров верхнего этажа. От чужих глаз дверь занавешивал тяжелый гобелен. Рядом возвышался огромный дубовый шкаф, создавая дополнительную тень для тайного прохода.

Прохладный ветер ворвался в распахнутое окно, поиграл с моими волосами, взметнул в воздух облачко пыли, поднятое с пола, и понесся дальше по коридору. Я, не раздумывая, пошла следом.

Слава богам, слуги, без сомнений имеющиеся в наличии, на пути не попадались. Где-то в глубине слышались их голоса, но настолько далеко, что и слов-то было не разобрать. Видимо, эта часть замка была закрыта для посещений черни.

За первым же поворотом обнаружилась арка, открывающая вид на небольшую гостиную со шкурами животных, развешанных по стенам, и витиеватыми подсвечниками на резных столиках. Из зала вело несколько дверей, а также широкая лестница вниз.

Пара комнат среднего убранства и скудная библиотека не задержали моего внимания. Еще одна дверь оказалась запертой. Возможно, за ней и таилось что-то интересное, но в данный момент меня интересовало совсем другое.

Подойдя к лестнице, я отчетливо услышала знакомые голоса:

— Как ты можешь быть таким спокойным, Торхан? Кх…кх…– возмущенный вскрик оборвался старческим кашлем.

— А о чем волноваться? Девчонка поймана. К приезду Грэма она станет послушной куклой.

— Думаешь? — старик проявлял справедливое сомнение.

— Конечно. Посидит в башне несколько дней без еды и успокоится, — Торхан хмыкнул. — Если это не поможет, можем лишить и питья.

— Надо было ее связать.

— Зачем? Куда она денется оттуда?

— Эта девка из Лаэрда! От этих выблядков всего можно ожидать, — стариковский голос задрожал от ненависти.

— Зря вы так, господин Дард, — хохотнул Торхан. — Поласковей бы. Все-таки она ваша внучка.

* * *

Стены. Коридор. Гобелен.

Опуститься на колени, чтобы войти в тайный проход.

Темно. Запах тлена и пустоты.

По ступеням наверх. В комнату. В темницу.

Соленые слезы по щекам. Дрожь в пальцах.

— Дедушка… — с хрипом выдохнула я, вернувшись в башню. — Правитель Белоземья, отец моей матери, родная кровь… Сволочь.

Конечно, я и раньше догадывалась, что мне не повезло с родственниками. Но подслушанные слова все же оказались большим ударом.

Возмущенное сердце отбивало барабанную дробь. Разгневанный до неприличия разум измасливал планы мести.

В разговоре они постоянно упоминают какого-то Грэма. Видимо, он не последний человек в этой истории. Ну что ж, пока этот тип не приехал и пока не подоспела помощь Хомы, сидеть на месте я не намерена.

* * *

Где же эта чертова кухня? Есть-то как хочется…

Без еды тяжеловато. Хорошо, хоть воды не лишили. Два раза за день тяжелая дверь приоткрывалась, и в узкую щель протискивался ковш с ледяной водой. Вот и вся кормежка.

В животе урчит так сильно, что боюсь услышат все обитатели замка. Но нет, пока спокойно. На дворе глубокая ночь, хозяева и слуги спят, даже собаки под окнами мирно похрапывают. Одна я крадусь по темным коридорам в поисках пищи.

Ну, где же ты, заветная кухонька? Втянула носом воздух. Так, вот оттуда пахнет свежеиспеченным хлебом. Ну что ж, поверим нюху. В конце концов, будучи воспитанной, как простая служанка, мне было нетрудно догадаться где находится кухня в огромном замке. Все замки чем-то похожи.

Темно, тепло. Запахи просто наслажденье. Значит, не ошиблась. Нашла. Долгожданный рай для проголодавшегося человека.

Пока я наслаждалась хрустящей корочкой сдобной булочки, в мою светлую голову пришли каверзные мысли.

Кухня. Святая святых для каждого дома. Хм… Надо бы оставить здесь свой след.

Что тут у нас интересного? Куча полок с банками, склянками, мешочками и травами. Первым делом я поменяла местами совершенно одинаковые баночки с сахаром и солью, добавила немного подножного сора в муку и просто от души насыпала перца во все горшочки. В большую кастрюлю с наваристым бульоном засунула найденного в углу таракана, а в рассыпчатую кашку — горчицы. Главное, все тщательно перемешать.

Похозяйничав на кухне таким образом, я со спокойной совестью отправилась обратно в башню. Скоро наступит новый день, который обещал быть чудесным, тем более что из хозяйских запасов в мою комнату перекочевала различная снедь, а стало быть голодная смерть отменялась.

* * *

— Завтра же в роще поганку найду,

«Жри ее быстро», — скажу старику.

Живо дедуленька схрумкает гриб…

Мир тебе прахом, проклятый старик.

Если Торхана я встречу в лесу,

Крепким ремнем привяжу ко столбу.

На ночь оставлю, топор притащу,

Утром без скальпа домой отпущу.

Мечтательно прикрыв веки, голосила я. В пение вкладывала всю душу. Это было самое любимое занятие в последние несколько дней. Могла завывать часами, лишь изредка прерываясь на то, чтобы откусить очередной лакомый кусочек от приносимой мной по ночам пищи.

Может быть, обитатели замка и удивлялись, куда пропадают продукты и благодаря какой силе в готовых блюдах оказываются насекомые, мелкие животные, и даже куски ткани и бумаги из отхожих мест? Но меня об этом никто не спрашивал, а стало быть, претензий не имели.

— Хмурый Торхан и зловредный старик,

Посреди ночи подымут вдруг крик.

Кто-то отгрыз тем предателям уши…

Это мой Хома пришел по их души.

Эх, хорошие слова. Правильные. По Хомочке я скучала сильно. Вынужденное заточение длилось уже несколько дней, а помощь так и не приходила. Где же ты, мой пушистый щекастик? Я выбиралась по ночам, исследовала замок, обворовывала кухню и возвращалась в темницу. К третьей ночи я уже знала все коридоры как свои пять пальцев, к седьмой побывала в большинстве комнат.

— Хвастать, милые, не стану.

Уже вижу — трусите.

Я вас скоро так достану,

Что домой отпустите!

С другой стороны двери раздался шум. Кто-то с остервенением пинал дубовые створки.

— Лаэрдская девка! Да что ж она не заткнется-то? — вперемешку с кашлем проскрежетал старческий хрип.

— Успокойтесь, господин Дард. Она в любую минуту сдастся. Без еды столько дней никто не выдержит.

— Что-то не выглядит она слабой и измученной! Лиши питья!

— Как скажете. Не приносить больше пленнице воды! — я услышала, как громким голосом отдал приказ Торхан.

Ну вот, сами напросились. Война так война.

Глава пятнадцатая

Вечер спускался на землю чуть заметно, туманной пеленой окутывая подвластное царство. Затихала торопливость слуг, смолкало многоголосие животного мира. И даже мелкие насекомые, копошащиеся под ногами, замирали в преддверии наступающей тьмы.

Солнце ослепило напоследок сочными закатными лучами и скрылось за горизонтом.

Я взглянула на небо.

Иногда кажется, что у богов совсем нет вкуса. Они позволяют солнцу всходить и садиться в нелепых жгуче-пурпурных тонах. Человек никогда ни видевший этого собственными глазами не поверит буйству красок навеянных дикой фантазией природы. И все-таки он был. Ядовитый, амарантовый закат.

Луна, неутомимая спутница ночи, воссияла на небе словно нелепое пятно, оставленное грязной кистью юного художника.

Заснули обитатели высокого замка. Свернулись в теплый клубочек дворовые кошки. Волны, бушующие в подножии скалистого утеса, спели колыбельную. И только тоненькая фигурка неутомимой пленницы брела по темным коридорам в поисках пищи.

Настроение оставляло желать лучшего. Выходки деда с его верным псом Торханом действовали на нервы. Да еще эти глупые запреты на продовольствие…Надо в этот раз взять еды и питья побольше. Кто знает, что еще им придет в голову? Лишь бы не нашли тайный ход.

А какой все-таки Торхан противный. Выполняет все, что скажет мерзкий дед. А сам старикан-то… «Не приносить больше пленнице воды!» Ха, испугали. Вот возьму и прикачу к себе в башню целую бочку, то-то они удивятся.

В очередной раз, осмотревшись по сторонам, и убедившись, что замковые слуги спят, скользнула на облюбованную мной кухоньку.

Молодой организм требовал пищи, с этим ничего не поделать. Чем бы сегодня поживиться? На глаза попалась целая корзинка свежих яиц. Почему бы и нет? Кажется, я давно не делала глазунью.

Сковорода зашипела, принимая на себя белую лужицу с ярко-желтыми сердцевинами. Что ж, вполне приемлемо.

Поужинав, я принялась собирать продовольствие впрок.

В уже опустевшую корзиночку сложила свежего хлеба, кувшин молока и несколько приглянувшихся овощей и фруктов. На первое время хватит.

Пошарив по полкам, нашла кулечек муки, и мстительно улыбнувшись, сунула его к остальным продуктам. Что еще может пригодиться? Взгляд вновь наткнулся на яйца. Пожав плечами, вздохнула и аккуратно, чтоб не разбились, сложила их в корзину. Ночь только началась, значит, есть время для великих свершений.

Насколько я успела разведать в последние дни, комната Торхана находилась в западном крыле замка. Маленькая такая комната. Простенькая. В темных тонах. Этот человек вообще любил черный цвет: черный камзол, черные штаны, черный плащ. Даже его волосы были черными и длинными. От всего образа веяло мрачностью и отчужденностью.

Спальня оказалась под стать своему хозяину, такая же холодная, угрюмая, аскетично неприхотливая. С мебелью из темного дерева. С угольно-серыми занавесями на окнах. С грязно-агатовыми полами. Кровать, стоявшая в самом дальнем углу, была такой узкой, что удивительно, как Торхан помещался на ней. Укрывшись тонким одеялом, он безмятежно храпел и, естественно, не подозревал о своей необычной гостье.

Я воровато пробралась в комнату, стараясь не нарушить спокойного сна хозяина. И все же половица предательски скрипнула под ногой. Бесы… Замерла на полминуты. Но Торхан даже не проснулся. Восхваляя богов и свое везение, счастливо выдохнула и улыбнулась. Отступать поздно.

Тише, тише. На цыпочках проскользнула глубже. Сунула руку в корзину и почерпнув горсть муки щедро разбросала ее по темному полу. На мгновенье залюбовалась. Красиво смотрится, словно белый снег на черной земле. Думаю, никто не будет против такой прелести?

Прошмыгнув к комоду, схватилась за аккуратно сложенную одежду. Что тут у нас? Ну конечно, стандартный мужской набор: местами зашитый камзол, вонючие штаны и требующий стирки плащ.

Пес он и есть пес! Я буду не я, если не направлю Торхана на путь чистоплотности. Нужно только втереть побольше рассыпчатой муки в одежду, особое внимание уделяя трудноочищаемым швам и многочисленным карманам. Я прямо видела счастливое лицо Торхана, когда он обнаружит это. Еще и благодарить будет.

Кстати, а что это он в черном ходит постоянно? Непорядок. Вечно смурной и вредный. Все из-за скуки, из-за чего ж еще? Зато теперь добрейшим существом станет. Особенно когда заметит, сколько свежих яиц я запихала в его высокие сапоги. Хорошее настроение обеспечено.

Увлекшись, не сразу заметила, что храп, звучащий позади, прекратился. Сердце сжали тиски страха. Кровать, на которой лежал Торхан, явственно хрустнула.

О боги, только не сейчас.

Я медленно обернулась. Мужчина перевернулся на другой бок, поправил одеяло и, вздохнув, вновь засопел.

С трудом успокоив колотящееся сердце, решила больше не испытывать судьбу. Пора сматываться, пока пес не проснулся окончательно.

Вытащив остатки муки, поднесла ладошки к губам и подула. Светлое облачко взметнулось ввысь, оседая на темных волосах Торхана. А я, с чувством выполненного долга, прошмыгнула в коридор.

Великолепно, одному недругу утренний сюрприз оставлен. Пора на поиски второго.

Комната дедули Дарда находилась в противоположном конце замка. В восточном крыле. Я уже успела заметить, как красив вид из окон с той стороны, когда первые лучики рассвета ласково пробегают по стеклам, а солнце, пестря всеми красками восхода, поднимается над миром, улыбаясь новому дню. Где же еще дрыхнуть престарелому хозяину замка, как не там?

Его спальня отличалась особенной роскошью. Светлая, огромная, с прекрасными картинами на стенах и пушистым ковром, в котором ноги утопали по щиколотку. С занавесями из тончайшего бархата и просторной кроватью, украшенной шелковым балдахином. С витиеватыми подсвечниками и резными полочками. С мягкими креслами и расписными ширмами по углам. Комната больше подходившая изнеженной девице, нежели ворчливому старику.

Я приоткрыла дверь и оглядела помещение. Вроде бы все тихо. Окрыленная удачной каверзой с Торханом, немедля шагнула внутрь. Старалась идти на цыпочках, издавая как можно меньше шума. Мохнатый ковер очень кстати глушил звуки шагов. После похода к псу сердце все еще стучало быстрее обычного, но, думаю, виной всему был азарт, разбушевавшийся в крови.

Осторожно подойдя к балдахину, нависающему над кроватью, чуть приподняла расшитую ткань и тут же шарахнулась в сторону. Кровать оказалась пустой.

Вот тут я не на шутку запаниковала. Находясь в комнате хозяина замка, злейшего врага, вряд ли смогу придумать достойное оправдание. А умирать пока не хотелось. Закусив губу, судорожно соображала, что же делать? Срочно бежать отсюда. Быстро, но неслышно. Может быть, повезет и смогу исчезнуть живой и невредимой. Но стоило так подумать…

— Кх…кх… — послышался откуда-то знакомый кашель.

От ужаса парализовало как тело, так и мысли. По коже мгновенно пробежались мурашки, перехватило дыхание, а лоб покрылся холодной испариной.

— Кх…Кх! — кашляющий хрип раздался вновь, но в приступе безумной паники я просто не могла сообразить, откуда именно он слышался.

— Кхе! Да чтоб тебя!

Позади… Прямо за моей спиной. Я позвоночником чувствовала источник звука. Обернуться бы, но мышцы свело судорогой. Разворачивалась всем телом, на трясущихся ногах, предвкушая полный провал.

— Кхе…

Что есть мочи вжала голову в плечи, ожидая неминуемой оплеухи, ибо глухое «Кхе» прозвучало как-то особенно ехидно и недвусмысленно.

Кашель слышался из-за высокой ширмы в правом углу. Оттуда же донесся тяжкий вздох. Старик звучно погремел ночным горшком, и, вновь хорошенько откашлявшись, зашуршал исподним бельем.

Боги… Он меня не видел. Старый хрыч опорожнялся за цветастой перегородкой и совершенно не подозревал о ночном визите. Глубоко вздохнув, я мысленно вознесла молитву и, улыбнувшись несказанному везению, тихо вышла из комнаты.

Вернусь сюда позже, когда господин Дард уж точно уснет.

Плотно прикрыв дверь, огляделась. Насыщенная выдается ночка. Прогуляться, что ли? Нервы успокоить? Да и воздухом свежим подышать не мешало бы.

Коридор, в котором располагалась опочивальня дедули Дарда, заканчивался широкой лестницей. Если пробежать по ней всего несколько ступенек вниз, а потом распахнуть незаметную дверь одного из многочисленных ходов замка, то окажешься прямиком на улице. Под бархатом ночного неба и мягким светом серебряной луны. Ну кто бы мог отказаться от столь притягательной прогулки?

Аромат ночных цветов окружает и дурманит. А еще смачно воняет кислым вином. Я потянула носом, пытаясь опознать столь благоуханный источник.

Челядь. Какой-то оборванный дворовый мужик начищал черной ваксой хозяйские сапоги, а дабы было нескучным сие занятие, часто прикладывался к кувшину с хмельным напитком. Он махнул рукой, отгоняя надоедливого комара, задел грязными пальцами по лицу и оставил чумазую кляксу прямо под горбатым носом. Хмыкнул, выругался. Глубоко вздохнул и, сделав пару больших глотков, нетрезвым взглядом уставился прямо на меня.

— Тетянка, ты, что ли? А ну-ка, подь сюда…

Я прищурилась. С пьяным мужиком справиться было легко, тем более не первый раз за прошедшие ночи я оказывалась в опасной ситуации со слугами. Но либо господские служители были столь беспечны, либо приучены не влезать в чужие дела… В общем, мне везло.

Сейчас ситуация несколько отличалась. Бежать казалось бессмысленно, это привлекло бы ненужное внимание, поэтому я просто сделала шаг вперед, стараясь оставаться по-прежнему в тени.

— Ну и выросла же ты, Тетянка, за последнее время. Смотри-ка, пару месяцев не видел девку, а уж невестой заделалась, — беззубо поулыбался мужик. — Ты с папаней тут?

Ясно, перепутал спьяну. Мне же это только на руку.

— А я думаю, хозяин возьмет папашу твоего, так и передай, — он сплюнул себе под ноги и отложил сапог. — Когда старый Дард был правителем, мы тут хорошо жили. Тогда и твоему папке работа всегда была. А сейчас… Эх… Совсем ополоумел дед! Это надо же, чужака на трон вместо себя посадить! Да что говорить-то… Будешь?

Мужик щедро протянул вино.

— Нет, нет, — замотала головой я.

— А я буду. От такой жизни, как не запить? Ты постой пока, Тетянка, сейчас вынесу и для твоего папки вина. Передашь.

Он неуклюже распрямился и вытер грязные руки о бока. Из кармана выпал маленький бутылек с темной жидкостью и затерялся в траве.

— Ох, ты бес! Куда ж это? Да и ладно… Я это того… из хозяйских запасов стащил. Душист дюже. Пара капель и не пахнет вином-то, — пояснил мужик и, крепко держась за стены, стараясь не упасть, скрылся за углом.

А я обдумывала услышанные слова. Значит, мой новообретенный дедушка уже не владыка Белоземья? Интересная новость, стоит того, чтоб заняться ею на досуге.

Решив, что нет смысла ждать незнакомца с вином «для папеньки», я позаимствовала ваксу, которой он так усердно наяривал сапоги и, немного порывшись в траве, нашла упавший флакончик. Откупорив, притянула к носу. Экстракт мяты. Наверняка дедулька его пил, как успокоительное. Ну что ж у меня тоже найдется применение этой волшебной жидкости. Правда, немного иное.

И уже собравшись уходить, вдруг вспомнила слова Хомы: «Ой, ну не тошните мне на нервы своим вином! Тала, мне стыдно видеть пьяных человеков!» Вспомнила, обдумала, согласилась и поменяла вино на свой кувшин с молоком. А что? Зато мне в темнице не скучно будет.

Ну а теперь пора вернуться к Дарду.

На этот раз я кралась словно мышка. Бесшумно, осторожно и невообразимо медленно. Постоянно оглядывалась по сторонам и прислушивалась к любому шороху. Жуть, как страшно. А вдруг он все еще не спит? Зачем только на стариков находят эти чудовищные приступы бессонницы? Мурашки по спине отплясывали замысловатый танец, но рискнуть стоило.

Я приоткрыла дверь и сунула нос в образовавшуюся щель. Тишина. Даже кашля не слышно. Сделала пробный шаг, замерла. Кажется, все спокойно, можно идти. И тут…

— Кхе!

Выхухоль подрейтузная! Я аж подпрыгнула со страху. Раскрыв глаза, вгляделась в полумрак спальни, готовясь сорваться с места в ту же секунду. Но старик мирно посапывал в огромной постели и просто кашлял сквозь сон.

Ты меня так заикой сделаешь, дедуля.

Проскользнула ближе.

Дард выглядел, как упырь. Сухая сморщенная кожа, острые черты лица, ночной колпак на лысеющей макушке. Не удивлюсь, если он в ночной сорочке с рюшечками по краю.

Рядом с кроватью стоял низенький столик, застеленный кружевными салфетками. Салфеточки беленькие, такие же, как и лежавшие рядом носовые платки. Кажется, старик большой ценитель чистоты. На столешнице строго в ряд покоились сонные пилюли. Шершавые горошинки сделанные из трав — первейшее средство от бессонницы. Значит, спать он будет теперь крепко и долго, а у меня есть время немного изменить привычный ритм жизни бывшего властителя Белоземья.

Ну, начнем с болезненной аккуратности. Для этого дела есть специально стыренная вакса. Такая черная и вязкая. Ей наверняка очень удобно рисовать на стариковской дорогой одежде девчачьи ромашки, а на рукаве обязательно намалевать сердечко. Что я и сделала с большим воодушевлением. Потом подумала и добавила смешного беса в ночном колпаке. Красота же. Дедушка точно будет доволен.

Взглянув на спящего старика, повела плечами. Ну вот никаких родственных чувств к нему. Абсолютно. Вызывает только омерзение. Брр, он даже пахнет отвратно, таким въедливым духом старости. И этот запах ничем не вывести, разве только стыренным недавно экстрактом мяты. Щедро вылив весь флакончик на волосы Дарда, принюхалась. Амбре от дедули получилось таким, что все коты округи просто обязаны признать его своим божеством и поклоняться вечно.

Скрупулезно сложенную стопку носовых платочков обильно посыпала красным перцем. Это было своеобразной заботой о старшем поколении. Нужно же лечить дедушку от кашля? Вот. Пусть лечится. Народный метод, так сказать.

Внимательно обозрев полученный результат, удовлетворенно кивнула. С этой частью разобралась. И уже собиралась выйти из комнаты, как вдруг наткнулась на гордо висевший, на противоположной стене, портрет, изображающий старика в его лучшие годы. Еще не такого тощего и лысого, но уже язвительно-надменного и злого. В руках сама собой оказалась пресловутая вакса, а на портрете гордо засияла траурная полоска в нижнем углу и крупная надпись: «Покойся с миром».

Теперь точно все. Пора идти спать. Утро предстоит насыщенное. Кстати… Перед уходом я приладила полный ночной горшок прямо на приоткрытую дверь спальни. Того, кто первым распахнет створку ждет, в прямом смысле, дерьмовый сюрприз.

Глава шестнадцатая

Рассвет робко постучался в маленькое, загороженное железной решеткой, окно. Скользнул светлым лучом по стенам, на цыпочках подкрался к жесткой кровати и ласково чмокнул в нос. Я приоткрыла глаза и потянулась. Утро. Но сновидения так настойчиво манили обратно и если б не грубая лежанка, на которой приходилось спать, ей-богу, уснула бы вновь. Хотя сладкому забытью мешали громкие крики из коридора:

— Дрянь! Мерзавка! Дочь выродка!

Хм… про кого это? Неужели про меня? Ой, как приятно слышать подобное от любимого дедушки.

— Пришибу паскуду! Всеми богами клянусь, пришибу!

Тут дверь распахнулась, и в коморку ворвался Дард с верным псом Торханом.

Ступор пару мгновений, а потом… Гы… Гы-гы… Гы-гы-гы! Я старательно зажимала рот ладошкой, но все же не смогла спрятать рвущийся наружу хохот.

Дедуля тряс сморщенным кулаком, а около запястья, прямо по краю рукава, игриво красовались симпатичные сердечки и бантики. На плечах гордо восседали «погоны» из нарисованных мною ромашек, а посреди впалой груди пикантно подмигивала озорная мордочка. Под ногами ошивалось сразу несколько котов, старательно изгибающих спину и с благоговением взирающих на благоухающего мятой старика. Шелковые брюки уже зияли красочными прорехами, оголяя ободранную кожу, видимо, котяры периодически пытались отхватить кусочек побольше от безумно манящего лакомства.

Торхан стоял поодаль, но тоже выглядел крайне недовольным. Зря. Ведь так чудесно смотрелся его темный костюмчик с белоснежными разводами, а в волосах перекатывались мучные крупинки… А запах… Я поморщила нос. Ясно, кто первым зашел в комнату к Дарду и принял обильный душ из ароматных фекалий.

Улыбнувшись самой очаровательной улыбкой, на которую только была способна, я невинно промурлыкала:

— Вы ко мне так внезапно, а я даже не принарядилась, нижайше прошу прощенья, что не соответствую вашей красоте.

Ну, кто же знал, что от моих слов старичок начнет задыхаться? Интересно, это он от радости или от злости? Даже лысина покраснела. Так недолго инфаркт заработать.

Внезапно Дард подскочил на месте и крутанулся волчком. На его тощем заду висел полосатый кот и увлеченно что-то жевал. Бедное животное просто не понимало, что от сухопарого человека трудно что-либо оторвать, тем более, если его обладатель против.

Старец взвыл. Торхан, как преданный друг, попытался отогнать невинное животное, но от методичных похлопываний по пятой точке, дедушке стало только хуже. Котяра напрочь отказывался уходить и лишь сильнее сжимал челюсть.

Виляя истерзанным задом, как заправская танцовщица, Дард вцепился в Торхана:

— Сними его с меня! Быстрее!

Верный пес нахмурился, но все же повернул старичка спиной.

— Держитесь.

Дард ухватил дверной косяк. Клянусь, всеми богами, он надолго запомнит эти ощущения. Когда же еще в его жизни выдастся возможность полностью доверить свою пятую точку другому мужчине?

Торхан аккуратно потянул кота на себя. Но животное было против такого бесцеремонного обращения, поэтому лишь сильнее выпустило когти.

— Чтоб тебя! — захрипел Дард.

— Сейчас… — выдохнул Торхан, не отпуская беснующуюся тварь.

— Ой, — проронила я, смущенно пряча взгляд.

Вместе с котейкой от старика оторвался кусок одежды. Скажу вам честно, дряхлый голый зад — зрелище не для слабонервных.

Дедушка схватился рукой за пятую точку и так обрадовался освобождению от острых зубов, что забыв поблагодарить Торхана, умчался прочь.

— А я что? Я ничего… — пробормотала я, чувствуя на себе, обвиняющий взгляд Белоземского пса.

— Твоих рук дело, — резюмировал он. — Больше некому. Но как вышла отсюда? — Торхан внимательно осмотрел комнату и ощупал входную дверь.

— Что вы! Куда уж мне, бедной пленнице.

Странно, но в его глазах не было глобальной ненависти. Может быть, досада за испорченное утро, но не более. Сплошное безразличие.

— Сиди смирно. А я пока смою то дерьмо, что твоими стараниями свалилось на голову. Надеюсь, сюрпризы на этом закончены?

Торхан окинул меня пронизывающим взглядом и вышел, крепко закрыв дверь и исследуя на прочность замок. Не доверяет.

Ну и ладно, зато воспоминания от сегодняшней сцены еще долго будут поднимать мне настроение.

— Я сильно горжусь тобой, человечка! — внезапно раздалось из угла.

Хома? Тенюшка любимая! Пришел!

* * *

И вновь на носу красовалась бородавка, а у шнобеля была горбинка такого размера, что все лесные дятлы помирали от зависти. Вставные зубки привычно шмякали, а складочки на боках казались такими родными. Даже по своей попе, размером с арбуз-переросток, уже успела соскучиться.

— Хома, спасибо. Вот обещаю, что теперь больше никогда не сниму их!

— Ой, никогда? — тень подозрительно прищурил черный глаз, но казался довольным. — Ты непослушная человечка, Тала, говорил же!

— Говорил, говорил. Ну ладно тебе… чего уж… — я смущенно шаркнула ножкой.

Хомка вздохнул и, невесомо пробежав по руке вверх, чмокнул в щеку:

— Я тоже соскучился, Талочка, — он шевельнул усиками. — Но не плюй мне на нервы в следующий раз.

— Обещаю, — примиряюще шепнула я.

Увы, в комнатке не было зеркала. Но судя по счастливым глазенкам Тени, моя внешность вполне соответствовала нужному образу. Свободная кофта придавала дополнительный объем накладному пузику, широкие юбки ходили ходуном при каждом движении обширных бедер, всклокоченные волосы, длинными патлами обрамляли лицо.

Жаль только, что пока Хомка тащил одежду, она порвалась и в огромную прореху выглядывала толстая волосатая икра. А ножка, ведь у меня что надо получилась… Объемная, целлюлитная, равномерно покрытая темной растительностью. Хомик лично по одной волосинке в накладку вшивал, пока она не заколосилась обильными зарослями. Заботливый.

— Ты сильнее хромай, сильнее, не забывай, — напоминал пушистик.

— Разве с тобой забудешь, — ворчала вполголоса я, но понимала, что он прав.

Ведь совсем скоро сюда прибудут лессиры, станутвыручать свою бедную Талочку, и, конечно, им пред глазами должна предстать привычная толстушка. Кстати, а когда их ждать?

Только хотела поинтересоваться об этом у Хомки, да не успела. За дверью раздались шаги, и грубо громыхнув створкой, в комнату вошел Торхан.

Я, конечно, подозреваю, что выгляжу не слишком симпатично, но не надо же при этом делать глаза размером с плошку и ужасно скалить зубы. Или это знак радости такой?

— Ах ты паршивка! — заорал он, хватая меня за руку.

Ну вот, по второму кругу пошло. Он за утро все еще сердится, что ли?

— Где⁈ — едва ли не плюнул мне в лицо мужчина.

Эй, песик, ты это о ком? Чего надо? Ищет чего-то… Неужто Хомика услышал? Да нет, не мог.

— Какого беса? Помогла ей сбежать⁈ Понимаешь, что твой хозяин засечет тебя до смерти⁈

— Э… э… — вращаю глазами, старательно придумывая оправдание.

Ясно одно: он меня не узнал. И немудрено, в этой одежде-то. Значит, теперь есть куда-то сбежавшая пленница, и я. А собственно говоря, кто я?

— Ты кто? — словно отвечая на мой вопрос, продолжил Торхан. — Повариха? Только на кухне могла отъесть такие бока. Марш обратно к печке! Когда вызовут к хозяину, расскажешь всю правду, поняла?

Я старательно кивнула. Поняла.

— Сбежишь, найду даже под землей… — зловеще прошипел он и, больно заломив руку, вышвырнул прочь из комнаты.

* * *

— Хома, — шепчу я, торопливо спускаясь по лестнице. — Как ты думаешь, что там происходит?

Из башни раздавался грохот. Видимо, Торхан сильно расстроился из-за «побега» невольницы.

— Он ломает мебель, наверняка, из-за того, что по тебе скучает, — резюмировал щекастик.

— Я тоже так думаю. Вот только, что нам теперь делать-то?

— Как шо? Перебирай ножками и топай отсюда скорее, недогадливая ты моя.

— А как же Нил? Они с Данаем ведь должны спасти меня, так?

Хомка замолчал и подергал носиком.

— Нил?

— Ну да. Ты же должен был привести лессиров на помощь. Паучки так сказали.

— Лессиров?

— Хома…

— Шо? что сразу Хома? Ты не отвлекайся. Давай ножками бегом-бегом.

— Хома, где Нил с Данаем?

— Ну где… Рядом, — он изобразил улыбку и хлопнул ресничками.

Хм, слишком хорошо я знаю, что этот жест обозначает, сама так хлопаю.

Тень понял, что его раскусили и горестно вздохнул:

— Человечка, ты обещала слушаться меня. Пойдем отсюда, а?

— Они не захотели идти мне на помощь?

Я терялась в догадках. Неужели Нил бросил меня на произвол судьбы? А Данай? Еще друзья называются.

— Нет, ну что ты, — Хомик горестно нахмурился. — Они тут же сорвались и поехали выручать свою подопечную. Я пытался объяснить, что надо собрать войско. Большо-ое войско! Но они не поняли. Даже их тени не смогли убедить хозяев в предстоящей опасности. Лессиры ехали вдвоем. Старались быстрее добраться до тебя.

— И? Хома, не тяни, где они?

— Ну их того… Их поймали, Тала.

Я вздрогнула. Сильные мужчины. Опытные лессиры. Не так легко их схватить.

— Кто?

— Новый правитель Белоземья. Он называет себя Грэм, — тень вздрогнул. — Бежим отсюда, человечка, бежим пока возможно!

Я задумалась… а впрочем, что думать? Иного выбора не было.

— Да, Хома. Бежим. Пора посмотреть на новоиспеченного владыку.

— Талочка, глупая человечка, ну что ты удумала⁈

Чмокнув в носик заботливого пушистика решительно прошептала:

— Возражения не принимаются.

* * *

Тяжело соблюдать полную тишину, когда на твоей попе мотаются два куска накладного жира.

Хомка спрятался под волосами и тихонько попискивал. А я осторожно продвигалась к выходу.

— Где девка⁈ — вдруг раздался возмущенный крик.

Я нервно хихикнула, кажется, дедушка обнаружил пропажу любимой внучки.

— Торхан! — срываясь на визг, завопил он. — Где эта мразь⁈

Кто оказался мразью в его глазах, я или Торхан, так и не поняла, но разбираться в этом вопросе не хотелось. Подобрав юбки повыше, помчалась по извилистым коридорам. Слава всем богам, что успела обследовать тут каждый закоулок и прекрасно знала, где находится ближайший выход.

Вот, прямо за этим углом, есть неприметная дверка, ведущая на задний двор. Работники кухни постоянно бегают в огород за свежими овощами, поэтому проход всегда открыт.

До полудня еще далеко, но солнце уже палило беспощадно. Я перепрыгивала через зеленеющую ботву моркови и репы, несясь к воротам. Быстрее бы добраться до них и юркнуть наружу, к деревьям, чьи верхушки так заманчиво виднелись из-за высокой ограды. Прочь от этих людей. Прочь ото всех, на волю.

Несколько слуг пропалывающих грядки, удивленно поглядели на сумасшедшую толстуху, лихо сигающую через аккуратные насаждения. Некоторые даже пытались окликнуть, но большинство посмеивались и улюлюкали, видимо, принимая за новую служанку, пострадавшую от грозного нрава хозяина. Что и говорить, его крики слышались даже на улице.

До ворот оставалось совсем немного. Буквально пара шагов.

— А ну, стой, ты это куда? — здоровый мужик в заштопанных штанах и вилами наперевес преградил путь. — Сбегаешь? Украла небось что-нибудь?

Он крепко схватил меня за юбку и ухмыльнулся.

— Ух и вздует же тебя хозяин!

— Отпустите, дяденька, — проскулила я, прикидываясь дурочкой.

Но сильные руки лишь крепче сжали грубое полотно.

— Отпустить? Ну уж нет. Сначала покажи, чего украла, а там разберемся. Может и отпущу… — его глаза недобро блеснули.

Я поморщилась, вот только этого мне сейчас не хватало.

— Отпусти. Немедленно! — резкие слова вырвались сами собой.

Следившие за нашими пререканиями слуги, весело хмыкнули, а я с силой дернулась в сторону. Ткань лопнула и в грубых мужских руках виновато повисла значительная часть юбки. А на мне остался лишь маленький кусочек, прикрывающий обширную попу и пузико.

Мужик даже вилы бросил от неожиданности, в замешательстве рассматривая «оголенное» женское тело.

— Чего вылупился? — прошипела я ему в лицо, с возмущением топнув ногой.

И тут произошло неожиданное… Накладка, формирующая толстую и волосистую ляжку, от резкого движения отвалилась.

Сдается мне, что еще ни разу в жизни здешние обитатели не видели распадающегося на части живого человека. Мужик открывал и закрывал рот не в силах произнести ни звука… А я, с невозмутимым видом, подобрав кусок отлетевшей конечности, направилась к воротам.

Останавливать меня больше никто не решился.

Глава семнадцатая

Белоземье.

Мое пребывание тут ограничивалось холодными стенами замка и задним двором. Иногда слышала шум волн, видела в окна бескрайние просторы моря и серо-голубое небо, в ночные часы завораживающее беспробудной чернотой. Жаркое солнце. Огромная луна. Мерцающие звезды. Утренний туман и вечерняя прохлада. Именно они создавали впечатление об этой части света.

Но я не выходила за пределы высокого забора, скрывавшего от людского взгляда окружающий мир. Попавши сюда без сознания, просто не догадывалась об истинном упадке Белоземья.

Земля умирала.

Деревья тихо качали сухими ветвями, словно отгоняли настойчивый дух смерти. Изредка попадались зеленые участки свежей травы, но в большинстве своем только пожухлая растительность виднелась на потрескавшейся почве. Иссякшие ручьи и слишком соленое море не могли напоить землю. Горячее солнце, казалось, плавило даже камни, которые имелись в избытке в этом покинутом богами мирке.

Но самое удивительное, здесь почти не было Теней.

— Хома, что это? Ведь там, подле замка, цветут цветы. Деревья плодоносят и вода из колодца чистая и свежая. А за забором совсем другая картина. Почему?

— Не знаю, — Хомик нахмурился. — Когда я покидал эти земли, вместе с твоей матерью, было все иначе.

Я оглянулась. Мучительная пустота трогала душу и вызывала слезы. Лесные животные, изредка попадавшиеся на пути, в страхе бежали прочь. Пролетавшие мимо птицы испуганно трепетали под нашими взглядами.

— А где же Тени? — спрашивала я.

— Прячутся, — тихо отвечал Хома.

Мы не понимали причин таких изменений. Но одно я осознавала четко и ясно — это и мой мир тоже. И бросить его просто так, я не смогу.

* * *

— Тала, ты точно решила заняться их спасением? — уперев лапки в бока разглагольствовал Хомик. — Ты пожалей ребят, человечка. Они и так страдают в плену, а тут еще ты с неудачными попытками избавления.

— Почему неудачными? Я ведь не пробовала даже! — возмущалась я.

— Ой, не делай мне сильно смешно. Когда у тебя что-либо было удачным? — Тенюшка постучал масеньким кулачком лбу. — Глупая, глупая человечка.

Мы шли меж сухих деревьев. Точнее, шла я, едва переставляя ноги под палящими солнечными лучами, а Хомик деловито ехал на плече и с упоением занимался нравоучительством.

— Ты пойми… С ними нежно нужно, они же… — он поднял пальчик. — Лессиры!

— Да знаю, знаю.

— Да что ты такое знаешь, чего я еще не рассказал⁈ — разобиделся Хома.

— Ну чего ты пристал? Лучше за дорогой смотри внимательнее. Вот куда мне сейчас идти?

Остановившись у развилки, я вытерла капли пота со лба. Солнце палило беспощадно. Быстрее бы дойти.

Левая тропинка вся изрезана глубокими морщинами сухой земли, а на правой кое-где выглядывали одинокие травинки.

— Туда пойду, — решила я, указав направо.

— Да пожалуйста! Иди куда глаза глядят.

— Хома, а если заблужусь? Жарко, да и пить хочется очень. В какой стороне город? Где искать наших ребят?

— Где-то вон там или вон туда, иди куда хочешь, постепенно найдешь. Куда они денутся?

Я тяжело вздохнула.

— Хомочка, наипушистейший, наикрасивейший, наилюбимейший мой, скажи, пожалуйста, как быстрее добраться?

— Нет, ну вот бы так сразу, а то «сама знаю, все знаю», — Хомка радостно покрутил хвостиком. — Да будет тебе известно, человечка, что в Белоземье все дороги ведут в столицу. Иди спокойно и не делай мне нервы.

Удивительно, но тень оказался прав. Через несколько часов мы наконец-то подошли к воротам большого города.

* * *

Беспощадно палило солнце, словно специально жарило истомленную почву. Земля крошилась, превращаясь в горячую пыль, и оседала на кожу зловещим рисунком.

С ближайших деревьев осыпались наземь ломкие листья, будто сама природа рыдала сухими слезами. Трава под ногами жухла, соломой трещала… Кажется, пойди сейчас дождь, так и он упадет серым пеплом на землю. Пусто вокруг. Мертво. Лишь муравьи, от жары чумные, сновали туда-сюда.

Высокие стены скрывали древний город. Грел ладонь горячий кирпич. Обжигали пальцы железные ворота.

— Стучи, — прошептал Тень.

Я замолотила кулаками по раскаленному металлу. Где-то за этими воротами жизнь, спасительная прохлада, глоток воды. Нас давно уже мучила вязкая жажда.

Облизнув шершавым языком губы, прерывисто вздохнула. Как же тяжело… Свинцом наливаются руки. В глазах темнеет. Пить…

Вот и солнце не золотом сияет, а красным жаром дышит.

— Тала.

Зовет Тень, кричит Тень… Но мутится разум, плавится под огнедышащим зноем.

— Тала.

Не слушается тело. Подкашиваются ноги, утомленные долгой дорогой.

— Тала.

Принимает мать-земля в сухие объятия дочь Лаэрда. Успокоит тело девичье в раскаленных недрах своих. В последний раз коснется потрескавшимися губами лба Белоземской наследницы…

— Тала, не морочь мне поясницу! Чего на колени валишься? Или ты в город ползком заходить удумала? не уверен я, что там тебя правильно поймут.

— Я, вообще-то, помирать собралась. От жажды, — недовольно пробурчала я, поднимаясь. — Но так и быть, могу передумать.

Ворота внезапно открылись и на пороге, позевывая и потягиваясь, возник заспанный стражник:

— Кто тут?

— Ну, предположим я, — с насупленным видом упираю руки в бока. — А что?

Страж почесал худощавую ключицу, внимательным взглядом оглядел гостью и вдруг оскалился в щербатой улыбке. Конечно, я не осталась в долгу и ухмыльнулась тоже. Вот только на моих протезах желтизны и щербатости было побольше.

И стражник влюбился…

Ей-богу, влюбился!

С блаженной миной оглядел пухлые ножки в рваной юбчонке, больше смахивающей на набедренную повязку. Счастливо скатил глаза к переносице, едва узрел круглую попу. И растекся в экстазе, когда я легкомысленно повела бедром, заставляя колыхнуться пузико.

— Тала, что ты делаешь? — прошипел Хомик.

— Тссс! Соблазняю!

— Кого?

— Стражника.

— Тю, Тала, что ж ты раньше молчала, что у тебя тут любовь? — вплеснул лапками Тень. — Дай я его только за нос кусну, что б не таращился по сторонам.

— Что? Куда не таращился?

— Обернись, глупая человечка.

Я медленно обернулась и тут же дернулась в сторону.

— Посторонись, свинья! — хлыст щелкнул в паре сантиметров от лица.

— Осторожней, не запачкай мою карету кровью этой оборванки, — предупредила кучера изящная красавица, показываясь в окошке богатого экипажа.

Кучер с отвращением сплюнул:

— Всюду эти голодранцы.

— Мы не опоздаем? — длинные пальцы, унизанные перстнями, смахнули локон с ослепительно белого лба.

— Нет, госпожа.

Незнакомка благосклонно сверкнула жемчугом зубов.

— И все же поторопимся.

Влюбленный стражник резво выскочил вперед, сталкивая меня на обочину.

— Милости просим, госпожа, милости просим — пуская слюни, протянул он, с обожанием разглядывая красавицу.

Так вот на кого он пялился… А я-то думала. Ох, не бывать мне в любимицах у мужчин. Не бывать.

— Пирожочек!

Внезапно, из глубины кареты раздался до боли знакомый голос. Не может быть.

Сомнения отпали, когда из окошка высунулся Вупп.

— Что ты делаешь тут? Ох, мой пончик, — он сложил бровки домиком и поцокал языком. — Вот что делает с людьми жизнь, да, Тала? Ты среди дворовых оборвышей, а я подле знати. Хотя… Не удивительно, что все так закончилось, — и скрывшись в глубине кареты, фамильярно обратился к кому-то, видимо, к той незнакомке. — Эта девчонка некоторое время жила в Лаэрде. Нил благоволил ей.

— Ты уверен? — мелодичный женский голос высказывал недоверие.

— Уверен. Они спелись. Лессир Нил, Тала и этот жалкий прихвостень Данай.

— Даже так? Интересно… Возможно, она нам пригодится.

Я нахмурилась. Ситуация нравилась все меньше. Хомик тоже высказывал беспокойство.

— Тала, что происходит? Пойдем отсюда, а?

Но предполагаемое бегство закончилось, не успев толком начаться. Стражник крепко схватил меня за руку:

— Отправить девчонку к вам, госпожа?

— Да.

Недвусмысленный толчок между лопаток заставил сесть в карету.

— Поехали! — крикнул Вупп кучеру, растягивая губы в язвительной ухмылке.

От моего бывшего воздыхателя пахло дорогим одеколоном. Худенькие ручки и ножки по-прежнему несуразно бултыхались в воздухе, а невысокий рост теперь компенсировался туфлями с квадратными каблуками. Кружевное жабо обхватывало тощую шею, впалая грудь едва удерживала на себе два ордена, а штанишки с бантиками у коленей поражали окружающих безвкусием. Но Вуппу, видимо, очень льстил столь франтоватый вид. С надменной ухмылкой он отряхивал невидимую пыль с колен и расправлял пышный воротник.

Красавица же, напротив, являла собой изысканную утонченность и элегантность. Ее образ не имел ничего общего с дешевой хвастливостью Вуппа. Даже Хомка не сомневался, перед нами представительница древнейшего аристократического рода. Женщина, с детства привыкшая к роскоши и восхвалению. И это нежное, почти эфирное создание, рассматривала меня, словно блоху под лупой:

— Значит, Тала? — бархатисто промурлыкала незнакомка. — Не бойся нас, девочка. Ты среди друзей. Мы тебя не обидим.

Поборов отвращение, она протянула руку и коснулась пальцами моего локтя. Брезгливо сморщила аккуратный носик и, выдавив фальшивую улыбку, проворковала:

— Ты ведь шла к Нилу? Ну что ж, я устрою встречу с ним. Но взамен ты окажешь небольшую услугу.

* * *

Белоземская столица производила должное впечатление. Стоило только въехать в широко распахнутые ворота, как от увиденного перехватило дыхание.

Если Лаэрд славился своей первозданной чистотой, ласковой нежностью солнца и красотой природы, то Белоземье являло миру самые отрицательные стороны бытия.

Разруха. Грязь. Беднота. Кучи неубранного лошадиного навоза вдоль обочин. Обветшавшие дома. Пересохшие фонтаны.

Город насквозь пропитался смрадом.

Красотка, сидящая в карете напротив меня, зажала носик:

— Ох, быстрее! Проезжай быстрее!

Закатив глаза, демонстративно раскрыла веер.

— нечего воздух портить, еще и к нам разгонять, — неожиданно буркнул Хома.

Я прыснула.

— Разве я что-то смешное сказала? — распахнула глазки дамочка и чуть подалась вперед.

Это, совершенно спонтанное движение, вызвало слишком громкий скрип сиденья и мою широкую ухмылку.

— Что? — удивлению не было предела. Приподняв выщипанные бровки, она обратилась к Вуппу. — Что это с ней?

— Пр-р-р. Пуф, пр-р… — комментировал ее движения Хома. — Фу! Не дыши Тала. Только не дыши! Сейчас эта бессовестная человечка снова ка-а-ак…

Не успел тень докончить фразу, как со стороны красотки и недоумевающего Вуппа вновь послышалось четкое «пуф-ф».

— Говорил же, — Хомик пожал плечами.

А я готова была расхохотаться в полный голос. Нет, нет, конечно, воспитание незнакомки никогда не позволило бы ей вести себя так, как предполагал Тень. И похожие звуки были вызваны лишь скрипящим сиденьем. Но одна мысль об этом уже вызывала смех.

— Ой, Тала, сдается мне, что эта фифа еще не раз подпортит нам воздух, — глубокомысленно изрек Хомочка, разглядывая улицы.

Он надежно прятался под моими волосами и был совершенно незрим для окружающих. К огромному счастью, пушистика не слышал никто посторонний и, в крайнем случае, он мог сойти за домашнего любимца.

— что же тут творится? На улице только человеки. А где мои собратья?

Тени — неотделимая часть любой точки планеты, равноценные жители мира — тут полностью отсутствовали.

— Слава вечным богам. Приехали, — Вупп распахнул дверь.

Карета остановилась у неприметного дома. Не такого обшарпанного, как большинство, но все-таки с облупившейся местами краской и покосившимся невысоким заборчиком.

Вупп, как истинный джентльмен, первым ступил на землю и тут же угодил в свежую коровью лепешку. Неприятно. Но он, похоже, не придал этому большого значения.

Торопливо подал руку своей спутнице, и помог ей сойти на чистый клочок земли. Еще и внимательно рассмотрел женские туфельки. Не дай бог, ножка прелестницы испачкается в животном помете.

Последней, на улицу, выпрыгнула я. Дверь дома приветственно распахнулась, приглашая зайти.

Мои сопровождающие не заставили себя долго упрашивать, а вот я задумалась… Что делать? Есть шанс сбежать. Именно сейчас, пока никто не видит, метнуться меж домов и заплутать в узких переулках.

— Не порть мне прогулку, Тала, — Хома дернул за прядь волос. — Она обещала свести тебя с Нилом? Так чего отказываться?

Возможно, он прав. Встречусь с лессирами. Найду способ вытащить их из заточения. Узнаю, что творится в Белоземье. И разведаю, какую неожиданную роль в этой истории играет Вупп.

— Девочка, ты идешь? — почти ласково щебетнула красотка.

— Куда ж денусь? — выдохнула я и потопала вперед.

Дверь за спиной тут же захлопнулась.

Игра в кошки-мышки началась.

Глава восемнадцатая

Незнакомка устало присела на диванчик в центре комнаты и облокотилась на россыпь маленьких подушечек:

— Как же меня утомляют поездки. Нет, дорогой мой Вупп, никогда больше не отправлюсь в дальние прогулки, даже не уговаривай!

— И сам не рад, но ты же знаешь, это была необходимость, — тонкие ножки прошлись по пушистому ковру и опустили худощавое тело Вуппа в кресло. — Тем более, поездка получилась удачной: мы встретили Талочку.

Я смотрела в их честные-пречестные глаза и думала о том, что дай мне боги возможность карать виновных, казнила бы эту парочку не задумываясь. Слишком манящим был их взгляд, слишком ласково звучал голос, слишком широко сияла улыбка.

— Присаживайся, Тала, — мелодично прозвенел женский голос. — Вот сюда, в кресло. Уступи место девушке, Вупп.

Я присела.

— Давай знакомиться? — незнакомка протянула тонкую ладошку. — Малесия.

— Малесия?

— Да, — вновь фальшивая улыбка.

— Нормальное имя, — ее ладонь все еще одиноко висела в воздухе. — Не слишком красивое, но и не ужасное. Немного режет слух, но в целом ничего. Сойдет.

— Спасибо, — растерянно пробормотала женщина, поворачиваясь к Вуппу, ища поддержки.

— Ее высочество, госпожа Малесия, сестра правителя Белоземья! Как ты смеешь высказывать неуважение⁈

— Ух ты! Да ладно? — я оглядела кукольное личико. — Ну привет, ваше высочество.

— Тала! — Вупп старался выглядеть грозным, он даже старательно потряс кулачком, в надежде запугать меня. — Тала, ты всегда была несносной!

— Вообще-то, кое-кто совсем недавно на коленях стоял передо мной и упрашивал выйти замуж, — сложив губки трубочкой, послала ему несколько воздушных поцелуев и демонстративно провела рукой по складочкам на животе. — Еще не передумал, драгоценный?

Малесия недоуменно приоткрыла рот:

— Этого ты мне не рассказывал.

Я не знаю, что за отношения между этими двумя, но определенно не простые. Слишком вольготно чувствовал себя Вупп в присутствии этого высочества, слишком доброжелательным было ее отношение к нему.

