2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
Мой папа — интересный человек.
Он любит ворчать, что цены на горячую воду высокие, но не закрывает кран, когда чистит зубы, бреется или моет посуду.
Ему необходим свежий воздух. Типичная картина: папа сидит на стуле, укутавшись в халат с открытым окном, за которым − зубодробильный мороз. Морозы папу не смущают: он привык работать в холодильных условиях: натянет на себя ватную униформу и сидит в холодине. Правда, иногда приходит обмерзший и грустный. Но уже в выходные рвется в мороз кататься на лыжах, восхищаясь лесом и безмолвием. Я папино зимнелюбство не понимаю, поэтому катается он один.
Папа любит мыть посуду. Он оставляет мне белье на стирку, никогда не убирает его с сушилки. Полы моет раз в месяц, а то и в два. Но грязную посуду папа ненавидит. Он моет ее с необыкновенной тщательностью. Если вдруг на столе стоит мытая мной кастрюля, то папа скептически возьмет ее в руки, повертит, найдет ма-а-а-а-аленькое пятнышко и перемоет несчастную. Сковородки папа замачивает, а вот мою кружку может принципиально не мыть, если там остаются чайные листочки. Не менее важна для папы чистая плита. Если у меня убегает каша, а такое случается часто, то папа раздражается. Плита ведь керамическая, драить ее жесткой губкой он боится. А значит, придется несколько дней аккуратненько тряпочкой оттирать кружок от кастрюли. Зато спустя несколько дней утренних тряпочных усилий папа доволен: плита сияет. Пока каша снова не убежит.
Его сложно заставить поменять постельное белье. А когда он наконец справится с этой задачей, то белье оказывается из разных комплектов: простыня и наволочка с котятами, а пододеяльник с совятами. Нет, постельное папа выбирает не сам. Но носки с котятами, как можно было подумать, папа не носит. В одежде он консервативен: пара прямых джинсов, носки спортивные белые или черные. А верх всегда зависит от сезона: зимой непременно переносятся свитеры с верхних полок на нижние. Свитеры-самовязы синие, коричневые или темно-зеленые. Обязательно с горловиной: ну чтоб наверняка не дуло. Весной появляются водолазки: они разной по толщине ткани, но все серые и тоже с горлом. А летом я ищу для папы футболки. Задачка не из легких — найти папе футболку. Казалось бы, 3XL размер, но обязательно что-то будет не так: рукава или длина. Приходится возвращать. Папа любит свои старые советские рубашки в клетку, но я все равно покупаю ему футболки или рубашки поновее, чтобы выглядел не старше своих лет. Осенью на водолазки натягиваются жилетки с треугольным вырезом: для свитеров еще недостаточно холодно, а с жилеткой в самый раз. А дома на двери папу непременно ждет халат с узором, в котором он похож на жирафа.
Папа обожает рыбалку. Каждые выходные летом мы ездим на Волгу. Лающая собака, лежащая на пляже я и сидящий на понтоне скрючившийся рыбак. Отвлечь от рыбалки рыбака нельзя, и после пары неудавшихся попыток разговорить папу, я иду на солнцепек созерцать воду и читать книжки. Поймать рыбу не всегда получается, но вот когда на удочке висит приличных размеров подлещик — папа счастлив. Он снимает беднягу с крючка, кладет в береговой садок и с азартом закидывает удилище. Отвлечься папа может, чтобы разжечь костер. Смотреть на искры пламени и греться у огня — только тогда рыба подождет. После воды огонь, не наоборот. Когда стемнеет, папа задержится взглядом на звездном небе, а потом залезет в палатку. Фонаря нет, телевизора нет, телефон сел, а собака лежит в ногах. Тишина, совсем недоступная в городе или даже на даче — сон непринужденно обволакивает спальник. Но я просыпаюсь и снова вижу рыбака над водой, сидящего с четырех утра под палящим солнцем. На второй день, когда моих запасов еды не остается, папа дежурно скажет «ну что, пора сворачиваться». Он знает о моем рабстве желудку и даже не сопротивляется. Но сворачивается медленно: сначала высыпает остатки корма для рыб, потом долго сидит до последнего клюва. Собирает удочку. И с неторопливой скрупулезностью очищает своих подлещиков. Я с интересом зажмуриваю нос, смотря на вытащенные внутренности: удается различить пузырь и ЖКТ. А потом чешуя красиво плывет по воде, смывающей грязь с папиных рук. На обратном пути домой мы заезжаем за большими коробками пиццы. Оба жутко голодные: я жую уже в машине, а папа за рулем пытается откусить от моего куска. Но терпит до дома. Вечером я смотрю на обгоревшего на солнце: папа не чувствует агрессивных ударов лучей и не умеет от них отворачиваться. Солнцезащитный крем не помогает, и результатом выходных остается рыба и красный рак в человеческой шкуре.