Я поднялась. Напряжение так и витало в воздухе. Сделала пару шагов в сторону и огляделась.

Дом принадлежал женщине. В этом не было сомнений. Дамские безделушки вносили определенный шарм в интерьер помещения и делали комнату уютной. Над камином, использовавшимся только для красоты, ибо уличная жара не давала ему шанса быть растопленным хоть когда-нибудь, висел красочный портрет: черноволосая Малесия стояла в обнимку с серьезным молодым человеком. Я даже хотела пройти мимо, но неожиданно пронзительный взгляд мужских глаз с портрета словно приковал к себе.

— Кто это?

— Где? Ах, это… — Малесия расслабилась и улыбнулась уголком рта. — Это мой братец.

— Грэм? — и заметив удивление на лицах, добавила: — Я уже не раз слышала имя правителя.

Вупп рассмеялся.

— Похвально.

— Но ты не угадала, — женщина тоже ухмыльнулась. — Грэм — старший брат. А это младший. Мой маленький глупенький братишка. Он не поехал в Белоземье с нами.

Малесия говорила о нем снисходительно, словно о малом неразумном ребенке. Даже Вупп приосанился в этот момент, видимо, считал себя выше и значимее.

Невдалеке от портрета, около тяжелой портьеры занавешивающей окна, висели несколько полочек. На них, в совершенно хаотичном и немыслимом порядке, расставлены миниатюрные статуэтки.

— Тебе нравится? — спросила Малесия, заметив мой взгляд. Она старалась говорить как можно ласковее. Так ласково, что становилось страшно. — Выбери себе что-нибудь.

— Правда, можно?

Не знаю, чего добивалась новая знакомая, но игра есть игра. А первый ход всегда за мной.

— Конечно, бери.

Я придирчиво выбирала фигурку. Скребла ногтем бесценный фарфор, залезала длинным носом на самые верхние полки. Пару раз чихнула от пыли и демонстративно высморкалась в портьеру. Тяжело дышала и чесала затылок, шею, пузо, бедро…

— А это что? — обвинительным тоном поинтересовалась я у Малесии. — Кто такой криворукий их лепил? Ничего не понятно же.

И вновь почесала живот.

Красотку перекосило. Какой бы великодушной она себя не выставляла, отвращение скрывать не умела. Да что там говорить, мне самой от себя было противно.

— Это слон.

— Слон? — я нагнулась и поскребла волосатые икры.

— Да, — Малесия отвела взгляд. — Фигурка слона. Животное такое.

— Ага, знаю. С рогом.

— Нет у него никакого рога.

— Как нет? А это?

— Это хобот.

Я поморщилась:

— Это слон с хоботом?

— Тала, ну конечно! — Вупп раздраженно взмахнул ручонками.

У него всегда была плохая выдержка.

— А это? Тоже слон?

— Это лебедь, Тала.

— Тогда почему и у него есть хобот?

— Это шея!

— Какая же это шея, если оно — хобот, — недовольно пожала плечами я, откладывая в сторону птицу.

Среди мелочевки была одна фигурка по размеру больше, чем остальные. Колоритный бегемот. С толстенным телом. Вот он-то мне и нужен.

— А это кто?

Малесия нетерпеливо вздохнула:

— Бегемотик. Хочешь, возьми его себе.

— Вы предлагаете мне в подарок сломанную статуэтку?

— Она не сломана, — ощетинился Вупп, предугадывая перепалку.

— А это что? Трещина, — с выражением героя, разоблачившего целую шайку подпольных скульпторов, тыкаю ему в лицо фигуркой. — Вот видишь? Трещина!

— Тала, это не трещина… Это…

— Что?

— Э-э… хм… это… Это есть у всех… Сзади… Не только у животных.

— Что есть? — невинные, удивленно-огромные глаза.

— Ну… ниже спины… — Вупп даже покраснел и беспомощно взглянул на Малесию. Но та оказалась слишком благородна, чтоб произносить подобные слова.

— Так что это? — я почесала пышный зад.

— Ладно, это трещина! — он выхватил бегемотика и кинул в дальний угол. — Довольна?

— Вупп, возможно наша гостья нуждается в помощи, — Малесия встала и подошла к нам вплотную. — Я сама выберу тебе подарок, Тала.

В ее голосе уже не было прежней ласковости. Схватила с полки первую попавшуюся статуэтку и сунула мне в руку.

— Держи.

На ладони оказался крохотный хомячок. С пухлыми щечками и хитрющим взглядом.

— Это судьба, человечка, — деловито кашлянул тихий голосок под ухом.

«Верно», — подумала я и усмехнулась.

* * *

Вупп мерил комнату шагами. Зло и раздраженно. Подошел к дивану и методично попинал резные ножки.

— Не суетись.

— Она это специально! Понимаешь? Мне мстит!

Я вежливо подняла руку:

— Можно спросить? Простите, а за что, собственно говоря, мщу?

— Я отказался жениться на тебе!

— Ты? Отказался?

— Да.

— Ой, ой… Погулял и бросил… Все вы мужчины одинаковы! Как же я бедная буду теперь без любви-то твоей? — запричитала я, хватаясь за голову.

Бам-с. Диванная подушка пролетела в нескольких сантиметрах от меня.

— Ха! Промазал!

— Издеваешься⁈

Вторая подушка приземлилась под ноги. Снова мимо. Но Вупп уже активно целился третьей. Нет, я так не согласная, еще по носу попадет. Носопырка отвалится.

— Вупп! Что ты позволяешь ей! Прекрати немедленно! Стойте! Куда вы? — надрывалась Малесия, пока мы, с бывшим женихом, носились по комнате.

Кажется, эта парочка уже достаточно разозлилась, а значит, выдаст все, что думает, не стараясь подобрать правильные слова и сберечь чужие тайны.

— Стоп, — я резко затормозила и, не давая никому опомниться, произнесла. — Хочу увидеть Нила. Вы обещали.

Глаза Вуппа тут же забегали по сторонам. А Малесия нацепила искусственную улыбку:

— Конечно, конечно, обещали. И мы сдержим обещание…

— Отлично! — я направилась к двери. — Идем.

— Куда?

— К Нилу.

Малесия бросилась вперед и закрыла собой дверной проем:

— Постой, девочка, не сейчас. Мы договаривались, что ты тоже поможешь нам.

Не забывая улыбаться, она подхватила меня под локоть, повела обратно к диванчику и буквально впихнула на сиденье.

— Интересно. Ну хорошо… Для чего я вам нужна? — разыгрывать спектакль смысла не было.

— Вупп, будь добр, принеси нам чего-нибудь прохладительного, — Малесия выпроводила его из комнаты и как только закрылась дверь, прищурилась: — Талочка, ты, правда, дружишь с Его Величеством правителем Лаэрда, лессиром Нилом?

Она словно специально озвучила полный титул наследника Лаэрдской земли.

— Можно и так сказать, — осторожно отвечала я.

— Скажи мне, девочка, а у Нила нет… ммм… невесты?

— Вроде бы нет, — ухмыльнулась я, памятуя о придирчивой матушке. — А что?

Малесия откинулась на спинку, потянулась и промурлыкала:

— Как думаешь, из меня получится хорошая жена для него?

Если сказать, что у меня просто отвисла челюсть, это не сказать ничего. Она съехала вниз и осталась на коленке. В прямом смысле. От удивления вставные зубы просто выпали изо рта и мирно лежали перед глазами присутствующих.

— Тала? — Малесия нахмурилась, разглядывая протез.

— Это меня от счастья на части разрывает, — пояснила я, засовывая челюсть обратно. — Значит — жена?

— Да. Мне кажется, вашему правителю, давно пора обзавестись супругой. А я все-таки сестра местного владыки. Да и народ поговаривает, что как только Лаэрд и Белоземье объединятся семейными узами, то закончатся войны, и наши государства вновь обретут мир. Этот брак принесет покой в наши земли.

Я ощупала налепленную бородавку и уточнила:

— А представлять Белоземье должны непременно вы?

— Конечно, — Малесия развела руками, словно призывая стены в свидетели. — Кто же еще?

— Ну да, ну да… Кто же еще… А лично я тут при чем?

Вернулся Вупп неся в руках два стакана с прозрачной жидкостью.

Один отдал красотке, второй выпил сам. Хм… жадина.

— А ты, милая, абсолютно ни при чем, — продолжала Малесия. — Но возможно Нил прислушается к тебе, все-таки подруга. В любом случае, через два дня о нашей свадьбе будет объявлено на приеме в его честь. И мне очень хочется, чтобы к тому времени он согласился.

— То есть сейчас он против? — едва сдерживая радость, подытожила я.

— Ну… не совсем. Скажем так, ему еще не все известно, — Малесия вновь улыбнулась той заискивающей улыбкой, которую люди приберегают для особых случаев. — Ты сама его обрадуешь, договорились?

* * *

А разве я могла отказаться? Нет, ну правда?

Когда Хома сказал, что лессиры в плену, воображение тут же нарисовало бедных голодных узников в подземелье. Не тут-то было!

Нил сидел за дубовым столом и уплетал сытный обед. Данай лежал на мягкой кровати и перебирал струны какого-то народного инструмента. Измученными и жаждущими спасения они вовсе не выглядели.

— Тала, что ты так долго⁈ — хором вопросили мужчины, едва я переступила порог богато украшенных покоев в одном из городских домов. — Мы тебя уже заждались.

— Вы? Меня? Заждались⁈

— Грэм обещал, что доставит тебя сюда, как только будет возможность.

Данай вышел из-за стола и по-братски распахнул объятия.

— Я очень скучал. Честно.

— Я тоже, — хмуро ответила я, пряча мордашку на широкой мужской груди.

— Ты же ее раздавишь! Отпусти девочку, — Нил смеясь отодвинул Даная. — Мы волновались.

— Да, хорошо, что Грэм оказался честным человеком. И сразу понял, что вышло недоразумение. Тебя не обижали? — глаза лессиров светились заботой.

Я недоуменно воззрилась на обоих:

— Понял, что вышло недоразумение?

— Ну да, — Данай хмыкнул. — Ты только представь, он решил, то ты и есть пропавшая наследница.

— Я? Действительно, смешно, — растянула губы в улыбке. — И он сразу пообещал отпустить меня?

— Угу. Как только мы его заверили, что ты наша Тала. Обыкновенная Тала, — светловолосый лессир беззаботно пожал плечами и, схватив со стола кусок сыра, улегся обратно на кровать.

Нил чуть подтолкнул меня вперед и, усадив на свое место, пододвинул полную тарелку еды.

— Ешь. Наверняка голодная.

Вот тут он нисколько не ошибся! Я уплетала за обе щеки, когда внезапно в дверь постучали.

Мальчишка-паж произнес несколько слов и, получив кивок Нила в ответ, стремглав умчался прочь.

— Что он сказал? — поинтересовалась я.

— Вечером нас ждут на ужин.

— Кто?

— Господин Грэм и его верные люди, — Нил устало улыбнулся и отошел к окну.

А я внезапно поняла всю щекотливость предстоящей ситуации. Торхан и дедуля видели меня без дурацких накладок, а Вупп и Малесия встретили страхолюдкой, той самой Талой, что была последние годы.

Лессиры же уверены, что в башне сидела именно я — девчушка с широким задом и длинным бородавчатым носом. И именно такую меня ребята рвались спасать. А Грэм… Он наверняка слышал историю о пленении наследницы, уверена, дед ему похвастался в то же день. А значит, знает. Знает больше, чем хочет показать.

* * *

Ребята вовсе не были узниками и могли свободно передвигаться по дому. Тем более, хозяином его являлся сам господин Грэм. Стало быть, лессиры именовались «гостями». Я же себя таковой не чувствовала, и поэтому старалась придумать план побега.

— А если через окно? Через окно получится же?

— Нет, Тала. Не получится. Под нашими окнами бездонные топи.

— А если с другой стороны дома? Мы же можем пойти в другую комнату?

— Нет, остальные комнаты в доме заперты. Почти все, за исключением библиотеки, но там нет окон. Да и зачем убегать? Ты на свободе, все недоразумения улажены. Просто сходим на ужин и поедем домой, — пожимал плечами Данай.

Но я волновалась. Ой, как волновалась. Ведь разоблачением могла поставить под удар свою жизнь и жизнь ребят. А главное — могла лишиться их доверия и дружбы.

— Ну, может через крышу?

— Тала, хватит! Что происходит, в конце концов? — Нил нахмурился.

— Ничего. Ровным счетом ничего. Просто душно тут, погулять захотелось.

— И поэтому ты готова лезть в окно? — его темные глаза буравили меня насквозь. Неужели что-то подозревает?

— Ну можно и через дверь… Кстати, а если через дверь, нас выпустят?

— Тала! — лессир раздраженно покачал головой и вышел из комнаты. — Постарайся успокоиться до вечера. Ужин все равно состоится.

Успокоиться? О нет. Наоборот, с каждой минутой я нервничала все сильнее. И, видимо, это стало слишком заметно.

— Тала, — Данай опустился на соседний стул. — Есть что-то, что знаешь ты, но не знаем мы? Если есть, то может лучше рассказать?

— Нет, что ты, ничего такого нет.

— Правда?

— Правда, — я распахнула честные глазки.

— Врешь?

— Вру.

Данай мягко улыбнулся.

— Тала, я думал, за то время, что ты провела с нами, мы стали друзьями. Разве не так?

— Так…

— Я не предам, не брошу и не осужу, что бы ни случилось.

Голубые глаза блондина по-доброму глядели на подружку-толстушку. На длинный нос, на волосатую бородавку, на кривые желтые зубы.

Добротой лучился взгляд и в тот момент, когда я с тихим вздохом вынула вставную челюсть.

— Тала?

— Данай, ты прав, надо поговорить.

На стол, подле зубов лег бородавочный носище. А с толстой икры отстегнулась накладка, выставляя напоказ стройную женскую ножку.

— Тала…

— Грэм был прав. Потерянная наследница Белоземья — это я.

Глава девятнадцатая

Длинные светлые волосы мужчины собраны в тугой хвост. Но одна прядь предательски лезет в глаза, стоит только сделать резкое движение. Вот и сейчас, от яростного мотания головой, непослушная прядка вновь приносит неудобства.

— Как⁈ — Данай убрал помеху со лба. — Тала, как⁈

— Обыкновенно. Тут прицепила, здесь подложила, сюда вставила.

— Я не об этом. Как тебе вообще такое в голову пришло⁈

— А… Это тебе лучше у Хомки спросить.

На стол залез маленький пушистик, моя пара-Тень, верный Хома.

Данай его конечно не слышал. Может быть это и хорошо. Может быть…

Не смотрели бы голубые глаза так недоверчиво, когда я переводила Хомины слова. Не подрагивала бы, в задумчивости, нижняя губа мужчины. Не теребил бы он светлый локон у виска. Если бы слышал…

— … И настали времена страха для обоих государств. Времена мрачного разума и темной души. Времена безрассудных войн и смертей. Смутное время, — порывисто рассказывал Хома.

А я словно бы заново слушала историю.

Красивая девушка и смелый лессир навлекли на себя гнев сильных мира сего. И из-за чего? Из-за любви. Самое прекрасное чувство на земле, чаще всего оказывается и самым губительным.

— … В один из теплых вечеров у пары родилась дочь. Малышка с волосами цвета подлунного тумана. И тогда сильно разгневались властители Белоземья. Попытались выкрасть ребенка. Но помешали отважные лессиры, прогнавшие врагов со своих земель, — вслед за Хомой произносила я слова, а в горле вновь возник ком.

— … Росла девочка среброкудрая…

Внимательно слушал Данай рассказ Тени, не перебивал тягучего повествования.

— … Погибли три смелых лессира. Погибла молодая красавица мать. И лишь маленькая девочка вышла из горящего дома невредимой.

Окончилась история, у каждого в душе оставив свой след. Но, каждый воспринял ее по-разному. Загрустил Хома, вспоминая ужас пережитого. Заплакала я, воскресая в памяти образы родителей.

И лишь Данай сидел задумчиво, осмысливая сказанное.

— Значит, мой ворон, мой Крух, это бывшая пара-Тень отца?

— Да, — подтвердил Хомик.

— Од, белый волк, тень бывшего правителя, отца Нила?

— Да, — вновь подтвердил пушистик.

— Грайя? Змеетень?

— Она бывшая тень отца Талы.

— А ты? — Данай сощурил глаза, словно уже знал ответ.

— Матери Талы. Я приходился ее парой, — и столько скорби было в словах хомячка, столько боли. — не смог уберечь.

Я потянулась к Хомочке, подхватила на руки и расцеловала пухлые щечки.

— Но ты же не виноват. Того, что было не вернуть. Надо думать, что делать дальше.

Теперь многое зависело от Даная. Как он воспримет мой обман? Поддержит ли? Или расскажет обо всем Нилу? Как сейчас помогли бы Од и Крух, подтвердили сказанное.

— А где твой ворон? — осмелилась задать вопрос я. — Или вы отправились мне на выручку без Теней?

Блондин нахмурился.

— Они в Лаэрде. Наверное.

Хомка хмыкнул:

— Крух и Од запретили лессирам ехать сюда в одиночку. Говорили же тени — не суйся в логово врага без войска! Но человеки глупые. Сбежали на подвиги сами: Талочку спасать им захотелось. А как вытаскивать их отсюда, так «Тени, спасите, тени помогите нам неразумным»! и сидят теперь тут, без пары.

— Что твой хомяк опять вякает? — пробурчал Данай, прекрасно понимая интонацию Хомки.

— Вы сбежали от своих Теней?

— А сама ты ни разу не сбегала, что ли? — он усмехнулся.

— Сбегала, — улыбнулась я. И напряжение тут же спало. Теперь нас с Данаем связывала тайна, она делала нас ближе и значимее друг для друга. — Ты же поможешь? Говорил, что не осудишь, что бы ни случилось.

Мужчина вздернул подбородок, оглядел меня пристальным взглядом небесно-голубых глаз и вдруг рассмеялся.

— Знаешь, Тала, а ты ведь красавица.

И я отчетливо поняла, что этот человек на моей стороне. И тут же стало на сердце легко.

Слава богам!

— Как я понимаю, Нил не в курсе твоих… ммм… превращений?

— Конечно, нет! И ему пока не следует знать.

— Почему? А впрочем, ладно, это ваши дела. Надеюсь, Крух объяснит мне все потом, — Данай вновь откинул прядь со лба. — В одном ты права, нам нельзя тут оставаться.

— Через окно? А что делать с Нилом?

— Тала, нам надо идти на ужин.

— Я не могу! Там будет не только Грэм, но и мой дедушка. И Торхан. А они видели меня настоящую. Кстати, очень злились, когда я сбежала. Так что, в следующий раз вряд ли упустят.

— Час от часу не легче, — Данай задумчиво подошел к окну. — А Грэм тебя видел хоть раз?

— Еще не знаю, вроде не встречались. Хотя… Я уже ничему не удивлюсь. Кстати! Его сестра, Малесия, собралась за Нила замуж.

— Ого! — Данай обернулся. — Вот это новости. Как узнала?

— Она сама сказала. Знаешь, такая противная тетка.

— Даже не сомневаюсь, — лессир ухмыльнулся. — Вряд ли королева обрадуется. Не такая невеста нужна нашему правителю.

Я опустила глаза. И сама ведь думала об этом. Не быть Малесии женой Нила, неправильно это. Не она должна представлять Белоземье в этом союзе. Должен быть кто-то другой, имеющий больше прав. Например…

— Тала, глупая человечка, о чем размечталась? — язвительно спросил Хомка. — сейчас Нил вернется, а ты тут без своих прикрас стоишь.

— Ой! — спохватилась я, судорожно нацепляя длинный нос, шершавую бородавку, вставные зубки и толстые накладки. — Данай, так хорошо?

Блондин во все глаза смотрел за превращением красавицы в дурнушку.

— Никогда бы не подумал, — тихо произнес он. — Тала, ты просто кладезь тайн и загадок. Тебе удобно в этом ходить? А как они держатся? Нет, заново снимать не надо, так посмотрю… Ого, а это тоже надставлено? Свое? Тала, я же просто хотел потрогать!

А буквально через четверть часа вернулся Нил.

— К ужину готовы? Тала, будь добра, только не устраивай истерик.

— Хорошо, не буду, — я покосилась на Даная, все теперь зависело от него.

— Нил, послушай, я тут подумал, а может девочка права? Не стоит нам идти туда?

— О боги! Да что с вами случилось? — Нил раздраженно посмотрел на друга. — Я обещал, что мы там будем. Мы — значит: я, ты и Тала!

Он вновь отвернулся и поэтому не заметил, как рукоять меча Даная решительно опустилась ему на макушку.

— Мамочки! — воскликнула я, когда лессир теряя сознание, свалился под ноги. — Данай, что ты наделал⁈

— Что? А ты знаешь другой способ избежать встречи с любимым дедушкой и Грэмом?

* * *

Смешно наблюдать со стороны, как один здоровый мужик взваливает себе на плечо второго мужика размерами совсем не меньше, а может и больше, его самого.

Данай едва качнулся, но вовремя уловив баланс, промолвил:

— Вернемся в Лаэрд — на диету его. Срочно!

Я подхватила меч Нила и, собрав кое-какие личные вещи, приготовилась к бегству. А кстати…

— Как уходить будем? Через дверь?

— Нет, нельзя. В доме полно слуг.

Мы задумались.

— Мне стыдно бежать с вами одной дорогой, человеки! — взмахнул лапками Хома. — Ну, конечно, через окно! Для того его и строили!

Этот вариант я предлагала с самого начала.

— Но Нил сказал там топи.

— И шо? Ты скажи мне, Тала, и шо? По болотам не бегала?

Данай выглянул за ставни:

— Метров пять твердой земли точно есть. А дальше… Эх, не увязнуть бы!

— Лезем, — решительно объявила я и перекинула ноги через подоконник. Благо первый этаж.

Данай оказался прав. Не проваливаюсь. Но уже страшно. Впереди гиблая трясина, а после бескрайний лес. Но страшнее всего оказалось то, что городской стены тут и в помине не было. Видимо, все были уверены, что через болото никому не пробраться. Да и кому придет такая чушь в голову: через бездонные топи, да в глухой лес⁈ Кому-кому…Нам.

Лишь несколько метров и вот она — смерть. Шаг. Еще шаг. Как мягко ступать. Ощущение, точно что-то живое под тобою ходит. Шаг. Булькает под ногами топь, чмокает, словно целует в пятки. Шаг. Вязнут ноги, по щиколотку проваливаются.

— Данай, а меня куда-то засасывает, — еле слышно шепчу я, закусывая губу.

— Меня тоже, Тала, меня тоже.

Вдруг под ногами дно. Твердое, крепкое. И все бы ничего, радоваться надо, да только дно почему-то вверх рвется, скачет будто необузданная кобыла. Выскальзывает на поверхность, поднимая меня на самую гладь болотной воды. Не дает увязнуть. Опускаю голову вниз, стараясь углядеть спасительную силу…

Боги всесильные! Жабы! Скользкие, бородавчатые, темно-зеленые. Их десятки, нет сотни! И моя стопа на слизкой спинке.

— Хома! — как заору я.

— Тихо, человечка, тихо. Это же Тени.

Тени? Темные глазки земноводных насмешливо блеснули и жабий рот раззявился в приветливой улыбке.

Я оглянулась на Даная. Он осматривал наших помощников и вежливо растягивал губы в нелепой улыбке, стараясь выглядеть таким же радушным.

— Хома?

— Сдается мне, человечка, что помогать они нам собрались. Гляди-ка.

Жабы приглашающе махали лапками и подпрыгивали на месте.

— Иди за ними, — подсказал пушистик.

И мы пошли. Шаг в шаг, или прыг в прыг, главное не сойти с указанного пути. Даже на миллиметр не промахнуться, иначе сгинем в болотной трясине.

Медленно и осторожно, но все дальше и дальше отдалялись от домов. Издалека город не выглядел таким грязным и неприветливым. И вновь обжигало горячее солнце, удивительным образом не высушивая даже клочка вязкой топи, и вновь жаркий ветер трепал волосы, а дикие птицы пели грустные песни.

Вот и лес.

— Мы дошли, Тала, — усталые голубые глаза подмигнули, а мужская рука сжала плечо. — Вы на свободе, принцесса.

— Что?

Так меня еще никто не называл. Но в словах Даная звучала правда. Дикая, странная, но правда.

Лес взмахнул макушками деревьев, птицы громко заголосили в небе и даже жабы, Тени-помощники, счастливо заквакали на земле. Мир подтверждал мое право на Белоземье.

— Спасибо за помощь, — выдохнула я, глядя в темные глазки наших проводников.

— Не за что, — вперед вышла старая, посеревшая с годами, жаба. — Мы рады помочь той, в чьих силах вернуть благоденствие нашей земле.

Хомка громко переводил ее слова мне, а я Данаю. Не следует лессиру знать, что я могу слышать любую Тень, хватит раскрытых тайн на сегодня.

— А что же тут случилось? Почему прячутся Тени?

Я задала два самых главных вопроса, тех, что мучили давно, но не было того, кто дал бы правдивые ответы.

Земноводная наклонила голову, подумала немного, словное вспоминая былое и ответила:

— Давненько это началось. В тот самый момент, как матушка твоя в Лаэрд подалась…

* * *

Славилось Белоземье красотами своими, полями золотистыми да лугами разноцветными. И не было в мире места краше. Но сбежала юная наследница к любимому в соседние земли. И наступило горе великое, горе беспросветное.

Злость поселилась в сердце правителя. Не смог он простить предательства дочери. Метался в ярости отец. Посылал войска во все концы света. Клялся истребить род изменщиков.

И тогда пришел Грэм. Спустился он с гор высоких или вышел из глубин водных по сию пору никому не ведано. Да только привел он с собою других Теней. И были те тени жестоки, и злоба наполняла их сердца. Безжалостно убивали они всех, кто вставал на пути. Будь то человек, или их призрачный собрат.

И даже солнце питалось той злобой. Редко где оставался в Белоземье кусок земли не тронутой палящими лучами. Цветы цвели да журчали прохладные ручьи, лишь там, где обитают Тени.

Но горели ненавистью глаза Грэма. Вошел он в доверие к старому Дарду и занял его место на высоком престоле. Назвал себя истинным правителем. Слуг своих, Теневых, на мирный народ натравливал.

Яростью пылал Грэм. А почему, никто не ведает. Вот и прячутся Тени. Злобы его опасаются…

* * *

Я слушала рассказ старой жабы, а в голове потихоньку складывалась мозаика, заполнялись пустые участки. Все больше и больше понимала причины Белоземского упадка.

— Но почему изгнанные тени сами в Лаэрд не пришли, мы бы помогли, — спросил меня Данай, после того, как пересказала ему всю жабью историю.

— И правда, почему? — поинтересовалась я через Хому.

— Тут родина наша, — проквакала земноводная. — Куда мы со своей земли? Но вот выдаст Грэм сестру свою за правителя Лаэрдского, тут мы и придем. Точно придем. Вам помогать уже придется.

— Нам? — удивились мы.

— Ему ж с этим браком прямой доступ в благодатную землю откроется! Кто ж из ваших Теней против королевы пойдет, клятву верности нарушив? Ежели они с братом прикажут, то пустите в края свои целые войска Теневых извергов.

А ведь права старая жаба. Все лессиры Лаэрда и их пары-Тени подчиняются неписаным законам. Любое веление королевской семьи — неоспоримо. И не выполнить его нельзя.

— Сдается мне, что эта твоя Малесия, абсолютно не подходит Нилу, — решительно резюмировал Данай, поудобнее укладывая бессознательного лессира в тенечке под деревом.

День начал клониться к закату. Ушли бородавчатые тени обратно в болото. Почти наступило время званого ужина, значит, скоро наше бегство обнаружится. Интересно, что тогда будет?

Мы прятались на небольшой полянке, скрывавшейся от посторонних глаз обширными кустами, и планировали дальнейшие действия.

— Предлагаю вернуться в Лаэрд, собрать войско и разнести это дряхлое Белоземье в пух и прах! — распалялся Данай.

— Эй, ты не забывай, что это моя земля. Не надо уж так горячиться. Давай полегоньку, по чуть-чуть.

— И как ты это себе представляешь?

— Еще не знаю. А почему я должна сама обо всем думать? — справедливо возмутилась я. — Вы с Нилом мужчины, вот и решайте сами, как помочь бедной девушке.

Данай глянул на темноволосого правителя.

— Что-то он давненько уже так валяется.

— Ага, — потыкала пальцем мужскую руку. — Вроде тепленький. Не помер.

— Тьфу, тебя, Тала! Я ж его не сильно.

— А чего он тогда не встает? — тыкаю пальцем сильнее. — И не шевелится даже.

И тут Нил как схватит меня за этот самый палец. А я как заору от страха!

То ли я его оглушила, то ли это последствия удара были, но лессир тут же схватился за голову. И так просидел еще минут десять, пока мы с Данаем, на пару, объясняли, какие негостеприимные люди в том доме были: чуть отвернешься, сразу по макушке дают, а потом еще и угрожают! Хорошо, что мы, такие верные друзья, смогли уберечь любимого правителя. И ценою собственных жизней спасли из злачного места.

А что? Почти правда. Не придерешься.

— … Вот, а потом я подхватила твой меч…

— … А я тебя на плечи взвалил.

— Данай, не перебивай. Так вот… Мы через окно! А там же топи!

— Но мы так храбро вперед и вперед.

— Не перебивай!… Там топи! Мы проваливались по колено, да что там! По самое горло!

— Но пришли Тени, помогли, спасли, провели.

— Данай, еще раз перебьешь, обижусь!

— Но Тала, он же должен знать, как все было. тени рассказали про Грэма, и про Белоземье, и про… — все больше распалялся блондин.

— В общем, тебе жениться на ней нельзя! — резюмировала я.

Такого удивления в глазах Нила, как в тот момент, я не видела никогда. Думаю, что и Данай тоже.

— На ком жениться? — только и смог вымолвить он.

— Так на Малесии же! — выдали хором мы.

Вселенский вопрос во взгляде лессира не угас, а кажется загорелся еще ярче. Хм… одно из двух, либо мы не так объясняем, либо он все еще туго соображает… Верней всего, второе.

Глава двадцатая

— Так. Вы в этом уверены?

— Конечно!

Наш темноволосый повелитель уже несколько раз выслушал истории чудесного бегства и его героического спасения, но все еще находился в сомнениях.

— Значит, нас попытаются убить?

— Без сомненья!

— И наших Теней?

— Всех без исключения! — радостно отвечали мы.

Нил подозрительно покосился на наши довольные мордашки, но промолчал.

Где-то вдалеке разливался закат, окрашивая небесную голубизну пурпурным румянцем. Тусклые облачка пролетали мимо, подгоняемые вечерним ветром. Мир уже не казался таким мрачным и отчужденным. Словно признал во мне друга и всячески старался облегчить путешествие.

— Мы должны вернуться в Лаэрд, — принял решение Нил. — Созовем совет и подумаем, как обезопасить себя.

— А мы поможем Белоземью? — я задала вопрос.

— Зачем, Тала? Свои проблемы они решат сами.

Зачем? Действительно зачем? Как я могу объяснить лессиру, что этот мир часть меня. Что забота о нем — моя обязанность.

— Грэм не остановится. Он, так или иначе, найдет способ проникнуть в Лаэрд.

— Как? — ухмыльнулся Нил, справедливо полагая, что на своей земле нам ничего не страшно. — Брак с его сестрой даже не рассматривается. Я и в глаза ее не видел. Стало быть, с этой стороны поползновений быть не должно.

— Э… Нил… — встрял Данай. — Я, конечно, понимаю, что это не мое дело, но судя по описанию Талы, та девушка красива, воспитана и благородных кровей. И если Грэму, не дайте боги, придет на ум обсудить эту женитьбу с твоей матушкой, то начнутся проблемы.

— Что ты имеешь в виду? — насупился Нил.

— Невеста идеальна.

Этого не учла даже я. А ведь и правда, королева-мать желала именно такую жену для любимого сыночка.

— Сколько нам добираться до Лаэрда? — я нахмурилась.

— Без лошадей? Дней пять. И то, если все пройдет успешно. А что?

— А то, что вдруг Малесия надумает приехать туда раньше. И к своему возвращению, Нил, ты вполне можешь оказаться почти женатым.

Данай хохотнул. Но этот смех вышел каким-то обреченным.

— Ой, и вы думаете, что не опоздаете? Так я скажу вам, что да! — сжав лапки в кулачки, решил выступить Хома. — Особенно, если не поторопитесь.

Вот тут Хомка прав.

— Нам и, правда, пора. Чем раньше, тем лучше, — согласилась с пушистиком я. — Ребята, идем?

— Идем, — кивнул Данай.

— Тем более к этому моменту ваш побег уже должен был открыться, — уголком рта улыбнулся Нил и вздохнул. — Ну что ж, вперед. В родной Лаэрд.

— да!

Ну, скажу я вам, не так легко идти домой пешочком. Раньше, мои путешествия по землям Белоземья были незначительны. Или просто везло очень. Сейчас все немного иначе. Лес, в который мы выбрались, не зря назывался бескрайним. И даже Хомка не мог с точностью определить в ту ли сторону мы движемся.

Нил по большей части молчал. Видимо обдумывал сложившуюся ситуацию. А Данай, словно в противоположность ему, сыпал вопросами и с усмешкой поглядывал на меня. Надо отдать ему должное, все вопросы задавались тихо, но вот повышенный интерес светловолосого лессира к моей скромной персоне не мог остаться незамеченным.

— Тала, — шептал он. — А как ты эти накладки раздобыла?

— Хома притащил, — еле слышно отвечала я. — А что?

— Да так, просто интересно, — в его голубых глазах светилась смешинка. — А как крепятся?

— Прилипают намертво. Ну… за исключением некоторых случаев.

— Например?

— Иногда отваливаются. Внезапно.

— Да? Хотелось бы посмотреть.

— Не слишком красивое зрелище.

— Верю! — мужчина оценивающе глянул на мой бюст. — А из чего они? Смотрятся, как настоящие.

— Они и есть настоящие! — зашипела я.

— Оу!

— Я не везде фальшивая.

— Понял. Так из чего накладки-то?

— Из кожи гильгемского хамелеона.

— Ого. Ценная вещь.

— А то! Хомка постарался.

— Как сумел-то?

Если честно, я и сама не знала. Наверняка другие тени помогали.

— Не знаю, — пожала плечами. — Но Хомик сказал, что из другого материала нельзя делать.

— Ну да… Хамелеоны из Гельгема лучшие в этом смысле… Я слышал, однажды из такой кожи девушка маску себе пошила. Была уродка, стала красавица. Замуж вышла, детей родила. Муж-то случайно узнал, что мордашка ненастоящая.

— А как узнал-то? — с интересом спросила я.

— Отвалилась. Внезапно, — хмыкнул Данай. — Тала… а ты без накладок лучше.

— Верю.

— Очень хорошенькая.

— Спасибо.

— И умница. Честно.

— Еще раз спасибо.

— И вообще ты мне давно нравилась. Особенно в районе бюста.

Я хмуро воззрилась на Даная. А он расхохотался:

— Что, Тала? Угомонись, чудовище, мы же друзья.

Это хорошо. Именно другом я его и считала. А вот Нил был для меня чем-то большим. И мысли о возможном браке с красавицей Малесией подгоняли шагать с предельной скоростью.

Но идти все тяжелее. Лес, зараза, и не думал редеть. Вот уже и ночь опустилась на землю. Луна подмигивала огромным желтым глазом, ночные птицы гулко ухали среди высоких деревьев. Несколько часов мы пробирались сквозь нехоженые заросли. Погони не наблюдалось. Что и немудрено, никому и в голову не пришло бы, что нашлись безумцы, сумевшие перебраться через бездонные топи живыми.

Хотелось пить. Палящее солнце оставило после себя раскаленную землю. От жаркого, душного воздуха не спасала даже лесная тень. Он с трудом проникал в легкие, снабжая кровь кислородом. Но, видимо, недостаточно. Еще через пару часов всем захотелось спать.

— Ну, может, хоть на пару часиков? — нудела я. — Чуть поспим и снова в путь.

Видимо, ребята решили, что спорить бесполезно и вскоре объявили привал.

Огнива не было. Убегая, мы не подумали о насущном.

— Костер не развести, — подытожил Нил.

— Солнце жаркое, — отмахнулась я. — После него всю ночь земля будет теплой. Не замерзнем.

Я растянулась на траве и зевнула. Врагов вроде тут никаких нет. Не потревожат. Так что можно закрыть глазки и спокойно погрузиться в мир сновидений.

* * *

Как мягко-то.

Я наморщила нос, улыбнулась и покрепче схватила то, что успела нащупать еще ночью, и ни в какую не хотела отпускать. Ой, как тепло и уютно. Прижавшись, всем телом, к чему-то большому и мягкому, довольно замурлыкала.

— Тала, — кто-то прошептал над ухом. — Отпусти, пожалуйста, мне надо отойти.

— Оу, — открыв глаза, я наконец-то увидела, что именно было таким удобным всю ночь. — Нил, прости!

— Да ничего, — он улыбался. — Ты просто устала.

Поднявшись, лессир расправил плечи и поморщился.

— Ты так и не спал?

— Нет. Мы с Данаем опасались диких зверей. Слава богам, все обошлось.

— Надо было меня разбудить!

— Ты спала крепко. Да и жаль было. Ты когда спишь, так смешно посапываешь, — он вновь улыбнулся и направился в сторону кустов.

— Ха, человечка! Ты всю ночь обнимала лессира, — язвительно подначил Хомка.

Но я только показала язык.

— Доброго утра, Тала, — Данай опустился рядом. — Пора идти, пока солнце не сильно припекает.

— Конечно. Я готова.

Было немного стыдно за то, что ребята потеряли несколько часов из-за такой сони. И из-за ночных объятий с Нилом тоже. Но видят боги, никогда я не высыпалась так хорошо.

Утренняя роса блестела на листьях. Пройдет меньше часа, и она испарится под солнечными лучами, но пока каждая капелька весело сияет, словно радуется новому дню. тени нам так и не встречались. Изредка попадалась мелкая пичужка, да лесные грызуны мелькали под ногами. В остальном же никто не беспокоил.

Нил двигался впереди, пролагая тропу широким шагом. Следом я. На плече ехал верный Хома. Последним шел Данай и, со свойственным ему весельем, старался разговорить меня.

— Талочка, а ты мне сразу показалась необычной. Вот как увидел тебя, сразу понял, ты уникальна! Особенно когда у тебя нервный тик начался. Кстати, как он? Прошел?

— У меня его никогда и не было.

— Да? Вот уж не подумал бы… Стой, стой, так это ты что, подмигивала мне, что ли?

Вот примерно так мы протопали добрую половину дня. Солнце уже сияло высоко в небе, воздух нагрелся и вновь доставлял неудобства.

— А где-то, наверняка, сейчас обед, — мечтательно проговорила я.

— да, — выдохнул Хома.

Пить хотелось неимоверно. Это и понятно, последний раз вода, ровно, как и кусочек пищи, побывали в желудке вчера днем. И с тех пор ни крошки. Не знаю, как с этим справлялись мужчины, но я откровенно страдала.

— Есть хочется, — жалуюсь демонстративно громко, в надежде, что у кого-нибудь в карманах завалялся хотя бы маленький сухарик. — И пить.

— Мне тоже, — улыбнулся Данай и пожал плечами.

Эх, видимо, его карманы пусты, может у Нила что есть?

— Обед, наверное, — обращаюсь я к Лаэрдскому правителю, но он молчит.

Не воспитанный какой. Неужели так тяжело ответить бедной девушке?

— Пить хочется! — делаю еще одну попытку. — Тебе разве нет?

— Тихо, Тала, — цыкнул он. — Лес сильно поредел.

И, правда. Едва Нил обратил внимание на это, как тут же и сама стала замечать, что появилось подобие тропинки, и деревья уже не такие густые. Да и кусты кое-где поломаны.

Еще через час лес закончился. И мы вышли к небольшой деревеньке. Не знаю, о чем думали ребята, но моей первой мыслью было — обеденный перерыв.

Тропинка вела прямиком к небольшим домам. Кое-где виднелись не полностью высохшие комья грязи. Видимо, совсем недавно шел дождь. Есть зеленые насаждения, и даже ароматные цветы. А за невысокими заборчиками аккуратные грядки. И смертельной засухи нигде нет… О чем это говорит?

— Там Тень! — радостно заорал Хомка, тыкая пальчиком вперед.

Именно этого я и ожидала. Тень — пушистый кот — вальяжно прогуливался по дорожке. Увидел нас, ощетинился, тревожно поднял хвост. Но стоило разглядеть Хому, как на кошачьей морде расплылась гримаса дружелюбия.

— Добро пожаловать, — мурлыкнул он.

Хомка, как собрат по духу и сущности, все переговоры взял на себя. Мы отошли в сторону и просто ждали результатов. Через некоторое время пушистик махнул лапкой приглашая следовать за ним, а сам забрался на шею к котяре. Похоже, тени сдружились. Напевая какую-то незатейливую песенку, они направились в сторону одного из домов, время от времени оборачиваясь, словно желая убедиться, что человеки не отстают.

На деревянном здании гордо висела табличка — Харчевня «Три колоска».

На пороге нас уже поджидал пухлый мужчина и хмурил брови.

— Гости? Кого же ты привел?

Кот потерся о его ноги и указал на Хомку.

— Надо же… еще одна Тень? — в голосе мужчины звучало неприкрытое удивление. — Он один? Или с хозяевами?

Тут подошли мы.

— Доброго дня, — поздоровался Нил.

— Доброго, — кивнул мужчина и вновь взглянул на Хому. — С тенью могут прийти только друзья. Проходите.

Мы зашли внутрь.

Хозяин указал на ближайший стол с лавками:

— Обед?

— Да! — не сдержалась я от радости.

Ой, какой славный дядечка. И все-то он понимает. Я его уже люблю.

Расторопная служанка с голубой лентой в волосах юрко шмыгнула в кухню.

— Будет вам обед, — улыбаясь, кивнул мужчина. — Могу чем-то еще помочь?

Нил с Данаем переглянулись. Видно, что беспокоятся лессиры. Друзья тут или враги? Но раз Хома спокоен, то и нам волноваться не стоит.

— Далеко ли до границы с Лаэрдом? — спросил Нил. — Идем правильно?

— Правильно. Но туда несколько дней пути. Даже верхом далече, а вы пешими.

Видно было, как хотелось расспросить хозяина харчевни, как же так получилось, что мы в дальний путь безлошадными направились. Откуда идем и зачем в Лаэрд подались. Но он благоразумно молчал.

— М-м-м… какие запахи вкусные, — повела носом я.

В животе заурчало. Причем не только в моем. Со стороны Даная тоже послышался утробный звук. Он смущенно поерзал на скамье, но желудок не смолкал. И лишь Нил, словно мраморная статуя, спокойно переносил вынужденное голодание.

Тут двери кухни распахнулись, и служанка вынесла поднос с благоухающими блюдами. О да! Вкуснейшая похлебка с огромными кусками мяса, несколько ломтей свежего хлеба и полная крынка молока. Обед!

Хозяин с улыбкой смотрел, как мы торопливо поглощаем пищу и, чуть помедлив, предложил:

— У нас вечером праздник. Может, останетесь?

Я с надеждой глянула на Нила. Что он решит? Хорошо бы чуть отдохнуть, совсем немного. Понимаю, что надо торопиться, но ведь полдня ничего не решат?

Даже Данай прекратил есть и вопросительно смотрел на второго лессира, ожидая решения.

— Впереди ночь, — тихо сказал Нил.

— У нас есть свободные комнаты, — тут же развеял его опасения хозяин.

— Нил, пожалуйста! — прохныкала я, давя на жалость.

— Стоит ли?

— Ни-и-ил!

— Хорошо. Но завтра на рассвете уходим.

— Конечно!

На радостях я чмокнула лессира в щеку и тут же покраснела. Хомка фыркнул. Данай удивленно поднял бровь. А Нил, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Этот обед, ужин на троих и комнаты на ночь, — и кинул хозяину несколько золотых монет.

Моего нечаянного поцелуя он, кажется, даже не заметил.

Глава двадцать первая

Нам выделили три уютных комнатки. Не слишком просторные, но обустроенные самым необходимым. Кровать, стол и пару стульев, больше ничего и не нужно. Бытовые же удобства находились во дворе, но это не сильно беспокоило.

Ребята сразу уснули, на них сказалась бессонная ночь.

Но я-то выспалась. А провести несколько часов в комнатушке не слишком хотелось, потому пришла на ум шальная мысль — прогуляться по деревеньке. Может, узнаю, что новое?

— Человечка, ты куда? Ты ничему не учишься?

— Хомочка, я не далеко. Чуть пройдусь, свежим воздухом подышу, новости последние узнаю.

— Не смеши мой хвост, не надышалась еще?

— Щекастик, не язви. Говорят, от язвительности хомяки лысеют. Вот и у тебя уже плешка появилась. Непорядок, — покачала головой я, и пока тень придумывал достойный ответ, шмыгнула за дверь.

Харчевня пустовала. Отсутствовал даже сам хозяин.

— Ну и? Свежий воздух понюхала? Воротайся назад! — раздался строгий Хомкин голосок.

— И не подумаю, — пожала плечами я, всем своим видом демонстрируя полное непослушание.

— Ой, посмотрю на тебя, Тала, когда твои дети будут так себя вести! — Хомяшка состроил обиженную мордашку, вильнул хвостиком и забрался ко мне на плечо. — Ну чего стоишь? Ноги присохли? Улица вон там.

Вот за что я люблю вредную Тень, так за то, что всегда можно договориться.

Дневное солнышко ласково грело лучами, а мирное голубое небо радовало глаз.

Так сильно разнятся в Белоземье места, где есть тени и где они напрочь отсутствуют: засушливость и плодородная почва, пожухлая листва и прекрасные цветы, раскаленный воздух и свежий ветер.

На завалинке, подле харчевни, нежился в теплых лучах кот. Увидел нас, потянулся, мягкой походкой скользнул ближе и, склонив голову, муркнул:

— Принцесса.

Ох, Хомка, все разболтал. Трепло!

— Не волнуйтесь, никому не скажу. Тут вы среди друзей, — кошачьи глаза горели зеленым огнем, но опасения он у меня не вызывал. — Наше селение стоит на самом отшибе. И гости тут редки. Комнаты у хозяина вечно пустуют. Так что вы ему, словно подарок с небес. Он с вас пылинки сдувать будет.

— Мы ненадолго. Завтра утром уйдем, — предупредила я.

— Как скажете, — меж кошачьих усов мелькнула улыбка. — Но вам рады, Ваше высочество. Все тени передают поклон.

— А много их?

— А как же. Пока новый владыка Белоземья не интересуется нами, тени могут схорониться тут, сбежать от гонения. Да, вы приходите вечером к роднику, на праздник, и сами все увидите.

Кот махнул хвостом и вернулся на теплую завалинку.

— А что за праздник-то? — крикнула ему в спину я.

— Урожай хороший нынче выдался. Надо поблагодарить светлых богов, — уже сворачиваясь клубочком, ответил кот и меланхолично прикрыл глаза.

— Талочка, ты понимаешь? Тут много Теней. Много таких, как я, — счастливо шептал Хомка, сжимая лапки в кулачки и умильно прижимая их к груди.

Бедный пушистик уже соскучился по собратьям. Постоянно находиться в обществе человеков тяжело. С Тенями, конечно, привычнее.

Я решила посмотреть, где же находится родник. Свежей водички захотелось, да и место будущего праздника осмотреть не помешало бы.

— Вон там, там, — тыкал пухлой ручкой Хома. — По этой улице, до самого конца, там ключ бьет.

Ну я и пошла. Улочка довольно широкая, чистенькая. Крепенькие домики по краям. Какой-то мальчишка, лет десяти, гоняет голубей на крыше. Смешной такой мальчишка. С белесыми вихрами, в голубой рубашонке. Он глянул на меня и расплылся в улыбке. Я улыбнулась в ответ и помахала. Он тоже махнул рукой и горделиво выпрямился в полный рост, чуть не свалившись при этом.

— Это внук старосты, — просветил Хомка.

Тенюшка, видимо, много успел узнать, пока ехал у котяры на загривке.

— А сам староста где?

— В доме, наверное. Кто ж его знает? — щекастик пожал плечами. — А может быть, у родника, к празднику готовится.

Сельчане с любопытством разглядывали меня. Не так часто доводилось видеть им такую красоту. Оно и понятно. Гости и так редки, а хромая толстуха с длиннющим носом, вообще уникальность.

Но надо отдать должное, пальцем не показывали, а лишь приветливо улыбались.

Народу у источника собралось много. Суетились люди, к празднику готовились. Около родника развешивали красочные венки из душистых цветов да ленты алые в кусты вплетали.

Текла свежая водица из природного ключа, струилась по гладким камешкам, землю питала. И так радостно на душе становилось от этого кусочка рая в опустошенном краю. И так горестно на сердце от упадка остального Белоземья.

— Здесь словно маленький Лаэрд, — шептала я Хомке.

— Раньше все Белоземье таким было, — вздохнул Тень.

— Вы правы, да только давно все поменялось, — прочирикала пролетавшая мимо ласточка, и сделала приветливый полукруг. — тени рады приветствовать вас, Ваше высочество.

Я опешила. Неужели уже все вокруг знают? Ну, Хомка, ну болтун.

— Я не всем сказал, нет, нет… — пискнул пушистик, спрыгивая с плеча и прячась в кустах от моего сердитого взгляда. — Человеки еще не знают!

Ну будем надеется, что и не узнают.

* * *

Вечер наступил незаметно быстро. Я сидела за длинным столом, поставленным на полянке подле источника, и с удовольствием общалась с сельчанами.

— А вот тот-то, вот тот, что поодаль стоит, — распалялась кудрявая женщина, сидевшая напротив. — Говорит, что не он мотыгу украл. А я ему говорю: как же не ты? К дочке моей женихаться ты ходил? Ты. На крыльце вечером ты с ней стоял? Ты. Так как же не ты украл?

— А он что? — поинтересовалась восседавшая рядом товарка.

— А он говорит, что тем вечером дома сидел, и женихаться теперь отказывается. Нет, ну где ж это видано, люди добрые⁈ Женихаться он не будет. А ведь мотыга-то, мотыга при нем осталась!

Веселый смех был ответом на жалобы женщины, да и она сама хмыкала вместе с остальными.

Нравились мне местные кумушки. Веселые, забавные. А главное, относились друг к другу по-доброму. Без злобы и недовольства. Если и поругаются, так мирятся сразу же. И меня они приняли в свой круг без промедленья. Не посмотрели ни на внешность, ни на хромоту, ни на желтую гнилую улыбку.

Жизнерадостные Тени, совершенно не опасаясь людских взглядов, резвились на лужайке по другую сторону источника. Хомка кувыркался вместе с ними и сиял такой счастливой мордашкой, что становилось завидно.

Мои драгоценные лессиры все еще мирно почивали в комнатах на постоялом дворе, но вот-вот уже должны были появиться. Хозяин харчевни обещал их привести.

Здешние мужчины вели себя немного сдержаннее, нежели женщины, но тоже отличались добрым нравом и улыбчивостью.

Молодые парни и девушки смущенно переглядывались, но их глаза так горели огнем веселья, что я не сомневалась, еще немного и пойдут в пляс вместе с Тенями.

Вскоре на поляне появились и мои друзья.

— Я тут, — махнула рукой я.

— Тала, — Данай явно выглядел встревоженным. — Мы волновались. Ты зачем ушла?

— Праздник начался. Тем более Хомка присматривает за мной.

— Ну да, заметно, — хмыкнул Нил, глядя, как мой Тенюшка с громким верещанием карабкается на бугорок, чтобы потом съехать вниз, словно с горки.

— Все нормально, честно. Тут такие милые люди.

— Это мы уже заметили, — оскалился Данай, присаживаясь рядом. — Пока шли сюда, какой-то благообразный старец попыталась втюхать мне свою лошадь в качестве передвижного средства.

— Ну, Данай, ты бы подумал, — усмехнулся Нил, усаживаясь с другой стороны. — Кляча была почти даром.

— Кляча? — удивилась я.

— Ну да, ей на вид было лет двести! Даже ноги тряслись, когда она стояла, — пояснил блондин.

— Зато почти бесплатно, — с улыбкой подначивал его Нил.

— Надо тебе, так бери, — отмахнулся Данай. — А вообще и, правда, надо бы завтра коней спросить. В конюшне, подле харчевни, я видел трех отличных лошадок.

— Я тоже. Слава богам, деньги еще есть, а значит дальше наш путь пройдет верхом.

— Здорово! — обрадовалась я, памятуя о длительной дороге. — Но это завтра, а пока, как насчет ужина?

Тут на всю поляну раздался хомячий крик:

— Тала, смотри!

Лессиры, конечно, не поняли слов, но тоже посмотрели на верещащего Тенюшку.

Хомик сидел на пушистой попке на самом верху бугра и ждал полного внимания с нашей стороны. Убедившись, что мы с интересом смотрим, поерзал… вздохнул… и, с поросячьим визгом, съехал вниз.

— Быстрее всех! — похвастался он, отряхиваясь и бегом забираясь обратно.

А мы с лессирами улыбались, наблюдая за этой кутерьмой, такой по-детски веселой и беспечной.

Праздник начался.

* * *

Стол ломился от яств. Тут было все и мясо, и солонина, и овощи, и фрукты, и свежий, только вытащенный из печи, хлеб. Нас потчевали разносолами и обносили дорогим вином. Лессиры сначала вежливо отказывались, но потом общий дух празднества захлестнул и их тоже. Напитки лились рекой. Даже я, чего уж скрывать, не удержалась и хлебнула пару раз. А через некоторое время ноги сами понесли в пляс.

Ой, как я вытанцовывала. Скажу вам честно, проведи на тот момент соревнования по пляскам, я б выиграла. Никто не мог так умело вертеть попой и трясти плечами, никто не мог так высоко закидывать ноги и так резво подпрыгивать на поворотах. И вообще, я там была самая-самая. Честно!

И лессиры тоже так думали. Оба. Вон, какими глазами они смотрели, когда я решила спеть. Наверняка, это была любовь. А голос у меня не хилый. Ежели надо спою так, что и по другую сторону леса услышат. Не верите? Сейчас покажу…

— Тала, тихо, ради всех богов, тихо, — почему-то шептал Нил, уводя меня в сторонку.

Ему что не понравилось? Так, наверняка, он просто плохо расслышал.

— Талочка, девочка моя хорошая, да заткнись ты! — дергал за руку Данай.

Фу, лессиры какие плохие. Не хотят восхищаться искусством. Вон другие люди смеются, значит, им нравится.

Я мужественно вырвалась из настойчивых объятий лессиров и возвратилась в круг.

— А давайте еще по одной? И я вам такое покажу! — обещала я, повиливая накладным бедром.

— Давай, давай! — весело скандировали сельчане, хлопая в ладоши.

— Тала, не смей! — шипел мне в лицо Данай.

— Тала, быстро спать! — крепко брал за плечо Нил.

— Человечка, ты шо, с ума сошла⁈ — надрывался Хомка.

— Ну чего вы все такие скучные? — уныло поражалась я.

А вокруг такие улыбчивые лица. И они все подбадривают, ожидая новой порции веселья.

Эх, не знаю, чем бы окончился этот вечер. Но слава благоразумным богам, хмельной угар вскоре свалил меня полностью. И помню только, как Нил подхватил обмякшую тушку своей нерадивой Талочки на руки и унес в сторону харчевни.

Чувствую, поутру будет хорошая взбучка. А ведь мы только-только стали друг другу ближе.

Глава двадцать вторая

На утро в мозгу играл оркестр. Особенно трудились барабаны. Бом-бом-бом. Да что ж они никак не замолчат-то? Голова раскалывается. Бом-бом… Спустя минуту понимаю, что оглушающий стук просто биение сердца. Но, если бы вы знали, каким смертельным для меня в тот момент было любое звучание.

Бедная головушка, как же она болела. Еле-еле открыла глазки. Все плывет перед мутным взором, едва могу разглядеть бревенчатые балки потолка. Ага, значит лежу на спине. А может нет… Не знаю, не могу сориентироваться в пространстве.

Ой, шейка затекла. Больно-то как. Дернула головой и тут же, замутило. Осторожно, стараясь не сделать лишних движений, потянулась. Но поняла, что не могу распрямить ни руки, ни ноги.

Связали! Спасите, помогите!

Барахтаюсь, как младенец, и тут уже не до тошноты и головных болей. Дергаюсь, словно гусеница на сковородке и внезапно падаю куда-то вниз.

Ох… Это я с кровати свалилась… А страшные путы, ничто иное, как одеяло, в котором угораздило меня запутаться.

Бедная, несчастная страдалица, не успела нормально проснуться, как сразу столько ужасов натерпелась. И так мне себя жалко стало, так обидно за головушку больную, что тут же слезы потекли из опухших, покрасневших глаз.

— что человечка? Так пить захотела, что сама себе из себя воду льешь? — раздался откуда-то голос Хомки.

Пи-и-ить… Ну зачем он сказал?

— Дай пить.

Пресветлые боги, что это с голосом-то?

— Дай пить, — прошу я, а получается лишь хриплый, противный звук. — Пить дай!

— Тихо-тихо. что орешь-то? Ползи сюда.

Делать нечего, ползу на голос. Действительно, ползу. Передвигаюсь на пузе, боясь даже встать на колени.

— Давай смелее, еще чуть-чуть, — подбадривает Хомка.

Тыкаюсь головой в ножку стола. Фух, доползла. Пошарила рукой, нет, недотягиваюсь до стакана. Эх, придется вставать.

— Ой-ой-ой, как высоко-то.

— Тала, ты на колени только встала.

Мерзкий, гадкий Хома! Вот пройдет голова, ух и получишь ты от меня.

Наконец-то заветный стаканчик, до краев наполненный ключевой водицей, перед глазами. Пить! Взахлеб делаю несколько больших глотков. Вроде полегчало.

— Доброе утро, Талочка, — хором сказали два таких добреньких голоса.

Пресветлые боги! Оба лессира сидели рядом и с интересом наблюдали за моим пробуждением.

— Как спалось? Выспалась? — скалясь в ухмылке, поинтересовался Данай. — Это хорошо, потому как мы уже собрались и сейчас выдвигаемся в путь.

— Прямо сейчас? — с ужасом спрашиваю я.

Данай жизнерадостно кивнул.

— Может попозже? Ну, хоть на пару часиков? — с надеждой смотрю на Нила, должен же он помочь и поддержать бедную девушку.

Но Нил, лишь растянул губы в язвительной улыбке, от Хомки научился, что ли?

— Нет, моя хорошая, именно сейчас.

Вредные. Оба. Нет, все трое. Тенька тоже вон сидит, хихикает. Эх, ладно, спорить бесполезно. Сейчас сяду на лошадь, положу голову на холку и посплю еще лишний часик. Кажется, я это сказала вслух.

— Поспишь, конечно, — лессиры встали и направились к выходу. — Кстати, родная, мы идем пешком. Благодаря тебе, все наши золотые ушли на покрытие расходов от погрома.

— От какого погрома? — сдавленно шепчу я.

— От того самого, который ты устроила, едва я принес тебя в комнату, — строго сказал Нил и закрыл дверь оставив меня в крайнем удивлении.

— Хома? — перевожу вопросительный взгляд на ехидного пушистика.

Ой, чувствую мои щечки начинают краснеть, а в воспоминаниях возникают туманные события вчерашнего вечера.

Жаль память не полностью отшибло.

— Все так плохо, Хома?

— да, Тала. Ты вчера танцевала на столе и сильно сломала его. Потом отплясывала на кровати. Но этого оказалось мало. Ты пыталась научить танцевать Нила. И Даная. Вас троих кровать уже не выдержала, — тень поджал губы. — А потом ты пошла гулять. Через окно, человечка, через закрытое окно! Хорошо Данай тебя поймал. А когда хозяин пришел узнать, что тут громко происходит, ты вылила на него кувшин воды. Зачем, Тала? Ну зачем⁈

— Не помню, — жалостливо пискнула я.

— А после этого ты окончательно вырубилась. Нил перенес тебя в свою комнату, где ты и проспала остаток ночи. Но не все так плохо, Талочка!

— Есть что-то хорошее?

— да. Я никогда не видел, что бы еще когда-нибудь лессиры хохотали так сильно, как над тобой вчера.

* * *

Мы ушли обратно в лес. тени указали дорогу к Лаэрду и пожелали удачи. Небольшой отдых в деревне пошел на пользу лессирам. Они умчались вперед, резвым бодрым шагом и даже не упрекали меня за отсутствие лошадей и вчерашнее ужасное поведение. А вот я откровенно мучилась.

Похмелье, в купе со стыдом и угрызеньями совести, допекут кого угодно. И я не исключение.

— Ребята, простите меня, пожалуйста. Вот, честное слово, больше никогда так не буду!

В ответ молчаливая вежливая улыбка.

— Простите, а?

Лессиры переглянулись.

— Я буду слушаться… — уже совсем уныло обещаю я.

Ребята сжалились.

— Да, ладно, Тала, — Данай потрепал меня по плечу. — Лично я не обижаюсь.

— А ты? — обращаюсь к Нилу, его прощение для меня важнее.

— Ох, Тала, не завидую я твоему будущему мужу.

Я стыдливо закусила губу.

— Намучается он с тобой, — покачал головой Нил, но в глазах мелькнула улыбка. — Конечно, не обижаюсь. Ты мне, как младшая сестренка, а значит в произошедшем есть и моя вина, не уследил.

Хм, даже и не знаю, радоваться таким словам или нет. Что значит сестренка? Не хочу быть сестренкой. У меня совсем другие планы.

— А что ты решил насчет Малесии? — между делом поинтересовалась я.

— Что решил?

— Жениться на ней не будешь?

— Мы же обсуждали это. Нет, не буду.

— Даже если она тебе очень-очень понравится?

— Мне не может понравиться человек желающий поработить Лаэрд.

— Даже если твоя матушка будет настаивать?

Нил остановился.

— Тала, я не понял, ты случайно не подстрекаешь меня на бракосочетание с врагом?

— Нет, нет, что ты! Я так просто спросила.

— Просто?

— А ты вообще будешь жениться? Ну, когда-нибудь, — я шаркнула ножкой. — В дальнейшем, так сказать?

Нил хмыкнул, недоуменно пожал плечами и, решив ничего не отвечать на столь глупый вопрос, пошел дальше.

— Тяжело от него добиться ответа, да? — Данай наклонился к самому уху. — А почему тебя так сильно интересует личная жизнь нашего правителя?

— Простое любопытство, — как можно безразличнее ответила я.

— Любопытство?

— Да. Любопытство.

— Угу. Буду знать. И если Нил когда-нибудь еще раз спросит меня, не нарисовался ли у нашей Талочки поклонник…

— Что⁈ Он так спрашивал? Когда? Почему ты мне ничего не сказал⁈ — перебила его я, хватая за руку.

— А что? Разве тебя это волнует? — в глазах Даная заиграли смешинки. — Или тоже «любопытство»?

Я покраснела. Сильно-сильно. Блондин ухмыльнулся уголком рта, чему-то кивнул и ушел вслед за Нилом.

А я еще долго думала, не пошутил ли Данай?

Во второй половине дня похмелье полностью прошло. Свежий воздух вылечивает все болезни, даже больную голову. Перед уходом лессиры запаслись чистой водой. Но так как нести ее доверили мне, а я, как вы сами понимаете, ну уж очень сильно мучилась от жажды, запас стремительно кончался.

— Тала, глупая человечка, если исчезнет вся вода вам нечего будет пить, — пытался воззвать к разуму Хомка.

Эх, жаль, но он прав. Денег больше не было. Еды тоже. Если еще и вода кончится, совсем худо будет. А дорога длинная. Как сказали тени там, в деревне, до родного дома остается чуть больше пары дней пешком. Уже завтра к вечеру мы должны подойти к подножью горной цепи разделяющей два края — Белоземье и Лаэрд. А там уже родная земля. Пошлем с лесными Тенями весточку, и кто-нибудь выедет нам навстречу.

Вечер становился все ближе, а мы так и не нашли ни ночлега, ни еды. Лессиры сделали себе подобие лука из подручных средств и старательно высматривали дичь. Но увы, все напрасно, сегодня их мастерство лучника не понадобилось. В этой части леса полностью отсутствовали какие-либо животные.

Уже стемнело, когда Нил объявил привал.

— Данай собери хворост для костра, — распорядился он. — Хома, будь добр, посмотри в округе, нет ли неприятелей.

Тенюшка послушно пискнул и скрылся в траве.

— А я?

— А ты Тала, сиди тут и не смей даже шага в сторону делать.

Я горестно вздохнула. Вот и все доверие.

Небольшая полянка в окружении высоких деревьев — наше пристанище на эту ночь. Данай притащил охапку хвороста. Все свалил посередине и достал огниво. Хоть это мы не забыли перед уходом, как в прошлый раз. Костер разгорелся сразу же.

Странное дело, чем ближе мы подходили к границе, тем прохладнее становилось. Исчезало палящее солнце и засушливая земля. Даже природа чувствовала, что совсем рядом Лаэрд. А главное, рядом тени — истинные духи планеты.

* * *

Очередной день пути. Горы все ближе.

Конечно, очень хотелось есть. Но я старалась не жаловаться, чтобы не навлечь на себя гнев лессиров. Как всегда, первым шел Нил. Его широкая спина маячила перед глазами. А позади Данай. Ох, и часто же я получала от него легкие пинки, особенно когда уж слишком сильно отставала. Знал же, зараза, что сквозь накладную попу почти ничего не чувствую.

— Белоземские бесы! — внезапно раздалось сзади. — Кажется, я ногу подвернул.

Блондин держался за дерево и с удивлением разглядывал темнеющую норку, в которую его угораздило наступить.

— Она была присыпана листьями и травой, — оправдывался он. — Словно специально замаскирована.

Нил тоже осмотрел углубление:

— Кто-то из животных постарался и вырыл. А со временем ветер присыпал листвой.

— Значит, тут есть живность? — я уловила главную мысль.

— Значит так, — согласился Нил. — Пора подкрепиться.

Он перехватил лук и кивнул Данаю:

— Идти сможешь?

Светловолосый лессир сделал пару шагов и скривился от боли:

— С трудом.

— Ну-ка, сапог сними.

Лодыжка отекала буквально на глазах.

— Распухла, — со знанием дела встряла я. — Тебе на нее ступать нельзя.

— И что делать, умная ты наша?

— Сейчас… Я тут видела кажется…

Когда мы шли, несколько минут назад, посреди тропинки валялась толстая крепкая палка. Нил отшвырнул ее в сторону, чтоб не перегораживала путь, но сейчас она могла очень пригодиться.

— Держи, — я протянула блондину самодельный посох.

Данай оперся.

— Лучше?

— Вроде. Но бегать все равно не смогу, — он развел руками. — Извини, Нил, охотник из меня сейчас плохой.

— Ничего, — лессир отмахнулся. — Ждите здесь, я постараюсь недолго.

Нам ничего не оставалось, как согласиться с решением. Солнышко было ласковым, травка мягкой, а ветерок теплым. И получасовой отдых оказалсякстати.

— Садись, — я указала Данаю на трухлявый пень. — Тебе сейчас покой нужен.

Он доковылял до пенечка.

— А ты? Тоже ведь устала.

— Ничего, и на травке посижу. На мягкой попе везде сидеть удобно. Главное не сесть на муравейник, — улыбнулась я.

Данай тоже ухмыльнулся.

— Вот скажи, Тала, а что ты решила делать дальше?

— Что именно тебя интересует?

— Белоземье. Что ты решила делать с ним? Будешь бороться за престол?

Я задумалась.

— Хороший вопрос. Знаешь, Данай, а ведь у Белоземья сейчас есть законный правитель, не тот самозванец, что сидит на троне, а истинный, по рождению. Это старый Дард.

— Он ненавидит тебя.

— Знаю. И я к нему не испытываю глубокой любви.

— Неужели ты низложишь Грэма ради него?

— Грэм пришел сюда без приглашения. Разорил страну. Прогнал Теней. Запугал жителей. Свергнуть его задача непростая, — я вздохнула. — Иногда я задумываюсь, а имею ли я на это право?

— Ты законная наследница.

— Да, но Дард самолично отдал власть чужаку.

— Он был не в себе. После бегства твоей матери, у него совсем помутился разум. В таком состоянии Дард не сможет управлять страной.

— Тут ты прав, — согласилась я.

Внезапно раздался крик. Да так неожиданно, что я буквально подпрыгнула на месте.

— Это Нил! — Данай резко подскочил, но с тихим стоном вновь опустился на пень.

— Сиди, я быстро посмотрю, в чем дело и если понадобится, позову тебя.

Данай, конечно, начал возражать, но я не стала даже слушать.

— Хомка, сиди с лессиром, пусть ногу бережет, — приказала пушистику и бегом рванула на зов.

Верный Тенюшка остался подле пня.

— Нил! — крикнула я, выискивая между деревьев знакомый силуэт.

— Я тут!

— Где? — вот хоть убейте, но не вижу, а голос звучит где-то совсем рядом.

— Тала, осторожней, тут глубоко.

В нескольких шагах зияла яма. Я бы даже сказала ямище. И где-то далеко, на самом дне, Нил.

— Цел?

— Вроде.

Лессир разминал плечо, которое наверняка пострадало при падении, но явных повреждений видно не было.

— Тала, я не могу выбраться. Стены слишком гладкие, словно специально обкатанные, — он ощупывал поверхность ямы. — Даже зацепиться не за что.

— И что делать? — я начинала волноваться.

— Нужно что-нибудь, что достанет до меня. Крепкая веревка или похожее.

— Ага. Сейчас.

Конечно, веревки в лесу не найти. Но если пораскинуть мозгами, можно подобрать замену.

Я пошарила взглядом вокруг. Высокое тонкое деревце росло почти на самом краю. Думаю, если его пригнуть, то может пригодиться.

— Хватайся за ветки, — я повисла на стволе, всеми силами стараясь, чтобы он достал до рук лессира. — Поймал?

— Да! Умница!

Перехватывая руками и упираясь ногами в стенки ямы, он смог выбраться наружу.

— Как же ты так? — я заглянула вниз. — Светлые боги, как еще жив-то остался⁈

— Повезло, — Нил оглянулся по сторонам. — И знаешь, Тала, она действительно была прикрыта сухими ветками и листвой. Как и та норка, в которую угодил Данай.

— Уверен? Жутко звучит.

— И подозрительно, — он крепко схватил меня за руку. — Пойдем-ка быстрей отсюда.

Мы вернулись к Данаю. Точнее, к трухлявому пню. Но ни лессира, ни Хомы не было на месте.

— Я просила, чтобы сидели тут! Сама посмотрю, что у тебя случилось, и если надо будет, позову, — сокрушалась я. — Ну и где теперь их искать? Чего нас не подождали-то?

Но Нил не обращал внимания, он смотрел куда-то вдаль, в сторону горных хребтов.

— Ты меня слышишь? Я спрашиваю, где нам теперь искать его и Хомку?

— Там, — Нил медленно поднял руку, указывая вперед. — В горах.

— Они пошли туда одни? Без нас? — нахмурилась я.

— Нет, Тала. Их увели, — тихо произнес лессир. — Вокруг следы, по меньшей мере десяти человек. Видимо, мы кому-то очень сильно понадобились.

Глава двадцать третья

Скалистые горы, словно острые клыки исполинского зверя, упирались в небесную твердь и заснеженными вершинами поддерживали лазурный небосвод. Ежевечерне пряталось солнце в зубастой пасти невиданного чудовища, и каждое утро вновь выходило с противоположной стороны, чтобы под вечер нырнуть в страшное межзубье. Алмазной россыпью блистал снег на острых гранях высоких вершин, будто тысячи зеркальных осколков венчали скальные цепи. Ледовая красота завораживала и пугала одновременно.

— Даже глаза режет, — прошептала я.

— Это солнце играет в снегах.

— Откуда снег? Жара кругом.

— Тут всегда так, — пожал плечами Нил. — Чем выше по скалам, тем холоднее.

— Звучит не очень приятно.

— Поверь, по ощущениям тоже удовольствия мало, — мужчина нахмурился. — И где-то там наш Данай.

— И Хома!

— Ну конечно. И Хома.

Мы подошли к подножию горного хребта, разделяющего Белоземье и Лаэрд.

Там, за высокими скалами благословенная земля, родной край для всех Теней. И для нас тоже. Долгожданный дом. То место, куда мы так стремились. И, видят боги, если бы не это происшествие с Данаем, были бы уже намного ближе к цели, нежели сейчас. Но видно удача отвернулась и перестала скрашивать нашу жизнь белозубой улыбкой.

— Следы ведут наверх. Видимо, они потащили Даная прямиком в горы, — лессир мрачно разглядывал каменные уступы.

Пока похитители двигались в том же направлении, что и мы изначально. Но если их путь отклонится хоть немного, потеряется драгоценное время, которое и так пролетает с сумасшедшей скоростью.

— Как думаешь, мы успеем до приезда Малесии в Лаэрд? — в который раз вопрошала я Нила.

— Успеем, — вновь и вновь отвечал он.

Я завидовала его спокойствию. Его непревзойденной четкости движения. Его уверенности в каждом шаге, в каждом поступке, в каждом новом дне. Лессир не признавал поражения. Не желал сдаваться в, казалось, безвыходных ситуациях. Его хваткий ум выискивал те пути, с которыми не справился бы простой человек. Но он шел напрямик к цели, невзирая на преграды и опасные тропы. И я была рядом.

Но сейчас под ногами только твердые камни. Горные хребты не ласкают людской глаз изумрудной зеленью, не услаждают россыпью полевых цветов. Вокруг лишь обнаженные скалы да цепляющие взгляд нагие булыжники, местами припорошенные снегом.

Я поставила ногу на гладкую поверхность. Под пяткой что-то тихо треснуло, и махонький осколок покатился вниз, скользя по природным граням. Глухой звук на мгновенье отозвался в диком горном безмолвии, и вновь гнетущая тишина разлилась по закоулкам скалистого мира.

Стоил ли такого внимания мертвый валун? Я не знала. Но с каждым шагом, с каждой минутой проведенной в каменном царстве, все больше убеждалась, что красота острозубого кряжа заслуживала чего-то особенного.

— Тала, — разрушил мои думы Нил. — О чем задумалась?

— О Лаэрде, — солгала я, не желая посвящать лессира в запутанные мысли.

— Скучаешь по дому?

— Да, очень.

— Я тоже, — Нил хмыкнул. — Знаешь, так странно. Раньше я часто выезжал за пределы Лаэрда, но никогда так сильно не тосковал по родине.

— Ты бывал в Белоземье до этого?

— Нет, никогда.

Он шел чуть впереди. И стоило поднять глаза, как я тут же упиралась взглядом в широкую спину, где, под черным плащом, перекатывались тугие мускулы.

— Я так и не успела поблагодарить вас с Данаем за спасение.

— Не стоит, — послышался тихий смех. — Тем более ты и сама справилась.

— И все же. Вы ведь не бросили меня, поехали следом. Даже наперекор своим Теням.

Несколько мгновений Нил молчал, мне даже стало казаться, что разговор окончен.

— Мы не могли бросить тебя, — голос прозвучал резковато, словно я задела что-то такое, о чем он хотел умолчать. — Мы ведь стали одной семьей.

Его шаги стали стремительнее. Мне пришлось почти бежать, чтобы не отставать.

— А как вы попали в Белоземье? Тоже через горы?

— Почти. В полудне пути отсюда, между тех скал, что на горизонте — видишь? — есть проход. Но сейчас там может быть опасно.

— И поэтому мы карабкаемся напрямик?

— Совершенно верно.

Он остановился. Дотронулся рукой до лба, откинул темную прядь волос и взглянул на солнце.

— Скоро вечер. Мы идем целый день, — обернулся, смерил меня взглядом. — Ты сильно устала?

— Немного. И становится холоднее, — поежилась я то ли от ветра, то ли от его внимательных глаз.

— Там, наверху, полно снега… А у нас даже нет подходящей одежды.

— Ничего, — я поспешила успокоить лессира. — Вот увидишь, не замерзну.

Он с сомнением оглядел мою толстенькую тушку и покачал головой:

— И часто ты гуляла по сугробам в порванной юбке?

— Хм… Нет, конечно, но поверь, такой сильно пухлой девушке, как я, морозы не страшны.

Я провела рукой по накладному животику и ухмыльнулась. На лице Нила тут же расплылась улыбка:

— И вовсе ты не сильно пухлая. Ты — хорошая, только сама не понимаешь этого, — неожиданно сказал он и, ласково потрепав меня по макушке, двинулся дальше.

* * *

Ночь — темный монстр, накрывающий подлунный мир мрачным брюхом. Двуликое чудовище, являющее жертвам какое-либо из своих сторон. И только провидению известно, будет ли это романтической темнотой с жемчужной россыпью далеких звезд, или же ужасающим кошмаром с ледяным холодом, отнимающим последние капельки надежды.

На этот раз нам выпало второе.

— Ну вот, а убеждала, что холодно не будет, — хмуро шептал Нил, крепко прижимая меня к себе, и плотнее укутывая единственным плащом.

— А м-м-мне и не х-холодно, — упрямо отвечала я посиневшими губами.

Робкий костерок никак не хотел дарить одиноким путникам хоть толику драгоценного тепла. Снег таял под маленькими язычками пламени и струился вниз извилистыми ручейками.

— Скоро рассвет, — шептал мужской голос около самого уха. — Скоро рассвет, Тала. Слышишь? Скоро взойдет солнце и согреет землю.

Его теплое дыхание щекотало кожу и вносило сумятицу в мысли. Глухой тембр затрагивал самые потаенные струнки моей души.

Порыв ветра задул, уже и без того доживающий последние мгновения костер и погрузил мир в ночную темноту. Я не видела Нила. Не видела блеска его глаз, очертания губ. Но слышала биение сердца и голос:

— Ничего не бойся, я же рядом. Твои руки совсем холодные, — он сжал мои пальцы и дотронулся да них губами. — Сейчас согрею.

Обжигающее дыхание обволакивало каждый пальчик, заставляя кровь быстрее бежать по венам. Я замерла.

В тот момент мне даже не надо было видеть его. Чувства и так все подсказывали. Вот тут темный локон волос. Тут глаза. Такие серьезные и решительные… Прямой нос, чувственные губы.

— Нил… — нечаянно вырвалось у меня его имя.

— Селена? — внезапно шепнул он.

Я вздрогнула.

— Что?

Лессир замер и напрягся. Даже воздух словно завибрировал от напряжения.

— Тала, — резко произнес он и отстранился, глубоко вздохнув, медленно выдохнул. — Прости, Тала. Мне вдруг показалось… Это было словно наваждение какое-то.

Я молчала. Боялась и слова сказать. А он продолжил:

— На мгновенье подумалось, что рядом со мной другая девушка. Не ты. Прости, Тала. Устал, наверное.

Нил мотнул головой, будто отгонял образ той, другой. А у меня вдруг защипало в глазах.

* * *

Утро выдалось тяжелым.

Мы встретили рассвет в полнейшей тишине. Я боялась и слово произнести, боялась нарушить гнетущее безмолвие первой. А Нил молчал, словно пребывал в задумчивости.

О чем, а точнее, о ком были его мысли догадаться нетрудно. Вот только радоваться этому либо огорчаться, я не знала. С одной стороны то, что белокурая Селена так сильно въелась в память и, не побоюсь этого слова, в сердце лессира, конечно, тешило женское самолюбие. С другой стороны — его знакомая девушка не кто иная, как я, Тала. Та самая Тала, которая ежедневно по сотне раз попадается ему на глаза и ни разу не вызывала чувств более глубоких, нежели братские. Или я ошибаюсь?

В любом случае думать об этом было некогда. Впереди трудный переход через горы и поиски Даная. Как же мне не хватало Хомы. Особенно в такие минуты.

— Тала, — тишину нарушил глухой голос Нила.

Он протянул плащ. Тот самый, под которым мы, тесно прижавшись друг к другу, провели ночь.

— Надень.

— Я не могу. Это твой. Ты без него замерзнешь.

Нил повел плечами, отчего рубашка на мгновенье обтянула широкую мужскую грудь:

— Глупости. Надевай.

Он широким жестом накинул плащ мне на плечи.

— А как же ты? — заволновалась я, плотнее кутаясь в темную ткань и тут же мурлыкнула: — Тепло-то как… Мантия с плеч повелителя Лаэрда…

Лессир хохотнул:

— Ну вот, а ты отказывалась. А за меня не беспокойся. Думаю, через пару часов мы доберемся до какого-либо жилища.

— Почему ты так уверен?

— Смотри, — он указал рукой на соседний пик.

Я повернула голову. Ничего примечательного. Что же такое увидел Нил?

— Смотри внимательнее, — настойчиво повторил он. — Вон там.

Скалистый бугор засыпан снегом. Вроде ничего необычного, в любую сторону глянь и увидишь то же самое.

— Тала, выше смотри. На небо.

Небо? А что с ним не так? Лазурно-голубой небосклон такой же, как и каждое утро. Чуть залит рассветным солнышком, чуть затянут облачной дымкой… Стоп. Дым? Над горной вершиной тянулся сизый дымок.

— Люди? Там люди, Нил!

— Именно. Я подозреваю, что Данай и Хома тоже там.

* * *

Среди заснеженных вершин, в рельефной чаше, буквально на голых камнях, расположилось небольшое поселение. С пару десятков домов, окруженных высоким тыном. Впрочем, «домами» здешние строения назывались с трудом. Конусообразные, в самой высокой точке достигающие четырех метров, купола были натянуты на деревянные каркасы, сооруженные из длинных шестов.

Мы с лессиром расположились в тени ближайшего отрога и внимательно приглядывались к возможному противнику.

— Нил, эти… дома… Они будто волосатые, — я недоверчиво разглядывала поверхность шатра.

— Это шкуры.

— Дом из шкур? Ты шутишь? Кому придет в голову украшать дома шкурами?

— Это яранга, Тала. Такое строение хорошо спасает от холода. Да и перенести его в другое место тоже не составит труда.

— Зачем переносить куда-то свой дом?

— Кочевое племя, — сказал он таким голосом, будто мне все должно быть ясно с первого взгляда. — Они не задерживаются на одном месте. Когда тут кончится еда, перейдут дальше. Или если придется спасаться от преследователей, сборы не будут долгими.

Я наморщила носик.

— Зачем им Данай?

— Не знаю. Вариантов много, — Нил вздохнул. — Может, он чем-то помешал или же это племя специально охотилась за нами?

— Тут замешан Грэм? — я испугалась.

— Говорю же, не знаю. Вполне вероятно. Хотя… Я не слышал, чтобы кочевые племена подчинялись кому-либо, кроме своего вождя.

— Значит, есть шанс?

— Шанс всегда есть, Тала, — Нил внимательно взглянул в мои глаза. — Всегда и во всем.

— Не двигаться! — вдруг раздался грозный окрик позади. — Эй ты, руки держи так, чтобы я их видел!

От неожиданности я дернулась и тут же почувствовала, как в спину упирается что-то острое. Колкий предмет проникал даже сквозь утолщающие накладки и царапал кожу. Нил, не оспаривая приказ, просто поднял руки вверх. Его меч, висевший у пояса, тут же был отстегнут.

— Смотри, какой резак! — насмешливо прозвучал все тот же голос. — Видать благородные наши гости-то!

— А то! По ним и видно, особенно по девке! — раздалось в ответ.

Конец фразы потонул в гулком хохоте. Если судить по голосам, позади нас находилось не менее пяти человек. Я хотела обернуться, но острый наконечник оружия, так настойчиво упирающегося мне в спину, напомнил, что этого делать не стоит.

О боги, что же теперь с нами будет?

Глава двадцать четвертая

Мы находились в шатре. Как выяснилось, он состоял из двух половин. Первая — представляла собой подобие сеней. Там находились хозяйственные ящики с утварью и бочки, источающие запах квашеных овощей. Вторая часть шатра была отапливаемой, именовалась «домом» и оставалось только поражаться огромному количеству звериных шкур, ушедших на изготовление. Такие же шкуры были и на полу. Посередине помещения смердела жировая лампа, дающая свет и тепло.

Напротив нас, расположившись на меховой подстилке, поджав под себя ноги, сидел малорослый мужчина. Кроме него в шатре находились еще несколько людей, но именно от этого незнакомца сейчас зависело наше будущее.

— Кто ты? — человек немного шепелявил.

— Я Нил, правитель Лаэрда. Отпустите нас и получите выкуп.

— Выкуп? Ха! Зачем мне твой выкуп? — черные, чуть раскосые глаза вглядывались в лессира. — Мне деньги не нужны. Что еще можешь предложить?

— А что вы хотите?

Человек пригладил остроконечную бородку.

— Ты все равно не сможешь дать то, что нужно. Зачем пришел сюда?

— У вас мой друг.

— Беловолосый воин?

— Да. Лессир Данай.

— Да-най, — по слогам произнес человек, словно впервые слышал это имя. — Его звали Данай? — бросил он кому-то в сторону и, видимо, получив утвердительный кивок, ощерился в улыбке. — Есть такой. Зачем он тебе?

— Он мой друг, — повторил Нил.

— Он враг! — черные глаза заметали молнии, а костлявые пальцы сжались в трясущиеся кулаки. — Он похитил Тень!

— Вы ошибаетесь, — стараясь сохранить спокойствие в голосе, настаивал Нил. — Он не мог.

— Если он твой друг… Тогда ты тоже враг! — резюмировал человек. — На цепь их!

Чьи-то руки схватили мои запястья и резко вывернули наружу. Чудовищная боль пронзила до плеч.

— Нет! Оставьте ее! — голос Нила прозвенел в воздухе. — Вы ошибаетесь. Мы не враги. Отпустите нас и Даная, и мы уйдем.

Но человек не желал слушать. Казалось, эта ситуация очень забавляет его. Словно он все уже давно решил, и слова лишь оттягивали наказание.

— На цепь!

Внезапно шкура, занавешивающая вход, откинулась и на пороге показалась маленькая седая женщина.

— Оставь их, Ылган.

— С какой стати⁈ — дернулся мужчина, но под взглядом старухи сразу сник.

— Великий Пух подтвердил, что они не враги, они гости.

— Великий Пух заговорил с тобой?

— Да, Ылган. Священный дух снизошел к моим молитвам.

— И что же он сказал? — это был риторический вопрос, человек уже знал ответ.

Женщина сделала несколько маленьких шагов к середине шатра и, встав так, чтобы всем было видно, сказала:

— Эти люди, так же как и беловолосый воин, не враги! Они наши гости! Так решил Великий Пух.

* * *

Нас проводили в отдельную ярангу.

— Стойте тут, — пробурчала старуха и вышла вон, оставив нас одних.

Я огляделась. Помещение было немного меньше, чем предыдущее, но более теплое. Внутри, вдоль выделанных шкур, красовались пучки засушенных трав, хлопковые мешочки с семенами и глиняные горшочки с неизвестным содержимым. Кое-где висели выбеленные временем кости животных, а, в отдельных связках — рыбьи, мелкие, но тонкие и острые.

— Пресветлые боги! Она шаманка?

— Видимо, — кивнул Нил.

— А кто такой Великий Пух?

— Точно не знаю. Кочевые племена поклоняются своим собственным богам. И у каждого племени они свои.

— Но ясно, что они не пособники Грэма. Слышал, как тот мужик… как там его зовут?

— Ылган.

— Да, точно. Он обвинил Даная, что тот враг Теней.

— Слышал. Но не будем делать поспешных выводов, Тала. Для начала, посмотрим, кто такой Великий Пух.

Тут одна из шкур поднялась, и морщинистая рука старухи поманила нас за собой. Яранга шаманки имела одну особенность, незаметную с первого взгляда — она была соединена с соседним шатром проходом, наподобие коридора, длиною не более метра. Очередная шкура полетела вверх и нашему обзору представилась просторная комната.

В теплом свете лампы, среди разбросанных мехов, на ворохе из тысячи подушек, возлежал Великий Пух. Был он размеров необычных, и внешностью для божества странной. Но склонила подле него голову седая шаманка, опустилась на колени.

Грозно сверкнули глаза Великого и сжались лапы в кулаки. А в тишину ворвался голос, попрекающий старую жрицу:

— не крутите мне по самое не желаю! Я шо, по-вашему, специально напрашивался к вам? Ой, да вы вгоняете меня в гроб и даже глубже, больно мне оно надо. Вы, человеки, ведете себя не по-человечьи! Ну, что ты сидишь? что сидишь, я тебя спрашиваю? дай девочке сесть, видишь, еле стоит ребенок!

И ребенок, то есть я, со счастливыми криками «Хома! Хомочка, родной! Нашелся!», на глазах изумленной шаманки, кинулась обниматься с Великим Пухом.

* * *

Ой, как же приятно быть лучшим другом местного бога. И самую теплую ярангу выделят, и самыми вкусными яствами накормят, и дорогими мехами одарят. В общем, отношение к нам изменилось полностью.

Здешнее племя поклонялось одному-единственному божеству и имя его — Тень. А так как в последнее время призрачные духи старательно прятались, то любого представителя теневого братства снежные кочевники почитали, как родного отца и прародителя всего живого. О многообразии «божественных» существ они не догадывались и свято верили, что тень — един, но в обличиях разных.

А посему, едва увидев Хомочку, тут же кинулись ему в крохотные ножки и забормотали слова хвалебных песнопений.

— Подожди, — прервала я и кинула в рот очередной кусок вяленого мяса, жесткого, но вкусного. — А почему они Даная-то забрали? Он же с тобой был.

Хомка покрутил носиком:

— и шо, что со мной? Я говорил, говорил, а они лбами в землю тычутся, хвалы нараспев читают. А как головы-то подняли, увидели, что Данай меня тоже не понимает, и объявили его вражиной. Я им кричал, кричал, а они только поклоны бьют. сюда дошли. А тут и вы скоренько подоспели.

— Нас могли убить, — пожаловалась я Хомке.

— А что это ты мне говоришь? Скажи тем, кто не понимает! Пока эта старушенция меня слышать научилась, да пока я объяснил…

Я пересказала лессирам историю пленения. Данай подтвердил, что Хомка и вправду что-то пищал, но ни он, ни воинственное племя не могли понять эмоциональных словоизлияний пушистика.

Слава всем богам, в том числе и новоиспеченному божеству, дело скоро уладилось.

— Как твоя нога, Данай? — поинтересовалась я.

— Уже лучше. Эта шаманка смазала ее чем-то до одури вонючим, — блондин сморщил нос, словно до сих пор ощущал зловонный запах. — Но надо признать, помогло.

— Передвигаться можешь?

— Еще бы! Хоть сейчас можем идти.

— Нет, — решительно мотнул головой Нил. — До утра остаемся тут. Не хочется вновь коротать ночь среди снегов. А завтра на рассвете, в путь.

— Как скажешь, — согласились мы.

— До Лаэрда осталось немного. Главное спуститься с гор. А там уже наш край. Там легче.

Нил мыслил здраво. Прошлая ночь, и эмоциональное напряжение сегодня утром, выбили нас из колеи. Необходимо хоть несколько часов тепла и спокойствия. Тем более от сытной пищи и жаркого очага глаза закрывались сами собой. И плевать, что до вечера еще далеко. Плевать на все.

* * *

— Тала… Тала… — тихий мужской голос пробивался сквозь сон.

— М-м-м… — томно потянулась я и перевернулась на другой бок.

— Тала, просыпайся.

— У-у-у…

— Тала! — голос становится настойчивее.

Напрасно. Я лишь залезла с головой под подушку и постаралась воскресить сновидение.

— Да что ж это такое? Вставай уже!

Не-а. Я хочу спать. И помешать мне никто не сможет.

— Ваше высочество, тушка наследная, соизволь встать немедленно!

Вот тут я вскочила. Протерла кулачками глаза и взглянула на довольного Даная.

— Бесы тебе в ухо, чего так орешь? Вдруг кто услышит?

— Никого рядом нет, — примиряюще улыбнулся он. — Пора в дорогу. Сегодня вечером уже будешь валяться на мягких перинах Лаэрда.

— Сегодня⁈ Сколько же я проспала?

— Полдня, вечер и всю ночь. Ну, вы и соня, Ваше высочество.

Я опасливо огляделась:

— Данай, не надо вспоминать об этом постоянно.

— Ладно уж… Одевайся.

Подле крайней яранги собралось почти все племя. Провожали нас.

Хомочка чуть ли не расцеловывался с престарелой шаманкой, чем вызывал мою откровенную ревность.

— Ну, что ты слезы льешь? — вопрошал Тень.

— О Великий Пух, не покидай нас! — просила старуха.

— куда я денусь? Вернусь. Только окажу милость этим глупым человекам и вернусь!

— Береги божественного, а не то… — грозила мне шаманка сморщенным пальцем.

— Угу, — мычала в ответ я.

Нил и Данай стояли рядом и тоже вежливо кивали на каждое слово Хомкиных почитателей.

Да, да, мы будем беспрестанно восхищаться пушистиком. Нет, мы никогда не посмеем оскорбить его дурным словом. Да, конечно, он станет жить во дворце и самые красивые девы Лаэрда в обязательном порядке будут чесать ему брюшко.

А Хома сиял от удовольствия! Такого внимания к собственной персоне он не видел никогда.

Но вот толпа кочевников расступилась, и вперед вышел уже знакомый нам низкорослик. Он пригладил рукой бородку и сощурил, и без того узкие глаза.

— Великий Пух, — обратился Ылган к Тени. — Не отверни своего удачливого ока от нас.

— не боись, косоглазый, не отверну, — выдал Хомка, пользуясь тем, что кроме нас с шаманкой никто его не понимал.

Благодаря непререкаемому авторитету у местного населения, «божество» умело снабдило нашу троицу лошадьми и провизией. Мы были укомплектованы по полной программе и готовы к дороге. Ну, так что ж? Пора домой.

Глава двадцать пятая

Лаэрд встретил нас теплым ласковым солнышком, свежей изумрудной травкой и радостно-беззаботной трелью птиц. После всех приключений, я наконец-то оказалась дома. И на душе сразу стало легко, словно кто-то набросил на плечи шаль, сотканную из надежной защиты и искренней поддержки.

Как же не хватало этого ощущения там, в Белоземье. Вот ведь как бывает… Вроде и родина предков, и трон унаследовала (если, конечно, удастся справиться с Грэмом), и дедушка там, единственный живой родственник. Как-никак родная кровь. Но только тут, в Лаэрде, я была по-настоящему среди своих.

Я соскучилась. В Белоземье не было такого буйства красок природы, не было таких ароматов от полевых цветов. Да что там говорить, даже камни здесь и то краше. А зверей-то сколько! Прям, глаз радуется. Куда ни глянь, повсюду любопытные мордочки рыжеватых белок снующих туда-сюда по деревьям. До умиления смешные ушки пушистых зайчат не страшащихся подойти совсем близко. И степенно-гордые взмахи крыльев черного коршуна над головой.

Стоит протянуть руку, как на кончики пальцев тут же опустятся бабочки и пощекочут кожу усиками. И кажется, будто это не насекомые, а маленькие феи крохотными ножками бегут к запястью, ласково поглаживают тело и тихо-тихо шепчут: «все будет хорошо».

Но больше всего меня радовало наличие Теней. Они не боялись нас, не прятались, а, наоборот, приветливо шли навстречу, ибо знали — для лессиров их сущность неприкосновенна.

Любопытные призраки вытягивали шеи, чтобы разглядеть нас получше и хихикали, каждый раз, когда Хомочка величественно надувал щечки строя из себя священного идола.

— Хом, слушай, ты бы попросил кого из них, пусть слетают в замок, разведают как там дела, а? — пришла мне в голову своевременная мысль.

— Шо⁈ Тала, не говори мне, что я кончаюсь быть божеством. Шобы я⁈ Да просил⁈ Ох, не делай мне нервы, их есть еще, где испортить, — Хомик замахал на меня лапками и попытался призвать совесть к ответу.

— Хома, — я сдвинула брови и постаралась придать голосу как можно больше строгости. — Хома, я, конечно, все понимаю, но давай завязывай с этим. Ты моя пара-Тень и никак иначе. А если будешь ерепениться, то имей в виду, я с любой тенью смогу пообщаться, не только с тобой. Намек понял?

— И где намек? я не понимаю твой странный юмор. И вообще… А что такого? что такого? Я цельный год был на подхвате, цельный год! И даже больше!

— Хомик… угомонись.

— Ой, радуйся человечка, что я снова с тобой и больше не божество. И не надо меня уговаривать, я уже согласился.

Ну вот что с ним делать? Мой пушистик неисправим. Вредный, язвительный, временами просто невыносимый, но до одури очаровательный и немыслимо милый. А главное, верный и преданный. Эх, ладно, это все мелочи по сравнению с тем, что ждет нас в самом замке.

Похоже, что Нила заботили такие же мысли.

— Как-то неспокойно на душе, — тихо проговорил он. — Не было бы проблем дома…

Не успела я ему ответить, как вдруг на дороге, едва не попав под копыта лошадей, возникли взволнованные Тени: белый волк, черный ворон и огромная чешуйчатая змея.

— Э… Привет, ребята… — пробубнил Данай, избегая взгляда своего Круха.

С чего бы это? Ах да, точно! Благородные лессиры, незыблемые образцы для подражания, подпортили свою репутацию живых идеалов и сбежали от Теней ко мне на помощь. И все бы ничего, но путешествие обернулась большими проблемами. Выходит, правы были Тени, когда не пускали их в одиночку на подвиги.

Сейчас знатные мужи стояли и старательно делали вид, что ничего не произошло. Я почти физически почувствовала напряженность Нила и беспокойство Даная. Но только тени открыли рот для грозной проповеди, как неожиданно для всех заорал Хомка.

Он вопил во всю мощь своих маленьких легких, нисколько не заботясь о вежливости и уважении. Надрывая голосок, щекастик пытался донести до ошалелых от такого поворота событий Теней всю важность одинокого похода лессиров. Сдается мне, что и сами лессиры до этого времени даже не подозревали, как смелы и отважны были, сколько подвигов совершили, да сколько тайн великих узнали. Не забыл Хомочка и себя любимого.

Ух, в каких только красках не расписывал он времена своей «божественности». Видимо надеялся, зараза, вызвать зависть со стороны Теневого братства.

— … вот! И не делайте нам тут ша-бе-моль! — погрозил пальчиком пушистик. — Лучше, послушайте умную и красивую тетю. Она расскажет больше.

Неожиданно все взгляды переместились на меня.

А я что? Я растерялась. Особенно, когда Грайя приблизила свои хитрющие глаза почти вплотную к моему лицу и прошипела:

— Ну рассказывай.

Хотела ей ответить. Правда, хотела. Но волнение оказалось сильнее:

— И-и-и… — успела произнести я, как вдруг вставная челюсть вывалилась изо рта, стремглав пролетела сквозь удивленную змеетень и пару раз перевернувшись в воздухе, плюхнулась в придорожную пыль.

Вот и все. Шанс для поучающих слов был упущен, и серьезность момента тут же потонула во всеобщем хохоте.

* * *

Наша кавалькада подъехала к замку, находясь уже в отличных дружеских взаимоотношениях. Лессиры все-таки извинились, тени перестали злиться, а Хомка бросил похваляться своими достижениями на святом поприще. По дороге мы успели рассказать последние новости из Белоземья и поделились опасениями.

— Гнать надо взашей этого Грэма! — согласились Тени.

— С радостью бы. Вот только как? Да еще эта «невеста»… Не вовремя.

Жители махали руками, приветствуя любимого правителя. Все-таки Нил был истинным лидером народа. Не то, что я. Его-то с детства учили править. А что будет с Белоземьем, если на трон сядет такая непросвященная в управленческих делах барышня, как я? Страшно даже подумать.

— А как она выглядела, эта ваша Малесия? — задумчиво спросил Од, прерывая мои размышления. — Такая черноволосая, красивая, с ехидной улыбкой?

Нил перевел мне вопрос.

— Вроде да, — кивнула я. — Откуда знаешь?

Белый волк лишь вздохнул.

— Так она только вчера отсюда уехала, — щелкнул клювом Крух, и Данай торопливо озвучил во всеуслышание слова своей Тени. — Опоздали.

Этого мы боялись больше всего. Зачем она тут была? Что ей надо? Что успела сделать? Увы, тени не смогли дать ответы на эти вопросы.

— Так она к королеве в гости приезжала, — оправдывался ворон перед лессиром. — Мы и не думали для чего. Наоборот, порадовались, что после ее визита королева радостная ходит.

— Радостная, говоришь? — протянул Данай, поглядывая на Нила.

А правитель мрачнел все больше с каждой секундой. Он не мог не понимать всю опасность подобной «радости». Надо было что-то делать. Что-то придумать. И это что-то должно быть таким, чтобы полностью лишить матушку желания заниматься личной жизнью единственного сына.

Вот так, каждый в своих заботах и раздумьях, мы зашли в замок.

— Нил! Мой долгожданный сын, — королева-мать распростерла объятия и продолжила: — Ты вовремя вернулся. Даже не представляешь насколько вовремя! Дорогой, у меня для тебя есть новость.

— Здравствуй, мама, — сохраняя спокойствие ответил Нил. — Какая новость?

— Отдохни немного, а потом поговорим. Но могу сказать заранее, ты будешь очень рад.

Королева чуть ли не пританцовывала на месте. Видно было, как она гордится собой. Гордится тем, что смогла удивить и, как надеялась, обрадовать сына.

А я надеялась на другое. Я молила пресветлых богов, чтобы сюрприз, который приготовила матушка, не имел ничего общего с Малесией.

— Тала, — шептал Хома под ухом. — Ты не боись, Тала. Все будет хорошо. Нил понимает, что это неправильно. Он не станет на ней жениться.

Не станет. А вдруг все же женится? Как же я боялась, как страшилась той минуты, когда новость будет озвучена. Но в то же время ждала этого, так как неизвестность пугала больше.

— Я бы предпочел знать все новости сейчас, мама, — спокойно улыбнулся Нил. — Что случилось?

— Сын, — королева взяла его за руки. — Ты знаешь, как я хочу видеть тебя счастливым. Очень хочу. И не стоит благодарить меня, родной, это все для блага твоего и Лаэрда.