Однажды мне довелось вернуть папу ненадолго в детство. Когда-то у его деда была моторная лодка, и он возил папу по Волге на остров М-з. Детство закончилось с развалом Союза: лодку пришлось продать, так как лодочная станция закрылась — хранить стало негде. Через пару десятков лет я скопила деньжат и пошла в магазин. Ничего не смысля в лодках, я послушала-послушала консультанта, запуталась еще больше. Плюнула и взяла сертификат. У папы было совершенно остолбеневшее лицо, когда он увидел бумажку с цифрами и адресом лодочного магазина. И совершенно детская радость, когда мы спустили лодку на воду. В первый год эксплуатации у нас не было мотора, но папа не испугался вывести коня в поле — мы догребли до острова! Остров небольшой, но если так случается, что на нем никого нет, мы чувствуем себя повелителями М-за. Удивительно смотреть на многомиллионный город с небольшого, но очень уютного клочка земли. Всего в пяти километрах шныряют люди, а мы совершенно одни в дикой природе: многолетние стволы и летающие над ними с огромными крыльями ястребы и их конкуренты − чайки. В объектив фотоаппарата ловлю расправленные крылья ястреба, подсвеченные лучами солнца. Папа чувствует себя пиратом детских сказок, и его беззаботность передается мне. В семь утра я вылезаю из палатки, успевшей накалиться под солнцем: воздух перестал циркулировать, я перегрелась и плюхаюсь в Волгу — охлаждаться.
Папа полон вредных привычек. Он жалуется на жажду, но покупает не воду, а непременно газировку. Шипящие газы не мешают ему опустошить бутылку в один заход. Мои доводы, что простая вода утоляет жажду лучше и без сильного сахарозного эффекта неубедительны: папа хлещет газировку. А если жара в +30, то закусывает мороженым. Со скуки папа не позвонит друзьям: он, видите ли, волк-одиночка, сядет играть в компьютерные игры. Зато если мне не хватает компании, папа всегда рад ее составить.
Детское папино хобби, которое он пронес через всю жизнь — баскетбол. Иногда я хожу к нему на игры. Папу редко выпускают в первом периоде, когда важно разогнаться. Разгоняться жираф не любит. Но с высоты ума папа хорошо видит площадку, легко читая соперника и указывая команде выгодное расположение игроков, ведущее к двух- или трехочковому. Сам бросать папа не мастак: наверное, не хватает тренировочной практики. Но груда плечевых мышц останавливает соперника в защите. И подобрать папа успевает вовремя, перекинув игроку на том конце площадки. Результат — успешная передача с последующим броском по щитку.
Папа — интересный человек. Он — мои корни, как те, что уходят в песок и воду, когда мы приезжаем на М-з.
Последние комментарии
3 часов 3 минут назад
16 часов 58 минут назад
18 часов 30 минут назад
22 часов 24 минут назад
22 часов 28 минут назад
1 день 3 часов назад