— Мама, — Нил приподнял брови. — Может, ты все-таки скажешь или мне самому предстоит догадываться?

— Конечно, скажу. Ну что ты такой нетерпеливый? Иногда ты этим очень напоминаешь отца. Помню, однажды, когда я только-только ответила «да» на его предложение руки и сердца…

— Мама!

— Ох… Так вот я о чем… Нил, думаю ты будешь рад узнать, что через месяц станешь женатым человеком. Поздравляю с приобретенной невестой, дорогой!

Все. Главные слова произнесены. Малесия победила.

Не знаю, на что я надеялась. На возмущенные крики Нила? На мятежный ропот Даная? На негодование Теней? Не знаю. Но та тишина, которая возникла после сказанных слов, отчаянно пугала.

Нил в задумчивости склонил темную голову, а потом резко вскинул упрямый подбородок.

— Матушка, — неожиданно улыбнулся он. — Я рад, что моя женитьба не осталась тайной.

О чем он? О боги, что он несет? Неужели не понимает, что ему нельзя жениться на Малесии. Никак нельзя! Это конец всему.

— Вот только почему свадьба через месяц? — продолжал Нил, не сводя глаз с матери.

Королева всплеснула руками от радости:

— Дорогой, я была уверена, что ты будешь только «за». Конечно же, свадьбу можно сыграть и раньше. Когда хочешь? Через неделю? Или через пару дней? Неужели ты такой нетерпеливый, что решишь жениться сегодня? — матушка смущенно рассмеялась.

— Ну почему же сегодня, — Нил спокойно улыбался. — Вчера.

— Что вчера?

— Я женился вчера.

Ресницы королевы-матери дрогнули. Она попыталась осмыслить сказанное. И я, кстати, тоже.

— Как вчера? Ты виделся с Малесией вчера?

— С какой Малесией? — с деланным удивлением взметнул брови Нил.

— Ну… с твоей невестой… — матушка совсем ничего не понимала. — Малесия твоя невеста.

Лессир пожал плечами:

— Не знаю ни о какой Малесии.

— К-как? Нил, дорогой, ты же сам сейчас сказал, что женился.

— Да, и я не отказываюсь от своих слов. Я женился вчера. Можешь поздравить меня, матушка.

Королева озиралась в поисках поддержки, но, увы, мы, так же как и она, не понимали, куда клонит Нил.

— На ком же ты женился, сын?

— А разве не ясно? — он сделал паузу и спокойно выдал: — На Тале. На ком же еще?

Глава двадцать шестая

Я не знала, что делать. Голова шла кругом. Все получилось как-то внезапно, слишком неожиданно, в одно мгновение я стала замужней леди. Да, конечно, подсознательно я очень этого хотела. Жаждала внимания со стороны Нила. Но то, что случилось, выходило за всякие рамки понимания.

— Ну и что ты ревешь? что ревешь, я тебя спрашиваю? Ты теперь королева Лаэрда.

— Ненастоящая, — я шмыгнула носом и вновь уткнулась в подушку.

— Ну да. Но они-то того не знают! Ну что опять ревешь? Ты же хотела замуж?

— Но он меня не люби-и-ит…

— Тю! нашла о чем реветь! Ты себя в зеркало видела? Красавица, принцесса… тьфу, уже королева! Не идиот же он от такого счастья отказываться.

Хомка меня утешал, гладил по голове и шептал кучу всяких глупостей. А я самозабвенно рыдала лежа на кровати в своей комнате.

А еще мне было очень стыдно. Стыдно за ту сцену, когда королева-мать только узнала о женитьбе. Ох, может и зря Нил придумал такую глупость. А может и правильно. Ведь эта ложь уберегла его от вынужденного родства с Грэмом.

До сих пор перед глазами стоит шокированное лицо матушки, как она хватала ртом воздух, как держалась за сердце, как отказывалась верить услышанному. Помнила я и твердый взгляд Нила. Он уже все решил для себя и из двух зол выбрал меньшее — уродливую жену.

Королева надрывалась в крике:

— Нет, нет и нет! Ты не мог! Скажи, что это неправда! Нил⁈

Но лессир молчал. Если бы ему и захотелось забрать слова обратно, то было поздно.

— Данай! Данай, ведь это шутка, да? Он шутит? — не сдавалась матушка.

Я видела, как Данай справился с удивлением.

— Нил говорит правду, Ваше величество. Мы вчера отпраздновали свадьбу. Я тому свидетель.

— Нет. Нет! — хваталась за голову матушка. — Кто-нибудь, скажите, что это неправда. Тала, неужели у тебя хватило совести? Без рода, без племени!

И вот тут я не сдержалась:

— Ну знаете, а вот от вас я такого не ожидала — мы теперь практически семья. Да, нам вчера кричали «горько». Молиться поздно, помирать рано, пора глядеть правде в глаза: как оно вам не больно, но я ваша родня навеки.

После этих наглых слов королева повалилась на пол в глубоком обмороке. Нил успел ее подхватить и, наградив меня осуждающим взглядом, понес мать в комнаты. Данай откровенно поржал и, покачав головой, отправился к себе. тени тоже быстренько разбежались. И я осталась одна в пустынном зале.

— Тала… поздравляю, что ль… — с досадой вякнул Хомка и напоровшись на мой злой взгляд, шмыгнул в поворот коридора.

Вот таким оказались первые минуты моего скоропалительного «замужества».

А Нил еще какое-то время избегал встреч со мной. Оно и понятно. Супружеская жизнь была в новинку для обоих, а как играть ее мы еще не поняли. На людях — влюбленная пара, наедине — два зажатых и напряженных человека.

— Тала, извини, пожалуйста, за то, что втянул тебя в это. Но просто ты единственная, кого я мог назвать своей женой, — чуть позже пожимал плечами Нил. — Да и мы оба понимаем, что это был, наверняка, единственный способ нарушить планы Малесии и Грэма и угомонить мою матушку.

Я соглашалась. Да и как было не согласиться? Для всех Нил мой муж. Девичьи мечты исполнены. Пора устраивать семейную жизнь.

* * *

Отношения с королевой обещали стать наряженными. От этого никуда не деться. Но я даже не догадывалась, что проблемы начнутся так скоро.

— Нил! — голос матери, так и пышущий бескомпромиссными интонациями, ворвался в тронный зал. — Нил, я устраиваю сегодня вечером ужин. Праздничный. В честь…гм… твоей жены. Будь добр, не опаздывай. И эта… тоже пусть придет, — королева являла собой надменное, временами чванливое величие.

— Хорошо, матушка. Я передам Тале и Данаю.

— Нет. Ужин только для семьи. Никаких лессиров и Теней, пожалуйста.

Нил кивнул. Его напрягало такое холодное общение, но как разрядить обстановку он не знал. Возможно, ужин будет первым шагом?

Обеденный зал утопал в рассеянном мерцании свечей. Тяжелый ультрамариновый бархат, накинутый на спинку стульев, сверкающие белизной скатерти и блеск старинного серебра придавали помещению помпезность и церемониальность.

Нил ввел меня в зал, держа за руку, чтобы ни у кого, в том числе и у слуг, не возникло и мысли о фиктивности брака. Матушка уже сидела с одного из торцов длинного стола. Легкий обмен приветствиями, натянутые улыбки и полное отсутствие искренней дружелюбности. Лессир подвинул мне стул, мимоходом поцеловав руку, и ободряюще улыбнулся:

— Держись. Все будет хорошо.

— Надеюсь, — шепнула в ответ я.

— Только не забывай, что ты моя жена.

— Такое разве забудешь…

Мы оказались напротив королевы. Совершенно открытые для пристального взора.

— По нраву ли тебе стол, Тала? — пренебрежительно бросила она. — Теперь ты хозяйка и устраивать приемы наверняка начнешь по своему вкусу.

— Э… да… все очень мило.

Силы небесные, я не знала, что сказать. Уж что-что, а управлять замком, не приучена.

— Матушка, — вовремя встрял Нил. — Ты могла бы по-прежнему заниматься хозяйством. И помочь Тале справляться с остальными обязанностями.

Он взял меня за руку и ласково заглянул в глаза:

— Правда, любовь моя?

От неожиданности я поперхнулась, но потом вспомнила, что это всего лишь наигранные чувства.

— Буду рада, любимый, если матушка согласится оказать помощь.

— Конечно, — королева растянула губы в холодной улыбке. — Надеюсь, что не разочарую нашу красавицу сегодняшней трапезой.

Ох, как бы мне никого не разочаровать.

Царственная мамаша постаралась на славу. Сервировкой стола остались бы довольны даже отъявленные снобы.

Передо мной стояла маленькая плоская тарелка, на ней лежала еще одна — более глубокая. С правой стороны аккуратно примостились четыре ложечки, одна другой меньше и два вида ножей. Слева — три вилки. Над тарелкой покоились совсем крохотная ложечка и странная двузубая вилочка.

Бесы Белоземья, да откуда я знаю-то, как всем этим пользоваться⁈ А тут еще служанки суетятся. Старательно расставляют тарелки с закусками. И салфетки все в руку тыкают.

Дворецкий, в отглаженном сюртуке, с белоснежной манишкой торжественно подает вино. Нил легким движением руки дает позволенье налить себе полбокала и вопросительно смотрит на меня:

— Тала, милая, ты что будешь? Тоже вино?

Вино? Ох, у меня еще с прежнего раза щеки при воспоминании горят. Нет, нет, никакого вина. Лучше просто воды попросить… Но тут у меня глаза разбежались. Фужеры, бокалы и рюмочки, словно по линеечке, выстроились вдольтарелок. Какой подать? Как не опозориться? Да еще матушка смешливо наблюдает за моей растерянностью из-под полуопущенных ресниц.

— Мне то же самое, пожалуй, что и тебе, Нил, — не найдя лучшего решения, как можно спокойнее ответила я.

Дворецкий широко улыбнулся и сам выбрал нужный бокал.

— Ну что ж, первое блюдо! — громко продекламировала королева. — Я не знала вкусов Талы и поэтому для начала выбрала простейшее.

Расторопная служанка умело поставила перед носом очередную тарелку с каким-то разноцветным салатом.

Так, ну выглядит вроде съедобно. Какой же вилкой это следует есть? Первой? Второй? Или той двузубой крохой? Я растерялась.

— Что же ты не ешь, Тала? — изображая заботливость проворковала матушка.

— Фигуру блюду, — хмуро огрызнулась я.

— А не боишься, что пропадет округлая пухлость, видимо, так полюбившаяся моему сыну?

— Мама! — оборвал язвительный диалог Нил.

Королева обиженно засопела.

— Ну, если твоей жене не по душе наши закуски, то, возможно, следующее блюдо придется по нраву. Оно способно ублажить самых привередливых гурманов.

Слуги обнесли стол новыми порциями.

Извечные боги, да что же это такое? На тарелке покоилось непонятное существо с сиреневым панцирем под бледно-зеленым соусом.

— Что это? — шепчу я Нилу.

— Пандул. Матушка его специально заказывает из Черных земель. У нас таких нет, — шепчет в ответ он.

— И слава богам.

С сомнением поглядываю на тонкие паучьи ножки животного. Ого, насчитала целых десять штук.

— У него десять ног! — я искренне возмущена.

— Знаю.

— Оно съедобное? Ты уверен?

— Тала, ешь. Очень вкусно.

Вот честно, я была уверена, что Нил издевается. Как это можно было есть? Хотя… лессир с удовольствием уплетал нежное мясо невиданного зверя. Да и матушка тоже. Вон, как плотоядно откусывает от пятой ноги. Может и мне стоит попробовать? Если отказаться, королева вновь придерется. И про невоспитанность вновь напомнит. Эх, была, не была. Попробую. И чем же это едят?

Нил понял мои сомнения и повел глазами на двузубую вилку.

— Вот, ее возьми. Так, правильно. А теперь подколупни около шеи. Аккуратно только. Получается?

— С-сейчас…

Может у меня оно не прожаренное? Что-то никак не отделятся плоть от панциря, хоть тресни. Хм… я же не в прямом смысле про «треснуть»…

— Тала, ты сломала вилку? — Нил был поражен по самое некуда.

— Я не виновата. Она сама.

— Что сама?

— Треснула.

— Кхм… — он обратился к служанке. — Принесите новую.

Конечно же, это происшествие не укрылось от всевидящего ока королевы.

— У вас проблемы, дорогие мои?

— Нет, матушка, все хорошо.

Все хорошо. Эх, а хорошо ли?

— Не волнуйся. Вон уже несут новые приборы, — обнадеживающе шепнул Нил.

Но, к сожаленью, новая вилка ничем не отличалась от старой. Ни размерами, ни формой, ни прочностью материалов.

— Ужин не удался, — процедила сквозь зубы матушка, наблюдая, как уносят третью поломанную вилку. — Хорошую же ты выбрал себе королеву, сын.

* * *

— Ну, уж нет! Это слишком!

— Талочка, не надо. Успокойся.

— Знаешь, что она сказала Нилу? «Хорошую же ты выбрал себе королеву!» Ты представляешь, Хом? Эта кикимора выставила меня полной дурой! Уверена, она это специально.

— Да нет…

Пушистик жалостливо глядел на меня своими маленькими, словно бусинки, глазками и всячески старался утешить.

После семейного ужина я заперлась в своей комнате и наотрез отказывалась разговаривать с кем-либо. Только родной Хомочка имел право доступа к моим страданиям.

Ох, и кашу мы заварили со всей этой историей про женитьбу. А ведь во всем Нил виноват. Нечего врать было. Хотя… Ну ладно, так и быть, соглашусь, что он правильно поступил. Но мог же меня предупредить!

— Хомочка, я выглядела полной дурой. Такая неумеха.

— я тебе поражаюсь, человечка, ну что ты говоришь? Какая дура? Ты просто ввела моду на новое обращение с вилкой, — махнул лапками Тень.

— Ага, и сломала ее.

— Это да.

— Вот и я о том же.

Хомка почесал за ушком.

— Но я все равно не понимаю. Ты же не совсем глупая человечка. Видела, как надо хрумкать красиво.

— Да я знаешь, как растерялась⁈ И потом, видеть — это одно, а самой изображать королевское воспитание — совсем другое.

— да, — вновь согласился со мной Хомочка. — Но не реви. Не реви, я говорю! Да будет тебе известно, сопливое ты существо, что твой обожаемый муж уже минут пятнадцать стоит под дверью и внимательно слушает все твои жалобы. Значит, можешь сейчас пожаловаться на отсутствие личной чесательницы пузика для любимой Тени, вдруг прокатит? Нет? Ну и ладно… жадина.

Значит, Нил стоит под дверью? Хм… любопытно… Неужели лессиру не наплевать на бедную Талочку?

Я тихонько подошла к двери и резко распахнула створки. Как Хомка и говорил, на пороге одиноко стоял Нил.

— И давно ты тут?

— Нет, ну что ты, Тала. Только подошел.

Позади меня хихикнул Хомка:

— да, только подошел он. Полчаса, как «только».

Нил, конечно, не слышал этих разоблачающих слов, но все же немного смутился. Значит, есть еще совесть в человеке.

— Зачем пришел-то? — уперев руки в толстые бока, сурово вопросила я.

— Хотел узнать, как ты? Но вижу, жива и здорова.

— Узнал? Увидел? Вот и проваливай.

— Тала!

— Что?

Нил нахмурился.

— Извини меня.

Я вопросительно приподняла брови.

— Извини меня, — повторил он. — Я не подумал, что ужин может оказаться для тебя так сложен.

— Не подумал? А на что ты надеялся, Нил? Я ведь выросла на задворьях. Нянька растила из меня дворовую девку, этакую «принеси-подай», и никак не больше. Я и среди господ-то нечасто бывала. Они хотели видеть вокруг себя лишь смазливые мордашки, а меня вечно отправляли с глаз долой. Как, по-твоему, я должна уметь вести себя? Как высокородная принцесса?

Нил промолчал. Да, это была его ошибка. Думать надо было раньше. Назвал меня женой, так будь добр, не позорь.

Я вздохнула:

— Ты что-то еще хотел сказать? Или только извиниться?

— Я помогу тебе, — неожиданно выдал он.

— Чем? Укоротишь язык родной матушке?

— Тала, я и с матерью поговорю, и тебя всему научу, — Нил взял меня за руку. — Со временем ты станешь образцовой королевой.

— Ну-ну… посмотрим, — недоверчиво хмыкнула я, наслаждаясь теплотой его ладоней.

— Вот увидишь, — в мужских глазах заиграла ласковая улыбка. — Все получится.

Глава двадцать седьмая

После разговора с Нилом мои дела пошли на поправку. Правда, царственная матушка прекратила со мной всякое общение. Хотя, может, оно и к лучшему. Никто не трепет нервы, не язвит и не снижает самооценку так, что ее потом топором от половиц отдирать приходится.

Я прогуливалась с Хомой по ветвистым коридорам Лаэрдского замка. Пора было осматривать свои владения и вступать в роль хозяйки.

— А вот тут у них висят портреты всего королевского семейства, — разглагольствовал Тень. — Смотри-ка, а вон и Нил. Висит себе весь такой и не падает.

Картина с изображением царствующего монарха занимала почетное центральное место в окружении почивших предков.

Вот первый властитель Лаэрда. Пра-пра-пра…дедушка Нила. С высоким благородным лбом и глубоким шрамом пересекающим переносицу. С резкими чертами лица, на котором ярко-зеленые глаза кажутся изумрудами, прячущимися среди густых бровей и ресниц. Бледно-серая кожа нелепо сочетается с рыже-красной бородой.

Рядом портрет его жены. В женском лице первобытное варварство — высокий звериный лоб, неправильный прикус зубов, придающий улыбке оттенок яростного оскала. И почти желтые, как у дикого зверя, глаза.

— Нда… Милейшее создание, ничего не скажешь… — задумчиво прошептала я.

Следующий портрет вновь мужской. И тут присутствовало, то же дикарство, что и ранее, подернутое блеском безумия. Глаза мужчины, точно обведенные углем, неестественно и сумасбродно сдвинулись к переносице. На голове дыбилось три жидких клочка волос.

— Кто это? — недоуменно обратилась я к Хомке.

— Это какой-то далекий дядя Нила, насколько помню, — пушистик задумчиво махнул хвостиком. — Не совсем уверен, но сдается мне, это тот самый дядя, что женился на служанке, а потом сошел с ума из-за ее маниакальной любви к чистоте.

— Интересно, у королевы именно после этой истории, больной вопрос насчет подходящей супруги любимому сыночку? — усмехнулась я. — Так, а это кто?

— Шо, эта красотка? Та самая служанка.

Интересно, как этой девушке удалось выскочить замуж за особу королевской крови. Чем же она взяла родственников избранника?

Может быть, огромными черными миндалевидными глазами? Или бледным, словно восковым, лицом? Боги, она смотрится такой худой и костлявой в одежде с высоким воротником. Да и черты лица вовсе не изящны, наоборот, бесформенно мягкий нос, толстоватые губы и немного косящий взгляд. Но все-таки сумела женить на себе потомка благородного рода. Видимо, настоящая любовь.

Я даже вздохнула от зависти. Ее обожали такую, какая есть, а Нил не сможет полюбить толстушку Талу, ему по душе только хорошенькая Селена.

Следующий портрет. Вновь неизвестная дама. Эдакая тоненькая, изысканная, с гордой головой на лебяжьей шее, с волосами легкими, как пух, с острым носиком и сияющими глазами.

— Бабушка Нила, — пояснил Хомка. — Вон смотри на соседнем портрете он вместе с ней.

И правда. Стройная леди держала на руках темноволосого улыбчивого мальчишку.

Еще одна картина изображала сразу двух женщин. Первая — худая, бледная, выделявшаяся особой, слегка мистической, внешностью. Длинное лицо, тонкие и немного провалившиеся губы, сильно развитые скулы и нос с горбинкой. В строгом взгляде серых глаз явственно читается целый ворох сомнений.

Вторая женщина — статная, широкоплечая, с широко расставленными зелеными глазами. Одета кокетливо, но неряшливо. На всех пальцах перстни с цветными камнями, но руки ужасно запущены.

Я внимательно всматривалась в каждую черточку лиц благородных особ. И не понимала, почему мать Нила привязалась именно ко мне? Чем я ей не угодила? Безродностью? Страхолюдством?

Будем честны, ни одна из тех женщин, что запечатлены на королевских портретах не отличалась стандартной красотой. Ни одна не являлась идеальной.

— Смотри Талочка, а вот это отец Нила, — воскликнул Хомка, когда мы передвинулись к очередному изображению. — Он герой! Помог твоим родителям. Предоставил им защиту. И в ту ужасную ночь отдал жизнь за них.

Мужчина на портрете оказался очень похож на своего сына. Его внешность дышала ясным и холодным спокойствием, будто мраморная маска. Безукоризненное в пропорциях лицо, классические дуги бровей, короткие вьющиеся волосы, влажный изгиб губ. Все напоминало совершенную скульптуру, в которую умело вправлены мудрые темные глаза.

— Королева должно быть очень гордилась мужем, — тихо произнесла я.

— да. А сейчас она гордится сыном, — так же тихо ответил Хома.

* * *

— Ты скажи мне, Талочка, а что ты дальше делать будешь?

— Ты о чем, Хома? — я отложила в сторону книгу, которую читала и заинтересованно уставилась на Тень.

Каким бы словоохотливым Хомочка ни был, но редко, когда его слова сказаны впустую. Вот и сейчас, чувствую, что за этим предложением последует целый поучающий рассказ. Да и время самое подходящее. Двери дворцовой библиотеки плотно прикрыты и не допустят никого из посторонних, да и наш разговор не коснется нечаянно чужого слуха.

— Так о чем же ты, Хомочка?

— о Ниле, конечно, — пушистик залез на подлокотник кресла и, усевшись в удобную позу, предпринял попытку заглянуть мне в глаза.

— О Ниле? — я немного удивилась.

— Человечка, ты не понимаешь, что происходит? — тень хлопнул себя пушистой лапкой по лбу. — совсем не понимаешь? Тала, да будет тебе известно, глупое ты существо, что ничего в мире не делается просто так! И твоя свадьба, хоть и нечаянная, но все же не случайна.

— Я знаю, Хома, знаю. Нил сказал о браке, только лишь для того, чтобы избежать подобной участи с Малесией.

— И? — Хомик одобрительно покивал и приподнял бровки. — И что еще, Тала? Думай, человечка, думай.

Что же он от меня хочет? Так. Надо вернуться к самому началу и все переосмыслить. Неужели что-то упустила?

В ту ночь, когда Нил впервые увидел меня в образе Селены, я стала свидетелем странного разговора между Одом и Хомкой. Что же там обсуждалось? Ах, да…

«Ты рассказал ему о Тале?» — спрашивал пушистик. «Нет», — отвечал волкотень. Значит, как я понимаю, по замыслу Теней и я, и Нил являлись ключевыми силами. «А Данай знает?» — задавал вопрос Хома. «Не думаю, рановато пока» — откликался Од. Стало быть, Данай, также не последний человек в этой истории. Почему? Что за волшебную троицу мы представляем? Неужели то, что наши отцы были связаны клятвой дружбы не дает покоя Теням? Если так, размышлять, то и кровно породнить отпрысков лессиров они тоже могли придумать.

— Ты говоришь, что наш с Нилом брак был не случайным?

— да. Ну и что ты надумала, человечка, своей глупой головушкой?

— Хомка, неужели это все вы подстроили⁈ Вынудили Нила назвать меня женой⁈ — ужаснулась я.

— Тьфу, на тебя, глупая ты, глупая Тала! — Хомик нахмурился. — Я же сказал, не бывает случайностей в жизни! И ваш брак не просто так. Это подстроили не мы, — пушистик поднял палец. — А сама судьба.

Ну вот, а я надеялась своей чудесной логикой раскрыть тайный заговор Теней, а оказывается, что во всем судьба виновата.

— Ох, Хомка, любишь ты тайны разводить.

Я махнула рукой и, поднявшись с кресла, вышла из библиотеки.

— шо, Тала? шо? Я не прав? Тала, ну Тала…

Пухлый Тенюшка семенил махонькими ножками следом. Но я шла вперед и не обращала внимания на его попискивания.

— Тала, я пойду пока… ладно? Тала? — прозвучало где-то вдалеке и Хомка сбежал по своим делам.

А мысли целиком занимал разговор с Тенью. Он сказал, что судьба всему виной… Интересно. Ну что ж, если Судьба так всесильна, то пусть она и вершит мою жизнь, как сама того желает.

Я прошла в спальню. В этой комнате происходят все тайны и разгадки. Зеркало, стоявшее в углу, видело меня и пухлозадой Талой и стройной Селеной. От него у меня не было секретов.

Я привычно разглядела отражение. Длинный нос с горбинкой. Бородавка. Желтые зубы. Как же все надоело! Так и хотелось, в один прекрасный момент, снять это и предстать пред ясные очи любимого мужа нежной красавицей.

И тут, словно вторя потаенным мыслям, руки сами собой потянулись к лицу. И вот уже исчезла налепленная носопырка. Вставная челюсть отложилась в сторонку. Накладные ляжки, попа и живот так же испарились из поля зрения. Подчиняясь случайному желанию, я сбросила обширное платье, и облачилась в свой единственный наряд маленького размера.

В итоге, из зеркала взирала прелестная девушка с гордым взглядом и изящной фигуркой. Я надеялась, что именно такую жену королева-мать хотела бы видеть в объятиях сына.

Внезапно дверь распахнулась.

— Кто посмел без стука… — но фраза осталась не законченной. На пороге стоял Нил.

Темные глаза изумленно взирали на испуганную светловолосую девчушку, теребящую в руках платье необъятных размеров, то самое, что совсем недавно красовалось на Тале.

— Селена? — выдохнул он.

— Нил… — смутилась я, дрожа от безысходности.

Силы небесные, как же не вовремя сейчас вспышка безумия, заставившая меня преобразиться.

— Селена, ты?

Удивленный мужской голос оставлял россыпь мурашек.

— Да, — шепнула я.

Шепнула и не понимала, принял ли он мой обман? Понял ли меня? Простил ли?

— Селена, — вновь произнесли его губы придуманное мною когда-то имя.

— Тала… — тихо, едва слышно, поправила я.

— Что? Ах, ну да… Тала… — Нил нахмурился, словно собирался с мыслями. — Что ты тут делаешь? И где Тала?

Словно обухом по голове ударили. Настала моя очередь вопрошать растерянно:

— Что?

— Что ты тут делаешь? — лессир повторил вопрос твердым голосом, чеканя каждое слово. — И где моя жена?

Силы небесные, он так и не понял ничего. Абсолютно ничего.

— Жена? — я пыталась придумать что-нибудь, как-нибудь извернуться.

— Где Тала?

— Вышла.

— А ты, что тут делаешь?

— Убираюсь, — я потрясла платьем, которое все еще держала в руках. — Вот постирать надобно.

— Ты служанка Талы? — в голосе Нила сквозило плохо скрытое разочарование.

— Да, господин лессир. Она приняла меня на работу пару дней назад. Я тут новенькая.

— Хм… Будь добра… Селена… скажи Тале, что я хотел бы с ней поговорить.

Я видела, как он борется с искушением задать вопросы. Видела, как старается не смотреть пристально на ту, что когда-то его заинтересовала.

Нил окинул меня взором, в котором отразились все его переживания. Целый ворох чувств, но яснее всего читалась глухая безысходность. Он словно прощался со своей свободой, со своей страстью. И я поняла самое главное… Он никогда не предаст Талу. Какой бы она ни была: красавицей или уродиной. Нил не нарушит брачного обета, даже выдуманного.

За лессиром захлопнулась дверь. А я еще долго теребила ненавистное платье.

* * *

— Тала! — из коридора раздался пронзительный визг Хомы. — Тала!

Тень вбежал в комнату и пытался отдышаться.

— Тала… там… там…

— Что? Хома, силы небесные, да что случилось?

— Она приехала… Малесия приехала! — пушистик беспокойно подрагивал хвостиком и постоянно озирался. — что же делать, Тала? что же теперь делать?

— Так. Первым делом нужно успокоиться.

Я взглядом окинула свое отражение в зеркале. Есть два варианта: пойти туда Талой или же появиться в облике Селены и раскрыть все карты. Что же делать? У толстушки и у красавицы есть свои плюсы и минусы. Эх, ладно, не будем торопиться. Нил не узнал меня, а стало быть, пресловутой судьбе угодно пока оставить все, как есть.

— Хома, где она?

— Там, внизу.

— А где Нил?

— Я встретил его в коридоре… Ой, Талочка, он был таким расстроенным.

— Представляю, — я действительно могла представить, какой шок испытал лессир, увидев в спальне фиктивной жены старую знакомую.

— А что случилось? — казалось, что Хома только сейчас заметил мой облик. — Тала⁈ Нил тебя видел⁈

— Видел, видел… Видел, да не понял! — разозлилась я не столько на Тень, сколько на непонятливость Нила.

Если бы он только понял, если бы только почувствовал.

— Не играй с ним, человечка, — погрозил пальчиком пушистик. — Лучше думай, что делать с Малесией?

— Как думаешь, она знает, кто я?

— Не-а. Хотя… Если знает, то сейчас об этом будут знать все, кому не лень.

А вот этого пока не нужно. Надо что-то придумать, как-то убрать Малесию с глаз долой. Но как? Эх, была не была, придется спускаться вниз и там, будучи толстухой, буквально в полевых условиях, импровизировать.

Уф, светлые боги, подарите мне удачу.

Глава двадцать восьмая

Порой случается так, что самые потаенные страхи оживают. Ужас, сковывающий сердце ледяным колом, словно живое существо проникает в жизнь. Его богатства несметны, как яркие звезды на небе, как мерцающие блики луны на воде. Но горе тому, кто волею судьбы стал должником. Всякого, у кого в душе найдется уголок для трепетного страха, ждут суровые испытания.

Вот и Малесия была для меня самым страшным кошмаром. И вовсе не потому, что с ее подачи мог исчезнуть Лаэрд, и не потому, что с ее помощью умирало Белоземье, а из-за Нила… Это был страх потерять того, кого, в сущности, еще и не обрела.

Я спускалась на первый этаж. В тронный зал. Туда, где царственный лессир принимал непрошенную гостью.

— Рада, что ты все-таки спустилась, милейшая.

Королева-мать, стоявшая в дверях, одной из первых заметила «любимую» сноху и теперь просто истекала злобой и желчью.

— Я уж решила, что боишься. Ведь увела моего сына буквально из-под носа у невесты.

— Малесия никогда не была невестой Нила, — твердо и немного высокомерно произнесла я, проходя мимо.

Темноволосая красотка стояла подле трона. Сама элегантность и изысканность. Холеные ручки, длинные пальчики, аристократический носик, тонкая шейка… которую так и хочется переломить сразу в нескольких местах.

— Добро пожаловать в Лаэрд! — звонко поздоровалась я.

Гордо подняв голову, прошла под ее недоуменным взглядом прямо к Нилу и встала по правую сторону от престола, как и подобает верной жене.

— Трон для королевы! — распорядился Нил и едва заметно подмигнул мне.

Ну что ж, видимо пока все идет хорошо.

Королевское седалище, ранее принадлежавшее матушке и стоявшее немного поодаль, слуги тут же передвинули к трону повелителя Лаэрда.

Грациозно, насколько это позволяли утолщающие накладки, я присела на самый краешек, попутно умоляя богов, чтобы моя аппетитная пятая точка уместилась в царском кресле. Спина прямая. Глаза неотрывно следят за гостьей. Руки аккуратно сложены на коленях. Голос нежен, а речь подчеркнуто вежлива:

— Добро пожаловать в Лаэрд, — повторила я, выдавливая улыбку. — Простите, что немного задержалась. Королевские заботы отнимают время.

Я перевела взгляд на Нила и, заметив одобрение, продолжила:

— Позвольте полюбопытствовать, какими судьбами в наших краях?

Малесия открывала и закрывала рот, словно рыба, выброшенная злым роком на берег, даже не пытаясь спрятать удивления.

— Нечаянно забрели? — продолжала я, не дождавшись ответа. — Неужели лошадь понесла, и вы не смогли с нею управиться? Или, быть может, благодаря умышленной прогулке вы оказались так далеки от дома?

Красотка наконец-то закрыла рот и перевела взгляд на вдовствующую королеву в поисках поддержки. Но к моему счастью, матушка не выдержала напряжения и удалилась из зала. Малесии не на кого было рассчитывать.

Бедняжка. Наверняка она ехала сюда с целью соблазнить Нила. А тут такая неудача… Хотя, сдается мне, что даже в такой ситуации она постарается найти выгоду.

— Госпожа Малесия, в чем дело? Вы считаете ниже своего достоинства отвечать королеве? — громко спросил Нил. Он старался выглядеть грозным, но мне было видно, как в его темных глазах резвились бесенята.

— К-королеве? — пропищала брюнетка.

— Ее величество Тала, правительница Лаэрда, моя жена, — ответил Нил, возможно слишком официально, но как нельзя идеально для данной ситуации.

— Ваша жена?

Малесия все еще не могла справиться с удивлением и глупо переспрашивала, словно не услышала в первый раз. Видимо это все на что она была способна в данный момент.

— Да. Тала — моя жена. Вы что-то имеете против?

— Я? Против? — она переводила взгляд с Нила на меня и обратно, и пыталась собраться с мыслями. — Нет… Нет, что вы, ничего против не имею. Просто я не знала. Даже не думала, что вы уже женаты, Ваше величество.

— Но теперь вам это известно, не правда ли? Так зачем вы к нам пожаловали? — я повторила свой вопрос заданный несколько минут назад и до сих пор оставшийся без ответа.

— А? — Малесия опять открыла рот.

— Дорогой, — обращаюсь к Нилу, так как от этой красотки ждать чего-то вразумительно не приходилось. — Дорогой, наша гостья уже назвала цель своего визита? Быть может, я пропустила что-то?

— Нет, золотце, видимо госпожа только собиралась озвучить его, но тут ты как раз вошла и наверняка просто ошеломила ее своей красотой, — лессир отвечал тихо, но так чтобы Малесия не пропустила ни слова.

— Любимый, ты вгоняешь меня в краску.

Я хмыкнула и порадовалась, что в тронном зале, кроме нас и верных слуг больше никого не было. Можно позволить себе вольность и разыграть настоящий спектакль перед нежеланной посетительницей.

Нил словно понял мою задумку и ласково улыбаясь, продолжил:

— Талочка, душа моя, как думаешь, если мы оставим нашу гостью на ночь, она не помешает?

— Думаю нет, милый. Так или иначе, мы же не можем выгнать ее, тем более на ночь глядя. Конечно, пусть остается. Только надо бы выделить ей комнату в отдаленном крыле… Мне, право же, было бы столь неудобно, услышь кто посторонний все, что происходит в королевской спальне, — я вновь хмыкнула и краем глаза покосилась на Малесию.

— Как скажешь, любимая, — ответил Нил и тоже глянул на брюнетку.

А она ошарашенно хлопала ресницами и беззвучно шевелила губами. Н-да, дорогуша, к такому тебя жизнь не готовила. Девочка привыкла получать все по первому слову, и невдомек было, что бывают на свете силы, противостоящие ее желанию. Этот урок пойдет только на пользу. Пусть останется на ночь. А за это время мы сумеем понять, какие планы у Грэма и как можно защитить Лаэрд. А самое главное, как вернуть Белоземье… Но это уже моя забота.

* * *

Мы с Нилом сидели в саду и обсуждали ситуацию с Малесией.

— Куда ты определил ее?

— В желтую комнату, — Нил сорвал травинку и задумчиво вертел ее в руках. — И попросил Даная на время переехать к нам.

— И как я понимаю, поселил его в соседней с Малесией комнате?

— Совершенно верно, — он улыбнулся. — Ты почти всегда угадываешь мои мысли.

Я пожала плечами и смущенно ответила:

— Так и должно быть в семье, разве нет?

— Должно быть, — согласился лессир. — Кстати, хотел похвалить тебя.

— За что?

— За твою изящную словесность при встрече с Малесией. Вела себя, будто действительно королевских кровей, ни одним словом не ошиблась. Умница.

— Я старалась. Твои наставления не прошли даром.

Мне вспомнилось, как после неудачного ужина Нил взялся за пробелы в моем образовании. Нет, конечно, я по-прежнему во всем проигрывала тем, кто с детства наставлялся мамушками-нянюшками, но и полностью неучем быть перестала.

— Ты дочитала ту книгу, что я давал?

— Да, конечно.

— Понравилось?

— Ну, как сказать… Она интересна. Узнала много новых слов, но в большинстве своем непонятных, — пожаловалась я.

Нил рассмеялся.

— Я сказала, что-то смешное?

— Нет, нет, Тала. Я помогу и объясню тебе все, хорошо?

— Хорошо.

Я почувствовала его приподнятое настроение и, набравшись смелости, спросила:

— Нил, а ты не пожалел, что назвал меня женой?

— Не пожалел, — твердо, словно перекрывая себе путь к отступлению, произнес он. — Это сделано для блага Лаэрда.

— Ааа… для Лаэрда… — не знаю, на что я надеялась, но такой ответ меня расстроил. — Я понимаю, что брак фиктивный. И как только опасность исчезнет, ты вновь станешь полностью свободным, обещаю.

— Тала, не говори глупостей.

Казалось, Нил разозлился. По крайней мере, выглядел он очень раздраженным. Странно, почему? Неужели я вновь что-то ляпнула не то?

— Давай-ка лучше покажи мне, чему ты научилась из той книги, что я давал? — он махнул рукой и переменил тему.

— Так там слова же…

— Но не все же они были незнакомыми, хоть что-то ты поняла?

— Поняла.

— Ну, так давай, — Нил сорвал цветок и протянул его мне. — Вещай, дева, внимаю с почтением и содроганием, ибо мудрость твоя способна сравниться только с невежеством твоим. Волю богов в том подозреваю, указующую на скорый и непременный конец света, ибо неспособна земля выдержать еще одну такую Талу! С первого дня нашего знакомства жду прихода конца времен.

— Так не по моей вине, господин лессир, — я с удовольствием приняла игру. — Готова голову сложить ради скорейшего наступления сего знаменательного события, однако ж сомнениями терзаюсь каждодневно и еженощно, ведь глупость ни границ, ни пределов не имеет, а посему наступление конца света отодвигается от нас во тьму времен отдаленных. Утешиться же можем мы единственно лишь тем, что еще много раз удостоишься ты чести узреть свою бедную Талочку в пучинах мудрости и толковости, а коли по нраву придется сие действо, так и грядущие поколения той же разумности обучать будем.

Нил с улыбкой выслушал мою тираду, и под конец громко рассмеялся:

— Грядущие поколения, говоришь? Скажу честно, не ожидал, что так легко со словами справишься. Немного напутала, неясно мысль выразила, но все равно замечательно, родная.

Казалось, он и сам не заметил, как вырвалось из его уст это ласковое слово «родная», а если и заметил, то виду не подал. А я не сочла нужным заострять на том внимание.

— Молодец, Тала.

— Благодарю, Нил.

* * *

Чудесное солнечное утро. Ммм, как приятно понежиться в кроватке, когда все идет своим чередом и ничто не требует скорого вмешательства.

День обещал быть теплым и благодатным. Я потянулась и привстала с подушек.

— Хомка, ты спишь?

— да…

Хомячок поджал под себя лапки и деловито захрапел:

— Хр-р, хр-р-р.

— А когда проснешься? — тихонько спрашиваю, наблюдая недовольную гримасу на пушистой мордочке.

— Не знаю… Верней всего завтра.

— Завтра?

— да! — пискнул он и повернулся на другой бок.

Ну и ладно. Ну и спи, соня. Так самое интересное и проспишь. А я вот долго валяться в постели себе не позволю. Да и незачем это.

Высовываю ноги из-под одеяла и первым делом нацепляю все пухлости и пышности молодого тела. Челюсть, нос, бородавка. Волосы начесать и разлохматить. Не забыть про обязательную хромоту.

И вот уже, перепрыгивая через две лестничные ступеньки, направляюсь на поиски Нила. Где ты, драгоценный мой муж?

— Тала?

Женский голос заставил замереть на месте.

— Доброе утро, Тала.

Малесия стояла на несколько ступенек выше и видимо только собиралась спускаться.

— Доброе утро, — я оглядела ее с головы до ног.

Выспавшееся свеженькое личико, замысловатая прическа, роскошное платье, нарядные туфельки. Девушка не просто так приоделась с утра. Наверняка, эта кукла тоже шастает по дому в поисках Нила.

— Как спалось, Малесия?

— Благодарю. Весьма приятно. А как ваша ночь прошла? Спокойно ли?

Мне уже начинал надоедать этот глупый обмен любезностями, поэтому на ответ я не поскупилась:

— Ой, ну что вы. Какое спокойствие подле молодого мужа? Вам ли не знать, как подчас горячи бывают мужчины с любимой женой? Скажу вам по секрету… ах, право не знаю, можно ли такое обсуждать… — я продемонстрировала смущенное личико и глупо хихикнула. — Ну, разве только между нами… Нил такой затейник. Ах…

Видели бы вы лицо этой несостоявшейся невесты после моих слов! Казалось, что она сейчас лопнет от ярости. Но слава богам, все обошлось, жива-здорова гостья наша.

Справилась красотка с собой и давай вещать слащавым голосочком:

— Я так рада, Тала. Неожиданно, конечно, что Нил выбрал себе такую супругу, но любовь, как говорится, зла. И не такие ужасы на свете бывают.

Ах, ужасы, значит? Любовь, говоришь, зла? Я налепила на мордашку широкую улыбку и проворковала:

— Госпожа Малесия, а вы кого-то ищите тут с самого утра? Не моего ли мужа? Помочь? Уж, как не мне, его любимой жене, знать, где находится благоверный?

— Да, я хотела бы попрощаться с ним.

— Ой, так вы нас покидаете? — я заломила руки. — Как же так? Даже не позавтракаете? Ну и правильно, а то вон, как вы поправились с того момента, как мы с вами в последний раз встречались.

— Что⁈

— Да вы не стесняйтесь. Я ж сразу поняла, что вы меня копируете. Это и понятно… Вас-то такую костлявую и подержать не за что. Немудрено, что Нил меня выбрал, — я провела руками по круглым бедрам. — У меня-то все на месте.

Малесия пораженно застыла, не оказавшись готовой к подобной наглости.

— Пожалуйте ближе, неудачливая вы наша. Тут, Нил, внизу, — как ни в чем не бывало продолжала я.

— Ну знаете ли! — брюнетка надменно задрала нос и попыталась пройти мимо меня по лестнице.

Попыталась, но не прошла. Я была бы не я, если бы упустила возможность и не подставила бы шикарную подножку сопернице.

И лежит Малесия на ступенях в позе распластанной лягухи. А одна туфелька возле меня валяется. Н-да, для полноценного торжества не хватает присутствия Нила, а впрочем…

— Нил! Нил! — закричала я.

Был ли он неподалеку или быстро умел бегать, до сих пор осталось неизвестным, но влиятельный лессир уже через пару мгновений оказался рядом. Красотка и подняться-то не успела.

— Что случилось? — удивленно вопросил он, разглядывая лежащую гостью. — Тала, что произошло?

— Не знаю, любимый. Я только вышла в коридор, а тут госпожа Малесия на ступенях спит. Ох, бедняжка, напилась вчера, видимо, с горя и уснула, не дойдя до покоев. Нил, я право не знала, как поступить и позвала тебя, — правдиво хлопнула ресничками и с сочувствием покивала на валяющееся тело.

— Ложь! Она все лжет! Лжет! — Малесия кряхтя и постанывая, больше от позора, чем от боли, встала. — Это все она! Убить меня захотела!

— Я? Ох, боги… — сложила бровки домиком, вот-вот из глаз покатятся слезинки обиды.

— Она мне нагрубила! — продолжала разъяренная брюнетка.

— Нагрубила вам? — Нил удивленно приподнял бровь. — Интересно с чего бы это?

— Мы повздорили… Немного. Вы не представляете, как она оскорбила меня!

— Да вы что? Не может быть. Очень сочувствую вам.

Мне было видно, как едва сдерживается от улыбки Нил. Но Малесия, казалось, не замечала этого. Она словно уверовала в то, что лессир непременно будет на ее стороне.

— Господин Нил, как вы вообще могли опуститься до такого? Жениться на этой хамке! В тайне ото всех! Отказаться от лучшего! Неслыханно! Правильно ваша матушка говорит…

С мужского лица улыбка слетела быстро. Не дослушав до конца речь несостоявшейся невесты, он решительно изрек:

— Госпожа Малесия, я полагаю не вам судить о моем браке. Будучи нашей гостьей, вы забыли о правилах приличия, а посему, прошу вас покинуть Лаэрд немедленно. Карета сию минуту будет подана к крыльцу. Всего хорошего.

* * *

— Нил, что же ты сделал? — я схватилась за голову. — Она уехала! Ты понимаешь? Малесия уехала!

— Это понимаю. Не понимаю только, из-за чего ты так волнуешься? — Нил совершенно спокойно перелистывал страницы огромного фолианта.

— А как мы узнаем, что происходит в Белоземье? Как узнаем, что ожидает Лаэрд?

— Талочка, успокойся, — лессир махнул рукой в сторону книжных полок. — Возьми лучше что-нибудь новенькое почитать.

— Полагаю, что сейчас не время для учений, — немного обиженно ответила я.

Светлые боги, неужели он не понимает, как важно для нас было узнать замыслы Малесии? А вдруг Грэм не остановится на этом и вторгнется в Лаэрд? А вдруг он решит полностью разрушить Белоземье? А как же Тени? Без Теней страна погибнет.

— Нил, ну зачем, зачем ты прогнал Малесию?

— Я? — казалось, он взаправду удивился. — Тала, по-моему, это именно ты оскорбила нашу гостью.

— Подумаешь. Так это совсем чуть-чуть было. Она позлилась бы и все. А ты сразу «всего хорошего».

Нил улыбался, глядя на меня. Последнее время я все чаще замечала на его лице эту улыбку. Так смотрят любящие родители на обожаемого малыша, которому прощаются все капризы. Неужели и ко мне он относится так же? Как к ребенку, как к младшей сестренке.

— Тала, успокойся. Я еще не выжил из ума. Поверь мне, если бы я не знал всего, что следует знать, то ни за что не отпустил бы ее.

— В смысле? — опешила я.

— В самом прямом.

— Когда ты все успел узнать? Всего лишь ночь прошла, а утром ты ее выгнал. Ночью, что ли?

Ой, нехорошие подозрения прокрались в мою головушку. Фиктивный или нет, а все-таки муж. И ему нечего шляться по ночам в спальню ко всяким красоткам. Я уже набрала в легкие побольше воздуха намереваясь закатить скандал:

— Ночью⁈ К Малесии⁈

— Тише, Тала, тише, — успокаивающе погладил меня по плечу лессир. — Я ночью спал. Да и Малесия, я полагаю, тоже. Тебя это волнует?

— А… как же тогда?

— Данаю надо спасибо сказать. Не зря же он провел ночь в соседней комнате.

— Вот как? — протянула я. — Что же он узнал?

— Подождем немного. Он сейчас должен подойти. Пусть сам тебе обо всем расскажет. А то я тебя знаю, изведешь потом нас обоих доскональными расспросами, — Нил вновь улыбнулся той самой улыбкой и кивнул на кресло. — Присядь пока.

Библиотека была, наверное, самым тихим и уединенным местом во дворце. Впечатляющих размеров помещение, с немыслимо огромным количеством книг и мягкими креслами для чтения. Слуги сюда заглядывали нечасто, а посторонние и подавно. Толстые двери подразумевали полнейшую тишину для любителей уединения, а потому не пропускали ни малейшего звука ни внутрь, ни наружу.

Я задумчиво рассматривала Нила. Он оказался хорошим правителем для Лаэрда. И мог бы стать неплохим владыкой Белоземью. Если бы не этот дурацкий фиктивный брак, все могло бы обернуться по-другому. Как жаль, что его симпатия распространялась только лишь на таких девиц, как Селена. Но даже ее он, казалось, вытравил из себя. Что будет в дальнейшем, как повернутся события? Сколько проблем вокруг. Если получится свергнуть Грэма с Белоземского престола, то откроется возможность и для меня. Нет, конечно, на трон я не претендую, по крайней мере, не прямо сейчас. Что ни говори, а дедуля Дард, по законам людей и богов, имеет больше шансов на власть. Я же всего лишь вторая в очереди на престолонаследие. И то, если старик никого другого не назовет преемником. А с него станется… Вон как ненавидит родную внучку.

Как же мы можем совладать с Грэмом? Есть что-то, чего страшится этот человек? Жаль, что я так и не увидела его. Хотя может оно и к лучшему?

— О чем задумалась? — Нил подошел совсем близко и заглянул в глаза.

— Да так… О мелочах, — улыбнулась я.

Его внимание приятно грело душу. Лестная забота более мудрого и сильного человека. Такая опека ценилась во все времена.

— О мелочах? Тала, да у тебя лицо переменилось. Словно непомерный груз взвалила себе на плечи.

О боги, лессир и не представлял даже, как был близок к истине.

— Не волнуйся, — я постаралась выглядеть как можно более беспечной. — Все хорошо.

— Правда?

— Правда.

Нил сдвинул брови, и, помолчав немного, заметил:

— Я просто хочу, чтобы знала, Тала. Какие бы проблемы ни тяготили тебя, ты всегда можешь положиться на мою помощь. Никогда не брошу и не оставлю без поддержки.

— Я знаю. Спасибо.

Его лицо очутилось так близко и глаза смотрели так внимательно, казалось, что еще мгновенье и с уст сорвется что-то такое, что способно навеки изменить наши жизни.

Но тут дверь приоткрылась, и в библиотеку вошел Данай.

Я не смогла сдержать вздоха разочарования.

— А, молодожены! — громким возгласом блондин разрушил всю интимность нашего уединения. — Спрятались ото всех?

Данай с грохотом опустился на соседнее кресло.

— Ну? Что же вы не спрашиваете?

— О чем?

Малесия совершенно вылетела из моей головы.

— Так о вашей непрошенной гостье. Или я напрасно рыскал по дворцу, словно ищейка, всю ночь?

Улыбка Даная вышла нереально широкой. Сразу стало заметно, насколько мужчина доволен собой. Наверняка сумел узнать полезную информацию.

— Рассказывай, — велел Нил, подсаживаясь ближе.

— Ну, так вот. Закрылся я в соседних покоях…

* * *

Вчерашний вечер выдался тяжелым для Даная.

Не радовал глаз ультрамариновый небосвод, не были милы сердцу яркие звезды. Даже хорошенькие служанки, игриво поглядывающие на светловолосого лессира, не вызывали должного интереса.

На данный момент мысли Даная занимала только одна женщина и имя ей — Малесия.

Красивая брюнетка сейчас находилась в соседней спальне, буквально за стеной. Наверняка этот вечер и для нее оказался нелегким. Еще бы. Узнать новость о женитьбе властелина Лаэрда так внезапно. Да ладно бы невеста была бы достойной, а то Тала!

Тала… Последнее время мысли Даная все чаще и чаще возвращались к этой малышке. Кто бы мог подумать? Длинноносая толстушка, словно по мановению волшебной палочки превращалась в милейшее создание. Служанка, которую он сам привез в Лаэрд, на своем же коне, оказалась ни кем иным, как наследницей Белоземского края. Вот боги задумали головоломку… Если бы Нил знал кого выбрал себе в жены, наверняка, не спал бы в отдельной комнате, как сейчас. Эх, сам бы Данай, будь на месте лучшего друга, давно стянул бы с Талы все эти нелепые тряпки! А ведь и, правда, хороша девчушка, несказанно хороша.

Данай вздохнул и улыбнулся собственным мыслям. За стеной царила тишина. Уснула что ли гостья? Нет, не должна. Наверняка все еще отходит от пережитого шока. Ну что ж подождем немного.

Интересно, что может знать Малесия? Что замышляет Грэм? Нил волнуется за Лаэрд, оно и понятно. А вот Тала переживает за Белоземье. Ведь родина, как-никак. До сих пор странно понимать, что женой Нила стала законнорожденная принцесса. Не безродная чернавка, а особа с голубой кровью и белой костью. Вот уж удивится королева-мать, когда узнает. А в каком шоке будет сам Нил.

Данай аж ладонями по коленям хлопнул в предвкушении. Хотелось бы скорее поглядеть на момент истины, да нельзя. Тала клятву взяла, что молчать он будет и не выдаст всех тайн толстушки. Да и Крух, ворон-Тень, также наказал рот на замке держать. А там, кто знает, время пройдет, и Нил сам обо всем догадается. А пока… он как-то странно реагирует на Талу. Вроде и привязался к ней, а все чего-то сторонится. Догадывался Данай, что дело тут вовсе не в фиктивности брака, а в том, что все-таки сумела смешная девчонка отвоевать место в мужнином сердце, хоть и не заметила этого. Да и самой Тале нравится Нил. Точно нравится, уж слишком сильно горят ее щечки, когда разговор об этом заходит. Вроде и отшучивается, а нет-нет, да и вздохнет глубоко и горестно.

Помочь бы им, да как? А впрочем, что тут думать… Знал Данай друга своего много лет. Все особенности характера Лаэрдского правителя выучил. Знал, как заставить его заглянуть внутрь самого себя, знал, как разжечь горячую любовь к нелепой женушке.

Скрипнула половица за стеной. Несмотря на поздний вечер, еще не спит Малесия. Вот и дверь хлопнула. Смешно, все идет так, как и предполагал Нил.

Приоткрыл дверь Данай. Осторожно выглянул. Так и есть, не сидится в комнате гостье. Следом идти придется, только аккуратно, не ровен час услышит.

Малесия спустилась по лестнице. На нижней ступени замерла. Огляделась, к чему-то прислушалась, но удостоверившись, что все в порядке вышла из дворца. Пройдя через сад и, немного поплутав по мощеным дорожкам, прошла прямиком к конюшням. Там, под навесом, стояла карета, в которой госпожа приехала в Лаэрд.

Данай остановился поодаль и с интересом наблюдал запроисходящим.

Постучав, условным стуком в дверцу, Малесия отошла на шаг назад. В карете наметилось оживление, и через мгновенье оттуда вышел молодой мужчина.

— Бери одну из лошадей и скачи в Белоземье, прямиком к моему брату. Тебя пропустят к нему, не бойся, — отдавала распоряжения Малесия. — Передашь, что задуманное не удалось. Нил уже женат. Но пусть не волнуется, я постараюсь задержаться тут, как можно дольше и все исправить. Может еще не все потеряно.

Мужчина кивнул, подтверждая услышанное.

— И скажешь так… Теней тут много. Лаэрд пропитан ими! Но не все приручены. Много диких и не нашедших пару. Их в расчет не стоит брать. Бесполезны. А с теми Тенями, что при лессирах состоят, я полагаю, можно справиться. Ты запомнил?

— Да, Ваше высочество, — ответил мужчина и отвязал лошадь.

— Тогда скачи быстрей. А я постараюсь дождаться прихода Грэма, надеюсь он пожалует не один. Пусть приводит с собой всех призраков. Ты понял? Всех! Так и передай… И кто знает, может к этому моменту, я все-таки умудрюсь стать хозяйкой тут.

Всадник исчез в темноте, а Малесия с чувством выполненного долга отправилась обратно в опочивальню. Наверняка, ее сон теперь будет спокойным.

Данай же очень внимательно выслушал весь диалог и сделал определенные выводы. Похоже развязка все ближе. Ну что ж, можно тоже идти спать, а завтра, с самого утра, прямиком к Нилу.

* * *

— Вот значит, как… — вымолвила я, когда Данай закончил свой рассказ. — Значит, придется ждать неприятелей.

— Конечно, — согласился Нил. — Будем сидеть, сложа руки, и ждать, когда Грэм наберет достаточно войска из людей и призраков.

— Смертоносная сила под началом безумца, — ахнула я.

— И с каждым днем эта сила все крепчает. А как только он решит, что достаточно, сразу же вторгнется в Лаэрд. А тут мы… Мы, воины, да и много нас, тем более все тени нас поддержат, но… Не замечала ли ты, Тала, когда ухаживала за Тенями, что без пары они совершенно беззащитны? Их ни один человек не понимает, и дотронуться до них не может. Быть без лессира — это не свобода для Тени, а одиночество и уязвимость.

— Совершенно верно рассуждала Малесия, когда передавала для брата информацию, что большинство Теней не приручены, — присоединился к Нилу Данай. — А если учесть, что призраки Грэма каким-то образом способны взаимодействовать с любым человеком, то какой ничтожной выглядит наша сила против его.

— Так ведь нас же… он же нас… Светлые боги! — ужаснулась я. — Нельзя ему позволить собрать все воинство!

— А мы и не позволим, — спокойно ответил Нил. — Не дадим ему времени на это.

До меня начало доходить, что пытались объяснить мужчины.

— Тала, мы не станем сидеть и ждать нападения. Мы атакует первыми. И как можно скорее, пока Грэм не ожидает никаких действий с нашей стороны.

— Как можно скорее… Это когда, Нил? — уточнила я.

— Сегодня созовем большой совет. Соберем всех лессиров Лаэрда. А там посмотрим.

* * *

Я сидела в своей комнате и обсуждала с Хомой сложившуюся ситуацию. Точнее, говорил больше Хомка. Выспрашивал, советовал и строил планы. А я пребывала в глубокой задумчивости.

— … Вот потому-то и жди беды, человечка.

— Как беды? Почему?

— Опять прослушала все, что я тебе говорил? Жди беды!

— Ну что ты такой пессимист, в самом деле, Хом⁈ Хорошо все будет. Лессиры сильны и обучены. Да и тени мудры, не позволят им очертя голову в самое пекло лезть.

— опять ничего не поняла? — пушистик пытливо заглянул мне в глаза.

Хм, чего же он от меня вечно хочет? Поняла — не поняла… Да поняла я все! И то, что лессирам сейчас тяжко придется и то, что Лаэрд в опасности. И даже то, что пока нам не до Белоземья. Все поняла.

— Эх, человечка, вот думаешь ты, думаешь, а что все мысли у тебя на лице написаны даже и не подозреваешь. Да и думаешь-то не о том! Говорю же, не поняла ты…

— Хомка! Прекрати мне мозги запудривать! — внезапно разозлилась я.

Поднялась. Выпрямилась. Руки в бока уперла и окатила своего Тенюшку грозным взглядом.

— И что ты встала во всю фигуру? — обиженно протянул пушистик, поворачиваясь ко мне спиной и грустно повиливая хвостиком. — Я к ней с полной душой, а она… Бяка.

Мне стало стыдно. Возможно, я и впрямь прослушала, что-то важное?

— Хом… Ну, Хом… Прости, пожалуйста. Просто, понимаешь, столько всего навалилось. И Малесия, и Грэм, и Нил, и Тени…

— То-то и оно, Талочка, — щекастик перестал дуться и вновь повернулся ко мне мордочкой. — Сама сказала: «И Тени»… А ну-ка вспомни, что там Нил говорил? Чем тени Грэма отличаются от наших?

— Так это… У Грэма необычные призраки, полностью взаимодействующие со всеми… И общаются со всяким людом и прикасаются к нему. Благодаря этой особенности могут любому человеку вред причинить, да и атаки отразить способны. А наши-то тени самые обыкновенные. И если пары еще нет, то и понять Тенюшку никто из людей не сможет, и дотронуться не получится. Словно призраки и не живые вовсе. Будут бегать бессмысленно, только лессиров отвлекать.

— Вот-вот, — кивнул Хомка. — А теперь подумай, Талочка, кто из наших лессиров способен всех неоприходованных Теней под одну руку собрать? И как это сделать?

— Так это ж должен быть такой, чтобы со всеми Тенями способен был общаться. А лессиры у нас только со своей парой могут, — махнула рукой я и замерла. — Хома… Так я же могу… Я же всех понимаю, Хома!

— О, поняла, наконец-то! — с преувеличенной радостью завопил тень и воздел лапки к потолку. — Слава богам, я уж думал, что не доживу!

Глава двадцать девятая

— Нил!

Я залетела в спальню правителя Лаэрда без предупреждения и застала того почти без одежды.

— Упс! Ты бы запирался, что ли, — промычала я, заливаясь краской и отворачиваясь.

— Хм, да я как бы не ожидал внезапных гостей, — хмыкнул он, проворно натягивая рубашку и штаны. — Какими судьбами, милая женушка?

— Нил, нам надо поговорить, — начала я, но поняв, что серьезный разговор не удастся, если так и буду стоять спиной, решила подождать, пока Его величество соизволит полностью одеться. — Ну все, что ли?

— Все.

Оборачиваюсь. Стоит мой драгоценный муж во всей красе и нисколько не смущается неожиданного стриптиза, тогда как я все еще пылаю алыми щечками.

— О чем разговор будет? Да ты присаживайся, Тала, не бойся, не укушу.

Я осторожно присела на стульчик.

— Нил, прошу, выслушай меня и не перебивай.

— О! — глаза лессира расширились от удивления. — Стало быть, разговор и впрямь серьезный?

— Да.

— Ну что ж, — он сел напротив меня. — Я весь во внимании.

И то ли вид у него был слишком солидным, то ли мне, захотелось отомстить за его величественное спокойствие. Ведь вроде и без штанов-то он был, а все равно смущалась одна я. Уж, не знаю, почему, но когда Нил задал вопрос:

— Чего же ты хочешь от меня, Талочка?

Я, сохраняя каменное выражения лица, ответила:

— Долга хочу. Супружеского.

Ох, боги, да ради одного его такого взгляда, я еще раз двести готова была подурачиться на эту же каверзную тему.

— Что такое, муж мой любимый? Неужто отказываешься? Как смущать разум девичий телом полуголым, так ты можешь, а как супружеское ложе посетить, так сразу на попятную?

— Э… Тала, это шутка? — Нил явно не знал, как себя вести со мной и что ответить.

— Нет, почему же шутка? — я подошла чуть ближе. — Не до шуток сейчас. В конце концов, ты мой муж… Да и матушка твоя не раз мне напоминала про возможных наследников.

— Про кого?

— Про детей, Нил, про детей, — я вновь сделала пару медленных шагов. — Должны же быть у нас дети? В глазах общественности мы счастливая семья.

— Тала…

— Что? — я ласково дотронулась до его подбородка. — Ты же сам назвал меня женой.

Очертила подушечками пальцев нижнюю губу мужчины и с удовлетворением отметила порывистый вздох.

Надо бы мне еще минутку выдержать да помучить, но не смогла, расхохоталась в полный голос.

— Ну конечно шутка. А ты что подумал? Что влюбилась в тебя по уши? — сквозь смех поинтересовалась я.

— Ну что ты, а то я тебя не знаю! — криво улыбнулся он. — Ты же Тала — человечек, который может стать хорошим другом для любого. Зачем тебе любовь? Да и не стремишься ты к ней. Тебе же свобода дороже. Даже от фиктивного брака со мной тяготишься, вижу же, — Нил сделал шаг назад. — Ну да ничего, немного осталось. А потом… неволить тебя не стану. Отпущу, как только попросишь.

Тут меня словно водой окатило. Вот оно как значит…Нил даже мысли не допускает, что толстушка-Тала тоже чувства иметь может. Что сердце женское и у нее в груди имеется. И что сердечку этому подчас, ох, как больно бывает.

— О чем поговорить-то собиралась? — не замечая возникшей напряженности напомнил Нил.

— Я про Теней хотела сказать… А впрочем… Глупости это все. Потом, как-нибудь обсудим, если нужда будет, — мотнула головой я и, резко поднявшись со стула, вышла из комнаты.

* * *

Дворцовый сад славился диковинными цветами, и редчайшими деревьями с экзотическими плодами. Недаром вся эта красота находилась в умелых руках местных садовников. Много раз я сидела на скамеечке в тени свисающего с изгороди плюща и смотрела на неторопливые движения прислуги. Со знанием дела садовый мастер отрезал очередную увядшую розу или подвязывал разросшийся куст.

Так и сейчас, сидя в саду, я наблюдала, как молоденький парнишка, в запачканных свежей землей штанах, ковырялся среди цветов. Вот к нему подошел Данай. Сказал что-то, но так тихо, что до меня донеслась лишь пара ничего незначащих слов. Садовник улыбнулся, понятливо кивнул, и, отойдя в сторону, вернулся с великолепной орхидеей глубоко фиолетового цвета. Данай одобрительно хмыкнул, похвалил парнишку, и, взяв протянутый цветок, неожиданно направился ко мне.

— Тала, вот ты где! А мы с Нилом тебя обыскались. Он говорит, ты какая-то странная сегодня. Сначала шутила чего-то, пыталась разговор важный начать, а потом, вдруг резко посерьезнев, исчезла. Что-то случилось?

— Нет, что ты. Все хорошо, — я старалась, чтобы мой голос звучал, как можно безразличнее, да видимо не получилось.

— Уверена?

— Да. Уверена.

— Тала, ты иногда очень плохо врешь.

— Странно, а я думала иначе.

— Своим видом ты обманула всех, это правда, — он усмехнулся. — Но сейчас у тебя ничего не получается. Поэтому повторюсь: что-то случилось?

— Нет… — ответила я, но уже не так уверенно.

— Понятно. Нил тебя обидел и сам этого не заметил?

— Данай, все хорошо! Ну что ты, в самом деле…

— Эх, молодожены, — голосом доброго дедушки протянул Данай и всунул мне в руку орхидею. — На вот, держи. И когда придет Нил, смотри только на цветок, поняла? Что бы я ни говорил, какую бы ахинею ни нес, глаз с цветка не спускай! Да задумчивей, гляди, задумчивей…

— Зачем? — только и смогла спросить я.

Но Данай так грозно сдвинул брови и на орхидею пальцем указал:

— Туда смотри, а не на меня. И тем более не на Нила. Кстати, а вот и он.

Правитель Лаэрда, действительно, направлялся к нам. Ох, как же не хочется мне его сейчас видеть. Не угасли еще эмоции после недавнего разговора. И правда уткнуться в цветок, что ли? Пусть мужчины меж собой говорят, а я тихо-мирно пережду.

Чем ближе подходил Нил, тем шире становилась улыбка Даная. Но улыбался он почему-то не лучшему другу, а мне.

— Талочка, — неожиданно ласково промолвил блондин, делая вид, что продолжает давно начатый разговор. — Девочка моя, ну, сколько ты еще меня мучить будешь? Ответь, наконец… Скоро же закончится все. И этот вынужденный брак закончится. Не надо будет изображать любовь с ним. Талочка… Да пойми ты, счастье мое только подле тебя. Только в твоих глазах, в твоем голосе… Освободишься от обязанностей перед Нилом и все… Можно будет настоящую свадьбу сыграть. Слышишь меня? Ну что же ты молчишь? Даже взглянуть не хочешь… Тала…

Чем больше говорил Данай, тем шире распахивал глаза Нил.

— Тала, я готов ждать, правда… Только дай надежду. Позволь быть рядом, заботиться о тебе… Девочка моя… Талочка…

— Что тут происходит⁈ — взбешенный голос правителя прервал монолог. — Данай, бес тебя задери, это что такое сейчас было⁈

— Нил? — блондин сконфуженно нахмурился. — Я тебя не заметил.

— Я! Спрашиваю! Что! Сейчас! Такое! Было! — разделяя каждое слово, проорал в лицо друга Нил.

Всегдашняя выдержка на этот раз изменила властителю. Если честно, я и сама пребывала в шоке от услышанного. Что бы Данай с такими словами да ко мне? Даже представить себе не могла. Да и никто не мог бы подумать. Хотя, если вспомнить все, что говорил он до этого, чего просил… да еще и пресловутая орхидея…

Данай, какой же ты умница! Ведь добился своего! Я, словно и впрямь смущенная его исповедью, голову к цветку склонила, а он, будто влюбленный мужчина, от всей души распинался. И ведь во всем оказался Данай прав… На Нила разыгранная сцена и впрямь, подействовала, как красная тряпка на быка. Вон как сверкают темные глаза, как пышет яростью, каждое слово. А виной всему, самое приземленное на свете чувство — ревность.

— Данай, — тихо прошептала я, сама не замечая, как умело подыгрываю ситуации. — Данай, поговорим позже…

Нил гневно взглянул мне в глаза и заскрежетал зубами. А Данай весело улыбнулся и подмигнул — мол, все правильно делаешь, Талочка, продолжай в том же духе.

— Прошу прощенья, лессиры, — я демонстративно дотронулась до лба. — Оставлю вас. Голова немного разболелась.

И не дожидаясь слов рассерженного мужа, направилась в сторону дворца.

* * *

Нил заявился в мою комнату через полчаса после описываемых событий. Уже немного успокоенный, он и не думал устраивать сцену ревности, но все же обсудить произошедшее намеревался.

— Тала, разрешишь войти?

— Конечно.

Я благоразумно пожала плечами и указала мужу на мягкое кресло.

— Чем обязана твоему вниманию?

Нил поморщился.

— Тала, сейчас не время отрабатывать манеры.

— А я и не отрабатываю. Я этим живу. И уже давно. Не заметил? — я опустилась на второе кресло и развернулась к супругу вполоборота. С этого ракурса мой налепленный носик смотрелся вполне прилично. — Ты хотел о чем-то поговорить?

— Да, хотел.

— И?

— И я совершенно не понимаю, что у тебя может быть общего с Данаем! — выдержка вновь изменила властителю. Нил вскочил и принялся мерить шагами комнату. — Вы же совершенно разные. У вас нет общих дел… Общих интересов…

— Ты так думаешь? — я мягко улыбнулась, не позволяя оголиться желтоватым зубам. Чем меньше он будет видеть, тем лучше. — На самом деле мы с Данаем очень сблизились в последнее время. Он прекрасный человек, замечательный друг. Умелый лессир. Его Крух едва ли не самая сильная тень в Лаэрде.

— Мой Од не хуже.

— Ты прав, — прикрыла глаза я. — Но ты правитель Лаэрда, твоя сила не удивительна. А Данай… Знаешь, последнее время я все чаще раздумываю о нем. Он умен, остроумен, в конце концов, красив…

— Тала! — предостерегающе прорычал Нил. — Ты, вообще-то, моя жена!

— Только в глазах общественности.

— Если кто-нибудь усомнится в нашем браке или в твоей верности…

— Или в твоей верности, любезный супруг.

— Я никогда не позволю себе подобного!

— Я тоже! — я заметила, как облегченно выдохнул Нил и поспешила добавить: — Я буду соблюдать осторожность, пока наш брак действителен.

— Соблюдать осторожность? Как это понимать⁈ — его, и без того темные глаза, совсем почернели. — Тала, я прошу не просто соблюдать осторожность… Белоземские бесы… Я требую, чтобы ты держалась подальше от Даная!

— Именно от него?

Мужчина наклонился и, вцепившись в подлокотники моего кресла, произнес:

— Ото всех, Тала, ото всех. Моя жена не может вести себя по-другому.

* * *

До самого вечера я раздумывала над поведением Нила. Может ли получиться так, чтоб его братское отношение ко мне стало давать трещину? Первый камень бросил Данай. Безусловно, это был очень неожиданный камень. Такой неожиданный, что поразил самого Нила и вызвал некоторые чувства. Наверняка вначале было лишь удивление, потом понимание, а потом… Как же приятно греет душу чужая ревность. Даже если она основана не на любви.

Поздно вечером, как и обговаривалось раньше, состоялся большой совет лессиров, на который меня не пустили. Не знаю даже почему… То ли из-за того, что Нил разозлился, то ли из-за того, что никого из женщин там вообще не было? В общем, сплошная предвзятость.

— Хома! Почему? Объясни мне, почему я не могу присутствовать там? Я ведь тоже имею свою пару-Тень! Не справедливо. Это Нил специально так, да?

— Нет, Талочка, не специально, — пушистик сидел у меня на плече и успокаивающе поглаживал лапкой ухо. — Женщин там нет, просто потому, что любая Лаэрдская дева предпочтет венок из цветов плести, а не о войне разговаривать.

— Я не любая! И вообще! Я королева! Они обязаны… — заводилась я.

— Ничего они тебе не обязаны, глупая человечка! — резко перебил меня Хомка. — В том-то и дело, что ты не просто жена лессира. Ты правительница Лаэрда. Когда поймешь-то? И это не пустые слова. Это обязанность! И пока твой муж, повелитель этого края, будет в военном походе, ты, человечка, туточки ждать его станешь! Дошло, наконец?

— Что⁈ Да как же так? Там же Нил будет один. А я тут? Просто ждать⁈ — я чуть заикаться не начала от осознания предложенной перспективы. — Хом, ты чего такое говоришь?

— Я-то ничего, а вот ты… Ну подумай сама, человечка? Кто из королей с собой в поход жен таскает? А?

И я задумалась… А ведь прав пушистик. Не по правилам это. Матушка не поймет, народ осудит, да и сам Нил против традиций идти не станет. Но ведь и я не смогу отсиживаться тут все время. Ежик в попе не позволит. Эх и почему я не выросла благообразной девушкой со спокойным нравом?

— что надумала? что делать-то будешь? — словно ожидая какого-то решения, спросил Хома.

— Эх, а что тут удумаешь? Отстранили от важных дел, словно куклу безвольную. Единственный раз в жизни захотелось морду врагу набить и то не позволяют… — пожала плечами я.

— Ну, ну, а дальше-то шо? Тала, ты поражаешь меня по самые пятки! Неужели больше ничего в твою глупую головушку не пришло?

— Ты о чем? Эй, Хома! Никак ты толкаешь меня на неверную дорожку?

— Шо? Я? Да я молчу, молчу, и даже не помышляю, что ты, человечка, можешь взять, лошадку посноровистей и не спеша так, прогулочным шагом, отправиться погулять, окрестности посмотреть… а пока гуляешь, не ровен час, и до Белоземья доедешь… Голова-то у тебя ветреная, задумаешься о своем, о девичьем, а тут, глядь! Мама дорогая, уже соседние земли! Ну не возвращаться же, в самом деле?

— Ага, вот только, когда Нил меня там увидит, ох и сильный скандал разразится.

— Тю, глупая человечка! Положись на меня. Нил не успеет и рта раскрыть, — авторитетно заверил Хома. — Тем более поедем мы, только после того, как они сами в путь отправятся.

Как же завлекательно звучали слова Тенюшки, как же все легко и просто казалось. Может и правда, ничего страшного нет? Не убьет же он меня, в самом деле?

— Ну, так шо? Возьмем потом лошадку-то? — потирая лапки, спросил Хомочка.

— А и правда! Возьмем, — решилась на авантюру я.

Глава тридцатая

Едва Нил распустил совет, как тут же послали за мной.

— Ваше величество, — тоненько пропищала молоденькая служанка. — Его величество лессир Нил желает вас видеть.

О! Каких официальностей я заслужила.

Служанка проводила меня в библиотеку.

— Его величество лессир Нил велел вам ждать его тут.

Хм, ну велел, так велел. Подождем.

Не прошло и десяти минут, как правитель соизволил появиться.

— Тала, надо поговорить, — его голос звучал сухо, и казалось, был полностью лишен эмоций.

— Поговорить? Вновь? — я встала за стол, пряча объемистую нижнюю часть своего тела от мужского взора и оставляя на виду вполне милые верхние округлости. — И о чем же на этот раз?

— Все о том же, — Нил невольно скользнул взглядом по моей фигуре. — О Данае. Точнее, о тебе и Данае.

Ну надо же. Опять…Значит, все-таки сильно его задела та сцена в саду.

— Обо мне и Данае? — переспросила я, распахивая глазки. — Не понимаю.

— Все ты понимаешь! — резко и громко оборвал меня Нил и тут же осекся. — Извини. Я не должен был повышать голос. Ни сейчас, ни в прошлый раз. Мы можем спокойно все обсудить?

Я приподняла бровь так, как это много раз делал он сам, и милостиво кивнула.

— Конечно, можем обсудить.

— Тала, я не знаю, что между вами происходит… Данай отказывается, что-либо объяснять, — по лицу Нила пробежала тень. — В любом случае, ответственность за тебя лежит на мне, а я не могу позволить Данаю обидеть свою жену.

О, какой интересный разговор выходит.

— Значит, на этот раз тебя волнует не мнение окружающих, а то, что я пострадаю от Даная? — я помедлила, давая ему время для утвердительного кивка. — В таком случае, ты все неправильно понял. Данай вовсе не хотел меня обидеть.

— Тала, — в голосе лессира прорезался умудренный опыт и снисходительность к девчачьей наивности. — Тала, возможно, это ты неправильно поняла действия Даная. Ты невинное и неискушенное создание и просто не представляешь, на что способен опытный мужчина.

Я? Я не представляю? Видимо, Его величество не знает, что такое быть служанкой в простом доме, там, где не особо волнуются о чистоте нравов и порядке. Где девчонки с малолетства видят то, от чего и замужние женщины-то стыдливо краснеют. Слава богам, мало кто обращал внимание на носатую толстушку, уберег маскарад от злостных посягательств. Не нравилась, обласканным женским вниманием мужчинам, уродливая недотепа. Спасибо Хоме. Но ведь мужиков-то и из простой челяди хватало. Они не так разборчивы. А если пьяны, то и подавно. Так что, зря Нил думает, что я наивна в вопросах отношений. Уж я могу при случае обуздать любого мужчину. Так приструню, что всю жизнь извиняться будет. С Вуппом же не один год справлялась, а он все-таки хозяйский сынок.

— Так что Тала, поверь, — правитель взял меня за руку. — Держаться тебе надо подальше от Даная. Так будет лучше.

— Лучше? — я грустно усмехнулась, но руки не отняла. — Кому лучше, Нил?

— Тебе.

— Или тебе?

Нил замолчал. А я подумала, может это вовсе не ревность им движет? Не та ревность, что возникает от нежных чувств, а самое обыкновение собственничество? Нет. Ошибаюсь. Не похож лессир на эгоиста. Но и на страстно влюбленного не похож. Верней всего, он воображает себя старшим братом и пытается образумить младшую сестренку… Хотя, тоже не верно. Не будет брат так мягко сжимать руки нелепой толстушки, не будет задумчиво проводить пальцами по женской ладони.

— Возможно, ты права, Тала, — в конце концов, шепнул он.

Его глаза оказались так близко, его слова прозвучали так правдиво, а голос тут же окутал ласковой пеленой.

— Мне действительно не хотелось бы твоих отношений с Данаем. Это так… неожиданно. Я не думал, что ты когда-нибудь… — Нил замялся.

— Что я могу заинтересовать мужчину? — подсказала я.

— Что захочешь заинтересовать кого-нибудь, — поправил он.

— Я не маленькая девочка. Мне тоже когда-нибудь захочется семью.

— Но мы и есть твоя семья…

— Кто, Нил? Кто?

— Я, твой Хома, мой Од. Лессиры всегда близки друг другу.

— Данай тоже лессир, — напомнила я.

Мужчина тут же поморщился, чем вызвал мою улыбку.

— Тала, ты же понимаешь о чем я говорю. Еще и этот брак…

— Все слишком запуталось. В одном ты прав, пока все считают меня твоей женой, я не дам повода для сплетен.

Нил хмыкнул.

— А потом?

— А потом я свободна. И ты тоже.

— И что ты будешь делать?

— Буду устраивать свою жизнь.

— Вдали от меня?

Я мягко пробежала кончиками пальцев по его руке.

— Ты же не всерьез думал, что толстушка Тала не нуждается в хорошем муже? Я мало отличаюсь от остальных, Нил. Мне так же, как и другим нужна любовь, забота, преданность. Когда-нибудь у меня будет настоящая семья, собственный дом и куча детишек. Я этого хочу. Я, правда, этого хочу.

— А я?

— А ты найдешь себе настоящую невесту. Такую, которая полностью соответствует твоим представлениям о красоте и воспитании. Такую, что понравится твоей матушке.

— К бесам ее! — Нил фыркнул.

— Невесту?

— Матушку.

Я рассмеялась. Нил был так близко и в то же время так далеко. Такой родной и недоступный, такой желанный. Казалось, стоит только протянуть руку…

— Ребята, вы тут? — внезапно дверь распахнулась, и на пороге появился улыбчивый Данай. — Э… Я вам не помешал?

Мы с Нилом резко отпрянули друг от друга.

Одуванчики тебе в печень! Ну, почему он приперся именно сейчас⁈

— Данай, — Нил многозначительно посмотрел на друга. — Ты не помешал. Но в следующий раз, будь добр, стучись.

— Хорошо, — блондин улыбнулся и кинул на меня вопросительный взгляд.

Видимо, мои горящие глаза все сказали сами… Данай довольно хмыкнул и уселся в кресло:

— Ну? Что делать будем со сложившейся ситуацией?

— Ты о чем? — Нил опустился в соседнее кресло и, потянул меня за руку, почти приказав, сесть подле него.

От Даная не укрылось и это. Но свое отношение к происходящему он выдавал лишь широченной улыбкой.

— Талочка, девочка моя…— ласково начал блондин, подаваясь вперед.

— Она тебе не «девочка»! — голос Нила прозвучал угрожающе.

— Ну не мальчик же, — парировал Данай.

— И никаких «моя»!

— Да? А чья же?

Вроде безобидный вопрос загнал правителя в тупик. Он не заметил, как Данай поставил его перед выбором: либо назвать толстушку-Талу своей, либо позволить сделать это другому.

— Она МОЯ жена, — определив позицию, отрывисто бросил Нил.

Для меня эти слова значили многое. Ведь если смотреть не на то, ЧТО было сказано, а на то КАК, видно, что Нил не побоялся озвучить свои самые потаенные, возможно, до последнего времени непонятные и ему самому, мысли.

— Жена говоришь? — приподнял бровь Данай. — Ну-ну… Так ты не ответил, что делать-то будем?

— Что ты имеешь в виду? — грозно спросил Нил. В какой-то момент мне даже показалось, что он всерьез опасается лишиться меня, и готов отстаивать первенство даже с лучшим другом.

— Я говорю о предстоящем походе, а ты о чем подумал? — Данай ухмыльнулся, миролюбиво пожал плечами и откинулся на спинку кресла. — Неужели мы с тобой сейчас обсуждаем не его?

А я довольно ухмыльнулась. Пусть не красавица… пока… но если смогу заинтересовать Нила именно такой, то обратного пути для него уже не будет.

* * *

Я не помню, как вышла из библиотеки. Не помню, как оставила двух мужчин заниматься стратегическими вопросами предстоящей войны. Не помню ничего… Пришла в себя уже в комнате, когда Хомка с наглой рожей пытался укусить меня за палец.

— Ай! Что же ты делаешь⁈

— Фу-ух, ну наконец-то, очухалась. А то я уж и не знал, что с тобой делать! Зашла в комнату, села и полчаса уже сидишь, как истукан. Ни слова, ни звука, ни движения! Ты шо, королеву в труселях в горошек увидела? Ну и что тут горевать? У тебя труселя красивше!

— Кажется, я нравлюсь…

— Кому? Королеве? от этого горюешь? Тю, Талочка, не вешай длинный нос! Мы ее отучим от этой неправильности!

— Нет, Хома. Нилу! Кажется, я нравлюсь ему.

— Да ты шо⁈ — отвесил челюсть пушистик и резво перебирая махонькими ножками, устроился поудобнее. — Рассказывай!

О чем же рассказывать? Что я могу сказать верному Хоме? И сама-то не понимала еще, как так получилось.

— Тала, слышь, ты не таись давай, что молчишь-то?

— А о чем говорить, Хомочка? Раньше в его глазах была просто забота, как и ко всем подданным. А сейчас… Он смотрит на меня совсем иначе. И… Хома, он ревнует!

— что сам об этом сказал? — подозрительно прищурился Тень.

— Не совсем, но почти…

— Так не совсем или почти? — не отставал он.

— Он сказал, что я ЕГО жена, понимаешь? Он это так произнес, что сомнений не осталось.

— Хи… Молодец Данай, — едва слышно промурчал Хомка.

— Что? Ты о чем? Так это ты все подстроил⁈

— Нет, — тень чистосердечно моргнул пару раз, но заметив, что этот фокус не проходит, признался. — Ну как бы… это Од подсказал, а Крух до Даная мысль донес… Ну так все получилось же, Тала!

Еще одна безобидная тайна в копилку заговоров Теней, но мне уже все равно. Я даже готова была смириться.

— Спасибо, — немного подумав, выдохнула я.

— Да что уж там, не за что! — довольный Хома едва не приплясывал от счастья.

А мои мысли были целиком заняты Нилом. И в голове крутилась одна лишь фраза из детской книжки: «И жили они долго и счастливо». Вот и мы с Нилом сможем так. Когда-нибудь. Наверное… Пусть не любит, но уже не отталкивает. Кто знает? Может именно так и должно быть: всю жизнь рука об руку — темноволосый правитель и его среброкудрая королева.

Задумавшись, я метнула взгляд на зеркало. Но там по-прежнему отображалось пузатенькое существо с волосатыми ногами.

— Хома, как думаешь, уже можно снять это все?

— Ну-у… — тень скептически осмотрел мои пухлости. — Дед тебя так и так смог найти. Грэм о маскараде, если и не знает, то догадаться может. Малесия уехала. Данай в курсе. Нил… эх… ты это… подготовь Нила-то… Он же ради тебя, такой обширной от нормальных невест отказался. Вдруг нашему правителю по душе толстушки стали? что тогда делать будешь?

— Стану обедать двойной порцией, — улыбнулась я. — А вообще, ты прав. Нельзя ему вот так, с бухты-барахты, показывать, как попа отстегивается.

— Во-во и я о том же! Это ж травма на всю жизнь! Будет тебя целовать и бояться, что вдруг от Талочки еще какой кусок отпадет.

Я хмыкнула представив удивленное лицо супруга.

— Так что делать-то?

— Повремени немного, человечка. Дождись удобного случая, а судьба сама не заставит тебя долго ждать.

* * *

— Тала!

Дверь в комнату распахнулась и на пороге возник Нил.

— Ты свободна сейчас?

— Да… Вроде бы. Что-то случилось? — признаться, легкое беспокойство после разговора с Хомкой меня не покидало.

— Ничего, просто хотел предложить небольшую прогулку. Погода хорошая, — Нил улыбнулся.

— да-а… погода, угу, — Хома хихикнул и взглянул в окно. — Там тучи, Тала! И вот-вот польет дождь. Он хочет что бы ты заболела! А потом будет поить лекарствами, и ласково гладить по головке… Шо? что ты меня пихаешь⁈ Тала!

Я набросила на Хомку покрывало и как можно естественнее пожала плечами.

— Прогулка? С удовольствием.

— Отлично! Значит, жду тебя через четверть часа в конюшне, — мужчина вновь улыбнулся и, аккуратно прикрыв дверь, ушел прочь.

— Хома! — я выудила тень из-под покрывала. — Ты чего язвишь постоянно?

— Я? Да ты шо, Тала! Я ж о тебе забочусь!

— И поэтому заставляешь меня краснеть перед собственным мужем?

— Он меня все равно не слышит.

— Но я-то слышу!

— А ты не слушай! Закрой ухи и не слушай! — Хомка обиженно махнул хвостиком и надулся. — И незачем меня звать с собой, я все равно не пойду.

— А я и не зову, — я подошла к зеркалу. — Думаю, и Нил захочет прогуляться без Тени.

Хомка нахмурил брови и фыркнул.

— И ты зовешь себя доброй человечкой⁈ Тала, я имею кое-шо тебе сказать…

— Ну?

— Ты ужасно непослушная девчонка! Видеть тебя больше не хочу! — Хома демонстративно отвернулся и плюхнулся на попку.

Я усмехнулась. Ничего с ним не случится. Хомик часто обижался, и почти всегда по пустякам, но мы с ним слишком близки, чтобы долго прожить в ссоре. Уверена, к вечеру моя маленькая тень вновь порадует веселой болтовней. А пока пора приготовиться к прогулке.

Я провела рукой по волосам и задумчиво потянулась за расческой. Надо бы в этот раз обойтись без нарочитой лохматости. Да и хромать пора перестать.

— Хома, верней всего вернусь нескоро. Не надо меня искать с криками по всему Лаэрду, слышишь?

— Я не могу тебя слышать, потому что я не могу тебя видеть, — высокомерно ответствовал Хома, все так же сидя спиной, но ушки прижал. Даже маленький хвостик едва уловимо дернулся, давая понять, что все услышал и принял к сведению. Ох, Хома…

В конюшне уже стоял задумчивый Нил.

— Надеюсь, я не слишком задержалась?

— Нет, все в порядке, — мужчина подвел ко мне коня. — Едем?

Кивнув, я улыбнулась, с удовольствием предвкушая прогулку.

Тропинка, ведущая от дворца, петляла не сильно, покорно провожая нас в сторону леса. Небо заволокло тучами, но обещанного Хомой дождя не было. Это радовало.

— Я хочу показать тебе одно место, — Нил придержал лошадь. — Надеюсь, тебе понравится.

— Это что-то особенное? — полюбопытничала я.

— Можно сказать и так. Я туда выбирался совсем маленьким.

Из-за туч выглянуло солнце, задорно осветило нас теплыми лучами и тут же спряталось обратно.

— Наверняка, у тебя было счастливое детство.

— Я был желанным ребенком, — просто ответил Нил. — А у тебя?

— Детство как детство. Ничего особенного. Сначала на кухне сидела, подай, принеси, помой… Потом в прачки перевели. Тут уже интересней стало.

— Чем интересней?

— Вся жизнь хозяев на виду, — я ухмыльнулась. — Знаешь, о человеке можно сказать все по его грязному белью.

— Например?

— Я с детства знала, что хозяин часто посещает продажных девиц, его белье, с подсохшими разводами от утех, пахло женскими дешевыми духами. Хотя… его жена тоже не лучилась добродетелью. Платья хозяйки часто оказывались заляпаны алкоголем. Да и от постельного белья несло табаком.

— Даже так? — Нил приподнял брови. — А Вупп?

— А что Вупп? Он до пятнадцати лет страдал ночным недержанием. Поверь, я это точно знаю, своими руками отстирывала. Вот такое детство…

— Звучит довольно мрачно.

— На самом деле, наверное, все было не так уж плохо, просто сравнивать не с чем.

— Неужели ты была довольна этим?

— Да. Была, — я пожала плечами. — Выбора-то не было. Либо так, либо питаться в помойке. А у хозяев жилось спокойно. Умереть с голоду не давали, работу давали по силам. Опять же, крыша над головой…

— А твой Хома?

— Хома помогал чем мог. Подсматривал, подслушивал, подсказывал. В общем, скучать не давал.

Я усмехнулась, вспоминая наши проделки. Маленькая тень умудрялся быть в центре всех самых главных событий. День рождения хозяина? Хома знал кто именно будет среди гостей и часто подсказывал, когда стоит сидеть тихо, как мышка, а когда можно и попасться на глаза высокородному обществу. Тогда сердобольные тетушки, жалея уродливую служанку, передавали в детские ручки несколько монет.

Хомик мог заранее выведать, что у нас будет на ужин. И если, не дай боги, это вновь что-то способствующее ночной проблеме Вуппа, то я предусмотрительно менялась обязанностями с другими служанками. Из прачечной легче всего сбежать на свидание, чем и пользовались смазливые девушки. Мне же не стоило и надеяться на такое веселое времяпрепровождение…

Когда Хомочка первый раз принес накладки, я, конечно, удивилась, но удержалась от вопросов. Да и что он мог объяснить неразумному ребенку?

Мое тело росло, но Хома каждый год, с завидным упорством, приносил новые утолщения. Постепенно увеличивался нос, и в десять лет на нем стала красоваться уродливая бородавка. А на мое двенадцатое день рождения Тенюшка горделиво подарил вставную челюсть.

Я пыталась поинтересоваться, откуда он брал столь необычные вещи, но Хомка лишь отмахивался и обещал, в случае, надобности достать еще.

— Мы приехали.

Голос лессира вывел меня из задумчивости.

— Так быстро?

— Не думаешь же ты, что я намеревался завести тебя в самую гущу лесу? — рассмеялся Нил, спрыгивая с коня. — Идем.

— Куда? — я последовала за ним.

— Тут недалеко. Не отставай.

Широкими шагами Нил направился в сторону от тропы.

Значит, говоришь, не в самую гущу… ну-ну. Я наморщила носик, но побрела следом.

— Долго еще?

— Мы же отправились гулять, Тала.

— Гулять, а не продираться сквозь заросли.

— Потерпи. Мы уже рядом.

— Интересным ребенком ты был в детстве, раз любил тут бродить… — пробурчала я.

Нил улыбнулся и, остановившись перед очередными кустами, небрежным жестом раздвинул заросли.

— Прошу, моя королева.

Я замерла. Перед глазами раскинулась очаровательная поляна, скрытая от посторонних глаз. Высокие деревья, тесно переплетались между собой, создавая крепкие стены. Мягкая, будто шелковая трава, призывно ластилась к ногам.

— Нил, это… это…

— Великолепно?

— Здорово!

Он хмыкнул.

— Королеве пристало выражать свои эмоции другими словами.

Я фыркнула.

— Весьма недурно, мой повелитель, — дернув плечиком, с придыханием проговорила я.

— Ты сейчас похожа на Малесию, — хохотнул Нил. — Уж лучше простушка Тала, чем сахарная принцесса. Ты мне больше нравишься, — он кинул на землю плащ. — Я хотел с тобой поговорить. Присаживайся.

Я села, с удовольствием вытянув ноги. Нил примостился рядом.

— Тала… — он замолчал, словно собирался с мыслями, но потом все-таки продолжил. — Помнишь, недавно у нас был разговор…

— Какой именно? Последнее время их было много.

— Я тогда позволил себе усомниться, что ты могла бы желать замужества.

— Когда сказал, что старая добрая Тала не создана для настоящей любви?

— Я сказал совсем не так.

— Но имел в виду именно это.

— Нет! То есть… Нет, Тала, я подразумевал немного другое, — Нил вновь замолчал.

Я вздохнула.

— Ты тогда сказал, что отпустишь меня, когда все закончится.

— Ты хочешь этого?

— А ты?

Лессир провел рукой по волосам.

— Если честно, не хочу. Только пойми меня правильно. Я ни на чем не настаиваю, все будет зависеть только от тебя, но…

— Но? — я старалась унять беснующее сердце.

— Лаэрду нужна королева. Тала, я не хочу, чтобы страна погрязла в войнах из-за власти, не желаю, чтобы очередная Малесия плела интриги стараясь подобраться к трону.

— Почему ты говоришь это мне?

— Я хочу, чтобы этой королевой навсегда стала ты. Ты нужна Лаэрду.

— Нужна королева? Ты понимаешь, как звучат твои слова, Нил? Ты ищешь не себе жену, а королеву Лаэрду! — к горлу подступил уже знакомый ком, просящихся наружу эмоций.

— Да, и считаю это правильным.

Я запнулась.

— Правильным? Нил, тебе все равно на ком быть женатым, лишь бы эта девушка заботилась о стране?

— Да, — честно ответил он. — И я считаю, что ты лучше всех подходишь на эту роль. Ты достаточно умна, Лаэрд стал тебе дорог. В конце концов, ты не предашь меня.

— И это все? А ничего, что твоя королева станет самой страшной королевой в истории?

— Тала, — лессир взял мою руку и, поднеся ее к губам, ласково прикоснулся к пальцам. — Во-первых, ты очень славная. Весьма милая, необычная. Если хочешь, я покажу тебе семейные портреты, мои предки никогда не гнались за внешней красотой.

— Не надо, я видела.

— Тем более.

— А во-вторых? Ты сказал: во-первых… а что дальше?

— А дальше только то, что ты быстро учишься. Уверен, мне не придется краснеть за жену.

— А как же любовь, Нил?

Он усмехнулся, но как-то грустно.

— Когда-то давно, один мудрый человек сказал мне, что у наследника трона нет права на любовь. Тогда я посчитал это бредом. Но сейчас… Он был прав, Тала. Я никогда не смогу жениться на ком, действительно, захочу. Поэтому, пусть лучше это будет девушка, которой я доверяю и уважаю, с которой мне интересно, а не глупая кукла, что могла бы подыскать мне матушка, — Нил решительно взглянул мне в глаза. — Я не буду лгать, говоря, что безумно люблю, ты и сама знаешь, что это неправда. Но я хотел бы по-настоящему жениться на тебе, Тала.

— Брак по договоренности? — я закусила губу.

— Брак, основанный на дружбе и заботе, намного ценнее проходящей страсти. Я не требую сиюминутного ответа. Просто подумай.

Я сглотнула и, решившись, спросила о том, что мучило меня с самого начала разговора:

— Ты правитель Лаэрда. Тебе нужен наследник. Как быть с этим?

— Думаю, у нас еще будет время привыкнуть друг другу в этом качестве.

Я честно пообещала подумать.

* * *

Нил не торопил события. Не смотря на то, что в глазах общества мы были уже женаты, он не пытался как-либо принудить меня к настоящему супружеству. Возможно, лессир и впрямь думал, что я неравнодушна к Данаю, и давал шанс самой выбрать свое будущее. Как бы то ни было, его отношение ко мне изменилось. Больше не было невинной братской любви. Сейчас он являл себя мужчиной, готовым добиваться благосклонности женщины. Хоть и по-прежнему считал ее другом. А я… Я благодарила богов за такой поворот.

Прав оказался Хома, судьба сама решила, как сделать лучше.

Сегодня лессиры отправлялись в Белоземье. В Лаэрде оставались лишь старики и дети. Беспарные тени пугливо жались по углам и посматривали на человеческих воинов с восхищением, а на их призрачных пар с огромной завистью.

— Я вернусь, — прошептал Нил с теплотой. — Я обязательно вернусь.

— Я знаю, — тихо ответила я, утыкаясь лбом ему в грудь.

Сильные мужские руки тут же обняли, а губы ласково касались макушки.

— Все скоро закончится. Мы постараемся успеть первыми. Грэм не дойдет до Лаэрда.

— Угу, я буду ждать тебя…

— Ты же понимаешь, почему я не могу взять тебя с собой?

— Понимаю, — хмуро отозвалась я. — Береги себя.

— И ты.

Последнее крепкое объятие и вот уже правитель Лаэрда, стремительно запрыгнув на коня, первым отправляется в путь.

— Все будет хорошо. Я прослежу за ним, — Данай попрощался со мной беззаботной улыбкой и вслед за своим повелителем скрылся в лесной чаще.

А я, так же, как и несколько десятков женщин стоящих рядом и провожавших своих мужей в поход, едва сдерживала слезы.

— Тала… Тала! Оглохла, что ли? Тала!

— А? — Хомка настырно дернул за подол. — Что такое?

— Шо, шо… Лошадку-то я достал! Поехали, что ль?

Я посмотрела вслед удалявшимся лессирам и кивнула:

— А как же, неужели ты думал, что я останусь тут? Да и Нил без меня заскучает. Поехали!

Глава тридцать первая

Цок-цок. Цок-цок. Все дальше и дальше продвигались мы по Лаэрду. Свежий воздух трепал волосы, а птички веселой трелью провожали в дальний путь.

— Ты главное не боись, человечка! Я с тобой! — повторял Хомка.

Маленький пушистый Тенюшка, как и всегда, прятался у меня под волосами и радостно попискивал. Духавантюризма бил в этом крохотном существе через край. Ну а я, как истинная воспитанница Хомы, не могла сильно отличаться от своей пары. Э-ге-гей, бойтесь нас, злодеи, отважные каратели едут вершить свой справедливый суд!

Где-то впереди были лессиры. Мы их, конечно, не видели, но изредка слышали, боевую песнь, громкий хохот, а иногда даже чересчур крепкую ругань. В общем, веселились мужчины от души.

На горизонте раскинулись горы. А следом за ними Белоземье. Нет, конечно, мы с Хомкой не станем пробираться через скалистые возвышенности, как в прошлый раз. Скрываться нет смысла. Впереди едут лессиры, стало быть, на слуг Грэма не наткнемся. Тут волноваться не о чем. Единственное, что сейчас тяготило мой разум — это мысли о Ниле. Молодой, горячий, эх, хоть бы не лез впереди всех… А то, останусь вдовой не успев стать полноценной женой. Не приведи боги.

— Тала, — Хомик внезапно озаботился делом. — Тала, а ты что-нибудь с собой взяла?

— Ага, взяла. Тебя.

— Не-ет, — он мотнул головой. — Вот смотри, я вооружился!

Тень вытащил откуда-то штопальную иглу и, встав в воинственную позу, с упоением потыкал воздух.

— Во! А у тебя, что есть?

— У меня? — от удивления чуть зубы не выронила.

Козьи подштанники, это что же получается⁈ Я очертя голову, не задумываясь ни о чем, оседлала коняшку и поскакала в стан врага… без оружия⁈

— Хомка! Ты раньше не мог сказать?

— Шо? Я-то причем? — непонимающе уставился на меня Тень. — Ты шо, ничего не взяла?

— Нет…

— Ну все, — тень плюхнулся на попку, чуть не выронив иглу, но вовремя сориентировавшись, обхватил ее двумя лапками и прижал к себе. — Так и думал… Глупая человечка.

Я пристыженно молчала. И что теперь делать? Возвращаться назад? Так отъехали далеко уже. Это ж полдня только обратно тащиться…

— Ну не хнычь. Не хнычь, говорю! — продолжал Хома. — придется мне тебя спасать. Эх вы, женщины… что бы вы делали без мужчин⁈ — грозно закончил Тенюшка и вновь взмахнул иглой.

Тоже мне… защитничек.

Ох, вот же я дурой выставилась. И как не подготовилась заранее? А Хомка все-таки молодец, подумал о насущном. И правда, мущинка растет.

А горы все ближе и ближе. И там за этими горами есть и беззащитные Тени, и злобные враги и даже кровные родственники. Дедуля Дард ведь тоже где-то там.

— Слушай, Хом, а ты ведь долго жил при моей матери?

— да. Хотя, когда я к ней в пару попал, она уже взрослой была, но все же не один год вместе провели.

— И семью ее ты тоже хорошо знаешь?

— А-а, ты про это… Знаю, как же не знать? Часто с дедом твоим встречался, — пушистик поджал губы и, видимо, вспомнил что-то неприятное. — Всю жизнь вредным был. А к старости, так и вовсе, сумасшедшим стал. Как матушка твоя к жениху бегать стала, так у Дарда словно ум помутился. Орал все, что не отдаст дочь за чужеземца, что не позволит варвару на Белоземском троне сидеть.

— Это отец-то варвар? — поразилась я.

— да. Для Дарда весь Лаэрд диким казался. Уж не знаю, почему так, даже не спрашивай!

— А что потом?

— Сбежала принцесса. Сдается мне, не столько к жениху, сколько от отца-деспота скрыться хотелось. Тут-то он и вовсе ополоумел. Проклял ее. А родительские проклятия, сама знаешь…

Я охнула. А Хомка, словно возвратившись в те далекие дни, продолжал:

— А когда Дард ошибку свою понял, да гонцов с извинениями послал…

— Подожди! Что ты говоришь-то? Каких гонцов⁈

Пушистик покрутил носиком, вздохнул, и немного замявшись, объяснил:

— Когда твоя матушка в Лаэрде уже была и тебя под сердцем носила, прибыли гонцы из Белоземья. Примирения просил Дард. Готов был принять обратно и дочь, и внуков. Вот только лессира не терпел. Да принцесса своевольна была, как ты сейчас, не слушала меня… Прилюдно и от отца, и от трона, и от всего Белоземья отреклась! Вот этого уже Дард не простил.

— И послал людей убить нас?

— Людей-то послал… — Хомка тяжело вздохнул. — Да только не убивать вас должны они были, а силой вернуть принцессу с родившейся дочерью под родительский кров, в родной дом.

— А как же пожар?

— Дык случайно… И погибли там все… тоже случайно… А после смерти единственной дочери, старик от власти отказался. Видать, вовремя Грэм под руку подвернулся.

А у меня в голове все перемешалось. Мысли никак не хотели связываться между собой. Информация оказалась слишком противоречивой.

— Так ведь Од, и Крух, и Грайя рассказывали иное… — попыталась высказать сомнения я.

— И шо⁈ Не было их там, при пожаре-то. А я не мог же им сказать, что лессиры погибли по собственной глупости и беспечности? Вот и ляпнул первое попавшееся…

— Как же так, Хома?

— Вот так. А потом уже поздно было, — махнул лапкой тень и загрустил.

Я не знала, что сказать, как успокоить пушистика. Вроде и виноват он, так ведь по глупости и жалости так сделал.

— А зачем ты прятал меня все эти годы? Ведь получается, что и не искали меня.

— Искали. Еще как искали! Вначале Дард. А потом сам Грэм, — Хомик поерзал. — Говорю же, свихнулся старик. А Грэм, видимо, этому способствовал. Смотри, что получается, Тала. Трон перешел к другому только по воли Дарда. Оспорить, значит, никто не сможет, кроме…?

— Кроме других наследников.

— Именно. Не будет тебя, не будет проблем. Грэму ты поперек горла.

— Так и Дард же меня ненавидит!

— да. Но сдается мне, что Грэм все эти годы настраивал дедушку против родной внучки. Вот и результат.

Горы все ближе и ближе… А мне еще о многом стоило подумать.

* * *

Как только въехали в Белоземье, природа сразу изменилась: горячее обжигающее солнце, сухой воздух. Жарко, как в аду.

— Тала! — внезапно заорал Хома. — Тала, слышишь⁈

А я так погрузилась в собственные мысли, что не поняла сразу, о чем он.

Впереди отчетливо слышались звуки битвы. Лязг металла, ржание лошадей, крики воинов.

Боги, там же Нил!

— Тала, только осторожно. очень осторожно! Я тебя, конечно, защищу, — пушистик отважно выставил вперед иголку. — Но ты и сама не плошай.

Нил… Там Нил… С мыслями о нем, я пустила своего коня галопом.

Небольшое поселение. Совсем крохотное, всего в несколько домов. И именно там, меж покосившимися строениями наши лессиры наткнулись на один из отрядов Грэма.

Темные и зловещие всадники, в кожаных одеждах, покрытых металлическими пластинками, вооруженные топорами, копьями и мечами, представляли собой устрашающую силу. Подле каждого стояли грозные Тени.

Жители, в панике, с криками, выбегали из своих домов. Какая-то женщина, испуганно крича, выхватила толстого гусака из-под копыт вражеского коня. С торжествующим криком всадник нагнулся и вонзил копье меж лопаток убегающей селянки. Та пошатнулась, не замечая, как острый наконечник вышел из груди и, спотыкаясь, словно тряпичная кукла, сделала еще несколько шагов, пока убийца с проклятиями не вырвал копье из пронзенного тела.

— Люди Грэма! — откуда-то раздался голос Нила.

Я в замешательстве оглядывалась, пытаясь хоть что-то понять в происходящем. Но вокруг царил полнейший хаос.

Мимо промчался белобрысый мальчишка, задыхаясь от ужаса. За ним гналась тень — черная собака с разинутой пастью и высунутым алым языком. Мгновение спустя призрак повалил беглеца и впился зубами в горло. Рука мальчугана затрепыхалась в грязи, в предсмертных судорогах.

Я ошеломленно вздохнула. Что же они делают? Это ведь живые люди! Так же нельзя!

А где-то совсем рядом темноволосый лессир, законный правитель Лаэрда, вооруженный двуручным мечом, неистово ревел в людской свалке. Его грозное оружие вращалось в воздухе, подобно колесу смерти. Клинок, сверкнув вдоль бедра одного из противников, чуть не отсек ему ногу. Надрываясь от крика, чужак свалился с седла, оставляя на траве кровавые пятна.

Сквозь ржание лошадей, лязг оружия и воинственные крики я также слышала вопли испуганных женщин и детей, стоны раненых и умирающих.

Нил выбрался из кучи поверженных тел. Лошадь, что была под ним, уже давно мертва. Но не успел лессир отдышаться, как сразу несколько злобных Теней преградили ему путь.

Клинок, горевший при жарком солнце, как молния всесильного бога, сметал все на своем пути. Друг за другом валились в пожухлую истоптанную траву разрубленные пополам противники. И тут же исчезали, испаряясь буквально на глазах.

Вскоре Нил оказался наедине с несколькими саблезубыми Тенями. Чей-то острый клык царапнул его по груди. Рассыпаясь в проклятиях, порядком уставший лессир обвел взглядом толпу в поисках поддержки, но все воины находились на значительном расстоянии.

— Тала, не смей! — предупреждающе воскликнул Хома, взывая к разуму.

Но было поздно. Поборов парализующий страх, я подняла чей-то упавший нож и кинулась в гущу сражения, туда, где бился муж. Выставив вперед маленький клинок, едва успела поднырнуть под чьи-то локти.

— А-а! Какого… — кто-то из людей Грэма нечаянно напоролся на мой нож и удивленно оглядел кровоточащий бок.

Поднял безоружную руку и отвесил мне такую оплеуху, что я, пролетев порядка двух метров в позе ласточки, угодила в стог сена. Но уже через мгновенье, голова вражеского наемника, кружась, как брошенный соперником мяч, подкатилась к моим ногам. Кто-то из лессиров прикончил мерзавца.

Где же Нил? Я, широко раскрыв глаза, вглядывалась в толпу. Слава всем богам, Нил жив, другие воины все же сплотились вокруг правителя.

Я заскользила меж сражавшихся людей, увертываясь от вздымающихся на дыбы лошадей, пробираясь в водовороте кровопролития. Взгляд автоматически отмечал детали, но мозг уже отказывался принимать их за действительность. Чья-то, только что отрубленная рука лежала на земле, сочась кровью, а пальцы все еще судорожно сжимали древко копья. Мимо пронеслась молодая женщина, прижимавшая к груди поросенка. Вражеская тень схватила ее за голень. Отшвырнув ношу в сторону, селянка безропотно сдалась на милость обезумевшей твари.

Сознание рвалось на части. Я понимала, что силы не равны. Что лессиры могут и не справиться с армией Грэма. Лишь бы Нил выжил. И Данай! Боги, я совсем забыла про улыбчивого блондина.

Неожиданно громко заорал один из наших лессиров. И тут же крик захлебнулся — стрела с бронзовым наконечником вонзилась ему в глотку. Рядом кто-то шлепнулся в слякоть, прижимая руки к лицу. Я смутно осознавала, что глаз этого человека болтается на нитке нерва, и задыхающийся от боли мужчина пытается вставить его на место.

И тут, сквозь шум и крики стенающей толпы, услышала звучный голос Нила:

— Теней! Убивайте их Теней! — с этими словами он зарубил вражеского призрака, который, падая с рассеченной грудью, зарычал так, словно его выхолащивали раскаленным железом.

Наконец, я заметила и Даная. Стоя подле Нила, он встречал врага лицом к лицу. Светлые волосы, заляпанные грязью, разметались по плечам, а руки крепко сжимали рукоять широкого меча. Вокруг него громоздились окровавленные тела наемников и тающие трупы их злобных призраков.

Вдруг со стороны гор показались новые всадники. Я замерла. Кто это⁈ Подкрепление для Грэма? Нет, боги, нет! Мы не продержимся, не выстоим!

Но первый же, из новоприбывших, ворвался в гущу схватки и широким ударом боевого топора срубил голову наемнику. Слава всесильным богам, они на нашей стороне!

Всадник снял головной убор и под палящим солнцем радостно загорелись знакомые раскосые глаза. Ылган! А на его плече, в угрожающей позе, с вытянутой вперед иглой, гордо восседал Хома.

Пушистое божество не раздумывая отправил в бой верных поклонников.

Неожиданно, я почувствовала чей-то взгляд. Уверенность в том, что кто-то довольно давно наблюдает за мной, не покидала. Обернувшись, увидела огромную фигуру, неподвижно восседавшую на вороном коне.

Всадник, чей силуэт четко вырисовывался на вершине холма, пристально наблюдал за бойней. Черты лица было невозможно различить, но пристальный взгляд определенно исходил именно от него.

Отвлекшись на незнакомца, я не заметила, как угодила под мелькавшее кругом оружие. Острое копье задело предплечье и пропороло накладку на животе. Боль в руке и осознание того, что из моего пузика вываливаются далеко не окровавленные внутренности, а куски ваты, повергли сознание в пучину тьмы.

Глава тридцать вторая

Очнулась я, лежа на шелковистой свежей травке. Прямо перед глазами, аквамариновое небо, ласкающее взор непревзойденной чистотой. Яркое солнце, уже стремящееся к горизонту, напоследок обволакивало Белоземье пламенными лучами. И даже восходившая, на противоположной стороне, луна, не портила природной идиллии.

Звуков битвы слышно не было. Да и земля подо мной не изрыта копытами лошадей и сапогами воинов. Интересно, чем все закончилось?

Я попыталась сесть. Голова сразу же закружилась. Рука побаливала, но сильных неудобств не причиняла. Да и перебинтована, оказалось, на славу… Странно.

Но что-то еще, совершенно неуловимое, добивалось внимания. Я попыталась упорядочить мысли и сообразить, что не так?

Ранений вроде больше не было… Ощупала тело, руки-ноги на месте. Боги, как голова-то кружится… Что же так настойчиво пытается пробиться в мозг?

… А-а-а! Мама дорогая! Где мои телеса⁈

— С пробуждением.

В пяти шагах от меня сидел Нил и хмуро рассматривал бывшую толстушку.

— Нил…

Он наклонил голову, натянуто улыбнулся, и вновь глянул на меня:

— Мое имя ты знаешь. А как же мне тебя называть? Талой или может быть Селеной?

Ох, как же я боялась подобной ситуации. Боялась того, что он начнет попрекать за обман, отвернется, не поймет. А что еще хуже, не примет.

— Нил…

— Что? — вопрошающе взметнулись его брови. — Хочешь что-то объяснить?

— Да, хочу.

Что же сказать? Ох, совсем не так я представляла себе разоблачение. Нет, абсолютно не так.

— Ну что ж, — Нил откинулся на ствол молодого дерева. — Я весь во внимании.

А я растерялась. Просто не знала, как начать разговор. Все, что раньше представлялось таким простым, внезапно оказалось слишком сложным.

— Чем закончился бой? — спросила я первое пришедшее на ум, лишь бы оттянуть время. — Мы победили?

— Да. Твой Хома привел горных людей вовремя.

— А сам Грэм? Мне кажется, это его я видела там. Всадник на вороном коне, стоял чуть поодаль. Он внимательно следил за битвой, но не вмешивался.

— Я его тоже увидел, но слишком поздно. Успел скрыться.

Нил не спускал с меня глаз. Такой напряженный, словно ждущий удара в спину.

— А как ты себя чувствуешь? А Данай? — продолжала я.

Внезапно его лицо обострилось.

— Все хорошо. С нами обоими.

— А где мы находимся?

— Хватит расспросов! Объясняй! — потребовал лессир.

Вот попала, так попала… А муженек-то и впрямь злится. Хотя, разве я виновата? Нет, правда? Ну, подумаешь, немного внешность изменила, так ни со зла же. Все по наущению Хомы. Значит, он виноват.

Да и ладно, если бы я приукрасила… Ну там, жирную талию в корсет утянула, кривые ноги под юбкой спрятала, поддельные ресницы, сделанные народными умельцами из конских волос, приклеивала. Так нет же! Я наоборот, красоту девичью свою от похотливых глаз укрывала. Специально для мужа любимого берегла. А он не ценит… Эх, вот и старайся потом ради мужчин.

— Ну? Почему же ты молчишь?

Я взглянула на Нила:

— Что именно ты хочешь узнать?

— Все.

— Что «все»?

— Все с самого начала!

— Это можно, — я понятливо кивнула. — Итак… Я родилась в десять тысяч пятьсот восемьдесят шестом году от рождения первой Тени. В день моего появления на свет погода оставляла желать лучшего. Дождь проливной, с громом, молниями, да и ветрище такой, знаешь ли… Ух, как не повезло тогда матушке… Так вот. Первый день моей жизни прошел быстро. Если честно, я его даже не помню. Но если, тебе так важно знать все с САМОГО начала, то можем позвать Хому, он-то уж точно помнит. Кажется, именно тогда я первый раз намочила его… ну это самое… потом перепеленали правда, но все-таки…

— Стой, — Нил наверняка не думал, что я буду настолько доскональной в своем повествовании. — Ты издеваешься?

— Нет, ну что ты. Просто ты сам сказал: все с самого начала, а я как послушная жена…

— Как кто? — прищурился он. — А ты ничего не забыла?

Темные глаза лессира пробежались по постройневшей фигурке.

— Я назвал своей женой Талу. Ту самую Талу, что была раньше. А ты… Ты другая женщина. И моей женой не являешься.

— Че-го⁈

Вот этого я никак не ожидала. Это, с каких пор развод у нас автоматически дается при скоростном похудании одного из супругов?

— Вообще-то, мог бы догадаться, что я не просто так нацепляла на себя все эти жировые прослойки! Радоваться надо, что жена умница, красавица!

— Я и радуюсь. Видишь, едва сдерживаюсь от счастья.

Если бы так было на самом деле, но, к сожалению, в реальности, Нил сидел с хмурым выражением лица и тяжелым взглядом.

— Странно, но по тебе не видно всей этой радости, — пробормотала я.

— А ты что ожидала? — взорвался он. — Что я буду благодарить богов за новую супругу и носить на руках? Да я даже не знаю, как тебя называть! Ты не Тала, понимаешь? Не та Тала! — лессир провел пятерней по волосам, и словно собравшись с мыслями, продолжил: — Я привык к пухленькой носатой девчонке с бесенятами в глазах и вздорным характером. Ее я хотел видеть подле себя. Ее, не тебя… Не такую…

— Но это и была я, Нил.

— Нет, — кривая улыбка вновь коснулась его губ. — Нет. Ты Селена, девушка, что когда-то давно понравилась мне. Красивая, нежная… но не более. А Тала… Она другая. Она живая! Честная. Понимаешь?

— Но…

— Как я смогу верить тебе после этого?

— Ты не прав…

— Знаешь, а ведь мне и правда понравился твой длинный носик, который ты вечно совала во все дела. Не поверишь, но даже упитанная фигурка не вызывала отвращения. А чего стоило смущение, когда круглая попа не помещалась на стуле! Не красавица, а толстушка, иногда нелепая до безобразия, но ты была честной. Понятной для меня. Я не ожидал, что Тала, моя Тала, способна на такой обман.

— Нил…

Лессир прервал меня, качая головой:

— Не надо. Слишком неожиданной оказалась тайна. Ты полна сюрпризов. Можно ли тебе доверять?

— Прости, я не специально… Были обстоятельства.

— Знаю. Од мне уже поведал.

— Ты теперь отвернешься от меня? — голос задрожал от готовых пролиться слез.

Нил оставил вопрос без ответа. Поднял голову и посмотрел в бездонное небо.

— Ты никогда не замечала, как красиво бывает по вечерам? — он хмыкнул и перевел взгляд на меня. — Пока мы тут, тебе не стоит показывать истинное лицо. Шпионы Грэма могут быть повсюду.

— Я вновь переоденусь, — тихо согласилась я.

Правитель Лаэрда встал. Высокий, широкоплечий… любимый…далекий.

— Как мне называть тебя? Селена? Тала? Наследница Белоземского трона?

Его резкие слова, словно удары хлыста, причиняли боль. Так и хотелось отшатнуться.

— Тала. Это имя мне дали при рождении.

Нил кивнул.

— Прежнюю Талу я не любил. Нет, не было страсти. Я был честен. Но, знаешь… променять ее на другую никогда не хотел, — тихо сказал он и ушел, оставив наедине с печальными мыслями.

* * *

На поляне, что подле селения, в котором произошло побоище, лессиры устанавливали палатки. К счастью, победа осталась за нами, но потери все же выглядели удручающими. Груды убитых, еще больше раненых.

Радовало, что почти все, оставшиеся в живых лессиры, находились в приподнятом настроении и как могли, отвлекались от мрачных мыслей.

Я, вновь переодетая в заштопанные накладки, сидела подле костра и помешивала огромной ложкой в котелке с варевом. Гордая, за возложенную на меня миссию по приготовлению еды, и расстроенная, от косых взглядов снующих туда-сюда лессиров. Уверена, все они в курсе моих превращений. Наверняка я провалялась достаточно времени без сознания на поле брани.

Представляю, сколько потрясений пережил Нил в тот момент. Ведь он был искренне уверен, что жена осталась далеко в Лаэрде, а в итоге валяется тут, под копытами лошадей, с кровоточащим предплечьем и вспоротым животом. А уж когда, заметил, что брюхо истекает ватой… Ох, сдается мне, что он потерял дар речи от неожиданности.

— Тала, тебе не надо к лекарю? — подошедший Данай заботливо осмотрел мою руку. — Если будет беспокоить, только скажи. В крайней палатке наш медицинский светило расположился.

— Хорошо, не волнуйся. Спасибо большое, за беспокойство. Приятно думать, что хоть кому-то на меня не наплевать.

— Тала, Тала, Тала… Ну зачем ты приехала сюда? Отсиделась бы в Лаэрде, проблем бы не возникло.

Я вздохнула.

— Нил сказал, что я больше ему не жена.

— Знаю. Слышал, — Данай нахмурился. — Мне кажется, он скоро успокоится. Вот увидишь.

— Эх, хотелось бы…

Только сейчас я заметила, что его бедро тоже перевязано. Кровь уже пропитала бинты, и жуткое зрелище явно требовало врачебного вмешательства.

— Данай, а ты что, сам не ходил к лекарю⁈

— Нормальный мужчина идет лечиться только тогда, когда обломок копья в спине мешает ему спать! — поучительно произнес лессир и подмигнул. — А у меня всего лишь бедро. Да и выспался я уже.

Ужин подоспел вовремя. Накормив всех, я с чувством выполненного долга отправилась в свою палатку. Но увы, уснуть так и не смогла. Мысли, порой совершенно безрадостные, забивали мозг.

Пока мы побеждаем. Но надолго ли? Ведь это был лишь один из многих отрядов армии неприятеля. Положение усложняло то, что теперь Грэму известно о присутствующих в Белоземье воинственно настроенных лессиров. И обо мне тоже.

Совсем рядом раздался голос Нила. Он выставлял дозорных по периметру нашей полянки. Видимо, опасался нападения.

Никогда ранее он не был таким далеким, как в эту ночь. Отчужденный, не желающий разговаривать. Казалось, ему стоило огромного труда посмотреть на собственную жену. А я… Я в образе Талы доставляла ему дополнительную неприятность. Каждый раз, когда наши взгляды пересекались, в темных глазах правителя читалось «ненастоящая», «не моя».

А утром лессиры вновь отправляются в путь. Но куда? Посвятить меня в грядущие планы так никто и не удосужился.

* * *

Утро встретило нас приятной прохладой. Я сладко потянулась и разлепила глазки. Хомка, свернувшись клубочком, примостился сбоку и тихонечко посапывал.

— Хом… Хома?

— Шо? — сквозь сон пробормотал пушистик.

— Как думаешь, лессиры еще спят?

Черные глазки удивленно раскрылись:

— Ты разбудила меня, что бы спросить именно это?

Я кивнула и хитро улыбнулась своим мыслям.

— Мне досталась самая невыносимая человечка на свете… — Хомка зевнул и, потер кулачками мордочку. — что надумала-то?

— Тут недалеко есть небольшая речка.

— И шо?

— И то. Купаться пойду. Ты со мной?

Щекастый Тенюшка сложил бровки домиком и прохныкал:

— И что ты не спишь по утрам, как все благоразумные девушки? И что тебе хочется лезть в эту мокрую воду? И что ты таскаешь меня за собой следом?

— Хом, я могу и одна пойти.

— Ну вот еще! А я шо, один тут должен быть⁈ — возмутился он и почти вприпрыжку выбежал из палатки. — Кто последний, тот глупая человечка!

Водная гладь лесной речушки привлекала своим невообразимым спокойствием. Теплый ветерок, ласковое, еще не жаркое, солнышко. Утренние трели птиц, оповещающих мир о пробуждении. И теплые волны под ногами. Что еще нужно для счастья?

Я скинула одежду и накладки, отлепила носик, отложила зубы и с радостным визгом, голышом, нырнула в прозрачный водоем.

— Тала, не заплывай далеко! — верещал Хомка с берега.

— Не буду, — послушно откликалась я.

Смешной Тенюшка. Куда тут далеко заплывешь-то? Речушка небольшая, неглубокая. На обоих берегах красовались россыпи луговых цветов. Кое-где виднелись кустики с лесными ягодами. Так что, заодно и позавтракать можно.

— Долго не плавай, вода холодная! — закричал пушистик, деловито прикоснувшись пальчиком к воде.

— Нормальная, — отозвалась я.

— Холодная!

— Хома, мне тепло!

— Тала, вода мокрая! — пищал он.

— О боги! Мне что, стоит купаться в сухой воде? Ты что говоришь-то?

— Вода холодная, не замерзни.

— Я же уже сказала… — начала злиться я и тут же осеклась. Голос, который сказал последнюю фразу, был вовсе не Хомкин.

Покрутив головой в поисках источника, уткнулась взглядом на не выспавшегося Нила.

— Ой! — взвизгнула я, заныривая поглубже. — Не смотри на меня! Я же не одета!

— Хм, это как раз я успел заметить, — пробормотал он отворачиваясь.

Выскочив из воды, и наспех натянув всю одежду, постаралась предстать перед мужем в более-менее приличном виде.

— Доброе утро, — он недовольно оглядел мои вмиг пополневшие телеса. — Тебе не стоит разгуливать нагишом.

— Я была уверена, что все спят, — попыталась оправдаться я.

— Дозорные заметили, как ты тайком выбираешься из лагеря, и разбудили меня. Для них, ты все еще моя жена. Запомни это.

— Я не хотела никого беспокоить. Просто решила искупаться, поплавать немного.

— И не подумала о том, что мы на земле врага? — темные глаза укоризненно полыхнули. — Понимаешь ли ты, что мне пришлось пережить, когда тебя нашли без сознания? Всю в крови! Так далеко от дома!

— Я хотела помочь…

— Помогла?

— Между прочим, именно Хома привел Ылгана с людьми! — возразила я. — Или это не помощь?

— Помощь. Очень своевременная помощь, — согласился Нил. — Только это помощь от твоей Тени, а не от тебя. Чувствуешь разницу?

Он фыркнул и, резко развернувшись, пошел обратно в лагерь.

— Иди за мной. Скоро выезжаем, — прозвучали напоследок холодные слова.

Глава тридцать третья

— Ну и что ты ревешь? Подумаешь, некоторые считают тебя глупой и взбалмошной. оно так и есть, что обижаться-то? Эй! Ты чего дерешься⁈ что я такого сказал? Ну вот опять… И что ты ревешь?

Хомка ошибался. Я не ревела. Я злилась. А если и подвывала, так только от собственного бессилия.

Да что Нил о себе возомнил? Обижается на меня за то, что его ожидания наткнулись на ложь. Между прочим, неспециальную!

А сам-то? Что он сам делает с моими ожиданиями? Я его, понимаете ли, люблю… А в ответ ничего хорошего. Вот и живи с этим, как хочешь. Данай говорит, что не стоит торопить события. Так я же не смогу до старости ждать! Я Нила сейчас люблю, а не потом.

Если честно, то я всегда считала, что понравившегося мужика женить на себе нужно сразу, при первом же удобном случае. И не слушать вечные отговорки. Пусть потом, следующие лет пятьдесят, разбирается, любит он меня или нет. Как раз к внукам разберется.

Вот с такими философскими мыслями я ехала одной из первых в нашем отряде. Так сказать, у всех на виду. Захочешь отлучиться, и не получится. Лессирам дан строгий приказ не спускать с королевы глаз, а то не ровен час, опять в какую-нибудь историю вляпается.

Смирная лошадка ритмично стучала копытами и от этого монотонного звука, в скором времени, меня склонило в сон. Снилась какая-то дребедень… Ромашки, бабочки, кузнечики с пчелками и огромный длиннохвостый дракон. И именно это многометровое создание ласково так поговаривало:

— Все тени Белоземья за вас будут…

А людишки вокруг копошились, головами качали, руками в стороны разводили. И хотя тени лессиров пытались перевести хозяевам слова призрачного гиганта, понимания они не достигали.

— Боги, неужели так тяжело догадаться, что он сказал? Человеческим же языком говорит… — сквозь сон ворчу я.

— Что ты имеешь в виду? — подозрительно послышалось совсем рядом, да еще так громко, что я тут же распахнула глаза и узрела склонившееся ко мне лицо Нила.

А впереди нашей кавалькады, подергивая шипованным хвостом, стоял громадный ящер и пытался объясниться с человеками. Так это был не сон?

— Тала, — переспросил меня Нил. — Ты действительно понимаешь его?

— Ну да.

Ой, сейчас опять разобидится, вновь обвинит в обмане.

— Вот как? — лессир удивленно приподнял брови. — Ты понимаешь не только свою пару, но и еще одну Тень?

— Э… нет… не совсем. Вообще-то, я понимаю абсолютно ВСЕХ Теней. И… прикасаться могу тоже ко всем.

Ну, все, сейчас будут долгие минуты возмущенного крика. Я уже приготовилась, зажмурилась, побольше воздуха в легкие набрала, чтобы было чем отвечать, а ожидаемой ругани так и не последовало. Приоткрываю один глаз… Он что там, умер, что ли? Что молчит-то?

Нил смотрел на меня совершенно спокойным, даже несколько отчужденным взглядом:

— Я мог бы догадаться… Наследница. Насколько мне известно, ваша матушка славилась этим же умением.

И отвернувшись, как ни в чем не бывало зашептался о чем-то с Одом.

Ух, пронесло. В этот раз обошлось без скандала. Значит, моя мама тоже умела говорить со всеми Тенями? Не знала. Видимо, это передается по наследству. Ну что ж, все не так плохо.

Я подъехала к дракоше. Вид у птеродактиля был, мягко сказать, утомленный. Бедное существо уже не знало, как еще объяснить мелким людишкам, что он хороший и ведет переговоры от лица всех угнетенных Теней Белоземья.

Конечно, Од и Крух пытались стать посредниками между летающим ящером и лессирами. Но это получалось плохо. Все-таки пара — это пара. А иноземная Тень, полностью свободная от человека, не воспринималась людьми, как самостоятельное существо.

— Спроси, что он хочет? — велел Нил.

Дракон был чудесным. Наикрасивейшим существом из всех, что я когда-либо видела.

— Привет, — прошептала я.

— Приветствую, Ваше высочество, — ответил он. — Ваши люди боятся меня?

— Они просто осторожны.

— Понимаю.

В его глазах светилась радуга, а на чешуйчатой коже резвились солнечные блики.

— Какой ты красивый, — я восхищенно провела рукой по лапе.

— Тала! Что он хочет? — вновь подал голос Нил.

— Все в порядке! Он поможет нам! Все тени Белоземья на нашей стороне!

Поднялся оживленный галдеж. Лессиры выражали радость новому союзнику. Еще бы, этот призрак представлял собой немалую силу.

— Отлично, — Нил согласно кивнул. — Тогда вперед. В столицу!

Так вот куда мы направляемся. Прямиком в гости к Грэму. Ну что ж, надеюсь, он радушный хозяин и встретит нас с гостеприимной улыбкой.

— Ваше высочество, — внезапно предложил ящер, склонив большую голову. — Хотите, подвезу?

Нас с Хомкой даже не пришлось упрашивать. Под удивленными взглядами лессиров, мы гордо протопали к широченной драконьей спине и, использовав подставленную лапу, в качестве ступени, с довольными улыбками заняли места на единственном воздушном транспорте.

Птеродактиль расправил мощные крылья и, сделав несколько сильных взмахов, оторвался от земли.

* * *

День пролетел незаметно. Я наслаждалась полетом!

Мир оказался таким маленьким, совсем крошечным. И помещался буквально на ладони. Где-то далеко внизу виднелись лессиры. Но нам с Хомкой не было до них никакого дела. Мы упивались от восторга.

— Ой, Талочка, смотри, а вон макушка Нила! И я сейчас как плюну, как плюну, что думаешь, не плюну? А я плюну, — верещал Хомяшечка. — Ой, Талочка, а что это он так недовольно на нас смотрит? Если будет спрашивать, скажу, что это ты плевалась.

Внезапно наш дракон ринулся вниз. Пронесся мимо лессиров, демонстративно широко улыбаясь. Вновь взмыл вверх, сделал круг и опустился на невысоком холмике.

— что такое? Дракоша, что ты меня все время приземляешь?

— Скоро ночь, — ответил ящер. — А это безопасное место.

Мы спешились и с довольными мордочками уселись поджидать отставшую компанию.

— Ну и где оно? Тала, где оно? — подперев кулачками щечки, вопрошал неугомонный Хомка.

— Что «оно»?

— Лессиры.

— А почему «оно»? — я опешила.

— Ой, не учи меня разговору! Я всегда говорю что надо, — выдал тень и, забравшись на теплую драконью спину, захрапел.

— Утомился, — проворковал ящер, прикрывая пушистика крылом, словно одеялом. — Пусть отдохнет. Первый раз летал.

А вскорости подоспели и лессиры.

— Тала, а вы здорово смотрелись! — восхитился Данай.

— Это все благодаря дракоше, — не стала я присваивать себе чужие заслуги.

— Нам повезло с ним, — блондин довольно кивнул. — Ты представляешь, какая это военная мощь? Да Грэму одного его вида будет достаточно. Уверен, сразу сбежит, — он весело подмигнул.

Я, конечно, понимала, что Данай просто бравирует. На самом деле легкой победы ожидать не стоило, но шансы на благополучный исход все-таки появились.

— Ладно, ты отдохни пока, а мы сейчас быстренько палатки расставим.

Разве кто против? Темнеет быстро, а ночевать под открытым небом, не слишком хотелось.

— Держи, пока время есть, надо поужинать, — Данай сунул мне в руку тарелку и присел рядом. — Как ты?

— Нормально.

Я была благодарна Данаю за поддержку. Сейчас он единственный, с кем я могу поговорить по душам. Ну, за исключением Хомы.

— Наш благородный правитель сегодня выматерился от души, когда ты взгромоздилась на спину к дракону и взмыла вверх.

— Да? А мне показалось, что ему все равно.

— Тебе это только показалось. И вообще, мне кажется, что вы оба ведете себя, как малые дети.

— Насчет него, я с тобой полностью согласна. Эта нелепая обида… сплошное ребячество!

— А насчет себя ты не хочешь согласиться? — хмыкнул Данай. — Ну ладно, ладно, не язви, знаю, что найдешь кучу оправданий. На вот, лучше хлебни вина.

— Не буду.

— Бери. Поможет. Хоть отвлечешься от грустных мыслей.

— Честно поможет? — я с сомнением покосилась на предложенную флягу.

— Хм… Верней всего нет. Но хоть согреешься. Пей.

— Знаешь, мне кажется не стоит этого делать, — усмехнулась я. — А то в прошлый раз пара глоточков хмельного напитка обернулась для меня сломанной мебелью в харчевне. Или уже забыл?

— Ха! Да такое разве забудешь?

Вот на такой позитивной ноте и прошел наш ужин. А после него все разбрелись спать. И только я осталась сидеть подле ночного костра.

Дозорных в этот раз не выставляли. Наш новый питомец — дракон — в одиночку нес вахту. И никто даже не сомневался, в своей безопасности. Противник же не дурак, вряд ли сунется, когда жуткий ящер зорко следит за округой.

Я смотрела на танцующие язычки пламени и думала о своем, о девичьем.

И что-то стало так грустненько в одиночестве… Эх, может зря отказалась от глоточка хорошего вина в приятной мужской компании? Тут я совершенно неожиданно заметила, что фляжка, которую так настойчиво предлагал Данай, была бессовестно забыта подле костра. Ну что такое… Эх, растеряша… И ведь как заманчиво она лежит… Ну не пить же в одиночестве, в самом деле?

И я, преисполненная самых добрых помыслов, взяла пресловутое винцо, небольшой поднос со всякой закусью, и целенаправленно потопала к палатке светловолосого лессира.

Тук, тук. А в ответ тишина… Спит уже, что ли?

— Данай? — тихонько зову его я. — Эй, Данай, я согласная!

Но он либо и правда забылся крепким сном, либо просто сделал вид, что дрыхнет. Как подсказывает моя пятая точка — второе.

— Ты уже раздумал? — все еще вопрошаю я, стоя на улице. — Я согласная же! И не просто согласная, но даже сама напрашиваюсь!

В палатке кто-то что-то пробурчал. Ага, будем расценивать это, как приглашение.

Я зашла внутрь. Темно-о-о, хоть глаз выколи. Ну в конце концов, для задушевных бесед и пьянки свет не нужен.

Так, и где будущий собутыльник меня ждет? В какой стороне?

— Данай… — шепнула я. — Я пришла. Голос-то подай.

Сделала пару шагов, спотыкнулась и полетела вперед в самой завлекательной позе, вверх тормашками. Поднос с закусью упал на пол, прибавляя грохоту. Фляжка, делая пируэт, также приземлилась куда-то под ноги.

— А-а-ах…

— О-у-у…

— Какого беса, тут происходит⁈ — совершенно неожиданно раздался грозный голос.

Полог, прикрывающий вход, резко отлетел в сторону и на пороге возник Нил с факелом в руке.

Сначала я подумала, что у правителя случился припадок. Уж слишком похоже он таращил глаза, кривил рот и тряс побелевшими кулаками. Хотела даже первую лекарскую помощь оказывать.

Но вдруг Нил начал материться. Да еще такими заковыристыми выражениями, что я поначалу даже заслушалась. А потом задумалась, с чего это он беснуется?

— Слезь, чудовище, — внезапно раздалось из-под меня.

Ой, мамочки, да это ж я на Данае лежу! А еще удивлялась, на что такое мягонькое меня угораздило свалиться. И вино рядышком. И поднос… А блондин-то и правда спал. Вон, даже раздеться успел… Хи-хи… какой голенький.

— Пошла вон отсюда! — краснея от ярости, надрывался Нил.

А, ну теперь понятно, почему он так злится. Я повертела круглой попой, пытаясь подняться. Ой, как наверно некрасиво со стороны это смотрится. Вино, еда, сплошная темень кругом. Романтика, твою мать! И Данайчик лежит в неглиже. И я сверху примостилась, в позе морской звезды.

Вот и доказывай потом супругу, что ничего не было.

Э-эх…

* * *

Весь следующий день Нил со мной не разговаривал. И с Данаем собачился постоянно. Нет, я, конечно, попыталась оправдаться. Но, увы, верить он напрочь отказывался.

А впрочем, и ладно. Его проблемы. Совесть у меня чиста. А что уж там его больное воображение себе нарисовало, абсолютно меня не касается.

— Тала, а что тут происходит? — вопрошал недоумевающий Хомочка, натирая лапками сонные глазенки. — Нил злой, как бес. Данай, красный как рак. И только ты с наглой мордой лица улыбаешься им обоим. Тала, ну что ты опять учудила?

— Ни-че-го, — весело ответила я и чмокнула Тенюшку в носик. — Пойдем лучше прогуляемся.

Дракоша отправился с нами. Луговые цветы завлекали ароматами, красные ягодки сами просились в желудок, а тихие перешептывания Теней вызывали улыбку.

— Да ты шо? Прямо так и пошла к нему? А он шо?

— А он спал.

— совсем спал или в одежде?

— Совсем.

— Ай-ай-ай, ну и что дальше?

— А дальше ворвался ваш правитель. Он, оказывается, за женой следил и слышал, как она кому-то говорила, что согласна. Вот и пошел следом.

— И? Ну, рассказывай же скорей!

— Что «и»? И заходит он в палатку, а там твоя двуногая, на белобрысом сверху лежит.

— Ух ты… а я все проспал! — в расстройстве крикнул Хомка и шмякнул махоньким кулачком о землю.

Дракоша и пушистик быстро нашли общий язык. Это радовало. Мне ящер тоже сразу понравился, и уж очень не хотелось расставаться с ним после.

Вдруг до нашего слуха донесся какой-то тихий писк. Оглядев поляну в поисках источника звука, увидела валявшегося на траве чудесного птенчика.

— Тень! Какой маленький, — восхитилась я. — Что же ты тут, один? Где твоя мама?

Покрутила головой в поисках призрачной птички. Нет, никого. А малыш так жалостливо попискивает.

— Двуногая, смотри, там есть гнездо, — дракон указал на дерево. — Выпал наверняка.

— Тогда надо обратно посадить. Малышу страшно.

Я задрала голову. Гнездо терялось где-то далеко в древесной кроне.

— Дракош, ты его туда забросить сможешь?

— Нет. Между стволов не пролезу.

— Ага. А меня подсадить повыше получится?

— Это без проблем, — пообещал ящер, вытягивая шею наподобие лестницы. — Так нормально?

— То, что надо!

Взяв в руку желторотика и проклиная толстенные, вечно мешающиеся накладки, поползла наверх. Преодолев две трети пути, машинально глянула вниз. Лучше бы я этого не делала. С перепугу высота показалась запредельной, и даже присутствие монолитного дракона не внушало спокойствия. Хомка, так вообще выглядел едва заметным муравьем, тщетно пытающимся разглядеть далеко в ветвях свою человечку. Одной рукой обняв ящера за шею, другой прижимая к себе птенца, я, как ленивец, висела, покачиваясь, на драконьей шее и боялась даже дышать, чтоб, не дай боги, не свалиться.

Нет, господа, летать на ширококрылом транспорте — это одно, а использовать его в качестве подъемного инструмента — совсем другое.

Немного отвисевшись, поползла дальше. Хм, энтузиазм по спасению птенца постепенно убывал. Добравшись до драконьей головы, я с ужасом поняла, что до гнезда еще ползти и ползти, а чешуйчатое тело уже закончилось. Вкривь и вкось растущие ветви не позволяли огромному созданию протиснуться ближе.

Мысленно попрощавшись с Хомой, Нилом, Данаем и всем человечеством сразу, я перелезла с ящера на само дерево. Шимпанзе бы плакало от зависти, глядя на мои пируэты.

Оказавшись в полуметре от птичьего дома я удобнее взяла желторотика и прикинула, как же поаккуратнее его туда определить? Одной ногой обняв ствол, другой обхватив ветку, а свободной рукой уцепившись за какой-то сучок, попыталась приладить пищащий комочек. Скажу честно, было очень неудобно. Глубоко вздохнув, я сделала волнообразное движение всем телом и, продвинувшись еще на пару сантиметров, опустила птенца в гнездо. О боги, наконец-то!

Осталось самое главное… спуститься вниз.

— Двуногая, — раздался голос дракона. — Ты как там?

— Жива. Пока что.

— Дотянись до меня, а я уж поймаю, — заверил он.

Кхе… легко сказать. Как бы тут повернуться-то?

Внезапно сквозь ветви, с противоположной стороны, протиснулась белоснежная птичья голова.

— Вам помочь?

Ой, мама! Я от неожиданности, чуть руки не отпустила.

— Э… да… если можно…

Голова исчезла, но тут же появилась вновь прямо под моей попой.

— Только глаза закройте.

Стараясь не высказывать удивления, осторожно присела на шею к пернатой и прикрыла веки. По лицу тут же захлестали листья. А через секунду голос раздался вновь.

— С удачным приземлением, Ваше высочество.

Распахнула очи… Земля! Родненькая! А рядом уже стояли дракон и Хома, оба какие-то чересчур удивленные.

— Что такое?

Хомик молча потыкал пальцем за мою спину. Я обернулась…

— Рух. Приятно познакомиться, — щелкая клювом, представилась пернатая.

Силы небесные! Птица-Рух — самая большая птица из всех существующих! Легендарное, почти мифическое создание! Так вот чьего птенца мы удосужились спасти. Хи, везучие, что и говорить.

Ну а в лагерь мы возвращались уже все вместе. Первым вышагивал довольный Хома. Следом — счастливая я. Позади — огромная пернатая. Ну и последним шел, с гордым видом за Теневое братство, гигантский дракон.

Стоило ли говорить, что у всех лессиров, при виде такого триумфального шествия, челюсти поотваливались? А один из них, темноволосый и величавый, еще браниться начал сквозь зубы.

Скучал обомне, что ли?

Глава тридцать четвертая

— Как? Боги, как? Ну как тебе удалось всего за пару дней обзавестись ТАКИМИ Тенями? — недоумевал Нил.

— А я откуда знаю? Хомка сказал бы «судьба», — пожимала плечами я.

— В любом случае это большая удача. Тала, ты понимаешь, что с такими союзниками наши шансы увеличиваются в сотни раз?

Лаэрдский правитель эмоционально мерил полянку шагами и, похоже, даже начал забывать про былую ссору.

— Ты уверена, что птица-Рух поможет? — в который раз уточнял он.

— Нил, — мне уже становилось скучно. — Не забывай, что я наследная принцесса Белоземья, а здешние Тени, вроде как мои подданные. Ну, смотри, ведь в Лаэрде все жители и призраки встанут на твою сторону при случае? Так и тут то же самое. Мое право законное. А Грэм… Хоть дедуля Дард и отдал ему правление собственными руками, но народ-то против.

Нил слушал внимательно. А потом внезапно спросил:

— А ты уверена, что тебе это нужно?

— Что? — не поняла я.

— Ты уверена, что тебе нужно Белоземье?

— Это моя родина. Мой край. Мои владения, в конце концов.

— Ты родилась не тут, — напомнил Нил. — Забыла? Твоя мать сбежала отсюда до твоего рождения. Ты родилась в Лаэрде.

— Нил, но тут же… — я запнулась.

А что я могу ему сказать? В сущности, он прав, вот только я чувствовала ситуация немного иначе.

— Белоземье — родина предков. И это не простые слова.

— Думаешь? — темные глаза сощурились. — Твой отец лессир Лаэрда. А твоя мать отреклась от трона.

— Но Нил…

— Что?

— Я наследная принцесса.

— Ты уже королева! И твои владения — Лаэрд, — отрезал он и, развернувшись, скрылся в палатке.

Я порывисто вздохнула. Это что такое сейчас было? Он вновь готов считать меня женой? С чего бы это? Интересно.

Ну что ж, у меня есть человечек, который верней всего знает, откуда такие внезапные перемены в настроении правителя.

— Данай! Данай! — заорала я.

Но блондин, как назло, куда-то пропал. Поинтересовавшись у других лессиров и разузнав, где это белобрысое создание проводит свободное время, отправилась на поиски.

— Данайчик, хороший мой, иди сюда, — бормотала под нос я.

Через некоторое время пропажа нашлась. Данай грустно сидел на пенечке и общался со своей парой-Тенью.

Стараясь не шуметь, я спряталась за стволом росшего поблизости дерева и прислушалась.

— И что мы теперь будем делать? — спрашивал черный ворон.

— Не знаю, Крух, не знаю, — хмуро отвечал Данай.

Его длинные светлые волосы переплетались с черными крыльями тени и создавали завораживающий дуэт. Эти двое подходили друг другу как нельзя лучше. Дополняя, а иногда и наоборот, сдерживая свою пару.

Нил и Од были такой же идеальной четой. Да что там говорить, любой, даже самый обычный, лессир Лаэрда составлял со своей тенью единое целое.

И только я оказалась полной противоположностью Хомы… Нет, ну правда. И почему именно мне достался такой язвительный и вредный хомяк, когда я сама просто живое олицетворение всех положительных качеств? Несправедливо.

— А я тебе говорил, держись подальше от Талы, — наставительно приговаривал Крух. — Пусть Нил с ней сам разбирается.

— Она мне друг, — с укором произнес Данай.

— Ну и что? Зато теперь ты по уши в дерьме из-за сумасбродной девчонки!

Блондин фыркнул.

— Ничего, придумаю, что-нибудь.

Крух покачал головой, явно не соглашаясь с хозяином:

— Сходи к Нилу еще раз. Объяснись. Может он образумится?

— Не думаю. Он слишком привязан к Тале, хоть и пытается это скрыть. А я теперь для него и его ревности, как бельмо на глазу.

— Вот и помогай после этого людям, — сокрушенно прошептал ворон.

Я вышла из укрытия.

— Данай, я что-то не поняла, а что случилось-то?

— А вот и она, — тень недовольно сверкнул глазами. — Наше мучение.

— Крух, замолчи! — рявкнул Данай и уже более спокойно обратился ко мне: — Привет, Тала. Ты что-то хотела?

— Объясни, что происходит? Почему ты с кислой миной сидишь в одиночестве? И твой ворон начинает тихо меня ненавидеть?

— Он не ненавидит, — лессир поморщился. — Просто расстроен.

— А я тут при чем?

— Действительно! — фыркнул Крух, перелетая на соседнее дерево. — Сама невинность!

Данай цыкнул вслед Тени. А я и правда, ровным счетом, ничего не понимала.

— Чего это он?

— Просто не в настроении.

— Хм… Заметила. А почему?

Данай молчаливо пожал плечами.

— Давай, давай, поведай ей, что тебе Нил сказал, — раздалось с дерева.

— Значит Нил? — я начинала кое-что понимать. — А ну-ка рассказывай!

Блондин усмехнулся:

— Твой супруг прогнал меня.

— В смысле? Не захотел общаться?

— Нет, Тала. Он прогнал меня… совсем. Я должен покинуть вас сегодня до темноты. И в Лаэрд мне путь тоже заказан.

— Че-го? — ошарашенно захлопала глазками я.

— Его величество решил, что я не гожусь быть лессиром. И поэтому лишает меня титула, владений и всех прав, — сквозь зубы процедил Данай.

— Он что? Охре?!. — я заткнулась на полуслове.

Ну, знаете ли! Ревность ревностью, но это уже выходит за всякие рамки!

— Тала, не надо, — лессир похлопал меня по плечу. — Не злись. Вижу же, как негодующе загорелись глаза. Не стоит оно того. Я сам виноват, знал же, что с Нилом шутки плохи. Вон и нарвался.

Он говорил, а я глотала слезы. Представить даже не могу, что Данай покинет нас. Талантливый лессир, умелый воин, хороший друг. Как же так? Ведь и с Нилом они друзья с детства, как и их отцы.

— Ты ему не безразлична, потому и злится, — продолжал Данай. — А я под руку просто подвернулся. Да еще это ночное происшествие… Вот Нил и нашел выход. С глаз долой, из сердца вон, — он хохотнул. — Теперь-то твой муж точно перестанет ко мне ревновать.

Он смеялся, но смех звучал горько.

— Мне пора собирать вещи. Скоро темнеть начнет.

— Я тебя еще увижу?

— Очень надеюсь на это, Тала. Очень надеюсь.

* * *

Как же так?

Я не находила себе места. Почему? Ну почему так происходит? Как он мог так поступить? Не могу поверить, что ревность застелила ему глаза. Не может этого быть! Он слишком умен, слишком рассудителен, чтобы поступить таким образом. Какого же дьявола, он так раскидывается друзьями⁈

— Хома, как он мог?

Грызун морщил лобик и молчал, не находя ответов.

— Я же теперь не смогу его уважать.

— Тала, ты не торопись, — тень почесал макушку. — Сдается мне, что тут все не так просто. Может, стоит спросить у самого Нила?

— Уж поверь, я у него спрошу. Я у него так спрошу! — грозно сдвинув брови, пообещала я.

Палатка Нила находилась недалеко от моей. Специально просил поставить их ближе, чтобы удобнее было держать жену в поле зрения.

— Нил! — полная решимости, я откинула полог. — Ты что творишь? Что происходит⁈

Темные глаза, полные невозмутимости, вопросительно устремились на меня.

— Ты чем-то недовольна?

— Что ты сделал с Данаем? — я негодовала.

— А, так вот из-за чего весь сыр-бор? — хмыкнул Нил. — Можно было сразу догадаться.

— Как ты мог так с ним поступить?

— Хм, а я обязан тебе все объяснять?

— Да! — топнула ногой я.

— С какой стати? — уголки губ поползли вверх.

— Я твоя жена! Помнишь?

— Талочка, поверь мне, это сложно было бы забыть, — ехидно улыбаясь, проговорил он.

— Данай считал тебя другом!

Отвернувшись, я выбежала из палатки, успев напоследок услышать:

— Тала, стой!

Но мне вдруг стало все равно. Человек посмевший предать того, кто готов был жизнь за него отдать, недостоин уважения.

Вдруг позади послышались торопливые шаги.

— Тала, стой, — Нил догнал меня и развернул к себе лицом. — Я не все имею право рассказывать. Даже своей жене. Но, поверь, ни один мой поступок не сделан необдуманно. И уход Даная в том числе. Так было нужно. Он знал, на что шел

Я разглядывала его лицо, такое родное и любимое. И не могла понять его деяний.

— Ты сама поймешь все со временем, — вздохнул он.

— Надеюсь, — ответила я.

Темнота, беспросветным покрывалом, опустилась на наш лагерь. Ночь, вступила в свои бесспорные права. Тихо потрескивал костер. Смолкали птицы. Люди разбредались по палаткам.

А я с тяжким сердцем смотрела на походный шатер Даная. Он был уже пуст.

Светловолосый лессир ушел.

Глава тридцать пятая

Тяжело на душе. Пасмурно. По ночам всегда возникает чувство одиночества, но сегодня оно было намного явственней. Спать совершенно не хотелось. Я сидела подле костра и смотрела на мерцающее пламя.

Что такое произошло между лессирами, после чего Данай ушел? Неужели все из-за меня?

— Человечка, ты чего тут одна сидишь? — Хомочка нетерпеливо перебирал ножками. — Идем со мной, я нашел!

— Чего нашел?

— Кого, — поучительно поправил он и лукаво подмигнул.

Ой, это что же у Хомки личная жизнь налаживается?

Если честно, совершенно не хотелось никуда идти, но чтобы не расстраивать Тенюшку, изобразила интерес и улыбнулась:

— Конечно, показывай!

Пушистик пошевелил ушками и поманил пальчиком:

— Пойдем.

Далеко идти не пришлось. Буквально в нескольких метрах, под раскидистым кустиком, скромненько сидела полевая мышка. Маленькая, тощенькая, с помятым ушком и кривым хвостом. Странный выбор. Но о вкусах не спорят.

— Оу, — одобряюще выдала я. — Ну что ж… Если ты считаешь ее привлекательной особой, то почему бы и нет?

Хомка нахмурился:

— Ты сейчас о чем?

— О мышаре. Знаешь, она ничего так… миленькая. Особенно, если смотреть с левого боку.

— Тала! — угрожающе прошипел тень и совсем нерадостно попытался цапнуть меня за ногу.

— Ай! Ты чего? Обиделся что ль? Ой, хватит кусаться! Все, все, она со всех сторон хороша! Верх совершенства, самая очаровательная мышь из всех живущих. Совет вам да любовь!

— Глупая человечка! — заверещал Хомка топая ногами. — С чего ты взяла, что это «она»?

Я замерла от неожиданности. А полевая мышь, прислушиваясь к нашему диалогу, многозначительно покрутила (или уже покрутил?) пальцем у виска.

— Она у тебя всегда такая? — прозвучал грудной бас из тощей мышиной грудки.

Сомнений не было. «Мыша» оказался «мышом».

— Хома… Ты чего это? — подозрительно покосилась я на Тень. — С мальчиком? Ты давай бросай такие шутки… У меня же кошмары по ночам будут.

— Ну ты дура!

— И это мне говоришь ты⁈

— Тала, этот Мышь прибежал сюда с новостями от Грэма!

— Ой, — я на радостях прижала руки к груди. — Так это не твоя зазноба? Слава всем богам!

Хомка обиженно дернул носиком, но больше никак не прокомментировал глупость своей человечки.

Мышь тоже стоял насупившись.

— Приятно познакомиться, — я решила налаживать отношения с неожиданным вестником. — Значит, ты прямиком от Грэма?

— Да.

— Есть новости?

— Да.

Мышь был немногословен. Наверняка, еще не отошел после моих высказываний относительно их с Хомочкой брачного союза.

— Слушай, хвостатый, — виновато вздохнула я. — Первое впечатление часто бывает обманчивым. Давай так: ты забываешь все, что я тут наговорила, а я, в свою очередь, буду должна тебе одно желание? Договорились?

— Ой, а мне можно тоже так? — встрепенулся Хомка.

— И не думай.

— Жадина, — фыркнул Тень.

Мышь осмотрел нас задумчивым взглядом и, видимо, решив, что больше поиметь с такой парочки в качестве морального ущерба все равно не получится, милостиво согласился:

— Не забудь о Тенях, когда взойдешь на трон Белоземья. Большего от тебя не требуется.

— Обещаю. А теперь рассказывай, что там нового удумал Грэм?

Мышонок махнул кривым хвостом и пожал тощими плечами:

— Да ничего особенного. Просто он сегодня в свой замок привез пленницу.

— Это и есть новость? — я приподняла брови. — Не кажется тебе, что это не стоит целого желания?

— Ну уж это решать тебе, двуногая, — мышь сверкнул длинными передними зубами. — Ведь пленница-то тоже непростая.

Грудь сдавило от предчувствия чего-то неизбежного.

— Кто? — только и смогла вымолвить я.

— Мамаша вашего властителя.

— Матушка Нила? — сердце ухнуло куда-то вниз.

— Она самая.

* * *

— Где Нил? Вы не видели Нила?

Вот уже минут десять, как я безуспешно пыталась найти мужа.

— Он не с вами?

Но разбуженные мной лессиры лишь отрицательно качали головами. Странное дело, наш лагерь занимал не слишком много места, но даже в нем человек умудрился затеряться.

Я заглядывала во все палатки, искала за деревьями, под кустами и даже попыталась заглянуть в котел с остывшим варевом. Силы небесные, да где же он? Вот так всегда, когда нужен не найдешь, зато в неподходящее время — тут как тут!

Хотя закрадываются смутные подозрения, что Нил специально попросил друзей не выдавать его местонахождения, чтобы заставить меня поволноваться. Словно маленький ребенок! Неужели не понимает, что подчас возникают такие обстоятельства, при которых его присутствие просто необходимо. Как, например, сейчас.

— Бедная матушка. Должно быть, она сильно испугана, — я озвучила мысли вслух.

— Тала, не смеши мой хвост! Грэм просто не понимает на кого нарвался. Вот увидишь, через пару дней нам вернут царственную мамашу, да еще доплатят сверху! — повредничал Хомка.

Я хмыкнула. Пушистик в чем-то был прав, сумасшедшая тетка вполне может свести с ума похитителей.

— Талочка, смотри, что это там, на берегу? Да не там! Поверни нос в другую сторону! Ага, между деревьев, видишь?

Я пригляделась. На траве, подле ручья одиноко виднелся темный силуэт мужчины. Высокий, широкоплечий. Наконец-то!

— Это Нил. Идем!

Мы поспешили на берег.

— Нил! — крикнула я, подходя ближе.

Мужчина обернулся. Тусклый свет луны осветил лицо…

— А это не он, — шепнул Хома.

Незнакомец отвесил шутливый поклон.

— Славная ночь, не так ли, Ваше высочество? — тихий голос вызвал неприятные мурашки.

— Кто вы?

— Разве я нуждаюсь в представлении?

Я пригляделась. Нет, определенно мы незнакомы. Но, в то же время, его лицо не кажется чужим. Может быть, на кого-то похож?

— Простите, не могу припомнить, чтобы мы встречались.

— Лично со мной, конечно нет. Но вы, Ваше высочество, довольно плотно общались с моей сестрицей. Неужели запамятовали? — уголки губ издевательски поползли вверх.

Сестра? Малесия… Да, они внешне похожи. Но кажется, на этом сходство заканчивается. Вряд ли нынешний правитель Белоземья был так же глуп и недалек, как и его родственница.

— Грэм, — выдавила я. — Не ожидала вас тут увидеть.

— Рад, что смог удивить, — широко улыбаясь, он склонил голову. — Ну а теперь настала ваша очередь преподносить сюрпризы.

— Что вы имеете в виду?

Грэм сделал шаг вперед и, резко убирая с лица улыбку, произнес:

— Ваши друзья очень удивятся, когда узнают, что вы прилюдно отказались от права на трон.

— Что? — я хмыкнула, но бравада была показной, на самом деле холодок страха уже вовсю резвился глубоко внутри. — Неужели вы вправду решили, что все будет так легко?

— Неужели вы вправду решили, что я не пойду на крайние меры ради этого? — переиначивая мои слова, ответил он и вновь оскалился.

Неожиданный толчок в спину свалил меня с ног. Веревки больно резанули запястья.

— Вам придется составить мне компанию на ближайшие несколько дней, — между делом произнес Грэм, наблюдая, как его верные люди связывают беззащитную девушку. — Замок всегда открыт для желанных гостей.

Меня поставили на ноги. Руки стянули веревочными браслетами, выше локтей также сделали пару крепких петель. Не вырваться.

— Надеюсь, вы простите меня за неудобства, Ваше высочество? — голос Грэма был обманчиво вежливым.

По его знаку, мне на голову накинули черный мешок. Последним за что зацепился взор были изумленные глаза Нила выходящего из леса.

Ну и где же ты был раньше? А еще муж называется.

* * *

Мешок с головы сняли уже в замке.

А ничего так. Нехилое строение отгрохал себе любимому Белоземский владыка. Я мысленно потирала ручки, предвкушая, что это богатство со временем достанется мне.

Решив, что лучше показывать неуемную жадность, чем страх, я оценивающе оглядела королевский чертог. О, отличные камушки вправлены в колонны, а золотое покрытие на стенах просто слепит глаза. Да и пол, устланный шкурками редких зверей, выглядит притягательно.

Видимо мои алчные глазенки светились совсем не таким испуганным взором, каким надлежало. Грэм нахмурился и подтолкнул в спину:

— Вверх по лестнице.

— Конечно, конечно, — послушно согласилась я, попутно подсчитывая количество ступенек из ценного мрамора. — Восемнадцать.

— Что «восемнадцать»? — Грэм недоуменно замер.

— Восемнадцать ступенек.

— И что?

— На каждую ступень потрачено по две мраморной плиты. Восемнадцать на два, — как можно безразличнее объясняла я, — будет тридцать шесть. Тридцать шесть плит!

— Ммм? — Грэм вопрошающе приподнял брови. Наверняка бедняга подумал, что я тронулась умом.

— В Лаэрде одна такая плита стоит девять золотых монет. Тридцать шесть на девять, это же триста двадцать четыре золотых! Представляете, сколько я получу, когда отковыряю их?

— Что сделаете?

— Отковыряю. Мне же скучно будет в плену, — я пожала плечами. — Ночи долгие, делать нечего. А у вас тут лесенки красивые, камушки в колоннах замечательные, полы мягонькие… Найду чем заняться. В крайнем случае песни петь начну. К этому у меня талант особый.

Грэм внимательно оглядел свою пленницу и усмехнулся:

— Есть опыт?

— Огромный.

— А ты не так проста, как кажешься.

— А ты не так хорош, как из себя строишь, — не осталась в долгу я.

К этому моменту страх отступил на второй план. Если сразу не убил, то и потом не убьет. Ну подержит взаперти, поугрожает, потребует платы за освобождение… Вариантов много, но все терпимо. В конце концов, Нил видел, куда я исчезла. Следовательно, скоро прибудут храбрые освободители и покрошат местного правителя на мелкие кусочки. Тем более, как оказалось, до замка совсем рядом. Пара часов верхом. Значит, погоня уже в пути.

Да и Хомки рядом нет, остался там, сможет рассказать и про Грэма и про похищенную матушку.

Кстати…

— Скажите, господин Грэм, а вы случайно не коллекционируете пленниц? А то может у вас увлечение такое, похищать прекрасных дам и сажать в темницу?

— Что вы подразумеваете? — полюбопытствовал он.

Я широко улыбнулась:

— Ведь у вас есть уже одна «гостья»? Не так ли? Моя дражайшая свекровь.

Лицо Грэма на миг потеряло невозмутимость.

— Поражен вашей осведомленностью.

Теперь он смотрел на меня с неподдельным интересом. Наверняка раздумывает, какие еще сюрпризы могу преподнести.

— Ваши апартаменты. Чувствуйте себя, как дома, — решил поязвить напоследок Грэм.

— Вы не представляете, как близки к истине. Давно уже считаю этот замок своим, — многозначительно ответила я и прошла в приоткрытые двери.

Позади послышалось, как ключ провернулся в замочной скважине.

Итак, я вновь, в плену. Знакомое чувство, не находите?

Глава тридцать шестая

Остаток ночи я провела без сна. Где спасатели? Задерживаются чего-то. Ну да ладно. Всему свой срок.

Предоставленные мне апартаменты состояли из трех комнат, одна из которых оказалась запертой изнутри. Две другие — огромная гостиная и крохотная, но уютная спаленка.

На данный момент, я восседала на широченном диване в большой комнате и наслаждалась одиночеством и, найденным в буфете, вином.

Внезапно тишину нарушил чей-то храп.

Ого, громогласно как! И кто это, интересно знать, такой невоспитанный? Я прислушалась. Звук доносился из запертой комнаты. Неужели даже в плену нельзя побыть одной и подумать о вечном?

Я решительно встала с дивана и направилась к двери:

— Эй там! Хватит храпеть! — громыхнула кулаком по створке.

Ответом был очередной «хрр».

— За-мол-чи-те! — я каждый слог подтверждала пинком.

— Хр-хрр-хр…

Нда, так тишины не добиться. Я окинула взглядом комнату. На столике лежал металлический поднос с фруктами, а на полочке красивый литой подсвечник. Если я не ошибаюсь, то при взаимодействии данных предметов, должен раздаться звук, способный разбудить полстраны. Рискнем?

Со всей дури я хлобыстнула канделябром по подносу. Бо-о-ом! Ой, светлые боги, пожарный колокол и то тише звучит.

Но храп прекратился. Вместо него раздался глухой «тук», будто некто свалился с кровати, потом тихий скулеж и вот таинственная дверка уже открывается, представляя нам неведомого обладателя раскатистого «хрр».

— Что тут происходит⁈

На пороге, уперев руки в бока, стояла седоватая дама с копной непослушных кудряшек и грозно поджатыми губами.

— Кто посмел побеспокоить меня⁈

— Э… Доброе утро… матушка, — с кривой улыбкой выдавила я, пряча за спину поднос.

Глаза моей дорогой свекрови непроизвольно расширились.

— Тала⁈

— Ага. Я.

— Как ты тут оказалась?

— Да вот… Компанию решила вам составить. А то, небось, скучали в одиночестве? — я мило улыбнулась.

Мамаша схватилась за голову и повалилась в обморок. Мне бы, конечно, как правильной снохе, подбежать, помочь, проявить заботу… Но вот только падала наша царственная особа весьма умело, и оценивающе подглядывала одним глазом за моими действиями.

— Ха! — я сложила руки на груди. — И не пошевелюсь даже!

— Мне плохо… Воды…

— Есть только вино.

— Где? — встрепенулась матушка, откладывая обморок на потом.

Я хмыкнула. И дали же боги такую свекровушку.

— Поднимайтесь с пола, матушка, он наверняка холодный, — я вернулась к диванчику. — Тут удобнее.

Оценив свое лежачее положение и, решив, что легче сотрудничать, чем протестовать, королева встала и, сделав несколько величественных шагов, плюхнулась подле меня.

Налив ей бокал почти до краев, с удивлением отметила, что матушка вылакала его в один момент и повелительно подставила для новой порции.

— Еще?

— Да, будь так любезна. Жажда замучила, — не смущаясь пояснила она.

Второй бокал она пригубила неторопливо. Смакуя каждый глоток.

— Вы приехали меня спасать? — любуясь рубиновым цветом вина, поинтересовалась королева. — А где мой сын?

— В пути, — честно ответила я. Ну он же и вправду должен быть недалеко. Должен же любимый муж меня спасти.

— А ты просто раньше его приехала? — приподняла выщипанные бровки королева.

— Не-а, — я гордо улыбнулась. — Меня украли!

Ого, каким презрительным взглядом меня одарили! Мне до такого еще учиться и учиться.

— Похитили? Тебя? С какой стати?

— Ну как же? Жена владыки Лаэрда, будущая королева, так сказать, — решила пока не открывать всех карт я. — Вы-то уже староваты, не ровен час помрете тут, в плену. Вот тогда и я пригожусь.

— Да как ты смеешь! — королева вскочила, попутно расплескав вино.

Фыркнула и под мое совсем невежливое хихиканье удалилась к себе в комнату.

* * *

Что-то Нил не торопится к нам на помощь. С чего бы это? Волнуюсь я что-то. И есть хочется.

Интересно, чем тут пленников кормят?

Внезапно дверь в наши апартаменты распахнулась и на пороге возник господин Грэм, собственной персоной.

— Милые гостьи, не составите ли мне компанию за обедом?

Он мысли, что ли читает? А впрочем, если и так, то это к лучшему. В моей голове для него припасено множество красочных эпитетов.

Королева также вышла из комнаты и гордо прошествовала в коридор. Я и Грэм отправились за ней. Судя по тому, как точно матушка нашла обеденный зал, на пиршество ее приглашали часто.

Стол накрыт на три персоны. К счастью посторонних не будет.

— Как провели ночь? — Грэм оказался сама любезность.

— Вполне сносно, — холодно ответила мамаша и принялась за еду.

— А вы? Выспались, надеюсь? — на этот раз вопрос был адресован лично мне.

— Нет. Так и не сомкнула глаз.

— Отчего же?

— Замок странным показался, — я взглянула собеседнику прямо в глаза. — На более престижный домик меняться не пробовали? А хотя кто сюда поедет…

— Что вы имеете в виду? — нахмурился Грэм.

— Так в комнате всю ночь было ТАК темно, хоть глаз выколи! Хотя для клозета это, конечно, удобно…

Королева поперхнулась и с ужасом воззрилась на меня.

— И постельное белье собачатиной воняет. А у нее случайно лишая нет? — я подозрительно уставилась на хозяина замка.

— У кого? — опешил он.

— У собачки. Той, которая все постели пометила.

— Э…

— А так вы не замечали раньше? — улыбнулась я. — Но это и понятно, с вашим-то косоглазием, разве заметишь…

— Да что вы несете! — начал понимать происходящее Грэм. — Какое косоглазие!

— Ну вот видите, вы и этого не замечаете, — я грустно вздохнула. — А у вас комнаты не проветривают? Или это с выгребной ямы так воняет?

Матушкин ужас, к этому моменту, уже сменился глубочайшим интересом и даже, какой-то поддержкой. Она демонстративно втянула носом воздух и неожиданно выдала:

— И скатерть тут редко стирают. Она тоже воняет. А вот это пятно я заметила еще в прошлый раз!

— Какое пятно⁈ — заорал Грэм. — Тут нет никого пятна!

Королева окинула его жалостливым взглядом:

— И правда, ваша слепота от косоглазия.

— У меня нет косоглазия! — стукнул по столу кулаком мужчина.

— Да вы не стесняйтесь, — ободряюще улыбнулась я. — Хотите я вас даже по головке поглажу? Надеюсь, вы лишаем ни от кого не заразились?

Грэм позеленел.

— Пошла вон!

— Не смейте орать на девочку! — возмутилась матушка. — Она жена моего сына!

— Пошли вон обе!

— Не смейте орать на мою свекровь! — уперла руки в бока я. — А то вообще не уйдем!

Уйти все же пришлось. Уж слишком сильно ругался Грэм и грозился вызвать стражу.

Но надо признать, что возвращались в свои комнаты мы с королевой если не подругами, то уже и не врагами.

* * *

— … а потом мешок на голову и притащили сюда.

Я рассказала королевской мамаше причины своего появления тут. Конечно, умолчала про видоизмененную внешность и титул Белоземской принцессы. Вроде только-только начали налаживаться отношения, и портить их грустной историей не хотелось. Кто знает, как отреагирует она на такой поворот? Ведь все вокруг считают, что отец Нила погиб защищая моих родителей.

— И меня также, — поджала губы царственная особа. — Пока в саду гуляла. Р-раз и все. Вот, помню, Нил меня все время предупреждал…

Мое отношение к этой женщине было двояким. Вредная тетка, но в то же время мать моего мужа. Высокомерная стерва, но властвующая королева. Неисправимый сноб и бедная узница в одном лице.

— А зачем вы сегодня с утра в обморок бултыхнулись? — не удержалась от улыбки я.

— А ты как думаешь? — вскинулась матушка. — Горемычная пленница, сижу в заточении… Плохо мне стало!

— Как только меня увидели?

— Именно, — ничуть не стараясь быть вежливой, кивнула она. — Я и сейчас себя не очень хорошо чувствую. Ну а раз ты теперь тут, то поухаживай за старой больной женщиной.

Королева прилегла на диванчик и демонстративно закатила глаза.

Это что такое? Личную служанку захотелось? Ну, уж нет.

— Ох, бедненькая, — слезно запричитала я, заламывая руки. — Заболели? А вид-то у вас здоровый… но вы лежите, лежите! Я с радостью с вами понянчусь. У вас нюхательная соль есть? Где? В вашей комнате?

Мамаша кивнула.

Я тут же направилась в комнатку, и со всего размаха скинула на пол все, что стояло на прикроватном столике. Жаль, это были не ее личные вещи, но образ создался что надо.

— А где именно соль? Тут очень много всяких баночек и шкатулок. Нет, нет, не вставайте, я сама все найду! Ой, а в этой шкатулке были какие-то бусики… Хм, порвались. А…они вам очень нравились… Ну что вы пытаетесь подняться? Вы как-то неправильно болеете!

Королева что-то яростно прошипела.

— О, какие милые кружева! Вас похитили в этой накидке? Можно я примерю? Что значит «нет»? Я уже. Ой… не налезает… Но если растянуть… Да вы лежите, лежите!

Матушка прибежала в комнату и первым делом отобрала накидку.

— Какая же ты неумеха, Тала!

— Покорно простите. Очень хотелось за вами поухаживать, — я хмыкнула и подняв с пола рассыпанный жемчуг, протянула ей. — Старалась очень.

Кажется, мамаша не слишком поверила, очень уж хмурым стал ее взгляд.

— Ой! — я демонстративно подняла вверх средний палец. — А я укололась!

— Чем тут можно уколоться?

— Не знаю. Но больно! Есть чем перевязать? Перебинтуйте мне пальчик, пожалуйста.

Королева шумно выдохнула через нос, но все же вытащила платок.

— Только осторожно! Ах, голова закружилась… — я схватилась за лоб. — Пойду, прилягу… Будьте добры, принесите воды… Да, да… И откройте окно… Еще подушечку под спину подложите… Спасибо…

* * *

За окном уже начинало смеркаться, когда в дверь внезапно постучали.

— Кто там? — вполне вежливо спросила я.

Ответом была тишина.

— Гости? — предположила матушка.

— Понятия не имею, — я пожала плечами. — Интересно, кому могло прийти в голову побеспокоить нас, на ночь глядя?

Стук повторился.

— И этот «кто-то» очень нетерпеливый, — вздохнула королева, поражаясь чьей-то невоспитанности.

Неизвестный вновь постучал. На этот раз более настойчиво.

— Тала, ну открой, что ли! — почти приказала матушка.

— Иду.

Я повернула дверную ручку. Хм, любопытно. А дверка-то не заперта. Но посетитель старается не заходить внутрь, а вынуждает меня саму выйти из комнаты.

— Добрый вечер, пирожочек, — скаля зубы в довольной ухмылке, прошептал нежданный гость, мой старый знакомый.

— Вупп⁈ А ты что тут делаешь?

— Соскучился, радость моя.

Глава тридцать седьмая

— Вупп⁈ А ты что тут делаешь?

— Соскучился, радость моя, — его маленькие глазки удовлетворенно сияли. — Выйди на минутку. Поговорим без свидетелей. Возможно, я смогу тебе помочь.

Я, конечно, удивилась столь неожиданным словам, но все же согласно кивнула. Любопытство всегда брало верх в споре с разумом.

— Тала, кто там? — раздался громкий окрик королевы.

— Придумай же что-нибудь, пончик, — подмигнул мне Вупп и прикрыл дверь.

Я стояла в нерешительности. Говорить матери о визитере или нет? Наверное, все-таки не стоит.

— Служанка. Господин Грэм передал нам пожелания спокойной ночи, — выкрутилась я.

— Как мило, скажи, мы тоже желаем ему кошмаров и побольше, — королева подавила зевок. — Что-то я и вправду притомилась. Лягу спать пораньше.

Минуты через две уже слышался здоровый храп. А я со спокойной совестью вышла в коридор.

Вупп подпирал стенку сутулой спиной в паре метров от входа в наши апартаменты. Худенькие ножки затянуты в нелепые лосины цвета вареной свеклы и украшены лиловыми бантиками. Тощие ручки венчаются кружевными манжетами. Впалая грудь маскируется пышным жабо.

— Вот чучело, — не сдержалась я.

— Где? — встрепенулся Вупп.

— Забудь. Просто мысли вслух. Ты чего хотел?

Видимо до расфуфыренного франта стало доходить, какого «чучела» я помянула, он даже обиделся поначалу, но заметив, что жалкие попытки вызвать пару оскорбленных слезинок не принесли должного эффекта, решил не обращать внимания на мою язвительность.

— Чего хотел-то? — повторила я.

— Как тебе в плену живется? — он начал издалека.

Уверена, что это чудо продумало наш диалог до мельчайших подробностей. Прям вижу, как он отрабатывал каждый мой ответ и выстраивал свои фразы. Эх, ну как тут удержаться и не порушить ему весь план?

— Отлично! Всю жизнь мечтала о таком отдыхе! — я постаралась придать голосу, как можно больше восторга.

— Э? Какой отдых? — Вупп хлопнул глазками. — Ты же в плену…

— Ага, — счастливо выдохнула я. — Представляешь? В настоящем плену! Столько приключений! А то после замужества что-то скучно стало. А тут вдруг — ух! — плен!

Бедный Вупп старательно шевелил мозгами и пытался понять, как же ему со мной общаться. На бедную узницу я точно не походила, и если он рассчитывал выступить моим спасителем, увы, напрасно.

— Так ты чего хотел-то? — повторяюсь, конечно, но может он просто не услышал в первый раз?

— Я? А… это самое… — он нахмурился, собрался с мыслями и, приосанившись, горделиво выдал. — Тала, возможно, ты удивишься, но я не последний человек в Белоземье.

— О-о-очень удивлена, — согласилась я.

— Не перебивай! Так вот… Я могу помочь тебе сбежать отсюда.

— Ну вот, как я и думала, ничего оригинального, даже неинтересно.

— Что?

— Спасибо, говорю, большое, но мне тут нравится неимоверно! — я выдавила скучающую улыбку и собралась возвращаться в комнату.

— Постой! — Вупп схватил меня за руку. — Я знаю, где сейчас твой муж!

Это уже что-то новенькое. Неужели недоумок и впрямь располагает полезной информацией? А самое главное, что он за нее хочет?

— Давай начистоту, Вупп, — я говорила совершенно серьезно. — Что тебе от меня надо?

Его лицо тут же поменялось. Куда исчез маменькин сыночек и сопливый мальчишка? Куда делся глупый влюбленный воздыхатель, которым он был когда-то?

— Хорошо, поговорим откровенно, — он бросил оценивающий взгляд на мое тело. — Говорят, ты красавица без этого тряпья.

— Что?

— Раза в два худее, не так ли, Ваше высочество?

Я опешила. Вот оно как… Мальчишка вырос и стал играть во взрослые игры.

— Откуда знаешь? Ты же ни разу не видел, — я спросила просто так, чтобы потянуть время и успеть решить, как вести себя с ним дальше.

— Малесия рассказала.

— Насколько я помню, все наши встречи с ней, я была именно такой.

— Господин Грэм ее просветил. Он любит свою сестрицу и не держит тайн от семьи, — Вупп довольно улыбнулся. — Признаться, я очень удивился, когда узнал, что мой пирожочек на самом деле наследница Белоземья.

— Разочаровался? — приподняла бровь я.

— Нет. Наоборот, даже обрадовался. Значит, ты можешь быть очень полезна, не так ли?

— С чего ты взял, что я буду что-то делать для тебя?

— А почему ты до сих пор в этом маскарадном костюме? — Вупп щелкнул меня по налепленному носу, чуть не оторвав его.

— Это мое дело.

— А мне кажется, ты готова многое отдать, лишь бы твой драгоценный муженек не узнал всей правды.

О как! Я аж хрюкнула от таких предположений.

— Пойми, Тала, — продолжал Вупп. — Грэму наплевать, как ты выглядишь. Красотка или нет, ему все равно. Главное, что ты наследница этого проклятого края. А значит реальная помеха его правлению.

— С Грэмом я познакомилась совсем недавно и он тоже не видел меня без накладок. Ты что-то недоговариваешь, Вупп, — нахмурилась я.

— Ты забываешь о Дарде, пончик, — разулыбался он и добавил, — Твой дедуля успел рассказать господину Грэму, какая милашка его внучка. Малесия тогда еще подумала, что старик рехнулся. Назвать красавицей тебя! А на самом деле-то вон оно как…Говорят, ты прелестное создание.

Вупп провел ладонью по моим бедрам, за что тут же получил пощечину.

— Не смей меня трогать, урод! — прошипела я ему в лицо.

— Скоро ты станешь более сговорчивой, — фыркнул он, потирая щеку. — Будешь выклянчивать пару лишних минуток жизни и жрать с рук Грэма! И никто не сможет тебе помочь! Никто, кроме меня.

— Ого, какая фантазия! Это твои мечты? Жаль, что им не суждено сбыться.

— Неужели ты и правда не понимаешь, Тала? Грэм заставит тебя прилюдно отречься от престола. А потом запрячет в темницу до конца века. Либо убьет, — глаза Вуппа загорелись от возбуждения. — И только во мне твое спасение. Только я смогу помочь. Я!

— Ты? И как же, позволь спросить?

Вупп потер потные ладошки.

— Ты уже замужем за Нилом. Тебе хватит и Лаэрда! А меня сделаешь своим наместником тут, в Белоземье. Мне многого не надо.

Я усмехнулась:

— Все так просто?

— А почему нет? Я все просчитал. Удираешь отсюда, можешь даже мамашу прихватить, я не против, и возвращаешься в Лаэрд. А твой муженек свергает злостного диктатора Грэма, и преподносит тебе родное государство на блюдечке. Ты быстренько вспоминаешь, кто тебе помог вырваться из плена и в благодарность делаешь меня своим представителем. Все счастливы!

— О! Да ты талантливый политик! — я даже хлопнула пару раз в ладоши от восхищенья. — Позволь один вопрос напоследок, а как ты с Грэмом спелся?

— Малесия познакомила.

— Ага. А с ней?

Вупп нахмурился:

— Она останавливалась как-то у папы. Он и попросил ее позаботиться обо мне. К чему вопросы?

— А она, добрая душа, согласилась?

— Я оказался весьма полезен! — на его лице вновь проступили черты обиженного ребенка. — Я ей стал лучшим другом!

— И поэтому решил подставить ее брата?

— Не твое дело! — Вупп надменно вскинул подбородок. — В этом мире каждый выживает, как может! Чем я хуже Грэма? Да он недостоин даже ноги мне целовать! И вообще, почему тебя это должно интересовать?

— Меня? — я удивленно хлопнул ресницами. — Меня это вообще не интересует! Но вот господин Грэм, который, кстати, последние несколько минут стоит за твоей спиной, сейчас выглядит чрезвычайно заинтересованным.

Дрожа от страха, Вупп обернулся.

Ну что сказать… Видя, как пышущий гневом Грэм, повелительным жестом, приказал ему следовать за собой, уверена, пропадет мой бывший воздыхатель в пучине вечности. Сильные мира сего не прощают предательства.

Единственное, я жалела, что не успела узнать, где до сих пор пропадает Нил?

Глава тридцать восьмая

Я вернулась в комнату. Ну а что было делать? Бродить по замку? Можно, конечно, попроказничать и скрасить пребывание тут разными пакостями. Но спать хотелось больше.

— Доброе утро! — громкий голос Грэма разбудил меня ближе к полудню. — Сегодня праздничный обед в честь моих дражайших пленниц.

— М? — я приоткрыла один глаз.

И почему эта сволочь позволяет себе заходить в комнату без разрешения? Пользуется тем, что у него есть ключи от всех дверей. Ха, к матушке в опочивальню он не посмеет зайти, она же ему ночной горшок на голову выльет. Это мне бывает лень спросонья…

— Ваше высочество, позвольте вопрос, — Грэм улыбнулся одним уголком рта и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Как я понял из вашего вчерашнего разговора с Вуппом, вы не слишком скрываете свое истинное лицо, так? Хотя королева не знает всей правды о вашем происхождении и внешнем виде?

— Ммм… — промычала я, зарываясь с головой под подушку.

Вот только с этой стороны мне еще не хватало проблем!

— Советую уладить этот момент, — ироничный взгляд Грэма пробежал по моей круглой попе. — На обед приглашен ваш обожаемый дедушка. Я думаю, что семейная встреча пройдет идеально, наконец-то все встретятся.

— Гр-р!

— Не рычи на меня, девочка, — хохотнул он. — Лучше порази матушку своим мгновенным преображением. И кстати…ммм… этот обед будет для тебя полон сюрпризов.

Не давая мне возможности задать кучу вопросов, он покинул комнату.

Нда. Вот уж что-что, а сообщать королеве о том, что Нил женился на дочери косвенного виновника в гибели ее мужа, как-то не хотелось… Да и знакомить ее с дедулей тоже.

Словно читая мои мысли, на пороге возникла заспанная особа с растрепанными кудряшками.

— Это был Грэм? — королева уселась на мою кровать и подперла рукой щеку.

— Ага, — мрачно ответила я, силясь что-либо придумать.

— Что он хотел?

— В честь нас сегодня устраивают обед.

Она зевнула.

— Опять обед? Другого времени суток, что ли нет? Пусть сделают праздничный ужин или званый завтрак на худой конец! Надоело.

— Ну, так скажите это Грэму, — кивнула я в сторону двери.

— И скажу. Обязательно скажу.

Мамаша решительно встала, поправила разлохматившиеся кудряшки и выглянула в коридор.

— Мы не желаем идти сегодня на обед! — крикнула она.

— Вот, вот, — поддакнула я из комнаты и уточнила. — А вы точно не пойдете?

— И не подумаю. Королевы не меняют своих решений, — царственная особа высоко задрала носик.

— Вот и отлично, — я вскочила с кровати. — Тогда я схожу туда одна.

— Но… но… — заикаясь от удивления и складывая бровки домиком, матушка всплеснула руками. — Мы же решили, Тала!

— Это вы решили. А я совсем не против обеда. Как вернусь, обязательно расскажу, что там было, — счастливо улыбнулась я.

* * *

Обед должен был пойти в торжественной обстановке. В слишком торжественной. Все-таки знаменательная встреча предстоит. И очень мне хотелось эту торжественность как-то нарушить, Да и обожаемый дедулька помнит меня по невинным, но красочным проказам.

Эх, чтобы такое придумать-то?

И, кстати, надо определиться с внешностью. Мамаша, слава всем богам, и впрямь отказалась идти на обед. Лишь бы теперь не передумала. И пусть я для нее останусь пока толстушкой-Талой. Это намного спокойнее и вопросов лишних не будет.

Но Дард ожидает увидеть именно ту Талу, что была его пленницей некоторое время назад. А это значит без накладок.

Малесия и Грэм знают о маскараде, но не видели истинного лица. И, если честно, очень хочется поразить их новой внешностью и увидеть кукольное личико Малесии с отвисшей челюстью.

Ох, как все запуталось. Так что же делать? Как все расставить по своим местам?

— Тала, — матушка решительно распахнула дверь, тем самым нарушив неторопливое течение мыслей, и голосом, не терпящим возражений, заявила: — Тала, я все-таки передумала. Я тоже иду на этот званый обед!

…Боги, вы слышите меня? Ну чем я так провинилась?

— А может не надо?

— Надо, Тала, надо. Не могу же я бросить тебя одну среди этих чудовищ⁈ Пока Нила нет рядом, я несу за тебя ответственность, — произнесла свекровь и, явно гордясь своим новым статусом защитницы, продолжила: — Я знаю, что вовсе не обязана это делать. И даже вначале собиралась игнорировать приглашение. Но потом подумала, кто еще, если не я, защитит тебя от нападок этих шакалов? Конечно, ты сама постесняешься меня попросить… Да, да, Тала, и не перебивай, я прекрасно понимаю, как неудобно тебе просить об одолжении, но такова моя обязанность. Все-таки ты жена моего сына, хоть этот брак и не вызывает во мне чувства радости. «Спасибо» потом скажешь. Собирайся!

И вышла из комнаты.

А у меня появилось жгучеежелание затопать ногами, заорать во всю глотку и подергать кого-нибудь за седоватые кудряшки. Я даже знаю «кого».

Так, спокойствие, только спокойствие. Начнем сначала… Учитывая изменившиеся обстоятельства, я не могу появиться на обеде во всей красе. Обидно. Но ведь и толстухой быть там я не могу! Дард не преминет сказать, что сидела-то я в темнице красоткой. И Грэм наверняка что-нибудь язвительное ляпнет. Вот уж мамаше сюрприз будет! А мы вроде с ней только мириться начали. Кто знает, может подружимся когда-нибудь?

Думай, Тала, думай, не отвлекайся. Как выпутаться из этой передряги? Эх, сюда бы Хому, он сразу бы нашел выход. Он бы сказал… сказал… Точно! Придумала!

Время обеда неумолимо приближалось. А я начала претворять свой план в действие.

— Матушка, — приластилась я к свекрови. — Дорогая моя, любимая матушка. Если бы вы знали, как часто я благодарю богов за то, что они позволили нам с Нилом встретиться. И вы стали для меня лучшим другом, образцом для подражания, дражайшей свекровью!

Королева надменно приподняла бровь, приосанилась и выслушала мои излияния с царским спокойствием.

— Как же я восхищаюсь вами! — я сделала коровьи глаза. — Честно, честно! Вы идеальная женщина! Такая красивая, такая изящная! Я вам так благодарна за этот обед. Даже не знаю, как бы я выдержала его без вашей поддержки. Ведь я, бедное несчастное создание, посмешище для окружающих…

— Ну что ты, Тала, — подала голос довольная королева. — Ты просто немного неухоженная.

— О нет, нет! Я уродлива, я знаю. Ах, матушка, как часто по ночам я проливала слезы из-за этого. Как стыдно мне выходить в свет с такой внешностью… Вот взять, к примеру, этот обед, — я старательно выдавила несколько слезинок. — Вы будете там самой красивой, самой прекрасной! А я… я вновь опозорюсь.

Мамаша явно растерялась видя мои слезы.

— Тала, дитя мое, не думала, что тебя это так беспокоит.

— Конечно, беспокоит. У меня никогда не было никого, кто мог бы помочь… подсказать…

— Ох, ну не расстраивайся, мы что-нибудь придумаем, — она осторожно пощупала мои волосы. — Уверена, все может быть не так плохо.

— Ах, матушка, как бы мне хотелось быть похожей на вас! Надеть такое же платье, завить волосы в локоны… Я была бы самой счастливой!

— Да? Ну что ж, Тала, ты можешь воспользоваться моим платьем. И мы обязательно сделаем тебе прическу, как у меня, и туфли… да, думаю, я смогу дать тебе туфли. И даже накрашу немного, только чтоб подчеркнуть достоинства лица. Должны же они у тебя быть?

Я мысленно хихикнула, но вслух сказала:

— Спасибо, что бы я без вас делала. Теперь я чувствую себя самой счастливой! Но как же вы? Если я заберу ваше платье, то в чем вы пойдете на этот обед?

— Я? — королева задумчиво нахмурилась. — Как-то не подумала об этом… И совсем не идти туда я не могу. Придется одеть что-нибудь похуже… Эх, ладно, надену твою одежду. В конце концов, королевскую стать видно и без дорогих кружев. Но зато ты не опозоришь честь Лаэрда.

* * *

Обед.

Двери открылись, пропуская нас с матушкой в трапезную. Лакей, распахнувший створки, растопырив глаза, оглядел меня с ног до головы и посторонился.

— Ты видишь его реакцию? — довольно спросила матушка. — Он окаменел от неожиданности, едва тебя увидел. Он восхищен! Он поражен!

— Ага, поражен, это точно, — прошептала я.

В обеденном зале находились несколько человек: Грэм, Малесия, дедуля Дард и еще кто-то… Этот некто сидел в дальнем углу. Свет от свечей не достигал его лица, а потому личность незнакомца оставалась загадкой. Ну что ж, потом все равно ему придется показаться.

Едва мы вошли, как тут же стали предметом самого пристального внимания. Грэм собирался представить нас обществу, но узрев мою новую внешность, поспешно закусил себе губы. Уверена, он пытался сдержать смех.

В независимости от того, знали ли вы толстушку Талу или стройную Селену, в этом новом существе вы не нашли бы черт ни от той ни от другой. А ведь я не сняла ни одной вещи… И накладки, и носик и даже челюсть остались при мне. Но благодаря стараниям матушки кожа оказалась набелена до такой степени, что могла соперничать цветом со снежными вершинами Белоземья. Брови, четко прорисованные, намазюканные черной краской, едва не соприкасались на переносице. Волосы, завитые в миллиарды мелких кудряшек, оказались взбиты, начесаны и стояли колом, украшенные сверху очаровательным розовым бантиком. Платье королевы сидело на моих накладках, как на свинье ажурные подвязки. Она потратила немало времени стараясь перетянуть талию потуже. Все украшения, которые нам удалось найти, сияли теперь на моих пальцах, шее и ушах. В общем, мамаша исполнила обещание и постаралась сделать свою некрасивую сноху как можно более похожей на себя любимую.

Кстати, не одна я подверглась преображению. Свекровушке пришлось нацепить на себя мою огромную рубаху и необъятного размера юбку. Так что выглядела она не краше моего.

Грэм всеми силами старался сохранять серьезное выражение лица. Малесия натянуто улыбалась, попутно пересчитывая драгоценные камни в перстнях, что сияли на моих пальчиках. Дедуля Дард зловеще поблескивал глазенками и сдерживался от того, чтобы не плюнуть, в очередной раз, в лицо расфуфыренной внучке.

— Позвольте представить вам, — на правах хозяина начал процедуру знакомства Грэм. — Ее величество вдовствующая королева Лаэрда.

Мамаша царственно присела в реверансе.

— Ну а эта дама вам всем знакома, — он ухмыльнулся и кивком головы указал на меня. — Ее высочество, наследница…

— Я Тала, супруга Его величества лессира Нила, правителя Лаэрда! — я прервала Грэма, не давая произнести разоблачающие слова.

— Ну да, и это тоже, — усмехаясь одним уголком губ, произнес он.

О боги, не знаю, как поведет себя королева, когда узнает, кто на самом деле ее страшненькая сноха. В любую секунду может прозвучать роковое: «Тала — наследница Белоземья».

— Вы знакомы с моей сестрицей? — как ни в чем не бывало продолжал Грэм. — Ее высочество Малесия.

Брюнетка изящно склонила голову.

— А этот благородный господин не кто иной, как предыдущий правитель Белоземья, мой благодетель, который не побоялся передать бразды правления в другие руки, господин Дард.

— Вот и свиделись вновь, — прошипел он.

— Очень скучала, — также тихо ответила я, выдерживая полный ненависти взгляд.

Наш мимолетный обмен любезностями остался незамеченным. Матушка, к моему огромному счастью, не обратила должного внимания на лысого старикана.

— Ну а это, — Грэм широким жестом указал на сидящего в тени человека. — Это наш особый гость. Наш верный слуга. Наши глаза и уши в Лаэрдских землях. Прошу любить и жаловать!

Человек медленно поднялся и сделал шаг к яркому свету.

— Данай? — выдохнула я.

— Вот и свиделись, Тала, — невозмутимо произнес он.

Глава тридцать девятая

— Твою ж мать! Ой, простите, матушка, это я не вам…

— Ничего, Тала. Моя реакция примерно такая же, — королева успокаивающе похлопала меня по плечу. — А вот от тебя, Данай, я такого не ожидала!

— Поверьте, Ваше величество, ваши ожидания волнуют меня в самую последнюю очередь, — голос Даная, казалось, насквозь пропитался холодом. — Но все-таки рад вас видеть в добром здравии. И тебя Тала тоже.

— Да пошел ты…

Я отвела взгляд от лица бывшего друга. Прав был Нил, когда прогнал его. Абсолютно прав! А я-то, дурочка, думала, что бедного Даная несправедливо обидели. Волновалась за него. Переживала. Я ему доверяла. Во всем. Всегда. И Нил… Он ведь ему тоже верил.

— Ну что ж, очень рад, что вы, наконец, встретились, — широте улыбки Грэма мог позавидовать любой. — Видишь, дорогая Тала, не все на самом деле так, как кажется на первый взгляд. Каждый из нас полон сюрпризов. Как и ты.

Матушка прислушалась к последним словам.

— Что он имеет в виду? — вопросительно шепнула она.

— Потом объясню, — отмахнулась я, но увидев в ответ недоверчивый взгляд, продолжила: — От меня вам незачем ждать подвоха. Я верна Нилу и соответственно вам.

Королева кивнула.

Она мне поверила. Она беспрекословно поверила мне. Конечно, сейчас на фоне предательства Даная я выгляжу истинным ангелом, но все же… Она доверилась не кому-то, а страшненькой безродной Тале. Она наконец-то приняла сноху со всеми недостатками, и нарушить эту тонкую грань именно сейчас было бы непоправимой ошибкой.

— Прошу к столу!

Грэм легким полупоклоном предложил королеве сопровождение, но она лишь высокомерно вскинув голову, взяла меня под руку.

— Если вы не против, я сяду рядом с той, кто вызывает во мне наибольшую симпатию, — громко и четко сказала она.

Дарда перекосило. Данай удивленно улыбнулся.

— Вот как? — произнес Грэм и расхохотался. — Не пожалеть бы вам потом об этих словах.

Но матушка лишь фыркнула и покрепче вцепилась мне в руку.

Так и получилось, что за обеденный стол мы с королевой сели вместе. Подле друга друга. По правую руку от меня оказался дедуля Дард. Напротив Данай. Господин Грэм с сестрицей разместились с другой стороны.

Повисла гнетущая тишина. Мне было неуютно и тревожно. Первым подал голос длинноволосый блондин:

— Позволь спросить, Тала, какого беса ты вырядилась в это тряпье?

— Да как ты смеешь! — возмущенно рявкнула мамаша. — Это мое платье!

— Ах, ваше? Ну так это все объясняет.

Грэм хохотнул:

— Ну вот, а я чуть было не поверил, что это и есть истинная Тала. Та самая красавица, которую так расписывал господин Дард.

— Она прекрасная девушка! — ощетинилась королева. — Мой сын никогда не женился бы на недостойной! Вашу сестру он даже рассматривать в качестве жены не захотел, это о чем-то говорит, не находите?

Малесия покраснела. От ярости или же от стыда за собственную непригодность, узнать, к сожалению, не удалось.

— Тала очень хорошая девочка и не вам ее судить, — матушка величественно поджала губы и принялась за еду.

Данай не скрывал своего удивления, видя такую рьяную защитницу в лице королевы. Даже Грэм пару раз изумленно хмыкнул. А уж как я была поражена… Словами не описать.

— Талочка, красавица моя, передай, пожалуйста, вон тот соус. Спасибо, милая, — как ни в чем не бывало продолжала матушка.

Грэм в очередной раз усмехнулся, но удержался от комментариев. И через пару минут, как ни в чем не бывало, начал непринужденный разговор:

— Данай, расскажи, какие вести от Нила?

Я вся обратилась в слух.

Блондин откинул назад длинную прядь и, подняв бокал с вином, сообщил:

— Все, как и было задумано. Нил, вместе с армией, сейчас оттесняется к границам Белоземья. Я думаю, к завтрашнему дню ваши войска смогут войти в Лаэрд.

— Что? Как же так? — непроизвольно вырвалось у меня вслух.

— А вот так, Тала, вот так, — Грэм сложил перед собой руки и глубокомысленно опер на кулак подбородок. — Пока ты с королевой-матерью весело проводишь время у меня в гостях, твой муж терпит поражение за поражением. В скором времени, он также окажется в плену. Жду не дождусь этого.

— Зачем? — только и смогла вымолвить я.

— Ну как «зачем»? А как же Лаэрд, милая моя? А как же благословенный зеленый край, — тут его мягкий, почти ласковый голос обрел твердость. — Край, где на каждом углу встречаются эти чудовищные, отвратительные создания — Тени!

— Пресветлые боги, за что же вы так не любите Теней? — я поразилась такому всплеску гнева.

— А за что же их любить? — интонации Грэма вновь переменились на ласкающую слух бархатную нежность. — За что их любить, Тала? Они омерзительны.

— Вы неправы, — едва слышно запротестовала я, вспомнив пушистого Хомочку.

Королева внимательно посмотрела на Грэма. Окинула его прищуренным взглядом, несколько раз моргнула и вновь задумалась.

— тени плохие, говорите? А может просто лессиры недостойные? — внезапно выдала она. — Тала, а я ведь вспомнила господина Грэма… Столько дней вспоминала, где видела его лицо, и никак не могла вспомнить. А тут вдруг, словно само всплыло, — оживилась мамаша, но вот Грэм с каждым ее словом мрачнел все сильнее и сильнее. — Господина Грэма однажды отобрали среди юнцов, для того чтобы обучить на лессира. Правда, это было очень давно, не правда ли? Еще до рождения Нила. Но Грэм оказался совершенно неспособным на единение с Тенью. Ни один призрак не захотел признать его парой. Говорили, что он слишком жестокий, слишком бесчувственный. Была какая-то история… Вспомнить бы… Ах, да… Вроде бы он попытался убить тень за ее отказ подчиняться. И тогда его прогнали с Лаэрда. Я права, господин Грэм?

Лучше бы она этого не говорила. Грэм почернел лицом, стукнул кулаком по столу. Вскочил на ноги, едва не перевернув кресло.

— Да как вы смеете⁈ Вы всегда относились ко мне свысока. Для вас я всегда был лишь мальчишкой, бедным чужаком, выпрашивающим подаяния у прохожих! А вы меня не только не приняли, но и всех Теней настроили против! Если бы хоть один согласился стать парой, но нет! Вы прогнали меня, как порченую вещь, как ненужную игрушку!

— Вы пытались убить Тень!

— Она заслуживала этого! Она отвергла меня!

— Это не повод!

— Да что вы понимаете! — Грэм полыхал от ярости. — Это всего лишь Тень, мразь, недостойная единения! Но из-за нее мне отказывали среди лессиров! У меня было все: знания, ловкость, сила. Но вам было этого мало. Чтобы видеть во мне человека, вам нужна была подотчетная Тень. А без этого кем я был в ваших глазах? Неполноценным ублюдком!

— Неправда. Мы всегда помогали ученикам, — голос королевы зазвенел от напряжения. — Не получилось с одной Тенью, могло получиться с другой! Пусть не сразу, через год, два. Вас никто не торопил.

— О, нет, я не стал ждать ваших подачек. Я смог подняться сам. Без вашей протекции, дорогие лаэрдцы.

— И чуть не убили Тень.

— Это все что вас волнует? Как мило, — Грэм оскалился. — Я был бы счастлив, если бы все призраки Лаэрда растаяли во мгле! И сейчас в моих силах это устроить.

— Вы ничтожество.

— Я повелитель Белоземья!

— Да, но какой ценой вы им стали!

— Не вам судить о цене. Я возвысился из самых низов. Сам.

— Но потеряли себя при этом! — покачала головой матушка. — Утратили все, что делало вас человеком.

— Неверно расставляете приоритеты, королева. Я избавился от слабостей.

— Иногда наши слабости только во благо.

— Неужели? Не смешите!

— Вот, возьмите, к примеру, Талу, — матушка прикоснулась к моему плечу. — Девочка из простых служанок, но стала королевой Лаэрда, сумев сохранить при этом достоинство.

— Из служанок? — Грэм издевательски захохотал. — Это она-то служанка? Да эта девчонка наследница Белоземья! Помните пожар, при котором погиб ваш муж? Он отдал жизнь, защищая своих друзей: Лаэрдского лессира, сбежавшую принцессу и их маленькую дочь — Талу.

Королева молчала, осмысливая сказанное, а потом перевела пристальный взгляд на меня:

— Это правда?

А я не смогла ничего ответить, и только слезы стыда предательски потекли по моим щекам смывая белила и оставляя соленые дорожки, как символ поражения.

* * *

— Что же ты молчишь, Тала, — ледяным голосом вопросила матушка. — Это правда?

— Да. Правда.

Она дернулась, словно от удара и подняла руку к лицу, в тщетной попытке отгородится от меня.

— Это правда, — повторила я. — Моя мать являлась дочерью Дарда, правителя Белоземья.

— Сейчас я правитель Белоземья! Прошу не забывать! — встрял Грэм.

Матушка отвернулась. От чего она пряталась? От правды? От возможности услышать еще что-нибудь более ужасное, чем уже слышанное?

— Господин Дард — законный правитель Белоземского края, — я сделала упор на этом специально для Грэма. — А я его внучка. Наследница. И никто не смеет оспаривать мое право.

Дард фыркнул. Мне даже показалось, что он смеется, но нет, это всего лишь старческий кашель.

— Какое право, девочка? — прошипел Грэм. — Дард самолично передал правление в мои руки.

— Передал? Отлично, — я усмехнулась. — На правах наследницы, я оспариваю это деяние. И сейчас, при многочисленных свидетелях, заявляю свои права на трон.

— Не играй со мной, Тала, — в его голосе зазвучала нескрываемая угроза. — Это может плохо кончиться и для тебя, и для твоей дражайшей свекрови, и для любимого муженька.

— Вы меня запугиваете? Не слишком ли много берете на себя, господин Грэм? Позволю вам напомнить, что народ и тени будут на моей стороне.

— Тени? Какая мерзость! — он передернулся. — Прятаться за спинами призраков.

— А за чьей спиной прячетесь вы? Вашу армию составляют не только люди. Вы ведь и сами не гнушаетесь использовать Теней. Вот только знают ли они, как вы их ненавидите?

Грэм сжал зубы и вперился в меня разозленным взглядом.

Дард молча выслушивал нашу перепалку и кажется делал про себя заметки. Думаю, что в скором времени мне придется услышать все его выводы по поводу нахальной внучки.

Малесия молча сидела за столом и даже не вмешивалась в разговор. Казалось, что ее больше волнует с каким соусом подано то или иное блюдо, чем происходящее в комнате.

А матушка… Матушка вжалась в угол и молча наблюдала за развертывающимися событиями. Ее сжатые в кулаки руки побелели от напряжения, с силой закушенные губы выдавали накал эмоций. Она следила за мной, за Грэмом, за Дардом. Даже Данай не ускользал от ее внимания. Мне оставалось только позавидовать силе духа немолодой уже женщины. Известие о предательстве светловолосого лессира, ужасные новости о поражении Нила, нелицеприятные моменты моей биографии… Это все выбило бы из колеи любого, но не ее. Королева медленно, но неумолимо приходила в себя. С каждой секундой ее опущенные, ссутуленные плечи распрямлялись, подбородок с вызовом вскидывался вверх, глаза разгорались жизненной силой.

Но всем было не до того, чтобы замечать внутреннюю борьбу царствующей особы. Люди, занятые своими проблемами и переживаниями, сами подставляли спины под молчаливый укор королевского взора.

— Ты никогда не получишь Белоземье, девчонка! — шипел Грэм.

— Это не вам решать, милейший! — с вызовом парировала я.

— На твоих руках смерть моей дочери! — встревал Дард.

— Может, все-таки вернемся к обеду? — вопрошала Малесия.

В этот момент, словно гром, ниспосланный возмущенными богами, раздался повелительный голос матушки:

— Да как вы смеете⁈ — вызвав своим окриком изумленную тишину, она обратилась к Дарду. — Как смеете вы обвинять девочку в таких чудовищных прегрешениях? Вы сами загнали в угол всю их семью! Вы сами наслали убийц! Вы! Именно вы, своими собственными руками загубили жизнь своей дочери. Именно вы бросили единственную внучку на произвол судьбы! Именно по вашему приказу погиб король Лаэрда, мой муж!

— Что? Как? Я никого не… — возмущенный голос Дарда заглушился кашлем.

— А вы⁈ — королевский гнев перетек на Грэма. — Вы обманом втерлись в доверие старика! Не удивлюсь, если вы получили власть шантажом и силой! Что вы ему наговорили? Врать вы всегда умели, это я помню еще по Лаэрду.

— Не смейте оскорблять меня! — забрызгал слюной обвиняемый.

— Еще как смею! — матушка повернулась к Данаю. — Данай, твой отец погиб вместе с отцом Нила. Ты для меня всегда был, как сын. И именно сейчас, когда твоему другу, названому брату, требуется помощь, он получает от тебя злосчастное предательство⁈

— Ваше величество… — медленно растягивая слова, произнес Данай. — Думаю, Нил не будет слишком поражен таким событием.

Королева молча отвернулась от него, демонстративно игнорируя столь расплывчатый ответ.

— А ты, Тала? — ее глаза задержались на мне. — Как ты посмела обманывать меня? Неужели это все чего я достойна?

Я растерялась и пристыженно мотнула головой:

— Нет, конечно, нет. Простите.

— Сейчас же иди за мной, девочка. Мы возвращаемся в наши апартаменты, — решительно сказала она и, предвидя возражения от присутствующих, добавила: — Мы с Талой все еще являемся представителями королевской семьи Лаэрда. Не обесчестьте себя еще больше, господа, проявите хоть толику уважения к женщинам.

И вышла из обеденного зала. Я послушно последовала за ней.

Позади стояла гробовая тишина. Убеждена, что все переваривали пламенную речь королевы. И только тихий женский голосок пробормотал себе под нос:

— Лучше бы занялись обедом.

Глава сороковая

Наши комнаты, конечно, не были настоящим убежищем, но все же давали ощущения хоть какой-то безопасности. Тут я смогла почувствовать себя почти защищенной от нападок Грэма.

Королева прошла вглубь, и устало опустилась на диван. Гордо расправленные плечи вновь поникли, царская осанка исчезла, словно легким дуновением кто-то сдул врожденные черты благородства.

— Ваше величество… — я не знала, как начать разговор. — Матушка…

— Присядь, Тала, — тихо сказала она и кивнула головой на пустующее место подле себя.

Не смея отказаться, я присела.

— Знаешь, девочка, — она продолжала говорить утомленным, лишенным всегдашней живости, голосом. — Мне было очень больно слышать эту историю от чужих людей.

— Понимаю. Но я не могла сказать раньше.

— Почему?

— Боялась.

— Кого, Тала? Меня?

— И вас тоже, — я опустила голову. — Меня саму много лет держали в неведении. Лишь недавно узнала правду… Я же маленькая совсем была, когда погибли родители. Ничего не помню. А потом Грэм начал охоту за выжившей девочкой. Я скрывалась. Боялась кому-либо открыться.

— А Нил знает?

— Да, я ему сказала не так давно.

— А меня, значит, оставили в неизвестности, — королева усмехнулась.

— Ваше величество, я просто боялась, что вы оттолкнете меня! Ведь там, в пожаре, погиб ваш муж… И я… Я подумала…

— Боги, девочка, неужели ты и вправду считаешь меня чудовищем? — матушка нахмурилась. — Ты была еще совсем дитя! Уверена, что в случившемся нет твоей вины. Что произошло, того не исправить никакими тайнами. Да и Нилу ты не безразлична, я же вижу.

Не ожидая от нее таких слов, я приглушенно всхлипнула. Королева вздохнула и потрепав меня по плечу, неожиданно притянула к себе.

— Ну только не плачь. Хотя… ладно, иногда можно. Но чтоб никто не видел! Жена моего сына обязана быть сильной.

Я всхлипнула вновь.

Не знаю, сколько времени мы так просидели. Две одиноких женщины, сплоченные одним несчастьем, соединенные одной болью.

Прохладный ветерок гулял за окном, подхватывая с земли мелкий мусор и подбрасывая его вверх. Солнце, всегда такое жаркое, сегодня радовало приятным, ненавязчивым теплом. Мне стало совсем спокойно и радостно. И так легко на душе, что поселилась уверенность, что скоро все наладится. Обязательно наладится.

— Надеюсь больше никаких тайн? — спросила королева.

— Нет, — абсолютно искренне ответила я, забывая о собственной внешности.

Ну, конечно! Осталось сказать, матушке, что это уродство ненастоящее. Она должна обрадоваться новости, ведь ей так хотелось видеть подле сына нормальную девушку, а не толстуху с бородавкой на носу.

Я предвкушала радость королевы. Лукаво поглядывала на нее, думая, как же лучше преподнести этот сюрприз. Нет, не обман, а именно сюрприз. Ведь это такая мелочь. И уже набрала в легкие воздуха, готовясь произнести заветные слова, как вдруг дверь порывисто распахнулась.

На пороге возник запыхавшийся Данай.

— Грэм и Малесия только что отлучились из дворца, у вас есть шанс сбежать. Только не медлите, мои люди ждут вас внизу, — неожиданно произнес он.

На мгновенье я онемела. Но вовремя сообразила, что от прежнего Даная ничего не осталось.

— Это шутка? Что на этот раз удумал? Вытащить нас из комнаты и вручить Грэму перевязанными подарочным бантиком? «Вот, хозяин, вам от меня презент в знак верности и преданности», так это должно звучать?

Весь его облик вызывал во мне жгучую ненависть.

— Предатель!

Сорвавшись с места, кинулась к нему и замолотила кулачками по груди.

— Ненавижу!

Он и не думал сопротивляться, лишь слегка отклонился назад и натянуто улыбнулся:

— Тала, выслушай меня…

— И не подумаю! Изменник! — плюнула ему в лицо я и, даже не пытаясь перебороть злость, пнула блондину между ног.

— Бес тебе в голову, Тала! — выдохнул он, хватаясь за пах. — Когда ты научишься слушать, прежде чем что-то делать⁈

— Так тебе и надо, заслужил.

— Чем заслужил-то? Предательством? Зараза, больно… Тала, скажи честно, неужели я мог бы так поступить с Нилом? С тобой? С королевой?

— Я прекрасно слышала твою беседу с Грэмом, — гневно отрезала я. — Ты пошел против Лаэрда. Почему? Неужели это твоя месть за то, что Нил тебя прогнал?

— Боги, Тала, меня никто не прогонял! Неужели Нил не рассказал? Хотя нет, зная твою вспыльчивость, могу предположить, что ты просто не захотела его слушать, — Данай фыркнул. — Нил сам отправил меня к Грэму. Мы и не ссорились с ним. Все было подстроено. И не смотри на меня так, я правду говорю! Надо было убедить всех, что я стал изгоем. Не поверишь, но буквально через час после моего ухода, люди Грэма предложили бесценные богатства за любую информацию.

— И ты согласился?

— Ну конечно! Я же для этого тут и нахожусь.

Мне хотелось верить, очень хотелось. Даже матушка прислушивалась к нашему разговору с интересом. Но осторожность брала верх.

— Ты сказал, что Нил терпит поражение за поражением. Не твоими ли стараниями?

Данай хмыкнул:

— Не поверишь, но к этим «поражениям» я, и правда, приложил немало усердия.

— Ах ты, гад!

Я вновь кинулась на него с кулаками, но лессир ловко перехватил мои руки.

— Тала, я специально сообщаю Грэму ложные сведения! Все хорошо с твоим Нилом. Жив, здоров. Мирно и спокойно сидит с ребятами в ближайшем лесочке и ждет подходящего случая, чтобы расправиться с неприятелем.

Я замерла.

— Я не лгу, Тала. Ты же меня знаешь. Ваше величество, но вы-то хоть ей скажите! — Данай обратился к королеве. — Мои люди ждут вас внизу. Вас сразу же отправят в Лаэрд. Там тихо и спокойно. Так Нил велел!

Матушка задумчиво оглядела блондина.

— Знаешь, сдается мне, что он не врет…

— Ну конечно не вру!

— Не перебивай, Данай, сейчас я не с тобой разговариваю, — она кивнула мне. — Тала, у нас все равно выбор невелик. Здесь долго отсиживаться не получится. Пойдем с Данаем. Может быть, его слова правдивы?

Данай облегченно вздохнул и посторонился, пропуская нас в коридор.

— В любом случае, все останется на твоей совести, — произнесла королева, проходя мимо лессира.

— Если что, я тебя найду и лишу возможности, когда-либо иметь детей, — клятвенно пообещала я, заглядывая ему в глаза.

Надо же, не испугался… Неужели и впрямь, невиновен?

* * *

Мы с матушкой спускались по лестнице. Данай шел впереди, зорко посматривая по сторонам и следя, чтобы никто не помешал предстоящему путешествию.

— Подле порога стоит карета. Окна зашторены, никто не увидит, кто внутри. Садитесь аккуратно, не привлекая внимания слуг.

Речь лессира тихим шелестом заполняла безмолвную тишину коридоров. Замок, казалось, вымер. Словно с отъездом Грэма даже челядь покинула мраморные стены королевской обители.

— Поедете в сторону гор. Немного попетляете, заметая следы… А впрочем, кучер знает, что надо делать. В конце концов, все равно выедете прямо к Лаэрду. Там вас уже будут ждать, — Данай глянул мне прямо в глаза. — И не волнуйся. Все будет хорошо. Поверь, Нилу будет намного спокойнее, зная, что и ты, Тала, и матушка находитесь в безопасности.

Блондин тряхнул головой, отчего его длинные волосы белокурым каскадом рассыпались по плечам, и неожиданно улыбнулся:

— Помнишь, я обещал, что мы обязательно встретимся? И ведь не солгал.

Я не могла удержаться от ответной улыбки, видя мальчишескую жизнерадостность в его глазах. И наверное именно в этот момент, полностью поверила, что Данай не мог стать предателем. Просто не мог.

— Ты позаботишься о Ниле? — спросила я.

— Конечно, — ответил он.

И мне вдруг стало так спокойно на душе. Наконец-то все хорошо! Наконец-то все налаживается! И вера в собственные силы, в лессиров, в то, что мы обязательно одержим победу, стала как никогда безграничной.

До выхода оставалось каких-то несколько шагов. Еще мгновенье и мы на свободе. Еще одно долгое, мучительное мгновенье.

— Куда это ты собралась⁈ — старческий голос, сопровождающийся вечным кашлем, окликнул меня на пороге.

На самом верху лестницы, возвышаясь над нами, как всевидящее око, стоял Дард.

— Куда ты отправилась, девчонка⁈ Кто посмел выпустить тебя? — его хриплый голос проникал в самое сердце, оставляя неожиданные мурашки страха. — Я вас спрашиваю!

Данай выступил вперед.

— Господин Грэм велел мне перевести пленниц в другое место. Понадежнее.

— Грэм? — хмыкнул дед. — Почему он мне ничего не сказал?

— Не знаю. Возможно, просто не успел.

— Ты… Как тебя? Данай? — старик кашлянул, вытер рот платком и из-под бровей глянул на лессира. — Я хочу поговорить с девчонкой.

— Это невозможно, господин Дард.

— Почему это? — повышая голос, продолжал он. — Я еще обладаю некоторыми полномочиями в пределах Белоземья, поэтому, не смей препятствовать мне. Забирай королеву, а за девчонкой вернешься позже.

— Но…

— Никаких «но»! — Дард топнул ногой.

Я чуть склонила голову к Данаю:

— Делай, как он велит. Посади матушку в карету, и ждите. Уж, больно любопытно, что этот старый дед надумал.

— Это опасно, Тала, — шепнул лессир в ответ.

— Не переживай. В одиночестве он не опасен. А никакой стражи, как я понимаю, в замке нет. Да и слуги не посмеют вмешаться.

— Ты искушаешь судьбу.

— Я хочу избежать проблем и полностью разобраться в этой истории.

— Делай как знаешь.

Данай небрежно толкнул меня под лопатку, заставляя сделать пару шагов вперед.

— Она в вашем распоряжении, господин Дард. Я вернусь, через некоторое время.

И добавил шепотом, так, чтобы слышала только я:

— У тебя есть десять минут, больше мы не можем рисковать. Будь осторожна.

Как только лессир с матушкой покинули замок, дедуля Дард спустился вниз.

Он встал напротив и высокомерно вскинул лысеющую голову.

— Если убрать весь маскарад, — он обвел взглядом налепленный нос, — ты будешь очень похожа на свою мать.

Я внимательно слушала этого человека и пыталась понять, какого беса ему от меня надо? То, что он ненавидит свою внучку, было ясно даже непосвященному. Но зачем вызывать на разговор?

— Очень похожа на мать… — повторил он, словно от этих слов моя маска растает. А впрочем…

Подняв руку, я одним привычным движением сняла бородавчатый нос и убрала челюсть. С вызовом пригладила волосы.

— Так лучше?

— Намного, — ухмыльнулся он. — Хоть на человека похожа. А то уродина была, каких еще свет не видывал.

— Так вашими же стараниями, дедуля. Не будь ваших наемников со жгучим желанием меня уничтожить, вряд ли пришлось бы так тщательно скрываться.

Его лицо вмиг посерело.

— Да что ты себе позволяешь, дрянь⁈ Ведь это твои Лаэрдские псы подстерегали меня на каждом углу.

— Что⁈

Я намеревалась ответить этому зарвавшемуся старикашке, как следует, но тут, входная дверь распахнулась и раздался глумливый смех.

— Кто бы мог подумать… Дедушка и внучка решили поговорить по душам, — скривил губы в сардонической гримасе, появившийся Грэм. — Стоило мне отлучиться на час, как все пошло кувырком.

Он встал точно за моей спиной и, схватив за плечо, медленно развернул к себе.

— Надо же, а ведь и впрямь недурна.

Я испугалась. Нет, не за себя, хотя конечно моя безопасность сейчас тоже была под угрозой. Но больше опасений вызывали ожидающие на улице Данай и матушка. Грэм наверняка видел их.

— О чем думаешь, девочка? — продолжал глумиться мужчина. — Дай угадаю… Наверняка о королеве. Верно? Попытки сбежать от меня, всегда кончаются плохо.

— Что вы с ней сделали⁈

— Ничего, — он поиграл желваками. — К сожалению, ничего. Данай успел отправить карету. Но, милая, скажу по секрету, твоей матушке недолго осталось кататься по дорогам Белоземья. Моя стража идет по пятам и вот-вот настигнет беглянку. Изумительно, не правда ли?

— А Данай?

— А что Данай? — с деланным изумлением вопросил Грэм. — Чем тебе так интересен наш двуличный друг?

— Где он?

— О-о, как ты беспокоишься о нем. Похвально. Но знаешь, девочка, дело в том, что я не прощаю предательства.

— Где Данай⁈ — выкрикнула я.

— В подвале. И тсс… — он приложил палец к губам. — Если прислушаться, то, возможно, мы услышим его крики. Мои люди достаточно опытные и умеют получать удовольствия от мучений пленников.

Я замерла. Нет, нет, нет… Не хотелось верить в жестокие слова Грэма… Данай… как же так?

— Он хотел помочь ей сбежать? — старик Дард сделал соответствующие выводы из услышанного разговора. — Я думал, девчонку должны куда-то отвезти по твоему приказу.

— Тебя обманули, дорогой мой Дард, — широко и радостно улыбаясь, ответствовал Грэм, отходя в сторону. — Обманули! Родного дедушку… Ай-яй-яй!

Я не понимала причин такой радости. Не понимала, почему эта ситуация вызывала столько эмоций. Мне, наоборот, было мрачно, больно и горестно.

— Да какой он мне дедушка, — язвительно фыркнула я. — Всю жизнь ненавидел. Шага не могла сделать без его прихвостней, старающихся перерезать мне горло в подворотне, — тут я, конечно, преувеличила, ну да ничего, от них не убудет.

— Что ты несешь⁈ — внезапно взорвался Дард, и злость тут же загорелась в его глазах. — Это ты, Лаэрдская подстилка, променяла предложенный тебе кров на лессирскую спальню! Не твоими ли стараниями, последние десять лет, я вынужден жить взаперти⁈ Не по твоей ли просьбе на мою жизнь покушались уже несколько раз⁈ — старик попытался плюнуть в меня, но промахнулся. — Только благодаря богам и Грэму я все еще жив!

Я во все глаза смотрела на седого старца и с удивлением отмечала, что он не врет. Силы Света, Дард и впрямь был уверен, что все эти годы я вынашивала план мести. И о каком «предложенном крове» он говорит?

— Простите, а что я променяла на лессирскую спальню? — уточнила я, вопросительно выгибая бровь.

— Мое покровительство, — скрипнул зубами дедуля. — Грэм передал мне твой ответ. Все твои слова! Как ты могла так унизить память своей матери?

Наверное, на моем лице было написано слишком явное удивление, потому что Дард внезапно замолк. Кажется, в этот момент, пелена спала не только с моих глаз.

Старик нахмурился. Внутри него боролись два чувства: извечное презрение ко мне и возникшее подозрение к Грэму. И кто знает, что бы победило? Но в этот момент, как и всегда, вмешалась судьба.

Дард неожиданно выпучил глаза, замер… и свалился на пол, подле моих ног. Из его спины торчала рукоять кинжала.

— Какая жалость, — невинно улыбнулся Грэм, стоя позади распростертого тела. — Наследница Белоземья убила родного дедушку. И что теперь скажет народ?

— Что? — я отшатнулась. — Это неправда. Это сделали вы.

— Я? Ты ошибаешься, милая, — хохотнул он. — Меня тут вообще не было. А тебя поймала стража на месте преступления.

И отвесив насмешливый поклон, Грэм направился к выходу.

Тут же открылась неприметная дверь в боковой стене и несколько рослых стражников выскочили в зал. Бряцая сверкающими доспехами, держа длинные копья наперевес, словно предостерегая о возможных последствиях неподчинения, они окружили меня со всех сторон.

— Не трогайте! Не смейте прикасаться! — орала я, отбиваясь от вездесущих рук охраны.

Но они были сильнее. Калечить принцессу Белоземья, конечно, никуда не годилось, но вот поставить пару синяков — это пожалуйста. Грэм им еще и спасибо скажет.

Один из стражников схватил меня за запястье и с силой заломил предплечье назад. Я охнула. Ужасающая боль, раскаленными иглами, пронзила локоть. Скручивая руку все сильнее, почти выворачивая сустав, он заставил меня опуститься на колени.

Я видела их злорадствующие глаза. Грубую, животную маску вместо лиц. Эти люди наслаждались своим физическим превосходством, своей силой. Мне становилось страшно. Казалось, еще немного и звериный инстинкт преодолеет человеческий разум. Кто знает, на что способны эти люди?

Внезапно снаружи послышался шум и лязг мечей. Дверь, в которую только что вышел господин Грэм, с грохотом распахнулась.

— Какого беса тут происходит⁈ — неожиданно раздался чей-то возмущенный голос. — Немедленно уберите руки от моей жены!

Стражники замерли. А в проходе, в ярких солнечных лучах, нарисовался мужской силуэт. Высокий, широкоплечий он загораживал собой весь дверной проем.

— Нил! — радостно завопила я.

Мужчина ворвался в замок, подобно смертоносному вихрю, сметающему на своем пути все живое. Подле него, как и всегда, были верные лессиры.

Силы небесные, ну теперь точно все будет хорошо.

Глава сорок первая

В считанные секунды стража оказалась раскиданной по углам.

— Нил, ну наконец-то! Сколько тебя можно ждать? Я тут извелась вся, понимаешь ли, — поприветствовала я любимого.

— Тала, солнце мое, я же не думал, что после твоего пленения замок выстоит, — не остался в долгу он. — Сидел себе неподалеку, ждал, когда стены рухнут и можно будет беспрепятственно пойти тебя «спасать».

Я улыбнулась.

— Скучала…

— Я тоже.

Не обращая внимания на снующих мимо нас лессиров, Нил обнял меня и, притянув к себе, с интересом очертил пальцем скулу.

— Знаешь, а я буду скучать по твоей бородавке на носу.

— Это не проблема, могу ее обратно нацепить по первому требованию, — я нежилась в мужских объятиях.

— Не торопись, — хмыкнул он. — Пока обойдемся без лишней экзотики.

Я рассмеялась. Как же приятно чувствовать, что тебя ценят, оберегают, защищают от всех превратностей судьбы.

— Грэм убил Дарда, — вспомнила я.

Дед лежал на полу. Темный плащ намок от крови. Он выглядел таким старым, таким беспомощным. Единственный родной мне человек. Плоть и кровь. Других кровных родственников не было и нет.

Сейчас, осознавая в полной мере кончину дедушки, понимала, что тоже была неправа. Всему виной оказался Грэм. Жаждущий власти, он настроил Дарда против меня, тем самым обезопасив собственное величие. Новый правитель… Паскуда он, а не правитель!

— Кстати, а где Грэм?

— В каком смысле где? — нахмурился Нил. — Я думал он тут, в замке.

— Нет, он вышел за пару минут до твоего прихода, — я взволнованно озиралась по сторонам.

Это нехорошо. Это очень нехорошо. Грэм способен на многое. Даже без поддержки стражи.

Нил раздавал приказы лессирам. Четкие, резкие, точные. Слава богам, у нас достаточно людей, чтобы взять под свой контроль весь замок. Даже исчезновение главного неприятеля не выбило моих освободителей из колеи.

— Где наши Тени? — спохватилась я, замечая отсутствие призраков. — Где Хома?

— Они и Ылган с кочевниками скрываются в лесу. Не следует всем знать об истинных размерах нашего войска.

Я кивнула. Надеюсь, он знает, что делает.

— Тала, все тени Белоземья на нашей стороне. И многие воины тоже. Даже крестьяне взялись за оружие. Людям надоело жить в страхе, — пояснил Нил.

Я обрадовалась. Мы победили? Ведь это почти победа, разве нет?

Мою радость оборвал короткий свист и сдавленный хрип. Один из лессиров замертво повалился на пол. Из его груди торчало оперение стрелы.

— Быстро спрячься куда-нибудь, — отрывисто бросил Нил, задвигая меня за спину.

В окна влетели еще несколько стрел, раня людей и вызывая панику.

— Вот и Грэм нашелся… — произнес кто-то.

Лессиры проявили чудеса, уклоняясь от летящей смерти. Но уже через мгновенье в двери и окна хлынула неприятельская орда.

И вновь скрестились мечи. И вновь зазвенела сталь.

— Тала, спрячься! — крикнул Нил, перехватывая чью-то руку с тонким, как игла кинжалом, стремящуюся ко мне. Противник тут же был обезоружен и безжалостно отправлен в мир иной.

— Держи, — протянул он острый клинок, едва не ставший причиной гибели. — Затаись где-нибудь.

И ринулся в бой. Я видела, как среди сражавшихся появился Грэм, стремясь скорее подобраться к Лаэрдскому правителю. Шаг за шагом он подступал все ближе.

Вокруг мелькало оружие. Слышались крики. Чувствовалась безысходная ярость со стороны противника и героическая отвага со стороны лессиров.

Я не сводила глаз с мужа. Боги, не дайте ему погибнуть! Конечно, он сильный и опытный воин, но все же намного спокойнее, когда с ним рядом верные друзья, защищающие спину властелина.

Внезапная мысль сковала тело. Как я могла забыть про Даная? Темница наверняка охраняется, да и Грэм говорил, что блондина собирались пытать. Насколько я знаю, лессиры оставили без внимания ту часть замка. А обитатели катакомб просто могли не знать о захвате.

Перехватив поудобнее кинжал, я прокралась к лестнице, ведущей в подземелье и, собравшись с духом, спустилась вниз.

Длинный узкий коридор, с решетчатыми темницами по обе стороны нисколько не вызывал приятных чувств. Тянуло сыростью и плесенью. Сквозь кованое кружево запертых дверей можно было разглядеть томящихся пленников.

Почти в каждом отсеке находился человек. Проведя в замке несколько дней, я и не догадывалась о таком количестве заключенных. Грэм оказался даже более жестоким, чем я представляла.

Внезапно одна из дверей открылась, и я лицом к лицу столкнулась со смеющимся черноглазым мужчиной, державшим в руках кольчугу стражи. Он явно удивился узрев пред собой незнакомую девушку. Его глаза широко распахнулись, пытаясь уследить за коротким естественным движением отточенной стали, а в следующий миг удивляться уже стало поздно: кинжал по самую рукоять вошел в незащищенное горло.

Так я стала убийцей. Нет, конечно, это не было чем-то ужасным. В нашем мире, где так много войн и крови, остаться с чистыми руками почти невозможно. Не думаю, что Нил сильно огорчится узнав, что у его жены не дрогнула рука. Так что поистерить по поводу собственной бесчеловечности смогу и позже, сейчас же, глубоко вздохнув, я перешагнула через сползший на землю труп. Странно, я даже не чувствовала себя виноватой. Как сказал бы Хома: «Это судьба».

В одной из решетчатых темниц находился Данай. Только в какой именно? Осторожно просмотрев все камеры я не нашла знакомого лессира. Бесы, да где жеон?

Темный коридор озарялся лишь тусклыми факелами, расположенными на значительном расстоянии друг от друга. Подхватив один из них, я осторожно осветила все углы и закоулки.

Мое внимание привлекла дубовая дверь, окованная железными полосами. За ней слышался глухой стон и чей-то незнакомый голос.

Через мгновенье дверь со скрежетом отворилась. Я едва успела швырнуть жалобно пшикнувший факел в бочку затхлой воды и скользнуть в неосвещенный закуток коридора. Вжавшись в стену, наблюдала, как из помещения вышел очередной стражник. Что-то весело бормоча под нос, он затворил дверь, навесив снаружи массивный, оббитый железом брус. И не стирая с лица жестокой улыбки, направился к лестнице. Меня он не заметил.

Дождавшись пока мужчина скроется за поворотом, я на цыпочках проскользнула к темнице. Приложив ухо к двери, вновь услышала полный боли стон. Кажется, нашлась пропажа. Осталось только попасть внутрь. Я начала вытаскивать железяку из пазов. Но руки не справились с тяжестью и брус свалился на пол, предательским грохотом оповещая о моем присутствии все подземелье. Придется поторопиться.

Я дернула дубовую дверь… и встретилась взглядом с прикованным Данаем.

— Тала? — удивленно выдохнул он.

— Нашла, — довольно промурчала я, осматривая пленника.

Блондин выглядел откровенно паршиво. Избитый, босой, растрепанный. Из одежды, только порванные штаны, местами залитые кровью. Похоже, ему здорово досталось. Руки и ноги Даная были разведены в стороны и закреплены в оковах, впаянных в стену.

На полу примостился увесистый канделябр с догорающими свечами. Видимо охранник оставил. Он до того нелепо смотрелся в темнице, что постоянно привлекал внимание.

Надеюсь, что это не орудие пыток.

Всего в паре метрах лежал меч. Но как ни старался дотянуться до оружия пленник, этого не получилось бы при любом желании.

— Тут замки, — закусила губу я. — А ключи где?

Данай обреченно хмыкнул.

В коридоре послушались шаги. Дверь открывалась наружу, спрятаться за ней, возможности не было. Но все же ближайшей к выходу угол находился в полумраке, это давало шанс. Быстро оглядев помещение я пришла к единственному верному решению и, подхватив подсвечник, задула свечи.

Стражник, тот самый, что выходил отсюда несколько минут назад, торопливо забежал внутрь.

— Какого… — завопил он, но разглядев по-прежнему прикованного пленника, осекся на полуслове.

С замершим сердцем я наблюдала, как тюремщик удивленно осмотрелся. Заплывшие свиные глазки на мгновенье вылупились прямо на меня… И почти сразу вновь устремились на Даная. Слава богам, не заметил.

Пыхтя, как кузнечные мехи, он проковылял вперед и проверил оковы на руках узника. Замки находились в целости. Удовлетворенно хрюкнув, страж опустился на корточки, осматривая ноги прикованного.

Это был единственный шанс. Сделав два быстрых шага, я широко размахнулась и опустила подсвечник на макушку мужчины. Тяжелый металл безропотно сделал свое дело. Оглушенное тело свалилось на пол.

Данай напряженно выдохнул.

— Слава всем богам, — прошептал он. — Ты смогла…

Я фыркнула.

— Ключи у него, — продолжал лессир. — В левом кармане.

Поборов страх и отвращение, вытащила позвякивающую связку, из плотной одежды стражника.

На освобождение ушло не более полминуты. Данай, лишенный поддержки оков, пошатнулся, но быстро взял себя в руки.

— Спасибо, Тала.

Я устало улыбнулась и передала ему меч.

— Тебе он еще понадобится. Там наверху Нил.

* * *

Чем выше мы поднимались по лестнице, тем отчетливее слышались звуки сражения. Не только в самом замке, но и на улице происходила кровавая бойня.

Все подворье, насколько хватало взора, представляло собой оглушительную бурлящую массу из людей, огня и разящей стали. Впрочем, и тени не собирались быть пассивными зрителями. Когда я выглянула в окно, то с изумлением увидела, что вовсе не севшее солнце стало причиной густого сумрака, царящего вокруг: небосклон кишел эфирным воинством, что сошлось с недругом в последней, отчаянной схватке.

Сложно было не заметить гигантского дракона и ширококрылую птицу-Рух среди них. Они легко рвали на части вражеских призраков, создавая невообразимое преимущество для нашей армии. На миг я остановилась и плотнее прильнула к маленькому окошечку на лестнице. Мне показалось, что на огромной драконьей шее сидел маленький пушистый хомяк и рассекал воздух штопальной иглой. Но возможно мне это только показалось…

Горные кочевники под предводительством Ылгана, горожане и крестьяне из Белоземья, страдающие от гнета жестокого правителя, тоже вышли из укрытий и встали плечо к плечу с Лаэрдскими лессирами.

Но самое страшное творилось в самом здании.

Картина, открывшаяся нам, заставила замереть и с напряжением вглядываться в каждое действо, разворачивающееся на первом этаже замка.

Посреди помещения, в окружении воюющих лессиров и вражеских наемников, кружили в смертельном танце Нил и Грэм. Два воина, два правителя. Ратующий каждый за свои интересы. Белое и черное. Свет и тьма.

Я в ужасе прижала руки к губам, силясь сдержать рвущийся наружу крик. Мой муж яростно наносил удары по неприятелю. Струящаяся кровь на виске и распоротое бедро свидетельствовали о сильном противнике.

Нил пытался раскачать его быстрым темпом битвы, но пока безуспешно — Грэм, словно предугадывал следующее действие лессира, безошибочно ускользая в сторону в нужный момент, и навязывая свой собственный ритм боя.

Стоящий рядом Данай шумно выдохнул. С силой сжимая кулаки, он следил за исходом поединка.

Грозным набатом звучала жаждущая крови сталь. То и дело вихри ударов порождали снопы разлетающихся искр. Солнце уже почти село, и эти яркие брызги света, приковывали взгляд, гипнотизируя, создавая впечатление нереальности. Все новые и новые бойцы прекращали свои схватки, и взяв в широкое кольцо противоборствующих лидеров, криками и оглушительным свистом подбадривали сражающихся.

Жаркий вечерний воздух, густым киселем обволакивал воинов. Облака пыли, вперемешку с хлопьями гари налипали на потные, окровавленные тела. Усталость и время играло против Нила. Грозный, и уверенный в быстром исходе поединка, он угодил в ловушку обманной податливости, и вымотавшись, увяз в затянувшейся атаке. Сейчас ему приходилось туго.

Пресветлые боги, только бы выжил… Я не заметила, как до крови закусила губы. Дрожь напряжения сотрясала тело, отдаваясь в висках тяжелым рокотом. Как же так? Ведь Нил такой сильный, такой умелый. Такой любимый. А сейчас я, с болью в сердце, наблюдала, как мощные мужские руки силятся нанести решающий удар и, увы, в очередной раз терпят поражение.

Вооруженный длинным и тяжелым двуручным мечом, лессир отступал под натиском более скоростного и маневренного Грэма. Тот, бешено вращая сразу двумя кривыми саблями, выглядел куда более свежим и полным сил. Его слаженные уверенные движения уже принесли весомые результаты: нагрудник Нала оказался рассечен, и сквозь поддоспешник сочилась рубиновая влага. Лессир с огромным трудом парировал очередной выпад, и приволакивая раненую ногу, отступил сразу на три шага.

С ужасом я поняла, что еще совсем чуть-чуть, и противник попросту прижмет Нила к стене, где отступать будет некуда. Грэм, словно прочитав мои мысли, заработал клинками с удвоенной силой.

Шаг… Другой… Грэм открылся, принял медленный и неловкий выпад меча на скрещенные гарды, и рявкнув, выбил оружие из лессирских рук. Нил пошатнулся, попытался удержать равновесие, но рука в окровавленной перчатке лишь скользнула по мраморной глади, и он тяжело рухнул на колено.

— Нил! — закричала я, едва осознавая, что вместо крика из горла вырывается хриплый стон.

Грэм остановился. Под вой беснующей толпы, наклонился и поднял меч лессира. Пробежал взглядом вокруг, и, наткнувшись на меня, криво ухмыльнулся. Отсалютовав клинком, обернулся к поверженному лессиру. Меч взлетел над головой длинным, огненным лучом и…

Нил поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть лезвие стремящееся к нему. Ладонь метнулась вперед, перехватывая вражеское запястье у самой гарды. Пользуясь силой замаха, лессир развернулся, ведя за собой соперника. Сделав два тянущихся шага, он резко преломил разворот, увлекая клинок снизу вверх.

В какой-то миг, в глазах Грэма отчетливо мелькнул страх. Он попытался заслониться ладонью, но было слишком поздно. Стальная кромка лезвия, коротко полоснув по взорвавшейся алыми струями руке, шутя вспорола его горло, почти отделяя голову от тела.

Вмиг наступила тишина. А потом, толпа людей, неотрывно следивших за поединком, разом вздохнула. Гулкий шум пронесся над залом, неся с собой чувство триумфа.

— Я знал! Я знал, что он победит! Слава Нилу, правителю Лаэрда! — первым заорал какой-то крестьянин. В мгновение ока этот клич подхватили остальные.

— Славься Лаэрд!

Наемники Грэма, видя труп своего властителя, бросали мечи, безоговорочно признавая поражение.

Тени дружно вопили, не скрывая радости. Лессиры устало окидывали взглядом многочисленных павших, подсчитывая потери и оплакивая друзей.

И только я неслась вперед, в центр залы, к Нилу. Он уставший, но с неизменной улыбкой на губах встречал меня распахнутыми объятиями.

— Ну вот и все, — просто сказал он.

А мне хотелось прижаться к нему, обвить руками и никогда не отпускать. Но помня о ранениях, боялась причинить ему боль.

— Все кончено, — прошептала я.

— Неужели ты сомневалась? — Нил прикоснулся губами к моему лбу.

* * *

Ночь наступила совершенно внезапно. Нет, я, конечно, видела, как сгущались сумерки за окнами, но то, что происходило в самом замке, волновало меня больше. И вот сейчас, выйдя на улицу, неожиданно окунулась в прохладную темень ночного мира.

Нил, вместе с лессирами, остался помогать раненым и выискивать, тех, кто еще выжил. Впрочем, даже вне стен замка, было много убитых и покалеченных людей.

На лужайке отдыхали от тяжелой бойни Тени. Увечий на них видно не было, призрака невозможно ранить, но вот убить — это, как оказалось, без проблем. В мир иной тени уходили в прямом смысле слова. Они просто исчезали. Таяли, растворяясь в воздухе.

Я не знаю сколько призрачных существ встало на нашу сторону в этой битве. По словам Нила, почти все духи Белоземья признали меня законной наследницей, тем самым отказываясь от Грэма. Но сейчас на лужайке перед замком их осталось совсем немного. Боги, сколько же Теней и людей отдали свои жизни во имя освобождения от гнета тирана?

Я заметила впереди огромную тушу дракоши. Хороший мой, он все-таки не бросил, не оставил. И даже, когда меня похитили, он, как и обещал, сражался за нас. И за Хомочкой следил. За маленьким, любимым Хомочкой.

Чуть ли не по головам поверженных противников, я пробиралась к небольшой группке Теней, сидящих отдельно от остальных.

— Двуногая пришла! — поднялся радостный галдеж, едва заметили спешащую меня.

— Дракоша, Птица-Рух, — поприветствовала я самых больших представителей призрачного отряда.

Они кивнули в ответ и улыбнулись. Из-за их могучих спин выглянули уставшие Од, Крух и Грайя.

— Поздравляем, Тала, — тепло встретили меня тени лессиров.

— Спасибо.

Обняв призраков, ставших мне уже родными, я продолжала выискивать взглядом еще одну маленькую Тенюшку: пушистого, толстенького хомячка.

Но среди общей массы его не было. Странно, где же он? Не могла же я так ошибиться. Там, на драконьей шее был именно Хома.

— А где Хомка? — спросила я.

Тени переглянулись.

— Я не видел его после боя, — произнес Од.

— Мы тоже, — отозвались остальные. — Да и не было времени следить за каждым. Сама знаешь, нам тяжко пришлось.

Я похолодела от нехорошего предчувствия.

— Дракоша, он же был с тобой.

— Был. Но потом куда-то исчез, — ящер нахмурился. — Сказать по правде, меня больно цапнули за лапу под конец боя и я на миг потерял высоту… Может он упал?

— Упал? Прямо в пасть к врагу⁈ — я ужаснулась.

Ему, наверняка, было очень страшно, а может и что похуже, ведь он такой маленький, беспомощный, а призрачная стая готовилась растерзать всякого.

— Кто-нибудь видел, Хому? — расспрашивала я соседних Теней.

Но все отрицательно качали головами. Лишь один старый, седой лис припомнил:

— Кажется, я видел твою Тень, двуногая. А может это и не он? Но какой-то хомяк точно был среди маленького отряда, когда призраки Грэма теснили их к лесу. С врагом они, конечно, справились, но и их здорово потрепали. А впрочем, глянь, под теми кустами. Кто-то из них, наверняка, еще остался в живых.

Я бросилась к зарослям.

— Хома! Хомочка!

Утомленные тяжелым боем тени подняли морды.

— Среди вас есть хомячок? Маленький такой… Он моя пара, — спросила я.

Призраки переглянулись.

— Был один такой, — тени опустили глаза. — К сожалению, его убили в последние минуты.

У меня перехватило дыхание.

— Нет… Вы наверняка ошиблись. Маленький такой хомяк… Смешной, пухленький. С гладкой шерсткой…

— И маленьким хвостиком.

— Д-да…

— Мы очень сожалеем, человечка.

Я окинула взглядом лужайку еще раз в надежде, что тени ошиблись. Разум отказывался верить, что пушистик исчез навсегда.

— Но может… он выжил…

— Я сам видел, как его поглотила черная Тень, — тихо произнес незнакомый призрачный пес. — Он растворился во мраке. Твоя пара был храбрым воином.

— Боги… — я задохнулась от щемящей боли.

Такой маленький, такой беспомощный. Верный друг, заботливая пара… как же так…

— Хома, — шепнула я. — Как же так… Хома…

Подошедший дракоша прикрыл глаза и виновато склонил голову.

— Прости, двуногая. Это я не уследил.

По моим щекам покатились слезы. Сердце разрывалось, словно сотни клинков резали его на части. Неужели ради освобождения Белоземья мир должны покидать самые родные и любимые? Пусть будет проклят этот край!

— Моя вина. Прости, — горестно качал головой ящер. — Он маленький, я и не заметил, как он свалился. Вроде был все время рядом, а потом… Эх…

— Мой Хома… Мой замечательный Хома… Боги, за что⁈ — я забывала, как дышать. Горький хомут стискивал горло, перекрывая воздух. — За что?

Тени низко склонили головы в знак скорби.

— Гори в вечном пламени, Грэм! — из груди вырвался сиплый вопль.

— что такое… Дайте поспать… устал я…— вдруг раздался голос Хомки. — Ну что вы меня трясете и трясете? Сидите ровно и не танцуйте. что ты плачешь, ну что ты плачешь? Истекай слезами в другом месте, а я спать хочу!

Я замерла и ошалевшим взглядом поискала источник звука. На широкой шее ящера, прямо меж чешуйчатых пластин, свернувшись клубочком, посапывал маленький пушистик.

— Смотри-ка, не упал. Смог все-таки удержаться! — радостно прошептал дракоша.

А я готова была закричать от счастья. Жив! Мой Хома жив!

— Пухлик! Целый! — я подхватила на руки пушистый комочек и расцеловала сонные глазки.

— Тала, ну что ты меня муслякаешь? — проворчал Тень, явно не понимая причину такой безудержной радости. — Положи меня обратно и дай поспать.

— Хорошо, хорошо, — согласно шепнула я, укладывая Хомку под теплое крыло Дракоше.

Ящер тут же прижал его к себе окружая заботой.

— Уж теперь, я с него глаз не спущу, — пообещал он. — Вместо него погиб кто-то другой. Наверняка тоже был храбрым хомяком.

— Несомненно.

Чужую тень тоже было жалко, но уж лучше я буду оплакивать незнакомца, чем Хому.

— Тала, — внезапно меня окликнул Нил. — Подойди сюда.

«Скоро вернусь», — шепнула я Теням, еще раз радостно оглядела Хому и поспешила на зов мужа.

— Что-то случилось?

— Дард жив, — напряженно ответил Нил. — Он потерял много крови, но все-таки жив. Что делать будем? Решать тебе. Кроме меня никто не знает об этом.

А я не знала, что ответить.

Дедушка. Кровный родственник. Вроде бы радоваться надо, жизнь дает шанс, обрести родню, но в то же время, Дард так сильно ненавидит меня.

— А есть варианты? — уточнила я.

— Можем оставить его тут. Без помощи. Если выкарабкается, значит, будет жить, но шансов на это почти нет. Или можем перевязать. Предоставить лекаря.

Я вздохнула. Ох, чувствую, много времени придется потратить, чтобы выстроить семейную идиллию с «воскресшим» дедулей.

— Что думаешь делать, Тала? — повторился Нил. — Похороним Дарда или оживим?

— Или… или… — вздохнула я. — Ну что ж, придется дедушке прокатиться в Лаэрд. Позовем в гости родственничка?

— Я так и думал. И не волнуйся, обидеть тебя я никому не позволю.

— Верю. Я тебе всегда верю.

Нил улыбнулся и, притянув меня ближе, поцеловал. Его губы, такие настойчивые и требовательные, касались с неожиданной нежностью. Теплое дыхание щекотало кожу, вызывая в душе доселе неведомые эмоции. Он отстранился всего лишь на мгновенье, только для того, чтобы прошептать:

— Я подумал, что Лаэрду все-таки нужен будет наследник. Что скажешь, если мы переведем наш брак из фиктивного в настоящей? — И тут же прильнул вновь.

— Скажу, что ничего не имею против, — ответила я, прерывая поцелуй. — Ты делаешь мне официальное предложение?

— Да. Я прошу тебя стать не только моей королевой, но и любимой женой. Но только, чтобы больше никаких тайн не было!

— Хорошо, — я засмеялась.

— Теперь только моя? — Нил вопросительно приподнял брови.

— Только твоя.

— Навсегда?

— Навсегда.

И вот уже обжигающие губы покрывают ласковыми поцелуями скулы, шею, и, замирая несколько дольше на ключице, вновь возвращаются ко рту.

А над головами, в бездонном бархатном небе, светит одинокая луна, подглядывая любопытным глазом за подвластным ей миром.

Эпилог

Мы возвращались в Лаэрд.

Жители Белоземья восторженными криками сопровождали наш отряд до самой границы, и с восхищением рассматривали красавицу-принцессу.

Уже не было смысла скрываться и опасаться преследований Грэма. Все накладки сняты. Толстушка Тала преобразилась в стройную нимфу с россыпью волос цвета подлунного тумана. Впереди ожидалась новая жизнь. Полная ярких красок и чудесных моментов, проведенных подле мужа.

У Белоземья будет законный правитель. Старый Дард, как только выздоровеет, вновь взойдет на королевский трон. Я понимала, что будет нелегко поддерживать с ним добрососедские отношения. Но, чем бес не шутит, возможно, когда-нибудь мы соберемся одной большой семьей за чашкой чая и с улыбкой вспомним все то, что пришлось пережить.

— Подъезжаем. Уже виден замок, — сказал Нил, перекрывая громкий гул встречающих.

Я с радостью рассматривала, сияющие лица лаэрдцев. Они искренне любили своего правителя. Возможно когда-нибудь так будет и в Белоземье.

Подле замковых ворот стояла королева-мать, с напряжением вглядываясь в лица прибывающих лессиров и в волнении заламывая руки.

— Нил, — воскликнула она, едва мы остановились. — Чем все закончилось? И где Тала? Что с моей девочкой?

Повелитель Лаэрда с широкой улыбкой помог мне спешиться, и подвел к матушке.

— Позволь представить мою жену, королеву Лаэрда, — сказал он, даже не стараясь спрятать смешинки в глазах.

Но матушка, казалось, не разделяла радости сына.

— Нил! Да что ты себе позволяешь⁈ — топнула она ногой с возмущением. — Ну знаешь ли… От тебя я такого не ожидала. Что ты о себе возомнил⁈ Она же любит тебя!

— Ты о ком, матушка? — нахмурился Нил и непонимающе переглянулся со мной.

— О Тале! Она умная, добрая, милая, в конце концов! Как ты мог променять ее на это смазливое личико⁈

А Нил, слушая слова матери, так сильно разнящиеся с теми, что были произнесены в день нашей неожиданной и вынужденной свадьбы, не смог сдержать громкий смех.

— Что ты смеешься? — продолжала возмущаться она. — Да будет тебе известно, сын, Тала стала для меня родным человеком и никакую другую невестку я не приму! И тебе не позволю. Так и знай. А вы, милочка, можете возвращаться туда, откуда этот наглец вас привез!

И повернулась спиной, высказывая тем самым яростный протест.

Я взглянула на Нила. Он ободряюще кивнул.

— Матушка, — шепнула я, обнимая королеву за плечи. — Спасибо.

Она тут же узнала голос, резко обернулась и встретилась со мной глазами.

— Тала? — пораженно выдохнула она.

— Тала, — подтверждающе улыбнулась я.

А вокруг нас сновали жизнерадостные Тени. Лессиры ободряюще подмигивали своим женам, дождавшимся мужей из военного похода. Маленькие дети с упоением спорили, чей отец сильнее. Одним словом, царила идиллия.

Рядом стоял Нил и Данай. Рука королевы, по-матерински теплая и приветливая, ласково обнимала меня за спину. На плече сидел довольный Хома. А я… Я просто была счастлива.

— Я не понял, вы будете по-настоящему жениться или мне забыть вас навсегда? — деловито спросил пушистик.

— Будем, — заговорщицки шепнула я. — Завтра же.

— О! А Нил знает, что уже завтра?

— Пока нет, — я улыбнулась.

— Ну и правильно! — обрадовался Хомка. — Пусть потом сюрприз будет! Тала, а давай я тебе на завтра платье достану? Я могу! Честно! И у меня даже еще одна бородавка запасная завалялась. Ну что ты дерешься? Тала! Я же на радостях! Ну что ты дерешься⁈

Я щелкнула пушистика по круглой попке.

— Хватит, больше никаких тайн.

— Это правильно, — улыбнулся Нил, услышав последнюю реплику, и ласково поцеловал.

— Славься Лаэрд! — вдруг завопил толпившийся кругом народ. — Слава королю и королеве!

Нил крепко взял меня за руку.

— Это твой край, родная, — шепнул он. — Добро пожаловать домой.

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

Глава двадцать седьмая

Глава двадцать восьмая

Глава двадцать девятая

Глава тридцатая

Глава тридцать первая

Глава тридцать вторая

Глава тридцать третья

Глава тридцать четвертая

Глава тридцать пятая

Глава тридцать шестая

Глава тридцать седьмая

Глава тридцать восьмая

Глава тридцать девятая

Глава сороковая

Глава сорок первая

Эпилог